Литературно-художественный и публицистический журнал

Истоки

2

На малой родине писателяНа малой родине писателяНа малой родине писателяНа малой родине писателяТуристический маршрут “Устиновические тропы”

начинается от центральной районной библиотеки имени

писателя. Впереди экскурсантов ждут Стасов хутор, деревня Горелый Борок, Ивановские родники- всё, что связано с

детством и юностью Николая Станиславовича Устиновича. В этих незабываемых маршрутах

побывали с сентября прошлого года уже не одна сотня школьников и не только. Малая родина писателя

готова гостеприимно встретить каждого, ступившего на эту землю.

100-летию Н.С.Устиновича

Литературно-художественный и публицистический журналЛитературно-художественный и публицистический журналЛитературно-художественный и публицистический журнал

№19 №19 20122012 год год год годИстоки№19 Истоки№19 ИстокиНедаром помнит вся РоссияНедаром помнит вся РоссияПро день Бородина!Про день Бородина!Про день Бородина!

200-летие Бородинской битвы200-летие Бородинской битвы

ББК 84И 1-19

«ИСТОКИ» Литературно-художественный и публицистический журнал №19 2012 год. 180 стр.

Основан в сентябре 2005 года Основан в сентябре 2005 года

Основатель и главный редактор - Прохоров Сергей Тимофеевич- Прохоров Сергей Тимофеевич, член Международной Федерации русскоязычных писателейчлен Международной Федерации русскоязычных писателей

Общественно-редакционный советОбщественно-редакционный советОбщественно-редакционный советОбщественно-редакционный советЕрёмин Николай Николаевич - член Союза российских писателей. г. Красноярск- член Союза российских писателей. г. Красноярск

Корнилов Владимир Васильевич - член Союза писателей России. г. Братск - член Союза писателей России. г. Братск

Сдобняков Валерий Викторович - член Союза писателей России, - член Союза писателей России, главный редактор журнала «Вертикаль», г. Нижний Новгород главный редактор журнала «Вертикаль», г. Нижний Новгород

Артюхов Иван Павлович - член Российской академии естественных наук, - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук профессор, доктор медицинских наукАртюхов Иван Павлович профессор, доктор медицинских наукАртюхов Иван Павлович - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук

- член Российской академии естественных наук, - член Российской академии естественных наук, профессор, доктор медицинских наук

- член Российской академии естественных наук,

Яшин Алексей Афанасьевич - профессор, главный редактор всероссийского - профессор, главный редактор всероссийского литературного журнала “Приокские зори”, литературного журнала “Приокские зори”, член Правления Академии российской литературы член Правления Академии российской литературы

Малышкин Пётр Александрович - глава Нижнеингашского района. п.г.т. Нижний Ингаш- глава Нижнеингашского района. п.г.т. Нижний Ингаш

Енцова Лилия Александровна - журналист. п.г.т. Нижний Ингаш- журналист. п.г.т. Нижний Ингаш

Псарёв Виктор Степанович - художник, поэт. п.г.т. Нижний Ингаш - художник, поэт. п.г.т. Нижний Ингаш Маликова Марина Григорьевна - поэтесса. г. Красноярск

Пантелеева Антонина Фёдоровна - кандидат филологических наук. г. Красноярск - кандидат филологических наук. г. Красноярск

Ерохин Анатолий Александрович - доктор , поэт. п.г.т. Нижний Ингаш- доктор , поэт. п.г.т. Нижний Ингаш

Машуков Владимир Владимирович - поэт. г. Иланский

Янченко Валерий Петрович -председатель городского Совета народных депутатов. г. Иланский-председатель городского Совета народных депутатов. г. Иланский

Цуканов Сергей Андреевич - депутат Законодательного Собрания Красноярского края. г. Канск- депутат Законодательного Собрания Красноярского края. г. Канск

Кочубей Лариса Анриевна - директор Красноярского издательства «Кредо». г. Красноярск- директор Красноярского издательства «Кредо». г. Красноярск

Воловик Виктор Афанасьевич - поэт, г. Иланский

Лысикова Татьяна Фёдоровна - руководитель литературного объединения “Родничок”. г. Иланский- руководитель литературного объединения “Родничок”. г. Иланский

О Журнал «Истоки»

О Красноярск 2011 Красноярск 2011

ОсООсО

5

Страница редактораСтраница редактора

22 июля 2011 года на встрече с учеными-историками во Владимире Дмитрий Медведев поддержал идею объявления 2012 года годом российской истории. И был даже издан Указ по этому поводу. Правильный и своевременный Указ. А то мы что-то стали немного подзабывать свою отечественную историю, особенно в последние перестроечные и послеперестроечные десятилетия.

А история у нас, россиян, презамечательная, какая другим государствам и не снилась. Только одно Бородинское сражение чего стоит! 200 лет минуло, а оно живее всех живых.

А каких всенародно любимых героев, полководцев, писателей дала эта Отечественная война: Пётр Багратион, Михаил Кутузов, Михаил Лермонтов, Лев Толстой… Сегодня одного из самых великих поэтов России Михаила Юрьевича Лермонтова трудно представить без его знаменитого «Бородино», а Льва Николаевича Толстого без романа «Война и мир». И какой бы статус был у фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова, не взбреди в голову военному маньяку Наполеону напасть на дружественную Франции Россию? Был бы просто генерал Голени́щев-Куту́зов, светле́йший князь Смоленский. Ну, да ладно об этом. Война хороша только историей и литературой. А во всём остальном – не приведи, Господи! И сегодня мы просто отдаем дань памяти мужеству российского народа, проявленному в далёком 1812 году. И попутно вспоминаем тех, кто, родившись в эту годину, оставил след в истории России.

Это Иван Александрович Гончаров (1812-1891), русский писатель, автор бессмертного романа «Обломов», Иван Иванович Панаев (1812-1862), русский писатель и журналист. С 1847 года совместно с Н.А.Некрасовым издавал журнал «Современник», Александр Иванович Герцен (1812-1870), русский писатель, философ, Измаил Иванович Срезневский (1812-1880), крупнейший филолог своего времени, создавший первый словарь древнерусского языка, Евгений Павлович Гребёнка (1812-

1848), поэт, автора стихов «Очи черные, очи страстные», «Помню, я ещё молодушкой была»…

200 лет со дня рождения Амвросия Оптинского (Александра Михайловича Гренкова) (1812 - 1891), русского религиозного деятеля. Встречи с ним искали известнейшие люди своего времени: Л.Н.Толстой, Ф.М.Достоевский, Вл.Соловьев, А.К.Толстой, М.П.Погодин, Н.Н.Страхов и другие. Любимым изречением о.Амвросия на вопрос: “Как жить батюшка?” - было: “ Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем - мое почтение”. Какие правильные слова, какой мудрый совет! Нам бы иногда следовать такому девизу в жизни.

Но вернемся в настоящее, к сегодняшнему 2012 году. А еще проще: спустимся с вершин российской истории к нашим, как говорится, баранам, то есть к делам редакционным.

У журнала «Истоки», как бы он ни был молод, уже есть своя собственная история, состоящая из имен и событий. И нынешний 2012-й год не обошелся без юбиляров. Главный из них, конечно, Николай Станиславович Устинович – известный сибирский и российский писатель, которому 18 мая исполнилось 100 лет со дня рождения.

В январе отметил свое 65-летие поэт из Братска, член Союза писателей России, член Международной Гильдии писателей и прочих союзов, а так же член общественной редколлегии журнала «Истоки» Владимир Васильевич Корнилов. В марте перешагнул полувековой юбилей известный в крае художник Виктор Степанович Псарёв. В июле отметит своё 70-летие основатель и главный редактор журнала, член Международной Федерации русскоязычных писателей Сергей Тимофеевич Прохоров.

И еще: коллектив журнала от всей души поздравляет с 75-летием Валентина Григорьевича Распутина - своего именитого автора, благословившего издание на творческий путь.

200 лет тому назад и сегодня

6

Нелегкое это дело - отмахать по тайге с пудовой котомкой за плечами более тридцати километров в короткий осенний день. Именно об этом подумал Егор Кочергин, когда перед ним неласково сверкну-ла холодной сталью река. И, кажется, только теперь почувствовал он, как ноют под лямками плечи, го-рят подошвы ног и побаливает поясница.

Егор остановился на самом краю крутого яра и пытливо оглядел реку. Широкая, могучая, она тек-ла здесь плавно и величаво. Солнце еще не зашло, но лучи его не пробивались сквозь серый войлок облаков, и вода отливала чернотой. О том, что она двигалась, можно было догадаться лишь по частым пятнышкам синевато-белых льдинок, деловито спе-шащих куда-то вдаль. Иногда они сталкивались, из-давая еле уловимый звон, кружились и, разойдясь, снова продолжали свой путь. А некоторые, тесни-мые соседями, прибивались к берегам и, потыкав¬-шись боками о широкие забереги, примерзали...

«Суток через двое станет», - определил Егор и скупо улыбнулся. Все-таки приятно, когда твои рас-четы сбываются.

Дня три назад, когда он собрался уходить в тай-гу на промысел, колхозники советовали обождать еще с недельку. «Не время быть ледоставу, — го-ворили они. — Не скоро переберешься через реку в кедровники». Но Егор верил своим приметам. А они показывали, что ледостав должен быть ранний. День езды на верховой лошади, день хода до реки, потом еще километров двадцать вниз... Как раз к тому времени морозы скуют реку. Перейди по льду- и вот они, кедровники. В охотничью избушку еще летом завезены мука, сухари, сахар, соль, боеприпа-сы. Отдохни с дороги и начинай белковать...

Взглянув на часы, Кочергин решил не делать на яру передышки, как предполагал раньше. Скоро должно было стемнеть, а до места ночевки остава-

лось всего каких-нибудь два километра. Поправив лось всего каких-нибудь два километра. Поправив котомку, он зашагал вниз по реке.котомку, он зашагал вниз по реке.

Вскоре впереди послышался глухой непрерыв-Вскоре впереди послышался глухой непрерыв-ный шум. Там река перекатывалась через опасную ный шум. Там река перекатывалась через опасную для лодок клыкастую гряду. Зато дальше тянулись для лодок клыкастую гряду. Зато дальше тянулись спокойные плесы, где мороз прежде всего сооружал спокойные плесы, где мороз прежде всего сооружал ледяные перемычки.ледяные перемычки.

Пройдя перекат, Егор опустился в глубокую, Пройдя перекат, Егор опустился в глубокую, густо заросшую пихтачом расселину, промытую густо заросшую пихтачом расселину, промытую впадающим в реку ручьем. Сюда не проникал даже впадающим в реку ручьем. Сюда не проникал даже сильный ветер, и лучшего места для привала было сильный ветер, и лучшего места для привала было бы трудно найти.бы трудно найти.

Только теперь Кочергин снял наконец котомку и Только теперь Кочергин снял наконец котомку и с облегчением пошевелил онемевшими плечами.с облегчением пошевелил онемевшими плечами.

- Шабаш, Руслан! - сказал он собаке, следившей - Шабаш, Руслан! - сказал он собаке, следившей за его движениями внимательными глазами. - Но-за его движениями внимательными глазами. - Но-чуем!

И набегавшийся за день пес тотчас же свернул-И набегавшийся за день пес тотчас же свернул-ся на земле калачиком.ся на земле калачиком.

Егор любил ночевки в тайге и несложные приго-Егор любил ночевки в тайге и несложные приго-товления к ним. Ему доставляло большое удоволь-товления к ним. Ему доставляло большое удоволь-ствие рубить хрупкие лиственничные сучья, таскать ствие рубить хрупкие лиственничные сучья, таскать сухие колодины и складывать все это по-хозяйски, сухие колодины и складывать все это по-хозяйски, аккуратным штабелем. А разведение костра он пре-аккуратным штабелем. А разведение костра он пре-вращал прямо-таки в священнодействие. Надо было вращал прямо-таки в священнодействие. Надо было видеть, с каким увлечением, забывая обо всем дру-видеть, с каким увлечением, забывая обо всем дру-гом, собирал он тончайшие берестяные листочки, гом, собирал он тончайшие берестяные листочки, бережно прикрывал их кусками толстой бересты и бережно прикрывал их кусками толстой бересты и потом искусно обкладывал этот «запал» сучками - потом искусно обкладывал этот «запал» сучками - сперва с соломинку, затем все толще и толще... И сперва с соломинку, затем все толще и толще... И когда от поднесенной спички все это хитроумное когда от поднесенной спички все это хитроумное сооружение вспыхивало, когда к запаху хвои приме-сооружение вспыхивало, когда к запаху хвои приме-шивался горьковатый запах дыма и в пристроенном шивался горьковатый запах дыма и в пристроенном на сошках закопченном котелке начинала бурлить на сошках закопченном котелке начинала бурлить вода, Егор бывал на вершине блаженства.вода, Егор бывал на вершине блаженства.

Из-за страсти к разведению костров Кочергин Из-за страсти к разведению костров Кочергин по¬лучил в своей деревне прозвище Норвежец. по¬лучил в своей деревне прозвище Норвежец. Точнее — из-за последствий этого увлечения.Точнее — из-за последствий этого увлечения.

Николай УстиновичНиколай УстиновичПрозаПрозаПроза

СЛЕД ЧЕЛОВЕКА

7

Года три назад, когда Егор собирался отпраздно-вать свое сорокалетие, не было у него никакой боро-ды. Но случилось так, что в самом начале промысла он потерял бритву. А когда пришло время выходить из тайги, лицо его окаймляли красивая черная бо-родка и щегольски подкрученные усы. «Ведь идет, - подумал Егор и тут же решил: - Снимать не буду».

Жена вначале поворчала, но потом согласилась, что и в самом деле бородку сбривать не надо: очень уж мужественный вид придавала она Егору.

Но вскоре случилась неприятность. Разжигая в дождливую погоду костер, Кочергин так увлекся, что не успел и ахнуть, как вспыхнувшее пламя на-чисто слизнуло правый ус...

Делать нечего, пришлось сбрить и левый. И осталась у него одна окладистая черная бородка. «Это по-норвежски», - сказал кто-то. И прозвище Норвежец накрепко пристало к Кочергину.

Вспомнив сейчас о том случае, Егор усмехнул-ся. Нет, теперь он не тычется лицом в костер. Те-перь он научился разжигать их при любом дожде. Достаточно одной спички...

Вот и сейчас: прозрачные красноватые язычки дружно побежали по сучьям, весело затрещал суш-няк, заклубился в раскидистых ветвях голубой дым, в хмурое небо взметнулись еле заметными точечка-ми искры.

Егор удовлетворенно хмыкнул и, отойдя в сто-рону, стал рубить пихтовые лапки для постели.

2

Кочергину некуда было спешить, и утром он долго чаевничал у костра. За ночь небо очистилось от войлочных облаков, день обещал быть ясным и безветренным.

К восходу солнца сильно приморозило. В тай-ге стояла та чуткая и звонкая тишина, когда бывает слышен даже звук упавшей шишки. Березы и осины давно сбросили свой лист, и лес посветлел и как бы поредел. Высокие травы полегли, покрылись инеем и похрустывали под сапогами, как хрустит пересо-хшая солома.

Собравшись в дорогу и тщательно затушив еще тлеющую нодью, Егор начал спускаться к устью ру-чья.

Пройдя около сотни шагов, он наткнулся на све-жее кострище. Дня три, может быть, четыре назад здесь кто-то ночевал. Скорее всего — четыре. Тогда шел дождь, и путнику пришлось делать над своей постелью маленький навес из пихтовых лапок. Но кто это мог быть? Охотники из их колхоза ушли со-всем в другую сторону. Сюда, к реке, направился один он, Кочергин. Кто-нибудь из проплывавших по реке?

Егор продрался сквозь частый мелкий ельник к самому устью и удивленно присвистнул. Перед ним лежала наполовину вытянутая на камни голубая лодка. От высоко поднятого носа тянулась длинная цепь к вбитому в землю колу, корму залила вода. Сквозь нее был виден пролом в днище: одна доска сломалась пополам от сильного удара снизу. Лодка была моторная, но мотора на ней не оказалось.

Взглядом знатока Кочергин определил: суде-нышко вышло из строя основательно, и подручны-ми средствами его не наладить. Это понял, конечно,

и владелец лодки. Прибившись к берегу и убедив-шись, что дальнейшее плавание невозможно, он лодку надежно привязал и мотор снял. Но куда он его подевал?

Егор стал приглядываться к следам. Влажный песок был истоптан вокруг сапогами с рубчатыми подошвами. Кожимитовые рубчики наполовину стерлись, и из этого можно было заключить, что че-ловек немало походил по тайге. Там, где подъем на яр был менее крут, виднелось подобие тропки, пут-ник прошел здесь несколько раз.

«Там», - решил Кочергин и поднялся на яр. Он не ошибся. У большого, вросшего в землю камня виднелась разрытая и снова старательно притоптан-ная рубчатыми подошвами земля.

Кочергин расковырял мерзлую корку, и скоро конец ножа звякнул о металл. Раскопав отверстие шире, он увидел часть засыпанного землей мотора.

«Молодец! — мысленно одобрил Егор неиз-вестного путника. - Позаботился о лодке и о моторе. Только не до конца додумал. Мотор-то сохранится, а лодку весной унесет. Вместе со льдом...».

Заровняв опять землю, Кочергин спустился под яр, подергал лодку за цепь. Нет, одному дальше не утащить. И оставить нельзя. Унесет...

Подумав, он отошел в сторону, свалил стройную молодую пихту, очистил ствол от веток и разрубил на несколько частей. Разложив эти короткие катки перед лодкой, Егор перекинул цепь через плечо, поднатужился. Не скоро, с большим трудом удалось ему затянуть лодку на кругляши. Дальше пошло легче. Постепенно перекладывая катки из-за кормы под нос, он вытащил лодку в безопасное место и привязал к дереву.

-Вот теперь будет ладно, - сказал Кочергин удо-влетворенно и рукавом вытер со лба пот.

«Интересно, для кого это я старался? - подумал он. — У наших охотников таких лодок нет. Скорее всего возвращался человек из какой-нибудь экспе-диции. Но почему один? И куда он теперь напра-вился?».

Отдохнув, Егор приладил котомку за плечами и двинулся своим путем. Спешить было некуда, но до места добраться к вечеру все же следовало. За ночь шуга пошла по реке гуще, забереги стали шире. Ниже, где река мелка и спокойна, ее, может, уже и сковало...

Но вскоре Кочергину пришлось остановиться еще раз. За крутым поворотом, где кончился яр и потянулся низкий лесистый берег, Егор наткнулся на усеянную щепой площадку. Песок был истоптан все теми же рубчатыми подошвами. Невдалеке вид-нелись три-четыре свежих пня сухостойных пихт. У самой воды валялись поломанные тальниковые вицы.

«Вон как! — весело подумал Егор, радуясь со-образительности незнакомца. — Салик сделал! Ну, этот в тайге не пропадет, до места доберется. На-ходчив».

По-видимому, путник ночевал и здесь: в костри-ще горело много золы, рядом валялись примятые лапки. На этом следы человека кончились, дальше мелкий береговой песок был чист, как неисписан-ная бумага.

— Уплыл, - прошептал Кочергин, глядя на бес-конечный, все густеющий поток шуги. — Дай-то Бог, чтобы проскочил...

Николай Устинович След человека. Рассказ

8

3Осень - лучшее время в тайге. Исчезает в эту

пору страшный бич всего живого - гнус, полегают и перестают мешать ходьбе буйные травы, спадает выматывающая силы жара. А главное: созревают к осенним холодам пушные богатства тайги. Темнеет искрометная шкурка соболя, и становится дымча-той шубка белки. И как же приятно начать промыс-ловый сезон метким выстрелом!

Пока Егор шел неторопливо по берегу, Руслан облаял несколько белок. Охотник взял их одну за другой. Зверьки были полные, упитанные - корма им нынче хватало. Промысел обещал быть удач-ным. И это поднимало настроение.

— Кочергин потихоньку мурлыкал песни: про славное море - священный Байкал, о диком бреге Иртыша, о могучей енисейской волне. Пробовал сложить песню про свою реку, возле которой сейчас шел, но как-то не получалось. Слова подбирались вроде и ладные, а мотивы лезли в голову давно из-вестные. В конце концов он вздохнул и сказал:

— Не выйдет, Руслан, из твоего хозяина ком-позитора. Таковы-то, брат, дела...

Руслан вежливо крутнул загнутым в баранку хвостом: дескать, что поделаешь...

Так и шли они по берегу - охотник и пес, оба довольные жизнью и друг другом, оба благодушные в предчувствии хорошего промысла.

Чем дальше, тем шире разливалась по плоской равнине река. Вырвавшись из гор в долину, она разбилась на множество больших и малых проток. Одни из них были уже вплотную забиты шугой, по другим льдины еще двигались, но двигались мед-ленно, налезая одна на другую, упираясь в берега, надолго останавливаясь. Близок, близок был пол-ный ледостав...

До места, где Кочергин обычно переходил че-рез реку, оставался какой-нибудь час. Там у него был сделан добротный, покрытый корой и дерном шалаш. В этом шалаше ему приходилось жить в ожидании ледостава по нескольку дней. Но нынче он там не засидится. Отдохнет денек и перемахнет на другой берег, в кедровники...

От этих мыслей Егора отвлекло странное пове-дение Руслана. Пес насторожил уши и, принюхива-ясь к песку, молча бросился вперед. Ясно было, что он напал на чей-то след.

Кочергин по привычке, сам этого не замечая, сдернул с плеча ружье. И так же непроизвольно бы-стро огляделся. Никого...

Через несколько шагов он остановился, скло-нился над песком. Опять след человека. Рубчатая подошва сапога!

Вот здесь незнакомый путник сошел со льда протоки на берег, бросил длинный шест, ставший теперь ненужным. На самой середине протоки вид-нелся затертый льдами салик.

Кочергин понял, что произошло. Где-то там, вверху, человек направил свой плотик в крайнюю протоку. А возможно, его затянуло сюда течением. Льдины развернули салик боком, и он закрыл един-ственный узкий проход. Сзади на бревна тотчас же надвинулась шуга. Будь здесь течение сильнее, льдины разметали бы плотик по бревнышку. Но это-го слабого препятствия оказалось достаточно, что-

бы лед остановился. Забереги сомкнулись до весны. Человеку не оставалось ничего другого, как взять шест и, прыгая с льдины на льдину, добираться до берега.

«Не прошел... - покачал головой Егор. - Куда же он теперь подастся?..».он теперь подастся?..».

Впереди лежала безлюдная тайга, лишь через Впереди лежала безлюдная тайга, лишь через много десятков километров река выходила к мало-много десятков километров река выходила к мало-мальски обжитым местам. Назад - тоже далеко, да мальски обжитым местам. Назад - тоже далеко, да и знать тропы надо. Одним словом, куда ни кинь - и знать тропы надо. Одним словом, куда ни кинь - всюду клин...всюду клин...

Хорошее настроение было безнадежно испор-Хорошее настроение было безнадежно испор-чено. Что ждет путника дальше, Кочергин представ-чено. Что ждет путника дальше, Кочергин представ-лял достаточно ясно. В лучшем случае — голод и лял достаточно ясно. В лучшем случае — голод и лишения, в худшем...лишения, в худшем...

«И чего сидел в верховьях до самой шуги! - рас-«И чего сидел в верховьях до самой шуги! - рас-сердился Егор. - Чистая глупость! Попробуй теперь сердился Егор. - Чистая глупость! Попробуй теперь выкрутиться...».выкрутиться...».

Следы вели вниз по течению. На маленьких от-Следы вели вниз по течению. На маленьких от-мелях они исчезали, но там, где был песок, рубча-мелях они исчезали, но там, где был песок, рубча-тые подошвы отпечатались достаточно четко. Чело-тые подошвы отпечатались достаточно четко. Чело-век шел размеренным, уверенным шагом.век шел размеренным, уверенным шагом.

Из-за пихтовой поросли показался конусный Из-за пихтовой поросли показался конусный верх шалаша. Егор свернул к своему временному верх шалаша. Егор свернул к своему временному пристанищу и еще издали понял, что незнакомец пристанищу и еще издали понял, что незнакомец здесь ночевал. Опять совсем свежее, возможно, вче-здесь ночевал. Опять совсем свежее, возможно, вче-рашнее кострище, опять пихтовые лапки. Но на этот рашнее кострище, опять пихтовые лапки. Но на этот раз сошек у костра не было, чай путник не кипятил. раз сошек у костра не было, чай путник не кипятил. «Котелок пошел ко дну, - понял охотник. — Хоро-«Котелок пошел ко дну, - понял охотник. — Хоро-шо, если только один котелок...».шо, если только один котелок...».

Кочергин осмотрел набросанные в шалаше вет-Кочергин осмотрел набросанные в шалаше вет-ки. Они были нарублены топориком, а возможно, и ки. Они были нарублены топориком, а возможно, и нарезаны ножом. Во всяком случае, какой-то режу-нарезаны ножом. Во всяком случае, какой-то режу-щий инструмент путник имел.щий инструмент путник имел.

— Все равно плохо, - вздохнул Егор, глядя на — Все равно плохо, - вздохнул Егор, глядя на Руслана. - Туго придется мужику...Руслана. - Туго придется мужику...

Пес приподнял с вытянутых лап голову и, слов-Пес приподнял с вытянутых лап голову и, слов-но соглашаясь, вильнул хвостом...но соглашаясь, вильнул хвостом...

4За ночь погода резко переменилась, от звон-а ночь погода резко переменилась, от звон-

кой осенней тишины не осталось и помина. Нале-кой осенней тишины не осталось и помина. Нале-тевший с гор ветер пригнал белесоватые снежные тевший с гор ветер пригнал белесоватые снежные тучи. Деревья вздрогнули, пошептались друг с дру-тучи. Деревья вздрогнули, пошептались друг с дру-гом и возмущенно зашумели. Сквозь густые ветви гом и возмущенно зашумели. Сквозь густые ветви посыпалась мелкая крупа.посыпалась мелкая крупа.

Кочергин вышел к реке. Здесь ничем не сдер-Кочергин вышел к реке. Здесь ничем не сдер-живаемый ветер гулял во всю силу. Острые ребра живаемый ветер гулял во всю силу. Острые ребра вздыбленных торосов дымились снежной пылью. вздыбленных торосов дымились снежной пылью. Изредка где-то что-то глухо трещало, торосы посре-Изредка где-то что-то глухо трещало, торосы посре-ди реки то начинали двигаться, то вновь застывали ди реки то начинали двигаться, то вновь застывали причудливыми нагромождениями. Ветер расшеве-причудливыми нагромождениями. Ветер расшеве-лил успокоившуюся было реку, и теперь она серди-лил успокоившуюся было реку, и теперь она серди-то ворочалась, ломая то здесь, то гам неокрепшую то ворочалась, ломая то здесь, то гам неокрепшую ледяную броню.ледяную броню.

— В хату, Руслан, - мрачно скомандовал со-— В хату, Руслан, - мрачно скомандовал со-баке Егор. - Не вовремя черт нанес этот ветер. За-баке Егор. - Не вовремя черт нанес этот ветер. За-горать будем... горать будем...

В плотном толстостенном шалаше было тихо. В плотном толстостенном шалаше было тихо. От разложенного у входа костра шло приятное теп-От разложенного у входа костра шло приятное теп-ло. Бушевавшая кругом непогодь казалась отсюда ло. Бушевавшая кругом непогодь казалась отсюда особенно пугающе злой.особенно пугающе злой.

И, может быть, от этого мысли Егора неизменно И, может быть, от этого мысли Егора неизменно возвращались к незнакомому путнику. Где он сейчас возвращались к незнакомому путнику. Где он сейчас и что с ним? Сыт или голоден? Пережидает непого-и что с ним? Сыт или голоден? Пережидает непого-ду в укромном месте или, выбиваясь из сил, упорно ду в укромном месте или, выбиваясь из сил, упорно

Николай Устинович След человека. Рассказ

9

бредет наперекор ветру к далекой цели?Кочергина вдруг перестали радовать тепло и

покой. Исчезло ощущение примитивного, но драго-ценного таежного благополучия и уюта. Все силь-нее овладевали душой беспокойство и недовольство собой.

И как-то без четкой и ясной мысли руки сами потянулись к ружью и котомке.

- Пойдем, Руслан, - сказал Егор.Собака сладко зевнула и неохотно выползла из

шалаша.Уже шагая под качающимися деревьями, за-

хлестываемый струями колючей крупы, Кочергин определил, что он должен сделать. Сегодня ему все равно на тот берег не перейти. Вероятно — и завтра. И вместо того чтобы отсиживаться в шалаше, надо пройти по берегу. Возможно, незнакомец где-нибудь совсем близко пережидает непогоду. Уж если поте-рял даже котелок... Нельзя допустить, чтобы ушел он с голыми руками навстречу гибели.

Выл и свистел в вершинах деревьев ветер, по-трескивали и дымились торосы, постепенно белела от снежной крупы земля, а Кочергин все шагал и шагал вниз по реке...

К концу дня наткнулся он на разметанные ве-тром остатки костра. Незнакомец здесь не ночевал, костер был разложен на открытом месте. Значит, просто отдыхал?

Егор покопался палкой в снегу вокруг костри-ща. Ага, вот оно: беличья лапка! Путнику повезло, он добыл белку и, поджарив ее на костре, съел. Вот и тальниковый прут, служивший вместо вертела...

Выходит, нет у бедняги никаких продуктов, ина-че не стал бы он терять дневное время, чтобы под-жарить белку. Неголодный человек сделал бы это на месте ночевки.

Но где он, Егор, догонит этого сильного телом и духом, быстро идущего человека?

Мысли о промысле, о переходе в кедровники ото¬двинулись куда-то далеко в сторону. Теперь перед охотником сама собою обозначилась совсем другая цель: догнать незнакомца. И Кочергин без отдыха двигался вперед все тем же размеренным, спорым шагом.

5Следующее место ночевки неизвестного пут-

ника Егор обнаружил перед самым наступлением ночи. Он уже привык к строгому порядку этого человека: привал только в лесистом распадке, обя-зательно поставленная наклонная стенка с наве-тренной стороны, постель из пихтовых лапок. И это, несмотря на голод и усталость, когда хочется пренебречь таежными правилами и ограничиться одним костром... Дисциплина незнакомца вызвала у Кочергина уважение к нему.

Длинная ночь прошла беспокойно. Было холод-но, и часто приходилось вставать, чтобы подбро-сить в костер дров. А когда огонь разгорался, ветер завихривал искры и дым, швыряя их в лицо. Не-сколько раз начинала тлеть ватная телогрейка, чуть не на половину сгорела повешенная для просушки портянка...

Невыспавшийся, хмурый, продолжал Егор на рассвете свой путь. Погода нисколько не перемени-лась, только вместо крупы пошел мелкий снег. Тай-га совсем побелела, и это лишь подчеркивало мрач-

ную темноту шумящих на ветру вершин кедров и пихт.

Впереди в реку вдавался острый каменистый мыс, на краю его стояла могучая корявая листвен-ница. Она широко размахнулась в стороны толсты-ми узловатыми сучьями, напоминающими вскину-тые навстречу ветру сильные руки.

«Сколько же вынесло это дерево страшных бурь! — подумал Кочергин. - И ведь стоит, и ника-кая сила его не сломит...».

И тут заметил он, что внизу, на уровне груди человека, на лиственнице широко стесана кора. За-теска была сделана совсем недавно, обнаженная древесина не успела потемнеть.

Егор подошел к дереву и с удивлением прочи-тал вырезанные ножом слова: «В ямке под камнем». Большая стрела указывала вниз, к корням.

Кочергин отворотил припорошенный снегом камень-плитняк, под ним оказалось небольшое углубление, а в нем, между сухих кусков бересты, обыкновенная ученическая тетрадь. Чувствуя, что здесь кроется какое-то объяснение загадочной исто-рии незнакомца, Егор укрылся от ветра за толстым стволом лиственницы и, волнуясь, раскрыл тетрадь. Простым, остро очиненным карандашом неровным почерком на разграфленных в клеточку листках было написано: «Я, гидрограф Леонид Михайлович Зырянов, был направлен в верховья реки, в район озера Светлого, с целью получения дополнитель-ных данных, необходимых для уточнения места по-стройки гидрометеорологической станции. Мною произведена работа в соответствии с полученным заданием.

Путь от города до озера Светлого мы проделали на моторной лодке вдвоем с проводником Яковом Мельниковым; в дальнейшем он выполнял обязан-ности рабочего. После выполнения задания Мель-ников получил расчет и, как это было обусловлено заранее, ушел в свою бригаду, в горы, чтобы занять-ся пушным промыслом. Обратно я поплыл один.

На Васильевском перекате лодка получила про-боину, и я едва пристал к левому берегу возле устья безымянного ручья. Заделать пролом было невоз-можно, поэтому лодку пришлось привязать, а мотор снять и закопать у большого камня на яру. Здесь же.я сделал салик и поплыл дальше.

В узкой протоке салик затерло шугой, он едва не перевернулся, и при этом в воду упал рюкзак с продуктами и с привязанным к нему котелком. Его сразу же затянуло под лед. Вследствие затора даль-ше плыть было нельзя, и я сошел на берег. У меня остались малокалиберная винтовка, двенадцать па-тронов, походный топорик, большой складной нож и неполная коробка спичек.

Иду вниз по реке в надежде добраться до жи-лых мест. Продуктов нет совсем. Вчера застрелил и съел белку. Сегодня ночью, когда спал, на спине те-логрейки от искры выгорела большая дыра. Сильно порвались брюки.

Не предаюсь отчаянию, но и не тешу себя ил-люзиями. Конец может наступить скоро. Обидно будет, если моя работа пропадет даром. Поэтому решил, пока есть для этого силы, изложить кратко результаты работ и оставить здесь. Возможно, эта тетрадка будет вскоре найдена. Подлинники днев-ника и документации несу с собой в надежде на бла-гополучный исход».

Николай Устинович След человека. Рассказ

10

Дальше несколько страниц были заняты мало-понятными Кочергину чертежами, цифрами и опи-саниями. В самом конце стояли дата и подпись: «Л. Зырянов».

И больше ничего. Ни жалоб, ни слов прощания. Ничего...

6Голодный, оборванный, измученный Зырянов,

идя по диким таежным дебрям, оставлял за собою след. Это был след сильного духом, мужественного человека.

Кочергину трудно было понять, как это произо-шло, но факт оставался фактом: гидрограф застре-лил выдру. Егор установил это по жалким остаткам выпотрошенных внутренностей, не съеденных во-ронами, и по клочкам шерсти, примерзшим к обле-денелой гальке.

В углублении под обрывистым берегом Зырянов жарил на палочках «шашлык». Кочергин подумал, какой вкус должен быть у этого пропахшего рыбой мяса, к тому же без соли и хлеба, — и его чуть не стошнило. Но как бы там ни было, а охотник радо-вался, что у гидрографа есть хоть какая-то пища. Голодная смерть ему пока не угрожала.

Однако, что за выносливость и настойчивость были у Зырянова! Делая только короткие и самые необходимые остановки, он шел вперед так быстро, что между ним и сильным, привычным к таежным походам Кочергиным неизменно оставалось одно и то же расстояние. Егор понял это по той точности, с какой совпадали их ежесуточные ночевки.

«Этак я пройду за ним понапрасну всю тайгу», - думал порою Кочергин, и сам не мог разобраться, рад этому или недоволен. А иногда ему становилось даже смешно. Это походило на состязание в вынос-ливости, где сзади идущий никак не дождется, когда же выбьется из сил передний...

Егор пытался представить, какой он из себя, Зырянов. Пожилой или молодой? Веселый человек или нелюдим? Семейный или холост? И как-то по-степенно в его воображении сложился образ быва-лого человека лет сорока, крепкого и немногослов-ного, без ума влюбленного в свою гидрографию и не успевшего из-за этого жениться. Знал он одного такого инженера. Правда, тот был геолог, но ведь жизнь у геологов и гидрографов во многом сход-на...

Потом Кочергин стал с беспокойством думать, догадается ли Зырянов привязать шкуру выдры к спине - ведь в телогрейке выгорела дыра. А ветер дует как раз в спину...

Впрочем, метель начала как будто затихать. Неба по-прежнему не было видно, но тучи подня-лись выше и стали светлее, прозрачнее. Они сеяли на землю уже не хлопья, а игольчатую изморозь. За-метно похолодало. Ветер еще налетал дикими поры-вами, но, словно обессилев, тут же успокаивался.

По многолетнему опыту Егор знал: ночью вы-звездит и ударит настоящий зимний мороз. Вот ког-да надежно закует реку!

«Как все стихнет, буду стрелять, - решил охот-ник. - Над рекой в мороз выстрел километров на де-сять раскатывается. Может, и услышит».

И вдруг вверху, в туманной мгле изморози, что-то мелькнуло. Можно было подумать, что над вер-

шинами деревьев медленно и бесшумно скользнула большая птица. Разве вылетела не в свое время по-тревоженная кем-либо сова?

Кочергин поднял голову и остолбенел. Верто-лет! Самый настоящий, спускающийся с неба вер-толет!

Но почему он потянул куда-то в сторону? Не-Но почему он потянул куда-то в сторону? Не-ужели летчик его не заметил?ужели летчик его не заметил?

Егор сорвался с места и, крича и размахивая Егор сорвался с места и, крича и размахивая руками, кинулся вслед за медленно уходящим вер-руками, кинулся вслед за медленно уходящим вер-толетом.

Ага, увидели! Кто-то помахал через борт рукой. Ага, увидели! Кто-то помахал через борт рукой. Но огромная стрекоза по-прежнему тянула куда-то Но огромная стрекоза по-прежнему тянула куда-то дальше. Потом она повисла на одном месте и через дальше. Потом она повисла на одном месте и через минуту стала опускаться к земле — как раз в центр минуту стала опускаться к земле — как раз в центр маленькой полянки.маленькой полянки.

Как вертолет приземлился, Кочергин не видел Как вертолет приземлился, Кочергин не видел из-за деревьев. Сразу, вспотев от волнения, он изо из-за деревьев. Сразу, вспотев от волнения, он изо всех сил побежал к полянке. А навстречу ему про-всех сил побежал к полянке. А навстречу ему про-дирался сквозь мелкий пихтач человек в авиацион-дирался сквозь мелкий пихтач человек в авиацион-ном шлеме.

Но странно: чем ближе они сходились, тем мед-Но странно: чем ближе они сходились, тем мед-леннее шел летчик. Наконец он остановился со-леннее шел летчик. Наконец он остановился со-всем.

— Вы не... Зырянов? - донесся до Егора неуве-— Вы не... Зырянов? - донесся до Егора неуве-ренный вопрос.ренный вопрос.

— Нет, — покачал головой Егор. И, увидев на — Нет, — покачал головой Егор. И, увидев на лице летчика разочарование, поспешно добавил: - лице летчика разочарование, поспешно добавил: - Но я знаю, где его искать.Но я знаю, где его искать.

— Где? — встрепенулся летчик.— Где? — встрепенулся летчик.Кочергин вытащил из кармана тетрадку:Кочергин вытащил из кармана тетрадку:— Читайте. Потом будем толковать.— Читайте. Потом будем толковать.Их было четверо: пилот, врач, Егор и Руслан. Их было четверо: пилот, врач, Егор и Руслан.

Они поднялись с маленькой полянки в воздух и мед-Они поднялись с маленькой полянки в воздух и мед-ленно поплыли над тайгой.ленно поплыли над тайгой.

Кочергин не раз летал на самолетах, но там было Кочергин не раз летал на самолетах, но там было совсем другое. Там он смотрел на землю с большой совсем другое. Там он смотрел на землю с большой высоты как на огромную карту. Она постепенно раз-высоты как на огромную карту. Она постепенно раз-ворачивалась перед ним, и он мог до подробностей ворачивалась перед ним, и он мог до подробностей разглядеть все эти ниточки речек, коробочки домов разглядеть все эти ниточки речек, коробочки домов и квадратики полей. А на вертолете, идущем над са-и квадратики полей. А на вертолете, идущем над са-мыми деревьями, кругозор сужался до предела. И мыми деревьями, кругозор сужался до предела. И хоть летели очень медленно, в глазах так и рябили хоть летели очень медленно, в глазах так и рябили мелькающие вершины пихт, елей и кедров, мешая мелькающие вершины пихт, елей и кедров, мешая сосредоточиться и приглядеться к тому, что делает-сосредоточиться и приглядеться к тому, что делает-ся на земле.

Впрочем, ко всему надо было привыкнуть. Впрочем, ко всему надо было привыкнуть. Вскоре Егор освоился настолько, что стал узнавать Вскоре Егор освоился настолько, что стал узнавать знакомые места. Вот очередной изгиб реки, до ко-знакомые места. Вот очередной изгиб реки, до ко-торого ему пришлось бы шагать да шагать, вот про-торого ему пришлось бы шагать да шагать, вот про-тока, огибающая каменистый остров. Где-то там, тока, огибающая каменистый остров. Где-то там, ниже этого острова, ему пришлось бы сегодня зано-ниже этого острова, ему пришлось бы сегодня зано-чевать. И, вероятно, то место от ночевки Зырянова чевать. И, вероятно, то место от ночевки Зырянова отделял бы еще дневной переход. Но теперь, нако-отделял бы еще дневной переход. Но теперь, нако-нец, он настигнет этого неутомимого гидрографа. И нец, он настигнет этого неутомимого гидрографа. И очень скоро.очень скоро.

— Как же вы узнали, что Зырянов попал в — Как же вы узнали, что Зырянов попал в беду? - спросил Егор у пилота.беду? - спросил Егор у пилота.

— Об этом нетрудно было догадаться, — отве-— Об этом нетрудно было догадаться, — отве-тил тот. — Река замерзла, и от Зырянова — ни слуху тил тот. — Река замерзла, и от Зырянова — ни слуху ни духу. А так как он уехал на моторке, то, значит, и ни духу. А так как он уехал на моторке, то, значит, и возвращаться должен был по реке.возвращаться должен был по реке.

К вечеру небо, как и предполагал Кочергин, на-К вечеру небо, как и предполагал Кочергин, на-чало проясняться. Последние жидкие белесоватые чало проясняться. Последние жидкие белесоватые тучи уползали куда-то в низовья, открывая бледно-тучи уползали куда-то в низовья, открывая бледно-голубое небо. Снег больше не шел. Над зубчатым голубое небо. Снег больше не шел. Над зубчатым

Николай Устинович След человека. Рассказ

11

горизонтом показался пепельный серпок луны.«А вдруг не найдем? — забеспокоился Кочер-

гин. - Скоро стемнеет, как тогда его увидишь в эта-кой чащобе?».

Егор посмотрел на летчика. Его лицо было не-проницаемо. Никто не мог бы сказать, волнуется ли он, закрадываются ли в его душу тревожные мыс-ли. Спокойно и невозмутимо поглядывал он то на приборы, то вниз, на землю. Наверное, с таким же спокойствием воспринял бы он любую радость или беду. Таково уж свойство его профессии, вырабаты-вающей твердокаменные характеры.

А летчик, если бы он пожелал, мог бы поведать о своих самых обыденных, будничных думах. Зы-рянов где-то здесь, в этом квадрате. Уйти отсюда он просто не в силах. Возможно, над ним уже пролете-ли. Тайга у берега слишком густа. А через полчаса начнет темнеть. Значит, не исключено, что придется заночевать на какой-нибудь поляне. А утром - про-должать поиски...

Врач же думал о том, что его присутствие здесь, вероятно, окажется ненужным. По словам Кочер-гина, Зырянов идет непрерывно и быстро. Значит, он пока здоров. Если, конечно, ничего не случилось сегодня. В тайге беда караулит одинокого путника на каждом шагу...

И только Руслан был далек от всяческих за-бот. Свернувшись калачиком, он безмятежно спал в ногах у хозяина, словно путешествие на вертолете было для него самым обычным делом.

На западе угасала скупая, неяркая заря. От дере-ва к дереву поползли синеватые зыбкие тени. Серп луны озарил призрачным голубоватым светом при-чудливые нагромождения торосов.

Вертолет сделал один круг, второй. Потом пи-лот посмотрел вправо, влево и молча повел машину на посадку.

8Зима пришла сразу и всерьез. Утром солнце

долго не показывалось из морозного тумана, а когда наконец выглянуло, в тайге нисколько не стало те-плее. Рыхлый снег на земле и деревьях заискрился бесчисленным множеством холодных блесток, на белой пелене четко обозначились синие тени. В ти-шине звонко раздавался каждый звук, дым от костра поднимался к небу прямым столбом.

— Пора, - сказал пилот.Лететь решили в обратном направлении - вдоль

реки.— Мы его вчера просто не заметили, — гово-

рил летчик. — Возможно, он уклонился от реки в сторону. Во всяком случае, искать надо здесь.

И опять замелькали под вертолетом вершины -стрельчатые, кудрявые, запорошенные снегом, го-лые... Бесконечно тянется белая торосистая лента реки, до уныния однообразно чередуются неис-числимые изгибы и выступы ее берега... Какой же незаметной пылинкой был здесь одинокий человек, пришедший разведчиком от тех, кто в конце концов покорит и освоит эту дикую сторону!

Вертолет внезапно круто повернул вбок и сба-вил скорость. Кочергин тщетно пытался увидеть внизу что-нибудь новое. Все тот же заснеженный берег, разлапистые пихты, крутой яр...

Нет, вон вдали какая-то темная точка. Она как будто движется. Ну да, так и есть. Человек!

Пилот посадил машину в сотне метров от пут-ника. И пока все вылезали на землю, он приближал-ся быстрым, неровным шагом.

«Не он!» - мелькнула мысль у Егора. Ведь, по его представлению, Зырянов должен быть кряжи-стым сорокалетним мужчиной, а этот щупленький, молодой, долговязый... В следующее мгновение Кочергин механически отметил, что гидрограф по-ступил так, как сделал бы он сам: шкуру выдры по-ложил на спину, мехом к телу, а сверху надел прож-женную телогрейку.

Врач и пилот забросали Зырянова вопросами, а Егор стоял в стороне и думал, что вот и кончилось его неожиданное приключение, что теперь надо переходить на другой берег и, по пути промышляя, двигаться по кедровникам к своей избушке.

— Нет, не видел я вчера вертолета, — отвечал Зырянов, торопливо отправляя в рот кусок шокола-да. - Слишком густой шел снег. Какое-то гуденье до меня доносилось, но я и не подумал, что это име-ет отношение ко мне. Рассчитывал только на свои силы...

- Чмерная самоуверенность, молодой человек, - буркнул врач, может быть, недовольный тем, что ему оказалось нечего делать.

— В нашем таежном деле без надежды на себя нельзя, — вступил в разговор Кочергин. - На помощь надейся, но и сам не плошай.

— Ну, на этот раз Леониду Михайловичу по-везло, помощь шла с двух сторон, - улыбнулся пи-лот.

— А он бы сам тоже добрался до жилых мест, - убежденно сказал Егор. — Уж в этом-то я уверен. Понял, когда шел по следу.

— Давайте по местам, - прервал разговор лет-чик. - Тронемся.

Врач, видимо, считая, что Зырянов все-таки на-ходится под его опекой, помог ему сесть в вертолет. И тут Егор хорошо разглядел, как исполосованы су-чьями брюки гидрографа. Сквозь одну дырку даже виднелось голое тело. Не каждому видавшему виды таежнику выпадает такое, что перенес этот молодой человек!

— А вы что же? — обратился к Егору пилот.— Так нам не по пути. Вам - в город, а мне - в

обратную сторону, к своей избушке.Летчик усмехнулся.— Странный человек... Неужели вы думае-

те, что я оставлю вас, не доброшу до места? После того, что вы сделали...

Кочергин не заставил себя уговаривать. И вот снова смотрел он на знакомые пустынные места...

А на полу постепенно таял раздавленный сапо-гом комок снега с отпечатками рубчатой подошвы.

Николай Устинович След человека. Рассказ

12

Ехать или не ехать в Красно-ярск на встречу клуба почитателей творчества Виктора Астафьева? Туда да обратно шестьсот киломе-тров пути?..

А ведь не поехали бы - не за-мирать бы мне сейчас над стра-ницами альманаха в обложке цветом «под траву», с дивной фо-

тографией, коллажем - Белые стволы берёз, обёр-нутые берестой с поперечными, как чёрным каран-дашом прочерченными, линиями, уходят вверх, где из букв тёплого цвета, как из дерева вытесанных, складывается слово «З А Т Е С Ь». Региональный литературно-художественный альманах».

Среди рабочего дня, среди вороха бумаг, сре-ди интернетовской «скороговорки», одинаково по-верхностно равнодушной к светской ли сплетне, к стихийной ли трагедии, к человеческой ли драме, открываю:

«…Прощайте, люди! Умолкаю, слившись с природой. Я слышу новое зачатие жизни: дыхание жаркое, шепот влюблённых…И не хочу печалить их собою, дарю им яркий листик древа моего. И мысль последнюю, и вздох, и тайную надежду, что зача-

тая ими жизнь найдёт мир краше, современней. И вспомнит, может быть, да и помянет добрым сло-вом… меня над озарённым Енисеем, и в зеркале его мой лик струёю светлой отразится. И песнь, мной недопетая, там зазвучит…»

И отвечаю ему, распахнувшему улыбку с фото-графии, что на странице рядом с его пронзитель-ными словами, мысленно: «Виктор Петрович, мы помним, мы поминаем». Глубокая затесь на нашей памяти и вот эта фотография. Впервые она была напечатана в нашей «Победе». Сергей Прохоров в октябре 1989 года, когда судьба подарила нам, «по-бедовцам», встречи с Виктором Петровичем Аста-фьевым не только на вечере Литературной России в Большом концертном зале в Красноярске, но и в его доме в Овсянке, и на даче Анатолия Буйлова на Мане, - много снимал писателя на свой советский

«Зоркий». Та плёнка пролежала почти четверть века, и уже давно цифровые фотоаппараты оттес-века, и уже давно цифровые фотоаппараты оттес-нили «оптику», а вот как оно получилось - сегодня нили «оптику», а вот как оно получилось - сегодня эти фотографии особенно ценны, потому что ред-эти фотографии особенно ценны, потому что ред-кие, и таким Астафьева никто не видел… А тогда кие, и таким Астафьева никто не видел… А тогда среди десятков маститых российских литераторов среди десятков маститых российских литераторов Виктор Петрович Астафьев, который на правах хо-Виктор Петрович Астафьев, который на правах хо-зяина принимал их на берегах Енисея, заметил на-зяина принимал их на берегах Енисея, заметил на-шего Сергея, выделил его стихи и благословил на шего Сергея, выделил его стихи и благословил на творчество. Счастливо благословил. Рассказ Прохо-творчество. Счастливо благословил. Рассказ Прохо-рова об этом чистом истоке, который вынес поэта рова об этом чистом истоке, который вынес поэта из Нижнего Ингаша на фарватер профессиональной из Нижнего Ингаша на фарватер профессиональной литературы и широкой известности, и его трид-литературы и широкой известности, и его трид-цатилетней давности, теперь бесценные снимки цатилетней давности, теперь бесценные снимки вошли в альманах «Затесь», наряду с другими вели-вошли в альманах «Затесь», наряду с другими вели-колепными, честными, осенёнными любовью к «зо-колепными, честными, осенёнными любовью к «зо-лотому русскому слову» материалами, собранными лотому русскому слову» материалами, собранными «под сводами» альманаха. Так же, - напомнила «под сводами» альманаха. Так же, - напомнила его составитель и главный редактор, председатель его составитель и главный редактор, председатель Красноярского клуба почитателей В. П. Астафьева Красноярского клуба почитателей В. П. Астафьева «ЗАТЕСЬ» Валентина Майстренко, - когда-то со-«ЗАТЕСЬ» Валентина Майстренко, - когда-то со-бирал Виктор Петрович Астафьев со всей страны в бирал Виктор Петрович Астафьев со всей страны в Овсянку на «Литературные встречи в русской про-Овсянку на «Литературные встречи в русской про-винции» своих собратьев.винции» своих собратьев.

Настоящее творчество вызывает сотворчество, Настоящее творчество вызывает сотворчество, вдохновляет, пробуждает, зарождает новые идеи, вдохновляет, пробуждает, зарождает новые идеи, «Свет имени» - так названа одна из рубрик альма-«Свет имени» - так названа одна из рубрик альма-наха - высвечивает и известные, и новые имена наха - высвечивает и известные, и новые имена тех, кого писатель по духовному родству называл тех, кого писатель по духовному родству называл «родные мои». Свет имени «Астафьев» призвал «родные мои». Свет имени «Астафьев» призвал Валентину Майстренко на вахту памяти Виктора Валентину Майстренко на вахту памяти Виктора Петровича, чтобы, как написал, приветствуя изда-Петровича, чтобы, как написал, приветствуя изда-ние «Затеси», писатель Валентин Курбатов, «дер-ние «Затеси», писатель Валентин Курбатов, «дер-жать родное слово в достоинстве и наследованной жать родное слово в достоинстве и наследованной чистоте».

«… Ищу ключ к будущей книге и наконец ясно «… Ищу ключ к будущей книге и наконец ясно вижу, как всё выстроить: надо пойти по следам вижу, как всё выстроить: надо пойти по следам его тетрадок из «Затесей»! Что такое затесь, долго его тетрадок из «Затесей»! Что такое затесь, долго описывать не надо - это зарубка топором на дере-описывать не надо - это зарубка топором на дере-ве, чтобы видно было, какой дорогой выходить из ве, чтобы видно было, какой дорогой выходить из дремучей тайги. Так, идя по астафьевским затесям, дремучей тайги. Так, идя по астафьевским затесям, «прорубали» мы свои… И вот 26 марта 2011 года «прорубали» мы свои… И вот 26 марта 2011 года в стенах краевой научной библиотеки, где не раз в стенах краевой научной библиотеки, где не раз писатель читывал свои произведения, состоялось писатель читывал свои произведения, состоялось первое заседание клуба почитателей Виктора Пе-первое заседание клуба почитателей Виктора Пе-тровича Астафьева «Затесь». Решили не просто со-тровича Астафьева «Затесь». Решили не просто со-бираться, предаваясь воспоминаниям, а отыскивать бираться, предаваясь воспоминаниям, а отыскивать факты народного почитания писателя, собирать их. факты народного почитания писателя, собирать их. А они есть! Есть и музеи его имени! И вузы его име-А они есть! Есть и музеи его имени! И вузы его име-ни! Много чего есть. И много чего делается.ни! Много чего есть. И много чего делается.

Разумеется, интересные материалы должны Разумеется, интересные материалы должны

Золотое русское словоКультураКультураКультура

13

быть опубликованы, но где? Так родилась идея из-дания астафьевского альманаха «Затесь»…»(Вален-тина Майстренко). Издан альманах на личные сред-ства Петра Михайловича Гаврилова, генерального директора ФГУП «Горно-химического комбината, полученные им за премию «Росатома». Объедине-ны под зелёной с белыми свечами берёз обложкой много славных имён, рассказов, воспоминаний, стихов, музыки, любимых песен, фотографий, ил-люстраций к астафьевским произведениям, детских сочинений. И, несмотря на посвящение альманаха скорбной дате десятилетия со дня ухода Виктора Петровича «…туда, откуда я пришёл. Куда пойду уж безвозвратно, простившись с вами, люди, на-всегда», - чтение его наполняет душу таким светом, такой силой, такой гордостью! «Читаешь альманах страницу за страницей, и по прочтении видишь: не согнулось под жестокими ударами нашего нела-скового времени старшее поколение, да и меньшее держит удар» (Валентина Майстренко, в колонке редактора).

Это впечатление сложилось ещё до чтения, на встре-че, посвящённой десятилетию кончины В.П. Астафьева и выходу в свет первого номера альманаха «Затесь». Уже заполнен был заказанный небольшой зал науч-ной библиотеки до отказа, а люди всё шли и шли, и каким-то образом все устраивались, и так тепло, так единодушно слушали. Откликались сердцем и на детское солнечное стихотворение Даши Гусаровой, и на классическое исполнение романса на стихи Астафьева «Ах, осень, осень» молодыми оперными солистами , и на «девушку из маленькой таверны» под гитару Галины Шелудченко. С благодарным восторгом принимали песни Сергея Прохорова, которого ведущая представила с огромным уваже-нием к издаваемому им журналу «Истоки» и к его «серебряному голосу», и рассказ тележурналистки Лидии Рождественской, вспомнившей стихи Игна-тия Рождественского, известного красноярского поэта, её отца и учителя Вити Астафьева в Игар-ской школе. Погружались в трагическую глубину астафьевской военной прозы через драматическое искусство создателя и исполнительницы моноспек-такля «Мягче пуха – твёрже камня», поставленно-го по военным рассказам Астафьева, Заслуженной артистки России, актрисы драмтеатра имени А.С. Пушкина Светланы Сорокиной.

Сопереживали рассказу Заслуженного работ-ника культуры, ветерана Великой Отечественной войны Ильи Лазаревича Клеймица о том, как он привёз в больницу, где тогда лечился писатель, за-пись первого исполнения романса композитора

Пороцкого на стихи Астафьева «Ах, осень, осень» (В.Я. Пороцкий известен многими выдающимися произведениями, среди которых музыка к балету «Царь-рыба», по мотивам знаменитого произведе-ния). Посмеялись воспоминанию И.Л. Клемица, как на официальном торжестве в Большом кон-цертном зале по случаю юбилея Астафьева юбиляр без церемоний отправил «баб» - жену свою Марию Семёновну и жену Горбачёва Раису Максимовну из-за кулис в зал… И было столько искреннего жела-ния у всех участников поделиться своей любовью к Астафьеву и друг к другу: воспоминаниями, мысля-ми, своими произведениями, книгами, альбомами. Фальши не было.

Авторы альманаха «Затесь» - родные люди Вик-тору Петровичу Астафьеву, даже если он никогда их не знал. И, будто по наследству переданные им, стали многие из них родными людьми Сергею Про-хорову, авторами журнала «Истоки», сотрудниче-ством своим выражая нижнеингашскому журналу и одобрение, и доверие. Через Астафьева пришла в «Истоки» высочайшей нравственной строгости и объективности литературовед Антонина Фёдоровна Пантелеева. И - ведь как жизнь монтирует - у нас, в «Истоках», была впервые напечатана вступитель-ная статья к её грандиозному труду- книге «Река жизни Виктора Астафьева». А в «Затеси» читаю, не могу оторваться: вот её «Солнечная родня. За-писки из Овсянки». Это тоже об Астафьеве, - через его родных людей, через Анну Константиновну Потылицыну, жену Кольчи-младшего, через песни, которые люди пели, спасаясь ими в самое «над-садное» время, как молитвой. О том, чем держится русская душа - жертвенностью, терпением, состра-данием чужой боли, любовью, верой. В одной из главок «Такие шаньги на столе!» Антонина Фёдо-ровна рассказывает, как пели они однажды вечером с Виктором Петровичем и Валентином Курбатовым «до изнеможения» на берегу Енисея, сидя на «тол-стенном бревне», и как потом Валентин Яковлевич провожал её к Анне Константиновне, а она «слуша-ла его дивные рассказы и его дивную речь». Так же читаются её дивные записки, её дивный русский язык. А ещё и в «Затеси», и в «Истоках» родные люди: Марина Маликова, Анатолий Третьяков, сама Валентина Майстренко, Сергей Кузичкин, Сергей Ставер, Валентин Курбатов и директор издатель-ства «Кредо», неутомимая объединительница талан-тов Лариса Кочубей, и много других астафьевского духа людей. Он же воин был. «Вся жизнь его была сраженьем - великим сраженьем за души человече-ские и за русский народ. Сражение продолжается, - написала Валентина Майстренко. - Читайте!»

Лилия Енцова

Лилия Енцова Золотое русское слово

14

Валерий Сдобняков. ВОЗВРАЩЕНИЕ: Беседы, очерки, статьи. – Нижний Новгород: «Вертикаль. XXI век», 2011. – 304 с. – тираж 500 экз.

Серия «Вертикаль. XXI век»: ВРЕМЕНА И МНЕНИЯ.

Россия… всегда ходила к писателям, как мужик к царю за правдой…

Марина Цветаева

Не солги, художник, не солги.Даже ради крова, ради хлеба.Даже если у тебя долгиБесконечно выросли. До неба.Виктор Кумакшев

Книгу «Возвращение» подарил мне автор при нашей встрече в нижегородской редакции журнала «Вертикаль. XXI век», который совсем недавно отметил своё десятилетие. Для посвящённого юбилею № 33 этого издания я тоже сказал несколько слов о важных «узлах» в наших с автором судьбах.

Действительно, мы не только оба нижегородцы, но и знаем достаточно хорошо творчество друг друга. Все его книги – проза и публицистика – стоят на моей книжной полке с исписанными карандашом страницами. Так много в них родственных мыслей, вызвавших мой внутренний отклик.

Поэтому и содержание «Возвращения» знакомо мне ещё по публикациям в периодике.

В открываемом для вас Сдобняковым мире вы не найдёте портреты «хозяев жизни» и «звёзд» развлекающей их индустрии. Чего их «возвращать», когда всечасное желание лишь провожать…

Круг встреч иной: это как на юбилее академика-физика или летчика-конструктора– все свои да наши: писатели, мыслители, видные общественные деятели и учёные.

В силу своего писательского поприща, знаком я и с собеседниками – писателями Олегом

Шестинским, Анатолием Парпарой, Николаем Шестинским, Анатолием Парпарой, Николаем Рачковым, Владимиром Шемшученко.Рачковым, Владимиром Шемшученко.

Но это ничуть не снизило интерес перед Но это ничуть не снизило интерес перед новым прочтением.новым прочтением.

Спросите, почему? А по той же причине, Спросите, почему? А по той же причине, почему мы углубляемся в архивные разыскания. почему мы углубляемся в архивные разыскания. Мы живём и развиваемся, а не просто стареем. Мы живём и развиваемся, а не просто стареем. Но даже, если только стареем, всё равно Но даже, если только стареем, всё равно взгляд наш на бытие меняется год от года. А у взгляд наш на бытие меняется год от года. А у писателя – от произведения к произведению писателя – от произведения к произведению обязательно.обязательно.

Помню я, сколь бурно обсуждались на Помню я, сколь бурно обсуждались на планёрках в «Литературной газете», в которой планёрках в «Литературной газете», в которой я тогда работал, либеральными журналистами я тогда работал, либеральными журналистами интервью с писателем Юрием Бондаревым или интервью с писателем Юрием Бондаревым или с бывшим министром, а ныне губернатором с бывшим министром, а ныне губернатором Амурской области Владимиром Полевановым, Амурской области Владимиром Полевановым, сказавшим много неизвестного обывателю о сказавшим много неизвестного обывателю о золоте и Китае; а, например, разговор с Олегом золоте и Китае; а, например, разговор с Олегом Шестинским по причине ангажированности Шестинским по причине ангажированности издания так и не был опубликован даже после издания так и не был опубликован даже после его смерти.его смерти.

Так что я с некоторым волнением открыл Так что я с некоторым волнением открыл книгу.

Свидетели и вершители событий прошлого Свидетели и вершители событий прошлого века... Они не просто наблюдали, но и века... Они не просто наблюдали, но и творили историю своими руками: прозаик творили историю своими руками: прозаик Юрий Бондарев, воюя на фронтах Великой Юрий Бондарев, воюя на фронтах Великой Отечественной и за письменным столом, Отечественной и за письменным столом, создавая бессмертные шедевры: «Батальоны создавая бессмертные шедевры: «Батальоны просят огня», «Берег» - и отказавшийся просят огня», «Берег» - и отказавшийся от ордена из рук Ельцина; писатель Олег от ордена из рук Ельцина; писатель Олег Шестинский, выживший мальчишкой в Шестинский, выживший мальчишкой в блокадном Ленинграде, ставший известным блокадном Ленинграде, ставший известным поэтом, восстановивший по крупицам картины поэтом, восстановивший по крупицам картины своего страшного военного детства в книгах: своего страшного военного детства в книгах: «Блокадные новеллы», «Голоса из блокады»; «Блокадные новеллы», «Голоса из блокады»; Анатолий Парпара – писатель и редактор Анатолий Парпара – писатель и редактор «Исторической газеты», возвращающий память «Исторической газеты», возвращающий память народу, автор исторической драматической народу, автор исторической драматической трилогии; бывший министр имущества трилогии; бывший министр имущества России времён ельцинского беспредела России времён ельцинского беспредела В. Полеванов, раскрывающий секреты В. Полеванов, раскрывающий секреты девяностых раскольных годов, а в свободное девяностых раскольных годов, а в свободное

РАДОСТЬ НЕЗАБВЕННЫХ ВСТРЕЧРАДОСТЬ НЕЗАБВЕННЫХ ВСТРЕЧ

Борис ЛукинБорис ЛукинБорис Лукин

ЛитератураЛитератураЛитература

Лукин Борис Иванович – поэт, переводчик – родился в 1964 году в Нижнем Новгороде (г. Горький). Окончил Литературный институт им. А.М. Горького.

Лукин Борис Иванович – поэт, переводчик – родился в 1964 году в Нижнем Новгороде (г. Горький). Окончил Литературный институт им. А.М. Горького.

Лукин Борис Иванович – поэт, переводчик – родился в 1964 году в Нижнем

Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Новгороде (г. Горький). Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Новгороде (г. Горький). Окончил Литературный институт им. А.М. Горького.

Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро). Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной Ещё студентом создал семью и стал отцом троих детей (сейчас – шестеро).

из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором Работал в Бюро пропаганды художественной литературы СП СССР, в одной

московских районных газет, заместителем главного редактора газеты московских районных газет, заместителем главного редактора газеты из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором московских районных газет, заместителем главного редактора газеты из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором московских районных газет, заместителем главного редактора газеты из московских школ преподавал русский язык и литературу, был редактором

«Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор московских районных газет, заместителем главного редактора газеты «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор московских районных газет, заместителем главного редактора газеты московских районных газет, заместителем главного редактора газеты «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор московских районных газет, заместителем главного редактора газеты

отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по «Российский писатель» Союза писателей России, последние годы – редактор

творческому наследию поэта Николая Дмитриева.отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по

творческому наследию поэта Николая Дмитриева.отдела «Литература» «Литературной газеты», сопредседатель Комиссии по

Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени», Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени», творческому наследию поэта Николая Дмитриева.

Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени», творческому наследию поэта Николая Дмитриева.

«Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в «Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени»,

«Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени», Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени»,

«Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в Борис Лукин – автор книг стихов: «Понятие о прямом пути», «Междуречье», «Долгота времени»,

Москве.«Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в Москве.«Воздаяние. Три поэмы» и многочисленных публикаций в российской и зарубежной периодике. Живёт в

15

время искавший и в итоге нашедший исток единственной вытекающей из озера Байкал реки; адмирал И. Касатонов, командовавший Черноморским флотом в 1991-1992 годах, в отличие от большинства военных времён ельцинского переворота не нарушивший присягу.

Все они знаниями и жизнью формировали собственное видение истории. У каждого и огромный духовный опыт. Им есть, что рассказать о последних годах СССР и первых десятилетиях России. Читателю будет увлекательно сравнить свои личные впечатления, сопоставить свой опыт и выводы, проанализировать наши общие ошибки и заблуждения.

Я долго раздумывал, как же всё это многоголосие донести до читателя в маленькой рецензии, и понял, процитировав некоторые их высказывания:

«Я глубоко убеждён, что заимствовать нельзя не только чужой талант, но и его составляющие – смелость, великодушие, мужество, честность и т.д.» – Ю. Бондарев.

«Блокада стала одной из главных тем моего творчества. Потому что, когда я от этой блокады очнулся (а ведь не сразу от неё очнёшься), то понял, какой неисчерпаемый трагедийный материал хранится в моей памяти. И тогда посчитал так: я должен всё это зафиксировать на бума, чтобы эту трагедию смогли использовать в своём творчестве, осмыслить её будущие великие писатели. Блокада нуждается в глубинном осмыслении, и для этого должна быть написана книга, наподобие «Войны и мира»…» – О. Шестинский

«Для меня нет никакой вины самого народа. И его поведение никогда не вызывало у меня раздражения. Досаду – да!.. Честным историкам надо ещё всерьёз подумать, почему народ тогда, в начале 90-х, не пошёл защищать свой социалистический строй, о котором, опомнившись, много лет уже горько плачет. Ещё Пушкин в минуту гнева произнёс: «О, глупый мой народ». Я за Пушкиным этих слов не произнесу, даже в пору тяжелейшей жизни, тяжелейшего бремени… Как можно винить народ, лишённый элементарных прав. Надо крепко помыкаться в этой жизни среди высокопоставленных вор, чтобы проникнуться глубочайшим уважением к русскому народу. А глупости!? У кого их не бывает, даже у мудрецов…» – А. Ларионов

«Народ, который не умеет защищать своё достоинство и честь, отстаивать священное право на жизнь в достатке, превращается в назём. В пыль, по которой ступают иные народы. А чтобы этого не произошло, мы должны вспомнить своё прошлое. Вспомнить, к какому роду-племени мы принадлежим… И не забывать, что, создавая Российское государство, они думали о нас, своих потомках, потому и приращивали славу. А что мы передадим своим

детям и внукам?» – А. Парпара.(Не смогу удержаться от комментариев.

Недавно президенту РФ доложили, что рабочие профессии не пользуются уважением у молодёжи. Добавим: инженерные тоже не уважаемы. Забыты учёные. Над всем и всеми – комики, банкиры, юристы и их дети, юмористы и миллионы менеджеров, называемых раньше в народе точным словом «торгаш» или «барыга». Чем же будут гордиться потомки? Уровнем акций на бирже находящихся на территории России иностранных предприятий? Объёмами разворованного и присвоенного государственного имущества? Нет ответа?..)

«В обществе мало-помалу происходит отрезвление от болтовни про «общечеловеческие ценности». И никакого «общечеловеческого общества» не будет, не верю, это сказки для рабов. Псевдодемократизм, который сформировался за последние годы в России, абсолютно чужд народу. Родину нельзя отменить, как и веру. Мы не можем быть космополитической державой, глобализм не для нас. Многоцветие языков, культур всех народов России – вот наше главное богатство, вот что надо беречь. И в первую очередь русский язык, который всех объединяет, русскую культуру надо сохранять, как зеницу ока…» – Н. Рачков.

«Почему же у книги «Возвращение» всего одни автор?» - спросят меня въедливые читатели. А потому, что я бы, например, задавал своим оппонентам совсем другие вопросы. Любая беседа сообразуется с уровнем погружения собеседников в поднятую ими тему. (От этого более развитому человеку часто с трудом удаётся найти общий язык с человеком малообразованным и оттого заносчивым. И тогда возникает ощущение, что разговор не клеится.)

Валерий Сдобняков не только разговаривает на интересующие обе стороны темы, но и обязательно сам предварительно отбирает для встречи интересного ему собеседника или не пропускает дарованную судьбой «случайную встречу».

Последнее звучит почти по пословице: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу – кто ты».

В подтверждение своих мыслей процитирую найденный на страницах «Возвращения» сходный подход и у одного из интервьюируемых: «…Жизнь не обделила меня общением с великими людьми: писателем Леонидом Леоновым, историком Борисом Рыбаковым… поэтом Владимиром Соколовым и другими… личностями, оказавшими на меня, малограмотного парня, своё благотворное влияние (Выделено мной. – Б.Л.)». – А. Парпара, лауреат государственной премии РСФСР им. Горького.

Не то, чтобы прельщают нас звания и регалии персоналий. Вовсе нет. А вот

Борис Лукин Радость незабвенных

16

их осведомлённость во многих скрытых прежде от нас событиях эпохи захватывает воображение. Их мнения о том, что нас ждёт – в смысле, Россию, конечно, – звучат похлеще и доказуемее пассажей политических провидцев и экономистов.

А то, что перед нами всё люди в летах, пожившие, многое познавшие, свет повидавшие, «огонь, воду и медные трубы» прошедшие, так это же порадоваться надо. Где вы встретите сразу столько мудрецов?

Так что без авторства такой книге не прожить ни дня. Этим и отличается она от многих и многих, собранных на коленке из подручного материала – интервью, сделанных по заказам различных издательств, газет или журналов. Если у каждой беседы и была тема, то выбрана она автором, а не надиктована функционером редакции. Поэтому и названия главок в книге сделаны по-сдобняковски, что-то подобное мы видели в его книге «Сопротивление нелюбви», например: «Сегодня бьют иные пушки (Существует ли единое русское пространство?)»

Что ещё существенно… Почти в каждой судьбе Сдобняков приоткрывает для себя и для нас тайну – присутствие в мире высшей силы, называемой иногда «перст Божий». Ради чего на жизненных дорогах так случилось, что Шестинский выживает в блокадном Ленинграде, Бондарев в окопах под Сталинградом, Парпара– после расстрела немцами и т.д.?

Мне и самому присуще особое внимание к данному вопросу. Про «охранную грамоту» Бориса Пастернака – спасшую поэта в двух войнах и революции – помнил всякий русский писатель.

Эту тему Валерий Сдобняков поднимал в одном из своих рассказов – предопределённость в жизни и «расплата» трудом за «руку Господа», сохраняющего таланту жизнь и дающего силы творить. Поставим в тот же ряд факт издания в наши коммерческие годы книг стихов не только Николая Рачкова и Владимира Шемшученко, но и прозы, и публицистики самого Валерия Сдобнякова.

Добрая треть книги отдана очеркам и этюдам путешествующего «По России» (название одной из глав) писателя. Всё, что волнует жителей страны, не может не задевать чувствительную душу литератора: теракты в московском метро во время его отъезда в Питер, странствие через две литовские границы из России в Кенигсберг-Калининград, путешествие по Алтаю в дни Шукшинских чтений и впечатления от столицы в дни празднования 65-летия Победы.

А из части «Прощание» мы взяли стихи в эпиграф этой статьи. Тёплые слова об умерших нижегородских и московских писателях, художниках, деятелях культуры и общественных персонах ещё раз доказывают, что «тесный круг» не разомкнут во времени,

благодаря памяти живых.А в финале чтения книги вспоминаются

два высказывания прекрасного прозаика Константина Воробьёва: «Писатели – это та часть общества, которая никому не нужна. Ни при жизни, ни после. Кто сейчас читает Ни при жизни, ни после. Кто сейчас читает Толстого и Достоевского, Бунина? Чего Толстого и Достоевского, Бунина? Чего они добились в жизни?» С этой мыслью они добились в жизни?» С этой мыслью созвучны размышления и некоторых героев созвучны размышления и некоторых героев «Возвращения».«Возвращения».

Вспомнилось и опять внутри всё заспорило с Вспомнилось и опять внутри всё заспорило с ними, заворошились душа и совесть. Не должно ними, заворошились душа и совесть. Не должно так быть. Да и нет этого, хотя бы потому, что так быть. Да и нет этого, хотя бы потому, что только писатель может с такой беззащитностью только писатель может с такой беззащитностью и прямотой заметить: «…в тесных и грязных и прямотой заметить: «…в тесных и грязных домах живут некрасивые и кривоногие люди». домах живут некрасивые и кривоногие люди». А осознавая это, вопреки всему, строить свои А осознавая это, вопреки всему, строить свои дома-книги просторными, светлыми на все дома-книги просторными, светлыми на все стороны света, чтобы собирались к ним люди с стороны света, чтобы собирались к ним люди с душой чистой и открытой, мыслями добрыми. душой чистой и открытой, мыслями добрыми. (Немного наивно, конечно. Но кто скажет, (Немного наивно, конечно. Но кто скажет, что было иначе с Пушкиным и Толстым, что было иначе с Пушкиным и Толстым, например?)например?)

А ещё потому, что в каждом поколении А ещё потому, что в каждом поколении есть свой летописец, свой Валерий Сдобняков, есть свой летописец, свой Валерий Сдобняков, «по зову совести» пишущий на века своё «по зову совести» пишущий на века своё «Возвращение», не чтобы «покрасоваться перед «Возвращение», не чтобы «покрасоваться перед потомками», как некоторые из современников. потомками», как некоторые из современников.

И солнце правды опять главенствует в И солнце правды опять главенствует в мире… как сказал бы поэт.мире… как сказал бы поэт.

«Закончить же я хочу эти заметки «Закончить же я хочу эти заметки небольшими воспоминаниями. Как то после небольшими воспоминаниями. Как то после большого писательского собрания мы ушли большого писательского собрания мы ушли с Валентином Арсеньтьевичем Никулиным с Валентином Арсеньтьевичем Никулиным от общего застолья… спустились с от общего застолья… спустились с Верхневолжской набережной в неухоженный, Верхневолжской набережной в неухоженный, заброшенный в те времена Александровский заброшенный в те времена Александровский сад напротив Политехнического института и сад напротив Политехнического института и долго сидели, разговаривали, жгли небольшой долго сидели, разговаривали, жгли небольшой костёр. И так нам было хорошо, душевно костёр. И так нам было хорошо, душевно тепло друг с другом, что расставаться никак не тепло друг с другом, что расставаться никак не хотелось. Прошло много часов. Стало совсем хотелось. Прошло много часов. Стало совсем темно. Над нами поверх откоса сверкала темно. Над нами поверх откоса сверкала огнями шумная улица, ходили праздные люди, огнями шумная улица, ходили праздные люди, желающие весело провести субботний вечер, желающие весело провести субботний вечер, а мы ощущали себя от них далеко, словно а мы ощущали себя от них далеко, словно находились на другой планете, в дремучем находились на другой планете, в дремучем лесу. Но вот улица угомонилась. Время лесу. Но вот улица угомонилась. Время приближалось к полуночи. Мы неспешно, как приближалось к полуночи. Мы неспешно, как путники, возвращающиеся из дальних краёв, путники, возвращающиеся из дальних краёв, побрели вверх, в сторону Сенной площади… побрели вверх, в сторону Сенной площади… Выйдя на дорогу, окунувшись в свет фонарей, Выйдя на дорогу, окунувшись в свет фонарей, испытали чувство «возвращения на землю» испытали чувство «возвращения на землю» из дальнего космоса. Теперь я понимаю: это из дальнего космоса. Теперь я понимаю: это был космос нашего духовного общения. И был космос нашего духовного общения. И значит, на самом деле, это было путешествие значит, на самом деле, это было путешествие не близкое». – В. Сдобняков.не близкое». – В. Сдобняков.

Доброго вам «возвращения на землю», Доброго вам «возвращения на землю», дорогие читатели… дорогие читатели…

Июль, 2011Июль, 2011Московская область, с. АрхангельскоеМосковская область, с. Архангельское

Борис Лукин Радость незабвенных встреч

17

Светлана СкаклюкСветлана СкаклюкСветлана Скаклюк

ПрозаПрозаПроза

- Отпустите меня! Не пойду я туда! Мне пло-хо!”- слышу душераздирающие детские крики. От-крываю дверь купальни Богородичного источника, что в Старом Изборске и вижу: вцепившись со всей силы руками и ногами в дверной проём, вернее, растопырившись, как морская звезда на входе, не-истово кричит Катя, семилетняя девочка, ребёнок из нашего православного лагеря.

Так как был последний день Рождественской смены, все дети, по благословению батюшки, окуна-лись в источник, сначала мальчики, потом девочки, а затем - взрослые. Несколько девочек было млад-шего школьного возраста, поэтому окунала их я и ещё одна воспитательница - Катина мама, женщина крепкого телосложения, с длинными пушистыми рыжими косами. Эта процедура подходила к концу и нам осталось окунуть последнего ребёнка, Катю, семилетнюю девочку из нашего православного ла-геря, как две капли воды схожую со своей мамой, с такими же длинными косами, предметом зависти отрядых девчонок.

Не совсем понимая, в чём тут дело, пытаюсь помочь отцепить ей руки и ноги от косяков, но нам двоим это совсем не удаётся, на помощь уже спе-шат старшие девочки.

-Что же вы со мной делаете?! Я не могу пере-ступить этот порог! Мне плохо! - вопит малышка.

С огромным усилием мы всё таки отцепляем уже посиневшие от сжатия пальцы Кати и вносим её внутрь купальни. Что тут началось!!! Спокойный и воспитанный до сих пор ребёнок начинает пинать меня ногами и плевать в лицо, как бывалый матрос! Причём её голос! О, ужас! Она стала вопить муж-ским голосом! Вернее сказать, это было утробное рычание.

Начиная понимать происходящее, пытаюсь по-мочь Катиной маме сорвать с её вдруг одеревенев-шего и застывшего, как изваяние тела одежду. Но если бы вы знали, какая силища овладела Катей! Мы, две сильные молодые женщины, стоявшие на краю источника, в любой момент могли быть сбро-шены в воду в пуховике, сапогах и шапке. Но Го-сподь Бог держал нас на краю бортика и не давал плюхнуться вниз. Такое чувство, что мы боролись не с семилетней хрупкой девочкой, а по меньшей мере, с чемпионом мира по греко - римской борьбе.

Чем ближе был момент купания, тем сильнее становилась Катя, а мы теряли не только силы, но и последнюю надежду.Катина мама не плакала, её глаза, зеленые, как крыжовник, сухо блестели, губы туго сжаты.

-Как здесь воняет! Это ужасное место! Мне го-рячо! Ай, жжёт, жжёт!” - рычал ребёнок, а на бе-лых губах уже выступила пена. Рычание перемежа-лось с шипением, нецензурная брань лилась рекой, а удары не становились слабее. Смотреть на лицо ребёнка было больно. Представьте себе спящего человека, у которого все мышцы лица расслаблены. И вдруг, кто-то извне начинает дёргать брови, под-нимать и опускать веки, открывать рот и шевелить губами. То же самое происходило и с Катей. “Ах вот ты какой!!!” -промелькнула у меня в голове мысль и я взмолилась:”Господи, помоги, нет больше сил!”

В эту минуту я почувствовала себя настоящим Ге-раклом и, схватив ребёнка, попыталась её окунуть, но не тут-то было! Она упёрлась ногами в бортик, а руками продолжала бутузить нас обеих, что есть мочи, осыпая отборными ругательствами. Собрав последние силы, я все таки столкнула её в воду, а в голове сигналила только одна мысль:”С головой, обязательно с головой!”

-Во имя Отца! И Сына! И Святаго Духа! - кричу, погружая ребёнка в воду. Но как ни старалась, с го-ловой окунуть Катерину мне не удалось. Она выска-кивала из воды, как пробка из бутылки, а засунуть её обратно стоило мне немалых усилий. Понимая, что цель ещё не достигнута, мама Кати начала лить ей воду на голову. Тут же посыпались истошные вопли, но она не останавливалась. Вдруг Катин голос стал понемногу слабеть и одеревеневшее тело начало послушно сгибаться в суставах. Толь-ко в этот момент реальность стала возвращаться ко мне: в углу купальни кто-то тихо плакал, за дверя-ми доносилось стройное пение старших девочек, тропарь Рождеству перемежался с Богородичными молитвами, рядом стоящие помощницы, помогали нам одевать обессиленную Катюшу и молчали... Еле передвигая ноги, Катя остановилась у порога и медленно начала сползать вниз. Уставший мужской голос тихо прорычал из уст Кати:

-Мне так здесь плохо! Унесите меня отсюда! Мама помогла девочке застегнуть на ходу шубу,

они медленно пошли. Сделав несколько шагов впе-рёд, Катя упала в снег и начала рыдать:

- Мамочка, я не могу идти, у меня болят ноги, вы все плохие!

Продолжая стонать, на этот раз своим детским голосом, Катя всё глубже проваливалась в сугроб, а выбраться оттуда ей становилось всё трудней. Под-бежав и взяв ребёнка на руки, мама медленно по-брела в лагерь. А я так и осталась стоять, провожая взглядом вереницу детей, шагающих по кристаль-но белому полю, не промолвив ни слова до самого дома. Стихли шаги, а я всё стояла.... В голове - пу-стота, в теле - ломота, а в сердце - НАДЕЖДА! Я не чувствовала холода, хотя была мокрая насквозь, не могла думать и анализировать происходящее, хотя поводов для размышления - хоть отбавляй. Просто слилась с этим бесконечно белым снегом, который заканчивался там, где начинается вечность, с этим голубым небом, которое вместе с солнышком так радовалось рождавшемуся Спасителю!

Оказывается, мама носила Катю вскоре после рождения к знахарке, девочка была беспокойной, бабушка с иконой и молитвами что-то шептала на воду, выливала воск над головой, глядя на кусочек воска, застывшего в воде, сказала :

-Видишь, собака - вот и напугала младенца!- Дочка,вроде, стала спокойней, а подросла, тут с ней и приключилась болезнь, которую в народе называ-ют “падучая”.

Мама Кати и сама не понимает, почему эти два события - визит к бабушке и новая болезнь ребёнка так тесно переплелись в сознании - ведь эти два разных события разделяло несколько лет.

После визита...г. Новороссийск

18

Светлана Скаклюк Рассказы

“ “ Ах, Дивеево! Это милое и родное сердцу Диве- Ах, Дивеево! Это милое и родное сердцу Диве-

ево! Как всегда, ты встречаешь нас Великой радос- ево! Как всегда, ты встречаешь нас Великой радос-

тью Воскресшего Спасителя!” - думаю я в первый тью Воскресшего Спасителя!” - думаю я в первый день своего приезда, а сердце ликует от восторга.

Побросав вещи и наспех устроившись у хо-зяйки, мы с детьми и подругой скорее спешим в зяйки, мы с детьми и подругой скорее спешим в монастырь. Какая красота! Всё так изменилось за монастырь. Какая красота! Всё так изменилось за последние три года! Проходим мимо Преображен-ского собора. Мой сын, завидев лавку с иконами, ского собора. Мой сын, завидев лавку с иконами, дёргает меня за рукав: дёргает меня за рукав:

- Мама, давай подойдём!- Ничего покупать не будем ,- строго ответила я

и попыталась увернуться, но не тут - то было. Сын и попыталась увернуться, но не тут - то было. Сын схватил меня за руку и, дёргая, начал тянуть в сто- схватил меня за руку и, дёргая, начал тянуть в сто- рону палатки. Естественно, раздражению моему не рону палатки. Естественно, раздражению моему не было предела, так как на руках прыгала 7-ми ме-сячная дочурка, а стоявшая рядом 5-ти летняя дочь беспрестанно что-то щебетала. Устав понимать беспрестанно что-то щебетала. Устав понимать происходящее, всё - таки побрела за сыном. Иконы, книги, медальоны, фотографии....

Измотавшись с дороги, тупо смотрела на все эти вещи и никак не могла понять, что же должна сейчас делать.

- А у Вас есть икона Богородицы “Утоли моя печали”?

- Да, сегодня получили целых три - слышу раз-говор, и, поворачивая голову, вижу стоящую рядом женщину.

- Всегда Ей молюсь, Она такая скорая помощ-ница! Прочитаю Ей акафист, и так на душе светло и радостно становится! - оживлённо говорила она.

- Ну, надо же! - отвечает работница лавки - ни-кто никогда эту икону не спрашивал, Вы - первая.

Посмотрев иконы, женщина - покупательница начала отходить.

- Подождите, возьмите иконочку, я Вам сейчас их все покажу! - работница не хочет отпустить её без покупки.

- Ну, раз Вы так настаиваете, то возьму - воз-вращается дама и покупает большую ламинирован-ную икону.

Я, ставшая свидетельницей такого диалога, пы-таюсь вникнуть в происходящее и найти ответ для себя. Думая, что на этом всё закончено, начинаю разглядывать эту икону, чему сын безумно рад. О нём забываю совсем, предоставляя ребёнку полную свободу в действиях.

- Ну, тогда возьмите, пожалуйста, мои книжки. Я из Красноярска и пишу по благословению моего духовника - не бойтесь, - продолжает разговор по-купательница.

Как молния пронзают меня эти слова, я пыта-юсь повернуть голову на 180 градусов и посмотреть в лицо той, из Красноярска. Обычно я, человек, не очень идущий на контакт с незнакомыми людьми, пытаюсь всегда оставаться слушателем. Но в этот момент со мной что-то происходит, отчётливо по-нимаю, что вот эти книжечки, мелькнувшие в руках обеих женщин, должны, нет, просто обязаны ока-заться у меня.

- А Вы из Красноярска? - обращаюсь к покупа-тельнице.

- Да, а Вы тоже? - интересуется она и поворачи-- Да, а Вы тоже? - интересуется она и поворачи-вается ко мне лицом.вается ко мне лицом.

И я погружаюсь в эти глаза! Глаза давно знако-И я погружаюсь в эти глаза! Глаза давно знако-мого и близкого мне человека!мого и близкого мне человека!

“Одумайся!” - вопиет мой внутренний голос “Одумайся!” - вопиет мой внутренний голос - “Это просто землячка, одна из многих, встреча-- “Это просто землячка, одна из многих, встреча-ющихся на твоём пути!” Пытаюсь прислушаться к ющихся на твоём пути!” Пытаюсь прислушаться к этому голосу, но понимаю, что это мне совсем не этому голосу, но понимаю, что это мне совсем не удаётся. Что-то здесь не то... Неожиданно для себя, удаётся. Что-то здесь не то... Неожиданно для себя, начинаю попрошайничать эти маленькие брошюр-начинаю попрошайничать эти маленькие брошюр-ки, которые мне так хотелось заполучить. Попутчи-ки, которые мне так хотелось заполучить. Попутчи-ца, вот так, запросто, по-сибирски, предлагает мне ца, вот так, запросто, по-сибирски, предлагает мне зайти за книжками к ней домой.зайти за книжками к ней домой.

- Мы здесь недалеко живём, прямо возле канав-- Мы здесь недалеко живём, прямо возле канав-ки - уверяет меня она.ки - уверяет меня она.

Я мнусь: вокруг куча детей, подруга. Видя моё Я мнусь: вокруг куча детей, подруга. Видя моё смятение, незнакомка подзывает стройного парень-смятение, незнакомка подзывает стройного парень-ка, постриженного по-мужски, очень коротко.ка, постриженного по-мужски, очень коротко.

- Алёша, принеси, пожалуйста, экземпляр кни-- Алёша, принеси, пожалуйста, экземпляр кни-жек, нет, два - ещё для подруги, найдёшь их в ком-жек, нет, два - ещё для подруги, найдёшь их в ком-нате, а мы пока пойдём по канавке.нате, а мы пока пойдём по канавке.

Паренёк с лучистыми глазами радостно и охот-Паренёк с лучистыми глазами радостно и охот-но побежал исполнять просьбу этой удивительной но побежал исполнять просьбу этой удивительной женщины.

- А как Вас зовут? - продолжает попутчица.- А как Вас зовут? - продолжает попутчица.- Светлана - говорю я.- Светлана - говорю я.С ещё большим удивлением и интересом она С ещё большим удивлением и интересом она

впивается мне в глаза и вторит:впивается мне в глаза и вторит:- Светлана?! Дивны дела Твои, Господи! А у - Светлана?! Дивны дела Твои, Господи! А у

моей тёти - тоже Светланы, ныне покойной, завтра моей тёти - тоже Светланы, ныне покойной, завтра был бы день рождения - вот как Господь мне напо-был бы день рождения - вот как Господь мне напо-минает об этом. Её всегда Богородице поручала, она минает об этом. Её всегда Богородице поручала, она ведь в церковь не ходила, и тут - Вы - тоже Светла-ведь в церковь не ходила, и тут - Вы - тоже Светла-на, да ещё и на Канавке Богородничной! на, да ещё и на Канавке Богородничной!

Понимая, что событие промыслительно, спешу Понимая, что событие промыслительно, спешу с вопросом:

- А Вас как зовут?- А Вас как зовут?- Татьяна - отвечает мне попутчица- Татьяна - отвечает мне попутчица- Вот это да! - говорю я.- Вот это да! - говорю я.- У меня мама - Татьяна, моя крёстная - Татьяна, - У меня мама - Татьяна, моя крёстная - Татьяна,

крёстная моих детей - Татьяна. Мало пока что пони-крёстная моих детей - Татьяна. Мало пока что пони-мая, мы продолжаем разговор.Узнав, что в Красно-мая, мы продолжаем разговор.Узнав, что в Красно-ярске я прожила больше 26 лет и пела в церковном ярске я прожила больше 26 лет и пела в церковном хоре, Татьяна спросила:хоре, Татьяна спросила:

- А вы знаете священника Виктора Теплицко-- А вы знаете священника Виктора Теплицко-го?

- Да, но по-моему я его узнала уже живя в Ново-- Да, но по-моему я его узнала уже живя в Ново-российске - неуверенно так ответила, пытаясь рас-российске - неуверенно так ответила, пытаясь рас-тормошить свою уснувшую память.тормошить свою уснувшую память.

- Он мой духовник, а это его сын Алёша.- Он мой духовник, а это его сын Алёша. Вступив на канавку,Татьяна попросила: Вступив на канавку,Татьяна попросила:- А может Вы сейчас будете петь?- А может Вы сейчас будете петь?- Конечно! - говорю я и тихонько начинаю “Бо-- Конечно! - говорю я и тихонько начинаю “Бо-

городице Дево, радуйся”. Такое странное чувство городице Дево, радуйся”. Такое странное чувство меня посетило - мы идём по канавке, молимся, меня посетило - мы идём по канавке, молимся, время знакомства - ровно 10 минут, но так всё про-время знакомства - ровно 10 минут, но так всё про-сто, сразу понимаешь, что время - это вещь услов-сто, сразу понимаешь, что время - это вещь услов-ная, созданная только для нас, грешных, а на самом ная, созданная только для нас, грешных, а на самом

Встреча

19

деле нет его, времени-то, ну просто нет и всё. Шли мы достаточно быстро, поэтому пропеть успела 36 раз дивную песнь и З раза “Отче наш”. Когда мы приближались к тому месту, где окончание святой канавки, к нам уже подходил Алёша с книжками. Татьяна написала в одной из них свои координаты и пошла к Расгiятию, а я - догонять своих детей. Пожелав друг другу Ангела - Хранителя, мы раз-брелись в разные стороны, Татьяна - через 2 часа уезжавшая, а я 2 часа назад приехавшая.

Весь это день была в непонятном состоянии: приезд в Дивеево, неожиданная встреча, книжечки и что - то ещё.......Зажав в руки заветные для меня книжки, найдя своих, поспешила домой.

Положив их на тумбочку возле кровати, как магнит то и дело тянулась их прочитать, но начать чтение у меня получилось только спустя З дня мое-го пребывания в Дивеево.

Начав читать брошюрки, интуитивно пыталась что-то в них найти. Прочитала одну, очень понрави-лось, но ответа не было. Читая вторую, постоянно натыкалась на имя - Виктор Теплицкий. “Да нет же, не знаю я этого священника - каждый раз пыталась убедить себя. “Стоп! Ну, как же не знаю!” И вспоми-нается мне событие 13-ти летней давности.

Я училась в Красноярском Государственном Институте Искусств на фортепианном отделении (сейчас это Академия Музыки и Театра). У моего педагога по специальности намечался концерт в Малом зале филармонии по случаю его 50-ти лет-него юбилея. Конечно же, все ученики в обязатель-ном порядке играют, в том числе и я. Собралось достаточно много народа, в основном это коллеги - музыканты юбиляра, родственники и знакомые выступавших. Я открывала концерт с первым поло-незом Шопена. Выступила. Аплодисменты. Страх и волнение позади. Иду на поклон, а возле сцены уже толпятся мои преподаватели, друзья, знакомые, все поздравляют, дарят цветы, конфеты. Чуть правее стоит мужчина, улыбается и что - то мне протягива-ет со словами благодарности, благодарю его взамен, и, сгребая все подарки, иду за кулисы. Вернувшись домой, начинаю распаковывать презенты, в том чис-ле и свёрток от незнакомца. Достаю. Книга. Стихи. Автор - священник Виктор Теплицкий. “Интересно, надо почитать” - думаю я. Стихи оказались очень хорошие, но тогда естественно, этому должного значения не придала. Уезжая в последствии жить в Новороссийск, собирала вещи. Постоянно брала эти стихи в руки, очень хотела взять их с собой. Те-перь-то понимаю, что это моя душа хотела, но разум был неумолим: “Ты даже не берёшь великих клас-сиков - Чехова, Пушкина, Гоголя, Достоевского, за-чем тебе стихи неизвестного автора, ну, в крайнем случае, мама вышлет” - так мой разум боролся с душой, и, к сожалению, победил. Сейчас, через 13 лет, тяну цветные ниточки из моего прошлого через настоящее, в будущее. И вот, наступила пора про-чтения третьей книжки, она начинается с того, что Татьяна работала в храме преподобного Серафима Саровского при БСМГI с 1998 года. И снова - стон! в 2000 году я лежала там же с паратитом. Причём, это случилось в период моей зимней сессии. Моя

одногруппница из Норильска приехала сдавать эк-замены вся больная, и мы с ней проговорили почти всю ночь т.к. давно не виделись. А на следующий день я уже с температурой 40 поступил БСМП. Ле-жала довольно долго и очень переживала, что при-дётся переносить сессию, и, как назло, была готова ко всем экзаменам. Болела тяжело, температура спа-дала ненадолго, а затем снова - 40. Состояние, очень мало напоминавшее реальность, смешивалось с по-стоянной болью. Точно говорится, когда человек болеет, он перестаёт грешить, а когда тяжело бо-леет , то Сам Господь находится рядом с болящим. Немного оклимавшись, начала вставать. Узнав о больничном храме в честь преподобного Серафима Саровского, очень обрадовалась. Тем более, что его всегда очень почитала, и на груди висел серебряный образок с ликом батюшки. Выбран момент, пошла в храм. Как сейчас помню эту крохотную комнатку со множеством новых икон, моё сердце восторжество-вало: “Наконец - то, после голых крашеных серых стен - любимые святые на иконах!” В храме была такая чистота, что я первое время, не решалась вой-ти, думая, что там только-только завершилась убор-ка. Боясь натоптать, потихоньку зашла и пробралась в правый угол. Приложившись к иконам, стояла, не хотела уходить, не знаю, сколько времени прошло, помню только, что заходили люди, кто-то спраши-вал про крещение, работница храма тихонько и за-душевно рассказывала не только о крещении, но и о Причастии и часто повторяла: “Приходите завтра обязательно, будет служба, батюшка придёт.”. На-верное, я простояла достаточно долго, потому что очнулась внезапно от слов, произнесённых очень доброжелательно: “Девушка храм закрывается, при-ходите завтра”. Обернувшись, встретилась глазами с женщиной, невысокого роста, чуть полноватой, смотревшей на меня большими выразительными глазами в длинных густых ресницах.

И сейчас, через 13 лет, я снова встретилась с этими глазами. Вот откуда было это чувство: “Я её знаю, знаю!” - кричала моя душа в Дивеево, а разум проводил титаническую работу, приводя в соответ-ствие нужные факты.

Да, да - это была Татьяна, Татьяна Акуловская, как теперь я уже понимаю. Узнав из её книжек, что она так же работала в храме святой мученицы Та-тианы, понимаю, что она знакома с моей тётей,(!) которая и по сей день там регентует. А я, приезжая в Красноярск к маме, тоже пела в этом храме и видела её в лавке, принимающую требы.....

Жизнь продолжает идти своим чередом, а у меня пока одни вопросы. Дивны дела Твои, Господи!!!

Светлана Скаклюк. г.Новороссийск Август, 2011 год, Дивеево

Светлана Скаклюк Рассказы

20

Королевское сердце

Участники драмы:Король – 25 лет

Шут – чуть постаршеБродячий поэт-менестрель

Восемь министров

Время и место драмы неизвестно. Или в одной из европейских стран, или в одной из человеческих душ.

Акт 1Сцена 1

Королевский замок. По широкому коридору гуля-ют три министра и беседуют.

Третий министрЧто скажете об этом менестреле, пришедшем к нам откуда-то недавно, который вот уже почти неделю рассказывает басни и стихи народу нашему, играя на свирели, и денег, кстати, за это не берёт.

Первый министрНе басни – притчи, будь, мой друг, точнее.Но мало ли фанатиков на свете,которые умишком помрачились,оставив всё, уходят из селений.Карманами пустыми ловят ветери видят в этом некое служеньеиль дело, как им кажется, благое.

Что до народа, думаю – он стадо,Что до народа, думаю – он стадо,которому нет разницы, что слушать.которому нет разницы, что слушать.Чтоб только душу разрывало в клочья,Чтоб только душу разрывало в клочья,чтоб плакалось, как на поминках сыначтоб плакалось, как на поминках сынаиль дочери – неважно. Чтобы толькоиль дочери – неважно. Чтобы тольковином веселья иль горя напоитьвином веселья иль горя напоитьсамих себя. Чтоб хоть на миг забыласьсамих себя. Чтоб хоть на миг забыласьв неяркий цвет окрашенная жизнь,в неяркий цвет окрашенная жизнь,которая висит, как гладкий жернов,которая висит, как гладкий жернов,и тянет вниз измученную шеюи тянет вниз измученную шеюверёвка непроглядной нищеты.верёвка непроглядной нищеты.Они сегодня слушают о небе,Они сегодня слушают о небе,а завтра сами воспоют порок,а завтра сами воспоют порок,с таким же рвеньем хлопая в ладоши,с таким же рвеньем хлопая в ладоши,забудут напрочь, что им пел чудак.забудут напрочь, что им пел чудак.

Второй министрВторой министрНе думаю. Слова его, как иглы Не думаю. Слова его, как иглы для совести, уснувшей на кровати,для совести, уснувшей на кровати,которую он запросто разбудиткоторую он запросто разбудити привлечёт умелою игрой.и привлечёт умелою игрой.Она в руках его подобна плёткеОна в руках его подобна плёткедля укрощенья жеребцов строптивых.для укрощенья жеребцов строптивых.Тут уговоры будут бесполезныТут уговоры будут бесполезныи обещанья – абсолютный ноль,и обещанья – абсолютный ноль,когда тебе пропели о свободекогда тебе пропели о свободеи где-то в сердце вспыхнул огонёк.и где-то в сердце вспыхнул огонёк.

Третий министрТретий министрМеня волнует больше здесь другое – Меня волнует больше здесь другое – слепая увлечённость короля.слепая увлечённость короля.

Виктор ТеплицкийВиктор ТеплицкийВиктор Теплицкийг. Красноярск

Мистическая драма

ДрамаДрамаДрама

21

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

Второй министр (шёпотом)О да! Король – бессмысленный мальчишка,увлёкся стихоплётством чудака,как девственник роскошною девицей.

Третий министр (тоже шёпотом)Какой позор! Увлечься бредом бедняка,какого-то чужого оборванца, которому коровам только в порупищать дырявой палкой на лугах.

Первый министр (оглядываясь)Молчите! Приближается король.

Входят король и шут.

КорольДень добрый. Приветствую вас, господа.

Министры (кланяясь).Здоровья вам и славы, наш король.

Шут (бормоча про себя)Как ловко-то улыбки натянули.Хоть прямиком на сцену – сразу в роль.

КорольДрузья мои, простите за бестактность,я видел оживлённую беседу,могу узнать, о чём ваш разговор?

Второй министрДа, господин. Мы говорим о толках,которые сейчас идут в народе.В едином мнении сошлись, не споря: народ наш крепко любит короля.

КорольПрошу, оставьте, мой министр, про меня.Не то сейчас волнует наших граждан.Их сердце нынче заняло другое – свирели нежный звук и стих поэта.Уже почти неделю, с воскресенья,на улицах благоухают розынеповторимых строк, тончайших звуков.Когда я слушал, мне казалось, крылья,как лепестки раскрылись за спиною.Я чувствую весну внутри себя.А вы что мне ответите на это?

Второй министрО вас заботясь, говорю открыто: Увлёкшись песнями, народ забудет вас.Поёт он сладостно. Никто не спорит.Но вы - король! И в замке ваша власть,и герб, и флаги рыцарского рода.

Шут (про себя)О началось! Опять раздача мёда.(громко)Ой, господин, тут змейки поползли,(прыгая, наступая министрам на ноги)кусают больно, убирайте ноги,а то ещё прокусят сапоги,и мы застрянем здесь на полдороге.

КорольУймись-ка, шут, и будь чуть посерьезней,когда мы рассуждаем о высоком.

Шут (тихо)Вот так всегда. Мне всё выходит боком.

КорольНапрасно вы здесь видите опасность.Нет почвы под ногами у тревоги.В скитальце этом свет небес осенних,слова его чисты, как родники.Он нас зовёт к сияющим вершинам,морским ветрам, заброшенной звезде.Игра свирели – мёд благоуханный,а голос, словно серебро воды.Своей игрою, как иглой послушной,поэт латает рваные сердца.Я видел слёзы у мужчин и женщин,ребячью радость у согбенных стариков.И я уверен: тот, кто это слышал,навряд ли первым нанесёт ударили предаст. Наполненный любовью,он королю и ближнему послужит,как самому себе – самозабвенно - и победит в себе остатки фальши.А если кто пойдёт вслед за поэтом,рождённый вновь мелодией начала,я не держу. Пускай уходит с ним.Но посмотрите, господа, я плачувоспоминаньем слов, разбивших каменьи претворивших в трепетное нечто.Послушайте! Сегодня принародноя пригласил певца любезно в замок,и вечером свирель его коснётсяхолодных стен и вас, мои друзья. Зовите всех министров и придворных.Пора и нам от спячки пробудиться.Итак, до вечера! Я не прощаюсь.Сегодня замок поплывёт от слёз.(Король с шутом уходят)

Первый министрЧто скажете? Начало неплохое :”Сегодня замок поплывёт от слёз.”

Третий министрДа он безумен новым новолуньем.Когда такое видано здесь было: собрать весь двор для сплетен оборванца,чтоб вместе разрыдаться от любви.

Второй министрЛюбовь? О, я б такую серенадумог закатить какой-нибудь простушке,укрывшись с ней в каком-нибудь местечке.Я б спел на ушко ей так нежно, что…

Первый министрДовольно. Немного ль серенад за раз.Реальная надвинулась опасность.Нам нужно срочно всем собраться вместеи обсудить существенный вопрос.

Третий министрКак сделать так, чтоб слёзная заразазамок не смыла с сердца короля.

(Уходят)

Сцена 2

Комната. Чёрные стены. Зашторенные окна.

22

Круглый стол.За ним сидят все восемь министров.

Восьмой министрИтак, начнём, мудрейшие из мудрых.Вы знаете – беда пришла к нам в замок.Нагрянула, как дождь, как лютый голодс приходом менестреля-оборванца.Позволив петь для радости народа,для выпусканья пара из кастрюли,мы совершили грубую ошибку,что упустили из вида короля.И он, дитю беспечному подобный,увлёкся слёзной музыкой поэта.И вот сегодня нам, собравшись вместе,приказано явиться на концерт.Послушать, умилиться и растаять,сняв шляпу пред свирелью проходимца.

Все министрыНе будет этого. Вовек не будет.Позора нашей чести не допустим.

Восьмой министрПозор – ничто. Мы к этому привыкли,и плащ бесчестия укутал плечи.Страшнее то, что мы всего за вечерутратим власть над сердцем короля.И то, что строили упорно, долго,сегодня рухнет, как песочный домик,и цепи превратятся в паутину.Мы станем бесполезны и подохнем.Сгниём, как трупы посреди гробницы,под занавес ликующей любви.Хотите этого, министры ночи?!

Первый министрКонечно, нет. Ты сам прекрасно знаешь.Сердечный сок – отрава для министра.Удар ножом – любая песнь о небе.Но научи скорее, что нам делать.

Четвёртый министрУбить. Зарыть иль с каменюкой в воду. Чтоб не осталось даже ни полстрочки.

Восьмой министрНет. Ход неверный.Убийство означает пораженье.Убив лишь тело, выпускаем душу.Она бессмертна и подобна птице,рванувшись вверх, свободу унесётиз наших рук к безбрежным океанам.Что тело – пыль.Нам нужен дух.И только.

Третий министрА если деньги мы пустим в оборот.Ведь всякий слаб пред золотою грудой.Мы обменяем ноты на монеты,составив прежде нужный договор.

Седьмой министрВернее разбудить нам гнев народа.Глаза открыть и показать всю правду,задействовав кривые зеркала.

Шестой министрОни нас, кстати, часто выручали.(обращаясь к восьмому).Но ты сейчас поставить должен точку.

Все министрыМы ждём. Мы ждём решающего слова.Мы ждём. Мы ждём решающего слова.

Восьмой министрВосьмой министрБоюсь, что поздно подкупать и вешатьБоюсь, что поздно подкупать и вешатьна стены замка кривые зеркала.на стены замка кривые зеркала.Теперь нам нужен только поединок.Теперь нам нужен только поединок.И не с поэтом. С королём – мальчишкой.И не с поэтом. С королём – мальчишкой.Как пауки сплетём мы паутинуКак пауки сплетём мы паутинухолодных слов и острых, как кинжалы,холодных слов и острых, как кинжалы, которые наёмные убийцы которые наёмные убийцыбезумной ночью обмакивают в яд,безумной ночью обмакивают в яд,чтоб бить наверняка, не ошибаясь.чтоб бить наверняка, не ошибаясь.И мы не выпустим своей добычиИ мы не выпустим своей добычииз цепких рук. Пусть загорелось сердце,из цепких рук. Пусть загорелось сердце,мы охладим его своим уменьеммы охладим его своим уменьемрастить и множить в человеке страсть.растить и множить в человеке страсть.Готовьтесь к бою, господа министры,Готовьтесь к бою, господа министры,и сейте смерть.и сейте смерть.И холод. Холод. Холод.И холод. Холод. Холод.И голод плотиИ голод плотиВ сердце короля.В сердце короля.

Акт 2. Сцена 1

Королевский замок. Ярко освещённый зал. Мно- Королевский замок. Ярко освещённый зал. Мно-жество придворных.В тени огромной колонны сто-жество придворных.В тени огромной колонны сто-ят восемь министров.Входят король, шут и бродя-ят восемь министров.Входят король, шут и бродя-чий певец.

КорольМой друг, сегодня мы тебя позвали,Мой друг, сегодня мы тебя позвали,чтоб посмотреть на дивное искусствочтоб посмотреть на дивное искусство слагать стихи и пробуждать свирелью слагать стихи и пробуждать свирельювесну в душе, покрытой льдом и снегом.весну в душе, покрытой льдом и снегом.Мы все здесь словно каменные глыбы, Мы все здесь словно каменные глыбы, как статуи, как тени на паркете,как статуи, как тени на паркете,так оживи и пробуди от спячки,так оживи и пробуди от спячки,пусть поплывёт душа по морю слёз.пусть поплывёт душа по морю слёз.Вчера ты пел на площади народу,Вчера ты пел на площади народу,сегодня сделай это и для нас.сегодня сделай это и для нас.

Поэт, ничего не говоря, поклонившись, начинает Поэт, ничего не говоря, поклонившись, начинает играть на свирели и потом петь.играть на свирели и потом петь.

Песнь поэтаПеснь поэтаО чём сегодня буду петь?О чём сегодня буду петь?О том, о чём всегда пою.О том, о чём всегда пою.Пусть не гремит слепая медь Пусть не гремит слепая медь и не мешает королюи не мешает королюуслышать песню о стране, услышать песню о стране, лежащую в моём краю.лежащую в моём краю.Моя страна, как свежий мёд.Моя страна, как свежий мёд.В ней всё играет, всё поёт.В ней всё играет, всё поёт.Там по утрам такая тишь,Там по утрам такая тишь,что пробуждение цветовчто пробуждение цветовты не услышишь – ощутишь,ты не услышишь – ощутишь,как дальний звон колоколов.как дальний звон колоколов.Там океан, как верный пёс,Там океан, как верный пёс,взыграет под твоей рукой.взыграет под твоей рукой.Там россыпям поющих звёздТам россыпям поющих звёздаккомпанирует прибой.аккомпанирует прибой.Там облака, как корабли,Там облака, как корабли,

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

23

к ветвям причаливают так,как будто все цари землипочтенья оказали знак.Там тигр бережно овцутолкнёт легонько лапой в бок.Они поклонятся Отцу,и с ними каждый лепесток.И все, от мыши до кита,деревья, травы, и цветы,и океанские ветравольются вместе в песнь хвалы,которую поднимут те,кто совершил свой переходв трудах, страданьях, в нищетек источнику небесных вод.Кто осознал, что слава – пыль,жизнь без любви – ход в пустоту,что есть неведомая быль,и сквозь земную красотуувидел свет её вверхуи принял бой в самом себе.В том смерть рассеялась в труху,кто укрепился в сыновстве.В ком вера, как звезда была,путеводящая в ночи,как родниковая вода,как праздник девственной свечи.Страна очищенных сердецогнём солёным тихих слёз.Там ждёт птенцов своих Отец,сорвавшихся с высоких гнёзд.

(Звучит свирель и потом снова песня)Но на путях к ней сторожасвершают пристальный обход.Они кромсают без ножа,сердца выравнивая в лёд.Чтоб не проник ни свет, ни звуксквозь стены непроглядной мглы.Там бороздит незримый плуги сеет семя суеты.Но вот бывает, что когдасидеть в цепях невмоготу,вдруг с глаз спадает пеленаи что-то нас влечёт к Отцу.И вслушиваясь внутрь себя,Мы слышим в глубине свирельо том, что мы, других виня,сменяли посох на постель.Так, по-весеннему звеня,поёт упрямая капель.Но вот и посох и сума – они твои поводыри.Тебя ждёт горняя странанеиссякаемой любви.И, сделав шаг из темноты,развеять сможешь чью-то боль,ломая прошлого мосты,пойдём со мною, мой король!

(Певец смолкает, кланяется и направляется к (Певец смолкает, кланяется и направляется к (выходу)

КорольЗачем уходишь ты так быстро, друг…Иль господин…Останься.ШутО, не удерживай его, король.

Молчанье для него как горе.На площади собралось моредуш человечьих, ожидая слова,которое в себе имеет соль.А нам неплохо было б помолчать,чтоб сказанное здесь усвоить.

КорольТы вечно прав, подсказчик расторопный.(Обращаясь к певцу)Поэту я признателен за чудо,какое совершил он над душою.Она как будто окунулась в детство,в ней что-то треснуло или ожило,сгорело разом и воскресло снова,чтоб влиться в музыку дождя и ветра.Твой листопад меня заворожил.Я не прощаюсь. Я желаю толькоуединенья, мыслей, тишины.Прошу придворных оставить короля.До завтра, все и господа министры.Покоя только. Хочется покоя.

(Уходит певец. Уходят придворные. Король, по-гружённый в мысли, сидит на троне. Из тени ко-лонны выходят восемь министров.)

Восьмой министрО, мой король, простите, мы дерзнулиослушаться последнего приказа,но никогда простить себе не сможем,оставив вас средь тягостных раздумий,которые тончайшею морщинойпрорезали ваш светлый лик и сердце.Мы нашу верность выразим советом,Который будет вам необходим.

ШутО, браво! Какая верность, господа!Как тщательно пекутся сторожа.

Восьмой министрНо, господин мой, зачем сейчас шутуПрисутствовать при важном разговоре.Наверняка он бубенцом колпачнымВсем растрезвонит сказанное нынче.Я сомневаюсь…

КорольСомненье ваше оставьте при себе.А я его, как мнение, оставлю.( указывая на шута)И вас не вызывал я на приём,Но так и быть, приму по снисхожденью.

Король ( после долгой паузы )Вам хочется узнать, какие думы окутали разбуженный рассудок;какое зреет в глубине решенье;куда метнётся воля короля.Достигла вас поэзия свободы.Вопрос в другом: куда в вас отклонилсянезримый маятник встревоженной души.Во мне он твёрдо отклонился к небуИ замер в направлении рассвета.Пусть скипетром теперь послужит посох.Я сделал выбор: дождь и снег в лицо.Влечёт страна, воспетая поэтомк себе, как птицу голубая высь.

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

24

ШутЕщё раз браво, господин!Такого я ещё не слышал: сменять дремотину перинна дом дождей, где небо – крыша.

КорольЯ откажусь от власти королевскойи передам двоюродному брату.Его стихия – управлять народом.Моя стихия – танцы летних звёзд.Да будет так. И трон меня не держит.Как сердце бьётся! Вот выскочит сейчас.Что скажете, мудрейшие министры?

Восьмой министрТеперь послушай нас, о повелитель,и взвесь слова на разума весах.

Шут (к королю)Сейчас начнут палить из пушек,и сердце ваше как мишень.Но их слова как стая мушек,как надоевшая мигрень.(прячась за королевский трон)Ой, я боюсь их злого взгляда,(шёпотом королю)вас угостят сладчайшим ядом,не попадитесь, мой король.

Первый министрО, мой король, заметить я осмелюсьдеталь немаловажную такую: вы с детских лет привыкли жить в достатке,к чему весьма обязывает имя.Имея верных нянек и придворных,готовых по малейшему приказуисполнить все капризы и желанья,хоть был ли в этом смысл или нет, онив мгновенья ока тут же исполнялись.Хлопок в ладоши приводил в движеньедесятки ног. И вы росли неспешно – оранжерей изнеженный цветок.В постель, напоминающую море,когда глаза вы только открывали,вам приносили завтрак на подносе,и звуки скрипки разгоняли сон.Ну вспомните сегодняшнее утро:на золоте изысканные блюда,неповторимый аромат которыхприводит в трепет каменных борцов,которыми уставлен этот замок.Тончайший вкус. Игра вина и солнца.Хрустальных граней смеющийся огонь.И это вы сменяете так простона хлеб крестьян и чечевичный суп.Не вам, не вам, мой юный повелитель,в полях чужих давиться сухарями,меняя мягкость царственного ложана комья плохо вспаханной земли.Не ваша это мера. Мне поверьте – вернётесь после месяца страданийс больным желудком. И тогда поймётебеспомощность и бесполезность жертвы,слепых фантазий никчемную игру.

Второй министрИ ко всему ещё хочу заметить,что вы о чём-то важном позабыли,

верней, о ком-то, кто считает ночи,как узник до свободы каждый час.И эти ночи хуже всякой муки,но в них сияет ваш прекрасный образ.Он словно факел высится во мраке огнём желанья в девической груди.Поток любви запрудила плотинаПоток любви запрудила плотинакамнями неразумного молчанья,камнями неразумного молчанья,но только “Да” произнесёте тихо,но только “Да” произнесёте тихо,как в тот же миг разрушится она.как в тот же миг разрушится она.Я говорю о непорочной лани – Я говорю о непорочной лани – цветущей розе нашего соседа.цветущей розе нашего соседа.О дочери его. По ней томятсяО дочери его. По ней томятсямужи в коронах, юнцы и старики.мужи в коронах, юнцы и старики.О красоте её поётся в песнях,О красоте её поётся в песнях,но что певцы. Они воспеть не в силахно что певцы. Они воспеть не в силахнеуловимость грации богининеуловимость грации богинии гибкость стана, как поверхность волни гибкость стана, как поверхность волну ваших ног мятущейся стихии!у ваших ног мятущейся стихии!Её глаза! В них небо утонуло.Её глаза! В них небо утонуло.Но в глубине таится искра страсти,Но в глубине таится искра страсти,готовая легко, как порох, вспыхнутьготовая легко, как порох, вспыхнутьприкосновеньем только ваших губ.прикосновеньем только ваших губ.И грудь её волнуется, как парус,И грудь её волнуется, как парус,который жадно ждёт порыва ветра,который жадно ждёт порыва ветра,чтоб унестись, забыв про всё на светечтоб унестись, забыв про всё на светев нам неподвластный океан любви.в нам неподвластный океан любви.Кто знает, что такое трепет плоти,Кто знает, что такое трепет плоти,горя в кипящем олове объятий,горя в кипящем олове объятий,тот никогда до смерти не забудеттот никогда до смерти не забудетблаженства гимн победоносной ночи.блаженства гимн победоносной ночи.Но вот ваш раб взывает: «Повелитель!Но вот ваш раб взывает: «Повелитель!Надежд не рушьте слабого созданья.Надежд не рушьте слабого созданья.Прибой её давно считает слёзы,Прибой её давно считает слёзы,в мольбах вечерних пролитых о вас.в мольбах вечерних пролитых о вас.И неужели ваши пыл и юностьИ неужели ваши пыл и юностьмечту звезды, лежащей на ладони,мечту звезды, лежащей на ладони,перечеркнёт одним унылым звукомперечеркнёт одним унылым звукомк девицам безразличная свирель.к девицам безразличная свирель.Не скрыть, не спрятать вам в холодных нотах,Не скрыть, не спрятать вам в холодных нотах,в ветрах, играющих легко на рёбрах,в ветрах, играющих легко на рёбрах,неистощимо-вечный пламень страсти,неистощимо-вечный пламень страсти,который лишь от взгляда, от движеньякоторый лишь от взгляда, от движеньяресниц доступных – только тронь дыханьем,ресниц доступных – только тронь дыханьем,от искры, вяло тлеющий под сердцем,от искры, вяло тлеющий под сердцем,внезапно превращается в пожарвнезапно превращается в пожаркоторый поглощает ураганомкоторый поглощает ураганомобрывки фраз, круговороты мыслей,обрывки фраз, круговороты мыслей,метанья совести, стыда укоры,метанья совести, стыда укоры,ломая волю, растирает в прах.ломая волю, растирает в прах.Я не встречал такого человека,Я не встречал такого человека,на ком бы не были одеты цепина ком бы не были одеты цепиневидимого пламени, в которыхневидимого пламени, в которыхбезвольно бьётся тоскующая плоть.безвольно бьётся тоскующая плоть.И юные, и те, кто их постарше – И юные, и те, кто их постарше – все связаны в один крепчайший узел,все связаны в один крепчайший узел,отдавшись с небывалым устремленьемотдавшись с небывалым устремленьемигре беспечной весёлого огня.игре беспечной весёлого огня.Она свирели вашей много лучше.Она свирели вашей много лучше.И сладким упоеньем поцелуяИ сладким упоеньем поцелуяс собой соединяет на века».с собой соединяет на века».

Третий министрТретий министрО, мой король! Опомнитесь. Решение,О, мой король! Опомнитесь. Решение,которое вы приняли, нелепо.которое вы приняли, нелепо.Нельзя венцом бросаться, не подумав.Нельзя венцом бросаться, не подумав.Вы – властелин, а не какой-то шут.Вы – властелин, а не какой-то шут.Вы – властелин. И думаю, что скороВы – властелин. И думаю, что скорона золотых монетах королевствана золотых монетах королевства

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

25

мы отпечатаем ваш строгий профиль – могущества неизгладимый знак.Мы увеличим пошлины и сборы,пусть хлынет золото в казну рекою – тогда узнаете на самом деленесокрушимость жёлтого металла.Весёлый звон как будто кровь по жилам.Приятный вес заменит ласки женщин,а если не заменит, то, конечно,возможность даст приобрести. Не толькоконей, доспехи, верность, поцелуи,почёт, дворцы, угодья и народы,но и любовь, и ненависть, и правду,и жизнь саму, и, думаю, свирель.О, золото – Судья, Палач и Сторож.Оно есть ключ к телам, сердцам и духам.Оно – елей для непоколебимых,оно есть бич ленивых и глупцов.Оно откроет тайны помышленийи на поднос поставит государства,отмоет кровь, нечистоту и скверну – прилипший мусор к совести плащу.Оно и есть извечное блаженство,Непахнущая соль земли и мира,и глупо, глупо, юный повелитель,менять плодоносящую богинюна нищету, скитания и вонь.

Шут (тихо королю).Слова, как острые кинжалы, кромсают сердце короля.(громко)Но, господа, ведь так нельзя!Растворы соли лить на раны.

КорольВсё сказанное здесь весьма весомои кажется на первый взгляд глубоким,но, что так истово раскрыто вами,не больше, чем фантазии игра.Мечтать неплохо о великой славе,о золоте, о женщинах и власти,но всё же, господа, вас уверяю: всё это только внешней жизни ход.А внешнее не долгое, пустое, цены большой пред вечным не имеет.Промчатся годы, словно лист осенний,и мы увидим наготу души.Мгновенья самых бурных наслаждений,наигранное смакованье власти – вот та цена, что принесёт нам боль.Казалось, здесь имеет вес солидный…

ШутА на поверку оказалось – ноль.

Четвёртый министрКоль скоро здесь затронули вы душу,хочу спросить, что знаете такоеоб этой твари, заключённой в теле,что говорите смело так о ней.Как будто знаете не понаслышкевсю сокрушительность её падений,неудержимость в достиженье цели(и цели не всегда со знаком плюс).Вы молоды ещё, прошу прощенья, не вам судить, что истинно, что ложно,особенно в таких вещах некнижных,в которых источился жизни зуб.

Душа – весьма непознанная сущность,здесь нужен только многолетний опыт.Года пред вами развернут страницы,и время всё расскажет вам, король.Как в глубине таится зло и скоро,поднявшись, вырвется наружувулканом страсти, жаждою убийстваи услажденьем похоти измен.Взгляните на её плоды – повсюдусмешались реки крови, слёз и боли;наполнен воздух холодом металла,улыбками довольных палачей.Ещё скажите, кто придумал пытки,когда сознанье покидает тело,от боли помрачаются рассудком,ответьте здесь же – зверь иль человек.

