Петербургский «Арлекин» - К.Б. Родзевич

1

Петербургский «Арлекин» - К.Б. Родзевич. (Неизвестные архивные материалы).

Фактическая канва отношений Марины Цветаевой и Константина

Родзевича достаточно известна благодаря книгам Анны Александровны

Саакянц и недавно вышедшей подробной публикации «Марина Цветаева.

Письма к Константину Родзевичу» (Ульяновск, 2001), что дает возможность

сосредоточиться на собственно биографической, петербургской теме. В

результате архивных изысканий (в частности, по университетскому делу

последнего, хранящемуся в Центральном государственном историческом архиве

Санкт-Петербурга, в фонде 14) представилась возможность уточнить и

дополнить подробности первого этапа его жизни (с 1895 по 1917 годы).

Напомню только, что биография Константина Болеславовича Родзевича

очерчена крайне скупо1, факты ее нам известны только от него самого (из

«Автобиографии», присланной Саакянц), и по понятным причинам он старался

сообщать о себе только самые минимальные сведения. Начальный период (с

1895 по 1917 годы) в этом тексте занимал только три строки. Напоминаю:

«Я родился 2-го ноября 1895 года в Ленинграде (и Саакянц была

вынуждена в сноске пояснять, что именно так - «Ленинград», а не «Петербург» -

обозначено в тексте). Мой отец, человек либеральных взглядов, был, по своей

профессии, военным врачом».

Самое удивительное, что Родзевич, человек левых взглядов, наверняка

ощущавший себя гражданином мира, до конца жизни сохранил привязанность к

городу, где родился. В конце жизни, переписываясь с Анной Александровной,

он живо отреагировал на ее сообщение о планируемой поездке в северную

столицу: «Жаль только, что поездка ваша на берега Невы должна была

состояться поздно осенью, когда туманы и первые холода делают «мой»

Ленинград менее гостеприимным» (Письмо Саакянц от 7 ноября 1979 года из

Парижа)2. Теперь можно подтвердить эту дату, которая по документу звучит

так: «в метрической книге Псковско-Рождественской церкви в Санкт-

Петербурге (это Церковь Рождества на Песках, 6-я Рождественская ул. 18 —

Т.И.), в записях на 1895-й год под № 495 значится, что «родился 2 ноября 1895

года» младенец мужского пола, родители его «старший врач С. Петербурге кого

местного арсе[на]ла (в тексте арсела — Т.И.) доктор медицины Коллежский

_____________________________________________________________________

2

советник Болеслав Ричард Адамович Родзевич и законная жена его Мария

Григорьева (Григорьевна - Т.И.). Он римско-католического, она православного

вероисповедания. Он первобрачный, она — второбрачная»3.

Коллизия возникла сразу: отец — поляк, католик, мать — православная,

русская. Ребенка крестили в православную веру почти через месяц 25 ноября в

Церкви Рождества на Песках. Храм не сохранился, в одной из современных

книг опубликована его фотография4. Родители должны были жить неподалёку.

Итак — отец. Из «автобиографии»: «Мой отец, человек либеральных

взглядов, был, по своей профессии, военным врачом. В начале первой мировой

войны он управлял медицинским отделом юго-западного фронта, которым

командовал в то время генерал Брусилов. Отец умер в 1916 году». В деле есть

послужной список отца5 — «действительного статского советника Болеслава

Ричарда Адамовича Родзевича» (около 1913 года). Происхождение его «из

дворян Санкт-Петербургской губернии». Это удивительно, потому что в

Российском государственном историческом архиве, в фонде 1343 всего 60 книг

Родзевичей, и «петербургской» нет ни одной6. Более всего — литовских, а

именно Виленского края. То есть, если даже дед Константина Родзевича

числился уже по петербургской губернии, то корни их семейства явно где-то на

западе.

