188
1 Тойво Истоки Лето. И.Капустин Литературно-художественный и публицистический журнал

Истоки №18

  • Upload
    -

  • View
    277

  • Download
    17

Embed Size (px)

DESCRIPTION

Sources ¹18 it is devoted to the 100-anniversary of writer N.S.Ustinovicha

Citation preview

Page 1: Истоки №18

1

Тойво

ИстокиЛето. И.Капустин

Литературно-художественный и публицистический журнал

Page 2: Истоки №18

Юбилей

100-летию сибирского писателя100-летию сибирского писателя100-летию сибирского писателя100-летию сибирского писателя100-летию сибирского писателя

Николая Станиславовича Устиновича

Page 3: Истоки №18

ИстокиИстокиЛитературно-художественный и публицистический журналЛитературно-художественный и публицистический журнал

№2 (18) №2 (18) Истоки№2 (18) ИстокиИстоки№2 (18) Истоки№2 (18) №2 (18) Истоки ИстокиИстоки Истоки 2011Истоки 2011ИстокиИстоки 2011Истоки 2011 2011 год год

Свою родную пядь земли я воспеваю, как умеюСвою родную пядь земли я воспеваю, как умеюСвою родную пядь земли я воспеваю, как умеюСвою родную пядь земли я воспеваю, как умею

С.Прохоров

Храм Михаила Архангела в Нижнем Ингаше. Худ В.ВолковХрам Михаила Архангела в Нижнем Ингаше. Худ В.ВолковХрам Михаила Архангела в Нижнем Ингаше. Худ В.Волков

На рыбалке. худ. В.ВолковНа рыбалке. худ. В.Волков

Page 4: Истоки №18

4

ББК 84И 1-18

«ИСТОКИ» Литературно-художественный и публицистический журнал №2 (18) 2011 год. 188 стр.Литературно-художественный и публицистический журнал №2 (18) 2011 год. 188 стр.

Основан в сентябре 2005 года Основан в сентябре 2005 года

Основатель и главный редакторОснователь и главный редактор - Прохоров Сергей Тимофеевич, член Международной Федерации русскоязычных писателейчлен Международной Федерации русскоязычных писателей

Общественно-редакционный советОбщественно-редакционный советОбщественно-редакционный советОбщественно-редакционный советЕрёмин Николай Николаевич - член Союза российских писателей. г. Красноярск- член Союза российских писателей. г. Красноярск

Корнилов Владимир Васильевич - член Союза писателей России. г. Братск - член Союза писателей России. г. Братск

Сдобняков Валерий Викторович - член Союза писателей России, - член Союза писателей России, главный редактор журнала «Вертикаль», г. Нижний Новгород главный редактор журнала «Вертикаль», г. Нижний Новгород

Артюхов Иван Павлович - член Российской академии естественных наук, - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук профессор, доктор медицинских наукАртюхов Иван Павлович профессор, доктор медицинских наукАртюхов Иван Павлович - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук

- член Российской академии естественных наук, - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук

- член Российской академии естественных наук,

Яшин Алексей Афанасьевич - профессор, главный редактор всероссийского литературного журнала Яшин Алексей Афанасьевич - профессор, главный редактор всероссийского литературного журнала “Приокские зори”, член Правления Академии российской литературы “Приокские зори”, член Правления Академии российской литературы

Малышкин Пётр Александрович - глава Нижнеингашского района. п.г.т. Нижний Ингаш- глава Нижнеингашского района. п.г.т. Нижний Ингаш

Енцова Лилия Александровна - журналист. п.г.т. Нижний Ингаш- журналист. п.г.т. Нижний Ингаш

Псарёв Виктор Степанович - художник, поэт. п.г.т. Нижний Ингаш - художник, поэт. п.г.т. Нижний Ингаш Маликова Марина Григорьевна - поэтесса. г. Красноярск- поэтесса. г. Красноярск

Пантелеева Антонина Фёдоровна - кандидат филологических наук. г. Красноярск - кандидат филологических наук. г. Красноярск

Ерохин Анатолий Александрович - доктор , поэт. п.г.т. Нижний Ингаш- доктор , поэт. п.г.т. Нижний Ингаш

Машуков Владимир Владимирович - поэт. г. Иланский- поэт. г. Иланский

Янченко Валерий Петрович -председатель городского Совета народных депутатов. г. Иланский-председатель городского Совета народных депутатов. г. Иланский

Цуканов Сергей Андреевич - депутат Законодательного Собрания Красноярского края. г. Канск- депутат Законодательного Собрания Красноярского края. г. Канск

Кочубей Лариса Анриевна - директор Красноярского издательства «Кредо». г. Красноярск- директор Красноярского издательства «Кредо». г. Красноярск

Воловик Виктор Афанасьевич - поэт, г. Иланский

Лысикова Татьяна Фёдоровна - руководитель литературного объединения “Родничок”. г. Иланский- руководитель литературного объединения “Родничок”. г. Иланский

E-mail: [email protected]Телефон: 8(391)71-21-3-45; 8(983)160-35-06Сайт: http://istoc.3dn.ruISBN 657-9-31645-041-3

О Журнал «Истоки»

О Красноярск 2011 год

ОсООсО

Истоки

Page 5: Истоки №18

5

Страница редактора

КОНКУРСЫ, КОНКУРСЫ, КОНКУРСЫ!ИЛИ ШОУМЕНИЗМ ОТ “МУЗЫ”

Все мы тщеславны. Ну, почти что все. Да и сам Борис Леонидович, то бишь Пастернак, по-моему, слегка лукавил, утверждая, что “Быть знаменитым некрасиво”. Такая уж у человека натура - радоваться успеху своего дела, и исключений здесь природа-матушка не заложила. И вот этой человеческой слабостью, я бы даже сказал: “тонкой струной тщеславия” научились, и довольно искусно играть деловые люди - современные “шоумены” всех сфер человеческого бытия. И литература здесь тоже не исключение.

Полистайте любое издание: и бумажное и особенно сетевое. Редко где вы не встретите зазывающей рубрики “Конкурс!”

Предосудительного здесь ничего нет. Это даже здорово, когда есть возможность испытать себя в творчестве, получить профессиональную оценку.

И потому-то многие поэты, прозаики, и опытные, и молодые, особенно начинающие, ринулись в бой за лидерство на поэтическом Олимпе. Их даже не смутило то, что конкурсы платные. Понимали: строгому жюри задарма трудиться не к лицу. Сходили с дистанции только самые нищие литераторы да те, кто хорошо знал настоящую цену своему творчеству.

И засветились, загорелись на поэтическом небосводе тысячи новых звёзд.

И вскоре Олимп уже не смог вместить всех лауреатов нескончаемых конкурсов. И началось там поэтическое наводнение, перешедшее в потоп. Бедные Александр Пушкин с Вильямом Шекспиром! Как им там?

И захотелось мне почитать современных поэтических шедевров, насладиться мелодией гениальных строк.

Андрей Чернов - номинант конкурса “Золотая строфа”:

Ну, вот и снег. Пушистый странник. Пожмет озябшую ладонь. Привычно вывернет карманы Уже немодного пальто.Ему легко! А я, несмелый, Повыше ворот задеру. А белый снег, дитя метели, Шагает гордо по двору.“Пушистый странник”- хороший образ. Только

не понятно, как он (снег) выворачивает карманы? Он что - карманный вор?. Да и “ладонь” как-то слабо рифмуется с “пальто”.

Тимур Зульфикаров - победитель конкурса Эльдара Ахадова “Озарение”:

Если тебе снится звёздное алмазное небо.Вот закроешь устало глаза – И в алмазах текут, полыхают несметно Плеяды.Значит, скоро умрёшь ты обрадованный,И пойдёшь по млечным дорогам,И будешь блаженно пылить На звездных, осыпчивых звездных тропах...

Может, это и гениально, но что-то, ей-богу, не тронуло душу.

Марина Матвеева - победитель международного Большого поэтического конкурса “Серебряный стрелец 2011” (2-я премия):

МИНИ-ПОЭМЫ Мир мой — мулета. Что моря рассветного Взволн пред глазами! (Что там за нею за вошь несусветная?..) ...Жарко лобзаньеГлаза и красного, сердца — и — красного! Лучшего цвета! (Что ты мелькаешь, мелкашка бликастая Там, за мулетой? Вот надоеда! Что солнцем от зеркальца...) Солнце — не пара зеркалу! Мир мой — без меры! Не смеркнетсяИ под ударом... шпаги??? Ты это о жальце комарием? И не задето! Мир мой — о море! О красное марево!.. ...лучшего... ...цвета...Привёл лишь одну из 50 мини-поэм. Экстроавангардная

лирика. Сразу и не разберешь, что там за “взволн” пред глазами - глагол или имя существительное? А “несусветная вошь”, видимо, солнечный блик от зеркала? Весьма своеобразный, я бы даже сказал, насекомообразный поэтический образ. Не впечатлила меня трижды лауреат конкурса “Серебряныц стрелец” Марина Матвеева. Может, я старомоден в оценке поэзии, но скажу: “Это не Навелла Матвеева. И приведённые строки петь не хочется”.

И расхотелось мне читать конкурсные творения. Нет, есть там кое-что и даже очень талантливое. И классиков наших: Евгения Евтушенко и рангом пониже встретить можно. Им, несмотря на известность, тоже хочется примерить на себя новые, современные звания литературных лауреатов. Хотя они, скорее всего, служат призывным украшением, эмблемой этих конкурсов.

И, всё-таки, какими бы высокими ни были рекламные статусы проводимых сегодня литературных конкурсов, в них потенциально заложен шоу-бизнес, который скорее напоминает лотерею, где выигрывают единицы из тысяч, но в выигрыше всегда организаторы шоу. Их зачастую мало волнует профессиональный статус участника конкурса. За плату сразу же определят в номинанты и выставят ваш шедевр на общее обозрение. И автору известность, и организаторам на хлеб с маслом. И только читателю не всегда в радость знакомство с такой литературой, которой занимаются деятели, порой далёкие от настоящей литературы.

Сергей Прохоров

Page 6: Истоки №18

6

ГОРДЫЙ ХАРАКТЕРКогда мне нужно долго и безотрывно поработать, Когда мне нужно долго и безотрывно поработать,

я уезжаю из города в таежную деревню Крутую. Там я уезжаю из города в таежную деревню Крутую. Там живут мои давнишние хорошие знакомые, которые живут мои давнишние хорошие знакомые, которые охотно уступают мне маленькую комнатку, где с охотно уступают мне маленькую комнатку, где с трудом помещаются стул, стол и кровать. И для меня трудом помещаются стул, стол и кровать. И для меня начинается счастливая жизнь отшельника-работяги.

Однажды я приехал в Крутую в феврале. Стояли Однажды я приехал в Крутую в феврале. Стояли ясные дни. Чистый, неистоптанный снег так сверкал ясные дни. Чистый, неистоптанный снег так сверкал под солнцем, что резало глаза. В полдень пригревало под солнцем, что резало глаза. В полдень пригревало совсем по-весеннему. По правде говоря, не очень-то совсем по-весеннему. По правде говоря, не очень-то хочется сидеть в такую погоду за столом! И я хорошо хочется сидеть в такую погоду за столом! И я хорошо понимал сына моих квартирных хозяев Юру, нет-нет понимал сына моих квартирных хозяев Юру, нет-нет да и убегавшего на лыжах в тайгу.

Правда, начались эти прогулки как-то внезапно, Правда, начались эти прогулки как-то внезапно, после одного случайно подслушанного мною после одного случайно подслушанного мною разговора. Было воскресенье, к Юре пришли товарищи разговора. Было воскресенье, к Юре пришли товарищи - такие же, как и он, двадцатилетние колхозные парни. - такие же, как и он, двадцатилетние колхозные парни. Сидели в соседней с моей комнате, щелками кедровые Сидели в соседней с моей комнате, щелками кедровые орехи, болтали о всякой всячине. Потом начался более орехи, болтали о всякой всячине. Потом начался более горячий разговор. Двери наших комнат были открыты, горячий разговор. Двери наших комнат были открыты, и я поневоле слышал все от слова до слова.

— Вот считают тебя все настоящим охотником, — Вот считают тебя все настоящим охотником, — говорил кто-то из Юриных друзей. — А ведь — говорил кто-то из Юриных друзей. — А ведь если разобраться, безо времени произвели тебя в если разобраться, безо времени произвели тебя в настоящие. Их у нас во всей деревне человека три-настоящие. Их у нас во всей деревне человека три-четыре наберется, не больше.

-Ты по каким же признакам определяешь? - донесся -Ты по каким же признакам определяешь? - донесся неприязненный и несколько повышенный голос Юры.неприязненный и несколько повышенный голос Юры.

-По добыче, конечно, по опыту. Ты, например, -По добыче, конечно, по опыту. Ты, например, каких зверей, кроме белки и соболя, добывал?

-Ну, этой осенью лицензии на сохатого да на коз -Ну, этой осенью лицензии на сохатого да на коз брал. Сам знаешь - неиспользованными не остались.

-Так... Еще?— Двух росомах застрелил, правда, случайно. Рысь — Двух росомах застрелил, правда, случайно. Рысь

высле¬дил - тоже взял. Волков и лисиц у нас нет. А высле¬дил - тоже взял. Волков и лисиц у нас нет. А горностаев да колонков — кто ж их считает...

-Медведя не добывал?

-Нет. Не приходилось как-то.-То-то и оно. С ним, брат, не каждый рискует

силами померяться. А звание настоящих охотников носят, не стесняются..

Юра оставил не совсем дружеский выпад без ответа. Он, как я заметил, вообще не любил праздных споров.

И вот после этого разговора зачастил Юра в тайгу. Уходил без собаки, иногда без ружья - как на обыкновенные прогулки. Но мне казалось, что за этими прогулками что-то кроется. И я не ошибся.

Как-то звонким морозным утром Юра оделся не затемно, взял двустволку, лыжи и, кликнув собак, вышел со двора. Я обратил внимание на то, что ушел в такой момент, когда родители ненадолго куда-то отлучились.

Проза

Николай УстиновичНиколай УстиновичНиколай УстиновичНиколай Устинович

Во всех рассказах Н.С.Устиновича чувствуется большая любовь автора Во всех рассказах Н.С.Устиновича чувствуется большая любовь автора к родному краю, в них рассеяно множество верных наблюдений над жизнью к родному краю, в них рассеяно множество верных наблюдений над жизнью тайги и её обитателей. Это само по себе интересно. А в условиях таёжной тайги и её обитателей. Это само по себе интересно. А в условиях таёжной Сибири полезно и важно. Сколько людей проводят и будут проводить Сибири полезно и важно. Сколько людей проводят и будут проводить свою жизнь в тайге. И им важно знать и её, и повадки тех, кому она даёт свою жизнь в тайге. И им важно знать и её, и повадки тех, кому она даёт пристанище. Не случайно критик Игорь Сеньков назвал рассказы Устиновича пристанище. Не случайно критик Игорь Сеньков назвал рассказы Устиновича «таёжной энциклопедией».«таёжной энциклопедией».

Page 7: Истоки №18

7

Хватились его дома только часа через два. Мать, истопив печку, понесла еду собакам, и тут обнаружилось, что их и след простыл. Не появился к завтраку и Юра. А когда выяснилось, что нет ружья, старушка лишь горестно вздохнула.

Она привыкла к частым походам сына в тайгу, но все-таки, как видно, волновалась. Материнское сердце подсказывало, что на этот раз затеял сын что-то не совсем обычное.

Короток февральский день, но тянулся он как-то слишком медленно. Глава семейства, уходя в колхоз на работу, буркнул что-то насчет своеволия нынешней молодежи и раздраженно махнул рукой. Старушка занялась обычными домашними делами, но все у нее не ладилось, шло не по заведенному порядку. Да и мне работалось плохо, мысли рассеивались, и никак не удавалось сосредоточиться.

Вернулся Юра уже к вечеру. Поставил в угол ружье, старательно обмел с валенок снег, устало сел на низенькую скамеечку и, заметив вопросительно-настороженный взгляд матери, широко улыбнулся.

-Сходи, мама, к бате, скажи, что я медведя завалил. Пусть возьмет в колхозе подводу, привезти надо.

Старушка всплеснула руками, заахала, засуетилась. А Юра, обращаясь ко мне, пояснил:

-Все эти дни берлогу искал. Нашел. Он и ни к чему нам, медведь, да взять надо было, чтоб не болтали разного... о настоящих и ненастоящих охотниках.

- Ох и гордый же у тебя, сынок, характер! - как бы с

осуждением сказала мать и покачала головой. Но я-то хорошо видел, что в глазах ее светилась гордость сыном и что в душе она полностью одобряет его поступок.

Юра лукаво подмигнул мне и, вероятно, отвечая на давешний упрек товарища, совсем по-мальчишески воскликнул:

- Пусть-ка теперь скажут что-нибудь... такое... Медведь? Знаю, добывал!

КАМНИПоздним вечером из тайги, что тесным кольцом

окружала факторию, выехал эвенк на двух оленях. На переднем он сидел сам, а задний был нагружен вьюками. Оба оленя шатались от усталости и, широко растопыривая ноги, с трудом перешагивали через валежник.

-Панкагир! - воскликнул заведующий факторией, когда эвенк вошел к нему в дом. - Давно ты у нас не был...

- Давно, - согласился Панкагир, садясь на корточки и вытаскивая из-за пазухи трубку.

Хозяин протянул гостю кисет с табаком, поставил

перед ним стакан черного чаю и, свертывая за компанию цигарку, подумал, что на дальнем стойбище стряслась, вероятно, какая-то беда: не зря Панкагир приехал на факторию в середине лета.

Между тем гость неторопливо выкурил трубку, выпил чай и, отодвигая стакан, сказал:

- В Кучкуль еду. Олешки совсем пристали, не дойдут. Дай мне своих. А моим отдыхать надо.

Панкагир молча поднялся, вышел в сени и вернулся с вьючными мешками. Он развязал один из них и вытряхнул содержимое. На пол со стуком посыпались большие и малые разноцветные камни.

- Вот! - произнес Панкагир торжественно. - Вместе с учителем собирали!

- Это... для чего же?.. - изумился заведующий.- Есть камни золотые, - пояснил Панкагир, - есть

железные, есть свинцовые. А какие в нашей тайге? Знать надо... В Кучкуль ученый человек приехал, все камни знает. Пусть скажет.

Удивленный заведующий молчал. А Панкагир, видимо, боясь, как бы ему не отказали в оленях, торопливо заговорил:

- В наших камнях тоже что-нибудь есть. Они не простые: сам учитель собирал...

-Ладно, бери оленей! - махнул рукой заведующий. - Да торопись, пока геолог не уехал из Кучкуля. А камни... они и в самом деле, может, не пустые.

СЕРДЦЕ МАСТЕРАРедактор нашей краевой газеты часто требовал от

сотрудников:- Специфику края показывайте, сибирский колорит!

Не штампуйте поделки вне пространства. Ну что вы мне даете? Переменили фамилии - и печатать можно в Тамбове или Симферополе... Не годится!

И редактор швырял материал на край стола.Из-за этой самой специфики имел неприятности

не один работник. Но уж зато газету нашу нельзя было спутать ни с тамбовской, ни с симферопольской, чего так боялся редактор. Сибирский колорит густо окрашивал каждую статью и заметку.

Мы часто публиковали фотоочерки на типично наши, местные темы: добыча песца, ловля омуля, северные авиатрассы и тому подобное. Надо сказать, что очерки эти пользовались успехом.

Большим мастером по части таких «придумок» был старый и опытнейший фоторепортер Степан Осипович Березницкий. Это именно он предложил однажды поехать на промысел с охотничьей бригадой эвенков и показать в серии фотоснимков их нелегкий труд.

Ехать на Крайний Север выпало молодому фоторепортеру Саше Козлову. Это был способный, но

Николай Устинович Короткие рассказы

Page 8: Истоки №18

8

немножко заносчивый паренек, страшно гордившийся немножко заносчивый паренек, страшно гордившийся своей оперативностью и ради оперативности своей оперативностью и ради оперативности приносивший иногда поспешные, непродуманные приносивший иногда поспешные, непродуманные кадры. «Труда не вижу, пота! - грохотал тогда Степан кадры. «Труда не вижу, пота! - грохотал тогда Степан Осипович. У него был очень громкий, рокочущий бас, и Осипович. У него был очень громкий, рокочущий бас, и он не умел говорить тихо. - Где тут мысль, композиция, он не умел говорить тихо. - Где тут мысль, композиция, чувство? Детская картинка!».

Однако, бывая в ином, спокойном настроении, Однако, бывая в ином, спокойном настроении, Степан Осипович говорил:

- Из этого парня мастер получится. Только драить - Из этого парня мастер получится. Только драить его сейчас надо безжалостно. Чтобы дурь вышла, толк его сейчас надо безжалостно. Чтобы дурь вышла, толк остался.

И вот Саша улетел к эвенкам. Вернулся он, как и И вот Саша улетел к эвенкам. Вернулся он, как и всегда, скоро и с великолепной небрежностью бросил всегда, скоро и с великолепной небрежностью бросил на стол секретаря редакции пачку снимков.

Случилось так, что были здесь в это время Случилось так, что были здесь в это время редактор и Степан Осипович, только что приехавший редактор и Степан Осипович, только что приехавший из какой-то недалекой командировки. Занятые своим из какой-то недалекой командировки. Занятые своим разговором, они оба смотрели, как секретарь, привычно разговором, они оба смотрели, как секретарь, привычно перебрасывая снимки, ставил на обороте их штампик: перебрасывая снимки, ставил на обороте их штампик: «Вцинк».

Внезапно Березницкий прервал разговор и шагнул Внезапно Березницкий прервал разговор и шагнул к столу.

- Погоди-ка, - отвел он руку секретаря с занесенным - Погоди-ка, - отвел он руку секретаря с занесенным штампиком, — больно быстро штампуешь. Дай штампиком, — больно быстро штампуешь. Дай взглянуть.

Медленно перекладывал Березницкий снимки слева Медленно перекладывал Березницкий снимки слева направо - из одной стопки в другую, не задерживая направо - из одной стопки в другую, не задерживая внимания ни на одном. Он все более хмурился, лицо его внимания ни на одном. Он все более хмурился, лицо его серело, одна щека начала едва заметно подергиваться.серело, одна щека начала едва заметно подергиваться.

Волнение старого мастера нетрудно было понять. Волнение старого мастера нетрудно было понять. Вероятно, Саша по наивности полагал, что главная Вероятно, Саша по наивности полагал, что главная задача - это дать «экзотический» фон: тайгу, оленей, задача - это дать «экзотический» фон: тайгу, оленей, чумы, собак. Люди же терялись на этом старательно чумы, собак. Люди же терялись на этом старательно отснятом фоне, они занимали как бы второе место отснятом фоне, они занимали как бы второе место и присутствовали здесь словно бы для того, чтобы и присутствовали здесь словно бы для того, чтобы «оживить» пейзаж...

И вдруг Степан Осипович рванул пополам всю И вдруг Степан Осипович рванул пополам всю пачку снимков и бросил в корзину.

- Дерьмо! - загремел он на опешившего Сашу. - Дерьмо! - загремел он на опешившего Сашу. - Кто тебя учил делать такое дерьмо?! Базарный ты - Кто тебя учил делать такое дерьмо?! Базарный ты «пушкарь» или фотокорреспондент газеты, творческий «пушкарь» или фотокорреспондент газеты, творческий работник?

Секретарь, все еще держа в руке штампик, резко Секретарь, все еще держа в руке штампик, резко вскинул голову, гневно сверкнул очками. Лысина вскинул голову, гневно сверкнул очками. Лысина редактора, не отличавшегося кротостью характера, редактора, не отличавшегося кротостью характера, побагровела.

- Зайди ко мне, — сказал он сухо и проследовал в - Зайди ко мне, — сказал он сухо и проследовал в свой кабинет.

- Ты что самоуправничаешь? - подозрительно - Ты что самоуправничаешь? - подозрительно спокойно начал разговор редактор. - Я видел эти спокойно начал разговор редактор. - Я видел эти снимки и одобрил.

-Он одобрил! - окончательно взорвался -Он одобрил! - окончательно взорвался

Березницкий. - Не волнуйтесь и не возмущайтесь двести тысяч подписчиков, редактором эта серятина, эта пошлость, эта халтура одобрена! Козлов был на золотых россыпях, а привез пустую породу. Да разве ж можно такое прощать!

-Ты слишком много на себя берешь, Березницкий! - повысил голос и редактор. - Я не меньше твоего забочусь о газете. И пока я сижу на этом стуле, позволь уж отвечать за газету мне.

- Снимки Козлова давать в газету нельзя, - гнул свое Степан Осипович, пропустив мимо ушей слова редактора. — Нельзя портить парнишку. Надо снова послать его к охотникам, в ту же бригаду. Пусть сделает то, что он может сделать.

-А ты знаешь, что стоит одна такая командиро-вочка на Крайний Север? - ехидно осведомился редактор. - И сколько требуется времени для подобного путешествия? Короче говоря, вопрос этот я больше обсуждать не намерен. Иди и занимайся своим делом.

Кстати, отпечатай сейчас же и сдай в секретариат снимки, которые ты только что уничтожил. С завтрашнего номера начинаем их помещать.

- Ни сейчас, ни завтра, ни через год, - прорычал Березницкий.

- Убирайся к черту! - не выдержал, наконец, редактор и подпрыгнул на стуле. — Вон!..

Степан Осипович так хлопнул дверью, что закачалась люстра.

Прямо из кабинета редактора Березницкий вышел на улицу, и больше мы его не видели ни к вечеру, ни назавтра, ни в последующие дни. Редактор делал вид, что ничего не произошло. Но через неделю, когда стало известно, что Степан Осипович куда-то уехал, в секретариате появился собственноручно написанный редактором приказ, которым Березницкий увольнялся за грубость, невыполнение распоряжения и невыход на работу.

Саша ходил с убитым видом. Он, кажется, все понял. Фотоснимки его в газете так и не появились.

И вот, когда мы уже решили, что Березницкий уехал сгоряча из нашего города и работает теперь в другой газете, он вдруг появился в редакции и, как был в дохе и собачьих бахилах, прошел к редактору. Как ни в чем не бывало поздоровавшись, Степан Осипович положил на стол пачку снимков и коротко сказал:

- Вот, посмотри. Из той же бригады. Те же люди и дела. Редактор молча склонился над снимками. Да, это была работа Березницкого. Художественная работа большого мастера, настоящая поэма о труде. Здесь на первом плане выступал человек - с его устремлениями, заботами, печалями и радостями. И странно: «экзотика», которую так старался найти Саша, по-настоящему виднелась именно здесь, показанная через

Николай Устинович Короткие рассказы

Page 9: Истоки №18

9

дела человека.- Когда с самолета? - спросил редактор, чтобы

только не молчать.- Сегодня ночью.- Измотался?-Изрядно

Редактор вздохнул.- А я ведь, Степан, тебя уволил. Березницкий горько

усмехнулся.-Другого я не ожидал. Помолчали, потом редактор

уже другим тоном, словно ничего не случилось, сказал:

- Иди, Степан, отдыхай. Снимки оставь у меня. В редакцию-то когда придешь?

- Завтра.- Ну, добро!Когда Степан Осипович ушел, редактор вызвал

технического секретаря.- У тебя, Нина, есть приказ о Березницком. Так вот...

не было такого приказа. Командировку ему задним числом оформишь. Куда и на какое время, он скажет.

И с преувеличенным вниманием углубился в чтение статьи, на которой еще час назад написал: «Очень поверхностно. Не пойдет».

БЕЛЫЙ МАГНИТНикто не знает, как разносятся вести по тундре.

Слу чилось что-нибудь в самом далеком уголке, где и ра-ции-то никогда не бывало, и вот уже летит по бескрай-ним просторам «говорка» — за десятки, за сотни кило-метров...

Так получилось и с Ильей Павловичем Кашиным. Стоило ему написать заявление об увольнении, как «го-ворка» едва ли не в тот же день донеслась до разбро-санных по всей тундре летних пастбищ:

— Кашин уезжает! Кашин никогда больше не вер-нется в Заполярье!

И в этом не было никакого преувеличения. Дей-ствительно, заготовитель пушнины Илья Павлович Ка-шин решил навсегда расстаться с Крайним Севером.

— Пора нам на родину, Марфа Гавриловна, пора! — мечтательно говорил он жене. — Без малого сорок лет отдал я Северу. Хватит! Купим домишко с садиком над самой Волгой и будем коротать старость...

Марфа Гавриловна — сильная, жилистая женщина — слушала, соглашалась, но особой радости не высказыва ла. Коренная сибирячка, она никогда не была на Волге, не слишком-то увлекалась фруктами и очень туманно представляла, как это она при своем дюжем здоровье начнет «коротать старость». Однако постепенно она свы клась с мыслью, что, конечно, не плохо бы пожить в ме нее суровом месте.

На фактории, кроме супругов Кашиных, жили всего несколько человек: радист с женой, фельдшер, киноме-ханик, продавец, трое работников метеостанции. И как только стало известно, что Илья Павлович «подал в от-ставку», каждый из них счел своим долгом побывать у старика.

Никто не отговаривал Илью Павловича от его реше-ния. Все понимали: прожить за Полярным кругом почти четыре десятка лет нелегко. Человек честно заслужил покой в домике над Волгой... А Кашин, беседуя с това-рищами по работе, то и дело повторял:

— Мы свое дело сделали. Теперь потрудитесь вы, мо лодежь.

На следующий день приехал из тундры охотник Мотюмяку. Вошел в дом, степенно поздоровался и присел на корточки у стены.

— Чаевать будем? — осведомился Илья Павлович.— Надо, — кивнул Мотюмяку. — Далеко ехал.

Марфа Гавриловна захлопотала у самовара, а охот ник стал набивать трубку.

Все долго молчали. Таков уж обычай в тундре: при встрече не спешат начинать разговор. И лишь когда бы-ла выкурена трубка, Мотюмяку сказал:

— Говорка есть: уезжаешь от нас, Илья...— Уезжаю, Мотя, — тряхнул головой Кашин. —

На родину. И до. тех пор, пока Марфа Гавриловна не постави-

ла на стол самовар, больше не было сказано ни сло ва.Выпили по чашке чаю. Мотюмяку вытер рукавом

пот со лба и проронил:— Прощаться приехал. Хорошо мы с тобой жили,

Илья.Кашин растроганно посмотрел на старого

приятеля.Он-то знал, что кроется за этими скупыми словами.

Большая дружба заставила немолодого охотника при-ехать учугом за несколько десятков километров, чтобы пожать при расставании руку испытанному товари-щу...

— Да, брат... — вздохнул Илья Павлович. — Ушли мои годы, ушли... Теперь только и осталось, что яблоки выращивать...

— Яблоки! — оживился Мотюмяку. — Зимовку на Песцовом помнишь?

Помнит ли Кашин зимовку на острове Песцовом? Она врезалась ему в память на всю жизнь. Было это вскоре после того, как женился он на Марфе Гавриловне. Оба они да Мотюмяку с женой уехали на промысловую зи мовку. Зима на редкость суровая выпала, песец попадал ся плохо. К весне цинга свалила всех четырех. Вряд ли остался бы кто в живых, если бы не помощь... с неба. Да, именно с неба! В потребсоюзе опытные люди рабо тали, понимали,

Николай Устинович Короткие рассказы

Page 10: Истоки №18

10

каково приходится охотникам в такую суровую зиму. каково приходится охотникам в такую суровую зиму. И вот послали самолет — попроведать зи мовщиков. И вот послали самолет — попроведать зи мовщиков. Помощь подоспела очень вовремя. Снабдил летчик Помощь подоспела очень вовремя. Снабдил летчик больных промысловиков луком, чесноком, а са мое больных промысловиков луком, чесноком, а са мое главное — яблоками. Именно тогда Мотюмяку и его главное — яблоками. Именно тогда Мотюмяку и его жена увидели яблоки впервые в жизни. И как же кста-жена увидели яблоки впервые в жизни. И как же кста-ти они пришлись! Минула какая-нибудь неделя — и от ти они пришлись! Минула какая-нибудь неделя — и от цинги и следа не осталось...

— Хлебнули мы с тобой горюшка, что и говорить, — Хлебнули мы с тобой горюшка, что и говорить, — молвил Илья Павлович. — Но и радостных дней — молвил Илья Павлович. — Но и радостных дней было немало. К примеру, когда наткнулись на угольный было немало. К примеру, когда наткнулись на угольный пласт. Вот шуму наделали! Ведь никто не думал, что пласт. Вот шуму наделали! Ведь никто не думал, что в таком удобном месте уголь. Теперь там вон какой в таком удобном месте уголь. Теперь там вон какой разрез...

— Песца много добывали на побережье...— А как разбился наш катер! Если б волной не вы-— А как разбился наш катер! Если б волной не вы-

бросило на косу — утонуть бы нам...— В горах снежного барана зверинцу ловили...— А помнишь, шамана разоблачили? Вот умора-то — А помнишь, шамана разоблачили? Вот умора-то

была!..Перебивая друг друга, Кашин и Мотюмяку вспоми-Перебивая друг друга, Кашин и Мотюмяку вспоми-

нали все новые и новые трагические и радостные, пе-нали все новые и новые трагические и радостные, пе-чальные и забавные истории. Им было о чем вспоми-чальные и забавные истории. Им было о чем вспоми-нать, этим двум старым и опытным следопытам нать, этим двум старым и опытным следопытам заполяр ной тундры.

Марфа Гавриловна подогрела остывший самовар, Марфа Гавриловна подогрела остывший самовар, снова заварила кирпичный чай; налила, вероятно, по снова заварила кирпичный чай; налила, вероятно, по де сятой чашке, и тут Мотюмяку как бы между прочим де сятой чашке, и тут Мотюмяку как бы между прочим ска зал:

— Петра Ивановича видел. Вернулся.— Петра. Ивановича? — встрепенулся Кашин.— — Петра. Ивановича? — встрепенулся Кашин.—

Уша кова?— Его. На Большом мысу жить будет.Ушаков был давнишний приятель Кашина. Приеха-Ушаков был давнишний приятель Кашина. Приеха-

ли они в Заполярье примерно в одно время, оба «забо-ли они в Заполярье примерно в одно время, оба «забо-лели Севером» и связали с ним свои судьбы. Год назад лели Севером» и связали с ним свои судьбы. Год назад Ушаков сдал приезжему комсомольцу метеостанцию, Ушаков сдал приезжему комсомольцу метеостанцию, ко торой заведовал почти четверть века, и уехал «на ма-ко торой заведовал почти четверть века, и уехал «на ма-гистраль». И вот он снова здесь...

— Ведь я ему говорил, что вернется! — обрадовался — Ведь я ему говорил, что вернется! — обрадовался неведомо чему Илья Павлович. — Кто Севера понюхал, неведомо чему Илья Павлович. — Кто Севера понюхал, тот его не покинет. Тянет он к себе, Белый магнит!

— И ты вернешься, — спокойно сказал Мотюмяку. — И ты вернешься, — спокойно сказал Мотюмяку. Кашин промолчал.

— Кто теперь пушнину принимать будет?— Пришлют кого-нибудь...— «Кого-нибудь» — худо. Пушнину знать надо.— Да, уж я на этом деле собаку съел.— Такого приемщика не будет, — согласился Мотю-— Такого приемщика не будет, — согласился Мотю-

мяку.— Посидели еще, и охотник начал прощаться. Илья — Посидели еще, и охотник начал прощаться. Илья

Павлович проводил его в тундру, до оленей.— Передай там, Мотя, всем привет на стойбище,— — Передай там, Мотя, всем привет на стойбище,—

попросил Кашин. — Больше, должно, не увидимся...Мотюмяку поехал, а Илья Павлович все стоял на

ме сте и смотрел ему вслед, пока в глазах не зарябило от ватных комочков пушцы. И что-то вроде зависти ше вельнулось в сердце Кашина. Вот уедет он из тундры на всегда, а Мотюмяку, как и прежде, будет промышлять песца, встречать воспой шумные табуны гусей, радовать ся бурному, какой можно увидеть только здесь, ледолому, мчаться полярной ночью на санках по бескрайнему простору под сполохами северного сияния... А ему, Ка шину, никогда этого уже не увидеть, для него останут ся одни воспоминания...

Плохо спал в эту ночь Илья Павлович. Ворочался, вставал, курил, кашлял. Голова совсем разболелась —не то от бессонницы, не то от бесконечных дум...

Утром, за завтраком, Кашин неожиданно для себя сказал:

— А что, мать, не остаться ли нам здесь еще на го дочек?

Марфа Гавриловна сделала удивленное лицо, но не выдержала и рассмеялась:

— Я ведь еще вчера знала, чем это кончится, когда ты с Мотей разговаривал.

Помолчав, Марфа Гавриловна сказала серьезно:— Останемся, отец. Все здесь — свое, родное. Ску-

чать ведь будем...— Будем, — подтвердил Илья Павлович.Кое-как закончив завтрак, он заспешил к радисту.— Передай-ка, Костя, от меня радиограмму, что бе-

ру я свое заявление обратно. Остаюсь.— Белый магнит? — понимающе подмигнул

радист.— Он самый...Идя домой, Кашин думал, что сегодня по тундре по-

бежит новая «говорка». Домчится она и до стойбища Мотюмяку. Старый охотник усмехнется и скажет совсем, как Марфа Гавриловна:

— Я это знал еще вчера.

Николай Устинович Короткие рассказы

Page 11: Истоки №18

11

В Нижнеингашском районном музее хранится печатная машинка “Башкирия”, на которой печатал свои рассказы, очерки, статьи Николай Станиславович Устинович, охотничье ружьё, фотографии и другие вещи из домашнего быта писателя.

Page 12: Истоки №18

12

Косуля осталась одна. Среди огромного, Косуля осталась одна. Среди огромного, застывшего в безмолвии пространства стояла она, как застывшего в безмолвии пространства стояла она, как путник на распутье, не зная, что делать, куда идти. путник на распутье, не зная, что делать, куда идти. Места неприметные, чужие: ни эту лужайку, густо Места неприметные, чужие: ни эту лужайку, густо обрамлённую корявыми приземистыми берёзками, ни обрамлённую корявыми приземистыми берёзками, ни подступающего к редколесью поля косуля никогда не подступающего к редколесью поля косуля никогда не видела. Ни разу не проходила здесь.

Косуля растерялась. Ей казалось, что полное Косуля растерялась. Ей казалось, что полное безмолвие, поглотившее округу, было переполнено безмолвие, поглотившее округу, было переполнено дикими страхами. И страхи эти подстерегают её за дикими страхами. И страхи эти подстерегают её за каждым кустом. Стоит сделать одно неосторожное каждым кустом. Стоит сделать одно неосторожное движение - и всему конец.

Подобное с косулей никогда не случалось. Её, Подобное с косулей никогда не случалось. Её, молодую и совсем ещё беспечную в своём поведении, молодую и совсем ещё беспечную в своём поведении, никогда не оставлял без внимания красавец-рогач никогда не оставлял без внимания красавец-рогач – сильный, опытный и мудрый вожак их семейного – сильный, опытный и мудрый вожак их семейного табунка. Он старался, чтобы она всегда была в центре, табунка. Он старался, чтобы она всегда была в центре, когда дули пронизывающие ветра, держался с ней когда дули пронизывающие ветра, держался с ней рядом при переходах, на ночных лёжках.

От табунка косуля отстала совсем неожиданно. От табунка косуля отстала совсем неожиданно. Обессиленная длительным переходом, она свалилась Обессиленная длительным переходом, она свалилась

с ног тотчас, как только остановились на ночную лёжку. Страшная усталость сковала её: глаза сами собой закрылись, и косуля погрузилась в забытьё, словно в омут канула. Она не слышала, как отделился, кормящийся по сухостою табунок, когда прокатился дождь, начавшийся пополудни, – настолько был крепок и беспечен её сон.

Табунок снялся с лёжки по тревоге. Вожак поднял всех ещё до рассвета, как только прекратился дождь. Опытный и хладнокровный в любой обстановке, он почувствовал неладное. Тёплый не по времени и густой дождь быстро напитал снег влагой, уплотнил его и сделался липким. А ночью высветилась луна, огромная, круглая. В небе рассеялись последние тучи, потянул ветер, и ударил резко мороз. Поторапливая всех, вожак не заметил отсутствие косули. Хватится он её, когда рассветёт. Но табунок будет уже далеко от ночной лёжки.

Так и проспала косуля, пока первые лучи солнца не кольнули её в глаза. Вскочила, тревожно осмотрелась. Никого. Тревожно позвала вожака.. Раз… Другой… Третий. Голос её звучал тоскливо. Но никто на зов не ответил.

Где-то простучал дятел. Частая и гулкая его дробь была слышна далеко и, как показалось косуле, мешала ей слушать. Косуля ударила в землю копытцем и сердито фыркнула. Дятел перестал стучать и улетел. И вокруг опять воцарилась тишина. Косулю ещё больше охватило беспокойство. Она заметила торный след, оставленный табунком, и бросилась в сторону поля, забыв о голоде, опасности.

Выскочив на поле, косуля остановилась. След табунка потерялся. Поле было чёрное, почти без единого пятнышка снега. Только замерзшие в ледышки лужицы поблескивали холодным свинцовым светом. Раздувая во всю ширь розовые ноздри, косуля жадно нюхала воздух. Она старалась уловить знакомый ей запах.. Но ничего, кроме запахов прели да ползущего над земной стынью жиденького тумана. Только на миг её вдруг показалось, что её ноздрей коснулся хорошо знакомый ей запах пота вожака. Его донёс лёгкий ветерок, подувший со стороны леса, что темнел за тёмным полем.

Сразу за полем перед лесом начинался заросший кустарником и забитый плотным наносным снегом овраг. Опытный вожак обошёл бы его стороной. Но

Косуля

Григорий ЖелудковГригорий ЖелудковГригорий ЖелудковГригорий Желудков

Нижнеингашский писатель Григорий Кириллович Желудков был почитателем и последователем живописца Нижнеингашский писатель Григорий Кириллович Желудков был почитателем и последователем живописца природы Н.С. Устиновича. Он издал при жизни всего одну книгу , «Исповедь в ночи», и оставил после себя целую россыпь природы Н.С. Устиновича. Он издал при жизни всего одну книгу , «Исповедь в ночи», и оставил после себя целую россыпь неопубликованных рассказов, повестей, большинство из которых посвящены сибирской тайге и её обитателям, за неопубликованных рассказов, повестей, большинство из которых посвящены сибирской тайге и её обитателям, за сохранность и жизнь которых он радел и как лесник, и как человек всю свою жизнь.сохранность и жизнь которых он радел и как лесник, и как человек всю свою жизнь.

ПрозаПроза

Page 13: Истоки №18

13

косуля, не задумываясь, бросилась с поля в занесенные снегом кусты. Первыми сильными прыжками косуле удалось преодолеть забитый снегом кустарник по кромке поля. Но ещё несколько отчаянных прыжков - и она почувствовала, что ноги еле-еле достают твёрдой земли, чтобы оттолкнуться от неё для нового прыжка. Резучий, как стекло, наст сделал снег трудным, почти непроходимым для косули. Она с трудом ломает своим почти обессиленным телом ледяную корку. Прыжки становятся все слабее и короче... Но сильнее этого трудного снега волнует молодую косулю бьющаяся под сердцем ноша. Только бы выбраться из снежного плена, только бы добраться до леса и найти там свой

табунок. А потом, когда придёт пора, найдёт укромное местечко и порадует вожака своим первым детёнышем, продлив быстро тающий род. Ради этого стоит одолеть все муки.

И косуля продвигалась к намеченной цели. Задыхаясь от сжигающей грудь боли, она всем ртом хватала снег, стараясь погасить эту боль и жар.

И вот, наконец, косуля почувствовала под ногами твёрдую почву - это была дорога. Косуля, пошатываясь, сделала несколько вялых шагов - и в полном изнеможении рухнула на землю и закрыла глаза.

Ранняя весна всегда богата сюрпризами. В этом году в притаёжье она нагрянула совсем неожиданно, без соблюдения установленных природой правил и сроков. В первой половине марта с предтаёжной степи подули тёплые ветры и отпугнули зимнюю лютость. Залазурилось небо. Зазвенела капель. На дорогах

появились первые мутные лужи. Ночные заморозки сковывали на просёлках перемешанную в сто рядов горязь, и, когда пригревало солнышко, панцырь из льда и грязи расползался и дороги превращались в сплошное, труднопроходимое мессиво. Редкие машины, да и то при крайней необходимости, появлялись на них.

- Не дороги, а муки шофёрские, - ворчал сердито Берёзко, объезжая, где можно, стороной глубокие ямы с месивом.

- Какая-то несуразица получается: делаем машины с высокой проходимостью, а для чего? Для того, чтобы ими дороги резать. А почему бы не наоборот? Сначала дороги, а потом применительно к ним машины. Как считаешь, Фомич? А...всё дрыхнешь. Икогда ты только выспишься?.

В рейс Берёзко вышел рано, на заре. Он с большим трудом уговорил сопровождающего почту Фомичёва подняться с постели.

- Ну, что тебе приспичило, как до ветру! - ворчал тот, протирая заспанные глаза. - Ни свет, ни заря. Черти, поди, на кулачках ещё не играли, а он в рейс. Дождь такой хлестал. Разве не всёравно, когда киселя хлебать. Дорога-то, поди, раскисла, что твой кисель. Выспались бы как следует и тогда б...

Фомичёв всей пятернёй почесал волосатую грудь и, лениво зевая, направился к рукомойнику.

- Да ты посмотри, что на улице! Не дорога, а бетонка! Мороз. Аккурат успеем съездить до распутья,- убеждал Фомичёва Берёзко.

- Вот смола липучая. Всё спешишь. Не спеши на тот свет, там, говорят, кабаков нет. Понял?

- А мне и на этом хорошо. Ну, зачем мне туда спешить? Чудак ты, Фомич! Я ж хочу как лучше.

- Ну и живи себе на здоровье, - пробурчал уже мирно Фомичёв. - Я чо... смерти тебе желаю? Надо, значить, надо. Я только к чему?. Вчера после рейса свежину делал. Ну, сам понимаешь, как бывает после такого мероприятия. Голова раскалывается. А ты выспаться как следует не дал.

- По дороге доспишь. Тебе баранку не крутить. Опохмелись маленько, и поехали., - предложил Берёзко.

- Придётся чуть-чуть. Иначе...Сейчас Фомичёв дремал, не замечая ни нарезанной

глубокой калеи дороги, ни свежести и красоты раннего утра, чему так радовался Берёзко. Ещё немного - и солнце растопит этот блеск. Запарит земля, и дорога раскиснет.

Заметив лежащую на дороге косулю, Берёзко толкнул под бок Фомичёва.

- Проснись, Фомич! Слышь... Смотри! Кажись, коза на дороге. Ишь где улеглась, глупышка!

До косули осталось метров около ста, и Берёзко сбросил скорость. Он решил понаблюдать за косулей: что она будет делать, как поведёт себя дальше.

- Где коза? - оживился тотчас Фомичёв- Да вон, на дороге.- Ух, ты! - вскликнул Фомичёв и засуетился. Всю

его дремотность будто ветром сдуло. Не спуская глаз с косули, он поспешно расстегнул кобуру и выхватил

Григорий Желудков Косуля

Page 14: Истоки №18

14

пистолет.- Жми! - коротко бросил он.- Да ты что?! -удивился Берёзко.- Жми, говорю!- Да она никак мёртвая? Смотри! Она даже не - Да она никак мёртвая? Смотри! Она даже не

реагирует на наше появление. Странно...- Тем лучше. Не уйдёт далеко. Мы её как - Тем лучше. Не уйдёт далеко. Мы её как

миленькую.- Да остынь ты, Фомич! Спрячь пушку. К чему дурью - Да остынь ты, Фомич! Спрячь пушку. К чему дурью

маяться,- попытался урезонить Фомичёва Берёзко. Он маяться,- попытался урезонить Фомичёва Берёзко. Он ещё больше сбросил скорость и посигналил. Но косуля ещё больше сбросил скорость и посигналил. Но косуля не шелохнулась.

- Да она чё, и в самом деле мёртвая?- удивился - Да она чё, и в самом деле мёртвая?- удивился Берёзко и снова дал длинные гудки. Косуля вздрогнула Берёзко и снова дал длинные гудки. Косуля вздрогнула всем телом и быстро вскочила на ноги. Она стояла, как всем телом и быстро вскочила на ноги. Она стояла, как вкопанная, и смотрела в сторону машины, будто не вкопанная, и смотрела в сторону машины, будто не понимая, что происходит, какая опасность грозит ей.

- Ага, проснулась! А ну марш с дороги! - радостно - Ага, проснулась! А ну марш с дороги! - радостно закричал, высунувшись из кабины, Берёзко и снова закричал, высунувшись из кабины, Берёзко и снова просигналил.

- Ты что?! Ты с ума спятил?! - злобно стиснув зубы, - Ты что?! Ты с ума спятил?! - злобно стиснув зубы, прошипел Фомичёв. - Жми, тебе говорят! Уйдёт ведь! прошипел Фомичёв. - Жми, тебе говорят! Уйдёт ведь! Столько мяса пропадёт!...

- Опомнись, Фомич! Животное из сил выбилось. - Опомнись, Фомич! Животное из сил выбилось. Видишь, наст какой? А ты скорее пистолет из кобуры. Видишь, наст какой? А ты скорее пистолет из кобуры. Да и какое там мясо!Весна ведь. Кости да кожа. Да и какое там мясо!Весна ведь. Кости да кожа. Разве что на холодец,- пошутил Берёзко. -Пользы - Разве что на холодец,- пошутил Берёзко. -Пользы - кот наплакал. А вдруг она котная. Скорее всего так. кот наплакал. А вдруг она котная. Скорее всего так. Иначе бы её только и видели. Да ежели по закону... Иначе бы её только и видели. Да ежели по закону... Лежачего...

- А мне плевать на твои законы! - вскипел Фомичёв. - А мне плевать на твои законы! - вскипел Фомичёв. На наш век хватит! Понял? Козья матка ещё не сдохла На наш век хватит! Понял? Козья матка ещё не сдохла в лесу!

- Ну и хищник ты, Фомич!- А ты дурак! Понял? Может быть, ещё в милицию - А ты дурак! Понял? Может быть, ещё в милицию

пойдёшь?- Не позволю! - осерчал Берёзко. Кому сказано - Не позволю! - осерчал Берёзко. Кому сказано

убрать пистолет? Ты в лесу за ней на своих двоих убрать пистолет? Ты в лесу за ней на своих двоих погоняйся. Ради спортивного интереса. Или кишка погоняйся. Ради спортивного интереса. Или кишка тонка?

Ничего не ответив, Фомичёв рывком открыл Ничего не ответив, Фомичёв рывком открыл дверку резко заторможенной машины, выскочил из дверку резко заторможенной машины, выскочил из кабины и, вскинув пистолет, рванулся вперёд. Берёзко кабины и, вскинув пистолет, рванулся вперёд. Берёзко знал: Фомичёв стреляет метко. Не промахнётся, если знал: Фомичёв стреляет метко. Не промахнётся, если не помешать ему.

--Задавлю, га-а-д! - прокричал он вдогонку --Задавлю, га-а-д! - прокричал он вдогонку Фомичёву и рванул с места машину.

Громкие гудки, резанувшие утреннюю рань, Громкие гудки, резанувшие утреннюю рань, окончательно вывели косулю из оцепенения. Всего окончательно вывели косулю из оцепенения. Всего несколько мгновений - и она поняла всю опасность, несколько мгновений - и она поняла всю опасность, грозившую ей. Совсем рядом, всего в нескольких грозившую ей. Совсем рядом, всего в нескольких прыжках от неё стояло огромное большеглазое прыжках от неё стояло огромное большеглазое чудовище, неистовым, пронзительным криком чудовище, неистовым, пронзительным криком разбудившее косулю, и от неё бежал человек. И что разбудившее косулю, и от неё бежал человек. И что самым страшным показалось ей, чудовище тоже самым страшным показалось ей, чудовище тоже рванулось с места вслед за человеком. Страх перед рванулось с места вслед за человеком. Страх перед надвигающейся опасностью придал ей сил. Косуля надвигающейся опасностью придал ей сил. Косуля сделала отчаянный прыжок - и ледяной баръер, сделала отчаянный прыжок - и ледяной баръер, отгораживающий её от желанного, спасительного леса, отгораживающий её от желанного, спасительного леса, был позади. Ей оставалось сделать лишь несколько был позади. Ей оставалось сделать лишь несколько

прыжков, и она спасена...Фомичёв хорошо понимал это. Он рванулся к

ледяному баръеру, вскинул пистолет и, поймав косулю на мушку, выстрелил. Косуля хорошо слышала этот щелчок. Короткий. Сухой. Будто сучок треснул на морозе под её ногой. Что-то коротко свистнуло рядом. А потом гремели снова удары, гулко раскатываясь по лесу, но косуля была уже далеко от них...

Поняв, что промахнулся, Фомичёв снова попытался поймать косулю на мушку, и тут случилось непредвиденное. Поскользнувшись, он упал, и снова треснул выстрел. Пуля с визгом пролетела мимо выскочившего из кабины Берёзко. Фомичев зябко вздрогнул и в растерянности посмотрел на отшатнувшегося в сторону Берёзко.

«Неужели?! - мелькнула страшная мысль в голове. Но Берёзко не падал. Он только наклонился к открытой кабине и тотчас выпрямился, держа в руке заводную рукоятку.

«Фу ты!...Слава Богу!», - подумал Фомичёв и, подняв к небу пистолет, с какой-то особой яростью выпалил в него оставшиеся заряды.

- Вот так-то куда лучше, чем стрелять в беззащитных животных и людей, - сказал Берёзко, швырнув в кабину рукоятку.

- Я не стрелял в тебя, - оправдывался Фомичёв виновато..

- Выходит, пуля сама по себе прилетела в мою сторону?

- Я не стрелял в тебя, - повторил Фомичёв. - Я поскользнулся на льду, и...произвольный выстрел получился. Только мне кажется... Да, я ранил себя.

Фомичёв сунул руку под куртку и вытащил её в крови.

- Да ты что наделал?! - встревожился Берёзко. - А ну, живо в кабину, стрелок! Куда тебя угораздило?

Фомичёв снова запустил руку под куртку, тщательно прощупал тело, будто не одна, а несколько пуль прошили его, и, убедившись, что ничего страшного, сказал:

- Пустяки. Так себе. Лёгкая царапина. Слышь, Коля! Давай об этом никому!

Григорий Желудков Косуля

Page 15: Истоки №18

15

Александр ДемидовичКраевед. Красноярск.

Отрывки из книги “Он был рядом”

Первые встречиВместе с Юрием Ниденталем и Галиной Кар-

гополовой мы были завсегдателями районной библиотеки. Она размещалась в пятистенном деревянном здании, почти напротив через дорогу от сегодняшней библиотеки райцентра. В ней было необычно по сравнению с детской и школьными библиотеками поселка. На полу были красивые дорожки, у стен стояли диваны, было много различных тематических выставок, почти свободный допуск к многочисленным полкам книг и журналам. Тишину и уют создавали цветы и приятное неброское оформление.

Приходилось читать рассказы и повести некого Н.С. Устиновича. Далекого и неведомого Устиновича. Мы, пацаны, думали, что все писатели живут в Москве. А он, оказывается, был рядом. Мало того - он наш земляк, его детские годы прошли на нашей ингашской земле, в Горелом Борке, что находится от райцентра в двух десятках километров. Он был рядом. Даже лично и неоднократно видел его в Нижнем Ингаше в семье Павла Устиновича, в доме напротив здания КБО. Видимо, Николай Станиславович бывал у своего родного брата в гостях в период отпуска и в праздничные дни. Я, как и все мальчишки того времени, здоровался со взрослыми, со старшими. Таков был неписаный закон у моих сверстников - приветствовать старших. Высокий, худощавый Николай Станиславович во многом был похож на брата, Павла Станиславовича, трудовая жизнь которого прошла в Нижнем Ингаше, за рулем лесовозных машин Нижнеингашского леспромхоза.

В этом человеке никто из моих родственников не

подозревал, что он писатель и журналист, работает со словом, является представителем творческой профессии. Не знали и старшеклассники-соседи. Не знали этого мои родители, тем более, моя мать, Мария Фоминична, хотя она работала много лет с женой Павла Станиславовича, но у них, видимо, не было разговора о Николае, что он писатель. Об этом стыдно писать сегодня, но приходится.

Открытие Н.С. Устиновича Приоткрыла мне глаза на всю эту историю

Ольга Гавриловна Пелымская, когда зашел к ней, как председатель совета общежития №1 по улице Лассаля в Красноярске (ныне: это улица Брянская, и там на месте того общежития теперь находится кожвендиспансер). Она ведала вопросами лекционной пропаганды в нашем пединституте и предложила тематику лекций, которые читали и преподаватели вуза в студенческих общежитиях. Из разговоре она узнала, что я житель Нижнего Ингаша. Спросила про Горелый Борок, какая там природа, чем знаменит. Рассказал я про ягодные и грибные места, о Пойме и лесах, окружающих село. От нее узнал о творчестве Н.С. Устиновича, о том, что готовится к печати двухтомник, а ей поручено написать предисловие к нему. Двухтомник должен был выйти к 50-летию Николая Станиславовича. И было мне у проректора О.Г. Пелымской жарко и стыдно, но интересно. Осенний день 1960 года стал для меня, благодаря ей, открытием Н.С. Устиновича и первой встречей с творчеством писателя-земляка. Мудрым и интересным собеседником оказалась для меня О.Г. Пелымская, проректор по научной работе КГПИ.

Вторым человеком, который приоткрыл мне глаза на годы репрессий в отношении Н.С. Устиновича, был ректор КГПИ Виктор Петрович Сафронов -доктор исторических наук, автор монографии “Октябрь в Сибири”, который после работы зашел к нам в общежитие для встречи со студентами, проживающими в нем, для решения ряда студенческих проблем. Эта встреча шла где-то часа полтора, а потом мы, несколько студентов, проводили его до проспекта Мира. По дороге зашел разговор о Н.С. Устиновиче, о репрессиях в отношении его.

ВОСПОМИНАНИЕ О ПИСАТЕЛЕ

100-летию Н.С.Устиновича

Page 16: Истоки №18

16

Вот так два преподавателя-педагога, в то Вот так два преподавателя-педагога, в то время достаточно известные люди в научных время достаточно известные люди в научных кругах Красноярска, открыли мне глаза и ввели в Красноярска, открыли мне глаза и ввели в мир творчества широко известного тогда в стране и мир творчества широко известного тогда в стране и за рубежом красноярского писателя, моего земляка за рубежом красноярского писателя, моего земляка Николая Станиславовича Устиновича, за что им Николая Станиславовича Устиновича, за что им благодарен.

Давай, учись! Ольга Ивановна Пелымская однажды Ольга Ивановна Пелымская однажды

пригласила меня на читательскую конференцию, пригласила меня на читательскую конференцию, проводимую краевой библиотекой, о творчестве проводимую краевой библиотекой, о творчестве Н.С. Устиновича. Николай Станиславович Н.С. Устиновича. Николай Станиславович присутствовал на этой встрече, был мало присутствовал на этой встрече, был мало разговорчив, на лице проступала бледноватость. разговорчив, на лице проступала бледноватость. Чувствовалось, что человек недомогает. Шел он, Чувствовалось, что человек недомогает. Шел он, прихрамывая, с тросточкой. Губы были крепко прихрамывая, с тросточкой. Губы были крепко сжаты. Запомнился нос с горбинкой, характерной сжаты. Запомнился нос с горбинкой, характерной для рода Устиновичей. В ходе конференции он для рода Устиновичей. В ходе конференции он оживился. После конференции О.И. Пелымская оживился. После конференции О.И. Пелымская познакомила нас. Разговор состоялся несколько познакомила нас. Разговор состоялся несколько минут, касаясь его малой родины, Нижнего минут, касаясь его малой родины, Нижнего Ингаша и семьи Павла Устиновича, его родного Ингаша и семьи Павла Устиновича, его родного брата.

Не знал я, что буду учить его племянницу Не знал я, что буду учить его племянницу Олю математике и черчению в Нижнеингашской Олю математике и черчению в Нижнеингашской

средней школе №1. Ольга Павловна всегда училась на отлично, была любознательной и старательной школьницей, а затем студенткой.

Из разговора запомнился его вопрос: - Ну, что написал? - Да, я студент, закончил два курса физмата

КГПИ», - ответил я ему. Ольга Ивановна добавила, что у меня все

впереди. И он, посмотрев на меня, рассмеялся, а затем, улыбаясь, сказал:

- Давай учись, математик.Эта встреча была 20 октября 1960 года, когда я

уже учился на третьем курсе.А далее были мимолетные встречи и краткие

разговоры. Заметил, что в нем много оптимизма и настойчивости. В беседе ни разу не жаловался на жизнь. А то, что он прожил нелегкую жизнь, годы незаконного ареста, был обморожен в годы заключения, что и у него были в писательском деле неудачи, узнавал от его друзей, моих знакомых по городскому клубу библиофилов-краеведов К. В. Богдановича и И.М. Кузнецова, крупнейших и известных библиофилов и краеведовКрасноярска и Сибири. Много узнал при прочтении альманаха «Енисей» о творчестве и биографии Николая Станиславовича.

Житейские невзгоды не могли убить в нем человечность и даровитость натуры. Помню его рукопожатие. Теплая рука, и нежное пожатие моей ладони. Эти встречи были потому, что я жил в студенческом общежитии на Робеспьера, и путь в институт пролегал мимо его дома, редакции и типографии «Красноярский рабочий», что были невдалеке от КГПИ и на одной стороне улицы, проспекта Мира. Возможно, вторая встреча и сыграла важную роль в моей биографии. Ибо и у меня из-под пера вышло несколько книг по краеведению Красноярска, Нижнего Ингаша и более 250 статей по истории и краеведению малой родины, в том числе и о Н.С. Устиновиче.

100-летию Н.С.Устиновича Воспоминание о писателе

Page 17: Истоки №18

17

ЖИВА В НАС ПАМЯТЬ Я как вчера помню этот день – 30 июня 1992

года. Проходил он на территории Нижнеингашской центральной районной библиотеки, где в торжественной и в то же время трогательной обстановке состоялось открытие мемориальной доски и присвоение центральной библиотеке имени Николая Станиславовича Устиновича.

Было непередаваемое ощущение радости, тепла, чистоты и света. От того, наверное, что жива в нас память о человеке, который шел честным путем, который оставил добрую о себе славу. И она передается от поколения к поколению.

На празднике были родственники писателя.С еще нигде не опубликованными редкими стихами

писателя познакомила нас тогда его дочь, Надежда Николаевна Устинович:

БЕРЕЗКАПодожгла березку стройную Осень - черная разлучница. Ой ты, сердце неспокойное, Довелось с тобой помучиться.Над прибрежными откосами Пар белесый поднимается. Знать, березка или росами, Иль слезами умывается.А когда ветра студеные Облака сорвут ненастные, И когда над тихой кроною Засияет солнце ясное, Ты оденешься старательноВ белый бархат, в красно золото...Да, бывает привлекательна Увядающая молодость.Но придет зима суровая, С белоснежными обновами, И сорвет она с березоньки Платье-кофточку шелковую.Унесет монеты звонкие... И, пока не обессилится, Будет руки ее тонкие Пригибать к земле-кормилице.

К РОДИТЕЛЯМБез похвал, без ненужных тостов, Без единой красивой строки, Я хочу написать вам просто: Дорогие мои старики,Вы совсем уж седыми стали. А вы помните, как я рос? Вам не радости были, печали... Сколько, мама, пролила ты слез!И отец... То побьет, то — голубит...Поздно понял. Хочу сказать: Не ругают, так значит не любят! Это трудно нам, детям, понять.Они все забывали на свете, Чтоб получше одеть нас, обуть. И безоблачно жили мы - дети. Ну, а сами они - как-нибудь.Вы седы. Вспомяните о Гене... Вам сегодня придется простить, Что в конверт положил я не денег, А ненужный, но искренний стих.Как же чутко понимал и чувствовал природу

Устинович! А какое трогательное и бережное отношение сына к старикам-родителям. Действительно, ведь с годами только мы начинаем понимать, в каком неоплатном долгу мы перед своими родителями.

Большое спасибо Надежде Николаевне за то, что оставила нам эти стихи.

- Кто любит природу, тот, я думаю, обязательно прочтет произведения Николая Станиславовича Устиновича и наоборот: кто прочитает Устиновича, тот полюбит природу, — так верно заметил нижнеингашский поэт Григорий Кириллович Желудков, выступавший на том празднике и прочитавший свои стихи о природе.

Работая над своими рассказами, Григорий Кириллович часто обращался к произведениям своего земляка, находил в них много для себя нужного и познавательного.

Замечательно, что в этот день в центральной библиотеке широко было представлено творческое наследие Н.С. Устиновича. Там можно было увидеть и различные книжные выставки, и фотоиллюстрации из семейной жизни, и школьные сочинения на тему: «Мы любим и помним Устиновича», и конкурс рисунков «Природа глазами детей...».

Все, что мы видели на этом празднике, начиная с торжественной части и кончая народным гуляньем на набережной, было сердцу мило.

Майя ШорниковаМайя ШорниковаХельсинки. Финляндия

Майя Александровна Шорникова до отъезда в 1994 году в Финляндию жила, училась, работала учителем, корреспондентом в газете “Победа” в Нижнем Ингаше, на малой родине Н.С.Устиновича.

100-летию Н.С.Устиновича Воспоминание о писателе

Page 18: Истоки №18

18

Господь связывает судьбы на небесах. А Господь связывает судьбы на небесах. А Лариса Анриевна Кочубей соединяет людей на Лариса Анриевна Кочубей соединяет людей на земле. Такой у неё талант - собирать, знакомить земле. Такой у неё талант - собирать, знакомить между собой, вовлекать в общее дело, заражать между собой, вовлекать в общее дело, заражать общей радостью тех, кто, живя в разных городах общей радостью тех, кто, живя в разных городах и сёлах нашего края и не только края, а то и в и сёлах нашего края и не только края, а то и в разных странах, занимаются, каждый в своей разных странах, занимаются, каждый в своей сфере, творчеством. Среди них есть очень сфере, творчеством. Среди них есть очень известные, есть вполне самодостаточные, известные, есть вполне самодостаточные, благополучные и хорошо обеспеченные люди, а благополучные и хорошо обеспеченные люди, а есть богатые внутренне, но весьма скромные по есть богатые внутренне, но весьма скромные по материальному достатку, которым необходима материальному достатку, которым необходима поддержка для продвижения их «творческого поддержка для продвижения их «творческого продукта». Профессиональная деятельность продукта». Профессиональная деятельность Ларисы Анриевны - руководство книжным Ларисы Анриевны - руководство книжным издательством «Кредо» - идеально совпадает с издательством «Кредо» - идеально совпадает с её человеческими качествами. Такое её кредо - её человеческими качествами. Такое её кредо - всемирно известных писателя Виктора Астафьева всемирно известных писателя Виктора Астафьева и художника Тойво Ряннеля, нижнеингашского и художника Тойво Ряннеля, нижнеингашского издателя литературного журнала «Истоки» издателя литературного журнала «Истоки» Сергея Прохорова и художника Виктора Сергея Прохорова и художника Виктора Псарёва, красноярского поэта Николая Ерёмина, Псарёва, красноярского поэта Николая Ерёмина, дивногорского - Николая Гайдука и иланского - дивногорского - Николая Гайдука и иланского - Виктора Воловика, увлечённого историей своего Виктора Воловика, увлечённого историей своего рода ректора Медицинской академии Ивана рода ректора Медицинской академии Ивана Артюхова, и красноярского мастера фотографии Артюхова, и красноярского мастера фотографии Сергея Матерухина, и ещё многих многих других- Сергея Матерухина, и ещё многих многих других- признать в их творческой неповторимости, признать в их творческой неповторимости, принять и ввести в круг общения и в культурное принять и ввести в круг общения и в культурное пространство, создавая территорию духовного пространство, создавая территорию духовного братства. Такие объединения создаются не по братства. Такие объединения создаются не по директиве «сверху» и не по административному директиве «сверху» и не по административному распоряжению, а именно по интересу друг к распоряжению, а именно по интересу друг к другу. И не претендуя на особый статус, они тем другу. И не претендуя на особый статус, они тем не менее становятся неким эталоном культурного не менее становятся неким эталоном культурного вкуса. Размышляя о феномене собирательского вкуса. Размышляя о феномене собирательского таланта Ларисы Анриевны, суммируя мнения таланта Ларисы Анриевны, суммируя мнения об этом других собравшихся под её крылом об этом других собравшихся под её крылом людей, я определила её деятельность как Хозяйки людей, я определила её деятельность как Хозяйки Литературного и музыкального салона. Такие Литературного и музыкального салона. Такие

салоны в девятнадцатом - начале двадцатого века были заметным и влиятельным культурным явлением в России (в Европе они возникли ещё двумя веками раньше). Литературные и музыкальные салоны оказали большое влияние на развитие русской культуры. В них создавались кружки, объединения, впервые читались вслух произведения, которые при существовании царской цензуры появлялись на бумаге много позже (например, «Горе от ума» А. Грибоедова или «Послание в Сибирь» А. Пушкина ), исполнялись музыкальные произведения. Посетители салонов, как правило, были единомышленниками в отношении к истории России, её судьбам, политике и проблемам развития культуры.

Впрочем, почему «были»? В Интернете уже несколько лет действует сайт

общества «Русский Салон». Случайно открыв его для себя, теперь стараюсь узнать о его деятельности больше. Это старейшая русская зарубежная организация, созданная ещё российской эмиграцией «первой волны», людьми, кстати говоря, не только русскими, но и российскими подданными немецкого, прибалтийского, французского, шведского происхождения, волею судеб оказавшимися после революции, Гражданской, потом Великой Отечественной войн и вследствие других политических событий, в Швеции. Первоначально это были просто встречи соотечественников, объединённых любовью к русской культуре, которые старались на чужбине

ОТ ИСТОКОВ ПРОСВЕЩЕНИЯОТ ИСТОКОВ ПРОСВЕЩЕНИЯКультура и духовность

Page 19: Истоки №18

19

сохранить русский язык, русские традиции, укрепить православную церковь в протестантской Швеции. А впоследствии сформировалось общественное объединение со своим Уставом. Общество изначально позиционировало себя как независимое объединение, чтобы иметь большую свободу деятельности. Таковым оно остаётся и по сей день. Сейчас среди членов «Русского Салона» представители самых разных сфер: учёные, переводчики, врачи, историки, художники, журналисты, режиссёры, программисты, предприниматели... Возглавляет его вот уже 37 лет Людмила Александровна Турне, урождённая княжна Демидова-Лопухина. Как и в прежние годы, деятельность «Русского Салона» связана с проблемами и темами, имеющими непосредственное отношение к России, к русским традициям, русскому языку, литературе и искусству. Особое внимание уделяется вопросам воспитания детей в русском духе, преподаванию родного языка. Давняя традиция «Русского Салона» - защита слабых: под персональной опекой членов общества престарелые, инвалиды, одинокие люди, нуждающиеся в поддержке. Благотворительная деятельность, конференции как в Швеции, так и в России, учёба, культурные встречи, благотворительные базары, работа по построению собственного храма Русской Православной Церкви в Стокгольме, содействие новоприезжим в Швецию - это и многое другое входит в программу общества «Русский Салон». Большая часть его членов - прихожане православного прихода во имя преподобного Сергия Радонежского.

Общество имеет свою символику, устав, пресс-службу и сайт, который обновляется каждую неделю, а такие разделы, как новости «Русская провинция» и блок знаменательных дат «Русский календарь», - каждый день».

Вот как раз в новостях я и прочитала такое сообщение за 6 мая 2011 года:

«КРАСНОЯРСК. Пресс-служба “Русского Салона”. Спец. корр. “RS” Тая Филиппенко.

В фотостудии «Меридиан» Красноярска прошёл вернисаж работ Сергея Матерухина «Хроника строительства храма Рождества Христова». Едва увидев свет, снимки уже стали историческими.

На снимках первого ряда: владыка Антоний и Сергей Матерухин; главред журнала “Истоки” Сергей Прохоров преподнес очередной номер архиепископу; на снимках второго ряда - Лариса Кочубей (третья слева); грамота архитектору Владимиру Ульянову; на вернисаже нашлось место балалайке и русским песням.

На вернисаже присутствовали архиепископ Красноярский и Енисейский Антоний (на тот момент, ещё не Ачинский - Л.Е.), представители администрации Красноярска и правительства Красноярского края, меценаты строительства

храма Рождества Христова, настоятель храма протоиерей Иоанн Боев.

Гости увидели в студии и полноразмерную копию двухметровой иконы Спаса Нерукотворного из столичного храма Христа Спасителя, выполненную фотографическим способом.

Обращаясь с приветственным словом к присутствующим на открытии выставки, владыка Антоний подчеркнул историческую значимость фотографий мастера и благословил Сергея Матерухина на дальнейшую деятельность, пожелав творческих успехов.

Кроме того, в рамках выставки, которую организовала директор красноярского издательства “Кредо” Лариса Анриевна Кочубей, прошла презентация очередного номера российского журнала “Истоки”, издающегося трудами его главного редактора Сергея Прохорова с 2005 года в Нижнем Ингаше. Для тех, кто не знает, Нижний Ингаш - это так называемая сибирская глубинка, посёлок городского типа, находящийся достаточно далеко даже от Красноярска. Но творческому человеку удаленность от столиц - не помеха. Потому что он homo творческий! Уникальный. А потому и журнал его - уникальный. И хотя издание позиционирует себя как межрегиональное, оно уже давно обрело всероссийский статус и даже шагнуло за российские рубежи: ведь именно в “Истоках” были опубликованы стихи нобелевского лауреата Виславы Шимборской (Польша). И не только её… Вот такая она, Сибирь. А некоторые думают, там по улицам медведи гуляют…

Ну, что тут скажешь?! Порадуешься за Сергея Прохорова, детище которого - журнал «Истоки» - стал для зарубежья одним из знаковых показателей российской культуры и «цивилизованности» Сибири. И проникнешься ещё более глубокой признательностью к Ларисе Анриевне Кочубей, которая пригласила Сергея

Лилия Енцова От истоков просвещения

Page 20: Истоки №18

20

Прохорова, а также нас, журналистов «Победы», Прохорова, а также нас, журналистов «Победы», на очередную встречу «духовного братства». Это на очередную встречу «духовного братства». Это была презентация фотовыставки красноярского была презентация фотовыставки красноярского фотохудожника Сергея Матерухина, фотохудожника Сергея Матерухина, посвящённая этапам строительства на правом посвящённая этапам строительства на правом берегу Красноярска, на Рождественской площади, берегу Красноярска, на Рождественской площади, грандиозного храма Рождества Христова и грандиозного храма Рождества Христова и целого комплекса храмовых построек. И вторая целого комплекса храмовых построек. И вторая презентация - выхода 17-го номера журнала презентация - выхода 17-го номера журнала «Истоки», выпущенного при участии издательства «Истоки», выпущенного при участии издательства «Кредо» типографией Красноярской медицинской «Кредо» типографией Красноярской медицинской Академии, по благотворительности её ректора Академии, по благотворительности её ректора и одного из авторов журнала Ивана Артюхова. и одного из авторов журнала Ивана Артюхова. Кстати, авторов издающегося в Нижнем Ингаше Кстати, авторов издающегося в Нижнем Ингаше журнала на этой встрече были добрых две трети журнала на этой встрече были добрых две трети присутствовавших красноярцев: профессора, присутствовавших красноярцев: профессора, журналисты, литераторы, издатели собственных журналисты, литераторы, издатели собственных альманахов, архитекторы, барды. Счастливым альманахов, архитекторы, барды. Счастливым талантом Ларисы Анриевны оказалось возможным талантом Ларисы Анриевны оказалось возможным сочетать два таких культурных явления, да ещё и сочетать два таких культурных явления, да ещё и привести их под благословение Архиепископа привести их под благословение Архиепископа Красноярского и Ачинского Владыки Антония.

Даря своё благословение Сергею Даря своё благословение Сергею Матерухину на его фотолетопись возведения Матерухину на его фотолетопись возведения храма в Красноярске и Сергею Прохорову, по храма в Красноярске и Сергею Прохорову, по выражению Владыки, - «человеку светлому и выражению Владыки, - «человеку светлому и делающему благое дело в Нижнем Ингаше», делающему благое дело в Нижнем Ингаше», Архиепископ Антоний неразрывно связал Архиепископ Антоний неразрывно связал строительство храма и строительство каждым строительство храма и строительство каждым «храма своей души». ”Светлые люди, - говорил «храма своей души». ”Светлые люди, - говорил Владыка, - это те, кто в любых испытаниях Владыка, - это те, кто в любых испытаниях времени безверия не дают себе и окружающим времени безверия не дают себе и окружающим очернеть душой, затемнить её ложью, злобой, очернеть душой, затемнить её ложью, злобой, нелюбовью, бездуховностью. Пробуждающаяся, нелюбовью, бездуховностью. Пробуждающаяся, просвещённая душа выражается в светлой просвещённая душа выражается в светлой деятельности, освящённой любовью: в семье, в деятельности, освящённой любовью: в семье, в человеческих отношениях, в профессиональной человеческих отношениях, в профессиональной деятельности и в благотворительности, в деятельности и в благотворительности, в творчестве и в восстановлении православных творчестве и в восстановлении православных храмов из руин, из устроенных в них в советское храмов из руин, из устроенных в них в советское время складов, мастерских, приютов и тюрем; а время складов, мастерских, приютов и тюрем; а также - в строительстве новых.”

В подтверждение речи Архиепископа В подтверждение речи Архиепископа Антония мы видим и у нас в районе свидетельства Антония мы видим и у нас в районе свидетельства рассеивания духовной темноты. К действующим рассеивания духовной темноты. К действующим храму Св. Архистратига Михаила в Нижнем храму Св. Архистратига Михаила в Нижнем Ингаше, церкви Покрова Пресвятой Богородицы Ингаше, церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Нижней Пойме, часовне Св. Михаила Архангела в Нижней Пойме, часовне Св. Михаила Архангела в Стретенке добавился храм Рождества Пресвятой в Стретенке добавился храм Рождества Пресвятой Богородицы в Тинском, отведён участок под Богородицы в Тинском, отведён участок под строительство храма в Канифольном. Именно в строительство храма в Канифольном. Именно в храме Св. Архистратига Михаила получил Сергей храме Св. Архистратига Михаила получил Сергей Прохоров первое благословение на издание Прохоров первое благословение на издание журнала «Истоки» от тогдашнего настоятеля журнала «Истоки» от тогдашнего настоятеля батюшки Георгия, как когда-то отеческое батюшки Георгия, как когда-то отеческое напутствие на литературное творчество от напутствие на литературное творчество от Виктора Астафьева.

Представляя новый номер «Истоков», Лариса Представляя новый номер «Истоков», Лариса Анриевна Кочубей особенно подчеркнула, что Анриевна Кочубей особенно подчеркнула, что «делается журнал с открытостью и добром к людям. И И

люди идут к нему с добром, сотрудничают, делятся творчеством, помогают в издании, становятся друзьями нижнеингашского журнала, поднимая его на новый уровень». Образная линия сравнения строительства храма Рождества Христова и других церквей в крае и строительства собственной души через творчество была продолжена в выступлениях участников встречи. В стихах и песнях дивногорского барда Николая Гайдука: «Но русский дух не исчезает, и храмы прорастают сквозь века…». «На колокольню путь мой очень крут, зато мне видно всё на свете белом». В стихах красноярского поэта Марины Маликовой, которая напомнила всем Молитву Виктора Петровича Астафьева о русском народе. В беседах, обмене мнениями о современном образовании и о том, как оно сегодня отступает от просвещения, когда Образование и Просвещение изначально и по сути должны служить одной цели - уменьшению тьмы в душе и сознании человека и приближению его к Божественной природе - «быть по образу и подобию Божиему». Таким-то образованием и просвещением занимаются многие деятели культуры, а также многие люди, независимо от места их работы. В любом деле, на любой должности можно либо приближаться, либо удаляться от этой цели - просвещения и образования человека. И в конечном итоге всегда оказывается: те, кто, по житейским представлениям, «крепко стоит на земле», теряют порой самое главное - смысл своей жизни. А те, кто «не от мира сего» - оставляют после себя самое незыблемое - культуру, которая соединяет Земное с Небесным.

«Увидеть средь дождя просвет,Дождаться солнца. И, ликуя,От радуги принять привет, Благословляя жизнь земную».Это из книжки «Свет из глубины России»,

которую подарила мне на той встрече её автор - удивительная женщина Наталия Ерышева - одна из тех, кто, благодаря таланту Ларисы Анриевны Кочубей собирать людей, оказываются включенными в богатую палитру яркой культуры Красноярья, в которой, как в радуге, созидательное творчество каждого светит своим особым, неповторимым светом. И нам светло, и через границы пробиваются эти лучи, высвечивая миру истинный образ нашей России.

Заметьте, не модернизация, не гигантские проекты Сибири поразили искушённых европейцев, а литературно-художественный журнал «Истоки», издаваемый в таёжном посёлке. Вот так-то.

Лилия Енцова -член редколлегии журнала “Истоки”

Лилия Енцова От истоков просвещения

Page 21: Истоки №18

21

ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ ДМИТРИЮ МЕДВЕДЕВУ

Публицистика

Пишу к Вам по нескольким причинам: Никому не мешают конкретные знания о народе. Господа боюсь огорчить, что не высказалась: по возрасту в матери гожусь и слово моё, надеюсь, материнским будет; а мать ведь не обязательно ребёнку только угодить старается, но и полезное сказать. Люблю наше Отечество, болею за судьбу его. Судьба - Суд Божий значит. Каков-то он будет о нашем Отечестве?Ответственность чувствую перед своим родом Пантелеевых, в котором постоянно почему-то рождаются сплошь мальчики (28.02. родились близняшки Егор и Степан), будто Господь решил восполнить потери в Великой Отечественной войне, с которой не вернулись: Пантелеев Алексей Ильич - богатырь с фиалковыми очами, осиротив троих детей, Пантелеев Иван Ильич - синеглазый пшеничноволосый богатырь, осиротив троих дочерей, мать которых вскоре после похоронки умерла, Пантелеев Фёдор Ильич, богатырь с глазами-незабудками, вернулся к четверым своим детям совершенно седым в сорок лет, инвалидом, и в 68 лет умер ( а из рода долгожителей). Осколки до самой смерти выходили из него, Ольга Ильинична ( в девичестве Пантелеева) потеряла мужа Шелякова Ивана Харитоновича, вдовствовала с двумя детьми. А жили - то мы так далеко от войны, почти у Саянских гор, в глубине Сибири! Подчистую мела война! И Ксения Фёдоровна Пантелеева 1924 г. р. почти сразу после свадьбы потеряла мужа своего Егорку. Моя душа давно рвалась написать Вам, но я смирялась, иронизировала над собой и отступала. Много раз! В конце января или начале февраля возникла надобность пойти мне в семью приятельницы. Ночью. Выйдя на дорогу, увидела во всё горло орущего мужика: «Страна наша пропада -а- а-ет!!!» Так он вопил долго одно и то же. Я ускорила шаг, благо, было недалеко. Крик этот стоял в ушах и подвиг ,было, написать Вам, но я снова, вышучивая себя, отложила. И вот чиновники заставили. Донёсся слух, что Дума ломает мозги, как бы изгнать из гимна нашего строку : «Хранимая Богом родная страна». Самую существенную, ибо: « Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж».(псалом 126,1)

Не успела опомниться от шока думских мыслей, чиновников «озарила» другая «мысль»: придумать присягу в том, как они будут бороться против того и сего, находясь у власти. Кто-то предложил в этом мамой поклясться. В сущности, отвергается «камень, который отвергли строители» ( Мф , гл. 21: 42,псалом 117 :22,23) Вот она - слава Божья! Вот она! У нас, в России, наконец, православный президент! После почти столетия атеистических репрессий. Православный президент может легко напомнить таковым «мыслителям» разницу между домом, построенным на песке, и домом, утверждённым на камне (Мф 7:26); напомнить и о том, кто волен над нашей жизнью и смертью: « Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю всё это.Ко Мне обратитесь и будете спасены, все концы земли; ибо Я Бог и нет иного» (Исайя,гл.45:32) « Горе непокорным сынам говорит, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня, и заключают союзы, но не по духу Моему, чтобы прилагать грех ко греху».(Исайя 30:01) А о клятвах вот что сказано: « А Я говорю Вам : не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землёю, потому что она подножие ног Его, ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным. ( Мф 5 : 34, 36)... не клянитесь ни небом, ни землёю, и никакою другой клятвою; но да будет у вас «да - да, нет - нет», дабы не подпасть осуждению» (Послание Иакова 5 :12). На молодёжном канале услышала разговор о том, что в Японии некто, сказав, что землетрясение - по грехам воздаяние - извинился потом, а вот, дескать, извинится ли Никита Михалков, сказавший то же самое? Думаю, что он не извинится , ибо знает Евангелие и то, что Господь - всегда Тот же : ныне, и присно , и во веки веков! В Евангелии от Луки (гл. 13 : 2, 4 ) повествуется как Иисусу рассказали « о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их, Иисус сказал им на это : думаете ли вы, что эти галилияне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам; но если не покаетесь, все так погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которые упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам; все так же погибнете». Давайте всмотримся хорошенечко в происходящее: было ли что-нибудь подобное в погоде, как в минувшем году?

Пантелеева Антонина Фёдоровна, 73 года, филолог,

кандидат филологических наук , русская, православная;

660028 Красноярск, ул. Ладо Кецховели, дом 99 кв.51( дом. телефон 2-43-02-77)

Начала писать это письмо после Прощёного воскресения. Господи, благослови! Помоги, Господи, не отнять у адресата силы и время, а прибавить! Хотелось бы, чтобы письмо это прочитала и Светлана Владимировна, супруга Ваша, глубокоуважаемый господин президент, Дмитрий Анатольевич. Она мне будет вроде детектора лжи.

Page 22: Истоки №18

22

Например, слыхано ли было когда-нибудь о ледяном дожде? Например, слыхано ли было когда-нибудь о ледяном дожде? Уменьшается ли количество преступлений - самых притом Уменьшается ли количество преступлений - самых притом разнообразных? Все приметы апокалипсиса, собственно, налицо: может Все приметы апокалипсиса, собственно, налицо: может быть, в Думе как можно скорее перечитать главу Евангелия быть, в Думе как можно скорее перечитать главу Евангелия от Матфея , глава 24. Не помешает! Возможно, Господь примет это как начало Не помешает! Возможно, Господь примет это как начало покаяния, возобновление союза с Ним и отложит Страшный покаяния, возобновление союза с Ним и отложит Страшный Суд? Вторым шагом правительства будет решение присягу Вторым шагом правительства будет решение присягу приносить на животворящем Священном Писании, а не на приносить на животворящем Священном Писании, а не на документе, составленном грешными людьми. Третий шаг : к власти перестанут допускаться и будут Третий шаг : к власти перестанут допускаться и будут низвергнуты уже к ней допущенные корыстные людишки, низвергнуты уже к ней допущенные корыстные людишки, ибо : « Повсюду ходят нечестивые, когда ничтожные из ибо : « Повсюду ходят нечестивые, когда ничтожные из сынов человеческих возвысились» (Псалом 11 : 9 )

И почему бы законодательной и исполнительной власти И почему бы законодательной и исполнительной власти получше не изучить Священное Писание, там ведь дан получше не изучить Священное Писание, там ведь дан верный критерий всего и вся. Не ломиться в давно открытые верный критерий всего и вся. Не ломиться в давно открытые Господом ворота...

Например, в Евангелии от Матфея сказано : « По плодам Например, в Евангелии от Матфея сказано : « По плодам рук их узнаете их. Не всякий, говорящий мне « Господи, рук их узнаете их. Не всякий, говорящий мне « Господи, Господи», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий Господи», войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего небесного». И ещё : « Отойдите от Меня, волю Отца Моего небесного». И ещё : « Отойдите от Меня, делающие беззакония».

Всеми мыслимыми и немыслимыми средствами - Всеми мыслимыми и немыслимыми средствами - способами Господь пробуждает нас от сна греховного, способами Господь пробуждает нас от сна греховного, побуждает следовать за Ним ко спасению нашей вечной побуждает следовать за Ним ко спасению нашей вечной души, а мы всё с в о и м и силами пытаемся противостоять, души, а мы всё с в о и м и силами пытаемся противостоять, преодолевать, вместо того, чтобы хотя своих пророков преодолевать, вместо того, чтобы хотя своих пророков послушать, просвещённых Светом Христовым. Их язык послушать, просвещённых Светом Христовым. Их язык более понятен людям, не знающим Библии. Наш национальный гений А.С.Пушкин: « Лучшие и Наш национальный гений А.С.Пушкин: « Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества. Те, которые политических, страшных для человечества. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка-полушка, да и своя шейка-копейка. » коим чужая головушка-полушка, да и своя шейка-копейка. » Чаще цитируются не эти слова его, а слова о русском бунте, Чаще цитируются не эти слова его, а слова о русском бунте, бессмысленном и беспощадном. Пожалуй, 19 веку, даже 20 бессмысленном и беспощадном. Пожалуй, 19 веку, даже 20 не могло присниться такого , какой реален в 21 веке, когда не могло присниться такого , какой реален в 21 веке, когда накоплено столько бессмысленного народа, беспредельно накоплено столько бессмысленного народа, беспредельно развращённого и беспощадного настолько, что могут развращённого и беспощадного настолько, что могут убивать своих родителей, своих детей, не щадя и стариков.убивать своих родителей, своих детей, не щадя и стариков. Плохо Пушкина прочитали : не вняли, не услышали Плохо Пушкина прочитали : не вняли, не услышали самого главного, того, чем определяется«самостоянье человека, залог величия его ...По воле Бога «самостоянье человека, залог величия его ...По воле Бога самого ». Разве что духовным людям его творчество открыто: самого ». Разве что духовным людям его творчество открыто: живит их и утешает. Позже писатель и пророк Ф.М. Достоевский ясно сказал, Позже писатель и пророк Ф.М. Достоевский ясно сказал, что русский человек - дрянь без Христа, а со Христом он что русский человек - дрянь без Христа, а со Христом он велик. То и дело в СМИ появляются материалы, отмечающие, То и дело в СМИ появляются материалы, отмечающие, как достойно держатся в постигшем бедствии японцы, нет как достойно держатся в постигшем бедствии японцы, нет мародёрства. Наша нынешняя духовная безграмотность и элементарная Наша нынешняя духовная безграмотность и элементарная неосведомлённость так безграничны, что многие и не неосведомлённость так безграничны, что многие и не подозревают, какова в этом доля духовности России : подозревают, какова в этом доля духовности России : японская литература преотлично усвоила уроки русской японская литература преотлично усвоила уроки русской классики, замешанной на православии... А ещё - имеющий уши да слышит : найдите и А ещё - имеющий уши да слышит : найдите и прочитайте о равноапостольном Николае, архиепископе прочитайте о равноапостольном Николае, архиепископе

Японском, который для японцев то же самое, что святые равноапостольные Кирилл и Мефодий для славян: он создал для них христианский язык и стремился поднять их до понимания евангельского и богослужебного языка. Одного этого примера достаточно, чтобы понять, что может русский человек, если он со Христом. И вот, пока не отлучили народ России от Христа, не было столько сирот ни в Гражданскую, ни в Отечественную, сколько сейчас. Вот одна только конкретная статистика. В Красноярском крае 13 тысяч детей в семьях, но 18 тысяч беспризорных. Вот что происходит, когда из жизни изгоняют Христа. А убийств! А самоубийств! Кто задумал такой эксперимент с народом России проделать!? Не только Пушкин и Достоевский дали нам трезвые и созидательные мысли. Истинным плачем о России является творчество современного Иеремии-пророка - В.П.Астафьева. Утверждаю это не на пустом месте : с 70-х годов 20 века следила за его творчеством; в 90-е годы была главным корректором 15-томного его собрания сочинений; в КГУ вела спецсеминар студентов-филологов. Некоторые чиновники современные допускают о нём невежественные суждения, стараясь замалчивать и отодвигать. Между тем, какой мощный пример для молодёжи - его постоянное самообразование и мужество всей его жизни, понимание и любовь к Отечеству. Так что же утверждает писатель, потерявший на войне глаз и здоровье, а в послевоенных мытарствах насильственно обезбоженной в России жизни двух дочерей? Давая определённую оценку состояния русского народа, он всё же видит просвет и надежду. Думая «... о народе нашем, великом и многотерпеливом, который, жертвуя собой и даже будущим своим, слезами, кровью, костьми своими и муками спас всю землю от поругания , а себя и Россию надсадил и обескровил. И одичала русская святая деревня, устал, озлобился, кусочником сделался и сам народ, так и невосполнивший нации, так и не перемогший страшных потрясений, военных и послевоенных гонений, лагерей, тюрем и подневольных новостроек, и в конвульсиях уже бившегося в конвульсиях нашего доблестного сельского хозяйства, как и без возвращения к духовному началу всей жизни, нам не выжить». Горячо сочувствую возрождению деревни, но начинать-то это возрождение надо духовно: с возрождения разрушенного безбожниками храма или закладки, если там не было его. В.Астафьеву писала вся Россия, как в последнюю в стране инстанцию справедливости, поддержки. До самого последнего дня был в памяти и старался ответить на каждое письмо, пока рука держала перо. В.П. Астафьев не только печалился, но постоянно обращался к мысли святых отцов о том, что бунтующему уму истина не открывается, пытался писать «...образумить, предостеречь людей русских - нам не выдержать новой смуты, если мы схватимся в междоусобице. Это будет уже последняя кровь. Пока ещё есть надежда, пусть и небольшая, на спасение народа, воскресение Руси. Но если начнём свалку, ничего не останется: ни народа, ни государства нашего великого». Размышляя о роли человеческого разума, В.Астафьев утверждал: «Разум человека укрепляется только разумными деяниями и подвигом Христовым».

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 23: Истоки №18

23

Да ведь ни одна религиозная конфессия в России не отрицает существование Бога, а в Библии на этот счёт говорится: «Сказал безумец в сердце своём « Нет Бога». Они развратились, совершили гнусные дела. Нет делающего добро» ( псалом 13 : 1. псалом 52 : 2) Неужели из-за атеистической фракции не присягают власти на Священном Писании? Так зачем же считаться не с Господом, а с безбожниками? Вернёмся мыслью к В. Астафьеву. Дважды приезжал к нему профессор - филолог из Женевы, автор работ о творчестве А.И. Солженицына Жорж Нива. На вопрос журналистов о цели приезда в Сибирь он ответил : Беседовать с В.П. Астафьевым. Так вот . Из Женевы в Овсянку. Беседовать. Как известно, А.И. Солженицын тоже не проехал мимо Овсянки; была у них многочасовая беседа. Невероятно сильно возрос авторитет Б.Н. Ельцина после его посещения В.П.Астафьева в Овсянке и очень разумных действий президента уж точно не в лучшее для страны время: дал средства на 15-томник его сочинений; дал средства на «Литературные встречи в провинции». Результаты этих встреч ещё скажутся в культуре. После этих поступков Б.Н.Ельцина никто из умных людей не смотрел иронически на то, как не раз держал свечу в непривычных к этому руках: путь покаяния ни для кого не закрыт, как известно первым насельником Рая был покаявшийся на Кресте разбойник. (Лк 23 : 43) А что касается спасения, то Василий Великий говорил: если б Господь судил по человеческим меркам справедливости, то никому бы не спастись. Бог во Христе спасает человека. И вот что с человечеством происходит, если оно объявляет себя постхристианским. Истинно постхристианское ныне отношение и к творчеству В. П. Астафьева, к его библиотеке, к его горячо любимому селу. Духовно развитые люди с самого начала действий безбожной власти понимали трагедию братоубийственной войны, раскол, как результат действия греха, бездуховных сил. Максимилиан Волошин в стихотворении о гражданской войне не берет сторону ни тех, ни других. А я стою один меж них В ревущем пламени и дыме И всеми силами своими Молюсь за тех и за других. Он с Матерью, с Россией, которой одинаково жаль своих сыновей. «В каждом человеке дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца человеческие», - не раз повторяется эта истина, по-разному выражаемая многими духовными людьми, ярче всего, пожалуй, у Ф.М, Достоевского. Сколько же накопилось в России воронья, каркающего, что у неё нет идеи, идеала! С каких это пор?Чаяние народа России - град Божий, путь к которому вся крестная история человечества. И идти по нему можно только за Христом. Об этом молится вся Святая Русь. Как же станут любить страну свою дети, когда одухотворённый учитель объяснит им духовное своеобразие России, когда вместе с учителем проследят они временные пояса её и их значение. Сознают ли чиновники, чем мы живы пока что, хотя и испытуем постоянно долготерпение Господа? Вот какое предназначение у Святой Руси, порадуемся же все

вместе, ибо : « разве не радость принадлежать к народу, которому отвёл Господь такое великое пространство - чуть ли не в половину земной окружности. А ведь и не зря отвёл, как мне догадывается : должна же быть на земле хоть одна страна, где бы начало дня на востоке начиналось бы с возгласа : «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа «..., и так, по мере движения солнца на запад - одна за другой - шла как бы единая нескончаемая Божественная Литургия! И едва затихает у нас на западном берегу, как тут же вспыхивает на восточном... В мире нет такой страны больше, только одна Россия ( Максим Яковлев. Строки из жизни, писательский дневник) Милосердием Господа живы мы, пока идёт на земле Божественная Литургия, хотя, по словам В.Астафьева, нас « ...Господу следовало бы побить каменьями, Он уже и начинает это делать, правда, нам недосуг сие заметить, думаем, что беды, как кирпичи с неба, падают случайно на наши головы, просто наверху не туда и не в тех целятся». Вовсе не хочу никого пугать, ибо обращение к Богу в страхе, беде, болезни, опасности - ещё не есть христианство.Христианство - это любовь, радость о милости Божией к человеку. Сердце содрогается от вопля Бога к человеку: Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения больше, чем всесожжений.» ( Осия , глава 6 : 6)« Если бы ва знали, что значит : «милости хочу, а не жертвы», то не осудили бы невиновных» (Мф 12 :7) И долго ли станет терпеть Господь творимое в образовании? Если судить по делам ( плодам) рук их, в органах управления образования во главе с г.Фурсенко собрались свирепые атеисты, измышляющие, как поскорее добить десятилетиями мордуемого бумагами учителя. По их горькой шутке, ученики мешают им работать, путаются под ногами; учителя заняты переписыванием бумаг, смысла которых не видят, и делают эту работу от полной безысходности, незащищённости.

Трагическое, катастрофическое положение учителя требует немедленного вмешательства. Ни о каком повороте к духовности не может быть и речи, если выражалась готовность обойтись без родного слова. Пусть г. Фурсенко и иже с ним немедленно откроют Евангелие от Иоанна, любимого ученика Христа : «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Инн, гл.1 : 1). На что замахнулись! И замахнулись-то решительно ( при внешнем, вроде бы, отступлении).

А ведь известно: хочешь уничтожить народ - язык уничтожь, ибо он чутко отражает всякие изменения Например, как явственно отразил оскудение любви, милосердия в обществе. В православной Руси всегда жалели несчастных, обездоленных людей, называя их горемыками, бедолагами, босяками, бродягами. По мудрости предков не зарекались ни от тюрьмы, ни от сумы, рождая слова, в которых отражалось положение человека и некое сочувствие. Ныне же как бич хлещут аббревиатурой - бомж.Взять у него отпечатки пальцев! И голодный, одичалый он, перестанеть воровать и досаждать сытым? Основа основ наших несчастий - бездуховность. Ведь как хитроумно держали власть коммунисты (атеисты) :

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 24: Истоки №18

24

изъяв первоисточник духовности - Священное Писание, изъяв первоисточник духовности - Священное Писание, храмы разрушив, иконы изъяв и уничтожив, они создали храмы разрушив, иконы изъяв и уничтожив, они создали моральный кодекс, напоминающий евангельские истины, моральный кодекс, напоминающий евангельские истины, генетически дорогие сердцу живущего на Руси человека, генетически дорогие сердцу живущего на Руси человека, и хотя Евангелие уже многие не знали, но сердцем народ и хотя Евангелие уже многие не знали, но сердцем народ в конце концов почувствовал нечестивую подмену: вместо в конце концов почувствовал нечестивую подмену: вместо святых истин принуждали изучать решения съездов святых истин принуждали изучать решения съездов безбожников; вместо икон - физиономии членов ЦК, так безбожников; вместо икон - физиономии членов ЦК, так непохожие на лики святых! И всё-таки даже отсвет Божественных истин помогал И всё-таки даже отсвет Божественных истин помогал жить, хотя крах был неизбежен, несмотря на полноту власти жить, хотя крах был неизбежен, несмотря на полноту власти в руках КПСС. Без Бога крах неизбежен; без Его церкви - крах Без Бога крах неизбежен; без Его церкви - крах полнейший и окончательный; ибо какое же единство - полнейший и окончательный; ибо какое же единство - истинное, здоровое, плодотворное, возрождающее человека истинное, здоровое, плодотворное, возрождающее человека - без церкви, которая по своей природе едина. Святая, - без церкви, которая по своей природе едина. Святая, соборная, она единственная во всём мире не ограничивается соборная, она единственная во всём мире не ограничивается ни границами, ни народностями. Все члены церкви ни границами, ни народностями. Все члены церкви таинственно и прочно связаны друг с другом единством таинственно и прочно связаны друг с другом единством любви и веры во Христа. Горе тому, кто замахнётся на это единство! Уж в такое Горе тому, кто замахнётся на это единство! Уж в такое горе впихнули-погрузили страну безбожники! Убрав помазанника Божия ( эта власть дана была Убрав помазанника Божия ( эта власть дана была милосердным Богом по просьбе самих людей!), они на милосердным Богом по просьбе самих людей!), они на церковь покусились, на средство спасения человека от греха, церковь покусились, на средство спасения человека от греха, купленное ценою Крови Спасителя : « Создам Мою Церковь купленное ценою Крови Спасителя : « Создам Мою Церковь и врата ада не одолеют Её) (Мф 16 : 18). Вот что писал понимающий природу России и веры Вот что писал понимающий природу России и веры православной, Церкви, дух и культуру, о цене, которую православной, Церкви, дух и культуру, о цене, которую заплатит народ её за предательство всего этого, поэт, заплатит народ её за предательство всего этого, поэт, художник Максимилиан Волошин в 1917 году : О, Господи, разверзни, расточи, Пошли на нас огнь, язвы и бичи, Германцев с запада, монгол с востока. Отдай нас в рабство вновь и навсегда, Чтоб искупить смиренно и глубоко Иудин грех до Страшного Суда! Господь подождал, не опомнится ли Россия, и «германцев Господь подождал, не опомнится ли Россия, и «германцев с запада» послал. Не опомнимся - пошлёт разных «монгол с запада» послал. Не опомнимся - пошлёт разных «монгол с востока»... В 1830 году не вняли пророчеству «Предсказанию» В 1830 году не вняли пророчеству «Предсказанию» М.Ю. Лермонтова : Настанет год, России чёрный год, Когда царей корона упадёт. Не вняли... Западом тогда ещё многие деятели вывихнули Не вняли... Западом тогда ещё многие деятели вывихнули мозги, не понимая природы его (запада). Но тогда-то мозги мозги, не понимая природы его (запада). Но тогда-то мозги покрепче были и «западников» не столько было. Крах этим покрепче были и «западников» не столько было. Крах этим и объясняется : заблудшие без слова Божия люди заглушили и объясняется : заблудшие без слова Божия люди заглушили в себе голос Бога - совесть - и перестали, собственно, жить, в себе голос Бога - совесть - и перестали, собственно, жить, а спасение - в пробуждении этого голоса, ибо человек - а спасение - в пробуждении этого голоса, ибо человек - существо вечное. Сейчас надежда на спасение держится ещё вот чем : Сейчас надежда на спасение держится ещё вот чем : Божиим Промыслом ещё сохраняются люди, которых нельзя Божиим Промыслом ещё сохраняются люди, которых нельзя купить, а это залог того, что у власти и народа пробудится купить, а это залог того, что у власти и народа пробудится глубокий инстинкт правды и справедливости, хотя нередко глубокий инстинкт правды и справедливости, хотя нередко кажется, что уже инстинкт самосохранения потерян или кажется, что уже инстинкт самосохранения потерян или сильно повреждён. Господи, спаси! Ведь каждый Божий день православные Господи, спаси! Ведь каждый Божий день православные молятся, чтобы Ты, Господи, просветил;молимся «о властех и воинстве» России. Можно себе представить, какой высокой была бы Можно себе представить, какой высокой была бы жизнь у хранящих заповеди Божьи. Даже их тень, моральный жизнь у хранящих заповеди Божьи. Даже их тень, моральный кодекс, от многой грязи избавляла.

В фашистской Германии при обследовании угнанных в плен ( рабочей силы) девушек пришли к выводу: Россию не победить: девушки оказались целомудренными. Без Христа пала наша надежда : залила страну мёртвая вода порнографии, цинизма, пошлости, чиновного невежества, хамства, жаргона, сквернословия, бесстыдства, сребролюбия, которое, по согласному мнению святых отцов, вслед за Христом утверждающих, корень всех зол. И хотя трудно измерить масштаб нашей беды, нельзя оставаться в окамененном нечувствии и, сидя в занятой жизненной нише, делать вид, что всё ладно. Совершенно необходимо трезвение! Например, на все лады, кому только не лень, говорят о свободе.И что за монстр эта свобода, когда утрачено понимание её сущности, духовное понимание, истинное. Что же такое свобода в её истинном смысле? Это свобода от греха. Забвение о Боге омрачило души людей, и теснят сердце всякого рода печали, скорби, болезни. И не в умножении и ужесточении законов, а в покаянии спасение. Именно этого ждёт от нас Бог. С Божией помощью освобождайся, человек, от гордыни, возношения, эгоизма, вражды, зависти, мстительности, ненависти, злорадства, скупости, лени, равнодушия и прочей тьмы - и свободен! «Смой злое с сердца твоего, чтобы спастись тебе: доколе будут гнездиться в тебе злочестивые мысли? (Иеремия,гл.4 : 14) «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а своей душе повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?» ( Мф. 16 : 26) Иногда думаю : неужели олигархи и прочие очень богатые люди не читали притч, рассказанных Спасителем? Какие же, в сущности, несчастные люди!Крестик истинные православные носят как символ (знак) свободного выбора жить по заповедям Божиим. Пока ещё такое впечатление от окружающей среды, что «свобода» заключается в возможности свободно нарушать решительно все заповеди Божьи. Уж так дорожат бездуховные люди искажённо понимаемой свободой! Больно слушать речи о том, что религию нельзя н а в я з ы в а т ь. Иными словами, нельзя упоминать о связи земного с небесным, человека с Богом! То и дело поднимается разными людьми, больше политиками, тема национализма, этнического экстремизма. Причина сих явлений исключительно в духовной непросвещённости не только больших слоёв «низов » , но и « верхов». Такая надежда у русских людей появилась, когда в храме увидели представителей власти России. Наконец, не чуждые по духу власти, и молиться за них отраднее. Разве неприятно власти сознавать, что народ о ней молится? Отличный народ, молится, чтобы Господь помогал! Но если власть имущие будут шарахаться от молящегося о них народа, станет ли и дальше терпеть это Господь? Вот ещё о чём непременно хочется, очень хочется сказать: достачно ли ясное представление у наших властей о русскости? Хотя, не исключено, считают себя русскими, крещёными, православными?

Вероятно, полезно чётко уяснить себе, что русскость определяет не примитивно-биологическое, а качественно иное начало. Тогда в России не будут смущаться упоминать слово «русский», его так редко слышишь, оно как бы под негласным,

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 25: Истоки №18

25

нелегальным запретом. Просто не могу отделаться от этого впечатления. Ф.М.Достоевский определил русских как всечеловеков, вселенских людей. Особенно ярко проявляется духовная безграмотность, когда разделяются понятия русский и православный. В 1937 году архиепископа Луку ( Войне-Ясенецкого) обвинили в шпионаже в пользу Ватикана, он ответил : « Я всегда был русским». Для тогдашнего следователя ответ прозвучал убедительно, ибо считалось тождественным: русский - это православный. А вот теперь есть случаи принятия русскими мусульманства: по причине незнания основ православной веры таким людям кажется , что мусульманство проще, понятней, а православие для непросвещённых Светом Христовым кажется сложным. Человек всегда приветствует то, что ему понятно, и отвергает, недолюбливает то, что понять он не в состоянии. Это даже не вина, а беда современного массового сознания. А кто же просветит, если ни родители, ни школа не делали этого во многих-многих семьях?! Вот страшные плоды атеистического террора в России! Многие ли знают, что у автора многотомного словаря русского языка В.И.Даля ни капли русской крови? Не «чисто русские» и Пушкин, и Лермонтов, Аксаковы, Кутузов, Вахтангов, Шостакович и многие-многие другие. А спросите в каком-нибудь многолюдном собрании, кто самый русский, всеми любимый святой, большинство назовёт Николая Чудотворца, который не только вдали от России вырос, но вряд ли знал о ней вообще. Если судить биологически, то к «нерусским» придётся отнести многих святых. А разве не приходилось слышать: русский немец, русский еврей, русский татарин, русский кореец? Тут национальность как бы в объятиях слова-определения «русский» Среди православных священников можно встретить кого угодно, но все они - русские батюшки: «крови не родной, а души одной». И как же быть с так называемым этническим экстремизмом? Да всеми силами укреплять духовность православного народа, почти столетие гнобимого, жестоко гонимого атеистической властью. Только истинно просвещённые Светом Христовым могут противостоять национализму, экстремизму. Националистов и экстремистов надо выявлять и просвещать: это просто духовно неграмотные люди. Народ чает от власти своей страны голоса пастыря доброго и сразу его отличит. Когда властьимущие начнут себя осозновать пастырями добрыми? В Евангелии от Иоанна (гл.10 : 11 - 15 ) Христос говорит: «Я есмь Пастырь добрый : пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наёмник не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка и оставляет овец и бежит; и волк расхищает овец и разгоняет их». Сколько же «наёмники» наплодили в России волков! Свободно и вольготно и по сию пору сектам, колдунам, экстрасенсам и прочей духовной нечисти, что прозелитски вторгается в семьи, устраивая там раскол, доводит до беды непросвещённых Светом Христовым людей. И где пастыри добрые от власти, понимающие , что

тотальное незнание коренной культуры, веры - вот почва зарождения всяческого недоверия, экстремизма. И где помощники миссионерам нести духовное просвещение, освобождающее от духовного невежества? « Наёмники» громко вопят о свободном выборе человека, свободе совести и прочих свободах, совсем не думают об основе истинной свободы. Холодеет сердце, когда от разных деятелей и политиков слышишь речи, объявляющие спорт чуть ли не национальной идеей, спортсменов - национальной элитой, будто ревущая толпа болельщиков и есть основное выражение патриотизма. Что это? Растерянность? Лукавство? Непонимание, что духовный человек всегда в меру спортивен, а спортивный непременно ли духовен и живёт спасительно? Надо бы поспешать определяться, ибо станет ли ещё терпеть Господь столь явного предательства родного языка России, её исконных ритмов, мелодий, разгула лукаво толкуемой свободы - свободы греха. Идёт Великий Пост, а в скольких СМИ сплошное беснование, сплошное соревнование «свободных» : что хочу, то и ворочу. Сколько уж сказано духовными людьми, что жизнь личная и семейная зависит от того, что признаётся людьми допустимым, а что нет, что почитается за благо, а что за зло, каков смысл полагается в человеческом бытии и какова высшая, вечная, непреходящая цель.

Народ очень быстро почувствует пастыря доброго (имеется в виду всё правительство), если - с помощью Божией - будет преодолевать всё несродное духу жизни народа, перекрывающее живое дыхание. В письме моём не присутствует желание царской власти. Это дело не человеческое, Божье. Народ достоин своей власти и, задумав улучшить власть, должен прежде всего себя совершенствовать. Сильнейшее средство для тех и других - стремление жить в Боге, покаявшись в своём безбожии.В СМИ сплошная пропаганда насилия, разврата. Куда-то подевались голоса чистые, будто говорят и поют участники кухонных, коммунальных скандалов. И на полном серьёзе говорят даже авторитетные люди, что все мы хотим устроить свою жизнь, выйти на новый уровень... А новый уровень - это что? Британские школы в России? Обучение за рубежом? СМИ включаю редко( за исключением информационных) и каждый раз удостоверяюсь в печальном : веселятся рабы греха своим, в сущности, горьким весельем, ибо без благодати, безблагодатным, неутешительным. Обманутые ложной свободой ( но они же тоже творения Божии, хотя сильно повреждённые грехом, оглохшие и ослепшие), начинают от уныния употреблять спиртное как анестезирующее средство. Та же причина ведёт и к наркотикам : грехи нарастают, давят, не очищаются духовной жизнью, ложные цели ( обогащения и т.д.) недостижимы, и человек ищет утешения в забытьи, становясь безвольным рабом греха. Духовный человек, видя всё это, конечно, печалится, от гнёта всего вкупе он ведёт себя иначе : усиливает молитву, укрепляет душу исповеданием и Причащением Святых Христовых тайн, спасается от уныния Божией благодатью: утешается и утишается его душа, радуясь всеприсутствию Бога, молясь за всех заблудших, чтоб пришли в себя.

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 26: Истоки №18

26

Без духовной жизни народ вырождается. Вот уж каждый Без духовной жизни народ вырождается. Вот уж каждый третий новобранец нездоров. Каждая уже чуть ли не третья третий новобранец нездоров. Каждая уже чуть ли не третья семья распадается от ложно понимаемой свободы. ( В семья распадается от ложно понимаемой свободы. ( В отступление скажу о личном, ибо тут важна точность: в отступление скажу о личном, ибо тут важна точность: в нашем роду Пантелеевых от деда-прадеда никто из мужчин нашем роду Пантелеевых от деда-прадеда никто из мужчин не разводился с женой, но четыре года назад моего внучатого не разводился с женой, но четыре года назад моего внучатого племянника оставила жена по внушению своих родителей, племянника оставила жена по внушению своих родителей, дескать, мало зарабатывает муж. Она ушла, а сын 12 лет не дескать, мало зарабатывает муж. Она ушла, а сын 12 лет не захотел от отца уйти. Она почти спилась, а ему Бог послал захотел от отца уйти. Она почти спилась, а ему Бог послал любящую жену, которая родила ему двойню (сыновей). Так жили семьи, пока их строили п р а в о с л а в н о , Так жили семьи, пока их строили п р а в о с л а в н о , в Боге. Венчание не было данью моде, а семья осознавалась в Боге. Венчание не было данью моде, а семья осознавалась как малая церковь, где берегли главное сокровище человека как малая церковь, где берегли главное сокровище человека - совесть ( голос Божий в нём) Потрясывает Господь землю и там, где прежде не Потрясывает Господь землю и там, где прежде не трясло, заливает и там, где не заливало; стихии всё чаще трясло, заливает и там, где не заливало; стихии всё чаще обрушиваются небывалые, но всё ещё, по милосердию обрушиваются небывалые, но всё ещё, по милосердию Божию, живы мы, но вопиет к человекам Господь : Божию, живы мы, но вопиет к человекам Господь : опомнитесь, придите в себя, очистите в себе образ Божий опомнитесь, придите в себя, очистите в себе образ Божий покаянием! А ведь всё может решиться вскоре, не захочет Господь А ведь всё может решиться вскоре, не захочет Господь больше терпеть сотворённый на земле содом: парады больше терпеть сотворённый на земле содом: парады содомлян, их венчание друг с другом в церквях ( не только содомлян, их венчание друг с другом в церквях ( не только в Германии). Православных людей призывают разные в Германии). Православных людей призывают разные СМИ быть толерантными ко всякому предательству СМИ быть толерантными ко всякому предательству освобождённых от совести людей. Неприемлема толерантность ( даже слово-то какое Неприемлема толерантность ( даже слово-то какое противное!) для человека православного, ибо он не к противное!) для человека православного, ибо он не к терпимости устремлён, а к любви. Он, подражая своему терпимости устремлён, а к любви. Он, подражая своему Творцу, никого брезгливо не терпит, а любит. Любит Творцу, никого брезгливо не терпит, а любит. Любит грешника, ненавидя порабощающий его грех, молится об грешника, ненавидя порабощающий его грех, молится об избавлении от греха, о спасении, помогая грешнику в беде избавлении от греха, о спасении, помогая грешнику в беде как только может. России выпало столько испытаний ( не один С.Есенин России выпало столько испытаний ( не один С.Есенин чувствовал себя в своей стране иностранцем - так чувствовал себя в своей стране иностранцем - так «преобразовали Россию гонители Христа), но она с ними «преобразовали Россию гонители Христа), но она с ними справляется не толерантностью, а любовью. Эту правду лучше всего поэтическими строками выразить, Эту правду лучше всего поэтическими строками выразить, строками того же М.Волошина: На дне темниц мы выносили силу Неодолимую любви, и в пытках Мы выучились верить и молиться За палачей. Мы поняли, что каждый Есть пленный ангел в дьявольской личине, В огне застенков выплавили радость О преосуществленьи человеков. А от властей адекватный человек верующий ждёт помощи А от властей адекватный человек верующий ждёт помощи в деле налаживания богоугодной жизни, оберегая его от в деле налаживания богоугодной жизни, оберегая его от всего разрушительного ( чего стоят только игорные дома и всего разрушительного ( чего стоят только игорные дома и прочие дома богопротивные и навязывания жизни России прочие дома богопротивные и навязывания жизни России чуждых ей так называемых воспитательных предметов: то чуждых ей так называемых воспитательных предметов: то впихивают валеологию, то буром прут в семью с бесовской впихивают валеологию, то буром прут в семью с бесовской ювенальной юстицией. Россия об этом , по крайней мере от властей , слава Богу, Россия об этом , по крайней мере от властей , слава Богу, не слышала! - не называет себя постхристианской, она со не слышала! - не называет себя постхристианской, она со Христом, посему - бес, изыди!

Нравственная обстановка в России давно уже такова, Нравственная обстановка в России давно уже такова, что удивления достойно, как ещё сохраняются молодые что удивления достойно, как ещё сохраняются молодые люди с нормальной психикой, хотя из большинства СМИ люди с нормальной психикой, хотя из большинства СМИ фонтанирует липкая грязь разврата, жестокости. В книжные магазины противно заходить: канареечная В книжные магазины противно заходить: канареечная пестрота дорогущей безвкусицы преобладает.

А ведь именно Россия была законодательницей вкуса, определяла в мире , кого великим считать. Первая волна эмиграции всемерно и многопланово обогатила культуру Европы, ибо в России основой основ воспитания и образования было воспитание в себе образа и подобия Создателя. При утрате же оного получается без - образ-ие «за то, что они невнимательны к действиям Господа и к делу рук Его, Он разрушит их и не созиждет их» (Псалом 27 : 5) Перспективочка незавидная, если мы так и останемся невнимательными к действиям Господа, надеясь на МЧС только и на прочие силы человеческие. Да ещё если знаем и следующее утверждение Господа: «... скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадёт».( ЛК,гл.16 : 17) А если открыть Евангелие, где рисуется состояние нынешнего общества, то всякие сомнения развеются (Второе послание ап.Павла к Тимофею,гл.3: 1-5,гл.4:3,5). Назидая и врачуя к нему обращающихся, Господь не насилует свободную волю человека ( которую раз и навсегда даровал), соблюдая неприкосновенным наш выбор и полную ответственность за его последствия Начало нашего краха нравственного было положено ещё до революции 1917 года, явившегося закономерным и страшным итогом вероотступничества интеллигенции и части народа. Россия завеличалась своим державным блеском ( а где похвалился - там и повалился - духовный закон!) и ,выбирая путь свой, всё больше уклонялась от пути духовного. Народ её забывал своё служение народа-богоносца, отвергся от послушания церковного и стал искать «богов иных» в дебрях «прогресса», «цивилизации», ложно понятого просвещения. Кратковременную земную жизнь приняли за вечность, все силы души принесли в жертву нелепой, несбыточной мечте: истощились на устройство высшего плотского благоденствия, то есть человечество отвергло цель, для которой ему предоставлено Богом странствование на земле. Качество жизни небесной, вечной зависит от качества ( духовного или бездуховного) жизни земной. Как много мудрых советов правящим властям в Священном Писании, Библии! Например, слушать советников, дела и мысли которых направлены на созидание. В третьей книге Царств повествуется о том, как к царю Ровоаму пришёл народ и просил облегчить иго, наложенное его отцом. Старцы советовали ему : если ты на сей день будешь слугою народу и услужишь ему, удовлетворишь им, будешь говорить им ласково, то они будут твоими рабами на все дни. И отвечал царь народу сему сурово, и пренебрёг совет старцев...И говорил он по совету молодых людей и сказал : отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше». И судьба царства Валоама плачевна : большие беды отсюда произошли. Из Притчей: глава 29:2 ... «когда умножаются праведники, веселится народ, а когда господствует нечестивый - народ стенает» (глава 29:12). Если правитель слушает ложные речи, то и все служащие у него нечестивы» (Исайя,гл.64:7,8). И нет призывающего имя Твое, который бы положил крепко держаться за Тебя; поэтому Ты сокрыл от нас лице Твое и оставил нас погибать от беззаконий ( грехов - А.П.) ( Иногда слушаю чиновников и думаю : хоть бы кто оговорился -«как Бог даст, слава Богу, на всё воля Божья»! Сразу бы смягчилось самодовольство говорящего. 64:8

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 27: Истоки №18

27

Исайя : Но ныне, Господи, Ты Отец наш, мы - глина, а Ты - образователь наш, и все мы - дело руки Твоей. В связи с землетрясением ( до японского ещё размышляла над этим) : Господь не благословлял перепись, о чём сообщил через пророка. Давид же велел произвести перепись. Об этом очень здорово сказано в книге первой Паралипоменон, гл.21. Крепко пожалел Давид о своеволии... И, действительно, например, в Японии что дали бы результаты переписи? А у народа верующего вот какая надежда: Мы испьём назначенную чашу, Это не вопрос. Кто теперь спасёт Россию нашу? Только Сам Христос. ( Вал.Сорокин)

Впрочем, возьму ещё его строки: Пусть ведёт над бездною дорога Всех и одного, У России снова, кроме Бога, Нету никого. Очень точно выражено моё состояние, когда, случается, вдруг к ряду несколько передач свободных от совести людей в СМИ: сплошное соревнование самолюбий, самолюбования, развязность, которая ныне зовётся раскованностью, самореклама, оригинальничанья , между тем, всё просто: приди в себя ( в Боге): говори правду и будешь оригинален. Надо власти определиться : что именно она хочет сокрушить. Пока что, по большому счёту, круглосуточно сокрушаются Божьи заповеди, продолжается война с Богом, с особой яростью обострившаяся в 1917 году, и о войне, начавшейся в 1941 году, истинно верующие догадались сразу. Б.Л. Пастернак в романе «Доктор Живаго» ( думаю, что из-за этих строк не пускали эту книгу и сейчас не очень-то к ней обращаются) писал: «Война явилась очистительной бурею, струёй свежего воздуха, веянием избавления». Это понять мог только человек во Христе. В сущности, то же самое сказал Иоанн Сан-Францисский ( Шаховской) : «Гром грянул как бы внутри самого грома войны. И началось это взаимное сокрушение двух самых ярких в истории сил антихристианства...» Хорошо бы властям ( всем : политическим, экономическим и прочим) уяснить себе : Бог поругаем не бывает. Да, Он даровал человеку Божественную свободу, как другу Своему, но когда человек свободой пользуется не по-дружески, а варварски, заглушая в себе всякое памятование о Дарителе свободы, Господь приводит его, человека, в чувство, то есть не отдаёт на растерзание врагу рода человеческого - дьяволу. Виной всему гордыня, все хотят «порулить», забывая непреложную истину: Без Бога нация - толпа, Объединённая пороком, Или слепа, или глупа, Иль, что ещё страшней, жестока. И пусть на трон взойдёт любой, Глаголющий высоким слогом. Толпа останется толпой, Пока не обратится к Богу. Ещё в 1990 году эту выстраданную истину выразил любящий Господа и Россию иеромонах Роман ( Матюшин). Хорошо бы Россию перестать перекраивать по чужим меркам. Например, наплодили столько законов, столько

юристов, а дела всё хуже. Атеисты не могут понять, почему в России законы не работают. Да изучите же, властьимущие, творения первого русского митрополита Илариона Киевского (1051-1054) «Слово о законе и благодати». Бороться с Россией - бороться с Богом, ибо у человека во Христе нет врагов, кроме греха, а если и появляется у христианина обидчик, то он никогда с ним сам не борется, ибо Отец Небесный Сам с обидчиком управляется : «Мне отмщение и Аз воздам.» У православного враги - только грехи личные, с которыми он надеется управиться опять же с помощью Божией. Россия истинная похожа на Христа и может возродиться в течение трёх дней, если найдутся у власти силы «там слов не тратить по-пустому, где нужно власть употребить», сделав свободный выбор в пользу свободы истинной - свободы от всего богопротивного, богоборческого. В России успешно можно действовать только любовью. Кстати, духовный смысл слова «успех» - «успеть спастись» (душу спасти от греха для вечности, ибо человек - Божье создание, вечное существо). Да слыхано ли в России о вражде конфессий, традиционных для неё? И - перечитай всю классику - разве найдёшь там национальную вражду ( разве на уровне обыдления, так быдло у всех одинаковое). И внутренний, и внешний у России один враг - грех, дьявол, вот он и действует через людей, им порабощённых, вот за что поэт А.Румянцев ещё в 90-е годы написал: С какого дня, с какого лета Простить никак не могут ей Её особенного света, Её особенных путей. А нам, кому она светила, Нам, чтоб в отчаянье не впасть,- Её таинственная сила, Её Божественная власть! Господи, Ты всех спаси, дай покаянье борющимся с Тобой, дай им сердце люботрудное, любовь к России нелицемерную, да не возлюбят тьму! Антонина Фёдоровна Пантелеева с верою и надеждой, которую полагаю во Христе. Господи, спасай Россию!

