Дневник моей памяти

Хадырбаев Н. А.

Дневник моей памятиКнига вторая

(в пяти частях)

Санкт-Петербург2014 г.

Часть I

АтлантикаЭкспедиционный рейс

на научно-исследовательском судне«Пётр Лебедев»

02. 06–08.09 1963 г.

4

Герман Степанович Титов, второй после Юрия Гагарина космо-навт  Земли,  посетил  наши  суда  11  мая  1962  года  и пожелал  нам счастливого плавания. Встреча произошла в канадском порту Гали-факс, о ней написано в первой книге.

5

ПреДисЛовие

С точки зрения законов распространения подводного звука океан — это «королевство кривых зеркал». Так говорил академик Бреховских Леонид Максимович. 

Построение теории распространения подводного звука и экспери-мен — тальные проверки теоретических расчётов являлись приори-тетными задачами экспедиций на наших судах. В основе теории о рас-пространении звука и ультразвука, как известно, лежат зависимости скорости звука от глубины, а скорость в свою очередь зависит от фи-зических констант воды — температуры, солёности и давления воды. Измерения и обработка результатов входили в задачу научных работ-ников. Мы, группа главного инженера, отвечали, как и в предыдущем рейсе, за эксплуатацию инженерно-технической аппаратуры. Основ-ная тематика работы судов была под завесой секретности. Участники экспедиций, этих незабываемых одиссей, жили на судне как единая семья. Им есть чем гордиться, что вспомнить и что рассказать детям и внукам. Надеюсь, что замечательные дела участников ни/с «Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов», станут известны не только в научном мире и не будут преданы забвению.

Было бы  прекрасно,  если  живущие  ещё  участники  экспедиций оставили бы свои записи, как это сделал Юрий Котт, прошедший путь от простого инженера до главного на ни/с «Сергей Вавилов» и напи-савший удивительную книгу «Академическая одиссея научно-иссле-довательских судов «Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов». Она была написана в 2005 году. И я, инженер Хадырбаев Нариман Алтынбаше-вич, решился также внести свою лепту…

6

Для  лучшего  понимания  технических  терминов  в акустике хочу  привести  некоторые  примеры  из теории  звука.  Когда  гово-рят об уровне звука, обычно имеют ввиду его интенсивноость, ко-торая  определяется  как  поток  энергии,  приходящейся  на единицу площади поверхности (например, ватт на квадратный метр, Вт/м²). Однако интенсивность  звуков  в этих единицах выражать довольно трудно. Дело в том, что ухо — уникальный аппарат, созданный при-родой, — улавливает звуки с разницей интенсивности 10 триллионов раз. Оперировать числами, лежащими в таком широком диапазоне, крайне неудобно.

Для характеристики уровня звука была принята логарифмическая шкала  величин, поскольку по ней изменение интенсивности  звука на одну единицу в действительности означает изменение в 10 раз.

Логарифмическую единицу интенсивности звука назвали «бел» (Б) в честь изобретателя телефона Александра Грейама Белла (1847–1922).

На практике оказалось удобнее пользоваться десятыми долями бела —  децибелами  (дБ).  Заметим,  что  децибел —  величина  отно-сительная: за 0 дБ принято значение 10–12 Вт/м2. Это порог слыши-мости,  с которого  человеческое  ухо  начинает  воспринимать  звук. Предельный же  уровень  интенсивности  звука,  вызывающий  боле-вые ощущения, равен 130 дБ или 10 Вт/м² (таков шум реактивного двигателя самолёта на испытательном стенде на расстоянии 50 м).

Ухо человека воспринимает звуки в диапазоне 20–20000 Гц (т. е. Герц). Это  следующая характеристика  звука — число  звуковых ко-лебаний в одну секунду, или частота  звука, измеряемая в герцах. Один герц (1Гц) равен одному колебанию в секунду.

Конечно, интенсивность и частота звуков, излучаемая переда-ющими  устройствами  нашего  судна,  зависит  от технических  ха-рактеристик аппаратуры: мощности генераторов и их диапазонов частот,  а уровень  воспринимаего  звука —  от чувствительности гидрофонов  и записывающих  устройств  на принимающем  судне «Сергей Вавилов».

Наши передающие устройства рассчитаны на излучение как зву-ковых  волн,  так  и ультразвуковых,  что  расширяет  наши  познания о распространении этих частот в водной среде. Например, генера-тор «Киль» работает до частот порядка 500 килогерц, что уже близ-ко к радиочастотам.

7

Начинается третья экспедиция научных судов, для меня это вто-рой рейс и я снова решил вести дневник, как разумею.

За всё время стоянки я так и не продолжил записи в дневнике. Дома, конечно, писать было некогда. А на вахтах, при всей загру-женности, иногда появлялись минутки, когда можно было спокой-но пообщаться с дневником, но не возникало чувства отдалённости и оторванности от суетной земной жизни: происходящее сиюминут-ное не хотело ложиться на бумагу, не было времени и даже жела-ния осмыслить факты и события…

Всё потом, потом…А сейчас, когда снова качается палуба под ногами, когда закон-

чилась  предэкспедиционная  суета,  когда  вновь  вокруг  знакомые лица, можно спокойно уединиться в каюте и попытаться вспомнить, что происходило за время стоянки.

В качестве вступления хочу напомнить, что морская романтика «заразила» не только меня, эпидемия увлечения морем веками по-ражала юные сердца, а некоторые заболевали морем на всю жизнь.

Поет пассат, как флейта, в такелаже,Гудит, как контрабас, в надутых парусах,И облаков янтарные плюмажиМелькают на луне и тают в небесах.Чуть-чуть кренясь, скользит, как приведенье,Красавец клипер, залитый луной,И взрезанных пучин сварливое шипенье,Смирясь, сливается с ночною тишиной.Вертится лаг, считая жадно мили,Под скрытой в мгле рукойскрипит слегка штурвал…Чу!.. Мелодично склянки прозвонилиИ голос с бака что-то прокричал.Но это сон… Волны веселой пенуДавным-давно не режут клипера,И парусам давно несут на сменуДым тысяч труб поющие ветра.Но отчего ж, забывшись сном в каютеПод стук поршней и мерный шум винта,Я вижу вновь себя среди снастей на юте И к милым парусам несет меня мечта.

8

Эти строки легендарного капитана Лухманова Дмитрия Афанасье-вича, автора многих морских романов и рассказов, который в свою очередь  был  покорён  романом  Гончарова И. А.  «Фрегат Паллада». Книги Жюля Верна «Ченслер» и Фенимора Купера «Красный корсар» сыграли  не последнюю  роль  в его  взрослении.  Произведениями Лухманова  (25.08.1867–18.06.1946)  до сего  времени  зачитываются романтики моря. Советую найти его морские рассказы (1903 г.), сти-хи «На суше и в море» (1911 г.), книги «Солёный ветер», «Штурман дальнего плавания» и «20000 миль под парусами», которая расска-зывает о плавание на паруснике «Товарищ».

В моём отрочестве книги о морских приключениях всегда будо-ражили моё воображение. Конечно, я даже близко не ставлю себя рядом  с настоящими  моряками.  И всё же  ветер  странствий  задел немного и меня, чему я очень благодарен судьбе!

Опять  вернусь  к своей манере чередовать  записи о происходя-щих событиях на судне и спонтанных воспоминаниях о прошедших годах.  Причём,  не всегда  придерживаясь  хронологии. Могут  быть некоторые повторения, предвзятое освещение фактов и событий…

Да простит меня моя память! Мои родные и друзья…Привожу задачи и координаты района работ ни/с «Пётр Лебедев» 

и «Сергей Вавилов» из отчёта по результатам экспедиции.Маршрут и задачи 3-ей экспедиции судов

2 июня — 8 сентября 1963 годаЗаходы: Гибралтар ― 13–15 июня и 18–21 июля 1963 г.

Начальник экспедиции  — Мазепов В. И. (ни/с «Сергей Вавилов»)Заместители начальника — Ильичёв В. И.. (ни/с «Пётр Лебедев»)  —  Голубков В. М. (ни/с «Пётр Лебедев»)Капитан  — Серогодский Н. Ф.

Квадратики с датами — районы работ судов.1.

Дата выхода 20 мая 1963 г.Дата прихода 8 сентября 1963 г.Порт выхода ЛенинградПорт прихода ТаллиннПродолжительность 110 сутокПройдено (миль)

9

Схема маршрута научно-исследовательского судна «Пётр Лебедев»

2. Задачи экспедиции:— Изучение акустических полей подводных лодок и проведение 

натурных опытов по их гидроакустическому обнаружению и пелен-гованию в океанических условиях.

— Исследование условий гидроакустического обнаружения под-водных лодок при различных скоростях хода, курсовых углах и глу-бинах погружения.

— Исследование первичных и вторичных звуковых полей атомных и дизельных подводных лодок.

— Исследование  условий  обнаружения  на атомных  подводных лодках источников гидроакустических сигналов и определение воз-можности фиксации параметров этих сигналов.

10

— Исследование гидроакустических помех на атомных подводных лодках при различных скоростях хода и глубинах погружения.

Исследования проводились в обеспечение НИР «Поиск»

3. Районы работ

№ п. п. № на карте

Наименование и краткое описание Координаты

1 1

Центральная Атлантика, район Канарских островов

Район, ограниченный линиями, соединяющими точки с координатами:1. 33° С.Ш., 27° З.Д.,2. 33° С.Ш., 34° З.Д.,3. 21° С.Ш., 34° З.Д.,4. 21° С.Ш, 27° З.Д.

2 10Центральная Атлантика, Гвинейский район

Район, ограниченный линиями, соединяющими точки с координатами:1. 7° С.Ш., 16° З.Д.,2. 7° С.Ш., 5° З.Д.,3. 2° Ю.Ш., 5° З.Д.,4. 2° Ю.Ш, 16° З.Д.

3 18

Центральная Атлантика, район мыса Кап-Блан

Район, ограниченный линиями, соединяющими точки с координатами:1. 23° С.Ш., 19° З.Д.,2. 23° С.Ш., 24° З.Д.,3. 21° С.Ш., 24° З.Д.,4. 21° С.Ш, 19° З.Д.

4. Обеспечивающие и взаимодействующие суда и корабли

Район Обеспечение Продолжительность (сутки)

1Атомная подводная лодка, дооборудованная измерительными устройствами (приемниками звука).

10

1 Дизельная подводная лодка 5

11

5. Состав экспедиции

№ Организация Количество участников

1 Акустический институт 422 НИИ-3 33 Войсковая часть 10729 4

ОКБ-678 2Всего 51

6. Руководство экспедицииНИС «Сергей Вавилов» НИС «Петр Лебедев»

Начальник экспедиции В.И. Мазепов

Заместители начальника  Г.И. Приймак В.М. Голубков

В. И. ИльичевКапитаны Б.Ф. Гусев Н.Ф. Серогодский

7. Порты заходов№ Порт захода Страна1 Гибралтар Великобритания2 Гибралтар Великобритания

8. Оборудование  На  НИС  «Сергей  Вавилов»  дополнительно  установлен  макет 

тракта  шумопеленгования  гидроакустического  комплекса  «Керчь» с цилиндрической антенной диаметром 4.2 м и высотой 1.5 м, опу-скаемой с борта судна на глубину до 300 метров.

На НИС «Петр Лебедев» введен в строй радиогенератор «Киль», а так же  часть  антенны  гидроакустического  комплекса  «Рубин», состоящая  из 6  кольцевых  элементов  на подводном  поворотном устройстве кормового батипоста.

12

из истории созДАния нАших суДов

Помещаю снимок судов у пирса завода имени Жданова с замет-кой о переоборудовании финских сухогрузов в океанские экспеди-ционные суда.

Корабли стали на многие годы почти родным домом сотням мо-лодых  людей,  любящих  море,  романтику  и интереснейшую  рабо-ту. И они не ошиблись — им пришлось сполна испытать на себе все трудности и радости морских походов!

После 2-й Атлантической экспедиции наши суда вернулись в Ле-нинград и 6-го августа 1962  года встали у пирса в Большом ковше завода Жданова.

Первые дни мы демонтировали и выгружали оборудование, при-везённое «наукой» из АКИНа и других НИИ для предыдущего рейса. 

13

Заводчане  ремонтировали  и приводили  в порядок  само  судно,  его механизмы и такелаж. Группа главного инженера разделилась: кто-то ушёл в отпуск, остальные по графику «вахтили» сутками на судне.

За время стоянки у меня произошло множество событий личного и производственного характера. Я налетел на «мель» и чуть не по-терпел  крушение  в семейной  жизни:  только  моя,  хоть  и неболь-шая,  сила  воли  позволила  сняться  с мели  и вырулить  на верный курс.  Раны  в сердце  моём  и жены  ещё  долго  будут  затягиваться. Того уровня доверия, что был ранее, той радости общения, что нас объединяла, ещё долго у нас с Шурочкой не будет…

Я хочу понять, стараюсь понять, что творится с моей душой, му-чаюсь и терзаюсь, скрывая своё состояние в обычной житейской су-ете…

Экспедиционные  хлопоты,  проверка  и монтаж  нового  оборудо-вания, сборы и подготовка к предстоящим экспериментам — почти полностью поглощали меня, отвлекая на какое-то время от личных неурядиц. А по ночам, во сне, стоя за капитанским штурвалом, я вёл наш корабль по бесконечным морским каналам: корабль долго мчал-ся вниз по наклонной плоскости от Ленинграда, набирая скорость, и со всего  размаху  плюхался  в море,  поднимая  громадную  волну. Мимо меня мелькали причудливые острова, мы обгоняли другие ко-рабли: я просыпался, а заснув, снова видел то же самое…

Этот сон меня преследовал всё время стоянки!Шла подготовка к новой, уже третьей по счёту, экспедиции. Мы 

поднимали по трапу ящики с новым оборудованием и материалами, растаскивали по лабораториям, монтировали, соединяли и проверя-ли работоспособность приборов. К началу рейса стали подъезжать научные сотрудники. Вся наша группа ГГИ (группа главного инжене-ра) во главе с Салтыковым Сергеем Яковлевичем была в сборе.

Во время стоянки на заводе не обошлось без казуса. В одно пре-красное утро, пройдя через заводскую проходную, я подходил к на-шим  судам.  Слева  высилось  громадное  здание  сборочного  цеха, в котором сваривали корпус очередного сухогруза, а справа у пирса стояли наши суда. Но мой «кораблик» выглядел совсем необычно!.. Почти вся корма ушла под воду — вода плескалась у лееров, нижние круглые  иллюминаторы  уже  успели  задраить.  Судно  село  кормой на дно!  Слава  богу,  глубина  у пирса  оказалась  не очень  велика — метров 8–10. При средней осадке судна 5,65 метра под водой оказа-

14

лась только часть кормы!Я сразу же спустился в свою ремонтную мастерскую…Все  измерительные  приборы,  стоящие  в кладовой  на палубе 

и на нижних полках были затоплены. Команда механиков довольно быстро нашла причину  прорыва  воды: — накануне  проводился  ре-монт и замена подающих и сливных труб судовой прачечной. Что-то недоделали с вентилями и клапанами или просто забыли что-то пе-рекрыть! Обычная халатность или очередное «возлияние?» Но пока не подняли корму, точный диагноз был затруднён. Воду откачали, корма снова на плаву…

Мне пришлось изрядно потрудиться, восстанавливая подмокшую измерительную технику. Кое-что ремонту не подлежало, пришлось составлять  акты  на списание  и заявки  на получение  новых  прибо-ров. Ещё много дней в мастерской пахло сыростью, было неуютно и не хотелось спускаться в «преисподнюю».

Прощальные дни в семье и на судне проходили сумбурно: каза-лось,  что  о многом  недоговорили,  многое  недоделали…  И в то же время хотелось побыстрее выйти в море, «законно» сбросить с плеч груз семейных забот, заняться своими, зависящими только от тебя, делами…

Как  обычно,  таможня  и пограничники,  проверили  нас  и наши «рундуки»  и дали  добро  на выход.  Родные  и друзья  обняли  нас на прощание, кто-то пустил слезу… По судовой сети попросили про-вожающих  сойти  на берег,  подняли  трап  и судно  медленно  стало отходить от пирса. Провожающие ещё усердно махали нам вслед, когда ни/с «Пётр Лебедев» развернулся носом в сторону Морского канала и вышел в Финский залив.

15

ПрощАй, БАЛтикА! восПоминАния о Бергене…

ДвА ЭДвАрДА — григ и мунк

Из Ленинграда мы  вышли  31 мая,  вернее,  в первом  часу  ночи уже 1-го июня, затем долго грузили акустические бомбочки на Крон-штадтском  рейде.  Вернулись  в порт,  постояли  на рейде  Лесного мола ЛМТП (Ленинградского морского торгового порта) и 2-го июня утром  снялись  с якоря  и легли  курсом  на запад.  Остались  позади берега морского канала, Кронштадт, Красногорский маяк.

По левому борту проходим знакомые берега — Петродворец, Ло-моносов, Большие Ижоры, Лебяжье, Сосновый Бор, Усть-Луга, Нар-ва, Таллин.

Финский залив позади. Я не вижу берегов, мимо которых прохо-жу уже второй раз, но мне любопытно снова взглянуть на эти земли хотя бы на карте:  слева берега наших республик Эстонии, Латвии и Литвы,  Калининградской  области  (бывшей  Пруссии  со столицей Кёнигсберг), Польши, ГДР и ФРГ, а по правому борту — Финляндии с Хельсинки, Швеции со Стокгольмом, шведским островом Готланд и датским островом Борнхольм.

Опять мы идём теми же проливами — Эресунн (Зунд), Каттегат, Скагеррак, так называемыми Датскими проливами, разделяющими Швецию и Норвегию с правой стороны и Данию с левой.

Идём  знакомым  курсом.  Балтика  с нами  немного  порезвилась, чтобы выпустить нас через Датские проливы в Северное море. Бал-тийское море  по размерам  не очень  велико:  примерно  422200  кв. километров, максимальная глубина — 421 метр (у острова Готланд), средняя глубина всего 55 метров.

Невольно вспомнился прошлогодний заход в Берген…С 12 по 17 июля мы были в Бергене, который мне помнится до сих 

пор. Хоть туристов обычно пугают почти постоянно дождливой пого-дой, но нам повезло! Дождя почти не было, но солнышка маловато.

Берген называют воротами фьордов, берег причудливо изрезан и путь  наш  проходил  по многочисленным  проливам  мимо  извили-стых  берегов  и островов.  Затем  открылась  панорама  набережных города, который включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Перед нами старинный ганзейский город и здесь есть на что посмо-треть…

16

Вдоль  берега  нарядной  шеренгой  выстроились  разноцветные дома. В XIV веке Берген вошёл в Ганзейский союз, и в этих здани-ях разместились магазины и склады купцов из разных стран. В том числе и России: ведь Великий Новгород тоже входил в этот знаме-нитый купеческий союз.

Склады набережной Брюгген были завалены местной рыбой, зер-ном из Европы и другими товарами. Почти четверть домов, которые красуются  на набережной  построили  до 1702  года.  Более  старые сгорели — ведь дома в городе были деревянными, а пожары случа-лись часто. Последний произошёл в 1955 году.

Сегодня  набережная  Брюгген —  настоящий  туристический  оа-зис. В этих домах нет жилых квартир, они заняты художественными галереями, ресторанами и кафе, сувенирными магазинами и Музе-ем Брюггена.

Надо  сказать,  что  купеческое  правление  продолжалось до XVIII  века.  А в XIII  столетии  город  был  столицей  Норвежского королевства  и оставался  самым  крупным  городом  страны  вплоть до XX века. Сегодня он занимает второе место после Осло по пло-щади и численности населения.

Вернёмся к набережной. Совсем рядом — надо пройти всего не-сколько шагов, на той же набережной, по утрам работает знамени-тый рыбный рынок. О нём я писал ранее. Можно возразить, что мы рыбы не видели что ли? На самом деле, например, такую сёмгу мы ещё  не видели  и не пробовали!  Но попробовав  дикого  лосося,  вы вряд ли уже прельститесь тем, что продаётся в наших лучших мага-зинах. Выращенные на тесных фермах и вскормленные гормонами рыбины будут казаться вам кусками жирного пластика.

На рынке вам предложат бутерброд со слабосолёным лососем, который  ещё  вчера  шевелил  плавниками,  свежайшими  мидиями, салат из только что выловленных креветок.

Мы посещали в первом рейсе Тролльхауген, что означает «холм троллей».  В этой  усадьбе жил  величайший норвежский  компози-тор Эдвард Григ, здесь он написал свою сюиту «Пер Гюнт», здесь умер 4 сентября 1907 года. Григ и его жена Нина Хагеруп (которая приходилась ему двоюродной сестрой) идеально подходили друг другу.

Тролли —  настоящий  тотем  Бергена,  их  фигурки  и скульптуры можно увидеть повсюду. Обязательно нужно купить их на память — 

17

они не только будут напоминать об Эдварде Григе и Нине, но и на-верняка принесут счастье.

Необходимо забраться на смотровую площадку, на холм Флейен. Перед  взором  откроется  божественная  панорама  и как  на ладони виден залив Воген, на берегу которого расположен центр Бергена.

В Музее искусств находится одна из самых больших в мире кол-лекций  картин  знаменитого  экспрессиониста Эдварда Мунка.  Этот гениальный  художник  знал,  пожалуй,  всё  о жизни,  смерти  и де-прессии.

Однажды Мунк  по-настоящему  полюбил.  Его  избранницей  ока-залась богатая норвежская девушка. Всё складывалось прекрасно, наконец-то  Эдвард  выглядел  счастливым  человеком. И тут  друзья решили подшутить над ним…

Они  сообщили  художнику,  что  его  возлюбленная  умерла  и до-вольно искренне изобразили горе.

Для Мунка, потерявшего в детстве мать, а в отрочестве — стар-шую сестру, «смерть» любимой женщины стало громадным ударом, от которого он так и не смог оправиться!

Через  некоторое  время  Эдварда  поместили  в психиатрическую клинику. Примерно в это время он и написал один из четырёх ва-риантов картины «Крик», который был продан не так давно на «Сот-бис» за 119,9 миллиона долларов.

Сегодня «Крик» — самое дорогое произведение искусства, про-данное  на открытом  аукционе.  Так  недалёкие  друзья  художника своей глупой и жестокой шуткой поспособствовали рождению одно-го из величайших шедевров всех времён и народов!

Специалисты считают, что картина эта — предчувствие грядущих кровавых катаклизмов XX века!

«Крик» как эмблема экспрессионизма служит своего рода прелюдией к ис-кусству XX века, предвещая ключевые для модернизма темы одиночества, отчаяния и отчуждения [1][2]. Словно бы заглянув в грядущее столетие ми-ровых войн, революций и экологических бедствий, автор, кажется, отрица-ет саму возможность какого-либо их преодоления или трансцендентности.

(Ватсон Грей Ф. «Британская энциклопедия)Трансцендентность — всё то, что выходит за пределы опытного 

познания, вещь в себе. (по Канту).Перечитал и стало как-то жутковато: ведь и XXI век по всем при-

знакам и без «Крика» будет катастрофичным!

18

вПереДи — АтЛАнтикА!

Мы  оставили  по правому  борту  удивительную  страну Норвегию и идём далее.

Все  эти  дни  я почти  не выходил  на палубу:  вместе  с Алексеем Лашковым мы разбирали, чистили, протирали спиртом побывавшие под водой приборы, пытаясь их восстановить. Внеплановой работы хватило надолго.

По судовой трансляции зазвучал голос нашего первого помощни-ка капитана Николая Минко:

—  Всем свободным от вахт подняться на палубы. По левому бор-ту проходим знаменитый замок Гамлета!

Спасибо! Пойду  приобщаться  к Шекспиру.  Замок Кронберг,  во-шедший  в историю,  зеленел  своими  островерхими  крышами,  под которыми когда-то жил несчастный принц. Интриги, страсти и лю-бовь — всё повторяется в нашем мире на разных широтах!

Позади  Северное  море  с берегами  Германии,  Нидерландов и Бельгии. Из Северного моря входим в пролив Па-де-Кале. Англий-ский канал или пролив Ла-Манш между Великобританией и Франци-ей проводил нас последним маяком на мысе Лизард. Кораблей, яхт тут  великое  множество  и нашим  штурманам  приходится  смотреть в оба. А далее по левому борту будет французская Бретань, затем Бискайский залив, испанские и португальские берега и порт перво-го захода — Гибралтар.

7 июня 1963 года.Мы выходим из Ла-Манша, перед нами — Атлантика! Погода чу-

десная, волн нет, гладь изумительная, поверхность океана словно отполирована. Солнышко.

Ветерок ровный, прохладный. Обгоняем старый высокотрубный пароход, Вдалеке яхты с белыми парусами, на них английские или французские буржуа отдыхают после трудов праведных…

Атлантический океан — второй после Тихого океана по величине, его площадь вместе с морями составляет 91350 тысяч квадратных километров, наибольшая глубина — 9440 метров (для сравнения: Ти-хий океан — 178620 тысяч кв. км., наибольшая глубина — 11022 м.; Индийский океан — 75870 кв.км. и глубина — 7729 м.; Северный Ле-довитый океан — 14780 кв.км. и глубина — 5625 м.)

Средние глубины соответственно:

19

—  Атлантический океан __ __ __ __ __ __ __ __ __ _ 3926 м.—  Тихий океан  4028 м.—  Индийский океан   3963 м.—  Северный Ледовитый океан  3953 м.Многие  страны  изучают  Атлантику,  и решение  проблем  океана 

могут решить многие задачи живущих людей на его берегах:—  определение климата и погоды всей Европы и большей части 

Азии, которые определяются тепловым режимом океана:—  сохранение и увеличение улова рыбы и беспозвоночных в рай-

онах океана, который и так даёт одну треть мирового улова;—  определение  сроков  замерзания и вскрытия льдов по трассе 

Северного морского пути;—  определение течений на разных  глубинах океана, влияющих 

на прохождение звуков различной частоты, на образование волно-водных  каналов  связи  между  подводными  объектами,  что  имеет прямое отношение к задачам защиты страны.

Наши суда «Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов» были специально созданы  для  Акустического  института  Академии  Наук  с целью  ис-следования распространения звуковых и ультразвуковых волн в тол-ще океанов.

Можно привести ещё ряд проблем,  которые решаются научны-ми исследованиями в океанах, в том числе и нашими двумя судами. На судах  оборудованы  научные  лаборатории  гидроакустики,  элек-троники,  гидрологии,  гидробиологии,  гидрохимии,  которые могут решать сложные многообразные комплексы океанографических ис-следований.

Одной из задач наших судов являются синхронные наблюдения за сложными  явлениями,  происходящими  в приводном  слое  ат-мосферы,  поверхностном  слое  вод  океана  и в многокилометровой водной толще, которые могут фиксироваться с помощью автомати-ческих записей на многочисленных приборах.

Прочитал выше написанное, и мне стало стыдно перед теми, кто удосужится  прочитать  эти  скучные  «научные» фразы,  интересные только мне. А может быть моим детям, а возможно и внукам, тоже будет интересно знать, чем занимался их предок…

Чтобы пробудить интерес к изучениям океанов решил напомнить, что подобными исследованиями заняты флотилии научно-исследо-вательских судов всех морских государств.

20

В 1957 году был объявлен Международный геофизический год. В океанографических  и геофизических  работах  участвовали  наши НИИ и ведомства. И главную роль в проведении исследований Ат-лантики принадлежала ни/с  «Михаил Ломоносов»  от Морского  ги-дрофизического института АН Украинской ССР. Для справки кратко данные судна:

— водоизмещение — 5960 тонн;— длина — 102,4 метра;— ширина — 14,4 метра;— максимальная скорость — 13 узлов;— дальность автономного плавания = 11 тысяч миль;— на борту — 16 научных лабораторий;— вступил в строй — в сентябре 1957 года.До 1959 года провёл 6 экспедиций по программе МГГ. До 1962 года 

провёл 12 экспедиций.Сейчас ни/с «Михаил Ломоносов» работает в тропической зоне 

Атлантики, где-то рядом с нами, участвуя в исследованиях по меж-дународной программе «Эквалант».

Пора и на работу. До встречи, мой дневник…Воскресение, 9 июня. Идём Бискайским заливом. С 6 утра мёрт-

вая океанская  зыбь,  невесёлая штука для новичков. В семь часов утра прибежал Рудик (Ребизов Рудольф Константинович, очень при-лизанный мальчик, инженер из АКИНа) звать нас на зарядку. Сказал, что у них в коридоре орал кто-то русалочным голосом. Я предполо-жил, что это Петина, наша новая уборщица, худенькая, смешливая, с задорным и курносым носиком.

С  утра  чувствовал  себя  неважно,  к вечеру  разошёлся,  лёгкая тошнота отступила. Сейчас 20 часов 30 минут. Две трети Бискайско-го залива позади. Тёмная вода, светлое, покрытое облаками небо. Нас качает немного.

Где-то  по левому  борту  мыс  Финистерре.  Посмотрел  на карту: как вкусно звучат названия испанских городов — Сантьяго-де-Ком-постела, Ла-Эстрада, Понтеведра, Санта-Эухения-де-Рибейра…

До свидания, жгучая Испания!Появилось время для общения с «другом» — моим безмолвным 

дневником.

21

теАтр комеДии н. П. АкимовА

9 июня 1963 года.Вернусь  на землю…  Есть  о чём  вспомнить.  Быстро  пролетели 

зима и весна, семейные заботы и хлопоты убыстряли бег времени. Шурочка  продолжает  работать  в НИИ,  тесть  Пётр  Карпович  ходит на суточные  вахты  в «Почтовом ящике»,  что  рядом  с домом,  тёща Евгения Никитична давно перестала ездить проводником в поездах «Ленинград — Москва» и целиком посвятила себя уходу за любимым внуком Сашей.

Мы по-прежнему живём в коммунальной квартире и надеждами на улучшение жилищных условий.

Ходим иногда в кино, бываем в театрах. И чаще всего посеща-ем «Театр Комедии», находящимся в одном здании со знаменитым Елисеевским магазином. Нам повезло — шефом наших  судов  стал именно этот театр.

Шефство над нами ещё в 1960 году взял Николай Павлович Аки-мов. Провожая нас в первый рейс, он оставил запись:

Бурные встречи с артистами театра по приходу судов стали за-метным  событием  в нашей жизни.  Замечательный  актёрский  кол-лектив,  созданный Николаем Павловичем  Акимовым,  радовал  нас своими  талантами.  Запомнился  «капустник»  на который  мы  были приглашены семьями.

Отличное исполнение, хорошие голоса, песни и скетчи на само-бытный и злободневный текст заставляли весь зал хохотать от души.

22

После  представления  мы  вперемежку  сидели  за банкетными столами… Веселье продолжалось… Рядом с моей женой Шурочкой уселся Сергей Филиппов, шепча ей что-то на ушко. В чёрном пла-тье, подчёркивающем её изящную фигурку, с полуоткрытыми пле-чиками и рукавами в три четверти, на высоких каблуках, она была королевой нашего стола. И вдруг это праздничное настроение ис-портил Филиппов, он нагнулся к Шурочке с возгласом:

—  Разрешите лобызнуть вас в изумительную шейку!Поцеловал и добавил, обращаясь ко всем:—  А сейчас, с вашего разрешения, я удаляюсь пописать…И покинул зал.Шурочка вспыхнула, хотела уйти, но я удержал её. Артисты вро-

де бы и не заметили неприличной выходки своего коллеги, возмож-но, они привыкли к экстравагантности Филиппова.

Уже по дороге домой я пытался объяснить жене, что артист тем самым  пытается  привлечь  к своей  особе  повышенное  внимание. В кино и театре, как правило, ему достаются второстепенные роли. Ему  предлагают  играть шутов,  злодеев  и алкоголиков,  а ему,  при его образованности, начитанности и богатой внутренней культуре, хочется  играть  большие драматические  роли!  Ему  хочется,  чтобы зал рыдал и затихал,  когда он царил на сцене,  заставляя публику внимать каждому его слову…

У него были блестящие данные танцовщика, удивительная пла-стичность. В труппе Театра оперы и балета он был молодым и очень одарённым  артистом,  но сердечный  приступ  во время  спектакля и дальнейший вердикт врачей заставили его уйти из балета.

В  театре  Акимова  родился  талантливый  комик  и эта  маска  со-провождала его и в кино. Режиссёры видели его только внешность и предлагали ему роли шутов…

Вот почему он поневоле продолжает и в жизни играть навязан-ную ему роль! Шурочка согласилась со мной и пожалела Сергея.

«Капустник» был  записан на магнитофон и довольно часто  уже дома мы с удовольствием слушали запись, заново вспоминая и пе-реживая былые встречи.

«Капустники»  стали  для  театров  города  своеобразной  отдуши-ной, где можно было проявить свою творческую индивидуальность, уйти  от наезженной  колеи  классики  и официоза,  где  можно  было просто повеселиться самому и повеселить других.

23

В них по-доброму высмеивались чужие и свои недостатки, ведь работая и живя в одном коллективе невозможно долго скрывать свои увлечения, свои радости и печали. Если же тебе не хватало само-критики, если мог затаить обиду и даже злобу, то рано или поздно такой человек не мог долго находиться в коллективе. Конечно, если критика была доброй и дружественной, без подковырок и пакостей. Люди творческие особенно чувствительны к критике и похвале. Так я понимаю…

Считаю необходимым привести краткую справку о Николае Пав-ловиче Акимове и его творчестве:

Николай Павлович Акимов родился в Харькове 3 апреля 1901 года, учился с 1914 года изобразительному искусству в Петербурге, с 1916 по 1918 год занимался в Петербургской Новой художественной ма-стерской, затем продолжил обучение во ВХУТЕМАСе (Высшие худо-жественно-технические мастерские в Москве).

В  Харькове,  в 1921  году,  оформлял  спектакль  «Али-Нур» (Звёздный  мальчик)  в Первом  государственном  театре  для  детей С 1923  года  работал  в Ленинграде,  оформляя  спектакли  в разных театрах. В1924–1925 годах работал в БДТ (Большом драматическом театре). В 1927 году в Ленинграде состоялась его первая персональ-ная выставка как книжного иллюстратора.

С 1935 по 1949 год Акимов возглавлял Ленинградский театр Ко-медии.  Его  творческий  талант  проявился  полностью,  он  оказался в своей стихии: тонкое остроумие, богатство режиссёрской фанта-зии в сочетании с блестящим оформлением спектаклей выдвинули его театр в число лучших в стране.

Николай Павлович Акимов у нас в кают-компании

24

Артисты Театра Комедии в нашей кают-компании

В  годы  эвакуации  (1941–1944 гг.)  в столице  Таджикистана  Ду-шанбе Акимов и приглашённый им на должность  заведующего ли-тературной частью театра драматург Евгений Львович Шварц ставят одно из самых замечательных произведений Шварца — пьесу-сказку «Дракон». Остро направленная против коричневой чумы и не толь-ко фашизма, но и против любого угнетения свободы личности пьеса после  трёх  показов  в 1944  году  в Москве  была  запрещена…  Выяс-нилось,  что  какой-то  сверхбдительный  «начальник»  того  времени увидел в пьесе то, чего в ней вовсе не было!

И только через 18 лет, в 1962 году пьеса снова увидела свет рам-пы в театре Комедии, а затем была поставлена в Польше, Чехосло-вакии и США.

В 1951–1955 годах Акимов — главный режиссёр и художник Ле-нин — градского Нового театра (с 1955 года — театр имени Ленсове-та). А в 1956 году он вновь возглавил театр Комедии.

С  1955  года  Акимов  преподавал  в Ленинградском  театральном институте,  а с 1956  года —  профессор,  основатель  художествен-но-постановочного  факультета  в ЛГИТМиК  (Ленинградский  госин-ститут театра, музыки и кинематографии).

Из наград и званий можно отметить:—  Заслуженный деятель искусств РСФСР (1939 год);—  Народный артист РСФСР;—  Народный артист СССР (1960);—  Два ордена Трудового Красного Знамени (1939, 1961);

25

—  Ордена и медали.До революции в доме купца Елисеева на втором этаже распола-

гался  театр  «Невский  фарс».  После  революции  «Театр  Комедии» в разное время назывался по-разному, в том числе — «Театр Сатиры и Комедии», и не мешает вспомнить, кто играл на его подмостках: в 20–30 годы это знаменитые артисты Эраст Гарин, Леонид Утёсов, Н. К. Смирнов-Сокольский, Борис Бабочкин, Николай Черкасов. В бо-лее поздние годы — Е. В. Юнгер — жена и сподвижница Н. П. Акимо-ва,  Л. П. Сухаревская,  И. П. Зарубина,  Б. Тенин,  А. Д. Бениаминов, Л. Колесов,  К. Гурецкая,  И. Хенкель  и другие.  А уже  в 60–80  годы блистали Михаил Светин, Ирина Мазуркевич, Анатолий Равикович, Юрий Лазарев.

Сейчас  в 1960–1963  годы  в репертуаре  театра  с аншлагом  идут пьесы  «Тень»  и «Дракон»  Е. Л. Шварца,  «Дон-Жуан»  Дж. Байрона, «Лев Гурыч Синичкин» Д. Т. Ленского и А. М. Бонди. А ранее были поставлены  «Собака  на сене»  Лопе  де  Вега,  «Школа  злословия» Р. Б. Шеридана,  «Двенадцатая  ночь»  Шекспира,  «Обыкновенное чудо» Е. Л. Шварца, «Ревизор» Н. В. Гоголя.

На некоторые спектакли мы с Шурочкой ходили, остальные по не-сколько раз смотрели с большим удовольствием на телеэкране.

В  1962  году  вышла  из печати  книга  Н. П. Акимова  «О театре». Нужно будет по прибытии в Ленинград найти её!

Сейчас, когда я пишу свой дневник, я знаю, что у Акимова Н. П. вышли ещё книги:

—  «Не только о театре». Москва. 1966 г.—  «Театральное наследие» в 2-х книгах. Том 1. Ленинград.—  «Театральное наследие» в 2-х книгах. Том 2. Ленинград.Попрощаюсь  с нашим  театром,  чтобы  по возвращении  из рейса 

снова посетить его и увидеть знакомые лица, услышать их на зна-менитой сцене.

о кАриБском кризисе

10 июня 1963 года.Мы в кают-компании. Обед. Стоим где-то у берегов Португалии. 

Очередная научная станция. Проверяем лебёдки, батипосты, пере-датчики и регистрирующую аппаратуру, антенны-излучатели. Наука дорабатывает программу испытаний.

26

Слева от нас Коимбра, город студентов, многовековых традиций. Рядом Лиссабон,  где ни разу я не был, мыс Эшпишел,  залив и го-родок Сетубал. Мы их не видим — сплошная облачность, пасмурно, тускло, туманно.

Вчера вечером ловили маленьких морских крабиков, забравших-ся так далеко от берега, что удивительно для таких созданий. Бро-сил несколько экземпляров в спирт, для коллекции.

Вчера же,  на партийном  собрании  с докладами  выступали  зам-начальника экспедиции Голубков В. М. и капитан Серогодский Нико-лай Фёдорович. 

13-го  июля  предстоит  заход  в Гибралтар  на 3  дня. Мы  должны вести  себя  осторожно,  фотоаппаратуру  не брать,  о втором  запла-нированном заходе сюда же — молчать… Вся эта перестраховка вы-звана «делом Пеньковского Олега К.» и осуждённого вместе с ним англичанина  Винна,  а также  отголосками  «Карибского  ракетного кризиса»,  случившегося  в октябре  1962  года,  когда  Хрущёв Н. С. приказал  тайно  завезти  ракеты  на Кубу.  Кстати,  парусный  барк «Крузенштерн», каким-то образом оказался в центре этих событий. На барке в это время находился начинающий бард, выпускник Ле-нинградского Горного института, Александр Городницкий. В составе группы гражданских геофизиков из девяти человек он представлял радиометрию.

Ракеты на Кубу завезли в трюмах кораблей, засыпав их зерном. Я считаю,  что  это  был  очень  рискованный,  но правильный  ответ американцам,  обложившим  нашу  страну  ракетными  базами  вдоль всех границ СССР. Что случилось далее и чем закончился Карибский кризис  всем известно: мир был на грани  третьей мировой  войны. Но мало  кто  знает,  что  наши  четыре  дизельные  подводные  лодки с атомными торпедами на борту были тайно направлены к берегам Кубы буквально через три месяца как мы на ни/с «Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов» побывали в этих же водах!. Связи в этих двух событиях нет никакой, но что могло случиться с нами, если бы наш рейс совпал с кризисом!?

Далее — материал по газетным источникам нашего времени.Им  пришлось  уходить  от американских  вертолётов,  самолётов 

и кораблей,  искавших  в океане  советские  лодки.  Экипажи  лодок, знали,  что  на борту  находится  «специальное  оружие»,  но не  мог-ли представить себе, что это атомные торпеды, каждая из которых 

27

по силе соответствовала бомбам, которые в 1945 году стёрли с лица земли Хиросиму и Нагасаки!

Об  атомных  торпедах  знала  лишь  горстка  людей.  И среди  них был и Василий Архипов,  командующий маленькой  эскадрой из 4-х лодок и находившийся на субмарине Б-59, командиром которой был Валентин Савицкий.

В  разгар  холодной  войны  и особенно  в те  13  дней  октября 1962 года, что длился Карибский кризис, взаимное недоверие и па-ранойя достигли таких масштабов, что любая, самая мелкая прово-кация могла разжечь атомную войну.

Ставки  в игре  «кошки-мышки»  с американским  флотом  были слишком высоки. Субмарину Савицкого скоро заметили и повели… Она  срочно  погрузилась  и пыталась  уйти  от американских  «охот-ников». Наши моряки терпели лишения: под водой целую неделю, в дикой жаре, воды по стакану в день. А наверху американцы, ре-шившие «уморить» или заставить всплыть наши лодки, чтобы пере-зарядить аккумуляторы. «Охотники» не знали, что у их противника было оружие,  способное  уничтожить  весь  американский флот ра-зом.

Сигнальщик американского корабля «Кони» вспоминал:—  Мы знали, что им наверняка не хватает воздуха, а внутри лод-

ки жарко, как в аду. Знали, что они страдают, закупоренные в глу-бине и подверженные постоянному стрессу. Можно сказать, что это была пассивная пытка. Впрочем, нам тогда не было их жаль — это ведь были враги.

Американцы  начали  бросать шумовые  гранаты:  советские  под-водники решили, что на них напали. Командир Б-59 Савицкий был уверен, что уже началась ядерная война. Он потребовал от экипажа выпустить торпеды, чтобы спастись. И в нормальных условиях его приказ был бы выполнен, что положило бы начало третьей мировой войне.

Рюрик Кетов, командир подводной лодки Б-4, говорит:—  Василий Архипов был прекрасным подводником и моим дру-

гом — более того, мы дружили семьями. Он был удивительно хлад-нокровным и прек — расно владел собой.

Право на окончательное решение имел Архипов и Савицкий под-чинился и не ослушался его, хотя многие офицеры были против! Ар-хипов настоял, что огонь открывать нельзя и нужно отступать… Это 

28

было унизительно, но позволило спасти мир.Советским  подводникам  пришлось  вернуться  домой,  в СССР, 

и там их встречали отнюдь не как героев.Историк Томас Блэнтон рассказал газете «Сан»:—  Их долг и их героизм состоял в том, чтобы отправиться за пол-

мира и вернуться домой живыми. Но один советский адмирал тогда сказал подводникам: «Лучше бы вы утонули вместе со своими лод-ками».

Поразительно…Прошло  четыре  десятка  лет,  пока  то,  что  случилось  на Б-59, 

не стало достоянием гласности. Это произошло только после того, как  в 1998  году  Архипов  умер —  от осложнений  лучевой  болезни. Но его жена Ольга всегда считала его героем — она говорит:

—  Он знал, что стрелять ядерной торпедой было бы безумием. На Кубе в 40-ю годовщину кризиса собирались люди и говорили, что ядерную войну предотвратил именно советский подводник Василий Архипов. Я гордилась и всегда буду гордиться своим мужем.

Английская газета «Дейли мэйл» писала о чествовании советско-го подводника, который в разгар Карибского ракетного кризиса пре-дотвратил начало третьей мировой войны.

Парадоксально,  но человек,  который  полвека  назад  спас  мир, в одиночку предотвратив третью мировую войну, скончался в 1998 году всеми забытый и заброшенный.

Его история стала достоянием гласности лишь сейчас… (Только в 2002 году). Мир узнал, какая ничтожная грань отделяла нас от жиз-ни и смерти!

Вернусь к партсобранию и докладу нашего капитана Серогодско-го Николая Фёдоровича.

Капитан  информировал  партсобрание  о предстоящем  заходе в Гибралтар,  предупредил  об усилении  бдительности,  о запрете фото и киносъёмках. Гибралтар всё-таки английская военная база. Замначальника экспедиции Голубков В. М. об этом говорить не стал, он выдвинул другие причины, сказав, что нам будто бы могут ме-шать  работать  в районе.  Например,  хотя бы  параллельная  работа другого (иностранного) судна.

На собрании при довыборах в партбюро прошли Серогодский Н. Ф. и я, к моему величайшему удивлению. Что я там буду делать? Смеш-но,  но я никогда  не думал,  что  кому-то  захочется  увидеть  меня 

29

в партбюро! Что же, попробую узнать, что это такое…Сегодня в первый раз опустили за борт «Большой шар» (переда-

ющая антенна), который занимает на вертолётной палубе слишком много места!

Пусть  гремит  на весь  океан!  А приёмная  аппаратура  на ни/с «Сергей  Вавилов»  далеко  от нас  проверит  свою  чувствительность и избиратеьность…

Мы  из нашего  генератора  «Киль»  подаём  на этот  «шарик»  раз-личные частоты с различной мощностью, с ни/с «Сергей Вавилов» командуют на какую глубину опустить «шарик» и записывают наши сигналы, принятые на их приёмную антенну. Затем записи необхо-димо будет обработать. Это дело «науки», как мы говорим, то есть ребят из Акустического института.

восПоминАния ПоневоЛе… мрАморный зАЛ

11 июня 1963 года.Сейчас  19  часов.  Вечереет.  Мы  стоим  на траверсе  Лиссабона. 

Дрейфуем.Очередная станция. «С. Вавилов» слева по борту в 1,5 милях. Ра-

ботал на усилителе ИГУ-15. Холодно. И тяжело на душе…Сын мой Сашенька смотрит на меня своими ясными, большими 

глазами с фото на стене каюты, смотрит и «говорит» —  «Что же ты делаешь, папка?» А я — я, что могу ему ответить? В прошлый рейс весь мой дневник был заполнен мыслями о своей любимой жёнуш-ке  и сыне,  а сейчас  я в растерянности  и отчаянии!  Я продолжаю любить свою жену, но сейчас я не могу думать о ней без тревоги, а о себе — хоть с малой долей уважения…

Неожиданно, как айсберг в «Титаник», этим летом в мою жизнь попыталась  влезть  бывшая  студентка  3-го  Медицинского  институ-та,  моя  студенческая  любовь…  С нею мы  встречались  в 1956  году и часть 1957 года. И расстались, как я считал, навсегда. Оказалось, расстались на 6 лет! Шесть лет — большой срок! Но, встрча этим ле-том всколыхнули старые воспоминания.

Прошлое ярко и красочно закружилось в моей голове.1956 год! Мраморный зал Дворца культуры имени Кирова на Ва-

сильевском  острове.  Танцевальный  вечер  студентов  нескольких ВУЗов. Что меня занесло туда, мне уже не вспомнить. Тоненькая, 

30

стройная,  с лучистыми  глазами,  с длинными  пшеничными,  разме-тавшимися  по плечам  локонами,  она  летала  в вальсе,  привлекая взоры ребят. 

Я  осмелился  пригласить  её  на танец! Осмелился  проводить  её до общежития! Студентку 3-го курса «СанГига»  (медицинского ин-ститута сангигиены) звали Таисия Шуватова. И до окончания наших ВУЗов мы стали встречаться.

Мраморный  зал,  общежитие института  в «Мечниковке»,  кольцо 14-го трамвая, откуда я возвращался поздней ночью пешком на свой Васильевский  остров  после  свиданий.  Её  общежитие  на Кирил-ловской  улице,  встречи  в моём общежитии на Среднем проспекте 57 Васильевского острова. Встречи у её друзей Кива Евгения и Гали на Лермонтовском  проспекте,  у «Гиганта».  Встречи  на «практике» под Москвой  в Романцеве  и в посёлке Лесном.  Встреча  в Янгиюле (она с младшей сестрой проезжала через Ташкент к родственникам в Чарджоу) и расставание в Вырице:—  всё как будто было недавно! Всё  вспомнилось:  наши  голодные  и холодные  вечера,  танцульки, которые меня никогда не прельщали, семестры, сессии, защита мо-его диплома и её госэкзамены, которые она сдала на одни пятёрки, наш  ангел-хранитель  Нетта  Лянцевич,  завлабораторией  на кафе-дре акустики, где я подрабатывал после лекций лаборантом, наша уютная  лаборатория  на 2-м  этаже ЛЭИС,  которой  заведовала  Нет-та… А сколько фотографий, сделанных в Ленинграде, Петродворце, в Москве на ВДНХ, в Романцеве, в Янгиюле.

И  её  последнее  фото,  изорванное  на кусочки  и выброшенное из окна  мчавшегося  по тайге  пассажирского  поезда,  где-то  около Тайшета в Сибири…

Был  сентябрь  1957  года,  поезд  мчался  во Владивосток,  унося меня в неизвестность.

Всё это было! А у неё? Она не решилась мне довериться, не ос-мелилась или не смогла рассказать … Что-то её мучило, что-то за-ставило отказать мне… Она отодвинула всё личное на будущее, ска-зав, что любит меня и будет меня ждать, чтобы я подождал 2–3 года и мы будем обязательно вместе…

Но, почему же? Что помешало ей?…

31

сновА Борт ни/с. Думы

11.06.1963 г.Продолжаем спускаться по шарику на юг вдоль берегов Португалии 

примерно по десятой долготе. Берегов не видно, далековато. Прошли мимо мыса Карвуэйру, мыса Рока, за которым спрятался Лиссабон, поработали на очередной научной станции, покачавшись в дрейфе. Затем мимо мыса Эшпишел, мыса Сан-Висенте и оставляя Кадисский залив слева, держим курс на восток к Гибралтарскому проливу.

Мы идём в Гибралтар!Снова голова моя склонилась над тетрадкой, снова воспомина-

ния заполонили мою душу…Я объяснял себе возникшую после Сахалина какую-то отчуждён-

ность жены ко мне условиями нашего обитания, а не её разочарова-нием во мне или несбывшимися её мечтами быть со своим студен-ческим другом. Ревности к её прошлому у меня не было: семейные радости и любовь к сыну затмевали всё. Скорее всего Шурочке было как-то стыдно показывать свою привязанность ко мне — её родители были более сурово воспитаны, чем «горячий» южанин…

Но неустроенность быта, трудности нашего общения с её родите-лями, порождали массу неудобств и разочарований…

С  горечью  и болью  думал:  —  ну, почему  мы  не можем  уехать из несчастной коммуналки, из комнаты, в которой живут фактиче-ски две семьи. Нас здесь пять человек! Как хорошо было нам с Шу-рочкой  в Южно-Сахалинске,  когда  мы  сами  решали  свои  пробле-мы, когда мы никому не мешали, когда и в наши отношения никто не влезал. Вернувшись в Ленинград по страстному желанию Шури-ной мамы, Евгении Никитичны, и безмолвному Шуриному подчине-нию,  мы  оказались  в подвешенном  состоянии,  выход  из которого я предлагал неоднократно:

—  снять в аренду какую-нибудь жилплощадь неподалёку от Де-мидова переулка (ныне переулок Гривцова);

—  или  сделать  решительный  шаг  и уехать  в Янгиюль  к моим родителям. Об этом они постоянно напоминают: —  папины друзья готовы устроить меня в новый институт при Академии Наук УзССР с предоставлением квартиры в Ташкенте.

Ни с одним из этих вариантов Шурочка не соглашалась, особен-но с переездом в Ташкент, сказав, что я могу уехать один. «Вплоть 

32

до развода! —  так сказала она, ранив меня в сердце. Я понял, что должен выбирать: или уехать одному, или смириться с нынешним положением дел, что, в конце концов, также может привести к раз-валу семьи.

Мощное  давление  Евгении  Никитичны  на дочь  продолжает-ся! И одна из главных причин —  дочь вышла замуж не за  того! Мужем  Шурочки  должен  быть  ленинградец!  Ослушаться  маму у Шуры сил никогда не было… Но на Сахалине Шура принимала решение сама!

Расстаться с женой и сыном я не могу, они у меня самые люби-мые и дорогие!