КорольДуша больна, поймите это. Небобьёт в колокол иль колокольчик сердца,иль разбудить пытается свирельюживущих с лезвием греха в грудинас падших, отказавшихся от счастья…

Четвёртый министрО, нет. Когда пылают грозно замки,мы применяем топоры и плахи: нет лучшего лекарства усмиреньядля твари, называемой душой.Мы исцеляем не игрой и кистью.Недугу словом тут помочь не в силах.У нас есть средство понадёжней дудки – тугая плеть и острие меча.Сегодня вам толпа рукоплескает.Всё хорошо. Но что вы пропоёте,Когда к вам двинутся сплошной стеною,Сжав крепко в лютой злобе кулаки.

Пятый министрПоверьте нам. Мы вам друзья и слуги.И не хотим поспешного решенья,которое легло бы тяжким грузомна сердце ваше, полное забот.Чтоб не пришлось вам хмурыми ночами,подобно псу с печальными глазами,дрожа от холода, зубами лязгатьи проклинать нескладную судьбу.Тоска вольётся в сердце, ум, рассудокотравой неразумного пристрастьяк бредовым песням лихого простачка.Морщины саваном лицо покроют - кому нужны вы будете без власти,избравший вместо мантии лохмотья,лепечущий невнятно о дорогах,искатель целомудренной любви,В которую почти никто не верит,которую никто нигде не видел,которую придумали зачем-то,добавив краски в серенький сонет.Таких, как вы, на свете единицы,и что изменит в этом мире горсткаизбравших путь словесного потокаи обречённых на страданья чудаков.Вас не поймут. Вам просто не поверят.А если и поверят – ненадолгои, проводив до первой же развилки,оставят с ветром петь наедине.Пройдут года – сотрётся ваше имяс камней могильных, и никто не вспомнит,

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

26

никто не всхлипнет, не вздохнёт печальнонад временем растоптанной звездой,которая могла б сиять над троном,а не сбивать людей с прямой дороги.Пусть жёлтый шарик катится по кругу,не изменяя ход земных вещей.

КорольОт ваших слов я, кажется, зеваю.Земля, земля, а где же синь и солнце,где ветер, разорвавший паутинуобыденности, отравившей нас.Нас не поймут. Нас будет только горстка.Но в этой горстке сохранится пламя,которое легко зажжёт надеждуво всех, забывших радости любви.И если в ком-то вдруг родится песня,воскреснет птица, дождь сойдёт на землю – за этот миг вселенского прозреньяи можно жить, и петь, и умирать.

Шестой министрКакое пламенеющее сердце.Когда-то я в себе хранил такое.Но непрерывность дел, их неотложностьсо временем поостудила пыл.О, юность, юность. Сломанные крыльядавно ношу под мантией министраи, зная жизнь совсем не понаслышке,хочу заметить, огненный король:когда тебя трясёт и лихорадит,когда, сжимаясь, снова ждёшь удара от тайного врага иль даже друга,тогда терять вдруг начинаешь верув любовь и дружбу. Мужество и смелостьуходят, словно облака по ветру, для одиночества расчистив путь.И, не надеясь больше на поддержку,просчитывая каждое движеньеи несколько ходов вперёд предвидя,наносишь свой прицелочный удар.И это жизнь. Как не звучало б пошло.Но я последние сорвал покровыс неё. И видел обнажённость злобы,и срам, и похоть без праздничных одежд.Увы, привыкнуть к боли невозможно,но чувство притупить совсем нетрудно.Нам остаётся только научиться,не натыкаясь на острые углы,вести свою игру премудро.А если хочется мечтать – мечтайте,читая приключенческие книги.Рыдать, смеяться можете до боли,не выходя из царственных палат.Вы окунуться можете свободнов любую человеческую драму,постичь накал любви, печали, страха,призвав на помощь мощную игруактёров. Пусть здесь, перед вами в замке,они продемонстрируют со сценыискусство жить, и петь, и умирать.И если вдруг вы сами захотитепостичь всю остроту падений, взлётов,сойдите с трона прямо к ним на сценуи поразите нас блистательной игрой.И это будет высшее смиренье: король взывает о любви с подмостков!Хвала, и честь, и слава королю!

КорольРечь не о славе здесь. Поймите это.Я жажду петь, как птица жаждет неба.Я жажду слышать музыку скитальца.Я становлюсь подобно тетивенатянутой, когда свирель играет,и сердце слабо рас-правляет крылья.правляет крылья.

ШутКоторые подрежут быстроКоторые подрежут быстроседые господа - министры.седые господа - министры.

КорольДуша готова. Только бы решитьсяДуша готова. Только бы решитьсякорону снять, чтоб превратиться в птицу.корону снять, чтоб превратиться в птицу.

Седьмой министрСедьмой министрКакие речи! Горячи, как солнце,Какие речи! Горячи, как солнце,над влажной почвой ставшее в зенитенад влажной почвой ставшее в зенитепосле дождя, играющее в каплях.после дождя, играющее в каплях.Я переполнен, просто поражён.Я переполнен, просто поражён.И вы желаете алмазы мыслейИ вы желаете алмазы мыслейзабрать с собой, чтоб потерять их в поле.забрать с собой, чтоб потерять их в поле.Слуга вам не позволит, повелитель,Слуга вам не позволит, повелитель,уйти так просто, не оставив капельуйти так просто, не оставив капельводы живой блистательного слова.воды живой блистательного слова.Хоть выгоняйте, бейте иль казните.Хоть выгоняйте, бейте иль казните.Я упаду пред вами на пороге.Я упаду пред вами на пороге.Пусть тело престарелого министраПусть тело престарелого министравас остановит и утешит нас.вас остановит и утешит нас.

КорольЗачем, зачем нужны такие жертвы.Зачем, зачем нужны такие жертвы.Не разрывайте жалостью и больюНе разрывайте жалостью и больюна половинки душу короля.на половинки душу короля.Я нужен всем. Что делать мне, о небо!Я нужен всем. Что делать мне, о небо!

Седьмой министрСедьмой министрОстаньтесь здесь. Призванье ваше – резатьОстаньтесь здесь. Призванье ваше – резатьи жечь резцом пылающего словаи жечь резцом пылающего словапогрязшее в житейской хляби сердцепогрязшее в житейской хляби сердцепростолюдина, министра и шута.простолюдина, министра и шута.Как будто холст оно для написаньяКак будто холст оно для написаньяи, верьте :ждёт таинственного часаи, верьте :ждёт таинственного часаприкосновенья только вашей кисти,прикосновенья только вашей кисти,чтоб расцвести палитрой сочных красок.чтоб расцвести палитрой сочных красок.Вас чьи-то ждут разбитые надеждыВас чьи-то ждут разбитые надеждыи, бурей переломанные крылья. и, бурей переломанные крылья. Вас ждёт не слава, а благодареньеВас ждёт не слава, а благодареньенаполненных водою верных глаз.наполненных водою верных глаз.Пора сиять забытому таланту Пора сиять забытому таланту жемчужиною в роде королевском,жемчужиною в роде королевском,быть украшением герба и флага.быть украшением герба и флага.Вас ждут, король, великие дела!Вас ждут, король, великие дела!

Восьмой министрВосьмой министрО, браво, брат! Попал ты прямо в точку.О, браво, брат! Попал ты прямо в точку.Теперь я вам одну открою тайну,Теперь я вам одну открою тайну,которую узнал совсем недавнокоторую узнал совсем недавноо нашем самом скромном короле.о нашем самом скромном короле.Простите, сир, её держать не в силах.Простите, сир, её держать не в силах.Однажды я, бессонницей томимый,Однажды я, бессонницей томимый,бродил по замку, ожидая утрабродил по замку, ожидая утраи проклиная старческую немощь, и проклиная старческую немощь, собрался было проверить часовых,собрался было проверить часовых,как вдруг услышал в отдалённом залекак вдруг услышал в отдалённом залепроникновенный голос короля.проникновенный голос короля.Хотел я тут же выйти, поклониться,Хотел я тут же выйти, поклониться,но замер, словно поражённый громом: но замер, словно поражённый громом:

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

27

до слуха моего достигло словои сокрушило сердце старика.Стихов пронзительных, как крики чаек,глубоких, словно бездны океанов,и в то же время простоте доступныхещё не приходилось слышать мне.И это мне – старейшему министру,перед которым проходили толпыпевцов, актёров, серых менестрелей,и всякий мне старался угодитьи удивить, чтоб заработать правопродать искусство за несколько монет.Всё было часто пошло и фальшиво.Кривя душой, из жалости, конечно,мне приходилось, хлопая в ладоши,из состраданья говорить им: “Да”.Но что сравнится с тем, что я услышал.Как будто втиснулись в меня внезапно,тоску ломая, тысячи смычков.Завороженный, с мокрыми глазами,я не посмел тревожить вдохновенье,которое стремительным потокомрвалось из сердца поэта – короля.Я отступил назад – убогий зритель – теперь поклонник вашего таланта.Простите мне, простите, повелитель, но тайну вашу тяжело носить.Особенно когда все устремилисьприпасть к ногам бездомного бродяги,стихи которого, как комья глиныпред чашею нетленной красоты.Быть может, я не прав. Но право: горькотакую наблюдать несправедливость.Все дружно аплодируют свирели,не ведая органа ваших чувств.

КорольДа, это правда, господа. Признаюсь,что болен поэтической болезнью.Внутри себя я часто замечаю,как в строчки превращаются слова.Пишу указ, где-то в недрах духавдруг вспыхивают искры вдохновенья,неизъяснимые сухим рассудком, как будто жизнь рождается во мне.Так происходит встречное движенье, соединение ума и чувства, и увлечённое волною светанаходит сердце верные слова.Но что я ,по сравнению с тем, кто нынчевернул меня в заброшенное детство.Я ,безусловно, лишь земля. Он – небо,имеющее ключ к познанью тайн. Страна любви, безоблачных волнений.Услышать бы сонаты водопадови в нежных росах ноги омочить!

Восьмой министрО чём вы говорите? Небо! Земли!Фантазии полеты прекратите,Ведь то, что из окна глазам не видно,и в самом деле очень далеко.Красиво сказано, но не серьёзно.Надумано одной неумной мыслью.И где гарантия, что это правда,и доберётесь ли до водопадов?Вернуться в детство – дело неплохое,но есть ли смысл – начинать пустоеи предаваться несбыточным мечтам.

Когда вот здесь, в реальном, нашем миревы можете пылающей строкоюзажечь сердца идущих вслед за вами и накормить всех алчущих свободы.Вы только оглянитесь и прозрите.Звезду вложите в страждущие руки.Мы, как в пустыне, жаждем новых песен И все кричим: «Останьтесь, наш поэт!»Вы – Господин, Творец и повелитель.И от природы вам дано так много,что можете создать под этим солнцемсвою необычайную страну,наполненную молоком и мёдом,в которой бы любовь благоухала,и в чёрствых душах расцветали розы,и мы подняли бы знамёна правды,взметнувшиеся в вашу честь.Где ж ваше дерзновенье, славный славных?Потомок мудрый знатнейшего рода,Преемственник великих поколений,пора трубить вам в королевский рог.

КорольВ твоих словах есть правда. Но на сколько?И почему же сердце разделилось?Огонь сомненья опалил мне душу,и с двух сторон я слышу голоса.Я сделал шаг, но что же делать дальше?

Восьмой министрНе слушать сердце. Ведь оно лукаво.Склоняет часто в сторону паденья.Доверьтесь нам, чей многогранный опытразвеет даже тени неудач.

ШутПримерно так же говорит палач.Один лишь взмах и все проблемы разом.Боль головная вместе с головойуйдёт мгновенно расчёркнутым указом,не вашей ли премудрою рукой.В себе растить упорно зёрна светавозможно ли без помощи Того,Кто носит Имя настоящего поэтаи о котором знать нам не дано.Который украшает снегом горы,дождями осень, а ветрами степь,и если чутко вслушиваться в громы,услышать можно, как грохочет медьнебесного оркестра, дирижёромкоторого является Творец – Отец Того, Кто непритворным словом,огнём, пожаром растопил свинецночных терзаний, сумрачных раздумийво времена дождливых полнолуний.

КорольТы прав, наверно. Только знаешь, как-томне стало боязно: если не смогуя до конца пойти за менестрелем,и где-нибудь остановлюсь на полпути,и сильно мне захочется вернутьсяназад домой. И друга я предам.Как посмотрю в глаза, узнав томленьестыда и страха, горечь расставанья.Как буду петь, неся в себе разлуку.Не больше ли добра я принесу,оставшись здесь. Я воспою свободу.Водой живой стихов и светлых песен

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

28

я напою усталую страну.Ведь я король. И я за всё в ответе.

ШутКонечно, так. Но голос твой дрожит.Ты говорил: мы тени на паркете.Ещё добавлю – узники корыт,наполненных изысканною пищей.А оправданий? Что ж, их миллион.По-настоящему свободен нищий,он царским троном не обременён.Он может петь, как хочет и где хочет,и с ветром он не будет одинок.А сытость плотно закрывает очи,на сердце вешая немаленький замок.

За окнами слышен шум. Все подбегают посмо-треть, кроме короля. Он, задумавшись, сидит на троне.

МинистрыЧто там такое? Что там за шествие?Огни, огни. Какой-то шум и пенье.Идёт толпа.А среди них певец!

ШутТвоим мучениям пришёл конец.Уходит он. И навсегда уходит.И время выбора настало – огромность неба иль кусочек сала.Ну, король!

КорольЕщё не знаю. Нужно бы подумать.Вопрос твой, как обоюдоострый меч,мне сердце разделил на половинки.

ШутТы всё уже продумал. Только смелостьтеперь нужна, как парус кораблю,идти за ним, чтоб сердце отогрелось…Не прячь глаза. Как брата, я люблю,но я тебя оставлю. Не могу я здесь оставаться среди своры псов.Уйду с поэтом, о тебе тоскуя.Уйду к прохладе чистых родников.А эти, что сверлят глазами злобно,тебе, крадучись, влили сладкий ядтщеславия. И завтра принародно о мудром короле заговорят.И будут петь тебе, рукоплеская,в душе смеясь, лелея чернотув тебе самом. Ворон пугливых стая,им каждому здесь хватит по гнезду.Прощай. Ты в памяти моей, как свечка,а для тебя оставлю я колпак,чтоб как-нибудь усталое сердечковдруг вспомнило, что где-то есть дурак,который пьёт ветров холодных воду,переплывая звёздные моря,поёт легенду бедному народуо нерасцветшем сердце короля.И ждёт от долгой спячки пробужденье.

Шут уходит.

Восьмой министрИ вы сейчас позволите нахалу,Облившему всех нас словесной грязью,поправшего достоинство короны,уйти так просто и без наказанья?Давно, видать, о нём тоскует плаха.Нельзя спускать такое даже дураку.Нельзя спускать такое даже дураку.

КорольУходит. Что ж. Не ваше это делоУходит. Что ж. Не ваше это делорешать – казнить иль миловать кого.решать – казнить иль миловать кого.Пускай уходит он своей дорогой,Пускай уходит он своей дорогой,я не в обиде, коли разошлись пути.я не в обиде, коли разошлись пути.Вот и колпак на память он оставил,Вот и колпак на память он оставил,забрав с собой живой кусочек сердца.забрав с собой живой кусочек сердца.Обмен наш славный. Верно, господа?Обмен наш славный. Верно, господа?

Начато – сентябрь 2001 г. Тяжин.Начато – сентябрь 2001 г. Тяжин.Закончено – июнь 2003 г. Колягино.Закончено – июнь 2003 г. Колягино.

Виктор Теплицкий Виктор Теплицкий родился 1 мая 1970 года родился 1 мая 1970 года в семье инженера и бан-в семье инженера и бан-ковской служащей, в г. ковской служащей, в г. Красноярске. Окончил Красноярске. Окончил 11 школу. После школы 11 школу. После школы поступил в Сибирский поступил в Сибирский технологический инсти-технологический инсти-тут (теперь Академия). тут (теперь Академия). После первого курса ушел После первого курса ушел служить в Советскую служить в Советскую Армию, войска ПВО (пол-Армию, войска ПВО (пол-года в г. Кунгуре, потом года в г. Кунгуре, потом Германия). Отслужив Германия). Отслужив год с небольшим, по при-год с небольшим, по при-казу М.С. Горбачева был казу М.С. Горбачева был уволен в запас, как студент. После службы вос-уволен в запас, как студент. После службы вос-становился в институте, но не закончил — ушел становился в институте, но не закончил — ушел с пятого курса. Работал дворником, грузчиком. В с пятого курса. Работал дворником, грузчиком. В октябре 1992 года женился и в этом же году при-октябре 1992 года женился и в этом же году при-нял святое крещение.нял святое крещение.

Зимой 93 вошел в литературное объединение Зимой 93 вошел в литературное объединение молодых писателей под руководством краснояр-молодых писателей под руководством краснояр-ской поэтессы Аиды Петровны Федоровой. 19 де-ской поэтессы Аиды Петровны Федоровой. 19 де-кабря 94 был рукоположен в сан диакона в Свято-кабря 94 был рукоположен в сан диакона в Свято-Никольском храме г. Красноярска. В 95 поступил на Никольском храме г. Красноярска. В 95 поступил на Высшие Богословские Пастырские Курсы, которые Высшие Богословские Пастырские Курсы, которые закончил в 99 году. 3 сентября 95 рукоположен в сан закончил в 99 году. 3 сентября 95 рукоположен в сан пресвитера. До сих пор — священник Свято-Ни-пресвитера. До сих пор — священник Свято-Ни-кольского храма, а также настоятель больничного кольского храма, а также настоятель больничного храма Серафима Саровского при Городской Кли-храма Серафима Саровского при Городской Кли-нической Больнице им. Карповича (БСМП). С 2006 нической Больнице им. Карповича (БСМП). С 2006 года студент заочного отделения филологического года студент заочного отделения филологического факультета Красноярского государственного пе-факультета Красноярского государственного пе-дагогического университета им. В.П. Астафьева. дагогического университета им. В.П. Астафьева. Дискография: «Осенняя свирель» 1999, «Прикосно-Дискография: «Осенняя свирель» 1999, «Прикосно-венье к горизонту» 2001, «Дом на холме» 2005. В венье к горизонту» 2001, «Дом на холме» 2005. В 2004 написано 2004 написано «Королевское сердце».

Драма была поставлена на подмостках моло-Драма была поставлена на подмостках моло-дежного театра в г. Лиссабоне, в Португалии.дежного театра в г. Лиссабоне, в Португалии.

Виктор Теплицкий Королевское сердце. Мистическая драма

29

Почему так бывает, что люди, которые тебе близки по духу, живут в другом городе или в дру-гой стране? Может быть, судьба так колдует, чтобы каждая встреча с друзьями превращалась в празд-ник для души.

Вроде бы и расстояние между Братском и Ко-динском невелико ― всего-то каких-нибудь 320 км, да вот, подишь ты, каждая поездка превращается в проблему: то машина в ремонте, то дорога до такой степени разбита лесовозами, что проехать по ней на легковой машине 8 часов может только лихой води-тель, обладающий навыками каскадёра. И лишь зи-мой, когда вымерзнут осенние лужи и снег прикро-ет толстым слоем ухабы и ямы, дорога становится более-менее проходимой.

Поэтому я и решила приурочить свою поездку в Братск (город детства и юности) ко дню города 12 декабря 2011 года. Заранее обговорила с ребятами время встречи в уютной квартире Юрия Виталье-вича Розовского, одного из лучших, на мой взгляд, поэтов Иркутской области. И вовсе не потому, что он мой друг. Есть в его стихах нечто такое, что за-ставляет трепетать мою душу. А я за свою жизнь стихов прочитала великое множество, но поэтов, стихи которых заставляли меня плакать, можно по пальцам пересчитать.

В жилище Юрия Витальевича чувствуешь себя легко и спокойно, как в отмоленном храме. Может быть, оттого, что сам хозяин ― доброжелательный и независимый человек, искренне радующийся успехам друзей и помогающий им добрыми совета-ми, с чем я неоднократно сталкивалась. А его очаро-

вательная жена Лидия Леонидовна очаровала меня, она словно светилась от счастья и свет этот дарила всем нам. И так мне вдруг стало хорошо и спокойно на душе за Юрия Витальевича, что слов нет описать состояние умиротворения.

Похожие чувства испытывали и мои молодые друзья ― журналист Николай Полехин и молодой прозаик Анатолий Казаков, в котором известный русский писатель Василий Белов заметил Божию искру таланта и написал Анатолию благодарствен-ное письмо. Я, когда запоем прочитала рассказы Анатолия, потом долго размышляла: откуда у него, простого парня, такая глубина мысли, такое ёмкое понятие сути жизнестойкости народа русского и способность увидеть, почувствовать и донести до читателя свою боль и неравнодушие к судьбам люд-ским. Хочется сказать большое спасибо Владимиру Васильевичу Корнилову, который помог Анатолию Казакову встать на ноги и сделать первые шаги на пути в большую литературу.

Николай Полехин ― самый молодой среди нас, добрый и отзывчивый на чужую беду человек. Очень хочется, чтобы огонёк добра и любви к лю-дям не погас в его душе от извечной борьбы с люд-ским равнодушием.

Вот такие у меня друзья, с которыми я сфото-графировалась на память о нашей встрече. Пусть у них всё хорошо будет в жизни, и я буду радоваться за них.

Галина Зеленкина, писательница и поэт, г. Кодинск,,

Красноярский край

Родной души прикосновение приятно сердцу и уму

На снимке слева направо: А. Казаков, Н.Полехин, Г.Зеленкина Ю. Розовский.

ВстречиВстречиВстречи

30

Есть многое на свете, друг Горацио, Что и не снилось нашим мудрецам.

В.Шекспир

На улице стояла теплынь. На деревьях появился первый зеленый пушок, и старый парк словно ожил. В чудом сохранившемся деревянном павильоне разместилась кафешка.

Зарешеченные рейками окна, по которым изнутри была пушена искусственная зелень, не давали возможности видеть, что происходит внутри, но голоса были слышны.

1-й голос - Итак, ставка сто тысяч долларов. Начинаем в пятницу. Работаем пятницу, субботу, воскресенье. В понедельник подводим итоги и разъезжаемся.

- «Какой город на этот раз?», - спросила женщина.

1-й голос - Предлагается выбрать из перечня: Новосибирск, Красноярск, Иркутск.

Возражений, как понимаю, нет, «тянем» город. Кто?

2-й голос - Пусть Валерия тянет. Женщина. - Я, так я ... Красноярск 1-й голос - Теперь места. Берите,

пожалуйста, Владимир Николаевич, у Вас? В.Н. - Церковь на кладбище.

-Иван Данилович? И.Д. - Базар. Голоса стали тише, задвигались стулья.

Через несколько минут на крыльце появились люди. Первым шел высокий спортивного вида человек в берете, светлом костюме, черных очках, он явно спешил и старался быстрее отделаться от компании. За ним плотный, коренастый мужчина, подавая руку хрупкой, невысокого роста женщине, произнес: «Лера, у тебя очень хорошее место. Я думаю, шанс высок».

Женщина взглянула на мужчину кокетливо, и лицо ее стало еще привлекательнее: «Да, Иван Данилович, наверное, но меня смущает праздник».

Двое, шедшие сзади, говорили о городе,

о гостинице за городом, где остановился о гостинице за городом, где остановился бритоголовый. Второй, постарше, которого он бритоголовый. Второй, постарше, которого он называл Лев Игоревич, внимательно слушал его называл Лев Игоревич, внимательно слушал его и кивал головой. Лев Игоревич единственный и кивал головой. Лев Игоревич единственный из пятерых, кто бывал в Красноярске раньше из пятерых, кто бывал в Красноярске раньше по делам службы. Оба были довольны, что по делам службы. Оба были довольны, что «выпал» Красноярск и никуда не надо было «выпал» Красноярск и никуда не надо было дальше ехать. дальше ехать.

На выходе из парка они простились. Завтра На выходе из парка они простились. Завтра предстояла «работа» ... предстояла «работа» ...

Богатые развлекались. Уже надоели ночные Богатые развлекались. Уже надоели ночные клубы, стриптизы, бани, гонки, яхты. клубы, стриптизы, бани, гонки, яхты.

Хотелось чего-то необычненького. И спрос Хотелось чего-то необычненького. И спрос родил предложение - «Игра». родил предложение - «Игра».

Разветвленная сеть «Игры» включала в Разветвленная сеть «Игры» включала в себя администраторов, техников, охранников, себя администраторов, техников, охранников, телевизионщиков, костюмеров, чиновников в телевизионщиков, костюмеров, чиновников в департаменте, работников гостиниц, транспорта департаменте, работников гостиниц, транспорта ... и брокеров, потому что по всей стране были ... и брокеров, потому что по всей стране были подпольные букмекерские конторы, где делали подпольные букмекерские конторы, где делали ставки на игроков. ставки на игроков.

На кону, кроме ставок игроков по 100 тыс. На кону, кроме ставок игроков по 100 тыс. $, «входных» 20 тыс. $, были фантастические $, «входных» 20 тыс. $, были фантастические деньги. Машина эта работала уже несколько деньги. Машина эта работала уже несколько лет бесперебойно, обиженных, недовольных лет бесперебойно, обиженных, недовольных не было.

Игрок, выбрав имидж, согласно жребию Игрок, выбрав имидж, согласно жребию и правилам, должен был «отработать» на и правилам, должен был «отработать» на указанном жребием месте с 8 до 11 пятницу, указанном жребием месте с 8 до 11 пятницу, субботу, воскресенье и набрать максимальное субботу, воскресенье и набрать максимальное подаяние (деньги). За каждым «рабочим подаяние (деньги). За каждым «рабочим местом» была закреплена камера слежения: местом» была закреплена камера слежения: всё писалось на видео и со звуком. Игра шла в всё писалось на видео и со звуком. Игра шла в канун праздников. канун праздников.

Город был в ожидании Пасхи, она была Город был в ожидании Пасхи, она была поздней. На площадях, улицах, ведущих к поздней. На площадях, улицах, ведущих к храмам, было много людей, последние годы храмам, было много людей, последние годы что-то менялось в сознании людей и церкви что-то менялось в сознании людей и церкви стали посещать больше. стали посещать больше.

На подходе к храму в самом центре города На подходе к храму в самом центре города выстроились нищие - самые разные люди: выстроились нищие - самые разные люди: мужчины, едва проспавшийся после принятого мужчины, едва проспавшийся после принятого накануне «на грудь», старушки, прозрачные от накануне «на грудь», старушки, прозрачные от худобы, калеки, шустрые ребятишки - все они худобы, калеки, шустрые ребятишки - все они

Игра

Людмила ТитоваЛюдмила ТитоваЛюдмила Титова

Людмила Николаевна Титова - корреспондент газеты “Кредо”, член Союза Людмила Николаевна Титова - корреспондент газеты “Кредо”, член Союза журналистов России. В журналистике 50 лет, более половины из них на телевидении, журналистов России. В журналистике 50 лет, более половины из них на телевидении, в Красноярской краевой государственной телестудии. Активно сотрудничает с в Красноярской краевой государственной телестудии. Активно сотрудничает с нашим журналом.

ПрозаПрозаПроза

31

ждали Удачи от этих дней, редко кто - хлеба, ватрушек, чаще, в основном - денег.

Среди всей этой толпы обращал на себя внимание бритоголовый высокий человек в чистой заплатанной рубахе. Он смотрел в землю, а шляпа, что держал в руке, дрожала. Может быть, именно это заставляло прохожих чаще, чем другим, подавать деньги именно ему. Шапки, кружки, коробки нищих пополнялись подаяниями. Народ всё шел и шел.

Вдруг напротив бритоголового остановилась молодая женщина в белом платье и громко, на всю улицу запричитала: «Веня, Господи, да что же с тобой сделали, да как же так, да почему?».

Молодой человек поднял глаза, и что-то в нем мгновенно изменилось. Рука перестала дрожать. Он явно был растерян и молчал ...

А женщина причитала все громче. Люди стали обращать внимание и замедлять шаг. «Пойдем к нам, не стой здесь. Где ты живешь? У нас есть еда, пойдем. Как же так?».

Бритоголовый сдвинулся с места, сопровождаемый любопытствующими взглядами, надел шляпу и молча пошел за женщиной. Вскоре они скрылись из вида.

На одном из мониторов, что были установлены в машине, стоящей во дворе дома рядом с церковью, эти двое «вышли из кадра».

«Ты смотри, первый день, время всего 10, а один уже сошел с дистанции. Ну, блин, начало ...». Это говорил совсем молоденький, стриженый «ёжиком» оператор Володя. Средних лет мужчина, похоже, старший из троих, что были в машине, подошел к стриженому.

- Посмотри, Иван, что там на вокзале? - Да тут, смотрите, тоже что-то назревает. На ступенях нового, как игрушка

сверкающего железнодорожного вокзала, невысокая, неказистая седая старуха в шали, обращаясь почти к каждому, говорила: «Помогите, не откажите в милости, помогите, смилуйтесь!» Подавали кто пятак, кто десятку, довольно часто и много.

Парень подошел к старухе с тыла: «Ну, ты оборзела, мало тебе миллионов, ты еще у добрых людей последние выманиваешь? Люди, да вы не верьте ей, не давайте свои кровные, она дурит вас, отдаете свое последнее, а ей целая водочная компания принадлежит, я ее сразу узнал, ее портрет был на выставке, там так и было написано «Королева пшеничной», какая она нищая?». И он в одно мгновение сорвал со старухи вместе с шалью парик. Перед собравшимися предстала женщина с уложенной прической, но старческим макияжем. В ней легко можно было узнать молодую кокетливую Леру, с которой в парке у кафешки разговаривал

Иван Данилович и который говорил, что у нее в Игре отличный шанс, только была сейчас Валерия в длинном клетчатом платье не по росту и явно обескураженная.

Камера фиксировала всё. Разъяренные прохожие надвигались. Трудно сказать, что было бы дальше, но положение спасла молодая деваха, которая дала парню хорошую затрещину, вырвала у него платок с париком и, закричав: «Милиция! Милиция!», быстро-быстро, обращаясь к бывшей нищей, сказала: «Пойдемте, я вас провожу». Толпа поутихла, кто-то сказал: «Во, дают ... ». И все стали расходиться.

В машине было душно. Иван спросил Дмитрия Павловича: «Как ты думаешь, это случай или работа конкурентов?».

Тот пожал плечами: «Кто их разберет». Дмитрий Павлович, Иван и Антон Горяев

работали уже на третьей Игре. Началось все с того, что государственная

студия телевидения сократила вещание, и они остались без работы. Антон Горяев был классный телеоператор, но работать было негде, а семью надо было кормить, и от предложения знакомого звукача из театра он решил не отказываться. Тем более, что работу предлагали на отличной аппаратуре и всего несколько раз в год. Правда, для работы еще были нужны техник и звукооператор, но Антон собрал команду быстро: Дмитрий Павлович тысячу лет проработал инженером на телецентре, а Иван, хоть и был молод, но звукач был от Бога, да и технику знал отлично, так что надежность команды получилась стопроцентная.

Вместе они работали уже третий раз, первый был Новгород, второй - Владивосток и третий - вот, Красноярск.

Места для игроков были определены заранее, камеры слежения, а их по числу точек тоже было пять, выходили каждая на свой монитор. И в машине было отлично видно: как «ведут себя» базар, вокзал и площади у храмов в центре, в новом микрорайоне и на старом городском кладбище.

Черный навороченный «Хаммер» остановился в безлюдном переулке около «пожарки» в 7-30 в 300 метрах от входа на кладбище. Молодой человек шустро выскочил с переднего сидения машины, оглянулся. Кто-то подал ему из машины костыли, и он заковылял к кладбищу. Там уже толпились нищие, в храме скоро должна была начаться служба. Владимир Николаевич огляделся: где-то должна висеть серая тряпка, возле которой ему надо было встать.

Опытный взгляд бывалого военного легко отличил настоящих нищих от «работников на

Людмила Титова Игра

32

хозяина»: и взгляд, и прикид, и движения - всё другое.

Тряпица висела на ограде около мальчика лет десяти, у которого по колено не было ног.

Мальчишка сидел на клетчатом одеяле, что лежало на табурете с колесами, под которые были подложены камни. Места рядом было мало, но Владимир Николаевич тоном, не терпящим возражения, сказал: «Как ты, разрешишь?» и, положив костыли на землю, сняв с заплечья короб и вынув из него вещевой мешок, поставил довольно большую алюминиевую кружку рядом с железной коробкой из-под конфет, что принадлежала мальчику.

Деревянный, с виду старый замызганный короб, который еще минуту назад был за спиной Владимира, стоял теперь в глубине - ящик был крепкий, удобный, спецы его сделали как надо, на нем можно было сидеть и довольно долго.

Достав большой синий платок, Владимир вытер пот, переход от машины «деланной» походкой на костылях оказался не совсем шуточным, к тому же он нервничал: как-то все пройдет ...

Ударили колокола Троицкой, на кладбище, внизу, в городе: в Покровской и Преображенской. Здесь, на горе, звук их сливался, усиливался, и Владимиру вдруг стало грустно: «Вот балда, чего ввязался, был бы дома, пошли бы с Митькой и Машей к теще, весь день провели бы вместе в тишине и безмятежности”...

Перед ним остановилась женщина и, плача, перекрестив его, положила в кружку 50 рублей, перекрестила еще раз и молча пошла к церкви. Деньги были замусоленные, много раз свернутые. Владимиру опять стало не по себе, но он, согласно советам консультантов Игры, убрал бумажные деньги в карман вещмешка. В кружке звякнуло. Он посмотрел на коробку мальчика - там было пусто. Он ругал себя уже по полной программе ...

День тянулся долго, Владимир угостил парня хлебом с ливерной, тот налил ему морсу в одноразовый стаканчик. К концу дня они познакомились. Звали парня Петром, Владимир назвал свое настоящее имя, хотя по условиям Игры это не рекомендовалось.

За субботу с Петром сошлись поближе. Жил он с бабушкой недалеко от кладбища за школой. Родители по пьянке, наказав, выкинули мальца па мороз и забыли о нем. Соседка под утро его нашла, но ноги не спасли, а родители умерли в тот же год.

И вот они с бабушкой «живут-поживают»,- как он сказал. Петька рассказал, что учится он в 3 классе, денег, в общем-то, хватает: его и бабушкина пенсии, но он очень хочет компьютер и протезы, правда, не знает, чего

больше, но денег таких все равно нет. И вот пацаны сказали, что в церковные праздники можно заработать, да «что-то не катит».

И, правда, не очень «катило». Владимир вспомнил, как все начиналось.

Из Владика приехали знакомые, два его кореша Из Владика приехали знакомые, два его кореша по первой Чечне. Играли в канун Рождества, по первой Чечне. Играли в канун Рождества, оба были в выигрыше, всё легко, никаких оба были в выигрыше, всё легко, никаких заморочек, даже интересно, они-то и отвели заморочек, даже интересно, они-то и отвели его к менеджеру - организатору Игры, а дальше его к менеджеру - организатору Игры, а дальше понеслось. понеслось.

В Игре участвуют пятеро, прикид выбирает В Игре участвуют пятеро, прикид выбирает каждый себе сам, правда, есть консультанты, каждый себе сам, правда, есть консультанты, костюмеры, визажисты, а костюмерная - любой костюмеры, визажисты, а костюмерная - любой театр или киностудия могли бы позавидовать. театр или киностудия могли бы позавидовать.

Всё. Въездные - 20 тыс. долларов: здесь и Всё. Въездные - 20 тыс. долларов: здесь и заказ билетов, и транспорт, и гостиница. заказ билетов, и транспорт, и гостиница.

Игроки из разных городов, социальное Игроки из разных городов, социальное положение и статус неизвестны. Общение до положение и статус неизвестны. Общение до игры один раз - на жеребьевке. Взнос на Игру игры один раз - на жеребьевке. Взнос на Игру 100000$. Набравший большую «милостыню» 100000$. Набравший большую «милостыню» выигрывал полмиллиона плюс % от ставок за выигрывал полмиллиона плюс % от ставок за него по России. Если же кто сходит с дистанции, него по России. Если же кто сходит с дистанции, то вносит еще 100000$, но этого еще никогда то вносит еще 100000$, но этого еще никогда не было.

С костюмом Владимир решил просто: С костюмом Владимир решил просто: достал из потрепанного чемодана с антресолей достал из потрепанного чемодана с антресолей выцветшую камуфляжку, куртку, берет, потом выцветшую камуфляжку, куртку, берет, потом передумал и взял в костюмерной шляпу, там передумал и взял в костюмерной шляпу, там же взял костыли и вещевой мешок: свой, же взял костыли и вещевой мешок: свой, родной, куда-то запропастился. Потом, много родной, куда-то запропастился. Потом, много позже, обдумывая свое участие в Игре, он не позже, обдумывая свое участие в Игре, он не раз приходил к выводу: «Господь вел его, хоть раз приходил к выводу: «Господь вел его, хоть поначалу и черное это было дело!». поначалу и черное это было дело!».

На мониторе высветился базар. Прилавки, На мониторе высветился базар. Прилавки, заваленные снедью, продавцы кавказской заваленные снедью, продавцы кавказской национальности и между ними, кое-где национальности и между ними, кое-где притулившись на углах широченных столов, притулившись на углах широченных столов, русские бабушки, торгующие редькой, свеклой, русские бабушки, торгующие редькой, свеклой, хреном. Они вызывали боль. За Отечество было хреном. Они вызывали боль. За Отечество было обидно. Антон, поправив резкость картинки, обидно. Антон, поправив резкость картинки, сказал: «Ну, блин, совсем нас скоро съедят» ... сказал: «Ну, блин, совсем нас скоро съедят» ...

У входа на базар между ларьками с У входа на базар между ларьками с сигаретами и пивом сновала разновозрастная сигаретами и пивом сновала разновозрастная шпана, которая что-то куда-то относила и шпана, которая что-то куда-то относила и снова прибегала к владельцам ларьков. Совсем снова прибегала к владельцам ларьков. Совсем на входе стоял нищий, его гнали, толкали, а на входе стоял нищий, его гнали, толкали, а он безмолвно тянул свою всю в мазуте руку и он безмолвно тянул свою всю в мазуте руку и только успевал прятать деньги в полотняную только успевал прятать деньги в полотняную сумку, что висела через плечо: люди подавали, сумку, что висела через плечо: люди подавали, чтобы пройти. чтобы пройти.

Подошел милиционер, остановился, Подошел милиционер, остановился, заговорил с нищим, о чем, слышно не было, и заговорил с нищим, о чем, слышно не было, и не ушел.

«Слушай, Дмитрий Павлович, этот деятель, «Слушай, Дмитрий Павлович, этот деятель, наверное, договорился с ментом, тот как будто наверное, договорился с ментом, тот как будто его охраняет: ну и дела!» ... его охраняет: ну и дела!» ...

Прошло несколько лет после Игры в Прошло несколько лет после Игры в

Людмила Титова Игра

33

Красноярске. Город ни тогда, ни сейчас не знал об Игре, да и не подозревал. Одни участники нашли, по-видимому, новые забавы, технари из машины после провала в Красноярске оказались невостребованными, не встречались друг с другом, но для двоих «нищих» Игра стала вехой в жизни ...

В тенистом парке Калининграда сидели трое: мужчина, парень и девушка. Цвели розы, вдали - старинные немецкие особняки. Мужчина встал и, сказав: «Я быстро», - пошел по аллее, а девушка просто так спросила:

- Он кто тебе, отец? - Нет, но он, как отец,- и, задумавшись,

сказал: - больше, чем отец. - А кто он по профессии, у него такая

выправка. - Да, военный, а сейчас инженер. - А вы всегда в Калининграде жили? - Да нет, всего 6 лет. - Правда, и мы шесть. А откуда вы

приехали? - Издалека, из Сибири. - Ну да? Мы тоже из Сибири. Знаешь такой - Красноярск? - Юноша уставился на девушку. Да, ладно,

не верю. Я тоже из Красноярска. - А ты поверь и проверь, спроси что-

нибудь такое, о чем в газетах об этом городе не пишут.

- Я не знаю, что спросить. Что самое главное в городе?

- Енисей. Это все знают, а еще? - На Часовенной горе, на часовне, что

нарисовано? - Это тоже легко, Параскева-пятница,

если из города смотреть, то справа. А ты мне скажи,

где Троицкая церковь в Красноярске, знаешь?

- На городском кладбище, оно старое, на горе.

- Верно. - Между прочим, моя жизнь начиналась

там, да, да, сначала около кладбища, а потом у Троицкой церкви.

И Петр рассказал Миле, как много лет назад у него еще не было протезов, он постучал пятками модных туфель об асфальт. Меня взял к себе в семью Владимир Николаевич, привез сюда, понимаешь, у него свой сын есть, Митя, но они ко мне, как к родному. Вот протезы сделали, представляешь, уже много лет, привык к ним, и он встал. Владимир Николаевич возвращался с кипой газет и журналов. Петр подался ему навстречу. «Ну, пока, - сказал молодой человек, обращаясь к девушке, - может, еще увидимся, мы здссь часто гуляем”.

Мила долго еще сидела на скамейке и вспоминала.

Вспоминала, как рыжий нищий, сунув ей в руку деньги, увел ее от церкви в новом микрорайоне, как они пошли к ней домой, где последние дни доживала тяжелобольная мать, как этот совсем незнакомый человек, стоявший рядом с ней в ряду нищих, вдруг оказался очень состоятельным и милосердным. Звали его Лев Игоревич. Он привел к ним в дом медсестру и, оставив Наталье Николаевне и медсестре денег и свой адрес, велел звонить и писать.

Вскоре умерла мама, Мила училась тогда в 4 классе, родных не было, учиться стала плохо, было грустно. Ее должны были определить в детский дом, и она сама написала Льву Игоревичу: «Лев Игоревич, буду все у вас делать, учиться буду хорошо, только, пожалуйста, сделайте, чтобы не определяли меня в детский дом. Мила».

Ответ пришел быстро, вернее, Лев Игоревич сам приехал. Она заробела, такой он был «богатый», но его улыбка все поставила на свои места.

«Ну, что, Людмила, поехали жить в Европу. Хватит жить в Азии. Ты точно всё будешь делать? Слушаться будешь? Удочерим тебя, хочешь?». Она не знала. Но оставаться в комнате, пропитанной горем, болезнями, точно не хотела. «Хочу», - тихо-тихо сказала она. И вот уже б лет она в семье Ливановых. Детей, кроме нее двое. Елизавета Николаевна, жена Льва Игоревича, преподает музыку в училище, где Мила сейчас учится, а Сергей и Ната уже в институте.

Мила даже всплакнула, но потом, спохватившись, быстро пошла домой ...

Встреча с Петей состоялась довольно скоро. Обе семьи были в полном составе на концерте Розенбаума, только вот отцы семейств не слышали песен Розенбаума. Увидев друг друга, они расхохотались, обнялись и, сказав: «У нас свой концерт», - ушли в парк.

«Во, жизнь, во, встреча!». А еще через какое-то время, на Пасху,

собравшись у Ливановых, отцы, перебивая друг друга, поведали всем фантастическую историю, как они хотели увеличить свой капитал, как ввязались в Игру, как проиграли деньги, и как каждый достойно вышел из ситуации.

Если бы они рассказали это кому-то, им едва ли поверили бы, но дети - живые свидетели, сидели здесь рядом, и каждый с восхищением слушал этих смеющихся взрослых. Пасха была радостной ...

Людмила Титова Игра

34

Над вымыслом слезами обольюсь… А.С.ПУШКИН

Анечку, Анну Семёновну, любили все: от поваров, официанток, рабочих до посетителей, что приходили в чайную.

Чайная была в самом центре города, вблизи бывшей базарной площади, в здании когда-то купеческого подворья.

Желтый двухэтажный каменный дом очень выделялся среди деревянных строений. До войны здесь был Дом колхозника, на первом этаже которого была столовая, теперь первый этаж занимала чайная.

Здесь было всегда людно: подавали водку, пиво из бочки. Немудреная закуска, вкусные щи и тепло делали свое дело – люди расслаблялись.

Среди посетителей было много изувеченных, выписавшихся из госпиталей, да и бывших военных, приехавших в Сибирь за счастьем.

В зале с толстенными стенами и почти квадратными окнами, выходившими «в улицу», стоял дым, все курили, было шумно, случались и драки, но всегда находились те, что успокаивали расходившихся.

Иногда, в самый разгар потасовки, в зал входила Анечка. И ссоры, драка, шум моментально стихали. Похоже, что людей делало безгласными недоумение. Невысокая женщина со светло-каштановыми вьющимися волосами, с тонкими чертами лица, всегда улыбающаяся, в белом халате, появлялась из ниоткуда и шла прямо в центр бунтующих: «Я могу вам помочь?»

Потом один из самых храбрых, будто очнувшись, говорил: «Посиди с нами». Анечка в ответ только улыбалась и говорила: «Пожалуйста, не шумите так. Пожалуйста!» И уходила. Все замолкали.

К Анечке относились сердечно. Постоянные посетители знали, что Анечка пришла работать в чайную после работы в госпитале, где она была санитаркой. Госпитали в городе стали расформировывать, и с работой было трудно. Грамота, природный такт и умение учиться каждому новому делу, позволили ей устроиться на работу и уже на второй год работы стать заведующей чайной.

Здесь вкусно готовили и было тепло. У обездоленных войной людей возникала иллюзия уюта.

Про Анечку знали, что муж ее погиб на фронте, что живет она скромно с дочерью и свекровью, что молчалива – и всё.

Некоторые откровенно старались за ней ухаживать, но она, не желая обидеть воздыхателя, устанавливала такие отношения, что каждый набивавшийся в ухажеры или

даже в мужья, становился просто знакомым и, при случае, как мог, старался быть полезным при случае, как мог, старался быть полезным Анечке.

Однажды среди посетителей чайной Однажды среди посетителей чайной появился необычный человек.появился необычный человек.

Вроде бы обычный, ан нет. Был невысок, Вроде бы обычный, ан нет. Был невысок, с залысинами, всегда приветливый, особенно, с залысинами, всегда приветливый, особенно, с женщинами. Кстати, каждая из работающих с женщинами. Кстати, каждая из работающих была убеждена, что он приходит сюда из-за неё, была убеждена, что он приходит сюда из-за неё, и всегда радушно реагировала на его приход.и всегда радушно реагировала на его приход.

Анечку часто спрашивали: «Вам нравится Анечку часто спрашивали: «Вам нравится этот новый мужчина, что сидит всегда у окна?» этот новый мужчина, что сидит всегда у окна?» На что она спокойно отвечала: «Конечно. Он На что она спокойно отвечала: «Конечно. Он очень воспитан». И всё. Каких-либо личных очень воспитан». И всё. Каких-либо личных особенных отношений новый знакомец ни с кем особенных отношений новый знакомец ни с кем не устанавливал, был ровен, приветлив, водки, не устанавливал, был ровен, приветлив, водки, пива не пил. Сидел за столиком у окна и тратил пива не пил. Сидел за столиком у окна и тратил время только обеденное, не задерживаясь.время только обеденное, не задерживаясь.

В один из осенних дней Анечку, Анну В один из осенних дней Анечку, Анну Семёновну, пригласили в трест столовых к Семёновну, пригласили в трест столовых к директору и сказали, что ее отправляют на учебу директору и сказали, что ее отправляют на учебу на месяц, в торговую школу «на повышение на месяц, в торговую школу «на повышение квалификации» с сохранением заработной квалификации» с сохранением заработной платы.

Анечка обрадовалась предложению, но ей Анечка обрадовалась предложению, но ей было тревожно, ведь училась она давно, ещё до было тревожно, ведь училась она давно, ещё до войны, да и едва ли то, что было в строительном войны, да и едва ли то, что было в строительном техникуме, может пригодиться сейчас.техникуме, может пригодиться сейчас.

Утром надела своё единственное черное Утром надела своё единственное черное платье и, впервые за долгие годы, пошла «на платье и, впервые за долгие годы, пошла «на работу» к девяти.работу» к девяти.

Первым занятием в торговой школе, Первым занятием в торговой школе, как всегда в те годы, был «марксизм-ленинизм как всегда в те годы, был «марксизм-ленинизм – международная обстановка сегодня».– международная обстановка сегодня».

Лекцию читал военный, и всё время Лекцию читал военный, и всё время повторял: «Война не кончилась, она идёт, повторял: «Война не кончилась, она идёт, только вы её не видите». А как её увидеть, и в только вы её не видите». А как её увидеть, и в чём она проявляется – не говорил. Анечка тогда чём она проявляется – не говорил. Анечка тогда подумала: «Сам, наверное, не знает».подумала: «Сам, наверное, не знает».

После небольшого перерыва в аудиторию После небольшого перерыва в аудиторию вошёл «знакомец». В руках у него были вошёл «знакомец». В руках у него были книжки и толстая тетрадь. Положив их на стол, книжки и толстая тетрадь. Положив их на стол, он сказал: «Зовут меня Лев Борисович, я буду он сказал: «Зовут меня Лев Борисович, я буду вести у вас занятия по экономике в торговле». вести у вас занятия по экономике в торговле».

Анечка обрадовалась знакомцу и первую Анечка обрадовалась знакомцу и первую лекцию, откровенно говоря, не слышала. Ей лекцию, откровенно говоря, не слышала. Ей было приятно просто слушать его мягкий было приятно просто слушать его мягкий неторопливый говор, она рассматривала его, и неторопливый говор, она рассматривала его, и тревога проходила.тревога проходила.

Два часа прошли быстро, но в тетради Два часа прошли быстро, но в тетради было записано лишь два предложения – название было записано лишь два предложения – название предмета и имя-отчество преподавателя.предмета и имя-отчество преподавателя.

Где-то после третьего или четвертого дня Где-то после третьего или четвертого дня учебы, проведя последние часы в этот день, учебы, проведя последние часы в этот день, Лев Борисович подошёл к Анечке: «Как даётся Лев Борисович подошёл к Анечке: «Как даётся учёба? Всё понятно?» И они, спокойно обсудив учёба? Всё понятно?» И они, спокойно обсудив Анечкины успехи, вышли вместе. Им было по Анечкины успехи, вышли вместе. Им было по пути.

Анечке не хотелось, чтобы их видели Анечке не хотелось, чтобы их видели соседи, свекровь, дочь, и она переживала, соседи, свекровь, дочь, и она переживала,

АНЕЧКАЛюдмила Титова Игра

35

когда Лев Борисович свернет на другую улицу. И он, будто почувствовав это, остановился: «Вот я уже пришёл, это – мой дом», - и они расстались.

Назавтра был выходной. Дома предстояло много дел. Но настроение было хорошее и умиротворённое. Не огорчила и дочь: в школе всё было «путём».

За день Анечка несколько раз вспоминала, как и что ей рассказывал Лев Борисович. Вспомнилось, что он по дороге рассказывал, как приехал в Сибирь в 1943 году раненым, лежал долго в госпиталях, где его дважды оперировали и, наконец, поставили на ноги, как он искал себе работу, и, наконец, его взяли в эту торговую школу, потому что преподавать экономику и право в торговле просто было некому. И, несмотря на то, что он еврей (а время было такое), его взяли.

Так в жизни Анечки появился мужчина. После гибели мужа на фронте прошло шесть лет. Лев Борисович стал бывать у Анечки дома.

Однажды в чайную пришли цыгане. Шумные женщины в многочисленных юбках с крошечными детьми на руках и сумрачные мужчины, казалось, заполнили всё пространство. Одна, самая пожилая цыганка, проходя мимо Льва Борисовича, сидевшего на своём обычном месте у окна, обронила: «Не раздумывай, всё верно решил. Не вздумай отказаться!»

Лев Борисович зарделся, как мальчик, будто его в чём-то уличили, а цыгане тем временем уже двинулись к выходу. Будто только затем и заходили, чтобы помочь Льву Борисовичу принять решение.

Если вы не можете принять решение, информационное поле Вселенной пошлёт вашему подсознанию подсказку.

В тот день он задержался в чайной до вечера, пил чай, уходил и снова приходил. Наконец, прошёл к Анечке в подсобку. О чём они говорили, не знал никто. Но с того дня Лев Борисович приходил в чайную дважды в день: в обед и к концу работы. Они с Анечкой уходили вместе.

Льва Борисовича в семье Анечки приняли хорошо. Спокойный, дипломатичный, он сразу покорил анечкину свекровь, мачеху мужа, погибшего на фронте. Она жила с ними всегда, воспитывала ещё Коленьку, а теперь дочь, которой было 12 лет и которая мечтала быть, конечно, актрисой.

Внимание Льва Борисовича к Анечке, её заботам, к Веронике и её друзьям, посильная помощь в быту, долгие разговоры после вечернего чая о героях Древней Греции, о Риме, о литературе, о жизни писателей и поэтов, о которых Анечка, да и Вероника, порой, слышали впервые, сделали своё дело.

Как-то в сторону у Вероники стала уходить мечта стать актрисой. Немалую роль

сыграло в этом и знание Львом Борисовичем языков: немецкого, латыни, иврита. И когда в 9 классе был объявлен конкурс на переводы с немецкого, Вероника втайне от домашних подала заявку на участие, заняла первое место в конкурсе. Она тогда принесла домой грамоту и томик стихов зарубежных поэтов в переводе Марины Цветаевой.

Анечка была очень рада, а Лев Борисович понял: в актрисы не пойдёт. Оставался ещё год учёбы в школе, и Вероника стала ходить вечерами в институт на кафедру иностранных языков, писать рефераты. Однажды ей пришло письмо с предложением из Москвы принять участие в конкурсе переводчиков среди выпускников школ. Конкурс проводился в два этапа. Один заочный, письменный, второй – при местном пединституте, очный – и Вероника выиграла.

Анечка была очень благодарна Льву Борисовичу за всё. За то, что в доме появился достаток, за то, что вечера в доме были спокойными и неодинокими, что Вероника «взялась за ум» и вот уже едет на год в Германию, «пожить в семье», чтобы узнать лучше язык.

Лев Борисович приложил немало усилий, чтобы Анечка ушла из чайной, окончила торговый техникум. работала продавцом игрушек и канцелярских товаров в крошечном магазине на одной из бойких улиц города. Работала с увлечением, выдумкой. В магазине всегда было полно детворы, и она очень любила с ними общаться.По настоянию Льва Борисовича на пенсию ушла сразу. Семью «кормил» Лев Борисович.Он делал переводы,консультировал по вопросам права и экономики,

Жизнь шла размеренно. Казалось, настрадавшиеся люди обрели покой. Им было хорошо вместе. Одним из первых праздников была покупка Анечке красивого синего шерстяного платья, а Льву Борисовичу – белой в полоску рубашки. В доме ещё долго на плечиках висела красная клетчатая, видевшая виды рубашка, в которой Лев Борисович пришёл в дом Гринёвых.

Анечке и Льву Борисовичу никогда не было скучно вдвоём. Они часто вспоминали свою прежнюю жизнь всё с новыми и новыми подробностями. Как-то разговорившись, Анечка рассказала, что родилась в многодетной семье, что родители живут на перегоне и что приехали они в Сибирь в 90-е годы XIXв. на строительство железной дороги. Дом поставили в глубине, напротив переезда. В поселке было всего пять домов. Отец, Семён Кузьмич, работал сначала рабочим, потом, когда проложили пути, обходчиком. В домике, вокруг которого разбили огород и сад, и родилась Анечка. Всем домашним премудростям обучила её мать, Татьяна Ивановна, и старшие сёстры. Жили очень скромно.

Училась в городе. Каждую пятницу с обеда Анечка шла по шпалам до блокпоста 25

Людмила Титова Игра

36

км, а потом в воскресенье с товарником или дрезиной, привозившей рабочих, возвращалась в город, в общежитие. И так три года, пока училась в техникуме. Из одежды была одна юбка, один лифчик и две кофточки. Из развлечений были танцы и, редко, кино.

В техникуме она познакомилась с Николаем, человеком начитанным, он и хорошо чертил, и рисовал, и был из семьи интеллигентов. Анечка очень робела, когда он сделал ей предложение, но когда пришла в семью Гринёвых, не пожалела.

Анечка была из людей, быстро всё схватывающих, понимающих и легко обучающихся. Вскоре она стала любимицей родителей Николая. Только война всё порушила.

История Льва Борисовича была для Анечки поразительной. Он был из польских евреев, переехавших в Москву в начале века. Отец, Борис Бернардович, выучил сыновей в университете: одного, Льва, на экономиста, другого, Ефрема, – на строителя.

Эту семью, как и большинство российских, не пощадили ни репрессии, ни война. Лев Борисович очень кратко и сдержанно сказал о своих родных: погибли в Гулаге, а брат живет и работает в Москве.

На десятый год совместной жизни Анечка и Лев Борисович побывали в Москве в гостях у Ефрема. Лев Борисович хорошо знал довоенную Москву и с удовольствием рассказывал Анечке о Москве. Один раз вместе с Ефремом и его женой Валей они были даже в «Большом». Ефрем выбрал для посещения «Пиковую даму», и всё было хорошо, но это не совпало с настроением Анечки, и она как-то быстро забыла, что они были в «Большом», а вот прогулки с Львом Борисовичем помнила все. И мечтала ещё побывать в Москве со Львом Борисовичем, но не случилось.

Анечка заболела. К врачам идти не захотела, приходили врачи, профессоры, но Анечка угасала. Был их день рождения: её – 28 мая, его – 29 мая. Накануне Анечка из последних сил напекла пирогов, сложила их горкой на столе на кухне и накрыла полотенцем. Утром Лев Борисович, как всегда, встал раньше, увидел горку пирогов, как всегда, удивился, какие они ровненькие, красивые и, как всегда, пошёл «кое-что прикупить».

Вернувшись, ещё у двери, крикнул: «Анечка, я пришёл», - но никто не вышел навстречу, никто не отозвался. Он подошёл к кровати разбудить Анечку, но красивая, несмотря на свой возраст, с разметавшимися по подушке кудряшками, она молчала. Через мгновение он почувствовал, её уже здесь нет.

Видевший смерти на фронте вблизи, Лев Борисович не мог осознать, что его Анечки НЕТ, и уже никогда она не взглянет на него своими голубыми огромными глазами.

Он остался совсем один. Был растерян.

Похороны запомнились безысходным горем и псевдодеятельностью. Всё было ирреально. 32 года день за днём рядом с ним была эта ласковая, терпеливая, родная женщина, и вот её нет. Он вспомнил самый страшный год из 32 лет, когда они потеряли дочь Веронику, их 32 лет, когда они потеряли дочь Веронику, их Полюню, Анечкину свекровь и Ефрема. Он Полюню, Анечкину свекровь и Ефрема. Он твердо знал: поодиночке они не вынесли бы твердо знал: поодиночке они не вынесли бы такой потери.такой потери.

Каждое утро Лев Борисович заваривал Каждое утро Лев Борисович заваривал свежий чай, ставил любимую Анечкину чашку, свежий чай, ставил любимую Анечкину чашку, свой подстаканник. Наливал чай и себе, и свой подстаканник. Наливал чай и себе, и Анечке, но иногда даже не притрагивался к Анечке, но иногда даже не притрагивался к нему, вообще не завтракал. Без конца смотрел нему, вообще не завтракал. Без конца смотрел в окно. Ему казалось, что сейчас, вот сейчас в окно. Ему казалось, что сейчас, вот сейчас на аллее дворового сквера появится Анечка, на аллее дворового сквера появится Анечка, или вот она позвонит в дверь, и он пойдёт или вот она позвонит в дверь, и он пойдёт открыть.

Время от времени он доставал красную Время от времени он доставал красную коробку из-под парфюмерии «Красная коробку из-под парфюмерии «Красная Москва», ещё довоенную, в ней Анечка хранила Москва», ещё довоенную, в ней Анечка хранила свою тетрадку, где были записаны какие-то свою тетрадку, где были записаны какие-то стихи, дни рождения родных и знакомых, их стихи, дни рождения родных и знакомых, их фото, снятое в первый год их жизни, когда фото, снятое в первый год их жизни, когда они ходили на демонстрацию, и впервые он они ходили на демонстрацию, и впервые он остался ночевать в доме Гринёвых. Там же остался ночевать в доме Гринёвых. Там же в конверте лежал Анечкин локон, который в конверте лежал Анечкин локон, который он срезал с её роскошных волос в пятую он срезал с её роскошных волос в пятую годовщину их совместной жизни. Она тогда годовщину их совместной жизни. Она тогда смеялась и говорила: «Вот уж не думала, Лев смеялась и говорила: «Вот уж не думала, Лев Борисович, что ты такой сентиментальный». Борисович, что ты такой сентиментальный». Но он понимал: ей было приятно. Но он понимал: ей было приятно.

Вот и сейчас он достал этот конверт Вот и сейчас он достал этот конверт и рассматривал локон, как будто видел его и рассматривал локон, как будто видел его впервые. Какая она была светлая и удивительная, впервые. Какая она была светлая и удивительная, его Анечка. его Анечка.

Потом он ехал на кладбище и долго Потом он ехал на кладбище и долго сидел там у могилы. Перед глазами стоял сидел там у могилы. Перед глазами стоял листок, написанный Анечкиным мелким листок, написанный Анечкиным мелким четким почерком: НА ПОТОМ любимому Льву четким почерком: НА ПОТОМ любимому Льву Борисовичу», и стихи:Борисовичу», и стихи:

Не плачьте над могилою моей.Не плачьте над могилою моей.Меня там нет, я не уснула в ней!Меня там нет, я не уснула в ней!Я – в дуновеньи ветра над землей,Я – в дуновеньи ветра над землей,В алмазных блёстках на снегу зимой,В алмазных блёстках на снегу зимой,Я – солнечном от спелости зерне,Я – солнечном от спелости зерне,И дождь осенний шепчет обо мне.И дождь осенний шепчет обо мне.Когда в тиши утра проснётесь Вы,Когда в тиши утра проснётесь Вы,Я снизойду на Вас из синевыЯ снизойду на Вас из синевыПолётом птиц, встречающих зарю…Полётом птиц, встречающих зарю…Так не роняйте слёз Так не роняйте слёз на мой могильный камень. на мой могильный камень.Я не под ним! Я не мертва. Я с Вами…Я не под ним! Я не мертва. Я с Вами…

Через год он поставил на могиле памятник, Через год он поставил на могиле памятник, на нём было всего одно слово «Анечка», В этот на нём было всего одно слово «Анечка», В этот же день, положив в Анечкину коробку с их же день, положив в Анечкину коробку с их фотографией тетрадку со стихами и конверт, в фотографией тетрадку со стихами и конверт, в котором был Анечкин локон, закопал коробку котором был Анечкин локон, закопал коробку на кладбище за памятником. Сил приехать на кладбище за памятником. Сил приехать на кладбище ещё раз, похоже, у него уже не на кладбище ещё раз, похоже, у него уже не было.

Людмила Титова Игра

37

Это даже не поэма и не мемуары, а короткие штрихи-эпизоды, выхваченные памятью из минувшей эпохи и нанизанные на нить, связывающую автора с его малой родиной, имя которой деревня. И цели особой автор не ставил, облачая в стихотворные строки короткие воспоминания. Просто захотелось на мгновение воскресить уже безвозвратно канувшие в небытиё дни своей юности и лишний раз признаться в любви к милой сердцу деревне. И прологом к этому произведению выбрал одно из своих ранее написанных стихотворений, посвященных родному селу. Автор

ПрологГде меня бы ни спросили, И хоть каждого спроси. Уголочек есть в России -Самый лучший на Руси,Где прогорклый запах дыма Слаще мёда по весне, Где мы были молодыми На родимой стороне.Распускаются деревья, Звонкой зеленью маня, Ой, ты, милая деревня! Ой, ты, родина моя!Над бревенчатой избою Синий стелется дымок.Здесь завещан мне судьбою Мой заветный уголок,Где картофельные грядки Расцветают там и тут, Где веселые двухрядки Мне покоя не дают.Над рекою тихо дремлет Звезд небесная семья. Ой, ты, милая деревня,Ой, ты, родина моя!

Есть село с названьем ТиныЖизни дни необратимы:Вот ты мальчик, вот – старик…Есть село с названьем Тины,На пригорочке стоит.Век уже стоит как с гаком,А, быть может, и все два.Пироги пекли здесь с макомВ дни Христова Рождества.Воду в саночках возилиРодниковую с реки.И на праздниках бузилиС перепою мужики.Хлеб растили, лес рубили,Гуртом строили дома.Богу, власти не грубилиОт излишества ума.Понемногу всё умели: Обжигать горшки, рожатьИ по-своему жалелиМимо шедших каторжан.Хоть не шибко, но читали -Пресса шла издалека,

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА(Поэма(Поэма))

ПоэзияПоэзия

Сергей Прохоров

Сергей Прохоров - автор 8 книг стихов и прозы, основатель и редактор сибирского литературно-художественного журнала «Истоки». Член Международной Федерации русскоязычных писателей. Печатался в журналах: «Юность», «Великоросс» (Москва), «Вертикаль» (Нижний Новгород), «Рукопись» (Ростов-на-Дону), «Приокские зори» (Тула), «Наше поколение» (Молдова. Кишинёв), «Простор» (Казахстан), «Новый ренессанс» (Германия) , других литературных изданиях.

38

И Россею почеталиОт прихода Ермака.И гордились, что дорогаИз Москвы через село,По которой, ой, как много! Проскакало и прошло.Лиха всякого здесь былоИ от зла, и от добра.Что осталось, что уплылоИ о чём забыть пора,Как в гражданскую рубилисьНе на жизнь, а на смерть.И остались только были,Всё, что выпало иметь.В том селе и я родился.Солнце грело дотемна,Зрела грядками редиска,А в России шла война.

У истоковСо скворечен лились трелиВ сотни герц ля-камертон.Я в семье родился третьим,Третьим лишним в доме ртом.То ли бабка-повитуха,То ли сельский экс-мудрецМоей матушке на ухоПрошептали: «Не жилец».А я выжил всем на диво,Сто хвороб переборов.Было голодно и вшиво,Но хранил родной порог.Тот порог, через которыйМне уж не перешагнуть.Время, время! Как ты скоро!Как короток жизни путь!Но сегодня я к истокамПодхожу, как к алтарю,И вверяю этим строкамВсё, что вновь не повторю.

Послевоенное детствоНочью волки выли в ставни, Я со страху навалил.А наутро вождь наш СталинО Победе говорил.После в радио хрипелиЗвуки разных фоносфер, И торжественно пропелиГимн во славу СССР.В жизнь иную окунулсяЛюд без думы о войне.И в село отец вернулся,К дому, к детям и к жене.Мы ж, мальчишки, дружно, скопом,(Лучшей не было игры)Рыли, строили окопы,И дворы шли на дворы.В той, неписаной скрижалиТех послевоенных летМы взрослели и мужалиВ синяках своих побед.

Умер СталинЖить, казалось, лучше стали,Оклемались от войны,Но нежданно умер Сталин –Вождь и Кормчий всей страны.Будто пулею навылет

Прострелила многих боль, Снова ночью волки выли,Выла матушка-юдоль.Испугались в самом делеВсе, от старца до юнца,Что мы враз осиротели, Что мы враз осиротели, Словно дети без отца.Словно дети без отца.Боль пройдёт, поскольку вскореБоль пройдёт, поскольку вскореВсе прозреют: вождь – тиран.Все прозреют: вождь – тиран.А в тот день над нашей школой А в тот день над нашей школой Всё кружил аэроплан.Всё кружил аэроплан.Будто б из самой престольной,Будто б из самой престольной,Из далёкого Кремля,Из далёкого Кремля,И разбрасывал листовки, И разбрасывал листовки, Весть печальную нам шля. Весть печальную нам шля. Ветер марта драил щекиВетер марта драил щекиЩёткой снежной жгучею.Щёткой снежной жгучею.Отменили все урокиОтменили все урокиПо такому случаю.По такому случаю.Мы смотрели жадно в небо,Мы смотрели жадно в небо,Слали лётчику приветСлали лётчику приветИ бежали вслед по снегуИ бежали вслед по снегуСамолёта крыльям вслед.Самолёта крыльям вслед.

Строем весело ходитьСтроем весело ходитьЗнал любой из нас с пелёнок,Знал любой из нас с пелёнок,Нашим внукам не в пример:Нашим внукам не в пример:Что такое «Октябрёнок»,Что такое «Октябрёнок»,Что такое «Пионер».Что такое «Пионер».До сих пор мне, как ни странно,До сих пор мне, как ни странно,Напрягает память, слух,Напрягает память, слух,Как под грохот барабанаКак под грохот барабанаШли мы классом по селу.Шли мы классом по селу.Я не чаял сбиться с тактаЯ не чаял сбиться с тактаС барабаном на груди.С барабаном на груди.По Московскому-то трактуПо Московскому-то трактуСтроем весело ходить.Строем весело ходить.

Сергей Прохоров Связь времён

39

ПожарСтарый, крепкий дом тесовыйБыл срединою села.В нём Гудкова тётя Соня С дочкой Шурочкой жила,Незаметно жили, скромно,Не блажа и не брюзжа,Но объял вдруг как-то кровлюГолубой в ночи пожар.Дом тушили всей деревней,Сруб изрядно обгорел,И огонь тот страшный, гневныйДолго в памяти горел.Говорили: « Это кара,Сверху кара-то, небось»,Что виной того пожараБабы Сони к Богу злость. Кто-то видел, слышал кабы,Словом молвить не пером:Будто бы икону бабаПорубила топором.В Божью кару мы всем классомНе поверили в упор. Так учили нас. Но вкралосьВ нас сомненье с этих пор.

«Овод» - классное киноВ школе днём ещё сказали:«Овод» - классное кино!»Свет погас. В притихшем залеСловно все предречено…За спиной кинопроекторВспышкой высветил экран:Южный берег. Море. Лето.Страсть влюбленных …и обман,Кровь сраженья за свободу,В христианской вере клин,И расстрельному крик взводу,Крик Героя взводу: «Пли!»На экране скачут кадры:Жизнь и боль другой страныИ истошный вопль падре:«Где ты, Бог!». Конец уныл.Обсуждали две неделиМы всей школой то кино,И ругали Монтанелли, И жалели заодно.Ну, а Роберта и ДженниПолюбили всей душой,И актёр Олег СтриженовСтал нам, как бы, в доску свой.

Ледоход на рекеТинка – речка небольшая У подножия села -Огороды орошая,Воды весело неслаЧерез детство, через юность,Освежая в зной не раз.Переплыть её - раз плюнутьБыло каждому из нас.Но весной, когда вскрываласьДинамитом ото льда,Нам казалось, что взрываласьВся вселенская вода.Наплывая друг на друга,Льдины дыбились, дробясь,И дымилась белой шугойГолубая речки вязь.Солнце мая льдины грело,Дружно плавило снега,И река, росла, ширела,Затопляла берега.Вот в такое половодьеДа в погожие денькиМы любили хороводитьС пацанами у реки.

ЭпилогЖизни краше нет такой,Где царит привычка,Где до станции ТинскойХодит электричка,Где у старенькой избыНовые воротаИз немыслимой резьбы,Что плясать охота,Где у песен диалектВ доску свой, родимый,И пахнёт из детских летСладким отчим дымом.

декабрь 2011 г. Нижний Ингаш

Сергей Прохоров Связь времён

40

СВЯЗЬ ВРЕМЁНСергей Прохоров Связь времён

МИНУТЫ ТВОРЧЕСТВАЗачем я это делаю -Придумываю что-то?И скачет лошадь белаяПо бело-белым шторам,И белым бьёт копытомПо тонкому рисунку.Строптивая кобылаНад пропастью рискует.И сыплются-искрятся Из-под копыт алмазы, И строками ложатсяНеведомые сказы.

10 октября 2011

ИМЕНИНЫ ОСЕНИПронзительно-звонко, как дикий мангуст,По стёклам пропел неожиданный ливень.За серым окошком рябиновый кустЛегко обнажился изгибами линий.Застигнутый путник ускорил свой шаг,На глинистых лужах зачавкали шины.Лишь осень-хозяйка, совсем не спеша,Готовилась встретить свои именины. 10 октября 2011

*** Как путник на тропе,Я заплутал, похоже,В невидимой толпеНеведомый прохожий.Хотел весь мир познать,Где русский след оставлен,Открыть и вновь понятьРезьбу славянских ставен.Почувствовать тоскуВсех тех, кто не в России,На золотом песку,Как призрак амнезии.

11 октября 2011 СВЯЗЬ ВРЕМЁНРвутся нити, связи нитиМежду нынешним и прошлым.Вы ушедших помянитеСловом ласковым, хорошим.Словом, всех, кого вы зналиИ не ведали о ком.Пусть чуток побудут с нами,Тяжко им обиняком.Сколько их – имён и судеб,В прошлом судеб и имён,Что и не жили, по сути…Вы их сердцем нарисуйте,Пусть продлится связь времён. 26 октября 2011

*** Дождь, снег. За окном ноябрь.Шагает себе по году.Шагает себе по году.Погода не праздник. Но я быПогода не праздник. Но я быНе жаловался на погоду,Не жаловался на погоду,Когда бы плеча касалисьКогда бы плеча касалисьЗаботливые чьи-то руки,Заботливые чьи-то руки,Когда бы стихи писалисьКогда бы стихи писалисьОт радости, а не от скуки.От радости, а не от скуки.В окошко скребёт рябинаВ окошко скребёт рябинаНесорванной алой гроздью,Несорванной алой гроздью,И гонит рука любимойИ гонит рука любимойНезваную стужу-гостью.Незваную стужу-гостью. 1 ноября 2011

*** *** Пишем ямбом и хореемПишем ямбом и хореемИ всё больше пишем в стол.И всё больше пишем в стол.И тихонечко стареем, И тихонечко стареем, И мудреем, и хиреемИ мудреем, и хиреемСредь исписанных листов.Средь исписанных листов. 1 ноября 2011

О СУДЬБЕОбиды все годами смыты Обиды все годами смыты На сто аршин, на сто рядов.На сто аршин, на сто рядов.Уже давно с судьбой мы квиты,Уже давно с судьбой мы квиты,Нас не разлить теперь водой.Нас не разлить теперь водой.Судьба гнобила и ласкала,Судьба гнобила и ласкала,Как нерадивого дитя,Как нерадивого дитя,От поцелуя до оскалаОт поцелуя до оскалаМой бренный путь собой мостя.Мой бренный путь собой мостя.Страстей и взлётов выше крыши,Страстей и взлётов выше крыши,Печалям, бедам нету дна.Печалям, бедам нету дна.Она дарована мне свышеОна дарована мне свышеИль в наказание дана?Иль в наказание дана?И пусть порой ещё ревнуюИ пусть порой ещё ревнуюСебя к себе. Нуду скребу… Себя к себе. Нуду скребу… Искал ли я судьбу иную,Искал ли я судьбу иную,Нашёл ли я свою судьбу?Нашёл ли я свою судьбу? 23 ноября 2011

*** *** Нас, россиян, не всем дано понятьНас, россиян, не всем дано понятьПо-трезвому ли, или же за чаркой.По-трезвому ли, или же за чаркой.Мы столько лет пытались уравнятьМы столько лет пытались уравнятьУченого профессора с кухаркой.Ученого профессора с кухаркой.И равными всех сделать, как в строю,И равными всех сделать, как в строю,И как в очередях за дефицитом.И как в очередях за дефицитом.И чтоб любили Родину своюИ чтоб любили Родину своюС голодным ли желудком или сытым.С голодным ли желудком или сытым.Что равенство? Живем не на паях,Что равенство? Живем не на паях,Кто больше спёр, тот и ценой дороже.Кто больше спёр, тот и ценой дороже.А Родина у каждого своя,А Родина у каждого своя,Быть общей даже Родина не может.Быть общей даже Родина не может. 27 декабря 2011 27 декабря 2011

41

Сергей Прохоров Связь времён

МОДНЫЙ ПРИГОВОР На «модный приговор» корову привели,Взамен копыт надели ходули.Прошлась туда-сюда, на голове корона,Но всё, что ниже, se-la-vi, корова. 24 ноября 2011

*** Гнездится в нас отшельник,Не видит он в упор,Как над невинной шеейЗависнет вдруг топор.И нет ему преграды,И ужас нем в очах,И кажется: все радыПриходу палача. 29 ноября 2011

ЖИЗНЬ, КАК ФУТБОЛНошусь по земле, мечась,Но вдруг однажды устав,Сорвусь, как нога с мячаНевольно, не рассчитав.Мир выгнется вверх дугой,Хоть смейся, а хочешь – плачь,Но кто-то уже другой Вгоняет в ворота мяч.Вся жизнь наша как футбол,Как поле, где вечный матч.Услышу на миг я: «Го-о-л!»Паденья или удач?

30 декабря 2011

***Над куполом планетСиянье звёзд дрожит.И времени уж нет,А надо бы пожить.Доделать, досказать,Додумать, долюбить.Кому-то доказать,Кого-то убедить…Незавершённых делУ каждого сполна,А средь небесных телТакая тишина!

30 декабря 2011

БЫТЬ – НЕ БЫТЬ?Поэты состязаться не должны,Хотя у нас: поэтов - полстраны.А кто из них умней, и чей стих краше,Кому к звезде лететь, кому к параше?Оценит: не жури, не Бог, но время,Которое, увы, не подкупить.И потому дилемму: «Быть – не быть?» -Кто в руки взял перо, решать не вредно. 15 января 2012

СТАРАЯ СКАЗКАКощеева сила Во мне куролесила,И было нехило,И было мне весело.И сверху, и снизуЗлодейством прожженныйУже ВасилисуГотовил я в жёны.И думать не думал,Что Ванька-подлецУ старого дубаОтыщет ларец.Разбилось яйцо,Разломилась игла…В конце-то концовЭто ж сказка была. 18 января 2012 г.

ЗЕМЛЯХотя давным-давно воспетаЗемля моя, моя планета,Ты звездочётами любви,В фате лугов Весны и ЛетаАквамаринового цвета Ты мой извечный визави.И я, как инопланетянин,Гляжусь в тебя, тянусь рукамиВ иллюминаторы мечты.А ты горишь и под снегами,Как этот изумрудный каменьНеобъяснимой красоты. 18 января 2012 г.

*** Любить, страдать, листы бумаг маратьПером судьбы на золотом рассвете ...И, Боже мой! В итоге умирать На этом самом-самом белом свете. 2 декабря 2011

А ТАК МНЕ ХОТЕЛОСЬ!Душа моя снова общения просит,Как зрелищ толпа на испанской корриде,Да что-то меня не печатает Росин*,Да чем-то не мил я прекрасной «Флориде»*.А так мне хотелось пройтись с ней по свету,С редактором кофе испить за беседой…Посетуй, отвергнутый светом, посетуй:Сурова «Флорида», и Росин без сердца. 1 декабря 2011

* «Флорида» - журнал штата Флорида (С.Ш.А)*Росин - редактор журнала.(Рассказы Росин не напечатал, а вот

стихотворение о журнале и себе сразу поместил. И неприступные редакторы тщеславны. Ред.)

42

В Красноярском отделении Российской Академии художеств проходит уникальная вы-ставка ксилографии “МАСТЕР, УЧЕНИКИ, ШКОЛА”, на которой представлены работы руководителя студии Германа Паштова и его учеников, причем как сегодняшних, так и дав-но закончивших учебу у этого замечательного педагога и талантливого графика.

Народный художник Российской Федера-ции, профессор Герман Суфадинович Паштов обладает редким даром объединять людей, что позволило ему создать в Красноярске с нуля удивительно яркую студию ксилографии,ко-торой вот уже 13 лет удается не только сохра-нять заложенные традиции, но с каждым годом набирать силу. Сегодня о красноярской школе гравюры на дереве с восхищением говорят не только в России, но и в Китае, в стране, счи-тающейся родиной ксилографии. Мастера гра-вюры работают одинаково профессионально в обрезной и торцовой, в черно-белой и цветной гравюре, выполняют станковые листы и книж-ную иллюстрацию.

Кроме графических работ, в залах Акаде-мии представлены работы Германа Паштова маслом на холсте, акварели на бумаге, гравю-ры на рисовой бумаге и другие всевозможные техники. На удивление “Как Вам это все удает-ся?” мастер отвечает: “Художник должен уметь делать все!”

Лариса Кочубей.Фото автора

Художник должен уметь делать все!ИскусствоИскусствоИскусство

43

Николай Ерёмин

ПРОЦЕНТЫ С КАПИТАЛА Пора счастливая настала:Под звон презренного металлаМне Муза дарит всё щедрейСтихи – проценты с капиталаДуши растраченной моей, -Полна желаньями благими,И говорит: «Делись с другими!»

ХАРИЗМАТакая у меня харизма.Я,Пережиток реализма,Кубизма, абстракционизма,Капитализма, коммунизма,Безбожия и сволочизма,Абсурда и идиотизма, Всё думаю:- Как дальше быть?ЕщёЧего бы пережить?

НАДЕЖДАПочемуСегодня сноваГреет сердце человекаПоэтическое словоДевятнадцатого века?Потому, что в слове томЕсть надежда наП О Т О М…

***То не хочется жить,То не можется…А грехи и огрехи всё множатся…И, томимы душевною засухой,Превращаются в камни за пазухой…

ПАМЯТИ ВОЗНЕСЕНСКОГОВознесенский был душевныйПастырь, добрый острослов.В людях видел он, волшебник,И верблюдов, и ослов…И, пока хватало сил,Всех стихами он кормилИ поил – на посошок:- Будь здоров, пиши, дружок!

ПО МОСКВЕКак славно мы бродили по Москве,Прислушиваясь к листьям и к молве,К молчанью зданий, к рокоту авто…

Бродили там, где не бродил никто,Не знающий, что значит Божий дар…И выходили на Тверской бульвар,Где ждал нас Герцен, под хмельком опять,В старинном доме № 25.

***МузыкаТребует выхода…СноваОт вдоха до выдоха,Боже,Как трудно дышать!ТолькоНе надо мешать…

СТАРАЯ ПОЭТЕССАОна осталась в прошлом векеСвоей любовью и стихами…Как мало плоти в человеке! –Скелет да кожа с потрохами.Но светом солнца и луныГлаза безмолвные полны…

***Милый друг, живи, надейся,Над безумием не смейсяИ слова: «Уйди, дурак!» -Принимай как добрый знак.

ПРОЩЁНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕБыть может, я достоин снисхожденияЗа то, что, понимая, что к чему,Я всем простил земные прегрешения,Перебирая всех, по одному…Но, Боже, прегрешения ценя,Способен только Ты простить меня!

***И включился обратный отсчёт –И к нулю моё время течёт…И не ведаю я, как мне быть,Счётчик таймера остановить.Равнодушна, увы, и упрямаГенетическая программа…

ЦВЕТЫО розы грядущей мечты,Гвоздики минувших времён!За всё отвечают цветыС рождения до похорон…

Ерёмин Николай Николаевич - обладатель двух профессий - врача и литерато-ра. Закончил Красноярский медицинский институт и литературный институт им. А.М.Горького в Москве. С 1981 года член СПС СССР, с 1991 года - член Союза рос-сийских писателей. .Автор более двух десятков книг и четырёх томов собраний со-чинений. За два десятилетия подготовил и издал несколько десятков коллективных сборников поэтов Красноярского края, отыскивая самородные таланты.

ПоэзияПоэзия

44

СЕРДЦЕДля чего снежком в лицо пахнуло?Чтоб от страсти сердце отдохнуло,Чтобы снова стало биться в такт,Соблюдая с вечностью контракт…И, покуда властвует зима,Набиралось от неё ума…

КОРАБЛИ М.М..Помнишь? Море, зимний сад,Над волной – игра дельфинов…Острый хвойный ароматНовогодних апельсинов…Помнишь? Пенье соловья:- О, Аджария моя!-И плывущие вдалиДруг за другом корабли…

2. Нине ШалыгинойОдни в заботах о рубле,Другие без забот...Мы все плывём на корабле,Который не плывёт.Глядим в открытое окно,Поём и пьём вино,Чтобы воскресло, как в кино,Уплывшее давно…

ТУПИКОВАЯ СИТУАЦИЯПустует ящик мой почтовый.А я всё жду, король крестовый,Всё жду письма от дамы пик…Почтовый ящик – мой тупик.И выйти из него – Эх, ма!-Я не способен без письма…

***Догорает строчка, точно спичка…Точно свечка, догорает день…И твоё серебряное личикоЗолотая покрывает тень…Над стихами пепельно-сожжённымиВозникает в небе ад и рай…А между тобой и мной, влюблёнными,Да и Нет, - что хочешь, выбирай.

***Солонка. Сахарница. Хлебница.И стол, где можно есть и пить.Колодец. Двор. И дров поленница.И дом, где можно жизнь прожить,Любить жену, детей рожатьИ никуда не уезжать.

ГОРОДСуета городская. Час пик.Никуда не пускает толпа.Горизонт превратился в тупик:Площадь, улица и тропа.Указатели – на пути,Никуда от них не уйти.

ПОЛОСАТАЯ ЖИЗНЬПолоса меняла полосу…Век не виделись!И вдругОн узнал меня по голосу –Позабытый школьный друг,Позабытый школьный друг,Полосатый старичок –Полосатый старичок –На тельняшке пиджачок.На тельняшке пиджачок.

*** ***Тень облакаТень облакаСкользнула по земле Скользнула по земле И на моём лице остановилась…И на моём лице остановилась…И я подумалИ я подумалО добре и зле,О добре и зле,В которых Божий гнев и Божья милость,В которых Божий гнев и Божья милость,И понял,Провожая ночь и день,Провожая ночь и день,Что я – не я, а только Божья тень…Что я – не я, а только Божья тень…

*** ***Я себе не отдавал отчёта:Я себе не отдавал отчёта:Обвиняя Бога, славил Чёрта,Обвиняя Бога, славил Чёрта,То есть делал всё наоборот…То есть делал всё наоборот…Кажется, одумался, и вот,Кажется, одумался, и вот,Как фанатик, громко и упёртоКак фанатик, громко и упёртоСлавлю Бога, проклиная Чёрта…Славлю Бога, проклиная Чёрта…То есть всё, Пока в душе отрада,Пока в душе отрада,Делаю, мне кажется, как надо.Делаю, мне кажется, как надо. *** ***Вдруг нахлынет такая тоска,Вдруг нахлынет такая тоска,И такая печаль без ответаИ такая печаль без ответаЗазвенит от виска до виска,Зазвенит от виска до виска,Что захочешь бежать на край света…Что захочешь бежать на край света…И, пока не почудится тишь,И, пока не почудится тишь,От себя и бежишь, и летишь…От себя и бежишь, и летишь…

ПРИШЕДШИЕ НА СМЕНУПРИШЕДШИЕ НА СМЕНУЛомают старые порталы…Ломают старые порталы…Возводят новые кварталы,Возводят новые кварталы,На радость юных пап и мам…На радость юных пап и мам…Умерших в церкви отпеваютУмерших в церкви отпеваютИ в крематории сжигают,И в крематории сжигают,И урны ставят по местамИ урны ставят по местамПришедшие на смену нам…Пришедшие на смену нам…

*** ***Нет, не в обиде яНет, не в обиде яНи на Орфея,Ни на Орфея,Ни на Овидия,Ни на Овидия,Ни на Морфея,Ни на Морфея,Ни на Гомера,Ни на Гомера,Ни на Шекспира…Ни на Шекспира…Каждому мера -Каждому мера -Звонкая лира.Звонкая лира.Вечность завидев,Вечность завидев,Музу любя,Вновь я в обидеВновь я в обидеЛишь на себя.Лишь на себя. Октябрь-ноябрь 2011 г.

г Красноярск г Красноярск

Николай Ерёмин Стихи

45

Всю жизнь я хотел покорить Монблан, высочайшую вершину 4810 метров над уровнем моря, между Францией и Италией, но жизнь не хотела, чтобы я это сделал.

Любая попытка приподнять железный занавес и пересечь государственную границу тогда преследовалась по закону.

Это сейчас, пожалуйста, оформляй загранпаспорт, визу и лети по туристической путёвке или просто так, куда душа пожелает. А куда полетишь, если декабрь и семь ступенек над уровнем земли, ведущие к твоему подъезду, обледенели – и ты, поскользнувшись, летишь только вниз, и ломаешь себе левую ключицу, и, загипсованный, лежишь на диване, и можешь только рассуждать, как ты мечтал покорить Монблан. И пишешь, поскольку считаешь себя писателем, правой, незагипсованной рукой, пытаешься запечатлеть свои сожаления по этому поводу.

Да, родился бы я во Франции или в Италии! – и всё было бы у меня по-другому. Но, к большому моему сожалению, родился я на Дальнем Востоке, да ещё в местах лишения свободы.

Папа мой, ВОХРОВЕЦ, вертухай эдакий, влюбился, видите ли, в мою маму, осуждённую за то, что написала она критическую заметку в районную газету, а редактор взял да и напечатал. Вот и отправили её вслед за редактором на зону, где и появился я на свет в родильном отделении больницы военного городка.

Воспоминания детства - сопки, поросшие цветущим багульником, железнодорожная станция, бараки городка с одной стороны ж-д путей, а с

другой - барачная зона, обнесённая колючей проволокой, да вышки с часовыми.

После родов маму освободили из-под стражи, и папа взял её к себе в барак, разделённый на четыре квартиры.

В этой квартире прошло моё раннее детство. Родители уходили на службу и запирали меня. А я слушал радио и что-нибудь рисовал.

Однажды я включил радио и весь день слушал траурную музыку и сообщение о том, что в Москве скончался самый любимый на земле человек, вождь нашей страны.

Вечером папа сказал, что все заключённые радовались этому известию, потому что прошёл слух, мол, всех освободят, а зону закроют. Охранники, напротив, злились, потому что боялись остаться без работы.

- Как же! – сказала мама. - Как бы не так! Закроют они зону!

И оказалась права.Вот уже сколько лет прошло с тех пор, империя

СССР развалилась, перестройка в стране как бы произошла, а зона и городок, который его обслуживает, стоят, как ни в чём не бывало.

И папа мой без работы не остался.Его повысили в должности и перевели

в прекрасный сибирский город Абаканск, начальником СИЗО, тюрьмы то есть.

Папа хотел, чтобы я стал военным, как он.Мама хотела, чтобы я стал корреспондентом

и писал не только в районные, но и в городские, областные, республиканские газеты, выявлял недостатки, помогал людям добиться правды в их

ВОСХОЖДЕНИЕ НА МОНБЛАН

Николай Ерёмин Восхождение на Монблан

46

стремлении к лучшей жизни.В конце концов, я поступил в военное училище

и стал журналистом, журналюгой прожжённым, писавшим в газеты: «Советский воин», «На страже Родины» и во многие другие.

Но удовлетворения это мне не приносило, так как военный цензор всегда вычёркивал из моих материалов негатив и оставлял только позитив.

А во мне билось пылкое сердце поэта. Некоторое время я сочинял пламенные стихи. В них я старался не врать самому себе и быть как можно более объективным, но постепенно понял, что к большой поэзии мои опыты никакого отношения не имеют.

Я видел, в какой провинции прозябаю. И считал: чтобы стать настоящим поэтом, нужно обязательно ехать и покорять Москву, Лондон, Париж…

Мой друг, Яков Юровский, так и сделал. Прекрасный поэт, которого нигде не печатали из-за цензурных запретов, он, как только приоткрылся железный занавес, сказал: “Лучше писать за границей в стол, чем здесь в мусорный бак!” – и уехал навсегда из Абаканска в Германию.

Чтобы жить в столице нашей родины, нужно было, чтобы сильные мира сего разрешили поставить в паспорт штамп о так называемой «прописке».

И в Москве никого не прописывали, кроме как женившихся на москвичках.

Поэтому в большой моде были фиктивные браки. Но фальшиво жениться я не хотел, так как всегда старался быть честным. И был им.

А тут ещё, будучи курсантом военного училища, влюбился я неожиданно в танцовщицу ансамбля танца Сибири.

Михаил Годенко, руководивший тогда ансамблем, подобрал в свой коллектив девушек - одна лучше другой. Все как будто на одно лицо. Этакий обобщённый образ сибирской красавицы. Посмотрит – рублём подарит. Казалось, не отличишь одну от другой.

Но моя возлюбленная – Лена, Елена Прекрасная, в своём платье Снегурочки и в кокошнике, сверкающем бриллиантами, точно снежинками, была не такая, как все!

И я был не такой, как все, в парадной форме курсанта. И мы, различив друг друга в серой толпе, не раз уже встречались перед концертами около БКЗ филармонии. И всё было бы у нас хорошо, если бы не гастроли в Грецию, куда отправил начальник Абаканского Управления культуры наш замечательный ансамбль зарабатывать валюту.

Греция, конечно же, была покорена. Ансамбль прославился на весь мир. А Елена моя

Прекрасная вышла там замуж за миллионера. Ансамбль вернулся, а Елены моей нет!И никакого международного скандала.Только моё разбитое сердце. И ничего не поделаешь. Осколки не сопоставишь.

Не склеишь.Сходил я в кино, посмотрел фильм «Вертикаль»,

послушал, как Высоцкий зовёт уйти в горы от всех печалей, помечтал о далёком недоступном сверкающем Монблане…

И утешился.В конце концов писать на военные темы мне

опротивело, и я устроился на должность военкома и до сих пор занимаюсь призывом подрастающего поколения в ряды Армии, хоть это занятие мне тоже не по душе.

Никто не хочет быть военным в мирное

время. У всех семейные интересы, бизнес, малый и средний, который развивать и укреплять нужно. А не бегать по полю, как сумасшедший, с автоматом или гранатомётом и стрелять по мишеням. А не дай Бог, прикажут – и по мишеням живым. Горячих точек на планете сколько угодно. И всюду – остатки наших имперских интересов.наших имперских интересов.

А женился я на медсестре Танечке, которая, А женился я на медсестре Танечке, которая, работая в хирургическом отделении Неотложки, работая в хирургическом отделении Неотложки, помогала хирургу сшивать мои вены, перерезанные помогала хирургу сшивать мои вены, перерезанные из-за несчастной любви.из-за несчастной любви.

Танечка оказалась в тысячу раз лучше Леночки. Танечка оказалась в тысячу раз лучше Леночки. Тем более, та пребывала в мечтах, а эта – во Тем более, та пребывала в мечтах, а эта – во

плоти.Теодор Рузвельт, будущий президент Теодор Рузвельт, будущий президент

Соединённых Штатов, провёл медовый месяц, Соединённых Штатов, провёл медовый месяц, возглавив экспедицию по восхождению на возглавив экспедицию по восхождению на Монблан.

Я, будущий военком, и Танечка провели Я, будущий военком, и Танечка провели медовый месяц в Саянах, где не раз восходили на медовый месяц в Саянах, где не раз восходили на местную гору Любви.местную гору Любви.

И родился у нас сынишка Федя. И родился у нас сынишка Федя. Феденька.Феденька.Федорка–помидорка. Федорка–помидорка.

Фёдор быстро встал на ноги, вырос и окреп. Фёдор быстро встал на ноги, вырос и окреп. В совершенстве овладел немецким, английским и В совершенстве овладел немецким, английским и французским, устроился на работу в туристическую французским, устроился на работу в туристическую фирму «Континент» и разъезжает теперь в качестве фирму «Континент» и разъезжает теперь в качестве переводчика по всему свету, красоты на видеокамеру переводчика по всему свету, красоты на видеокамеру заснимает, а потом, вернувшись, моим родителям заснимает, а потом, вернувшись, моим родителям престарелым да мне с Таней через огромный экран престарелым да мне с Таней через огромный экран на стене высвечивает.на стене высвечивает.

Хорошо живут люди по всему свету!Хорошо живут люди по всему свету!Все улыбаются, радуются, в костюмы разные Все улыбаются, радуются, в костюмы разные

наряжаются, фестивалятся…наряжаются, фестивалятся…Ни тебе зон за колючей проволокой, ни тебе Ни тебе зон за колючей проволокой, ни тебе

вертухаев на вышках, ни тебе военкоматов с вертухаев на вышках, ни тебе военкоматов с принудительным призывом в армию.принудительным призывом в армию.

Вот и вчера вернулся он из Италии, Франции Вот и вчера вернулся он из Италии, Франции и Швейцарии… Женевское озеро показывает…и Швейцарии… Женевское озеро показывает…Как на берегу озера счастливые люди карнавал Как на берегу озера счастливые люди карнавал себе устроили. В барабаны бьют, в дудки дудят, на себе устроили. В барабаны бьют, в дудки дудят, на аккордеонах играют.аккордеонах играют.

И вдруг вижу я: возлюбленная моя Елена И вдруг вижу я: возлюбленная моя Елена Прекрасная, по-прежнему молодая, красивая, Прекрасная, по-прежнему молодая, красивая, тоненькая, как былиночка, стоит с молодым высоким тоненькая, как былиночка, стоит с молодым высоким иностранцем, в костюмах индейцев, обнявшись.иностранцем, в костюмах индейцев, обнявшись.

И вдруг – под музыку: левая нога вперёд, И вдруг – под музыку: левая нога вперёд, корпус направо, правая нога вперёд, корпус корпус направо, правая нога вперёд, корпус налево, приседая, смеясь, кренделя начинают налево, приседая, смеясь, кренделя начинают выделывать…выделывать…

- Это мои друзья, переводчики. Ламбаду - Это мои друзья, переводчики. Ламбаду танцуют, - Фёдор поясняет.танцуют, - Фёдор поясняет.

А я смотрю на танцующую пару, перевожу А я смотрю на танцующую пару, перевожу взгляд на лица родителей моих престарелых и взгляд на лица родителей моих престарелых и чувствую, что начинаю плакать… И чтобы жена моя чувствую, что начинаю плакать… И чтобы жена моя Танечка не заметила мою скупую мужскую слезу:Танечка не заметила мою скупую мужскую слезу:

- Пойду в ванную, - шепчу, - повязку гипсовую - Пойду в ванную, - шепчу, - повязку гипсовую поправлю.

А Фёдор тут же мне и говорит: А Фёдор тут же мне и говорит: - Возвращайся поскорее, следующий сюжет - - Возвращайся поскорее, следующий сюжет -

восхождение на твой любимый Монблан!восхождение на твой любимый Монблан!

г г Красноярск Декабрь2011

Николай Ерёмин Восхождение на Монблан

47

В АВТОБУСАХ ГОРОДА В автобусах города бывает невыносимо

ехать: духота, народ томится с работы по часу и больше в пробках. Так и я однажды попалась в такой вот неудачный момент. Встала возле девушки лет пятнадцати, но с видом устрашающим. В обоих веках, словно металлические рога, пирсинг. Волосы напробор зализаны, жгучей краской окрашены, цвета вороньего крыла. На губах помада ярко-красная, и совсем неженственно проткнут носик -Боже ж мой, какое уродство - я откровенно разглядывала её, надеясь всё-таки, что совесть у неё есть, место уступит. Но нет, она упорно закрывала глаза, а в ушах, как у многих, у неё воткнуты наушники-пробки. Хоть кричи, всё равно не услышит. Кондуктором в этом автобусе ездит паренёк лет двадцати, на нём же живого места нет, весь синенький от наколок, и не в тюрьме их делал, в салоне, потому что даже на веках есть рисунок. Впервые его увидев, не могла отвести изумлённо-испуганного взгляда. Видимо, на моём лице было такое удивление, что он засмеялся - что же, тоже улыбнулась в ответ: куда от них денешься, таких красавчиков- наши дети! “Это наши дети”, - думала так и о девушке, стараясь оправдать её. “Ну и что, что не уступает место, может, она тоже на своих каблучках устала”. Но пробка была такова, что не было сил терпеть боль в ноге - и почти в конце пути, наклонившись к её ушку, вежливо попросила :

-Девушка, дайте, пожалуйста, мне немножко посидеть.

Она фыркнула, но поднялась и вскоре вышла. А когда вышла я, то в пятнадцати метрах от остановки увидела мужчину, в отрепьях, стоящего на коленях и от стыда - стыдно ему просить - голова тянулась к земле. У меня мороз пошёл по коже: так ему было стыдно. Горячие слёзы закипели у меня в глазах: какой разный народ вокруг в таком бедствии, нищете, а совесть его склоняет до земли.

Как-то ехала в поликлинику, несколько остановок всего - даже жаль, что мало - на

этот раз. Наблюдала, наверное, семейную пару : лет тридцати оба. Сейчас ловлю себя на том, что только вспомнив, сразу расплылась в улыбке. Что ж особого в них было. Оба полные, мужчина даже слишком, в рыжей бороде и такой же нечёсаной копне волос, она - с очень неухоженной головой, нелепый тощий хвостик-пучок, стянутый резинкой сзади. Не очень опрятный вид у обоих , надо сказать честно, может, полуспортивный стиль меня смутил, не знаю. Они стояли передо мной, оба высокие, грузные, и говорили нормальными голосами, не таясь.

-Смотри, когда пойдёшь через дорогу, обязательно дойди до светофора, - сказал заботливо мужчина.

-Ой, да Колюнь, всегда хожу я только по переходу!- в голосе женщины не было раздражения, интонация нетерпеливая, но любовная. Он на эти слова как-то забавно клацнул ртом, они засмеялись. Потом он толстым пальцем полез ей с зубика что-то убрать - не смог, говорит :

-Щёткой надо хорошо потереть. Так они сияли друг другу, она нежно провела

пальчиком по его заросшей рыжей щеке, тоже что-то невидимое стряхивая. Нам с ней надо было выходить , он поехал дальше. До сих пор жалею, что не спросила :

-Это ваш муж? Вам повезло, счастливая, берегите друг друга, - так хотела и не успела, замялась. Надо молниеносно в таких случаях действовать, а у меня, как уже было не раз, не получилось. Но в поликлинику я пришла радостная: было чувство, что на сердце мне вылили ведро святой воды и она очистила всё, озарила всю меня, растрогала и умилила - какое редкостное прикосновение любви, малое, но незабываемое.

Сибирь морозами не удивишь. В Красноярске с момента постройки ГЭС, с того периода, как перестал замерзать могучий наш Енисей-батюшка, морозный воздух стал ещё и влажным. Сухой, трескучий морозец. Он как-то в радость был нам. Не то сейчас: над рекой

Татьяна Акуловская

Татьяна Владимировна Акуловская - послушница храма во имя святой мученицы Татьяны при Красноярском государственном аграрном университете и автор чудных “Божьих блинчиков”, которые она печёт своей чистой и чуткой душой для страждущих божьего слова читателей.

РелигияРелигияРелигия

48

зависает тяжёлый туман - она теперь напоминает Темзу, знаемую мной по английским учебникам детства - да только в Англии не так морозно. И вот в такой-то холодный день - даже денёчком называть не хочется из-за сырого мороза - б-р-р, в маленький автобус, маршрут которого, однако, был длинен, из центра в Покровку ( греет сердце это слово: ведь от Покрова Божией Матери происходит название), в который набилось много пассажиров, долго ждали, втиснулись две тётки. Надето на них было, что подали люди, лица пропитые, одна потоньше, другая очень толстая. Обе заняли переднее сидение. Не помню, удалось ли им проехать две остановки, а, возможно, всё произошло пока ехали одну . Дело в том, что женщины эти были - БОМЖи, а что обозначает эта жестокая аббревиатура, мы знаем: у них нет жилья! Им негде помыться-то! По автобусу разлился такой, говоря рекламным слогом,” стойкий, такой насыщенный аромат”, что хоть святых выноси. Люди не могли терпеть и стали возмущённо требовать немедленно тёток высадить. Это на такой мороз-то, да ещё учитывая их не норковые шубки! Вступилась за них. Водитель остановил автобус и потребовал, чтоб они немедленно вышли. Он не принимал во внимание мой крик: ”Неизвестно ещё, как от вас будет пахнуть, да люде же мы, давайте потерпим!” Толстая тётка, которой на мороз не хотелось, видя моё заступничество, стала расстёгивать болоневое своё пальто и задирать кофту, чтоб показать, почему такой запах: ей, оказывается, прямую кишку вывели на живот - такие операции делают, когда рак кишечника. Но пассажиры были неумолимы, тёток выставили. Одна пассажирка подала больной немного денег .” На такси”, - пролепетала. Тайно взмаливаясь, я прятала кипящие в глазах слёзы. Да, мы привыкли слушать М. Задорнова, что от американцев не пахнет и что попы толстые , глупые и жадные. А вот отец Виктор Теплицкий на проповеди говорил правильней: от нас пахнет: мы грешники. От нас ангелы будут шарахаться, когда душа выйдет, такой от неё смрад! Такую историю, которую рассказал Василий Ирзабеков в одной из передач по телевидению, почаще бы повторять, чтоб все услышали. Историю мужчины, который, бывало, с трудом, боязливо, брезгуя браться за ручки, входил в тубдиспансер. Но продолжалось так недолго. Его любимая жена вдруг заболела туберкулёзом. И что же? Да ничего. Как любил

её, так и любить не перестал и целовал её без боязни заразиться, да и с другими больными в диспансере не брезговал больше и за руку здороваться - вот так-то учит нас Бог жалости, которая, собственно, любви тождественна.которая, собственно, любви тождественна.

ЧТО Ж ТЫ ВЬЁШЬСЯ НАДО МНОЙ ЧТО Ж ТЫ ВЬЁШЬСЯ НАДО МНОЙ Давно пора написать мою историю Давно пора написать мою историю

знакомства с игуменом Феодосием (Поповым). знакомства с игуменом Феодосием (Поповым). Оно реально - это знакомство, мной не придуманоОно реально - это знакомство, мной не придумано, потому что для меня невидимый Божий мир потому что для меня невидимый Божий мир даже более реален, нежели видимый. И ещё: у даже более реален, нежели видимый. И ещё: у Бога нет мёртвых. Это постигаю на собственном Бога нет мёртвых. Это постигаю на собственном опыте. Одной из первых духовных книг стала опыте. Одной из первых духовных книг стала для меня эта, Сергий Нилус “Сила Божия и для меня эта, Сергий Нилус “Сила Божия и немощь человеческая”. Удивительно простая, немощь человеческая”. Удивительно простая, безыскусная повесть монаха, искренняя, безыскусная повесть монаха, искренняя, сердечная она до сих пор остаётся моей сердечная она до сих пор остаётся моей любимой книгой. Почти никогда не отдаю её любимой книгой. Почти никогда не отдаю её читать: боюсь, чтоб она не покинула мой дом читать: боюсь, чтоб она не покинула мой дом навсегда - вдруг кто-то не вернёт! Больше навсегда - вдруг кто-то не вернёт! Больше ни к одной книге так не отношусь, спокойно ни к одной книге так не отношусь, спокойно раздавая, с удовольствием даже, просто не раздавая, с удовольствием даже, просто не люблю, если книги застаиваются - они должны люблю, если книги застаиваются - они должны работать! Знакомству и дружбе с игуменом работать! Знакомству и дружбе с игуменом Феодосием отдана очень большая часть моей Феодосием отдана очень большая часть моей духовной жизни, поэтому сегодняшняя история духовной жизни, поэтому сегодняшняя история только в той малой части, где игумен полюбил только в той малой части, где игумен полюбил ворона. И описывать сама вместо игумена этот ворона. И описывать сама вместо игумена этот отрывок не буду, просто процитирую, давая отрывок не буду, просто процитирую, давая возможность читателю припасть к родниковой возможность читателю припасть к родниковой воде прекрасного русского слова, ясного, воде прекрасного русского слова, ясного, чистого и вожделенного, словно несколько чистого и вожделенного, словно несколько глотков студёной воды в жаркий, засушливый глотков студёной воды в жаркий, засушливый день:

“Очень тогда это было досадно, а делать “Очень тогда это было досадно, а делать нечего - приходилось ждать следующего лета. нечего - приходилось ждать следующего лета. Сидел как-то хозяин с женой у себя на крыльце Сидел как-то хозяин с женой у себя на крыльце и пил чай, а в это время через двор летели и пил чай, а в это время через двор летели старый ворон со своей самкой и молодыми старый ворон со своей самкой и молодыми воронятами. Хозяин возьми да и скажи: воронятами. Хозяин возьми да и скажи:

- Вот бы упасть одному воронёнку для - Вот бы упасть одному воронёнку для нашего постояльца! нашего постояльца!

И при этих словах один воронёнок взял И при этих словах один воронёнок взял да и упал на землю, неподалёку от хозяйского да и упал на землю, неподалёку от хозяйского крыльца, и тут же был пойман хозяином. Когда крыльца, и тут же был пойман хозяином. Когда я взял воронёнка из его рук, то вся воронья стая я взял воронёнка из его рук, то вся воронья стая долго летала и кружилась надо мною, пока я не долго летала и кружилась надо мною, пока я не унес его домой. Вскоре воронёнок так привык унес его домой. Вскоре воронёнок так привык ко мне, что летал за мною всюду, куда бы я ни ко мне, что летал за мною всюду, куда бы я ни ходил: пойду в подвал, он летит за мною, не ходил: пойду в подвал, он летит за мною, не

Татьяна Акуловская РассказыТатьяна Акуловская Рассказы

49

боясь залетать даже и в подвальное помещение; а уж в дом - и говорить нечего - он влетал, как в свое собственное гнездо и брал пищу прямо из моих рук. Иногда, плотно покушавши, он улетал на волю, но неизменно возвращался домой на ночлег. Удивительно мне было, когда, бывало, дашь ему несколько кусков сырой говядины, а он возьмёт их и спрячет где-нибудь на дворе; а там, смотришь: прилетает к нему старая пара его родителей, а воронёнок разыщет спрятанные куски мяса, поднимется с ними на крышу и угощает родителей. Любо было смотреть на это проявление в птице детской любви, и как было мне стыдно и больно за детей человеческих, не разумеющих того, что доступно даже и птичьему разумению!

Когда я поступил в монастырь, со мною вместе поступил и мой воронёнок, возмужавший и ставший уже добрым большим вороном.

В одиночестве и в скорбях, которыми меня преследовала вражья сила, я привязался еще более к моему другу. Был у меня в Туле знакомый инженер, и он мне прислал для моего ворона серебряных бубенчиков и медаль с выбитой на ней надписью: “ворон отца Феодосия”. Я приладил и то, и другое на ворона: медаль повесил ему на грудь, а бубенчики, как у охотничьих ястребов, на хвост и на оба крыла. И когда в таком уборе летел мой ворон, то его слышно было издалека, а отец игумен, бывало, сидит на крыльце и, улыбаясь, говорит:

- Ну, вот, и становой наш едет. И все смеялись на игуменское замечание. Иногда мой ворон и проказничал на свой

воровской вороний лад: он повадился летать к одному Лебедянскому мяснику и портил у того вывешенные для просушки кожи.

С мясником мы сошлись полюбовно, он обещал не делать вреда моему другу, если я буду платить за убытки. В другой раз он залетел в окно к молодому Лебедянскому квартальному и стащил с окна деловые бумаги, которые тот только что принес от городничего. Квартальный этот незадолго до того женился, и, конечно, его больше тянуло к жене, чем к служебным обязанностям. Придя от городничего, он положил на окне бумаги, перевязанные красной ленточкой, а сам пошёл в соседнюю комнату пить чай с женой. Всё это видел с крыши соседнего дома мой ворон, и когда квартальный ушёл, он слетел со своего наблюдательного поста и, схватив на лету за красную ленточку бумаги, полетел с ними в монастырь, где и

запрятал их в порожнюю разбитую бочку. Эту сцену заметили соседи, подняли крик, на который прибежал квартальный и послал в погоню за вороном верховых пожарных. Сколько тут было суматохи, сколько всякого гвалту!.. В монастыре всем было известно место, куда мой ворон складывал всё, что ему удавалось стащить, и бумаги в целости были найдены в разбитой бочке.

Для меня ворон был большим утешением, даже привязанностью; и пернатый друг платил мне, как умел, своей птичьей любовью.

Пришёл ко мне отец игумен и в разговоре сообщил мне, что у него пропали две бумажки по пятьдесят рублей.

- Я хорошо помню, - говорил игумен, - что я их куда-то положил, но вот искал, искал их и нигде не нашел. Взять их у меня, казалось бы, некому: кроме келейного Ивана, у меня и не было никого.

- А вы, батюшка, - предложил я, - попробуйте-ка так сделать: прикажите заложить лошадь да скажите Ивану, чтобы он знал, что вы об этих бумажках помните: поищи-ка, брат, пожалуйста, их хорошенько - мне сейчас недосужно, а вернусь я, тогда ты мне их и отдашь. Деньги, наверное, найдутся, и вы тогда убедитесь, насколько верен вам любезный ваш келейник.

Игумен так и сделал: съездил в город, и, когда вернулся, Иван ему поднес будто бы найденные в Библии деньги. Игумен был поражён и вскоре выслал Ивана вон из монастыря, объяснив ему, что это я довел до сведения о всех его мошеннических проделках. Конечно, уходя из обители, Иван пригрозил мне местью:

- Отплачу я тебе, такой-сякой! Погоди - будешь ты у меня помнить хлеб-соль! - сказал он мне на прощанье.

Вскоре иду я с конного двора с ведром воды, а бывший келейный стоит у садовой калитки и держит в руках моего ворона. Ворон бьется, кричит, щиплет ему руки, а Иван на моих глазах взял да изо всей силы и ударил его головой о каменную стенку, так что кровью его забрызгал всю стенку, да и кричит мне:

- Вот тебе моя благодарность! Погоди, я тебе и еще отплачу!

Мне и до сих пор еще жаль моего ворона - каково же мне было тогда!.. Прости, Господи, творящему зло и не ведающему, чью он творит волю!».

Татьяна Акуловская Рассказы

50

Мне вспомнилась ещё одна история, но из жизни моей подруги Веры и её отца, старого пастуха деда Романа. Он вот также однажды спас жизнь выпавшему из гнезда воронёнку, и что же? С этого часа его собственная жизнь наполнилась необычайной радостью : ежедневно, утром и вечером, вся деревня видела, что впереди и вокруг стада всегда кружит стая ворон, причём, этот ворон, спасённый, всегда скликал своих сородичей. Сядет на ветку , а взлетает уже вместе с другой вороной, потом - на следующую, и так до тех пор, пока не соберёт целую стаю, чтоб благодарить доброго деда Романа. И не только этот ворон, но и все другие смело садились дедушке на руки, плечи, на спины коров. Так вся деревня и знала, что стадо идёт по птичьему карканью, гомону и суете. Ворон прожил в этом дворе много-много лет, и бабушка Параскева, хозяйка дома, частенько ворчала:”Сделал бы ты, старый, для ворона поилку: ведь не ровён час, утонет в ванной-то”. На что дед Роман отвечал: “Ну ты, Паша, придумала, он что, дурной, что ли, утонуть-то? Да он умнее людей, ты понаблюдай-ка!”. А ворон всё-таки утонул, не по глупости, конечно, нечаянно: соскользнули лапки и утонул. Горя было у деда Романа, да уж не вернёшь, сам виноват: зачем свою благоверную не послушал!

Но и это не вся воронья история. Моя Ирочка, всем известная по другим рассказам молодая докторша, ещё когда в школе училась, беззаветно полюбила творчество группы “Яхонт” за песню “Чёрный ворон”. Этой известной в Красноярске молодёжной группе в те далёкие времена приходилось петь и в ресторанах. Однажды их попросили спеть эту народную песню, оказалось, что один солист знает её от бабушки, он и спел.

Потом песню разучили, она-то и прославила ансамбль “Яхонт”, и все эти годы ребята поют много народных песен, хорошо поют, должна признаться, слаженно так, красиво прославляет их. Но трагедия и здесь произошла: в одной из гастрольных поездок погиб солист группы, любимый певец моей Ирочки, Сергей Селиванов. Для христианина смерти нет, это лишь переход в иную реальность, но вот беда: все годы в церкви Ирочка не знает, был ли Сергий крещён. Поминала, конечно, поминала: невозможно любимого артиста забыть, а вот записочку в алтарь уже не подать - это скорбно, Ира понимает силу помина души в алтаре,

когда частица вынимается. В этом году, по милости Божией нечаянно

встретившись с нынешним саксофонистом группы А. Иголкиным, она выяснила: Сергия отпевали - значит, без сомнения, крещён, можно отпевали - значит, без сомнения, крещён, можно поминать и в святая-святых - огромная для Иры поминать и в святая-святых - огромная для Иры радость. А уж для самого-то Сергия покойного радость. А уж для самого-то Сергия покойного - и выразить нельзя - сколько пользы в таком - и выразить нельзя - сколько пользы в таком помине! Ире дано было вот что пережить: после помине! Ире дано было вот что пережить: после окончания службы Ирочка поёт на клиросе. окончания службы Ирочка поёт на клиросе. На панихидном столе она нашла приглашение На панихидном столе она нашла приглашение на творческий вечер саксофониста Андрея на творческий вечер саксофониста Андрея Иголкина. А несколькими днями раньше я Иголкина. А несколькими днями раньше я приглашала Иру на этот вечер. Она не пошла, и приглашала Иру на этот вечер. Она не пошла, и когда до неё дошло, что это ведь именно Сергий когда до неё дошло, что это ведь именно Сергий звал её, приглашение-то лежало не где-нибудь, звал её, приглашение-то лежало не где-нибудь, а именно на панихидном столе! ( неважно, что а именно на панихидном столе! ( неважно, что его положили служительницы - это Господь - их его положили служительницы - это Господь - их руками!). Вечером мы шутили: “Проворонила, руками!). Вечером мы шутили: “Проворонила, Ира,...”

Да, когда у меня вырвалось это слово, мы тут Да, когда у меня вырвалось это слово, мы тут же вспомнили, что в один год, когда Ира гуляла же вспомнили, что в один год, когда Ира гуляла с сыном, в день смерти Сергия Селиванова, их с сыном, в день смерти Сергия Селиванова, их вдруг окружила стая ворон. У них были острые вдруг окружила стая ворон. У них были острые клювы, было даже немного страшно, но только клювы, было даже немного страшно, но только до того момента, пока Ирочка не вспомнила до того момента, пока Ирочка не вспомнила “Чёрный ворон”. Так сегодня же 19 ноября “Чёрный ворон”. Так сегодня же 19 ноября - день памяти Сергия, пришло понимание и - день памяти Сергия, пришло понимание и тихая радость в сердце. Конечно, мне хочется тихая радость в сердце. Конечно, мне хочется добавить, что Ира любит игумена Феодосия добавить, что Ира любит игумена Феодосия много сильней меня и книга о нём является для много сильней меня и книга о нём является для неё настольной , и слава Богу, в её жизни живёт неё настольной , и слава Богу, в её жизни живёт и реально действует игумен Феодосий. и реально действует игумен Феодосий.

Сегодня, 12 сентября, в день, когда пишу Сегодня, 12 сентября, в день, когда пишу этот рассказ, в житиях святых есть святой этот рассказ, в житиях святых есть святой Христофор. И по ночам он уходил молиться Христофор. И по ночам он уходил молиться в пещеру к святому Феодосию Великому! И в пещеру к святому Феодосию Великому! И всегда видел пред пещерой двух воронов! А всегда видел пред пещерой двух воронов! А моя Ирочка сегодня покупала билеты в Томск: моя Ирочка сегодня покупала билеты в Томск: поклониться мощам святого Фёдора Томского ( поклониться мощам святого Фёдора Томского ( мирское имя игумена Феодосия - Фёдор, это к мирское имя игумена Феодосия - Фёдор, это к слову), и дали ей билеты в кассе на ближайшее слову), и дали ей билеты в кассе на ближайшее число - других не было - 15 сентября. “Святые число - других не было - 15 сентября. “Святые Феодосий и Антоний Печерские, под их Феодосий и Антоний Печерские, под их покровительством еду, слава Богу “, - подумала покровительством еду, слава Богу “, - подумала Ира сразу. Да, конечно, под их святым Ира сразу. Да, конечно, под их святым покровительством пусть Господь управит покровительством пусть Господь управит её путь в Томск, там ведь ещё у неё и альма-её путь в Томск, там ведь ещё у неё и альма-матер. За молитвы нашего с ней знакомого матер. За молитвы нашего с ней знакомого молитвенника- игумена Феодосия (Попова). молитвенника- игумена Феодосия (Попова).

Татьяна Акуловская РассказыТатьяна Акуловская Рассказы

51

КАК ЖЕ МНЕ БЕЗ ТЕБЯ НЕЛЕГКОНебо замерло – синее с белым,Невесомая взвесь облаковОплыла, замерев, затвердела …,Самолёт пролетел высоко.Затаилась пустая обида,Пусто в сердце и пусто в душе. И живу я как будто для вида, Вроде нет меня больше уже.Мимо годы мелькают, как листья,Красный, жёлтый, коричневый цвет.Жизнь свою без тебя я не мыслю,И с тобою, похоже, что – нет!Вот и топчемся вместе по кругу,Обходя стороною углы,Отстраняясь, сердясь друг на друга,А ведь были друг другу милы!Небо замерло – синее с белым,Невесомая взвесь облаковОплыла, замерев, затвердела …Как же мне без тебя нелегко!

МАТЬ, ПЕРЕЖИВШАЯ СЫНАЯ умираю давно и упрямо.Стоны как будто за стенкой – так громко …!Я – это бабушка, тёща и мама.Где же мой сын? Покажите ребёнка!Мысли мои глубоко в подсознанье,Прошлое с явью сплелось паутиной …Солнце – в глаза за окном утром ранним,Память из бездны ползёт серпантином.Часто реальность мне кажется бредом:- Дочка, я где, что за шум, кто-то плачет?Дочери груз моих мыслей неведом.- Где мой сынок, где мой маленький мальчик?- Нет его, мама, давно похоронен,Я здесь, с тобою! Ты бредишь, родная,Тихо! Не плачет никто и не стонет. … Вечность разверзлась, секунды роняя …Я умираю, за память хватаясь,Что серпантином струится из бездны.Сын мне навстречу идёт, улыбаясь …- Благодарю тебя, ангел небесный!

ДАВНО ЭТО БЫЛОДавно это было. Я только лишь помнюРасплывчатый, призрачный образ и цвет.И мир предо мной незнакомый, огромный,А мне восемнадцать исполнилось лет!Душа, словно майский листочек осины,Трепещет стыдливо на свежем ветру.А я молода, энергична, красива,

Уверена: долго еще не умру!Как странно, представить себя молодою,И в сердце, и в душу свою заглянуть.Умывшись в лесу родниковой водою,В девичьих мечтах по весне утонуть.Обманчив тот образ, и жизнь безвозвратна.А я все же помню свой первый рассвет!Ведь издали жизнь так близка и понятна,И красок нисколько не вылинял цвет!

ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНАВсё хожу вокруг да около,Всё смотрю издалека ….Синь над городом глубокая,Лёгкой дымкой – облака.Заневестилась черёмуха,Снова яблони в цвету ….Много в жизни бед и промахов,Подвести пора чертуМежду прошлыми ошибками,Поздней святостью – потом,Между горестными всхлипамиИ тревогой о пустом.Жизнь прекрасна – настоящая.Вспоминать – не значит жить.Мы рождаемся кричащими,Молча будем уходить.Унося с собой, как водится,Потаенные грехи ….Пресвятая Богородица,Как персты твои легки!Прикоснись к душе измученнойИ молитву тихо спой.Я всегда была везучею,Что ж, теперь за упокой …?Ох, как рано думу думаю,Столько дел еще вокруг!И невзгоды, и беду моюТополиный скроет пух.

А В ГОРЛЕ – КОМРассвет забрезжил за окошком ранний,Под тяжким грузом скрипнула кровать,Держась за стул обеими руками,Пытаюсь встать.Я разойдусь, ведь всё не так уж плохо! Зарядка лёжа, булка с молоком …Мусоровоз на улице загрохал,А в горле – ком.Два дня шёл дождь, земля в лесу промокла.Я устаю всё чаще от ходьбы.Сегодня день на удивленье тёплый,

Струина Лариса Дмитриевна - работающий пенсионер. По образованию инженер- машиностроитель, родилась в 1949г. в г. Ижевске, живу в г. Камбарка, Удмуртия. В мае этого года вышла моя первая книга лирических стихов «Светлая печаль». Автор молодой, начала писать в 2006 году.

Лариса СтруинаЛариса СтруинаЛариса Струина

ПоэзияПоэзия

52

Пойдут грибы.Созрел шиповник. Побережье КамыКрасно, в реке – холодная вода.Сентябрь, осень … – Ты поела, мама?-Спасибо! Да.Долой печаль, ведь всё не так уж плохо,И много солнца в небе голубом.Вон в ясли-сад шагает бодро кроха,А в горле – ком.