P.S. Притчи глава 16:7 : Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов примиряет с ним. P.P.S Очень внимательно надо нашим властям проследить ( и впредь следить), чтобы не было так :» Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет; и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа» ( Послание от Иакова, гл. 5:4) Надо поспешить «жнецам» всем отдать должное. Поступить надо, как богатый Закхей, начальник мытарей: « Господи, если кого чем обидел, воздам вчетверо. Иисус сказал ему : «Ныне пришло спасение дому сему» (ЛК,гл.19:8,9) Да удостоимся и мы слышать сие от Господа!

Антонина Пантелеева Письмо президенту Дмитрию Медведеву

Page 28: Истоки №18

28

1

Владыка Серафим готовился к уходу на “покой”. Владыка Серафим готовился к уходу на “покой”. Таков устав - архиерею после семидесяти пяти лет Таков устав - архиерею после семидесяти пяти лет следовало подавать о том прошение. Оно, полежав следовало подавать о том прошение. Оно, полежав где-то под сукном на столе, возымело ход, и теперь в где-то под сукном на столе, возымело ход, и теперь в Лавре готовили старому архиепископу преемника. Лавре готовили старому архиепископу преемника. Владыка, теребя дрожащими от волнения и немощи Владыка, теребя дрожащими от волнения и немощи пальцами лист бумаги с патриаршим указом, увидел пальцами лист бумаги с патриаршим указом, увидел вдруг себя как бы со стороны. В просторном залитом вдруг себя как бы со стороны. В просторном залитом солнцем кабинете за письменным столом горбился солнцем кабинете за письменным столом горбился в поношенном, ставшем просторным для высохшей в поношенном, ставшем просторным для высохшей плоти подряснике, старец с лысой, изляпанной плоти подряснике, старец с лысой, изляпанной коричневыми пятнами, головой, с седым пушком коричневыми пятнами, головой, с седым пушком реденьких волос над ушами.

“ Вот и жизнь прошла...”- Владыка, вы просили напомнить... - из приемной - Владыка, вы просили напомнить... - из приемной

заглянул секретарь. - Кандидат на духов-ный сан к вам заглянул секретарь. - Кандидат на духов-ный сан к вам для собеседования!

- Пригласите!Ставленник был неказист, мал ростиком, топтался Ставленник был неказист, мал ростиком, топтался

робко в большущих резиновых сапогах возле двери, робко в большущих резиновых сапогах возле двери, и с них натекла на пол грязная лужица. Наконец, и с них натекла на пол грязная лужица. Наконец, он опомнился, где находится, и суетливо, чуть он опомнился, где находится, и суетливо, чуть ли не вприпрыжку, подбежал под благословение ли не вприпрыжку, подбежал под благословение поднявшегося из-за стола архиерея.

Узкое, в глубоких прорезях морщин лицо Узкое, в глубоких прорезях морщин лицо со скорбными складками от краев тонкогубого со скорбными складками от краев тонкогубого рта, небрежно подстриженная пегая бороденка, рта, небрежно подстриженная пегая бороденка, настороженный взгляд выпуклых водянистых глаз.

“ Годиков тебе уже немало, батюшко! И прожил “ Годиков тебе уже немало, батюшко! И прожил ты их непросто, нелегко, - решил владыка. - И не ты их непросто, нелегко, - решил владыка. - И не

умствовал много, сразу видно по рукам-то...”Кисти рук, увесистые, мослатые, с грубой кожей в

заусеницах с въевшейся грязью, ставленник пытался втянуть в короткие рукава невзрачного пиджачка.

“Подбирает же кандидатов “на сан” отец Павел! - усмехнулся владыка. - Хотя... Глаз у него, как рентген. Доверимся. Да и этот уже мой, последний, кого “рукополагать”.

- Так и будем молчать? Представьтесь...- Караулов... Руф. - задудел угрюмо гулким басом

кандидат.Диакон добрый, однако, выйдет! - решил было с

удовлетворением владыка, но насторожился - фамилия знакомой показалась.

Он попросил кандидата рассказать о себе, только в скупо роняемые им слова вслушивался ма-ло. Сквозь толстые линзы очков пристально всматривался в лицо ставленнику и пытался вспомнить, где видел похожее…

2Руф Караулов дожил уж до седых волос, лета

упорно поджимали под “полтинничек”, а до сих пор он не знал, любила его мать или нет.

Запомнилось: в крохотной своей комнатке она ставила маленького Руфа перед стеной, сплошь увешанной иконами, и сильно, до боли, нажимала цепкими пальцами на плечо, вынуждая сынка плюхнуться на коленки. Руф послушно шептал вслед за матерью непонятные слова молитв, путал, перевирал их, под косым материнским взглядом крестился и старательно прикладывался лбом к полу. Знал, что теперь будет отпущен гулять на улицу.

БРАТ ВО ХРИСТЕ БРАТ ВО ХРИСТЕ

Николай Александрович Толстиков родился в 1958 году в городе ВолНиколай Александрович Толстиков родился в 1958 году в городе Вологда. Окончил Литературный институт имени А.М.Горького, работал в газетах.Окончил Литературный институт имени А.М.Горького, работал в газетах.Принял духовный сан, и более пятнадцати лет - священнослужитель храма святителя Принял духовный сан, и более пятнадцати лет - священнослужитель храма святителя

Николая во Владычной слободе города Вологды. Николая во Владычной слободе города Вологды. Свои рассказы и повести публиковал в российских и зарубежных изданиях: еженедельниках Свои рассказы и повести публиковал в российских и зарубежных изданиях: еженедельниках

“Литературная Россия” и “Наша Канада”, журналах “Крещатик”, “Новый Берег”, “Литературная Россия” и “Наша Канада”, журналах “Крещатик”, “Новый Берег”, “Чайка”,”Русский дом”, “Наша улица”, “Север”,”Лад”, “Южная звезда», «Сибирские огни», “Чайка”,”Русский дом”, “Наша улица”, “Север”,”Лад”, “Южная звезда», «Сибирские огни», “Вологодская литература”, «Наше поколение», “Венский литератор”, альманахе “Литрос”.“Вологодская литература”, «Наше поколение», “Венский литератор”, альманахе “Литрос”.

Автор книг прозы, вышедших в Вологде. Победитель в номинации “проза” международного литературного фестиваля Автор книг прозы, вышедших в Вологде. Победитель в номинации “проза” международного литературного фестиваля “Дрезден-2007” , лауреат “Литературной Вены-2008”, лауреат международного конкурса, посвященного 200-летию “Дрезден-2007” , лауреат “Литературной Вены-2008”, лауреат международного конкурса, посвященного 200-летию Н.В.Гоголя, победитель конкурса имени Ю.Дружникова на лучший рассказ журнала “Чайка” ( США ).победитель конкурса имени Ю.Дружникова на лучший рассказ журнала “Чайка” ( США ). Весной 2011 года принят в Союз писателей 21 века.

повесть повесть Посвящается Н.Н.

ПрозаПроза

Николай ТолстиковНиколай ТолстиковНиколай ТолстиковНиколай Толстиков

Page 29: Истоки №18

29

Мать пекла просфоры для единственного в городе храма. Ее, всегда ходившую в темной долгополой одежде и наглухо, по самые брови, укутанную в такой же темный платок, со строгим взглядом немигающих глаз и со скорбно поджатыми в ниточку губами, соседи по улочке именовали “попадьей” или “монашенкой”. А Руфа, стало быть, все, кому не лень, обзывали “попенком”.

Как он ненавидел свое прозвище и желал избавиться от него! Чтобы каждый слабак или дев-чонка не дразнились, Руф пытался липнуть к самым хулиганистым пацанам в школе. Те подбивали простодушного, бесхитростного Руфа вытворять разные пакости учителям, дурачиться на уроках, но выстроить из себя “крутого” у него все равно не получалось. Проклятая кликуха оставалась, как при-кленная, а дома еще мать за шалости славно лупцевала сынка вицей.

Руф, переваливаясь с двойки на тройку, героически дотянул восьмилетку, а дальше путь известен: шапку в охапку и бегом в “пэтэуху”!

Азы профессии столяра и плотника он осваивал охотно; на другом краю города, среди незнакомой ребятни, и прозвище, наконец, от него отлипло. Разве еще кто из соседей по набережной улочке поминал да и то изредка: был бы Руф гладкий и пузатый, с бородищей до пупа, а то он ростом не удался, в кости мелковат, сух - в чем только душа держится; глаза на узком длинном личике - навыкат, водянистые, мамкины.

В пору отрочества басина у него прорезался; мужики-наставники на практике в стройкомбинате хохотали: мол, всех девок и баб, паренек, этаким своим гласом распугаешь! И как в воду глядели: семейством впоследствии Руф так и не обзавелся, остался холостягой. Оббегал его слабый пол: ведь он забудется, недотепа, гаркнет во всю мощь, что воронье с гвалтом с деревьев сорвется, любая тут перепугается. Но душою-то он добрый... У учителей, на чьих уроках сглупу изгалялся, прощения готов просить и свою суровую мать на руках бы бережно носил, если б позволила. А коли не приветил его никто, развел тогда Руф в сарайке возле дома целую колонию кроликов, заботился о них и, бывало, ночевал среди этих ушастых и пушистых созданий. Что поделать, если плотничанье и столярное ремесло располагают иногда к закладыванию “за воротник”.

Случалось, в ненастье в сараюху вместе с Руфом затесывался компаньон, а то и не один. Через некоторое время вечернюю тишину встряхивал хорошо знакомый соседям бас, выводя слова какой-нибудь разудалой песни. Концерт продолжался до тех пор, пока в дверях сарайки не появлялась разъ-яренная мать Руфа , сжимая в руках суковатую палку. Основной удар принимал на себя Руф, пока гости невредимыми уносили ноги.

После “добавочной” утренней головомойки

он, смятенный, превозмогая сушь во рту, пытался оправдываться перед матерью, припоминая чьи-то чужие слова: “ Не мы такие, жизнь такая!”

А жизнь катилась и катилась... Не в гору и не под гору. В последнее время Руф все чаще заглядывал по утрам в комнату к матери и, стоя на пороге, вслед за нею шептал затверженные с детства слова молитв. Мать в такие дни смягчалась и сына, вкушавшего небогатый обед, не одаривала суровыми взглядами и не ворчала под скорый брякоток его ложки.

И в храм, что от дому неподалеку, возрождаемый из бывшего педуниверситетского склада, стал заходить.

Тем более, настоятель отец Павел, прослышав про Руфовы плотницкие навыки, столярничать пригла-сил.

Раз, поправляя в комнате матери грозящую вот-вот сорваться со стены полку со старинными книгами, Руф неуклюже уронил на пол тяжеленный том и между раскрытых его страниц заметил надорванный пожелтевший почтовый конверт. Листочек письма он не успел прочесть, разобрал лишь в конце подпись: «Еще раз простите! К сему муж ваш несчастный иерей Петр.»

Мать выхватила письмо из рук сына, скомкала торопливо и на его недоуменный взгляд ответила нехотя, сурово поджимая губы:

- От отца твоего. - Так он жив и…поп? - Не ведаю, жив ли, давно было… Убежал неведомо

куда монастырь искать, чтоб грехи свои замаливать. Руф прежде не раз пытался расспросить у матери

о своем отце, но она отмалчивалась. А сын знал: не захочет – слова клещами не вытянешь. И отставал.

Он рассказал обо всем на исповеди отцу Павлу. А тот, похоже, даже обрадовался: - Так ты потомственный, Руф?! Буду готовить из

тебя диакона. Мне помощник в храме очень нужен.

3Когда будущий «ставленник» Руф Караулов

неуклюже откланялся и ушел, владыка Серафим вспомнил все. Не зря фамилия кандидата заставила его напрячь память. От воспоминания больно кольнуло сердце. Серафим в ту давнюю пору еще только-только начинал служить священником....

Из алтаря отец Серафим, правя пасхальную заутреню, не видел, отчего в храме вспыхнул по-жар. Это уж потом рассказывали, что у кого-то из прихожан, стоящих вплотную к подсвечникам, ус-тавленным множеством зажженных свечей, загорелся рукав одежды.

Больше самого бедолаги испугался отец Петр, поблизости за аналоем принимавший исповедь у старушек. С воплем метнулся он в узкий проход в толпе заполонившего храм люда, навострив перед

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 30: Истоки №18

30

собой клюшку, заковылял, припадая на больную ногу, собой клюшку, заковылял, припадая на больную ногу, подбитым селезнем, расталкивая всех, к выходу.

В храм, помимо прихожан, набилось просто зевак, В храм, помимо прихожан, набилось просто зевак, даже подвыпившая молодежка сумела просочиться даже подвыпившая молодежка сумела просочиться сквозь оцепление из милиционеров и комсомольцев-сквозь оцепление из милиционеров и комсомольцев-активистов. Вслед поповскому истошному воплю активистов. Вслед поповскому истошному воплю все стиснутое толстыми стенами скопление людей все стиснутое толстыми стенами скопление людей встревоженно колыхнулось и схлынуло к притвору, встревоженно колыхнулось и схлынуло к притвору, к крутой, ведущей на улицу лестнице. Кто-то из к крутой, ведущей на улицу лестнице. Кто-то из задних не устоял на ногах, соскользнул со ступеней, и задних не устоял на ногах, соскользнул со ступеней, и жалобный заячий вскрик сгинул в заполошном топоте жалобный заячий вскрик сгинул в заполошном топоте множества ног, перепуганном рокоте голосов. И опять множества ног, перепуганном рокоте голосов. И опять кто-то задавленно вскрикнул в толпе, пытающейся в кто-то задавленно вскрикнул в толпе, пытающейся в тесноте притвора вырваться на улицу, и еще загас чей-тесноте притвора вырваться на улицу, и еще загас чей-то предсмертный стон.

Владыка Гавриил показался в раскрытых “царских Владыка Гавриил показался в раскрытых “царских вратах”, своим слабым голосом попытался докричаться вратах”, своим слабым голосом попытался докричаться до охваченного ужасом людского скопища, вразумить, до охваченного ужасом людского скопища, вразумить, успокоить паству, да куда там...

Он повернулся и тяжело упал перед Престолом на Он повернулся и тяжело упал перед Престолом на колени, согнулся в земном поклоне. Прежде гордый, колени, согнулся в земном поклоне. Прежде гордый, даже надменный старец древней княжеской крови даже надменный старец древней княжеской крови шептал горячо и торопливо: “Господи, помоги! Остуди шептал горячо и торопливо: “Господи, помоги! Остуди неразумных!”

Диаконской дверью в алтарь по-хозяйски вошел Диаконской дверью в алтарь по-хозяйски вошел местный уполномоченный по делам религий Аким местный уполномоченный по делам религий Аким Воронов. Во всеобщей суматохе и панике он, похоже, Воронов. Во всеобщей суматохе и панике он, похоже, не растерялся только один. Сгреб в охапку бедолагу-не растерялся только один. Сгреб в охапку бедолагу-старушонку, нечаянную виновницу пожара, содрал с старушонку, нечаянную виновницу пожара, содрал с нее тлеющую лопотину, бросил на пол, затоптал.

- Думаешь, боженька поможет? А, ваше сиятельство? - Думаешь, боженька поможет? А, ваше сиятельство? Чего ж молчите?

Воронов с издевкою называл архиерея вместо Воронов с издевкою называл архиерея вместо “преосвященства” на светский манер “сиятель-“преосвященства” на светский манер “сиятель-ством”, норовя лишний раз подоткнуть, что владыка ством”, норовя лишний раз подоткнуть, что владыка был далеко не пролетарского происхождения, а из был далеко не пролетарского происхождения, а из аристократической, недобитой революционными аристократической, недобитой революционными бурями семьи, сбежал с братом за границу. Тот и до сих бурями семьи, сбежал с братом за границу. Тот и до сих пор там. Что братья за “бугром” поделывали - большой пор там. Что братья за “бугром” поделывали - большой вопрос, но, когда товарищ Сталин ослабил нажим вопрос, но, когда товарищ Сталин ослабил нажим на “длинногривых”, скромный монашек вернулся на на “длинногривых”, скромный монашек вернулся на родину и вскоре епископом стал.

Да тут Никита Сергеевич Хрущев твердо пообещал Да тут Никита Сергеевич Хрущев твердо пообещал показать последнего попа по телевизору. И выперли показать последнего попа по телевизору. И выперли епископа Гавриила из Ленинграда в далекий северный епископа Гавриила из Ленинграда в далекий северный город. Забыл господин, где находится, не во Франции, город. Забыл господин, где находится, не во Франции, а в Советской стране, стал разные вредные проповеди а в Советской стране, стал разные вредные проповеди о божественном за каждой службой произносить. В о божественном за каждой службой произносить. В храм потянулись молодые оболтусы, и в одиночку, и храм потянулись молодые оболтусы, и в одиночку, и ватагами. Интеллигенция всякая, гнилая, крадучись, ватагами. Интеллигенция всякая, гнилая, крадучись, зачастила туда, поразвесила уши.

Но здесь на то и есть он, Аким Воронов, мужик Но здесь на то и есть он, Аким Воронов, мужик далеко не промах. В войну служил в “особом” отделе, далеко не промах. В войну служил в “особом” отделе, с поднадзорными много церемониться не привык, не с поднадзорными много церемониться не привык, не особо тороват был и к попам. Грузный, неуклюжий особо тороват был и к попам. Грузный, неуклюжий Аким расхаживал по алтарю по-хозяйски, людская Аким расхаживал по алтарю по-хозяйски, людская

суматоха в храме вроде б как его и не касалась, он подошел к отцу Серафиму и, обдав того тяжким табачным духом, приблизил почти вплотную свое лицо, скривленное в глумливой усмешке:

- Тебе, батько, ответ держать, как настоятелю... Коли какую божью овцу в толкотне задавили. Слыхал я, как ты тут перед службой с начальником оцепления толковал на счет того, чтобы молодежку в церковь пропустили. Видишь, что приключилось?! Теперь хоть на коленках передо мной ползай, но регистрации я тебя лишу. Говорил я тебе: ты ж кандидат технических наук, светлая голова, и какого только праха в попы полез?! Не пацан зеленый, а почти профессор!

Жертвы были. В давке на лестнице затоптали насмерть старушонок - божьих одуванчиков; власти стали искать “крайних”, и ясно, что нашли. Владыку Гавриила насильно отправили “на покой”, а отец Серафим, официально” почисленный за штат”, фактически был вышвырнут властным пинком без всяких средств к существованию: говорили, что легко еще отделался...

Отец Петр подстерег его поздним вечером возле арки ворот в церковной ограде, выкурнул откуда-то из темноты в круг света под тусклым фонарем и заковылял навстречу, волоча за собой угловатую дрыгающуюся тень. Хотел было по-братски расцеловаться, но замер с раскинутыми руками на полпути:

- Ты прости меня, отче! Все твои беды из-за меня… Но не по своей я воле!

Отец Серафим на миг представил довольную ухмыляющуюся физиономию Акима Воронова и, не останавливаясь, прошел мимо отца Петра, буркнув под нос:

- Бог простит!- Испугался я, пойми! Давно уж испугался! – нет,

не кричал, а бормотал ему вслед, испуганно озираясь, отец Петр…

Приехав в этот город на архиерейскую кафедру много лет спустя, владыка Серафим поинтересовался судьбой отца Петра Караулова, но никто ничего толком о нем не знал. Пропал человек.

4 Ленка сидела у окна, закинув ногу на ногу, и курила.

Сделав затяжку, она картинно, вальяжно отводила в сторону руку с зажатой в пальцах длинной пахучей сигареткой. При этом движении полы Ленкиной легонькой, явно нарочно не застегнутой кофточки расходились, бесстыже оголяя упруго колыхающиеся груди с большими темными кружками сосков. Ленка опять подносила к своим губам сигарету и, усмехаясь, краешком глаза следила за смущенным Руфом, жмущимся испуганно в своем углу.

И откуда, из какого далека она взялась?!.Руф вроде б уж и не вспоминал о голенастой

рыжей девчонке из соседнего дома. Там жил одиноко

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 31: Истоки №18

31

старый холостяк, школьный учитель, и каждое лето его навещала старшая сестра. Вместе с ней из далекого неведомого города приезжало и ее семейство: дочь, зять-капитан, и внучка. Черноволосый капитан, затянутый в парадную форму, щеголевато прогуливался под ручку с толстушкой-женой по городским улочкам, выразительно по-хохлацки “ гэкая”. Служил папаша не ахти в каких знаменитых и привилегированных войсках, всего-навсего в автобате, но малолеток Руф о том не ведал, взирал завороженно на редкие медальки к разным юбилеям на офицерской груди.

Впереди четы выпрыгивала бойко рыженькая конопатая девчушка. Вот уж сорви-голова! Стоило ей приехать, и вся ребятня с улочки сбегалась к своей заводиле. Толокся тут и Руф на правах ближнего соседа: в игры играть его местная пацанва не больно привечала. Начнут смеяться над большущей, словно капустный кочан, его башкой, болтающейся на хилом тельце от плеча к плечу, над штопанной-перештопанной затрапезной одежонкой - сам убежишь от позора из компании. При Ленке - нет, хоть бы словечко ехидное кто сказал, Ленке в рот глядят самые что ни на есть Руфовы обидчики. Почему и как насмешливая и дерзкая девчонка прониклась жалостью к несуразному соседскому мальчишке? Бог весть; она ведь не только его от задир защищала. Видел бы кто из них, как Ленка втихаря выносила из дома для своего друга кусок булки с маслом или горсть конфет и угощала его в укромном месте. Руф поначалу, краснея и глотая голодные слюнки, мужественно отнекивался от по-дарков, но Ленка настаивала, как всегда:

- Не ерепенься!.. Бери! Никто знать не будет...Папа-офицер и мамуля поглядывали за тем, как

неотступно таскается лопоухий заморыш за их дочкой, посмеивались снисходительно:

- Кавалер...Эх, беда, беда, когда и вправду пора этому подошла!

На танцплощадке в городском саду пацаны вьюнами вились возле Ленки, по-городскому подчибриченной, своих местных подружек, начи-вавших в Ленкином присутствии застенчиво пышкаться, позабыли. Руфа, понятно, отпихнули в сторонку, да и на танцульках-то он, несуразный, когда пытался кривляться и дергаться, только хохот всеобщий вызывал. Но Руф на этот раз толчков и тычков не забоялся, от Ленки не отступался ни в какую, ни на шаг. Его вытащили без церемоний за шиворот крепкие высокие пацаны. Рассчитывали, видно, снабдить его добрым “пенделем - и пускай несется с ревом восвояси. В другом случае Руф, может быть, так бы и поступил, но тут-то кровное, почти родное, единственное хорошее в его жизни отбира-ли! И он со злобным рыком - басишко знаменитый уже прорезался - расстегнул на себе солдатский ремень и начищенной звездастой бляхой с оттягом одного из обидчиков по заднице припечатал. Тот с воем - прочь, и все остальные от Руфа отстали. Малохольный, чего с

него взять! Шпана!Жаль, что вот Ленка, возле которой он теперь вполне

заслуженно вертелся и дыхнуть на нее боялся, вскоре уехала. На прощание прижала к себе засмущавшегося Руфа, сочно и вполне умело поцеловала его прямо в губы. И больше не бывала в Городке...

Она присылала иногда письма, да из Руфа выходил плохой сочинитель ответов, с грамотешкой парень был не особо в ладах. Потом вся переписка заглохла. Однажды от Ленки все-таки опять пришло письмо. Руф как раз “дембельнулся” из доблестных войск стройбата, где все два года службы в северных лесах исправно обрубал сучки на поверженных в делянках деревьях. Ленка писала, что вышла замуж за одноклассника, лейтенанта, которого давно и преданно любила.

Руф напился с горя и выл, валяясь на крыльце, чем перепугал свою суровую мамашу. Может быть, впервые дрогнувшим голосом уговаривала она сыночка успокоиться...

- Ты надолго, Лена?- Поживу пока, дом после дядюшки продам.

5Владыка иногда выбирался на фортепианный

концерт. В старинном зале консерватории на ложах с затейливой лепниной было немало укромных уголков, и знакомец-директор устраивал ему местечко, скрытое от любопытных, а порою и – насмешливо-иронических взоров. Время еще было такое, что церковь в стране вроде б как и существовала, но везде старательно делался вид, что ее как бы не было и вовсе.

Ждали выступления заезжей знаменитости, по этому поводу вывесили яркую афишу, где в уголке все-таки скромным убористым шрифтом притулили парочку фамилий преподавателей консерватории.

Знаменитость, естественно, выступила на бис: румяный улыбчивый толстяк в черном фраке долго и охотно раскланивался публике. Игру преподавателей и студентов слушали не так внимательно; вот уже за рояль сел и последний выступающий – высокий лысоватый человек в очках и с короткой бородкой-шотландкой. Ширпотребовский костюм сидел на нем мешком, вызвав у кое-кого из публики снисходительные улыбочки . На первых рядах в партере и вовсе сожалеюще заухмылялись, когда музыкант беспомощно подслеповато уткнулся в листы партитуры. Но вот он прикоснулся длинными пальцами к клавишам, и… весь зал потом, стоя, аплодировал, требовал еще и еще! Даже заезжая знаменитость вышла под занавес выступления и со слегка сконфуженным видом пожала неизвестному музыканту руку…

Память на лица у владыки была преотменная, но все-таки за вечерним богослужением в кафедральном

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 32: Истоки №18

32

соборе он с немалым трудом узнал в неприкаянно соборе он с немалым трудом узнал в неприкаянно жмущейся в дальнем углу долговязой фигуре того жмущейся в дальнем углу долговязой фигуре того музыканта-виртуоза. Без сомнения, у человека что-то музыканта-виртуоза. Без сомнения, у человека что-то случилось, и владыка послал ипо-диакона пригласить случилось, и владыка послал ипо-диакона пригласить его после службы к себе.

- У меня два горя воедино слились… - первые - У меня два горя воедино слились… - первые слова дались ему нелегко, с болью, но под внима-слова дались ему нелегко, с болью, но под внима-тельным сочувственно- добрым взглядом владыки тельным сочувственно- добрым взглядом владыки он разговорился. Склонив набок голову с ранними он разговорился. Склонив набок голову с ранними залысинами, музыкант беспокойно перебирал в залысинами, музыкант беспокойно перебирал в длинных тонких пальцах снятые очки; худощавое лицо длинных тонких пальцах снятые очки; худощавое лицо его с набрякшими синими мешками под беспомощно его с набрякшими синими мешками под беспомощно близорукими глазами выглядело измученным. – В близорукими глазами выглядело измученным. – В один месяц. Сначала отец… наложил на себя руки. один месяц. Сначала отец… наложил на себя руки. Повесился. Всю войну прошел, политруком роты был. Повесился. Всю войну прошел, политруком роты был. И потом на партийной работе долго. Атеист до мозга И потом на партийной работе долго. Атеист до мозга костей. Религия – пережиток прошлого, «опиум для костей. Религия – пережиток прошлого, «опиум для народа». И меня так воспитывал: если уж довелось народа». И меня так воспитывал: если уж довелось зайти в храм, то только как бездушному экскурсанту. зайти в храм, то только как бездушному экскурсанту. И я не думал тогда, что бывает это и по-другому… И я не думал тогда, что бывает это и по-другому… «Союз» развалился, и отец мой сник, потерялся. Он «Союз» развалился, и отец мой сник, потерялся. Он же не как те «перевертыши» , сегодня – коммунисты, же не как те «перевертыши» , сегодня – коммунисты, завтра – капиталисты, лишь бы у «кормушки» быть, завтра – капиталисты, лишь бы у «кормушки» быть, он идейный. Жаль, для Бога у него места в душе не он идейный. Жаль, для Бога у него места в душе не нашлось ни раньше, ни позже. Может быть, так бы он нашлось ни раньше, ни позже. Может быть, так бы он и не поступил…

А мой сын… Играли возле железной дороги А мой сын… Играли возле железной дороги школьники, под вагоном стоящего на путях поезда школьники, под вагоном стоящего на путях поезда решили на другую сторону перешмыгнуть, а тут состав решили на другую сторону перешмыгнуть, а тут состав и тронулся. Все успели проскочить, только сына одного и тронулся. Все успели проскочить, только сына одного под него затянуло. Он еще , в реанимации находясь, под него затянуло. Он еще , в реанимации находясь, жил, мучился. Врачи разводили ру-ками: спасения нет. жил, мучился. Врачи разводили ру-ками: спасения нет. Я в угол забился в каком-то беспамятстве: куда бежать, Я в угол забился в каком-то беспамятстве: куда бежать, что делать? И так до самого конца…А вот попросить что делать? И так до самого конца…А вот попросить помощи у Бога… - собеседник поднял на владыку помощи у Бога… - собеседник поднял на владыку заблестевшие глаза. – Даже в голову тогда не пришло. заблестевшие глаза. – Даже в голову тогда не пришло. Правда, потом я взмолился, но поздно, поздно… Правда, потом я взмолился, но поздно, поздно… Теперь всякий ин-терес к любимым делам, да вообще Теперь всякий ин-терес к любимым делам, да вообще к жизни потерян.

- К Богу прийти никогда не поздно, - владыка, - К Богу прийти никогда не поздно, - владыка, выслушав рассказ, помолчал и предложил: - Вы ведь выслушав рассказ, помолчал и предложил: - Вы ведь не только музицируете, но и поете? Тенор? Не могли не только музицируете, но и поете? Тенор? Не могли бы вы петь в церковном хоре на клиросе?..

«И вновь обрел человек себя. С Богом. И стал со «И вновь обрел человек себя. С Богом. И стал со временем нынешним отцом Павлом, настоятелем временем нынешним отцом Павлом, настоятелем храма в городе. Теперь уж и он сам людей приводит Богу храма в городе. Теперь уж и он сам людей приводит Богу служить. Как вот того Руфа, сына Петра Караулова.»

Владыку Серафима немного утомили Владыку Серафима немного утомили воспоминания, он задремал в своем удобном глубоком воспоминания, он задремал в своем удобном глубоком кресле. В старческом чутком сне привиделись мать и кресле. В старческом чутком сне привиделись мать и отец…

Отец был из обедневших дворян, карьеру делал Отец был из обедневших дворян, карьеру делал споро, приспосабливаясь ко всему сам и особо ни на споро, приспосабливаясь ко всему сам и особо ни на кого не надеясь. И пока не «грянуло» в семнадцатом кого не надеясь. И пока не «грянуло» в семнадцатом году, он успел дослужиться до чина статского году, он успел дослужиться до чина статского советника.

Мама родилась в семье известного петербургского фабриканта, и злые языки поговаривали, что денежки тестя помогали хоть и родовитому, но голоштанному зятьку прыгать по служебной лесенке. Пусть и идеек либеральных он не чуждался и по воскресным дням его в церковь калачом не заманить.

Жена же по всему была у него истинно верующая. Красавица с печальными черными глазами, она старалась не пропустить ни воскресной или праздничной обедни, стояла возле алтаря, клала поклоны, неспешно крестясь и шепча молитвы. Ее неизменно обступала тройка притихших сыновей. Впрочем, старшие мальчики вскоре перестали приходить на службы, оставался только младшенький Сима. Батюшка ввел его в алтарь, и Сима быстро наловчился помогать пономарю раздувать кадило, выносить на полиелеях свечи..

На него одного из прислуживающих в алтаре полдесятка мальчишек – поповичей и дьячат, во время своей последней службы возложил стихарь митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин.

-Не зря он выбрал тебя, не зря… - гладя по голове сына, шептала мать, укутанная в черный траурный платок. У Симы еще радость и ребячья гордость толком не улеглась, когда в семье узнали, что после скоропалительного процесса большевики умучили святителя. Сима, облачаясь перед службой в блестящий, расшитый крестиками стихарь, еще не осознавал происшедшего своим детским умишком – шел-то пареньку шестой годик.

В городе закрывали храмы, взрывали их или превращали в склады, бани, клубы, но мать по-прежнему, проезжая в трамвае, крестилась на оскверненные руины, и насмешки окружающих не пу-гали ее.

Зато отец…Он пытался бежать и дальше в ногу со временем, даже облик принял «аля-Ленин». В кепке, при галстуке в крупный горошек, бородка – клином, витийствовал он, бывало, на митингах и собраниях, благо из писарей пролетарии продвинули его в бухгалтеры. Но «попутчиком» своим, несмотря на все его потуги, не посчитали – отец загремел в тюрьму, как заговорщик, и отпустили его оттуда больным и сломленным домой умирать.

Незадолго до кончины он попросил привести священника. Пожилой батюшка, принимая исповедь, не скоро вышел из его комнаты.

- Да, после такой силы покаяния, он больший христианин, чем мы с вами! – вздохнул, прощаясь, бывалый протоиерей…

У Серафима жизнь сложилась так, что сан священника он решил принять, когда ему было уже много за сорок. Не испугала и «черная» для церкви хрущовская пора. Инженер, кандидат технических наук: все вроде б в жизни есть. Не все поняли и приняли этот его шаг, многие оттолкнулись. А он знал:

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 33: Истоки №18

33

пришло время исполниться благословению святителя-мученика…

В ответе ли сын за поступки отца? Опять на мгновение мелькнули перед глазами Карауловы: несчастный отец Петр , Руф. Надо рукополагать в сан диакона сына, не поминая старые обиды. Бог - судья непутевому отцу. «Жатвы много, делателей мало…»

6 Руф Караулов считал себя все-таки приличным

работягой, в праздничные дни выбривался чисто – бородку отпустил, когда в церковь ходить стал, оболакивался в незатасканную рубаху и штаны с надрюченными «стрелками». В будни-то ладно, можно и кое-как бродить, в рабочем: мастеровой мужик – невелик кулик.

Коля Шибаленок и в будни и в праздники вышагивал в одних и тех же замызганных, давным-давно потерявшим первоначальный цвет и форму обносках с чужого плеча. Маленькие поросячьи глазки на опухшей от постоянной опохмелки роже с кустами щетины на щеках заплыли, превратились в хитрющие щелочки; под грузным коренастым телом - кривые ноги враскоряк: не сразу поймешь, что «поддал» ли хорошенько Шибаленок накануне или «прозрачен, аки стеклышко».

Коля трудился экспедитором-грузчиком в общепите, помимо кое-какой силенки , обладал прон-зительно визгливым голосом. Ошалев от его раздраженного тембра, а еще пуще – от выражений, раз-бегались, бывало, даже грузчики, а бабы-продавщицы боязливо-заискивающе обращались к Шибаленку по имени-отчеству.

Руф, он и до седых волос – Руфик, Руфка, а тут шаромыжника – и так уважительно!.. Обидно!

С начальством Коля был ласков и обходителен, подобострастен до неприличия, до распускания слюней, и еще одно обстоятельство присутствовало: Шибаленок мог запросто «настучать» на ближ-него. За что Колю , в изрядном подпитии, не раз подкарауливали и метелили мужики.

Руф и Шибаленок жили на одной улице, правда. в разных концах, были ровесники, учились в од-ной школе. У обоих были неласковые суровые матери – Шибалиха голосиной обладала еще покруче сынка, не дай Бог, какой ротозей забредал на территорию возле общепитовской конторы, где бабка орудовала метлой, и невзначай ронял окурок. Шибалиха не только орала благим матом, но и норовила отхлестать нарушителя своим орудием труда. Часто попадало на орехи и подвыпившему сынку, мать на расправу не скупилась.

Коля и Руф, получалось все время, как-то нигде не «пересекались». Ни в мальчишеских потасов-ках, ни потом – за столиком в пивнухе или за одним стаканом на бревнышке под забором, ни тем бо-лее – в библиотеке, где Руф брал почитать исторические

романы и книги «просто о жизни», а Коля, наверное, кроме букваря, ни одной книжки больше не осилил.

Руф был удивлен, да куда там! – потрясен, когда увидел знаменитого матюкальщика стоявшим на воскресной службе в церкви. Шибаленок, скромно потупив глазки, топтался возле солеи, на самом виду, напротив «царских врат», оттеснив испуганно поглядывающих на него старушонок. Заметив Руфа, он дружелюбно подмигнул ему, как старому приятелю.

С какого уж бока сумел Шибаленок подкатиться к настоятелю отцу Павлу, Бог весть… Для батюшки, говорят, всякий брат во Христе – свой.

Коля вваливался всегда шумно, заполняя настоятельскую каморку-келью смрадной вонью перегара, мочи, табачища. Растягивая в умильно-заискивающей улыбке помятую, с линялым «фингалом» под глазом, рожу, бросался к отцу Павлу, хватал его руку и принимался смачно ее лобызать. Потом облапливал за плечи худощавую фигуру священника:

- Лучший друг ты мой, отец святой! Руф, починяющий оконную раму, тоже удостоился

дружеского кивка: привет, столяр! - Тетку надо причастить, она уж там на последнем

издохе, давно лежит, не встает, - затараторил Шибаленок. - В пригороде это, в Луках! Я там тебя, отец родной, в любое время с автобуса встречу и в нужное место проведу.

- Да, тут дело такое, отлагательства не терпит, - согласился отец Павел. – Давайте, договоримся, где и когда?..

В сопровождающие батюшка взял Руфа, все-таки местный житель. С городом приезжий отец Павел был еще плохо знаком, а тут пригород, поселок. Руф там тоже никогда не бывал, но промолчал о том.

В тряском, дребезжащем всеми внутренностями автобусе–«сарае», видимо, только что выпущенном в рейс, пока добирались до места, отец Павел продрог в своем тонком осеннем пальтишке. На конечной остановке путники поспешно выскочили из промороженного салона – на улице показалось много теплее. Возле покосившегося, с исцарапанными всякими похабными надписями стенами па-вильончика их никто не ждал.

- Может, задерживается где Коля? Сейчас прибежит? – с надеждой вопросил отец Павел, озираясь по сторонам.

- Чего его ждать-то? Пойдем сами! – спустя какое-то время предложил Руф, глядя на съеженного вконец на пронизывающем до костей мартовском ветру батюшку. Аж стекла очков на носу у бедного изморозью покрылись.

И тут выяснилось, что ни названия улицы, ни номера дома, где ожидала болящая старушка, ни тот и ни другой не знают.

Руф махнул безнадежно рукой на длинную череду одинаковых, как близнецы, бараков-времянок

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 34: Истоки №18

34

пристанционного поселка: - Поехали, отец Павел, обратно! Где тут искать?! - Поехали, отец Павел, обратно! Где тут искать?! - И все-таки давай попробуем… - стуча зубами, - И все-таки давай попробуем… - стуча зубами,

не согласился священник. В ответ на расспросы, где обретается недвижная В ответ на расспросы, где обретается недвижная

богомольная бабулька, встречные прохожие, по-богомольная бабулька, встречные прохожие, по-глядывая с удивлением на двух бородачей, недоуменно глядывая с удивлением на двух бородачей, недоуменно пожимали плечами.

Поплутав вдоволь по всяким проулочкам, Поплутав вдоволь по всяким проулочкам, путники окончательно приуныли, и тут Руф хлопнул путники окончательно приуныли, и тут Руф хлопнул себя по лбу – вот уж верно: «хорошая мысля приходит себя по лбу – вот уж верно: «хорошая мысля приходит опосля»!

Первая же небритая, красноносая, слегка Первая же небритая, красноносая, слегка пошатывающаяся личность изрекла:

- Шибаленок? Да он, вон, в пивнухе возле - Шибаленок? Да он, вон, в пивнухе возле остановки гужбанит!

И точно. Едва заглянул Руф в питейное заведение И точно. Едва заглянул Руф в питейное заведение – и за ближним к выходу столиком обнаружил-ся – и за ближним к выходу столиком обнаружил-ся притулившийся там Шибаленок. Он лениво, вроде притулившийся там Шибаленок. Он лениво, вроде б как нехотя, дотягивал из кружки оденок пива, б как нехотя, дотягивал из кружки оденок пива, дремал-не дремал, раскачиваясь на кривых ногах и с дремал-не дремал, раскачиваясь на кривых ногах и с блаженством жмуря щелки глаз. Но стоило его соседу, блаженством жмуря щелки глаз. Но стоило его соседу, тщедушному мужичку, от переизбытка пития заикать тщедушному мужичку, от переизбытка пития заикать и устремиться на выход, как Коля, не кумекая долго, и устремиться на выход, как Коля, не кумекая долго, подвинул к себе его недопитую кружку и стремительно подвинул к себе его недопитую кружку и стремительно выглотал из нее пиво.

Руфу так и зазуделось подойти и треснуть Руфу так и зазуделось подойти и треснуть хорошенько по этой мятой довольной харе! Шибаленок хорошенько по этой мятой довольной харе! Шибаленок опередил: сначала по его лицу промелькнуло опередил: сначала по его лицу промелькнуло удивление, потом в более активно зашабарошившемся удивление, потом в более активно зашабарошившемся мозгу возникло воспоминание – и вот Коля, скорчив мозгу возникло воспоминание – и вот Коля, скорчив виновато покаянную мину, заторопился навстре-чу виновато покаянную мину, заторопился навстре-чу Руфу:

- Ой, с батюшкой меня простите! Давно вас жду! - Ой, с батюшкой меня простите! Давно вас жду! Забежал вот на минутку погреться…

Увидев на улице продрогшего отца Павла, Увидев на улице продрогшего отца Павла, Шибаленок и умильную слезу бы наверно пустил, Шибаленок и умильную слезу бы наверно пустил, кабы священник сурово не подогнал его:

- Веди! - Это рядом! Вон там!Коля вбежал на крылечко неказистого домика, Коля вбежал на крылечко неказистого домика,

не особо церемонясь, забарабанил кулаком в дверь. не особо церемонясь, забарабанил кулаком в дверь. Вскоре дверное полотно заходило ходуном уже под Вскоре дверное полотно заходило ходуном уже под его пинками, но по-прежнему никто не спешил его пинками, но по-прежнему никто не спешил открывать.

- Уф! – Шибаленок грязной ладонью вытер - Уф! – Шибаленок грязной ладонью вытер испарину со лба, оставляя на нем черные полоски. – испарину со лба, оставляя на нем черные полоски. – Васька, гад, сын ейный, не иначе, на работу убежал. Нас, Васька, гад, сын ейный, не иначе, на работу убежал. Нас, мудило, не дождался! А она, хозяйка-то, больше года с мудило, не дождался! А она, хозяйка-то, больше года с кровати не встает. Он подошел к окну с приоткрытой кровати не встает. Он подошел к окну с приоткрытой форточкой, постучал в стекло:

- Бабуля, слышишь? Мы с батюшкой тут, не - Бабуля, слышишь? Мы с батюшкой тут, не виноваты только, что к тебе не попасть…

И потупил свои плутоватые глазки под сердитым И потупил свои плутоватые глазки под сердитым и уничтожающим взглядом отца Павла из-под и уничтожающим взглядом отца Павла из-под стеклышек очков.

В дверном замке вдруг заскрежетал ключ. Дверь распахнулась; на пороге стояла, цепляясь за дверные косяки, иссохшая – одна тень! – старуха в исподнем. На застывшем, неподвижном, будто маска, испитом жестокой болезнью, землистого цвета лице ее жили одни только глаза, и было во взгляде их что-то уже далекое от мирской суеты, ведомое человеку лишь на последнем пределе. И еще вера была в них.

Мгновение – и бабулька упала на руки подоспевшему отцу Павлу; Руф с Шибаленком застыли, распялив рты. Старушку унесли в дом; отец Павел едва успел накинуть ей на голову край епитрахили, принимая от нее «глухую» исповедь, и причастить ее Святых Христовых Тайн, как старушка, просветлев ликом, отошла в мир иной.

- Видели? – спросил священник у своих растерянных и потрясенных спутников. - Вот как верить надо!..

7Ленка привычно, гибкой кошкой, запрыгнула за

руль и со знакомыми требовательными нотками в голосе, как в далеком детстве, заторопила Руфа:

- Садись! Ну!Тот с робостью потоптался возле ее серебристого

цвета иномарки, наконец, осторожно забрался в кабину и что есть силы захлопнул дверку.

- Не в трактор же залез!- недовольно сморщила носик Ленка. – Закрывай аккуратно, как холо-дильник!

- А у меня дома только погреб! – простодушно вылупился на Ленку Руф.

Она захохотала, стряхнула с темечка на нос очки с задымленными стеклами и поддала «газку» по ровной ленте асфальта. За городом по буеракам проселочной дороги иномарка поползла и запереваливалась, как большая черепаха. Ленка берегла автомобиль ,дальше бы и не поехала, кабы не хоте-лось туда, куда собрались с Руфом сразу, не сговариваясь, на Лисьи горки.

Низенькие, поросшие редким сосняком горушки далеко за городской окраиной Руф с Ленкой, другие ребятишки в летнюю пору навещали часто, мчались сюда на велосипедах за земляникой, плескались в тихой мелководной речушке рядом. Во взрослой жизни Руф избегал бывать здесь: не хотелось ему тревожить давнее, глубоко спрятанное в душе.

Сейчас он, выбравшись из автомобиля, с каким-то даже изумлением оглядывал горушки или, вернее, то, что от них осталось. Там и сям безжалостно коверкали их безобразные ямы карьеров, валялись вывернутые с корнями засохшие сосенки.

- Колодчик-то цел, не знаешь? – легонько подтолкнула Руфа Ленка. Она, показалось ему, к бедламу вокруг отнеслась спокойно.

- Наверно… - промямлил все еще не пришедший толком в себя Руф и указал рукой на промя-тую в

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 35: Истоки №18

35

высокой траве в сторону от большака колею. Она, петляя, тянулась к кирпичному остову часов-ни на вершине холма.

- Я дорогу проверю! – Руф немного взбодрился и неуклюже, спотыкаясь, побежал по колее впереди автомобиля. Все такой же: на сухом коротконогом теле на длинной, по-мальчишески тонкой шее качается туда-сюда большой «шарабан» головы.

Ленка, наспех промокнув повлажневшие глаза, тихо тронула машину следом…

Колодчик уцелел, кто-то даже подновил его сруб. Возле ворота, обмотанного цепью, поблескивало ведро. Холоденка, поднятая из гулкой глубины, обжигала до ломоты в зубах. Ленка засмея-лась, зачерпнула из ведра полные пригорошни и плеснула на испуганно отпрянувшего Руфа. Потом гибким кошачьим движением дотянулась до него и чмокнула в бородатую щеку, совсем уж ошело-мив бедного.

Выпала вечерняя роса, более-менее сухого пригорка, где бы можно было примоститься поси-деть, не нашлось, и Ленка с Руфом забрались обратно в автомобиль. Ленка приглушила поуркиваю-щий какую-то бодренькую мелодию динамик, попеняла усмешливо Руфу:

- Все молчишь да молчишь! Да меня боишься… Рассказал бы, как живешь!

- Плотничаю вот при храме…- Из тебя, как и раньше, слово хоть клещами тащи!

– вздохнула Ленка. – Давай уж тогда я о себе… Ты помнишь, я все дизайнером мечтала стать? Высокой моды. Ну и стала… инженером-проектировщиком на фабрике обуви. Фасоны разные разрабатывать. Замуж вышла, помнишь, писала тебе? Считала, по любви. У меня будущий муж военное училище заканчивал, в доме жили – квартиры на одной площадке отцы-сослуживцы, «военная кость». Другу моему диплом и распределение получать, а у нас уже дите наметилось. Возлюбленный мой было в сторонку вильнул, вроде б как ни при чем он, но батька у меня – хват еще тот, недаром хохол! Прямиком к начальнику училища! И пришлось свадебку справлять…

Ленка помолчала, вздохнула. - Потом – гарнизоны, загранка. Из Германии

в перестройку нас выкинули. Мой-то муженек, хоть и в майорских погонах, да с одной фуражкой в нашем городе оказался. Никому не нужен, ничего не умеет, только солдат гонять. Приткнулся куда-то охранником, и то уволили за что-то, полгода на работу без зарплаты ходил из принципа вроде как, судился. Да и спился совсем . Слабак…А я на обувную фабрику инженером по старой специальности устроилась. Надо ж сына поднимать, на кого надежда? Освоилась, а там подвернулась возможность выкупить производство за копейки. Теперь вот, кроме фабрики, еще и мастерская не одна у меня по городу. Все мое, пошло дело… А муженек так и под забором в одночасье помер. Не

любила я его. Так, красивенький в молодости был. После него заводились мужички разные: и голытьба-красавчики, и ровня мне, да тоже ни один к сердцу не припал. Всех, как только надоедали, бросала… А поехали со мной! – вдруг, прижавшись к Руфу, горячо зашептала Ленка. – Будем вместе! Ты понимаешь, как везет тебе, дурачку? Из грязи прямо в князи!

Но Руф опять затравленной испуганной псиной сжался в кресле, знал бы, как открыть дверцу, наверняка бы выскочил из машины.

Ленка отодвинулась от Руфа, горько усмехнулась уголком рта: эх ты, тяпа, тяпа!

- Ладно, подумай, реши! Самой мне на шею мужчинке вешаться не солидно. Прости…

8 Шибаленку порою, видимо, надоедало трястись

от холода под грудой тряпья в своей нетопленой комнатушке в коммуналке или ночевать после «возлияний» по городским кочегаркам. Он выдумывал причину для заболевания и заползал в палату местной больнички понежиться на чистых простынях и пожрать, пусть и скудновато, зато размеренно. Благо старые доктора еще полуголодной советской поры хорошо помнили Шибаленка, как экспедитора продуктового склада, и благодарность их за прежние Колины благодеяния не улетучилась с приходом капитализма.

В конце зимы Шибаленок не стал дожидаться теплых дней, с загноившимся пальцем залег в боль-ницу. Тут его и повстречал отец Павел, пришедший соборовать одного старичка. Дедуля где-то упал и сломал бедренную кость, лежал на койке с ногой – на вытяжку, впрямь как летчик-испытатель после катастрофы.

Коля, радостный, вышмыгнул из соседней палаты, с бодрым кликом полез лобызаться к батюшке, засуетился возле него, норовя ему подсобить: зажег свечку и тут же, шумно вздохнув, загасил ее.

Закончив таинство соборования, отец Павел, морщась от ядреного духа, исходящего от старичка, спросил Шибаленка:

- Ты истинно верующий? - Да! – Шибаленок, состроив торжественно-

скорбную мину, торопливо обмахнулся заскорузлой щепотью.

- А слыхал, что вера без дел мертва есть? – с лукавинкой посмотрел на него отец Павел.

Коля в ответ промычал что-то невразумительное, развел руками.

- Вот тогда за дедушкой поухаживай! Видишь, старичок не прибран, ни родных, ни близких! Ну как? Благословить тебя на доброе дело?

Шибаленку ничего не оставалось, кроме как согласно кивнуть…

Обихаживать деда он взялся с круто подсоленным

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 36: Истоки №18

36

матерком, не особо кого из соседей или врачей матерком, не особо кого из соседей или врачей стесняясь. Созывая всех чертей на голову бедолаги, стесняясь. Созывая всех чертей на голову бедолаги, вытаскивал из-под него судна и «утки». Притащив вытаскивал из-под него судна и «утки». Притащив из столовки поднос со скудным обедом, пичкал им из столовки поднос со скудным обедом, пичкал им старичка, совал тому в беззубый рот ложку с кашей, а старичка, совал тому в беззубый рот ложку с кашей, а то и мимо ее просыпал.

Все как бы ни было, но дед споро пошел на Все как бы ни было, но дед споро пошел на поправку, а Шибаленок потом обосновался у выпи-поправку, а Шибаленок потом обосновался у выпи-савшегося из больницы старика на топчане возле савшегося из больницы старика на топчане возле жаркого бока печки. Дедуля пенсию получал и де-жаркого бока печки. Дедуля пенсию получал и де-лился по-отечески с Колей харчами, выдавая иногда лился по-отечески с Колей харчами, выдавая иногда ему и на винишко.

Жаль только, что «лафа» скоро кончилась: у Жаль только, что «лафа» скоро кончилась: у старичка родственнички объявились, и Шибаленка старичка родственнички объявились, и Шибаленка без церемоний выставили за двери.

Тут он и вовсе стал возле отца Павла виться… Дела от Шибаленка мало, он больше горазд был Дела от Шибаленка мало, он больше горазд был

трескать еду в три горла в трапезной и молоть языком. трескать еду в три горла в трапезной и молоть языком. Отец Павел поначалу избегал его, даже прятался, да Отец Павел поначалу избегал его, даже прятался, да разве скроешься от Коли! Притулится он на приступок разве скроешься от Коли! Притулится он на приступок возле двери настоятельской каморки-кабинета и будет, возле двери настоятельской каморки-кабинета и будет, ожидаючи, часами сидеть-рассиживаться тут, задирая ожидаючи, часами сидеть-рассиживаться тут, задирая пробегавших мимо по всяким надобностям служек. пробегавших мимо по всяким надобностям служек. Потом все-таки батюшка смирился, особенно после Потом все-таки батюшка смирился, особенно после того, как Шибаленок опять оказался бесприютным, того, как Шибаленок опять оказался бесприютным, приноровился, занимаясь своими делами, слушать приноровился, занимаясь своими делами, слушать его болтовню и пропускать ее мимо ушей, наподобие его болтовню и пропускать ее мимо ушей, наподобие трепа диктора из радиоприемника на стене. И трепа диктора из радиоприемника на стене. И ночевать оставлял Колю в своем кабинете на старом ночевать оставлял Колю в своем кабинете на старом диванчике.

Что поделаешь, раз послал Господь такое чадо Что поделаешь, раз послал Господь такое чадо духовное, надо же его окормлять и наставлять!..

В начале лета на острове посреди Святого озера В начале лета на острове посреди Святого озера в окрестностях города собрались восстанавливать в окрестностях города собрались восстанавливать монастырь. До настоящих насельников-монахов было монастырь. До настоящих насельников-монахов было еще далеко; несколько трудников – бригада заезжих еще далеко; несколько трудников – бригада заезжих реставраторов по благословению архиерея пыталась реставраторов по благословению архиерея пыталась обустроиться среди хаоса из груд битого кирпича, обустроиться среди хаоса из груд битого кирпича, завалов гнилых балок и бревен, всякого мелкого завалов гнилых балок и бревен, всякого мелкого хлама, оставленного рыбацкими артелями.

Островок напоминал гигантский валун, Островок напоминал гигантский валун, зашвырнутый Всевышним при сотворении мира точно зашвырнутый Всевышним при сотворении мира точно в середину озера. Вздымалась одиноко колокольня в середину озера. Вздымалась одиноко колокольня без креста с одиноким же большим колоколом с без креста с одиноким же большим колоколом с подвязанным «языком». На озере день тих, да час лих: подвязанным «языком». На озере день тих, да час лих: налетит буря, вздыбит волну на мелководной, доселе налетит буря, вздыбит волну на мелководной, доселе вроде бы и безобидной «луже», и держись тогда, и вроде бы и безобидной «луже», и держись тогда, и Богу молись зазевавшийся рыболов, коли не успел до Богу молись зазевавшийся рыболов, коли не успел до беды добраться до берега!

И вот из сумрака, сквозь заполошный вой ветра И вот из сумрака, сквозь заполошный вой ветра и водяной рев, до слуха отчаявшихся людей доно-и водяной рев, до слуха отчаявшихся людей доно-сится звон колокола. Рядом – остров! Спасены!

В седые времена здешний удельный князь тоже В седые времена здешний удельный князь тоже спасся от бури на острове, едва не пойдя ко дну в спасся от бури на острове, едва не пойдя ко дну в утлой ладье. Монастырек в честь того основал, и утлой ладье. Монастырек в честь того основал, и несколько веков тихая обитель обреталась тут, пока несколько веков тихая обитель обреталась тут, пока

в «безбожную пятилетку», угодливо обезьянничая с негодяев, взорвавших в Москве храм Христа Спасителя, здесь тоже местные «активисты» не раскололи взрывом собор. От громадных кирпичных глыб попытались было отколупывать по кирпичику, найдя вроде б и применение – для постройки скотных дворов в колхозе на «материке», да куда там – ломы беспомощно отскакивали от старопреж-ней кладки.

Звонницу тогда не тронули и один колокол на верхотуре оставили: пусть послужит вроде маяка в бурю – Бог-то запрещен, да кто знает…

Теперь, бродя по монастырским руинам, кто-то из молодых реставраторов предложил:

- Вот глыбы-то эти соборные поднять да и смонтировать бы на специальный клей!

- Придет время… - откликнулся ему руководитель группы, пожилой мужчина, московский профессор родом из села на берегу озера. – Нам бы сейчас тут зацепиться, осмотреться, обустроиться. Трудников бы! Сколько работы черновой, сколько разгребать всего!

- Вам – первый! – отец Павел легонько подтолкнул к нему Шибаленка, таскавшегося по острову за батюшкой по пятам со значительно скорченной миной на роже.

- Я? – Коля смешался, глазки его беспокойно забегали, и, когда отец Павел и Руф стали садиться в лодку, чтобы плыть обратно на «материк», он сунулся было следом.

- Благословляю! Оставайся, трудись! – священник размашисто перекрестил Колю из отчаливаю-щей лодки. – Здесь ты нужнее!..

9 Если бы не епархиальный водитель, знавший

город, как свои пять, вряд ли бы владыка Серафим разыскал квартиру бывшего уполномоченного по делам религии старого знакомца Акима Воронова. По слухам, былой «гроза» епархии обретался в угрюмом одиночестве , заброшенный родственника-ми, парализованный, своей истовой борьбой с «мракобесием» не выслуживший даже «персоналки».

Что подвинуло владыку встретиться с давним врагом, он, с трудом поднимаясь по истертым изби-тым ступеням лестницы на пятый этаж, так просто бы и сразу не ответил.

В указанную квартиру служка-иподиакон долго без толку звонил, пока не приоткрылась соседняя дверь и не высунулась старушонка. Подслеповато вглядываясь, владыку она узнала и склонилась под благословение.

- Вы к этому ироду? – спросила. – Плох, кончается… От родни все пенсию под подушку прятал. Как задремлет, те деньги стащат. И в квартиру худую к нам из хором его выпихали…

Старушка шелестела и шелестела языком, едва

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 37: Истоки №18

37

можно было разобрать слова. Щелкнула в замке ключом, отворила дверь.

- Я-то тут обихаживаю его, обдрищется когда. Живой человек все-таки…

Из нутра квартиры шибануло затхлым запахом старости, властвовало там запустение: толстый слой пыли лежал на всем, косо висела линялая штора на окне, лишь вокруг кровати, громоздящейся посреди комнаты, натоптана светлая дорожка следов.

В обтянутом желтой кожей живом скелете на грязной постели трудно было узнать прежнего ру-мяного крепыша Акима Воронова. Он тоже узнал ли владыку Серафима: большие черные угли глаз на усохшем до костей лице оставались неподвижны, безучастны. И все-таки что-то едва уловимое мелькнуло в них, а лицо перекосило судорогой то ли боли, то ли отчаяния.

- Не крещеный, видать, был, что такие лютости церкви вытворял. Язык-то бы не отнялся, так бы покаялся, может, отпущения грехов попросил. Страшно, поди, пред Господом-то предстать… - не умолкала старушка-богоделка. – Надо бы его вам окрестить. Или крещен он родителями-то в детстве, да только прочно запамятовал о том?..

- Да, не ведали, что творили! – владыка размашисто перекрестил лежащего. – Прости им, Госпо-ди!..

На улице, на чистом воздухе, стало легко, свежо. Владыка вздохнул: завтра последняя его на епар-хиальной кафедре божественная литургия, последний совершаемый им чин хиротонии. И последним, посвященным им в сан священнослужителя, будет Руф Караулов, сын того самого иерея Петра, «бла-годаря» которому немало горького когда-то пришлось хлебнуть…

Но ведь покаялся отец Петр, дождавшись тогда Серафима в глухой темной аллее за храмом. И куда пропал потом, никто до сих пор не ведает. То ли сгинул где на чужой стороне, то ли в иноки подался грехи замаливать.

Пусть теперь сын его Богу и людям послужит…

10 Шибаленку копаться в горах хлама на острове

скоро наскучило. Жалился он на жуткие боли то в спине, то в голове, а то и еще где, норовил с видом страдальца поваляться и погреться подольше на солнышке, но пуще – нес без умолку всякую околесицу, пересыпая ее просоленными словечками и заставляя брезгливо морщиться профессора и криво ухмыляться молодых.

Потому оказался вскоре Коля в подручных у кашевара, одинокого бобыля из прибрежного села. Тот тоже на старости лет вернулся в родные края, с разницей только, что профессор почти всю жизнь прожил в Москве, а кашевар «кантовался у хозяина» на суровом Севере. Шибаленок с боязливым почтением

косился на вытатуированные синие перстни на его пальцах, заглянув в ощерившийся фиксами «под золото» его рот, беспрекословно мчался рубить дрова или послушно заседал чистить картошку. Впрочем, кашевар больше что-то делать Колю и не заставлял. Сварганив обед, он уходил с удочками на дальний утес, Шибаленка от себя не отгонял и, сосредоточенно глядя на поплавки, хмыкал в ответ на все того побасенки.

И Коля рад-радешенек: это тебе не в кирпичных завалах неведомо зачем день-деньской ковырять-ся. Тут слушает тебя старый «блатырь» вроде б и с интересом и еще довольно подхохатывает. Вот только со взглядом его – исподлобья, черные зрачки глаз, точно сверла, до донышка душу достают – лучше не встречаться…

Однажды сверлышки эти бесцеремонно и больно впились Шибаленку в нутро, отчего затрусило беднягу бездомным щенком перед волкодавом. Брякал языком, как обычно, Коля да и похвалился: дескать, батюшке-то Павлу он – друг самолучший, что бы с ним ни приключись, тут же примчится отец Павел на выручку.

- К тебе, фраерку?! – усомнился кашевар. – Да нужен ты ему сто лет! Они, попы, до «бабла» жадны, а у тебя, как у латыша, хрен да душа!

« Сам хренов…атеист!” – Шибаленок поднахватался в церкви новых для него слов, но вслух, конечно, ничего не сказал и, когда в черных глазах кашевара растекласьядовитая насмешка, вздохнул: - “Погоди уже!..»

Что там Коля задумал, что с ним случилось, но на другой день кашевар пришел к палатке рестав-раторов встревоженный:

- Слышь, начальник! – обратился он к профессору. – Там у меня этот придурок, напарник мой, в натуре загибается!

Шибаленок и вправду лежал в лачуге на куче тряпья и, страдальчески кривя рожу, прижимал сло-женные крестом руки к груди.

-Хватанул, наверно, втихаря какой-нибудь «барды» у старух… Утром мы с ним плавали в село за продуктами. Может, продрищется? – предположил кашевар.

- Да тут что-то серьезное… - склонился над жалобно постанывающим Колей профессор и попы-тался разобрать его шепот. – Что, что?! Отца Павла зовет! Тут фельдшера, пожалуй, надо!

- Нет! – еле слышно прошептал Шибаленок. - Отца Павла…Хочу исповедаться и причаститься.

- Так не поедет, поди, попина-то! Что с этого «чушка» возьмешь! И не по суху еще добираться. Вон какой ветерок по озеру тянет! – засомневался кашевар.

- Что ж! Позвоним! – решил профессор, доставая мобильник…

Подплывающую почти в сумерках к острову лодку заслышали по стуку мотора. Уже можно было

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 38: Истоки №18

38

различить на ее носу нахохлившегося в рыбацком различить на ее носу нахохлившегося в рыбацком плаще отца Павла и Руфа на корме. На мелководье плаще отца Павла и Руфа на корме. На мелководье малоопытный кормщик неосторожно подставил малоопытный кормщик неосторожно подставил разгулявшейся волне борт и посудина переверну-разгулявшейся волне борт и посудина переверну-лась.

Руф вынырнул , отплевываясь, махнул было на Руф вынырнул , отплевываясь, махнул было на «саженках» к острову, но опомнился, закружился на «саженках» к острову, но опомнился, закружился на месте, а потом и вовсе легко достал ногами дно – воды месте, а потом и вовсе легко достал ногами дно – воды только по горло. Увидел неподалеку от себя черное только по горло. Увидел неподалеку от себя черное осклизлое днище лодки и… все. На острове перестали осклизлое днище лодки и… все. На острове перестали орать и бестолково бегать по берегу, кто-то уже плыл орать и бестолково бегать по берегу, кто-то уже плыл навстречу.

Руф громко позвал отца Павла, хлебанул воды. Руф громко позвал отца Павла, хлебанул воды. Его, подхватив с двух сторон, ребята-реставраторы Его, подхватив с двух сторон, ребята-реставраторы повлекли к берегу. Позади еще плескались, ныряли.

На берегу, трясясь от холода и недавнего страха, На берегу, трясясь от холода и недавнего страха, Руф увидел, наконец, что и отца Павла островитяне Руф увидел, наконец, что и отца Павла островитяне вынесли из воды, стали делать ему искусственное вынесли из воды, стали делать ему искусственное дыхание.

- Поздно! – кашевар, приложив ухо к груди - Поздно! – кашевар, приложив ухо к груди священника, горестно поморщился. – Сердчишко, ви-священника, горестно поморщился. – Сердчишко, ви-дать, у бати было ни к черту.

Своим тяжелым, волчьим взглядом он нашел Своим тяжелым, волчьим взглядом он нашел Шибаленка, до того голосившего громче всех и по Шибаленка, до того голосившего громче всех и по виду совершенно здоровым бегающего по берегу. Тот виду совершенно здоровым бегающего по берегу. Тот съежился, захныкал жалобно и, ослабнув в коленках, съежился, захныкал жалобно и, ослабнув в коленках, повалился на землю.

- Батюшка! Отец Павел, друг родной, как я без тебя - Батюшка! Отец Павел, друг родной, как я без тебя буду-у?! – Колю прорвало, тело его сотрясали рыдания. буду-у?! – Колю прорвало, тело его сотрясали рыдания. – Кому нужен, куда пойду? – ревел Шибаленок в голос. – Кому нужен, куда пойду? – ревел Шибаленок в голос. – Прости меня глупого!..

11 Руф эти дни бродил в полном смятении. Несколько Руф эти дни бродил в полном смятении. Несколько

раз он останавливался у крылечка Ленкиного дома, но раз он останавливался у крылечка Ленкиного дома, но зайти так и не решился.

И однажды увидел выходящих из калитки каких-И однажды увидел выходящих из калитки каких-то незнакомых людей, следом – Ленку.

- Все, продала дядюшкин дом! Прощай теперь, - Все, продала дядюшкин дом! Прощай теперь, город детства! – высокопарно произнесла Лен-ка, когдагород детства! – высокопарно произнесла Лен-ка, когда, распрощавшись с покупателями, подошла к Руфу. Но распрощавшись с покупателями, подошла к Руфу. Но не обняла, не расцеловала его, без всякого стеснения, не обняла, не расцеловала его, без всякого стеснения, как при первой встрече, только взглянула на него как при первой встрече, только взглянула на него пристально, оценивающе, и сразу отстраняясь:

- Куда ты запропал? Меня избегаешь? Зря! Уезжаю - Куда ты запропал? Меня избегаешь? Зря! Уезжаю вот сегодня… - она кивнула на свою иномарку. – Хотела вот сегодня… - она кивнула на свою иномарку. – Хотела уж к вам домой забежать, записку тебе оставить. – она уж к вам домой забежать, записку тебе оставить. – она помолчала. – Извини, взять тебя с собой не могу! У помолчала. – Извини, взять тебя с собой не могу! У сына проблемы…Завел безродную шлюжку-девчонку, сына проблемы…Завел безродную шлюжку-девчонку, ребенок будет. Я давно сына отговаривала: распутайся, ребенок будет. Я давно сына отговаривала: распутайся, брось, тебе не пара эта подзаборная дурочка. И на аборт брось, тебе не пара эта подзаборная дурочка. И на аборт бы ее сама за руку стащила, и «бабок» бы отстегнула. бы ее сама за руку стащила, и «бабок» бы отстегнула. А он уперся, ни в какую! Избаловала я его, от армии А он уперся, ни в какую! Избаловала я его, от армии «отмазала», ни в чем нужды не знал. Позвонил, что «отмазала», ни в чем нужды не знал. Позвонил, что уже поздно его подружке аборт делать, в квартиру уже поздно его подружке аборт делать, в квартиру мою ее привел.

Ленка встряхнула реденькими крашеными кудряшками. Смотреть в глаза Руфу она избегала, и в бородатую щеку ему ткнулась холодными губами торопливо, ровно принуждая себя. И вовсе буднично добавила:

- Пора! Время-деньги! Извиняй, если что не так!Она села в иномарку, захлопнула перед носом Руфа

дверцу и напрочь отгородилась – разные мы с тобою люди.

- А я и сам бы с тобой никуда не поехал. - промолвил наконец Руф.- И я ведь - не игрушка.

Ленка посмотрела на него с удивлением, даже растерянно, но тотчас овладела собой и скривила презрительную гримаску на своем наспех и чересчур нарумяненном и от того еще больше постаревшем лице.

На перекрестке она притормозила и, высунув голову из окна, крикнула Руфу:

- Я тебе напишу!Руф, проводив взглядом иномарку, уже отвернулся

и смотрел в другую сторону, туда, где над крышами кирпичных и панельных «коробок» домов родного города тепло золотился в лучах солнца крест над храмом.

Пусть уж лучше останется та конопатая, рыженькая девчонка в безвозвратном далеком далеке…

Николай Толстиков Брат во Христе

Page 39: Истоки №18

39

Поэзия

НА САЙТЕ СТИХИ. РУВпервые напечатано на сайте…Читайте, люди, и меня спасайтеОт общего забвенья прошлых лет!Заглядывайте чаще в Интернет,Где денег не берёт ещё у входаШальная виртуальная свобода… Апрель 2011

ПРОЕКТ ПАМЯТНИКАИ раздета, и разута –Воплощённый страх и стыд –Во дворе ЛитинститутаМуза юная стоит,Прячет рукопись под сердцем,Горько плачет под окном…………………………………..И еёВлюблённый ГерценПрикрывает пиджаком. 2011

СТИХИ ПОБЕДИТЕЛЯ КОНКУРСА«День поэзии Литературного института – 2011» в номинации «Классическая Лира» 1.Ура! Вчера в своей отчизнеЯ признан классиком!При жизни!И мне, как Пушкину когда-то,Вручён диплом Лауреата,И в честь меня – триумф какой! –

Текло шампанское рекой……………………………………..И я диплом в кругу друзейСдал на храненье в Литмузей,Чтоб вновь пером скрипеть-скрести,Устав от ложной скромности… 2.Жил я, неизвестен до поры,Но, поэта за стихи ценя,Спирина Раиса, с Ангары,Неспроста поздравила меня!И я понял, как – Гип-гип-ура! –Дружат Енисей и Ангара… Март-Апрель 2011

* * *Как хорошо зимой и летомБыть независимым поэтом –Богатым, добрым, молодым!И плохо – жить с душою злою,Морозу на руку и зною, Больным, и бедным, и седым… 2011

* * *Я снова чувствую весну-Красну… Я позабыл винуПеред прошедшею зимой…И рад, что снова – Боже мой! –Повсюду солнце без границ,А в сердце – эхо первых птиц … 2011

СТИХИ ПАРОДИСТА1.Звонки

Сегодня Бунин мне звонил,Вчера звонил мне Северянин.Просили у меня чернил,Меж тем, как я стихи варганил…Но я сказал, что я не Бог:Мои чернила выпил Блок!

2.ПроблемыУ меня проблемы с головой:Слышу детский плач и волчий вой…Между тем, увы, расклад таков:Ни детей вокруг и ни волков.Только я один, совсем один! Сам себе и раб, и господин.

3.После смерти быкаПосле смерти быка Тоскливо мычат коровы:- Ты зачем нас покинул, Такой красивый, здоровый?На кого наше стадо оставил, увы, Раньше времени,Не дождавшись от нас драгоценной Коровьевской премии?Возвращайся в коровник! Любая из нас – как невеста.И тебе уготовано нами Заветное место…Возвращайся, наш друг! Мы не вспомним ни бед, ни обид,Потому что вокруг нет подобных Рогов и копыт…. Апрель 2011

В марте, накануне Всемирного Дня поэзии, послал я в Москву на конкурс цикл стихотворений “ЗЛАТАЯ ЦЕПЬ”. И вот пришёл ответ:

«Уважаемый Николай Ерёмин, высокое жюри, председателем которого был Б.Н.Тарасов, рассмотрев все работы, поступившие на конкурс, в номинации «Классическая Лира» выделило двух победителей, одним из которых стали ВЫ. Ваш диплом Лауреата конкурса «День поэзии Литературного института – 2011» с подписью ректора вуза находится в музейной комнате у Галины Николаевны. Примите наши поздравления. Сердечно, Клуб Поэтов Литературного института.»

Недавно Председатель нашего Отделения Союза российских писателей Михаил Михайлович Стрельцов привёз этот диплом из

Москвы, по поводу чего мы вместе и сфотографировались. На фото: Н. Ерёмин с Дипломом и М. Стрельцовым.

СТИХИ ЛАУРЕАТА или ВЗАИМНАЯ ИНДУКЦИЯ

Николай ЕрёминНиколай ЕрёминНиколай Ерёмин

Page 40: Истоки №18

40

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ НЕЧАЕВАВстречаясь – часто, невзначай –В редакции, где он служил,Я пил с Нечаевым не чай,Поскольку дружбой дорожил…И музы, с нами заодно,Не чай любили, а вино,И вместе - “юность” и “любовь” Мы рифмовали вновь и вновь…Теперь мы не вино, а чайПьём, разлучившись невзначай,Раздельно пьём, увы и ах,Я – здесь, а он – на небесах… Апрель 2011 * * *Поэзия слаще отравы.И труженик, и бездельникПоэзию пьют ради славы…А славу, увы, ради денег…

* * *А стихи – это мифыПро Грецию ли, Россию…А стихи – это сказки,Про автора ли, Мессию…Все стихи – это образыПамяти или мечты.Все стихи – Это борозды времениПосреди пустоты… 2011В БОЛЬНИЦЕВ больнице Кащенко-поэтПисал сонеты много лет…А вылечился, умным стал, Писать сонеты перестал…И говорит, что он, урод, Не знает, для чего живёт… 2011

ПОСЛЕ БОЛЬНИЦЫПоэт не хочет жить.Он хочет умереть.Его рука дрожит,Увы, считая медь………………………..А ведь считал когда-тоОн серебро и злато! 2011БЫТЬ СВОБОДНЫМКак хорошо быть никому не нужным,Свободным то есть!И день за днём писать в жару ли, в стужу –

Роман ли, повесть…Роман ли, повесть…И вдруг понять (в семье не без урода),И вдруг понять (в семье не без урода),Что не нужна постылая свобода!Что не нужна постылая свобода! 2011

КТО ПРИДУМАЛ?КТО ПРИДУМАЛ?Кто придумал, что пахнет коньяк клопами?что пахнет коньяк клопами?Не считайте его дураком.Не считайте его дураком.Пусть останется мнение между нами:Пусть останется мнение между нами:Это пахнут клопы коньяком!Это пахнут клопы коньяком!Кто придумал, что деньги не пахнут?Кто придумал, что деньги не пахнут?Те, кто пьют, и над златом чахнут…Те, кто пьют, и над златом чахнут… 2011

С ГОРЫ НА САНКАХС ГОРЫ НА САНКАХОт Бориса ПанкинаОт Бориса ПанкинаИ Бориса РыжегоИ Бориса РыжегоНакатилиСанкиНаДальнего and ближнего –Дальнего and ближнего –И заплакал вследИ заплакал вследКупидон boy-friend…Купидон boy-friend… 2011

КАСНОЯРСК - КАЛУГАКАСНОЯРСК - КАЛУГАИнна Ивлева – в Калуге:Инна Ивлева – в Калуге:Дети, внуки и подруги…Дети, внуки и подруги…А когда-то, словно в сказке,А когда-то, словно в сказке,Проживала в КрасноярскеПроживала в КрасноярскеМежду ив и дивных гор,Между ив и дивных гор,Где живу я до сих пор:Где живу я до сих пор:Дети, внуки и друзья,Дети, внуки и друзья,Между можно и нельзя…Между можно и нельзя… 2011

* * *Что может быть? Когда всё было…Что может быть? Когда всё было…Я полюбил, ты полюбила.Я полюбил, ты полюбила.Я разлюбил, ты разлюбила.Я разлюбил, ты разлюбила.Я позабыл, ты позабыла…Я позабыл, ты позабыла…Ну, повстречались невзначай,Ну, повстречались невзначай,Ну, пригласил тебя на чай…Ну, пригласил тебя на чай… 2011

СТАРИКИ 1.Старики колотятся в маразме,Старики колотятся в маразме,Молодым мешая на пути…Молодым мешая на пути…Милая,С тобой хотели развеС тобой хотели развеЭтого мы? Господи, прости! Господи, прости!

2.Почему старики спят да спят?И о чём старики видят сны?Почему не целуют внучатИ живут без детей… Без виныСпят, одни, от проблем далеки…Потому, что они – старики! 2011 * * *Появиться на свет – для чего?Непонятно… Включиться в дела…Стать богатым… Лишиться всего И остаться, в чём мать родила…И уйти на тот свет: «Так и быть!»,Чтобы место другим уступить… 2011 * * *Почему ты не веришь, друг мой,Что не будет нам жизни другой?По кладбищу со мною пройдись,Оглядись, подивись, убедись:Вот он, сказочный вечный покой…Ты мечтаешь о жизни такой? 2011

* * *Все мы – жертвы уходящего момента,Пища Бога, часть Его эксперимента.И на жизнь, как говорится, грех роптать,Ах, покуда длится в сердце благодать…

* * *Поверь:Пора надежд, потерь Уравновесились теперь.

ЛЮБЛЮ МОСКВУЛюблю Москву!Сюда обычно к маю,Чтоб разогнать тоску, я приезжаю……………………………………….И вновь в Москве отмаялась душа,Растратилась и просит, чуть дыша,Вернуть её, усталую, домой:- Скорей, друг мой, С московских глаз долой! 2011

* * *Заснуть в Москве – проснуться в Барселоне,У моря Средиземного, на склоне…

Николай Ерёмин Стихи лауреата или взаимная индукция

Page 41: Истоки №18

41

Вот - счастье! Вот – заветная мечта.До горизонта – волны… Красота…И ты – один меж небом и землёй.Остановись, мгновение, постой! 2011

* * *Мысли теньУпала на чело:Что за горизонтом?Ничего.Только то, что было и прошло.

* * *И деревня, и город как будто в бреду.Все бегут от проблем у меня на виду…Все в бутылку хотят, все спешат в гастроном,Чтобы, выпив, заснуть во хмелю вечным сномИ, оставив проблемы в родимом краю,Почивать без проблем не а аду, а в раю…

2011

* * *Революцию назвали перестройкой И опять сломали всё, что было можно…И опять помчалась Русь, как птица-тройкаСумасшедших лошадей по бездорожью,Выбирая между правдою и ложью,Как когда-то меж пшеницею и рожью… 2011

ОСТАНОВКА «МЯСОКОМБИНАТ»Здесь когда-то ревели коровыИ царили убийцы и воры…И, забыв про родную сторонку,Прессовали для Кубы тушёнку…

А теперь - лишь руины, прикинь,Да крапива кругом, да полынь…И над входом ещё – вот те на! –Из фанеры висят ордена… 2011

ВРЕМЯ РАСПАДАВремя синтеза вышло за двери………………………………………И вошло, Безумию радо,Время распада империиИ атомного полураспада,

Извержений вулканов, цунами –И земля затряслась между нами… Апрель 2011

* * *Слева – свет, а справа – тьма,То есть церковь и тюрьма.Слева – радость, справа – грусть.Так что, друже, не дуриИ, пока я помолюсь,Ты снаружи покури! 2011

* * *Храм – на крови,А город – на костях,А вся моя страна, увы и ах,Стоит из века в век На честном слове…И вновь я слышу плачИ хруст костей…И, еле жив от теленовостей,Вдыхаю вместе с ветром Запах крови… 2011 * * *Ты в надежде живёшьНа любовь – а по телу мандраж,Потому что вокруг – то грабёж,То шантаж, то, увы, эпатаж…И меж явью и снамиНаточенный кухонный ножНа кинжал временамиСтановится очень похож… 2011

ЧТО ЗА ЖИЗНЬ?Что за жизнь и там, и тут? –Не ограбят, так убьют.Или вдруг: - Привет! – Салют! –Яд в шампанское вольют,Чтобы (- Что с тобой, поэт?-)Выпил дозу – и привет… 2011

ГОРОДСКИЕ РАЗБОРКИВ Петрограде опасно,В Ленинграде – до боли,В Петербурге лучше не появляться…С Петроградом всё ясно,С Ленинградом – тем более,С Петербургом ещё предстоит

разбираться… 2011

ПОЭТ и МУЗА- Привет! Я требую внимания,О, муза, Бог тебя храни…- Долой все знаки препинания! -Сказал поэт. - К чему они?

- К тому, что стал ты сам не свой…Кончай кричать! Иди домой. 2Стихи её, как видим, не фонтан…Но был поэт влюблён в неё безмерноИ что-то видел в отблесках, наверно,Поскольку напевал – тарам-там-там –И вдохновлялся от её строкиИ от прикосновения руки… 2011

* * *Он не ведает, жить зачем,И не хочет жить просто так,Как в горах добродушный чечен,Как в долине – русский чудак…Но живёт, нарушая покой,Вопрошая: “Кто я такой?” 2011 * * *Посредине желанных весенних ночей,В час, когда замолчат тополя,Было модно шептать: “ Ты не мой! Ты - ничей!”Стало модно шептать: “Ты моя!” * * *Умер поэт. Весь вышелВ космос… Таков закон.И теперь никто не напишетТак, как мог только он…

* * * Апрель. И оживают мухиВ щелях меж стёклами и рамой…Капель…И проникают звукиВ меня, бодря весенней праной…Бегу за мухой, лиходей…Но вспоминаю: “Не убей!”

* * *Объяснительная записка.- Почему ты сегодня не близко? - Потому что я нынче далёк,Точно в небе – звезды уголёк,

Николай Ерёмин Стихи лауреата или взаимная индукция

Page 42: Истоки №18

42

И его не вернуть в нашу печьИ под взглядом твоим не разжечь. 2011

ПРИЧУДЫ РОКА и СУДЬБЫШалят гормоны или гены?Повсюду – ревность и измены,Причуды рока и судьбы…А в результате плачут детиНоворождённые на свете…А все вздыхают: “Если бы!” 2011

МЕЧТЫ 1.Поэт мечтал уехать, Куда глаза глядят,За славой и успехом…Мечтал сто лет подряд,Звал за собой, нелеп…Покуда не ослеп. 2.Мне ж хотелось стать метеоритом И лететь по небу с огоньком………………………………………А пришлось, как в сказке, с умным видомПо земле катиться колобком,Ах, подальше от знакомых мест,Где меня, кто хочет, тот не съест… 2011

* * *Сколько выпил на векуТы вина и коньяку!Сколько – сладкой водочки!……………………………………Только, Чтобы стать счастливым,Не хватило кружки с пивомИ одной селёдочки… 2011

ОТДЫХ В КРЫМУКрым, по сути, -Чёрная дыра,Связанная страстью с Чёрным морем.Отдохнул? Растратился? ПораВозвращаться, жить бедой и горем,Деньги зарабатывать, копить,Чтобы вновь билет себе купить В Крым влюблённых без ума сердец…Но теперь – Эх, ма! –

В один конец… 2011

* * *На Эльбрусе (воплощённая идея!)На Эльбрусе (воплощённая идея!)Кости я нашёл и цепи Прометея…Кости я нашёл и цепи Прометея…И над скалами, куда тропа вела, И над скалами, куда тропа вела, Недовольного голодного орла…Недовольного голодного орла…А потом на Арарате, в толще снега,А потом на Арарате, в толще снега,Я нашёл остатки Ноева ковчега…Я нашёл остатки Ноева ковчега…И лишь нынче, на богов забыв обиду,И лишь нынче, на богов забыв обиду,Я нашёл в душе родную Атлантиду.Я нашёл в душе родную Атлантиду. Апрель 2011

СЕРДОЛИКСохрани над сердцем красный сердолик!Сохрани над сердцем красный сердолик!На цепочке пусть – не мал и не велик –На цепочке пусть – не мал и не велик –Он сверкает и глаза мои слепит,Он сверкает и глаза мои слепит,Отражая солнце, море, страх и стыд…Отражая солнце, море, страх и стыд…И хранит навеки грешную любовь,И хранит навеки грешную любовь,От которой закипала в жилах кровь…От которой закипала в жилах кровь… 2011

* * *У этих – мелкие грехи,У этих – мелкие грехи,У этих – мелкие страстишки,У этих – мелкие страстишки,Игра в лото или в картишки…Игра в лото или в картишки…И я для них пишу стихи,И я для них пишу стихи,Не зная, этот или тотНе зная, этот или тотМеня по случаю прочтётМеня по случаю прочтётИ скажет вдруг: “Вот это – да!И скажет вдруг: “Вот это – да!Прошу послушать, господа!”Прошу послушать, господа!” 2011

О, МУЗА!Хитросплетение метафор,Хитросплетение метафор,Чувств воплощённых, – Боже мой! –Чувств воплощённых, – Боже мой! –Во время пауз – для красыВо время пауз – для красыПодтекста с текстом, звуков сПодтекста с текстом, звуков сПоследующей тишиной…Последующей тишиной…О, Муза, ты ещё со мной?О, Муза, ты ещё со мной? 2011

АТОМОГРАДЯ вижу атомную станциюЯ вижу атомную станциюИ городок, что в дымке тает,И городок, что в дымке тает,Где от плутония и стронцияГде от плутония и стронцияПоэты быстро умирают…Поэты быстро умирают…И рад бы в городе остаться я,И рад бы в городе остаться я,Да мне не рада радиация…Да мне не рада радиация… 2011

* * *В который раз мгновенными стихамиВ который раз мгновенными стихамиПрипомнить, повторить, что было с нами,Припомнить, повторить, что было с нами,

Тогда ещё влюблёнными друг в друга –До обморока, смертного испуга…В который раз -случайно воскресить,Чтоб попросить прощенья и простить. 2011

ПРИМЕТЫПокойники снятся ночами –И нет мне покоя от них:Я верю в приметы, печален…И днём сторонюсь, точно псих,В приметы не верящих, тех,Кто их подымает на смех… 2011

ВЕСНАСнег растаял…Бабочки летают…И чего опять мне не хватает?Почему опять среди весныСнятся эротические сны? 2011

ТРИ БОГАТЫРЯ 1Выпить, чтоб выжить!Выжить, чтоб выпить!Три поэта, помню, каждый – псих,День за днём, во имя новой жизни,По рублю, чтоб выжить, на троихСкидывались при социализме…Неужели это было зря?Где вы нынче, три богатыря? 2Победив благоразумие(-Коль напился, то не ной! ),Алкогольное безумиеШло за каждою спиной…Но во сне и наяву Трезвый, я ещё живу,С протрезвевшею странойИ родимой стороной… 3.Говорил мне товарищ,Затевая дебош:- Ты меня уважаешь?Что ж со мною не пьёшь?……………………………..А теперь затеваетГосподин, чуть хмельной:- Я тебя уважаю!Выпить хочешь со мной? 2011

Николай Ерёмин Стихи лауреата или взаимная индукция

Page 43: Истоки №18

43

* * *Весь в заботах о завтрашнем дне,Кто там едет на белом коне?Весь в мечтах о всеобщем прогрессе,Кто там едет в крутом «Мерседесе»?Ездока вы, конечно, узнали,Только он вас заметил едва ли… 2011 * * *- Уа!..- едва сказал, – игра в словаПошла сквозь день и ночь…- Ау! – кричишь – и ухает соваИ улетает прочь.И ты идёшь куда-то наугад:- Ау! – Уа…- и год, и век подряд… 2011

Я и ТЫ 1.Не мечтай умереть от любвиИ меня за собой не зови!И сойти с ума не мечтайОт любви и, покинув дом,Затеряться меж птичьих стай С повреждённым, как в сказке, крылом…Позабудь про эти мечтыИ живи: вот он – я, а вот – ты. 2.Хорошо, что ты - со мною,Что сдаём один экзамен:Продержаться!...................... ……………….Что весноюВновь с природой воскресаем И что новые мечтыИзлучаем я и ты… 2011

* * *Заболоченная речка…Здесь купались мы, покаСинь-берёза, точно свечка,

Догорала до пенька………………………………..Вот он, вот он, тот пенёк,Где дымился огонёк… 2011

ЛЕДОХОДОт Енисея пахнет дустом.Ломаясь, льдины трутся с хрустом…И в Ледовитый океанПлывут сквозь смог и сквозь туман…На севера плывут сквозь годыВ места лишения свободы,Вдыхая дуст, по воле волн –Туда, где стон и вечный сон… 2011

ПОСВЯЩЕНИЯПоэт запутывал следы:Снимал и ставил посвящения,Чтоб с теми не было беды,Кого любил, даря прощение……………………………………..А тем, кого он не прощал,Снимал и вновь не посвящал… 2011

ОТ ИСТОКА ДО УСТЬЯБарахтаться я начал в Поймо-Тине,Себя осознавая как Поэт…А нынче – во всемирной паутинеС таинственным названьем Интер-нет:По сторонам – и счастье, и беда…А впереди маячит Интер-да… 2011

* * *Сыр, киндза, киндзмараули –Море, звёзды, свет луны…………………………………….И над морем мы заснули,Утомлённо влюблены,Чтоб, как в сказке, сквозь года Не проснуться никогда… 2011

ПОБУДЬ СО МНОЙПошли стихи!Куда они пошли?Сюда, на белый свет, из ниоткуда…Они тебя,Они меня нашли,В них – музыка, поэзия и чудо!Ещё Побудь со мной -Моей отрадой! Хоть пой,Хоть пей вино,Хоть стой, хоть падай… 2011

* * *Зачем,Устав от счастья петь,Расстроив инструмент,ОниРешили умеретьВдвоём, в один момент -В упрёкВсем временам?

Зачем – судить не нам. 2011

* * *Я так скажу, мои друзья:На нервах вам играть нельзя!Они нежней, чем струны,А вы ещё так юны!И вы ещё не так умны,Увы, чтоб не порвать струны… 2011

У ЗЕРКАЛАГлянем в зеркало, что ли, мой друг,И признаемся, сердцем скрипя:Я хотел изменить всё вокруг,Но, увы, изменил лишь себя…Да у зеркала, с краю, где рама,Облупилась, увы, амальгама… 2011СНЕГ СОШЁЛСнег сошёл с земли, с души –И природа обнажилась…И, что хочешь, то пиши!Нет преград, скажи на милость…Но, чем больше растревожишь,Пишешь только то, что можешь… 2011

ЧЕРЕЗ 10 ЛЕТ Письмо Александру РосинуАх, через 10 лет ФлоридаПрекрасней будет, чем сейчас!…И ждёт Майами фаворитаНа год, на день или на час…И вдоль залива едет дед,Его везёт велосипед…Покуда, с ветром, влюблена,Играя, шепчется волна,Что с ними через 10 летНаметил встречу дед-поэт,Дыша всё глубже от восторгаИ глядя в высоту небес,Где, весь в мечтах, по воле БогаОн и родился, и воскрес г. Красноярск 20 апреля 2011

Николай Ерёмин Стихи лауреата или взаимная индукция

Page 44: Истоки №18

44

ПРО ЛЮБОВЬПочему, проклиная дела,Мне всё чаще знакомые людиПро любовь говорят, что была,И всё реже, что есть и что будет?Пожалеют, вздохнув тяжело,И мечтают о том, что прошло… 2011 * * *Держалась жизнь на честном слове,Держалась смерть на слове лживом…Но та и та, в своей основе, -На движимом и недвижимомИмуществе нерасторжимом… 2011 * * *Увы, желанья и запретыТобой и мной пережиты…И я уже не знаю, где тыСредь тишины и темноты,И ничего-то нам не надо…Приснишься – вот душа и рада! 2011 * * *Закрыть глаза – и ни о чём не думать!Вот способ завершенья всех проблем.

СКАЗАЛ ПОЭТ- Мы в детстве Излучаем свет,А в юности – любовь,Чтоб в зрелости, - сказал поэт,-Всем возродиться вновь!...……………………………..А в старости,Увы, плошаем:Любовь и светЛишь поглощаем… 2011

МАНИ-МАНИЯ

1. МАНИ-ФЕСТАЦИЯПочему У поэта в карманеЕсть стихи,Да не водятся money?НеспростаВозникает протест –И поэтИздаёт манифест…И в ответУ церковных воротТот, кто может,Ему подаёт…

2. ПАЛИНДРОМОМАНИЯ2. ПАЛИНДРОМОМАНИЯ

Ну вот,

И вышел из дурдомаИ вышел из дурдома

На волю

Автор палиндрома…Автор палиндрома…

Свободный,

Походил с сумой Походил с сумой

И снова

Захотел домой,

В психобольницу,В психобольницу,

На кровать,

Чтоб палиндромыЧтоб палиндромы

Сочинять…

20112011

ЖУРНАЛЬНЫЕ ДЕЛАЖУРНАЛЬНЫЕ ДЕЛА

1.

В журналах нынче небожителиВ журналах нынче небожители

Кайф ловят, рады и богаты,Кайф ловят, рады и богаты,

Все дипломанты, победители,Все дипломанты, победители,

Призёры и лауреаты…Призёры и лауреаты…

И не хотят ни те, ни теИ не хотят ни те, ни те

Словечко молвить в простоте.Словечко молвить в простоте.

2.

Кто платит за создание журнала?Кто платит за создание журнала?

Кто пишет в мой неизданный журнал?Кто пишет в мой неизданный журнал?

Она меня спросить не пожелала,Она меня спросить не пожелала,

А я ей объяснить не пожелал,А я ей объяснить не пожелал,

Отметил несомненный Божий дарОтметил несомненный Божий дар

И выплатил авансом гонорар…И выплатил авансом гонорар…

2011

* * *

Дай мне силы, сосна,Дай мне силы, сосна,

Свежим быть после сна!Свежим быть после сна!

Дай мне силы, берёза,Дай мне силы, берёза,

Бодрым стать от мороза!Бодрым стать от мороза!

Неспроста нас, осина,Неспроста нас, осина,

Вновь весна воскресила…Вновь весна воскресила…

2011

* * *

Ничто

Я превращаю в нечто –

Пускай оно пребудет вечно!

2011

БАРДЫ

1.

Окуджава

Пропел – и пропал…

И Высоцкий

Пропел – и пропал…

Все поющие

Раньше ли, позже

Пропадают…

А песни – живут!

2.

Вот и пропела

Песню душа…

Сила из тела

В землю ушла…

Сделано дело…

………………..

Ну, и дела!

Николай Ерёмин Стихи лауреата или взаимная индукция

Page 45: Истоки №18

45

Здравствуйте, уважаемая редакция журнала «Истоки»!К Вам обращается поэт из Зауралья - Иванов Алексей

Николаевич. Познакомившись с тематикой вашего журнала, решил предложить вам свои философские стихи из последней книги «Восхождение к смыслу». Книга выдержала жесткий конкурс и издана в 2010 году по решению правительства Курганской области.

Несколько слов о себе. Родился в 1971 году в селе Глядянском Притобольного района Курганской области. Со школьной скамьи был влюблен в русскую литературу, особенно нравились мне Лермонтов и Толстой. В 1988 поступил на философский факультет Уральского государственного университета в городе Екатеринбурге. В университете увлекся русской религиозной мыслью, изучал системы Лосского, Бердяева и Франка в их оппозиции к основным европейским философемам: феноменологии, экзистенциализму, психоанализу. В университете начал писать стихи и печататься в университетских газетах и журналах. Завершив обучение, для того, чтобы свободно заниматься творчеством, уехал в деревню, где работаю учителем истории уже 18 лет. В 2000 году стал лауреатом областного конкурса стихов, посвященного А.С. Пушкину. В 2003 году получил знак «Почетный работник общего образования». Много читаю и перечитываю, прежде всего, таких поэтов, как Омар Хайям, Ли Бо, Басе, Исса, Бодлер, Верлен, Рильке, И. Анненский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, А. Тарковский; таких писателей, как Пруст, Кафка, Джойс, Набоков, Пастернак, Гессе, Борхес, Кортасар, Маркес, Белль. Параллельно продолжаю заниматься философией, особенно византийской: Григорий Нисский, Дионисий Ареопагит, Иоанн Дамаскин. Однако поэзия всегда оставалась главным делом моей жизни. За восемнадцать лет творчества мной были написаны десять поэтических сборников: «Колодец с тишиной», «Зеркало тьмы», «Лабиринт безмолвия», «Terra incognita», «Ладони небесные», «Река Стикс», «Возвращение в безвозвратность», «В свете молний», «Россыпь росы», «Апокатастасис». Многие стихи были опубликованы в альманахе «Тобол». Стихи из сборника «Ладони небесные» напечатали журналы «Знамя» и «Урал». В книгу «Восхождение к смыслу» я включил лучшие свои стихи из вышеперечисленных сборников. Некоторые из них решил выслать вам. В полном объеме с книгой можно познакомиться на сайте известного русскоязычного израильского журнала «Русское литературное эхо».

31.05.2011

* * *На дне вещей нет тонких очертаний,Паук небес еще не падал ницПред силой человеческих страданий,Пред немощью исписанных страниц.На дне вещей пока еще едины Добро и зло, Голгофа и Синай,Но жизнь уже наполнила кувшины,И время уже льется через край.

* * *Минувшее не исчезает.Туманом сад заволокло.Вода в колодце замерзаетИ превращается в стекло.Минувшее не исчезает.Согрей душой осколки льда!С Бездонностью соединяетЖизнь пролетевшие года.

* * *Прокручивая ход времен назад,Мы медленно сжимаем мир до точки.В ней жизнь и смерть, бездомность, звездопад,Стихов и судеб хрупкие цепочки.В ней версты и мытарства, Я и Ты,Сон Чжуан-цзы, бессонница Сократа,Сомненья, страхи, грезы и мечты,Роса и снег, восходы и закаты.В ней бесконечность творческих идей,«Упанишады», «Тора», «Илиада»,Надрывный крик печальных журавлей,Осенний блеск покинутого сада.

* * * Ты знаешь сам себя наполовину,Не видя суть с обратной стороны.Поверхность – это мертвый взгляд личины,Лицо – живой свидетель глубины.Сумеют ли они объединиться,Как жизнь и смерть, как истина и ложь,Как вспыхнувшая над рекой зарницаИ тополей молитвенная дрожь?

* * *Я не паромщик, не ямщик,Не клеветник, не временщик,Я не охотник, не ловец,Не проходимец, не мудрец,Я не художник, не звонарь,

Алексей ИвановАлексей ИвановАлексей Иванов

Восхождение к смыслу

Page 46: Истоки №18

46

Не воин, не монах, не царь,Я не преступник, не палач,Не раб, не нищий, не богач,Я не скиталец, не пророк,Не милосерден, не жесток,Я не волшебник и не маг,Не шут, не собиратель саг,Не день, не ночь, не дождь, не снег,Не бог, не зверь, не человек…Я тот, кто вне ролей и лиц,Я жизнь, я блеск ее зарниц! * * *Вещественности нет - есть дуновенье,Есть тонкая прозрачность глубины.Все то, что вызывает ощущенья,Исполнено страданья и вины.Нам кажется от недостатка света, Что истина и смысл – игра теней,Что бытие разбито на предметыИ равнодушно к участи своей.

* * *Ты знаешь больше, чем ты знаешь,И потому в душе своейИные сферы открываешьПрозрений, истин, грез, страстей.Ты знаешь больше, чем ты знаешь,И потому сквозь муть круговБездонность неба понимаешьДо самых дальних берегов.Ты знаешь больше, чем ты знаешь,И потому, взирая в ночь,Всему на свете сострадаешьИ каждому спешишь помочь.

* * *Дай мне прикоснуться к твоей скукеОсторожно, бережно, любя!Я целую нежно твои руки,Я ищу в твоих глазах себя.Дай мне умереть и вновь родиться!Этот мир не стоит наших грез.Дай мне твоей грустью насладитьсяВ золоте задумчивых берез!

* * *Не тень ко мне, но я привязан к ней.Постичь тоску возможно лишь, страдая.Зачем дан этот мир душе моей,Коль с каждым днем она его теряет?Фатально забывая в суетеО том, как постареть успели лица,Что с каждым часом мы уже не те,Что прожитое вновь не повторится.

Так время расщепляет в зеркалахТвою судьбу. На каждом перекресткеВстречаешь ты давно забытый страх,Минувшего осколки, искры, блестки.

* * *Важно все: и ночь, и тишина,И вино, и запахи сирени,Льющая холодный свет лунаИ в любовь играющие тени.Важно все: и времени кристалл,И твое ко мне расположенье,В почерневшей глубине зеркалНежности и страсти отраженье.

* * *Собрать куски истерзанной России,Соединить их с верой во Христа,Чтобы сияли капли дождевыеНа золоте осеннего листа.Собрать в одном ковре узоры судебСвятых, поэтов, воинов, царей.Страдающее сердце не осудитТех, кто был проклят Родиной своей.

* * *Девочка попала под машину,Содрогнулись звездные глубины.Так решил, наверное, Господь:На траве раздавленная плоть.На асфальте бусинки, как слезы,Лист расстался с матерью-березой,Боль и ужас искаженных лиц,Пелена на лепестках ресниц.Ночью темной, задыхаясь пылью,Ангел Божий срезал свои крылья.Заблудившись в отблесках зеркал,Он не долетел, не добежал.

* * *Смысл бытия найти в дождинке,В ведущей к роднику тропинке,В печальном шелесте травы,В осеннем золоте листвы.Смысл бытия найти в пылинке,В дрожащей белой паутинке,В луче, согревшем муравья,В том, что все это видел Я.

* * *Из самого себя дороги нет,Я вижу мир сквозь узкое оконце.Через его решетки льется свет,Идущий от невидимого Солнца.

Алексей Иванов Восхождение к смыслу

Page 47: Истоки №18

47

Пещера не снаружи, а внутри,Цепями слов прикован узник к тени.На грязных стенах отблески зариРазвертывают карнавал видений.

* * *Понять не то, как мир устроенИ из чего он состоит.Понять не то, за что спокоен,Что неподвижно, как гранит.А то, зачем я появилсяИ почему мне важен миг,Что в звездной глади отразился,Не замутив живой родник.

* * * Ты ушел из жизни очень рано, За окном всю ночь мела метель. Выстрел. Блеск ствола. Скупая рана. Белый снег как белая постель. Я стараюсь без тебя добраться До корней, до сути, до глубин. Я стараюсь быть, а не казаться В лабиринте призрачных личин. Я пытаюсь жить твоим сознаньем, Я пытаюсь думать за двоих. Между нами – миг существованья И вот этот запоздавший стих.

* * *Все обратится в память, в дождь, в разлуку,Все станет сном, сомненьем, синевой.Вселенная обожествила муку,И вот теперь мы молимся с тобой.Все обратится в грусть, в неотвратимость,В назойливое тиканье часов,Все обратится в мнительность и мнимость,В дуэль с собой, в запаздыванье слов.

* * *Ты всю жизнь просидел в инвалидной коляске,Ты прощал нам простую возможность ходить.Мы прозрачные лица меняли на маски,Не желая себе этот мир объяснить.Ты всю жизнь просидел в инвалидной коляске,Не подумав Всевышнего в том упрекнуть.Мы, смеясь, на глаза надевали повязки,Чтоб слепыми пройти предначертанный путь.Вспоминая сейчас наши редкие встречи,Я терзаюсь, что был к тебе черств и жесток.Крылья истинной веры повесив на плечи,Я не в силах понять, как ты был одинок.

* * *Господь рассыпал пыль во тьме ночной.Зажги свечу, и бездна содрогнется.Жизнь – зеркало воды над глубиной,Смерть – пепельная муть на дне колодца.Напрасно с отраженьем спорит лист:Дно и поверхность связаны навеки.Священный заключили компромиссДве пропасти, столкнувшись в человеке. * * *Смысл бытия не мыслим без скитанья,Без верности, любви и расставанья,Без пережитых в прошлом мук и бед,Без вечной тьмы, в которой брезжит свет.

* * *В истории важны не битвы,Не взлеты и паденья царств,А тихие слова молитвыИ жизни, полные мытарств.

* * *Все в космосе друг друга дополняет,Все с мудростью Творца соединяет.Вот в небесах сияет Млечный Путь,Без дум твоих он потеряет суть.

* * *Время, отведенное Всевышним,Словно лепесток замерзшей вишни.Постарайся в этот краткий срокОживить дыханьем лепесток. * * *Существованье – эстафета,На очереди мой забег. А мне важнее блики света И тихо падающий снег.

* * *Так соткано пространство-время,Что в нем расти способно семя,Так был закручен Млечный Путь,Что мы в нем ищем смысл и суть.

* * *Миром нашу боль не исцелить,Жизнью нашу горечь не измерить.Постарайся то в себе открыть,Что дает душе потребность верить.

* * *Человек – не имя и не званье,А раскол, надлом в существованье.

Алексей Иванов Восхождение к смыслу

Page 48: Истоки №18

48

Человек – не должность и не роль,А во тьме блуждающая боль.

* * *Каждый выдох твой и каждый вдохСлышат души из других эпох.Всех связует свет существованьяВ универсум, в космос, в мирозданье.

* * *Двум ласточкам Вселенной мало,Их страстный танец над землейДуша как будто созерцалаНе в этой жизни, а в иной.

* * *Из родника набрать в ладони воду,Чтоб в зеркале увидел мир свой лик, Ночь, тишину, осенний блеск природы, Тебя с водой, судьбу и сам родник.

* * *Минувшее стреляет в спинуКровавым отблеском мечей,Соленой смесью слез и глины,Молчаньем жертв и палачей.

* * *Для пониманья слов не надо,Достаточно душевных мук, Тоски, надежды, снегопада, Звезд, бесконечности, разлук.

* * *Жизнь – слепок с неприснившегося сна.Я не итог, а лишь звено в цепочке.Роняющая звезды тишина Расстреливает нас поодиночке.

* * *Согреты травы лунным светом,На небе россыпи дорог,Я до рожденья знал об этом,Вот только рассказать не мог.

* * *Быть может, жизнь – потерянность во мгле,Быть может, смерть – иллюзия причала.Мы только ставим свечи на Земле, Скитаясь без конца и без начала.

* * *Стал молчалив и робок шмель на маке.Перед грозой он словно бы постиг,Что этот мир играет с нами в знаки, За паутинку пряча Божий Лик.

* * *В сравнении с человеческой судьбойВсе выглядит обыденным и мелким:И мудрость книг, и звезды над землей,И на часах кочующие стрелки.

* * *Оправдать свое существованьеМожно только тем, что ты живешь,Тем, что пережитое страданьеНе разбить на истину и ложь.

* * *Необъяснима тайна бытия,Со стороны увидеть невозможно,Что значит этот мир и кто в нем я,Росу стряхнувший с ветки осторожно.

* * *Пятнадцать миллиардов лет назадВселенная была пылинкой соли.И вот теперь ты видишь звездопад И выбираешь жесты, маски, роли.

* * *Все то, что можно доказать -Не более чем частный случайТвоей способности страдать И понимать песок сыпучий.

* * *Прийти к себе сквозь череду времен,Сквозь истину и ложь, сквозь явь и сон,Прийти к себе дорогой бездорожьяИ облачиться в милосердье Божье.

* * *Нас с вечностью связали сотни нитей,Провалы звезд скрывают Божий Лик,И, облачая тьму в мираж открытий, Мы лишь бросаем камешки в родник.

Алексей Иванов Восхождение к смыслу

Page 49: Истоки №18

49

ДионисПьянит дорога, как анис,Несясь с тобой по карте.Однажды юный ДионисЯвился мне в плацкарте.Он улыбался, словно бес,Маняще пах ирисомИ с верхней полки, как с небес,Назвал себя Денисом.Смеясь над спектром скоростей,Не зная худших судеб,Он не умел стелить постель,Но тихо спал, как люди.Мне карты, нарды и виноИзбрать давал лукавоИ на мое: «исключено»Топил в пустом стакане дно,А взгляд петлял удавом.Резную доску доставал,Учил меня впустую,И побеждал, и блефовал,Смеясь и торжествуя.С ним вереница смуглых дев,Лихих друзей цепочкаИ виноградных лоз напевВ стеклянной оболочке.Верша мистический обряд,Как волк в полночной чаще,Его охотящийся взглядБлуждал в вагоне спящем.А утром… Утром был вокзал.Огни меня встречали,И мой попутчик мне сказал:«Зови меня в печали».И вот, когда в душе темно,Я бой даю тревогамИ пью игристое виноС веселым праздным богом.

Пью чайПью чай. Без ничего. Без никого.Без хлеба даже и без сожаленьяО глупости, о скупости всего,О зыбкой простоте стихотворенья.Пью чай. Без хвастовства. Без коньяка.

Без кислоты лимона. Без улыбки.Без обжиганья губ и языка.Без права на ожоги, на ошибки.Пью чай. Без бергамота. Без души.Без мяты. Без спокойствия. Без меры.Без памяти. Без музыки. В тиши.Без блюдца. Без опоры и без веры.Пью чай. Без выражения лица.Без суеты. Без времени. Неспешно.Без страсти. И без смысла. Без конца.Без сахара. И без любви, конечно.

***Битая я, битая,Медом не политая,Солнцем недогретая, Вешняя,Сонная, бездомная, Взглядами зеленая,Безнадежно скована Стержнями.В пленке злого города,Жесткого без повода,Я свечусь как золото Вкрадчиво.Я шмелем укушена,Верная я, мужняя,Мне подошвы лучшие Стачивать.Одуваны пенятся,Мысли как поленница,Я – немая пленница В маревеЦвета злого ирбиса,Молодого ириса,Мне дороги сыпятся Гравием.И не жаль, что битая,Просто я открытая,Вижу – все под липами Парами.И на них с воронами,Не греша обгонами,Я смотрю зелеными Фарами.

Варвара Юшманова (1987 г.р.) – поэт, журналист. Родилась в Братске. Окончила Ульяновский государственный университет по специальности «журналистика». Студентка 3 курса Литературного института им. А.М. Горького. Публиковалась в сборниках «Братск - Пушкину», «Я люблю тебя, мой город Братск», «Жизнь творчества», газете «Вестник» (г.Ульяновск), журнале «Волга. XXI век» (г.Саратов), журнале «День и ночь» (г.Красноярск). С недавнего времени живу в Красноярске.

Варвара ЮшмановаВарвара ЮшмановаВарвара Юшманова

Page 50: Истоки №18

50

***Впору многоцветие сменить На простую темную одежду.Мне сегодня ночью хоронитьДевочку по имени «Надежда».Я ее, как чудо, берегла,Трепетно в себе ее носила,А она взяла и умерла,И спасенья даже не спросила.Был ли свет в стеклянной лампе дня?Был ли жаркий дикий вкус малины?После этой ночи для меняСтанет все убого и едино.Я скажу ей: «Милая, ложисьВ свой последний храм, тебя пленивший!»И пойду в свою пустую жизнь,Будто бы себя похоронивши.

Что снится собаке?Песок и сухие травы,Мелькание мотыльковИ банка из-под отравы,Наверное, для жуков.Огромная дура-муха,Жестокие клумбы роз,Печальной коровы брюхоИ едкий ее навоз.И узкая щель в заборе,Ведущая в мир, где днемБольшое горячее мореЗовет к себе мягким дном.Пронзительный запах соли,Ракушки и рыбий дух,Следы грациозной колли,Ведущих ее старух.И глупые толстые птицы,Кричащие в воздух зло.В коробке остатки пиццы,Сегодняшней – повезло!И круг, в синеве цветущий,Слепящий горячий свет.И в лодке домой плывущийХозяина силуэт.

ОнаОна смеется осенней шляпой,Невозмутимо бросает взгляд.Ее исторические ляпыЧасы заставляют идти назад.Она естественна и уязвима,Не смотрит шоу, не пьет коньяк.Она никогда не проходит мимо,Когда в этом мире что-то не так.Идет невеличка мостам вдогонку,Играя величественно мишурой.И если кого-то тронет легонько,То сразу почувствует: это свой.

В руках любое – куски пластилина!Послушает: небо капает – пьет!Она – душистый цветок жасмина,Но кто-то все же не любит ее.

ЛадьяЛадья из черного дереваЧерпнула воды морей.Она немного растерянаПред палубами кораблей.Изгибов изящных контурыПленяют кротостью штиль.И весла пускай не собраны,Она – кудесница миль.Домчит в одночасье к берегуДалеких и сладких дыньИ в море уносит бережноИз душных песков пустынь.Откроет дорогу ладнуюТуда, куда нет путей,В ночь звездную и обманную,Не в небе, а на воде.Былое давно утеряно,Грядущее в недрах тин.Ладья из черного дерева,О, как мне тебя найти?!

***Я не знаю неба нежнее апрельского.Я не знаю смеха счастливее детского.Я не знаю чувства сильнее безмерного.Я не знаю друга надежнее верного.Я не знаю сердца красивее близкого.Я не знаю края теплее сибирского.

УтроСквозь складки шторы кралось утро,И нежным бархатом зарницыЛаскало кожу, и как будтоПыталось приподнять ресницы,Ступало мягко, теплым ветромКатало по полу пылинкиИ, в зеркалах светясь рассветом,Смущалось собственной улыбки.Просилось внутрь, сойдя на шепот,Но после не было ответа.Не знало утро: хорошо быОтдаться сну, а не рассвету.

Варвара Юшманова Стихи

Page 51: Истоки №18

51

ПереездПовозка, поскрипывая давно не смазываемыми

колёсами, медленно поднималась по крутой дороге в гору, на которой по обе стороны московского тракта, размытого дождями и разбитого гусеничными тракторами и грузовиками, возвышалось, вцепившись крепко в землю, село в одну улицу с вязким названием Тины. Кобыла, подрагивая от напряжения крупом, тяжело отталкивалась копытами от песчано-глинистого покрытия дороги, волоча перегруженную телегу. На повозке, кроме домашнего скарба: стола, пары скамеек, старого комода, немудреной кухонной утвари, котомок с одеждой и бельём, - громоздился тщательно уложенный воз сена. А на самом верху воза восседал шестилетний мальчуган в длиннополой до колен холщовой рубашке, прикрывавшей всю нижнюю голую часть тела. С лица мальчугана не сходила счастливая улыбка. Покачиваясь на вершине воза, он радостно и удивленно смотрел вокруг, то и дело, вертя головой во все стороны. Мальчугана звали Сережа.

- Сиди спокойно, не вертись, а то свалишься, - полустрого, полузаботливо предупреждала сына Екатерина – черноволосая, лет тридцати пяти женщина, погонявшая вожжами кобылу.

Промычала корова, привязанная сзади к повозке. Послышались звонкие шлепки. Серёжа

оглянулся на 180 градусов и увидел задранный кверху хвост бурёнки, а на дороге три зелёные коровьи кружка.

«Эта наша бурёнка тропинку к новому дому прокладывает»,- подумал Серёжа и снова стал с интересом наблюдать, как крутая дорога, а с ней и гора начали понемногу выгибаться, выпрямляться, и повозка, наконец, въехала на почти плоскую вершину холма. Проехав ещё с полкилометра по селу, повозка свернула направо и остановилась у неказистого бревенчатого домика в два окошечка на улицу и одним во двор.

С прежнего места Екатерине Алексеевой с тремя сыновьями пришлось съехать. Бывшая хозяйка дома, где они проживали, мужнина сестра - золовка Зоя, живущая теперь в городе, решила продать дом и попросила «вежливо» родственницу освободить её сельские хоромы. Погоревав и помянув не раз неприличным словом «любимую» золовку, которую в сердцах называла почему-то Зуем Макарычем, Екатерина нашла недорогой домик за 120 рублей. Немного денег было на чёрный день, немного заняла в долг. И вот своя собственная крыша над головой.

Но больше всех был рад переезду в новое жилище Серёжа. Старый большой дом, что остался внизу под горою, всегда вызывал в нём беспокойство. По ночам из-за реки, на берегу которой стоит это старое пятистенное строение, раздавался протяжный волчий вой и Сережа жался в страхе к своим старшим братьям и долго не мог заснуть. Спали обычно все на широкой лежанке русской печи. Там было уютно и тепло от нагретых кирпичей и не так страшно. Но с некоторых пор и печка в доме неприятно волновала Серёжу. Как-то братья устроили ему жуткое испытание. Расстелив на полу, напротив лежанки, соломенный матрац, они, раскачав

Сергей ПрохоровСергей ПрохоровСергей ПрохоровПрозаПроза

ДОМСерёжкиного

ДЕТСТВА

Page 52: Истоки №18

52

младшенького за руки и ноги, сбрасывали его младшенького за руки и ноги, сбрасывали его вниз, крича: «Серый, ты парашютист!»

«Парашютист» орал от страха и больно «Парашютист» орал от страха и больно щмякался на матрац. И однажды после этих щмякался на матрац. И однажды после этих ужасных парашютных прыжков повредил сильно ужасных парашютных прыжков повредил сильно руку. Мать, узнав про это, так отделала братьев, руку. Мать, узнав про это, так отделала братьев, что они больше не приставали к Сергею, но зато что они больше не приставали к Сергею, но зато оставляли его одного, убегая на речку. А полгода оставляли его одного, убегая на речку. А полгода назад Сережа чуть было не сгорел. Играл на полу назад Сережа чуть было не сгорел. Играл на полу у печи и не заметил, как из топки прямо на рубаху у печи и не заметил, как из топки прямо на рубаху выпал огнедышащий уголёк, и рубаха вспыхнула, выпал огнедышащий уголёк, и рубаха вспыхнула, как берестинка. Пламя мгновенно обхватило всё как берестинка. Пламя мгновенно обхватило всё тело. Серёжа, пытаясь сорвать с себя рубаху, тело. Серёжа, пытаясь сорвать с себя рубаху, пополз к двери, крича: «Мамочка, горю!».

Екатерина собралась, было, идти в лес Екатерина собралась, было, идти в лес догребать оставшееся сено, замешкалась у догребать оставшееся сено, замешкалась у свежего зарода, подправляя его. И тут до неё свежего зарода, подправляя его. И тут до неё донесся крик.

-Это меня Бог задержал, - говорила она потом -Это меня Бог задержал, - говорила она потом соседям и подружкам. - Сгорел бы мой сыночек соседям и подружкам. - Сгорел бы мой сыночек вместе с домом.

Обмазанный весь глиной по советам знающих Обмазанный весь глиной по советам знающих старушек, Серёжа пролежал более двух недель. старушек, Серёжа пролежал более двух недель. Ожоги вместе с глиной, как берестинки от ствола, Ожоги вместе с глиной, как берестинки от ствола, отшелушились, и кожа засверкала розовыми отшелушились, и кожа засверкала розовыми пятнами. Так что о бывшем доме Сергей не пятнами. Так что о бывшем доме Сергей не горевал, как мать. Да и та в заботах и хлопотах по горевал, как мать. Да и та в заботах и хлопотах по устройству нового жилища задвинула в закуток устройству нового жилища задвинула в закуток души обиду на родственницу.

А вечером пришли в гости мамины подружки, А вечером пришли в гости мамины подружки, принесли бражки, домашних разносолов, принесли бражки, домашних разносолов, возможных еще в это голодное послевоенное возможных еще в это голодное послевоенное время: квашеной капусты, огурцов и даже время: квашеной капусты, огурцов и даже прихватили с собой музыку – балалайку. До прихватили с собой музыку – балалайку. До полуночи пели песни, обсуждали новости сельской полуночи пели песни, обсуждали новости сельской жизни, горевали о своей нелёгкой бабской доле. жизни, горевали о своей нелёгкой бабской доле. Как всегда, жалели его - Серёжу. Уже седьмой Как всегда, жалели его - Серёжу. Уже седьмой годок ему пошёл, а ходить до сих пор не может. На годок ему пошёл, а ходить до сих пор не может. На ноги вставать стал уже в девять месяцев, а потом ноги вставать стал уже в девять месяцев, а потом внезапно, после простуды, обезножил. Местные внезапно, после простуды, обезножил. Местные врачи ничего толком не определили, советовали врачи ничего толком не определили, советовали везти в город.

ИсцелениеНа следующий день Сережа выполз на На следующий день Сережа выполз на

крылечко нового дома. На заборе соседского крылечко нового дома. На заборе соседского дома он увидел девчонку с короткими косичками. дома он увидел девчонку с короткими косичками. Позавидовал: «Как она туда забралась?» И тут же Позавидовал: «Как она туда забралась?» И тут же смутился: девочка была в коротеньком платьице смутился: девочка была в коротеньком платьице и без трусиков.

-Здравствуй, мальчик! Тебя как зовут? Меня -Здравствуй, мальчик! Тебя как зовут? Меня Шура, - бойко окликнула девочка Сережу сверху, Шура, - бойко окликнула девочка Сережу сверху, цепко и уверенно держась на заборе. – И почему цепко и уверенно держась на заборе. – И почему ты сидишь?

Серёжа застеснялся и заполз обратно за дверь. Ему было стыдно, что он не может ходить. Залез на табуретку возле кухонного окна и, глядя на пустынную улицу, где редко появлялись прохожие, снова погрузился в свои детские мечты, в которых он бегал, скакал на лошади, ездил на велосипеде и не чувствовал себя обделенным, калекой. Мечтая, он ритмично раскачивался на табуретке вкруговую слева направо, как медленно раскручивающаяся юла. И мог в таком состоянии пробыть несколько часов, пока никто не потревожит.

