TÜRKMENISTANYŇ GARAŞSYZLYGYNYŇ20 ÝYLLYGYNA BAGYŞLANÝAR

DEDICATED TO THE 20th ANNIVERSARY OF THE INDEPENDENCE OF TURKMENISTAN

20-ЛЕТИЮ НЕЗАВИСИМОСТИТУРКМЕНИСТАНА ПОСВЯЩАЕТСЯ

TÜRKMENISTANYŇ TARYHY WE MEDENI

ÝADYGÄRLIKLERI

Garaşsyzlygyň 20 ýyly içinde edilen

ylmy açyşlar, öwreniş we rejeleýiş işleri

Türkmen döwlet neşirýat gullugyAşgabat – 2011

HISTORICAL AND CULTURAL SITES

OF TURKMENISTAN

DISCOVERIES, RESEARCHES AND RESTORATION

FOR 20 YEARS OF INDEPENDENCE

ПАМЯТНИКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ

ТУРКМЕНИСТАНА

НАУЧНЫЕ ОТКРЫТИЯ, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ И

РЕСТАВРАЦИОННЫЕ РАБОТЫ ЗА 20 ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ

TÜRKMENISTANYŇ TARYHY WE MEDENI ÝADYGÄRLIKLERI (Garaşsyzlygyň 20 ýyly içinde edilen ylmy açyşlar, öwreniş we rejeleýiş işleri). – A.: Türkmen döwlet neşirýat gullugy, 2011.

Bu kitaba Türkmenistanyň çäginde ýerleşýän taryhy-medeni ýadygärliklerde 20 ýylyň (1991–2011) dowamynda amala aşyrylan arheologiýa- -barlag işlerine we rejeleýiş – abatlaýyş taslamalaryna gatnaşan belli alymlaryň, şeýle hem ýaş hünärmenleriň ylmy makalalary girizildi. Aslynda, bu makalalar zerur bolan suratlary we çyzgylary özünde jemleýän ylmy hasabat bolup, ýerine ýetirilen işleriň we barlaglaryň netijesi barada doly maglumat berýärler. Kitapda Türkmenistanyň maddy medeniýetiniň taryhynyň daş eýýamyndan tä giçki orta asyrlara çenli bolan giň gözýetimi şöhlelendirilýär. Makalalar awtoryň dilinde (türkmen, iňlis ýa-da rus) çap edilip, beýleki iki dillerde bolsa gysga mazmunlary berilýär.

MONUMENTS OF HISTORY AND CULTURE OF TURKMENISTAN (Discoveries, Researches and Restoration for 20 years of Independence). – A.: Turkmen state publishing service, 2011.

Articles of the well-known investigators and young specialists who were taking part in archaeological expeditions and the projects on conser-vation and restoration of historical monuments on territory of Turkmenistan during last 20 years (1991–2011) is included in the book. First of all, this is articles which represent the developed scientific reports with all indispensable illustrations, giving full understanding about character and results of studies. The wide panorama of the history of material culture of Turkmenistan from a neolith before the late Middle Ages is presented. Articles are published in the language of author (Turkmen, English or Russian) and provided with a brief resume in two other languages.

ПАМЯТНИКИ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ ТУРКМЕНИСТАНА (научные открытия, ис сле до­вательские и реставрационные работы за 20 лет независимости). – А.: Туркменская государственная издательская служба, 2011.

В книгу включены статьи как известных ученых, так и молодых специалистов, принимавших участие в археологических экспеди-ци ях и проектах по консервации и реставрации историко-культурных памятников на территории Туркменистана за 20 лет (1991–2011). В основном это развернутые научные отчеты со всеми необходимыми иллюстрациями, дающие достаточно полное представление о характере и результатах исследований. Представлена широкая панорама истории материальной культуры Туркменистана от неолита до позднего средневековья. Статьи публикуются на языке автора (туркменском, английском или русском) и снабжены краткими резюме на двух других языках.

TDKP № 120, 2011 KBK 63.4.2 Tü + 63.3(0)

© Türkmen döwlet neşirýat gullugy, 2011

UOK 902/904 T 90

Антропология – наука о том, как менялись особенности физического облика челове-ка со времени его появления на земле, как

они меняются с возрастом, каково разнообразие этих особенностей в настоящее время на разных континентах и в зависимости от условий жизни. То есть антропология – это наука об изменчи-вости характеристик организма человека в про-странстве и во времени. И по предмету изучения, и по используемым методам она входит в число наук биологических. Но человек – существо соци-альное, живущее в сообществах себе подобных. Сообщества людей могут складываться на раз-личных основах: по принципу кровного родства – семьи, роды, племена и т.д.; по принципу одной профессии – общества художников, писателей, металлургов; людей, занимающихся земледелием или скотоводством, ведущих оседлый или коче-вой образ жизни и пр.; по общности языка – го-ворящие на тюркских или иранских, славянских или финских, урду или банту и пр.; по общности религиозных воззрений – мусульмане, христиане, буддисты, язычники и др.; по общности культур-ных традиций. Одним из важных условий дли-тельного существования таких обществ людей является заключение браков внутри них. Суще-ствуя достаточно большое число поколений, такое сообщество уже может быть названо биологиче-ским термином «популяция», т.е. такой группой, в которой разнообразие характеристик ее членов подчиняется определенным биологическим за-конам. Поскольку все популяции возникают в результате различных исторических событий, из-меняются в связи с ними, зная, с одной стороны, какие физические (антропологические) характе-ристики население какого-либо региона имело в древности и имеет в настоящее время, а с другой стороны, – какие исторические события имели место на данной территории, как правило, мож-но установить между этими процессами опреде-ленную связь. Но нередко мы знаем, или только исторические факты или только характеристики людей, живших в то время. Тогда необходимо применение специальных методов, разработан-ных и историей, и антропологией специально для таких случаев, чтобы понять неясные моменты. Поэтому-то биологическая наука антропология постоянно сотрудничает с гуманитарными дисци-плинами – историей, этнографией, археологией, лингвистикой и другими, пользуется результата-

ми исторических исследований и может решать исторические задачи.

Но, фиксируя перемещения генов, именно ан-тропологические данные позволяют проследить реальные переселения людей из других регио-нов, отличающихся особенностями своего внеш-него облика, тогда как все другие исторические источники не могут отделить миграцию племен от заимствований культурных традиций и языка в результате культурных контактов или влияний. Именно поэтому антропологические исследова-ния в таких сложных ситуациях, каковой, напри-мер, является историческая динамика населения III и II тысячелетий до н.э. в Центральноазиат-ском регионе, имеют важнейшее значение.

Палеоантропологические материалы указанно-го периода с территории Средней и шире – Перед-ней и Центральной Азии достаточно многочислен-ны. В последней палеоантропологической сводке по данной территории – книге В.В.Гинзбурга и Т.А.Трофимовой – сведены и проанализиро-ваны материалы из Таджикистана (черепа из могильников Ранний Тулхар, Вахш, Макони- -Мор) и Туркменистана (краниологические се-рии из Геоксюра, Кара-депе, Хапуз-депе) (Гинз-бург, Трофимова, 1972, 48-88). Начиная с 1964 г. Т.П. Кияткина публикует значительный антро-пологический материал из могильников поздней бронзы Южного Таджикистана – Тигровая Балка I, II, III, IV, Аруктау, Ранний Тулхар, Макони-Мор, Кзыл-Рабат, Тупхона (Кияткина, 1964, 1965, 1974, 1976). В 1977 г. Т.К.Ходжайов исследует материа лы из крупнейшего поселения эпохи бронзы Сапал-литепа (Ходжайов, 1977), в 1978 – Т.К.Ходжайов и Х.Х.Халилов – из могильников Джаркутан и Бустан (Ходжайов, Халилов, 1978, 1978а, 1984). Сводку данных по палеоантропологии западных районов Центральной Азии в эпоху бронзы, куда вошли изученные ею к этому времени новые кра-ниологические серии из Юго-Западного (Пархай II, Сумбар) и Восточного (Геоксюр, Алтын-депе) Туркменистана, из Южного Таджикистана (Тиг-ровая Балка I, II, III, IV) и с Западного Памира (Южбок II) подготовила Т.П.Кияткина (Кият-кина, 1987; Masson, Kijatkina, 1981). В этой же монографии для сравнения привлекались данные с территории Луристана, из Тепе-Гиссара, Шах- -депе, Сиалка, Шахри-Сохта из Ирана, из долины Свата (Тимаргарха, Буткара, Сарай Хола) на севе-ре Пакистана, а также с территории Северной Ин-

Н.А.Дубова

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАБОТЫ НА ГОНУР­ДЕПЕ – НОВЫЙ АСПЕКТ ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИИ

ТУРКМЕНИСТАНА

Goňurdepäniň gonamçylygynyň çäginden tapylan gurnama heýkeliň

kellejigi.

Small head of a composite statuette from the necropolis

of Gonur.

Головка от составной статуэтки с территории

некрополя Гонура.

154

дии (Debetz, 1962; Ehrhardt, 1965; Bernhardt, 1967, 1969, 1991; Rathbun, 1972, 1975; Cappieri, 1973).