Я решил найти работу, где есть надежда получить от государства квартиру.

Так я оказался в составе ни/с «Пётр Лебедев» от АКИНа (Акусти-ческого  института),  входящего  в АН  СССР.  В течение  двух  лет  тут обещали обеспечить всех нуждающихся жилплощадью. Забрезжило надеждой!

Меня, как и других нуждающихся в жилье, поставили в судовую очередь на квартиру.

меДиЧкА

Жизнь  наша  постепенно  стала  налаживаться.  Ничего  не пред-вещало  беды!  Но зарекаться мне  было  рано… Прошлое моё  вдруг ворвалось и поразило меня, ударив в самое уязвимое — в мою се-мью!

Таисия  внезапно  появилась  вновь  в моей  жизни!  После  шести лет неизвестности она смогла разыскать меня, приехав в Ленинград на курсы  повышения  квалификации  врачей  при  ГИДУВе  (Государ-ственном институте усовершенствования врачей). Что же случилось у неё в 1957 году, когда она отказалась стать моей женой, умоляя обождать несколько лет?

Нахлынули вновь воспоминания…Вырица.  Дом  отдыха  медработников.  Май  1957  года.  Катание 

на лодке.  Я называл  тогда  Таисию:  —  моя  «Веснушка»,  созвучное названию наступившей весны. Нам пришло время расставаться. Ти-хое, спокойное водохранилище. Солнце. Обрывистый правый берег. Низкий, с соснами и берёзами левый.

33

Лодка  оставлена  у воды.  Мы,  в купальных  костюмах,  лежим на травке, над нами —  берёзы. Много раздумий и моих разочаро-ваний…

Как  сейчас,  вижу  её  нежное,  бледное,  худое  тело,  длинные ноги, тонкие руки, копна золотистых волос, раскинутые лёгким ве-тром  по плечам.  И глаза  —  грустные,  печальные.  И вижу  себя — тоже худого, хилого, большеглазого, нерешительного… Неизмен-ный фотоаппарат валяется в траве.

Расставание стало неизбежным. И я знал, что расставание — на-всегда! Да, знал, чувствовал. Всё казалось простым… Почему она не хочет выйти замуж, почему не хочет ехать со мной в тот город, который определит Большой дом на Литейном?

Ответ один — не любит! К этому выводу я приходил каждый раз после опять-таки неудачного предложения. Не любит!

Но я то люблю! Значит нужно бороться за свою любовь! Думаю, что я сделал всё, чтобы она стала моей женой. Я любил, и я не со-ображал,  всё ли  то,  что  я делаю,  можно  было  считать  борьбой за её любовь?

Иногда,  поддаваясь  уговорам  подруг  и своему  влечению,  она тайком бегала на танцы, как будто я мог и имел право ей препят-ствовать. Она думала, что я этого не знал, а я знал, ревновал и му-чился. Мне было 24 года, а в сущности был мальчишкой. И в этом мальчишке, после очень и очень многих раздумий, наконец про-снулась  мужская  гордость…  Не любит —  не надо!  Не хочет  ехать вместе — прекрасно!

Вот так я успокаивал свою гордыню, свой эгоизм, свою обиду!А  электричка  всё  быстрее  отходит  от платформы  Вырицы.  Её 

светлая  фигурка  медленно  скрывается,  мелькают  края  перрона, проносится  мимо  лес,  в вагоне  о чём-то шумит  народ…  Я ничего не слышу, я настолько ушёл в себя, что со стороны могу показать-ся застывшей статуей. И только несколько слезинок могут выдать моё состояние. Я не стыжусь их… Но вышел в тамбур, где никого не было.

Я простился с ней навсегда, эта мысль гвоздём жгла мой мозг!Прощай, Таиска! Что ждёт нас впереди?

34

янгиюЛь. 1957 гоД. роДитеЛи.

А затем всё произошло, что произошло… Было лето 1957 года.Мне удалось побывать у родителей в Янгиюле, навестить всех 

своих родичей, а их у меня здесь и в Ташкенте несколько десят-ков.

По дороге в Ташкент побывал в праздничной Москве — она шу-мела и веселилась: впервые студенты десятков стран мира собра-лись в СССР на свой праздник — Всемирный фестиваль молодёжи и студентов.

Поезд из Ленинграда на Москву ушёл точно в срок, увозя ещё одного молодого  специалиста. Никто меня не провожал… Только Лидочка Крутова, студентка нашей группы Р-22, видя моё унылое состояние,  подарила  мне  несколько  часов  общения  в последние дни: она знала о моих бедах с Таисией, жалела меня и всячески подбадривала.

Всю ночь в вагоне я проспал, лёжа в обнимку с трубой у самого потолка на третьей полке общего вагона. Утром был уже в Москве.

Чтобы скоротать время до ташкентского поезда играл в волей-бол  с незнакомыми  ребятами  на пляже  в Сокольниках,  загорал. Ещё два часа смотрел Бровкина в воинском кинозале. В семь ве-чера я уже сидел в ташкентском поезде. Из Москвы выехал, имея в кармане 13 рублей, одну халу и грамм пятьдесят ленинградской колбасы. 10 рублей я сразу же отдал проводнику за постельное бе-льё, так как решил, что лучше ехать голодным на мягком, чем поч-ти голодным и на газетках. На телеграмму денег уже не хватало, но я не унывал — тут же в вагоне за три рубля продал лезвия «Бал-тика»,  которыми  намеревался  бриться  дома,  и уже  в Куйбышеве (ныне город Самара) дал домой телеграмму.

От Ташкента до Янгиюля ещё километров тридцать, так что без встречи с родными на ташкентском вокзале мне пришлось бы туго.

В поезде было весело, вагон оказался детским, визг стоял всю дорогу — и днём и ночью. Но к этому быстро привык и не обращая внимания,  играл  во все  дорожные  игры:  в «дурака»,  «девятку», домино, шашки и шахматы.

«Девятка» принесла мне неожиданный доход — целых 200 ко-пеек, на которые я купил и с превеликим удовольствием съел два ресторанных пирожка.

35

И обязательным стало — поздно ночью, когда все спят, собирают-ся любители анекдотов и баек в одно купе и в полумраке рассказы-вают о похождениях русского Ивана, евреев Мойши и Абрама и т. д.

Виды  за окном  давно  уже  не трогают,  всё  так  знакомо —  ведь я каждый год езжу по одной и той же дороге. Лишь ночью, когда всё затихнет, выйдешь в тамбур, где обычно нет никого в такое время, влепишь нос в стекло, если не сможешь открыть дверь, и смотришь на огоньки, мелькающие, проносящиеся, вспыхивающие:

— то это светящееся окно одинокого домика, то фонарь разъ-езда,  то  бог  знает  кем разведённый костёр… И сердце  сожмётся от непонятной  тоски,  боли,  как будто потеряно безвозвратно до-рогое  и близкое…  И если бы  я мог  плакать,  то  вагонный  тамбур стал бы невольным свидетелем этого. Из такого оцепенения обыч-но выводит хлопнувшая дверь — ещё один ночной мечтатель не мо-жет уснуть!

Уступаешь ему все эти огоньки и идёшь спать, если можешь…Но чаще в купе ещё кто-нибудь не спит; мне почему-то везёт на от-

кровения девушек. И вот,  полон  своими мыслями и переживания-ми, я должен хотя бы из вежливости выслушивать её откровения… Но постепенно  треволнения  чужой  души  захватывают  тебя,  и уже с интересом прислушиваешься к рассказу, и сам, чтобы не остаться в долгу, находишь подобные же случаи из своей жизни. И уже солн-це  пытается  заглянуть  в окно,  уже  бродят  по вагону  первые  про-снувшиеся с сонными измятыми лицами, а мы сидим и вполголоса говорим, говорим… И ведь ничто нас не связывает, кроме дороги, а без сожаления проводишь ночь с вдруг так ставшей близкой и по-нятной соседкой! А когда придёт пора прощаться, когда ты увидишь на перроне встречающих нас родных, мы даже не успеваем сказать: «До свидания!», даже улыбнуться на прощание друг другу… Нет, мы хватаем судорожно свои чемоданы и не отрывая глаз от окна, стре-мимся к выходу. Вот и ночь без сна! Но разве об этом жалеешь? Ни-сколько! Наоборот, об этом всегда приятно вспомнить…

Неуёмно дрожат колени, блестят глаза, бросаешься к отцу — креп-кие объятия и тому подобные нежности. А через 5 минут «Москвич» катит по асфальту в сторону Янгиюля: папа спереди, а я и двоюрод-ный брат Холмат сидим сзади. Перебивая друг друга говорим о вся-ких пустяках,  которые кажутся нам многозначительными. Машина мчится по древнему самаркандскому тракту мимо городков и посел-

36

ков, мимо садов и необозримых хлопковых полей с наливающимися ещё зелёными коробочками, мимо высоких труб кирпичного завода на краю Янгиюля. Слева появляется двухэтажное здание винзавода, а прямо  напротив  него  наш  дом  и такие  знакомые металлические ворота, выкрашенные серебрянкой.

Окна дома плотно занавешены от вечно палящего солнца.Вхожу  в незапертую  калитку  и вижу  у водопроводной  колонки 

маму,  одевающую  резиновый  шланг  на кран  для  полива  огорода. Мама обернулась, увидела меня, уронила шланг и медленно пошла навстречу, шепча:

—  Сыночек приехал! Наконец-то… Мы так ждали!И залилась слезами…И так каждый мой приезд! А я все годы учёбы в институте всегда 

приезжал домой, к родителям. И когда стал офицером-погранични-ком каждый год старался в отпуск навестить их. И в последующие годы один или с семьёй приезжал к родителям.

Лидочка,  сестра,  бежит  мне  навстречу  и бросается  на шею, да так, что я еле устоял на ногах!

Мама и Лида  в один  голос  причитают,  что  я так  похудел —  бы-стренько сажают за стол и пичкают меня помидорами, огурчиками со своих  грядок,  яблоками  из нашего  сада,  местным  вкуснейшим виноградом и ароматными, аппетитными, ещё горячими лепёшками из соседского тандыра.

Мама  быстренько  принимается  кулинарить —  готовить  плов.! И я вспоминаю то время, когда мы строили дом и кроме дворового очага негде было готовить обеды. Хочу поместить старый снимок, сделанный ещё «Комсомольцем», фотоаппаратом «6х6»: мама гото-вит плов!

Мама у очага. 1950 год.

37

А сейчас папа долго и обстоятельно расспрашивает меня о житье-бытье  в Ленинграде,  моих  планах.  Молчит,  когда  я пытаюсь  рас-сказать о своём предстоящем возвращении в Ленинград и желании стать офицером-связистом. Молча уходит на винзавод, где работает. 

И пока мама с Лидой с восторгом рассматривают мой выпускной альбом,  я убегаю  внутрь  дома,  раздеваюсь,  выхожу  на солнышко и с ужимками лезу под кран. Ледяная вода освежает и через полча-са, угомонившись, я уже сплю богатырским сном.

Проснувшись, я долго лежу и вспоминаю предыдущие свои приез-ды, годы учёбы в институте, школе. Спрашиваю маму, где находится семейный архив, хотя предполагаю — он в большом зелёном сунду-ке  с белыми жестяными  полосками.  Так  и есть,  там  лежат  папки, завёрнутые в большие платки. В папках фотографии и документы.

Я  долго  перебираю  их  и рас-сматриваю. Ко мне присоединяет-ся сестра Лида. Маму мы расспра-шиваем, когда и где были сделаны фотоснимки. Свои ранние снимки я узнаю сразу по неважному каче-ству:  я учился  фотографировать с помощью  «Комсомольца»,  пер-вой советской фотокамеры 6х6 см.

А  ещё  раньше  я пытался  сни-мать  на самодельную  фотокаме-ру,  похожую  на «Лейку»:  затво-ром управляла пружина сделанная из балалаечной  струны  и заправ-лялась  камера  кассетой  на 36  ка-дров.

Экспозиция  была  единствен-ная, примерно 1/25 секунды. Чер-тежи  нашёл  в каком-то  журнале 

для  юных  пионеров.  Конечно,  снимки  с этой  камеры  не сохрани-лись, настолько они были неважнецкие. А мама бережно хранит все фото, особенно первых лет жизни с папой и довоенные.

Где и когда сделан этот снимок моих родителей, скорее всего где-то в 1931–34 годах. Папа был тогда директором садсовхоза «Хад-жи-Абад» под Андижаном. Смотрится и одет как «начальник»!

38

Мама небольшого роста и похоже, немного уже беременна, мо-жет быть мной, а может — сестрой.

Сестра Лида появилась через полтора года после моего рожде-ния 16 августа 1933 года.

Мама и папа в садсовхозе «Хаджи-Абад»

Фотография мне нравится. Она долгие годы лежала в большом родительском  сундуке  в папке  с другими  снимками.  Папка  была завёрнута  в скатерть  и завязана  узлом.  Формат  снимка  примерно 30х40 сантиметров, в мои детские годы фотография украшала одну из стен нашей квартиры.

Стал разбирать папки далее и обнаружил давно забытые семей-ные фото.

Меня захлестнули воспоминаия: я стал усиленно восстанавливать в памяти лица и голоса мамы и папы. С каких лет я помню их? Та да-лёкая жизнь почти стёрлась из памяти и только отдельные эпизоды иногда в тумане всплывают из пучины времени…

Вдруг наткнулся на старенькое фото,  где я ещё совсем младе-нец, сижу на маминых коленях. Рядом папа. Сидят на траве под де-ревьями. Я родился в феврале, следовательно, снимок сделан ле-том 1932 года. Как давно это было!

Отец был непосредственно причастен к революционным событи-ям, потрясшим Российскую империю. Нужно было быть совершен-но инертным и равнодушным человеком, чтобы остаться в стороне от великой бойни на твоей Родине. У каждого было своё понимание свободы и своих  человеческих  прав. И каждый дрался  на «своей» стороне.

Отец дрался на стороне революции. И это прекрасно подтвержда-ется  коротенькой  заметкой  писателя  Ильи  Ильфа,  побывавшего 

39

в командировке в Ташкенте в те годы. Папа вспомнил описываемый эпизод, когда я зачитал его вслух: папины глаза уже ослабели.

Привожу заметку Ильфа полностью:Илья Ильф

Записные книжки(1925–1937)

К и п ч а к. Хадырбаев Алтымбаш. С 12 лет работалбатраком. Родители тоже были батраками. Пастухом был. Нигде не учился. 1 мая поступил на курсы. Послал

Рабземлес. В 18-м году организовал коллективное хозяйство. От баев отобрали землю. В коммуне были батраки,

красноармейцы и рабочие. Это было до 19-го года.В 19-м году в Ташкенте был Краевой комиссариат

земледелия. Бай Хушбигиев сделался комиссаром. Он потворствовал баям, возвращал землю, выгонял артели

и давал землю отдельным лицам. Хадырбаев в феврале 19-го года приехал в Ташкент и обратился к начальнику особого

отдела. По материалам Хадырбаева собрали собранье в три тысячи человек. На собрании был Куйбышев. Хадырбаев,

оборванный, выступил с часовой речью и разоблачениями. Хушбигиева на другой день убрали и посадили.

Хадырбаев остался работать в городе. В сентябре19-го года поехал в Фергану для борьбы с басмачами.

Участвовал в съезде народов Востока.Собрание сочинений. Том 5Илья Ильф. Евгений Петров.Госиздат художественной литературы.Москва. 1961.(У меня было шесть экземпляров отдельного издания «Записных 

книжек» Ильи Ильфа, но, к сожалению, они все разошлись по рукам.)У отца была трудная и интересная жизнь, полная лишений, по-

ражений и побед. Родился он в 1898 году в кишлке Каунчи в 30 ки-лометрах к югу от Ташкента. Местность эта славилась фруктовыми садами,  обширными  виноградниками,  бахчами  ароматных  дынь, в честь которых и был назван кишлак (в переводе на русский язык Каунчи — Дынный).

Хозяевами  жизни  тут  были  такие  богачи,  как  Каримжанбай Икрамжанов, Рустамбек Халмерзаев, Турахаджи Хутжаткулов, рус-

40

ские помещики Трубачёв, Сухарев, Попелянский. Они фактически сосредоточили все лучшие земли в своих руках, эксплуатируя мест-ное население и присваивая результаты их труда.

Отец обучался садовому делу у садовода, служившему помещику Трубачёва, затем закончил 4-х летние практические курсы при Ка-унчинском Питомнике Туркестанского сельскохозяйственного про-мышленного товарищества.

Первая мировая война и революция 1917 года перевернула жизнь царских окраин. Отец Алтынбаша, мой дед, был зверски убит за тес-ную связь с передовыми рабочими — он боролся за права батраков и с ним жестоко расправились.

Хадырбаев  Алтынбаш  с помощью  большевика  Нестерова П. П. создаёт первые партячейки в Куйлюке и Зангиата. Враги революции пытались уничтожить Алтынбаша, привязав на морозе к столбу ка-менных ворот мечети в Зангиата и обливая его водой… Но беднота под руководством партактивистов, вооружившись чем попало отсто-яли своего организатора.

Алтынбаш работал в Земельном Управлении. В 1919 году высту-пает  на трёхтысячном  митинге  с разоблачениями  подрывной  дея-тельности комиссара Хушбигиева, на собрании присутствует Вале-риан Владимирович Куйбышев (заместитель председателя комиссии ВЦИК и СНК РСФСР по делам Туркестана). Разоблачённый Хушбиги-ев был снят с работы и привлечён к судебной ответственности как враг революции.

Хадырбаева оставляют работать в Таш-кенте при Особом отделе. Затем в сентя-бре месяце 1919 года его посылают в Фер-гану  на борьбу  с басмачеством.  В 1920 году  он  избирается  делегатом  на Съезд народов Востока от Туркестана в Москве.

В  1925  году  Хадырбаева  избирают председателем  Янгиюльского  районного комитета  Союза  Рабземлеса,  он  работа-ет  в комитете  Союза  Рабземлеса  в Таш-кенте.  Затем  избирается  Председателем окружного Правления Союза Рабземлеса. В 1927 году является членом Центрально-го  Правления  сельхозрабочих  и член  Уз-

41

совпрофа. В 1929 году избирается членом ЦИК Узбекской ССР и яв-ляется депутатом Горсовета города Ташкента.

Мне  удалось  найти  фотоснимок  того  периода,  напечатанный в журнале,  по моему  в журнале  «Гулистон»,  где  мой  отец  сидит в группе руководителей республики.

Снимок сделан в 1929 году в Самарканде и был подарен журналу пенсионером Абдурахманом Мусаевым.

На этом снимке с узбекским текстом в среднем ряду первым сле-ва сидят:

— мой отец Олтинбош Хидирбоев (Алтынбаш Хадырбаев);— друг отца Абдурахман Мусаев, затем женщина;— Юлдаш Ахунбабаев, Председатель ЦИК Узбекистана (т. е. Пре-

зидент страны);—  Юлия Степаненко, супруга Усмана Юсупова;—  Усман Юсупов, Секретарь ЦК КП(б) УзССР.О  каждом  из них  можно  рассказывать  долго,  но кратко  можно 

сказать  о двух,  жизнь  которых,  как  и остальных,  была  полностью отдана строительству социализма в Узбекистане.

Юлдаш Ахунбабаев (01.07.1880–28.02.1943 гг.) родился в бедной дехканской  (крестьянской семье), сам постигал грамоту и знания, был в гуще революционной борьбы.

42

В  1925  году  был  избран Председателем ЦИК Узбекистана,  т. е. стал первым Президентом страны.

С 1938 года и до конца своих дней он — Председатель Верховно-го Совета УзССР.

В суете повседневных забот мы не вспомнили печальную исто-рическую дату 28 февраля 1943 года, когда перестала биться серд-це,  полное  доброты,  благородства  и уважения  к людям,  первого президента Узбекистана Юлдаша Ахунбабаева. А поэт Гафур Гулям написал:

«Как сорванный цветок, как соловей,покинувший гнездо среди ветвей,ушел от нас наш дорогой отец,ушел любимый всей страной отец.Не плакал раньше я, но в этот чассдержать не может слез никто из нас. Ох, слезы, слезы… Нет, Юлдаш-ата!»

И в самом деле,  первого  президента  Узбекистана  любил  весь народ!

Усман Юсупов (19.02.1900–07.05.1966 гг.) прожил яркую и труд-ную  жизнь.  Обладая  сильным,  волевым  характером  он  оказался в вихре  борьбы  за новую  жизнь,  возглавив  партию  большевиков уже в 1929 году, став секретарём ЦК КП(б) УзССР. С 1937 по 1950 годы,  т. е.  самые  трудные  годы  строительства  страны  и борьбы с фашизмом он был Первым секретарём ЦК КП(б) Узбекистана.

В 1929 году он познакомился на съезде комсомола в Самарканде с Юлей Степаненко, активной комсомолкой и через три дня сделал ей предложение. Он был скор и решителен во всех деяниях своих. И он не ошибся — она стала ему верным помощником и другом.

«Тридцать  семь  лет  спустя,  в последние  свои  часы,  трудные не только потому, что была стеснена грудь и жизнь уходила из сла-беющего тела, но и по многим душевным причинам, Юсупов, едва жена отойдёт от постели, будет повторять: «Юльку позовите. Без Юльки тяжело, невозможно».

(ЖЗЛ. 1976 г. «Усман Юсупов». Борис Ресков, Геннадий Седов.)

43

Я возвращаюсь к жизнеописанию своего отца.

Алтынбаш Хадырбаев с сыном Нариманом.Хаджиабад. 1933 год.

С 1930 по 1945 годы Хадырбаев как специалист организует около десятка садсовхозов в республике, будучи их директором. Мы были с ним  в Хаджиабаде,  Туракургане,  Кампыравате,  Андижане  и дру-гих  местах.  Родились,  я и сестра  Лидия,  в Хаджиабаде,  где  папа был директором садсовхоза.

Эти заметки я пишу гораздо позже — в 2012 году. Папы давно уже нет — он умер 20 сентября 1964 года в Янгиюле. Он всегда являлся и является для меня примером честности и преданности своим убе-ждениям.

Каким  по жизни  иду  и пройду  я?  Был ли  я хоть  немного  похож на отца своим характером, своими деяниями? Будут ли мой сын, моя дочь, внуки и моя прекрасная жена Ирина вспоминать меня добрым словом?

Такие  мысли,  естесственно,  появляются  у всех,  кто  подходит к финишу… Печально, но ничто не вечно под луной, и никто не ве-чен на Земле!

44

ДорогА нА сАхАЛин. трАнссиБирскАя мАгистрАЛь.

витте. кривошеины.

11 июня 1963 г.Вернулся в Ленинград. Было начало сентября 1957 года. Ранее 

я писал о Сестрорецкой роте связи, повторюсь для памяти.Здесь нас, семерых добровольцев в офицеры-пограничники, оде-

ли в х/б офицерскую форму с одной звёздочкой на погоне, за двад-цать  дней  обучили  нас  обращению  со связной  радиоаппаратурой, рациями и измерительными приборами, азам ремонта и отправили служить  Родине  в пограничные  округа!  Об этом  я писал  в первой книге.

Иван Бурень отправился в Ригу, Алек-сандров  Толя  в Минск,  Скворцов  Коля — в Петрозаводск,  Свиридов  Александр — в Выборг,  а меня  и Зарубина  Валерия направили во Владивосток…

До Владивостока добрался я один, Ва-лерий где-то застрял по семейным обсто-ятельствам.

Полковник Музафаров, начальник свя-зи  Тихоокеан —  ского  округа  Погранво-йск,  принял меня  и предложил  на выбор Чукотку, Камчатку, Ку -

рилы, Северный или Южный Сахалин.Я пошутил, что человеку с юга, привы-

кшему к теплу, ближе южные края… Меня направили в город Южно-Сахалинск, в во-йсковую часть 2096 (65 погранотряд).

Когда  то  до Японского  моря  люди  добирались  месяцами,  а то и годами.  Я из Ленинграда  через Москву  добрался  за 8  суток!  По-сле Москвы мне  было  любопытно  снова  взглянуть  на Волгу,  кото-рую  я пересекал  много  раз  в студенческие  годы,  когда  приезжал на каникулы домой. А дальше пошли новые для меня края — Урал, Сибирь, города Чкалов (Оренбург), Челябинск, Курган, река Ишим, Омск на Иртыше, Чулым, Новосибирск на реке Обь, станция Тайга, городок и река Яя, Красноярск, Канск, Тайшет, станция Зима (ро-

Мы в Сестрорецке.Слева направо — Бурень Иван, Скворцов Коля,

Свиридов Саша, Зарубин Валерий и я

45

дина поэта Евтушенко), Иркутск на Ангаре, Слюдянка и Байкальск на берегу Байкала, Улан-Удэ, Чита, станция Ерофей Павлович, Би-робиджан, Хабаровск на Амуре, Уссурийск и, наконец Владивосток, стоящий на берегу Японского моря.

История  строительства  Великого  Сибирского  пути  удивительна и поучительна.

Ещё в 1857 году генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н Му-равьёв-Амурский поручил военному инженеру Д. Романову провести изыскания и составить проект сооружения железной дороги от Аму-ра до залива Де-Кастри (южнее устья Амура, в Татарском проливе).

Только  в середине  80-х  годов  XIX  правительство  приступило к решению  вопроса  о Сибирской железной  дороге.  Россия,  опаса-ясь усиления иностранного влияния в Сибири и на Дальнем Восто-ке, отклонило предложения иностранных промышленных компаний и решило строить дорогу на средства казны. Практический толчок к началу сооружения грандиозной магистрали дал император Алек-сандр III.

Прекрасно понимая важность развития Дальнего Востока, пред-видя  неизбежность  военных  столкновений  с набиравшей  военную и экономи — ческую мощь Японии с помощью Англии, Америки, Гер-мании и Франции, её экспансию в сторону Кореи и России,  в 1886 году  на отчёте  иркутского  генерал-губернатора  государь  наложил резолюцию:

«Уж  сколько  отчётов  генерал-губернаторов  Сибири  я читал и должен с грустью и стыдом сознаться, что правительство до сих пор почти ничего не сделало для удовлетворения потребностей это-го богатого, но запущенного края. А пора, давно пора».

И приказал «представить соображения» по поводу подготовки к строительству стального полотна.

В  1887  году  под  руководством  инженеров  Н. П. Меженинова, О. П. Вязем-ского и А. И. Урсати были организованы три экспедиции для изыскания трассы Среднесибирской, Забайкальской и Южно-Ус-сурийской железных дорог.

В начале 1891 года был создан Комитет по сооружению Сибир-ской железной дороги, который вынес важное постановление о том, что  «Сибирская железная дорога, это великое народное дело, должно осуществляться русскими людьми и из русских мате-риалов».

46

В  феврале  1891  года  Комитет  министров  признал  возможным начать работы по сооружению Великого Сибирского пути одновре-менно  с двух  сторон —  от Челябинска  и Владивостока.  Император Александр III  началу  работ  придал  смысл  чрезвычайного  события в жизни империи и в рескрипте царя на имя наследника российско-го престола писал:

«Повелеваю ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей целью соединить обиль-ные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений.

Я поручаю Вам объявить таковую волю мою, по вступлении вновь на русскую землю, после обозрения иноземных стран Вос-тока.

Вместе с тем возлагаю на Вас совершение во Владивосто-ке закладки разрешённого к сооружению, за счёт казны и непо-средственным распоряжением правительства, Уссурийского участка Великого Сибирского рельсового пути».

В присутствии цесаревича были заложены первый камень желез-нодорож —  ного  вокзала  во Владивостоке  и серебряная  пластина, изготовленная  в Санкт-Петербурге по образцу,  одобренному импе-ратором.

Так началось грандиозное и трудное строительство!Суровые  природно-климатические  условия,  малонаселённая, 

почти  безлюдная местность,  непроходимая  тайга,  могучие  сибир-ские  реки,  многочисленные  озёра,  повышенная  заболоченность и вечная  мерзлота  представляли  для  строителей  исключительные трудности. При обходе озера Байкал с юга строителям приходилось взрывать скалы, прокладывать тоннели, преодолевать ущелья гор-ных речек.

Дорогу строили рабочие из Европейской России (до 15 тысяч че-ловек), ссыльные арестанты и солдаты (до 75 тысяч человек).

И без всяких кавычек — по быстроте сооружения (в течение 12 лет, с 1891 по 1903 год), по протяжённости (7,5 тысяч км.) трудно-сти  строительства  и объемам  выполненных  работ  Великая  Сибир-ская железная дорога не знала себе равных во всём мире!

Правительство  отказалось  от многочисленных  и заманчивых предложений иностранных  капиталистов  и решило  строить  дорогу на средства казны.

47

Ежегодно прокладывалось около 500–600 км железнодорожного пути!

Таких темпов ещё не знала история! Причём все работы произ-водились вручную, орудия труда были самые примитивные — топор, пила, лопата, кайло и тачка. И, конечно, руки рабочих! Сколько их было на самом деле?

Об объёме выполненных работ и громадных затратах человече-ского  труда  говорят  данные  на 1903  год:  произведено  свыше  100 миллионов кубических метров земляных работ, заготовлено и уло-жено  более  12  миллионов  шпал,  около  1  миллиона  тонн  рельсов и скреплений, построено мостов и тоннелей общей протяжённостью до 100 километров.

Расходы на сооружение всей магистрали превысили 1 миллиард золотых рублей.

Транссиб  стал школой  для  многих  талантливых  русских  инже-неров — воспитанников отечественных учебных заведений. И среди них был выпускник Петербургского института путей сообщения Ни-колай  Георгиевич  Гарин-Михайловский  (8.02.1852–27.11.1906 гг.). В старших  классах  я зачитывался  его  автобиографическими  кни-гами — «Детство Тёмы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры». И только сейчас с радостью узнал, что Гарин был талантливым ин-женером-изыскателем  и строителем железных  дорог,  в том  числе Транссиба. И не только инженером, а отличным публицистом и пу-тешественником. Он был руководителем экспедиции и строителем на подходах к реке Обь и мостового перехода через неё.

Мне как-то по душе пришлись его слова:«Счастливейшая страна Россия! Сколько интересной работы

в ней, сколько волшебных возможностей, сложнейших задач! Никому никогда не завидовал, но завидовал людям будущего…»

Как хорошо сказано! Но, к сожалению, он имел в виду русских людей,  подобных  себе —  умных,  деятельных и честных! И как  по-казала дальнейшая история России — страшная и кровавая, людей таких в стране оказалось до обидного мало!

Вот кредо Гарина-Михайловского:«Разве в том дело, чтобы пройти жизнь так, чтобы нико-

го не задеть? Не в этом счастье. Задеть, сломать, ломать, чтоб жизнь кипела. Я не боюсь никаких обвинений, но во сто раз больше смерти боюсь бесцветности».

48

По свойству своей натуры он был прирождённым полемистом. Он не любил людей серых, бездеятельных.

Но личностью номер один в истории Великого Сибирского пути был Витте Сергей Юльевич (1849–1915 гг.). Парадоксально, но один из лучших россий- ских министров финансов совершеннно не знал ни экономики, ни финансов. По образованию Витте был математи-ком и даже кандидатом наук.

По специальности — инженером-путейцем, проще говоря, желез-нодорож — ком.

Путь Витте к вершинам власти был очень необычен. Его заприме-тил император Александр III в своей поездке на юг. Приведу строки из интересного труда двух авторов — А. Е. Хинштейна и В. Р. Медин-ского:

«Их знакомство с царём произошло самым необычным спосо-бом. В 1886 году августейшая семья совершала поездку на Юг. И вот во время следования некий путейский начальник в присут-ствии царя осмелился зас — порить с его адьютантами, которые требовали прицепить к составу два могучих грузовых паровоза. На все уговоры путеец отвечал твёрдо: не дам, вы сломаете го-сударю голову!

Адьютанты лишь посмеялись, строптивого железнодорожни-ка слушать никто не стал. А вскоре царский поезд действитель-но сошёл с рельс и нак –рыл собой всю династию. Рассказывали, что сам Александр будто бы несколько минут держал прогнувшу-юся крышу вагона на богатырских плечах, пока дети его выбра-лись на волю.

Правда это или только красивая легенда — нам неведомо, но то, что император строптивого путейца после крушения вспомнил добрым словом — факт исторический. Он назначил его начальником департамента желез- нодорожных дел при мини-стерстве финансов.

Через три года Витте стал министром путей сообщения. Ещё через пол — года — министром финансов».

И царь не ошибся: личные качества Витте оказалиссь важнее об-учения в ФИНЭКе или в любой из бесчисленных ныне бизнес-школ.

До 1914 года Россия имела самую устойчивую валюту в мире — его прини — мали в любых банках мира. Все знали: рубль — это то же золото!

49

На кредитных билетах так прямо и писалось:«Государственный Банк разменивает кредитные билеты на зо-

лотую монету без ограничения суммы (1 рубль = 1/15 империа-ла, содержит 17,424 долей чистого золота).

1. Размен государственных кредитных билетов на золотую монету обеспе — чивается всем достоянием государства.

2. Государственные кредитные билеты имеют хождение во всей империи наравне с золотою монетую.

3. За подделку кредитных билетов виновные подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу.

Ниже привожу изображение 100-рублёвой купюры (в народе её звали «Катей», «Катеринкой»).

Сейчас наша сторублёвка просто постыдная бумажка…Нынешние профессионалы вроде Кудрина, Игнатьева и К° со сво-

ими благо — мудрыми речами, что госфинансы — есть дело наислож-нейшее и среднему умишку недоступное, по своим результатам полно-стью подтверждают на фоне великих дел Витте, свои умозаключения.

Здравомыслящий инженер и практик, Витте сумел провести одну из самых блестящих денежных реформ в мировой истории.

Как тут не процитировать Бонапарта: «Политика — есть здра-вый смысл, применённый к большим делам».

Придя с поста Министра путей сообщения России и проведя нуж-ные и важные реформы в конце 1892 года Витте становится Мини-стром финансов России. И прослужил на этом посту во славу России 11 лет! Он сразу же остро поднял вопрос об увеличении финанси-рования строительства Транссиба и резком уменьшении сроков его строительства. До этого времени темпы строительства были тако-вы, что могли растянуться на многие десятки лет. 

Витте  считал  быстрое  строительство  стальной  магистрали  на-столько важным, что финансирование было резко ускорено!

Пост  Министра  путей  сообщения  после  Витте,  ставшим  Мини-стром финансов России, занял Кривошеин Аполлон Константинович из ветви  старого  дворянского  рода  Кривошеиных,  происходившей от деда Аполлона Константиновича премьер-майора Фёдора Захаро-вича Кривошеина, много лет прослужившего с отличием под нача-лом Суворова.

К сожалению, служба нового Министра путей сообщения не зада-лась: он стал жертвой смены царствования — на трон сел Николай II 

50

и чиновники вовсю старались «подсидеть» друг друга, карабкаясь наверх.  После  почти  двухлетней  службы  (август  1892 —  декабрь 1894 года) А. К. Кривошеин результате интриг и не имея достаточ-ного покровительства при дворе был вынужден подать в отставку…

Фото 1894 года. В центре сидит министр путей сообщения Кривошеин Аполлон Константинович в кругу своих коллег

по министерству. Справа от него стоит инженер и писатель Гарин-Михайловский Николай Георгиевич.

Я вспомнил о Кривошеине и по другой причине — личной. После смерти моей первой жены Шурочки я женился на Трошкиной Ирине, оказавшейся правнучкой Кривошеина Аполлона Константиновича.

Мать Ирины — Вера Петровна Кривошеина являлась дочерью Пе-тра Аполлоновича Кривошеина, женившегося на простой крестьян-ке  Лидии  Луцай,  жившей  в его  поместье —  деревне  Максимовке Гадячского района на Украине. Вера Петровна приходится внучкой Аполлона Константиновича Кривошеина, женой которого была Ма-рия Петровна  Струкова,  рождённая  от Струкова Петра  Ананьевича и Анны Алексеевны Арбузовой.

Анна Алексеевна приходится прапрабабушкой Ирины!Фамильное сходство сохранилось: те же брови, глаза, нос!Может быть  я ошибаюсь? Но Ирина  сама и дети  с внуками под-

твердили, что есть похожие черты…Поистине, «Пути Господни неисповедимы!».В начале 1835 г. Аннет Арбузова заблистала в петербургском све-

те. Презентировала ее высшему обществу Долли Фикельмон — «кол-

51

лекционерка красивых женщин», которых собирала в своем салоне и представляла их знатным особам Санкт-Петербурга, в том числе и Пушкину Александру Сергеевичу.

Анна Алексеевна Арбузова, фрейлина имп. Александры Фёдоровны.Литография Гюо (Guo). Из бывшего собрания кн. С. Оболенского.

Ирина НиколаевнаТрошкина, праправнучка Аннет Арбузовой.И поистине, Ирина прекрасна!

Запись в Дневнике Долли от 7 февраля 1835:«Мы представили на наших балах молодую и прелестную особу, 

еще  неизвестную  в свете  и произведшую  большое  впечатление, — Аннет Арбузову, которая еще ребенком приходила со своими млад-шими  сестрами  к Элизалекс.  Эта  пятнадцатилетняя  девочка  слов-но сошла со страниц романов — розовая, свежая, стройная, полная робкой сдержанности».

Поистине хороша!На  всеобщее  обозрение  ее  изображение  впервые  было  пред-

ставлено во время выставки «Русская женщина в гравюрах и лито-графиях» (экспонировалась в Петербурге с 28 февраля по 31 марта 1911 г.). До нашего времени этот портрет дошел благодаря Морозо-ву А. В., поместившему его в многотомнике «Каталог моего собра-ния  русских  гравированных  и  литографированных  портретов  (М., 1913. Портрет Арбузовой — Том 4, стр.CDVII).

Я бесконечно благодарен судьбе, что в 1985 году мне улыбну-лось счастье — я встретил Ирину Николаевну Трошкину, с которой жизнь обрела  смысл. Мы сейчас  вместе и мы нужны друг другу. Я был рад, что Ирина пришлась по душе моим подросшим детям, а главное — нашла общий язык с Евгенией Никитичной, бабушкой моих детей.

52

Повторю ещё раз: удивительно, что Ирина оказалась правнучкой того самого царского Министра путей сообщения Кривошеина Апол-лона Константиновича, а дедом её был сын Аполлона Пётр Аполло-нович Кривошеин.

Аполлон  Константинович  (19.12.1833–12.11.1902)  родился  в се-мье морского офицера Константина Фёдоровича. Эта ветвь старо-го дворянского рода Кривошеиных происходила от деда Аполлона Константиновича премьер-майора Фёдора Захаровича Кривошеина, много  лет  прослужившего  с отличием  под  началом  Суворова А. В. (1730–1800), о чём я уже писал ранее.

Ирина была разведена, имела дочку Веронику, у которой в 1992 году родилась прелестная Ксения.

сновА витте с. ю., стоЛыПин П. А. и мои роДитеЛи

Витте  Сергей  Юльевич  (17.06.1849–28.06.1915 гг.),  Граф,  рос-сийский государственный деятель; с 1889 года — директор департа-мента железных дорог Министерства финансов, с августа 1892 года по 1903  год —  министр финансов  России,  с августа  1903  года,  за-тем — председатель Комитета министров, затем — глава Совета ми-нистров.  Член  Государственного  Совета  и председатель  Комитета финансов до 1915 года.

Ему принадлежат слова: «В России необходимо проводить ре-формы быстро и спешно, иначе они большей частью не удаются и затормаживаются».

И главной причиной служат взяточничество и тупость чиновни-ков на всех уровнях власти, что полностью соответствует и нынеш-ним временам.

Витте  Сергей Юльевич  вошёл  в историю  России  как  иници-атор  развития  капитализма,  укрепления  предпринимательства, как автор винной монополии, золотой валюты. Он активно под-держивал  строительство  железных  дорог  и в первую  очередь с целью  освоения  громадных  территорий  Сибири  и Дальнего Востока,  что  и сейчас  очень  актуально.  Но что  самое  главное и что  коснулось  непосредственно  моих  предков  и затем  лично меня — он разработал основные положения столыпинской аграр-ной реформы: россияне двинулись на Восток. Я бы не стал так подробно  писать  об этом  факте  российской  истории,  если бы 

53

эти  реформы  не заставили  моих  предков  искать  лучшей  доли в далёкой Сибири.

Именно  Витте С. Ю.  разработал  программу  реформ,  воплощён-ную  затем  в жизнь  Столыпиным П. А.  В результате  реформ  семья Щегорцевых, среди которых была и моя маленькая мама, оказалась на Алтае — они покинули навсегда Ставропольский край (жили ря-дом с Армавиром, в 200-х километрах от Сочи) и переселились в Ку-лундинскую степь, где-то около города Павлодара.

Столыпин П. А.  (2.04.1862–5.09.1911),  министр  внутренних  дел, затем премьер-министр России.

Главной из реформ Столыпина П. А. стала аграрная, идея кото-рой заключалась в том, чтобы решить аграрную проблему, не затра-гивая  помещичье  землевладение,  а повысив  производительность крестьянского труда. После разрушения общины земля должна пе-рейти в собственность зажиточных крестьян, разорившиеся пойдут на работу в городскую промышленность. Столыпин предложил так-же  широкомасштабную  схему  переселения  крестьян  на целинные земли, считая Сибирь неисчерпаемым источником сырья.

Целью Столыпинской реформы было создание на селе крепкого среднего класса, «успешно» разрушенного большевистским раску-лачиванием!

Глава семьи Щегорцевых — мой дед Спиридон Яковлевичи и ба-бушка Дарья Егоровна с детьми: Сидором, Степаном, Василием, Ива-ном, Анной, Прасковьей (моей мамой), Антониной, Ольгой и Алек-сандром — решились переехать в Сибирь.

1911 год. Армавир. Моя мама на руках моей бабушки.Снимок старый и затёртый, но он хорошо передаёт дух крепкой имногодетной семьи кубанских казаков.

54

К сожалению, лиц узнать невозможно, но глядя на снимок, я каж-дый раз испытываю душевный трепет, чувствую взаимное проник-новение миров и притяжение таких далёких, но родственных душ. Они прошли по Земле, оставив не только память о себе, но и раздав по капле крови и по частице души всем своим многочисленным де-тям, внукам и правнукам.

Всё смешалось в моей голове! Столько версий — научных, фан-тастических,  сказочных,  мифических?  Столько  материала  для  на-стоящего исследователя? Подумал, а разве меньше загадок в нашей истории: —  например,  загадки  древних  славян,  древних  русичей, что мне ближе по духу. Или история освоения древних долин Сред-ней Азии, моей родной Ферганской долины, где я появился на свет, история древней Согдианы, что мне также близко по духу — благо-даря бесконечной череде неизвестных, но родных моих предков.

Трагично  и печально,  что  я не могу,  при  всём  старании,  выяс-нить, кто были мои предки по матери. Знаю только, что моим дедом был  Спиридон  Яковлевич  Щегорцев,  бабушкой —  Дарья  Егоровна Щегорцева, а кто были их предками, не докопался, хотя опрашивал всех родичей, которых застал в живых. Или, кем были мои предки по отцу, имена которых затерялись уже в начале XX века? Даже имя и фамилию своего деда по отцу я не смог достоверно определить, не говоря уже о бабушке…

Войны, революции — драматические события, вызванные из ада человеческих страстей власть имущими, вопреки желаниям народов, перемешали и разбросали  по Земле миллионы  судеб,  в том  числе и моих предков. И в то же время я прекрасно понимаю, что без этих событий мой отец и мать никогда бы не встретились, и не было бы для  меня  этого  прекрасного  мира,  этого  удивительного  океана, не было бы моей любви, не было бы моего сына!

Я  много  лет  пытаюсь  создать  генеалогическое  древо,  собирая по крупицам сведения о роде Щегорцевых и Хадырбаевых.

Передача надельных земель в собственность крестьян и предо-ставление банковских кредитов, а главное — любовь к земле, жела-ние и умение трудится на ней, помогли Щегорцевым встать на ноги!

Кулундинская степь оказалась для большой семьи Щегорцевых благодатным краем: они получили землю, кредиты, стали получать хорошие урожаи пшеницы, построили мельницу, обзавелись лавкой в Славгороде. Дети, а их было девять душ, трудились на славу.

55

Переезд на Алтай стал первым шагом к встре-че  на дороге  жизни  мамы  и моего  отца  уже в Хаджи-Абаде  (может  быть  Ходжиабаде)  под Андижаном,  в будущей  Узбекской  ССР.  И это-му причиной — революции, гражданская война, которые прошлись буквально по всем! Следую-щий  «шаг»  помогли  сделать  большевики,  рас- кулачив в 1929 году моего деда Щегорцева Спи-ридона Яковлевича  и бабушку Дарью  Егоровну с детьми.

Такие  трудяги,  как  мои  предки,  оказались ненужными  советской  власти —  их  раскулачи-ли! И фактически,  спасаясь  от голодной  смер-ти, им пришлось всё бросить и уехать в «Таш-кент — город хлебный».

Так они оказались в Андижане, вернее в сад-совхозе «Хаджи-Абад», где директором трудил-ся мой будущий отец Алтынбаш Хадырбаев.

В  первой  книге  воспоминаний  я писал о встрече родителей, а сейчас продолжу в том же духе…

Мы, я и моя сестра Лидия, появились на свет в садсовхозе «Хад-жи-Абад» Узсадвинтреста — директором был наш отец Алтынбаш Ха-дырбаев, а мама, Прасковья Спиридоновна, была просто мамой.

Садсовхоз,  созданный моим отцом, находился  в 27-ми киломе-трах от города Андижана в Ферганской долине Узбекистана.

Вслед за Хаджи-Абадом отец создавал новый садвинсовхоз под Туря-Курганом  Наманганской  области,  был  замначальника  Кам-пыр-раватстроя Управления водного хозяйства УзССР, затем дирек-тором  Андижанского  лесопитомника —  он  прошёл  большую школу социалистического народного строительства.

А начинал он почти с нуля, о чём я писал выше.В  1921  году  отец  работал  в чрезвычайной  комиссии  по борь-

бе  против  контрреволюции.  О горячих  годах  вспоминал  его  друг Мыльниов  Георгий  Сергеевич,  приезжавший  в шестидесятых  го-дах  в Янгиюль. Интересно  было бы  собрать  воедино  все  рассказы и документы о моём отце. Его друзья и соратники, такие как Муса-ев, Усман Юсупов, Ахунбабаев Юлдаш наверняка оставили в своих мемуарах  заметки  о совместной  работе.  Усман  Юсупович  Юсупов 

На старом снимке, сделанном

15 сентября 1926 года,

в воскресенье в 12 часов дня,

запечатлены моя мама Прасковья

в 16 лет и её брат Александр

56

(19.02.1900–7.05.1966)  был  1-м  секретарём  ЦК  компартии  УзССР (1937–1960). Его называли «узбекским Сталиным». Умер в Янгиюле.

Юлдаш Ахунбабаев  (1.07.1885–28.02.1943)  являлся Председате-лем ЦИК Советов УзССР с 1925 по 1938 год, затем стал Председате-лем Верховного Совета УзССР с 1938 до 1943 года.

Мой отец честно и добросовестно работал, поднимая хозяйство республики. Очень хочется написать о его жизни подробнее.

«киЛь», вАкАр кириЛЛ

Как далеко я ушёл в своих воспоминаниях от сегодняшнего дня. За иллюминатором дышит океан, напоминая мне,  что  сейчас 1963 год и пора воспоминаниям вернуться издалёка.

Вернуться  в каюту,  двухместную  и уютную.  Делю  её  с Олегом Карандашёвым, нашим кинофотоинженером, почти постоянно рабо-тающим в своей лаборатории. Я ему частенько помогаю и этим не-бескорыстно пользуюсь, присваивая бракованные им фотоснимки, благо критерий качества у него высок. В результате у меня скопи-лась целая коллекция прекрасных снимков. Пора идти в «подвал» на вахту: мы в районе очеред — ной «научной станции». Наш генера-тор «Киль» излучает со своей опускаемой на различную глубину пе-редающей антенны ультразвуковые частоты по программе, задавае-мой с ни/с «Сергей Вавилов», который опять убежал от нас на сотни километров,  пытаясь  поймать  наше  излучение  на свои  подводные антенны. Командует нами на этот раз Кирилл Вакар, начальник од-ной из пяти научно-исследовательских групп на «Вавилове».

Он  задаёт  частоты  передатчика  и глубину  погружения  антенн. Затем они записывают наши излучения на магнитофонах и изучают, обрабатывая полученные данные. Кстати, Кирилл Вакар уже в девя-ностые годы написал книгу воспоминаний «Дорога», где рассказы-вает о своём жизненном пути, в том числе и о наших экспедициях. Книга, к сожалению, не опубликована, но её можно найти в Интер-нете  (по запросу «АКИН АН Вакар Кирилл Борисович»). Жаль, что я не смог с ним познакомиться: судя по его книге он оказался му-дрым и занимательным человеком.

Его  мысли,  его  афоризмы,  его  рассуждения  о воспитании  де-тей,  об отношении  к власть  имущим — мне  кажутся  занимательны и очень актуальными. Например:

57

— сомнение — начало процесса мышления;— независимость средств массовой информации сродни незави-

симости проститутки: в лучшем случае есть выбор кому отдаться;—  мудрость —  способность  к осознанию  ограниченности  соб-

ственного разума;— интересно: в каждой стране есть министр обороны, но ни в од-

ной стране нет министра нападения;— не бывает массового героизма, бывает массовый психоз;— отнимать у человека веру во что-то — худший вид воровства, 

ибо при этом, обкрадывая другого, ты ничего не приобретаешь для себя;

— если ты чего-нибудь не знаешь, говори, что так считают специ-алисты;

— помни,  что чем выше инстанция,  тем меньше  там понимают суть дела.

Мне понравились его мысли по вопросам отношения к детям:— относись к детям как к равноправным членам семьи, советуй-

ся с ними, если точки зрения расходятся, постарайся убедить, обо-сновать свою точку зрения, если есть возможность, следует принять позицию ребёнка — так формируется чувство равенства и самоува-жения;

— разногласия между родителями следует разрешать без детей, а перед детьми выступать с единым мнением:

— мнение детей следует уважать и полностью исключить оборо-ты типа: «ты ещё мал!», «вырастишь — поймёшь» и т. д.;

— для ребёнка не должно быть немотивированных запретов. Если что-то запрещается, то обязательно надо объяснить причины запре-та, негативные последствия его нарушения.

Много интереснейших мыслей Кирилла Вакара  я хотел бы при-вести, но напоследок я не могу удержаться, чтобы не привести его оду кораблям:

«Многие моряки-писатели и писатели не моряки сказали своё слово о кораблях. Не могу и я обойти молчанием своё отношение к кораблям, хотя и понимаю, что всё мной сказанное будет лишь повторением. Хороший корабль всегда красив. Прекрасен океан-ский лайнер, будто бы неторопливо и небрежно режущий синий простор, прекрасен белоснежный парусник, легко скользящий к далёкой цели, прекрасна серая громада военного корабля, даже

58

в дрейфе завораживающая своей стремительностью и угадывае-мой мощью машин, прекрасны лёгкие яхты, как птицы летящие в голубую даль, прекрасны сухогрузы, деловито бороздящие океа-ны — они работают. И невольно рождается отношение к кораблю как к существу живому, наделённому не только ему присущему обликом, но и своим характером, своей душой и своей судьбой. И когда корабль попадает в беду, думая о людях, мы всё же гово-рим: «Корабль терпит бедствие».

Да, мы говорим о кораблях, как о живых существах! Но нельзя забывать и о великой и трагической роли кораблей, связавших ни-тями различные цивилизации, трассами торговли и кровавых заво-еваний!

Невольно  приходят  на ум  наши  бесконечные  споры  с Олегом Карандашёвым о судьбах человечества, о кровавых исторических событиях на всех континентах, о беспримерных жестокостях тира-нов и диктаторов.

Приходят  на ум  наши  наивные  мечтания  о создании  Единого Всемирного  правительства  с едиными  справедливыми  законами для всех. Подобные мысли, оказывается, терзали умы и наших дру-зей с соседнего корабля. Вакар даже написал «Программу спасе-ния человечества», в которой предусмотрел запрещение и полную ликвидацию оружия массового уничтожения, ликвидацию тотали-тарных режимов, создание общенациональных и соответствующих институтов, придание ООН статуса законодательного органа.

С той поры прошло много лет, на дворе 2014 год, можно отме-тить, что разум человечества в общих чертах направлен на следо-вание  этой  программы,  но очень  медленно  и с большим  трудом. Но, к великому  сожалению,  нарастают  тенденции  национализма, религиозных  войн,  взаимной  ненависти:  эта  волна  захлестнула всю Землю и она разжигается жаждущими власти подонками! Че-ловечеству осталось очень мало времени для того, чтобы навести порядок в собственном доме! Всего, может быть, несколько деся-тилетий!

