Владимир Смоляр

текст символ

знак узор

О красоте, величии и значимости этих текстов говорить не приходится. Сотни, тысячи лет они нанизывают на себя бусами творения цивилизаций. В этих работах я хочу увидеть тексты целиком, оглянувшись во времени назад, и рассматривать их, как горы с большого расстояния. Скопления букв, по мере приближения к ним, предстают то серыми прямоугольниками, то дифрагирующими полосами с затейливыми узорами пробелов. Подойдя вплотную, можно прочесть случайно попавшуюся на глаза фразу. Достаточно названия и уже все понятно, без перевода. Так бывает, когда на горизонте появляются очертания гор. Даже если видишь этот захватывающий дух ландшафт впервые, тебя не покидает чувство того, что он тебе уже давно знаком.

ἸΛΙΆΣ Ὅμηρος

бумага, принт, 1500x3500, 2009г.

AENEID Publius Vergilius Maro

бумага, принт, 1500x3500, 2009г.

LA DIVINA COMMEDIA di Dante Alighieri

бумага, принт, 1500x3500, 2009г.

МЁРТВЫЕ ДУШИ Николай Васильевич Гоголь

холст, принт, 2500x2500, 2010г.

russgulliver.livejournal.com artists_book

Игра в классики (новые правила) Эксперимент Владимира Смоляра ломает сразу несколько веками устоявшихся рамок. Книга веками была посланием дискретным: перелистывание осуществляло перебои в чтении и восприятии текста, сноски отправляли читателя в конец книги, иллюстрации отрывали взгляд от слов и предложений. Когда же текст книги обрушивается на зрителя целиком, то смысловые составляющие отступают на задний план, маня к себе дотошных читателей, но в то же время, и отодвигая, и предлагая вместо многочисленных деталей, тотальный образ книги. С другой стороны, кардинально изменённые формат страницы и длина строк осуществляют иную трансформацию восприятия. Человеческий глаз уже не в состоянии впитать в себя всю строчку целиком и вынужден скользить по странице длинным зигзагом, иногда, вдруг, по неведомой прихоти сознания, уносясь далеко вперёд или наоборот, возвращаясь назад. Думается, подобное книгоиздание привело бы в восторг, создателей нелинейных романов, таких как Хулио Кортасар и Милорад Павич, открывая им широчайший простор для игры в классики и составления романов-кроссвордов. Нам же здесь предоставляется редчайшая возможность единым взором охватить все круги ада, спускаясь по ним к реальному центру поэмы вслед за Вергилием и Данте.

Михаил Погарский Книга Художника 5, 2009г.