Основной вывод исследователей заключает-ся в том, что в эпоху развитой и поздней бронзы земледельческие племена описываемого обшир-ного региона, с антропологической точки зрения, являлись частью мощного южно-европеоидного пласта. Главными отличительными чертами их внешности было средне- или высокое, очень резко профилированное (т. е. не плоское) в гори-зонтальной плоскости лицо с сильно выступаю-щим крупным носом. Можно предполагать, что население скорее всего, имело темные оттенки цвета волос и глаз. Географически этот пласт со-ставляет единство с территорией Передней Азии, хронологически – восходит к древним, возмож-но мезолитическим, формам, распространенным на данной территории. В некоторых могильни-ках (Кара-депе, ранние слои Сиалка, Геоксюр, Алтындепе, Сапаллитепа, Тигровая балка и Макони-Мор, Заман-баба, Тимаргарха) фиксиру-ются крайне высоколицые, гиперморфные черепа. Т.П. Кияткина считает, что матуризованность строения не изменяет общей конфигурации чере-па, соотношения отдельных его частей, а высоко-лицесть говорит скорее о большой древности этой особенности, восходящей, возможно, к мезолиту или даже верхнему палеолиту (Кияткина, 1987, 51) Среди всей массы антропологических мате-риалов, несмотря на имеющиеся территориаль-ные различия по высоте лица (более низкое – в южно-таджикистанских группах, более высокое – в Сапаллитепа и в Южном Туркменистане), ис-следовательница не видит участия в формирова-нии населения протоевропеоидного «степного» расового типа (Кияткина, 1987, 52).

Исследователь Тимаргархи В.Бернхардт, от-мечая значительную общую индивидуальную изменчивость антропологических признаков на этом памятнике, среди прочих характеристик ука-зывает на наличие веддоидных особенностей на двух женских, одном мужском черепе и, возмож-но, одном детском черепах. Эти останки отлича-ются общей грацильностью строения, прямым лбом, слабо выраженным рельефом в области надбровья и ярко выраженным альвеолярным прогнатизмом. В. Бернхардт считает возможным наличие определенного сходства этих останков с черепом, несущим экваториальные черты из Кокча 3, описанного Т.А.Трофимовой (Bernhardt, 1967, 374).

Гонур-депе – столичный город страны Мар-гуш – яркий и весьма полно изученный объект Бактрианско-Маргианского археологического комп лекса (БМАК) (Сарианиди, 1990, 2001), дати-рующийся по последним данным (Jungner, 2004; Зайцев и др., 2008) 2300–1600 гг. до н.э. Он за-нимает особое место среди синхронных истори-ческих памятников, наравне с такими, как Алтын-

депе, Анау, Сапаллитепа, памятники в долине р. Сват, Мохенджо-Даро и Хараппа. Гонур пред-ставляет значительный интерес для решения мно-гих вопросов формирования населения Средней Азии, в том числе и сложения особенностей его внешнего облика. Материал, полученный здесь, поможет прояснить тонкие вопросы появления на территории Средней Азии в эпоху бронзы не-скольких антропологических вариантов, тогда как ранее во всем этом регионе был распространен один более или менее однородный средиземно-морский антропологический тип.

Антропологические исследования при архео-логических раскопках на Гонуре проводились разными специалистами, в том числе: итальян-скими исследователями из отдела антропологии специального подразделения Национального Му-зея доисторической этнографии «Л.Пигорини» (Рим, Италия) А.Спердути, Л.Бондьоли и Р.Мак- киарелли (Sperduti, Bondioli, Macchiarelli, 1995) и Б.Хемпхилом (США). Основной краниологиче-ский материал на некрополе Гонура был собран с 1998 по 2001 г. сотрудником Института исто-рии при Кабинете Министров Туркменистана (г. Ашхабад) О. Бабаковым. Им же проводилось определение пола и возраста погребенных. Осе-нью 2000 г. состоялся выезд группы антрополо-гов Института этнологии и антропологии РАН для проведения полевых работ на некрополе. C 2001 года работы велись согласно Соглашения, заключенного между Министерством культуры Туркменистана и Институтом археологии РАН, а с 2006 года исследования продолжались в рам-ках Соглашения о сотрудничестве между Инсти-тутом этнологии и антропологии РАН и Нацио-нальным управлением Туркменистана по охране, изучению и реставрации памятников истории и культуры.

Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Этнокультурные взаимодей-ствия в Евразии», Российский фонд фундамен-тальных исследований (РФФИ) и Российский гу-манитарный научный фонд (РГНФ) неоднократно поддерживали сбор полевого материала, а также аналитические и реставрационные работы по ар-тефактам и костным останкам с Гонура.

О. Бабаковым были опубликованы и первые индивидуальные данные измерений 47 мужских и 36 женских черепов (Babakov, 2002; Бабаков, 2004). Итальянские специалисты, работавшие на некрополе в 1995 г., практически не изучали кра-ниометрические параметры. Ими охарактеризова-но 4 детских и 6 взрослых костяка, среди которых было 2 мужских и 3 женских (Sperduti et al., 2002). Основное внимание этими авторами было уделе-но описанию болезней древних людей (палеопа-тологии). Часть костного материала из раскопок 2000 и 2001 гг. была исследована несколькими

Goňurdepäniň gonamçylygynyň çäginden tapylan gurnama heýkeliň kellejigi.

Small head of a composite statuette from the necropolis of Gonur.

Головка от составной статуэтки с территории некрополя Гонура.

155

антропологами (Бабаков. и др., 2001). Начиная с весны 2002 г. в качестве антрополога в работе экс-педиции участвует автор настоящей статьи.

А.И.Нечвалода, которым создана серия плас-тических и графических реконструкций лиц го-нурцев, принимает участие в антропологических исследованиях на Гонуре, начиная с 2005 г., а с 2007 г. к экспедиции присоединился и В.В.Куф-терин, изучающий палеопатологические измене-ния, т.е. состояние здоровья жителей Маргианы

Специфика черепной серии заключается в том, что полученные в результате раскопок кост-ные материалы необходимо было исследовать за короткое время, т.к. все они в конце каждого сезона работ (весеннего и осеннего, соответ-ственно) должны были быть перезахоронены. Сохранность материала, особенно костяков, принадлежавших взрослым, найденных на не-крополе, весьма плохая. Об этом красноречиво свидетельствует число черепов, которые могли быть включены в анализ: 234 черепа (или 10,8%) из 2169 раскопанных погребений взрослых. Из 2853 погребальных сооружений, найденных на некрополе, 74 были кенотафами, в 341 никаких костных останков обнаружено не было, а 269 принадлежали детям и подросткам (inf I, inf II, juv). В результате ограбления более 80% могил во многих случаях скелеты сильно фрагменти-рованы, кости, по-видимому, еще в древности долго находились под воздействием солнечного излучения и дождевой воды.

Костные останки людей из погребений на руи-нах дворцово-храмового комплекса сохранились несколько лучше. Нам удалось собрать в той или иной степени полную информацию о 112 черепах (53,6%) из 209 имевшихся погребений взрослых (во время каждого сезона археологических работ (весеннего и осеннего) на руинах раскапывается около 100 погребений. Всего к осени 2010 г. на руинах было раскопано 1247 погребений (из них – 231 во дворце; к сожалению, мы не имеем ан-тропологических данных по этим материалам). Этому способствовала и значительно лучшая со-хранность костей. Во многих случаях даже мла-денческие костяки были представлены всеми ко-стями, включая даже мелкие кости внутреннего уха – молоточек, наковальню и стремечко. Имев-шаяся во дворце и во всем комплексе продуман-ная дренажная система, безусловно, сыграла в этом немаловажную роль.

В табл. 1, 2 представлено общее число черепов и посткраниальных скелетов взрослых (adultus – senilis), найденных как на некрополе, так и на руинах дворцово-храмового комплекса Северного Гонура. Кроме указанных материалов, собрана и представительная коллекция детских останков, которые здесь мы не затрагиваем.

Краниологические материалы с Гонур-депе, включенные в данное исследование

(adultus-senilis)Таблица 1

Некрополь(Necropolis)

Р5, Р6, Р7, Р8(Ruins)

Суммарно(In sum)

Мужские(male)

126 56

182

Женские(female)

108 56 162

Всего(In sum)

234 112 346

Поскольку погребения, раскопанные на руинах дворцово-храмового комплекса Северного Гону-ра, датируются последним, третьим периодом существования памятника, а на некрополе они связаны в большинстве своем с первым и вторым периодами (хотя последние жители Гонура хоро-нили своих умерших и там), мы имеем возмож-ность проследить динамику антропологических особенностей жителей Маргианы на протяжении приблизительно 700 лет.

Главная уникальная особенность данной се-рии – значительная численность поло-возрастных определений на некрополе. Как видно из табл. 2, соотношения детских и взрослых погребений на некрополе и в руинах дворцово-храмового комп-лекса сильно различаются: на некрополе хорони-ли практически одних взрослых, на руинах – зна-чительно чаще детей.

Goňurdepe. Heýkeljigiň bölegi

(b.e. öňki II müňýyllyk).

Gonur-depe. Detail of a figurine

(tomb 3155, IInd millennium B.C.).

Гонур-депе. Фрагмент фигурки

(погр. 3155, II-ое тысячелетие до н.э.).

156

Половозрастное определение антропологических материалов Гонура.

Таблица 2

Группа Некрополь Захоронения Суммарно

Взрослые(старше 15 лет), чел. (%)

2258 (88,3)

419 (34,6)

2677(70,8)

Дети и подростки, чел. (%)

298 (11,7)

793 (65,4)

1091 (29,2)

Суммарно, чел. (%)

2556 130 3886

Женщины, чел. (%)

1304 (51,0)

238 (38,1)

1735 (50,3)

Мужчины, чел. (%)

1252 (49,0)

387 (61,9)

1717 (49,7)

Следует вспомнить, что погребения некрополя датируются 2300–1600 до н.э., а погребения в руи-нах дворцово-храмового комплекса Северного Го-нура – серединой II тыс. до н.э. Поэтому те дети, что захоронены в погребениях на руинах, пред-ставляют собой лишь последние поколения жите-лей Гонура. Захоронения детей первых поселен-цев Гонура пока не обнаружены. Нельзя забывать и того обстоятельства, что в дворцово-храмовом комплексе, по мнению руководителя раскопок В.И.Сарианиди, жил только правитель Гонура (Маргианы) и его семья. До настоящего времени жилые дома представителей разных социальных слоев на Гонуре не обнаружены. Учитывая, что Гонур, являясь самым крупным из выявленных в Маргиане поселений, был, по всей видимости, не только административным, но главным образом культовым центром страны, видимо, погребения вблизи от него почитались особо. Поэтому и с этой точки зрения не удивительно, что мы распо-лагаем данными только о детях, захороненных в самый последний период заселения памятника. В то же время вокруг собственно Гонура благодаря археологической разведке на расстоянии 1–2 км от него известны поселения, относящиеся к тому

же времени. Но их раскопки пока не начинались. В описываемое время некрополи располагались обычно невдалеке от населенных пунктов, поэто-му можно предполагать, что будущее принесет и новый антропологический материал.