Баба Груня Евдокимова не слыла в деревне особыми знахарскими секретами, но в целебных свойствах трав толк знала. Жила она на отшибе села, почти у самого входа на местное деревен-ское кладбища. Домик старенький, слегка сгор-бленный, будто усталый путник, взбирающийся по горной тропе. Во дворе, обнесённом тонким и реденьким осиновым частоколом, ухожено. Не-большие сенцы почти на треть увешаны пучками разновидных трав, от которых исходит пьянящий аромат лесных запахов.

Екатерина с надеждой переступила порог Гру-ниного жилья. Хозяйка дома чаёвничала и при-гласила гостью к столу.

-Проходи, садись, Катерина, составь мне ком-панию и, резво достав из буфета граненый стакан, наполнила его до краёв розоватым горячим на-питком, испаряющим знакомый приятный аромат шиповника.

-Дело у меня к тебе, тётя Груня. Меньшой мой, сама знаешь, ножками слаб. Скоро в школу, а он сиднем сидит. Может, попробуешь своими трав-ками? Я в долгу не останусь.

-Горе твоё, Катерина, знаю. Обещать не обе-щаю, но давай попробуем. Травками тут одними не обойтись. Есть у меня, правда, один заговор. Но надобна ещё и вера в излечение. Ты шибко молись. А пока истопи-ка хорошенько баньку, во-дочки и теста приготовь, а травки я подберу, ка-кие нужны.

В бане было жарко, как в пекле, и душно. Се-рёжа лежал на горячем полке, обмазанный души-стым тестом, облепленный свежими берёзовыми листьями. Баба Груня тихонечко похлопывала его сухим веничком по ногам, что-то про себя приго-варивая. Серёжа пытался вслушаться в медовый бабкин голос, понять о чём это она, но вскоре его совсем разморило и от жары, и от непонятного бабыгруниного наговора, и он словно провалился куда-то, в какую-то мягкую, сладкую бездну.

Почти двое суток, как убитый, спал Серёжа, и лишь к концу второго дня проснулся, и попросил пить. А ещё через пару дней, опираясь на дере-

Сергей Прохоров Дом Серёжкиного детства

Page 53: Истоки №18

53

вянные табуретки, стал приподниматься. Увидев это, Екатерина заплакала от радости и, перекре-стившись на старую бабушкину ещё икону, за-причитала:

-Спасибо, Никола-угодничек, мать пресвятая богородица!

Протянула руку за икону, достала оттуда свёр-ток. Быстро собрала в узелок крынку скопленной сметаны, три десятка яиц и заспешила с радост-ной весточкой и благодарностью к Груне Евдоки-мовой.

А на следующий день Серёжа, придерживаясь за стены и дверные косяки, вышел на крыльцо. Ноги ещё были слабыми и от напряжения подра-гивали, но Серёжа чувствовал себя самым счаст-ливым человеком. Задрав голову высоко в небо, он радовался яркому солнцу. Ему хотелось петь. И он даже не заметил, как на заборе оказалась соседская девочка Шура. Она была всё в том же коротеньком платьице, но под ним уже белели бе-лые трусики. Наверно, в день первой их встречи они были в стирке, почему-то подумал Серёжа.

-Здравствуй, мальчик! Так как тебя звать, - ве-село расхохоталась Шура.

-Сергей, - немного смутившись, ответил Серё-жа, крепко вцепившись в дверной косяк.

-Давай с тобой дружить. Пошли на речку. - и Шура уже было собралась спрыгнуть с забора в ограду Серёжиного дома..

-Сегодня не могу: мама не пускает, - заспешил отговориться от весёлой и назойливой соседки Серёжа. Да и на речку ему было ещё рано. Надо было ещё научиться прочно стоять на ногах. Но Серёжа уже не чувствовал себя калекой. Он был уверен, что через неделю-другую они с Шурой побегут на речку вперегонки.

Вкусный урюкКонец сороковых и начало пятидесятых не внесли

особых изменений в быт и жизнь Екатерины Алексеевой. Если не сказать, что жить стало ещё труднее после того, как увели со двора сельсоветовские мужики корову-кормилицу за неуплату налога на скотину. А какой от бурёнки достаток, когда в доме четыре едока и есть, окромя картошки да молока, больше нечего. А тут ещё и картошка закончилась: неурожайным на неё был год. И чтобы как-то связать концы с концами, пустила Екатерина в дом постояльцев, приехавших со средней Азии в Сибирь на заработки. Дом и так не хоромы, но, как говорится, в тесноте, но не голодные.

Постояльцы - парни с солнечного Таджикистана, работающие в леспромхозе, платили исправно и даже иногда под хорошее настроение угощали ребятишек сушёными южными плодами, урюком, сушеной брынзой, которые хранили на крыше дома в мешках. Эти мешки, вернее, их содержимое постоянно влекло детские вечно голодные желудки. Старший брат первым не выдержал. Проковырял в мешке снизу дырку(сверху он был завязан особым узлом, помечен) и выдавил через неё по одной штуке в алюминивую чашку целую горку урюка. А взамен, чтобы не обнаружилась сразу кража, напихал округлых галечных камушков, принесённых заранее с речки. И аккуратно зашил дырку дратвенной ниткой.

Наелись, отвели душу. Вкуснятина! Серёжке больше всего нравилось раскалывать камнем косточки и доставать из скорлупок янтарные орешки, тоже безумно вкусные.

Кража обнаружилась не скоро. Ребята уже и забыли про эту проделку.

Но однажды таджики, придя с работы навеселе, сказали хозяйке дома.

-Уезжаем домой, Катя. Будем делать прощальный ужин.

Выставили на стол две бутылки вина, палку колбасы, консервы. Один из таджиков слазил на крышу и принес в дом полупустой уже мещок. Взял с полки большую алюминивую миску и... высыпал в неё остатки содержимого мешка со словами:

- Кушайте, ребята! Грохот речных камней смутил ребят, напомнив

им нехорошую проделку. Смутились и таджики, в недоумении рассматривая и крутя в руках гладкие, отполированные водой и временем речные камешки, даже отдалённо не похожие на восточный сладкий урюк.

Page 54: Истоки №18

54

Райцентр Ша, первая половина 90-х годов ХХ Райцентр Ша, первая половина 90-х годов ХХ века.

ЖИЗНЬ ВАЛЕРИАНАВообще-то его зовут Валера и фамилия у него Вообще-то его зовут Валера и фамилия у него

Пичугин. Однако некоторые сотоварищи по бутылке Пичугин. Однако некоторые сотоварищи по бутылке за глаза называют его Бичугиным, а соседские за глаза называют его Бичугиным, а соседские старушки Пьянчугиным. Печенюшкиным прозвал его старушки Пьянчугиным. Печенюшкиным прозвал его и из Валеры сделал Валерианом бывший его коллега, и из Валеры сделал Валерианом бывший его коллега, автор всех краевых газет и местный писатель Андрей автор всех краевых газет и местный писатель Андрей Куз-нецов. А еще один кореш Валериана по выпивке – Куз-нецов. А еще один кореш Валериана по выпивке – Микола Макаревич, пытаясь назвать Валеру Печенюш-Микола Макаревич, пытаясь назвать Валеру Печенюш-киным, постоянно называл его Печенькиным.

Валериан еще с детских лет лихо строчил в Валериан еще с детских лет лихо строчил в районную газету разного рода стишки и заметки районную газету разного рода стишки и заметки и к семнадцати годам стал сотрудником местного и к семнадцати годам стал сотрудником местного партийного органа – газеты “Восход коммунизма”. партийного органа – газеты “Восход коммунизма”. Потом увлекся фотографией, а после службы в армии Потом увлекся фотографией, а после службы в армии устроился оператором на краевое ТВ.

Женился поздно. С этим делом он не торопился. Женился поздно. С этим делом он не торопился. Как говорит, созревал. Созревал долго и лишь к 35 Как говорит, созревал. Созревал долго и лишь к 35 годам созрел. Взял красавицу моложе себя на 13 лет, годам созрел. Взял красавицу моложе себя на 13 лет, родились девочки. С телевидением пришлось расстать-родились девочки. С телевидением пришлось расстать-ся – супруге захотелось иметь свой приусадебный ся – супруге захотелось иметь свой приусадебный участок, и Валериан переехал в село на должность участок, и Валериан переехал в село на должность замес-тителя редактора районной газеты. Шли годы: замес-тителя редактора районной газеты. Шли годы: подрастали дети, жена из желторотой удивляющейся подрастали дети, жена из желторотой удивляющейся всему девчонки превратилась в респектабельную всему девчонки превратилась в респектабельную женщину, Валериан оставался в душе всё тем же женщину, Валериан оставался в душе всё тем же 17-летним юношей, который, однажды набравшись 17-летним юношей, который, однажды набравшись смелости, перешагнул порог районной газеты, сминая смелости, перешагнул порог районной газеты, сминая в руках тетрадку, исписанную стихами.

Он подолгу мог говорить о фотографии, об охоте, Он подолгу мог говорить о фотографии, об охоте, о природе, в то время, как необходимо было починить о природе, в то время, как необходимо было починить в огороде изгородь или сделать ящики для рассады. в огороде изгородь или сделать ящики для рассады. Не очень ловок был он и в супружеских делах, и нет Не очень ловок был он и в супружеских делах, и нет

ничего удивительного в том, что Валерина Люба со временем стала “задерживаться” по работе иногда даже до самого утра. Разрыв наступил после того, как первая дочь вышла замуж. Люба там же, на свадьбе, познакомилась с одним из новых русских и буквально на следующий день укатила с ним в краевой центр. Вскоре уехала на учебу и дочь вторая, и остался Валериан один-одинешенек в двухкомнатной квартире. С горя запил. И запил крепко. На работе его понизили в должности до рядового корреспондента. Допивался он до того, что дважды падал в обморок, вываливаясь из-за рабочего стола. А однажды у него, что называется, “поехала крыша”, и он с месяц был пациентом краевого психоневрологического диспансера.

До всего, кажется, Валериану теперь не было никакого дела. Придя на работу к восьми часам утра, он вдруг вспоминал, что забыл дома очки, не успел покормить собачку или дать травки кроликам. Иногда случалось, что ему надо было срочно сходить в библиотеку, и он уходил. И уходил, что называется, с концами – до следующего утра. На работе смотрели на него: одни с сочувствием, другие с жалостью, третьи с презрением. Все знали, что никаких кроликов Валериан уже давно не держит, что собака у него подохла на цепи с голодухи, а библиотека в райцентре открывается с двенадцати часов дня. Газетный план по написанию строк Валерьян хронически не выполнял, его долго терпели, и, наконец, вышедшая из декретного отпуска редакторша “поперла”.

И Валериан “сел” на пособие по безработице. Иногда ему удавалось где-нибудь подкалымить – по-мочь кому-нибудь на сенокосе или в посадке картофеля, иногда он предлагал редакторше фотоэтюды, и если какой из них проходил в газете, он получал гонорар. Так и жил.

НЕСКОЛЬКО ИСТОРИЙНЕСКОЛЬКО ИСТОРИЙИЗ ЖИЗНИ ВАЛЕРИАНА ПЕЧЕНЮШКИНАИЗ ЖИЗНИ ВАЛЕРИАНА ПЕЧЕНЮШКИНА

Сергей Кузичкин - главный редактор альманаха “Новый Енисейский литератор”. Сергей Кузичкин - главный редактор альманаха “Новый Енисейский литератор”. Член Союза писателей России. г. КрасноярскЧлен Союза писателей России. г. Красноярск

Сергей КузичкинСергей КузичкинСергей КузичкинСергей Кузичкин

Page 55: Истоки №18

55

КАК ВАЛЕРИАН ПИВО ПИЛ В расположенный рядом с его домом коммерческий

магазин привезли как-то бочковое чешское пиво. -- Пыво прывызли,-- сказал Валериану сосед-

хохол,--Во вкусное, што выно тебе.

-- Валера подсчитал свои денежные запасы и решил, что литров на пять ему хватит. Он взял было трехлитровую банку, поставил ее в сумку, но, подумав, что банок у него больше нет, а трех литров будет мало, он бросил взгляд на ведро.

-- Нет, с цинковым ведром в магазин не пойду, не совсем удобно, -- подумал он,-- да и вредно пи-щевой продукт в цинке держать. Что же придумать?

Канистра, как назло, была занята три года назад еще залитым бензином, и Валериан, выйдя на веранду, решил отыскать аккуратненькую пластмассовую восьмилитровую голубенькую лейку, которую в прошлом году привезла ему из города старшая дочь.

“Вот эта годится,-- решил он. -- Сюда шесть литров вполне войдет, и для пены место останется”.

Взяв это поливочное орудие, он направился к торговой точке.

-- Привет, девчонки!-- бросил он с порога трем продавщицам разного возраста и поставил лейку на прилавок.

-- Пивка плеснете?-- Что, прямо в лейку? -- спросила одна из работниц

прилавка.-- Ну а чё? Раз больше тары нету.-- Вы бы еще с кастрюлей пришли...Дома Валериан достал из буфета завернутую

в газетку и давно припрятанную для подходящего случая сушеную рыбину: не то скумбрию, не то спинку от минтая. Культурно отдохнуть он решил во дворе. Разделся по пояс, взял стакан, рыбину, лейку и поставил все это на большой пенек, расположенный возле сарая под сенью уже отцветшего ранета. О том, как будет наливать пиво в стакан из лейки, подумал, когда устроился около пня, попробовал было налить в стакан из разветвлителя, налить-то налил, но больше пролил мимо. Попробовал пить сразу из лейки, через тот же разветвлитель, но лишь умылся пивом. Сделал несколько попыток наполнить стакан через отверстие, в которое пиво наливалось, – снова больше пива проли-лось на землю, чем попало в стакан.

“Вот задачка-то,-- думал Валериан, вытирая полотенцем мокрое от пива лицо. - Что делать-то? Неужели, правда, в кастрюлю перелить, а потом оттуда черпать поварешкой, как компот? А что? Это мысль”.

Валериан вернулся в дом, вытащил из-под стола кастрюлю со вчерашним супом и стал разливать его по тарелкам, налил и в железную чашку. Железная чашка у него была одна, фарфоровых тарелки две, а супу гораздо больше. Пришлось освободить чайник и остатки вчерашнего ужина и сегодняшний обед вы-лить в него.

“Жаль, горячей воды нет”, -- с досадой отметил про себя Валериан и, наспех ополоснув кастрюльку холодной водой, поспешил наполнить ее пивом. Когда кастрюля была заполнена почти наполовину, раз-ветвлитель у лейки вдруг сорвался с носика и упал на дно кастрюли. И только тут-то Валериан понял, что разветвлитель у лейки съёмный.

“Ну что теперь-та”, – сказал сам себе Валера, цепляя за поварешку разветвлитель и доливая остатки пива в кастрюлю.

Не беда, что на поверхности светлого чешского пива плавали большие и малые жирные пятна, Ва-лериан был доволен: он черпал поварешкой пиво из кастрюли, хлебал, как окрошку, прямо из поварешки и закусывал рыбой и сорванным тут же с грядки луком-батуном.

Валериан культурно отдыхал.

ВАЛЕРИАН И ПРЫЩИКИКаждое утро, если не был с глубокого похмелья,

Валериан брился механической бритвой у большого зеркала в прихожей.

Вот и в этот раз, стоя в одних трусах, он водил мехаппаратом по щекам и подбородку и вдруг, по-вернувшись боком, заметил какие-то чернеющие пятнышки под правой лопаткой. Закончив бритье, Валера стал ощупывать заинтересовавшую его часть тела и обнаружил несколько темных бугорочков.

-- Да у тебя на спыне прыщи соскочили!-- сказал ему сосед, когда Валера обратился к нему с просьбой произвести осмотр тыла,-- Дави их хадов!

-- Как давить? -- не понял Валериан.-- Руками, а як же ешо? Выдавливай их пальцами,

нохтями, иодом жхи...Давить пальцами-ногтями у Валериана не

получилось, и он решил прижечь прыщи йодом. Для этого он взял в одну руку небольшое зеркальце, встал спиной к зеркалу трюмо, намочил ватку йодом и, вы-сматривая на спине черные точечки, стал прикладывать к ним тампон. Это оказалось не таким уж и простым делом. Чтобы дотянуться до труднодоступного места, Валере приходилось и приседать, и пригибаться, и даже вставать на табурет. Покрывшись коричневыми

Сергей Кузичкин Несколько историй из жизни Валериана Печенюшкина

Page 56: Истоки №18

56

пятнами, что леопард, Валериан вышел во двор, где пятнами, что леопард, Валериан вышел во двор, где чуть было не до смерти напугал соседскую старушку, чуть было не до смерти напугал соседскую старушку, бабу Симу, стоявшую по другую сторону небольшого бабу Симу, стоявшую по другую сторону небольшого заборчика.

Вторую половину дня он провел на свежем воздухе: Вторую половину дня он провел на свежем воздухе: прополол луковую грядку, продергал сорняки на прополол луковую грядку, продергал сорняки на небольшом картофельном участке (в мае он посадил небольшом картофельном участке (в мае он посадил в конце двора 27 картофелин). Страдания его нача-в конце двора 27 картофелин). Страдания его нача-лись ближе к ночи. Едва он прилег на кровать, как лись ближе к ночи. Едва он прилег на кровать, как почувствовал жжение на спине. Вначале Валериан поду-почувствовал жжение на спине. Вначале Валериан поду-мал, что перегрелся на солнце и спина его, мягко говоря, мал, что перегрелся на солнце и спина его, мягко говоря, обгорела, но вскоре он почувствовал непривычный зуд обгорела, но вскоре он почувствовал непривычный зуд и в тех местах, где прикладывал ваточку с йодом. В и в тех местах, где прикладывал ваточку с йодом. В эту ночь он так и не сомкнул глаз. Волчком крутил-эту ночь он так и не сомкнул глаз. Волчком крутил-ся на постели: с правого бока переворачивался на ся на постели: с правого бока переворачивался на живот, затем перекладывался на левый бок. Едва живот, затем перекладывался на левый бок. Едва стукнуло восемь, Валера, с трудом надев на себя стукнуло восемь, Валера, с трудом надев на себя рубашку, помчался в поликлинику. Из регистратуры рубашку, помчался в поликлинику. Из регистратуры его направили к врачу по кожным заболеваниям, затем его направили к врачу по кожным заболеваниям, затем к хирургу и, в конце концов, в кабинет процедур, где к хирургу и, в конце концов, в кабинет процедур, где молоденькая медицинская сестра по имени Оксана, молоденькая медицинская сестра по имени Оксана, покачав головкой и вздохнув: “Разве так можно?..”, покачав головкой и вздохнув: “Разве так можно?..”, аккуратненько намазала Валериану спину какой-то аккуратненько намазала Валериану спину какой-то прохладно-успакаивающей мазью. Причем сестричка прохладно-успакаивающей мазью. Причем сестричка мази не жалела и накладывала ее на Валерину спину мази не жалела и накладывала ее на Валерину спину обильно, в несколько слоев.

“Наверное, им мазь некуда девать”—думал “Наверное, им мазь некуда девать”—думал Валериан, млея от прикосновений молодухи и ощущая Валериан, млея от прикосновений молодухи и ощущая приятный холодок вдоль хребта.

- Теперь вам необходимо посидеть где-нибудь в - Теперь вам необходимо посидеть где-нибудь в тенечке, в прохладном месте, подождать, пока мазь тенечке, в прохладном месте, подождать, пока мазь впитается,- сказала медсестричка, закончив процедуру.- впитается,- сказала медсестричка, закончив процедуру.- Завтра в это же время придете опять.

- Ой, спасибо, спасибо,-- поблагодарил ее Валериан - Ой, спасибо, спасибо,-- поблагодарил ее Валериан и, пожелав ей никогда не болеть и хорошего мужа, и, пожелав ей никогда не болеть и хорошего мужа, кланяясь и пятясь задом до самой двери, покинул кланяясь и пятясь задом до самой двери, покинул процедурный кабинет.

“Добегу быстренько до дому, не одеваясь, рядом “Добегу быстренько до дому, не одеваясь, рядом ведь живу,-- решил Валериан. - А там посижу во ведь живу,-- решил Валериан. - А там посижу во дворе, обсохну”. Он вышел в больничный коридор, дворе, обсохну”. Он вышел в больничный коридор, держа рубашку в руке, и неожиданно увидел возле держа рубашку в руке, и неожиданно увидел возле регистратуры редакторшу районной газеты и, регистратуры редакторшу районной газеты и, застеснявшись, быстренько накинул на себя рубашку.застеснявшись, быстренько накинул на себя рубашку.

“Еще подумает, что Печенюшкин того... чокнулся, “Еще подумает, что Печенюшкин того... чокнулся, без рубашки по больничке шастает...- решил про без рубашки по больничке шастает...- решил про бывшую начальницу Валериан. -Ничего, домой приду, бывшую начальницу Валериан. -Ничего, домой приду, сразу рубашку сниму, мазь не успеет в материю сразу рубашку сниму, мазь не успеет в материю впитаться”.

Поздоровавшись с редакторшей, он вышел во двор Поздоровавшись с редакторшей, он вышел во двор поликлиники, где сразу же встретил слегка “поддатого” поликлиники, где сразу же встретил слегка “поддатого”

Миколу Макаревича с бутылкой портвейна. Сели тут же на больничную скамейку и безо всякой закуски “приговорили” семьсот граммов вина. Потом они дошли до проезжей части улицы, где хотели было расстаться на перекрестке, но им попался местный писатель. Писатель возвращался из города, получил там гонорар и был с сумкой, груженной продуктами, и, естественно, при энной сумме денег. Без лишних предисловий Андрей взял в магазине две бутылки вина и пузырь водки. Вино выпили у Валериана на квартире, с водкой и закуской пошли к Кузнецову. Про прыщики и обильно смазанную мазью спину Валериан сразу же позабыл. Сколько они выпили в тот день, никто из них не помнил, и истину восстановить впоследствии не пытался. Валера проснулся на летней кухне Андрея лежащим на кровати. В ногах его поперек постели, упершись головой в стенку и опустив ступни на пол, отдыхал и храпел, как трактор, Макаревич.

На дворе занимался рассвет, и Валера, поднимаясь по нетерпимой нужде, вдруг почувствовал, что рубашка его плотно облегает спину. Он попробовал было расслабиться, но материал словно врос в спину. Валериан с трудом присел на кровати и обнаружил на покрывале, поверх которого он творил сон, смачные жирные пятна.

“Значит, и рубашка пропиталась”, -- сделал заключение Валериан.-- Бежать надо, не то Андрюхина Вероника мене за это хара-хири сделает.”

Валериан перелез через Макаревича, с трудом отыскал дверь на выход и ломанул до дому огорода-ми, по мокрой от росы картошке.

Сосед-хохол, несмотря на ранний час, уже копался возле летнего водопровода.

-- Та у тебя рубаха к спыне прыстыла,-- сказал он Валериану, -- и не отодрать. Отмакнуть надо. На-ливай воды в ванну и лягай туда прямо в рубахе, отмокнет,-посоветовал он.

Валериан с помощью кипятильника нагрел два ведра воды. Залил их в цинковую ванну, разбавил водой холодной и, скинув брюки, в трусах и рубашке залез в ванну. Едва он прилег, как из-за заборчика выглянула соседка баба Сима.

-- А ты что без вехотки и мыла моешься?-- спросила она.

Валериан подскочил, как ужаленный, едва не вывалившись из ванны.

“А мне и так хорошо!” - хотел сказать он, но не смог, ибо намокшие трусы под тяжестью воды стали сползать к коленкам. Валериан обхватил их руками и снова сел в ванну.

Сергей Кузичкин Несколько историй из жизни Валериана Печенюшкина

Page 57: Истоки №18

57

- Так сойдет! -- бросил он соседке и неожиданно для самого себя вдруг стал улыбаться Серафиме и даже прихихикивать, по горло спрятав туловище в воду и подогнув колени.

- Ну, ну, -- сказала баба Сима и поспешила за ограду, дабы поведать соседским старушкам о том, что Пьянчугин, совсем допившись до ручки, чуть свет, на заре залез в ванну с водой и полощется там прямо в одежде.

Валериан отмокал часа полтора, постепенно отклеивая рубашку от тела и отбиваясь от ранних и назойливых комаров и невесть откуда налетевших паутов. Зато после этой процедуры похмелья как не бывало.

Во второй половине дня, разглядывая свой тыл с помощью двух зеркал, он отметил, что спина его покраснела от загара, и, хотя оставалась она покрыта бронзовыми пятнышками, следов от прыщей на ней не было видно.

В поликлинику Валера больше не пошел.

ВАЛЕРИАН И ГРАБЛИКонец мая-начало июня в Сибирском крае - время

работ в садах, огородах, на приусадебных участ-ках. На своем небольшом участочке решил навести порядок и Валериан Печенюшкин. Решить-то решил, да вспомнил, что грабель у него нет, сломались они в прошлом году во время весенней уборки территории во-круг редакции районной газеты.

- Матвеевна,-- обратился Валера через заборчик ограды к соседке Серафиме,- не позаимствуешь грабель на часок-другой?

- Возьми,-- сказала в ответ добродушная соседка.—Только не сломай, гляди, они у меня одни.

-- Да зачем я их ломать буду?-- улыбнулся в ответ Валериан. - Я же прошлогодние листья сгребать буду, а не кирпичи какие...

-- А вдруг какие кирпичи попадутся, -- пошутила баба Сима.

Она как в воду глядела. Едва Валериан начал сгребать мусор, как сразу

же выкорчевал из земли обломок красного кирпича, затем второй, третий... А когда зацепил четвертый, средний деревянный палец грабель отделился от своих собратьев. Причем сломался он у самого основания.

“Вот язви его,-- сказал сам себе Валера.-Наворожила Серафима, придется гвоздь искать, налаживать грабли...”

Он взял молоток и средней величины гвоздь, подогнал отставший палец к основанию грабель, стал

прибивать. Однако гвоздь заходить в дерево не хотел и согнулся. Валериан с помощью плоскогубцев непо-слушный гвоздь удалил и на его место стал забивать новый, чуть больший диаметром… Но и этот гвоздь пошел по какому-то кривому пути и вышел наружу в стороне от прибиваемого пальца, не прихватив его ни на миллиметр. С трудом Валера выколотил непослушный гвоздь обратно, выдернул его за шляпку и стал прибивать гвоздь третий, с еще большим, чем предыдущий, диаметром. Дело кончилось тем, что основание грабель вначале треснуло, а затем совсем раскололось на две части.

“Вот те раз. Теперь меня Серафима четвертует. Что же делать? Может, изолентой грабли обмотать? Нет, так видно будет, что грабли после ремонта. А может, склеить их? Бээфом? Точно, склеить”, – мороковал Валера, решая неожиданно возникшую проблему.

Уборку пришлось завершить досрочно. Не доделав одно дело до конца, труженик приусадебной ни-вы срочно занялся делом более важным. Нанеся клей на обе половинки грабель и торец оторвавшегося пальца, Валера соединил разделившиеся части, затем аккуратно поставил орудие труда в угол комнаты и стал ждать, когда клей подсохнет и скрепит разъединенное.

Через час после удачно проведенного склеивания, выбрав момент, когда Серафима, устав копаться в огороде, зашла в дом перекусить, Валериан перемахнул через заборчик. Он тихонько прокрался к дому со-седки, приоткрыл дверь веранды и осторожно поставил грабли у входа. Потом он, не заходя в квартиру, громко сказал в открытую кухонную дверь:

-- Матвеевна, спасибо за грабли, я их в уголочке поставил.

Распивавшая чай из блюдца, вприкуску с рафинадом, старушка закивала головой, и Валериан поспешил удалиться.

Вечером, перед заходом солнца, Печенюшкин наблюдал в окно, как Серафима вышла во двор с “отремонтированными” им граблями, как начала разгребать ими навоз на парнике и как деревянные грабли рассыпались на три части. Разгневанная пенсионерка отшвырнула оставшуюся часть грабель за туалет и, громко ругаясь, пошла обратно в дом. С ее уст срывались такие бранные слова, каковых Валера еще ни разу не слышал от пожилой соседки. Он поспешил отойти от окошка, задернул шторку, закрыл дверь на ключ и, включив свет в зале, усевшись на диван, стал почитывать журнал “Приусадебное хозяйство”.

1999.

Сергей Кузичкин Несколько историй из жизни Валериана Печенюшкина

Page 58: Истоки №18

58

Бывальщину эту поведал мне мой дед, а тому Бывальщину эту поведал мне мой дед, а тому – его дед. И когда вершились те дела, одному Богу – его дед. И когда вершились те дела, одному Богу известно. В одной зажиточной семье у отца-вдовца вместе В одной зажиточной семье у отца-вдовца вместе с братьями и сестрами рос мальчик. Звали его Юрием, с братьями и сестрами рос мальчик. Звали его Юрием, а по-простому – Юшкой. По всему казалось, особенно а по-простому – Юшкой. По всему казалось, особенно со стороны, что легко и ладно жизнь его сложится. со стороны, что легко и ладно жизнь его сложится. Наверное, и сам Юшка так мыслил. Только посягнули Наверное, и сам Юшка так мыслил. Только посягнули на их мирную жизнь злые вороги. В памяти дедов не на их мирную жизнь злые вороги. В памяти дедов не сохранилось: то ли турки это были, то ли немчины, то сохранилось: то ли турки это были, то ли немчины, то ли шведы. Враги все на одно лицо: бесстыжее и алчное. ли шведы. Враги все на одно лицо: бесстыжее и алчное. Однако волею судьбы так получилось, что посчитали Однако волею судьбы так получилось, что посчитали соседи-станичники отца его на стороне неприятеля. соседи-станичники отца его на стороне неприятеля. Якобы, потому и пришлось тому вовсе покинуть Якобы, потому и пришлось тому вовсе покинуть родные места, бросив свое подворье. Причина того родные места, бросив свое подворье. Причина того понятна: никто не жаловал тех, кто неприятелю понятна: никто не жаловал тех, кто неприятелю помогал. Во всяком случае, люди так сказывали. Чуть не в одночасье все переменилось в жизни Чуть не в одночасье все переменилось в жизни мальца. Те, кто ранее угодливы были, уважая отцово мальца. Те, кто ранее угодливы были, уважая отцово богатство и положение, стали сторониться их дома. А богатство и положение, стали сторониться их дома. А то и вовсе насмешки строить, обзывая Юшку сыном то и вовсе насмешки строить, обзывая Юшку сыном предателя — переметной сумы да пальцем в него предателя — переметной сумы да пальцем в него тыча. Переполнилась душа отрока обидой горькою. Переполнилась душа отрока обидой горькою. Матери он не помнил, а теперь и отца не стало. Иногда Матери он не помнил, а теперь и отца не стало. Иногда его охватывало отчаяние. Да такое, что хотелось ему его охватывало отчаяние. Да такое, что хотелось ему убежать, куда глаза глядят, а то и вовсе броситься в убежать, куда глаза глядят, а то и вовсе броситься в реку. Часами бродил Юшка по окрестным лесам, думу реку. Часами бродил Юшка по окрестным лесам, думу крепкую думал: как же быть-то? Братья с сестрами крепкую думал: как же быть-то? Братья с сестрами хозяйством были заняты, и никому до него дела, хозяйством были заняты, и никому до него дела, казалось, не было. Наконец надумал он бежать за казалось, не было. Наконец надумал он бежать за Урал-камень да найти землицу, где люди живут по Урал-камень да найти землицу, где люди живут по чести и совести, в согласии и по справедливости. А чести и совести, в согласии и по справедливости. А чтобы там не прознали, какого он роду да племени, чтобы там не прознали, какого он роду да племени, решил отказаться от родовы своей и назваться Васькой решил отказаться от родовы своей и назваться Васькой

Ропотом. Вскоре возле старого погоста повстречал Юшка седого казака, что в походы еще с отцом хаживал. А разговор меж ними сладился, - серьезнее некуда. Не верил казак, что отец Юшкин предал своих сородичей, тех людей, с которыми корни его связывают. Пусть и норовом крут, да сердцем честен был. И пожалел старый лыцарь юношу, да и подарил ему на прощание сморщенную горошину. И наказал на дорогу, что счастье найдет Юшка тогда, когда спасет живую душу и вспомнит имя отца своего. Невелик подарок и непригляден, вот коли саблю дал бы – другое дело! Не поверил Васька доброму слову, забросил горошину в заросли и, ни с кем не попрощавшись, исчез из родной станицы. Через некоторое время стал он служивым казачьего войска, на которое царской рукой Сибирские земли объясачить возложено было. Не одно лето сменило зиму, не одни сапоги сношены были. Терпел Васька лишенья скитальческие да военные, пот и кровь проливал. Уважали его братья-казаки за светлый ум и зоркий глаз. Да и он по чести с ними обходился. Токмо не все от человека зависит! Иногда судьба-злодейка так все повывернет, жилы надорвешь, а не под силу будет одолеть негаданные невзгоды. Вот и Ваську Ропота уже в атаманы должны были на кругу избирать. Плох тот казак, который атаманом стать не хочет. А что, характер у него подходящий был! Только чья-то лютая зависть взыграла да навет на него измыслен был, будто утаил он часть ясака да продал его промысловым людям. Так Васька Ропот под следственный розыск попал и в темницу был водворен. День проходит, месяц, другой, а вызволения все не видать, как ясна солнышка в непогодь. Ослаб совсем

Герои В. Замятина постоянно обращаются к Богу за поддержкой, за советом. Это верующие Герои В. Замятина постоянно обращаются к Богу за поддержкой, за советом. Это верующие люди, которые выполняют религиозные обряды, молятся, свято чтут религиозные символы: люди, которые выполняют религиозные обряды, молятся, свято чтут религиозные символы: крест, икону и т.д. Подтверждение сказанному мы можем найти в каждом произведении крест, икону и т.д. Подтверждение сказанному мы можем найти в каждом произведении Замятина. Например, в сказке «Сморщенная горошина» главный герой стремится спасти Замятина. Например, в сказке «Сморщенная горошина» главный герой стремится спасти живую душу, он помогает раненому голубю, называя его «пичушкой Божией». После этого, живую душу, он помогает раненому голубю, называя его «пичушкой Божией». После этого, как пишет автор, «по воле Божей» сняли с Юшки навет. Когда Юшка попадает после как пишет автор, «по воле Божей» сняли с Юшки навет. Когда Юшка попадает после многодневного перехода в незнакомые места и не может найти верную дорогу, он многократно многодневного перехода в незнакомые места и не может найти верную дорогу, он многократно крестится, и к нему прилетает голубка, Юшка думает: «Голубка та и не птица была вовсе, а крестится, и к нему прилетает голубка, Юшка думает: «Голубка та и не птица была вовсе, а душа родительская в птицу Божию превращенная. Спасать она его прилетала»душа родительская в птицу Божию превращенная. Спасать она его прилетала»

Владимир ЗамятинВладимир ЗамятинВладимир ЗамятинВладимир Замятин

Сморщенная горошинаСморщенная горошинаКазачья сказкаКазачья сказка

Сморщенная горошинаКазачья сказка

Сморщенная горошинаСморщенная горошинаКазачья сказка

Сморщенная горошина

Page 59: Истоки №18

59

Ропот и телом, и духом. Старуха с косой мерещиться стала. Открывает он как-то глаза поутру, а рядышком на соломке лежит голубь, почти бездыханный, кровушкой перепачканный. Жалко Ваське птицу стало. Пошарил он по карманам - и, о чудо, нашел ту самую горошину! Размочил слюной, скормил пичужке Божией. Через пару минут, глядь, встрепенулась птица, выпорхнула скрозь решетку. Села она на ветку березоньки, загулила. А Ваське тотчас и жить вновь захотелось: видно, добро содеянное назад вернулось. Стал он поправляться, и по воле Божьей, али по какой другой причине, сняли навет с него и сызнова приняли в войско казачье. Не одно лето господне минуло. Отряд атамана Ропота после многодневного перехода не мог найти верную дорогу. Можа, Леший осерчал да плутать заставил, а можа, землица заговоренная случилась. Кричи - не кричи, подмоги ждать неоткуда. Лошади пали, припасы закончились, воронье слетаться начало. Тут перекрестился атаман и вспомнил к случаю старого казака, будто совета спросить хотел. И надо же - вдруг посередь ясного неба появился знакомый уже голубь. Сел на пенек, изронил из клювика волшебную горошину. Покатилась та меж колодин да и вывела казаков к реке по узкой обрывистой тропке. Васька вновь перекрестился и впервые за многие годы вспомнил отца. Может статься, потому поход и удался. Замшелый валун с души упал - ум стал яснее.

Через три весны вернулся атаман в город на большой сибирской реке, ставший теперь ему родным. Нашел подругу добрую да верную, еще загодя примеченную. И порешил больше не искать неведомых земель, нет своей сторонки милее. Раны залечивать стал да семью растить, потому как смекал, что рано на лаврах почивать. Настало время, и благословил он в поход сына: воины пока еще нужны от ворогов родину стеречь. Сам же внуков стал нянчить. А сколько годков ему отпущено -- не ведал. То Богу одному известно. По этой ли причине, али по какой другой, затосковал однажды Василий Ропот. День, другой, третий кручинится. Наконец понял, что зазря от отца отрекся. Молодо - зелено, злого оговора не распознал. Не предавал своих земляков отец, в бою погиб. Наговорили на него людишки, видно, со злого умысла. Зависть точила их, добро отцовское, трудом нажитое, спокойно жить не давало. А голубка та и не птица была вовсе, а душа родительская в птицу Божию превращенная. Спасать она его прилетала. Когда Юшка правду осознал, тоска-то и прошла, как и не бывало. Всяко случается меж людей. Жизнь прожить – не поле перейти. Понял атаман истину простую да тем и золотую. Внукам наказывать стал: “Помните и чтите родителей своих, они того заслуживают. А еще слушайте старых воинов. Кто смерти в очи смотрел да не дрогнул , жизнь по-особенному понимает, а потому недоброму не научит.”

Владимир Замятин Рассказы

До школы я жил с дедом Иваном Иннокентьевичем в старинном селе Кочергина Заимка, которое затерялось в бескрайней сибирской тайге. Я очень любил своего деда, он мне отвечал тем же. Да как его было не любить?! Дед у меня замечательный, фронтовик- артиллерист, да еще награжденный за воинские подвиги орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Только вернулся он с фронта инвалидом на всю жизнь: без правой руки и без левой ноги. Но это не мешало Ивану Иннокентьевичу, как мне казалось, управляться по хозяйству и работать в колхозе бригадиром. Дед говорил: крупно ему повезло, что он не потерял зрение. Как бы жил мой дед, не видя всю окружающую его красоту и крепнущее колхозное хозяйство? Родина, которую Иван Иннокентьевич героически защищал, выделила ему протез на металлической трубе. Это позволило моему деду ловко передвигаться по родному селу и даже ходить со мной на рыбалку и по грибы. А по вечерам мы сидели вместе с ним на лавочке

у дома и встречали бредущее на вечернюю дойку колхозное стадо. Многих буренок помнили по кличкам и приветствовали: они были для нас как родные. С опаской поглядывал я лишь на огромного быка по кличке Фюрер. В носу у этого чудовища было кольцо, за которое его привязывали к столбу в сарае на краю села. Сельчане поговаривали, что его предка вывезли из Германии. Мне казалось, что, обводя нас с дедом красным кровавым взглядом, тот затевает что-то недоброе. Дед успокаивал: «Не трусь, внучок, мы и не таких чертей видали, да этих немецких выродков все же одолели. Теперь никакие фюреры нам больше не страшны!»А уже перед сном я просил деда почитать мне одну из хранившихся в доме книжек. У нас их было целых три: «Наша авиация», «Сын полка» и напечатанная на машинке настоящая американская «Прощай, оружие!». Больше всего я любил повесть «Сын полка» и мог часами слушать про юного воина Ваню Солнцева,

ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ

Page 60: Истоки №18

60

Владимир Замятин Рассказы

сражавшегося на фронте наравне со взрослыми. Когда сражавшегося на фронте наравне со взрослыми. Когда же дед читал книжку «Наша авиация», я был безмерно же дед читал книжку «Наша авиация», я был безмерно горд, что русская техника самая лучшая в мире и смогла горд, что русская техника самая лучшая в мире и смогла помочь нашему народу одержать победу в Великой помочь нашему народу одержать победу в Великой Отечественной войне. Дед никак не комментировал Отечественной войне. Дед никак не комментировал прочитанное, а только гладил усы, хмыкал и слегка прочитанное, а только гладил усы, хмыкал и слегка покачивал головой. Однако, читая «Прощай, оружие!», покачивал головой. Однако, читая «Прощай, оружие!», был необычайно сосредоточен и серьезен. Иногда он садился не на лавочку, а за обеденный Иногда он садился не на лавочку, а за обеденный стол в угол, где до войны висели иконы с ликами стол в угол, где до войны висели иконы с ликами святых. Моя бабушка оберегала их и истово молилась святых. Моя бабушка оберегала их и истово молилась по вечерам. Но, когда на фронте убило двух ее братьев по вечерам. Но, когда на фронте убило двух ее братьев и старшего сына, расколола в сердцах иконы топором и старшего сына, расколола в сердцах иконы топором да сожгла в печке. Потом отошла от перенесенного да сожгла в печке. Потом отошла от перенесенного и жалела о содеянном, но денег на покупку новых и жалела о содеянном, но денег на покупку новых не было. Однако это осиротевшее место все равно не было. Однако это осиротевшее место все равно оставалось каким-то особенным, торжественным. Дед сначала много курил, выпивал полстакана Дед сначала много курил, выпивал полстакана самогона, потом долго и тихо сидел молча, уставившись самогона, потом долго и тихо сидел молча, уставившись взглядом в одну точку. Перед сном он, махнув взглядом в одну точку. Перед сном он, махнув единственной рукой, тяжело вздыхая, заваливался на единственной рукой, тяжело вздыхая, заваливался на покой, произнося единственную, но любимую фразу:покой, произнося единственную, но любимую фразу:«Вот вам, всем! Не дождетесь! Русские не сдаются!» Хотя, по правде говоря, какой уж там Иван Хотя, по правде говоря, какой уж там Иван Иннокентьевич русский? Отец его пытался бороться Иннокентьевич русский? Отец его пытался бороться с царем за свободу и независимость Польши, а с царем за свободу и независимость Польши, а потому был выслан навечно в Сибирь. В 1907 году, потому был выслан навечно в Сибирь. В 1907 году, построив дом в Кочергиной Заимке, зажил заботами построив дом в Кочергиной Заимке, зажил заботами деревенского жителя. Иногда дед, подозвав меня к себе, усаживал Иногда дед, подозвав меня к себе, усаживал напротив и горячо рассказывал, как они героически напротив и горячо рассказывал, как они героически сражались за Победу, за Родину и товарища Сталина. сражались за Победу, за Родину и товарища Сталина. Дед командовал взводом 45-миллиметровых пушек. Дед командовал взводом 45-миллиметровых пушек. Нередко ему и другим солдатам приходилось таскать Нередко ему и другим солдатам приходилось таскать орудия на себе по дорогам и бездорожью, стрелять орудия на себе по дорогам и бездорожью, стрелять по немецким танкам прямой наводкой. Особенно он по немецким танкам прямой наводкой. Особенно он любил повторять мне в деталях рассказ про последний любил повторять мне в деталях рассказ про последний свой бой в 1942 за село Талое, что под Серпуховом. свой бой в 1942 за село Талое, что под Серпуховом. Тогда его тяжело ранило, но все-таки артиллеристы и Тогда его тяжело ранило, но все-таки артиллеристы и пехотинцы отбили все атаки фашистов, уничтожили пехотинцы отбили все атаки фашистов, уничтожили шесть танков, расстреляли более трех десятков шесть танков, расстреляли более трех десятков автоматчиков, так и не отдали позиции врагам. Когда мне исполнилось семь лет, родители забрали Когда мне исполнилось семь лет, родители забрали меня в Красноярск и я пошел в школу №11, что стоит меня в Красноярск и я пошел в школу №11, что стоит недалеко от странного дома, похожего на восточный недалеко от странного дома, похожего на восточный дворец. Год прошел для меня в новых заботах по Год прошел для меня в новых заботах по учебе. Так минули осень и зима, а когда наступила учебе. Так минули осень и зима, а когда наступила весна, мне вновь захотелось увидеть деда. И вот в весна, мне вновь захотелось увидеть деда. И вот в начале июля, окрыленный радостными надеждами, я начале июля, окрыленный радостными надеждами, я вместе с родителями отправился поездом до Тайшета, вместе с родителями отправился поездом до Тайшета,

а затем на подводе в свою Кочергину Заимку. Однако возле знакомого дома меня ждала группа молчаливо стоящих женщин-соседок. С тяжелым предчувствием я взбежал по ступенькам крыльца -- и увидел в горнице лежащего на кровати Ивана Иннокентьевича. Как мне показалось, дед что-то почувствовал, может быть, даже узнал меня. Оперся на локоть и с хрипом произнес: «Бахара!... Сын полка… Прощай, Родина»! Откинулся на подушку и затих. Я не понял его и воскликнул: «Деда! Ты перепутал! Я не Бахара. Я -- твой внук, приехал к тебе. Принести «Прощай, оружие»? Сейчас», -- и помчался в другую комнату за нашей с ним любимой книжкой. Но дед лежал неподвижно и не смог ее мне почитать, как раньше. А через три часа Ивана Иннокентьевича не стало. Соседка баба Настя рассказала мне, что герой и инвалид войны не смог увернуться от напавшего на него быка. Фашистские пули и осколки его миновали, но смерть свою нашел он от рогов Фюрера. Когда деда хоронили, я совсем не плакал. Мне казалось, что он ушел из жизни на заслуженный покой. Спустя годы мне довелось узнать, что сыном полка артиллеристы называли подносчика снарядов Бахару из Андижана, которого взрывом разорвало на части в том бою. Он был последним и младшим ребенком в большой семье. Все братья Бахары и отец его погибли на фронте, а мать высохла и через шесть лет после Победы умерла от горя. «Прощай, Родина!» – так называли солдаты подразделение, в котором служил мой дед. Эти страшные слова артиллеристы произносили каждый раз поднимаясь на бруствер и готовясь к смертельному поединку с фашистскими танками. В живых оставался тот, кто успевал быстрее и точнее стрелять.

Читать повесть «Сын полка» я больше не хочу. Не такой романтичной война оказалась! На память о деде уже для своих внуков я бережно храню пожелтевшие листы со знаменитым романом Эрнеста Хемингуэя «Прощай, оружие!».

Page 61: Истоки №18

61

С первых дней осени жители села Табаки забеспокоились о зиме. Уборочная страда была в самом разгаре. Весь собираемый урожай, до зернышка, отправлялся на станцию для погрузки в вагоны и увозился далеко на восток страны. Бригадиры, политработники и разного уровня проверяющие из Одессы подгоняли колхозников и отслеживали погрузку. Бригады рвали жилы, и с каждым убранным гектаром тяжелее становилось на сердцах колхозников. Урожай увозился, уборка заканчивалась, а из чего обещанное на трудодни раздавать будут, не видно. Утром, собираясь бригадами, сельский люд подолгу толковал о том, что их ожидает зимой. Как прокормиться самим, чем кормить детей, о скотине уже и не думали. Тайком говорили о новой вла-сти… Зароптал народ. К голодной зиме не приготовишься. Страх забродил в крестьянских душах. К разноголосому разговору прислушивался дед Гаврила. Ни свет ни заря он выходил из дому, чтобы проводить на поля зятя Семена и пристроиться у дувара*, послушать, о чем ведут разговор од-носельчане. Слушая, качал головой и похихикивал в бороду, потирая надавленные об цементный на-кат дувара локти. Место сбора крестьянских бригад находилось у магазина-сельпо, а дворовые ворота деда Гаврилы – в сторону, напротив. Бессонница гнала Гаврилу на улицу. Он бы рад поработать в поле, но не брали его: проку мало, стар больно и никудышен. Бригады собирались и по-тихому отправлялись на работы. Обязательно отобьется кто-то из мужиков и прихватит литровку вина, тайком протянутую дедом Гаврилой. На прощание подбодрят деда, а то и попросят: – Мою детвору увидишь, скажи, чтобы долго не болтались по улицам. – Гаврила, жене передашь, поздно буду сегодня. Тот заулыбается, помашет и в спины перекрестит всех. Но в эту осень чуть ли не единственная просьба была к деду Гавриле: – Гаврила! Следи за приметами.

– Дед Гаврила! Зиму не прозевай! И дед Гаврила, устроившись у летней кухни, с самого утра подставляя щеку осеннему солнцу, а спину грея об теплые ворота подвала, подолгу заглядывался на небо. Еще его старики рассказывали: с сентября надо следить за аистами. Если полетят на юга в первой половине, жди лютой зимы. Седьмого сентября, едва бригады разошлись по нарядам, а дед Гаврила примостился с табуреткой у подвала, как многоголосое прощальное курлыканье донеслось с неба. Дед Гаврила задрал голову кверху, отекшей жменей прикрывая от солнца глаза, и от удивления, каким длинным был птичий пе-релетный косяк, даже привстал. – Ф-фю-ють! – присвистнул Гаврила. – Всем базаром и поднялись, – и долго еще смотрел им вслед. Зима предстояла длинной и морозной. Покатились слезы по щекам деда Гаврилы, то ли от солнца, то ли от тоски: голодная будет зима. Дед Гаврила надолго запомнит эту дату. Чем ближе к концу уборочной, тем чаще гоняли по селу полуторки, пугая селян вороными будка-ми и увозя очередного расхитителя социалистической собственности. Старухи, при виде полуторок-призраков, долгим взглядом провожали их, пока те не скрывались за поворотом, и подолгу крестились, торопливо ступая домой. В будке мог быть и сосед, и, не

Аисты, не улетайте рано!

Георгий КаюровГеоргий КаюровГеоргий Каюров

Георгий Каюров - редактор литературно-публицистического журнала “Наше поколение”, член Союза писателей России., член Союза журналистов России

Молдова. г. Кишинёв

Page 62: Истоки №18

62

дай бог, свой. Волок с поля мешок кукурузы или ржи и дай бог, свой. Волок с поля мешок кукурузы или ржи и попался. Конец семье, пропадет зимой без кормильца. попался. Конец семье, пропадет зимой без кормильца. Молчит село. К ночи узнает по голосистым бабьим Молчит село. К ночи узнает по голосистым бабьим плачам, чей двор осиротел. Уборочную закончили раньше календарной, но все Уборочную закончили раньше календарной, но все равно кукурузу убирали с заснеженных полей. В одно из утр не собрались бригады: распустили, В одно из утр не собрались бригады: распустили, до весны в них больше не было нужды. Не вышел и до весны в них больше не было нужды. Не вышел и дед Гаврила на дувар, он уже будет выходить к обеду дед Гаврила на дувар, он уже будет выходить к обеду поглазеть на улицу, улыбаться в бороду и помахать поглазеть на улицу, улыбаться в бороду и помахать прохожему в спину. Село не спешит рано просыпаться, продлевает по Село не спешит рано просыпаться, продлевает по утрам ночную тишь, спит подолгу народ, натягивает утрам ночную тишь, спит подолгу народ, натягивает завтрак на обед. Сон морит голод. Изредка какая-завтрак на обед. Сон морит голод. Изредка какая-то молодица выскочит на двор выплеснуть ведро то молодица выскочит на двор выплеснуть ведро с ночи или пустую банку насадить на штакетник, с ночи или пустую банку насадить на штакетник, отгораживающий палисадник, кинет на веревку отгораживающий палисадник, кинет на веревку просохнуть ребячью тряпицу и мигом в дом, выбросив просохнуть ребячью тряпицу и мигом в дом, выбросив из-за двери клубы пара. Совсем немного, и темными утрами потянутся в Совсем немного, и темными утрами потянутся в Болград каруцы,* набитые свежеванными тушками Болград каруцы,* набитые свежеванными тушками домашнего скота. Первый признак: крестьянин чует домашнего скота. Первый признак: крестьянин чует голод и старается сохранить в скотине вес, нагулянный голод и старается сохранить в скотине вес, нагулянный за лето на пастбищах. Когда ослабнет телка, не продать, за лето на пастбищах. Когда ослабнет телка, не продать, а, не дай бог, задохнется… Голод не тетка, доводилось а, не дай бог, задохнется… Голод не тетка, доводилось не брезговать и падежом: выживать надо было. не брезговать и падежом: выживать надо было. Никому не пожелаешь. Снявшиеся с заток «всем базаром» еще в первых Снявшиеся с заток «всем базаром» еще в первых числах сентября, аисты принесли и раннюю зиму. числах сентября, аисты принесли и раннюю зиму. Народ приметил, не обманешь. С начала октября Народ приметил, не обманешь. С начала октября как похолодало, и больше не отпускало, а на пороге как похолодало, и больше не отпускало, а на пороге ноября село проснулось белым. Снег ночью тихо лег ноября село проснулось белым. Снег ночью тихо лег татью. Спит народ, не радуется. Редкими слабенькими татью. Спит народ, не радуется. Редкими слабенькими дымками курится заснеженное село. Еще с ночи Гаврила проводил дочку с зятем на Еще с ночи Гаврила проводил дочку с зятем на железнодорожную станцию, может, чего перехватят из железнодорожную станцию, может, чего перехватят из еды: товарняк просыплет зерна, солдаты будут ехать да еды: товарняк просыплет зерна, солдаты будут ехать да подкинут. На прошлой неделе один солдатик бросил подкинут. На прошлой неделе один солдатик бросил из вагона газетку, а в ней и кусочек сала, и краюха, из вагона газетку, а в ней и кусочек сала, и краюха, и луковица. Сама газетка так пропиталась сальным и луковица. Сама газетка так пропиталась сальным жиром, что ребятня с буквами его и обсосала. Гаврила с утра пораньше взялся за лопату и, громко Гаврила с утра пораньше взялся за лопату и, громко шкрябая по цементному двору, расчищал тропки шкрябая по цементному двору, расчищал тропки от снега. Снег густо облепил землю, тоже примета от снега. Снег густо облепил землю, тоже примета некудышняя. Пока Гаврила до калитки очистил, некудышняя. Пока Гаврила до калитки очистил, взмок. Последний раз шаркнув лопатой, он довольно взмок. Последний раз шаркнув лопатой, он довольно окинул сделанную работу и собрался вернуться в окинул сделанную работу и собрался вернуться в дом, когда послышался незнакомый шум. Гаврила дом, когда послышался незнакомый шум. Гаврила прислушался, не показалось ли? Шум доносился прислушался, не показалось ли? Шум доносился явственно и приближался со стороны мельницы на явственно и приближался со стороны мельницы на крае села. Гаврила медленно, с ленцой направился на крае села. Гаврила медленно, с ленцой направился на улицу, стараясь по звуку угадать. Состроив обеими улицу, стараясь по звуку угадать. Состроив обеими пригоршнями на лбу козырек, всмотрелся в конец пригоршнями на лбу козырек, всмотрелся в конец улицы. Гремя каруцами, в село вползал обоз. Что улицы. Гремя каруцами, в село вползал обоз. Что разглядел Гаврила, только бог и он сам знали, только разглядел Гаврила, только бог и он сам знали, только

Гаврила тяжело покачал головой и нервно затоптался на месте, словно забыв, зачем вышел и что делать собирался. Покрутился-покрутился на одном месте и неожиданно замер. Потом быстро развернулся и, насколько хватало прыти, скрылся во двор. Закрыл калитку на дополнительный засов из шелковицы и на всякий случай проверил на крепость ворота. Немного успокоившись, взобрался на излюбленное место и приготовился разглядывать. К этому времени обоз медленно проползал уже мимо Гаврилиных ворот. Из всех каруц торчали многочисленные детские головы. Ни голосов, ни ржания лошадей не слышалось, только глухие удары колесами каруц. Проследовала пер-вая каруца, за ней вторая, следующая, следующая… Зрелище предстало тревожное: в каждой каруце сидели, плотно прижавшись, ребятишки. Их ослабленные голодом тела поддерживали друг друга. У многих голова лежала на плече соседа. Несколько каруц ехали накрытыми брезентом. Гаврила со-дрогнулся, когда разглядел свисавшие из-под брезента белесые детские конечности. Кони головной каруцы ткнулись мордами в забор у магазина, и весь обоз начал замедлять ход, со-бираясь на площади. От головной каруцы отделился провожатый и, подойдя к дверям магазина, с силой постучал. Только сейчас Гаврила усмехнулся в бороду. Магазин давно не работал. Короткая улыбка запуталась в бороде деда Гаврилы и незаметно слетела. Одна из каруц отстала от обоза и остановилась напротив деда Гаврилы. Несколько человек, со-скочивших с неё, разошлись по дворам. Двое, оба в шинелях без погонов, один – высокий и худой в ушанке, а второй – пониже, в фуражке без кокарды, направились к Гаврилиным воротам. Дед Гаврила, насколько был способен, быстро присел на корточки и даже голову прикрыл руками. Шаги и голоса чужаков послышались у самых ворот. – Открывай, дед! – грозно приказали за воротами и принялись нервно нажимать на кованую ручку калитки, а та отвечала с Гаврилиной стороны звонким лязгом кованого языка. Дед Гаврила примерялся прищуром к засову, покачал головой и заулыбался в бороду. Что обозначало это покачивание? То ли он показывал: засов не сломать, выдержит, то ли, наоборот, сомневался в надежности домашнего защитника, то ли вообще, говорило его покачивание, что открывать не собирается. Дед Гаврила украдкой выглянул сверху из-за дувара на непрошеных грозных гостей, встретился взглядами с чужаком в ушанке и скрылся. – Полоумный, что ли? – злились за калиткой. – Зови хозяев! Дед Гаврила, пригибаясь, торопливо засеменил в глубь двора. Вслед ему продолжал бить кованый язык задвижки, но Гаврила даже не обернулся, спеша

Георгий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 63: Истоки №18

63

спрятаться в доме. Он остановился только тогда, когда явственно услышал голоса во дворе. Один из чужаков свесился через дувар и тянулся откинуть засов. Это у него получилось, и калитка широко распахнулась. – Собака есть? – врываясь во двор и оглядываясь вокруг, спросил тот, что «в ушанке». – Какие собаки, Панкрат Ильич? – уныло взирая по сторонам, ответил ему товарищ. – Голод на дворе. – Ты тут не агитируй, Кузьмич! – грозно посмотрел на товарища «в ушанке». – Мне этих надо кормить, – и он указал большим пальцем за спину. – Живыми довезти и сдать из рук в руки, а там пусть хоть все вымрут. – Не меньше твоего хочу довезти всех живыми, – тяжело вздохнув, ответил Кузьмич. – Я все-таки директор этого детского дома. С меня и спрос двойной. – Директорствовать будешь там, когда приедем,– рубил как с плеча «в ушанке», снова забросил кулак с указательным пальцем за спину. – Везде, где мои детдомовцы, я директор, – спокойно парировал Кузьмич. За коротким разговором они в несколько шагов догнали деда Гаврилу и проследовали мимо, словно того и не было. Проходя вдоль дома, «в ушанке» потянул за тряпку в стене. Тряпка вывалилась большим кляпом, и из открывшейся дыры вырвался пар. «В ушанке» отпрянул, а Кузьмич заглянул в парящую дыру, которой оказался оконный проем без стекла. – От холода спасаются таким нехитрым способом,– вздохнув тяжело, пояснил Кузьмич и, подняв тряпичный кляп, заткнул дыру. Чтобы войти в дом, непрошеным гостям пришлось пригнуться перед низкой дверью. – Ох и вонище! – поморщился «в ушанке», воротя физиономией. – Кто заткнул окно? С этими словами он наощупь подошел к стене и ткнул кулаком, выбивая кляп. Сквозь образо-вавшийся просвет в дом ворвались морозный воздух и немного света. Изнутри дом больше походил на большую кухню, стены которой набили из самана, замешанного на крупной соломе, и покрытую снопами. Стены тщательно оштукатурены, но не белены. В доме стояла кромешная тьма, подрагивающая лампада служила единственным освещением. Два маленьких окна были забиты тряпчатыми кляпами. Дверь предусмотрительно обмотана тряпками, тоже для теплоты. В доме стоял терпкий навозный дух непроветриваемого помещения. – Глаза режет от вони, – часто моргая, «в ушанке» всматривался в глубину комнаты. Чужаки оглядели внутренности комнаток. С двух кроватей, лежа как придется, на них смотрели с десяток пар испуганных болезненных глаз.

– Вот это да! – воскликнул Кузьмич. – Сколько же вас тут? – Девять, – выступая вперед, тихо произнесла рослая девочка. Она лежала с младшими детьми, но, услышав шум на дворе, поднялась и успела накинуть мамин платок на плечи. Судя по росту, ей бы быть взрослой девушкой, но голод не дал ей развиться в девушку. Перед чужаками стоял полуживой девичий скелет, обтянутый кожей. По-видимому, в отсутствие родителей она управлялась с детьми. – Где взрослые? – отворачиваясь, поинтересовался «в ушанке». – За едой… – девочка запнулась, переводя дыхание, и продолжила: – … пошли на станцию. Опираясь на больное колено, в комнату вошел дед Гаврила. Он так и остановился у порога: одна нога на пороге, а другая – в комнате. Гаврила, покачивая головой, уставился на стену и, слушая чужаков, испускал усмешки. – Это кто? – кивнул за спину «в ушанке». – Деду… – девочке сил не хватило договорить, и она села на кровать. – Он что, чокнутый у вас? Никто не ответил. «В ушанке» прохаживался по комнатухе, собираясь с мыслями. – Ладно, – неожиданно сказал он. – Еда в доме есть? – Товарищ Михайлов, – тихо позвал Кузьмич, но «в ушанке» взорвался: – Что товарищ Михайлов!? Я Михайлов?! Тех сто двадцать заморышей кормить надо или нет!? Товарищ директор! Выпалив накопившиеся нервы, «в ушанке» оттолкнул деда и, ударив ладонью по двери, выскочил во двор. Следом вышел и Кузьмич, по пути подняв и вставив тряпичный кляп в оконный проем. Дед Гаврила, усмехаясь в бороду, ковылял следом. Уже у самой калитки им навстречу во двор вбежала женщина. От ее появления дед Гаврила даже сел на приступку, вымощенную вдоль дома, и закачал головой, но не усмехнулся, только широко раскрыл глаза, наполнившиеся тревогой. – Кто такие? – женщина задыхалась от бега. – Что надо? – Ты кто такая? Имя? – грубо оборвал ее «в ушанке». – Полина. Это мой дом, – взгляд женщины загорелся голодной злобой. – Еда есть? – продолжал допрос «в ушанке». – Нету, – отрезала женщина и, отвернувшись, быстро пошла к дому. Она еще что-то буркнула себе под нос, но «в ушанке» уловил её слова. – Говоришь, своих бы прокормить? Значит, есть еда! А ну-ка пошли, – скомандовал он Кузьмичу. – Остановись, Панкрат Ильич, – попытался сдержать

Георгий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 64: Истоки №18

64

товарища директор. – За мной! – был неумолим «в ушанке», зорко следя – За мной! – был неумолим «в ушанке», зорко следя за удаляющейся женщиной. Проходя мимо Гаврилы «в ушанке» отрезал: – Стой здесь, дед! Чужаки по пятам хозяйки ворвались в дом. «В Чужаки по пятам хозяйки ворвались в дом. «В ушанке» снова повыбивал кляпы из окон и приказал ушанке» снова повыбивал кляпы из окон и приказал директору: – Следи за дверью, чтоб никто не прошмыгнул. – Что за ней следить? – раздраженно возразил тот, – Что за ней следить? – раздраженно возразил тот, окинув взглядом голодных, обессиленных детей. – Кто окинув взглядом голодных, обессиленных детей. – Кто тут в состоянии прошмыгнуть? – Муж есть? Где он? – гаркнул «в ушанке» в самое – Муж есть? Где он? – гаркнул «в ушанке» в самое лицо женщины. – Не знаю, – ни один мускул не дрогнул на её лице. – Не знаю, – ни один мускул не дрогнул на её лице. – Уехал, а куда, и не знаю. – Давай, доставай еду, нам некогда тут с тобой – Давай, доставай еду, нам некогда тут с тобой валандаться. – Нету, – с вызовом выпалила Полина и зло сверкнула – Нету, – с вызовом выпалила Полина и зло сверкнула глазами. – Этих ты мне кормить будешь? – Сколько у вас детей? – равнодушным тоном – Сколько у вас детей? – равнодушным тоном поинтересовался Кузьмич. Он не смотрел ни на поинтересовался Кузьмич. Он не смотрел ни на женщину, ни на перепуганных детей. И вопрос задал, женщину, ни на перепуганных детей. И вопрос задал, только чтобы напомнить «в ушанке» о том, что семья только чтобы напомнить «в ушанке» о том, что семья многодетная и разжалобить лютующего товарища. – Все тут. Девять, – с надеждой в голосе произнесла – Все тут. Девять, – с надеждой в голосе произнесла женщина. – Ты что либеральничать вздумал! – взревел «в – Ты что либеральничать вздумал! – взревел «в ушанке», поняв, куда клонит директор. – Либе-ушанке», поняв, куда клонит директор. – Либе-ральными намеками саботируешь! У меня в обозе сто ральными намеками саботируешь! У меня в обозе сто двадцать полуживых сирот войны и восемнадцать двадцать полуживых сирот войны и восемнадцать подохших от голода. – Я тоже отвечаю за обоз, – попытался возразить – Я тоже отвечаю за обоз, – попытался возразить Кузьмич, но «в ушанке» оборвал его на полуслове. – Ответишь! За либерализм ответишь сполна! А – Ответишь! За либерализм ответишь сполна! А пока я отстраняю тебя… – «в ушанке» не договорил. пока я отстраняю тебя… – «в ушанке» не договорил. Его остановил жесткий взгляд директора. «В ушанке» Его остановил жесткий взгляд директора. «В ушанке» стало не по себе, он немного успокоился:

– Ты пойми, мы за эти восемнадцать трупов – Ты пойми, мы за эти восемнадцать трупов ответим, а если добавится еще, то даже не знаю, что ответим, а если добавится еще, то даже не знаю, что будет. – Делай, как знаешь, Панкрат Ильич, но жизнь на – Делай, как знаешь, Панкрат Ильич, но жизнь на жизнь не самая удачная мена, – со злостью скомкав жизнь не самая удачная мена, – со злостью скомкав шапку, Кузьмич вышел из дома. – Предлагаю добровольно сдать продукты для обоза – Предлагаю добровольно сдать продукты для обоза детдомовских сирот, следующих к месту приписки,– детдомовских сирот, следующих к месту приписки,– переведя дыхание, чеканя каждое слово, проговорил переведя дыхание, чеканя каждое слово, проговорил «в ушанке». – Не дам! Сами не знаем, как до весны доживем, – с – Не дам! Сами не знаем, как до весны доживем, – с этими словами Полина оглядела детей. Те не спускали этими словами Полина оглядела детей. Те не спускали тревожных взглядов с мужчины. «В ушанке» молча тревожных взглядов с мужчины. «В ушанке» молча прохаживался по комнате, багровея от злости. – А ну слезли все, – вдруг взвизгнул он. – Нарожала – А ну слезли все, – вдруг взвизгнул он. – Нарожала выродков! Дети, продолжавшие лежать на кроватях и глядеть из- Дети, продолжавшие лежать на кроватях и глядеть из-

под одеял, тихо перешептываясь, покорно спускались на пол, обнажая голые тощие ноги. Все были одеты в старые заштопанные сорочки. На полу они взбились в кучу вокруг старшей сестры, прижавшись друг к другу и подрагивая то ли от холода, то ли от страха. – Знаем мы вас, куркулей, – «в ушанке» принялся заглядывать всюду, опрокидывая матрацы и сбрасывая одеяла с подушками на пол. Полина следом все поднимала и кое-как расстилала обратно. «В ушанке» ничего не находил, и это его злило еще сильнее. – Не сметь поднимать! – злобно взорвался он. Вздрогнувшая от дикого окрика женщина бросила обратно поднятую вещь и, теряя силы от охватившего страха и беспомощности, опустилась на край кровати и заплакала. Она пыталась разжалобить чужака, рассказывая, как тяжело поднимать детей, а у нее их девятеро душ, надо всех кормить, растить, а впереди долгая зима. Младшенькие тоже стали плакать. Старшие их успокаивать. «В ушанке» топтался по вещам и с неистовой злобой пинал их ногами. Не уходить же с пустыми руками, говорил его обезумевший от упрямства вид. – Погреб, подвал есть? – зло уставившись на детей, процедил «в ушанке». Дети попятились от вида чужака. От неожиданного вопроса у Полины даже слезы просохли. Она вспомнила о спрятанных в кладовке закатанных банках с кониной и двух мешках с кукурузой. Все припасы они с мужем припрятали под кучей кукурузных кочерыжек. Спрятано хорошо, если не перерывать кучу, не найти, но когда сами дети топили печь, то могли разворошить кучу, и кое-где виднелись банки. Их было немного. Разделили по одной банке на неделю и все равно голодали – девять ртов только детских! «В ушанке», ожидая ответа, медленно повернулся к женщине, а для Полины это послужило сигналом. Она стремительно бросилась на выход. «В ушанке» в два прыжка догнал и сшиб женщину с ног, но та, упав, смогла быстро вскочить и перегородила двери. – Не дам!!! – Пошла прочь! – «в ушанке» на этот раз с такой силой откинул женщину, что Полина отлетела к противоположной стене и, ударившись головой о литую станину швейной машинки, рассекла лоб. Кровь окропила пол и нависла на бровях. Полина оторвала ленту от подъюбника, обтёрла ею кровь и прижала ко лбу. Швейная машинка «Зингер» была подарком многодетной семье от немецких солдат, когда те не-долго квартировали в их селе. Оставили немцы еще и две походные раскладные кровати. Полина с мужем одну разместили встык к своей кровати, а вторая не поместилась в крохотной комнатке, так и стояла сложенная у стены на приступке. Позже её прихватили румынские солдаты, когда отступали. В семье о кровати

Георий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 65: Истоки №18

65

не жалели, хотя на трех кроватях было бы лучше всем разместиться, но все равно ставить негде было. Полина немного попилила супруга: все-таки следовало припрятать кровать. Со временем расстроились бы, и появилось место, дети-то растут. Швейная машинка – это единственное, чем по-настоящему была богата семья деда Гаврилы. Этот молчаливый член семьи подкармливал всю семью. Полина никогда не отказывала, обшивала всех: и своих, и сельских. Люди были благодарны и поддерживали семью чем могли. Правда, последнее время машинка больше простаивала: бедствовал народ, не было у людей ни ситца, ни ниток. Муж порывался вынести ее в кладовку, чтобы не мешала, а Полина возражала и частенько, чтобы муж видел, садилась за машинку, поднимала деревянный короб и принималась смазывать механизмы, работать педалью, наблюдая за мелькающей иголкой. – Зачем ты вхолостую строчишь? – с иронией упрекал жену Семен. – Надо вынести ее в кладовку, чтобы не занимала место. – Чтобы не заржавели механизмы, – деловито отвечала Полина. – Вдруг кому-то срочно пошить надо будет. – Что ты в самом деле… – распалялся муж. – Жрать людям нечего… – Ничего. Не всегда же так будет, – накрывая коробом машинку, спокойно парировала Полина. – Появятся и ткань, и нитки вдоволь. Вот тогда и заработает наша кормилица. – Когда это будет? – Пусть стоит. Будет, – отрезала Полина. И машинка оставалась на прежнем месте. Теперь же она сыграла и трагическую роль – об её станину хозяйка распорола себе лицо. Дети кинулись к матери, а чужак выбежал вон. От страха ревели уже все. С помощью детей Полина встала и, оправляясь от боли, поплелась следом за чужаком, придерживая на лбу тряпицу, насквозь пропитавшуюся кровью. – Мама, мама, – сквозь слезы звали дети. – Быстро под одеяла, – приказала Полина и поспешила на кухню, из которой доносился лязг сбра-сываемой на пол посуды. Появление хозяйки не остановило «в ушанке», который успел разгромить все в кухне и собирался прямо на глазах женщины опрокинуть стол, но не получилось, и он собирался выйти, когда его вни-мание привлек чугунок на плите. «В ушанке» сорвал с него крышку, чтобы бросить на пол. Замешкавшись, что-то прикинул в уме, зашвырнул крышку за спину и пристальнее осмотрел чугунок. Пальцем провел по стенке и даже нагнулся понюхать пустоту чугунка. – Здесь варили мясо, – тихо произнес он, растирая на пальцах остатки жира. «В ушанке», как хищник перед нападением, закрыл глаза и тут же взорвался криком,

хватая хозяйку за грудки: – Так говоришь, ничего нет!? Мясо варила?! – брызжа слюной на лицо женщины, в истерике орал «в ушанке». Полина молчала, зло сжав зубы и играя желваками. «В ушанке» оттолкнул её в сторону и ринулся в кладовую. Женщина последовала за разъяренным мужчиной, но от свалившейся беды силы внезапно покинули её, и она опустилась на лавку у кухни. Слезы тихо покатились по её щекам. Из кладовой доносился грохот погрома, учиняемого чужаком. Неожиданно в кладовой все стихло. Женщина даже забеспокоилась: все ли в порядке? – Это что?! Ничего нет! – взорвался новым приступом ярости чужак. Он выбежал из погреба, держа в руках пол-литровые банки с закатанным мясом. – Я тебе покажу «ничего нет»! – и сильно ткнул банкой в лицо женщине. Полина от боли закусила губы, и солоноватый привкус снова выдавил слезы. «В ушанке» больше не обращал внимания на плачущую хозяйку, а носился из кладовой на улицу, вынося банки с мясом и выставлял их на цементный пол вдоль дома. Пробегая мимо женщины, он грозил кулаком и, злорадствуя, скрывался в кладовой за новыми банками. Приступ отчаянной смелости обуял Полиной. Откуда только и силы взялись. Она стремительно проскочила в летнюю кухню и, вооружившись скалкой, принялась молотить по выставленным банкам и, как «в ушанке» топтал ее вещи в комнате, так же топтала мясо. – Пусть подохнут ваши выродки! – задыхаясь от лютой ненависти, горлом шипела Полина, и оче-редная банка разлеталась на мелкие осколки. С двух сторон к разбушевавшейся женщине бежали «в ушанке» и директор. Кузьмич успел первым схватить обезумевшую бабу, не давая больше ничего разбивать, но «в ушанке» не собирался этим ограничиваться. Он с силой начал избивать женщину ногами. Кузьмич бросился к товарищу, стараясь обхватить того и спасти женщину от жестоких побоев. Два мощных удара обрушились на Кузьмича, оглушив и отбросив мужчину в сторону. Избавившись от директора, «в ушанке» продолжил с остервенением избивать ногами упавшую на землю женщину. Его злобе не было конца. Под ударами кирзовых сапог тело женщины корчилось на цементном полу, пятная кровавыми разводами белый снег. Женщина хрипела, пытаясь сплюнуть кровь, заполнявшую рот и нос и делая попытки встать. В какой-то момент «в ушанке» замер, озираясь по сторонам. Могло показаться, истерзанный вид женщины остудил мужчину, но не тут-то было. Взгляд его бегал по разбросанному по всему двору мясу. Новый приступ ярости охватил его, «в ушанке» схватил кусок мяса и стал заталкивать женщине в окровавленный рот. – Я тебя накормлю! – шипел он в разбитое лицо женщины.

Георгий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 66: Истоки №18

66

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы на Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы на помощь женщине не кинулся Кузьмич, пришедший в помощь женщине не кинулся Кузьмич, пришедший в себя. Сильным ударом он откинул «в ушанке» в снег. – Панкрат Ильич! Успокойся! – заорал он, потрясая – Панкрат Ильич! Успокойся! – заорал он, потрясая головой, шумевшей от ударов. – Пойдешь под суд! Я головой, шумевшей от ударов. – Пойдешь под суд! Я этого так не оставлю! Но «в ушанке» не собирался сдаваться. Между Но «в ушанке» не собирался сдаваться. Между мужчинами завязалась потасовка. Крепко сцепив-мужчинами завязалась потасовка. Крепко сцепив-шись – один, призывая успокоиться, а другой безумно шись – один, призывая успокоиться, а другой безумно рыча, – мужчины катались по земле. Сколько бы рыча, – мужчины катались по земле. Сколько бы это продолжалось, кто бы победил, неизвестно, но это продолжалось, кто бы победил, неизвестно, но неожиданно кто-то позвал: – Товарищи! Может, хватит безобразничать? Крепко держа друг друга за грудки, борющиеся все- Крепко держа друг друга за грудки, борющиеся все-таки обернулись и увидели у ворот группу мужиков, таки обернулись и увидели у ворот группу мужиков, зло взирающих на происходящее. Рядом с ними, зло взирающих на происходящее. Рядом с ними, переминаясь с ноги на ногу и посмеиваясь в бороду, переминаясь с ноги на ногу и посмеиваясь в бороду, стоял дед Гаврила. – Все! – отрывая от себя руки Кузьмича, рявкнул – Все! – отрывая от себя руки Кузьмича, рявкнул «в ушанке». – Ты! – поднимаясь с земли, показал он «в ушанке». – Ты! – поднимаясь с земли, показал он на верзилу среди глазеющих. – Иди за мной. И ты за на верзилу среди глазеющих. – Иди за мной. И ты за мной, – коротко бросил он директору, сидящему в мной, – коротко бросил он директору, сидящему в снегу и тяжело дышащему. Оба чужака и верзила следом направились в Оба чужака и верзила следом направились в кладовку. «В ушанке» уложил в два мешка оставшиеся кладовку. «В ушанке» уложил в два мешка оставшиеся банки с мясом. Затем достал мешок с кукурузой. – Этот мешок бери ты, – показал «в ушанке» – Этот мешок бери ты, – показал «в ушанке» директору. Тот молча повиновался и, волоча мешок, директору. Тот молча повиновался и, волоча мешок, удалился. – Возьми мешок и ты, – приказал «в удалился. – Возьми мешок и ты, – приказал «в ушанке» пришедшему с ними верзиле. Мужик был ушанке» пришедшему с ними верзиле. Мужик был в овечьем кожухе без рукавов, видно, рукава уже в овечьем кожухе без рукавов, видно, рукава уже сварили, подпоясанном какой-то старой веревкой. Он сварили, подпоясанном какой-то старой веревкой. Он стоял в дверях, насупившись и тоскливо наблюдая за стоял в дверях, насупившись и тоскливо наблюдая за чужаком. – Нет, ничего я не буду брать, – глухо сказал мужик, – Нет, ничего я не буду брать, – глухо сказал мужик, глядя в глиняный пол, – не могу я оставить детей глядя в глиняный пол, – не могу я оставить детей голодными, – и взгляд его зло сверкнул. – Шел бы ты, голодными, – и взгляд его зло сверкнул. – Шел бы ты, мил человек, подобру-поздорову. «В ушанке» зло сплюнул, кинул мешок с кукурузой «В ушанке» зло сплюнул, кинул мешок с кукурузой на плечо, а мешок с банками – под мышку и, оттолкнув на плечо, а мешок с банками – под мышку и, оттолкнув верзилу, вышел, на прощание процедив: – С тобой мы еще разберемся.

Двор вмиг опустел. Следы произошедшего Двор вмиг опустел. Следы произошедшего безобразия быстро скрывали сумерки. Дед Гаврила, безобразия быстро скрывали сумерки. Дед Гаврила, прикрыв овечьим тулупом дочь, поглаживал её по прикрыв овечьим тулупом дочь, поглаживал её по спине, примостясь на корточках рядом с лежащей в спине, примостясь на корточках рядом с лежащей в снегу женщиной. От холода Полина продрогла, и её снегу женщиной. От холода Полина продрогла, и её начинало колотить. – В дом надо, Полюшка, – позвал дочь Гаврила, но та – В дом надо, Полюшка, – позвал дочь Гаврила, но та не ответила, а молча встала, подбирая из снега платок. не ответила, а молча встала, подбирая из снега платок. – Кто это? – одними губами спросил Гаврила, за – Кто это? – одними губами спросил Гаврила, за руку останавливая дочь. – Тихо, – резко одернула отца Полина. Она и сама – Тихо, – резко одернула отца Полина. Она и сама замерла, вслушиваясь к звукам с улицы, пытаясь замерла, вслушиваясь к звукам с улицы, пытаясь

угадать, на что похоже странное попискивание или мяуканье, но голодное село молчало. – Показалось, – оправляя одежду, проговорила она и стала пристально всматриваться в снег вокруг. – Я все собрал, дочка, – тихо сказал Гаврила, продолжая прислушиваться. – Там, все в кухне, в та-зу. В этот момент снова кто-то запищал, и уже более отчетливо было слышно. Отец и дочь снова замерли, стараясь угадать место, откуда доносились звуки. – Из магазина, – прошептал Гаврила. – Коты, что ли? – неуверенно предположила дочь. Звуки не повторились, и Полина направилась в дом. – Пойду, погляжу, – засобирался Гаврила. – Тьма кромешная, чего увидишь? – вдогонку возразила дочь, а сама направилась в дом. – Ночь звездная. Да и луна светит, разгляжу,– Гаврила решительно отпирал калитку. – А нет, так тому и бывать. Полина укладывала спать полуголодных детей, когда вернулся отец. Направившись прямиком к иконе, лампада которой стала сильно потрескивать, как будто зная, с чем пришел старик, Гаврила, на ходу нашептывая молитву, размашисто перекрестился и поклонился в пол. Окончив молитву, он сел на край кровати и принялся причитать и, словно обезумевший, мотылять ногами. – Батя, ты чего? – с тревогой дочь наблюдала за странным безумием отца. – Что там? – Изверги, изверги, – только и смог произнести Гаврила. – Да, что ты там увидел?! – забеспокоилась Полина. Она подошла к отцу и хорошенько тряхнула его за грудки. От этого с глаз Гаврилы словно стряхнули пелену безумия. – Дитё там брошенное, – только и смог вымолвить Гаврила, и по его впалым щекам покатились слезы. – Кем брошенное? – не понимала отца Полина. – Этими, что нас ограбили. – А-а, – она равнодушно отвернулась. – Пусть подыхает. Полина принялась подтыкать одеялами детей, чтобы тепло сохранялось лучше. К утру остынет комната, а подтопить нечем. Сухие кукурузные кочерыжки распределены так, чтобы по чуть-чуть топить каждый день. Напуганные, наплаканные, дети скоро заснули. Дед Гаврила ворочался на лавках с боку на бок, пока тоже не замер. И только Полина никак не могла заснуть. Мерцающий свет лампады отражался в глазе, второй заплыл от побоев, но слёзы тихо катились из обоих. Откуда они только брались, эти слезы? Полина обтирала слезы с отекшего от побоев лица и пыталась удержать рвавшуюся от всхлипывания грудь.

Георгий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 67: Истоки №18

67

– Мама! – позвал Митя. – Спи, – Полина положила ладонь на голову сына, успокаивая. – Писять. – Ведро за дверью, – Полина через себя спустила мальчишку на пол. – Скоренько. Холодно. – Мама, снег идет, – сказал вернувшийся Митя. – Снег – хорошо, – укрывая сына, согласилась Полина. – К стене отворачивайся. Спи. Сама же, чтобы никого не разбудить, потихоньку встала и вышла во двор. Снег большими хлопьями медленно, но обильно опускался на землю, мигом все накрывая. Еще сомневаясь в правильности принятого решения, но уже бодро вышагивая к калитке, Полина на ходу надевала тулуп. На улице она бежала в сторону магазина. Обойдя здание магазина со всех сторон, она все сугробы разворошила ногами. Глаз случайно выхватил сугроб на дне канавы у мостка. Полина спустилась в канаву и гребанула обеими руками. Сугробом оказалась куча старой листвы вперемешку с мусором. – Где же тебя искать? – шаря глазами по канаве, нервно шептала Полина. Она было собралась уйти, но что-то подтолкнуло её, и Полина с силой вонзила руки в кучу листвы и, ухватившись за тряпицу, рванула к себе. Вместе со снегом и гнилой листвой она достала намотанный из тряпок сверток. Быстро содрав с себя овечий тулуп, Полина уложила в него все, что сгребла, и побежала домой. – Отец, вставай! – вбегая в дом, приказала Полина. – Маруся, Фёдор, быстро снега принесите. Федя, в корыто для теста снега накидай. Полина положила тулуп на стол и развернула. Облепленный гнилыми листьями вперемешку со снегом, обмотанный-перемотанный тряпьем, в тулупе лежал ребенок. С виду ему было около четырех лет, неизвестно, сколько голодал этот ребенок. Голод мог сделать поправку. – Зачем притащила домой? – Гаврила аж вскрикнул: – А если помрет, хлопот не оберемся! Видишь, какие звери… – Тате*, за снегом! – оборвала отца Полина, а сама принялась очищать ребенка от листьев и снега. Она потрепала ребенка по головке и, просунув палец ему в ладошку, попросила: – Прижми. Пожалуйста, прижми, – Полина пошевелила в ладошке ребенка пальцем. – Надо при-жать, – взмолилась Полина, прислушивалась всем своим материнским существом к жизни малыша. – Вот и молодец! – похвалила она ребенка, уловив едва ощутимое шевеление пальчиков. – Вот и молодец! Она быстро сняла лохмотья с ребенка и осмотрела его. Это была хилая, измученная недоеданием, замерзшая девочка. Полина стала хватать снег из корыта и быстро растирать полуживое тельце, ручки, ножки.

– Маруся, принеси отцовскую нательную рубашку, – отдавала распоряжения детям Полина. Все семейство не спало. Гаврила читал молитвы и крестился, прерывая свое занятие только для того, чтобы погладить внуков по головам. – Всем по кроватям, – приказала детям Полина.– Всем спать. Она уже закончила растирать и завернула девочку в рубаху. Быстро оголившись по пояс, Полина прилаживала замотать ее у себя на груди. – Тате*, помоги, – попросила Полина отца. Она перебросила концы платка через плечо и талию, которым прижала к себе девочку, и ожидала, пока отец завяжет. Долго еще прислушивалась Полина в темноте к жизни в детском теле и все никак не могла глаз сомкнуть. Передумала обо всем: и что ждет ее и семью, если девочка умрет. И что она скажет мужу, если девочка выживет. И долго плакала, гадая, как теперь будут переживать зиму: все припасы по-теряли. Какие бы мысли ни тревожили Полину, но она чутко прислушивалась к дитяти у себя на груди. Полина ждала и дождалась. Девочка наконец тяжело и прерывисто вздохнула, словно задыхаясь, и выдохнула, успокаиваясь. Затем она зашевелилась, удобнее устраиваясь на теплом теле чужой матери, и ровно задышала. Уснула. Полина тоже уснула. Разбудила Полину тишина в доме. Она открыла глаза и увидела обступивших её детей, пристально рассматривающих выглядывающее из платка личико мирно спящей девочки. Полина попыталась улыбнуться расплывшимся от побоев лицом, но от боли только отвернулась. Вытащив руку из-под одеяла, Полина погладила по голове младшего Митю. – Мама! Правда, её зовут Марийка? – поинтересовался Митя. – Правда, – не поворачиваясь, ответила Полина. – Мама! А, правда, детей аисты приносят? – снова спросил Митя. – Правда.

Дувар – (болгарское) у Бессарабских болгар забор из камня и глины. Сверху каменный забор цементировали сферой.•Тате – по-болгарски папа.•Каруца – (болгарское) телега. •Табаки – болгарское село в Одесской области (бывшая Бессарабия). Основано в 1812 году.

Георгий Каюров Аисты, не улетайте рано!

Page 68: Истоки №18

68

В Ивановке, заброшенной деревеньке на сто дворов, селяне жили бедно, но дружно, как в далёкие добрые времена. Завидовать некому и нечему: каждый кормился тайгой, рекой да подворьем по своим силам и умению. Беда, и та была на всех одна: неудержимое, беспросветное пьянство. С вечера взрослое население до одури ублажалось доступным зельем из огородного сырья, а поутру, по новому веянию, шли в церковь грехи замаливать. До обеда каялись, замаливали. Потом, перекусив, что Бог послал, принимались за неотложные, бесконечные «надо», ради прокорма семьи. В сумерках, только бабы подоят коров, садились за длинный скоблёный стол ужинать. И пошла-поехала новая гульба – разгульная. Бал правил уж самогон… Так-то жили ещё приличные хозяева. Большинство же мужиков любимому занятию, как приятной повинности, отдавали себя без остатка времени на домашние дела. Настоящей работы, за которую деньги платят, – никакой. Колхоз разворовали крутые ребята. Оставалась одна ферма. Её мужики по очереди охраняли. Да не устерегли. Сгорела ферма –кормилица вместе с колхозными коровами и народившимися телятами. То ли те же вражьи дети по злобе спалили, то ли дед Кузьма со своей вечной самокруткой где-то искру сронил. Что вокруг фермы творилось – страшно вспомнить. Коровий и бабий рёв всю ночь разрывал в клочья ивановские души. Животину всякую жалко, а ту особенно: породистая, голландская. Миллионы за неё колхозниками плачено. Зато и молока было – залейся, и мяса – ешь, не хочу. Бабы неделю воем выли. Как не выть-то?! Жаркие, непобедимые языки пламени слизали в одночасье семейный достаток селян. До обрушения крыши успели-таки с десяток-другой молодняка выгнать. Из спасённых телят маленькая пятнистая коровка досталось и сироте Машеньке Кукушкиной. Так сход решил. Два года назад её молодые родители Клавдия и Владимир, работающие на подвозе сена, погибли под тяжёлым трактором «кировцем», слетевшим с дороги по непогоде в глубокий кювет. Жила теперь скромная красавица Машенька одна – одинешенька у самой околицы. После восьми классов учиться дальше стало не на что. И поселковый совет временно определил её подменной дояркой, чтобы руки набивала, на завтрашний день силёнок

Тамара Анатольевна Булевич родилась в Казахстане, Тамара Анатольевна Булевич родилась в Казахстане, в бывшей казачьей станице Пресногорьковской. С 1977 года в бывшей казачьей станице Пресногорьковской. С 1977 года живёт в Красноярске. Журналист, поэт, писатель. В 2004-живёт в Красноярске. Журналист, поэт, писатель. В 2004-2006 годах в литературных сборниках «Золотые россыпи» 2006 годах в литературных сборниках «Золотые россыпи» и «Белый танец» вышли в свет первые циклы лирических и «Белый танец» вышли в свет первые циклы лирических стихотворений и баллад: «Чарующий родник души моей», стихотворений и баллад: «Чарующий родник души моей», «Ветка горькой рябины», «Не касайся души» и др. В 2006 году «Ветка горькой рябины», «Не касайся души» и др. В 2006 году в альманахе «Енисейский литератор» опубликована поэма в альманахе «Енисейский литератор» опубликована поэма «Убегающая в века». Первая книга стихов – «Моя планета» «Убегающая в века». Первая книга стихов – «Моя планета» – издана в 2005 году.

Публикации в журналах и альманахах: «День и ночь» Публикации в журналах и альманахах: «День и ночь» (2007), «Московский Парнас» (2007), «Лауреат» (2008-2009).(2007), «Московский Парнас» (2007), «Лауреат» (2008-2009).

Является соавтором сборника Академии российской Является соавтором сборника Академии российской литературы и Независимого литературного агентства литературы и Независимого литературного агентства современной поэзии «Созвучье слов живых» (Москва, 2009).

Член Творческого клуба «Московский Парнас» (2007). Член Международного союза писателей «Новый Член Международного союза писателей «Новый

современник» (2008). Член Союза писателей России (2009). За повесть «Фрося-Ефросинья» Международная За повесть «Фрося-Ефросинья» Международная

Ассоциация писателей баталистов и маринистов удостоила Ассоциация писателей баталистов и маринистов удостоила Т.Булевич звания Лауреата литературной премии и Золотой Т.Булевич звания Лауреата литературной премии и Золотой медали имени Константина Симонова.

Лауреат «Московского Парнаса» за 2007 год в номинации Лауреат «Московского Парнаса» за 2007 год в номинации «Проза».

Серебряный лауреат премии Журнала литературной Серебряный лауреат премии Журнала литературной элиты «Лауреат» по итогам 2008 года в номинации элиты «Лауреат» по итогам 2008 года в номинации «Проза».

В 2008 году вышла книга повестей «Медвежий угол». В В 2008 году вышла книга повестей «Медвежий угол». В том же году в изд-ве «Московский Парнас» опубликован очерк том же году в изд-ве «Московский Парнас» опубликован очерк «Власть тайги» Л.В. Ханбекова – известного московского «Власть тайги» Л.В. Ханбекова – известного московского писателя, литературоведа, критика, заслуженного писателя, литературоведа, критика, заслуженного работника культуры – о творчестве Т.Булевич.

На стихи Т.Булевич написаны романсы и песни На стихи Т.Булевич написаны романсы и песни красноярских композиторов.

С прошлого номера сотрудничает с журналом “Истоки”. С прошлого номера сотрудничает с журналом “Истоки”. “Вовкино горе” - второй рассказ, присланный писательницей “Вовкино горе” - второй рассказ, присланный писательницей в редакцию нашего журнала.

Вовкино гореВовкино гореКрасноярскКрасноярск

Page 69: Истоки №18

69

набиралась, коих хватило бы на дойку десяти коров. Девушка относилась к обязанностям рьяно, ответственно. После короткой по малолетству смены домой не спешила. Допоздна возилась с приплодом, который с любовью называла «пятнашками». Усердно кормила шустрых телят, не по разу меняла им в клетях быстро мокнущую соломенную подстилку. А в ту ужасную ночь сильно убивалась по задохнувшимся в дыму питомцам. Даже в огонь бросалась, слыша их отчаянный зов о помощи. Два мужика за руки удерживали Машу, а не то бы и ей погибели не миновать. Оставшись не у дел и с детства переняв от матери швейное мастерство, Маша стала честно зарабатывать себе на пропитание шитьём. Ловко это у неё получалось. Обшивала и ребятишек, и взрослых. Огонёк в доме у околицы светился далеко за полночь. Была и радость душе – подрастающая Бурёнка. Умудрилась сама стог душистого клевера для неё накосить. Основной Бурёнкин прокорм на зиму помогли добыть селяне. У заботливой хозяйки тёлочка росла здоровой, ухоженной. Позже Маша и кур завела с горластым петухом, чтобы по утрам будил на выгон Бурёнки в прибрежные луга. Не избалованные благами властей всех времён ивановцы шибко тосковали по настоящей работе. В одночасье порушилась их привычная колхозная жизнь до основанья. Заново отстраивать её никто не собирался. Председатель поссовета Таисия Тимофеевна Самгина, бывая у районного начальства, требовала сжалиться над умирающим селом, найти ему, наконец, доброго хозяина. Но нынешние гонористые олигархи объезжали неказистую, небогатую деревеньку стороной. Либо, приехав, и часу здесь не задерживались. Однажды погожим летним днём село мигом облетела весть. Какой-то господин в соломенной шляпе и при здоровенном чёрном «Лэнд крузере»», напомнившем некоторым старожилам печально известного «воронка», остановился у прежней конторы. Вроде, хочет колхоз возродить. Народ, от мала до велика, обступил его. Затихли, рты раскрыли, когда заговорил хозяин. Обрадовались: о людях радеет. Работа – она каждого уважаемым человеком делает. Самгина, после его толково высказанных народу задумок, даже в ноги ему поклонилась: –Давайте, господин Трахов, действуйте. Всем миром поможем. Пить бросим. Пупки, как бывало раньше, надорвём, но Ивановку опять в люди выведем. Тот умно хмурил брови, поддакивал. Наобещал перемен – выше конторской крыши. Потом неожиданно предложил: – У кого есть ваучерные залежные земли, я готов выкупить их для нового колхоза. Не стану торговаться. Не поскуплюсь. Смело называйте цену. Конечно, в разумных пределах, – без конца вскидывая чёрные

вразлёт, густющие брови, тряс перед владельцами частной земли тугими пачками денег. С зелёным отливом. Да обнищавшим вконец ивановцам до них ли?! Они давно позабыли, какие теперь в ходу, деньги-то. При разговоре он откровенно, до неприличности успевал разглядывать Машеньку Кукушкину. От таких поглядов неловко делалось каждой стыдливой деревенской душе. Девушка не знала, куда глаза отвести. Лицо скромницы то заливалось лунным светом, то зарей вспыхивало. Наконец, Маша такого позора не выдержала и убежала домой. Господин олигарх подозвал и представил своего юриста: – Куплю-продажу земель чин—чином оформи. И сейчас же. Тот без промедления приступил к исполнению прямых обязанностей, достав из кейса готовые бланки договоров и прочих бумаг. Пока хозяин строил планы о чудном преобразовании Ивановки, он успешно завершил сделки. В них, ради нового колхоза, поручителем Трахова выступил поселковый Совет. Таисия Тимофеевна и печать в договорах поставила. Только нужной суммы для расчёта у покупателя не оказалось: закончилась рублевая наличность. – Вот мой залог, – и вновь предъявил народу объёмистый сверток с пачками валюты в банковской обёртке. – Прошу поссовет принять его, пока на днях полностью со всеми не рассчитаюсь. Председатель, долго не разглядывая, положила залоговые доллары вместе с гербовой печатью в переносной сейф. Селянам такой жест хозяина показался убедительным. Они громко захлопали, как им показалось, порядочному, честному человеку. – Кто сомневается, можем завтра утром встретиться у Главы районной администрации, – предложил Трахов и на прощание пожал каждому присутствующему на сходке ивановцу руку. – Да где там! На какие шиши им ехать-то? Зарплату который год в руках не держали,– сокрушалась радетельница о селянах Таисия Тимофеевна. Багряный закат весело и беззаботно раскачивался на богатой кроне крутобоких, раскидистых берёз околицы, когда огромный «Лэнд крузер» вплотную прижался к покосившимся воротам Маши Кукушкиной. И когда ранним утром бабы выгоняли коров в табун, стоял там же. А уж домой возвращались, сей жутковатой машины не обнаружилось. Тогда многим показалось, что Ивановка как-то сразу посветлела. Больно уж чёрный он, крузер-то… С ним исчезла и любимица Машенька. Заперла дом на замок, и всё тут. Вечером Бурёнку встречала ближайшая соседка и подруга её материи Клавдии Прасковья Никитична Соломина. Всю жизнь прожила она

Тамара Булевич Вовкино горе

Page 70: Истоки №18

70

напротив дома Кукушкиных и в большом почёте, коим в русских сёлах испокон одаривали умелых коим в русских сёлах испокон одаривали умелых бабушек-повитух. – Чо, небось, увёз хозяин нашу Машеньку в – Чо, небось, увёз хозяин нашу Машеньку в барские хоромы? Повезло ей, ай, повезло, – словно барские хоромы? Повезло ей, ай, повезло, – словно сговорившись, пытали Проню об одном и том же сговорившись, пытали Проню об одном и том же нетерпячие, любопытные бабы, сердечно радуясь за нетерпячие, любопытные бабы, сердечно радуясь за сироту. Новый светлый день и другие последующие Новый светлый день и другие последующие дни не принесли селу добрых новостей. Прошли недели, месяц минул, но господин Прошли недели, месяц минул, но господин Трахов не объявлялся. Пропал бесследно.

Первыми забеспокоились не состоявшиеся Первыми забеспокоились не состоявшиеся землевладельцы: «Не мошенник ли?!». Собрались в землевладельцы: «Не мошенник ли?!». Собрались в поссовете. Федор Тулупкин, по жизни язвенник, не поссовете. Федор Тулупкин, по жизни язвенник, не преминул подлить масла в огонь жадноватому Петру преминул подлить масла в огонь жадноватому Петру Давыдову: – Ну, влип ты, батенька, в историю! Лопухнулся! – Ну, влип ты, батенька, в историю! Лопухнулся! Плакали твои дармовые гектары да сотки. Не жил богато и чо в гору… в буржуи попёр-сотки. Не жил богато и чо в гору… в буржуи попёр-то?! Простоватый и доверчивый Прохор Сухов Простоватый и доверчивый Прохор Сухов принялся защищать Трахова: – Мало ли чего с человеком стряслось! А – Мало ли чего с человеком стряслось! А не знамши, уж клянёте в хвост – гриву. Плохой бы не знамши, уж клянёте в хвост – гриву. Плохой бы человек не стал нашему брату подмогу делать. Знамо, человек не стал нашему брату подмогу делать. Знамо, на свой страх и риск колхоз сызнова создавать. А этот, на свой страх и риск колхоз сызнова создавать. А этот, вишь, задумал перестроить нашу скособоченную вишь, задумал перестроить нашу скособоченную деревеньку. За время ожидания заблудшего где-то олигарха За время ожидания заблудшего где-то олигарха сошедшая на нет с лица Самгина от их речей всё громче сошедшая на нет с лица Самгина от их речей всё громче ёрзала в кресле. – Что бы, хоть одному из вас, продавцов-то, – Что бы, хоть одному из вас, продавцов-то, к Трахову в крузер попроситься. Наутро в районе и к Трахову в крузер попроситься. Наутро в районе и прояснилось бы, кто он есть таков. Так нет! Пьёте – прояснилось бы, кто он есть таков. Так нет! Пьёте – попиваете! Никак, окаянные, не напьётесь. Решено было разузнать о месте нахождения нахождения хозяина, для чего его поручительница Таисия Тимофеевна Таисия Тимофеевна отправилась в районную администрацию. Вернувшись отправилась в районную администрацию. Вернувшись к вечеру, она вновь обнадёжила. – Приезжал наш богатей к самому главе. В тот – Приезжал наш богатей к самому главе. В тот же день ваши договора по закону оформили. Теперь же день ваши договора по закону оформили. Теперь Трахов – собственник купленных земель. Начальство Трахов – собственник купленных земель. Начальство заверил, мол, как вернётся с Кипра, тотчас приедет к заверил, мол, как вернётся с Кипра, тотчас приедет к нам для расчёта. Сказывают, очень спешил господин нам для расчёта. Сказывают, очень спешил господин Трахов за границу-то: там жена сына ему родила. Трахов за границу-то: там жена сына ему родила. Первенца. А они, сыновья-то, на самом деле, отцам - Первенца. А они, сыновья-то, на самом деле, отцам - счастье и гордость несказанные. – Какая жена?! Какой первенец?! Тогда… – Какая жена?! Какой первенец?! Тогда… где же Маша?– захлебнулись вопросами ивановцы. где же Маша?– захлебнулись вопросами ивановцы. И Самгина о том же переживала. Раньше-то у И Самгина о том же переживала. Раньше-то у Машенькиной матери лучшей подругой считалась. Но Машенькиной матери лучшей подругой считалась. Но о девушке ничего узнать не удалось. Никто в райцентре о девушке ничего узнать не удалось. Никто в райцентре их вместе либо её одну не видел. … Маша Кукушкина вернулась в село перед … Маша Кукушкина вернулась в село перед самыми родами. Совсем другая, вроде, вовсе и не она. самыми родами. Совсем другая, вроде, вовсе и не она. От прежней красавицы половины не осталось. Разве От прежней красавицы половины не осталось. Разве что, куда-то далеко провалившиеся глаза светили что, куда-то далеко провалившиеся глаза светили

теми же необыкновенно бархатистыми, васильковыми огоньками. Но селяне сразу приметили: не в себе она, не в себе… Помогали, чем могли. Замученная, истерзанная, до дна злодейски испитая, Кукушкина молчала, боясь смотреть на них. Из дома не выходила, а с кем случайно через забор взглядом пересечётся, тому вежливо кланялась и быстро пряталась в сенцах. Только Таисия Самгина да Проня общались с больной Марией. Так уж повелось у ивановцев, что, как прилипнет к человеку имя либо прозвище с детства, так и тянется за ним до погоста. Прасковью Никитичну иначе никто и не называл: Проня и Проня. Только школьная детвора и подворная мелкота, с помощью Прониных рук на белый свет без единой родовый травмы выскользнувшая, ласково величала её бабулькой. Она и Машеньку на свои руки приняла. Тяжелые были роды у подруженьки. Долго дитя спасала, чуть живую вытащила. Потом Клавдию едва выходила. А Машенькин первенец сам торопливо в мир выскочил, прямо на повитухин белый фартук. Крепенький, хорошенький. Отчего-то долго плакал, словно на кого-то жалуясь бабульке, которая с того дня стала жить у Кукушкиных. В свой дом уходила на час-другой, чтобы с коровой управиться да печи протопить. Апрель то оттепелями баловал, то нешуточные морозы засылал. Внимательно, день за днём, присматривалась она к Марии, но той, вроде, после родов хуже не стало. Хотя и здоровья не добавилось. Лицо оставалось болезненно бледным, не улыбчивым.Лишь, когда кормила и пеленала сына, делалась необыкновенно радостной и счастливой. – Видела бы Клавдия доченьку с младенцем… Вот что материнство с бабами совершает. – частенько говорила Машеньке в такие минуты Прасковья Никитична, смахивая быструю слезу. Учила молодую маму разным проверенным хитрушкам да мелочам, чтобы малыш рос здоровым да умелым. Вовке исполнилось три месяца, и председатель поссовета принародно выписала малышу свидетельство: Владимир Семёнович Кукушкин. Маша попросила дать сыну имя своего отца, а отчество прадеда. Крёстной матерью определили Проню, крёстным отцом – Прохора Сухова, который торжественно держал кроху на жилистых рабочих руках. – Высказать не могу, так рад Вовке! Первый сынок-крестник объявился. Стало быть, не совсем уж падшим грешником у Господа числюсь. Благодарю за честь и обещаю стать ему, Машенькиной кровинке, настоящим, добрым отцом. – И вправду, малой Вовка – роса к росинке, её копия, только с писуном. В остальном – один к одному похож. И личиком, и тельцем. Солидный народился малыш. “Наш, ивановский”.–подтвердила Проня, а слово её, что печать Самгиной, топором не вырубишь. Рядом стоящая с мужем бездетная Нюся уже не преминула хлестнуть Прохора худой ладонью по

Тамара Булевич Вовкино горе

Page 71: Истоки №18

71

затылку. – Я те покажу, старый дурак! Ишь, чего захотел… отцом настоящим! Маша-то тебе, черту лысому, во внучки годится. Ну, кобелина, ну, стервец!.. – Да успокойся ты! – грубо оборвала Нюсю Самгина. – Место и время понимать надо. Прохор младенца – ангелочка на руках держит, а у тебя дурь на уме. Вот же бабьё! Все одной думкой живёте. Да наша Машенька не из тех, чтоб чужими мужиками тешиться. Запомните слова мои! И мужики, и бабы! Не то со мною сквитаетесь. Худого с Кукушкиными не дозволю! Не дам в обиду, поняли, оглашенные?! Ивановцы давно знали: с Таисией шутки плохи. В гневе – зверь баба. От рычащего голоса председателя мухи по углам забивались. Мужа и того не щадила, если, бывало, чем-то провинится перед ней. Бедный, прятался по соседям до той поры, пока сама не разыщет. Но такое у Самгиных случалось редко, и селяне плохого за ней не помнили. Ценили своего председателя за радение, справедливость, способность драться до победного конца за каждого, кто попадал в беду. Мужики первыми поддержали Самгину, тоже приструнив ревнивицу Нюсю. А Таисия Тимофеевна, справившись с собой, достала из сейфа две бутылки шампанского с коробкой конфет в красивой целлофановой обертке, подаренные районным начальством к 8 Марта. – Расти, Вовка, богатырским мужиком да будь нам сыном желанным, – прослезилась с комком в горле Таисия Тимофеевна, – вот бы мать с отцом порадовались…Теперь, Машенька, зря времени не теряй. Берись-ка вновь за своё ремесло, матерью тебе наречённое. Совсем мы обносились. Покупать-то обновы не на что. Времена не те. Так и вошел в большое ивановское семейство желанным сынком Вовка Кукушкин. Владимир Семёнович, внук уважаемых Кукушкиных, а не какого-то там Трахова сын, который разбередил мечтами душу и сунул залогом за купленную землю валютную «куклу». Решили ивановцы, чтоб и духу траховского тут не было. Мария вновь села за швейную машинку. Головы не поднимала. За неделю ворох новых вещей нашивала: рубах, штанов да юбок с кофтами. Ошалелое время пролетало незамеченным. Вот и её сынишке исполнилось четыре годика, но по виду все пять дашь. Рослый малыш, ласковый и смышленый, сам находил себе занятия. Любил рисовать самолеты. – Бабуля, а куда папка мой уехал? – Прасковья Никитична вовсе не ожидала такого услышать. Маша тем часом доила Бурёнку. – Дак это… на войне фашистов бьёт. Нескоро повидаться вам придётся, сынок. – А ты мне, бабуля, нарисуй его. И самолёт тоже. – Смогу ли? – не на шутку испугалась Вовкиного задания престарелая крёстная мать, после окончания

начальной школы в тридцатых годах не державшая карандаша. – Сможешь, сможешь. Я помогу. В моей книжке видел и самолёт, и папку. Распластавшись по чисто выскобленным половицам, они вдвоём принялись создавать задуманный рисунок. За этим усердным художеством и застала их Маша. - Чего на полу-то катаетесь? Стола мало?– нарочито строго спросила она. – Мамочка! Мы папку в самолёте рисуем. На войне он. Фашистов… тыр-тыр-тыр… из пулемёта бьёт. Маша от неожиданно прозвучавшей, но давно мучившей её темы растерялась. – Вот оно что… на войне, значит… И опять весь вечер сосредоточенно обшивала малых и взрослых селян. –Тебе с малолетства не привыкать работать-то. Но ты, дева, и об малом сыне не забывай. Вишь, глазёнки с мамки не сводит. Только и зыркает. Поласкайся и ты с ним. Завтра, чай, Вовкин день рождения. Устрой парнишке праздник, сама передохни малость. По селу прогуляйтесь. К Таисии Тимофеевне не позабудьте заглянуть да к Прохору. Люба ты им. И дитя твоё в радость людям пришлось. Не раз слышала: «Наш Вовка! Наш Вовка!» Вот и покажи, как он подрос, бутуз краснощекий. Прасковья Никитична сильно привязалась к мальчонке и опять принялась целовать любимого крестника, «ненаглядного кукушонка», давно прописавшегося в её пожизненном одиночестве дорогим человечком. Поутру Маша нарядила сына, сама приоделась, причесалась. Красавица. Но глаза по-прежнему оставались грустными-грустными. Оба нарядные, пригожие вскоре уж здоровались с ивановцами на подворьях. Тётя Тая подарила имениннику голубой самолёт с красными звездами на крыльях. – Кем станешь, когда в школе выучишься?– спросила она у любимца, гладя белобрысые завитушки. – Лётчиком. Всех над тайгой прокачу. Маша заметно заволновалась: «Только бы про «доблестного» папашу чего не нафантазировал!» А сын уже бойко читал Самгиной детский стих: «Идёт бычок качается, вздыхает на ходу…». Обрадовались их приходу крёстный Прохор и Нюся. За стол усадили, накормили пирогами. Вовке к чаю подали припасённые три шоколадные конфеты «Мишка на севере».

Вернулись Кукушкины домой к ужину. Да не одни. С Прохором, который сзади на тележке вёз в их дом непонятный груз. Вовка светился от счастья, хвастаясь бабуле самолётом и конфетами.

Тамара Булевич Вовкино горе

Page 72: Истоки №18

72

Прохор тем временем начал собирать Прохор тем временем начал собирать смастерённую из мареной листвянки для Вовки смастерённую из мареной листвянки для Вовки широкую кровать. Снизу кровати приладил плетёную широкую кровать. Снизу кровати приладил плетёную решетку в резной рамке. Для игрушек. В угол решетку в резной рамке. Для игрушек. В угол поставил небольшой комод для одежды. Но очень поставил небольшой комод для одежды. Но очень уж обрадовался крестник аккуратно сбитому из уж обрадовался крестник аккуратно сбитому из строганых досок ящику с крышкой. Чего там только строганых досок ящику с крышкой. Чего там только не было! И маленький молоточек, и брезентовая сумка не было! И маленький молоточек, и брезентовая сумка с гвоздями, и старая пилка с ручкой. Да премного с гвоздями, и старая пилка с ручкой. Да премного других, крайне нужных смекалистому мальчугану других, крайне нужных смекалистому мальчугану «взрослых игрушек». – Хватит, сынок, с бабулей на печи нежиться, – Хватит, сынок, с бабулей на печи нежиться, – наставлял Прохор. – Один спи. Мужик уж какой, – наставлял Прохор. – Один спи. Мужик уж какой, ёлы-палы! Четыре года! Это тебе не баран чихнул. ёлы-палы! Четыре года! Это тебе не баран чихнул. Пора собственным хозяйством обзаводиться. К Пора собственным хозяйством обзаводиться. К ящику-то особливо баб своих не допущай. Больно ящику-то особливо баб своих не допущай. Больно ценные в нём для мужицкой жизни штуки хранятся. ценные в нём для мужицкой жизни штуки хранятся. Вмиг растащат. Опосля ищи-свищи. А тебе, ёлы-палы, Вмиг растащат. Опосля ищи-свищи. А тебе, ёлы-палы, надо за домом смотреть. Где чего приколотить, либо надо за домом смотреть. Где чего приколотить, либо спилить понадобится. Так действуй, сынок, не зевай. Малыш вытянулся перед Прохором в струнку Малыш вытянулся перед Прохором в струнку и преданно смотрел на своего понятливого и щедрого и преданно смотрел на своего понятливого и щедрого крёстного. – Смело прибегай ко мне, Вовка, коль чем – Смело прибегай ко мне, Вовка, коль чем помочь потребуется. Большой уж. Мало ли забот у взрослого ребёнка… Смастерить, к примеру, у взрослого ребёнка… Смастерить, к примеру, табуретки надумаешь, либо скамеечку матери под табуретки надумаешь, либо скамеечку матери под корову садиться. Две головы, оно завсегда лучше. Давно Прасковья Никитична приметила, Давно Прасковья Никитична приметила, что Маша не притрагивается к сыну с ласками да что Маша не притрагивается к сыну с ласками да поцелуями. Не моет его. Всё бабуля за неё восполняет, поцелуями. Не моет его. Всё бабуля за неё восполняет, ежедневно купая и беспрестанно тиская крестника в ежедневно купая и беспрестанно тиская крестника в объятьях. Вот и сейчас не удержалась. Но тот привычно объятьях. Вот и сейчас не удержалась. Но тот привычно стёр рукавом с пухлых щёк её поцелуи. – Ну, что ты, бабуля! Слышала от крёстного: я – Ну, что ты, бабуля! Слышала от крёстного: я большой. Стыдно мне с бабами чмокаться. – Дак это… я за себя и за мамку. Она-то не – Дак это… я за себя и за мамку. Она-то не жалует нежностями, разве словами. Сто раз говорено: жалует нежностями, разве словами. Сто раз говорено: мальчонке ласки нужны, а всё отмалчивается, знай, мальчонке ласки нужны, а всё отмалчивается, знай, жмёт педаль швейки. Понежить ребёнка недосуг. жмёт педаль швейки. Понежить ребёнка недосуг. Сидит белым – белёхонька, будто с креста снятая, за Сидит белым – белёхонька, будто с креста снятая, за спину от усталости хватается да губы кусает. Через неделю Мария совсем разболелась. – Надо ли тебе, дочка, дённо-нощно хлестаться – Надо ли тебе, дочка, дённо-нощно хлестаться с шитьём-то! Всех денег не загребёшь. Об малом с шитьём-то! Всех денег не загребёшь. Об малом подумай, понянькайся с ним. А то вовсе сына не подумай, понянькайся с ним. А то вовсе сына не касаешься. Хотя, вижу, души не чаешь. Скоро он касаешься. Хотя, вижу, души не чаешь. Скоро он от наших женских приставушек сам отворотится. от наших женских приставушек сам отворотится. Парнишка ведь. Захочешь помиловаться, да не дастся.Парнишка ведь. Захочешь помиловаться, да не дастся. Мария после её упрёков в голос разревелась. – Чо ты, дочка, Господь с тобой! Хотела на – Чо ты, дочка, Господь с тобой! Хотела на добро, любя, наставить, а ты вона…из-за ничего добро, любя, наставить, а ты вона…из-за ничего растрогалась. – Нет, тётя Проня…О другом плачу…Давно – Нет, тётя Проня…О другом плачу…Давно надо повиниться перед тобой, душу излить. Не чужая мне… Прасковья Никитична подошла к ней и, Прасковья Никитична подошла к ней и, прижавшись к худенькому Машенькиному телу, прижавшись к худенькому Машенькиному телу,

дотронулась губами до пылающего лба. – Нет-нет!.. – та испуганно отстранилась . – Не прикасайся! Я грязная… – Чего удумала-то, красавица? За четыре года, чай, родной дочкой стала. Какая ещё «грязная»?! Опомнись. Девичий грех твой давно селом прощён. Я и вовсе не судья. – Умираю я, тётя Проня…умираю. – Не дури, дева! В твои-то годы?! Ну, уж нет! Чахотка? Или по-женски? Давай, посмотрю. Скольким бабам помогла да по сей день помогаю, будь они во веки веков здоровы. И тебя выхожу. Пойдём, милая, в мой дом. На кресле с лупой гляну. – Поздно, тётя Проня, поздно… Нутро изменя истекло уж. Заразная я. Недолго терпеть осталось. – И, рыдая, упала перед ней на колени. – Вовочку моего…сынка ненаглядного… не бросай. При тебе он, как при родной матери…В сиротский дом не отдавай, заклинаю и Христом Богом прошу. Коль объявится… по случайности, ему – ни за что! – Вовка насторожился и подошёл к матери. – А ты, сынок, во всём слушайся крёстную маму, помогай по дому. Живите здесь, в нашем… Долго и дружно. С твоей помощью, тётя Проня, из стен родных вырастет мой сынок честным да добрым. – Маша, детка, чего говоришь-то?! Обязательно поправишься. Из любой беды вызволю, лишь сама того захоти. Выжить-то… Сын ведь у тебя – совсем малой, – запричитала теперь и Прасковья Никитична. Маша подошла к материному комоду, выдвинула ящики. – Они полны Вовочкиной одежды на разные годы. Кое-что и в старших классах пригодится. А в льняном мешочке… на дне – деньги. От деда Вовы с бабой Клавой, от меня… Не бедствуйте, – и в изнеможении упала на кровать. Прасковья Никитична тоже онемела от свалившегося на седую голову горя. Сидела под божничкой пунцовая и тёрла зарёванные глаза. Немного успокоившись, Маша начала исповедоваться о своей жизни у Трахова, бандитского главаря. – Три месяца держал на третьем этаже загородного коттеджа. Под запорами, а ключи в своём кармане хранил. Говорил: «Шибко клёвая, красивая, чтоб в лесу дремучем вольной оставаться». Охранники только в туалет выпускали. Еду в комнату приносили. Им главный злодей тоже не доверял. А когда узнал, что ношу его ребёнка, озверел от ярости и в тот же день бандитам, псам бешеным, бросил на растерзание. Кто-то из них и опаскудил… – Чо ли соседей поблизости никого не видала, криком-то на помощь призвать? – Какие соседи?! Тайга на десятки километров, а в комнате той, где жила, – ни одного окна. Лишь в потолке поблескивало цветное оконце. До него высокому мужику не допрыгнуть.

Тамара Булевич Вовкино горе

Page 73: Истоки №18

73

Прасковья Никитична подсела к Маше и тёплой рукой гладила ей холодные ноги, понимая, сколько бедняжке пережить пришлось и почему она своего первенца никогда на руки не брала, не целовала, лишь нежно, трогательно и любовно разговаривала с ним. Заразить боялась. – Сама сбежала-то от извергов, ни дна им, ни покрышки? – Обманула. Сказала, схватки начались. Кричала, умоляла отвезти в больницу. Сначала не обращали никакого внимания, потом поговорили с хозяином, после накинули на голову мешок и повезли к шоссе. Дальше ничего не помнила. Видно, ударили по голове и бросили на обочине. Подобрал меня, сказали, какой-то пожилой мужчина, привёз в больницу. Очнулась на больничной койке. Начали лечить сотрясение мозга. Тогда-то и объявили мне срамной приговор... Лучше бы бандиты убили… – Опомнись, Маша! Малыш-то смотри какой! – не сдержавшись, перебила её Соломина.–Прости, милая… Рассказывай, рассказывай! – Врачи хотели перевезти в диспансер, но я ночью сбежала. Хорошо, документы сохранились в белье. Показала водителю автобуса свою прописку. Удалось уговорить его довезти без денег до райцентра. В Ивановку на попутке добиралась. – Машенька, детка, я постараюсь вылечить... – Нет-нет, тётя Проня, не позволю, чтобы ты свои чистые, святые руки об меня пачкала. Да и чувствую, вот-вот конец мукам моим. – Почему ж ты тогда, при родах, не открылась? Вылечила бы, обязательно вылечила…Не заразила ли мальчонку? – Плохо знала тебя, боялась, ославишь… Мне-то одна дорога… на погост, а сыночку с вами жить. Теперь уверена, сохранишь мою тайну. И напоследок, тётя Проня… Сними хоть один грех с моей смертной души. У края могилы прошу. Свози Вовочку в район к врачам. Пусть хорошенько посмотрят, проверят, анализы сделают. Сошлись на причину, что с плохими, мол, приезжими людьми общался. Сама для верности докторам покажись. Денег ни на что не жалей. Купи лекарства, если пропишут. Я же с нетерпением, страхом и надеждой постараюсь дождаться вас…С этого дня ты, тётя Проня, и есть Вовочкина мать. Не жилица я, нет, не жилица… Всю неделю, показавшуюся Марии вечностью, пробыли Прасковья Никитична с Вовочкой в райцентре. Пока врачам показались, дождались анализов. – Сказали, крепыш. Совершенно здоров. Бог, значится, уберёг. И меня тоже. – А ты, тётя Проня, не жалеешь? Ничего не скрываешь? – допытывалась несказанно обрадованная Маша, целуя через глаженый платок пухлые ручонки ненаглядного сынули. Но едва уже говорила затухающим голосом. Без слёз. Все до капельки

выплакала. – Клянусь, детка, Богом и светлой памятью Клавдии. Ни пятнышка на нашем ангелочке. Чист. Таким и дальше растить станем. Ты, дева, за соломинку держись, но живи, слышишь, живи!

…Мария лежала молодая, спокойная, красивая. У передней стены горницы стояли венок от селян и несколько вёдер тополиных веток с набухшими почками. Во всём доме занавешены зеркала. В горнице полно народу. Прасковья Никитична рыдала над Машенькой молча, чтобы поберечь малыша, и без того настрадавшегося за последние дни. Вовка ходил вокруг матери с красными глазами, которые неистово тёр кулачками. Без конца перекладывал на белом саване искусственные розочки. А то вновь принимался причитать со всхлипами осипшим голоском: – Не уходи от меня, мамочка… Я маленький… Как жить стану… Я боюсь… Бабы не выдерживали, начинали воем выть, а мужики выскакивали на улицу. – Хватит плакать, сынок, хватит. Твоей маме и так тяжело с тобой расставаться… Она взяла мальчика на руки и сбрызнула с ладони святой водой не в меру раскрасневшееся личико. Вовка затих, прижавшись к её груди. Потом ещё долго Прасковья Никитична качала его у гроба и отнесла, уснувшего, в спальню. «Хорошо, Вовочка, хорошо… Спи, сынок. Не по твоим силёнкам видеть похороны матери». На следующий день Вовка с Прасковьей Никитичной пришли на кладбище с миской блинов и двумя вкрутую сваренными яйцами. В берёзовой роще громко гомонили птицы. Малыш растерянно смотрел на вздыбившийся перед ним невероятной высоты холм. – Моя мама будет здесь жить... под землёй?! Всегда?!! – испуганно, в отчаянии спросил он и принялся быстро-быстро рвать повсюду растущие подснежники, торопливо втыкая их в могилу матери между комьями сырой земли. – Я больше не хочу летать лётчиком. Лучше стану лечить мам. Всех-всех…Чтобы мамы и ты, бабуля, никогда-никогда не умирали. Он расстегнул куртку, задрал рубашонку. Достав из-за пояса свой любимый самолёт, воткнул повыше, насколько смог дотянуться… Прасковья Никитична подошла к малышу и крепко стиснула испачканную глиной, дрожащую ручонку в своей руке. Вовка доверчиво и взросло посмотрел на неё. Умные Вовкиныглазёнки говорили ей, что никого роднее у него теперь нет. – Верь мне, сынок. Я сделаю всё… Ты обязательно выучишься на врача.