Отец «римско-католического вероисповедания», родился «8 февраля 1857

года», воспитывался в Санкт-Петербургской Военно-медицинской академии,

где «20 декабря 1880 признан лекарем» и определен в 51-й пехотный Литовский

полк «младшим врачом 8 февраля 1881 года». Болеславу Родзевичу тогда 23-24

года. (Интересно, что эта часть города, «аристократическая Коломна»,

традиционно польская слобода. Недалеко — костел святого Станислава,

возведенный еще в середине 20-х годов 19-го века). И сразу молодой врач был

прикомандирован к медико-хирургической академии на год для изучения

полевой хирургии. Затем служил в Белостокском, Брестском, Нейшлотском

полках. 5 мая 1889 года получил степень доктора медицины и был отправлен на

Старорусские минеральные воды, очевидно в медицинское учреждение для

реабилитации раненных. К этому месту службы он потом периодически

возвращался все последующие годы. Вероятно в это время военный врач

Родзевич женился «первым браком на вдове отставного

_____________________________________________________________________

3

коллежского советника Марии Григорьевне Семеновой». Документа о венчании

в деле нет, поэтому остается неизвестной девичья фамилия матери.

Год рождения сына — 1895-й — переломный для всей карьеры врача

Родзевича. В этом году он получил назначение в лазарет элитного лейб-гвардии

конного полка (расквартированного в столице недалеко от Литовского), с

которым сразу же попал «на Абиссинско-итальянский театр войны». Здесь ему

пришлось иметь дело не только с ранами, но и с чумой. В послужном списке в

это время значится, что «по распоряжению Высочайше утвержденной комиссии

[Родзевич] был командирован в Персидский залив за границу для борьбы с

чумной заразою, где и находился с 4 февраля по 7 августа 1898 года». Годом

раньше, 22 июня 1897 года, он «получил орден Святой Анны 2-й степени за

труды в составе Абиссинского санитарного отряда», а затем был переведен в

так называемый «усиленный лазарет». После четырех лет подобной

экстремальной «усиленной» службы, получив ордена, доктор Родзевич был

снова переведен в Старую Руссу «для исполнения служебных обязанностей при

команде военных больных», а в 1900 году главным военно-медицинским

инспектором назначен «старшим врачом Петербургского местного Арсенала»,

хотя все последующие годы летние месяцы (с мая по сентябрь) исполнял

«служебные обязанности при команде военных больных» в той же Старой

Руссе.

К 1906-му году врач имел чин статского советника, а со следующего года

работал «в комиссии для освидетельствования опротестованных новобранцев

при житомирском лазарете». Трудно сейчас сказать, что было причиной отъезда

семьи из столицы. Следующие четыре года Болеслав Родзевич служил в

Житомире, периодически посещая Киев для присутствия в комиссии при

окружном военно-медицинском управлении «по рассмотрению аттестатов на

врачей». И, наконец, 16 января 1911 года «Высочайшим приказом...№ 4

назначен корпусным врачом 14-го армейского корпуса с содержанием по

штату». Несколько дней спустя, 28 января того же года Родзевич-младший

продолжил образование, поступив в Люблинскую мужскую гимназию.

Обучался он там по 7 июня 1913 года и окончил курс с серебряной медалью,

получив две четверки - по русскому и латинскому языкам.

_____________________________________________________________________

4

Послужной список отца обрывается в 1913 году. О его судьбе мы узнаем

из слов сына: «В начале первой мировой войны он управлял медицинским

отделом юго-западного фронта, которым командовал в то время генерал

Брусилов. Отец умер в 1916 году». Умер или был убит? Этот вопрос пока

остается без точного ответа. Но, вероятно, в начале войны 14-й корпус, в

котором «корпусным врачом» числился Родзевич, уцелел только чудом. (13-й и

15-й корпуса погибли в августовской катастрофе генерала Самсонова)7. Даже

если он участвовал в успешной операции юго-западного фронта в начале

боевых действий, то в следующем году именно врачам пришлось столкнуться с

отравляющими газами, которые были применены немцами в апреле 1915 года, а

вскоре русской армии пришлось оставить завоеванные позиции в Галиции. Не

менее тяжелыми были сражения 1916 года. И, возможно, не случайно, сын

военного врача оставил «из патриотических соображений» Петербургский

университет, в который только что перевелся из Киевского, чтобы

«добровольно пойти на военную службу». Документы на перевод в Петербург

были поданы 19 декабря 1916 года, а официально зачислен он был в

Императорский университет 21 февраля 1917 года. «Местом жительства»