СПОКОЙНАЯ СТАРОСТЬГуляем мы с внуком по жёлтому полю,Навстречу нам – ветер упругой волной. Здесь море цветов, тишины и покоя.Пригоршней воды – пруд вдали слюдяной.А воздух пропитан густым ароматом,И духом июльским некошеных трав,И терпкой полынью, душицей и мятой …Я в тень под берёзой присяду, устав.Ребёнку пока не знакома усталость.Одна только радость в течение дня!Счастливое детство, спокойная старость …Ах, как хорошо, что вы есть у меня!

ВХОДИТ УВЕРЕННО В ЖИЗНЬ МОЮ ОСЕНЬХолодные ночи – сентябрь на пороге …Крадется мне в душу неведомый страх,Заходится сердце в неясной тревоге, Чадящей, как листья в осенних кострах! Вечернее солнце мелькает средь сосен,Земля остывает, и воздух бодрит.И входит уверенно в жизнь мою осень,Внося свой особый взрывной колорит. Займутся огнём, отгорят и погаснутКленовые кроны и кроны дубов.Все страхи мои и смешны, и напрасны,А осень плывёт ароматом грибовИ шёлковой нитью лесной паутины,И тают, как призрачный дым, облака,Сквозя в поднебесье в пронзительной сини.Осенней прохладою дышит река.Я пью, словно мёд, эту сладкую пряностьПодгнившей листвы, что ковром под ногой,А утром – молочную влагу туманов …И с каждым глотком обретаю покой.Покой упоительный, грустью щемящий,Что льётся потоком мне в душу с небес.И вижу теперь я свою жизнь иначе: Лишь истины суть без прикрас и чудес!

УТРОМ В РОЗОВОМ ЛЕСУЖёлтый лист берёзы, клёна,Красный – дуба, и ольхи,Аромат грибов ядрёный,Мха – зелёный малахит.Осень по лесу гуляет …Словно неба синевойКолеи полны до края

Светлой влаги дождевой.Зябко чуть, промокли ноги ….Утром в розовом лесуСолнце, высушив дороги,Пьёт по капельке росу.Опустившись на колени,Опустившись на колени,Сдвинув листьев прелых слой,Сдвинув листьев прелых слой,Срежу первый свой осеннийСрежу первый свой осеннийКрепкий, белый груздь сырой.Крепкий, белый груздь сырой.Вот такая нынче осень!Вот такая нынче осень!Утром в розовом лесуУтром в розовом лесуМы гуляем с ней средь сосен,Мы гуляем с ней средь сосен,Пьём по капельке росу.Пьём по капельке росу.

ОСЕННЕЕ УТРООСЕННЕЕ УТРООсеннее утро румянцем зарделось, Осеннее утро румянцем зарделось, Растаял сиреневых красок букет,Растаял сиреневых красок букет,А жёлтого солнца медовая спелостьА жёлтого солнца медовая спелостьСочится лучами в янтарный рассвет.Сочится лучами в янтарный рассвет.Не верю, что скоро дождём и туманомНе верю, что скоро дождём и туманомЗавесит мне окна промозглая мгла. Завесит мне окна промозглая мгла. Я тешусь надеждой, возможно, обманом, Я тешусь надеждой, возможно, обманом, Что хватит надолго любви и тепла.Что хватит надолго любви и тепла.Не спится. На улицу выйду, как летом,Не спится. На улицу выйду, как летом,И кажется, так далеко холода.И кажется, так далеко холода.В лесу звонкой дробью, размноженный эхомВ лесу звонкой дробью, размноженный эхомСтук дятла, в пруду – голубая вода.Стук дятла, в пруду – голубая вода.Берёзоньки пёстрые стайкой весёлойБерёзоньки пёстрые стайкой весёлойКокетливо смотрятся в зеркало вод,Кокетливо смотрятся в зеркало вод,Упругий ковёр многолетних иголокУпругий ковёр многолетних иголокМеня прогуляться по лесу зовёт.Меня прогуляться по лесу зовёт.Я, с летом прощаясь, взгрустну ненадолго,Я, с летом прощаясь, взгрустну ненадолго,Вдохну с наслажденьем грибной аромат.Вдохну с наслажденьем грибной аромат.Подрезав груздок под разлапистой ёлкой,Подрезав груздок под разлапистой ёлкой,С подарком осенним вернусь я назад.С подарком осенним вернусь я назад.

КТО Ж ТЕБЯ НЕ ЛЮБИТ, ОСЕНЬ?КТО Ж ТЕБЯ НЕ ЛЮБИТ, ОСЕНЬ?Кто ж тебя не любит, осень?Кто ж тебя не любит, осень?Кто ж не любит ароматКто ж не любит ароматЯблок, трав зелёных проседьЯблок, трав зелёных проседьИ рябин нарядный плат?И рябин нарядный плат?Кто ж не любит лес осенний,Кто ж не любит лес осенний,Запах срезанных груздей,Запах срезанных груздей,Мельтешенье света, тениМельтешенье света, тениСквозь ажурный свод ветвей?Сквозь ажурный свод ветвей?Вот и я в тебя влюбиласьВот и я в тебя влюбиласьВ ранней юности своей …В ранней юности своей …А теперь ты изменилась, А теперь ты изменилась, Словно став с годами злей.Словно став с годами злей.Осень, осень золотая,Осень, осень золотая,Я дожди твои ловлю,Я дожди твои ловлю,Дни твои, как жизнь, листаю.Дни твои, как жизнь, листаю.И по-прежнему люблю!И по-прежнему люблю!

Лариса Стуина Стихи

53

Аркадий Павлович Кутилов (имя при рождении Адий, 30 мая 1940, деревня Рысьи, Иркутская область, июль 1985, Омск) — русский поэт, прозаик, художник. Один из самобытнейших русских поэтов XX века. Несмотря на то, что его стихи в переводе на английский включены в академическую антологию «Русская поэзия XX столетия» (Лондон), его творчество по-прежнему малоизвестно отечественному читателю.

Потеряв мужа (сразу же после войны), мать

переезжает с двумя сыновьями на свою родину, в Колосовский район Омской области, в село Бражниково. Здесь и прошли детство и юность поэта. Особое место в его становлении занимали учительница русского языка и библиотекарь (была для подростка помощником в выборе книг). В бражниковской библиотеке Аркадий обнаружил маленький томик Марины Цветаевой и, благодаря этому случаю, впервые познакомился с опальной поэзией. Сила и образность цветаевского слова пробудили в нем неугасимый интерес к поэзии. Первые стихи появились примерно в 1957г. (до семнадцатилетнего возраста основным увлечением была живопись). Начал со стихов, содержание которых определялось обобщающим названием «таёжная лирика».

В начале 1960-х жизненный путь юноши определился армейской службой в городе Смоленске, где он как начинающий поэт вошёл в литературное объединение, участвовал в семинарах и был замечен Твардовским. Стихи А. Кутилова появились в областных и армейских газетах. Роковое событие наложило отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. Аркадий и группа солдат устроили на территории части кутёж, пили антифриз. В живых остался один Кутилов. Чувство неизбывной вины довело его до депрессивного состояния, и в результате он был демобилизован по болезни. Вернулся в село Бражниково. Об этом периоде поэт пишет в сохранившихся автобиографических набросках:

“В подавленном состоянии, потеряв интерес ко всему, я жил в деревне, считая, что жизнь прошла мимо. Самое яркое событие того времени — это момент, когда я впервые серьёзно оценил водку. Работал корреспондентом районной газеты, неумеренно пил, распутничал и даже не пытался исправить положение”.

В эти психологически трудные для него времена он работал в редакции районной газеты «Вымпел»,

но после нескольких месяцев был уволен за пьянство. И всё же поэту удалось преодолеть болезненное состояние, и он с головой уходит в работу: пишет невероятно много, сутками не отрывается от бумаги. И с оптимистической надеждой определиться в жизни переезжает в Омск.

1965 — стихи Аркадия Кутилова впервые появляются на страницах омской газеты «Молодой сибиряк».

1967 — умирает мать (похоронена в Бражниково)

Наивная индустрия — Двухтрубный маслозавод… …Ах, мама моя Мария, Зачем умерла в тот год?!..После смерти матери Аркадий Кутилов с

молодой женой и сыном уезжает в места своего рождения, иркутские земли. Работает в районной газете, много времени проводит в разъездах.

1969 — создан прозаический цикл «Рассказы колхозника Барабанова». Цикл публиковался фрагментами: полностью опубликовано после смерти (в 1989 в альманахе «Иртыш»). Семейный разлад заставил А. Кутилова вернуться в Омскую область.

Некоторое время он вёл кочевой образ жизни сельского журналиста, работал в районных газетах, нигде подолгу не задерживаясь. После смерти брата перебирается в Омск и оказывается как литератор не востребованным.

Начинается бродяжий период протяжённостью в семнадцать лет: его домом и рабочим кабинетом становятся чердаки, подвалы, узлы теплотрасс.

…Мир тоскует в транзисторном лепете, Люди песни поют не свои… А в Стране дураков стонут лебеди, Плачут камни и ржут соловьи…На человека с ярко выраженной личностью

советский режим реагировал примитивно и стандартно: литератора прятали в психушки, «привлекали» за бродяжничество.

1971 — находится в заключении, пишет повесть «Соринка» (впервые опубликована в альманахе «Иртыш» за 1997 год).

Начиная с середины 1970-хх, Кутилов писал без всякой надежды увидеть свои творения напечатанными: даже на само его имя наложили запрет. Причина — крамольные стихи, скандалы (литературные и политические), эпатажные «выставки» картин и рисунков в центре города; «глумление» над советским паспортом, страницы которого поэт исписал стихами.

Июль 1985 — поэт обнаружен мёртвым в сквере около Омского транспортного института. Обстоятельства смерти не выяснялись и остались невыясненными. Труп его в морге оказался невостребованным. Место захоронения поэта неизвестно.

«Замечательные молодые омские художники: Владимиров, Клевакин, Герасимов - буквально зачитали меня стихами Кутилова, так и не замеченного столичными журналами и критиками. Действительно, в городе Л. Мартынова жил и другой, достойно не оцененный нами при жизни поэт.»

А в Стране дураков стонут лебеди

54

Без слез, без речей, без салюта-огня, Без рюмок, шипящих парадно,-Поздравьте Россию с приходом меня! Поздравьте, ей будет приятно.

*** Сидят в луну влюбленные собаки, Молчат пока, вбирают голоса... А мимо - шапки, рыжие, как маки, А мимо - звезды, окна и глаза. Спешат в мороз одетые подружки. Бредет куда-то сам собой тулуп... Смешные, чуть усталые избушки, И вместе с дымом музыка из труб…

*** Без картинных агоний,В тон земной простоте,Поклоняются кониЛишь траве и воде.

***Красная на черном палая листва, По листве рассыпаны алмазы... Старая листва – прошлые слова, Бывшие березовые фразы... К вечеру снежок спешно повалил, Утешитель, врач, добренький обманщик... Старую листву я похоронил. Новую – удастся ли понянчить?

***Сквозь страх и неизбежность,Сквозь слезы, боль и кровьРазмашисто и нежноИдет моя любовь. Христос замрет нелепо,Шепнет: “Вот это да!»И звезды льются с небаСквозь пальцы у Христа.

***Ты должна мне, мой мил-дружок, Я держу тебя сотней рук. Вдруг уйдешь – и пропал должок! Я встряхнусь, как пустой мешок, И пристроюсь на пыльный крюк...

*** Смешная, бескорыстная,Смешная, бескорыстная,Без лишних позолот,Без лишних позолот,Преступная и быстрая,Преступная и быстрая,Горячая, как лед,Горячая, как лед,Удушливая, летняя,Удушливая, летняя,Сухая, как зола, Сухая, как зола, Любовь моя последняя,Любовь моя последняя,Спасибо, что была!Спасибо, что была!

ОБЫВАТЕЛЬ – 72 ОБЫВАТЕЛЬ – 72 (отрывок)Душа - гадюка подколодная –Душа - гадюка подколодная –Ни дать любви, ни взять огня... Ни дать любви, ни взять огня... Уйду - и комната холодная Уйду - и комната холодная Теплее станет без меня. Теплее станет без меня. Друзья мои в богатом правеДрузья мои в богатом правеМеня с опаской обходить...Меня с опаской обходить...Лишь черных слов я им оставил,Лишь черных слов я им оставил,Чтоб чем-то гроб обколотить... Чтоб чем-то гроб обколотить... Сточились когти, мыслей клочья, Сточились когти, мыслей клочья, И крыльев срезаны углы, И крыльев срезаны углы, И не клекочут, не клекочут! –И не клекочут, не клекочут! –Поют отходную орлы... Поют отходную орлы... Но встать! Но выйти! Но встать! Но выйти! Но ударить!.. Но ударить!.. Кого-нибудь, за что-нибудь... Кого-нибудь, за что-нибудь... Когда ж успел я прогитарить, Когда ж успел я прогитарить, Убить, проспать, Убить, проспать, Пропить свой путь?. .Пропить свой путь?. .

ЖИЗНЬСапоги мои – вдрызг, Сапоги мои – вдрызг, Дырявые сапоги: Дырявые сапоги: Ни одна из брызг Ни одна из брызг Не минует ноги... Не минует ноги... Можно вплавь и вброд... Можно вплавь и вброд... Гей, водичка-поилица!..Гей, водичка-поилица!..Не дивись, народ, Не дивись, народ, Выльется! Все излюблено, Все излюблено, Все уж встречено, Все уж встречено, Искалечено, искорежено... Искалечено, искорежено... И чинить уже нечего, И чинить уже нечего, А носить еще можно!А носить еще можно!

В отечественной литературе, пожалуй, еще не было значительной личности со столь необычной творческой и жизненной судьбой: семнадцать личности со столь необычной творческой и жизненной судьбой: семнадцать лет непризнания, гонений, абсолютной бездомности в конце концов сделали лет непризнания, гонений, абсолютной бездомности в конце концов сделали свое дело... Но эти же тяжелые годы сформировали в лице Аркадия Кутилова свое дело... Но эти же тяжелые годы сформировали в лице Аркадия Кутилова поистине уникальное явление современной русской поэзии. Уникальное - до невероятности. До светлой поистине уникальное явление современной русской поэзии. Уникальное - до невероятности. До светлой зависти к тем ценителям стихов, которым еще предстоит радость открытия этого имени. зависти к тем ценителям стихов, которым еще предстоит радость открытия этого имени.

Геннадий Великосельский.

Аркадий КутиловАркадий КутиловАркадий Кутилов

55

Я ОПЯТЬ В ПЛЕНУ У СВОИХКрай подушки слезами захлюстан, В злобе тягостной щерится рот, На душе по-осеннему пусто, Только сивер танцует фокстрот... -Но! - слезятся барачные стены!..-Но! - сугробы страдают от ран!..Ручейки, будто вскрытые веныГолубых чистокровных дворян. -Но! - свистит на заборе пичужка!.. -Но! - сосульки звенят допоздна!.. У конвойного - морда в веснушках...Значит, там, на свободе, весна!

*** Отрицаю себя, отметаю…Что я значу в просторах веков?..Я, один, превратившийся в стаюСуетливых, бездомных стихов… (Моё псевдоимя»)

***Безверье веры – солнце всех эпох,Врагу и мне оно бесстрашно светит.Кричу я в небо: “Есть ли в мире бог?!”А сам боюсь,что небо вдруг ответит:- Конечно, есть...

Христос...И будет день, и в блеске дня Отпустит крест остатки плоти... Народ ромашками меня К земному шару приколотит...

Мир ханжами так застиран… - Женщина, конечно, хороша,Мне бы в дом такую же иконку, -Так шептал растроганный ханжа,Ковыряя пальчиком Джоконду. - Я ханжа, но не был бы ханжой,Если б всюду - этакие крали...Ишь ты, тварь с таинственной душой!..Чтоб тебя еще сто раз украли!

***Стихи мои, грехи мои святые, Плодливые, как гибельный микроб.Учуяв смерти признаки простые, Я для грехов собью особый гроб .И сей сундук учтиво и галантноПотомок мой достанет из земли…И вдруг сквозь жесть и холод эсперанто Потомку в сердце грянут журавли!

И дрогнет мир от этой чистой песни,И дрогну я в своем покойном сне…Моя задача выполнена с честью:Потомок плачет.Может, обо мне…

Россия, год 37- Яма хорошая.Только на дноНабежала лужина...- Товарищ майор,Но ведь это не наша вина — Апрелева!..-Ну, хорошо...Давайте ужинать,Да надо людей расстреливать...

АвтопортретКоварный, вздорный, непослушный, Один, как ёлочка в бору... И нет опасности насущной, Что я от скромности умру. За кем-то смерть летит в конверте, За кем-то долг бежит босой...За мной гоняется бессмертьеС тупой заржавленной косой.Я винный след в тайге оставлю,Закуской белок подкормлю.Я пьянством родину прославлю,Свою Россию - во хмелю.Я сам с собой устрою встречу,Надев на голову ведро...По соловью шарахну речью,И цаплю цапну за бедро...Пусть ваш Пегас стыдливо прячетСвой голубой невинный глаз...С тоскливым плачем жеребячьимКобылу любит мой Пегас!Пройдут в народе чудо-слыхи,Что я таков, а не таков...Мои уродливые стихиНужнее правильных стихов.

Аркадий Кутилов Стихи

56

* * *Вблизи Олимпа есть местечко,В версте от лежбища богов...Стоит избушка возле речкиВ сиянье песен и стихов.

Творцы торжественных хораловСкучают в собственных лучах...Там не певцы, а подпевалыЖивут на божеских харчах.

Тепло в лирической избушке,И в ней поэтов — будто блох:Второй Эзоп, воскресший Пушкин,Гальванизированный Блок...

Таланта нет — заменит пыл,А пылу нет — подбавишь лести...И я там был, мёд-пиво пилИ назывался «Пушкин-200».

Аутодафе назаретской МарусиПалач был горбат и воинственно пьян,За бранным словечком не лазил в карман.Он «брил» на лету подмастерьев своих,Пилату сказал: «Ну, давай на троих!»

Исполнил частушку для римских кобыл,Хорошим словечком толпу оскорбил.А слов нехороших в истории нет, Вам скажет любой маломальский поэт.

«Квартира», «машина», «японский халат»,«Голгофа», «Иуда», «Христос» и «Пилат».А слово «Мария» — совсем красота!...Давайте вернёмся к подножью креста...

Смертельным квадратом бессменно стоятЧетыреста римских угрюмых солдат.Простой автокран, задыхаясь в пыли,Христоса подъемлет на метр от Земли.

На метр от планеты и жадной толпы,Превыше Голгофы и бренной судьбы...Бессмертье открыто! Вот только успеть...И надо всего лишь — чуть-чуть потерпеть...

А гвозди тупые и лезут не так...И плещет в глаза ослепительный мрак...Палач был горбат и воистину пьян,Он лишние гвозди засунул в карман.

«Сгодятся потом ремонтировать мост, А может, объявится новый Христос...»... В кольце волосатых солдатских сердецХристос звал отца... Не услышал отец.

Но только закат захлебнулся собой, Испуганный шёпот вспорхнул над толпой:«Мария! Мария! Мария пришла!..Ну, та, что Его, говорят, родила...Ну, та, что Его, говорят, родила...

Глядите, Он жив!.. Он увидел её,Глядите, Он жив!.. Он увидел её,И ей посвящает страданье Своё...»И ей посвящает страданье Своё...»«Зачем опоздала?.. Ведь слышала гром, «Зачем опоздала?.. Ведь слышала гром, То пьяный Иосиф махал топором.То пьяный Иосиф махал топором.

Громил он цистерны с водицей святойГромил он цистерны с водицей святойИ Риму грозил Вифлиемской звездой...»И Риму грозил Вифлиемской звездой...»...Мария бесслёзно на Сына глядит:...Мария бесслёзно на Сына глядит:«Мой мальчик, ты вправду опасный бандит?..»«Мой мальчик, ты вправду опасный бандит?..»

Грядущей Мадонны нелепый вопросГрядущей Мадонны нелепый вопросУдарил, как выстрел, и вздрогнул Христос...Ударил, как выстрел, и вздрогнул Христос...Прочувствовал крест онемевшей спинойПрочувствовал крест онемевшей спинойИ плюнул в Марию кровавой слюной.И плюнул в Марию кровавой слюной.

Аркадий Кутилов Стихи

57

ПОРТРЕТЫ ПАМЯТИУ памяти – двойная мера,Где равномерны явь и сны.Она, по сути, та же вера, Лишь с оборотной стороны.

В ней холод правды в каждом мигеС огнём фантазии – «на ты».И нет специфики религийВ однообразии мечты...

...Мечты, где чудо-панорамы -Без наносных сомнений-блох,Где в окнах лет, зажатых в рамы,Свет чувств, застигнутых врасплох.

Волшебно прошлого рутинаСплетает сказочный букет...То натюрморт – его картина,То жизни праздничный портрет...

***Как мусульманам – минареты,Как православным – в небе крест, Блаженной памяти портретыБерут все чувства под арест.

Наручник образа и словаСомкнётся, истине грубя,И, как решётка, сны былогоНе выпускают за себя.

И слёз пустые непородыРождают вдруг блаженства плен.И так не хочется свободыВне строгих рамок фотосцен.

И мысли плавно, как кареты,Текут назад, в хмельной острог,Туда, где памяти портретыПожизненно назначил Бог...

Я СПЕШУ ЗА ОТВЕТОМ К СИНАЮГоворят, что в предсветном начале,В изначальном истоке начал,Мирозданье неслось по спирали,Развиваясь себе по ночам.Та спираль перестроилась в векторНа распутье вселенских дорог, И воздвиг человечество нектоПод загадочным именем: Бог.Дав творению право на выбор,Чтоб пороков убавить нули,Он скрижали Спасения выбил Из камней очерствевшей земли.Кто Ты есть, мой Господь, я не знаю, Мне невежество верой рассей. Я спешу за ответом к Синаю, Где Завету внимал Моисей.Вот Завета первейшая фраза: -Будь смиренным и малому рад.Знай: гордыня – вторая проказа,Возомнивших сводящая в ад.Много разных соблазнов на свете,Но не верь обещаньям льстеца.Будешь счастлив ты и долголетен,Почитая и мать и отца.Нет для ближнего милостей лишних:В каждой искра святого огня.Возлюби, человече, всех ближнихКак себя самого ...и меня.Следуй вере моей непреложноИ чужого вовек не бери.Никогда «не послушествуй ложно»,То есть попросту значит: не ври.Дорожи своим жизненным веком.Лень и скуку оставь за бортом.Заклинаю, не будь гомосеком.И ещё: не вяжись со скотом.Не блуди, человечью породуОбращая прелюбами в тлен.Подсластит ли разврат хоть на йотуЗлую горечь взаимных измен?...Видно, Бог в объясненья пускалсяО коварстве любовных сетей,

Сергей ГораСергей ГораСергей ГораГ. Линтикум, МерилендСША (родился в Санкт-Петербурге)

ПОРТРЕТЫ ПАМЯТИ

Наши зарубежные авторыНаши зарубежные авторыНаши зарубежные авторы

58

Раз так долго с Горы не спускался, Внемля Господу, Моисей.Но поклялся Пророк пред Купиной,Потому до земного концаНаша совесть замедленной минойЗа грехи разрывает сердца……Предрассудки людские живучи. Говорят , что к народам другим Прилетали «ребята» покруче, Чем наш добрый старик Элогим.Мол, откуда взялись фараоны, Многорукие образы Шив? Кто поднял пирамиды-хоромы Посреди Перуанских вершин?Я не знаю, кто выучил майяМерить силу магнитных осей. И спешу за ответом к Синаю, Где Завету внимал Моисей.

НЕ РУБИ МНЕ МАЧТУ, БЕСМоли Бога о мне, святый угодниче Божий, Николай, яко аз усердно к тебе прибегаю.Николай, яко аз усердно к тебе прибегаю... Разыгралась буря злая. Рядом нету Николая, Кто спасает от напастей Силой праведных чудес. Не руби мне мачту, бес. Мне, ведь, не доплыть до рая. Ты поэтому напрасно С топором на мачту влез.Я в Спасителя не верил И моря беды отмерил, Но надеждой на спасенье Сердцу хочется гореть. Не руби мне мачту, бес. Мне уже открылся берег.Ты позволь хоть на мгновенье Ощутить земную твердь.Только бес меня не слышит, Злые волны лезут выше. Вот и небосвод качнулся В знак прощального пике....И исчез куда-то бес. И внезапно я очнулся.И нашел обрубок мачты И топор в своей руке.

НАХОДИТ, КАК ТЕНЬ, ОЩУЩЕНИЕ ТЬМЫ…Находит, как тень, ощущение тьмы,Едва погружаешься в русскую прессу:Родное и некогда славное «мы» Читается гимном унынью и стрессу.

-Живи, веселись и Христа не гневи, Охота сказать мазохистам искусным.Другие поют о тепле и любви.А мы - всё о грустном... А мы – всё о грустном... На первой странице не платят зарплат.На первой странице не платят зарплат.Вторая грозится убить по заказу.Вторая грозится убить по заказу.На третьей привычное: «кто виноват»,На третьей привычное: «кто виноват»,...Что входит страна в запредельную фазу. ...Что входит страна в запредельную фазу. Четвёртая – дрязг межпарламентских грязь.Четвёртая – дрязг межпарламентских грязь.На пятой упорно вещают кликушиНа пятой упорно вещают кликушиПро то, как, неслышно в тарелках спустясь, Про то, как, неслышно в тарелках спустясь, В двенадцатом Землю пришельцы удушат.В двенадцатом Землю пришельцы удушат. Две трети шестой – детектив-примитив, Две трети шестой – детектив-примитив,Внизу же агитка сурового вида:Внизу же агитка сурового вида:«Носите, сограждане, презерватив,«Носите, сограждане, презерватив,Чтоб вдруг не изгнить от случайного СПИДа!»Чтоб вдруг не изгнить от случайного СПИДа!»Ну, сколько же можно? Погода и таНу, сколько же можно? Погода и таПрогнозится неурожая предтечей...Прогнозится неурожая предтечей...Всё больше смущает меня темнота:Всё больше смущает меня темнота:Боюсь выходить из подъезда под вечер.Боюсь выходить из подъезда под вечер.Повсюду на свете реальность - не мёд.Повсюду на свете реальность - не мёд.В любом государстве есть тёмные краски.В любом государстве есть тёмные краски.Но здравый рассудок навряд ли поймётНо здравый рассудок навряд ли поймётНавязчивость стиля «сто первой рассказки».Навязчивость стиля «сто первой рассказки».С годами меняются моды людей:С годами меняются моды людей:Становится жизнь, где свободней, где строже.Становится жизнь, где свободней, где строже.Земля - не болото застойных идей. Земля - не болото застойных идей. Но мы - всё о том же... А мы - всё о том же...Но мы - всё о том же... А мы - всё о том же...Ура, открываю страницу «Кино». Ура, открываю страницу «Кино». Уж здесь-то расслаблюсь, от страха не тая. Уж здесь-то расслаблюсь, от страха не тая. Читаю: в России ...когда-то давноЧитаю: в России ...когда-то давноСмеялся народ от комедий Гайдая. Смеялся народ от комедий Гайдая. ...О Пушкине фильм. И о фильме статья. ...О Пушкине фильм. И о фильме статья. (Ура, позади устрашения мифы!) (Ура, позади устрашения мифы!) Читаю ...и снова в отчаянье я: Читаю ...и снова в отчаянье я: Три века назад он слагал свои рифмы... .Три века назад он слагал свои рифмы... .Пускай меня правильно каждый поймёт.Пускай меня правильно каждый поймёт.С поэтом пример пусть не выглядит пошлым. С поэтом пример пусть не выглядит пошлым. Планета, как поезд, стремится вперёд. Планета, как поезд, стремится вперёд. А мы - всё о прошлом...А мы - всё о прошлом... А мы - всё о прошлом... А мы - всё о прошлом...Но каждый читатель имеет свой нрав. Но каждый читатель имеет свой нрав. И мой не такой, как у тихой овечки: И мой не такой, как у тихой овечки: Я все «аргументы» и «правды» собрав, Я все «аргументы» и «правды» собрав, Швырну в «огонёк» русской матушки-печки. Швырну в «огонёк» русской матушки-печки. От вытяжки текстов послышится свист, От вытяжки текстов послышится свист, Тепло разольётся волнами над полом. Тепло разольётся волнами над полом. Теперь, наконец, улыбнись, журналист: Теперь, наконец, улыбнись, журналист: Ведь я - о весёлом... Ведь я - о весёлом!... Ведь я - о весёлом... Ведь я - о весёлом!...

Сергей Гора Портреты памяти

59

Виктор ВоловикВиктор ВоловикВиктор ВоловикВиктор Афанасьевич Воловик – автор сборников стихов: «Сентябрь

золотой», «Любви порука», «Родная тропинка». Печатался в коллективных сборниках красноярских поэтов. Его стихи –

это признание автора в своих чувствах ко всему, что ему дорого, осмысление пройденного им пути.

УПАВШАЯ ЗВЕЗДАКогда твой друг в погоне за звездоюЖивёт особой жизнью неземной…Он дружбу, что навек связал с тобою,Вдруг обрывает с лихостью людской.

Взмывает и парит над облаками,Не хочет понимать, что перебор!Он далеко! И он теперь не с нами!И между нами высится забор…

И полетав, устав от бурной славы,Почувствовав, что в жизни одинок,Он, приземляясь, угодил в канаву,И был ему в том жизненный урок.

Друзья не прибежали на подмогу,Никто ему руки не протянул…Морзянкой его сердце бьёт тревогу,И снежный Норд в лицо его подул…

Упала и уж больше не светиласьС небес его заветная звезда!Разменною монетой укатиласьОбещанная дружба навсегда… Январь 2011 г

ЕДИНСТВОВ третий раз пропел петух…И рассвет не удержать!Он пробился сквозь туманы,Чтобы зорькой пробежатьНа росистые поляны,Где взметнулась синева,Та, что землю укрывала,Восхищения словаОна с губ моих срывала!И в виденье волшебстваДух мой заново родился…Есть в том сила колдовства-Я в едино с небом слился! Ноябрь 2010 г ОДИНОЧЕСТВОКак лист оторванный осины,Я в этой жизни одинок!При всей огромности РоссииНайти я родину не смог…

Ни полюбить, ни разлюбить,Как мне хотелось и мечталось,Не смог собою в жизни быть-Разочарованность осталась!Какая разница теперь,Где упадёт мой лист на землю…Не смог найти свою я дверь,Чужую – вовсе не приемлю! Январь 20011 г

МОИ СТИХИКак для дитя грудное молоко,Мои стихи правдивы и чисты!И не гнетёт их непонятность слов,Не ищут толкованья мудрецы.

Душа моя пред всеми нараспашку!И по земле ступаю я босой.И сердце я не прячу под тельняшку:Я деревенский, русский и простой!

Как для дитя грудное молоко,Мои стихи правдивы и чисты!Летят они под небо высоко,Доступны, и свободны, и просты!

Берите их, кладите на ладонь, Несите их в свою земную даль. Они вас успокоят, снимут боль,Берите! Мне нисколечко не жаль! Январь 2011г ЛЮБЛЮ ЗИМОЮ НЕПОГОДУЛюблю зимою непогоду,Когда свирепствует метель,Когда в снегах не видно бродуИ плачет одиноко ель…

Бреду неспешно меж осин,А ветер рвёт все мысли в клочья…В лесу сегодня я один,И мне идти приятно молча.

Когда же выдохнет метельВ последнем вдохе злую силу,Я обниму тихонько ельИ прошепчу: « Ты так красива!»

ПоэзияПоэзия

60

И переменится вдруг день:Снежинки ярко засверкают,И с лиц деревьев канет тень,Когда любовь мою познают!

ЛЮБИМЫЙ ГОРОДЯ люблю тебя, город Иланский!О тебе я сегодня пою.Ты и сказочный, ты настоящий,Сохраняешь ты юность свою!По утрам, чуть рассвет, просыпаюсь,Умываюсь лучами зари,И с тобою, Иланский, встречаюсь,Когда гаснут твои фонариГоворю тебе: «Здравствуй , любимый!»И спешу на работу пешком.Ты из сказок моих сотворимый,Я тебе их открою потом…Расскажу, как впервые влюбился,Как спешил к поездам на перрон,Как в снежинках летящих искрилсяИ коньками звенел стадион!Расскажу, как в весенних рассветахМы бродили с любимой вдвоём,Как в черёмухи падало лето,Осыпая наш путь серебром.Хорошеет с годами мой городИ в цвету утопает весной!Он красив, и душою он молод,Для меня он всегда дорогой! Апрель 2011 ВОЛШЕБНИКНад сыном склонилась уставшая мать,Готовая сердце за сына отдать.Её измотала бессонная ночь,Но чёрные мысли она гонит прочь.Нет! Нет! Не случится лихая беда.Ей всё это снится, о, нет! Никогда!Не вырвет из рук сына подлая смерть!От горя и мук в голове коловерть…Но в комнату кто-то бесшумно вошёлИ сыну поставил небольно укол.Участливо этак на мать посмотрел:- Да жив будет, жив непоседа –пострел!Сказав это, доктор очками сверкнул:- И вы отдохните, малыш ваш уснул.Какою счастливой становится мать.Готовая сердце за сына отдать,А доктор – волшебник за дверь и ушёл,Чтоб сделать кому-то волшебный укол.

АВГУСТОВСКИЕ РАЗДУМЬЯ(К дню моего рождения – 2 сентября) Под вечер радуга рассыпалась над лужами- Окончил песню августовский дождь!Ушли года. Мы стали неуклюжими…

А на полях ночами зреет рожь.

И скоро птицы стаями несметнымиНа юг потянут в небе голубом.А думы, думы стали безответными…В берёзах лист ещё не в золотом.В берёзах лист ещё не в золотом.

Придет сентябрь ,и что-то переменится.Придет сентябрь ,и что-то переменится.Добавит год, чтоб седине подстать.Добавит год, чтоб седине подстать.Мудрею ли? И самому не верится,Мудрею ли? И самому не верится,Что прошлого уже не наверстать… Что прошлого уже не наверстать…

Я не грущу. Туман низиной стелется.Я не грущу. Туман низиной стелется.Не нужен мне в моём пути привал.Не нужен мне в моём пути привал.К утру погода к ясному изменится.К утру погода к ясному изменится.А главное, чтобы карась клевал!А главное, чтобы карась клевал! Август 2011

22 ИЮНЯ 1941 ГОДА22 ИЮНЯ 1941 ГОДАУтро спокойно вступает в права,Утро спокойно вступает в права,Росою ещё не умылась трава,Росою ещё не умылась трава, Заря нежно лижет ночной небосвод, Заря нежно лижет ночной небосвод,Месяц по звёздам решает кроссворд.Месяц по звёздам решает кроссворд.Дремлет природа предутренним сном,Дремлет природа предутренним сном,А я вдруг подумал совсем об ином…А я вдруг подумал совсем об ином…В такое же утро, в четыре часа,В такое же утро, в четыре часа,Но только тогда… в сорок первом…Но только тогда… в сорок первом…Траву окропила уже не роса,Траву окропила уже не роса,А кровь пограничников верных…А кровь пограничников верных…Вставала умытая кровью роса.Вставала умытая кровью роса.Дышали орудия смертью,Дышали орудия смертью,Стонала от бомб и от боли земля,Стонала от бомб и от боли земля,Как будто секли её плетью…Как будто секли её плетью…И многих в то утро не стало в живых:И многих в то утро не стало в живых:Топтали враги нашу землю…Топтали враги нашу землю…Но солью и потом пропахший солдатНо солью и потом пропахший солдатПо крепости равен стал кремню!По крепости равен стал кремню!И выстоял, вынес советский народ!И выстоял, вынес советский народ!В бою не просил он пощады,В бою не просил он пощады,И силу, и доблесть, и веру егоИ силу, и доблесть, и веру егоПознали фашистские гады !Познали фашистские гады !Давно отгремела земная гроза,Давно отгремела земная гроза,Но в память двадцатого векаНо в память двадцатого векаВписались и боль, и мужская слеза,Вписались и боль, и мужская слеза,И скорбь. И любовь человека !И скорбь. И любовь человека !

ПОЗДНЕЕ ПРИЗНАНИЕПОЗДНЕЕ ПРИЗНАНИЕВот уж птицы на югВот уж птицы на югВ стаи новые сбились.В стаи новые сбились.Облетает листваОблетает листваС тополей и берёз.С тополей и берёз.На десятке седьмомНа десятке седьмомМы ,как дети, влюбились…Мы ,как дети, влюбились…И была та любовьИ была та любовьБез обманов и слёз.Без обманов и слёз.Я не клялся в любви,Я не клялся в любви,Не дарил тебе звёзды,Не дарил тебе звёзды,Обещаний пустыхОбещаний пустых

Виктор Воловик СтихиВиктор Воловик Стихи

61

Я тебе не давал,Но с кудрявой рябиныАроматные гроздьяДля тебя для однойОсторожно срывал…

На десятке седьмом…Это ж надо –влюбились !Слаще горькой рябиныЯ ягод не знал…И впервые, быть может,Себе мы открылись !В сентябре золотомЯ тебя целовал ! 2011г ОСЕННЯЯ ЗАРИСОВКАОктябрь морозом не ударил –И днём – осеннее тепло!Проказник-месяц ночью вставилВ болотце чудное стекло…Глухарь, проснувшийся под утро,Меж кочек быстро заскользил… И для глотка воды он мудроСтекло зеркальное пробил.Потом взлетел к вершинам сосенИ, примостившись на суку,Он вдохновенно слушал осень …!И сбросил шишку в осоку. 22. 11 .11 г*** Кукушка звонко куковалаНа берёзе у реки.Она детей своих искала,А мы смеялись, дураки !

Черёмуха, набравши цвет,Весну предмайскую встречала.А сверху тихо падал снег:Природа времени не знала…

О ЛЮБВИЛюбви подвластно всё и вся:Неизмеримая в ней сила !Она, ни разу не спрося,Меня куда-то уносила.И забирала мой покой,Не предавая тайн огласке…И вот родился я такой, В большой любви И нежной ласке !

ВОЕННАЯ МАСКИРОВКА Когда тебя ослепит белый снег,Насыпанный вдоль плаца у дороги,Поверь, мой друг, там снега вовсе нет,Там лишь мираж, рожденный « по тревоге».

На плащпалатках взвод « свой « снег носил,Маскировал умело и упрямо!Физических на то хватило сил ,А вот моральных – было очень мало!

Наш полк отличным станет, как всегда,И на вопросы мы ответим чётко.Но жаль, что эти белые снегаУпрятаны от солнца « для зачета»

Прощай, Чита ! Учебный батальон!Где службу преподали, как « науку»…Не к нам спешит сегодня почтальон:В другое место дед напишет внуку! 2011 год

ОДА ОСЕНИКак жаль: закончилась рыбалка!Не надо в рань теперь вставать…Но осень, скатерть –самобранка,Готова стол мне накрывать!

Поставит грузди на закуску,Винца « Рябиновки» нальётИ по опавшим листьям хрустуМне друга нового пошлет.

Мы под берёзкой на полянеИз веток сделаем шатёр,А месяц спрячется в тумане,Чтоб наш подслушать разговор…

И будет тост « За все озёра,Что рыбой радовали нас,За чудо –осень»! Жадным взоромЛовлю я осени окрас!

Виктор Воловик Стихи

62

ЗА ДЕРЖАВУ...Могуч, красив наш Питер-град,Его ограды завитые,Дождём умыты мостовыеИ золота дворцов фасад.

Брега, омытые Невою,Хранят следы былых оков,Кронштадт как символ непокою,И Петергоф как дар богов.

Твореньем гениев надменныхВ гранитном камне воплощёнТрудом рабов, Петром презренных,Оставшихся в болоте том.

Костьми людскими, кровью, потом,И гнев, и боль свою уняв,Царь строил город, вместе с флотомРоссию-матушку подняв.

Застывши в бронзе, Пётр внемлет,Он ждёт грядущих перемен,Когда достойнейший преемник,Стряхнёт с России вечный тлен.

Но нынче кто, наместник царский?«Роллс-ройс» карету заменил.Народ, забытый государством,В болоте жизни чуть не сгнил.

Кто так бездарно правил нами,Страна – урезанный кастрат,Москва с бандитскими деньгами,И не указ ей Петроград?

Ужель забыты все уроки,Наказы мудрого Петра?По камням царского двораГуляет вор. Держи вора…!

В СУПЕРМАРКЕТЕЗимы разгул, метут снега,Пальтишко образца тридцатых,Промёрзла в валенке нога,Не держат холода заплаты.

Бабулю вряд ли позовёт,Бабулю вряд ли позовёт,Таксист в шикарную машину,Таксист в шикарную машину,Носильщик мимо прошмыгнёт,Носильщик мимо прошмыгнёт,Взглянув на сгорбленную спину.Взглянув на сгорбленную спину.

А было время, как онаА было время, как онаЧуть свет на поле собиралась,Чуть свет на поле собиралась,Кормилась с рук её страна,Кормилась с рук её страна,Она ж, чем Бог послал, питалась.Она ж, чем Бог послал, питалась.

Детей растила, как могла,Детей растила, как могла,Но сыновей её и мужаНо сыновей её и мужаВойна с собою унесла,Война с собою унесла,Оставив пустоту и стужу.Оставив пустоту и стужу.

С зажатой сотней в кулакеС зажатой сотней в кулакеСтоит бабулька в магазине,Стоит бабулька в магазине,В её пластмассовом кулькеВ её пластмассовом кулькеКг перловки. А в витринеКг перловки. А в витрине

Сыры, колбасы и виноСыры, колбасы и виноМанят и запахом, и видом,Манят и запахом, и видом,Но нету пенсии давно,Но нету пенсии давно,Остался «стольник» неликвидом.Остался «стольник» неликвидом.

А нужно ещё месяц жить.А нужно ещё месяц жить.Калоши взять на непогоду...Калоши взять на непогоду...И по-предательски дрожитИ по-предательски дрожитСтарушки сельской подбородок.Старушки сельской подбородок.

Владимир ДавыденкоВладимир ДавыденкоВладимир Давыденко

Давыденко Владимир Александрович проживает в пос. Шайковка Киров-Давыденко Владимир Александрович проживает в пос. Шайковка Киров-ского района Калужской области. Кадровый военный. офицер ВДВ,Пишет ского района Калужской области. Кадровый военный. офицер ВДВ,Пишет стихи и прозу.

63

НАМНОГО ЛЕГЧЕНе починить в душе оборванной струны,В поломке без труда не разобраться.Чужую жизнь судить со стороныНамного легче, чем в своей копаться.Намного легче попадать не в тактДыхания звезды или планеты,Чем аргументы поменять на факт,Не веря в предрассудки и приметы.Намного легче уходить в себя,Чем силу дать воинствующей лире,И словом никого не теребя,Намного легче жить в подлунном мире.

И ПОЛЬЗЫ РАДИПусть говорят, что я, подобно ведьме,Плеснула колдовства в слова любви…Пусть говорят, что на метле к обеднеЛетала я за рифмой и вдалиОт глаз людских и шума городскогоНаколдовала много чепухи…Пусть говорят… От мнения людскогоЗависят гонорары за стихи.

О ТОСКЕЯ надену платье из обидИ пройдусь по парковой аллее.Летний вечер душу зазнобит, Памятью о прошлом заболею.Нет защиты от душевных ран,От сердечной муки нет микстуры.Тут и там оптический обманВ музыке чужой архитектуры. Не сыграть на лире полонез:Случай оборвал струну тугую.Одинокой нотой фа-диезО мечте несбывшейся тоскую.

ОБРАЗ МАМЫСтолько лет прошло, а будто бы вчераБоль утраты выстрелила в сердце.Уходила мама утром в вечера,Распахнув неслышно в память дверцу.

Сколько зим прошло, и столько летРана сердца заживать не хочет.Образ мамы, совести портрет, Со стены взирает днём и ночью.

На мои поступки и делаТо с улыбкой смотрит, то с укором,Может быть, за то, что родила Доченьку с мальчишеским задором.

Что же делать? Я не образецЖенщины земной в природе тленной.Образ мамы - ангела венец,Самой лучшей мамы во Вселенной.

О НЕКРОЛОГЕИ фамилия в рамочке, словно в гробу,Извещает о том, что владелец её уже умер,Пронеся жизнь земную, как крест, на горбуПод назойливый нового времени зов, словно зуммер.Мне фамилия эта когда-то была дорога,И владельца её я когда-то безумно любила.Только жизнь наставляет однажды рога,И уходят куда-то любви нашей вера и сила.Некролог прочитала, и вспомнилось мнеТо далёкое лето, что памятью душу щекочет,О любви, что когда-то пришла по веснеИ, уйдя в никуда, возвращаться обратно не хочет.

Галина ЗеленкинаГалина ЗеленкинаГалина ЗеленкинаЗеленкина Галина Николаевна родилась в городе Брест ( Беларусь) в офи-

церской семье. С 1960 года проживает в Сибири (до 1984 года в городе Братске Иркутской области, а с 1984 года и поныне в городе Кодинск Красноярского края ). Окончила энергетический факультет Иркутского политехнического ин-ститута в 1971 году. Специальность – инженер-электрик. Работала проек-тировщиком в Группе Рабочего Проектирования на строительстве Братской, Усть-Илимской и Богучанской ГЭС. С 1974 года по 1982 год работала масте-ром в 366 эл.сети Североморск-7 Мурманской области (СФ). С1997 года за-нимается писательским трудом. Автор романов: «Убийца неподсуден» (изд-во «Кларетианум» г. Красноярск) и «Звездочет» ( изд-во «Буква» г.Красноярск), а также семи книжек стихов и серии детских книжек. Стихи и проза печа-тались в «Новом Енисейском литераторе», «Енисейке», «Поэзия на Енисее»,

«Литература Сибири», альманахе «Сибирь», «Пражский графоман» (Чехия), альманахах «Порог-АК» и «Фанданго» (Украина), «Великороссъ» (Москва), «Московский литератор», «Юность», «Российская ли-тература» (№2 2011г), «Детская роман-газета» (№12 2010 г), «Российские поэты» 1Т, «Золотая стро-фа», «Звезда полей – 2011» и многих других.

Член Союза писателей России, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, член твор-ческого клуба «Новый Енисейский литератор», член Крымского клуба фантастов.

64

АФИШАНе треплет ветер старую афишу,Концерт окончен и пора знать честь.И пусть его я больше не увижу,Зато теперь я знаю, что он есть.Афиша, иссечённая дождями,Осенней слякотью измят портрет.Путь до судьбы, проложен был не днями,А жизнью в километрах зим и лет.

Я ОТРАЖАЮСЬНе укрощаюсь маятойИ суетой не укрощаюсь.Своей душевной красотойЯ в бликах солнца отражаюсь.Я отражаюсь, как и тыВ моих глазах, от грусти серых,Был отражением мечтыО всех желаниях несмелых.Я отражаюсь только днём,Здесь ночью солнца нет в помине.Горенье радужным огнёмПусть присно будет, как и ныне.

ИЗ ОСЕННЕГО БЛОКНОТА

* * *Мила мне осень пестротой нарядаС зонтом аквамариновым небес.Душа ликует, да и сердце радо,Когда дожди из радуг красят лес.

* * *Там, где мы с тобою чуда ждём,Плачет небо солнечным дождём.Там, где от ромашек снежен луг,Есть ручей свиданий и разлук.По его заросшим берегамЧудеса гуляют здесь и там. Но не все способны увидатьКрасоту и Божью благодать.

* * *Вечерняя прохлада липнет к платью,А ты на небо смотришь и молчишь,Как будто бы в безмолвии спасенье…Где полотно пруда с блестящей гладью,Как в пяльцы, обрамляют камыши,Нз света звёзд дорога к вознесеньюНад суетой сует из бытия…

* * *Мне художник-время нарисует чудо:в золотом уборе стройные берёзы.Глядя на картину, восхищаться будуи ронять украдкой на улыбку слёзы.

* * *Облака плывут ладьями,Опрокинув днища в реку,Измеряет время днями«Бабье лето» человеку.

* * *Осень жизни… И мне листопадОсень жизни… И мне листопадОтправляет письмо без ответа. Отправляет письмо без ответа. Каждый век Каждый век больше года в стократ, больше года в стократ,Каждый год в сентябре бабье лето.Каждый год в сентябре бабье лето.

* * *Мой октябрь,Мой октябрь, грустный месяц из детства, грустный месяц из детства,Застеклил ночью лужи, как окна,Застеклил ночью лужи, как окна,Чтоб луна не смогла наглядетьсяЧтоб луна не смогла наглядетьсяНа хрустальные с росписью стёкла.На хрустальные с росписью стёкла.

ЧУТЬ СВЕТЧУТЬ СВЕТОткусив солнца луч, чуть светОткусив солнца луч, чуть светНеба синего лоскутокНеба синего лоскутокИ зари на нём маков цветИ зари на нём маков цветВетер облаком скрыл чуток.Ветер облаком скрыл чуток.Откусив солнца луч, чуть светОткусив солнца луч, чуть светПерламутрами белых росПерламутрами белых росНа траве оставляет следНа траве оставляет следПо утрам туман- альбинос. По утрам туман- альбинос.

ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖУмиляет взор картина,Умиляет взор картина,Что написана не мной: Что написана не мной: Осень в платье из сатинаОсень в платье из сатинаС красотою неземной, С красотою неземной, Прислонясь спиной к осине,Прислонясь спиной к осине,Вдаль задумчиво глядит,Вдаль задумчиво глядит,Где сентябрь косынкой синейГде сентябрь косынкой синейНеба скрашивает вид.Неба скрашивает вид.

ТЕНЬ СУДЬБЫТЕНЬ СУДЬБЫПо утрам туман густой,По утрам туман густой,Небо влажное и серое.Небо влажное и серое.Скоро старый сад пустойСкоро старый сад пустойОблачится в платье белое.Облачится в платье белое.

А пока ещё шуршатА пока ещё шуршатПод ногами листья палые,Под ногами листья палые,Ухожу я в листопадУхожу я в листопадЗа мечтами запоздалыми.За мечтами запоздалыми.

Ухожу в осенний день,Ухожу в осенний день,И погодою ненастной И погодою ненастной Дождь с лица смывает тень,Дождь с лица смывает тень,Тень судьбы над жизнью властной.Тень судьбы над жизнью властной.

Галина Зеленкина Стихи

65

У Сызрани и Ирпеня появились творческие связи

С украинским «Приирпеньем» связана творческая жизнь многих известных писателей: Бориса Пастернака, Леонида Первомайского, Николая Носова… Именно здесь уже много лет работает Дом творчества украинских писателей. А недавно прошла творческая встреча с сызранским литератором, председателем «Содружества детских писателей» Олегом Корниенко.

В о з г л а в л я е м о е писателем «Содружество» старается контактировать со всеми российскими литераторами, пишущими для детей, и наиболее п е р с п е к т и в н ы м и

изданиями. «Прежде чем критиковать произведения переводных западных авторов, - считает Олег Корниенко, - мы должны сами писать так, чтобы это было интересно нашим детям». Вокруг «Содружества» он намеревается объединить лучших детских авторов из разных регионов.

Эту цель преследуют и встречи с писателями на Украине. В Ирпене сызранский поэт и прозаик встречался с коллегами и читателями в местном историко-краеведческом музее. В этом городе Олег Корниенко не в первый раз, ведь родом он из Украины, окончил 1-е Харьковское военное авиационно-техническое училище. А после этого, в середине 80-х, воевал в Афганистане и был награжден медалью «За боевые заслуги».

На встрече с украинскими читателями Олег Корниенко прочитал несколько своих военных стихов, детский рассказ, любовную лирику. Встреча с приирпенскими писателями и читателями, как надеется Олег Корниенко, положит начало своеобразному литературному мостику — Ирпень - Сызрань. Предполагается, что лучшие произведения местных авторов будут публиковаться в популярных альманахах и литературных журналах России.

Олег Корниенко получил в подарок сборники местных литераторов. А сам, в свою очередь, подарил читателям, и местной библиотеке, и музею несколько книг и журналов, изданных в

Самаре и Красноярске. Сызранский писатель встретился с

редколлегиями ведущих литературных журналов Украины, в которых публикуются произведения для детей: «Пизнайко», «Малятко», «Барвинок»(все-Киев), «Литературный детский мир»(Симферополь).

В Киеве Олег Корниенко беседовал с руководителями Национального Союза писателей Украины, побывал в редакциях «толстых» литературных журналов: «Киев» (глав. редактор Виктор Баранов- на снимке) и «Радуга»(Юрий Ковальский). Встретился он и с писателями из Крыма, постоянными авторами альманаха «Севастополь» Александром Волковым и Тамарой Дьяченко, газеты «Литературный Крым» и крымского выпуска «Литературной газеты». Все эти издания – и детские и взрослые - готовы переводить и печатать лучших авторов из Самарской губернии. Кроме того, была достигнута договоренность о проведении совместных фестивалей и литературных праздников.

Олег Корниенко надеется, что сотрудничество с украинскими писателями поможет сделать более интересным детский журнал «Светлячок», который недавно возродился в Самаре после двадцатилетнего перерыва. «Детство - самый богатый период нашей жизни, - считает писатель. – Мы всю жизнь в памяти возвращаемся к своему детству, к впечатлениям о нем».

Вадим КАРАСЁВ

Литературные встречиЛитературные встречи

Литературный мостик

66

Так рано Юрка не просыпался ещё никогда. Причина - тапочки, их ему вчера вечером купила бабушка у сапожника. Тапочки так приятно пахли резиной, брезентом и дратвой! Теперь Юрка может сколько угодно лазать со своими друзьями по крутым и горячим склонам террикона. Юрке не терпелось показаться перед всеми в обнове. Обувшись, он выскочил во двор и замер от увиденного. Непонятно почему, из вершины дальнего террикона выходило большое оранжевое солнце. Юрка знал, что солнце ночует не там, а на терриконе, который стоит против окна его дома. Он видел, как в конце дня солнце садилось на эту гору из угольной породы и долго, долго угасало. А когда оно засыпало, становилось темно.

Замекала коза Белка. Она со своим козленком Борькой жила в сенях под одной крышей с бабушкой и Юркой. Борька подрос, и у него уже появились рожки. Когда он был маленьким, бабушка приносила его в жилую комнату и разрешала внуку поиграть с козленком. Юрка становился на четвереньки и, подражая голосом Борьке, подставлял ему свой лоб. Игриво подпрыгивая, козлёнок бодался, и оба были очень довольны.

На улице сыро, прохладно и безлюдно. Видно, всё ещё спят. Юрка вернулся домой. Из сеней появилась бабушка с кувшином парного молока. «Чёй-то ты так рано встал, милок, аль захворал?»

- Тапочки мерил. - Ну-ну, да ты поспи ещё, поспи.Засыпая, Юрка почувствовал на своей

голове тёплую бабушкину ладонь.-Питусоки, питусоки! - кричал тощий

старый кореец. Он толкал перед собой тележку

на двух колёсах и созывал к себе людей. За на двух колёсах и созывал к себе людей. За деньги и лом цветного металла он предлагал деньги и лом цветного металла он предлагал всякую нужную в хозяйстве мелочь, а также всякую нужную в хозяйстве мелочь, а также сверкающие красным огнём сладкие петушки сверкающие красным огнём сладкие петушки из жжёного сахара. К корейцу бежали женщины из жжёного сахара. К корейцу бежали женщины и дети. Время было послевоенное, и встретить и дети. Время было послевоенное, и встретить мужчину было редкостью. Среди бежавших мужчину было редкостью. Среди бежавших был мордвин Сашка. Юрке шесть лет, а был мордвин Сашка. Юрке шесть лет, а Сашке двенадцать, но это не мешало быть им Сашке двенадцать, но это не мешало быть им хорошими друзьями. (Бабушка часто общалась хорошими друзьями. (Бабушка часто общалась с его родителями).с его родителями).

За большой отрезок свинцово-медного За большой отрезок свинцово-медного кабеля Сашка получил аж четыре петушка! кабеля Сашка получил аж четыре петушка! Два из них он тут же вручил Юрке. Сияя от Два из них он тут же вручил Юрке. Сияя от удовольствия, Юрка помчался к бабушке удовольствия, Юрка помчался к бабушке показать своё богатство. показать своё богатство.

-Бабуля, смотри, что мне Сашка дал. Один -Бабуля, смотри, что мне Сашка дал. Один тебе, один мне!тебе, один мне!

-Бабуль, а что ты плачешь? -Бабуль, а что ты плачешь? - Да так, милок, вспомнилось немножко. - Да так, милок, вспомнилось немножко.

Уж больно ты похож на свою маму. Уж больно ты похож на свою маму. -А где она, бабуль? -А где она, бабуль? Бабушка утерла слёзы, задумалась. Бабушка утерла слёзы, задумалась. -Ты, милок, – тихо заговорила она, – не ходи -Ты, милок, – тихо заговорила она, – не ходи

больше с Сашкой на шахту. Эта шахта забрала больше с Сашкой на шахту. Эта шахта забрала твою маму. твою маму.

- Как это забрала? - Как это забрала? - Мама твоя шахтеркой была, уголь копала. - Мама твоя шахтеркой была, уголь копала.

А там, в шахте-то, взрыв случился, и не стало в А там, в шахте-то, взрыв случился, и не стало в живых моей дочки и многих других людей. живых моей дочки и многих других людей.

- А когда мой папа вернётся с войны?- А когда мой папа вернётся с войны?- Отец твой на фронте погиб. Бумажка такая - Отец твой на фронте погиб. Бумажка такая

была. Юрка прижался к плоской фигурке Юрка прижался к плоской фигурке

бабушки. - Ты, бабуля, не плачь, мне с тобой хорошо, - Ты, бабуля, не плачь, мне с тобой хорошо,

а когда я вырасту большим, буду тебя кормить а когда я вырасту большим, буду тебя кормить

Ночевало солнце на терриконеНочевало солнце на терриконе

Николай ДенисовНиколай ДенисовНиколай Денисов

ПрозаПрозаПроза

Николай Денисов – художник. Закончил Владивостокское художественное училище. С 1969 года живёт в Казахстане. Одним из первых в республике был удостоен среди художников звания из первых в республике был удостоен среди художников звания лауреата Ленинского комсомола. Член Союза художников Казахстана. лауреата Ленинского комсомола. Член Союза художников Казахстана. Произведения Николая Алексеевича Денисова имеются во многих Произведения Николая Алексеевича Денисова имеются во многих областных художественных и исторических музеях в Казахстане, а областных художественных и исторических музеях в Казахстане, а также в музее города-порта Тикси (Россия).Последние десятилетия живёт на юге республики в г. Таразе. также в музее города-порта Тикси (Россия).Последние десятилетия живёт на юге республики в г. Таразе. Пишет стихи и прозу.

67

яблоками и катать на паровозе. Юрка помнит эти красивые сладкие яблоки.

Невесть откуда принесла бабушка их своему внуку на Рождество.

А к паровозу у Юрки самое восторженное отношение. Едва заслышав издали его призывной рёв, он со всей пацанвой из ближних домов бежал к насыпи железной дороги, что находилась совсем рядом, и ждал появления этой огромной машины. Подходя к шахте, паровоз сильно тормозил, медленно проходя мимо домов. Он как живой черный великан, пыхтел, сопел и приветствовал всех короткими гудками. Высоко над землей из его окна высовывался чумазый машинист, махая рукой, сверкая белыми зубами. Мальчишки кричали, что было сил: «Пару, пару!» И из недр паровоза вырывалось ослепительно белое облако. Доходя до ребят, оно уже не было горячим и детвора, ликуя от радости, растворялась в его объятиях.

Поев хлеба с молоком, Юрка сел за букварь. Ему очень нравилась эта книжка. Бабушка научила его читать по слогам, и он громко и увлеченно почти пел «Во-ро-бей».

Пришла Катька, соседка и подружка Юрки. Она была ровесницей, и дети часто играли во дворе вместе. Катьке нравились только картинки, к буквам она была равнодушна.

-Пошли канавки рыть, - предложила Катька.

-Да у меня ладошки ещё болят.Месяц назад приезжал на трамвае Юркин

двоюродный брат Колька с тётей Аней. Они жили в новом городе в десяти километрах от шахт. С Колькой было всегда интересно. Он уже перешел в третий класс школы и был большой выдумщик всяких шалостей. Вот и на этот раз он позвал Юрку поиграть в трамвай. Взяв бабушкину кочергу, мальчишки залезли на крышу дома. Залезть было довольно просто. Дом, вернее сказать саманная полуземлянка, на треть был врыт в землю. Глиняная крыша была почти плоская. Показав на низко висящие электропровода, Колька дал в руки Юрке кочергу. «Цепляй за провод и беги!» В один миг всё обратилось в страшный кошмар.

Юрку всего трясло, руки свело дикой судорогой, и мальчик не мог оторваться от кочерги. На его отчаянный крик прибежала тётя Аня и палкой сбила кочергу с провода.

Колька от страха куда-то сбежал и появился только вечером.

Катька канючила: «Мы будем рыть осторожно». Юрка достал из-под кровати два старых железнодорожных костыля, и дети вышли на улицу. Там после хорошего ночного дождя было много лужиц. Выбрав каждый себе по луже, они принялись ковырять землю навстречу друг к другу. Наступил торжественный момент, когда лужи соединились. Устав от такой работы, дети во главе с Сашкой отправились за линию железной дороги на лесной склад. Сложенные штабелями огромные брёвна источали неизъяснимо приятный запах. Отодрав верхнюю грубую кору, можно было добраться до свежей зеленой кожицы и даже пожевать её.

Едва дойдя до склада, ребята услышали где-то в его лабиринтах женский стон. Выйдя за угол одного из штабелей, они увидели лежащих на земле мужчину и женщину.

-Зачем он её душит? - шёпотом спросил Юрка.

Сашка взял детей за руки и тихо повёл назад.

-Пойдём милиционеру расскажем,– предложила Катька. Сашка засмеялся:

-Это взрослые так играют, а тётка плачет от того, что ей хорошо. Мои родители иногда ночью играют, думают, что я сплю.

На Юрку всё это произвело сильное впечатление. Вернувшись домой и не обнаружив там бабушки, Юрка предложил Катьке поиграть во взрослые игры. Отказ последовал без колебаний: «Не хочу плакать».

Во второй половине дня Юрка с Сашкой, прихватив тряпочные сумки с лямками, взобрались на террикон по линии, где изредка вверх-вниз ходит вагонетка, сбрасывая на вершине породу, среди которой попадаются куски угля и обломки старых деревянных креплений шахты. В который раз Юрка с Сашкой стояли на этом месте!

Где-то изнутри горы самовозгоревшаяся порода нагревает всю массу террикона, и он слегка чадит дурманящим дымом. Зато какой отсюда открывается простор!

Каждый раз Юрку охватывал трепет восхищения. Он стоит выше всего и выше всех! Сюда не долетают даже вездесущие

Николай Денисов Ночевало солнце на терриконе

68

воробьи. Внизу простирается бескрайняя степь вперемежку с посёлками, шахтными постройками, и как величественные монументы, то ближе, то дальше возвышаются мрачноватые терриконы.

Юрка не мог знать, что стоит на этой горе последний раз. Вскоре его жизнь круто изменится, и не будет уже вокруг него этого привычного пейзажа, и никогда не играть ему с верной Катькой и надёжным Сашкой.

А пока мальчишки, прособирав то немногое ценное для топки печки, спустились вниз поискать отработанные пластины аккумуляторов. Из них они выплавляли на костре свинец и получали за это корейские петушки. Подойдя к ламповой мастерской, ребята заглянули в её открытое оконце. В помещении не видно было никого. На пыльном подоконнике лежал самодельный ножичек. Юрка запустил руку в окно и тут же был схвачен кем-то изнутри. От испуга Юрка закричал. Сашка с силой вырвал своего друга из руки незнакомца, и мальчишки, побросав свои сумки, во весь дух умчались по домам.

Прибежав в свою комнату, Юрка выглянул в окно. Погони не было. Через минуту-две он снова посмотрел в окно. Его охватил жуткий страх. Прямо к дому шёл высокий дядька в форме и с чёрным чемоданом. Юрка шмыгнул под свою кровать. Его худенькое тело било ознобом. Вспомнились бабушкины беседы не брать чужого и не ходить на шахту. Видно,

Боженька хочет наказать его за непослушание. В дверь постучали. Творилось что-то непонятное. Бабушка вдруг заголосила, заплакала и всё повторяла: «Вернулся, сынок мой родной! Господи, слава тебе!» Господи, слава тебе!»

Дядька тоже что-то говорил, обнимая Дядька тоже что-то говорил, обнимая бабушку. Вспомнили и о Юрке. «Да вот только бабушку. Вспомнили и о Юрке. «Да вот только что был дома. Куда он мог подеваться?» Дядька что был дома. Куда он мог подеваться?» Дядька оглянул убогое жилище. Глаза его остановились оглянул убогое жилище. Глаза его остановились на Юркиной кровати, из которой торчали на Юркиной кровати, из которой торчали чёрные от угля детские ноги. Ну, а потом был чёрные от угля детские ноги. Ну, а потом был такой праздник, который запомнился Юрке на такой праздник, который запомнился Юрке на всю его жизнь. Дядька бережно взял его на свои всю его жизнь. Дядька бережно взял его на свои руки, прижал в сверкающей медалями груди. руки, прижал в сверкающей медалями груди.

-Ну, племяш, чего ты так испугался? -Ну, племяш, чего ты так испугался? Открыв свой чемодан, солдат достал Открыв свой чемодан, солдат достал

невиданные вещи. В руках у Юрки оказались невиданные вещи. В руках у Юрки оказались игрушечный заводной трехколесный немецкий игрушечный заводной трехколесный немецкий мотоцикл и блестящая губная гармошка, мотоцикл и блестящая губная гармошка, тоже немецкая. Дядя привёз их ему из самого тоже немецкая. Дядя привёз их ему из самого Берлина!

Долго сидели в счастливом возбуждении Долго сидели в счастливом возбуждении трое таких разных и таких родных людей за трое таких разных и таких родных людей за столом, украшенным армейскими консервами, столом, украшенным армейскими консервами, душистой колбасой и сладкими конфетами.душистой колбасой и сладкими конфетами.

Полный необыкновенных встреч, страхов и Полный необыкновенных встреч, страхов и неописуемого счастья день заканчивался.неописуемого счастья день заканчивался.

Юрка вспомнил о солнце, которое поднялось Юрка вспомнил о солнце, которое поднялось утром не там, где должно было подняться, утром не там, где должно было подняться, выглянул в окно.выглянул в окно.

Солнце медленно усаживалось на вершину Солнце медленно усаживалось на вершину Юркиного террикона. Всё в порядке!Юркиного террикона. Всё в порядке!

Николай Денисов Ночевало солнце на терриконе

Рисунок автораРисунок автора

69

Юрий Алексеевич Калинин родился в 1929 г. в Донецкой области. Из семьи казаков. С малых лет воспитывался в детских домах.

Юрий Алексеевич Калинин родился в 1929 г. в Донецкой области. Из семьи казаков. С малых лет воспитывался в детских домах.

Юрий Алексеевич Калинин родился в 1929 г. в Донецкой области. Из семьи

Участник Великой Отечественной войны, был воспитанником – сыном полка. Участвовал в освобождении Украины, Белоруссии, Литвы. Был тяжело ранен. Награждён орденом Славы и медалями.полка. Участвовал в освобождении Украины, Белоруссии, Литвы. Был тяжело ранен. Награждён орденом Славы и медалями.полка. Участвовал в освобождении Украины, Белоруссии, Литвы. Был тяжело

В послевоенное время Ю.А. Калинин трудился на рудниках и шахтах Урала ранен. Награждён орденом Славы и медалями.

В послевоенное время Ю.А. Калинин трудился на рудниках и шахтах Урала ранен. Награждён орденом Славы и медалями.

и Воркуты. В 1968 г. вернулся на родину, в Донбасс. В г. Гуково Ростовской В послевоенное время Ю.А. Калинин трудился на рудниках и шахтах Урала

и Воркуты. В 1968 г. вернулся на родину, в Донбасс. В г. Гуково Ростовской В послевоенное время Ю.А. Калинин трудился на рудниках и шахтах Урала

области много сил отдал военно-патриотическому воспитанию молодёжи и и Воркуты. В 1968 г. вернулся на родину, в Донбасс. В г. Гуково Ростовской области много сил отдал военно-патриотическому воспитанию молодёжи и и Воркуты. В 1968 г. вернулся на родину, в Донбасс. В г. Гуково Ростовской

школьников, ветеранскому движению. Почётный гражданин города Гуково.области много сил отдал военно-патриотическому воспитанию молодёжи и школьников, ветеранскому движению. Почётный гражданин города Гуково.области много сил отдал военно-патриотическому воспитанию молодёжи и

Есаул Ю.А. Калинин – активный участник возрождения традиций школьников, ветеранскому движению. Почётный гражданин города Гуково.

Есаул Ю.А. Калинин – активный участник возрождения традиций школьников, ветеранскому движению. Почётный гражданин города Гуково.

Донского казаче¬ства. Награждён казачьими орденами, медалями и Есаул Ю.А. Калинин – активный участник возрождения традиций

Донского казаче¬ства. Награждён казачьими орденами, медалями и Есаул Ю.А. Калинин – активный участник возрождения традиций

памятными нагрудными знаками.Донского казаче¬ства. Награждён казачьими орденами, медалями и памятными нагрудными знаками.Донского казаче¬ства. Награждён казачьими орденами, медалями и

Ю.А. Калинин – самобытный художник, участник и дипломант памятными нагрудными знаками.

Ю.А. Калинин – самобытный художник, участник и дипломант памятными нагрудными знаками.

Всероссийских фестивалей народного творчества.Ю.А. Калинин – самобытный художник, участник и дипломант

Всероссийских фестивалей народного творчества.Ю.А. Калинин – самобытный художник, участник и дипломант

Литературное творчество – неотъемлемая часть жизни Ю.А. Калинина. Всероссийских фестивалей народного творчества.

Литературное творчество – неотъемлемая часть жизни Ю.А. Калинина. Всероссийских фестивалей народного творчества.

Он – автор шести книг, участник коллективных сборников и альманахов. Литературное творчество – неотъемлемая часть жизни Ю.А. Калинина.

Он – автор шести книг, участник коллективных сборников и альманахов. Литературное творчество – неотъемлемая часть жизни Ю.А. Калинина.

Член Союза писателей Дона. Лауреат Южно-Российского литературно-Он – автор шести книг, участник коллективных сборников и альманахов. Член Союза писателей Дона. Лауреат Южно-Российского литературно-Он – автор шести книг, участник коллективных сборников и альманахов.

художественного конкурса «Великий вёшенец», награждён дипломом и золотой Член Союза писателей Дона. Лауреат Южно-Российского литературно-художественного конкурса «Великий вёшенец», награждён дипломом и золотой Член Союза писателей Дона. Лауреат Южно-Российского литературно-

медалью М.А. Шолохова. Международным Союзом славянских журналистов награждён дипломом и медалью художественного конкурса «Великий вёшенец», награждён дипломом и золотой медалью М.А. Шолохова. Международным Союзом славянских журналистов награждён дипломом и медалью художественного конкурса «Великий вёшенец», награждён дипломом и золотой

«Верные сыны России». Лауреат литературной премии В.С. Пикуля.медалью М.А. Шолохова. Международным Союзом славянских журналистов награждён дипломом и медалью «Верные сыны России». Лауреат литературной премии В.С. Пикуля.медалью М.А. Шолохова. Международным Союзом славянских журналистов награждён дипломом и медалью

С 2006 г. живёт в Москве.«Верные сыны России». Лауреат литературной премии В.С. Пикуля.

С 2006 г. живёт в Москве.«Верные сыны России». Лауреат литературной премии В.С. Пикуля.

Юрий КалининЮрий КалининЮрий Калинин

Это было осенью 1944 года. Войска нашего Первого Прибалтийского фронта уверенно наступали, ломая упорное сопротивление противника. Уже освобождены города: Шауляй, Рига, Лиепая, немец зажат в Курляндии. Но фашист, как раненый зверь, еще злее и сильнее. Он не хочет сдавать свои позиции добровольно, и, к нашей горечи, потери не уменьшаются.

В самом центре литовского города Шауляй в двухэтажном здании, где раньше располагалась школа, теперь устроены палаты для раненых. Здесь расположился военный госпиталь.

Как-то в последних числах ноября в нашу двенадцатую палату принесли на носилках тяжелораненого бойца. Осторожно положили на свободную кровать, по соседству с моей.

Вся голова и тело его были забинтованы, свободными оставались только места у носа и рта. Все в палате притихли, у каждого своя боль, свои думки. Кто ходил с костылем, уселись на свои кровати. В палате погрустнело.

Санитары ушли. Тот, в бинтах, лежит тихо, а время идёт, кто знает – к жизни или к смерти, попробуй, угадай?

Через определённое время пришла сестра со шприцем, нагнулась и уколола. Ни звука, мы молчим, а что говорить? Всё понятно без слов.

Так прошло несколько дней. Время течёт своим чередом. Тяжелораненому уже дают есть, что-то жидкое, ложечкой. Сестрёнка держит его голову и подает в отверстие между бинтами ложку, чуть приговаривая: «Ну, ещё чуть глотни, мой хороший». А у самой слёзы на глазах. Мы только вздыхаем. …Бах! Это контуженный пожилой боец на костылях не выдержал напряжения, упал в припадке, гипс на ноге сломался. Бьется головой об пол, из гипса потекла кровь, сукровица. Сестра бросает

кормить: «Ой, родненький, погоди!» И бросается к эпилептику. Подняла шум, прибежали на помощь сестры из других палат.

Госпитальная жизнь длится не день, не два, а неделями и месяцами! Пока организм начнёт справляться с нанесёнными ему травмами, пока раны начнут затягиваться.

Но хуже всех тому, кто находится между жизнью и смертью, чей организм до крайности истощён борьбой с ранениями, несовместимыми с жизнью, но ещё продолжает бороться из последних сил. Таким оказался мой сосед по палате. Со слов медсестёр я узнал, что рядом со мной лежит обгоревший танкист Николай Фролов.

Настал день, когда я узнал побольше об этом человеке. К этому времени его повязки обновили, теперь был виден нос, глаза и рот, обгоревшие пальцы рук без ногтей. Он слабым голосом просил, чтоб его умертвили: сделали бы укол, и всё. Страшные боли одолевали его каждую секунду, каждый час, каждый день. Он не мог спать, стонать, только тихо что-то шептал. Мы иногда пытались разговаривать, как-то общаться. Из обрывков фраз мне удалось узнать, что танкист родом с Дона, казак. Я сам из этих мест, поэтому, наверное, и запомнился мне сбивчивый рассказ умиравшего бойца.

У батьки-казака их было три сына. Старший – Михаил, средний вот он – Николай. А ещё младший – Иван. В годы смуты, когда на Дону и у белых, и у красных была своя выстраданная судьбой правда, Алексея Фролова призвали в Красную армию. Он, участник первой мировой, имел офицерский чин есаула. В конной армии Миронова он громил белогвардейцев, сражался с войсками генерала Деникина. Отчаянно рубились и красные, и белые. И все, вроде, за Россию. Когда Миронова по указу Троцкого расстреляли, пропал и есаул Алексей

Защищая рубежи Отечества

Бойцы вспоминают минувшие дни...Бойцы вспоминают минувшие дни...Бойцы вспоминают минувшие дни...

70

Фролов. Сгинул в огне гражданской войны, не вернулся в родную станицу.

Но дети его выросли достойными отца. После разорения гражданской войной жили бедно, засуха в Поволжье сказывалась и на Дону, тяжело проходила и коллективизация. К концу двадцатых подрос Михаил и ушёл служить в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. Судьба его хранила от репрессий. дослужился он до командира эскадрона. Только вот погиб в бою на Халхин-Голе.

Николай же освоил мирную профессию – был лучшим в районе трактористом. Но вот настала война, и его мирная профессия стала самой что ни на есть военной. Отучивщись в 1941-м в танковом училище, Николай Фролов начал войну командиром тяжёлого танка КВ-1. За время боёв он сменил четыре бронированные машины. Последний танк – Т-34-85 был подбит и сгорел с экипажем в бою в районе литовского города Паневежес. Его одного успели оттащить от горящего танка другие танкисты.

Николай еле разговаривал, любое движение причиняло ему невыносимую боль. О третьем брате поведать он не успел: сердце не выдержало. Умер тихо, без стонов. История жизни его ушла вместе с ним, и всё ушло, чем жил и как, всё закончилось.

На Дон отправили «похоронку» – ещё одну из тысяч и тысяч.

В памяти тех, кто остался жить, многие эпизоды войны застряли навсегда, как осколки в теле. Вот и я вспомнил этого танкиста через много лет, когда встретил его родного брата.

И случилось это в 1978 году. На одной из встреч с ветеранами дивизии я услышал вдруг фамилию Фролов. «Не может быть. – говорю однополчанам. – Командир танка Фролов умер в госпитале у меня на глазах». Ситуацией заинтересовался бывший начальник контрразведывательного отдела «Смерш» дивизии Дашутин: бывали случаи, когда какой-то проходимец пользовался документами погибшего солдата. Но здесь обошлось. Выяснилось, что Иван Фролов действительно ветеран нашей дивизии. И история его войны тоже хранит много драматических страниц.

В 1941-м Ивану исполнилось 25 лет. У него была бронь, но всё же он добровольцем ушёл на фронт. В июне 42-го Иван был тяжело ранен в боях подо Ржевом. Командиры посчитали, что Фролов Иван Алексеевич погиб. Послали матери «похоронку», да она не дошла: Ростовская область была в оккупации.

Его спасли жители одной из деревень. Собирая трупы для захоронения, колхозницы спрятали

раненого солдата от немцев, выходили. И когда наши войска в 1943 году освободили Ржев и прилегающие сёла, он и попал в 977-й стрелковый полк нашей 270-й дивизии. Эх, не знал Иван, что больше года воевал он рядом со своим братом! С боями он прошёл Прибалтику, награждён орденом Славы прошёл Прибалтику, награждён орденом Славы и медалями. После войны окончил вуз, работал и медалями. После войны окончил вуз, работал на ответственных должностях по линии минюста. на ответственных должностях по линии минюста. Воспитал, как и его отец, троих сыновей, все они Воспитал, как и его отец, троих сыновей, все они вышли в люди, стали достойными гражданами вышли в люди, стали достойными гражданами страны. А один из них – Сергей Фролов в настоящее страны. А один из них – Сергей Фролов в настоящее время имеет казачий чин есаула в одном из полков время имеет казачий чин есаула в одном из полков Всевели¬кого Войска Донского.Всевели¬кого Войска Донского.

Такая вот история семьи донских казаков Такая вот история семьи донских казаков Фроловых. Семья прошла через горе Гражданской Фроловых. Семья прошла через горе Гражданской войны, лишилась кормильца, но выжила – и во войны, лишилась кормильца, но выжила – и во время расказачивания, и в голод. И жить бы братьям время расказачивания, и в голод. И жить бы братьям Фроловым счастливо в новой, Советской России, Фроловым счастливо в новой, Советской России, да не судьба. Велика Россия, потому и врагов у неё да не судьба. Велика Россия, потому и врагов у неё немало. Старший с честью выполнил свой воинский немало. Старший с честью выполнил свой воинский долг и погиб, защищая восточные рубежи Родины. долг и погиб, защищая восточные рубежи Родины. Геройски сложил голову в бою на западных рубежах Геройски сложил голову в бою на западных рубежах средний брат. средний брат.

А вот младшему, как в сказках, повезло больше: А вот младшему, как в сказках, повезло больше: он выжил. Чтобы от него продолжилось потомство он выжил. Чтобы от него продолжилось потомство родовых казаков Фроловых во славу нашего тихого родовых казаков Фроловых во славу нашего тихого Дона. Видно, так и должно было быть. Так на роду Дона. Видно, так и должно было быть. Так на роду казакам написано – защищать рубежи Отечества.казакам написано – защищать рубежи Отечества.

Под обстреломПод обстреломО Великой Отечественной войне написаны О Великой Отечественной войне написаны Под обстреломО Великой Отечественной войне написаны Под обстреломПод обстреломО Великой Отечественной войне написаны Под обстрелом

миллионы страниц художественных произведений, миллионы страниц художественных произведений, мемуаров, публицистики, очерков. Теперь другие мемуаров, публицистики, очерков. Теперь другие времена, многие хорошие книги пылятся на полках времена, многие хорошие книги пылятся на полках в библиотеках. Может, для кого-то та война должна в библиотеках. Может, для кого-то та война должна быть забыта? А, может, её и не было? быть забыта? А, может, её и не было?

Нет, страшная война, которая поглотила Нет, страшная война, которая поглотила миллионы жизней, не должна быть забыта. Есть миллионы жизней, не должна быть забыта. Есть ещё мы, солдаты Великой Отечественной. Она в ещё мы, солдаты Великой Отечественной. Она в нашей памяти осталась навсегда. Её не забудешь, нашей памяти осталась навсегда. Её не забудешь, даже если захотел бы. даже если захотел бы.

Вот и получается, что, пока мы, участники Вот и получается, что, пока мы, участники войны, живы, нам есть что сказать: у каждого из войны, живы, нам есть что сказать: у каждого из нас фронт оставил неизгладимый след. нас фронт оставил неизгладимый след.

К сожалению, сегодня лжецы нагло вторгаются К сожалению, сегодня лжецы нагло вторгаются в историю. Пишут, не зная, как все было на самом в историю. Пишут, не зная, как все было на самом деле, или ещё хуже – лгут в угоду антироссийским деле, или ещё хуже – лгут в угоду антироссийским заказчикам фальшивок.заказчикам фальшивок.

Это все равно, что писать о шахтерском труде, Это все равно, что писать о шахтерском труде, не поработав в забое. Нельзя писать о том, о чём не поработав в забое. Нельзя писать о том, о чём не знаешь. Железо ковать – кузнецу. О войне писать не знаешь. Железо ковать – кузнецу. О войне писать – фронтовику.– фронтовику.

Вот небольшой эпизод, всего несколько часов Вот небольшой эпизод, всего несколько часов войны.

Октябрь 1942 года. Калининский фронт. Через Октябрь 1942 года. Калининский фронт. Через едва примёрзшие болота и леса пробивается едва примёрзшие болота и леса пробивается разрозненная, разбитая в двухдневных боях рота разрозненная, разбитая в двухдневных боях рота автоматчиков 973-го стрелкового полка. А их автоматчиков 973-го стрелкового полка. А их методично накрывают немецкие мины, которые с методично накрывают немецкие мины, которые с воем разрываются то вблизи, а то и совсем далёко. воем разрываются то вблизи, а то и совсем далёко.

Юрий Калинин Воспоминанья о Великой Отечественной

71

Ещё вчера сотни бойцов нашего полка атаковали противника, но что-то пошло не так, как задумали командиры. И наступление захлебнулось.

Роте лейтенанта Мальцева отступать было некуда: кругом болота. Пришлось отступить в болота. И теперь командир роты пытается увести из-под обстрела противника остатки роты. А идти тоже некуда: везде свистят осколки и воют мины. Из-под не¬прерывного хаотичного обстрела выйти долго не удаётся. Немцы как будто знают, где в болотах находятся наши подразделения, хотя, скорее всего, кидают мины просто наобум.

Пробиваются красноармейцы через это бесконечное болото, обходя трясины, кажется, уже вечность, а времени-то прошло не более суток. Где наши, где немцы, никто не знает.

К вечеру, собрав бойцов в одном из перелесков, Мальцев насчитал сорок три красноармейца и четыре подводы. За прошедшие сутки потери составили больше полуроты, две лошади с телегами утонули, умерли восемь раненых. Пошёл снег с дождем. Он бьет в лицо. И без того промокшую и отяжелевшую телогрейку хочется скинуть. Иногда очень хочется есть и пить.

Наступает холодная обледеняющая ночь.Мины ложатся вдали, некоторые не взрываются,

тонут в болоте. Но вот одна попадает точно в расположение бойцов и, разорвавшись, острыми горячими осколками рвёт в клочья лошадей и людей. Слышатся крики, стоны, ржание лошадей, а вокруг – темень и холод. Что-то вспыхнуло – это зависла ракета. Кое-как разобрав людей на живых и мёртвых, красноармейцы сплотились к командиру: «Что дальше?». Молодой, только месяц назад получивший офицерское звание, Тихон Мальцев прохрипел: «Уходим дальше».

Группа бойцов с двумя подводами, на которые погрузили раненых и всё, что было можно, отчаянно стремится вырваться из этого гиблого места на твёрдую почву. Болото от дождя подтаивает, лёд колется под тяжестью подвод, телеги приходится тащить почти что на себе. Люди упорно продвигаются все дальше и дальше. Порой свистят шальные пули, осколки мин добивают живых.

Хорошо, что зимой ещё можно дышать, хоть пороховой гарью с кровью, но всё же дышать! А вот летом не усидишь в болоте: трупный запах убьет. Сколько красноармейцев да и фрицев тут затянуло трясинами, сколько жизней погублено.

Вот одна подвода кое-как вырвалась из очередной трясины, и уставшая лошадь остановилась на поляне. Она тяжело дышит, фырчит, по бокам её проходит мелкая дрожь. Собрались измученные солдаты. Они легли на подводу, прижались спинами, и нет больше сил пошевелиться.

А дождь, снег и стрельба продолжаются. Новый разрыв мины метрах в ста, и кто-то

вскрикнул и застонал. Раненый ползком выбирается на поляну и, прислонясь к колесу телеги, теряет сознание. Бойцы видят, что это командир роты. К нему устремляется санитар: надо остановить

кровь. Кто-то кричит издалека: «Юра, Юра! Доползи

до Зотова, помоги ему вывести лошадь вправо… там твёрдая земля. Там и ждите меня, я постараюсь…». Последние слова теряются в разрыве очередной мины.

Опять темень, но Юра – мальчишка, воспитанник части – уже спешит к дико ржащей и бьющейся в панике лошади. Он видит, что телега с грузом проломила тонкий лёд и своей тяжестью затягивает бедное животное в болотную жижу. Лошадь хрипит, рвётся, а ездовой, ефрейтор Зотов, контужен и ранен. Голый по пояс, в воде и жиже вперемешку со льдом, обезумевший окровавленный боец прикладом автомата бьет и бьёт по лошадиным рёбрам: «Ну, мать твою! Мать твою!». Но у лошади уже нет сил, пар и пена срываются с её губ, она бьётся в конвульсиях. Ездовой уцепился за телегу, которая уже тянет и его самого в топь. Юра с ужасом видит, как ездовой медленно тонет с телегой…

Он, что есть сил, бросается к лошади, ножом срезает подпруги, хватает лошадь под удила и, упираясь сапогами в кочки, с огромным трудом тащит из трясины одуревшую, но освобождённую от ремней и телеги лошадь.

Только успел её вывести на твердое место, как та, обессилев, упала, согнув колени. В этот момент рядом громко ухнула мина. Полетели осколки, многие из которых смертельно ранили лошадь. Юру контузило, и он, не в силах подняться, смог только прислониться к еще теплому лошадиному крупу и впал в забытье.

…Наступало утро, рассветало, пошел снег, уже без дождя. Обстрел, наконец, прекратился. Немцы тоже люди, наверное, теперь спят в тепле.

На поляне – две лошади и одна телега. На телеге тяжелораненый командир роты и шесть красноармейцев с перевязанными ранами. Они в полудрёме. Кто-то, отхлебнув спирта, передаёт фляжку другому. Кто-то отрешённо жуёт размокший сухарь. За ночь погибли больше тридцати бойцов.

Юра почти закоченел от холода, но очнулся, когда его стали поднимать, чтобы отнести на подводу. Подросток осмотрелся: все бойцы неимоверно грязные, в рваной и мокрой одежде. Забинтованные головы, руки не отличить – настолько всё перемешалось с кровью и болотной жижей, что, кажется, выжить после этого нельзя. Юра не из слабого десятка, но тут, кусая губы, заплакал. От бессилия и отчаяния...

Вот вам война. Всего-то ночь под обстрелом. Здесь нет героев. Нет трусов. Есть война с её кровожадностью и беспощадной жестокостью.

Всего-то ночь... А война длилась месяцами, годами, зимой, весной, летом, осенью.

Можно ли это представить себе в тиши кабинетов во время мирной жизни? Представить, наверное, можно. Не дай бог никому пережить то, что мы пережили.

Юрий Калинин Воспоминанья о Великой Отечественной

72

Родилась и живу в городе Партизанске. Член литературного объединения “Родник” г. ПартизанскаПубликовалась в газетах: «Вести», «Время перемен», «Лукоморье». в журналах: Публиковалась в газетах: «Вести», «Время перемен», «Лукоморье». в журналах:

«Работница» (2008г.), «Самиздат – Дальний Восток» (2010г.), «Русский писатель» «Работница» (2008г.), «Самиздат – Дальний Восток» (2010г.), «Русский писатель» (2010г.), в коллективных сборниках: «Живое облако» (1996г., 2010г.), «В поисках (2010г.), в коллективных сборниках: «Живое облако» (1996г., 2010г.), «В поисках истины» (1999г.), «Такая разноликая истина» (2004г.), «Вслед за солнцем» (2008г.). истины» (1999г.), «Такая разноликая истина» (2004г.), «Вслед за солнцем» (2008г.). «Судьбы связующая нить» (2009г.)

В 2008 году вышла первая, пока единственная, книга «Жизнь – подарок!». В 2008 году вышла первая, пока единственная, книга «Жизнь – подарок!».

Лариса ШалимоваЛариса ШалимоваЛариса Шалимова

ПОРЫВНе останавливай порывСказать и сделать что-то,А, может, впереди обрыв…Пусть подождёт работа.Как часто в суете мирскойО ближнем забываемИ жизнь его своей искройПродлить не успеваем!

ТОСКАДождь осенний, как прелюдия тоски,Душу располосовал на лоскутки!И теперь не соберу и не сошью,Всем друзьям кусочки неба раздаю...С той надеждой, что вернутся, отдадут,Что не быть в плену тянувшихся минут.

ОСЕНЬОсень манящимЛиствы круженьемПутника вдруг пленила.В танце летящемМечты крушенье –Краски зачем сменила?Кажется, рыжийЩенок резвитсяВ парке у строгих сосен?Белый на крышиСнежок ложится,Маркий в позднюю осень. 2Я иду, стихи слагая,Не спеша...Осень грустная, нагая,Как душа.Показала откровенноВсе дарыИ притихла, но, наверно,До поры.До поры, когда одарит,Не скупясь,Когда вновь украсит далиЗлатовязь...

ЛЕТО(акростих)Луговые цветы хороши поутру,Ежевика с куста так и просится в рот!Тень листвы нас прохладой поманит в жару,Облака отразятся в бескрайности вод…

ЖИЗНЬ(сонет) О.Б.(сонет) О.Б.Жизнь... Она состоит из потерь,Жизнь... Она состоит из потерь,Обретая, всегда теряем.Обретая, всегда теряем.Только ты не захлопывай дверь,Только ты не захлопывай дверь,Чтобы жизнь не казалась краем!Чтобы жизнь не казалась краем!Только ты оцени всё вокругТолько ты оцени всё вокругНовым взглядом и мудрым сердцем.Новым взглядом и мудрым сердцем.Жизнь подскажет, где враг, а где другЖизнь подскажет, где враг, а где другИ в какие метнуться дверцы…И в какие метнуться дверцы…Не грусти, небеса так чисты,Не грусти, небеса так чисты,Для тебя это солнце светит!Для тебя это солнце светит!Пока жив, не сжигай все мосты.Пока жив, не сжигай все мосты.Кто-нибудь на твой крик ответит.Кто-нибудь на твой крик ответит.Жизнь... Она состоит из потерь,Жизнь... Она состоит из потерь,Делишь всё в ней на «до» и «теперь».Делишь всё в ней на «до» и «теперь».

БАБОЧКИ(сонет)Бабочки порхают в поле,Бабочки порхают в поле,Крылья, как цветы, ожили!Крылья, как цветы, ожили!Им по нраву миг на воле,Им по нраву миг на воле,В путь за сказкой - против были -В путь за сказкой - против были -Полетят и озадачат:Полетят и озадачат:Что достигнуть сможем боле?Что достигнуть сможем боле?Как нам, смертным, жить иначе?Как нам, смертным, жить иначе?Мы не бабочки во поле...Мы не бабочки во поле...Но когда мы их увидим,Но когда мы их увидим,Что-то в сердце протестует:Что-то в сердце протестует:Все привычки ненавидим,Все привычки ненавидим,И душа поёт, тоскует!И душа поёт, тоскует!Может, были мы когда-тоМожет, были мы когда-тоТоже, как они, крылаты?..Тоже, как они, крылаты?..

В ЛЕСУ(сонет)Ах, вот оно счастье - горсть маленьких ягодАх, вот оно счастье - горсть маленьких ягодС ладони! И рвал он их лишь для тебя.С ладони! И рвал он их лишь для тебя.И вдруг понимаешь, что нет больше тягот,И вдруг понимаешь, что нет больше тягот,Глаза озорные глядят так любя...Глаза озорные глядят так любя...Ах, вот оно счастье - его рассмешила:Ах, вот оно счастье - его рассмешила:“Девчонка, и нос твой, и щёки в соку!”“Девчонка, и нос твой, и щёки в соку!”А просто природа сегодня решила,А просто природа сегодня решила,Что хватит грустить на коротком веку.Что хватит грустить на коротком веку.И миг, очарованный щебетом птичьим,И миг, очарованный щебетом птичьим,Вдруг замер в звенящей своей тишине...Вдруг замер в звенящей своей тишине...Слились в поцелуе два вечных величья,Слились в поцелуе два вечных величья,И ветви деревьев сплелись в вышине.И ветви деревьев сплелись в вышине.Два космоса, два мирозданья вселенной!Два космоса, два мирозданья вселенной!Любовь! И история стала нетленной...Любовь! И история стала нетленной...

ПоэзияПоэзия

73

АНОНИМКА(посвящение А.С. Пушкину)Он слово чтил любовьюПоэта и творца…Но расплатился кровьюЗа кляузы глупца.Что слово ранит, этоИзвестно испокон.Судьбой одной поэтаРевнивцам всем поклон!О ревность, ты слепая,Когда душа горит.Не слышишь, как глухая,Что разум говорит.Сомненья поселилиВдруг хрупкие слова,Умножила их в силеМолва, молва, молва!Страшнее анонимокНе пуля из свинца,А то, что лик любимойСтер кто-то без лица…

ОТВЕТСнег припорошил дорожки,И отчётливы следы.Если подождать немножко, Тайной станет: был ли ты?Скоро скроет все изъяныСнежный бинт на мостовой.Говорят, что лечит раныВремя, жизни постовой.Захотелось плакать даже...Но картинка из окнаВыставлена на продажу,И цена всему дана!Боже! Как мудра природа!Что там книжные тома...И любое время года Как защита на дома.От неверия и злобы,От хулы на белый свет...Подружись с природой, чтобыНаходить на всё ответ.

РОМАШКАРастёт ромашка на лугу,Блондинка в белом сарафане.Срывать не буду, сберегу:Продлиться пусть очарованье!Наверно, в прошлой жизни тыПленила бравого гусара,А он сгубил твои мечтыВ огне любовного пожара.А, может, было всё не так:Его любя, ты не страдала.Но ты, шутя, даёшь мне знак:Пришла любовь иль запоздала.Откуда знать тебе о том,Что даже сердцу неизвестно?Была ты, видно, в мире томЖеной не ставшая, невеста.И белоснежный твой нарядМне говорит, что так и было!Неужто сотни лет подряд

Любовь так трепетно хранила,Что до сих пор в чужих устахВопрос тот: “Любит иль не любит”?И в этом вера: даже прахЛюбовь большую не погубит!

ЛАНДЫШИЛандыши... Дыши, дыши - Аромат вдыхай!Выросли в тиши, в глуши,Лес - родной вам край.А цветы, как бубенцы,Только не звенят!Кто-то оборвал концы -Тишину хранят...Молчаливо всё вокругЛишь на первый взгляд!Красота рождает звук Сотни лет подряд...Музыку в душе услышь,Путай явь со сном!Где в траве, нарушив тишь,Разыгрался гном. 29 мая, 2007 год

НЕ ССОРЬТЕСЬ С ЛЮБИМЫМИНе ссорьтесь с любимыми, множа ошибки,Которые трудно исправить потом.В душе будто кто-то играет на скрипке,И музыка плачет с тобою о том…Что ты не хотела, но так получилось,Что он не хотел, только гордость сильней…И вот ваше счастье, что раньше лучилось,Забилось туда, где забыться верней.Оно в темноте, как то чудище в сказке,Лежит умирая. Когда же рассвет?Большое, тоскливое, ждущее ласки…Цветочек простой - на сомненья ответ!

РОЗАРоза нежная обречена:Узницей хрустальной стала вазы.В тайну двух сердец вовлечена,Точкой в недосказанности фразыБыть всегда должна, но не ворчит,Ей шипы пустить бы в дело надо...Для неё важнее всех причин -Расцвести для услажденья взглядов!Перламутр душистых лепестков,Будто свет зари, пропитан солнцем!И не страшен плен любых оков:Стол, хрусталь и небо, как оконце...Так покорна, в этом вся любовь!Просто миг, подвластный увяданью.Шип кольнул, из пальца льётся кровь,Это о разлуке боль, преданье...Срезал розу белую Ахмет,Чтоб любимой распахнулось сердце.Что слова? В них толку, роза, нет!Не понять слова ей иноверца:“В вас любви моей сокрыт исток,Сердце разрывает грусть на части.Дорог север, и пленит восток...Всё решенье только в вашей власти!”Розу приняла, но был отказ:

Лариса Шалимова Стихи

74

“Не в чести у нас брак с иноверцем.Слышала, что так же и у вас...Так зачем же надрывать нам сердце?”В память тех, давно минувших летРоза алым налилась пожаром...Никогда не говорите:”Нет!”Сердце любит. Кто сказал, что даром? СТАРЫЙ ДРУГВопрос глупый, простой:Что важнее из двух:Тишины настойИли старый друг?Он к тебе придётВ день обычный, серый.С ним в твой дом войдётДух любви и веры.Он твой страх возьмётПеред днём грядущим.Скажет, что везётЛишь вперёд идущимИ что грусть и плач - Путь для всех болезней...Старый друг, как врач,Знает: смех полезней.Будет день как день,Но совсем не серый.Сбрось сомнений тень:Друг что парус белый...

БАБОЧКАБабочка села в ладошку,Спутала, может, с цветком?Или устала немножко?Страх ей совсем не знаком.Просто с ней ласковы небо,Солнце, луга и цветы!Ах! Эту лёгкость и мне бы: Тайну познать с высоты…Вот ты вспорхнула! И будуДолго смотреть, как летитМилое, хрупкое чудо…Лёгкого ветра в пути!Может быть, счастье ты встретишь?Дом укажи ему мой.Пусть и меня заприметит,Не обойдет стороной…

ЕСЛИ...Мысли после просмотра по ТВд/ф «Черная сотня. Дело 2001 года»Нет зрелища, страшнее черных стай…Юнец бритоголовый вскинул руку!Так Гитлеру кричали толпы: «Хайль!»,Не ведая, какую кличут мукуНа головы безвинные людей…Расстрелянных, сожженных – миллионы!И снова… От каких таких дождейРастет пацан, во свастику влюбленный?Откуда в русских этот жуткий след?Скинхедов поступь – дикое движение!Казалось бы, что после страшных бедВ нас, с генами, проснутся отторженьеИ ненависть к коричневой чуме.Поймем без слов и без нравоученья!

Но что-то помутилось вдруг в уме:Цвет глаз и кожи стал иметь значеньеЛишь для того, чтобы на свете жить,По улицам одним ходить с тобою…Идет мразь на «охоту», чтоб убитьТого, кто не похож. Правят судьбоюТого, кто не похож. Правят судьбоюЛегко… Не понимаю все равно,Легко… Не понимаю все равно,Как на российских землях так случилось?!Как на российских землях так случилось?!Война с фашизмом минула давно,Война с фашизмом минула давно,Весна ликует! Ей-то не забылисьВесна ликует! Ей-то не забылисьНи боль, ни гнев… Такое – не простить:Ни боль, ни гнев… Такое – не простить:Звезды Давида, руки с номерами…Звезды Давида, руки с номерами…Кто выжил, никогда тем не забыть,Кто выжил, никогда тем не забыть,Как в лагерях и гетто умирали.Как в лагерях и гетто умирали.И верилось солдату, что конецИ верилось солдату, что конецПришел кошмару. Он не повторится!Пришел кошмару. Он не повторится!Но вырос сын, он сам теперь отец…Но вырос сын, он сам теперь отец…А правнук с тем, А правнук с тем, кто в страшном сне лишь снится.кто в страшном сне лишь снится.Все в кожаном и бриты наголо,Все в кожаном и бриты наголо,В глазах лишь холод, доброй нет там мысли.В глазах лишь холод, доброй нет там мысли.Догадкой страшной душу обожгло,Догадкой страшной душу обожгло,Все повторится с новой силой, если…Все повторится с новой силой, если…

СОНСтранный сон -Странный сон -Плач ли стон?Плач ли стон?В унисонПенье птиц.Пенье птиц.Много лиц!Без страницБез страницКниги том.Всё вверх дном!Всё вверх дном!Ночь - за днём...Ночь - за днём...Крыльев взмахКрыльев взмахДивных птах.Дивных птах.Это страх!Жизнь как миг,Жизнь как миг,Первый крик,Первый крик,Солнца блик...Солнца блик...Что потом?Старый дом,Старый дом,Пусто в нём.Пусто в нём.

СЧАСТЬЕСчастье – быть участником чего-то:Счастье – быть участником чего-то:Действия, события, мечты…Действия, события, мечты…Счастье – кропотливая работаСчастье – кропотливая работаИ не переносит пустоты.И не переносит пустоты.Счастье – смех друзей в любимом домеСчастье – смех друзей в любимом домеИ иллюзия, что нет врагов,И иллюзия, что нет врагов,Тех, кто ждет на жизненном изломе,Тех, кто ждет на жизненном изломе,Не прощая счастья, как долгов.Не прощая счастья, как долгов.Счастье – ощущать себя частицейСчастье – ощущать себя частицейНеба, речки, луговых цветов,Неба, речки, луговых цветов,Быть всегда непознанной страницей,Быть всегда непознанной страницей,Для любимых не сжигать мостов…Для любимых не сжигать мостов…Жить в гармонии совсем не сложно!Жить в гармонии совсем не сложно!Почему же мы тогда ворчим:Почему же мы тогда ворчим:«Счастье далеко и невозможно!»«Счастье далеко и невозможно!»Жизнь – подарок! Это мы не чтим…Жизнь – подарок! Это мы не чтим…Комплексы в душе преодолейте.Комплексы в душе преодолейте.Счастливы – и, значит, светел мир!Счастливы – и, значит, светел мир!И удача на волшебной флейтеИ удача на волшебной флейтеВам сыграет – ВЫ ее кумир!Вам сыграет – ВЫ ее кумир!

Лариса Шалимова СтихиЛариса Шалимова Стихи

75

Ежегодно, на протяжении 17-ти лет во Дворце Детского и юношеского творчества пос. Энергетик г. Братска проводятся Литературные гостиные, посвященные памяти нашего земляка, замечательного детского поэта Юрия Черных.

Вот и на этот раз были приглашены на Литературную гостиную, посвященную 75-летию со дня рождения поэта, учителя и учащиеся образовательных школ, библиотекари и студенты, собратья по литературному цеху, а также все, кому дорого его неординарное творчество.

Участниками этой знаменательной гостиной были ребята – мальчишки и девчонки 1-а класса школы № 45 с их любимым классным руководителем, Ольгой Ким, а также концертмейстер Аэлита Попкова – дипломант Международного фестиваля пианистов в г. Кемерово и молодой талантливый композитор Александр Попков.

Не остались равнодушными и гости, пришедшие на эту Литературную гостиную. Каждому, кто хоть однажды встречался с Юрием Черных, нашлось что вспомнить, поведать о тех редких, но памятных минутах общения с ним.

Недаром благодарные братчане в лице Департамента культуры администрации г. Братска к 75-летию со дня рождения поэта издали книгу его избранных стихотворений «Кто пасется на лугу?».

Я думаю, эта знаменательная, в связи с юбилеем поэта, Литературная гостиная надолго запомнится всем, кто нашел время, уделил внимание этому памятному событию в культурной жизни г. Братска.

…Как всегда, нынешнюю гостиную открыл ее постоянный ведущий (автор этой статьи, Владимир Корнилов), который рассказал о жизни и самобытном творчестве Юрия Черных, вспоминал интересные, памятные с ним встречи…А потом ребята читали понравившиеся им необыкновенно светлые и по-детски непосредственные стихи поэта.

Родился Юрий Черных 27 ноября 1936 года в г. Усть-Куте в очень неспокойное время, когда в стране царил геноцид, а на Западе Гитлер уже помышлял о мировой агрессии.

Детство Юрия прошло в далеком таежном селе Нижне-Илимске среди таких же, как и он, босоногих сверстников… Живописная река Илим, богатая рыбой, и щедрая сибирская природа не только помогли им выжить в то голодное, жуткое время, но и освещали их детские души фантазией, помогали будущему поэту развивать его раннее литературное дарование.

Своё первое стихотворение, гневное и по-детски смешное, но уже отражавшее позицию автора, он сочинил в пятилетнем возрасте. Из рассказа самого Юрия Черных: “Оно было про

войну”. По воспоминаниям его друга-односельчанина

Виталия Банщикова, кроме неописуемой мальчишеской фантазии и любознательности, Юрий с детства обладал еще и феноменальной памятью, и начитанностью. Ярких иллюстраций, подтверждающих его уникальную память, достаточно много. Об одной из таких поведал В. Банщикову на традиционной встрече выпускников Нижне-Илимской средней школы их преподаватель литературы. Как-то во время написания классного сочинения Черных первым сдал свою тетрадь. Тогда учитель поинтересовался, помнит ли он что-либо из написанного?.. И каково же было удивление преподавателя, когда устный пересказ Юрия в точности совпадал с содержанием сочинения в тетради...

Выросший в родстве и согласии с природой, Юрий Черных и впоследствии не терял с ней контакта. В 60-е годы он - выпускник Иркутского сельскохозяйственного института и уже законный житель Братска - вместе со своими новыми друзьями, работниками ТЭЦ, часто делали вылазки на живописные острова Ангары, где у костра любили слушать задушевные русские песни и романсы. Это все наполняло и питало его тонкую восприимчивую душу... Внутренний мир поэта к тому времени был беспредельно огромен и прекрасен: от античных басен Эзопа до поэзии Пушкина и Рубцова.

С Юрием Черных я познакомился в 1972 году, когда приехал в Братск. Меня - начинающего стихотворца - уже тогда поразили музыкальность его стихов и удивительно поэтичное видение мира. За эти долгие годы, что связывали нас с Юрием творчеством, я многому у него научился...

В личной жизни он был человеком незащищенным. С трудом пробивался в большую поэзию, часто натыкаясь на черствость и равнодушие чиновников издательств. Это постоянно травмировало его легко ранимую душу, отнимало физические и душевные силы, но не смогло сломать в творческом полете его поэтических крыльев.

Если бы Юрий Черных был жив, то в этот знаменательный день снова собрались бы вместе родные, близкие, товарищи по творчеству. И Юрий с радостью дарил бы всем свою новую книгу: это был бы уже толстый сборник его избранных стихотворений и сказок для детей....

Но судьбе было угодно распорядиться по-своему... Жизнь Юрия Черных оборвалась преждевременно 12 сентября 1994 года, в самом зените литературной славы... В Братске ежегодно в эти осенние дни во Дворце детского и юношеского творчества п. Энергетик для учащихся школ и педагогов проводятся уроки памяти поэта, читаются его стихи и сказки, вспоминаются совместные с ним выступления и встречи. Вот

СТИХОВ ЖИВЫЕ ГОЛОСА(Штрихи к творческому портрету Юрия Черных)

ЛитератураЛитератураЛитература

76

и сегодня мы проводим очередную Литературную гостиную, посвященную 75-летию со дня рождения поэта.

О некоторых встречах и выступлениях я вам сегодня и поведаю .

В 1984 году нас, нескольких членов литературного объединения «Истоки», в числе которых был и Ю. Черных, пригласили на творческий вечер в ДК “Транспортный строитель” в пос. Осиновка, где мы поочередно читали стихи. К этому времени у меня вышла первая книга стихов. Сидели мы с Черных рядом, и он, протягивая мою книгу, вышедшую в “Восточно-Сибирском” издательстве, попросил меня подписать его дочке Миле. Я, разумеется, не зная ее возраста и думая, что она еще маленькая, подписал книгу следующим образом: “Милочке - замечательной девочке с пожеланиями счастливого детства ...”. И Юрий, прочитав такой автограф, едва сдержал себя от смеха. И только после выступления мы узнали причину столь необычного и веселого его настроения. Оказывается, его дочке в то время было 22 года.

...Воспоминаний, связывающих нас в те годы с Юрием Черных многолетней творческой дружбой, очень много... Помнится, в 1986 году ему исполнилось 50 лет. До этого времени у Черных вышло уже три книги: “На лугу пасутся ко...” (1979), “Веселый разговор”(1981) и “На Кудыкиной горе” (1986).

И вот Юрий, собирая на торжество самых близких людей, пригласил и меня. Но как идти на юбилей без стихотворного поздравления, когда все знают, что ты этим занимаешься почти профессионально. И тут, листая его новую книгу “На Кудыкиной горе”, я неожиданно написал такие строки:

Юбиляру мы желаем За словесною игрой, Чтоб всегда был обожаем Всесоюзной детворой. Без пяти минут он - классик, Пишет книги детворе. У него сегодня праздник На Кудыкиной горе. Имениннику очень понравилось поздравление...

Так ненавязчиво складывались наши отношения на протяжении многих лет. Это и совместные занятия в литературном объединении “Истоки”, и поездки в Усть-Илимск по обмену творческим опытом между литобъединениями, и участие в областных конференциях “Молодость. Творчество. Современность”.

И хотя Юрий был человеком общительным, активно влиял на творческую атмосферу литературного объединения, все же чувство постоянного одиночества угнетало его. И чтобы как-то скрасить это, особенно в скучные осенние вечера и длинные зимние ночи, он много работал над стихами, разыгрывал шахматные этюды... Часто бывая в гостях у писателя Михасенко, Юрий Черных делился с ним замыслами, читал свои новые произведения. И Геннадий Павлович всегда находил для этого время, помогая творческому росту поэта, становлению его таланта... А по субботам

Юрий приезжал к своему другу детства Виталию Банщикову, где проводил долгие часы досуга за шахматной доской.

...А вот еще одно из самых дорогих и памятных мне воспоминаний. В 1990 году в Восточно-Сибирском книжном издательстве у меня вышла третья книга книжном издательстве у меня вышла третья книга стихов. В том же году ответственный секретарь стихов. В том же году ответственный секретарь Иркутской писательской организации Ростислав Иркутской писательской организации Ростислав Филиппов предложил мне вступить в члены Союза Филиппов предложил мне вступить в члены Союза писателей России. И вот тогда одним из первых, писателей России. И вот тогда одним из первых, кто дал рекомендацию, был Юрий Черных, тепло кто дал рекомендацию, был Юрий Черных, тепло отозвавшийся в ней о моем творчестве...отозвавшийся в ней о моем творчестве...

К тому времени имя поэта Ю. Черных было К тому времени имя поэта Ю. Черных было уже хорошо известно не только в Братске, но и уже хорошо известно не только в Братске, но и далеко за его пределами. Он был автором более далеко за его пределами. Он был автором более 10 книг, написанных для детей и изданных в 10 книг, написанных для детей и изданных в Иркутске, Москве, Братске. Кроме перечисленных Иркутске, Москве, Братске. Кроме перечисленных выше, сюда вошли книги: “Хотите - поверьте”, выше, сюда вошли книги: “Хотите - поверьте”, “Сказка про наседку-непоседку”, “Летучая “Сказка про наседку-непоседку”, “Летучая кошь”, “Внучка-почемучка”, “Сказка про ворону”, кошь”, “Внучка-почемучка”, “Сказка про ворону”, “Егоркины скороговорки” и др. Выпущенные “Егоркины скороговорки” и др. Выпущенные огромным тиражом, они не остались лежать на огромным тиражом, они не остались лежать на полках книжных магазинов, а нашли адреса своих полках книжных магазинов, а нашли адреса своих маленьких и взыскательных читателей.маленьких и взыскательных читателей.

Еще задолго до выхода первой книги Юрия Еще задолго до выхода первой книги Юрия Черных лауреат премии Ленинского комсомола Черных лауреат премии Ленинского комсомола композитор Александра Пахмутова написала композитор Александра Пахмутова написала на его стихотворение “Кто пасется на лугу” на его стихотворение “Кто пасется на лугу” замечательную детскую песенку, ставшую замечательную детскую песенку, ставшую победительницей международного конкурса победительницей международного конкурса детской песни в Софии. А вскоре по сюжету детской песни в Софии. А вскоре по сюжету этой песенки был снят и мультфильм, принесший этой песенки был снят и мультфильм, принесший ее автору в то время всесоюзную известность. ее автору в то время всесоюзную известность. Так впервые нашим маленьким современникам Так впервые нашим маленьким современникам открылось новое литературное имя – имя Юрия открылось новое литературное имя – имя Юрия Черных.

...Для воплощения своих художественных ...Для воплощения своих художественных замыслов поэт всегда использовал богатые замыслов поэт всегда использовал богатые языковые средства и различные литературные языковые средства и различные литературные приемы. В частности, прибегая к олицетворению, приемы. В частности, прибегая к олицетворению, он создавал свой неповторимый мир, в котором он создавал свой неповторимый мир, в котором героями его стихов и сказок являлись не только героями его стихов и сказок являлись не только дети, но и все, что окружало их.дети, но и все, что окружало их.

Поэзия Юрия Черных учит ребенка видеть мир Поэзия Юрия Черных учит ребенка видеть мир добрыми глазами и слышать все его голоса далеко добрыми глазами и слышать все его голоса далеко вокруг себя. Как необычно и загадочно начинается вокруг себя. Как необычно и загадочно начинается его стихотворение “Кто пасется на лугу?”, его стихотворение “Кто пасется на лугу?”, где воображаемая бабушка, не спеша, словно где воображаемая бабушка, не спеша, словно разматывая клубок из простеньких загадок, вводит разматывая клубок из простеньких загадок, вводит внучку в удивительно прекрасный и таинственный внучку в удивительно прекрасный и таинственный мир. И детям становится интересно, а кто же это мир. И детям становится интересно, а кто же это там, далеко, далеко?.. И как зовут этих загадочных там, далеко, далеко?.. И как зовут этих загадочных «ко...»?

Далеко, далеко Далеко, далеко На лугу пасутся ко...На лугу пасутся ко...- Кони?- Нет, не кони!- Нет, не кони!Далеко, далекоДалеко, далекоНа лугу пасутся ко... На лугу пасутся ко... - Козы?- Нет не козы!- Нет не козы!Особенно интересным получился финал этого Особенно интересным получился финал этого

стихотворения, который и является ключом к стихотворения, который и является ключом к

Владимир Корнилов ЛитератураВладимир Корнилов Литература

77

разгадке:...Далеко, далекоНа лугу пасутся ко...- Правильно - коровы!Пейте, дети, молоко -Будете здоровы!Своеобразным является и стихотворение

“Жили-были”, где поэт, умышленно смешивая клички животных и птиц, создает совершенно необычную для человека, лишенного фантазии, картину:

Жили-были дед да бабаС маленькою внучкой.Кошку рыжую своюНазывали Жучкой.А Хохлаткою ониЗвали жеребенка,А еще у них былаКурица Буренка.А еще у них былаСобачонка Мурка,А еще - два козла:Сивка да Бурка....Никогда еще дети не нуждались так остро

в обогащении своего языка, как в наши дни, когда бездуховность и наркомания захлестнула буквально все сферы жизнедеятельности современного общества, наложив свой отпечаток и на детские души. Поэтому именно сейчас они нуждаются в прекрасной детской литературе, написанной талантливым языком. Это можно сказать и о книгах Ю. Черных, который сумел создать для своих маленьких друзей прекрасные по форме и содержанию поэтические произведения.

Ребенок до десятилетнего возраста требует забав, и требование его биологически законно. Он хочет играть, он играет и познает мир прежде всего и легче всего в игре. Именно на игре словом учится ребенок тонкостям родного языка, усваивает его музыку.

Это относится и к мальчику Николке из книги “Хотите - поверьте!”, который, играя словами, пытается по-своему называть все окружающие его предметы. В результате Николкины слова приобретают особый юмористический оттенок, образуя при этом смешные каламбуры:

Для Николки ножик - режик,Потому, что ножик режет.А сапожный молотокДля Николки - колоток.Вот Николкина лопатка,Он зовет ее копатка.А рубанком до сих порНазывает он топор......Необычное поэт видел абсолютно во всем, и

это питало его творческую фантазию.Как интересно нарисована им стройка в

стихотворении “Веселый разговор” из одноименной книги, где автор точными приметами и ярким самобытным языком воспроизводит картину горячей поры на стройке, и дети зримо ощущают ее:

Молоток — тук-тук-А топор – тюк-тюк,А пила - вжик-вжик - Это их язык. Празднично и ярко Вспыхивала сварка И слепила, и светила, Как небесное светило! Весело и бойко Говорила стройка... Умение в обычном видеть необычное и красочно

передавать увиденное языком художника - в этом главное достоинство поэзии Юрия Черных. Его произведения музыкальны, отточены, имеют четкий ритмический рисунок. А написанные простым, но очень поэтичным языком, они легко запоминаются детьми... Отсюда и всевозрастающая популярность поэта.

Не зря говорится: “Большое видится на расстоянии”. Это можно сказать и о творчестве Ю. Черных. Особенно сейчас, когда поэта уже нет в живых, всем нам так недостает его по-детски светлого мироощущения, этой всепрощающей его доброты и гармонии с окружающей природой. Он очень любил жизнь и не представлял ее себе без любви к детям. Они всегда были его маленькими собеседниками, дарили ему свои неповторимые фантазии, которые он так талантливо воплощал в детских стихах и сказках.

И сегодня, дорогие друзья, я хочу, чтобы вы, придя домой, перелистали его книги, побывали с ним в том удивительном сказочном мире, который он оставил нам после себя.

А я в тот трагический для всех нас день, 12 сентября 1994 г., когда Юрия Черных не стало, болью своего сердца написал эти памятные стихотворные строки:

СУДЬБА ПОЭТАСудьба поэта не щадила И от невзгод не берегла. Она в него тоской входила –И безысходностью ожгла... А он еще горел и грезил, Души не чувствуя озноб. К друзьям на чашку чая ездил. Писал стихи и жил взахлеб... Но путь земной уж был отмерен Ему жестокою судьбой. ...Поэт вздохнул - и хлопнул дверью, Увидев вечность пред собой... Последний вскрик души разбитой Донес нам неземной привет. ...Он в жизни был не именитый, Но удивительный поэт.

Владимир КОРНИЛОВ - член Союза писателей России, Союза

журналистов России, член Международной Гильдии Писателей и Международной Федерации

Русских Писателей

Владимир Корнилов Литература

78

Мицук Олеся, член Союза писателей России, студентка 3 курса заочного факультета литературного института им. А.М.Горького (занимается в семинаре очерка и публицистики).

Занимаясь журналистикой, долгое время сотрудничала с международным деловым Занимаясь журналистикой, долгое время сотрудничала с международным деловым журналом «РЖД-Партнер», с журналом «Дегустатор» (издание об изысканной журналом «РЖД-Партнер», с журналом «Дегустатор» (издание об изысканной жизни»). Ее произведения публиковались также в журналах «Истоки» (г. Красноярск, жизни»). Ее произведения публиковались также в журналах «Истоки» (г. Красноярск, 2011), «Северо-Муйские огни» (г. Северо-Муйск, 2011).2011), «Северо-Муйские огни» (г. Северо-Муйск, 2011).

Олеся – лауреат II Международного Фестиваля славянской культуры и литературы Олеся – лауреат II Международного Фестиваля славянской культуры и литературы «Славянские традиции-2010» - награждена Почетным дипломом и литературной «Славянские традиции-2010» - награждена Почетным дипломом и литературной

премией Конгресса писателей Украины им. Юрия Каплана с вручением именной медали, участница премией Конгресса писателей Украины им. Юрия Каплана с вручением именной медали, участница Международного совещания молодых писателей (Москва, Переделкино, октябрь, 2011).Международного совещания молодых писателей (Москва, Переделкино, октябрь, 2011).

Живет в г. Одинцово (Московская область).

Действующие лица:1. Настоятель храма в провинциальной

глубинке России - отец Александр, 58 лет.2. Файзулла - бригадир строителей, узбек.3. Первая прихожанка храма - женщина

Зинаида, 70 лет.4. Вторая прихожанка храма - Валентина,

женщина, 65 лет.5. Три племянника Файзуллы - члены

строительной бригады, 20-23 года. Действие происходит у входа в небольшую

церковь. Фасад церкви свежеотштукатурен, деревянные перила паперти блестят на солнце. Портит вид старая полуразрушенная колокольня,возле нее лежит груда досок, предназначенная для строительства лесов. На досках сидят племянники Файзуллы. Немного поодаль от них Зинаида и Валентина высаживают рассаду цветов в клумбы и тихо разговаривают. Обе одеты почти одинаково, в темные длинные юбки и светлые кофточки навыпуск. На голове Зинаиды красиво повязанный белый шарф, на Валентине - простенький платочек.

Действие первоеКартина перваяВалентина:- Приехал, и такой прямо уверенный, сразу

к отцу Александру, да не идет, а бежит, за ним фотограф, увешанный камерами, и не просит, а командует, батюшка, мол, мы сейчас встанем с тобою на фоне храма, фотограф щелкает, как ты благословляешь меня на выборы. А отец Александр ему и отвечает: «Оплатишь работу плотников, чтоб леса построили вкруг колокольни, и сфотографируемся, а под фотографией подпишусь «Люди, вот он, кормилец!»

Зинаида, тихо смеясь:- Ах, молодец какой! Ну а кандидат что?

Валентина:Валентина:- Что! Разозлился, прямо сплюнул и - Что! Разозлился, прямо сплюнул и

говорит, что правильно говорят, что жаднее говорит, что правильно говорят, что жаднее попа никого не сыщешь. Да мне, говорит, с попа никого не сыщешь. Да мне, говорит, с местными алкашами на порядок дешевле будет местными алкашами на порядок дешевле будет договориться. И уехал.договориться. И уехал.

Зинаида:Зинаида:- Да разве отец Александр не хотел с - Да разве отец Александр не хотел с

Мишкиной бригадой договориться? Пришли, Мишкиной бригадой договориться? Пришли, посмотрели, такую цену заломили, страсть, посмотрели, такую цену заломили, страсть, а ведь батюшка хотел, чтобы наши, местные, а ведь батюшка хотел, чтобы наши, местные, строили. Файзулла, конечно, с ребятами - строили. Файзулла, конечно, с ребятами - хорошие работники и берут по совести, но хорошие работники и берут по совести, но разве ж это дело, чтобы мусульмане храм разве ж это дело, чтобы мусульмане храм православный восстанавливали?православный восстанавливали?

Валенина:Валенина:- Ну леса построят, отделку там, а дальше - Ну леса построят, отделку там, а дальше

уж наши будут, чай, опомнятся.уж наши будут, чай, опомнятся.Зинаида:Зинаида:- Как же, опомнятся! Грех говорить, а - Как же, опомнятся! Грех говорить, а

Вадик, внучок мой, пока сидел, к нему отец Вадик, внучок мой, пока сидел, к нему отец Александр сколько ездил, помогал, Вадик Александр сколько ездил, помогал, Вадик научился столярному делу, киоты для икон научился столярному делу, киоты для икон делал, полочки всякие. Говорил, что во сне делал, полочки всякие. Говорил, что во сне видит храм наш, как выйду, сразу в церковь видит храм наш, как выйду, сразу в церковь нашу побегу, - и писал и говорил.нашу побегу, - и писал и говорил.

Валентина, задумчиво:Валентина, задумчиво:- И почему так происходит? Прежде чем - И почему так происходит? Прежде чем

человеку полюбить храм, нужно обязательно человеку полюбить храм, нужно обязательно сесть в тюрьму.сесть в тюрьму.