В заключение, чтобы отвлечься от мрачных мыслей и нерадост-ных перспектив человечества я попрошу возможных читателей от-крыть книгу К. Вакара в интернете и прочитать главку «женитьба», чтобы окунуться в волшебный мир любви и верности.

59

гоДы уЧёБы. шкоЛА. институт

Ранее  я писал  о школах  и школьных  друзьях.  В первом  классе я учился в городке Туракургане Наманганской области (мы называ-ли городок просто Тюракурган), живя в интернате, куда меня при-возили  на телеге,  запряжённой  красавцем  вороной  масти.  Жере-бец был весь чёрным, только на ногах выделялись белые носочки. И нрава он был неукротимого: то еле тащился, то рвался без удержу вперёд… С ним мог справиться только Василий, такой же «разбит-ной»  парень.  Он  возил  из городка  хлеб  в совхоз,  где  директором был мой отец. Нас, несколько учеников, Василий забирал из шко-лы-интерната на выходные домой: вороной иногда мчался так, что из телеги  вываливались мешки  с хлебом,  приходилось  останавли-ваться и подбирать их…

Туракурган. Интернат. 1939 год

Я на всю жизнь запомнил ароматнейший запах свежеиспечённо-го  хлеба  и абсолютно  чёрного жеребца  с белыми носочками  с так подходящей кличкой «Чёрт». Он прекрасно понимал, что из упавших мешков ему достанутся сломанные или смятые куски хлеба. Стоя, кося глазищами, он с аппетитом уминал бракованные куски хлеба.

В интернате вместе со мной жила и моя родная сестра по отцу Рая.  Первой женой моего  отца  была Мария Ивановна  Вострикова, подарившая 10 мая 1930 года дочь Раю. Сохранилась старая фото-графия нашей группы в интернате.

В верхнем ряду слева пятая — Рая, шестой — я. Мы с ней были очень дружны. Она несколько лет жила в нашей семье и моя мама считала её своей дочерью.

60

До  пятого  класса  я учился  в Андижане.  Жили  мы  на террито-рии Гослесопитомника на краю города. Это был великолепный парк с множеством различных деревьев и кустарников, представляющих коллекцию  растений  из Азии  и Европы,  чудесными  аллеями  и по-лянками.  Мне  запомнилась  поляна,  по окружности  которой  росли шарообразные деревья с высокими стволами.

Во время игры в прятки мы иногда забирались внутрь шара, об-разованными ветками — снизу увидеть человека было невозможно.

Как-то, когда меня наказали дома за драку с сестрой, я убежал и прятался всю ночь внутри дерева, вначале слушая голоса искав-ших меня, а затем незаметно уснул.

Наказание дома было заслуженно!Андижан расположен в Ферганской долине. Здесь родился Бабур 

(1483–1530), основатель династии Великих Моголов в Индии, самый блестящий наследник Тимура. (Бабур в переводе — Тигр). Он оста-вил свой след не только в мировой истории, но и в мировой литера-туре, как ценитель искусства, литературы и науки, как поэт и автор «Бабур-наме» (Записки Бабура), редчайшего и талантливого биогра-фического произведения, в котором ярко и живо повествуется обо всех значительных событиях эпохи его правления, а также подробно описана политическая обстановка, царившая в Средней Азии, Афга-нистане и Северной Индии на рубеже XV–XVI веков.

Бабур  обладал  восемью  важными  качествами:  трезвым  сужде-нием,  благородными  амбициями,  искусством  победы,  искусством управления,  искусством  добиваться  благосостояния  своего  наро-да, талантом мягкого правления, способностью завоёвывать сердца своих воинов, любовью к правосудию.

Как далеки нынешние правители, даже в малой толике, от обла-дания подобными качествами!

Из  этого  рая,  Андижана,  нам  пришлось  уехать…  Отец,  вечный борец за справедливость, отказал кому-то из городского начальства уступить  часть  прекрасного  лесопарка  для  строительства  жилья и был вынужден уволиться…

В 1945 году мы переехали в родной город отца — Янгиюль, где нас  приютила  семья  его  родной  сестры  Зульфии,  небыкновенной красоты женщины. С её  сыном,  Халматом, мы до сих  пор дружим и нет у меня брата ближе его. Жаль, что он с семьёй живёт дале-ко — в Янгиюле.

61

А в 1945 году мы поселились в коровнике во дворе у них, кото-рый общими усилиями превратили в сносное жильё…

Учёбу я продолжил в пятом классе школы имени Л. Н. Толстого № 2, а сестра Лидия — в четвёртом.

Это  была школа-семилетка.  Располагалась  она  напротив желез-но —  дорожного  вокзала  «Кауфманская»,  через  многочисленные рельсовые пути, в метрах ста от пешеходного моста через рельсы.

В  первой  своей  книге  я вспоминал  как  нас,  учеников  ещё  4-го класса, вывозили на хлопковые поля собирать хлопок. Делали мы это вручную, подвесив к шее большой мешок-фартук, как на нижеприве-дённом снимке. Мальчику ещё «хорошо» — чаще нам приходилось ра-ботать под холодным дождём или мокрым снегом… А нам часто при-ходилось собирать «курак», ещё нераскрывшиеся коробочки хлопка. Из-за дождей и холодов коробочки недозревали, были твёрдыми и тя-жёлыми. После сборки их привозили в школы, вываливали в классах. В нашей школе класс был наполовину завален кураком и мы, ломая ногти и царапая пальцы, выковыривали сырые дольки хлопка из ко-робочек. Эти сырые дольки были очень похожи на чесночные…

Мы должны были работать в классе до тех пор, пока не исчезала гора курака. Или до момента пока за нами не приходили наши роди-тели и уводили домой — грязных и голодных.

Хлопкоуборочная «страда» надолго  выбивала нас из школьного распорядка и запоминалась надолго.

В  1947  году после окончания  семилетки многие из нас дружно перешли  в школу-десятилетку № 5  имени  Максима  Горького.  Мне не хватило одной пятёрки до серебряного аттестата.

С Геной Гавриловым мы решили продолжить учёбу только в Ле-нинграде — нас потянуло море: мы захотели стать моряками. Стать морскими офицерами, щеголять в красивой форме — кого это могло не привлечь!

Но мы оказались в Военмехе — Военно-механическом институте, который  окончил  один  Гена.  Я после  болезни,  потеряв  год,  пере-шёл в институт связи им. Бонч-Бруевича на второй курс. И не жалел об этом, так как Гена продолжил учёбу в Военмехе по специалица-ции «тяжёлая артиллерия», которая меня ни в коем случае не при-влекала. А радионаука мне очень нравилась!

Потерянный год мне запомнился не только болезнью, но и вре-менными  подработками  на разных  предприятиях.  И в том  числе 

62

на Гормолзаводе, который находится на Обводном канале напротив Фрунзенского универмага.

гормоЛзАвоД

Вернусь в студенческие годы, когда мы жили в основном на одну стипендию, подрабатывая кто как мог. Не все родители студентов имели материальную возможность помогать своим чадам.

На  2-м  курсе мне  пришлось  несколько месяцев  подрабатывать грузчиком на Горммолзаводе № 2, что на углу Московского проспек-та  и Обводного  канала,  напротив  Фрунзенского  универмага.  Тер-ритория  завода  занимала  несколько  кварталов.  На заднем  дворе располагались  склады,  подходили железнодорожные  пути  от Вар-шавского  узла.  Вдоль  путей  с платформ  сгружались  стройматери-алы: горы песка, щебня, неошкуренные брёвна и доски штабелями высились рядом. Материал завозился для строительства новой фа-брики в районе Стрельны, по левой стороне от Петергофского шос-се.

Я  попал  в бригаду  грузчиков,  состоящую  в основном  из моло-деньких  девчат,  недавно  приехавших  из деревень  Вологодчины. В отделе кадров видимо решили, что немощный студентик не будет им обузой. Первая неделя для меня была кошмаром: большой сов-ковой лопатой я пытался забросить песок с земли в самосвал… В ло-пату входило килограмм 15–20 песка, я мог набрать полную лопату, чуть протащить её по земле ближе к кузову самосвала, но поднять и тем  более  забросить  в «бесконечно»  высокий  кузов  у меня  сил уже не было.

Девчата вначале смеялись над моими потугами. Сами они ловко, буквально за несколько минут, полностью загружали самосвал.

—  Ничего, студентик! Через недельку сможешь и меня забросить куда надо!

Среди «могучих» девушек выделялась Тоня своим необъятным бюстом. Она была выше меня почти на две головы, крепка телос-ложением и кажется никогда не уставала, мощно работая лопатой словно экскаватор! Однажды она, жалеючи, взяла меня подмышки, приподняла и моя голова полностью оказалась между двух могучих «бугров».  Дышать  я почти  не мог,  ноги  мои  болтались  в воздухе, а вокруг бригада побросала лопаты и со смехом наблюдала за нами. 

63

Тоня,  видимо, поняла,  что шутка может перейти  границы, разжа-ла свои тиски и я, хватая открытым ртом воздух, приземлился, еле устояв на ногах…

Теперь  я был  начеку  и не позволял  Тоне  приблизиться  к себе. Грузчицы иногда ехидно спрашивали меня:

—  Что, студент? Хорошо тебе было в Тонькиной утробе?—  Можно и повторить! — храбро отвечал я, отодвигаясь подаль-

ше от Тони.Дней через десять мои мышцы окрепли настолько, что я почти 

наравне работал с остальными.Пришлось выгружать и мешки с цементом. Пыль стояла столбом, 

так как много мешков было разорвано. Внутри вагона цемент был рассыпан по полу и при каждом шаге пыль ещё больше взвивалась вверх. Респираторов нам не выдали, наверняка их вообще не было. Мы  старались дышать  через  платок,  но он мало помогал:  дня  три я выплёвывал цементные сгустки, при каждом чихе из носа вылета-ли чешуйки из смеси цемента и ещё чего-то…

Приходилось нам возить и лесоматериалы. К работе с цементом и лесом мужики, как джентльмены, женщин не привлекали.

Вручную по слегам мы закатывали брёвна на грузовик-лесовоз, закрепляли их тросами за боковые стояки. Лесовоз шёл по тому же маршруту на ту же стройку. Я, вопреки всем правилам техники без-опасности, любил сидеть или лежать сверху на брёвнах. На месте разгружали брёвна по тем же слегам.

Питались  как  попало,  в столовую  ходить  зачастую  не было времени: колбаса, батон и бутылка молока заменяли обеды. Ча-стенько обед нам заменяла банка сахарной патоки из цистерны, стоящей  на путях.  Девчата  приносили  иногда  из цехов  вкусную сгущёнку и глазированные сырки, бывшие большим дефицитом — их моментально расхватывали в магазинах, благо стоили они все-го 15 копеек.

В бригаде, среди вологодских девчонок мне нравилась Полина, Поличка, как называли её подруги. Была она среднего роста, пше-ничные косы красиво лежали венком на её голове, милое круглое личико светилось большими голубыми глазами, доверчиво смотря-щими  в мир.  Крепенькая  и ладная фигурка  привлекала  взоры  ре-бят.  Между  нами  с первых  дней  протянулись  искорки  взаимного интереса и однажды я пригласил её в кино. После работы мне при-

64

шлось довольно долго искать общежитие, в котором их поселили: вся бригада жила в нескольких комнатах на 3-м этаже.

Во время сеанса я пытался взять её за руку, но она упорно пре-секала мои попытки. Рука её была тверда, пальцы сильны — какие там сравнения с пальчиками наших студенток! Проводил её до об-щежития, попрощавшись рукопожатием — большего она не позволи-ла. Достаточно было однажды сходить в кино и нас стали называть женихом и невестой, причём Полина совершенно серьёзно в это ве-рила! Чистота и наивность! Поцелуй только после свадьбы — такова была её убеждённость, так её воспитали, таковы были нравы в её деревне! Дон Жуаном я никогда не был и поэтому больше попыток встреч  помимо  работы  я не предпринимал.  Она  была  достаточно умна,  чтобы  понять,  что  на серьёзные  отношения  я не готов… Мы спокойно расстались, когда я попрощался с бригадой, гормолзаво-дом и моими «подвигами» с лопатой.

Мне было жаль вычёркивать из своей жизни очаровательную По-личку,  чистую  и наивную  душу. Дать  ей  полноценную жизнь  в го-роде,  о которой  она  мечтала,  я не мог.  Что  ожидало  Полину  и её подруг в будущем, умеющих работать пока только физически. Если им не повезёт с учёбой, жильём — они могут стать жёнами работяг, в большинстве своём алкоголиков. Мне до боли стало жаль этих от-крытых и весёлых девчат из вологодских деревень…

Это было время «лимитчиков», когда в города хлынули сотни ты-сяч людей из села. Их руки нужны были на строительстве многочис-ленных объектов: строились фабрики, дома, дороги. Открывались сотни ПТУ — производственно-технических училищ, где готовились кадры для  строек  в основном из сельских  ребят. Прообразом ПТУ ранее были ФЗУ — фабрично-заводские училища. ФЗУшники, а те-перь  ПТУшники  стали,  в основном,  ядром  хулиганских  компаний в городах.

Каждому  городу  указом  правительства  выделялся  лимит,  то есть  определённое  количество  людей,  призываемых  из сельской местности на стройки. Строились общежития, приспосабливались здания  для  заселения  «лимитчиков».  Как  правило,  это  были  хо-лостые люди. «Лимитá» —  так стали пренебрежительно называть их  горожане.  Некоторые  из лимитчиков  в дальнейшем  добились больших успехов — эта тема может стать интересной для будущих исследователей.

65

Моя эпопея с лопатой и Гормолзаводом закончилась и я продол-жал учёбу в ЛЭИСе. Закончил я его в 1957 году, а затем я стал офи-цером связи в погранвойсках на Южном Сахалине.

В том же году женился. Моей женой стала Александра Сиромаха, с которой мы закончили институт,  учась в одной  группе Р-22. Она по распределению оказалась в Южно-Сахалинске, как и я. Встрети-лись, поженились. Вернулись в Ленинград. Родили сына Алексан-дра и дочь Юлию.

Так  как  эту  книжку  я пишу  гораздо  позже,  уже  в 2010  году, я могу вспоминать всё, что произошло до сих пор и хорошего, и пе-чального.

В 1975 году в результате тяжёлой болезни скончалась моя кра-савица Шурочка.  Мы  осиротели.  Трагическое  событие  отразилось в наших душах незабываемой раной.

Только в 1985 году мне улыбнулась судьба — я встретил Ирину Николаевну Трошкину, с которой жизнь обрела смысл. Мы сейчас вместе и мы нужны друг другу.

Удивительно, что Ирина оказалась правнучкой того самого цар-ского Министра путей сообщения Кривошеина Аполлона Константи-новича, а дедом её был сын Аполлона Пётр Аполлонович Кривоше-ин. О них я уже писал…

ЛюДи нА земЛе

Снова вернусь на землю — вернее на палубу… Вечерами в каюте мы  предавались  «размышлениям»  о мировых  проблемах.  Никакой последовательности в наших спорах не было.

На переходах между «научными станциями», свободные от вахт, мы  вели  бесконечные  споры,  рассуждая  о судьбах  человечества. В том числе…

Откуда и как появились разумные существа на Земле?Этот  вопрос мучил  нас  давно.  Выучив  азы  «наук»  в школе, мы 

стали задаваться извечными вопросами — зачем Природа дала чело-веку Разум. И не только разум, но и язык.

И откуда на Земле появились не только Человек, но и все живые существа?

Нужно  внимательно  прочитать  книгу  Чарльза  Дарвина  «Проис-хождение видов путём естественного отбора» (1859 год).

66

Он пытался убедить человечество, что оно произошло от обезья-ны. Достаточно увидеть обезьян в лесу или в зоопарке.чтобы убе-диться в правоте учёного — обезьяны, безусловно, наши ближайшие родственники.

Неужели всё, что мы видим, что нас окружает, возникло случай-но? Возникло в процессе бесконечного естественного отбора? Так ли это? И невольно приходит мысль, что всё это сотворено кем-то со-знательно…

Даже сам Дарвин писал:«Объяснить происхождение жизни на Земле только случа-

ем — это как если бы объяснили происхождение словаря взры-вом в типографии.

Невозможность признания, что дивный мир с нами самими, как сознательными существами, возник случайно, кажется мне самым главным доказательством существования Бога.

Мир покоится на закономерностях и в своих проявлениях предстаёт как продукт разума — это указывает на его творца».

Дарвин не верил в Бога, но в своих мыслях как-то допускал та-кую возможность… И у меня возникает мысль, что обезьяны это про-сто «пробы пера» Бога или Творца!

Незадолго  до смерти  Дарвину  пришлось  публично  покаяться: да, он был неправ! Такое чудо, как человек, стоящий неизмеримо выше любого животного, несомненно, дело рук Господа и без како-го-либо участия скачущих по деревьям тварей. Пришлось признать, что великая  теория эволюции к появлению Homo  sapiens никакого отношения иметь не может!

И у нас появлялась кощунственная мысль:— если есть Бог, то-есть Творец, то откуда он сам появился, кто 

его создал?И что является конечной целью миссии Человека на Земле? Мы 

думали  об этом  в школе,  на берегу  нашей  довольно  невзрачной, но такой  родной  речушки  Каракульдюк.  Мы,  конечно,  пытали  во-просами нашего замечательного преподавателя физики Александра Кузьмича  Гусева,  который  заинтриговывал  нас  ответами,  что  мы, повзрослев, потеряем интерес к этим вопросам. Говорил, что в на-шем возрасте этим болеет большинство! И большинство выздорав-ливают, за исключением некоторых, которые остаются мальчишка-ми всю жизнь… При этом он почему-то многозначительно посмотрел 

67

на меня… Александр Кузьмич прекрасно знал, что я увлекаюсь кни-гами  писателей-фантастов,  приключенческой  и научно-художе-ственной  литературой. Но вернусь  в каюту,  к своим друзьям и на-шим спорам.

Всё смешалось в моей голове! Столько версий — научных, фан-тастических,  сказочных,  мифических?  Столько  материала  для  на-стоящего исследователя? Подумал, а разве меньше загадок в нашей истории: —  например,  загадки  древних  славян,  древних  русичей, что мне ближе по духу. Или история освоения древних долин Сред-ней Азии, моей родной Ферганской долины, где я появился на свет, история древней Согдианы, что мне также близко по духу — благо-даря бесконечной череде неизвестных, но родных моих предков.

Всё это, конечно, стократно изучено и описано, но так хочется быть первооткрывателем. Но, как говорится, умом не доросли! Но…

Трагично  и печально,  что  я не могу,  при  всём  старании,  выяс-нить, кто были мои предки по матери. Знаю только, что моим дедом был  Спиридон  Яковлевич  Щегорцев,  бабушкой —  Дарья  Егоровна Щегорцева, а кто были их предками, не докопался, хотя опрашивал всех родичей, которых застал в живых. Или, кем были мои предки по отцу, имена которых затерялись уже в начале XX века? Даже имя и фамилию своего деда по отцу я не смог достоверно определить, не говоря  уже  о бабушке…  Деда,  по некоторым  источникам  звали Ирмухамедов Хадырбай… Так ли это?

Войны, революции — драматические события, вызванные из ада человеческих страстей власть имущими, вопреки желаниям наро-дов,  перемешали  и разбросали  по Земле  миллионы  судеб,  в том числе  и моих  предков.  И в то же время я прекрасно понимаю, что без этих событий мои отец и мать никогда бы не встрети-лись, и не было бы для меня этого прекрасного мира, этого удивительного океана, не было бы моей любви, не было бы мо-его сына!

Студентом,  уже  в Ленинграде,  я нашёл  таких же  увлечённых. И самым страстным и умелым спорщиком был Вайдас Печкис (Вай-дотас Вацлавас Печкис), студент нашей группы Р-22 факультета Ра-диосвязи и Радиовещания в ЛЭИС. Мы жили с ним в комнате на 6-м этаже  студенческого  общежития  на Среднем  проспекте  57  Васи-льевского острова. В комнате нас было пятеро: два румына, болга-рин Неделков и нас двое. Подходит время вахты… Пора.

68

сновА сАхАЛин. ЦусимА

Снова возвращаюсь к своему прошлому. От него не уйти. Что же, пусть оно займёт в памяти моей то место, которое ему положено.

1957  год.  За окном  поезда  Москва-Владивосток  мелькают  не-знакомые станции, городки и крупные города. Гулко звучат фермы многочисленных мостов, разливаются просторные воды рек, беско-нечно тянутся и тянутся леса. От громадного и шумного Ленингра-да, от уютного и милого Янгиюля меня разделяют не только тысячи километров, но и ушедшее навсегда время расставаний с дорогими и близкими людьми. Когда я их увижу снова? Впереди у меня новые места, незнакомые люди, работа, о сложности которой я могу толь-ко  предполагать…  В вагоне  десятки  новых  лиц.  Среди  попутчиков рабочие, рыбаки, офицеры.

Незнакомые места за окном у всех вызывают интерес. Бесконеч-ные железнодорожные пути, громадное количество похожих стан-ций, тысячи километров уже позади и ещё тысячи впереди. Спустя несколько  месяцев,  уже  в библиотеке  Южно-Сахалинска,  я смог удовлетворить своё любопытство — как и кем создавался Транссиб: «Великая Транссибирская магистраль».

Под Владивостоком в батальоне связи меня ещё раз ознакомили с аппаратурой связи, стоящей на вооружении погранвойск. А через пару  недель  с напутствиями  начальника  связи  Округа  полковника Музафарова я взошёл на борт корабля — теплохода «Сибирь».

Это было моё первое морское путешествие. Большую часть вре-мени я проводил на палубе, любуясь бескрайними просторами Япон-ского моря, довольно маленького по сравнению с другими — всего 1062  тысячи  квадратных  километров  при  максимальной  глубине 3720 метров. Сравню с Тихим океаном — 178620 тысяч кв. км. при наибольшей  глубине  в 11022  метра  (глубина  знаменитой  Мариан-ской впадины).

Японское море ограничено с востока островом Сахалин и через пролив Лаперуза островами Японии: с севера на юг — Хоккайдо, Хон-сю, где расположена столица Токио (древней столицей Японии был город Киото) и Хиросима, город за атомную бомбардировку в августе 1945 года которого я, если бы был японцем, никогда не простил бы США. Далее остров Кюсю с Нагасаки, несчастным побратимом Хи-росимы. Я уверен, что эти два города были уничтожены американ-

69

цами только для демонстрации своей «мощи» и устрашения СССР, а не для капитуляции уже поставленной на колени Японии.

Далее на запад через Корейский пролив, острова Цусима, у ко-торого в 1905 году была разгромлена эскадра бездарного вице-ад-мирала  З. П. Рожественского,  можно  выйти  в Восточно-китайское море.

Цусимское  сражение  было  одним  из трагических  событий  рус-ско-японской  войны.  Япония,  подстрекаемая  западными  странами и в первую  очередь  Америкой  и Англией,  начала  войну  без  офи-циального объявления внезапным нападением в ночь на 27 января 1904 года на русскую эскадру, стоящую на внешнем рейде Порт-Ар-тура. Были выведены из строя несколько мощных русских кораблей, что позволило Японии без помех произвести высадку в Корее в фев-рале месяце.

31 марта 1904 года у Порт-Артура, подорвавшись на мине, погиб броненосец  «Петропавловск»,  унёсший  жизни  адмирала  Макаро-ва С. О. и художника-баталиста Верещагина В. В.

Как явствует из документов, взрыв пришелся в район погребов боезапаса. Артиллерийские снаряды и мины заграждения сдетони-ровали,  буквально  разорвав  корабль  пополам.  Через  две  минуты мощный броненосец исчез под водой. Вместе с кораблем погибли вице-адмирал Макаров, начальник его штаба контр-адмирал Молас, художник-баталист  Верещагин,  27  офицеров  и 652  нижних  чина. Спустя год японские водолазы обнаружили носовую часть корабля на глубине  36  метров  и останки  шести  русских  моряков,  причем по документам опознали Моласа. Погибшие были похоронены на во-енном кладбище Порт-Артура 24 июня 1913 года со всеми воинскими почестями.

Спастись удалось около 30 человек… И только великий князь Ки-рилл Романов не получил никаких ранений или физических травм после получасового купания в мартовской ледяной воде.

В последние минуты Василий Верещагин стоял на мостике и за-рисовывал в записную книжку эскизы для будущих картин…

Верещагин Василий Васильевич (14.11.1842–31.03.1904 гг.) во-шёл в историю России как яркий живописец-баталист. Его картины «Апофеоз  войны»,  «Мавзолей Тадж-Махал»,  «Двери Тамерлана», «Мавзолей  Гур-Эмир»,  «Мавзолей  «Шахи-Зинда»  украшают  наши музеи.

70

Вице-адмирал  Макаров  Степан  Осипович  (27.11.1848–31.03.1904 гг.) был флотоводцем, учёным-океанографом, полярным исследователем,  изобретателем.  В Ленинграде  не Васильевском острове  (Косая  линия)  в его  честь  было  создано  Высшее Морское Инженерное училище, в просторечии «Макаровка». Кстати, это учи-лище окончил затем и мой сын Александр, обучаясь на радиотехни-ческом факультете.

На помощь Порт-Артуру, осаждённого японцами, из Ревеля (Тал-лин) вышла Вторая Тихоокеанская эскадра под командованием ви-це-адмирала З.П Рожественского. Обогнув Африку, эскадра вышла в Индийский океан. Но 2.01.1905 года Порт-Артур был сдан, не до-ждавшись помощи России. Эскадра получила новый приказ проры-ваться во Владивосток, по пути объединившись с Третьей Тихооке-анской эскадрой контр-адмирала Небогатова.

О Цусиме написано множество книг, в том числе художественных.Советую прочесть исторический роман «Цусима», автором ко-

торого  является  Алексей  Силантьевич  (Силыч)  Новиков-Прибой (12.03.1877–29.04.1944 гг.). Он был  участником Цусимского  сра-жения.

Успех романа во многом предопределило то обстоятельство, что его  автор,  тогда  еще  простой  матрос  Алексей  Новиков  в должно-сти баталёра эскадренного броненосца «Орёл» проделал весь путь с эскадрой  З. П. Рожественского  от Кронштадта  до Цусимы  и стал непосредственным  участником  и очевидцем  грандиозного  сраже-ния.

Попал в плен, где в японском лагере стал собирать письменные свидетельства пережитой битвы. Роман был издан в 1932 году.

Роман  «Цусима»  фактически  создавался  и дополнялся  многие годы и недаром он считается одним из лучших в мировой морской классике.

О нем есть отличная книга в серии ЖЗЛ, автор Людмила Аниса-рова.

Будет время — почитайте…Я хочу обратить внимание на просчёты и ошибки командования, 

которые привели к гибели флота и которые признаны историками.—  Решение прорываться во Владивосток кратчайшим путём через 

Корейский пролив, игнорируя многократное превосходство японско-го флота под командованием адмирала Того. — Зная, что японский 

71

флот намного сильнее русского флота количеством кораблей и ка-чеством  вооружения  (англичане  поставили  японцам  самые  совре-менные  корабельные  орудия),  вице-адмирал  Рожественский З. П. составил  план  боя  и решил  вести  его  в зависимости  от действий противника, т. е. применил пассивную тактику. А адмирал Того при-менил  новую  для  того  времени  тактику  боя:  они  вели  сосредото-ченный огонь орудиями многих кораблей по одной цели на больших расстояниях, тем самым просто расстреливая русские корабли один за другим.

—  Вопреки  элементарным  требованиям  тактики  русский  флот шёл походным порядком без ведения разведки  (фактически всле-пую),  даже  без  затемнения  на кораблях.  Это  помогло  японским дозорным  кораблям  обнаружить  русскую  эскадру  и сосредоточить на её пути свой флот в наиболее благоприятной для атаки позиции.

Русские матросы и офицеры при умелом и грамотном командо-вании не посрамили бы честь Российского Флага, но…

… вице-адмирал Рожественский вёл  эскадру вслепую, без раз-ведки, без организации должного управления силами в бою, не ис-пользовал даже ошибки японского адмирала Того в начале боя.

Русский  флот  потерпел  сокрушительное  поражение,  потеряв в сражении из более чем 30 боевых кораблей 20, попали в плен 5 кораблей, интернированы 3 крейсера и лишь 2 крейсера и 2 мино-носца дошли до Владивостока. Наш флот из 14334 человек экипажа потерял убитыми и утонувшими 5015 человек,  в плен попали 5106 человек. Это была катастрофа! Тем более, если сравнить наши по-тери с потерями японцев — 3 миноносца и 1000 моряков.

В  войну  1904–1905  годов  русские  войска  в Маньчжурии,  хоть и сражались геройски, отступали под натиском японцев, у которых было  превосходство  в артиллерии  и качестве  вооружения.  Коман-довал  нашими  войсками  бывший  военный  министр  генерал  Куро-паткин  Алексей  Николаевич  (1848–1925 гг.).  О стиле  руководства наземными войсками прекрасно рассказано в книге графа Игнатье-ва Алексея Алексеевича «Пятьдесят лет в строю», который служил в чине капитана при генштабе Куропаткина и был его личным связ-ным офицером.

Игнатьев А.А  в своей  книге  писал  о Цусиме,  что  русское  воин-ство было омрачено вестью о разгроме нашего флота в Цусимском проливе.

72

Игнатьев писал:—  Цусима — пример доблести и исполнения воинского долга рус-

скими моряками.—  Цусима —  позор  для  всего  государственного  строя  царской 

России.—  Цусима — смерть для тысяч бесстрашных сынов русского на-

рода.—  Цусима — одно из крупнейших звеньев в истории русской ре-

волюции, построившей новую жизнь в моей стране.В  тяжёлых  боях  при Сандепу,  затем  у Мукдена  русские  войска 

потерпели поражение и вынуждены были отступить.Очень рекомендую прочитать книгу..В результате войны был заключён Портсмутский мирный договор, 

который ухудшил положение России на Дальнем Востоке, в частно-сти отторгалась южная часть Сахалина и уступлены права на аренду Порт-Артура и Дальнего (города Люйшунь и Далянь в Китае).

Не хочется кончать мои воспоминания о плавании на теплохо-де  «Сибирь»  по Японскому морю мыслями  о произошедшей  ког-да-то здесь трагедии, но факты неумолимы и жестоки.

Продолжу своё воображаемое путешествие по здешним водам.К западу через Корейский пролив воды Японского моря омы-

вают Корейский полуостров, на котором сейчас расположены две враждующих страны — Корейская Народная Демократическая Ре-спублика на севере (столица Пхеньян) и Республика Корея на юге (столица Сеул). Война между ними в 1950–1953 годах унесла око-ло 2-х миллионов человек! По вине двух стран — США и СССР.

К  северу  от Корейского  полуострова  находится  наш  Примор-ский край с Владивостоком и через Татарский пролив, Амурский лиман и Сахалинский залив можно выйти в Охотское море, кото-рое раза в полтора больше Японского.

9 сентября 1957 года я увидел с борта теплохода «Сибирь» порт Корсаков,  расположенный  в излучине  Анивского  залива.  Влади-восток, Японское море, пролив Лаперуза — остались позади.

Сахалин, такой далёкий и абсолютно незнакомый, никогда не манил меня. Оказалось, что в моей судьбе, он сыграл определяющую роль!

Справка: остров Сахалин, между Охотским и Японским морями, площадью 76400 кв. километров. По-японски — Карафуто, в перево-де «Земля бога устья».

73

В  1805  году  кругосветная  экспедиция  адмирала  Крузенштерна Ивана Фёдоровича при исследовании Сахалина сделала ошибочный вывод, что Сахалин является полуостровом. (Западную часть остро-ва он решил не исследовать, а зря — пролив то был, будущий Татар-ский). Но в 1808 году японские мореходы Мацудо Дензюро и Мамия Риндзо доказали, что Сахалин — Остров.

И в 1849 году экспедиция адмирала Невельского Геннадия Ива-новича окончательно нанесла на карту Сахалин как остров.

По договору с Японией в 1875 году Сахалин признан полностью принадлежащим России. В XIX веке остров официально являлся ме-стом каторги и ссылки. (Нужно перечитать Чехова А. П.)

После поражения в русско-японской войне 1904–1905 годов Япо-ния  отобрала  у России Южный  Сахалин,  а в 1920–1925  годах  окку-пировала и северную часть острова. В 1925  году японцы по требо-ванию СССР ушли с Северного Сахалина. После 2-й мировой войны в соответствии с решением Крымской конференции 1945 года Юж-ный Сахалин и Курильские острова были возвращены СССР.

Кстати,  город Южно-Сахалинск  был  основан  в 1882  году  и был назван поселением Владимировка.

корсАков и южно-сАхАЛинск

Сойдя  по трапу  на землю  городка Корсаков  я не мог  предполо-жить,  что  всего  через  несколько  дней  я увижу  в Южно-Сахалин-ске  однокурсницу  Александру  Сиромаху!  А пока  начну  обозревать окрестности…

Порт Корсаков находится в северо-восточной части бухты Лосо-сей залива Анива. Когда то здесь находилось поселение айнов и на-зывалось оно Томари Анива.

22  сентября  1853  года  на месте  бывшего  поселения  россий-ский мореплаватель Невельский Г. И. учредил военный сторожевой пост  Муравьёвский  в честь  генерал-губернатора  Восточной  Сиби-ри Н. Н. Муравьёва, а с 1869 года пост получил название Корсаков-ский,  но уже  в честь  другого  восточно-сибирского  губернатора М. С. Корсакова. А с учреждением на острове каторги городок ста-новится центром Корсаковского округа.

12  сентября  1890  года  в Корсаков  прибыл  Антон  Павлович  Че-хов  и прожил  здесь месяц.  Чтобы  ближе  познакомиться  с жизнью 

74

поселенцев  и ссыльнокаторжных,  он  произвёл  перепись  сахалин-ского  населения.  Он  писал:  «Я  объездил  все  поселения,  заходил во все избы, вставал каждый день в пять часов утра и все дни был в сильном напряжении от мысли, что многое ещё не сделано». Про-быв три месяца на Сахалине А. П. Чехов привёз «целый сундук вся-кой каторжной всячины», около 10 тысяч статистических карточек и «много всяких бумаг».

Что двигало писателем, заставляя его отправиться по российским просторам на край державы? Может быть страсть к путешествиям, возможность узнать мир отверженных, который мог послужить бес-ценным кладезем материалов для художника. Ему было 30 лет, ему хотелось как можно больше узнать о своём народе… Возможно…

«Остров Сахалин» А. П. Чехова стоит в ряду с «Записками из Мёрт-вого дома» Ф. М. Достоевского, «Сибирь и каторга» С. В. Максимова и другими. Но «Остров Сахалин» занимает здесь особое место: Антон Павлович  провёл  работу  на острове  не просто  наблюдателем  и ху-дожником, но и как исследователь, фотограф, медик и социолог.

Попробовали бы  наши  писатели  быть  такими  исследователями во времена ГУЛАГов и позже? Где бы они оказались?

После поражения России в русско-японской войне Южный Саха-лин отошёл к Японии и Корсаков стал называться Отомари.

В 1945 году 16 августа наш морской десант за одни сутки освобо-дил порт от японцев. И 5 июня 1946 года порт опять переименовали в Корсаков, но уже в честь композитора В. А. Римского-Корсакова.

Корсаков получает статус города!Корсаков сейчас почти весь застроен деревянными одно и двух-

этажными  домами,  вдоль  многих  улиц  дощатые  тротуары.  Уныло и тоскливо.  Город  расположен  на склонах  невысоких  прибрежных сопок. Позднее стали возводить кирпичные 4-х этажные здания.

От японского острова Хоккайдо Сахалин разделяет пролив Лапе-руза, названный в честь французского мореплавателя Жана Франсуа де Лаперуза, побывавшего здесь в 1787 году. От острова Хоккайдо до мыса Крильон на Сахалине всего 43 километра. Длина пролива 94 километра, наибольшая глубина 118 метра, средняя глубина 30 метров.

В холодные зимы пролив покрывается льдом.Неуютный и мрачный Корсаков сбил мой восторг от знакомства 

с новыми местами. От порта я добрался до железнодорожного вок-

75

зала, где подивился маленькими, почти игрушечными вагончиками, составляющими пассажирский состав.

В этот же день уже из окна японского вагончика, узкого и тесно-ватого, я с любопытством разглядывал проносящиеся мимо сопки, заросшие  кустарником  и деревьями.  Железнодорожная  колея  до-сталась от японцев с 1945 года, она по размерам как наши узкоко-лейки, и вагончики соответствующие. Часа через полтора я был уже в Южно-Сахалинске.

На вокзальной площади Южно-Сахалинска стоит неизменная ста-туя Ленина с указующим перстом, метров через сто проходит цен-тральная улица  города, по-моему, улица Ленина. На ней сосредо-точены  магазины  и все  «увеселительные»  заведения:  кинотеатр, ресторан.

До штаба Погранотряда было ходу минут тридцать. С чемоданом и в гражданской одежде я заявился в штаб и представился дежур-ному офицеру.

С этого момента я стал пограничником! Меня проводили в каби-нет  начальника  3-го  отделения штаба  майору  Иващенко,  который после знакомства со мной и моими документами вызвал старшину, приказав ему сопроводить меня в гарнизон и решить вопрос с жи-льём.

Назначили меня инженером связи 3-го отделения штаба отряда. Начальник  связи  был майор Иващенко Николай Ильич,  страстный любитель выпить, поболтать, погорланить, но знающий и любящий службу и своих подчинённых.

шуроЧкА сиромАхА. южно-сАхАЛинск

11–14 июня 1963 г.Тут  я, не боясь  повторений,  снова  опишу  в дневнике  те  собы-

тия, которые стали поворотными в моей жизни и на все дальнейшие годы определили мою судьбу…

В первой своей книге эти события были довольно подробно опи-саны, а сейчас я снова коснусь их, может быть с какими-то допол-нениями и подробностями, снабдив их фотографиями из спасённо-го семейного архива.

После всех представлений в штабе отряда, к вечеру, я с уже зна-комым старшиной Геннадием, веселым парнем лет 30-ти, рыжим, 

76

веснушчатым, в солнечных конопушках, с намечающимся пузиком, сидел  в комнате  гарнизонной  гостиницы.  Конечно,  мы  для  углу-бления дальнейшего знакомства решали вопрос,  где купить буты-лочку… Был поздний вечер. Решили отложить это дело на завтра. На второй  день,  вечером,  в единственном  большом  гастрономе на центральной улице (конечно, имени Ленина), куда привёл меня Геннадий за выпивкой и закуской, чтобы отметить мою «прописку» на Сахалине,  меня  вдруг  окликнули  две  девушки,  назвав  меня по имени. На меня с удивлением смотрели выпускницы с факуль-тета ТТС (телефоно-телеграфной связи) нашего института. Имена и фамилии их я уже забыл, к стыду своему. Мы поделились своими эпопеями, закончившимися нынешней встречей в гастрономе Юж-но-Сахалинска!

Они сообщили удивительную для меня новость: —  Шурочка Си-ромаха,  студентка  нашей  группы  Р-22,  также  при  распределении в институте,  как  и они,  была  направлена  на Сахалин!  Адрес  и те-лефон Шурочки девочки не знали… Подсказали, что её направили в областной Радиоцентр.

Как попала сюда Шура? Она, как единственный ребёнок у матери (с отцом Шурочки Сиромахой Петром Карповичем её мать Косаренко Евгения Никитична не была зарегистрирована), могла остаться ра-ботать  в Ленинграде.  Я узнал,  что  на комиссии  по распределению на вопрос, где бы она хотела работать, был ответ:

—  Мне всё равно!Ей предложили город Углегорск на Сахалине. Она согласилась…В полном смятении чувств после разрыва со своим женихом Ста-

сисом Возбинасом, выпускником группы Р-23, Шурочке было безраз-лично, куда её направят работать.

До Углегорска она не доехала. Её оставили в Южно-Сахалинске сменным  инженером  на приёмном  Радиоцентре  в восьми  киломе-трах от города. Старшина Гена подсказал, что с утра в штабе погра-нотряда можно узнать любой телефон.

На  следующий  день  после  встречи  с девочками  в гастрономе я разыскал  Шурочку  по телефону  (мне  помог  дежурный  офицер по связи в штабе отряда). Шура долго не могла поверить, что я зво-ню не из Ленинграда.

Вечером  мы  встретились  в скверике  у вокзала,  единственном месте, которое мы успели узнать. Было радостно увидеть так далеко 

77

от Ленинграда знакомого человека, и не просто знакомого, а даже родственную душу.

Всё во мне вдруг встрепенулось: душа, тоскующая по медичке, застыла  в ожидании,  что  я буду  делать  дальше —  продолжать ли тосковать и мучиться в неизвестности или броситься навстречу но-вой, вернее давно знакомой и часто желанной женщине? Опять моё проклятое раздвоение сыграло  со мной  злую шутку! Удивительно, но какой-то  рок  упрямо  подталкивает  нас  друг  к другу!  При  рас-пределении я не знал, что направят меня во Владивосток,  а затем в Южно-Сахалинск… Я не знал,  что Таисия откажется по неизвест-ным мне причинам стать моей женой и следовать за мной…

Я не знал, что Шурочка Сиромаха при распределении не станет выбирать место будущей работы и её направят на Сахалин. И ей бу-дет всё равно, куда она попадёт. Рок сыграл свою шутку (уверен, что добрую) — исполнил свой замысел и заставил нас встретиться на краю земли!

Довериться ли року?

я — стуДент груППы р-22 и шуроЧкА

Почему я с другом Геннадием Гавриловым решился без всякой поддержки приехать в далёкий Ленинград? Почему, в конце концов, я стал студентом института связи?

Мы с Генкой были оба немного авантюрного характера, нас мани-ли «дальние дали», мы были в восторге от приключенческих и фан-тастических книг. Это было время жаждущих и восторженных про-винциалов, мечтающих  вырваться  из захолустья.  Это  было  время, когда почти каждый выпускник надеялся стать студентом. Это было время, когда и страна нуждалась в хорошо подготовленных и обра-зованных кадрах.

Мы  вместе  закончили  десятилетку  в Янгиюле  (школу  имени М. Горького),  вместе  приехали  в Ленинград  поступать  в ЛВВМИУ им. Дзержинского  (Ленинградское  Высшее  военно-морское  инже-нерное  училище).  Мы  не захотели  быть  подводниками  и поступи-ли  в Военмех  (Военно-механический  институт).  Он  сразу же  пора-зил меня настоящими немецкими ракетами ФАУ, хищно лежащими на подставках в коридоре. Ракеты были разрезаны вдоль и студенты могли видеть их нутро — это было впечатляющее зрелище.

78

Парадный подъезд института. 1957 год.

Мы мечтали о конструировании ракет, их электронной начинке! Но наш факультет и наша специализация оказались далёки от наших желаний — нам предстояло в будущем конструировать пушки…

После первого курса Военмеха я перевёлся в институт связи по-сле пропущенного года из-за болезни. Геннадий окончил Военмех и был  направлен  по распределению  на Урал,  в город  Челябинск на один из заводов, где выпускали тяжёлую артиллерию.

На  второй  курс  ЛЭИС  (Ленинградский  электротехнический  ин-ститут связи) я перешёл из ВМИ (Военно-механического института), в котором мы учились с Гавриловым Геннадием, моим одноклассни-ком

Я  получил  диплом  инженера  по радиосвязи  и радиовещанию в Ленинградском электротехническом институте связи имени про-фессора М. А. Бонч-Бруевича, который располагался на набережной реки Мойки 61.

12 июня 1963 г.Мои  товарищи  отдыхают  по каютам,  кто-то  на вахтах,  а я про-

должаю корпеть над тетрадкой: воспоминания потоком захлестнули мой мозг. Вышел на палубу, чтобы стряхнуть с себя накопившуюся усталость.

Свежий  ветер  освежил  меня.  Постоял  в полумраке  у лееров, полюбовался  разбегающимися  от носа  волнами,  звёздным  небом и вернулся к воспоминаниям.

На кафедре телевидения, руководимой профессором Шмаковым Павлом Васильевичем, меня  взяли лаборантом и я с утра до вече-ра  находился  в институте:  первую  половину  дня  у меня  отнимали лекции  и семинары,  затем  я подготавливал  лабораторные  работы для студентов. В общежитие возвращался вечером, по пути покупал пачку «сибирских пельменей» или десяток «московских котлет», ба-

79

тон и пачку маргарина — это был мой обычный ужин, естественно, когда были деньги…

Шмаков жил недалеко от института и всегда ходил пешком в лю-бую погоду.

На пятом курсе я стал работать техником на полставки в лабора-тории акустики у профессора Гензеля и опять — с утра лекции и се-минары, затем до вечера в лаборатории.

Часть ребят из нашей группы Р-22 подрабатывали также лаборан-тами. Генрих Ильин — на кафедре антенн и распространения радио-волн у профессора Долуханова.

Учёба моя на дневном факультете шла своим чередом. Мы сиде-ли в аудиториях, где преподаватели читали лекции сразу несколь-ким  группам  или  потоку  (из  3-х  групп),  занимались  группой  в се-минарах, или делали лабораторные работы, «лабораторки», как мы называли их.

Все лабораторные работы по электротехнике, радиотехнике, те-левидению, акустике, электровакуумным приборам и т. д. делались небольшими группками в 3–4 человека. Как-то получилось, что Шу-рочка Сиромаха, Вайдас Печкис и я стали выполнять «лабораторки» вместе, мы же были все из одной группы Р-22. И, конечно, многие работы оформлялись Вайдасом или мной — Шурочка их только сда-вала. Помогали мы ей и с курсовыми работами. Мы стали с Шуроч-кой  друзьями,  но не  более.  И только  на последнем,  пятом  курсе, когда Шура и Стасис стали часто ссориться, у нас с ней появились более нежные чувства.

Часто на лекциях я получал от неё записки с предложением сбе-жать с занятий в кино или в «лягушатник», на Невском дом 20, по-лакомиться  мороженым.  Кафе-мороженое  ленинградцы  прозвали «лягушатником» за зелёный цвет диванчиков, расположенных вдоль стен. Порция мороженого стоила 19 копеек. Здесь назначались сви-дания, здесь можно было встретить студентов близлежащих ВУЗов —  Педагогического имени Герцена, Текстильного института, Финан-сово-экономического и нашего института связи.

Наши  встречи  с Шурочкой  были  спонтанными  и зависели  от её настроения.  И если  у меня  не было  свиданий  с Таисией,  я иногда встречался  с Шурочкой:  мне  было  интересно  и приятно.  Вайдас по этому поводу шутил: «Сколько процентов твоей души занято Таи-сией и сколько Шурочкой?» А я и сам не знал!

80

Мы даже целовались с Шурочкой на какой-то тёмной лестнице. И чем чаще она ссорилась со Стасисом, тем чаще мы встречались!

Всем было известно, Стасис и Бесик любят друг друга, что они кандидаты в счастливые супруги… Всем было известно, что Нариман встречается с медичкой Таисией, и у них также намечается счаст-ливый финал…

Я был почти полностью пленён своей медичкой, но где-то оста-валась маленькая щель для чувств к другой: —  они были такие раз-ные  и обе желанные!  Я ругал  себя,  я ненавидел  себя,  я презирал себя! Но отказать Шурочке вместе сбежать с лекций у меня не было сил, и честно говоря, не было и желания.

Неужели  во мне  играла  наследственная  от азиатских  предков желание не удовлетворяться одной женщиной?! Как противно! И как стыдно!

Приближался конец учёбы, дипломные работы целиком захва-тили нас. Мы защитили дипломы, Таисия на отлично сдала госэк-замены.

Женихи и невесты готовились к счастливой жизни!

На Неве.Слева — Вася Бакалов, далее Валя Лаврентьева, Рая Никифорова, Шура

Сиромаха, Валя Смирнова, Вайдас Печкис

Но всё случилось не так! И в этом, может быть, есть и моя доля вины… Может быть этим объясняется моё дальнейшее поведение? Стасис  не женился  на Шурочке,  хотя  свадьба  была  уже  подготов-лена. Что сыграло злую шутку в их судьбе? Конечно, негативное от-ношение его родителей, его друзей! Литовцы, те, которых я узнал в годы  учёбы,  националисты  в высшей  степени! Жениться  на рус-ской  значило  для  них  смириться  с мыслью  об «оккупации»  Литвы Советским Союзом. А тут ещё и я, который немного нравился Шуре… Честно говоря, в отношениях с ней я никогда не проявлял инициа-

81

тивы, хотя она мне нравилась. Я понимал, что играл для неё роль «козла отпущения» за грехи её друга. Она приглашала меня в кино, в театры,  она  позволяла  себя  целовать,  пригласила  даже  домой на борщ.

Стасис  об этом  знал,  может  быть  от самой Шурочки.  Ему  «до-носили» его товарищи, да и сам он всё видел и знал… Он несколь-ко раз поджидал нас у подъезда её дома, когда мы возвращались из театра… Происходили неприятные  сцены  с долгими  выяснения-ми, в которых я пытался их примирить…

Доказывал ему, что она ведёт себя так в ответ на его бесконеч-ные жалобы и жуткую ревность, что у них всё будет нормально!

Мне было его жалко, я знал, как он её любит. А у меня была Та-иска! И моё будущее, как я думал, уже предопределено…

ПоДроБнее оБ институте!

После занятий в институте мы небольшими группами часто гуля-ли в Адмиралтейском саду, на набережнй Невы, благо всё это было рядом с нашим институтом. Вспоминая те прогулки мне захотелось получше узнать о нашем институте, о здании, в котором мы учились.

13 октября 1930 года вышло Постановление Совнаркома об орга-низации Ленинградского института инженеров связи по специально-стям: радиосвязь, телефония и телеграфия. На 1-й курс было при-нято 662 человека.

Расположился институт в здании сомнительного происхождения на Мойке 61, где когда-то в «нумерах» веселились различного рода господа  с девицами  весьма  лёгкого  поведения.  Так  это  было  или не так, но устойчивость этого предположения не теряла «пикантно-сти» даже в годы моего обучения.

Я  заинтересовался  историей  здания  института.  И вот  что  я уз-нал…

Архитектором был Рудольф Андреевич Желязевич при  участии ещё двух архитекторов — Гребенка Н. П. и Робен А. Год начала стро-ительства — 1851. Здание было сдано в 1856–1857 годах. Здание по-строено в стиле эклектики, то есть в сочетании различных стилей. И это видно!

В 1914 году архитектор Фомин Иван Александрович оборудовал портал «Кафе де Пари».

82

Первоначально здание являлось доходным домом с залом собра-ний некоего Руадзе М. Ф., затем он принадлежал О. Н. Мухиной, сда-вавшей меблированные комнаты. С 1930 года здание занимает ЛЭИС.

Фасадами здание выходит на набережную Мойки дом 61, на Кир-пичный переулок дом 8 и улицу Герцена дом 16.

Река  Мойка  когда-то  брала  начало  из болота  вблизи  Марсова поля, впадала в Большую Неву и носила ижорско-финское название Муя —  в переводе  «Грязная».  Историк А. И. Богданов  писал:  «Сия речка  названа Мойка  от прежней  её  нечистоты,  понеже  она  была глухая, протока себе сквозного не имела, была вся тинистая и вода мутная». В 1711 году Мую соединили с Фонтанкой. В 1719–1797 годах стала называться Мья, затем переименована в Мойку. Является про-током Невской дельты. (Общая длина — 4,67 км., ширина — до 40м., глубина макс. — до 3,2м.).

Кирпичный  переулок  мал —  от улицы  Гоголя  (Малой  Морской) до набережной реки Мойки. Переулок короток — длиной всего 270 метров. С 1769 года носил название Выгрузной улицы, здесь на бере-гу Мойки выгружали с барж строительные материалы, а с 1776 года по 1822 год её стали называть Кирпичной улицей. С барж на Мойке стали в основном сгружать кирпичи для строительства уже камен-ных домов взамен деревянных. Официально улица стала называться переулком с 1793 года.

Улица Герцена также имеет свою историю. Она возникла одно-временно с началом строительства города — в 1703 году и представ-ляла собой уже густонаселённое место, где селились моряки, ра-ботники  Адмиралтейства  и представители  среднего  класса.  Здесь строились одноэтажные деревянные дома и мазанки с палисадника-ми. Улица по праву стала называться Большой Морской.

В 1736–1737 годах пожары уничтожили почти все дома на улице. Позднее она начала застраиваться торговыми рядами, а с 1740 года каменными домами для банкиров, купцов и других богатых людей. Стали открываться ювелирные магазины и мастерские, салоны для торговли  предметами  роскоши.  Улицу  неофициально  стали  назы-вать Бриллиантовой. Я думаю, что пожары 1736 года в этом районе не были случайными: район и улица становились одним из главных фешенебельных в городе.