Тамара Булевич Вовкино горе

Page 74: Истоки №18

74

П Р О Б О Р И С А Е В Г Е Н Ь Е В И Ч АП Р О Б О Р И С А Е В Г Е Н Ь Е В И Ч А Путин побывал на Байкале, пометил рыбку, Путин побывал на Байкале, пометил рыбку,

посетил оптико-электронный колледж, съездил в посетил оптико-электронный колледж, съездил в музей археологии и в обсерваторию, поговорил со музей археологии и в обсерваторию, поговорил со студентами, встретился с тренером по дзюдо и с студентами, встретился с тренером по дзюдо и с космонавтами, но кризис не закончился. Тогда он космонавтами, но кризис не закончился. Тогда он поздравил работников ЖКХ с их праздником, вручил поздравил работников ЖКХ с их праздником, вручил кому-то ордена, проверил олимпийские стройки, кому-то ордена, проверил олимпийские стройки, покатался на ракетном крейсере, сфотографировался покатался на ракетном крейсере, сфотографировался со школьниками, пообщался с учителями и врачами, со школьниками, пообщался с учителями и врачами, пообещал увеличить им зарплату… Не помогло, а пообещал увеличить им зарплату… Не помогло, а ведь он и Патриарху по телефону звонил, и Саркози, и ведь он и Патриарху по телефону звонил, и Саркози, и Назарбаеву. Ну уж когда он детский дом посетил, кино Назарбаеву. Ну уж когда он детский дом посетил, кино посмотрел, денег голодающим Африки выделил и на посмотрел, денег голодающим Африки выделил и на выставку сходил, все решили, что всё, конец кризису. выставку сходил, все решили, что всё, конец кризису. Но стало ещё хуже, и за дело взялся Медведев. Он Но стало ещё хуже, и за дело взялся Медведев. Он слетал в Данию, вернулся, пообщался по интернету слетал в Данию, вернулся, пообщался по интернету с народом, посетил хлебобулочный комбинат, с народом, посетил хлебобулочный комбинат, поговорил с Берлускони, поругался с Лукашенко, поговорил с Берлускони, поругался с Лукашенко, провёл двухстороннюю встречу с Обамой, погулял провёл двухстороннюю встречу с Обамой, погулял по Киеву и встретился с лидерами думских фракций. по Киеву и встретился с лидерами думских фракций. Кризис не прошёл, и Медведев решил помирить Кризис не прошёл, и Медведев решил помирить корейцев с корейцами, а евреев с арабами, потом корейцев с корейцами, а евреев с арабами, потом опять с Берлускони поговорил и с Меркель на всякий опять с Берлускони поговорил и с Меркель на всякий случай, слетал на Селигер, сходил на футбол, дал случай, слетал на Селигер, сходил на футбол, дал ещё денег голодающим Африки и поздравил с днём ещё денег голодающим Африки и поздравил с днём рождения какого-то артиста. Безрезультатно, и над рождения какого-то артиста. Безрезультатно, и над страной нависла угроза голода. Тогда Медведев пошёл страной нависла угроза голода. Тогда Медведев пошёл на крайние меры: пересчитал призывников, побывал на крайние меры: пересчитал призывников, побывал в детском оздоровительном лагере, покушал там, в детском оздоровительном лагере, покушал там, похвалил поваров, обсудил ценообразование, слетал похвалил поваров, обсудил ценообразование, слетал в Ереван, даже милицию в полицию переименовал, в Ереван, даже милицию в полицию переименовал, но… Страна медленно сползала в финансовую но… Страна медленно сползала в финансовую пропасть. Пришлось звать Бориса Евгеньевича. пропасть. Пришлось звать Бориса Евгеньевича. Борис Евгеньевич приехал на метро, но с мигалкой, Борис Евгеньевич приехал на метро, но с мигалкой, кому-то чего-то вставил, на кого-то наорал, артиста кому-то чего-то вставил, на кого-то наорал, артиста этого, именинника, наконец выгнал, Обаму обозвал этого, именинника, наконец выгнал, Обаму обозвал нехорошо, праздник работников ЖКХ отменил, нехорошо, праздник работников ЖКХ отменил, деньги у голодающих Африки отобрал и голодающим деньги у голодающих Африки отобрал и голодающим России раздал, двух чиновников, которых на взятке России раздал, двух чиновников, которых на взятке поймали, велел расстрелять прямо у «Детского мира», поймали, велел расстрелять прямо у «Детского мира», с Берлускони разговаривать не стал и работать начал. с Берлускони разговаривать не стал и работать начал. И экономистов с банкирами из телевизора вытащил И экономистов с банкирами из телевизора вытащил и тоже работать заставил. А самых работящих людей и тоже работать заставил. А самых работящих людей

страны, депутатов, послал в Брянскую область дорогу строить. Пришлось, правда, им немного бюджетных денег дать, но когда они там, в брянских лесах, эти деньги пилить начнут, может, не все и вернутся. Всё облегчение для России. Кризис ещё пару дней пошатался по стране да и свалил куда-то, чуть ли не в Сомали, его там всё равно не заметят. Тут и Медведев откуда-то вернулся, и Путин с дня рождения какого-то мирового лидера, поблагодарили Бориса Евгеньевича и домой отправили. Опять на метро, но уже без мигалки. И вот едет Борис Евгеньевич куда-то в сторону Зеленограда, думает, как его жена встретит, он же её не предупредил, что уехал на три дня Россию спасать, но тут поезд прямо в туннеле затормозил, двери открылись и люди в штатском из темноты в вагон зашли. Борис Евгеньевич всё понял и навстречу им поднялся. Обступили люди в штатском Бориса Евгеньевича, запричитали: “Так, мол, и так, слёзно просим вас вернуться, страна горит, всё в дыму, ничего не видно, даже коррупции”. Рассказали, что Путин уже и офис Газпрома посетил, и с байкерами покатался, и Шевчука не узнал, но всё, что горело, ещё больше разгорелось. Медведев тоже работает: поддержал высшее образование, потребовал оздоровить экономику и социальную сферу, представителей регионов выслушал, гречку в магазине купил… Всё равно горит. И не только страна – депутаты в Брянской области задыхаться начали! А они ведь даже к строительству дороги не приступили! Делать нечего, вернулся Борис Евгеньевич в Кремль, пожарных вызвал, МЧС, лесников разбудил, кто не в отпуске, и тушить потихоньку начали. Кто водичкой, кто песочком, а там и дождики пошли. Неожиданно и Путин из Якутии вернулся, и Медведев со встречи с лидерами религиозных объединений, опять поблагодарили Бориса Евгеньевича, руку пожали и отпустили. Намекнули, правда, что в 2018 году надо чемпионат мира по футболу выиграть, а до этого ещё Олимпиада в Сочи, а майя с ацтеками что-то про конец света говорят, и Лукашенко тут ещё, в общем, дел много. Кивнул Борис Евгеньевич и поехал опять в сторону Зеленограда, к жене своей. Но обещал вернуться, если совсем тяжко будет. Вот такой человек Борис Евгеньевич.

Здравствуйте, Сергей! Спасибо за ответ! О себе: Криштул Илья Борисович, родился в Здравствуйте, Сергей! Спасибо за ответ! О себе: Криштул Илья Борисович, родился в Москве, где и живу с середины прошлого века. Учился в Педагогическом институте, работал Москве, где и живу с середины прошлого века. Учился в Педагогическом институте, работал учителем, бизнесменом, режиссёром, сейчас – домохозяин. Воспитываю жену и двоих детей. учителем, бизнесменом, режиссёром, сейчас – домохозяин. Воспитываю жену и двоих детей. Пишу юмористические рассказики, которые изредка публикуют различные издания, в Пишу юмористические рассказики, которые изредка публикуют различные издания, в России и за рубежом. Лауреат нескольких небольших литературных премий.России и за рубежом. Лауреат нескольких небольших литературных премий.

(Из письма И.Криштула редактору журнала “Истоки” С.Прохорову)(Из письма И.Криштула редактору журнала “Истоки” С.Прохорову)

Илья КриштулИлья КриштулИлья КриштулИлья Криштул

Иронические рассказыИронические рассказы

Page 75: Истоки №18

75

П Р О Ю Р К У И Л Е О Н И Д А Юрка жил далеко на Севере в покосившейся

избе, которая отапливалась дровами. Дрова Юрка брал прямо там же, в избе, отчего она постоянно уменьшалась. Электричества у него не было, зато был телевизор, который Юрка любил смотреть долгими зимними вечерами. Телевизор был похож на трёхлитровую банку и показывал солёные огурцы, ну и по праздникам помидоры. Странно, что передача про помидоры обычно заканчивалась очень быстро и с песнями, а про огурцы шла постоянно, но без звука. Скотины у Юрки не было, даже жены, была раньше собака по кличке Собака, но ушла от такой жизни в тайгу, где и сгинула на болотах. Юрка ходил туда, искал её, звал, но нашёл только два гриба и много ягод, которые продал на станции проезжающим поездам. Вырученные деньги Юрка потратил с толком: купил водки, сигарет, ну и там по мелочи, ещё водки и сигарет. Потом, спрятав покупки под кровать, Юрка налил себе стакан, закурил и вышел на крыльцо. Мимо прошло стадо коров, лето, потом соседка баба Таня и осень. Надо было идти растапливать печку, но Юрка всё не уходил с крыльца. Что-то в его жизни неправильно, думал Юрка, но что? Может, она, его жизнь, уже прошла мимо, как это стадо коров? И после неё тоже остались следы в форме лепёшек? Или, может, всё ещё можно изменить? Мысли уносились в холодное небо, сталкивались там с падающими звёздами и исчезали, Юрка замёрз, зашёл в избу и сел смотреть телевизор с огурцами. А потом он лёг спать.

Леонид жил в Москве, в Лондоне и по выходным в Ницце. Работал он хозяином нефти какого-то большого края, названия которого так и не научился выговаривать. Хозяином нефти Леонид стал случайно: пошёл в баню с одним большим человеком, а тому прямо туда позвонили, так, мол, и так, нефть нашли, а чья она, непонятно. Кому отдавать? А в парилке, кроме Леонида, никого. И в предбаннике никого. В комнате отдыха, правда, две массажистки дежурили, но им и так хорошо заплатили, к тому же они иностранки были, из Украины. Большой человек посмотрел на Леонида, выпил и отдал ему эту нефть. Только попросил делиться иногда, ну и денег на всякие нужды государственные давать. Леонид исправно делился, и его за это никто не трогал, даже очень серьёзные люди «не-скажу-откуда». А сейчас Леонид лежал на палубе своей яхты, пил дорогое вино, смотрел на звёзды и, если звезда падала, загадывал желание. Мимо прошли «Мисс Мира» и «Мисс Вселенная», острова Французской Полинезии и 15 лет жизни. Леонид допил вино, загадал последнее желание и уснул.

Проснулся Леонид далеко на Севере в покосившейся Юркиной избе. А Юрка проснулся на яхте Леонида, в окружении пустых бутылок из-под дорогого вина. Леониду сначала всё очень понравилось: природа, тишина, никаких «Мисс», только холодновато и соседка

баба Таня вечно похмелиться просит, говорит, что под кроватью есть. Он даже в сельмаг как-то сходил, хотел купить ей дорогого вина, но вернулся расстроенный. Ну а Юрке тем более всё понравилось, хоть он и не понял ничего. Он в бар с палубы спустился и зажил там вместе с барменом. Жаль только, что бармен по-русски не очень говорил и телевизор у него не огурцы показывал, а какие-то двигающиеся картинки. А огурцов вообще не было, про помидоры Юрка и не спрашивал.

Прошло время. Леонид давно стоял на крыльце Юркиной избы и смотрел на небо. Он ждал падающую звезду, но на Севере звёзды падают реже, чем на Юге: боятся упасть в болото, передавить клюкву и утонуть, не принеся никому счастья. А Юрка тоже давно стоял на палубе яхты Леонида и смотрел в никуда. Он ничего не ждал, он просто испугался, что баба Таня нашла его сокровище, спрятанное под кроватью, и похмелилась им. Вокруг был океан, Юрка не очень понимал, где его изба, как он очутился на этой яхте и как ему добраться домой. А потом к нему подошли «Мисс Мира» и «Мисс Вселенная», стали ругаться, требовать каких-то денег за три месяца и отвезти их в Париж. Юрка с женщинами был суров и послал их, но не в Париж, а намного ближе. Он с женщинами всегда так разговаривал, без этого на Севере не проживёшь, там бабы непонятливые, сразу всё выпьют. Но «Мисс Мира» оказалась ещё непонятливее и залепила Юрке в ухо, а пока он падал в океан, расцарапала лицо «Мисс Вселенной» и стала звонить какому-то Руслану, что б он забрал её отсюда. Зато далеко на Севере баба Таня не ругалась и денег ни у кого не требовала. Она просто топор взяла и Леонида по голове легонько тюкнула. Потом под кровать залезла и всё оттуда выпила, даже какой-то стеклоочиститель.

Очнулся Леонид на своей яхте, недалеко от Марселя. Голова, конечно, немного болела, но Леонид не стал обращать на это внимания. Он расплатился с «Мисс Мира» и «Мисс Вселенной», отправил их в Париж, выучил название своего нефтяного края, отослал бабе Тане на Север ящик французского коньяка и велел капитану яхты поворачивать в сторону России. А Юрка проснулся далеко на Севере, в своей избе. Он вышел во двор, улыбнулся – впервые за много лет! – и пошёл к бабе Тане, делать ей официальное предложение. Баба Таня была с похмелья, поэтому согласилась и вовремя подоспевший ящик французского коньяка был выпит всей деревней за двадцать минут под лучок, песни и варёные яйца. А после свадьбы Юрка ушёл в тайгу искать нефть. И нашёл.

Прошло много лет. Леонид жил в нефтяном крае в простом доме и работал простым нефтяником. Яхту он давно продал, нефтяной свой край отдал обратно государству, а дома в Ницце и в Лондоне у него купил разбогатевший Юрка. Юрка, кстати, и нефтяной край себе забрал: государству, видно, не пригодилось. На звёздное небо ни Леонид, ни Юрка не засматривались:

Илья Криштул Иронические рассказы

Page 76: Истоки №18

76

у Леонида уже давно не было никаких желаний, а у Леонида уже давно не было никаких желаний, а Юрке это просто не нужно было, он все свои желания Юрке это просто не нужно было, он все свои желания выполнял сразу, без помощи падающих звёзд. Вот выполнял сразу, без помощи падающих звёзд. Вот только от жены он никак не мог избавиться, от бывшей только от жены он никак не мог избавиться, от бывшей бабы Тани, которую он, на свою беду, светской львицей бабы Тани, которую он, на свою беду, светской львицей сделал. Да она уже и не бабой Таней была, а Танечкой, сделал. Да она уже и не бабой Таней была, а Танечкой, гламурным лицом страны. Такое вот лицо у страны гламурным лицом страны. Такое вот лицо у страны оказалось, с силиконовыми губами.

И однажды прилетел Юрка в свой нефтяной край И однажды прилетел Юрка в свой нефтяной край по каким-то пустяковым делам. Может быть, зарплату по каким-то пустяковым делам. Может быть, зарплату получить. А Леонид зарплату уже получил и, наоборот, получить. А Леонид зарплату уже получил и, наоборот, улетал куда-то. Скорее всего в отпуск, в Турцию, «три улетал куда-то. Скорее всего в отпуск, в Турцию, «три звезды» и «всё включено», больше-то в России отдыхать звезды» и «всё включено», больше-то в России отдыхать негде. И чёрт дёрнул Юрку с простым нефтяником негде. И чёрт дёрнул Юрку с простым нефтяником пообщаться. Никогда не общался и вдруг захотел. пообщаться. Никогда не общался и вдруг захотел. Вышел он из ВИП-зала на улицу, дошёл до общего Вышел он из ВИП-зала на улицу, дошёл до общего здания, а там у входа Леонид стоит, курит. Посмотрели здания, а там у входа Леонид стоит, курит. Посмотрели они друг на друга… Долго смотрели, прямо глаза они друг на друга… Долго смотрели, прямо глаза в глаза, и только хотели на небо взглянуть, как тут в глаза, и только хотели на небо взглянуть, как тут Танечка прибежала с Юркиными охранниками. Такой Танечка прибежала с Юркиными охранниками. Такой крик подняла… Юрку в лимузин засунули, Леонида крик подняла… Юрку в лимузин засунули, Леонида в самолёт проводили без очереди… А с неба как раз в самолёт проводили без очереди… А с неба как раз две звезды скатились. Яркие-яркие, и долго падали, две звезды скатились. Яркие-яркие, и долго падали, будто ждали чего-то, но ни Юрка, ни Леонид их уже не будто ждали чего-то, но ни Юрка, ни Леонид их уже не видели. Да если б и увидели, что б изменилось? Юрка видели. Да если б и увидели, что б изменилось? Юрка всё равно свой нефтяной край никому бы не отдал, ни всё равно свой нефтяной край никому бы не отдал, ни Леониду, ни, тем более, государству, а у Леонида при Леониду, ни, тем более, государству, а у Леонида при виде Танечки одно желание появилось, но он быстро виде Танечки одно желание появилось, но он быстро одумался. К тому же сама Танечка-то эти звёзды одумался. К тому же сама Танечка-то эти звёзды увидела и желания загадать успела. Так что нефти на увидела и желания загадать успела. Так что нефти на её век хватит. И силикона тоже. А счастье… А счастье её век хватит. И силикона тоже. А счастье… А счастье далеко на Севере осталось, в болотах с клюквой, далеко на Севере осталось, в болотах с клюквой, но никто из них об этом не знает… И, как это часто но никто из них об этом не знает… И, как это часто бывает, никогда не узнает…

П Р О Б О Р И С А Л Ь В О В И Ч А Борис Львович работает кузнецом. Он не может, Борис Львович работает кузнецом. Он не может,

не куя. А когда куёт, всё может, особенно выпить-не куя. А когда куёт, всё может, особенно выпить-покурить, так что куёт он редко, только если штопор покурить, так что куёт он редко, только если штопор сломается. Как штопор выкует, откроет им всё, что сломается. Как штопор выкует, откроет им всё, что нужно, выпьет, домой поедет и снова не может, не нужно, выпьет, домой поедет и снова не может, не куя.

А ковать-то уже нечем, да и откуда в милиции А ковать-то уже нечем, да и откуда в милиции кузня? Он всегда почему-то, как штопор выкует, в кузня? Он всегда почему-то, как штопор выкует, в милиции оказывается. Его жена уже и к психиатрам милиции оказывается. Его жена уже и к психиатрам водила, и к экстрасенсам с шаманами – никто не водила, и к экстрасенсам с шаманами – никто не помог, даже доктор Малахов со своими шишечками-помог, даже доктор Малахов со своими шишечками-иголочками. Кузня – штопор – милиция, такой вот иголочками. Кузня – штопор – милиция, такой вот трафик. А после милиции домой придёт, грустный весь, трафик. А после милиции домой придёт, грустный весь, похмельный, на диван ляжет и спорт смотрит. Очень похмельный, на диван ляжет и спорт смотрит. Очень он спорт любит смотреть. Волейбол, шахматы, хоккей он спорт любит смотреть. Волейбол, шахматы, хоккей на траве… Правда, хоккей отдельно, траву отдельно. А на траве… Правда, хоккей отдельно, траву отдельно. А когда хоккей с травой заканчиваются, Борис Львович когда хоккей с травой заканчиваются, Борис Львович свою жизнь вспоминать начинает. Как он в детстве свою жизнь вспоминать начинает. Как он в детстве мороженое ел. Как в институт какой-то поступал. Как мороженое ел. Как в институт какой-то поступал. Как

мечтал стать кузнецом, но сначала отцом стал. И как он однажды машину купил, за девять

тысяч рублей, но она почему-то никуда не ехала. А холодильник дороже купил, за десять тысяч, вот он после хоккея на траве уехал. И никогда не вернулся до сих пор. Жена Лена очень тогда ругалась, Борис Львович даже бросить её хотел, но с дивана встать не смог. А смог бы, точно бы выбросил. Хотя, с другой стороны, жена - вещь хорошая, выбрасывать жалко.

И Бориса Львовича любит, понимает, что он талантлив во всём. Особенно, конечно, в водке, за что и страдает. Ну не любят на Руси талантливых людей, так издавна повелось. То в больницу какую-то смешную положат, то капельниц навтыкают, а иногда – самое плохое! – напитки прятать начинают. Это ещё никто не знал, что Борис Львович малосольные огурцы выращивает под ванной. Не очень, правда, у него получается, но, как говорится, Житомир тоже не сразу строился. Что-то там уже зрело, но не очень малосольное и не очень огурцы. Через неделю выяснилось, что зрело там народное недовольство снизу.

Переборщил немного Борис Львович с поливкой, и все будущие огурцы на этаж вниз стекли и там уже взошли, наверное. Потому что соседи точно взошли и долго в дверь звонили, но Борис Львович с Леной затаились на два дня и даже телефон не брали. Хотя Лена шепотом все эти дни громко ругалась. Говорила, что если Борис Львович не может, не куя, пусть едет в свою кузню и куёт там, а не огурцы малосольные выращивает, тем более под ванной. И что его надо сдать в одну знаменитую клинику с жёлтыми стенами, где из него сделают человека. Борис Львович на это отвечал, что человеком его сделали мама с папой около пятидесяти лет назад, хотя, как они потом признались, больше им хотелось котёночка, поэтому и назвали Борисом. Но выращивать малосольные огурцы он больше не будет, если первый раз не получилось. Он вообще больше ничего выращивать не будет, потому что человек интеллигентный. Он ведь даже хама трамвайного к порядку призвать не может, только «Камасутру» цитирует. Хам на него матом, а Борис Львович в ответ на нефритовый жезл посылает. А если хам «Камасутру» не читал и не знает, где этот жезл находится, то Борис Львович и показать может, ему стесняться нечего, при его-то красоте.

Такая вот интересная личность - мой бывший друг Борис Львович. Почему бывший? А он, как этот рассказик прочитал, сразу и меня на нефритовый стержень послал. Но я не обиделся. В России писатели всегда трудно жили, от этого и умирали часто. Толстой уже умер, Чехов, Горький… А Борис Львович меня, надеюсь, простит и оградку мне потом скуёт. Или нож рыбу резать. Он ведь не может, не куя…

Илья Криштул Иронические рассказы

Page 77: Истоки №18

77

Р А З Г О В О Р нашего корреспондента с писательницей

Мариной Устиновной Перцовой Корр.: - Здравствуйте, Марина Устиновна!

Разрешите сразу вопрос. Вы написали около 5250 книг. Как Вам это удалось?

П.: - Я написала больше, пока не всё опубликовано. К примеру, до сих пор ждут своей очереди мои сочинения за 3 и 4 классы. Никак у меня до них не доходят руки, ведь только в прошлом году я сочинила 365 повестей и романов, которые помогают людям выжить. В этом году у меня такой же график. Вчера вот закончила очень интересный иронический детектив, хотя больше мне нравится роман за понедельник.

Корр.: - Почему детектив иронический? П.: - Я там на 265 странице иронизирую.

Ирония помогает людям выжить. Корр.: - Скажите, где и как Вы черпаете

вдохновение, находите сюжеты для своих книг? П.: - Нигде и никак. Встаю, как и Лев Толстой,

в одиннадцать утра и уже в двенадцать я за письменным столом. Лев Толстой, правда, вставал в четыре, но сути это не меняет, результат-то у нас одинаковый. Хотя вот в субботу писала роман, чуть проспала и завязка немного не удалась, да и финал смазала: торопилась на деловую встречу. Пришлось вставить финал из романа от 8 октября, а завязку из повести за 19 мая, и ничего – книжка продалась, отзывы очень хорошие. Кому-то, может, она помогла выжить.

Корр.: - У Вас очень сочные, поэтичные описания. Например, повесть за позапрошлый вторник: «Борис Львович опоздал. Он был одет в костюм, впрочем, как и всегда». Прекрасный роман за среду, 4 июля: «Когда Нюсе исполнилось семнадцать лет, мама подарила ей вязаный жакет, впрочем, как и всегда». Позавчерашняя повесть: «Шёл дождь, впрочем, как и всегда». Откуда такой стиль?

П.: - Конечно, можно было написать «Шёл сильный дождь, впрочем, как и всегда», но это уже Бунин какой-то, а у нас с ним совершенно разные читатели. Причём у меня их больше. Ведь я помогаю людям выжить.

Корр.: - А откуда прекрасное чувство юмора? Вот роман за 10 марта: «Борис Львович пошутил, впрочем, как и всегда».

П.: - Чувство юмора у меня от мужа. Он очень весёлый человек был.

Корр.: - Кто Ваш муж? П.: - Просто муж. И первый читатель всех

моих книг. Сейчас он в психбольнице. Корр.: - В романе от 28 июля Вы очень нежно

описываете кошку: «Найка подбежала ко мне и лизнула, впрочем, как и всегда». Вы любите животных?

П.: - Да, конечно. В моём доме раньше всегда жили животные и я читала им вслух свои только что написанные книги. Почему-то все эти животные рано умирали…

Корр.: - Вы и своим книгам даёте названия, где фигурируют животные: «Филе из куропатки», «Уха из акулы», «Жаркое из петушка»…

П.: - Для себя, чтобы не запутаться, я называю свои книги по дате написания, например: «Ироническая повесть, четверг, 25 февраля» и так далее. Многие мои читатели делают так же, но издатели против. Так что к ужину я заканчиваю книгу, смотрю на накрытый стол и даю ей название. Вчерашний мой иронический детектив называется «Разгрузочный день».

Корр.: - Какие у Вас отношения с коллегами, работающими в таком же жанре?

П.: - Прекрасные. Со многими коллегами я дружу, мы часто встречаемся в больницах, где лечатся наши родственники, первые читатели наших книг. Мы же делаем одно дело: помогаем людям выжить. Недавно, кстати, по вине типографии мой роман засунули в обложку другой писательницы, моей подруги. Слава Богу, никто, кроме меня, не заметил, и книга хорошо продалась.

Корр.: - Традиционный вопрос – Ваши творческие планы?

П.: - Сегодня в 17.30 я закончила новый детективный роман. Названия, как Вы понимаете, ещё нет, но судя по запаху - «Рагу из индюшки». А если говорить глобально, то в будущем году я собираюсь сочинить 730 книг, то есть одну буду писать до обеда, вторую после. Боюсь, возникнут проблемы с названиями… Но делать нечего, мы узнали, что меня очень мало читают в токийском метро, в лондонском, в пригородных поездах Монреаля и Лиона… Этот рынок ещё нами не охвачен, за Россию-то я спокойна. Кстати, Вы знаете, что суммарный тираж моих произведений достиг 760 000 000 000 экземпляров? В доме каждого жителя нашей планеты есть несколько моих книг, которые помогают ему выжить. Особенно приятны читательские отклики. Много пишут мне из Израиля – у меня там родственники, из США два письма пришло. Даже из Нигерии! К сожалению, я не смогла перевести, да и адрес не мой.

Корр.: - Откройте тайну. О чём Ваш сегодняшний роман?

П.: - Сегодняшний мой роман, впрочем, как и все остальные, о частной сыщице, которая впуталась в ужасную историю и с честью из неё вышла. Подробностей я уже не помню. Оставайтесь на ужин, и Вы станете его первым читателем, а то муж…

Корр.: - Нет-нет, спасибо, мне надо ещё сдавать материал, и у меня дети…

П.: - Тогда обязательно купите его завтра и сможете выиграть дезодорант для ног, шарфик для шеи или перчатку для руки! Это наша новая акция, которая поможет людям выжить.

Корр.: - Обязательно куплю! А Вам, наверное, можно пожелать только творческого долголетия на благо всех грамотных землян…

Илья Криштул Иронические рассказы

Page 78: Истоки №18

78

В Нижние Коленца приезжал цирк... Да не просто цирк, а, как гласила афиша, - Да не просто цирк, а, как гласила афиша, -

”Цирк с диковинными животными”. Это вызвало ”Цирк с диковинными животными”. Это вызвало огромнейший ажиотаж. Жители ходили и накручивали огромнейший ажиотаж. Жители ходили и накручивали друг друга слухами.

Одни говорили, что зверей привезли с Одни говорили, что зверей привезли с необитаемого острова, который ещё не открыли необитаемого острова, который ещё не открыли путешественники и географы. Другие, выпучив глаза и путешественники и географы. Другие, выпучив глаза и снизив голос до таинственного шёпота, твердили, что снизив голос до таинственного шёпота, твердили, что все звери - мутанты из чернобыльской зоны. Третьи все звери - мутанты из чернобыльской зоны. Третьи утверждали, что наконец-то Министерство обороны утверждали, что наконец-то Министерство обороны рассекретило контакт с НЛО, инопланетян освободили рассекретило контакт с НЛО, инопланетян освободили из секретной лаборатории и отдали циркачам. Нашей из секретной лаборатории и отдали циркачам. Нашей науке они больше не интересны.

Слухи кочевали из уст в уста, вызывая Слухи кочевали из уст в уста, вызывая любопытство, поэтому, несмотря на высокую цену, все любопытство, поэтому, несмотря на высокую цену, все билеты были распроданы. Народ в нетерпении ждал билеты были распроданы. Народ в нетерпении ждал премьеры. Дети уже мысленно гладили чудо-зверей. премьеры. Дети уже мысленно гладили чудо-зверей. Взрослые запасались оптикой. Бинокли, подзорные Взрослые запасались оптикой. Бинокли, подзорные трубы были в боевой готовности. Очками запаслись трубы были в боевой готовности. Очками запаслись даже те, кто хорошо видел. Один ботаник даже даже те, кто хорошо видел. Один ботаник даже микроскоп приготовил.

И вот желанный час наступил! В местном Доме И вот желанный час наступил! В местном Доме культуры ни вдохнуть, ни выдохнуть. Нервы у всех на культуры ни вдохнуть, ни выдохнуть. Нервы у всех на пределе. Слабонервные понюхивают нашатырь.

Вдруг грянул марш “Советский цирк”. Занавес Вдруг грянул марш “Советский цирк”. Занавес стал открываться. Публика просто задохнулась от стал открываться. Публика просто задохнулась от эмоций.

На авансцену вышел конферансье и На авансцену вышел конферансье и тренированным голосом произнёс:

- Уважаемые жители Нижних Коленец! Сегодня - Уважаемые жители Нижних Коленец! Сегодня вашему вниманию предстанут наши замечательные вашему вниманию предстанут наши замечательные артисты: клоуны и жонглёры, воздушные гимнасты и артисты: клоуны и жонглёры, воздушные гимнасты и фокусники, эквилибристы и настоящий йог!

А когда он произнёс заветную фразу А когда он произнёс заветную фразу “диковинные животные”, зал заревел так, что в “диковинные животные”, зал заревел так, что в оконных рамах два стекла треснуло, а одно - целиком оконных рамах два стекла треснуло, а одно - целиком вылетело.

Конферансье долго не мог успокоить публику. Конферансье долго не мог успокоить публику. Поначалу он вежливо улыбался и делал руками знаки, Поначалу он вежливо улыбался и делал руками знаки, чтобы люди успокоились. Но публика неистовствовала. чтобы люди успокоились. Но публика неистовствовала. Поняв, что зал не успокоить, он объявил номер и, Поняв, что зал не успокоить, он объявил номер и, махнув рукой, ушёл за кулисы.

На сцену лихо выехала девушка на моноцикле. На сцену лихо выехала девушка на моноцикле. Она так виртуозно ездила на этом колесе, так Она так виртуозно ездила на этом колесе, так поворачивалась задом, что мужики в зале притихли поворачивалась задом, что мужики в зале притихли первыми. За ними дети. А потом запыхтели женщины первыми. За ними дети. А потом запыхтели женщины на притихших мужиков.

Дальше цирк ехал по накатанному руслу: клоуны смешили, гимнасты заставляли ахать и охать, фокусники - удивляться и радоваться, что тебя так ловко обманули.

Жители Нижних Коленец не жалели ладоней. Но вот снова на сцену вышел конферансье и

торжественно произнёс:- А сейчас - гвоздь нашей программы - Диковинные

животные! Воцарилась тишина. Причём, какая-то

устрашающая тишина. Было только слышно, как в зале кто-то икает.

Вдруг потихоньку загудело, как будто включили мощный двигатель. Вот двигатель набрал полные обороты. Два треснутых стекла тут же вылетели...

Зал ревел минут десять, пока не выпустил пар. На сцену вышел испуганный дрессировщик.

Сказал, что от такого рёва крючкохвостый заяц подавился папиросой. Баспанцирная черепаха куда-то убежала, как бешеная. А говорящая лошадь стала заикаться и упала в обморок: ведь у неё нервы ни к чёрту. И добавил: если зрители будут сидеть тихо, то он сможет показать только красноглазого ёжика и сумчатую блоху.

Ещё раз попросил не кричать, а то блоха сразу упрыгает, так как она очень пугливая, хотя и с крепким сердцем.

Зал притих, тихонько подвывая. На сцену вывели ёжика. Он действительно

был красноглазый и сильно смахивал на алкоголика. Ёжик, подбоченясь, ходил по сцене взад и вперёд, фыркал и даже матерился. Но несмотря на его грозный вид и сердитость, публика была счастлива. Дети всё норовили залезть на сцену и погладить ёжика. Взрослые с умилением смотрели на детей.

Потом выступала сумчатая блоха. Она скакала по сцене, по команде дрессировщика делала сальто и кульбиты, кланялась публике и посылала воздушные поцелуи. А из её сумки выглядывали маленькие блошата.

Публика заходилась в восторге. Наконец представление закончилось, все

расходились по домам радостные и оживлённые. Ещё целый месяц не смолкали разговоры о невиданном чуде... Вот жаль только, что не удалось посмотреть говорящую лошадь. 4 фев. 2008 г.

Чудо в Нижних КоленцахЧудо в Нижних Коленцах

Виктор ПсарёвВиктор ПсарёвВиктор ПсарёвВиктор ПсарёвВиктор Псарёв - художник, поэт.Виктор Псарёв - художник, поэт.

Нижний ИнгашНижний Ингаш

Page 79: Истоки №18

79

� Артиллерийский полковник в запасе Хмуров, ныне доцент кафедры ракетостроения Тулуповского государственного университета, в последнее время стал ощущать определенную неадекватность окружающей его обстановки: на работе, дома, на улице. Даже на дружеских вечерних – с устатку –, посиделках в забегаловке «Ханты-манси» с коллегами по кафедре, доцентами Николаем Андреяновичем и Яцышеным, с доцентом же Язвишиным с медико-физкультурного факультета. Стал он замечать то, что ранее воспринимал как некую индивидуальную особенность то ли своего зрения, а может, и образности мышления, что ли?

Все дело в том, что как будто начал он воспринимать окружающий мир несколько остраненно. Или отстраненно? Самое интересное, его аспирант Эдька как-то в доверительном разговоре с шефом – поздним вече-ром, когда засиделись они сам-двое в преподавательской кафедре, вы-правляя третью главу диссертации, признался примерно в том же самом:

– Понимаете, Григорий Иванович, этот чертов компьютер и суточные «сидения» в Интернете, при всей их полезности, конечно, странное дело с человеком делают: начинаешь себя ощущать вроде как одиночкой, ото всего изолированной единицей. Среди людей, событий и предметов живешь, но все это, даже в каком-то смысле отец с матерью и сестра, бабу-ля, тож кажутся, прости господи, некими посторонними. Порой до дикости в мыслях доходит: думаю, вот дотронусь пальцем до кого-нибудь или чего-нибудь, а палец пройдет через них. Как в пустоте с голографическими объемными фигурами. Но в то же время какая-то боязнь или неведомая си-ла запрещают такие эксперименты проводить.

Сейчас у меня подруга интимная, извините, Григорий Иванович, медичка со старшего курса, с нашего медико-физкультурного. Как-то поделился с ней, вроде как шутя, этими мыслями, но та перед этим шампанского с ликером нахлебалась, да и я ее, вторично извиняюсь, чувственно за-вел… Засмеялась только: а ты, мол, Эдик, как мысли такие придут в голову, так попей сибазончику или грандаксину. Еще действеннее – ивадалу, флуоксетину или доброго старого алпразоламу. У меня по фармакологии пятерка, то есть сто баллов были!

Еще раз посмеялась, потом: дескать, не задумывайся, как такая хандра найдет, там мигом ко мне. Коньячок отцовский,

шампунек – и в койку. Она-то сразу излечит. Родичи мои, как ресторанным бизнесом увлеклись, так без выходных и праздников в девять утра сматываются, а приезжают в два-три ночи! Так что твоя спасительница, исключая часы занятий, всегда к твоим услугам!

Хмуров ухмыльнулся непосредственности аспиранта, а поскольку виртуализация социума и индивидуального человека, полностью погруившегося, как современная молодежь, в интернетовский, компьютерный мир, как раз и являлась одной из основных тем его исследований и содер-жания уже написанных томов «книги века», как уже весь университет за глаза ухмылялся, то он кратко, но понятийно объяснил суть происходящего с собеседником. Однако под конец краткой лекции поймал себя на тревожной мысли: но ведь он-то, в отличие от Эдьки и всех современных ти-нейджеров, да далеко и не только их одних, к компу почти что не подходит, благо печатать и рисовать иллюстрации в машинной графике для его монографий есть кому на кафедре. За умеренную плату. А Интернет он давно объявил изобретением дьявола; принципиально не знает смысла слов из птичьего языка пользователей этой техники, навроде: блог, сайт, провайдеры там всякие с франчайрайзерами…

Неуютно стало полковнику Хмурову. Скомкав объяснение, распрощался с аспирантом до завтрашнего дня. Повеселевший Эдька взял курс на дом Натки-медички, а Григорий Иванович уныло пошагал вниз по проспекту. Тоже держа ориентир на свой дом. А может, и не свой? Вроде как до старости еще дело не дошло. А до чего дошло?

� В самом конце третьего века семнадцатого тысячелетия первого цикла летоисчисления* Главный управляющий центр Земли выдал директиву высшей категории важности: для корректировки генплана развития до конца первого цикла в числе многих других мероприятий провести оче-редной биологический эксперимент. Сущность его состояла в следующем. Да, заметим, что аналогичные проводились, в качестве контрольных, во всех предыдущих нечетных тысячелетиях цикла…

Итак, на этот раз контроль должен быть проведен по соотнесению с восемьдесят восьмым годом до начала первого цикла, то есть с 2010-м го-дом по доисторическому, христианскому календарю.

Соотнесение заключалось в воспроизводстве по

* В будущем человечество выбрало отсчет времени по циклам, причем длительность цикла вычисляется из соотношения времени полураспада образцовых изотопов индия и тория:

Начало первого цикла было отнесено (по привычному нам летоисчислению) к 0.0 31 декабря 2098 г.от Р.Х. То есть описываемые события начались в 19390-х гг. от Р.Х. – Прим. авт.

(лет)

СОВЕРШЕНСТВО И АБСУРД

Алексей ЯшинАлексей ЯшинАлексей ЯшинАлексей Афанасьевич Яшин - автор 18 книг прозы и свыше 500 публикаций в периодике Москвы,

Тулы, Воронежа, Екатеринбурга и др. городов. Главный редактор всероссийского литературного журнала «Приокские зори». Лауреат литературных премий им. Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, А. С. Грибоедова, Александра Фадеева, Валентина Пикуля и «Московского Парнаса». .

Литературное творчество совмещает с научной работой: профессор Медицинского института Тульского госуниверситета. Ученый-биофизик с мировой известностью. Заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, доктор биологических наук, имеет два ученых звания профессора, академик ряда российских, иностранных и международных академий. Почетный член Международного биографического центра (Англия, Кембридж). Удостоен ряда почетных наград, в том числе медалей им. А. Нобеля, В. И. Вернадского Н. И. Вавилова, И. П. Павлова, С. П. Боткина и И. М. Сеченова. Имеет академические звания: «Основатель научной школы» и «Заслуженный деятель науки и образования».

Page 80: Истоки №18

80

артефактам ДНК, или их фрагментов, типичного homo sapiens артефактам ДНК, или их фрагментов, типичного homo sapiens в текущем году соотнесения, то есть в этот раз в 2010-м от в текущем году соотнесения, то есть в этот раз в 2010-м от Р.Х., находившегося в возрасте физической и умственной Р.Х., находившегося в возрасте физической и умственной зрелости, главное – самодостаточно мыслящего. Этот зрелости, главное – самодостаточно мыслящего. Этот воссоз-данный древний человек, начиная от активации ДНК воссоз-данный древний человек, начиная от активации ДНК и до достижения воз-раста, соответствующего 2010-му году, и до достижения воз-раста, соответствующего 2010-му году, естественно формировался в усло-виях правдоподобного естественно формировался в усло-виях правдоподобного анабиоза.

То есть, во-первых, никаких архаичных, давно То есть, во-первых, никаких архаичных, давно изжитых репродук-тивных технологий с привлечением изжитых репродук-тивных технологий с привлечением бывших женщин – типа ИОМ, ИОД, ЭКО с ПЭ* и так бывших женщин – типа ИОМ, ИОД, ЭКО с ПЭ* и так далее. Плод реконструируется из ДНК в специальной далее. Плод реконструируется из ДНК в специальной биофизикохимической камере, управляемой компьютером биофизикохимической камере, управляемой компьютером LVII-го поколения. Для самой полной идентификации LVII-го поколения. Для самой полной идентификации «родившегося» младенца далекому его близнецу, включая «родившегося» младенца далекому его близнецу, включая не только пол, группу крови с ее полной формулой и так не только пол, группу крови с ее полной формулой и так далее, вплоть до «унаследованных» черт характера и далее, вплоть до «унаследованных» черт характера и внешности давних же отца, матери и всех предков до внешности давних же отца, матери и всех предков до седьмого поколения, в управляющую камерой программу седьмого поколения, в управляющую камерой программу компьютера включены все эти характеристики. Последние компьютера включены все эти характеристики. Последние же считаны с ДНК-артефакта.

Понятно, что такое стало возможным, когда в самом Понятно, что такое стало возможным, когда в самом начале второго века первого тысячелетия первого цикла были начале второго века первого тысячелетия первого цикла были кардинально пересмотрены примитивные и неадекватные кардинально пересмотрены примитивные и неадекватные представления о структуре наследственной памяти ДНК, представления о структуре наследственной памяти ДНК, вошедшие в научный обиход еще в доцикловые времена – так вошедшие в научный обиход еще в доцикловые времена – так называемая международная программа «Геном человека». называемая международная программа «Геном человека». Как стало вскоре, где-то в XXII веке старого летоисчисле-Как стало вскоре, где-то в XXII веке старого летоисчисле-ния, понятно, что «рассортировать» три миллиарда ния, понятно, что «рассортировать» три миллиарда нуклеотидных оснований ДНК человека по условным генам нуклеотидных оснований ДНК человека по условным генам – это примитивная «арифметика». А вот «высшая алгебра», – это примитивная «арифметика». А вот «высшая алгебра», что и было выполнено – это установление свыше трех что и было выполнено – это установление свыше трех триллионов электромагнитных связей: между группами-триллионов электромагнитных связей: между группами-генами и отдельными нуклеотидными основаниями.

…Но это все цветочки, ягодки впереди, а именно: …Но это все цветочки, ягодки впереди, а именно: воссоздание максимально адекватных прототипу-близнецу воссоздание максимально адекватных прототипу-близнецу внешних условий взросления копии от самого условного внешних условий взросления копии от самого условного «рождения» до серьезного взрослого возраста в 2010-м «рождения» до серьезного взрослого возраста в 2010-м году по старому летоисчислению. Это уже информация не году по старому летоисчислению. Это уже информация не генетическая, но – фенотипическая. Конечно, в тонких связях генетическая, но – фенотипическая. Конечно, в тонких связях генов ДНК процентов двадцать-двадцать пять фенотипики генов ДНК процентов двадцать-двадцать пять фенотипики отобразилась. До половины всей информации дали отобразилась. До половины всей информации дали архивные материалы той поры в локализации выбранного архивные материалы той поры в локализации выбранного объекта. Остальное – сложнейшая интерполяция архивных объекта. Остальное – сложнейшая интерполяция архивных данных и феногенотипики методом последовательных данных и феногенотипики методом последовательных шагов-итераций.

То есть в течение всех пятидесяти с лишним лет То есть в течение всех пятидесяти с лишним лет взросления клона, находящегося в специальной камере взросления клона, находящегося в специальной камере с круговыми объемными голографическими экранами и с круговыми объемными голографическими экранами и тренажерами для физического развития, каждые полчаса тренажерами для физического развития, каждые полчаса система энцефалодатчиков фиксировала все оттенки система энцефалодатчиков фиксировала все оттенки работы оперативной памяти и подсознания и подправляла, работы оперативной памяти и подсознания и подправляла, экстраполировала фантом окружающей «обстановки» в экстраполировала фантом окружающей «обстановки» в управляющей программе.

…Все это долго объяснять чисто понятийным языком, …Все это долго объяснять чисто понятийным языком, то есть без формул математики и логики, системного то есть без формул математики и логики, системного программирования и пр., и пр. Словом, к назначенной дате программирования и пр., и пр. Словом, к назначенной дате клон готов для эксперимента. Сущность же последнего: для клон готов для эксперимента. Сущность же последнего: для корректировки генплана развития всей инфраструктуры корректировки генплана развития всей инфраструктуры Земли в вычисленные Главным управляющим центром Земли в вычисленные Главным управляющим центром сроки клонируются группы (но сугубо автономно) людей-сроки клонируются группы (но сугубо автономно) людей-архетипов из разных эпох – от XVI века христианской архетипов из разных эпох – от XVI века христианской эры до предыдущего тысячелетия первого цикла нового эры до предыдущего тысячелетия первого цикла нового летоисчисления. Далее каждый из них, выросший в летоисчисления. Далее каждый из них, выросший в смоделированных, адекватных ему условиях-фантомах, смоделированных, адекватных ему условиях-фантомах,

«выпускается» в реальный теперешний мир. Ему объясняют: кто он есть, знакомят с всем и всея нынешнего облика Земли, а закрепленные на его голове и теле чины-датчики дают на регистрирующий компьютер сигналы, отображающие всю психосоматику и мыслительную деятельность клона.

Казалось бы: кому в семнадцатом тысячелетии первого цикла нового летоисчисления важны мнения и реакции первобытного человека доисторического, христианского периода дикой цивилизации Земли? Но – нужны и очень даже важны. А почему нужно и очень даже важны? Это знание есть прерогатива исключительно верховного разума Земли, воплощенного в структуре Главного управляющего центра. Анализирующего и синтезирующего тож.

� Задача поиска исходных ДНК-артефактов из той далекой эпохи и сложна, и проста. Проста чисто технически, особенно для времен, начиная с первой трети XXI века христианского летоисчисле-ния, когда в наиболее развитых тогда странах начали создавать банки генетических материалов. Эти банки, вернее те из них, которые уцелели в Четвертой ядерно-психотронной войне, развязанной теми дикарями, далее были включены в более совершенные банки и сохранились до сих пор. А от XVI-XX веков христианской эры ДНК-артефакты также были собраны из захоронений во второй трети того же XXI доисторического века. В основном они тоже сохранились.

Сложность же заключалась именно в отыскании ДНК-артефактов только самодостаточно мыслящих людей, образованных и склонных к логически непротиворечивому анализу и синтезу. Бывшие дворники, торгаши, военные, чиновники здесь не годились.

В Институте реконструктивного биосинтеза, издавна ответственного за эксперименты подобного рода, в штате которого состояли пять биологически идентифицированных управленцев, две сотни виртуально идентифицированных биороботов, главный мегакомпьютер и автоматизированный поисковый комплекс, поиски ДНК-артефактов группы людей, живших с середины XVI века по середину века два-дцать первого, были распределены – по количеству группы – между двадцатью виртуально идентифици-рованными биороботами (ВИБ). Все они подчинялись управленцу третьего ранга.

ВИБ № 78, как он значился в списке личного состава Института, то есть суперкомпьютер со сложной телекоммуникационной и механотронной инфраструктурой, занимавшей рабочий кабинет под тем же номером, получил по разнарядке Управ-три задание на поиск артефактов древнего человека, обладавшего к 2010-му году набором требуемых качеств.

Стандартные, отработанные программы поиска результатов не дали. Немногие генетические банки начала XXI христианского века оказались уничтоженными в Четвертой мировой войне. Поэтому предстояла очень кропотливая работа по захоронениям, не всегда дающая адекватный результат. Но что поделаешь? ВИБ № 78 приступил к первому этапу: архивному поиску подходящих кандидатур 2010-го года в возрасте 50-60 лет.

Семьдесят восьмой биоробот был новейшей конструкции, по интеллекту почти приближенному к биологическому человеку, поэтому на досуге – регламентной проверке, мелком ремонте, изменении конфигурации архитектуры и так далее – Семьдесят восьмой регулярно вводил в свою базовую память всякие информационные кунштюки, в основном, тексты древних книг и рукописей из фондов различных инфохранилищ. Особенно его интересовали труды по прогнозированию будущего Земли и Вселенной

* Используемые ныне репродуктивные технологии; соответственно, искусственное оплодотворение спермой мужа; то же, но спермой * Используемые ныне репродуктивные технологии; соответственно, искусственное оплодотворение спермой мужа; то же, но спермой донора; экстракорпоральное оплодотворение с переносом эмбриона («ребенок из пробирки»). – Прим. авт.донора; экстракорпоральное оплодотворение с переносом эмбриона («ребенок из пробирки»). – Прим. авт.

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 81: Истоки №18

81

– почти безумные или полубезумные теории, выдвинутые в конце ХХ - начале XXI веков христианской эры. Может, зная этот пунктик Семьдесят восьмого, Управ-три и поручил ему начало двадцатого века.

Поэтому «продвинутый» ВИБ № 78 не стал поначалу тупо-механически перебирать архивные досье за 2010-й год, а перевел из базовой памяти в оперативную эти самые кунштюки того времени и сразу выявил козырную карту – пятитомное сочинение некоего Григория Ивановича Хмурова, русского по тогдашнему разделению по национальностям, военного в запасе, преподававшего в университете города Тулуповска – опять же по принятому в древние времена делению на государства – в стране России.

Труд этот был посвящен прогнозу – с позиций науки и суеверий того времени – перехода биосферы Земли в ноосферу, а реального мира людей биологических в виртуальный электронный мир. Как ни странно, но этот экс-полковник предугадал многое из сбывшегося уже в самом начале первого цикла нового летоисчисления.

Вот бы заполучить ДНК-артефакты лихого полковника? Увы, Тулуповск и его окрестности с захоронениями был снесен в том же начале первого цикла, как неперспективное поселение, а на освобожденной территории, богатой подземными водами, вырыли гигантский котлован площадью восемьдесят квадратных километров, заполнили его в течение трех лет водой из системы артезианских скважин. Получившееся хранилище восполнило нехватку пресной воды в центральной части Восточной Европы.

…И опять Семьдесят восьмому повезло: базовая память отыскала в сонмище файлов всякого мусора информацию: в одном из книжных древнехранилищ имеются книги из библиотеки бывшего Тулуповского университета. Ориентированный запрос выдал ошеломляющий результат: в описи уцелевшей части фонда этой библиотеки сохранился третий том сочинений Хмурова с его личным экслибрисом. То есть это был авторский экземпляр; по всей видимости, завещанный полковником, наряду с другими книгами, родному университету. А, может, автор и сам по ошибке вместо «чистого» экземпляра передал в дар личный.

Опыт подсказал Семьдесят восьмому, что в книгах часто можно найти такие превосходные ДНК-артефакты, как волосы. Особенно в мудреных книгах, которые читают, задумчиво почесывая уже замет-ную лысину…

Затребованную книгу, бережно сохраняемую почти двадцать тысяч лет в вакуумной упаковке-консерванте, авторобот скоренько доставил в Институт, а механотронный и оптический интерфейсы Семьдесят восьмого тщательно просмотрели книгу. Волос не нашлось, ибо полковник Хмуров стригся коротко и голову при чтении не чесал. Но зато был обнаружен намного более ценный артефакт – следы слюны!

Действительно, просматривая сигнальный экземпляр третьего тома, Хмуров обнаружил грубую опечатку по вине издательства, побагровел (был несколько нетрезв – обмывал изданный труд) и, не сдержавшись, в гневе плюнул на опечатку. А поскольку кому-либо презентовать заплеванный экземпляр неприлично, то Хмуров оставил его себе как личный, проштемпелевав на форзаце свой экслибрис.

…Далее все просто. Досрочно выполнивший свою работу Семьдесят восьмой передал артефакт в отдел клонирования, дело завертелось. А через пятьдесят пять лет клон полковника Хмурова соответствовал его оригиналу 2010-го года древнего христианского летоисчисления.

� С каждым днем Григорий Иванович все более и более ощущал это непонятное чувство отстраненности: все вокруг вроде бы давно знакомое, свое… а в то же время и чужое. Особенно это пора-жало его, скажем так, в интимных делах с супругой. Жена его в начале шестого десятка не теряла, в

отличие от многих глупых баб (стара, мол, дети, внуки…) темперамента и склонности к ночным ласкам. На людях выглядела на сорок с небольшим, а в постели, сохранив девичью атласность кожи и тугие груди, и вовсе на матерую тридцатипятилетнюю бальзаковку тянула.

Григорий же Иванович, по происхождению из казаков-староверов, и вовсе полагал свой возраст третьей молодостью. Четвертую же в их роду относили к седьмому десятку. Но Хмуров не был бы сверхдисциплинирован на военной службе, к тому же обладающим логическим, научным мышлением, если бы естественная, биологически обусловленная страсть к своей тугогрудой, так и не надоевшей более чем за четверть века супруге, если бы его ночное постельное трудолюбие не дополнялось холодным расчетом медицинского характера. Ибо еще в его юности, в военном училище, старый, мудрый преподаватель по артиллерийской оптике Добромыслов, уже давно в отставке, встретивший Октябрьскую революцию в Омском юнкерском корпусе, наскучавшись объяснением курсантам принципов работы бинокулярных дальномеров, рассказывал пару забористых армейских анекдотов, а затем минут десять поучал их жизненным премудростям.

«…Готовьтесь, господа-товарищи курсанты, тянуть лет двадцать лямку армейского офицера. Причем не в штабах округов в крупных городах, а по преимуществу, особенно на первых порах, до капитанских и майорских погон, в глухомани, особливо в тайге или в Заполярье. Даже на Земле Франца-Иосифа, рядом с Северным полюсом, в дивизии первого удара по натовцам. В таких местах только два удовольствия-развлечения: вечером с сослуживцами выпить в меру, конечно, водчонки под хороший харч, а ночью окучивать свою юную супругу. Особенно на Севере, где долгая полярная ночь. И вам, и женам одно нескончаемое удовольствие.

А как в полковники выйдете, отставниками станете, найдете непыльную работенку на граждан-ке, так не ленитесь, также продолжайте супруг своих баловать по ночам. Во-первых, и они за собой бу-дут следить, в форме женской держаться; во-вторых, вам, кобелям отставным, одна польза. Не сопьетесь, а главное – при регулярной половой жизни лет до шестидесяти-семидесяти, как совершенно справедливо утверждает медицина, никакие циститы, аденомы простаты и прочие мочеиспускательные хвори вам не угрожают. А как только водчонкой увлечетесь на вольных хлебах, перестанете женам внимание уделять, так через год-другой станете за ночь по десять раз в сортир бегать – и добегаетесь до операции и буты-лочки с резиновой трубкой, принайтованной к бедру!»

Очень опасался Григорий Иванович этой самой бутылочки с резиновой трубкой, которой и самого отставного полковника Добромыслова пугали отцы-командиры еще в Омском юнкерском корпусе, а потому даже супруга порой, вроде в шутку от полученного удовольствия, а может, и по-бабски с подозрением, утром говорила ему: «И откуда, Гриня, у тебя это все берется? Не иначе, как на кафедре вашей появилась новая лаборантка, что из нынешних молоденьких стерв, и ты второпях трахаешь ее в какой-нибудь каптерке, а? Возбудишься, а ночью на мне адреналин гасишь».

Оправдываться перед глупой, хотя и житейски умной, бабой полковник считал ниже своего достоинства: «Ага, сразу трех завел. Подавай, боевая подруга, завтрак. И про селедку к ужину не забудь!»

…Вот в этом-то интимном деле Григорий Иванович в последнее время также отметил странность. Вроде все хорошо, ноу проблем, как говорят америкосы, все в обычной норме и качестве, так сказать, но вот порой такое ощущение, что будто не он по ночам супругу обнимает, а какой-то его двойник, а он вроде со стороны наблюдает интимную

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 82: Истоки №18

82

сцену.Да-а, во всем внешнем можно тешить себя самообманом, Да-а, во всем внешнем можно тешить себя самообманом,

причины находить, но биологическую-то природу не причины находить, но биологическую-то природу не обманешь.

� Отстраненность его в самых интимных делах � Отстраненность его в самых интимных делах окончательно взбудоражила Полковника. Может, это от окончательно взбудоражила Полковника. Может, это от долгой совместной жизни? Ведь не секрет, что многие долгой совместной жизни? Ведь не секрет, что многие супруги со временем начинают стесняться друг друга супруги со временем начинают стесняться друг друга в постельных делах… Хмуров не был бы ученым-в постельных делах… Хмуров не был бы ученым-естествоиспытателем, если бы не проверял все на практике. естествоиспытателем, если бы не проверял все на практике. То есть он должен был – для сравнения – вступить в контакт То есть он должен был – для сравнения – вступить в контакт с другой женщиной.

Надо сказать, Григорий Иванович, имея молодящуюся Надо сказать, Григорий Иванович, имея молодящуюся жену и твердые морально-нравственные убеждения, если жену и твердые морально-нравственные убеждения, если иногда и имел интимные отношения налево, то только по иногда и имел интимные отношения налево, то только по сугубо деловым соображениям: все для дома, все для семьи. сугубо деловым соображениям: все для дома, все для семьи. В основном, когда состоял на воинской службе, легкие, В основном, когда состоял на воинской службе, легкие, ни к чему не обязывающие интрижки, иногда ускоряли ни к чему не обязывающие интрижки, иногда ускоряли на полгода-год получение очередной звезды на погоны. на полгода-год получение очередной звезды на погоны. Случались и форс-мажорные интимы; жизнь есть штука Случались и форс-мажорные интимы; жизнь есть штука сложная и извилистая, а не прямолинейный про-спект, сложная и извилистая, а не прямолинейный про-спект, ведущий однозначно к цели.

Кстати, вспомнил давнее, пожалуй, единственно не Кстати, вспомнил давнее, пожалуй, единственно не деловое, но чувственное увлечение молоденькой лаборанткой деловое, но чувственное увлечение молоденькой лаборанткой Ниночкой – это еще в бытность его преподавателем военной Ниночкой – это еще в бытность его преподавателем военной кафедры университета; впрочем, тогда еще технического кафедры университета; впрочем, тогда еще технического Тулуповского института. Но наваждение прошло, как только Тулуповского института. Но наваждение прошло, как только добрые люди донесли супруге тогда еще майора Хмурова, а добрые люди донесли супруге тогда еще майора Хмурова, а она грохнула благоверного сковородкой по башке. Чугунная она грохнула благоверного сковородкой по башке. Чугунная сковорода с ручкой треснула, к ее огорчению, а Григорий сковорода с ручкой треснула, к ее огорчению, а Григорий Иванович даже легкого сотрясения мозга не получил, отделался Иванович даже легкого сотрясения мозга не получил, отделался солидным шишаком. Когда страстно помирились, Хмуров все солидным шишаком. Когда страстно помирились, Хмуров все шутил: «Советский майор крепок головой, поэтому и армия шутил: «Советский майор крепок головой, поэтому и армия наша непобедима!»

Тулуповск хотя и имеет три четверти миллиона Тулуповск хотя и имеет три четверти миллиона населения, с пригородами, конечно, но жители именуют населения, с пригородами, конечно, но жители именуют его большой деревней, где все друг друга знают. Речь идет, его большой деревней, где все друг друга знают. Речь идет, понято, об интеллигенции и вообще приличных людях. понято, об интеллигенции и вообще приличных людях. Остальные девяносто процентов в советское время за Остальные девяносто процентов в советское время за станками стояли, а в новейшее – за приалвками. То есть в станками стояли, а в новейшее – за приалвками. То есть в расчет не принимаются. Именно поэтому время от времени расчет не принимаются. Именно поэтому время от времени до Григория Ивановича доходили – безо всякого его до Григория Ивановича доходили – безо всякого его любопытства – вести о жизненном пути Ниночки.

Последняя по времени весть гласила, что она разбежалась Последняя по времени весть гласила, что она разбежалась со своим мужем, торговым бизнес-ментером средней руки, со своим мужем, торговым бизнес-ментером средней руки, оттяпав в качестве отступного нехилую квартирку в ближнем оттяпав в качестве отступного нехилую квартирку в ближнем центре города и двухэтажный коттеджик в полуэлитном центре города и двухэтажный коттеджик в полуэлитном дачном поселке.

По приказу Полковника верный аспирант-оруженосец По приказу Полковника верный аспирант-оруженосец Эдька, имевший в числе своих подруг девицу-офисницу Эдька, имевший в числе своих подруг девицу-офисницу из билайновского сервис-центра, мигом узнал номер из билайновского сервис-центра, мигом узнал номер сотового Ниночки… Словом, через самое короткое время, сотового Ниночки… Словом, через самое короткое время, продемонстрировав супруге липовую командировку в продемонстрировав супруге липовую командировку в Москву по издательским делам, Григорий Иванович чокался Москву по издательским делам, Григорий Иванович чокался шампанскими фужерами под икру и фирменную лазанью шампанскими фужерами под икру и фирменную лазанью в рестора-ции «Папа Бендер» с Ниночкой, то есть уже в рестора-ции «Папа Бендер» с Ниночкой, то есть уже восхитительной сорокалетней бальзаковкой Ниной Трофи-восхитительной сорокалетней бальзаковкой Ниной Трофи-мовной. Умильно оба вспоминали давнее, радовались мовной. Умильно оба вспоминали давнее, радовались восстановлению дружбы. Вволю натанцевавшись, поехали восстановлению дружбы. Вволю натанцевавшись, поехали в загородный коттедж прелестницы, где и провели в в загородный коттедж прелестницы, где и провели в возобновленной любви и страсти двое суток.

…Увы, худшее подтвердилось. И с Ниночкой, то есть …Увы, худшее подтвердилось. И с Ниночкой, то есть с Ниной Трофимовной, все то же самое: отстраненность и с Ниной Трофимовной, все то же самое: отстраненность и ощущение двойника на уютном и широком «сексодроме».

Вернувшись из «командировки» домой, к любящей Вернувшись из «командировки» домой, к любящей супруге, соскучившейся и несколько огорченной вялостью супруге, соскучившейся и несколько огорченной вялостью

мужа («По Москве набегался, устал до чертиков»), Григорий Иванович начал подумывать о визите к невропатологу. Но к какому-такому? Госпиталь гарнизонный, к которому он издавна был прикреплен, только-только ликвидировали одновременно со старейшим в стране ракетно-артиллерийским училищем, военным институтом по-нынешнему. Как говорится, в целях модернизации и усиления обороной мощи государства. Так и не успели курсанты пощеголять в юдашкинских шинельках на синтепоне!

Идти к Вере Викторовне в университетскую поликлинику? Но она женщина увлекающаяся, все сведет к достоинствам традиционной китайской медицины, начнет восторженно рассказывать о мери-дианах и коллатералях, точках акупунктуры, системах янь и инь… К кому идти? Не в Петлевановку же или в Жиромясово?* Так мигом в университете узнают и турнут с режимного военно-технического фа-культета! Останется на «шести сотках» капусту выращивать… как этот римский император в отставке; как его? – Тертуллиан, кажется. А может, и другой. От душевных переживаний даже прежде абсолютная память начала подводить…

Неизвестно, до чего бы додумался наш напуганный Полковник, если бы все не разрешилось еще более страшным образом.

� Если доселе Хмуров после лекций, практических занятий и консультаций с аспирантами, ощущая прилив аппетита, спускался по пологому проспекту, держа курс на свой дом, бодро маршируя, выгнув не потерявшие статность плечи и грудь, то сегодня, как и в предыдущие месяцы, шагал не в такт вялой отмашке правой руки (левой прижимая к корпусу рабочую папку), несколько согнувшись, с посто-янно невеселыми мыслями…

…И тут это произошло. Весь мир вокруг исчез. «Неужели до обморока доигрался», - только и успел подумать Хмуров, но тут же мир снова осветился, но это был другой мир. Достаточно большая, безоконная, замкнутая в кубе комната. Зоркими глазами артиллериста отметил: стены, потолок и пол представляли собой сплошные только-только погасшие экраны со слабым, исчезающим послесвечением… И вроде как он еще шагал по проспекту. Опустил глаза и увидел: он действительно продолжает ид-ти по катящемуся навстречу участку пола-эскалатора. Как в спортивном тренажере. «Все, допрыгался, лихой полковник, досочинял безумных трактатов об устройстве Вселенной – в дурку-таки попал!»

Но странно – никакого волнения он не испытывал, мысли в голове не путались, но подчинялись строго-холодной логике. «Знать, уже успели накачать психотропами, бензоатами всякими», - так же холодно и отстраненно подумал Полковник, однако смирительной рубашки на мне нет, обычный рабочий костюм. Значит, не буйствовал».

По беззвучной команде (вот она, предрекаемая им в своих книгах-фантазиях о будущем, психотроника!) Григорий Иванович сделал шаг влево и сошел с эскалатора-тренажера, на место которого снизу выдвинулось сложное по конструкции, со множеством каких-то датчиков кресло. «Может, электрический стул, а может, и гинекологическое седалище», - так же холодно усмехнулся Хмуров, но, подчиняясь все той же беззвучной команде, уселся в кресло.

Тотчас экран-стена, перед которым его усадили, засветилась, показывая что-то вроде рабочего кабинета функционального типа: со множеством встроенных в стены экранов, пультов и вовсе не знакомых Хмурову технических устройств. На переднем плане, тоже в функциональном крессе, сидел некто, отдаленно похожий на человека: грушевидная – с расширением вверх – голова с глазами

* Психиатрические лечебницы Тулуповска: областная и городская, соответственно. – Прим. авт.* Психиатрические лечебницы Тулуповска: областная и городская, соответственно. – Прим. авт.

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 83: Истоки №18

83

явно монголо-китайского разреза, крохотный носик-кнопка, тонкие бесцветные губы, прижатые маленькие уши, цвет кожи – что-то среднее между коричневым и оттенком слоновой кости. Относительно наличия или отсутствия волос на голове Хмуров не мог составить представления, ибо голова венчалась чем-то навроде академической шапочки-ермолки с какой-то овальной вытканной эмблемой.

Все, что ниже подвздошья, скрыто столом, а выше и под горло – явно функционального тоже назначения, -глухо задрапировано одеждой оливкового цвета. Григорий Иванович мысленно отметил: похожие куртки, но только с болтающимися сзади капюшонами, надевают игроки в «угадайку» на почти каждодневной передаче по ЦТВ. Передачу эту очень любила смотреть на кухне по маленькому телевизор на холодильнике его супруга, готовя обеды-ужины, а сам Хмуров этих «угадайщиков» люто ненавидел.

– Я буду обращаться к вам так, как было принято в вашей среде, - безэмоциональным, механиче-ским голосом начал грушеголовый (Хмуров догадался: судя по отсутствию шевеления губами, визави звуковой речью, скорее всего, не обладал, а через дистанционные энцефалодатчики передавал свою мысленную речь на компьютерный переводчик и озвучиватель).

Итак, Григорий Иванович, должен вам сообщить: прошло свыше девятнадцати тысяч лет, как вы, всемирно известный ученый-футуролог, доктор технических наук по ракетостроению, почетный профессор Тулуповского университета, автор знаменитой многотомной монографии об устройстве и генезисе Вселенной и прогнозе эволюции разума на Земле, в девяностолетнем возрасте покинули свой, не лучший из миров, проживая к тому же в стране, именовавшейся Россией, впавшей в величайшее за ее историю социальное и политическое небытие.

В нынешней же своей ипостаси вы – аутентичный своему прошлому естеству биологический клон, по физическому и мыслительному состоянию, психологическому портрету соответствующий тому полковнику Хмурову, который проживал в 2010-м году древней, христианской эпохи летоисчисления…

«Так вот почему в последнее время имитации моей земной жизни я и ощущал ту странную отчужденность, некую индивидуализированную отстраненность», - почти что с облегчением подумал клон Григория Ивановича. Самое странное, что не сам факт клонирования столько его поразил, сколько он успокоился, осознав причину этой отчужденности.

– …Да-да, Григорий Иванович, вы правильно все поняли,– прочитал его мысли грушеголовый на стене-экране, - что ж, и наша наука не является пока верхом совершенства. И мы не можем в каких-то моментах абсолютно идентично смоделировать выращивание клона. Отсюда и ваше чувство отстранен-ности и отчужденности, как вы это мысленно определили терминологически.

Вы, конечно, зададитесь вопросам: почему вас клонировали через девятнадцать тысяч лет и именно вас? И правильно, что зададитесь этим вопросом. Вы ведь не подопытное животное, но в своем роде уникально мыслящий homo sapiens. Даже в чем-то почти приближенный в части интеллекта к нам, homo noospheres, то есть людям ноосферным. Заметьте, я вовсе не льщу вам, но констатирую факт. Но об этом вам подробно расскажет ВИБ № 78, то есть биоробот-компьютер, который нашел ваши ДНК-артефакты, а теперь будет курировать ваше пребывание в нашем, к сожалению, также не лучшем из бесконечности параллельных миров мультиверсума, о которых вы столь романтично и провидчески писали в четвертом томе своей фундаментальной монографии.

– А с вами, уважаемый, не знаю, как вас именовать, вы не представились – мы не сможем побеседовать? Я ведь человек, с ваших позиций, архаичный, как-то не привык с бездушными машинами разговаривать.

– Григорий Иванович! Я потому не представился, что мы общаемся с вами в первый и последний раз. Дело в том, что биологических людей на Земле осталось всего несколько сотен ввиду ненужности, как в ваше время, миллиардных масс. Да и у вас в России, США и многих других странах к началу XXI века христианского летоисчисления уже до восьмидесяти процентов населения являлось излишним, су-ществовало за счет той или иной формы паразитирования на людях, работающих актуально. Формы же паразитирования: мелочная и мелкооптовая торговля, чиновничество, политический аппарат, просто откровенные бездельники. Впрочем, это вы сами хорошо знаете.

Я же, как и остальные несколько сотен биологических людей, принадлежу к управленцам, точнее мое имя-звание- Управ-три по ранжиру реконструктивного биосинтеза.

А увидеться? Это совершенно излишне. Во-первых, ничего нового, кроме сказанного Семьдесят восьмым, вы от меня не узнаете. Во-вторых и в основных, время биологических людей у нас расписано по часовым промилям, или, как у вас говорят, по секундам. На беседу с вами мне отведено, по вашему же времяисчислению, четыре с половиной минуты, которые через пять секунд заканчиваются. Передаю Вас в распоряжение Семьдесят восьмого. Возможно, вы адаптируетесь к новой для вас форме жизни и повторите свой прежний, девяностолетний возраст. Прощайте.

Экран выключился. «Окончен был, погасли свечи», – несколько обескуражено подумал в рассеянии Хмуров. То есть клон нашего лихого полковника.

� Уже без экранного показа Хмурова приветствовал с клонированием робот Семьдесят восьмой, предупредив, что гость из прошлого может разговаривать звуками, как в его прежней жизни было принято, а может и не шевелить губами – все одно он, Семьдесят восьмой, воспринимает информацию от уважаемого полковника через энцефалодатчики, дистанционные, понятно, а сам он будет «говорить с гостем новой Земли», естественно, воздействуя непосредственно на мозг Хмурова со всеми его синапсами электромагнитным излучением, модулированным по сложной схеме переведенной на русский язык речью.

– Чтобы вы, уважаемый Григорий Иванович, не сомневались, - вещал откуда-то из застенного пространства робот, - я вам напомню ваши мысленные слова, после того как погас экран с Управом-три: «Мудак грушеголовый!»

– Ха-ха, верно, номер такой-то! А как, кстати говоря, на вашем птичьем языке эти слова звучат?

– Как вы уже, наверное, поняли, у нас нет звуковой речи, а записываются они в памяти как 0110100111 ¬_ 1111010011.

– Да-а, невидимый вы наш номерной, совсем вы тут одичали. Оно и понятно, если на планете всего лишь с полтысячи живых людей осталось, да и те – эти самые 0110… Тьфу! Давай знакомь со здешней жизнью.

Все дальнейшее в этот первый день на Земле будущего он воспринимал со сложной смесью юмора и душевной тоски.

Следуя командам Семьдесят восьмого, Григорий Иванович вышел в проем бесшумно отодвинувшейся на метр стены в бесконечно длинный коридор. Остановился. К нему со спины также бесшумно подъехал механизм, чем-то напоминающий папамобиль*, только не на колесах, а, по-видимому, на магнито-левитационной подвеске.

Григорий Иванович шагнул через отошедшую, как в

* Машина с колпаком из пуленепробиваемого стекла, внутри которого сидит на троне папа Римский. – Прим. авт.

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 84: Истоки №18

84

автолайне, дверцу внутри папамобиля, уселся в кресло. автолайне, дверцу внутри папамобиля, уселся в кресло. Дверца закрылась, механизм бесшумно заскользил по полу Дверца закрылась, механизм бесшумно заскользил по полу коридора. А «голос» нуме-рованного робота пояснил:

– Сейчас мы проедем коридор двадцать четвертого – Сейчас мы проедем коридор двадцать четвертого этажа Института реконструктивного биосинтеза, а в этажа Института реконструктивного биосинтеза, а в торце его через открывшийся проем в степе, но уже не на торце его через открывшийся проем в степе, но уже не на магнитной подушке, а на реактивной тяге начнем ваше магнитной подушке, а на реактивной тяге начнем ваше ознакомительное путешествие. Естественно, все ваши ознакомительное путешествие. Естественно, все ваши мысли и слова, надеюсь, не все бранные, я фиксирую для мысли и слова, надеюсь, не все бранные, я фиксирую для последующего отчета – цели вашего клонирования – в последующего отчета – цели вашего клонирования – в высшие управленческие инстанции Земли.

Папамобиль, переключившийся на режим папалета, Папамобиль, переключившийся на режим папалета, сиганул из институтского коридора в отошедшую торцевую сиганул из институтского коридора в отошедшую торцевую стенку и взял курс на приземистое здание с куполом, чем-то стенку и взял курс на приземистое здание с куполом, чем-то напоминающее строение Конгресса США. Меду зданиями напоминающее строение Конгресса США. Меду зданиями института и лжеконгресса Григорий Иванович видел под института и лжеконгресса Григорий Иванович видел под ногами только приземистые ангары, перемеживаемые ногами только приземистые ангары, перемеживаемые квадратами лесопосадок, в которых он с умилением квадратами лесопосадок, в которых он с умилением обнаружил родные березы и липы. А нумерованный робот, обнаружил родные березы и липы. А нумерованный робот, как заправский гид, разъяснял:

– Вам повезло заново, так сказать, родиться в – Вам повезло заново, так сказать, родиться в административном центре Земли, месте постоянной административном центре Земли, месте постоянной дислокации Главного управления планеты. По нашему – дислокации Главного управления планеты. По нашему – Главный управляющий центр Земли, а по вашему - Тайное Главный управляющий центр Земли, а по вашему - Тайное мировое правительство. Конечно, сейчас оно никакое не мировое правительство. Конечно, сейчас оно никакое не тайное, но абсолютно явное.

– И где мы… то есть этот центральный город – И где мы… то есть этот центральный город располагается? Березы, вот смотрю… Липы опять же.

– Если иметь в виду привязку к географии вашего – Если иметь в виду привязку к географии вашего древнего времени, то это юго-запад Костромской области древнего времени, то это юго-запад Костромской области государства России…

– А чего же не в Вашингтоне, Нью-Йорке, в масонском – А чего же не в Вашингтоне, Нью-Йорке, в масонском Рейкьявике или на Мальте? Почтили ли бы память Рейкьявике или на Мальте? Почтили ли бы память конспирологического Тайного мирового правительства, а?

– Все шутите, Григорий Иванович. Нью-Йорк давно – Все шутите, Григорий Иванович. Нью-Йорк давно под воду ушел в великое потепление пятнадцать тысяч под воду ушел в великое потепление пятнадцать тысяч лет назад. Вашингтон стерт с лица земли водородной лет назад. Вашингтон стерт с лица земли водородной бомбой в Четвертую мировую войну еще на исходе вашего, бомбой в Четвертую мировую войну еще на исходе вашего, христианского летоисчисления. Исландия с ее бывшим христианского летоисчисления. Исландия с ее бывшим Рейкьявиком, как мифическая Атлантида Платона, ушла под Рейкьявиком, как мифическая Атлантида Платона, ушла под воду в результате грандиозного землетрясения. А на Мальте воду в результате грандиозного землетрясения. А на Мальте расположен госпитомник для рождения, отбора, воспитания расположен госпитомник для рождения, отбора, воспитания (и утилизации не прошедших отбор) биологических людей– (и утилизации не прошедших отбор) биологических людей– будущих мировых управленцев. Вот через пару лет наш будущих мировых управленцев. Вот через пару лет наш Управ-три на пенсию выйдет, нового с Мальты пришлют. Управ-три на пенсию выйдет, нового с Мальты пришлют. То есть территория сугубо режимная и с предельно То есть территория сугубо режимная и с предельно ограниченным доступом. Так сказать, кузница бывшего ограниченным доступом. Так сказать, кузница бывшего Тайного мирового правительства, говоря вашим языком.

Среднеевропейская же территория бывшей России Среднеевропейская же территория бывшей России выбрана под «стольный град», как самая тектонически выбрана под «стольный град», как самая тектонически спокойная на планете, а бывшая Костромская область к тому спокойная на планете, а бывшая Костромская область к тому же по астрономическим просчетам наиболее безопасная с же по астрономическим просчетам наиболее безопасная с точки зрения метеоритно-астероидной активности.

Ну, вот и подлетели к Центру мирового правительства. Ну, вот и подлетели к Центру мирового правительства. Ближе нельзя, собьют, то есть пройдем стороной. Смотрите Ближе нельзя, собьют, то есть пройдем стороной. Смотрите – нам дано только пять секунд зависания.

Действительно, здание Центра очень напоминало Действительно, здание Центра очень напоминало Капитолий («Не зря в наше время никто не сомневался: Капитолий («Не зря в наше время никто не сомневался: откуда у Тайного мирового правительства ноги растут», - откуда у Тайного мирового правительства ноги растут», - подумал Хмуров). Здесь его внимание привлек огромный подумал Хмуров). Здесь его внимание привлек огромный бронзовый барельеф на фронтоне здания – с человеческим бронзовый барельеф на фронтоне здания – с человеческим изображением. При-глядевшись, Григорий Иванович почти изображением. При-глядевшись, Григорий Иванович почти с мистическим ужасом («А клоны с ума сходят?») узнал с мистическим ужасом («А клоны с ума сходят?») узнал лицо на барельефе – Иудушка Троцкий с его характерной лицо на барельефе – Иудушка Троцкий с его характерной бородкой клинышком, как у Михаила Ивановича Ка-бородкой клинышком, как у Михаила Ивановича Ка-линина… Под барельефом расположилась мраморная плита-линина… Под барельефом расположилась мраморная плита-табло с россыпью чередующихся нулей и единиц.

– Да-да, вы не ошиблись, - не дожидаясь звукового – Да-да, вы не ошиблись, - не дожидаясь звукового

вопроса, пояснил Семьдесят восьмой, – это барельеф Лейбы Давидовича Троцкого; троцкизм на этапе завершения перехода биосферы в ноосферу, что совпало с окончанием периода «жесткого» глобализма – управления миром сообществом двухсот семей – и переходом к всемирному, минимально-достаточному социально ориентированному государству, стал общемировой идеологией. Конечно, доработанной и адаптированной к обществу виртуальной реальности.

– М-м-м, мне в свое время даже и в кошмарном сне после попойки при присвоении очередного воинского звания не могло также присниться. А на мраморе что цифирью начирикано?

– А это главный девиз самого Троцкого, взятый им у классика философской мысли: «Движение – все, цель – ничто».

Григорий Иванович демонстративно сплюнул, а папалет стартанул и понесся над лесоохраной зоной, покидая столицу мира с десятком высотных домов, лжекапитолием с барельефом Иудушки и странными приземистыми ангарами. Совсем без дорог, тротуаров и людей.

� К вечеру, облетев на гиперхзвуковой скорости с зависанием и экскурсионными пояснениями Семьдесят восьмого земной шар, папалет возвратился в Институт реконструктивного биосинтеза. Снова став папамобилем, механизм отвез путешественника во времени в оборудованную для него по нравам и вкусам 2010-го года христианского исчисления квартиру на третьем этаже главного корпуса. Спальня, гостиная и кабинет для ученых занятий. Санузел и даже кухня, если постояльцу войдет в голову самому готовить. В чем он и убедился, открыв большой холодильник с тремя камерами: мясо, рыба, в том числе его любимая малосольная селедка, фрукты и прочий джентльменский набор среднестатистической ин-теллигентной семьи 2010-го года.

Даже телевизор в гостиной смахивал на южнокорейский тех же лет. – Никакой не встроенный или виртуальный, как принято здесь.

Но больше всего его поразили книжные шкафы в кабинете, специально только что переизданные в одном экземпляре с музейных оригиналов труды классиков и тружеников науки, творивших до 2010-го года включительно. Все по его тематике. В том числе и некоторые его книги, обнаруженные Семьдесят восьмым в древнехранилищах Земли.

– Это ваше жилье на период адаптации к новым для вас условиям и впечатлениям, – пояснил Семьдесят восьмой. – А как войдете в ритм нашей жизни, то обстановку вам сменят, осовременят, так сказать.

– Да пошел ты к едрене фене, – ответил разозленный увиденным за день полетов-зависаний, главное, голодный (в пути ему давали только какие-то питательные пилюли и минеральную воду) Хмуров. Готовить самому не было желания, а сухомятка из холодильника явно не устраивала. – Слушай, ты, аналог получеловека, вели пожрать дать. И с водкой, только не паленой!

– Не грубите, Григорий Иванович. Хотя я прекрасно понимаю ваше разочарование и от этого душевное возбуждение. Вы ведь при Советской власти росли, учились, и мужали, и читали книжки о светлом будущем для людей. С другой стороны, вы же сами в своих книгах это ноосферное будущее уже не полагали светлым…

– Рр-разговорчики! – Хмуров совсем рассвирепел, – пожрать, водки и баста!

– Слушаюсь и повинуюсь, мой полковник!Явно ВИБ № 78 совсем очеловечился в общении с

гостем из прошлого и начал приобретать чувство юмора.Через несколько минут автоматическая дверь в квартиру

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 85: Истоки №18

85

отошла в проем косяка, вкатилась и проследовала к гостиную тележка-кар, механические руки которой аккуратно, по правилам столового этикета расставили на кипенно-белую скатерть посуду с едой, разложили ложки, вилки, ножи и хрустальную стопку.

Григорий Иванович при виде харча поуспокоился, даже вполголоса процитировал-скорректировал одесских классиков: «В этот день бог послал полковнику Хмурову на обед, то есть ужин…». Усевшись перед столом, он долго и с подозрением рассматривал тисненный рубцами графинчик с водкой, как кот принюхивался к запаху напитка. Решив, что годится, наполнил по-маленковски до краев стопку, крякнул и опрокинул в рот. «М-м-м, не хуже прежней, советской экспортной «экстры». Закусил селедочкой с луком, скушал бутерброд с черной икрой («Подделка, небось? Но очень качественная»).

С гиперболически вмиг усилившимся аппетитом выхлебал большую тарелку щей с капустой брокколи, подчистую смел с другой тарелки пару котлет по-киевски с картофелем-фри. Затем, слегка перепутав этикет последовательности блюд, кушал маринованную рыбку неизвестной ему породы и твердый сыр с тмином, похожий на грузинский. Каждое новое блюдо предварял стопкой псевдоэкстры. На десерт выдул литровый фарфоровый чайник; чай был прекрасен, напоминал советский индийский со слоником, расфасованный на рязанской чаеразвесочной фабрике. Пил с лимоном и марципанами вприкуску. «И как этот… вагоновожатый мои вкусы узнал?»

– Извлек из вашего подсознания, батенька, - съехидничал из пространства гостиной Семьдесят восьмой.

– Хвалю за службу, – по-полковничьи отчеканил упитавшийся Григорий Иванович.

� Уже по команде Хмурова тележка вновь приблизилась к столу, мехруки убрали посуду, заменили обеденную скатерть на цветастую, гостиную. Чуть подумав о коротании вечернего времени, он крикнул вдогонку уезжающей тележке:

– Еще чайник принеси, да не забудь куклу ватную на него надеть. Ну-у, лимон, сахару-рафинаду… Да-а, любезнейший самоход, захвати-ка графинчик водки объемом 0,33 литра*. И бутербродов с кумжей и осетриной наверти!

– Слушаюсь, господин полковник! – Семьдесят восьмой явно перепутал реалии давнего времени.

– Я тебе не господин, а товарищ! Господ наши деды-прадеды еще в семнадцатом году в деревянные бушлаты поодевали, а новые «господа» из подворотни (Хмуров имел в виду свое время) мне не господа, а хмыри и ворье!

«Ишь, чертов робот, льстить или шутковать со мной задумал». По отдаленной аналогии ему вспомнился последний начальник упраздненного в 2010-м году Тулуповскго ракетно-артиллерийского училища, то бишь института. Его назначили начальником в полковничьем чине, но через несколько месяцев, прямо накануне 9 Мая произвели в генералы-майоры.

Памятуя, что в России генерал не звание, а счастье, выступая по областному радио в передаче, посвященной Дню Победы, настолько воодушевился новым своим чином, что, перечисляя в установленном порядке города-герои, чуть запнулся перед Ленинградом и верноподданнически отчеканил: «…город-герой Санкт-Петербург». Григорий Иванович, слушавший это выступление в преподаватель-ской, нецензурно выругался при женщинах и пожелал новоиспеченному генералу от паркетных полов остаться без должности. Что и случилось в 2010-м году.

…Пока автотележка заново сервировала стол для

позднего ужина-доппайка, Григорий Иванович разобрался с телевизором, оказавшимся видеоплеером со специально для гостя подобранными фильмами и программами, разысканными Семьдесят восьмым в древнехранилищах, нашел в меню «Ивана Васильевича, меняющего профессию», по аналогии со своей ситуацией, затем выкушал еще стопку и прилег на диванчик.

Фильм он знал наизусть, поэтому на экран почти не глядел, а уши фиксировали речь и музыку, не заставляя задумываться.

В таком состоянии полудремоты голова его прокручивала впечатления прошедшего дня. Единственный позитивный момент он отметил: вся планета, исключая пустыни, покрыта лесами и степями с высокими травами. А раз людей на Земли почти не осталось, то эти леса и степи заполнены всякой живностью, существующей в своей пищевой пирамиде точно так же, как и до появления человека на планете, но прямо накануне явления миру homo sapiens, то есть в начале Четвертичного периода Кайнозойской эры. А как следствие такой ситуации – самая натуральная еда для сохранившихся биологических людей.

Семьдесят восьмой объяснил, что еще в конце XXIV века по христианскому летоисчислению после Четвертой мировой войны, катастрофического извержения гипервулкана Тоба и падения в Индийский океан двухкилометрового астероида, когда промышленная инфраструктура, предусмотрительно размещенная под землей, уцелела, а население планеты уменьшилось до полумиллиарда, в Мировом правительстве долго дебатировался вопрос о выборе одного из двух способов поддержания парциального содержания газов в атмосфере, особенно процентов кислорода и углекислого газа. Первый из них предполагал взамен почти утраченной в катаклизмах флоры использовать техническую регенерацию углекислоты в кислород. Практически это не вызывало затруднений: сотни атомных и термоядерных элек-тростанций обеспечили бы энергией и более грандиозные проекты.

Но выбран был второй вариант: оставить природу в покое, сконцентрировав людей в больших городах со своей инфраструктурой, а флора и фауна менее чем за столетие возобновит себя и отрегулирует нужный состав атмосферы. А почему выбрали? – В основном, решающую роль сыграло уже ранее принятое генеральное (тайное пока) решение Мирового правительства об окончательном, уже де-факто назревшем переходе от биологической формы жизни к виртуальной, информационной. Как следствие – планируемое на ближние полторы тысячи лет сокращение численности населения до сверхминимальных цифр, то есть высших и средних управленцев. А такое число биологических людей уже никак не может негативно повлиять на воссоздание примерно той же флоры и фауны (хотя три четверти их уже уничтожены человеком и катаклизмами), что наличествовала в Четвертичном периоде.

А кислород и парциальное содержание газов в атмосфере в такой ситуации нужно уже не людям, которых почти не останется, не фауне, которая отсутствующим людям, естественно, не нужна, как и флора, но для биогеохимического равновесия Земли, как залога отпущенной ей длительности существования. Причем существования, гарантирующего наличие жизни, хотя бы и виртуально-информационной. Здесь Григорий Иванович вскипел, даже грохнул кулаком по бронестеклу папалета, забыв, что сам в своих книгах предрекал похожее:

– Так вы, сволочи, рас-стакие, фюрера перещеголяли, полмиллиарда последних людей в газовых камерах

* Здесь, очевидно, в памяти Хмурова неожиданно выскочили реалии горбачевского «полусухого» време-ни, когда водку разливали в емкости из-под фанты и пепси-колы, народ называл такую водку «раиской» в честь супруги генсека. – Прим. авт.

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 86: Истоки №18

86

отравили!– Успокойтесь, Григорий Иванович. Никаких – Успокойтесь, Григорий Иванович. Никаких

газовых камер, упаси ваш виртуальный бог. Мы же газовых камер, упаси ваш виртуальный бог. Мы же социально ориентированное общество еще со времен социально ориентированное общество еще со времен многомиллиардного населения Земли. Переход от многомиллиардного населения Земли. Переход от биологической жизни и цивилизации к нынешней, биологической жизни и цивилизации к нынешней, виртуальной происходил в рамках так называемого жесткого виртуальной происходил в рамках так называемого жесткого гуманизма.

Да и не мы его родоначальники; начало-то было положено Да и не мы его родоначальники; начало-то было положено именно в вашу эпоху, в конце ваших ХХ – начале ХХ веков. именно в вашу эпоху, в конце ваших ХХ – начале ХХ веков. Вы это воочию сами все видели: разрушение института Вы это воочию сами все видели: разрушение института семьи в вашей России и Западной Европе, запрет на второго семьи в вашей России и Западной Европе, запрет на второго ребенка в Китае, стерилизация полутора миллионов мужчин ребенка в Китае, стерилизация полутора миллионов мужчин в Ин-дии, проведенная Индирой Ганди. Наконец, явное и в Ин-дии, проведенная Индирой Ганди. Наконец, явное и неявное поощрение гомосексуализма и лесбиянства во всех неявное поощрение гомосексуализма и лесбиянства во всех так называемых у вас цивилизованных странах.

Ведь никто у вас, исключая кастрацию в Индии, не Ведь никто у вас, исключая кастрацию в Индии, не кричал об антигуманизме, безнравственности и ограничении кричал об антигуманизме, безнравственности и ограничении прав автономной личности? Понятно, что все эти тенденции прав автономной личности? Понятно, что все эти тенденции развивало у вас тогда еще тайное мировое правительство. развивало у вас тогда еще тайное мировое правительство. Так чем мы хуже, особенно учитывая, что биологический Так чем мы хуже, особенно учитывая, что биологический этап эволюции человека себя исчерпал… Более того, у нас этап эволюции человека себя исчерпал… Более того, у нас все это происходило намного гуманнее, чем у вас в начале все это происходило намного гуманнее, чем у вас в начале процесса расчеловеченья.

– Это как же, милейший виртуалиссимо?– А вот так. Поясню в сравнении с аналогичными – А вот так. Поясню в сравнении с аналогичными

процедурами в ваше время. Например, разрушение института процедурами в ваше время. Например, разрушение института семьи – ячейки общества – в этих самых цивилизованных семьи – ячейки общества – в этих самых цивилизованных странах проводилось массированно через сексуальную странах проводилось массированно через сексуальную революцию с лозунгом, принадлежащим вашей славной революцию с лозунгом, принадлежащим вашей славной революционерке Коллонтай: совершить половой акт – это революционерке Коллонтай: совершить половой акт – это как выпить стакан воды. В постсоветской же вашей России как выпить стакан воды. В постсоветской же вашей России сюда добавилось отсутствие условий для создания семей: сюда добавилось отсутствие условий для создания семей: невозможность приобретения жилья, безработица, явная невозможность приобретения жилья, безработица, явная или скрытая, неуверенность в завтрашнем дне и так далее. или скрытая, неуверенность в завтрашнем дне и так далее. Сами все прекрасно знаете.

Индира Ганди кастрировала мужиков, как поросят, за Индира Ганди кастрировала мужиков, как поросят, за что и поплатилась.

В Китае тоже не все гладко было с ограничением В Китае тоже не все гладко было с ограничением рождаемости.

Успешнее дела шли у гомосеков: и СМИ на их стороне, Успешнее дела шли у гомосеков: и СМИ на их стороне, и так называемая демократическая общественность в и так называемая демократическая общественность в Европе и Северной Америке. Даже заставили Всемирную Европе и Северной Америке. Даже заставили Всемирную организацию здравоохранения изъять из своих документов-организацию здравоохранения изъять из своих документов-деклараций определение половых извращений, как деклараций определение половых извращений, как разновидности шизофрении. Но еще было сильнó разновидности шизофрении. Но еще было сильнó сопротивление и неприятие извращенчества основной сопротивление и неприятие извращенчества основной массой народа в большинстве государств.

А у нас все произошло без сучка и без задоринки, А у нас все произошло без сучка и без задоринки, без конфликтов и какого-либо насилия над свободной без конфликтов и какого-либо насилия над свободной личностью.

В частности, семейную идиллию мы успешно заменили В частности, семейную идиллию мы успешно заменили виртуальным сексом; компьютерный, хотя и примитивный, виртуальным сексом; компьютерный, хотя и примитивный, вариант этого процесса вы и у себя наблюдали.

Стерилизацию обоих полов поставили на добровольную Стерилизацию обоих полов поставили на добровольную основу. Материальное благосостояние Мирового государства основу. Материальное благосостояние Мирового государства позволило обеспечить добровольно кастрируемому позволило обеспечить добровольно кастрируемому пожизненное содержание на уровне среднего класса вашей пожизненное содержание на уровне среднего класса вашей поры, а работать только по личному желанию. Почти то поры, а работать только по личному желанию. Почти то же самое и для не имеющих детей пар. Никаких вычетов, же самое и для не имеющих детей пар. Никаких вычетов, как у китайцев, только поощрения! Наиболее радикальное как у китайцев, только поощрения! Наиболее радикальное решение было принято для извращенцев, а именно: не решение было принято для извращенцев, а именно: не обошлось, конечно, без зомбирования посредством СМИ, обошлось, конечно, без зомбирования посредством СМИ, так что в итоге извращенчество, то есть гомосексуализм и так что в итоге извращенчество, то есть гомосексуализм и лесбиянство, было объявлено офици-ально естественной лесбиянство, было объявлено офици-ально естественной половой ориентацией, а традиционный гетеросекс половой ориентацией, а традиционный гетеросекс – животным биологическим атавизмом. В итоге вместо – животным биологическим атавизмом. В итоге вместо уцелевшего после войны и катаклизмов полумиллиарда уцелевшего после войны и катаклизмов полумиллиарда

имеем нынешние пять сотен единиц.� Как понял из объяснений Семьдесят восьмого

Григорий Иванович, нынешняя цивилизация, виртуальная в своей основе, озабочена тремя моментами: постоянная готовность отразить падение на Землю астероидов, космические исследования и поддержание на должном уровне энергетики. Соответственно, глубоко под землей расположены автоматизированные заводы-роботы, изготавливающие ракетные комплексы для атаки астероидов, ракеты, орбитальные и дальнолетные станции космического назначения, комплектующие для термоядерных электростанций. До недавних пор строились и атомные электростанции, но запасы урана на Земле исчерпались. Еще одна большая группа заводов изготавливала компьютерную и телекоммуникационную технику, тех же роботов.

…К полуночи, напившись водки и чая, Хмуров лежал на том же диванчике, не имея желания переходить в одинокую спальню. На экране видеоплеера шли бесконечные «Менты». Григорий Иванович даже пожалел, что информация после лета 2010-го года ему недоступна, сколько он мысленно не просил Семьдесят восьмого. «Таковы правила эксперимента», – смиренно отвечал тот. А хотелось ему посмотреть продолжение «Ментов», снятых после первого марта 2011-го года – уже под названием «Полицаи».

Засыпая, Хмуров вдруг впал в мистический ужас: тридцать с лишком лет прозябать здесь, на безлюдной планете! Это не жизнь. Он, вмиг протрезвевший, вскочил с диванчика, чувствуя: сейчас либо сойдет с ума, либо… жаль, пистолетов на этой планете давно нет в обиходе. Впервые в жизни бравый полковник зарыдал, вновь рухнув на диванчик. И тут его как опалило ласковым, душистым жаром:

– Проснулся, мой герой? Хи-хи, а мне что-то не спится. Давай еще поиграем.

Хмуров протирал и таращил глаза в комнате, освещенной слабым отблеском лампочки из крохотного коридора курортного номера. А к его торсу прильнула пышущая жаром желания курортная же, деловая подруга реакторша Стеллочка. «Уф-ф, так этот сон такой кошмарный ему приснился?»

– Гриш, ты чего такой?– Погоди, дорогая, сейчас.Григорий Иванович поднялся с постели, подошел к

маленькому корейскому холодильнику, открыл дверцу, взял початую бутылочку, а со стола граненый казенный стакан, налил (опять же по-маленковски) до краев, в два глотка ввел коньяк в организм, шутливо зарычал. Стеллочка восторженно взвизгнула.

…Здесь целомудренный читатель, стыдливо потупив глаза, покинет на время нашего героя, а постояльцы соседних с хмуровским номеров, досадливо ворочаясь в своих одиноких, холодных постельках, не раз и не два услышат из-за стенки страстный женский стон и непонятные им слова: «Издам, милый, хоть десять томов, в убыток нашей конторе издам!»

Наутро Полковник проснулся свежий и бодрый. Одобрительно посмотрел на ровно дышащую во сне Стеллочку и вполне серьезно подумал: «Все, баста. Пора заканчивать эти игры с прогнозами будущего. Надо делом заниматься. Вот с нового учебного года начну писать капитальный учебник по ракетно-артиллерийским взрывателям. Никто на кафедре за него не берется. А мне и сам бог велел теперь»

Алексей Яшин Совершенство и абсурд

Page 87: Истоки №18

87

Все герои рассказа вымышлены Любое совпадение с реально

существующими людьми случайно.

Третников сидел за столом у себя в кабинете и принимал заявление о пропаже денег со счета в банке. Проситель попытался закурить, на что Третников категорично заявил:

- Гражданин Буров, это не курительный салон. В кабинете я попрошу вас не курить!

- Как скажете – проворчал Буров. Просто я курю с 10 лет…

- Это очень плохо и не относится к делу. Продолжайте.…

-Деньги были украдены со счета позавчера-Какова сумма?-32000 рублей -Не хило… -Пропала и сама хозяйка. -Как так?-Три дня назад выдалось хорошее утро, и она ушла

гулять с собакой. Потом вернулась, собралась и ушла на работу. Прошло трое суток, ее нет.

-В милицию заявляли? --Ещё нет. Для нее такое привычно.-Странно, очень странно…-Она часто так отлучалась по работе…--Пишите заявление о пропаже, – проворчал Третников -Буров написал все, что надо. -Я могу идти? Меня дочка ждет. -Идите, конечно.Буров возвратился домой и был поражен: дом был

похож на поле боя. Все перевернуто, дверь нараспашку…Третников выехал сразу. Он сразу понял: дело нечисто-

стал писать протокол. -Дверь не вскрыта, открывали родным ключом, –

проворчал Костыленко. - А у кого есть ключи? - У жены и у меня. Все, больше ключей нет. Ключ от

сейфа только у меня -Откройте сейф, что - то, чую я, дело нечисто. Буров открыл сейф. Там все было в порядке.- Ну, хоть бумаги не тронули. - Но пытались – видишь следы от пилки…-Сейф английский, третьей категории, так что его такой

штукой не вскроешь! - Вижу. Но все равно пытались.- Я за этот сейф двадцать тысяч отдал!- А откуда у вас такие деньги? Дом очень богатый. Я получаю огромные деньги от своей компании по

продаже ювелирных изделий «Савинов и К.». Я генеральный директор, жена – главный маркетолог.

-Понятно. Спасибо. Прошла неделя. Катерины Александровны Буровой

след простыл. Начали искать. И тут в лесозащитной полосе, около теплоарматурного

завода, обнаружили тело. Тело неизвестной женщины. Но по татуировке в виде лотоса на спине ее опознали. Это была супруга Бурова. Третников позвонил Бурову. Буров прилетел, как на пожар. Несся сломя голову и даже сшиб секретаря и, по стечению обстоятельств, жену Третникова Лену.

-Что? Где ? Цела ? Ну, не тяни ! -Пойдем. -Куда? -За мной.Третников привел его в морг. Там Костыленко выкатил

каталку с трупом. Никто не мог ожидать такого. Буров вдруг покачнулся и упал на пол с криком: « Катя!!»

Вызвали скорую. Тут и Костыленко постарался. – Сердечный приступ хватил его, – пропыхтел

Костыленко, делая приемы реанимации - Бурова увезли в больницу, а дочку приютил Третников.

Она тоже чуть с ума не сошла, хотя девке 14 лет было.- Мы с самого детства друзья, жили через стенку в

доме,… а потом пути разошлись,- сказал Третников Лене, когда она спросила, почему он приютил девочку.

- Кто-то использовал ключ и открыл дверь. Насчет же трупа.… На трупе следы насилия, весь труп в порезах, ссадинах. Но умерла она от переохлаждения - все-таки осень на дворе. Она ползла от места, где ее били, – сказал Костыленко, выйдя из - за стола.

- Почему ползла, а не шла? – спросил Третников - Дело все в том, что ей выбили ногу, – проворчала

Боброва. Били чем- то наподобие арматурного прута… -Я сам был в шоке от таких повреждений, - Костыленко

как всегда пыхнул незажженной трубкой и закурил.-Это не курилка, елки – палки! Затуши, иначе… Тот поскорее затушил трубку. -Иначе ты меня тут прямо угробишь, знаю я тебя, – и

рассмеялся. -Так, где бумаги! А вот. Ну, я забираю…-Стой! Но было поздно. Тот резко потянул, а на папке стояла

кружка с кофе. Кружка перевернулась, упала на пол и разбилась.

- Ты что наделал!? Моя кружка! Третников стоял, держа в руке мокрые листы дела.

Бешеный

Иван ГороднюкИван ГороднюкИван Городнюк

Проба пераПроба пера

Иван Городнюк - ученик 10 класса. Живёт на родине писателя Николая Устиновича - в Нижнем Ингаше.. Пишет стихи, прозу. Любит детективы и сам пробует себя в этом жанре.

Page 88: Истоки №18

88

-Я тебя убью сейчас!!! -Оп-ля, приехали! Придется все переписывать! -Сам себе нашел работу! – Костыленко, смеясь, смотрел -Сам себе нашел работу! – Костыленко, смеясь, смотрел

на Третникова.Тот постоял, потом плюнул и вышел, бухнув дверью.- Ты мне еще и новую дверь, по-моему, покупать - Ты мне еще и новую дверь, по-моему, покупать

будешь… -Работай иди, а то…Тот поскорее удалился. Буров выписался из больнички и сразу начал искать Буров выписался из больнички и сразу начал искать

того, кто убил его жену. Поначалу он то и дело захаживал к того, кто убил его жену. Поначалу он то и дело захаживал к Третникову и оставлял свою дочь у него.

Последний раз он пришел 28 апреля. -Привет старина, как дела? Что нового? Слушай… -Привет старина, как дела? Что нового? Слушай…

пусть Катя побудет у тебя несколько дней, ладно?-Ну, хорошо…Вечером вдруг Катя проговорилась: - Я знаю имя убийцы и что папа пошел его убить!- Что - о! Ну-ка рассказывай! -Да Петька это …Сабуров, мамкин друг. Третников бросился к телефону- Костыленко?! Не спишь? Срочно всех ко мне! Дело - Костыленко?! Не спишь? Срочно всех ко мне! Дело

приняло дикий оборот, по -моему, сейчас труп будет! -Сейчас 12 часов ночи! Ты хочешь труп и оставить -Сейчас 12 часов ночи! Ты хочешь труп и оставить

Катю сиротой? -Этот кретин сам все нашел и решил во всем разобраться! -Этот кретин сам все нашел и решил во всем разобраться!

Срочно все ко мне! -Где живет этот Петька? -Да, ё моё, в соседнем доме! Через десять минут Третников и все его подчиненные Через десять минут Третников и все его подчиненные

уже были у дома. Третников сказал: -Я пойду и успокою его, Костыленко. -Я с тобой! Они влетели в квартиру как раз вовремя. Буров уже Они влетели в квартиру как раз вовремя. Буров уже

занес пистолет для выстрела. Сабуров сидел весь в крови занес пистолет для выстрела. Сабуров сидел весь в крови посереди комнаты под золотой люстрой с хрустальными посереди комнаты под золотой люстрой с хрустальными подвесками.

- Стой! Ты хочешь оставить Катю сиротой? Опомнись! - Стой! Ты хочешь оставить Катю сиротой? Опомнись! Если он виноват, мы его посадим!

- Да иди ты! Я сам исполню свой долг! - Идиот! Ты точно ненормальный! Кто будет Катю - Идиот! Ты точно ненормальный! Кто будет Катю

содержать!- Отстань! Буров на секунду отвернулся…. Третникову и этого Буров на секунду отвернулся…. Третникову и этого

оказалось достаточно, ударом ноги он вышиб из руки оказалось достаточно, ударом ноги он вышиб из руки Бурова пистолет. Тот бросился на него, но Костыленко уже Бурова пистолет. Тот бросился на него, но Костыленко уже заламывал ему руку. Общими усилиями Бурова удалось заламывал ему руку. Общими усилиями Бурова удалось связать. Он отчаянно сопротивлялся.

-Ну что ты, идиот, творишь! Ты теперь, блин, Катю без -Ну что ты, идиот, творишь! Ты теперь, блин, Катю без отца оставил!

-Вставь - бросил Буров, там на диске все.. Он вставил диск в магнитофон .. и увидел, как убивали Он вставил диск в магнитофон .. и увидел, как убивали

Катерину Александровну -Это было у него в шкафу. Там столько порнографии, -Это было у него в шкафу. Там столько порнографии,

что можно десятерых посадить!- прохрипел Буров. На пленке четко были все видны: и жена Бурова, и На пленке четко были все видны: и жена Бурова, и

Сабуров, и… Катя ... да та самая Катя, которая навела их на Сабуров, и… Катя ... да та самая Катя, которая навела их на

квартиру! Дочь Бурова. Именно она сломала матери ногу ударом арматуры…. Камера была, очевидно, прицеплена на машине, и ее не трясло,… зато Буров стоял, как столб из соли, и еле-еле держался на ногах. «Катя, Катя, Катя!»… -он повторял это все время и вдруг резко взвизгнул:

- Вырастил эту проститутку себе на погибель! И резко взмахнул руками. Костыленко ударил со всей силы по рукам- на пол выпала ампула с чем-то .

Сабурова развязали и тоже заковали. Третников позвонил Семашко, и он подписал ордер на арест и обыск как в квартире Сабурова, так и в комнате Кати Буровой

Та стояла, и вдруг резко … раздался грохот опрокинутого стула и треск окна … она выбросилась с пятого этажа. Приземлилась прямо на борт припаркованного там ГАЗ -53- это был ее конец. Голова была разбита в месиво.

Третников побежал к окну, выглянул… -Черт! Боброва, как ты … и осекся. Боброва лежала на

полу. Вся синяя, сразу видно, что- то очень сильное…-Костыленко! Смотри!- рявкнул Третников Костыленко мигом бросился к Бобровой... Лошадиная

доза героина была введена в организм. Он начал делать приемы реанимации. Приехавшая скорая помощь увезла ее в больницу.

После этого Третников и Костыленко вернулись в квартиру. Буров сидел, обхватив скованными руками голову, и повторял: «Катя, Катя». Потом попросил листок бумаги

-Вставай, пора в новый дом … Буров подчинился, как манекен. Он подошел к

Третникову и сказал :- Все свои богатства я завещаю тебе.. вот . - Зачем?! Мне они не надо! Да и как ты можешь

завещать что-то?-Мне дадут лет 10, а для меня это пожизненное, и

закашлял. Потом продолжил: -Я болен раком легких последней стадии, а ты человек

хороший, все завещаю тебе. Я всю свою жизнь посвятил одному, чтоб было больше денег. Я не жалел ничего и в итоге потерял самое ценное – мою жену! Катя в последнее время часто не была дома ночью. Моя жена узнала, что она торгует телом, и устроила скандал, сказала, что все расскажет мне ...

-Мы заманили ее на пикник в лес, и там Катя- младшая, имевшая в наших кругах кличку «Стервелла», начала ее бить и меня в это втянула… - Cабуров вдруг взвыл, как побитый пес.

-Понятно. Уведите их. -Тут во всех кассетах, та что во дворе!- проскрипел

Костыленко -Боже, и до чего доводит эта необузданность! До двух

трупов!Третников, к сожалению ,ошибся. До четырех! В

камере ИВС, разорвав рубашку, повесился сам Буров А в больнице скончалась Боброва - человек, который был чем–то вроде путеводной звезды для Третникова…

-Ну и ну! Деньги довели до смерти четверых!-Да не деньги, а отсутствие воспитания. К сожалению,-,

проскрипел Костыленко.

Иван Городнюк Бешеный

Page 89: Истоки №18

89

ЧЕРНАЯ Пролог

Десять жизней: одна моя -человеческая и девять подаренных -кошачьих.

Днем я старшеклассница, дочь, подчиненная дома, подчиненная на работе.

Вечером я гибка, свободна, чужая и своя. В маленьком черном теле мир черно-белый, не как в моей, человеческой жизни; вечно пьяная мать, школа, работа. В людском мире я давно разукрасила свою жизнь в черно-белые тона.

В маленьком черном теле я чужая для всех и своя для себя.

Днем я Сапфира, а вечером я Черная.

БУМЕРАНГ БУМЕРАНГ

С тяжелыми белыми бантами и рюкзаком за спиной, Маша под руку с хромой бабушкой и букетом в руках радостно предвкушала, что, когда они зайдут во двор школы, все будут смотреть только на нее.

И как сильно расстроилась Маша, когда никто так и не обратил внимание на ее белые, словно розы, банты. На туфли, за которыми папа ездил в Москву. На костюм, который мама шила по ночам. Никто не обращал на нее внимание, никто не сказал ей, какая она красивая.

Заметив , что все первоклашки пришли с родителями, которые обнимали и целовали своих детей, Маша еще пуще загрустила. Ей стало стыдно, что она одна пришла с некрасивой и старой бабушкой, поэтому она разжала пальцы и отпустила ее руку, которая крепко держала ее прежде, и решила, что пусть лучше все думают, что она, как взрослая, пришла одна.

*** Рано встав, Маша тихонько включила

свет на кухне, завела тесто, затем, когда оно поднялось, принялась разминать его. Заглянув в духовку, удостоверившись, что в запасе у нее есть несколько минут, она присела. Ночью снова прихватило сердце, и чтобы удержаться на ногах, приходилось прилагать усилия.

Вытащив из духовки пирожки, Маша побрела в комнату внучки, достала костюм и решила вновь прогладить его, она знала, что оно идеально выглажено ею и не раз. Этот день был особенный не только для ее внучки, но и для нее самой.

Разобравшись с готовкой и глажкой, она проводила дочь и зятя на работу, затем отправилась в комнату Насти, чтобы разбудить ее. В это утро, ей снова стало семь. Накормив обещанными пирожками внучку, они пошли собираться. Это утро было иным, Настя встала без слез, а Маша поднялась, словно девчушка, давно ею забытая. Одев и причесав внучку, Маша отправила ее глянуть еще раз в зеркало, чтобы давно просившиеся слезы пробежали по ее давно не гладким щекам.

Маша глядела, как внучка, смущенно разжав свои маленькие пальчики, отстранилась от нее, и, рассматривая себя и других детей, негодовала, почему никто не обращает на нее внимание. Маше вспомнился свой первый день в школе, какая счастливая она шла туда и какая разочарованная возвратилась обратно. Но сейчас, она могла вспомнить нечто большее, не то, какой счастливой была она, а какой счастливой была ее бабушка. Тогда она думала, что никто не обратил не нее внимание, кроме бабушки, которая смотрела только на нее. Запечатав обратно эти воспоминания, она слегка улыбнулась дрогнувшими губами.

Дмитрий ГоворинДмитрий ГоворинДмитрий Говорин

Коротко о себе:: учусь в одиннадцатом классе и надеюсь все же его закончить. Очень рад своему появлению в “Истоках”, так как это то, чем я занимался всегда, и то, чем увлекаюсь сегодня. Хотелось бы сказать спасибо всем, кто меня поддерживал. И хотелось бы выразить особую благодарность Прохорову Сергею Тимофеевичу и Поповой Татьяне Ивановне.

Красноярск

Page 90: Истоки №18

90

Валерий Сдобняков: Анатолий Юрьевич, раньше Анатолий Юрьевич, раньше белорусскую литературу в СССР знали достаточно белорусскую литературу в СССР знали достаточно хорошо. Но с распадом нашей страны мы потеряли хорошо. Но с распадом нашей страны мы потеряли и общее литературное пространство. И теперь в и общее литературное пространство. И теперь в каждой, отдельно взятой, бывшей республике (ныне каждой, отдельно взятой, бывшей республике (ныне самостоятельном государстве) почти не имеют самостоятельном государстве) почти не имеют представления, что издаётся у соседей. Увы, но этой представления, что издаётся у соседей. Увы, но этой же участи не минули и Россия с Беларусью, хотя, же участи не минули и Россия с Беларусью, хотя, казалось бы, уж куда крепче узы взаимного культурного казалось бы, уж куда крепче узы взаимного культурного интереса должны были связывать наши два народа. интереса должны были связывать наши два народа. Так вот, в начале нашего разговора не расскажете ли о Так вот, в начале нашего разговора не расскажете ли о том, чем сейчас «дышит» белорусская литература?

Анатолий Аврутин: Вот Вы, дорогой Валерий Вот Вы, дорогой Валерий Викторович, сказали, что белорусскую литературу в Викторович, сказали, что белорусскую литературу в нашем большом Отечестве по имени СССР хорошо нашем большом Отечестве по имени СССР хорошо знали. А теперь давайте попробуем поговорить о знали. А теперь давайте попробуем поговорить о персоналиях. Насколько я могу судить, действительно персоналиях. Насколько я могу судить, действительно хорошо за пределами Беларуси знали так, чтобы хорошо за пределами Беларуси знали так, чтобы зачитываться, а не просто поставить на библиотечную зачитываться, а не просто поставить на библиотечную полку, одного Василя Быкова. Это действительно полку, одного Василя Быкова. Это действительно большой художник, которого, если судить по большой художник, которого, если судить по множеству изданных в России энциклопедических множеству изданных в России энциклопедических справочников, вообще зачастую считают русским справочников, вообще зачастую считают русским писателем… Сегодня многие в Беларуси склонны даже писателем… Сегодня многие в Беларуси склонны даже записать Быкова в разряд национальных гениев. Я бы, записать Быкова в разряд национальных гениев. Я бы, при всём уважении к ранним произведениям Василя при всём уважении к ранним произведениям Василя Владимировича, не торопился этого делать. Пусть Владимировича, не торопился этого делать. Пусть пройдёт время, которое, как известно, всё расставляет пройдёт время, которое, как известно, всё расставляет на свои места. Вспомним, Быков вошёл в большую на свои места. Вспомним, Быков вошёл в большую советскую литературу одновременно с целой плеядой советскую литературу одновременно с целой плеядой писателей, прошедших войну и представлявших писателей, прошедших войну и представлявших так называемую «лейтенантскую прозу»: Юрием так называемую «лейтенантскую прозу»: Юрием Бондаревым, Виктором Астафьевым, Григорием Бондаревым, Виктором Астафьевым, Григорием Баклановым, Иваном Стаднюком… В этом списке он Баклановым, Иваном Стаднюком… В этом списке он был заметной, но отнюдь не самой знаковой фигурой, был заметной, но отнюдь не самой знаковой фигурой, всё же уступая, на мой взгляд, в классе тому же Виктору всё же уступая, на мой взгляд, в классе тому же Виктору Петровичу Астафьеву. Сегодня, когда интереса к Петровичу Астафьеву. Сегодня, когда интереса к «лейтенантской прозе» у читателя поубавилось, никто «лейтенантской прозе» у читателя поубавилось, никто не называет вышеназванных писателей «великими». не называет вышеназванных писателей «великими». Выдающимися, особенно Бондарева и Астафьева,– Выдающимися, особенно Бондарева и Астафьева,– да, а великими… Великими были Толстой, Пушкин, да, а великими… Великими были Толстой, Пушкин, Достоевский, Гоголь… Разве их можно ставить в один Достоевский, Гоголь… Разве их можно ставить в один ряд с авторами «лейтенантской прозы»? А вот Быкова ряд с авторами «лейтенантской прозы»? А вот Быкова упорно «тянут» в гении… При этом зачастую попросту упорно «тянут» в гении… При этом зачастую попросту

не знают или не хотят знать того факта, что на склоне лет Быков, которого белорусские националисты упорно пытались сделать своим знаменем и даже присвоили ему неофициальное звание «апостола нации», опубликовал немало материалов откровенно русофобского плана, в которых Россия выставлялась, мягко говоря, не в лучшем свете. И даже подписал, чего, будучи гражданином другого государства вообще не имел морального права делать, печально-знаменитое «Письмо сорока двух» во время московских событий 1993 года, когда Ельцин расстреливал из танков парламент собственной страны. Письмо, как известно, требовало жестокой расправы с представителями патриотических сил и покрыло его подписантов несмываемым позором… Кстати, среди «подписантов» того письма был ещё один представитель белорусской литературы, Алесь Адамович…

Мне вспоминается один эпизод. В конце девяностых я опубликовал в одной из газет явно не понравившуюся националистам статью о положении русской литературы в общебелорусском литературном процессе. А назавтра после публикации, уже в качестве первого заместителя главного редактора газеты «Белоруссия», отвечавшего ещё и за культуру, позвонил Быкову с предложением дать интервью. Причём, мы обещали поместить всё, что скажет писатель, сколь бы это ни противоречило нашим собственным убеждениям. Быков меня не дослушал:

– А это не Вашу ли статью я вчера читал в

Имя самобытного русского поэта из Минска Анатолия Аврутина любителям поэзии известно давно. Имя самобытного русского поэта из Минска Анатолия Аврутина любителям поэзии известно давно. Его стихи, почти всегда трагичные и виртуозно написанные, редко кого оставляют равнодушным. Его стихи, почти всегда трагичные и виртуозно написанные, редко кого оставляют равнодушным. Сегодня с главным редактором единственного в Беларуси журнала русской литературы «Новая Немига Сегодня с главным редактором единственного в Беларуси журнала русской литературы «Новая Немига литературная», лауреатом многих престижных премий, членом-корреспондентом Академии поэзии и литературная», лауреатом многих престижных премий, членом-корреспондентом Академии поэзии и Петровской академии наук и искусств Анатолием АВРУТИНЫМ беседует главный редактор «Вертикали. Петровской академии наук и искусств Анатолием АВРУТИНЫМ беседует главный редактор «Вертикали. ХХІ век» Валерий Сдобняков.

Стихи рождаются из боли… Стихи рождаются из боли…ЛитератураЛитератураЛитература

Page 91: Истоки №18

91

«Белоруссии»?– Наверно, мою!..– Я не дам интервью, но Вам обязательно отвечу

через прессу!Увы, не ответил… То ли при своей занятости

времени не нашёл, то ли, что более вероятно, аргументов с приводившимися в статье фактами спорить было трудно.…Очень жаль! Как бы мне хотелось услышать именно быковские доказательства своей неправоты…

В.С. В былые времена, в отличие, к сожалению, от нынешних, когда не только упала роль литературы в обществе, но и само слово «писатель» перестало обозначать профессию, ибо на нынешние гонорары прожить практически невозможно, авторов из Беларуси, пусть порой и «официальных», чиновных, публиковали в центральных издательствах и «толстых» литературных журналах достаточно часто…

А.А. В советские годы внимательный читатель прекрасно знал произведения народного писателя Беларуси Ивана Шамякина. Замечательный мастер! Немного в тени оставался Владимир Короткевич, прозаик, на мой взгляд, блистательный. Кстати, он был ещё и самобытным поэтом. Из писателей, которые взялись за перо «божьей милостью», не могу не вспомнить Михася Стрельцова, у которого при жизни не было никаких титулов и наград. Зато эрудиции и таланта хватало на десятерых. Жаль, что написал Михась очень мало. Традиционная «писательская болезнь» из колеи вышибала. Но истинную цену себе и своему дарованию знал превосходно. Мы с ним дружили много лет – эта дружба маститого писателя с начинающим поэтом вызвала в своё время немало кривотолков. Но именно мне Михась прислал целых тридцать шесть писем из ЛТП (лечебно-трудового профилактория), куда его почти на полтора года садистски отправили «лечиться» от алкоголизма… Мне несколько раз предлагали письма эти опубликовать. Пока не решаюсь: в посланиях этих, написанных человеком, по существу лишённым воли, удивительная свобода мысли. И немало убийственных характеристик даётся признанным мэтрам белорусской словесности, многие из которых ещё здравствуют. Считаю, что взрывать общественное сознание публикацией этих личных посланий пока рано. Может быть, со временем… Михась порой жил у меня неделями, и я помню, как поразился одному его признанию: «Знаешь, из всех белорусских коллег завидую одному Володьке Короткевичу…» Я, помнится, опешил: почему Короткевичу, тоже в то время не имевшему никакого официального признания? Михась иронически ухмыльнулся: «А что мне с этими (он назвал насколько имен писателей, удостоившихся самых высоких наград и званий) тягаться? Они мне не ровня, бездари! А Володька – талантище! Завидую потому, что пишет он,

реализует себя, а я вот молчу…»К середине девяностых вовсю набрал силы

прозаический дар Виктора Козько, появились самобытные произведения Георгия Марчука, Андрея Федоренко, Владимира Машкова, Олега Ждана, Михаила Герчика. В драматургии на смену блистательному Андрею Макаёнку пришли Елена Попова и Алексей Дударев, ещё с советских времён стабильно пользовались интересом у любителей детективного жанра романы Николая Чергинца, начинали набирать силу Александр Соколов, Сергей Трахимёнок… Последние трое пишут по-русски. Чуть позднее к ним присоединились Анатолий Андреев и Владимир Василенко – единственный литератор из Беларуси, получивший доброжелательный отзыв на присланные стихи от самого Иосифа Бродского.