студент назвал особняк на «7-ой Рождественской улице, дом 36, кв.7»8. Здание

сохранило свой облик с 1916 года почти неизменным (оно был перестроено в

1909 году по тогдашней моде в стиле модерн архитектором Михаилом

Николаевичем Кондратьевым). Возможно, в этом доме, или рядом проживало

семейство Родзевичей после рождения сына. Совсем близко находился

Рождественский храм «на Песках».

Могли ли встретиться Цветаева и Родзевич еще тогда в 1916 году в Санкт-

Петербурге? Они фатально разошлись: Цветаева посетила северную столицу в

начале года, Родзевич, очевидно, приехал в конце. Но какое-то предчувствие

грядущей встречи поэтесса пережила: за три недели пребывания в «городе

поэзии» она впитала в себя его облик. Встретилась (второй раз) с

Мандельштамом, слушала Кузмина, Каннегисера. Саакянц назвала 1916-й —

годом становления Цветаевой как оригинального поэта. И в это время в ее

стихах появился образ Дон Жуана.

Здесь следовало бы рассмотреть природу «театральных» поэтических

образов поэтессы этого периода. В них два стилистических ряда: раешный

стиль русского балагана (московский) и стиль изысканного маскарада

_____________________________________________________________________

5

(петербургский), обозначив круг ассоциаций, связанных с Родзевичем. Но это -

специальная тема.

Между 1917 и 1922 годом Родзевич пережил чрезвычайно много. Сам он

писал: «В середине 1917 года я был назначен мичманом на Черноморский флот.

Передо мной развернулся тогда целый ряд быстро сменяющихся политических

ситуаций:

— и немецкая оккупация Крыма,

— и короткий период реакционного гетманского режима, извне

навязанного Украине,

— и переменчивый исход борьбы против белых,

— и неослабное отражение коммунистами всех попыток

иностранной интервенции...

В течение всего этого времени я служил на флоте:

— как младший офицер на военных кораблях,

— как комендант Одесского красного порта,

— как один из командующих Нижнеднепровской красной флотилии.

Под конец гражданской войны я по несчастью угодил в плен к белым, в

зоне которых мне пришлось оставаться до полной победы большевиков».

Этот момент российской истории, разыгравшийся на юге, получил

замечательную литературную биографию. О «коротком периоде реакционного

гетманского режима» писал Михаил Булгаков в «Белой гвардии», о событиях в

Одессе Лев Славин в «Интервенции». «Добровольческий генерал Слащев», о

котором Родзевич писал, что не поддался его увещеваниям, а «разыгрывал роль,

являвшуюся только внешним прикрытием» — оказался генералом Хлудовым,

трагическим героем булгаковского «Бега». Вспоминая хлудовские «фонари»,

украшенные повешенными, можно поверить, что Родзевичу пришлось

«разыгрывать роль» для своего спасения.

«В начале 20-х годов, — продолжал свою автобиографию К. Б. Родзевич ,

— я уехал в Прагу, получив (наряду со многими другими русскими офицерами)

стипендию со стороны Чехословацкого Правительства для обучения в

университете. Мое двухлетнее пребывание в Праге позволило мне пройти

целый курс юридических дисциплин, получить соответствующий диплом и

даже быть предназначенным к дальнейшей научной работе в области

_____________________________________________________________________

6

публичного права. Но этим перспективам не суждено было осуществиться. Моя

последующая судьба сложилась иначе...»

15 мая 1922 года снова «студент Константин Родзевич» обратился к

ректору Петроградского университета с прошением, чтобы получить

официальную справку «о прослушанных ... семестрах» и «сданных ...