После пожаров вместо Большой Морской улица стала называться Большой Гостиной, а после революции она стала носить имя Герце-

83

на Александра Ивановича. На улице сохранился дом, в котором жил в 1924–1925 годах поэт Осип Эмильевич Мандельштам. Сохранился дом и семьи Набоковых, в котором провел свои первые 18 лет писа-тель Владимир Владимирович Набоков.

Район, в котором находится наш институт «Бонч», уникален как с исторической,  так  и архитектурной  точки  зрения.  К сожалению, я узнал о его достопримечательностях только в последний год сво-ей учёбы.

Пора перейти к нашим годам, к нашим замечательным препода-вателям и, в первую очередь, к Михаилу Александровичу Бонч-Бру-евичу.

Но  прежде  я просто  обязан  написать  о судьбе  института  и его зданий и общежития на Васильевском острове.

Как известно, здание на набережной Мойки, дом 61, ЛЭИС, ныне СПбГУТ  (Санкт-Петербургский Государственный Университет  теле-коммуникаций им. М. А. Бонч-Бруевича) занимает с 1930 года.

В 1942 году институт был эвакуирован в Кисловодск, затем в Тби-лиси. В июле 1942 года в Тбилиси возобновились занятия.

В январе 1945 года ЛЭИС вернулся в Ленинград.В 1993 году институт получил статут Университета и стал имено-

ваться СПбГУТ — Санкт-Петербургский Государственный Университет телекоммуни — каций и перешёл на Болонскую систему обучения…

Наш институт с антеннами на крыше и живыми тополями

Тополя на набережной у ЛЭИС срубили и лежат они на льду Мойки, раскинув руки-ветви.

Апрель 1987 год

84

В  2010  году  Росимущество  предъявило Комитету  по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга иск с требованием вернуть здание в федеральную собственность. Как пишет «Коммерсантъ-СПб» в № 76 от 29 апреля 2010 года, в Арбитражном суде Санкт-Петербур-га и Ленинградской области состоялось предварительное слушание дела, в котором Росимущество требует признать право федеральной собственности на здание площадью 19,8 тысяч метров, расположен-ное на набережной Мойки 61 и занимающее квартал, ограниченный Кирпичным переулком и Большой Морской улицей.

В 1997 году ВУЗ по соглашению с КУГИ получил здание в безвоз-мездное  пользование  на 49  лет,  предоставив  за это  Академии  Гос-службы при Президенте РФ здание своего общежития на Васильев-ском острове (Средний проспект, дом 57/43).

Однако,  в отличие  от здания  Академии,  находящегося  в феде-ральной  собственности,  дом  на Мойке  КУГИ  включило  в реестр  го-родского  имущества,  при  этом  право  собственности  на него  до сих пор не зарегистрировано.

Газета  пишет: —  «Дополнительную  инвестиционную  привлека-тельность  этому объекту придаёт отсутствие жёстких обременений по его охране — доходный дом, построенный в 1850-х годах является не архитектурным, а ис — торическим памятником: здесь, в бывших» меблированных комнатах Мухиной» заседали Центральный и Петер-бургский комитет РСДРП. Статус объекта коммунистического насле-дия в 1991 году был изменён с всесоюзного на «федеральный», од-нако  в 1997  году  указом  президента  Бориса  Ельцина  был  понижен до «регионального». Что и позволило КУГИ включить его в реестр го-родской собственности».

ВУЗ уже пообещал Смольному освободить здание после переезда в новый учебный корпус. На завершение его строительства из феде-рального  бюджета  требуется  около  2-х миллиардов  рублей.  Столь-ко же,  по оценкам  экспертов,  можно  выручить  за расположенный в «золотом  треугольнике»  дом  на Мойке,  который  ещё  губернатор Валентина  Матвиенко  собиралась  передать  инвестору.  Спор  о том, чьей казне принадлежит престижная недвижимость, теперь должен решать суд!

На сегодня здание на Мойке 61 входит в состав СПбГУТ основными зданиями которого являются корпуса по адресу — проспект Больше-виков 22.

85

А на Среднем проспекте 57/43, в моём бывшем общежитии, рас-положился Северо-Западный институт Управления РАНХиГС — Рос-сийская Академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

Ниже я помещаю фото моего общежития, где я провёл с товари-щами несколько незабывемых лет. 

Вижу вход в здание, куда мы входили, вижу окно нашей комнаты на шестом этаже, где нас было тоже шестеро…

михАиЛ АЛексАнДровиЧ БонЧ-БруевиЧ

Наш  институт  носит  имя  профессора  Михаила  Александровича Бонч-Бруевича,  который  трудился  здесь  с 1931  года.  Родился  он 21 февраля 1888 года в городе Орле.

Окончил Киевское коммерческое училище, Петербургское Нико-лаевское военно-инженерное училище, Офицерскую электротехни-ческую школу.

В 1907–1914 годах он выполнил свою первую большую работу по теории искрового разряда. Результаты были опубликованы в журнале Рус-ского  физико-химического  общества.  Работая на Тверской радиостанции он организовал ма-стерскую,  где  наладил  выпуск  отечественных радиоламп  для  радиоприёмника,  которыми комплектовалась радиостанция по заказу Глав-ного военно-технического управления русской армии.

В  начале  20-х  годов  Бонч-Бруевич  в Ниже-городской лаборатории исследовал методы радиотелефонирования на сотни километров. 16 января 1920 года впервые успешно прошла радиотелефонная передача из Нижнего Новгорода в Москву. В 1922 году  он  предложил  оригинальное  конструкторско-техническое  ре-шение мощной генераторной лампы.

Под его руководством в Москве была построена первая мощная в 12 киловатт радиовещательная станция с антенной на Шуховской башне,  которая  вышла  в эфир  в августе  1922  года,  а 17  сентября этого же года из Москвы был организован первый в Европе радио-вещательный концерт. 

86

В том же 1922  году им была изготовлена лабораторная модель радиотехнического  устройства  для  передачи  изображения  на рас-стоянии, названная им радиотелескопом. Увлёкшись короткими ра-диоволнами  он  в 1926  году  спроектировал  аппаратуру  и запустил в эксплуатацию магистраль коротковолновой связи между Москвой и Ташкентом.

Одновременно уже с 1921 года он преподавал в должности про-фессора  кафедры  радиотехники  Нижегородского  университета, с 1922  года —  профессор Московского  высшего  технического  уни-верситета им. Баумана.

Вот такой талантливый, блестящий учёный, выдающийся педагог в 1931 году пришёл к нам в ЛЭИС.

В 1931–1940 годах М. А. Бонч-Бруевич стал преподавать в долж-ности профессора кафедры теоретической радиотехники, заведовал радиофакультетом, был заместителем директора института по учеб-ной части. С 1931 года являлся членом-корреспондентом Академии наук СССР, в 1934 году получил звание доктора наук..

Скончался  он  7  марта  1940  года,  прожив  всего  52  года. В том же  году Постановлением Совета народных комиссаров СССР от 8 июня нашему институту ЛЭИС было присвоено имя профессора М. А. Бонч-Бруевича.

И в этот институт, известный своей научной школой и традици-ями, поступил и я, надеясь со временем стать грамотным радиоин-женером.

Я стал студентом 2-го курса группы Р-22 факультета Радиосвязи и Радиовещания в 1952 году. И сразу же меня захватила студенче-ская жизнь, большую часть которой уходила на лекции, семинары, лабораторные работы.

В Союзе не было более мощной радиотехнической школы, чем наш институт. Создана эта школа была силою и волей одного чело-века — Константина Хрисанфовича Муравьёва.

«О первом моём ректоре и старшем наставнике я всегда вспо-минаю с большой теплотой в сердце, хотя был он человеком жёст-ким,  а подчас  и грубым,  но никогда.  Генерал-лейтенант  войск связи  Муравьёв  был  вполне  подстать  пышущему  здоровьем  Бон-чу — полный, слегка выпивший с утра армянского коньяку, энер-гичный,  всегда  уверенный  в себе.  Последнее  и подвело —  не за-метил Константин Хрисанфович,  как  его фронтовой друг Леонид 

87

Ильич  Брежнев  сменил  курс.  Новая  партийная  власть  сняла  Му-равьёва с ректорской должности и отправила на «заслуженный от-дых». Через несколько месяцев я как-то увидел в узком коридоре Бонча маленького, сухонького старичка и едва узнал в нём бывше-го ректора. «Константин Хрисанфович, здравствуйте!» — восклик-нул я и обнял его за плечи. «Юра, спасибо, что признал», сказал Константин Хрисанфович и заспешил мелко вдоль стенки — боль-ше я его никогда не видел..  (Из воспоминаний Юрия Борисовича Окунева — «Альманахъ, выпускники ЛЭИС — СПбГУТ» СПб — 2005, выпуск первый).

В институте трудились прекрасные преподаватели! И среди них выдающиеся учёные, профессора+ Павел Васильевич Шмаков, Исай Герцевич Кляцкин, Марк Павлович Долуханов,  Григорий Абрамо-вич Зейтленок, Елизавета Владимировна Вороновская, Александр Михайлович Заездный, Лев Моисеевич Гольденберг, Владимир Бо-рисович Романовский, Исаак Моисеевич Меттер. Николай Никола-евич Хлебников, Палшков В. В., Гензель Г. С. Ришес Л. Л. и другие. Преподаватели без званий также были на «высоте». К сожалению, всех не упомнишь.

нАши стуДенты

Всем, учившемся в ВУЗах, наверняка на всю жизнь запомнились студенческие  годы,  насыщенные  учёбой,  дружбой,  увлечениями, любовью! А в мои годы ещё постоянным чувством голода: стипендии не хватало, родители не всегда могли помочь материально. Но нас, почти всех, объединяла жажда познания нового и на все недостатки бытия мы старались не обращать внимания.

Почти во всех группах более половины студентов составляли де-вочки, большинство которых пришли из ленинградских школ.

На  втором  курсе  в группе  Р-22  (радиотехнический  факультет) выделялись  красотой  несколько  девушек,  и среди  них  — Шуроч-ка  Сиромаха.  Её  почему-то  называли  Бесиком,  может  быть  за ве-сёлый и беспокойный нрав, в то же время часто сменявшийся мрач-ным  унынием.  Она  мне  сразу же  приглянулась,  но у неё  уже  был друг —  Стасис  Возбинас,  литовец  из Вильнюса.  Точёная  фигурка, тонкая талия, большие карие красивые глаза, чёрные вьющиеся во-лосы Шурочки привлекали мужские взоры.

88

Лабораторные занятия. Студенты Роман Иодейко и Нариман Хадырбаев

Почти во всех группах более половины студентов составляли де-вочки, большинство которых пришли из ленинградских школ.

На  втором  курсе  в группе  Р-22  (радиотехнический  факультет) выделялись красотой несколько девушек, и среди них — Шурочка Сиромаха. Её почему-то называли Бесиком, может быть за весёлый и беспокойный  нрав,  в то же  время  часто  сменявшийся  мрачным унынием. Она мне  сразу же  приглянулась,  но у неё  уже  был  друг —  Стасис Возбинас, литовец из Вильнюса. Точёная фигурка, тонкая талия,  большие  карие  красивые  глаза,  чёрные  вьющиеся  волосы Шурочки привлекали мужские взоры.

В глазах Шурочки можно было навсегда утонуть: в них отража-лись южнорусские и украинские глубины, в них играли то печаль-ные  и очень  грустные  напевы,  то  искрящиеся  весельем  и удалью мотивы.

Конечно, я сразу же обратил на неё внимание, но Стасис никого к ней не подпускал!

Иногородние студенты жили в общежитии на Среднем проспекте 57 Васильевского острова. В комнате на шестом этаже нас было пя-теро. Я сразу же подружился с Вайдасом из нашей группы (полное имя Вайдотас Вацлавас Печкис). Литовец из Вильнюса, считающий, что Литва, как и вся Прибалтика, была оккупирована русскими, при-влёк  меня  своей  увлечённостью  радиотехникой  и оригинальным мышлением.  Мы  до поздней  ночи  решали  «мировые  проблемы», обшаривая мысленным взором нашу Землю, глубины океана и кос-мические дали. И, в конце  концов,  засыпали,  выдумав очередную гипотезу.

89

Мы разрабатывали схемы цветомузыки, схемы радиоприёмников с очень малым уровнём собственных шумов за счёт применения ма-лошумящих  радиоламп  и малым  коэффициентом  усиления  каждо-го каскада. У нас «летели» с самолётов ракеты, самонаводящиеся по лучу радиолокатора и взрывающие эти локаторы: мы спорили — хватит ли «дельта» сигнала на ракетной антенне и какой величины должна  быть  антенна.  (Через  несколько  лет  мы  читали  о подоб-ных антирадарных ракетах, разработанных за границей. Возможно и у нас они появились.)

шмАков П. в., розинг Б. Л. и зворыкин в. к.

Расскажу  о Шмакове П. В.,  о котором можно  написать  большую и интересную книгу — может быть, уже кто-то пишет или написал…

На кафедре телевидения ЛЭИС имени проф. М. А. Бонч-Бруевича основы телевидения преподавал нам профессор Павел Васильевич Шмаков,  корифей  советского  телевидения,  написавший  учебники по черно-белому  и цветному  телевидению.  Его  называют  «папой» российского телевидения. Он 25 лет бессменно руководит советским телевидением  с момента  создания  кафедры  телевидения  в 1937 году  в нашем  институте  ЛЭИС.  Рассудительный,  интеллигентный, всесторонне образованный, по характеру очень спокойный — он со-здал нашу школу телевидения. Шмаков Павел Васильевич родился 15 декабря 1885 года в селе Сновицы Владимирской губернии. Вот кратко вехи его биографии:

— 1899 год — окончил Третье Рогожское начальное училище.— 1903 год — окончил Дельвиговское железнодорожное училище.— 1914  год — получение диплома Императорского Московского 

университета.— 1920 год — работа в Московской радиолаборатоии, созданной 

при Шаболовской радиостанции.— 1924 год — Центральная лаборатория связи при НКПиТ и пре-

подование в Московском Высшем техническом училище.— 1929 год — начальник лаборатории телевидения в Московском 

Всесоюзном Электротехническом институте, доцент по курсу теле-видения и фототелеграфии.

Получение первого телевизионного изображения чёткстью в 30 строк и начало регулярного телевизионного вещания из Москвы.

90

— 1935 год — переезд в Ленинград, создание и реализация свое-го изобретения супериконоскопа — трубки Шмакова-Тимофеева.

— 1937 год, 21 сентября — становится руководителем новой ка-федры телевидения в ЛЭИС им. проф. М. А. Бонч-Бруевича..

С 1953 года кафедра вплотную занялась цветным телевидением. Для ознакомления с последними разработками в области цветного телевидения Шмаков П. В. посетил США, Англию, Францию, Голлан-дию. Он посещал научные институты,  опытные лаборатории,  дей-ствующие телецентры, общался с учёными и инженерами.

В конце 50-х годов под его руководством завершается разработка опытного цветного телевещания в Ленинграде, послужившего осно-вой для вещания по всей стране.

И  с 1937  года  по настоящее  время —  он  является  завкафедрой телевидения в нашем институте.

(Шмаков П. В. прожил 96 лет и скончался 17 января 1982 года. Он бессменно, в течение 45 лет руководил кафедрой телевидения в на-шем институте, по моему первой кафедрой телевидения в мире).

О широте его взглядов, по-моему, говорят и его раздумья о том, что  с развитием  телевидения  появляется  новый  вид  колониализ-ма —  «информациионый»,  тонко  воздействующий  на формирова-ние  духовного  облика  человека,  его  мировоззрение  и психику. Он  утверждает,  что  новый  колониализм  страшнее  политического и экономического. Он приводит слова американского профессора:— «Вслед за водородной бомбой телевидение представляет собою са-мую опасную вещь во всём мире».

На 4-м курсе я подрабатывал лаборантом на кафедре телевиде-ния, где впервые увидел цветную картинку на экране телевизора.

Цветной телевизор с большим экраном был привезён Шмаковым через третьи страны.

Мы с восхищением смотрели на цветные слайды с яркими цвета-ми и портретом красивой девушки.

В США был объявлен конкурс на красивую девушку, лицо которой отображало бы максимум цветных  красок:  иссиня-чёрные волосы, синие или голубые глаза, губы естественного красного цвета, кожа лица абсолютно чистая и т. д.

И такая нашлась! Мы в лаборатории на 2-м этаже ЛЭИС любова-лись ею на экране большого телевизора и к нам приходили из дру-гих лабораторий посмотреть на это чудо.

91

На лекциях Шмакова П. В. всегда было интересно: он любил свой предмет и с увлечением передавал нам свои знания.

Шмаков жил недалеко от института и всегда ходил пешком в любую погоду, и мы старались не опаздывать, чтобы успеть на его лекции.

Я помещаю его фотографию — именно таким Павел Васильевич запомнился мне, его студенту.

Им была создана научная школа и выполнется огромный перечень исследовательских и проект-ных работ, в том числе по самолётному и косми-ческому телевидению, подземному телевидению для исследования недр, стереоскопическому те-левидению  и по цветному  телевидению.  И даже почти фантастической идеей создания телевиде-ния с запахами.

Он  умело  подбирал  и выращивал  кадры  та-ких же  увлечённых  ребят,  как  и сам.  Среди  них, у которых работал и я — Жебель Борис Георгиевич, 

Ерганджиев Николай Аркадьевия, Джакония Владимир Ермолаевич. Шмаков П. В.  при  всей  своей  интеллигентности мог жёстко  за-

щищать интересы своих сотрудников, помогая «выбивать» квартиры для научных работников, тем самым делая всё, чтобы закрепить мо-лодые кадры на кафедре и институте.

Сожалею, что работая лаборантом, я не приложил усилий для за-крепления на кафедре и писал диплом не по телевидению, а по аку-стике.

Видимо — не было у меня данных для научной работы!Уже после Южно-Сахалин-

ска,  в 1961  году  в Ленингра-де,  я собрал  телевизор  кине-скопе  43ЛК2Б  (экран  255х340 миллиметров),  радиолампы пальчикового  типа.  Слава Богу —  хоть навыки радиолю-бительские остались!

Детали  покупал  там же, в магазине  «Юный  техник», где  основными  покупателями были отнюдь не дети.

Шмаков П. В.

Павел Васильевич Шмаков в своём кабинете

92

Конечно,  картинка  на чёрно-белом  телевизоре  выглядела  до-вольно убого по сравнению с великолепным изображением на цвет-ном телевизоре и советской науке пришлось немало потрудиться, чтобы сравняться с Западом. В конце концов мы приняли француз-ский телевизионный стандарт «SEKAM», скорее всего по политиче-ским соображениям.

Разработан стандарт во Франции Анри де Франсом в 1954 году и стал применяться в СССР и странах народной демократии. В США разработан и принят стандарт NTSC в 1953 году. Применяется также в Мексике, Канаде, Центральной Америке, Южной Корее, Тайване. Сейчас в ФРГ разработана собственная система цветного телевиде-ния PAL.

Но мне хотелось бы побольше рассказать об истории изобрете-ния передачи изображений на расстояние и начну я с сегодняшне-го дня, когда метровые экраны современных телевизоров светятся всеми цветами радуги и передают более миллиона деталей изобра-жения. Во время первой телепередачи, состоявшейся более 80-ти лет назад, телевизор мог смотреть один человек, поскольку экран был размером со спичечный коробок, а чёткость картинки позволя-ла всего лишь отличить по фигуре женщину от мужчины.

Телевизоры XXI века — это сложнейшие электронные устройства на микросхемах,  каждая  из которых  содержит  тысячи  транзисто-ров,  а в 1930-х  годах  телевизр  состоял  из десятка  деталей,  и его мог изготовить радиолюбитель. Из технической  забавы  телевиде-ние  превратилось  в самое  массовое  средство  информации  и раз-влечения.

Вспомним, что впервые принцип передачи избражения на рассто-яние изложил в 1880 году русский физик и биолог П. И. Бахметьев в докладе, прочитанном в Цюрихе (Швейцария). Он предложил раз-бить, сейчас бы сказали «развернуть», двухмерную картинку на от-дельные элементы, после чего задать для каждого свой электриче-ский сигнал и последовательно передать сигналы по линии связи.

Эта основополагающая концепция до сих пор сохранилась в теле-видении. Для реализации идеи передачи изображений необходимы были два устройства: преобразователь световой энергии в электри-ческую и механизм развёртки. Такую развёртку предложил и запа-тентовал в 1884 году немецкий железнодорожник П. Нипков (всем известный диск Нипкова).

93

Светочувствительный  датчик  появился  благодаря  работам  рус-ского учёного А. Г. Столетова, открывшего явление фотоэффекта — эмиссии электронов под действием света.

Изобретение  радио  и кино  в 1895  году  подтолкнули  творче-скую  активность  учёных.  Сам  термин  «телевидение», сложив-шийся из двух слов: греческого tele (далеко) латинского visio (ви-дение), ввёл в практику преподаватель Артиллерийской Академии из Санкт-Петербурга  К. Д. Перский,  который  выступил  24  августа 1900  года  в Париже  на IV Всемирном  электро —  техническом  кон-грессе с докладом «Телевидение как электрическое кино», посвя-щённом идеям П. И. Бахметьева, П. Нипкова и других изобретателей передачи графических образов.

С 1900 по 1920 год в Англии, Германии, России, США, Франции были проведены многочисленные работ по совершенствованию ска-нирования движущихся изображений.

В 1928 году англичанин Д. Берд впервые «перекинул» телевизи-онный сигнал из Лондона на корабль, находящийся в центре Атлан-тического океана, а оттуда он ретрансировался в Нью-Йорк. Позже он демонстрировал телевизионную систему цветного изображения с тем же диском Нипкова.

Но  пионером  цветного  телевидения  был  преподаватель  Казан-ского  промышленного  училища  А. А. Полумордвинов,  предложив-ший «Светораспределитель для аппарата, служащего для передачи изображений на расстояние со всеми цветами и их оттенками и их тенями».

В 1929 году Британская вещательная корпорация Би-би-си нача-ла ежедневно транслировать черно-белые получасовые программы со звуковым  сопровождением  с использованием  аппаратуры  30-ти строчного тлв. формата. В Нью-Йорке использовали 24-х строчный формат. 

В Советской России с 1921  года появились в печати сообщения о работах  по телевидению  Нижегородской  радиолаборатории  под рукводством М. А. Бонч-Бруевича в честь которого будет назван мой институт. 

Но уже к середине 30-х годов 20-го столетия стало ясно, что ма-лострочное электромеханическое телевидение не имеет перспекти-вы. Это был, как говорится, фальстарт, и его неизбежность замены была ясна. На смену приходит электронное телевидение.

94

И  тут  уместно  вспомнить,  что  ещё  в 1907  году профессор  Санкт-Петербургсого  Технологического института Борис Львович Розинг (1869–1933 г.) раз-работал образец  электронно-лучевой  трубки  с маг-нитной развёрткой.

Розинг  изобрёл  первый  механизм  воспроизве-дения  телевизионного  изображения,  использовав систему  развёртки  (построчной  передачи)  в пе-редающем  приборе  и электронно-лучевую  трубку 

в приёмном аппарате, то есть впервые» сформулировал» основной принцип устройства и работы современного телевидения.

В  июле  1907  года  этот  факт  был  официально  зафиксирован как русская привилегия, — 25 июля 1907 года учёный подал заявку на «Способ  электрической  передачи изображений на расстояние». По этой заявке ему был выдан патент № 18076.

В  1908  и 1909  годах  открытие  нового  способа  приёма  изобра-жения  в телевидении  подтвердили  патенты,  выданные  в Англии и Германии. В 1911 году усовершенствованное Б. Л. Розингом теле-визионное  приспособление  было  запатентовано  в России,  Англии, Германии, США. 9 мая 1911 года Б. Л. Розингу удалось в своей лабо-ратории добиться приема сконструированным им кинескопом изо-бражений простейших фигур.

Это была первая в мире телевизионная передача, ознаменовав-шая начало эры телевидения.

Погиб Розинг Б. Л. в 1933 году в советской тюрьме в Архангель-ске! Это была своеобразная «благодарность» кремлёвских вождей всемирно известному учёному!

В  истории  создания  телевизионного  вещания  в мире  стал  бо-лее известным наш соотечественник, ученик Розинга Б. Л. — Зворы-кин В. К.

Зворыкин  Владимир  Козьмич —  ученый,  изобретатель  в об-ласти  электроники.  Зворыкину  принадлежит  изобретение  «чуда XX  века» —  электронного  телевидения,  хотя  он  всегда отдаавал пальму первенства Розингу Б. Л.

В  России  практически  все  знают,  кто  изобрёл  радио —  наш Александр  Попов  и Маркони.  Однако  далеко  не все  у нас  могут назвать изобретателя телевидения — Зворыкина В. К. Об этом ге-ниальном учёном до сих пор в нашей стране написано и расска-

Розинг Б. Л.

95

зано  до обидного  мало.  Не потому  ли,  что  в годы  Гражданской войны он служил офицером у Колчака, затем эмигрировал в США и все свои технические изобретения сделал за границей?

Зворыкин Владимир Козьмич (17.07.1988–28.07.1982 г.)Родился в городе Муроме в семье купца первой гильдии. Окон-

чил реальное училище. В 1906 году поступил в Санкт-Петербург-ский  технологический институт. С  отличием окончил его  в 1912 году, получив диплом инженера-технолога.

Хочу перекинуть мостик Времени из прошлого века в нынеш-ний, когда такие русские «великаны» как Сикорский Игорь Ивано-вич (25.05.1989–26.10.1972 г.), крупнейший русский и американ-ский авиаконструктор XX века, учёный, изобретатель, философ, создатель первых в мире: четырёхмоторного самолёта «Русский витязь» (1913 год), тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщи-ка и пассажирского  самолёта  «Илья Муромец»  (1914  год),  тран-сатлантического гидроплана, серийного вертолёта одновинтовой схемы (США, 1942 год), как Зворыкин Владимир Козьмич — отец телевидения, стали вдруг востребованы нынешней Росси-ей XXI века.

В  2008 г.  правительством  Российской  Федерации  была  учре-ждена  программа  «Зворыкинский  проект»  с ежегодным  вруче-нием  национальной  премии  в области  инноваций —  «Зворыкин-ской премии». Однако большинство российских читателей знает о В. К. Зворыкине только то, что он был создателем телевидения. Между тем знаменитый американский ученый и изобретатель Вла-димир Зворыкин прожил очень долгую, интересную жизнь, напол-ненную самыми разными событиями. Он был автором 120 изобре-тений,  многие  из которых  заложили  основу  современной  науки и техники. Назовем лишь некоторые из них — это факс, сканер, цветное  телевидение,  приборы  ночного  видения,  электронный микроскоп. Но главными изобретениями Зворыкина, безусловно, являются  иконоскоп  и кинескоп,  ставшие  основой  электронного телевидения, которое вторглось буквально в каждый дом, во все области  профессиональной  деятельности,  кардинально  измени-ло представление о распространении и воздействии информации на человечество.

В отечественных средствах массовой информации теперь часто упоминается имя выдающегося русского инженера —

96

изобретателя Владимира Зворыкина, большую часть жизни прожившего в США. Его имя вспоминается всякий раз, когда заходят разговоры о необходимости для России технологи-ческих инноваций!

Имя  Зворыкина  стало  одним из удачных  символов  новых  ори-ентиров.  Оно  логично  и справедливо  звучит  из уст  руководства страны в связи с учреждением ежегодной зворыкинской премии — Национальной премии в области инноваций. Чуть позже ленты ин-формационных агентств приносят весть о создании Леонидом Пар-фёновым  историческо-документального  фильма  под  названием «Зворыкин —  Муромец»,  а также  о всероссийском  сборе  средств на установку памятника «отцу телевидения» в его родном Муроме.

В русском зарубежье Владимир Зворыкин — особая гордость: он первый член Русско-американской палаты славы. Именно Влади-миру Козьмичу Зворыкину в 1978 году Конгрессом русских амери-канцев было присвоено звание заслуженного русского американца за выдающийся вклад в мировую науку и технику. Надо отметить, что в США имя Зворыкина высоко почитается, особенно деятелями науки. Известный историк телевидения Альберт Абрамсон посвя-тил ему вышедшую в 1995 году солидную монографию «Зворыкин. Пионер телевидения». (Автор встречался с Владимиром Зворыки-ным при жизни, и тот передал ему один из вариантов подробной автобиографии).

«Подарок американскому континенту», —  охарактеризовал Владимира Козьмича Зворыкина один из его коллег в области элек-троники. Имея для  этого  все  основания: именно Зворыкину при-надлежит  изобретение  ХХ  века —  электронное  телевидение;  его новаторские  идеи  были  также  использованы  при  создании  элек-тронных микроскопов, фотоэлектронных умножителей и электрон-но-оптических преобразователей, в создании новых образцов

военной техники, инженерного и медицинского оборудования.Все  эти  годы  Владимир  Козьмич  пронёс  в своём  сердце  лю-

бовь к России и к родному Мурому. В 1967 году супруги Зворыкины оформили  интуристское  посещение  города  Владимира.  Отправи-лись вдвоём любоваться соборами. Затем, поймав такси, махнули в закрытый город Муром. Благодаря своей отваге, через пятьдесят лет Владимир Зворыкин снова в своём родном городе у дома, где прошло его детство и отрочество.

97

Владимир Козьмич Зворыкин

Зворыкин В. К. обладатель 120 патентов, соавтор книг: Television: The Electronics of image transmission (1940, 1954), Electron optics and the electron microscope (1945), Photo electricity and its applications (1949), Television in science and industry (1958).

Автор  100  технических  статей  в профессиональных  изданиях. Член Национальной академии наук, Инженерной академии, Нацио-нальной палаты славы изобретателей США. В 1966 году награждён президентом США Линдоном Джонсоном National Medal of Science.

О кончине В. К. Зворыкина в 1983 году сообщили все газеты США.Подумалось: сколько российских гениев и талантов потеряла

наша Родина за прошедший век? И кто в этом виноват?

мы нА сАхАЛине

11–14 июня 1963 г.Не знаю, когда и как (Шурочка в дальнейшем мне никогда не рас-

сказывала), но в один не прекрасный день, когда были сказаны по-следние слова, Шурочке стало ясно, что она потеряла Стасиса,

И вот почему, когда свадьба их расстроилась, ей было безраз-лично, куда ехать по распределению…

Я  повторюсь,  записывая  свои  впечатления  о нашей  судьбонос-ной встрече в Южно-Сахалинске. Она запала в мою душу навсегда и если что-то опишу заново, наверняка вспомнятся забытые детали.

Конечно,  встретить  меня  она  не ожидала,  тем  более,  на краю света!  Но встреча  была  приятным  сюрпризом  для  обоих.  Убитые своими неудачами в личной жизни, в подавленном состоянии, ког-да всё происходящее вокруг и лично с тобой воспринимается слов-но в тумане, наша встреча явилась ярким лучом из прошлой жизни. 

98

В этом луче калейдоскопом замелькали радостные и горестные кар-тины,  обиды и прощения,  встречи и расставания,  отодвигая дале-ко-далеко самые последние трагические минуты…

С вокзала на автобусе мы поехали на 2-й приёмный радиоцентр, расположенный  в восьми  километрах  от города.  Квартира  из двух комнат, куда её временно поселили, пустовала. Я остался на ночь. Каждому по комнате.

Мы  стали  встречаться.  Через  две  недели  её  перевели  в город на передающий радиоцентр, дали ей и технику Гале на двоих комна-ту в японском домике, располагающегося на территории магнитной станции  комплексного  института  Академии  Наук  СССР.  Галя  была сотрудницей станции —  техником-наблюдателем.

Тут  необходимо  написать  о домах,  построенных  японцами до 1945 года на Южном Сахалине. Стены домов и домиков, в основ-ном каркасные, аккуратно обшиты досками. Снаружи вместо штука-турки доски покрывались слоем бетонного раствора толщиной 2–4 сантиметра с идеально ровной поверхностью — создавалось полное впечатление, что стены бетонные и прочные. И в самом деле — за-бить гвоздь в такую стену было очень трудно, гвозди гнулись…

Украшением  города  был  губернаторский  дворец,  построенный в японском стиле. Первый этаж был оштукатурен под бетон, второй этаж и надстройка выкрашены белоснежной краской, окна довольно узкие, крыши с загнутыми вверх углами.

Сейчас  во дворце  расположен  краеведческий  музей,  во дворе стоят пушки начала века.

Южно-Сахалинск. Краеведческий музей, бывший японский губернаторский дом. 1957 г.

99

Японцы на Южном Сахалине жили только в тёплое время года, к зиме большинство из них возвращались на свои острова. Остава-лись в основном только корейцы: они строили дороги, валили лес, выполняли всю «чёрную» работу.

Корейцы жили в своих домиках без привычных для нас печей. Для отопления использовался очаг в насыпном полу, который был выше уровня земли примерно на полметра и занимавший по площа-ди почти всю комнату.

Мы у музеяОт  очага  в полу  были  проделаны  дымоходы,  идущие  зигзагом 

под  всем  полом  и заканчивающиеся  выходом  в наружную  трубу. Прямо  от входной  двери  располагалась  низкая  часть  пола  обычно предназначавшаяся для обуви, дров или ящика с углём и домашней утвари.  На очаг  ставился  котёл  для  приготовления  пищи.  Обычно над котлом постоянно был укреплён пресс для выдавливания из те-ста (рисового или пшеничного) тонкой вермишели, которая падала в кипящую воду в котле.

Тёпло и дым от очага проходили по дымоходам, нагревая лежан-ку величиной почти во всю комнату. На лежанку застилались цинов-ки, коврики. На лежанке спали, обедали, отдыхали.

В  Янгиюле  подобные  лежанки  были  в домах  у моих  друзей по школе, корейцев Володи Ли, Серёжи Киль и Кима Спартака. Зи-мой мальчишкам было очень комфортно валяться на тёплом полу, читать, играть в шахматы и делать вид, что они готовят уроки.

Мои друзья оказались в Янгиюле не по своей воле…Их вместе с родителями переселили с их родины…В результате преступных методов форсирования сплошной кол-

лективизации  без  учёта  специфического  уклада  хозяйствования 

100

в Средней Азии и Казахстане погибли миллионы людей (как и по всей территории Союза). Возник острый дефицит трудовых ресурсов, ко-торый частично восполнялся переселенцами, в данном случае — ко-рейцами…

Дальневосточные корейцы были первыми из народов Советского Союза испытавшими на себе массовую депортацию. После них по-следовали десятки других: немцы, курды, крымские татары, поля-ки, чеченцы и т. д.

Их отнесли к неблагонадёжным народностям…По указу, подписанному Сталиным и Молотовым, в целях «пре-

сечения  проникновения  японского  шпионажа  в Дальневосточный край» было выселено всё корейское население приграничных райо-нов в Узбекистан и Казахстан. Только в Узбекистан переселили 172 тысячи этнических корейцев!

Я  воспользовался  материалом  из статьи  Михаила  Дмитриевича Тена —  «К вопросу  о причинах  депортации  корейцев  из Дальнего Востока России в Узбекистан в 1937–1938 годах».

Почти в таком же домике, только с обычной печью и спустя мно-го-много лет, и уже на Сахалине, стала жить и моя будущая жена Александра.  У неё  начался  новый,  самостоятельный  период  жиз-ни —  работа,  а не учёба,  свой  угол,  а не родительский  кров,  свои решения,  а не мамина  забота!  Конечно,  она  обрадовалась  моему появлению на краю земли и в её жизни… А я — тем более! Мы шли навстречу друг к другу.

Я стал приглашать Шурочку в кино, мы гуляли в городском пар-ке, я зачастил в их японский домик, встречал её с работы. Мы го-ворили о чём угодно кроме наших личных катастроф — на них было наложено табу…

Почти через три месяца, 24 декабря 1957 года мы с Шуриком рас-писались в местном ЗАГСе. Мы решили, что встреча наша предопре-делена небом, что сама судьба решила соединить нас! Может так и было записано в небесном протоколе…

А что мы ещё могли думать, заброшенные за тысячи километров от родных мест, далеко от своих близких?

Честно говоря, мы не особенно сопротивлялись нашему сближе-нию. Если встреча предначертана свыше, если все обстоятельства сложились удивительно чудесным образом, было бы глупо и даже преступно не подчиниться им!

101

Что  нас  ждёт  впереди,  где  мы  будем  через  несколько  лет? Об этом  мы  пока  не задумывались.  Нам  хорошо  было  вместе: я с радостью ждал каждый вечер встречи с женой.

Гарнизон  и штаб  погранотряда  находился  в двухстах  метрах от нашего домика.

Областной Радиоцентр, где работала Шура, был примерно в ки-лометре от нас. За нами, в сторону сопок, расстилалось поле с низ-кими кустарниками, далее начинались сопки, заросшие лесом.

Начинался новый этап нашей жизни!Техника с метеоцентра Галину, живущую с Шурой, переселили 

в домик  напротив,  я перебрался  из комнаты  в гарнизоне  к Шуре, в её японский домик.

Комната метров  15,  с большим,  во всю  стену,  окном,  витрин-ным, как я его назвал. Печь с чугунной плитой топилась углём.

В морозные ночи вода в ведре, стоявшего у печи, промерзала до половины. Мы согревались друг другом и моим офицерским ту-лупом.

Стали обзаводиться необходимым для хозяйства: кое-что из ме-бели, посуду, бельё, даже дорожку на пол.

Первый  год  прошёл  быстро, мы щадили  наши  чувства,  стара-лись не вспоминать прошлое, которое навсегда уходило из нашей жизни…

Мы  думали,  что  двоим  нам  будет  легче  справиться  каждому со своей бедой.

Может быть, мы ошибались? Почему я с радостью сейчас спе-шу  домой,  почему мне  хочется  быстрее  увидеть жену?  И я зада-юсь вопросом, почему мне не хватило мужества остаться одному? Если бы  я не встретил  Шурочку,  которая  всегда  мне  нравилась, остался я бы один?

Нет! Мы не ошибались! Вдвоем в тысячу раз легче справляться со своими душевными травмами…

И мы нравились друг другу со студенческих времён!Рядом  была  женщина,  несчастная  и беспомощная,  Женщина, 

которая мне нравилась со второго курса института, которой я всег-да любовался!

Я не мог не полюбить свою жену, своего Бесика, очарователь-ную и красивую женщину, которая, уверен, в сотни раз лучше лю-бой другой!

102

Шурочка в раздумье

Шурочка Сиромаха — уже Хадырбаева

Шурочка в хорошем настроении.

Когда она так улыбается, я был готов горы свернуть!

103

После всех происшедших с нами собы-тий мы лучше понимали друг друга.

Мы почувствовали необходимость ду-ховного сближения, стараясь не обижать-ся, не ссориться.

Быть  благодарными  судьбе  и благо-родными в поступках. У нас были чудес-ные  вечера  вдвоём;  от печки  шло  бла-гословенное  тепло,  Шурочка  сидела, поджав  ноги,  на кровати —  читала,  я во-зился с монтажом карманного радиопри-ёмника.

Вечерами было тепло и уютно и во мне росла  уверенность,  что  я обрёл  счастье с любимой  женщиной,  что  ничто  и ни-кто не нарушит наши нежные отношения. Я каждый вечер с радостью приходил домой, предвкушая встречу. Или же мы встречались где-нибудь в городе, созвонившись заранее.

Иногда сутками пуржило, нас заносило снегом по самую кровлю, и тогда я звонил в штаб. Приходили солдаты с лопатами и освобо-ждали нас от снежного плена. Шурочка убегала на свой областной радиопередающий  центр,  где  она  работала  сменным  инженером, а я шёл в штаб, стоящий недалеко от дома.

А вечером мы опять были вместе… Опять наступали радостные минуты общения… Как далеки становились мои незабываемые роди-тели, мои родные края! Я продолжал их любить, но рядом была она!

Мы. Первый год на Сахалине. 1957 год

Вдали… сопки! Появилось редкое солнце!

Нужно почистить дорожку…

104

Я  смотрю  сейчас  на наш  портрет  и кажется  мне,  что  в глазах жены моей тревожные вопросы к нашему будущему и зарождающа-яся привязанность к своему мужу!

А в своих глазах я вижу безмерную радость и любовь к прекрас-ной женщине! А может быть я более влюбчив и не могу скрыть свои чувства и глаза выдают меня? Уже в 2012 году показал фото своей внучке Сане и она полностью согласилась со мной… Внучка сказала:

—  Дедушка! Она любит тебя!Летние впечатления от Янгиюля, долгие беседы с родителями, 

их разочарование от моей непременной поездки в Ленинград, обще-ние с родственниками — всё осталось в прошлом. В мои заверения, что меня обещали направить служить в Ташкентский пограничный округ, они не особенно верили. Как они были правы!

Я  спрашивал  себя: —  «Неужели  я стал  таким  эгоистом,  чер-ствым, неужели женщина может затмить мои прежние привязанно-сти»? Да нет же! Когда человек думает, что рядом с ним его любовь, всё становится второстепен — ным! Неужели это так на самом деле? И неужели это со мной?

Меня  волновал  её  нежный,  почти  детский  голосок,  её  милая беспомощность  в быту.  В хорошем  настроении  она  была  беспре-дельно обаятельна: она шутила, лукаво улыбалась, привлекая вос-хищенные взгляды окружаю — щих. Жаль, что таких моментов было не так много…

Я оглядывался вокруг и видел рядом у радиолы Шурочку, видел себя у печки, подбрасывающего в печь уголь, видел окна, за кото-рыми по-прежнему хозяйничала пурга.

Как далеки и туманны были наши ленинградские трагедии! Так мне казалось. Может быть, я ошибался, приписывая свои мысли Шу-рочке? Ведь женщины всегда более глубоко и трагичнее восприни-мают личные трагедии!

Из большой консольной радиолы звучала музыка, нежная и кра-сивая — аранжировка японских мелодий в европейском стиле. Мы в Ленинграде  потом  часто  вспоминали  эти  вечера,  удивительно приятную японскую музыку, атмосферу спокойствия и уверенности, уюта и радостного предчувствия счастья — Шурочка скоро должна стать мамой.

Как далеки и туманны были наши ленинградские трагедии! Так мне  казалось. Может  быть,  я ошибался,  приписывая  свои мысли 

105

Шурочке? Ведь женщины всегда более глу-боко  и трагичнее  воспринимают  личные трагедии!

Из большой консольной радиолы звучала музыка, нежная и красивая — аранжировка японских мелодий в европейском стиле. Мы в Ленинграде  потом  часто  вспоминали  эти вечера,  удивительно  приятную  японскую музыку,  атмосферу  спокойствия  и уверен-ности, уюта и радостного предчувствия сча-стья — Шурочка скоро должна стать мамой.

По моему заказу старшина Удинский, за-ведующий мастерской связи при штабе, ма-стер на все руки, сделал консольного типа 

тумбу  из дуба  под  радиоприёмник.  В нижней  части  я разместил акустическую систему из 4-х динамиков, выше смонтировал полку под шасси радиоприёмника ПТС- 57, блок усилителя низкой часто-ты и сверху, под крышкой — панель проигрывателя с звукоснима-телем.  Получилась  симпатичная  мощная  радиола,  которая  стала единственным украшением нашего скромного жилища. К тому же, она скрашивала и наши вечера. Кстати — радиолу мы взяли с со-бой при возвращении в Ленинград.

Наш дом-сарай и вьюга…

Вскоре мне выделили, как офицеру, жильё.Мне предложили квартирку из одной комнаты и кухоньки в одно-

этажном деревянном доме на несколько семей. Дом принадлежал гарнизону  и стоял  в сотне  метров  от самого  гарнизона.  Напротив дома в один ряд теснились угольные сарайчики. В штаб отряда я бе-

Звучит японская мелодия

106

гал через территорию гарнизона, где находились наша рота связи, солдатские казармы, столовые и здание клуба.

По вечерам в клубе иногда показывали кинофильмы, проводили общие собрания, по праздникам устраивали торжественные вечера и концерты самодеятельности, где основными «артистами» на сце-не пели и плясали жёны офицеров. Ранее я писал в своём дневнике о встрече в нашем клубе с героями тихоокеанского дрейфа Зиган-шина и его сослуживцев. Их вынесло штормом на самоходной бар-же-плоскодонке Т-36 от острова Итуруп. Они оказались в открытом океане без топлива для движка, без запасов продовольствия и воды, без надежды на спасение.

Сорок девять суток их носило по волнам. Стоял январь 1960 года. Спасли их американцы. Наши наградили их орденами Красной Звез-ды.  Уже  по возвращении  с места  службы они  побывали и у нас.  В гарнизонном клубе мы чествовали их и поздравляли как героев!

Книгу воспоминаний я пишу сейчас,  спустя 50 лет после напи-сания дневника. На днях мы с женой Ириной были у родственников в городе Ломоносове, разговорился с Владимиром Фёдоровичем Ми-роновым, мужем матери зятя Миши, мужа Ириной дочки Вероники. И узнал, что он долгое время работал механиком вместе с Асхатом Зиганшиным. Асхат после окончания мореходного  училища остал-ся в Ломоносове, Поплавский затем оказался в Киеве, где недавно скончался.

А Зиганшин в океаны не попал: после мореходки до самой пен-сии  он  работал  в Ломоносове  на вспомогательных  судах.  И сей-час, накануне своего 70-ти летия, он работает «береговым матро-сом», охраняя шлюпочную базу Морской Академии имени адмирала О. С. Макарова.

Сегодня Асхат живёт в сотне метров от Константиновского двор-ца в Стрельне в небольшой двухкомнатной квартире. Мало осталось в стране людей, которые знют о героической эпопее нашего муже-ственного  и смелого  человека,  патриота  и его  друзей,  чьи  имена олицетворяли целую ушедшую эпоху!

Друзья в южно-сАхАЛинске

У нас появились друзья —  Галя с магнитной станции, Борис Гал-кин, бравый старший лейтенант и чудесная пара супругов: молодой 

107

лейтенант  Неустроев  Толя  с Наташей,  кругленькой  лицом  и фи-гуркой. Толя прямо из училища был определён в наш отряд и на-значен начальником передающего Радиоцентра, обеспечивающего постоянную связь со штабом округа во Владивостоке. Центр нахо-дился на сопке, рядом с городом, в бывшем здании горнолыжной базы,  построенном  в альпийском  стиле  японцами  ещё  до войны. На первом  этаже  установлены шкафы радиопередатчиков,  рядом в соседних  комнатах  жили  солдаты  и сержанты,  обслуживающие аппаратуру.  На втором  этаже  —  небольшая  квартирка  для  семьи начальника Центра, в которой мы отдыхали, когда посещали Неу-строевых.

А посещали мы их довольно часто: когда возникали аварийные ситуации с аппаратурой, когда просто хотели покататься на лыжах, благо рядом были трамплин и слаломная трасса. Аварийные ситу-ации мы с Толей иногда устраивали сами, когда хотели увидеться или покататься на лыжах — Толя просто  вытаскивал  какую-нибудь радиолампу из работающего передатчика, звонил в штаб отряда де-журному по связи, тот находил меня, присылал «Уазик» и я подни-мался  на сопку  (примерно  3–4  километра  от штаба),  захватив Шу-рочку. Конечно, всегда был включен резервный передатчик (связь не должна прерываться), но вся аппаратура должна быть всегда ис-правна, особенно резервная. Так что совесть моя была в какой то степени спокойна, тем более — всегда нужны были профилактиче-ские проверки.

Толя  аккуратно  заносил  в аппаратный  журнал  время  выхода из строя передатчика, конкретного блока или узла, принятые меры и время включения: мы оба ставили свои подписи и должности.

Попутно я проводил проверку правил эксплуатации аппаратуры, наличие запчастей, проведение профилактических работ, техниче-ские знания персонала и журнал проведения занятий. Старался де-лать всё это деликатно, и не задевая самолюбия Толи Неустроева.

Зимой, после отличного отдыха и катания на лыжах мы спуска-лись  с сопки  в город,  конечно,  «починив»  радиопередатчик.  Мы не всегда  беззастенчиво  имитировали  аварийные  ситуации,  часто они возникали сами по техническим причинам. Но, в любом случае, мы были рады в очередной раз пообщаться с друзьями.

И конечно, при хорошей погоде мы не упускали случая покатать-ся по лыжным трассам.

108

И  посмеяться  над  моими  попытками  спуститься  по слаломной трассе,  по которой  лихо  промчался  Анатолий,  обдав  меня  снеж-ным вихрем. Я же спускался зигзагообразно, почти поперёк трассы, причём при  каждом развороте  часто  падал,  но продолжал  упрямо «катиться» вниз. Мне пришлось объясняться и доказывать северя-нам, что в Янгиюле лыж вообще не было, как и снега. Может быть на Чимганских  горах  и были  лыжные  базы,  но мы  о них  не знали. И далековато было до гор — семьдесят километров — для нас, бед-ных школьников, они представлялись чужой страной!

Наш радиопередающий центр на сопке в 4-х верстах от Южно-Сахалинска

А в Ленинграде, в институте, мне для получения зачёта по физ-культуре было легче прыгнуть с вышки в бассейне, чем пробежать лыжный кросс в пять километров, теряя при этом лыжи, крепления которых плохо подходили к ботинкам. Я так и не научился хорошо бегать на лыжах. Сейчас мы пытались наверстать упущенное…

У Шурочки дела шли не лучше. Но мы  ходили,  бегали,  падали и даже отважно скользили вниз: нам было весело, солнце слепило глаза, друзья беззлобно подтрунивали над нашими «стараниями», собаки с радостным лаем носились рядом.

А  вокруг  нас  возвышались  сопки  с серебристыми  елями  и со-снами, извилисто сбегала вниз слаломная трасса, по которой лихо мчался  Толя;  далеко  в долине  угадывались  чёткие  кварталы Юж-но-Сахалинска.

Толя демонстрировал нам класс, прыгая с 50-ти метрового трам-плина, и при каждом прыжке его жена Наташа громко причитала: — «Ой-ёй!».

109

На радиоцентре служили грамотные и спортивные ребята, слу-жили грамотные и спортивные ребята, которые готовили слаломную трассу, ремонтировали деревянную лестницу на верхнюю стартовую площадку  трамплина,  проверяли  разгонный  спуск  и стол  отрыва, выравнивали площадки приземления и финиша. А затем устраивали соревнования между собой.

Удачное приземление или очередная попытка встать?

Мы прячемся за сугробом на лыжной трассе

Радостные  и усталые  мы  поднимались  на второй  этаж  центра, где Наташа уже успела разогреть еду. Набегавшись и напрыгавшись, мы с аппетитом уплетали гречневую кашу с тушёнкой, согревались чаем и мечтали о новых встречах.

Вокруг  радиоцентра  сопки  покрыты  хвойным  лесом  и зимой, особенно в солнечные дни, открывался сказочный пейзаж: — стоят деревья опушённые снегом,  как на Новый  год,  кристаллики снега сверкают под солнцем, словно мириады крошечных алмазов, а до-линки завалены толстым ковром голубоватого снега.

110

111

Несколько  дней  после  посещения  передающего  радиоцентра и общения с Наташей и Толей Неустроевых мы с Шурочкой чувство-вали  себя  побывавшими  как бы  на базе  отдыха  и с удовольствием предвкушали новые встречи.

После  метелей  и вьюг  эти  долинки  становятся  непроходимы-ми: снег лежит глубиной в несколько метров. Я уже упоминал ра-нее, как однажды с двумя солдатами добирался такими долинами на береговую погранзаставу, неся на себе анодные и накальные ба-тареи для умолкнувшей рации. Ориентиром служили верхушки те-лефонных опор-столбов, провода были во многих местах оборваны во время пурги. Спасали нас широкие лыжи, которыми нас снабдил предусмотрительный старшина Гена. До предела уставшие, к концу дня, когда начало смеркаться, мы добрались до заставы. Чуть под-мокшие батареи, закутанные в наши плащи, не подвели: мы связа-лись с комендатурой.

Сахалинский шалашик

112

Летом было гораздо проще и легче — верхом на лошадях доби-раться одно удовольствие. К тому же к некоторым заставам вились грунтовые дороги,  а к самым недоступным можно было добраться на катерах — в Озёрском,  что  за Корсаковым, находилась база по-граничных сторожевых кораблей и катеров.

Летом долинки зарастали густой высокой травой, среди которой выделялись гигантских размеров лопухи и цветы самых разных рас-цветок.

На склоне сопки, недалеко от нашего передающего центра, в лесу я соорудил подобие шалаша. Сохранился прекрасный снимок, на ко-тором  мы  с Шурочкой  уютно  устроились  вместе  со щенком.  И кто скажет, что нам вдвоём было скучно и неинтересно на далёком Са-халине!