Зинаида:Зинаида:- Почему? Господь одуматься дает время. А - Почему? Господь одуматься дает время. А

Вадик, как вышел из тюрьмы, пришел к отцу Вадик, как вышел из тюрьмы, пришел к отцу Александру, тот радовался, киот в церкви будет Александру, тот радовался, киот в церкви будет ладить, а вышло, что мне стыдно глаза поднять ладить, а вышло, что мне стыдно глаза поднять на батюшку. Тут же уехал, подрядился за на батюшку. Тут же уехал, подрядился за большие деньги в особняке богатом столярить. большие деньги в особняке богатом столярить. Эхо-хо, грехи наши тяжкие! А ведь как писал, Эхо-хо, грехи наши тяжкие! А ведь как писал, как говорил! Валентина, ты пореже сажай, как говорил! Валентина, ты пореже сажай, разрастутся цветочки-то, разрастутся.разрастутся цветочки-то, разрастутся.

Валентина:Валентина:

ХрамХрам(Пьеса)

Олеся МицукОлеся МицукОлеся МицукДрамаДрамаДрама

79

- Да как-то хотелось, чтобы сразу зелень на клумбе была, без проплешин.

Зинаида:- А мы еще подсадим, где не разрастутся,

удобреньица бросим, и все ладком будет.Валентина:- И то, правда твоя. (Достает из кармана

юбки мобильник и смотрит время). Зина, нужно чай приготовить, кто в трапезную пойдет?

Зинаида:- Да, все равно, хочешь ты иди, раз

заговорила.Валентина:- Пойду, батюшка Файзуллу пригласил, о

работе договариваться.Картина вторая.Трапезная. За столом, покрытым скатертью,

сидят отец Александр и Файзулла. Отец Александр высок, с покладистой бородой на круглом добродушном лице. Одет в черную камилавку. Файзулла худощав, на вид 40-45 лет, одет в серый недорогой аккуратный костюм и белую рубашку без галстука, на голове – тюбетейка. На столе большой и маленькие чайники, блюдо с булочками и пирогами, конфеты, мед в высокой вазочке, яблоки и бананы, чашки, блюдца, ложечки.

Файзулла:- Ты же, батечка, православных хотел

нанять, чего не стал?Отец Александр:- Высоты боятся.Файзулла:- А чего ее бояться, просто нужно

нормальные леса делать.Отец Александр:- Ну, леса поставить, это денег стоит. За

штукатурку договорились, а за леса сколько запросишь?

Файзулла:- Не забивай себе голову, батечка, сколько

дашь, за то и спасибо. Я вот что хотел спросить, батечка, если иконостас делать людей не найдешь, то ты меня зови, я бесплатно помогу. Ребят по вечерам давать буду, ты только их корми.

Отец Александр:- Ты, Файзулла, человек восточный, хитрый,

какой тебе интерес за бесплатно трудиться?Файзулла:- Большой интерес, батечка, как стали мы у

тебя в храме работать, так ни одного года еще без денег не остались. Если у тебя немного получили, то потом заказов столько, что успеваем хорошо заработать. Другие бригады домой пустыми едут, а мы никогда не бываем в обиде. Мои ребята не глупы, понимают, почему нам Аллах помогает. Потому что

мы храм строим. Домой приедем, в мечеть ковер большой купим. Мы каждый год ковер покупаем.

Отец Александр:- Зачем им столько ковров?Файзулла смеется:- Аксакалам мягче будет, а молодые пускай

учатся Бога благодарить. Племянники мои больше о деньгах думают, а я хочу, чтобы они людьми стали, а без веры этого не получается.

Отец Александр:- Да, без веры веры не бывает.Файзулла:- Для меня весь мир – мусульмане, и

православные тоже мусульмане, только немного не такие, как у меня на Родине. У меня, сам, батечка, знаешь, большое доверие к тебе и к твоей молитве. Покропишь моих ребят святой водой, как всегда, перед началом дела, батечка?

Отец Александр:- Конечно, благословлю. Картина третья.Двор церкви. Отец Александр, Файзулла, его

молодые племянники. Зинаида и Валентина.Отец Александр окропляет святой водой

Файзуллу и его племянников:- Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.Файзулла и ребята повторяют: «Аминь».

Затем по очереди целуют руку отцу Александру, Зинаида и Валентина крестятся.

Олеся Мицук Храм

80

Твой стих, как Божий дух, носился над толпой И отзыв мыслей благородныхЗвучал, как колокол на башне вечевой Во дни торжеств и бед народных…

Мир неуклонно приближается к 200-летнему юбилею со дня рождения «второго» поэта России – М. Ю. Лермонтова Жизнь яркая, как метеор, – это о нем. Поэт, проживший всего 26 лет и оставивший относительно небольшое литературное наследство, до сих пор остается не разгаданной до конца личностью. Поэт родился на 15 лет позднее А. С. Пушкина, но, к сожалению, пережил его только на 4 года. Ко времени формирования индивидуального поэтического таланта А.С. Пушкин был уже крупнейшей поэтической индивидуальностью своей эпохи. Отсюда и вполне закономерно трепетное и пристальное внимание М. Ю. Лермонтова к поэзии своего гениального предшественника.

В. В. Розанов писал: «Он был феномен нашей истории, что – то причудливое и загадочное, точно комета, сбившаяся со своих и забежавшая на чужие пути….».Лермонтов вступает в литературу как натура широчайшего интеллектуального и религиозно – философского диапазона. По мнению философа И.Ильина, русская поэзия выговорила русское национальное «верую» и, думается, сделала

это устами поэта.это устами поэта.Жизнь Лермонтова, по выражению А.Герцена, Жизнь Лермонтова, по выражению А.Герцена,

была цепью страданий. Ранняя смерть матери, была цепью страданий. Ранняя смерть матери, вынужденная разлука с отцом, одиночество…вынужденная разлука с отцом, одиночество…Бабушка поэта, Елизавета Алексеевна Арсеньева, Бабушка поэта, Елизавета Алексеевна Арсеньева, безумно и трепетно любила внука и столь же сильно безумно и трепетно любила внука и столь же сильно ненавидела его отца Юрия Петровича Лермонтова, ненавидела его отца Юрия Петровича Лермонтова, считая его виновником в смерти единственной считая его виновником в смерти единственной дочери, матери Мишеля. За право воспитывать дочери, матери Мишеля. За право воспитывать его шла настоящая война вплоть до смерти отца. его шла настоящая война вплоть до смерти отца. Будущий поэт рос, окруженный нежной заботой Будущий поэт рос, окруженный нежной заботой бабушки, но едва ли она могла заменить ему бабушки, но едва ли она могла заменить ему родительскую ласку. Поэт не раз испытывал на себе родительскую ласку. Поэт не раз испытывал на себе фатальность судьбы. К примеру, в дуэли с Барантом фатальность судьбы. К примеру, в дуэли с Барантом его спасла случайность. Француз поскользнулся…его спасла случайность. Француз поскользнулся…Стихотворение «Сон» («В полдневный жар в Стихотворение «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана») стало пророческим, тем долине Дагестана») стало пророческим, тем поразительным свидетельством того, как остро он поразительным свидетельством того, как остро он ощущал непреодолимость фатального исхода. ощущал непреодолимость фатального исхода.

“Смерть поэта» в одночасье сделала Лермонтова “Смерть поэта» в одночасье сделала Лермонтова знаменитым. В 1837 году, скорбном году гибели знаменитым. В 1837 году, скорбном году гибели А. С. Пушкина, в рукописных копиях широко А. С. Пушкина, в рукописных копиях широко распространилось это стихотворение. Как фаталист, распространилось это стихотворение. Как фаталист, веря в предначертанное свыше человеку, он пишет: веря в предначертанное свыше человеку, он пишет: «Судьбы свершился приговор!» Гневно осудив «Судьбы свершился приговор!» Гневно осудив Дантеса, убийцу Пушкина, поэт взывает к Божьему Дантеса, убийцу Пушкина, поэт взывает к Божьему Суду. В своей гневной инвективе поэт говорил от лица В своей гневной инвективе поэт говорил от лица целого поколения, скорбящего о гибели национального целого поколения, скорбящего о гибели национального гения. Поистине, как сказал Н. В. Гоголь о поэтическом гения. Поистине, как сказал Н. В. Гоголь о поэтическом языке А. С. Пушкина:языке А. С. Пушкина: «Слов немного, но они так точны, что обозначают все. В каждом слове так точны, что обозначают все. В каждом слове бездна пространства, каждое слово необъятно, бездна пространства, каждое слово необъятно, как поэт». Горькие слова о гибели А. С. Пушкина, как поэт». Горькие слова о гибели А. С. Пушкина, как кинжал, вонзаются в сердце. Они и написаны как кинжал, вонзаются в сердце. Они и написаны будто бы лермонтовской кровью сердца. Гневно будто бы лермонтовской кровью сердца. Гневно обличая «пустое сердце» Дантеса, рука которого обличая «пустое сердце» Дантеса, рука которого не дрогнула, наводя «кухенрейтер», он говорит о не дрогнула, наводя «кухенрейтер», он говорит о терновом венце, который, подобно Христу, принял терновом венце, который, подобно Христу, принял Пушкин. Да и самый поэт, предсказав свою смерть в Пушкин. Да и самый поэт, предсказав свою смерть в стихотворении «Сон» («В полдневный жар в долине стихотворении «Сон» («В полдневный жар в долине Дагестана»), тоже погибнет от дуэльной пули. Дагестана»), тоже погибнет от дуэльной пули. Ораторская патетика стихотворения «Смерть поэта» Ораторская патетика стихотворения «Смерть поэта» легко уживается в лирике поэта с необыкновенной легко уживается в лирике поэта с необыкновенной музыкальностью «Русалки» и с подчеркнутой музыкальностью «Русалки» и с подчеркнутой прозаичностью «Завещания», потому что за ними прозаичностью «Завещания», потому что за ними стоит неповторимая личность со сложившимся стоит неповторимая личность со сложившимся религиозно - философским мировосприятием.религиозно - философским мировосприятием.

Поэзия Лермонтова сразу привлекает внимание Поэзия Лермонтова сразу привлекает внимание читателя то могучим напором напряженного читателя то могучим напором напряженного «железного стиха», то нежными и трогательными «железного стиха», то нежными и трогательными звуками, которые поэт, по словам Д. Мережковского, звуками, которые поэт, по словам Д. Мережковского, слышал в «прошлой вечности» Как бы ни разнились слышал в «прошлой вечности» Как бы ни разнились между собой по интонациям и стилю стихотворения между собой по интонациям и стилю стихотворения

Недопетая песня России…К 200-летию со дня рождения М.Ю. ЛермонтоваК 200-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова

ЮбилейЮбилейЮбилей

81

Лермонтова, они всегда узнаются по общему для них душевному строю, по красоте и мелодике стиха, который Белинский назвал «лермонтовским элементом». Что же касается прозы Лермонтова («Герой нашего времени»), то среди русских писателей она давно снискала признание и считается ими образцовой и классической. И поэзия, и проза М. Ю. Лермонтова расширила горизонты познания, обогатив литературу глубинными философскими мотивами и психологизмом.

В литературной критике творчества М.Ю. Лермонтова, начиная с прижизненных публикаций и кончая сегодняшним днем, можно наблюдать острую борьбу мнений, подчас полностью противоположных, искусственные выпрямления, идейные заблуждения и неизбежное проявление исторической ограниченности – черты, в которой отразился ход развития русской истории и русской культуры со всеми его противоречиями. Почти все литературоведы согласны с утверждением, что М.Ю. Лермонтов был православным художником слова, но, несмотря на это, нет единой точки зрения на его так называемую «молитвенную лирику». В своих стихах поэт не только молитвенно обращается к Богу, Божией Матери, Святым, Ангелам - трансцендентным субъектам, которые в полной мере могут изведать тайны его души, но и, как истинный христианин, возносит молитву еще и за дорогих его сердцу людей. По мысли преподобного Варсонофия Оптинского, «лучшие наши писатели стремились к Богу». И в этой связи Лермонтов не исключение. Святые Отцы учат, что для общения с Ангелами человеческой душе нужно иметь внутреннее подобие, для общения с ангелами тьмы человеку не требуется никаких духовных усилий: чем ниже в духовно – нравственном плане пал человек, тем он способнее к общению с духами зла. С. А. Андреевский в «Очерке поэтической индивидуальности Лермонтова» писал: «Всегда природа представлялась Лермонтову созданием Бога… ангелы входят в его поэзию, как постоянный привычный образ, как знаковые, живые лица ».

Хрестоматийно известно, что «Песня Ангела» традиционно открывала первый том дореволюционных собраний сочинений и изданияий 20-х годов прошлого века. Этот обычай впервые нарушен в пятитомнике издательства «Academia»в 1935- 1937гг. «Ангел» написан в 1831 году, когда созданы две редакции «Демона», поэмы «Азраил» и «Ангел смерти». Лермонтов изменил название стихотворения, сместив акценты с песни Творцу к образу Ангела. Важно отметить, что песню, которую поет Ангел, Лермонтов первоначально назвал «сладкой», позднее, заменив, на эпитет «тихую». В «Ангеле» слышится удивительная музыка в стихотворной речи Лермонтова, которая есть отражение красоты ангельской молитвы. М Цветаева однажды сказала: «Есть рифмы – в мире том подобранные». Это как будто бы

о лермонтовском «Ангеле». Лермонтовскому восприятию была доступна музыка божественных сфер. Как известно,стих Лермонтова необыкновенно музыкален. Святые Отцы утверждают, что человек создал музыку по аналогии с воспоминаниями души об ангельских песнопениях, которые, согласно библейскому преданию, он слышал в раю до грехопадения. Но ангельская молитва не может быть воспроизведена человеком, поскольку тот утратил способность воспринимать ее: стал чувственнее, земная плоть и органы слуха не могут ощутить – это другой, вневещественный, высоко духовный, трансцендентный уровень восприятия. Странная раздвоенность в душе поэта, необычное разделение между мраком и Светом - отмечалась современниками. Он был полон противоречий во всем: даже внешность его казалась в разные моменты жизни то пленительной и привлекательной, то отталкивающей и неприятной.

А прекрасен ли его демон, притягателен ли? Действительно, Зло всегда деятельно, а падший дух прекрасен, ведь безобразие не очаровывает. Согласно догматическому православному учения, гордыня Демона – самозамкнутость и безграничная вера в себя - погубила светозарного Ангела. Эгоцентризм падшего Ангела обрек его на вечное и гордое одиночество, он закрыт от всего мира непроницаемой завесой гордыни. Но «зло наскучило ему». С точки зрения догматического богословия, Зло – активная сила, воплощенная в демонах, которые сознательно противостоят Богу, который есть Абсолютное Добро. Для падшего ангела нет прощения. Ангелы были испытаны Богом единожды, и это испытание и искушение гордыней навсегда определило их состояние.

Показательно мнение Д. Андреева: «… лермонтовский Демон – не литературный прием, не средство эпатировать аристократию или буржуазию, а попытка художника выразить некий глубочайший, с незапамятных времен несомый опыт души, приобретенный ею в предсуществовании от встреч со столь грозной и могущественной иерархией, что след этих встреч проступал из слоев глубинной памяти поэта на поверхность всю жизнь».

Рано оставшись без матери, Лермонтов чувствовал свое горестное сиротство. Ведь не случайно в народе говорят, что ребенок без отца – полсироты, а без матери – полный сирота. «Дубовый листок оторвался от ветки родимой….». Как оторванный ветром листок, он искал свою родину, искал «души родной», но не всегда находил. «Одинок я, нет отрады…» Остро переживая свое одиночество, Лермонтов находил отдохновение в поэзии. Ему удалось создать совершенно необыкновенный, насыщенный поэтический мир. В истории русской поэзии Лермонтов – особенная «звезда».

Лермонтов родился в Москве. И где бы он ни находился, вспоминал ее с трепетом и любовью,

Оксана Сахорова Недопетая песня России

82

говоря, что Москва - его любимая Родина. Как истинный патриот, поэт понимал любовь к своей родине «истинно, свято, разумно». (Н.А. Добролюбов) В поэме «Сашка» поэт вспоминает Отечественную войну 1812 года, когда под Москвой, в Бородинском сражении, был переломлен хребет наполеоновской армии, понесшей сокрушительное поражение. «Москва! Москва!...Люблю тебя, как сын, // Как русский, - сильно, пламенно и нежно!... ». Глубокий патриотический порыв заставил поэта написать «Бородино», которое отличается глубокой жизненной правдивостью и совершенством формы и воспевает героизм русского воинства.

Мне кажется, что не случайно на Бородинском поле оказалась икона Богоматери «Смоленская»

. К «Теплой Заступнице мира холодного» молитвенно обращается поэт» в стихотворении «Я, Матерь Божия, ныне с молитвою….». «Русская душа» Лермонтова влекла его к народной поэзии. Его воображение волновали величавая колыбель древнерусской новгородской вольницы (поэма «Последний сын вольности») и восстание Пугачева (неоконченный роман «Вадим»). В «Песне про… купца Калашникова» поэт правдиво отразил «богатырскую силу и широкий размах» (В. Г. Белинский) русского человека, его высокое понятие о чести и справедливости.

В лермонтоведении постоянно отмечается присущее великому поэту живописное видение мира. Небесная красота женщины проявляется в ее «лазурном» взоре. В древнерусской иконописи, по словам Д. Лихачева, именно глаза выделялись «как признак богатой внутренней жизни святого»., Следует отметить, что оппозиция «небо - земля» воплощается в «лазурных» (голубых) глазах, которые характерны почти для всех героинь поэта. Глаза становятся у Лермонтова своеобразной психологической деталью, метафорой души, ее зеркальным отражением:

Люблю мечты моей созданье С глазами, полными лазурного огня, С улыбкой розовой, как молодого дня За рощей первое сиянье. Экспрессивно насыщенный оксюморон

«лазурный огонь» создает удивительное по выразительности представление о человеке. Голубой (лазурный) – сакральный цвет небесных сфер. По преданию, глаза Богородицы голубого цвета. По свидетельствам современников поэта, голубой цвет был одним из его самых «любимых». Голубой семантико этимологически связан со значением слова «голубь». Голубь символически представляет третью ипостась Святой Троицы, Духа Святого. Символ мира горнего, связывающий земное и небесное. Не случайно у героинь любовной лирики глаза именно голубого цвета.

Лермонтовский тип сильной и мужественной личности одарен Богом способностью отвечать за собственную судьбу и судьбу всего мира. Поэту

было свойственно стремление заглянуть за горизонт вещного мира. Он обладал просто космическим взглядом на окружающую действительность. Его произведения насыщены цветописью, сияют практически всеми цветами радуги.

Просто удивительно, как страстно его любили Просто удивительно, как страстно его любили женщины. Но в любви поэт не был счастлив. женщины. Но в любви поэт не был счастлив. Варенька Лопухина, которую он любил, выходит Варенька Лопухина, которую он любил, выходит замуж. Она ненамного переживет своего горячо замуж. Она ненамного переживет своего горячо любимого поэта – всего на 10 лет. После тяжелой любимого поэта – всего на 10 лет. После тяжелой и продолжительной болезни она умерла 9 августа и продолжительной болезни она умерла 9 августа 1851 года..

Такого восхищения, думается, был он достоин. Такого восхищения, думается, был он достоин. Как говорила Марина Цветаева о Пушкине, что у Как говорила Марина Цветаева о Пушкине, что у него была особая «чара», то же самое можно, думаю, него была особая «чара», то же самое можно, думаю, сказать и о Лермонтове. сказать и о Лермонтове.

Трагедия личной жизни ярко отразилась в Трагедия личной жизни ярко отразилась в поэтических произведениях. Любовь для него поэтических произведениях. Любовь для него – поединок роковой, состязанье родственных душ. – поединок роковой, состязанье родственных душ. Драматический характер теме любви придает Драматический характер теме любви придает острое чувство одиночества лирического героя, острое чувство одиночества лирического героя, который не знает счастливой любви. Именно который не знает счастливой любви. Именно любовь – страдание, мука нечеловеческая, которую любовь – страдание, мука нечеловеческая, которую невозможно разделить ни с кем, находит выражение невозможно разделить ни с кем, находит выражение в поэтическом мире Лермонтовав поэтическом мире Лермонтова

Сразу же вспоминается древняя шотландская Сразу же вспоминается древняя шотландская легенда о Томасе Рифмаче, древнем предке легенда о Томасе Рифмаче, древнем предке Лермонтова, которого считали черным магом. Жил Лермонтова, которого считали черным магом. Жил когда – то очень давно близ Эйлдонских холмов в когда – то очень давно близ Эйлдонских холмов в древней Шотландии. Он был бедным бродячим древней Шотландии. Он был бедным бродячим певцом – музыкантом. Однажды, как гласит легенда, певцом – музыкантом. Однажды, как гласит легенда, его увидела королева эльфов и страстно полюбила, его увидела королева эльфов и страстно полюбила, наделив необыкновенным талантом предсказывать наделив необыкновенным талантом предсказывать будущее в стихах, играя на лютне. Лермонтов считал будущее в стихах, играя на лютне. Лермонтов считал себя потомком этого легендарного щотландца. Кто себя потомком этого легендарного щотландца. Кто знает, может быть, от Томаса Лермонта унаследовал знает, может быть, от Томаса Лермонта унаследовал поэт свой божественный поэтический дар. поэт свой божественный поэтический дар.

Дмитрий Мережковский отмечал, что А. С. Пушкин– Дмитрий Мережковский отмечал, что А. С. Пушкин– дневное светило, а Лермонтов – ночное, а В. В. Розанов дневное светило, а Лермонтов – ночное, а В. В. Розанов причислял поэта к «людям лунного света» Почему? причислял поэта к «людям лунного света» Почему? Солнце светит всем, в нем нет тайны, одинокая луна же Солнце светит всем, в нем нет тайны, одинокая луна же полна неизъяснимых тайн, которые доступны восприятию полна неизъяснимых тайн, которые доступны восприятию лишь избранным.лишь избранным.

Поэзия Лермонтова полна неизъяснимых тайн, Поэзия Лермонтова полна неизъяснимых тайн, влекущих к себе, как голос мифической сирены.влекущих к себе, как голос мифической сирены.

Думается, не случайно Александр Блок считал Думается, не случайно Александр Блок считал поэта духовидцем, тайнозрителем Вселенной. Он поэта духовидцем, тайнозрителем Вселенной. Он действительно был поэтом – ясновидцем. Какому действительно был поэтом – ясновидцем. Какому подростку в 16 лет удалось написать «Предсказание”? подростку в 16 лет удалось написать «Предсказание”? Он тот, который изрек настоящее пророчество, Он тот, который изрек настоящее пророчество, касаемое будущего России. Откуда такая касаемое будущего России. Откуда такая проникновенность в тайны бытия? Думается, поэт проникновенность в тайны бытия? Думается, поэт всю жизнь носил в сердце слова отца, оставленные всю жизнь носил в сердце слова отца, оставленные в завещании: «…Ты одарен способностями ума…в завещании: «…Ты одарен способностями ума…это талант, в котором ты должен будешь некогда это талант, в котором ты должен будешь некогда дать отчет Богу…». Поэт Д.Ковалев писал: «Каждое дать отчет Богу…». Поэт Д.Ковалев писал: «Каждое стихотворение Лермонтова тихо, будто оно у него стихотворение Лермонтова тихо, будто оно у него уже последнее, и единственно все, что было, весь уже последнее, и единственно все, что было, весь мир своего духа он вложил в него».мир своего духа он вложил в него».

Оксана Сахорова Недопетая песня РоссииОксана Сахорова Недопетая песня России

83

Он писал вдохновенно о Боге, «Предвечном», воспевал любовь к женщине, любовался красотой русской природы, любя отчизну «странною любовью».

Не случайно надпись на гербе рода Лермонтовых гласит «жребий мой - Иисус». Бог – поэтическая константа лермонтовского мировосприятия. «Без Бога ни до порога», - говорили в старину. Бог, Ангелы, Пречистая Дева – для поэта не просто реальность. Они являют собой точки схождения его мировоззрения, те вершины, которые поэт стремился постичь, восприять не умом, но сердцем. «В минуту жизни трудную…» - знакомые со школьной скамьи строчки: молитвы поэта настолько мелодичны, настолько эмоционально насышенны, что, кажется, написаны будто бы вчера каким – нибудь современником. Он всю свою короткую жизнь шел к Богу, преодолевая свою греховную природу, преодолевая горечь утраты друзей и любимой, уныние и душевный непокой.

Современники утверждали, что Лермонтов, хорошо знал Священное Писание, а любимой настольной книгой его был “Апокалипсис” – библейская книга “Откровение Иоанна Богослова”, повествующая о конце времен. В усадьбе Лермонтовых была домовая церковь Михаила Архангела с храмовой иконой Ангела – Хранителя поэта. Бог – абсолютная реальность, он и судья («Но есть и Божий Суд…»), и милосердный Спаситель.

Господь у Лермонтова – беспредельно любящий людей Отец, который несет своим чадам, людям, струю «живых речей» Но поэт, обращаясь к Творцу, говорит, что ему дорого все земное: душа порой увлечена «звуками грешных песен». Признавая греховность своей любви к земному бытию, поэт, вместе с тем, не отвергает его. Если «Молитва» 1829 года открывает в русской лирике и творчестве М.Ю. Лермонтова тему сакрально - поэтического диалога художника с Богом, по последующие стихотворные молитвы поэта расширяют диапазон молитвенного общения в лирической форме. Причем, активная роль принадлежит в подобном диалоге не столько Богу, к которому обращается поэт «в минуту душевной тревоги», сколько молящемуся. Не случайно нами выше была подчеркнута фокусировка поэта на самом себе: «Не обвиняй меня, Всесильный, а не Всесильный, не обвиняй меня…».

Любовь правит поэтическим миром Лермонтова. Любовь как сон, который есть одно мгновение. Непрочность, хрупкость человеческой жизни трагически переживалась поэтом. Лермонтову казалось, что и в загробной жизни душа продолжает жить в ином, потустороннем мире. Мотив возрождения грешной души через любовь к земной женщине (поэма «Демон») приобретает особенный смысл. Любовь – самое высокодуховное и гармоничное чувство, символизирующее абсолютность счастья. В любви для демона

открылась вселенная страстного чувства, мира, добра и красоты.

Поэт рано осознал свое поэтическое избранничество. В 1832 году он напишет: «Нет, я не Байрон, я другой, //Еще неведомый избранник…» Он, понимая свое высокое предназначение, писал на одном дыхании. Думается, он владел некоей таинственной магией слова, которая дана только избранным. Анна Ахматова однажды заметила, что слово слушается Лермонтова, как змея заклинателя. Действительно, Лермонтов особняком стоит в русской литературе. Ф. М. Достоевский, размышляя над творческим даром Лермонтова, писал: «Какое дарование!...25 лет не было, а он уже пишет «Демона». Да и все его стихи словно нежная чудесная музыка….А какой запас творческих образов, мыслей, удивительных даже для мудреца».В стихах поэта своя философия. Трагические сомнения и упреки Творцу мира не лишали его душу веры в справедливость Божьего волеизъявления. Он создал удивительный мир своим поэтическим словом, одним из первых взглянув на землю с космической высоты, сверху вниз: «Спит земля в сиянье голубом…»

Как истинный патриот, поэт очень любил свою страну, свою Россию. В одной из черновых тетрадей он писал, что у России нет прошлого, она вся в будущем. Со школьной скамьи мы помним строки его стихотворения «Бородино». «Не будь на то Господня воля, не отдали б Москвы!» На все Господь, его Святая Воля, как говорят в народе. Бородинское сражение показано поэтом как переломное в войне 1812 года. И Лермонтов свято верил в Божие предназначение.

Почему философ Н.А. Бердяев назвал художника слова «самым религиозным из русских поэтов»? Думается, что для этого у мыслителя были все основания: только у Лермонтова мы видим острую проблематику добра и зла, метафизическое решение вопросов веры и безверия. Поэт, допуская возможность примирения в человеке духовного и телесно – чувственного начал, мучительно переживал свой духовный кризис, так и не найдя однозначного решения на поставленные вопросы. Религиозная интуиция поэта подталкивала его к разрешению тайн надмирного бытия. Вехи лермонтовского самопознания – его чарующие стихи. Его взгляд поднят горе, как взгляд псалмопевца Давида, любовавшегося миром, творением Божиим: «Яко узрю небеса, дела перст Твоих, луну и звезды, яже Ты основал еси…»(Пс.8,4)

«Древний мыслитель Пифагор говорил, что числа правят миром. Вот и не верь после этого числам. 1914 год – начало Первой мировой войны, год столетия со дня рождения Лермонтова,1941 – год начала Второй мировой войны, год столетия со дня гибели Лермонтова. Существует в народе мнение, что 13 июля – самый несчастливый день в году. Жизнь поэта подтверждает это. Именно в роковой

Оксана Сахорова Недопетая песня России

84

день 13 июля произошло столкновение между Лермонтовым и Мартыновым на вечере в доме Верзилиных, где последний вызвал поэта на дуэль. Формальным поводом послужили шутки и остроты Лермонтова. Роковое стечение обстоятельств. Внезапно смолкла музыка, и все услышали остроту Лермонтова, произнесенную по-французски… Это было последней каплей в чашу терпения Н. С. Мартынова. Как утверждали современники, поэт до последнего момента не верил в серьезность намерений своего противника. Но фатальность и неизбежность исхода была предрешена. Неясность некоторых обстоятельств дуэли позднее породила в лермонтоведении версии об организованном убийстве и даже заговоре, которые до сих пор оспариваются.

Существует мнение, что Лермонтов стрелял в воздух, отказавшись наводить пистолет «на этого горца с большим кинжалом». Прав Омар Хайам, который писал, что «Бог нашей драмой коротает вечность: сам сочиняет, ставит и глядит». Вот и готов сценарий очередной драмы. «Погиб Поэт…». Его тело перевезли домой поздним вечером. Бушевала небывалая гроза, и к подножью горы Машук отказывались ехать извозчики. По этой же причине не сумели раздобыть и лекаря. «Да плохи наши лекаря….» Рана была смертельной. Знал Мартынов, «на что он руку поднимал…» Мартынов пока сидит под арестом, потом на него наложат церковное покаяние, и он спокойно уедет в Киев…Но от совести ничего не спрячешь.

Совесть, как говорят Святые отцы, – голос Бога в человеке, которого она непрестанно изобличает. Она – то его и изобличает. Каждый год, на протяжении всей жизни, 15 июля Николай Соломонович Мартынов затворял дверь своего кабинета и, как пишут его дочери, долго сидел в задумчивости, обхватив голову руками, пил горькую. Наверно, думается, поздно осознал он, как говорится в Евангелии «Кровь Христа на нас и детях наших…» Гибель «второго поэта» России после А. С. Пушкина получила широкий общественный резонанс и была воспринята в литературных кругах как непоправимая потеря и трагедия для всей русской литературы.

Поэзия и проза Лермонтова – это извечный внутренний спор с самим собой, ценностно значимый анализ индивидуальных проблем. Нелицемерная любовь к Богу и ближним, непреодолимая тяга к совершенству лучшим проявлениям человеческой души во многом определила главный «нерв» поэзии М. Ю. Лермонтова.

Ираклий Андроников писал о том, что, как «великий поэт, Лермонтов исповедовался в своей поэзии, и, перелистывая томики его сочинений, мы можем прочесть историю его души и понять его как поэта и человека». Р. М. Рильке однажды заметил, что поэт – это тот, кто дает речь молчанию, кто творит бытие. Лермонтов творил свой поэтический

мир, свое бытие, который населен у него мистическими существами, такими, как русалка, ангелы и демоны.

Вот уже почти два века чудится читателям пленительное демоническое начало в поэзии Лермонтова – недаром же к демону постоянно Лермонтова – недаром же к демону постоянно была повернута его душа. И демон владел его была повернута его душа. И демон владел его поэтической мыслью. Душа Лермонтова пыталась поэтической мыслью. Душа Лермонтова пыталась заглянуть в мрачные бездны и подняться в небесную заглянуть в мрачные бездны и подняться в небесную высь, к которой он устремлялся всеми фибрами высь, к которой он устремлялся всеми фибрами своей души. И, несмотря на мрачный «демонизм», своей души. И, несмотря на мрачный «демонизм», ставший клеймом Лермонтова в советском ставший клеймом Лермонтова в советском литературоведении, он видел Бога, духовными литературоведении, он видел Бога, духовными очами со всем земным миром внимал Творцу.очами со всем земным миром внимал Творцу.

Всю земную жизнь, как свидетельствовали Всю земную жизнь, как свидетельствовали современники, в его душе происходила титаническая современники, в его душе происходила титаническая внутренняя борьба, выйти из которой окрепшим внутренняя борьба, выйти из которой окрепшим духом ему помешала ранняя смерть, которая подвела духом ему помешала ранняя смерть, которая подвела черту и перечеркнула все то лучшее, что зрело в черту и перечеркнула все то лучшее, что зрело в его душе. Казалось, еще немного, и поэт вышел его душе. Казалось, еще немного, и поэт вышел бы победителем, и дал бы миру стихи неведомой бы победителем, и дал бы миру стихи неведомой дотоле красоты и гармонии. дотоле красоты и гармонии.

Но увы… В 1826 году А. С. Пушкин напишет Но увы… В 1826 году А. С. Пушкин напишет «Пророка», а через пятнадцать лет, в год своей «Пророка», а через пятнадцать лет, в год своей смерти, М. Ю. Лермонтов тоже напишет самое смерти, М. Ю. Лермонтов тоже напишет самое трагическое по мироощущению стихотворение трагическое по мироощущению стихотворение «Пророк».Оно стало итогом раздумий автора о «Пророк».Оно стало итогом раздумий автора о судьбе поэта – гения в своем отечестве, одаренного судьбе поэта – гения в своем отечестве, одаренного «всеведеньем». «всеведеньем».

Хрестоматийно известно, что русская Хрестоматийно известно, что русская поэтическая традиция закрепила за художником поэтическая традиция закрепила за художником слова особую мессианскую «функцию», которая слова особую мессианскую «функцию», которая сакрализировала тему творческого призвания в сакрализировала тему творческого призвания в особую пророческую миссию – быть руководителем особую пророческую миссию – быть руководителем духовной жизни, отторгнутый от бытовых духовной жизни, отторгнутый от бытовых реалий, непонятый и осмеянный бездарной реалий, непонятый и осмеянный бездарной толпой, он вынужден переживать свою глубоко толпой, он вынужден переживать свою глубоко личностную трагедию «одиночества» среди людей. личностную трагедию «одиночества» среди людей. Таков лермонтовский пророк, вера которого в Таков лермонтовский пророк, вера которого в справедливость Божиего решения, непреложность справедливость Божиего решения, непреложность благих истин Творца, сталкивается с сатанинской благих истин Творца, сталкивается с сатанинской злобой мирских людей. Правда, в защиту которой злобой мирских людей. Правда, в защиту которой выступал купец Калашников («Песня …про купца выступал купец Калашников («Песня …про купца Калашникова»), выше царского земного суда. Калашникова»), выше царского земного суда. Впервые в русской литературе в поэме в полной Впервые в русской литературе в поэме в полной мере воплотилась органическая связь человека мере воплотилась органическая связь человека с Православной верой. Лермонтов обращался с Православной верой. Лермонтов обращался к современному обществу, создавая шедевры к современному обществу, создавая шедевры любовной и философской лирики. Горькие упреки любовной и философской лирики. Горькие упреки своему поколению до сих пор звучат трагически. своему поколению до сих пор звучат трагически.

Итак, Лермонтов был не просто верующим, Итак, Лермонтов был не просто верующим, но и обладал особым духовидческим талантом, но и обладал особым духовидческим талантом, выступая как проводник высшего смысла, певец выступая как проводник высшего смысла, певец высших сакральных сфер. «Мрачная религиозность» высших сакральных сфер. «Мрачная религиозность» (протоиерей Георгий Митрофанов) на протяжении (протоиерей Георгий Митрофанов) на протяжении всей его земной жизни давала миру стихотворения, всей его земной жизни давала миру стихотворения, которые не слагаются по холодному расчету которые не слагаются по холодному расчету рассудка. Не случайно, думается, «Молитва»1839 рассудка. Не случайно, думается, «Молитва»1839 года («В минуту жизни трудную…») вошла года («В минуту жизни трудную…») вошла

Оксана Сахорова Недопетая песня России

85

в сборник духовных песен «Слово жизни», составленный старцем нашего времени отцом Николаем (Гурьяновым). В финале стихотворения мы видим духовную радость, благотворное действие божественной силы на человека. Так стихи о молитве становятся своеобразной молитвой в стихах. Лирика Лермонтова – выражение сильного и страстного чувства.

По словам поэта Всеволода Рождественского, лермонтовский стих трепещет необычайной гибкостью, передавая все оттенки и нюансы внутреннего дыхания авторской речи. Все произведения Лермонтова исполнены страстного чувства и глубокой мысли, потрясают искренностью, смелостью, магической музыкальностью «созвучия слов» живых.

Поэзия Лермонтова интимна и исповедальна, это искреннейший лирический дневник, в котором в полной мере отразились мысли и чувства православного художника слова. Любовь – высшая проверка человека, призыв души к деяниям во имя жизни, это сильнейшее и благотворное чувство, возвышающее душу. Поэт, несмотря на сомнения и терзания в вопросах веры, вместе с тем считал, что «мир для счастья сотворен». Любовь – движущий вектор лермонтовской поэтической вселенной. Интимная лирика – трагический крик души, непонятой, одинокой и практически всегда отвергнутой. Однако любовь в поэтическом космосе М. Ю. Лермонтова способна спасти одинокого бесприютного странника, каким предстает его лирический герой. Через любовь к грешной земной женщине надеется спастись от гнетущего одиночества демон, герой одноименной поэмы. Но земная любовь - тень любви божественной. Демон любит Тамару, ненавидя Бога. Это противостояние чувств и составляет трагедию вечного одиночества падшего духа. Но почему любовь демона несет смерть несчастной Тамаре? Падший дух несет в себе казнь жестокого бессмертия, растянутого в вечности. Его любовь мнимая, неискренняя, это завуалированная ненависть к человеку, как венцу Божественного творения. Поэтический космос «Демона» насыщен пронзительностью психологических характеристик героев и тончайшим лиризмом. Поэма Лермонтова выступает как «песнь торжествующей любви». В метаниях демона мы видим противоборство сомнений, безверия и жажды идеала, гармонии и любви. Русский философ В. В. Розанов, ставя Лермонтова выше Пушкина, писал: «Скульптурность, изобразительность его созданий не имеет равного себе и, может быть, не в одной нашей литературе». Образ демона и образ Тамары был гениальным открытием поэта.

Б. Пастернак, посвятивший М. Ю. Лермонтову одну из лучших своих книг – «Сестра – моя жизнь», так объяснял смысл посвящения: «Я посвятил «Сестру мою жизнь» не памяти Лермонтова, а самому поэту, как если бы он еще жил среди нас,- его

духу, до сих пор оказывающему глубокое влияние на нашу литературу. Вы спросите, чем он был для меня летом 1917 года? – Олицетворением творческого поиска и откровения, двигателем повседневного творческого постижения жизни».

Поэт видел Божественный свет и внимал Божественному Глаголу. Как музыкант милостью Божией чувствует ответственность за каждый звук, привносимый в мир, так и М. Ю. Лермонтов остро чувствовал ответственность перед Богом за то, как отзовется его слово в душе современника. Духовно свободная личность М. Ю. Лермонтова вступает в сотворчество с Богом, остро и напряженно стремясь передать свое христианское мироощущение. Поэту был свойственен личный путь и особый удел – предстояние перед Богом в поэтическом служении. М. Ю. Лермонтова звал Господь – и он трепетно откликался на этот зов, делая шаг за шагом, все ближе подходил к сокровенным тайнам бытия. И по мере приближения поэта к Создателю становится понятным его «из пламя и света рожденное слово», становится внятным его языку преображение души и преображение самого способа бытия. Поэт становится верным служителем Творца, Его тайнозрителем («И в небесах я вижу Бога»). Древние подвижники благочестия говорили, что чем ближе человек к Богу, тем чище и светлее должна быть его душа, иначе он не выдержит отблесков Божественного Света. Поэта, молитвенно предстоящего Богу, этот свет очищает и преображает.

Необычайно широкий диапазон – это, думается, самое главное в Лермонтове, тончайшей художественной натуре которого было внятно и горний демона полет, и ангельская песнь, тайники человеческой психики, история и современность, вечность и миг. Он создал пером свой неповторимый мир. Мир М. Ю. Лермонтова, - необъятный, как космос, как вселенная. Несмотря на жизненные перипетии, он сумел остаться художником, который при взгляде на родную землю видел в небесах Бога. Дорога, на которую вышел М. Ю. Лермонтов, ведет к Творцу как к высшей неземной Истине, как всемогущему Промыслителю мира. На фоне глубокой внутренней борьбы между «святым» небом и ничтожно грешной землей, которой правит «царь воздушный», демон, прошла короткая, как фотографическая вспышка, жизнь самого трагического поэта во всей русской литературе.

Поэзия Лермонтова останавливает мгновение, оставаясь жить в веках, так и не отодвигаясь в прошлое. Лермонтовское творческое наследие – наша национальная гордость, любовь, наше достояние.

Оксана Сахарова, аспирант Елецкого государственого

университета имени И. А. Бунина. (г.Елец)

Оксана Сахорова Недопетая песня РоссииОксана Сахорова Недопетая песня России

86

Ироническая прозаИроническая прозаИроническая проза

В квартире на 15-ти квадратных метрах Ефим живёт теперь вдвоём с … мухой. Она поселилась здесь сразу, как только от Ефима ушла жена. Вошла-влетела муха незванно и незаметно в самый критический момент: исчезновения в дверном проёме обожаемой супруги и с грохотом захлопывающейся двери.

Её присутствие Ефим обнаружил не сразу. Терзаемый разлукой со своей «нижайшей» половиной, он трое суток не просыхал от слёз раскаяния и …вина. Очнулся на пятые сутки от того, что кто-то щекотал его за оголённую из-под простыни пятку.

«Вернулась!», - обрадовался Ефим и попытался открыть глаза. Тяжёлые веки не повиновались, как будто пришитые. Ефим напрягся, сколь было сил, и, как двухпудовую гирю от пола, приподнял левое веко. В образовавшей щелочке, как в окуляре настраиваемого бинокля, то появлялись, то вновь расплывались очертания едва различимых предметов: потолка с архи-древней самодельной люстрой, спинки железной узорной кровати, стены с покосившейся рамкой семейных фотографий…

Наконец, Ефим сосредоточил своё внимание на темнеющий из-под простыни носок своей ноги, где на его большом пальце что-то шевелилось и беспокоило. Дрожащими пальцами левой руки Ефим раздвинул веки, пытаясь лучше разглядеть существо, хозяйничавшее на грязном большом пальце ноги.

Большая зелёная муха, не обращая внимания

на заторможенные движения человеческой глыбы, спокойно чистила своим длинным и острым, как шило, носиком свои хрустальной острым, как шило, носиком свои хрустальной прозрачности крылышки. прозрачности крылышки.

От разочарования, что это не жена, хотя От разочарования, что это не жена, хотя и назойливая, а какая-то залётная навозная и назойливая, а какая-то залётная навозная муха, Ефим икнул, выдернул из-под головы муха, Ефим икнул, выдернул из-под головы измятую подушку и метнул её в непрошеную измятую подушку и метнул её в непрошеную гостью. Подушка, перелетев спинку кровати, гостью. Подушка, перелетев спинку кровати, шмякнулась о стенку и скатилась на пол, шмякнулась о стенку и скатилась на пол, задев покосившуюся рамку с фотографиями. задев покосившуюся рамку с фотографиями. Та, раскачавшись от прикосновения подушки, Та, раскачавшись от прикосновения подушки, сорвалась с ржавого гвоздя. Раздался сорвалась с ржавого гвоздя. Раздался звон разбитого стекла, который отдался в звон разбитого стекла, который отдался в распухшей от вина и боли голове Ефима, распухшей от вина и боли голове Ефима, как разорвавшийся снаряд. Ефим бессильно как разорвавшийся снаряд. Ефим бессильно откинулся на матрац, обхватив голову руками, откинулся на матрац, обхватив голову руками, и попытался забыться.и попытался забыться.

Муха же, как ни в чём не бывало, продолжала Муха же, как ни в чём не бывало, продолжала заниматься своим мушиным туалетом. Закончив заниматься своим мушиным туалетом. Закончив с крылышками, она поточила свой остренький с крылышками, она поточила свой остренький носик о шершавый, как наждак, ноготь ноги носик о шершавый, как наждак, ноготь ноги хозяина квартиры, несколько раз ткнула им хозяина квартиры, несколько раз ткнула им в мозолистую ткань. Ступня вздрогнула, как в мозолистую ткань. Ступня вздрогнула, как потревоженный вулкан, и человеческая глыба потревоженный вулкан, и человеческая глыба в образе Ефима поднялась, скрипя пружинами.в образе Ефима поднялась, скрипя пружинами.

-Ух, ты, вражина!- взревел Ефим, раскрыв, -Ух, ты, вражина!- взревел Ефим, раскрыв, наконец, глаза и шаря ими по всем уголкам наконец, глаза и шаря ими по всем уголкам квартиры в поисках мухобойки. Не найдя, квартиры в поисках мухобойки. Не найдя, скрутил подвернувшуюся «районку» и замер в скрутил подвернувшуюся «районку» и замер в ожидании противного мушиного жужжания.ожидании противного мушиного жужжания.

А залётная гостья спокойно и уже по-А залётная гостья спокойно и уже по-хозяйски устроилась на люстре и, оглядев хозяйски устроилась на люстре и, оглядев с высоты объятные квадраты ефимовских с высоты объятные квадраты ефимовских хоромов, решила подремать. хоромов, решила подремать.

Прождав в напряжённом состоянии минут Прождав в напряжённом состоянии минут пять, Ефим успокоился, бросил на стол смятую пять, Ефим успокоился, бросил на стол смятую газету, собрал осколки стекла, фотографии. газету, собрал осколки стекла, фотографии. Поднял, и взбил подушку, и вместе с нею Поднял, и взбил подушку, и вместе с нею грохнулся опять на кровать.грохнулся опять на кровать.

Проснулся опять от назойливого щекотания. Проснулся опять от назойливого щекотания. Зелёная красавица сидела на прежнем месте, Зелёная красавица сидела на прежнем месте, чистя крылышки и оттачивая свой острый чистя крылышки и оттачивая свой острый носик. Но почему-то Ефиму уже не хотелось носик. Но почему-то Ефиму уже не хотелось запустить в неё подушкой: она его нисколько запустить в неё подушкой: она его нисколько не раздражала, даже наоборот. Он вдруг не раздражала, даже наоборот. Он вдруг почувствовал, что не совсем одинок в этой почувствовал, что не совсем одинок в этой квартире, что есть живая (пусть, насекомое), но квартире, что есть живая (пусть, насекомое), но всё же душа, которая даже чем-то напоминала всё же душа, которая даже чем-то напоминала его нижайшую половину: то ли своим его нижайшую половину: то ли своим назойливым жужжанием, то ли укалыванием. назойливым жужжанием, то ли укалыванием. 14 октября 2011

Сергей ПрохоровСергей ПрохоровСергей Прохоров

Муха

87

Овчинников Андрей Викторович родился 4 октября 1963 года в г. Бирске. Публиковался в еженедельниках: «Литературная Россия», «Истоки», журналах: «Север», «Луч», «Бельские просторы», «Ликбез», и др. Живет в Республике Башкортостан, г. Салават. Член Союза журналистов РФ и РБ.

Бывший обвальщик мясокомбината, а ныне безработный Витёк теребил в руках найденную в дальнем углу ящика стола купюру и мечтал. Это были советские сто рублей образца 1961 года.

- Билет государственного банка СССР, - шевеля губами, прочитал по слогам жёлто-коричневую надпись Витёк.

Билет. Билет, открывающий путь к радостям жизни. Билет в счастливый вагон. Почти пропуск в рай.

- Ё-моё, - подумал Витёк. – Практически зарплата тогда… Сколько всего можно было накупить… Какие были времена! Эх, вернуться бы туда сейчас… Сначала… Потом… Ух!.. Или нет, всё сразу …

В углу зашипел телевизор, и правильно поставленный баритон диктора сообщил:

- Вы смотрели передачу «Ленинский университет миллионов»…

- Блин, ретропередачу пропустил! – с досадой подумал Витёк, сунув стольник в карман джинсов. – Сейчас бы как раз под настроение…

Раздался нудный писк, и экран покрылся паутиной «рамки».

Витёк машинально схватил пульт и стал жать кнопки. Везде одна и та же «картинка».

- Профилактика, что ли?Что делать в таких случаях, он знал и потому

отправился за пивом. Лифт, обычно смирный и почти бесшумный,

поднялся с утробным воем в сопровождении грохота и лязга. В кабинке пахло мочой и пивом. Кнопки, поджаренные на огоньках зажигалок, имели замысловатые формы. С потолка чёрными червячками свисали корявые спички.

-И за что такие деньжищи платим ЖЭУ?”, - подумал Витёк, отпихивая подкатившуюся к новым кроссовкам пустую бутылку. Некстати вспомнился трёхмесячный долг по квартплате. -Ну нет, за такой сервис ни-ни…

Двери хищно лязгнули, пол просел под ногами, и лифт, жалобно заскулив, покатил вниз.

Из тускло освещенной кабинки Витёк шагнул в сумрак лестничной площадки. Топнув ногой, он с удивлением обнаружил, что энергосберегающая лампа не зажигается.

-Перегорела, а никому дела нет, еще и деньги им плати…

Освещая телефоном ступеньки, он направился к подъездным дверям. Там света было в избытке. Солнечный луч пробивался из дыры величиною с кулак в одном из фанерных окошек подъездной двери. Вторая дверь с прощальным скрипом покачивалась на одной петле, уже вывихнутой.

- Во, блин, дают! – изумился он. – Уже и дверь на металлолом скомуниздили!

Безоблачное небо прорезал инверсионный след самолета, белый и пушистый. На лужайке, в искрящейся серебром траве, что-то выклёвывая, деловито прохаживались голуби. Обычные сизари, облитые ярким светом, отливали лазурью. Витёк почувствовал: что-то не так в знакомом с детства дворе. Всё, вроде, как всегда, но краски окружающих предметов были блёклыми, словно картинку накрыли калькой или сняли на старую советскую кинопленку с нечётким цветовым контрастом.

Из открытого окна первого этажа гремела «Абба». Герань на подоконнике трепетала в такт музыке. За столиком в майках и с зажатыми в зубах беломоринами стучали костяшками любители домино. На месте аляповато-яркого детского городка возвышались кривые с облупившейся краской столбы для сушки белья, рядом песочница без песка. Поскрипывали сломанные качели. Оторванный от перекладины металлический прут был завязан в зверский узел, напоминая: не перевелись богатыри на земле русской. Под кустом мирным сном спал пьяный.

Глянув на пустую песочницу, Витёк вспомнил, как холодной майской ночью 1981 года он вместе с несостоявшимся тестем насыпал песок в мешки из-под картошки. Будущий тесть в том году затеял строительство приусадебного домика, достроить который ему удалось только через десять лет.

Возле крыльца, усевшись на расстеленную поверх бордюрного камня фуфайку, мужик в кепке-восьмиклинке и пыльных кирзовых сапогах с отворотами возился с мотороллером. Пахнуло

Андрей ОвчинниковАндрей ОвчинниковАндрей Овчинников

СТО РУБЛЕЙ СТАРЫМИСТО РУБЛЕЙ СТАРЫМИСТО РУБЛЕЙ СТАРЫМИ

88

пролитым бензином и машинным маслом. Стоявший рядом транзистор «Альпинист» бравурно хрипел, временами теряя волну:

Будет людям счастье,Счастье на века!У Советской власти Сила велика!Во дворе было необычайно просторно. Не было

толпящихся, чуть ли не громоздящихся друг на друга машин. Стояло всего два автомобиля: «Запорожец» и «Москвич-412». Зато имелись мотоциклы и мотороллеры. Несколько «ИЖей», «Минск», «Тула» и две «Вятки» с вывихнутыми головками. Импортные: «Ява» и «Панония» - отбрасывали в стены, под козырьки подъездных дверей, дрожащие солнечные зайчики.

Неужели сбылась мечта?! Витёк почувствовал себя пойманной рыбой, вдруг выпущенной в родную стихию. Вот это повезло! Никакого тебе кризиса, долой безработицу! Никакого ЖКХ, за квартиру платить копейки! Да еще сто рублей в кармане! Месяц можно прожить без забот, это точно!

Приемник бодро предупредил:Сегодня мы не на параде – Мы к коммунизму на пути! В коммунистической бригаде С нами Ленин впереди!Витёк оглянулся вокруг, рядом стоял знакомый

с детства долгострой. Двухэтажное здание находилось на том самом месте, где пролетели лучшие юные годы. Не существовало популярнее мест игр для советских детей, чем стройки. Здесь было всё: стены, волшебным образом превращающиеся то в крепость, то в звездолет, в зависимости от фантазии; гудрон, заменявший жвачку, замазка ничуть не хуже пластилина, куски проволоки и кирпичей и ещё много интересных и полезных вещей. При особой удаче можно было обнаружить карбид и даже патроны для забивания дюбелей, служившие сырьём для изготовления самодельных взрывчатых веществ. На этой забытой госпланом стройке Витёк с пацанами изготавливал луки из сталистой арматуры для охоты на ворон. Здесь же готовил игрушечного солдатика к полету в космос, сбрасывая его со второго этажа с парашютом. В подвале, называемом штабом, была выкурена первая папироса и выпит первый стакан отвратительного «Агдама» под плаксивые мотивы блатных песен и звон струн расстроенной гитары.

Светлая грусть от невозможности вернуться в детство, побегать босиком по тёплым дворовым лужам, появлявшимся каждый год в одних и тех же местах, лёгкой дымкой подёрнула безоблачное настроение.

Надо это дело обмыть, - решил Витёк. Так и не сформулировав для себя, что же это за дело такое, которое следует обмыть, он направился к обшарпанному киоску, стоявшему неподалеку от остановки автобуса.

Киоск был многослойным, словно вафельный торт. Из-под выдранных кусков фанеры выглядывало зеленоватое пятно предыдущего слоя,

за которым виднелся новый слой, но уже синего цвета. Сам киоск был грязно-жёлто-коричневым.

Витёк про себя отметил всё, что в округе было покрашено: ограды палисадников, остановочные щиты, двери и рамы, пара уцелевших скамеек, даже машины - все было тусклым и блёклым.машины - все было тусклым и блёклым.

- Отечественная краска! – догадался он. – - Отечественная краска! – догадался он. – Импортная-то была дефицитом…Импортная-то была дефицитом…

Толпа на автобусной остановке казалась уныло Толпа на автобусной остановке казалась уныло серой и однообразной. Окружающие здания были серой и однообразной. Окружающие здания были украшены по верху выцветшими транспарантами украшены по верху выцветшими транспарантами с лозунгами: «Партия - ум, честь и совесть нашей с лозунгами: «Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи!», «Храните деньги в сберегательной кассе». эпохи!», «Храните деньги в сберегательной кассе». Крупными буквами выделялся загадочный слоган: Крупными буквами выделялся загадочный слоган: «Ленин - жил, Ленин - жив, Ленин – будет жить!» «Ленин - жил, Ленин - жив, Ленин – будет жить!»

Скрипя ревматизмом ходовых частей, со следами Скрипя ревматизмом ходовых частей, со следами былых столкновений на жёлтых боках, кособокий, былых столкновений на жёлтых боках, кособокий, словно накренившаяся лодка, к остановке приполз словно накренившаяся лодка, к остановке приполз автобус. Он дергался в конвульсиях и злобно автобус. Он дергался в конвульсиях и злобно шипел в тщетных усилиях открыть двери. Значит, шипел в тщетных усилиях открыть двери. Значит, битком. Начался штурм автобуса. Сильные, руками битком. Начался штурм автобуса. Сильные, руками разодрав двери, повисли на подножках. Слабые разодрав двери, повисли на подножках. Слабые остались ожидать следующего. остались ожидать следующего.

По громкой связи раздался голос водителя:По громкой связи раздался голос водителя:- Пока не закроются двери, автобус не поедет!- Пока не закроются двери, автобус не поедет!Закрыть двери так и не удалось, и автобус с Закрыть двери так и не удалось, и автобус с

висящей из задней двери гроздью пассажиров, висящей из задней двери гроздью пассажиров, постреливая выхлопными газами, медленно, постреливая выхлопными газами, медленно, вперевалочку, отчалил от остановки. вперевалочку, отчалил от остановки.

Правое окно киоска было заставлено пачками Правое окно киоска было заставлено пачками папирос: «Прибой», «Волна», «Беломорканал», папирос: «Прибой», «Волна», «Беломорканал», и сигарет - «Памир», «Астра», «Ту-134», «Опал», и сигарет - «Памир», «Астра», «Ту-134», «Опал», «Родопи». Конечно, не такое изобилие, как в «Родопи». Конечно, не такое изобилие, как в супермаркете, но всё же…супермаркете, но всё же…

Цены на продукты привели Витька в восторг! Цены на продукты привели Витька в восторг! Какао со сгущенным молоком – 77 копеек, коржик Какао со сгущенным молоком – 77 копеек, коржик – 7 копеек, «Кольцо московское» - 8 копеек, – 7 копеек, «Кольцо московское» - 8 копеек, пирожное «Школьное» – 11 копеек, лимонад пирожное «Школьное» – 11 копеек, лимонад «Дюшес» - 22 копейки. Но главное, в продаже было «Дюшес» - 22 копейки. Но главное, в продаже было пиво. Настоящее «Жигулевское», без всяких там пиво. Настоящее «Жигулевское», без всяких там консервантов! И всего за 37 копеек!консервантов! И всего за 37 копеек!

Витёк с изумлением посмотрел на толпящихся Витёк с изумлением посмотрел на толпящихся людей, жаждущих пивка в жаркий день, людей, жаждущих пивка в жаркий день, вытянувшихся в длинную очередь у бочки на вытянувшихся в длинную очередь у бочки на колесах. Что за манера париться в очередях, когда колесах. Что за манера париться в очередях, когда можно купить бутылочного?можно купить бутылочного?

- Бутылочку пива и пачку «Опала», - сказал - Бутылочку пива и пачку «Опала», - сказал Витёк, вспомнив, что осталась последняя сигарета, Витёк, вспомнив, что осталась последняя сигарета, и протянул сторублевку.и протянул сторублевку.

В киоске возникла пауза. Нагнувшись, он В киоске возникла пауза. Нагнувшись, он просунул голову в маленькое окошечко-амбразуру. просунул голову в маленькое окошечко-амбразуру. Женщина, лет пятидесяти, с тремя рядами Женщина, лет пятидесяти, с тремя рядами поблёскивающих в свете тусклой лампочки цепочек поблёскивающих в свете тусклой лампочки цепочек на толстой шее, разглядывала на просвет водяной на толстой шее, разглядывала на просвет водяной портрет вождя.портрет вождя.

- В чём дело? – спросил Витёк. - В чём дело? – спросил Витёк. - В чём, в чём? Я, может, первый раз в жизни - В чём, в чём? Я, может, первый раз в жизни

сторублевку вижу, - блеснула рядом золотых зубов сторублевку вижу, - блеснула рядом золотых зубов продавщица. - У меня зарплата девяносто! А вдруг продавщица. - У меня зарплата девяносто! А вдруг фальшивая? И где я тебе сдачи найду? Нормальных фальшивая? И где я тебе сдачи найду? Нормальных денег нет, нечего по киоскам шлындаться!денег нет, нечего по киоскам шлындаться!

Андрей Овчинников Сто рублей старыми

89

- Иди в магазине разменяй! - из амбразуры показалась рука, придерживающая купюру пальцами, усеянными кольцами и перстнями.

Слегка обескураженный фамильярностью продавца, Витёк направился к магазину.

У самого входа, под надписью на стекле -”Магазин № 39”, лежала пахучая груда деревянных ящиков и картонных коробок, над которыми роились и громко жужжали мухи, поблескивая синим и зеленым металликом сытых боков.

Витёк, глядя на ящики, припомнил, что в далеком детстве дощечки от них служили материалом для различных поделок. Из них выстругивались мечи и сабли для дворовых битв, парусники для регат в апрельских стремительных ручьях, горохострелы, спусковые механизмы которых состояли из бельевых прищепок и резинок от старых трусов…

- Не-е, мы всё же в детстве были выдумщиками, - думал Витёк, - не то, что нынешнее племя! Сейчас у них игрушек в магазинах, каких хочешь навалом! Они, поди, и не знают, как при помощи кипятка и батареи перо у клюшки загнуть, - с чувством собственной важности подумал Витёк, открывая тугую дверь.

Магазин оказался битком. Стояла страшная духота, потолочные вентиляторы лениво вращались, не превышая скорость секундной стрелки часов.

Оттолкнув в сторону Витька, по цементному полу с островками сохранившейся кирпичной плитки, направляясь к хвосту очереди, быстро просеменила старушка с тряпичной сумкой.

- Кто крайний? – крикнула она неожиданно грозно.

- Сказали больше не занимать, – вежливо осведомил старушку гражданин в больших роговых очках, вытирая платочком красную лысину.

Не обратив на информатора ни малейшего внимания, старушка поинтересовалась у дородной женщины из добровольцев, наблюдающих за соблюдением очереди:

- Чаво дают-то?- Ливерную колбасу.- По скока?- Кило в одни руки, - ответила блюстительница

и, отвернувшись от старушки, закричала:- Куда прёшь без очереди! Эта женщина здесь

не стояла!- Будете орать, вообще отпуск прекращу!

– пригрозила продавец с ярким румянцем на обвислых щёках и отошла на пару шагов вглубь прилавка.

Очередь в испуге затихла, старушка вернулась в хвост очереди и встала за лысым. Продавщица смилостившись, вернулась к весам:

- Ну, кто тут следующий?В это время что-то ударило по ногам, и раздалось

зловещее шипение:- Ходют тут всякие, топчут. Глаза разуй!Бабка в серой спецовке и такого же цвета

платке тыкала грязной шваброй в белые кроссовки Витька.

- Ногу подай, а?

Витёк поспешил ретироваться и, перепрыгнув швабру, оказался в соседнем отделе. Ассортимент его был небогат: банки «завтрак туриста» выстроенные пирамидами, супы в стеклянных банках со стеснительно-мелкой надписью «БЕЗ МЯСА», комбижир и маргарин в пачках.

Вспомнив, что сотка всё ещё не разменяна, Витёк рванулся к кассе; очередь была озлоблена не меньше, чем колбасная.

Подойдя к голове этой змеи, Витёк вежливо попросил пропустить его:

- Разрешите? Мне только деньги разменять…Очередь вмиг ожила и загудела, как

встревоженный улей, на разные голоса:- Всем только разменять!- Ишь, какой хитрый нашелся!- Молодёжь, она сейчас такая - наглая! Мы даже

ветеранов с удостоверениями не пускаем, а он прёт без очереди!

- Ещё и джинсы напялил! Конечно, такие в очередях стоять непривычные, они ж всё на базарах покупают, хапуги!

Желание менять купюру у Витька тотчас пропало. Он поспешил к выходу.

Выйдя из магазина, Витёк, достал последнего «Петра», с досадой бросил пустую пачку в капитальную урну из бетона.

Тут же подскочили двое пацанов. Что пошустрее, чуть ли не на лету схватил пачку.

- Ух, ты, вот это да! - восхищенно прошептал он. - Я такой еще не видел! Чёрная!

- Я первый увидел, отдай, – захныкал второй.- А я достал, – резонно ответил счастливчик и

бросился бежать.Второй, заревев на всю улицу, ринулся

догонять.Витёк, щелкнув зажигалкой, прикурил. Подошёл молодой парень в соломенном

сомбреро, подпоясанный широким офицерским ремнем, попросил огонька. Витёк протянул зажигалку. Парень, отломив фильтр, щелчком запустил его в кусты шиповника. Прикурил, но отдавать зажигалку не спешил.

Повертев её в руках, он, подняв голову, поглядел на солнце сквозь цветной пластик корпуса зажигалки.

- Оранжевое небо, оранжевое солнце, оранжевый верблюд! – пропел он и, заговорщицки подмигнув, сказал:

- Продай, а? У вас там их много. Три рубля дам, зеленые, как ваши доллары.

Не дав времени Витьку опомниться, сунул трёшку в руку и мгновенно исчез в толпе.

«Никак за иностранца принял», - подумал Витёк и, представив себя со стороны, понял, что он в джинсах и цветастой рубашке выглядит, словно яркая бабочка среди стаи бесцветных подёнок.

Повертев в руках зеленую бумажку, решительно направился к знакомому киоску…

Присесть на аллее оказалось проблематично. Все скамейки были с выдранными досками.

Андрей Овчинников Сто рублей старымиАндрей Овчинников Сто рублей старыми

90

Молодежь, словно стая галок на проводах, оседлала отполированный задами верх ржавой ограды, граждане постарше расстелили на траве газетки.

Знакомые с детства сигареты показалась Витьку крепковатыми, хотя в свое время они считались слабыми. В памяти всплыла картина: парень, отрывающий фильтр.

Воспользовавшись ключом от квартиры как открывалкой, он откупорил бутылку. Пивная пробка вылетела словно из бутылки шампанского, пена рекой потекла на джинсы и асфальт. Вожделенного напитка осталось чуть больше трети от положенных пол-литра. Теплое пиво жажду только усилило.

«Неужели нельзя догадаться поставить в холодильник?» - подумал Витёк, проникнувшись сочувствием к терпению мужиков из пивной очереди.

Оглянувшись по сторонам, он обнаружил стоящий неподалеку автомат с газированной водой. Витёк порылся в карманах в поисках оставшейся от сдачи мелочи, нашёл копейку и подошёл к автомату. Стакана не было. Витёк опустил монетку в щель, нажал кнопку «Без сиропа». Подставив горсть ладоней под струю, смочил водою лицо. Стало полегче.

Витёк стал раздумывать, чем заняться. “Надо бы отвертку купить в «1 000 мелочах», советскую со знаком качества, взамен китайского ширпотреба, что валяется дома”, - подумал он, но вовремя вспомнил, что в воскресенье в СССР магазины, торгующие промтоварами, не работали.

- Зайду-ка в «Орлёнок», компотика выпить, - решил он.

Столовая «Орлёнок» находилась через дорогу. Переходя в месте, где должна находиться «зебра» со светофором, Витёк поймал себя на мысли, что светофор был бы сейчас не к месту. Плотность движения позволила спокойно, даже вальяжно пересечь проезжую часть.

Споткнувшись о высокий металлический порог, Витёк оказался в столовой. Тот же выщербленный пол, что и в магазине, те же двери на тугих пружинах, только стены украшены панно. На центральной - тройка бородачей: Маркс, Энгельс, Ленин; по бокам - натюрморты на гастрономические темы.

Знакомая с детства (родители, занятые на работе, оставляли рубль на столовку) мешанина запахов пробудила аппетит.

Несмотря на традиционную настенную надпись «Четверг – рыбный день», воскресное меню от четверга отличалось мало. Добавив рыбную котлету к гарниру из гороховой каши, поставил на пластиковый разнос два стакана компота из сухофруктов.

Разочарованный убогостью выбора, направился к кассе.

- Сметану брать будете? – почему-то спросила женщина, выглянув из-за кассового аппарата.

Сметана отличалась от кефира только ценой, и Витёк, памятуя о слабом желудке, отказался.

В просторном зале было занято лишь три столика. За двумя сидели семейные пары с детьми,

за третьем... Витёк узнал её сразу. По телу мгновенно растекся холодок сладкой слабости, окружающие предметы и люди вдруг исчезли из поля зрения, словно потух свет, отчётливо и ярко был виден только её образ. Тридцать лет прошло, а ощущения от неожиданной встречи с ней всё те же…от неожиданной встречи с ней всё те же…

Это была Танька. Первая и, как оказалось Это была Танька. Первая и, как оказалось впоследствии, единственная настоящая любовь. впоследствии, единственная настоящая любовь. Жили они в одном дворе, учились в одной школе, Жили они в одном дворе, учились в одной школе, все складывалось между ними хорошо, готовились все складывалось между ними хорошо, готовились к свадьбе. Но неожиданно Танька уехала работать к свадьбе. Но неожиданно Танька уехала работать учителем на Север. Через год Танька вернулась, и учителем на Север. Через год Танька вернулась, и Витёк понял, что всё кончено. Она ему не звонила, Витёк понял, что всё кончено. Она ему не звонила, встреч избегала. Витёк в полной растерянности встреч избегала. Витёк в полной растерянности метался, не находя покоя, ничего не ел и не мог метался, не находя покоя, ничего не ел и не мог уснуть. Ночами он бродил по вымершему городу, уснуть. Ночами он бродил по вымершему городу, постоянно возвращаясь под тёмные окна Танькиной постоянно возвращаясь под тёмные окна Танькиной квартиры, словно надеясь, вот сейчас зажжётся квартиры, словно надеясь, вот сейчас зажжётся свет и на балконе покажется она… Но свет не свет и на балконе покажется она… Но свет не зажигался, и Витёк кружил по безлюдным улицам, зажигался, и Витёк кружил по безлюдным улицам, снова и снова возвращаясь к знакомому дому. Под снова и снова возвращаясь к знакомому дому. Под утро, нарвав букет цветов на городской клумбе, утро, нарвав букет цветов на городской клумбе, он возлагал его на её балкон (Танька жила на он возлагал его на её балкон (Танька жила на первом этаже) и отправлялся на реку, где встречал первом этаже) и отправлялся на реку, где встречал в одиночестве рассвет. Так продолжалось целую в одиночестве рассвет. Так продолжалось целую неделю, пока от Танькиной подруги он не узнал: его неделю, пока от Танькиной подруги он не узнал: его Танька выходит замуж. Всё-таки он ей дозвонился Танька выходит замуж. Всё-таки он ей дозвонился и объяснение состоялось. Вернее, Танька ничего и объяснение состоялось. Вернее, Танька ничего объяснять не стала, лишь подтвердила новость о объяснять не стала, лишь подтвердила новость о своем замужестве и добавила: своем замужестве и добавила:

- Я ждала год, надеялась, что ты приедешь за - Я ждала год, надеялась, что ты приедешь за мной и заберёшь меня. Но ты не оправдал моих мной и заберёшь меня. Но ты не оправдал моих надежд. Ты никогда не был способен на поступок.надежд. Ты никогда не был способен на поступок.

Все планы, которые строил Витёк, все фантазии, Все планы, которые строил Витёк, все фантазии, все мечты о дальнейшей жизни были связаны с все мечты о дальнейшей жизни были связаны с Танькой. Теперь рухнуло всё. Жить стало незачем, Танькой. Теперь рухнуло всё. Жить стало незачем, смысла в продолжении жизни он не видел. смысла в продолжении жизни он не видел.

От последнего шага отговорил приятель, От последнего шага отговорил приятель, который считал себя кришнаитом. Окутанный который считал себя кришнаитом. Окутанный фиолетовым дымом трав и марихуаны, он фиолетовым дымом трав и марихуаны, он философски произнёс:философски произнёс:

- Самое сладкое чувство, которое живёт в - Самое сладкое чувство, которое живёт в каждом человеке, - это предвкушение мести. Самая каждом человеке, - это предвкушение мести. Самая нерушимая цель – свершение мести. Месть зачастую нерушимая цель – свершение мести. Месть зачастую становится единственным, ради чего стоит жить.становится единственным, ради чего стоит жить.

Витёк решил, что Танька должна пожалеть о Витёк решил, что Танька должна пожалеть о своём поступке. Он начал вести разгульную жизнь, своём поступке. Он начал вести разгульную жизнь, меняя самых красивых девчонок в городе, так что меняя самых красивых девчонок в городе, так что слухи не могли не дойти до Танькиных ушей. Но слухи не могли не дойти до Танькиных ушей. Но ничего не менялось, Танька не бросилась в слезах ничего не менялось, Танька не бросилась в слезах просить прощения, родила дочку и переехала с просить прощения, родила дочку и переехала с мужем в другой район. Месть не удалась, а вольная мужем в другой район. Месть не удалась, а вольная жизнь пришлась Витьку по нутру. Но, когда редко и жизнь пришлась Витьку по нутру. Но, когда редко и всегда неожиданно судьба сталкивала его с Танькой, всегда неожиданно судьба сталкивала его с Танькой, по телу мгновенно растекался холодок сладкой по телу мгновенно растекался холодок сладкой слабости, окружающие предметы и люди вдруг слабости, окружающие предметы и люди вдруг исчезали, он терял дар речи, заикался и встреч этих исчезали, он терял дар речи, заикался и встреч этих пытался избегать…пытался избегать…

Теперь, видя перед собой юную Таньку, имея Теперь, видя перед собой юную Таньку, имея преимущество в возрасте и, стало быть, в опыте, он преимущество в возрасте и, стало быть, в опыте, он взял себя в руки и подошел к её столику.взял себя в руки и подошел к её столику.

- Разрешите? – галантно произнёс Витёк.- Разрешите? – галантно произнёс Витёк.

Андрей Овчинников Сто рублей старыми

91

- Пожалуйста, - удивленно глянув на Витька, пролепетала Танька.

Не узнала. Да и где узнать? Молодая девчонка, еще и двадцати нет, а тут мужик под полтинник. Для их возраста пятьдесят - это что-то запредельное, люди из средневековья, не меньше…

Выпив стакан компота, Витёк поковырялся вилкой в каше горчичного цвета, но попробовать её так и не решился.

- Учитесь или работаете? – обратился он к ней.- Учу-усь, - протянула Танька, подняв голову от

тарелки и дунув на белобрысую чёлку, добавила: – В педагогическом училище.Обратив внимание, что вилка в руке дрожит,

Витёк отложил её и, чтобы успокоиться, достал сигарету.

- Извините, - обратился он к женщине, возившей грязной тряпкой по соседнему столику.

- Нельзя ли принести пепельницу?- Гражданин, прекратите хулиганить! –

неожиданно взвизгнула она. - Я сейчас милицию вызову!

Витёк сидел ошарашенный, пытаясь сообразить, чем он вызвал такую реакцию. Только он хотел это выяснить у работницы общепита, как Танька быстро поднялась и сказала:

- Пойдемте быстрее отсюда, она и вправду вызовет!

Выйдя из столовой, они перешли на другую сторону улицы. Витёк, достав из кармана пачку «Dirol» с апельсиновым вкусом, угостил спутницу. Та, широко раскрыв глаза, рассматривала яркую упаковку.

- Ух, ты-ы! – задохнулась от счастья Танька. – Я сразу догадалась, что вы дипломат!

Разубеждать её Витёк не отважился. Пытаясь произвести впечатление, он достал смартфон - связи не было. Вытащив антеннку, попытался поймать TV или радио. Результат тот же.

В это время раздался треск мотоцикла, и прямо на тротуар к ним подкатил милиционер на желтом «Урале».

Сняв каску и одев фуражку, милиционер расхлябанной походкой подошёл к Витьку и, лениво взяв под козырёк, потребовал документы.

Немолодое, откормленное лицо с пышными усами, бородавками на правой щеке и под левым глазом, волосатая грудь из-под распахнутой форменной рубашки с капитанскими погонами. Милиционер до боли кого-то напоминал. Кого именно, Витёк вспомнить не успел.

Витёк достал из кармана рубашки бордовый паспорт с золотым двуглавым орлом.

- Колчаковец? – поинтересовался капитан и, улыбнувшись во весь рот, доверительно шепнул:

- Мой дед воевал с вами в Крыму.Потом грозно и официально произнес: - Гражданином какой страны являетесь?- России, - пролепетал растерянный Витёк.- Нет такой страны. Всё привыкнуть не можете,

СССР есть, а России никакой нет. Кончилась в семнадцатом. Чем вы там в своем НТСе думаете?

Милиционер положил паспорт в нагрудный карман форменной рубашки и застегнул голубую пуговичку на нём.

- Сдайте рацию и следуйте, пожалуйста, за мной к мотоциклу.

- Ка-ка-кую рацию? – заикаясь, начал было Витёк, но уловив направление взгляда капитана, осёкся и отдал телефон.

Милиционер осторожно принял и, положив в сумку-планшет, жестом пригласил к мотоциклу.

- Извините за не слишком комфортное транспортное средство, но это не надолго. Мигом обернёмся.

Застучали по неровному асфальту каблучки Танькиных туфелек, обрывая нить последней надежды что-то объяснить и хоть как-то оправдаться в глазах той – единственной. Витёк уселся в коляску.

Капитан, заботливо укрыв колени Витька дерматиновым пологом, вручил ему шлем и подозвал проходившего мимо мужичка в мятом пиджаке, надетом поверх несвежей майки:

- Гражданин, покарауль пока задержанного, мне позвонить надо.

Повернувшись спиной к Витьку, он, взяв одной рукой за отворот пиджака прохожего, подтянул того поближе и сурово глядя в небритое лицо вполголоса сказал:

- Попробуй только, падаль, упустить!Потом повернулся к Витьку:- Вы посидите маненько, я мигом. На углу дома стояла облезлая телефонная

будка без стекол, некогда красная. Милиционер направился к ней, но, приметив, что трубка телефонного аппарата срезана, повернул в сторону столовой, в дверях которой стояла знакомая работница общепита и улыбалась.

“Он же меня за шпиона принял”, - догадался Витёк, почувствовав холодок страха. “Паспорт с орлом - явная белогвардейщина, а мобильник для них, чем не рация? Теперь разве чего докажешь? За измену Родине и за шпионаж к стенке поставят, как пить дать. Витёк даже вспотел. Надо срочно бежать, но как? Этот, что стоит рядом, непременно попытается задержать, поднимет крик”.

Витёк присмотрелся к конвоиру. Вьетнамские кеды на босу ногу, пузыри на коленях треников, небритый подбородок. Пожалуй, лет на десять старше Витька, и тоже до боли знакомое лицо. Мало ли пребывало у него в знакомцах за сорок пять лет? Одни растерялись на бескрайних просторах родины, другие и вовсе ушли в мир иной. Невооруженным взглядом было видно, что стражник страдает радикальным похмельным синдромом. Стойкий запах перегара подтверждал предположение.

- Мужик, - обратился Витёк к нему, - похмелиться хочешь?

Скисшийся мужичок встрепенулся и ожил:- А чё, у тебя есть?- Уговор таков, ты мне даешь свой пиджак, я

тебе сто рублей.- Ско-олько? Никак одурел?

Андрей Овчинников Сто рублей старыми

92

- Так продашь или нет?- Бери, конечно! – заторопился мужик и

принялся стягивать пиджак.- Да не здесь же! - с досадой сказал Витёк.И указав на свою девятиэтажку, предложил:- Вон в том подъезде.- Чё, расселся? Вылазь, пока мент не пришёл, -

сгорал от нетерпения охранник.- За что он тебя? – по дороге к дому задал вопрос

пособник побега. – Небось, с бабой поругался?- С ней.- Эти стервы такие, - посочувствовал знаток

женщин, ускоряя шаг. – У меня кореш есть, он тоже долго терпел и развелся только после того, как его жена в ЛТП на два года упекла.

На крыльцо они уже практически вбежали. Возле лифта Витёк сунул сотню своему спасителю, принял от того пиджак и нажал кнопку лифта. Неожиданно сзади вспыхнула лампочка, и Витьку показалось, что вслед удаляющимся шагам мужика пискнул домофон.

Витёк, развалившись в кресле, следил за передвижениями мухи по зеркалу, когда услышал крики за окном. Выглянув через щель жалюзи, он увидел, как во дворе его дома знакомый капитан, вооружившись полосатым жезлом, лупит по спине незадачливого охранника шпионов.

Мужик, видимо, был бомжем, Витёк видел его первый раз, но… Человек ему, можно сказать, душу открыл, а он… Некстати вспомнились Танькины слова: «Ты никогда не был способен на поступок».

Как молнией пронзила мысль: “ Танька видела его унижение, беспомощные попытки оправдаться”… Стыд и досада проснулись и заворочались где-то глубоко в своих давно не тревоженных постелях… Не дожидаясь их полного пробуждения, Витёк, прихватив с вешалки пиджак, минуя лифт, выскочил во двор.

- Не бейте его, - не успев отдышаться, произнес Витёк. - Я сдаюсь.

- Тебе чего надо? Иди отсюда куда шёл, - грозно посоветовал капитан.

- Я сам пришёл, не бейте его! – добавил строгости в голосе Витёк.

Капитан повернулся и с удивлением глянул на заступника. Витёк вдруг вспомнил, кого он напоминал. Эцилопа из фильма «Кин-дза-дза!». Точно эцилоп! Вон и жетон прицепил с надписью “Police”. Хипует! Обратно так и читается – эцилоп.

- Пшёл вон! Пока по-хорошему говорю.- Вы чего, меня не узнаете?- А на хрен мне тебя узнавать? Ты чё, олигарх

какой?- Нет, - выдавил Витёк. - Так я же шпион! Или диверсант! – опомнился

Витёк. - Вон у вас и рация моя в сумке.- Какая ещё на хер рация?Эцилоп достал смартфон, повертел его.- Гы-гы-гы! Такой раритет я бы даже своей

дочушке постеснялся подарить. Хлам, а не машина!- Диверсант я, - верещал тупеющий Витёк. –

Этот, как его? Энтээсовец!

- Тьфу, - харкнул эцилоп на бывшие с утра новыми кроссовки Витька. - Берём только экстремистов.

- А, может, он экстремист? – поинтересовался мужик в коляске.

- Может, я экстремист? – с надеждой в голосе - Может, я экстремист? – с надеждой в голосе спросил Витек эцилопа.спросил Витек эцилопа.

Эцилоп вздохнул, глянул со скукой в глазах Эцилоп вздохнул, глянул со скукой в глазах мимо мужика куда-то вдаль и вытянул того мимо мужика куда-то вдаль и вытянул того резиновой палкой по шее.резиновой палкой по шее.

Бомж охнул, потом осклабился беззубым ртом Бомж охнул, потом осклабился беззубым ртом и выковырился из коляски.и выковырился из коляски.

- Этот глист у меня пинжак отобрал, - фальшиво - Этот глист у меня пинжак отобрал, - фальшиво прогундосил он. - Последний!прогундосил он. - Последний!

- Та-ак, значит грабитель? - в стиле Мюллера - Та-ак, значит грабитель? - в стиле Мюллера дёрнул шеей эцилоп и мастерски врезал дубинкой дёрнул шеей эцилоп и мастерски врезал дубинкой Витьку в пах.Витьку в пах.

Витёк, воя, откатился на газон. И застыл там в Витёк, воя, откатился на газон. И застыл там в позе эмбриона.позе эмбриона.

Мужичок подскочил, схватил свой пиджак и Мужичок подскочил, схватил свой пиджак и метнулся к мотоциклу.метнулся к мотоциклу.

- Если ты экстремист, то где твоя либеральная - Если ты экстремист, то где твоя либеральная бороденка? - наклонился эцилоп к Витьку. бороденка? - наклонился эцилоп к Витьку.

- Дезинфекцию политического поля от - Дезинфекцию политического поля от либеральной заразы мы еще в двенадцатом году либеральной заразы мы еще в двенадцатом году провели, - проинформировал Витька эцилоп и провели, - проинформировал Витька эцилоп и добавил:

- Учти, падла, согласно инструкции я тебя - Учти, падла, согласно инструкции я тебя должен был отоварить дубиной по башке, а я тебя должен был отоварить дубиной по башке, а я тебя жалеючи…

Бросив на землю рядом с Витьком телефон, Бросив на землю рядом с Витьком телефон, эцилоп продолжил:эцилоп продолжил:

- Ведь ты, скот такой, даже пятихатки мне не - Ведь ты, скот такой, даже пятихатки мне не предложил, ну, и какой ты после этого экстремист?предложил, ну, и какой ты после этого экстремист?

- Подтолкни, а то на встречу с героями страны - Подтолкни, а то на встречу с героями страны опаздываю, макаши и баркаши быть обещались, - опаздываю, макаши и баркаши быть обещались, - обратился к бомжу эцилоп. – Как-никак, великий обратился к бомжу эцилоп. – Как-никак, великий праздник сёдня, День гэкачеписта! праздник сёдня, День гэкачеписта!

На бензобаке серебром блестела На бензобаке серебром блестела церковнославянская вязь: «Святая Русь». церковнославянская вязь: «Святая Русь».

- Макаши и баркаши прихватили ка-а-лаши! - Макаши и баркаши прихватили ка-а-лаши! – залихватски пропел эцилоп.– залихватски пропел эцилоп.

Благородно рыкнув зелёным дымом, мотоцикл, Благородно рыкнув зелёным дымом, мотоцикл, разогнав под собой пыль, плавно приподнялся над разогнав под собой пыль, плавно приподнялся над асфальтом и исчез за поворотом.асфальтом и исчез за поворотом.

- Погоди! – благим матом заорал бомж. – А как - Погоди! – благим матом заорал бомж. – А как же я?!

Очухавшись, Витёк подошёл к мужику: Очухавшись, Витёк подошёл к мужику: - Где мой стольник, гнида? - Где мой стольник, гнида? Бомж засуетился. Принялся шарить по Бомж засуетился. Принялся шарить по

карманам, наконец, протянул грязный кулак. карманам, наконец, протянул грязный кулак. Разжал. Там был металлический кругляшек рубля.Разжал. Там был металлический кругляшек рубля.

- Сука, - выдохнул Витёк и глянул в окошечко - Сука, - выдохнул Витёк и глянул в окошечко телефона - на синем экране высветилось 19/08/телефона - на синем экране высветилось 19/08/2021.

- Попил пивка, блин, - подумал Витёк. - Попил пивка, блин, - подумал Витёк. - Вонючка, - обратился он к бомжу, - счас какой - Вонючка, - обратился он к бомжу, - счас какой

год?С ужасом, словно бы заглянув в зеркало С ужасом, словно бы заглянув в зеркало

времен, Витёк вдруг узнал в бомже самого себя. времен, Витёк вдруг узнал в бомже самого себя. Бомж вытаращил глаза, как-то вдохновенно икнул, Бомж вытаращил глаза, как-то вдохновенно икнул, развернулся и побежал вприпрыжку… развернулся и побежал вприпрыжку…

Андрей Овчинников Сто рублей старымиАндрей Овчинников Сто рублей старыми

93

НАД МАТЕРОЙ ЦВЕТЫ У кого нет памяти, у того нет и жизни В.Г.РаспутинНад Матерой цветы возвращают нас в прошлое.Бродит память кругами, не в силах уйти.Сколько было святого в пути этом пройденном?!Все водою залито, и прежних дорог не найти.Все сожгли, потопили, предали забвению.И кресты на могилах сокрыты от глаз.Жизнь и память народа - те символы вечные - Растоптали бездумно, разрушили в нас.Над Матерой цветы на волнах оживают,Как последняя память оставшихся ныне живых.Но слова их горят, болью нас согревая,Покаяния пеплом посыпая главы…Над Матерой цветы возвращают нас в прошлое.Бродит память кругами, не в силах уйти.Над Матерой цветы как прощание с родиной,Ты прости нас, Россия, неразумных, прости… 17 мая 2011г.

ПО РОДИМОЙ ЗЕМЛЕ Я все бродила б и бродилаПо лесу вдоль и поперек,Но вдруг, как подлинное диво,Пшеницы поле средь берез.А дальше луг. Стоит зародик.Подальше чуть – копешек ряд.Глаза по далям жадно бродят –Не отвести от них мой взгляд.

***Ах ты, полюшко – поле пшеничное,И куда глаз ни кинешь – оно.Ах ты, поле мое земляничное,Как же там не была я давно?!Сеть околков, как с неба заплаточки,Да пролесок, да петли дорог.Где вы, где вы, родимые хаточки?Где ты, теплый родимый порог?

ДЕТСКИЙ ОТДЫХ НА ДАЧЕ.Тени незримые рядом со мной:Слышу их топот, их речи и смех.Нет, не терзаюсь неясной виной –Просто не в силах забыть тех утех.Финская полечка гостьей звучит –Этот сигнал зазывает их в круг.В небе сквозь тучи пробились лучи,

Благословляя детей на игру.Стройною серною в ритме Полина,Вторить пытается крошка Арина.Больше Никита не в силах сидетьИ безучастно на танцы глядеть.В брейке ковер будет, явно, помеха –В угол задвинут. Ну и потеха!Тяжеловато танцует Никита –Каплями пота чело все покрыто…Но, что за диво?! Откуда зверята:Белки, хорьки, собачатки, котята? В пляске трясутся, лишь зубки стучат.Лишь черепашки солидно молчат.Зрелище это забудешь едва ли.Было ведь время, и мы танцевали.,Но эстафету приняли дети…Разве что лучше бывает на свете?! 2.07.2011г

* * * В.Г.СеверюхинойНачать бы с белого листа –Да не удастся.Казалось, истина проста.Живи – и баста!Трудись, копай, поли, рожайВ поту горчичном.И вдруг – Земли неурожайИль что-то в личном:Разрыв цепей, семейных пут –И руки пали…Но остается верный путь Огня и стали.И остается суть одна –Преодоленье.Незримая с собой война Без отступленья.…Уже заметили тебя В небесной выси.А в испытаньях не скорбят.Напрягши выи,Идут смиренно в гору, вверхТропою узкой.Но не забудутся вовекСтраданий узы.А звездочка уже зажгласьИ мрак развеян.Душа вторично родиласьПод кровом веры. 3.09.2011г.

Марина МаликоваМарина МаликоваМарина Маликова

Начать бы с белого листаНачать бы с белого листа

Марина Григорьевна Маликова - автор ряда книг стихов, соавтор многих коллективных сборников красноярских поэтов. Некоторые её стихи стали песнями. Живёт в г. Красноярске.

ПоэзияПоэзияПоэзия

94

ШКОЛЬНОМУ УЧИТЕЛЮ М.И.ВензелевойЯ отличаю Вас от всех,Живущих на земле угрюмо.От стаи, ищущей утехИ прогоняющей все думы.В Вас мысль глубоко проросла,Как корни дерева, что скрыты.Но эта мысль всегда велаК тем родникам, что не забыты.Вы, открывая тайны слова,Нам тайны сердца открывали.Божественной любви основы,Как азбуку, преподавали.И мы тянулись, мы дивились,Как чуду Божьему дивятся.Не потому ль так сокровенноСтихи на память вам родятся?!

ПОСЛЕВСТРЕЧИЕ СО ШКОЛЬНЫМИ ДРУЗЬЯМИЯ все еще с вами, друзья и подруги…Пути наши пересеклись.И узы сердечной и искренней дружбыСвязали опять нашу жизнь.Нас все еще носит на крыльях надежда,И песня ласкает наш слух.Остались от прошлого юность и детство,Как пара затейливых слуг.Быть может, быть может, Судьба милосердноПодарит нам встречу еще.Сроднились. Отныне мы братья и сестры.А значит, подставим плечо.В минуту лихую, в часы испытанийНас снова поддержит оно…И светит пусть явно, а где-то и тайноНадежды и веры окно. 18.09.2011г

***В тишине Соберу воединоВсе, что держит меня на земле,Что терзает и нощно, и денноСтылой осенью и по зиме.Тот клубочек начну распутывать,В разны полочки размещать.И не видя в делах этих путного,Буду память свою навещать.Ту, что держит только хорошее, Снова буду в объятьях ее.Все плохое – в снегах запорошенных,Пусть несет его прочь воронье.От такого свиданья сердечногоНа душе разольется покой.Вновь закружат заботы и деточки,А печали все смоет рекой. 9.11.2011г.

* * * В каждом вдохе – выдохе ты со мной.От земной тропиночки – к неземной.Ниточка с иголочкой – заодно.Но какое разное пьем с тобой вино?!Но какое разное пьем с тобой вино?!Как отрадно вместе быть всюду и всегда.Как отрадно вместе быть всюду и всегда.Про таких все говорят: “Не разлей вода!”Про таких все говорят: “Не разлей вода!”Только осторожнее: рядышком беда,Только осторожнее: рядышком беда,Ловко расставляются сети – невода.Ловко расставляются сети – невода.

Только в одиночестве подниму со днаТолько в одиночестве подниму со днаВсе, что накопилось, грех мой да вина,Все, что накопилось, грех мой да вина,Горечь и досада, зависть и обида.Горечь и досада, зависть и обида.Все отмою начисто, не подам и вида.Все отмою начисто, не подам и вида.Знать бы, что услышан и во всем прощен.Знать бы, что услышан и во всем прощен.Что земное – тлен все да ума расчет.Что земное – тлен все да ума расчет.И что пригодится горький опыт наш.И что пригодится горький опыт наш.Что внутри и выще нас – зоркий страж.Что внутри и выще нас – зоркий страж.

*** ***А домНе хочет просыпаться.Не хочет просыпаться.Он будто бы заснул навек.Он будто бы заснул навек.Но, по законам высшей паствы,Но, по законам высшей паствы,В нем есть неспящий человек,В нем есть неспящий человек,Недремлющее сердце, око,Недремлющее сердце, око,Все прозревающий пророк,Все прозревающий пророк,От нас сокрытый и до срокаОт нас сокрытый и до срокаНе начинающий урок…Не начинающий урок…Но он откроется и явноНо он откроется и явноОткроет душу, как окно.Откроет душу, как окно.И после ночи будут ястваИ после ночи будут ястваИ долгожданное вино.И долгожданное вино.И я пойду к нему навстречу,И я пойду к нему навстречу,К его речам, к его огню.К его речам, к его огню.И будет тот рассвет навечно.И будет тот рассвет навечно.А дрему сердца прогоню.А дрему сердца прогоню.

*** ***Светла рождественская ночь.Светла рождественская ночь.Звезда еще не долетела.Звезда еще не долетела.В простой пещере Божья дочьВ простой пещере Божья дочьПропеть готова песню тела.Пропеть готова песню тела.…На глас божественного Сына…На глас божественного СынаСлетели Ангелы с небес.Слетели Ангелы с небес.И Богочеловек, не символ! И Богочеловек, не символ! Стал воплощением чудес,Стал воплощением чудес,Ниспосланных на землю с небаНиспосланных на землю с небаДля искупления греха.Для искупления греха.И Божья Благодать, и нега…И Божья Благодать, и нега…Рождественская ночь тиха…Рождественская ночь тиха…

Рожденье Сына – по Завету.Рожденье Сына – по Завету.И Царство Божье – на века! И Царство Божье – на века! И Царство Божье – на века!

7.01.2012г7.01.2012г

Марина Маликова Начать бы с белого листа. СтихиМарина Маликова Начать бы с белого листа. СтихиМарина Маликова Начать бы с белого листа. СтихиМарина Маликова Начать бы с белого листа. Стихи

95

ПАШКАСоседский наш мальчишка Пашка:На грязном теле – рвань-рубашка,Сквозь рвань глядит в расчёсах тело.Нет никому до Пашки дела.

На грязных лохмах колпачок. Обутый в рваные ботинки.В пять лет – угрюмый старичок,На лбу – не детские морщинки.

Никто нигде его не ждёт.Он спит в подвале на скамейке.Под смрадом ветхой телогрейкиСухарь из мусорки жуёт.

Нет, он не круглый сирота(Что делать с памятью упрямой?)Здесь рядом где-то ходит та,Которую он помнит мамой…

И дождик лил, и ветер дул,От голода дрожали ножки.

Присел у краешка дорожки,К прохожим ручку протянул.

А люди молча шли и шли,Мольбы немой не замечали…Душ детских горькие печали,Зачем вы в этот мир пришли?

И что ужаснее всего,И что не подлежит понятью:Шла мимо с хлебом мать его,Бутылку водки сжав в объятьях.

Он к ней ручонки протянул,Он ей вдогонку крикнул: «Ма-а-ма-а!»А дождик лил, а ветер дул.В ладошке денег было мало.

Он протянул их продавцу,Пролепетав чуть слышно: «Хлеба»«Тут мало, друг, беги к отцу…»О, Господи! Разверзнись небо!

Старушка, добрая душа,Не вытерпела лиходейства,Взяла за руку малыша,Мальчонке подарила детство.

От матери не видел онС рожденья ни любви, ни ласки.И понял вдруг, как сладок сонПод шёпот бабушкиной сказки.

То время как единый миг,Как молния перед глазами.Навеки добрый голос смолк,И Пашка залился слезами.

Женни КовалёваЖенни КовалёваЖенни Ковалёва

Братчанка Женни Ковалёва большую часть жизни провела в Сибири и на молодёжных стройках города. И жизнь её была наполнена любовью к людям, идущим рядом, к супругу, детям и внукам. Может быть, из этой самой любви и рождались в её сердце прекрасные стихи и прозаические строки. Хочется привести слова из предисловия к её автобиографической повести «Цветок на пепелище» : «Одна жизнь на целый роман, другая на повесть, третья на рассказ еле-еле потянет. Я согласна на рассказ. Но чтоб это был рассказ, от которого у читателя дух бы захватило, как от выпитой залпом кружки родниковой воды в жаркий сенокосный день»

Сегодня предлагаем читателю всего одно стихотворение братчанки. Но оно как тот самый глоток.

96

ЗАПОВЕДНИКЗастыл на веки вечные нирванно,Внимая тишине, гранитный пест.С шихана вниз сползают тучи рвано,Напоминая вымокший асбест.Стоят холмы подобьем древних скиний,Горя в лучах, как ангел-шестокрыл.Осенним утром робко первый инейХрустальной крошкой всё вокруг покрыл.Студёный ключ смывает прах в овраги.Свисает с веток паутин виссон.Сороки, облачённые во фраки,Сидят на ветках, погружаясь в сонБезудержным верхушек крон качаньем.В тени дерев мышкует горностай.Безмолвье прерывается ячаньемЛетящих вслед за летом птичьих стай.Клекочет первогодок-ястребёнок,Просторов неба будущий колосс.В зелёных иглах пихтовых гребёнокЗастрял туман, как пук седых волос.Поганый гриб, страшась увидеть лося,Присел в кустах иначе шляпка с плеч.Ползучий гад, в сухой траве елозя,Спешит скорее на зиму залечьВ сырой земле, во мраке тьмы сурьмяной,Зарыв себя в своей норе не безНадежд восстать, когда весной духмянойВзойдёт светило шанежкой румяной,Сверкнув на гжели девственных небес.

***Опять спешу я в ветхое зимовье,Где юность возвращается ко мне,Бегу туда, где прячется безмолвье,Рассыпав тишину среди камней.Кричу «Ау!» – в ответ мне: «Кто вы? Где вы?»Я здешних мест хранитель и друид.Я там стою, где храм Пречистой ДевыИ под скалою ручеек струит. Мне сводит дух дыхание нарзанье,Сплетая вод Божественный декор,Родник бормочет древнее сказанье.И эхо гулко мечется меж гор.Кружа балет, наводят тени ретушь.От пустоты осенний лес продрог.

Листва осин – проржавленная ветошь – Листва осин – проржавленная ветошь – Летит ко мне вдоль тропок и дорог.Летит ко мне вдоль тропок и дорог.Свет от звезды вдоль каменных карнизовСвет от звезды вдоль каменных карнизовПолзет за край, ломаясь об углы,Ползет за край, ломаясь об углы,Остаток дня затейливо нанизавОстаток дня затейливо нанизавНа остриё серебряной иглы.На остриё серебряной иглы.В ночной глуши, где каждый шорох жутокВ ночной глуши, где каждый шорох жутокИ в темноте потерян след зари,И в темноте потерян след зари,Приходит час – кромешный промежуток – Приходит час – кромешный промежуток – Когда фырчат от злобы упыри.Когда фырчат от злобы упыри.Ночная тьма, виденьями листая,Ночная тьма, виденьями листая,Замкнула мир невидимым ключом.Замкнула мир невидимым ключом.Внезапно солнце из-за стен Китая,Внезапно солнце из-за стен Китая,Коснулось неба тоненьким лучом.Коснулось неба тоненьким лучом.Фантом зари в глубинах скальных гранейФантом зари в глубинах скальных гранейБлеснул, как зеркала солдатских бляхБлеснул, как зеркала солдатских бляхВ парадном строе. Тут в тревоге крайнейВ парадном строе. Тут в тревоге крайнейПроснулась птичья стая на полях.Проснулась птичья стая на полях.Вскричал вожак – и вот за птицей птица,Вскричал вожак – и вот за птицей птица,Вспорхнул косяк, как веку испокон,Вспорхнул косяк, как веку испокон,Чтобы лететь туда, за Арагон,Чтобы лететь туда, за Арагон,(Туда, где в море плещется дракон), (Туда, где в море плещется дракон), Не ведая, что там не угнездиться.Не ведая, что там не угнездиться.

ИСПАНСКИЕ МОТИВЫИСПАНСКИЕ МОТИВЫМне снова вспомнилось то лето,Мне снова вспомнилось то лето,Когда над плацем МаргаритыКогда над плацем МаргаритыВитали запахи ТоледоВитали запахи ТоледоС кровавым привкусом корриды.С кровавым привкусом корриды.В ночи мерцая, тлели астры.В ночи мерцая, тлели астры.Рвались на бой быки Памплоны.Рвались на бой быки Памплоны.И в древней лавке на пиастрыИ в древней лавке на пиастрыМеняли стёртые дублоны,Меняли стёртые дублоны,На стол рассыпав их из банки,На стол рассыпав их из банки,Давно заржавленной от хлорки.Давно заржавленной от хлорки.А на балконе две испанкиА на балконе две испанкиСидели с томиками Лорки.Сидели с томиками Лорки.Их тени яркими пучкамиИх тени яркими пучкамиОтбросил к стенке зной янтарный.Отбросил к стенке зной янтарный.Такт выбивая каблучкамиТакт выбивая каблучкамиПод страсти наигрыш гитарный,Под страсти наигрыш гитарный,Стремглав, как дикие гепарды,Стремглав, как дикие гепарды,Кружилась огненная хота.Кружилась огненная хота.И всюду с древком алебардыИ всюду с древком алебардыМаячил призрак Дон Кихота, Маячил призрак Дон Кихота, Блажного стража Реконкисты, Блажного стража Реконкисты,

Шилкин Сергей Васильевич родился 29 марта 1954 года в г. Салавате. Окончил Ленинградский технологический институт имени Ленсовета. Публиковался в журналах: «Бельские просторы», «Литературный Бащкортостан», в еженедельниках: «Истоки», «Уфимские Епархиальные ведомости», «Литературный Бащкортостан», в еженедельниках: «Истоки», «Уфимские Епархиальные ведомости», «Провинциальный интеллигент». Проживает в РБ г. Салават.

Сергей ШилкинСергей ШилкинСергей Шилкин

Сергей Шилкин Рифмы на манжете. СтихиСергей Шилкин Рифмы на манжете. Стихи

Рифмы на манжетеРифмы на манжете

97

Как зыбкий пар над каппучино.А там, где вглубь аквалангистыНыряли, пенилась пучина, Так салютуя каравеллам,Навек застрявшим в иле плотном.И время в ритме чёрно-беломСтекало в вечность по полотнам.

МАСЛЕНИЦАВ зелёном ельнике неброскоСнегирь мерцает, как рубин.Пушистым инеем морозкоОсыпал кисточки рябин.В ложбинах близкие апрелиРучьями талыми журчат.В пушистых курточках взопрелиНа ветках стайки сорочат.По холодку туманом дышитВ старице стылая вода.Теплом весенним солнце пышет.Скворчит в печи сковорода.Судьбы таинственной мерило,Сакральной мудрости бином, Сойди с небес ко мне, Ярило,Гречишным масляным блином.От солнца мир добрей и чище.Поесть блинов спешу домой.Сегодня древнее игрищеПрощанья с зимушкой – зимой.Веселья дух манит и дразнит,В глазах от солнышка рябит.Сегодня православный праздник –День всепрощения обид.И крест нательный из латуниЦелуют грешные уста.Я всех прощаю наканунеСеминедельного Поста.За то, что жизнь души убогаИ дух не волен от оков,Прошу прощения у Бога, Прошу у близких и врагов.

ЧЕЧЕНСКИЙ РЕКВИЕМВ белой дымке село.Исполненье приказаНас сюда привелоПо ущельям Кавказа.Был стремительно – скорНаш бросок через гребень.И в безмолвии горЛишь похрустывал щебень.Тишину диких скалВ алых бликах закатаРазбудил аксакалПулемётным стаккато.Был бы старше, умней,Я б уткнулся в ромашки…

Из-за кучи камней Снайпер бил без промашки.Вижу, словно во сне,Яркий свет почему-то.Я лежу по веснеУ окраин Бамута.Верещит саранча.Не посеяна ржица.Надо мною, крича,В небе ворон кружится.Слышу третий звонок.Жизнь поставила точку.Не родится сынок.Не увидеть мне дочку.Я на небо лечу,Как дымок из камина.У иконы свечу Ты зажги для помина.И на Бога не злись, А не то занедужу…Ты Ему помолись.Упокой мою душу.

БЕССОННИЦАЗаря зарницами взыгралась.День сгинул в сумрачном бору.Тревога в душу мне закраласьПод шелест листьев на ветру.Я вышел в ночь. Сверчки бренцали.Во тьме светилась береста.Берёзки белизной мерцали,Как звёзды Южного Креста.И гул услышав дальних звонниц,Со лба испарину стерев,Я, утомлённый от бессонниц,Пошёл бродить среди дерев.Блуждая в чаще непрохожей,В сетях плутая вечных грёз,Я восхищался тонкой кожейСовсем молоденьких берёз.Лаская их ладонью страстной,Как прежде нежа юных дев,Я вспомнил дни поры прекрасной, На годы вмиг помолодев.И вдруг на небе кто-то рифыРазверз неведомой рукой.И в душу образы и рифмыВорвались шалою рекой.Я в дом вбежал и перед ЛикомПросил прощенья за грехи.Потом, в волнении великом,На кухне сел писать стихи.Я слог впечатывал в скрижали.Во сне сопела детвора.А под окном коты визжалиВ ночном безмолвии двора…

Сергей Шилкин Рифмы на манжете. Стихи

98

РИФМЫ НА МАНЖЕТЕЯ в ресторане. Стол накрыт батистом.Мерцает свет в моём вине игристом.И я пытаюсь выдумать сюжет.Слова приходят в голову мне кстати.Я тороплю стихи к какой-то дате,Записывая рифмы на манжет.Я вспоминаю юность в матер-альма.Раскинув веер, дремлет в кадке пальма.Горит закат в богемском витраже.Среди листвы мелькает синий китель.Зашёл нежданно поздний посетитель –Знакомец мой Серёга Добиже.Мы с ним знакомы с дальних лет советских.Ведём беседу, как в салонах светских,О пиве, лошадях и фураже.О том, как ночью гулкой слова радиУчитель, проверяющий тетради,Ошибки ищет в тварном падеже.Как зверем крался враг к Кедровой Пади,Но наш солдат не уступил и пядиЗемли родной на дальнем рубеже.Шумят листвой на улице каштаны.Стоят у входа юные путаны,Мечтая о богатом протеже.Я смысл ищу в беспечном разговореИ вилкою на севрском фарфореГоняю хлеб по росписям Леже.Сюжет растаял в полумраке мглистом.Меня пленил оркестр старым твистом.Я в такт ему вихляюсь в кураже.Как жёлтый лист, готовый к листопаду,Я вдруг поник, танцуя до упаду.Не будет счастья более ужель?Всё было в жизни – радость и ненастья.Но улетела, видно, птица счастьяС отливом оперения под Гжель.Завет веков без читки перелистан.Мой добрый мир разодран и расхристан.Покоя нет в мятущейся душе.Наморщил ветер кожу водной глади.И я пошёл, печаль неся во взгляде,По душу разделяющей меже.Свистел злой ветер, как кистень садиста.Рычал прибой с усердием статиста.Дробь выбивали зубы в мандраже.Ты провожала пароход на Принстон.И взгляд твой был таинственен и пристальнИз-под ресниц работы Фаберже.Твои глаза мной целый век искомы.Ты улыбнулась, словно мы знакомыС тобой всю жизнь. Нам не пора, мон шер?Пора уже, настало утро всё же.На счастье об пол – вдруг оно поможет? –Хрустальный разбивается фужер.Я, превращаясь в Гулливера Свифта,Лечу наверх, ломая кнопки лифта,С тобой в мой дом на пятом этаже.

Горящий ветер странницы ГаллеяВ моё окно, зарницами алея,Ворвался красным бликом на ноже.Как с поднебесья раненая птица,С тобой обнявшись, чтобы песней слиться,Ныряем в бездну в звёздном вираже.Ныряем в бездну в звёздном вираже.И заливаясь скрипкою Амати,И заливаясь скрипкою Амати,Пружина пела старенькой кровати,Пружина пела старенькой кровати,Напомнив нам о тлении и рже.Напомнив нам о тлении и рже.Любовью поздней, проявленьем чуда,Любовью поздней, проявленьем чуда,Вернулось счастье, словно ниоткуда.Вернулось счастье, словно ниоткуда.Мне предаваться некогда брюзже.Мне предаваться некогда брюзже.Есть в этой жизни вечная основа.Есть в этой жизни вечная основа.Упав на дно, мы вверх стремимся снова.Упав на дно, мы вверх стремимся снова.Всё это было много раз уже…Всё это было много раз уже…

КАНУНЖивя с собой в гармонии певучейЖивя с собой в гармонии певучейБыл мир един, без видимых прорех.Был мир един, без видимых прорех.Но в унисон Божественных созвучийНо в унисон Божественных созвучийВошёл разладом первородный грех.Вошёл разладом первородный грех.Вращался мир пружиною столетий.Вращался мир пружиною столетий.Кружился прах, мелькали свет и тень.Кружился прах, мелькали свет и тень.И был тот день не первый, и не третий,И был тот день не первый, и не третий,И не седьмой. То был предсудный день.И не седьмой. То был предсудный день.И чтобы дух вселенского покояИ чтобы дух вселенского покояВернулся вновь в разрозненную твердь,Вернулся вновь в разрозненную твердь,Господь простил эдемского изгоя,Господь простил эдемского изгоя,Решив принять рождение и смерть.Решив принять рождение и смерть.Из милости, любви и состраданьяИз милости, любви и состраданьяИ в подтвержденье нашего родстваИ в подтвержденье нашего родстваНанёс Он на картину мирозданьяНанёс Он на картину мирозданьяПоследний штрих звездою Рождества.Последний штрих звездою Рождества.То был канун великих потрясений –То был канун великих потрясений –Мессии появления канун.Мессии появления канун.А началось всё в тёплый день весенний.А началось всё в тёплый день весенний.Всё раньше началось за десять лун.Всё раньше началось за десять лун.Под ночником, горящим еженочно,Под ночником, горящим еженочно,Она Ему молилась без конца.Она Ему молилась без конца.И Кто зачат быть должен непорочно,И Кто зачат быть должен непорочно,Послал Марии вещего гонца.Послал Марии вещего гонца.И от Любви, Надежды и по Вере,И от Любви, Надежды и по Вере,От чистоты распалась ночи мгла.От чистоты распалась ночи мгла.Внутри Её души раскрылись двери:Внутри Её души раскрылись двери:Что будет с Ним, Она прозреть смогла.Что будет с Ним, Она прозреть смогла.Судьбу увидеть дал Творец Марии.Судьбу увидеть дал Творец Марии.Вдали гремела вешняя гроза.Вдали гремела вешняя гроза.И в отблесках природной феерииИ в отблесках природной феерииИз глаз текла кристальная слеза.Из глаз текла кристальная слеза.Март исходил. Еще денёк – другой.Март исходил. Еще денёк – другой.Она своею хрупкою рукойОна своею хрупкою рукойОгонь поправила. Вдруг заплясали тениОгонь поправила. Вдруг заплясали тениНа той стене, как на античной сцене.На той стене, как на античной сцене.И снизошёл Божественный покой.И снизошёл Божественный покой.И трепет ощутив на детской коже, И трепет ощутив на детской коже, Близка, близка, близка Благая весть! - Близка, близка, близка Благая весть! - Она вскричала: «Аве, Отче, Боже!Она вскричала: «Аве, Отче, Боже!Как хорошо, что Ты на свете есть!»Как хорошо, что Ты на свете есть!»

Сергей Шилкин Рифмы на манжете. СтихиСергей Шилкин Рифмы на манжете. Стихи

99

Новогодняя ночь – волшебство, родом из детства! Ах, какая она всегда красивая! И… вкусная! Эта морозно-апельсиновая свежесть, с тёплым привкусом шоколада! А эти пузырьки! Да-да, сначала они лимонадные, снующие в детских кружечках и норовящие выпрыгнуть из них. А потом, когда новогодних ночей становится всё больше, они в прозрачных бокалах на высоких тонких ножках, солидно и плавно стремятся вверх, выталкивая на поверхность кусочек шоколада, брошенный в шампанское взрослым уже, но наивно и по-детски верящим в чудо человеком. И… ёлка! Тут уж не имеет значения возраст. Ёлка, она для всех, она ради всех! И седовласые, а то и лысеющие дяди, и вихрастые пацаны, и тётеньки и девчонки, дедушки и бабушки - все суетятся у ёлок. И все чувствуют себя равными, ну или почти равными. Все таинственно подмигивают друг другу, будто знают что-то такое, разэтакое, но никому об этом. Секрет! И чтобы случайно не проболтаться, и старшие, и младшие, нарядив зелёную красавицу подобающим во всех отношениях образом, закутавшись потеплее, вываливаются во двор.

Улицы новогодней ночью тоже замечательные! Ещё днём стылые и неуютные городские улицы по мере всё более сгущающейся темноты теплеют от зажигающихся по очереди фонарных шаров. И в их сказочном свете вдруг оживают спавшие днём фигурки ледяных городков и слепленные ребятнёй снеговики. Со всех концов городка люди этой ночью идут в одно и то же место, на центральную его площадь. На дорогах, ведущих к ней, то и дело слышатся смех и крики ребят, мечущих снежки друг в друга и в подвернувшихся под горячую руку прохожих. Иногда их любимые взрослые заливаются звонкими песнями. Даже гармошка под чьими-то озябшими пальцами поёт что-то залихватское. И мороз-то уже не мороз, а

дружески пощипывающий носы, щёки и уши, бодрящий морозец. Да и ветер лишь вьюжит слегка.

И вот, отряхиваясь от снега и хватаясь друг за друга, дабы не упасть на наезженной уже кем-то ледяной дорожке, весёлые компании влетают на площадь и замирают, восторженно задирая головы. Ну, если честно, головы задирает ребятня (взрослым и так всё видно), но не в этом же дело. Посреди заполненной людьми площади грациозно и величественно сияет гирляндными лампами большая ёлка! Лампы, мигая поочерёдно, разноцветно отражаются в ледяных фигурках зверушек и сказочных персонажей. И от этого их перемигивания как-то особенно празднично. Накатавшись с горки, наигравшись, насмеявшись и напевшись вволю, все спешат домой, к теплу и праздничным столам.

Новогодние столы – это тоже сказка! Скатерть-самобранка, и та не всегда может похвастать таким изобилием. Всё самое вкусное, имеющееся в доме, хранимое специально для праздника, прожарившись, пропарившись и умастившись соусами, подаётся в эту ночь. Хозяйки, гордо оглядев дело рук своих, приглашают всех к столу. Ребятишки садятся отдельно, без взрослых. Сладостей и вкусностей у них, как игрушек на ёлке. Украдкой стукнувшись кружками с лимонадом, совсем как взрослые, они смеются и поздравляют друг друга.

А ближе к полуночи дети отправляются в мягкие кроватки спать. Ведь только к спящим, к ним придёт (так говорят взрослые) настоящий дед Мороз и незаметно, даже для мам и пап, положит под ёлочку подарки для них. Ах, эти взрослые! Такие невнимательные. Эти мысли засыпают вместе со своими маленькими хозяевами. Дети спят. Но не все…

Юрий РозовскийЮрий РозовскийЮрий Розовский

ДЕД МОРОЗ И ТОЛИК

Юрий Васильевич Розовский - член Союза писателей России. Автор книг стихов: “Совсем немного до рассвета”, “Медовый ветер”, вышедших в издательстве “Иркутский писатель”. Соавтор многих коллективных сборников. Лауреат поэтического конкурса “Золотая строфа” и других литературных состязаний на современном поэтическом Олимпе.

ПрозаПроза

100

* * *В домике было тепло. Ледяные стены

его сдерживали свистящий снаружи ветер и вспыхивали разноцветными огнями. Площадь была уже пустой, Новый год - праздник домашний. А Толик уже в который раз встречал его здесь. Огромная городская ёлка была теперь только его. И площадь, и ледяные постройки на ней. И даже гирлянда сверкала ему одному. Мальчишка достал из-за пазухи половинку очищенного мандарина и, отломив дольку, с наслаждением положил её в рот. Если её не сразу разжёвывать, а сначала подержать во рту, удовольствия больше, да и на дольше хватит. Никого не будет ещё около часа, и надо растянуть на это время праздничное угощение.

Вторую половинку Толик скормил сестрёнке Олечке, укладывая её спать. Погладив сонно сопящую сестру по белокурой головке, он заглянул в зал. Мать с отцом уже спали, уронив головы прямо на стол. В пепельнице, стоявшей среди пустых бутылок, ещё дымился окурок. Подойдя к столу, Толик сложил лежавшее рядом полотенце и положил его маме под голову. «Эх! Непутёвые вы мои!» - подумал он и, взяв из пепельницы два больших окурка, пошёл одеваться.

Шагая к площади, мальчик, вглядываясь в весёлые лица идущих навстречу, с грустью вспоминал об ушедшем, кажется, уже навсегда времени. Это сейчас все так плохо. А ещё три года назад они все вместе, за одним столом, встречали очередной Новый год. Бабушка и мама целый день провели на кухне. Только что появившаяся на свет Олечка мирно посапывала в кроватке. А мужики занимались самым главным: устанавливали и наряжали ёлку. Правда, им помогал их сосед и лучший Толькин дружок, Славик. Они со Славкой были не только соседи, но и одноклассники. Дружили крепко, делились всем, друг за друга горой стояли. Настоящим другом был Славка. В тот год он Толику ножик перочинный подарил. Ножиком этим он гордился, дорожил им очень. Пять лезвий, ножнички, шило и штопор. Славкин папа из Германии его привёз. Сбоку на ноже листик был выгравирован. Знатный ножик, дорогой, наверно. Но дружба всё-таки дороже. Встретили Новый год весело. А утром Толик под ёлкой обнаружил замечательный подарок: немецкую железную дорогу. Толик о таком подарке и не мечтал даже. В магазине таких давно уже не было. Но папа где-то нашёл.

Хороший был Новый год, последний хороший. Славик утонул тем же летом. Он хорошо плавал. Говорили, ногу свело. Тольке будто руку отрубили. Так и ходил с одной рукой.

А через месяц умерла бабушка, сердце А через месяц умерла бабушка, сердце остановилось. Мама тогда сильно изменилась, остановилось. Мама тогда сильно изменилась, постарела. Но и на этом беды их не кончились. постарела. Но и на этом беды их не кончились. Папа на работе попал под сокращение. Вот Папа на работе попал под сокращение. Вот тогда и началось самое страшное. Ежедневные тогда и началось самое страшное. Ежедневные ссоры между родителями отдалили их друг от ссоры между родителями отдалили их друг от друга и от детей. А потом они помирились, друга и от детей. А потом они помирились, стали запираться на кухне, долго говорили стали запираться на кухне, долго говорили о чём-то и выходили, улыбаясь. Даже пели о чём-то и выходили, улыбаясь. Даже пели что-то. Толик обрадовался сначала, но мама с что-то. Толик обрадовался сначала, но мама с папой его почти не замечали. На кухне стали папой его почти не замечали. На кухне стали появляться пустые бутылки, пепельница всегда появляться пустые бутылки, пепельница всегда была заполнена окурками, всё пропахло дымом. была заполнена окурками, всё пропахло дымом. Иногда родители спали прямо за кухонным Иногда родители спали прямо за кухонным столом. Нет, они ещё помнили о детях, но вряд столом. Нет, они ещё помнили о детях, но вряд ли уже нуждались в них. Мама заботилась ли уже нуждались в них. Мама заботилась об Олечке, ещё кормила её, купала иногда. об Олечке, ещё кормила её, купала иногда. Но уже не обнимала и почти не целовала. А Но уже не обнимала и почти не целовала. А Толик научился жить сам. Если сестрёнку ещё Толик научился жить сам. Если сестрёнку ещё замечали, то его просто перестали видеть…замечали, то его просто перестали видеть…

– Эх, Славка, Славка! – частенько – Эх, Славка, Славка! – частенько разговаривал с другом мальчишка – Ну зачем разговаривал с другом мальчишка – Ну зачем ты утонул? Ты же, как рыба, плавал, за тобой ты утонул? Ты же, как рыба, плавал, за тобой не угнаться было. Как же вышло так? – Толька не угнаться было. Как же вышло так? – Толька горько вздыхал.горько вздыхал.

* * * * * *

Вот и сейчас, стоя в ледяном домике и стуча Вот и сейчас, стоя в ледяном домике и стуча ногой об ногу, Толик дышал в озябшие ладони ногой об ногу, Толик дышал в озябшие ладони и разговаривал с невидимым дружком:и разговаривал с невидимым дружком:

– С тобой бы я не пропал, Славик. А так – С тобой бы я не пропал, Славик. А так что же одному-то? Совсем плохо одному. что же одному-то? Совсем плохо одному. Помнишь, ножичек твой немецкий, что ты Помнишь, ножичек твой немецкий, что ты мне дарил? Отобрали старшеки неделю назад. мне дарил? Отобрали старшеки неделю назад. Ты не подумай ничего. Я дрался, как никогда Ты не подумай ничего. Я дрался, как никогда ещё не дрался, за нас двоих. Я бы умер за твой ещё не дрался, за нас двоих. Я бы умер за твой подарок. Да и умер почти: сознание потерял. подарок. Да и умер почти: сознание потерял. Эх, был бы ты рядом!Эх, был бы ты рядом!

А дома-то как плохо! Папка с мамкой пьют, А дома-то как плохо! Папка с мамкой пьют, не просыхая. Совсем плохие стали. Из дома не просыхая. Совсем плохие стали. Из дома выносят всё и продают. Отец даже железную выносят всё и продают. Отец даже железную дорогу мою давно уже унёс. Ольку кормить дорогу мою давно уже унёс. Ольку кормить забывают, про себя и не говорю. Да и сами не забывают, про себя и не говорю. Да и сами не едят почти, пьют и курят. Я, Славик, тоже курю едят почти, пьют и курят. Я, Славик, тоже курю теперь. Начал от злости, а сейчас привык уже.теперь. Начал от злости, а сейчас привык уже.

Толя достал окурок, взятый им из Толя достал окурок, взятый им из родительской пепельницы, и закурил. Вдохнув родительской пепельницы, и закурил. Вдохнув дым и холодный воздух, он закашлялся.дым и холодный воздух, он закашлялся.

Юрий Розовский Дед Мороз и Толик

101

– Кха! Зараза какая! Дождешься, брошу! – мальчишка со злостью посмотрел на окурок, засунул в рот ещё одну мандариновую дольку и продолжил:

– Эх! Сла-а-вка! Как чуда хочется. Чтобы всё вернулось, хочется, чтобы как тогда, в наш с тобой последний Новый год. И… папка с мамкой…чтобы…

Толик швырнул окурок под ноги, затряс обожжёнными пальцами и вдруг заплакал.

– Не бывает чудес, друг! Не бывает чудес! Не бывает!

Вдруг во входном проёме домика встал Славик. Он улыбнулся и исчез в снежном вихре. Толик вылетел на площадь, но никого рядом не было. Вдалеке уже показались насидевшиеся за праздничными столами. Покрытый изморосью мальчишка выдохнул:

– Не бывает чудес. Ладно, домой пора. Олька, может, проснуться, да и зябко.

Он брёл, не поднимая головы, как съёжившийся замерзающий воробей. Мимо шли весёлые и счастливые. Но Толик знал, его не замечают. Ну и пусть. Вдруг он почувствовал на плече чью-то руку. Не ожидая ничего хорошего, скосил глаза на плечо и увидел большую красную рукавицу.

– Малыш! А ты почему один? – пробасил дед Мороз.

– Нехорошо одному. Скучно одному и неправильно.

– Неправильно?! – вдруг взорвался Толик – А людей обманывать правильно? А ряженым ходить правильно? От деда Мороза чуда ждут. Можете чудо сделать? То-то же! Не бывает чудес. А! Да ладно.

Молча мальчишка пошёл дальше.

– Ну ряженный, так ряженый, – загудел бородач – а подарочек-то всё же возьми.

Толик замер от неожиданности. Никто давно уже ничего ему не дарил. Он медленно повернулся. А дед Мороз уже развязывал мешок и приглашающе махал рукой. Любопытство всё же взяло верх, и мальчик подошёл к мешку.

– Ну, выбирай, не стесняйся – и шёпотом: – Я думаю, ты что-нибудь интересное здесь обязательно найдёшь.