экзаменах». Он уведомлял канцелярию, что состоял в Петроградском

университете на юридическом факультете в 1916-1917 гг. (Перевелся из

Киевского). Был «слушателем 6-го семестра» и «сдал экзамены за 2 первых

курса».

Эта справка была «необходима ... для представления в Пражский

университет», в котором он «в настоящее время» продолжал «свое

образование»9.

Новый адрес Родзевича: Чехословакия Praha

Praha Liberň

Lvobodarna Konstantin Rodzevič.

Через пять лет в письме к Борису Леонидовичу Пастернаку (от 13 октября

1927 года) он назвал другой: «14, rue Monge Mendon — Val-Flewu». Насколько

мне известно, текст этот не публиковался и не комментировался. Привожу

полностью это небольшое послание, поскольку оно своеобразно продолжает

заявленную тему: «Глубокоуважаемый Борис Леонидович!

Пишу Вам по поручению Марины Ивановны. Собственным письмом она

не хочет нарушать запретную черту карантина, который продлится у нее

вероятно числа до 20-25 октября.

Вот что М.И. просила Вам передать:

1. «1905 г.» дошел, много раз перечитан, превзошел все ожидания. Если бы

на него было убито 5 лет и то бы стоило.

2. Другая посылка тоже дошла. За нее — благодарность. Об этом речь

впереди.

3. Вам пишется длинное письмо — пока в тетрадку, после дезинфекции

перепишется и пошлется.

4. Из Сорренто получите книгу «После России», которая выходит на днях.

5. Все письма получены.

6. Здоровье детей и М.И. хорошо, М.И. обрилась (подтверждаю это

свидетельским показанием - вместо «русых кудрей» голый череп с

обострившимися очертаниями ушей. Что-то напоминающее одновременно и

сатира и древнего египтянина10).

Простите, что мое письмо похоже на протокол: это от желания по

возможности точно передать слова М.И.

Наш короткий разговор мы вели на расстоянии, с соблюдением

карантинных предосторожностей. Моя бумага медицински чиста!

Пользуюсь случаем, чтобы со своей стороны (как один из ваших

читателей) выразить Вам признательность за Ваши последние стихи. Я из тех,

кто видел и помнит 1905 г. - Вы воссоздали его живым и правдивым. И люди, и

речи, и чувства и даже погода тех дней — настоящие!

К сожалению, Ваш «1905 г.» (таким он будет жить!) знаком мне по

отрывкам, печатавшимся в журналах. Жду возможности перечесть все

полностью.

Искренне Ваш

Константин Родзевич».

Назвать этот текст только письмом Родзевича было бы неверно. Первая его

часть - это точная передача слов Цветаевой, которая вместе с детьми была

больна скарлатиной11. Скорее всего, письмо к Борису Леонидовичу Пастернаку

было одним из «тайных поручений», предназначенных Родзевичу. О них

поэтесса упомянула в своей записке к нему (Письмо двадцать седьмое),

начинающейся словами: «(Руки вымойте, письмо сожгите)», датировку

которого теперь можно уточнить12: «Я отниму у Вас около часу времени. У меня

к Вам целых три дела: два тайных, одно явное: обед Владика, который Вы ему

снесете»13.

Насколько точно Родзевич передал цветаевские слова можно судить по её

собственному тексту, содержащее подобное же «поручение», посланному

художнику Леониду Осиповичу Пастернаку, отцу поэта 11 октября 1927 года:

«Моя вторая просьба, дорогой г<осподин> <Пастернак>, когда будете писать

своему сыну, передать ему следующее: 1) я получила его книгу «1905 год»,

которой восхищена всеми силами души, как и все его друзья, известные и

_____________________________________________________________________

8

неизвестные; 2) дети мои совсем поправились, я — почти (это вопрос терпения);

3) как только у нас сделают дезинфекцию — это будет около 20-го — пошлю

ему большое письмо, которое день за днем — пишу в свою черновую

тетрадь»14.