Мы с Неустроевыми часто прогуливались по лесным тропинкам, вокруг бушевало половодье цветов, названий которых мы не знали, но от этого их красота и буйство нисколько не страдало!

Наши  женщины  приносили  из леса  громадные  охапки  цветов и с сияющими  глазами  собирали  из них  красочные  букеты.  Дома у нас на столе и на радиоле почти всё лето стояли чудесные цветы. Вот только беда — цветы на Сахалине не пахнут, почему, не знаю. Как и нет на острове волков.

Но лисы, медведи, соболь, выдры, норки, росомахи, енотовид-ные собаки живут и множатся.

Девочки под листиком лопуха

Достопримечательность  острова —  кабарга,  сахалинский олень,  самый  маленький  из оленей,  к тому же  у самцов  поче-му-то нет рогов!

113

Как же они защищают своих подруг?Птицами я интересовался меньше. Боря 

Галкин,  старший  лейтенант  с роты  связи, как-то уговорил меня поучаствовать в охо-те на уток. Выехали мы рано с охотниками, добрались до озера, пересели на катер.

Тихонько,  уже  на вёслах,  подкрались к стае уток-нырков, пирующих в камышах.

Первым выстрелом подняли стаю в воз-дух.  И тут  началась  пальба —  летящие на подъём  утки  безжалостно  расстрелива-лись  из двустволок:  утки  падали  в камы-ши  и в открытую  воду.  За ними  бросались верные  собаки,  хватали  их  и подплывали к катеру.  Я поддался  общему  азарту:  пер-

вый  выстрел  мой  я направил  в разлетающуюся  стаю,  второй  сде-лал по ходу улетающей стаи, доворачивая ствол направо, где стоял Боря. Если бы я довернул ствол ещё градусов на десять, то навер-няка, в лучшем случае, отстрелил бы ему левое ухо… Бог спас его и миловал меня!

Боря стоял выше меня на банке, я — на настиле дна катера!Мне всегда не нравилась любая охота, но после этого случая я её 

возненавидел  и считаю  охотников  убийцами:  вид  окровавленной жертвы, в агонии трепыхающей крыльями, с надвигающейся смерт-ной пеленой в глазах, всегда вспоминается мне, когда речь заходит об охоте.

Приходилось бывать и на рыбной ловле, если это можно назвать рыбалкой, когда просто длинным крючком на палке выбрасывается кета, идущая сплошным потоком на нерест, полностью закрыв сво-ими телами речушку.

Стоящие на берегу женщины выдавливали икру из живой рыбы в ведро,  а бедную  рыбу  бросали  в речку  и она  уплывала  умирать уже по течению — плыть, как положено, вверх против течения к ме-стам нереста, у неё сил уже не было…

Работа сразу закружила меня, масса новых знакомств, новых то-варищей.  Ротой  связи  командовал  капитан Толпыгин.  В отряде  36 застав по всему южному побережью от Холмска до Поронайска, че-тыре комендатуры, и почти везде служат офицеры — фронтовики, 

Наташа Неустроева и мы

114

прошедшие  войну.  И я, самый  молодой  из них,  но единственный из связистов  с высшим  образованием.  И я буду  принимать,  осваи-вать новую радиоаппаратуру,  обучать  солдат и офицеров,  строить новые радиопередающие и радиоприёмные центры. Начинается но-вая страница жизни…

Я мотался  по погранзаставам,  проверяя  радио  и телефонную связь, часто дежурил офицером связи в штабе, монтировал и на-страивал новую аппаратуру на передающем радиоцентре, напри-мер 5-ти киловатный коротковолновый передатчик КВ-5. Мы стро-или  новый  приёмный  радиоцентр  в 7-ми  километрах  от города, я получал, монтировал  и настраивал  аппаратуру  вместе  с инже-нер-майором Логиновым (а не Вересаевым, ошибочно названным ранее),  грамотным  и прекрасным  человеком,  командированным из штаба Тихоокеанского погранокруга во Владивостоке.

Шурочка дежурила сменным инженером на областном радио-центре. Часто мы обедали в ресторане на главной улице города: в дневное время были столовские цены.

Мы полюбили салат из морской капусты, шашлык из горбуши и вкуснейшие  пышнейшие  оладьи,  которые  я нигде  не встречал в дальнейшем. Дома на столе всегда стояла большая чаша со све-жей нежнейшей красной икрой. А рядом на подносе угрожающе топорщились  клешнями  большущие  крабы. Икру  нам  привозили знакомые офицеры с погранзастав, крабов мы покупали в магази-нах.

Нам было интересно жить, общаться друг с другом… Так мне хотелось и так мне казалось… Что думала и испытывала моя жена? Я об этом не задумывался, хотя некоторые моменты меня насто-раживали. Меня неприятно поразил эпизод с внезапным визитом Бори Морковкина (или Борковкина), приехавшим из Владивосто-ка, где он проходил срочную службу на Военно-морском флоте. В Ленинграде Боря жил в одном дворе с Шурой, учился в одной школе,  ухаживал  за ней. И она не теряла связи с ним — по пути на Сахалин  Шура  на несколько  дней  задержалась  во Владиво-стоке, встречаясь с Борей. Видимо она дала ему надежду на бу-дущее —  он  хотел  или  забрать  её  с собой  или  остаться  с ней. Не знаю, сообщила ли она о своём замужестве, но он был, увидев нас вместе, удручён и подавлен… Ночевал он вместе с нами в од-ной комнате на разложенной для него раскладушке. Три дня Боря 

115

гостил у нас. Я его проводил и уезжал он, стараясь примириться с потерей желанной женщины. Я не имел права судить её. Шура тогда сделала свой выбор!

Наступил 1959 год. Шурик вылетела в Ленинград и 10 марта ро-дила сына Сашу. Летом мы съездили в Янгиюль к моим родителям с полугодовалым сынишкой и по своей глупости чуть не потеряли его… Ленинградская прохлада сменилась азиатской жарой! Из-за резкой перемены климата у Саши началась диспепсия — интокси-кация органов пищеварения, вздутие животика, диарея… У Шуры от переживаний и непривычной пищи пропало молоко. Спасла на-шего мальчика моя  сестра Лидия,  ещё  кормившая  грудью  свою дочь Таню. У Лиды было достаточно молока на двоих младенцев!

Ленинград. 1959 год. Исаакиевская площадь.Шурочка уже мама

Через день срочно прилетела Евгения Никитична, мама Шуры, и тут же, забрав нас, вернулась в Ленинград. Мы должны вечно бла-годарить её за этот благородный поступок. И великое спасибо моей сестре Лиде, родившей так «кстати» прекрасную Танюшку!.

Наш  Саша,  вопреки  своим  неразумным  родителям,  благодаря тёте Лиде и своей бабушке, в Ленинграде быстро пошёл на поправ-ку и через неделю почувствовал себя вполне здоровым. И его мама тоже!

116

Ещё через полгода Шурочка прилетела ко мне в Южно-Сахалинск одна, чтобы выполнить волю своей мамы уговорить меня уволиться из СА и начать новую, уже гражданскую, жизнь в Ленинграде.

Как мне  удалось  уволиться,  я описал  в дневнике,  который  вёл в предыдущем счастливом рейсе… А сейчас наш кораблик «Пётр Ле-бедев» уже близко подошёл к Гибралтарскому проливу и я возвра-щаюсь в настоящее время…

зАхоД в гиБрАЛтАр

15 июня 1963 года. Суббота.13-го  утром,  как  обычно,  в 7  часов  я выскочил на вертолётную 

палубу  помахать  конечностями.  Все  «заряжающиеся»  уже  стояли на палубе. Вид открывался великолепный. Слева, довольно близко, виднелись рыжие невысокие холмы Испании, южной её оконечно-сти.  Справа —  высокие  обрывистые  берега  Северной  Африки.  Мы проходили самым узким местом Гибралтарского пролива. Вспомнил Геркулесовы столбы. Пролив интересен тем, что имеет два проти-воположных течения. Верхнее течение идёт из Атлантики в Среди-земное море со скоростью 4 мили в час. Нижнее, начиная с глубины 200–250 метров идёт из Средиземного моря в Атлантику со скоростью 3,5 мили в час. Так происходит обмен водами. Подобные противот-ечения, как подтвердили мне гидрофизики, существуют во многих проливах между внутренними морями и океанами. Объясняется это явление разницей в температуре и плотности (из-за различной со-лёности) воды.

Длина пролива — 65 километров, ширина от 15 до 44 километров, глубина — до 1181 метра. Мы встали на рейде Гибралтара.

Гибралтар! Это «идеальный торговый центр», как рекламируется в красочных проспектах. Но это и английская крепость, перекрыва-ющая узкое горлышко между Средиземным морем и Атлантическим океанам.  Несколько  веков  англичане  владели  почти  всем миром, превратив мир в свою колонию. И эти амбиции их не угасли.

Мне кажется, что они разрастаются и в дальнейшем могут при-нять несколько другие формы. Их лозунг — англосаксы вперёд! Я под англосаксами подразумеваю не только Англию, но и США! И СССР, а затем и Россия — всегда были, есть и будет лакомым куском для них.

117

Рассказ о Гибралтаре я хотел бы дополнить историей жизни уди-вительного человека — адмирале Горацио Нельсоне, мореплава-теле, талантливого военачальником, обладавшего храбростью и романтической натурой.

Адмирал  Горацио  Нельсон  (29.09.1758–21.10.1805)  не проиграл ни одного  морского  сражения.  Под  его  руководством  британский военный  флот  одержал  историческую  победу  при  Трафальгаре, заставившую  Наполеона  отказаться  от своих  амбиционных  планов вторгнуться в Англию.

Мы должны идти вперёд. Это для нас дело чести! (Нельсон).После Трафальгарского сражения адмирал Нельсон стал одним 

из великих мореплавателей мировой истории, войдя в число геро-ев, о которых английские дети узнают с раннего детства.

Адмирал Нельсон — это больше, чем национальный герой — это один  из символов  Великобритании.  Недаром  в честь  его  победы в Трафальгарской битве названа одна из самых красивых площадей Лондона.

Стоит  отметить,  что  слава  пришла  к Горацио  Нельсону  совсем не случайно — он был не только блестящим адмиралом, выдающим-ся военачальником, но и обладал удивительным личным мужеством и редким обаянием.

Не случайно и личная жизнь адмирала Нельсона привлекает вни-мание историков ничуть не меньше, чем его многочисленные воен-ные победы.

Романтическая  история  любви  адмирала  Нельсона  и леди  Га-мильтон послужила основой для нескольких десятков книг и кинос-ценариев.

В 1793 году в солнечном Неаполе он познакомился с Эммой Га-мильтон, которая стала любовью всей его жизни.

В историю эта женщина вошла как леди Гамильтон, между тем она была весьма низкого происхождения, и ее можно скорее назвать не леди,  а удачливой авантюристкой. Эмма Гамильтон была доче-рью  кузнеца,  некоторое  время работала  натурщицей,  иногда  при-торговывала собой, родила пять внебрачных детей и удачно устро-илась, пойдя на содержание сначала к одному, а потом и к другому аристократу.  Кстати,  эти  пятеро  детей  с матерью  не жили,  более того, родив их и отдав в приют или на воспитание, Эмма Гамильтон больше никогда не интересовалась их судьбой. Довольно скоро она 

118

достигла предела своих мечтаний, выйдя замуж за 59-летнего лор-да Гамильтона, который получил назначение послом Великобрита-нии в Неаполь.

Этот брак лорда и фактически женщины легкого поведения вы-звал такой скандал при благонравном английском дворе, что моло-дых супругов попросту отказались принимать.

По  мнению  большинства  историков  роман  адмирала  Нельсона и леди Гамильтон начался не тогда, когда они встретились впервые, а несколько лет спустя, в 1798 году. К этому времени Нельсон уже был национальным  героем Англии. Славу  тогда  еще  капитану Нельсону принесло сражение при Сен-Винсенте в 1796 году. Именно в этом бою Нельсон впервые применил новую тактику ведения войны на море, именно благодаря этой новой тактике была одержана победа.

Дело  в том,  что  до Нельсона  сражения  на море  происходили весьма незамысловато. Корабли выстраивались  в две линии, друг напротив друга, поворачивались друг к другу бортами, по сигналу флагманского корабля производили  залп, ждали,  когда рассеется пороховой дым, подсчитывали ущерб, и все начиналось сначала.

В  сражении  у мыса  Сен-Винсент  Нельсон  приказал  своему  ко-раблю нарушить приказ, он самовольно покинул линию английских судов и буквально разрезал напополам строй испанских кораблей. В образовавшийся разрыв вошли еще три английских корабля, и по-беда была одержана. Во время сражения у мыса Сен-Винсенти Нель-сон не ограничился командованием кораблем, он лично принял уча-стие в абордажной атаке.

Неудивительно, что Англия высоко оценила его заслуги. После сражения при Сен-Винсенте Нельсон получил чин контр-адмирала, дворянский титул и был посвящен в рыцари ордена Бани.

Стоит отметить, что свои победы Нельсон одерживал не только благодаря  личному мужеству  и выдающимся  познаниям  в военной тактике. Он также, как никто умел поднимать боевой дух матросов. Дело в том, что в отличие от большинства капитанов Нельсон прак-тически никогда не повышал голоса на своих подчиненных, он был неизменно  вежлив  и крайне  редко  прибегал  к распространенным в то  время  телесным наказаниям. Неудивительно,  что его не про-сто уважали, но и горячо любили. И для английских моряков, когда ими командовал адмирал Нельснон, не было буквально ничего не-возможного.

119

Например, в 1798 году английский флот под командованием ад-мирала Нельсона фактически  уничтожил  все  противостоящие  ему французские корабли в сражении при Абукире. Значение этого сра-жения  трудно  переоценить.  Именно  благодарая  этой  победе  бес-славно закончился египетский поход Наполеона Бонапарта. Что ка-сается Нельсона, то после этой битвы он стал пэром Англии, получил титул барона Нила и Бернем-Торпа и кроме того весьма солидную ежегодную пенсию в 2 тысячи фунтов.

Между тем, здоровье знаменитого адмирала Нельсона оставля-ло желать лучшего. В 1794 году он в сражении потерял глаз. В 1797 врачи были вынуждены ампутировать ему правую руку, раздроблен-ную картечью. А во время сражения при Абукире он получил опас-ную рану в лицо. И именно в эту тяжелую минуту Нельсон второй раз увиделся с леди Гамильтон, именно тогда начался их бурный роман. Фактически можно сказать, что любовь леди Гамильтон спасла ад-миралу Нельсону жизнь. Во всяком случае, многие историки утвер-ждают, что адмирал поднялся на ноги только благодаря преданной заботе своей возлюбленной.

Леди Гамильтон и адмирал Нельсон испытывали друг к другу на-столько сильные чувства, что несмотря на то, что адмирал уже был женат, а леди Гамильтон была замужем, они фактически стали жить вместе. Хотя, в принципе, муж леди Гамильтон вряд ли мог рассма-триваться как препятствие для осуществления этого союза. Лорд Га-мильтон проявил удивительную деликатность, он неизменно делал вид, что вообще не замечает романа своей супруги и знаменитого адмирала. Возможно, дело было в том, что лорд Гамильтон был уже очень пожилым человеком, смотрел на свою супругу не как на же-щину, а как на близкого друга, и нашел в себе силы порадоваться ее счастью. Во всяком случае, в 1800 году чета Гамильтонов и ад-мирал Нельсон вернулись в Англию вместе. Более того, они факти-чески поселились под одной крышей. Этот странный тройственный союз вызвал такой негативный общественный резонанс, что Нельсо-ну пришлось просить о новом назначении.

На  протяжении  следующих  пяти  лет  он  одержал  ряд  блестя-щих  побед  в Балтийском  и Средиземном морях.  Впрочем,  радова-ли Нельсона не только военные успехи, но и личное счастье. В 1801 году Эмма Гамильтон родила ему дочь, которую в честь отца назва-ли Горацией. Удивительно, но лорд Гамильтон и здесь не выразил 

120

ни малейшего неудовольствия. Он безропотно признал ребенка сво-им и даже, говорят, ни словом не упрекнул свою супругу.

После того, как в 1803 году лорд Гамильтон, этот идеальный муж, скончался, леди Гамильтон переехала в дом, который снял для нее адмирал Нельсон. Что касается дочери Нельсона, Горации, то она была удочерена адмиралом официально.

Однако эта семейная идиллия длилась очень недолго. В 1805 году адмирал Нельсон одержал свою последнюю и самую блестящую по-беду —  победу  в Трафальгарской  битве.  Во время  этого  сражения полностью проявилась новая тактика ведения ведения военных дей-ствий на море, предложенная адмиралом Нельсоном. Он не просто разрешил  кораблям  разомкнуть  строй,  но и дал  каждому  кораблю отдельное задание. Дело в том, что обычно сражения на море про-исходили  под жестким  контролем флагманского  корабля.  Каждое действие, каждый залп можно было произвести только после того, как флагманский корабль подавал команду специальными флажка-ми. Между тем, поле морского сражения, как правило, было затя-нуто густым дымом, и этот способ передачи команд представлялся не слишком надежным. Таким образом, когда Нельсон дал каждому кораблю свою собственную задачу, он не просто позволил капита-нам проявить инициативу, но и дал им возможность не полагаться на не слишком надежные средства коммуникации.

Значение победы в Трафальгарской битве огромно. Именно по-сле  нее  Британия  стала  властительницей  морей,  а Наполеон  Бо-напарт  вынужден  был  полностью  отказаться  от идеи  вторжения на Британские острова. Однако, несмотря на это, многие англича-не считали, что эта победа досталась Англии слишком дорогой це-ной. Дело в том, что во время Трафальгарского сражения адмирал Нельсон получил смертельную рану. Получил, во многом благодаря собственной храбрости, а может быть и неосмотрительности. Перед началом битвы он категорически отказался снять парадный мундир или хотя бы свои очень заметные ордена. Таким образом, во время сражения  адмирал  представлял  собой фактически  идеальную ми-шень. Неудивительно, что один из французских солдат в конце кон-цов не промахнулся.

Все же, адмирал Нельсон умер счастливым, поскольку пе-ред смертью ему успели сообщить, что он одержал великую победу!

121

Гибралтарская скала и ни/с «Сергей Вавилов»

Очень интересный вид открывается с самолёта на этот удиви — тельный и знаменитый проход между двумя водоёмами — Средизем-ным морем и Атлантикой. Сколько народов сражалось здесь на море и на суше,  сколько  человеческих  жизней  за века  ушло  на алтарь безумной алчности и жестокости, постоянной борьбы ислама и хри-стианства, двух вечно враждующих религий, хотя корни у всех ре-лигий одни.

Если  посмотреть  на карту,  увидим,  что  Гибралтарский  пролив довольно велик, а Гибралтарская скала смотрится как малюсенький клочок земли, буквально — «гвоздь в подошве испанского ботинка».

В самом узком месте пролива, между испанским городом Тарифа (на островке Тарифа) и мысом Сирес  (мыс Леона на африканском берегу), не более 15 километров. Идём последовательно от Тарифа до Де-Карабинерос, у городка Кортес поворот налево, на север и за-тем ещё поворот в Гибралтарскую бухту (её ещё называют Альхеси-расской). Уже видна Гибралтарская скала,  возвышающаяся на 426 метров над уровнем моря.

Скала почти целиком состоит из известнякового камня. На левой стороне бухты виден испанский город Альхесирас, далее по бере-гу — Пальмонес, Эль-Кампоненто, затем Ла-Линеа и замыкает бухту английская военно-морская база и порт Гибралтар (английской ба-зой Гибралтар стал с 1704 года, статус колонии — с 1834 года).

Между Ла-Линеа и Гибралтаром узкая полоска ничейной земли, граница. Через неё бесконечно снуют машины по автотрассе, задер-живаясь у шлагбаумов.

122

В  испанских  городках  преобладает  ослепительно  белый  цвет: белые крыши, белые стены. Зелени почти нет. Вспомнил весёлые, славно раскрашенные домики в Канаде и Норвегии. Здесь не то. Юг, яркое солнце, выжженная земля.

Город Гибралтар издалека, на фоне скалы, плохо различим, поч-ти  сливается  с расплывчатыми  серо-зелёными  пятнами  скальной поверхности.

На рейде множество судов: белоснежных пассажирских, с чёр-ными корпусами танкеров и сухогрузов.

Подходим  ближе  к скале,  уже  виден  мыс  «Европа»,  уже  мож-но  различить шесть  довольно  высоких  радиомачт  на самом мысу. Встречаем паромы, перевозящие людей и грузы между Гибралтаром и портами Сеута на африканском берегу и свободным городом Тан-жер (Марокко), до которого около 60–70 километров.

Справка для себя: — Гибралтар, один из легендарных Геркуле-совых столпов, в 711 году был захвачен маврами, в 1502 году за- воёван Испанией, в 1704 году был захвачен британскими войска-ми. В 1830 году получил статус колонии. Общая площадь — 6,5 кв.км. Население около 26 тысяч человек. Состав населения: португальцы, испанцы, итальянцы, мальтийцы, англичане, ин-дусы.

Геркулесовы столпы — две горы у Гибралтарского проли-ва, на европейском и африканском берегах, согласно античным мифам, воздвигнутые Геркулесом. По представлению древних греков столпы были «краем мира».

Северная скала — это Гибралтарская скала, а южная скала — это гора Джебель-Муса либо гора Абила рядом с городом Сеута.

Геракл в конце своего путешествия на запад посчитал са-мой дальней точкой своего маршрута выход в океан. Эта точ-ка и служила границей для античных мореплавателей.

В переносном смысле «геркулесовы столбы» — это край све-та, предел мира и выражение «дойти до геркулесов столбов» означает «дойти до предела».

По словам Платона, на Гибралтарской скале и скале Абила, были установлены две статуи на высоких бронзовых колон-нах. Они символизировали собой своеобразные ворота из Сре-диземного моря в Атлантику. В 711 году арабские войска под началом Тарик ибн Зияда и согласно легенде «во славу Аллаха»

123

разрушили статуи вместе с колоннами. Первые укрепления на Скале были сооружены Тариком. А первый настоящий город на Скале был основан в 1160 году халифом Марокко. От иска-жённого арабского названия Джебель-ат-Тарик (гора Тарика) и произошло современное название Гибралтара.

Финикийцы называли Гибралтар колоннами Мелькарта, от-куда произошло его греческое название.

Интересно, что значок доллара $ представляет собой сти-лизованное изображение Геркулесовых столбов, обвитых ми-фическим змеем Пифоном.

На гербе нынешней Испании имеются две колонны, куда они перешли с эмблемы императора Карла V.

По конституции главой Гибралтара является английская королева Елизавета II. Губернтор — представитель королевы и одновременно Главнокомандующий вооружёнными силами ко-лонии.

Нынешняя Испания, конечно, мечтает вернуть Гибралтар и счи-тает  его  «Гвоздём в подошве испанского ботинка».  Но удалить этот гвоздь чрезвычайно сложная задача. Лондон считает, что бри-танская  военно-морская  база  на Гибралтаре  будет  и далее  играть важную роль в оборонной стратегии страны.

До тех пор, пока интересы Лондона будут определяться знамени-той формулой: «У Британии нет друзей или врагов — у неё есть только постоянные интересы», Англия будет продолжать делать то, что считает нужным. Вплоть до решения предоставить Гибрал-тару независимость, и тогда задача Испании вернуть Гибралтар под свой контроль окажется невыполнимой.

Интересы  Англии  свято  блюдёт  королева —  она  стала  почти постоянным  и незыблемым  символом  страны,  когда-то  бывшей самой  обширной  и могущественной  империей  на Земном  шаре и, благодаря своей политике, сохранившей своё влияние на ста-рые «колонии».

Королева  Англии  Елизавета II  к 2012  году  уже  на троне  60  лет и мне хочется привести здесь серию почтовых марок в её честь!

Интересно посмотреть на её лицо, как оно менялось с годами…Хочется взглянуть на Гибралтар с высоты птичьего полёта чтобы 

иметь более  ясное представление об этом малом,  но очень  суще-ственном кусочке спорной земли.

124

С  севера  Гибралтарская  скала  резко  взмывает  от уровня  моря на высоту более 400 метров, где расположена батарея Рок-Ган. Вос-точная часть Скалы обрывается утёсами к песчаным склонам. Здесь в 1903  году  была  построена  система  сбора  воды,  которая  затем по каналам подаётся на два завода по опреснению и очистке.

На более пологом западном склоне горы располагается заповед-ник и сам город. Здесь же бухты, причалы, длинный мол, а далее рейдовые стоянки для кораблей, где наши суда бросили якоря.

Началась обычная суета, все одеваются для выхода на берег. По-дошёл катер с таможенником в единственном лице, затем привезли валюту.

У борта уже стоит большой катер для перевозки членов экспеди-ции на берег.

Мне выдали 18 с хвостиком фунтов валюты, насчитанной за два месяца.  Взамен паспорта моряка дали нам  всем  узенькую бумаж-ку — справочку на английском языке. Сели в катер и через 5 минут высадились на бетонный пирс, как раз напротив туристского бюро и почты. На пирсе стоят рядком светлые одноэтажные здания. Ра-бочие на пирсе — в тёмных штанах с пузырями, жёлтых майках, все одинаково загорелые.

Прямо на пирсе, под лёгким тентом, установлены длинные столы. На скамьях сидят в одних майках и шортах здоровые парни и с ап-петитом накручивают на вилки яркооранжевые тонкие макароны — спагетти, как мне подсказали.

Иду старшим группы в составе — Володя Максимов, Эдик Бубли-ков,  Павел  Колобаев.  У выхода  из порта  зашли  в таможню,  обме-няли свои справочки на прямоугольные карточки бордового цвета, и мы — в городе!

Проходим  под  старинной  крепостной  стеной  из гранита,  мимо заправочной станции, мимо разнокалиберных автомашин, стоящих вдоль  тротуаров.  И сразу же  попадаем  на единственную  в городе торговую улицу — Майн-стрит (главная улица).

Всюду  витрины,  витрины  —  яркие,  разноцветные.  Всюду  бро-ская реклама. Улица узкая, тесная, магазины сплошной вереницей и справа, и слева. Дома 2-х, 3-х и 4-х этажные.

На витринах полно всякого товара — глаза разбегаются. С любо-пытством  и вожделением  рассматриваем  японские  и западногер-манские транзисторные радиоприёмники, проигрыватели, походные 

125

телевизоры, магнитофоны — от карманного до переносных и боль-ших  размеров.  Множество  всяческого  тряпья  развешано  от пола до потолка на стенах и на выносных стендах.

А у нас всего по 18 фунтов стерлингов!Кому-то захотелось по малой нужде… Стали оглядываться…На небольшой площади, рядом с центральной улицей Майн-стрит, 

мы увидели круглое сооружение, ограждённое невысоким заборчиком.Вошли. По кругу подвешены писсуары. С улицы видны ноги до ко-

лен и головы «жаждущих освободиться». Забавно!На  Майн-стрит  мы  решили  вначале  прицениться,  осмотреться. 

Нас сейчас привлекало другое желание — мы хотели на пляж. На-правились  к нему.  Солнце,  слабый  ветерок,  почему-то  пустынный берег. В Гибралтаре несколько пляжей —  внутри бухты и на среди-земноморском побережье, куда мы сейчас и забрели. Скорее всего, мы попали на пляж «Eastern beach», восточный пляж.

Над  нами  возвышается  скала,  в толще  которой  находится  под-земный Гибралтар. За долгие годы английского владычества, и осо-бенно во время второй мировой войны, в скале были прорыты десят-ки километров туннелей (говорят порядка 50 километров), созданы сотни помещений, где располагались автономные электростанции, узлы связи, госпитали, склады с запасами продовольствия и воды, пекарни и казармы, ангары и гаражи, ремонтные мастерские. И ко-нечно — мощные дальнобойные орудия хищно высовывались, когда надо, из замаскированных «бойниц». Кроме туннелей есть и есте-ственные пещеры, их около сотни.

Великобритания имела 14 колоний, и к 1963 году из них осталось фактически две или три, в том числе — Гибралтар, остальные — за-висимые территории.

Идёт давний спор между Англией и Испанией, которая хотела бы вернуть  себе  эту  заманчивую  скалу.  Жители  Гибралтара,  к удив-лению  Испании,  в большинстве  своём,  не хотят  бросаться  в объ-ятия  давней  родины.  И неудивительно —  тут  живут  представите-ли десятков национальностей,  границы практически нет,  в городе беспошлинная торговля. А что придёт сюда с испанской властью — неизвестно!

Об истории и реалиях Гибралтара мы узнали позднее, а сейчас ещё раз оглянулись  вокруг, мельком взглянув на возвышающеюся над пляжем скалу.

126

На склоне скалы отлично видна ровная, почти белоснежная, по-верхность  водосборника,  собирающего  конденсат  в резервуары, стоящие на самом берегу. Говорят, что в самые засушливые месяцы бетонное полотно собирало достаточно воды для гарнизона.

Но нас, конечно, сразу же потянуло к себе море своей голубизной и небольшими ласковыми волнами, сулящими радость и прохладу.

Разделись, натянули наши узенькие плавки на верёвочках сбоку и бросились навстречу ласковым волнам. Эдик Бубликов и я отплы-ли в море вроде бы недалеко, но оглянувшись — испугались! Берег оказался  вдруг далёким-далёким,  а волна катила нас не к берегу, а от него… Несмотря на наши усилия пляж удалялся… Легли на спи-ны, чтобы отдохнуть и успокоиться. Разобрались: —  волна шла к бе-регу, а затем откатывалась в море, унося нас на своём гребне. Сле-довательно,  любой  предмет  на верхушке  волны  будет  постепенно удаляться от берега, и как бы мы не старались, нас будет уносить в море, когда волна откатывается назад. Значит необходимо исклю-чить момент возврата волны и использовать только накат… Другого выхода не было —  решили попробовать: пока волна шла к берегу, мы вместе с ней плыли к берегу, а в момент спада волны и появле-ния новой мы подныривали и гребли изо всех сил к пляжу. Не сразу, постепенно, мы уловили нужный ритм и стали очень медленно со-кращать расстояние до берега.

Измученные и счастливые, мы радостно бросились на песок, за-крыв  глаза.  Слов не было, мы молча лежали на спинах,  впитывая солнечное тепло, пока довольно грубый голос стал что-то требовать от нас. Я открыл глаза и увидел сначала голые чёрные ноги, а затем и всего  человека,  одетого  в шорты  и светлую  рубашку  с погонами и короткими рукавами. Мы не слышали, как он к нам подошёл. Это был полицейский, негр.

Он достал откуда-то блокнот и авторучку. Мы вскочили, вытащи-ли ему наши бордовые карточки-пропуска. Он начал нам что-то объ-яснять и показывать рукой на красный флаг, висящий на флагштоке у спасательной вышки. Мы поняли, что красный флаг означает за-прет на купание. За нарушение — штраф. Затем он замерил ширину наших плавок на бёдрах. По его жестикуляции мы поняли, что до-пустимая ширина плавок сбоку должна быть не менее ширины двух раскрытых ладоней! А у нас получалось не более трёх сантиметров, да ещё с завязочками на боку… Стыд и позор! Ай да англичане! Сто-

127

ят на страже морали! От штрафов мы кое-как отговорились, почти подружившись с полицейским. Нам помог в этом англо-русский раз-говорник, всегда находящийся при мне. Коверкая слова, произно-ся их с ужасным акцентом, мы славно посмеялись все вместе! Мы попрощались, дав ему обещание сегодня же приобрести «нормаль-ные» плавки. А разговорник мы ему подарили с нашими автографа-ми. Нам повезло встретить смешливого полицейского!

Наше судовое начальство, боясь осложнений, не разрешило нам брать  на берег  фотоаппаратуру:  Гибралтар  является  военно-мор-ской базой Велико — британии.

с сАхАЛинА в ЛенингрАД. сновА тАисия

16 июня 1963 г.Снова разворот в прошлое… Наши от-

ношения с Шуриком, наши чувства опи-рались  в первую очередь на те  студен-ческие  дни,  когда  мы  нравились  друг другу,  на те  сахалинские  годы,  когда мы были вдвоём. Я полюбил свою жену, я забыл медичку, а когда Шурик подари-ла мне сына, я был счастлив безмерно.

Мы  вернулись  в Ленинград,  родной город Шурика, поселились в коммунал-ке  с её  родителями.  И наша  любовная «лодка» стала давать трещины, налетев на «быт».

Наше  бытовое  неустройство,  жизнь (вернее  отсутствие  нормальной  семей-ной  жизни)  в одной  комнате  с тёщей и тестем,  заставляло  нас  идти  на ком-

промиссы, уступки. Меня вначале забавляло, что тёща спала на рас-кладушке вдоль нашей кровати, благородно уступленной нам стар-шими. Пётр Карпович смиренно спал на узкой тахте. Сын Сашенька имел свою деревянную кроватку с боковыми решёточками и мы все старались,  чтобы ему было лучше  всех. После работы  я часто  гу-лял с сыном по Исаакиевской площади, вокруг Медного всадника, мимо памятника Пржевальскому в Александровском саду. Сашенька 

Шурочка с нашим сыном на Иссакиевской площади

128

с удивлением взирал на верблюда, а я думал о превратностях судь-бы, возвращающих меня к Александровскому саду —  отсюда я начи-нал свой путь с «Дзержинки» в Адмиралтействе, затем рядом учился в «Бонче» на Мойке, с Сахалина вернулся и поселился в доме в пе-реулке  Гривцова  3  (бывший  переулок  Демидова)  у Исаакиевской площади! Я катил коляску с сыном и уверял себя, что судьбе угодно связать мою жизнь с этим уголком земли! И тёща, Евгения Никитич-на Косаренко, красивая и властная женщина, беззаветно полюбив-шая внука, ушедшая ради него с работы, стала для меня ближе и по-нятнее. И тесть, Пётр Карпович Сиромаха, высокий и молчаливый, часто выпивающий, стал мне не так антипатичен, как вначале.

Но годы шли, лучшей перспективы с жильём не предвиделось, нам труднее становилось совместное пребывание.

Я стал слишком привередлив. Я понимал, что всё это результат нашей неустроенности.

Однажды вечером, числа 22 апреля, к нам в квартиру позвонил Женя Кива, муж Галины, они вместе с Таисией учились в «СанГи-ке». Протез его при себе, образность мышления, так нравившаяся мне ранее, осталась. Приехал он из Новосибирска, где обосновался, на курсы усовершенствования врачей в Ленинграде. К моему удив-лению, Шурочка сбегала в магазин, хотя я уже было собрался идти сам. Ей были прекрасно известны наши отношения с Женей и Тасей.

Окольными фразами я пытался узнать у него о Тасиной судьбе. Он ничего не знал, она им не писала. После «ленинградской люби-тельской» разговор оживился. Он рассказывал о своей работе врача, я — о своей. Общих воспоминаний мы старались не касаться. Шурик не приняла  участия  в наших  разговорах,  сидела  на тахте  и что-то читала. Проводил Женю в двенадцатом часу. Выпить он, как и рань-ше, любит. 

Это были дни бурной подготовки к 3-му рейсу. Много времени я проводил на судне. И вот 29-го апреля, утром, собрался я ехать в райисполком  к Гусеву  Александру  Николаевичу  по жилищным делам.  Почистил  морской  костюм  с нашивками,  туфли,  взял  до-кументы. Вышел на корму. Почему-то обратил внимание —  трубка городского телефона снята. Спрсил вахтенного матроса: «Кого вы-зывали?» Ответил, что меня… Объявляли по судовой трансляции, я не слыхал — чистился… Подхожу, беру трубку и слышу голос. да-лёкий, женский:

129

—  Поздравляю с Первым маем! Наримка!—  Спасибо, кто говорит?—  Не узнаёшь? Кто ещё называл тебя Наримкой?Но  в следующий  миг  я узнал  голос  Таси,  почти  забытый, 

но всплывший моментально в памяти. И с лёгким недоверием в го-лосе я спросил:

—  Ты! Откуда ты звонишь?—  Рапортует Волгоград!—  Не может быть! Тебя так хорошо слышно, где ты?—  Я сейчас в институте усовершенствования врачей, уже второй 

месяц в Ленинграде…—  Дай мне твой адрес, через два часа я буду у тебя!Она ждала меня на проспекте Салтыкова-Щедрина, на кафедре 

сангигиены.И с этого момента у меня началась новая полоса в жизни, увы, 

не самая радостная!

сновА Борт ни/с. ПрощАние с меДиЧкой

17 июня 1963 г.Идём мимо западных берегов Африки. Главная новость, которая 

у всех на устах:—  Два космонавта в Космосе! И один из них — женщина, Вален-

тина Владимировна Терешкова! 1937 года рождения. Здорово!О  первом,  Валерии  Быковском,  мы  услыхали  от продавцов-ин-

дусов  в магазине  Гибралтара,  где мы были  с 13  июня  с 8-ми  утра до 15 июня. Вышли в 18-ть, подняв якоря на рейде. Они в Космосе, а я на судне, со своим дневником!

Буду  писать  далее  о встрече  с Тасей.  29  апреля,  утром,  после разговора  с ней  по телефону,  я первым делом  заехал  в райиспол-ком, кстати зря — опять одни обещания. Затем направился на про-спект  Салтыкова-Щедрина.  В главном  подъезде  здания  института (а оно стояло в лесах), мне сказали, как попасть на кафедру «Сан-гигиены». Вышел, повернул налево, ещё раз налево, свернул в во-рота. Там мне женщина объяснила, как найти эту кафедру. Прохожу двором, слева одноэтажные здания, скверик, справа — гаражи, где стоит разобранный «Москвич». Солнце палит нещадно. Поднимаюсь на 2-й этаж, на левой двери от входа табличка: «Кафедра сангигие-

130

ны». Вхожу. На шум, поднятый мной, выскочила медсестра, спроси-ла, кого мне нужно. Видимо, она уже была предупреждена о моём приходе. Улыбнулась, пошла звать.

Я отнёс её улыбку к моей морской форме. Стою у окна в узком коридоре, жду… Невозможно передать словами моё смятение. Ты-сячи мыслей в голове… Открывается дверь и выходит она… Всё такая же: тонкая, стройная, беленькая. Как будто бы видел её только вче-ра! Идёт, приближается ко мне, смотрит на меня своими весенними глазами, а в них и радость, и тревога, и удивление, и ожидание!

Я шагнул вперёд, к ней, мы приблизились друг к другу и просто пожали руки. Я стоял и смотрел на неё: говорили наши глаза! Мои глаза говорили, что она ничуть не изменилась!

Медсестра смотрела на нас с любопытством, но мы не стали до-ставлять ей такой радости, вышли на лестницу, спустились к окну.

—  Плакать не будем? —  были её первые слова.—  Не будем… — ответил я.Ноги её не держали, она прислонилась к окну, а я всё оттаски-

вал её от окна, боясь, что она выдавит стекло и пораниться.Чуть больше морщинок у глаз, серьёзнее взгляд, нет уже былых 

смешинок. Но всё та же Таиска, Таиска моих студенческих лет, Та-иска моей бывшей любви!

Женя Кива на следующий день после визита ко мне (мне дума-ется — по просьбе Таисии), конечно же дал ей мой телефон. Целую неделю она  собиралась  с силами, чтобы позвонить мне. И вот мы встретились… Вышли во двор, затем на улицу. Пальто и сумку с те-традями она оставила в аудитории… Принесут. 

А мы ходили и ходили по улицам, смотрели друг на друга, гово-рили, вспоминали, грустили, радовались. Её жизнь открылась мне, и я узнал, как много значил в её жизни. Как она собиралась ехать ко мне, но не знала, где я. Как её мать корит себя, что отняла у доч-ки счастье. Все её дочери замужем; одна, самая учёная — холостая. Таиска винит себя, я — себя, но что толку, у меня семья, сын. В этот день апреля мы гуляли до семи часов вечера… Я проводил её до об-щежития. Затем встреча 2-го мая в общежитии.

Меня  постоянно  мучила  мысль —  почему,  ну почему  в далёком 1957 году мы так бездарно расстались, что послужило причиной? По-чему Тася сказала, что мать её считает себя виноватой в несчастье дочери? Как и тогда Тасе стыдно было признаться, что виной всему 

131

был отец, который в припадке пьяного гнева искалечил свою жену и младшую дочь. Их пришлось госпитализировать. … А Тасе дочер-ний долг и долг врача повелели быть рядом с ними! Почти два года она помогала им, пока не поставила их на ноги. Работала врачом, затем главврачом. И всегда, все эти годы, рядом на столике стояла моя фотография… Мне об этом рассказали её друзья.

Почти три года прожила она в Быково, работая главврачом в стро-ящейся больнице в новом посёлке. Снабжения почти никакого, вра-чей в районе катастрофически не хватало. Всё приходилось делать самой: —  читать лекции, быть акушеркой, выдерживать бесконеч-ный поток больных в приёмные часы, доставать стройматериалы для больницы,  гонять  на санитарных  машинах  за продуктами  в Волго-град для больных, вопреки строжайшим инструкциям из Министер-ства здравоохранения о запрете использования санитарных машин не по назначению. Было многое! И были бесконечные ночи разду-мий, воспоминаний, тягостные вечера бесед с матерью, считавшей себя причиной одиночества дочери. Были минуты, когда даже без зова с его стороны она могла сорваться с места, бросить всё и ле-теть к нему… Если бы знала, куда! Но он не позвал. Он не знал ни-чего…

29-го мая мы были в гостях у Нетты, засиделись. Таиска подвела меня при прощании к старинному высокому зеркалу в прихожей: мы встали во весь рост перед ним и она произнесла:

—  Я знаю, ты никогда не бросишь семью… Не расстанешься с сы-ном! Но посмотри в зеркало: какие мы красивые и как мы подходим друг к другу!

Я  промолчал,  мучительно  коря  себя  за нерешительность.  Мне было жаль всех, я произнёс только, что всё будет хорошо…

Встречи наши кончились, мы расстались, что же ждёт нас впереди?В  тысячный  раз  я спрашивал  себя,  а разве  я не был  счастлив 

с Шурочкой  на Сахалине,  в первые  годы  после  возвращения  в Ле-нинград, особенно когда родился сын?

За иллюминатором уже глубокая ночь, судно чуть переваливает-ся с боку на бок, где-то далеко внизу работают дизеля и на капитан-ском мостике горит приглушенный свет. 

Мысли  мои  и воспоминания  не дают  уснуть,  я заставляю  себя сделать это. И жить далее, настроив душу и сердце на свою семью, которой я чуть не лишился — если бы поддался минутной слабости…

132

А сейчас нужно работать, смотреть на звёзды южного неба. И ра-ботать,  как  заведённый  автомат,  исполняющий  свои  раз  навсегда заученные обязанности. Вру я сам себе! Ведь мне интересно, прият-но работать, люблю смотреть на вечно меняющийся океан, на вечно бегущие куда-то волны, нравится бродить по чужим городам и очень хочется, чтобы рядом была любимая жена! Чтобы я не один видел все эти прелести!

С болью и состраданием я покидал, уходя в рейс, свою Шуроч-ку, которая, конечно, о многом догадывалась. Её не могли обмануть мои  задержки  на судне,  мои  ссылки  на подмену  ребят,  ушедших в отпуска. Только Сашук ни о чём не знает, и слава Богу. Грустная, печальная  и обычная  история.  И дети  расплачиваются  за ошибки своих  родителей.  А родители  и сами-то  ещё  взрослыми  не стали. Ищут и ищут счастья в своей жизни, никак не могут успокоиться…

БуДни морские

17 июня 1963 г.Радиограммы от Шуры приходят редко и только о здоровье сына. 

Идём сейчас где-то у западных берегов Африки. 19 июня будем в 1-м районе работ. Невдалеке поблескивает огнями «Сергей Вавилов». Небольшая волна переваливает с боку на бок наше судно, чувству-ется и килевая качка.

19 июня 1963 г.Ещё парочка космнавтов приземлилась и, кажется, удачно. Мож-

но их поздравить! Молодцы! Было их четверо, стало шестеро, обо-гнали USA на одного космонавта.

Завоевание  Космоса  продолжается!  Конечно,  это  громко  сказа-но — до завоевания ой как далеко! Но впервые в истории Земли люди смогли преодолеть земное тяготение и выйти на круговую орбиту.

Первым был лётчик–космонавт Гагарин Юрий Алексеевич, кото-рый  12  апреля  1961  года  на корабле  «Восток»  за 108  минут  обле-тел Землю, совершив всего один виток и навсегда вписал своё имя в историю человечества. Вес космического корабля вместе с пило-том составил 4725 кг. без учёта веса конечной ступени ракеты-носи-теля. Поддерживалась двухсторонняя радиосвязь на частотах 9,019 мегагерца, 20,006 мегагерца и 143,625 мегагерца. Гагарину присво-или позывной — «Кедр».

133

Вторым космонавтом стал Титов Герман Степанович, с которым мы встречались в канадском порту Галифакс. Герман Титов 6 авгу-ста 1961 года совершил 17 витков вокруг Земли за 25 часов 11 ми-нут, пролетев 703143 километра на корабле «Восток-2»

Николаев Андриян Григорьевич стал третьим космонавтом 11 ав-густа 1962 года на корабле «Восток-3». Приземлился он 15 августа, пробыв в космосе более 70 часов.

Четвёртым  стал  Попович  Павел  Романович,  который  был  запу-щен в космос вслед за Николаевым 12 августа 1962 года на корабле «Восток-4» и приземлился также 15 августа 1962 года.

Сегодня мы услышали об успешном приземлении в районе Кара-ганды ещё двух космонавтов. На корабле «Восток-5» 14 июня 1963 год поднялся в космос Быковский Валерий Фёдорович и через 119 часов  06  минут,  а именно  19  июня,  совершил  посадку  с помощью парашюта.

Немного позже, 16 июня, стала первой женщиной-космонавткой Валентина  Владимировна  Николаева-Терешкова  на корабле  «Вос-ток-6», пробыв 70 часов 50 минут в космосе.

Вечером, в кают-компании нам было о чём поговорить!Но где же обещанная Хрущёвым Н. С. 50-ти тонная орбитальная 

лаборатория с тремя космонавтами? Он обещал запустить их осенью или к концу прошлого года. Нам всё мало!

Подходим к 1-му району работ. Погода отвратительная, как будто мы на севере, за полярным кругом, а не в тропиках. Солнца нет, хо-лодно, моросит. Идём курсом юго-запад от Гибралтара, наслажда-емся апельсинами с наклейкой «Jaffa» (Израиль), едим уругвайское мясо, взятое ещё в Ленинграде, пьём удивительно вкусное молоко из Гибралтара, жуём ароматные испанские яблоки, вместо винегре-та едим мелко нарезанный зелёный лук из Испании.

Известия с Родины доходят до нас с запозданием, Москву по ра-диоприёмнику не слышно. Знаем, что открылся Пленум, слушали в исполнении  Николая  Борисовича  Минко  заявление  Советского Правительства в отношении Китая. Китайцы гнут свою линию, ка-кую, мы не знаем, нашему народу не говорят, но мы должны осу-дить китайцев… Что они хотят? Что говорят, предлагают? Интерес-но бы узнать.

Христина  Киллер —  это  имя  звучит  сейчас  по всем  радиостан-циям. И вместе с ней треплют имена советского заместителя воен-

134

но-морского атташе, капитана 2-го ранга Евгения Иванова и военно-го министра Великобритании лорда Профьюма.

Иванов  и Профьюм  посещали  будуар  молоденькой  Христины и, видимо, все были очень довольны все друг другом, ведь связь у них тянулась с 1959 года.

Иванова  отозвали  незадолго  до скандала,  уволили,  выгнали из партии, а в Англии, кажется, летит Макмиллан. Для них важнее не «политика»,  а моральная  сторона дела. Это  у них официальная версия, как же, задета «буржуазная» мораль. А наш Иванов просто выполнял свою работу и успешно «проник» в будуар Христины, ра-ботая по заданию нашей разведки.

21 июня 1963 г.А сегодня новая сенсация — Христина Киллер сбежала  (или её 

сбежали) со своим красавцем-шофёром в Испанию. Мораль англи-чан удовлетворена, порок выметен с острова.

Стоим на банке «Метеор» на 30-м градусе северной широты, юж-нее Азорских островов. Выбросили бочку, подцепили к ней на тро-сах наши железобетонные кубики и сбросили их на дно банки, благо глубина небольшая — всего около 290 метров. И ушли от бочки, ко-торая, как поплавок, будет служить ориентиром для ни/с «С. Вави-лов».

Вчера вечером немного повеселились: «Карандаш» принёс ме-таллический  ящик  из-под  кинолент,  в ней  оказались  «горючее» и «закусь». Наша каюта на время превратилась в бар!

Вчера же проявил цветную киноленту, отснятую уже в рейсе, 40% брака. Моя кинокамера «Спорт-2» не очень удобна, в смысле экспо-зиций, требует опыта. Диафрагма всего до 11, а по местному осве-щению часто требуется 16. Нужно учиться.

Появилось  солнышко. Приятно лежать на верхней палубе,  чи-тать  «Нейлоновый  век»  Триоле,  смотреть  вокруг  сквозь  тёмные очки,  подаренные  Таисией  в последнюю  минуту  расставания. И вспоминать…

22 июня 1963 г.

Ровно 22 года назад Германия всей мощью обрушилась на нас! Погибли десятки миллионов солдат и мирных жителей. Любая во-йна безнравственна, но эта война — особенно! Она затронула чёр-

135

ным крылом беды почти все семьи… И у меня погибли двоюродные братья! Обязательно нужно написать о них, о мёртвых и живущих, о тех,  кто  любил  их  и любит,  о тех,  кто  проливает  слёзы  по ним до сих пор.

Вечером в каюте мы помянули их… Вспомнил погибших братьев.Этой зимой я использовал часть отпуска, чтобы побывать у роди-

телей в Янгиюле, навестить всех своих родичей, а их у меня здесь и в Ташкенте несколько десятков.

О всех рассказать невозможно, но об одной встрече нужно оста-вить память. У моего двоюродного брата Холмата Сотимова гости-ла Тамара Юлдашева. Она оказалась дочерью Юлдаша, погибшего во время войны. Он был призван в армию, попал в окружение и про-должал воевать в партизанском отряде в белорусских лесах. Краси-вый парень, храбрый и умелый боец, пришёлся по душе русской де-вушке. Погиб он в 1944 году у села Сумшино, где-то под Смоленском. У них родилась дочь Тамара. И только в 1962 году, когда ей стукну-ло 18 лет,  она  смогла найти родственников отца. У Холмата было четыре брата: двое — Юлдаш и Мирпулат погибли в Отечественную. Я видел их фотографии у родной тёти Зульфии, сестры моего отца. Мирпулат выделялся какой-то особенной красотой — мужественной и неотразимой для девушек. Видимо его внешность и сформировала его  характер — бескомпромиссный,  властный, лидерский. Он воз-главлял хулиганов своего района. Возможно он перенял эти черты у своего  отца Турсунбаева  Сотима,  родившегося  в 1876  году  и из-вестного тем, что до революции отбывал каторгу где-то в Сибири… Говорят, что за убийство жены вроде бы изменившей ему.

Сотим-пачча, как уважительно называют его сейчас, иногда при-ходит к нам в гости: статный, высокий, с густой окладистой белос-нежной бородой он красиво и степенно сидит за столом, снисходи-тельно  улыбаясь  нашим  шуткам.  У него  в Ниязбаше  за Янгиюлем есть прекрасный сад, большой виноградник, куда мы бегали маль-чишками полакомиться сладкими ягодами. Я отвлёкся…

Тамара Юлдашева оказалась привлекательной девушкой, в ней гармо — нично  сплелись черты узбекской и русской крови. Живёт сейчас с матерью на Украине. Я, беспечный, даже адреса не узнал, лишь пригласил её побывать у нас в Ленинграде.

Как-нибудь  напишу  о своих  родственниках  по материнской  ли-нии. Мама многое  помнит,  нужно  будет  её  разговорить… Она  вы-

136

росла в многодетной семье — пятеро братьев и четыре сестры, есть о ком рассказать.

«киЛь». «гоЛос» руДикА

22 июня 1963 годаНачались  вахты  на «Киле»,  мощном  ламповом  генераторе  ра-

диочастот, работающем в полосе частот от 16 герц до 25 килогерц и мощностью до 1 мегаватта  в импульсном  режиме и до 150  кило-ватт в непрерывном. Размещается он в трюме, занимая вместе с на-копительными  аккумуляторами  почти  треть  трюмных  помещений. В этом рейсе я вошёл в группу сменных инженеров, обслуживающих «Киль», и возглавляемую старшим инженером Семичевым Алексан-дром Ивановичем.

Тайная мысль — заняться наукой и собирать материал для канди-датской, заставила меня перейти в группу эксплуатации аппаратуры и перестать быть просто «ремонтёром».