В поэзии к середине девяностых для многих неожиданно выяснилось, что в Минске живёт выдающийся поэт – Вениамин Блаженный, некогда замеченный ещё самим Пастернаком. У меня хранятся ксерокопии писем, которые адресовал Вениамину Михайловичу другой знаменитый поэт, Арсений Тарковский. Там, в частности, есть такая фраза: «Не знаю, как бы дальше развивался талант Марины Цветаевой, будь она знакома с Вашим творчеством…» Кому и когда писали такое? У нас же Блаженного приняли в Союз писателей в… семьдесят лет. Я видел протокол того позорного заседания, где голоса членов Правления разделились – десять «за», десять – «против». И тогда поднялся знаменитый Янка Брыль и в сердцах бросил: «Может, хватит нам позориться?» Блаженного в Союз приняли, а эту фразу народного писателя я бы поставил в один ряд с его лучшими произведениями.

Правда, приняв Блаженного в Союз белорусских писателей, там о нём тут же забыли – никакой поддержки от организации поэт так и не увидел до самой своей кончины. А когда вскоре после этого печального события в Доме литератора состоялся первый и единственный до сих пор вечер памяти замечательного поэта, вышедшая на сцену тогдашняя председательница Союза белорусских писателей Ольга Ипатова в ответ на многочисленные упрёки в равнодушии к судьбе мастера заявила: «Мы просто не мешали гению творить…»

Вообще, поэтам с признанием везло по-разному. Быстро получили хорошую прессу, а с ней и известность белорусскоязычные Евгения Янищиц, Раиса Боровикова, Таиса Бондарь, Геннадий Пашков, Виктор Шнип, Алесь Рязанов, Михась Поздняков, Микола Метлицкий, Михась Башлаков… Ловко сориентировался в коньюнктуре Владимир Некляев – перешёл с русского на белорусский, написал поэму о БАМе, за которую получил премию Ленинского Комсомола, затем – приветствие от лица советской молодёжи одному из съездов КПСС… Уже в наши дни, на тех же амбициях, при немалой поддержке из-

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 92: Истоки №18

92

за кордона, даже попытался, правда, безуспешно, стать за кордона, даже попытался, правда, безуспешно, стать Президентом страны…

Одновременно с этим критикой упорно не Одновременно с этим критикой упорно не замечались не только тот же Блаженный, но и такой замечались не только тот же Блаженный, но и такой ярчайший талант, как Алексей Жданов, ушедший ярчайший талант, как Алексей Жданов, ушедший из жизни в пятьдесят с небольшим, но так и не из жизни в пятьдесят с небольшим, но так и не опубликовавший ни одного из своих провидческих опубликовавший ни одного из своих провидческих стихотворений. Убеждён, обрати в своё время критика стихотворений. Убеждён, обрати в своё время критика должное внимание на поэта – стояло бы его имя сегодня должное внимание на поэта – стояло бы его имя сегодня в одном ряду с именами Николая Рубцова и Алексея в одном ряду с именами Николая Рубцова и Алексея Прасолова. А так… Не «заметили» Валерия Игнатенко Прасолова. А так… Не «заметили» Валерия Игнатенко из Барановичей, минчан: Любовь Шелег, Григория из Барановичей, минчан: Любовь Шелег, Григория Трестмана, Любовь Турбину, Валерию Моргулис… Трестмана, Любовь Турбину, Валерию Моргулис… Первые двое, как и Жданов, достаточно молодыми Первые двое, как и Жданов, достаточно молодыми ушли из жизни, Трестман эмигрировал, Люба Турбина ушли из жизни, Трестман эмигрировал, Люба Турбина давно переехала в Москву, Валерия Моргулис вообще давно переехала в Москву, Валерия Моргулис вообще оставила собственное творчество, с энтузиазмом оставила собственное творчество, с энтузиазмом редактирует давно уже ставший популярным сайт редактирует давно уже ставший популярным сайт «ИнтерЛит»…

Разными путями, но всё же добились определённой Разными путями, но всё же добились определённой известности Валентина Поликанина, Михаил Шелехов, известности Валентина Поликанина, Михаил Шелехов, Елена Попова, Юрий Сапожков, Юрий Фатнев, Елена Попова, Юрий Сапожков, Юрий Фатнев, Андрей Скоринкин, Изяслав Котляров, Валерий Андрей Скоринкин, Изяслав Котляров, Валерий Гришковец, Татьяна Лейко … Все они тоже пишут Гришковец, Татьяна Лейко … Все они тоже пишут по-русски. Как и блистательная Светлана Евсеева, по-русски. Как и блистательная Светлана Евсеева, поэтесса-шестидесятница, некогда начинавшая поэтесса-шестидесятница, некогда начинавшая вместе с Евтушенко, Ахмадулиной, Казаковой, а затем вместе с Евтушенко, Ахмадулиной, Казаковой, а затем переехавшая в Минск и почти сразу же затерявшаяся… переехавшая в Минск и почти сразу же затерявшаяся… Увы, российские «толстые» литературные журналы Увы, российские «толстые» литературные журналы особого интереса к их творчеству не проявляют, а особого интереса к их творчеству не проявляют, а дома публиковаться практически негде: на всю страну дома публиковаться практически негде: на всю страну два литературно-художественных журнала на русском два литературно-художественных журнала на русском языке – «Нёман» и «Новая Немига литературная». Из языке – «Нёман» и «Новая Немига литературная». Из них лишь «Нёман» имеет статус государственного и них лишь «Нёман» имеет статус государственного и получает какие-то дотации. Но немалую часть площади получает какие-то дотации. Но немалую часть площади этого журнала занимают переводы с белорусского. этого журнала занимают переводы с белорусского. Вот и судите сами, где и сколько раз в году могут Вот и судите сами, где и сколько раз в году могут опубликоваться у себя дома русскопишущие авторы?.. опубликоваться у себя дома русскопишущие авторы?.. А талантливая смена есть: Елена Крикливец и Николай А талантливая смена есть: Елена Крикливец и Николай Наместников из Витебска, юная гомельчанка Мария Наместников из Витебска, юная гомельчанка Мария Малиновская, уже успевшая к шестнадцати годам стать Малиновская, уже успевшая к шестнадцати годам стать победительницей нескольких престижных конкурсов, победительницей нескольких престижных конкурсов, автором собственного сборника, опубликоваться автором собственного сборника, опубликоваться в «Литературной газете» и даже получить в Санкт-в «Литературной газете» и даже получить в Санкт-Петербурге премию им. академика Лихачева; минчане: Петербурге премию им. академика Лихачева; минчане: Дита Карелина, Ольга Злотникова, Наталья Камлюк, Дита Карелина, Ольга Злотникова, Наталья Камлюк, Дмитрий Родиончик из Гродно… Я говорю о тех, с Дмитрий Родиончик из Гродно… Я говорю о тех, с чьим творчеством лучше знаком, о русскопишущих…чьим творчеством лучше знаком, о русскопишущих…

В.С. Вот бы и хотелось услышать от Вас, Вот бы и хотелось услышать от Вас, Анатолий Юрьевич, более подробный рассказ о том, как Анатолий Юрьевич, более подробный рассказ о том, как сосуществуют в русскоговорящей и русскодумающей сосуществуют в русскоговорящей и русскодумающей Беларуси две литературы – русская, или, как её у Беларуси две литературы – русская, или, как её у вас почему-то называют, русскоязычная (в России вас почему-то называют, русскоязычная (в России такой термин многие приняли бы за ругательство, такой термин многие приняли бы за ругательство, он больше подходит для определения того, что он больше подходит для определения того, что

создаётся на русском языке, но скорее разрушает русскую культуру, чем питает её) и национальная, белорусская. Сомнений в том, что Беларусь является неотъемлемой частью русского мира, быть не может: недаром на ее территории традиционно сильны позиции Русской православной церкви, самого мощного по силе воздействия на умы и души людей союзника Государства…

А.А. В Беларуси почти сто процентов городского населения и значительная часть сельского в обиходе говорит по-русски. Хотя немало и тех, кто подчёркнуто демонстрирует свою «белорусскость». Мне как-то довелось отдыхать в писательском Доме творчества (когда он ещё работал) одновременно с несколькими такими семьями. В одной папаша-поэт позволял сыну-школьнику даже Пушкина читать только в переводном варианте, а слово «папа» малыш осмеливался произносить лишь в отцовское отсутствие. Во всех других ситуациях он говорил «тата». Другой папаша и тоже поэт в ужасе подбежал к сцене, где новенькая и ещё не разобравшаяся в происходящем массовичка пыталась поставить с детьми какой-то литмонтаж на русском. Увидев своего потомка декламирующим русские стихи, тот зашипел: «Ты танцуй, танцуй…»

Когда я в столь не понравившейся Василю Быкову статье рассказал о сложностях существования русскопищущих творцов в белорусской литературе, меня в далеком 1998 году даже попытались на писательском съезде исключить из Союза писателей. Тогдашний председатель СП поэт Василь Зуёнок немалую часть своего отчётного доклада посвятил моей скромной персоне. «Нашёл русскоязычную страну!» – возмущённо изрекал он, потрясая газетой с моей публикацией. У председательствовавшего, правда, хватило ума не ставить вопрос об исключении на голосование… Зато российские гости уехали с того съезда буквально ошарашенными. В лицо Василию Белову, Владимиру Бондаренко, Игорю Ляпину докладчик бросил: «Забирайте с собой наших русскоязычных, они нам не нужны…»

Сегодня, благодаря взвешенной политике Президента страны Александра Лукашенко, не раз повторявшего, что русский язык – это тоже язык белорусского народа, картина во многом изменилась. В стране узаконенное всенародным Референдумом и воплощённое в Конституции двуязычие. Школьникам и студентам русскую и белорусскую литературу преподают, как два разных предмета. С недавней поры, не без действенной поддержки со стороны воссозданного Союза писателей Беларуси во главе с Николаем Чергинцом, в программе по русской литературе с боем, но всё же появились и разделы о русскопишущих литераторах нашей страны. А то изучалась не столько русская литература, которая создаётся по всему миру – везде, где живут русские

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 93: Истоки №18

93

писатели, а исключительно литература России. Зачастую весьма посредственные произведения давно устаревших авторов советских времён кочевали из учебника в учебник.

Впрочем, до подлинного равноправия ещё далеко. Глубоко убеждён: то, что создаётся представителями самобытнейшей белорусской культуры, должно бережно сохраняться и максимально возможно поддерживаться. Но только в той пропорции, какую белорусский язык занимает в обществе. И если им, условно говоря, пользуются в обиходе тридцать процентов населения, примерно столько же он и должен получать от общего количества средств, расходуемых страной на культуру. А то у нас до сих пор не защищено ни единой кандидатской диссертации по творчеству русскопишущих авторов. Да и в госиздательствах белорусские книги дотируются на пятьдесят процентов, а русские – только на тридцать. Не трудно догадаться, каким авторам вынуждены в условиях рынка отдавать предпочтение издатели. В результате получается так, что выходят книги, а в былые времена – и собрания сочинений, издаются журналы и газеты, которые мало кто читает, ибо народ и писатели говорят на разных языках…

Литература – процесс очень сложный и неоднозначный, в ней всё важно, а уж значение лингвистических возможностей языка переоценить трудно. Поэтому я часто говорю своим коллегам, пишущим по-белорусски, вовсе не желая их как-то задеть: «Я пишу стихи, а вы – вершы… И это несколько разные профессии». Белорусский язык – изумительный по своей красоте и первозданности, но зачастую именно эта первозданность и сокращает его возможности. Скажем, понятия «Отчизна» и «Отечество» имеют разную смысловую нагрузку, а в белорусском и то, и другое обозначается одним словом «Айчына». Я уже не говорю, что некоторые моменты вообще способны вызвать у непосвящённого человека улыбку. Скажем, «гусь» по-белорусски женского рода, а «собака» – мужского…

Разумеется, есть и выражения, которые по эмоциональному воздействию превосходят русские. Вместо не несущих смыслового окраса «ноября» и «декабря» – «лістапад” и “снежань”, вместо безликого “парус” – удивительно ёмкое “ветразь”, вместо малоаппетитного понятия “меню” – “разблюдоўка”… Примеры можно продолжать, но общей картины они, увы, не меняют.

Сегодня, когда литературные связи разорваны, а национальные литературы варятся в собственном соку, каждая из них, стремясь подчеркнуть собственную непохожесть на других, зачастую в первую очередь стремится уйти от традиций великой русской литературы, не только мифологизируя персоны своих основоположников, но и всё более демонстрируя миру собственную провинциальность. Несколько лет назад, ещё работая на посту первого секретаря Союза

писателей Беларуси, я в интервью “Литературной газете” сказал о том, что, положа руку на сердце, нельзя не признать: Минск никогда не значился среди мировых литературных центров. В мире знали белорусские трактора, часы, холодильники, а известность подавляющего большинства белорусских писателей ограничивалась границами собственной страны… Казалось бы, что здесь такого? Минск действительно не Париж, не Москва, Мон-Мартра у нас нет, Арбата – тоже, Пушкина человечеству тоже не мы подарили… Так что спорить вроде бы не с чем… Но что тут поднялось! Кто только не оскорбился, не принял на собственный счёт обвинение в провинциальности! И невдомёк было возмущавшимся, что такая реакция может быть исключительно реакцией провинциалов – в больших литературных столицах на интервью попросту бы не обратили особого внимания…

В.С. Но Вашу-то личную творческую судьбу трудно назвать неудачной. Не только в Беларуси, но и в самой России едва ли сыщется поэт, которого бы столько публиковали на самых разных широтах. В самое последнее время Ваши произведения поместили около двух десятков авторитетных литературных изданий, одна география чего стоит – от петрозаводского “Севера” и архангельской “Двины” до “Сибирских огней”, выходящих в Новосибирске и красноярского журнала “День и ночь”. А ещё публикации в авторитетных столичных литературных изданиях. Совсем недавно вышел объёмистый “День поэзии –2010”, где традиционно представлено лучшее из того, что за год создано в русской поэзии, там тоже есть добротная подборка Ваших стихов. Давно заметили Ваше творчество и в дальнем зарубежье – издающийся в Калифорнии (США) “Альманах поэзии” за 2010 год открывается именно Вашими стихами…

Два года назад Президент Беларуси вручил Вам одну из высших наград страны – медаль Франциска Скорины. До этого в Вашем послужном списке появилась еще и Золотая Есенинская медаль “За верность традициям русской литературы”. Вы внесены в десять официальных энциклопедий и множество интернет-изданий. И при этом единства у составителей этих изданий нет – одни именуют Вас русским поэтом, другие – белорусским. Так что видите – и относительно Вас единого, устоявшегося мнения нет. Вы-то сами кем себя считаете?

А.А. Это вопрос гораздо более сложный, чем может показаться на первый взгляд. С одной стороны, я родился и живу в Беларуси, патриот и гражданин этой страны, лучше которой для меня нет и не будет. С другой – пишу на русском языке, впитав в себя традиции русской классической литературы. И в этом плане отношу себя, безусловно, к русским поэтам. Не к российским, а именно к русским, разбросанным сегодня по всему миру. Скажем, казах Бахыт Кенжеев

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 94: Истоки №18

94

нынче попеременно живёт в Англии и Канаде, и это нынче попеременно живёт в Англии и Канаде, и это отнюдь не мешает ему быть, на мой взгляд, одним из отнюдь не мешает ему быть, на мой взгляд, одним из лучших современных русских поэтов.

К сожалению, на протяжении очень долгого К сожалению, на протяжении очень долгого времени белорусской литературой у нас считалось лишь времени белорусской литературой у нас считалось лишь то, что написано на белорусском языке. И непрятие то, что написано на белорусском языке. И непрятие всего иного ощущается в творческой среде до сих пор. всего иного ощущается в творческой среде до сих пор. Немало известных личностей продолжают утверждать, Немало известных личностей продолжают утверждать, что белорусская литература –удел исключительно что белорусская литература –удел исключительно пишущих на “мове”, а русскопишущие пусть едут пишущих на “мове”, а русскопишущие пусть едут издаваться в Россию… В этой связи я вспоминаю издаваться в Россию… В этой связи я вспоминаю эпизод, когда мне по долгу службы пришлось беседовать эпизод, когда мне по долгу службы пришлось беседовать о литературе с первым секретарем посольства одной о литературе с первым секретарем посольства одной из дружественных нам славянских стран. Женщина из дружественных нам славянских стран. Женщина прекрасно говорит по-русски, наизусть сходу прекрасно говорит по-русски, наизусть сходу декламирует строки классиков. Она спросила меня, а декламирует строки классиков. Она спросила меня, а кого из нынешних молодых белорусских писателей я кого из нынешних молодых белорусских писателей я мог бы отметить? Я осторожно ответил вопросом на мог бы отметить? Я осторожно ответил вопросом на вопрос: “Вы имеете в виду только тех, кто пишет по-вопрос: “Вы имеете в виду только тех, кто пишет по-белорусски или всех молодых литераторов?” В ответ белорусски или всех молодых литераторов?” В ответ моя собеседница удивленно-возмущенно захлопала моя собеседница удивленно-возмущенно захлопала ресницами: “ Конечно, всех!.. Иначе это преступление, ресницами: “ Конечно, всех!.. Иначе это преступление, апартеид! В Европе за такое Милошевича судили…”

В.С. Любопытно в этой связи было бы узнать, как Любопытно в этой связи было бы узнать, как писатели Беларуси отреагировали на те события, которые писатели Беларуси отреагировали на те события, которые произошли в Минске после переизбрания А.Г. Лукашенко на произошли в Минске после переизбрания А.Г. Лукашенко на пост Президента страны? Поддержали они это волеизлияние пост Президента страны? Поддержали они это волеизлияние народа или затаились, ждут, как дальше будут развиваться народа или затаились, ждут, как дальше будут развиваться события, куда подует “ветер истории”?

А.А. Раскол в писательской среде Беларуси Раскол в писательской среде Беларуси произошёл не вчера. И ключевым моментом раскола произошёл не вчера. И ключевым моментом раскола именно и оказалось отношение к существующей именно и оказалось отношение к существующей власти. Когда в 1994 году народ Беларуси избрал власти. Когда в 1994 году народ Беларуси избрал своим лидером Александра Григорьевича Лукашенко, своим лидером Александра Григорьевича Лукашенко, ставший к тому моменту насквозь националистическим ставший к тому моменту насквозь националистическим Союз белорусских писателей встретил молодого главу Союз белорусских писателей встретил молодого главу государства едва ли ни улюлюканьем. Чего только государства едва ли ни улюлюканьем. Чего только ни писалось тогда в националистической прессе. ни писалось тогда в националистической прессе. Один “поэт” даже сочинил поэму под названием Один “поэт” даже сочинил поэму под названием “Убей Президента!”... Едва ли ни каждый шаг нового “Убей Президента!”... Едва ли ни каждый шаг нового руководства страны, особенно, если дело касалось руководства страны, особенно, если дело касалось каких-то вопросов сближения с Россией, создания каких-то вопросов сближения с Россией, создания Союзного Государства, вызывал ярость и негодование Союзного Государства, вызывал ярость и негодование в определённой среде. Даже кандидатов на Премию в определённой среде. Даже кандидатов на Премию Союзного Государства Союз белорусских писателей Союзного Государства Союз белорусских писателей решил демонстративно не выдвигать под предлогом решил демонстративно не выдвигать под предлогом того, что, мол, такого государства не существует.

Между тем, Александр Григорьевич в первые годы Между тем, Александр Григорьевич в первые годы своего президентства очень стремился подружиться своего президентства очень стремился подружиться с творческой элитой страны и в первую очередь с творческой элитой страны и в первую очередь – с литераторами. Прекрасно помню тот скорбный – с литераторами. Прекрасно помню тот скорбный день, когда писатели прощались с народным поэтом день, когда писатели прощались с народным поэтом Беларуси Пименом Панченко. На траурную панихиду Беларуси Пименом Панченко. На траурную панихиду приехал А.Г. Лукашенко вместе с тогдашними приехал А.Г. Лукашенко вместе с тогдашними премьером и главой парламента. У меня и сейчас премьером и главой парламента. У меня и сейчас пред глазами стоит эпизод, когда Глава государства пред глазами стоит эпизод, когда Глава государства

поднялся на второй этаж Дома литератора, чтобы выразить свои соболезнования тогдашним руководителям Союза писателей. Увидев Президента, один из поэтов, имеющий звание “народного”, не слезая с подоконника, на котором он восседал скрестив ноги, на весь зал презрительно воскликнул: “Во, Шурык прыехаў…». Президент услышал, но стерпел. Оскорбления продолжались, когда началась траурная панихида – один за другим выходившие на сцену маститые «пісьменнікі” говорили почти одно и то же: сердце поэта не выдержало потому, что он не мог смотреть на то, как нынешняя “крымінальная ўлада прадае Беларусь расейцам…” Замечу, что П. Панченко был до мозга костей советским поэтом и частенько писал стихи типа знаменитого“Я внука веду в Мавзолей”. Думаю, что проживи он немного дольше, непременно оказался бы в рядах тех писателей, которые действующего Президента поддержали. Как поддержали те, кто в ноябре 2005 года вышли из ставшего насквозь оппозиционным Союза белорусских писателей и воссоздали Союз писателей Беларуси. Именно на учредительном съезде воссозданного Союза меня и избрали первым секретарём новой писательской организации. Сегодня, правда, после того как в СПБ приняли около трёхсот перебежчиков из старой организации, дух здесь заметно изменился – теперь там стараются как можно реже упоминать о тех, кто воссоздавал Союз писателей. Я когда-то сказал нашему Председателю СПБ: “Кого бы в Гражданскую разбил Будённый, пополняй он Первую Конную исключительно за счёт перебежавших махновцев?” Тогда от моих слов просто отмахнулись…

На последних президентских выборах лидеры Союза белорусских писателей открыто поддерживали кандидатуру Некляева, выступали на митингах его сторонников. Не забывая при этом в очередной раз облить грязью писателей из противоположного лагеря. Сам Некляев в одной из оппозиционных газет поместил нечто вроде собственных мемуаров о литературной жизни. И там, среди прочего, описал якобы имевший место эпизод, когда в Минск приезжал выдающийся русский поэт Юрий Кузнецов. Из воспоминаний явствует, что когда они вдвоём сидели в баре одной из минских гостиниц, к их столику, явно в надежде на то, что Некляев познакомит его с Кузнецовым, подошёл некий русскоязычный минский поэт А.А. И спросил, не почила ли уже в бозе “беларуская мова”? В ответ на что Ю. Кузнецов послал подошедшего на три буквы… Всё рассчитано по-иезуится верно. Инициалы – вовсе не фамилия и подать в суд за клевету, ибо ничего подобного описанной встрече никогда в моей биографии не происходило, я не могу. С другой стороны – никакого иного русскоязычного поэта с такими инициалами в Минске никогда не было…

Кстати, уже после выборов в интернете появился некий сайт posobniki.com, где каждый желающий может дописать фамилию человека, своими

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 95: Истоки №18

95

поступками помогающего нынешней белорусской власти. С бело-красно-белым националистическим стягом, гербом «Погоня» и устрашающей надписью «Знаем и помним». Своего рода расстрельный список на случай прихода оппозиции к власти. Первым в списке значится, разумеется, сам Глава государства, затем идут министры, работники силовых ведомств, суда, прокуратуры, газет, радио и телевидения. Там же значатся Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, популярный актёр Владимир Гостюхин и даже глава Русской православной Церкви Кирилл. Писателей в списке только двое – председатель СПБ Николай Иванович Чергинец и я…

Другой бы, может, и испугался, а я, хотя непосредственного участия в выборной кампании не принимал, воспринял своё включение в этот список почти как награду: эти люди точно знают, что мне с ними не по пути.

В.С. Анатолий Юрьевич, Ваша муза трагична и почти всегда грустна, если не сказать печальна… Причём, печальна порой до отчаяния. В лучших стихах Вы зачастую нарочито полемизируете со многими своими великими предшественниками – от Тютчева до блистательной плеяды поэтов Серебряного века. Откуда всё это взялось в человеке, выросшем на одной из рабочих окраин Минска, ходившем в обычную школу, дружившем с одноклассниками, которых высокая образность интересовала мало?

А.А. А откуда вообще в нас берётся Слово? Некоторые любят утверждать, что стихи им диктует Господь. В чём сильно сомневаюсь – неужели Всевышний настолько себя не уважает, что позволяет издаваться, получать премии и награды такому количеству графоманов?.. Нет, давайте оставим Господу то просветление, что он даёт душе. А вместе с ним – и поэзию. Причём, чем больше просветление, тем горше строки. У меня иногда спрашивают, почему в моих стихах так мало весёлого? Да потому, что создавать весёлые стихи – совсем иная профессия. А все мировые шедевры рождены из душевной боли. Кстати, не так давно я получил письмо от замечательного русского поэта Станислава Юрьевича Куняева, о творчестве которого мне довелось написать и опубликовать пространную статью. Так вот, высказав в послании немало добрых слов в мой адрес, мэтр заметил, что, “на его придирчивый взгляд”, в моих стихах всё же слишком много отчаянья… И с горечью добавил, что сам в последние годы отошёл от стихов именно потому, чтобы не добавлять собственной печали в океан мирового отчаяния… Возможно, Станислав Юрьевич и прав, но ведь это же именно он написал: “Вечный закон природы// Знают земные дети –// Рвёшься в родные воды–// Значит, в родные сети”. И ещё я очень люблю пронзительные куняевские строки о Родине, где:“Даже рябчик и тот, ошалев,// От простора, что

ветер очистил,// Ослеплённый, летит меж дерев//И, конечно же, прямо на выстрел”… Написав такое, действительно физически невозможно заставить себя создавать нечто нейтрально-лирическое.

Вообще, я считаю поэзию, о чём не раз говорил, понятием почти медицинским. В трудную житейскую минуту, когда человек не в силах совладать с собой, он чем спасается? Одни за рюмку хватаются, другие за молитвослов, третьи – за поэтический сборник любимого автора. Кому что помогает. Некоторые используют и то, и другое, и третье…Но, как и в медицине, одно и то же лекарство на разных людей действует по-разному. И стихи способны кого-то излечить, а кого-то оставить равнодушным. Но если есть на свете хотя бы несколько человек, кто врачуется твоими стихами и это им помогает, значит, ты за перо взялся не зря. Многих своих читателей из числа тех, кому мои стихи отчасти заменяют лекарства, я знаю лично. Чаще всего они сами меня отыскивают и мы потом стараемся не терять друг друга из виду.

В.С. Начиналось всё, как не трудно догадаться, в далёком детстве и получило серьёзную “подпитку”, когда пришла первая любовь?..

А.А.Точно! Именно в далёком детстве на крохотном нашем Автодоровском переулочке, вплотную прилегавшем в Минске к Товарной станции. Здесь, кстати, кроме меня, родился и вырос ещё один известный писателеь – Иван Сабило, замечательный русский прозаик и мой друг на все времена. Проживали тут, в одно-двухэтажных деревянных домишках без всяких удобств, исключительно семьи железнодорожников. Домов было , если не ошибаюсь, двенадцать, и все видели, что почти в одинаковых условиях жили и начальник Минского отделения Белорусской железной дороги Питуланин, и главврач дорожной больницы Долголиков, и рядовые слесаря и осмотрщики. У меня в роду вообще все железнодорожники: и дед на “чугунке” много лет отработал грузчиком, и отец – инженер-железнодорожник, и сам я начинал свою трудовую биографию с должности слесаря в депо. Свыше ста пятидесяти лет наша династия отдала “железке”, недаром даже отдельный стенд посвящён ей в музее истории минского вагонного депо. Кстати, брат моего деда, Яков Аврутин, в Гражданскую погиб на польском фронте, и отец много лет хранил вырезку из гомельской газеты “Набат молодёжи”, где тот был сфотографирован рядом с боевым конём и именовался “одним из основателей комсомола Беларуси”. Уже в новейшее время отец куда-то писал, пытаясь восстановить имя своего дяди в отечественной истории, но к тому моменту у комсомола уже появились другие основатели и в ответ пришла какая-то отписка…Хотя совсем недавно я обнаружил фамилию своего двоюродного деда на сайте Быховского райисполкома, в разделе, посвящённом истории района. Там он тоже

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 96: Истоки №18

96

значится в качестве создателя первой комсомольской значится в качестве создателя первой комсомольской ячейки. Значит, всё-таки помнят…

Отец после войны, где он был политруком Отец после войны, где он был политруком батальона, сутками пропадал на работе, где ещё батальона, сутками пропадал на работе, где ещё и парторганизацию возглавлял. А впридачу был и парторганизацию возглавлял. А впридачу был и народным заседателем. Уходил из дому, когда я и народным заседателем. Уходил из дому, когда я сладко посапывал, возвращался ближе к полуночи. сладко посапывал, возвращался ближе к полуночи. Пил крепкий эрзац-кофе, другого не было, и садился Пил крепкий эрзац-кофе, другого не было, и садился конспектировать для очередных политзанятий труды конспектировать для очередных политзанятий труды классиков марксизма-ленинизма… Лет до семи я его классиков марксизма-ленинизма… Лет до семи я его практически не видел. Со мной занималась мама, практически не видел. Со мной занималась мама, Фаина Ильинична, которая и приучила меня к книге. Фаина Ильинична, которая и приучила меня к книге. Всё свободное время она читала мне сказки русских Всё свободное время она читала мне сказки русских классиков, которые я, обладая цепкой памятью, классиков, которые я, обладая цепкой памятью, моментально запоминал. Мне даже странно было, моментально запоминал. Мне даже странно было, что кто-то с первого раза не может запомнить что кто-то с первого раза не может запомнить “Сказку о царе Салтане”… Когда наша библиотека “Сказку о царе Салтане”… Когда наша библиотека прочитывалась по нескольку раз, мы брались за прочитывалась по нескольку раз, мы брались за книжки другого плана. Например, за “Инструкцию книжки другого плана. Например, за “Инструкцию по сигнализации” – толстенный фолиант, перед по сигнализации” – толстенный фолиант, перед которым трепетали инженеры-железнодорожники, которым трепетали инженеры-железнодорожники, обязанные пересдавать “Инструкцию”каждый год обязанные пересдавать “Инструкцию”каждый год на специальном экзамене. Я и эту книгу быстренько на специальном экзамене. Я и эту книгу быстренько выучил наизусть, благо, картинок в ней было много, выучил наизусть, благо, картинок в ней было много, после чего отец даже приводил проверять мои после чего отец даже приводил проверять мои познания своего коллегу из Управления дороги Ивана познания своего коллегу из Управления дороги Ивана Антоновича Пилу. Тот всё никак не мог поверить, что Антоновича Пилу. Тот всё никак не мог поверить, что четырёхлетний ребёнок знает ответы на все хитрые четырёхлетний ребёнок знает ответы на все хитрые вопросы “Инструкции”. – Толик, – строго вопрошал вопросы “Инструкции”. – Толик, – строго вопрошал он, – а что означают два длинных и три коротких он, – а что означают два длинных и три коротких гудка? – Я отвечал без запиночки, ошарашеный папин гудка? – Я отвечал без запиночки, ошарашеный папин товарищ только удивлённо пожимал плечами…

Время было лихое, послевоенное. Оставаясь до Время было лихое, послевоенное. Оставаясь до глубокой темноты одни, мы с мамой запирались на глубокой темноты одни, мы с мамой запирались на все запоры. Иногда кто-то начинал с бранью дёргать все запоры. Иногда кто-то начинал с бранью дёргать дверь или оконные ставни, однажды поутру отец даже дверь или оконные ставни, однажды поутру отец даже обнаружил застрявшую в толстенной двери пулю…

Самой сокровенной и тайной страстью моего Самой сокровенной и тайной страстью моего отца была поэзия. Только близкие люди знали, что в отца была поэзия. Только близкие люди знали, что в редкие свободные минуты он пишет стихи. Большей редкие свободные минуты он пишет стихи. Большей частью – о любви, все они адресовались маме, частью – о любви, все они адресовались маме, которой он посвятил целую поэму. Иногда из-под его которой он посвятил целую поэму. Иногда из-под его пера выходили достаточно едкие басни, несколько пера выходили достаточно едкие басни, несколько их он под псевдонином даже опубликовал в газете их он под псевдонином даже опубликовал в газете “Железнодорожник Белоруссии”. Стихосложения отец, “Железнодорожник Белоруссии”. Стихосложения отец, разумеется, не знал, назвать написанное им стихами в разумеется, не знал, назвать написанное им стихами в полном смысле этого слова трудно, но сама страсть к полном смысле этого слова трудно, но сама страсть к художественному слову у меня, скорее всего, от него.

Первое из моих стихотворений мама записала, Первое из моих стихотворений мама записала, когда мне было неполных четыре года. В ту пору кроме когда мне было неполных четыре года. В ту пору кроме маминого чтения у меня было одно-единствнное маминого чтения у меня было одно-единствнное развлечение – не выключавшийся никогда развлечение – не выключавшийся никогда репродуктор, благодаря которому я запомнил имена репродуктор, благодаря которому я запомнил имена глав крупнейших государств, генеральных секретарей глав крупнейших государств, генеральных секретарей компартий, композиторов, поэтов, пристрастился компартий, композиторов, поэтов, пристрастился к футбольным репортажам Вадима Синявского и к футбольным репортажам Вадима Синявского и выучил белорусский язык настолько, что впоследствии выучил белорусский язык настолько, что впоследствии семнадцать лет проработал в белорусском журнале. семнадцать лет проработал в белорусском журнале.

Разумееется, самым важным на радио были последние известия с бесконечными победными реляциями о трудовых достижениях. И в какой-то момент меня прорвало. Маменькин сыночек, отроду не видавший ни поля, ни трактора, вдруг выдал четверостишие:

Трактор, трактор! Ты пойдёшьПо полям станицы.Много хлеба привезёшьЖителям столицы.

Умора, конечно! Особенно, если учесть, что о “станице” я тоже имел весьма туманное представление…Но форма, согласитесь, безукоризненная. Форму я всегда чувствовал и чувствую интуитивно.

А уж по-настоящему я увлёкся поэзией, когда впервые безответно влюбился. До беспамятства. В замужнюю женщину с двумя детьми, которая была заметно старше меня. И на каком-то невиданном эмоциональном подъёме написал сотни две любовных стихов. Объект моих воздыханий стихи складывала в отдельную папочку, но взаимностью мне не платила… Тогда-то я и отважился впервые отнести свои стихи в газету. Разумеется, в “Железнодорожник Белоруссии”, куда же ещё обращаться потомственному железнодорожнику? Газета была серьёзная, отраслевая, с тиражом около сорока тысяч экземпляров. К моему изумлению, стихи восприняли на “ура!”, поместили целую подборку с моей фотографией, после чего мои творения стали появляться в газете каждую субботу. Очень скоро я стал достаточно известной личностью среди сентиментальных железнодорожниц, которые нередко присылали мне письма с вопросами о том, как поступить в той или иной житейской ситуации? Что я, начинающий поэт, мог им посоветовать? Но уже тогда понял главное: поэтическое слово обладает силой магического воздействия на людские души…

Когда в далеком 1974 году при газете решили создать литобъединение “Магистраль”, мне предложили его возглавить в качестве литконсультанта. Каждый второй четверг месяца в редакции собирались начинающие поэты и прозаики со всего Минска. Заглядывали и маститые – на первую годовщину “Магистрали” мне удалось уговорить прийти народного поэта Беларуси Пимена Панченко, который после заседания, лукаво взглянув на меня, произнес: “У вас наверняка рукопись первой книги готова, и вы не прочь, чтобы я её посмотрел…” Я был на седьмом небе. Через несколько дней Пимен Емельянович пригласил меня в гости, долго расспрашивал, немало и сам порассказал эпизодов из своей, богатой на события и встречи литературной жизни. Рукопись оставил у себя, а через несколько дней возвратил вместе с вложенной рецензией-рекомендацией: “Идите с этим в издательство, я всё же народный поэт, ко мне должны прислушаться. Книга, не сомневаюсь, выйдет очень быстро…”

Наивный Пимен Емельянович! Будь я пареньком из сельской глубинки, который пишет на белорусском

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 97: Истоки №18

97

языке, всё бы, не сомневаюсь, так и произошло. Мне же сказали другое: “Добрых дядечек у нас много… Тут вот один автор принёс рукопись сразу с тремя рекомендациями: от Шолохова, Михалкова и Гамзатова. Разве настоящему таланту под силу заполучить такое? Будем читать!..”

“Читали” целых три года… Сколько П. Панченко ни звонил директору издательства, несмотря на целых три положительных рецензии, книга в набор не шла. Не шла до той поры, пока в дело не вмешался вышеупомянутый Михась Стрельцов. Не знаю, о чём он говорил с издателями, но через полгода мой первый сборник “Снегопад в июле” увидел свет…

Впрочем, это было только начало. Об остальном можно рассказывать долго и подробно, тогда этот рассказ займёт целую книгу. А можно просто сказать, что с той поры появилось двадцать книг с моей фамилией на обложк и две, в которых анализируются моё творчество и судьба. Надеюсь, напишутся и новые . Такова литературная жизнь…

В.С. Анатолий Юрьевич, даже человеку, впервые прочитавшему о Вашей судьбе, совершенно ясно, что биография у Вас, как и у всякого большого поэта, яркая. Но ведь и сам факт существования в столь непростых условиях редактируемого Вами журнала “Новая Немига литературная”, и выпущенная несколько лет назад уникальная антология “Современная русская поэзия Беларуси”, которую Вы составили, свидетельствуют о том, что в отличие от многих современных писателей, любующихся только собой, Вы немало заботитесь и о товарищах по перу. Подтверждением чему, к примеру, служат публикации молодых поэтов из Беларуси в российских изданиях с Вашим неизменным добрым напутственным словом и обменные выпуски “Немиги…” с популярными литературными изданиями других стран. В результате, не только, скажем, читател России знакомятся с неизвестным доселе автором из Беларуси, но и читатели Вашей страны получают возможность прочесть новинки русской литературы… Не могли бы Вы сказать пару слов и об этом?

А.А. Понимаете, литература тогда становится Литературой, когда, кроме нескольких даровитых людей, существует то, что принято именовать литературным процессом – с книгоизданием, публикациями в периодике, критикой, полемикой вокруг лучших произведений… В станице Вёшенской жил сам великий Шолохов, но нельзя же утверждать, будто был некий “вёшенский литературный процесс”. Как не было процессов “яснополянского” или “мелиховского”, процесса “константиновского”… Хотя в этих местах и жили Толстой, Чехов, Есенин… Что уж говорить о современной русской литературе Беларуси! Таланты есть и немало, я их выше частично перечислил, но сколько-нибудь серьёзного интереса к их творчеству в официальных литературных кругах как не наблюдалось, так и не наблюдается, даже русскую секцию в Союзе писателей создать так и

не позволили. А ведь была такая! А за предложения о её создании нынешнее руководство СПБ даже пригрозило, совсем как в былые времена, исключить меня из писательского Союза… Кстати, Вы сказали, что меня в минувшем году опубликовало около двух десятков изданий. Это верно, но среди них не было ни единого белорусского, если не считать частный журнал “Гаспадыня” (“Хозяйка”). В 2009 году в Санкт-Петербурге вышла новая книга моих стихов “Август в декабре”, на которую откликнулись пространными рецензиями и “Литературная газета”, и “Московский литератор”, и московская же газета “Слово”, и киевская “Радуга”, и таллинская “Балтика”… Всего около десяти изданий разных стран. Из республиканских же средств массовой информации на книгу отреагировал лишь президентский журнал “Беларуская думка” (“Белорусская мысль”) при полнейшем молчании наших литературно-художественных изданий… Разве это нормально, когда даже признанному автору дома негде публиковаться? Да ещё и от учредительства журнала “Новая Немига литературная” Союз писателей Беларуси недавно демонстративно отказался…

Вот и приходится не только самому искать читателя за пределами Беларуси, что вообще-то для пишущего по-русски автора считаю совершенно необходимым, но и помогать делать это другим. В первую очередь – за счёт обменных выпусков с российскими журналами. Их было немало, назову только один проект, который мы осуществили, самый масштабный. С редакцией одного из авторитетнейших российских журналов “Дон”. В одном из номеров “Немиги…” были помещены произведения почти двух десятков авторов “Дона”, а следом и дончаки познакомились с творчеством большого числа авторов нашего журнала. Российская пресса осветила это событие достаточно широко, отечественная предпочла почти не заметить…

Недавно увидело свет знаковое для меня издание – сдвоенный юбилейный, пятидесятый, номер нашего журнала, собравший под своей обложкой многое из того, что публиковалось в “Немиге…” за предыдущие двенадцать лет. Всего свыше семидесяти авторов – поэты, прозаики, публицисты... Получилась своего рода минибиблиотека русской литературы современной Беларуси. Библиотека, после выхода которой уже весьма сложно будет говорить о том, что русской литературы в нашей стране нет…

В.С.Спасибо, Анатолий Юрьевич, за обстоятельную беседу, которая, не сомневаюсь, добавит Вам немало приверженцев из числа читателей нашего журнала. Вдохновения Вам и стойкости! И, разумеется, новых прекрасных стихов!

А.А. Спасибо, дорогой Валерий Викторович! А “Вертикали. ХХI век” и Вам лично желаю благополучия и новых ярких произведений.

Валерий Сдобняков,редактор журнала “Вертикаль.ХХI-й век

Валерий Сдобняков Стихи рождаются из боли...

Page 98: Истоки №18

98

Во многих городах и селах нашей необъятной России всегда Во многих городах и селах нашей необъятной России всегда были, есть и будут особенные люди - краеведы. К таким людям и были, есть и будут особенные люди - краеведы. К таким людям и принадлежит Александр Петрович, краевед по призванию души, принадлежит Александр Петрович, краевед по призванию души, бескорыстный энтузиаст.

Александр Петрович Демидович родился 27 мая 1941 года в Александр Петрович Демидович родился 27 мая 1941 года в селе Абан Красноярского края. Потом семья переехала в Нижний селе Абан Красноярского края. Потом семья переехала в Нижний Ингаш. После успешного окончания школы поступил на физико-Ингаш. После успешного окончания школы поступил на физико-математический факультет Красноярского государственного математический факультет Красноярского государственного педагогического института. С 1962 года начал учительствовать, педагогического института. С 1962 года начал учительствовать, сначала в родной Нижнеингашской средней школе №1, потом сначала в родной Нижнеингашской средней школе №1, потом в Красноярском машиностроительном техникуме. 40 лет в Красноярском машиностроительном техникуме. 40 лет посвятил А. П. Демидович образованию, обучил и воспитал не посвятил А. П. Демидович образованию, обучил и воспитал не одно поколение учащихся, проявил себя как опытный, творческий одно поколение учащихся, проявил себя как опытный, творческий педагог черчения и математики, внедривший несколько авторских педагог черчения и математики, внедривший несколько авторских программ, удачных личностно-ориентированных педагогических программ, удачных личностно-ориентированных педагогических технологий. Со многими учениками долгие годы поддерживает технологий. Со многими учениками долгие годы поддерживает теплые, дружеские отношения.

Краеведением Александр Петрович начал заниматься в Краеведением Александр Петрович начал заниматься в старших классах, и хотя выбор профессии был сделан в сторону старших классах, и хотя выбор профессии был сделан в сторону точных наук, сказались способности, да и наставник, учитель точных наук, сказались способности, да и наставник, учитель математики М. А. Слепнева, советовала развиваться в этом математики М. А. Слепнева, советовала развиваться в этом направлении, произнеся при этом пророческие слова: «История направлении, произнеся при этом пророческие слова: «История не уйдет от тебя, она будет твоим хобби». Так и вышло: обучая не уйдет от тебя, она будет твоим хобби». Так и вышло: обучая учащихся математике и черчению, Александр Петрович учащихся математике и черчению, Александр Петрович самозабвенно и скрупулезно изучает и сохраняет историю своей самозабвенно и скрупулезно изучает и сохраняет историю своей земли. Молодым педагогом он организовал кружок «Красных земли. Молодым педагогом он организовал кружок «Красных следопытов». Много сил и времени Александр Петрович посвятил следопытов». Много сил и времени Александр Петрович посвятил изучению истории родных мест, привил интерес к истории своим изучению истории родных мест, привил интерес к истории своим ученикам. Как результат - создание школьного музея, материалы ученикам. Как результат - создание школьного музея, материалы и экспонаты которого в дальнейшем стали основой для создания и экспонаты которого в дальнейшем стали основой для создания Нижнеингашского районного музея. В 1967 году на краевом слете Нижнеингашского районного музея. В 1967 году на краевом слете красных следопытов в Шушенском команда школы под его красных следопытов в Шушенском команда школы под его руководством заняла первое место в крае.

Более 40 лет работает А. П. Демидович в архивах, музеях, Более 40 лет работает А. П. Демидович в архивах, музеях, библиотеках Красноярска, Канска, Иланска, Нижнего Ингаша, библиотеках Красноярска, Канска, Иланска, Нижнего Ингаша, Новосибирска, Иркутска, Москвы. Круг его исследований Новосибирска, Иркутска, Москвы. Круг его исследований постоянно ширится: история, этнография, сельское хозяйство и постоянно ширится: история, этнография, сельское хозяйство и медицина, строительство дорог и озеленение площадей и скверов медицина, строительство дорог и озеленение площадей и скверов - всего и не перечислить. У него большое количество газетных - всего и не перечислить. У него большое количество газетных и книжных публикаций. Александр Петрович - активный автор и книжных публикаций. Александр Петрович - активный автор газеты «Старшее поколение» городского Совета ветеранов труда газеты «Старшее поколение» городского Совета ветеранов труда и войны Красноярска. Некоторые его рукописи пока ждут своего и войны Красноярска. Некоторые его рукописи пока ждут своего выхода в свет.

Александр Петрович очень много пишет о настоящих Александр Петрович очень много пишет о настоящих тружениках Красноярья: династиях Абрашкиных, Мороча, хирурге тружениках Красноярья: династиях Абрашкиных, Мороча, хирурге

О. Г. Тоначевой и многих О. Г. Тоначевой и многих других. Каждый портрет других. Каждый портрет отличает глубина, яркая отличает глубина, яркая характеристика людей характеристика людей дела, их внутренний дела, их внутренний мир, убеждения, вклад в мир, убеждения, вклад в развитие края.

А. П. Демидович А. П. Демидович

- большой друг Государственной универсальной научной библиотеки Красноярского края, он активный участник научно-исследовательских конференций, семинаров, Краеведческих чтений. Александр Петрович подарил библиотекам края многие свои работы. Материалы из личного архива он передал в Государственный краевой архив.

Александр Петрович Демидович ветеран труда Российской Федерации, почетный ветеран Красноярского машиностроительного техникума, имеет множество Почетных грамот и благодарственных писем за большой вклад в изучение и развитие Красноярского края.

Основные публикации:“Вехи истории завода “Сибтяжмаш” 1941-2001 гг. А. П.

Демидович. -Красноярск, 2001.-29 с.“Тайна котангенса” : [к 60-летию Краснояр. машиностроит.

техникума-колледжа] / А. Демидович // Завод, правда. - 2002. -14 июня (№ 22). - С. 7.

“Г. А. Щукин - главный конструктор Сибтяжмаша” А. П. Демидович. Красноярский край - 70 лет исторического пути : материалы V краевед-чтений, нояб. 2004 г. -Красноярск, 2005. - С. 49-53.

“Нижнеингашский район Красноярского края - пространство интенсивного освоения природных богатств Нижнего Приангарья: раздумья краеведа / А. П. Демидович “Социально-экономическое развитие Красноярского края”, 1917-2006 гг.: материалы VI краевед-чтений, Красноярск, нояб. 2006 г. - Красноярск, 2007. - С. 89-92.

“Страницы мужества и воспитания”: [о музее боевой и тр. славы аэрокосм, колледжа] Александр Демидович . Краснояр. газ. - 2009. - 13 февр.

“Так начинался «Сибтяжмаш»”. Александр Демидович . Краснояр. газ. - 2009. - 3 апр.

“Сродни Андрею Дубенскому” : [о первом директоре «Сибтяжмаша» Н. С. Чумичеве] Александр Демидович. Завод, правда. -2010.-7 мая(№6).-С. 2, 8.

“Лучший хирург России”: [хирург Краснояр. краев. онкол. центра им. А. И. Крыжановского О. Г. Тоначева]. Александр Демидович. Красноярский рабочий. - 2010. - 22 июля. - С. 7.

“Большая жизнь семьи Мороча - одних из первооткрывателей Сибтяжмаша”. Александр Демидович. - 2-е изд, перераб. и доп. - Красноярск, 2010. - 40 с. : фот.

“Кузьмина, А. И математик, и краевед “: [к65-летию краснояр. математика, историка, краеведа и публициста А. П. Демидовича] / Анна Кузьмина // Лит. Красноярск. - 2006. -9 июня (№11/12).- С. 3.

(КРАЙ НАШ КРАСНОЯРСКИЙКалендарь знаменательных и памятных дат на 2011 год)

НЕУТОМИМЫЙ КРАЕВЕДНЕУТОМИМЫЙ КРАЕВЕДЮбилей

Page 99: Истоки №18

99

Про Рифы и РифмыВСЁ, КАК ВЧЕРАС годами чаще думаю о прошлом,Так хочется туда опять взглянуть,Где старый дом, венцами в землю вросший,Не изменился, кажется, ничуть.

Всё, как вчера: огонь судачит в печке,Поглаживая жаром чугунок,И рыжий кот Василий на крылечке,И Шарик-пёс – наш уличный звонок.

Хлопочет мать с утра на огороде, Нарвав охапку зелени к столу.За печкой брага втихомолку бродит,Волнуя предстоящим хмелем слух.

Всё, как вчера: и праздники, и будниПригрезятся и сгинут, словно тать…Всё это было и уже не будет,И стоит ли об этом вспоминать? 6 апреля 2011 г.

ПРИТВОРСТВОКакою кровью душу оросилиПоэту, вечно мокрому от слёз…Страдающих поэтов по РоссииЯ бы порол, как сидоровых коз.

Иной поэт стенает без натуги,Как что, так сразу: - Гибнет наша Русь!Неведомы такому ада круги,Но по душе притворческая грусть. 22 июля 2011

***В этом милом, чудном миреЯ весёлый, добрый лирик…А чего мне унывать?Есть и крыша, и кровать, На которой я лежу,В потолок, как в мир, гляжу.Вижу небо в облакахИ парю птенцом в стихах.Над собой и над рекой,Над рождённою строкой.Хоть и хвор уже, и стар,Да мечтать не перестал. 22 июля 2011НЕ ЛЮБЛЮНе люблю, когда в речахКраски сгущены,Когда френчик жмёт в плечах,Брюки спущены.Когда горе от ума -Опрометчиво,Когда полны закрома,А жрать нечего… 23 июля 2011 г.

ГЕРАКЛИТ ЭФЕССКИЙ НИПРИЧЁМДумается легче, думаете, где? В кабинете? В роще? В океане?Там, где чайки режут по морской воде?Нет! Мне легче думается в ванне.

Напущу в чугунном ложе кипятку, Струями взъерошивая пену,И нырну в неё, как в горную реку,Содрогая от восторга стены.

И лежу, как Бог, под облаком из мылИ других немыслимых шампуней,И весь мир окрестный люб мне и премилИз вчерашних неумытых будней.

И мозги, отмокнув от житейских дел,Вдруг такие нарисуют фрески:Помудрей, чем Гераклит Эфесский,Хоть философ рисовать и не умел. 27 февраля 2011 г.

ПРО РИФЫ И РИФМЫГде бдит добро, не спит и зло…И мне, увы, не повезло:Сломалось об волну весло,И лодку в море унесло.

А суть здесь в чём?Ну, хоть бы наводка? Волна нипричём,Но вдребезги лодка:

Разбилась об рифы,Рассыпалась в рифмы:Зло,Повезло,Весло,Унесло…

И автора словПора бы на слом.По этой башкеИ этим веслом 14 февраля 2011 г.

Сергей Прохоров

Про Рифы и РифмыСергей Прохоров

Про Рифы и РифмыСергей ПрохоровСергей Прохоров

Поэзия

Page 100: Истоки №18

100

ВЗЯТКА - ГРЯДКАМне дали взятку… овощами.Я ж не чиновник - стихоплёт.И за ушами так трещалиМорковка, редька… Полон ротЗемлёй дарованных растений,На грядках выращенных впрок.И брал я взятку без стесненийЗа поэтический урок.

***В жизни так порой бывает: Человека убиваетНе война, не жаркий бой…Человек уходит рано,Если кровоточит рана,Нанесённая судьбой.

1 августа 2011

*** Я ухожу. Уже ушёл.На улице темно и сыро.А ты накроешь молча стол.Нарежешь ломтиками сыра,Достанешь с полочки винаИ разревёшься, как белуга… И я один, и ты одна -Концы разорванного круга. 1 августа 2011

АВГУСТКуст алой рябиныОт алости густ,И день ещё длинный,И август двууст.Налево, направо Всем дарит тепло,И смотрит лукаво,И любит зело,И дарит объятия Зреющих нив,На серые платьяПарчу обронив.

2 августа 2011

МАЛИНОВКАТечёт дорога по деревнеТо на восток, а то на запад.Растут в деревне хрен, да ревень,Да мята, сочная на запах.

Среди заросших мхом развалинКуда ни глянь - кусты малинника.От той деревни лишь название,Одно название – Малиновка. 2 августа 2011

И КТО ТАМ, В ЗЕРКАЛЕ?Перелистнул я жизнь, как дату.А молодым ведь был когда-то.И кто там, в зеркале, стоит –Лицом знакомый мне старик? 8 августа 2011

ВОЗДЕРЖАНИЕ Пошли вы к чёрту, мысли грустные!Где ты, трёхрядная, запой!С тобой припомним песни русские,Уйдя опять от дум в запой.Эй, гармонист, ударь по клавишам,Меха пошире растяни…Все собутыльники по кладбищам,Ты пей, дружок, а я - ни-ни! 8 августа 2011

БЕЗ КРЕСТАХоть годами уж стар,Не суди -Не ношу я креста На груди.И поклоныПокорно не бью,И с иконыНадежду не пью.Я с рожденья к мольбеНе привык -Сам от срама и бедЩит и штык.Жизнь безмерно любя, Счастлив дню.Сам венчаю себяИ казню.Пусть останусь, как перст,Без Христа.Донесу я свой крестБез креста. 11 августа 2011

***Сизый дым из трубы,Сизый дождь…Говорят, от судьбыНе уйдёшь...А судьба -Это чья-то изба,Где труба И на окнах резьба.И в избе той, Любя и греша, С песней спетойЛюдская душа.11 августа 2011

*** Осень молча раскроет мольберт -И на летнюю плоскость холстаВ лёгкой грусти и нежной мольбеОпадёт вся её красота.11 августа 2011

*** Жил я, как жил: не высоко, не низко,Как должно быть, в миру себя держал.-Ты светлый человек! - сказал архиепископ И крепко руку мне пожал.11 августа 2011

Сергей Прохоров Про рифы и рифмы

Page 101: Истоки №18

101

К ИМЕНИ СВОЕМУИз тысячи имён Одно воскреснет в сыне.Неписаный закон,Чьи корни в толще лет.Наверно, подсказалРодителям, что нынеЯ буду Николай.Во мне продлится дед.Всё наше бытиё –Приливы и отливы.Нет смерти у имён,Пока потомки живы.

ЕВСТАФИЙИкона «Преп. Сергий Радонежский в житии», написанная в 1591 году троицким иконописцем Евстафием Головкиным, воплотила образ Игумена Земли Русской – Сергия Радонежского, основателя Свято-Троице-Сергиевой лавры, который благословил святого благоверного великого князя Димитрия Донского на Куликовскую битву

Возможно, мой предок – Евстафий,Иконы писавший?! СейчасВажней мне в наш век фотографийДругая – духовная связь!

Душа как святая обитель,А Сергий – наш мир, мой народ.Евстафий! Ты старца не видел –Легенда в иконе живёт.

Я Сергия верю завету:«Добро порождает добро».Вот – Бог! Веру светлую этуНапрасно чернит серебро.

Эпохи прошли. Между нами,Евстафий, родство, если есть,Мне наша фамильная честь –Свечи негасимое пламя.

БЕРЁЗА МамеБоль берёзе не унять –Пригорюнилась опять.Не сдержать берёзе слезы.Никому и невдомёк,Как он горек,Как он горек,Как он горек, сладкий сок.

Боль берёзы не понять,Если сердцем не принять.Подойди и ствол погладь,На пригорке рядом сядь.Белоствольная берёза,Как седая наша мать.

Поддувает ветер в спину,Шаль поправила опять.Много-много хочет сынуРассказать при встрече мать.Только вновь явились слёзы.Как ждала тебя она!Плачет старая берёза.А вокруг нас – тишина.

* * *В берёзовой почкеЗаложены гены берёз.И трепетный почеркВесны. И поэзия гроз.И речка. И ивы.И зорька. И свет от стволов.И ветра порывы.И песенка эта без слов.И тракторы в поле.И солнечных борозд лучи.Деревня на взгорье.И небо, что рядом почти.И гул самолётаНад рощей. И птиц голоса.Волшебное что-то.В мир почка открыла глаза.

Николай ГоловкинНиколай ГоловкинНиколай Головкинг. Москва

Николай Головкин - член Союза писателей России, ответственный секретарь журнала “Великороссъ”.

«Не иммигрант, не иностранец. В своей стране…»

Page 102: Истоки №18

102

СВЕТВдоль дороги стоят, как солдаты, столбы.Две березки по-бабьи наморщили лбы.Своих братьев лесных провожая служить,Им желают здоровыми быть.

Ну, а если в пути вдруг один упадёт,То другой его место в шеренге займёт.Дальше сам на плечах понесёт провода.Ждут свет сёла и ждут города.

***Жизнь России сегодняшней – кома.Нет страны.Нет проблемы.Нет Дома.Лишь осколки.В них – смерть мировая.На сей раз не спасёт Герда Кая.

Сон.Мираж.Правды в этом – ни капли.Да, нет денег.Чтоб съездить на Капри.Да, стар Дом.И проблем аж до крыши.Но Россия на ладан не дышит!

И не роется в сердце анатом,Извлекая чернобыльский атом,К развитым занесенный соседямИз страны забуревших медведей.От ухабов дороги – тревога.Нет царя.Выше стало до Бога! 1992

* * *Не иммигрант, не иностранецВ своей стране.Не беженец. Духовно в Стане Кто близок мне?!

И веет холодом и грустьюИздалека.Всё дальше друг от друга к устьюРек берега.

На реках, реках-то заторы…Горбами лёд.Когда же кончатся раздоры?Весна придет?Где отчее? Чужие лица,Чужая речь.О, Боже, помоги молиться,Страну сберечь…

***Словно слёзы, слова катились.От отчаянья и родились.Если выслушать – полегчает:Нас участье чьё-то смягчает.

Вместе – в горе, в обиде – вместе,Коль попросят вас... Так – не лезьте.В души дверь открывают сами.Загляните в них меж делами.

Посидите час... пусть не с другом –С человеком, чей мир поруган,С человеком, что был на грани...Вы его сохранили с нами.

***Словно сдвигая тяжёлый засов,Вдруг открываешь пленительность слов –Слов, что затёрты в быту до предела.В дело!Чтоб каждая буковка пела.Пела душа, их постигшая смысл.Мысль не казалась уже угловатой.Уши и мир не поссорены ватой Той, что не впустит запретную мысль.

Словно сдвигая тяжёлый засов,Я открываю пленительность слов.Сколько поэзии в слове!Каждое – будто мне в нове.И, наполняясь любовью,Столько дарю им часов.

***Ломаю ритм – кусочек хлеба.Устал от рифм. Замучили.Бежать от них хотелось мне бы.Миф – жизнь в благополучии.

Но только мне, мне, мнеНе жить ни дня без них.Они ж могли б вполнеЧужой украсить стих.

А мысли пчёлами гудят,Когда тревожат улей.Есть рифмы, что сквозь сон летят.Как сон, перескажу ли?!

***Горе`ли повод ревновать?Да, тучи чтут вершину,Но очень любят наплыватьПорою вниз, в долину.

Николай Головкин Сборник стихов

Page 103: Истоки №18

103

Ручью ль корить исток за то,Что летом высыхает?Долины голубой просторВнизу лежит, не тает.Плывите тучами, стихи,Дождём пролейтесь где-то.Пусть губы, как ручьи, сухи,Но шепчут вновь сонеты.И вновь взор радует просторИ к солнцу устремлённость гор.

***Две строчки напишу в своём блокноте.Потом, перечеркнув, примусь опять.Как птица, рядом стих парит в полёте,Всё кружит и не хочет улетать.

Бессонной ночью или утром раноРождался стих, чтоб жить – не умирать.Те строчки, что оставил, словно раны,Мне будут о себе напоминать.

***Душевным порывом живу я.Себя обуздать не спешу.Сквозь сон шумят, что-то почуя,Вороны. Я их не впущу.

Уселись окрест на деревья.Мне в митингах бурных воронОткрылись людей суеверья.Ворвутся вдруг – чур меня! – в сон.

Галдят доброхоты, стращаяМечту мою: «Прячься в душе!Ведь жизнь – это буря большая...».Наверно, ей биты уже.

***Звезда, мерцая в вышине,На Землю шлёт свой свет.Когда дойдёт тот свет ко мне,Звезды уж, может, нет.

Через Вселенную векаТянулся этот путь.Великий труд! О нём – покаТы жив – не позабудь.

Вот так же гаснет человек,Но свет свершённых делИз своего проник в наш век,До нас дойти сумел.

***Сердцу лишь слышать даноГолос далеких светил.В полночь открыто окно.Тихо на Млечном пути.

Сказки пленительны сна.Но ненадежен тот мост.Не отходи ж от окна!Слушай мелодию звезд.

Это мгновенье – одно!Ты его не упусти.В полночь открыто окно.Тихо на Млечном пути.

Тихо на Млечном пути.В полночь открыто окно.Голос далеких светилСердцу лишь слышать дано…

***Ты – близка и далека,Словно лучшая строка.И добра ты, и строга,Словно лучшая строка.

Я смотрю тебе вослед:Мой романс ты, мой сонет,Явь и мимолетный сон,Радость и душевный стон.

***Разлука – как вечная спутница:Прогонишь – опять возвращается.Её не пугает распутица.От сердца всё к сердцу скитается.

Её появленье негаданно.Нежданно, уж это, наверное,Как будто судьбой предугадано –Быть порознь. Вот заданность скверная.

Как будто судьбою начертаныРазвилка дорог и прощание.Доказано много раз: смертны мы.Но хочется верить в свидание.

***С міромъ!Мы ходим по трудным дорогам.Носит судьба нас по разным орбитам.Путь не прочерчен нам Господом Богом.Крут и тернист. Мы же склонны к обидам.

Николай Головкин Сборник стихов

Page 104: Истоки №18

104

Но на кого? На себя? На планету,Что нам всё меньше цедит озона?Бросишь в фонтан золотую монету,А возвращаться – нету резона.

Каждый из нас – одинокий прохожий.Так мы приходим и так угасаем.И, как свеча, здесь пока не растаем –Встретимся!Может, в том Промысл Божий?

***В той неслучившейся судьбе Всё было бы другим.Мечты, мечты... Не лги себе.Ты создан был таким.

Да, ты терзаешься, грустишьИ мечешься порой...Жизнь не безветренная тишь,Как ты её ни строй.

Но, возвратившись в мир потерь,Где прошлое – дотла,Однажды постучишь ты в дверьК той, что тебя ждала.

***А мне бы вот только услышать ваш голосИ слышать его до скончания века.Ну кто я без вас?.. Я – колосс или колос,Что чахнет без человека?

И рушится всё. Неприкаянна нива.И зёрна от плевел очищу едва ли.Ваш голос мне – манна. Ваш голос мне – диво.Есть в голосе Слово, что было вначале.

***Фотодиптих. Мы у Крупина.Здесь вот лето, здесь ещё весна...В день осенний средь забот и делСловно Ангел тихо прилетел.И улыбки милой вашей светВсё хранит от горестей и бед.

***Так хочется весныИ музыки капели.Пусть не тревожат сны,Врываясь в них, метели!Пусть оттепель в душе:Подснежник как улыбка.И светлое ужеНе будет в жизни зыбко.

Пусть грустное, а с ним –Болезни и невзгоды, Как талые все воды,Весны несёт гольфстрим...

ФЕВРАЛЬСКАЯ ЛАЗУРЬНа белый лист разлилась тушьИ потекла на стол.И рифм созвучие, и душ –Алмаз, что ты обрёл.

Но в неприкаянной судьбеНе только – мели, рифы...Любовь живёт, любовь к тебе –Надёжный парус рифмы.

В моей душе, в моей душе,Где было столько бурь,Весна уже, весна уже –Февральская лазурь.

ПЕСНЯРождается песня.Она как души откровение:За каждою строчкой –То радость большая, то вздох.

К нам счастье приходит.Всё было: надежды, терпение.Так, камни пробив,Вырастает в расщелине мох.

Пусть песня звучит!Пусть она никогда не кончается.И струны гитарыПослушными будут рукам.

Сегодня у насВсё иначе с тобой получается.Как это прекрасно,Что выпало встретиться нам!

Мир выражен в песнеС такою душевною страстью!Есть в песне порыв,Хоть с трудом подбирались слова.

И каждый из нас,Отыскавший тропиночку к счастью,Достигнув его,Не поверит, быть может, сперва...

Николай Головкин Сборник стихов

Page 105: Истоки №18

105

Эдуард Учаров Родился в Тольятти, в 1978. Окончил Академию труда и

социальных отношений (юридический факультет).

Живёт в Казани.Его стихи неоднократно

публиковались в региональных и московских журналах.

Своими поэтическими подборками Эдуард Учаров, представлен

в интернет-изданиях России, Финляндии, США. По итогам этих публикаций он удостоен грамоты в

литературно-поэтическом конкурсе «Малая родина», дипломов в рамках

проекта конкурса «Политическая поэзия современности» и

литературного конкурса «Дебют года».

В 2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-

лист международного поэтического конкурса «Согласование времён»

(Франкфурт-на-Майне, Германия), международного поэтического конкурса «Возрождение Руси»

(Москва, проект «Хронос»); московским литературным журналом

«Контрабанда» Эдуард Учаров выдвинут на соискание независимой

поэтической премии «П».

Призёр литературного конкурса за 2010 год журнала «Лексикон»

(Чикаго). Победитель международного поэтического конкурса «Размышление о природе» (Газета «Провинциальный

интеллигент», 2011).

Карасик Где в стакане ныла челюсть,Плыл карасик подбоченясь.Выпив всю в стакане воду,Обрети, карась, свободу.И качнутся образаПрямо в мёртвые глаза.А огарком от свечиОбожжёт – хоть закричи.

РояльБью по ним – они не отвечают:Звук по-христиански лёг на дно.От тоски, от искренней печалиКлавишам рождать его дано.И в кустах, на сцене настоящей,Не в четыре - я играю в две…Задаю вопрос, играя в ящик,Ты, трёхлапый, слопаешь ответ.

ВаснецовОт картин картин не ищут,От беды сбегают в лес.За духовной выйдя пищей,Я в строку чужую влез.Что тебе моё соседство?Баки брей, пока живой.На перформанс не усесться ,Хоть козлёночком завой.Поскорей подай напитьсяРодниковой влаги труб.Кухня – маленькая спица –Свяжет милую сестру.Будет бедная девчушкаБратца заново искать.Время – медленная чушка,Словно пуля у виска.

КузнечикЖизнь – застенчивый кузнечик,Разбегающийся вдаль.Прыгнет в небо человечекИ исчезнет навсегда.Только клеверная стелаПрорастёт в тени крыльца,И останется от тела

Золотистая пыльца.Босоногий мой кузнечик,Не тревожься, семеня,Если прыгнуть в небо нечем –Возвращайся без меня.ЗимнееСугроб подкрался невзначай: Плечист, ухожен –Опять январь до февраля Чуть-чуть не дожил.С дверьми подъездными играй До белых лёгких,А дом припрячет в рукаве Огни и ёлки.Теперь ты вспомнишь, Как стишки на кухне, в зале,Детишки колкой мишурой В тебя вонзали.Так, отступивши на балкон, В карманы суй-каЗаиндевевший стон грудной И дни-сосульки…

ЗодиакКак будто бы рождённый в БутовоС ватагой облак-забияк,Свинчаткой бил и день опутывалНеумолимый зодиак.Ломая крышам переносицы,Как сумасшедший городской,Он февралём отчаянно носится, Убийства выдав гороскоп.И лезвие всё лезет месяцаГода исследовать орбит –Астролог ли так с жиру бесится,Что просыпаешься, обрит,И ждёшь суда его сурового,Дичась хромированных скоб,Когда, пространство изуродовав,Тебя увидит телескоп.

КостёрЯ не тем озабочен,Что стою у обочины,И от нечего кушатьРву усталую душу,

Эдуард УчаровЭдуард УчаровЭдуард Учаров

И выдавливай по капле И выдавливай по капле И выдавливай по капле кровь порезавшихся строккровь порезавшихся строккровь порезавшихся строкИ выдавливай по капле кровь порезавшихся строкИ выдавливай по капле И выдавливай по капле кровь порезавшихся строкИ выдавливай по капле И выдавливай по капле кровь порезавшихся строкИ выдавливай по капле кровь порезавшихся строк

Page 106: Истоки №18

106

Но я тем исчезаю,Небо буквами саля, Что, увы, всё дорожеТе, кто наше добро жеГрёб руками большими,Лебезил и фальшивил,А кто был настоящий -В простыню или в ящикШтабелями, вповалку,Не на полку – на свалку.В этой мусорной пастиСлов скопившийся пластикНа черта ли, на Боже –Сохранят руки бомжа,И теплей батареиВас стихи отогреют,Так – лучист и остёр -Всё сокроет костёр.

ЕгипетФараон наш страшно горд -Он офонарел.Третий месяц каждый годБесится Хефрен.Пропечёт воловий бокВспыхнувший восток.Медью выкованный блокДелит день на сто.Бич хвоста сшибает мух,Мылит важный зад,За Осирисом во тьмуПрячет раб глаза.Глыбы приняв с кораблей,Спин не разогнуть.Солнце тащит скарабейДо утробы Нут.Волокуш ремни тяни,Дохни от плевка...Сесть бы где-нибудь в тени,Потянуть пивка.Но на площади ТахрирНе в почёте спирт,Сонный Ра в чаду охрип,И Мубарак спит,Помня истины заветДревних пирамид:Человеку человек -Вечный брат и гид!

ЛивияИзбежать резолюцииПо весне сообрази,А пока же зарю целуй,Проклинай Саркози.Если с небом поссориться -Как читать облака?И сорвётся пословица

С языка мужикаНа ливийскую лысину,На ливийскую лысину,Как молился дурак...Как молился дурак...Запекается истинойЗапекается истинойКровь походов и драк,Кровь походов и драк,И в объятья эребовыИ в объятья эребовыОстрым рёбрышком в бокОстрым рёбрышком в бокИз архива затребуетИз архива затребуетБережёного Бог.

ГаражиШприц на выдумки суров.Шприц на выдумки суров.Лет уже одиннадцатьЛет уже одиннадцатьНаползает ёж-сугроб,Наползает ёж-сугроб,Иглами щетинится;Иглами щетинится;Заструилась берестаЗаструилась берестаС лапотка на валенки,С лапотка на валенки,Помолись и перестаньПомолись и перестаньЖдать цветочек аленький.Ждать цветочек аленький.Если нету больше силЕсли нету больше силКовылять землицею, Ковылять землицею, Выпей неба, закусиВыпей неба, закусиВызовом в милицию,Вызовом в милицию,И тихонечко с торцаИ тихонечко с торцаПо земной обителиПо земной обителиУходи тропой отца -Уходи тропой отца -Только вас и видели.Только вас и видели.Он ведь тоже заражёнОн ведь тоже заражёнИ воздаст по вере, ноИ воздаст по вере, ноСтало быть, за гаражомСтало быть, за гаражомПомереть мне велено.Помереть мне велено.

Камо грядеши?Камо грядеши?Два лаптя до леска - ход от хат, Два лаптя до леска - ход от хат, Распознав вороньё да во птах(ах!), Распознав вороньё да во птах(ах!), На обед пановьям из ольхи уха, На обед пановьям из ольхи уха, Пуще пше забредя, дух потух,Пуще пше забредя, дух потух,Ан не мёд по губам погубил,Ан не мёд по губам погубил,Но зари полоса по усам, Но зари полоса по усам, Обломал об ольшаник горбы гурьбы,Обломал об ольшаник горбы гурьбы,Из болота напившись Сусанин сам.Из болота напившись Сусанин сам.

ВыходнойОт ожога небо затрепещет,От ожога небо затрепещет,Проскользнёт в прореху диск:Проскользнёт в прореху диск:Ночи вор, с востока перебежчикНочи вор, с востока перебежчикИ лучей контрабандист.И лучей контрабандист.Распродаст он с площадей и улицРаспродаст он с площадей и улицДефицитный нерабочий день...Дефицитный нерабочий день...Жизнью расплатиться обязуясь,Жизнью расплатиться обязуясь,Покупай мгновенья и - владей!Покупай мгновенья и - владей!

ГеймерНа фасеточный глазНа фасеточный глазСто очков наудили –ли –Это бьётся за насЭто бьётся за насУ окна, в паутине,У окна, в паутине,

Упираясь клыком, До геймоверских колик –За вечерним компомЗаводной трудоголик.

МайСолнцу хочется так частоСердце светлому учить –Что же грустно и несчастноЯ встречаю вас, лучи?Иссушён теплом небесным,Ослеплён и слеплен в ком.Жив ещё - совсем не песней,А вином и табаком.Здравствуй, май, и до свиданья –Обожги поэта речь.От тоски и увяданьяТы не сможешь уберечь.Мне, увязшему в асфальте,На цементном дне рекиРассусоливай о фарте,Но погибель слов реки.И выдавливай по каплеКровь порезавшихся строк,Слово – это тоже скальпель,Режет больно уж остро.

АнтизвездаС небосвода конопатого,Как с кленового листа,Сорвалась - и снова падаетСумасшедшая звезда.Облака её коверкают,Выплавляя света сок,И летит она калекою -Всё стихами об висок.На себя опять поглядывайИ, накаливаясь, тлей...Отживёшь свой век, проклятая, А другим чуть-чуть светлей.

***И пунктуацией луча,И синтаксисом сил,Необратимости уча,Что хочешь попроси.Но светом холодно не жаль,Души не отнимай -И я с шестого этажаШагну в прекрасный май.

Эдуард Учаров Стихи

Page 107: Истоки №18

107

Нина Дмитриевна Михалик родилась на Орловщине, в селе Успенье. Окончив Пол-Успенскую среднюю школу, приехала в город Братск в 1967 году. Работала, училась, всегда любила стихи.

Волею Судьбы рождались скромные (как она считает) строки.

Печаталась в международных журналах «Русское литературное эхо» (Израиль), МСПУ «Свой вариант»

(Украина), в газетах: “Педагогический вестник”, “Университет”, “Наш берег Правый”; в сборниках

стихов: “Душ соприкосновение”, “Мы молодость души храним”, “Есть такая планета - Сибирь”,

“Да здравствуют Музы!”, “Братск - Пушкину”, в политическом альманахе “Счастье быть собой”.

Пожелание Алёне РехтинойМама дочке подарилаМир огромный и цветной:Нежно солнышко светило,Тень бежала стороной.Пели до самозабвеньяПтицы радостно в саду!..На Алёнкино рожденьеЯсным солнышком приду.Подарю весны цветенье,Счастье, радость, добрый смехИ моё благословеньеНа удачу и успех.Пожелать тебе здоровьяБуду рада от души!Ты, Алёна, доброй новьюМаму радовать спеши!Твой восторг, игру румянцаПусть несёт моя строка,И в лихом, задорном танцеБудь, как искорка, легка.

* * *Разбрелись по небу тучки.Гром ворчит, как старый дед.А для грома тучки – внучки.Их милей у деда нет.Разъезжая в колеснице,Наставленья им твердит:– Вы резвитесь, озорницы,Радость дождичек родит!Нежной краской заиграла В небе радуга-дуга.Капля первая упала,Заплясала по лугам.Эй вы, тучки-озорницы,Перестаньте баловать!Поспевайте за возницей –Будем землю поливать.Чтобы травы зеленели,Потрудитесь вы на «пять».Пусть играет на свирелиПресвятая благодать!

Я радуюсьЯ, как ребёнок, радуюсь весне:Я тоненькой её травинкой буду.Зиме и лету радуюсь вдвойне,И осени – божественному чуду.Вокруг багряно, ярко и светло.

Кружатся листья в вальсе листопада.Мне жить на свете белом повезло, Где каждый день – счастливая награда.Мерцанье звёзд и высота небесО тайнах неземных напоминают.И мыслям, и мечтам в противовесЛетят года и, как снежинки, тают.

* * *Стужа белою порошейРазметалась за окном.Жду тебя я, мой хороший,И мечтаю об одном:

Чтоб любил меня, лелеялИ цветы всегда дарил.Злаки счастья жал, и сеял,Да судьбу благодарил.

И студёною зимоюГреет пусть костёр любви.…Вместе жизнь прожить с тобоюНас, Господь, благослови!

Из руин и пеплаИз руин и пеплаПоднимаюсь в ранах.С песней недопетойИ душою рваной.Я страдаю больно –Мне ли катаклизмы?Но судьбой довольнаВ преломленье призмы,Где, играя в гранях,В переливах света,Милый мой избранникЖдёт душе привета.

Ты так мила, пленительна, воздушнаЗачем же в душу ты впускаешь холод?Вон месяц смотрит на тебя. Он молод.Играет ветер локоном кудрей,Чтоб ты была нежнее и добрей.Ты так мила, пленительна, воздушна.Не будь же ты молве чужой послушна.Не верь молве: пустая то затея.И ты живи, волшебница и фея.Тебе восполню я твою утрату –Своим признаньем обозначу плату.

Нина МихаликНина МихаликНина Михалик

Обречена любить

Page 108: Истоки №18

108

А я, пойми, обречена любитьА я, пойми, обречена любить,Чтобы вперёд идти, не спотыкаясь.Мне надо очень благодарной быть,Чтоб рук твоих тепло любить, не каясь.Мне надо быть на гребне, на волне,А не в пучине тёмной и бездонной.Я добрым людям радуюсь вдвойнеИ непорочной кланяюсь Мадонне.

Я жажду сладость родника испить,И быть добрей, и, может быть, моложе.И горести, и боль навек забыть,И хоть немножко быть счастливой тоже.

Вся из солнца – на порогеВся из солнца – на порогеИ лучей прозрачных вязь.На моей ли ты дороге?!И откуда ты взялась?!

Может, с неба звездолётомТы ко мне? Любуюсь всласть.Может, здесь ты мимолётноИ не дашь совсем пропасть?!

Может, с моря вольный ветерНа крылах тебя принёс?Рад несказанно, что встретил –Ты, как сказка в мире грёз!

* * *О днях минувших слёзы литьМне, видно, суждено.И на помин души налитьПо умершим давно.

И время вспять не повернуть,И не замедлить бег.Нелёгкий выбрала я путьВ уже минувший век.

Мной не забыты голоса,Что звали ввысь небес,Глаголы, ритмы, словесаИ целый мир чудес.

Алмазной капелькой слезаКатилась по щеке…Напротив добрые глазаИ грозы вдалеке.

СолнцеТы в небе так высоко! Светишь,Касаясь лучиком плеча.Меня всегда, как мать, приветишь,И не обидишь сгоряча.

В твоих лучах огонь волнений,В твоих лучах огонь волнений,Любви немеркнущая стать,Любви немеркнущая стать,С тобой тепло и без сомнений,С тобой тепло и без сомнений,В душе святая благодать.В душе святая благодать.

ХлебХлеб испеку тебе в угоду.Хлеб испеку тебе в угоду.Я тесто с чувством заведу.Я тесто с чувством заведу.В него вложу и соль, и воду,В него вложу и соль, и воду,И дрожжи с сахаром введу.И дрожжи с сахаром введу.

Мука бела, как снег в окошке.Мука бела, как снег в окошке.И масла чудный аромат.И масла чудный аромат.Я тесто размешу без крошки,Я тесто размешу без крошки,Чтоб ел ты хлеб, был вкусу рад.Чтоб ел ты хлеб, был вкусу рад.

Мой хлеб охватит жар в духовке…Мой хлеб охватит жар в духовке…С румяной корочкой бокаС румяной корочкой бокаПомажу масляной пуховкой –Помажу масляной пуховкой –Пусть остывает он пока.Пусть остывает он пока.

Нарежу тёплый хлеб к обеду,Нарежу тёплый хлеб к обеду,Тебя к застолью приглашу.Тебя к застолью приглашу.А ты садись, мой хлеб отведай,А ты садись, мой хлеб отведай,Отведай, я тебя прошу.Отведай, я тебя прошу.

ВеснаЗазвенит весна капелью,Зазвенит весна капелью,Очарует нас она.И под звёздной колыбельюИ под звёздной колыбельюСнова будет не до сна.Снова будет не до сна.

Тёплый ветер взбудоражит,Тёплый ветер взбудоражит,Отогреет спящий лес.Отогреет спящий лес.Он сугроб затронет каждый.Он сугроб затронет каждый.Пар поднимет до небес.Пар поднимет до небес.

Снова будут звездочётыСнова будут звездочётыКарту неба изучать,Карту неба изучать,А сердца в своих отчётахА сердца в своих отчётахСчастье станут излучать.Счастье станут излучать.

Этой чудною пороюЭтой чудною пороюНебу я хвалу пою.Небу я хвалу пою.Стану я нежнее втрое,Стану я нежнее втрое,Отыскав звезду свою.Отыскав звезду свою.

СказкаИсполином тополь за окошком,Исполином тополь за окошком,Лунный свет струится с высоты.Лунный свет струится с высоты.Там Медведица с большим лукошкомТам Медведица с большим лукошкомСобирает с облаков цветы.Собирает с облаков цветы.

Ты пойди-ка, докажи ей, глупой:Ты пойди-ка, докажи ей, глупой:Облака растают, словно дым.Облака растают, словно дым.Не играет белка золотой скорлупкой,Не играет белка золотой скорлупкой,Старый дед не станет молодым.Старый дед не станет молодым.

Я любуюсь! Пусть продлится сказка –Чудо не за тридевять земель,И, укрыв свой лик под лунной маской,Песню сердца дарит нежный Лель.

* * *Мне честь оказана вниманьем,Несмелым взором, добротой.Без оскорбленья состраданьем,Святой открытой простотой.

Доверьем, нежностью, печалью,Пожатьем добрых, сильных рук.И плечи звёздною вуальюМне укрываешь, милый друг.

Не покидай меняНе покидай меня, когда цветут луга,Когда природа в первозданной силе.Не покидай, когда лежат снегаИ красотой своей пленяет иней.

Не покидай, когда у осени багрянойСорвёт наряды хмурый ураган.Не покидай, когда весна зарёй румянойЗалечит сердце от тяжёлых ран.

Не покидай, когда счастливым взоромСмотрю я в голубые небеса…Не покидай, и не смотри с укором,И не сломай уключину весла.

МолитваНе приведи, Господь, мне потерять,Что я в своей душе лелею…Ведь жизнь уже не повернётся вспять,И не вернуть того, о чём жалею.

Не приведи, Господь, мне всё узнать,Что я навеки потеряла.И подари одну лишь благодать –Любить всё то, чем я дышала.

Не дай, Господь, душою мне устатьОт ожиданья, чтоб по доброй воле,Кто всё забрал, раскаявшись, отдать,Не пожалев о своей женской доле.

Нина Михалик Стихи

Page 109: Истоки №18

109

Стихи искренни и лиричныИрина Бакуленко – молодая мама,

счастливая жена и на редкость красивая женщина. Помимо своих каждодневных обязанностей на работе и по дому, которые отнимают у нее немало физических сил, требуют полной отдачи самой себя, Ирина, к тому же, еще человек тонкой органической души, чувствующей по-особому время и окружающий ее мир. Пытаясь осмыслить пережитые ею чувства обожания единственной дочери и любимого мужа, а также восторга от восприятия времён года и пропустив всё через трепетное женское сердце, она выражает это своё эмоциональное состояние в стихах.

И хотя Ирина Бакуленко работает в таком сложном, как поэзия, жанре недавно, требующем огромного духовного опыта и самобытного таланта, у нее уже есть первые заметные успехи. Недавно, будучи в Иркутске на фестивале «Сияние России», я представлял ее стихи по областному радио, в программе «Доброе утро, Приангарье!». Кроме того, предложенные мной стихотворения Ирины одобрены редакцией иркутского молодежного альманаха «Первоцвет».

Стихи Ирины Бакуленко очень искренни и лиричны. Они выражают ее чувственную связь как с красотами нашей сибирской природы, так и связывают прочными узами с родными и близкими ей людьми.

Размышляя в стихах о сложных законах земного бытия, она подчёркивает в них быстротечность времени, отпущенного каждому из нас свыше, неоправданную суету, напоминающую большой человеческий муравейник и застилающую порой от наших глаз красоту летнего дня, преобразившегося после дождя…

Спектр ее стихотворных тем разнообразен: от пейзажных зарисовок о природе и чувственных строк о любви, до сложных, как отмечалось выше, философских проблем, поставленных автором однажды перед собой и разрешаемых в творчестве на основе своего накопленного духовного и житейского опыта.

Владимир КОРНИЛОВ – член Союза писателей и Союза

журналистов России, член Международной Гильдии Писателей. Международной Гильдии Писателей.

* * *Моя жизнь течет спокойно, Словно тихая река.Неужель я недостойнаПтицей взмыть под облака?

Чтобы кровь моя кипела,Страстью пылкою бурля.От любви чтоб сердце пело,Радость милому суля… * * *Я еду, скучая,Мелькают дороги,И вдаль убегает река,За нею деревни,Лесные отроги,В закатных огнях облака.Я еду, скучая,А поезд, как будто,Все мысли мои прочитал.Он едет, «танцуя»,Стуча «каблуками»,И за день ничуть не устал…Вот лампочек светПотушили в вагоне,Дремотно повеяло сном.И лишь на стальной Путеводной ладониВсё танец звучал за окном. * * *Мое счастье, где ты ходишь?По каким пустыням бродишь?По каким лесам бредешь?По каким морям плывешь?Где и как меня найдешь? * * *Бывает, грезится во снеСудьба, начертанная мнеНа левой девичьей руке, Где дни в стремительной рекеНесут за дальний окаёмПо жизни нас с тобой вдвоём.…Но, может, к лучшему, что яНе знаю, где судьба моя.Где ждет любовь, где ждет бедаВ мои цветущие года.

…Сложны законы бытия,Чтоб жизнь узнать от “А” до “Я”. * * *Чтоб перемены начались,Сама за жизнь свою возьмись.Пойди и сделай то, что хочешь.Поверь в себя – тогда успехПридет к тебе, протянет рукуИ поведет по жизни вверх. * * * Говорят, что в нашем миреСуществует жизнь теней,И глухой осенней ночью Размышляю я о ней.Может, наша жизнь – лишь капля,Лишь минута в той, другой,Что познает каждый смертныйИ уйдет в тот мир иной. После дождяТуман плывет над лесомБелой дымкою.И струится вниз к землеНевидимкою.Словно в зеркало, фонарьВ лужу смотрится.Воробьишка в луже тойЧисто моется.Перья чистит он себе,Хорохорится:Всё, видать, в его судьбеНынче спорится.…В муравейнике людскомОживление.Я иду в потоке томС удивлением.Все спешат, как на пожар,Все торопятся.Мало кто на красотуТу засмотрится.А вокруг шумит листва,Капли падают.Благодать цветов и трав Душу радуют.Ветерок толкает в спину,Словно старый друг.Как божественно красивоСтало всё вокруг!

Мое счастье, где ты ходишь ?

Page 110: Истоки №18

110

РЕЧКА ЖИЗНИМне б не в устье упасть, а в истокРечки жизни, такой непутёвой,Мне бы Родины выпить глоток,Марш-бросок совершив к жизни новой.

Но спускается серая мглаНа мою потускневшую память…Если б только подняться смогла,Чтоб строкой небеса протаранить.

Пусть они заалеют, как кровь,Что бинты пропитала и мысли.Мне бы только подняться и вновьОстрым словом пораниться в смысле.

Ты, сестра, надо мною не плачь,Мне и так тяжело и обидно.Я себе судия и палач…Жаль, в душе следов казни не видно.

ЧУДАЧКАЯ из племени тех чудаков,Что в ночи ищут времени следТам, где месяц из-за облаковЛьёт на землю серебряный свет.

Растекается свет по рекеВ неизвестность блестящим путём.Мне б пройти по нему налегке,Да грехи за спиною гуртом.

О САДЕ КАМНЕЙЯ гуляю по саду вишнёвому,С каждым днём путь короткий длинней.Расписала судьба жизнь по-новому: Сад вишнёвый стал садом камней.

Мне бы спрятать за пазуху камушек,Чтоб при случае в беса швырнуть.Где разруха и смута, то там ужеДважды в реку одну не нырнуть.

Только камни такие тяжёлые,Как и жизнь, что придумали намГоспода, что чуть что новосёламиРазлетятся по всем сторонам.

И останемся мы, как распятие,На путях, что ведут в никуда.

Сад камней и народа проклятиеПохоронят вас всех, господа!

Я РАДУЮСЬ ТОМУСудьба моя - и сплетница, и сводня,Я с нею коротаю вечераИ радуюсь тому, что день сегодняТаким же был удачным, как вчера.

Судьба грызёт мне душу или совесть,Мой грех себе поставит на учёт.Я радуюсь тому, что жизни повестьМне ангелы напишут, а не чёрт.

Я радуюсь всему не без причины,В душе тепло и сердцу горячо…Как хорошо, что есть ещё мужчины,Готовые подставить вам плечо.

СТРАННЫЙ СОНМне вчера приснился сонОчень странный,Колокольный снился звон…Филигранный

Росчерк Божьего пераНа иконахСнился мне во сне вчера…В громких стонах.

Время каялось в грехах,Жизнь менялась.Я над ней вчера в стихахНасмеялась.

Насмеялась над собойИ над миром,Невозможно быть судьбойИ кумиром…

О БЫВШИХ И БЫВШЕМНе бывает бывших ни мужей, ни жён - Просто жизнь меняет направлениеИ уводит всех нас в сонмище сторон, Разных по количеству движения.

Не бывает бывших радостей и бед,Как наград нет бывших и признания.

Галина ЗеленкинаГалина ЗеленкинаГалина ЗеленкинаГалина ЗеленкинаГалина Зеленкина - член союза писателей России, член-корреспондент Петровской Галина Зеленкина - член союза писателей России, член-корреспондент Петровской

академии наук и искусств. Живет в г. Кодинске Красноярского края. академии наук и искусств. Живет в г. Кодинске Красноярского края. г. Кодинск. Красноярский край.Речка жизниРечка жизниг. Кодинск. Красноярский край.Речка жизниг. Кодинск. Красноярский край.

Page 111: Истоки №18

111

Каждый наш поступок оставляет следКаждый наш поступок оставляет следНа нейронном уровне сознания.

Не бывает бывших ни ночей, ни дней -Просто на кроссвордах мирозданияКто-то сделал время чуточку длинней,Ну, а кто-то свет пролил в создание. МОЙ МИРЯ сменила образ жизниИ ушла на много лет,Отдавая дань харизме,В мир, куда дороги нет.

В мир, откуда нет возврата,Посоветовал уйтиДруг, что близок был когда-то,Но исчез на полпути.

В этом мире всё сурово:Факт и даже аргумент.Если дал кому-то слово,То исполни в сей момент.

В этом мире всё прекрасно:И мгновенья, и года.Я ушла в себя… И ясно,Что не выйду никогда.

На перекрёстке двух эпох Я не поверила словам,Я не поверила глазам,Я не поверила рукам И рядом нет Тебя…

Чужая мысль по головам,Чужая тень по тормозам,Чужая рифма по строкам И больше нет Меня …

Все прегрешенья прежних летЛюбви сбежавшей прячут следНа перекрестке двух эпох,Где жили Ты и Я…

Там нас уже в помине нет,И время жизни гасит свет,Создав на миг переполохНа свалке бытия…

СЛОВНОС каждым годом всё тише и тишеЖизни зов в истечение лет,Словно время в пространственной нишеВыключает и звуки, и свет.

Словно кто-то невидимый глазуПоделил: кому низ, кому высь,И ещё не ошибся ни разу,Отмеряя по порциям жизнь.

С каждым годом всё уже и ужеК нерешенным проблемам подход,Словно разум стал людям не нуженК новой жизни вершить переход.

МАЙСКОЕМайским днём дымит черёмухаНад кустами роз.Терпким запахом без промахаБьёт прохожих в нос.

Цвет черёмуховый стелетсяПо земле ковром,Ароматная метелицаЗа моим двором.

Замела дорогу в прошлое,Не найти пути.Платье белое роскошноеРвёт на конфетти.

ДОШАГАЛАСЬИз будущего в прошлое шагнула,Минуя настоящего проблемы,Под неусыпным оком караулаИскала для бесед с тобою темы.

А стражники времён весьма суровы:Чуть что не так - вдова, а не невеста.Коль нет в тебе надёжности основы,Не занимай в любви чужого места.

Им не понять, что капельки заботыС частичками тепла и нежной ласкиВажны для самочувствия, как нотыНужны певцу, как живописцу краски

Нужны, чтоб жизнь расписывать умело,И чувств пучину, и сомнений бездну.О, боже мой, как думать я посмела,Что вдруг из настоящего исчезну?

ВДОВАЗвонок из прошлого встряхнул внезапно память И чувства растревожил, а душа Вдруг испугалась, что могу свой ум поранить Словами, что услышу. Не спеша Снимаю трубку задрожавшею рукою, И голос, обнаженный тишиной, Как выстрел в сердце: « Уж прости, что беспокою. Ты тоже ведь была его женой…Он умер в шесть утра... И я, как ты… О, боже!Теперь уже из бывших его жён…»

Галина Зеленкина Речка жизни. Из новых стихов

Page 112: Истоки №18

112

Вдова… Я чувствую, как прирастаю кожейНе к прошлому, а к памяти о нём.О взросленииЯ ребёнок, по сути, ещё, а меня Заставляют стать взрослой законы Вселенной.Время смуты, мечтой иллюзорной маня,Предлагает взамен моей жизни бесценнойЖизнь чужую прожить не свободной, а пленной.

Не хочу быть ни зомби, ни клоном, и дняНе прожить мне на свете бесславия ради.Я ребёнок ещё. Почему же меняЗаставляют стать взрослой стихи из тетради,

Что оставил отец, уходя в шар земной?Этот дар мне дороже любого наследства Оттого, что отцовские мысли со мнойПрорастают во взрослость из радостей детства.

РАЗБУДИТЕ МЕНЯРазбудите меня на рассвете,Я хочу видеть алость небесИ, связав из лучей солнца сети,Как накидкой, укрыть спящий лес.

Разбудите меня, даже еслиЯ взбрыкну и лягну, не беда!Мне всю ночь снились Леннон и ПреслиИ сбежавшего счастья года.

Разбудите меня, не обижусьЗа прерывистый сон неземной.Я во сне часто с юностью вижусь,Что никак не простится со мной.

СОРОК ПЯТОЕ ЛЕТОСнова радуги летаЗаблудились во мгле.Не нашлось капли светаУ людей, что во зле

Жизнь мою запрессуютНа стандартных клишеИ меня криком всуеПолоснут по душе.

Сорок пятое летоВ обручальном кольце,Две морщинки из светаНа усталом лице.

Я не скажуЯ не скажу ни да, ни нет словами,Но понял ты по выраженью взгляда,Что уже стала пропасть между намиИ больше стало света, а не смрада.

Я не скажу ни да, ни нет, но рукиТак нервно теребили край платочка,Что понял ты, как иногда от скукиБранятся и разводятся. Всё! Точка!

Я не скажу ни да, ни нет… До гробаСвоим верна я буду обещаньям.Но ты меня не слушай и попробуйНе превращать свидание в прощанье.

ЛЯ-ДИЕЗНа осколках разбитого счастьяО любви пишет песни судьба.Обвиняя меня в соучастье,Марш победный играет труба.

Мне бы спеть о любви, только в ноты,Как ни силюсь, увы, не попасть.Непривычны для слуха длинноты,А для краткости, словно напасть.

Нотный стан расчленён на аккорды,Во главе со скрипичным ключомТо стаккато с легато, то фортеС ля-диез говорят ни о чём.

СУМАТОХАСуматоха кругом, нитки спуталисьНа станке у ткачихи Весны,Где слова о любви робко куталисьВ одиночества краткие сны.

Суматоха кругом, но в ней слышитсяЗвон капелей и пение птицИ трава молодая колышетсяНа ветру, что не знает границ.

Суматоха кругом, только кажется,Что она в голове, а не вне.Просто, мысли и чувства куражатся,Не найдя правды жизни в вине.

Галина Зеленкина Речка жизни. Из новых стихов

Page 113: Истоки №18

113

* * *В профиль вглядываюсь ближе –Узнаю и нет…Тише люди! Сердце, тише!Сколь разлуке лет?!…Только взгляд один, как прежде,Синим огоньком,Также локон вьется нежноСветлым завитком.Стали женственнее руки,Тень ресниц длинней.Словно два крыла разлуки,Взлёт твоих бровей…Мне на них не наглядеться,Не найти слова.… Сказка ты моя из детства,Неужель жива?!

* * *С каждым днём мне больнее и зримей В ожиданье иных переменИ метельное это предзимье,И гнетущие сумерки стен.Потому и слились воединоВсе сомненья и суетность дня.…Лишь любовь, словно зов лебединый, Вновь из юности кличет меня.

СИНИЙ МАРТСиний март, развенчал лютой стужи корону,Обронив бубенцы с белоствольных берёз…Разбудил тишину голубым перезвоном,Для влюбленных рассыпав жемчужины звезд.… Я движением сердца почувствовал тонкоЭтот свежий порыв, как пьянящий глоток.Синий март, синий март! Что за чудо-девчонка!Как милы у нее эти ямочки щёк!…О любви мы мечтаем, когда нам семнадцать,И боимся ее, когда жжет седина.… Синий март, синий март! Помоги разобраться:Неужель в этот день повстречалась она?..На меня ты взглянула лукаво и ясно.А вокруг бунтовал по-весеннему хмель.Мир казался вокруг мне безумно прекрасным,И серебряной флейтой в нём пела капель.

* * *День потух – и снова вечерНам с тобою на двоих.Нас мороз обнял за плечи…Скрип да скрип – запел свой стих.Светлячки зажёг по снегу:Вон сверкнул, а вот еще!И я падаю с разбегу,Поскользнувшись,В снег плечом…Ты смеешься звонко-звонкоИ – косулей от меня,

Черноглазая девчонка,Мчишься дальше, в ночь маня…Я бегу – в руках полнеба.Сколько звезд! – И все твои!Не рассыпать только мне быДрагоценный дар любви!Ты укрылась шалью ночи,В сердце – девичий испуг:«Вдруг искать он не захочет?!» –Обронила горько вслух.… Наконец-то отозвалсяЭтот милый сердцу зов.Дурачок… а я боялсяНе найти твоих следов.

ПИСЬМО ИЗ БРАТСКА С.М.А.В Приморье буйно цветет сирень,Вселяя в сердце хмельную радость.И у тебя там весенний деньВздымает волны до самых радуг…А здесь, над Братском, опять метель,Качая сосны, стучится в окна.…Как долго письма идут в апрель!А может, почта от вас далёко?..В остроге Братском продрог рассвет.В таёжных падях едва светает.... Тебя сегодня со мною нет – И снег на сопках совсем не тает.

* * *Мерцали в небе сполохи зарниц.День, остывая, был тягуч и пылен.Мы в этот миг про всё с тобой забыли,Лишь я смотрел на лепестки ресниц…Кувшинки звезд зажгли вечерний луг –Тот звездный мир был временем не мечен.Я робко обнимал тебя за плечи,Еще не зная горечи разлук…Спускался сумрак в сонную траву.Твоих волос вдыхал я знойный запах.… И ночь уже, окутывая запад,Подкралась к нам, чтобы сплести молву.

Л ЕСЯЗадремало село в ночи.День в заботах померк давно.Даже в клубе гармонь молчит:Нынче Фёдор устал, должно…Из седла не окинешь степь.Хуторок тот и впрямь пропал.Он всего-то на восемь стенИ полынью насквозь пропах.Тридцать вёрст до него езды.Мнут копыта седой ковыль.Следом луч от степной звездыСеребрит голубую пыль…Вот мигнул огонек в степи,

Владимир КорниловВладимир КорниловВладимир КорниловВладимир Корнилов - член Союза писателей России, член Международной гильдии

писателей, член Союза журналистов России и прочие... Обладатель многих литературных премий. Живёт в г. Братске.

Стихи о любви

Page 114: Истоки №18

114

Свет в окошках всю ночь не мерк.Это Леся моя не спит:Обещал: «Прискачу в четверг…»

* * *Заблудилася ночь в волосах у тебя –Да такая, хоть выколи глаз…Ветер, ласково блузку твою теребя,Обнажил белой шеи контраст…Смелый вырез открыл мне певучесть спины,Шёпот линий и музыку плеч.… Черноглазая сказка! Июньские сныТы наполнила таинством встреч.

* * *Между нами длинные вёрсты, Светлой сказкой та встреча вышла, У разлуки характер чёрствый:Нас, влюбленных, она не слышит.… Только будут еще рассветыНад селом моим в росных ливнях,Голубые падать кометыНа ладони двоих счастливых.Будут клёны дышать прохладой,Осыпать нас росою с листьев. Будешь ты мне Шахерезадой*,Что еще не подвластна кисти.Я склоню пред тобой колени,Стану принцем тебе желанным.И июнь-чародей в сирени,Опьянит нас своим дурманом.

* * *Желтый ветер затаился в ситце,Складки платья шевеля рукой.Мне бы от обиды провалиться, Чтоб не видеть дерзости такой!..Не гляди, любимая, сурово.Хочешь, ветру пыл я остужу?!И тебе за ласковое словоЖаркий лист в ладони положу.… Милая принцесса-недотрога!Смуглый глянец загорелых плеч.Не кляни меня ты, ради бога!Губ от поцелуя не сберечь.

РУСАЛКА Л.К.Девушка рассыпала на плечиВолосы каштаново-густые.Даже солнце в тихий майский вечерОт восторга будто бы застыло… Девушка меня не замечала:Ею любовался я украдкой,Может быть, душа ее кричалаНад заветной тоненькой тетрадкой?Может, прежде те семнадцать вёсенДевушке не чувствовались остро?Ей для счастья б лодку, пару вёсел,Друга рядом и заветный остров.… Чья любовь над ней повелевала?Мне казался взгляд ее невесел.Вечер голубое покрывалоЗа окном над тополем развесил.А она сидела и писала,Гордая, похожая на сказку.В этот миг душа моя вбирала

Леонардо солнечные краски.Вот бы так ее увековечить –Не в стихах, а на холсте живую!… У окна, раскрытого под вечер,Девушку Русалкой назову я.

О ЮНОСТИШла юность легкою походкой.Шла босиком навстречу мне.Она девчонка-одногодкаМоей семнадцатой весне…Я вспоминаю эти вёсныИ то, как первый раз любил.…И память лодкою на вёслахПлывет туда, где юным был.Где голубей пускал я в небоИ свято чтил родной порог.Где никогда я трусом не был,Идя на гул больших дорог.… И юность легкою походкойВдруг подошла сама ко мне.И мы поплыли с ней на лодкеК моей семнадцатой весне. * * *Не мальчишка, что ни говори: Тридцать семь на будущей неделе.И уже седые январиИнеем виски мои задели…Но пришла, как праздничная весть,В сердце, омрачённое слезами,Девушка, похожая на песнь,С синими-пресиними глазами.И душа от песни ожила –Струны сердца о любви запели.…Вновь я верю в звёздные капели,В белый парус, в два тугих крыла.

* * *Я сижу у окна – и с прохладой июняНочь врывается звездами в строки ко мне.А в окне у тебя – в этот миг полнолунье.И Ромео с Джульеттой одни в тишине.… До трагедии им еще целая вечность.Ты читаешь страницы, строга и светла…Город сонно погасит стоваттные свечи.Мы свои в этот час раскалим добела…Ночь сиреневой дымкой растает над морем.Вновь спросонок в порту катера заворчат.… Лишь душа у тебя занавешена горем –И сквозь сумрак ее не пробиться лучам.

СНОВА В ДУШЕ ВОСКРЕСАЕТ БЫЛОЕ Возраст весны в своей прелести юнойНе омрачён еще тяжестью дня.Смехом звучат её звонкие струны,Юностью светлой волнуя меня. Давнее в памяти снова всплываетВ трепете чувств, в озарении грёз.Вновь поцелуи твои расцветаютВ сладкой истоме бутонами роз.Сердце мое сумасшедшее сноваХмелем весенним бунтует в крови.Дни высоки, и божественным словомБлагословляет нас ангел любви.

Влалимир Корнилов Стихи о любви

Page 115: Истоки №18

115

* * *Нашу встречу озарило светомЗолотого солнечного дня.Озари и ты своим приветом,Женщина желанная, меня!… Знай! Моя любовь не расплескалась!Не сгорела в страсти и вине!Губ твоих чарующую алостьЦеловать мне сладостней вдвойне…Пусть сердца пронзит весенний трепет,В кровь ворвется зарево огня!… Я хочу, чтоб твой счастливый лепет Нежностью окутывал меня.

О СЧАСТЬЕЛюбимая! Слышишь, кукушка нам блазнитПро долгое счастье, пируя в росе?… А счастье – наш самый коротенький праздник, –Хмельное, как вёсны и радости все…И ты расплела, разневестила косыВ траве у стыдливых берез на виду.И платье намокло в ромашковых росах.… Зачем ты, кукушка, пророчишь беду?Лукавая птица смеется и дразнитНас счастьем – попробуй его удержи!Ведь счастье – наш самый коротенький праздник!… Но хочется верить кукушкиной лжи. * * *Любимой волосы, светясь,Горят от солнца спиц.Сквозь кофты кружевную вязьЯ вижу дивных птиц.Две птицы гордые еёКлюют прозрачный шёлк.У каждой – зёрнышко своёГлазами я нашел…Я взял в ладони нежных птиц,Их трепет перенял, И не осталось вдруг границЗапретных для меня.

* * * С.М.А.Сто бессонных рассветов горело в глазах.Как безумно и жарко бродил во мне хмель!Время выткало пряди седин в волосахЗа короткое счастье весенних недель.…Вот и осень моя, пожелтев головой,На ветру отгорела в закатном огне.Говорят, у любви горизонт голубой,Но совсем не безоблачный выдался мне.Снова застило небо осенним дождем, Загрустил подоконник о солнечном дне.… Белокурая девушка, с кем ты вдвоём?Вспоминаешь ли ты иногда обо мне?

ЗОЛУШКАВ моей жизни была ты радостью,Озаряла ее, словно солнышко.А от солнышка – в сердце радугаИ от радуги – крылья, Золушка!…Мы встречались с тобою субботамиИ бродили по улицам города.А неделю учились, работали –Время встреч нам поэтому дорого…Предо мною глаза твои ласковы, В них же искорки так и светятся.

Целовал я уста твои маковы,Не стесняясь ни звезд и ни месяца…А расстались мы так обыденно,Хоть и больно мне – в том ли горюшко, –Ты на «Волге» (недавно видел я) С новым принцем каталась, Золушка…Но глаза твои, смех заливистый –Мне, по-прежнему, как спасение,Хоть тропа у судьбы извилистаИ с горчинкой любовь осенняя.…Вновь вернуться мы в юность рады бы:Где комфорт нам не застил солнышка,И огромной цвела там радуга,И в той сказке была ты Золушкой.

* * * Л. В.Моя душа полна тобой,Как реки вешним половодьем,Как ночью небосклон земнойРасцвечен в звёздном хороводе…Моя душа полна тобой,Как воздух терпким ароматом,Когда сады цветут весной,Даруя красоту закатам. … Пленить же ты смогла меняКрасой своей, подобной зорям.И сколько нежности, огняВ твоем смущённом женском взоре?!… Не омрачить высоких чувств Ни злым наветам, ни разлуке!Я так любви твоей хочу!… А обречён тобой на муки. СОВРЕМЕННОЙ АФРОДИТЕ А.К.В твоем колчане тесно стрелам –На них любви печать.Тебе ли юной юным теломЛюбовь не излучать?…Но все, кто горд, тебе мы скажем:«Нас в сети не лови!» …Быть недостойно только пажемУ госпожи любви! В ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО Как случилось вдруг это? –В сердце чувств разнобой.В високосное летоЯ не сладил с собой…Легкокрылые плечиМилых сельских подругМанят таинством встречиЗа деревню, на луг.…Пахнут мёдом и зноем,Приворотной травойЛюси, Наденьки, ЗоиЗрелой летней порой…Пусть мне сельские парниНе простят их измен.Но хмельней и угарнейТрепет женских колен.Спелых губ земляникаСладко тает сама.…Лиля, Настенька, Вика, Я от вас без ума!

Влалимир Корнилов Стихи о любви

Page 116: Истоки №18

116

* * *Прекрасна женщина всегдаВ минуты страсти.…А после мы клянём года,Актрису счастья…Но упрекать не смей во лжи,В лукавстве женщин!… Своей любимой дорожи,Коль с ней повенчан!

СТИХИ О ЛЮБВИ «…Улыбка Вам к лицу – скрывать ее не надо…» «…Простите Вы меня, я, как поручик Ржевский…»И. МедведевВстречая Вас всегда, я знойных чар боялся.Хотя твердил себе: «Не прячь влюблённых глаз!»Но Вами поощрён, я нежно улыбался,Даря Вам свой восторг, достойный только Вас! …Улыбка Вам к лицу – скрывать ее не надо:Не зря Всевышний Вас так щедро одарил –И этот дивный свет чарующего взглядаВсю хмарь моей души внезапно озарил.… Ваш взгляд смущал меня, без слов и без вопросов,Манил и звал познать, любви блаженный миг – И этот чудный миг, родившись в нас без спроса,Взорвался вдруг во мне, как стоголосый крик.… Простите Вы меня, что, как поручик Ржевский,Увидев в Вас мечту, я взял и покорил,Хоть знаю, мой порыв был, несомненно, дерзкий, –Но неподсуден тот, кто Вас боготворил!..Прошу Вас, Ангел мой, Вы только не грустите! Пусть новый день для нас настанет без обид.…И в сотый раз молю: мне эту страсть простите,Приняв, как дар любви, мой непорочный стыд!

ПРЕКРАСНОЙ НЕЗНАКОМКЕ Л. В.Твои глаза и песни соловьяВо мне рождали чувственное пламя.… Ужель душа, воскресшая моя,–Способна петь и говорить стихами?..Казалось, всё в ней выжжено дотла.Где пел родник – там знойный ветер свищет.… Но вновь любовь – нежданна и светла –Вдруг расцвела на сером пепелище. И я молил ее: «БлагословиВ воскресшем сердце миг преображенья! … Чтоб длился вечно светлый гимн любви, Гори, душа, огнем самосожженья!»

* * *Ты, сама того не ведая,Стала светом для меняНад заботами и бедамиВ вечной сутолоке дня…Небо синее качаетсяВ камышах твоих ресниц.Может, жизнь тебя нечаянноУвела с моих страниц?..Ты похожа на АлёнушкуВ ярком шалевом платке.…Интересно, чья ж ты жёнушкаС перстнем солнца на руке?

ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ Бабьим летом ветер нетверёзыйНалетел и смял в руках берёзу.Сбросив листья, обнажил ей плечи.Страстно шепчет ласковые речи.Та словам не верит и хохочет,Только целоваться с ним не хочет.Изогнула стан свой, отстранилась.Всё в глазах у ветра помутилось…Скомкав платье, он сорвал с березы,С ее тела нежного, как розы.И она в руках его не билась:Ветреным порывам покорилась,С жаркой страстью в губы целовала – И у ней сердечко ликовало…Но не долго радовало счастье:Вскоре разлучило их ненастье.Дни настали пасмурно постылы, И у ветра сердце поостыло…И уже от чувств своих тверёзыйНе сходил с ума он от березы.Как ни грустно это, ни плачевно, Ему снилась новая царевна.Та, что ветру сердце присушилаИ к березке путь запорошила.

* * * Однажды, любимая, стань мне женой!Не знать чтоб разлук и тоски.И сердце мое, словно ландыш весной,Раскроет свои лепестки…От радости будет хмельной голова.Друзья нам подарят цветы…И станут кричать, чтоб тебя целовал,Мальчишки аж за три версты.… Наш свадебный поезд обступят толпой – Уж так повелось на Руси.Посыпят старухи дорогу крупойНам под ноги в две полосы…Сыграем мы свадьбу с тобой в сентябре,Чтоб гнулись столы от цветов.… И ветер нам будет сорить во двореМонеты осенних листов.

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯЯрмарку солнечной осениТрудно в словах передать.Желто-багряные просеки.Дней золотых благодать.Взгорки брусникой румянятся.Бор построжал, словно тесть.Всё здесь душе моей глянетсяИ затевает в ней песнь…Песня с осенними звонамиВдаль понесется рекой.Ей над плавучими бонамиСплавщик помашет рукой.Песня с реки перекинетсяИ зазвенит над селом.То хлеборобы в гостиницеЖдали ее за столом…Песня – ты гостья крылатая!Кто же твой ведает путь?… Скоро я Настеньку сватаю –Нас навестить не забудь!

Влалимир Корнилов Стихи о любви

Page 117: Истоки №18

117

ПРЕДЧУВСТВИЕЗима вот-вот уже закончится,Совсем чуть-чуть осталось ей.В снегу бедняга будет корчиться,Терпя тычки весенних днейИ вызывая сожалениеУ сердобольных горожан.Ну а пока что, тем не менее,Снежинки всё ещё кружат.И ветки утром в белом инее,Морозцем красит кожу щёк.И настроение не зимнее,Но не весеннее ещё.И всё трудней сосредоточиться,И чувством мысли не спугнуть.И почему-то очень хочетсяЗапеть и шубу расстегнуть.

ВКУС СЛОВКак утром было хорошо-то!Едва-едва открыв глаза,Я вспомнил, что во сне мне кто-тоНу, очень доброе сказал.Успел ли я ему ответить?Судить об этом не берусь.Слова уже не помню эти,Но помню их приятный вкус.Да, да! Слова бывают частоПресны, горьки иль солоны.Вот кто-то скажет безучастно«Ну-ну» И даже нет слюны,Чтобы сглотнуть обиды горечь,Но подсластит её «Привет».Как сладко «Друг», как горько «Сволочь»,Как сладко «Мамы», горько «Нет».Пресны слова: «Безлико», «Серо»,А в слове «Слёзы» горсткой соль.Сладки, как сахар, «Бог» и «Вера»,Горьки «Безверие» и «Боль». Слова невкусны, если грубы,А коль добры, то как в меду.И, облизнув спросонок губы,Я чай на кухню пить пойду.

СПАСИТЕЛЬБлудил, обманывал, стяжал.В греховных омутах кружа,Я всё вернее шёл ко дну.Но кто-то за руку держал,И вверх, и вверх меня тянул.Но кто-то верил мне ещё.Грехам моим он ведал счёт,Но не давал мне утонуть.И стыд моих коснулся щёк,И я почувствовал вину.И, ощутив бездонность зла,Душа рванулась, как могла,

Наверх, где еле свет дрожал.Её назад тянула мгла,Но КТО-ТО руку не разжал.И вырвать душу мою смог.– Ты кто? – спросил я. – Я твой бог.Я вновь тебе дарую жизнь.И, усадив меня у ног,Погладил нежно и изрёк: “Молись!”

ВЕЛИКОРОССКупает конь свои копытаВ траве, омытой влагой рос.На нем сидит, кольчугой скрытый,Могучий муж – великий Росс.Он до сих пор на ратной страже,Он Русь свою готов спасти.И тать любой побитым ляжет,Когда надумает прийти,Корыстью движим, на просторыИ в веси русские извне.Он встретит всадника, которыйС мечом, в доспехах, на коне,Корыстолюбца озадачит,Да не шутейно, а всерьёз.И будет мир, покуда скачетЗемлёй своей ВЕЛИКОРОСС.

ЭХ, СЕНТЯБРЬ.Снег с размаху хлещет оземь,Словно о щеку ладонь.И стучит зубами осеньОт нежданных холодов.Лес, ещё зелёно-жёлтый,Снег пытается смести. Эх, Сентябрь, что ж ушёл ты,Толком и не погостив?Взял, вот так, нас и оставил,Странной прихотью гоним.Что же ты нас всех ославилНевниманием своим?

ГАРМОШЕЧКАЭх! Душа моя российская!Не умеешь понемножечку.Коль дорога, так неблизкая,А в дорогу, так гармошечку.И начнут звенеть распевочки,И пойдут по кнопкам пальчики. Выкаблучивают девочки,Выкамаривают мальчики.Погляди-ка, как неплохо, а!Аж нога в обутках чешется.Эх, душа моя горохова!Всё плясать бы ей, всё тешиться.Ей бы силушку мужичиюВ круг пихнуть – пусть там избудется.Ведь, по русскому обычаю,

Юрий РозовскийЮрий РозовскийЮрий РозовскийЮрий Розовский - член Союза писателей России. Живет в г. Братске

Предчувствие

Page 118: Истоки №18

118

Юрий Розовский Стихи

Петухи гармошкой будятся.Ночь не спишь, а хоть бы крошечкаСна в глазах, хоть доля малая.Эх ты, русская гармошечка!Ах ты ж, баба разудалая!

* * *Когда моя любимая молчит,Я, всё-равно, любимый голос слышу.Во мне он, словно музыка, звучит,Он дан мне свыше.В нём гомон птиц, в нём жаркий треск огня,В нём дождь по крыше.Любимый голос – он внутри меня,Он дан мне свыше!

ЗАПАСА РЯДОВОЙОн ладно сшит и скроен,Он с детских лет таков.Он тысячи достоинШтабных тыловиков.С медалью за отвагуВернувшийся домой,Простую пьющий брагуЗапаса рядовой.Он не в кремлёвских залахИ не на сценах их.Таких, как он, не мало –Вернувшихся! Живых!Не с наградным железом,А с тем, что не извлёкХирург, который резалИ зашивал, как мог.Они спасли РоссиюИ всю свою страну,Запаса рядовые,Прошедшие войну.

* * *Чему ты лыбишься, калека? -Спросил прохожий у меня,То ль вопрошая, то ль виня.Чем я обидел человека?Простой улыбкою ль своей,Тогда, когда ему непросто.Иль тем, что мне, с моих полроста,Чего-то чуточку видней?Ну да, я вижу всё внове,Глазами малого ребёнка.Я слышу, как стрекочут звонкоВокруг кузнечики в траве.К тому же, если захочу,Могу цветок рукой потрогать.Я ниже ростом, но до БогаМне ближе, может быть, чуть-чуть.Ну не сердись, прохожий – брат, Что я сегодня улыбаюсь.И знаешь, я легко признаюсь, Что и тебе, как всем, я рад!

АХ! ЭТИ СНЕЖНЫЕ АПРЕЛИ!Ах! Эти снежные апрели!Ах! Как злорадствует зима!Холодным ветром свищет: ”Съели?”Ещё не май, совсем не май.А захочу, и в мае тожеПройдусь по улицам снежком”.От слов её - мороз по коже

И холодок под языком.А что, как в правду, сразу лето?А вот весны совсем ни дня?Я возмущён! Я знаю, этоНе для меня, не для меня!Пусть всё, как раньше, с чувством, с толком,С ручьём, с сосулькой у окна.Пусть лето тоже будет, толькоПусть раньше всё-таки весна!И только так, никак иначе!А всё иное глупый бред!И вдруг! Гляжу, капелью плачетВесна, и снега больше нет.И всё вокруг как прежде сталось.И солнцем залиты дома.Ага! Так всё же испугаласьМеня нахальная зима!

ЧАША ЛЮБВИСидели двое на балконеИ молча щурились на свет,Друг с другом рядышком, на склонеСудьбой отпущенных им лет.На лицах их морщинок сетиУлыбкой тронуло чуть-чуть.А во дворе смеялись дети,Лупя ногами по мячу.Их звонкий смех мячом кручённымЛетал и прыгал по траве.Они играли увлечённо,И даже не смотрели вверх.Как эта юность безмятежна,Ей отвлекаться не с руки.Она не видела, как нежно,Держась за руки, старикиНа дворик маленький взирали,Друг к другу плечи прислонив.И, будто, что-то понималиВсем непонятное они.Потом она ему сказала,Совсем глазами подобрев:– Любимый! Помнишь, как играла И я, вот так же, во дворе?Как время быстро пролетело,Уже и внуки поднялись.– А что ж ты, милая, хотела? –Он ей ответил – Это жизнь.У нас она-то, слава богу,Что у меня, что у тебя!Теперь стареем понемногу,Как жили, рядом и любя,Тут только радоваться надо,Тут огорчаться ни к чему.– Да, да, родной! Я очень рада! –Она в ответ шепнёт ему.И он ей шепотом: ”Я тоже”.Тут и закончить бы мне стих.Но видел я, как крылья сложив,Глядели с облака на нихДва белых ангела, два стража,Два их хранителя от бед.И в их руках сияла чаша,И в ней вином искрился свет.Свет той любви, что старикамиИспит из чаши был сполна.То нежно, мелкими глотками,То страстно и почти до дна.И всё же чаша не скудела,

Page 119: Истоки №18

119

Поскольку ангелы, нет-нет,В неё вливали, то и дело,Небесный свет, Господень свет.И он разглаживал морщины.И на балконе в этот мигСидели женщина с мужчиной,А не старуха и старик.

ОТКРОВЕННОМеня не любили, ну так, чтобы очень,Ну так, чтобы жизнь за меня!Я был оттого очень жалок и склочен,Я жил, словно дым без огня.И сам не горел, и другим, между прочим,Мешал полной грудью дышать.Меня не любили, ну так, чтобы очень,Ну так, чтобы в душу душа!Меня не любили! А очень хотелось.И вот, когда бросил мечтать,Когда наступила холодная зрелость,Пришла ко мне именно та!С которою раньше бы мне повстречаться,Которая тоже ждала.Мы с нею теперь, не поверите, братцы,Как птицы одной два крыла.И жизнь друг за друга, и близкие души,И только глазами в глаза.Простите. Слеза меня глупая душит,А то б я ещё рассказал.Рассказчик умолк и стакан взял гранёный,Налитый почти по края,И снова поставил, сказав удивлённо:- Нельзя мне, ребята. Семья!

ВЕНЧАНИЕТы помнишь, как нам головы укрылиДва свадебных, обрядовых венца,Как вдруг, затрепетавшие, как крылья,Взлететь хотели души и сердца?

Как руку твою правую с моеюНам батюшка навек соединил?И не было на свете сил сильнее,На жизнь вдвоём венчающих нас сил.Горели свечи, «Слава тебе Боже»У нас с тобою пели за спиной.Ты помнишь, моя милая? Я тоже.Держи же мою руку, ангел мой.

ТОПОЛИНАЯ СВАДЬБАЛетает пух, летает пух на свадьбе тополиной.Невеста, правда, не стройна (похоже на сносях).Жених – красавец, весь в отца. Люблю его, как сына.Да и она теперь мне дочь. Нарядна, в белом вся! Я выпью, выйду на балкон (костюм надену только).Зерно, обычай старый чтя, рассыплю из горстей.Возьму за ветку жениха, сожму и крикну: «Горько!»И буду плакать, петь и пить на свадьбе у детей.И не судите вы меня, теперь мне всё едино.И не судачьте за спиной, что, мол, с ума сошёл,Что каждый год гуляет хрыч на свадьбе тополиной.Мне каждый год на свадьбе той легко и хорошо.

СЧАСТЬЕКто видит счастье в том, что он богат,Кто власть имея.Кто даже в том, что он министру сват

И всех важнее.А мне не так. В хоромах ли, в хлеву,В плену ль, во власти?Какая разница? Ведь я живу,И это счастье!