Судя по погребальным обрядам и культурной атрибуции материальных остатков, на памятнике прослеживается полная преемственность населе-ния (Сарианиди, 2001, 2002, 2004, 2005, 2008). Нет никаких свидетельств его смены или появления в какой-то период большой массы мигрантов, имев-ших другой культурный комплекс («иноэтничных мигрантов»). Поэтому есть все основания считать реальной палеопопуляцией объединенную серию, происходящую из некрополя и руин Северного Гонура. Дополнительным подтверждением тако-го подхода являются результаты полевых сезонов 2005 Маргианской археологической экспедиции, когда на юго-западе комплекса (раскопы 12–16) была выявлена и раскопана группа могил, не ис-ключено, что связывающая захоронения на руи-нах с некрополем. Однако окончательный вывод о наличии такого соединения некрополя с погре-бениями в некогда величественных помещени-ях дворца и храмов Гонура можно будет сделать лишь после завершения археологических работ на этой территории. Тем не менее, уже сейчас от-несение населения захороненного на некрополе и на руинах к одной популяции, не вызывает ника-ких сомнений. Поэтому здесь мы говорим только об объединенной серии.

В гонурской популяции мужчины и мальчи-ки составляют 51,5%, а женщины и девочки, соответственно, 48,5%; соотношение полов 1,06 (Специальное внимание демографической характеристике населения Гонура уделено в работе: Дубова Н.А., Рыкушина Г.В., 2006). Зафиксировано 98 кенотафов. Детская смерт-ность очень небольшая, что оказывается до-статочно неожиданным для периода бронзы: из 903 детей до 16 лет, дети моложе трех лет составляют всего 23,45% (212 человек). Мла-денческая смертность также мала – 9,41% (85 детей до 1 года, из 903 до 16 лет). Все полу-ченные демографические данные характери-зуют гонурскую популяцию как земледельче-скую и весьма благополучную. Ни в один из возрастных периодов, в том числе и в детском возрасте, смертность не показывает резких скачков и падений. Некоторое, незначительное при имеющейся численности выборки, повы-шение показателя у мужчин в возрасте 55–59 лет и снижение в 60–64 года, связано, скорее всего, со сложностями определения возраста в рамках пятилетий в старшей возрастной когор-те. Обычно именно это обстоятельство неред-ко является причиной объединения всех стар-ших возрастов в один класс – старше 50 лет. Установлена практически равная вероятность

Kelle çanagyň dikmaňlaý tikininiň bitmegi.

Full knitting of the frontoparietal sutura and pterion accompanied by hydrocephaly of the girl of 8-9 years old.

Полное зарастание лобно-теменного шва и области птериона у девочки 8-9 лет, сопровождаемое гидроцефалией.

157

смерти мужчин и женщин до возраста 35–39 лет, старше которого, особенно в возрасте 40- -44 лет, смертность мужчин значительно пре-вышает таковую у женщин до старших возрас-тов. Общее благополучие гонурской популя-ции демонстрирует и практически одинаково низкая вероятность смерти гонурцев в детских возрастах во все возрастные интервалы.

Средняя продолжительность жизни мужчин (взрослое население) равна 36,67 лет, женщин – 36,30 лет, а суммарно – 36,48 лет. Средний возраст популяции (включая детей) составлял суммарно – 29,86 лет; для мужчин – 29,27, для женщин – 30,49 лет. Обращает на себя внимание, что средний возраст смерти взрослых мужчин выше такового женщин, тогда как для всей по-пуляции соотношение обратное, хотя разница существенно ниже, чем во взрослой её части. В первой публикации палеодемографических дан-ных по Гонурскому некрополю, а также в одном из докладов приводились отличные от этих данные (Бабаков и др., 2001; Дубова, Рыкуши-на, 2005). Но ранее в анализ включались лишь данные по некрополю, в то время раскопанному еще не полностью, и не все материалы были под-робно верифицированы. Здесь же мы приводим сведения с учетом всего имеющегося на данный момент материала.

Сравнивая среднюю продолжительность жиз-ни взрослых гонурцев с синхронными группами, следует сказать, что она выше только в серии из Данича (Польша), Кара-депе и Геоксюра (Туркме-нистан) и в центральной группе ямников Украи-ны. Длина поколения (или средний возраст смерти всей палеопопуляции с учетом детей) также бли-зок к максимальному среди сравниваемых групп.

С гонурцами в этом отношении сравнима только центральная группа катакомбников Украины.

Таким образом, полученные данные по па-леодемографии Гонур-депе свидетельствуют, что данная популяция обладала высоким уровнем жизни и была в демографическом плане весьма благополучной. Гонурцы, как и многие другие земледельческие, а особенно протогородские и ранние городские общности, не были свободны от разного вида патологий (остеохондрозы, вос-палительные процессы, гипоплазия эмали зубов, мочекаменная болезнь и проч.), но их распростра-ненность не влияла серьезно на продолжитель-ность жизни.

Первое, что обратило на себя внимание при ис-следовании морфологии головы и лица древнего населения Маргианы, что среди в целом долихо-кефальной группы (головной указатель у мужчин равен 71,0, а у женщин – 71,6), среди представи-

Goňurdepäniň gonamçylygyndaky

1-1,5 ýaşly oglanjygyň daşky sypatynyň

dikeldilen görnüşi. T.S.Baluýewanyň işi.

Reconstruction of appearance of the boy of 1-1,5 years old

buried at the Northern Gonur (grave 2999).

Made by T.S.Baluyeva.

Реконструкция внешнего облика мальчика 1-1,5 лет, захороненного на Северном

Гонуре (погр. № 2999). Работа Т.С. Балуевой.

Goňurdepäniň ýaşaýjylarynyň ömür

derejeleri

Possibility of the death (qx) in the Gonur palaeopopulation.

Age dynamics.

Возрастная динамика вероятности смерти (qx) гонурской палеопопуляции

(age – возраст).

158

телей обоих полов встречены брахикефальные че-репа (всего их 5 или 2,1%). Эта особенность серии была отмечена уже при первой публикации (Баба-ков и др., 2001). Для столь раннего периода време-ни такой результат встречен на территории Сред-ней Азии впервые. Важно отметить, что одним из самых ранних центров эпохального процесса брахикефализации являются такие памятники как Тепе Сиалк и Тепе Гиссар в Иране. Брахикефа-лизация, как показали исследования В.В. Бунака, А.Валуа, И.Швидетцкой и М.Каппьери (Бунак, 1927; Vallois, 1939; Schwidetzki, 1950; Cappieri, 1961, 95-11), с одной стороны, во многом сопря-жена с широким распространением миграций и связанной с ними метисации ранее не контакти-ровавших между собой групп. С другой стороны, важен и экологический фактор. Так, П.Вассалем (Vassal, 1957) была выявлена территориальная зависимость брахикефалии с выходами гранитов на поверхность почв, а в известной серии работ Т.И.Алексеевой, ее коллег и учеников (см., напр., Алексеева, 1977, 16-18; 1998, 45-51 и др.) под-черкивается отрицательная связь размеров и про-порций скелета с содержанием костеобразующих минералов в среде обитания.

Об отклонениях от оптимальной минерализа-ции скелета в гонурской популяции могут свиде-тельствовать три скелета карликов, найденные на некрополе (погр. 1141, 1172) (эти костяки были обследованы О. Бабаковым, а затем и другими антропологами. Описанию останков посвящены специальные исследования: Васильев и др., 2001, 199-218; 2001а, 7-19. Согласно их определениям, кости из погр. 1141 принадлежат индивиду, стра-давшему гипохондроплазией, диагностика второ-го костяка затруднительна ввиду отсутствия там черепа), так и в гробнице 3230 царского некропо-ля, а также костные останки нескольких детей с нарушением процесса оссификации.

Среди погребений в руинах дворцово- -храмового комплекса Северного Гонура, отно-сящихся к третьему, последнему периоду суще-

ствования памятника, обнаружены скелеты детей, свидетельствующие, что в гонурской популяции имеет место, как ускорение, так и замедление процесса минерализации скелета. Это выражает-ся в раннем зарастании швов черепа: у девочки 8–9 лет наблюдается гидроцефалия и полное за-растание лобно-теменного шва и области птерио-на (погр. 3027); у мальчика 7–8 лет (погр. 3080) швы черепа также полностью заросли в области обелиона и птериона. Но чаще встречается явное отставание процессов роста костей от нормы. Так, на черепах 34 детей, умерших в возрасте старше 6 месяцев, отмечены сохранившиеся не заросшими роднички. Можно по-разному оценивать изложен-ные данные, но гонурский материал в любом слу-чае показывает, что в конце III тыс. до н.э. процесс брахикефализации уже охватил и Южной Туркме-нистан.