Вахтим  мы  с Рудиком  Ребизовым  с 0  до 4-х  и с 12-ти  до 16-ти. Спокойный океан, чернильная вода, прохладный ветерок даже в сол-нечный день, отличная кухня — чем не санаторий на воде, посреди океана!

Но начались уже разговоры о доме, о тех, кто нас ждёт, вернее, о тех, которые должны нас ждать…

Сейчас наши координаты: 30º  северной широты и 30º  западной долготы, как раз на скрещении параллели и меридиана.

Рудик (Рудольф) сегодня рассказал нам интересную «утку». По-сле войны инженер Сергель, после ранения и лечения в госпитале отдыхал в Баку. Как-то раз, прогуливаясь по почти пустынной улице, он вдруг почувствовал, что какое то невидимое облучение как бы обволакивает его, парализует волю, давит на мозг.

Вскоре  это  явление  прошло,  но появилось  другое:  он  стал  слы-шать «Голос», говорящий на русском языке, который утверждал, что говорит  с планеты  Вальдемгольц  и будет  вызывать  этого  человека на связь. И с тех пор, где бы он не был, его везде преследовал ат-мосферный космический треск в ушах, вроде как в радиоприёмнике.

«Голос» объяснил инженеру, что с помощью воздействия на него в его мозгу будут использованы незанятые мозговые клетки и связи в качестве приёмника их сигналов и для передачи с Земли на их пла-

137

нету всей информации, видимой и слышимой, с том числе и мыслей подключённого человека.

Вот такие контура-катушечки внутри генератора «Киль»!Я с бородкой

Я вспомнил, что когда-то прочитал интересную статью, где учё-ные  утверждают  о неэффективном  использовании  нашего  мозга, всего лишь на 10–15%. Остальной объём мозга вроде бы рассчитан природой  на развитие  необыкновенных  способностей  и возможно-стей человека в будущем.

Хотелось бы верить, но иногда мне кажется, что большая часть мозга человека уже деградирована и остались именно эти несчаст-ные 10–15 процентов. Дай Бог,  чтобы я ошибся! Инженер Сергель изложил  свою  историю  письменно  с указанием  многочисленных фактов и подробностей связи и отправил в Академию Наук. Там его, конечно,  приняли  за шутника,  а «Комсомольская  правда»  предло-жила поместить изложение его письма в качестве первоапрельской шутки. Но он не отступал, писал во все журналы и газеты. Ему никто не верил, перестали отвечать.

Сергель работает в шефмонтажном Управлении (ШМУ) в том же п/я (почтовом ящике) где трудятся Рудик и Володя Максимов, при-чём Рудик лично знает Сергеля.

Недавно  в одном  из журналов,  по словам  Рудика,  появилось сообщение,  будто бы  подобные  случаи  в Баку  были  не с одним, а с несколькими людьми, причём в том же порядке. А Сергель уже не является ходячей радиостанцией, как он утверждал, «они» его «выключили».

138

Несколько  лет  назад  в США  появился  человек,  утверждавший, что он не один раз побывал на Венере, а у нас появились люди с моз-говым радиоцентром в башке. Дань ли это нынешней космической эпохе! Шизофреники лезут в герои!

Нужно ли  инопланетному  разуму  собирать  информацию  о Зем-ле подобным образом, забираясь в наш мозг. Весь эфир Земли уже много лет забит звуковой и визуальной информацией о нашей жиз-ни: — работают тысячи радиостанций и телецентров, остаётся толь-ко слушать, смотреть, анализировать. Может быть, этим кто-то и за-нимается в Солнечной системе!

Наверняка,  и у нас,  и в США,  имеется  центры  или  институты, собирающие  в эфире  информацию  об интересующей  их  стране, и не только в эфире, но и в периодической печати и по другим ка-налам. Но это уже совсем не нашего ума дело!

И кому-то из нас пришла, может быть, бредовая идея связи или обмена информацией между инопланетными цивилизациями с помо-щью пульсирующих звёзд, которые видны на расстояиях в сотни све-товых лет. Вся хитрость в том, что мигают они с определённой зако-номерностью. И если кто-то может управлять этой закономерностью, значит сможет передавать информацию другим цивилизациям! Чем и как  управлять  яркостью  звезды,  думаю  «они»  давно  додумались. На нашем  небе  одна  из таких  звёзд —  Пллярная  звезда,  о которой знают все моряки, она расположена по компасу точно на севере. Воз-можно, Полярная звезда служит не только ориентиром во Вселенной наподобие маяка, но и «узлом связи» для других миров!

Наша фантазия разыгралась!Вернёмся на грешную Землю…В Москве, на Пленуме, выявили двух кандидатов в ЦК КПСС, ко-

торых обвинили в потери бдительности и ещё в чём то. Как всегда, выгнали, без комментариев и подробностей. Слухи обязательно по-явятся… Пауки в банке зашевелились!

Повезло, что сейчас не 1937 год, когда по ложным обвинениям объявляли  «врагами  народа»  лучших  маршалов  и наркомов,  рас-стреливали  и ссылали  в лагеря  невиновных  людей.  Я помню,  как мы, школяры, по приказу наших учителей, с ожесточением замазы-вали фотографии «врагов народа» в своих учебниках. Блюхер, Туха-чевский, Якир, Зиновьев, Бухарин были до неузнаваемости «изуро-дованы» детскими ручонками!

139

Как бы всё не повторилось!Вахты  на «Киле»  продолжаются,  я с интересом изучаю  принци-

пиальные и монтажные схемы передатчика с его громадными кон-турами и мощными радиолампами, чуть ли не ползая внутри аппа-ратуры.

Я за пультом генератора «Киль»

Контурные  катушки  «Киля»  такие  громадные,  что  в них  может поместиться человек. Оно и понятно — ведь они рассчитаны на уль-тразвуковые частоты и большие мощности излучения.

Продолжаю работать совместно с Рудиком.С  Рудиком,  мальчиком  «изысканного  секса»,  как  представили 

его нам москвичи, довольно занятно дежурить на вахтах. Иногда за-водятся речи о женщинах, почти обязательной  теме на судах,  где большинство  экипажа  составляют мужчины.  У Рудика,  по его  сло-вам,  было  достаточно  «побед»,  что  дало  ему  право  утверждать: —  чувственной женщину можно сделать из любой «лягушки», стоит только приложить старание и умение. Я сказал, что стоит ли тратить время на женщину, которая тебя не привлекает или на ту, которой ты не интересен.

—  Нариман! У тебя было мало побед! —  тут же заявил Рудик.—  Не спорю,  меньше  чем  у тебя,  но, наверняка,  у нас  с тобой 

различная избирательность…—  Ты считаешь, мне любая подойдёт?—  Не обижайся, просто у тебя диапазон вкусов шире… И темпе-

рамент твой иногда как шоры на глазах, не всё позволяет увидеть. 

140

Для меня духовная близость важнее физической, сочетание их боль-шая редкость и большая радость!

—  Ты идеалист и романтик, тебе трудно будет найти свой иде-ал. Подумай, стоит ли его искать? На поиски может уйти вся жизнь. Бери то, что плывёт в руки…

― Я поймал свою «рыбку. Искать другую не собираюсь!О женщинах с Рудиком можно говорить бесконечно. Порешили, 

что первое впечатление о женщине определяют её физические до-стоинства, а духовность — вторична. Хотя духовность накладывает отпечаток на весь облик женщины. Да и мужчины тоже.

Взаимные флюиды всегда подскажут дальнейший ход событий. А вообще то природа подарила людям только инстинкт размноже-ния,  как  у животных.  А затем  люди,  себе  на погибель,  сделали из этого  инстинкта  парад  развлечений,  что  приводит  к растлению душ, распаду общества и гибели государств. Вспомнить только Со-дом и Гоморру, падения греческой и римской империй, погрязших в разврате!

—  Хлеба и зрелищ! —  кричали плебсы, а получив «хлеб», зрели-ща превращали в извращённое действо… Есть ли в человеке нрав-ственные  тормоза,  предохраняющие  его  от превращения  в скота! Века идут, ничего не меняется…

Напоследок Рудик выдал своё неизменное:― Эх! Ба — Бу — Бы!

хотим игрАть в квн

23 июня 1963 гВестей нет ниоткуда. Как Сашок — малышок? Хорошо ли ему на даче? 

Лето холодное, а закалки у него нет, легко может простудиться.За бортом пасмурно. На душе — тоже…Вчера в двух кабельтовых (185,2 метра, равной 0,1 морской мили) 

видели подводную лодку, которая при приближении ушла на глуби-ну. Чья она?

Нашими судами интересуются американские самолёты, фотогра-фируют, барражируя на малой высоте, лодки наверняка прослуши-вают и записывают наши излучения. Они понимают, что мы прово-дим те же исследования, что и их научные суда. Но на какой стадии наши исследования — им очень хочется знать!

141

Стоим  всё  на той же  банке  «Метеор»,  невдалеке  от ни/с  «С. Вавилов»,  крутимся  вокруг  него.  Ничего  для  меня  из радиорубки нет. Ленинград молчит. Тася, видимо, уже закончила курсы и уеха-ла в свой Волгоград. На мои радиограммы пока никто не отвечает. 

Тропики решили нас побаловать чудесными, солнечными днями. По-прежнему стоим на вахтах, обслуживаем «Киль».

На  вертолётной  палубе  установили  китайский  бильярд,  как и в предыдущем  рейсе.  На судне  возникла  идея:  —  создать  свой клуб весёлых и находчивых, КВН. Это поветрие пошло от Алексан-дра Маслякова, автора идеи и организатора клуба на 1-м канале мо-сковского телевидения.

Вся страна заиграла в КВН! Хорошо бы эту идею на судне довести до конца!

Очередной «дружеский» облёт

Александра Маслякова и Светланы Моргуновой на судне, конеч-но, нет, мы выбираем своих ведущих и жюри.

29 июня 1963 г.Предполагается организовать 4 команды:—  от экспедиционного состава (экспедиции);—  от палубной команды (палубы);—  от механиков и электромехаников (машины);—  от группы главного инженера.Думаю, что от нас смогут выступить Игорь Поздеев, Куклин Юрий, 

Володя Сечкин, Олег Карандашов. Нужно ещё одного, я в команду не гожусь — тугодум…

От механиков (от машины, как у нас говорят, объединяя маши-нистов и электриков), Артём Воличенко, Володя Комаров, Лугинов-ский (Лучиновский), от «палубы» —  Лосев Борис Алексеевич, ради-

142

сты. От «экспедиции» могут выставить Акуличева, Володю Позерна, Льва Бондаря, Ильичёва.

Нужны ещё жюри и ведущий. В качестве ведущего отлично по-дойдёт Шурик Тимофеев, любящий при каждом случае повторять:

—  Эх, вжарить бы …… через канифас-блок хищным приёмом!Всё ещё стоим в первом районе, Работы в разгаре: Снятие частот-

ных и амплитудных характеристик излучателей, записи ревербера-ций, пеленгация по фазовым соотношениям. «Киль» часто выходит из строя. Пятый каскад не работает. С ним замучился Володя Макси-мов, мы ему помогаем. Для «Киля» ещё необходимо сделать вход-ной «катодник» для согласования выходных и входных сопротивле-ний.  «Полетела»  одна  из стоек  усилителя  ИГУ-15.  Эдик  Бубликов перемотал для него сгоревший автотрансформатор. Отказал «СИН» (синхронизатор) в ЦА (центральной аппаратной). Саша Семичев се-годня его разобрал и нашёл причину: —  отказала лампа кипп-реле.

Подобные  неполадки  во время  рейса,  и особенно  во время  ин-тенсивных работ в районах «научных станций», происходят доволь-но часто: мы работаем в экстремальных условиях.

По  утрам  делаю  усиленную  физзарядку:  застегиваю  пояс  уже на следующую, третью дырку, со времени выхода в рейс. 

к северному троПику. изоЛьДА. оБ АЛкогоЛе

4 июля 1963 г.Находимся  на 27-й  параллели  севернее  экватора.  С дневником 

расстался надолго: вахты на «Киле», его неисправности и ремонт, КВН, политкружок.

За  эти  дни  получил  вести  от родителей  из Янгиюля.  И от Шу-рочки.  Она  сообщает,  что  Сашенька  заболел  ветрянкой,  что  дача плохая.  Телеграмма  из Репино,  хотя  дачу  снимали  в Белой  Гриве у Ладоги.  Мне  страшно  жалко  Сашука,  сердце  болит  и ноет:  мои сердечные передряги  не дают мне нормально  существовать… Чем дольше я не вижу своих Сашек, тем дальше отходит моё душевное потрясение от встречи с Таисией…

Я ответил Шурочке, чтобы она не переживала из-за ветрянки — почти все дети её переносят, главное — избежать осложнений. Судо-вой врач меня успокоил. Посоветовал поехать им на юг, о чём я со-общил Шуре. Надеюсь на лучшее. Уже час ночи 7 июля 1963 года.

143

Вахта с Рудиком на «Киле». Сегодня вечером (уже вчера) в пер-вые в этом рейсе был объявлен вечер танцев. Собрались в кают-ком-пании.  Заиграла музыка. Наши мужчины расселись на диванчиках у стен,  стали  подходить  наряженные  женщины.  Затем  появились подвыпившие матросы, обстановка оживилась — танцевальный ве-чер начался. На судне всего 8 женщин: плавающих с прошлого рей-са осталось пятеро.

Изольда Горохова, наша буфетчица и официантка, она же мед-сестра, помощница нашего эскулапа Владимира Шейко:  стройная, выше среднего роста, с длинными до плеч чёрными волосами и боль-

шими  красивыми  глазами,  гладкой белоснежной  кожей;  она  нравится многим, особенно Эдику Бубликову, да и Саша  Семичев  смотрит  на неё с удовольствием. Не замужем… Эдик и Саша тоже неженаты…

Екатерина  Васильевна  Гуреева, судовая кастелянша, возраст — бли-же к 40, имеет дочь, сама роста не-большого,  довольно  приятной  на-ружности,  всегда  строго  и изящно одета, не допускает вольностей.

Тамара  Васильевна  Некрасова, Анна  Петровна  Леонтьева  и Нинель Николаевна  (?),  бухгалтер  из наше-го Ленморагентства — о них напишу как-нибудь.

И  трое  новых —  две  крупногаба-ритные  тёти,  «Резерв  Верховного Главнокомандования», как сразу же 

их назвали на судне, одна рыжая, другая чёрная. Обоим чуть за пять-десят. Пока не познакомились: имён и фамилий не знаю. Работают уборщицами.

Петина Александра, Шурочка — лет 20-ти, тоже уборщица, сред-него  роста,  очень  тоненькая,  изящная  фигурка,  чуть  задиристый курносый  носик,  всегда  готова  выпустить  коготки,  простое милое лицо.  Слава  Сидоров,  наш  техник,  сразу же  обратил  на неё  своё внимание.

Саша Семичев, Изольда Горохова и Володя Сечкин хотят загореть

144

Все  женщины  были  здесь.  Появились  МНС  (младший  научный сотрудник),  женщины  из состава  экспедиции.  Зазвучала  «Бесамо мучо» в исполнении американского певца Дина Мартина. Все танце-вали, но успех выпал на долю каждой неодинаков — крупногабарит-ными и старыми пренебрегали.

На самом деле «старыми» они не были, пожилыми — да, лет к пя-тидесяти. Настроение  у меня было  скверное,  к тому же  сказались последствия встречи в честь рождения Изольды Гороховой, которую мы отмечали в нашей каюте № 45 дней десять назад и мне запом-нился надолго.

Саша Семичев, Изольда Горохов и Олег Карандашов

У меня отказали тормоза и я перепил. А пили столичную водку и разведённый спирт. 

Папа!  Прости  меня!  Доза  для  меня  оказалась  почти  смертель-ной,  отходил  четыре  дня,  работал  вяло,  с трудом,  не высыпался. Все признаки алкогольного отравления.

Такого со мной не было! Забросил физзарядку.Единственным утешением от Изольдиного дня рождения, —  это 

стихотворное  послание,  сочинённое  вместе  с Рудиком  Ребизовым на двух ночных вахтах.

Последний  куплет  сочинялся  уже  вместе  с Олегом Карандашо-вым и Сашей Семичевым. Вот они эти вирши:

Всколыхнулося море синее,Разорвалися тучи чёрные…Появилося солнце красное,Солнце красное свет Изольдушка!В день великий твой и торжественный

145

Бьём челом тебе в ноги белые,Целовать бы рады в губы алые,Да над нами есть стража зоркая…Собралась здесь рать ненасытная,Рать учёная и бездомная…Мучит жажда её превеликая,Молодецкий пир предвкушаючи.Как наполним мы кубки древниеСпиртом огненным, чуть разбавленным,И поздравим Вас нашей братией,Пожелаем Вам счастья личного,Счастья личного — сухопутного!

Переписал  вирши  Игорь  Шерстнёв красивым  почерком,  красным  каранда-шом на большом белом листе,  постави-ли  печать,  свернули  и перевязали  лен-точкой. Вручили мы свиток после второй стопки, одновременно вручая другие по-дарки.

А  затем,  уже  нетрезвыми  голосами спели нашу «тропическую-лирическую», которую мы пели в предыдущем рейсе:

Много времени минуло,Много миль за кормой…Далеко берег милый,Далеко дом родной!Не пугают пассаты нас,Не пугает волна…Захотели мы в тропикахВыпить чарку вина.Есть у нас усилителиИ другая мура…Вы, конечно, их видели —Им на свалку пора!Всё течёт и ломается,Только нам всё равно:Мы дойдём до экватораИ получим вино!

Наша медсестра, она же — Изольда

146

Уже месяц как нетОт жены телеграмм…Где же ты, где ж ты, милая,Что же делаешь там?Но все мысли печальныеГонит дума одна —По законному праву мыСкоро выпьем вина.

воДкА

И ей богу! Пили мы вино и будем пить: так случилось в истории человеческой, что с момента появления виноградной лозы на Зем-ле, когда люди попробовали перебродивший сок виноградный, ког-да  алкоголь  ударил  им  в голову  и это  многим  понравилось,  люди стали предаваться этой «ра — дости»! В античные времена слабое вино разбавляли водой, затем алхимики сотворили спирт и появи-лась водка — самое большое Зло на земле русской! Правда, после лихоимства…

Вспомнил, как примерно в 1946 году, я сопровождал отца по его подопечным  владениям  под  Янгиюлем.  Он  заведовал  нескольки-ми участками лесопитомника, разбросанными далеко друг от дру-га. Уже к вечеру мы пробирались через рисовые поля, поделённые чеками  на квадраты,  постоянно  залитые  водой.  С земляных  вали-ков-чеков,  из-под  наших  ног  бросались  в воду  и уплывали  змеи, в воде играли уже подросшие карпы. Мы, еле передвигая уставшие ноги шли и шли: — ориентиром нам служило высокое разросшееся дерево, скорее всего — карагач. Около него уже виднелось неболь-шое строение, в котором жила семья мастера по водораспределе-нию на рисовых полях. Хозяйка,  завидев нас,  сразу же захлопота-ла у очага во дворе — казана, вмазанного в глиняное возвышение. Мы расселись у дастархана: появились лепёшки, сладости, зелёный чай. Мужчины о чём-то  горячо и долго спорили, а я незаметно за-дремал. Отец меня разбудил, сказав, что хозяйка уже разносит лаг-ман, вкусный суп из лапши, мяса и овощей. Хозяин распечатал бу-тылку водки, разлил по пиалам, и мне в том числе.

Отец  как-то  подозрительно  посмотрел  на меня  и предложил выпить.  Я раньше  пробовал  водку  и она  мне  не нравилась,  но тут 

147

я не мог ударить лицом в грязь перед взрослыми мужчинами — мне было уже 14 лет! И я в несколько глотков выпил жгучую жидкость… Стало тепло и весело, я с аппетитом стал уплетать лагман, хорошо приправленный красным перцем. Прошло минут десять и мне стало плохо: меня стало вначале подташнивать, а затем скрутило так, что я не выдержав,  еле  успел  забежать  за дом. Меня  крутило,  рвало: слёзы застилали глаза, кружилась голова, дрожали ноги, тряслись руки. Отец поддерживал меня,  успокаивал,  говоря,  что  всё прой-дёт, всё будет хорошо. Хозяйка затем напоила меня тёплым зелё-ным чаем, и я отключился до утра.

Мне  уже  четвёртый  десяток!  И я до сих  пор  не выношу  алко-гольный запах, терпеть не могу пьяниц, хотя могу выпить вкусное вино, правда, в небольших количествах. Я всегда вспоминаю отца, и по этому случаю тоже! Урок его не пропал…

Работа  потребовала  дополнительных  сил  и времени:  —  нача-лись неполадки с «Килём», виновником которых оказался помощник главного электромеханика Володя Комаров, экспериментировавший с переключени —

ем дизельэлектрогенераторов.В  результате  аноды  и накал  с управляющей  сеткой  тиратронов 

выпрямителя  на 2,5  киловольт  питались  от различных  источников и, естественно,  «пóджиг»  тиратрона  происходил  хаотически:  вы-прямитель как бы генерировал…

Сейчас все неполадки устранены, но началась подготовка к КВН и времени у меня стало ещё меньше.

Ночью, ровно в 01.00 мы пересекли Северный тропик — 23º се-верной широты. Будем работать в тропиках до конца «первого райо-на», а числа 22-го мы должны быть снова в Гибралтаре. Знакомства множатся — знаю уже почти всех москвичей и сухумцев.

Позерн, сАрвиЛин и Другие

Группа Позерна Володи — из ленинградского НИИ-3, группа Ильи-чёва —  из Сухуми,  группа  Вакара —  из Москвы.  Двое —  Сарвилин Володя  и Евтюков Саша — из Пушкина  под Ленинградом,  офицеры из военно-морского НИИ.

Сарвилин был участником первого запуска ракет в акваторию Ти-хого океана. Им было поручено, ещё до запуска ракет, найти метод 

148

определения точки падения ракеты с точностью ±500 метров. При входе  в воду  с громадной  скоростью  ракета  создаёт  сильный  аку-стический удар, который далеко распространяется в воде. Они вы-полнили задачу и нашли метод фиксации точки падения с точностью ±200 метров. Их похвалили.

А уже при последующих запусках потребовали повысить точность определения до ±100 метров. Если считать, что точность попадания ракет в цель такого же порядка, то следует, что на таких больших расстояниях  (5000–10000  км.)  наши  ракеты  практически могут  по-падать  в любое  место  земного  шара,  в любой  населённый  пункт, любую  военную  базу.  Это —  отлично!  Но лучше бы,  конечно,  что-бы эти ракеты никогда не были пущены в ход. А обстановка в мире осложняется, китайцы идут на разрыв с нами, видимо неизбежно, если не сейчас, то немного позднее. Китай в конце этого или в на-чале следующего года испытает своё атомное оружие. Два знаме-нитых физика-атомщика, китайцев по национальности, перебрались из США  в Пекин.  Какие  причины  позволили  США  сделать  это?  Со-здание атомного оружия убыстрится. Вспомнил, что и наша помощь Китаю вначале была очень существенной… Кто и какие карты разы-грывает?

Теперь мы боимся появления атомной бомбы у китайцев. Ведь тогда  у них  руки  будут  развязаны и при их  нынешней  убеждённо-сти  в своей  правоте, фанатизме  и своепонимания  международной обстановки, они могут развязать войну. 100 миллионов жертв в Ки-тае — для Мао пустяк, как заявил он недавно!

Наши опасения разделяют и американцы, которые считают. что воевать лучше не надо, или же ещё рано.

Генеральный  секретарь  ООН  господин  У Тан  заявил  недавно в своей речи, что к 1970 году на Земле будут 4 державы, противо-стоящие друг другу: —  США, Китай, СССР и Объединённая Европа. Это возможный вариант развития событий.

В Москве идут сейчас переговоры с Китаем. Я считаю, что если и будет соглашение, то временное и половинчатое. У китайцев при-бавляется  единомышленников —  Северная  Корея,  Албания,  Румы-ния. На недавние торжества в Восточном Берлине в честь 70-летия Ульбрихта  прибыли  все  секретари  компартий,  кроме  румынской. Хрущёв вознегодовал! Бухарест опубликовал неполный текст ответ-ного письма Китая СССР, который у нас в печати не появился.

149

Что  творится  в коммунистическом  мире?  Хрущёв  своей  речью на XX  съезде  КПСС  разворотил  осиное  гнездо!  Судить  объективно трудно,  слишком мало информации,  а однобокая  информация  ни-когда не была другом объективности. Вражеские голоса дудят толь-ко то, что им выгодно.

Китайскую  делегатку  в Москве  на Всемирном  конгрессе  жен-щин освистали и та демонстративно покинула конгресс. Она гово-рила больше положенного времени и осудила резолюцию конгрес-са за мягкотелость и нежное отношение к империализму. Неужели Китай  считает,  что  мы  заигрываем  с капиталистическим  миром? Сейчас, чтобы выжить всем, необходимо лавировать, искать новые пути для примирения, соглашений, без ущерба для своих интере-сов. Время работает на нас, правда, не всегда так, как мы хотим, но воевать —  самоубийство.  Мир  движется  интересами,  а интерес у сильных один — захватить то, что плохо лежит или же слабо за-щищено. А мы — самая богатая страна в мире ресурсами, которые тают, и территориями, которые мало заселены!

возврАщение в Детство. виногрАД. труБА

10 июля 1963 года.Перечитал  написанное,  стало  смешно  за свои  наивные  сооб-

ражения о том,  что  творится  в мире. Но об  этом  говорят  в каютах по вечерам,  переваривая  услышанное  по радио  за день.  И мнения расходятся, как и положено…

А мы всё дальше от дома, от своих любимых. Далеко от любимой жены, далеко от её глаз, её ласк, её губ, её рук! Стали она дороже во сто крат! Разлука — ценитель потерянного, оставленного. Труд-но с разлукой примириться, если любовью полна голова и тело. Ра-дость разлуки — блеф, радость разлуки —  во встречах  с любимой. Разлука —  профилактика  любви.  Разлука  отметает  всё  наносное, второстепенное. Она  заставляет  по ночам биться  сильнее  сердце, не спать,  думать,  мечтать.  Заставляет  делать  лучше  всё  во имя встречи с любимой. Вспоминать только хорошее. Этим живёшь, это-го ждёшь!

Время! Лети  быстрее.  Время!  Ты понимаешь,  что  летишь мед-ленно, без пользы для любви. А любовь — самая бесценное, что есть в жизни человека.

150

Так помоги же мне, Время!Время вернуло меня в счастливые школьные годы. Счастливые 

и трудные. Счастливые — потому что у меня были любящие родите-ли, сестрёнка. Потому что у нас был свой дом, построенный после войны  своими руками. Потому  что  в школе нас  учили прекрасные педагоги.  Потому  что  я дружил  с отличными  ребятами,  верными и увлекающимися.

А трудными — потому что мы часто голодными ложились спать, потому  что  с одеждой  и обувью  были  проблемы.  Зимой  в школу я ходил в папиных кирзовых сапогах и в телогрейке. Летом, в жару, с одеждой проблем не было. Особенно с обувью, бегали босиком, иногда сбивая в кровь пальцы на ногах… Я видел, как родители би-лись изо всех сил, пытаясь достойно поднять и воспитать нас! Как трудно  было  родителям  постоянно  поддерживать  сносную  жизнь. Мы видели, что так жили почти все…

Мы, дети,  помогали,  как могли. Даже воровством… Я забирал-ся на платформы, везущие белую свеклу на сахарный завод и сбра-сывал клубни на землю: заканчивался поворот и я спрыгивал, пока меня не видела вооружённая охрана, сидящая на первой и послед-ней платформах длинного состава. Сестра Лидия собирала клубни в мешок.

Дома мама из сахарной свеклы варила каши, добавляла в супы, а мы, дети, любили есть её просто отварную. В зимние месяцы было голодно и трудно. А летом?

Мы жили в благословенном краю. Бесконечные сады, виноград-ники и бахчи ещё не все были безжалостно распаханы под хлопчат-ник,  требующего  обильного  полива…  Вода  всегда  здесь  ценилась на вес золота!

Но однажды она чуть не погубила меня.Школьниками мы часто ходили купаться на так называемую «Тру-

бу». Шли мимо обширных яблоневых садов, выходили на хлопковые поля,  где  протекал  ручей. Мы  называли  его  по местному  «арык». Вода  в нём  была  жёлто-коричневая  от глинистой  взвеси  и, естес-ственно,  очень  мутная.  Арык  был  прорыт  когда-то  для  орошения хлопковых полей и близлежащих садов. Для поднятия воды на поля был устроен в арыке небольшой шлюз. Вода протекала через ква-дратную цементную трубу размером примерно метр на метр, а в на-чале трубы стоял затвор — металлический щит, перекрывающий по-

151

ток воды, когда нужно было поднять уровень воды в арыке, чтобы можно было разбирать её по полям. Обычно щит был поднят и вода устремлялась  по трубе  десятиметровой  длины  и рёвущим  водопа-дом падала  в котлован. Когда-то  котлован был небольшой лужей, но падающая вода размыла и углубила бывшую лужу до небольшо-го пруда, достаточного, чтобы в нём могли одновременно купаться десятки пацанов вроде нас. Мы с восторгом плавали в грязноватой воде, ныряли с трубы, нависающей над прудом. Самые отчаянные ребята ныряли в трубу со стороны шлюза. Вода с огромной скоро-стью проносила храбреца внутри трубы и с силой выбрасывала его вниз  головой  с трёхметровой  высоты  в пруд.  Перекрутив  и прота-щив пацана над самым дном вода выбрасывала его на поверхность каждый раз в разных местах.

Для нас этот трюк стал привычной забавой: главное было — на-брать  побольше  воздуха  в лёгкие,  чтобы его  хватило и не задох-нуться.

Я,  конечно,  не отставал  от остальных.  Но однажды  это  могло кончиться для меня плачевно. Вдохнув побольше воздуха я заныр-нул привычно в трубу и уже где-то в середине трубы мои руки и го-лова упёрлись во что-то царапающее и колючее. Я испугался, стал в панике продираться вперёд… Воздух в лёгких кончался… В созна-нии пронеслись ужасные картины, как мой молодой и «красивый» труп  рано или поздно  выбросит  наружу… И вдруг  я вспомнил,  как однажды, проносясь внутри трубы, я повернул голову сильно набок и почувствовал, что могу дышать.

Вспомнив  это,  я руками  и ногами  упёрся  в препятствие  и заки-нув голову назад, старался приподняться как можно выше. Мне это удалось! Поднятой рукой я дотянулся до потолка трубы — он оказа-лася близким и скользким на ощупь. Осторожно открыл глаза и уви-дел  далеко  впереди маленькую  полоску  света,  а над  собой  узкое пространство между потолком и быстро несущейся водой. Значит, я могу дышать! Запрокинув голову так, чтобы вода не заливала мне нос и рот, я стал ощупывать преграду… Вскоре я убедился, что это был довольно большой сук дерева с торчащими боковыми ветками, каким-то образом застрявший в трубе. Ветки были довольно проч-ными,  чтобы  не согнуться  при  входе  в трубу:  вода,  видимо,  дав-но пыталась выбросить препятствие, если сук смог протолкнуться до почти середины трубы …

152

Я  стал  подгибать  упёршиеся  в стенки  концы  веток  на себя, и вдруг вода подхватила меня мощным потоком и выбросила вме-сте с ветками наружу. Совершив несколько кульбитов, я вынырнул далеко от водопада. С вытаращенными глазами, исцарапанными но-гами и руками, я еле выполз на берег. К моему удивлению, никто не заметил моего долгого отсутствия: для меня время в трубе пока-залось вечностью, а для всех оно было мгновением.

Мой взолнованный рассказ и явные царапины ничем не подтвер-ждались, а та ветвь уплыла уже далеко…

Но этот случай нам запомнился и теперь, когда мы ныряли в тру-бу, всегда вначале запускали в неё что-нибудь плавающее — ветку, куст верблюжьей колючки…

Летне-осеннее изобилие фруктов и овощей, их дешевизна, спа-сали нас от недоедания и магазинной скудости. Я мог бы долго петь дифирамбы чудесным дарам узбекской земли — просто скажу Вели-кое Спасибо краю, в котором прошло моё детство!

В памяти моей почему-то остались, в основном, счастливые мо-менты жизни: улыбка мамы, её бесконечные заботы о нашем с се-строй здоровье, вечера, когда мы, забравшись под папин бок, зата-ив дыхание, слушали его бесконечные сказки…

Сейчас я понимаю, что он часто импровизировал, пересказывая известные сказки, добавлял эпизоды из других сказок и просто со-чинял и фантазировал.

Мы были в восторге!Нельзя даже сравнивать условия проживания простого городско-

го люда в Ленинграде, холодном северном городе, и в жарком Ян-гиюле, где у многих были сады и огороды.

Когда созревал виноград у Сотим-паччи — отца моего двоюрод-ного брата Халмата, мы были как в раю от восторга: под высокими и длинными арочными галереями висели налитые золотом и солн-цем  гроздья  чудесного  винограда.  Мы  срезали  их  и складывали в большие тазы.

Всех сортов чудесных ягод я не помню, но забыть вкус «дамских пальчиков», аромат белого и чёрного муската, кишмишных сортов, розового сочного «тайфи», «хусайне» — невозможно! Запомнил я их на всю жизнь!

И по библейской легенде первым растением, которое Ной поса-дил после потопа, была виноградная лоза! В другой легенде гово-

153

рится, что матерью винограда была Земля, а отцом — Солнце! И рас-сказывается, что в древние времена  гроздья винограда созревали быстрее,  буквально —  за световой  день…  Самые  ранние,  которые успели  созреть  к восходу  солнца,  налились  розовым  цветом,  вос-хитившись  нежным  румянцем  утренней  зари.  Гроздья,  созревшие к полудню и впитавшие золотые лучи яркого солнца, стали жёлты-ми.  Ягоды,  созревшие  поздним  вечером,  переняли  у бархатистой южной ночи синие и фиолетовые оттенки. По легенде — так появи-лись различные сорта винограда.

Виноград — он мудрое растение,Он бессмертен, судя по всему,И почти не водит дружбы с тенью,Ибо Солнце нравится ему!

(Сергей Смирнов, советский поэт)А как забыть изумительные ягоды тутовника, необычайно вкус-

ные и сладкие. Они растут на деревьях и очень напоминают ягоды ежевики. Тутовник или шелковица обычно дерево высотой до 4–6-ти метров. Чаще всего ягоды белого цвета, но попадаются деревья с красными  или  чёрными  ягодами.  Листья  шелковицы  с большим аппетитом пожирают черви тутового шелкопряда, которые окукли-ваются и плетут коконы из выделяемых ими шёлковых нитей, как бы заворачиваются в кокон из этих нитей. А люди, первыми были ки-тайцы,  овладели  секретом  плетения  шелковых  тканей  и владели этим секретом тысячелетия.

Все знают о «Великом Шёлковом пути» связавшем между собой Восток  и Запад  по первой  в истории  человечества  трансконтинен-тальной дороге. В конце II века до нашей эры по этому пути драго-ценный для Запада товар — шёлк — караванами доставлялся из Ки-тая  в страны  Средней  Азии  и Средиземноморья.  Кроме  торговли шёлком, происходило ваимное знаком — ство с восточными и запад-ными  товарами,  с духовными  ценностями,  религиозными  идеями. И, конечно, не обходилось без грабежей и войн!

А мы с братом, не зная сколько трагедий произошло из-за этого шелкопряда, с великим удовольствием лакомились тутовыми ягода-ми, лазая по дереьям, росшим вдоль дорог и арыков.

Во  внутреннем  дворике  у родителей  Халмата  росли  несколько деревьев грецких орехов. Для нас, мальчишек, это был своеобраз-ный тренажёр по лазанию, за что нам часто попадало от Сотим-пач-

154

чи. Как вкусны были осенью созревшие ядра орехов с узором, на-поминавшие извилины мозга. Мама Халмата, Зульфия-апа, родная сестра моего  отца,  радовалась,  когда мы  наслаждались  орехами. Она говорила:

—  Чем больше орехов вы съедите, тем умнее будете!Мы верили этому, сидя вечерами вместе с ней у сандала за низ-

ким  столиком.  Древнее  приспособление  для  обогрева  в холодное время года представляет собой низкий столик, под которым в зем-ляном полу вырыта и выложена камнями яма. В неё ссыпают горячие тлеющие угли, взятые обычно во дворе из очага, на котором готовят ужин. Сверху ставится деревянная решётка, затем низкий столик.

Столик  накрывается  большим  одеялом,  достаточным,  чтобы укрыть человека до пояса. По периметру кладутся курпачи — длин-ные узкие ватные одеяла, на которые садятся, причём ноги опуска-ются под столик на решётку.

Сверху  столик  застилается  скатертью,  на которую  ставятся  та-релки со сластями, чайник и пиалы. И конечно, если есть лепёшки, старший  за столом разламывает  их  на несколько  частей.  Согрева-ясь и попивая зелёный чай сидящие ведут беседу, коротая осенние и зимние вечера.

Можно с комфортом спать всю ночь, укрывшись краями большо-го  одеяла.  Мы  с Халматом  любили  ночевать  у сандала,  особенно, когда в метре от тебя тихо падал снег. Обычно сандал устраивал-ся в узбекских домах в комнатах типа веранды, где не было одной наружной стены: это уменьшало опасность отравления угарным га-зом и помогало спастись в случае пожара. Но бедствий от сандалов я не припомню.

Да, щедра узбекская земля! И не только плодами земли, но и та-лантами…

Сколько поэтов, мыслителей, философов, учёных она родила!Эти воспоминания натолкнули меня на мысль рассказать о своих 

одноклассниках.

155

янгиюЛь. шкоЛы имени ЛьвА тоЛстого

и мАксимА горького

В первой книге своей я писал о школах и школьных друзьях. Хочу тут поместить их фотографии.

Седьмой класс я окончил в Янгиюле в 1947 году. Это была шко-ла-семилетка им. Л. Н. Толстого № 2. Располагалась она напротив железно —  дорожного  вокзала  «Кауфманская»,  через  многочис-ленные рельсовые пути, в метрах ста от пешеходного моста через рельсы.

В 1945 году мы приехали в Янгиюль из Андижана и я стал учиться в пятом классе этой школы, сестра Лидия — в четвёртом.

На снимке наш выпускной седьмой класс, к сожалению, не в пол-ном составе.

Пытаюсь вспомнить всех на снимке, но могу определённо узнать не всех: 

— в верхнем ряду всех помню, а имена забыл!— во втором ряду первый слева наш любимый математик и физик 

Александр Кузьмич Гусев, далее Гаврилов Геннадий (его мать Мария Александровна была директором нашей школы), с которым мы уеха-ли в Ленинград за высшим образованием, за ним Женя Панфилов — будущий военный лётчик, далее Асат Абдухалилов, Анас, я и?.

Янгиюль, 1947 год. Школа им. Льва Толстого. Мой 7-й класс.

В среднем ряду второй с правого края — я.

156

—  в нижнем  ряду  первая  слева  сидит  учительница  узбекского языка,  за ней физрук Василий Иванович,  справа  от него  в тёмном платье — завуч школы Агния Львовна Хайдурова (может быть Хайда-рова), за ней учительница немецкого язык Нина Георгиевна (немка, как мы её называли) — выпускница Петербургского института благо-родных девиц, далее — преподаватель русского языка и литературы, затем — вожатая, и «химичка» Волчанская Татьяна Александровна.

В  1947  году  после  окончания  семилетки  многие  из нас  друж-но  перешли  в школу-десятилетку  № 5  имени  Максима  Горького. Привожу чудом уцелевшую фотографию нашего выпускного класса 1950 года.

Мой выпускной десятый класс, уже школы № 5 им. М. Горького

Где Вы сейчас установить затруднительно, но о некоторых знаю?—  Гусев Борис Георгиевич: его  последний  адрес —  Беларусь, 

225404, Брестская область. Барановичи, ул. Войкова, д. 13, кв. 5.Его  сестра —  Гусева Анжелика Георгиевна, 1935 г. р.)  живет 

в Янгиюле. ул. Шарахметова д. 14, 702815) вместе с матерью Вол-чанской Татьяной Александровной,  которой  в ноябре  2004  года было уже 93 года. В школе № 5 им. Л. Толстого она нам преподава-ла химию.

Мы жили у моего двоюродного брата Холмата Сотимова по адре-су: Садовый тупик 29. Семья Гусевых жила через несколько домов. 

157

Мы дружили, часто бывали друг у друга.—  Рогова Валентина  стала врачом, переехала в Израиль. Дру-

жила с одноклассником Евгением Горбуновым, парнем с голубыми глазами и курчавой густой шевелюрой. Дружба переросла в любовь, принёсшей много горя Вале. Женя стал военным лётчиком, о чём он мечтал с детства.

Женя был ранен, тяжело болел, Валя перевезла его к себе в Ян-гиюль, ухаживала за ним. Лечила. Он скончался у неё на руках.

—  Гаврилов Геннадий (Генашка), друг моего детства с 5-го класса, с ним бегали купаться  на «цемент»  и «трубу»,  водоё-мам, образованными арыками с глинистой водой. Там всегда было полно мальчишек, желающих  освежиться  под  палящими  лу-чами солнца. На обратном пути мы всегда забирались  в совхозные  сады,  набирали под майки яблоки, груши.

Вместе с ним уехали в Ленинград поступать в ВУЗы, вместе сда-ли  документы  в Военно-механический  институт.  Он  его  закончил и был  направлен  на Урал,  на Челябинский  завод,  я же  перешёл в ЛЭИС им. М. А Бонч-Бруевича. На фото Геннадий и я спустя много лет в нашей квартире на проспекте М. Тореза в Ленинграде.

Геннадий  после  Урала жил  где-то  в Запорожье,  куда  переехал к матери  (она  была  директором школы  им. Льва  Толстого  в Янги-юле.)

Отец Геннадия погиб на фронте.—  Тысячная Галя где-то в 70-тых годах уехала в Сибирь…—  Болгарский Илья  закончил  ТашМИ  (Ташкентский  медицин-

ский  институт),  стал  известным  гинекологом  в Ташкенте,  выехал в Израиль, затем в США, Нью-Йорк.

—  Турсунова Халима окончила ТашМИ, работала завинфекцион-ным отделением в городской больнице в Янгиюле.

Вышла замуж за нашего школьного друга Абдухалилова Асата.К большому несчастью сломала шейку бедра, много лет мучи-

лась, за ней самоотверженно ухаживал Асат. Умерла в 90-х годах, за ней ушёл и Асат.

Каждый  раз,  когда  я приезжал  домой  к родителям  в Янгиюль, я всегда  навещал  своих  одноклассников.  В один  из приездов  мы 

Я и Гена Гаврилов у нас дома в Ленинграде

158

вместе с Халимой и Асатом посетили городской базар. Ишачок ока-зался на снимке случайно…

На снимке Халима и Асат на Янгиюльском базаре— Цой Борис  прекрасно  знал  и любил  математику,  поступил 

в Московский университет. По некоторым данным выехал в Север-ную Корею.

После перестройки, когда рухнул Советский Союз, многие народ-ности стали возвращаться на историческую родину. Стали выезжать корейцы, крымские татары, народы Северного Кавказа, греки.

Стало ли им на родинах лучше, я не знаю. Время покажет… Но то, что совершили с ними наши власти после войны они и их потомки никогда не забудут и не простят!

—  Гусев Вячеслав,  племян-ник  нашего  преподавателя  Гу-сева Александра Кузьмича, стал  военным  врачом,  женился на Светлане и имеет  двоих  до-черей. Развёлся. Живёт в г. Эн-гельсе.

В  мои  частые  приезды  в от-пуск  в Янгиюль  мы  встреча-лись  у Александра Кузьмича и у нас. 

—  Киль Сергей,  окончил  горный  техникум,  был  направлен на рудники в город Сулюкта Ошской области в Киргизии, где через несколько лет у него появился туберкулёз (скорее всего силикоз), долго болел и вскоре его не стало. Вроде бы это были серебряные рудники. А может быть урановые…

159

Ли Володя, Ким Спартак, Киль Сергей

Сергей был моим школьным другом, участником всех наших ре-бяческих забав.

—  Караваев Виктор, жил рядом с ж/д станцией, мы с ним при-думали делать шахматные фигуры из деревянных катушек для ни-ток (его мать была портнихой). Маленькие катушки, поставленные на попа, стали пешками, у тех, что повыше — одну боковушку среза-ли сверху квадратом — получалась ладья, или треугольником — по-лучался слон и т. д.).

Мы часами сражались в шахматы вместо того, чтобы делать уроки.Остальных  выпускников  помню  только  в лицо.  Помнят ли  они 

меня?На общем снимке в верхнем ряду наши преподаватели. Из них 

прекрасно помню Рыжова Петра Георгиевича, учителя литературы, эрудированного и обаятельного человека. Помню и его жену, учи-тельницу младших классов.

К сожалению, на общем на снимке нет Гусева Александра Кузь-мича, он к 10-му классу перешёл в школу им. Крупской, нет Цхая Бориса, физика и математика.

Наступил 1950 год…Почти все разъехались по Союзу поступать в учебные заведения: 

кто в Москву, кто в Ленинград, кто в Ташкент. Я  уже  упоминал  о своих школьных  товарищах  и друзьях.  С не-

которыми  из них  я продолжал  дружить  долгие  годы.  В Янгиюле — с Асатом  Абдухалиловым  и Халимой  Турсуновой,  ставшими  супру-гами, Со Славой Гусевым, Ли Володей, Киль Сергеем мы виделись каждое  лето  когда  я приезжал  на каникулы,  а затем  и в отпуск. С Геной Гавриловым мы вместе отправились в Ленинград за высшим 

160

образованием, учились в разных ВУЗах — он в Военмехе, я в ЛЭИСе, но не забывали друг друга.

Петр Георгиевич и я в один из моих приездов в Янгиюль

В Ленинграде оказались Юра Широбоков и Виталий Шеворошкин, учившиеся с моей сестрой Лидией классом ниже. Дружу с ними до сего времени. Они познакомили меня со своим одноклассником Айдыном Шемьи-Заде, ставшим и моим другом и Владимиром Неизвестным.

Пора рассказать о моих студенческих друзьях…

мой институт ЛЭис

Мы  с Геной  Гавриловым  поступили  в Военно-Механический  ин-ститут  в Ленинграде,  я уже писал об этом ранее. Позднее я пере-шёл на второй курс ЛИЭС имени М. А. Бонч-Бруевича.

Но для полноты картины решил поместить фото 1-го курса группы Р-22, своих будущих однокурсников. Какие Вы все молодые и кра-сивые: чистые, целеустремлённые лица. Одеты скромно и просто. Не все перешли на второй курс института — так получилось… Не все смогли одолеть курс новых наук.

Одна из первых групповых фотографий:1 ряд (слева направо): — Александров Анатолий, Печкис Вайдас, 

Лаврентьева Валентина, Басов Леонид, Юшков Владимир.2 ряд: — Янавичуте (отчислена с 1-го курса), Бабичева Алевтина, 

Крутова Лидия, Кузнецова Нина, Юдина Тамара, Смирнова Людми-ла, Родионова Галя (отчислена с 1-го курса).

161

3  ряд: —  Нестерова  Людмила,  Бакалов  Василий,  Бойкова  Ев-гения  (отчислена  с 1-го  курса),  Капусткин  Владимир,  перевёлся в Ленинградский Политехнический институт, окончил его, стал за-ниматься ядерной физикой. Был талантливым мальчиком. На две-ри  его  квартиры  висело  объявление:  «Осторожно —  повышенная радиация». Далее — Смирнова Валентина, Фролов Владимир (сту-дент группы Р-26).

Группа Р-22. 1 курс, 28 июня 1953 год.

Я перешёл из Военно-механического института на 2-й курс в ЛЭИС и некоторых ребят из 1-го курса не знал.

В июне 1954 года почти все студенты нашей группы в честь окон-чания второго курса сфотографировались на общее фото. Не было только Никифоровой Раисы, Юшкова Владимира и Тараканова Алек-сандра.

На снимке: (ряды снизу вверх):— 1 ряд (слева направо) — Александров Толя, Нестерова Люда, 

Клыкова Инна (Симион), Сиромаха Александра (Хадырбаева), Ильин Генрих, Антонова Валя, Смирнова Люда (Файнгольц), Илюхин Ста-нислав.

—  2  ряд: —  Печкис  Вайдотас,  Смирнова  Валя,  Кузнецова  Нина, Лаврентьева Валя (Ветрова), Лабенская Ира, Крутова Лида (Марко-ва), Юдина Тамара, Симион Георгий.

162

ЛЭИС. Группа Р-22. Второй курс. Июнь 1954 года.

— 3 ряд: — Басов Леонид, Семёнова Лида (Солтанова), Иодейко Роман, Константинеску Лючиан, Сейфудинова Анна, Бакалов Вася, Бабичева Алевтина (Вязанкина), Хадырбаев Нариман.

На  каком-то  курсе  Валя  Антонова  перешла  в другую  группу — Р-25,  и по распределению  стала  работать,  по–моему,  в Краснояр-ске, где через несколько лет стала главным инженером городского Телецентра.

Группа Р-22 славилась своими студентками. Выпускницы школы со львами,  что  на углу  Исаакиевской  площади  и Адмиралтейского проспекта, Ирина Лабенская, Людмила Смирнова, Александра Си-ромаха — каждая из них была хороша и все отличались друг от дру-га. Ирина, стройная, глазастая, с чёрной волнистой копной волос, олицетворяла собой красоту древних библейских женщин. Людми-лу красавицей не назовёшь, но в ней было что-то притягательное, а главное — в глазах светились ум и хитринка.

А в глазах Александры можно было навсегда утонуть: в них от-ражались южнорусские и украинские глубины, в них играли то пе-чальные и очень грустные напевы, то искрящиеся весельем и уда-лью мотивы.

Другие девушки были нисколько не хуже: Лида Крутова отлича-лась серъёзностью и строгостью, прекрасно училась и внешностью была очень и очень! Валя Лаврентьева — красавица и спортсменка, Люда Нестерова — умница, интеллигентка, критически относящаяся 

163

к мужскому полу, с запоминающейся внешностью, Аля Бабичева — с очаровательным украинским лицом, Валя Смирнова — очень сим-патичная с широкой и доброй душой, Рая Никифорова — муженена-вистница,  но мне  казалось,  что  она  надела  эту маску,  а на самом деле  очень  ранимая,  Нина  Кузнецова —  нежная  и ласковая,  с от-крытым и добрым лицом, Тамара Юдина — серьёзная, всегда борю-щаяся за справедливость, голосистая певунья и надёжная коллега, Инна Клыкова — скуластенькая, с простым русским лицом, Лида Се-мёнова — с правильными чертами очень милого лица, Аня Сейфуди-нова — симпатичная девушка с явно татарскими чертами лица.

Ребят описывать не буду, скажу только, что среди нас были рус-ские, литовцы, румыны, якут и узбек (лично я).

Весной 1955 года, после окончания 3-го курса, группой в 14 че-ловек,  мы  смогли  собраться  на очередную фотосьёмку.  И вот  что получилось!

Группа Р-22 в конце 3-го курса. 1955 год

На снимке (ряды снизу вверх):1 ряд (слева направо) — Лаврентьева Валентина, Лабенская Ири-

на, Бабичева Алевтина, Смирнова Люда.2 ряд: — Илюхин Станислав, Юдина Тамара, Ильин Генрих, Смир-

нова Валя, Александров Толя.3 ряд: — Хадырбаев Нариман, Крутова Лидия, Юшков Володя, Не-

стерова Людмила, Басов Леонид.Многих, к сожалению, на снимке нет. Не знаю почему, но Алек-

сандра Сиромаха также отсутствовала.

164

После пятого курса каждый из нас получил выпускной фотоаль-бом, в котором были запечатлены все выпускники нашего потока — шесть групп, с Р-21 по Р-22.

Иногородние студенты жили в общежитии на Среднем проспекте 57 Васильевского острова. В комнате на шестом этаже нас было пя-теро. Я сразу же подружился с Вайдасом из нашей группы (полное имя Вайдотас Вацлавас Печкис).

Много лет спустя, когда нас судьба разбросала по стране, когда большинство женились и повыходили замуж, удавалось собрать не-сколько бывших студентов под одной крышей. Любила собирать нас у себя дома Лида Семёнова (Солтанова).

Собирались  и у меня  дома —  последние  могикане,  постоянные участники встреч. Могу назвать даже даты этих встреч: 22.03.2001 года, 18.04.2004 года, 16.04.2005 года. И могу вспомнить фамилии прихо-дящих на эти встречи: — Маркова Л. Г. (Крутова), Смирнова В. Н., Ни-кифорова Р. А., Вязанкина А. А. (Бабичева), Юдина Т. А., Ильин Г. М., Илюхин С. А., Ярош Валентин из группы Р-23, Хадырбаев Н. А.