ГОСТЬЯВ июле осень постучалаВ окно моё.Я ей открыл: – Входи. СначалаЧайку попьём.Или чего-нибудь покрепчеСоорудим?Она в ответ: – Ещё не вечер.Там поглядим.Ну, а пока позволь я сядуИ посижу.Который год уже я крядуСюда хожу.И каждый год одно и то же,Дождь, листопад.И каждый год всё так похожеНа год назад.Вот я пораньше и решилаПрийти чуть-чуть.Что до меня тут раньше было,Взглянуть хочу.Нет, нет! Мне сахару лишь ложку.Да, да – одну.Спасибо! Сяду я к окошку,Во двор взгляну.Из кружки гостья отхлебнулаГорячий чай.И вдруг к окну лицом прильнула,Зло закричав:– Я так и знала! Что же этоВ твоём стекле?!Как жизнь и зелень, значит, лето?А мне, так тлен?Ну нет уж, так несправедливо,И чай дрянной.Послушай, может, лучше пиво,Или вино?Я ей налил немного водкиВ стакан, на треть.Она взяла и села, кроткоВ окно смотреть.Она смотрела и смотрела,Молчала зло.И вдруг я вижу, пожелтелоВсё за стеклом.– Э, нет, – сказал я ей, – подруга,Ты прекращай!Вот, лучше выпьем друг за друга.И всё. Прощай!А то уж сильно загостилась.– Да, да, дела,–Сказала осень, не простиласьИ прочь ушла.Вздохнул я, два стакана вымыл:«РазобралИсь».Июльский ветер с улиц вымелОпавший лист.

Юрий Розовский Стихи

Page 120: Истоки №18

120

«Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик; «Когда меня не станет, ходите ко мне на гробик; ходите, как вам время есть, и чем чаще, тем лучше. ходите, как вам время есть, и чем чаще, тем лучше. Все, что ни есть у вас на душе, все, о чем ни скорбите, Все, что ни есть у вас на душе, все, о чем ни скорбите, что ни случилось бы с вами, все придите до мне на что ни случилось бы с вами, все придите до мне на гробик, припав к земле, как к живому, и расскажите, гробик, припав к земле, как к живому, и расскажите, и услышу я вас, и скорбь ваша пройдет!

Как с живым со мной говорите, и всегда я для вас Как с живым со мной говорите, и всегда я для вас жив буду»!

Святой Серафим Саровский

Нет, совсем не случайно захотелось мне написать Нет, совсем не случайно захотелось мне написать о родимой сторонке. О той малой точке Земли, где о родимой сторонке. О той малой точке Земли, где родился, где жили родители, прадеды. С годами родился, где жили родители, прадеды. С годами глубинней начинаешь понимать, что такое родная глубинней начинаешь понимать, что такое родная земля. Для каждого что-то свое, близкое. Только земля. Для каждого что-то свое, близкое. Только масштабы разные. Для кого-то это малая родина, а масштабы разные. Для кого-то это малая родина, а для меня, например, вся Россия. С малых лет копилось для меня, например, вся Россия. С малых лет копилось во мне что-то. Теперь знаю, любовь к матери, жене, во мне что-то. Теперь знаю, любовь к матери, жене, детям, друзьям, к березке, что всегда удивляет своей детям, друзьям, к березке, что всегда удивляет своей волшебной красотой. Любовь к Родине ни за какое волшебной красотой. Любовь к Родине ни за какое золото мира не продашь. Удивительно наблюдать, золото мира не продашь. Удивительно наблюдать, как русские люди общаются. Жена льет на шею мужа как русские люди общаются. Жена льет на шею мужа ковшик с колодезной водой, он молчит, она молчит, ковшик с колодезной водой, он молчит, она молчит, но они общаются мыслями. Когда ложатся спать дети, но они общаются мыслями. Когда ложатся спать дети, укрываешь их одеялом, и в душе такое умиротворение - укрываешь их одеялом, и в душе такое умиротворение - высказать трудно. Нет, мы всегда были удивительными, высказать трудно. Нет, мы всегда были удивительными, и не зря за границей нас не понимают. Да, внешне люди и не зря за границей нас не понимают. Да, внешне люди похожи: голова, руки, ноги, а вот души абсолютно похожи: голова, руки, ноги, а вот души абсолютно разные. За всю историю человечества Россия страдала разные. За всю историю человечества Россия страдала больше всех, ни одна из стран мира по числу страданий больше всех, ни одна из стран мира по числу страданий

с нашей не сравнится. Часто задаю себе вопрос, отчего же так? Ведь наш народ не хочет войны. В деревнях и городах, когда возвращались искалеченные бойцы, женщины - бабушки, мамки, и даже дети проклинали войну.

Наша страна великая еще и потому, что народ у нас удивительно талантливый. Об этом многие писали. Перечитывая Шолохова, Шукшина, Астафьева, Распутина, Евгения Носова, очень много начинаешь понимать, ведь эти писатели - наши золотые ручейки, которые несут только чистую и прозрачную воду. И убеждаешься снова и снова, что Белинский говорил истину, утверждая, что Россия для того страдала, чтобы нести всему миру слово правды. И это слово укажет новый путь. Я очень верю, что Белинский был прав.

… За долгие годы работы, наконец, получил я отпуск. Шестнадцать лет не был в деревне. Да и не удивительно, ведь просто не на что съездить. На заводе вороватое начальство процветает, а рабочие нищенствуют. Кое-как всей семьей наскребли на дорогу. Мама сказала: “Съезди, помоги тете Дусе выкопать картошку”.

У тети Дуси вместе с женой я был последний раз чуть ли не 20 лет назад. Потом появились на свет два сына, и так больше и не выбрались в деревню. Да и как? Не жизнь, а выживание было. В начале 90-х деревня еще хорошо жила, весело. А что сейчас? За трое суток пересек пять тысяч километров, и вот я в Нижегородской области, бывшей Горьковской.

Анатолий КазаковАнатолий КазаковАнатолий КазаковАнатолий КазаковПроза

О РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕО РОДИМОЙ CАРОВСКОЙ СТОРОНКЕ

Page 121: Истоки №18

121

Слез на станции в Арзамасе, на родине известного писателя Аркадия Гайдара. Помог одной девушке с ребенком добраться до вокзала. И вот первое чудо: мама этой девушки бежит и благодарит за помощь, зовет в деревню Дивеево, по святым местам. Но мне бы сначала до тети добраться, а потом, может быть, и в Девеево. Так и отвечаю.

Всю ночь сижу на вокзале, слушаю, как таксисты беседуют. Произношение интересное - сразу настроение поднимается. Утром сижу на лавочке, кругом - народ. Подсаживается женщина: в руках металлические столбы, а на них шары стеклянные, и сделано так, что в любую погоду можно зажечь свечку. Спрашиваю, куда едет.

- На кладбище, сынок, везу мужу эти столбики. Сын на зоне сделал, а найму кого-нибудь, и установят.

Подъехал, наконец, мой автобус до районного центра Ардатов. Еду и снова дивлюсь: пять тысяч километров отмахал, но и здесь все говорят на русском языке, будто и не уезжал никуда. За окном вековые храмы в великолепии своего убранства мудростью восхищают. Вывески магазинов мелькают. Незаметно выехали из города. Потянулись необъятно красивые хлебные волжские поля. Деревень по дороге много, доживают в них старики, молодежь-то в город стремится. Это видно сразу по брошенным избам, и от того тоскливо как-то.

Вот и Ардатов. И опять накатили воспоминания. Мама каждый год меня маленьким, а потом и подростком, юношей привозила сюда. И тогда и сейчас любил смотреть на старушек. Они по-прежнему суетливы. В моих сумках с дороги осталось много консервов, даже помидоры не испортились, тяжело, но несу и думаю, как же буду добираться до деревни. Зашел в магазин, купил бутылку водки за 100 рублей, подумал, поддельная, наверное, но это сейчас по всей матушке России процветает, если повезет, можешь не отравиться… В центре Ардатова большая церковь, рядом памятник погибшим в войнах Отечественной, афганской, в Чечне. Поклонился ребятам и дальше пошел. В районе много новых домов из белого кирпича - хорошо. Но вот поля, поля далеко не везде засеяны, и от этого опять грустно. Дорога от деревни асфальтирована еще при Советской власти. Раньше, когда мы с мамой выходили на эту дорогу, любой водитель тормозил. Подвезет и денег не возьмет. Сейчас даже не смотрят в твою сторону. Километр, два отмахал пешком. И деньги были, но никто так и не остановился. Возле дороги увидел могилку, остановился. Поклонился – и снова в путь.

Может, спросит кто: что же это ты все кланяешься? Отвечу: православный я человек, верю, как верила моя бабушка, ожидавшая деда с войны и растившая своих четырех детей, как верит моя мама. Все это очень серьезно. Я, конечно, не святой, и матерюсь, бывает, и выпиваю, и песни разные люблю, но все

одно верю в Православие. Издали, еще с Ардатова, увидел деревенскую церковь. Хоть и не работает она, но необыкновенную красоту свою хранит, много лет радует глаз и спасает людей от бед.

Иду по высокой траве и знаю, что иду в правильном направлении. Село Леметь состоит из трех деревень. Одну просто Деревней зовут, вторую, самую большую, - Новой. Мне в Деревню надо. Места кругом такие, что только диву даешься. Вот речка, метров пять-шесть шириной, небольшой глубины. Раздеваюсь, переношу в два этапа вещи на другой берег. И опять высокая трава. Стоят порушенные дома, начало деревни, но никак не найду дороги. Наконец замечаю две узкие тропочки, это она и есть, дорога центральная. «Да, - подумал, - невесело, ты встречаешь меня, деревенька, совсем невесело. Господи, а есть ли здесь вообще-то жизнь»?

Возле одного из домов дрова аккуратно сложены. Трава выкошена, гуляют куры. По памяти догадался, это дом Миньки Черного. Есть, значит, жизнь. Еще два дома прибранные стоят, ухоженные, и старинный колодец. Господи, в груди что-то кольнуло. Да ведь это тот самый колодец, ведро висит на барабане. Колодец сделан уже не из бревен, как в детстве, а из бетонной трубы, вмонтированной глубоко в землю. Я узнал тебя, колодец, здравствуй! Сколько деревенских собиралось возле тебя. Бабушки, мальцы, молодушки становились в очередь за водой. Обсуждались новости, стоял смех. А какая вода была! Не иначе как божественный нектар.

И вот подхожу к дому тети Дуни. Чувство в груди такое, что кажется, и грудь-то сейчас всю разорвет. И поверить боюсь, что увижу сейчас. Вот они, милые сердцу бревнышки, один к одному, и ставенки. Захожу на старенькое крылечко. Сколько же ты видело и помнишь, милое крылечко. Кругом такая тишина, и совсем не верится, что кто-то есть живой, и этот кто-то твоя тетя. Стучу и слышу, дверь избы отворилась, шаги по коридору. А я, чтобы не напугать пожилого человека, очень спокойным внешне голосом говорю:

- Это я, тетя Дуня, приехал, Толик… Дверь открыла сильно постаревшая женщина.

Это и была моя тетя, Евдокия Андреевна Куванова. Обнялись, она плачет тихонько и причитает: «Слава Богу, доехал, я ведь, Толик, болею очень». Тяжело на сердце.

- Я приехал, тетя, теперь веселее будет…Зашли в дом, перекрестившись, сели на лавки, все те

же, старинные, много видавшие. Сколько же людей на вас сидели, дорогие лавочки. Немного отдышавшись, говорю:

- В городе все наши сродники, слава Богу, живы, тебя все вспоминают и зовут тебя уж сколько лет к себе.

А сам любуюсь на русскую речь, на ухваты, чугунки да иконы. Сколько всего связывает русского человека с

Анатолий Казаков О родимой Соровской сторонке

Page 122: Истоки №18

122

этим простым милым бытом, и связывает такой силой, этим простым милым бытом, и связывает такой силой, что кажется, это в нас во веки веков. Порой торопимся, что кажется, это в нас во веки веков. Порой торопимся, бежим куда-то, дела, заботы, хлопоты, и вдруг чугунок, бежим куда-то, дела, заботы, хлопоты, и вдруг чугунок, в нем борщ, сваренный в русской печке, и понимаешь, в нем борщ, сваренный в русской печке, и понимаешь, как дорого все это тебе. Нет и не будет вкуснее этой как дорого все это тебе. Нет и не будет вкуснее этой пищи.

Тетя понемногу успокоилась. Достаю помидоры, Тетя понемногу успокоилась. Достаю помидоры, привезенные из Братска, отлично сохранились. привезенные из Братска, отлично сохранились. Говорю:

- Попробуй, это твоя сестра выращивает, - и - Попробуй, это твоя сестра выращивает, - и достаю бутылочку водки.

Тетя, увидев ее, говорит: - Зря покупал, у меня самогонка есть на варенье, - Зря покупал, у меня самогонка есть на варенье,

лучше магазинной-то… Ну, и ладно, думаю, и самогонка сгодится. Выпили Ну, и ладно, думаю, и самогонка сгодится. Выпили

немного с устатку, тете понравились тети Машины немного с устатку, тете понравились тети Машины помидоры из Братска, а мне самогонка да суп с помидоры из Братска, а мне самогонка да суп с чугунка.

- Вот, Толик, посадила я усад и ругаю себя, зачем - Вот, Толик, посадила я усад и ругаю себя, зачем одной. Думала, и копать не буду, вырою огород одной. Думала, и копать не буду, вырою огород картошки, мне и курам хватит, а усад пусть остается.

Мне понятно, почему она так поступила. Весной, Мне понятно, почему она так поступила. Весной, глядя на соседей, посадила усад, как привыкла за глядя на соседей, посадила усад, как привыкла за жизнь, а вот здоровье совсем никудышное стало.

- Последний, видно, раз я усад посадила, Толя. - Ничего, теть Дуня, может, потихоньку выроем - Ничего, теть Дуня, может, потихоньку выроем

картофан…Успокаиваю тетю, а сам думаю: в августе у Успокаиваю тетю, а сам думаю: в августе у

меня аллергия на полынь,в армии привязалась. Но меня аллергия на полынь,в армии привязалась. Но расклеиваться нельзя, деревня она работу уважает.

В комнате сразу же бросилась в глаза большая В комнате сразу же бросилась в глаза большая икона с лампадкой. На стене большие фотографии в икона с лампадкой. На стене большие фотографии в рамке: дед Андрей, погибший на войне в 1941 году, рамке: дед Андрей, погибший на войне в 1941 году, бабушка Татьяна, Дуня молодая, очень красивая, дядя бабушка Татьяна, Дуня молодая, очень красивая, дядя Сережа с женой Зиной. Большие две рамы под стеклом, Сережа с женой Зиной. Большие две рамы под стеклом, а в них много маленьких фотографий. Там и мама а в них много маленьких фотографий. Там и мама моя маленькая, и дядя Сережа в армейской форме, моя маленькая, и дядя Сережа в армейской форме, молодой совсем, тетя Маша с дядей Геной, я маленький, молодой совсем, тетя Маша с дядей Геной, я маленький, двоюродная сестра Лена, двоюродный братик Володя, двоюродная сестра Лена, двоюродный братик Володя, сестренка Галя. Володя с Галей - дяди Сережины дети, а сестренка Галя. Володя с Галей - дяди Сережины дети, а Лена - тети Машина дочь. Рассматриваю внимательно. Лена - тети Машина дочь. Рассматриваю внимательно. Интересная и умная все-таки в деревне традиция Интересная и умная все-таки в деревне традиция - вешать фотографии и портреты родственников на - вешать фотографии и портреты родственников на стены. В городе фотографируются и убирают карточки стены. В городе фотографируются и убирают карточки куда подальше. Кто знает, может, поэтому нарушена куда подальше. Кто знает, может, поэтому нарушена связь времен. Кто знает…

Спал плохо: дорога, перемена климата. Утром, Спал плохо: дорога, перемена климата. Утром, совсем рано, встал, сходил к колодцу за водой. совсем рано, встал, сходил к колодцу за водой. Позавтракали свежими яичками – это чудо. Пошел Позавтракали свежими яичками – это чудо. Пошел поздороваться в соседний дом. Там живут дядя поздороваться в соседний дом. Там живут дядя Сережа и тетя Настя. К ним сын Слава в гости тоже Сережа и тетя Настя. К ним сын Слава в гости тоже из Братска приехал, только раньше меня. Подарил им из Братска приехал, только раньше меня. Подарил им несколько кедровых шишек: перед отъездом сын из несколько кедровых шишек: перед отъездом сын из тайги привез. Тетя Настя сказала, что внучки приедут, тайги привез. Тетя Настя сказала, что внучки приедут, им будет интересно поглядеть.

Семья у тети Насти с дядей Сережей большая: Семья у тети Насти с дядей Сережей большая:

четыре сына и две дочери. Два сына – Саша и Слава - в Братске живут с семьями. Остальные поблизости. Частенько навещают стариков.

Усады наши рядом. Мы с Дуней копаем, и соседи копают. У них помощников много, с Ардатова невестка с внучками на велосипедах приехали, Слава, тетя Настя, Сергей, сын из Москвы приехал, там он работает, а живет в Ардатове, хороший дом выстроил. Лихо копают! Тете Насте и дяде Сереже здорово повезло, что все дети у них - труженики. Сергей, друг мой с детства, берет полный куль на плечи и несет через весь усад. Чудо-богатырь! Да и мы с тетей Дуней работаем до седьмого пота. Сосед дядя Сережа дал нам деревянную тележку с одним колесом посередине, легкая, специально сделанная для перевозки мешков, и я потихоньку вожу мешки с картошкой во двор. Вечером наши добрейшей души соседи позвали нас в баню. Дядя Сережа, Слава, Сергей и я напарились всласть, вспомнили обо всем понемногу. В такие минуты всегда хочется сказать что-то заветное. Искренность будто вжилась, врослась в нас. После бани стол накрыли. Выпивать я не захотел, то ли перемена климата, то ли усталость сказались, а вот суп тети Насти отведал. Кудесница…

Картошку рыли две недели. Огромный усад. Мне это напоминало битву за урожай. Отдыхали только, когда дожди шли. С другого конца деревни частенько заходил к нам двоюродный мамин брат, дядя Сережа Носов. Дядя Сережа всю жизнь отработал в колонии в Ардатове, жил с тетей Клавой и воспитал пятерых детей. Все дети стали хорошими людьми. Тетю Клаву он недавно схоронил и очень ее жалеет. Сидит на лавочке, плачет и говорит:

- Толька, я ведь любил Клаву-то, скучно мне без нее.

Сыновья, Иван и Валера, как и отец, в колонии работают, отец теперь на пенсии, сыновья - оба майоры. Саша в деревне на Новой живет с семьей. Дочь в городе работает. Но отца никто не забывает. Был еще сын, Слава, очень хороший и добрый парень, и семья у него была, вроде бы все хорошо, но вот умер. Жаль друзей детства. Сидим с дядей Сережей, закуска неплохая, и колбаска и яички – все понемножку есть. Дядя Сережа вспомнил, как они с моим родным дядей Сережей фильмы по деревням показывали. Люди соберутся и говорят:

- Вот приехали два красивых Сережки фильм показывать.

Который раз рассказывает он эту историю, а мне все равно интересно. Это и есть та волшебная нить, которая всех нас крепко связывает.

За нашими соседями стоит большой пятистенный дом, там жила большая семья Молодцовых. Дядя Ваня с тетей Машей воспитали четырех сыновей и двух дочерей. Воспоминания, воспоминания – это богатство не отнять, не спрятать, они живут в тебе. Моя тетя

Анатолий Казаков О родимой Соровской сторонке

Page 123: Истоки №18

123

Дуня говорит, что наша бабушка Татьяна с ихнего дому пришла. Попробуй, догадайся, о чем говорит тетя. Не сказать, чтобы я ничего не знал, но многое услышал впервые. Все время ругаю себя: нельзя ведь так.

Копаем картошку, и вот интересно: у нас, в Сибири, в ведра накладывают картошку, а мы с Дуней - в корзинки. Дуня потихоньку продолжает свой рассказ. Бабушка наша Татьяна носила фамилию Сурманова, но вышла замуж и стала Куванова. Ее родной брат женился на Катерине, она и родила Марию. Мария вышла замуж за Ивана Молодцова. Вот и получается, что мы дальние родственники, но в детстве я об этом совсем не задумывался. Дуня рассказывает, и мысли мои летят в далекое детство: течет чудесная речка, рядом на взгорье большое футбольное поле. Народу в трех деревнях, Новой, Луговке и Деревне, очень много. Когда проходит футбольный матч районного масштаба, собираются все: и старые и малые. Футболисты играют жестко, отчаянно, терпеливо снося боль. Один из них как-то даже сломал ногу. Приехала «Скорая». Помню: мяч катится в пустые ворота, но немного не докатился. Володька Молодцов еще выкрикнул, что за такой момент и 20 копеек не жалко отдать. Для пацанов в то время на эти деньги два раза в кино можно было сходить.

Деревенский сад с прудом посередине. Как же мы любили в нем купаться! Каким-то чудом все это до сих пор сохранилось. Как же хорошо на душе от этого!

Вечером после картошки отправился на Новую, к старшему брату Молодцовых Жене. Нужно было позвонить домой, сообщить, что доехал нормально. Да и Евгения повидать. Переходя небольшой мостик, остановился посредине. Посмотрел на течение, опустил в него руки - вода была уже прохладной. Подумалось: дай Бог, чтобы у наших потомков было такое же детство, как у нас, по-настоящему счастливое. Впереди меня ждала величественная гора. Ничего красивее и роднее я не встречал в жизни. Помню, как поднимались по ней старушки, на горе стоял магазин, а потом спускались, навьюченные хлебом и сахарным песком. Хлеб стоил копейки, и народ, переживший страшную войну, отъедался.

Евгений встречает меня на крыльце. Обнимаемся, проходим в дом. Все обихожено, ладно. Вышла жена Нина, очень приветливая женщина. На столе всякой снеди не счесть. Немного выпили. Многое вспомнилось: как дядя Ваня Молодцов, отец Жени, дружил с моим дядей Сережей, и такая дружба меж ними была, что каждому человеку на земле можно пожелать такого. Вечером, возвращаясь к тете Дуне, в очередной раз понимаю, что не сломлено в нашем народе бескорыстие, добросердечность, и очень этому радуюсь. Как-то в Братске шел на работу, смотрю, возле мусорных баков мужик копается. Подошел к нему и спрашиваю, как зовут. Говорит, Петром. Занимался он тем, что аккуратно складывал выброшенные книги в

коробку. «Я, - говорит Петр, - работаю трактористом в тайге. Вчера из леса приехал, пошел мусорное ведро выносить, вижу книги. Как же можно их выбрасывать. Вы, наверно, подумали, что я бомж? Лучше пять минут позора, но все разберу. Читать сам буду, и дети пусть читают».

Хорошие слова сказал Петр. Может, и мою книжку выбросят на помойку, и дай Бог, чтобы нашелся вот такой Петр.

Утром увидел, что горит лампадка. Был большой православный праздник Успенья Божьей матери. В этот день мы пошли на погост. Как и положено, находился он у церкви. Подойдя к ее стенам, поразился ровной кладке кирпича, совсем не тронутого временем. Перекрестившись перед входом, начал потихоньку обходить могилки. Бабушка Татьяна наказывала поближе к храму схоронить. Вот и довелось побывать на бабушкиной могилке, вот и, слава Богу. Потом Дуня показала дяди Ванину с тетей Машей могилки, Молодцовых и многих еще деревенских, которых я знал и любил. После погоста зашли к Евгению. Нина опять наставила целый стол. Потом поехали с Женей в Ардатов, ему надо было заправить машину, а заодно и показать мне окрестности. Когда закрыли крахмальный завод, вода в речке стала намного чище, даже рыбы развелось, говорит Женя и улыбается. В детстве мы ее ловили корзинками, а потом жарили с яйцами.

Пятнадцать лет назад жил у нас в Братске хороший деревенский парень Сергей Козлов, мы вместе с ним работали в радиаторном цехе, он бригадиром на линии по выпуску солнечных радиаторов, я сварщиком. Замечательное было время, завод гремел на всю страну, заработки высокие, а главное, люди вокруг были по-настоящему добры. На огромном здании вверху каждое утро появлялась бегущая строка, нередко бежала Серегина фамилия, и я радовался за земляка. Потом Сергей с женой уехали из Братска в Ардатов. Вот к нему-то мы и заехали с Женей. Обнялись, и как-то быстро это у нашего русского человека получается, за стол уселись. Вспомнили один забавный случай: на перекур я приходил к Сергею и Жене Фомину анекдоты рассказывать и поболтать. Спрашиваю как-то, откуда родом-то. Оказалось, с Горьковской области, Ардатовский район, Леметь. И не сговариваясь, громко закричали:

- Земляки! Такое не забудешь. Сергей с Женей с Луговки

были, я их не знал, а вот в Братске познакомились. Сейчас у Сергея просторный дом, двое детей, живет хорошо, даже продукция нашего завода у него в доме работает. Котел «Жарок». Вдохновленный встречей, я спел свою песню «Березка моя». Какая-то вселенская доброта живет в наших людях, и, что самое важное, это несказанное, это настоящее. Возвращаемся с Женей в деревню и вспоминаем, что Нину-то мы не

Анатолий Казаков О родимой Соровской сторонке

Page 124: Истоки №18

124

предупредили, что задержимся. Когда подъехали к предупредили, что задержимся. Когда подъехали к дому, вышла Нина, и на лице печаль. Я извинился, все дому, вышла Нина, и на лице печаль. Я извинился, все объяснил. Женя улыбнулся – и нет ее печали. Нина -объяснил. Женя улыбнулся – и нет ее печали. Нина -настоящая русская женщина, которая все понимает.

Но не все так хорошо было на родине. Уже перед Но не все так хорошо было на родине. Уже перед отъездом Женя повез меня в Дивеево. И видел я много отъездом Женя повез меня в Дивеево. И видел я много деревень, где о былой колхозной мощи напоминают деревень, где о былой колхозной мощи напоминают лишь разрушенные коровники и разграбленная лишь разрушенные коровники и разграбленная техника. Не сломаться людям позволяют лишь вечные техника. Не сломаться людям позволяют лишь вечные ценности: семья, любовь, дружба…

Давно я мечтал приехать в те места, где покоятся Давно я мечтал приехать в те места, где покоятся мощи святого Серафима Саровского. Приехал. мощи святого Серафима Саровского. Приехал. Храмы с золочеными куполами, церкви, одна краше Храмы с золочеными куполами, церкви, одна краше другой. Люди, по словам Евгения, отовсюду едут сюда другой. Люди, по словам Евгения, отовсюду едут сюда помолиться и прикоснуться к великому таинству. помолиться и прикоснуться к великому таинству. Вот и пришел мой черед. Подходим с Женей к мощам Вот и пришел мой черед. Подходим с Женей к мощам Серафима Саровского, преклоняемся. Возле гроба Серафима Саровского, преклоняемся. Возле гроба стоит монашка – спокойный взгляд, степенность, стоит монашка – спокойный взгляд, степенность, умиротворение. Шепчу:

- Слава Богу, жива православная Русь… Монашка посмотрела на меня и говорит вдруг: - А вы по мостику ходили? - Нет, а где он? - Идите, вам все покажут. Оказывается, вокруг величественных храмов в Оказывается, вокруг величественных храмов в

свое время святыми людьми была вырыта «канавка». свое время святыми людьми была вырыта «канавка». Сделан мостик. Идя по нему, я видел только молящихся Сделан мостик. Идя по нему, я видел только молящихся людей.

- Хорошо, что среди недели приехали, в выходные - Хорошо, что среди недели приехали, в выходные дни совсем не пробиться, - заметил Женя.

Потом был святой «Ключик» - водоем, из дна Потом был святой «Ключик» - водоем, из дна которого бьют очень холодные родники. Место которого бьют очень холодные родники. Место специально оборудовано - все сделано аккуратно, специально оборудовано - все сделано аккуратно, новыми досочками. Человек становился на лестницу новыми досочками. Человек становился на лестницу и потихонечку спускался в воду. Женя говорит, что и потихонечку спускался в воду. Женя говорит, что Никита Михалков, Валентина Толкунова и многие Никита Михалков, Валентина Толкунова и многие известные люди приезжали сюда и купались в святой известные люди приезжали сюда и купались в святой воде. Я тоже окунулся. Вода, как у нас в Ангаре, ледяная, воде. Я тоже окунулся. Вода, как у нас в Ангаре, ледяная, тонизирует. Женя тем временем набрал воды. Многие тонизирует. Женя тем временем набрал воды. Многие так поступают. Пьют на месте, пьют, везут больным, так поступают. Пьют на месте, пьют, везут больным, детям. Искупавшись в ледяной воде, люди молятся детям. Искупавшись в ледяной воде, люди молятся на крест с иконой Серафима Саровского, и видеть все на крест с иконой Серафима Саровского, и видеть все это - величайшая радость. Я тоже подошел к кресту, это - величайшая радость. Я тоже подошел к кресту, попросил: «Господи, сохрани и сбереги нашу матушку попросил: «Господи, сохрани и сбереги нашу матушку Россию, здоровья всем людям и веры в добро».

У нас в Братске в училище № 63 работает У нас в Братске в училище № 63 работает директором заслуженный педагог РФ – Пернай Н.В., директором заслуженный педагог РФ – Пернай Н.В., в его книге я прочитал, что добрым жить гораздо в его книге я прочитал, что добрым жить гораздо труднее, чем злым. Я всецело согласен с этим. Потому-труднее, чем злым. Я всецело согласен с этим. Потому-то и попросил у иконы Серафима Саровского веры в то и попросил у иконы Серафима Саровского веры в добро, прекрасно понимая, что путь этот будет очень добро, прекрасно понимая, что путь этот будет очень трудным.

Недалеко от Ардатова стоит село Надежино, Недалеко от Ардатова стоит село Надежино, название-то какое! Там живут дядя Боря и тетя Шура. название-то какое! Там живут дядя Боря и тетя Шура. У моего дяди Сережи есть жена, тетя Зина, дядя Боря У моего дяди Сережи есть жена, тетя Зина, дядя Боря ее родной брат. Детские воспоминания, да и много ее родной брат. Детские воспоминания, да и много

еще чего меня влекло в те края. Утром пошли с Дуней на Новую. Там утром и вечером автобус ходит до Ардатова. Дуня за мной как за маленьким ухаживала, но я не препятствовал этому, понимая, что это ей приятно. Доехав до Ардатова, я тут же сел в автобус до «Надежино». 30 лет здесь не был, и не мудрено, что не сразу нашел дом дяди Бори. Дуня, провожая в дорогу, напутствовала: «Спросишь – все покажут». Вижу, идет мужик внешне чем-то на легендарного Мулявина из «Песняров» похож, усы такие же, спрашиваю:

- Вы не знаете, где дядя Боря живет? Оказалось, он здешний председатель колхоза.

Решил проводить меня до дома дяди Бори. По дороге разговорились. Он сожалел, что колхоз развалился, горючка безумно дорогая, и никаких денег не хватит, чтобы поле засеять.. Я слушал и думал: сейчас по телевизору говорят, что раньше было все плохо. А тут председатель колхоза. Вот у кого надо спрашивать,а не у продажных телевизионщиков, для многих из которых слово совесть вообще ничего не значит. Когда великого артиста Михаила Ульянова спросили: «Что самое главное в жизни?», он ответил: «Совесть». Домик дяди Бори был красив и ухожен. Открывается занавеска, и вижу тетю Шуру, жену дяди Бори. Хоть и прошло много лет, я ее сразу узнал. «Вам кого?» – спрашивает.

- Я Толик, Настин сын, из Братска приехал. Тетя Шура заголосила: «Боря, Боря, вставай, погляди, кто к нам приехал». Вышел дядя Боря. Постаревший, но крепкий мужик. Обнялись, расцеловались. Сколько же всего в нас, людях, хранится. Одни живут, не растрачивая душу, другие наоборот. Второе мне больше по нутру. Как-то, еще в детстве, шел я с дядей Борей по картофельному полю, и дядя Боря наступил на ботву. Я и говорю:

- Дядя Боря, ты сдурел, что ли, на свеклину становишься.

Много было тогда смеху из-за моей детской наивности. Вот и сейчас, сидя за столом, с теплотой вспоминали мы этот случай. Выпив немного и закусив, говорю:

- Пойдем, дядя Боря, по селу пройдемся. – И вправду пройдитесь, - вторила мне баба Шура,-

а я еще чего-нибудь сготовлю. С детства запомнились надежинские пруды.

Славились они на всю округу карасями знатными и неподкупной какой-то доверчивостью перед человеком. За утро с дядей Борей, бывало, полведра карасей ловили. Бабушка тоже рыбалила. На палку в два метра привязывала метровую сеть, внизу груз, наверху колокольчик, - как только он зазвенит, попалась рыбка. Таких установок у нее было много, и местные мальчишки по-настоящему завидовали смекалистой бабушке. Сейчас, спустя много лет, я увидел другую картину и очень огорчился: пруды заросли, почти превратились в болото. Раньше,

Анатолий Казаков О родимой Соровской сторонке

Page 125: Истоки №18

125

сказал дядя Боря, колхоз их чистил, теперь некому. У памятника павшим в Великую Отечественную войну я был приятно удивлен, как хорошо все-таки сельчане все делали. Стоит большой солдат-победитель метров пяти в высоту, с солдатской накидкой, без головного убора, и смотрит куда-то вдаль. Тут же вечный огонь и гранитная доска с именами погибших надежинцев. Не в каждом райцентре есть такой памятник.

- Старый председатель постарался, – сказал дядя Боря.

Дальше по курсу – церковь. Даже во время войны не прекращалась в ней служба.

Вечером попили козьего молока (кроме коз, дядя Боря еще и пасеку держит). А утром я засобирался в дорогу. Дядя Боря с тетей Шурой уговаривали еще погостить, но отпуск-то не резиновый. Тетя Шура дала меда в дорогу. Мы идем по центральной улице, и дядя Боря горестно вздыхает:

- Помрем, и никто сюда жить не приедет, - и вдруг заявляет громко: - Скажи, Толик, сестре Зине, что я Шуру бросил и на другой женился.

На автобусной остановке все дружно засмеялись. Вот всегда он такой, дядя Боря. Веселый человек. Хорошо, что я навестил их. Будет что дома рассказать. Господи, как порой грустна жизнь, кажется, не выдержишь, сломаешься, и тут же, немного погодя, приходит радость. Долго еще в Надежино будут рассказывать старички друг другу: иди-ко, кто-то приезжал к Новиковым.

До отъезда в Братск оставалось совсем немного, и Женя, как будто чувствуя, что у меня на душе, свозил меня к другу детства Володе Молодцову. Володя жил в двухэтажном доме, занимался продажей сухого молока и масла. Весь день до вечера разговаривали, выпивали, закусывали, и было о чем поговорить. У Володи добрая замечательная жена, двое сыновей. Я искренне порадовался, что у него все в порядке. Молодцовы, Носовы, Кувановы, Новиковы, Козловы - как же вы все дороги моему сердцу. Земля крутится вокруг своей оси, а мы, люди, друг вокруг друга, независимо от того, где живем.

Вечером заехал младший брат Молодцовых, Леша, и мы вернулись в деревню. Утром зашел дядя Сережа Носов. С порога прокричал:

-Толька, а я тебя в баню ждал, выпивал, что ли?Соседи, дядя Сережа и Слава Кувановы, тоже

пригласили в баню. К ним приехал брат Валера, красивый, высокий спортивный парень. Вечером деревенская улица услышала долгожданные песни. Слава с дядей Сережей громко поют. Да и мне захотелось спеть. Как хорошо, что люди поют, в этот момент они добрее становятся. Долго в этот вечер не потухал свет в доме Кувановых. У дяди Сережи и тети Насти, наших дорогих соседей, есть сын, Сергей, жена у него в школе директором работает. Попросил ее почитать детям стихи. В школу с большим волнением шел: как

примут ребята, нужны ли им мои стихи? Но на встречу пришли все двадцать учеников с первого по девятый класс, и даже с детского сада детей привели. Как же я был тронут. Читал много и на разные темы, но в конце выступления прочитал стихотворение о Лемети. Одна учительница попросила потом переписать его на листочек. Как-то утром встал, пошел к колодцу набрать воды. Знал, что на деревне всего-то несколько стариков и старушек осталось, и не чаял кого-то встретить. И вдруг вижу, на покосившемся крылечке возле старого дома сидит старушка, глазами моргает. Я, говорит, сынок, ничего не слышу. Но поведала, что дети ее в Ардатов забирают, а она все равно в Леметь возвращается. Дома лучше. Возле колодца живут четыре старухи. Одна ходячая за тремя неходячими ухаживает. Какая чудная, хорошая бабушка! Не знаю, и откуда в человеке такое живет. Не погибай, деревня Лепеть, не погибай, деревня Луговка, не погибай, Новая, на коленях молю: живите! Не погибай, русский наш народ, много ты перенес, больше всех, пожалуй, на тебя свалилось горя, но все равно, живи, Святая Русь, живи, живи!

Пришел день отъезда, мучительный день. Отыскал книгу погибших нижегородцев, нашел там деда и отметил про себя: да, много Леметских молодцов голову сложило в Великой Отечественной, много. Передо мной мелькали фамилии, и возле многих местом жительства значилось – село Леметь. Дуня набрала целую корзину яблок. Пришел дядя Сережа Носов, выпили с ним, он захмелел сильно и посетовал опять, что Клавдию, жену, жалко. Моя мама, когда приезжала в деревню, я знал это, всегда угощала дядю Сережу, вот и я продолжил мамину традицию.

С утра Дуняша наварила мяса в дорогу. Сели на лавочку перед отъездом, заплакала. Хуже всего это для меня, когда женщина плачет. Опять одна, родной ты мой человек, остаешься. Сколько ни звал ее с собой, не поехала. Говорит, что здесь помирать. Не разорвешься на две части. И это суровая правда жизни.

С двумя сумками и корзиной яблок пошел на Новую. Посидели немного у Жени. Нина предложила выпить, но в дорогу не хотелось, все внутри ходуном ходило. Пообедав, вышел на улицу. Посмотрел на церковь, и Дуня, заметив мой восхищенный взгляд, сказала:

- Пресвятая троица… Говорила Дуня о церкви, а я почему-то подумал о

Лемети с ее «пресвятой троицей» - Новой, Луговкой и Деревней. Эти места вдоль и поперек исхожены Серафимом Саровским.

Анатолий Казаков О родимой Соровской сторонке

Page 126: Истоки №18

126

«Нет у нас запасной Родины, нет другой жизни, «Нет у нас запасной Родины, нет другой жизни, значит, надобно всё вытерпеть и пережить ради значит, надобно всё вытерпеть и пережить ради того, чтобы обиходить, спасти эту забедованную, того, чтобы обиходить, спасти эту забедованную, ограбленную, почти убитую землю, на которой нам ограбленную, почти убитую землю, на которой нам выпало жить, наладить жизнь, которой наградил выпало жить, наладить жизнь, которой наградил нас Создатель, – второй жизни не будет, сохранить нас Создатель, – второй жизни не будет, сохранить в себе душу, ради того, чтобы во всём и во всех в себе душу, ради того, чтобы во всём и во всех она была веки вечные жива…»

Виктор Петрович Астафьев

После светлого праздника Пасхи мой друг и После светлого праздника Пасхи мой друг и главный редактор газеты «Сибирский характер» главный редактор газеты «Сибирский характер» Сергей Маслаков, зная моё душевное отношение Сергей Маслаков, зная моё душевное отношение к творчеству Василия Макаровича Шукшина к творчеству Василия Макаровича Шукшина и Михаила Сергеевича Евдокимова, совсем и Михаила Сергеевича Евдокимова, совсем неожиданно для меня предложил съездить неожиданно для меня предложил съездить на Алтай, на родину этих Великих русских на Алтай, на родину этих Великих русских самородков.

У Сергея в поселке Санниково живёт мама, У Сергея в поселке Санниково живёт мама, Вера Платоновна, и это, конечно же, многое Вера Платоновна, и это, конечно же, многое облегчало. От Братска до Новосибирска сутки облегчало. От Братска до Новосибирска сутки ехали поездом. На огромном Новосибирском ехали поездом. На огромном Новосибирском вокзале взяли такси. Можно, конечно, было вокзале взяли такси. Можно, конечно, было подождать утреннюю электричку до Барнаула, но подождать утреннюю электричку до Барнаула, но Сергея было не удержать. Все четыре часа пути он Сергея было не удержать. Все четыре часа пути он душевно беседовал с водителем, который поведал душевно беседовал с водителем, который поведал нам о том, что приходилось и ему однажды нам о том, что приходилось и ему однажды подвозить Михаила Евдокимова.

- Весёлый был человек, – говорил таксист. Неожиданно Сергей закричал:– Толик, вот он, Алтай.Оказалось, что мы переехали границу Оказалось, что мы переехали границу

Новосибирской области и попали в Алтайский Новосибирской области и попали в Алтайский край.

Я же, жадно вглядываясь в местную природу, Я же, жадно вглядываясь в местную природу, вижу, что здесь и впрямь как-то всё необычно. У вижу, что здесь и впрямь как-то всё необычно. У нас, напри-мер, в Братске, сосны гладкоствольные, нас, напри-мер, в Братске, сосны гладкоствольные, на Алтае же они очень кустисты, словно ёлки. От на Алтае же они очень кустисты, словно ёлки. От Сергея я узнал, что здесь нет Гидроэлектростанций, Сергея я узнал, что здесь нет Гидроэлектростанций, и местные речки Бия и Катунь сохранили свою и местные речки Бия и Катунь сохранили свою первородную красоту и рыбу. У нас же, в Братске, первородную красоту и рыбу. У нас же, в Братске, когда построили ГЭС, исчезли многие ценные когда построили ГЭС, исчезли многие ценные породы рыб. За цивилизацию мы заплатили ещё породы рыб. За цивилизацию мы заплатили ещё и своим здоровьем по полной программе, но, и своим здоровьем по полной программе, но,

слава Богу, «нет худа без добра». Преодолевая сотни километров, электричество с Братской ГЭС поступает на Алтай.

Подумать только: на земле, по которой я сейчас еду, родились и жили Иван Пырьев, Василий Шукшин, Михаил Евдокимов, Валерий Золотухин, Нина Усатова, Александр Панкратов-Чёрный, Алексей Булдаков, Герман Титов, Геннадий Михасенко и ещё очень многие воистину талантливейшие люди этого Волшебного края.

По прибытии в Алтайскую вотчину и немного отдышавшись после дороги, мы с Сергеем и его мамой Верой Платоновной отправились на местное поселковое кладбище. Оказалось, что приезд наш выпал на родительский день. На погосте растут одни берёзы, которым нет конца и края. Суетятся люди возле могилок, бегают вокруг малые дети. Взрослые их, конечно же, немного поругивают, а те и не понимают за что, ведь кругом первозданная природа… Помянувши бабушку Сергея, отправляемся в посёлок. Чудесные супы Веры Платоновны быстро приводят наши организмы в полный порядок.

Сергей ещё с вечера заказал на утро такси. И вот мы уже едем в село Сростки, на малую родину Василия Макаровича Шукшина… Господи, ведь я умом понимаю, что это всё сейчас со мною происходит, но не верится ещё и потому, что душевное состояние, порой, и объяснить-то невозможно. Мы едем вчетвером: Сергей, я, Вера Платоновна и её давняя подруга. Проезжая одну из деревень, замечаю название «Полковниково» и памятник в виде ракеты, устремлённой в небо. Вера Платоновна, непринуждённо и ласково, сообщает мне, что это малая родина космонавта Германа Титова, а вокруг бескрайние алтайские поля, леса, реки. Всё это, как по волшебству, навивают в моей голове слова из песни, которую исполнял Михаил Евдокимов, «что вскормлен алтайскою пашнею и вечно пред нею в долгу». В этой замечательной песне есть и такие слова: «Пылай по забокам, смородина, росистое утро, пылай…» Так вот, что такое «забока», я узнал именно здесь. Оказалось, что весною, когда речки разливаются, по бокам их

Шукшино-Евдокимовский АлтайШукшино-Евдокимовский Алтай

Page 127: Истоки №18

127

растёт смородина – это и есть «забока». Об этом мне рассказал друг Сергея Виктор. Говорил он с огромной любовью к родному краю. Великое людское счастье, что есть на земле родственные души, потому как отчаяние зачастую доводит до полного исступления, и, когда приходит нечаянная радость, вдруг понимаешь простую, а вместе с тем и сложную истину, что плохого и хорошего в человеке всего по половине. Вот только какую половину каждый в себе разовьёт? И помоги нам, Господь, постигнуть, что такое добро…

Спустя некоторое время, водитель говорит, что вскоре будем проезжать то место, где погиб Михаил Евдокимов. Звали таксиста Григорием, и он, без слов, понял, что на этом месте будет привал. Совсем близко от трассы растёт средних размеров берёза, принявшая на себя удар автомобиля, на котором ехал воистину народный губернатор Алтайского края. Дерево это до половины обвешано разноцветными цветами, где и прикреплён портрет Михаила Евдокимова со словами «Помним, любим». Рядом лежит большой камень. На этом самом месте и погиб всенародно признанный артист, любимый Богом и простыми людьми Михаил Сергеевич Евдокимов. Неподалёку выстроена часовня с ликом Пресвятой Богородицы. По многочисленным свечам понимаю, что место это, слава Богу, не пустует, а проезжающие по трассе водители протяжно сигналят, словно подтверждая, что мы помним тебя, дорогой наш человечище. Зайдя в часовню и опустившись на колени, читаю молитву «Отче наш». Народную память не купишь за деньги. Василий Макарович Шукшин говорил: «Только народ знает правду». И вспоми-ная, что оставил этот удивительный человек после себя, каждой клеточкой своего организма вновь и вновь проникаешься чудотворной любовью

к родному отечеству, к нашей многострадальной, но по праву Великой родине – Матушке России.

Быстро миновав старинный город Бийск, оказываемся на знаменитом Чуйском тракте. Вот и село Сростки. Сергей просит водителя остановиться возле библиотеки, где когда-то была школа, в которой преподавал молодой учитель Василий Шукшин.

Подхожу к старинному, одноэтажному дому, целую его брёвнышки, захожу вовнутрь. Очень приветливо встретила нас библиотекарь. Не удержавшись от нахлынувших на меня чувств, прочитал ей и стоявшей рядом девушке своё стихотворение, посвящённое памяти Василия Макаровича Шукшина.

«История жизни – такая судьба.Жила вот в деревне простая семья,Сажала картошку, а яблони свет -Как радовал взгляд лепестков белый цвет.

Деревня и люди, живите в ладуИ тёплого хлеба подайте к столу,И русская печка едой угостит,А песня нас всех от невзгод защитит.

За всех стариков, за детей и за матьГармошечка сладко нам будет игратьПро край наш российский, берёзовый край.Почаще встречаться, Судьба, позволяй.Вы, дети, хранители тех берегов.Россия одна, берегите сыновИ так же, как деды, любите страну.Завет стариков не забыть никому.»После этого подарил им в библиотеку свою

Анатолий Казаков Шушенско-Евдокимовский Алтай

Page 128: Истоки №18

128

книгу «Святодавняшняя Русь», в которой имеется книгу «Святодавняшняя Русь», в которой имеется моя переписка с женой Василия Ивановича Белова, моя переписка с женой Василия Ивановича Белова, Ольгой Сергеевной.

В письмах Ольга Сергеевна сообщала, что, к В письмах Ольга Сергеевна сообщала, что, к великому сожалению, Василий Иванович очень великому сожалению, Василий Иванович очень болен и не работает творчески. Эти два Великих болен и не работает творчески. Эти два Великих русских писателя, Василий Макарович Шукшин русских писателя, Василий Макарович Шукшин и Василий Иванович Белов, были настоящими, и Василий Иванович Белов, были настоящими, воистину, верными друзьями, сделавшими воистину, верными друзьями, сделавшими столько, что тут уж дай бы, Господь, осмыслить столько, что тут уж дай бы, Господь, осмыслить всё это исконно русское литературное наследие.

Попрощавшись с добродушной хранительницей хранительницей библиотеки, мы отправились к дому, где жила мама библиотеки, мы отправились к дому, где жила мама В. М. Шукшина, Мария Сергеевна. Строение, В. М. Шукшина, Мария Сергеевна. Строение, слава Богу, находится в хорошем состоянии, и слава Богу, находится в хорошем состоянии, и это, несомненно, радует душу. Внутри стоит это, несомненно, радует душу. Внутри стоит выбеленная русская печь, рядом старинный выбеленная русская печь, рядом старинный самовар, дореволюционный утюг, чугуны, ухваты. самовар, дореволюционный утюг, чугуны, ухваты. Подумать только, ведь деревенская утварь до боли Подумать только, ведь деревенская утварь до боли проста, но как она притягивает человеческую душу проста, но как она притягивает человеческую душу и сердце. Это всё очень и очень нужно каждому из и сердце. Это всё очень и очень нужно каждому из нас, ибо без памяти мы не имеем права называть нас, ибо без памяти мы не имеем права называть себя людьми. Я знаю, что это высказывание не себя людьми. Я знаю, что это высказывание не ново, но оно потрясающе точное.

Отпустив нашего водителя Григория Отпустив нашего водителя Григория пообедать, поднимаемся на прославленную в поднимаемся на прославленную в рассказах В. М. Шукшина гору под названием Шукшина гору под названием Пикет. Любуюсь Сростками, ведь с этой природной Пикет. Любуюсь Сростками, ведь с этой природной возвышенности они так хорошо видны. Я, конечно возвышенности они так хорошо видны. Я, конечно же, знал, что наверху стоит памятник, и с нетерпением же, знал, что наверху стоит памятник, и с нетерпением ждал встречи с ним. И вот ещё издали показались ждал встречи с ним. И вот ещё издали показались сначала голова, потом могучие плечи, а затем и сначала голова, потом могучие плечи, а затем и весь Василий Макарович Шукшин. Громадный весь Василий Макарович Шукшин. Громадный памятник предстал пред нашим взором. Писатель памятник предстал пред нашим взором. Писатель сидит на огромном камне в солдатском одеянии с сидит на огромном камне в солдатском одеянии с босыми ногами. Внизу на памятнике надпись «С босыми ногами. Внизу на памятнике надпись «С любовью от русских людей». Высотою всё это любовью от русских людей». Высотою всё это действо, пожалуй, более семи метров, а шириною действо, пожалуй, более семи метров, а шириною более трёх. Вдумчивый взгляд великого русского более трёх. Вдумчивый взгляд великого русского

писателя, режиссёра, писателя, режиссёра, актёра и сценариста актёра и сценариста устремлён на родные устремлён на родные Сростки. Эта очень Сростки. Эта очень в ы р а з и т е л ь н а я в ы р а з и т е л ь н а я печаль деревенского печаль деревенского человека будоражит человека будоражит душу. Мой друг Мой друг Сергей, подойдя к Сергей, подойдя к памятнику, не смог памятнику, не смог удержать мужских слёз. удержать мужских слёз. Я же тем временем же тем временем становлюсь на колени на колени и, достав из кармана кармана

икону с образом Серафима Саровского, читаю молитвы…

Недалеко от памятника, чуть ниже на горе, располагаются лавочки и уличная сцена. Спустившись туда, мама Сергея, Вера Платоновна, неожиданно для меня просит спеть чего-нибудь. Поднимаюсь на деревянный подмосток, на котором в разные времена выступали и выступают по сей день известные деятели культуры, такие, как Никита Михалков, Валентин Курбатов, Валентин Распутин и многие другие. Это всё, конечно же, каким-то образом повысило мою личную ответственность за всё происходящее вокруг. Для меня было большой честью исполнить там песню Михаила Евдокимова «На горе, на горушке». Две бывшие такие замечательные колхозницы и подошедший Григорий аплодируют, а мне в это время хочется почему-то молчать, любоваться просторами, бескрайностью отцовской земли.

Видел я и то, как поднимается в гору к Василию Макаровичу простой народ. Без всякой рекламы идут и едут сюда люди отовсюду. Об этом наше современное телевидение, к великому сожалению, умалчивает.

В который раз восхищаюсь людской мудростью. Это понимание идёт из глубины русской души от тех, кто любит Святую Русь по-настоящему, непоколебимо, твёрдо и ласково.

Спасибо тебе, дорогой Сергей, за то, что свозил меня на Алтай, да и ещё и за свой счёт, ибо ты знаешь, что деньги все я потратил на свою книгу, чтобы раздать её людям, чтобы по таким крохотным колоскам как могу, как умею передавать память о таких воистину народных писателях, как Михаил Александрович Шолохов, Василий Макарович Шукшин, Василий Иванович Белов, Виктор Петрович Астафьев, Валентин Григорьевич Распутин, Валентин Яковлевич Курбатов и т. д.

Анатолий Казаков Шушенско-Евдокимовский Алтай

Page 129: Истоки №18

129

Когда мы спускались с горы Пикет, у меня было такое ощущение, что Василий Макарович провожает нас своим притягательно волшебным взглядом. И вот вроде бы и отошли довольно приличное расстояние, но памятник виден почти отовсюду. Как же всё-таки поразительно и тонко сделана эта великая работа скульпторов. Низкий поклон Вам, дорогие создатели, этого воистину народного образа, осуществлённого в этом изваянии.

Спустившись с Пикета, словно вдобавок ко всем впечатлениям, повстречались мы с огромным, но показавшимся нам добродушным псом. Одновременно встречая и провожая нас, он вилял своим хвостом, проникая в наши души доверчивым взглядом.

Побывали мы и в музее любимого нашего человека. Всероссийский мемориальный музей-заповедник В. М. Шукшина был открыт более тридцати лет назад. За эти годы его посетило более пятисот тысяч человек. После смерти Василия Макаровича в 1974 году многие писатели и деятели культуры загорелись идеей провести на горе Пикет Шукшинские чтения,, и, начиная с 1976 года по сей день, ближе к 25 июля в субботу и воскресенье в Сростки приезжают многие известные люди и простые почитатели таланта Василия Макаровича. И как всё же замечательно, что это всё есть в нашей жизни, ведь приезжают сюда и из зарубежных стран, а это, несомненно, говорит о величии русской литературы, её безусловной святости. Вот только бы нам, живущим ныне, почаще задумываться о том, какую великую роль в жизни нашей страны сыграло её величество, исконная деревня. Слава Богу, что большая часть народных писателей, актёров, режиссеров и т. д. являются выходцами из деревни. Именно оттуда их нравственная сила, простота изложения, которые, несомненно, являются хранителями русской духовной культуры.

И вот мы уже едем обратно в Санниково. Все пятером молчим, перевариваем увиденное. Снова смотрю на поля. В голове почему-то строчки стихов Сергея Есенина, Николая Рубцова, Виктора Бокова, Владимира Кострова, песни Людмилы Зыкиной.

Ох! Не прост ты, край родной. Мудрее тебя вряд ли сыщешь на белом свете, да и не нужно искать. Надо жить на родимой сторонушке, растить детей, внуков, но главное рассказывать им о деревне, ибо это свято. Ведь в душах человеческих много чего

бродит, но Господь наш Иисус Христос прощал даже отпетых разбойников. Вот где величие. Этому надо учиться, чтобы постигать жизнь. Господи, какое же всё-таки счастье, что я русский, но это и огромная ответственность перед богом и самим собою. Чего ты оставишь после себя, что сделаешь, а главное, постигнешь ли добро?

О мысли, Вы держитесь в моей голове, не расплескайтесь, ибо уже хочу об этом написать.

Сергей приболел и остался пожить у мамы. Провожала меня Вера Платоновна. На прощание обнимаю и целую этого замечательного человека.

За окном электрички мелькает алтайский пейзаж. В мыслях вновь и вновь звучит песня Михаила Евдокимова:

«Горами, лугами, озёрамиВстаёт предо мною Алтай.Лесами, степными просторамиБогат и красив этот край…

Пылай по забокам, смородина,Росистое утро, пылай.Мой край для меня - это Родина,А родина - это Алтай.

Бывает порой бездорожье,Распутье на талой земле, Но встретят меня по-хорошемуИ в городе, и на селе.

Я памятью полон вчерашнеюИ помню на каждом шагу,Что вскормлен алтайскою пашнеюИ вечно пред нею в долгу»

Я плачу, но совсем не стыжусь слёз, ибо они очищают душу и говорю: «До свидания, Великий русский Алтай!»

24 июня 2011 г.

Анатолий Казаков Шушенско-Евдокимовский Алтай

Page 130: Истоки №18

130

Подруге Подруге

По телевизору шел праздничный концерт, По телевизору шел праздничный концерт, посвященный Дню милиции. Любовь Алексеевна, удобно посвященный Дню милиции. Любовь Алексеевна, удобно устроившись в мягком кресле, смотрела концерт и устроившись в мягком кресле, смотрела концерт и листала очередную книгу, купленную накануне. Концерт листала очередную книгу, купленную накануне. Концерт она смотрела, а вот праздник этот не любила. Тому были она смотрела, а вот праздник этот не любила. Тому были очень веские причины. Когда-то служба, которая должна очень веские причины. Когда-то служба, которая должна защищать людей, сыграла злую шутку в судьбе Любови защищать людей, сыграла злую шутку в судьбе Любови Алексеевны. С тех пор прошло более тридцати лет, и многих Алексеевны. С тех пор прошло более тридцати лет, и многих тех работников правопорядка нет уже в живых, а в памяти тех работников правопорядка нет уже в живых, а в памяти нет- нет, да и вспыхнут эпизоды далеких событий.

Каждому человеку хочется быть счастливым, Каждому человеку хочется быть счастливым, особенно в молодости, когда еще все впереди и можно особенно в молодости, когда еще все впереди и можно строить планы на будущее. Вот и Люба хотела, чтобы строить планы на будущее. Вот и Люба хотела, чтобы в ее жизни все было хорошо. Она была молоденькой, в ее жизни все было хорошо. Она была молоденькой, хорошенькой и хотела, чтобы у неё тоже было счастье в хорошенькой и хотела, чтобы у неё тоже было счастье в жизни, несмотря на то, что она развелась со своим мужем и жизни, несмотря на то, что она развелась со своим мужем и имела маленького сына. В браке она была недолго, родила имела маленького сына. В браке она была недолго, родила ребенка, и на этом ее замужество закончилось. Муж оказался ребенка, и на этом ее замужество закончилось. Муж оказался настолько деспотичным, что Любин отец, навестив её, не настолько деспотичным, что Любин отец, навестив её, не смог простить зятю издевательств над дочерью и забрал их смог простить зятю издевательств над дочерью и забрал их с ребенком в родительский дом.

Люба имела диплом и не собиралась сидеть на шее Люба имела диплом и не собиралась сидеть на шее у родителей, а сразу же устроилась на свою прежнюю работу, у родителей, а сразу же устроилась на свою прежнюю работу, в отдел труда на швейную фабрику. На фабрике местный в отдел труда на швейную фабрику. На фабрике местный комитет помог получить небольшую квартирку, которая комитет помог получить небольшую квартирку, которая состояла из маленькой кухни и небольшой комнаты. Старый состояла из маленькой кухни и небольшой комнаты. Старый дом имел четыре квартиры, по две с каждой стороны. Все дом имел четыре квартиры, по две с каждой стороны. Все удобства на улице. Вода в колодце через два дома. Отопление удобства на улице. Вода в колодце через два дома. Отопление печное, а дрова в сарайчике, чтобы не заносило снегом. Дом печное, а дрова в сарайчике, чтобы не заносило снегом. Дом был продуваемый со всех сторон, и печку приходилось был продуваемый со всех сторон, и печку приходилось топить два раза в день. Но Люба была счастлива оттого, что топить два раза в день. Но Люба была счастлива оттого, что имела свой уголок, где была сама себе хозяйкой.

Каждому хозяину квартиры полагался участок земли Каждому хозяину квартиры полагался участок земли под огород, что было очень кстати.

Квартира долго стояла пустой и требовала ремонта. Квартира долго стояла пустой и требовала ремонта. Отец провел новую электропроводку, отремонтировал Отец провел новую электропроводку, отремонтировал двери и крылечко, а мама помогла с побелкой. Всё остальное двери и крылечко, а мама помогла с побелкой. Всё остальное Люба делала сама. Маленькая квартирка засияла чистотой, Люба делала сама. Маленькая квартирка засияла чистотой, свежестью и зажила новой жизнью. Дворик был очищен от свежестью и зажила новой жизнью. Дворик был очищен от всякого хлама, окна окрашены светлой краской и выглядели всякого хлама, окна окрашены светлой краской и выглядели очень нарядными. Крылечко заиграло от свежей краски очень нарядными. Крылечко заиграло от свежей краски так, что на нем хотелось сидеть целыми днями и греться на так, что на нем хотелось сидеть целыми днями и греться на солнышке. Но самое главное было то, что рядом с домом солнышке. Но самое главное было то, что рядом с домом была и работа, и детский садик, куда стал ходить маленький была и работа, и детский садик, куда стал ходить маленький Саша.

Когда Люба навела порядок, то стало уютно и очень Когда Люба навела порядок, то стало уютно и очень мило. Жизнь стала налаживаться.

Был разгар рабочего времени, когда Любе срочно Был разгар рабочего времени, когда Любе срочно понадобилось пойти к директору фабрики и решить понадобилось пойти к директору фабрики и решить

вопросы о премировании рабочих. Директором была сестра ее одноклассницы.

Люба зашла в кабинет и увидела молодого мужчину, который весело разговаривал с директрисой. Он мельком взглянул на Любу и продолжил разговор. Решив свои дела, Люба ушла.

Через несколько дней Люба снова пришла к директрисе и увидела этого же мужчину, но уйти ей не удалось. Директриса пригласила Любу присесть и посмотрела на мужчину, который стал очень внимательно разглядывать Любу, а потом спросил, не знакомы ли они? Люба вначале удивилась, а потом стала что-то вспоминать и даже рассмеялась.

- Дима, это вы? Вас не узнать, вы такой представительный, ведь прошло так много лет, когда мы учились с вами в одной школе. Вы же были в одиннадцатом классе, а я только в пятом. Я вас тогда жутко боялась. Вы третий год ходили в одиннадцатый класс, и мне казалось, что вы никогда его не закончите. Об этом вся школа говорила. А мама ваша была как вольнослушатель в школе.

- Да уж, было дело, третий год ходить в один класс совсем не хотелось, матушка почти за руку водила. Потом сразу в армию пошел.

В разговор вмешалась директриса и сказала, что Дмитрий Семенович - начальник ее мужа, а пришел он к ней, чтобы заказать себе костюм. Когда Люба заходила в прошлый раз, Дмитрий Семенович поинтересовался о ней и захотел ее еще раз увидеть.

Так завязался общий разговор, в котором выяснились интересные моменты из школьной жизни Любы и Димы.

Дима, он же Дмитрий Семенович, закончил после армии техникум и получил интересную специальность «Изыскание и строительство железных дорог». Полгода тому назад он был переведен из Иркутска в свой родной городок и работал в системе МПС начальником автоколонны, где работал водителем и муж директрисы. В Иркутске у Дмитрия была квартира, в которой осталась жить его жена с двумя детьми. Он оставил им все, чтобы они нормально жили, и возвращаться в семью не собирался. Последний курс техникума заканчивал заочно, так как перед этим он был осужден на два года за драку в одном из ресторанов города. В настоящее время Дмитрий жил у своего дяди.

Для Любы такая богатая биография была неожиданностью, хотя одноклассники Дмитрия вместе с ним не один раз разбирались в школе на педсовете.

Воспоминаниям подошел логический конец, и Дмитрий стал прощаться. Директриса напомнила, что костюм будет готов через два дня, так что можно будет его забрать, а заодно и встретиться еще раз и посмотрела на Любу, которая смущенно улыбнулась и вышла из кабинета.

В отделе труда вместе с Любой работала рыженькая нормировщица Маша, которая была разведена и имела сына, но она была старше Любы лет на восемь. У Маши

ДЕНЬ МИЛИЦИИДЕНЬ МИЛИЦИИ

Людмила КалиновскаяЛюдмила КалиновскаяЛюдмила КалиновскаяЛюдмила Калиновская

Людмила Калиновская - член межрегионального Союза писателей , автор ряда книг стихов и Людмила Калиновская - член межрегионального Союза писателей , автор ряда книг стихов и прозы. Родилась в п. Решоты Нижнеингашского района Красноярского края. Живет в Петропавловск-прозы. Родилась в п. Решоты Нижнеингашского района Красноярского края. Живет в Петропавловск-Камчатске.

Page 131: Истоки №18

131

на голове были мелкие рыженькие кудряшки, она была высокая и худая. Одевалась опрятно, но скромно. Маша сидела напротив Любы и иногда делилась с ней своими женскими секретами.

Вернувшись от директрисы, Люба занялась своими делами, а Маша с радостным видом сообщила, что у нее вечером будет свидание с очень симпатичным парнем, с которым она встречалась когда-то, но вот замуж он её не взял, куда-то уехал и пропал. А тут вдруг она его встретила здесь, на фабрике и, разговорившись с ним, пригласила его в гости, а он согласился по старой дружбе. Люба выслушала и ничего не ответила. Что тут скажешь, каждому хочется своего куска счастья, а Маша жила бедненько, ей было тяжело.

На следующее утро, как обычно, Люба пришла на работу и занялась своими делами. Маша сидела недовольная и что-то бурчала себе под нос, просматривая отчеты заведующей складом. Потом она подняла голову от отчета и на весь отдел сказала, что ее дружок вчера так и не пришел на свидание, хотя она его ждала и даже ужин приготовила. Весь день прошел в разных делах и разговорах о подлых мужиках. Перед концом рабочего дня в отдел зашла директриса и попросила Любу зайти к ней в кабинет. Люба пошла за директрисой и увидела Дмитрия. Он сидел в кресле, а на столе стояла бутылка шампанского и лежала открытая коробка конфет. Когда Люба вошла, Дмитрий встал и поздоровался. Он решил поблагодарить за быстрый пошив костюма, а заодно встретиться с Любой. Директриса, с которой Люба была больше в дружеских отношениях, чем в деловых, сказала, что Дмитрий Семенович хочет знать, где Люба живет. Он хочет прийти к ней и познакомиться поближе. Если хочет, пусть скажет адрес, потому что Дмитрий Семенович сейчас уедет по делам, а вечером приедет. Люба очень удивилась такому повороту событий, но адрес сказала. Объяснила, что это рядом с фабрикой, через одну улицу. После этого она пошла в детский садик за Сашей.

Вечером, когда Люба с Сашей смотрели мультики, возле дома остановилась странного вида машина и в их дверь постучали. Люба открыла дверь и увидела на крылечке Дмитрия, который держал в руках большой пакет. Он был в шляпе, поэтому выглядел очень элегантно. Дмитрий зашел, увидел Сашу и познакомился с ним, угостив большой шоколадкой. Люба поставила чай, а Дмитрий достал содержимое из пакета. Он принес много вкусного, от чего Люба засмущалась.

Пили чай, пили вино, много говорили, что-то вспоминали. Дмитрий даже вспомнил случай, когда в школе один мальчишка грыз кусок сахара, который уже стал круглым, и его невозможно было укусить. Тогда мальчишка вышел на крыльцо школы и решил этот кусок выбросить. Когда он с размаху бросил сахар, то в этот момент из-за угла выскочила маленькая Люба, кусок угодил ей в голову возле виска. Школьная медсестра перевязала Любе рану, и из Любы сделали «героиню». Когда эта «героиня» вернулась из школы домой, она страшно перепугала маму.

Время быстро пролетело, маленький Саша уже спал, а за окном в небе повисла любопытная луна, которая пыталась заглянуть в маленькую квартирку. Дмитрий уходить не собирался, но Люба настояла, и ему пришлось уйти.

На следующий день на работе Люба никому ничего не сказала, но директриса сама поинтересовалась, поэтому пришлось признаться, что Дмитрий был у неё.

Наступил вечер, и снова Дмитрий появился в ее

доме. Решительным тоном он сказал, что ходить целый год возле Любы он не собирается. Она очень ему нравится и лучше её ему не найти, да он и не собирается никого искать. Через несколько дней они поехали к Любиным родителям. Когда отец Любы увидел Дмитрия, то сразу же сказал, что этого парня он помнит по его проделкам еще со школы. Люба ничего не стала говорить, так как выбор был уже сделан.

Маша сидела за столом недовольная жизнью. Работала, не поднимая головы. Она и не предполагала, что ее бывший парень живет у Любы, а Люба не знала о том, что именно Дмитрия Маша ждала к себе в гости. Рано или поздно все раскрывается. В один из рабочих дней директриса зашла в отдел труда и громко сказала, что Любаша выходит замуж. Посыпались вопросы: кто он, откуда. Тут-то все и раскрылось. Маша вся побелела от таких новостей. Сказала что-то очень колкое в Любин адрес, но Люба, сама того не ожидая, отнеслась к ситуации с юмором и ответила так, что никто не смог ей что-либо возразить, и Маша поняла, что ее кинули во второй раз.

Выйти замуж официально не получалось: у Дмитрия не было развода. Этот вопрос надо было решать, и Дмитрий стал оформлять документы, а поскольку он был всегда занят, то дело двигалось медленно. Приходилось ждать. Но жизнь продолжалась, и Люба была счастлива. Её статус сразу поднялся в глазах сослуживцев и подруг. Еще бы! Дмитрий был нужен всем, начиная от рабочих на вверенном ему предприятии до городской администрации. Кому-то нужен самосвал, кому-то бульдозер, нужна техника для отсыпки дорог или вывоза срочных грузов. Все обращаются к Дмитрию Семеновичу, а уж благодарят-то как щедро! Коньяк, водка, шампанское – всё это не переводилось в сейфе начальника автоколонны.

С фабрики Любаша вскоре уволилась. А дело было так: ей позвонили из городской администрации и предложили работу. Предложений было два, а времени на раздумье дали одни сутки. Дома, в маленькой квартирке, состоялся семейный совет, и Дмитрий, как человек более опытный в таких делах, подсказал, какое место лучше и для неё, и для семьи. Люба уволилась и больше не видела косых Машиных взглядов, которая была влюблена в Дмитрия еще с юности. Конечно, если бы не Дмитрий, то Любе никто бы не звонил и ничего не предлагал.

Семейная жизнь налаживалась. Маленькая квартирка стала еще краше оттого, что в ней сделали очередной ремонт. Дима привез свои вещи и мебель. Подарил Любе обручальное кольцо и серьги. Люба теперь работала не в отделе труда, а была правой рукой своего нового начальника. Все шло так, как и хотелось. Кроме того, Дима встал на очередь на получение квартиры, которую обещали выделить в профкоме МПС в благоустроенном микрорайоне.

Весной Дима был занят огородом. Вычистил весь мусор, оставленный предыдущими хозяевами квартиры, вскопал грядки, и Люба сеяла редиску, морковку и всякую зелень, а потом они вместе посадили картошку. Огород был в идеальном порядке от заботливых рук хозяев. Дима смастерил сарайчик и сделал на зиму запас березовых дровишек. Отремонтировал заброшенную летнюю кухню, в которой проводили все лето, а зимой хранили заготовки с огорода. Кухня была просторная, и в ней была печка, которую можно было топить и греться, когда летом на улице было пасмурно и дождливо. Поставили старую кровать, на которой маленький Саша, вместе с Димой, часто спал на ней под монотонный шепот дождя. Как любая хозяйка, Люба всегда была занята делами: готовила, убирала, стирала, находила

Людмила Калиновская День милиции

Page 132: Истоки №18

132

всегда себе работу по дому. Делала заготовки на зиму. Не всегда себе работу по дому. Делала заготовки на зиму. Не забывали и о родителях. К Диминым родителям ездили на забывали и о родителях. К Диминым родителям ездили на машине на несколько дней. Отец, бывший военнослужащий, машине на несколько дней. Отец, бывший военнослужащий, был на пенсии. Мама занималась домашними делами, была был на пенсии. Мама занималась домашними делами, была еще бабушка, которой было девяносто лет, но она была еще бабушка, которой было девяносто лет, но она была шустрая и в здравом рассудке.

Любиным родителям надо было вывезти дрова из Любиным родителям надо было вывезти дрова из лесной делянки, завезти стройматериалы, достроить баньку. лесной делянки, завезти стройматериалы, достроить баньку. Потом умер Любин отец, который давно болел. Дима Потом умер Любин отец, который давно болел. Дима помогал всем, чем мог. После похорон отца Люба старалась помогал всем, чем мог. После похорон отца Люба старалась окружить заботой маму, чтобы той легче было пережить окружить заботой маму, чтобы той легче было пережить тяжелое горе.

Время шло, и всякое происходило в жизни Любы Время шло, и всякое происходило в жизни Любы и Димы. Как в каждой семье, были и раздоры. Димина и Димы. Как в каждой семье, были и раздоры. Димина должность и его возможности по оказанию услуг населению должность и его возможности по оказанию услуг населению требовала железной силы воли и стальных нервов. требовала железной силы воли и стальных нервов. Контингент его работников был самый разный, как и Контингент его работников был самый разный, как и техника в автопарке. Частенько Дима приходил с работы с техника в автопарке. Частенько Дима приходил с работы с запахом спиртного. Люба понимала, что при его должности запахом спиртного. Люба понимала, что при его должности начальником автоколонны бороться с этим злом бесполезно. начальником автоколонны бороться с этим злом бесполезно. От простых жителей, нуждающихся в технике, до высокого От простых жителей, нуждающихся в технике, до высокого начальства благодарность всегда была в одном измерителе начальства благодарность всегда была в одном измерителе – силе и величине алкоголя. Устоять перед соблазном было – силе и величине алкоголя. Устоять перед соблазном было очень тяжело, вот так и дегустировались все эти напитки. очень тяжело, вот так и дегустировались все эти напитки. А дома от такой дегустации бывали ссоры. Люба после А дома от такой дегустации бывали ссоры. Люба после таких ссор уходила с Сашей к матери, чтобы дать Дмитрию таких ссор уходила с Сашей к матери, чтобы дать Дмитрию подумать над своими поступками. Она не хотела разрушать подумать над своими поступками. Она не хотела разрушать свою маленькую семью, но поразмышлять сам с собой Дима свою маленькую семью, но поразмышлять сам с собой Дима должен был. Он приезжал на своей служебной машине к должен был. Он приезжал на своей служебной машине к теще, мирился с Любой и забирал её с Сашей домой.

Любаша считала, что семью надо беречь, и пыталась Любаша считала, что семью надо беречь, и пыталась своими методами отстаивать свое женское счастье. Дима своими методами отстаивать свое женское счастье. Дима был далеко не юноша, чтобы не понимать, что до добра был далеко не юноша, чтобы не понимать, что до добра все эти выпивоны на работе не доведут. Он начинал терять все эти выпивоны на работе не доведут. Он начинал терять контроль над собой, и порой разборки принимали крутой контроль над собой, и порой разборки принимали крутой оборот. После одной из таких крутых разборок Люба собрала оборот. После одной из таких крутых разборок Люба собрала вещи, забрала Сашу и ушла к маме.

Вспоминая этот эпизод, Любовь Алексеевна Вспоминая этот эпизод, Любовь Алексеевна покачала головой и вздохнула: зачем все это нужно было покачала головой и вздохнула: зачем все это нужно было делать, такая глупость. Ума не хватало самой разобраться в делать, такая глупость. Ума не хватало самой разобраться в семейной жизни, вот и бежала к маме. Маме жаль было дочку, семейной жизни, вот и бежала к маме. Маме жаль было дочку, потому и не могла отказать. Так Люба и жила временами у потому и не могла отказать. Так Люба и жила временами у мамы, имея хоть и крошечную, но свою квартирку. Столько мамы, имея хоть и крошечную, но свою квартирку. Столько ошибок в молодости сделаешь, что впоследствии страшно ошибок в молодости сделаешь, что впоследствии страшно вспоминать.

Дима не заставил долго ждать и приехал выяснять Дима не заставил долго ждать и приехал выяснять отношения. Если бы Любаша для него ничего не значила, он отношения. Если бы Любаша для него ничего не значила, он бы плюнул на все, что было между ними, и ушел бы к рыжей бы плюнул на все, что было между ними, и ушел бы к рыжей Машке, которая не могла пережить, что Дима ее бросил. Машке, которая не могла пережить, что Дима ее бросил. Что какая-то молодая девчонка увела такого гарного парня Что какая-то молодая девчонка увела такого гарного парня прямо из-под носа. Но Дима любил Любу и считал ее женой, прямо из-под носа. Но Дима любил Любу и считал ее женой, несмотря на то, что они еще не узаконили свои отношения. несмотря на то, что они еще не узаконили свои отношения. Даже все свои страховки он завещал Любаше. Все знали Даже все свои страховки он завещал Любаше. Все знали их, как чудесную семейную пару, а что там внутри семьи, их, как чудесную семейную пару, а что там внутри семьи, потемки. Оба красивые, на виду у всех. Да разве в маленьком потемки. Оба красивые, на виду у всех. Да разве в маленьком городке, где живешь с самого детства, мало знакомых, городке, где живешь с самого детства, мало знакомых, друзей и просто людей, которые встречаются каждый день друзей и просто людей, которые встречаются каждый день на каждом шагу. Дима еще в школе приметил симпатичную на каждом шагу. Дима еще в школе приметил симпатичную чернявую девчушку, хоть она и была намного младше его. Да чернявую девчушку, хоть она и была намного младше его. Да только Маша об этом ничего не знала. У всех тропинки были только Маша об этом ничего не знала. У всех тропинки были разные по жизни, но вывели на один перекресток большой разные по жизни, но вывели на один перекресток большой дороги. Дима и любил, и мучился от ревности. Любины дороги. Дима и любил, и мучился от ревности. Любины коллеги не один раз ей говорили, что любой муж будет ее коллеги не один раз ей говорили, что любой муж будет ее ревновать, так как она молодая и красивая женщина. Но она ревновать, так как она молодая и красивая женщина. Но она не могла и думать о своей красоте, такие мысли ее головку не могла и думать о своей красоте, такие мысли ее головку

не занимали.Дима был шокирован тем, что Люба ушла, и как

выяснилось, не на один день. Он долго просил прощения и уговаривал ее вернуться домой. Конечно, если бы был жив отец, Люба не сделала бы такой глупости, не ушла бы из своего дома и как-то решила вопрос сама.

Дима был настойчив, а Люба уговорам не поддавалась. Ей надо было как-то наказать Диму, потому что в последнее время он стал распускать руки, и это пугало маленького Сашу.

Люба осталась у мамы, а Дима в ее квартире. Топил печку, ходил на работу, а вечерами встречал Любу у детского садика и каждый раз уговаривал вернуться домой. Люба была непреклонна. Когда прекратились большие морозы, Дима приехал к теще, и у них состоялся очень серьезный разговор. Люба, забрав Сашу из садика, вернувшись домой к маме, застала Диму, уплетавшего блины. Ему так понравилось это занятие, что он, обняв Сашу и Любу, заявил, что никуда отсюда не уйдет.

Дима радостно объявил, что через два месяца ему дают квартиру в новом микрорайоне. Через неделю надо будет съездить и посмотреть ту, которую предлагают. Если не понравится, можно поменять на другую, пока не выдали ордер.

Кому не хочется иметь благоустроенную квартиру с ванной и теплым туалетом, не топить печку и не носить воду из колодца? Люба сдалась на милость судьбы.

Ездили смотреть квартиру. Все квартиры были одинаковые, особого выбора не было. Кирпичные дома были всего в два этажа, но оказались очень теплыми, так как рядом была котельная. Вода была только холодная, а в ванне стоял титан, который надо было топить дровами. Но зато это была просторная двухкомнатная квартира с большими окнами, но крошечной кухней.

Пришлось сделать небольшой косметический ремонт. Только после этого Дима сам перевез вещи с Любиной квартиры, а потом и Любу забрал от мамы.

Дмитрий оформил развод через суд и ждал, когда решение придет по почте, чтобы оформить свидетельство о разводе. Поэтому Любу в ордер внесли как его жену, а Сашу как сына.

Когда навели порядок в квартире, решили сделать новоселье. Начались хлопоты по его проведению. Новоселье получилось веселым и затяжным.

Любину квартирку сдали ЖЭКу. О маленькой квартирке с удобствами на улице думать уже не хотелось. Благоустроенных квартир еще не было в городке, все жили в одноэтажных домах с печками и огородами рядом с крыльцом. Поэтому чувство радости и гордости переполняло, и Любаша ловила завистливые взгляды своих знакомых. Все ее подруги потихоньку шептались о том, что Любашка-то живет так, что не дотянешься. Муж начальник, даже городская администрация на поклон к нему идет. Да и сама при должности. Пользуются служебной машиной, как своей личной. Проблем нет – по ягоды, по грибы, все места изъездили. К родителям на выходные за мясом, салом – тоже на машине, редко на поезде.

Все разговоры были где-то там, за спиной, и Люба о них ничего не знала. Люба хотела быть счастливой, но не всегда это получалось. Не получалось по вине Димы, который любил выпить. Иногда, начав пить с понедельника, заканчивал только в субботу. Имея вспыльчивый характер, иногда приходил домой не только выпившим, но и со сбитыми кулаками и синяками, которые тщательно маскировал кремами из Любиной косметички. Люба только качала головой. В конце концов, Дмитрия понизили в

Людмила Калиновская День милиции

Page 133: Истоки №18

133

должности, но он стал получать большую заработную плату и премиальные. Он сдал дела начальника автоколонны и пересел в кресло главного механика вышестоящей организации. По должности за ним закрепили старенькую, но довольно шустро бегающую машину. Так что особенных изменений в его карьере не произошло. Конечно, сам Дмитрий переживал, что его сдали те друзья, с которыми он вместе пил. Люба, как могла, утешала мужа, подбадривала, надеялась на лучшее. Понемногу все его страдания улеглись, и жизнь покатилась дальше.

Саше оставался один год до школы. Вопрос с регистрацией брака затянулся потому, что не было свидетельства о разводе. Дима мотался по командировкам или пил, а поэтому времени не было оформить важный документ. Скандалы стали повторяться. И однажды, пьяный, Дмитрий избил Любу. Потом пытался разрулить сложившуюся ситуацию. Любе было стыдно от соседей, что они слышали, как выступал Дмитрий. Она кое-как пережила этот скандал, но стала бояться за свою жизнь. Она думала о том, что время, когда Дмитрий сидел за драку, не прошло для него бесследно. На любого человека колония или лагерь накладывают неизгладимый отпечаток. Да и в школе он тоже был хулиганистым.

Но как же тогда его чувства, его любовь? Дима- такой симпатичный парень, умница, с ним интересно. Когда все нормально, он заботливый и внимательный, но когда выпьет, делается другим. И какой выход из всего этого найти теперь, когда нет регистрации о браке, и нет своей квартиры? Но и жить так дальше тоже нельзя. Первый брак был неудачным, и теперь всё повторяется.

И решила Люба пойти на последнюю крайность. Но чтобы все решить, пришлось ей обратиться к своей маме. Потому что не к кому было ей обращаться. Любая мать пойдет на все, чтобы ее детям было хорошо. Долго Люба разговаривала с матерью, просила ее помочь, и та согласилась.

В одну из Диминых командировок Люба собрала вещи, которые ей были необходимы, взяла ребенка и переехала к матери. Паспорт отдала коменданту ЖЭКа на выписку. Комендант вернула паспорт, сказав, что выписала, но штампа о выписке не было. И Люба не придала этому значения. А дальше…

Дима вернулся из командировки и увидел, что Любы с Сашей не было. В тот момент он подумал, что Люба опять ему устроила головную боль, опять сердится на него. Он понимал, что сам во всем виноват. Сам довел Любу до последней точки. Часто нетрезвый скандалил, не сдерживал себя – какой женщине это понравится? Последнее время Люба стала болеть, и он возил ее на процедуры. Когда пил, безумная ревность поднималась из ниоткуда, и тогда глаза становились красными, как у быка, и в ярости кулаки так чесались, что не было разницы, об кого их чесать. Неважно, был повод или не был. Как будто бесы вселялись в его тело и делали все, что хотели.

За стенкой в соседнем подъезде жил милиционер Мишка, к которому Дима иногда обращался, вот к нему он и пошел за советом. Какой совет можно дать в такой ситуации, Мишка и сам не знал. Все упиралось в то, что надо было контролировать свои поступки, нести ответственность за женщину и её ребенка, которую ты любишь и живешь с ней уже не один год. Даже маленький щуплый мужичок всегда сильнее любой, казалось бы, сильной женщины. А Дима не был щуплым и немощным, наоборот, Любаша была маленькой и хрупкой. Один удар кулаком мог закончить ее

жизнь.На этот раз уход Любы встряхнул Дмитрия так, что он

не находил себе места. А тут еще комендантша сказала, что Люба приносила паспорт на выписку. Лежа один в постели, он передумал обо всем, что он натворил, что сделал не так, как обижал Любу, а ведь она была хорошей женой. Не было такой женской работы, которую бы она не умела делать. Прекрасно готовила, шила, вязала. Сама шила ему рубашки, куртки, то, чего в магазине в то время не было. Была очень чистоплотной – дома все сверкало. Не заигрывала с другими мужиками, хотя многим нравилась. Чего ему не хватало? Он и сам не знал. Ответов не было…

Такие переживания бесследно не проходят. Дима пошел к Любе на работу. Он знал, что к теще идти уже бесполезно.

Люба шла в банк, когда Дима догнал ее у дверей. От неожиданности Люба вздрогнула, испугавшись, что Дима ее тут же возле дверей прибьет. Но он попросил её только поговорить с ним. О чем было говорить, когда и так было все понятно. Люба остановилась и посмотрела на Диму. Он был, как всегда, опрятным и выбритым. Только вот его вид ей не понравился. Дима был очень бледен, немного осунулся. Жалость вползла в Любино сердечко, но ведь не чужой он ей был. Столько лет они прожили вместе. Дима, Дима, что же ты так раскидываешься тем, что имеешь, а потом стараешься собрать. А Дима, взрослый мужчина, прошедший огонь и воду, стоял перед молоденькой Любой и пытался связать концы той ниточки, которая разорвалась от напряжения и никак не связывалась. И тогда он сказал фразу, которая навсегда осталась в памяти Любовь Алексеевны.

-Любочка, я тебя очень прошу, вернись домой, пока я жив.

-А ты что же, умирать собрался? - Дима промолчал, а потом добавил:

-Люба, я тебя очень прошу, вернись.Ничего Люба не сказала, потому что все опять

повторялось, как в замкнутом круге. И как ей теперь жить дальше, она не знала. Рушилось все то, что она так старательно строила в жизни. Не могла она предусмотреть в силу молодости, что Димин характер каким был, таким и остался. Почти как в песне «Казак лихой…». Дима ушел, не получив ответа.

Любовь Алексеевна грустно вздохнула: “Дима, Дима, как же ты рвал на части мое сердце. В тебе было словно два человека один – милый, любимый, нежный, ласковый. И другой – словно бес, злой, не видящий ничего вокруг себя, со сжимающимися кулаками. Недаром одна знакомая сказала ему, что он закончит жизнь свою одиноким в своей квартире, если не изменит себя”.

Любовь Алексеевна вытерла слезы, подошла к окну и посмотрела на улицу. Шел снег, было светло от белой пелены. Потом выпила таблетку успокоительного и села в кресло. Мысли снова потекли тоненьким ручейком через дебри того времени.

Дима не приходил больше. Необъяснимая тревога поселилась в душе Любы. Она думала о том, что надо сходить домой, но не могла себя пересилить. В выходной она стала перебирать мамины вещи и нашла черный шарф из тех, которые хранят для траура. Она надела его на голову и посмотрелась в зеркало. Посмотрелась и невольно подумала, что скоро наденет его на голову. Она удивилась таким странным мыслям. Убрала шарфик в шкаф и занялась своими делами.

Ночью приснился сон, будто бы Люба обрезала свои длинные волосы до самых плеч. Смотрится в зеркало и видит, что ей очень плохо с такой прической. Утром вспомнила свой сон и все думала, к чему он приснился.

Людмила Калиновская День милиции

Page 134: Истоки №18

134

Через некоторое время на работу позвонил Через некоторое время на работу позвонил начальник милиции, которого она знала с детства - жили начальник милиции, которого она знала с детства - жили в соседних домах, учились в одной школе. Он сказал, что в соседних домах, учились в одной школе. Он сказал, что Любе надо прийти домой и открыть квартиру, потому что Любе надо прийти домой и открыть квартиру, потому что Дима умер. От такого сообщения Люба онемела. На работе Дима умер. От такого сообщения Люба онемела. На работе ей дали машину, и она приехала на квартиру. Собрались ей дали машину, и она приехала на квартиру. Собрались соседи, приехала милиция, работники с Диминой работы.

Дима был в очередной командировке, а когда Дима был в очередной командировке, а когда вернулся, на работу не вышел. Болело сердце. Оно болело вернулся, на работу не вышел. Болело сердце. Оно болело давно, и Дима не в первый раз хватался за грудь и пил давно, и Дима не в первый раз хватался за грудь и пил таблетки. Люба много раз просила его бросить пить. таблетки. Люба много раз просила его бросить пить. Но Дима только отмахивался. На этот раз он сходил в Но Дима только отмахивался. На этот раз он сходил в поликлинику, и ему дали больничный. На работе никто не поликлинику, и ему дали больничный. На работе никто не придал никакого значения. Заболел человек, с кем не бывает. придал никакого значения. Заболел человек, с кем не бывает. А Дима был один в квартире, кто там его видит или знает, А Дима был один в квартире, кто там его видит или знает, что ему надо. На работе никто не знал, что Любы не было что ему надо. На работе никто не знал, что Любы не было дома. Ночью он поднялся, зашел на кухню и, выходя из нее, дома. Ночью он поднялся, зашел на кухню и, выходя из нее, упал. Головой оказался в дверях кухни, а ногами в дверях упал. Головой оказался в дверях кухни, а ногами в дверях комнаты. В ванне горел свет, который через окно ванны комнаты. В ванне горел свет, который через окно ванны освещал кухню. Только этот свет и горел несколько дней. освещал кухню. Только этот свет и горел несколько дней. Окна закрыты, на дворе февраль, морозы. В квартире тепло, Окна закрыты, на дворе февраль, морозы. В квартире тепло, даже слишком…

В один из дней поднялся сильный ветер, такой В один из дней поднялся сильный ветер, такой силы, что форточка на окне в кухне распахнулась. Мимо силы, что форточка на окне в кухне распахнулась. Мимо проходил сосед из квартиры напротив. Тошнотворный проходил сосед из квартиры напротив. Тошнотворный запах ударил в нос. Он подскочил к окну и через форточку запах ударил в нос. Он подскочил к окну и через форточку увидел посиневший, страшный труп.

Люба открыла квартиру и увидела синие ноги Димы, Люба открыла квартиру и увидела синие ноги Димы, почувствовала страшный запах мертвечины и отшатнулась. почувствовала страшный запах мертвечины и отшатнулась. Она сказала рабочим, где лежат простыни, и Диму вместе с Она сказала рабочим, где лежат простыни, и Диму вместе с дорожкой, на которой он лежал, положили на простынь и дорожкой, на которой он лежал, положили на простынь и вынесли из квартиры. Машина увезла его в морг.

Вскрытие показало, что у Димы была ишемическая Вскрытие показало, что у Димы была ишемическая болезнь сердца и он умер от приступа. Похоронами занялся болезнь сердца и он умер от приступа. Похоронами занялся профсоюз, и Любе не пришлось заниматься столь скорбными профсоюз, и Любе не пришлось заниматься столь скорбными делами. За ее спиной все говорили, что это она виновата в делами. За ее спиной все говорили, что это она виновата в Диминой смерти, хотя о нем тоже говорили разное. Любе Диминой смерти, хотя о нем тоже говорили разное. Любе было так тяжко, что было не до пересудов. Любе не стали было так тяжко, что было не до пересудов. Любе не стали показывать Диму, так как он был ужасен от долгого лежания показывать Диму, так как он был ужасен от долгого лежания в жарком месте. Гроб был закрытым. И только Любина мама в жарком месте. Гроб был закрытым. И только Любина мама видела его в морге, поэтому не позволила показывать Диму. видела его в морге, поэтому не позволила показывать Диму. Она боялась за свою дочь, которая была беременна и ждала Она боялась за свою дочь, которая была беременна и ждала ребенка от Димы. Но Дима так и не узнал, что мог стать ребенка от Димы. Но Дима так и не узнал, что мог стать отцом.

После похорон Любу вызвали к начальнику После похорон Любу вызвали к начальнику милиции, и он спросил ее о квартире, которую Дима получил милиции, и он спросил ее о квартире, которую Дима получил на себя, Любу и Сашу. Начальник милиции спросил у Любы, на себя, Любу и Сашу. Начальник милиции спросил у Любы, почему Дима был дома один, почему Люба ушла. А потом почему Дима был дома один, почему Люба ушла. А потом спросил о прописке. И Люба сказала, что она выписалась и спросил о прописке. И Люба сказала, что она выписалась и как ей теперь быть, она не знает. Начальник милиции ничего как ей теперь быть, она не знает. Начальник милиции ничего не сказал, и Люба ушла. Паспорт Любин никто не смотрел. не сказал, и Люба ушла. Паспорт Любин никто не смотрел.

На квартиру Люба пришла после похорон, чтобы На квартиру Люба пришла после похорон, чтобы открыть дверь уборщице, которую прислали с Диминой открыть дверь уборщице, которую прислали с Диминой работы помыть пол там, где лежал Дима. Жить там было работы помыть пол там, где лежал Дима. Жить там было невозможно из-за стойкого запаха. И Люба продолжала невозможно из-за стойкого запаха. И Люба продолжала жить у матери.

Через два дня Любе снова позвонили из милиции и Через два дня Любе снова позвонили из милиции и попросили прийти на квартиру. Она пришла и увидела попросили прийти на квартиру. Она пришла и увидела у подъезда милицейскую машину, из которой вышли у подъезда милицейскую машину, из которой вышли двенадцать человек в погонах. Рядом стояла грузовая двенадцать человек в погонах. Рядом стояла грузовая машина, в которой сидел Димин отец.

Диминого отца вызвали, чтобы он приехал и забрал Диминого отца вызвали, чтобы он приехал и забрал вещи из квартиры, объяснив старику, что Люба Диме вещи из квартиры, объяснив старику, что Люба Диме никто, что она здесь не живет, а в квартиру нужно заселить никто, что она здесь не живет, а в квартиру нужно заселить следователя. Димин отец никаких вопросов не задавал, следователя. Димин отец никаких вопросов не задавал,

он не собирался забирать вещи из квартиры, но раз сама милиция говорит, значит, так надо.

Когда Люба все это выслушала, она не знала, что ей делать. Довольный следователь показал выписанный на фамилию Кривенко ордер. Что могла сделать Люба против двенадцати нагло ухмыляющихся милиционеров? Они помогли Диминому отцу погрузить вещи на машину, и квартира опустела, как будто в ней никто никогда не жил. Всё сделали быстро, как будто только и делали, что выселяли жильцов. Отобрали у Любы ключи и вытолкали ее из квартиры. Люба осталась без всего.

Ей казалось, что вот в конце января она ушла, а уже в феврале Диму похоронили и заселили квартиру. Всё казалось страшным сном, неправдой. Люба слегла, и вскоре у нее произошел выкидыш. Она даже не знала, радоваться ей или печалиться. После больницы вышла на работу, ходила в садик за Сашей и тосковала по Диме. Горькие мысли никогда не покидали теперь ее головку. Чтобы как-то себя успокоить, она думала о том, что Дима в длительной командировке, и когда-нибудь приедет, и снова они помирятся. Саша задавал вопросы, на которые надо было отвечать, и надо было жить дальше. Разговоров было вокруг Любы много, и Любе передавали их, а заодно сочувствовали и даже пытались помочь.

Когда-то давно Любе пришлось общаться с сотрудниками 1-го Отдела, и она при встречах на улице, здоровалась с этими ребятами. В мае она шла мимо серого здания, где они размещались, и решила зайти и поговорить о своем горе. Без всяких мыслей на какую-либо помощь с их стороны. Она зашла в угрюмое здание, и дежурный объяснил, куда ей пройти. Люба сидела напротив молодых офицеров и рассказывала свою горькую историю. А ребята оказались такими внимательными, что, когда узнали все подробности Любиной беды, тут же объявили ей, что ей надо идти прямо в суд и не мешкая. Что она должна жить в своей квартире, а не скитаться из-за того, что ее воспитательные меры закончились так плачевно. Люба не верила своим ушам. Здание суда было напротив, и она пошла туда. В суде недавно появился новый председатель, который никого в этом районе не знал и дружбы еще ни с кем не завел. Он был молод, энергичен и умен.

Люба без всякой надежды пошла к председателю суда. Он выслушал ее внимательно, задал немало вопросов, а потом сказал, что надо писать исковое заявление, чтобы было рассмотрено три пункта:

- о признании ордера, выписанного на имя Кривенко, недействительным;

(ведь никто у Любы ордер не отбирал, в котором она записана с ребенком).

- о выселении Кривенко из квартиры;- о вселении Любы с сыном в квартиру. Председатель суда подбодрил Любашу и сказал ей,

какие нужно собрать документы. От неожиданности Люба не знала, что ответить, только говорила «спасибо». Она просто не верила своим ушам.

А тем временем следователь милиции Кривенко с молодой женой пользовались квартирой, которую Люба так холила и сдувала в ней все пылинки.

Начальник милиции заверил следователя в том, что все будет прекрасно. За эту квартиру никто бороться не будет, так как ума не хватит. Так что живи и радуйся, да начальника благодари!

Люба уволилась с прежней работы, которая отнимала все ее время, и решила найти что-нибудь проще. И с помощью тех же ребят с 1-го Отдела нашла себе

Людмила Калиновская День милиции

Page 135: Истоки №18

135

должность спокойную и совсем недалеко от ее квартиры. В отделе кадров взяли ее паспорт и, когда посмотрели прописку, то были удивлены, что Люба прописана по адресу своей квартиры, а живет у мамы. Но Люба не стала ничего объяснять.

Надежда поселилась в ее сердце, и она решила, что дом недалеко от работы и Сашина школа близко. Только бы решился этот вопрос поскорее.

Разные бумаги собрались быстро, и Люба подала исковое заявление в суд. Очень пригодились Димины страховые полисы, а также справка о том, что она сдала свою квартирку, и много чего еще.

И вот настал день суда. Люба очень нервничала, поэтому на суде говорила еле слышно. Сил не было даже стоять. Пришли свидетели ее жизни, соседи, которые тоже что-то говорили… Суд вынес решение в пользу Любы, но ответчик имел право на апелляцию.

На повторное рассмотрение Дело передали в суд другого района, чтобы не сталкивать лбами власти городка. Сюда входили начальник милиции, председатель исполкома, он же бывший судья местного значения, и назначенный на его место новый судья, который взялся за это непростое дело. И опять решение вынесли в пользу Любы. Но это же вопиющий случай! Чтобы какая-то «простушка» выиграла дело, которое никоим образом не подлежало положительному решению. И опять Кривенко пишет апелляцию. Имеет право, а потому пишет. А Любаша снова идет за советом к ребятам 1-го Отдела. И они ее поддерживают и подсказывают, как себя вести, как говорить. Это придает ей силы, и она не отступает.

Краевой суд состоялся уже в октябре. Кривенко приехал на рассмотрение своего Дела и

в суде доказывал, что ему где-то надо жить, что они с женой ждут ребенка, но его доводы оказались не убедительными, и суд вынес решение в пользу Любы. А время шло. Саша пошел в первый класс в ту школу, в которую ему надо было идти. Школа от бабушкиного дома была очень далеко, но он ходил и знал, что они скоро переедут к себе домой.

Время между судами тянулось месяцами, ответчик не являлся в суд, и суд переносили. Кривенко просто выматывал душу, и Любе как-то однажды захотелось все бросить, но тут уже ее мама стала настаивать, чтобы дочь была терпеливой.

Терпения, вот чего не хватает нам порою, чтобы все складывалось так, как надо. Только оно успокаивает рассудок и страсти, приводит к миру в семье и не только в ней, в общении между людьми. Любовь Алексеевна опять горько вздохнула.

Следователю Кривенко дали распоряжение на выселение и указали срок, в который он должен был освободить квартиру, но он не собирался ее освобождать. На уведомления судебных приставов он не реагировал. И Люба начала писать в те инстанции, которые ей подсказывали ребята из 1-го Отдела. Слухи распространялись по всему городку о том, что Люба отсудила квартиру у таких «крутых людей», значит, не такая она «простушка». Наверно, есть у нее «лохматая рука», которая ей помогла. Жена милиционера Мишки часто видела Любу в столовой, где она обедала. Иногда предлагала выпить пива и незаметно выведать что-нибудь из Любиных секретов. Люба не доверяла ей, так как та была следователем, и кто его знает, чем это могло обернуться для Любы.

Высокая и уже последняя инстанция, куда Люба написала жалобу, прислала суровое определение:

- Кривенко выселить из квартиры, Любу вселить в квартиру до такого-то числа и доложить о проделанной

работе немедленно!Очередное уведомление не подействовало. Судебные

приставы приехали на квартиру девятого ноября, Кривенко не открыл двери и предупредил, что будет стрелять. Приставы уехали.

На следующий день приставы вызвали Любу, взяли понятых и вновь поехали к Кривенко. Дверь никто не открыл, за ней никого не было слышно. Приставы хотели взломать дверь, но Люба знала все хитрости своей двери, и тогда ее сняли и зашли в квартиру. В присутствии свидетелей приставы описали все имущество, что было в квартире, загрузили в машину и увезли в здание суда, в комнату для хранения.

Этот счастливый, долгожданный день для Любы наступил – это было десятое ноября, был праздник – «День милиции».

Следующим рейсом Люба привезла все свои вещи. Что-то у нее было, а что-то она успела купить за долгое время судебных разбирательств. Двери поставили на место, и Люба повесила на окна всякие тряпки, чтобы Кривенко видел, что квартира занята законными владельцами.

У Любы был ордер на эту квартиру, где она была вписана с сыном, и прописка была та же самая. Комендант была дальновидной и умной женщиной и не выписывала Любу.

Только вот милиция, которая «меня бережет», ухватилась за волосинку, что Люба ушла и выписалась, что нет регистрации брака, и решила таким образом решить свои проблемы. Начальник милиции, встретив однажды Любу, сказал ей, что он никогда не думал, что она сможет выстоять в такой трудной борьбе и выиграть это дело…

Люба, счастливая, что все закончилось, навела порядок после чужих людей, которые только загадили квартиру, видимо заранее зная, что им недолго придется в ней жить. На стену она повесила Димин портрет, с которого он пристально смотрел в этот мир.

Эпилог

Люба понимала, что зло, которое ей причинили, обязательно вернется к тому, кто его выпустил.

Как расценивать все то, что дальше случилось, сказать трудно.

Жена начальника милиции ждала ребенка, но он не родился. Его вытаскивали частями, спасая мать.

Следователь Кривенко сразу же уехал с этого городка, а его жена родила мертвого малыша.

Через несколько лет начальник милиции перешел работать в тот самый 1-й Отдел, куда Люба ходила за помощью. Но никто и никогда не сказал ему об этом, да и те ребята уже работали в других местах, на других, более высоких должностях. А потом с ним случилась беда. У него обнаружили рак, и он умер, довольно молодым и красивым. Люба, прожив несколько лет в квартире, которую она отвоевала, обменяла ее на другой город и уехала, чтобы ничто не напоминало ей о её несчастье. Но это уже другая история… 2011г.

Людмила Калиновская День милиции

Page 136: Истоки №18

136

“Помни, что всякая помеха есть Божие наставление, Помни, что всякая помеха есть Божие наставление, и потому положи в сердце свое слово, которое Я объявил и потому положи в сердце свое слово, которое Я объявил тебе в сей день - от Меня это было. Храни их, знай и помни тебе в сей день - от Меня это было. Храни их, знай и помни всегда, где бы ты ни был, что всякое жало притупится, всегда, где бы ты ни был, что всякое жало притупится, когда ты научишься во всем видеть Меня. Все послано когда ты научишься во всем видеть Меня. Все послано Мною для совершенствования души твоей – и все от Мною для совершенствования души твоей – и все от Меня это было.

Аминь”.

В семье Василия Васильевича было заведено, что В семье Василия Васильевича было заведено, что имя родившегося ребёнка мужского пола обязательно имя родившегося ребёнка мужского пола обязательно согласовывали с ним, и ни одна пришедшая в дом невестка согласовывали с ним, и ни одна пришедшая в дом невестка или зять и не думали возражать, если имя малыша называл или зять и не думали возражать, если имя малыша называл он. Тем более, что и роды обычно принимал он. Если же он. Тем более, что и роды обычно принимал он. Если же это происходило в другом городе, то вся семья ждала его это происходило в другом городе, то вся семья ждала его приезда. Василий Васильевич не был капризным. Осмотрев приезда. Василий Васильевич не был капризным. Осмотрев новоявленного, он или соглашался с родителями, или новоявленного, он или соглашался с родителями, или просил назвать по-своему. С ним без споров соглашались. просил назвать по-своему. С ним без споров соглашались. Его участия в родах желали сами родители, потому как Его участия в родах желали сами родители, потому как Василий Васильевич был известным лекарем. Получить его Василий Васильевич был известным лекарем. Получить его отзыв о ребенке желала каждая мать.

Когда у самой младшей в семье сына старого лекаря, Когда у самой младшей в семье сына старого лекаря, тоже Василия, у Люськи, деревенской девки, выскочившей тоже Василия, у Люськи, деревенской девки, выскочившей замуж за военного лётчика в неполных семнадцать, родился замуж за военного лётчика в неполных семнадцать, родился сын, она погнала мужа за дедом. Он тут же приехал, сын, она погнала мужа за дедом. Он тут же приехал, ввалился в комнату маленькой квартирки и, не раздеваясь, ввалился в комнату маленькой квартирки и, не раздеваясь, лишь распахнув огромный тулуп, направился к кровати. лишь распахнув огромный тулуп, направился к кровати. Там укутанный в новые фланелевые портянки, подарок Там укутанный в новые фланелевые портянки, подарок старшины эскадрильи, ожидал своего имени новый член старшины эскадрильи, ожидал своего имени новый член семейства.

Прадед склонился над малышом, а тот, в свою очередь, Прадед склонился над малышом, а тот, в свою очередь, внимательно уставился на огромного бородача. Выпростав внимательно уставился на огромного бородача. Выпростав руку, прадед погладил торчащий из пелёнок кулачок, и руку, прадед погладил торчащий из пелёнок кулачок, и малыш внезапно крепко ухватил заскорузлый палец самого малыш внезапно крепко ухватил заскорузлый палец самого старшего своего родственника. Не разгибаясь, Василий старшего своего родственника. Не разгибаясь, Василий Васильевич повернул лицо к внучке и широко улыбнулся.

- Ну, спасибо, Люська! Угодила. Васютку родила!Людмила уткнулась в плечо стоявшего рядом мужа, Людмила уткнулась в плечо стоявшего рядом мужа,

радостно заглянула ему в глаза. Муж обнял её и тоже радостно заглянула ему в глаза. Муж обнял её и тоже улыбнулся: он уже знал, что получить для сына имя улыбнулся: он уже знал, что получить для сына имя «Василий» было очень почётно в этой семье. К тому же они «Василий» было очень почётно в этой семье. К тому же они с Люсей сами очень хотели именно так назвать малыша.

Целый день, чего раньше никогда не случалось, прадед Целый день, чего раньше никогда не случалось, прадед занимался Васькой и очень довольный уехал в деревню. занимался Васькой и очень довольный уехал в деревню. А вскоре прислал бочонок меду, строго наказав, “чтобы А вскоре прислал бочонок меду, строго наказав, “чтобы Люська каждый день мёд ела да Ваську кормила».

Время было послевоенное, и, несмотря на офицерский Время было послевоенное, и, несмотря на офицерский паёк Васькиного отца, жилось голодно. Подарок прадеда как паёк Васькиного отца, жилось голодно. Подарок прадеда как нельзя пришёлся Ваське по вкусу, и он так рассасывал соски нельзя пришёлся Ваське по вкусу, и он так рассасывал соски материнской груди, что Васькиной матери приходилось материнской груди, что Васькиной матери приходилось смазывать их барсучьим жиром, чтобы зажили трещины. смазывать их барсучьим жиром, чтобы зажили трещины. Приняв грудь в очередной раз, Васька картинно морщился, Приняв грудь в очередной раз, Васька картинно морщился, сплевывал жир, чем доводил до хохота отца и, присосавшись, сплевывал жир, чем доводил до хохота отца и, присосавшись,

так втягивал щёки, так внушительно чмокал, что кормление приносило массу удовольствия не только “сосунку”, но и безумно полюбившим его родителям.

Целых три года Васька с отцом и матерью колесили по военным гарнизонам Приморья и неизменно получали весточки от Васькиного прадеда в виде мёда, сала, бочонка капусты, яиц и другой снеди, а то и сам приезжал повидаться с Васькой.

Но не всё в этой жизни складывается так, как хочется, и «горе да беда» – всегда обратная сторона медали, которая называется «счастье».

Прадед Василий доставлял Ваське массу хлопот. Высокий, под два метра ростом сухопарый старик, со строгим взглядом под нависшими лохматыми бровями, непонятно каким чутьём всегда безошибочно угадывал, где находится шустрый правнук, и не давал Ваське заниматься его, Васькиными, очень важными делами.

Вот и опять прадед вышел на крыльцо их большого, срубленного из векового кедра дома и высматривает, куда запропастился вихрастый правнук.

- Аська! Выходи по-хорошему! – зычно гаркнул прадед на весь двор.

Правнука Ваську, по одному ему известным причинам, он почему-то называл женским именем «Аська». Этому никто не удивлялся, а Васька воспринимал как должное. В последний раз прадед всыпал Ваське за пчёл, которых трудолюбивый правнук «выкурил» из улика, и целое пчелиное семейство ушло. Прадед с сыном, Васькиным дедом, почти день гонялись за роем по всей деревне, с трудом сняли его с дерева и вернули в улей.

Но за пчёл, по Васькиному мнению, он уже своё получил, почему его ищет прадед, не знал, на всякий случай забрался на конёк крыши амбара и притаился. Василий Васильевич, зная Васькины повадки, решил сменить тактику.

- Вот сховався, так сховався! Ну, где ты его найдешь?! Посижу, отдохну.

Прадед присел на крыльцо, изображая полное равнодушие, выжидая время, зная, что в конце-концов Васька «потеряет бдительность». Решив, что пора, Василий Васильевич неожиданно грозно «зарычал».

- Ага! Вот ты где! Попался!Васька со страху засучил ногами, пальцы сорвались с

конька, и он с рёвом заскользил по замшелой крыше вниз. Василий Васильевич резво подскочил к амбару, готовый принять сползающего правнука. Тот уцепился за крайнюю доску крыши, повис, оглашая двор громким рёвом. Прадед, улыбаясь, наблюдал некоторое время за висящим мальчишкой, протянул руки и подхватил крепыша под мышки.

- Дедуня, больше не буду!- Конечно, не будешь! Уж который раз «не будешь»!Поставив Ваську на ноги, отряхнул, поправил рубашку,

оглядел с головы до ног и, удовлетворившись осмотром,

Васька - раб БожийВаська - раб Божий

Владимир ДавыденкоВладимир ДавыденкоВладимир ДавыденкоВладимир ДавыденкоКалужская область, пос. ШайковкаКалужская область, пос. Шайковка

Page 137: Истоки №18

137

строго сказал:- Пошли, пора на учебу.По специальности Василий Васильевич был

ветеринаром, долгое время работал в колхозе, затем вышел на пенсию и стал лечить людей. Поначалу односельчан, которые и раньше в основном лечились у него. Потом потянулись с других деревень и городов, а вскоре начали ехать со всей страны. Местные бабы, случись кому рожать, в районную больницу не ехали, стараясь попасть к ветеринару «Василичу». Вроде стесняться должны были бы молодухи, по своей деревенской простоте, рожать у мужика. Повитух, вон, тоже полным-полно. Но Василия Васильевича не стеснялись, а уж у кого тяжелые роды случались, бежали только за ним. Он никогда не отказывал. Бывало, появится на пороге этакий громила, и все притихают. Василий Васильевич сядет рядом с роженицей, положит свои огромные ручищи на живот, и только что оравшая на всю деревню баба замолкает, а вскоре раздавался другой крик, тоненький и слабый. Приняв малыша, обмыв и обсушив его, Василий Васильевич прикладывал его к груди матери, приговаривая.

- Ешь сосунок, ешь, набирайся здоровья.Все в округе знали, что если роды примет ветеринар

Василич – и мать и дитя будут здоровы. По странному ли совпадению, по другой ли причине, но в их деревне дети почти не болели, а уж умирали вообще редко. Какой такой силой обладал пенсионер-ветеринар, никто не знал, но истории и слухи о нем ходили самые разные.

Злые языки утверждали, что обладает он «черной силой» и что его проклятие может выкосить целый род. В доказательство приводили разное. Чаще упоминали семью Сухановых, с которыми ветеринар был во вражде. Давно, когда «Василич» был молодым, в пьяной драке один из Сухановых убил его сына. Тогда-то и наложил на эту семью свое проклятье «Василич», после чего у Сухановых через одного рождались калеки, а кто и появлялся нормальным, умирал по разным причинам в молодом возрасте, успев, а кто и нет произвести на свет потомство. Почитай, в роду Сухановых уж никого и не осталось.

Другие указывали на то, что старый ветеринар собирает ядовитые корни и травы. Одних мухоморов да поганок бледных по несколько мешков сушит на зиму. А кого он потом этими травами поит да кормит? И забором-то вон каким высоченным от всей деревни отгородился.

Но добрая слава была куда громче. Правда, говорили, что уж больно крут характером ветеринар, но Бог ему судья. Ведь скольких людей прямо с того света поднял.

Заметили в деревне, что зачастили к нему военные, в основном моряки-подводники. Иных, совсем обездвиженных, прямо на носилках привозили, а уходили на своих ногах. И пошли упорные слухи, что знает он, как лечить рак. Один из моряков после его лечения приехал с каким-то профессором. Тот долго беседовал с ветеринаром и страшно недовольный уехал: так и не сказал старый ветеринар профессору медицины, как и чем он избавил офицера от страшного диагноза, поставленного моряку этим врачом – лейкемия.

Офицер долго извинялся перед «Висиличем»: не хотел он никого привозить, но упрямый профессор настоял через командование, и того заставили. Профессор верил себе, своему диагнозу и не мог поверить в то, что произошло.

Ваське страсть как не хотелось идти с прадедом в его

лечебницу, так, как в его планы входил поход на соседский огород за смородиной.

- Не хочу учиться! Отпусти, по-хорошему, дедуня!- А ты, что, дедуся бить станешь?- Бить не буду и учиться не хочу! – шмыгнув носом, с

упрямой категоричностью заявил Васька.- Это ты сейчас не хочешь, потому что не понимаешь,

потому, как мал еще. Когда вырастешь, будешь благодарить старого деда Василия за науку. А коли не хочешь учиться, так не грех и розги тебе всыпать за леность твою. Будешь еще перечить?

Васька мгновенно понял, что дальнейшее упрямство до добра не доведет, хорошо помнил, как тот высек его «за непослушание». Несмотря на это, дедуся он любил и потому, ухватившись за палец прадеда, вприпрыжку последовал за ним. Почему Василий Васильевич именно Ваську выбрал в свои ученики, никто не знал, а спрашивать в деревне кто будет? Решил дед, значит так надо. Только вот успеет ли выучить всему: больно стар Василич-то. Он и сам часто говаривал Ваське:

- Знаешь, сколько мне годков? Девяносто пять. А много это или мало? Не знаешь. Ты ещё много чего не знаешь. А это, скажу тебе Аська, ой как много. Спешить мне надо. Науку-то свою я должен кому-то передать? Вот, стало быть, тебе и продолжать мое дело.

- И я буду жить девяносто пять лет?Прадед крякнул, спрятал улыбку в усы, погладил Ваську

по жестким волосам.- Проживешь, если будешь пить молоко.Молоко Васька очень любил. По утрам вся семья

потешалась, когда Васька выскакивал из дому с кружкой и, пританцовывая возле коровы, канючил и торопил бабушку. Та смеялась, не закончив дойки, зачерпывала теплого, с пеной парного молока. Васька, выдув пару кружек, успокаивался и шел на кухню дожидаться конца дойки.

С Васькой прадед всегда разговаривал серьезно, не тискал его в объятиях, не «сюсюкал». Когда Ваське, по причине упрямого и задиристого характера доставалось на улице, он не шел ни к отцу, ни к матери, только к прадеду. Тот обтирал ссадины перекисью, серьезно выслушивал, советовал снова выйти на улицу и дать обидчику сдачи. Да при этом еще поучал, как лучше приложиться кулаком, чтобы наверняка. Ваське это страшно нравилось, следуя советам «дедуся», тут же возвращался и удовлетворял свое оскорбленное самолюбие. Когда же он с победой возвращался, прадед непременно хвалил, да еще и угощал чем-нибудь вкусненьким.

А еще прадед постоянно втолковывал Ваське, что к любому делу следует относиться серьёзно – «будь то драка или ученье, или работа какая. Любое дело, Аська, доводи до конца. Делай так, чтобы не стыдно было. Будь всегда лучшим. Ведь ты у меня самый смышленый, самый сильный, самый лучший внук. Так ,Аська!?».

- Так, дедуня.- Сегодня сначала будешь учить травы.- Ты про травы мне уже рассказывал, расскажи,лучше

про самолеты.- Про самолеты ты в кино посмотришь, а вот про травы

ты такого больше нигде не узнаешь. Ну-ка, покажи руки!Прадед остановился, присел на завалинку, взял своими

ручищами Васькины ладошки, внимательно их оглядел, отпустил.

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 138: Истоки №18

138

- Хорошие руки, не испортил. Мои руки.- Мои! – ощерился Васька.- Твои-твои! – успокоил прадед, - но и мои немножко. - Твои-твои! – успокоил прадед, - но и мои немножко.

Если ты мой правнук, должен ты на меня быть похожим. Если ты мой правнук, должен ты на меня быть похожим. Вот ты и похож. Стало быть, в тебе есть немножко меня, Вот ты и похож. Стало быть, в тебе есть немножко меня, немножко батьки, немножко мамки. Ну да ладно, пошли в немножко батьки, немножко мамки. Ну да ладно, пошли в аптеку.

На стенах комнаты, которую прадед называл «аптекой», На стенах комнаты, которую прадед называл «аптекой», были устроены самодельные аккуратные полки, сплошь были устроены самодельные аккуратные полки, сплошь заставленные банками и бутылками разных размеров. В заставленные банками и бутылками разных размеров. В одних было что-то жидкое, в других виднелись порошки одних было что-то жидкое, в других виднелись порошки различного цвета, в третьих засушенные травы и корешки. различного цвета, в третьих засушенные травы и корешки. Прадед усадил Ваську за стол, завязал глаза повязкой.

- Готов?- Ага.Василий Васильевич взял одну из банок, открыл и Василий Васильевич взял одну из банок, открыл и

поднес к Васькиному носу. Тот втянул воздух.- Шалвей, деда.- Не шалвей, а шалфей.- Ну, шалфей.- А это?- Зверобой.- Точно, Аська. Нюхай дальше.- Аконит, деда, борец, по-нашему.- И теперь правильно. А что это за трава такая?- Цветочек такой синенький, а стебель, как у полыни. - Цветочек такой синенький, а стебель, как у полыни.

Только очень ядовитый, корова сразу здох… Не, Только очень ядовитый, корова сразу здох… Не, скончается!

- Это верно, - улыбался прадед, - корова непременно - Это верно, - улыбался прадед, - корова непременно скончается!

Еще около часа Васька нюхал травы, отвечал на дотошные Еще около часа Васька нюхал травы, отвечал на дотошные вопросы старого лекаря: где растет, когда собирать, как вопросы старого лекаря: где растет, когда собирать, как сушить и готовить.

- Теперь потренируй пальчики.Прадед вышел, вернулся с глиняным горшком, поставил Прадед вышел, вернулся с глиняным горшком, поставил

горшок перед учеником. Васька погладил шершавые горшок перед учеником. Васька погладил шершавые боковины сосуда. Прадед взял молоток и ударил по крынке. боковины сосуда. Прадед взял молоток и ударил по крынке. Васька вздохнул: сколько уже прадед переколотил таких Васька вздохнул: сколько уже прадед переколотил таких горшков! Василий Васильевич вновь надел Ваське повязку горшков! Василий Васильевич вновь надел Ваське повязку на глаза, дал в руки пчелиный воск, смешанный с медом.

- Лепи.Васька на ощупь складывал очередной горшок, Васька на ощупь складывал очередной горшок,

подбирая кусок к куску, склеивая их воском. Вскоре горшок подбирая кусок к куску, склеивая их воском. Вскоре горшок был «вылеплен».

- Молодец Аська! Чуткие у тебя пальчики, я же говорю, - Молодец Аська! Чуткие у тебя пальчики, я же говорю, мои руки. Теперь пошли, посмотрим больных.

Васька уже привык к этой необычной картине: во Васька уже привык к этой необычной картине: во внутреннем дворе, куда можно было попасть только через внутреннем дворе, куда можно было попасть только через дом, кое-как устроившись на ведрах, как на ночных горшках, дом, кое-как устроившись на ведрах, как на ночных горшках, сидело человек десять мужиков и баб. Одних рвало, и они сидело человек десять мужиков и баб. Одних рвало, и они держали в руках тазики, других «несло», и они периодически держали в руках тазики, других «несло», и они периодически вытирали выступавшие слезы. Кому становилось легче, не вытирали выступавшие слезы. Кому становилось легче, не стесняясь остальных, поднимались с ведра, застегивали или стесняясь остальных, поднимались с ведра, застегивали или натягивали штаны, пересаживались на лавки. Иные, выбрав натягивали штаны, пересаживались на лавки. Иные, выбрав местечко, ложились на завалинке.

- Они, Аська, сейчас бесполые. Им сейчас не до того. Им - Они, Аська, сейчас бесполые. Им сейчас не до того. Им сейчас худо за то, что в прошлом себя не блюли, смолоду сейчас худо за то, что в прошлом себя не блюли, смолоду жрали да пили не в меру.

Прадед подошёл к полной женщине, которая, Прадед подошёл к полной женщине, которая, наклонившись, сплевывала в ведро.

- Дай-ка, милая, ведерко. Вот, гляди, Аська, чем ее - Дай-ка, милая, ведерко. Вот, гляди, Аська, чем ее вырвало. Видишь, какое все синее, видишь, какие черные вырвало. Видишь, какое все синее, видишь, какие черные

крапинки плавают…Васька склонился над ведром. То, что ему приходилось

рассматривать рвотные массы, он уже воспринимал нормально. Куда хуже рассматривать ведро с поносом.

- Это значит, что у неё больна поджелудочная железа, - заявил Васька, - панкреас, по латыни.

- Точно, Аська, диагноз твой верный на восемьдесят процентов. А что еще?

- Еще желчь.- Желчный пузырь, - поправил довольный прадед. –

Теперь пойдем, посмотрим вон того мужика.

Мужчина, лет тридцати, поднял голову от ведра, сплевывая, вытер выступившие слезы. Прадед взял его ведро, рассмотрел содержимое, нахмурился, показал Ваське.

- Видишь, какой кисель. Мокроты у него много, легкие у него больны. Курил много, вот и мучается теперь. Ты, Аська, курить будешь, так же мучиться будешь.

- И откудова только у меня это берется, - виновато моргая, подал голос мужик, - с утра не пил, не ел, а вона, полведра вышло.

- Оттудова, - сурово взглянул на него лекарь.Василий Васильевич не любил, когда пациенты

начинали приставать с расспросами. Все, что им положено знать, он им скажет, чем болен, не утаит, но отвечать на их вопросы просто не было времени. У следующего пациента в ведре были сгустки крови. Прадед долго объяснял Ваське, отчего такое случается, как при этом нужно лечить, тыкал и крутил палкой в ведре. Вернув его пациенту, достал из висевшей на боку холщевой сумки «чекушку» с жидкостью темно-зеленого цвета, налил маленькую рюмку, протянул зелье стонавшему мужику.