Второй важный вывод, полученный благо-даря антропологическим работам на Гонуре, это обнаружение широкого бытования обычая искусственной деформации головы (Дубова, 2004). Судя по следам, оставшимся на черепах, почти сразу после рождения ребенка ему на го-лову накладывалась тугая повязка, одна часть которой охватывала снизу затылок, а вторая помещалась на темени, ближе ко лбу или сза-ди – почти на верхней части затылка. Следы та-кой повязки обнаружены на черепах умерших в разных возрастах, включая младенцев, умер-ших в возрасте 5–7-ми месяцев после рожде-ния и даже менее 1 месяца. Повязка состояла из довольно узкого куска материи, которым не-сколько раз обматывали голову, как бы бинто-вали ее. Из вошедших в анализ 434 черепов 126 (29%) несли четкие, визуально фиксируемые следы деформации. Чаще и ярче всего эти сле-ды обнаруживались на костных останках детей до 14 лет (39%). Судя по всему, искусственная деформация была непреднамеренной, т.е. голова туго повязывалась платком или куском материи не с сознательной целью изменить форму голо-вы. Скорее всего, платочек (или специальная шапочка, которую нередко и сейчас используют туркмены) был элементом ухода за ребенком.

Знаменательно, что на черепах, происходящих из некрополя Гонура, такая искусственная де-формация не была зафиксирована (Бабаков и др., 2001; Babakov, 2001; Dubova, Rykushina, 2004). Напомню, что захоронения на руинах принадле-жат гонурцам, жившим во II тыс. до н.э., что дела-ет вполне логичным вывод о том, что этот обычай появляется в среде древних жителей Маргианы не ранее II тыс. до н.э. В специальной работе нами было отмечено сходство антропологических ха-рактеристик всех обнаруженных черепов во все периоды существования памятника. Свидетельств появления каких-либо мигрантов, отличных по своему внешнему облику от основной массы жи-

Goňurdepäniň gonamçylygyndan tapylan kümüş möhüriň böleginiň çekilen suraty.

Image on a silver seal from the necropolis of Gonur. Fragment.

Изображение на серебряной печати из некрополя Гонура. Фрагмент.

159

телей, не было зафиксировано. Поэтому можно уверенно говорить, что эта традиция появилась именно в среде самих гонурцев.

Об этом же косвенно свидетельствуют и данные возрастной принадлежности черепов с теменно- -затылочной деформацией (табл. 3) (в статье авто-ра (Дубова, 2006) приведены несколько отличаю-щиеся цифры, что объясняется большим объемом материала, привлеченным в данной работе: здесь проанализированы 434 черепа, в статье – 342). Так, среди людей, умерших в старости (всего име-ется 28 черепов), только на одном мужском черепе (№ 3095) можно говорить о следах искусственной деформации. Среди изученных останков 32 но-ворожденных младенцев в 5 случаях отмечена явная теменно-затылочная деформация (15,6%). Такие следы не были обнаружены ни у одного из 12 детей, родившихся преж девременно (около 30 недель внутриутробного развития), мертворож-денных или умерших, вероятно, сразу же после рождения. Поэтому, если из общего числа умер-ших новорожденных вычесть число родившихся преждевременно (мертворожденных?), то ито-говая частота деформированных черепов в этой группе увеличится до 25%.

Чаще всего деформированные черепа относят-ся к возрасту infantilis II (7–14 лет; 43,3% от всех черепов этой подгруппы) и infantilis I (0–6 лет; 36,6%). Реже всего – на черепах старшей возраст-ной подгруппы.

Среди мальчиков (0–14 лет) деформация встре-чается чаще, чем у девочек (табл. 2; 40,6% про-тив 29,6%). Эта же тенденция прослеживается и в юношеском возрасте (20,0 и 14,3% соответствен-но). Но на взрослых черепах эта особенность бо-лее заметна на женских черепах (15,0% у мужчин против 29,3% у женщин в возрасте 20–54 лет). В целом, из 121 исследованного взрослого черепа следы от повязки отмечены лишь на 20 (16,5%), что сильно отличается от детских данных (102 из 291 черепа соответственно/или 35,1% в возрасте 0–14 лет). Правда, нельзя забывать о сложностях в определении пола в детском возрасте. Поэтому, видимо, реальные различия в частоте проявлений следов искусственной деформации между маль-чиками и девочками не столь заметны.

Сравним наши наблюдения с исследованием М.Г.Левина, проведенным среди туркмен-теке г. Ашхабада в 1942 г.: «До настоящего времени у туркмен полностью сохранился обычай повязы-вать ребенку при рождении голову сложенным платком. Платок складывается косынкой, на-кладывается основанием на лоб, вершиной назад; концы косынки обводятся вокруг головы, прохо-дят ниже выдающейся части затылка и спереди завязываются узлом. Повязка то накладывается низко на лоб, то выше, оставляя лоб открытым

(по-видимому, это не безразлично для результа-тов, Н.Д.). Накладывается косынка поверх тю-бетейки. Детская тюбетейка отличается от обычной тюбетейки взрослых своей большой глубиной, имея скорее характер шапочки. Нам приходилось видеть на детях грудного возрас-та и тюбетейки с завязками типа капора («ку-ладжин»). Повязывается платок-косынка очень туго. И тюбетейка, и платок надеваются ребен-ку сразу же после рождения и не снимаются ни днем, ни ночью независимо от сезона. Моют голо-ву детям весьма редко. Сказанное относится и к мальчикам, и к девочкам. Мальчики носят платок лет до пяти, затем платок уже не повязывается, и ребенок получает новую тюбетейку, с которой, как и взрослые туркмены, расстается редко. Де-вочки носят платок до замужества и сменяют его на женский головной убор – характерный высокий колпак (бурук)» (Левин, 1947, 186-187). И далее: «Типичная для туркмен форма головы <…> может быть характеризована следующим образом: лоб сильно покатый, переходит в темя полого, без заметного перегиба. Темя в профиль образует дугу, круто поднимающуюся сзади. Ма-кушка резко выступает, тогда как затылочная область выступает не сильно. Темя в поперечном сечении – плоское. Отмечается заметное суже-ние в области лба. Наряду с указанной типичной формой головы следует отметить и другую, ко-торая также несет на себе явные следы дефор-мации и отличается прямым лбом, переходящим в темя с крутым перегибом и более выпуклым за-тылком; при этой форме темя в профиль обра-зует более пологую дугу, макушка не выступает так заметно, как в первом типе. Оба типа об-разуют между собой гамму постепенных перехо-дов и должны быть поставлены, по-видимому, в связь со способом наложения повязки. При низком наложении повязки на лоб создаются условия для деформации первого типа, при повязке высокой, оставляющей лоб открытым, – второго типа» (Левин, 1947, 187-188).

Goňurdepäniň gonamçylygyndan ýüze

çykan kümüş ilgençegiň üst tarapy.

Fragment of the head of a silver pin from the

“Grave of lamb” (Northern Gonur).

Фрагмент навершия серебряной булавки из «Могилы агнца» Северного Гонура.

160

Распределение черепов с визуально фиксируе-мыми следами искусственной деформации (ТЗД),

найденных на руинах, по полу и возрасту.Таблица 3

Признак Всего вошло в анализ

Черепа с ТЗД

Пол N % N % от во-шедших в анализ

% от черепов с ТЗД

Муж. (male) 209 48,2 68 32,6 54,0Жен. (female) 129 29,7 34 26,4 27,0Не определен (?)

96 22,1 24 25,0 19,0

Всего 434 126 29,0Возраст(в годах)

N1 % N2 % от N1 % от N2

Infantilis I (до 1)

73 16,8 17 23,3 13,5

Infantilis I (1-6)

142 32,7 52 36,6 41,3

Infantilis II (7-14)

76 17,5 33 43,3 26,2

Juvenis (15-19)

22 5,1 4 18,2 3,2

Adultus (20 – 34)

43 9,9 9 20,9 7,1

Maturus (35 – 54)

50 11,5 10 20,0 7,9

Senilis (55 лет и старше)

28 6,5 1 3,6 0,8

Всего (N3) 434 126 29,0

По имеющимся у автора полевым материалам, эта традиция достаточно широко распространена в Туркменистане и в настоящее время. Как видим, изменения формы черепа, зафиксированные нами на черепах эпохи бронзы (II тыс. до н.э.) на Гону-ре, практически полностью совпадают с воздей-ствиями на кости черепа, которые имеют место в результате наложения повязки на голову ребенка

сразу же после рождения современными туркме-нами.

Среди детей от 0 до 6 лет число деформиро-ванных черепов достигает 31,8%, а от 0 до 14 лет – 35,1%. Напомним ещё раз, что на черепах из некрополя Гонура деформация подобного типа О. Бабаковым описана не была. На некрополе из 2556 поло-возрастных определений только 298 (или 11,7%) принадлежат детям до 14 лет. При-чем там захоронено всего 30 детей от 0 до 6 лет (1,2% от всех захороненных). Поэтому, безуслов-но, оправданно утверждение, что дети до 7 лет хо-ронились в каком-то, пока не известном нам ме-сте. Как было отмечено, данный тип деформации наиболее ясно фиксируется на детских черепах. Может быть именно поэтому, а также из-за весь-ма плохой сохранности палеоматериалов, следов подобной деформации на черепах с некрополя Гонура обнаружено не было. В полевых записях О. Бабакова зафиксировано, что на двух черепах из некрополя (№367 и №1748) описаны следы другого типа деформации (как автор пишет – теменно-челюстной).