Студенты на Неве: Печкис Вайдотас, Бакалов Вася, Александра Сиромаха, Валя Лаврентьева, Рая Никифорова, Валя Смирнова

Как  всегда,  ребята  заказывали  узбекский  плов  и я старался не подкачать: покупал хорошее мясо,  выбирал рис, лук, морковь. Делал по классическому рецепту в большом котле-казане. Мне ак-тивно  помогала моя жена Ирина Николаевна,  давно  уже  познако-мившаяся с моими однокурсниками.

Встречи,  думаю,  запомнились  им  надолго.С  годами  мы  стали встречаться всё реже и реже — мы старели и проблем становилось больше — дети, внуки и болезни…

165

И  к сожалению,  когда  я пишу  эти  строки,  некоторых  уже нет. Ушли Генрих Ильин, Нина Кузнецова, Валя Лаврентьева, Стас Илюхин, Клыкова Инна, Ярош Валентин, Вайдотас Печкис, Рома Ио-дейко и Шурочка Сиромаха. О многих сведений у меня нет…

Встреча на квартире у Хадырбаева Н. А. Стас Илюхин с сыном, Лида Крутова, я, Юшков Володя, Валентин Ярош, Тамара Юдина,

Нина Кузнецова, Ирина Лабенская и Валя Лаврентьева.В 2004 году 18 апреля мы в очередной раз собрались на квартире 

у Наримана, который в честь встречи сочинил стишки.Мы собираем всех ребят,Кому уже за шестьдесят,Кто ходит на своих двоих,Кто не забыл друзей своих!Быть может, голос стал не звонок,И в талии не так ты тонок,Знакомый блеск уставших глазВсё также покоряет нас. Смотрю в знакомые черты…Мне мнятся лица молодые!И вспоминаются мечты,И годы юности святые!Кому-то мачехой была,Кому-то матерью родною,Но альма-матер нас вела…И каждого — своей тропою!Кто офицером стал зелёным!Кто воз науки поволок.

166

Кто по заказам обороннымРаботал на Варшавский блок!С планетой вместе мы вращались,Бросали якоря порой,Но неизменно возвращалисьВ свой Ленинград, в свой дом родной!Женились, замуж выходили,Детей растили и внучат,Родных и близких хоронили…Их имена в душе звучат!Листаю выпускной альбом…На лица трепетно взираю,И в горле нарастает ком…А сердцем всех я вспоминаю!Где тополя те над водой?Тайком под ними целовались…Деревья гордо красовались,Шумя торжественно листвой!Давно жестокою рукойВсе тополя свели под корень!И голым институт стал мой,Застыв обидчиво в укоре…Где тополя, где годы наши?Упругий шаг, задорный смех?Увы! Не стали лица краше…Всё меньше сладостных утех!Наш город стал чужим немного,Грязней, нахальней и тесней…Но с ним у нас одна дорога,Нам не сменить уже коней!Работа, дети, дом и внуки –Отрада милая души!Держу их маленькие руки…И годы снова хороши!Какие струны зазвучалиВ душе у каждого из нас,Когда мы снова повстречались,Надеюсь, не в последний раз!?

167

вАйДотАс ПеЧкис

С  Вайдасом  мы  жили  в одной  комнате  общежития  института на Среднем проспекте 57 Васильевского острова. Учёба, общие ин-тересы очень сблизили нас. 

Литовец из Вильнюса, считающий, что Литва, как и вся Прибал-тика,  была  оккупирована  русскими,  привлёк меня  своей  увлечён-ностью радиотехникой и оригинальным мышлением. Мы до поздней ночи решали «мировые проблемы», обшаривая мысленным взором нашу Землю, глубины океана и космические дали. И в конце концов засыпали, выдумав очередную гипотезу.

Мы разрабатывали схемы цветомузыки, схемы радиоприёмников с очень малым уровнём собственных шумов за счёт применения ма-лошумящих  радиоламп  и малым  коэффициентом  усиления  каждо-го каскада. У нас «летели» с самолётов ракеты, самонаводящиеся по лучу радиолокатора и взрывающие эти локаторы: мы спорили — хватит ли «дельта» сигнала на ракетной антенне и какой величины должна  быть  антенна.  (Через  несколько  лет  мы  читали  о подоб-ных антирадарных ракетах, разработанных за границей. Возможно и у нас они появились.)

После окончания института я бывал у него дома в Вильнюсе, где свою двухкомнатную квартиру на первом этаже он превратил в атом-ное бомбоубежище, выкопав под ней помещения. Грунт под домом был песчаным. Всё свободное время Вайдас копал… А по ночам вы-носил песок и аккуратно рассыпал его на соседнем бульваре. Около двух лет он только этим и жил.

С гордостью он показал мне свой бункер, вход в который нахо-дился на кухне и для маскировки был завешан одеждой.

Я по трапу спустился в подземные комнаты, где располагались: мебель, холодильник, резервуар с запасом воды, ящики с консер-вами,  телевизор,  санузел  с ванной.  Ванна  одним  движением  ры-чага превращалась в дополнительное спальное место. Не был ещё разработан фильтр для очистки наружного воздуха. Вайдас обещал в скором времени его смонтировать.

Он верил, что атомная война неизбежна и хотел обшить стены «бункера» листовым свинцом для защиты от радиации.

В  гостиной  наверху  перед  большим  цветным  телевизором  на под-ставках была установлена громадная линза, склеенная им из оргстекла.

168

Линза  была  наполнена  бесцветным  раствором,  основу  которо-го  составлял  глицерин.  Я смотрел  на яркое  цветное  изображение на экране и был восхищён сочной картиной, а главное — растр, ко-торый мешает смотреть цветную картинку, полностью исчез! Моло-дец, Вайдас!

На  стене  в той же  гостиной  почти  во всю  стену  был  подвешен экран цветомузыкальной установки (ЦМУ), также разработанный хо-зяином квартиры. Я опять был в восторге от удивительной симфо-нии красок в сочетании с прекрасной музыкой!

Шурочка и Вайдас в кафе

Печкис Вайдас часто приезжал в Ленинград, особенно когда стал преподавать физику в

Каунасском политех — ническом институте.Пока я стоял на «страже наших границ» Вайдас защитил канди-

датскую диссертацию, стал кандидатом технических наук, работал в НИИ и дополнительно прилично зарабатывал, делая линзы и ЦМУ по заказу отдельных лиц и даже клубов.

Много лет спустя, после всех исторических событий в СССР 1991–1993 годов, когда Россия «вернулась» на капиталистические рель-сы,  когда Литва  стала  «свободной»,  о чём  всегда мечтал  Вайдас, я по интернету попытался найти Вайдаса Печкиса.

Интернет мне выдал его ф. и.о. и текст интервью с ним. Оказа-лось,  что  он  стал довольно известным астрологом,  печатал  свои труды  в Литве,  в том  числе  на русском  языке,  а также  в Польше и других  странах.  Я скачал  интервью  с ним  и его  труд  «Начала астрологической прогностики» (помогла моя внучка Саня), издан-

169

ной  в Вильнюсе  издательством  «Акируне»  в 1991  году  тиражом 5000 экземпляров.

Из  введения  книги  я узнал,  что  Вайдас  уже  с 1965  года  стал изучать явление «НЛО», пытаясь понять их природу. Преподавая курс физики в Каунасском Политехническом институте одновре-менно вёл кружок по изучению НЛО для  студентов. С 1990  года являлся членом Литовской Католической научной Академии. Ав-тор более 100 опубликованных научных и научно-популярных ста-тей и книг, имеет 9 авторских свидетельств и целую кучу изобре-тений.

Я порадовался за него!Изучая труды по астрологии Вайдас с удивлением обнаружил 

родство  языков  древнеиндийских  ариев  и прибальтского  языка. Древние  санскритские  тексты  Ригведы  Космограмм  написаны на прибальтском — арийском языке, а так же гимн «Праджяпати» понимает каждый литовец без перевода как «Начала вещей».

Я  решил  найти  его  самого  через  его  труды  и публикации. Вспомнил,  что  где-то  у меня  сохра-нился ленинградский домашний теле-фон его первой жены Гали Печкиене.

Из его интервью:«Вайдотас Печкис — астросоцио-

лог, автор книги «Начала астрологи-ческой прогностики». В жизни любит красоту, литературу, изобрёл опти-ческую систему, которая, когда смо-тришь телевизор, создаёт иллюзию пространства, абсорбирует радиа-цию и вредное влияние плохих людей, автор девяти изобретений, защи-тил диссертацию по радиофизике; 30 лет копил опыт в теории и практи-ке информатики, оптики, медицины, психологии, экономики и истории. Составлял гороскопы для людей, на-родов, государств, для всей планеты»

К моему величайшему удивлению она ответила мне на тлф. 526–42–16. Живёт она по-прежнему на проспекте Ударников.

Вайдотас Вацлавас Печкис

170

С горечью я узнал от неё о кончине Вайдаса в ноябре 2003 года! Мы, его однокурсники, считали его живым и думали все эти годы о нём, как о живущем почти рядом с нами.

Оказывается, последние годы он мечтал о переезде в Австра-лию к сыну Видрасу. У Вайдаса есть брат Эдмунтас Печкис Вацла-во, есть сестра Дангуте.. Дочь Вайдаса и Галины Регина выеха-ла в США и умерла 13 мая 2000 года на высокогорном озере Таха в возрасте 41 года. Детей у неё не было. Это кратко, что я узнал от Гали. Мы с ней договорились о встрече — она пообещала Изу-чая труды по астрологии Вайдас с удивлением обнаружил родство языков древнеиндийских ариев и прибальтского языка. Древние санскритские тексты Ригведы Космограмм написаны на прибаль-тском — арийском языке, а так же гимн «Праджяпати» понимает каждый литовец без перевода как «Начала вещей».

Я  решил  найти  его  самого  через  его  труды  и публикации. Вспомнил,  что  где-то  у меня  сохранился ленинградский домаш-ний тлф. его первой жены Гали Печкиене.

К  моему  величайшему  удивлению  она  ответила  мне  на тлф. 526–65–16. Живёт она по-прежнему на проспекте Ударников.

С горечью я узнал от неё о кончине Вайдаса в ноябре 2003 года! Мы, его однокурсники, считали его живым и думали все эти годы о нём, как о живущем почти рядом с нами.

Оказывается, последние годы он мечтал р переезде в Австра-лию к сыну Видрасу. У Вайдаса есть брат Эдмунтас Печкис Вацла-во,  есть  сестра  Дангуте.  Дочь  Вайдаса  и Галины  Регина  выеха-ла в США и умерла 13 мая 2000 года на высокогорном озере Таха в возрасте  41  года.  Детей  у неё  не было.  Это  кратко,  что  я уз-нал по телефону от Гали. Мы с ней договорились о встрече — она пообещала подарить мне труд Вайдаса «Начала астрологической прогностики».

Кстати,  Галя  является  двоюродной  сестрой  артиста  Василия Ливанова,  получившего  из рук  английской  королевы  медаль за лучшее воплощение на экране Шерлока Холмса!

Я  позвонил  Вале  Смирновой  и Лиде  Марковой —  погоревали вместе о Вайдасе.

171

мои шкоЛьные Друзья

Я  уже  упоминал  о своих школьных  товарищах  и друзьях.  С не-которыми  из них  я продолжал  дружить  долгие  годы.  В Янгиюле — с Асатом  Абдухалиловым  и Халимой  Турсуновой,  ставшими  супру-гами, Со Славой Гусевым, Ли Володей, Киль Сергеем мы виделись каждое  лето  когда  я приезжал  на каникулы,  а затем  и в отпуск. С Геной Гавриловым мы вместе отправились в Ленинград за высшим образованием, учились в разных ВУЗах — он в Военмехе, я в ЛЭИСе, но не забывали друг друга.

В  Ленинграде  оказались  Юра  Широбоков  и Виталий  Шеворош-кин, учившиеся с моей сестрой Лидией классом ниже. Дружу с ними до сего времени. Они познакомили меня со своим одноклассником Айдыном Шемьи-Заде, ставшим и моим другом.

Уже много лет спустя в Ленинград приехал с женой Галиной (Ба-риновой) одноклассник моей сестры Лидии Виталий Шеворошкин, которого нужно уже звать уважительно — Виталий Викторович. Он, Юра Широбоков и Адик (Айдын) Шемьи-Заде были моими товарища-ми. Мы получили среднее образование в янгиюльской школе, а за-тем продолжили образование в высших заведениях: Юра — в Горном институте на факультете тоже горном (разаботка полезных ископа-емых) в Ленинграде, Адик — в Средне-Азиатском Государственном Университете  (САГУ)  в Ташкенте  на физико-математическом  фа-культете,  Виталик —  в Московском  Государственном  Университете (МГУ) на филологическом факультете,  я — в Ленинградском Элек-тротехническом институте связи имени М. А. Бонч-Бруевича (ЛЭИС).

Судьба ребят сложилась по разному!Хочу  подробнее  написать  о своих  школьных  друзьях.  Связался 

с некоторыми из них и пришёл к выводу, что лучше. чем они сами о себе, никто не расскажет, а мой пересказ будет «бледным».

И решил я дать им слово в приложениях к книге: кому будет ин-тересно — прочитают…

К  сожалению,  рассказать  о себе  могут  всего  несколько  чело-век. Например — Юра Широбоков, живущий в Санкт-Петербурге. Он учился с моей сестрой Лидией в одном классе. И знаменит был сво-им уникальным пристрастием к музыке — даже пытался уже в Ле-нинграде,  учась  в Горном,  одновременно  учиться  в музучилище по классу фортепиано!

172

С нами на пляже речки Каракульдук бывал Виталий Шеворошкин, одноклассник моей сестры Лидии, который был помешан на изуче-нии иностранных языков. На вопрос, зачем ему это надобно и кем он собирается стать, он отвечал, что хочет быть шпионом, развед-чиком…

Юра шутил: «По твоей спине тебя вычислят за минуту!», на что Виталик сказал: «Её можно загримировать!».

В  детстве  от ожога  на спине  у Виталия  образовался  большой шрам!

Разведчиком  он  не стал,  но зато  стал  известным  лингвистом, доктором  филологических  наук,  профессором  Мичиганского  уни-верситета.

Классом  ниже  учился  Адик —  Айдын Шемьи-заде,  также  посе-щавший  наш  пляж.  В самом  начале  войны  в июне  1941  года  был арестован его отец. После сдачи Крыма немцам крымские татары, как и весь Крым, оказлись в оккупации. После освобождеия Крыма от немцев всех крымских татар поголовно за сутки собрали и вывез-ли, как скот, в Среднюю Азию. О трагедии народа рассказал в своей трилогии «Нити судеб человеческих» наш друг, ставший известным писателем и защитником своего народа Айдын Шемьи-заде. Сейчас он живёт в Москве.

После освобождения Крыма от немцев на полуострове сложилась тяжёлая  экономическая  ситуация,  вызванная послевоенной разру-хой и нехваткой рабочей  силы после депортации крымских  татар. Переселенцы  из российских  регионов  не имели  навыков  ведения хозяйства в степных зонах Крыма.

Поэтому  в 1954  году  Крымская  область  была  передан  Украине со следующей формулировкой:

«Учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и Украинской ССР». 25 января 1954 года на заседании Президиума ЦК КПСС (на котором пред-седательствовал Г. М. Маленков[3][4]) был утвержден проект Указа Президи-ума Верховного Совета СССР о передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР.

19 февраля 1954 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР». 26 апреля того же года Верховный Совет СССР законом «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав УССР» утвердил указ своего Президиума и внес

173

соответствующие изменения в статьи 22 и 23 Конституции СССР[8] (Указ от 19 февраля и закон от 26 апреля подписал председатель Президиума Вер-ховного Совета СССР К. Е. Ворошилов). При этом не учитывалось волеизъяв-ление населения Крыма, так как референдумы не проводились.

В марте 2014 года в своей Крымской речи Владимир Путин утверждал, что инициатором передачи в состав Украинской ССР Крымской области «был лично Хрущёв». По мнению президента России, остаются загадкой лишь мо-тивы, которые двигали Хрущёвым: «стремление заручиться поддержкой украинской номенклатуры или загладить свою вину за организацию массовых репрессий на Украине в 1930-е годы» [9]. Сын Хрущёва Сергей Никитич в ин-тервью Российскому телевидению по телемосту из США 19 марта 2014 года пояснил, ссылаясь на слова отца, что решение Хрущёва было связано со стро-ительством северокрымского водоканала от Каховского водохранилища на Днепре и желательностью ведения и финансирования масштабных гидро-технических работ в рамках одной союзной республики[10]. Приводятся так-же доводы о желании советской номенклатуры преподнести подарок УССР в честь празднования 300-летия Переяславской Рады, но документально обо-снованных подтверждений этому не находится.[11]

В составе советской Украины Крымская область находилась в 1954–1991 гг., в 1991-м была по результатам референдума восстановлена Крым-ская АССР для вхождения в ССГ (по новому Союзному договору), в 1992-м авто-номия подписала договор с Украиной.

В 1954–1991 годах Крымская область входила в состав УССР. Отсутствие движения сопротивления в этот период объясняется общностью законов УССР и РСФСР в рамках единого государства, а также официальным двуязы-чием области с фактическим преобладанием русского языка. Попытки полной суверенизации области не увенчались успехом, но в феврале 1992 года Крыму всё же удалось восстановить статус автономной республики, который обо-сновал право крымчан на развитие и использование региональных языков по-луострова — русского и крымско-татарского.

Политический кризис 2014 годаВ 2014 была учреждена медаль «За возвращение Крыма» [29][30][31]. Пер-

вые медали были вручены 24 марта 2014 года.Основные статьи: Политический кризис на Украине (2013–2014), Референ-

дум о статусе Крыма (2014).В результате обострения противостояния на Украине в феврале 2014 года

глава Крымского парламента Владимир Константинов заявил, что в случае госпереворота и воцарения анархии на Украине, парламент автономной ре-

174

спублики может денонсировать решение Президиума ЦК КПСС от 1954 года о передаче Крыма Украине[28] (что противоречило действовавшим на тот момент нормам Конституции Крыма и Конституции Украины).

Присоединение Крыма к России (2014) — включение в состав Российской Федерации большей части территории полуострова Крым, ставшего после распада СССР частью независимой Украины и до 2014 года ею контролировав-шегося, с образованием двух новых субъектов Федерации — Республики Крым и города федерального значения Севастополя.

Этому событию предшествовал масштабный общественно-политиче-ский Крымский кризис, в ходе которого местные власти при поддержке Рос-сии[1] провели общекрымский референдум о статусе Крыма[2]. На основа-нии официальных результатов референдума и Декларации о независимости, принятой Верховным Советом Крыма, была в одностороннем порядке про-возглашена независимая Республика Крым и подписан договор о её вхождении в РФ[3][4].

Озабоченный судьбой своего народа Айдын Шемьи-заде сейчас часто навещает своих друзей в Крыму.

суДьБА нАшА… мы Без шуроЧки…

Сейчас повторюсь для памяти…После  института  служил  служил  в погранвойсках  офицером. 

Моей женой стала Александра Сиромаха, с которой мы закончили институт, учась в одной группе Р-22. Она по распределению ока-залась  в Южно-Сахалинске,  как  и я.  Встретились,  поженились. Вернулись  в Ленинград.  Родили  сына Александра и дочь Юлию. Так как эту книжку я пишу гораздо позже, уже в 2010 году, я могу вспоминать всё, что произошло до сих пор и хорошего и печаль-ного.

В  1975  году  в результате  тяжёлой  болезни  скончалась  наша красавица — мама Шурочка. Мы осиротели. Трагическое событие отразилось  в наших  душах  незабываемой  раной.  Мне  пришлось растить  детей,  Александра  и Юлию,  с помощью  родителей  Шу-рочки.  Удалось  переселить  их  с Демидова  (Гривцова)  переулка в наш дом,  купив  однокомнатную  квартиру,  сдав  городу  комму-нальную  комнату.  Они  сделали  великое  дело,  помогая  растить детей.  К сожалению,  Пётр  Карпович  умер  в 1980  году.  Евгения Никитична дожила до 1991 года.

175

Решил рассказать немного о жизни своей супруги Шурочки..Надеюсь,  что  у десятиклассницы  Шурочки  детские  годы  были 

счастливыми,  по крайней мере  она  была  единственным  ребёнком и оба  родители  работали.  За исключением  тех  месяцев  блокады, когда посылка с продуктами, переданная от отца с фронта, спасла её жизнь и матери. И в последующие годы, когда они еле сводили концы с концами в эвакуации на Урале, где мать её работала на па-тефонном заводе, собирая патефонные головки с мембраной.

Первая слева мама Шурочки Евгения Никитичнка. Крайняя справа Шурочка лет 14-ти

И по возвращении в Ленинград они сидели первые годы на скуд-ном  пайке!  Во время  войны  и последующие  годы  народу  нашему было ой как несладко…

На  фото  Александра  выглядит  совсем ребёнком. Но она десятиклассница!

Она  ещё  не знает,  что  у неё  впереди учёба в ЛЭИС, почти «ссылка» в Южно-Са-халинск, встреча со мной и наш Сашок!

Как мне хочется, чтобы в будущем ни-что не омрачало её жизнь! Снимок сделан в 1952  году  после  окончания  10-б  класса школы  № 239  в Ленинграде  где  директо-ром  с 1950  года  была  Матковская  Мария Васильевна.

Школа была известна тем, что распола-галась в шикарном здании на Адмиралтей-

176

ском проспекте № 12. В Ленинграде его знают как «дом со львами». Дворец был заказан князем А. Я. Лобановым-Ростовским и построен по проекту Огюста Р. Монферрана в 1817–1820 годах, два льва при-везены  из Италии,  сделаны  из каррарского  мрамора  скульптором Трискорни. На одном из львов во время наводнения 1824 года спа-сался герой пушкинской поэмы «Медный всадник» Евгений.

…На площади Петровой,Где дом в углу вознесся новый,Где над возвышенным крыльцомС подъятой лапой, как живые,Стоят два льва сторожевые,На звере мраморном верхом,Без шляпы, руки сжав крестом,Сидел недвижный, страшно бледный,Евгений…

Ниже я решил поместить современное фото знаменитых львов и парадной  лестницы.  По этим  ступеням  поднималась  моя  Алек-сандра!

Пусть посмотрят наши дети и внуки!Приехать специально — посмотреть, погрустить, вспомнить, ду-

маю они всегда смогут, если захотят, конечно…Продолжу рассказ о школе…В 1827 году княжеский особняк был куплен в казну и там разме-

стилась военная коллегия. После 1917 года использовался в каче-стве учебного заведения.

Особняк громадный, треугольной формы, выходил фасадами на Ад-миралтейский и Вознесенский проспекты и на Исаакиевскую площадь.

Беломраморные  львы  немного  пострадали  в блокаду,  в здание попадали  снаряды при  артобстрелах  и бомбы  во время  вражеских авианалётах. Но школа жила, учителя и ученики, как могли, отстаи-вали школу. И отстояли!

Шурочка училась в этой школе вместе со своим подругами Ла-бенской Ириной, Людой Смирновой. Школа с 1944 по 1954 год была женской. На год позже Шуры окончила школу Алиса Бруновна Фрей-ндлих, мать её Ксения Фёдоровна дружила с Евгенией Никитичной, мамой Шурочки.

Семья Фрейндлих жила в соседнем доме, чёрные лестницы до-мов выходили на общий двор, где мы в 60-е годы с Петром Карпови-

177

чем, отцом Шурочки, пилили 2-х метровые чурбаки на дрова, коло-ли их и носили на 3-й этаж в квартиру и в подвал.

Весь  подвал  был  разделён  на клетушки,  где  хранились  дрова жильцов дома, пока в наши дома не провели центральное отопление.

сновА иДём в гиБрАЛтАр

13 июля 1963 г.Идём  в Гибралтар!  Идём  так  рано  потому,  что  работам  нашим 

мешает  погода,  штормит  вот  уже  целую  неделю.  Шторм  неболь-шой — до 6-ти баллов, но он не даёт спускать излучающие системы, такие, как «Шар» Ильичёва и другие излучатели. Будем в Гибралта-ре 18 июля.

Колоссальная влажность, до 99%. Палуба, поручни, переборки — всё покрылось водяной плёнкой. Ящики в столах и рундуках разбух-ли — не открыть. Ходим сами мокрые, вернее, влажные, с лоснящи-мися телами.

Вчера  устроили  стирку.  Мне  и Саше  Семичеву  выпал  жребий по группе  главного  инженера.  Процесс  стирки  вылился  в анек-дот. Вначале мы собрали тряпки, то есть брюки, рубашки, комби-незоны и прочее у всех наших, желающих постирать.  Занесли всё в прачечную, заложили в стиральную машину. Пытались запустить. Оказалось —  нет  воды!  Механики  дали  воду.  Подали  воду  в бара-бан… Барабан не наполняется — вода шпарит вниз и без  задержки выливается через неисправный спускной клапан. Вызвали механика Валю Дикого. Он что-то поковырял, подёргал — вода перестала убе-гать. Предупредил, чтобы мы нежно обращались с клапаном.

А затем мы пустили к машине нашего главного консультанта Лёшу Анисимова, который уже имел опыт первой стирки — его натаскала Екатерина Васильевна, наша кастелянша и прачка.

Закрыли машину, включили мотор, засекли время, отпустили, по-благодарив, Лёшу. Вдруг слышим — где-то льётся вода… Где? Оказа-лось — в коридорчике. Прибежали механики, выяснили, что лопну-ла труба, подающая воду на стиральные машины. Воду перекрыли.

Я ушёл на партбюро, как никак — член. Саша остался, продолжая выяснять, когда же будет вода.

После партбюро мы решили посмотреть, что же нам настирала машина.  О,  ужас!  Мы,  а точнее,  наш  главный  консультант  Лёша, 

178

забыл закрыть внутреннюю крышку барабана и часть белья попало в промежуток между вращающимся барабаном и неподвижным кор-пусом, кожухом. Начали извлекать вещи неизвестного происхожде-ния. Позже мы выяснили, что пострадали:

—  спортивная трикотажная рубашка Игоря Поздеева;—  шорты шерстяные и берет злополучного Лёши Анисимова; ―

трусы Семичева и мои. Хорошо, что так легко отделались, в бараба-не крутились и более дорогие вещи. Воду снова дали после ужина. Посмотрев кинофильм «Испытательный срок», мы закончили с Са-шей стирку.

Объявили,  что  мы  можем  подготовить  письма  для  отправки в Союз. Возможно, что в Гибралтаре будет корабль, идущий в Одес-су. И идёт подготовка к КВН.

ПервАя игрА квн

14 июля 1963 г.В  свободное  время  в каютах  пишут  письма. Идём  в Гибралтар, 

океан немного штормит, баллов 6, вода из тёмно-голубой преврати-лась в свинцовую, ветер срывает белые барашки с волн, нас солид-но покачивает. Солнце высунуло нижнюю часть своей физиономии из-под  тёмных  туч  и скромненько  наблюдает  за нами.  А мы —  си-дим  по каютам,  пишем  письма,  играем  в кают-компании  в шахма-ты и шашки, в столовой гоняем мяч в настольном футболе и шайбу в хоккее, на вертолётной палубе занимаемся физзарядкой, подни-маем штангу. В бассейне всегда кто-то плещется — вода достаточно тёплая. И конечно, работаем. И готовимся к КВН.

Ребята на судне подобрались отличные: добро работают и отды-хают весело. Вчера состоялась встреча команд весёлых и находчи-вых. Три часа сражались команды ГГИ и «Палуба». Было шумно, ве-село, интересно.

Смех и улыбки вызывали взаимные вопросы:—  Какое животное не имеет заднего хода? (крокодил);—  Какой  литературный  герой,  выходя  из уборной,  всегда  улы-

бался? (Швейк);—  Чем объяснить отсутствие хвоста у бульдога? (модой);—  Как  в Ленинграде  правильно  развести  спирт?  (по широте — 

60°):

179

—  У какого  канала  западный вход восточнее восточного  входа? (у Панамского);

—  Сколько литров ямайского рома войдёт в галлон? (4,5 литра);—  Какая птица выводит своих птенцов зимой? (пингвин);—  Сколько лет судовому коту Мишке и какое у него отчество?Один из вопросов был таков: «Что это такое и кто это сделал?» 

—  было продемонстрировано то, что осталось от спортивной рубаш-ки Игоря Поздеева, так что наш «труд» с Сашей Семичевым даром не пропал!

Всех  насмешил  Гена  Рябчиков…  В соревновании  «Кто  быстрее принесёт стакан забортной воды» он буквально через секунд 30 при-бежал в кают-компанию с полным стаканом и поставил его на стол жюри. На вопросы:

― Откуда и как? ― он честно ответил, что набрал в гальюне!

Зрители на КВН. В очках — наш доктор Шейко Владимир

Раздался  всеобщий  хохот,  но очки  он  заработал.  Я заседал в жюри, почему то решили, что я много знаю? Из палубной коман-ды  выделялся  судовой  врач  Владимир  Зиновьевич Шейко —  отве-чал  быстро  и обстоятельно,  а об акулах  и кальмарах  (был  такой вопрос) прочитал нам целую лекцию. Фокусы штурмана Лосева, от-веты радиста Николаева к концу встречи привели к тому, что «па-луба» вырвалась на 2 очка вперёд и и если бы не наш музыкальный номер — фантазия на тему героических, морских и блатных песен, 

180

исполненная нашим техником Божиковым на пианино, а главное — цветной кинофильм Игоря Поздеева о наших буднях, мы бы прои-грали А так счёт стал 32,5 на 26,5 в нашу пользу.

второй зАхоД в гиБрАЛтАр

16 июля 1963 г.Новый день принёс новости: —  рейс нам продлили на 10 суток. 

Теперь в Ленинграде мы будем только числа 30-го сентября.Из головы не выходит Сашенька, надеюсь, он геройски справил-

ся с ветрянкой. Меня ещё раз успокоил наш врач Шейко, сказав, что для детей эта болезнь не опасна. В письме домой я сообщил Шуре, что вопрос с жильём стало хуже — ЛАХУ (Ленинградское администра-тивное  хозуправление при Академии Наук)  отказало нашим судам в жилплощади, отказало совсем, мотивируя тем, что наш профсоюз принадлежит не Академии Наук, а Комитету по радиоэлектронике. Неизвестно,  когда  мы  окончательно  перейдём  к Комитету,  и тем более,  неизвестно,  как  и когда  там  обеспечат  нас  жилплощадью. А вдруг, повезёт! Хорошо бы!

Однажды  Шурочка  сказала  мне,  что  у неё  сложный  характер. Я ответил, что у меня нет больше сил разбираться в нём… Думаю, что и у меня характер далеко не ангельский… Иногда я думаю, что с решением жилищного вопроса все наши разногласия и непонима-ния уйдут… Не знаю, будет ли меня встречать жена из рейса? Тяже-ло на душе. Сынок мой — вот кто всегда рад мне.

День прошёл в трудах и раздумьях. Вечером показали кинофильм «Наш милый доктор» и ассоциации захлестнули меня… До дома оста-лось 74 дня! Что ждёт меня на берегу, будут ли меня встречать?

19 июля 1963 г.Вчера отправил три письма: в Ленинград, Янгиюль. И вчера же 

получил радиограмму от Шуры:«Сашенька  болен  свинкой,  ждёт  своего  папу,  в августе  едем 

на юг. Шура».Более серьёзное заболевание после ветрянки! Нужно его зака-

лять и больше кормить витаминами. Шура и тёща, надеюсь, это по-нимают. 

Шейко, судовой врач, опять меня пытался успокоить, сказав, что для нынешней медицины эта болезнь излечима.

181

Снова  уже  знакомый  порт.  Побродили  по улицам  и магазинам, опять жалели, что в карманах гроши. Вернулись из города. Ноги гу-дят  страшно,  отвык ходить по земле. Истратил все деньги. Очень хотелось  купить  японский  радиоприёмник  на транзисторах,  но ре-шил  взять  три  коперта —  это же  всё —  таки  деньги  (коперты  сда-ют в Ленинграде в комиссионные магазины по 180 рублей), и нема-лые… А они нам по приходу ой как понадобятся!

Цена радиоприёмника порядка 5–10 фунтов, а у меня было всего 18…

24 июля 1963 г.Сегодня ночью пересекли Северный тропик. Сейчас мы на пере-

ходе от Гибралтара до 2-го района работ. Позади  второй  заход  в Гибралтар,  позади  торговый  ажиотаж, 

вздохи по японским транзисторным приёмникам (кстати, многие ку-пили, в основном «старые» моряки), пляжи и магазины, автомобили и девушки-индуски,  отличавшиеся  от европейских  женщин  своео-бразной красотой.

Позади и прекрасный день, 21 июля, на пляже, закрытом от ве-тров, которые нас преследовали всё время и из-за которых мы рань-ше времени зашли в порт. 

Обычно мы и в прошлый заход и в первые дни второго захода ку-пались на пляжах Средиземного моря, на первом — «Eastern beach», втором — «Catalan bay» и третьем — «Sandy bay».. Нам не везло, все эти дни были на море сильные волны, и на флагштоке развивался красный флаг, запреща — ющий входить в воду.

24 июля 1963 г.В последний день захода, 21 июля, мы решили пойти на пляж, 

находящийся внутри Гибралтарской бухты, «Camp bay», и не прога-дали: —  ветер сильный, но пляж отлично защищён, как и вся бухта, волны небольшие. Купались долго. Наконец-то, после 2-х лет, я на-плавался вдоволь.

В Ленинграде не было времени, а в предыдущем рейсе до пля-жей мы не добирались.

На пляже нас было несколько групп, с обоих судов. Наша группа: —  Толя  Виноградов,  я.  И группа  Семичева —  Максимов  Владимир Леонидович, Ребизов Рудольф Константинович. 

Познакомились с англичанином Джоном, летающим радиотехни-ком на английских самолётах по трассе Гибралтар — Лондон.

182

Ни/с «С. Вавилоов» у скалы

Средиземноморский склон Гибралтарской скалы

Долго и потешно пытались с ним объясниться. Хорошо помогал в этом чей-то разговорник, который и в этот раз по традиции пода-рили с дарственной надписью.

Угостили его нашими бутербродами с сыром, которые мы вместе съели с большим аппетитом, а милый Джон тщательно выел мякоть белого хлеба, а корочку выбросил. Мы вспомнили, что в барах пода-ют бутерброды с заранее обрезанными корками и только из белого хлеба. Чёрного хлеба мы не видели ни в магазинах, ни в барах. Кто-то вспомнил, как в Галифаксе местные украинцы просили угостить их чёрным хлебом.

В  памяти  остался  и прелестный  старый  парк  «Аламеда», —  «Alameda  gardens»,  расположенный  на западном  склоне  горы. Его  украшают  густые,  незнакомые  нам  деревья,  яркие  цветники, крутые  дорожки,  лесенки,  красивые  памятники  Элиоту  (Джордж 

183

Элиот, псевдоним английской писательницы Мэри Анн Эванс, 1819–1880 гг.),  Веллингтону  (Артур  Уэлсли  Веллингтон,  родился  в 1769 году, умер в 1852 году), — полководцу и государственному деятелю, командовал английскими войсками при Ватерлоо, в 1828–1830 годах был премьер-министром. В парке также стоит памятник в честь Тра-фальгарской битвы.

Парк постепенно взбирается на склоны гибралтарской скалы.Знаменитые берберийские обезьяны, живущие на скалах, един-

ственные дикие обезьяны, живущие в Европе.Этих обезьян называют ещё макаками, а также маготами. Гово-

рят, что макаки оказались здесь, приплыв на пиратском корабле.Существует поверье, что пока на Гибралтаре живут обезьяны, он 

останется под властью Великобритании.Обезьян около 200, власти их подкармливают, иначе нахальные 

особи лезут в сумки к туристам и до крови кусают, если им отказы-вают в лакомстве.

Мы  продолжаем  стоять  на рейде  Гибралтара,  бываем  в гостях друг у друга.

Позади два вечера встреч экипажей наших судов.19-го июня мы принимали гостей с ни/с «С.Вавилов». Мы стоя-

ли на рейде  в ста метрах друг  от друга. На шлюпке  с песнями ва-виловцы перекочевали к нам. Все расположились в кают-компании, где гости выступили с концертом. Песни, частушки, танцевальные номера, скетчи были встречены восторженно. После концерта на-чались танцы. Нетанцующие соревновались в шахматы, шашки, ки-тайский бильярд.

Я  получил  большое  удовольствие,  вальсируя  с тоненькой  Та-нечкой,  попавшей  на «Вавилов»  по комсомольскому  призыву,  как и наша Шурочка Петина, у которой больше мальчишеского задора, чем женственности.

А назавтра, вечером 20-го, мы были в гостях у вавиловцев и дали такой концерт, что от аплодисментов болели уши, так он им понра-вился. Наши выложились полностью. Их концерт был явно слабее по сравнению с нашим. Один наш Тимофеев Саша в роли нарушите-ля в инсценировке рассказа Чехова «Гайка» чего стоит! Не зря Васи-льевна старалась, пришивая ему на штаны цветные заплаты. Кроме того,  он  с успехом  прочитал  стихи  на тему  о курочке-рябе —  рус-ской народной сказки. Хочется привести вариации сказки, будто бы 

184

написанные нашими классиками. Например, как бы изложил свою версию Некрасов А. Н.:

Где верста пролегла двадцатая,Где берёзки сбились гурьбой,Там старушка жила небогатаяВместе с курицей очень рябой.Где избушки убогие хмурятсяНашей бабушке прямо в лицоПринесла голодная курицаНебольшое на пасху яйцо!

А вот как написал бы Пушкин А. С.:Стоит избушка на опушке…В той избе живёт старушка.Села Ряба на крыльцоИ снесла одно яйцо!

Что сочинил бы Петрусь Бровка:У бабы с дидом була курка —Маркизет — мадепалам…Снесла курка им яечко:У двух с дидом пополам!

А наш горлопан Маяковский В. В. справился бы так:Жила за городом баба,Работала баба на тракторе,А рядом с ней курица Ряба,И обе они кудахтали.Петух донимал домашних кур,Был он тогда в ударище!И курица Ряба снесла сразу 5 яиц…Вот это Петух, товарищи!

Посмеялись, поаплодировали Посмеялись, поаплодировали. За-гремела музыка и продолжились танцы.

И снова в этот вечер, как и вчера, я танцевал с Танечкой, по пер-вому впечатлению очень застенчивой, очень скромной. Её светлые волосы чем-то напоминают Тасины, и мне было приятно видеть их так  близко. Я закрывал  глаза и мне представлялось,  что  обнимаю за безумно  тонкую  талию  не Таню,  а Таисию.  Что  за наваждение? Как мне освободиться от мощной силы, захватившей и не отпуска-ющей меня.

185

Хочу ли я сам освободиться? Решил ли я остаться с семьёй? Ведь каждую минуту я убеждаю себя,  что другого  пути не мо-жет быть… Ведь невозможно любить двух женщин одновременно! Если же выбирать, то только жена и сын остаются в сердце!

Рудик по возвращению на судно «поизде-вался» надо мною всласть:  «Говоришь,  что не бабник? Почему же прилип к Танечке?»

После  встреч  наши  мужчины  едино-гласно решили после рейса «побить» Цвет-кова,  завкадрами  Ленморагентства.  Мы воочию убедились, что вавиловцам круп-но  повезло: —  он  набрал  для  них  в рейс милых девушек. А у нас одна уборщица Кухарь может своим весом задавить кого угодно: её местонахождение мы можем определить по крену судна — так мы шутим!

Заканчивается наш второй заход в Гибралтар, впереди снова Ат-лантика, переход через Экватор, работы в районах…

Позади остался «Main Street», торговая улица в Гибралтаре. Пля-жи,  магазины,  новые  впечатления.  И обида  на себя,  что  не успел побывать  в питомнике  обезьян,  где  они  прыгают  к тебе  на плечи, вырывают бананы прямо из твоих рук. Кстати — это единственные дикие  обезьяны,  живущие  в Европе,  называют  их  варварийскими обезьянами.

Всё позади! Позади, позади…

Гибралтарский маяк

На балу

186

БороДы и инструкЦии

А впереди? Идём к экватору. На 27-го июля намечен второй тур КВН, а на 30-го июля — переход экватора — самый яркий день нашей экспедиции, так его замыслили — Праздник Нептуна!

Эти  дни  занимался  приставкой  к «Килю»,  а в нерабочее  время монтировали с Олегом Карандашовым преобразователь к его «Вол-ге». Сейчас иду смотреть к/ф «Порожний рейс».

Да!  Сенсация!  Грандиозное  событие  в нашей,  довольно  одноо-бразной жизни! Группа главного инженера решила отпускать боро-ды1 Третий день мы не бреемся. Даже доктор нас поддержал, до-казывая  «помпе»  (помполиту)  и остальным,  что  на экваторе  очень гигиенично не бриться, так как сильно раздражается кожа. Есть и от-ступники, например Эдик Бубликов (а ему-то борода очень к лицу), Юрий Иванович Куклин, Сергей Яковлевич Салтыков.

У  меня  уже  появилась  реденькая  щети-на. А что дальше? А дальше —  вот что! Наши бородки оказались не по вкусу капитану Фё-дору  Николаевичу  Серогодскому  и он  через Сергея  Яковлевича  приказал  нам  вернуться в «нормальный» вид.

Мы пока бунтуем, держимся за свои боро-ды, которые уже заметны издалека.

Одним  запретом  на бороды  администра-ция судна не обошлась:

—  запрещено  пользование  купленными в Гибралтаре  радиоприёмниками  на том  ос-новании  что  возможно  прослушивание  ра-диостанций  «Би-би-си»,  «Голоса  Америки», «Свободы»,  вещающих  на русском  языке на волнах  13,  16  и 19  метрах,  которых  нет 

в наших приёмниках согласно ГОСТу.«Глушилки»  работают,  но они  далеко  отсюда,  они  глушат  вра-

жеские радиоголоса в основном на территории нашей страны, в том числе на волнах 25 метров, 31 и далее.

Администрация  сослалась  на какую-то  инструкцию,  запрещаю-щую морякам  в загранплаваниях  иметь  радиоприёмники  в личном пользовании.

Моя борода пока держится

187

Бородачи. Скрестив руки, стоит Олег Карандашов, справа, выше всех — сидит на бочке Саша Семичев

Бородачи снова

Это очень яркая страничка из множеств, показывающая «пол-ное» доверие к членам комтруда, коммунистам, комсомольцам, многократно  проверенными  различными  комиссиями  и органи-зациями. Время сейчас не то и хочется верить, что начальство перестраховывается. Даже Н. Б. Минко, наш помполит, проводя-щий  в жизнь  подобные  мероприятия,  извиняется  за нелепость инструкций,  но повторяя  при  этом,  что  вражеские  голоса  ве-

188

щают  очень  изощрённо,  на грани  доверия.  Вещают  убеждённо и дружески,  что  хочется  им  верить…  Но всегда  надо  помнить, что англосаксы были, есть и будут врагами России и движут ими не гуманные интересы, а только интересы капитала и мира на-живы.

С нашего флагмана ни/с «Сергей Вавилов», откуда мы получаем все инструкции, пришла ещё одна: —  собрать всю фото и киноап-паратуру и сдать Алтанскому, которому уже многие сдали приём-ники.  Тамошний  помполит,  непревзойдённый  «дуб»,  как  говорят о нём вавиловцы, бывший офицер-политработник. Я видел его од-нажды…

Все ограничения оправдываются режимом работы судов. Конеч-но,  трудно  «догадаться»,  чем мы  занимаемся  в океане:  взрываем глубинные  бомбы,  мощно  излучаем  на разных  частотах,  сходим-ся-расходимся! Уже полрейса прошло —  спохватились!

второй квн

27 июля 1963 г.Вчера,  27  июля  сразились  в КВН  две  команды:  —  «Машина» 

и «Экспедиция».«Машина» оказала достойное сопротивление и с середины встре-

чи вела счёт. И снова, как и в первый раз, судьбу встречи решил ки-нофильм, показанный «Экспедицией».

Фильм  сделан  отлично,  с критичным  юмором,  почти  сатирой, и получил  10  очков.  В главной  роли  Вася  Воробьёв.  Показан  один его день, с пробуждения до отхода ко сну. Множество остроумных находок, прекрасный текст, который читал Акуличев.

Москвичи показали несколько музыкальных номеров и гвоздём программы были песни в исполнении Акуличева, у которого оказал-ся хороший голос, сильный полубаритон —  полутенор. Песни были сочинены к КВН.

Понравилась песня в исполнении хора от «науки». Как всегда со-лировал Акуличев. Песни москвичей очень хочется заполучить…

У машинистов выделялся Владимир Комаров, парень-универсал. Его дружеские шаржи заслуженно произвели фурор и получили 10 очков.

189

Поёт АкуличевНекоторые шаржи я записал:На Маяковского Владимира Владимировича

Мы в коммунизм идём стенойС Марксом идём подмышкой…Чихну раз, чихну другой —Капитализму крышка!

На Есенина С.Я весёлый парень, если не с похмелья,В лайковой перчатке водка серебрится.С псами целоваться то-то мне веселье,Хорошо под вязом вдребезги напиться.

На БагрицкогоНе видно берегов уже двенадцать дней,Уже двенадцать дней не пьют вина матросы.Подумаешь, — не пьют, не ешь двенадцать дней,Тогда читатели не зададут вопросов.

На Вертинского А.Где вы теперь, кто вам целует пальцы?Зачем смотреть на стаи журавлей?Для рифмы влюблены в беднягу португальца…Манто в комиссионный сдайте поскорей!

На Михалкова С. В. — перепутавшего сроки вспашки, сева и убор-ки урожая:

Всё по плану идёт, ну и время настало!Соберём, и посеем, и вспашем…

190

За такую работу судить трибуналомПо законам республики нашей!

А теперь дружеские шаржи на членов оргкомитета КВН:1.  На председателя  ОК,  начальника  судовой  радиостанции 

Нарницкого  Алексея  Петровича,  радиорубку  которого  знает каждый:

Председательствует важноОн на поприще бумажном,Чрезвычайно озабоченРостом всяких полномочий.Он, солидностью рыгая,На учёбе заставляетЛаконичным быть в ответе,В диамате, в диабете.Жрец Фемиды, маг закона,Тяжела его корона:Он в товарищеский судВыбран нами был и тут. В жизни много перемен —Он пробрался в КВН,И под общий дружный стонВлез, как правило, на трон.

2.  На заместителя  председателя  КВН  Хадырбаева Н. А.,  веч-но  занятого  в трюме,  где  расположен  мощный  генератор  частот «Киль»:

Киль, ты мой Киль, ясная заря,Что с тобой, голубка, ясонька моя.Аноды, катоды, и где же ты синхронизация?Как нелегко мне тебя найти…Сетку тиратрона выпаял в пути…Работа, до пота!Ох, только бы с ума мне не сойти!

3. На ведущего КВН Тимофеева Александра Алексеевича, высо-кого и могучего.

Чарующий, стройный стан,Музыка — не походка.Память крепка, как вольфрам,Шаляпинской силы глотка.

191

4. На члена ОК КВН Гурееву Екатерину, моложавую и самостоя-тельную даму во всех отношениях:

С каждым годом молодеет,Видно, тайною владеет. Вскроем мы секрет целебный:У хозяйки — кот волшебный,Сила вся её — в коте,У кота ж она в хвосте!

5. На члена ОК КВН Серогодского Ф. Н. —  нашего капитана, на-значенного в 3-м рейсе вместо Дегтярёва И. И., погоревшего на шо-коладном деле:

Все мы здесь не без изъяна…Но такого капитанаМы шаржировать не можем —Шкура нам своя дороже!

6. На члена ОК КВН Салтыкова С. Я., нашего главного инженера, очень толкового, очень вежливого, очень спокойного:

В жизни не ругался матом, нет,Мухи не обидит зря.Очи излучают мягкий свет,Лирику труда благотворя.Дни и ночи — в море напролёт,Летом и зимой — без сна,Вместе с ним по палубе идётТишина…

7. На члена ОК КВН Сечкина Владимира, инженера ГГИ, активно-го и рукастого:

Юноша бледный, со взором горящим,Чтобы ещё бы тебе переделать:Из кинокамеры сделал ты ящик…Дружно боимся за судно мы целость!

8. На члена ОК КВН Мальцева — всё может разобрать, всё может собрать, всё может выточить:

За работой — он джигит,Горячит он инструменты,Но, бывает, не фартит —В жизни трудные моменты!В ревизорах он томится,

192

Исхудал, как хворостинка —Там, с характером тигрицы,Рис считает по крупинкам…

9. На члена ОК КВН Минко Николая Борисовича, мечтой которого весь экипаж, помимо работы, должен быть охвачен его мероприя-тиями. Тогда все будут на виду, его виду. Мечтает ещё о полностью прозрачном корабле!:

Тормошит всех, тормошит,Всюду и везде спешит. Столько здесь мероприятий,Что не хватит восприятьяНам всё это охватить,Перенять, переварить.Надо б палочку такуюХоть немного разогнуть,И от отдыха такогоХоть немного отдохнуть!

10. На члена ОК КВН штурмана-гидрографа Сергеева Виктора Михай-ловича, нашего учителя по тревогам, водяным и пожарным, умению спу-скать на воду шлюпки при любой погоде и навыкам вёсельной гребли:

Он — тревогообъявитель,Он — тревогообучитель.Резкий голос сверху льётсяИ несётся в облаках,Всем нам весело и страшно…Надо ж быть таким отважным?Воспитали в коллективеУдалого моряка!

11. На москвичей, которых в оргкомитете КВН оказалось полови-на, что пошло только на пользу клубу:

Половина экипажасоставляет Комитет…Тяжела работа наша,Собран весь авторитет. Чтоб дýба не дать со скукиЧуть балуются работой…Знать, работники наукиТам представлены для счёта!

193

Не нужно быть членом нашего экипажа, чтобы понять и предста-вить себе каждого, кто подвергся обстрелу стихами. Зрители были в восторге, да и жюри тоже.

Понравилась песня в исполнении хора от «науки». Как всегда со-лировал Акуличев. Одной из последних песен исполнялась ставшая знаменитой «Песня акустиков» на известный мотив:

Децибельник«Децибельник» — это буду я! Да-да!Братцы, вы послушайте меня! Да-да!Я акустиком родился,Век акустикой кормилсяИ АКИН зачахнет без меня! Да-да!Напишу, бывалыча, отчёт, да, да!Смысла даже ЮМС не разберёт! Да, да!План исполню точка в точку:Премию — клади на бочку!Смысл в отчётах вовсе ни к чему! Да, да!Разных я «релеев» не читаю! Да! Да!Этих чудаков не уважаю! Да! Да!Знаю, только закон Ома,Ещё мостик Уинстона –Всё равно зарплату получаю! Да! Да!В децибелах я не разбираюсь, да, да!Смысла в них не вижу я, друзья, да, да!По душе мне только бары,Дым столбом и звон гитары!«Децибельник» — это буду я! Да! Да!«Децибельник» — это буду я!Братцы! Вы послушайте меня!…В Ленинград придем мы — сразуЗададим такого газу!«Децибельник» — это буду Я!

Вся «наука» азартно подпевала, забыв о своих научных регалиях и не особенно  вдаваясь  в этот  момент  в смысл  слов…  Кто  помнил сейчас,  что децибелл —  это логарифмическая единица измерения отношений мощностей  в акустике? И что  английский  изобретатель Александер Белл (1847–1922 гг.) создал одну из первых конструкций телефонного аппарата?

194

На  наших  двух  судах  в праздничные  дни  звучали  одни  и те же песни, смотрелись одни и те же фильмы, а в будние дни изучались и решались  сходные  задачи.  А встречаясь,  мы  говорили  об одном и том же…

На прощание все вместе спели «Гимн акустиков»:Мы уплыли в АтлантикуОкеан изучать,Наглотаться романтикиИ вернуться назад…И мелькают города и страны,Параллели и меридианы…Только в страны те заходов нету,Мы плывём вперёд по белу свету.Нам совсем здесь невесело,Тысяч пять под килём…Только мы до экватораНепременно дойдём!Потому, что мы народ горячий,Потому что нам нельзя иначе-Не хватает нам глубин и места,Нам на Чёрном море стало тесно!И бегут дни рабочие,Ночью вахты без сна.Солнце южное жгучееИ седая волна…Но пройдём мы через всю планету,Пронесём свои мечты по свету,Потому, что мы народ горячий,Потому, что нам нельзя иначе!

Воодушевлённые отличным вечером, мы скатываемся по 20-й се-верной долготе на нулевую широту, навстречу «празднику Нептуна».