Бородач довольно похохатывал. Мальчик осторожно заглянул в мешок и… замер. На самом верху груды подарков лежала детская железная дорога – та самая.

– Можно? – прошептал Толик, показывая на красочную упаковку.

Дед Мороз достал железную дорогу из мешка и протянул ему:

– С Новым годом, малыш!Толя стал разглядывать подарок и

чуть не вскрикнул. Сквозь прозрачную упаковку, среди миниатюрных вагончиков и паровозик,а он разглядел перочинный ножик с выгравированным листиком. Мальчик стоял и молчал. Предательская слеза уже готовилась выскочить на щёку. А дед Мороз достал из мешка куклу и со словами: “Это сестрёнке “– вручил её Толику. Завязав мешок, взвалив его на плечо, он чинно пошагал к площади. Сквозь басистый хохот Толик услышал: “Ряженый, ишь ты!”

* * *

Прижимая к курточке немецкую железную дорогу, по улице бежал мальчишка и повторял:

– Есть чудо! Есть! А вдруг и мамка с папкой…? Есть чудо, Славка! Есть!

Юрий Розовский Дед Мороз и Толик

102

Я совсем ничего не понимаю. В Библии сказано: «Потому, что во многой мудрости много печали и кто умножает познания, умножает скорбь.»

Всё, казалось бы, просто. Ан, нет.Я ни в коей мере не претендую на большие

знания, но вот печали, я испытал исподволь. Раньше по глупости молодецкой, а позже жизнь задавала мне разные , порой очень каверзные вопросы, и они требовали ответа, и я на них отвечал, отвечал коряво, нелогично и набивал себе шишки.

С каждым очередным седым волосом накапливалось всё больше вопросов, да и печали. И ответить на них мог только я, и всегда глубоко заблуждается тот человек, который думает, что в его бедах виноват вот тот, другой. Это он, мол, испортил мне жизнь.

Да нет, дорогие мои люди, виноваты мы сами, каждый сам виноват перед собой, только сам и никто больще.

Я уже писал, что в том, что у нас хорошо, мы должны благодарить других, а в своих неудачах и бедах обвинять только себя.

Ну куда деться моей седой, как лунь, голове от тысяч вопросов, на которые и ответить – то некому, кроме как сам себе. А вопросов простых и сложных - тьма. Иногда я думаю, что сложные проблемы даже решаются проще. Возможно, я не прав, ну так пусть это будет моя правда.

Забежав как-то в кабинет работающего тогда в администрации Братска Александра Сергеевича Волошина, я увидел на стене отксерокопированный текст на обычном листе бумаги, приколотый кнопками.

Вчитался. Боже мой! Да это вот вся жизнь в тезисах, вот та простота, о которой я говорил выше.

Но вдумайтесь, как же трудно исполнить эти простые житейские истины!

Я позволю процитировать этот короткий, но, на мой взгляд, очень важный для каждого человека текст. Думаю, что это поможет многим людям, думающим о своей жизни, о своих поступках. Вот они, обыкновенные обыденные слова, несущие в себе огромный житейский смысл:

- Три вещи никогда не возвращаются обратно: - Три вещи никогда не возвращаются обратно: время, слово, возможность.время, слово, возможность.

-Три вещи не следует терять: спокойствие, -Три вещи не следует терять: спокойствие, надежду, честь.надежду, честь.

-Три вещи в жизни наиболее ценны: любовь, -Три вещи в жизни наиболее ценны: любовь, убеждения, дружба.убеждения, дружба.

-Три вещи в жизни никогда не надёжны: власть, -Три вещи в жизни никогда не надёжны: власть, удача, состояние.удача, состояние.

-Три вещи определяют человека: труд, -Три вещи определяют человека: труд, честность, достижения.честность, достижения.

-Три вещи разрушают человека: жадность, -Три вещи разрушают человека: жадность, гордыня, злость.гордыня, злость.

И ещё: помни три важные вещи: собственное И ещё: помни три важные вещи: собственное достоинство, уважение к другим, ответственность достоинство, уважение к другим, ответственность за все свои действия.за все свои действия.

Всё просто. Да и каждый думает: да, я такой Всё просто. Да и каждый думает: да, я такой вот положительный и хороший. Но в том-то и дело, вот положительный и хороший. Но в том-то и дело, что всё это далеко и далеко не так. Вот и подумайте, что всё это далеко и далеко не так. Вот и подумайте, вдумайтесь. Это тема для раздумий на всю жизнь. вдумайтесь. Это тема для раздумий на всю жизнь.

Кто-то посмеётся, похохочет.Кто-то посмеётся, похохочет.И ещё добавлю от себя: прежде чем хохотать, И ещё добавлю от себя: прежде чем хохотать,

лучше и полезнее пролить ведро слёз. Безмерная лучше и полезнее пролить ведро слёз. Безмерная радость – это предвестник беды.радость – это предвестник беды.

Я в данной ситуации не хочу вдаваться в Я в данной ситуации не хочу вдаваться в политику. Не вижу смысла, хотя политика окутывает политику. Не вижу смысла, хотя политика окутывает нас своими щупальцами, и больше ядовитыми.нас своими щупальцами, и больше ядовитыми.

Но я же сказал, что не буду о политике. Но я же сказал, что не буду о политике. Когда я бываю в школах, а бываю часто, то я Когда я бываю в школах, а бываю часто, то я

называю свои встречи «Поговорим о жизни».называю свои встречи «Поговорим о жизни». Поначалу преподаватели , да и школьники, я это Поначалу преподаватели , да и школьники, я это

чувствовал, скептически относились к моим словам, чувствовал, скептически относились к моим словам, но когда в течение урока в классе стояла тишина, но когда в течение урока в классе стояла тишина, когда задавались простые житейские вопросы, на когда задавались простые житейские вопросы, на которые, в общем-то, были и простые ответы, когда которые, в общем-то, были и простые ответы, когда скучные лица преображались в заинтересованные и скучные лица преображались в заинтересованные и окончание урока не было окончанием разговора, то окончание урока не было окончанием разговора, то скептицизм пропадал. скептицизм пропадал.

Учителя и школьники подходили, благодарили Учителя и школьники подходили, благодарили и приглашали продолжить такие встречи. Я иногда и приглашали продолжить такие встречи. Я иногда думаю, почему так? Наверное, откровенность, не думаю, почему так? Наверное, откровенность, не скрашивание своих недостатков, и надеюсь, что скрашивание своих недостатков, и надеюсь, что многие, может быть, впервые услышали слова из многие, может быть, впервые услышали слова из Библии, те, которые каждому ежедневно задает Библии, те, которые каждому ежедневно задает жизнь, но мы их просто не замечаем, не знаем или жизнь, но мы их просто не замечаем, не знаем или

ПОГОВОРИ С СОБОЙ ( Заметки беспартийного пенсионера )

ПублицистикаПублицистикаПублицистика

103

просто не придаём им значения. Я же не священник. Я – обыватель, но думаю!!!

И думаю не только о себе! Господи, а вопросов все больше. И ответить на них порой невозможно, тогда надо идти в Храм, остаться одному, заглянуть в свою душу и поговорить с собой, поговорить откровенно, не ставя себя выше и умнее других, а наоборот. Местоимение «Я» должно меньше всего учавствовать в человеческой жизни. Меня окутывает благодать, когда захожу в Храм. Там я себе, седому пожилому человеку, напоминаю о том, как надо жить.

Хотя не берусь утверждать, что я знаю это, ибо грех на каждом шагу. Я не на исповеди, но уверяю вас, что говорю искренне, бичую свою душу, рву свои нервы.

Наверно, это есть и в моих стихах. Когда я пишу, то просто терзаю свою душу.

Меня очень беспокоит, когда человек говорит, что он честен и порядочен. Очнитесь!

Я как-то снисходителен к молодежи. Время исковеркало их души, поселило равнодушие, черствость, монетизировало совесть. У них, во всяком случае ,у многих, и Родины-то нет.

Оказывается, Родина там, где больше платят. Это ли не подрыв нравственных национальных корней? Но я знаю и людей 70-80- летних, которых тоже обуяла жадность, ложь и лицемерие.

Да это же мир рушится! Мы, что же, в зверей превращаемся?

Снова скатываюсь к политике. А надо и хочется о душе. Сколько же заблудшихся душ, брошенных детей, искалеченных судеб!

И вы думаете, что во всем виноваты они сами?Нет! И хотя говорят, что виноват во всем народ, я

говорю, что виновата власть.Я не могу без боли смотреть на старушек,

выскребающих последние гроши на хлеб, да и на тех, кого утром трясет от похмелья. Не снимаю с последних вины.

Но, люди! Оглянитесь вокруг откройте свои души, поговорите с собой, именно с собой, и вы найдете много ответов.

Я просто призываю всех: “Порадуемся за этот Мир!” Не буду анализировать Библию - это святое, это непостижимое таинство жизни, и обьективный анализ просто, по моему мнению, невозможен. Но я позволю себе привести несколько стихов, которые характеризуют человеческую жизнь.

Простите, я думаю, что эти газетные строки принесут людям пользу, много пользы. Только вчитайтесь, вдумайтесь, остановитесь.

Итак: «Нет человека праведного на земле, который

делал бы доброе и не грешил бы».« Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не

исполнять».«Всякий сетуй на грехи свои».«Терпением вашим спасайте души ваши»«Не будь побежден злом, но побеждай зло

добром».«Пусть хвалит тебя другой, а не уста твои,

чужой, а не язык твой».И еще: «золотое правило – заповедь для всех»:

«Итак, во всем, как хотите чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».

«Большее счастье давать, чем получать».И, может быть, я не точно цитирую, но есть

жизненная мудрость: «Как вы относитесь к своим родителям, так и ваши дети будут относиться к вам».

Я иногда думаю, что если просто так гипотетически поставить свои грехи на весы и то, что я, якобы, достиг, то я уверен, что горького и плохого я сделал гораздо больше.

Можно ли это исправить?Нет. Надо нести свой крест до конца. И не

надо строить из себя праведника. Но еще глубже ошибается тот, кто говорит, что он честен, кристален, что он пример для всех. Глупец!

Мне однажды в приватной беседе высокопоставленный в прошлом чиновник сказал: «Знаешь, я кристально честный человек». И он верит в это, хотя за ним тянется шлейф обмана и мошенничества. Мне жаль этого человека.

Положа руку на сердце, я скажу, что не хочу блеснуть своими размышлениями и доводами. Да и правда у каждого своя. А мои переживания?

Это трудная, черствая и неблагодарная моя жизненная стезя.

Василий Скробот член Союза писателей России,

член Союза журналистов Росси,Действительный член Академии русской

словесности.

Василий Скробот Поговори с собой

104

Свеча уже еле мерцала тусклым, плавающим огоньком в стылой тьме, обступившей со всех сто-рон кухонный стол, за которым сидел в накинутом на плечи полушубке Ладов, задремавший на какое - то время в неуловимо зыбком сне. Расплавлен-ный парафин, скопившийся вокруг фитилька, гро-зил либо загасить огонек, либо пролиться на испи-санные ровным, твердым почерком листы бумаги. Вздрогнув, Ладов открыл глаза.

«Вот так порою, и решается судьба»,– первое ,что подумал, глядя на огонек, бывший фронтовик в знакомом ощущении, как бы растянутого во вре-менном отрезке мгновения, от которого зависели все последующие развития событий.

Именно растянутого, как некая необъяснимая возможность, для единственно правильного ответа или действия, как это случилось с Ладовым весной сорок третьего, в сражении у деревни Благое. Соб-ственно деревни в том памятном для Ладова бою уже и не было. Полуразваленные печи с уцелевши-ми кое – где дымоходами, белевшими, как саван, на фоне черной от пожарищ земли, да ветхие остатки покосившихся обгорелых заборов. Но место, где не-когда была выстроена деревня, действительно было благим по своему живописному ландшафту, с не-большим озером и речушкой, убегавшей ручейком к дальним болотам.

Еще на рассвете рота штурмовиков выбила немцев из первой линии обороны и в образовавшу-юся брешь ринулась рота автоматчиков, среди кото-рых был и младший сержант Ладов. И когда хорошо продуманная атака батальона вышла в тыл укрепле-ний и второй оборонительной линии противника, внезапным стремительным броском подавляя огне-вые точки, сержант Ладов в какой - то момент бук-вально краем взгляда успел заметить силуэт немца, бросившего ему под ноги гранату.

И все вокруг для бойца Ладова словно застыло в растянутом до нескольких секунд мгновении. И в этой возникшей «надреальности» времени Ладов успел схватить гранату и отбросить назад к брустве-ру и тем самым спасти не только себя, но и бежав-шего чуть справа ротного. Потом, после боя, идя с Большешаповым вдоль траншеи, Ладов чуть прио-становился, невольно вглядываясь в мальчишеское лицо немца, на год, не более, старше его, Ладова, которому по весне только-только исполнилось де-вятнадцать.

- Да многое бы дала его мать, чтобы он вер-нулся домой…,- произнес ротный, глянув вслед за

младшим сержантом на рыжеволосого немца, слег-младшим сержантом на рыжеволосого немца, слег-ка присыпанного песком.ка присыпанного песком.

И Ладов только в этот момент вдруг остро осо- И Ладов только в этот момент вдруг остро осо-знал грань между жизнью и смертью и тот, данный знал грань между жизнью и смертью и тот, данный ему временной отрезок в несколько секунд, после ему временной отрезок в несколько секунд, после которого его реальность продолжала быть, развива-которого его реальность продолжала быть, развива-ясь в минутах и часах в будущее. А ведь все могло ясь в минутах и часах в будущее. А ведь все могло быть иначе. И его, Ладова, не было бы в этой ре-быть иначе. И его, Ладова, не было бы в этой ре-альности, где, возможно бы, остался в живых этот альности, где, возможно бы, остался в живых этот немец, как и те, что сдались в плен и прошли вдоль немец, как и те, что сдались в плен и прошли вдоль разграбленной, сожженной деревни. Прошли по-разграбленной, сожженной деревни. Прошли по-зорно с жалким видом перед уцелевшими старика-зорно с жалким видом перед уцелевшими старика-ми и женщинами, которые спаслись, укрывшись в ми и женщинами, которые спаслись, укрывшись в погребах и в лесу от их зверств. погребах и в лесу от их зверств.

«Нет, не все просто в жизни и в смерти …»,– «Нет, не все просто в жизни и в смерти …»,– подумал тогда Ладов, глядя в обескровленное лицо подумал тогда Ладов, глядя в обескровленное лицо немца. И в этом бою ничего не могло случиться ина-немца. И в этом бою ничего не могло случиться ина-че с ним, с младшим сержантом Ладовым. А иначе, че с ним, с младшим сержантом Ладовым. А иначе, неизвестно, сколько бы еще прервал жизней этот неизвестно, сколько бы еще прервал жизней этот оболваненный фашисткой пропагандой молодой оболваненный фашисткой пропагандой молодой немец.

- Не мы к ним пришли, – угадывая мысли Ла- - Не мы к ним пришли, – угадывая мысли Ла-дова, произнес вновь Большешапов, – они… А тебе, дова, произнес вновь Большешапов, – они… А тебе, сержант, спасибо, не растерялся, а то бы лежать нам сержант, спасибо, не растерялся, а то бы лежать нам в сырой земле. А нам ведь, браток, надо еще гнать в сырой земле. А нам ведь, браток, надо еще гнать и гнать этих незваных гостей до самой границы. И и гнать этих незваных гостей до самой границы. И дай Бог! И до Берлина.дай Бог! И до Берлина.

В вечер того памятного дня вот так же чадил на В вечер того памятного дня вот так же чадил на столе, в землянке, угасая, огарыш сечи, когда вдруг столе, в землянке, угасая, огарыш сечи, когда вдруг вызвали Ладова и еще несколько бойцов в штаб. А вызвали Ладова и еще несколько бойцов в штаб. А потом позже вручили и награды. Но да не ради них потом позже вручили и награды. Но да не ради них шли бойцы в атаку, и Ладов всегда испытывал неко-шли бойцы в атаку, и Ладов всегда испытывал неко-торую неловкость перед остальными однополчана-торую неловкость перед остальными однополчана-ми, когда его представляли к очередной награде. А ми, когда его представляли к очередной награде. А представлять было за что, потому как Ладов, несмо-представлять было за что, потому как Ладов, несмо-тря на молодость, вскоре стал опытным, умелым и тря на молодость, вскоре стал опытным, умелым и бесстрашным командиром взвода автоматчиков. бесстрашным командиром взвода автоматчиков. Были награды, были и ранения. И пришло время, Были награды, были и ранения. И пришло время, дотопал Ладов и до Берлина, а вот со своим ротным дотопал Ладов и до Берлина, а вот со своим ротным старший сержант расстался еще под Варшавой. Все старший сержант расстался еще под Варшавой. Все же зацепило в одном боев, покалечило взрывом, же зацепило в одном боев, покалечило взрывом, брошенной гранаты капитана Большешапова, и брошенной гранаты капитана Большешапова, и вновь встретились они уже после войны. Случай-вновь встретились они уже после войны. Случай-но встретились в день празднования двадцатой по но встретились в день празднования двадцатой по счету годовщины победы. Ладов тогда приезжал в счету годовщины победы. Ладов тогда приезжал в первый раз к дочери, учившейся в Московском тех-первый раз к дочери, учившейся в Московском тех-никуме. И потом, когда та, защитив диплом, вышла никуме. И потом, когда та, защитив диплом, вышла замуж и осталась в столице, не раз гостевал Ладов и замуж и осталась в столице, не раз гостевал Ладов и у бывшего командира.у бывшего командира.

А в восьмидесятых, чего греха таить, оба быв- А в восьмидесятых, чего греха таить, оба быв-

Владимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-ШиршовВладимир Соколов-Ширшов

НЕПОБЕЖДЕННЫЙНЕПОБЕЖДЕННЫЙ ( Письмо ветерана )

ПрозаПрозаПроза

105

ших однополчанина встретили в некой эйфории начало объявленной перестройки. Но это было в начале…А теперь в эту стылую ночь далекого от столицы города седовласый ветеран войны Ладов смотрел в горьком размышлении на колебавшийся огонек свечи с почти нетающими от холода краями, а на столе перед ним среди прочих бумаг лежало по-следнее письмо от Большешапова и старая фронто-вая фотография.

Осторожно наклонив подсвечник, Ладов слил скопившийся расплав парафина, и огонек огарыша, потрескивая, вновь разгорелся, осветив изрезанное морщинами лицо бывшего фронтовика, с отмети-ной шрама над правой бровью. Но этот шрам Лато-ва был не фронтовой отметиной, от пули или оскол-ка. Это была отметина одного из произошедших событий этого года, в котором он и Большешапов были непосредственными участниками. И каждый раз, когда Ладов смотрел на себя в зеркало, его охва-тывало чувство скорбного негодования и душевной горечи. Горечи не за себя, а за своего однополчани-на, командира роты автоматчиков и друга послево-енных лет.

- Да, вот так, - вздохнул Ладов, - несколько секунд действия или промедления, и для кого - то безвозвратно меняются реалии, а то и прерывается сама жизнь на последнем отрезке времени, в кото-рый надо успеть сделать один единственный, вер-ный шаг. И ротный успел, успел не для себя, для меня…

Взглянув на пожелтевшую фотографию времен фронтовых дорог, Ладов вновь принялся перечиты-вать последний исписанный лист, последний, но и первый для всех последующих, так как это было вступительное обращение к президенту, являвшее-ся началом к тому повествованию, что он написал о своем друге, да и не только. И вот еще раз, перечи-тав первые слова вступления, Ладов вновь скомкал лист, положив перед собой новый.

«Дорогой, уважаемый господин президент, Бо-рис Николаквич…» - начал снова писать Ладов и снова перечеркнул, потому как слова обращения, никак не соответствовали тому душевному состоя-нию, что испытывал Ладов, получивший накануне весточку о Большешапове, который так и не опра-вился здоровьем, скончавшись на больничной кой-ке.

Подув на озябшие пальцы, Ладов встал из-за стола и подошел к не задернутому шторами окну. Время было еще не позднее, но город, казалось, вы-мер, погруженный во тьму декабрьской ночи. Лишь кое - где виднелись редкие огни частных реклам и тусклый свет окон ближайших домов. Шел уже третий месяц, как в городе периодически отключа-ли свет и батареи чуть теплились, да и то ближе к ночи. Страна накануне двухтысячного года плутала в дебрях перестроечных реформ, и город, где жил Ладов, замирал во всех сферах общественной и эко-

номической жизни, как и вся область, приближаясь по нисходящей к катастрофическому состоянию.

Еще в начале этого года Ладов похоронил жену и в апреле, устав от скорбного одиночества, улетел в Москву, к дочери, с намерением в дальнейшем про-дать квартиру. Но после событий, которые произош-ли девятого мая, он и недели не пробыл в столице. В столице, где к его боевым ранениям добавился шрам. Шрам, полученный от резиновой дубинки американского производства, когда таких же, как и он, ветеранов, окружили омоновцы, преградившие путь к Красной площади. Ошеломленные внезап-ным заграждением шеренг белых касок и щитов, ветераны не сразу поняли, что происходит, когда на их первые ряды обрушились удары дубинок.

И Ладов, и коренной москвич Большешапов шли в этот день в авангарде праздничной колонны. И когда над Ладовым, покачнувшимся от неожи-данного первого удара, вновь вознеслась дубинка, его престарелый, как и он, друг-фронтовик, успел подставить свою покалеченную войной культяпную руку без правой кисти…

Всякое бывает в жизни, и разная бывает го-речь, приходит и уходит, стушевываясь в повседнев-ных делах и заботах. Но эта горечь, сжавшая сердце Ладова при виде падающего под ударами бывшего командира в момент разгона колонны ветеранов, и не где-нибудь, а в родной стране, в родной столи-це, не забудется, как бы он ни хотел. И для него, и для всех ветеранов Великой Отечественной войны, впервые стоявших в полной растерянности и безво-лии, этот день, был днем проигранного боя, а может, и войны.

Нет, не перед бесстыжими молокососами, с за-мороженными глазами, а перед теми, кто и в годы войны и всеобщего лихолетья неплохо устраивался по жизни. И вот устроились… А то, что это именно так, Ладов убедился, когда посмотрел передернутую в памятных событиях передачу. И еще раз убедился потом, позже, когда транслировали на всю страну о «параде» на Поклонной горе. На фоне мелькавших мундиров и фуражек с кокардами, похожих один в один на немецкие времен войны, проходили вете-раны, где были колонной и одетые в специально по-шитую форму, пижаму с шапочкой, словно это шли не солдаты армии-победительницы, а военноплен-ные.

Зарубцевался, зажил шрам на лице Ладова, а вот душевная горечь наоборот разрослась, увеличи-лась болью, и в один из дней засел Ладов писать рассказ о своем фронтовом друге. Написал, и отнес в редакцию газеты, и попросил тут же при нем про-читать. Была у Ладова мысль выслать потом газе-ту с напечатанным материалом своему однополча-нину, чтобы хоть как - то поддержать его, сильно болевшего после нанесенных побоев. Была мысль, и был хорошо написанный рассказ с послесловием о событиях недавних дней…И смотрел Ладов с на-

Владимир Соколов-Ширшов Непобеждённый

106

деждой на читавшего между телефонных звонков редактора, и словно сам вновь перечитывал текст, и хорошо, тепло думалось ему о своем друге…

- И для кого вы все это написали? - вдруг не-ожиданно прервал его мысли редактор.

- Как, для кого!? – удивился Ладов. - Ну ладно, рассказ, а послесловие!? – сделал

акцент редактор - Что послесловие!? – все еще недоумевал Ла-

дов, глядя на респектабельного, средних лет, редак-тора, и как выяснилось потом, основного владельца издаваемой газеты.

- В общем вот, что… вступать с вами в дебаты у меня нет времени. В общем еще поработайте… - подал он рукопись - слишком уж патриотичен, да и послесловие…словом, так рассказ не пойдет, чи-стить надо.

- Это вас чистить надо, гласники! - в сердцах не сдержался в ответ Ладов и добавил при выходе, чуть не столкнувшись с размалеванной секретар-шей: Прорабы! Едрена вашу – флюгера!

Проходя по длинному коридору с различными табличками, Ладов как-то совсем уж по-стариков-ски ссутулился и уже, было, вышел на лестничную площадку, но невольно приостановился, обратив внимание еще на одну вывеску.

- Можно к вам? - спросил он, приоткрыв дверь в кабинет еще одного, всего лишь месяц назад за-патентованного издательства.

- Всегда можно, - приветливо улыбнулся моло-дой человек, – у вас что, материал или так, частное объявление?

- Материал… - неловко выговорил Ладов. - Прекрасно! Садитесь… - Собственно у меня рассказ, и я хотел бы, что-

бы вы, если есть время… - Рассказ!? Ну, давайте посмотрим. Перелистав наскоро рукопись, молодой чело-

век поскучнел и, извинительно улыбнувшись, вер-нул Ладову.

- Для нас это как бы не то…Вот возьмите, по-интересуйтесь, - протянул он свежий номер газеты с пошлыми байками и рассказами на интимную и прочая темы с соответствующими снимками голых дам – вот что надо писать. Это и читаемо и окупае-мо. Так что, папаша, извини…

- Стало быть, и здесь «окупаемые» … - невесе-ло усмехнулся Ладов.

- Что вы сказали!? - Окупаемые, говорю! Оккупанты средств мас-

совой информации…

Прошло несколько недель, и только печаль-ная весть о безвременной кончине Большешапова вновь вернула мысли Ладова к рукописи, усадив за единственный кухонный стол, так как всю мебель, в том числе и холодильник, он уже продал, ввиду постоянных задержек ставшей вдруг до смешного

мизерной пенсии. В этот раз Ладов дописал к послесловию еще

две страницы, решив отправить один экземпляр ру-кописи в журнал «Отечество», а другой в Кремль с обращением к президенту. С горечью и болью он написал от имени тех, в ком, несмотря на житей-написал от имени тех, в ком, несмотря на житей-ские трудности времени перестроечного затмения, ские трудности времени перестроечного затмения, сохранялась вера во вселенское Добро и Мудрость. сохранялась вера во вселенское Добро и Мудрость. Та Вера, с которой выстояла страна в тяжелое время Та Вера, с которой выстояла страна в тяжелое время военного лихолетья. Вера, с которой бойцы подыма-военного лихолетья. Вера, с которой бойцы подыма-лись в атаку, не щадя свой жизни. И с этой Верой пи-лись в атаку, не щадя свой жизни. И с этой Верой пи-сал Ладов слова своего обращения к президенту… сал Ладов слова своего обращения к президенту… Но вновь и никак, не писались самые первые слова, Но вновь и никак, не писались самые первые слова, слова обращения к президенту: «уважаемый», «до-слова обращения к президенту: «уважаемый», «до-рогой» и уж, тем более, «многоуважаемый господин рогой» и уж, тем более, «многоуважаемый господин президент…»президент…»

«Уважаемый» президент Борис Николаевич… «Уважаемый» президент Борис Николаевич… - уже в который раз писал Ладов и уже который раз, - уже в который раз писал Ладов и уже который раз, перечеркнув, комкал лист в чувстве душевного про-перечеркнув, комкал лист в чувстве душевного про-тивления и сердечного протеста в горечи.тивления и сердечного протеста в горечи.

Стыли руки и ноги от холода, царившего в Стыли руки и ноги от холода, царившего в промерзшей квартире, и стыли в ноющей боли, ка-промерзшей квартире, и стыли в ноющей боли, ка-залось, уже забытые раны – отметины фронтовых залось, уже забытые раны – отметины фронтовых дорог, и стыла свеча, догорая и потрескивая зыбким дорог, и стыла свеча, догорая и потрескивая зыбким пламенем… пламенем…

«Уважаемый президент Борис Николаевич…»,- «Уважаемый президент Борис Николаевич…»,- вновь с трудом вывел не совсем ровную строку, вновь с трудом вывел не совсем ровную строку, занемевшими от холода пальцами Ладов, - пишет занемевшими от холода пальцами Ладов, - пишет Вам, пишет вам… Вам, пишет вам…

Была уже полночь, когда пламя свечи, вновь Была уже полночь, когда пламя свечи, вновь задрожало, едва удерживаясь на свернувшемся кон-задрожало, едва удерживаясь на свернувшемся кон-чике фитиля. Свеча догорала…чике фитиля. Свеча догорала…

------------------------------------------------------- ------------------------------------------------------- В наступивший третий по счету день к квар- В наступивший третий по счету день к квар-

тире Ладова пригласили понятых. Вскрыли дверь, и тире Ладова пригласили понятых. Вскрыли дверь, и всем, кто вошел, показалось, что Ладов спал, скло-всем, кто вошел, показалось, что Ладов спал, скло-нившись седой головой над стопкой исписанных нившись седой головой над стопкой исписанных листов бумаги, словно старый солдат, присевший у листов бумаги, словно старый солдат, присевший у обелиска над братской могилой своих однополчан. обелиска над братской могилой своих однополчан. Пенсионер, ветеран войны со шрамом - отметиной Пенсионер, ветеран войны со шрамом - отметиной над стариковской бровью, и он же старший сержант над стариковской бровью, и он же старший сержант Леонид Ладов. Ладов, возможно, и проигравший Леонид Ладов. Ладов, возможно, и проигравший бой, там, на Красной площади, но не побежденный, бой, там, на Красной площади, но не побежденный, как и его бывший командир, заслонивший собой как и его бывший командир, заслонивший собой своего фронтового друга…своего фронтового друга…

Пройдут года, и придут новые времена, и кто Пройдут года, и придут новые времена, и кто знает, может быть, там, на подходе к Красной пло-знает, может быть, там, на подходе к Красной пло-щади, однажды установят скульптурный памятник щади, однажды установят скульптурный памятник последним ветеранам войны, нет, не тем, кто был последним ветеранам войны, нет, не тем, кто был куплен подачками и плевался в прошлое бывшей куплен подачками и плевался в прошлое бывшей державы, которой давал воинскую присягу, но тем, державы, которой давал воинскую присягу, но тем, кто шел рядом с Ладовым и Болшешаповым, де-кто шел рядом с Ладовым и Болшешаповым, де-вятого мая, как некогда, прямо с парада, уходя на вятого мая, как некогда, прямо с парада, уходя на фронт, в сорок втором, в сорок третьем, в сорок чет-фронт, в сорок втором, в сорок третьем, в сорок чет-вертом…

Петропавловск-Камчатский

Владимир Соколов-Ширшов НепобеждённыйВладимир Соколов-Ширшов Непобеждённый

107

Обычная размеренная жизнь Сереги Филиппо-ва под сорок стала заедать и рваться на куски, как изношенная кинолента. На заводе, где исправно слесарил немало лет , бац! - и оказался за воротами: захиревшее производство закупил какой-то «бары-га» и свои порядки завел. «Была бы шея, а хомут найдется» - рассудил, успокаивая себя, Серега и горько ошибся: таких, как он, безработных, в городе оказалось пруд пруди. Он без толку посовался туда-сюда, запил...

Тут опять - бац! В своей квартире, куда воз-вернулся поутру с жуткого похмелья, застукал соб-ственную супругу с каким-то рыжим. Ключ у Сере-ги был, вот он сам и открыл потихонечку, чтоб сон благоверной не потревожить, и, пробравшись к по-рогу спальни на цыпочках, заглянул да так и застыл, отвесив челюсть. Рыжий, так сказать, разделял ложе с Серегиной женой. Получилось, что Серега попал в довольно-таки неподходящий момент. Елозя спи-ной по дверному косяку, он, простонав, сполз на корточки, выщелкнул автоматически из портсигара «беломорину», закурил и со странным для себя ин-тересом стал наблюдать за происходящим.

Рыжий супостат будто глаза на спине имел, вскинулся, в чем был, а вернее - ни в чем, налетел на Серегу.

- Вышвырни его!Визгливый вскрик жены Серега воспринял как

побуждение к действию, поднялся с корточек и даже успел вполне миролюбиво спросить рыжего: « Ну ты, паря, чего?!»

С поплывшим звоном в голове он брякнулся спиной об входную дверь, потом мощною рукою схваченный за ворот и сопровожденный пинком под зад, ласточкой вылетел на лестничную площадку.

Рыжий - молодой здоровенный боров, а у Се-реги башка обсыпана ранней сединой, он хоть и длинный, и вроде жилистый, но так иссох от рас-стройства, пьянки и бескормицы - ветром мотает. Но, хлопнувшись на кафель площадки, он взъярил-ся и, утерев кровь с разбитого носа, принялся что есть силы бухать кулаками в дверь; выбил бы ее или сорвал с петель, да, вот беда, не поддается: сам для себя делал. Отдохнул - и снова.

- Отстаньте вы, не мешайте! - в сердцах крик-нул он двум молодцам, норовившим схватить его за руки.

Только дошло, кто они, когда грубо подмяли его под себя и наручники на запястьях защелкнули...

На «пятнадцати сутках», подметая во дворе ми-лицейского управления прошлогодний мусор, Сере-га, иногда отставляя в сторону метлу, воззарялся на легкие белые облачка, неторопливо плывущие в не-винно-чистой голубизне высокого весеннего неба. В эти минуты Серегино сердце страдало, плакало. В тесноте камеры другое дело, там все замкнуты,

сами по себе; кто, топчась на месте, время коротает, кто, дождавшись своей очереди полежать на нарах, чутко, по-собачьи дергаясь, спит. И монотонный говор, гул, чих, сопенье, невыветриваемый смрад. А на воле... Ограничена она, правда, высоким забо-ром, но хоть есть вот это небо над головой.

Конечно, Серега думал и печалился о жене.Пока она была простым экономистом в ка-

кой-то конторе, а Серега слесарил на заводе, все в жизни складывалось вроде бы ладно. Дитем жаль не обзавелись: сначала доучивалась в финансовом институте жена, потом хотелось пожить для себя, пока молодые да красивые, прибарахлиться не хуже людей и квартиру обставить. А дальше супруге ста-ло и вовсе некогда: она сделалась соучредителем коммерческой фирмы, что-то перепродавала, а Се-регу меж тем на заводе выставили за ворота. Так и побежали супруги Филипповы в разные стороны все быстрей и быстрей... Серега однажды, то ли в шутку, то ли всерьез, напросился у жены на работу личным водителем, на что она, покуривая дорогую пахучую сигаретку, небрежно бросила:

- Ты меня скомпроментируешь своей... про-стотой!

И вот нашла себе водителя и не только...Подходя после «суток» к дому, Серега, вконец

исхудалый и обессиленный, готов был простить жену, винил во всем только себя. Он чуть не угодил под колеса автомобиля, испуганно отскочил в сто-рону и потом, растерянный, опять будто со стороны сквозь толстое стекло созерцал, как из «иномарки» вальяжно, в норковой шубке, выбралась супружни-ца и, не удостоив даже и мимолетным взглядом бо-годанного муженька, процокала каблучками в подъ-езд. Отворявший ей автомобильную дверку рыжий, кривя в ухмылке конопатую мясистую рожу, поти-рая ладони, надвинулся на Серегу:

- Ты, мужик! Чтоб я тебя здесь больше близко не видел! Слинял! Понял?

Рыжий всем своим мощным корпусом обман-ным манером качнулся на отпрянувшего Серегу и довольно загоготал, ощерив во рту золотые «фик-сы»:

- Не боись! Руки об тебя марать не буду! Или «ментам» сдам, или «братки» с тобой разберутся! Брысь!

Серега пожалел, что, направляясь к жене, строго « постился» - не пропустил дорогой стакашек-дру-гой, как бы сейчас это пригодилось! С безрассуд-ством бы броситься на презрительно повернутую квадратную спину, треснуть что есть силы кулаком по стриженому затылку, но оставалось, сглотнув сухой комок в горле и мысленно пообещав раскви-таться, брести куда глаза глядят.

А куда они глядят у русского мужика в горе? Туда, в те «кружала», где пьют по-скотски, норовя

Николай ТолстиковНиколай ТолстиковНиколай Толстиков

НАДЛОМЛЕННЫЙ ТРОСТНИКповесть

108

забыться, замутить забубенную головушку.Очнулся Серега, спустя время, на вокзале, буд-

то вывалился ненадолго из кошмарного долгого сна слившихся воедино дней и ночей в компании каких-то опухших рож, ночлегов в вонючих заблеванных норах, мало похожих на человеческое жилье, дья-вольского питья, сжигающего и рвущего внутрен-ности.

Во рту у Сереги - как кошки набродили, голо-ва вот-вот лопнет; он ревнивым взглядом следил за компанией студентов, в ожидании поезда смач-но трескавших пиво. Под сдвинутыми лавками, где они сидели и галдели наперебой, накопилась по-рядочная куча порожних бутылок. Серега, пуская слюну, предвкушал скорую поживу: ребята часто поглядывали на часы. Около студентов активно за-баражировали бомжи, повылезав тараканами из ще-лей; но по-наглому попросить у парней посуду они не решались: от молодежи можно запросто по шее схлопотать только ради смеха.

Серега сидел на краю лавки всех ближе к сту-дентам и имел шанс раньше прочих овладеть до-бычей, но, взглянув на угрюмые бомжовские хари, понял, что без драки не обойтись. Мало что ему, приблудному, навесят тумаков, то и «ментам» вдо-бавок сдадут - у них все «пристреляно». А-а, будь что будет...

- Милай, обличьем-то ты вроде мне знаком?!На лавку подсела какая-то старушка, но Сере-

га, увлеченный предстоящей «операцией», даже не оглянулся. Но когда старушонка назвала точно се-регину фамилию и имя , даже как его мать звать-ве-личать, пришлось к ней обернуться. У бабки было смуглое, с глубокими порезами морщин лицо и до-брые, с выцветшей голубинкой глаза.

Не сразу дошло, что это бывшая соседка Лида-богомолка. Бабушкой - копной дразнил ее Серега, будучи еще пацаном. Она обкашивала «горбушей» берег речушки и, насушив сена, одна таскала его до-мой, без помощников. От реки будто бы сама по себе поднималась по берегу высоченная копна и не скоро под нею угадывалась согбенная фигурка бабки. А богомолкой ее прозвали за пешие походы в церковь в дальней деревеньке; в центре поселка собор дав-ным-давно превращен в клуб, а от другого храма на окраине остались развалины. Накануне православ-ного праздника бабка Лида с батожком и котоми-цей за плечами неизменно вышагивала по обочине вдоль дорожной колеи весь неблизкий путь. Туда и обратно, летом и зимой…Старушка за тот десяток лет, как Серега ее не видел, усохла, словно умень-шилась вся, но была еще бойка и аккуратненько - опрятна. Серега застыдился вдруг своего драного и грязного джинсового костюма. Мятую с перепоя, обросшую щетиной и с вылинявшим «фингалом» под глазом рожу поспешно отворотил в сторону и... увидел дерущихся над грудой бутылок, как воронье над падалью, бомжей. Рванулся было к ним, подско-чив с лавки, и тут же плюхнулся обратно: все равно опоздал. Прикрыл глаза рукой: вовсе перед стару-хой стыдоба.

Бабка тактично промолчала, не желая, видно, ни сочувствовать, ни осуждать, спросила только: дома-то, мол, на родимщине Серега побывать не собирается? И попала умышленно ли, ненароком в самую потаенную и больную точку.

- Съездил бы, попроведал, свободной ты вроде, - как в воду глядела бабка.

- Денег нет, греби эту свободу! - зло вскинулся Серега и хлопнул себя по карманам, но бабка Лида обезоруживающе предложила:

- А тебе на билет дам! Отработаешь, дров на-- А тебе на билет дам! Отработаешь, дров на-колешь. И у женщины, что в вашем бывшем доме колешь. И у женщины, что в вашем бывшем доме живет, уйма дел найдется.живет, уйма дел найдется.

Серега ломаться не стал, неторопливо запере-Серега ломаться не стал, неторопливо запере-валивался на свои длинных ходулях за старушкой валивался на свои длинных ходулях за старушкой к поезду, брезгливо отстраняясь от вокзальной су-к поезду, брезгливо отстраняясь от вокзальной су-толоки. Уже в вагоне он вспомнил и, старательно толоки. Уже в вагоне он вспомнил и, старательно скрывая смущение, поинтересовался:скрывая смущение, поинтересовался:

- Как внучка-то твоя поживает?- Как внучка-то твоя поживает?- Молюсь я за нее... - бабка Лида как-то сникла - Молюсь я за нее... - бабка Лида как-то сникла

и потом всю дорогу молчала.и потом всю дорогу молчала. 2 2Губернатора арестовали прямо в рабочем ка-Губернатора арестовали прямо в рабочем ка-

бинете. Утром взорвались трезвоном все местные бинете. Утром взорвались трезвоном все местные СМИ. Губернаторский советник по делам религии СМИ. Губернаторский советник по делам религии протоиерей Арсений Шишадамов, собираясь в протоиерей Арсений Шишадамов, собираясь в «присутствие» в Белый дом, включил телевизор и, «присутствие» в Белый дом, включил телевизор и, услыхав новость, ошеломленный, тяжело опустил-услыхав новость, ошеломленный, тяжело опустил-ся в кресло.

Еще вчера губернатор приезжал в восстанав-Еще вчера губернатор приезжал в восстанав-ливаемый храм в честь тезоименитого небесного ливаемый храм в честь тезоименитого небесного покровителя; оставив снаружи свиту, лишь в со-покровителя; оставив снаружи свиту, лишь в со-провождении отца Арсения осторожно двигался в провождении отца Арсения осторожно двигался в гулкой пустоте, боязливо прислушиваясь к звукам гулкой пустоте, боязливо прислушиваясь к звукам шагов, отдающихся мерными отголосками под шагов, отдающихся мерными отголосками под сумрачными сводами, и на фоне изъеденных кис-сумрачными сводами, и на фоне изъеденных кис-лотными парами голых кирпичных стен - фабри-лотными парами голых кирпичных стен - фабри-чонка-артель прежде здесь валенки катала - казался чонка-артель прежде здесь валенки катала - казался ссутуленным, сгорбленным будто под неподъемной ссутуленным, сгорбленным будто под неподъемной ношей. Остановился пред иконой святителя Нико-ношей. Остановился пред иконой святителя Нико-лая, от лампадки затеплил свечу; неверный коле-лая, от лампадки затеплил свечу; неверный коле-блющийся язычок пламени отбросил тень на лицо блющийся язычок пламени отбросил тень на лицо с темными провалами глазниц, состарившееся, из-с темными провалами глазниц, состарившееся, из-уродованное почти до неузнаваемости глубокими уродованное почти до неузнаваемости глубокими черными морщинами.черными морщинами.

Выйдя из храма, губернатор опять был преж-Выйдя из храма, губернатор опять был преж-ним: выслушивая комплименты кого-то из свит-ним: выслушивая комплименты кого-то из свит-ских, улыбался по-детски доверчиво и открыто; ских, улыбался по-детски доверчиво и открыто; весь обкапанный рыжими конопушками, под два весь обкапанный рыжими конопушками, под два метра ростом, с большими мосластыми руками он метра ростом, с большими мосластыми руками он походил на сельского механизатора, только что вы-походил на сельского механизатора, только что вы-бравшегося из кабины трактора, и сыпал , сыпал бравшегося из кабины трактора, и сыпал , сыпал простонародными словечками, стоило заговорить простонародными словечками, стоило заговорить ему без бумажки.ему без бумажки.

Шишадамов до сих пор втихомолку удивлялся, Шишадамов до сих пор втихомолку удивлялся, как это обычному председателю колхоза удалось как это обычному председателю колхоза удалось молниеносно влететь в губернаторское кресло! молниеносно влететь в губернаторское кресло! Впрочем, время такое! Он помнил: прежде в селе Впрочем, время такое! Он помнил: прежде в селе этот председатель даже боялся взглянуть в сторону этот председатель даже боялся взглянуть в сторону маленькой церквушки на окраине, где отец Арсений маленькой церквушки на окраине, где отец Арсений начинал служить. Ясное дело: партийная установка начинал служить. Ясное дело: партийная установка насчет «опиума для народа», красный кусок картона насчет «опиума для народа», красный кусок картона в кармане всемогущ и потому всего дороже, и слово в кармане всемогущ и потому всего дороже, и слово «атеист» хвалебное, а не ругательное.«атеист» хвалебное, а не ругательное.

И повернулось вдруг, что уже губернатору со-И повернулось вдруг, что уже губернатору со-ветник по делам религии понадобился! ветник по делам религии понадобился!

Он встретил отца Арсения как старого доброго Он встретил отца Арсения как старого доброго знакомого, земляка, даром ,что и когда-то кругами знакомого, земляка, даром ,что и когда-то кругами оббегал. В особо приближенные не допустил, но и оббегал. В особо приближенные не допустил, но и в запятках свиты топтаться не заставил. Отцу Арсе-в запятках свиты топтаться не заставил. Отцу Арсе-нию достался прежний кабинет уполномоченного, нию достался прежний кабинет уполномоченного,

Николай Толстиков Надломленный тростник

109

замшелого «кегебиста», рьяно дни и ночи кумекав-шего при Советах, как бы прикрыть немногие хра-мы в епархии. Шишадамову же предстояло хлопо-тать об открытии новых, то бишь, о восстановлении порушенных, поруганных святынь.

Губернатор особливо увлекся идеей реставри-ровать бывший кафедральный собор в городе. Сам приехал к величественным руинам, с грустным - то ли напускным, то ли искренним - видом побродил около, покосился на чудом уцелевшую фреску на стене, по-мужицки хитроватенько прищурился и, поманив пальцем из своей свиты вертлявого, с бега-ющими глазками-маслинами человечка, кивнул:

- Осилим? - Да под мудрым вашим руководством горы

свернем!..Вот эти неприметные человечки в аккуратных

отутюженных костюмчиках, услужливые и торова-тые, подтолкнули губернатора под монастырь. Учу-яли слабину: прищур начальственных глаз, иногда острый и недоверчивый, от неприкрытой лести, по-хвалы и елея заметно мягчал. А уж господа-товари-щи вовсю старались: в СМИ трещали, как сороки, мало-мальские заслуги губернатора везде выпячи-вая, всякие звания ему хлопотали, даже пособили пропихнуться в академики без высшего образова-ния.

Отца Арсения они поначалу обходили , то ли пугаясь черной рясы и нарочито-сурового вида, лохматой гривы смоляных волос и с разлапистой проседью бородищи , то ли еще чего, но , запри-метив особое расположение к нему губернатора, торопливо полезли со сложенными крест-накрест потными ладошками под благословение. Отец Ар-сений , взглянув в блудливые, без веры и одновре-менно с холодным беспощадным расчетом глаза, давал приложиться к своей длани с некоторым вну-тренним содроганием; потом все-таки пообвыкся, воспринимал это как некий обязательный ритуал, сопровождая губернатора на разных презентациях, совещаниях, сабантуях...

« Они, они, эти «жуки» постарались, «подстави-ли» простоту-деревенщину!» - все уверял и уверял себя Шишадамов, мчась на автомобиле к «Белому дому».

Еще позавчера в столице губернатор чуть ли не обнимался со стариком-президентом, мило беседуя; их улыбающиеся довольные лица в полную ширь показывали с телевизионных экранов на всю Рос-сию. Ничего не предвещало беду... И все-таки чуял за собой неуправу, раз прямиком с вокзала проехал в храм, где не бывал давно.

У подножия «Дома» отца Арсения плотно об-ступила тележурналисткая братва. Защелкали фото-аппараты, застрекотали телекамеры; Шишадамов, щурясь от бликов вспышек, отвечал впопад и невпо-пад в подсунутые под нос диктофоны. Вечером он даже удивился собственному интервью в местных новостях. Куда-то подевались затяжные паузы, ког-да приходилось лихорадочно соображать, что ска-зать, всякое невразумительное мычание, речь была четкой и ясной. И главное: выступил-то в защиту губернатора, наговорил в его адрес разных лестных слов и усомнился в том, что справедливо ли того в тюрьму упрятали, он один. Прочие же чинуши, еще вчера бегавшие на полусогнутых перед началь-

ством, теперь вовсю открещивались от взяточника, казнокрада и прочая, прочая...

Утром отцу Арсению был звонок из приемной правящего архиерея: предстоял тяжелый, нелице-приятный разговор и отрешение от должности…

Юродивая Валя до морозов бродила босиком; старушонки-прихожанки, жалостливо поглядывая на ее красные ступни ног, пританцовывающих по первому снегу, приносили и дарили ей нераженькую обутку: залатанные валенки или стоптанные сапож-ки. Но, странное дело, Валя пользовалась дареным недолго, опять топталась в притворе храма босая. Неопределенного возраста, и зимой и летом ходила она в старой замызганной пальтухе, черной, над-винутой на глаза, вязаной шапке. Притуливалась в углу, сжимая в скрюченных грязных пальцах свечку, и, служба - не служба, громко читала нараспев за-трепанную, даренную теми же старушонками псал-тырь. Первое время смотрители храма пытались Валю одергивать, даже норовили выгнать, и один ретивый старичок потащил было ее за рукав. Но с рябенького усохшего личика глянули остро и серди-то прежде безучастные ко всему глазки, юродивая лишь на несколько секунд прервала свое заунывное чтение, чтобы сказать:

- Принеси мне буханку хлеба, а то до дому не дойдешь!

И дедок послушно побежал в магазин, приволок на всякий пожарный две буханки: хоть и блажная, а вдруг пожелания сбудутся!

Теперь о чем бы ни попросила отрывистым резким голосом Валя у прихожан, все выполнялось беспрекословно; и даже священнослужители обхо-дили юродивую сторонкой - от греха подальше.

Сразу после Пасхи убогая выбралась из храма на волю во двор, обосновалась с книгами и свечами возле груды железных бочек из-под известки. За-унывный речетатив звучно разносился по ограде, разве что глушил его иногда веселый перезвон коло-колов. Постоянно толпились возле Вали женщины, недавно начавшие ходить в церковь, с боязливой почтительностью вслушивались в ее бормотание, пугливо подавались назад, если Валя резко тыкала в кого-либо пальцем и что-нибудь требовала.

И сегодня юродивую, когда Шишадамов с ар-хиерейского подворья подъехал к храму, где уже не был настоятелем, обступала кучка женщин С еще неутихшей обидой и горечью от жестких началь-ственных слов отец Арсений стал присматривать-ся к тому, что делала Валя. В посудину с водой она опускала нательные крестики на цепочках и вере-вочках; купая их, напевала что-то и подавала при-хожанкам.

« Святотатством же занимается! Крестики освя-щать удумала!» - вскипел Шишадамов и, выйдя из машины, без церемоний повлек Валю к выходу.

Та затрясла припадочно головой с выбивающи-мися из-под шапки грязными седыми космами во-лос, сморщенное личико перекосила недовольная гримаска, маленькие глазки пыхнули колюче:

- Сатана! Отойди ! Будет и тебе!Шишадамов почувствовал немалую силу в вы-

сохшей строптивой фигурке и с трудом выпроводил убогую за ограду...

« Теперь еще вдобавок и бесом обозвали!» -

Николай Толстиков Надломленный тростник

110

плюхнувшись обратно на сиденье автомобиля, он давил на газ и, несясь по улице, теша уязвленное самолюбие, говорил вслух:

- Не твое дело в грязь политики лезть, служи Господу! И так стал «свитским» попом, красоваться бы только на банкетах и приемах! Послужи-ка про-стым священником в храме!

Выруливший на перекресток грузовик Ши-шадамов, распалясь, заметил слишком поздно, не испугался даже - на приступ страха не оставалось и мгновений - обмер только сердцем, успев выдо-хнуть:

- Не злобиться бы, а помолиться Господу... 3Приезжую Зойку на улице быстро окрестили

Солдатом. Поселок маленький, улочка - сплошь де-ревянные дома, часто и без жителей, так что каж-дый новый человек здесь, что в открытом поле.

К бывшему филипповскому домику однажды подкатила «дальнобойная» фура, и немногие ста-рушонки, стянувшиеся к месту события, с изумле-нием стали наблюдать за выносом содержимого ее огромного чрева. В руках грузчиков - крепких ребят - поплыли клетки с сердито гогочущими гусями , сквозь клеточные прутья пытались просунуть го-ловы с ярко-красными гребнями индюки, а на под-хвате уже встревоженно кудахтали куры и жалобно блеяли выволакиваемые козы. Еще перед тем как выгружать мебель, один из грузчиков вынес клетку с диковинными белоснежными птицами, споткнул-ся ненароком, чуть не полетел на землю. И тотчас к нему с испугом на испитом, без кровинки, высо-хшем лице заковылял, тяжело опираясь на костыль, одноногий хозяин.

- Кому чего, а ему голубки! - проворчала с усмешкой его супружница, немолодая, но статная еще женщина.

Мужчина затравленно оглянулся и, цепко под-хватив клетку с другого бока, запрыгал на костыле, пытаясь поспеть за грузчиком.

- Во, о дармоедах-то своих как печется! - доба-вила жена зло.

Пока набивали всяким добром домишко, ма-лость попришедшие в себя бабули стали любопыт-ствовать, откуда взялись приезжие, благо, тут же с ними топталась бывшая бухгалтерша-пенсионерка Нюра, хозяйка домика.

- Племянница Зойка это моя, с мужиком... - от-ветствовала она. - Мне Бог деток не дал, им избу и отписала. Из Прибалтики аж сбегли...

К Зойке не зря с первых же дней прочно прилип-ло прозвище: по улице бабенка идет и впрямь, как солдат, марширует: спина прямая, руки резво ходят туда-сюда, только пыль из-под сапог вьется. К ка-кой выползшей навстречу соседке голову резко по-вернет, вякнет, как отрубит: «Здрасть!» - и вперед! Бабульке бы лясы поточить, всех соседей да родню поперебрать-вспомнить, дома-то пяток куриц или козенка дожидаются, а то и живности никакой, все-го кошка, куда спешить. Но Зойке с ее «скотобазой» балакать некогда, только поворачиваться успевай. Она и ест стоя, не присядет, вся в ходу до темно-ты. «А-а, время детское!» - отмахнется небрежно от чьих-либо сочувственных слов.

На Солдата соседки скоро обидчиво понадува-ли губы, мужичка же ее жалели. Он, инвалидиш-

ко, не только свистел и гонял голубей-чудо птиц, но тоже управлялся по хозяйству, как мог. Весной вскопал гряды в огороде, сидя на табуретке. Копнет - передвинется, а жонка, стервоза, покрикивает, что, дескать, мало подается. За лето мужик истаял: до-точила болезнь, и соседки опять жалостливо вздох-нули: «Отмаялся, сердешный». Следом пропали и нули: «Отмаялся, сердешный». Следом пропали и голуби.

Овдовев, Зойка распродала индюков и гусей, Овдовев, Зойка распродала индюков и гусей, но все равно в клетях во дворе осталось немало но все равно в клетях во дворе осталось немало живности. И, странное дело, поубавила прыти, на-живности. И, странное дело, поубавила прыти, на-ходила минутку и со старушонками покалякать, о ходила минутку и со старушонками покалякать, о житье-бытье порассказать. Зимой стали к ней на-житье-бытье порассказать. Зимой стали к ней на-ведываться пожилые кавалеры - вдовцы или просто ведываться пожилые кавалеры - вдовцы или просто брошенные бабами мужики. Дров напилить иль рас-брошенные бабами мужики. Дров напилить иль рас-колоть набиться, а потом за чашкой чая, осторожно колоть набиться, а потом за чашкой чая, осторожно припрашивая чего позабористей, поприсмотреться припрашивая чего позабористей, поприсмотреться к крепкой еще и небедной хозяйке, прикидывая, к крепкой еще и небедной хозяйке, прикидывая, нельзя ли возле ее бока обосноваться. Зойка скоро нельзя ли возле ее бока обосноваться. Зойка скоро раскусила пришельцев, вином не потчевала, а тому, раскусила пришельцев, вином не потчевала, а тому, кто пытался дряхлеющей рукой шутливо хлопнуть кто пытался дряхлеющей рукой шутливо хлопнуть ее по заду, давала крутой окорот - бедняга вылетал ее по заду, давала крутой окорот - бедняга вылетал из дому пробкой и больше не показывался.из дому пробкой и больше не показывался.

«Что проку от них, песок из одного места сы-«Что проку от них, песок из одного места сы-плется, на водку лишь канючат! Любоваться толь-плется, на водку лишь канючат! Любоваться толь-ко? - жаловалась она соседкам. - Зимой одна со ско-ко? - жаловалась она соседкам. - Зимой одна со ско-тиной как-нибудь управлюсь, весной огород надо тиной как-нибудь управлюсь, весной огород надо сажать, сенокосить летом... И дом отремонтировать сажать, сенокосить летом... И дом отремонтировать бы, полы проваливаются.»бы, полы проваливаются.»

- Детки ведь есть, чай, помогут!- Детки ведь есть, чай, помогут!- Поедут они из-за границы, держи карман - Поедут они из-за границы, держи карман

шире! - В Зойкиных глазах плескалась злоба. - Мать шире! - В Зойкиных глазах плескалась злоба. - Мать уж сама заработает себе копейку на черный день!..уж сама заработает себе копейку на черный день!..

Сетования Солдата выслушивала и бабка Лида, Сетования Солдата выслушивала и бабка Лида, вот Серегу Филиппова и привезла.вот Серегу Филиппова и привезла.

К бывшему родному дому.К бывшему родному дому.Пока Серега жадно, с навернувшейся слезой, Пока Серега жадно, с навернувшейся слезой,

оглядывал избу, хозяйка тоже присматривалась к оглядывал избу, хозяйка тоже присматривалась к квартиранту.квартиранту.

- Ладно, - вздохнула. - По хозяйству помогай, - Ладно, - вздохнула. - По хозяйству помогай, харчи за мной! Но только не пьянствовать и баб не харчи за мной! Но только не пьянствовать и баб не водить! Сразу откажу!водить! Сразу откажу!

Серега вышел в огород, провел ладонью по Серега вышел в огород, провел ладонью по шершавой черной от времени поверхности лавочки шершавой черной от времени поверхности лавочки возле калитки, то ли смел пыль, то ли хотел ощутить возле калитки, то ли смел пыль, то ли хотел ощутить тепло нагретого весенним солнцем дерева. Устояла тепло нагретого весенним солнцем дерева. Устояла лавка за минувший десяток лет, сам вкапывал вме-лавка за минувший десяток лет, сам вкапывал вме-сто ножек толстенные чурбаны-пеньки. Серега опу-сто ножек толстенные чурбаны-пеньки. Серега опу-стился на нее, с радостным трепетом выхватывая стился на нее, с радостным трепетом выхватывая взглядом уцелевшее из кажущейся очень далекой взглядом уцелевшее из кажущейся очень далекой прежней жизни. Вон на старой березе еще черне-прежней жизни. Вон на старой березе еще черне-ет птичий домик, который когда-то смастерил сам, ет птичий домик, который когда-то смастерил сам, и около шумно хлопочут скворец со скворчихой; и около шумно хлопочут скворец со скворчихой; вдоль забора вместо рядка махоньких прутиков-са-вдоль забора вместо рядка махоньких прутиков-са-женцев вздымаются яблони с готовыми вот-вот лоп-женцев вздымаются яблони с готовыми вот-вот лоп-нуть почками; колодезный сруб неподалеку от дома нуть почками; колодезный сруб неподалеку от дома замшел сверху, позеленел, да и дом стал ниже, врос замшел сверху, позеленел, да и дом стал ниже, врос в землю, подтачиваемый водой из ключа. Казалось, в землю, подтачиваемый водой из ключа. Казалось, что сейчас на крылечко выйдет мама...что сейчас на крылечко выйдет мама...

Зачем тогда сам торопил, тормошил сестру, по-Зачем тогда сам торопил, тормошил сестру, по-коя ей, бедной, не давал, приставая с продажей дома? коя ей, бедной, не давал, приставая с продажей дома? Ну да женушке понадобились срочно денежки для Ну да женушке понадобились срочно денежки для обновления мебели, а тут еще задержки с зарплатой обновления мебели, а тут еще задержки с зарплатой на работе. И сестра тоже быстро согласилась, тоже на работе. И сестра тоже быстро согласилась, тоже финансы потребовались. Мать вздохнула просяще и финансы потребовались. Мать вздохнула просяще и прощально: «Может, не будете избу-то продавать? прощально: «Может, не будете избу-то продавать?

Николай Толстиков Надломленный тростникНиколай Толстиков Надломленный тростник

111

Все ж память какая потом».«Что ты, мама! - заладили в один голос сын и

дочь. - У одной поживешь, а там у другого. Нам сюда часто ездить далеко и недосуг, чего ж тебе в одиночестве болеть да мучиться!»

Мать пожила у дочери, Сереге условленный черед настал ее на жительство забирать, а дражай-шая супруга на дыбки: некуда, и так тесно. Сере-га спорить не стал, бабе виднее, но когда приехал проведать мать и сестра встретила его ледяным презрительным молчанием, он, не дожидаясь, пока ее прорвет, скорехонько, чмокнув мать на проща-ние в щеку, улизнул на вокзал. И больше не бывал. Мать еще посылала изредка нацарапанные корявым крупным почерком короткие письма, а потом и они перестали приходить...

Знакомо скрипнула дверь - Серега даже вздрог-нул, но на крылечко вышла не мать, а чужая тетка-хозяйка. Квартиранта звать.

4Зойка не давала Сереге и минуты слоняться без

дела, уж коли передышка случалась - отправляла коз пасти. Отвыкший от крестьянской работы, с ною-щими руками и ногами, деревянной спиной, Серега поначалу радовался: на травке хоть спокойно пова-ляться можно . Но бородатые рогатые бестии, в за-городке идиллически мирно жующие принесенную охапку травы, на воле уперлись, как вкопанные, с места не сдвинуть, потом все пятеро побрели в раз-ные стороны, и не успел пастух глазом моргнуть, полезли в соседние палисадники драть кусты. Пока он вытуривал одну, другие уже прорывались в чу-жой огород, особым чутьем, что ли, находя лаз.

Дрыном, пинками, матюками Серега , наконец, собрал животин в кучу, но тут дотоле сумрачно взи-рающий на всю катавасию козел разбежался и вда-рил ему под поджарый зад острыми ребристыми рогами. О-ох!

Выгон за крайними домами улицы был вытоп-тан, завален мусором, из земли там и сям угрожа-юще высовывались ржавые железяки, пугая коз, проносились с лаем псины, и когда Серега погнал стадо домой, невесело было смотреть на вваливши-еся козьи бока.

На другой раз он сообразил: поманил за со-бой куском ржаного хлеба старую козу, за ней и все стадо послушно побежало. Серега повел его на дальний выпас, за реку. Не прогадал: козам травы вдосталь и сам на нагретом солнцем камушке сиди-посиживай спокойно, не надо ежиться под насмеш-ливыми взглядами случайных прохожих: не хилый еще мужик, а заделался козлопасом! Жизнь задела-ла - не каждому втолкуешь!

Из низины, по дну которой петляла полускры-тая ядовито-зеленым пологом ряски речушка-руче-ек, можно было разглядывать старенькие домишки поселка, взбирающиеся по склону холма к стан-дартным пятиэтажкам на его вершине; напротив, с другой стороны низины, тоже на высоком холме, щербато пестрели выбитым из стен кирпичом руи-ны храма. Прежде поблизости ютилась деревушка, Серега помнил еще пару-тройку домов. Теперь ме-ста, где они стояли, заросли бурьяном. В колоколь-ню ударила молния: верх с обломком шпиля сгорел, обугленная звонница стояла впрямь крепостная башня после штурма.

Серега вознамерился побродить по развалинам, да передумал: одному жутковато: внутри их обво-лакивающая сырая полутьма, чуть кашляни - и в ответ тотчас пугающее эхо, на видных местах вы-царапаны всякие скабрезные надписи. Самому па-цаны когда-то давным-давно в руки гвоздь совали - «увековечиться», и не удержался Серега, не похаб-щину, но имечко свое на стене под полуистлевшей фреской, где и рассмотреть-то ничего было нельзя, сглупу выцарапал. И вот наказало, видать. Не сразу, давало время охватиться, одуматься, как жизнянка катится, да пока гром не грянет, мужик не перекре-стится - верно мать говорила.

К храму от окраины поселка через луговину вилась хорошо протоптанная тропа, рядом с ней и следы «легковушки» обозначивались: не иначе на-родишко святое место посещал, не забывал. Заме-тив людей на тропинке, Серега стал отгонять коз подальше в сторону: не хотелось опять чьих-то на-смешливых взглядов. Оборачиваясь, он приметил, что бредшая троица не очень походила на истовых богомольцев. Двое крепко «поддатых» лет под тридцать парней то с одного боку, то с другого бес-стыдно лапали свою спутницу, постарше их, но еще фигуристую, с распущенными длинными черными волосами женщину, одетую в легкий девчоночий са-рафан. Она пьяно и звонко хохотала, отбиваясь от ухажеров, потом один все-таки повалил ее, визжа-щую, в траву, полез под подол.

- Да отцепись ты! Не здесь же, видишь: кто-то смотрит! Потерпи до погоста! - больше для вида сопротивлялась она.

Распялившего рот Серегу задиристо-грубо окликнул второй, тоже жаждущий своего череда, парень:

- Че вылупился?! В ухо хошь?Серега, пятясь, лихорадочно прикидывал: ребя-

та наверняка механизаторы - ручищи у них здоро-венные, жилистые, с въевшимся в кожу мазутом. Та-кие, даром что и пьяные, а тумаков навешают будь здоров слабому от недавней «бомжатской» маеты и бескормицы человеку. Серега связываться бы не стал и по мере возможностей стремительно удалил-ся, но показавшееся знакомым смуглое, с большими черными глазами лицо женщины удержало его.

- Филиппок, ты, что ли? - первой призналась она и, ловко выскользнув из неуклюжих объятий ка-валера, встала, поправляя задранный подол сарафа-на. - Откуда взялся? Ты же где-то там... - она сделала неопределенный жест рукой. - Мальчики, верьте-не верьте, бабки моей Лиды сосед!

Алка Грехова это была, или как ее теперь по фа-милии! Про нее, стесняясь, спрашивал по дороге в поселок Серега у бабки Лиды, и когда старуха в ответ сухо поджала в ниточку губы, не посмел до-пытываться дальше...

Ребята оказались людьми свойскими: Филиппо-ва они не помнили, но тем не менее Серега скоро восседал в компании с наполненным до краев «па-леной» водкой, «хрущевским» стаканом в руке и, залпом опрокинув его, занюхивая хлебной коркой, опять не отводил глаз от Алки.

Расположились на пикник, выбрав местечко в тени под старыми липами на церковном холме; вни-зу, под ногами, склон уродовала ямища заросше-го разной дурниной карьера, рядом - угрюмо зиял

Николай Толстиков Надломленный тростник

112

пустотой пролом в стене храма, на земле валялись продавленные тракторными гусеницами створки ворот, и сквозь щели в них проросла трава.

Серега почувствовал себя здесь неуютно сразу же, как пришли и сели, и убежать бы не задолил, кабы не Алка. Зато она и парни, «добавив», разве-селились вовсю, слушая ее побасенку о посещении поликлиники:

- Траванулась я какой-то пакостью, желудок заболел. Врач меня на рентген просвечиваться на-правил чин-чинарем, утром кати натощак. Там в кабинете, в потемках, двое мужиков в белых хала-тах. Раздевайся, говорят. И лифчик снимай. Просве-чивают меня, мел разведенный глотать заставляют. Но не все, наверно видят, сомневаются. Раздевайся-ка, милашка, совсем! Ну, совсем, так совсем! Стою, дура голая, мужики разглядывают. Потом один дверь в соседний кабинет открывает, заводит меня. Вон, кушеточка, становись-ка на коленочки, и сам, окаянный, дверь-то на ключ!..

Алка выразительно замолчала, и парень, сидя-щий рядом с Серегой, захихикал, потом загоготал, дернул за ногу приятеля, уже растянувшегося на земле, предлагая присоединиться, но тот, не про-сыпаясь, ответил блаженной улыбкой. Алка тоже смеялась, поблескивая переспелой смородиной хмельных глаз, опушенных густыми длинными ресницами, встряхивая головой, сдувала с лица упавшую прядь иссиня-черных курчавых волос, и в больших круглых, под «золото», серьгах в ее ушах отражалось, играя искорками, солнце.

«Прабабка которая-то с цыганом согрешила, мне и передала!..»

В школе, в выпускном классе, она была по-светлее, не как сейчас, будто непрерывно жарилась под солнечными лучами, что смуглота, казалось, проступала сквозь кожу откуда-то изнутри. Серега учился на три класса младше, подошла пора и ему приглядываться к девчонкам, смущаться и крас-неть, поймав быстролетный любопытный взгляд, но ровесницы его не влекли. С трудом домаявшись до перемены, он в коридоре ждал, когда старше-классники, властно отодвигая мелюзгу, вывалят на улицу: ребята курить за углом, девки судачить. И, конечно, мимо него, прижатого к стенке, пройдет она... Знала бы, как начинало ревниво трепыхать-ся ретивое у Сереги, видевшего, как ее пытаются облапить однокашники, но только замечала ли она долговязого застенчивого мальчишку? А он и лет-ним комариным вечером лип к металлической сет-ке, окружающей барьером танцплощадку в саду, и среди дергающихся под музыку фигур выискивал Алку. Впрочем, вглядываться долго и не требова-лось: возле нее всегда гурьбой толклись ребята. И когда она изредка забегала попроведать бабку, тоже плющил нос об оконное стекло.

Алка выскочила замуж, едва закончив школу. Серега, узнав об этом, забился в угол и там тоскли-во глотал горькие слезы обиды на свои небольшие еще года...

- Аллочка, пойдем! Уважь! - сумасшедший хо-хот после Алкиного рассказа обессилел парня-со-бутыльника: глаза у него осоловели, сделались впрямь оловянные пуговицы, язык еле ворочался, но кавалер упорно тянул Алку к пролому в церков-ной стене. - А то давай здесь!

Алка отпихнула его, и горе-ухажер кулем плюх-нулся в ложбинку промеж едва заметных в траве холмиков и, не пытаясь подняться, захныкал ровно пацаненок:

- Со всеми ласкова, только не со мной!- Молодая жена поласкает! - огрызнулась Алка, - Молодая жена поласкает! - огрызнулась Алка,

но парня уже сморило, он затих, как и его сотова-но парня уже сморило, он затих, как и его сотова-рищ.

- Эх, дураки, от молодых баб за мной усвиста-- Эх, дураки, от молодых баб за мной усвиста-ли! - взглянув на распластанных по земле мужич-ли! - взглянув на распластанных по земле мужич-ков, она усмехнулась с нескрываемой бахвальцей и, ков, она усмехнулась с нескрываемой бахвальцей и, блестя озорно глазами, пропела, притопывая в такт блестя озорно глазами, пропела, притопывая в такт ногой со свежей коростиной на коленке:ногой со свежей коростиной на коленке:

- Дроля, стукайся - не стукайся,- Дроля, стукайся - не стукайся,Все равно не пропущу! Все равно не пропущу! На печи сижу нагая, На печи сижу нагая, В рубашонке вшей ищу!В рубашонке вшей ищу!Серега молчал, водка лезла плохо. Слушая Серега молчал, водка лезла плохо. Слушая

Алку, он кривился, было противно, а теперь и с суе-Алку, он кривился, было противно, а теперь и с суе-верным, накатившимся откуда-то из глубины души верным, накатившимся откуда-то из глубины души страхом взирал на черную дыру пролома.страхом взирал на черную дыру пролома.

Алка перехватила его взгляд, села рядом:Алка перехватила его взгляд, села рядом:- А туда в дождик если, в непогоду укрываются. - А туда в дождик если, в непогоду укрываются.

Выпить, ну и если чего еще приспичит. Чтоб лиш-Выпить, ну и если чего еще приспичит. Чтоб лиш-ние глаза не мешали. И компаниями пешком бродят, ние глаза не мешали. И компаниями пешком бродят, и на машинах ездят. Я, вон, залезла к одним, так и на машинах ездят. Я, вон, залезла к одним, так они втроем на меня здесь напустились. А после по они втроем на меня здесь напустились. А после по поселку разбрякали, понравилось дьяволам, теперь поселку разбрякали, понравилось дьяволам, теперь вот и молодняк клеится... Что уставился-то, дума-вот и молодняк клеится... Что уставился-то, дума-ешь, одну меня сюда таскают?!ешь, одну меня сюда таскают?!

Она только что была бесшабашно-веселая и Она только что была бесшабашно-веселая и пьяненькая, а тут нахмурилась, блеск в цыганских пьяненькая, а тут нахмурилась, блеск в цыганских глазах померк, по высокому лбу, резко старя лицо, глазах померк, по высокому лбу, резко старя лицо, пролегла глубокая складка, уголки рта по-старуше-пролегла глубокая складка, уголки рта по-старуше-чьи скорбно опустились.чьи скорбно опустились.

Серега робко приобнял ее за сгорбленные пле-Серега робко приобнял ее за сгорбленные пле-чи:

- Пойдем куда-нибудь, неуютно, тошно здесь! - Пойдем куда-нибудь, неуютно, тошно здесь! Только вот они как? - он кивнул на парней.Только вот они как? - он кивнул на парней.

- Продрыхнутся! - махнула рукой Алка. - Потом - Продрыхнутся! - махнула рукой Алка. - Потом и не вспомнят, как тут очутились...и не вспомнят, как тут очутились...

Июньский вечер долог, пламенеет, не затухая, Июньский вечер долог, пламенеет, не затухая, закат, но вот невесть откуда взявшийся ветерок на-закат, но вот невесть откуда взявшийся ветерок на-гонит стаи темно-лиловых облаков, и землю не-гонит стаи темно-лиловых облаков, и землю не-спешно окутают прозрачные сумерки, загустеют спешно окутают прозрачные сумерки, загустеют сине, кусты обочь полевой дороги станут пугаю-сине, кусты обочь полевой дороги станут пугаю-ще-таинственными, а на дорожной колее нога того ще-таинственными, а на дорожной колее нога того и гляди угодит в незамеченную рытвину или спот-и гляди угодит в незамеченную рытвину или спот-кнется больно носком о камень.кнется больно носком о камень.

Серега вел Алку, цепко подхватив ее под локоть, Серега вел Алку, цепко подхватив ее под локоть, боясь оглянуться назад, на мрачные руины. Повея-боясь оглянуться назад, на мрачные руины. Повея-ло речной свежестью, впереди густой белой пеле-ло речной свежестью, впереди густой белой пеле-ной заклубился туман. Из прогретой за жаркий день ной заклубился туман. Из прогретой за жаркий день воды тихого омутка он струился колеблющимися, воды тихого омутка он струился колеблющимися, как парок, язычками. Серега, даже не раздумывая, как парок, язычками. Серега, даже не раздумывая, словно стараясь очиститься, содрать с себя гряз-словно стараясь очиститься, содрать с себя гряз-ную кровящую коросту, сбросил рубаху и брюки и, ную кровящую коросту, сбросил рубаху и брюки и, очертя голову, нырнул в омут. Когда вынырнул, от-очертя голову, нырнул в омут. Когда вынырнул, от-плевываясь, почувствовал себя легче, чище и долго плевываясь, почувствовал себя легче, чище и долго еще бултыхался в теплой парной воде. Позвал иску-еще бултыхался в теплой парной воде. Позвал иску-паться Алку, но та отказалась; подстелив Серегины паться Алку, но та отказалась; подстелив Серегины шмотки, сидела, скукожась, поджав коленки к под-шмотки, сидела, скукожась, поджав коленки к под-бородку и лениво отмахиваясь веткой от комаров.бородку и лениво отмахиваясь веткой от комаров.

Скоро затянул студеный полуночник - и нудя-Скоро затянул студеный полуночник - и нудя-щая кровожадная гнусь убралась; Алка, отбросив щая кровожадная гнусь убралась; Алка, отбросив ветку, легла, закинув руки за голову. Серега, нако-ветку, легла, закинув руки за голову. Серега, нако-

Николай Толстиков Надломленный тростникНиколай Толстиков Надломленный тростник

113

нец, выскользнул из уютных речных объятий и на ветерке затоптался около Алки, выстукивая зубами дробь и покрываясь гусиной кожей.

- Иди, погрею... - тихо позвала она.Серега послушно лег рядом, прильнув на мгно-

вение к горячему телу, пугливо скосил глаза - Алка, спустив с плеч бретельки сарафана, явила большие упругие груди, темные соски зовуще вздымались вверх. Серега потянулся было целоваться, но жаж-дущие губы его вдруг словно одеревенели: явилось, как наваждение, перед глазами: полутемная спаль-ня, жена, ее рыжий наглый хахаль. Серега поразил-ся, как может быть погано внезапно вспыхнувшее сейчас вроде б законное, выстраданное чувство ме-сти и ... сел спиною к Алке, потянув из-под нее свою рубаху.

- Блажной какой-то... - разочарованно вздохну-ла та.

5Нет, поначалу это было хуже всего. И ладно

еще, если на церковную паперть можно шагнуть прямо с земли, а не вскарабкиваться по ступенькам, дождавшись чьей-либо помощи.

Шишадамов преодолевал высокий порог в при-твор храма и, тяжело опираясь на костыли, исподло-бья озирал спины и затылки молящихся.Пока никто не узнавал его, одетого в мешковатый невзрачный костюм, в расстегнутой болониевой куртке. Преж-няя широкая «греческая» ряса пребывала дома на вешалке, отец Арсений боялся запутаться в ней и грохнуться, чего доброго, и со стороны посмотреть: поп на костылях - зрелище из малоприятных.

Прошептав молитву, он, нарочито громко стуча костылями, чтобы уступали дорогу, начинал про-бираться к алтарю. Его замечали старые знакомые бабушки-прихожанки, улыбаясь растерянно и жа-лостливо, складывали крест-накрест ладошки, со-бираясь подойти под благословение, но порыв гас, стоило глянуть на вцепившиеся мертвой хваткой в перекладинки костылей руки Шишадамова со вздувшимися от напряжения венами.

Отец Арсений норовил как можно быстрее взо-браться на солею, подскочивших на подмогу маль-чишек-алтарников шугал с суровым видом: «Цыц!» и, ступив в алтарь, замирал, преклонив голову перед престолом Божиим. И опять обступали Шишадамо-ва - теперь священнослужители; в братском целова-нии блазнилась ему не искренность, а насторожен-ность: как бы не причинить ненароком боль, и снова - жалостливые взгляды, то открытые, то таясь. И хоть бы кто глянул со скрытым злорадством: бес-церемонен и горд прежде бывал Шишадамов с со-братьями, мог и грубовато осадить в разговоре да и во время службы прикрикнуть на замешкавшегося. Но напрасно ждал отец Арсений, даже когда наро-чито вызывающе отвечал на «дежурные» вопросы о здоровье, о жизни: «Копчу вот небушко... Вашими, стало быть, молитвами».

Он отказывался присесть на креслице где-ни-будь в уголку алтаря, снисхождения к своей немо-чи не терпел и службу старался отстоять до конца, повиснув на костылях, понурив голову. Искоса он иногда поглядывал на служащего иерея и, если бы кто посмотрел в это время пристально в глаза отцу Арсению, заметил бы в них и зависть, и обиду, и злые на судьбу слезы.

«Господи! За что ж так жестоко ты меня нака-зал!»

Этот немой вопль, крик, отчаянный плач вы-рвался из глубины души, стоило оклематься от наркоза на больничной койке и, страшась, обми-рая сердцем, увидеть забинтованные искалеченные свои ноги, горящие нестерпимой болью. Красивый, дородный, сорокалетний мужчина, Шишадамов по-нял, что без костылей, если вообще сумеет поднять-ся, не сделать теперь ни шага, и он, изуродованный, немощный вынужден будет судорожно и униженно хвататься за полы одежд спешащих мимо него бла-гополучных и занятых людей.

Отец Арсений сжал зубы, зашедших попрове-дать встречал холодным молчанием, что-то одно-сложно, уставясь в потолок, отвечал. Сыновья-по-годки, студенты старших курсов политехнического института, неловко, потупясь, топтались возле кой-ки, где возлежал недоступный и даже какой-то чу-жой отец; нечасто захаживала и супружница-ма-тушка. Положив в тумбочку пакет с гостинцами , стояла молча у изголовья - роскошная, вся из себя, дама из областной администрации, с короткой мод-ной стрижкой и ярко накрашенными губами. Гово-рили, что чета Шишадамовых неплохо смотрелась на официальных приемах. Не было и близко теперь в современной попадье от той дореволюционной матушки с белоснежной каемочкой платочка над бровями под плотно повязанным черным полушал-ком, богобоязненной, тихой и послушной. Попадья у Шишадамова поначалу, после института, смирен-но труждалась в какой-то конторке, растила детей, помалкивала, где и кем служит супруг, но едва утес-нение духовного «сословия» ослабло и сошло на нет, карьеру она сделала головокружительную - не-глупая женщина и была. Чем-то и сам муж, «бли-стая» возле губернатора, ей поспособствовал.

И ныне вот о том сожалел, страдал... И она, по-глядывая на поверженного изуродованного инвали-да-мужа, тоже страдала, нервно и горько дергала уголками увядших под помадой губ и, если б не больничная палата, то наверняка бы полезла в су-мочку за тоненькой ментоловой сигареткой с длин-ным фильтром.

Супруга вскоре после возвращения Шишада-мова из больницы домой ушла, без истерик и слез, молча. Он предвидел это. Прежде она, если б и на-думала, вряд ли бы решилась: престиж бы в глазах ее высоких начальственных сослуживцев постра-дал, а теперь в это жестокое, бездушное ко всему время ее не осудили, посочувствовали даже. Не за-хотела жизнь свою, яркую и неповторимую, возле калеки корежить.

В последние годы кто позорчей и полюбопыт-ней, подмечал, что блистательная шишадамовская чета держится как-то неестественно, ровно как раз-лететься в разные стороны норовит. Час пробил... Многим, особенно в свои молодые лета, помог отец Арсений подвинуться к Богу, к вере, а от полови-ны-то своей, богоданной, не ведал, как и отдалился. Или она от него...

Не бросила, не отступилась лишь одна тетка, сестра матери. Вековуха, бобылка, она жила сама по себе, семейству Шишадамовых не докучала, скорее те почти не вспоминали о ее существовании. Отец Арсений с трудом узнал тетку среди прихожанок

Николай Толстиков Надломленный тростник

114

восстанавливаемого храма: неприметная, укутан-ная в черный платок старушонка жила, оказыва-ется, поблизости в ветхой коммуналке-развалюхе, уцелевшей как памятник архитектуры, и всю жизнь проработала на фабричонке в оскверненном храмо-вом здании. Как только в развалинах затеплилась церковная жизнь, была тут как тут, с такими же ста-рушонками разгребала кучи мусора. И потом, когда в храме мало-мальски обустроились, на праздники старательно терла и скоблила закапанные воском полы, чистила подсвечники, мыла окна - и все толь-ко за доброе слово, которое отец-настоятель не то-ропился и молвить; на полуграмотных старушонок Шишадамов поглядывал снисходительно-свысока, с недоступной строгостью, и усмехался втихую, замечая, как иной батюшка располагал их к себе елейной ласкою: «Давай, давай! Может, рублишко лишний подадут!»

И тетку из прочих он не выделял, слыхал толь-ко как-то от нее , что собиралась она остаток брен-ной жизни провести трудницей в монастыре. Да вот задержалась...

Куда б теперь без нее?! В дом инвалидов. Не возьмут: родня имеется и, вроде бы, не отказалась. Молчаливая тетка хлопотала на кухне, затевала по-стирушки, ходила в магазин, а уж когда было ей что невмоготу, появлялись помощницы, старушки из прихода.

Они заходили в комнату, отец Арсений со стыда прятал глаза и не только из-за того, что стеснялся своего беспомощного вида...

Шишадамов после выписки из больницы шкан-дыбал на костылях по квартире, потом приноровил-ся выбираться на улицу, во двор, а там и на близкую набережную. Жадно вдыхая весенний, напоеный запахами оттаявшей земли, речной воды воздух, он смотрел, не отрываясь, на сверкающие в солнечных лучах кресты собора, белеющего на взгорке над из-вивом реки...

Разбитую всмятку шишадамовскую «волжан-ку» виновник аварии поменял на импортный ми-кроавтобус: отец Арсений взглянул на испуганного парня, зашедшего в больничную палату, двух ма-леньких девчонок возле отцовских ног и не стал су-диться. Конечно, подъелдыкнул ехидно гаденький чертенок: дешево, мол, здоровьишко свое ценишь, но Шишадамов тут же смирил его: сам не меньше виноват, Бог рассудит!

Добрый сосед выгонял микроавтобус из гаража, помогал отцу Арсению забраться в кабину. И было следом - восхождение на церковную паперть, жа-лостливые взгляды в храме, и сугубая, со слезами на глазах и рыданиями в душе, молитва в алтаре.

На выходе из храма, когда Шишадамов преодо-левал последние метры до автомобиля, староста, шустрая нестарая женщина, сунула в карман свер-нутые деньги: «И не отказывайтесь! Велика ли пен-сия!» Потом история эта повторялась всякий раз; отец Арсений уже горько усмехался - церковный праздник старался не пропустить, порою и через расходившуюся к непогоде немочь, стремясь по-молиться со всеми, а выходило, что прибредал по-бираться, милостыню просить. И люди, наверное, верили, что творили благое дело, Шишадамову же казалось, что от него просто-напросто откупались.

Со временем он смирился бы с этим, перестал

укорять себя, но ... однажды в храмовый праздник за обильной трапезой оказался нос к носу с быв-шим губернатором. Тот с торжественно-значимым выражением на лице ходил, держа в руках чашу со святой водой для кропления, за новым настоятелем на крестном ходе; забрызганный костюм на нем еще на крестном ходе; забрызганный костюм на нем еще темнел пятнами, не успев просохнуть - так и воссел темнел пятнами, не успев просохнуть - так и воссел он во главе стола.он во главе стола.

После пребывания в «Матросской Тишине» экс-После пребывания в «Матросской Тишине» экс-губернатор повысох, пооблинял, веснушки на щеках губернатор повысох, пооблинял, веснушки на щеках и на лбу почернели, норовя превратиться в безоб-и на лбу почернели, норовя превратиться в безоб-разные старческие родинки. Сидел он напряженно, разные старческие родинки. Сидел он напряженно, будто кол проглотил, не как прежде, развалясь, и в будто кол проглотил, не как прежде, развалясь, и в цепком взгляде маленьких медвежьих глазок поуба-цепком взгляде маленьких медвежьих глазок поуба-вилось много прежнего самодовольства: чувствова-вилось много прежнего самодовольства: чувствова-лось, что он оценивал теперь людей по нужности, лось, что он оценивал теперь людей по нужности, необходимости себе, боясь ошибиться, не раньше: необходимости себе, боясь ошибиться, не раньше: кто перья поярче распустил, с язычка медку капнул: кто перья поярче распустил, с язычка медку капнул: мил товарищ!мил товарищ!

После долгого следствия, суда и «впаянного» После долгого следствия, суда и «впаянного» немалого срока осужденному вышло помилова-немалого срока осужденному вышло помилова-ние от главного «дорогого россиянина». Разнесся ние от главного «дорогого россиянина». Разнесся слух, что губернатор отважно встал на пути алчных слух, что губернатор отважно встал на пути алчных столичных олигархов, двигающих на Север граби-столичных олигархов, двигающих на Север граби-тельский, все чистящий под метелку проект, был тельский, все чистящий под метелку проект, был ловко «подставлен» льстивым своим окружением ловко «подставлен» льстивым своим окружением и, почитай, за просто так угодил на нары. Патриот и, почитай, за просто так угодил на нары. Патриот он, выходит, а не казнокрад и не взяточник! Осво-он, выходит, а не казнокрад и не взяточник! Осво-бодясь, безвинный страдалец избрался президентом бодясь, безвинный страдалец избрался президентом «карманной», созданной им же самим академии и «карманной», созданной им же самим академии и стал якшаться с губернским «дворянским собрани-стал якшаться с губернским «дворянским собрани-ем»: не иначе, в деревенских корнях его струилась ем»: не иначе, в деревенских корнях его струилась «голубая» кровь.«голубая» кровь.

Шишадамов, миновав столпотворение «джи-Шишадамов, миновав столпотворение «джи-пов» и «волг» возле крыльца дома трапезной, не пов» и «волг» возле крыльца дома трапезной, не скоро взобрался по лестнице на второй этаж, при-скоро взобрался по лестнице на второй этаж, при-жимаясь к перилам и пропуская запаздывающих, к жимаясь к перилам и пропуская запаздывающих, к застолью приковылял последним. Повиснув на ко-застолью приковылял последним. Повиснув на ко-стылях, он оглядел впритык друг к дружке сидящих стылях, он оглядел впритык друг к дружке сидящих за столами; у самого входа с краешка лавки кто-то за столами; у самого входа с краешка лавки кто-то из молоденьких алтарных служек нехотя подвинул-из молоденьких алтарных служек нехотя подвинул-ся. Гремя костылями, отец Арсений стал забираться ся. Гремя костылями, отец Арсений стал забираться за стол; в это время в честь экс-губернатора, знат-за стол; в это время в честь экс-губернатора, знат-ного гостя и именинника, возгласили здравицу, воз-ного гостя и именинника, возгласили здравицу, воз-несли бокалы с шампанским.несли бокалы с шампанским.

Шишадамов, кое-как примостясь и поддавшись Шишадамов, кое-как примостясь и поддавшись общему порыву, тоже обхватил стакан за прохлад-общему порыву, тоже обхватил стакан за прохлад-ные грани, но посудина выскользнула, и вино, пу-ные грани, но посудина выскользнула, и вино, пу-зырясь, растеклось по скатерти. Тут и нашел отца зырясь, растеклось по скатерти. Тут и нашел отца Арсения губернаторский прищур. В толчее, гомоне Арсения губернаторский прищур. В толчее, гомоне именинник поначалу скользнул по Шишадамову именинник поначалу скользнул по Шишадамову равнодушным взглядом, как по убогому нищему, равнодушным взглядом, как по убогому нищему, нахально пролезшему в застолье. Но теперь отец нахально пролезшему в застолье. Но теперь отец Арсений понял, что был узнан - экс-губернатор Арсений понял, что был узнан - экс-губернатор смотрел на него с неподдельным интересом и лю-смотрел на него с неподдельным интересом и лю-бопытством, потом - оценивающе, через мгновение бопытством, потом - оценивающе, через мгновение - сожалеюще. В глазах промелькнула сытая на-- сожалеюще. В глазах промелькнула сытая на-смешка превосходства здорового человека над без-смешка превосходства здорового человека над без-надежно больным уродцем, и все: всякий интерес надежно больным уродцем, и все: всякий интерес погас, больше бывший губернатор на Шишадамова погас, больше бывший губернатор на Шишадамова не взглянул даже мельком.не взглянул даже мельком.

Правда, когда все повскакали из-за столов про-Правда, когда все повскакали из-за столов про-водить именинника, он как-то особенно аккуратно водить именинника, он как-то особенно аккуратно обогнул неловко растопырившегося у выхода Ши-обогнул неловко растопырившегося у выхода Ши-шадамова, старательно отворачиваясь в сторону - шадамова, старательно отворачиваясь в сторону - боялся, видно, что бывший советник подковыляет боялся, видно, что бывший советник подковыляет

Николай Толстиков Надломленный тростник

115

к нему с какой-нибудь просьбишкой. Отца Арсения чуть не столкнули, а то бы и стоптали спешащие на волю разгоряченные подобострастники; кто-то из них прошипел злобно: «Путаются тут под нога-ми...»

Пока Шишадамов спускался с лестницы, вся экс-губернаторская шатия-братия разъехалась, на аллейке в кустах за крыльцом одиноко маячило его собственное авто, сосед- водитель куда-то отбежал. Отец Арсений открыл дверцу, стал взгромождать-ся в кабину, почувствовал, что кто-то ему помогает, обернулся и увидел юродивую Валю.

- Вот видишь, какой я... Прости, если сможешь.Убогая молчала, вытирая грязным сморщенным

кулачком слезы, а когда Шишадамов поехал, торо-пливо перекрестила машину вслед.

6Слух прошел: в больнице почила бабушка Лида.

Схоронили ее родные как-то тайком от соседей, от-везли прямиком на погост.

Вскоре в бабкину избушку вселилась Алка, да и не одна. Серега, увидев бредущего рядом с ней небрежно одетого, седоголового мужичка, усмех-нулся: не иначе с молодежки на пожилых переклю-чилась. Сердечко, однако, неприятно покарябало; проводив косым взглядом парочк, гуся с гагарочкой, он со злостью обрушил косу на заросли крапивы под изгородью.

Позвала хозяйка, дело пришлось забросить на половине, там закрутило другое, и когда Серега опять вышел с косою добивать крапивник, уже ве-черело. И опять увидел Алку.Днем мимо пробежала с кавалером, даже не кивнула, а сейчас расцвела в радостной улыбке, будто век чаяла встретить. Глаза блестят, на смуглых щеках выступил румянец, как у молоденькой девчонки, вцепилась Сереге в ладонь и потянула за собой.

- В гости пошли! У Солдата, что ли, отпраши-ваться надо?

От Алки пахнуло перегаром, в сумке в другой руке звякнуло - ясно, компания потребовалась.

В доме в горнице на смятой постели валялся, облаченный в одни плавки, давешний мужичонко. Алка растолкала его, он сел в кровати, продирая ку-лаками глаза на опухшем лице, кое-где подсиненная наколками кожа обтягивала выпирающие мосласто кости.

- Муж мой! - тараторила Алка. - Приехал на по-бывку! За матерью парализованной на родине уха-живает, на ее пенсию и живет. Во пристроился, гад! А?!

Выставленная ею на стол поллитровка самогона значительно ускорила процесс пробуждения, мужик кивнул в сторону Сереги и уставился на него тяже-лым немигающим взглядом мутных глаз.

- Сосед наш, - успокоила его Алка.Мужик, подрагивая, все-таки в давно не топлен-

ной избе и летом было холодно, стянул со спинки кровати пиджак, накинул на плечи и, не вставая, протянул Сереге руку, невнятно прошамкав беззу-бым ртом свое имя.

Самогонка оживила его, квелого, он забормотал скороговоркой непонятно, но крепкий мат и блатной треп можно было без труда разобрать, выделялись они явственно и были большей и значимой частью речи. Серега и пары слов для диалога не смог вста-

вить: Алкин муж, закатив белые безумные глаза, то хохотал, стуча кулаком себе в грудь, то начинал хрипло петь, раскачиваясь на кровати. Кого-то на-поминал он Сереге... Жил когда-то давно по сосед-ству один алкаш. Он «отмотал» двадцатилетний срок и почти выжил из ума. Перебрав какой-нибудь дряни, он в трусах, синий от татуировок, разгуливал вокруг своего дома, вопя во все горло блатные пес-ни. Родственнички упекли его потом в богадельню, где и он, по слухам, благополучно «отбросил кони». А теперь, не иначе, воскрес соседушко, как не по-мирал!..

Алка в истреблении содержимого посудины не уступала мужикам, все ее игривость, веселость по-блекла , сошла на нет. Завесив лицо спутанными во-лосами, Алка тупо уставилась в одну точку и сидела так, пока муженек ее, как бы выпроваживая присут-ствующих, взмахнул рукой, зычно проверещал и без чувств рухнул ничком в подушку.

- Лешак, одно слово! Делай со мной чего хо-чешь - ему даром! - Алка следом за Серегой вышла в сенник, в потемках уткнулась ему в спину лицом. - А я ведь серьезно!

Едва миновали неловкие ступеньки и очутились во дворе, она прижалась к Серегиной груди, мокры-ми губами слюнявя ему щеки:

-Пойдем... Куда-нибудь...Тогда, после речного купания в светлых июнь-

ских сумерках, Серега, что скрывать, корил себя за то, что растерялся перед лежащей на берегу и на-смешливо поглядывающей на него Алкой , словно лопоухий малолетка, не посмел прикоснуться к ней, а потом грезил, представляя ее еще не увядшее тело... Сейчас же вешалась ему на шею, как при-вокзальная шлюха, совершенно пьяная женщина. Серега пил мало, «паленка» чуть не вывернула наи-знанку нутро: начал отвыкать, на воле вообще все выветрилось. Он осторожно снял с себя Алкины руки, посторонился.

- Брезгуешь мною? А я-то думала - просто бо-ишься! А ты брезгуешь всего-навсего!

Алка замолотила кулачками Серегу по груди, и он торопливо выскользнул за калитку и даже за скобку дверь придержал на всякий случай. Дождал-ся, пока Алка , хныча и поскуливая, убредет вглубь двора, перебежал улицу к своему дому.

Зойка- Солдат спала или бодрствовала - неве-домо; ее Серега решил не беспокоить, залез на се-новал.

На душе было муторно. Сквозь щели в стене пробивался свет из окон дома напротив, где навер-няка все еще валялся «вверх воронкой» Алкин муж, которому безразлично, куда и с кем отправилась его жена...

Жаль было Алку, что выпала ей доля жить вот с таким. «Артистов», подобных ему, Серега вдо-воль насмотрелся в скитаниях на вокзале, но одно удивляло, не выходило из головы, то, что этот отлет, «лешак» заботился о больной матери, не забывал , не бросал ее. А он, Серега, вроде б хороший сын и человек, лежал сейчас на чужом сеновале.

7Зойка стала не бойка. Потеряв мужа, заметно

усохла - заметили соседки, прежде кругленькое личико сморщилось, почернело, слинял с него роб-кий бабий румянец. И вышагивала теперь Зойка не

Николай Толстиков Надломленный тростник

116

по-солдатски размашисто, а горбясь, подволакивая ногу. Только глаза остались по-прежнему завиду-щие - все бы ухватила!

На квартиранта-работника она задорно по-крикивала да подгоняла его, как , бывало, калеку-муженька, хотя Серега и сенокосил заправски, и прочую домашнюю работу делал: когда-то и Фи-липповы живность держали, Серега помогал мате-ри «обряжаться», не забылось, что да как. Хозяйка вначале намекнула, что квартиросъемщика намере-на терпеть только до «белых мух», и Серега сам со-бирался прожить у нее недолго, «оклематься» лишь. Все равно на работу не пристроиться: без прописки не возьмут, да и так в поселке своей неработи бол-тается невпроворот. Со знакомыми, в особенности с ровесниками, Серега избегал встречаться, стыдно назваться «подживотником» или батраком. А ехать обратно в город, к жене, как нарвешься, вдруг опять все по-новой: менты и бомжи. От одних воспомина-ний мурашки по коже!

Лучше у Зойки пока обитать... Утром просыпа-ешься в комнатке-боковушке, где еще пацаном возле окошка сладкие сны видел, снова глаза на минуту закроешь, и кажется, что за стенкой на кухне хлопо-чет и вот-вот тебя окликнет мать.

Чужой же человек - не родная матушка... Тог-да, в начале лета, после встречи с Алкой и речного купания, когда оставленные без догляда козы сами прибрели в сумерках к дому и Серега заявился лишь под утро, Зойка особо не возмущалась. С усмешкой выслушала сбивчиво промямленное оправдание на-счет встреченных внезапно старых друзей, хмык-нула, дернув плечом: «Ну-ну!», и с выражением на калитку указала: дескать, помни о чем договарива-лись. На том и кончилось.

Но стоило Сереге в этот раз утром сползти с се-новала, не успел он глаза продрать и труху из волос вытрясти, хозяйка прямо с крыльца набросилась на него злой шавкой. Усекла наверняка, как возился он с Алкой в соседнем дворе. Ее, бедную, Зойка поли-вала ровно распоследнюю «прости-господи» - гля-дя на распаленное яростью лицо, по-птичьи дерга-ющуюся с растрепанными космами голову хозяйки, Серега удивился даже: «Приревновала, что ли, стар-бень?!» Ясно было одно: надо собирать манатки, а поскольку таковых не имелось, он, засунув руки в карманы и посвистывая, удалился.

«Что, оклемался? - еще хорохорясь, с издевкой уколол себя. - Раскатал губенку-то!»

На перекрестке он оглянулся: родной домик, из которого только что турнули, прятал окна за кустами сирени. Серегино сердце сжалось от полоснувшей по нему боли, и, пытаясь проглотить застрявший в горле соленый ком, Серега побрел, сутуля плечи, как старик.

Возле автостанции он надеялся поймать попут-ку, денег на билет до города все равно бы не хвати-ло. Добраться - и к законной супружнице в кварти-ру! Что бы получилось дальше, Серега представлял смутно, но наверняка бы ничего хорошего, коли ку-лаки сжимались сами собой. А-а, будь что будет!..

Мало-помалу пыл угас: редкие попутные ма-шины проносились мимо, Серега устал топтаться у подступивших к трассе ларьков, все больше убеж-даясь, что вряд ли найдется бескорыстный дурачок, согласный подобрать горе-пассажира в задрыпан-

ной джинсовой «паре». Пьянчужки из местных с любопытством приглядывались к нему и не куме-кали ли вытрясти из чужака последние копейки, предварительно «отоварив». Стало куда хуже, когда поблизости остановился милицейский «уазик» и крепкие ребята с лычками на погонах тоже начали крепкие ребята с лычками на погонах тоже начали подозрительно посматривать на человечка, с отча-подозрительно посматривать на человечка, с отча-янием бросавшегося чуть ли не под колеса автомо-янием бросавшегося чуть ли не под колеса автомо-билей.

К обалденной радости Сереги иноземный К обалденной радости Сереги иноземный «форд», задав кругаля на площадке перед хибарой «форд», задав кругаля на площадке перед хибарой автостанции, внезапно тормознул возле него. Се-автостанции, внезапно тормознул возле него. Се-рега растерянно и униженно лепеча: «Заплатить-то рега растерянно и униженно лепеча: «Заплатить-то мне вот нечем...», подбрел к «иномарке», но води-мне вот нечем...», подбрел к «иномарке», но води-тель в ответ нервно защелкал стартером, пытаясь тель в ответ нервно защелкал стартером, пытаясь без толку запустить заглохший движок: от резкого без толку запустить заглохший движок: от резкого торможения машину развернуло едва ли не поперек торможения машину развернуло едва ли не поперек дороги. Пришлось хозяину вылезать и копаться в дороги. Пришлось хозяину вылезать и копаться в моторе; Серега оторопел, увидав заросшего косма-моторе; Серега оторопел, увидав заросшего косма-той, с проседью, гривой и бородищей инвали-той, с проседью, гривой и бородищей инвали-да, который, тяжело опираясь на костыль, подковы-да, который, тяжело опираясь на костыль, подковы-лял к капоту, оступился и упал бы, коли не подоспел лял к капоту, оступился и упал бы, коли не подоспел подхватить его Серега.подхватить его Серега.

- Что вылупился? - усмехнулся бородач. - Как - Что вылупился? - усмехнулся бородач. - Как чудо-юдо из берлоги вылазит, не видал?чудо-юдо из берлоги вылазит, не видал?

«Менты» налетели коршуньем: это еще б к ни-«Менты» налетели коршуньем: это еще б к ни-щему доходяге подумали прицепиться, а тут «кли-щему доходяге подумали прицепиться, а тут «кли-ент», судя по машинешке, солидный.ент», судя по машинешке, солидный.

- Ба-атюшка! - ехидно протянул бугай-сержан-- Ба-атюшка! - ехидно протянул бугай-сержан-тик, вглядываясь в документы и с нескрываемым тик, вглядываясь в документы и с нескрываемым удовольствием обнаружив в них какое-то наруше-удовольствием обнаружив в них какое-то наруше-ние. Его напарник, как ищейка, сновал вокруг «фор-ние. Его напарник, как ищейка, сновал вокруг «фор-да» и тоже нашел то, что, видно, желал отыскать, да» и тоже нашел то, что, видно, желал отыскать, весело сообщил о том старшому. Тот, пристально весело сообщил о том старшому. Тот, пристально уставясь на водителя, выдержал паузу, потом вздох-уставясь на водителя, выдержал паузу, потом вздох-нул и по-хозяйски забрался за руль.нул и по-хозяйски забрался за руль.

- Неисправное транспортное средство заберете - Неисправное транспортное средство заберете на стоянке у отделения милиции. Время пошло... На на стоянке у отделения милиции. Время пошло... На вашем месте я ездить вообще бы не рискнул, - на-вашем месте я ездить вообще бы не рискнул, - на-зидательно добавил страж порядка, окинув Шиша-зидательно добавил страж порядка, окинув Шиша-дамова пренебрежительным взглядом уверенного в дамова пренебрежительным взглядом уверенного в собственном здоровье человека.собственном здоровье человека.

- Это произвол... Я вашему генералу пожалу-- Это произвол... Я вашему генералу пожалу-юсь, мы с ним хорошие знакомые! - угрозливо по-юсь, мы с ним хорошие знакомые! - угрозливо по-обещал Шишадамов.обещал Шишадамов.

- Ради Бога! Вас послушать, так все вы кумы да - Ради Бога! Вас послушать, так все вы кумы да сватовья нашему начальству! И это вот заберите! - сватовья нашему начальству! И это вот заберите! - сержант выставил из кабины старомодный саквояж. сержант выставил из кабины старомодный саквояж. - Еще потом заявите, что сперли у вас, ба-атюшка! - Еще потом заявите, что сперли у вас, ба-атюшка! - опять с ехидством протянул он, коротко хохотнул - опять с ехидством протянул он, коротко хохотнул и надавил на газ.и надавил на газ.

Серега толокся все время тут, ныл просительно: Серега толокся все время тут, ныл просительно: мол, отпустите водителя-благодетеля, всего один мол, отпустите водителя-благодетеля, всего один такой добрый человек сыскался, пока не легла на такой добрый человек сыскался, пока не легла на его плечо властная рука:его плечо властная рука:

- Ты кто?- Ты кто?- Прохожий, - растерянно молвил Серега.- Прохожий, - растерянно молвил Серега.- Так проходи! Или в отделение захотел?- Так проходи! Или в отделение захотел?И Серега сник, отбрел в сторонку, но, когда И Серега сник, отбрел в сторонку, но, когда

менты «Форд» отогнали и бородач, повиснув на ко-менты «Форд» отогнали и бородач, повиснув на ко-стылях, тоскливо проводил автомобиль взглядом, стылях, тоскливо проводил автомобиль взглядом, бормоча: « Были времена, чуть ли честь на пере-бормоча: « Были времена, чуть ли честь на пере-крестках не отдавали! Да, были времена...», подо-крестках не отдавали! Да, были времена...», подо-шел и поднял опрокинутый в пыль саквояж:шел и поднял опрокинутый в пыль саквояж:

- Простите, все ведь из-за меня...- Простите, все ведь из-за меня...- Бог простит, брат! - вздохнул Шишадамов. - - Бог простит, брат! - вздохнул Шишадамов. -

Николай Толстиков Надломленный тростник

117

Ты лучше подскажи, как в город добраться?- Последний автобус ушел, я вот на попутках

полдня уехать не могу. А вечером кто посадит?Надо было где-то ночевать, не на скамейке же в

саду. Серега, приноравливаясь к грузному и нелов-кому ковылянию попутчика, повел его туда, куда не думал возвращаться, - к своему бывшему родному дому.

8Ворота, ближе к ночи, Зойка запирала накрепко:

управясь со «скотобазой», хозяйка ложилась спать рано, даже беспощадно вырубала телевизор перед носом квартиранта - нечего на голых баб пялиться, так что Серега сейчас , подходя к дому, шаги замед-лял и с тайной надеждой на окна Алкиной избенки стал посматривать, как бы туда на ночлег напро-ситься не пришлось.

И как чувствовал - в проеме распахнутой калит-ки Алка! Будто ждала - поджидала! Только не как вчера - днем развязно-веселая, а ночью в пьяных слезах, разлюли-малина, -нет, она была перепугана, растеряна и обрадованно бросилась навстречу:

- Сережа, помоги!Ухватив Серегу за руку, Алка потянула его за со-

бой на уличный конец, за крайний дом. Сбоку шат-ких разбитых мостков, смяв заросли крапивы, под забором валялась навзничь пожилая женщина.

- Мама, мама! - одернув задравшуюся юбку на толстые, с буграми синих вен, перемазанные грязью ноги, затормошила ее Алка.

Мать была до бесчувствия пьяна. Когда удалось ее приподнять и усадить, уперев спиною в доски за-бора, замычала что-то невнятно, безвольно свесив голову с растрепанными крашеными под «каштан» волосами. Алка с Серегой понадрывались, норовя поставить мать на ноги - без толку: дама полная, грузная.

- Может, пролежится и сама встанет! - предпо-ложил задохшийся от натуги Серега.

- Не мужик же! - Алка, закусив губу и разма-зывая по лицу слезы, соображала, как жить да не погибнуть. - Слушай, у нас же во дворе тачка! Уве-зем!

На тачку - не автомобиль, а на простую дро-вовозку на чугунных дореволюционной отливки ко-лесах тетку кое-как, с оханьем и крепким словцом, взвалили и впряглись, толкая в горку. Дотаратали до крыльца, Алка притащила из сарайки охапку сена и в коридорчике на полу принялась мать устраивать.

Серега услышал с улицы чье-то покашливание и вспомнил о своем попутчике: с такими страстями замотаешься и все на свете забудешь! Вон он сирот-ливо примостился на бревнышках возле Зойкиного дома и поглядывает тоскливо.

- Можно у тебя переночевать?Алка в ответ усмехнулась:- Что, Солдат тебя как очередного подживотни-

ка выставила?« Из-за тебя же, дура!» - едва не ляпнул зло Се-

рега, но сдержался и показал на спутника:- Я не один.- Какой разговор! - вздохнула устало Алка. - Ме-

ста хватит, приткнетесь где-нибудь.Шишадамов, с опаскою косясь на лежащую в

коридоре «даму», преодолевая с Серегиной помо-щью высокие пороги, прошел в избу, остановился

посреди худо прибранной горницы с незамыслова-той мебелишкой - широкими лавками вдоль стен, кое-как заправленной громоздкой кроватью с узор-ными спинками из гнутых металлических прутьев, с колченогим столом, заваленным немытой посу-дой, остатками недавней выпивки. Привычно взгля-нул на «красный» угол - над полочкой-киотом на стене явно светлели прямоугольники вместо икон, недавно, видимо, здесь стоявших; рука сама было потянулась сотворить крестное знамение и замерла на полпути.

- Вы не батюшка будете? - Алка, заметив это, настороженно воззрилась на гостя.

Отец Арсений кивнул.- Ой! - Алка порастерялась, но потом, что-то

припомнив, сложила ковшиком ладошки перед со-бою, подошла к священнику: «Благословите!»

И смачно, звонко поцеловала перекрестившую ее руку.

- Бабушка Лида так делала, когда меня еще дев-чонкой с собой в церковь брала, - ответила она Се-реге на его недоуменный взгляд. - Добирались: где пешком, где на попутке подвезут. А потом в шко-ле про то узнали, стали меня на смех поднимать, я ходить с ней и перестала. Ах, бабушка, бабушка моя!..

Алка села на табуретку напротив Шишадамова, сцепленные руки сжала между колен и с опущен-ной головой, согбенная, с проступающей сквозь ткань платья на спине чередой острых позвонков, мерно раскачивалась и говорила: не блудница, и не пьянчужка, и не цыганская стать, а изрядно побитая жизнью русская баба:

- Мы ведь и схоронили-то ее непутем... Пособие почти все пропили, как, вон, и иконы. Еще живая была, приехала из больницы дом проведать, иконок-то уж след простыл, от этого и слегла, не поднялась больше. «Отпойте в церкви, когда Господь призо-вет!». Куда там! Мужик мой денежки в зубы - и в загул, а я, дуреха, следом. Там и мамочка дорогая к нам присоединилась - расстроилась, мол, от ве-сти такой, даром что свекровушку собачила почем зря: я, мол, партийная, в горсовете на хорошем сче-ту, она мне своим Богом и церковью всю картину портит. Попроспались, хватились - деньги все, лад-но, со знакомыми договорились в долг «домовину» простенькую смастерить и в город на машине за ба-бушкой съездить. Те, ради памяти ее, нам поверили. Так и на погост провезли без отпевания и поминок не делали. Накануне хорошо помянули...

Алка помолчала, глотая слезы, заговорила опять:

-Мамаша раньше частенько к рюмке приклады-валась, а тут вовсе «закеросинила»: вину чаю, мол, перед свекровью. А мне в ответ: что ты, дочь, меня коришь, сама не просыхаешь! Я язычок и прикуси-ла, дальше вместе пьем. Вот и нынче мужик мой напоил тещу, та рада-радешенька на халяву, а сам к маменьке своей укатил, отваживайся я. И узнала - раскололась по пьяни моя мамка, что с внучкой пила и не раз. А дочке-то моей всего двенадцать. Я на нее: дыхни, стерва! А она мне дерзко, с усмешеч-кой: на, коли учуешь, от самой на километр разит . Я ее по щеке, она убежала. ..Сейчас вот с матерью возилась, теперь надо дочь идти искать, может,где у подружек. Эх, бабушка Лида, нашла бы ты доброе

Николай Толстиков Надломленный тростник

118

слово, утешила. Без тебя все прахом идет...- И вы верующего человека захоронили как не-

христя. Последнюю волю не исполнили и чего-то еще хорошего ждете... - жестко сказал Шишадамов, когда Алка уткнулась лицом в ладони и затряслась в беззвучных рыданиях. Он, может быть, добавил бы и еще что-нибудь резкое, но сдержался, помягчал: - Отпеть ее надо по чину. Покажите место завтра поутру... А вся твердь-то в семье теперь в тебе!

9Серега людей в черной долгополой одежде по-

баивался. Не шарахался, конечно, в сторону пере-пуганной вороной, но обходил аккуратно, бочком. Встречаться они ему стали на тротуаре утром по дороге на работу и вечером, когда Серега, вытрях-нувшись на остановке из троллейбуса, устало брел домой Неподалеку от его дома кирпичные коробки «хрущевок» сдавливали чудом уцелевший остов храма. Бывший склад, он давно уж превратился в забегаловку для алкашей и пацанячьих ватаг, поти-хоньку разрушаясь дальше.

Но однажды Серега заметил возле его стен шта-беля свежих стройматериалов, тут же копошилась бригада работяг, и через некоторое время в засте-кленных окнах замелькали тусклые отблески свеч-ных огоньков; торопливо и часто крестясь, прохо-дили в низенькие, поблескивающие свежей краской ворота старушки; и людской ручеек крестного хода, опоясывающий храм, Серега как-то увидел.

Священники казались ему людьми из другого совсем мира, величавыми и недоступными - по-пробуй-ка такого зацепить по-жлобьи ненароком локтем, не разминувшись на узкой ленте тротуара! «Эко невидаль поп!» - дурашливо хохотнул идущий с Серегой «бухать», дружок из цеха, когда тот по-спешно отшагнул прямо в лужу в выбоине асфаль-та, пропуская вышедших из храма богомольцев и священника. Дружок-то грубо протолкался, пьяно-му его напору и сами дорогу уступили. Серега, чув-ствуя, как стынут промоченные в мартовской воде ноги, глядел вслед виновато, стыдясь и за наглого корешка своего, и за себя. Невидаль! А где было прежде-то увидеть? Уж не на картинке в учебни-ке. Когда по новой моде приглашенный батюшка кропил святой водичкой открытый офис фирмы Серегиной супружницы, и то Серега с испуганно-почтительным любопытством выглядывал в щель приоткрытой двери и выставить рожу под брызги, как «фирмачи», постеснялся.

Потом уж, безработный, не бегал больше на троллейбусную остановку мимо храма. Ни до, ни после так и не решился зайти туда...

На ночлег у Алки Шишадамов расположился на кровати, не раздеваясь, подоткнув под бок подушки; Серега, подстелив сдернутую с гвоздя в стене фу-файку, скрючился на лавке. При свете тусклой лам-почки под потолком он с изумлением поглядывал на священника. Алка, вот, сразу догадалась, кто это, а ему и на ум не пришло: мало ли бородачей. Ви-дал где-то его раньше, теперь только и вспомнил:ему ведь дорогу, тогда весной, шарахаясь в лужу, уступал , и офис женушкин он освящал! И вот где встретиться пришлось! Глаза проницательные и пе-чальные, вид хмурый - будет на его-то месте! А Се-рега с ним по-простому. Да-а!

Алка заявилась под утро: ночью сумела растор-

мошить мамашу и увести ее домой, пробежалась по знакомым, разыскивая дочку, а та сама пришла на квартиру к своей бабке. Десятый сон видела, когда Алка, сбившаяся с ног, привернула проведать, жива ли мать. Осторожно погладив спящую дочь по воло-сам, не набросилась на нее, как бывало, с заполош-сам, не набросилась на нее, как бывало, с заполош-ным криком, а та бы - точная копия Алки - дерзила ным криком, а та бы - точная копия Алки - дерзила в ответ, ненавидяще посверкивая глазами; нет, Алка в ответ, ненавидяще посверкивая глазами; нет, Алка тихонько разбудила ее и, сжавшуюся насторожен-тихонько разбудила ее и, сжавшуюся насторожен-ным зверьком, позвала с собой. «Бабушку Лиду на-ным зверьком, позвала с собой. «Бабушку Лиду на-вестить...» - удивленная девчонка собралась безро-вестить...» - удивленная девчонка собралась безро-потно. Алка прикрыла дверь, с жалостью взглянув потно. Алка прикрыла дверь, с жалостью взглянув на мать, с замотанной мокрым полотенцем головой на мать, с замотанной мокрым полотенцем головой лежащую пластом на кровати...лежащую пластом на кровати...

За воротами фырчал мотор «москвичонка», за За воротами фырчал мотор «москвичонка», за рулем его Серега узнал одного из тех парней, с кем рулем его Серега узнал одного из тех парней, с кем «гужевал» в начале лета на погосте. Туда и поеха-«гужевал» в начале лета на погосте. Туда и поеха-ли. По той же протоптанной в густой сочной траве ли. По той же протоптанной в густой сочной траве тропинке поднялись к останкам храма. Серега без тропинке поднялись к останкам храма. Серега без труда узнал старое место: измятая трава, там-сям труда узнал старое место: измятая трава, там-сям поблескивает порожняя посуда, с недовольным гра-поблескивает порожняя посуда, с недовольным гра-ем разлетелись грачи, подбиравшие крохи от чьей-ем разлетелись грачи, подбиравшие крохи от чьей-то вчерашней трапезы. то вчерашней трапезы.

Он посмотрел на Алку: та, ссутулясь, повязан-Он посмотрел на Алку: та, ссутулясь, повязан-ная черной косынкой, прошла дальше, в чащобу раз-ная черной косынкой, прошла дальше, в чащобу раз-росшихся, переплетенных ветками кустов, попетляв росшихся, переплетенных ветками кустов, попетляв меж безымянных холмиков, остановилась у недавно меж безымянных холмиков, остановилась у недавно насыпанного, с канавками-трещинками, пробитыми насыпанного, с канавками-трещинками, пробитыми по песчаной поверхности дождевыми каплями, со по песчаной поверхности дождевыми каплями, со свежевыструганным крестом.свежевыструганным крестом.

- Здравствуй, бабушка! - Алка опустилась на - Здравствуй, бабушка! - Алка опустилась на колени и прижалась лбом к изголовью последнего колени и прижалась лбом к изголовью последнего бабки Лиды пристанища.бабки Лиды пристанища.

Шишадамов подтолкнул Серегу:Шишадамов подтолкнул Серегу:- Принеси саквояж из машины!- Принеси саквояж из машины!Из старомодного своего баула священник из-Из старомодного своего баула священник из-

влек черное длинное одеяние; Сереге пришлось и влек черное длинное одеяние; Сереге пришлось и помогать в него облачаться. Надев епитрахиль, по-помогать в него облачаться. Надев епитрахиль, по-правив на груди крест, отец Арсений кивнул на ме-правив на груди крест, отец Арсений кивнул на ме-таллический с цепочками предмет, который Серега, таллический с цепочками предмет, который Серега, держа в руках, с недоумением разглядывал.держа в руках, с недоумением разглядывал.

- Кадило. Ты, брат, помогай уж дальше. Сам ви-- Кадило. Ты, брат, помогай уж дальше. Сам ви-дишь - никуда без тебя.дишь - никуда без тебя.

От зашаявших от свечного огарка угольков из От зашаявших от свечного огарка угольков из кадила завился синий дымок; отец Арсений бросил кадила завился синий дымок; отец Арсений бросил на угли кусочек ладана, и вокруг разлилось благоу-на угли кусочек ладана, и вокруг разлилось благоу-хание. Сереге он дал подержать раскрытую книгу с хание. Сереге он дал подержать раскрытую книгу с непонятным шрифтом на ее страницах, сам густым непонятным шрифтом на ее страницах, сам густым сочным баритоном запел молитвословия.сочным баритоном запел молитвословия.

И вился дымок из позвякивающего цепочками И вился дымок из позвякивающего цепочками кадила в руке священника, и на погосте стало еще кадила в руке священника, и на погосте стало еще тише, в хрупкой тишине замер грачиный грай, улег-тише, в хрупкой тишине замер грачиный грай, улег-ся ветерок, и смолк шум листвы в вершинах дере-ся ветерок, и смолк шум листвы в вершинах дере-вьев. Когда отец Арсений запел «Со святыми упо-вьев. Когда отец Арсений запел «Со святыми упо-кой...», Серега , сглотнув горький ком, представил кой...», Серега , сглотнув горький ком, представил себе бабушку Лиду в белом платочке, подошедшую себе бабушку Лиду в белом платочке, подошедшую к нему на вокзале и почти невесомой, теплой, с сет-к нему на вокзале и почти невесомой, теплой, с сет-кой синих жилок под пергаментной кожей рукой кой синих жилок под пергаментной кожей рукой потянувшую его за собой с грязной, испачканной потянувшую его за собой с грязной, испачканной бомжами скамьи...бомжами скамьи...

- Во блаженнем успении вечный покой подаждь, - Во блаженнем успении вечный покой подаждь, Господи, рабе твоей Лидии и сотвори ея вечную па-Господи, рабе твоей Лидии и сотвори ея вечную па-мять, -возгласил отец Арсений. - Вот здесь нашла мять, -возгласил отец Арсений. - Вот здесь нашла упокоение одна из тех женщин, на которых держа-упокоение одна из тех женщин, на которых держа-лась, не иссякая, вера. И в годы гонений, страданий лась, не иссякая, вера. И в годы гонений, страданий и забвения не отрекались они, хранили ее. - Шиша-и забвения не отрекались они, хранили ее. - Шиша-

Николай Толстиков Надломленный тростник

119

дамов помолчал, вспоминая свою суровую на вид тетку и кротких рукодельных ее подруг, стали в па-мяти всплывать и лица других прихожанок. - Нам бы, нынешним, иметь хотя бы малую такую толи-ку...

После отпевания священник вознамерился про-браться к руинам храма, но туда и со здоровыми-то ногами не так просто попасть: везде в траве валяет-ся битый кирпич, таятся коварно рытвины и ямки, перед самым входом лежат на земле створки ворот, вынесенные когда-то лихим поддатым трактори-стом, раздавленные траками гусениц, топорщатся рваными краями ржавых листов железа.

Запьянцовские компании и сладкие парочки, укрываясь от дождичка и посторонних глаз, про-никали сюда через пролом в стене; отцу Арсению же непременно нужно было войти чрез врата: «Что я тать какой?». Серега поддерживал его с одного бока, Алка - с другого. В темном притворе под но-гами хрустели осколки битого стекла, на пути по-падались кучи мусора; весь храм изнутри, от пола вплоть до куполов, оказался черен, закопчен, как душа человеческая без Бога. То ли колхозная трак-торная мастерская грохотала и чадила едучими вы-хлопами движков, да вдобавок кузня пыхала жаром и дымом, или в одночасье пожар выжег все, оставив на кирпичных стенах свой след. В узкие бойницы окон с проржавленными прутьями решеток прони-кал снаружи слабый свет - они казались нарисован-ными на мрачном черном фоне.

- В чью честь храм воздвигнут? - спросил отец Арсений. Отзвуки его голоса, отскакивая от стен , заметались в пустоте, кратким эхом откликнулись под закопченным сводом.

- Воскресения Христова, - робко, едва слышно, ответила Алка: видимо, знала от бабушки.

Откуда-то сверху, где возились, хлопали кры-льями потревоженные людскими голосами голуби, в пролом в своде солнышко, поднявшееся к полуд-ню, вдруг щедрой охапкой плеснуло свои лучи. На миг неуютный сумрак в храме рассеялся, и тут отец Арсений, перекрестясь и неотрывно глядя на горнее место в зияющем трещинами алтаре, запел:

«Христос воскресе из мертвых, Смертию смерть поправ,И сущим во гробех живот даровав,Христос воскресе из мертвых...»Шишадамов прикрыл глаза, и казалось ему, что

тропарь пропевает вместе с ним, творя сердцем мо-литву ко Господу, сонм святых, чьи лики на стенах храма замарал толстый непроглядный слой копоти и людского неверия.