В оригинальном цветаевском письме пункта только три и все они

перечислены у Родзевича (под номерами 1, 6 и 3). Но, конечно, вызывает

интерес комментарий, отличающийся от цветаевского текста: «Если бы на него

было убито 5 лет и то бы стоило», чьи это слова? И почему «пять лет»?

Перекличка с «1905-м годом»? И, конечно, описание внешности Цветаевой

после болезни: «Что-то напоминающее одновременно и сатира и древнего

египтянина», — определение художника, так же как, описывая его, Анастасия

Ивановна прибегла к литературному образу: «Видела я героя «Поэмы Горы» —

К.Б.Р. Таким — немного таким, только с лицом жестче и темнее — я

представляю себе Андрея Болконского». Замечательно, что это образ

петербургского высшего света, хотя далее говорилось о том, что «был тронут

крылом польской прохладной пленительности»15. Нам известна фотография

Константина Болеславовича Родзевича 1927 года, но приведенный

литературный образ искажает «пролетарская» кепка. Ее можно сравнить с

новым изображением — в студенческом деле находится неизвестное до сих пор

фото, приблизительно 1916 года, с автографом и пометкой: «Петроград».

И, наконец, последнее. Письмо Пастернаку заканчивается словами самого

Родзевича: «Я из тех, кто видел и помнит 1905 г. — Вы воссоздали его живым и

правдивым. И люди, и речи, и чувства и даже погода тех дней настоящие!»

Здесь он говорит как очевидец событий первой русской революции. Где же он

был их свидетелем? Действие пастернаковской поэмы калейдоскопически

меняется, но вторая глава её — «Детство» неожиданно переносит события в

«петербургскую ночь» (хотя главное место действие революции Москва, может

быть, к моменту «кровавого воскресенья» — «Толпа раздается: Гапон»),

мелькают Каменноостровский проспект, Троицкий мост, слышны «залпы с

Невы». 1905 год — последний год мальчика-Родзевича в Петербурге, в 1906 его

семья покинула столицу. Он должен был заниматься в одной из столичных

гимназий (к сожалению, документ о его начальном или среднем образовании

здесь единственный, который отсутствует в студенческом деле, поскольку курс

был не окончен). Вероятно гимназист запомнил

_____________________________________________________________________

9

«пресловутый рассвет» начала революционного года, и петербургский

«простор, подожженный зимой».

______________________________1 В упомянутой публикации «Марина Цветаева. Письма к Константину

Родзевичу», составитель (Е.Б. Коркина), заметила, что из «независимых источников»

(биографии Родзевича — Т.И.) «нам известен один — глава из книги Алена Бросса

«Агенты Москвы» (Париж: Галлимар, 1988)». Цитируемое далее студенческое дело

можно назвать вторым вводимым в научный оборот «независимым источником».2 Цит. по: Саакянц А. Спасибо Вам! Воспоминания. Письма. Эссе. М., 1998. с.

516-517.3 ЦГИА СПб, Ф.14, Оп. З, № 3387. 1916-1917 гг. Л.7 (Копия л. 16).4 См.: Длужиевская Г. Утраченные храмы Санкт-Петербурга. СПб., 2003. с. 95.

Фото из архива ИИМК РАН.5 ЦГИА СПб, Ф.Ц, Оп. З, № 3387. 1916-1917 гг. Л. 10-21 (2 копии: 10-14 и 17-21).6 РГИА. Фонд 1343. Оп. 28 (?). Родзевичи. Книги с № 1918 по 1978 (60), причем с

1918 по 1944 (37) Виленской губернии, и с 1945 по 1954 (10) Витебской, остальные

Волынской, Гродненской (3), Киевской, Ковенской (3), Минской, Могилевской,

Подольской, Псковской и Рязанской. Фамилия «Радзевич», как писала ее Цветаева, и в

каком написании студенческое дело Константина Болеславовича было внесено в опись

ЦГИА Санкт-Петербурга, в фонде дворянских родов не встречается.7 См.: «Катастрофа произошла на следующий день (16 августа 1914 года), когда

отступающие колонны 13-го и 15-го корпусов перемешались и начали сдаваться.

