№ 8 | август 2012№ 9 | сентябрь 2012

6 | Поп-революционер 64 | Они сражались за Родины

Я знаю, что я ничего не знаю

Спецслужбы

Секретная экспедицияРазнообразные и неоспоримые заслуги фельдмаршала Барклая-де-Толли перед Отечеством изучены и исследованы, кажется, всесторонне — особенно в этом юбилейном году. В историю военного искусства он вошел как архитектор стратегии и тактики «вы-жженной земли». Именно Барклай практиковал отрезание основных войск противника от тыла и разверты-вание партизанской войны.

Однако одна из этих заслуг — воз-можно, самая главная — как-то подза-быта. Легендарный полководец был основателем российской разведки (заметим, что впервые законодатель-ную и правовую базу под деятельность разведки подвел Петр I в воинском уставе 1716 года).

Имея за плечами огромный боевой опыт, Барклай-де-Толли отлично пони-мал, что получение информации о пла-нах противника не может быть случай-ным, что оно должно быть поставлено на регулярную основу. Став в 1810 году военным министром, он сразу же занялся организацией секретной экс-педиции при своем ведомстве. На это ушло два года: юридический статус служба разведки получила в начале 1812 года.

Характерно, что канцелярия рабо-тала в настолько секретных условиях, что ее деятельность не упоминалась даже в ежегодных министерских отче-

тах. Круг обязанностей ее сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта струк-тура напрямую военному министру, сотрудников подбирал лично он.

Первыми руководителями военной разведки России поочередно станови-лись три близких к военному министру человека: с 29 сентября 1810 года — флигель-адъютант полковник Воей-ков, с 19 марта 1812 года — полковник Закревский, с 10 января 1813 года — полковник Чуйкевич. Служба состояла из нескольких десятков офицеров

и чиновников. Особая канцелярия ра-ботала по трем направлениям: страте-гическая разведка — добывание за гра-ницей стратегической информации, тактическая — сбор данных о войсках противника, дислоцированных в со-предельных государствах, и контрраз-ведка — выявление и нейтрализация наполеоновской агентуры.

В начале 1812 года по указу Алек-сандра I была образована еще одна структура — высшая воинская полиция, на которую возлагались контрразведы-вательные функции. Ее представители были во всех трех русских армиях, участвовавших в военных действи-ях, и подчинялись они начальникам штабов. Возглавлял высшую воинскую полицию Яков де Санглен. Штат ее был небольшим: оперативной работой занималось десять человек. Она, как и разведка, вошла в структуру особой канцелярии при военном министре.

Перед войной сотрудники воинской полиции выявляли наполеоновскую агентуру в приграничных западных губерниях. Все губернаторы и полиц-мейстеры предоставляли им списки проживающих в регионах будущих военных действий. Подозрительные и неблагонадежные высылались вглубь России.

В дни войны главной задачей высшей воинской полиции стало получение сведений о передвижениях частей армии Наполеона. В некоторых городах, занятых французами, были созданы законспирированные груп-пы, с которыми поддерживалась связь и которые засылались во вражеский

Подозрительные и неблагонадежные высылались вглубь России

Александр Иванович Черны-шев. Джордж Доу, 1823 год

Тайная война двенадцатого года

Юлия Кантор

Российская военная разведка уступала по численности французской, но переигрывала ее по эффективности работы.

68 дилетант №9

тыл. Велась также и перевербовка агентуры французов — для дезинфор-мации противника. На освобожденной территории подчиненные де Санглена разыскивали тех, кто в дни оккупации сотрудничал с неприятелем.

Под крышей МИДаВ преддверии войны в российские посольства в Европе под видом служа-щих Министерства иностранных дел с тайной миссией отправляются специ-альные агенты особенной канцелярии. Перед молодыми офицерами ставится цель собирать сведения «о числе войск, об устройстве, вооружении и духе их, о состоянии крепостей и запасов, способностях и достоинствах лучших генералов, а также о благосостоянии, характере и духе народа».

Одна из наиболее ярких фигур — ротмистр Александр Чернышев, дей-ствовавший в самом Париже и быстро дослужившийся до полковника. Чер-нышев — первый российский военный разведчик-профессионал. Ему удалось войти в доверие лично к Наполеону и создать во Франции эффективную сеть осведомителей. Чернышев нахо-дился при дворе Наполеона с 1809 по 1811 год как личный представитель Александра I, участвовал в кампании Франции против Австрии и получил из рук Бонапарта орден Почетного легиона. Сохранилось, например, письмо Чернышева Барклаю-де-Толли о концентрации французских войск на приграничной территории.

Чернышеву удалось проникнуть в доверие даже к директору топогра-фической канцелярии Наполеона, готовившей для императорской армии военные карты. Зеркальная ситуация, характеризующая остроту поединка раз-ведок: незадолго до войны французам удалось достать гравировальные доски «столистовой» русской карты, и именно этой картой пользовался французский генералитет во время войны.