Таким образом, мы можем уверенно говорить о появлении обычая одной из разновидностей коль-цевой деформации головы у населения Маргианы, по крайней мере, уже во II тыс. до н.э. Такой вывод крайне важен для изучения вопросов бытования искусственной деформации головы и для истории сложения населения Азии в целом. По свидетель-ству литературных данных, самые ранние по вре-мени черепа с кольцевой деформацией обнаруже-ны в серии V–IV вв. до н.э. из поселения Яздепе вблизи древнего Мерва в Туркменистане. В IV–II вв. до н.э. они выявлены на материалах из Актам-ского, Кунгайского и Суфанского могильников в Ферганской долине и в Чирик Работе в Восточном Приаралье; в III–II вв. до н.э. – в могильнике Егиз- -Койтас в Центральном Казахстане. Имеется также один череп из могильника Атбашы (юго-восточная Фергана, I в. до н.э. – II в. н.э.) со следами этого же типа деформации. В этот период времени по-добный тип деформации на территории Средней Азии одинаково часто встречается как среди кочев-ников, так и оседлых земледельцев. Широко рас-пространено мнение, что этот тип был принесен в Среднюю Азию гуннами из Цент ральной Азии. Но на территории Средней Азии и Казахстана, при-чем как в северных, так и южных их областях, этот обычай, как считалось ранее, появился на 500–600 лет раньше, чем в Сибири и Центральной Азии. Ни на территории Средней Азии, ни в Сибири в пре дыдущие годы не было найдено ни одного слу-чая, относящегося к более раннему периоду, чем IV–III вв. до н.э. (Ходжайов, 1966, 2000; Тур, 1998).

Таким образом, антропологические находки, сделанные Маргианской археологической экспе-дицией, являются в своем роде сенсационными.

Goňurdepäniň gonamçylygyndan tapylan kümüş möhüriň böleginiň çekilen suraty.

Delineation of an image on a silver seal from the necropolis of Gonur. Fragment.

Прорисовка изображения на серебряной печати из некрополя Гонура. Фрагмент.

161

Они свидетельствуют, что такая разновидность кольцевой деформации, которая известна под на-званием теменно-затылочной, была очень широко распространена среди населения Гонур-депе, и, по-видимому, во всей Маргиане уже во II тыс. до н.э. Это по меньшей мере на 900–1000 лет раньше, чем она появляется в северных районах Средней Азии, и приблизительно на 1500 лет ранее, чем в Сибири и Центральной Азии.

Небезынтересна информация и о длительно-сти бытования этой традиции. Так, Т. Ходжайов пишет о том, что в разных историко-культурных регионах частота встречаемости такого варианта деформации сильно варьирует. В последних веках до нашей эры и первой половине I тыс. н.э. в Се-верной Бактрии, Хорезме и в Южной Фергане коль-цевая деформация была распространена в равной степени среди городского и сельского населения. В Восточном Прикаспии, на западе Хорезмско-го оазиса – Присарыкамышье, в Юго-Восточном Приаралье, Ташкентском оазисе, Северной Фер-гане, в Таласской долине и на Тянь-Шане, Алае деформация практиковалась в основном среди местных скотоводческих племен. В эпоху ранне-го средневековья обычай деформации бытует уже как у городского, так и сельского населения Сред-ней Азии и Казахстана, однако не в таких мас-штабах, как в первой половине I тыс. н.э. Край-не редки находки деформированных черепов из Чуйской, Таласской, Ферганской, Зарафшанской, Кашкадарьинской долин и прикопетдагской поло-сы Южного Турк менистана (от 5 до 15%). Исклю-чение составляет лишь Левобережный Хорезм, где кольцевая деформация сохраняется у раннес-редневекового городского и сельского населения (до 70–90% от общего числа погребенных). В пра-вобережной части дельты Амударьи, где обитало население кердерской культуры, не зафиксирова-но ни одного случая кольцевой деформации.

Эти факты, а также данные о том, что в на-стоящее время мы не имеем антропологических свидетельств распространения преднамеренной деформации головы в степных районах Евразии ранее середины I тыс. до н.э., позволяют уверен-но говорить о распространении такого обычая деформации головы в степные районы Евразии из южного маргианского центра. Пока остается только догадываться, почему в других районах этот обычай был быстро утерян, а на левобережье Амударьи и в других районах Туркменистана он продолжает существовать до настоящего време-ни. Может быть именно потому, что в те районы, он был привнесен, а здесь возник и остался более традиционным для населения?

Многие антропологические особенности го-нурской популяции обращают на себя внимание. Самые яркие образцы ювелирного искусства мар-гушцев, представленные, например, известными серебряными печатями, навершием серебряной

булавки, являют нам довольно определенный ан-тропологический тип: относительно невысокое, среднеширокое лицо с очень сильно выступающим носом характерной формы. Конечно, анализируя антропоморфные изображения, всегда возника-ет вопрос, насколько изображенные особенности характерны для самих представителей изучаемой группы, а насколько передают какой-либо обоб-щенный, канонизированный образ, особенно в облике божеств. Но передаваемые гонурскими изображениями черты лица в целом переднеазиат-ского типа на гонурском материале весьма устой-чивы. Эти же характеристики мы видим и на ли-цах терракотовых статуэток (например, из цисты № 560 некрополя Гонура, где была захоронена девочка 12–14 лет с богатыми золотыми украше-ниями; из захоронения юноши 13–15 лет в пифо-се на руинах Дворца Северного Гонура, имевшем золотые бусинки и ожерелье из полудрагоценных камней, и из цисты № 3155 на южной окраине дворцово-храмового комплекса Северного Гону-ра, которая была зажата в руках девушки 16–17 лет, похороненной вместе с мужчиной 35–40 лет). Подробный анализ всех имеющихся в руках ис-следователей изображений людей, происходящих с Гонура, и синхронных памятников Центральной Азии, мог бы принести интереснейшие открытия. Но, поскольку он до настоящего времени еще ни-кем не проделан, а рамки данной работы не позво-ляют вместить его, отметим лишь самые первые, но весьма существенные закономерности, которые обращают на себя внимание.

В настоящее время на Гонуре найдено значи-тельное число антропоморфных изображений, два из которых с высокой степенью вероятности могут быть отнесены к мужским портретам (составная статуэтка из цисты 2900 и миниатюрная головка от составной статуэтки с территории раскопа 10). Изображения на нескольких печатях, в том числе и на упомянутой, а также на булавке, безусловно, женские. На них представлены как низкие и от-носительно широкие, так высокие и узкие лица. Носы бывают как с выпуклой спинкой, орлиные, так и прямые, и средневыступающие. Характер-но, что все антропоморфные изображения на Го-нуре имеют темный (черный) цвет волос. Волосы на всех прическах, которые украшают головы на портретах, – волнистые. В отличие от известных изображений на бактрийских сосудах на Гонуре нет ни одной головки или статуэтки, где бы муж-чины были бы изображены с бородой или с усами.

C целью сравнения художественных изобра-жений с данными антропологического изучения черепов, нами был отобран ряд костных остан-ков, на основании которых с применением метода графической и пластической антропологической реконструкции были воссозданы портреты мар-гушцев. Надо специально подчеркнуть, что исполь-зованный авторами реконструкций Т.С.Балуевой,

Goňurdepäniň gonamçylygynyň çäginden tapylan gurnama heýkeliň

kellejigi.

Small head of a composite statuette from the necropolis

of Gonur.

Головка от составной статуэтки с территории

некрополя Гонура.

Goňurdepäniň gonamçylygyndaky

aýal maşgalanyň daşky sypatynyň galam bilen

çekilen rekonstruksiýasy.

T.S.Baluýewanyň işi.

Graphic reconstruction of appearance of a woman

from of the necropolis of Gonur (grave 2412). Made by T.S.Baluyeva.

Графическая реконструкция внешнего облика женщины

из погребения № 2412 некрополя Гонура.

Работа Т.С. Балуевой.

11. Sargyt № 1953

162

Е.В.Веселовской и А.И.Нечвалодой метод как графической, так и скульптурной реконструкции основан на серьезных научных исследованиях М.М.Герасимова, позволяющих учесть толщи-ну мышц, жировой прослойки и кожи на разных участках головы и лица (Герасимов, 1955). Поэто-му полученные на бумаге и в компьютерном виде портреты довольно близки к реально существо-вавшим. Это было подтверждено многократным проведением специальных экспертиз с исполь-зованием криминалистического материала, когда восстановленные по костям изображения срав-нивались с фотографиями людей, сделанных при жизни. Полученные портреты мужчин и женщин, демонстрирующие нам внешний облик гонурцев, вполне соответствуют тому разнообразию, о ко-тором говорилось выше при кратком описании антропоморфной пластики: одни гонурца имели более округлое, другие – вытянутое лицо, одни – выпуклые, орлиные носы – другие прямые, хорошо выступающие узкие, а третьи – небольшие средне-широкие со слегка утолщенным кончиком. Таким образом, мы можем утверждать наличие среди на-селения Гонура как восточносредиземноморского (более долихоморфного), так и переднеазиатского (более низколицего) антропологического вариантов.

Интересно то, что, с одной стороны, портреты, имеющие черты обоих описанных вариантов встре-чаются в богатых погребениях, т.е. наши данные не позволяют говорить о том, что люди с разными ха-рактеристиками лица принадлежали к разным со-циальным слоям. С другой стороны, частота встре-чаемости двух описанных вариантов по результатам анализа костного материала и на предметах искус-ства – противоположна: восточносредиземномор-ский чаще встречался в реальности (т.е. большин-ство гонурцев были представителями именно этого типа), тогда как на изображениях чаще присутству-ет передне азиатский. Нельзя не заметить и встре-чающуюся среди гонурцев прогнатность (высту-пание нижней части лица вперед), т.е. присутствие в качестве компонента веддоидного типа, наибо-лее ярко выраженного в наши дни среди жителей

Goňurdepäniň gonamçylygyndaky erkek adamlaryň daşky sypatlarynyň rekonstruksiýasy. A.I.Neçwalodanyň işi.

Graphic reconstructions of men’s heads from the Gonur necropolis burials. Made by A.I.Nechvaloda.