Генерал Самсонов застрелился.» // История СССР с древнейших времен до наших дней.

Том 6. М., 1968. с. 533.8 См.: Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX начала XX века.

Справочник. СПб., 1996. с. 167.

9 ЦГИА СПб, Ф.14, Оп.З, № 3387. 1916-1917 гг. Л.2.10 У Анастасии Цветаевой была другая, но близкая ассоциация: «Все еще похожа

на римского юношу — большой лоб, нос с горбинкой, твердый абрис рта» (см.:

Цветаева А. Воспоминания. М., 1983. С. 687).11 О болезни Мура, Али и самой Марины подробно написала Анастасия Цветаева

(см.: Там же. С. 691, 698).12 Записка датирована одним словом: «Четверг». Е.Б. Коркина снабдила его

сноской: «Октябрь 1927 г». Судя по датировке письма Пастернаку, с 1 по 12 октября.13 «Марина Цветаева. Письма к Константину Родзевичу». Ульяновск, 2001. с.14 Цветаева М. Собрание сочинений в семи томах. Т.6. Письма. М., 1995. с. 295.15 Цветаева А. Воспоминания. М., 1983. С. 693.

Исмагулова Тамара ДжакешевнаНаучный сотрудник сектора источниковеденияРоссийского института истории искусств

1

Родзевич (Радзевич - в описи) Константин

ЦГИА СПбФ.14Оп. З№ 3387

Дело Императорского Петроградского университета 1916-1917 уч. год КОНСТАНТИНА БОЛЕСЛАВОВИЧА РИЧАРДОВИЧА РОДЗЕВИЧА

л.1 Обложка Фото л.2

Прошение…высылка официальной справки

1. о прослушанных мной семестрах.2. о сданных мной экзаменах.В Петроградском университете я состоял на юридическом факультете в

1916-1917 гг.(Перевелся из Киевского университета).Состоял слушателем 6-го семестра. Сдал экзамены за 2 первых курса.Настоящая справка необходима мне для представления в Пражский

университет, в котором я в настоящее время продолжаю свое образование.

Мой адрес: Чехословакия Praha Praha LiberňLvobodarna Konstantin Rodzevič.Студент Константин Родзевич

15.05. 1922

л.2 об.

Справку о занятиях в Киевском университете получил.Пр. Л. Крещен...2,15 июня 1922.

л.7 (Копиял.16)

... метрическая книга Псковско-Рождественской церкви в Санкт-Петербурге

(Церковь Рождества на Песках, 6-я Рождественская ул. 18, адрес - 7-я Рождественская 36, кв.7)

1895 года за № 495родился 2 ноября 1895 годародители егоСтарший врач С. Петербургского местного арсе[на]ла (в тексте арсела)Доктор медициныКоллежский советник

Болеслав Ричард Адамович Родзевич и законная жена егоМария ГригорьевнаОн римско-католического, она православногоОн первобрачный, она - второбрачнаяКрещен 25 ноября вероисповедания православногоВоспреемники:Статский советник Дмитрий Васильев РудольфовЖена статского советника, инженера путей сообщенияАнна Иосифовна Петрашен

_____________________________________________________________________ 2

л.6 об.

Министерство народного просвещения...Люблинская мужская гимназия...Поступил 28 января 1911 года... обучался по 7 июня 1913 года...Серебряная медаль... «4» по русскому языку

«4» по латинскому языку

л.10-21 (2 копии: 10-14 и 17-21)

Действительный статский советникБолеслав Ричард Адамович Родзевич

Из дворян Санкт-Петербургской губернииРимско-католического вероисповедания

Родился 8 февраля 1857 года

Женат первым браком на вдове отставного коллежского советникаМарии Григорьевне Семеновой

Имеет сына Константина, родившегося 2 ноября 1895 года

Жена и сын вероисповедания православногоКавалер Ордена Св. Владимира 4 степениСвятой Анны 2 и 3 степенейСвятого Станислава 2 и 3 степенейСеребряная медаль в память императора Александра ШСветло-бронзовая медаль в память 300-летия Дома Романовых