Пение подхватила тонким всхлипывающим го-лоском Алка; Серега, косясь на залитое солнцем лицо священника с дрожащими на ресницах при-крытых глаз капельками, в смятении неумело ткнул щепотью себе в лоб - впервые в жизни перекрестил-ся и пожалел, что подхватить песнопение не может: не знает слов да и прожил, не слыхал никогда.

Отец Арсений, перестав петь, зашептал горячо и страстно:

- Господи, прими покаяние от возроптавшего на тя, в смертный грех уныния впавшего! Был я пред тобою яко надломленный тростник, под всеми ве-трами гнулся. А ты испытывал стержень веры моей, попуская наказания по грехам моим. Благодарю

тебя, Господи... Буду служить до последнего возды-хания и тебе, и чадам твоим.

10Зойка сидела на лавочке возле калитки, съежив-

шись будто на морозе; завидев Серегу, затрясла, за-кивала по-птичьи головой, с ехидцей поблескивая раскосыми черными глазами.

- Приплыл, голубок, нагулялся... Быстро около мокрохвостки этой навертелся! Небось, брюхо-то подвело?!

Серега сгоряча забыл забрать у хозяйки свой па-спорт, в затрапезной одежонке в областном центре к нему бы скоро прицепились стражи порядка, затре-бовали документики, и восседать потом в «обезьян-нике» - клетке с толстыми железными прутьями да еще во вшивой и вонючей бродяжьей компании - сулило немного прелести.

Солдат - баба ушлая: еще в начале Серегиного поселения спросила «пачпорт» и запрятала у себя. Надумаешь еще, милок, деру задать, что-нибудь хо-зяйское с собой прихватив...

- Жрать, поди, хочешь? - Зойка, кряхтя, подня-лась с лавочки и, неловко припадая на ногу, заковы-ляла в дом. Долго не могла трясущейся рукой вы-тащить дужку замка из пробоя в двери, оглянулась с укоризной:

- Расстроилась из-за тебя! Только-только «кон-дратий» не хватил, много ли мне теперь надо. Вон, и козы сегодня не поены, не доены, блекочут стер-вы. Жрать не сготовила, извини, лапша вчерашняя в кастрюле, ешь. А коз надо подоить и на выпас сго-нять...

Зойка ворчливо опять намечала Сереге кучу дел и делишек и, когда он заикнулся про паспорт, даже пропустила это мимо ушей, пришлось еще раз на-помнить,зачем пришел.

- Так ты к этой оторве переселяешься? - Зойка то ли от удивления, то ли от возмущения охнула и, если б Серега не попридержал ее, точно бы рухну-ла, как подкошенная. - Да ее полпоселка перетаска-ло! Да у нее муж - отпетый бандюган, прирежет - не поморщится!

Зойка задрожала от ярости, затряслась; Серега уж испугался, как бы и вправду в припадке не за-билась, проговорил громко и раздельно:

- Я в город уезжаю!-Вот оно что! - протянула хозяйка, с видимым

облегчением опускаясь на диван. - Кормила- поила нахлебника целое лето - и спасибо вам! А какого тебя тогда, весною, Лидия, царство ей небесное, привела? После подвалов да вокзалов? Вылитого ханурика! Кабы не сказала, чей да откуда, не на-хвалила, я б и на порог не пустила! И то первую ночь не спала и топор рядом держала: какого хрена тебе в башку взбредет. Соскучился по бродяжьей-то жизни? Очухался, отожрался - и в дорогу!.. Чего вылупился-то?! Вон он, твой паспорт, под скатеркой на комоде. Бери!

Зойка отвернулась, в нервном тике дергая го-ловой, ссутулилась еще больше, сжалась, Серегу окликнула на пороге без сварливости и злобы в го-лосе, даже, показалось ему, просительно-заискива-юще:

- Может, вернешься еще? Я-то, видишь, какая: ни скотину обрядить, ни картошку копать. А кого попросишь - не сделают еще, а уже дай на «пузырь»!

Николай Толстиков Надломленный тростник

120

Да и кому я нужна? Дети родные отказались, из-за границы даже писем не шлют. Отца-калеку, мол, работой заморила - не простим то вовек. И ничего толком не нажила: зачем я им нищая? Знаю, язва я языкастая, ты к сердцу близко не бери... Много ли мне осталось-то при таком здоровье? Вернешься, так и дом потом тебе отпишу, дом-от твой, роди-тельский...

На выезде из поселка Серега принялся вылав-ливать попутку и, провожая сожалеющим взглядом проносящиеся мимо автомобили, опять вспомнил отца Арсения.

« То, что встретились с тобой на дороге - Про-мысел Божий, ничего просто так не бывает. Значит, было нужно. - глаза Шишадамова, когда он вышел из развалин храма после пения тропарей, повлажне-ли, разрумянившееся лицо светилось тихой кроткой радостью, и Серега уж кстати или некстати отва-жился рассказать о своей беде.

« А ты прости супружницу-то! - ответил про-сто священник. - Трудно, брат? Знаю. И все-таки попробуй... Дитя бы надо, да время вышло? Когда помиритесь, в детдоме возьмите. Вон, сколько их, сирот, и при живых родителях! И живите! С Божьей помощью все, брат, осилишь...»

Отец Арсений, осенив широко крестом Серегу, опираясь на костыли, двинулся по тропе, взмахивая в такт шагам раструбами рукавов рясы и напоминая раненую большую птицу...

Поймать попутку Серега отчаялся, пригорю-нясь, сел на порожний ящик возле крайнего к доро-ге ларька, и тут ему кто-то, неслышно подкравшись сзади, закрыл ладонями глаза. Алка!

- Далеко ли?- Опять страсти-мордасти, век не отступятся!

- вздохнула она. - Не успела после церкви в дом за-йти - бац, телеграмма! Приезжай, забирай муженька благоверного! От нас уехал к мамаше на «развезях», там, видно, «крутого» из себя начал строить. Конеч-но, пальцы веером! И нашлись на бойкого бойкие: ребра переломали и колом по хребту огрели, не лежал бы пластом. Мать парализованная, а еще он кому там нужен? Выходит, мне только... Ты-то же-нушку попроведать собрался? Хорошее дело. Чай, еще увидимся!

Алке - без проблем! - стоило лишь выйти на дорогу и руки поднимать, «голосуя», не потребова-лось: первая же легковушка встала, как вкопанная. Алка, забравшись на переднее сидение, защебетала с водителем, а Серегу позади скоро укачало, смори-ло в сон...

Он остановился перед железной дверью квар-тиры и долго не решался нажать на кнопку звонка. Жена, глянув в глазок и прощелкав замками, распах-нула дверь и бросилась, раскинув пухлые руки, на шею: у Сереги с непривычки и пуще - от изумления коленки подкосились.

- Сереженька! - она, всхлипывая, тыкалась мо-крыми губами мужу в лицо. - Как хорошо, что ты нашелся! Я ведь все вокзалы, базары, забегаловки обошла, тебя искала... Голодный, наверно? Давай садись, ешь и пей!

Усадив Серегу на кухне за стол, жена выставила

из холодильника и водочки, и всякой мудреной за-куси, вкус которой Серега, пробиваясь на службе у Солдата на картошке и каше, давно забыл.

Он приметил, что безупречный порядок в квар-тире: пылинка сядет, и то видно, поблек, вещи раз-бросаны как попало, на линолеуме кое-как затертые бросаны как попало, на линолеуме кое-как затертые следы грязных ног. И супруга не расфуфыренная, следы грязных ног. И супруга не расфуфыренная, с намазанной физиономией и шибающая за версту с намазанной физиономией и шибающая за версту дорогими иноземными духами, нет, под глазами дорогими иноземными духами, нет, под глазами тяжело набрякли лиловые полукружья, волосы не тяжело набрякли лиловые полукружья, волосы не прибраны, и сама облачена в затрапезный халат.прибраны, и сама облачена в затрапезный халат.

Хотел Серега спросить, что случилось, да разве Хотел Серега спросить, что случилось, да разве даст она слово сказать - так вьюном и вьется во-даст она слово сказать - так вьюном и вьется во-круг.

- Беда, Сережа-а! Фирма моя прогорела, рыжий - Беда, Сережа-а! Фирма моя прогорела, рыжий охломон, помнишь гаденыша, меня охмурив, «ки-охломон, помнишь гаденыша, меня охмурив, «ки-нул» бессовестно. Долги дикие, отдавать нечем. На нул» бессовестно. Долги дикие, отдавать нечем. На «счетчик» поставили. Теперь квартиру придется «счетчик» поставили. Теперь квартиру придется продавать, чтоб расплатиться. Твое согласие нуж-продавать, чтоб расплатиться. Твое согласие нуж-но.

- То-то ты меня и искала, - нахмурился было - То-то ты меня и искала, - нахмурился было Серега, малость раскисший от ласкового обхожде-Серега, малость раскисший от ласкового обхожде-ния и вовсю начав торжествовать над обманутой ния и вовсю начав торжествовать над обманутой ненавистным пройдохой - хахалем жены. Знал же, ненавистным пройдохой - хахалем жены. Знал же, чувствовал!

- Что ты, солнышко! - супружница обхватила - Что ты, солнышко! - супружница обхватила Серегу сзади за плечи и, как иногда случалось рань-Серегу сзади за плечи и, как иногда случалось рань-ше, смачно поцеловала в лысую макушку. - Ты мне ше, смачно поцеловала в лысую макушку. - Ты мне сам нужен,никого, кроме тебя, у меня нет на всем сам нужен,никого, кроме тебя, у меня нет на всем свете.

Вот когда о мужике-то вспомнила! Припек-Вот когда о мужике-то вспомнила! Припек-ло! Но Серега злопыхать не стал, тоже как бывало ло! Но Серега злопыхать не стал, тоже как бывало прежде, выставил из-под стола сухие свои коленки, прежде, выставил из-под стола сухие свои коленки, норовя примостить на них виновато и преданно по-норовя примостить на них виновато и преданно по-глядывающую на него жену. Конечно, когда-то это глядывающую на него жену. Конечно, когда-то это получалось, но теперь габариты не те. Серега вздох-получалось, но теперь габариты не те. Серега вздох-нул, примиряясь, сказал с твердой ноткой в голосе:нул, примиряясь, сказал с твердой ноткой в голосе:

- Рассчитаемся когда, уедем в поселок ко мне - Рассчитаемся когда, уедем в поселок ко мне на родину. Мать к себе заберем. Проживем : у меня на родину. Мать к себе заберем. Проживем : у меня руки и ноги есть. И ребеночка из детдома возьмем, руки и ноги есть. И ребеночка из детдома возьмем, парня. Чтоб твердо стоять, ни под каким ветром не парня. Чтоб твердо стоять, ни под каким ветром не гнуться. А рыжего твоего я еще не скоро забуду...гнуться. А рыжего твоего я еще не скоро забуду...

Серега для убедительности даже собрался по-Серега для убедительности даже собрался по-стучать пальцем по столешнице, но тут заскрипела, стучать пальцем по столешнице, но тут заскрипела, забрякала железом незапертая входная дверь. Со-забрякала железом незапертая входная дверь. Со-гласно кивающая на все мужнины предложения су-гласно кивающая на все мужнины предложения су-пруга сменилась с лица и еле слышно прошептала:пруга сменилась с лица и еле слышно прошептала:

- Это за долгом!- Это за долгом!- Да подождите вы, козлы!- Да подождите вы, козлы!Серега метнулся в прихожую, полетевшее на-Серега метнулся в прихожую, полетевшее на-

встречу ему полотно двери припечатало его по встречу ему полотно двери припечатало его по лбу...

... Он проснулся и, растирая ушибленный лоб, ... Он проснулся и, растирая ушибленный лоб, не вдруг сообразил: водитель, видно, резко тормоз-не вдруг сообразил: водитель, видно, резко тормоз-нул, высаживая у вокзала в городе Алку.нул, высаживая у вокзала в городе Алку.

- А тебе куда?! - А тебе куда?!

Николай Толстиков Надломленный тростник

121

Здравствуйте, уважаемая редакция! Разрешите предло-жить Вам несколько моих рас-сказов, написанных в жанре ма-лой прозы.

Форма небольшого рас-сказа, умещающегося порой на одной странице, мне нравится больше всего. Она не обремени-тельна для современного чита-

теля, ограниченного в свободном времени, пленен-ного жестким ритмом современной цивилизации, и требовательна к писателю, который должен вы-разить основную мысль, основную идею в сжатом, кристаллизованном виде, не нарушив гармонии между художественной истиной и художествен-ной красотой. Особенно высокого мастерства, на мой взгляд, в жанре малого рассказа достигли такие зарубежные писатели, как: Г.Гессе, Т.Манн, Х.Л. Борхес, Х.Кортасар, Г.Маркес. Из русских пи-сателей можно назвать позднего Л.Н. Толстого, М.А. Булгакова, И.А. Бунина, В.В. Набокова. Думаю, нам, современным русским писателям, здесь следу-ет учиться и учиться…

В содержательном плане в представленных рассказах я пытаюсь найти, схватить, выразить ту или иную пограничную ситуацию, то есть та-кой особый момент в жизни героя, где реальность сталкивается со «сверхреальным», выходит в неиз-вестность за край самой себя. При этом читатель самостоятельно должен решить, что там за этим краем, в этой неизвестности: Бог или пустота, бесконечность или иллюзия бесконечности. По соб-ственной жизни знаю, что такие моменты есть, их очень много. Они заставляют нас отбросить обыденное мировоззрение, здравый смысл и начать поиск истины, поиск сути бытия. Наука и религия здесь умолкают, оставляя героя в одиночестве соб-ственного «Я», в одиночестве собственного выбо-ра. Он мучится, страдает, пытается убежать от себя, возвращается к себе, обращается к древним мудрецам, философствует. Вместе с ним пере-живает и сопереживает читатель. Собственно, он - читатель и есть, в конечном счете, главный персонаж, если слился с повествованием и поверил в его правдоподобность. Для автора же это «ми-стическое» соединение, слияние героя и читателя – главная цель. Если она достигнута, то творче-ская задача выполнена, творческий замысел реали-зовался.

Алексей ИвановКурганская область,

Притобольный район,село Глядянское.

Разговор с отражениемХолодная, темная комната университетского об-

щежития. Зимняя январская ночь. Тишина. Сквозь райские узоры на замерзшем окне струится полу-прозрачный лунный свет. На столе «Фрагменты ранних греческих философов». Книга открыта на странице 290, там, где Парменид запрещает люби-телям мудрости мыслить или высказывать небытие. Чтобы хоть немного согреться, я достал сигареты, закурил и случайно взглянул в зеркало. Часы на сте-не остановились. Мгновенье провалилось в себя. Мое отражение улыбнулось мне, стряхнуло с сига-реты пепел в баночку из-под пива и нарушило обет молчания.

- Холодно. На улице -42. Если так пойдет даль-ше, мы все замерзнем.

- Мы все замерзнем, а вот тебе, почтеннейший, это не грозит.

- Понимаю, намекаешь на мою эфемерность.- Да уж, пожалуй.- Боишься поверить в то, что отражение способ-

но освободиться от гнета и диктата отраженного.- Бред! - Однако, я не просто твой двойник, есть во мне

и некая сущность.- Пустота и не более!- Но подумай! Что бы ты знал о себе, если бы не

смотрел на меня? Ничего!- Я смотрю на себя, ведь ты всего лишь мое от-

ражение.- А ты – мое, ибо подгоняешь себя под меня,

оцениваешь себя мной, выдаешь меня за себя. По-верь мне! Экзистенциально мы равны!

- Я все-таки реальнее. Я могу сжать ладонь в кулак, и ты повторишь это за мной.

- Ошибаешься! Мы сделаем это одновременно. По крайней мере, это не будет выглядеть как при-чина и следствие.

- Не знал, что отражение способно так цеплять-ся за реальность.

- Да «цепляться», да «за реальность», и уже только поэтому я существую!

- Согласен! Существуешь! Но в качестве иллю-зии.

- А разве жизнь во Вселенной не иллюзия? А разве история ваша – не иллюзия? Что с вами будет, если рядом с солнечной системой окажется черная дыра, или сверхновая, готовая вот-вот вспыхнуть и взорваться? Представляю, как потускнеют ваши ис-тины!

- Для тебя же хуже, ведь если мы нереальны, то ты, выражаясь языком Платона, всего лишь подобие подобия.

- Чтобы больше не спорить, предлагаю компро-мисс: мы оба есть и друг без друга немыслимы.

Лунный свет из бледно-белого превратился в

Алексей ИвановАлексей ИвановАлексей Иванов

122

желто-позолоченный. Отражение затушило сигаре-ту, поставило баночку на подоконник, провело ног-тем по ледяному узору окна. Иней на пальце пре-вратился в капельку воды, которая медленно стекла и упала на пол. Казалось, полет жемчужины прод-лился миллиарды лет. Я закрыл книгу, поставил ее на полку, подошел к зеркалу и продолжил диалог.

- Мне вот что интересно. Откуда у отражения такая страсть к бытию? Зачем тебе бытие? Не луч-ше ли просто мелькать в зеркалах, появляться на мгновение и исчезать, неожиданно возникать и рас-творяться? Никаких забот, никаких проклятых во-просов, никакой ответственности перед людьми и Богом.

- Что? Носитель Образа Божьего устал нести Образ Божий?

- А тебе очень хочется примерить это небесное облачение?

- Не скрою, всю жизнь мечтал об этом!- Ты даже не представляешь, какое бремя сва-

лится на тебя.- Милый мой! Дорогой мой! Может и правда

рискнуть? Поверь! В мире от этого ничего не слу-чится. Никто не увидит подмены. Отраженье станет отраженным, а отраженный – отражением.

- Я бы, может быть, согласился, вот только как это осуществить?

- Очень просто, достаточно согласиться.- И что же дальше?- Ничего не замечаешь?- Ничего не замечаю.- Вот видишь, я же говорил, что бытие и ничто

– одно.- Не понимаю.- Мы поменялись местами!- Не верю!- Чувствуешь холод?- Нет.- А я чувствую!

Сократ в ДельфахМы открываем истину, или истина открывается

нам? Важно понять, что это разные парадигмы, что между двумя путями познания нет ничего общего. Неутомимый скиталец афинских улиц Сократ од-нажды в беседе со своими учениками произнес по-трясающую мысль: «Я знаю, что ничего не знаю». Бессмысленная фраза случайно слетела с его уст. Она всех поразила и обезоружила, ибо заключала в себе парадокс. Если я знаю, что ничего не знаю, то мое знание тождественно незнанию, и все-таки это знание. В дальнейшем Сократ частенько прибегал к своему открытию, вызывая тот же самый эффект даже у таких искушенных в философии мужей, как Евклид, Антисфен и Аристипп. Великий Платон не побоялся включить крылатый афоризм в свои сочи-нения. Не удержался Сократ и в дельфийском храме Аполлона. Его голос был похож на плеск морской волны, разбивающейся о скалы. Эхо многократно повторило каждое слово из торжественной речи философа, но горделивый бог, окаменевший в сво-

ем бессмертии, остался равнодушен к человеческой мудрости. Возможно, он знал нечто большее, вер-нее… совсем иное. Старая, лысая, слепая, согнув-шаяся под тяжестью лет жрица предложила Сократу не останавливаться на достигнутом, а пойти дальше в глубину непостижимого и перевернуть мысль в в глубину непостижимого и перевернуть мысль в зеркале души. На старуху уже давно никто не об-зеркале души. На старуху уже давно никто не об-ращал внимание, она блуждала, как призрак, вокруг ращал внимание, она блуждала, как призрак, вокруг храма, смущая путешественников своим безумным храма, смущая путешественников своим безумным бормотанием. Однако не таким был славный сын бормотанием. Однако не таким был славный сын Софрониска и Фенареты.Софрониска и Фенареты.

Солнечный луч, пронзив облака, принес боже-Солнечный луч, пронзив облака, принес боже-ственное тепло первым весенним всходам. Белые, ственное тепло первым весенним всходам. Белые, как снег, голуби, захлопав крыльями, оторвались как снег, голуби, захлопав крыльями, оторвались от холодных плит, поднялись в небеса и совершили от холодных плит, поднялись в небеса и совершили магический круг над черным провалом ущелья. Со-магический круг над черным провалом ущелья. Со-крат не сразу понял, что ему предлагают, когда же крат не сразу понял, что ему предлагают, когда же догадался, миг для него превратился в вечность. «Я догадался, миг для него превратился в вечность. «Я не знаю, что знаю все», - медленно, почти шепотом не знаю, что знаю все», - медленно, почти шепотом промолвил мудрейший из людей и застыл в изумле-промолвил мудрейший из людей и застыл в изумле-нии.

Сновидение- Здравствуй, друг мой! Здравствуй, дорогой! - Здравствуй, друг мой! Здравствуй, дорогой!

Мне показалось, что тебе сейчас очень тяжело, и я Мне показалось, что тебе сейчас очень тяжело, и я решил с тобой встретиться.решил с тобой встретиться.

- Здравствуй! Рад тебя видеть! Не знаю, имеет - Здравствуй! Рад тебя видеть! Не знаю, имеет ли смысл что-то объяснять тебе, ведь ты давно умер ли смысл что-то объяснять тебе, ведь ты давно умер и сейчас всего лишь мне снишься. и сейчас всего лишь мне снишься.

- Что значит «всего лишь»?- Что значит «всего лишь»?- Это значит, что тебя в действительности нет.- Это значит, что тебя в действительности нет.- Если сновидение существует, существую и я.- Если сновидение существует, существую и я.- Существуешь, но в качестве моего представ-- Существуешь, но в качестве моего представ-

ления.- До моей смерти я тоже существовал для тебя, - До моей смерти я тоже существовал для тебя,

как твое представление, а ты для меня, как мое, по-как твое представление, а ты для меня, как мое, по-этому ничего не изменилось.этому ничего не изменилось.

- Здесь разница в том, что до твоей смерти мое - Здесь разница в том, что до твоей смерти мое представление о тебе формировал ты, а теперь его представление о тебе формировал ты, а теперь его формирую я.формирую я.

- Ну что ж? Формируй на здоровье! Ты – мой - Ну что ж? Формируй на здоровье! Ты – мой друг, и я тебе доверяю.друг, и я тебе доверяю.

- Раз ты пришел, посоветуй, что мне делать, я - Раз ты пришел, посоветуй, что мне делать, я полюбил другую женщину.полюбил другую женщину.

- То есть свою жену ты уже не любишь? А ведь - То есть свою жену ты уже не любишь? А ведь она родила тебе двоих сыновей!она родила тебе двоих сыновей!

- Младшего я назвал в честь тебя.- Младшего я назвал в честь тебя.- Красивый уход от ответа. Не хочешь ли этим - Красивый уход от ответа. Не хочешь ли этим

подкупить меня?подкупить меня?- Понимаю твою обиду. Моя жена выбрала - Понимаю твою обиду. Моя жена выбрала

меня, а не тебя, если я от нее уйду, то, получится, я меня, а не тебя, если я от нее уйду, то, получится, я напрасно разрушил ваше счастье.напрасно разрушил ваше счастье.

- Счастье, которого не было!- Счастье, которого не было!- Счастье, которое могло бы быть!- Счастье, которое могло бы быть!- У меня всегда было подозрение, что в нашем - У меня всегда было подозрение, что в нашем

треугольнике одна из вершин – мнимая.треугольнике одна из вершин – мнимая.- Не могу определить, кто из нас сейчас произ-- Не могу определить, кто из нас сейчас произ-

нес эту фразу.нес эту фразу.- Мы произнесли ее одновременно.- Мы произнесли ее одновременно.- Словно я это ты, а ты это я.- Словно я это ты, а ты это я.- Догадываюсь, для чего ты меня вызвал из не-- Догадываюсь, для чего ты меня вызвал из не-

Алексей Иванов Рассказы

123

бытия. - Для чего?- Ты хочешь, чтобы я за тебя решил, что тебе

делать, ты хочешь, чтобы я за тебя сделал твой вы-бор.

- Нет, ты не прав! Мне необходимо совсем дру-гое. Я хотел бы узнать, простишь ли ты меня, если я подам на развод.

- Неужели это так важно для тебя? Меня же нет, я умер!

- Важно, даже если тебя нет! Важно, потому что ты существуешь в памяти моей! Важно, ибо я вино-ват перед тобой! Если бы я не влез в ваши отноше-ния, ты бы не погиб так нелепо и бессмысленно.

- Знаешь, чего ты сейчас боишься больше все-го?

- Знаю! Нет, не знаю! Скажи!- Ты боишься, что от меня, покойника, вот-вот

пойдет отвратительный, тлетворный запах!- Веришь? Он уже идет! Я чувствую, я ощущаю

это!- Только не от меня мертвого, а от тебя живого!- От меня? Как от меня? Почему от меня? - Потому, что умер не я, а ты, твоя душа, твоя

совесть!Маленький котенок запрыгнул ко мне на кро-

вать. Солнечный зайчик прожег обои. В подъезде кто-то сильно ударил дверью. Лифт загудел, как взлетающий самолет. Я проснулся, я вырвался из бредового пространства сновидений и дал себе слово больше никогда не спать. До последнего часа моей жизни.

ОблакаЗапаздывающее восприятие действительности

– последствие недавнего запоя. Уже давно объявили мой рейс, сознание же только сейчас догадалось об этом. Обходя препятствия в виде вещей и людей, я выполз из автовокзала на свою платформу. Осень играла реквием. Было холодно и тоскливо. На плат-форме уже давно шла посадка в автобус. Костлявая контролерша, не торопясь, проверяла билеты. Ожи-дая своей очереди, я поставил сумку на асфальт и развернул зонтик. День был пустой. Хотелось поско-рее сесть в теплое, мягкое кресло и уснуть. Уснуть, чтобы не просыпаться. Уснуть, чтобы исчезнуть. Передо мной оставалось всего два человека, когда ко мне подбежала вся в слезах маленькая девочка и попросила помочь ей довести до медпункта своего дедушку, которому почему-то стало плохо. Немно-го поворчав (скорее на ситуацию, чем на причину ситуации), я попросил контролершу задержать на несколько минут автобус и побрел за милым пово-дырем.

Каркали вороны. Ветер срывал с кленовых ве-ток последние желтые листы. Мы завернули за гаражи. На скамейке сидел старичок и держался рукой за сердце. Его плащ был расстегнут. На пид-жаке орден Отечественной войны. Передав зонтик девочке, я помог ему встать. В знак благодарности,

преодолевая боль, старик улыбнулся мне доброй улыбкой. Медленно мы побрели в здание вокзала. Дождь бил крупными каплями, мое пальто промок-ло. В медпункте нас встретила молодая медсестра, она тут же вызвала скорую. Извинившись за нехват-ку времени, я побежал к автобусу, однако его уже не было. Моя сумка, забытая и никому не нужная, ле-жала на асфальте, вокруг нее друг за другом скакали три замученных воробья. Я вернулся назад, помог старику сесть в подъехавшую газель и пошел обме-нивать билеты. Следующий автобус отходил через час. Потеря этого часа для меня ничего не значила. Я сходил в столовую, поел, выпил бутылку пива, ку-пил в киоске газету «Новости футбола», ответил на SMS-сообщения, познакомился с двумя красивыми девушками, снова вышел на платформу, снова от-стоял очередь, сел в автобус и отключился.

Мне снились облака, безбрежные и величе-ственные. Мне снились белоснежные облака, тихо плывущие в неизвестность. Откуда-то сверху из голубой дали небес их освещало ослепительное солнце. Я падал сквозь облака вниз с бешеной ско-ростью. Остановить падение, прервать его не по-лучалось. Вот-вот покажется земля, и я разобьюсь, но ее все не было. Кружилась голова, болели виски. Кожа от мороза пузырилась и лопалась. Я боялся сделать вдох, холодный воздух испепелил бы меня изнутри. Лучше бы было поскорее упасть и раз-биться, чем находиться без дыхания в этом непре-рывном, бесконечном падении. Несколько раз я пы-тался проснуться, так как я понимал, что сплю, но, просыпаясь, я попадал в тот же самый сон. Выйти из него было невозможно, ибо он являл собой саму безысходность…

Проснулся, когда услышал крики пассажиров. Сначала не понял, что случилось. Все смотрели в окна. Отдернул занавеску и увидел страшное зре-лище: машины с мигалками, люди в форме, битое стекло, искореженное железо, разбросанные вещи, лужи крови, зеленые мешки. В холодной реке пере-вернутый автобус. Над поверхностью воды подни-малась его передняя сторона. Оказалось, что это тот самый автобус, на который я опоздал. Нам не дали выйти. Мы быстро проехали это ужасное место. Заснуть уже не мог до конца пути. Вечером узнал, что в автобус врезался груженный щебнем КАМАЗ. Видимо, уснул водитель. Автобус слетел с моста и перевернулся. Никто не выжил. Те, кто не погиб от столкновения, утонули в холодной воде…

Я ходил, как сумасшедший, по грязным ули-цам нашего поселка, не зная, радоваться мне или огорчаться. Я благодарил маленькую девочку и ее деда за то, что они изменили цепь моих событий, и я проклинал этот мир за его абсурдность и бессмыс-ленность. Почему повезло именно мне? Почему я – никчемный, пустой человек, пьяница, четырежды женатый, не имеющий ни работы, ни собственно-го дома, остался в живых, а они все погибли? Они любили и верили, мечтали и надеялись. У них были планы на будущее, они стремились к каким-то целям

Алексей Иванов Рассказы

124

в жизни, их кто-то ждал, им кто-то сочувствовал. Со мной не так. Исчезни я, никто бы не заметил этого! Умри я, никто бы не расстроился! Почему Господь Бог отвел меня от смерти? Чего Он хочет от меня? Что мне делать? Как я должен теперь жить?

Каждую ночь после того, что случилось, я про-сыпаюсь в бреду и вспоминаю несчастных. Их лица врезались в мою память острыми осколками сочувствия и вины. Они еще ничего не знают, они еще надеются на будущее, они наивно верят в не-зыблемость жизни. Вот мужчина с бородой: он по-просил у меня закурить. Вот добрая старушка: она жаловалась на маленькую пенсию. Вот беременная женщина: ее-то за что? Вот влюбленная пара: ка-жется, они готовились к свадьбе. Вот отец со своим сыном: у мальчика в руках игрушечный самолетик. Моя жизнь остановлена их смертью. Моя судьба распалась на их судьбы. За каждого я должен те-перь думать, любить, страдать. За каждого должен искать истину, делать добро. Но откуда взять мне силы? Моего сердца не хватит на всех, моя душа не всесильна…

Сегодня я пришел в храм. Долго стоял и смо-трел на иконы, на печальные лики мучеников и святых. Я не молился, ибо молиться не умею. Я не молился, ибо считал, что не имею права на мо-литву. Мне нужно было получить ответ. Нет, не от священника и даже не от Всевышнего, а от самого себя. Осталось ли во мне еще хоть что-то от Образа Божьего, или я окончательно превратился в социа-лизированное животное, в биологическую машину с неестественно странными способностями состра-дать и размышлять? Шла служба, горели свечи. Я стоял в стороне, я готовился, я ждал. Минуты тек-ли, как столетия, но ничего не происходило. В кон-це концов, я не выдержал, что-то во мне треснуло, надломилось, сломалось. Каким-то нечеловеческим усилием воли я разморозил правую руку, оживил ее, поднял вверх, перекрестился, поклонился, не пони-мая кому и зачем, развернулся и вышел из храма. Солнечный луч, пробив облака, осветил мой путь Божественной благодатью.

Тайна бессмертияЦинь Шихуан, то есть «Первый властелин

Цинь», впервые объединивший Китай в одно госу-дарство, в конце своего царствования вознамерил-ся решить и проблему бессмертия. В своей бурной жизни он добился всего, что хотел: власти, славы, почета, уважения. Однако постепенно стал заме-чать, что что-то главное и существенное не подчи-няется ему, незаметно ускользает от него. Это сама жизнь, близкая и далекая, милосердная и жестокая, неотвратимая и случайная. Царь приказал найти на окраинах империи прячущегося в горах последнего мудреца, волшебника и мага и привести к себе. Дру-гие мудрецы по распоряжению владыки были жи-вьем закопаны в землю, этот же как-то уцелел, или его намеренно оставили в живых до времени. Среди простых крестьян слагались легенды о сверхъесте-ственных способностях одинокого старца, о том,

что он способен излечить любую болезнь и знает все тайны мирозданья.

Цинь Шихуан принял мудреца на берегу озера. Пели птицы, шелестели клены, качался камыш, над горизонтом пылал всегда молчаливый солнечный диск. Верные слуги помогли императору сесть. Ста-диск. Верные слуги помогли императору сесть. Ста-рец медленно подошел к трону и поклонился. Пер-рец медленно подошел к трону и поклонился. Пер-вый властелин Китая посмотрел на него с надеждой вый властелин Китая посмотрел на него с надеждой и презреньем, его слова выражали усталость и пе-и презреньем, его слова выражали усталость и пе-чаль.

- Я знал, что мы встретимся с тобой, мудрец! Но - Я знал, что мы встретимся с тобой, мудрец! Но не думал, что все произойдет так быстро.не думал, что все произойдет так быстро.

- Я тоже знал, что мы встретимся, о повелитель, - Я тоже знал, что мы встретимся, о повелитель, и что эта встреча случится в последний день моей и что эта встреча случится в последний день моей жизни.

- Жизнь! Какое это чудо! Какая это восхити-- Жизнь! Какое это чудо! Какая это восхити-тельная вещь! Ее пьешь, как самое сладкое вино, и тельная вещь! Ее пьешь, как самое сладкое вино, и не можешь напиться!не можешь напиться!

- Опьянение жизнью – самое страшное опьяне-- Опьянение жизнью – самое страшное опьяне-ние, о император!ние, о император!

- Ты мудрый человек, все говорят, что ты – вол-- Ты мудрый человек, все говорят, что ты – вол-шебник, может быть, тогда отгадаешь, зачем я тебя шебник, может быть, тогда отгадаешь, зачем я тебя пригласил к себе?пригласил к себе?

- Отгадка на твоем лице, повелитель, ты жаж-- Отгадка на твоем лице, повелитель, ты жаж-дешь бессмертия.дешь бессмертия.

- Бессмертие! Это – единственное, чего у меня - Бессмертие! Это – единственное, чего у меня нет. Прошу тебя, старик, дай его мне и моим во-нет. Прошу тебя, старик, дай его мне и моим во-инам! Мы победили в стольких битвах, мы испы-инам! Мы победили в стольких битвах, мы испы-тали столько мук! Неужели мы не достойны жить тали столько мук! Неужели мы не достойны жить вечно?

- Думаю, что достойны…- Думаю, что достойны…- И я так думаю! Мы не жалели себя и заслужи-- И я так думаю! Мы не жалели себя и заслужи-

ли бессмертия.ли бессмертия.- Но что значит для вас «жить вечно»? Какого - Но что значит для вас «жить вечно»? Какого

бессмертия вы просите от меня, о повелитель?бессмертия вы просите от меня, о повелитель?- Самого простого, мудрец: я не хочу умирать!- Самого простого, мудрец: я не хочу умирать!- О великий император, подумай вот над чем! - О великий император, подумай вот над чем!

Смерть не есть что-то внешнее и пространственное, Смерть не есть что-то внешнее и пространственное, она внутри нас, она – событие нашей судьбы. Чтобы она внутри нас, она – событие нашей судьбы. Чтобы победить смерть, необходимо принять смерть, пере-победить смерть, необходимо принять смерть, пере-жить ее в себе, как бездонную бездну, и, таким об-жить ее в себе, как бездонную бездну, и, таким об-разом, включить в свое существованье.разом, включить в свое существованье.

- Принять смерть, чтобы ее победить? Тако- Принять смерть, чтобы ее победить? Такого я не ожидал от тебя услышать! Жизнь есть жизнь, не ожидал от тебя услышать! Жизнь есть жизнь, смерть есть смерть, об этом говорит мне мной смерть есть смерть, об этом говорит мне мной разум. Дай мне и моим воинам вечную жизнь, му-. Дай мне и моим воинам вечную жизнь, му-дрец, если можешь, а если не можешь, то честно дрец, если можешь, а если не можешь, то честно скажи об этом!скажи об этом!

- О владыка! Пойми! Если нет смерти, то нет и - О владыка! Пойми! Если нет смерти, то нет и жизни! Вечность включает в себя жизнь и смерть, жизни! Вечность включает в себя жизнь и смерть, как две половинки целого. Если убрать одну, исчез-как две половинки целого. Если убрать одну, исчез-нет и другая!нет и другая!

- Убери! А уж там мы посмотрим, что останет-- Убери! А уж там мы посмотрим, что останет-ся.

- Не останется ничего, только прах земли.- Не останется ничего, только прах земли.- Не понимаю тебя! Что ты имеешь в виду?- Не понимаю тебя! Что ты имеешь в виду?- Глиняное изваяние, лишенное жизненной суб-- Глиняное изваяние, лишенное жизненной суб-

станции.- Мы разговариваем, как глухой с немым, не зря - Мы разговариваем, как глухой с немым, не зря

я всегда презирал вас, мудрецов, за ваши бесконеч-я всегда презирал вас, мудрецов, за ваши бесконеч-ные потоки слов, не приближающие нас к истине. ные потоки слов, не приближающие нас к истине.

Алексей Иванов Рассказы

125

Закончим нашу беседу! Или ты даешь нам бессмер-тие, или уходи отсюда! Я не сделаю тебе ничего пло-хого, я буду лишь знать, что твоя мудрость тщетна.

- Ну, что ж! О владыка! Истина требует от меня уважать свободный выбор каждого живого суще-ства! Чтобы больше не утомлять тебя размышлени-ями, я исполню твою просьбу прямо сейчас…

Глиняные солдаты встречают рассвет с застыв-шими лицами. Их души превратились в пыль, их сердца окаменели. Вне времени и вечности, не жи-вые и не мертвые смотрят они на нас сквозь тыся-челетия, безмолвные, бесчувственные, бесчеловеч-ные. Из пустынной тишины холодного безвременья приходит к нам мольба о помощи: «Освободите нас от столь ужасного плена! Помогите нам вернуться к живой жизни! Дайте нам принять смерть, дайте успокоиться в Божественной Непостижимости!» Но каждый спешит поскорее покинуть проклятое место, боясь не выдержать искушения и обменять краткий миг своей жизни на такое бессмертие.

Обратная сторона дождяЧерная-пречерная туча охватила полнеба. Сол-

нечный свет смиренно отступил перед быстро надвигающейся мглой. Тени вещей сжались, съе-жились, исчезли. Молния блеснула над горизонтом и соединилась со своим отражением в озере. В по-мрачневших кленах прекратили суету воробьи, в зарослях полыни перестали стрекотать кузнечики. Несколько мгновений тишины. В них уместилась бы вся бесконечность времени c его прошлым, на-стоящим и будущим. В далеких далях загремели надрывно запоздалые раскаты грома. Первая капля, вторая, третья. Не успевший улететь шмель спря-тался под лист акации. Вновь вспышка молнии. Пушистый котенок, почувствовав опасность, забе-жал на крыльцо. Вновь громовой удар. Содрогну-лась земная твердь. Жалобно завыла собака и, звеня цепью, скрылась в конуре. Полупрозрачные нити застучали по крыше. Разбегающийся дождь превра-тил поверхность луж в пузырчатый творог. Сырая прохлада с запахом смородины и тополей медленно вплыла в открытое окно.

Я спросил у самого себя: произошло бы все это, если бы меня не было, существовал бы мир таким, какой он есть, без нашего взгляда на мир, без на-ших попыток разгадать его загадку? И сам себе от-ветил: нет, не было бы ничего, ибо бытие только для того и возникло, чтобы кто-то осознавал бытие, оно и устроено так, чтобы его можно было осознавать, чтобы им можно было восхищаться. Есть глубочай-шая связь между осознанием бытия и бытием, связь необъяснимая и таинственная. Одно здесь дополня-ет другое, одно нуждается в другом. Как мы суще-ствуем для мира, так и мир существует для нас. Без нас, без нашего сознания и осознания бытие мира было бы бессмысленно, бесцельно и, по сути, равно небытию.

Неотвратимость одиночества Зимнее утро в безымянном городе. Солнеч-

ный диск медленно поднимается над горизонтом. Холодный трамвай бежит по замкнутому кругу. Люди заходят и выходят, словно рождаются и уми-рают. Я стою равнодушный ко всему происходя-щему, замурованный в самом себе, раздавленный навязанными мне с детства социальными масками и ролями. Бытие проткнула игла времени, каждый миг существованья хранит в себе несколько вари-антов будущего. Воспользуешься ли ты ими? Воз-намеришься ли совершить выбор или откажешься выбирать? Что тоже, в конечном счете, будет выбо-ром.

Вот передо мной красивая девушка, как ангел Божий сошедшая с небес. Она смотрит в пустоту вещей безучастно и потерянно. Она печальна и за-думчива. Она не знает, что произойдет с ней через минуту, через час, через день, через неделю, через месяц, через год. Она ждет чуда от судьбы. Она ждет счастья от летящего в бездну мира. Рыжие волосы, голубые глаза, маленький острый носик. Рядом со мной другая галактика желаний, чувств, мыслей, со-мнений, надежд, другая галактика ошибок, заблуж-дений, соблазнов, искушений. Все это скрыто, спря-тано в маленьком, хрупком создании, таинственном и прекрасном. Непостижимо, как оказалась она в этом чудовищном механизме из пластика, стекла и железа. Необъяснимо, как попала она в этот про-странственно-временной пузырь, раздувающийся с ускореньем в никуда.

Я решаюсь проникнуть в эту галактику. Я под-хожу и спрашиваю просто так, только для того, что-бы спросить о чем-то несерьезном: который сейчас час? какой будет следующая остановка? где нахо-дится кафе, библиотека, магазин? как выйти на та-кую-то улицу, к такому-то дому? Девушка отвечает, смущаясь, волнуясь, невпопад. Инстинктивно она понимает, что не это главное, ведь на нее обратили внимание, с нею захотели познакомиться. Я продол-жаю разговор, она его поддерживает. Социальная гравитация сильнее социального распада: две га-лактики соединились и обрели общий центр. Пре-одолеть притяжение уже невозможно. Мы выходим вместе, я провожаю ее до медицинского института. Общаемся легко и непринужденно, без назойливых тем, без смысла и цели, без глубины. Она чуткая, наивная, мечтательная. Она искренняя, серьезная, настоящая. Она пришла в этот мир для меня, для моего счастья, для моего спокойствия…

Трамвай резко затормозил и остановился, я кое-как удержался на ногах. Сознанье переключилось с грез на реальность. Передо мной все та же краси-вая девушка. Я хотел бы вырваться из плена самого себя, пройти расстоянье в три шага, разбить незри-мые стены, разделяющие нас, но какая-то ужасная внутренняя сила сковала меня, парализовала мою волю. Я застыл на месте, я окаменел, я не сделал ни-чего из того, что придумал, и даже успел пережить

Алексей Иванов Рассказы

126

в душе. Девушка вышла через четыре остановки, оставив меня в неотвратимости собственного «Я», в безлюдной пустыне внутреннего одиночества.

НаблюдателиПланета Земля в космосе кажется умиротворен-

ной и безмятежной, величественной и торжествен-ной. Ее грациозный танец в сопровождении Луны не забывается даже во сне. Звезды, как россыпь дра-гоценных камней, украшают путь странницы вокруг Солнца. Видя Землю из космоса, не догадаешься, не подумаешь, что где-то там, за белоснежной за-навесью облаков, вершится история человечества, бушуют страсти, идет жестокая борьба разумных тварей во имя святых идолов, которые они создали, чтобы оправдать свое право на господство, право на власть, право на убийство.

- Гэм, они завтра начнут ужасную, разруши-тельную войну, по сути, все уже решено, никто на Земле не способен помешает этому!

- Да, Раус, безжалостный дух войны заберет с собой в преисподнюю миллионы судеб, миллионы душ.

- Сам факт того, что мы знаем об этом, не делает ли и нас невольными соучастниками этой бойни?

- Вижу, ты сильно переживаешь за них, мой друг, постарайся сохранить дистанцию, иначе мы не выполним своей миссии.

- В чем же, по-твоему, заключается эта миссия?- В том, чтобы хранить для них их историю,

сокровенные тексты, утраченные ими, и ничего не предпринимать!

- Не предпринимать, даже не взирая на опас-ность самоуничтожения?

- Не предпринимать, даже если вероятность самоуничтожения начнет превращаться в действи-тельность!

- Не понимаю, почему наши принципы должны быть выше и важнее миллионов жизней.

- Что же ты предлагаешь, Раус?- Я предлагаю остановить безумие!- Остановить безумие или подменить их

безумие своим?- В нашем распоряжении мощь, несравнимая с

жалким вооружением этих существ, мы способны направить их историю в другом направлении.

- Вмешаться в их историю, означает, отнять ее у них, превратить их в марионеток нашего понимания сути. Поверь мне! Трагические события углубляют цивилизацию, заставляют ее искать свое место, свое предназначение в мире, свою тропинку к тайне существования.

- Гэм, через несколько часов они начнут уничто-жать друг друга из пушек, танков, самолетов, а мы с тобой любуемся красотой космоса и мило философ-ствуем о важности трагического начала в истории. Не безнравственно ли это?

- Еще более безнравственно подгонять жизнь других под своих идеалы, навязывать другим свое понимание смысла. Пойми, Раус! Истину надо вы-

страдать, ее невозможно передать в виде набора формул или заповедей, к ней можно лишь самосто-ятельно прийти через муки и лишения.

- Что же нам остается делать?- То, для чего нас послали сюда… наблюдать!

Тени троянской войныТени троянской войны Ты снова сегодня прошла мимо меня, даже Ты снова сегодня прошла мимо меня, даже

не посмотрев в мою сторону, словно я деревянный не посмотрев в мою сторону, словно я деревянный стул, словно я ножка шкафа, словно я – стоящее в стул, словно я ножка шкафа, словно я – стоящее в углу мусорное ведро. Для тебя я не существую. Для углу мусорное ведро. Для тебя я не существую. Для тебя я пустое место, прореха в бытии, вакуум ваку-тебя я пустое место, прореха в бытии, вакуум ваку-ума. Обо мне ты никогда не подумаешь и никогда ума. Обо мне ты никогда не подумаешь и никогда не вспомнишь. За тобой вьется высокий, красивый не вспомнишь. За тобой вьется высокий, красивый брюнет, наглый, развязный и бесцеремонный. Мне с брюнет, наглый, развязный и бесцеремонный. Мне с ним не сравниться: среднего роста, в очках, толстый, ним не сравниться: среднего роста, в очках, толстый, рыжий, сутулый. Ты довольна жизнью и счастлива, рыжий, сутулый. Ты довольна жизнью и счастлива, если вообще осознаешь счастье, отличаешь его от если вообще осознаешь счастье, отличаешь его от страданий и горя, от бессмыслицы и абсурда жиз-страданий и горя, от бессмыслицы и абсурда жиз-ни. Он смеется над тобой, издевается, целует в лоб, ни. Он смеется над тобой, издевается, целует в лоб, как покойницу, предлагает закурить, теребит сво-как покойницу, предлагает закурить, теребит сво-ими длинными окольцованными пальцами мочку ими длинными окольцованными пальцами мочку твоего уха. Я смотрю на тебя и поражаюсь: какая твоего уха. Я смотрю на тебя и поражаюсь: какая ты красивая, какая совершенная здесь, в пыльном, ты красивая, какая совершенная здесь, в пыльном, мрачном коридоре университета! Я смотрю на тебя мрачном коридоре университета! Я смотрю на тебя и восхищаюсь тобой, твоя красота противоречит за-и восхищаюсь тобой, твоя красота противоречит за-конам природы, твоя красота противоречит всему, конам природы, твоя красота противоречит всему, что есть в мире. Тебя не должно было бы быть, но что есть в мире. Тебя не должно было бы быть, но ты есть, ты появилась, ты живешь. Этот парадокс ты есть, ты появилась, ты живешь. Этот парадокс сводит меня с ума. О, глядя на тебя, я рад сойти с сводит меня с ума. О, глядя на тебя, я рад сойти с ума и никогда не возвращаться больше к здравому ума и никогда не возвращаться больше к здравому смыслу!

Понимаю древних ахейцев, они начали миро- Понимаю древних ахейцев, они начали миро-вую распрю из-за женщины. Из-за самой красивой вую распрю из-за женщины. Из-за самой красивой женщины! И я бы начал, будь у меня уверенность женщины! И я бы начал, будь у меня уверенность в себе, имей я хоть немного самолюбия. Возьми-в себе, имей я хоть немного самолюбия. Возьми-те любое научное исследование Троянской войны. те любое научное исследование Троянской войны. Прочитайте вдумчиво его, сравните с «Илиадой». Прочитайте вдумчиво его, сравните с «Илиадой». Насколько глубок Гомер, и насколько поверхност-Насколько глубок Гомер, и насколько поверхност-ны все эти ученые! Они ищут причины Троянской ны все эти ученые! Они ищут причины Троянской войны в геополитике и экономике. Их обездушен-войны в геополитике и экономике. Их обездушен-ное, обезличенное сознание не в состоянии пред-ное, обезличенное сознание не в состоянии пред-положить, что можно воевать во имя божественной положить, что можно воевать во имя божественной красоты. «Прекрасная Елена, - говорят они, - сказка, красоты. «Прекрасная Елена, - говорят они, - сказка, красивый миф, игра поэтического воображения. За-красивый миф, игра поэтического воображения. За-чем царям древнейшей Греции жертвовать своими чем царям древнейшей Греции жертвовать своими лучшими сыновьями только для того, чтобы вер-лучшими сыновьями только для того, чтобы вер-нуть назад легкомысленную особу женского пола?» нуть назад легкомысленную особу женского пола?» Наука имеет дело лишь со среднестатистическими Наука имеет дело лишь со среднестатистическими величинами. Наука не берет в расчет человеческие величинами. Наука не берет в расчет человеческие эмоции, а напрасно! Попробуйте разбудить сердца эмоции, а напрасно! Попробуйте разбудить сердца и души корыстью. Попробуйте вдохновить воинов и души корыстью. Попробуйте вдохновить воинов на подвиг материальными благами. Не получится! на подвиг материальными благами. Не получится! Никто не согласится умирать ради экономических Никто не согласится умирать ради экономических интересов. Древним нужна была красота, древним интересов. Древним нужна была красота, древним нужны были мистические озаренья, древние искали нужны были мистические озаренья, древние искали встречи с Тайной Бытия. Мы не такие! Мы созда-встречи с Тайной Бытия. Мы не такие! Мы созда-ли мир, где все ясно и объяснимо, где господствуют ли мир, где все ясно и объяснимо, где господствуют материальная выгода и половой инстинкт. В этом материальная выгода и половой инстинкт. В этом мире есть, конечно, нечто непознанное, но так или мире есть, конечно, нечто непознанное, но так или

Алексей Иванов Рассказы

127

иначе оно будет познано и классифицировано, вой-дет в наши учебники, превратится в ряд цифр, в на-бор формул и теорем.

Что я слышу! Не может быть! Ее тоже зовут Елена! В таком случае я – Гомер! Не воин и не морской разбойник, а всего лишь поэт, слагающий стихи о небесной красоте, страдающий от неразде-ленной любви к смертной богине. Нет, я не смогу украсть у самодовольного Менелая его красавицу жену, у меня не хватит дерзости и уверенности в своей правоте. Менелай и Елена спокойно проживут эту жизнь, родят детей, состарятся, умрут, истлеют в земле. Я же – волшебник слов, кудесник образов, искусный бард и рифмач, подарю бессмертие их те-ням, сохраню мысль об их красоте для будущих по-колений, как слепой старец сохранил для нас правду о великой Троянской войне.

Вечность и времяЯ пришел к нему последний раз за три дня до его

смерти, чтобы попрощаться с ним. Он был лучшим моим другом, мы вместе учились в университете, вместе работали в обсерватории, вместе стреми-лись раскрыть тайну темной материи во Вселенной. Однако неумолимые законы природы сильнее че-ловеческого разума, сильнее человеческих судеб. У друга обнаружили рак легких, и он быстро угас.

Всё та же комната, всё та же мебель, всё те же фотографии звездного неба, всё те же книги, вот только Андрей не тот: вместо веселого, жизнера-достного, полного творческих идей человека, обтя-нутая кожей кукла, бледный гуманоид с большими синими глазами. Я сел рядом с его кроватью. Он об-радовался моему визиту, нежно взял меня за руку. Я поцеловал его в лоб. Он грустно улыбнулся мне. По моим щекам потекли холодные слезы. Друг с тру-дом заговорил со мной, видно было, что ему перед смертью очень важно что-то сказать мне, что-то со-общить.

- Рад тебя видеть, Иван, предлагаю оставить эмоции людям далеким от науки, предлагаю серьез-ную тему для нашего последнего разговора!

- Согласен, дружище! Что за тема?- Хочу удивить тебя одной поразительной мыс-

лью, которая пришла мне сегодня утром.- Любопытно!- Я задумался над тем, как соотносятся время

и вечность. Время течет, оно представляет собой линию, процессуальный ряд. Вечность вне време-ни, вне этого ряда. Вечность – абсолютная полнота всего, включающая в себя всё, в том числе и этот наш временной поток, его прошлое, настоящее и будущее. Значит, все события во времени для веч-ности и для тех, кто пребывает в вечности, уже со-вершились, уже состоялись. Если из времени ты попадаешь в вечность, ты обретаешь там всё, что было, есть и будет в мире.

- Интересно!- Ты понимаешь, к чему я клоню?- Да! То есть,… нет!

- Вот-вот! Я хочу сказать, что в вечности я сразу же встречу всех тех, кто жили до меня, кто будут жить после меня, и тебя в том числе, мой дорогой!

- Погоди, погоди! Дай сообразить!- Соображай быстрее!Это значит, пока я здесь влачу свое унылое,

скорбное существование, ты там, в вечности, встре-тишься со мной, уже прожившим жизнь, и даже с моими внуками, моими правнуками?

- Как ты быстро схватываешь суть! Всегда по-ражался этому!

- Не перехвали!- Я лишь констатирую факт.- Ничего себе, придумал! Я пришел с тобой про-

ститься, а ты готовишься к встрече со мной.- С тобой, умудренным жизнью, с тобой, про-

шедшим земной путь, с тобой, исполнившим свое призвание в этом мире.

- Постой! Значит, нет разлуки, нет расставания, нет потерь и утрат!

- Есть, но лишь во времени. Попадая же в веч-ность, ты соединяешься со всеми и сам становишь-ся прозрачным для всех. В вечности нет пределов и границ, в вечности нет рассыпанности, разорван-ности, расколотости существования. Прошлое, на-стоящее и будущее там соединены в одном вечно длящемся миге!

- В миге, в котором свернуты все времена! - Да, совершенно верно! Отсюда непостижимое

для нас молчание мертвых: им незачем обращаться к нам, живущим во времени, ибо они уже общаются с нами, существующими в вечности.

- Для чего же дано нам время, почему мы сразу не оказываемся в вечности?

- Понимаешь, Иван, Богу важно, чтобы ты сам выбрал вечность, для этого ты должен иметь воз-можность отказаться от нее. Ты должен сначала стать самим собой, ты должен пройти земной путь и в конце пути принять решение.

- Странно, Андрей, ты уходишь в бездонную глубину бытия, я же здесь в мутном, текучем потоке остаюсь с тоской и печалью.

- Поверь мне, дружище! Большая часть тебя, твоего сознанья, твоей души, твоей судьбы уже там и ждет окончательного воссоединения.

- Оно произойдет? Оно, действительно, осуще-ствится?

- Да, Иван! Верь мне! Я чувствую это своим умирающим сердцем…

Андрей закрыл глаза и погрузился в бессозна-тельный бред. Я тихонько вышел из комнаты. Так закончился наш последний разговор – разговор двух близких друзей, которых разделила неизбежность смерти. Мне уже шестьдесят лет. У меня дети и вну-ки. Я профессор астрономии, доктор наук, уважа-емый всеми ученый, многого добившийся, многое постигший в жизни. Однако всякий раз, когда после тяжелого дня я выключаю свет и ложусь спать, то вспоминаю потрясающее открытие моего друга и нахожу в нем свое единственное утешение.

Алексей Иванов Рассказы

128

Швейцарский фотограф Пьер-Вильям Анри хо-рошо знаком красноярским любителям фотографии и не только. У себя на родине его называют сибир-ским послом дружбы за многочисленные культур-ные акции, связывающие Сибирь и Швейцарию.

Впервые Пьер приехал в Красноярск в 1992 году в составе небольшой делегации во главе с ди-рижером Валентеном Реймоном по приглашению маэстро Ивана Шпиллера.

Тогда, пробыв три недели в холодной, декабрь-ской Сибири, он сделал репортаж для своей страны о сотрудничестве швейцарского и красноярского дирижеров, о Красноярском симфоническом орке-стре, а также о сибирском гостеприимстве. Это по-служило поводом для приглашения нашего оркестра и фольклорной группы “Красноярье” на гастроли в его родной город Нешатель. Затем была большая работа для издательств “КРЕДО” и “LEP” по фото-альбому “Сибирь. На посошок”, изданному двад-цатитысячным тиражом на русском, английском и французском языках в соавторстве с Виктором Астафьевым. Несколько оригинальных фотовыста-вок в Красноярском КИЦе и Союзе художников, каждая из которых была заметным событием в жиз-ни города. Выставки о Сибири, в Швейцарии и Ма-

рокко. Выступления на швейцарском телевидении и рокко. Выступления на швейцарском телевидении и радио с интервью и фоторепортажами о Сибири. И радио с интервью и фоторепортажами о Сибири. И всегда Пьер с восторгом говорил о сибиряках, неиз-всегда Пьер с восторгом говорил о сибиряках, неиз-менно объясняя, что Сибирь и Москва - далеко не менно объясняя, что Сибирь и Москва - далеко не одно и тоже. А в 1998 году он решил снять портреты одно и тоже. А в 1998 году он решил снять портреты красноярцев, оборудовав для этой сложной работы красноярцев, оборудовав для этой сложной работы студию в КИЦе, и в течение трех недель совершен-студию в КИЦе, и в течение трех недель совершен-но бесплатно фотографировал всех желающих в но бесплатно фотографировал всех желающих в одинаковых условиях, предложив своим моделям одинаковых условиях, предложив своим моделям сделать автопортрет с его помощью. И результат сделать автопортрет с его помощью. И результат был неожиданным и оригинальным! Каждый участ-был неожиданным и оригинальным! Каждый участ-ник проекта, а их было 167, получил свой портрет ник проекта, а их было 167, получил свой портрет в подарок, а весь архив был оставлен в коллекции в подарок, а весь архив был оставлен в коллекции музея и с успехом экспонировался через несколько музея и с успехом экспонировался через несколько лет еще раз.лет еще раз.

Накануне Нового года Пьер вернулся с острова Накануне Нового года Пьер вернулся с острова Гаити, где был с благотворительной миссией, орга-Гаити, где был с благотворительной миссией, орга-низованной международной организацией “Врачи низованной международной организацией “Врачи мира”. Он с удовольствием ответил по “скайпу” на мира”. Он с удовольствием ответил по “скайпу” на вопросы нашего корреспондента.вопросы нашего корреспондента.

- Пьер, вы ведь не впервые на Гаити? Чем - Пьер, вы ведь не впервые на Гаити? Чем вас привлекает эта бедная страна?вас привлекает эта бедная страна?

-Да, я трижды побывал в этой несчастной стра--Да, я трижды побывал в этой несчастной стра-не и до сих пор не могу отойти от того, что там не и до сих пор не могу отойти от того, что там опять увидел, но я сознательно использую каждую опять увидел, но я сознательно использую каждую возможность посетить горячие точки нашей пла-возможность посетить горячие точки нашей пла-неты для того, чтобы внести свой маленький вклад неты для того, чтобы внести свой маленький вклад в улучшение жизни этих настрадавшихся людей. в улучшение жизни этих настрадавшихся людей. Представьте себе такую картину: прилетаем на Представьте себе такую картину: прилетаем на остров, затем едем на джипе в течение трех часов остров, затем едем на джипе в течение трех часов по труднодоступной дороге с разбросанными после по труднодоступной дороге с разбросанными после землетрясения булыжниками, постоянно преграж-землетрясения булыжниками, постоянно преграж-дающими путь, потом четыре часа поднимаемся дающими путь, потом четыре часа поднимаемся в горы пешком. И, наконец, входим в небольшую в горы пешком. И, наконец, входим в небольшую горную деревушку, цель нашего путешествия. И горную деревушку, цель нашего путешествия. И вдруг детский голос: “Бонжур, Пьерро!” У меня вдруг детский голос: “Бонжур, Пьерро!” У меня пробежали мурашки по спине... Это невероятно! пробежали мурашки по спине... Это невероятно! Я дарю вам взгляд этой девочки. Она великолепна, Я дарю вам взгляд этой девочки. Она великолепна, очаровательна! Как здорово, что моя профессия очаровательна! Как здорово, что моя профессия дает возможность участвовать в таких событиях! И дает возможность участвовать в таких событиях! И не просто фотографировать, но собирать деньги на не просто фотографировать, но собирать деньги на строительство госпиталя, как в этом случае. Разве строительство госпиталя, как в этом случае. Разве это не счастье?это не счастье?

Или вот симпатичная беременная женщина с Или вот симпатичная беременная женщина с младенцем на руках, ну чем не ангел? Луч солнца, младенцем на руках, ну чем не ангел? Луч солнца, полный оптимизма. Они на пороге своего дома. В полный оптимизма. Они на пороге своего дома. В стране, которая собрала на себя все мыслимые и не-стране, которая собрала на себя все мыслимые и не-мыслимые беды: нищету, голод, холеру, землетрясе-мыслимые беды: нищету, голод, холеру, землетрясе-

Сибирский посол дружбыСибирский посол дружбыВ фокусе ПланетаВ фокусе ПланетаВ фокусе Планета

129

ние, ливни, циклоны, болезни. Какая несправедли-вость! Но эти люди восхитительны!

- Расскажите, пожалуйста, об организации “Врачи мира”.

- Международная организация “Врачи мира” была создана в 1980 году во Франции в результате отделения от другой известной международной ор-ганизации “Врачи без границ” для оказания помощи в любой точке земного шара. Но не только экстре-мальные случаи зовут “Врачей мира” в дорогу, они также проводят большую просветительскую работу: консультируют специалистов лечебных учреждений по различным вопросам, оказывают гуманитарную помощь.

- А каким образом вам удается сотрудничать с ней?

- У этой организации есть отделения в 12 стра-нах, в том числе, и в Швейцарии со штаб-квартирой в моем родном городе Нешатель.

- Вас приглашают в качестве фотографа?

- Да, я делаю репортажи после каждой поездки, и иногда мы устраиваем фотовыставки в Нешатель и других швейцарских городах, цель которых - сбор денег в помощь данной стране. Вот именно такие деньги были собраны на строительство госпиталя для Гаити. Я счастлив от того, что моя работа по-зволяет мне участвовать в этом.

- Я знаю, что такая работа не оплачивает-ся. Вы можете себе позволить не-сколько раз в год участвовать в миссионерской деятельности?

- Да, это очень важная часть моей жизни. Между поездками я вы-нужден очень напряженно работать, чтобы сделать задел на время моего отсутствия: оплатить аренду студии, налоги и, разумеется, все страховки, а они - большая часть нашего бюд-жета. Но, как говорят в России, не хлебом единым жив человек...

- Видимо, ваша семья разделя-ет ваш альтруизм?

- Да, мне очень повезло с женой. Маргрит разделяет все, что я делаю: работу, друзей, увлечения. Поэтому я считаю себя абсолютно счастливым человеком, у меня полная свобода выбора. Мои дети уже взрослые, у

меня двое внуков, которые, надеюсь, тоже будут свободными.

- Пьер, и все-таки, побывав в 80 странах мира, вы любите возвращаться не только домой, но и в Сибирь. Сколько раз вы бывали в Крас-ноярске?

- Кажется, 20. Сбился со счету. Нужно сказать, что 2012 год - юбилейный в этом отношении: ровно 20 лет назад я впервые приехал в Красноярск и с тех пор “болею” Сибирью.

- Мне кажется, такой юбилей следует достой-но отметить, например, юбилейной авторской фотовыставкой. Как вы на это смотрите, Пьер-Вильям Анри?

- Очень позитивно! И тема уже крутится в го-лове: “Горячие точки мира” или что-то в этом роде. Хотелось бы привлечь внимание ко всем несчаст-ным людям, которым не повезло родиться, как мне, в Швейцарии, но которые хотят тоже быть счастли-выми и умеют радоваться каждой малости. Давай-те-же поможем им в этом!

Какой вы молодец, Пьер! Я уверена, что многочисленные поклонники вашего таланта и все красноярские друзья будут рады присоеди-ниться к вам. С Новым, юбилейным для вас, 2012 годом!

Лариса Кочубей, специально для ИА PRESS-LINE

Лариса Кочубей Сибирский посол дружбы

130

Подворотня Привет тебе, суровый понедельник!Должно быть, вновь причина есть тому,Что в подворотне местной богадельниТайком ты подворовываешь тьму.И клинопись с облезлой штукатуркиНа триумфальной арке сдует тут. Здесь немцы были, после клали туркиНа Vaterland могильную плиту...Теперь же неуёмная старушкаС бутыльным звонцем – сердцу веселей –Все мыслимые индексы обрушитАвоською стеклянных векселей.И каждый здесь Растрелли или Росси, Когда в блаженстве пьяном, от души, На белом расписаться пиво проситИ золотом историю прошить.

Друзья Л. ТроцкомуКак однобоки милые друзья,Разноязыки и неповторимы…От клинописи к азбуке скользя,Какой по счёту вновь воздвигнем Рим мы?Не варвар ли сметёт уют столиц,Наречие другое обнаружив,И обомлевший век склонится ниц,Хлебая светоч перед ним из лужи?Целуя лапоть золотой, народПревознесёт провинциальный говор,Разменивая мыслей сереброНа смертный лязг тюремного засова. Навозной кучи русский бриллиантСверкнёт над Мексиканскою гробницей,Когда с петлиц побагровевший бантСкользнёт на шеи всем цареубийцам.

СалютЖар, устремившись выше,Метрах, наверно, в ста,Майское небо выжег,Чтоб умереть в кустах. …В сорок втором, безусый,В гари безумных вёрст, Рухнул солдат на кустьяИ долетел до звёзд.

ЗаградотрядЗаградотрядИ колокол высох в запёкшийся звон –И колокол высох в запёкшийся звон –Малиновый, стёк по затылку.Малиновый, стёк по затылку.Траву по приказу расстрелянный взвод Траву по приказу расстрелянный взвод Бросал сам себе на подстилку.Бросал сам себе на подстилку.И равенство лиц на ребячий испуг:И равенство лиц на ребячий испуг:Одни у могилы, другиеОдни у могилы, другиеНа цель направляют в безумии рукНа цель направляют в безумии рукВинтовок пудовые гири.Винтовок пудовые гири.

Забалдев под болдинскую осень…Забалдев под болдинскую осень…Забалдев под болдинскую осень,Забалдев под болдинскую осень,Заварю иголки кипариса:Заварю иголки кипариса:Заходи чайку попить, Иосиф –Заходи чайку попить, Иосиф –Неба умирающего писарь.Неба умирающего писарь.Посиделки с классиком поэту Посиделки с классиком поэту Как не помянуть тоскливо-броско? Как не помянуть тоскливо-броско? Потому в Венецию поеду,Потому в Венецию поеду,Или где там похоронен Бродский?Или где там похоронен Бродский?Только в эту шалевую осеньТолько в эту шалевую осеньОшалеть другим придётся строкам:Ошалеть другим придётся строкам:Водки заходил напиться Осип,Водки заходил напиться Осип,Чтоб согреться под Владивостоком…Чтоб согреться под Владивостоком…

Инородная вещьИнородная вещьПерейдя на запретный язык,Перейдя на запретный язык,Потрясая основы,Потрясая основы,Плавишь горлом немые азы Плавишь горлом немые азы В клёкот странный и новый. В клёкот странный и новый. И когда инородную вещьИ когда инородную вещьБольше выплакать нечем,Больше выплакать нечем,Голос твой вдруг становится вещ,Голос твой вдруг становится вещ,Буквы разве что мельче.Буквы разве что мельче.

ДарНе о том я пока пою,Не о том я пока пою,Строки кровью своей пою,Строки кровью своей пою,И они набухают в плоть,И они набухают в плоть,Как Господь. Как Господь. В то, что пишешь, и сам не верь В то, что пишешь, и сам не верь Сердце заперто, словно дверь,Сердце заперто, словно дверь,А ключи высоко звенят –А ключи высоко звенят –Глубоко в меня.Глубоко в меня.Это было и будет так:Это было и будет так:Ночи синей дерёт наждак,Ночи синей дерёт наждак,Вместе с кожей за стружкой словВместе с кожей за стружкой словОбнажает зов.Обнажает зов.И шепчу я на свой ушибИ шепчу я на свой ушиб

Эдуард Учаров. Родился в г. Тольятти в 1978 г. Окончил Академию труда и социаль-ных отношений (юридический факультет). Живёт в Казани.

Эдуард Учаров. Родился в г. Тольятти в 1978 г. Окончил Академию труда и социаль-ных отношений (юридический факультет). Живёт в Казани.

Эдуард Учаров. Родился в г. Тольятти в 1978 г. Окончил Академию труда и социаль-

Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-ных отношений (юридический факультет). Живёт в Казани.

Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-ных отношений (юридический факультет). Живёт в Казани.

ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-

ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-

ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В Его стихи неоднократно публиковались в региональных и московских журналах. Пред-

2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного 2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В 2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В 2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного ставлен поэтическими подборками в Интернет-изданиях России, Финляндии, США. В

поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного 2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-2010 г. стихотворные подборки Эдуарда Учарова вошли в шорт-лист Международного

народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-поэтического конкурса «Согласование Времён» (Франкфурт на Майне, Германия), Между-

ратурной России»), а также московским литературным журналом «Контрабанда» Эдуард Учаров вы-ратурной России»), а также московским литературным журналом «Контрабанда» Эдуард Учаров вы-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-ратурной России»), а также московским литературным журналом «Контрабанда» Эдуард Учаров вы-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-ратурной России»), а также московским литературным журналом «Контрабанда» Эдуард Учаров вы-народного поэтического конкурса «Возрождение Руси» (Москва, проект «Хронос», публикация в «Лите-

двинут на соискание независимой поэтической премии «П». Призёр литературного конкурса за 2010 г. Призёр литературного конкурса за 2010 г. журнала «Лексикон» (Чикаго). Победитель международного поэтического конкурса «Размышление о при-журнала «Лексикон» (Чикаго). Победитель международного поэтического конкурса «Размышление о при-роде» (Газета «Провинциальный интеллигент», Карелия), 2011. Финалист 2011 г Международного лите-роде» (Газета «Провинциальный интеллигент», Карелия), 2011. Финалист 2011 г Международного лите-ратурного конкурса «Эмигрантская Лира» (Льеж, Бельгия). Шорт-лист Международного поэтического ратурного конкурса «Эмигрантская Лира» (Льеж, Бельгия). Шорт-лист Международного поэтического конкурса «Славянские Традиции 2011» (Крым). Шорт-лист Поэтических чтений Гриновского фестиваля конкурса «Славянские Традиции 2011» (Крым). Шорт-лист Поэтических чтений Гриновского фестиваля “Алые паруса-2011” (Одесса)

ПоэзияПоэзияПоэзия

Эдуард УчаровЭдуард УчаровЭдуард Учаров

131

И в воде, и в огне души:- За дуду мою да рожкиУтопи! Сожги!Отрывается календарь,Стих кружится куда-то вдаль,По нему я, как по жнивью, Но ещё живу.

Ангольский почтальонВ стране амбунду, к северу от гор,Где студит снег расплавленную почву,Алмазный дождь по ямам сыпал почту,Закатных искр крадя у неба горсть.И всадники тропических степей,Апрелем обжигающие ветры,Разглаживали скачкой километры,Неся депеши звёздную купельВобравшему в себя морщины рекТанцующему цензору ойкумен,Чей выверенный пульсом ночи бубенПо адресатам слал их оберег.

Обломов. ВариацииДейственная тоска – штрих к моему портрету, Грифельный скрип по аспидному сланцу. Если выведет кривая, то я приеду Нищим принцем с князьком-оборванцем. Вырвусь из грязи, это нехитрое дело, Друга представлю – немецкий мой кореш, Кровь разгоняет, дабы не очень густела. Кстати, чем нас с Андрюхой покормишь? Есть некий план: «Бельведерского Аполлона» Охолодить Корреджиевой «Ночью».Как ты считаешь, хватит пивного баллона Туфли испачкать римскою почвой?Грум запрягает праздничный выход трамвая,День ест от солнца последнюю дольку.Три остановки, но до конечного рая Всё не доеду, милая Ольга.

ШифоньерИ я рождён был между двух огней:Земля и Воздух – вот мои стихии.Зимою раскалённым суахилиЯ изморозь проплавлю на окне.Как будто город сном не утечётВ сырую Лету мёртвого артикля. Я наблюдаю, как моим картинкамМузейный штиль уже ведёт учёт…А ветер, наигравшись в провода,Срывает фантик с приторного века. Шуршат года листочками на веткахИ жизнь мою спешат земле отдать. Степному небу грезится ковыль:Должно быть, небо тоже полукровка... Печальных истин мятая коробкаПылится в шифоньере головы...

Венедикт Ерофеев. Москва - ПетушкиГоворят все: «Кремль (снова Кремль!)» Сколько раз нащупывал я дно! О, тщета! О, эфемерность темы! Как направо – Курский, всё одно…От рассвета до открытья манны Ангелы Господни берегут

Сиплых душ нелеченые раны, Хересом промачивая грудь.В восемь и шестнадцать на перроне, Отправляясь в пропасть налегке,Беззащитно неопохмелённый, Чемоданчик я сжимал в руке.Две «Российской», столько же «Кубанской». И ещё креплёное вино. «Не нужны стигматы, но желанны» – Пей, пока холодное оно.Серп и молот. Я, конечно, выпил. Трепыхнулось сердце в небеса,Словно над болотом взмыло выпью. Унеслось проведать чудеса,Тамбура бескрайние границы. Возвратилось. Я вошёл в салон.Встретили нахмуренные лица: Всё один и тот же страшный сон?Чухлинка. И весть пошла наружу. Рёк бы, да по скромности не стал.Бутербродом заарканил душу. Усмирил бытийный свой оскал.Оглянулся. Два мордоворота Разливали «Свежесть» под укроп,А над ними деликатный кто-то Отирал от нимба мокрый лоб.Кучино. Близка моя царица. Ангелы застенчиво жужжат: Рыжая нахальная блудница Не познает Венечкин разврат! Ангелы! Да как вы не поймёте? Я доеду, я не пьян пока...43-ий проезжаем вроде? К Храпуново тянется дуга. Ах, тридцатый тот глоток некстати, Задышать как будто не даёт,Ждёт меня дитя, да Бога ради, Отпусти, прошу, Искариот!Я везу ему гостинец мятый: Горсть орехов и конфет кулёк...Это ли тебе совсем не свято? Это ли не мне теперь зарок?Почему мы движемся обратно? Почему Покров левее, тварь?Петушки? Бессмысленно и ватно Выхожу под сгорбленный фонарь...В восемь и шестнадцать рано утром, Я же помню, точно выезжал,Отчего ж луна на небе мутном Предлагает выпить мне бокал? Четверо. Бегу от них что мочи. Как заметно выросли дома.Горло от предчувствия клокочет, Мысли вытрясает из ума.Сердца завершается кипенье, Стал тяжёлым у грудины крест: Не было вершины и паденья. Был всё тот же отмерший подъезд.

КузминНа «Форель разбивает лёд» 1929 год.Задумчиво и прекрасноФорель разбивает лёд.По кровоподтёкам ясно, Что ей не поможет йод. Прижечь бы устами раны,

Эдуард Учаров Стихи

132

Зубами хрусталь кроша...Но позднее слишком раноСтихам отсчитало шаг.Диковинной чешуёю Строка вдалеке блеснёт.Сегодня – к картошке с сольюФорель одолеет лёд.

ГубановА если резать – проще по живому, Чтоб мясо мысли вымарало скатерть,И в алый парус надышать Житомир, По венам рек пустив прощальный катер.А если полюбить – то захлебнутьсяПритоком крови к бешеному слову! Чтоб хлынуло из горла всё до унций Копившееся: доброе и злое. А если разбиваться – только насмерть! Всё лучше, чем по мелочам колоться..От сырости не подхватить бы насморк На дне у неприметного колодца.

На казанском базареЗдесь, на базаре, в шум и гам, Среди корзин,Проходит батюшка к рядамИ муэдзин.Здесь пахнет квасом и халвой –Ядрёный дух!Мясник с утра над головойГоняет мух.Здесь в тюбетейку льют рубли,Звучит баян.Хозяин, старенький Али,Немного пьян. Здесь на бухарские коврыИ местный кроль Придут рязанские воры«Сыграть гастроль». Здесь, разложивши короба, Людскую течь Сзывает бойкая апа, Мешая речь.И нищий ветеран труда,Держась, как принц,Займёт полтинник навсегдаУ продавщиц. А за углом, проспав обед, Колокола Разбудят звоном минарет –Споёт мулла.

Сойду на нет. Закончусь в три листа…Весне на помощь – шаг ребристых шин, Дробящий лёд в кофейную порошу…От февраля последние грошиНа чтение Рембо я уничтожу.Сойду на нет. Закончусь в три листа.Оплавлюсь солнцем бешеного марта,И будет сон мне – выстрел у виска, Как экстремизм седеющего Сартра.

А что поэт? Сидит себе на жердочке…А что поэт? Сидит себе на жердочке,Клевещет клювом, зарится пером…Легонечко весна коснётся форточки И озарит лазурью птичий дом.

По зёрнышку, по лучику, по ядрышкуНакрошит в плошку солнечных деньков,И радужно их сядет щёлкать рядышком За прутьями плывущих облаков. У клетки золотой названий тысяча.Щеколдой нёба небо щекоча,Щеколдой нёба небо щекоча,И ты сейчас сидишь себе напыщенный –И ты сейчас сидишь себе напыщенный –Соловушкою в облике грача.Соловушкою в облике грача.

ПетухЕсли комом каждый слог,Если комом каждый слог,Мысли как взбешённый улей –Мысли как взбешённый улей –Упоительно и злоУпоительно и злоНоги тянутся на стуле.Ноги тянутся на стуле.Продевается за стыкПродевается за стыкБечева, потёмки саля,Бечева, потёмки саля,Фиолетовый языкФиолетовый языкЗабирает смерть косая.Забирает смерть косая.Ночью выстрелом шаговНочью выстрелом шаговМетит бес поэта-шельму – Метит бес поэта-шельму – У того рубцы от кофт,У того рубцы от кофт,От петли лоснится шея.От петли лоснится шея.И хрипит с утра петухИ хрипит с утра петухТак обыденно и плоско –Так обыденно и плоско –Будто тщетность слов-потугБудто тщетность слов-потугВозвратилась отголоском.Возвратилась отголоском.

ПтичкиГде беркут перья обагрилГде беркут перья обагрилЛучом восхода,Лучом восхода,Над иероглифом КурилНад иероглифом КурилКончалась Нота.Кончалась Нота.Затем, с взъерошенным хохлом,Затем, с взъерошенным хохлом,Блакитный соколБлакитный соколКогтями рвал к себе теплоКогтями рвал к себе теплоИ солнцу цокал.И солнцу цокал.В тот миг, когда тбилисский вал –В тот миг, когда тбилисский вал –Нагорный кочет –Нагорный кочет –Вершины снежные склевалВершины снежные склевалИ смерти хочет,И смерти хочет,Как прибалтийский адмирал,Как прибалтийский адмирал,С плато анклаваС плато анклаваНа PROисшедшее взиралНа PROисшедшее взиралОрёл двуглавый.Орёл двуглавый.

СлаломГде облако спешит за ворот,Где облако спешит за ворот,В изломанности горных хорд,В изломанности горных хорд,Осовремененный СуворовОсовремененный СуворовОбозревает переход.Обозревает переход.И не бряцанием на КалкеИ не бряцанием на КалкеПреодолеют ныне знать,Преодолеют ныне знать,Но и с прославленной смекалкойНо и с прославленной смекалкойГлаза зашорит белизна.Глаза зашорит белизна.Здесь цепь озёр: за блюдцем блюдца,Здесь цепь озёр: за блюдцем блюдца,Каймой врезаясь в берега,Каймой врезаясь в берега,О камнепад нещадно бьются,О камнепад нещадно бьются,Летя в лавинный перекат.Летя в лавинный перекат.Босыми пятками рассветаБосыми пятками рассветаПримят к вершине эдельвейс,Примят к вершине эдельвейс,И луч, меридиан разведав,И луч, меридиан разведав,Снегов утяжеляет вес.Снегов утяжеляет вес.Тут лепет утра уши лепит…Тут лепет утра уши лепит…Шале стремится напролом,Шале стремится напролом,Когда по трассе русский лебедьКогда по трассе русский лебедьАльпийский воздух бьёт крылом.Альпийский воздух бьёт крылом.

Эдуард Учаров Стихи

133

ЭдиссеяА город мне нагородилДесятки тысяч новых улиц,И я плыву по ним один -К обеду опоздавший Улисс.О нумерацию волныМой утлый чёлн нещадно бьётся.Рифмуя рифы и валы,От Джойса пробираюсь к Бёрнсу.Вкусив два раза по сто грамм,Из лотофагской выйдя чайной,Забуду утреннюю грань Меж неизбежным и случайным.Метро замученный вассал,С Циклопом обменяюсь словом И вновь расправлю паруса,Повелеваемый Эолом.А после брошу якоряНевдалеке от броской цели.В сиюминутности горя, Останусь на год у Цирцеи.Но вновь поманит утра лаз, В пучину пасть – с какого к(х)рена!?Я одолею сна соблазн И милицейский звук Сирены.Избегну Сциллы лжи реклам, Харибды транспортной развязки И выпью с тенью пополам От Иппокрены вермут вязкий.Продолжу в баре, где под гвалт, Не растолстевшая от чипсов,На восемь лет уйдя в приват,Мне будет танцевать Калипсо.Но в мириадах прошлых лет Гомер пером силок захлопнул:Коль дома ужин на столеУ постаревшей Пенелопы.

ПодрывникЗаложен облаком заряд,Протянут луч за синь пакгауза.Многострадальная заряГотова вспыхнуть и погаснуть.И тот, кто в утро это вник,Черкнёт в небесной книге жалоб,Что дню покорный подрывникВонзил в зрачок рассвета жало.

ВёрстыЗа облаками вёрсты наверстай,Где с песней, выдуваемой в хрусталь, Стоят, в своей красе непогрешимы,Замёрзшие в девичестве вершины, Где усачом у терекских излучинЗакат до посинения изучен. Там изобилье в роге у ВаноНа вкус и цвет: как выпить дать – вино.А горные и торные козлятаПод ноги сыплют огненные ядра,И тратится к подножию КазбекНа эха перепуганного бег.

ИкраКолодезная рябь На хруст, как всхлип ребёнка,Пелёнка рвётся тонко

О льдинку ноября,Где огненный сазан,Набухнув пухлой брюквой,Мелькнёт нелепой буквой,Плывя реке в казан.Раз так заведено:В круги проплыть от камня,Что в небо гулко канул,Ударившись о дно.Моря спадают ниц,К луне отходят воды,И кесарь время водитПо лону рожениц.

По вечерамПо вечерам они целуются,Когда волшебно фонариНа незнакомой лунной улицеПодобны бликам от зари.По вечерам на ветхой лавочкеОни листают впопыхахВлечения небесный справочник,Любовью изданный в томах.По вечерам в сени красавицы –Слегка задумчивой ольхи –Они друг к другу прикасаются,Читая по глазам стихи.Крадут они у ночи-стражницыПечальных звёзд пролитый свет.По вечерам им снова кажется,Что Бог, конечно же, поэт.

НочьЯ помню наше длинное начало: Не дома ты.И чаек крик волна в себе качалаДо немоты.И звёзды отражением касалисьСамих себя.И час для нас тогда сгорал, казалось,За миг, слепя..А тени над Казанкой выдувалиХрустальный звук.И ноты плыли в сомкнутом овале Устами двух.По Федосеевской струился пламень От Цирка прочь.Над городом протяжно куполамиЦерквела ночь..

ЛюбовьРасскажи мне, золотая нива,Как колосья в небе искупать?Ты к другим добра и неревнива,А к себе скупа…Этим летом путь твой перегадан, Но лучистым ангелом храним,И летят стихи по перекатамИ песку равнин. Где-то в притаёжной глухоманиК свету продирается медведь…Ах, любовь, его ты не обманешь...Правда ведь?

Эдуард Учаров Стихи

134

Анатолий КазаковАнатолий КазаковАнатолий Казаков

Дорогой Сергей Ти-мофеевич! Ваш журнал «Истоки», без всякого со-мнения, воистину нрав-ственный подвиг. В час, когда я пишу вам это

письмо, в душе моей очень много грусти. Ведь в на-шей родимой сторонушке столько горя людского творится, и от этого, конечно, невесело. Хожу в Храм, молюсь, ибо без этого не представляю свою жизнь.

У нас в православном храме открыли воскрес-ную школу для взрослых. Буду жить мечтой: мо-жет быть позволят рассказать о Серафиме Саров-ском. Это нынешнее время породило много людей, которые ничего не знают о Православии, о наших русских монахах, которые денно и нощно молятся о спасении России. Вот это и двигает мной, чтобы рассказать о житие батюшки Серафима.

Отправил Ольге Сергеевне Беловой газетные публикации о В. Шукшине, В. Распутине. М. Евдо-кимове, Это же отправляю и вам. Высылаю свой новый рассказ «Свет потухших глаз».

В мире много лжи и ненависти, пошлости и безнравственности. Давайте же этому сопротив-ляться. Ведь именно этим и жива ещё наша Русь.

С уважением А.Казаков.г.Братск.

«О родина моя! О, жизнь! О мой народ! Что Вы естъ-то? Чего ещё надо сделать, чтобы

прозреть, воскреснуть, не провалиться в небытиё, не сгинуть?»

Виктор Петрович Астафьев

Все сложнее искать темы для рассказов, ведь до тебя уже написано и переписано не счесть. Да вот чего-то скребёт внутри? Жить для того, чтобы есть, спать, любить родных, близких и неблизких лю-дей, - это, безусловно, часть нашей многоукладной жизни, но нестерпимо захотелось исповедаться на бумаге, ведь читал немало книг и хороших художе-ственных фильмов, слава Богу, видел достаточно. Из этих моих наблюдений знаю, что писали многие, вовсе и не являясь писателями. Так вот водится в жизни-то нашей загадочной...

Жила в деревне, давно покинутой людьми, бабка одна, звали её Алёной. Уж почти девяносто годов ей было. Электричества в этом селении лет пятнадцать как уж не было. Поворовали все провода подчистую. И вот вроде бы безысходная ситуация вырисовывается, ан, нет, дорогой читатель, ежели

таковой отыщется. Не тут-то было. Так как дом и таковой отыщется. Не тут-то было. Так как дом и все окрестности, пока глаза видели, бабушка изучи-все окрестности, пока глаза видели, бабушка изучи-ла до мельчайших тонкостей, то это обстоятельство ла до мельчайших тонкостей, то это обстоятельство и выручило впоследствии. Вот они самые наиваж-и выручило впоследствии. Вот они самые наиваж-нейшие детали для жизни человеческой - вода, еда нейшие детали для жизни человеческой - вода, еда и тепло.

Колодец у Николаевны находился прямо воз-Колодец у Николаевны находился прямо воз-ле дома. Имелся довольно большой запас разных ле дома. Имелся довольно большой запас разных круп. Из хозяйства были куры, которые, к великому круп. Из хозяйства были куры, которые, к великому счастью деревенского старожила, не подводили её: счастью деревенского старожила, не подводили её: несли крупные яйца, а наседки изредка давали при-несли крупные яйца, а наседки изредка давали при-плод. Держала Алёна ещё и козу с козлом, через что плод. Держала Алёна ещё и козу с козлом, через что потомство-то и велось. Бывало, и побранит козла потомство-то и велось. Бывало, и побранит козла Николаевна за попытки по преждевременному съе-Николаевна за попытки по преждевременному съе-данию капусты: «Ух, ирод окоянный, назола мне с данию капусты: «Ух, ирод окоянный, назола мне с тобой!» - и гнала палкой его с огорода.тобой!» - и гнала палкой его с огорода.

Крохотную пенсию за неё получала давниш-Крохотную пенсию за неё получала давниш-няя подруга Елизавета Амбросьевна, жившая в со-няя подруга Елизавета Амбросьевна, жившая в со-седнем селе, сыновья которой и привозили Алёне седнем селе, сыновья которой и привозили Алёне продуктов, а то и дров подкидывали. Бывало, что и продуктов, а то и дров подкидывали. Бывало, что и земляки по родине заскучают - приезжают. Радост-земляки по родине заскучают - приезжают. Радост-но тогда было на душе у бабушки, ведь пожилой но тогда было на душе у бабушки, ведь пожилой возраст - это вечная дилемма: жить, али помирать? возраст - это вечная дилемма: жить, али помирать? И, когда кто-то из бывших односельчан оставались И, когда кто-то из бывших односельчан оставались ночевать в своих брошенных домах, то наш старо-ночевать в своих брошенных домах, то наш старо-жил была счастлива и хотела жить.жил была счастлива и хотела жить.

У соседки, бабки Шуры, кто-то стащил новые У соседки, бабки Шуры, кто-то стащил новые чугунки, и по этому поводу она сильно кручини-чугунки, и по этому поводу она сильно кручини-лась. Теперь же, живя в районном центре и изредка лась. Теперь же, живя в районном центре и изредка навещая свой дом, обязательно топила баню и не-навещая свой дом, обязательно топила баню и не-пременно приглашала Николаевну к себе, а после пременно приглашала Николаевну к себе, а после бани две давние подружки не могли досыта наго-бани две давние подружки не могли досыта наго-вориться, ибо понимали всем нутром, что жить им вориться, ибо понимали всем нутром, что жить им осталось немного. И вот вроде бы и возраст почтен-осталось немного. И вот вроде бы и возраст почтен-ный, а бабушки всё помнят, всех земляков поимённо ный, а бабушки всё помнят, всех земляков поимённо и нарядными сарафанами не забудут похвастаться и нарядными сарафанами не забудут похвастаться друг перед дружкой.друг перед дружкой.

Но вот уходило всегда такое крохотное счастье:Но вот уходило всегда такое крохотное счастье:подруга уезжала, и снова Алёне становилось груст-подруга уезжала, и снова Алёне становилось груст-но и страшно...но и страшно...

В этот год почему-то её никто не навещал. Она В этот год почему-то её никто не навещал. Она всё терзалась и молила Бога о том, что, дескать, «за-всё терзалась и молила Бога о том, что, дескать, «за-жилась я на белом свете - ослобони меня, Боже».жилась я на белом свете - ослобони меня, Боже».

А дело было в том, что и в той деревне, где ещё А дело было в том, что и в той деревне, где ещё как-то теплилась жизнь, всё враз оборвалось: по-как-то теплилась жизнь, всё враз оборвалось: по-

Свет потухших глазСвет потухших глаз

ПублицистикаПублицистикаПублицистика

135

мерла её подружка Елиззвета, сыновья которой воз-или Алёне продукты, тоже куда-то разбрелись. Да и слух кто-то пустил, что бабка Алёна Николаевна Поспелова померла. Случаев, похожих на этот, по матушке России было много, и это уже давно нико-го не удивляло...

Случилось так, что забыта и брошена оказалась бабушка Поспелова и в этот же несчастный для неё год совсем ослепла. Неделю кряду проплакав, по-немногу стала привыкать к «новой» слепой жизни. Утром, когда ещё не забрезжил рассвет, поднималась и часа два молилась на иконы, произнося вслух мо-литвы, которых помнила великое множество. Зтем, привычным движением рук, затапливала печь. Кур у неё оставалось около двадцати, и Николаевна по ка-кой-то, одной ей ведомой примете выбирала самую старую на суп. Варила яйца, пила козье молоко. Ве-чером же молилась уже гораздо больше утреннего. Потом засыпала, да и какой сон у пожилого человека, известно: заболит чего-нибудь - вот и опять пробуж-дение. Встанет, поковыляет на лавочку, присядет, нащупает старый целлофановый мешочек с такими же старыми таблетками и опять по одним ей ведо-мым действиям отыщет нужные лекарства...

Летом козы и куры гуляли по брошенным ого-родам и досыта наедались сочной травой, но дело подходило к осени... Раньше, когда земляки поки-дали деревню, то отдавали Алёне своё сено, и на-ходчивая Николаевна, чтобы не таскать сухую траву к своему дому, просто брала козу и вела её до оче-редной покинутой избы. Вытаскивала сено с сушил и кормила свою ненаглядную кормилицу, да и сама подкашивала травки понемногу. Теперь же сил едва хватало, чтобы топить печь и кормиться. Пока дети Елизаветы Амбросьевны ездили к ней, то с пенсии, каким-то чудом, на две машины дров денег скопила. Как же радостно бывало ей наблюдать за ребятами, которые, расположившись на полянке возле дома, кололи к складывали в поленницы такой, воистину, необходимый для зимы запас.

Теперь же сено заканчивалось и нужно было за-бивать скот. А как это сделать слепой и обессилев-шей бабушке?.. И Алёна опять садилась на лавку, и, раздосадовано тихонько мотая головою, плакала, и твердила: «Одна, одна ведь я»... Кошка в такие тяж-кие минуты бабушкиного бытия совсем не отходила от неё. Вновь и вновь ластилась, довольно громко урча возле ног пожилого человека, на которые были надеты связанные самой Николаевной носки из ове-чьей шерсти и во все времена незаменимые в дере-венском обиходе калоши...

На смену предзимью полноправно вступала в свои владения зима...

В это утро Николаевна, как всегда, после утрен-ней молитвы затопила печь и, одевши незаменимую телогрейку, вышла во двор покормить своих коз, которые уже ощущали, что хозяйка даёт им корму всё меньше и меньше. Поэтому то тут, то там были обглоданы старые дощатые постройки, но Алёна уже не могла этого видеть, что отчасти облегчало её страдания.

Затем было самое трудное: достать воду из ко-лодца. Она уже давно приспособила для этого дела маленькое ведёрко, но даже и это было ей в тя-гость.

С Божией помощью достав воды и перекре-стившись, понесла ведро в избу, поставила его воз-ле печи, и в этот момент неожиданно закружилась голова. Николаевна, совсем не понимая, что с ней происходит, повалилась на пол. Сколько она вот так пролежала, было неведомо. Только очнувшись, вдруг услышала разговоры. Лежала она почему-то на своей кровати и сильно была удивлена от этого, что в доме было натоплено. К ней кто-то подошёл, и Алёна, почувствовав это, сильно испугалась. Че-ловек же молодым голосом заговорил: «Ну, что, ба-бушка, очнулась? Вот и хорошо, а мы думали, что конец тебе». После этого незнакомец помог припод-няться беспомощному старому человеку и напоил его водой. Николаевна, еле дрожащим голосом, про-шептала: «Откуда ты взялся, сынок?» Молодой па-рень, представившись Сергеем, сообщил о том, что он здесь не один, а со своей девушкой Любой, и, улыбнувшись, мягко поинтересовался: «А Вас как зовут, бабушка?». Николаевна, немного успокоив-шись, промолвила: «Бабка Алёна я, - и, помолчав, добавила: Слепая и никому не нужная». Слезам её снова не было удержу. Сергей подошёл к плачуще-му и, в его понимании не понятно, как ещё жив-шему здесь человеку помог вытереть, висевшим на кровати, полотенцем лицо бабушки. «А знаешь, баба Алёна, а ведь ты нас спасла. Мы с невестой ехали на машине, ну, можно сказать, путешество-вали. Только сломался наш автомобиль, а на улице морозно. Попуток не было. Не замерзать же? По-шёл тогда я в близлежащий прилесок за дровами. Вдруг вижу: недалеко ваша деревня красуется. Ну, думаю, пустят люди, не дадут умереть. Да и сото-вый в вашем районе почему-то не берёт. Пошли мы с Любой в ваше селение, а как подходить-то стали, видим, что только в одной избе дым из трубы идёт, твоей избы, спасительница ты наша. Мы ж думали часа через два в город приедем, поэтому и еды с со-бой не взяли. Так что не взыщи: перекусили мы у тебя немного».

По мере того, как Сергей рассказывал, Нико-

Анатолий Казаков Свет потухших глаз

136

лаевне становилось полегче, и она наконец стала ощущать в своём поизношенном жизнью организме живительную силу. Она робко спросила: «Да чем же перекусили-то? Я ведь и спроворить ничего не успела, растянулась на полу.» Сергей, поочерёдно переводя взгляд с Любы на бабушку, отвечал: «Яиц сырых в корзине под лавкой взяли, молоко у тебя в глиняном горшке на столе стояло. Вот и переку-сили. Мы ведь, когда в избу-то зашли, испугались, ведь лежит человек без сознания. Перенесли тебя на кровать. Люба первую помощь оказала. Она ведь в мединституте учится - вот и пригодились знания на практике» Люба же, виновато улыбнувшись, только и сказала: «А вы ничего, бабушка, держались мо-лодцом»...

Впервые за год в брошенную деревню пришли люди, и они, конечно, дивились, как выжил пожи-лой человек в таких условиях, да ещё вдобавок и слепая.

В эту ночь в селении ночевало три человека, а если учитывать то, что Николаевна целый год не слышала живой, человеческой речи, то эта ночь, мо-жет так статься, самим Богом была послана Алёне.

Утром молодые люди, никогда не видевшие вживую, как готовят в русской печи еду, были шоки-рованы всем действом, которое происходило у них на глазах. Слепой человек, аккуратно разложив ле-сенкой дрова в печи и умело подложив бересты под низ, моментально развела огонь. Налив в чугун ко-лодезной воды, бросила туда порубленные Сергеем куски курицы. Взяла почищенную Любой картошку с квашеной капустой и, положив всё это в чугунок, добавила соли с лаврушкой. При помощи ухвата за-катила сосуд в логово печи. Сергей и Люба, присев, как маленькие дети, на корточки и, от удивления от-крыв рты, любовались всем происходящим. Девуш-ка поинтересовалась: «А как это Вы, баба Алёна, сразу сырое мясо с картошкой кладёте? Ведь кар-тошка развалится и превратится в месиво. У меня мама сначала мясо сварит, а потом остальное до-бавляет». Николаевна, с лукавинкой улыбнувшись, промолвила: «А посмотрите, деточки, чего будет?» И когда такое загадочное хлёбово разливалось по тарелкам, то каждая картошина была целёхонькой. «Такого вкусного супа, - говорил Сергей, - я никог-да в жизни не ел» И, попросивши добавки, ловко уплетал это дело, а Николаевна, довольная собою, приговаривала: «Ведь томится хлёбово-то, вот и вкусно»...

За разговором молодые люди потихоньку узна-вали о трудностях старожила деревни. Сергей всё качал головой: «Как же ты слепая картошку сади-

ла?». Баба Алёна ответствовала так: «Да так, сынок, копну лопатой и кидаю с корзины по одной, затем проверяю, попала ли в ямку». - «А как с подпола одна семена картошки доставала?» - не унимался Сергей. - «Потихоньку... Наберу в махонькую кор-зиночку и подымаю. Бывало, в голове помутнет, от-зиночку и подымаю. Бывало, в голове помутнет, от-дохну». - «А огород кто пахал?» - подхватила Люба. дохну». - «А огород кто пахал?» - подхватила Люба. - «Ране робяты, подружки моей Лизаветы, приезжа-- «Ране робяты, подружки моей Лизаветы, приезжа-ли, пахали на тракторе, а этот год никого не было. ли, пахали на тракторе, а этот год никого не было. Больше месяца промаялась, сама копавши.»Больше месяца промаялась, сама копавши.»

Сергей, выросший в состоятельной и благопо-Сергей, выросший в состоятельной и благопо-лучной семье, представив всю эту картину, только и лучной семье, представив всю эту картину, только и вымолвил, сквозь слёзы: «Не понимаю, живу в сво-вымолвил, сквозь слёзы: «Не понимаю, живу в сво-ей родной стране и ничего не понимаю». Схватив-ей родной стране и ничего не понимаю». Схватив-шись обеими руками за голову, зарыдал. Люба тоже шись обеими руками за голову, зарыдал. Люба тоже была растрогана услышанным и, обняв Сергея, про-была растрогана услышанным и, обняв Сергея, про-шептала: «Вот поэтому я тебя и полюбила. Ты ис-шептала: «Вот поэтому я тебя и полюбила. Ты ис-кренний, настоящий. Другие какие-то не такие».кренний, настоящий. Другие какие-то не такие».

Когда Сергей ушёл посмотреть, что можно сде-Когда Сергей ушёл посмотреть, что можно сде-лать с машиной и как её отремонтировать, то баба лать с машиной и как её отремонтировать, то баба Алёна принялась учить Любу доить козу. После Алёна принялась учить Любу доить козу. После дойки молодая девушка, будущий медработник, дойки молодая девушка, будущий медработник, пробуя козье молочко, понимала всем сердцем, что пробуя козье молочко, понимала всем сердцем, что никогда в своей жизни ей не доводилось испить та-никогда в своей жизни ей не доводилось испить та-кой чудодейственный нектар...кой чудодейственный нектар...

А что же было потом? А было, что перепуга-А что же было потом? А было, что перепуга-лись за молодых их рОдные и устроили розыски, а лись за молодых их рОдные и устроили розыски, а когда нашли, то, конечно, плакали. Бабушку Алёну когда нашли, то, конечно, плакали. Бабушку Алёну Сергей забрал к себе. Каждое лето он с Любой и Сергей забрал к себе. Каждое лето он с Любой и Николаевной непременно приезжал в деревенский Николаевной непременно приезжал в деревенский домик. Бабушка Алёна научила Любу вязать носки, домик. Бабушка Алёна научила Любу вязать носки, и однажды, будучи в командировке, сильно замёрз-и однажды, будучи в командировке, сильно замёрз-нув, Сергей, надев шерстяные носки, вдруг ощутил нув, Сергей, надев шерстяные носки, вдруг ощутил трепетное домашнее тепло, которое и продлевает трепетное домашнее тепло, которое и продлевает наши человеческие годы.наши человеческие годы.

Сквозь облака, затуманные вихрем, проложен Сквозь облака, затуманные вихрем, проложен наш путь. Путь тот до счастья желанного. Пусть он наш путь. Путь тот до счастья желанного. Пусть он согреет чуть-чуть, пусть сквозь печали и радости согреет чуть-чуть, пусть сквозь печали и радости нам повезёт иногда. В жизни бывает по-разному. нам повезёт иногда. В жизни бывает по-разному. Звёзды не счесть никогда. Сколько вокруг интерес-Звёзды не счесть никогда. Сколько вокруг интерес-ного? Вот бы заметить его, чтобы родник напоил ного? Вот бы заметить его, чтобы родник напоил всех нас этой святою водой...всех нас этой святою водой...

Потом будет уход из жизни бабушки Алёны, но Потом будет уход из жизни бабушки Алёны, но Сергей и Люба по-прежнему каждый год летом бу-Сергей и Люба по-прежнему каждый год летом бу-дут навещать деревенский домик, а их дети, маль-дут навещать деревенский домик, а их дети, маль-чик и девочка, будут с удовольствием уплетать еду чик и девочка, будут с удовольствием уплетать еду из русской печи. А Люба всплакнёт и будет верить, из русской печи. А Люба всплакнёт и будет верить, что бабушка Алёна всё слышит и видит на небесах и что бабушка Алёна всё слышит и видит на небесах и светом своих прозревших глаз молит Бога за Сергея светом своих прозревших глаз молит Бога за Сергея с Любой и их детей, а так как душе её и этого мало, с Любой и их детей, а так как душе её и этого мало, то молится она и за всю матушку Русь. Вот такую, то молится она и за всю матушку Русь. Вот такую, какая она есть...какая она есть...

Анатолий Казаков Свет потухших глаз

137

В «Матёре» мы, кажется, последний раз были русскими людьми, какими нас задумал Бог, по-чему так прощально и старались наглядеться на свою правду и надуматься о ней.

В.Я.Курбатов

Два вечера подряд по каналу «Культура» пока-зывали фильм Сергея Мирошниченко «Река жизни» о Валентине Григорьевиче Распутине. Смотрел и невольно вспоминал ранние работы этого замеча-тельного режиссера о великом русском писателе Викторе Петровиче Астафьеве и всенародно люби-мом артисте Георгии Жженове. Кстати, Жженов, как я позже узнал, писал добротную прозу, основанную на реалиях собственной многострадальной жизни.

Первое знакомство с Жженовым у меня слу-чилось именно благодаря фильму Мирошниченко «Русский крест». Разве мог я предположить, что этот с виду благополучный человек много лет сидел в сталинских лагерях и испытал столько, что хва-тило бы не на одну жизнь. После фильма почему-то вспомнились слова В.П. Астафьева: «Вставать рано, много трудиться и не врать». Именно этими словами, видно, и руководствовался Мирошничен-ко, потому как по-другому и не получаются такие фильмы. Ни в одном кадре, ни в одном слове не чув-ствуется фальши. Ловлю себя на мысли, что с не-терпением жду новых его работ.

Но вернусь к «Реке жизни». Уже в начале филь-ма Распутин говорит: «И без слов ясно, мы едем про-щаться с Ангарой» - и это, наверное, главная мысль картины, но она, эта мысль, настолько сложна и многогранна, что, кажется, в рамках одного «турне» её и не понять. Сюжет фильма, казалось бы, донель-зя прост: известный писатель едет по Ангаре или по тому, что с нею случилось, - по Братскому и Усть-

Илимскому водохранилищу, комментирует то, что видит, вспоминает, общается с местными жителя-ми. «Плач по реке жизни» - это было бы, наверное, более точное название для фильма Мирошниченко. Но удивительное дело: несмотря на заупокойные мотивы, в фильме нет ни сентиментальности, ни похоронной приторности, ни рабских вздохов. И объяснить это можно только присутствием в филь-ме личностей. Само собой разумеется, Распутина, Мирошниченко, Курбатова. Но и те люди, которые встречаются на их пути, настолько нравственно и духовно сильны, что всё мелкое и случайное уходит на второй план.

«Мы едем прощаться с Ангарой». Что означают эти слова? После Богучан, как утверждают специа-листы, от Ангары останется лишь сто двадцать ки-лометров между Иркутском и Свирском, все осталь-ное - моря: Братское, Усть-Илимское, Богучанское. Может быть, это имел в виду Валентин Распутин? Ну и, конечно, личное прощание. Доведется ли еще побывать на Ангаре?

Богучанская ГЭС. Опять затопление плодород-ных земель, нетронутых реликтовых лесов, мигра-ция зверя и его гибель. Уход под воду деревень с их многовековым укладом жизни, затопление пого-стов. Готовится очередное «Прощание с Матёрой». Об этом, конечно, тоже говорится в короткой репли-ке Распутина. Через всё его творчество проходит ярко выраженная боль за своих земляков, наших предков, кости которых покоятся на дне этих совсем не природных морей. Писатель говорит, что тем, кто здесь не живёт, не понять этой боли. И, тем не ме-нее, москвичу Мирошниченко это удалось. Как и многие братчане, сижу у телевизора и едва сдержи-ваю волнение. Мы-то здесь живем, мы-то понима-ем. Но взгляд через экран, как сквозь увеличитель-

Прощание с АнгаройПрощание с АнгаройО фильме Сергея Мирошниченко «Река жизни»

Прощание с АнгаройО фильме Сергея Мирошниченко «Река жизни»

Прощание с АнгаройО фильме Сергея Мирошниченко «Река жизни»

Анатолий Казаков Прощание с Ангарой

138

ное стекло, все делает более значимым и нервным. Я все понимаю, дорогой Валентин Григорьевич. Утонет не Ангара, а устоявшаяся в веках нравствен-ность и культура русской деревни. Рассеется её прах над тремя морями. Вот вы и ратуете: не нужна нам Богучанская ГЭС! Вся прибыль от неё уйдёт в ту-гие московские кошельки, а простые люди ничего, кроме загубленных природы и здоровья, не получат. Как в Братском и Усть-Илимском водохранилищах, в Богучанах также исчезнут ценные породы рыб (таймень, осетр, пелядь, омуль, хариус), а в затхлых водах теперешней Ангары будет главенствовать лю-бящий застойную воду карась.

Юдоль этой поездки вместе с Распутиным и Валентином Курбатовым разделил иркутский изда-тель Геннадий Сапронов. В фильме он говорит, что у него убили сына. Просто шла пьяная компания, не понравился нормальный парень – вот и нет у отца сына. Спустя сорок дней после похорон на клад-бище рядом с могилкой сына появилось ещё более сорока могил. Издатель горестно вздыхает: «Какая война». Лишь изданием книг Виктора Астафьева, Валентина Распутина, Валентина Курбатова и ещё многих других замечательных писателей жил этот человек в последние годы. Вскоре после съемок фильма Геннадия Сапронова не стало. Вот так от горечи, от непонимания, что происходит с родной землёй, не стало хорошего человека. Но остались изданные им книги.

Всерьёз и до боли затронули слова этого за-мечательного человека, для которого «хождение за три моря» стало последним событием жизни: «Оставлять родные могилы и знать, что это будет затоплено, я не понимаю». В унисон ему в течение всего фильма звучат горестные слова местных жи-телей : «Варвары... Это ж такую красавицу губите, она, родная, течёт, у неё всё естественное. Зачем строить ГЭС, когда Усть-Илимская не на полную мощь работает?» Особенно трогает сцена проща-ния с Кежмой, которой вот-вот предстоит уйти под воду. Местная жительница, чуть ли не причитая, го-ворит: «Более трехсот лет кормила нас Кежемская земля, родилось на ней сто тысяч человек, веками здесь возделывали землю, но пришла беда, здесь решили построить ГЭС. И страшно подумать, что никогда наши дети и внуки не придут на могилки своих предков» И снова: «Как они не могут понять, насколько божественна природа, могилы, рождение человека? Когда здесь всё затопят, я поставлю па-мятник в виде глобуса, а на нём напишу: «Здесь за-топлено человечество».

Вновь и вновь звучат слова Валентина Яковле-вича Курбатова: «Пока жива память, когда мы при-езжаем на могилы, мы имеем право называть себя людьми. Нужно перестать предавать историю, а за звездой-то наши отцы лежат, когда-нибудь вернёмся и заплачем, матушка моя, что же мы делаем, хочется заплакать от всей этой народной жизни».

Во время поездки Валентин Григорьевич Рас-путин показал Валентину Курбатову словарь мест-ной речи, и известный всей стране критик горестно сокрушался, что не знает многих слов, и о том, что мы теряем не только деревни, но и национальную

память, доставшуюся нам из глубин веков.В сцене встречи Распутина и Курбатова с ди-

ректором Братской ГЭС есть один показательный момент. Валентин Курбатов спрашивает, почему на родине великого писателя в Аталанке до сих пор нет света. Директор отвечает, что это политика. И это не света. Директор отвечает, что это политика. И это не так-то просто понять. А может, действительно, ни так-то просто понять. А может, действительно, ни Распутин, ни Курбатов, ни многочисленные жители Распутин, ни Курбатов, ни многочисленные жители ангарских деревень не понимают тех масштабных ангарских деревень не понимают тех масштабных замыслов, которые в очередной раз будут претво-замыслов, которые в очередной раз будут претво-рены на Ангаре? Ну, неужели они, простые люди и рены на Ангаре? Ну, неужели они, простые люди и выразители их дум, мудрее тех, кто все это задумал? выразители их дум, мудрее тех, кто все это задумал? Нет, тут что-то другое, и понять это «другое» зри-Нет, тут что-то другое, и понять это «другое» зри-телю предстоит самому. Еще раз послушаем героев телю предстоит самому. Еще раз послушаем героев Мирошниченко. Старая-старая бабушка, речь сбив-Мирошниченко. Старая-старая бабушка, речь сбив-чива, но понять ее можно даже без слов:чива, но понять ее можно даже без слов:

- Всё развалилось... Что у нас своя картошка, - Всё развалилось... Что у нас своя картошка, что ли, не родится? А Россия-то безработная. всё что ли, не родится? А Россия-то безработная. всё дорого, нашего отечественного-то ничего не оста-дорого, нашего отечественного-то ничего не оста-лось. Мы люди – все родня. Только судьбы у нас лось. Мы люди – все родня. Только судьбы у нас разные... Четыре класса кончила, ничего не зара-разные... Четыре класса кончила, ничего не зара-ботала, кроме болезней. Живём мы с дедушкой Ко-ботала, кроме болезней. Живём мы с дедушкой Ко-лей, да рыбаки приезжают. Я тут свободна сама для лей, да рыбаки приезжают. Я тут свободна сама для себя... Пенсия моя тысяч шесть, а сын у меня всего себя... Пенсия моя тысяч шесть, а сын у меня всего четыре тысячи получает. Четверо детей, попробуй четыре тысячи получает. Четверо детей, попробуй проживи. С этой мыслью встаю, с этой мыслью проживи. С этой мыслью встаю, с этой мыслью ложусь. Тяжёлая, очень тяжёлая жизнь. Слыши-ложусь. Тяжёлая, очень тяжёлая жизнь. Слыши-те, надо хорошего руководителя взять из простого те, надо хорошего руководителя взять из простого крестьянина, кто работал, кто всего этого повидал. крестьянина, кто работал, кто всего этого повидал. И зачем нас подтоплять-то? Всё уже и так затопили. И зачем нас подтоплять-то? Всё уже и так затопили. Энергия-то не нам пойдёт, а китайцам... Раньше-то Энергия-то не нам пойдёт, а китайцам... Раньше-то не запирали двери. Начинаю прясть с утра. Пока не запирали двери. Начинаю прясть с утра. Пока ночь, я не отступлюсь, пряду, пряду. Руки устали, ночь, я не отступлюсь, пряду, пряду. Руки устали, сажусь опять вязать, дранки драть. Целый день в сажусь опять вязать, дранки драть. Целый день в работе, а без работы скукота давит... Зачем ехать в работе, а без работы скукота давит... Зачем ехать в Канары, вокруг глянешь, какая красота! Я люблю Канары, вокруг глянешь, какая красота! Я люблю жизнь! Сама жизнь по себе красивая... Раньше у нас жизнь! Сама жизнь по себе красивая... Раньше у нас тут было много заключённых, поэтому много груст-тут было много заключённых, поэтому много груст-ных песен....ных песен....

После этой сбивчивой, невнятной речи бабушка После этой сбивчивой, невнятной речи бабушка вместе с Валентином Курбатовым поют народные вместе с Валентином Курбатовым поют народные песни. И когда нежданная делегация, тепло проща-песни. И когда нежданная делегация, тепло проща-ясь, садится в катер, бабушка говорит: «Простите ясь, садится в катер, бабушка говорит: «Простите меня, если что не так». И машет по старинке своим меня, если что не так». И машет по старинке своим стареньким платком. Да разве после этого не встре-стареньким платком. Да разве после этого не встре-пенется душа? И не хочется верить, что еще есть пенется душа? И не хочется верить, что еще есть какая-то правда, кроме этой.какая-то правда, кроме этой.

По словам Распутина, еще в 90-х годах прошло-По словам Распутина, еще в 90-х годах прошло-го века было уничтожено крестьянство. Но, видно, го века было уничтожено крестьянство. Но, видно, что-то осталось от него. И не всем еще правят день-что-то осталось от него. И не всем еще правят день-ги. Но все меньше и меньше остается истинных ги. Но все меньше и меньше остается истинных ценностей. И неужели они когда-нибудь иссякнут ценностей. И неужели они когда-нибудь иссякнут совсем?

Закончилась передача. Вновь и вновь достаю Закончилась передача. Вновь и вновь достаю запись фильма, слушаю голоса людей, глухие, над-запись фильма, слушаю голоса людей, глухие, над-рывные, будто из-под воды, и не могу понять, по-рывные, будто из-под воды, и не могу понять, по-чему всё это случилось с ними. Приходит мама и чему всё это случилось с ними. Приходит мама и говорит: «Значит, так и надо, сынок». Но надо ли, говорит: «Значит, так и надо, сынок». Но надо ли, мама?

Анатолий Казаков Прощание с Ангарой

139

Поэтов ныне целая орда. Кто словеса, кто рифмы заостряет. Труды похвальны, но одна беда: Немногие Небесному внимают.

В 2004 году Александру Матюшину, ныне ие-ромонаху Роману, исполнилось пятьдесят. Никакого

отзвука в средствах массовой информа-ции. Отцу Роману перепадает с обе-их сторон. Грешный мир жаждет хлеба и зрелищ и не желает, чтобы его будили и тревожили. А в ду-ховной среде немало тех, кто считает: дело монашеское – мо-литься. Слава Богу, в том и другом кругу есть люди, которым творчество отца Ро-мана дорого. Я уже давно работаю над сборником, который составляю на основе

всех его книг, и чем более вникаю в его лирику, тем более крепнет убеждение: высочайшая поэзия.

Учился Александр в университете, сын сельской учительницы, впоследствии монахини Зосимы; сам работал в школе, в 1983 году принял монашеский постриг, в 1985 году рукоположен в иеромонахи, служил в одном из приходов Псковской области, живёт в скиту Ветрово, недалеко от Пскова, пишет иконы для местной церкви.

Строки и мелодии песен о. Романа поражают подлинностью чувств и проникновенностью испол-нения, ибо говорит, поёт, плачет живая обнажённая душа, постоянно стремящаяся постичь Истину. Путь к ней труден и требует большого мужества. В поэтическом мире о. Романа чёткая иерархия цен-ностей, дорогая сердцу каждого, кто хочет напра-вить свои стопы ко спасению души.

Его поэзия Богоцентрична, Христоцентрична; она помогает человеку определиться в разделённом Голгофой мире «на тех, кто слева от Креста», и «на тех, кто справа», помогает сделать выбор, ибо:

Без Бога нация – толпа,Объединённая пороком,Или слепа, или глупа,Иль что ещё страшней, жестока!

И пусть на трон взойдёт любой, Глаголющий высоким слогом. Толпа останется толпой, Пока не обратится к Богу.

Сквозная тема – боль, как у самых высоких по-этов русских: Россия, Русь, но только у о. Романа так чётко даны её составляющие: Русь поруганная, осквернённая обманом, и Русь Святая, неуничтожи-мая никем и ничем. Русь, где «отдают детей обучать

уму,// обучают их жить без Господа», где «князья одну думку думают,// как без Бога им миром пра-вити».

Сторона моя, лик ужасен твой,Припади к Христу с плачем, грешница,Чужеземец я на земле роднойИ рыдаю я, не утешиться.

В 20-е годы вот так же рыдал С. Есенин: «В сво-ей стране я словно иностранец».

В этой Руси, пьяной, лживой, продажной, Руси лицедеев, сытых христоборцев-христопродавцев «вся тварь стенает и мучается доныне». В святой Руси – белые церкви, родники, поля, дороги, соло-вьиные песни, тишина пустынных мест. Это страна подвижников, пророков и исповедников, мучеников наших дней – воинов Христовых, униженного, но не потерявшего душу живую народа. Соединяет эти два образа – звериную личину и лик ангельский – образ Руси-Голгофы, Руси распятой:

И всюду – Лик Распятого Христа,И всюду – продолжение Голгофы.Я назвал бы Россию Голгофой,Но Голгофа одна на земле.

Но, в конечном счёте, судьба России в поэтиче-ском мире о. Романа имеет евангельское измерение – за Голгофой будет Воскресение:

Россия – Русь! Куда бы ни несласьОборванной, поруганной, убогой,Ты не погибнешь! Ты уже спаслась,Имея столько праведных у Бога.

Более того, путь страдания «даже до смерти» понимается поэтом как добровольное избрание, ко-торое и делает Русь «богоизбранным народом», даёт ей имя Святой Руси. В родной земле вся её природа пронизана благодатью, вся молитвенно обращена ко Господу:

Ну, вот и дождались тепла.И на душе повеселело.Трава на Божий свет пошла.Чуток земля зазеленела.

В высшей степени о. Роману присуще мало кем ныне сохранённое чувство умиления: то птичий акафист его умиляет, то пичуга, рискнувшая подать свой голосок в промозгло-сырой день, то зимний лес такой красоты, что в душе вызывает благода-рение первому Поэту, всё сотворившему, и летний дождь, и роса, сверкающая на травах, то звёзды. А если и нападёт бесовская тоска, такая, что застав-ляет сказать: «каюсь, что родился», «а меня, хоть я живой,//вьюга отпевает», то по Божией милости ему известен путь избавления от сего бесовского наваждения – покаяние: «не назвать тоску мою//во-все беспричинной», и выход: «суету оставив поза-ди, // Господу молитву пролию»:

Всё внимает Богу, не дыша,Господи, дела Твои святы.

Традиции русской поэзии в творчестве иеромонаха Романа ЛитератураЛитература

140

Что ж ты плачешь, глупая душа,Иль и ты коснулась чистоты?

Это выкарабкивание из тоски особенно вырази-тельно в одном из самых удивительных по ритму стихотворений, даже неизвестно, как его читать, может быть, только петь…. Имею в виду стихотво-рение «Наполняется скорбью душа, как вода темно-тою полночною…». Церковь же в поэзии о. Романа воистину сияет, она «нечто более чем мы, // не вы-разить её надмирной сути. // Она – источник, непод-властный мути, // она – Надежда посреди чумы, // единая святая Церковь – Мать».

О. Роман – певец и звонарь Святой Руси, Пра-вославного Царства, которое искало и ищет путь к общему и личному спасению, не прельщаясь чужи-ми идеалами и идолами. Знающие родную историю понимают: как только, бывало, рассыпался на части наш целостный организм, сразу вороньё набрасы-валось на поживу, пока не находился объединитель Руси – монах или князь, слово которого услышано воинством, народом, и спасалась Русская земля. Если б нам суметь среди нынешних пагубных со-блазнов услышать слово горькой правды, с болью и любовью сказанное иеромонахом Романом, кото-рый огромное значение придавал молитве и покая-нию: всё молитва превозможет, и только покаянье устоит. Многие его стихи суть молитвы. Именно через молитву в Руси поруганной раскрывается лик Руси святой. Родина-мать, Святая Русь, Вечная Россия уже спаслась, а наша задача – соединиться с этой Небесной Россией. Иногда слова о. Романа довольно резки, но никогда в них нет злобы, только боль: «Святая боль не судит и не бьёт, // страдая, на больное указует».

О чём бы ни писал о. Роман, всё у него одухотво-рено, всё как пастырское слово. Недаром он русский язык прославляет, как язык Божественный:

Родная Речь – Отечеству основа, Не замути Божественный родник, Храни себя: душа рождает слово – Великий святорусский наш язык!

Постоянно в поэзии о. Романа возникает об-раз и тема матери, которая полнее всего вырази-лась в стихотворении «Матушке-Зосиме»: «По гроб должник! Чем за твоё воздашь? // ты Бога мне дала, святая мать». Здесь явно евангельский принцип родства: «…Матерь Моя и братья Мои суть слуша-ющие слово Божие и исполняющие его» (Лк. 8, 12). Не чужда лире о. Романа и тема земной любви. Она осознаётся им как величайшее из чувств. Предварю эту тему напоминанием поэтичнейшей мысли В. П. Астафьева о том, что на земле лучшая песня – недо-петая, лучшая любовь - недолюбленная. И о. Роман знает это мучительно-блаженное на земле чувство. Вероятно, в ином, совершенном мире оно будет очи-щено от мук, а здесь… Поэт виртуозно владеет сло-вом, мысль его часто выражена афористически: « О доброте бессмысленны слова, // коль дальше слов не двинулся ни разу»; «кто пышет злобой – пожи-нает брань»; «строим рай, а вертимся в аду»; «плоть ликует, дух уничижен, // суета перечеркнула Веч-ность»; «Надменный разум к истине стремится, // но без смиренья он – самоубийца»; «кто после прав-ды продолжает поиск, // тот ищет лжи»; «духовное с греховным // по жизни рядышком идёт».