Графические реконструкции внешнего облика мужчин из погребений Северного Гонура. Работа А.И.Нечвалоды.

Шри Ланки и южных районов Индии. Во времена синхронные древней Маргиане этот антропологи-ческий пласт был характерен населению долины р. Инд. Именно такое разнообразие было описано и при анализе объективных измерительных при-знаков, которыми оперируют антропологи (Баба-ков и др., 2001; Dubova, Rykushina, 2004). Важно подчеркнуть, что по имеющимся литературным данным, среди всех изученных ныне синхронных антропологических материалов, только население долины р. Сват (Северо-западный Пакистан) наи-более близко напоминает гонурцев. Такие памят-ники, как Сапаллитепе и Джаркутан в Узбекистане (Ходжайов, 1976; Ходжайов, Халилов, 1978, 1978, 1984), Пархай II и Сумбар в Юго-Западном (Кият-кина, 1987; Громов, 1995), Геоксюр и Алтын-депе в Восточном (Гинзбург, Трофимова, 1972) Туркмени-стане и Южбок II на Западном Памире (Гинзбург, Трофимова, 1972), а также Тепе-Гиссар, Шах-депе, Сиалк и Шахри-Сохта в Иране (Кияткина, 1987; Masson, Kijatkina, 1981) и другие поселения эпохи бронзы по данным исследователей, были заселены носителями более однородного антропологическо-го типа – восточносредиземноморского.

Не менее знаменательно, что ни на одном из этих памятников, также как и на Гонуре, при ана-лизе морфологического разнообразия не было от-мечено присутствия антропологических типов, сходных с палеоевропейским населением евра-зийских степей. Единственное исключение сос-тавляет исследование А.В.Громова, в котором автор показывает (Громов, 1995) наличие некото-рого сходства между населением долины р. Сум-бар с катакомбниками и срубниками Поволжья, что проявляется в более низких лице и орбитах и более широком черепе. Не вдаваясь здесь в дета-ли особенностей внешнего облика разных групп населения, живших на территории южных зем-ледельческих и северных степных районов Сред-ней Азии 4000–3000 лет назад, надо подчеркнуть только то, что отмеченное сходство может проис-текать не только в результате проникновения степ-ных групп в южные земледельческие районы. Не

163

комплекса) с памятниками цивилизации долины р. Инд, с одной стороны, а с другой, – с группа-ми, жившими к югу от Копетдага, можно говорить о том, что, кроме торговых и культурных связей между этими регионами, имели место и, по всей видимости, волнообразные перемещения насе-ления. Следует особо подчеркнуть, что в южных районах Туркменистана о проявлении минималь-ной примеси антропологического компонента, которую можно связать со скотоводческим окру-жением, можно говорить не ранее середины II тыс. до н.э. Дабы не сложилось ошибочное впе-чатление о явно выраженном «степном облике» последних насельников Гонура (как это, напри-мер, имеет место при описании якобы многочис-ленных фрагментов степной керамики в верхних слоях этого памятника, которые на самом деле представлены там единичными экземплярами), напомню еще раз, что население, погребенное в руинах, ближе всего по своим антропологическим характеристикам к Хараппе R37, иранскому Ха-санлу, пакистанской Тимаргархе и туркменскому Kара-депе. Группы, обитавшие в эпоху бронзы в степях Евразии, отличаются от них по краниоло-гическим особенностям не менее чем на 1,5 сиг-мы, а основная их масса – более чем на 2 сигмы.

Таким образом, Гонур-депе дал в руки иссле-дователей блестящий, не только археологический, но и антропологический материал, который будет осмысливаться еще долго, возможно не одним поколением специалистов. На современном эта-пе антропологических исследований можно уже уверенно говорить о том, что древние маргуш-цы, безусловно, являются предками современных туркмен, т.к. многие современные группы имеют такие же особенности внешнего облика (Дубова, 1987, 1989, 1991). Конечно, в более поздние пе-риоды времени, в состав населения Туркмениста-на влились новые волны. Они принесли с собой и новые черты лица – более массивные и упло-щенные лица. Но люди, облик которых известен нам по материалам Гонура, без всякого сомнения, приняли значительное участие в сложении совре-

Goňurdepäniň gonamçylygyndaky

erkek adamlaryň daşky sypatlarynyň

rekonstruksiýasy. A.I.Neçwalodanyň işi.

Graphic reconstructions os men’s heads

from the Gonur burials. Made by A.I.Nechvaloda.

Графические реконструкции внешнего облика мужчин из

погребений Гонура. Работа А.И.Нечвалоды.

менее вероятно участие одинаковых антрополо-гических пластов в сложении как южнотуркмен-ских, так и степных племен, если мы согласимся с точкой зрения о первоначальном импульсе пле-менной миграции (в том числе и индоарийской) как в восточном, так и в транскавказском север-ном (а, возможно, учитывая раскопки, например, в Аварисе в Египте (Bietak M., 1996) и в запад-ном направлениях с одной обширной территории, эпицентр которой предположительно помещается в районе современной Сирии (лингвистические данные – Гамкрелидзе, Иванов, 1984; 2004; ар-хеологические – Сарианиди, 1990, 2001, 2002; Sarianidi, 1998). В этой связи не могу не упомя-нуть засвидетельствованное присутствие антро-пологического компонента, сходного со средизем-номорским, среди срубных (и даже более ранних) групп Поволжья (Трофимова, Гинзбург, 1961; Шевченко, 1974 и др.; Хохлов, 1998). и Южного Приуралья (Юсупов, 1989) и алакульцев (Гинз-бург, 1962; Алексеев, 1967), что, как представля-ется, скорее свидетельствует о движении с юга в более северные районы, чем из степей – в южном направлении. Затронутая проблема, безусловно, требует специального тщательного рассмотрения, но полученные нами антропологические данные, вместе с результатами археологических изыска-ний на Гонуре, вне всякого сомнения дают новый импульс для дальнейших исследований.

Проведенный нами специальный статистиче-ский анализ нескольких десятков краниологиче-ских серий эпохи энеолита-бронзы с территории Центральной Азии, Южной Сибири и Поволжья позволяет уверенно утверждать, что базовым ком-понентом населения Маргианы является неолити-ческое земледельческое население, проживавшее в более южных и юго-западных по отношению к древней дельте р. Мургаб, в том числе и в север-ных предгорьях Копетдага (Дубова, 2008, 2008а, 2010, 2010а). Учитывая наличие сближения обе-их частей гонурской серии (как похороненного на некрополе, так и в руинах двороцово-храмового

Goňurdepäniň gonamçylygyndaky

aýal maşgalanyň daşky sypatynyň galam bilen

çekilen rekonstruksiýasy. T.S.Baluýewanyň işi.

Graphic reconstruction of appearance of woman’s head from the necropolis of Gonur

(grave 2619). Made by T.S.Baluyeva.

Графическая реконструкция внешнего облика женщины

из погребения № 2619 некрополя Гонура.

Работа Т.С.Балуевой.

164

менного разнообразия туркменского народа.

Алексеев, 1967.Алексеев В.П. Антропология андроновской культуры // СА. 1967. № 1.

Алексеева, 1977.Алексеева Т.И. Географическая среда и биология чело-века. – М., 1977.

Алексеева, 1998.Алексеева Т.И. Адаптация человека в различных эко-логических нишах земли (Биологические аспекты). – М., 1998.

Бабаков и др., 2001.Бабаков О., Рыкушина Г.В., Дубова Н.А., Васильев С.В., Пестряков А.П., Ходжайов Т.К. Антропологиче-ская характеристика населения, захороненного в не-крополе Гонур-Депе // Сарианиди В.И. Некрополь Го-нура и иранское язычество. – М., 2001.

Бунак, 1927.Бунак В.В. Crania armenica. Исследование по антро-пологии Передней Азии. Труды Антропологического НИИ при 1 МГУ, вып. II. – М., 1927.

Васильев и др., 2001.Васильев С.В., Бабаков О., Боруцкая С.Б. Типология ростовых нарушений в антропологических исследова-ниях // Вестник антропологии. Вып. 7. – М., 2001.

Васильев и др. 2001а.Васильев С.В., Бабаков О., Боруцкая С.Б., Савинец-кий А.Б. Антропологическое исследование погребе-ний с обожженными стенками Гонурского некрополя (Турк менистан) // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. – М., 2001.

Гамкрелидзе, Иванов, 1984.Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Т. 1-2. – Тбилиси, 1984.

Герасимов, 1955Герасимов М.М. Восстановление лица по черепу // ТИЭ, Т. 28. – М., 1955.

Гинзбург, 1962.Гинзбург В.В. Материалы к антропологии населения Западного Казахстана в эпоху бронзы // МИА. № 120. – М., 1962.

Гинзбург, Трофимова, 1972.Гинзбург В.В., Трофимова Т.А. Палеоантропология Средней Азии. – М., 1972.

Громов, 1995.Громов А.В. Население Юго-западного Туркмениста-на в эпоху поздней бронзы // Антропология сегодня. Вып. 1. СПб., 1995.

Дубова, 1987.Дубова Н.А. Антропологические особенности туркмен в сравнении с другими народами Средней Азии и проб-лемы их происхождения // Известия Академии наук

Туркменской ССР. 1987. № 2.

Дубова, 1989.Дубова Н.А. Антропологические особенности туркмен и древнее население степей Средней Азии // Традици-онная культура народов Средней Азии и Казахстана. – Нукус, 1989.

Дубова, 1991.Дубова Н.А. Антропологический состав современного населения Средней Азии и пути его формирования // Проблемы этногенеза и этнической истории народов Сред-ней Азии и Казахстана. – М., Вып. 4. – М., 1991.

Дубова, 2004.Дубова Н.А. Еще раз о тысячелетней давности долихо-кефалии туркмен // Мiras 2004. № 4.