Но агентом номер один Российской империи в невидимой схватке с Фран-цией стал Шарль Морис де Талейран, бывший министр иностранных дел На-полеона, один из самых влиятельных людей Франции, завербованный лично Александром I. Через российское по-сольство в Париже была организована

Именно Талейран еще в декабре 1810 года сообщил, что Наполеон готовится к нападению на Россию в апреле 1812 года

Шарль Морис Талейран-Пери-гор. Франсуа Паскаль Симон Жерар, 1808 год

69сентябрь 2012

Спецслужбы

тайная переписка с Талейраном. На эту шпионскую игру Россией было потра-чено около 40 тысяч франков — сумма по тем временам огромная, значи-тельная ее часть шла в карман само-му агенту номер один. Талейран был формально не у дел, но связи в Париже и в Европе у него оставались большие. Например, важную информацию до-ставлял ему Жозеф Фуше, в 1810 году отправленный Наполеоном в отставку с поста министра полиции Франции и затаивший обиду на императора. Наполеоновская разведка именно при Фуше стала лучшей в Европе, так что обида опального министра, вероятно, помогла нашей особенной канцеля-рии получить эксклюзивные сведения о специфике спецслужбы будущего противника.

О том, насколько полезен был Российской империи такой инфор-матор, исчерпывающе говорит такой факт: именно Талейран еще в декабре 1810 года сообщил, что Наполеон гото-вится к нападению на Россию в апре-ле 1812-го. Неспроста Талейран был награжден высшими российскими на-градами: орденами Андрея Первозван-ного, Александра Невского и Анны 1-й степени. И отнюдь не без русского давления вновь стал министром ино-странных дел после реставрации коро-левской власти во Франции.

«Перспектива кнута и Сибири» Начало тайной войны против России относится к первым месяцам 1810 года, когда именно с этой целью было созда-но специальное разведывательное бюро во главе с французским резидентом в Варшаве бароном Биньоном. Руково-дитель бюро подчинялся лишь трем лю-дям в империи: Наполеону, Маре и Даву. К маршалу Даву в Данциг и Гамбург стекались сведения о российской ар-мии. Министру иностранных дел Маре, в Париж, французские дипломаты из разных стран сообщали о политико-эко-номическом состоянии России.

Активную агентурную работу прово-дили в Санкт-Петербурге сотрудники

французского, австрийского и прус-ского посольств. Послы Франции в России были резидентами француз-ской разведки. Значительную помощь в сборе информации оказывали раз-ведчики Великого герцогства Варшав-ского, протектората наполеоновской Франции. Они успешно привлекали поляков, проживавших на российской приграничной территории: многие поляки питали иллюзию, что в случае победы Наполеона эти территории войдут в восстановленное польское государство.

На приграничных российских территориях Наполеон рассчитывал найти опору и среди евреев, живших на границе Российской империи. В так называемой черте оседлости, от Бессарабии до Литвы, в начале XIX века их было около полутора милли-онов. Однако в отличие от поляков обитатели еврейских местечек ника-ких иллюзий относительно Бонапар-та, хоть и обещавшего «уравнение в правах» (как это произошло с евреями Франции), не имели. Раввины обра-тились к своей пастве с воззванием «усердствовать всеми силами россий-ским военным командирам». Как сви-детельствуют документы, российской армией евреи «употреблены были… для учреждения… так называемых тайных кагалов, служивших к извеще-нию российских войск о движениях неприятельских, для дачи проводни-ков, лазутчиков и в прочие тайные к военным действиям относящиеся поручения». Особо отличившимся выдавали разрешение на проживание вне черты оседлости, то есть прирав-нивали в правах ко всему остальному населению — неслыханная для иудей-ского населения империи привилегия. «Император все время жаловался, что не может раздобыть сведения о происходящем в России, — писал А. де Коленкур перед войной. — И в самом деле, до нас не доходило оттуда ничего, ни один секретный агент не решался пробраться туда. Всякое прямое сообщение было очень трудно,

Михаил Богданович Барклай-де-Толли. Джордж Доу, 1829 год

даже невозможно. Ни за какие деньги нельзя было найти человека, который согласился бы поехать в Петербург». А после начала войны продолжал: «Любою ценою он (Наполеон) хотел добыть пленных; это было единствен-ным средством получить какие-либо сведения о русской армии, так как их нельзя было получить через шпионов, сразу переставших приносить нам какую-либо пользу, как только мы очу-тились в России.

Перспектива кнута и Сибири за-мораживала пыл наиболее искусных и наиболее бесстрашных из них, к это-му присоединялась действительная трудность проникновения в страну, а в особенности в армию».

В целом русские спецслужбы су-мели переиграть французские. Раз-ведывательная информация играла чрезвычайно важную роль в принятии русским командованием всех ответ-ственных оперативных и стратегиче-ских решений и тем самым внесла свой важнейший вклад в победу над врагом в ходе Отечественной войны.

Автор — доктор исторических наук

«Император все время жаловался, что не может раздобыть сведения о происходящем в России»70 дилетант №9