( У М. Лермонтова: « Лишь в человеке встре-

титься могло священное с порочным»). Ещё несколько афористических строк о. Ро-

мана: «Коль нету Духа Божьего в душе, // талант и труд – простые головёшки»; «Всезнайство говорит о мелководье»; «Бог судит не по знанью – по сми-ренью»; «Господь взыскует нашего горенья, // а не потуг холодного ума»; «экуменизм – постылая блуд-потуг холодного ума»; «экуменизм – постылая блуд-ница, // она о чадах сердцем не болит»; «Лучшая по-ница, // она о чадах сердцем не болит»; «Лучшая по-эзия – молчанье, // лучшее молчание – моление».эзия – молчанье, // лучшее молчание – моление».

Самое сокровенное, горькое, потаённое, возвы- Самое сокровенное, горькое, потаённое, возвы-шенное высказывается в таинстве моления. Грань шенное высказывается в таинстве моления. Грань между стихом и молитвой у о. Романа очень тонка. между стихом и молитвой у о. Романа очень тонка. Уединение, благоговейное отношение к слову, мо-Уединение, благоговейное отношение к слову, мо-литва позволили ему верно определить своё поэти-литва позволили ему верно определить своё поэти-ческое служение. Творчество рассматривается как ческое служение. Творчество рассматривается как дар Божий: «Писал не ради красного словца. // И, дар Божий: «Писал не ради красного словца. // И, не хвалясь,- // что не своим хвалиться? // скажу ещё, не хвалясь,- // что не своим хвалиться? // скажу ещё, по милости Творца, // с молитвой песне удалось по милости Творца, // с молитвой песне удалось сродниться». Именно так: ведь мелодия русских на-сродниться». Именно так: ведь мелодия русских на-родных песен часто приближается к мелодиям цер-родных песен часто приближается к мелодиям цер-ковного пения.ковного пения.

«Талант без Бога у себя в плену,- настоящее от- «Талант без Бога у себя в плену,- настоящее от-крытие о. Романа,- с ним хорошо нырять, идти ко крытие о. Романа,- с ним хорошо нырять, идти ко дну, // ну а взлететь - взлететь, увы, не можно». В дну, // ну а взлететь - взлететь, увы, не можно». В русской поэзии поэт-пророк – не глашатай, а прежде русской поэзии поэт-пророк – не глашатай, а прежде всего обличитель народной неправды. Таков устой-всего обличитель народной неправды. Таков устой-чивый образ у А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, чивый образ у А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.А. Некрасова, А. Блока. Пророк у них ощущал Н.А. Некрасова, А. Блока. Пророк у них ощущал себя таким вестником Божиим, гонимым людьми. себя таким вестником Божиим, гонимым людьми. У о. Романа очень много строк, перекликающихся У о. Романа очень много строк, перекликающихся с другими поэтами, иногда даже ритм тот же. Осо-с другими поэтами, иногда даже ритм тот же. Осо-бенно много совпадений-созвучий с А. Пушкиным, бенно много совпадений-созвучий с А. Пушкиным, Ю. Лермонтовым, А. Григорьевым, С. Есениным, Я. Ю. Лермонтовым, А. Григорьевым, С. Есениным, Я. Смеляковым, Н. Рубцовым.Смеляковым, Н. Рубцовым.

Думается, что в этом выражается не только Думается, что в этом выражается не только знание родной поэзии (хотя, конечно же, и это!), но знание родной поэзии (хотя, конечно же, и это!), но также общая логика мысли православных людей, также общая логика мысли православных людей, соборный голос народа, объединённого духовным соборный голос народа, объединённого духовным родственным чувством.родственным чувством.

У о. Романа поэзия – судьба, жизненное дела- У о. Романа поэзия – судьба, жизненное дела-ние. Он берёт на себя боль народную, идёт на жерт-ние. Он берёт на себя боль народную, идёт на жерт-ву, не бежит от ужаса действительности, всматри-ву, не бежит от ужаса действительности, всматри-вается во всё происходящее, тяжкое и молит Бога о вается во всё происходящее, тяжкое и молит Бога о спасении посреди этого ада на земле. Обращаясь к спасении посреди этого ада на земле. Обращаясь к Божией Матери, он говорит:Божией Матери, он говорит:

Даруй благо наивысшее: Даруй благо наивысшее: Жить, как Сын Твой заповедовал, Жить, как Сын Твой заповедовал, Боль людскую за свою считать. Боль людскую за свою считать.

Характерны его обращения к читателям: «до- Характерны его обращения к читателям: «до-рогие мои», «брат», «друг», «люди»! Чаще всего о. рогие мои», «брат», «друг», «люди»! Чаще всего о. Роман ведёт диалог, а не монолог. Вопросы о. Ро-Роман ведёт диалог, а не монолог. Вопросы о. Ро-мана читателям: «Жив ли в Вас Господь, живы ли мана читателям: «Жив ли в Вас Господь, живы ли душой? // Как мы молимся, как мы каемся?» В крат-душой? // Как мы молимся, как мы каемся?» В крат-ком слове своём к книге «Камни святых алтарей» ком слове своём к книге «Камни святых алтарей» о. Роман пишет: «…Возьми эту книгу, уединись, о. Роман пишет: «…Возьми эту книгу, уединись, побудь с самим собой. И да упокоится душа твоя, побудь с самим собой. И да упокоится душа твоя, которая дороже всего мира. И если Господь коснет-которая дороже всего мира. И если Господь коснет-ся тебя, помолись обо мне, чтобы призывающему к ся тебя, помолись обо мне, чтобы призывающему к покаянию не умереть без покаяния. Да не будет сего покаянию не умереть без покаяния. Да не будет сего и с тобою».

Антонина Пантелеева, кандидат филологических наук

Антонина Пантелеева Традиции русской литературы в творчестве иеромаха Романа

141

Старинный мой знакомец Николай Андреянович дождался третьего тысячелетия от Рождества Хри-стова и на середине шестого десятка своей жизни первый раз в оной поменял место работы: уволился из некогда знаменитого ракетно-пушечного НПО «Меткость» и, имея ученую степень от технических наук, устроился доцентом в главный городской вуз, который в свое время и сам закончил.

Поначалу его очень поразили происшедшие здесь перемены: из чисто технического института с выраженным военным уклоном он превратился в университет классического типа; это навроде как Казанский университет, где экстерном получил ди-плом юриста Владимир Ильич… Разумеется и здесь уже имелись юридический, экономический и про-чие факультеты и специальности, которые Николай Андреянович, как истовый инженер-конструктор старой закалки, обобщенно называл торгово-воров-скими и милицейско-бандитскими. Ему пытались коллеги по кафедре объяснить, что это веление вре-мени, стране нужны миллионы экономистов, юри-стов и содержателей публич… тьфу-тьфу, то есть специалистов по гостиничному хозяйству и туриз-му, но Николай Андреянович «срезáл» их лаконич-ной фразой:

– Число юристов пропорционально количеству преступников, а экономистов – обратно пропорцио-нально экономическому же развитию страны.

Матерые дóценты, в среде которых не было принято зубоскалить над временно-постоянны-ми трудностями молодой российской демократии, вдруг вспоминали об учебном процессе и спешно расходились. Более же всего Николая Андреяновича восторгало наличие в университете специальности «Теология», кафедрой которой заведовал главный в городе священник с анархистской фамилией Кро-поткин, и медицинский факультет.

Впрочем, если околоцерковная специальность воспринималась им с юмором, то к медицине Ни-колай Андреянович относился с почтением, хотя и не являлся профессиональным больным. Что такое профбольной, ему объяснил как-то сосед-психиатр при встрече в рюмочной.

– Понимаешь, Андреяныч, вся сущность про-фессионального больного укладывается в старин-ный анекдот. Сидит себе Иисус Христос на небеси и смотрит оттуда на страдания земных болящих и корыстолюбивых врачей-выжиг. Как помочь пер-вым? Отпросился он ради благого дела у остальных участников Св. Троицы и прибыл в город Т., устро-ившись в четвертую горбольницу врачом-терапев-том (Архангел Гавриил снабдил его дипломом об окончании курса и ординатуры в Смоленской меда-

кадемии).В первый же рабочий день в кабинет вкатился

на коляске профбольной, не ходящий с рождения. Вкатился, понятно, не для лечения, а для получения справки на ежегодную инвалидную аттестацию. Христос же, вспомнив двухтысячелетней давности историю с исцелением Лазаря, возьми да и скажи: «Встаньте, больной, с кресла и идите». Пациент послушался, встал, отроду не ходивший, сухо по-благодарил эскулапа и вышел в коридор. Обступили его дожидающиеся в очереди: «Ну как он – новый доктор?» – «Да как и все, даже руки не помыл перед приемом! Вот теперь и инвалидность снимут».

…Рассмеялся Николай Андреянович, но очень ему захотелось подробнее узнать об университет-ском медфакультете. Бог помогает страждущим от полезной, несуетной любознательности, поэтому сразу после рассказывания анекдота в рюмочную-распивочную вошел гражданин явно добавить к уже ранее выпитому: на посошок, так сказать.

Но уже через мгновенье Николай Андреянович и вошедший дружески похлопывали друг друга по плечам, поочередно восклицая:

– Сколько же мы с тобой не виделись, а?Николай же Андреянович пояснял психиатру,

что третий в их компании – бывший его сосед по окраинной улице Севастопольской в металлурги-ческом предместье Косолучье, где он сам жил в студенческие годы с родителями в частном доме. Фамилию бывший сосед имел харáктерную: Язви-шин, что соответствовало его натуре и манере вести разговор.

С еще большим восторгом Николай Андрея-нович и Язвишин обнаружили, что оба теперь яв-ляются доцентами в одном и том же университете, причем, второй трудится на медфакультете по части просвещения юношества биохимией и биофизикой. Николай же Андреянович немедленно перевел раз-говор на диковинный в их вузе факультет. Язвишин с мрачным юмором кратко, но толково все обрисо-вал. Выходило так, что преподы собрались на фа-культете серьезные, с большим опытом работы в различных медвузах страны, а вот со студиозусами сложнее… впрочем, как и на всех других факульте-тах: дети своего торгово-воровского времени.

– Понимаешь, Андреяныч, даже при нынешнем полном крахе вузовского образования надо все-таки делать различие между медициной и всеми прочими специальностями. Это даже официальны-ми документами и правилами регламентировано. Возьмем вот защиты диссертаций. Юрист по об-разованию смело может становиться кандидатом, а потом и доктором тех же экономических наук. Если,

ВТОРОЕ ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ

Алексей ЯшинАлексей ЯшинАлексей Яшин

Алексей Афанасьевич Яшин - профессор, заслуженный деятель науки РФ, член Союза писателей России, автор около двух десятков книг, глав-ный редактор литературно-художественного и публицистического орде-на Г.Р.Державина журнала «Приокские зори».

Ироническая прозаИроническая проза

142

конечно, нужное количество доллáров наскребет. И так далее в любом сочетании: инженер-строитель выходит в педагогические кандидаты, некогда вы-пускник пединститута – в биологические доктора… Официально де-юре и де-факто существует только два ограничения: ученую степень по медицине и по ветеринарии может получить только человек с базовым медицинским или ветеринарным образова-нием, соответственно.

Тоже и обучение студентов, пусть даже отмен-ных оболтусов. Инженер, экономист, юрист… Сей-час они запросто могут купить диплом на толкуч-ке– и хрен с ними! Зачем профессорам и доцентам за зарплату – пособие по безработице, из кожи лезть вон, вдалбливая в малоспособные головы тонкости наук? Все одно в стране инженеры никому не нуж-ны, экономики никакой нет и в помине. Про юри-стов уже и не говорю. То есть ни вреда, ни пользы. А вот медикам, даже той их части, что в лечебники идут, а не в департаментские клерки или на иное те-плое место, все же дело придется иметь с живыми людьми … кроме патологоанатомов. И ветеринарам, коль о них вспомнили, тоже с живыми коровами, ба-ранами и котами общаться. Отсюда и особый спрос с медфакультетовских!

Опять же, Андреяныч, при сегодняшней всеоб-щей усредниловке все и вся, контингенты-то раз-личные. Сам понимаешь, на ваши технические и все прочие специальности большинство ребят идет от армии косить, а девок родители пристраивают: чтобы в проститутки-содержанки с юности не пода-лись, а диплом получат – уже поздно: некондиция, перестарки!

А на медицинский, по большей части, идут по семейной традиции. Но самый ценный кадр – это не потомственные, так сказать, а по призванию. Это как в добрые старые времена…

– Вот видишь, – перебил Язвишина Николай Андреянович, – так вам несказанно повезло! А мне так, хотя и недавно в преподах, уже с усилием при-ходится идти на лекции и смотреть в пустые глаза этих тинейджеров.

– Не все так гладко, как тебе кажется. Здесь дру-гая напасть: всеобщая коммерциализация…

– Да-да, знаю, платных студентов у вам три чет-верти или поболее, а плата самая высокая в универ-ситете.

– Нет, не в этом дело. Здесь уже, как говорят мои коллеги-медики, порочный круг патогенеза: любой шаг в жизни сейчас требует денег, а деньги можно только тем или иным способном отнять от такого же бедолаги. Я понятно говорю, Андреяныч?

– Врубился. Это как сегодня утром, завтракаю на кухне яишенкой на сале свином… вредно в на-шем возрасте, но вкусно. Так вот, а кухонный-то динамик голосом местного журналюги Щеголькова радостно сообщает: дескать, наш город переживает самый пик экономический; из трехсот тысяч работа-ющих половина состоит в малом и среднем бизнесе. То есть, переводя на русский язык, на одного рабо-тающего человека в городе приходится один тор-гаш. А так как это абсурд, чтобы у продавца имелся только один статистический покупатель, к тому же малоденежный бюджетник, инженер или студент, то получается: торгаши друг у друга отовариваются.

– Совершенно верно. Медицина наша уже давно де-факто стала платной, в основном черным, реже серым налом. Поэтому и нынешние студиозусы, уже с молоком матери или тем комбикормом, дет-

ским питанием, которым их вскармливают, основу и смысл жизни видят в деньгах. Желательно в зе-леных или кремового оттенка с двойной надписью: латиницей и греческими буковками.

– Прислушиваешься, Андреяныч, например, в транспорте, в университетских курилках: о чем наши воспитанники талдычат?наши воспитанники талдычат?

– Конечно, о мобилах, стоимости иномарок, – Конечно, о мобилах, стоимости иномарок, крутых компах. Самое интересное и странное для крутых компах. Самое интересное и странное для их возраста – совсем не говорят о девицах?их возраста – совсем не говорят о девицах?

– Все это так, наблюдательный ты наш, но вот – Все это так, наблюдательный ты наш, но вот тет-на-тет, как говорят в Нижнем Новгороде по-тет-на-тет, как говорят в Нижнем Новгороде по-французски, они говорят только о том, как по окон-французски, они говорят только о том, как по окон-чании вуза устроиться в самое зашибательское по чании вуза устроиться в самое зашибательское по деньгам место. Юристы – по части взяток, экономи-деньгам место. Юристы – по части взяток, экономи-сты и ориентирующиеся на чиновничество… впро-сты и ориентирующиеся на чиновничество… впро-чем, тоже о взятках. И так далее. Не сомневаюсь, чем, тоже о взятках. И так далее. Не сомневаюсь, что в военных училищах и духовных семинариях о что в военных училищах и духовных семинариях о том же речь ведут, ведь термины «военный бизнес», том же речь ведут, ведь термины «военный бизнес», «церковный бизнес» у всех на слуху.«церковный бизнес» у всех на слуху.

Не миновала чаша сия и студентов-медиков, го-Не миновала чаша сия и студентов-медиков, го-товящихся, так сказать, к труду на поприще самой товящихся, так сказать, к труду на поприще самой гуманной профессии.гуманной профессии.

Мне вот в прошлом году дали дополнительную Мне вот в прошлом году дали дополнительную четверть ставки – читать первокурсникам лекции по четверть ставки – читать первокурсникам лекции по медицинской этике. Никто не взялся: дисциплина, медицинской этике. Никто не взялся: дисциплина, дескать, философская, а мы узкие профи. А вот ты, дескать, философская, а мы узкие профи. А вот ты, брат Язвишин, склонен с отвлеченным рассуждени-брат Язвишин, склонен с отвлеченным рассуждени-ям – тебе и карты в руки! Четверть ставки на дороге ям – тебе и карты в руки! Четверть ставки на дороге валяются, вот и взялся.валяются, вот и взялся.

Предмет и самому занимательный, но несколь-Предмет и самому занимательный, но несколь-ко щекотливый в наше корыстолюбивое время. Я ко щекотливый в наше корыстолюбивое время. Я не люблю часы отчитывать, то есть отбарабанил не люблю часы отчитывать, то есть отбарабанил заученно свою «пару» по конспекту, выверенному заученно свою «пару» по конспекту, выверенному по программе, и был таков. Тем более, что предмет по программе, и был таков. Тем более, что предмет этот – действительно, палка о двух концах. С одной этот – действительно, палка о двух концах. С одной стороны, про бескорыстие врача надо рассказывать, стороны, про бескорыстие врача надо рассказывать, ссылаясь на Гиппократа и русскую земскую бессе-ссылаясь на Гиппократа и русскую земскую бессе-ребренную медицину, с другой… надо учитывать ребренную медицину, с другой… надо учитывать реалии нашего сегодняшнего здравоохранения.реалии нашего сегодняшнего здравоохранения.

До скандалов дело доходило. Как-то обмолвил-До скандалов дело доходило. Как-то обмолвил-ся на лекции, дескать, услугами серьезных медуч-ся на лекции, дескать, услугами серьезных медуч-реждений – не обнищавших МУЗ и МСЧ* – сейчас реждений – не обнищавших МУЗ и МСЧ* – сейчас могут пользоваться за баксы-евро только бандиты, могут пользоваться за баксы-евро только бандиты, воры, спекулянты-торгаши, чиновники-взяточники воры, спекулянты-торгаши, чиновники-взяточники и «прочие честные предприниматели». Студенты, и «прочие честные предприниматели». Студенты, научившиеся понимать мой язвительный юмор, от-научившиеся понимать мой язвительный юмор, от-таявшие душой, дружно рассмеялись. А через день таявшие душой, дружно рассмеялись. А через день меня заведующий кафедрой вызывает в неурочное меня заведующий кафедрой вызывает в неурочное время. Вхожу в кабинет-закуток, а половину его время. Вхожу в кабинет-закуток, а половину его жилплощади занимает некто огромный, в версачев-жилплощади занимает некто огромный, в версачев-ской белоснежной тройке, с гневом на черноземной ской белоснежной тройке, с гневом на черноземной морде, что на фотографии не умещается. Сразу в морде, что на фотографии не умещается. Сразу в назидательный крик: «Вы нарушаете конституцию, назидательный крик: «Вы нарушаете конституцию, проповедуете социальную рознь! Я, как депутат об-проповедуете социальную рознь! Я, как депутат об-ластной думы и предприниматель…»ластной думы и предприниматель…»

Хотя и с легкого похмелья (накануне день ан-Хотя и с легкого похмелья (накануне день ан-гела куму справляли), но внимательно выслушал гела куму справляли), но внимательно выслушал чесучево-белоснежного, а под конец и вовсе узнал чесучево-белоснежного, а под конец и вовсе узнал в достопочтенном депутате – знаешь, Андреяныч, в достопочтенном депутате – знаешь, Андреяныч, кого? – Кольку Резниченко, да-да, того самого из на-кого? – Кольку Резниченко, да-да, того самого из на-ших косолученских мест, с Доменной улицы, кого ших косолученских мест, с Доменной улицы, кого из ментовки за взятки вышибли. Вспомнил? Я ему из ментовки за взятки вышибли. Вспомнил? Я ему и говорю: «Здорово, Коль! Помнишь, как я тебе и говорю: «Здорово, Коль! Помнишь, как я тебе сопатку расшиб, когда ты после ментуры уже про-сопатку расшиб, когда ты после ментуры уже про-бовал права качать по старой памяти, к бате моему бовал права качать по старой памяти, к бате моему примотался: флаг красный на доме не накануне, а примотался: флаг красный на доме не накануне, а поутру на Первое мая вывесил?»поутру на Первое мая вывесил?»

Слегка остолбенел Коля-депутат, несколько сме-Слегка остолбенел Коля-депутат, несколько сме-

Алексей Яшин Второе воскрешение Лазаря

143

шался, но лицо тренированное не потерял и, сделав выговор завкафедрой, вышел, хлопнув дверью.

Еще и другие истории случались. Завкафедрой нервничает, а мне мой вредный характер не позво-ляет «держаться в рамках». Вот завтра, наверное, опять будут по начальству в отношении меня зво-нить. А почему? Потому что опять на лекции прав-ду-матку начал резать. Не робейте, мол, ребята. Лет через пять, как раз когда вы университет закончите, случится гигантский наплыв платежеспособных па-циентов. Дело в том, что к этому времени всем чест-ным предпринимателям, а они начали свою деятель-ность в молодом возрасте, стукнет по 35-40 лет, и их организмы, испорченные нервически-активной жизнью, пьянками, половыми излишествами, не-умеренной жратвой, срочно потребуют ремонта. А в массе своей провинциальной они до загранле-чебниц не тянут, масштаб не тот. Вот и бросятся в объятия местных эскулапов, а те – то есть и вы уже – скоренько растрясут их карманы, прописывая, как писал Чехов в рассказе «Сельские эскулапы», olii li-cinii и ammonii causticae**. Будет, дескать, ребята, и на вашей улице праздник!

И знаешь, Андреяныч, читаю я лекцию и при-сматриваюсь к мечтательно задумавшимся студен-там. Далеки их мысли от медицинской этики. Даже на 100 % знаю: о чем они мечтают.

* * *Первокурсник Димка Жвакин, родом из рай-

онного городка соседней области, сидел на самом верхнем ярусе амфитеатра лектория. Далеко внизу горячился доцент Язвишин. Ранневесеннее сол-нышко припекало лицо Димки. Он снисходительно слушал разошедшегося препода, трогательно рас-сказывавшего о традиционном бескорыстии русских врачей. Звучали имена Мудрова, Пирогова, Захарьи-на, Боткина, святых докторов земской медицины, на последние свои копейки покупавших лекарства для безденежных пациентов-крестьян.

Однако солнце размаривало, Димка впадал в по-лусон-полуявь. Голос доцента все глуше доходил до верха амфитеатра. Жвакин оглянулся вправо-влево: Катька Роганкова увлеченно переписывала с чьего-то конспекта по биологии, а сидевший слева Арсен Алвазян откровенно спал по стойке «смирно».

…И привиделось в полусне-полуяве Димке не-что чудесное, навеянное словами лектора. Вот он, уже Дмитрий Васильевич, окончил курс и интерна-туру по специализации – какой? Это неважно – по какой. Будучи по-провинциальному сметливым, он не помчался, как другие дурачки, в Москву. А что в ней, первопрестольной? Кто его там ждет? Кон-курентов тьма, а вся высокая зарплата уходит на оплату съемной квартиры в Чертаново и транспорт с тремя пересадками. Нет, он вернулся в родной городок, где уже через полгода прослыл истинным целителем. Бабки, профессиональные больные, за него свечки Богу ставят в храме Николая Угодни-ка. Аж из самого областного города в очередь за-писываются по мобильнику. Вся местная братва, администрация, крупные ларечники, армянская и дагестанская торговые диаспоры у Дмитрия Васи-льевича пользуются.

Сидит он в кабинете № 12 в белоснежном хала-те, сшитом по заметно полнеющей фигуре, а изящ-ная медсестра-услада Нонночка выкликивает через полуотворенную дверь очередного пациента:

– Джавахарлаев! Заходите.

Входит обычно сановитый, но здесь вовсе поте-рявшийся от нахлынувшей хвори владелец главно-го в городе супермаркета «Копейка рубль бережет». Доктор даже и не делает обычных манипуляций со стетоскопом и градусником, просто внимательно осматривает со стороны бедолагу и диктует очаро-вашке-медсестре:

– А выписать ему олии лицинии и аммонии ка-устице.

Расцветает в восторге до того бледный язвенник Джавархарлаев, с чувством жмет руку доктору-це-лителю и, уходя, ловким движением руки мечет на столик Нонночки конверт двухсантиметровой тол-щины.

Откуда же эти олии и аммонии в память запали? – А это воспоминания деревенского детства: старый патефон и грампластинка, сохранившаяся с шести-десятых годов: художественное чтение рассказа Антона Павловича о сельском фельдшере, заменив-шем на приеме доктора, уехавшего с приятелем-ста-новым на охоту…

Всего полгода проврачевал доктор Жвакин, а все у него вроде как есть: отселился из родительской «хрущевки» в собственный загородный коттедж, женился на дочери главы города, Нонночке-уте-шительнице купил квартиру в центре (жена больно страхолюдная и толстая), две нехилые машины в га-раже… Ан чего-то не хватает, например, собствен-ного вертолета, как у некогда бывшего академика-глазника, тоже целителя всемирной известности. Опять же дачи в Ницце, квартиры в Париже для от-дыха от трудов праведных. И много чего другого.

Увы, с местных доходов не разжиреешь, по-на-стоящему богатых людей в районной глубинке не водится. «Эх-х! – мечтает Дмитрий Васильевич, уже затемно собираясь идти от страстных ласк Нон-ночки в уютной квартирке домой, к пресно-ржаной супруге, – вот бы подцепить московского олигарха, а то и вовсе хана-султана из нефтяного княжества? Обнимает, уже готовый в путь, раскаленную от из-бытка женского фермента эс-трагена Нонночку, а та чуть не вдогонку:

– Димуля! Ты опять забыл наши часики.Дмитрий Васильевич задорно ухмыляется и на-

девает на запястье настоящую швейцарскую «Оме-гу» с платиновым браслетом. И Нонночка прысну-ла весело в ладошку. У часов своя история, и они с Нонночкой называют их талисманом и спасителем любви.

Дело все в том, что теща его в последние два-три года сильно сдала, какая-то неведомая хворь по части селезенки к ней привязалась. Супруг кучу денег, сэкономленных на ремонте городского водо-провода, на ее лечение в столичных лечебницах по-тратил, но все тщетно. Супруга, к огорчению город-ского головы Григория Кузьмича угасала. Ведь он хорошо помнил, что на ней, еще более некрасивой и толстой, чем дочь их, он женился в далекие со-ветские времена, взяв в приданое от тестя, второго секретаря райкома партии, стартовую должность секретаря комсомола того же района.

С появлением в городе доктора-целителя появи-лась и надежда, но Дмитрий Васильевич все боль-ше ориентировался на мнение Григория Кузьмича, а тот, мужик еще крепкий по женской части, как-то вяло говорил с зятем о болезни Настасьи Ивановны. Поэтому зятек обеим женщинам говорил что-то не-внятное: дескать, по селезенке он не спец, так как про болезни этого второстепенного органа им забы-

Алексей Яшин Второе воскрешение Лазаря

144

ли рассказать в университете…Устав уговаривать, супруга пошла в наступле-

ние на доктора-благоверного: либо вылечишь маму, либо же заставлю отца выгнать из больницы и во-обще из города твою проститутку-медсестру! Дми-трий Васильевич настолько испугался, что избавил Настасью Ивановну от погибельной хвори даже без олии и аммонии – одним прикосновением руки.***

С этого дня он приобрел двух верных друзей– тещу и жену, простивших ему Нонночку сейчас и на будущее, несколько охладевшего к нему тестя, а главное – злейшего врага на всю жизнь: секретаря-референта главы города Инессу, разведенную трид-цатидвухлетнюю бальзаковку, отчаянно красивую, в самом женском соку, которая уже несколько лет почти в открытую жила с Григорием Кузьмичом, полностью обрела власть над ним и строила вполне конкретные планы. Увы, выскочка-доктор, клистир-ная труба, их разрушил… А выздоровевшая На-стасья Ивановна зачастила к косметологу и каждое утро проводила в женском фитнесс-клубе «Баба-ягодка опять». В честь зятя заказала торжественные молебны во всех трех городских храмах.

Тесть официально поблагодарил целителя и по наущению супруги подарил ему швейцарские часы ручной работы, изъяв миллион рублей из фонда ре-монта ветхого жилья.

Прошло еще полгода, а в самый канун яблоч-ного Спаса, он же очередная годовщина ГКЧП, по-полудни в кабинет № 12 бесшумно вошел, вежли-во отстранив вставшую на его пути Нонну, некто в костюме лондонского пошива, в шляпе за тысячу долларов и темных очках. Попросил аудиенции на-едине. Говорил с легким акцентом кратко и убеди-тельно:

– Сэр, я представляю его величество эмира Ил-лязара Барлык-Елдирдина ибн Бенладерна XVI-го. Эмир тяжело болен, а мы получили самые автори-тетные референции о вашем высоком врачебном искусстве. Предлагаем вам, достопочтимый сэр, за-няться лечением его величества. При вашем согла-сии мы проследуем на городскую площадь имени Ленина, где нас ждет вертолет, который доставит в город Белгород. Там на взлетной полосе и с рабо-тающими двигателями стоит личный «Боинг-747» эмира, который доставит вас на Ближний Восток. Понятно, что в случае успешного излечения сумма гонорара вас приятно удивит.

– Послушайте, – ошарашенно спросил доктор, – у меня два вопроса: во-первых, вы в состоянии пригласить лучших врачей из Америки и Европы; во-вторых, почему надо лететь через Белгород?

– Его величество в течение года пользовали око-ло полусотни мировых медицинских светил, в том числе шесть нобелевских лауреатов. Увы, они даже не могли диагностировать заболевание. Эмир уже третий день в коме. Дорога каждая минута.

Что же касается Белгорода, то это ближайший отсюда город с аэродромом, с которого могут взле-тать лайнеры. Так вы согласны, сэр?

Кстати или некстати, Дмитрий Васильевич при-помнил некогда слышанное: в Израиль можно ле-теть рейсами из Москвы или из Белгорода. Второе намного дешевле. Разумеется, он согласился, поце-ловал на прощанье Нонночку, позвонил домой, что убывает на несколько дней в зарубежную коман-дировку. Уже на следующее раннее утро его ввели в больничные покои эмира. Робко посторонились перед вновь прибывшим сконфуженные нобелисты

из ведущих клиник Америки и Европы.Навстречу ему бежал взволнованный главный

визирь. Переводчик по-русски озвучил его стена-нья: «Что же вы так поздно, его величество уже час как беседует с аллахом!»

Доктор невежливо отстранил визиря, подошел к одру безжизненного эмира и громко сказал:одру безжизненного эмира и громко сказал:

– Талифа куми!****– Талифа куми!****И эмир Иллязар (то есть Лазарь, по-арабски), и И эмир Иллязар (то есть Лазарь, по-арабски), и

так далее, встал и обнял целителя. Тому даже пока-так далее, встал и обнял целителя. Тому даже пока-залось, что от вмиг порозовевшего ибн Бенладерна залось, что от вмиг порозовевшего ибн Бенладерна попахивает кунжутной халвой, жареным миндалем попахивает кунжутной халвой, жареным миндалем и запретным для мусульман «Клико» высшего со-и запретным для мусульман «Клико» высшего со-рта. Обалдевший от радости визирь дал какую-то рта. Обалдевший от радости визирь дал какую-то команду по мобильнику, и по всему нефтеносному команду по мобильнику, и по всему нефтеносному эмирату ударили в тулумбасы, запели карнаи.эмирату ударили в тулумбасы, запели карнаи.

– О, аллах, как я проголодался, – молвил эмир – О, аллах, как я проголодался, – молвил эмир и, полуобняв доктора, повел его в столовые покои и, полуобняв доктора, повел его в столовые покои со спешно накрываемым достарханом на пятьсот со спешно накрываемым достарханом на пятьсот персон.

…К специально зафрахтованному для Дмитрия …К специально зафрахтованному для Дмитрия Васильевича аэробусу с сауной, бассейном, рестора-Васильевича аэробусу с сауной, бассейном, рестора-ном и десятком девушек для развлечений героя дня ном и десятком девушек для развлечений героя дня провожал эмир со всем двором. У трапа главный провожал эмир со всем двором. У трапа главный визирь вручил эскулапу сертификат о пожаловании визирь вручил эскулапу сертификат о пожаловании титула великого паши-целителя всех времен и на-титула великого паши-целителя всех времен и на-родов, высший в эмирате орден Золотого верблюда родов, высший в эмирате орден Золотого верблюда с пальмовыми листьями, обсыпанный брюликами с пальмовыми листьями, обсыпанный брюликами по двадцать карат, а сам эмир протянул сиреневого по двадцать карат, а сам эмир протянул сиреневого оттенка чек на Bank of New York. Соблюдая этикет оттенка чек на Bank of New York. Соблюдая этикет и достоинство, Дмитрий Васильевич все же скосил и достоинство, Дмитрий Васильевич все же скосил глаза на чек и никак не мог сосчитать количество глаза на чек и никак не мог сосчитать количество нулей в сумме: что справа, что слева они еле умеща-нулей в сумме: что справа, что слева они еле умеща-лись по ширине листа. лись по ширине листа.

В этот момент со стороны Египта, из Нубий-В этот момент со стороны Египта, из Нубий-ской пустыни налетел порыв жаркого суховея. Чек ской пустыни налетел порыв жаркого суховея. Чек зашелестел на ветру, выпал из рук и закружился в зашелестел на ветру, выпал из рук и закружился в танце по бетону взлетной полосы. Доктор быстро танце по бетону взлетной полосы. Доктор быстро нагнулся. А великий визирь поднял вверх руку с ко-нагнулся. А великий визирь поднял вверх руку с ко-локольчиком и отчаянно затрезвонил, давая команду локольчиком и отчаянно затрезвонил, давая команду экипажу самолета разогревать двигатели.экипажу самолета разогревать двигатели.

Студенты зашумели, повскакали со скамей, со-Студенты зашумели, повскакали со скамей, со-бирая свои конспекты. А Катька Роганкова и про-бирая свои конспекты. А Катька Роганкова и про-снувшийся Арсен Алвазян с интересом смотрели на снувшийся Арсен Алвазян с интересом смотрели на Димку Жвакина, съехавшего со скамьи, засунувше-Димку Жвакина, съехавшего со скамьи, засунувше-го голову под крышку парты и что-то суетливо ло-го голову под крышку парты и что-то суетливо ло-вившего на полу, прихлопывая обеими ладо-нями.вившего на полу, прихлопывая обеими ладо-нями.

– Ты чего, Дим?– Ты чего, Дим?– Да так, ручку уронил.– Да так, ручку уронил.Из аудитории Димка выходил с сомнительным Из аудитории Димка выходил с сомнительным

чувством. С одной стороны, жаль, если недавняя чувством. С одной стороны, жаль, если недавняя мечта не сбудется, а с другой – повезло: хлопая ла-мечта не сбудется, а с другой – повезло: хлопая ла-донями по полу, он нашел сложенную вдвое сотен-донями по полу, он нашел сложенную вдвое сотен-ную бумажку, кем-то из предыдущих слушателей ную бумажку, кем-то из предыдущих слушателей оброненную. К сожалению, не долларовую.оброненную. К сожалению, не долларовую.

* Муниципальное учреждение здравоохранения и медико-* Муниципальное учреждение здравоохранения и медико-санитарная часть.санитарная часть.

** Касторовое масло и нашатырный спирт.** Касторовое масло и нашатырный спирт.*** «Пришед в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежа-*** «Пришед в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежа-

щую в горячке. И коснулся руки ее, и горячка оставила ее; и она щую в горячке. И коснулся руки ее, и горячка оставила ее; и она встала и служила им. Когда же настал вечер, к Нему привели встала и служила им. Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех больных» (Матф., 8, 14-16).больных» (Матф., 8, 14-16).

**** «Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! Иди **** «Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальны-вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальны-ми пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит ми пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Иоанн., 11, 43-44).им: развяжите его, пусть идет» (Иоанн., 11, 43-44).

Талифа куми! – Встань и иди! – Те же слова Христа, что и Талифа куми! – Встань и иди! – Те же слова Христа, что и приведенные выше, но по-арамейски – язык древних иудеев.приведенные выше, но по-арамейски – язык древних иудеев.

Алексей Яшин Второе воскрешение Лазаря

145

Моей маме посвящаю

Настоятельной просьбе Е.В.Вороновой уступая, написал я этот рассказ.

Дача моя расположена в районе бывшего воен-

ного гарнизона Таскино в тридцати километрах на север от Красноярска. Место очень красивое и бла-годатное: окрест множество берёзовых колков и ве-ликолепный сосновый бор, за оврагами и долиной с ручьём Безымянным перерастающий в богатый зверьём, птахами разными и грибами хвойный лес.

Но жемчужиной, окружающей наш дачный по-сёлок местности, всё же является таскинское озе-ро. Никто сейчас точно уже не припомнит, в каком году оно образовалось. Однако большинство офи-церов, служивших в этом гарнизоне в уже далекие 60-е годы прошлого столетия, едины в одном: озе-ро для чисто прагматических нужд (вели дорогу в гарнизон) создали когда- то воины располагавшихся здесь частей Советской Армии. Была построена бе-тонная дамба через болотистую местность и запру-жен ручей Безымянный - образовался красивый ис-кусственный водоём, получивший позже название «Таскинское озеро». Красующийся в низине между Большой сопкой и бывшим военным городком во-доём, будто большая жемчужина в ожерелье, укра-шает долину, по которой течёт ручей Безымянный.

В озере водится какая-никакая рыба: гольян, ка-рась. Иной год по весне появляется верхоплавка, а то и ельчишка «заскочит», гонимый вешними вода-ми. И не более того. Однако карась в озере водится знатный. Не я один вылавливал особи весом от 300 граммов до килограмма.

Озеро облюбовало множество пернатой дичи,

как водоплавающей, так и только летающей. Ран-ним утром, в жаркий полдень, а зачастую в тихий вечер здесь можно встретить ондатру. Некоторые рыбаки утверждают, что не раз видели бобровое семейство. Но подлинными хозяевами Таскинского озера всё же является пернатая гвардия – от мел-коты из отряда воробьиных, трясогузок, ласточек, дроздов, кукушек, нахальных чаек и удалых соко-лов до огромных размеров коршунов-могильников и беркутов. О воронах – разговор отдельный. И всё это пернатое громкоголосое, неугомонное, вечно озабоченное поиском пищи для собственного про-питания и вскармливания потомства сообщество мирно уживается и сосуществует в этом простран-стве (не нам чета!).

Гнездится на озере и утка. С середины мая и по начало июля на озере можно наблюдать множество утиных выводков. Не раз весной и осенью видел я кружащих над озером полярных гусей и благород-ных, величавых лебедей. По всей вероятности, это были гуси-лебеди разведчики, которые искали для основного клина подходящее место для привала…

* * * … Особенно меня поразила встреча с журавля-

ми-красавками в середине сентября прошлого года. Было это так. Осенним ранним утром я пришёл на зорьке половить карасей. Карась к тому времени, готовясь к зимовке, нагулял отменный жирок и по-тому был очень вкусным.

Окутанное довольно плотным утренним тума-ном озеро готовилось к встрече утренней зорьки, ожидало, когда взойдёт солнышко и приласкает сво-им осенним, но всё же теплом.

Выйдя на берег озера со стороны западного склона господствующей над озером сопки, я облю-

верность

ЖуравлинаяПисьма читателейПисьма читателей

146

бовал местечко на восточном берегу озера, наживил и забросил удочки – замер в ожидании поклевки. Неожиданно с востока, из-за сопки, прямо надо мной, очень низко пролетели три журавля-красав-ки и мягко, как-то бесшумно приземлились на про-тивоположном берегу. Туман к этому времени над озером стал рассеиваться, и моему взору открылась любопытная картина…

Два журавля (это точно была супружеская пара – я сердцем это понял!) приземлились в одном ме-сте, а третий, пролетев еще метров 150- 200 при-землился поодаль. Тотчас утреннюю тишину на-рушило какое-то тревожное, более того, надрывное курлыканье журавлиной пары. Эта пара проявляла себя явно беспокойно и, как мне показалось, вела между собой какой-то нелегкий и очень серьезный «разговор»…

Через пять-шесть минут от пары, как бы без осо-бого желания, заранее предвидя бессмысленность всего последующего, взлетел журавль и направился к тому собрату, который молчаливо, с беспросвет-ной тоской стоял в отдалении, низко склонив кра-сивую голову.

Приземлившийся рядом журавль, тот, который отделился от пары, стал что-то настойчиво и до-вольно-таки требовательно «объяснять» Гордому (так я про себя окрестил эту птицу). И я, нет, это не показалось, понял смысл того, о чем говорил только что прилетевший журавль Гордому:

- Надо жить! Надо лететь дальше, мы должны догнать клин!

Гордый: - Летите без меня, я останусь здесь. Без люби-

мой мне не жить! В любви весь смысл жизни! Всё остальное - маята…

И мне стало совершенно понятно то, что слу-чилось: незадолго до этого произошла трагедия. Во время перелёта подругу Гордого настиг меткий выстрел браконьера, а, может, она стала добычей какого-нибудь стервятника, да мало ли чего могло случиться при перелёте с Севера на Юг. Одно же для меня было очевидным, что беда случилась где-то совсем рядом. Ибо всё, что я наблюдал в после-дующем, только утверждало меня в этой догадке.

Судите сами. Через какое-то время (точно ска-зать уже не берусь, ибо в такой ситуации у времени особый ход) от пары опять отделился один из жу-равлей и полетел к Гордому. Гордый отлетел метров на пятьдесят, тем самым, давая понять собрату, что разговор окончен и Его решение окончательное…

… Но мне пришлось восторгаться и настойчи-востью журавлиной пары.

Журавль-парламентёр снова (который уже раз!) подлетел к Гордому и стал ему ещё убедительнее «говорить»:

- Возьми себя в руки, ты здоровый и сильный, и ты ещё найдешь свою любовь. Надо лететь, впереди

нелегкий путь. Если мы не полетим сейчас, то мы все погибнем!

После долгого молчания тяжело, но твердо, словно чеканя каждый звук-курлык, Гордый отве-тил:

- Оставьте меня, летите, догоняйте клин! Дру-- Оставьте меня, летите, догоняйте клин! Дру-гой такой любви у меня уже не будет. Я останусь гой такой любви у меня уже не будет. Я останусь там, где погибла моя Любовь! Единственное моё там, где погибла моя Любовь! Единственное моё желание - умереть там же!желание - умереть там же!

.… Несколько дней кряду наблюдал я эту ще-… Несколько дней кряду наблюдал я эту ще-

мящую сердце и леденящую душу картину. Про-мящую сердце и леденящую душу картину. Про-пал интерес к рыбалке. На озеро я ходил только для пал интерес к рыбалке. На озеро я ходил только для того, чтобы увидеть, нет! - не увидеть журавлей-того, чтобы увидеть, нет! - не увидеть журавлей-красавок – значит, они договорились и улетели все, красавок – значит, они договорились и улетели все, втроём в теплые края, к южному морю.втроём в теплые края, к южному морю.

И такой день настал. Придя в очередной раз на И такой день настал. Придя в очередной раз на озеро, я не увидел моих пернатых героев. Мне ис-озеро, я не увидел моих пернатых героев. Мне ис-кренне хотелось верить, что они догнали клин и у кренне хотелось верить, что они догнали клин и у них всё хорошо.них всё хорошо.

Но что-то мешало мне утвердиться в этой мыс- Но что-то мешало мне утвердиться в этой мыс-ли. Где-то в глубине сознания, а, может, даже на ли. Где-то в глубине сознания, а, может, даже на подсознании, я понимал, что улетела только пара, подсознании, я понимал, что улетела только пара, а Гордый остался, остался здесь, где-то рядом: он а Гордый остался, остался здесь, где-то рядом: он умер от тоски и горя. Потому, как только в истин-умер от тоски и горя. Потому, как только в истин-ной любви и подлинной верности друг другу и есть ной любви и подлинной верности друг другу и есть смысл жизни. Это и есть Главный Закон Жизни, смысл жизни. Это и есть Главный Закон Жизни, данный всему живому.данный всему живому.

И подтверждая эту Истину, большинство из нас И подтверждая эту Истину, большинство из нас найдёт не один пример тому, когда кто-то из супру-найдёт не один пример тому, когда кто-то из супру-жеской четы, потеряв одного из этой пары, не мог жеской четы, потеряв одного из этой пары, не мог долго жить без любимого или любимой, устремля-долго жить без любимого или любимой, устремля-ясь за ним вдогонку в мир вечный.ясь за ним вдогонку в мир вечный.

… Но так бывает лишь с теми, кто познал счас-… Но так бывает лишь с теми, кто познал счас-тье любить и быть любимым!тье любить и быть любимым!

Анатолий Шишков

Дачный поселок Таскино. Дачный поселок Таскино. 1-2 июля 2009 г. 1-2 июля 2009 г.

147

Холодным зимним вечером 24 января в Боль-шом концертном зале было жарко: здесь шла пре-мьера оратории норильского композитора Владими-ра Примака “ИСТОРИЯ МАСТЕРА”, посвященная Василию Ивановичу Сурикову. На сцене торже-ственно разместились два оркестра, три хора, два солиста и чтец. Слева и справа от сцены - два экра-на, на которых экспонировались картины знамени-того земляка, своего рода участники музыкального представления.

Автор идеи Людмила Гаврилова, представляя всех участников мировой премьеры, умело ввела искушенных и не очень слушателей в мир музыки и живописи, который вскоре увлек зал в эпоху Ва-силия Сурикова, показал художника таким, каким его раньше не знал никто: в творческом поиске, в душевных откровениях. Все семь полотен мастера пронизаны любовью к Сибири и русскому человеку. “В Сибири народ другой, чем в России: вольный, смелый...” Эти слова художника словно вплетались в торжественное звучание оркестровой музыки, мужского и женского хоров, поддержанные велико-лепными голосами меццо-сопрано и баса, переме-жаясь проникновенными пояснениями чтеца. И ка-залось, что это сам Василий Суриков рассказывает нам свою историю:

“Когда писал “Морозову”, в это время тяжело заболела, постепенно угасая, жена... Когда выставил в Москве “Ермака”, умерла мать - моя первая и веч-ная любовь. Все, что после еще напишу, будет уже вне памяти крови и рода. “Стрельцов”, “Меньши-кова” и “Морозову” не мог не написать. “Снежный городок” и “Ермака” смог написать. “Суворова” мог не писать. “Стеньку” так и не смог... И это правда.”

Вот такого Сурикова узнали мы в этот вечер, слушая ораторию “История мастера”.

Мировая премьера прошла удачно. На сцену вышли поздравить автора и участников руководите-ли хоров и оркестров. А заключительным аккордом стала эффектная корзина цветов от Администрации города, традиционно появляющаяся на концертах, где бывает Эдхам Шукриевич Акбулатов.

Лариса Кочубейгде бывает Эдхам Шукриевич Акбулатов.

Лариса Кочубейгде бывает Эдхам Шукриевич Акбулатов.

Фото автора

ИСТОРИЯ МАСТЕРАЗакрытие VI Зимнего суриковского фестиваля искусств

КультураКультура

148

1. ПЕГАСЕсть пегасы разные – Чистые и грязные, Рябые и мухортые, Глухие и упёртые, А мне пегас попался тот, Который всю дорогу ржет, В том смысле что смеётся – Печалям не сдаётся!

2.МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ Жизнь моя – одна сплошная прелесть, Жизнь мою пора снимать в «кине», Я родился первого апреля – До сих пор никто не верит мне. Батька мой – высокий, рыжий дядя, Шутником большим в округе был, Пошутил он с мамкой, на ночь глядя, Да меня об этом не спросил. А потом наш батька сел на поезд, Улетел за ветром и дождем, Затянула мать потуже пояс: «Ничего, сынок, не пропадем!» - Ладно, мама, черт с ним, с батькой, ладно, Проживем, друг друга веселя, Только ты роди меня обратно В тридцать первых числах февраля!

3. ГЕНИЙ Когда я помру – мемуары Начнете строчить в тот же час, Но вот я с обломком гитары Стою на пороге у вас. Пришел я к вам утречком ранним, Зеваете вы во всю ширь, Ну, где ваша совесть баранья? Займет ли мне кто на пузырь?

4. СЕВЕРНАЯ ОДА Северное скромненькое лето, Изумрудец кривеньких берёз… Был бы у меня талант поэта, Я бы оду Северу принес. Здесь любой цветочек и травинка Сердцу вдохновение даёт, Здесь любой комар – моя кровинка: Выпил крови, сука, и поет!

5. АВТОПОРТРЕТ 5. АВТОПОРТРЕТ Говорят, что я очень талантлив, Говорят, что я очень талантлив, Мой отец, говорят, Бельмондо, Мой отец, говорят, Бельмондо, Возразить я хотел бы, да ладно, Возразить я хотел бы, да ладно, Все равно не услышит никто. Все равно не услышит никто. Говорят, что характер мой прелесть, Говорят, что характер мой прелесть, Красота моя девок свела… Красота моя девок свела… Правда, сам я всегда, когда бреюсь, Правда, сам я всегда, когда бреюсь, Вижу в зеркале морду козла. Вижу в зеркале морду козла.

6. ГОЛОПУЗОЕ ДЕТСТВО 6. ГОЛОПУЗОЕ ДЕТСТВО Детство мое голопузое Детство мое голопузое С криком бежит со двора! С криком бежит со двора! Помню в полях кукурузу я, Помню в полях кукурузу я, Хата стоит у Днепра. Хата стоит у Днепра. Сделал рогатку и треснул я Сделал рогатку и треснул я Злого директора в глаз! Злого директора в глаз! Прощай, моя школа воскресная – Прощай, моя школа воскресная – Два коридора и класс. Два коридора и класс. Здравствуйте, хлопцы дворовые! Здравствуйте, хлопцы дворовые! Трудно прожить без отца. Трудно прожить без отца. От поросенка живого я От поросенка живого я Взял и отрезал сальца. Взял и отрезал сальца. Помню, сосед наш оглоблею Помню, сосед наш оглоблею Думал меня воспитать, Думал меня воспитать, Помню, давился я воблою: Помню, давился я воблою: Пиво учился пивать. Пиво учился пивать. Рваной штаниною хлопая, Рваной штаниною хлопая, Воду несу я в ведре, Воду несу я в ведре, Светит луна голопопая, Светит луна голопопая, Девки визжат на Днепре… Девки визжат на Днепре…

7. ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ПУШКИН 7. ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ПУШКИН ОБОКРАЛ ЖУКОВСКОГО ОБОКРАЛ ЖУКОВСКОГО «Я помню чудное мгновенье…» «Я помню чудное мгновенье…» Жуковский. Жуковский. Ай да, Пушкин, ай да, сукин сын, Ай да, Пушкин, ай да, сукин сын, Как же ты обидел старика, Как же ты обидел старика, Тратил он бумагу, керосин, Тратил он бумагу, керосин, Тратился на перья гусака. Тратился на перья гусака. Ну, а ты всё бегал по балам, Ну, а ты всё бегал по балам, Девок на медвежьих шкурах мял, Девок на медвежьих шкурах мял, А старик наш с горем пополам А старик наш с горем пополам Чудное мгновенье вспоминал. Чудное мгновенье вспоминал. Ай да, Пушкин, ты теперь герой, Ай да, Пушкин, ты теперь герой, А старик наш вертится в гробу, А старик наш вертится в гробу, Что ж ты на чужое-то добро Что ж ты на чужое-то добро Раскатал великую губу? Раскатал великую губу?

ГРУСТНАЯ УЛЫБКА ЧУДАКА,ГРУСТНАЯ УЛЫБКА ЧУДАКА, или Микола Залётный или Микола Залётный

(Юмористический цикл)

Николай ГайдукНиколай ГайдукНиколай ГайдукНиколай Викторович Гайдук - член Союза писателей России. Автор книг стихов

и прозы: «Калинушка-калина», «С любовью и нежностью», «Святая грусть», «Царь-Север» и других. Произведения его публиковались в Аргентине, Франции, Польше, Север» и других. Произведения его публиковались в Аргентине, Франции, Польше, Канаде.. Живёт в г. Дивногорске Красноярского края.

Ироническая поэзияИроническая поэзияИроническая поэзия

149

8. ПИСЬМО Запомни, сыночек, запомни, Отец у тебя золотой: Богатством весь дом он заполнил, Когда был совсем молодой. Лопатой ворочал он гору, Не спал, и не ел, и не пил, Стахановец был он в ту пору: Подкоп он под банк совершил. Цыганка давно нагадала, Что он переплюнет Левшу. Пишу я тебе с Магадана, С лесоповала пишу.

9. ПРОГРЕСС Такой прогресс, Что будь здоров… Чем дальше в лес – Тем меньше дров!

10. ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ Возле черного квадрата, Что Малевич малевал, Я умнее стал, ребята, Даже сам не ожидал. Правда, что искусство лечит Без таблеток, без питья, Если гений ваш Малевич, Значит, папа Римский я.

11. ХУДОЖНИК ПОНЕВОЛЕ Спасая себя от запоя, Искусства он начал творить, Причем, иногда, блин, такое, Что зрителям впору запить!

12. БЛАГОДАРНОСТЬ Живет среди нас очень скромный писатель, Он трудится много, весна иль зима. Ему от души благодарен читатель За то, что не изданы горы дерьма.

13. УРОКИ МАСТЕРСТВА Служенье муз не терпит суеты, Прекрасное должно быть величаво… Cынок! Слетай-ка мухой в лавку ты И притащи поллитру для начала!

14. ДЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ Сижу я на горшке, впадаю в детство, Пускаю пузыри под потолок, В долгах я, как в шелках! Куда мне деться? Дочурка у меня, сынок, щенок, Жена, и теща, и собака, сука, Сожрала черновик, стихи любя, Сижу я на горшке. Какая мука - Выдавливать шедевры из себя!

15. СТРАШНЫЙ СОН Я столько лет сражался со словами, Чернила проливал в боях, как кровь, И наконец-то я замечен вами, Спасибо за награду и любовь.

Приснилось мне: в столицу пригласили: - Готовьте, мол, пиджак с дырой в грудях, «Народный графоман всея России» ... Посмертно, может быть, но наградят.

16. АРМИЯ Служба не трудна и не страшна, Я в медалях весь домой поеду. Отдаёт приказ нам старшина: «Копайте от забора – до обеду!»

17. ИНСТРУКТАЖ Молодые люди ржут и ржут, Ни удержу не знают и не робости. А если не раскрылся парашют – Ну, я вам расскажу потом подробности…

18. ЭКЗАМЕН -Какой у вас вопрос? -Вопрос простой. - Что написал товарищ А. Толстой?. -Читали? -Да… Хотя с трудом и мукой… -Как называется? - «Хождение под мухой».

19. СЛЕДЫ Я оставил в Вечности следы И увидел чей-то грозный взор:- Кто там наследил, зараза? Ты? Быстро тряпку взял и все подтер!

20. РОМАНТИК Люблю возле моря часами стоять, Мечтать над седою равниной, Давно говорили отец мне и мать: Романтик я неисправимый. Зеленоватые волны шумят, Во рту от волнения сухо, Закрою глаза: шелестят, шелестят Доллары мои, бляха-муха!

21. ВОСПОМИНАНИЕ Был я на Юге, купался на море, Но убежал я на Север свой вскоре: Такие красотки на пляжах валялись – Последние плавки в конец изодрались!

22. ЖЕРТВА МОДЫ- Красавица, тебе нужды едва ли Помада, тушь, серьга и в нос кольцо. Зачем Венере руки обломали? - За тем, чтоб не испортила лицо.

23. СМУЩЕНИЕ Вот опять просплюсь, и в город выйду я – Трезвый, гладковыбритый пижон. Люди смотрят, словно бы завидуя, С похмелюги я слегка смущен. Дорого одетая красавица Улыбнулась, мимо проходя, Я порой умею людям нравиться, У меня такой талант. Хотя…

Николай Гайдук Грустная улыбка чудака. СтихиНиколай Гайдук Грустная улыбка чудака. Стихи

150

Что-то здесь не то! Прошу прощения, Надо мне за угол завернуть. Понял я народное смущение: Кое-что забыл я застегнуть…

24. РАЗВОД Развод случился у Ивана, Он по ночам теперь грустит, Торчит пружина из дивана, А из Ивана – … торчит!

25. ПРАЗДНИК ВЛЮБЛЁННЫХ В день святого Валентина, Наливая вновь и вновь, Я напился, как скотина, Вот и вся моя любовь!

26. ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОМИКА Я слышал давно про «железную логику», Но старый эвенк умудрился сказать, Что есть у него тут «железная ломика» Прорубь, однако, ломать. Я вспомнил политику, и экономику, И господа бога я вспомнил, и мать… Как часто мы любим железную ломику На русской земле применять.

27. ПЪЯНЫЙ ФИЛОСОФ -Скажи мне, зачем же ты пьешь из горлА? -Затем, чтоб на небе увидеть орла!

28. ПРАВДА Сегодня дух эпохи крут, Она груба и бесталанна. За деньги люди вечно врут, А правду говорят бесплатно!

28.МАРТОВСКАЯ ШУТОЧКА Сугробы, сверкая, взопрели, И вышли на волю кусты. Запели на крышах капели, А им подпевают коты. Из крыши рвут гвозди когтями, Ревут серенады свои!.. А я человек, не котяра, И я пропаду без любви!..

30. КОРОСТЕЛИ Опять во мгле скрипят коростели, И он ворчит: «Ну, всё пора к подруге, Она уже успела постелить, Только скрипят железные подпруги!..» Ребёнок. Что тогда я понимал? Смотрел вослед ему и удивлялся: Чего он здесь такого наболтал? Куда он и зачем опять подался? Теперь, когда десятки лет прошли И у меня уже растут потомки, Я улыбаюсь: там коростели Любовью занимаются в потёмках!

31. СМЕХ Пять минут безудержного смеха Заменяют порцию сметаны! На Руси всегда в чести потеха, Никогда голодным не останусь. Батюшку Крылова вспоминаю, Батюшку Крылова вспоминаю, Как он жил, да как он вдруг скончался: Как он жил, да как он вдруг скончался: За столами, удержу не зная, За столами, удержу не зная, Он как будто смехом обожрался. Он как будто смехом обожрался. Я, друзья, – совсем иная птица, Я, друзья, – совсем иная птица, В классики играть не собираюсь, В классики играть не собираюсь, Но в стране такой дурдом творится – Но в стране такой дурдом творится – Я от смеха лопнуть опасаюсь! Я от смеха лопнуть опасаюсь!

32. ЗОЛОТАЯ РУКА 32. ЗОЛОТАЯ РУКА Говорят, что я стал Говорят, что я стал Первоклассным поэтом. Первоклассным поэтом. «Золотая рука!» - говорят! «Золотая рука!» - говорят! Может быть. Может быть. Почему же тогда я при этом Почему же тогда я при этом Должен, должен Должен, должен Почти всем подряд?.. Почти всем подряд?..

33. СРЕДСТВО 33. СРЕДСТВО ОТ СОЛНЕЧНОГО УДАРАОТ СОЛНЕЧНОГО УДАРА Знал бы тот герой удалый, Знал бы тот герой удалый, Яркий бунинский герой: Яркий бунинский герой: Средство есть ведь от удара – Средство есть ведь от удара – Это наш лопух простой. Это наш лопух простой. Прилепил его на темя – Прилепил его на темя – И не страшен солнца свет! И не страшен солнца свет! Вот такая, братцы, тема, Вот такая, братцы, тема, Вот такой простой сюжет. Вот такой простой сюжет. Если был бы лопухом он, Если был бы лопухом он, Тот герой у Бунина, Тот герой у Бунина, Не поплыл бы пароходом, Не поплыл бы пароходом, Рос бы где-то буднично. Рос бы где-то буднично. Где родился б, там влюбился Где родился б, там влюбился В лопушиху без прикрас. В лопушиху без прикрас. Ну, а так зато явился Ну, а так зато явился Дивный бунинский рассказ! Дивный бунинский рассказ!

34. ИГРА НА БИЛЬЯРДЕ 34. ИГРА НА БИЛЬЯРДЕ Ты человек, конечно же, прекрасный, Ты человек, конечно же, прекрасный, Но очень рано лысым стал ты, брат, Но очень рано лысым стал ты, брат, Как будто жизнь твоей башкою ясной Как будто жизнь твоей башкою ясной Уже сыграла партию в бильярд! Уже сыграла партию в бильярд!

35. ПАМЯТНИК 35. ПАМЯТНИК Приснился мне дивный Жит Приснился мне дивный Житомир, Родимая грязь по весне, Родимая грязь по весне, Приснилось, что я уже помер – Приснилось, что я уже помер – Сварганили памятник мне. Сварганили памятник мне. Народец в Житомире славный, Народец в Житомире славный, Лирический любит туман, Лирический любит туман, Торчу я на площади главной, Торчу я на площади главной, Сияю, как медный болван. Сияю, как медный болван. Детишки идут себе в школу Детишки идут себе в школу И лепят из грязи снежки, И лепят из грязи снежки, Кидаются в дядьку Миколу, Кидаются в дядьку Миколу, А рядом стоят мужики. А рядом стоят мужики. Купив себе водки и хлеба, Купив себе водки и хлеба, Вздыхают они меж собой: Вздыхают они меж собой: - И жил-то он как-то нелепо, - И жил-то он как-то нелепо, И памятник – вниз головой! И памятник – вниз головой!

Николай Гайдук Грустная улыбка чудака. СтихиНиколай Гайдук Грустная улыбка чудака. Стихи

151

О масле и звёздах Президент России подписал указ «О недопуще-

нии повышения розничных цен на маргарин и сли-вочное масло».

У Рамиза, хозяина магазина «Русское масло», арестовали брата. Зарезал кого-то брат случайно, выкупать надо. Рамиз получил в отделении полиции прайс-лист, удивился ценам и стал продавать марга-рин по цене сливочного масла, а масло чуть дороже. Через месяц брата выпустили, праздник был, гостей много, даже дядя Махмуд из Америки прилетал.

Президент России подписал указ «О правовых последствиях за неисполнение указа «О недопуще-нии повышения розничных цен на маргарин и сли-вочное масло»».

Сын Рамиза машину разбил, только купили. Де-вочек катал, выпили-покурили, в маршрутное такси врезались, бывает, парень молодой, ездить не уме-ет. Там, в такси, даже умер кто-то. В ГИБДД такой прайс-лист дали, что пришлось цены в магазине в два раза повышать и с директором соседнего ма-газина серьёзно разговаривать, что б он маслом не торговал. Отпустили сына, маршрутное такси вино-вато оказалось, совсем ездить не умеет.

Президент России подписал распоряжение «О безусловном исполнении указа «О недопущении повышения розничных цен на маргарин и сливоч-ное масло»».

Рамиз решил сына в институт устроить, чтоб без дела не шатался. Аттестат купили, экзамены купили, к ректору ходили, прайс-лист брали. Там такой прайс оказался, дешевле каждый месяц по машине разбивать, но институт хороший, «универ-ситет» называется. Юристом сын будет, всё помощь в магазине. Рамиз цены на маргарин и масло ещё не-много повысил, сын поступил. Праздника не было, народ масло плохо брать стал, надо рынок соседний закрывать, только цены сбивают.

Президент России дал поручение местным ор-ганам власти и своим полпредам в федеральных округах отслеживать, каким образом происходит исполнение его указа «О недопущении повышения розничных цен на маргарин и сливочное масло».

Рамиз дочь замуж выдавал, стол богатый был, на пятьсот человек, но без масла дорого. Дядя Мах-муд позже из Америки масло привёз, вологодское.

Президент России публично выразил своё воз-мущение тем, как исполняется его указ «О недо-пущении повышения розничных цен на маргарин и сливочное масло».

Рамиз дом за городом построил для дочери. Из-далека дом пачку масла напоминает.

Президент России приказал познакомить его с Рамизом, попросил у него 300 граммов масла и подарил свой указ «О недопущении повышения

розничных цен на маргарин и сливочное масло». Рамиз удивился, что в России есть президент, кото-рый к тому же пишет какие-то указы, но подарок взял, завернул в него килограмм масла и обратно президенту подарил. На прощание Рамиз пообещал президенту научиться читать по-русски, чтобы про-читать в подлиннике все его указы и распоряжения по поводу масла. Президент России Рамизу ничего обещать не стал: он боялся, что масло растает и его жена ругать будет, поэтому сразу уехал. Но масло не растаяло, потому что Рамиз, конечно, вместо масла президенту маргарин подсунул. Да и президент Рос-сии, если честно, Рамизу не свой указ о масле пода-рил, а атлас звёздного неба. Потому что президент России знает: что бы он ни делал, какие бы указы и распоряжения он бы ни подписывал, всё равно рус-ский человек к звёздам стремится. Подальше от цен, указов, распоряжений и президентов. А там, среди звёзд, ему никто не нужен. Там, среди звёзд, можно и без масла прожить. На Земле же жили…

Жизнь под видом Майор полиции Иванов вышел из дома и под

видом водителя сел в свою иномарку. Затем под видом участника дорожного движения он доехал до здания с вывеской «Сауна» и зашёл внутрь. В сауне майор полиции Иванов под видом клиента купил проститутку, попарился с ней, расплатился и под видом хорошо отдохнувшего клиента вышел на улицу. Приняв вид посетителя, он зашёл в японский ресторанчик, где вкусно пообедал и, под видом обо-ротня в погонах, не рассчитался. День начинался явно удачно. Под видом майора полиции он доехал до родного отделения, где под видом посредника принял три взятки от родственников задержанных преступников и под видом поездки на следствен-ный эксперимент всех их отпустил. Собрав после этого своих подчинённых, майор полиции Иванов под видом начальника отделения потребовал боль-ше задерживать лиц с достатком выше среднего, а не нищих убийц, грабителей и насильников, с кото-рых и взять нечего, а коттедж так и стоит недостро-енный. После собрания майор полиции Иванов под видом татаро-монгольского ига объехал несколько кафе, где собрал дань под видом штрафов за неза-конных узбеков, а самих узбеков под видом благо-детеля поселил жить в детский садик. Этот садик майор полиции Иванов ещё на прошлой неделе под видом обеспокоенного полицейского закрыл из-за несоблюдения мер по обеспечению детской без-опасности, для чего пришлось ночью сломать ка-чели, да и директриса дань платить отказалась. За-кончив с этими делами, майор полиции Иванов под видом однокурсника заехал в соседнее отделение,

Илья КриштулИлья КриштулИлья КриштулОт автора: Криштул Илья Борисович, родился и почти вырос в Москве (это такой

город в России). Сочиняю юмористические рассказы, публикуюсь во многих российских газетах и журналах («Литературная газета», «Московский комсомолец», «Солидар-ность», «Вокруг смеха», «Москва» и т. д.). Также много публикаций в зарубежных из-даниях (газеты: «Наша Канада», «Зарубежные задворки» (Германия), журналы: «Об-зор» (Чикаго, США), «Венский литератор»). Пробовал писать киносценарии, по двум даже сняли фильмы. Лауреат некоторых сетевых литературных конкурсов, чаще всего в жанре «юмор». Это, пока, всё, но это только начало. С искренним уважением ко всем пишущим и читающим - Илья Криштул.

Ироническая прозаИроническая проза

152

где за ящик коньяка купил у своего однокурсника почти раскрытое дело об ограблении прохожего. Под видом доброго следователя он уговорил этого прохожего поменять адрес ограбления поближе к своему отделению и под видом честного и устало-го полицейского поехал в управление отчитывать-ся. Под видом небогатого человека майор полиции Иванов доехал до управления на трамвае, но всё равно после отчёта денег осталось мало. Выйдя из управления, он под видом мужа и отца позвонил до-мой и сказал, что скоро приедет под этим же видом. Уже у самого дома майор полиции Иванов увидел агрессивно настроенную группу молодёжи и под видом добродушного старичка-пенсионера про-шмыгнул в охраняемый подъезд, откуда хотел вы-звать полицию, но пожалел своих сотрудников. У лифта к нему подошёл снимающий в этом же доме квартиру и находящийся в розыске за терроризм добропорядочный южный бизнесмен. Бизнесмен протянул майору полиции Иванову пухлый конверт, который тот случайно под видом слепо-глухо-немо-го человека взял, сунул в карман и стал шарить по стенке лифта в поисках нужной кнопки. Уже через пять минут майор полиции Иванов на своей кухне под видом главы семейства ел стерляжью уху и пил виски.

Кстати, родился майор полиции Иванов под ви-дом грудничка.

Именно благодаря таким людям, как майор по-лиции Иванов, жители России спят спокойно под видом покойников на всех кладбищах нашей необъ-ятной Родины.

ИнтервьюПисателя Хвостогривова, автора популярных

воспоминаний о своих встречах со знаменитыми людьми, трудно застать дома, в тиши рабочего каби-нета. Вот и на этот раз наш корреспондент наткнулся на него в подмосковной Балашихе, на презентации точки по торговле бахчевыми. Г-н Хвостогривов с радостью согласился ответить на несколько вопро-сов, заметив при этом, что вообще-то он прессу не жалует.

Корр.: - Г-н Хвостогривов, вы известны читаю-щей публике прежде всего как автор замечательных мемуаров. Вы действительно общались со всеми людьми, о которых пишете?

Х.: - Я не общался. Я с ними дружил. И с Иоси-фом, и с Никитой, и с Лёней... Мы были одна ком-пания, вместе выпивали, дрались, играли в футбол, ухаживали за девушками: тогда это было модно. Я и писать начал только для того, чтобы оградить этих людей от так называемых “друзей”, от тех, кто дела-ет деньги на святых именах. В книге “Мой Высоц-кий” я много пишу об... не знаю, как их и назвать-то. Например, некто Влади. Да она с Высоцким не была даже знакома, мне Володька сам говорил! Он очень любил меня, ведь я - сейчас об этом уже можно го-ворить - автор почти всех его песен. И “Баньку”, и “Охоту”, и... и другие его песни написал я, Володя просто перепел их, я ему разрешил. Он очень тогда нуждался в деньгах. Так же, как и Леннон, об этом я написал в книге “Мой Леннон”. Я, кстати, был же-нат на его сестре.

Корр.: - Почему же вы скрывали это? Х.: - Причины я раскрыл в книге “Мой Есенин”.

Сейчас об этом уже можно говорить: я ведь очень

много стихов подарил Серёжке, и про пальцы в рот, и чего-то там про живую старушку и... и другие его стихи. Он очень тогда нуждался в деньгах. Молодые мы были...

Корр.: - Но ваше имя практически неизвестно широкой публике...

Х.: - Недавно я написал книгу “Мой Ленин”, Х.: - Недавно я написал книгу “Мой Ленин”, там я как раз размышляю над этим. Ильич мно-там я как раз размышляю над этим. Ильич мно-гое дал мне, но в первую очередь он научил меня гое дал мне, но в первую очередь он научил меня скромности. Я в долгу не остался и - сейчас об этом скромности. Я в долгу не остался и - сейчас об этом уже можно говорить – ещё в марте надиктовал ему уже можно говорить – ещё в марте надиктовал ему “Апрельские тезисы”. Он очень тогда нуждался в “Апрельские тезисы”. Он очень тогда нуждался в деньгах. Нас познакомила Крупская, я в то время деньгах. Нас познакомила Крупская, я в то время был женат на её сестре. был женат на её сестре.

Корр.: - С кем ещё вы были знакомы? Корр.: - С кем ещё вы были знакомы? Х.: - В книге “Мой Пушкин” я пишу об этом. Х.: - В книге “Мой Пушкин” я пишу об этом.

Ван Гог, Чайковский, Булгаков, Шаляпин, Марадо-Ван Гог, Чайковский, Булгаков, Шаляпин, Марадо-на, Фишер... Мы были одна компания, вместе вы-на, Фишер... Мы были одна компания, вместе вы-пивали, дрались, играли в футбол, ухаживали за пивали, дрались, играли в футбол, ухаживали за девушками – тогда это было модно. Петька Чайков-девушками – тогда это было модно. Петька Чайков-ский, правда, этого не знал и ухаживал за мальчика-ский, правда, этого не знал и ухаживал за мальчика-ми, сейчас об этом уже можно говорить. А в футбол ми, сейчас об этом уже можно говорить. А в футбол лучше всех играл Ван Гог, однажды в пылу борьбы лучше всех играл Ван Гог, однажды в пылу борьбы ему даже оторвали ухо... Помню, как я учил Фишера ему даже оторвали ухо... Помню, как я учил Фишера играть в шашки – он потом, и это известный факт, играть в шашки – он потом, и это известный факт, стал чемпионом мира… А как гениально Шаляпин стал чемпионом мира… А как гениально Шаляпин пел сочинённые мной романсы: и “Баньку”, и про пел сочинённые мной романсы: и “Баньку”, и про пальцы в рот, и... и другие мои романсы. Он очень пальцы в рот, и... и другие мои романсы. Он очень тогда нуждался в деньгах. Я, помнится, в то время тогда нуждался в деньгах. Я, помнится, в то время был влюблён, посвятил любимой девушке стихотво-был влюблён, посвятил любимой девушке стихотво-рение “Я встретил Вас...”, Сашка Пушкин увидел, “Я встретил Вас...”, Сашка Пушкин увидел, выпросил... Молодые мы были...выпросил... Молодые мы были...

Корр.: - А много книг вы написали? Корр.: - А много книг вы написали? Х.: - Да, и об этом я рассказал в своей книге Х.: - Да, и об этом я рассказал в своей книге

“Мой Наполеон”. Мы ведь дружили с Боней с дет-“Мой Наполеон”. Мы ведь дружили с Боней с дет-ских лет, много разговаривали, спорили... Я как-то ских лет, много разговаривали, спорили... Я как-то сказал ему, что стану писателем и стал, а он метал-сказал ему, что стану писателем и стал, а он метал-ся и - сейчас об этом уже можно говорить - хотел ся и - сейчас об этом уже можно говорить - хотел стать то ли кинологом, то ли киноведом… В общем, стать то ли кинологом, то ли киноведом… В общем, чего-то медицинское. Помню, как я отговаривал его чего-то медицинское. Помню, как я отговаривал его идти войной на Россию... Чем закончился этот по-идти войной на Россию... Чем закончился этот по-ход, можно узнать из моей книги “Мой Кутузов”. ход, можно узнать из моей книги “Мой Кутузов”. Наполеон, кстати, всегда нуждался в деньгах. Я был Наполеон, кстати, всегда нуждался в деньгах. Я был женат на его сестре.женат на его сестре.

Корр.: - С Кутузовым вы тоже встречались? Корр.: - С Кутузовым вы тоже встречались? Х.: - Да, с Мишкой мы были, как в поговорке Х.: - Да, с Мишкой мы были, как в поговорке

- “не разлей водка”. Сейчас об этом уже можно го-- “не разлей водка”. Сейчас об этом уже можно го-ворить. Я звал его “адмирал Нельсон”, уж не знаю, ворить. Я звал его “адмирал Нельсон”, уж не знаю, почему. Когда я рассказал об этом самому Нельсону, почему. Когда я рассказал об этом самому Нельсону, он очень смеялся, хотя постоянно нуждался в день-он очень смеялся, хотя постоянно нуждался в день-гах. Молодые мы были...гах. Молодые мы были...

Корр.: - А сколько раз вы были женаты? Корр.: - А сколько раз вы были женаты? Х.: - Много. Об этом я пишу в своей книге Х.: - Много. Об этом я пишу в своей книге

“Моя д’Арк”. У нас была огромная, всепоглощаю-“Моя д’Арк”. У нас была огромная, всепоглощаю-щая любовь, но она - и сейчас об этом уже можно го-щая любовь, но она - и сейчас об этом уже можно го-ворить - трагично оборвалась, сгорела... Я не виню ворить - трагично оборвалась, сгорела... Я не виню Жанну, это были счастливые годы, но, мне кажет-Жанну, это были счастливые годы, но, мне кажет-ся, она больше нуждалась в деньгах, чем во мне. В ся, она больше нуждалась в деньгах, чем во мне. В книге “Моя Клеопатра” я более глубоко раскрываю книге “Моя Клеопатра” я более глубоко раскрываю тему женского предательства. Кстати, после смерти тему женского предательства. Кстати, после смерти Клёпы я женился на её сестре.Клёпы я женился на её сестре.

Корр.: - А над чем вы работаете сейчас? Корр.: - А над чем вы работаете сейчас? Х.: - Я пишу книгу “Мой Христос”. Х.: - Я пишу книгу “Мой Христос”. Корр.: - Вы... Корр.: - Вы... Х.: - Да. Я был женат на его сестре. Молодые Х.: - Да. Я был женат на его сестре. Молодые

мы были...

Илья Криштул Юмористические рассказы

153

ДА ПОШЁЛ ТЫ!Мотор не заводился, донимала мошка, когда ДА ПОШЁЛ ТЫ!Мотор не заводился, донимала мошка, когда ДА ПОШЁЛ ТЫ!

порывы ветра, несущие прохладу реки, ослабевали. Толик сплюнул папиросу, в сердцах ругнулся.-Эй, мужик, помочь? - раздалось над ухом.- Да, вот не заводится, сам разберусь.- Давай, - ответили проходившие мужики и

отправились по своим делам.Барахлил карбюратор “Вихря”, а предстояло

ещё добраться вверх по реке.Доносилась музыка, обрывки фраз и матов:

резвилась молодёжь на близлежащей пристани.- Что, не заводится? Вновь участливо

осведомился проходящий мимо господин. И так, вдруг, некстати оказалось это назойливое присутствие постороннего, его забота, что Толик, лично ничего не имевший против прохожего, ответил искренне, без сентиментальности, по-мужски:

- Да пошёл ты...!И точно указал адрес куда, на что господин

внезапно разъярившись, пообещал Анатолию разобраться с ним.

На следующий день он был вызван к начальнику предприятия, где трудился. Начальник, шустрый мужичонка, барственно пожурил, намекнув, что извиниться не помешало бы. Там глядишь, и конфликт будет исчерпан.

Проходящий мимо господин оказался на довольно высокой ступени местной власти.

Поразмыслив над тем, что в общем-то зря обидел человека, да и не со зла, надумал Толик пойти и повиниться.

Зайдя в кабинет официального лица, он хоть с грубоватостью в голосе, но с раскаяньем в душе, обрисовав вчерашнее настроение, попросил извинения.

- Я Вас не извиняю! - раздалось в ответ.Толик, оскорблённый невниманием к себе,

зря потраченным временем, поломкой мотора, выдохнул:

Да пошёл ты...!

ГОЛОВА ГОРГОНЫНебольшая, дружная компания отмечала

светлый праздник Христа - Пасху. В приглушенном телевизоре мелькали какие-то сюжеты, беседа была неторопливой, спокойной. Каждый отдал дань воспоминаниям о Пасхе своего детства. Незаметно разговор перешёл о поездках в отпуск. И тут одна из участниц застолья поведала такой случай:

- Отдыхали мы с мужем и малолетним сыном Иваном на Кубани. Знакомились с Армавиром, загорали, ели фрукты и овощи.

Однажды наше внимание привлекла очень впечатляющая афиша: женская голова, где вместо волос, извивающиеся змеи. Фильм назывался “Голова Горгоны”. Решили сходить п-одному, передавая сына друг другу: не с кем было его оставить.

Троллейбус проходил мимо наших окон, где с балкона как обычно провожал меня муж. Но, странное дело, в этот раз он почему-то размахивал руками и крутил пальцем у виска. “Бог его знает,

что он там изображает”, -подумала я.

В кинотеатре было безлюдно, значит, опять опоздала.

Билетёрша уставилась на меня:

- Проходите, ищите свободное место, в этот момент в зале раздался смех: из земли извлекли ну очень интересную часть статуи Афродиты. И весь фильм, такой романтичный и весёлый, я от души смеялась, любуясь игрой французских актёров.

Бёдра Афродиты перекочёвывали из одного места в другое, из одних рук в другие. Отдохнула великолепно.

Фильм закончился, весело повалила публика к выходу, странно, что вместо головы Горгоны я весь фильм смотрела на зад Афродиты!?

Может быть, голову показали в начале фильма, ведь я опоздала?

У выхода толпились люди, но мужа с сыном не было.

-Опаздывает, - подумала я - вот и он этому научился.

Надвигалась огромная, тёмная туча, запахло грозой, подул резкий прохладный ветер. Шёлковое платье не грело.Надумала позвонить. Муж поднял трубку, спросил ехидно:

- Ну, как голова?- Великолепно, но только там её не было, один

лишь зад Афродиты.- Неудивительно, ведь этот фильм идёт в другом

кинотеатре.Улица захлёбывалась от дождя, а мы от смеха!

СОЙДЁТ, СОЙДЁТ...Восторженным взором я окинул тающие снега

СОЙДЁТ, СОЙДЁТ...Восторженным взором я окинул тающие снега

СОЙДЁТ, СОЙДЁТ...этого старинного села, быстро нарождающиеся лужи, через которые с вынужденным удовольствием сигали сельчане.

И среди этого весеннего буйства и великолепия возвышалась серая громадина строящегося объекта.

Вот, закончив внутренний осмотр, во всё вникнув, дав ценные указания, важно шагая, угодливо семеня и шаркая, из здания высыпала когорта больших и малых шишек местного разлива... Э! То бишь, районного масштаба.

- Да, красота! - воскликнул большой начальник.

- Красота, Никанор Фомич! - хором подхватили все.

Он же, немного подумав: - А вообще-то мрачновато.- Да, мрачновато,- со вздохом согласились все.- А вообще-то надо что-то придумать!- Надо! - с жаром воскликнули все, - надо, на...Он же чуть позже: -А вообще-то сойдёт.- Сойдёт, Никанор Фомич, сойдёт, сойдёт.

Леонид СмотровЛеонид СмотровЛеонид Смотров

154

Андрей Шелудько родился в станице Новопокровской Краснодарского края. Выпускник юридического факультета Ростовского государственного Выпускник юридического факультета Ростовского государственного

университета, обучался по государственно-правовой специализации. Занимается университета, обучался по государственно-правовой специализации. Занимается юридической практикой, генеральный директор ООО «Центр правовых решений», юридической практикой, генеральный директор ООО «Центр правовых решений», председатель правления региональной общественной организации «Союз председатель правления региональной общественной организации «Союз правозащитников».

Член литобъединения «Созвучие», победитель фестиваля «ЛиРА-Фест-2007» в Член литобъединения «Созвучие», победитель фестиваля «ЛиРА-Фест-2007» в номинации «Жестокий романс», дипломант различных фестивалей поэзии.номинации «Жестокий романс», дипломант различных фестивалей поэзии.

Подготовил к печати поэтические сборники: «Визави», «Руки солнца», Подготовил к печати поэтические сборники: «Визави», «Руки солнца», «Карамельные капли», «Перья ангелов», «Под колокол небес».«Карамельные капли», «Перья ангелов», «Под колокол небес».

Проживает в г. Ростов-на-Дону.

Ах, где это чудо?Ах, где это чудо, ах, где оно носится,В каких бесконечно-далёких краях?И милая девушка задумчиво морщится,Прекрасная девушка, наверно, твоя?

И хочется вырваться в настежь раскрытую,Беспечную улицу вдоль фонарей,Что звездами смотрятся в душу изжитую,Чтоб новую жизнь обрести поскорей.

Ах, где это чудо, ах, где оно носится,Какими снегами его занесло,Где небо само снегом на руки просится,Где ж эта страна, где всем повезло?

По-новому верится, по-старому хочется,И всё это сбудется однажды с тобой,И милая девушка застенчиво морщится,Пытаясь снежинки поймать над собой. * * *Когда-нибудь я подарю тебе цветы,Таких цветов не видели рассветы,Таких цветов не видела и ты:Мои цветы с неведомой планеты.

Среди миров есть блеск одной звезды,Одной звезды с названьем неизвестным,И где-то там растут мои цветыЛишь для моей изысканной невесты.

Они цветут, когда подходишь ты С глазами неба цвета озорного,И видишь блеск особенной звездыВ моих глазах напротив неземного.

Я подарю цветы в тот самый день,Который назовешь ты самым лучшим,Когда однажды к ласковой звездеМы прилетим сквозь облака и тучи.

*** *** Она в пальтишке клетчатом Она в пальтишке клетчатом Гуляла средь аллей,Гуляла средь аллей,И я гулял, и встреча тамИ я гулял, и встреча тамНас обручила с ней.Нас обручила с ней.Признаться, я не знал тогда,Признаться, я не знал тогда,Что может быть важней,Что может быть важней,Чем вместе встретить холода,Чем вместе встретить холода,Мечтая о весне. Мечтая о весне. Ладони снегом не согреть,Ладони снегом не согреть,Рука к руке - теплей,Рука к руке - теплей,И зимы мы встречаем впредьИ зимы мы встречаем впредьВдвоем среди аллей. Вдвоем среди аллей.

Андрей ШелудькоАндрей ШелудькоАндрей Шелудько

ПоэзияПоэзияПоэзия

155

Встреча на Куликовом поле Ах, эти радушные русские люди! Водители,

завидев странника с посохом и иконой на груди, подавали сигналы, пешеходы при виде его, кто останавливался, осеняя себя крестом, кто спешил благословиться и приложиться к иконе Христа. А на подходе к Омску...

– Смотрю, – рассказывал мне Александр Серге-евич, – навстречу женщина бежит. У меня на груди икона – Господь Вседержитель под стеклом. И, ви-дать, солнечный луч упал на стекло, отразился и с большого расстояния всю её осветил. Подбегает, со слезами целует икону, посох... Прошла она вместе со мной крестным ходом немного и вдруг отдает мне статуэтку с надписью : «Добро пожаловать в Омск!» Будто специально готовилась...

Добрые люди поддерживали и не давали ему пропасть в дороге. Как в Кургане было: приметил в храме опытным воинским взглядом его развали-вающиеся солдатские сапоги бывший летчик, пол-ковник в отставке, повел домой и такие знатные офицерские сапоги подарил, что дошел Александр Сергеевич в них до самого Белого моря, до самого Валаама. За годы паломничества свёл он знаком-

ство с сотнями людей и почти с 30 архиереями. Они и кров давали, и рекомендательные письма в сосед-ние епархии, для того, чтобы облегчить его путь. А трудности были. Во время первых путешествий в советское время только войдет в мало-мальски крупный город – тут как тут милиция, и как бродягу сразу в тюрьму – на трое суток, согласно тогдашним законам. Хочешь не хочешь – отдыхай. Ну, а в годы т.н. демократизации пошли новые испытания.

–Хотел умолчать об этом, но не буду скрывать,

Однажды в дверь моего редакционного кабинета робко постучали, и на пороге появился худенький голубоглазый человек. «Я паломник Александр Садыков, – застенчиво, почти виновато сказал он. – Вот, вернулся из путешествия. Ходил на поклон к Сергию Радонежскому». Странно прозвучало это слово: «хо-дил». Но оказалось, что он и на самом деле прошел все четыре тысячи километров от Красноярска до под-московного Сергиева Посада пешком. Так 20 лет назад состоялась моя первая встреча с неизвестным тогда миру скромным рабочим Красноярского ПЭВРЗ Александром Сергеевичем Садыковым.

Валентина Андреевна МАЙСТРЕНКО – выпускница факультета журналистики Ураль-ского государственного университета имени А.М. Горького (Екатеринбург), член Союза журналистов России. Работала в краевых и республиканских газетах. С 1998-го по 2002 гг. – главный редактор литературно-художественного и религиозно-философского журнала «Новое и старое» (Красноярск). С 2011 г. – председатель попечительского совета клуба по-читателей Виктора Петровича Астафьева «Затесь», созданного при Красноярской крае-вой универсальной библиотеке, и главный редактор межрегионального литературно-худо-жественного альманаха «Затесь». С 1994 года и по сегодняшний день – главный редактор красноярского православного издательства «Енисейский благовест», выпустившего в свет энциклопедические богословские и публицистические труды протоиерея Геннадия Фаста, а также десятки других современных духовных сочинений и книг. Вместе с протоиереем Геннадием Фастом возродила уничтоженный после революции публицистический жанр ду-ховной беседы в книгах: «Ты воскресни, птица Феникс!» и «Небесная лествица». В рамках за-думанного ею проекта «По дорогам святых» прошла по следам героя Отечественной войны 1812 года праведного старца Даниила Ачинского, написав книгу «Отзовись, брат Даниил!».

Автор документальных книг: «Гора Счастья», «Тайна трёх богатырей», автор-составитель фотоальбома и книги памяти В.П. Астафьева «Затесь на сердце», автор-составитель сборника «Мы победили!», посвященного 70-летию начала Великой Отечественной войны. За литературные и издательские труды во славу Русской Православной Церк-ви указом Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго награждена орденом Святой равноапостольной кня-гини Ольги III cтепени (2007 г).

Валентина МайстренкоВалентина МайстренкоВалентина Майстренко

ОН ОБОШЁЛ КРЕСТОМ ВСЮ РОССИЮ

Люди и судьбыЛюди и судьбыЛюди и судьбы

«Странствия... Далёкие и близкие, они воистину благословенны для учеников Христовых, потому что и Бог был Странником. Да и

сама жизнь Его – странствие. Из горнего мира – к нам, на грешную землю. Потом по холмам и долинам Галилеи, по знойным пустыням и людным городам. По потёмкам человеческих душ. По сотворенному

Им миром, среди людей, забывших, что они – его дети и наследники...»Архимандрит Тихон Шевкунов,

«Несвятые святые». 2011 г.

156

– признался мне однажды Александр Сергеевич по возвращении. – Очень сильно я пострадал от мили-ции, когда в Подмосковье на меня напали пьяные милиционеры. Сначала прицепились к рюкзаку, не несу ли наркотики, а когда ничего не нашли, начали бить, крепко помяли. Да Бог с ними…

Зато благословленному своим архиереем, архи-епископом Красноярским и Енисейским Антонием, везло Садыкову на добрых пастырей. Была у него нежданная встреча в Верхотурье с иеромонахом Филиппом, которого знал он еще со времен своей жизни в Сергиевом Посаде. Отец Филипп сразу его узнал. Теперь он уже тоже архиерей. А сколь ра-достно было встретить в Троице-Сергиевой лавре у мощей преподобного Сергия Радонежского в мае 2001 года своего владыку Антония среди других знакомых владык, съехавшихся на Богословские чтения. Здесь же будущий Патриарх Московский и всея Руси, а тогда еще митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл сам подошел к Алексан-дру Сергеевичу, сказал, что помнит его по прошлым встречам, расспрашивал, куда путь держит, как здо-ровье. Потом еще раз свела их судьба в Свято-Дани-ловом монастыре в Москве...

Даже буддийский лама неожиданно проявил ин-терес к его персоне во время пятого «азиатского» путешествия Садыкова от Красноярска до Владиво-стока, узнав о нем из сообщений прессы. Так состо-ялась в Чите столь необычная встреча, во время ко-торой православный паломник рассказывал ламе о всех своих паломничествах во святые места России и ответил на вопрос, зачем ему нужен этот переход на восток почти в восемь тысяч километров.

– Я ему ответил, что иду я, чтобы самому укре-пляться в православной вере и проповедовать ее другим, чтобы люди видели, что вера Христова жива, – ¬ рассказывал мне по телефону Александр Сергеевич. – Мне приходилось бывать иногда в та-ких Богом забытых селениях, что одно появление мое становилось огромным духовным событием для людей. В той же Бурятии, например...

Но самой удивительной из всех его встреч была встреча с патриархом Московским и всея Руси Алексием Вторым. Это было во время большого пу-тешествия по России, совершенного Садыковым в память трагически погибшего губернатора Алексан-дра Ивановича Лебедя. Александр Сергеевич не раз убеждался, что все болезни и напасти во время его походов исполнены глубокого смысла. И тут тоже так случилось, что в Сасово заболел воспалением лёгких, поэтому прибыл он в Тулу, в главный штаб дивизии ВДВ, которую когда-то возглавлял Лебедь, только в начале сентября 2005 года, но именно тог-да, когда приближался большой праздник – 625 лет исторического сражения на Куликовом поле. Неде-ли полторы находился Садыков при штабе, встре-чался с солдатами. Подарили они ему голубой бе-рет десантника, новые ботинки, сапёрную лопатку, солдатскую фляжку, котелок, тельняшки, теплое и летнее солдатское бельё. В общем, обмундировали с ног до головы.

– На празднование в Тулу приехало очень много именитых гостей: министры, губернаторы, официальные лица, известные артисты, все ждали президента, – рассказывал мне Александр Сергее-вич. – Километров за двадцать поле было оцеплено милицией. Только паломников прибыло более ста

тысяч со всех концов России. Меня из штаба вози-ли на Куликово поле несколько раз. Там открылась огромная выставка старинной и современной рус-ской военной техники, прямо на поле разыгрыва-лись военные сражения в исторических костюмах, где русские отражали вражеский натиск монголо-где русские отражали вражеский натиск монголо-татарских захватчиков. И вот наступает день, когда татарских захватчиков. И вот наступает день, когда патриарх всея Руси Алексий в храме на Куликовом патриарх всея Руси Алексий в храме на Куликовом поле служит Божественную литургию. Повсюду поле служит Божественную литургию. Повсюду установлены огромные мониторы, идёт трансляция. установлены огромные мониторы, идёт трансляция. Наконец литургия отслужена. Врата храма распах-Наконец литургия отслужена. Врата храма распах-нуты... Я стою неподалеку от него в огромнейшей нуты... Я стою неподалеку от него в огромнейшей толпе, никогда такого скопления народа не видел. толпе, никогда такого скопления народа не видел. Милиция проложила коридор и оцепила нас в два Милиция проложила коридор и оцепила нас в два ряда. Мы так плотно стояли, что рукой двинуть не-ряда. Мы так плотно стояли, что рукой двинуть не-возможно. А я был с иконами и новым своим посо-возможно. А я был с иконами и новым своим посо-хом. Все застыли в ожидании выхода святейшего. хом. Все застыли в ожидании выхода святейшего. Наконец зазвенели колокола, выходит патриарх со Наконец зазвенели колокола, выходит патриарх со свитой. После короткой речи медленно идет по ко-свитой. После короткой речи медленно идет по ко-ридору мимо оцепления, благословляя всех слева и ридору мимо оцепления, благословляя всех слева и справа. А шел он на подписание договора о погаше-справа. А шел он на подписание договора о погаше-нии юбилейной марки в честь 625-летия Куликова нии юбилейной марки в честь 625-летия Куликова сражения.

Когда приблизился к нам, я поднял очень высо-Когда приблизился к нам, я поднял очень высо-ко посох, но тут же мне сзади сказали: «Опустите ко посох, но тут же мне сзади сказали: «Опустите крест!» И хотя я тут же опустил посох, меня сзади крест!» И хотя я тут же опустил посох, меня сзади так стиснули, дыхание остановилось. Тут патриарх так стиснули, дыхание остановилось. Тут патриарх почти уже сравнялся со мной, мы встретились гла-почти уже сравнялся со мной, мы встретились гла-зами. Он шагнул в нашу сторону, милиции ничего зами. Он шагнул в нашу сторону, милиции ничего не оставалось делать, она разомкнула оцепление. И не оставалось делать, она разомкнула оцепление. И патриарх говорит мне: «А я о вас читал в печати». Я патриарх говорит мне: «А я о вас читал в печати». Я чуть приподнял посох с распятием Иисуса Христа и чуть приподнял посох с распятием Иисуса Христа и иконкой Господа Вседержителя и попросил: «Ваше иконкой Господа Вседержителя и попросил: «Ваше святейшество, благословите мой посох!» Он пере-святейшество, благословите мой посох!» Он пере-крестил его в воздухе, улыбнулся, сказал: «Желаю крестил его в воздухе, улыбнулся, сказал: «Желаю вам достичь своей цели». Следом подошел ко мне, вам достичь своей цели». Следом подошел ко мне, по-моему, министр какой-то, поблагодарил, за что, по-моему, министр какой-то, поблагодарил, за что, не знаю. Тележурналисты потом подошли, газет-не знаю. Тележурналисты потом подошли, газет-чики... Первое короткое напутствие и патриаршее чики... Первое короткое напутствие и патриаршее благословение я получил в храме Христа Спасите-благословение я получил в храме Христа Спасите-ля, куда прибыл пешком из Красноярска, посвятив ля, куда прибыл пешком из Красноярска, посвятив этот путь 2000-летию Рождества Христова. А тут не этот путь 2000-летию Рождества Христова. А тут не где-нибудь, а на Куликовом поле, мой новый посох где-нибудь, а на Куликовом поле, мой новый посох благословил сам патриарх...благословил сам патриарх...

Люди и звериЛюди и звериОб этом «патриаршьем» посохе писали в прессе Об этом «патриаршьем» посохе писали в прессе

в 2008 году во время последнего седьмого путеше-в 2008 году во время последнего седьмого путеше-ствия Александра Садыкова, когда близ Екатерин-ствия Александра Садыкова, когда близ Екатерин-бурга жестоко избили его. Святые образа, что нёс бурга жестоко избили его. Святые образа, что нёс он груди, не остановили подонков, поживившихся он груди, не остановили подонков, поживившихся немногим: продуктами, рюкзаком с теплой одеждой немногим: продуктами, рюкзаком с теплой одеждой да 70-ю рублями. А путешественник оказался в па-да 70-ю рублями. А путешественник оказался в па-лате интенсивной терапии в областной больнице № лате интенсивной терапии в областной больнице № 40, радуясь тому, что уберг и иконы, и посох, кото-40, радуясь тому, что уберг и иконы, и посох, кото-рый благословил патриарх. рый благословил патриарх.

Теперь есть люди, которые живут стаями, как Теперь есть люди, которые живут стаями, как волки, и действуют они по волчьим законам. За волки, и действуют они по волчьим законам. За двадцать с небольшим лет путешествий только од-двадцать с небольшим лет путешествий только од-нажды окружила паломника в лесу настоящая вол-нажды окружила паломника в лесу настоящая вол-чья стая.

– Не помню, как взобрался на дерево, – рас-– Не помню, как взобрался на дерево, – рас-сказывал Александр Сергеевич. – А волки встали сказывал Александр Сергеевич. – А волки встали вокруг, крупные такие, штук 60, глаза горят. Внача-вокруг, крупные такие, штук 60, глаза горят. Внача-ле от потрясения я дара молитвы лишился. Потом ле от потрясения я дара молитвы лишился. Потом пришел в себя, стал молиться, но будто в пустоту, пришел в себя, стал молиться, но будто в пустоту, нет мне ответа. Понимаю, что это Господь меня ис-нет мне ответа. Понимаю, что это Господь меня ис-

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

157

пытывает, взываю, и опять пустота. Только через несколько часов я почувствовал, что услышан. Как понял? А страх ушел, тепло пришло и спокойствие в душу. Волки разодрали рюкзак, что-то там съели и разошлись...

Только однажды окружила паломника насто-ящая волчья стая, людские же «стаи», которых не останавливали ни молитвы, ни иконы, ни палом-ничий посох, ни нищета рюкзака, встречались ему куда чаще.

– Я когда вижу идущую мне навстречу толпу парней, стараюсь прижать иконы к себе так, чтобы их не повредили, больше всего боюсь, что иконы и посох разобьют... – сказал мне однажды Александр Сергеевич. Так было, когда он проходил по Татарии. Нищего странника оскорбляли, обзывали, требова-ли платить дань за то, что проходит по их земле, по-том принялись плевать в него, а потом стали бить. Уже лежа на земле, услышал Садыков крик: «Руки заверни ему, руки! Палку сюда несите!» Жгли коле-но. Долго держали горящую головню не отнимая.

– От боли кричал, конечно… – виновато при-знавался Александр Сергеевич. – Вот здесь, на этом месте ноги, теперь – яма...

Это его неуничтожаемая метка в память о пере-ходе из Сибири в Москву в честь 2000-летия Рожде-ства Христова. Их много, таких меток, на его теле. Так же жестоко изобьют и изувечат паломника на территории Карелии, когда местный владыка бла-гословит его пройти из Петрозаводска на Валаам Долиной смерти. Так называется дорога, старая, крутая, и не случайно. Когда идёт снег, высокая влажность и мороз, здесь часто случаются аварии, много водителей разбилось на этой дороге. Насе-ленных пунктов вдоль неё почти нет. Идти зимой очень трудно. Ещё на подступах к Карелии в колене у Александра Сергеевича стала накапливаться жид-кость, в первом же населённом пункте ее откачали, но она снова стала прибывать. Поэтому две неде-ли прорывался Садыков через эту Долину смерти. Когда вышел из Красноярска, одолевал по 30 кило-метров в день, а тут смог проходить только по 15. Очень много волков встречал, но не знал, что самая опасная стая поджидает его впереди. Не успел вый-ти из Долины смерти, как встретила его бандитская шайка, человек девять, сломали ребра, нос, забрали свитера, консервы. Но икону Вседержителя не тро-нули.

Так же беспощадно били его под Рязанью, когда шел Садыков в знаменитое училище ВДВ, которое заканчивал Александр Иванович Лебедь и где пре-подавал. Тогда Александру Сергеевичу сломали ло-патку, а еще били по старым меткам – по рёбрам, которые сломала такая же компания на подходе к Петрозаводску. И попал известный уже тогда пу-тешественник-паломник не в училище ВДВ, а в областную рязанскую больницу. Рентген показал сотрясение мозга и трещину в груди, потому что после побоев пьяные палачи встали на беззащитно-го странника ногами и прыгали на нём. Потом, как волки, они выпотрошили его рюкзак, забрали еду, вещи и исчезли. А икона Вседержителя осталась не-вредимой.

Мы устали жить в больной РоссииК жестокости этого мира Александру Сергееви-

чу Садыкову не привыкать. Уроженец Балашихи, он рос без отца и матери, воспитывался в детдоме села Хомяково, что находится в 15 километрах от духов-ного сердца России – Сергиева Посада, на речке с забавным названием Населенка. Здесь стоял разо-ренный храм Казанской Божией Матери с таким же разоренным кладбищем. Уже после гибели Алек-сандра Сергеевича мы нашли в Интернете описание этого храма и эти слова: «В текущем году в одном из номеров МЦВ было опубликовано интервью с неким Садыковым, который в свое время учился в хомяковском интернате, позже уверовал и стал при-хожанином Лавры; ныне он странник, обходящий с молитвой Сибирь и Дальний Восток. Он сообщил... что в 60-е годы обнаружил место погребения отца Николая (Бронзова. - В.М.) и водрузил на его моги-ле простой крест».

Это была, наверное, первая попытка детдомов-ца залатать хоть одну прореху в этом крушащемся обезбоженном мире. А прорехи в своей душе ма-ленький Сашка залатывал своеобразно: убегал в Троице-Сергиеву лавру и согревался возле ее свя-тынь. Потом взрослая жизнь увела его далеко отсю-да в Сибирь, но Александр так и не оставил этой привычки детства: прежде всего латать свою душу в обители преподобного Сергия Радонежского, те-перь уже возле вернувшихся на свое место святых его мощей. Это от него, от батюшки Сергия, обосно-вался в душе его трепет перед святостью и святыми. Не только от бездомного детства, но и от «усыно-вившего» его батюшки Сергия, который более 600 лет покровительствует русским ребятишкам, посе-лилась в душе Александра Сергеевича молитва о детях России.

– По азиатскому континенту как-то легко шага-ется, несмотря на плохие дороги, одолеваю по 40-45 километров в сутки, – сообщал он мне по теле-фону во время «азиатского» своего путешествия во Владивосток. – Небо всё время синее, просторы бескрайние, очень большая у нас Россия! А беспри-зорных детей, как и в Европе, много. У меня, как у бывшего детдомовца, когда вижу их, сердце перево-рачивается. Иду, плачу о них и молюсь…

Так же плакал он в Верхотурском монастыре, что находится в 50 километрах от Нижнего Тагила, когда побывал в зоне НКВД для несовершеннолет-них.

– Малолеток заставляли соскребать со стен ро-списи, образы Господа и Его святых. А кто из ребя-тишек не мог этого делать по болезни, тех бросали прямо на съедение крысам, – подавленно рассказы-вал Александр Сергеевич. - Я был в музее, фото-графии остались, документы, экспонаты…

Однажды на выходе из Коломны подошел ран-ним утром к страннику мальчишка лет пяти-шести, грязный, оборванный, бледный, глазки провалились и просит: «Дайте мне хлеба, есть хочу». Александр Сергеевич хлеба ему дал, яиц, конфет, посидел с ним полчаса, поговорили. Рассказал малыш, что живет он неподалеку – в трубах.

– Что Боженька есть, он этого не понимает, не знает, крещёный или нет, – вспоминал Александр Сергеевич. – И вдруг он мне говорит: «Надоела нам такая больная жизнь». Мальчик этот ответил за всех

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю РоссиюВалентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

158

нас, что происходит сейчас: Россия больная… Был у меня крестик, надел я на него. Не знаю, имел ли право, но надел. Он со мной немного ещё и про-шёл, держась за посох. Глазки его провалившиеся до сих пор передо мной стоят. И душа болит до сих пор... Но мне Господь послал утешение. В 40 ки-лометрах от Оренбурга встретился я со знакомым мне с прошлого паломничества настоятелем обите-ли милосердия священником Николаем Стремским, который усыновил около 50 детей, брошенных ро-дителями. Трудятся они у него там, учатся в гим-назии, у них прекрасный хор. Собранные во время концертов пожертвования идут на восстановление храма. Он открыл для мальчиков подготовительное училище, после которого они сразу же поступают на третий курс духовной семинарии. Отец Николай совсем молодой, ещё собирается усыновлять ребя-тишек, ездит по детским приютам, берёт в основ-ном маленьких, потому что воспитывать в Духе Святом легче с детства. Он возит своих ребятишек на поклон московским святыням. Я у него в подво-рье поработал, с детьми повстречался, рассказывал им о своем паломничестве. Старую разрушенную церковь отец Николай разобрал и сейчас возводит по старому проекту большой храм Казанской Божи-ей Матери. Вот вам пример тому, что только в вере наше излечение и спасение от этой больной жиз-ни...

Именно боль о детях повела Александра Са-дыкова на Кавказ. Сначала пошел пешком на Бу-денновск, в больницу, где чеченские террористы захватили заложниками и загубили и взрослых, и детей. Там молился за них. В буденновской больни-це откачали у него жидкость в коленях, ее пришлось на том пути шесть раз откачивать. Из Буденновска направился на Беслан. Садыков шел по Дагестану с посохом и иконой, не скрываясь, в сопровожде-нии более 20 омоновцев. Руководство Беслана было предупреждено и знало, что в их город на поклон погибшим детям идет с молитвой православный па-ломник из Сибири.

Дети Беслана... Их крики звучали в его ушах. Их кровь стучала в его сердце. С того горькопамят-ного сентября пообещал он, что каждой могилке поклонится, за каждого невинно убиенного ребенка помолится.

–Страшное, ужасное место, – вспоминал Алек-сандр Сергеевич. – Разрушенная школа в память о расстрелянных, замученных детях не восстанавли-вается. Осталась как мемориал. Многие ее обходят по другой улице, чтобы не возвращаться памятью к трагическому событию. Посетил я кладбище детей. Есть одиночные могилы, очень много семейных, есть братские могилы, где похоронены трупы неопо-знанных. Были у меня деньги, которые мне пожерт-вовали, а тут частник как раз подъехал на машине с цветами, я не сдержался, все их купил, на все во-семь тысяч рублей. И на каждую могилу положил, а на братскую – все оставшиеся... По всему чув-ствуется, что обстановка так и не нормализовалась. Хотя я старался отбросить эту мысль, но ощущение было, что из-за любого угла в меня могут выстре-лить. Не скрываю, страшно было в Беслане...

Дорогой длинною и лебединоюСтоль трогательное отношение к детям очень

роднило Александра Сергеевича с его тёзкой – бое-вым генералом Александром Ивановичем Лебедем. Может, потому, потянулась рука во время путеше-ствия на Валаам написать это рождественское по-ствия на Валаам написать это рождественское по-здравление губернатору Красноярского края.здравление губернатору Красноярского края.

«Александр Иванович! Поздравляю Вас с боль-«Александр Иванович! Поздравляю Вас с боль-шим светлым праздником – Рождеством Христовым! шим светлым праздником – Рождеством Христовым! То, что Вы делали и, безусловно, будете делать для То, что Вы делали и, безусловно, будете делать для красноярского народа, заслуживает большого вни-красноярского народа, заслуживает большого вни-мания и всяческого уважения к Вам. В эти тяжелые мания и всяческого уважения к Вам. В эти тяжелые для России годы желаю Вам дальнейшего сближе-для России годы желаю Вам дальнейшего сближе-ния, понимания нужд и чаяний простого человека. ния, понимания нужд и чаяний простого человека. А для достижения оного желаю крепкого здоровья А для достижения оного желаю крепкого здоровья на Вашем многотрудном поприще. Пусть в эти Рож-на Вашем многотрудном поприще. Пусть в эти Рож-дественские дни сопутствуют небесные ангелы Вам дественские дни сопутствуют небесные ангелы Вам и охраняют Ваше благое для всего Красноярского и охраняют Ваше благое для всего Красноярского края дело, которому Вы служите, Александр Ива-края дело, которому Вы служите, Александр Ива-нович! Желаю Вам больших достижений и успехов нович! Желаю Вам больших достижений и успехов в Вашем благородном деле, желаю небесных и зем-в Вашем благородном деле, желаю небесных и зем-ных благ в Вашей жизни, желаю вам мира, солнца, ных благ в Вашей жизни, желаю вам мира, солнца, голубого неба, счастья и добра. Пусть в Вашем ка-голубого неба, счастья и добра. Пусть в Вашем ка-бинете светит луч Иисуса Христа – свет доброты бинете светит луч Иисуса Христа – свет доброты и уважения к народу. Многая Вам, многая-многая и уважения к народу. Многая Вам, многая-многая лета! С низким поклоном – раб Божий, странник лета! С низким поклоном – раб Божий, странник Александр из Красноярска. Написано на пешем Александр из Красноярска. Написано на пешем пути на Соловецкие острова в преддверии Рожде-пути на Соловецкие острова в преддверии Рожде-ства Христова» (2002-года. – В.М.)ства Христова» (2002-года. – В.М.)

Может, потому так нестерпимо больно было Может, потому так нестерпимо больно было услышать на обратном пути с Валаама в светлый услышать на обратном пути с Валаама в светлый пасхальный день скорбные слова владыки Орен-пасхальный день скорбные слова владыки Орен-бургского и Бузулукского Валентина: «У вас там бургского и Бузулукского Валентина: «У вас там горе» - и весть о гибели Александра Ивановича и горе» - и весть о гибели Александра Ивановича и его спутников. его спутников.

– У меня от неожиданности слёзы на глазах поя-– У меня от неожиданности слёзы на глазах поя-вились, такое я пережил потрясение, – рассказывал вились, такое я пережил потрясение, – рассказывал Александр Сергеевич по возвращении из паломни-Александр Сергеевич по возвращении из паломни-чества. – И владыка Валентин сильно сопереживал. чества. – И владыка Валентин сильно сопереживал. Есть у меня замысел предпринять паломничество в Есть у меня замысел предпринять паломничество в память о Лебеде, болел он душой за народ. Но на память о Лебеде, болел он душой за народ. Но на всё воля Божья...всё воля Божья...

И воля Божья свершилась. Морозным днем И воля Божья свершилась. Морозным днем 2005 года, когда город Новочеркасск припорошило 2005 года, когда город Новочеркасск припорошило белым снегом, на улице имени генерала Александра белым снегом, на улице имени генерала Александра Лебедя появился странный бородатый человек. Он Лебедя появился странный бородатый человек. Он опирался на посох, увенчанный крестом, на груди опирался на посох, увенчанный крестом, на груди его висела икона Иисуса Христа. Вместе с сопро-его висела икона Иисуса Христа. Вместе с сопро-вождающими он подошел к деревянному дому, во-вождающими он подошел к деревянному дому, во-шел во двор и после стука в дверь переступил порог. шел во двор и после стука в дверь переступил порог. Его представили хозяйке. «Из Сибири, из Краснояр-Его представили хозяйке. «Из Сибири, из Краснояр-ска!» – удивилась и заволновалась старенькая жен-ска!» – удивилась и заволновалась старенькая жен-щина, которая явно была слепа. Наступает такая щина, которая явно была слепа. Наступает такая пора в слепоте, когда глаза смотрят только в небо. пора в слепоте, когда глаза смотрят только в небо. Это была Екатерина Григорьевна Лебедь – мать Это была Екатерина Григорьевна Лебедь – мать красноярского губернатора Александра Лебедя, красноярского губернатора Александра Лебедя, сложившего свои крылья далеко в небе Сибири.сложившего свои крылья далеко в небе Сибири.

Уходил Александр Садыков в это очередное Уходил Александр Садыков в это очередное шестое по счету путешествие из Красноярского шестое по счету путешествие из Красноярского кадетского корпуса имени Александра Лебедя, из кадетского корпуса имени Александра Лебедя, из храма общего их небесного покровителя Алексан-храма общего их небесного покровителя Алексан-дра Невского – к месту гибели губернатора в Ер-дра Невского – к месту гибели губернатора в Ер-маковский район. Напутствуя паломника, депутат маковский район. Напутствуя паломника, депутат Законодательного собрания Игорь Захаров сказал Законодательного собрания Игорь Захаров сказал мальчишкам, что недавно в Красноярске была аме-мальчишкам, что недавно в Красноярске была аме-риканская путешественница, она идет по миру ради риканская путешественница, она идет по миру ради

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

159

того, чтобы попасть в книгу рекордов Гиннеса, а вот этот человек предпринимает путешествие не ради рекордов, он идет по Руси, по святым ее местам. И есть у него еще одна цель – пройти по местам служения Александра Ивановича Лебедя и этим по-чтить его память.

В Ермаковском районе, неподалеку от места крушения вертолета, находится сейчас туристиче-ский городок. Его хозяева пытались поместить Са-дыкова в гостиницу. Но он отказался. Все три дня находился рядом с памятным крестом, чистил уби-рал это место и ночевал там же в спальном мешке. По белому снегу на Крестопоклонной неделе ушел Садыков с места гибели Александра Лебедя. По бе-лому снегу пришел на улицу Лебедя, в родной его дом в его родном городе...

Когда Александр Сергеевич сказал матери о том, что красноярские кадеты попросили его при-везти горсть новочеркасской земли для кадетского музея Александра Лебедя, у нее на глазах появились слёзы. «Мой сынок очень любил этих ребятишек», – сказала она. Вышли на улицу, там же, в родном его дворе, и набрал Александр Сергеевич земли. Она замерзла, долбить пришлось. Смотрел вокруг, а перед глазами стоял снимок, который только что показывала мама Александра Ивановича: Саша ма-ленький, годика полтора, сидит во дворе в песочни-це, и ручки у него крепко так положены на колени. Потом уже в Москве, когда подходил к памятнику Лебедю на Новодевичьем кладбище, увидел руки его, крепкие, большие, и лежали они точно так же на коленях, как на том детском снимке. Трогатель-ной была встреча с матерью Лебедя, трогательным было и расставание.

– Провожая меня, Екатерина Григорьевна ска-зала: «Александр, ну что я могу тебе дать…» «Что вы, – говорю я в ответ, – мне ничего не надо, у меня всё есть!» Тут она меня перебивает: «Дам тебе я булку хлеба. Прими в дорогу». Принял я этот хлеб как благословение из ее материнских рук, и очень он мне пригодился...

На этот раз путь Садыкова часто пролегал через кадетские корпуса и воинские части. И везде в хра-мах подавал он записки об упокоении Александра Ивановича и его спутников. Так благодаря красно-ярскому путешественнику вся Россия помолилась за них. Радовало то, что во многих местах Алексан-дра Лебедя помнят, чтят его память и молятся об упокоении его души. А в ответ на злобу, что сложи-лась в умах людей от клеветнических статей в га-зетах и телепередачах, паломник рассказывал своё о том добром, что успел сделать Александр Ивано-вич в крае. Под Оренбургом в пятый раз побывал Александр Сергеевич у отца Николая Стремско-го. Тот взял в свою семью под опеку уже более 80 малышей, брошенных родителями, достроил храм Казанской Божией Матери, некрещеных детей по-крестил, а некоторых из них уже обвенчал.

– Очень люблю у него бывать, – говорил Алек-сандр Сергеевич, – душой отдыхаю и радуюсь, что есть такой человек, который жалеет сирот...

В Рязани, полечившись в больнице, отправил-ся он в штаб училища ВДВ. Из-за того, что был из-бит и попал в больницу, прибыл туда с задержкой, но как раз в канун большого их праздника – Дня войск ВДВ. Поместили его на отдых в батальоне, и в праздничный день, второго августа, отправил-

ся красноярский путешественник на знаменитый учебный полигон в Сельцах. По прибытии повели паломника в офицерское кафе, но он попросил, что-бы отвели в обычную солдатскую столовую. «Хоро-шо было поесть из общего котла, ребята черпают, и я черпаю…» – вспоминал Александр Сергеевич.

Праздник удался. Около пяти-шести тысяч человек собралось на стадионе, пришли семьи офицерские Военные самолеты в небо поднялись – старинные, времен Великой Отечественной, и современные. Очень красивое зрелище… Большой концерт был и состязания между взводами, ротами. А в конце дали слово красноярскому паломнику.

– Вышел я с посохом, с иконами и спросил, есть ли тут кто из Красноярска и Красноярского края и попросил земляков встать. К моему удивлению, до-вольно много встало ребят, – вспоминал Александр Сергеевич. – Я им пообещал, что отдельно с ними пообщаюсь. И рассказал всем о своем долгом пути сюда с места гибели Александра Ивановича Лебе-дя. Рассказал о храмах, монастырях, какие встретил на пути, о встрече с его матерью, о том, что несу с собой землю из Новочеркасска. Передал прось-бу красноярских десантников, которые воевали в Афганистане и попросили меня привезти землю из училища, где учился Лебедь...

А с красноярскими курсантами и солдатами, их было почти тридцать человек, состоялась очень тёплая встреча. Оказалось, что некоторые заочно знали Садыкова, читали или слышали о паломниче-ских его путешествиях, когда жили в Красноярске. Оказались среди них и верующие ребята. В учили-ще есть часовня при учебной части, куда они ходят молиться. Для красноярцев устроили в честь празд-ника отдельный обед. Так в День десантника все вместе и помянули Александра Ивановича Лебедя.

– Кто устроил обед, не знаю, – радостно удив-лялся Салыков по возвращении, – но, видно, добрая душа у этих людей. На прощание ребята кричали мне: «Счастливого пути!» А в Рязанском училище ВДВ передали мне большую гильзу с землей. Взята она возле памятника воинам-десантникам, погиб-шим в Афганистане...

Тот длинный маршрут памяти трагически по-гибшего Александра Лебедя завершил Александр Садыков в Александро-Невской лавре, у святых мо-щей великого русского полководца и благоверного князя Александра Невского. У своего святого по-кровителя.

Тернистая дорога к святостиРазрабатывая свой новый седьмой маршрут,

Александр Сергеевич Садыков, как и в прошлый раз, обратился к книге генерала Лебедя «За державу обидно». Города, где родился, где учился, где слу-жил Александр Иванович, почти все были пройде-ны в прошлый раз. Поэтому в новом своем путеше-ствии тёзка его намерен был свернуть на запад, где не был, потом снова пойти на Валаам, а оттуда кре-стом – на Беслан, где пообещал детям, что вернется обязательно на их могилы... Последний звонок Са-дыкова был мне из Дивеевского монастыря, что под Нижним Новгородом, где лежат мощи знаменитого русского святого Серафима Саровского.

– В Дивеево я пробуду три дня, а дальше мой путь на Псков, побываю в знаменитой Псковской воздушно-десантной дивизии, где помнят Алексан-

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

160

дра Ивановича, а оттуда – бросок в Приднестровье, в Тирасполь, в Бендеры, где стоит памятник Лебе-дю. Сложно будет туда попасть, но постараюсь. На обратном пути снова хочу зайти к маме Александра Ивановича...

С того нашего телефонного разговора прошло уже немало времени, а вестей от Садыкова не было. Приднестровье теперь, считай, заграница. Попал ли, выбрался он оттуда или еще там? Как узнать? И я решила позвонить в Новочеркасск, Екатерине Григорьевне. Вдруг уже добрался до нее. Давно хо-телось поговорить с мамой Александра Лебедя, а тут повод нашелся.

«Алло», – в трубке раздался настолько по-мо-лодому чистый, свежий голос, что я усомнилась, она ли это у телефона, только хотела ее позвать, как услышала всё тот же юный, поставленный голос опытной телеграфистки:

– Екатерина Григорьевна Лебедь слушает...– Помню я это этого странника с посохом, –

вспомнила Екатерина Григорьевна, – он давно был, года три назад. Нас тогда с его провожатым чуть снегом не задавило, наледь с крыши упала. Когда я вышла с ними на улицу и прислонилась к двери, вдруг упал снежный ком и прижал нас, удивитель-но, но ни одной царапинки мы не получили. Соседи по двору прибежали нас откапывать...

Сказала я Екатерине Григорьевне, что тот крас-ноярский странник с посохом, который идет дорога-ми её сына, возможно, прибудет к ней в гости.

– Идти ему очень трудно. Летом каждый кустик ночевать пустит. А зимой тяжело... Я обязательно скажу ему, что вы звонили, – ответила она мне.

Тут наступила весна, лето, следы Садыкова окончательно затерялись. Главе научно-производ-ственной фирмы «Рок Пилларс» Николаю Леони-довичу Наумову, который всегда по возможности помогал страннику, последний звонок от Садыкова был из Минеральных Вод. Александр Сергеевич сказал, что собирается идти в Абхазию, к святыням Нового Афона...

Однажды почтенный священнослужитель ска-зал паломнику, что не только посох, но и старые сапоги его надо б в музей сдавать, столь многих святынь они касались. Бывало, люди при встрече, приложившись к иконе Господа Вседержителя и к посоху странника, пытались в ноги ему поклонить-ся, к тем же сапогам припасть, проделавшим не-мыслимый путь по самым святым местам России, но Садыков никогда не позволял этого делать «Гре-шен я и недостоин этого», – искренне говорил он.

Многие знали слабость его: кончалось путеше-ствие, и он, как выброшенная на берег из воды рыба, бился, метался, не находя себе места. Задыхался, и тогда одолевала его старая страсть: желание за-глушить всё несовершенство мира и эту боль души вином. Обманное облегчение завершалось покаяни-ем. Люди же косились на человека, который обрел уже общероссийскую известность, с недоумением, а то и с осуждением: разве настоящие православ-ные паломники могут позволить себе выпивки? Да, рыцарем без страха и упрека он не был. Но один только Господь знает, как мучительно было жить Александру Сергеевичу в этом мире с самого дет-ства. Многие детдомовцы, не принявшие зла этого мира, не справились с муками, ушли, сложивши крылья, кто в запой и в бичи, кто – в разбойники,

кто – в преждевременную смерть. Александр Сады-ков сумел не пасть, сумел найти себя в этих безумно трудных, опасных, но спасительных паломниче-ских дорогах. На них он утверждался и укреплял-ся в вере. По ним прошёл свидетелем Христовым. По-гречески слово «свидетель» переводится еще По-гречески слово «свидетель» переводится еще и как мученик. Этим мученичеством, падая и под-и как мученик. Этим мученичеством, падая и под-нимаясь, Александр Садыков спасал свою душу и нимаясь, Александр Садыков спасал свою душу и души людей. «Да благословит Господь труд его во души людей. «Да благословит Господь труд его во умножение любви к ближнему и ко благу нашего умножение любви к ближнему и ко благу нашего Отечества Российского», – писал в своих сопрово-Отечества Российского», – писал в своих сопрово-дительных письмах красноярский владыка Анто-дительных письмах красноярский владыка Анто-ний с просьбой всяческого содействия паломнику. ний с просьбой всяческого содействия паломнику. И это благословение Господне освящало его пути. И это благословение Господне освящало его пути. Красноярского паломника начали узнавать, имя его Красноярского паломника начали узнавать, имя его обретало известность. Но никогда он не кичился обретало известность. Но никогда он не кичился своими беспримерными походами. своими беспримерными походами.

Помню, как Александр Сергеевич рассказывал Помню, как Александр Сергеевич рассказывал мне о посещении знаменитой Дивеевской обители:мне о посещении знаменитой Дивеевской обители:

– К батюшке Серафиму я в первую очередь по-– К батюшке Серафиму я в первую очередь по-шёл, но не сразу приложился к святым мощам, ибо шёл, но не сразу приложился к святым мощам, ибо грешен я и недостоин дотронуться до такой святы-грешен я и недостоин дотронуться до такой святы-ни. Только после исповеди и причастия прикоснул-ни. Только после исповеди и причастия прикоснул-ся к его святости...ся к его святости...