Дубова, 2008.Дубова Н.А. Антропология Гонур-депе: так есть ли степной антропологический компонент у земледель-цев II тыс. до н.э. Южного Туркменистана? // Древ-ние и средневековые кочевники Центральной Азии. Всероссийская научная конференция. – Барнаул, 2008. С. 201-205.

Дубова, 2008а.Дубова Н.А. Еще раз о ранних скотоводах и земледель-цах Средней Азии. Антропология Сиабского погре-бения // Актуальные вопросы антропологии. Вып. 3. – Минск, 2008.

Дубова, 2010.Дубова Н.А. Процессы этногенеза на евразийском про-странстве (антропологические следствия миграций и торговли в бронзовом веке // Человек: его биологиче-ская и социальная история. Труды международной кон-ференции, посвященной 80-летию акад. В.П. Алексее-ва. – М.-Одинцово, 2010.

Дубова, 2010а.Дубова Н.А. Антропологический покров Туркмениста-на в древности и в наши дни // На пути открытия циви-лизации. СПб., 2010.

Дубова, Куфтерин, 2008.Дубова Н.А., Куфтерин В.В. Фактор адаптации в фор-мировании физического типа древнего населения юга Средней Азии: пример Гонур-депе, Туркменистан // Адаптация как фактор формирования антропологиче-ского своеобразия древнего и современного населения Евразии. Сборник в честь 80-летия Т.И.Алексеевой. – М., 2008.

Дубова, Рыкушина, 2006.Дубова Н.А., Рыкушина Г.В. Палеодемография Гонур--депе // Экология и демография человека в прошлом и настоящем. Материалы Антропологических чтений к 75-летию со дня рождения академика В.П.Алексеева. – М., 2006.

Зайцева и др., 2008.Зайцева Г.И., Дубова Н.А., Семенцов А.А., Реймар П.,

БИБЛИОГРАФИЯ:

165

Мэллори Дж., Юнгнер Х. Радиоуглеродная хронология памятника Гонур-депе // Труды Маргианской археоло-гической экспедиции. Т. 2. – М., 2008.

Иванов, 2004.Иванов Вяч. Вс. Двадцать лет спустя. О доводах в пользу расселения носителей индоевропейских диа-лектов из древнего Ближнего Востока // У истоков ци-вилизации. – М., 2004.

Кияткина, 1964.Кияткина Т.П. Формирование антропологического об-лика населения Таджикистана. – М., 1964.

Кияткина, 1965.Кияткина Т.П. Формирование антропологического типа таджиков по палеоантропологическим данным. Авторе-ферат дисс…. канд. истор. наук. – Душанбе, 1965.

Кияткина, 1974.Кияткина Т.П. Краниологические материалы эпохи поздней бронзы Южного Таджикистана // Проблемы этнической антропологии и морфологии человека. – Л., 1974.

Кияткина, 1976.Кияткина Т.П. Материалы к палеоантропологии Тад-жикистана. – Душанбе, 1976.

Кияткина, 1987.Кияткина Т.П. Палеоантропология западных районов Центральной Азии эпохи бронзы. – Душанбе, 1987.

Куфтерин, 2008.Куфтерин В.В. Проблема диагностики врожденных аномалий скелета на палеоантропологическом матери-але (на примере костных останков из погребения 3518 на Гонур-Депе) // Труды Маргианской археологической экспедиции. Т. 2. – М., 2008.

Куфтерин, 2008а.Куфтерин В.В. Адаптивные характеристики населения эпохи бронзы Средней Азии по данным зубочелюст-ной палеопатологии // Международная конференция «Проблемы современной морфологии человека», по-священная 75-летию со дня рождения заслуженного деятеля науки РФ, члена-корреспондента РАМН, про-фессора Б.А. Никитюка. Материалы конференции. – М., 2008.

Куфтерин, 2009.Куфтерин В.В. Материалы к палеопатологии Гонур- -депе (Туркменистан) // Человек: его биологическая и социальная история. Труды международной конфе-ренции, посвященной 80-летию акад. В.П.Алексеева. – М.-Одинцово, 2009.

Левин, 1947.Левин М.Г. Деформация головы у туркмен // СЭ, VI-VII. 1947.

Нечвалода, 2008.Нечвалода А.И. Люди города царей и богов: внешний облик жителей Гонур-депе по данным антропологиче-ской реконструкции // Труды Маргианской археологи-

ческой экспедиции. Т. 2. – М., 2008.

Нечвалода, Куфтерин, 2008.Нечвалода А.И., Куфтерин В.В. К характеристике за-болеваний жителей Гонур-депе (на примере ряда чере-пов «из руин» дворцово-храмового комплекса) // Труды Маргианской археологической экспедиции. Т. 2. – М., 2008.

Сарианиди, 1990.Сарианиди В.И. Древности страны Маргуш. Ашхабад, 1990.

Сарианиди, 2001.Сарианиди В.И. Некрополь Гонура и иранское языче-ство. – М., 2001.

Сарианиди, 2002.Сарианиди В.И. Маргуш. Древневосточное царство в древней дельте р. Мургаб. – Ашхабад, 2002.

Сарианиди, 2004.Сарианиди В.И. Страна Маргуш открывает свои тай-ны. Дворцово-культовый ансамбль Северного Гонура // У истоков цивилизации. – М., 2004.

Сарианиди, 2005.Сарианиди В.И. Гонур-депе: город царей и богов. – Ашхабад, 2005.

Сарианиди, 2008.Сарианиди В. И. Маргуш: тайна и правда великой культуры. – Ашхабад, 2008.

Сарианиди, Дубова, 2005.Сарианиди В., Дубова Н. Туркменистан – древнейший центр мирового коневодства // Miras, 2005 № 3.

Тур, 1998.Тур С.С. К вопросу о происхождении и функциях обы-чая кольцевой деформации головы. // Археология, ан-тропология и этнография Сибири. – Барнаул, 1998.

Трофимова, Гинзбург, 1961.Трофимова Т.А., Гинзбург В.В. Антропологический состав населения Южной Туркмении в эпоху энеолита // Труды ЮТАКЭ. Т. 10. – Ашхабад, 1961.

Ходжайов, 1966.Ходжайов Т.К. О преднамеренной деформации головы у народов Средней Азии в древности // Вестник Кара-калпакского филиала АН УзССР. 1966. № 4.

Ходжайов, 1976.Ходжайов Т.К. Антропологический состав эпохи брон-зы Сапаллитепа. – Ташкент, 1976.

Ходжайов, 1980.Ходжайов Т.К. Палеоантропология древнего Узбеки-стана. – Ташкент, 1980.

Ходжайов, 1987.Ходжайов Т.К. Этнические процессы в Средней Азии в эпоху средневековья. – Ташкент, 1987.

Ходжайов, 2000.Ходжайов Т.К. Обычай преднамеренной деформации головы в Средней Азии // Антропологические и эт-нографические сведения о населении Средней Азии.

166

Серия «Этническая антропология Средней Азии». Вып. 2. – М., 2000.

Ходжайов, Халилов, 1978.Ходжайов Т.К., Халилов Х.Х. Новые материалы к па-леоантропологии древней Бактрии // СЭ. 1978. № 5.

Ходжайов, Халилов, 1978а.Ходжайов Т.К., Халилов Х.Х. Черепа эпохи бронзы из могильников Джаркутан и Бустан (раскопки 1975 г.) // История материальной культуры Узбекистана. № 14. 1978.

Ходжайов, Халилов, 1984.Ходжайов Т.К., Халилов Х.Х. Население верховьев Амударьи по данным палеоантропологии. – Ташкент, 1984.

Хохлов, 1998.Хохлов А.А. Палеоантропология пограничья лесосте-пи и степи Волго-Уралья в эпохи неолита-бронзы. Ав-тореф. канд. дис. – М., 1998.

Шевченко, 1974.Шевченко А.В. Новые материалы по палеоантрополо-гии Нижнего Поволжья (эпоха бронзы) // Проблемы этнической антропологии и морфологии человека. – Л., 1974.

Юсупов, 1989.Юсупов Р.М. Краниология башкир. – Л., 1989.

Bernhardt, 1967.Bernhardt W. Human Skeletal Remains from the Cemetery of Timargarha // Ancient Pakistan. Bulletin of the Department of archaeology University of Peshawar. Vol. III. 1967.

Bernhardt, 1969.Bernhardt W. Human Skeletal Remains from the Prehistoric Cemetery of Sarai Khola // Pakistan Archaeology. N 6. 1969.

Bernhardt, 1991.Bernhardt W. Ethnische Anthropologie von Afganistan, Pakistan und Kashmir. Stuttgart- N.-Y., 1991.

Bietak, 1996.Bietak M. Avaris. Wien, 1996.

Cappieri, 1961.Cappieri M. Die asiatische Proto-Mediterranen // Ethnog-raphisch-Archaeol. Zeitschrift. 1961. N 2.

Cappieri, 1973.Cappieri M. The Iranians of the Copper Bronze Ages. Florida, 1973.

Debetz, 1962.Debetz G. Paleoathropologe de l’Eurasie septentrionale // Atti del VI Kongresso Internationale delle scienze preistoriche e protostoriche. I. Relazioni generali. Roma,

1962.

Dubova, 2009.Dubova N. Anthropology of Gonur population // Abstracts of the Third International Symposium on Middle Asia Intercultural Space (MAIS). Tehran, 2009.

Dubova, Kufterin, 2008.Dubova N.A., Kufterin V.V. To Postcranial Palaeopathology of the Population of Gonur-depe (Southern Turkmenistan). Preliminary Report // Papers on Anthropology. Vol. XVII. Taru: Tartu University Press, 2008.