- Да уж хватит на сегодня, наверное. Меня всего наизнанку вывернуло.

- Кто тут кого лечит, сопля зелёная! – вспылил лекарь. – Когда водку жрал да салом закусывал, от рюмки не отворачивался. Поедешь в больницу к профессорам, они тебе живо брюхо разрежут и половину желудка откромсают.

Мужик схватил рюмку, залпом выпил, выпучил глаза и стал глубоко и часто дышать.

- Вот, Аська, будешь пить водку, будешь так же потом мучиться.

- А ты, дедусь, сам-то водку тоже пьёшь!- Я не пью, а выпиваю по праздникам и для здоровья.

Для здоровья, Аська, можно каждый день по пятьдесят грамм выпивать, но не больше. А эти жрут водку, как из пистолета, по случаю и без случая. Пошли-ка дале.

Васька задумался, как это можно «жрать водку из пистолета», решил потом спросить у соседа, который работал на военном аэродроме: должен знать.

- Вот, гляди, - указал прадед на женщину, - у этой бабы рак груди. Видишь, чем её рвёт, - прадед помешал палкой в ведре.

Васька никак не мог соединить раков, которых он ловил с деревенскими пацанами, варил и ел, с болезнью, о которой говорил прадед.

- Дедуля, а покажи, какой он, рак.Василий Васильевич одобрительно посмотрел на

правнука, кивнув головой, повернулся к женщине.- Показывай титьку. На которой у тебя, кажись, на

правой?

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 139: Истоки №18

139

Та растерянно глядела на лекаря.- Как при пацане-то показывать?Прадед сдвинул брови, насупился.- Говорю тебе, тетеря ты этакая, мне в обед будет сто

лет. Того и гляди, помру. Кто тебя, дуру, лечить будет? Профессора? Они вмиг твою красу отрежут и ведро выкинут. Вот Аська, мой правнук, он и будет вас всех лечить. Доставай титьку, тебе говорю! – гаркнул прадед.

Женщина торопливо расстегнула кофту, обнажила грудь. Прадед, кряхтя, присел, осторожно со всех сторон ощупал грудь, указал пальцем на верхнюю ее часть.

- Вот, пощупай здесь, Аська.Васька осторожно потрогал пальцем место, которое

указал старый лекарь.- Не-е, не так, - протянул прадед. – Вот так, положи

руку сверху и потихоньку, ладошкой помни и тут, и рядом. Чуешь, как тут вот твердо?

- Так, дедуля, шарик там твердый.- Вот он и есть рак. Чуешь, как он там прирос. Если

не прирос, подвижный, это значит, может, ещё не рак. А может, и рак, только молодой, маленький, и лечить, тогда, по-другому нужно.

- А он заразный, рак этот?- Да не то, чтобы заразный.… Это я тебе потом расскажу.

И рецепт корешков расскажу, который тут нужен. Это потом, когда подрастешь. А сейчас ты должен своей рукой, ладошкой понять и запомнить, что это такое. Возьми, ощупай всю титьку, со всех сторон. А теперь положи свою ладошку поверх этого шарика и подержи так руку маленько. Да при этом смотри этой тётке прямо в глаза.

Васька уставился своими темно-коричневыми глазами в расширенные зрачки пациентки. Она, не отрываясь, смотрела на него, потом повернула голову к лекарю.

- Печёт прямо в том месте, прямо сейчас запекло!- Вот и хорошо! – улыбнулся Василий Васильевич.– Я

же говорю, мои руки. Можешь убрать, Аська, руку. Потом ты еще, будь здоров, сколько цицок им перемнешь, - ухмыльнулся он. Повернулся к женщине.– Ну, а сама-то как, боишься, поди?

- Боюсь, Василь Василич. Детки у меня малые.- Да, рановато тебе помирать. Ну, да ты не пужайся,

поправишься, ежели меня да вот внука моего, Аську, слушаться будешь.

Она кивнула. Прадед вновь достал из холщовой сумки «чекушку» с зельем, налил в стеклянную рюмочку. Женщина выпила и моментально склонилась над ведром.

- Э-э… нет, красавица! Не сразу, потерпи, подержи в себе лекарство-то. Вот так, дыши глубоко, еще дыши, подержи лекарство в себе, пусть попадет в кишечник, всосется да в кровь поступит.

- Женщина с трудом сдерживала приступы рвоты, из глаз обильно катились слезы.

- Дыши, дыши глубже-то! Ну, вот тебе уже и легче. Посиди так минут двадцать. Ну, не двадцать, десять, сколько сможешь, терпи. Старайся, милая, старайся, а мы пошли далее.

- Дедусь, а нельзя это сверху мазать? Или примочку какую сделать. Вон как их рвет.

- Можно, Аська, но и пить обязательно нужно, потому как рак, он грозный враг. Его нужно изнутри, через кровь, ядом поить, чтобы его клетки сами отравлялись. Ладно, потом все расскажу.

Следующим был мужик со спущенными штанами, вместивший свой зад в железное оцинкованное ведро. Его «несло» уже минут сорок, только слезы успевал вытирать.

- Ну-ка, встань милок, покажи, чего ты там наложил, порадуй старика.

Прадед взял ведро, рассмотрел его содержимое, повернулся и предложил Ваське тоже «порадоваться».

- На-ка, погляди, Аська.- Да ну его, дедуня, вонища-то!- Ты опять за свое, сукин ты сын! – мгновенно

рассвирепел прадед. – Воняет ему! У меня лабораториев нету. Если нужно – так на язык попробуешь, а не то, живо задницу настегаю!

Перспектива «попробовать на язык», равно как и другая, совершенно не устраивала Ваську. Прадед уже заставил его пить собственную мочу. Так это свою, и то сколько мучился, пока привык. А тут это, да из чужого ведра! Или (не дай Бог!) даст рюмку лекарства, «для профилактики». При одном воспоминании о вкусе лекарства Ваську прямо передернуло. Он мигом склонился над ведром.

- Видишь, какие прожилки из него выходят…, - начал поучать его прадед. Васька молча выслушал очередной диагноз и, потянувшись к уху прадеда, прошептал.

- Дедуля, а мужику-то помирать скоро.Прадед внимательно посмотрел на Ваську, молча налил

лекарство в рюмку, сунул ее мужику в руку, и, обхватив шею Васьки, повел ученика дальше. Когда они отошли, серьезно взглянул на Ваську. Не дожидаясь вопроса, Васька полушепотом сообщил:

- От него, дедуля, смертью пахнет, кровь у него совсем плохая.

- Прогноз у тебя правильный, Аська, а вот объясни, почему ты так решил. Какие такие признаки ты увидел?

Васька насупился, помолчал и, не найдя, что ответить, уверенно заявил.

- Не знаю, почему, а все одно помрет он. Зачем ты его лечишь?

- Может, помрёт, а может, и нет. Поздновато он приехал, но все в руках Божьих. Даст Господь, может, и выживет.

- А кто такой Господь? Он где?Прадед остановился, серьезно посмотрел в распахнутые

глаза правнука. Присел на корточки, сравнявшись с Васькой ростом.

- Господь, это тот, кто жизнь на этой земле создал, людей сотворил. А живёт он в душе каждого человека. Если душа плохая, черная, Господь покидает его, и тогда с этим человеком всякие несчастия происходят. Хороший человек живет с Господом в душе и помирает спокойно, а плохой долго мучается, умирает в муках, а душа его безбожная попадает к чертям, и кипятят его там в котле, и жарят на сковородке.

- Значит, кто болеет и мучается, живут без Бога в душе?Прадед аж крякнул, поднялся в рост.- Нет, не все, но все от Него. Если согрешил человек, ну

дело какое-нибудь плохое сделал, украл, например, обманул, то за эти грехи Господь наказывает болезнями.

- Красть нельзя? - Нельзя, грех это.- А я арбузы воровал с колхозной машины. Теперь

болеть буду? И к чертям попаду, прямо на сковородку?- Будешь, если не покаешься.- А как каяться надо?

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 140: Истоки №18

140

- Надо пойти и рассказать тому, у кого украл, что - Надо пойти и рассказать тому, у кого украл, что виноват, попросить у него и Бога прощения. Тогда не виноват, попросить у него и Бога прощения. Тогда не накажет. Становись на колени, повторяй за мной: “Прости накажет. Становись на колени, повторяй за мной: “Прости меня, Господи, дитя неразумное, за прегрешения. Прости и меня, Господи, дитя неразумное, за прегрешения. Прости и помилуй”.

Когда Васька поднялся с колен, прадед спросил:- А что, страшно за грехи стало?- Не, не страшно. Но как-то плохо было, и таился я. И - Не, не страшно. Но как-то плохо было, и таился я. И

арбуз был невкусным.- То-то. Все от Него, от Господа. Ты подумай, почему - То-то. Все от Него, от Господа. Ты подумай, почему

это тебе вдруг стало стыдно, подумай и потом скажешь это тебе вдруг стало стыдно, подумай и потом скажешь мне. А теперь пошли в дом, там нас уже «позвоночные» мне. А теперь пошли в дом, там нас уже «позвоночные» дожидаются.

- Дедусь! А ты сам это лекарство-то пил? – неожиданно - Дедусь! А ты сам это лекарство-то пил? – неожиданно спросил Васька.

Прадед остановился, удивлённо посмотрел на Ваську, Прадед остановился, удивлённо посмотрел на Ваську, кряхтя, вновь присел на корточки и, глядя в серьёзный глаза кряхтя, вновь присел на корточки и, глядя в серьёзный глаза правнука, так же серьёзно ответил:

- Пил. А то, как же!- Ну, и как тебе?Прадед поскреб в затылке, взглянул на Ваську.- Та, краще б влез бы на крышу, та убился бы!- Вот видишь! - поднял вверх указательный палец - Вот видишь! - поднял вверх указательный палец

посерьезневший Васька. – Вот их и пожалеть надо, - указал посерьезневший Васька. – Вот их и пожалеть надо, - указал он на сидевших пациентов и пошёл в дом.

Лицо прадеда расплылось в немыслимой улыбке. Лицо прадеда расплылось в немыслимой улыбке. Поднявшись с колен, покачивая головой и продолжая Поднявшись с колен, покачивая головой и продолжая улыбаться, он поспешил за внуком.

- Ай, молодец! Будет из тебя толк, Аська! – бормотал он - Ай, молодец! Будет из тебя толк, Аська! – бормотал он в бороду.

Они вошли в кабинет Василия Васильевича – комнату, Они вошли в кабинет Василия Васильевича – комнату, рядом с “аптекой”, где старый ветеринар принимал больных. рядом с “аптекой”, где старый ветеринар принимал больных. Каждый день новые пациенты приезжали из окрестных Каждый день новые пациенты приезжали из окрестных сел, из района, отовсюду. С большим интересом принимал сел, из района, отовсюду. С большим интересом принимал Василич больных, приезжавших издалека: казахов, узбеков Василич больных, приезжавших издалека: казахов, узбеков и других. Ваське он объяснял, что это другая нация, другая и других. Ваське он объяснял, что это другая нация, другая кровь и многое тоже другое, а потому и лечить их интересно. кровь и многое тоже другое, а потому и лечить их интересно. Многие не говорят по-русски, а значит, рассчитывать нужно Многие не говорят по-русски, а значит, рассчитывать нужно только на свои знания, глаза да руки.

Расселялись приезжие у кого-нибудь из сельчан, а Расселялись приезжие у кого-нибудь из сельчан, а это, как-никак, приработок, «за что и спасибо Василию это, как-никак, приработок, «за что и спасибо Василию Васильевичу». Те, что должны были пить, не ожидали в Васильевичу». Те, что должны были пить, не ожидали в очереди. Он запускал всех во внутренний двор и поил всех очереди. Он запускал всех во внутренний двор и поил всех разом, не взирая на пол пациента, что вносило свой колорит, разом, не взирая на пол пациента, что вносило свой колорит, веселило самих больных. Открыть свою лечебницу он не веселило самих больных. Открыть свою лечебницу он не мог: не врач, все же, ветеринар. За это он уже «побывал в мог: не врач, все же, ветеринар. За это он уже «побывал в Воркуте», и, хотя, времена изменились к лучшему, Василий Воркуте», и, хотя, времена изменились к лучшему, Василий Васильевич осторожничал, ничего лишнего не допускал.

Заведующий местным акушерским пунктом, Заведующий местным акушерским пунктом, здоровенный и наглый хохол Мыкола, который переспал здоровенный и наглый хохол Мыкола, который переспал с доброй половиной деревенских девок, не уставал с доброй половиной деревенских девок, не уставал приглашать его к себе: дескать, все же медицинское приглашать его к себе: дескать, все же медицинское учреждение, инструмент есть, какой-никакой, приходите, учреждение, инструмент есть, какой-никакой, приходите, когда пожелаете. Заодно и меня кое-чему научите.

- Учиться медицине нужно тому, кому Богом дано. - Учиться медицине нужно тому, кому Богом дано. А тебе, Мыкола, нужно на бойне работать. Там ты любую А тебе, Мыкола, нужно на бойне работать. Там ты любую скотину от любой болезни за минуту вылечишь.

Мыкола хохотал и не обижался. После окончания Мыкола хохотал и не обижался. После окончания медучилища где-то на Украине его, как особо бестолкового, медучилища где-то на Украине его, как особо бестолкового, сослали на край земли, Дальний Восток, где его знаний сослали на край земли, Дальний Восток, где его знаний действительно хватало. Если что случалось, чего он не знал, действительно хватало. Если что случалось, чего он не знал,

сразу отвозил больного в район, а лечить «чиряки» его знаний вполне хватало. С остальным справлялся Василич, который принимал страждущих у себя дома, и от этого Мыколе была только польза. Спиртом, который отпускали на медпункт, он не баловался, отдавал районному начальству, когда те приезжали с проверкой. Вместе с председателем колхоза он устраивал проверяющим такие пьянки, что те уезжали, не вспомнив, зачем приехали.

Прадед переоделся в халат, надел на Ваську чистую, белую рубаху, усадил рядом на табурет и крикнул в дверь.

- Кто там первый, заходи!Вошла женщина с девочкой лет двенадцати, поставив

дочку перед собой, присела на краешек стула. Прадед молча разглядывал девчушку. Та поеживалась, бросала взгляды на мать.

- Вот, у дочки спина болит. Врачи сказали подождать лет до шестнадцати, потом операцию делать, – глаза матери заблестели слезами.

- Им бы все операции делать, - заворчал старый лекарь, - все бы им резать, как будто бревно перед ними. Вон, какая красавица растет, а ее уже «резать». Раздень девчушку-то до трусиков.

Мать повернулась к дочери. Девочка насупилась, покосилась на Ваську, стала что-то шептать матери на ухо. Та смущенно повернулась к лекарю.

- Стесняется она мальчика вашего.- Как тебя зовут, внучка, - взял её за руку Василий

Васильевич.- Лена, - смущенно прошептала девочка.- Не стесняйся, Леночка, это не простой мальчик, это

будущий твой врач. Видишь, какой я старый. Мне уже давно помирать надо, да Бог не призывает, пока замену себе не подготовлю. А помру, кто тебя на ноги ставить будет? Врачи тебя, вон, оперировать хотят, резать, значит. Испортят они тебе спинку-то. А мы тебя резать не станем, все руками исправим. Приедешь в другой раз, уже невеста будешь. Да и Аська подрастет, от меня многому научится, потом тебя лечить будет, здоровье твое поправлять. Он уже много чего знает, уже видел, как человек изнутри устроен. Вот ты-то знаешь, что у тебя в животике?

Ваську передернуло: вспомнил, как прадед возил его в город, где в морге показывал, из чего этот «человек устроен». Он заерзал на стуле.

- … так, что тайн для него нет. Да и тебе стыдиться нечего. Что природно – то не позорно. Такими нас Господь сотворил.

Он сам снял с девочки платье, повернул к себе спиной. Лена прикрыла руками начинающие развиваться груди, старалась не смотреть на Ваську.

- Аська, поди сюда, стань рядом. Видишь, вон беда какая! – показал Василий Васильевич на искривленный позвоночник. – Давай теперь проверим его. Наклонись-ка, внучка, вправо. Теперь, влево…

Прадед тыкал пальцем в позвоночник, объясняя Ваське, почему произошла «такая беда». Потом уложил девочку на кушетку животом вниз. Лена подергивала узкими плечиками, зажмурила глаза.

- Теперь, смотри, Аська, что делать нужно.Прадед наложил свои огромные ручищи на худенькое

тельце, заставил девочку сделать вдох-выдох, упруго надавил на позвоночник. Раздался резкий хруст.

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 141: Истоки №18

141

- О-о-х! – выдохнула мать и грохнулась без чувств на пол. Лена попыталась вскочить к матери, но Василий Васильевич прижал ее руками к кушетке.

- Лежи, внучка, ничего с твоей мамкой не будет. Подержи пациентку, Аська, - передал прадед ученику.

Лекарь склонился над женщиной, потер ей виски ваткой со спиртом. Мать открыла глаза и стала подниматься. Он помог, усадил на стул.

- Ну-ка, сядь, корова ты этакая! Чего брыкнулась, дочку насмерть перепугала!?

Мать тревожно посмотрела на дочь, а та, не поднимаясь с кушетки, взволнованно глядела на нее. Увидев, что с дочкой все в порядке, мать перевела взгляд на лекаря.

- Думала, сломали Вы ей позвоночник…- Ты что, дура, на живодерню дочку привела?! –

рассвирепел Василий Васильевич. – Ну-ка, вон отсюдова! В коридор, там ожидай.

Вытолкав женщину за дверь, парадед вернулся к девочке.

- Ну, не было больно?- Больно не было, только страшно.- А мать твоя, видишь, что вытворяет. Ложись ровно,

детка. Аська, положи-ка свою руку ей на хребет, вот сюда. Чуешь, какая там косточка – одна сторона толще другой.

Васька положил свою ладошку на спину девочке. Та вздрогнула, напряглась.

- Ну-ну, - успокоил ее прадед, - все хорошо.Васька по наущению прадеда медленно провел своей

ладошкой вдоль всего позвоночника, стараясь прощупать каждую косточку.

- Теперь смотри, как надо делать…Прадед прижал левой рукой позвоночник девочки,

другой взял ее за ногу выше колена, отвел ногу в сторону и слегка придавил позвоночник левой рукой.

- Теперь ты, Аська, ложи-ка сюда свою ладошку, бери ее за ногу, теперь делай вот так…

Прадед наложил свою огромную лапищу поверх руки Васьки и в нужные моменты надавливал, показывая Ваське, с какой силой нужно давить и в каком месте. Ученик с интересом осваивал новую для него науку. Наконец процедуры закончились.

- Теперь подай-ка мне, Аська, простыню.Прадед бережно поставил девочку на ноги, приказал

поднять вверх руки. От стеснения за свою наготу Лена закрыла глаза, а лекарь туго, в несколько слоев обмотал её тельце простыней.

- Ну, вот и все. Мамаша! – гаркнул он в дверь, не вставая с кушетки. Мать тут же появилась в дверях. – Забирай дочку, отведи домой и сразу положи в постель. Да без пуховиков, на матрас жесткий, с маленькой подушкой. Простынь не снимай два дня. Никакой тяжести ей в руки не давай, ходить только в простыне, даже по нужде. Бегать не позволяй. А ещё, вот, возьми, - прадед протянул пакет с травой. – Будешь поить по три раза в день, заваривай как чай. Через три дня приведёшь дочку, скажу, как дальше быть и что делать.

Васька протянул девочке платье. Та, смущаясь, опустив глаза, взяла – «Спасибо».

- Следующий, - гаркнул прадед.Мать с дочкой вышли. В открывшуюся дверь, опираясь на палку, вошёл мужик

средних лет.- Ну, и что, скрючило?

- Заклинило, Василич, спину совсем - ни сесть, ни вздохнуть.

- У врачей был?- Радикулит, говорят. Уж полгода, как они меня лечат.- Сымай рубаху.Осматривая мужика, опять всё показывал Ваське,

крутил того и так и этак, затем подвел его к столу, уложил на живот, оставив ноги стоять на полу. Ткнул большими пальцами в ягодицы. Мужик взвыл и попытался подняться, но прадед не позволил. Он долго ощупывал позвонки, заставлял Ваську вновь и вновь повторять за ним его движения. Затем, наложил свою широченную ладонь на поясницу, нащупал нужные позвонки и сильно ударил кулаком по своим же пальцам, лежавшим в нужных местах. Пациент вновь попытался вырваться из-под рук Василия Васильевича, но Васька не помнил, чтобы это кому-то удавалось. Прадед еще раз тщательно ощупал позвоночник и обратился к стонавшему мужику.

- Вот теперь вставай.Тот медленно разогнулся, опираясь руками на стол,

встал прямо, осторожно ступая, прошелся по комнате и повернулся к лекарю с растерянной улыбкой.

- Не болит. Совсем не болит! – и, видимо обалдев от новых ощущений, громко заявил: Ну, ей Богу, не болит!

Прадед и ему дал пакетик с травкой, строго наказав «ничего тяжелого не поднимать, мешков не таскать, землю не копать.

- Потерпи с месяц, пусть пока сыновья за тебя поработают, а ты полечись.

- Потом приходить?- Нет, тебе не надо приходить. Разве что, сорвешь снова

спину. Береги хребет свой и ступай с Богом.Мужик вынул из сумки бутылку водки, большой кусок

сала, завернутый в газету, положил все на стол.- Василий Васильевич, прими за труды.- Спасибо, - прогудел прадед. – Аська, водку поставь в

шкаф, а сало бабке отнеси.Сияя улыбкой «во всю морду», все еще не веря

в исцеление, мужик вышел на двор. Остановившись на крыльце, на глазах ожидающих очереди, крякнул, размахнулся и далеко забросил палку, опираясь на которую, пришел к лекарю.

Васька открыл шкаф, поискал свободное местечко.- Дедуля, тут у тебя весь шкаф водкой заставлен.- Вот и хорошо, осенью будем на водке корешки

настаивать.В комнату вошёл высокий, подтянутый мужчина с

хорошо одетой женщиной. У той в руках была сумка и свертки.

- А вот и Женя пожаловал. Садись, полковник, рассказывай, как дела.

- Да как дела…, как дела… - растерянно начал военный. – Хорошо дела.

Внезапно полковник встал на колени и, проглатывая комки в горле, начал сбивчиво благодарить:

- Спасибо, Василий Васильевич, спасибо, если бы не Вы…не знаю… если бы не… Не знаю…

- Да ты поднимись на ноги, окаянный! Говори по делу. Ты чего так расчувствовался-то! Воевал ведь, смерть видел. Говори, что тебе врачи сказали. Да встань ты, говорю!

- Сказали, что здоров, - наконец поднялся с колен полковник. – Сказали, что ничего у меня не нашли, с учёта

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 142: Истоки №18

142

сняли. – Он протянул бумажку.- А как же диагноз?- Сказали, что ошиблись диагнозом, что такое в - Сказали, что ошиблись диагнозом, что такое в

медицине бывает…- Да, такое в медицине бывает, - протянул прадед. – Это - Да, такое в медицине бывает, - протянул прадед. – Это

мне нельзя ошибаться, а им можно. Они свои ошибки в мне нельзя ошибаться, а им можно. Они свои ошибки в землю прячут, а мне прятать и прятаться негде.

- Какая там ошибка! Меня же полуживого жена привезла. - Какая там ошибка! Меня же полуживого жена привезла. Лысого совсем, бровей не было, все повылазило!

- Да, и бровей у тебя не было, - уже улыбался Василий - Да, и бровей у тебя не было, - уже улыбался Василий Васильевич, - и голова была, как моя коленка. Наталка, а как Васильевич, - и голова была, как моя коленка. Наталка, а как он сейчас?

- Всё хорошо, Василий Васильевич. И ест хорошо, и - Всё хорошо, Василий Васильевич. И ест хорошо, и головокружений не бывает, поправился, кровь хорошая.

- Ну, а как мужик, с обязанностями справляется?- И как у мужика – всё в норме, грех жаловаться, - ничуть - И как у мужика – всё в норме, грех жаловаться, - ничуть

не смущаясь, закончила жена.- Вот теперь верю, что здоров. Через год, если жив буду, - Вот теперь верю, что здоров. Через год, если жив буду,

ко мне на профилактику, в последний раз. В это же время и ко мне на профилактику, в последний раз. В это же время и не опаздывать.

- Как штык, Василий Васильевич!Полковник подошёл к жене, взял один из свертков, Полковник подошёл к жене, взял один из свертков,

развернул и протянул теплый морской бушлат и ватные развернул и протянул теплый морской бушлат и ватные брюки.

- Это в знак благодарности, носите, Василий Васильевич. - Это в знак благодарности, носите, Василий Васильевич. Тут еще роба рабочая, чтобы вам по лесу удобнее ходить Тут еще роба рабочая, чтобы вам по лесу удобнее ходить было. Знаю, что денег не берете, тут еще гостинцы разные, было. Знаю, что денег не берете, тут еще гостинцы разные, примите от сердца!

- Ну, да что ты меня подарками заваливаешь? Спасибо, - Ну, да что ты меня подарками заваливаешь? Спасибо, конечно. А это что?

- Это халаты медицинские, пять штук. Жена заметила, - Это халаты медицинские, пять штук. Жена заметила, что у вас всего один халат.

- Вот за это тебе большущее спасибо. Дай-ка я тебя, - Вот за это тебе большущее спасибо. Дай-ка я тебя, Наталка, поцелую.

Наталка сама повисла на шее лекаря и крепко Наталка сама повисла на шее лекаря и крепко расцеловала его.

- Ты гляди, как благодарит! Забыла, небось, как я тебя - Ты гляди, как благодарит! Забыла, небось, как я тебя матерком потчевал.

- Вашу матерщину век бы слушать, да быть здоровым. - Вашу матерщину век бы слушать, да быть здоровым. Уж подарки наши – не обессудьте, примите от чистого Уж подарки наши – не обессудьте, примите от чистого сердца. Спасибо вам за мужа, от меня от детей. Буду в сердца. Спасибо вам за мужа, от меня от детей. Буду в церковь ходить да свечку за вас ставить. Ну, мы пошли, а то церковь ходить да свечку за вас ставить. Ну, мы пошли, а то в очереди браниться будут. Мы попросились без очереди.

- Ступайте Богом. Через год жду.Они вышли. Василий Васильевич, улыбаясь, собрал Они вышли. Василий Васильевич, улыбаясь, собрал

свертки, положил в шкаф.- Деда, а почему он был лысый?- Он, Аська, приказ начальства выполнял. Рассказывал, - Он, Аська, приказ начальства выполнял. Рассказывал,

что какая-то ракета у них поломалась. Он, чтобы исправить, что какая-то ракета у них поломалась. Он, чтобы исправить, залез в бак этой ракеты, чтобы закрутить что-то там, залез в бак этой ракеты, чтобы закрутить что-то там, надышался испарений. Заболели легкие, облысел и рак крови надышался испарений. Заболели легкие, облысел и рак крови заработал. Вот с этим и привезла его к нам жена. Я и сам заработал. Вот с этим и привезла его к нам жена. Я и сам боялся, что не вылечу его, больно поздно приехали. А вот боялся, что не вылечу его, больно поздно приехали. А вот выходили его. Жена выходила. Наталка его сильно любит, а выходили его. Жена выходила. Наталка его сильно любит, а это, Аська, великое дело. Любить надо всем сердцем, любить это, Аська, великое дело. Любить надо всем сердцем, любить и верить. Это она заставляла его наше лекарство пить. И пил, и верить. Это она заставляла его наше лекарство пить. И пил, не морщился. А ты-то знаешь, как наше лекарство пить!

- Вот уж гадость, дедуля. Все кишки от него болят.- Так, ведь, Аська, чистейший ядик пьём. Самый, что ни - Так, ведь, Аська, чистейший ядик пьём. Самый, что ни

на есть отборный ядик. Ну, на сегодня хватит. Бери сало, на есть отборный ядик. Ну, на сегодня хватит. Бери сало, другие гостинцы и дуй к бабке. Я тут еще поработаю.

Васька сгреб пакет с салом и свертки, вприпрыжку Васька сгреб пакет с салом и свертки, вприпрыжку

помчался через двор, где на него уважительно глядели ожидающие очереди пациенты. Заскочив на летнюю кухню, выложил свертки. Бабушка Ксения – полная маленькая, румяная женщина с добрыми, прозрачными голубыми глазами, радостно обняла Ваську, усадила за стол.

Уплетая жареную рыбу, Васька рассказывал, чему сегодня обучал его прадед, а баба Ксения смотрела на него и улыбалась, периодически ерошила Васькины вихры.

В их семье Ваську любили все. Его мать – самая младшая дочь Ксении, была самой красивой девкой на селе. Стоявшие неподалеку военные её быстро заприметили, и самый лучший лётчик полка Василий Дзюба, веселый, бесшабашный и неутомимый на выдумки, покорил Людмилу. Он замечательно пел, играл на гитаре и баяне. Когда он приезжал на побывку, весь дом ходил ходуном. Сбегалось пол-деревни, пели, -плясали до утра. Все деревенские молодухи жутко завидовали Люське, да видно и сглазили. Когда Ваське было три года, его отец разбился при посадке.

Считай, вся деревня, как на митинг, собралась проводить Васькиного отца. Когда заколотили гроб и стали закапывать могилу, Васька поднял страшный крик, ругая «плохих дядей», которые закапывали его папку. Мать не выдержала, грохнулась без чувств. Бабы ревели навзрыд, деревенские мужики и те, не стесняясь, утирали грязными кулаками слезы.

Теперь мать жила одна в городе, а Васька у бабушки в деревне. Так настоял прадед. Мать приезжала каждую субботу и всё время проводила с сыном. Уезжая, пряталась, убегала огородами, а когда он обнаруживал её исчезновение, поднимал скандал на весь дом, и только прадед знал, как его успокоить.

Василий Васильевич тоже любил Васькиного отца: как-никак летчик, да еще Василием звали! Ох, как жаль Василия! И Ваську сильно жалко!

Баба Ксения вздохнула, чмокнула Ваську в макушку и подложила рыбки. Васька умял добавку, запил кружкой молока и попросился на речку.

- Иди, Василек, иди, снова поцеловала она внука.Речка была мелкая, вода, собиравшаяся из ключей,

чистая, жутко холодная, но ребятишки проводили в ней весь день, и никто не болел.

Васька, не оглядываясь, мчался по улице, на ходу срывая свисающие над заборами спелые вишни. Баба Ксения долго смотрела, как по запыленной деревенской улице бежал её самой младшей, а значит, самой любимой дочери, самый младший, а значит, самый любимый её внук. Великое это чувство – любовь!

- Храни тебя Господи! Перекрестила Ксения бежавшего мальчишку.

В то же мгновение, как по мановению, притаившееся за облаками солнце вдруг выглянуло и, брызнув ярким светом, приласкало теплыми лучами мчавшегося Ваську.

- Свя-свят! – перекрестилась Баба Ксения, - Прямо знамение какое!

- Знамение! – усмехнулся в усы стоявший рядом, за забором, девяностопятилетний Васькин прадед. – Был бы бесёнок, гром бы грянул.

А так - раб Божий!

Владимир Давыденко Васька - раб Божий

Page 143: Истоки №18

143

Ветер дул с такой силой, что казалось, что вот-вот он повалит нас с ног. Мы с женой стояли на перроне небольшого южного городка у Черного моря и ждали прибытия поезда на Москву. Уезжала она, я лишь только провожал ее, оставаясь вместе с дочерью еще на неделю.

Поднявшийся недавно ветер все усиливался, и с перрона хорошо было различимо, как на море разгуливается шторм, как срываемая ветром белая пена с волн брызгами уносится далеко в сторону. До подхода поезда оставалось еще пару минут, и я обратился к супруге:

-Какие будут указания, мамочка? -Я прошу тебя, не ходи сегодня на берег и не

залезай сегодня в воду! – попросила она, дотрагиваясь до моей руки и чуть повернувшись, словно показывая, как бушует море.

-Да будет тебе – не волнуйся, дорогая! – попробовал, было, отмахнуться я.

-Нет, я прошу тебя, не ради себя, а ради ребенка – не ходи! – упрямо повторила она.

Показался фирменный поезд, и, беспокоясь из-за сильного ветра, я придержал жену за локоть. Больше на разговоры времени не оставалось, стоянка была всего две минуты, и вскоре поезд медленно тронулся в путь.

-Не ходи сегодня на море! – еще раз крикнула жена из отходящего поезда.

Почему я далеко не всегда прислушиваюсь к советам своей жены? Ведь не раз уже убеждался, что я оказываюсь неправ, если ослушиваюсь ее, а права бывает она, мудрая женщина. Так нет – всякий раз приходится убеждаться в этом заново!

Ребенок остался играть во дворе, а я, чтобы скоротать время, невзирая на полученный запрет, отправился, по обыкновению, на море. По дороге к берегу я вспоминал недавние слова жены: “Не ходи!” Меня немного удивило ее волнение, ведь она,знала, что я хороший пловец, и все-таки выразила

явное беспокойство! Ничего, успею быстро разок окунуться, пока море окончательно не разыгралось! – успокоил я себя, прислушиваясь к ветру, – надо только поторопиться! Ветер же и не думал стихать, а, напротив, все усиливался. Как позже станет известно, это были отголоски урагана, обрушивавшегося в тот день на Новороссийск.

Выйдя на набережную, я увидел бушующее море вблизи, и, хотя сразу начал испытывать большие сомнения – стоит ли сегодня лезть в воду, все же направился на привычный пляж. Солнце, между тем, спряталось за набежавшими тучами, плотно закрывшими небо, и все вокруг сразу стало казаться пасмурным и серым. Завывания ветра также не добавляли радости.

На знакомом пляже, расположенном между двумя причалами, я увидел, что люди, опасаясь волн, отошли от берега наверх, к самому краю пляжа, под тенты, примыкающие к набережной, и оттуда наблюдали за штормом. Но вода доходила уже и туда, оставаясь в углублениях, среди камней, и покрывая ноги по щиколотку. Сесть было негде, и люди, завороженные зрелищем, неподвижно стояли вдоль берега. Бушующее море притягивало к себе взоры и не отпускало, заставляя любоваться своей мощью. При каждом ударе волны о причал вверх поднимался фонтан воды, как от разрыва тяжелого артиллерийского снаряда. Желающих выйти на причал и полюбоваться оттуда штормом не находилось, смельчака наверняка сразу бы смыло водой.

Почему я решил тогда, несмотря на строжайший запрет жены, зайти в бушующее море, сейчас затрудняюсь сказать. Чрезмерная уверенность в своих силах? Наверное, почувствовал необходимость испытать себя, свои силы, свой обескровленный бойцовский дух. А что заставляет человека лезть в горы, нырять без акваланга на стометровые глубины, мчаться по гоночной трассе на предельной скорости, пересекать на утлых лодках и плотах океаны? Далеко

Вольный ветер

Никита НиколаенкоНикита НиколаенкоНикита Николаенко

Николаенко Никита Альфредович родился в 1960 году. Окончил МИСИ, аспирантуру МИСИ, кандидат технических наук. Переводчик с венгерского языка. Публиковался в журналах: “Южная звезда”, “Сибирские огни”, “Нива”. Член МГО СП России. Живет в Москве. Прислал в “Истоки” несколько рассказов. Публикуем один из них.

Page 144: Истоки №18

144

не всегда желание заработать. И однозначный не всегда желание заработать. И однозначный ответ на это дать сложно. Может быть, захотелось ответ на это дать сложно. Может быть, захотелось почувствовать себя эдаким вольным ветром, легко почувствовать себя эдаким вольным ветром, легко играющим с волнами.

Казалось, что большой опасности для меня Казалось, что большой опасности для меня нет: я уже неоднократно заходил ранее в бушующее уже неоднократно заходил ранее в бушующее море. До этого дня, по наивности, я не сомневался, море. До этого дня, по наивности, я не сомневался, что уверенно чувствую себя в воде и, может быть, что уверенно чувствую себя в воде и, может быть, даже слишком уверенно. Без особых усилий заплывал даже слишком уверенно. Без особых усилий заплывал далеко от берега, на километр, и далее, даже при далеко от берега, на километр, и далее, даже при небольшой волне, иногда встречал там дельфинов, и небольшой волне, иногда встречал там дельфинов, и нырнуть на глубину до десяти метров тоже казалось нырнуть на глубину до десяти метров тоже казалось мне под силу.

Да, заходить-то в бушующее море я заходил, Да, заходить-то в бушующее море я заходил, да отличие этого дня от предыдущих разов я понял, да отличие этого дня от предыдущих разов я понял, к сожалению, слишком поздно, когда уже очутился к сожалению, слишком поздно, когда уже очутился в воде. Дело в том, что раньше волны казались, как в воде. Дело в том, что раньше волны казались, как бы это сказать, правильной формы, и они ровными бы это сказать, правильной формы, и они ровными рядами шли к берегу, и мои действия были выверены рядами шли к берегу, и мои действия были выверены и предсказуемы. Сейчас же картина оказалась и предсказуемы. Сейчас же картина оказалась совершенно другая. Сильный боковой ветер творил совершенно другая. Сильный боковой ветер творил невообразимое! Гребни волны поднимались то тут, невообразимое! Гребни волны поднимались то тут, то там, сдуваемая ветром пена брызгами уносилась то там, сдуваемая ветром пена брызгами уносилась в сторону, и вся эта масса воды с огромной силой в сторону, и вся эта масса воды с огромной силой периодически обрушивалась на берег.

Приняв непростое решение ослушаться жену, я Приняв непростое решение ослушаться жену, я быстро скинул с себя легкую одежду и аккуратно сложил быстро скинул с себя легкую одежду и аккуратно сложил ее на большом камне, затем сделал глубокий вдох и ее на большом камне, затем сделал глубокий вдох и посмотрел, как очередная волна с ревом обрушивается посмотрел, как очередная волна с ревом обрушивается на берег. “Вроде, она поменьше стала!” – подбодрил на берег. “Вроде, она поменьше стала!” – подбодрил я себя. Дождавшись, когда эта волна схлынет, я я себя. Дождавшись, когда эта волна схлынет, я побежал по мокрым камням вслед отступающей воде, побежал по мокрым камням вслед отступающей воде, и она, подхватив, потащила меня за собой, в море. Не и она, подхватив, потащила меня за собой, в море. Не оглядываясь на берег, я сделал несколько осторожных оглядываясь на берег, я сделал несколько осторожных гребков на глубину и замер, пытаясь понять свои гребков на глубину и замер, пытаясь понять свои ощущения. Они были не из приятных, вода бурлила ощущения. Они были не из приятных, вода бурлила вокруг, меня обдавало брызгами и несло по воле волн. вокруг, меня обдавало брызгами и несло по воле волн.

Да, я считаю себя опытным пловцом, причем, Да, я считаю себя опытным пловцом, причем, за долгие годы выработал свой, особый стиль за долгие годы выработал свой, особый стиль плавания, на мой взгляд, как раз, для моря, там, где плавания, на мой взгляд, как раз, для моря, там, где гуляет большая волна. С виду это обычный брасс, но гуляет большая волна. С виду это обычный брасс, но особенность заключается в том, что, сделав руками особенность заключается в том, что, сделав руками гребки назад, я тут же, под водой, возвращаю их гребки назад, я тут же, под водой, возвращаю их вперед и повторяю волнообразные движения в вперед и повторяю волнообразные движения в горизонтальной плоскости, что дает возможность горизонтальной плоскости, что дает возможность подняться над водой чуть выше и задержаться над ней подняться над водой чуть выше и задержаться над ней на доли секунды дольше, чем обычно. А это позволяет на доли секунды дольше, чем обычно. А это позволяет сделать глубокий вдох, не опасаясь глотнуть воды. сделать глубокий вдох, не опасаясь глотнуть воды. Затем, под собственной тяжестью опускаюсь в воду, Затем, под собственной тяжестью опускаюсь в воду, и работа ног остается такой же, как и при обычном и работа ног остается такой же, как и при обычном

плавании. Повторюсь, что в воде я чувствовал себя уверенно и волн не боялся. До определенного момента, конечно, когда они не очень большие.

Вот и сейчас, по обыкновению, поднявшись над водой и задержавшись на мгновение, я осмотрелся вокруг. Резкие порывы ветра все так же кидали в лицо брызги, а при погружении в воду, даже здесь, на глубине, слышался шум сдвигаемых волнами камней. Сразу стало понятно, что на этот раз сильно переоценил свои возможности. Разом нахлынула тоска. На мгновение меня охватил страх и, я бы даже сказал – паника, но мне быстро удалось взять себя в руки. “Спокойно – ты же опытный пловец, и плыть среди волн тебе не впервой!” – просто напомнил я себе. Несколькими резкими гребками попробовал, было, подплыть ближе к берегу, но берег, несмотря на мои усилия, ничуть не приблизился. Сделав несколько таких попыток, я убедился, что не справляюсь с волнами. Теперь по- настоящему стало страшно.

Повернувшись, я с надеждой посмотрел на большой красный шар – буй, который как раз поднимала большая волна. Мелькнула пораженческая мысль: “А что, если вцепиться в него покрепче, да и повиснуть на нем, пока шторм не утихнет? Но эдак и до утра можно просидеть в воде, да только сил моих на это не хватит, да и замерзну скоро”, - здраво рассудил я и снова повернулся к берегу. Фигуры людей теперь были плохо различимы и за гребнями волн казались какими-то далекими. Очередная волна то поднимала, то опускала и тащила меня, помимо воли, в сторону и, как я с тоской ощутил, немного назад, в море.

До этого дня, борясь или с сильным речным течением, или с морскими волнами, я всегда, пусть и ценой больших усилий, но продвигался в том направлении, которое выбирал. Но сейчас бороться со всей массой воды, бурлящей вокруг, мне оказалось не под силу.

“Нет, самому мне не выйти сегодня из воды!” – со щемящей тоской, после нескольких бесплодных попыток приблизиться к берегу, ясно я осознал свое незавидное положение. “И зачем только залез в бушующее море!” – тут же пришло запоздалое сожаление. “Неужели это мой последний день на Земле? А ведь, я еще так молод!” Дальше захотелось перейти к рассуждениям о том, что я ответственен за жену, за дочку, что мне предстоит еще так много сделать, но ни жалеть, ни ругать себя было некогда. Стало понятно, что мне предстоит бороться со стихией со всей серьезностью, и результат этой борьбы теперь непредсказуем. В тот момент отчетливо

Никита Николаенко Вольный ветер

Page 145: Истоки №18

145

почувствовалось, что моя жизнь находится в руках каких-то высших сил, и, что выпустить меня на сушу, или нет, теперь решает море. “Вроде, как больших прегрешений за последнее время за мной не числится”, - мелькнула обнадеживающая мысль, и уже со всей силой, на которую был способен, я погреб к берегу. Но к суше почти не приблизился, а вот бетонные камни причала стали заметно ближе.

Опасаясь уходить под воду, где меня наверняка закружит, завертит вихревыми потоками воды, да к тому же может ударить камень, поднятый со дна волнением, я тратил последние силы на то, чтобы удержаться на самом гребне волны. Чувствовалось, что силы уходят.

Может быть, пора начать кричать, махать рукой стоящим на берегу людям: “ Помогите, мол, спасите!” Мысль о том, что я тренированный и, вроде как, закаленный невзгодами мужчина, подобно Карлсону, в самом расцвете сил, и должен буду обратиться за помощью, останавливала меня. Вместе с тем чувствовалось, что меня уже надолго не хватит, что порывами ветра и волной меня неминуемо сносит к причалу, и я уже отчетливо различал шершавые бетонные блоки, к которым, помимо своей воли, приближался каждую минуту. Спадая, волна оголяла их подводную часть, обглоданную предыдущими штормами, словно показывая, какой силе, по наивности, я пытаюсь противостоять.

Поднявшись на гребень очередной волны, попробовал еще раз уйти от причала, плывя против ветра, вдоль берега, но все, что мне удалось,- это оставаться на месте какое-то время. А силы все таяли, и чувствовалось, что руки немеют от напряжения, что воздух хватаю уже урывками, а не дышу полной грудью, как ранее.

Звать на помощь я не стал только потому, что за мгновение ясно осознал, что стоящие на берегу люди мне сейчас ничем не помогут. Даже если допустить вероятность того, что среди двух – трех десятков мужчин, смотрящих сейчас на шторм, найдется такой же опытный пловец, каким считал себя я сам, то стало понятно, что ничего он не сможет сделать, даже если и сумеет среди бушующих волн подплыть ко мне. Ему бы самому на воде удержаться!

Помочь бы мог только спасательный круг на веревке, брошенный с причала, да и то, если бы за веревку меня потом подтянули к берегу, а уж я бы, конечно, вцепился в него мертвой хваткой! Но пока спасатели подбегут, пока найдут круг, да веревку,

да еще добросить до меня его надо! Поднимаясь и опускаясь на волнах, я быстро прокрутил этот унылый сценарий в голове и благоразумно решил, что проще положиться на свои, пусть и последние силы.

“Все сам – да сам!” – успел, все-таки, пожалеть я себя, любимого. Да мне бы только коснуться ногами камней! Еще успел отметить, что довольно непривычно смотреть на знакомый пляж с пятиметровой высоты волны – отсюда он казался таким маленьким! Вон же, рядом, и мое любимое место на камнях, где я привык загорать! Кажется только, что рядом, но это там, на суше, а я-то по-прежнему в воде! Да, близок локоть, да не укусишь!

Поднявшись над водой в очередной раз и повернувшись, я увидел, как приближается огромная волна, изгибая свой гребень и собирая силы, чтобы ударить о берег. “Только сейчас!” – мелькнула мысль. Следующая такая волна уже бросит меня на бетонные блоки причала, а о том, чтобы удержаться на них – не может быть и речи!

Собрав всю волю в кулак и дождавшись ее подхода, я поднялся с ней на пенный гребень и, расходуя последние силы, сделал несколько резких гребков вперед, стараясь удержаться на высоте, чтобы меня вынесло как можно ближе к берегу. С высоты опять успел рассмотреть и крупные камни на дне, и близкие блоки причала, и сам берег, казавшийся по-прежнему где-то внизу. Вода плавно опустила меня на берег, и, сделав еще несколько судорожных движений вперед, я наконец-то ощутил камни под ногами.

Но это было еще не все: я по-прежнему находился в воде, и следовало еще выбраться на сушу – туда, где все так же неподвижно стояли люди. Мне хорошо было видно, как они, замерев, с напряжением смотрели на меня. “Хоть бы кто помог!” – подумал я, но так, для порядка, теперь помощь была не нужна.

Вынесшая меня волна схлынула, но следом подходила другая, несущая в себе огромную ударную силу и уже с шумом ворочавшая большие камни, от которой мне надо было успеть уйти. Не дай бог, попасть под ее удар, как она тут же закружит, ударит о камни, унесет обратно в море! А на вторую попытку выхода из моря сил у меня уже может и не хватить. Сознавая это, я на деревянных ногах, работая руками, как бегун на стометровке, находясь по пояс, в море, рванулся, рывками вперед, преодолевая сопротивление воды.

У самого причала, под ногами, оказался нанос крупных камней, и потому бежать приходилось вперед и вверх, что оказалось крайне тяжело. Но сознание

Никита Николаенко Вольный ветер

Page 146: Истоки №18

146

того, что вторую попытку мне не осилить, придавало того, что вторую попытку мне не осилить, придавало силы, и я честно вовсю работал руками, помогая себе. силы, и я честно вовсю работал руками, помогая себе.

Через десяток шагов почувствовалось, что Через десяток шагов почувствовалось, что выхожу из воды, но следующая волна, конечно, догнала выхожу из воды, но следующая волна, конечно, догнала меня. Со страшным ревом она обрушилась где-то меня. Со страшным ревом она обрушилась где-то сзади, вода тут же сбила с ног, закружила, потащила сзади, вода тут же сбила с ног, закружила, потащила обратно в море, но она уже потеряла свою убойную обратно в море, но она уже потеряла свою убойную силу и, цепляясь за крупные камни, с большим трудом силу и, цепляясь за крупные камни, с большим трудом я удержался на берегу.

Вновь поднявшись на ноги и теперь уже не Вновь поднявшись на ноги и теперь уже не чувствуя их под собой, а только давая себе команду – чувствуя их под собой, а только давая себе команду – вперед! – в последнем рывке я наконец-то достиг сухого вперед! – в последнем рывке я наконец-то достиг сухого места. Из толпы послышался короткий смех, который места. Из толпы послышался короткий смех, который сразу стих. Не обращая ни на кого внимания, я зашел сразу стих. Не обращая ни на кого внимания, я зашел за спины людей и сразу же опустился на большой за спины людей и сразу же опустился на большой валун. Сердце так бешено колотилось, что казалось, валун. Сердце так бешено колотилось, что казалось, мне видно, как пульсирует грудь. Понадобилось мне видно, как пульсирует грудь. Понадобилось время, чтобы восстановить дыхание. Поначалу оно время, чтобы восстановить дыхание. Поначалу оно было резким, частым и неглубоким – я хватал воздух, было резким, частым и неглубоким – я хватал воздух, словно рыба, выброшенная на берег, и только через словно рыба, выброшенная на берег, и только через пару минут начал дышать полной грудью. “Как же я пару минут начал дышать полной грудью. “Как же я так переутомился?” – еще удивился я тогда.

Поднявшись с камня, из-за спин стоящих впереди Поднявшись с камня, из-за спин стоящих впереди людей я посмотрел на море. В ногах по-прежнему людей я посмотрел на море. В ногах по-прежнему чувствовалась слабость, руки дрожали, но я взял над чувствовалась слабость, руки дрожали, но я взял над собой контроль и для верности даже немного повел собой контроль и для верности даже немного повел плечами, проверяя себя, – да, теперь все в порядке! Две плечами, проверяя себя, – да, теперь все в порядке! Две девушки, перешептываясь, оглядывались на меня, но девушки, перешептываясь, оглядывались на меня, но мне было все равно, да, все равно.

Снова опустившись на камень, я углубился в Снова опустившись на камень, я углубился в свои мысли, равнодушно наблюдая, как двое крепких свои мысли, равнодушно наблюдая, как двое крепких мужчин зашли в море и играют с волной, но только по мужчин зашли в море и играют с волной, но только по колено зашли, опасаясь заходить дальше.

-А что, Петровна, – не искупаться ли нам? – раздался -А что, Петровна, – не искупаться ли нам? – раздался рядом голос, и я с удивлением посмотрел на только что рядом голос, и я с удивлением посмотрел на только что подошедших людей. Поодаль остановилась пожилая подошедших людей. Поодаль остановилась пожилая пара, и с ними молодая спутница. Мужчина, как мне пара, и с ними молодая спутница. Мужчина, как мне показалось, был немного навеселе. Нет, купаться они, показалось, был немного навеселе. Нет, купаться они, конечно же, не собирались, и даже не снимали одежду, конечно же, не собирались, и даже не снимали одежду, а просто разговаривали.

-Да, мы с Петровной, когда-то давно, купались в -Да, мы с Петровной, когда-то давно, купались в такой шторм, так выйти потом из воды долго не могли, такой шторм, так выйти потом из воды долго не могли, так и качались на волнах – и ни туда, ни сюда! – весело так и качались на волнах – и ни туда, ни сюда! – весело объяснил мужчина молодой спутнице.

-Но, Степан, тогда волна была поменьше! – -Но, Степан, тогда волна была поменьше! – решительно вмешалась в разговор Петровна. Да, решительно вмешалась в разговор Петровна. Да, пожалуй, поменьше! – миролюбиво согласился пожалуй, поменьше! – миролюбиво согласился мужчина. Я не сдержал легкой улыбки, слушая эти мужчина. Я не сдержал легкой улыбки, слушая эти речи.

К вечеру нагулявшийся ветер стих так же внезапно, как и налетел, но разбушевавшееся море и не думало так быстро успокаиваться, по-прежнему обрушивая волны на берег, но они стали заметно меньше, и были теперь правильной формы, и накатывались с равными интервалами. Да, ветер стих, но подходить к воде ближе, чем на пятнадцать метров, в тот вечер мне почему-то не хотелось.

Наутро море полностью успокоилось, и о вчерашнем волнении напоминала только мутная вода. Доплыв до спокойно качающегося на воде буйка, на котором вчера собирался повиснуть, я перевернулся на спину и посмотрел на бездонное голубое небо. Яркое солнце спокойно светило сверху, и теперь вода казалась тихой и ласковой.

Вдалеке послышался шум мотора, и небольшой самолет прошел над берегом и надо мной на малой высоте. Мне вспомнились такие самолеты: после больших штормов они всегда облетали прибрежную полосу.

Сейчас я старался не думать о цели их полета, а, скорее всего, они высматривали тела на воде, поднятые волнами. На мгновение представил себе, что и мое тело могло бы так же безжизненно плавать, поднятое со дна очередным штормом. На мгновение, только представил, а затем снова взглянул на яркое солнце, на спокойную воду вокруг и провел ладонью по поверхности воды. “Обманчиво твое спокойствие, но – спасибо за вчерашний урок!” – поблагодарил я море.

Немного времени минуло с тех пор, но теперь, время от времени, особенно, когда завывает вольный ветер, перед моими глазами встает бушующее море, летящие брызги вокруг и такой близкий и желанный берег, на который так хочется ступить и так трудно бывает его достичь.

Если случается, что дорогая жена в это время находится рядом, то я обязательно обращаюсь к ней. “Какие будут указания, мамочка?” – спрашиваю ее и почти не сомневаюсь, что уж на этот-то раз и не подумаю ослушаться и все ее ценные указания выполню точно, в срок и неукоснительно.

29 декабря 2009 года

Никита Николаенко Вольный ветер

Page 147: Истоки №18

147

Глубокоуважаемый Г-н редактор, От Ваших коллег, которые публиковали мои стихи (Ренессанс, Место

и Время, Южная Звзда, Ступени и.т.д.) я узнал о существовании Вашего интересного и очень нужного всем русскоязычным людям журнала.

Linthicum HeightsБиографическая справка: Сергей Гора. Родился и учился в г. Ленинграде. Окончил ЛГУ. Филолог-

лингвист. Имеет учёную степень из СПбГУ, а также ряд научных публикаций в США, куда переехал как приглашённый специалист. Постоянный прихожанин русских православных церквей. Известен как один из первых и наиболее удачливых пост-советских менеджеров потребительского рынка СНГ, а также как один из первых русских ведущих телевизионных ток-шоу.

Стихи пишет с юности, хотя никогда не ставил перед собой задачи их коммерческой публикации. Многочисленные читатели и слушатели его стихов называли его поэзию летописью конца ХХ-го, начала ХХI века, написанную истинно русским человеком, уникально оставшимся незаангажированным какими-либо властными или корпоративными структурами.

Сергей ГораСергей ГораСергей Гора

ПАНИКУЙ...Хватит волю бесстрастно ковать,Ведь и так уже сердце в оковах.Может, стоит по паниковатьОт нежданных признаний рисковых.

На любом человечьем векуБольше пресности, нежели перца.Паникуй, паникуй, паникуй, Просыпайся, уснувшее сердце.

Снять запоры с ворот не даётЛени сторож - его я уволю.Безмятежный душевный комфортОтпущу на мятежную волю.

И, проснувшись, за ней побегу,Не успев даже толком одеться.Паникуй, паникуй, паникуй, Отзывайся иголками, сердце.

Журавлём в небеса заплыви:Не прельщайся ручною синицей.Пусть взлетают слова о любвиБез разбега взлетающей птицей.

Ангел в небе у звёзд - начеку.И над трапом - открытая дверца.Паникуй, паникуй, паникуй, Вспоминай позабытое, сердце.

РОЖДАЕТСЯ ЖИЗНЬК небесным секретам - ни лифтов, ни лестниц.Всему своё время - божись-не божись. В такие-то лета в назначенный месяцПо воле Господней рождается жизнь.

Верховный Святитель раскроет скрижалиИ, вычислив срок, разрешит от оков.Чтоб где-то кого-то и с кем-то рожали, Как в семьдесят пять предыдущих веков.

О, дивное чудо земного рожденья!Недаром, как ангел, младенец любой. ...Беременность – пеня в кредит размноженья, А муки при родах как взнос за любовь.

Пусть этот пример отдаёт «банкоматом», Едва в животе заурчит новосёл, Ему пожелают родиться ...богатым.А всё остальное приложится, мол.

Но что и когда будет впредь прилагаться,Ответа никто не найдёт, между тем.Господь под мечту не даёт облигацийНа выплату счастья с отсрочкой проблем.

Не стоит вдаваться в прогноз долголетья, Дома покупая, не мерят гроши.Ведь всё, что случится на временном свете -Одна миллиардная жизни Души.

А дальше... не буду «творить философий» О сущности рока, точнее, рожна.Не чашка бодрит, а насыщенный кофе.И главное то, что душа рождена!

МНЕ РОССИЯ ДАЛА БЕСПОКОЙНОЕ СЕРДЦЕМне Россия дала беспокойное сердце:Не хватает в душе равновесия мне.Размышляю порой: “Мол, родился б норвежцем,И катил бы спокойно по ровной лыжне”...

Но коварная жизнь неуёмным искусомНоровит утопить в сладострастных волнах.Мне порой так охота быть мудрым индусом,Чтоб под деревом в дудочку петь о слонах.

Ощущаю в России себя иностранцем,Но родимая кровь, не стихая, бурлит:Англичанам, французам и даже ирландцамНе созвучен мой русско-взъерошенный вид...

МНЕ РОССИЯ ДАЛА БЕСПОКОЙНОЕ СЕРДЦЕ

Поэзия

Page 148: Истоки №18

148

Я могу быть лощёным, степенным, как барин, На посольских приёмах я - их «на все сто»,Но в глазах неизменное: «шёл бы ты на хрен(!)» -Выдаёт, где случилось мое рождество...

Я привык-пригорел к иноземным порядкам:Как они, я танцую, «кручусь» и шучу.Я бы, может, в Бразилию двинул к мулаткам,Только нищим бразильцем я быть не хочу.

Уставая в погоне за западным солнцем, Начинаю занудно, отчаянно ныть....Но не стать мне вовек безразличным эстонцем, И нейтральным швейцарцем мне тоже не быть!

НЕ УДЕРЖАТЬ ЭМОЦИЙ В БЕРЕГАХ...Не удержать эмоций в берегах,Когда вино в вину идёт зачётом:Мол, если пьётся, значит, на рогахГреха клеймо, начертанное чёртом.

Пусть непреложной истины руно Рога сомненья скроет златом ткани:Ведь, пил Сын Божий чистое виноБлагословеньем Галилейской Кане.

К потерям страсть - беда архивных мхов,Где каждый том - из вех недостающих.Господь не раз отведал из мехов,Но был при том трезвее всех непьющих.

Нет гладких правд - не стоит правду стричь.В соцветье тем Всевышнего ПророкаСтал виноград святым героем притчИ, как известно всем, не ради сока.

Вздохнёт с тоской сегодняшний алкаш О древней правде в образе непьяном,Когда вино рекой лилось из чашНе скуки ради и не по стаканам.

Неотвратим борьбы с грехом накал.Хоть «стаканы», хоть «честь мехов из кожи». Так освятим судьбы сухой бокал, ...Чтоб быть хоть в чём-то на Христа похожим!

Сергей Гора

Николай Зиновьев Красноярск

СТАРАЯ ВДОВАА по утрам в глазах темно,На хате крыша уж сопрела.

И страшно вспомнить, как давноДуша души перегорела.

А на лице от жизни тойОстался след – он нестираем,Как отблеск бедности святой

На миске с выщербленным краем.

СТАРУХАКожа рук темней ковриги.

В нитку стёртое кольцо.Как страница старой книги

Пожелтевшее лицо.

-Есть ли дети, внуки?-Что вы! –

Потемнели складки лба.-Я из девок да во вдовы –

Вот и вся моя судьба.

***А поэты – те же люди

Только больше в них Христа.Сколько в души им ни плюйте,

Всё равно она чиста.

РОССИЯОдин о ней романы пишет,

Другой о ней с трибун кричит.И только тот, кто ею дышит,

Пока молчит.

ДебютДебютДебютДебютДебютДебютДебют

Page 149: Истоки №18

149

Марина МаликоваМарина МаликоваМарина Маликова

РОМАН «СУРИКОВ или ТРИЛОГИЯ СТРАДАНИЙ» Писателю В. Я. Шанину С такою широтой казацкой Воссоздана в нем панорама! И ожили (не показалось!) Все звенья той далекой драмы. Возможным стало прикоснуться, Потрогать сердцем и душой Целительность святой иконы И веры, истинной, большой. На протяженье трех столетий Вершились судьбы поколений: Трагичных, сильных, боголепных, Но не стоящих на коленях.Как выстроена цепь событийИ как архив помог - секрет!Но оживить так струны бытаИ духа передать расцветНе многие на то способны...(Сродство казачье помогло?!)И оживали битвы, сотни,Град Красный Яр, Торгашино.Страданья те для нас ожилиВ полотнах...В них Ермак живой...И снова Петр «ломает» копья,Да и хребет у стариныТак, что трещат народа кости....Там вере старой все ж верныНатуры сильные...ОковыНе испугали. И в цепяхСвет веры им светил в окошко,Гася страдания и страх.Сибирь кандальная, казачья Лепила гордый, сильный нрав. Все в нем!Пусть удивится запад, Но победитель будет прав. И классик прав. На ЕнисееЖизнь ныне, ох как, широка! Но не забудет Мать-Россия Того страдальца - казака, Как сына, взращенного ею, Пропевшего песнь на века!Пусть будет для людей елеем Писателя - творца строка! 6.02.2011г.

ЛЮБЯЩИЕ СЕРДЦА Душа с душою воедино. И будущее - впереди. Все, что казалось даром дивным, Любовью проросло в груди. Нет ни сомнений, ни вопросов: Глаза в глаза, душа — к душе. Тепло объятий, нежных, робких, Не растерять его уже. Да и судьбу не переделать, Не увести с земной тропы. Не отобрать у сердца детства И не развеять эту быль. 3.02.2011г.

НОЧНОЕ (шуточное)Живу пока без штор, а это значит: Со звездами на равных разговор. Выведываю: где живут удачи, Где мир душевный, где ненужный спор.Поближе к звездам.. .Это ль не мечта?! Как птица, дух парит мой в поднебесье. И отпускает жизни маята, И кажется, что слышу неба песни.Мир кажется прекрасней с высоты. Он манит нас и даже умиляет. Когда-нибудь об этом вспомнишь ты, Что годы наш восторг не умаляют.Душа всегда стремится в небеса(Все знают это с самого рожденья). И зов небес не жизни ль чудеса?

* * *Дух и душа как два плеча. Подпоркою являясь телу, Не принимают сгоряча Решений разных, нужных делу. Как обойтись без той опоры? Жизнь убеждала нас не раз (И тут совсем излишни споры), Венчает жизнь духовный глаз.В здоровом теле дух здоровый (А, может быть, наоборот?!) О той заглавной духа роли Издревле божий знал народ. Пусть будут дух с душой в согласье И животворен их союз! Тогда и тело будет складно Жизнь воспевать под сенью муз.

“Дух и душа как два плеча”

Красноярск

Page 150: Истоки №18

150

“После окончания Великой Отечественной войны “После окончания Великой Отечественной войны я продолжил службу в рядах Советской армии. я продолжил службу в рядах Советской армии. На протяжении 30 лет как офицер-политработник На протяжении 30 лет как офицер-политработник занимался любимым делом - воспитанием личного занимался любимым делом - воспитанием личного состава, а в свободное время, как и в дни фронтовой состава, а в свободное время, как и в дни фронтовой юности, увлекался поэзией”, - написал о себе поэт-юности, увлекался поэзией”, - написал о себе поэт-фронтовик Владимир Пугачёв. И все его стихи - о фронтовик Владимир Пугачёв. И все его стихи - о войне. Не мог от неё, проклятой, освободиться.

Я в юности, как многие, учитьсяСпешил, наметив трудный перевал.И каждой книги новую страницуЯ, как ворота к знаньям, открывал.”

Учился Пугачёв и на войне, и после учился Учился Пугачёв и на войне, и после учился побеждать: “Какая в мире есть ещё работа труднее той, побеждать: “Какая в мире есть ещё работа труднее той, что мы зовём войной?!” В своей рецензии на стихи что мы зовём войной?!” В своей рецензии на стихи товарища по “литературному цеху” поэт Зорий Яхнин товарища по “литературному цеху” поэт Зорий Яхнин подчеркнул: “...вы и сами убедитесь в этом - ибо не подчеркнул: “...вы и сами убедитесь в этом - ибо не просто рассказы о войне, а суровая солдатская судьба просто рассказы о войне, а суровая солдатская судьба стоит за каждой строфой поэта-фронтовика”:

Война ушла навеки в Лету...Вернулись мы к родным домам,Чтоб ратной славы эстафетуВ свой срок доверить сыновьям.Но не ушла война из пугачёвского дома. В декабре Но не ушла война из пугачёвского дома. В декабре

1981 года Юрия Пугачёва, сына Владимира Николаевича 1981 года Юрия Пугачёва, сына Владимира Николаевича и Нины Ивановны, перевели служить в Афганистан. и Нины Ивановны, перевели служить в Афганистан. Молодой офицер, окончивший Омское высшее Молодой офицер, окончивший Омское высшее общевойсковое командное дважды краснознамённое общевойсковое командное дважды краснознамённое им. М. В. Фрунзе училище и более четырёх лет им. М. В. Фрунзе училище и более четырёх лет прослуживший в Одесском краснознамённом военном прослуживший в Одесском краснознамённом военном округе, Юрий был так воспитан, что место его должно округе, Юрий был так воспитан, что место его должно быть там, где трудней всего, где закаляются мужские быть там, где трудней всего, где закаляются мужские характеры.

Летел он к месту службы самолётом...Прощально с трапа помахал рукойИ улетел, чтоб вновь мотопехотуВодить на смертоносную работуИ ежедневно рисковать собой...С этого момента семья Пугачёвых пребывала в С этого момента семья Пугачёвых пребывала в

постоянной тревоге: ведь война не прогулка по чужой постоянной тревоге: ведь война не прогулка по чужой стране, там убивают, а Юрий служил в части, “которая стране, там убивают, а Юрий служил в части, “которая постоянно выполняла боевые задания по ликвидации постоянно выполняла боевые задания по ликвидации банд мятежников”. Но отец не подавал вида, что это банд мятежников”. Но отец не подавал вида, что это его беспокоит. Я никогда не видал его озабоченным его беспокоит. Я никогда не видал его озабоченным или чем-то расстроенным. Невысокая, плотная, очень или чем-то расстроенным. Невысокая, плотная, очень подвижная фигурка Владимира Пугачёва то в мундире подвижная фигурка Владимира Пугачёва то в мундире подполковника, то в штатском костюме вносила в подполковника, то в штатском костюме вносила в наше собрание в Доме писателя некое оживление, а наше собрание в Доме писателя некое оживление, а

его мощный командный голос можно было слышать из любого угла. Замечания в свой адрес выслушивал молча, был терпелив и внимателен и тут же пытался выправить “корявую” строку или делал в рукописи пометку, чтобы на досуге её обдумать. И стихи под стать поэту, который “четыре года не снимал шинели”, такие же громкие, победные. Сам Пугачёв свои впечатления вложил в строки:

Я по рассказам знал: страшна война,Но во сто крат она страшней на деле!“На деле” Владимир Николаевич познал её

сполна: был трижды ранен и за отвагу награждён тремя орденами и многими медалями. Теперь война испытывает на прочность его сына Юрия. Он уже награждён орденом Красной Звезды. Подвигами своими не хвастал.

Ведь на войне - всё так, как на войне:И там случиться в драке может всяко....Владимир Николаевич Пугачёв (1924-1996)

родился 3 ноября в селе Нижний Ингаш Канского уезда Красноярского края, известном как место политической ссылки, одним из центров партизанского движения против колчаковщины. Отсюда, по окончании средней школы, призван в Красную Армию и направлен в военное училище. С 1942 года он уже на войне. С боями прошёл всю Европу и после Победы ещё долгие годы служил во внутренних войсках. В отставку уволился подполковником.

По собственному признанию, “продолжая служить, а затем находясь в запасе”, Владимир Пугачёв “по-прежнему занимался литературным творчеством”. Стихи и очерки на военно-патриотическую тему регулярно публиковались в нижнеингашской районной газете “Победа”, в краевой - “Красноярский рабочий”, в коллективных сборниках. В 1984 году, к 60-летнему юбилею поэта, нижнеингашская “районка” напечатала его поэму под названием “Твоя звезда горит”.

Над поэмой Владимир Пугачёв работал более полугода после гибели в Афганистане сына Юрия. “В конце 1983 г. мы с женой с нетерпением ждали вести,

В СОЛДАТСКОМ СТРОЮВ СОЛДАТСКОМ СТРОЮПоэты войны

Page 151: Истоки №18

151

что вот-вот сын сообщит нам о том, что его после двухлетнего пребывания в Афганистане переведут в Союз. Но не дождались. Перед самым Новым годом мы получили от командования части скорбное и печальное известие”. Это был страшный удар. Пугачёвы переживали безутешное горе. И тогда-то старый солдат, видевший на войне немало смертей своих боевых друзей, нашёл в себе силы и мужество справиться с тяжёлой утратой и начал писать поэму, посвящённую “короткой жизни и светлой памяти сына”.

В те годы о войне в Афганистане печатать какие-либо материалы не разрешалось. Редактор “Победы”

Е. С. Данкова, на свой страх и риск, без всякой цензуры поэму опубликовала и получила предупреждение. Краевая газета “Красноярский комсомолец” тоже пыталась напечатать, но цензура не пропустила. И только в 1987 году она появилась в N 9 журнала “Наш современник” под новым названием - “В вечном строю”. В числе лучших произведений года поэма получила литературную премию.

Стихи Владимир Пугачёв писал и до войны, и на войне, и после войны. Печататься начал в 1942 году в армейских газетах. Стихи хвалили, но, бывало, и поругивали, критики отмечали, что автор не знаком с законами стихосложения и пишет по наитию. Пришлось Пугачёву, не оставляя службы, заочно окончить Красноярский педагогический институт - факультет русского языка и литературы. Печатался в журналах: “Советский воин”, “На боевом посту”, “Наш современник”, “Енисей”. В 1990 году в Красноярске вышла первая книга стихов “Маки”, затем сборники: “В вечном строю” (1991 г.), “Минута молчания” (1994 г.), “Ваш сын погиб” (1994 г.), “Овеянные славой” (1995 г.).

Семидесятилетие поэта общественность Красноярска отметила в городской библиотеке им. А. М. Горького. в 1994 году. Владимир Пугачёв читал свои стихи, рассказывал о том, как они у него рождаются, и голос его уже не казался нам зычным, командирским: что-то ослабло в нём.

Умер Владимир Николаевич Пугачёв в 1996 году, в самый разгар политической разнузданности, похоронен на Аллее Славы Бадалыкского кладбища. В 2009 году члену Союза писателей России Владимиру Пугачёву исполнилось бы 85 лет, - но кто вспомнил об этом?

Владимир ШАНИН, член Союза писателей России.

“Красноярский рабочий”14 апреля 2010 г.

Владимир Пугачев * * *

Поклоны бьют пышные травыОт легкой волны ветерка.

Над лесом зелено-кудрявымПлывут паруса-облака.

В тени под кустами не жарко.Струится густой аромат.

Шиповник подружке-бояркеБросает задумчивый взгляд.

Березки, собравшись гурьбою,Затеяли спор меж собой.

В соседстве с веселой сосноюОсинник грустит молодой.

Над речкой, бегущей рядом,Где пенится водоворот,

Как девушки в платьях нарядных,Ведут мотыльки хоровод.

Здесь все мне привычно, знакомо.Отрадны и шорох, и звук...И грудь наполняет истома,

И сердца задорнее стук.

* * *Хранить любовь к России милой,Чтить память пращуров своих —

Первейшей заповедью былоДля всех, кто пребывал в живых.

На этом Русь моя стоялаС далеких, давних лет и дней.

Любовь к ней силы прибавляла ‘И укрепляла стойкость ей.

Увы! Я своего народаСейчас совсем не узнаю:

Откуда на жестокость мода,Когда взялась в родном краю?Куда ни глянь — дела убоги:

Ни чуда-кедра на виду,Ни косолапого в берлоге,

Ни изобилия в саду.Ни рыбы в захиревших реках,

Ни на болоте журавля...Глядит в тоске на человека

Родившая его земля.Как мать, которую безбожноСын обездолил, обобрал...

О, люди, люди,Сколько ж можно

Нам самоедский_править бал?1993 г.

Page 152: Истоки №18

152

Иногда идешь по морскому берегу после шторма, и Иногда идешь по морскому берегу после шторма, и невольно становится грустно оттого, что вдоль полосы невольно становится грустно оттого, что вдоль полосы прибоя разбросано всякого хлама, как на какой-прибоя разбросано всякого хлама, как на какой-нибудь мусорной свалке. Чего только нет вперемежку нибудь мусорной свалке. Чего только нет вперемежку с водорослями. Раньше такого не было. Может, и за с водорослями. Раньше такого не было. Может, и за борт с кораблей меньше бросали. А сейчас бутылки, борт с кораблей меньше бросали. А сейчас бутылки, упаковки, и целлофановые мешки, и прочая, прочая упаковки, и целлофановые мешки, и прочая, прочая не сгнаиваемая продукция цивилизации, скорее, даже не сгнаиваемая продукция цивилизации, скорее, даже не цивилизации, а анти - цивилизации, если это слово не цивилизации, а анти - цивилизации, если это слово понимать в том значении, каково оно изначально по понимать в том значении, каково оно изначально по смыслу.

Да, конечно, и раньше море выбрасывало на Да, конечно, и раньше море выбрасывало на берег не только естественное природное, но сделанное берег не только естественное природное, но сделанное человеческими руками, выбрасывало, но не в такой человеческими руками, выбрасывало, но не в такой мере… Помню, как мальчишками мы любили мере… Помню, как мальчишками мы любили пробежаться вдоль грохочущих по отливу волн. И пробежаться вдоль грохочущих по отливу волн. И часто наперегонки, кто вперед добежит до замеченного часто наперегонки, кто вперед добежит до замеченного на песчаном отливе светлого или темного пятна. И, на песчаном отливе светлого или темного пятна. И, добежав, с интересом рассматривали, например, буек, добежав, с интересом рассматривали, например, буек, оторванный в шторм от невода, или поплавок от снасти, оторванный в шторм от невода, или поплавок от снасти, или спасательный круг, с надписями по-английски, или спасательный круг, с надписями по-английски, или иероглифами. А случалось, находили фарфоровые или иероглифами. А случалось, находили фарфоровые вазы с драконами или фуражку с кокардой. То-то было вазы с драконами или фуражку с кокардой. То-то было спору, кто первый увидел и кто первый добежал. Но, спору, кто первый увидел и кто первый добежал. Но, впрочем, компания была дружной и веселой, и всем впрочем, компания была дружной и веселой, и всем хватало находок для игры. Ну, а морская живность хватало находок для игры. Ну, а морская живность была естественной, начиная от маленьких крабиков была естественной, начиная от маленьких крабиков до королевских крабов и всяких раковин и ракушек. до королевских крабов и всяких раковин и ракушек. Но в целом берег был по природному естеству чистым, Но в целом берег был по природному естеству чистым, с голубым под солнцем отливом и звенящей галькой. с голубым под солнцем отливом и звенящей галькой.

А сейчас даже и раковину редко увидишь, мидии А сейчас даже и раковину редко увидишь, мидии и то одна мелкота, побитая волной среди валунов. Но и то одна мелкота, побитая волной среди валунов. Но все равно, я люблю именно после шторма выходить все равно, я люблю именно после шторма выходить на берег, чтобы пристроиться, где-нибудь у скал с на берег, чтобы пристроиться, где-нибудь у скал с этюдником или планшетом для рисования. Шторм этюдником или планшетом для рисования. Шторм прошел, ветерок слабый, так чуть-чуть, а вот волна, прошел, ветерок слабый, так чуть-чуть, а вот волна, волна после шторма еще долго не успокоена в океане и волна после шторма еще долго не успокоена в океане и летит на берег высокими накатами, гулко разбиваясь летит на берег высокими накатами, гулко разбиваясь среди скал и валунов. Или белым пенным веером среди скал и валунов. Или белым пенным веером расходится по глянцу отлива. Одним словом, красота! расходится по глянцу отлива. Одним словом, красота! Живописная красота. И работается, и никто не Живописная красота. И работается, и никто не мешает.

Но однажды мое творческое пребывание в Но однажды мое творческое пребывание в уединении было нарушено. День после шторма уединении было нарушено. День после шторма выдался солнечный. И если бы не легкий, в бриз выдался солнечный. И если бы не легкий, в бриз

ветерок, так и вообще было бы тепло. И как раз, в час, когда я пристроился с этюдником у скалы и положил первые мазки на холст, на берегу, чуть в отдалении, показались два мальчугана, один постарше, а другой еще совсем малыш, лет четырех не более. Малыш шел с молодой женщиной, а мальчуган, обогнав их, несся вприпрыжку по мокрому еще не просохшему песку отлива. Не добежав до меня метров пятнадцать, он остановился и, подняв с песка обкатанное морской волной стеклышко, побежал в обратную сторону. Дальше наблюдать за ними мне было некогда, тем более, что я стоял с этюдником, развернувшись к противоположным скалам и по этому, когда обернулся, их уже не было. Этюд был почти дописан, и вскоре я и сам отправился в обратный путь, к дороге, где проходил автобус.

А на другой день, работая там же, у скал, я снова увидел эту женщину и ее мальчишек. Она то ходила вдоль прибоя, то сидела на валуне, просохшем на солнце, а ее мальчишки возились на песке, то выбирали камешки, которые приглянулись, то что-то там строили из песка. Словом, занимались своим мальчишеским делом. Может, им и было любопытно узнать, что я тут делаю, но они не решались подойти ближе, как и молодая женщина, что иногда поглядывала в мою сторону. Я это видел, поскольку в этот раз писал в их направлении, и на моем этюде отразился и этот момент жизни с их фигурками, вписанными в морской пейзаж с уходящим вдаль берегом. И я вдел, как перед тем, как им уйти, мальчуган постарше сначала пробежал в одну сторону, а потом в другую, ближе ко мне. И нетрудно было догадаться, что он пробежал в поисках чего-нибудь интересного на его мальчишеский взгляд. Но что можно было найти интересного, и необычного на захламленном «цивилизацией» берегу!? Пластмассовые бутылки!? Целлофановые мешки!? Так их и так кругом хватает.

- Мальчик! – окликнул я его, когда он оказался метрах в десяти от меня.- Ты что-то ищешь!?

- Ага…- отозвался он, остановившись,- хочу раковину, какую-нибудь найти. Большую-пребольшую.

- Это, какую же большую? - А такую …- набравшись смелости, мальчуган

Проза

Владимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-Ширшов - камчатский прозаик и художник, член-корреспондент Академии Владимир Соколов-Ширшов - камчатский прозаик и художник, член-корреспондент Академии

русской словесности и изящных искусств.русской словесности и изящных искусств.

Море шумит...

Page 153: Истоки №18

153

подошел ближе.- Я в кино видел, есть такие раковины, которые приложишь к уху, и там море шумит.

- Море!? - Ага…скоро мы улетим на самолете. Домой. А у

нас моря нет. - Это где!? - В Бийске. - Так вы оттуда? - Ага. Мы здесь у второй бабушки гостим. - Понятно. - А вы, дядя, художник? - Вроде… - А можно, мы с мамой посмотрим, что

нарисовали? - Можно. - Мама! – тут же закричал мальчуган и побежал в

сторону женщины – Мама! Дядя художник разрешил посмотреть!

- Минут через пять ко мне подошла молодая мама в сопровождении своих мальчишек. Поздоровавшись, она немного смутилась, как бы извиняясь за старшего, напросившегося на смотрины того, что я написал.

- Ой! И даже мы тут,- еще больше засмущалась она при взгляде на этюд.

- Ур - ра! И мы! – подхватил тут же старший мальчик.

- И я, вот, там я! – засмеялся следом малыш,- и мама на камуске!

- Невольно рассмеялся и я, да и как тут было не рассмеяться, глядя на малыша, тут же ухватившего с этюдника большую кисть.

- А мозно, я подрисую? - Павлик! Положи кисть! – строго произнесла

женщина. - Да пусть подрисует, – разрешил я. - Испортит же!? - Да нет. Павлик, ты вот здесь можешь подрисовать,-

показал я на не записанное еще место внизу холста. - Малыш сосредоточился и, подхватив с палитры

самую красивую, по его разумению, краску, встал сбоку от этюдника, чтобы дотянуться до холста кистью. Мазок был впечатляюще ярко оранжевым.

- Ну, молодец! – похвалил я его, - как раз в нужное место.

- А я умею, – не замедлил утвердить себя в статусе художника малыш. - Да, мама!?

- Умеешь. Умеешь, – согласилась мама, забирая кисть – вы уж извините.

- Да ничего…А вы завтра снова здесь будете с малышами?

- Завтра да. Еще денек погуляем. А послезавтра уже сборы.

- Я знаю, - улыбнулся я, – вот, старшой сказал, что

вы гостите у бабушки.

На следующий день я пришел намного раньше. Погода с утра была туманной. И прибой в этом тумане казался сонным. Волна лениво набегала на берег. Ветра не было. Но отлив был уже достаточно большим, и кое-где на мокром песке лежали, «глянцево» отсвечивая темно-бурые ленты морской капусты. Молодая женщина и мальчуганы появились на берегу часа через полтора, когда я уже ставил на этюдник картон для следующего этюда.

В этот раз, увидев меня еще издали, они направились в мою сторону.

- Здравствуйте, дядя худозник! – выпалил первым малыш и, вырвав ладошку из маминой руки, важно последовал к написанному на картоне этюду, пристроенному к ножке этюдника.

- Здорово, коллега! - Здравствуйте…вы уж извините, – молвила

женщина, – это вот они «идем, да идем к художнику». А вы-то уже вот картину нарисовали. Красиво…вода у вас, как живая…

- А там вон рыбка плавает – сообщил Павлик, почти ткнув пальчиком в холст.

- Павлик! Отойди! – одернула его женщина, боясь, что он размажет серебристый мазок, принятый им в его фантазии за рыбку.

- Да ничего. Пусть смотрит. - Дядь, а можно я тоже чуть-чуть покрашу? – вдруг

спросил старший, немного застеснявшись. - Вот еще! Все, Коля, пойдемте не будем мешать,–

заторопилась женщина, ухватив младшего за руку. - Да пусть попробует, – разрешил я, – вон те скалы

с отмелью видишь. - Ага. Я и хотел так. - Ну, братцы, вам в амбиции не откажешь, -

рассмеялся я,- давай пиши. - И я тоже хочу, – заканючил младший. - Ну, тогда вдвоем и пишите, – предложил я,

предвидя возможный спор. - А так что… разве можно!? – решив не спорить с

младшим, удивился Коля. - Еще как можно, потом и я с вами… Так и вышло. Коля принялся рисовать кистью

скалы, а младший следом тут же принялся вносить коррективы, размазывая по низу картона яркие пятна. Выше, как он ни пыжился прилепить мазок кистью, он не доставал. Понимая, что моих советов в пылу их вдохновения пока не требуется, я отошел в сторонку, сказав, что хочу пройти за скалы посмотреть еще один вид для этюда.

Прогулявшись минут десять туда и обратно, я застал картину у картины. Коля стоял, размазывая

Владимир Соколов-Ширшов Море Шумит...

Page 154: Истоки №18

154

по щекам слезы, а маленького осерчавшего Павлика по щекам слезы, а маленького осерчавшего Павлика оттирала платком мама.

- Ну, что, художники, уже написали?! – бодро - Ну, что, художники, уже написали?! – бодро спросил я, желая переменить ситуацию в мажорное спросил я, желая переменить ситуацию в мажорное состояние, а сам подумал: «А хорошо, что я сегодня не состояние, а сам подумал: «А хорошо, что я сегодня не масло взял, а темперу»

- Ага…написали, – прохныкал Коля - Павлик не - Ага…написали, – прохныкал Коля - Павлик не дал берег написать…

- А что берег? – взглянул я на картон – И берег - А что берег? – взглянул я на картон – И берег хорош, и море со скалами, ну, может, чуть подправить. хорош, и море со скалами, ну, может, чуть подправить. Ты не против, Коля? И ты, Павлик? Если я чуточку Ты не против, Коля? И ты, Павлик? Если я чуточку трону!?

- Нет, не против! – оживились мальчуганы на мою - Нет, не против! – оживились мальчуганы на мою похвалу.

Подправив самую малость «камушки» Павлика Подправив самую малость «камушки» Павлика и добавив всплеск волны, я отставил чуть подальше и добавив всплеск волны, я отставил чуть подальше этюдник.

- Ну, как теперь ваше соавторство вас - Ну, как теперь ваше соавторство вас устраивает!?

- Да…- протянул Коля. - А камуски мои, вон какие! – рассмеялся Павлик. - А камуски мои, вон какие! – рассмеялся Павлик. - А вам как, нравится? – спросил я молодую - А вам как, нравится? – спросил я молодую

женщину. - Очень!.. - Ну, тогда…- снял я с этюдника картон, – берите, - Ну, тогда…- снял я с этюдника картон, – берите,

как-никак первая картина начинающих художников. Мальчуганы были в полном восторге от такого Мальчуганы были в полном восторге от такого

поворота событий в их творчестве, но более, наверное, поворота событий в их творчестве, но более, наверное, мама.

- А вы сейчас пойдете работать за скалы? – спросила она.

- Да. Как раз осталась еще одна картонка. - А нам можно с вами, посмотреть, как там? - Конечно! Я вот Коле хотел как раз сказать. Там и

ракушки всякие, и камешки поинтереснее... - Ну, уж камней они натаскали, – улыбнулась

женщина, – придется ревизию делать. Работая над этюдом, я то и дело поглядывал

в сторону Коли, перебегавшего с места на место в поисках интересных приобретений. И вот он, что-то заметив, понесся ближе к противоположной скале.

- Ура! – закричал он вскоре, подняв над головой большую раковину – Мама! Мама! Я нашел…Ура!– еще громче воскликнул он, и от его восторженного крика всполошились чайки, сидевшие в отдалении.

И я видел, как компания, собравшись вместе, поочередно подносила раковину к уху послушать, есть ли там шум моря. И мне было радостно и совсем не жалко раковину, что я принес из мастерской и положил там на песке. Ведь на какое-то время я вернулся в свое детство. А у этих мальчуганов на всю жизнь останется необычное воспоминание этого дня. Дня их детства в этом скоротечном времени, даже если и не сохранится раковина, в которой шумит море… И море на их первой картине.

Август 2007 год.

Владимир Соколов-Ширшов Море Шумит...

Page 155: Истоки №18

155

Широко раскинулись ветви генеалогического древа рода Шахматовых из старинного сибирского села Овсянка, которое стоит на берегу сурового и могучего Енисея, переплелись они с древними ветвями других овсянских родов.

Из Овсянской Податной тетради 1874 года дошли до нас сведения, что в Овсянском сельском обществе, Заледеевской волости, Енисейской губернии было три плательщика под фамилией Шахматовы: Прокофий Андреевъ, Федор Алексеевъ и Федор Михайловъ.

Было у Федора Шахматова три сына: Алексей Федорович, Николай Федорович и Константин Федорович. Подросли сыновья, решили отделяться от тятеньки, обзаводиться своим домом, своей семьей.

Дом Федора Шахматова стоял на выгодном месте в центре села, рядом съезд к Енисею. Помог Федор поставить дом сначала старшему сыну Алексею, а затем и среднему Николаю. Крепкие и красивые дома старших сыновей стояли рядом с родительским домом, который от времени начал уходить в землю, (оконца сравнялись с землей).

Остался в отцовском доме младший сын, Константин, который надумал жениться. Привел в дом молодую жену, Анну Петровну (урожденную Сидорову). Со временем детишки стали появляться: Ирина, Алексей, Анна (1913г. рождения) и Александр. «У нас семья считалась маленька, потому что у нас четверо ребятишек было. Видать, что мала, это уже мала семья была, что нас четверо».

В школе Анна училась в Овсянке. Здесь родились

и выросли ее родители, Константин Федорович и Анна Петровна, здесь выросла и она с братьями и сестрой. Школа, в которой училась Анна, находилась напротив первого переулка (по правой стороне ул. Набережной, между Библиотекой-музеем и переулком, где стоит дом В.П. Астафьева). Вот этот переулок выходит прямо на первую школу. Эта была старая школа, там при школе имелась небольшая комната (сторожка), в ней и жила учительница. Нина Петровна, так звали учительницу, приехала из города с отцом. Анна училась только две весны, а потом пошла в вечернюю школу. Учились и днем и вечером, в этой же школе у другой учительницы. В вечерней школе Анна проучилась зиму. Вторая школа находилась в доме Астафьевых.

Ветхий, уходящий в землю родительский дом так и грозил развалиться. Начали новый дом ставить рядом со старым. «Хороший дом был, красивый. Было даже девять окон. Окна большие, залы, спальня. Но путем не достроили».

В начале 1930-х годов началось активное создание колхозов.

Волна докатилась и до Овсянки. В 1931 году на основе сельскохозяйственной артели «Путь к социализму» был образован «Колхоз имени Щетинкина».

Отец, Константин Федорович, в 1931 году пошел в колхоз, с ним и Анна с младшим братом Александром. Но, с детства привыкнув жить самостоятельно, рассчитывая на себя и свою семью, не смог он работать в колхозе. В 1932 году отец вышел из колхоза, следом за ним вышли и Анна с Александром.

Пошла Анна, в свои восемнадцать лет, на сплав

Истории села Овсянка - 340 лет.

Из сохранившихся официальных источников 30 сентября 1671 года - первое

упоминание в летописях д. Овсянки. Этот день и

является официальной датой возникновения ее как

населенного пункта. Старожилы села сохранили в памяти и

светлые и темные дни села, о чем и поведали в своих

рассказах. Воспоминания Анны

Константиновны Потылицыной легли в основу семейного фонда Потылицыных в

Библиотеке-музее села Овсянка и послужили исходным

материалом для написания данной статьи.

Страницы истории

Жизнь прожить - не поле перейтиЖизнь прожить - не поле перейтиЖизнь прожить - не поле перейти

Page 156: Истоки №18

156

работать багром, с чужими мужиками, с пилой. На работать багром, с чужими мужиками, с пилой. На сплаве работа тяжелая. Тем временем Константин сплаве работа тяжелая. Тем временем Константин Федорович, отец Анны, выйдя из колхоза, купил коня. Федорович, отец Анны, выйдя из колхоза, купил коня. Но на него взъелись, что он ушел да «конишко» купил. Но на него взъелись, что он ушел да «конишко» купил. Хотя он все сдал, как есть. Были лошади, коровы. Хотя он все сдал, как есть. Были лошади, коровы. Лошадей держали вместе с братом, брат-то взрослый, Лошадей держали вместе с братом, брат-то взрослый, женатый. Лошадей уже было четыре, запрягали. женатый. Лошадей уже было четыре, запрягали. Пашни находились, где подсобное хозяйство. Там Пашни находились, где подсобное хозяйство. Там располагались заимки. Туда вела тележная дорога располагались заимки. Туда вела тележная дорога и пешком ходили. Это сейчас вон далеко, а раньше и пешком ходили. Это сейчас вон далеко, а раньше было ничего. Переезжали туда, там всё: свой домик было ничего. Переезжали туда, там всё: свой домик небольшой был, железная печка. Как дачи примерно. небольшой был, железная печка. Как дачи примерно. В земле они толк знали, все посмотрят, пора подошла, В земле они толк знали, все посмотрят, пора подошла, работать надо начинать на полях. И разумно, и работать надо начинать на полях. И разумно, и хорошо как-то. Все у них вовремя было. Весной все хорошо как-то. Все у них вовремя было. Весной все пилили дрова. Много дров заготавливали, зиму пилили дрова. Много дров заготавливали, зиму

возят дрова продавать на базар в Красноярск. Возили возят дрова продавать на базар в Красноярск. Возили на лошади, зимой на санях, дорога хорошая по льду. на лошади, зимой на санях, дорога хорошая по льду. Кони были хорошие, сбруя хорошая. Сильно коней Кони были хорошие, сбруя хорошая. Сильно коней любили мужики, на конях все у них. Все как есть на любили мужики, на конях все у них. Все как есть на лошадях. Ну а там уж ходили полосы прополоть, это лошадях. Ну а там уж ходили полосы прополоть, это было женское дело. Все грядки здесь были в селе, там было женское дело. Все грядки здесь были в селе, там поля были. Картошка тоже там была. Овес, пшеницу, поля были. Картошка тоже там была. Овес, пшеницу, все там садили и там оставляли. Овес и для лошадей все там садили и там оставляли. Овес и для лошадей нужен был, и для себя. Некоторые рожь сеяли и гречку. нужен был, и для себя. Некоторые рожь сеяли и гречку. Воспоминания увели убеленную сединами женщину в Воспоминания увели убеленную сединами женщину в далекие и страшные годы.

«… Подвели тятеньку, Константина Федоровича, «… Подвели тятеньку, Константина Федоровича, под твердое задание: сдать в колхоз хлеб, скот, лошадей. под твердое задание: сдать в колхоз хлеб, скот, лошадей. Да только еще полтора года назад, при вступлении в Да только еще полтора года назад, при вступлении в

колхоз, тятенька сдал все, ничего не осталось, кроме недостроенного дома. Дом недостроенный отобрали, семью выгнали. Все отобрали. Мама не смогла пережить этой беды, в апреле 1934 года умерла. Затосковал отец, загоревал и умер ровно через год в апреле 1935».

В 1934 году Анна вышла замуж за колхозника, и снова ее дорога жизни прошла через колхоз. Но в Овсянке колхоз продержался недолго, в 1937 году развалился.

«…а дом наш в Слизневой. Я знаю, где он и стоит. Яво перевезли. Увезли всех коней и коров в Есауловку куда-то. И дома. Домов много увезли. Вот и дом Астафьевых (школу) тоже увезли. И вот управление, где была контора, и дом, в котором была первая школа, тоже увезли».

Закончился для Овсянки и ее жителей этот сложный и страшный исторический период, сломавший многие человеческие судьбы. Но жизнь готовила новые испытания.

Началась война. «Ну, в войну-то все годы были голодны, сшитай. Военные эти налоги-то какие платили большие. Коровенку имели, масло отдать, масло покупали да сдавали. Мясо сдавали. Ежли курицы есть, яйца отдай. Ну и че? Одна коровенка. Так, кое-как выжили и все. А теперь вот говорят: «Ой, худо!» Вот Виктор …(Виктор Петрович Астафьев - прим. автора.), сколько он пережил. Какой он голод пережил, какой холод!»

Муж Анны, Николай Ильич, - потомок не менее старинного сибирского рода Потылицыных. Из Овсянской Податной тетради 1874 года выяснилось, что было в Овсянке четыре плательщика под фамилией Потылицыны: Степан Ивановъ, Гаврило Ивановъ, Евграфъ Гавриловъ и Алексей Гавриловъ. Род Евграфа Гаврилова Потылицына продолжился в Илье Евграфовиче, который был отцом Николая Ильича Потылицына, мужа Анны Константиновны и одновременно доводился дедом Виктору Петровичу Астафьеву (мать Виктора Петровича - Лидия Ильинична, урожденная Потылицына).

Николай Ильич вырос в большой семье, где было десять детей. Мать, Екатерина Петровна, держала детей в строгости. Работящие и самостоятельные выросли парни. Отслужили армию и женились. Уходили на квартиру и свой дом приобретали. «Грамотных, он вышел (Виктор Петрович Астафьев - прим. автора), как уж по родству Потылицыных, дак он вышел, яму бог дал такой талант. Да еще ведь хуже всех прожил, ведь у него такое детство-то, такое вот!

Он написал, ведь он все правильно написал вот. Нисколько он не преувеличил. Я когда со своим - то сошлась, ни свадьбы, ничё, сошлись да и все.

Виктор Петрович Астафьев в повести «Последний поклон» пишет: «Кольча – младший вступил в колхоз и женился вдругорядь. В нашем доме появилась песельница и хохотунья Нюра, беловолосая, легкая

Валентина Швецова Жизнь прожить - не поле перейти

Page 157: Истоки №18

157

нравом, быстрая на ногу. Она пришлась мне по душе, и мы с нею сделались друзьями».

Эта дружба продолжалась 67 лет «… после того как у нас появилась новая невестка Нюра, удалая песельница», и в течение всей жизни Виктора Петровича Астафьева.

Вспоминает Анна Константиновна, как худо жили в то время. Только начали жить, пускай в деревне, своим хозяйством. И вдруг тут и колхоз, и раскулачивание, все в одно время. Люди так бились, не зная, куда деваться, в колхоз боялись идти. Те сельчане, которые не отдали все в колхоз, так у них отобрали. Выбора у людей не было. Были и такие, что бросали дома и уезжали в город. Город недалеко, уехали, купили «конишек», некоторые на своих успели уехать. По одному взяли и уехали. Где лес, где дрова

добывали и поднялись. А дома бросили. Когда колхоз развалился, пошли Николай с Анной

работать на Енисей бакенщиками. «… Вот как мост Манский переезжаешь, на той стороне Анисея домики, вот там. Мы во время войны весь берег объехали. Как навигация, вот сейчас снимают, навигацию там открывать. Вот я с этой девкой, Галиной. Она вот така маленькая. Дети - то у меня, трое у нас схоронены. Первы - то умирали у нас. В селе ясли были, там сквозняком продует, а лечить нечем. Мало их выжили». Тяжело Анне Константиновне вспоминать пережитое. Вся боль поднимается в душе. Пока есть память, остается и боль воспоминаний. В 1952-1953 году квартиру покупали, сколько было переживаний, ничего ведь не было, так всю жизнь и прожили в ней. Дочери был восьмой год.

На том месте, где сейчас стоит здание библиотеки-музея, раньше стоял старый дом. Хозяев этого дома раскулачили и сослали, а в доме разместили сельсовет. В старом доме на углу с елкой жил Шахматов Семен Николаевич, который попал под раскулачивание, его выслали. Кулацкими домами распоряжался сельсовет. Поселили туда приезжих, как бы на квартире от сельсовета. Позже там был садик, куда водили детей.

Знала Анна Константиновна и семью Астаховых. Семья у них была большая. Они приезжие, приехали

сюда. Он был хороший кузнец. Дети хорошие все выучились. Друг друга учили, помогали. Хороши люди были.

Сколько доброты, любви к людям звучит в голосе этой мудрой женщины. Часто общаясь с Анной Константиновной, я ни разу не слышала о плохих людях, как будто не было с ней рядом таких и быть не могло.

Дочь Анны Константиновны, Галина Николаевна Краснобровкина, работала в проектном институте в Красноярске (сейчас руководит филиалом краеведческого музея в Овсянке). Сын Юра работал на алюминивом заводе крановщиком. «У меня добрые ребятишки, хорошие. И муж, Николай Ильич, был добрый, гостеприимный. Он сказал бы: «Ну, ты че сидишь - то, ты че чай - то не налаживаешь, ты че поесть - то не даешь»? Это уж первым долгом. У нас вот так вот было у всех. И у нас в нашей семье родной, и туда вышла (в дом Потылицыных - прим. автора), и там така же простота. Да народ всегда у них.

Простые были. Екатерина Петровна, простая она была, только она серьезна была. Но серьезна как, все-таки десять человек их вырастить надо!»

Удивительная жизнь удивительного человека, Анны Константиновны Потылицыной, урожденной Шахматовой… Пройдя через годы испытаний, сберегла она в себе любовь к людям, доброту, радушие, сострадание. Сама ее жизнь является историей Овсянки. Нередко Виктор Петрович Астафьев использовал в своих произведениях слова- «изюминки» Анны Констинтиновны. Прочитав «Воспоминания Анны Константиновны Потылицыной», где я постаралась сохранить весь разговорный жанр с причудливыми оборотами речи, Виктор Петрович сказал: «Оставь все как есть». Как трогательно было наблюдать взаимоотношения Виктора Петровича и Анны Константиновны. Собираясь к ней, в гости на обед, он клал в сумку яблоко: «Гостинец Анне понесу!». А в это же время Анна Константиновна заботливо хлопотала у плиты, готовя обед для дорогого гостя, которому всегда были рады в этом гостеприимном доме. Здесь можно было отдохнуть душой, вспоминая разные события из жизни, счастливые и горькие, а если душа песни запросит, песне откроется, то и спеть вдвоем на два голоса любимые песни «… Скоро, скоро придется расстаться!».

Валентина Швецова, Главный хранитель фондов МБУК БМА

При написании статьи использованы документы из семейного фонда Потылицыных Библиотеки-музея с. Овсянка и документы Красноярского краевого архива.

Фото автора

Валентина Швецова Жизнь прожить - не поле перейти

Page 158: Истоки №18

158

Письмо В.Я.Курбатова А.Ф. Пантелеевой.Псков32 декабря 1010

Д о р о г а я , р о д н а я Д о р о г а я , р о д н а я Антонина Фёдоровна!

Какие славные Какие славные воспоминания написали Вы воспоминания написали Вы об Анне Константиновне. об Анне Константиновне. Какая она вышла живая, Какая она вышла живая, родная! И особенно родная! И особенно печально, что мы с ней печально, что мы с ней так и не посидели на так и не посидели на завалинке и не попели, завалинке и не попели,

как следует. А уж и я, оказывается, прожил в Овсянке целую жизнь и мы с Кольчей младшим ещё в бане парились и рюмочку выпивали. И с Тишкой даже и на карточке есть. И печаль Анны Константиновны по Коленьке я хорошо помню – как она его портрет лицом вниз клала, потому что очень звал, а она не могла отозваться, не в её было власти.

Будто и не читал, а за ее стряпнёй и разговорами сидел под лиотаровской шоколадницей, которая, видно, тем и была дорога Анне Константиновне, что была такая же аккуратница и заботница.

Думы по АстафьевуДумы по АстафьевуДумы по Астафьеву

Материал Антонины Пантелеевой из серии воспоминаний о Викторе Астафьеве“Во зелёном садочке Материал Антонины Пантелеевой из серии воспоминаний о Викторе Астафьеве“Во зелёном садочке канарейка пела”, напечатанный в прошлом номере нашего журнала, вызвал отклик и в первую очередь в канарейка пела”, напечатанный в прошлом номере нашего журнала, вызвал отклик и в первую очередь в сердцах тех, кто лично знал и Виктора Петровича и Анну Константиновну Потылицину, главную героиню сердцах тех, кто лично знал и Виктора Петровича и Анну Константиновну Потылицину, главную героиню рассказа кандидата филологических наук. Публикуем письмо литературного критика и большого друга рассказа кандидата филологических наук. Публикуем письмо литературного критика и большого друга Виктора Астафьева и Анны Константиновны Валентина Курбатова автору статьи А,Ф, Пантелеевой.Виктора Астафьева и Анны Константиновны Валентина Курбатова автору статьи А,Ф, Пантелеевой.

Page 159: Истоки №18

159

Созвездие надеждПоэзия

ВСЁ ПРОХОДИТТишина. Лишь грусти тихий следСиротливо сердце защемит.Ничего страшней на свете нетНепрощённых, тлеющих обид.

…Всё проходит. Ночь сменяет день.Всё минует, сглаживает грань…Отцвела, отпенилась сирень,Но надеждой вспыхнула герань.

СЯДУ Я НА КАМУШЕКЯ пройду вдоль выгона,В пояс избам кланяясь…У колодца старогоКамушек лежит.

Здесь изба саманная,Крытая соломою,Уж давно-данёшенькоБольше не стоит.

Сяду я на камушек,Гляну в небо синее.Горькое рыданиеЗакипит в груди.

Кто окликнет Енькою,Внучкой Камратихиной, Кто поднимет с камушка,Скажет: «Заходи!»

* * *Ах, как хочется мне разогнаться поройИ лететь к облакам, что есть духу!Чтоб в лазурной дали прислониться щекойК неземному лебяжьему пуху!

* * * Памяти Г.П. МихасенкоОпять февраль, как наважденье,Тревожит томной синевой,Неясных чувств нагроможденье,Зимы лукавое смиренье:То тихий плач, то скорбный вой... И это всё, как вдохновенье, Искрится нынче над Тобой.…Прости за этот стих печальный.Поставлю трепетной рукойДля памяти в бокал хрустальныйНебес подснежник голубой.

ПОДОЖДИКакое ненастное выдалось лето.Всё тучи одна за другою ползут.И жмётся напрасно залив непрогретыйК холодной полоске, что пляжем зовут.…Прозаик хандрит, и зевают поэты.А с неба ленивые сыплют дожди.Художник по памяти пишет сюжеты…Но я умоляю себя: – “Подожди!Ненастье и вёдрышко – всё переменно.Дождливое утро улыбкой приветь.И солнечный лучик к тебе непременноПробьётся сквозь тучи, чтоб душу согреть”.

ЗА ОКНОМ ОСЕННИЙ НЕУЮТЗа окном осенний неуют.На душе предзимняя тревога.Тихая печаль нашла приютВ этот час у моего порога.Кошкою скребётся в дверь мою,Как к себе домой. Не тут-то было! –Я печальных песен не пою.Всем простила. Всё давно забыла.

УТРА ПАСМУР ДУШУ ГЛОЖЕТУтра пасмур душу гложет –Белый свет не мил.Лица серые прохожих

Женни КовалёваСозвездие надеждЖенни КовалёваСозвездие надеждЖенни КовалёваЖенни Ковалёва

Page 160: Истоки №18

160

Сон не освежил.…Души тёмные, как лужи,В отраженье глаз.Никому никто не нуженВ этот ранний час...Словно искра вспыхнет: «Здрасьте!» –Чьё-то на бегу, –И прожжёт всю хмарь ненастья,Разметав пургу…Озарит лицо улыбка.Брызнет свет из глаз.Запоёт сквозь утро скрипка –Здравие для нас…А всего-то только слово –Не велик расход.«Здравствуй!» – скажем утру снова,Чуть замедляя ход.

ПО ТИХОЙ ПАМЯТИ МОЕЙБыл месяц май. Цвела сирень.Жуки жужжали, как шальные.И были вечера хмельные,И хмелем был наполнен день…Искрился синий небосвод.В зените голуби белели,А мы с Серёжкою гляделиНа их стремительный полёт.…По тихой памяти моейСтуплю на лунную дорожку…Любил Серёжка голубей,А я без памяти Серёжку.

В ДАЛЁКОМ-ДАЛЁКОМ ДЕТСТВЕ

(Белый стих)В далёком-далёком детствеНебо было огромным.Звезды висели низко,Ручными, как птицы, были.Мы трогали их руками,Словно шары на ёлке.Они отзывались чистымЗвоном небес хрустальным.Тихо они слетались,Садились у изголовья,О каждой из них ночамиСказки Земля шептала.…Летят за окнами жизниДней голубые стаи.По-прежнему небо огромно,Но звёзд не достать рукой…Быть может, в этом с тобоюСами мы виноваты.Поверив кому-то на слово.…Сказкам же верить не стали.

СВЯТОЙ ДУШИ НЕЗАМУТНЕННОСТЬ

По праву счастливого знакомства с Женни Ковалёвой – известной братской поэтессой, , являясь почитателем ее самородного поэтического таланта, хочу поделиться с вами, дорогие читатели, своими размышлениями о нерастраченном духовном богатстве души самой Женни, сохранившемся, несмотря на суровые испытания, с лихвой выпавшие на ее долю, – это и голодное деревенское детство во время Великой Отечественной войны после трагической смерти матери, и полунищенская детдомовская юность, и нелегкое обретение себя в рабочей среде по окончании Борисоглебского училища связи…Это и первая вспыхнувшая любовь, вылившаяся в светлые по мироощущению лирические строки ее поэзии.

Если говорить о душевных качествах Ж. Ковалёвой,– то в первую очередь нужно отметить, что это удивительно добрая русская женщина, прекрасная мать и замечательная бабушка. Ее доброта отражается на ее светлом открытом лице. Она так и лучится из глубины незамутнённой родниковой души.

Да и поэзия Женни, искренняя и исповедальная, представляет собой плод долгих наблюдений и раздумий о жизни, вобравших в себя все светлые и трагические явления эпохи, которые выпали на ее долю и сама корнями уходит в глубь национальной русской культуры, отражает ее историческую суть…

Негромкий, я бы даже сказал, доверительный голос стихов Ж. Ковалёвой располагает к себе читателя своей искренностью и незамутненной чистотой мировосприятия – будь это горе матери (в стихотворении «Плач матери») или светлая грусть одинокой женщины, живущей надеждой (стих. «Всё проходит»)…

Художественный язык Женни Ковалёвой исходит от истоков русской национальной поэзии, органично использует все ее фольклорные и лирические богатства, и отсюда – та песенность, и задушевность ее лирики, и разнообразие поэтических жанров: от весёлой деревенской частушки и былинного материнского плача до меткого сатирического стихотворения или до искромётной лирической миниатюры.

Кроме изданных поэтических сборников: «Юности быль», «Созвездие надежды», «Мне знать дано», Женни Ковалёва также автор книг прозы, трилогии: «Цветок на пепелище», «Женька» и «В костре земного рая».

Владимир КОРНИЛОВ – член Союза писателей и Союза журналистов

России, член Международной Гильдии Писателей

Женни Ковалева Созвездие надежд

Page 161: Истоки №18

161

Что позволено Юпитеру...Ревность - тяжёлое чувство. И зависть, и ревность

разъедают душу, и человек, сам нещадно страдая, приносит и другим, причём самым родным и близким, невыносимые страдания. Я её впервые испытала в детстве - да, наверное, так и с каждым происходит: “Моя мама!” - говорит малыш, вцепляясь в мамину юбку.

Этот чувство настолько низменно, что им страдают и звери. Каждый наблюдательный человек может рассказать свой случай ревнивого отношения животного. Что же это за чувство, так оскорбляющее, оскверняющее человека? Желание владеть единолично и безраздельно - может, оно бывает в каких-то случаях оправдано? Да никогда. Никто не имеет права нарушать свободу выбора, потому что именно так сотворил нас Господь: свободно выбирать каждую секунду должен человек что именно ему предпочесть сейчас, как то: пойти в храм или, наоборот, в пивную, посидеть, занимаясь с пользой, или побежать в вечернее кафе ( в лучшем случае), быть с законной женой или изменять ей с другой женщиной. Только выбор каждого, причём ,ежесекундный - вот какой напряжённой должна быть жизнь души. Для чего так ? Да в этом же выражение любви: “Насильно мил не будешь”, - говорит нам русская пословица. Поэтому человеку трудно прийти в церковь просто, без особого Божьего призыва в виде какого-нибудь несчастья: нет любви к Богу. К любимой навстречу бегут, не раздумывая, потому что хочется ежеминутно быть рядом, никогда не расставаться, а если вынуждены, то скорей, бегом снова быть вместе при первой же возможности. Бог даёт нам любовь друг к другу, чтоб мы научились любить... Его одного. И учит нас этому с детства...

Нам было по двенадцать лет. Моя любимая подруга и я решили, что поедем в пионерский лагерь уже не пионерами, но пока и не вожатыми, а ..посудомойками. У моей подруги не было родителей, и её тётка настояла, что девочка в таком возрасте вполне может заработать сама себе на курточку, например. Да , у моей подруги была нужда. У меня тогда с родителями всё было благополучно, папа ещё жил с нами, он везде старался подработать: наладить кому телевизор, холодильник или заменить доски на полу при ремонте, всё

тщательно выстругав. Папа не боялся никакой работы и сил не жалел, чтобы его две дочери могли красиво одеваться .

Поэтому, когда родители услышали, что я поеду в лагерь мыть посуду месяц, чтоб получить там сорок рублей, они изумились. “Ты не спорь с ней, Вов, пусть, пусть попробует, как деньги зарабатываются, сама приедет скоро, она думает, это легко: отстоять смену над раковиной с горячими испарениями, да ещё комиссия будет придираться и проверять, так ли помыла. Не удерживай её, вот увидишь - сама через три дня вернётся”, - так говорила мама отцу, стараясь его раздражение умирить и недовольство переменить на доброе расположение. Была я в те далёкие годы девочкой довольно послушной, но там, где касалось моей любви к единственной подруге, там никто со мной сладить не мог. Сила этой любви была такова, что любые препятствия превозмогала и брёвна неподъёмные превращала в соломинки легчайшие. Только когда стала верующей, поняла, откуда в детском сердце взялась такая силища. Это Матерь Божья так соединила меня с сиротой, заботясь о ней, что моя мама была вынуждена принять мою подругу, словно третью дочь в нашу семью - иначе она рисковала потерять меня: или мы обе будем в доме , тут есть где жить, или мы обе будем жить на улице. Я буду там, где будет она.

Конечно, моя добрая мама, христианка по душе своей, ничего и никогда в жизни не пожалела для моей подруги - всё делилось поровну и своим детям не выделялся лучший кусок. По прошествии сорока лет изумляюсь Божией Премудрости и любви к каждому! Тогда с моей работой родители отступились, собрали чемоданчик, его пришлось специально покупать, пару новых платьиц и туфелек: вдруг на дискотеку пойдём.Довольно долгими были сборы, и папа сам на автобусе отвёз меня до места, проверил комнату персонала, где я должна была спать - там же и моя подруга, и со спокойной душой уехал, оставив нас работать, предполагалось, на месяц.

Ровно через три дня, как и предсказывала моя мама, я уже была дома. Причём, поздно вечером влезла со своим чемоданчиком и неслыханной обидой в лагерный “газончик”, так что меня никто не увидел в кузове, а в городе вылезла и сама донесла тяжёлый свой скарб до дому пешком ночью, пройдя не одну остановку.

Татьяна АкуловскаяТатьяна АкуловскаяТатьяна Акуловская

Татьяна Владимировна Акуловская — послушница храма во имя святой мученицы Татьяны при Красноярском государственном аграрном университете. На сегодняшний день вышли в свет четыре книги рассказов автора, выпущенные издательством «Енисейский благовест». г. Красноярск

Проза

Page 162: Истоки №18

162

Мама радовалась и торжествовала победу, папа Мама радовалась и торжествовала победу, папа просто молчал и наблюдал за мной, иногда они вместе просто молчал и наблюдал за мной, иногда они вместе весело надо мной смеялись, рассказывая знакомым и весело надо мной смеялись, рассказывая знакомым и родственникам о “работнице”, но и до сегодняшнего родственникам о “работнице”, но и до сегодняшнего дня никто не знает истинной причины моего тогдашнего дня никто не знает истинной причины моего тогдашнего позорного бегства после одной отработанной смены. позорного бегства после одной отработанной смены. Они смеялись, я терпела напраслину, это трудно, но Они смеялись, я терпела напраслину, это трудно, но никому не говорила истинной причины.

А причина была веская. Это была та самая ревность, А причина была веская. Это была та самая ревность, поражающая душу, словно не нож, а напильник , поражающая душу, словно не нож, а напильник , такой большой, с деревянной измызганной ручкой, такой большой, с деревянной измызганной ручкой, воткнутый ребёнку в самое сердце. Случилось вот что: воткнутый ребёнку в самое сердце. Случилось вот что: мы вместе отработали смену, и работа не показалась мы вместе отработали смену, и работа не показалась мне тяжёлой нисколько. Со мной была моя подруга, мне тяжёлой нисколько. Со мной была моя подруга, а мне с ней везде было хорошо: хоть посуду мой, а , а мне с ней везде было хорошо: хоть посуду мой, а , если б её мешки таскать заставили, я бы то же делала, если б её мешки таскать заставили, я бы то же делала, лишь бы с ней не разлучаться нигде и никогда - вот лишь бы с ней не разлучаться нигде и никогда - вот такова любовь. Она была не моя, повторюсь, - это такова любовь. Она была не моя, повторюсь, - это была любовь Божьей Матери к сироте, но откуда тогда была любовь Божьей Матери к сироте, но откуда тогда мне, пионерке, было это знать? И вот, когда я так мне, пионерке, было это знать? И вот, когда я так радостно устала : ведь, люди добрые, гляньте - мы, радостно устала : ведь, люди добрые, гляньте - мы, взрослые, сами работаем с любимой подругой! Она взрослые, сами работаем с любимой подругой! Она вдруг говорит: “Знаешь, я не буду с тобой в смену вдруг говорит: “Знаешь, я не буду с тобой в смену работать, потому что приехала моя новая знакомая, мы работать, потому что приехала моя новая знакомая, мы на Свободном вместе “тусуемся”, я буду с ней, а к тебе на Свободном вместе “тусуемся”, я буду с ней, а к тебе приедет скоро напарница.”

Всё. Больше ничего не помню. Наверное, плакала. Всё. Больше ничего не помню. Наверное, плакала. А, может, оглушённая “изменой”, “предательством”, А, может, оглушённая “изменой”, “предательством”, сознание потеряла - ничего не помню, кроме сознание потеряла - ничего не помню, кроме той страшной , напильником , в сердце боли. Она той страшной , напильником , в сердце боли. Она держалась во мне много лет, конечно, видоизменяясь, держалась во мне много лет, конечно, видоизменяясь, то утихая, то вспыхивая и разгораясь заново. Недаром то утихая, то вспыхивая и разгораясь заново. Недаром только сейчас могу спокойно и даже с улыбкой об этом только сейчас могу спокойно и даже с улыбкой об этом вспоминать, а ведь это была просто ревность. И, если вспоминать, а ведь это была просто ревность. И, если б знатьё - её можно бы было остановить, распознав, б знатьё - её можно бы было остановить, распознав, взывая ко Христу. Но это возможно только сейчас: то взывая ко Христу. Но это возможно только сейчас: то что позволено Юпитеру - не позволено быку - Quod что позволено Юпитеру - не позволено быку - Quod licet Jovi non licet bovi.

Из глубины идёт... домойВышла из подъезда своего дома , в котором Вышла из подъезда своего дома , в котором

семья моя прожила пятьдесят лет ровно, деревья семья моя прожила пятьдесят лет ровно, деревья садил мой отец, когда мне было три годика - они садил мой отец, когда мне было три годика - они огромные, забивающие пухом в период цветения огромные, забивающие пухом в период цветения наши квартиры, но спилить их жалко: старые и добрые наши квартиры, но спилить их жалко: старые и добрые наши подоконные тополя. У ступеней стояла скорая. наши подоконные тополя. У ступеней стояла скорая. Дверца машины была открыта, заглянув, обнаружила Дверца машины была открыта, заглянув, обнаружила чёрные-черные, не мытые давно торчащие в разные чёрные-черные, не мытые давно торчащие в разные стороны пятки, ( остальное было прикрыто) , ощутила стороны пятки, ( остальное было прикрыто) , ощутила запах гари: беда какая-то. В нашем дворе то и дело что-запах гари: беда какая-то. В нашем дворе то и дело что-то страшное происходит : однажды из окна второго то страшное происходит : однажды из окна второго этажа вижу: стоит полуодетая и показавшаяся сначала этажа вижу: стоит полуодетая и показавшаяся сначала пьяной тётка, лет сорока пяти, возле неё две соседки пьяной тётка, лет сорока пяти, возле неё две соседки

причитают. Оказалось, что она не пьяна, а из горла у неё пульсирует поток горячей крови, она закрывает его тряпицей, но тут уже бы и простыня не помогла, так густо выплёскивается кровь на каждый удар сердца - сознание можно потерять , глядя на такую картину. Муж её полоснул ножом, скажу, что её удалось спасти - и они с мужем не расстались , а продолжали развесёлую совместную жизнь. А вот тому, кто лежал в скорой, видно, врачи уже были не нужны: он был укрыт с головой. Это был наш сосед из третьего подъезда, Юра, мой ровесник - пятьдесят с небольшим лет. Много лет страдал пивным алкоголизмом, дошёл до такой степени истощения, что смотреть без ужаса было нельзя. Встречала его повсюду с бутылкой пива и думала: “Ничего не надо человеку: выпил пива, и свободен и счастлив” .

Он сидел на лавочке возле дома, там, где на противоположных сидят все наши больные соседки и старушки, у них осталось одно утешение: на воздухе обсудить общие проблемы. Юра же в разговоры соседок, конечно, не вступал , имел вид задумчивого философа. Шли годы, вид домашнего, ухоженного человека совсем терялся, всё неопрятней становились вещи на нём, да и сам он слабел, и иногда видела, что, чтобы купить эту двухлитровую бутылку пива, у него уже и сил нет, что он идёт, бедный, держась за панели дома и еле-еле тащит ставшую непосильной свою горькую ношу.

Охота пуще неволи. Было так странно смотреть на опустившегося, молчаливого , с добрыми глазами, всегда виновато опущенными вниз, мужчину - мужчину всё-таки! Хотелось ему помочь поднести эту бутылку - вот это мне самой удивительно , мне, ненавидящей пьянство, много от него пострадавшей в жизни. Мы с Юрой никогда не разговаривали. Бывало, если никого нет на лавке, выйду с книжкой, он сидит печальный, рядом бутылочка неизменная - жаль нападёт на меня, скажу ему: “Здравствуйте,” - и не вижу даже, кивнёт ли он в ответ: просто смотреть невозможно больно на самого себя состарившего мужичонку -бедолагу. Иногда с ним сидел другой сосед, молодой, лет сорока, крепкий ещё и симпатичный, но всегда в дрезину пьяный - тут уже не пивом пахло, точнее, пивом и не пахло вовсе. Он орал на весь двор похабные слова относительно всех женщин мира, которых, он, якобы, имел , говорил такие гнусности, что хотелось всем сразу исчезнуть, только бы этого не слышать. Однажды я остановила его в магазине, увидев, чуть не впервые, трезвым и попросила помочь донести мою сумку:хотелось как-то ощутить его душу. Он откликнулся, по дороге мы несколько поговорили о его”девушках”, с этого момента Игорь, так его звали, стал несколько смягчать свои выражения в моём присутствии - это

Татьяна Акуловская Рассказы

Page 163: Истоки №18

163

было уже приятно. Да, и вот что запомнила о Юре - это главное, упустить нельзя: в моей жизни случился как-то его изумлённый взгляд.

Да-да, один взгляд, который выдавал живую душу - в нём был неподдельный, изумлённый-таки, интерес к тому, о чём я говорила со знакомой, сидя на скамейке, взгляд этот запечатлелся в моей душе, теперь уж знаю, что навеки, потому что это именно Юра лежал в скорой в тот день. Соседки рассказали, что, выпив пива, он уснул с папиросой, кресло стало тлеть, и тело тоже не горело, а тлело, но он уж не имел сил и ума что-то поправить. Вот такое печальное окончание земной жизни. А Игорь как-то, спустя месяц, точнее, на сороковой день встретил меня, предложил Юру помянуть...песней. И сам же первый запел красивым, чистым баритоном : “На пирсе тихо в час ночной тебе известно лишь одной, когда усталая подлодка из глубины идёт домой “, - от души подпела я. Оказывается, Юра был в своё время знаменитым музыкантом, и на его похоронах было не меньше двухсот человек и огромное множество цветов! Вот не знаю, была ли музыка, но он любил её! И тот его единственный взгляд из Света, он был! Он мне не померещился , и, значит, до Страшного Суда ещё есть надежда на его спасение, по нашим молитвам.