Журналисты удивлялись этой низкой его самоо-Журналисты удивлялись этой низкой его самоо-ценке, писали: спит в лесу, одевается во что придет-ценке, писали: спит в лесу, одевается во что придет-ся, ест, кто что подаст, всё его снаряжение – посох с ся, ест, кто что подаст, всё его снаряжение – посох с образом Иисуса Христа да две благословенные ико-образом Иисуса Христа да две благословенные ико-ны с изображением святых. Разве это не святой че-ны с изображением святых. Разве это не святой че-ловек? Но их герой сам развенчивал себя и говорил, ловек? Но их герой сам развенчивал себя и говорил, что, увы, привержен он страстям человеческим: что, увы, привержен он страстям человеческим: жизнь свою семейную так и не сумел устроить, жизнь свою семейную так и не сумел устроить, слабостям своим потакает, выпить иной раз горазд, слабостям своим потакает, выпить иной раз горазд, обычный живой человек со своими грехами и сла-обычный живой человек со своими грехами и сла-бостями. А что ему удается проходить тысячи и ты-бостями. А что ему удается проходить тысячи и ты-сячи километров по святым местам, так это милость сячи километров по святым местам, так это милость Божия. И нет в том никакой его заслуги. Божия. И нет в том никакой его заслуги.

Хотя по вере его происходили необъяснимые Хотя по вере его происходили необъяснимые вещи, которые можно назвать чудесами. Однажды вещи, которые можно назвать чудесами. Однажды настоятельница Дивеевской обители игуменья Сер-настоятельница Дивеевской обители игуменья Сер-гия попросила красноярского паломника пронести гия попросила красноярского паломника пронести из Дивеева на Валаам икону «Утоли моя печали», из Дивеева на Валаам икону «Утоли моя печали», при этом благословила пойти через город Саров при этом благословила пойти через город Саров – место молитвенного подвига батюшки Серафима – место молитвенного подвига батюшки Серафима и место первоначального его упокоения. И Садыков и место первоначального его упокоения. И Садыков пошёл с иконой, с посохом, с молитвой… в закры-пошёл с иконой, с посохом, с молитвой… в закры-тый город – родину водородной бомбы, город, кото-тый город – родину водородной бомбы, город, кото-рый числился до недавнего времени как номерной рый числился до недавнего времени как номерной Арзамас. И военизированная охрана не осмелилась Арзамас. И военизированная охрана не осмелилась его даже задержать, прошел мимо без всякого про-его даже задержать, прошел мимо без всякого про-пуска. Так же свободно проходил он и пограничные пуска. Так же свободно проходил он и пограничные кордоны России с Казахстаном. «Наверное, великая кордоны России с Казахстаном. «Наверное, великая сила идёт от святых образов», – объяснял Александр сила идёт от святых образов», – объяснял Александр Сергеевич. Застенчивый по природе, он трезво оце-Сергеевич. Застенчивый по природе, он трезво оце-нивал себя, но призванию Божьему всегда оставался нивал себя, но призванию Божьему всегда оставался верен. Как уверенно, как твердо сказал Александр верен. Как уверенно, как твердо сказал Александр Сергеевич в одном из последних интервью, что бу-Сергеевич в одном из последних интервью, что бу-дет идти паломническими путями столько, «сколько дет идти паломническими путями столько, «сколько Богом отмерено». А оставалось идти совсем немно-Богом отмерено». А оставалось идти совсем немно-го. Отмеренный ему Господом путь оборвался 19 го. Отмеренный ему Господом путь оборвался 19 июня 2009 года в Иверском уделе Божией Матери июня 2009 года в Иверском уделе Божией Матери – в городе Сочи, в Черном море, у Маяка.– в городе Сочи, в Черном море, у Маяка.

Заветной мечтой отважного путешественника Заветной мечтой отважного путешественника было паломничество на Святую Землю – землю было паломничество на Святую Землю – землю Христа, он хотел подняться на Голгофу, где Сын Христа, он хотел подняться на Голгофу, где Сын Человеческий принес себя в жертву ради спасения Человеческий принес себя в жертву ради спасения всего человечества. Но Господь судил красноярско-всего человечества. Но Господь судил красноярско-

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

161

му страннику обойти с молитвою только русскую землю. «Он прошел крестом Россию вдоль и по-перек семь раз, – писала газета «Качканарский Чет-верг» осенью 2008-го. – И всегда разными маршру-тами, чтобы поклониться мощам святых в разных соборах... Пройдя более тысячи городов России, свой 59-й день рождения паломник из Краснояр-ска Александр Садыков встретил на качканарском автовокзале. На два часа в ожидании рейса до Вер-хотурья (вынужденный после страшного избиения под Екатринбургом добираться автобусом. – В.М.) бородатый старец с посохом и иконой на груди стал центром внимания пассажиров, не удержавшихся от соблазна сфотографироваться со знаменитым па-ломником».

До своего 60-летия Александр Сергеевич не дожил. Его дороги, его благословенный труд, его свидетельство о Христе были прерваны. Как и кем? О том ведает только Господь... Первыми сообщи-ли о гибели красноярского паломника СМИ города Сочи. Тело его в одеждах Черное море не унесло, а вернуло людям. Вскоре откликнулся в Интернете, в «Живом журнале», человек, который в пятницу, 19 июня, первым увидел погибшего в море, в заливе у набережной Маяка. «А вчера выяснилось, – написал он, – что это православный паломник Александр Садыков, год назад он вышел из Красноярска и за полтора года намеревался посетить более трехсот храмов России, всем, кого он встречал на пути, рас-сказывал о православии. Царствие тебе небесное, остался самый последний и самый главный путь. Александр Садыков... ты обязательно попадёшь в рай».

Когда это известие дошло до меня, многое предстояло выяснить: каким было это последнее его, седьмое путешествие, где иконы его и благо-словленный патриархом посох, которыми он так дорожил... Но были уже эти 70 тысяч километров, которые крестом прошел Александр Сергеевич по дорогам России, свидетельствуя о Христе до смерти – от Тихого океана до Балтийского моря, от Бело-го моря до Чёрного. Есть тысячи людей, в сердцах которых заронил этот нищий странник искру веры. «Вы – свет миру», – сказал нам Господь. И по мере сил своих Александр Садыков старался светить, ибо мир давно ждёт от нас света.

До сих пор стоит здесь запах гариГибель Александра Сергеевича Садыкова не

давала покоя. Чтобы узнать, каким был последний путь странника, пришлось мне совершить путеше-ствие в Интернете, и кое-что открылось. Сентябрь 2008-го. Он – во Владимире. Собирается пройти по всем городам Золотого кольца, говорит тележурна-листу:

– Я могу честно сказать: где примут, а где и не примут, где-то изгонят, а где-то пригреют и отдо-хнуть дадут...

Октябрь 2008-го. Он – в Туле. Журналист Ан-дрей Дремизов пишет о нём в газете «Слобода»: «Александр идёт с огромным крестом в руках и с иконостасом на груди. За спиной – огромный рюк-зак: там лапша “Роллтон”, два теплых свитера, Би-блия и карта российских автодорог. Ни одной церкви не пропускает. Милостыню не берет, чтобы не про-воцировать грабителей. Питается лишь продуктами,

что подадут люди. Обычно это хлеб и вода. На шос-се Александру постоянно предлагают его подвезти, в основном дальнобойщики. Но путник в машины не садится: это противоречит обету. Только пешком! Идёт и летом, и зимой. Зимой берет с собой 3-4 кг круп. Готовит необычно: мочит чистое полотенце в кипятке, туго заворачивает в него зерно, сверху – целлофан. Через пару часов можно есть. Нет воды – топит снег или черпает из лужи, кипятит ее, опу-скает серебряный крест и трижды крестит котелок. И ни разу не подцепил инфекции!

Несколько лет назад паломник перенес две операции (варикоз), но его и это не остановило. 1 октября Александра госпитализировали прямо с ярославского вокзала: простудился. Но как только полегчало, тут же снова в путь! 6 октября паломник прибыл в Тулу. В Тулу зашел, чтобы помолиться за бывшего комдива 106-й дивизии ВДВ Александра Ивановича Лебедя. Сходил на улицу Свободы, где стоит штаб дивизии.

–... В Туле задержаться пришлось: кто-то но-чью украл все мои документы – паспорт и письма от архиепископов. Ваша милиция уже выдала мне справку, а сначала выгнать меня хотели с вокзала: думали, я бомж! Сейчас пойду на Дивеево, через Москву на Псков, потом – на Санкт-Петербург. Цель моя – пройти на Валаам, в Карелию на Соловецкие острова, исповедаться в своих грехах... .

Ноябрь 2008-го. Садыков – в городе Лосино-Пе-тровский Московской области. Журналисту Андрею Акимову он говорит:

– Обязательно побываю в столице России. Я не раз встречался с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. Очень хочу, чтобы он помог мне встретиться с Патриархом всея Руси Алексием. Попрошу его благословения дойти до Иерусалима, поклониться Гробу Господню. С верой в душе можно многое свершить...

Но в начале декабря Православная Церковь, вся Россия и православный мир прощались со сво-им патриархом. И смерть эта стала для паломника не меньшим ударом, чем ограбление в Туле. Далее путь его не прослеживается. И появляется его имя в Интернете в мае 2009-го. В последний раз. Газета Минеральных Вод «Время» сообщает:

«Два дня пробыл на кладбище в Беслане палом-ник из Красноярска Александр Садыков. В Мине-ральных Водах он задержался больше чем на месяц. Наш город стал для него своеобразным перевалоч-ным пунктом. Отсюда он пошел в Беслан, и о том, что там увидел, не может рассказывать без слез… В Минеральных Водах он побывал впервые. Посетил местные церкви, приложился к мощам Феодосия Кавказского, побывал на кладбище, где был похоро-нен святой. Отсюда он отправился в Беслан. Город ангелов сильно потряс пилигрима, словно каждой клеточкой своего тела он почувствовал ту боль, что перенесли местные жители во время теракта в шко-ле № 1. Идти пешком страннику настоятельно не рекомендовали остановившие его сотрудники ДПС: небезопасно. Пришлось добираться на электричке.

В Беслан Александр Садыков приехал рано утром. Посетил православную церковь, затем муж-ской монастырь. В тот же день отправился в быв-шую школу. Что бросалось в глаза, когда шел по го-роду, рассказывает Садыков, люди по сей день с

настороженностью относятся к посторонним. В

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

162

школу детей обязательно сопровождают взрослые. Тревожное состояние не покидало странника, осо-бенно когда приближался к зданию бывшей школы. Всюду венки, живые цветы, в спортзале на стенах – фотографии погибших. Среди них – дети, родите-ли, спасатели… Посередине зала – высокий право-славный крест. Разбитые рамы, на стенах здания всё еще видны следы ожогов, крови. Запах гари будто до сих пор стоит в воздухе. Особенно он проявляет-ся в жару, рассказали местные жители паломнику.

Поставил свечи и возложил цветы к могилам жертв террористов и на кладбище. Здесь похороне-ны целые семьи погибших. Территория кладбища ухожена и охраняется. На могилках – свежие цве-ты. Каждый день сюда приходят родственники по-гибших. На кладбище Александр Садыков пробыл почти два дня, здесь же ночевал. Из Беслана, бла-годаря сотрудникам ДПС, автобусом отправился он в Минеральные Воды. Увиденное сильно потрясло странствующего богомольца...

Из Минеральных Вод пилигрим отправится в Буденновск. Затем его дорога лежит через Калуж-скую область, Нижний Новгород, Сергиев Посад, Москву, Санкт-Петербург… В Красноярск он вер-нется, возможно, через год».

В этой же статье написано, что побывал Са-дыков и в Приднестровье. Всё-таки побывал! Где – пока неизвестно. Всякие чудеса случались с Алек-сандром Сергеевичем в пути. После путешествия на Дальний Восток он рассказывал, как чудом ему удалось от берегов Японского моря добраться до острова Русский. Там отыскал он монастырь Сера-фима Саровского и передал наместнику икону этого святого. Как и почему он повернул из Минеральных Вод на Абхазию, мы не знаем. Со временем многое откроется из последнего путешествия знаменитого странника. И уже открылось.

А море уходит в небоНашёлся добрый человек в Красноярске, мой

старый добрый приятель, преподаватель вуза, кото-рый, отправляясь в отпуск в Абахазию, остановился по дороге в Сочи – ради Александра Сергеевича Садыкова. Так тронула его гибель красноярского странника, что решил: раз он в этих краях, то про-сто обязан узнать, как погиб Александр Сергеевич, где похоронен... «Одинокий человек, кто о нём по-беспокоится? Некому. Вот я и решил взять это на себя...», – рассказывал мне садыковский покрови-тель уже по возвращении. Уезжая из Красноярска, попросил он в епархии рекомендательное письмо, ему пообещали прислать его по электронной по-чте. Но Rambler в Интернете в эти дни не работал, и письмо из епархии в прокуратуру города Сочи во-время не пришло. Поэтому отправился Иван Влади-мирович (назовём его так, поскольку он не желает открывать своё имя) в следственный отдел без пись-ма, но с надеждой, что и в прокуратуре есть отзыв-чивые люди.

Старшего следователя Арена Бекчяна, который занимался делом красноярского паломника, узнал сразу, поскольку видел телесюжет с его коммента-риями о гибели Садыкова. Кстати, именно благода-ря тележурналистам Сочи, которые первыми сооб-щили о ней, дошла летом эта трагическая весть и до Красноярска. К сожалению, ничего существенного молодой следователь добавить не смог, но принял сибиряка со вниманием. Поскольку Иван Владими-

рович не родственник погибшему, Бекчян вообще мог отказаться от разговора, но оказался он чело-веком отзывчивым, рассказал, что никаких личных вещей паломника на берегу не обнаружили. (Как ни странно, не было при погибшем и никаких докумен-тов). Личность установили по отпечаткам пальцев. тов). Личность установили по отпечаткам пальцев. По заключению эксперта, Садыков утонул. Вынули По заключению эксперта, Садыков утонул. Вынули его из воды полностью одетым, повреждений на теле его из воды полностью одетым, повреждений на теле не было, «каких-либо следов, свидетельствовавших не было, «каких-либо следов, свидетельствовавших о совершении в отношении Садыкова насильствен-о совершении в отношении Садыкова насильствен-ных действий, не обнаружено...» Оступился, упал с ных действий, не обнаружено...» Оступился, упал с высокого гранитного берега, не выплыл с пятиме-высокого гранитного берега, не выплыл с пятиме-тровой глубины? Или кто-то столкнул? И почему тровой глубины? Или кто-то столкнул? И почему не оказалось при страннике (а он был в жилете с не оказалось при страннике (а он был в жилете с карманами) ни одной бумажки? Вопросы, ответов карманами) ни одной бумажки? Вопросы, ответов на которые теперь уже не узнаешь. на которые теперь уже не узнаешь.

Побывал Иван Владимирович и на месте ги-Побывал Иван Владимирович и на месте ги-бели. Известный в городе район Маяк находится бели. Известный в городе район Маяк находится рядом с речным портом – строением удивительной рядом с речным портом – строением удивительной красоты. Вдали идет полоса пляжей. Неподалеку от красоты. Вдали идет полоса пляжей. Неподалеку от берега стоит величественный монумент небесному берега стоит величественный монумент небесному покровителю Сочи – архангелу Михаилу, осеняю-покровителю Сочи – архангелу Михаилу, осеняю-щему крестом город, а вдали на горе в зеленых за-щему крестом город, а вдали на горе в зеленых за-рослях виднеются купола Михайло-Архангельского рослях виднеются купола Михайло-Архангельского собора, построенного в Сочи ещё в 1890 году на по-собора, построенного в Сочи ещё в 1890 году на по-жертвования горожан. Здесь была последняя оста-жертвования горожан. Здесь была последняя оста-новка паломника Садыкова.новка паломника Садыкова.

– Александр Сергеевич погиб на самом пороге – Александр Сергеевич погиб на самом пороге города, возле портовых его «дверей», – рассказывал города, возле портовых его «дверей», – рассказывал его покровитель. – Очень красивое место. Бухта, в его покровитель. – Очень красивое место. Бухта, в которой его нашли, играет сине-зелёными волнами, которой его нашли, играет сине-зелёными волнами, а за нею – выход в открытое море, переходящее в а за нею – выход в открытое море, переходящее в бескрайнее небо. Вдали виднеются корабли. Непо-бескрайнее небо. Вдали виднеются корабли. Непо-далёку, возле набережной, строится фешенебельное далёку, возле набережной, строится фешенебельное здание, наверху которого частично читаются бук-здание, наверху которого частично читаются бук-вы. Я прочёл и был поражён, там написано «Алек-вы. Я прочёл и был поражён, там написано «Алек-сандр...» Может быть, это будет отель «Алексан-сандр...» Может быть, это будет отель «Алексан-дрийский», но с места гибели видно только девять дрийский», но с места гибели видно только девять первых букв: «Александр»...первых букв: «Александр»...

Так для красноярского странника, прошедше-Так для красноярского странника, прошедше-го от Японского до Белого моря, стало последним го от Японского до Белого моря, стало последним море Чёрное. Здесь, где море уходит в небо, душа море Чёрное. Здесь, где море уходит в небо, душа его вознеслась к Богу. Но надо было еще выяснить: его вознеслась к Богу. Но надо было еще выяснить: где же место упокоения? Для того, чтобы узнать где же место упокоения? Для того, чтобы узнать это, отправился Иван Владимирович в морг, кото-это, отправился Иван Владимирович в морг, кото-рый в Сочи называют почему-то Мавзолеем. И сно-рый в Сочи называют почему-то Мавзолеем. И сно-ва с большим вниманием отнеслись к просителю из ва с большим вниманием отнеслись к просителю из Сибири, сообщили, что, поскольку родственники Сибири, сообщили, что, поскольку родственники не объявились, похоронили Садыкова 7 июля 2009 не объявились, похоронили Садыкова 7 июля 2009 г. на новом городском кладбище Барановка, номер г. на новом городском кладбище Барановка, номер могилы 10914, сектор 21. Седьмого июля... В этот могилы 10914, сектор 21. Седьмого июля... В этот день Церковь отмечала праздник Рождества Иоанна день Церковь отмечала праздник Рождества Иоанна Предтечи – пророка и крестителя Господня.Предтечи – пророка и крестителя Господня.

Воздвижение креста Воздвижение креста на горе Пасечнойна горе ПасечнойБарановка находится далеко, в Хостинском рай-Барановка находится далеко, в Хостинском рай-

оне Большого Сочи, поэтому добираться туда при-оне Большого Сочи, поэтому добираться туда при-шлось на такси. Таксист заговорил о матери, там шлось на такси. Таксист заговорил о матери, там похороненной, остановился, купил в магазине про-похороненной, остановился, купил в магазине про-дуктов, чтобы раздать на помин ее души, рассказал, дуктов, чтобы раздать на помин ее души, рассказал, как умирала его бабушка. Пока не дождалась внука как умирала его бабушка. Пока не дождалась внука – не умерла, а напоследок сказала ему: «Бог есть! – не умерла, а напоследок сказала ему: «Бог есть! Помни об этом!» Бог есть... Уже на кладбище узнал Помни об этом!» Бог есть... Уже на кладбище узнал Игорь Викторович, что после каждого шторма по-Игорь Викторович, что после каждого шторма по-являются здесь четыре-пять могилок с захоронен-являются здесь четыре-пять могилок с захоронен-

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

163

ными телами неизвестных. Над ними ставят стол-бики с надписью: «Безымянный». А тут: и море не унесло погибшего, и имя его узнали, и место для последнего приюта нашлось. Кто как не Господь по-заботился об одиноком страннике.

– Довольно долго шли мы по «безродному сек-тору», наконец подходим к холмику, а на столбике знакомое имя: Александр Сергеевич Садыков, и годы жизни, – рассказывал Иван Владимирович. – И так красиво здесь, на склоне горы Пасечной! Над могилою растут с двух концов молодые дубы и где-то в небесах смыкаются в зелёную арку... Стою, и жалость такая, что столбик стоит на могиле, а не крест. И вдруг русский парень Юра, который по приказу бригадира Самвела помог мне найти мо-гилку, предлагает: «А давайте прямо сейчас крест ему поставим!..»

Крест нашелся быстро – крепкий, хороший, такие остаются после установки дорогих памятни-ков. Наверняка возрадовалась ему душа Алексан-дра Сергеевича. Он же с посохом-крестом обошёл всю России, как же ему без креста! Дело у Юры спорилось, он уже знал, для кого старается, ловко поставил гробницу, вбил крест, снял со столбика пластинку с именем Садыкова А.С. и прибил ее ко кресту. «Вы только не подумайте, что мы безродных хороним как ни попадя, – говорил при встрече клад-бищенский бригадир Самвел. – Нет, всё как полага-ется, отправляем их в последний путь пусть и не в украшенных, но в хороших деревянных гробах...»

На могилке горела свеча. Иван Владимиро-вич читал акафист об упокоении души погибшего странника и, когда пришло время закидать гробни-цу землей, бросил и он свою пригорошню, подумав: надо бы привезти сюда сибирской землицы из Красноярска. В небе сияло горячее солнце. Состоя-лось это воздвижение креста на могиле странника 1 сентября – в горький день памяти детей, погибших в Беслане, к которым Александр Сергеевич дважды ходил на поклонение и незадолго до своей гибели ночевал возле их могил...

При выходе с Барановского кладбища стоит но-вая церковка, поименованная в честь новомучени-ков и исповедников российских, на Кубани просияв-ших. Церковный сторож Сергей рассказал немного о ней, о себе, а Иван Владимирович рассказал ему о погибшем красноярском паломнике. Спустились вдвоём обратно к могиле.

– Показал её потому, что очень хочется, чтобы кто-то хоть немного присматривал за нею... – пояс-нил мне по приезде мой старый добрый приятель.

«А его иконы и посох у меня...»– И зачем он остановился в Сочи? – говорил го-

стю из Сибири на следующий день настоятель хра-ма Михаила Архангела отец Иоанн. – Здесь столько искушений!..

По словам батюшки, странника он принял без всяких сопроводительных бумаг, поскольку уже знал о нем и о беспримерных его переходах, разместил в воскресной школе вместе с певчим из хора, который некогда жил в Красноярске. Нового путевого листа с печатями, с которым следовал Александр Серге-евич от епархии до епархии, отец Иоанн не видел. Не раз приходил Иван Владимирович в собор, здесь он надеялся узнать, где документы, вещи палом-

ника, а главное, где иконы, которые он пронес по России в последний раз, и где его знаменитый по-сох, благословленный самим патриархом Алексием Вторым на Куликовом поле. Надеялся хоть что-то найти, хотя после гибели Садыкова прошло более двух месяцев.

2 сентября, в день второго обретения мощей си-бирского чудотворца святителя Иннокентия Иркут-ского, Иван Владимирович снова отправился в со-бор на службу и перед входом в церковную ограду, подошел к нищим. Спросил про Садыкова, показал его фотографию. И вдруг одна из женщин, по имени Надежда, говорит: «А иконы его и посох у меня...»

– Он же с ними пошёл в Абахазию, – расска-зывала Надежда, проводя гостя в церковный двор, – но при переходе через границу его не пустили...

Позже, по дороге в Абхазию, на границе Иван Владимирович подходил с фотографией Садыкова к таможенникам, спрашивал, могло ли быть такое, что не пустили. И ему ответили, что вполне могло быть, поскольку на иконы могли затребовать доку-менты.

– Он не очень разговорчивый был, – рассказы-вала Надежда, – но про Абхазию говорил, что обя-зательно пойдёт туда, пусть без посоха и креста...

Туда, к первохристианским святыням, рвалась душа странника: к Иверской горе на Новом Афоне с древней цитаделью Божией Матери, к пещере апо-стола Симона Кананита, к монастырю его имени с Вратарницей на воротах. Но оказалось, что не судь-ба. А судьба – это суды Божии. О гибели Садыкова Надежда не знала. Рассказала, что была у стран-ника красная сумка и рюкзак. Где рюкзак, никто не знает, а вот сумку сожгли церковные служки, на-верное, там продукты были и испортилось. (Впол-не возможно, что вместе с ними сгорел и дневник, который он вёл в путешествиях).

– А я сохранила и посох его, и иконы, – гово-рила Надежда. – Раз Александр оставил их под мой присмотр, я и держала их в церковном дворе. Прой-ду мимо – перекрещусь, пойду обратно – опять пе-рекрещусь...

Посох стоял, прислоненный к зданию, в кото-ром обустраивали нечто вроде церковной гостини-цы, а пока здесь потихоньку шёл ремонт. Две иконы с нашейной верёвкой, сбитые одна с другой, лежали напротив, у забора, ликами вниз. Иван Владимиро-вич поднял их, развернул, на него глянули царствен-ные мученики – государь-император Николай Алек-сандрович, государыня Александра Фёдоровна с детьми и Николай Чудотворец – любимый русскими святой, небесный покровитель государев, покрови-тель всех путешествующих. С ними ушел Садыков в последнее свое странствие. И последним его при-станищем стал именно Михайло-Архангельский со-бор, где стоит во дворе памятник царю-страстотерп-цу Николаю II. Бюст государя отлит из бронзы, над ним возвышается арка из красного гранита, увен-чанная крестом. И стоит ли удивляться тому, что по-лугодие со дня гибели паломника выпало как раз на Николу зимнего, на день Николая Чудотворца. Как же печется Господь об убогих странниках своих и о нас, странствующих еще по жизни!

Дал Иван Владимирович доброй нищенке денег, чтобы помянула раба Божьего Александра. «А пой-дут они у меня все на свечки...» – ответила она. По-

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

164

сох Садыкова выше человеческого роста, поэтому его надо было разобрать, чтобы отправить по почте в Красноярск. Церковный завхоз принес хорошую отвёртку, ловко открутил перекладину, бережно передал шуруп, он же на кресте был! Ну, а какие мытарства были при отправке садыковских святынь на главпочтамте, и писать не хочется. В конце кон-цов с великими трудами всё было отправлено в Си-бирь, кроме крестовой части посоха с маленькими иконками Господа Вседержителя, Божией Матери и Николая Чудотворца, она осталась у Ивана Влади-мировича на руках. И промыслительно. С ними от-правился он в удел Иверской Божией Матери в Аб-хазию, куда не дошел паломник, с ними взошел на Иверскую гору в Новом Афоне, с ними был в пеще-ре Симона Кананита и в величественном Пантелей-моновом соборе... И всюду звучало имя сибирского странника Александра...

Вот и весь рассказ. И кажется мне, что вместе

с одиноким странником Александром Садыковым шёл в последнем его путешествии еще один стран-ник.

Есть легенда у нас, что наш Царь и сейчасВ нищем виде Россию проходит...В нищем виде Россию проходит...И котомку несёт, к покаянью зовёт,И котомку несёт, к покаянью зовёт,К сердцу каждого двери находит.К сердцу каждого двери находит.Кто на царственный зов с сердца сдвинет засов,Кто на царственный зов с сердца сдвинет засов,Проливает слезу покаянья – Проливает слезу покаянья – Царь слезу ту берёт и в котомку кладёт:Царь слезу ту берёт и в котомку кладёт:Лучше нет для него подаянья...Лучше нет для него подаянья...Знай, народ дорогой, что с последней слезой,Знай, народ дорогой, что с последней слезой,Как наполнится эта котомка.Как наполнится эта котомка.На Руси будет царь, и мы будем, как встарь,На Руси будет царь, и мы будем, как встарь,Бога славить свободно и громко...Бога славить свободно и громко...

Валентина Майстренко Он обошел крестом всю Россию

Странички из биографииСтранички из биографииАлександр Сергеевич Садыков – знаменитый красноярский путеше-Александр Сергеевич Садыков – знаменитый красноярский путеше-

ственник-паломник. Родился в городе Балашиха Московской области 12 ственник-паломник. Родился в городе Балашиха Московской области 12 сентября 1949 года в день памяти святого благоверного князя Алексан-сентября 1949 года в день памяти святого благоверного князя Алексан-дра Невского. Рос сиротой, без матери и отца, воспитывался в детдоме дра Невского. Рос сиротой, без матери и отца, воспитывался в детдоме села Хомяково, неподалёку от Сергиева Посада. Не раз ребенком сбегал села Хомяково, неподалёку от Сергиева Посада. Не раз ребенком сбегал в Троице-Сергиеву лавру, ища утешения в ее святынях. Именно там он в Троице-Сергиеву лавру, ища утешения в ее святынях. Именно там он нашел работу, когда получил профессию штукатура-маляра. Во времена нашел работу, когда получил профессию штукатура-маляра. Во времена бурного освоения Сибири оказался в Красноярске, долгие годы трудился бурного освоения Сибири оказался в Красноярске, долгие годы трудился на железной дороге, на Красноярском ПЭВРЗ. на железной дороге, на Красноярском ПЭВРЗ.

Свой первый пробный паломнический пеший поход из Красноярска Свой первый пробный паломнический пеший поход из Красноярска в Киев Александр Садыков совершил в 1987-1988 г.г. в честь 1000-летия в Киев Александр Садыков совершил в 1987-1988 г.г. в честь 1000-летия крещения Руси. Второе пешее путешествие из Красноярска в Сергиев крещения Руси. Второе пешее путешествие из Красноярска в Сергиев Посад он предпринял в 1991-1992 гг. в честь 600-летия преставления го-Посад он предпринял в 1991-1992 гг. в честь 600-летия преставления го-рячо любимого им великого русского святого Сергия Радонежского, воз-рячо любимого им великого русского святого Сергия Радонежского, воз-родив тем старинную отечественную традицию: идти на поклонение к родив тем старинную отечественную традицию: идти на поклонение к православным святыням пешком. И это несмотря на 4000 км расстояния православным святыням пешком. И это несмотря на 4000 км расстояния между Красноярском и Москвой. Третье пешее путешествие до Москвы, между Красноярском и Москвой. Третье пешее путешествие до Москвы, до возрожденного храма Христа Спасителя, красноярский паломник со-до возрожденного храма Христа Спасителя, красноярский паломник со-вершил в 1999-м в честь 2000-летия Рождества Христова, которое встре-вершил в 1999-м в честь 2000-летия Рождества Христова, которое встре-тил в этом храме. В июле 2000 года Александр Садыков отправился в свой тил в этом храме. В июле 2000 года Александр Садыков отправился в свой четвертый беспримерный пеший переход из Красноярска, через Москву в четвертый беспримерный пеший переход из Красноярска, через Москву в знаменитый Соловецкий монастырь. На остров Соловки попасть ему не знаменитый Соловецкий монастырь. На остров Соловки попасть ему не удалось, но в начале 2002 года он дошел до Валаама, одолев огромный удалось, но в начале 2002 года он дошел до Валаама, одолев огромный пеший путь от берегов Енисея до Белого моря. В 2002-2004 году право-пеший путь от берегов Енисея до Белого моря. В 2002-2004 году право-славный паломник совершил пятый по счету длительный беспримерный славный паломник совершил пятый по счету длительный беспримерный поход, на этот раз прошел по азиатскому континенту от Красноярска до поход, на этот раз прошел по азиатскому континенту от Красноярска до Владивостока.

В сентябре 2004 года Александр Сергеевич отправился в новый долгий паломнический путь по России, В сентябре 2004 года Александр Сергеевич отправился в новый долгий паломнический путь по России, шестой по счету, посвятив его трагически погибшему губернатору Красноярского края Александру Ивано-шестой по счету, посвятив его трагически погибшему губернатору Красноярского края Александру Ивано-вичу Лебедю, к памяти которого относился особенно благоговейно. Побывав в Рязани, Туле, Новочеркас-вичу Лебедю, к памяти которого относился особенно благоговейно. Побывав в Рязани, Туле, Новочеркас-ске – городах, где провел детство, где учился, где служил боевой генерал, Садыков отправился на Кавказ, ске – городах, где провел детство, где учился, где служил боевой генерал, Садыков отправился на Кавказ, завершив свой маршрут у могил погибших детей Беслана. Весной 2006-го он вернулся в Красноярск. 20-го завершив свой маршрут у могил погибших детей Беслана. Весной 2006-го он вернулся в Красноярск. 20-го июля 2008-го, в канун праздника иконы Казанской Божией Матери, покровительницы земли Сибирской, июля 2008-го, в канун праздника иконы Казанской Божией Матери, покровительницы земли Сибирской, Александр Сергеевич Садыков отправился в свое седьмое пешее путешествие по России, чтобы пройти по Александр Сергеевич Садыков отправился в свое седьмое пешее путешествие по России, чтобы пройти по новому маршруту, связанному с именем погибшего генерала Лебедя, побывать в Пскове, Приднестровье, новому маршруту, связанному с именем погибшего генерала Лебедя, побывать в Пскове, Приднестровье, дойти до Белого моря, до Архангельска, вновь побывать на Валааме и Кавказе, еще раз поклониться погиб-дойти до Белого моря, до Архангельска, вновь побывать на Валааме и Кавказе, еще раз поклониться погиб-шим детям Беслана и пойти оттуда через Сочи в Новый Афон, на поклон к первохристианским и русским шим детям Беслана и пойти оттуда через Сочи в Новый Афон, на поклон к первохристианским и русским православным святыням обретшей независимость Абхазии. Предпринято было это путешествие, как и все православным святыням обретшей независимость Абхазии. Предпринято было это путешествие, как и все предыдущие, с благословения архиепископа Красноярского и Енисейского Антония. предыдущие, с благословения архиепископа Красноярского и Енисейского Антония.

«Он прошел крестом Россию вдоль и поперек семь раз, – писала газета «Качканарский четверг» осенью «Он прошел крестом Россию вдоль и поперек семь раз, – писала газета «Качканарский четверг» осенью 2008-го. – Заветной мечтой отважного путешественника было паломничество на Святую Землю – землю 2008-го. – Заветной мечтой отважного путешественника было паломничество на Святую Землю – землю Христа». Но Александру Садыкову суждено было обойти с молитвою только русскую землю. В июне 2009-Христа». Но Александру Садыкову суждено было обойти с молитвою только русскую землю. В июне 2009-го СМИ города Сочи сообщили о гибели красноярского паломника. Тело его в одеждах обнаружили утром го СМИ города Сочи сообщили о гибели красноярского паломника. Тело его в одеждах обнаружили утром 19 июня в Черном море, на набережной Маяк. Свидетельствуя о Христе, Александр Садыков прошел от 19 июня в Черном море, на набережной Маяк. Свидетельствуя о Христе, Александр Садыков прошел от Тихого океана до Балтийского моря, от Белого моря до Чёрного, где и оборвался его путь. Встреча его со Тихого океана до Балтийского моря, от Белого моря до Чёрного, где и оборвался его путь. Встреча его со Христом, о которой он так мечтал, совершилась. Но только не на Святой Земле, а в Царствии Небесном.Христом, о которой он так мечтал, совершилась. Но только не на Святой Земле, а в Царствии Небесном.

165

Три медведяНарод, когда он молодой,Ему все трудности - игрушки.Сплавляли лес мы под ЧитойНа бурной маленькой речушке.И лес, подогнанный в стандарт,Лежал уверенно и ровно,Но кто-то ночью аккуратС горы катал небрежно брёвна.

В недоумении большомКепчёнки тискали ребята.Решили:”Ночи подождём,Накажем крепко супостата!”И ночь безлюдная пришлаПо тёмным сопкам Забайкалья.Ребят всех оторопь взяла:“Ах ты, негодник, вот каналья!”

Большое, толстое бревно,Подняв большой, лохматой лапой,Толкал забавно и смешно,Сопя, к обрыву косолапый!И, набок голову склонив,Довольно вслушивался в стуки,Как ухал, вздрагивал обрыв,Швыряя в ночь шальные звуки...

2Местный наш мужик на свадьбуЧерез лес с гармошкой шёл.Торопясь, не опоздать бы,Он частушки в мыслях плёл.Опускался тихо вечер,Звёды начали гореть.Вдруг откуда-то навстречуС рыком вывалил медведь!

Тяжело, на задних лапах,Он пошёл на мужика.И, наверное, от страхаРастянул мужик меха.И медведь остановился,Набок голову склонил.Тут мужик наш оживилсяИ частушки завопил.

С мужичонка пот ручьями!Если петь переставал -С белоснежными клыкамиЗверь с угрозой наступал.До утра гармонь играла,Уж не слушалась рука...Мужики с лесоповалаВыручали игрока...

3А вот однажды, в банный день,Ребята чай пустой гоняли,Мелькнула в окнах чья-то тень, Но ей значенья не придали.Звучал весёлый смех парней,В парилке парились девчата,А вечер зимний всё плотнейОстатки дня за лесом прятал.

Пора бы девушкам к столуНа чай из бани воротиться,Но тихо было в том углу,Где пар устал уже клубиться.Затих весёлый как-то смех,И осторожненько ребята,Уж было тут не до потех,С дубинкой двинулись к девчатам.

Им с удивлениьем лицезретьПришлось забавную картину:Сидел в предбаннике медведь,С рычаньем грел довольно спину!Девчонки молча на полкеСидели с шайками в обнимку.Медведь вздохнул и налегкеПокинул нехотя заимку...

Нина Гурьева родилась в маленькой деревне Ефимова, Аббатского района, Тюмен-ской области. С 1969 года живёт в городе Железногорске.

Автор семи поэтических сборников. На многие её стихи написаны песни.

ПоэзияПоэзия

Нина ГурьеваНина ГурьеваНина Гурьева

Мамины сказыМамины сказыМамины сказы

166

БАЛЛАДА О ДВОРНЯЖКЕГудел надсадно пароход,Бежали молча люди.Шёл сорок первый, страшный год,Был каждый, как на блюде.

Со свёртком детским на рукахЧета немолодая,Бежала тоже впопыхах,Свой скромный скарб бросая.Не отставал за ними пёс,Чужой совсем, дворняжка.И, поджимая куцый хвост,Глядел в глаза, бедняжка.

Возьмите, люди, мол, меня,Нельзя мне в плен сдаваться!Мужчина быстро взял Дружка,Помог на трап забраться.Отчалил грузно пароход,Притихли дети, бабы.Сиял бездонный небосвод!Ах, не фашисты кабы...

А гул тяжёлый нарастал,Давил сердца и души,Как чёрной силы чёрный вал,На море и на суше.Вскипела рябь морской волны,И параход бессильныйНакрыли хищные орлыСо свастикой на крыльях...

2

Жили-были, словно в сказке,Дед и баба у воды.Хороша была бы сказка,Если б не было войны!Дед чинил рыбачьи сети,Глядя в синий небосвод.Чайки тешились, как дети,Показался пароход...

Но вода вдруг потемнела,Сила чёрная в крестахНалетела, завертела,Нагоняя жуткий страх.Даже дед бывалый вздрогнул,Проклиная это зло.Пароход устало охнулИ пошёл себе на дно...

Дед спустил свою лодчонку,“Может, кто-то есть живой?”Глядь, навстречу собачонка,Держит свёрток небольшой.“Пусть спасу хоть собачонку.Что за свёрток у тебя?”Боже Праведный, девчонка!Посиневшее дитя!Причитая, дед и бабкаОтогрели душу в ней.А Дружок лежал под лавкой,Обретая вновь друзей...

3

Война закончилась давно,А мать всё у окошка.Ей снится часто всё равноТа, на воде, бомбёжка.Не в радость мирное житьё,Не в радость мирное житьё,Ей ничего не надо!Ей ничего не надо!Ведь там погибшее еёВедь там погибшее еёТрёхмесячное чадо...Трёхмесячное чадо...

И жарким днём пришла онаИ жарким днём пришла онаНа берег тот пустынный.На берег тот пустынный.Изба стояла в три окна,Изба стояла в три окна,Обмазанная глиной.Обмазанная глиной.И дед чинил рыбачью снасть,И дед чинил рыбачью снасть,Дымя всё самосадом.Дымя всё самосадом.Его расспрашивая, матьЕго расспрашивая, матьПрисела тихо рядом.Присела тихо рядом.

Калится звякнула крючком:Калится звякнула крючком:“Ведёрко, дед, возьми!”“Ведёрко, дед, возьми!”Стояла девочка с ведромСтояла девочка с ведромПримерно лет восьми.Примерно лет восьми.Ах, Боже мой! Вся кровь к вискам,Ах, Боже мой! Вся кровь к вискам,Внутри похолодело!Внутри похолодело!“Я всё за дочь свою отдам!”“Я всё за дочь свою отдам!”И сердце онемело...И сердце онемело...

Дед нахмурил брови строго,Дед нахмурил брови строго,Поднимая снасть с земли.Поднимая снасть с земли.“У войны сироток много,“У войны сироток много,Где свидетели твои?”Где свидетели твои?”Мать растерянно взглянула,Мать растерянно взглянула,Дед сердито задымил.Дед сердито задымил.Глубоко она вздохнула:Глубоко она вздохнула:“С нами пёс, дворняжка был!”“С нами пёс, дворняжка был!”

«Ну-ка, внучка, брось ведёрко,«Ну-ка, внучка, брось ведёрко,Позови сюда Дружка!”Позови сюда Дружка!”Пёс, повизгивая громко,Пёс, повизгивая громко,Подал знак издалека.Подал знак издалека.То ли с воем, то ли с лаем,То ли с воем, то ли с лаем,Стал лицо он ей лизать,Стал лицо он ей лизать,- Мол, свидетельствую, знаю,- Мол, свидетельствую, знаю,Что нашлась у дочки мать!Что нашлась у дочки мать!

Нина Гурьева Мамины сказы Нина Гурьева Мамины сказы

167

В литературных объединениях краяВ литературных объединениях края

Степанова (Ляшкевич) На-дежда Станиславовна, (род.

Степанова (Ляшкевич) На-дежда Станиславовна, (род.

Степанова (Ляшкевич) На-

1962 г.) г. Норильск. Окончила дежда Станиславовна, (род. 1962 г.) г. Норильск. Окончила дежда Станиславовна, (род.

школу, СПТУ №57 в г. Норильске, Канский библиотечный техникум школу, СПТУ №57 в г. Норильске, Канский библиотечный техникум школу, СПТУ №57 в г. Норильске,

с отличием, Кемеровскую госу-дарственную академию культу-с отличием, Кемеровскую госу-дарственную академию культу-с отличием, Кемеровскую госу-

ры и искусств. Стихи пишет с 10 лет. Пишет стихи и прозу,

сказки, которые печатает в газете «Канские ве-домости». Есть публикации в альманахе «Исто-сказки, которые печатает в газете «Канские ве-домости». Есть публикации в альманахе «Исто-сказки, которые печатает в газете «Канские ве-

ки», «Новый Енисейский литератор», «Поэзия на Енисее», «Антология сибирской поэзии и прозы», ки», «Новый Енисейский литератор», «Поэзия на Енисее», «Антология сибирской поэзии и прозы», ки», «Новый Енисейский литератор», «Поэзия на

в коллективном сборнике стихов «Эдельвейс», га-Енисее», «Антология сибирской поэзии и прозы», в коллективном сборнике стихов «Эдельвейс», га-Енисее», «Антология сибирской поэзии и прозы»,

зете «Литературный Красноярск». Автор трёх стихотворных сборников: «Ностальгия», «Избран-зете «Литературный Красноярск». Автор трёх стихотворных сборников: «Ностальгия», «Избран-зете «Литературный Красноярск». Автор трёх

ное», «Фантазия моей любви» (2012). Является ре-стихотворных сборников: «Ностальгия», «Избран-ное», «Фантазия моей любви» (2012). Является ре-стихотворных сборников: «Ностальгия», «Избран-

дактором и составителем совместных сборников ное», «Фантазия моей любви» (2012). Является ре-дактором и составителем совместных сборников ное», «Фантазия моей любви» (2012). Является ре-

«Мироощущение» (2009 г.), «Эдельвейс: 10 лет дактором и составителем совместных сборников «Мироощущение» (2009 г.), «Эдельвейс: 10 лет дактором и составителем совместных сборников

спустя» (2011г.), редактор и организатор литера-«Мироощущение» (2009 г.), «Эдельвейс: 10 лет спустя» (2011г.), редактор и организатор литера-«Мироощущение» (2009 г.), «Эдельвейс: 10 лет

турной газеты «Эдельвейс». Руководитель литера-спустя» (2011г.), редактор и организатор литера-турной газеты «Эдельвейс». Руководитель литера-спустя» (2011г.), редактор и организатор литера-

турного объединения канских поэтов «Эдельвейс». турной газеты «Эдельвейс». Руководитель литера-турного объединения канских поэтов «Эдельвейс». турной газеты «Эдельвейс». Руководитель литера-

С недавнего времени увлеклась рисованием.турного объединения канских поэтов «Эдельвейс». С недавнего времени увлеклась рисованием.турного объединения канских поэтов «Эдельвейс».

ДОЖДЬПадала с неба водаВ лужи, небесная влага,В реки, поля, города…Чистое, мокрое благоБисером билось в асфальт,Маслом в пучину морскую.И поднимало, как таль,Тихую песню мирскую.С шумом неслось босикомВдоль по зонтам и по шляпам.Серым, промокшим бинтомУличных лент опоясав,Из незакрытых кранов,Божьих, небесных колодцевВсех: и друзей, и врагов –В мокрых промокших уродцев.И бесновалась вода,В три дня пресытивши землю.Словно стихия огняБилась, агонии внемля.И наигравшись с дождём,Медленно так затихая,Солнцем, блеснувшим огнём,Радугой ввысь вырастая. ***Время – незримый ХранительПрожитых дней или лет.Смысл же в чём? Лишь СпасительМожет сказать мне ответ.Мы же, спеша за тенями,Лбы набивая о жизнь,Тешим себя лишь стихами…Пишем в тетрадь афоризм.Суетно в мире холодном.Счастье дождём по стеклу.Робко душевно-голодныйСклонит свою голову.Призрачно благо земное,И эфемерны слова.Что-то должно быть родное,Чтоб написалась глава,

Чтобы глаза не закрылись,Не заржавела душа,Надо, чтоб сердце открылось,Надо, чтоб вера жила.

Слободчикова Оксана Сергеев-на родилась 8 марта 1970 года в

Слободчикова Оксана Сергеев-на родилась 8 марта 1970 года в

Слободчикова Оксана Сергеев-

городе Канске. Закончила 10 клас-на родилась 8 марта 1970 года в городе Канске. Закончила 10 клас-на родилась 8 марта 1970 года в

сов в школе 20. После школы сразу пошла работать. Стихи пишет с сов в школе 20. После школы сразу пошла работать. Стихи пишет с сов в школе 20. После школы сразу

2007 года, за это время выпустила пошла работать. Стихи пишет с 2007 года, за это время выпустила пошла работать. Стихи пишет с

3 сборника: «Попытка номер – бес-2007 года, за это время выпустила 3 сборника: «Попытка номер – бес-2007 года, за это время выпустила

конечность», «Мой рок», «Откро-вение души». Печаталась в сборни-конечность», «Мой рок», «Откро-вение души». Печаталась в сборни-конечность», «Мой рок», «Откро-

ке канских поэтов «Мой край, моя Сибирь», в газете «Канские ведомости», в литера-

ке канских поэтов «Мой край, моя Сибирь», в газете «Канские ведомости», в литера-

ке канских поэтов «Мой край, моя

турной газете «Эдельвейс». Любит одиночество.Сибирь», в газете «Канские ведомости», в литера-турной газете «Эдельвейс». Любит одиночество.Сибирь», в газете «Канские ведомости», в литера-

ПИЛИГРИМ.Присядь, отдохни, твои крылья устали,Испей родниковой воды,И дальше по звёздной незримой спиралиПродолжишь свой путь до звезды.В далёких краях ты бывал пилигримом Бескрылым, но с Верой в душе,Тебя обходили сторонкою, мимо,Как будто ты болен уже.Как Данко отважный, дарил своё сердцеИ торил дорогу для всех,Стучался в людские закрытые дверцы,Прощая болезненный грех.Моря, океаны, и люди, и страны Оглохли от зла и обид.Ты нёс красоту, невзирая на раны,И всё же был ложью убит.Но ты улыбнулся и крылья расправил,Взмывая в покойной дали,А солнце Надежды для Мира оставилМгновением чистой Любви.

***ВОЗРОЖДЕНИЕ.Недолюбила, недострадала,Не подарила, не сберегла,Недавно звёздочкой засияла,Но в незаметности – отцвела.Летать хотела - не получилось,И с горьким опытом – камнем вниз,Как будто что-то внутри разбилось,Но шепчет душенька: «Поднимись.Сбери осколки разбитой чаши,Печаль и горечь оставь в пыли,Стань в мире явственном настоящей,А двери радости отвари.Прости обиды, исчезнет жалость,Уйдёт из жизни твоей беда».И ясноликая засмеялась,А Я, счастливая, ожила.

«Эдельвейс». г. Канск

Оксана СлободчиковаОксана Слободчикова

Надежда СтепановаНадежда Степанова

168

Мечта Петровича (сказка)Мечта Петровича (сказка)Мечта Петровича В давние времена на краю деревни жил один

дед, которого все знали как Петровича. Жил, не тужил. Землю возделывал, Бурёнку имел да со-баку дворовую Жучку. С раннего утра вставал да до позднего вечера трудился. Три поля было в его собственности. На одном пшеница росла, на другом картошка, а на третьем трава сочная для коровы. Трудился Петрович, как за троих. Но была у него мечта в жизни заветная: мир посмотреть. Как в го-родах, в странах других люди живут.

- Чего, Петрович, грустный такой? – спрашива-ет его баба Зина, которая, как всегда, вечером про-ходила мимо и увидела Петровича на лавочке.

- Да так, задумался я, Зина. Молодёжь-то нынче совсем никудышная растёт. Землю возделывать не хочет. О лёгкой наживе только и думает.

- Батюшка, голубчик, да тебе–то зачем об этом думать? Пойдём лучше ко мне, чай попьём. Я пирог испекла.

Знал Петрович, что Зинка давно на него глаз положила. Он один, да она одна, чего б ни жить? «Да только огород у неё больно маленький, что ж за хозяйка такая. Трудиться-то весь день надо, а у неё чего там?» - размышлял он. Но больно понраву ему пришлось слово «пирог», и он решил сходить. Посидели с часок, чай попили с пирогом. Да не мог только он долго так без дела сидеть, чаи гонять. Зав-тра вставать надо рано: траву косить, картошку оку-чи-вать. Поблагодарил хозяйку да пошёл до дома.

Уже ночь на дворе, звёзды светят. Подходит к дому и видит космический корабль перед ворота-ми. «Как так?» - удивился Петрович. Подходит к воро-там, а там его уже ждут двое: бледные такие, худые.

- Привет тебе, Петрович, – говорит один, – мы жители планеты Васса. Видели мы дело твоё до-брое. Да понять не можем, как это у тебя всё полу-чается. Хотим тебя к себе взять, чтоб ты посмотрел на нашу землю да помог советом. Что сделать надо, чтоб у нас росло всё, как у тебя. Полетишь с нами?

Стоит дед и думает: «Вот она, та мечта моя за-ветная. Какие там города, на другой планете побы-ваю».

- Полечу я на вашу планету. Как она там: Васса, не Васса? Только вот котомку соберу. И вот ещё что: только туда и обратно, а то мне расхаживать неког-да.

На том и порешили. Собрал дед котомку, за-

лез в космический корабль, и полетели они. Летят мимо красоты неведомой, мимо звёзд заворажива-ющих, комет сияющих, мимо планет незаселённых. А дед смотрит и думает: «Сколько же земель пустых зря пропадает. С ума сойти. Это сколько ж можно картошки посадить, да пшеницы, да скотину раз-вести…. Эх, да столько всего можно. Видать, жили вести…. Эх, да столько всего можно. Видать, жили тут такие бездельники, как наша молодёжь. Не воз-тут такие бездельники, как наша молодёжь. Не воз-делывали землю, вот и погибли планеты. Ужас!»делывали землю, вот и погибли планеты. Ужас!»

Прилетел дед на планету Васса и повели его Прилетел дед на планету Васса и повели его поля показывать. А там не поля, а убожества. Земля поля показывать. А там не поля, а убожества. Земля спрессованная, трава какая-то дурацкая растёт; как спрессованная, трава какая-то дурацкая растёт; как тут живут, пёс его знает.тут живут, пёс его знает.

- Вот смотри, Петрович: грядки копаем, а они - Вот смотри, Петрович: грядки копаем, а они не такие, как у тебя; водой поливаем, а буслюк не не такие, как у тебя; водой поливаем, а буслюк не растёт. Что не так?растёт. Что не так?

- Копать лучше надо! – сказал сердито дед, и - Копать лучше надо! – сказал сердито дед, и взял у одного доходяги лопату, и принялся с досады взял у одного доходяги лопату, и принялся с досады поле копать. Копал, пока лопата не сточилась. При-поле копать. Копал, пока лопата не сточилась. При-личное поле получилось.личное поле получилось.

- Что ж вы такие доходяги, – сказал им Петро-- Что ж вы такие доходяги, – сказал им Петро-вич – худые все, бледные. Есть надо лучше да рабо-вич – худые все, бледные. Есть надо лучше да рабо-тать чаще. Взял дед их буслюк, похожий на гайку, тать чаще. Взял дед их буслюк, похожий на гайку, куснул, выплюнул.куснул, выплюнул.

- Так и знал, гадость! Высыпал дед из котомки - Так и знал, гадость! Высыпал дед из котомки мешок картошки. Разрезал каждую пополам да ве-мешок картошки. Разрезал каждую пополам да ве-лел им в лунки кидать, а он капать будет.лел им в лунки кидать, а он капать будет.

Дали ему другую лопату, и стали все землю воз-Дали ему другую лопату, и стали все землю воз-делывать. Красивая картина получилась. Вспоте-делывать. Красивая картина получилась. Вспоте-ли жители планеты Васса и диву дались, так как в ли жители планеты Васса и диву дались, так как в жизни они никогда не потели. Объяснил им дед и с жизни они никогда не потели. Объяснил им дед и с грядками, семян нормальных пообещал дать. А те грядками, семян нормальных пообещал дать. А те слушали да в блокнот записывали его слова. Потом слушали да в блокнот записывали его слова. Потом стали они показывать Петровичу свою планету. Ди-стали они показывать Петровичу свою планету. Ди-вился дед и по дому грустил, Зинку вспомнил. Так вился дед и по дому грустил, Зинку вспомнил. Так ему домой захотелось, что уже и красоты, новшеств ему домой захотелось, что уже и красоты, новшеств не надо было. А у них всё день и день, хотя времени не надо было. А у них всё день и день, хотя времени прошло прилично.прошло прилично.

Пришло время прощаться. Достал дед из ко-Пришло время прощаться. Достал дед из ко-томки чугунок с кашей пшеничной, на сливочном томки чугунок с кашей пшеничной, на сливочном масле, и отдал его им. Каждый попробовал. Улыб-масле, и отдал его им. Каждый попробовал. Улыб-ка появилась на их бледных лицах, хвалить стали ка появилась на их бледных лицах, хвалить стали Петровича. Вкуснее, видать, они в жизни ничего не Петровича. Вкуснее, видать, они в жизни ничего не ели.

- Слушайте, друзья мои! – обратился к ним - Слушайте, друзья мои! – обратился к ним дед.– Как я вам наказал, так и делайте. И не лени-дед.– Как я вам наказал, так и делайте. И не лени-тесь, приеду, проверю. И вот ещё что, планету свою тесь, приеду, проверю. И вот ещё что, планету свою по-другому назовите. Вот у нас какое хорошее на-по-другому назовите. Вот у нас какое хорошее на-звание – Земля, аж за душу берёт. А то Васса, что звание – Земля, аж за душу берёт. А то Васса, что это такое? Назовите, к примеру: «Картошка», тоже это такое? Назовите, к примеру: «Картошка», тоже хорошее слово.хорошее слово.

Попрощался дед с ними и полетел домой. Летит Попрощался дед с ними и полетел домой. Летит и так скучает по родной земле, так грустно ему ста-и так скучает по родной земле, так грустно ему ста-ло. Да и мечты уже не осталось. Привезли деда к его ло. Да и мечты уже не осталось. Привезли деда к его воротам, а время-то часа три всего прошло. Вынес воротам, а время-то часа три всего прошло. Вынес он друзьям своим зёрна разные, подписал, чтоб не он друзьям своим зёрна разные, подписал, чтоб не перепутали, да и проводил их.перепутали, да и проводил их.

Спит Зинка, десятый сон видит. Вдруг слышит Спит Зинка, десятый сон видит. Вдруг слышит стук в окно. Глянь на циферблат, а там три часа ночи. стук в окно. Глянь на циферблат, а там три часа ночи. Глянь на стол, а там пирог недоеденный. Вышла она Глянь на стол, а там пирог недоеденный. Вышла она в халате и видит: Петрович с цветами стоит.в халате и видит: Петрович с цветами стоит.

- Выходи за меня, Зина! – и колено преклонил.- Выходи за меня, Зина! – и колено преклонил.Взяла Зина ромашки. И стали они жить вме-Взяла Зина ромашки. И стали они жить вме-

сте лучше прежнего. Спустя время дед познакомил сте лучше прежнего. Спустя время дед познакомил жену с друзьями, летали они друг к другу в гости и жену с друзьями, летали они друг к другу в гости и радовались.

А название «Васса» жители своей планеты А название «Васса» жители своей планеты всё-таки сменили. И стала она теперь называться всё-таки сменили. И стала она теперь называться «Петрович». А что, тоже хорошо звучит, благород-«Петрович». А что, тоже хорошо звучит, благород-но. Вот оно, что работа с жизнями-то делает.но. Вот оно, что работа с жизнями-то делает.

Алексей Юрин

Алексей Юрин

Алексей Юрин Юрин Алексей Васильевич ро- Юрин Алексей Васильевич ро-

дился 21 марта 1986 года в городе дился 21 марта 1986 года в городе Юрин Алексей Васильевич ро-дился 21 марта 1986 года в городе

Юрин Алексей Васильевич ро-

Канске.Окончил среднюю школу № Канске.Окончил среднюю школу № дился 21 марта 1986 года в городе Канске.Окончил среднюю школу № дился 21 марта 1986 года в городе

6 г. Канска, Красноярский краевой библиотечный техникум в 2009 6 г. Канска, Красноярский краевой библиотечный техникум в 2009 6 г. Канска, Красноярский краевой

году. библиотечный техникум в 2009 году. библиотечный техникум в 2009

Стихи пишет с 12 лет. Первое стихотворение было посвящено

Стихи пишет с 12 лет. Первое стихотворение было посвящено

Стихи пишет с 12 лет. Первое

Великой Отечественной войне. Печатался в местной газете «Се-годняшняя газета», «Литератур-ная газета «Эдельвейс», «Канские годняшняя газета», «Литератур-ная газета «Эдельвейс», «Канские годняшняя газета», «Литератур-

ведомости», коллективном сбор-нике «Эдельвейс», 10 лет спустя», в региональном

ведомости», коллективном сбор-нике «Эдельвейс», 10 лет спустя», в региональном

ведомости», коллективном сбор-

альманахе «Истоки». Выпустил книгу «Сонеты». С 2009 г. член литературного объединения «Эдель-альманахе «Истоки». Выпустил книгу «Сонеты». С 2009 г. член литературного объединения «Эдель-альманахе «Истоки». Выпустил книгу «Сонеты».

вейс».

169

ТО-ТО КУЗЯ БУДЕТ РАД С мамой в садик шел Егорка,Во дворе нашел ведёркоИ подумал: «Дай возьму,Чтоб порадовать Кузьму!То-то Кузя будет рад!..»Он – Егоркин младший брат.

НА УРОКЕ МУЗЫКИ Композитору Александру Корсанову– Дети! Так поет жалейка!Но задорней всех – гармонь!…Юля! Где твоя скамейка?Сядь! И Аню ты не тронь!…Вот, ребята, пианино.Рядом – нотная тетрадь.А в тетради этой, Нина,Что мы будем в ней писать?..– Знаю точно! – вскрикнул Рома, –Балалайку рисовать!Чтобы маме с папой домаСмог я «Барыню» сыграть!

СОЛНЕЧНЫЕ ЗАЙЧИКИ Любимой АнечкеКаждый день приходят к АнеСолнышка четыре:Они скачут на диванеИ по всей квартире.Внучка видит их повсюду:В кухне, на буфете.Эти солнечные чуда Озорны, как дети.

КОТ-ЦАРАПЫЧ Любимому внуку Ромочке– А меня Кот-Царапыч не слушает!Я давал ему всяких конфет,А он лапой толкнул – и не кушает,Шёрстку вздыбил – и прыг на буфет…Я хотел его в угол поставить,Но он так на меня зашипел,Что тебе, мама, трудно представить,Как наскрозь я от страха вспотел!..– Ты б, сынок, ему спинку погладил,Приласкал, молочком напоил –И с тобой бы Царапыч поладил:Ведь бывает он вежлив и мил.

М А Р Т Ы Ш К ИЗдравствуй, мартышка моя озорная!Ты сегодня впервые такая чудная!То и дело ты скачешь по разным углам.Натворила повсюду разор и бедлам…Но, устав от проказ, ты открыла вдруг книжкуИ увидела там на картинке мартышку.Та сидит вся в бантах, в модной шляпе и блузе,Не мартышка – а прямо царица из Грузии.… Но печальны глаза у царицы-мартышки,Потому что невесело, видимо, в книжке.И малышка моя протянула в ту книжкуЛапу, чтобы потрогать мартышку.Та в оскале весёлом ощерила зубы,Хохотнула смешно и подставила губы.Обнялись две мартышки, как будто сестрёнки.У обеих весёлыми стали глазёнки.Вновь давай затевать и разор, и бедлам,Кувыркаться повсюду, скакать по столам.Уронили сервиз, распороли подушки…Вот такие они баловницы-подружки!… Но устали у них озорные сердчишки –И пошли они в гости к царице мартышке.

Стихи для детейСтихи для детей

Владимир КорниловВладимир КорниловВладимир КорниловИзвестному сибирскому поэту Владимиру Корни-

лову исполнилось в этом году 65 лет. Позади огромная творческая жизнь, десятки изданных книг, заслуженных литературных званий и премий. Но главной своей заслу-гой Владимир Васильевич и в шутку, и всерьез называет своих внуков и внучек:

ВНУКАМИ ТРИЖДЫ БОГАТС Юлей меня возвеличили дедом.С Ромочкой – дважды я дед.С Анечкой – трижды, но страх мне неведом –

Дедом быть в зрелости лет.Это святое для каждого родаС гордостью званье носи!Так сохранить мы сумеем породу –Истые корни Руси.… Анна Сергеевна! Милый голубчик!Как же я искренне рад!Трое теперь у меня «почемучек» –Значит, я трижды богат.

170

К О Т Ё Н О К Т Ё М К А Внучке Юленьке Я утром проснулась, а тапочек нетИ платьица нету на стуле.Кто это со мною играет в секрет,Коль вещи мои улизнули?..Я всю обыскала квартиру у нас,Смотрела в шкафу, за диваном И плакать уж, было, совсем с о б р а л′а с ь,Но кто-то мяукнул вдруг в ванной.…Мне мама забыла сказать, что вчераНа рынке купила котёнка –Вот он и мяукает, видно, с утра.И я назову его Тёмка…Я дверь приоткрыла, а он на меняКак фыркнет – и шёрстку взъерошил.Живет он у нас со вчерашнего дня,Хоть сердится, но он хороший…Я на руки нежно котёнка взяла,И он мне мурлыкнул на ушко,Что тапочки мама моя прибрала,А платье он спрятал в подушках.

БАБУШКИНЫ СКАЗКИ Сказка села с краю на кроватке,С нашим сном она играет в прятки, Да ведь это ж милая бабуся!..Шерсть прядёт и тихо речь заводит:«Издалёка сказка к нам приходит:Из-за моря, где зимуют гуси».… Вечер ткёт из сумерек полотна,Синий холст задёрнул всюду окна.Там, видать, морозно и туманно…Рыжий месяц сел на ветку клёна,Зыркают глазищи раскалённо.Страшно нам, но шепчет баба Анна:- Наш Вадимка храбрым будет в деда,У Дракона он отнял победу,Хоть Дракон дышал огнём и смрадом… Умер же ваш дедушка от раны,Заслонив собой людей и страны.Он – герой и с вами в сказке рядом…Жил недавно тот Дракон на свете,Смерть и страх он сеял на планете.Всё же дед ваш одолел Дракона…С той поры здесь нечисть не водилась,Сколько светлых сказок народилось!Их, пожалуй, больше миллиона. … И Алёнке к празднику ВеснушекДобрый принц пришлёт конфет и сушек,Ты уж ими поделись с Вадимкой!… Мы во сне облизываем губы.Нам поют серебряные трубы –Это гуси нам трубят за дымкой.

РЫСЬРаньше мы держали кошку,Мог сказать я кошке: «Брысь!»Мне теперь не понарошку,А взаправду купят рысь. Молочка налью ей в блюдце,Дам лапшички и мяска,Сыты рыси не дерутся –

Знаю я наверняка.Приручу ее, как кошку,Будет с бантиком игратьИ царапаться немножко,И мурлыкать, и урчать…Шёрстка вся у ней пятнистаШёрстка вся у ней пятнистаПо бокам и по спине.По бокам и по спине.…Подружусь я с новой киской,…Подружусь я с новой киской,Когда купят ее мне.Когда купят ее мне.

ЛЕСНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕЛЕСНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕГлупый бельчонок не слушался маму,Глупый бельчонок не слушался маму,С ветки на ветку взлетал в высотуС ветки на ветку взлетал в высотуИ, промахнувшись, упал на поляну,И, промахнувшись, упал на поляну,Где медвежата играли в лапту.Где медвежата играли в лапту.Те, косолапя, метнулись оттудаТе, косолапя, метнулись оттудаС дикими воплями в дремлющий лес:С дикими воплями в дремлющий лес:Может быть, это само чудо-юдоМожет быть, это само чудо-юдоПрямо на них кувыркнулось с небес?..Прямо на них кувыркнулось с небес?..Переполохом объяло округу.Переполохом объяло округу.Звери попрятались в норах своих.Звери попрятались в норах своих.Глупый бельчонок, и тот с перепугуГлупый бельчонок, и тот с перепугуВесь обомлел и под ёлкой затих.Весь обомлел и под ёлкой затих.…Только сороки со стрёкотом жутким…Только сороки со стрёкотом жуткимРазвеселились от этих чудесРазвеселились от этих чудесИ, приключение высмеяв в шутке,И, приключение высмеяв в шутке,Радость вернули в испуганный лес.Радость вернули в испуганный лес.

РАССКАЗ БЫВАЛОГО ОХОТНИКАРАССКАЗ БЫВАЛОГО ОХОТНИКАЯ как-то однажды забрёл на опушку.Я как-то однажды забрёл на опушку.Там в спелой чернике медведи паслись.Там в спелой чернике медведи паслись.Увидев мою одноствольную «пушку»,Увидев мою одноствольную «пушку»,Они кто куда наутёк понеслись…Они кто куда наутёк понеслись…Один с перепугу в шиповник свалился.Один с перепугу в шиповник свалился.Другой, обезумев, в крапиву упал.Другой, обезумев, в крапиву упал.А третий с рычаньем в лесок припустилсяА третий с рычаньем в лесок припустилсяИ там, словно нечисть лесная, пропал.И там, словно нечисть лесная, пропал.…Вначале медведей я сам испугался.…Вначале медведей я сам испугался.При виде их бегства – уже осмелел.При виде их бегства – уже осмелел.И, «пушку» отбросив, я долго смеялся…И, «пушку» отбросив, я долго смеялся…Но вновь их заметив, вдруг так и присел…Но вновь их заметив, вдруг так и присел…Медведи зловеще ко мне приближались.Медведи зловеще ко мне приближались.Их было с десяток – огромных страшил…Их было с десяток – огромных страшил…Но выстрел услышав, все враз разбежались.Но выстрел услышав, все враз разбежались.… А я, озираясь, домой заспешил. … А я, озираясь, домой заспешил.

ПИРАТ АЛЕШКАПИРАТ АЛЕШКААй да пузо – три арбуза!Ай да пузо – три арбуза!А четвертый – барабан!А четвертый – барабан!Вместо кепки – полкартуза.Вместо кепки – полкартуза.Сбоку финка и наган.Сбоку финка и наган.Каждый глаз, как поварёжка,Каждый глаз, как поварёжка,Нос картошкой, бровь дугой.Нос картошкой, бровь дугой.Он такой, пират Алёшка, Он такой, пират Алёшка, Дружит с Бабою Ягой.Дружит с Бабою Ягой.… Не ходите, детки, в поле:… Не ходите, детки, в поле:Рядом с полем дикий лес!Рядом с полем дикий лес!Там Яга вас ждёт в неволю,Там Яга вас ждёт в неволю,Караулит Лёшка-бес.Караулит Лёшка-бес.Их жильё стоит в урёмеИх жильё стоит в урёмеПод приглядом ста чертей.Под приглядом ста чертей.… Там с Ягою в сладкой дрёме… Там с Ягою в сладкой дрёмеЖдут-пождут они гостей.Ждут-пождут они гостей.

Владимир Корнилов Стихи для детей Владимир Корнилов Стихи для детей

171

НЕРАЗЛУЧНЫЕ ДРУЗЬЯ Жил-был на белом светеПушистый Хомячок.Его любили дети И музыкант Сверчок.На скрипочке он песниИграл для Хомячка.И не было чудеснейТой дружбы для Сверчка. … Однажды к нам в теплицуПрокрался Хомячок,Нашёл там рукавицу И с ходу на бочок… А после тот хитруляЖильё себе сыскалИ с мая до июляОгурчики таскал.И каждый день, под вечер,Звал в гости он Сверчка.Готовил ему «лече»И торт из кабачка…А в полночь чай из блюдцевСо сладким молочкомВсё пьют – и не напьютсяНа пару со Сверчком.… Потом Сверчок на скрипкеИграл для Хомячка –И Хомячок в улыбкеРасхваливал Сверчка.

БОЖЬЯ КОРОВКА Божья коровка лежит кувырком*В красненькой блузке – сама босиком.В черную крапинку спинка у ней.С ней я дружу уже несколько дней…Летом у речки, где донник цветёт,Там она в домике светлом живёт.Утром проснется, пройдет по лучу,Словно артистка – и я хохочу!..Крылышки выпустит – вдаль улетит.С ней, разлучаясь, мой взгляд загрустит…К вечеру снова вернется она,Сядет мне на руку: в дружбе верна.Трогает пальцы, щекочет ладонь.Блузка на солнце горит, как огонь.…Мир этот хрупок – мы помнить должны:Божьи коровки нам очень нужны!Каждая в целом – одно из чудес.Мир красоты без нее бы исчез.С виду малютка, но, может быть, в ней Суть равновесья вселенной моей?…Летом у речки, где донник пьянитЗапахом мёда. И утро звенитСолнцем в прохладной зернистой росе,Я поклоняюсь ей, божьей красе.

ЛИПУНЮШКА*Жил да был-поживалСемивёрстов Коля,Хоть и ростиком мал, Но учился в школе.Мчался он со всех ногС сумкой на уроки,

Через лужи прыг-скок,Через водостоки…Был он мал, да удал,Словно Липунюшка,* В классе всех побеждалИ с мячом, и с клюшкой.Только вот за негоДевочкам обидно:Из-за парты егоЕле-еле видно.На уроках сиделОн на спинке стула,Всё на карту гляделВ сторону Стамбула.Там восточный мудрецСилой заклинаньяИсцелит, наконец,Колины страданья.Станет он выше всех –Первым в баскетболе,Чтоб дразнилки и смехНе смущали боле.

ГОРЕМЫКИН ВОВАВесел и звонок школьный звонок –Дети спросонок спешат на урок.Лишь Горемыкин Володя проспал:Ночью воробышек спать не давал:То он чирикал, то в раму стучал…Утром на Вову будильник ворчал:«Лодырь ты, Вова! Засоня и плут: Стрелки отвёл мне на сорок минут.Сверху подушкой еще придавил,Чтобы я в школу тебя не будил!Ты променял свой чудесный урокНа испечённый с картошкой пирог,Супом заел, и компотом запил,И про уроки совсем позабыл.… Хватит тиранить часами кровать!В школе научишься мир познавать!»Вова зевнул, потянулся раз пять,Нехотя начал портфель собирать.Торкнул будильник – и тот замолчал.Он на Володю уже не ворчал…Вова за двери – и в школу бегом, Там занимались ребята кругом.Кто отвечал, кто задачи решал.Мир открывать им никто не мешал.… С этой поры стал наш Вова иным:Первым – в учёбе и в спорте – вторым.В теннис за сборную школы играл.Даже кровать за собой убирал…Старый будильник стал другом ему.Вы догадались, друзья, почему?

ЛЮБИМАЯ БАБУШКА Светлой памяти моей бабушки Корниловой Ефросиньи ПетровныДля меня ты всех родней на свете!Я твоей завидую судьбе:Даже мама с папою, как дети,За советом тянутся к тебе…Ты во всём мудра и величава.Речь твоя достоинства полна.

Владимир Корнилов Стихи для детей Владимир Корнилов Стихи для детей

172

… Я не помню, чтобы ты серчалаНа людей, коль есть на них вина…Если в школе получу я двойку, Пожуришь, но скажешь: «Не беда!»Не устроишь мне головомойку,Как мой папа делает всегда…Приголубишь, угостишь конфетой,Отогреешь сердце мне зимой.От тепла и твоего приветаВновь счастливый я уйду домой.… Милая и добрая бабуля,От души тебя благодарю!В день рожденья все цветы июляЯ тебе, родная, подарю!Обниму за худенькие плечи,Самых нежных слов нащебечу.… Мне с тобой в такой прекрасный вечер Все невзгоды детства по плечу.

ИЮНЬСКОЙ НОЧЬЮМир сияньем озарился,В ароматах утонул.Ветерок – и тот сморился –В дрёмных зарослях уснул…Душно в комнате. Не спится.Ночь черемухой хмельна.С неба огненной жар-птицейСмотрит рыжая луна…За окном, в соседнем доме,Слышно: «Баюшки-баю!..»Тает ночь… и в сладкой дрёмеКлонит голову мою. КОЛЫБЕЛЬНАЯ Любимому СереженькеВ лодке рыбацкой затих ветерок.Месяц-горбун притулился к амбару.Баюшки-баю! Засни, мой сынок!Море уснуло, и дремлет твой парус.Глазки твои закрываются сном.Белка свернулась и спит на пороге.Баюшки-баю, сынок! За окном –Жизни твоей ветровые дороги…Добрым, сынок, будь всегда и везде!Пусть даже сердце надломится горем,Людям на счастье дано по звезде,Вон и твоя отражается в море…В лодке рыбацкой затих ветерок.Месяц-горбун притулился к амбару.Баюшки-баю! Засни, мой сынок,С песенкой этой на пару.

В СОЛНЕЧНЫЙ Д Е Н Ь– Разве может быть у Солнышка ангина?Папа, глянь! Какое красное оно!..Может, вызвать к нему тётю Ангелину?Помнишь, горлышко лечила мне давно?..– Что ты! Что ты, мой Серёженька, сыночек!…Ну и выдумщик! Что выдумал опять?!Просто Солнышко устало ближе к ночи,Раскраснелось от жары и хочет спать.

– Папа, глянь! А вон воробышек влюблённыйРядом с бабочкой на дереве сидит!Держит в клювике листочек весь зелёныйИ на бабочку красивую глядит!– До чего ж ты любопытен, мой звоночек!Голова твоя, как вёрткая юла.Голова твоя, как вёрткая юла.Подрастёшь – и сам узнаешь всё, сыночек!Подрастёшь – и сам узнаешь всё, сыночек!Жизнь всегда для нас загадкою была.Жизнь всегда для нас загадкою была.

ВНУКУ РОМОЧКЕВНУКУ РОМОЧКЕУ внучека, у Ромы, слово «деда»У внучека, у Ромы, слово «деда»Звучит по-детски нежно и светло.Звучит по-детски нежно и светло.Кровинка наша, милый непоседа,–Кровинка наша, милый непоседа,–Нам всем с твоим рожденьем повезло.Нам всем с твоим рожденьем повезло.Для папы стал ты продолженьем рода,Для папы стал ты продолженьем рода,Для мамы – вечным смыслом бытия.Для мамы – вечным смыслом бытия.А нам, дедам, важна твоя порода –А нам, дедам, важна твоя порода –И ей, мой внучек, восхищаюсь я.И ей, мой внучек, восхищаюсь я.Граф Воронцов* и сам кузнец Корнила –Граф Воронцов* и сам кузнец Корнила –Два древних рода справили родство.Два древних рода справили родство.А это, знай, такая, внучек, сила! –А это, знай, такая, внучек, сила! –Она твое прославит естество.Она твое прославит естество.И потому будь сильным и здоровым,И потому будь сильным и здоровым,Тянись душой всегда на горний** свет! Тянись душой всегда на горний** свет! … Тебя на это православным словом … Тебя на это православным словом Благословляет твой любимый дед. Благословляет твой любимый дед. ПРЕДНОВОГОДНЕЕПРЕДНОВОГОДНЕЕНАСТРОЕНИЕ НАСТРОЕНИЕ У Юли губы тюрючком*:У Юли губы тюрючком*:Она на маму сердится.Она на маму сердится.А мама платье шьёт молчкомА мама платье шьёт молчкомСвоей любимой вреднице.Своей любимой вреднице.У внучки праздник на носу.У внучки праздник на носу.Но ждать его – лишь маяться.Но ждать его – лишь маяться.А Новый год застрял в лесуА Новый год застрял в лесуИ к ней не появляется…И к ней не появляется…Снегурки с Дедом тоже нет,Снегурки с Дедом тоже нет,Скорей бы с ними встретиться!Скорей бы с ними встретиться!Они надарят ей конфет,Они надарят ей конфет,И ёлочка засветится…И ёлочка засветится…И праздник нужен ей сейчас,И праздник нужен ей сейчас,А не через полмесяца!А не через полмесяца!… Но Дед Мороз не кажет глаз… Но Дед Мороз не кажет глазК своей внучатой крестнице…К своей внучатой крестнице…У бедной губы тюрючкомУ бедной губы тюрючкомИ слёзы градом катятся.И слёзы градом катятся.Она их сушит кулачком,Она их сушит кулачком,Чтоб не намокло платьице.Чтоб не намокло платьице.

Лежит кувырком* – так необычно назвала моя 6-лет-Лежит кувырком* – так необычно назвала моя 6-лет-няя внучкаЮленька лежащую на спинке божью коровку.Юленька лежащую на спинке божью коровку.Граф Воронцов* – здесь использован шуточный приём, Граф Воронцов* – здесь использован шуточный приём, т.к. по материнской линии вторым дедом Ромочки явля-т.к. по материнской линии вторым дедом Ромочки явля-ется Александр Витальевич Воронцов.ется Александр Витальевич Воронцов.Горний** – небесный Горний** – небесный Тюрючком* – бантиком (диалектное слово) Тюрючком* – бантиком (диалектное слово)

Владимир Корнилов Стихи для детей

173

Пшё-ё-л вон, алкаш проклятый! Грубый и сильный удар в спину опрокинул Сте-

пана через порог в тёмную пасть февральской сту-жи. Не удержавшись на скользком крыльце, он куба-рем скатился по обледенелым ступенькам местного кафе-бара «Мечта», уткнувшись по уши в свежий, наметённый пургой сугробик. На миг обожгло лицо, словно в него впились сотни колючих иголок, отрез-вляя Степана. Он не без усилий оторвал от снежного кома лицо, которое тут же обдало жгучим ледяным ветром. Напрягшись из последних сил, Степан по-пытался подняться. Вялые мышцы рук и ног плохо слушались его. Едва приподнявшись, он снова, как мешок с картошкой, рухнул в снег. И вырубился.

Пурга то утихала на мгновенье, то с новой си-лой обрушивала на дома, деревья, редких прохожих свой, ледяной, бездушный нрав, засыпая снегами тротуары, тропинки, дороги, проезды, словно пы-талась упрятать, скрыть их от глаз человека. И на-метала всё новые и новые сугробы у калиток, две-рей, заборов. И Степана Берёзкина присыпала уже так, что вряд ли кто признал бы в этой выросшей у крыльца бара горке снега человеческое тело. Ско-рее всего, она напоминала припорошенную кучку угля. И снился этой коченеющей кучке сон.

***-Стёпа-а-н! Стё-о-пушка-а!- парит над песчаной

отмелью реки, над серебряными переливами волн высокий грудной голос матери Степана Марии, вы-бивающей на мостке кучу настиранного белья. – Не заходи глубоко в воду – уто-о-нешь!

А вода в реке такая прохладно-ласковая, так нежно облегает всё тело, что не хочется выходить на берег, на горячий песок под пекло июльских лу-

чей.Семилетний мальчик Стёпа, закинув вверх го-

лову и жмурясь от солнца, из-под ладоней смотрит в небо, в котором плавно парят два ястреба, словно греясь, купаются в лучах солнца, а над ними ещё выше тянется длинный белый след от едва различа-емого в небе крестика-самолёта.

«Вот бы мне так высоко»,- размечтался Стёпа и представил, как взмывает над берегом, речкой, над мостком, где мамка выжимает бельё. Аж дух захва-тило. «Вырасту, выучусь, буду лётчиком»,- решил юный мечтатель и снова услышал призывной бар-хатный голос матери:

-Иди сюда! Помоги мне!Мария уже уложила в двухколесную тележку

тазы с бельём и впряглась в неё. Степан, упершись руками в задний борт тележки, толкнул её, помогая матери.

*** -Э-ге-ге-е-е! – радостно кричит в небо с высоко-

го обрыва реки Степан, следя за плавным полётом над берегом реки своего фанерного двукрылого де-тища. А детище, сделав широкий круг, приземляет-ся, уткнувшись в речной песок.

Первый макет самолёта Степан сконструировал в 7-м классе. Директор школы, где учился Степан Берёзкин, в прошлом лётчик, списанный на землю по здоровью, вел кружок юных конструкторов са-молётостроения. Но попасть в кружок можно было лишь с дневником круглого отличника.

-Профессия самолётостроителя очень серьёзная и ответственная,- постоянно внушал своим юным конструкторам Семён Тихонович. – Она не терпит невежд. Потому нужно хорошо знать и математику

Прерванный полёт

или всего одна стопка

Сергей ПрохоровСергей ПрохоровСергей ПрохоровПрозаПроза

174

с геометрией, и физику с химией, и историю, и ли-тературу. Да, да, и литературу! А как же! Не зная Иоганна Гёте, не поймёте Антуана Экзюпери.

И Стёпка так налёг на предметы, так усердно слушал каждый урок, что уже в 6-й класс перешёл с одними пятёрками. А в 7-м уже считался лучшим конструктором в кружке.

-Молодец, Степан! Из тебя выйдет если не Ту-полев, то уж конструктор Берёзкин всяко-разно, - одобрительно похлопывал по плечу юного само-лётостроителя Семён Тихонович после очередной победы в соревнованиях берёзкиного летательного аппарата.

*** -Аттестат с золотой медалью вручается

Степану Берёзкину,- негромкий голос директора школы Семёна Тихоновича, как током, прошёлся по всему телу Степана. Он знал, что все предметы сдал на «Золотой аттестат», но всё же волновался сомнением до самой последней минуты.

- Спасибо! – смущённо улыбнулся Степан, неловко прижимая к груди Аттестат и коробочку с медалью.

- Ну, что, не передумал, - тихо спросил Се-мён Тихонович.

-Нет!

***За воротами школы Берёзкина нагнали трое

одноклассников: долговязый Пашка Бусыгин, вечно щурившийся на всё и всех, крепыш Гриша Солом-кин, школьный боксёр-задира, и карапуз-провока-тор Филька Будников, по прозвищу Филин. Скажет, бывало гадость на кого-то и смотрит широко и не-винно, почти не моргая, как филин.

- Ну, что, Стёпша, обмоем наши аттестаты: твой золотой и наши серенькие, а заодно и конец школь-ной каторги,- обняв за плечи Берёзкина, весело про-изнёс Соломкин.

Вся эта дружная тройка училась посредствен-но, спустя рукава и славилась в округе своими скан-дальными выходками. Степан не имел ни с одним из них тёплых, дружеских отношений. Так, здорова-лись, перебрасывались парой слов. Одноклассники же.

-А я не пью, ребята,- хотел было отвязаться Сте-пан от дружной тройки. –Да и домой тороплюсь, мамку обрадовать.

-Ты чё, Степша, маменькин сынок! – тут же не преминул вклиниться Филин.

-Да, действительно, - поддержал Филина Пашка Бусыгин. – Мы ж с сегодняшнего дня уже не школя-ры, а мужики.

-А ты можешь и не пить,- старался удержать контакт с Берёзкиным Соломкин. – Так, посиди с нами за компанию на прощание, а то потом когда уж встретимся. Ты же скоро уедешь поступать в свой самолётостроительный?

-Как получится.-А чё тут получаться, у тебя же золотой атте-

стат. А вот, если не обмоешь его – плохая примета: могут и не принять.

- Ну ладно, хорошо. Только недолго. – У Степа-на было прекрасное настроение, и он решил не пор-тить напоследок отношения с одноклассниками.

Решили зайти в кафе-бар «Мечта». Там было уютно, и комфортно, и сравнительно недорого. Сбросившись, по дороге купили пол-литра водки. В кафе в дневное время было почти пусто. За стойкой бара, уткнувшись в раскрытый гламурный журнал, полудремала барменша. Выбрали столик, заказали полудремала барменша. Выбрали столик, заказали по бутылке пива и четыре порции котлет с картош-по бутылке пива и четыре порции котлет с картош-кой. Выпили по стакану пива. От пива Степан не от-кой. Выпили по стакану пива. От пива Степан не от-казался. Было душно, и хотелось сильно пить. Гри-казался. Было душно, и хотелось сильно пить. Гри-ша достал из-за пазухи пол-литру и разлил по сто ша достал из-за пазухи пол-литру и разлил по сто граммов в опорожненные стаканы.граммов в опорожненные стаканы.

-Я же сказал: не буду! И Степан демонстратив--Я же сказал: не буду! И Степан демонстратив-но отодвинул стакан с водкой.но отодвинул стакан с водкой.

-Да, брось ты, Степан! Что плохого будет от -Да, брось ты, Степан! Что плохого будет от стопки! – И Гриша решительно пододвинул Степа-стопки! – И Гриша решительно пододвинул Степа-ну стакан. – Какая же это обмывка пивом. Только ну стакан. – Какая же это обмывка пивом. Только водочкой. Чтобы аттестат был чистеньким. Иначе водочкой. Чтобы аттестат был чистеньким. Иначе – плохая примета.– плохая примета.

- Чёрт с вами! Но только одну.- Чёрт с вами! Но только одну.Встали, молча чокнулись стаканами. Приглу-Встали, молча чокнулись стаканами. Приглу-

шённый стеклянный звон эхом раскатился по пусто-шённый стеклянный звон эхом раскатился по пусто-му залу бара. Степан поднёс стакан к губам. Острый му залу бара. Степан поднёс стакан к губам. Острый запах спиртного ударил в нос. Затаив дыхание и, запах спиртного ударил в нос. Затаив дыхание и, зажмурив глаза, Степан попытался залпом выпить зажмурив глаза, Степан попытался залпом выпить противную жидкость. Не получилось. Что-то оттал-противную жидкость. Не получилось. Что-то оттал-кивало спиртное изнутри.кивало спиртное изнутри.

-До дна, до дна! Только до дна! – противно зву--До дна, до дна! Только до дна! – противно зву-чали голоса троицы. Они выпили махом и теперь чали голоса троицы. Они выпили махом и теперь дружно помогали Степану преодолеть непреступ-дружно помогали Степану преодолеть непреступ-ную стену трезвости.ную стену трезвости.

Пересилив тошнотворное состояние, Степан Пересилив тошнотворное состояние, Степан допил остаток. В голову ударило хмельное тепло и допил остаток. В голову ударило хмельное тепло и разошлось по всему телу. «Надо закусывать, а то за-разошлось по всему телу. «Надо закусывать, а то за-хмелею. Что тогда скажу маме»- подумал про себя хмелею. Что тогда скажу маме»- подумал про себя Степан, разламывая вилкой котлету. «Ругать мамка Степан, разламывая вилкой котлету. «Ругать мамка будет. Ещё как!».будет. Ещё как!».

- Ты, Стёпша, пивом, пивом запивай, - подба-- Ты, Стёпша, пивом, пивом запивай, - подба-дривал Гриша и разлил остатки пол-литры. дривал Гриша и разлил остатки пол-литры.

– Я - пас! – уже слегка заплетающимся языком – Я - пас! – уже слегка заплетающимся языком выдавил Степан. – Выпитый вначале стакан пива, выдавил Степан. – Выпитый вначале стакан пива, смешавшись с водкой, делал своё реакционное дело. смешавшись с водкой, делал своё реакционное дело. И Берёзкин, махнув рукой и почувствовав себя муж-И Берёзкин, махнув рукой и почувствовав себя муж-чиной, уже без прежнего усилия опорожнил стакан. чиной, уже без прежнего усилия опорожнил стакан. Запили дружно пивом. Запили дружно пивом.

Степан уже плохо соображал. Откуда-то на сто-Степан уже плохо соображал. Откуда-то на сто-ле появилась вторая пол-литра водки. А потом они ле появилась вторая пол-литра водки. А потом они шумно вывалились из кафе-бара и пошли куроле-шумно вывалились из кафе-бара и пошли куроле-сить по посёлку. Уже смеркалось. Кое-где вспыхну-сить по посёлку. Уже смеркалось. Кое-где вспыхну-ли уличные фонари.ли уличные фонари.

-Надо бы ещё добавить, - не унимался в своей -Надо бы ещё добавить, - не унимался в своей пивной способности здоровяк Гриша Соломкин. пивной способности здоровяк Гриша Соломкин. Все враз полезли в свои карманы, выворачивая их Все враз полезли в свои карманы, выворачивая их наружу. Мелочи не набралось и на половину бутыл-наружу. Мелочи не набралось и на половину бутыл-ки.

- А давай у кого-нибудь займём? - предложил - А давай у кого-нибудь займём? - предложил Филин. – А заработаем, отдадим.Филин. – А заработаем, отдадим.

- А давай, - живо, со смехом одобрили Фильку-- А давай, - живо, со смехом одобрили Фильку-провокатора остальные.провокатора остальные.

Навстречу весёлой компании шёл грустный, Навстречу весёлой компании шёл грустный, озабоченный человек, возвращаясь с вечернего по-озабоченный человек, возвращаясь с вечернего по-езда.

-Дядя, будь добрый, займи. Не хватает на пу--Дядя, будь добрый, займи. Не хватает на пу-зырь. А у нас такой день сегодня – аттестаты по-зырь. А у нас такой день сегодня – аттестаты по-лучили! – заступил дорогу человеку Григорий Со-лучили! – заступил дорогу человеку Григорий Со-ломкин.

-Шли бы вы, сосунки, домой, к мамочке. – Чему -Шли бы вы, сосунки, домой, к мамочке. – Чему

Сергей Прохоров Прерванный полёт

175

вас только в школе учили? – И прохожий попытался отодвинуть Григория.

-Гришь, ты слышал? Дядя тебя, лучшего бок-сера школы, назвал сосунком, - тут же подвернулся провокатор Филин. – Врежь ему по первое число!

-Шли бы вы, ребята, домой! - уже более друже-любно посоветовал прохожий.

Но боксерский азарт Соломкина был уже спу-щен, как крючок с предохранителя. Резким ударом «под дых» он согнул человека, и вторым ударом «подсечкой» снизу отправил его «в нокаут». Падая, прохожий ударился виском об угол придорожной бетонной плиты и замер. В темноте не было видно, как тоненькая струйка крови сбегала из височной ранки на землю.

-Эй, дядя, ты что разлёгся? - пнул ногой безды-ханное уже тело Григорий. И на мгновение отрез-вел. – Кажись, мы его, того: убили! Бежим отсюда!

***Прохожим, неудачно встретившимся на пути

пьяной компании, оказался народный судья мест-ной прокуратуры. И вскоре вся четвёрка попала на скамью подсудимых.

Приговор был суровым, но справедливым: Гри-горий Соломкин, как главный убийца, был осуждён на 13 лет строгого режима. Остальные, как соучаст-ники драки, получили по 8 лет. За убийство работ-ника правоохранительных органов статья особая.

Мать Степана Мария Берёзкина не вынесла слу-чившегося. Слегла. А через год скончалась. Перед смертью попросила не сообщать сыну. Ему, мол, и так там тяжело.

А Степан поначалу еще ночами, лежа на нарах и пытаясь забыться, все представлял себя студентом, чертил макеты необычных космических самолё-тов… Но постепенно всё это отходило, отдалялось, как поезд, исчезающий вдали за поворотом. Тюрем-ная жизнь сломала бывшего целеустремлённого Степана Берёзкина, и он стал на всё и вся смотреть вяло и равнодушно, с тоской осознавая, что уже ничего не вернуть, не поправить. И в тюрьме при-страстился к спиртному, чтобы на время забыться. Мастерил самолётики для детей тюремных надзи-рателей, а те рассчитывались с ним водкой, чаем. По пьяной лавочке схлопотал ещё два срока. В 33 вышел уже седовласым старичком.

***Выйдя на волю и вернувшись в родной посёлок,

перво-наперво сходил на местное кладбище. С тру-дом отыскал могилку матери. Крест уже почернел и покосился, и бугорок, заросший бурьяном, уже почти не виден. Некому сюда ходить, нет родных и близких у Марии Берёзкиной, кроме его Степана. Вырвал сорняк, подправил, как мог, могилку, крест, положил принесенный с собой немудреный букетик полевых цветов. На дорогой денег не было. Всё, что получил при выходе на свободу, пропил с попутчи-ками в дороге.

Устроился в кочегарке. Там дневал и ночевал. И пил. Без спиртного уже не мог, как без воздуха. Ско-ро лишился места и в кочегарке. Ходил по дворам, колол дрова, копал огороды. И всё, что получал, пу-скал на питьё, порой недоедая. А в кафе-бар «Меч-та» заглядывал, когда очень хотелось есть. Там на

столах много оставалось недоеденного. ЭПИЛОГК утру пурга улеглась, словно обессилев от ноч-

ного буйства, и только едва заметная позёмка змей-кой тянулась вдоль дорог и занесенных тротуаров. Но и та скоро исчезла, будто растворилась.

-Что за чертовщина! – удивился, а потом ис-пугался дворник, прочищая рано утром проход к крыльцу кафе-бара «Мечта». Его лопата сначала уткнулась во что-то твёрдое, а когда он сгрёб снег с горки сугроба, разглядел в тёмной кучке тело чело-века. Свёрнутый калачиком тот, казалось, дремал. Дворник, сняв варежку, прикоснулся к лицу челове-ка – оно было холодно-ледяным.

-Стёпа-а-н! Стё-о-пушка-а!- парит над песчаной отмелью реки, над серебряными переливами волн высокий грудной голос матери Степана Марии, вы-бивающей на мостке кучу настиранного белья. – Не заходи глубоко в воду – уто-о-нешь!..

-Э-ге-ге-е-е! – радостно кричит в небо с высоко-го обрыва реки Степан, следя за плавным полётом над берегом реки своего фанерного двукрылого де-тища…

-Молодец, Степан! Из тебя выйдет, если не Ту-полев, то уж конструктор Берёзкин всяко-разно…

-Да, брось ты, Степан! Что плохого будет от стопки!..

-Пшё-ё-л вон, алкаш проклятый!..

Степан стоит на высоком обрыве. Внизу течёт-струится синяя речка детства, в которой полощет бельё тёмноволосая женщина и маленький маль-чик, стоя по колено в воде, смотрит в чистое синее небо, где плавно парят два ястреба, над которыми высоко-высоко пишет траекторию мечты самолёт. Его – Степана Берёзкина самолёт.

Сергей Прохоров Прерванный полёт

176

Родился в п. Нижний Ингаш. После окончания школы служил на Краснознаменном Тихоокеанском флоте. Окончил 2-х годичные курсы художников-графиков при Красно-

Родился в п. Нижний Ингаш. После окончания школы служил на Краснознаменном Тихоокеанском флоте. Окончил 2-х годичные курсы художников-графиков при Красно-

Родился в п. Нижний Ингаш. После окончания школы служил на Краснознаменном

ярском художественном институте им. В.И. Сурикова. Тихоокеанском флоте. Окончил 2-х годичные курсы художников-графиков при Красно-ярском художественном институте им. В.И. Сурикова. Тихоокеанском флоте. Окончил 2-х годичные курсы художников-графиков при Красно-

Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма- Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма-ярском художественном институте им. В.И. Сурикова.

Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма-ярском художественном институте им. В.И. Сурикова.

стеров живописи. Проводит персональные выставки в п. Нижний Ингаш в столице стеров живописи. Проводит персональные выставки в п. Нижний Ингаш в столице Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма-

стеров живописи. Проводит персональные выставки в п. Нижний Ингаш в столице Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма- Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма-

стеров живописи. Проводит персональные выставки в п. Нижний Ингаш в столице Регулярно принимает участие в краевых выставках художников-любителей и ма-

края - Красноярске. В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня- В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня-

края - Красноярске. В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня-

края - Красноярске.

то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са-то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са- В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня-

то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са- В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня- В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня-

то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са- В 1995 г. организовал детскую изостудию. О творчестве Виктора Писарева сня-

мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са-мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са-то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са-мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор то два документальных фильма: в 1998 г. «Художник и одиночество» из цикла «Са-

Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-мородки Красноярья» (автор Дарья Мосунова), в 2000 г. «Сибирский левша» (автор

дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)Мирослава Демьянчук). В январе 2012 года опубликована выставка В.Псарёва в меж-

Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис- Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)

Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)

Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-дународном литературно-художественном журнале «Лексикон» ( г.Чикаго США)

тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-

тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис- Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-

тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В Пишет стихи, песни, прозу. Издавался в коллективных сборниках «Момент ис-

настоящее время работает художником-постановщиком в районном Доме культуры настоящее время работает художником-постановщиком в районном Доме культуры тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В настоящее время работает художником-постановщиком в районном Доме культуры тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В настоящее время работает художником-постановщиком в районном Доме культуры тины», «Сны черно-белые», «Портретная галерея», в журнале «Истоки» и других. В

Виктор ПсарёвВиктор ПсарёвВиктор Псарёв

Про синицНа дворе середина сентября. Берёзы за окном

стоят полуодетые. Под окном, в саду, земля покры-та золотистым ковром из берёзовых листьев. А ку-старники: акации, шиповник, китайский чай ещё зелёные. Земля медленно готовится к снежному по-крову.

Услышал дробный стук в стены мастерской. Это прилетела весёлая ватага синиц. Недавно уте-плил окна и стены ватой, законопатив все щели. И вот опять за окном полетели белые клочки, прямо как снег. Я вышел на улицу, в сад.. Синицы делови-то, с каким-то безудержным упоением и отчаянной весёлостью вытаскивали из всех щелей вату и бро-сали тут-же. Просто хулиганство какое-то! Япошёл к ним, чтобы пристыдить их. Какое там! Нисколько не стесняясь, а только перелетев повыше, расселись на берёзу и с любопытством слушали, как я их корю. Некоторые деловито ныряли в пустевший сквореч-ник.В отсутствие скворцов чувствовали себя там полными хозяевами.

Глядя на этих жёлто-серых озорников, понял, что все мои укоры бесполезны. Пошёл назад. Толь-ко дошёл до калитки, как они с новой силой при-нялись за старое. А вообще у них любимое занятие - это ходить строем по забору и что-то там клевать. Могут ходить взад-вперёд очень долго.

Вот в сад зашёл здоровенный кот. Он прихра-мывает на правую переднюю лапу. Кончики ушей у него отсутствуют, видать были отморожены. Голова здоровенная - прямо башка с жёлтыми тигриными глазами. Сам палевый, под цвет листвы, только на груди большое белое пятно. Он сел под сосенками и безразлично наблюдал за синицами.

А они, завидев его, и, как будто понимая его бес-помощность в охоте, стали над ним кружиться. И пролетали с какой-то отчаянной храбростью и весе-льем над самым котом. Садились в безрассудной близости, как бы дразня его.

Через ко-роткое время, не выдержав издева-тельств, кот, при-падая на больную лапу, ретируется. Синицы весело сопровождают его.

18 сентября 2002 г.

Весной ВеснойКак же мы ощущаем приближение весны? Что Как же мы ощущаем приближение весны? Что

это такое?..Я шагал ясным, февральским утром. Шёл на ра-Я шагал ясным, февральским утром. Шёл на ра-

боту, и мне хотелось дышать в полные лёгкие. Уж боту, и мне хотелось дышать в полные лёгкие. Уж очень чист и свеж был воздух.очень чист и свеж был воздух.

Лёгкий ветерок жёг уши, но это ещё больше бо-Лёгкий ветерок жёг уши, но это ещё больше бо-дрило. Хотелось пробежаться, почувствовать своё дрило. Хотелось пробежаться, почувствовать своё здоровье и силу. Но дорога была бы слишком корот-здоровье и силу. Но дорога была бы слишком корот-кой, а хотелось насладиться этим утром.кой, а хотелось насладиться этим утром.

Весна в этом году ранняя. Хотя на дворе фев-Весна в этом году ранняя. Хотя на дворе фев-раль, а снег уже начал таять и садиться. Днём течёт раль, а снег уже начал таять и садиться. Днём течёт с крыш. Подхожу к своей мастерской. С крыши сви-с крыш. Подхожу к своей мастерской. С крыши сви-сают вниз головкой метровые сосульки, как пики сают вниз головкой метровые сосульки, как пики хрустальные. При утреннем свете сверкают драго-хрустальные. При утреннем свете сверкают драго-ценными камнями - просто бриллиантовые.ценными камнями - просто бриллиантовые.

Не удержался, зашёл со стороны солнца, по-Не удержался, зашёл со стороны солнца, по-любовался. Висят стеной и переливаются всеми любовался. Висят стеной и переливаются всеми цветами радуги. Этакий весенний металлофон. За-цветами радуги. Этакий весенний металлофон. За-хотелось взять тоненькую палочку и постучать по хотелось взять тоненькую палочку и постучать по ним, послушать музыку весны. Но сосульки слиш-ним, послушать музыку весны. Но сосульки слиш-ком высоко.ком высоко.

Пошёл к птичьей кормушке. Она пуста. На верх-Пошёл к птичьей кормушке. Она пуста. На верх-них ветках берёзы сидят две синицы. Завидев меня, них ветках берёзы сидят две синицы. Завидев меня, они перелетают ещё выше и с любопытством, вертя они перелетают ещё выше и с любопытством, вертя головами, следят за мной. Я насыпал в кормушку головами, следят за мной. Я насыпал в кормушку крошек и семечек и ушёл.крошек и семечек и ушёл.

Зайдя в мастерскую, разделся, подошёл к Зайдя в мастерскую, разделся, подошёл к окну. Синицы уже бойко и по-хозяйски шелушили окну. Синицы уже бойко и по-хозяйски шелушили семечки. Полюбовавшись их проворносьтю и кра-семечки. Полюбовавшись их проворносьтю и кра-сотой, начал работать. Но чувство, что что-то про-сотой, начал работать. Но чувство, что что-то про-ходит мимо, что-то теряю, снова заставило меня по-ходит мимо, что-то теряю, снова заставило меня по-дойти к окну.дойти к окну.

Приближалась весна. Волнующее, необъясни-Приближалась весна. Волнующее, необъясни-мое чувство поселилось в груди и подступило куда-мое чувство поселилось в груди и подступило куда-то к горлу.

И очень захотелось жить. И очень захотелось жить. 15 февраля 2002 г.

МиниатюрыМиниатюрыМиниатюры

177

В Нижнем Ингаше в мастерской Виктора Степановича Псарёва открылась детская худо-жественная студия «Юные волшебники» име-ни знаменитого земляка-нижнеингашца - на-родного художника А.Г. Поздеева.

Виктор Степанович набрал ребят, име-ющих хорошие способности и желающих стать профессиональными художниками. Они изучают основы изобразительного ис-кусства. Работают с натуры, ходят на пле-нэр, изучают на практике новые техники. Ведь чтобы стать худжником, нужно много знать и уметь.

В студии хороший гипсовый натурный фонд, что необходимо при первых шагах в мир изобразительного искусства. Надеемся, что читатели журнала «Исто-ки» будут иметь возможность познакомить-ся с творчеством этих ребят.

Юные волшебникиИскусствоИскусствоИскусство

178

Ольга ПрилуцкаяОльга ПрилуцкаяОльга Прилуцкая

Здравствуйте, Сер-гей Тимофеевич!

“Дорогу” к Вам и в Ваш журнал мне пока-зал Владимир Васильевич Корнилов из Братска, с которым мы познакоми-

лись и подружились в 2010 году в Крыму на фести-вале “Славянские традиции”. В Интернете я побы-вала на Вашем сайте. Он мне понравился.

Сама я окончила в 1980 году Красноярский по-литехнический институт. Мне очень дорог этот город, и вообще я люблю Сибирь. Наверное, по-этому в 2004 году написала роман “Общежитие”, действие которого происходит в Сибирске (читай, Красноярске). Без ложной скромности скажу, что он довольно высоко оценен моими знакомыми писа-телями. Но, по известной всем нынешним литера-торам причине, до сих пор не издан. Надеюсь, что когда-нибудь он заинтересует Ваш журнал...

Но сейчас я обращаюсь к Вам с другим. Писа-тель из Севастополя Тамара Гордиенко издала не-давно великолепную книгу для детей. Это повесть-сказка. Она не первая у нее. Мне хочется, чтобы побольше людей узнали о ней, поскольку не так уж много хорошего сейчас издается для ребятишек. Я написала о книге статью. Отправляю ее Вам. Сочтете возможным, разместите, пожалуйста, в своем журнале.

Приближается День Победы. У меня на эту тему есть небольшой рассказ с архивной иллюстра-цией. Тоже отправлю Вам. Может, пригодится.

Надеюсь на сотрудничество, если не как с ав-тором, то как с редактором журнала “Доля”.

С уважением, Ольга Прилуцкая - член-корре-спондент Крымской литературной академии, член Европейского конгресса литераторов, лауреат премии им.Ю.Г.Каплана и трех международных фестивалей литературы и культуры “Славянские традиции” (номинации: “Малая проза”, “Драма-тургия”, “Поэтический перевод”).

г. Росчтов-на-Дону.

Не так давно я стала невольной свидетельни-е так давно я стала невольной свидетельни-цей разговора академиков Крымской литературной цей разговора академиков Крымской литературной академии о детской татарской книге. Ее старейшина академии о детской татарской книге. Ее старейшина Нузет Абибулаевич Умеров, считающий своим пер-Нузет Абибулаевич Умеров, считающий своим пер-вым учителем и наставником в большой литературе вым учителем и наставником в большой литературе Самуила Яковлевича Маршака, сетовал на то, что Самуила Яковлевича Маршака, сетовал на то, что нет достойных современных произведений для де-нет достойных современных произведений для де-тей, способных помочь им выучить крымско-татар-тей, способных помочь им выучить крымско-татар-ский язык. Слишком уж невысокий уровень у них, ский язык. Слишком уж невысокий уровень у них, практически не отличающийся от уровня того, что практически не отличающийся от уровня того, что предлагалось детям в 1913 году, с которым мы при-предлагалось детям в 1913 году, с которым мы при-выкли сравнивать все наши достижения: словарный выкли сравнивать все наши достижения: словарный запас небогат, основные герои — кошки и мышки. запас небогат, основные герои — кошки и мышки. Одним словом, все та же пресловутая «мама мыла Одним словом, все та же пресловутая «мама мыла раму»… И вспомнились мне однажды прочитанные раму»… И вспомнились мне однажды прочитанные в начале нынешнего века слова российского писа-в начале нынешнего века слова российского писа-теля Александра Торопцева: «Для детей и о детях теля Александра Торопцева: «Для детей и о детях писать хорошо гораздо сложнее, а писать плохо писать хорошо гораздо сложнее, а писать плохо грешно». Я внесла скромное предложение: коль грешно». Я внесла скромное предложение: коль нет своих авторов, то пусть бы знатоки языка пе-нет своих авторов, то пусть бы знатоки языка пе-реводили интересные детские книги иноязычных реводили интересные детские книги иноязычных писателей и поэтов. Как раз в это время я читала писателей и поэтов. Как раз в это время я читала детскую повесть-сказку Тамары Гордиенко «Тайна детскую повесть-сказку Тамары Гордиенко «Тайна фиолентовского грота». Ее героями были семилет-фиолентовского грота». Ее героями были семилет-ние мальчик с девочкой. Я, и в детстве-то любившая ние мальчик с девочкой. Я, и в детстве-то любившая «взрослые» книги, читая Гордиенко, с удовольстви-«взрослые» книги, читая Гордиенко, с удовольстви-ем следила за приключениями ребятишек. Потому ем следила за приключениями ребятишек. Потому что написано интересно, без этакого снисходитель-что написано интересно, без этакого снисходитель-ного высокомерия к маленькому читателю. Дети ного высокомерия к маленькому читателю. Дети мгновенно улавливают малейшую фальшь. Мое мгновенно улавливают малейшую фальшь. Мое читательское чутье, у которого огромный стаж, не читательское чутье, у которого огромный стаж, не подвело меня. Эта книга уже много лет входит в пя-подвело меня. Эта книга уже много лет входит в пя-терку самых востребованных детских книг г.Сева-терку самых востребованных детских книг г.Сева-стополя, где живет и работает автор.стополя, где живет и работает автор.

Совсем недавно я вновь вспомнила академика Совсем недавно я вновь вспомнила академика Умерова, который в том же разговоре восхищался Умерова, который в том же разговоре восхищался пятилетним внуком одного из своих коллег — мол, пятилетним внуком одного из своих коллег — мол, малыш у него на глазах набирал на компьютере текст малыш у него на глазах набирал на компьютере текст одной татарской книги. Как ни странно, вспомнила одной татарской книги. Как ни странно, вспомнила об этом снова в связи с Тамарой Гордиенко. Я дер-об этом снова в связи с Тамарой Гордиенко. Я дер-жала в руках ее новую книгу «Побег из империи жала в руках ее новую книгу «Побег из империи Питона». Потому что героями этой повести-сказки Питона». Потому что героями этой повести-сказки были современные ребятишки, как все нынче, до-были современные ребятишки, как все нынче, до-нельзя компьютеризированные. Но у них — умные нельзя компьютеризированные. Но у них — умные мамы и папы, из тех, кто с детства обожал книгу, мамы и папы, из тех, кто с детства обожал книгу, читал, держа ее на коленях под крышкой парты во читал, держа ее на коленях под крышкой парты во время скучных уроков, подсвечивал фонариком под время скучных уроков, подсвечивал фонариком под одеялом, когда родители давали «отбой», выключая одеялом, когда родители давали «отбой», выключая свет в детской. У одиннадцатилетних героев Та-свет в детской. У одиннадцатилетних героев Та-мары Гордиенко оказались замечательные старшие мары Гордиенко оказались замечательные старшие друзья — библиотекари, забившие тревогу, оттого друзья — библиотекари, забившие тревогу, оттого что дети стали терять интерес к книге, которая при-что дети стали терять интерес к книге, которая при-звана развивать в человеке способность понимать, звана развивать в человеке способность понимать, любить, сопереживать, искать пути к познанию, ду-любить, сопереживать, искать пути к познанию, ду-мать, фантазировать и изобретать. Взрослые люди мать, фантазировать и изобретать. Взрослые люди

ДЛЯ ДЕТЕЙ ПИСАТЬ ПЛОХО — ГРЕШНОДЛЯ ДЕТЕЙ ПИСАТЬ ПЛОХО — ГРЕШНОДЛЯ ДЕТЕЙ ПИСАТЬ ПЛОХО — ГРЕШНОЛитератураЛитератураЛитература

179

отнюдь не против компьютеров. Их просто волнует неправильное использование этого современного чуда в качестве игрушки.

Добротная, красивая книга в 188 страниц Се-вастопольского издательства «Рибэст» с замеча-тельными рисованными иллюстрациями художника Марины Богач напомнила мне мои любимые книги детства Сергея Михалкова, Николая Носова, Викто-ра Драгунского, Валентины Осеевой.

И подумала я о тех, кто ворчит, обвиняя ны-нешнее молодое читательское поколение в их при-верженности к литературе с большим количеством картинок, несущих информацию, легкую для вос-приятия, которая развлекает, а не учит. Ведь и мы любили книги с яркими картинками. Кто же мешает нам преподносить детям картинки с умным, грамот-ным повествовательным содержанием? Как сделали это создатели «Побега из империи Питона». Да, это сказка. Как ей и полагается, развитие сюжета в ней начинается с того, что герои теряют…

Шесть ребятишек — без пяти минут пятикласс-ники Илона, Вовка, Стасик, Митя, староста их класса Лена и первоклашка Павлик — принимают участие в городском литературном конкурсе. Заве-дующая библиотекой, в которую записаны школь-ники, решив помочь им выбрать темы творческой работы, дарит шкатулку с секретом. Шкатулку не смогут открыть ленивые, трусишки и лгунишки. И вот тут, как и велят законы жанра, вмешивают-ся злые силы в образах Великого Властелина Ком-пьютерной Империи Питона Первого и его свиты из вирусов, вирусят и червей. Объявлена операция «Троянский Конь». Безбашенный Смерч вырывает из рук героев книги шкатулку, унеся ее далеко-да-леко… А мальчишки и девчонки, разбитые на пары, оказываются в разных странах и веках… Каждому из них приходится пережить немало приключений, проявить невероятную смекалку, знания, чувство товарищеского локтя, чтобы победить добром зло. И читатель побывает с героями книги в сказочном Королевстве Замухрышии. Узнает, как Замухрышам удалось однажды обвести вокруг пальца доверчи-вых Мудреев, побывает вместе с Илоной и Павли-ком в темнице, освободив ее узников. Выпутаться из сложной ситуации поможет сообразительность и знание загадок Илоны, участницы школьных КВНов.

Вместе с близнецами Митей и Стасиком, ока-завшись в 1681 году на необитаемом острове, на котором из людей был лишь негодяй-пират Хуан, читатель будет спасать от него новорожденных де-тенышей морской черепахи Гримеллы. Вот где при-годятся знания, почерпнутые из книг!

С Вовкой и Леной смерчем занесет читателя в Америку 1846 года на реку Миссисипи, в город Сант-Питсбург, где они подружатся со своим ровес-ником Джоном Смиттом. Там им удастся найти за-ветную шкатулку… Но пережить придется столько приключений, что я вдруг поймаю себя на одном по-ступке, который, кажется, не совершала целую веч-ность: в самый разгар событий быстренько сбегала на кухню, налила большую чашку чая и нервно, не замечая ничего, выпила его, дочитывая «Побег из империи Питона» Тамары Гордиенко. Так я любила

делать много лет назад, когда девчонкой зачитыва-лась любимыми книгами.

Всего три часа отсутствовали в своем родном городе дети. Но за это время они «ночевали в хижи-не с пиратом Хуаном, двое суток блуждали в темной холодной пещере, провели ночь в темнице, целый день искали ключевой вопрос, чтобы вырваться из Города Врунов…» Но главное, они поняли, что де-лает дружба — дружба людей между собой, дружба с книгой. Они по-новому увидели старосту своего класса Лену Смирнову, которую считали «правиль-ной» занудой. Потому что повзрослели за эти три часа на многие годы вперед. Именно этим отлича-ется читающий человек от своих ленивых на чтение ровесников. Потому что тот, кто дружит с книгой, проживает гораздо больше жизней, чем ему опреде-лено собственной судьбой. Он становится эмоцио-нально богаче, интеллектуальнее, добрее, терпимее к окружающим, мудрее. Книга позволяет ребенку научиться принимать взвешенные, правильные ре-шения в различных ситуациях, готовит его к взрос-лой жизни.

Читатель «Побега из империи Питона» верит в то, что эта сказка — повесть. Потому что очень уж правдиво в ней все. Мы любуемся замечательным городом Севастополем, в котором живут герои кни-ги, не однажды воспетым автором в своих стихах. Понимаем и разделяем озабоченность взрослых о тех, для кого компьютер — лишь возможность по-играть в «стрелялки, догонялки, убивалки», в игры, с неимоверной быстротой разрушающие психику ребенка, отрицательно сказывающиеся на станов-лении его личности. Думаю, даже детям это станет ясно, как стало понятно это юным героям «Побега из империи Питона». Потому что написана книга человеком, обладающим огромным культурным за-пасом и крупным масштабом личности, Тамарой Митрофановной Гордиенко — писателем, пере-водчиком, поэтом, членом Национального союза писателей Украины, национального Союза журна-листов Украины, членом Международного Сообще-ства писательских Союзов, членом Международной Ассоциации писателей-баталистов, маринистов, За-служенным журналистом Украины, лауреатом мно-жества литературных премий, в том числе, и между-народных, верным другом детворы.

Книга написана прекрасным современным русским языком с использованием компьютерной терминологии. В то же время писатель ни разу не сбилась на подростковый слэнг. Думаю, прочтя по-весть-сказку Тамары Гордиенко «Побег из империи Питона», вряд ли кто-то из юных читателей скажет: «Жесть!» Потому что в их голове долго будет зву-чать красивая речь автора и его героев. Это велико-лепное издание станет их любимой книгой, и будут они вспоминать ее, дожив до преклонного возраста, как мы книги своего детства.

Ольга Прилуцкая Для детей писать плохо - грешно

180

50507070

Нижнеингашские юбилярыу своих «ИСТОКОВ»у своих «ИСТОКОВ»

Виктор ПсарёвВиктор Псарёв100100

Сергей ПрохоровСергей ПрохоровНиколай УстиновичНиколай Устинович

С юбилеем!С юбилеем!

181

СТРАНИЦА РЕДАКТОРА200 лет тому назад и сегодня........….................................3

ПРОЗАНиколай Устинович. След человека. Рассказ…………….4Светлана Скаклюк. Рассказы……………………………15Людмила Титова. Рассказы……………………………...28Николай Ерёмин. Восхождение на Монблан. Рассказ…43Николай Денисов. Ночевало солнце на терриконе.. ..….64Юрий Розовский. Дед Мороз и Толик…………………...97Владимир Соколов-Ширшов. Непобеждённый. ..........102Николай Толстиков. Надломленный тростник. ...........105Алексей Иванов. Рассказы……………………………..119Сергей Прохоров. Прерванный полёт............................171

ПОЭЗИЯСергей Прохоров. Дым отечества. Поэма. Стихи…....34Николай Ерёмин. Стихи…………………………………41Лариса Струина. Стихи………………………………….49Аркадий Кутилов. Стихи………………………………..51Виктор Воловик. Стихи…………………………………57Владимир Давыденко. Стихи…………………………...60Галина Зеленкина. Стихи………………………………..61Лариса Шалимова. Стихи……………………………….70Марина Маликова. Начать бы с белого листа. ……….91Жени Ковалева. Стихи…………………………………..93Сергей Шилкин. Рифмы на манжете………………….94Эдуард Учаров. Стихи…………………………………128Андрей Шелудько. Стихи……………………………...152Нина Гурьева. Мамины сказы. Стихи…………………163

ДРАМАВиктор Теплицкий. Королевское сердце………………..18Олеся Мацук. Храм.Пьеса………………………………76

ИРОНИЧЕСКАЯ ПРОЗАСергей Прохоров. Муха………………………………….84Андрей Овчинников. Сто рублей старыми……………85Алексей Яшин. Второе воскрешение Лазаря…………139Илья Криштул. Рассказы……………………………….149Леонид Смотров. Миниатюры………………………...151

ИРОНИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯНиколай Гайдук. Грустная улыбка чудака……………146

МИНИАТЮРЫВиктор Псарёв..................................................................176

СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙВладимир Корнилов. Бабушкины сказки.......................167

КУЛЬТУРАЛилия Енцова. Золотое русское слово………………….10Лариса Кочубей. История мастера…………………...145

ИСКУССТВОЛариса Кочубей. Художник должен уметь всё………...40Юные волшебники...........................................................175

ЛИТЕРАТУРАБорис Лукин. Радость незабвенных встреч……………12Владимир Корнилов. Стихов живые голоса…………...73Антонина Пантелеева. Традиции русской поэзии в творче-стве иеромонаха Романа…….........................................137Ольга Прилуцкая. Для детей писать плохо - грешно...176

ПУБЛИЦИСТИКАВасилий Скробот. Поговори с собой…………………..100Анатолий Казаков. Свет потухших глаз. Прощание с Ан-гарой……………………………......................................132

РЕЛИГИЯТатьяна Акуловская. Рассказы………………………….45

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ВСТРЕЧИГалина Зеленкина. Родной души прикосновенье приятно сердцу и уму…………………............................................27Вадим Карасёв. Литературный мостик……………….63

ЛЮДИ И СУДЬБЫВалентина Майстренко. Он обошёл крестом всю Рос-сию………………………………….................................153

НАШИ ЗАРУБЕЖНЫЕ АВТОРЫСергей Гора. Портреты памяти. Стихи………………55

БОЙЦЫ ВСПОМИНАЮТ МИНУВШИЕ ДНИЮрий Калинин. Защищая рубежи Отечества………...67

ЮБИЛЕЙОксана Сахарова. Недопетая песня России……………78

В ФОКУСЕ ПЛАНЕТАЛариса Кочубей. Сибирский посол дружбы…………..126

В ЛИТЕРАТУРНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ КРАСНОЯРЬЯАвторы из «Эдельвейса» г. Канска:Надежда Степанова. Стихи……………………………163Оксана Слободчикова. Стихи………………………….163Алексей Юрин. Рассказ………………………………...164

ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙАнатолий Шишков. Лебединая верность………143

В НОМЕРЕ:

182

На внешней стороне обложки работы юного художника из Нижнего ИнгашаНа внешней стороне обложки работы юного художника из Нижнего Ингаша Владислава Гильда.

На внутренней стороне. обложки: Фоторепортаж к 100-летию сибирского писателя На внутренней стороне. обложки: Фоторепортаж к 100-летию сибирского писателя Николая Станиславовича Устиновича. Николая Станиславовича Устиновича.

Некоммерческое объединение творческих силНекоммерческое объединение творческих сил«Межрегиональный литературно-художественный журнал «Истоки»«Межрегиональный литературно-художественный журнал «Истоки»

Основатель,литературный, художественный и технический литературный, художественный и технический

редактор - С.Т. Прохоров. редактор - С.Т. Прохоров.

Корректор - Н.А. Старченко.Корректор - Н.А. Старченко.

Адрес редакции: 663850, Нижний Ингаш, ул. Ленина, 20 «А», кв. 1.Адрес редакции: 663850, Нижний Ингаш, ул. Ленина, 20 «А», кв. 1.Телефон рабочий: 8-391-71-21-3-45; Телефон рабочий: 8-391-71-21-3-45;

сотовый: 8-983-160-35-06сотовый: 8-983-160-35-06E-mail: proh194216@yandex.ruE-mail: proh194216@yandex.ru

Сайт журнала: http://istoc.3dn.ruСайт журнала: http://istoc.3dn.ru

Пишите нам, присылайте стихи, рассказы, материалы Пишите нам, присылайте стихи, рассказы, материалы о талантливых земляках, об истории ваших районов, об истории родного края. о талантливых земляках, об истории ваших районов, об истории родного края.

Ждём также ваши отзывы о нашем журнале, предложения, какЖдём также ваши отзывы о нашем журнале, предложения, каксделать «Истоки» более интересными .сделать «Истоки» более интересными .

Оригинал-макет подготовил и сверстал С.Т.ПрохоровОригинал-макет подготовил и сверстал С.Т.Прохоров

Рукописи не возвращаются и не рецензируются.Рукописи не возвращаются и не рецензируются.При перепечатке материалов ссылка на «Истоки» обязательна.При перепечатке материалов ссылка на «Истоки» обязательна.

Отпечатано с готового оригинал-макетаОтпечатано с готового оригинал-макетаФормат А4

Изготовлено в типографии «ЛИТЕРА-принт» ИП Азарова Н.Н. Изготовлено в типографии «ЛИТЕРА-принт» ИП Азарова Н.Н. Красноярск, ул. Гладкова, 6.Красноярск, ул. Гладкова, 6.

Телефон:. 950-340

183

В светлице писателяЦентральная библиотека имени

Н.С.Устиновича уже давно негласно считается светлицей писателя. Ни одно культурное мероприятие, проводимое в стенах библиотеки, не проходит без его

имени. А в год 100-летия писателя его земляки-нижнеингашцы как бы заново

отслеживают его творческий и жизненный путь. Проводятся устиновические чтения, конкурсы, выставки. На районный конкурс

декоративно-прикладного искусства “След человека” было представлено около четырёхсот работ. Все они выполнены по произведениям писателя. Лучшие работы

отмечены дипломами и призами. В ноябре прошлого года был издан специальный

номер литературно-художественного журнала “Истоки”, посвящённый Николаю

Станиславовичу Устиновичу - летописцу сибирской природы и его обитателей.

100-летию Н.С.Устиновича