Dubova, Rykushina, 2004.Dubova N.A., Rykushina G.V. Necropolis and Area 5 of Gonur-depe: some anthropological data // У истоков ци-вилизации. М., 2004.

Ehrhardt, 1965.Ehrhardt S. Uber protohistorische menschlishe Skeletfunde in Vorderindien // Zeitschrift fur Morphologie und Anthropologie. Bd. 56. Stuttgart, 1965.

Jungner, 2004.Jungner H. A collaboration for developing archaeological research in Turkmenistan // У истоков цивилизации. М., 2004.

Masson, Kijatkina, 1981.Masson V. m., Kijatkina T.P. Man at the Dawn of Civilization // Bronze age civilization of Central Asia. Armonk, N.-Y. 1981.

Rathbun, 1972.Rathbun T. A. An analysis of skeletal material exca vated at Hasanlu, Iran. M.A. Thesis. Univ. of Kansas, 1966. Published by Field Research Projects, 1972.

Rathbun, 1975.Rathbun T. A. The analysis of Physical characteristics and application to protohistorical and historical problems: Hasanlu, Iran // Antropologie. XIII/1,2. 1975. Moravske Muzeum-Ustav Anthropos, Brno.

Sarianidi, 1998.Sarianidi V. Margiana and Protozoroastrizm. Athens, 1998.

Schwidetzki, 1950.Schwidetzki I. Turaniden Studien. Akademie der Wissenschaften und der Literatur. Abh. der Matematisch – Naturwissenschaftlische Klasse. № 9. Weisbaden, 1950.

Sperduti, Bondioli, Macchiarelli, 1995.Sperduti A., Bondioli L., Macchiarelli R. Paleobiology of the third millenium BC graveyard of Gonur-depe (Turkmenistan). Preliminary report. Roma, 1995.

Vallois, 1939.Vallois H. Les ossements humans de Sialk // Girshman R. Foulles de Sialk pres de Kashan. T.2. Paris, 1939.

Vassal, 1957.Vassal P. Brachycephalie cloitre et terrain granitique // Revue Pathol., Genet., Physiol., Clin. 1957. Vol. 57. N 688.

167

N.A.Dubowa

Goňurdepedäki arheologik işler – Türkmenistanyň paleoantropologiýasynyň täze aspekti

Goňurdepede amala aşyrylyp gelinýän arheologik gazuw-agtaryş işleriniň dowamynda geçirilen antropologiýa barlaglara köp dürli hünärmenler gatnaşypdylar, şol sanda: Italiýanyň Rim şäheriniň «L.Pigorini» gadymy etnografiýa Milli muzeýiniň antropologiýa bölüminiň ylmy işgärleri A.Sperduti, L.Bondýoli we R.Makkiarelli we B.Hemphill (ABŞ). Goňurdepäniň gonamçylygyndan 1998–2001-nji ýyllar arasynda türkmen antropology O.Babakow tarapyndan esasy kraniologik maglumatlary ýygnanyldy. Şeýle hem ol jaýlananlaryň jynsyny we ýaşyny kesgitledi.

2000-nji ýylyň güýz möwsüminden başlap bu işlere Russiýa Federasiýasynyň Ylymlar akademiýasynyň Etnologiýa we antropologiýa institutynyň antropologlar topary Goňurdepedäki geçirilýän işlere girişdiler. Bu işler 2001-nji ýyldan RYA-nyň Arheologiýa institutynyň we Türkmenistanyň Medeniýet ministrliginiň, 2006--njy ýyldan başlap bolsa RYA-nyň Etnologiýa we antropologiýa instituty bilen Taryhy we medeni ýadygärlikleri goramak, öwrenmek hem-de rejelemek boýunça Türkmenistanyň milli müdirliginiň arasynda gol çekilen Ylalaşygyň çäginde amala aşyryldy.

Goňurdepede öwrenilen maddy galyndylaryň medeni niýetleýiş ugurlaryna we jaýlamak däplerine görä bu ýerde asyrlaryň dowamynda şol bir halkyň ýaşandygyny bellemek bolar. Özge halkyň (başga medeniýeti bolanlar) bu ýere gelip gonandygy barada hiç hili subutnamalar ýüze çykmady. Şol sebäpli Demirgazyk Goňurdan we gonamçylykdan ýygnanan maglumatlary hakyky paleopopulýasiýa diýip hasap etmäge doly hakymyz bardyr. Goňurdepäniň paleodemografiýasy boýunça ýygnanan maglumatlar bu populýasiýanyň ýokary ýaşaýyş derejesiniň bolandygyny we demografik nazardan örän abadandygyny subut edýär.

Margiananyň gadymy ilatynyň ýüzi we kellesiniň morfologiýasy öwrenilende ilki özüne ünsi çekdiren zat: iki jynsda-da dolihokefal görnüşli bolan esasy toparyň arasynda brahikefal kelle çanaklaryň hem duş gelýändigi. Bu irki zamanlara degişli bolan munuň ýaly netijeler Orta Aziýanyň çäginde ilkinji gezek duş gelýär. Goňurdepäniň maglumatlary biziň eýýamymyzdan öňki III müňýyllygyň soňunda brahikefalizasiýa prosesiniň Günorta Türkmenistanyň sebitlerini hem öz içine alandygyny görkezýär.

Ikinji wajyp netije – Goňurdepäniň gadymy ilatynyň kelläniň keşbini emeli taýdan üýtgetmek

(deformirlemek) däbiniň bolandygydyr. Kelle ça-nak larda galan yzlara görä, çaga dogan gününden kellejigini berk mata bilen daňypdyrlar (kelläniň arka ýüzüniň aşagyndan depesine çenli). Awtoryň ýygnan maglumatlaryna görä, bu däp Türkmenistanyň çä-ginde şu günki güne çenli hem saklanyp galypdyr.

Antropologik barlaglaryň beren netijeleriniň esasynda marguşlylaryň häzirki zaman türkmenleriň gadymy ata-babalarydygyny anyk bellemek bolar, sebäbi häzirki zaman türkmen halkynyň köp sanly toparlarynyň keşbinde gadymy marguşlylaryň keşbi bilen örän ýakyn meňzeşlikler görünýär.

Daşdan ýasalan düzümli heýkeljik.

Composite stone figurine.

Каменная составная статуэтка.

168

N. A. Dubova

New Aspect of Palaeoanthropology of Turkmenistan (Explorations at Gonur­depe)

The capital of the Margush country, Gonur-depe, is a bright and fully studied object of the Bactria-Margi-ana archaeological complex (BMAC) under the recent data dating from 2300-1600 B.C. It occupies a special place among synchronous historical monuments equa-lly with such as Altyn-depe, Anau, Sapallitepa, monu-ments in the valley of Swat River, Mohenjo-Daro and Harappa. Gonur represents a considerable interest for solution of many questions concerning formation of the Central Asian population including development of its image features. The material received here, clears

up nice points regarding appearance within the terri-tory of Central Asia during the Bronze Age of several anthropological variants whereas earlier the only one, more or less homogeneousmediterranean anthropolo-gical type was widespread all over this region.

Anthropological researches during archaeological excavations at Gonur have been carried out by dif-ferent experts: Italian, Russian, Turkmen ones. The main craniological material from necropolis of Go-nur was collected by O.Babkov from 1998 through 2001. Also he has defined sex and age of the buri-

Goňurdepäniň gonamçylygynda jaýlanan skulptura (heýkel) şekili. A.I.Neçwalodanyň işi.

Sculptural anthropological reconstruction of the women image. Made by A.I.Nechvaloda.

Скульптурный портрет женщины из погребения на Гонур-депе. Работа А.И.Нечвалоды.

169

eds. Judging by funeral rites and cultural attribution of material remains, the full continuity of population is traced on the monument. There are no evidences of its changing or appearance during any period of large mass of the migrants having other cultural complex. Therefore, there are all reasons to consider a combi-ned series originating from the necropolis and ruins of Northern Gonur a real palaeo-population. Obtai-ned data on palaeodemography of Gonur-depe testify that this population had a high standard of living and was highly successful in the demographic respect.

The first thing, attracted attention when researching morphology of head and face of the Margiana ancient population, is that among the dolychocephalous (as a whole) group of representatives of both sexes the brachycephalous skulls are found. For so early period such result is received for the first time in territory of Central Asia. Gonur material shows that the process of brachycephalization also captured Southern Turk-menistan in the late III millennium B.C.

The second important conclusion is that among the Gonurians a custom of artificial deformation of head was current. Judging by the traces remained on skulls, almost right after birth of a child a tight fillet

had been applied on his head. One part of this fillet had covered a nape from below and the second one placed on sinciput, closer to a forehead or behind – almost on the top of nape. According to the field materials of the author, this tradition is widespread in Turkmenistan now. The changes of cranium for m, fixed on the skulls referring to the Bronze Age (II millennium B.C.) in Gonur, almost completely coincide with those impacts upon cranium bones by applying of the fillet on a child head immediately after his birth occurred among the Turkmens as far back as in the XX century

At the present stage of anthropological re-searches it is possible to say surely that the ancient Margushians are undoubtedly ancestors of the modern Turkmens, asmany modern groups the Turkmens have the same features of image. Of course, during later periods new waves poured into the structure of the population of Turkmenistan. They have brought with themselves new features – more massive and flattened faces. But the people, whose appearance is known from the Gonur materials, without any doubt has taken a substantial part in forming a modern variety of the Turkmen people.

Goňurdepäniň gonamçylygynda

jaýlanan erkek skulptura (heýkel) şekili.

A.I.Neçwalodanyň işi.

Head from the Gonur burial. Made by A.I.Nechvaloda.

Скульптурный портрет мужчины из погребения на

Гонур-депе. Работа А.И.Нечвалоды.