Воспитывался в Санкт-Петербургской Военно-медицинской академии

20 декабря 1880 - признан лекарем, определен в 51-й пехотный Литовский полк младшим врачом

8 февраля 1881 года прикомандирован к медико-хирургической академии на год для изучения полевой хирургии

Белостокский полк, Брестский, Нейшлотский (1882)

1889 г. 5 мая получил степень доктора медициныкомандирован на Старорусские минеральные воды

1895 г. прикомандирован к лазарету лейб-гвардии конного полка

1895 г. командирован на Абиссинско-итальянский театр войны

1896 г. в 91-й пехотный Двинский полк младшим врачом

22 июня 1897 получил орден Святой Анны 2-й степени за труды, в составе Абиссинского санитарного отряда

Командирован в Усиленный лазарет А[биссинский? - Т.И.] гвардии конный полк 1898 сентября 10 (Чума - см. л. 14 о командировке).

15 мая 1899 г. командирован в Старую Руссу для исполнения служебных обязанностей при команде военных больных

13 мая 1900 командирован в Старую Руссу для исполнения служебных обязанностей при команде военных больных

22 августа 1900 главным военно-медицинским инспектором назначен старшим врачом Петербургского местного Арсенала

22 августа 1900 исключен из списков 91 пехотного Двинского полка

29 августа 1900 прибыл к Арсеналу

с 19 мая 1901 по 24 августа 1901 командирован в Старую Руссу для исполнения служебных обязанностей при команде военных больных


с 19 мая 1903 по 23 августа 1903 командирован в Старую Руссу для исполнения служебных обязанностей при команде военных больных_____________________________________________________________________

3



25 ноября 1906 переведен на службу в житомирский местный лазарет старшим врачом

25 ноября 1906 статский советник со старшинством

с 15 ноября 1907 по 1 апреля 1908 работал в комиссии для освидетельствования опротестованных новобранцев при житомирском лазарете

с 9 по 13 января и с 14 по 19 октября 1908 в Киевском окружном военно-медицинском управлении в комиссии по рассмотрении аттестатов на врачей

с 1 ноября 1908 по 1 апреля 1909 работал в комиссии для освидетельствования опротестованных новобранцев при житомирском лазарете

1 ноября 1910 г. на основании приказа № 432 1910 года принял лазарет на правах командира отдельной части

16 января 1911 Высочайшим приказом... от 16 января 1911 № 4 назначен корпусным врачом 14-го армейского корпуса с содержанием по штату

(Ср.: 28 января 1911г. сын поступил в Люблинскую мужскую гимназию)

18 марта 1912 г. произведен в действительные статские советники

л. 14

В походах и делах против неприятеля не был

По распоряжению Высочайше утвержденной комиссии был командирован в Персидский залив за границу для борьбы с чумной заразою, где и находился

С 4 февраля по 7 августа 1898 года

Участвовал в военной игре в г. Люблине на действие тыловых учреждений 14-го армейского корпуса под руководством командира корпуса

С 25 по 28 апреля 1911 года

л. 14 об.

20-22 октября 1911 - в Варшаву для участия в... см. тактические занятия с врачами

с 30 ноября по 4 декабря 1911 в Варшаве аттестация

с 31 октября по 5 ноября 1912 Командировка по охране императорских поездов

1913 г. военная игра, полевая поездка

л.23

21 февраля 1917 Петроградский университет_____________________________________________________________________

4

в канцелярию Императорского Университета св. Владимира

вследствие отношения от 4 сего февраля № 841…уведомляют, что документы Константина Родзевича получены и Родзевич зачислен в студенты Императорского Петроградского университета.

л.24

Жительство имею

Петроград, 7-я Рождественская улица, дом 36, кв.7.

19 декабря 1916 г. Петроград

Documents

Петербургский «Арлекин» - К.Б. Родзевич