Письмо школьной подругео важности церковных записок

Здравствуй, Надя, друг дорогой!Как же я рада, что твоего ученика наградили

прямо на могиле Виктора Петровича Астафьева! Действительно, как ты пишешь “память на всю жизнь”. Какое это чудо! Подари ему мои книжки и расскажи, что именно в Овсянке впервые читала свои рассказы и “записалась в крестницы” Виктора Петровича. Пусть и он становится “крестником”, раз принял такое боевое крещение! Ты мне написала: “Еду в Овсянку”. Я подумала, что на экскурсию с детьми. Но эсэмэской тебе ответила кратко : “Астафьев встретит”, уверенная, что так и будет: ощущала, будучи в Овсянке, на себе его гостеприимство, а ведь мы с ним не встречались. Утро 14 мая, день святого пророка Иеремии, с коим моя Антонина Фёдоровна в своих работах сравнивала Виктора Петровича - ведь он тоже великий жалельщик всего русского народа, потому ещё, что сам - знаток простой жизни народа, точнее, сам и есть этот самый народ. И в это утро “Нечаянной Радости” получаю твою весточку о награждении ученика. Поздравляю от всего сердца, что случилось это в такой день. Обязательно вышли мне работу этого парня и его имя: хочется знать молодого собрата. Вот написала про Виктора Петровича

“есть” и чуть было притормозила - ведь “был”. Ну уж нет! Он есть, это точно ! Вижу по его действиям в нашей жизни, хотя он давно перешёл в мир иной, но существующий реально, пусть и невидимо для нашего глаза. Владыка Лука умникам неверующим говорил: “Любовь мы тоже не видим. И ум - не видим, и душа?! Что же скажете? Их нет, что ли ?! Ты пишешь, что в вашем селе нет церкви. А вот В.Д.Ирзабеков ( ты его знаешь: на канале “Радость моя” его передачи о тайне русского языка, он утверждает, что именно в русском содержится Евангелие) в одной из передач говорит, что село может так называться, если в нём есть храм. Если храма нет - это деревня. “ Эх ты, деревня”, - это даже как-то обидно звучит, правда? У вас там возрождается храм, выделили избу, ты писала. Поэтому расскажу о важности церковной записки. Ты себе представить не можешь, как сама впервые была поражена в самое сердце такой историей : однажды сидела в церкви, ожидая, было хорошо и тихо, благодатно в Никольском храме ( ты, кстати, в нём крестилась - там, где служит отец Виктор и служил в своё время владыка Лука.Знаменитый наш храм. В Пасху набивается народу так, что руку для крестного знаменья поднять нельзя.Так вот, служба одна прошла, другая мной ожидалась, было пустынно и тихо, и бабушка Устинья ( ныне покойная монахиня Меланья), подсев, прочитала мне для назидания вот что: “ Во времена святого Василия Великого жил священник, который неосмотрительно много задолжал. Чтоб не попасть в долговую яму, он упросил одного купца заплатить свои долги, взамен пообещал вынимать частичку на каждой Литургии. Успел вынуть только однажды, внезапно скончался. (То есть он вынул, по человеческому рассуждению, всего одну крошечку хлеба).Тогда рассерженный купец пришёл требовать долг с вдовы покойного. Она в слезах и отчаянии обратилась к правящему архиерею, святому Василию. Он велел им двоим прийти на следующий день: несчастной вдовице и купцу. При честном собрании святой Василий на одну чашу весов положил вынутую из просфоры крошечку, на другую заставил купца класть слитки золота. Чем более купец клал золота на одну чашу весов, тем более перевешивала чаша с частичкой.

Да! Потряс тогда меня этот коротенький рассказ на всю жизнь, без преувеличения! Скажу честно, что, когда приходится его людям пересказывать, слёз сдержать не могу - неизменно каждый раз вновь потрясает это чудо! Вспомнила твой давний вопрос : почему ты будто находишь покойных маму, и папу, и

Татьяна Акуловская Рассказы

Page 164: Истоки №18

164

брата в церкви, и только в ней. Когда ты задавала этот брата в церкви, и только в ней. Когда ты задавала этот вопрос, была ещё некрещёной . Поняла ли ты теперь, вопрос, была ещё некрещёной . Поняла ли ты теперь, почему наши близкие, ушедшие “туда”, присутствуют почему наши близкие, ушедшие “туда”, присутствуют всегда! в церкви православной? Наши “там” всегда! в церкви православной? Наши “там” неизвестно в каком состоянии находятся - в их время неизвестно в каком состоянии находятся - в их время церкви рушили! А кто-то из них даже был участником. церкви рушили! А кто-то из них даже был участником. Мой отчим, Олег Александрович,теперь покойный, Мой отчим, Олег Александрович,теперь покойный, рассказывал, как в детстве они бегали по кирпичам рассказывал, как в детстве они бегали по кирпичам разрушенного храма, безбожные у них там были игры. разрушенного храма, безбожные у них там были игры. А вот перед смертью, когда ему пекло грудь страшно и А вот перед смертью, когда ему пекло грудь страшно и кроме мороженого и льда он не мог ничего в рот взять, кроме мороженого и льда он не мог ничего в рот взять, он сказал мне : “Слышал, что придут трое и освободят он сказал мне : “Слышал, что придут трое и освободят меня “. Он покрестился за три дня до смерти - Троица меня “. Он покрестился за три дня до смерти - Троица пришла к нему Святая. Кстати , твоя беседа с детьми о пришла к нему Святая. Кстати , твоя беседа с детьми о святой Троице была воистину замечательна: молодец святой Троице была воистину замечательна: молодец ты, Надюшка, так и действуй, не отступай от веры ты, Надюшка, так и действуй, не отступай от веры православной нигде!

Наши покойные родственники и близкие очень Наши покойные родственники и близкие очень нуждаются в любви и помощи. И церковная записка об нуждаются в любви и помощи. И церковная записка об упокоении, поданная нами, по которой и вынимается упокоении, поданная нами, по которой и вынимается эта самая великая в мире “крошечка”( в этой крохе - эта самая великая в мире “крошечка”( в этой крохе - весь Бог, как в капле воды - всё солнце) может улучшить весь Бог, как в капле воды - всё солнце) может улучшить их состояние, подать им любовь - нашу любовь и, что их состояние, подать им любовь - нашу любовь и, что важнее, Божью.

Но и они, в свою очередь, не останутся в долгу, Но и они, в свою очередь, не останутся в долгу, не бойся, у них возможностей побольше наших. не бойся, у них возможностей побольше наших. Предприимчивость - Божий дар. “Приобретайте себе Предприимчивость - Божий дар. “Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители “/ Лк 16,9/ обнищаете, приняли вас в вечные обители “/ Лк 16,9/ - это строка Евангельская очень удивила меня в свое - это строка Евангельская очень удивила меня в свое время. Как это возможно - неправедным богатством? время. Как это возможно - неправедным богатством? Друзей? Да ещё на небесах? Священное писание Друзей? Да ещё на небесах? Священное писание тем непостижимо, что годами открывается вглубь тем непостижимо, что годами открывается вглубь бесконечно. Понимание неправедного богатства бесконечно. Понимание неправедного богатства прошло сквозь меня от буквального смысла до прошло сквозь меня от буквального смысла до сегодняшнего понимания: в этом мире, сотворенном сегодняшнего понимания: в этом мире, сотворенном Господом, абсолютно всё мне данное - и духовное, и Господом, абсолютно всё мне данное - и духовное, и материальное - не моё. Всё - Божье, ведь всякое моё материальное - не моё. Всё - Божье, ведь всякое моё движение начинается с мысли, а мысль от Господа движение начинается с мысли, а мысль от Господа (не всегда, конечно),надо вдуматься в слова: мне даны (не всегда, конечно),надо вдуматься в слова: мне даны жизнь, богатство, дети , причём, даны на время, для жизнь, богатство, дети , причём, даны на время, для пользования разумного, как и само время.

При этом моя задача - материальное обратить При этом моя задача - материальное обратить в духовное, а через это снискать себе заступников, в духовное, а через это снискать себе заступников, которые попросят за меня в момент перехода в Вечность которые попросят за меня в момент перехода в Вечность и на Страшном суде. Предпринимательским даром и на Страшном суде. Предпринимательским даром надо пользоваться, развивать его - он многим людям надо пользоваться, развивать его - он многим людям дан - недаром в нашей стране сейчас нет производства, дан - недаром в нашей стране сейчас нет производства, почти - только торговля. Из-за нашей греховности почти - только торговля. Из-за нашей греховности

направляем его не туда, куда положено, отсюда богатые, которые “тоже плачут”. Не знаю, Надь, есть ли у тебя такая возможность смотреть нашего патриарха Кирилла? Вряд ли, ты так загружена дурацкими бумагами в школе, которые никому не нужны. Наше правительство всё делает, чтобы учитель не смог даже и вспомнить об учениках, которые под ногами вертятся и мешают чиновничьи бумаги заполнять. Слушала патриарха Кирилла на встрече со студентами и запомнила навсегда такую историю : патриарх лично знает человека, который может купить всё. Всё - понимаешь? Это даже и не представить никак , такого неслыханного богатства. А у него взял и удавился единственный сын. Счастлив ли этот человек? А вот когда мне дала денег на издание книжек крестница Наталья, спаси её Бог, то тут же услышала историю прямо для нас . Один человек собрался удавиться. Он уже садился в пролётку, как кто-то сзади тронул его: ”Подай Христа ради”. Не разбираясь особо, он достал кошелёк. Там было много, он отдал всё с мыслью: “Мне теперь деньги ни к чему”. Когда это произошло, его посетила мысль другая : “ А ведь я могу сделать эту несчастную женщину счастливой: оставлю-ка ей своё состояние”. Они поехали в банк оформлять. В банке ему уже и умирать расхотелось, он повеселел. Закончил жизнь в глубоком покаянии монахом “

Вот, дорогая моя подруга, хотела немного сказать о записках церковных тебе, но, как всегда, не знаю меры, простительно потому, что читать письма любят все - писать не очень. И всё-таки с надеждой буду ждать ответа. Очень хочется , чтоб в жизни своего храма ты стала принимать участие. Через это могут образовываться твои ученики. Недаром Виктор Петрович для своих односельчан открыл не только библиотеку, но, главное, храм святителя Иннокентия Иркутского. (К его иконе с частичкой мощей сегодня я, многогрешная, с утра сподобилась приложиться в Покровском храме Красноярска). Надя, когда захочешь написать, то не поленись рассказать подробней о Сонечке: твоя любовь к внучке трогательна, и описать ты можешь так, что пальчики оближешь. Обнимаю, родная моя, Витюше поклон. 14мая201.1

P.S. У нас есть клуб почитателей творчества Астафьева В.П., называется “Затесь”, там издается ежегодный альманах. Туда, Бог даст, попадёт работа твоего ученика. Как было бы здорово!

Татьяна Акуловская Рассказы

Page 165: Истоки №18

165

Глубокоуважаемый Сергей Тимофеевич! Мне попал в руки ваш журнал №1 (17) 2011 г., и я заинтересовался им. Был удивлён и покорён и оформлением, и, главное, содержанием издания.

«Истоки» - как символично! Это начало творчества молодых дарований, и я почти согласился с В.П.Астафьевым в вашем стихотворении: “За 40 лет уж не пущать в поэзию поэтов! - Великий классик завещал перед отходом в Лету”, и с вашим резюме: “Наверно, в чём-то он и прав. Что взять с пенсионера? В нём и фантазия стара, и рифма, и манера”…Но концовка стихотворения оптимистична: «Прости, Петрович, им грехи, благослови на милость. И пишут, пишут старики, чтоб молодость продлилась. Замечательно! Вот поэтому и будут вам писать все «от мала до велика». Все, кому не безразличны судьба своей Родины, своего языка, своего народа.

Истоки – это начало начал. А где оно – это «начало»? Возможно, его родина - и есть Сибирь. Не зря ведь и экономика страны прирастает сегодня её мощью и богатством.

О Сибири сегодня много пишут. Об этом хорошо сказала в материале журнала «Истоки» о ярмарке книжной культуры журналиста Лилии Енцовой «Дух малой родины и большой литературы» председатель Экспертного Совета Фонда Михаила Прохорова Ирина Прохорова: «…много интересных книг выпускается о Сибири, которые написаны людьми другой культуры. Это писатели, живущие в разных странах, которые не имеют русских корней… Сибирь, как метафора России, привлекает творческих людей, становится источником вдохновения…»

С большим вниманием прочитал весь журнал. Ваше издание одним из первых занялось возрождением не только сибирского, а и настоящего русского самовыражения, охватывая своим вниманием все новые и новые уголки России, объединяя творчество российских писателей. Вот и я не мог пройти мимо такого замечательного истока, который хоть немного,

но вдохнул в меня надежду и веру в то, что не всё ещё потеряно, что всё-таки осталось на Руси что-то святое, светлое, чистое.

Я несказанно рад, что вам пишут не просто стихи, рассказы, очерки. Вам пишут то, что волнует, беспокоит, что пережито. У писателей, поэтов появилась возможность через ваш журнал (один из немногих) осмыслить наше сегодня и заглянуть в будущее. И как считает Людмила Титова: «Если хоть один автор внесёт свою верную нотку в публикации, то это и будет голос нашего времени».

Вот и мне захотелось хоть как-то приобщиться к этому «голосу нашего времени». Поймите, я не ханжа, не посыпаю голову пеплом о прошедшем. Хотя для меня это были хорошие добрые годы, когда я учился, ни за что не платя, нормально работал, активно участвовал в общественной, комсомольской деятельности, за что был удостоен высшей награды ЦК ВЛКСМ и включён в состав делегации ЦК комсомола для поездки в 7 европейских стран по укреплению дружбы молодёжи СССР и капстран. Я вполне современный, хотя и не молодой, человек. Всё понимаю(слава, Богу, получил в свое время высшее философское образование) и хочу дальнейшего развития и процветание своей страны, но не такими путями, которыми иногда идут и хотят добиться успеха некоторые наши реформаторы.

Я тоже за реформы, а не за регресс. Я тоже не хочу возврата к старым, изжившим себя реформам, застою и деградациям. Но я хочу, чтобы это было без растления душ, без надрыва и не в ущерб своему народу, тем более такому народу, который прошел такой путь, который не знала не одна страна в мире. Чтобы было поступательное, постепенно восходящее развитие общества, его расцвет.

Вот почему я, простой российский человек, обращаюсь к вам, «дорогие реформаторы»: “Сделайте так, чтобы Россия развивалась по настоящему, чистому, технически грамотному (благо, у нас ещё хватает образованных, умных специалистов) пути и перефразируя одного замечательного русского поэта: «Я не хочу, задрав штаны, бежать за этим… западом».

А Вам, Сергей Тимофеевич, ещё раз спасибо за ваш журнал «Истоки». Он вселяет в нас, россиян, веру в то, что Русь возродится по-настоящему. Желаю вашему ещё молодому литературно-художественному изданию родниковой чистоты и правды материалов.

Валентин Дорохин,Кавалер Знака Министерства культуры РФ.

Г. Гуково. Ростовская обл.

п/я журнала “Истоки”

ИСТОКИ – ЭТО НАЧАЛО НАЧАЛ

Page 166: Истоки №18

166

Телефонный звонок из Белгорода порадовал и Телефонный звонок из Белгорода порадовал и возблагодарил. Это Григорий Орлянский звонил. возблагодарил. Это Григорий Орлянский звонил. Друг. Родом он из Чертково. Из того самого, где Друг. Родом он из Чертково. Из того самого, где привокзальный пешеходный переходной мост одной привокзальный пешеходный переходной мост одной ногой упирается в Россию, другой в Украину.

Железнодорожные пути служат здесь границей Железнодорожные пути служат здесь границей между Чертковским районом Ростовской области и между Чертковским районом Ростовской области и Меловским районом Луганской (при Советской власти Меловским районом Луганской (при Советской власти Ворошиловградской) области.

Возраст за 70. Журналист и литератор до Возраст за 70. Журналист и литератор до мозга костей, как говорится. К тому же к поэзии мозга костей, как говорится. К тому же к поэзии неравнодушен. С юности стихами был увлечен и неравнодушен. С юности стихами был увлечен и газетными очерками. В годы 60-е века минувшего мы газетными очерками. В годы 60-е века минувшего мы соприкасались в Ростове-на-Дону. Я тогда филфаковцем соприкасались в Ростове-на-Дону. Я тогда филфаковцем РГПИ значился, а он – заводским рабочим. «Вечерний РГПИ значился, а он – заводским рабочим. «Вечерний Ростов» с литконсультантом Василием Кресловым, Ростов» с литконсультантом Василием Кресловым, «Комсомолец» с Даниилом Долинским, «Молот» «Комсомолец» с Даниилом Долинским, «Молот» и литобъединение «Дон» при Союзе писателей и литобъединение «Дон» при Союзе писателей на Буденовском с поэтами Вениамином Жаком и на Буденовском с поэтами Вениамином Жаком и Александром Рогачевым сблизили нас на правах Александром Рогачевым сблизили нас на правах начинающих.

Затем пути наши творческие разошлись. Он, Затем пути наши творческие разошлись. Он, поработав несколько лет в родной районке, укатил в поработав несколько лет в родной районке, укатил в Иркутскую область и успешно окончил там журфак Иркутскую область и успешно окончил там журфак университета, а я с 1966 отрабатывал в качестве учителя университета, а я с 1966 отрабатывал в качестве учителя и директора положенных 3 года в Нижнеингашском и директора положенных 3 года в Нижнеингашском районе Красноярского края.

В мае 1970-го судьба забросила меня на В мае 1970-го судьба забросила меня на должность воспитателя в Ростовскую спецшколу должность воспитателя в Ростовскую спецшколу для несовершеннолетних правонарушителей для несовершеннолетних правонарушителей республиканского значения, находящуюся в республиканского значения, находящуюся в слободе Маньково Чертковского района (в девяти слободе Маньково Чертковского района (в девяти км от райцентра), основанную в 1966 по методу км от райцентра), основанную в 1966 по методу А.С.Макаренко 45-летним педагогом Ф.Г.Гаевым, А.С.Макаренко 45-летним педагогом Ф.Г.Гаевым, жизнь которого, к сожалению, завершилась жизнь которого, к сожалению, завершилась непредсказуемо рано – в 51 год. От перенагрузок и непредсказуемо рано – в 51 год. От перенагрузок и встречных неприятностей мозг не выдержал.

Среднего роста седовласый крепыш Федор Среднего роста седовласый крепыш Федор Георгиевич Гаевой, сибиряк и фронтовик. Методикой Георгиевич Гаевой, сибиряк и фронтовик. Методикой управления людьми владел мастерски. С людьми управления людьми владел мастерски. С людьми обращался строго и бережно. Вел себя в зависимости обращался строго и бережно. Вел себя в зависимости от личностного фактора. Интуитивно чувствовал от личностного фактора. Интуитивно чувствовал нутро каждого. К примеру, если для провинившегося нутро каждого. К примеру, если для провинившегося достаточно одного лишь взгляда, иронии или непожатия достаточно одного лишь взгляда, иронии или непожатия руки (т.е. ответный кивок головы вместо открытой руки (т.е. ответный кивок головы вместо открытой ладони), он этим и ограничивался. А тех, кто слов не ладони), он этим и ограничивался. А тех, кто слов не понимают (подсобники, механизаторы, ремонтники, понимают (подсобники, механизаторы, ремонтники, строители), позволяющие себе злоупотребление строители), позволяющие себе злоупотребление спиртным и отлынивание от работы, мог и матом спиртным и отлынивание от работы, мог и матом огреть, и пощечину врезать за разгильдяйство и огреть, и пощечину врезать за разгильдяйство и хамство. Короче говоря, книга о нем напрашивается. хамство. Короче говоря, книга о нем напрашивается. Бог даст, здоровье позволит, попытаемся, а пока же об Бог даст, здоровье позволит, попытаемся, а пока же об Орлянском речь.

После университетской учебы Григорий вернулся После университетской учебы Григорий вернулся к престарелой матери в Чертково и «пахарем» стал в к престарелой матери в Чертково и «пахарем» стал в своей районной газете «Путь Октября». Лихо писал своей районной газете «Путь Октября». Лихо писал и дерзко! Талант потому что и молодецкая удаль и дерзко! Талант потому что и молодецкая удаль сопутствовали его творческой неутомимости.

Таким я его и осознал осенью семидесятого, когда Таким я его и осознал осенью семидесятого, когда

изредка в редакцию наведывался со стихами новыми и заметками. Все бы хорошо, да только не заладилось у него с местными властителями общественно-производственных установок. Расхотелось под кого-то подстраиваться, потянуло в таежную необъятность вековой распахнутости и трудовой сибирской романтики. Но, призадумавшись, упал духом.

– Что не весел? – с наивной наигранностью спрашиваю при встрече.

– Да с маменькой не знаю как быть. Помощь ей требуется. Крыша хаты камышовая продырявилась. Ремонт серьезный требуется, а я не хотел бы задерживаться: ждут меня там.

– Дак, поезжай. Постараюсь помочь. Я ведь, как ты знаешь, плотником работал до института.

– Правда, поможешь?– Правда, только для ремонта из материалов есть

хоть что-то?– Шифер есть и доски кое-какие.– Хорошо. Это уже немало. Надеюсь, и директор

спецшколы не откажет, поддержит.Федор Георгиевич Гаевой, выслушав мою просьбу,

не только разрешил выписать древесных отходов, но и транспортом обеспечил. В спецшколе тогда чего только не было: и слесарный цех, и токарный, и пилорама даже своя. Так что горбыль и рейки всякие были в избытке. Целую машину припёр.

Словом, крышу хатенки мамаши Гришиной обновил полностью, и она очень осталась довольна. Денег, естественно, не взял. Не принято было тогда за шефскую помощь плату требовать.

А Григорий благополучно закрепился не в Иркутске, куда ехал, а в Красноярске, где и женился на девушке Нине, сокурснице по университету, которая после учебы обосновалась в городе на Енисее. Столько лет миновало! Четыре десятилетия за спиной. Перешагнув за 70, решил из Сибири с Ниной своей в европейскую Русь перебраться. Место приглянулось в Белгороде, где их взрослая дочь обрела судьбу свою, профессиональную и семейную.

Удачно поменяв красноярскую квартиру на белгородскую, они живут теперь в большой трехкомнатной квартире вместе с молодыми (дочь, зять, внучка) по улице Есенина, в доме 35. Приятное, кстати сказать, совпадение: и улица имени любимого поэта, и город нравится. Впрочем, и Красноярск тоже их не обижал. Все у них ладилось. И вот позвонил он мне и сообщил, что утром 15 июня выезжает из Белгорода до Россоши Воронежской области, откуда поездом к концу дня будет в Чертково.

Я, естественно, с радостью принял предложение друга, хотя и непросто было получить разрешение от своей Лидии Ефимовны. Дело в том, что на носу знаковое семейное торжество – её юбилейный день рождения и 45-летие супружества нашего. Родилась моя отрада в день начала войны – 22 июня 1941 года. Так, видимо, Господу было угодно. Всем смертям назло. И вот юбилей.

Капремонт квартиры в связи с этим с прошлого

Желанная встречаЖеланная встречаПочтовый ящик журнала “Истоки”

Page 167: Истоки №18

167

года тянется, да и текущая работа на даче со сдвоенным огородом внимания требует. И это надо, и то. А ты, мол, опять рвешься куда-то.

Пришлось поднатужиться, беспрекословно выполняя все распоряжения моей повелительницы. Сам понимаю, надо. Съедутся родственники из Ростова и Волгодонска, Вешек и Гуково (в лице дочек с семьями), а у нас не все как положено. Прополка, рыхление, полив. Рассады понасажали и семян понасеяли. Помидоры и огурцы, горох и фасоль, картошка и кукуруза, тыква, кабачки, морковь и свекла, лук и чеснок, арбузы и дыни. А тут еще и по дому… Но я оптимист!

И вот разрешила все же моя благоверная. Еду на встречу с друзьями. Там ведь и поэт Назаренко Анатолий Степанович ждет меня с нетерпением. Сам он редковыездной, к тому же овдовел недавно, весь дом теперь и все хозяйство на нем. А с творчеством не расстается и в подпитке информационно-писательской нуждается. По возможности снабжаю его всем, что удается из донской писательской среды урвать: газеты, альманахи, новости.

Еду! Электричка «Ростов-Лихая-Чертково». Хорошо. Льготный проезд. Великое подспорье для материально стесненных. Уместно заметить, если вы ветеран труда с соответствующим удостоверением и вкладышем, значит, за проезд не надо платить не только в электричке, но и в автобусе по всей области Ростовской. Но если вдруг, будучи ветераном труда, оказались в статусе инвалидности, льготы ветеранские аннулируются. И вместо межгородских автобусов лишь пригородные в вашем распоряжении. К примеру, чтобы инвалиду 2 группы из Гуково в Ростов попасть, необходимо ехать четырьмя рейсами: Гуково – Новошахтинск, Новошахтинск – Шахты, Шахты – Новочеркасск, Новочеркасск – Ростов. Таковы условия, созданные нашими избранниками. Ветеран с медалью “Ветеран труда”, но без вкладыша в удостоверении, утрачивает ветеранское право на межгородской бесплатный проезд. Это как бы в наказание за то, что стал инвалидом. Обидно и грустно сознавать унизительную несправедливость со стороны небедствующих законодателей. Впрочем, только ли в этом несправедливость? Короче, сытый голодного не разумеет.

Ну да ладно, Бог им судья. Я на доброе свидание с друзьями еду. С хорошим настроением еду, потому что и с Орлянским созвонился, и с Назаренко. Они меня на вокзале встречают. И главное: Анатолий Степаныч на своем авто повезет нас к себе в Кутейниково, где и позастольничаем втроем, и по-дружески пообщаемся.

Так и вышло. Прибыл в Чертково в 21:45. Вечерело. Воздух, напоенный последождевой прохладой, благоухал. Орлянский и Назаренко оказались на месте. С улыбками – рот до ушей – и распростертыми объятиями обменялись любезностями. Ликующий миг. Ура.

Григорий Иваныч в той же поре, что и 20 лет назад, когда в Таганроге встречались. Он был у сестры родной, где мама его доживала свой век. Недомогалось ей очень и туманилось. Но меня узнала и сочла нужным по-матерински сообщить по поводу той помощи в те далекие 70-е: «Я ведь, Коля, все эти годы Богу за тебя

молюсь. Ты такое доброе дело сделал тогда. От беды хату спас: и крышу перекрыл, и стену обветшалую укрепил».

Вот ведь как славно все получилось! И другу помог, и маме его оказал такое участие, что все эти годы (с 70-х по 90-е) по-хорошему вспоминает. Царствие Небесное матушкам: и ей, и моей, естественно. Они подружились, когда мама моя жила у нас в Маньково и нашу Валерию четырехлетнюю к логопеду возила в Чертково. Мама Григория Орлянского родилась в 1900 году и умерла на девяносто пятом. Моя мама родилась в 1916-м, умерла на восемьдесят восьмом. Большую и трудную жизнь благочестиво прошли они в трудах праведных. Пусть земля им будет пухом.

Сидя за ночным ужином в доме у непьющего Назаренко, мы ощущали себя так, как будто никогда и не расставались. Вдохновенно пили чай (и не только) и вспоминали о временах незабвенных. А помнишь? А знаешь? И стихи звучали, и песни. Было трепетно и комфортно. Спать улеглись далеко заполночь.

А утром, нехотя проснувшись, умывшись и позавтракав, ринулись по делам в Чертково, умудрившись все же заглянуть в родную школу А.С.Назаренко, где он директорствовал долгие годы, и сфотографировались с присутствующими учителями. Похвальный поступок. На добрую память! Едем.

За рулем Назаренко, член Союза писателей Дона. Коренной старожил. Неординарная личность. К спиртному равнодушен. Абсолютно непьющий. Но застолий дружеских не чурается, словоохотлив и покладист. И что очень важно: понимающе предупредителен, чуток и талантлив.

Электричка из Чертково на Ростов – в 13:00. Задержаться бы еще на денек, пообщаться с окружающими, да обстоятельства не позволяют. И на том спасибо. Встреча с верным Григорием Орлянским слаженно состоялась. И хочется верить – не последняя. Впереди юбилей районной газеты и прочие торжества, где присутствие наше, судя по всему, благожелательно, т.е. не помешает.

Орлянский, Назаренко, Никонов (слева направо) с учителями

Николай НиконовИюнь 2011

Гуково

Почтовый ящик журнала “Истоки”

Page 168: Истоки №18

168

И ПОДЕЛОМПришлось как-то с братом ехать на запад, до Пришлось как-то с братом ехать на запад, до

Харькова. Вместе с нами в купе оказался мужчина лет Харькова. Вместе с нами в купе оказался мужчина лет пятидесяти. Через несколько остановок за Красноярском Через несколько остановок за Красноярском к нам подсела женщина средних лет. Ее место оказалось к нам подсела женщина средних лет. Ее место оказалось вверху. В руках у нее коричневый чемодан, точно такой вверху. В руках у нее коричневый чемодан, точно такой же, как у нашего соседа. Благо, такими чемоданами же, как у нашего соседа. Благо, такими чемоданами были завалены все полки промышленных магазинов. были завалены все полки промышленных магазинов. Сосед наш неожиданно с какой-то не по Сосед наш неожиданно с какой-то не по годам лихой молодцеватостью забросил свои вещи годам лихой молодцеватостью забросил свои вещи на верхнюю полку, предоставив нижнюю женщине. на верхнюю полку, предоставив нижнюю женщине. Устроившись и перебросившись незначительными Устроившись и перебросившись незначительными словами, он пригласил ее в ресторан, на что та охотно словами, он пригласил ее в ресторан, на что та охотно согласилась.

Вернулись они изрядно под хмельком, особенно Вернулись они изрядно под хмельком, особенно мужчина. И такая у них с этого момента появилась мужчина. И такая у них с этого момента появилась сердечная привязанность друг к другу, словами не сердечная привязанность друг к другу, словами не выразишь. Он открыл свой чемодан, показал, какие выразишь. Он открыл свой чемодан, показал, какие подарки везет дочке, зятю, внуку. А живут они, подарки везет дочке, зятю, внуку. А живут они, оказывается, в Подмосковье, а он в поселке. Жены нет, оказывается, в Подмосковье, а он в поселке. Жены нет, недавно схоронил. Безрадостно жить одному. Вскоре недавно схоронил. Безрадостно жить одному. Вскоре он достал из своего потайного кармана деньги и вручил он достал из своего потайного кармана деньги и вручил их, как выяснилось из разговора, новоявленной «жене» их, как выяснилось из разговора, новоявленной «жене» на хранение. А чтобы окончательно скрепить свой на хранение. А чтобы окончательно скрепить свой союз, они выпили из бутылки, заранее припасенной союз, они выпили из бутылки, заранее припасенной мужчиной.

За окном темно, торопиться некуда. Только около За окном темно, торопиться некуда. Только около двенадцати часов в купе наступила тишина. Временами двенадцати часов в купе наступила тишина. Временами слышался храп, начинающий с самой высокой и слышался храп, начинающий с самой высокой и заканчивающий самой низкой нотой. Утром мужчина заканчивающий самой низкой нотой. Утром мужчина перво-наперво схватился за потайной карман, но, перво-наперво схватился за потайной карман, но, видимо, вспомнив вчерашнее, успокоился. Чемодан видимо, вспомнив вчерашнее, успокоился. Чемодан его был на месте, но, что интересно, не оказалось в его был на месте, но, что интересно, не оказалось в купе его подружки. Мужчина спустился на нижнюю купе его подружки. Мужчина спустился на нижнюю полку и молча стал ждать ее.

-Может, она в туалете,- предположила я. «Жених» бросился в один конец коридора, потом «Жених» бросился в один конец коридора, потом

в другой, но «невесты» нигде не было. В купе он в другой, но «невесты» нигде не было. В купе он вернулся подавленный и даже вроде осунувшийся. вернулся подавленный и даже вроде осунувшийся. Взгляд отрешен от всего мирского.

-Нет ее нигде,- с трудом выдавил он из себя.— -Нет ее нигде,- с трудом выдавил он из себя.— Проводник сказал, что на какой-то остановке женщина Проводник сказал, что на какой-то остановке женщина вышла, в руках у нее, кроме чемодана, ничего не вышла, в руках у нее, кроме чемодана, ничего не было.

Тут он поспешно схватил стоявший на виду Тут он поспешно схватил стоявший на виду чемодан и стал трясущимися руками открывать его. В чемодан и стал трясущимися руками открывать его. В нем оказалась только булка хлеба.

-Подменила, подлая гадюка, — запричитал он, —-Подменила, подлая гадюка, — запричитал он, —Все унесла. Кому доверил!

Не замечая нас, он выговаривал всю обиду сам Не замечая нас, он выговаривал всю обиду сам себе, казалось, что он плакал, но только по-мужски, себе, казалось, что он плакал, но только по-мужски, сухими слезами. Схватив злосчастный чемодан своей сухими слезами. Схватив злосчастный чемодан своей спутницы, он торопливо сошел на первой же остановке, спутницы, он торопливо сошел на первой же остановке, на незнакомой ему станции.

Лидия ПАХОМОВАПАХОМОВА

Почтовый ящик журнала “Истоки”

НЕСКОЛЬКО КОММЕНТАРИЕВ К ЖУРНАЛУ «ИСТОКИ», №17, 2011 г.

Здравствуйте, Сергей! Красочный журнал. Интересный. На уровне

федеральных. Грамотно и с душой сделан. У нас такого уровня в Казани, пожалуй, только пару изданий найдётся...

С уважением, Эдуард Учаров. г. Казань

Будем сотрудничать!Здравствуйте, Сергей. Только сегодня, заверстывая

журнал, я снова увидел Ваше лицо. Вчера в Интернете и сегодня в редакции. Подборка Ваших стихов есть у нас.

Сижу и думаю, где-то я видел это лицо. Открываю почту... ба!!! Вот оно! Будем сотрудничать.

Что касается Вашего журнала. Блестяще!!! Рубрикатор разнообразен и тематичен. Лицо есть у журнала. Материалы подобраны, словно нанизаны. Это здорово. Публицистика не страдает журналистской схоластикой. За публицистами следить приходится глаз да глаз. Чуть прозеваешь, тут же навесят журналистской “воды”. У Вас проблем с этим нет. Насыщен журнал фотографиями. Здорово! Мы держим иллюстратора и пытаемся иллюстрировать некоторые произведения. Год выходил журнал с иллюстрациями на обложке, но перешли на цвет. Я не печатаю прозу в колонках, даю сплошной строчкой (как в книге). Сохранил колонки только для стихов и публицистики.

Поздравляю с замечательным журналом!!!!Присылайте авторов. Будем печатать и Ваших

авторов.Жму руку.Георгий Каюров. Журнал “Наше поколение”. Кишинёв. Молдова.

Письмо редактору журнала “Истоки” Сергею Прохорову от художника Сергея Прохорова

Уважаемый Сергей Тимофеевич! Хочу поклониться Вам за то великое дело, которое Вы делаете, создав такой необходимый и замечательный литературно-художественный журнала «Истоки».

Читаю журнал с большим интересом и удовольствием. Буду рад, если опубликуете мои работы на его страницах. Желаю процветания вашему благородному делу, творческих успехов, сил и удачи. С уважением, художник Сергей Прохоров.

P.S. Думаю, Сергеи Прохоровы - это всегда круто, всегда талантливо. Жму руку, с уважением, тёзка.

Г. Барнаул. Алтайский край.

Page 169: Истоки №18

169

Екатерина Башканова -член литературного объединения «Эдельвейс» города Канска. Пишет стихи и прозу.

КОТ И ВОРОНАВ тёплую сухую погоду, когда выдаётся свободное

время, я люблю посидеть на скамеечке под окнами нашего дома.

Частенько ко мне присоединяется соседка. Мы наслаждаемся теплом, окружающим пейзажем, дышим свежим воздухом. Разговариваем, размышляем на различные темы. Наши посиделки слегка затягиваются. Мой кот Матвей - рыжая бестия, в такие дни тоже любит пропадать на улице. Ему даже на обед лень заходить в дом. А когда возникает чувство голода, садится у крылечка, искоса поглядывает на меня и всем видом показывает, что подошло время подкрепиться. Или же не даёт шагу ступить; трётся о ноги, «бодается» и старательно протирает затылком мои тапочки. Как такому ласковому коту не вынести ужин на улицу?

За летний период кот выгорает на солнце так, что его рыжий окрас становится светло-песочным. Но рассказать я хочу не об этом и даже не о том, с какими тяжёлыми ранениями возвращается он из боевых походов....

В один из таких вечеров я вынесла кошачью миску со свежей рыбиной на улицу и удобно устроилась на любимой скамеечке. Вскоре подошла соседка. Сказать просто, что Матвей любит свежую рыбу, значит, ничего не сказать о его пристрастии. Он обожает её настолько, что забывает обо всём на свете. Готов даже служить (сидеть на задних лапах) и мяукать. Кот с жадностью набросился на любимое лакомство, урча от удовольствия. Внезапно появилась ворона, словно

учуяла запах рыбы. Данные особи гнездуются где-то неподалёку. Они частенько разгуливают по грядкам, проверяют мусорное ведро, если случается - кошачью миску и подъедают остатки пищи. Зачем добру пропадать?

Поначалу ворона топталась на довольно безопасном расстоянии, затем осмелела и подкралась поближе. Наверное, очень хотела полакомиться,или тоже имела пристрастие к свежей рыбе. Меня и соседку она просто не замечала, не брала в расчёт. Матвей продолжал трапезу, никак не реагируя на незваную гостью. Тогда ворона сделала скачок, клюнула кота в бок и сразу же отскочила на безопасное расстояние, где застыла в напряжённом ожидании, повернув голову набок, проверила реакцию. Матвей невозмутимо продолжал наслаждаться рыбой. Ворона постояла немного поодаль и вновь повторила свой манёвр. Но Матвей по-прежнему не реагировал на её выпады. Тогда, озираясь по сторонам, она с опаской приблизилась к коту, схватила клювом его хвост и потянула назад, изо всех сил упираясь лапами в землю. Не ожидавший подобной агрессии, Матвей напрягся, слегка повернул голову в сторону вороны, прорычал что-то угрожающее, не выпуская рыбину изо рта, и продолжил ужин.

Вероятно, ворона не знала кошачьего языка или желание полакомиться рыбой превосходило чувство страха, потому как, не дождавшись желаемого результата, через несколько секунд она вновь повторила набег. Яркая и выразительная пантомима полностью приковала наше внимание. Мы с соседкой смеялись до слёз, не в силах прогнать незваную гостью. Но ворона не знала, как сильно Матвей любит рыбу. Очередная попытка оттянуть кота от миски за хвост потерпела фиаско. Он вновь прорычал что-то, не выпуская рыбину изо рта. Развернулся, прижался задом к крыльцу (прикрыл тыл и расширил поле зрения), продолжая жадно поглощать свой ужин, лишь искоса поглядывая на назойливую ворону. Упорству и азарту вороны можно было позавидовать. Она заходила то с одного бока, то с другого, не теряя при этом бдительности; то подскакивала к коту, то отлетала в сторону, с упрёком и укоризной во взгляде:

-Ну, не жадничай же! Поел немножко, и хватит! Оставь хоть чуточку!

В конце концов, Матвей насытился, потянулся, прогнулся от удовольствия, вальяжно растянулся на крылечке и принялся старательно намывать шёрстку, снисходительно поглядывая на ворону, как бы говоря:

-Так и быть, поешь немножко. Я там кое-что оставил тебе...

Настырная ворона стремительно скакнула к крылечку, схватила в клюв оставшуюся пищу и торопливо полетела восвояси.

Екатерина БашкановаЕкатерина Башканова

Почтовый ящик журнала “Истоки”

Page 170: Истоки №18

170

Здравствуйте! Я, Юрин Алексей Васильевич, родился 1986 году в городе Канске. Живу в частном доме. С детства развожу Я, Юрин Алексей Васильевич, родился 1986 году в городе Канске. Живу в частном доме. С детства развожу

кроликов, увлекаюсь боевыми единоборствами и, безусловно, питаю неравнодушное отношение к природе. Мой кроликов, увлекаюсь боевыми единоборствами и, безусловно, питаю неравнодушное отношение к природе. Мой любимый русский писатель - Ф.М.Достоевский.

Высылаю сказку для журнала «Истоки». Надеюсь, что она вам понравится.Высылаю сказку для журнала «Истоки». Надеюсь, что она вам понравится.

Жил-был в одном селе обалдуй, то есть бездельник. Жил-был в одном селе обалдуй, то есть бездельник. Звали его Иван. На редкость ленивый субъект. Валялся Звали его Иван. На редкость ленивый субъект. Валялся всё на печи да молоко прихлёбывал. А по хозяйству всё на печи да молоко прихлёбывал. А по хозяйству в доме хлопотал его отец Прохор. Стегал он Ивана в доме хлопотал его отец Прохор. Стегал он Ивана прутом, как скотину, когда тот был поменьше. А сейчас прутом, как скотину, когда тот был поменьше. А сейчас Иван вымахал, что пахать бы на нём и пахать. Так вот Иван вымахал, что пахать бы на нём и пахать. Так вот напасть-то какая, чтоб ей пусто было, наказал он отцу, напасть-то какая, чтоб ей пусто было, наказал он отцу, что « пока ты не приведёшь самую красивую в мире что « пока ты не приведёшь самую красивую в мире девку, да притом и богатую, не слезу с печи, пальцем девку, да притом и богатую, не слезу с печи, пальцем не пошевельну». Не ленился только Иван слазить с не пошевельну». Не ленился только Иван слазить с печи, чтоб поесть. Поставит Прохор ему на стол таз печи, чтоб поесть. Поставит Прохор ему на стол таз каши, а эта детина и навёртывает. Да так жрёт, что кота каши, а эта детина и навёртывает. Да так жрёт, что кота Прокофия, знатного крысолова, тошнить начинает.

В один июльский солнечный день приснился Ивану В один июльский солнечный день приснился Ивану сон, что он на берегу реки карасей ловит. Да так клюёт, сон, что он на берегу реки карасей ловит. Да так клюёт, что руки устали за удочку дёргать. Проснулся, почесал что руки устали за удочку дёргать. Проснулся, почесал затылок, да и прыг с печи. Прохор в то время картошку затылок, да и прыг с печи. Прохор в то время картошку чистил. Как услышал шум с печи, то так вздрогнул, что чистил. Как услышал шум с печи, то так вздрогнул, что порезал себе палец.

- Здорово, батька! А ну, поведай, где у нас удочки,- - Здорово, батька! А ну, поведай, где у нас удочки,- раздался басистый голос Ивана.

- Сейчас, Ванечка. Сейчас, миленький! - аж - Сейчас, Ванечка. Сейчас, миленький! - аж заикаться стал, всё бросил, соскочил.

Ищет удочки, а сам думает: «Ой, не к добру это. Ищет удочки, а сам думает: «Ой, не к добру это. Где ж это было видано, чтоб Иван средь бела дня с Где ж это было видано, чтоб Иван средь бела дня с печи слез, да ещё и на рыбалку собрался».

Взял Иван удочки, да как хлопнет за собой дверью. Взял Иван удочки, да как хлопнет за собой дверью. Прокофий, знатный крысолов, с испугу в окно Прокофий, знатный крысолов, с испугу в окно бросился.

Пошёл Иван к речке, стоит, любуется: « Красота Пошёл Иван к речке, стоит, любуется: « Красота

то какая неписаная». Взялся удочки закидывать и вспомнил, что червей-то ему Прохор не накопал. «Тьфу! Хорошо буханку хлеба взял». Разломил её напополам. На крючок одной удочки пол-булки зацепил и пол-булки на другую, да забросил с плёсам. Сидит, о красной девице мечтает. Задумался... Вот уж солнце заходит. Глянь, а в речке вода заплескалась, сразу два поплавка клюнуло. Тянет-потянет и вытянул на берег русалку. А та ему человеческим голосом:

-Отпусти меня, Ваня, любые три желания твоих исполню.

Подумал тут Иван, посмотрел на неё, забросил её на плечо, да до хаты потопал.

-А это что, кто, Ванюша? - перекрестившись спросил Прохор, увидев Ивана с русалкой.

-Вот, батька, русалку поймал, говорит: три желания моих исполнит. Устал я что-то, ты это, за меня подумай. А потом скажешь, что мне загадать.

Положил он её под лавку, а сам на печь залез. А русалка-то лежит, горючие слёзы льёт. Подошёл к ней кот Прокофий, понюхал да принялся лизать ей волосы.

Пока Прохор метался, у него сгорела запеканка, а тут ещё вши голову одолели. Думал он, думал и вот что надумал:

-Ванечка, сынок! Я думаю: тебе надо попросить невесту; ну, при золоте, да красавицу...

-Это ты, батька, правильно думаешь. Что ещё?-Повозку бы нам, Ванечка, с лошадкой.- А это ещё зачем?-Да тяжело мне, сынок, в соседскую деревню за

мукой ходить.-Не-е. Зачем? Мне на ней не ездить.Пока отец с сыном спорили, в дом зашёл сосед,

Как Иван счастье проворонилКак Иван счастье проворонилАлексей ЮринАлексей Юрин

Почтовый ящик журнала “Истоки”

Page 171: Истоки №18

171

пакостный такой старичок, увидел русалку и украл её.Настал новый день. Пошёл Иван снова на рыбалку:

чё, русалку-то проворонил. Просидел до ночи. Идёт детина по чёрному полю домой, а навстречу ему Чудо-Юдо.

-Давай, Иван, в карты поиграем - говорит лошадиным голосом Чудо-Юдо. -Как выиграешь, желание твоё исполню.

Хватанул Иван это вонючее Чудо за бороду, да так оттаскал, что тот без игры захотел исполнить его желание.

Заходит Иван в хату, а Прохор полы в это время моет. Ба-бах на пол это вонючее создание.

-А это кто, Ванюша? - крестясь, говорит Прохор.-Не видишь что ли, Чудо-Юдо! Желание моё захотел

исполнить. Бросай ты это бабье дело да пойдём думу думать.

Забился Чудо-Юдо в тёмный угол, дрожит. А как ещё не дрожать, весь в побоях, да как-то и не планировал так вечер проводить. И пока отец с сыном опять спорили, зашёл в дом сосед, ну, пакостный такой старикашка. Увидел Чудо-Юдо и украл его.

Снова одолела Ивана досада: «Куда же деваются эти твари?» Пошёл вновь на ры¬балку. Сидит-сидит, а рыба всё не ловится. Разгневался Иван и стал бросать со злости в реку камни-валуны, что лежали на берегу. Взбаламутилась вода, и вылез из неё Водяной. Зелёный весь, тощий и буром на Ивана прёт, кулаки показывает. Взял его детина за ухо, да как шматанёт. Тут-то Водяной и замолил о пощаде:

-Любое желание исполню...Лежит кот Прокофий возле печки, мечтает.

Думает, ну хоть сегодня Иван рыбки-то да принесёт. Тресь на кота водяное чудище. Испугался Прокофий, нервный тик начался. Хромать стал да головой странно потрясывать. А вечером случилась та же беда. Украли Водяного.

Ох, и злой был Иван, аж по два таза каши за раз съедал. Ел - и на рыбалку, ел - и на рыбалку. И каких он только тварей ни приносил домой. Чего только Прохор ни насмотрелся. Чего уж тут говорить про кота. Прокофий, знатный был крысолов, к чертям собачьим из дому ушёл, стал котом-путешественником. Кто же такое из котов вытерпит? Как только Иван утром с печи слезет, так его озноб начинает бить.

Так и остались жить вдвоём Иван да Прохор, хуже прежнего. А сосед-то их, пакостный такой старикашка, важный такой стал, весь в золоте. На какой-то заграничной королеве женился. Рядом с домом Прохора дворец отгрохал пятиэтажный. Да много чего у него было. Да только, бывало, сидят у окна Иван да Прохор и горюют:

-Вот люди-то как богатеют.-Да-а, - вздыхает Иван.Вот так и получается в жизни: одним всё, а другим

ничего. А мораль этой сказки такова: «Соседи не спят». Ну, или: « Можно всю жизнь промечтать и ничего не добиться, а можно умом и делом добра нажить». Вот такая вот история.

Ксения Шамшурина Ксения Шамшурина

Я - Шамшурина Ксения. 16 лет. Ученица 11 класса. Мечтаю стать журналистом и опубликоваться в вашем журнале.

... Любовь, она большая, Царица всех цариц,Любовь не знает меры, А мера без границ.К.Н.

Любовь с большой буквы – Л.Слово любовь состоит из 6 букв, 5 звуков, 2-х слогов

и тонны чувств. Чувств, которых нельзя описать. Любовь -она такая разная: взаимная и безответная, на миг или же на всю жизнь. Чувство, которое бывает между мужчиной и женщиной, бабушкой и внуками, сладкоежкой и большим куском торта. Она красива, как белая и нежная роза, но порой можно и пораниться об ее шипы. Каждый человек видит ее по-своему. Кто-то говорит, что любовь для него - это семья, а кто-то считает, что это человек, который тебе очень дорог.

Я вижу любовь в розовом цвете и в весенней погоде. Также, когда руки матери крепко обнимают дитя, когда заботливый дедушка читает внукам сказку. Но это только образы, а то, что происходит внутри, не понятно. Словно, коктейль-рецепт, которого не удалось определить ни одному в мире человеку. В нем смешивается легкая эйфория, сладкая радость, мятная дрожь и чуть-чуть приторного страха. Говорят, что настоящую любовь очень трудно встретить и так легко потерять. Я считаю, что любовь дает силы, она дает желание жить дальше, работать, мечтать и творить… И сколько бы времени ни прошло, мы любили, любим и продолжаем любить тех, кто нам дорог.

Одна тайна на двоих. Когда-то она была такой красивой: с глазами

изумрудного цвета, легким румянцем на щеках и с ярко - розовой помадой на губах. Когда-то ее любили. Теперь же она - никому не нужная, забытая кукла. Еще недавно она вызывала звонкий смех у детей и веселые искры в глазах, а сейчас стоит вся в пыли на шкафу. Каждый день она надеется, что чьи-нибудь маленькие ручки снова заплетут аккуратную косичку из растрёпанных волос, или же снимут эту грязную тряпочку и опять оденут в любимое нежно-розовое платье. А как ей хочется услышать свое красивое имя, которая дала хозяйка при первой их встрече. Анита. Кукла Анита. Если бы только она могла плакать, тогда бы ее слезы лились, не переставая. Сколько лет она была лучшей подружкой своей хозяйки, сколько счастливых моментов было в ее жизни! Но время идет, и дети вырастают, а значит, и любимая хозяйка попрощалась с детством. Изменились интересы, и играть, видимо, больше не хотелось. Вскоре детство остается в прошлом, и все ненужное выбрасывают либо забывают. Вот и эта кукла забылась со временем. Только знала бы эта девочка, что кукла Анита, которую она забыла, на самом деле знает все ее тайны и хранит секреты, которые не знает никто. А главное, что всю жизнь никогда и никому их не расскажет. Поэтому любите свои игрушки, ведь они не просто звери или куклы, а лучшие друзья, которым можно доверить больше даже, чем самому близкому человеку…

Почтовый ящик журнала “Истоки”

Page 172: Истоки №18

172

1 апреля мероприятием «Час весёлого 1 апреля мероприятием «Час весёлого рассказа» в Центральной детской библиотеке рассказа» в Центральной детской библиотеке им. А.Гайдара финишировала «Неделя детской им. А.Гайдара финишировала «Неделя детской книги». Гостем учеников 4 «В» класса СОШ книги». Гостем учеников 4 «В» класса СОШ №14 стал председатель единственной в области №14 стал председатель единственной в области творческой организации «Содружество детских творческой организации «Содружество детских писателей», член СП России Олег Корниенко. писателей», член СП России Олег Корниенко. Поскольку вечер проводился в День смеха, то Поскольку вечер проводился в День смеха, то вначале писатель рассказал о своей встрече и вначале писатель рассказал о своей встрече и переписке с известным комедийным актёром переписке с известным комедийным актёром Георгием Вициным, познакомил ребят с новым Георгием Вициным, познакомил ребят с новым выпуском красноярского детского альманаха выпуском красноярского детского альманаха «Енисейка», в котором опубликованы рассказы «Енисейка», в котором опубликованы рассказы его, а также Галины Цыплёнковой, прочитал его, а также Галины Цыплёнковой, прочитал школьникам свои произведения: «Тарзанка» и школьникам свои произведения: «Тарзанка» и «Раненый орлёнок».

А открыла «Неделю детской книги» 16 марта А открыла «Неделю детской книги» 16 марта член «Содружества», местный композитор член «Содружества», местный композитор Валентина Юдина. К 160-летию Самарской области Валентина Юдина. К 160-летию Самарской области она выпустила 4 компакт-диска с 160-ю песнями она выпустила 4 компакт-диска с 160-ю песнями на стихи поэтов губернии. С некоторыми из них на стихи поэтов губернии. С некоторыми из них она и познакомила школьников, пришедших на её она и познакомила школьников, пришедших на её вечер «Я слышу музыку стиха». Забегая наперед, вечер «Я слышу музыку стиха». Забегая наперед, скажу, что В.Юдина приняла участие ещё в одном скажу, что В.Юдина приняла участие ещё в одном мероприятии книжкиной «Недели»- вечере в мероприятии книжкиной «Недели»- вечере в областной детской библиотеке - «Путешествие на областной детской библиотеке - «Путешествие на планету «Светлячок». Посвящен он был выходу, планету «Светлячок». Посвящен он был выходу, спустя 20 лет, детского журнала «Светлячок», а спустя 20 лет, детского журнала «Светлячок», а потому, кроме нашего композитора, гостями детей потому, кроме нашего композитора, гостями детей стали самарские литераторы, авторы журнала: стали самарские литераторы, авторы журнала: поэт Василий Семёнов, прочитавший ребятам поэт Василий Семёнов, прочитавший ребятам свои загадки, и прозаик-священник Николай свои загадки, и прозаик-священник Николай Агафонов – автор рассказа «Доброта духовная».

А за четыре дня до этого, 21 марта, перед А за четыре дня до этого, 21 марта, перед школьниками 3-х классов с программой «Сочиняем школьниками 3-х классов с программой «Сочиняем стихи» выступили известные сызранские стихи» выступили известные сызранские литераторы: член СП России, дипломант 3-го литераторы: член СП России, дипломант 3-го Международного конкурса детской литературы Международного конкурса детской литературы им. А.Толстого Галина Цыплёнкова, художница им. А.Толстого Галина Цыплёнкова, художница Татьяна Твердохлебова и прозаик Олег Корниенко. Татьяна Твердохлебова и прозаик Олег Корниенко. Благодаря ведущей вечера Надежде Ермаковой, Благодаря ведущей вечера Надежде Ермаковой, школьники смогли услышать не только рассказы, школьники смогли услышать не только рассказы, стихи и загадки детских писателей, но и сами стихи и загадки детских писателей, но и сами поучаствовать в различных конкурсах и поучаствовать в различных конкурсах и викторинах. И наградой ребятам были автографы викторинах. И наградой ребятам были автографы от любимых литераторов, а литераторам - букеты от любимых литераторов, а литераторам - букеты

белоснежных хризантем. Кульминацией «Недели детской книги» стал

вечер 24 марта - «Содружество талантов», на котором перед учениками 5 –х классов гимназии выступили ведущие литераторы «Содружества»: Галина Цыпленкова, Олег Корниенко, Татьяна Твердохлебова, Валентина Юдина, Елена Миронова и Наталья Бондаренко.

Литераторы познакомили школьников со своим творчеством. Больше всего аплодисментов досталось композитору В.Юдиной. В прошлом педагог, она свои песни «Скучный Женя», про космос, превратила в маленькие спектакли, и ребята с удовольствием включились в эту игру. К слову, школьники на этот вечер пришли не с пустыми руками. Так учащиеся детской школы искусств №1: Альберт Шафиев исполнил на аккордеоне вальс «Свет и тень», а Алиса Артериан- песню «Маленький принц».

В заключение встречи Олег Корниенко подарил заведующей центральной детской библиотекой Валентине Усовой новое издание - «Вестник детской литературы», который редактирует в С.-Петербурге доктор филологических наук Татьяна Федяева. В №2 этого издания опубликована статья о сызранском «Содружестве детских писателей».

После этого была раздача автографов и фото на память.

«Неделя детской книги» завершилась, но продолжается работа детских литераторов над новыми произведениями, которые, надеемся, юные сызранские читатели смогут увидеть в этом году в новом выпуске детского журнала «Светлячок».

Олег МОЛЧАН фото автора

ДЕТСКОЙ КНИГИ В СЫЗРАНИДЕТСКОЙ КНИГИ В СЫЗРАНИНЕДЕЛЯ

Почтовый ящик журнала “Истоки”

Page 173: Истоки №18

173

Да, признаюсь, что в последние годы я стал более вдумчиво вникать в жизнь детей, подростков и пожилых людей и каюсь за свою невнимательность в более ранние годы.

Хотя, чего уж тут каяться? Думаю, переживать должен любой человек, особенно сопричастный с общественной жизнью. Это должно быть жизненной позицией, и слово «каюсь», сказанное мной, несёт нравственную сущность ,то есть «переживаю», «сострадаю» и т.п.

Смотришь телепередачи, где зачастую назойливо буквально смакуются садистские нравы подростков, и просто содрогаешся. Ну, как же так? Ведь это послушные, нежные ребятишки, чьи-то дети, наше будущее. Особо тревожно, что это зло лавиной накатывается на девочек. Сигарета в зубах, неестественный хохот , мат. Это уже стало даже привычным и ,как бы, обычным, безвредным и повседневным. И родители упорно не хотят замечать этого и защищают своих чад всеми словами заботливого родительского лексикона.

А уж о том, что происходят массовые подростковые, и я бы сказал, показательные убийства своих сверстников, да и пожилых людей, и говорить страшно. Этот ужас, эти, фактически, ритуальные казни шокируют, и задаёшь себе вопрос: “Что же делать, что ждёт нас впереди, какие надо принимать меры, кто несёт ответственность за порушенную нравственность в подростковой и молодёжной среде?”

Мне могут возразить, что это, мол, единичные случаи, это происходит везде, и не надо кричать и охаивать нашу молодёжь. Но ведь не надо ждать, чтобы такие случаи превратились в уголовную эпидемию и потребовалась массовая карательная вакцинация. Не так ли?

Откровенно говоря, я не могу дать никакого рецепта. Я думаю, рассуждаю, пытаюсь, в силу своего интеллекта, найти корни этой звериной сущности и не могу. Я бессилен. Мелькает мысль, что человеческое общество по дарвинскому предположению постепенно превращается в звериную стаю. Но ведь он предполагал наоборот, что человек произошёл от обезьяны. А вдруг этот процесс набирает обратный ход? Нет, не может быть такого. Это невероятно. Тогда, в чём дело, кто виноват?

Можно винить всех: родителей, педагогов,

чиновников и, конечно, общество. Впрочем, думаю, общество действительно виновато, но ведь общество – это все мы. Но всё же в моей голове навязчиво крутится ответ, что виновники в потере человеческой морали и совести есть. И всё больше склоняюсь к мысли, что это искусственно навязанный нам климат безответственности и распущенности, мнимой свободы всего и вся, мнимые права, которые имеет каждый человек с момента своего рождения, и потеря сущности человеколюбия.

Да, мы все имеем права, но это право на жизнь, на работу, на отдых, учёбу, на своё мнение, и свои достижения, и так далее, и тому подобное. Есть ещё право продолжения традиций, право человеческого долга и человеческой ответственности за содеянное, право быть милосердным и добрым, право выполнять свои обязанности да, наконец, право на поддержание нравственности, на сохранение культуры и патриотизма в обществе. Это наше человеческое право и долг. В тоже время, в здоровом обществе не должно быть права на безнаказанность, безнравственность, на поругание своих родителей, как, впрочем, и детей. Нет права на безответственность во всех её проявлениях. Ну, нет такого права, и всё тут.

Можно сколько угодно вещать о всё дозволяющих правах, но мы ведь люди, а человеческое общество, как известно, тем и отличается от звериной стаи, что людям присущи нравственность, культура и совесть. Так вот, право не должно быть всеобщим и безграничным, иначе начинается бесправие и деградация общества.

Если говорить о детях, то первые плоды нравственности должны им дать и потом развить родители. Думаю – это бесспорно. Но беда в том, что ,судя по информации, число сирот растёт, особенно детей так называемых «отказников». Вы можете представить себе человека, который

спокойно живёт, знает, что у него, а чаще у неё растёт ребёнок , растёт без родительской ласки и родительского общения и не знает своих родителей, живущих, может быть, совсем рядом. Уверен, что в подобных ситуациях всю жизнь у таких родителей совесть разъедает душу. Для них – это нравственная каторга, на которую они загнали себя добровольно.

А брошенные дети? Несмотря на определённые заботы, хотя они и есть от социальных служб, лишь

ПРАВО НА СВОБОДУ?

Василий Скробот - член Союза писателей России, член Союза журналистов России. г. Иркутск

Василий СкроботВасилий СкроботВасилий Скробот

Публицистика

Page 174: Истоки №18

174

небольшой процент сильных духом подростков сумеет небольшой процент сильных духом подростков сумеет воспитать в себе личную ответственность и хоть воспитать в себе личную ответственность и хоть какую- то нравственность. Такие есть, но большинство какую- то нравственность. Такие есть, но большинство скатываются в бушующий поток преступного мира, скатываются в бушующий поток преступного мира, где их с радостью принимают.

Конечно, кого-то усыновляют, но дай Бог, чтобы Конечно, кого-то усыновляют, но дай Бог, чтобы этот процесс был обдуманным, здравым и приносил этот процесс был обдуманным, здравым и приносил всем радость.

Не могу не сказать об ответственности власти, Не могу не сказать об ответственности власти, призывающей нас к повышению рождаемости, к призывающей нас к повышению рождаемости, к демографическому оздоровлению общества. И пособия демографическому оздоровлению общества. И пособия какие-то мизерные есть, и материнский, вернее, какие-то мизерные есть, и материнский, вернее, родительский капитал, но огромная нехватка детских родительский капитал, но огромная нехватка детских учреждений, отдельные школы закрываются по, якобы, учреждений, отдельные школы закрываются по, якобы, малой наполняемости, учителя, чего греха таить, в малой наполняемости, учителя, чего греха таить, в униженном положении, подростковая наркомания униженном положении, подростковая наркомания и проституция сводят на «нет» все эти маленькие и проституция сводят на «нет» все эти маленькие потуги власти. И власть действует в этом направлении потуги власти. И власть действует в этом направлении только отчётами, отписками, обещаниями, и во только отчётами, отписками, обещаниями, и во многом ложью, и мелкими денежными подачками, многом ложью, и мелкими денежными подачками, которые больше раздражают, нежели радуют на фоне которые больше раздражают, нежели радуют на фоне галопирующих цен и тарифов на всё и вся. Уж тут мы галопирующих цен и тарифов на всё и вся. Уж тут мы обогнали всех: и Европу, и Америку.

И во всех случаях единственное успокоение - «у И во всех случаях единственное успокоение - «у нас социальное государство, положение лучше, чем в нас социальное государство, положение лучше, чем в других странах, и всё под контролем».

Когда смотришь на беспомощные и Когда смотришь на беспомощные и безответственные лица членов правительства, безответственные лица членов правительства, депутатов, стыдливо обещающих остановить ценовой депутатов, стыдливо обещающих остановить ценовой беспредел, и лживые утверждения, что мы быстрее беспредел, и лживые утверждения, что мы быстрее всех и с наименьшими потерями пережили кризис, всех и с наименьшими потерями пережили кризис, то становится тяжко и грустно от такого неуважения то становится тяжко и грустно от такого неуважения и невежества к людям. Правдивые слова, пусть и и невежества к людям. Правдивые слова, пусть и горькие, всегда вызывают больше уважения к власти, горькие, всегда вызывают больше уважения к власти, да и понимания.

Безответственная армия чиновников Безответственная армия чиновников узурпировала не только власть, но и право человека узурпировала не только власть, но и право человека на достойную жизнь. Многие ли дети, вступающие на достойную жизнь. Многие ли дети, вступающие после пребывания в детских домах в самостоятельную после пребывания в детских домах в самостоятельную взрослую жизнь, получают то, что им положено по взрослую жизнь, получают то, что им положено по закону? Повторяю, «по закону». В первую очередь закону? Повторяю, «по закону». В первую очередь жильё и работу, то есть самое необходимое при старте жильё и работу, то есть самое необходимое при старте в бушующее, непредсказуемое будущее. Обычный в бушующее, непредсказуемое будущее. Обычный принцип таков: бросили, как щенков, в ревущий принцип таков: бросили, как щенков, в ревущий поток действительности, и «выживет – хорошо», ну а поток действительности, и «выживет – хорошо», ну а если жизнь не удалась, то «мы ни при чём», ведь «мы если жизнь не удалась, то «мы ни при чём», ведь «мы старались, заботились».

Но власть имущие вспоминают о правах того же Но власть имущие вспоминают о правах того же подростка, когда его за какой-нибудь непристойный подростка, когда его за какой-нибудь непристойный поступок попытается наказать, допустим, просто поступок попытается наказать, допустим, просто случайный прохожий, да, в общем, и родителям случайный прохожий, да, в общем, и родителям достаётся за наказание ребёнка или подростка. И достаётся за наказание ребёнка или подростка. И детям настойчиво внушается, что, мол, у вас есть детям настойчиво внушается, что, мол, у вас есть право самим решать, что и как делать, и никто, даже право самим решать, что и как делать, и никто, даже родители, не имеют права наказывать вас. А ведь есть за родители, не имеют права наказывать вас. А ведь есть за

что, но малолетки чувствуя безнаказанность, следуют примеру Павки Корчагина и, послав всех подальше, в школах, на улицах спокойно распивают не только пиво, но и начинают гробить свою жизнь наркотиками , тем самым и родителей раньше времени загоняя в могилу. Сквернословят, оскорбляют стариков, и это у всех на виду и у тех, кто, опять же по закону должен бороться с этим злом.

И вот попробуй неравнодушный человек вмешаться, его тут же обвинят в нарушении прав ребёнка, будут клеймить, и он же будет виноватым.

Господи, да что же это такое? Власть отгородилась от происходящего на улицах кабинетами с охраной, высокими заборами, проживая в отдельных элитных посёлках, в то время, как армия вступающих в самостоятельную жизнь подростков ищет своё место под солнцем. Найдёт ли? Найдут, но не все. Многие, судя по статистике, пойдут по кривой дорожке за колючую проволоку, встретив перед этим крутых и отзывчивых ровесников, умеющих добывать и деньги ,и зарабатывать авторитет. Примеров таких сотни. И кого за это винить?

Не ошибусь, если скажу: власть. Чиновники, не выполняющие свои прямые обязанности, очерствевшие, с заплывшими жиром душами и мозгами, живущие по принципу: «Где бы больше хапнуть, с кем можно распилить « бабло?» Даже если и поймают, ну и что? Ведь у нас всё решают не закон, а количество денег. Тем более, что депутаты осознанно под себя и высокопоставленных, да и других чиновников приняли такие законы, которые защищают их от любых проступков. Полная вседозволенность, а главное, нет конфискации имущества, даже наворованного. Так, что если дело и дойдёт до суда, то с особыми условиями или условно. Это простого мужика или беззащитного подростка упекут по полной, ведь отчёты должны быть «как надо».

Плоды, гордо именуемые «свободой и правами человека», в нашей стране в последние годы представляют собой вседозволенность и являются прикрытием для всякого рода нарушений тех же прав и свободы. Но о такой проблеме умалчивается – ведь это официально преподносится как демократическое достижение в стране. На самом деле это, на мой взгляд, индульгенция за почти полное отсутствие морали и нравственности в обществе, да ведь отсюда вытекает и один из главных пороков – вседозволенность и безответственность.

Мало того, осмелюсь предположить, что эта мнимая свобода привела к потере жизненных ориентиров у людей, к безработице и обеднению. Теоретики и интеллектуалы псевдодемократического толка извратили смысл этого важнейшего в жизни каждого человека и в целом общества слова. И чуть что плохо, сразу слышится: зато у нас свобода, мол, что хочешь,

Василий Скробот Право на свободу?

Page 175: Истоки №18

175

то и делай. А если к этому добавить то, о чём я говорил выше, то есть о существующих у нас «правах», где тоже внушается: «делай, что хочешь», то получается полная основа для злоупотреблений, вседозволенности и безнаказанности. И поскольку главной в рыночной экономике провозглашена прибыль, то тут все основания делать всё, что хочешь, главное, больше заработать и любым способом, и будешь успешным человеком, значит, ты вписался в рыночные условия, в нужном направлении используешь те же «права и свободу».

Но мы же знаем нашу действительность, что, ничего не нарушая, честно хорошо зарабатывать почти невозможно, ведь предприятия закрыты или дышат «на ладан», сельское хозяйство в таком же положении. Но «права и свобода» намекают: надо уметь крутиться, деньги у нас на каждом шагу, ты только шевели мозгами. Не можешь, значит, ты «лох». И выработалось полукриминальное или даже криминальное направление, о котором вслух не говорится, но намекается: «обманывай, воруй, мошенничай, отбирай, унижай», то есть «у нас свобода, делай, что хочешь», у нас же рынок. Цены высокие, тарифы, воруют – так у нас же рыночные отношения.

Тем же выходцам из детских домов по поводу отсутствия работы и жилья чиновникам тоже есть что сказать : у нас пока нет средств, всё сразу не решается, поможем по возможности. Да вы и сами, мол, думайте, ведь у вас есть все права, да и свобода в жизни, пользуйтесь.

Тут я сделаю небольшое отступление и скажу, что часто наши высокопоставленные чиновники нам гордо докладывают, что у нас полно денег, но их надо беречь, поддерживать банки , разные фонды, непонятные никому, кроме узкой группы лиц, проекты. Вот на это и нужны деньги и немалые, да впереди олимпиада, чемпионаты мира, и мы должны показать нашу состоятельность.

Хотя уже показали в Канаде. Ну и что? Бывает. Обещали, ухлопали уйму денег, кое-кого пожурили. И очередные обещания и проекты, ведь у нас «свобода слова», а дела потом, потом, мы же слов на ветер не бросаем. Оказывается, бросаем. Уже даже прямые указания первых лиц государства не выполняются, ну и что? А ничего – ведь у нас свобода.

Мне, в данном случае, представляется такая кощунственная мысль, что большинство наших правителей понимают слово «свобода» как освобождение от определённых обязанностей, как право на обман и словоблудие, как право на решение своих личных потребностей за счёт любимого государства, а если вернее, то за наш счёт, счёт налогоплательщиков. Они используют право на освобождение себя от нормальных, как во всём цивилизованном мире, налогов и платят, «как и всё население страны», по их словам, «справедливо» тринадцать процентов

подоходных, богатея на созданном в советское время промышленном потенциале, гордясь достижениями советских учёных, спортсменов , деятелей культуры и искусства в полной мере в личных целях, используя богатейшие в мире недра России.

Ну и, конечно, у нас же «свобода», поэтому высокопоставленные чиновники имеют право на неприкосновенность, на защиту, в большинстве своём, присвоенного народного добра, переправляя всё за рубеж, естественно, планируя своё будущее там, а не в России. Так надёжнее. А что? У нас свобода. Радуйтесь, люди! Вот «сотики» у всех, автомобильный хлам свезли со всего мира, машины у каждого третьего жителя, и скоро, через пять, десять лет, кого-нибудь догоним. Обязательно догоним, если вдруг не произойдут какие-то природные катаклизмы. Мы же не можем предотвратить пожары, наводнения, землетрясения? Это же стихия. Вот примерно так, на мой «несвободный» взгляд, размышляют многие чинуши.

Но я, беспартийный пенсионер и провинциал, хотел бы задать скромный вопросик. А от довольно тяжёлой ситуации в стране, миллионов обедневших и униженных людей вы тоже свободны?

Господи, да что за наивный вопрос я задаю? Конечно, свободны, ведь свобода и права – это завоевание демократии. Ну, не совсем пока они следуют законам демократии, эти демократы, но и времени ещё мало прошло, поживём, увидим. Кто не «лох», тот добьётся своего. Правда?

Ну а как же мне использовать свои личные права и свободу? Право, за прошедшие двадцать лет не нашёл варианта и ответа на этот вопрос. Воровать , обманывать не буду. В тоже время встречаюсь с этими явлениями постоянно, причём, исходит это даже от бывших партийных и хозяйственных руководителей, пожилых людей. Как же они быстро усвоили самые негативные стороны и безнравсвенные принципы демократических и рыночных отношений?

Да вспомнил: ответ есть – терпеть. Вспомнились библейские слова «Господи, дай мне терпение». Вот он, оказывается, выход. А свободу и право использую: вот сейчас я свободно излагаю свои мысли, хотя многим мои слова будут и не по душе. Станет ли кому-нибудь от этого легче? Не знаю. Но я на какое-то время избавил свою душу от скверны. Тешу себя надеждой, что морально ещё кого-то из «лохов», простите, поддержу. И, конечно, мы не «лохи». Смею заверить всех читателей, что мы порядочные, и, в большинстве своём, честные, и, по-своему, справедливые люди.

А вообще-то, достойны ли мы сейчас таких прав на такую свободу?

Василий Скробот Право на свободу?

Page 176: Истоки №18

176

В последние годы все В последние годы все чаще слышим от наших чаще слышим от наших чиновников слова о чиновников слова о модернизации во всех модернизации во всех

сферах нашего российского бытия. Армия, милиция, сферах нашего российского бытия. Армия, милиция, медицина и т. д. - все подверглись этой напасти. медицина и т. д. - все подверглись этой напасти. Мне же, как врачу естественно ближе медицинские Мне же, как врачу естественно ближе медицинские проблемы, поэтому постараюсь изложить свое мнение проблемы, поэтому постараюсь изложить свое мнение по данной тематике. Работая в глубинке хирургом, по данной тематике. Работая в глубинке хирургом, имея за плечами 40-летний трудовой стаж, могу судить имея за плечами 40-летний трудовой стаж, могу судить о разумности принимаемых решений чиновников о разумности принимаемых решений чиновников различного уровня и рангов.

На примере развития медицинской службы в На примере развития медицинской службы в нашем районе можно судить и о всем здравоохранении нашем районе можно судить и о всем здравоохранении России. В царское время, когда Сибирь была России. В царское время, когда Сибирь была заполонена ссыльными и катаржанами, в селе Тины заполонена ссыльными и катаржанами, в селе Тины в приспособленном помещении работал фельдшер. в приспособленном помещении работал фельдшер. Он оказывал помощь всем: и кто шел по этапу, и Он оказывал помощь всем: и кто шел по этапу, и окружающему населению. Ближайшая больница окружающему населению. Ближайшая больница была в городе Канске. Больные по тракту на лошадях была в городе Канске. Больные по тракту на лошадях ездили за врачебной помощью в этот город почти ездили за врачебной помощью в этот город почти сутки. Многие умирали в дороге. В 1905 году в сутки. Многие умирали в дороге. В 1905 году в селе Тины начал работать выпускник Томского селе Тины начал работать выпускник Томского института врач общей практики Аккерман. Во института врач общей практики Аккерман. Во время революции и Гражданской войны в селе время революции и Гражданской войны в селе Тины уже функционировала небольшая больничка, Тины уже функционировала небольшая больничка, а в селе Кучерово был фельдшерский пункт. Он был а в селе Кучерово был фельдшерский пункт. Он был создан на базе Кучеровского партизанского фронта. создан на базе Кучеровского партизанского фронта. После Гражданской войны в 1936 году была открыта После Гражданской войны в 1936 году была открыта больница на 10 коек в селе Нижний Ингаш. Первым больница на 10 коек в селе Нижний Ингаш. Первым врачом был выпускник Иркутского института врач врачом был выпускник Иркутского института врач обшей практики Сакозин.

Рост населения в районе привел к возросшей Рост населения в районе привел к возросшей потребности в медицинской помощи. Начала потребности в медицинской помощи. Начала развиваться медицинская служба.

Работа медицинского персонала проходила в Работа медицинского персонала проходила в трудных условиях. Печное отопление, привозная трудных условиях. Печное отопление, привозная вода, естественные удобства на улице, отсутствие вода, естественные удобства на улице, отсутствие необходимых инструментов и лекарств - все вкупе необходимых инструментов и лекарств - все вкупе приводило к некачественному оказанию медицинской приводило к некачественному оказанию медицинской помощи. Итог порою был печален.

По мере восстановления народного хозяйства По мере восстановления народного хозяйства укрепляется материальная база местного укрепляется материальная база местного здравоохранения. В конце 50-годов началось здравоохранения. В конце 50-годов началось расширение больниц. Строились новые корпуса, в расширение больниц. Строились новые корпуса, в центральной районной больнице появилась водокачка, центральной районной больнице появилась водокачка, котельная. Это улучшило условия труда медицинских котельная. Это улучшило условия труда медицинских работников, а также обеспечило более комфортное работников, а также обеспечило более комфортное обслуживание больных.

К 80-м годам наступил основной пик развития К 80-м годам наступил основной пик развития районного здравоохранения. В районе трудилось районного здравоохранения. В районе трудилось около 80-ти врачей, 400 человек среднего и младшего около 80-ти врачей, 400 человек среднего и младшего персонала. В Нижнем Ингаше была больница на 380 персонала. В Нижнем Ингаше была больница на 380 коек, в селе Тины участковая больница - на 110 коек, коек, в селе Тины участковая больница - на 110 коек,

в поселке Канифольном - на 25 коек. Кроме этого, в каждой деревне был фельдшерско-акушерский пункт. Медицинская помощь оказывалась в полном объеме. В этот период правительство уделяло пристальное внимание здоровью населения. Курорты, здравницы, Дома отдыха – все работало на сохранение здоровья людей. Но, к великому сожалению, к началу 90-х годов постепенно советские преобразования начали рушиться. Градообразующие предприятия под натиском московских чинуш стали исчезать. Удар по колхозам привел к резкому сокращению посевных площадей, массовой резке животных. Работающий люд был выкинут на произвол судьбы. Геноцид против российского народа, который был спровоцирован зажравшимися воротилами запада, состоялся. Медицинская отрасль, финансируемая по остаточному принципу, также претерпела преобразование. Опять вернусь к нашему району.

В поселке Канифольном закрылась больница, осталась лишь врачебная амбулатория, жители оказались без стационарной помощи. Следом закрывается Тинская участковая больница, оставив населению 3 врача общей практики пенсионного возраста. В Решотах сокращена больница ГУФСИН. В итоге 8 тысяч населения остались без медицинской помощи.

В деревнях закрылось 6 фельдшерских пунктов. В центральной районной больнице закрылось инфекционное отделение. Коечный фонд сократился до 120. Это приравнивается к уровню участковой больницы.

Прошедшие в стране преобразования, такие, как объединение министерств здравоохранения и социальной сферы под руководством далекой от медицины Голиковой Татьяны, а также введенная надстройка страховой медицины привели к полному развалу медицинской отрасли. Коррупция в верхах привела к поставке медикаментов сомнительного качества, оборудования дорогостоящего и часто ломающегося, автомобилей скорой помощи на базе “Газель” на грязных непроходимых дорогах. И,наконец, самое главное - модернизация. Она предусматривает концентрацию специализированной помощи в межрайонных центрах, оставив на местах врачей общей практики. Напрашивается вопрос, кому нужна эта модернизация? Ведь не всякий житель нашего района сможет поехать в близлежащий город Канск полечить ухо или удалить занозу, да еще и “отстегнуть” городскому доктору на «чай». У меня складывается впечатление о возврате дореволюционной эпохи. В моде будут знахари, шаманы, бабки- повитухи и тд.

Ка-ра-ул! Да здравствует модернизация! Анатолий ЕрохинКа-ра-ул! Да здравствует модернизация!

Анатолий ЕрохинКа-ра-ул! Да здравствует модернизация!

Нижний Ингаш

Ка-ра-ул! Да здравствует модернизация! Ка-ра-ул! Да здравствует модернизация! Ваше здоровье!

Page 177: Истоки №18

177

Это одна из множества книг, присланных в редакцию журнала “Истоки” нашими авторами. Миниатюрная, размером в два спичечных коробка, но в ней разместилась целая эпоха французской лирики. Составитель и переводчик книжки Светлана Замлелова - член Союза писателей России, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств и наш хороший друг и автор. Для знакомства мы взяли из книжки по одному стихотворению каждого автора. Ред. С.Прохоров.

Французская поэзия XIX века — явление настолько сложное и многообразное, что для того, чтобы быть представленной полно и ярко, она нуждается в многотомной антологии. Масштаб этого явления не позволяет втиснуться ему в маленький сборник, умещающийся в дамской сумочке или кармане пиджака. Но в наше суетное время у карманного издания гораздо больше шансов быть прочитанным, нежели у фолианта, под которым прогибается полка и чья тяжесть не позволяет читать на ходу, но вынуждает беззаботно расположиться в мягком кресле, позабыв на время о суете и верчении.

В предлагаемой книге представлены семь французских поэтов, родившихся и творивших в XIX веке. Семь великолепных лириков, чьи имена возвышаются над поэтическим пространством Франции, как семь холмов Рима над стогнами Вечного города.

Виктор Гюго, совершивший переворот во французской поэзии, превративший французскую лексику, по слову Шарля Бодлера, в живописный, мелодичный, движущийся мир...

Непохожий ни на кого из поэтов-романтиков Альфред де Мюссе, одновременно ироничный, грустный и жизнелюбивый, впервые во французской литературе обратившийся к теме безвременья...

«Король поэтов» Шарль Лсконт де Лилль, основатель «парнасской группы», автор теории «искусства для искусства»...

Скандально известный, благодаря своему сборнику «Цветы зла», Шарль Бодлер, создавший также новый вид лирики — поэма в прозе...

Основоположник наиболее значительного направления поэзии конца XIX века, оказавший влияние на всю мировую поэзию, Поль Верлен с иносказаниями и полутонами в похожих на музыку стихах...

Один из «проклятых поэтов» и, пожалуй, самый

проклятый из них — Тристан Корбьер, погибший во цвете лет, выпустивший единственную книгу, проникнутую трагизмом и чувством обречённости, так и не замеченную современниками...

И, наконец, близкий к символистам мечтательный и изысканный Альбср Самсп, автор стихотворений, похожих на сновидения, также малоизвестный при жизни и, к сожалению, до сих пор мало известный русскому читателю...

Подобно тому, как по плодам лишь с нескольких деревьев пространного сада возможно судить о саде вообще, так, прикоснувшись к творчеству поэтов, каждый из которых как веха на пути развития французской словесности, можно ощутить нерв одной из великих литератур, проникнуться её духом и восхититься красотой.

Французская литература, и в частности французская поэзия, всегда была источником новых литературных течений и форм, оказывавших серьёзное влияние на литературы других стран. В том числе и каждый из поэтов «великолепной семёрки» неотъемлемо и неизбывно входил в духовный мир своих последователей, становясь предметом подражания, источником творческого опыта или критического осмысления.

Цель настоящего издания — поддержать в русском читателе искру интереса к французской поэзии и, возможно, вдохновить на более глубокое и предметное её изучение.

Светлана Замлелова,Член Союза писателей России, Член-корреспондент

Петровской Академии Наук и Искусств.

Виктор Гюго(1802-1857)

МечтыОставь меня в тот час, когда курятся дали.Волнистое чело в туманные вуали Укутал горизонт. И солнечный пожар Потух. Златой убор ещё хранит дубрава,Но поздней осени короткая расправа: Под солнцем и дождём леса покроет ржа.Чьи тени грозные кругом меня роятся, Когда я у окна спешу мечтам предаться?Что если бы вдали, взорвав туман и тьму, Как вспышка яркая, цветов и звёзд букеты, Вдруг город просиял, поэтами воспетый,Блистательный! О, как я был бы рад ему!Виденье! Вдохнови и воскреси мой гений! Дыханьем праздника коснись моих творений,Блеск ликования глазам моим верни! А после, в сумерках рассветных исчезая,Дворцов и крепостей величие теряя, В лиловой дымке бледный контур сохрани!

Великолепная семёркаВ библиотеку “Истоков”

Page 178: Истоки №18

178

Альфред де МюссеАльфред де МюссеАльфред (1810-1857)

АндалузкаКрасавиц многих знал, но всё же Смуглянка всех милей одна.Она со львицей нравом схожа, В глазах по искорке. А кожа, Как небо осенью, бледна.Ей посвятил стихов немало. Я за неё лил кровь подчас. И под окном её, бывало, Простаивал — во что б ни стало Увидеть блеск любимых глаз.Я об заклад могу побиться — Ей лишь моей быть суждено!Её из бархата ресницы — Мои! И голоса цевница, И губ разящее вино,И в кружевах брабантских шея, В перчатке шёлковой рука... День ото дня всё хорошеет! А я, в истоме сладкой млея, Внимаю ей издалека.Могу поклясться я Кастилии Святыми всеми: чтобы раз Коснуться кружевной мантильи, Готов отсечь я руку или Себе готов я вырвать глаз!А если б выпало мне счастье В объятьях сжать её, тотчас Я насладился б ею всласть иДал бы волю своей страсти — Скажу об этом без прикрас.Она заливисто хохочет, На ножку натянув чулок. И горничных зовёт, ведь очень Её корсета туг и прочен Кручёный шёлковый шнурок.За мной, мой паж! Идём в засаду, Нас сохранит ночная тьма. И пусть под нашу серенаду Ханжи Севильи и Гренады Сойдут от зависти с ума!

Шарль Леконт де Лилль

Шарль Леконт де Лилль

Шарль (1818-1894)

СлоныПесок пурпуровый как море без границ, Что в ложе пламенеет неподвижно. И медный пар над ним клубится пышно, Слагаясь в контуры блистательных столиц.Безжизненно, бесшумно. Сытый лев Покойно спит во тьме своей пещеры.Под взглядом немигающим пантеры

У пальмы пьёт жирафа, замерев.И в раскалённом воздухе густом Не в силах птицы взмахивать крылами.Змея, уснувшая под яркими лучами, Сверкнёт чешуйчатым, узорчатым бочком.В час, когда жаром пышут небеса, Всё дремлет в одиночестве угрюмом.Идут слоны наперекор самумам Туда, где кончится пустыни полоса.Громады тёмные, заложники песков! Из грозного семейства самый юный Ногой тяжёлой сокрушает дюны — Творенья прихотливые ветров.Идут они за старым вожаком, Чью кожу чёрную нещадно грызло время. Как горная вершина его темя,И солнце прячется за выгнутым хребтом.Без остановок и без суетыВедёт вперёд он компаньонов пыльных, Тех путников медлительных и сильных, Что неустанно бороздят песков пласты.Задумчиво бредут, глаза прикрыв. Свисают хоботы, лениво реют уши... И сотни мошек, тишину нарушив, В бока вонзаются наперерыв.Но что им жажда? Что мушиный писк? Что солнце, обжигающее спины?В мечтах увидят дивные картины: Смоковниц тень, алмазы водных брызг,В реке прохладной, порождённой ледником,Гиппопотам неповоротливый резвится,Лишь под луной вода засеребрится,Слоны на водопой сойдут молчком...Так лентой чёрною по бархату песка Плывут они туда, к мечте заветной. И станет вновь пустыня неприветной, И воцарится неподвижности тоска.

Шарль Бодлер (1821-1867)

АльбатросОт плаванья устав, порой забавы ради Поймают моряки огромных белых птиц, Что рядом с кораблём летят вдоль водной глади — Бесстрастных спутников, не знающих границ.Как жалок альбатрос, лишь палубы коснётся! Когда огромных два крыла влачит спроста. И кажется, к нему уж больше не вернётся Былая мощь, былая красота.Прекрасный пилигрим, король морской лазури, Он вдруг становится уродлив и смешон. В клюв сунут трубку, точно табакуре, Глумясь, изобразят, как ковыляет он. Так и с тобой, поэт! Гремит твой голос вещий, Ты с бурями знаком, тебе неведом страх.Но изгнанный с небес — ты чернью обесчещен,И крыл твоих удел — лишь путаться в ногах.

Великолепная семёрка Французские поэты в переводе Светланы Замлеловой

Page 179: Истоки №18

179

Поль Верлен (1844-1896)

Пора любвиВо мглистых небесах — луны багровый блик,В лугах туман седой опять пустился в пляс.Тьма звуками богата, в этот час Кричит лягушка, шепчет трепетный тростник.Кувшинки спят, сомкнувши лепестки,А тополя, что выстроились в ряд, Во влажном мареве, как призраки, стоят. В кустарниках блуждают светляки.И совсем приблудившимся невмочь –Куда-то устремляются они.Зенит наполнили неясные огни,Встаёт Венера светлая. Всё это – Ночь…

Тристан Корбьер(1845-1875)

Трубка поэтаЯ трубка поэта. Мой дым Ужасен химерам слепым,Что путают мысли поэту. Но я задымилась, и разом Его проясняется разум. И я уношу его к свету,К далёким седым облакам,В пустыню к цветным миражам.Он грезит, он счастлив мечтой!А если сгущаются тучи, Знакомые призраки мучат — В чубук он впивается мой...Ещё один дыма глоток Ослабит судьбы поводок. ...И я затухаю. ПокойВладеет поэтом моим. А завтра — мечты забытьё. Знаешь, ведь дым — это всё, Если правда, что всё — это дым..

Альберт Самен(1858-1924)

Мёртвый городСреди глухих песков навеки погребён Остался город, некогда живой и славный. Он спит последним сном, как древний Вавилон, А всюду битый мрамор, словно саван.Когда-то город цвёл, и над его стенойПобеда свои крылья простирала. Народы Азии причудливой толпойТеснились у ворот и у причала.Теперь он пуст. Навеки тишина Его объяла стогны. И луна Над высохшей рекой молчит благочестиво.Лишь на обломках портика свой пост Не покидает слон из бронзы. Терпеливо Он хоботом коснуться тщится звёзд.

Великолепная семёрка Французские поэты в переводе Светланы Замлеловой

Page 180: Истоки №18

180

В июле 2011 года вышел В июле 2011 года вышел в свет первый номер в свет первый номер литературно-исторического литературно-исторического журнала «Великороссъ». журнала «Великороссъ». И н т е р н е т - п о р т а л И н т е р н е т - п о р т а л «Правкнига.Ру» попросил «Правкнига.Ру» попросил представить новое издание представить новое издание его шеф-редактора, члена его шеф-редактора, члена Союза писателей и Союза Союза писателей и Союза журналистов России, журналистов России, ч л е н к о р р е с п о н д е н т а . ч л е н к о р р е с п о н д е н т а . Петровской Академии Петровской Академии наук и искусств, психолога, наук и искусств, психолога, музееведа и публициста музееведа и публициста Светлану Замлелову.

Идея создания литературно-исторического журнала Идея создания литературно-исторического журнала «Великороссъ» появилась несколько лет назад. Тогда же «Великороссъ» появилась несколько лет назад. Тогда же вышел одноименный литературный альманах, а следом за вышел одноименный литературный альманах, а следом за ним – сетевой литературно-исторический журнал под тем ним – сетевой литературно-исторический журнал под тем же названием. И вот, наконец, мы подошли к осуществлению же названием. И вот, наконец, мы подошли к осуществлению нашего первоначального замысла – выпуску периодического нашего первоначального замысла – выпуску периодического издания.

Нас нередко спрашивали, почему мы выбрали такое Нас нередко спрашивали, почему мы выбрали такое название. Не раз мы с удивлением и горечью замечали, название. Не раз мы с удивлением и горечью замечали, что русские люди точно побаиваются собственного что русские люди точно побаиваются собственного имени, связывая с названием журнала подозрения в его имени, связывая с названием журнала подозрения в его приверженности к крайним националистическим взглядам. приверженности к крайним националистическим взглядам. Но ведь когда-то великороссам суждено было сплотить Но ведь когда-то великороссам суждено было сплотить вокруг себя народы в Великую Россию. Цель нашего издания вокруг себя народы в Великую Россию. Цель нашего издания – стать площадкой для русских писателей, разбросанных по – стать площадкой для русских писателей, разбросанных по всему миру, чтобы русское слово, прозвучавшее в Аргентине всему миру, чтобы русское слово, прозвучавшее в Аргентине или Австралии, было услышано и в России, и в других или Австралии, было услышано и в России, и в других странах. Объединить пишущих и думающих по-русски, странах. Объединить пишущих и думающих по-русски, отобразить литературный процесс, протекающий в разных отобразить литературный процесс, протекающий в разных уголках русскоязычного мира – вот задачи, которые ставит уголках русскоязычного мира – вот задачи, которые ставит перед собой редакция журнала «Великороссъ».

В первом номере мы знакомим читателя с творчеством В первом номере мы знакомим читателя с творчеством писателей России, Украины, Беларуси, Молдовы и писателей России, Украины, Беларуси, Молдовы и Армении.

Центральными материалами номера стали повесть Центральными материалами номера стали повесть известного русского писателя Владимира Крупина, а , а также отрывок из книги «последнего первого секретаря» также отрывок из книги «последнего первого секретаря» МГК КПСС, члена Политбюро КПСС Юрия Прокофьева Юрия Прокофьева «Как убивали партию». Такие разные по форме и жанру «Как убивали партию». Такие разные по форме и жанру оба материала посвящены размышлениям о судьбе оба материала посвящены размышлениям о судьбе русского народа, переосмыслению последних двадцати русского народа, переосмыслению последних двадцати лет его истории, поискам выхода из тупика, в котором лет его истории, поискам выхода из тупика, в котором оказалась на сегодняшний день наша страна. Приближается оказалась на сегодняшний день наша страна. Приближается годовщина уничтожения СССР. Именно о трагических годовщина уничтожения СССР. Именно о трагических событиях 1991 г., об их причинах и следствиях рассказывает событиях 1991 г., об их причинах и следствиях рассказывает Юрий Анатольевич Прокофьев, знающий обо всём не Юрий Анатольевич Прокофьев, знающий обо всём не понаслышке.

Другой годовщине – годовщине начала Великой Другой годовщине – годовщине начала Великой Отечественной войны – посвящена статья Николая Николая Стародымова «Июнь-41», повествующая о последних днях «Июнь-41», повествующая о последних днях и даже часах нашей страны перед самой страшной трагедией и даже часах нашей страны перед самой страшной трагедией в её истории.

Военной же теме посвящён материал Евгении Ершовой Евгении Ершовой «Годы войны. Незабываемое». Доктор педагогических наук, «Годы войны. Незабываемое». Доктор педагогических наук,

профессор факультета русской филологии Туркменского государственного университета имени Махтумкули, Евгения Николаевна Ершова вспоминает о том, как встретил Ашхабад известие о начале войны.

Иного рода воспоминания представляют Борис Леонов и Сергей Прохоров. В статье «Раскрепощенье красоты» известный русский писатель, доктор филологических наук, Заслуженный работник культуры Российской Федерации, профессор Литературного института имени А.М. Горького Борис Леонов рассказывает читателю о нелёгкой судьбе, о творческом пути прекрасной русской поэтессы Людмилы Татьяничевой. О знакомстве с писателем Виктором Астафьевым, о двух незабываемых встречах с классиком советской литературы рассказывает в статье «Две встречи в Овсянке» основатель и главный редактор сибирского межрегионального литературно-художественного журнала «Истоки» Сергей Прохоров.

Творчеству поэта Юрия Кузнецова, для которого 2011 год также стал юбилейным, посвящена статья литературного критика, ответственного секретаря журнала «Подъём» Вячеслава Лютого.

Поэзия и проза заявляют о себе со страниц журнала как набором прославленных имён, так и именами тех, кто ещё только входит в большую литературу, но, несомненно, обладает возможностями для того, чтобы занять в ней достойное место. Следует подчеркнуть, что журнал планирует обращаться не только к произведениям увенчанных авторов. Напротив, одна из наших задач – знакомить читателя с творчеством неизвестных пока или просто начинающих литераторов.

Особо хочется отметить литературное мастерство и высокий творческий уровень гостей журнала – писателей ближнего зарубежья. Это Георгий Каюров (Молдова), Владимир Глазков (Украина), Гурген Баренц (Армения), Юрий Сапожков и Алесь Карлюкевич (Беларусь).

В рубрике «Публицистика» журнал представляет статью «Западнизм и вестернизация». Автор статьи – кандидат исторических наук, сотрудник факультета истории России Воронежского государственного университета Станислав Хатунцев, – размышляя о путях человеческой цивилизации, предлагает оригинальное видение «проблем, которые испытывает постсоветский мир в целом и Российская Федерация в частности».

Венчает номер подборка классика болгарской поэзии Димчо Дебелянова в переводе на русский язык Ивана Голубничего.

Очередной номер литературно-исторического журнала «Великороссъ» должен появиться в конце текущего года – в планах редакции выпускать журнал ежеквартально. Следующий номер пока только формируется, но творческий коллектив журнала намеривается и в дальнейшем придерживаться уже заявленного принципа тематического разнообразия и высокого уровня, предъявляемого к материалам. По слову главного редактора журнала – Заслуженного работника культуры Российской Федерации, действительного члена Петровской Академии наук и искусств Ивана Голубничего – «сегодня наше Отечество стоит перед многими проблемами, заслуживающими осмысления и широкого обсуждения». Именно для обсуждения этих проблем, «а также для талантливых стихов и прозы, написанных в рамках русской литературной традиции», открывает свои страницы журнал «Великороссъ».

Светлана Замлелова

С РОЖДЕНИЕМ, “ВЕЛИКОРОССЪ”!!!“ВЕЛИКОРОССЪ”!!!У наших партнёров

Page 181: Истоки №18

181

С Днем Рождения ,“ВЕЛИКОРОССЪ”, созданный с такой благородной целью: “Объединить пишущих и думающих по-русски, отобразить литературный процесс, протекающий в разных уголках русскоязычного мира!” Браво! Поздравляю создателей этого патриотического начала, которое бы могло быть приветствовано нашими Великими Мастерами Слова! ВПЕРЕД, друзья!

Лорина Тодорова - кандидат филологических наук, доцент филологического факультета Великотырновского Университет Свв. Кирилла и Мефодия (Болгария).

***Организацией выхода бумажного варианта

“Великоросса” Вы достойно пополнили плеяду литературно-художественных журналов России.

Это замечательно! Дай Бог, чтобы Ваш первый шаг в этом благородном, но очень многотрудном деле оказался твёрдым, вселяющим коллегам уверенность быть опубликованными и оцененными читателями.

Было бы неплохо сделать журнал подписным изданием. Это позволит расширить авторский актив и повысить качественный уровень его содержания.

Дерзайте! Бог Вам в помощь! Юрий Шурупов.

***Дорогие друзья! Поздравляю вас с выходом первого

номера «Великоросса»! И, пользуясь приглашением к сотрудничеству, хочу предложить рукопись ещё неопубликованного романа «Илья Муромец и Лихо Одноглазое», тема которого, на мой взгляд, рифмуется с вашими задачами. Первый роман «Илья Муромец и Сила Небесная» имел большой резонанс. Сейчас готовится его третье издание в «Никее» (он уже выходил в издательстве «Проспект» и «Послушник», а с отрывками можно познакомиться в Интернете).

Буду рад сотрудничеству, а если оно не состоится, буду рад, что состоялся журнал, который продолжит славянскую литературную традицию…

С уважением, Юрий Лигун, Днепропетровск.

***Желаю журналу “ВЕЛИКОРОССЪ” хорошего будущего. Тематика очень нужная. Сейчас расцвет безвкусицы,

бескультурия, безнравственности... Главное, найти своего читателя. Удачи! Александр Шин.

***Радостная новость! Поздравляю с днем рождения

“Великороссъ” и желаю,чтобы журнал был востребованным и принёс свои плоды в восстановлении Великой Руси! Наталья Грибеник.

***Мои самые сердечные и искренние поздравления!

Вы славно, на совесть поработали. Номер получился замечательный. Раздел поэзии прочитал сразу же. Очень приличный уровень, хотя понравилось далеко не все. Просмотрел содержание: все темы интересные и интригующие, предвкушаю интересное чтение.

Поздравляю всех, кто причастен к реализации этого замечательного проекта. Первый номер взял большую высоту, теперь Вам придется ориентироваться на эту планку.

С уважением, Гурген Баренц, Армения, Ереван.

***

Замечательно. Очень и очень рада. Светлую дорогу, успехов и процветания!!! Во имя России, во имя будущего и прошлого. Во имя наших детей и тех, кто будет после нас!

Светлана Бахрушина.

***Уважаемые ВЕЛИКОРОССовцы! Поздравляю вас с печатным дебютом! Желаю вашему детищу зреть и процветать, не утрачивая

своего русского духа: живого, высокого, многогранного. Вполне разделяю ваши тревоги и устремления, буду

рада дальнейшему сотрудничеству. Всего наилучшего. И. Дубровская, Одесса.

*** Выход печатной версии журнала - это начало очень

нужного и важного дела. Поздравляю! Желаю успехов!Сергей Горбатых.

***Сердечно поздравляю создателей русского журнала и

его авторов. Это не рядовое событие в литературной жизни России. Как приобрести журнал?

Всем духовного и телесного здоровья! С уважением и признательностью, Геннадий Суздалев.

***Поздравляю Вас с первым и очень удачным, как мне

кажется, номером “Великоросса”! Большое спасибо за публикацию моего материала о Викторе Астафьеве.

Сергей Прохоров. Нижний Ингаш.

***Я хоть и не россиянин, но приятно видеть, что в России

на белый свет появился ещё один литературный журнал. С тихой завистью и умилением буду следить за ростом “новорожденного”. Всех благ! Олег Цуркан.

*** С печатным номером уже ознакомился. Лиха беда -

начало. Да, за духовные основы Отечества надо воевать.

Причем, бескомпромиссно. Никита Николаенко.

*** Желим свако добро и велики успех од срца!!! Само напред, огроман поздрав и подршка из Србије!!!Ivan Jordakovic

***Искренне желаю значимого будущего печатной

версии. Это куда точнее отражает традиции Русского мира неспешного и основательного. Владимир Глазков.

Это только краткий перечень бесконечных комментариев после выхода первого номера всероссийского литературно-исторического журнала «ВЕЛИКОРОСЪ».

Редакционная коллегия журнала “ИСТОКИ” желает нашему партнёру в интернетовской сети, а теперь и в бумажном варианте процветания и долгих лет жизни.

ОТКЛИКИ НА ВЫХОД ЖУРНАЛА “ВЕЛИКОРОССЪ”:

Page 182: Истоки №18

182

Программируйте Будущее Программируйте Будущее позитивно,позитивно,

и оно придет.и оно придет.Луиза ХейЛуиза Хей

Она всегда хотела иметь Дом, просторный, Она всегда хотела иметь Дом, просторный, высокий, на земле.

И он являлся ей: в облаках, в предрассветном И он являлся ей: в облаках, в предрассветном тумане с едва проступающими очертаниями.

Вдруг он оказывался близко, совсем рядом. Вдруг он оказывался близко, совсем рядом. Выступало крыльцо с тремя широкими, до желтизны Выступало крыльцо с тремя широкими, до желтизны намытыми ступенями, с высокими деревянными намытыми ступенями, с высокими деревянными перилами. Крыльцо сменял резной коричневый перилами. Крыльцо сменял резной коричневый конек на крыше, который рос, рос и превращался в конек на крыше, который рос, рос и превращался в сооружение больше дома.

Были и звуки: ощутимо скрипела высокая дверь, Были и звуки: ощутимо скрипела высокая дверь, ведущая в дом. Явен был и перезвон колокольцев, ведущая в дом. Явен был и перезвон колокольцев, тоненький-тоненький, едва уловимый.

Когда за окном городской квартиры была стужа или Когда за окном городской квартиры была стужа или мела метель, ей виделись в Доме большая комната с мела метель, ей виделись в Доме большая комната с горящим камином, поодаль от него на огромном ковре горящим камином, поодаль от него на огромном ковре - качалка и кресло.

В качалке точно была она, всегда в светлом, а В качалке точно была она, всегда в светлом, а в кресле? Она не знала кто, но он был высок, его в кресле? Она не знала кто, но он был высок, его вытянутые ноги занимали огромное пространство вытянутые ноги занимали огромное пространство на ковре, был он в темно-фиолетовых брюках и был на ковре, был он в темно-фиолетовых брюках и был сед. Ей всегда хотелось почему-то прикоснуться к его сед. Ей всегда хотелось почему-то прикоснуться к его волосам.

В дождь дом был другим. В комнате стоял большой В дождь дом был другим. В комнате стоял большой деревянный стол, накрытый льняной скатертью, стоял деревянный стол, накрытый льняной скатертью, стоял настоящий самовар со светящимися внизу угольками, настоящий самовар со светящимися внизу угольками, резная хлебница, полная пирогов, кринка с молоком, резная хлебница, полная пирогов, кринка с молоком, глиняные чашки с вареньем и сметаной и … шесть глиняные чашки с вареньем и сметаной и … шесть приборов.

Почему шесть? Она не знала … Но точно – шесть.Почему шесть? Она не знала … Но точно – шесть.Иногда ей виделась колышущаяся от ветра штора Иногда ей виделась колышущаяся от ветра штора

на двери, ведущей в сад…В реальной жизни у нее было все скромно, хотя и В реальной жизни у нее было все скромно, хотя и

комфортно. Особенным в ее интерьере, пожалуй, были комфортно. Особенным в ее интерьере, пожалуй, были только вазы. Она много лет коллекционировала их.

Вазы, как в музее, стояли на специально сделанных Вазы, как в музее, стояли на специально сделанных для них полках. Цветы в них она почти никогда не для них полках. Цветы в них она почти никогда не ставила и только изредка меняла экспозиции. Вообще, ставила и только изредка меняла экспозиции. Вообще, она хранила и оставляла лишь те вазы, что дарили она хранила и оставляла лишь те вазы, что дарили милые сердцу люди. Бывало, что ваза была дорогой, милые сердцу люди. Бывало, что ваза была дорогой, а человек, принесший ее, «не той группы крови», и а человек, принесший ее, «не той группы крови», и

Тамара без жалости расставалась с вазой. И выходило, что она коллекционирует не вазы, а человеческую привязанность, выраженную материально.

В Доме же все вазы были с цветами, они стояли буквально по всему дому.

Тамара не всегда знала, какие цветы любили прежние владельцы Ваз, но ей казалось, что цветы, которые она мысленно ставила в них, соответствовали дарителям, и от этого было как-то спокойно и хорошо.

О своем «романе с Домом» она никогда никому не говорила, даже внучке, которую очень любила и которая, казалось, читала все ее мысли.

Работа была интересной, захватывающей, требовала много сил, и, практически, она жила работой, чтением, общением с людьми.

В редкие выходные она возвращалась к мыслям о Доме: и о том, что являлся в видениях, и о реальном, стоящем на земле. С городской квартиры хотелось съехать.

Не один раз она ездила смотреть участки, дачи, но…ничего не нравилось: «все не соответствовало».

В тот день она, как всегда, закончила работу в 7 часов. В городе, да и на работе наступало затишье. Дети уехали отдыхать (они жили с ней на одном этаже), и Тамара, сев в машину, быстро доехала до супермаркета. Набрав баночек и пакетиков, она обернулась: может быть, взять вина? И встретилась взглядом с высоким мужчиной, который в упор смотрел на нее. Подошел, остановился у полок с вином и, будто читая ее мысли, сказал:

- Может, это?В руке его была бутылка именно того светлого

венгерского вермута, который она любила.

Людмила ТитоваЛюдмила ТитоваЛюдмила ТитоваЛюдмила ТитоваПрозаПроза

Людмила Николаевна Титова - корреспондент газеты “Кредо”, член Союза журналистов Людмила Николаевна Титова - корреспондент газеты “Кредо”, член Союза журналистов России. В журналистике 50 лет, более половины из них на телевидении - в Красноярской России. В журналистике 50 лет, более половины из них на телевидении - в Красноярской краевой государственной телестудии. Активно сотрудничает с нашим журналом.краевой государственной телестудии. Активно сотрудничает с нашим журналом.

ДомДом

Page 183: Истоки №18

183

Тамара улыбнулась.Каждый со своей корзиной на колесиках пошли

к кассе. Погрузив все в пакеты, вышли вместе. Она пошла к машине.

- Я Вас провожу, я тоже на машине.Ее белая тойота «Клава» как будто удивленно

ответила на ее движение ключа. «Клава» шла по улицам в сопровождении красного

джипа. Приехали быстро, почти одновременно вышли из

машин. Лифт не работал. Поднялись на третий этаж. Тамара, я Вас знаю очень давно. Пригласите

меня в гости.Изумление ее было порядочным, да и страх,

наверное, потому что она сказала дурацкую опереточную фразу: «Я с незнакомыми не знакомлюсь!». Оба расхохотались.

Он взял у нее пакеты, она стала открывать дверь. Надо сказать, что Тамара Сергеевна жила одна, гостей принимала редко, а мужчины в гостях бывали и того реже. Последние три года она не могла и припомнить такого. Комнат было две: одна спальня, а вторая - и гостиная, и кабинет, и зал. Здесь жили Вазы. Посредине комнаты лежал ковер, стоял низкий столик, кресла и маленький диван.

Тамара пошла на кухню. Незнакомец остался в комнате.

Он переходил от горки к горке, рассматривал Вазы и картины, что украшали зал. Вернувшись в комнату, Тамара остолбенела. На стеклянной столешнице стояла венецианского стекла изумрудно-пепельная, тонкая, четырехугольная высоченная ваза, и в ней несколько зелено-красных травинок. Такие вазы она видела лишь в музеях.

- Это мой дар в коллекцию. А, вообще-то, я должен сказать сразу: «Я пришел свататься…» Тамара хихикнула, но ответить не успела. Звонили в дверь. Она успела подумать: «Как некстати». Открыла.

А дальше пошла лавина событий и слов, от которых вполне могла поехать и не такая, как у нее, «крепкая крыша». На пороге стояли три южанина. Зазвучали аккордеон, скрипка, гитара. Они так естественно вошли и так естественно запели этот любимый всеми женщинами шлягер: «Ах, какая женщина…», что она села, и открыла рот, и стала слушать. Ведь впервые в жизни пели только для нее.

Правда, через минуту к ней вернулся юмор: и она четко произнесла про себя: «Тома, закрой рот, такого не бывает». Но вечер продолжался. Куда-то исчезла вся неловкость. Говорили о музыке, о ней, о ее работе, о городе, о том, как важно в этой жизни не потерять человека.

Да, да, именно не потерять, а не найти. От

музыкантов она узнала, что пришельца зовут Александр Викторович.

Время пролетело быстро. Гости ушли. Ушел и Александр Викторович. Уставшая, опустошенная, мало что понимающая, она села на диван. Ничего не хотелось обдумывать, анализировать. Было хорошо…

Следующий день был выходным. В 11 раздался телефонный звонок.

- Тамара? Надеюсь, не разбудил… Я хочу продолжить наш разговор, через час я заеду? Мне надо по делам, и мы могли бы прокатиться и поговорить.

Тамара тщетно пыталась вспомнить, где, как и когда они могли встречаться, но потоки лиц «не имели» именно этого лица. От поездки не отказалась.

Через час на его джипе поехали в сторону Большой Мурты. Вел машину Александр Викторович спокойно, говорил много, непрерывно обо всем, понять же, кто он по профессии, где работает, чем занимается, было нельзя. А она, следуя своим правилам, вопросов не задавала. Честно сказать, радовалась мужскому обществу, остроумию, яркости языка собеседника.

Проехав Вознесенку, уже на выезде, у леса, машина остановилась. Тамара не сразу увидела высокий зеленый забор. Щелкнув автомобильным ключом, Александр Викторович открыл ворота. Джип въехал и остановился... у желтого крыльца с широкими ступенями и высокими перилами. И, переходя на ты, Александр Викторович сказал: «Пойдем, Тамара, надо принять Дом».С веранды они попали в большую комнату, где горел камин, стояли кресло, качалка, а поодаль был накрыт стол и стоял самовар. Больше она ничего не помнила.

Очнулась в качалке. Рядом стоял Александр Викторович. В руках у него были бокалы с вином. -Знаешь, мне бы хотелось, чтобы тебе понравился Дом. Я очень старался сделать его живым.- Это мой свадебный подарок.

P.S. Они живут уже 10 лет и именно в этом, так полюбившемся им доме.

Оказывается, А.В. знал Тамару еще с университета, он всегда следил за ее судьбой, практически, знал о ней все.

Прийти же решился лишь тогда, когда оба остались в одиночестве: дети выросли, а жизнь не складывалась.

Для Тамары же навсегда осталось тайной, как и почему он все придумал с Домом, почему у него не было сомнения в ее, как оказалось, положительном решении, что в тот первый день в Доме она была в светлом, он седой в фиолетовом костюме.

И еще. Первый предмет, что вошел в Дом из городской квартиры Тамары, была та изумрудно-пепельная ваза венецианского стекла с колосками травы, что в народе зовут «костер».

Людмила Титова Дом. Рассказ

Page 184: Истоки №18

184

Н. Г. Ерышева. «Свет из глубины России» г. Н. Г. Ерышева. «Свет из глубины России» г. Красноярск. 2011 г. «Енисейский Благовест». 92 Красноярск. 2011 г. «Енисейский Благовест». 92 стр., тираж 500 экз.

Н. Н. Ерёмин. «Смирительная рубашка» Н. Н. Ерёмин. «Смирительная рубашка» г.Красноярск. 20011 г. Литера Принт. 220 стр., г.Красноярск. 20011 г. Литера Принт. 220 стр., тираж 400 экз.

Н.Н.Ерёмин. «Поэзия как волшебство», г. Н.Н.Ерёмин. «Поэзия как волшебство», г. Красноярск. 20011 г КрасГМУ. 266 стр., тираж 100 Красноярск. 20011 г КрасГМУ. 266 стр., тираж 100 экз.

А.В.Казаков. «Святодавнишняя Русь» г. Братск. А.В.Казаков. «Святодавнишняя Русь» г. Братск. 2011 г Полиграф. 180 стр., тираж 110 экз.

Г.Н. Зеленкина. «Женщина июльского дождя» Г.Н. Зеленкина. «Женщина июльского дождя» г.Красноярск 2001 г. Семицвет. 120 стр., тираж г.Красноярск 2001 г. Семицвет. 120 стр., тираж 400 экз.

«Приокские зори». Литературно-художественный «Приокские зори». Литературно-художественный и публицистический журнал № №1,2. г.Тула 2011 г. и публицистический журнал № №1,2. г.Тула 2011 г. Тульский государственный университет. 264 стр., Тульский государственный университет. 264 стр., тираж 500 экз.

«Великороссъ». Литературно-исторический «Великороссъ». Литературно-исторический журнал №1 Москва 2011 г. 192 стр., тираж 1000 журнал №1 Москва 2011 г. 192 стр., тираж 1000 экз.

«Вертикаль». Литературно-художественный журнал №№ 32,33 г. Нижний Новгород 2011 г. Растр-НН . 184, 208 стр., тираж 3000, 500 экз.

«Рукопись». Литературно-художественный альманах. №№16,17. г. Ростов-на-Дону. 2011 г. Компьютерно-множительный центр ИП Булатовой В.И. 144, 160 стр., тираж 500, 500 экз.

«Новый Енисейский литератор». Альманах прозы, поэзии, публицистики. г. Красноярск 2011 г.Из-во «Семицвет» 304 стр., тираж 900 экз.

«Енисейка» Детский альманах (выпуск 3-й) г. Красноярск 2011 г. Из-во «Семицвет». 240 стр., тираж 500 экз.

«Поэты на берегах Енисея» (XVII –XXI вв.) Антология одного стихотворения. Издание второе. г.Красноярск Из-во «Семицвет» 256 стр., тираж 500 экз.

«Наше поколение». Ежемесячный литературно-художественный, общественно-политический журнал. г.Кишинев. (Молдова) 2011 г. «Tipografia Centrala», тираж 1000 экз.

КНИГИ, АЛЬМАНАХИ, ЖУРНАЛЫ КНИГИ, АЛЬМАНАХИ, ЖУРНАЛЫ НАШИХ АВТОРОВ И ПАРТНЁРОВ В 2011 ГОДУНАШИХ АВТОРОВ И ПАРТНЁРОВ В 2011 ГОДУ

Вышли в свет!

Page 185: Истоки №18

185

СТРАНИЦА РЕДАКТОРАСергей Прохоров. Конкурсы, конкурсы, конкурсы!...............5

ПРОЗАНиколай Устинович. Рассказы................................................6Григорий Желудков. “Косуля”... ...........................................12Николай Толстиков. “Брат во Хресте” Рассказ. ..............Николай Толстиков. “Брат во Хресте” Рассказ. ..............Николай Толстиков. “ 28Сергей Прохоров. “Дом Серёжкиного детства” ..............Сергей Прохоров. “Дом Серёжкиного детства” ..............Сергей Прохоров. “ 51Сергей Кузичкин. “Несколько историй из жизни Валериана Печенюшкина”........................................................................54Владимир Замятин. “Сморщенная горошина”....................58Георгий Каюров. “Аисты, не улетайте!”..........................Георгий Каюров. “Аисты, не улетайте!”..........................Георгий Каюров. “ .61Тамара Булевич. “Вовкино горе”...........................................68Илья Криштул. Иронические рассказы................................74Виктор Псарёв. “Чудо в Нижних Коленцах”.......................78Алексей Яшин. Совершенство и абсурд..............................79Анатолий Казаков. Рассказы...............................................120Людмила Калиновская. “День милиции”.Людмила Калиновская. “День милиции”.Людмила Калиновская. “ ...........................130Владимир Давыденко. “Васька - раб божий”...................136Никита Николаенко. “Вольный ветер”..............................143Владимир Соколов-Ширшов. “Море шумит”...................152Татьяна Акуловская. Рассказы............................................161Людмила Титова. “Дом”Людмила Титова. “Дом”Людмила Титова. “ . Рассказ.......................................182

ПОЭЗИЯНиколай Ерёмин. Стихи........................................................39Алексей Иванов. Стихи.........................................................45Варвара Юшманова. Стихи..................................................49Сергей Прохоров. Стихи...................................................... 99Николай Головкин. Стихи...................................................101Эдуард Учаров. Стихи.........................................................105Нина Михалик. Стихи.........................................................107Ирина Бакуменко. Стихи ...................................................109Галина Зеленкина. Стихи....................................................110Владимир Корнилов. Стихи................................................113Юрий Розовский. Стихи......................................................117Сергей Гора. Стихи..............................................................147Марина Маликова. Стихи...................................................149Владимир Пугачёв. Стихи..................................................155Женни Ковалёва. Стихи......................................................159

100-летию Н.С.УСТИНОВИЧААлександр Демидович. Воспоминание о писателе............15Майя Шорникова. Жива в нас память.................................17

КУЛЬТУРА И ДУХОВНОСТЬЛилия Енцова. От истоков просвещения............................18

ПУБЛИЦИСТИКААнтонина Пантелеева. Письмо президенту Дмитрию Медведеву...............................................................21Василий Скробот. Право на свободу...................................173

ЛИТЕРАТУРАВалерий Сдобняков. Стихи рождаются из боли...............90

ПРОБА ПЕРАИван Городнюк. “Бешеный”. Рассказ...................................87Дмитрий Говорин. Рассказы.................................................89

ЮБИЛЕЙНеутомимый Краевед. Календарь знаменательных дат...98

ДЕБЮТНиколай Зиновьев. Стихи...................................................148

ПОЭТЫ ВОЙНЫВладимир Шанин. “В солдатском строю”.......................150

СТРАНИЦЫ ИСТОРИИВалентина Швецова. “Жизнь прожить не поле перейти”Валентина Швецова. “Жизнь прожить не поле перейти”Валентина Швецова. “ ....................................................................................................155

П/Я ЖУРНАЛА “ИСТОКИ”Валентин Дорохин. Истоки - это начало начал...............165Николай Никонов. Желанная встреча................................166Лидия Пахомова. “И поделом!”..........................................168Екатерина Башканова. “Кот и ворона”..............................169Алексей Юрин. Как Иван счастье проворонил.................170Ксения Шамшурина. Миниатюры.....................................171Олег Молчан. Неделя детской книги в Сызрани...............172

ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ!Анатолий Ерохин. “Ка-ра-ул!!! Да здравствует модернизация!”..................176

В БИБЛИОТЕКУ “ИСТОКОВ”Светлана Замлелова. “Великолепная семёрка”..................177

У НАШИХ ПАРТНЁРОВСветлана Замлелова. “С рождением, “Великороссъ”!......180

ВЫШЛИ В СВЕТКниги, альманахи, журналы наших авторов и партнёров в 2011 году................................................................................184

В НОМЕРЕ:В НОМЕРЕ:В НОМЕРЕ:

Page 186: Истоки №18

186

На внешней стороне обложки картины нижнеингашского художника Ивана Капустина.На внешней стороне обложки картины нижнеингашского художника Ивана Капустина.На 2-й стр. обложки : 100-летию сибирского писателя Николая Станиславовича Устиновича. На 3-й стр. На 2-й стр. обложки : 100-летию сибирского писателя Николая Станиславовича Устиновича. На 3-й стр.

обдожки «Наш вернисаж» - живопись алтайского художника Сергея Прохорова.обдожки «Наш вернисаж» - живопись алтайского художника Сергея Прохорова.

Некоммерческое объединение творческих силНекоммерческое объединение творческих сил«Межрегиональный литературно-художественный журнал «Истоки»«Межрегиональный литературно-художественный журнал «Истоки»

Основатель,Основатель,литературный, художественный и технический литературный, художественный и технический

редактор - С.Т. Прохоров. редактор - С.Т. Прохоров.

Корректор - Н.А. Старченко.Корректор - Н.А. Старченко.

Адрес редакции: 663850, Нижний Ингаш, ул. Ленина, 20 «А», кв. 1.Адрес редакции: 663850, Нижний Ингаш, ул. Ленина, 20 «А», кв. 1.Телефон: 8-391-71-21-3-45; Телефон: 8-391-71-21-3-45;

8-983-160-35-06; 8-906-974-63-828-983-160-35-06; 8-906-974-63-82E-mfil: [email protected]: [email protected]

Сайт журнала: http://istoc.3dn.ruСайт журнала: http://istoc.3dn.ru

Пишите нам, присылайте стихи, рассказы, материалы Пишите нам, присылайте стихи, рассказы, материалы о талантливых земляках, об истории ваших районов, об истории родного края. о талантливых земляках, об истории ваших районов, об истории родного края.

Ждём также ваши отзывы о нашем журнале, предложения, какЖдём также ваши отзывы о нашем журнале, предложения, каксделать «Истоки» более интересными сделать «Истоки» более интересными

Оригинал-макет подготовил и сверстал С.Т. ПрохоровОригинал-макет подготовил и сверстал С.Т. Прохоров

Рукописи не возвращаются и не рецензируются.Рукописи не возвращаются и не рецензируются.При перепечатке материалов ссылка на «Истоки» обязательна.При перепечатке материалов ссылка на «Истоки» обязательна.

Отпечатано с готового оригинал-макетаОтпечатано с готового оригинал-макетаФормат А4Формат А4

Отпечатано в типографии КрасГМУОтпечатано в типографии КрасГМУЗаказ №1675, тираж 500 экз.Заказ №1675, тираж 500 экз.

660022 г. Красноярск, ул. П.Железняка, 1 660022 г. Красноярск, ул. П.Железняка, 1

Page 187: Истоки №18

Художника – живописца Сергея Прохорова хорошо знают

не только в России, но и далеко за её пределами. Сергей Анатольеви-

член Союза художников России (1993г.), член общества русско-немецких художников (Russisch-

Deutsche Gesellschaft der Kunstler e.V.) города Нюрнберга (2005г.),

кандидат психологических наук, заведующий кафедрой

“Изобразительных искусств” института архитектуры и

дизайна Алтайского ГТУ, доцент. Родился 5 июля 1956 года в селе

Хабары Алтайского края. Окончил Красноярский

Государственный художественный институт. Работает в жанре пейзажа.

Им написано маслом более пятисот полотен, многие из которых находятся в музеях

России и других стран Живёт в Барнауле.

Ранняя весна. Холст. МаслоРанняя весна. Холст. Масло

Наш вернисаж

Бабье лето. Холст. МаслоБабье лето. Холст. Масло

Мог

мар

тр. Х

олст

. Мас

лоМ

огм

артр

. Хол

ст. М

асло

Page 188: Истоки №18