День рожДения шуры

30 июля 1963 г.Сегодня день рождения Шуры — ей исполнилось 29 лет! На Са-

халине этот день проходил в очень узком кругу — приходили Ната-ша и Толя Неустроевы и новая подруга Шуры — Аня Уварова. В Ле-

195

нинграде — новые две Шурины подруги  и родители. Друзьями мы ещё не обзавелись, а товарищи по институту разлетелись по Союзу. Из Янгиюля были приветственные телеграммы: моим родителям Шу-рочка очень понравилась, пришлась по душе, мы были у них в сен-тябре 1959 года вместе с маленьким Сашей.

Янгиюль. 1959 год. Мама и СашиСегодня я поднял бокал с сухим вином за её счастье, вспомнив, 

как в тот день, 30 июля 1959 года в Янгиюле, вечером, когда село солнце и спала дневная жара, собрались за общим столом под ви-ноградником. Как чествовали мою Шурочку, как я любовался своей красавицей! Как прекрасен наш младенец!

Янгиюль. Мой отец, слева Шура, справа — мама.

196

Снимок сделан в городском парке Янгиюля, куда мы приходили отдохнуть:  там была  танцплощадка,  пруд  с чайханой,  кафе,  тени-стые аллеи, биллиардные, рядом летний кинотеатр.

Мой  отец  довольно  часто  распивал  чаи  с друзьями  за долгими беседами, обмениваясь новостями.

Евгения Никитична с внуком Сашей в Янгиюле

ПрАзДник неПтунА

1 августа 1963 г.Вчера, 31 июля ровно в 17 часов, мы пересекли экватор. Легли 

в дрейф.Наши координаты: широта — 00°; долгота — 19° 00’ W. Штиль.Пересечение Экватора всегда было событием в жизни моряков. 

Долгое плавание на любом корабле, в тесном кругу даже с луч-шими друзьями, приводит к накоплению отрицательных эмоций, к обострению отношений. Моряки давно  поняли,  что  необходим сброс  эмоций,  смена  обстановки.  Кроме  вынужденных  заходов в порты  для  пополнения  запасов  продуктов  и воды  всегда  была необходимость в каких-то праздниках. Неизвестно когда, но ко-му-то пришла гениальная мысль превратить переход через эква-тор в праздник.

Хочу подробнее записать свои впечатления о празднике Нептуна.За  несколько  дней  до праздника  на баке  матросы  распускали 

пеньковые канаты на нити, расчёсывали их, а женщины сшивали ко-роткие юбочки для чертей и делали кисти для украшения будущих персонажей представления.

Я посмотрел на карту и убедился, что мы прямиком спускаемся к экватору по 19 градусу западной долготы, к новому району работ… 

197

Нужно ли это было только в научных целях или руководство экспе-диции решило дать отдых экипажам?

По воспоминаниям Саши Семичева,  участника первой экспеди-ции на ни/с «Пётр Лебедев» в 1961 году, праздник Нептуна был яр-ким, весёлым и запомнился надолго. Они тогда работали в районе Гвинейской котловины на 03º западной долготы.

Возвращаюсь на свой корабль и морскому празднику…Празднество в честь пересечения экватора обещает быть красоч-

ным, чтобы новички и бывалые моряки надолго запомнили переход в южные владения царства Нептуна.

Праздник появился в далёкие ещё парусные времена, когда пла-вание  по морям и океанам было  тяжёлым,  опасным и изнуритель-ным трудом. В тропиках шторма чередовались с безветрием, жара и влажность изматывали моряков. Для отвлечения от повседневных тягот и был кем-то придуман этот чудесный праздник!

Новички, впервые пересекающие экватор, должны пройти испы-тание: чистилище, насмешки чертей, издевательства пиратов, со-блазны русалок. Прошедших испытания Нептун берёт под своё по-кровительство и напоследок– купель и в награду чарка спиртного.

Песни, пляски, прибаутки, весь торжественный церемониал дол-жен был надолго поднять настроение экипажа.

Так было в XIX веке. XX век перенял эту морскую традицию и те-перь праздник Нептуна устраивают на пассажирских, круизных лай-нерах и даже на суше: в пионерлагерях и пр.

Меня,  как  новичка,  заинтересовало  происхождение  подобных праздников, и вот что я нашёл в библиотеке:

История  возникновения  праздника  в честь  перехода  экватора у исследователей, как оказалось, имела несколько версий, из кото-рых я выбрал одну. В начальный период освоения океанов, во вре-мя длительных плаваний,  особенно  в районе  экватора,  когда  ещё моряки не изучили направления и время действия ветров, они ещё не знали, в какое время и в каких долготах лучше переходить через экватор. Парусники часто попадали в штиль и долгое время дрейфо-вали, используя до конца запасы продовольствия и воды… Кто под-считает, сколько судов погибло, когда кончались провизия и вода? Но все, кто погибал и кто уцелел, в эти мучительные часы обращали свой взор к небу и морским владыкам! Они обращались с молитвами к богам, умоляя спасти их от гибели. Моряки придумывали необхо-

198

димые, по их разумению, различные ритуалы, чтобы умилостивить морского царя. Они заставляли проходить членов экипажа через ис-пытания, чтобы доказать свою мужественность, своё умение и полу-чить благосклонность богов и морского царя.

Позднее ритуалы превратились в традиционные праздники Неп-туна с их обычным набором героев и шуточных испытаний.

В 1803 году русские моряки впервые отпраздновали пересечение экватора  во время  кругосветного  плавания  на шлюпах  «Надежда» и «Нева», вышедших из Кронштадта.

Ими командовали капитан-лейтенанты Иван Фёдорович Крузен-штерн  (1770–1846)  и Юрий  Фёдорович  Лисянский  (1773–1837).  Это была первая русская кругосветная экспедиция, длившаяся три года (1803–1806 гг.), вошедшая в историю изучения Атлантического оке-ана и выполнявшая глубоководные исследования, в том числе изме-рения температуры воды на различных глубинах.

Пересекая  экватор  при  переходе  в Южное  полушарие,  моряки на шлюпах, как того требовал неписаный морской закон, с шумом отметили этот праздник.

Весь личный состав облачился в парадную форму, на кораблях был поднят флаг и произведён орудийный салют. 

В  следующей  экспедиции на шлюпах  «Восток»  и «Мирный»  под командованием  Ф. Ф. Беллинсгаузена  и М. П. Лазарева  (1819–1821 пересечение  экватора  происходило  особенно  красочно  и весело. Из записей Беллинсгаузена:

«…требовалось что-то из ряда вон выходящее, от чего душе легко и весело — для моряка вещь очень важная. Пройдя через эту воображаемую линию с песнями, плясками и прибаутками моряки запоминают праздник перехода через экватор, и думают о том, что впереди…»

(По сайту «От Коломбо до Кейптауна»)С  этих  лет морской  праздник  традиционно  отмечается  и в рус-

ском флоте. Сценарии и распределение ролей среди членов коман-ды могли быть различными, но сущность праздника всегда должна быть  одна —  поднять  дух  уставших  и измотанных  моряков!  По не-писаному морскому закону кроме Нептуна (Посейдона) в его свиту должны входить его супруга Амфитрита (она скорее жена Посейдо-на, а не Нептуна, что для всеобщего веселья не имеет никакого зна-чения), звездочёт, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Штиль, Шторм, 

199

Шквал и ветры OST, NORD WEST, SOUTH. Кроме них должны участво-вать песенники, судьи, адвокаты, брадобрей, доктор, пираты и ви-ночерпий. Русалки должны были ужимками и жестами соблазнять моряков на что-то непотребное!

По  неписаному  морскому  закону  кроме  Нептуна  (Посейдона) в его  свиту  должны  входить  его  супруга  Амфитрита  (она  скорее жена Посейдона, а не Нептуна, что для всеобщего веселья не име-ет никакого значения), звездочёт, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Штиль, Шторм, Шквал и ветры OST, NORD WEST, SOUTH. Кроме них должны участвовать песенники, судьи, адвокаты, брадобрей, док-тор, пираты и виночерпий. Русалки должны были ужимками и же-стами соблазнять моряков на что-то непотребное! На нашем судне заранее был создан «Комитет по подготовке и проведению празд-ника». В основном он состоял из ребят уже получивших «Диплом» из рук Нептуна.

Ребята распускают пеньковые канаты на бороды

Оформление, музыкальное сопровождение,  тексты — всё  зави-сит от фантазии и возможностей устроителей праздника.

Из громадного списка традиционных героев морского праздника наша комиссия по подготовке торжества смогла выбрать, по их мне-нию, только основных: Нептуна со свитой из телохранителей, русал-ки, чертей и палача, помощниками у них стали брадобрей, доктор, виночерпий и обязательного делапута, оглашающего список прича-щающихся моряков…

Эскизы  костюмов  Нептуна,  русалки,  свиты,  чертей,  брадобрея и виночерпия были оформлены инженером Владимиром Бардыше-вым, поэтом, художником и душой КВН-ской команды от науки.

200

Черти,  в одних  плавках,  были  полно-стью натёрты сажей. Тела совершенно чёр-ные,  блестят  только  белки  глаз  да зубы. Вокруг бёдер —  коротенькие юбки из рас-пушённого  каната,  такие же  наколенни-ки  и налокотники,  на головах  небольшие рожки, в руках —  пики.

Назвали  их  чертями,  а на самом  деле они  были  более  похожи  на негров  како-го-либо  дикого  племени  из девственной Африки (например — йоруба, тутси).

Царём  морей —  Нептуном,  конечно, назначили Сашу Тимофеева. С трезубцем в руке,  с белой  бородой до пола,  с бело-розовой короной на голове, с бледноголу-бым плащом-накидкой на плечах  он  стал настоящим царем морей и океанов.  В тон  ему  одета  и русалка,  которую  изображал матрос Казарин: перси у русалки были восхитительны!

«Делапутом»,  оглашающим Нептуну  судовую роль  (список  эки-пажа) определили «человека в сером» Шикова, виночерпием с при-

деланным  выдающимся  красным носом —  Анисимова  Алексея  Нико-лаевича, доктора — нашего шеф-по-вара Виктора Балашова, телохрани-телем  Нептуна —  Сашу  Третьякова из «науки». Палачом нарядили коре-настого и мощного матроса.

Задолго  до торжества  в экипаже царил  переполох.  Женщины,  впер-вые  пересекающие  экватор,  ста-рались  одеться  проще,  зная,  что их  перемажут  в саже  и искупают в бассейне.  Мужчины —  в основном в шортах и майках.

Наконец-то  всем  сдавшим  аппа-ратуру  вернули  её —  спешно  заря-жались  кино  и фотокамеры  ранее запасённой плёнкой.

«Русалка» наводит красоту

Рабочий момент. «Я — вроде бы русалка?»

(говорит матрос Казарин)

201

Нептун со свитой

Я  заправил  свою  кинокамеру  «Спорт-2»  цветной  киноплёнкой, фотокамеру «Старт», взятую у Олега Карандашова, зарядил цветной 

обратимой  фотоплёнкой  «Агфа», в запасе был ещё «Зоркий». 

Бассейн  уже  разделён  лентой пополам,  к ленте  подвешен  пла-кат  с яркой  надписью  «Экватор», поставлены  усилители  с акустикой и микрофоны, сооружена площадка с троном  для  морского  царя  и его свиты.

Все,  свободные  от вахт,  собра-лись  на вертолётной  палубе,  наш «джаз-оркестр»  забрался  повыше на надстройки,  там же  наш  неиз-

менный помполит с микрофоном.«Пётр Лебедев» лёг в дрейф!С  капитанского  мостика  ровно  в 17,00  были  запущены  ракеты! 

Все бывалые моряки надели парадную форму. Над судном взвился государственный флаг!

Нептун приступает к действу

202

К борту подошла шлюпка с Нептуном и свитой. Громовым голо-сом Нептун приказал спустить трап. Поднялся на палубу, величаво поднялся на трон, грохнул о палубу трезубцем:

—  Кто такие? Откуда? Почему нарушили мой покой?На палубе к нему подошёл с рапортом наш капитан с докладом 

о цели  нашего  захода  в южные  владения  морского  царя.  Затем «делапут»  огласил  «судовую  роль»  со списком  экипажа,  а наша официантка  Изольда  преподнесла  на золочёном  подносе  бокал с шампанским, которое с большим удовольствием было опробова-но царём морей.

Русалка у ног Нептуна томно закатывала красиво подведённые глаза, игриво отбрасывала рукой пышные локоны и призывно из-вивала серебристый хвост — Казарин в роли русалки был велико-лепен!

Палач на всякий случай размахивал плёткой и грозил острой са-блей всем, кто слишком близко подбирался к царю морей.

Телохранитель с опахалом прикрывал Нептуна от губительных солнечных лучей, остальные пиками, окриками и страшными гри-масами являли собой надёжную охрану царя.

Щёлкали и стрекотали фото и кинокамеры, гремела музыка.Робкой шеренгой выстроились члены экипажа, впервые пересе-

кавшие экватор и не прошедшие обряд крещения, в том числе и я. Затем всё смешалось, мы бросились врассыпную от чертей.

Но каждого из нас по очереди черти вылавливали, подтаскива-ли к трону,  представляли Нептуну,  спрашивающего имя и звание новичка, а затем Нептун зачислял его в свои подданные и переда-вал в руки своих слуг для обряда крещения.

Палач, весь в красном, для острастки с наслаждением огревал мечом  новоиспечённого  подданного,  брадобрей  макал  большую малярную щётку в ведро с мыльной пеной, обмазывал пеной с ног до головы, намылить одну

голову  никак  не получалось —  ведь  мы  пытались  увернуться, но нас  крепко держали  черти. Кое–как  обрив  беднягу  громадной деревянной «опасной бритвой» брадобрей передавал его чертям.

Перепачканного  сажей,  упиравшегося  всеми  силами  и всеми конечностями  новичка,  черти  подтаскивали  к доктору,  который ведёрной грушей «пытался» поставить клизму, и убедившись, что пациент ещё жив и здоров, отдавал его снова на милость чертей.

203

  А далее черти хватали и приподнимали новичка, почти до не-приличия спускали штаны или шорты и «держатель нептуновой пе-чати»  со зловеще-радостной  улыбкой  шлёпал  печать  на ягодицу. А печать диаметром сантиметров двадцать, да ещё с почти несмы-ваемой краской!

Особенно упиралась Шурочка Петина, криком и визгом привлёк-шая всеобщее внимание.

Намыленной Петиной ставят «нептунову печать»

По  размеру  «нептуновой»  печати  и по усердию  «печатающих» можно  предполагать  с какой  прытью  старались  убежать  жертвы. Но дальше  палубы  не убежишь  и печать  неизменно  появлялась в надлежащем месте.

Очередную жертву представляют хозяину морей

204

Оставалось  последнее  действие: —  черти с победными криками тащили очередную жертву к бассейну и с раз-маху бросали её в воду!

Выбравшись с другой стороны бас-сейна,  жертва  в качестве  вознаграж-дения  получала  из рук  виночерпия чашу  с вином  прямо  из бочки.  В эту бочку был залит недельный запас су-хого тропического вина!

В роли виночерпия Лёша Анисимов был  неподражаем:  —  он  торжест — 

венно  наполнял  черпаком  чашу,  поздравлял  с причащением, но решительно пресекал просьбы жаждущих зачерпнуть ещё не-много.

― Пей, да дело разумей! И степенно оглаживал свою чёрную, почти до глаз бороду, слив-

шуюся с усами. Я приметил — в кармашке у него спрятан маленький стаканчик и иногда он незаметно дегустировал вино из бочки. Жаж-да мучила всех!

Весёлые  и мокрые,  перепачканные  в саже,  мы  расходились по своим каютам, чтобы переодеться, предварительно попытавшись в душе смыть чёрные пятна со своих тел.

Завскладом Бондарь в «восторге» — ему ставят

«печать»

Печать от всей души!Я тоже стал очередной

жертвой

205

Праздник  «шумел»  и после  торжественного  ужина,  на котором всем  новоиспечённым морякам  выдали  паспорт  моряка  с печатью ни/с «Пётр Лебедев» и собственноручной подписью «Царя морско-го». Торжество закончилось танцами в кают-компании.

Праздник  «шумел»  и после  торжественного  ужина,  на котором всем  новоиспечённым морякам  выдали  паспорт  моряка  с печатью ни/с «Пётр Лебедев» и собственноручной подписью «Царя морско-го». Торжество закончилось танцами в кают-компании.

Экипаж ещё долго не мог угомониться. Кто был свободен от вахт бродили по па-лубам, мы с Лёшой Лашковым спустились в радиомастерскую и как  раньше  свари-ли картошечку в мундире, появилась се-лёдочка и неизменный спирт. Вспомнили жён,  оставшихся  на берегу.  И я откро-венно рассказал ему о всех своих «при-ключениях» и переживаниях.

―  Всё  будет  нормалёк,  не волнуй-ся! Раз ты решил остаться с семьёй, так 

и плыви по проложенному курсу. За здоровьё жён!…Затем мы выпили за здоровье наших детей, за удачный рейс. В 

каюту  я пришёл  навеселе  и сразу же  отключился. День мне  пока-зался бесконечно длинным, а во сне за мной гонялись рогатые чер-ти и я никак не мог от них отвязаться!

Последующие  дни  я усиленно  помогал  Олегу  Карандашову в фото — лаборатории. Проявлять фотоплёнки он никому не дове-рял, приговаривая, что от качества негативов зависит всё: если не-гатив отличный, то и снимки будут прекрасные.

Было заранее отпечатано нужное количество дипломов моряка. В конце праздника, когда мы были уже в чистой одежде и немного навеселе, каждому крещёному «верноподданному» вручили имен-ной диплом, подписанный царём морей.

Саша  Семичев,  был  участником  первого  рейса  на ни/с  «Пётр Лебедев»  продолжительностью  125  суток,  с 15  декабря  1960  года по 29 апреля 1961 года, с заходами в Такоради (республика Гана), Буэнос-Айрес (Аргентина) и Гибралтар. И при пересечении экватора он получил диплом от морского царя 21 января 1961 года со следу-ющими строками:

Последний «акт» праздника

206

Пересечён экватор былВладельцем этого Диплома!Он много дней без страха плылВ Атлантике, вдали от дома;Макал приборы в океан,Бывал в портах заморских стран,Познал и холод и жару,И таинство морских купелейОн просолился на ветруВсех океанских параллелей.Заверил собственной рукойНептун — известный Царь морской!

Я думаю, что Александр Иванович Семичев не обидится на меня за то, что я поместил его Диплом в своих воспоминаниях.

Мы  вместе  с ним  как бы  заново  переживём минуты  всеобщего веселья и поделимся ими со своими родными и друзьями, которых становится всё меньше с каждым годом.

А рядом мой Диплом, выданный 31 июля 1963 года, оформлен-ный уже другой рукой и с удостоверяющей подписью капитана Се-рогодского Николая Фёдоровича.

Диплом Саши Семичева Мой диплом

Позади праздник Нептуна.Мы  возвращаемся  на Север  мимо  берегов  Африки  и Испании, 

в новый «научный район». На снимке видны берега Испании, на фоне берегов у лееров стоят Саша Семичев, Сергей Яковлевич Салтыков и Рудольф Ребизов.

207

Волны ещё не велики!

Два кораблика бегут рядом и с ни/с «СВавилова» Валентин Ива-щенко сфотографировал наше судно. Волны ещё не велики!

А эта волна посерьёзней и опасней!

По контрасту:―  только  что  отгремел  праздник  Нептуна,  наши  суда  лежали 

в дрейфе, океан был спокоен, стоял штиль! И вдруг, на следующий день,  при  переходе  в следующий  район работ заштормило.

Мы продолжаем работы в любую пого-ду,  особенно  если  это  касается  ремонт-ных работ и профилактики. Вот и Володя Сечкин настроен очень серьёзно…

Позади КВНы, позади два захода в Ги-бралтар, позади праздник Нептуна!

Володя Сечкин у своей аппаратуры

208

о янгиюЛе, роДине моего отЦА

Как  далеко  я забрался  по шарику  от своего  городка  Янгиюля! Ещё раз взглянул на карту: Янгиюль стоит на 41º 06’ 45» с. ш. и 69º 02’ 48» в. д. Далековато! А Янгиюль — родина моего отца Алтынба-ша! С узбекского языка Янгиюль переводится как новая дорога, но-вый путь.

Город  расположен  на правобережье  реки  Чирчик  в 28  киломе-трах к юго –западу от Ташкента. Янгиюль возник в 1899 году как по-сёлок при желез — дорожной станции Кауфманская (названа в честь генерал-губернатора Туркестанского края К. П. Кауфмана).

Константин Петрович Кауфман, второй после М.Г Черняева, гу-бернатор Туркестана, имел благие намерения следовать указаниям императора Александра Второго по мирному умиротворению мест-ного  населения,  приучить  его  к русским  законам  и обычаям,  ум-ножать  промыслы,  расширять  торговлю. Но благие намерения  так и остались  благими…  Случилось  иначе,  и Кауфману,  подобно  его предшественникам,  довелось  выдержать  долгую  и тяжёлую  борь-бу с хищными соседями — Бухарским и Самаркандским ханствами, эмиры которых  говорили о мире и дружбе, в то же время продол-жали разбои, грабежи, захват пленных и подготовку к новой войне.

Кауфман был снисходительным и великодушным, в то же время не позволял забываться владетельным ханам, грозно и честно дер-жа русское имя в крае, никогда не поступаясь достоинством России. Мы всегда должны помнить, что Российская империя уже тогда пре-красно понимала важность Средней Азии как возможного плацдарма для угроз со стороны Англии, жадно разинувшей пасть с юга.

Кого  заинтересовала  история  завоевания  и покорения  Средней Азии русскими войсками во второй половине XIX века могут прочи-тать  интереснейшую  книгу  «Завоевание  Туркестана»,  автором  ко-торой  является  Константин  Абаза,  русский  военный  писатель,  со-бравший в одну книгу материалы из журнала «Родник» за 1888–1900 годы. Книга была издана в 1901 году и переиздана в наше время.

Возвращяюсь на станцию Кауфманскую и город Янгиюль и во вре-мена, когда там был просто кишлак.

На месте посёлка-кишлака находилось древнее городище Каун-чи-Тепе (каун — в переводе дыня, тепе — земля, можно перевести как земля или край дынь). До 1934 года посёлок назывался Каунчи 

209

или Эски Каунчи (Старый Каунчи). и являлся кишлаком — сельским посёлком. С 1934 года стал городом областного подчинения.

Отец мой по документам родился в 1898 году в Эски Каунчи в ме-стечке  Тахта  Куприк  (Деревянный Мост),  и по его  заверению  дом и сад сохранился до сих пор — он водил меня и мою сестру Лидию к этому дому.

Глинобитный дом глухой стеной выходил на дорогу, за ним нахо-дился сад, обнесённый глиняным дувалом (забором).

Что удивительно, примерно в ста метрах от этого домика жила многочисленная  семья  папиной  двоюродной  сестры  Таджи-апы, у которой  мы  часто  бывали  в гостях.  И домик,  и двор  были  рази-тельно похожи на старое родительское гнездо моего отца!

Как краток путь человеческий на Земле? Гораздо короче его де-яний!

На сегодня я этим и ограничусь — своим родителям хочу посвя-тить отдельный рассказ, в том числе о наших посещениях с Шуроч-кой моих родителей в Янгиюле.

И пока не забыл хочу вспомнить как уже гораздо позже, когда я расстался с морем, в очередной раз я приезжал в родной Янгиюль. Уже не было отца, умершего в 1964 году, уже я навсегда попрощал-ся со своей любимой Шурочкой, покинувшей нас в 1975 году…

По-моему, это был 1978 год, год моего приезда в Янгиюль.Было лето, был отпуск и было неизменное солнце!С ташкентского вокзала добрался трамваем до автостанции «Са-

марканд»  и минут  через  сорок  вышел  из автобуса  у янгиюльского вокзала. Автобус по Самаркандской улице проскочил мимо нашего дома, стоящего по правой стороне.

У ворот никого не было… Окна плотно занавешены изнутри от веч-но паляшего солнца.

От вокзала направился давно знакомой дорогой мимо башни во-докачки,  мимо  лимонадного  павильона  на повороте,  мимо  решёт-чатой ограды парка «Культуры и отдыха имени Пушкина» по правой стороне  и школы-десятилетки  им. Крупской  на левой  стороне  Са-маркандской улицы.

Сразу за школой второй дом — наш, тот самый, который мы стро-или с папой. Напротив, через улицу — двухэтажное здание Винно-коньячного завода, где одно время работал мой отец, будучи уже на пенсии.

210

На заводе сейчас работает моя сестра Лидия, в свое  время  окончившая  Ташкентский финан-сово-экономический  институт,  а затем  факуль-тет виноделия Самаркандского техникума.

Сидит она в кабинете на втором этаже в роли зама  начальника  производственно-экономиче-ского отдела завода.

В  прошлые  приезды  папу  я находил  дома или же в чайхане, расположенной в парке. Сре-ди друзей, таких же старичков, он обсуждал ми-ровые проблемы и местные новости. Я находил его в чайхане. Обнявшись, мы шли домой,  где 

уже ждала мама и Лида, прибежавшая с завода. Вечером мы соби-рались  под  виноградником  на тахте  за дастарханом.  На большом блюде-лягане дымился вкуснейший плов и я, окруженный любящи-ми людьми, наконец-то чувствовал себя дома.

Сейчас было всё, как и раньше, но встречали меня только мама и Лида со своими детьми — Таней, Ирой и Андреем.

В следующие дни начинались бесконечные хождения по гостям: нужно было обязательно навестить всех родственников, а их было несколько десятков! Нужно было повидаться со школьными друзь-ями, вернувшимися к своим родителям в отпуска, пообщаться с со-седями.

Но многих моих одноклассников в городе сейчас нет и времени свободного  у меня  достаточно.  Много  читаю,  книги —  как  всегда, выручают  меня.  Вечерами  иногда  с сестрой  Лидией  идём  в кино, благо летний кинотеатр совсем рядом. А по утрам перед  тем,  как Лиде идти на работу, я мучаю её зарядкой, уверив, что она стала толстой. Конечно, лишние килограммы просматриваются…

Жалуется на боль в плечах, пояснице, ногах, но я жестоко про-должаю над ней «издеваться» по утрам, заставляя делать всё более трудные упражнения. Ничего, красота требует жертв!

Узнаю,  что  многие  мои  знакомые  переженились.  Естественно, им не до меня: их хватает только на пять минут разговора, а затем они спешат по своим семейным делам.

С Холматом Сотимовым, моим двоюродным братом, мы видимся часто… Лида, как и в прошлые мои приезды, устраивала нам «празд-ник»,  проведя нас  в винные подвалы,  где  в громаднейших бочках 

Моя сестра Лидия

211

зрели  вина  и коньячные  спирты.  Сопровождающий  нас  винодел, когда выводил надегустировавшихся Холмата и меня на солнышко, каждый раз предупреждал, чтобы следующий раз мы придержива-лись правил пития…

Как-то завод посетил чемпион мира Мохаммад Али (Кассиус Клей, принявший ислам). Его торжественно привезли из Ташкента, позна-комили с руководством завода, угостили лучшими винами и конья-ками, провели в громадный цех, где на конвейере разливали вино в бутылки.

Лида  успела  позвонить  домой  о визите  знаменитого  гостя. Я с фотоаппаратом примчался на завод, как раз в тот момент, ког-да  чемпиону  с гордостью  показывали  конвейер.  Всё  свободное пространство цеха было забито работниками завода, жаждущими поглазеть и поприветствовать заокеанского гостя. В углу цеха сто-ял  небольшой  столик  с образцами  выпускаемой  продукции,  куда начальство  жестами  пригласило  Мохаммада  Али.  Он  направился было к столику и вдруг резко развернулся, подошёл к работающе-му конвейеру и снял бутылку с вином, которую автомат не успел запечатать.

Надо было видеть его гримасу, когда он сделал глоток и с удив-лением повернулся к сопровождающим — на лице, кроме удивле-ния застыла маска разочарования, как будто бы он выпил уксус!

А затем он сделал то, чего не сделал бы ни один из наших чи-нуш! Он широко улыбнулся и сказал, обращаясь ко всем:

—  О’кей! Всё отлично!Начальство облегчённо вздохнуло и предложило знатному гостю 

продолжить  осмотр.  От экскурсии  в подвалы  он  отказался  и вско-ре кортеж из белоснежных «Волг» с милицейским эскортом укатил в Ташкент…

Лида по моей просьбе принесла такое же вино, которое пробо-вал Али. Вино оказалось дешёвым портвейном типа «Агдам», массо-вый выпуск которого очень выгоден производству.

К чести винзавода, кроме «дешёвки», был налажен выпуск от-личных десертных, так называемых ликёрных, вин «Алеатико», «Уз-бекистон» и хороших белых и красных вин столовых сортов.

Конечно, небольшими партиями выпускались вина и коньяки для наших «вельмож» из верхов Узбекистана и кое-что, благодаря моей сестре, попадало и на наш стол.

212

Родственников  у меня  в Янгиюле  и Таш-кенте  не перечесть.  Кроме  родной  сестры Лидии  есть  и родная  сестра  по отцу  Рая (от  первой  жены  отца  Востриковой  Марии Ивановны), живущая на Куйлюке (район Таш-кента),  рядом  с «рисовым  базаром»  в Таш-кенте.

У неё две дочери — Римма (25.10.1954 г.) и очаровательная  крошка  Лайло  или  Лиля (4.05.1957 г.). У Раи муж Рахимов Рахман-А-ли, имеющий ещё одну жену — старшую. Мно-гожёнство  официально  запрещено,  но если ты можешь  содержать  несколько  семей,  власти  закрывают  на это глаза. Об их семье рассказ будет… Потом…

руДик, кАктус и женщины

5 августа 1963 года.У  Рудика  расцвёл  кактус.  Цветок  нежно-жёлтого  цвета  с розо-

выми прожилками на лепестках. Сорвал он цветок, по его версии, с высокой скалы в Гибралтаре, куда он забрался по отвесным усту-пам на уровне 300 метров

Вернее, не он, а Игорь Шерстнёв, и не на высоте 300-от метров, а всего 3-х, и не забрался, а просто поднялся! Но не в этом дело!

С  расцвётшим  колючим  чудом  Рудик  носился  по всему  судну, всем показывал и радовался, как ребёнок. А в этом «ребёнке» уди-вительно  сочетаются  и зрелость  мужа,  и хитрость  украинской  ба-бёнки, и половая распущенность избалованного женщинами юноши, и изворотливость ужа. Он может быть участливым до слёз, а может ранить продуманноубийственными словами, может вызывать других на откровенность, а может быть и безразличным, и даже по барски хамским и вызывать непроизвольную ненависть.

Каким-то образом он подсмотрел написанное мною в дневнике. Мне  пришлось  прочитать  ему  эту  страницу.  Свою  характеристику, по его словам, он воспринял восторженно, а в глазах обида, недо-умение. Он даже покраснел. Мне стало неудобно. А если обо мне так! Дневник я больше не оставлял на пульте «Киля», но хорошего собеседника я потерял…

Моя сестра Рая

213

Очередное «заседание» в нашей каюте: слева я, далее Игорь Шерстнёв, Рудик Ребизов и плакатная красавица.

В руках у нас не карты, а стаканы с «Гурджаани»

Наши  «заседания»  в каюте  продолжались.  Конечно,  они  были более  оживлёнными,  когда  в руках  наших  поблескивали  стаканы, а в них  призывно  плескалось  «живая»  вода.  Конечно, мужики  всё чаще вспоминали своих женщин, настоящих и бывших. Конечно, мы невольно сравнивали их с нашими судовыми женщинами — москвич-ками и ленинградками. Их внешние достоинства мы могли оценить во время совместных купаний в бассейне и загаров на верхней па-лубе.

Рудик  как  всегда,  восхищаясь женщинами,  сравнивая  их  с бо-жественными созданиями, накапал немного дёгтя  в рассуждениях о женщинах, рассказав очередную притчу:

«Однажды мужчина спросил у Бога: «Почему все девушки милые, ласковые и нежные, а женщины все стервы и порочны?»

И получил ответ: «Девушек создаю я, а женщин из них делаете вы».Мы согласились с Богом и Рудиком что женское поведение — зто 

результат мужского отношения к ним. И в большинстве случаев это соответствует действительности… Но отойдём от моральных оценок!

И всё же, что привлекает взоры мужчин? Что больше всего они ценят в женской фигуре? Об этом можно бесконечно спорить…

В разные периоды истории, в разных странах, культурах, рели-гиях  оценки  бывают  необычные  и противоречивые.  Вот  выдержки из размышлений на эту тему.

«Красивая женская грудь во все времена была объектом восхи-щения мужчин и завистливых взглядов соперниц. Хотя красота, как известно,  понятие  относительное,  и разные  народности  в разные эпохи существенно расходились во мнениях насчёт того, чья грудь краше.

214

Если в некоторых провинциях Индии ценился бюст, на котором трещала  по швам  кофточка,  то  в Японии  красоткой  считалась  та, чью грудь невооружённым взглядом обнаружить было трудно. Что-бы сделать девочек привлекательными, а значит, плоскогрудыми, в Китае их туго перематывали, в средневековой Испании затягивали грудь корсетом.

В Италии же любовались упругой грудью, прославляли декольте, учили подкрашивать соски и украшать обнажённую грудь цепочка-ми, а также верить в то, что «женская  грудь — это первая победа юноши, ежедневная пища мужчины и последнее утешение старика».

Британские  учёные  выяснили,  как  легко мужчина может  стать долгожителем. Ему всего лишь надо пару минут в день любоваться обнажённой женской грудью».

Из этой же серии:В V веке до н. э. скульптор Поликлет вывел первую формулу про-

порциона — льности идеального тела женской фигуры.«Голова, — говаривал он, создавая очередной шедевр, — долж-

на составлять 1/7 тела, а лицо и кисть руки — 1/10 и не десятой больше».

Другой мастер — Пифагор — считал  совершенным только  тело, в котором расстояние от темени до пояса составляло бы треть всей его длины.

Греческие скульпторы — Фидий, Мирон, боготворили такие про-порции.  Афродита  Милосская  работы  Агесандра  стала  символом того времени.

В  XV  веке Леонардо  да Винчи  создал  витрувианского  человека и придумал назвать канон телесной красоты «золотым сечением».

Техасец  Девендра  Сингх,  преподаватель  университета  уже в XX  веке,  занимался  поиском  математической  формулы  красоты несколько лет. 

Наконец его  осенило:  у идеально  сложенной женщины соотно-шение объёма талии и бедер приблизительно равно 0,7. Именно так сложены Венера Милосская и «Обнажённая» Рубенса, а также наши современницы  Джейн  Рассел  и Деми  Мур,  Мэрилин  Монро  и Бри-житт Бардо, Синди Кроуфорд и Клаудиа Шиффер.

Нашим судовым красавицам до классических форм далековато, но долгожителями стать хотят все, поэтому хотя бы полуобнажён-ной грудью мы можем любоваться у бассейна!

215

Я как-то прочитал эти  заметки Изольде. Она страшно возмути-лась, сказав, что женщина для мужчин всегда была игрушкой, убла-жающей вкусы и желания так называемой «сильной половины чело-вечества».

ПоДвоДнАя ЛоДкА и «гоЛос Америки»

7 августа 1963 г.Болтаемся где-то на самом краешке Гвинейского залива. Стали 

попадаться в большом количестве макрели, тунцы, летучки. Акулы торпедами ходят вокруг, их плавники зловеще парусят над водой. Вылавливаем их по несколько штук в день.

Вчера Володя Сарвилин на «Пегасе» записывал шумы моря и об-наружил идущую в подводном положении подводную лодку. Прошла она  между  нашими  судами  на расстоянии  около  1,5  кабельтовых, т. е. 300-т метров от нашего судна.

Принадлежность лодки неизвестна. В это же самое время в ради-орубке слышали на УКВ переговоры между двумя объектами на ан-глийском языке. Разговор шёл о координатах, затем о каком-то за-пуске ракет… Можно предположить, что за нами плотно наблюдают, но скорее  всего,  до нас  нет  никому  дела.  У страха  глаза  велики! Пока ещё в этом районе облёта не было, как было ранее. Думаю, что за два предыдущих рейса, тем, кому нужно, узнали о наших су-дах всё для них необходимое. Лодка ушла на север.

Бороды наши растут, нас бородатых, стало больше и капитан пре-кратил  бесплодные  попытки  подчинить  нас  своим  вкусам.  Удиви-тельно, но у меня также чёрная бородка намечается. Рекорд по луч-шей бороде пока держит Игорь Поздеев —  она у него уже большая, густая и абсолютно чёрная.

Каждый день купаюсь в бассейне, делаю зарядку, худеть не ху-дею, но постоянная тоска и хандра ушли на дальний план.

Отправил  радиограмму  в Янгиюль  родителям  и сестре,  и в Ле-нинград Евгении Никитичне:

«Беспокоюсь о здоровье Саши, выехали ли с мамой юг. Нариман».Боюсь каких-либо осложнений у сына после свинки, буду наде-

яться на лучшее.Вахты идут своим чередом. Дни бегут. Скоро уже и Ленинград. 

Что и кто ждёт меня там? Очень скучаю по Сашеньке. Ещё раз пред-

216

ложил Шуре найти возможность выехать на юг, к морю, отдохнуть и поправить здоровье.

8 августа 1963 г.Получил от Евгении Никитичны послание:«Спешу сообщить, Саши выехали 4-го в Крым. Устроились хоро-

шо. Дорогой наш, ждём тебя, целую, мама».Тёща, наверняка зная о моих колебаниях, поступает мудро, ста-

раясь сохранить семью дочери. Можно только уважать её! А следом пришла радиограмма от Шуры:

«Наш адрес: Крым, Алушта 1, до востребования. Обидно, что мы не все вместе. Ждём тебя в Ленинграде, целуем, Саши».

Молодец, Шурик! Она решила сделать вид, что ничего не случи-лось, и остаться любящей женой… Мама и дочь сделали наиболее разумный шаг в данной ситуации. Ещё раз «утёрли» мне нос!

Родители мои сообщили, что дома всё благополучно, ждут и це-луют меня. И мне вдруг так захотелось домой, сесть с ними под ви-ноградником  во дворе  на большой  супаче  (тахте)  за дастарханом и долго-долго  рассказывать  друг  другу  о накопившемся.  А затем лежать  на этой же  супаче  с Лидиными  детьми  и рассказывать  им о морских приключениях, выдуманных и невыдуманных, и засыпая, рассматривать  близкие  и яркие  звёзды  и созвездия  на абсолютно чёрном небе.

Я поймал себя на том, что «дома» всё благополучно. Где же мой настоящий дом? Там, где родители, или там где моя семья?

Очень беспокоюсь за папино здоровье: —  уж очень слабо он вы-глядел во время моего отпуска в ноябре-декабре 1962 года.

Ушли  в сторону  центральной  Атлантики.  Сейчас  мы  находимся у экватора,  где-то  у 19–20  западной  долготы.  «Хвост»  за нами  всё ещё тащится. Вчера «С. Вавилов» снова слышал шум винтов: —  у них круглосуточная вахта на «Пегасе».

У экипажа снова отобрали фото и киноаппаратуру, сдали всё Ал-танскому Александру Лукьяновичу, дабы мы не сделали непозволи-тельные снимки на судне.

На  ночь  в кают-компании  стали  отключать  антенну,  идущую через радиорубку к приёмнику «Люкс», чтобы мы не слушали не-потребную  информацию.  Всё  зиждется  у нас  на полном  доверии к друг к другу! «Голос Америки» и «Бибиси» слышны отлично, без помех и глушилок. Вечерами в кают-компании собирались ребята 

217

и иногда  слушали  вражеское  радио.  Заглядывая  в такие  минуты в кают-компанию  первый  помощник  капитана  (помполит,  как  мы его  называли,  а иногда  даже  короче —  просто  «помпа»)  менялся в лице,  внимательно  оглядывал  собравшихся  и незаметно  исче-зал… Как правило, у приёмника большинство было москвичей.

Однажды он не выдержал и сделал замечание Володе Позерну, сказав, что запрещает прослушивание вражеских радиостанций.

На запрет Володя Позерн заявил помполиту:—  Я всегда слушал «Голос Америки» и буду слушать, и вам нет 

до этого никакого дела!Ужасная  крамола!  Помполит  забегал  и результатом  стало  от-

ключение антенны.Позерн заявил, что каждый имеет право слушать что хочет! Я по-

думал, что не у каждого хватит смелости сказать об этом открыто, особенно у членов экипажа, в том числе и группы главного инже-нера: —  такое заявление на 100% гарантирует отчисление с судна.

Мы должны знать всестороннюю информацию, а не только про-сеянную сквозь сито КГБ, тем более, мы знаем, что говорят наши деятели с трибун, и что делают на самом деле.

Мы  должны  знать  приёмы  и методы  пропаганды  противника. Я не хочу быть пешкой в этой игре, автоматически дёргать вверх руку,  я хочу  сам  во всём  разбираться  и понимать,  что  делается у нас  и у них.  Например,  наши,  вполне  возможно,  голословные обвинения  Китая  мне  ничего  не говорят,  так  как  в нашей  прес-се не публикуются их документы. Получается  как  в анекдоте:  «Я не читал, но я, безусловно, поддерживаю!»

Конечно, мои наивные рассуждения могут вызвать смех, может быть, но иногда наши властители выдают такое, что начинаешь со-мневаться в их умственных способностях… Чванства и безапелля-ционных заявлений в их речах хватает. 

Маленькие начальники нисколько не лучше тех, кто далеко на-верху!

Но мне лучше не делится своими рассуждениями, хотя многие думают аналогично и в очень узком кругу делятся своими мысля-ми…

Вчера меня  возмутило  поведение  начальника  экспедиции Ма-зепова Валентина Ивановича. Последние два дня он был на нашем судне.

218

Не знаю, что послужило причиной его визита. Может быть день рождения замначальника экспедиции Голубкова Валентина Михай-ловича. Вчера, с 17-ти часов они гуляли по этому поводу, а в пер-вом часу ночи Мазепов прошёл в ЦА (центральную аппаратную), взял микрофон  и начал  шуметь  на весь  океан.  Из ЦА  можно  говорить по радио с «Вавиловым». Как раз оттуда сообщили о появлении не-известной подлодки. Мазепов дал команду пьяным, заплетающимся голосом, чтобы мы попробовали связаться с нею. «Вавилов» начал подавать акустические сигналы, «Лебедев» сбросил одну бомбоч-ку, вызывал на УКВ. Подлодка молчит. А Мазепов кричит и требует связаться с ней, может быть, она наша. Где же требования секрет-ности?

А  положение  серьёзное:  —  хвост  этот  может  сорвать  нам  всю последующую работу, заставить вернуться домой раньше срока. За-дачи экспедиции оказались бы не выполнены.

Как  решит  начальство  дальше  будет  видно  по его  действиям. А сегодня уже «Вавилов», наш флагман, вывесил на фок-мачте опо-знавательные флажки: «Я — свой!»

Если лодка «чужая», там догадаются что к чему. А если «своя», тогда непонятно, зачем эти сигналы? Она должна быть осведомлена о наших судах. Однако, не понимаю: —  нашу работу и её профиль невозможно скрыть от чужих взглядов и ушей. Другое дело — при-боры и аппаратура новейших разработок должны быть засекречены.

Вспомнил что  у нас  везде и всюду мания поголовного  засекре-чивания! В ЛЭИСе, на военной кафедре мы изучали военную рацию РБМ-1, разработки чуть ли не довоенной.

Она обеспечивала связь в войсках и в партизанских отрядах. По-сле института, уже в погранотряде на Сахалине, я встретил знако-мые РБМ-1 под  грифом «секретно». Наша вся военная аппаратура засекречена, даже явно устаревшая. Думаю, что тут большую роль играет возможность сокрытия нашей технической отсталости и при-менения зарубежных технических новинок без покупки патентов или просто цельнотянутых, что применяется во всех странах. Недаром говорят о росте промышленного шпионажа.

Этим объясняется, по-моему, убогость нашей гражданской, шир-потребовской аппаратуры и страшная засекреченность военной.

Мы в районе экватора. Холодновато, тучи густо закрывают небо, солнце изредка  прорывается  в их  узкие щели.  Сотни миль до аф-

219

риканских берегов. Рядом с нами парят морские ласточки (или же очень  похожие  на них),  пищат,  кричат: —  такое  впечатление,  что мы рядом с берегом.

Настроение  ухудшилось.  Этому  причиной  и боль  в правом боку, где аппендицит. Доктор Шейко говорит, что это невралгия, простуда нервных корешков спинного мозга заходящих на правый бок. Посоветовал не купаться, не стоять на ветру, одеваться те-плее.  А моим  самым  большим  удовольствием  является  купание в бассейне, откуда не выхожу по часу и более, хотя вода доста-точно холодна.

Отношения  на судне  между  людьми  постепенно  ухудшаются, а до конца рейса ещё 41 день! Часто хочется побыть одному, никого не видеть, всё надоедает. Мы стали более раздражительнее. Лёша Лашков заметил, что нас перекормили праздниками.

Продолжаются  вахты  и в один  прекрасный  момент  сам  Олег Карандашев,  фотоволшебник,  спустился  к нам  в преисподнюю (в «Киль») и сделал отличные кадры. В том числе и нашего старше-го инженера Саши Семичева.

Олег  запечатлел  и нас,  несущих  4-х  часовую  вахту  и ночью и днём в районе работ, когда мы ложимся в дрейф и опускаем ан-тенны на разные глубины.

«Киль» — большой, занимает часть трюма от борта до борта!

Саша Семичев внимательно следит за показаниями приборов

на пульте «Киля» Володя Максимов, я и Рудик Ребизов внутри «Киля»

220

хоДжА нАсреДДДин. шокоЛАД

10–11 августа 1963 г.Снова пошли вахты. Я снова с Рудиком. Работаем на Вакара, за-

тем на Андреева.КВН пока затих, подготовки нет. Бороды у всех подросли и ста-

ли заметны издали.По четвергам веду кружок по изучению биографии В. И. Лени-

на, выполняя партийное задание. Уже вхожу в роль преподавате-ля-лектора, стараюсь больше задавать вопросов и сам же отвечать на них.

Сижу с 0 до 4-х на вахте у «Пегаса». Слушаю и записываю шумы моря. Читаю о Ходже Насреддине, благодарю Леонида Соловьёва за отлично написанную книгу. И вспоминаю кинокомедию «Насред-дин в Бухаре», снятую в 1943 году в Узбекистане.

Режиссёр фильма — Яков Протазанов,  в главной  роли  блестя-щий актёр Лев Свердлин.  Гюльджан, дочь  горшечника Нияза  от-лично сыграла М. Мирзакаримова.

Благодаря находчивости и выдумкам неугомонного весельчака Ходжи  Насреддина  многим  угнетённым  и обездоленным  удаётся противостоять жестокому эмиру Бухары.

Ходжа Насреддин, веселый бродяга тридцати пяти лет от роду, в зените своей славы возвращается в Бухару. Он остр на язык и ги-бок умом, он любит простых людей и ненавидит несправедливость. Недаром от одного его имени трепещут правители Средней Азии.

Но в родном городе его не ждет спокойная жизнь. Эмир Бухары и его приближенные не дают жизни своим подданным.

Книга  Леонида  Соловьева  о похождениях  веселого  народного героя, основана на народных анекдотах о великом защитнике про-стого люда Ходже Насреддине.

Как поведал нам Леонид Соловьев и Ибн-Хазм:«Эту историю передал нам Абу-Омар-Ахмед-ибн-Мухаммед

со слов Мухаммеда-ибн-Али-Рифаа, ссылавшегося на Али-ибн-Абд-аль-Азиза, который ссылался на Абу-Убейда-аль-Хаси-ма-ибн-Селяма, говорившего со слов своих наставников, а по-следний из них опирается на Омара-ибн-аль-Хаттаба и сына его Абд-Аллаха, — да будет доволен аллах ими обоими!

Ибн-Хазм «Ожерелье голубки».

221

Советую  всем,  кто  не читал  книгу  Л. Соловьёва  и не смотрел фильм Якова Протазанова слелать это незамедлительно!

Ещё  наткнулся  я на изречения  арабского  мудреца  Ибн-Хазма и меня задели его слова:

«В разлуке три четверти горя берёт себе остающийся, ухо-дящий же уносит всего одну четверть».

Могу ли я себя причислить к уходящим? Да, ибо глубину моей то-ски и печали не в силах измерить даже я сам. Прочитал, и мне стало стыдно за свой эгоизм. А что сейчас переживает Шурочка, о чём она думает, что переполняет тревогой её сердечко? Как я могу опреде-лить, кто остающийся, а кто уходящий? Тот, кто ушёл, живёт думами и тревогами о родных душах оставшихся на суше, живёт порученной работой, о нём заботятся — во время кормят, следят за здоровьем, нет проблем с магазинами и транспортом! А у оставшихся всё гораз-до сложнее: — даже отбросив терзания души, заботы о нуждах се-мьи и работа отнимают почти все силы.

Поделиться своими тревогами мне не с кем. Да и не хочу я свои проб — лемы обсуждать даже с лучшим другом. У всех свои заботы: заняты собой, решают свои проблемы. Эдик Бубликов — величавос-покоен, вечно занят самолюбованием, строго следит за тем, чтобы его  не обходили,  не обижали,  не задевали  его  честь.  Саша  Семи-чев как закрытая книга — трудно открыть, невозможно прочитать, вологодский мужичок! Олег Карандашов — облегчает, но не помо-гает. Гусев Володя — одни мечтания и сомнения. Рудик Ребизов — раздражение  и уклончивое  непонимание.  Лёша  Лашков —  логиче-ское разложение по полочкам моих мыслей и действий, что здорово помогает…

К тому же ещё и обстановка на судне, созданная нашими адми-нистраторами, напуганными шоколадным делом и вдруг решивши-ми свято чтить всевозможные инструкции и указания. Забывшими, что главная отмычка к сердцам людей —  доверие!

Немного о шоколадном деле. Как радовались наши родные, когда мы вернулись в июне прошлого года из предыдущего рейса, да ещё с ямайским ромом, апельсинами и целым ящиком шоколада. Шоко-лад был с различной начинкой и было его целых 10 килограмм!

Наша судовая власть закупила его с согласия судового комитета на сэкономленную валюту, проведя в накладных, как закупку карто-феля. Все были очень довольны! Кроме одного — завскладом Бонда-

222

ря. С него вычли 6 кг шоколада, которого не хватило на складе при учёте перед окончанием рейса.

Бондарь доказывал, что часть взятого еще в Ленинграде шоко-лада в плитках «Золотой якорь» была израсходована на приёмах го-стей в портах захода. Но ему причитающиеся 6 кг. из «картофель-ного» шоколада не додали. По версии, обидевшись, он рассказал о покупке шоколада вместо картофеля какому-то начальству… При снятии  остатков  на складе  был  обнаружен  незаприходованный «картофельный»  шоколад,  по признанию  Бондаря —  фонд  судко-ма, предназначенный для подарков руководящим работникам Лен-морагентства.

Ими, по заявлению помполита Минко, должны быть начальник Ленморагенства Фарбер, женщины из агентства, а также заведую-щий  по жилищному  вопросу  в ЛАХУ  (Ленинградское  администра-тивно-хозяйственное управление Академии Наук), ведающего рас-пределением квартир. И закрутилось…

Позже на партийном  собрании  выступил некто Данилов,  зая-вивший:

—  Было совершено политическое преступление, была показана полити — ческая незрелость администрации судна. Капитан нака-зан  справедливо:  он  пошёл  на сделку  с капиталистической  фир-мой, оформив покупку шоколада как покупку картофеля. По поводу «подарков» администрации, скажу, что это не подарки, а взятки, грязное дело, которое мы будем ещё разбирать, и рассматривать также в Коллегии Комитета по радиоэлектронике.

Однако  работы  экипажа  и экспедиции  отмечены  Келдышем и Калмыко — вым как отличные.

Из выступления Фарбера (об Обёртышеве и Бондаре):—  Бондарь сообщил Обёртышеву, что шоколад куплен незакон-

но. Но Обёртышев скрыл это, не препятствовал раздаче шоколада. Обёртышев является стяжателем — идёт в следующий рейс вопре-ки желаниям жены, хочет иметь заработок 300 рублей в месяц для получения хорошей пенсии.

В ход пошли личностные ярлыки — Фарбер защищает свою, как говорят американцы, задницу…

Обёртышев о Фарбере:—  Конечно, мы  хотели  сделать  подарок Фарберу,  и не только 

ему. От Фарбера зависит распределение путёвок и квартир…

223

Результатом этих передряг стало увольнение отличного капитана Дегтярёва И. И. и старпома. Почему-то уцелел помполит, хотя было состряпано «политическое» дело. Новым капитаном назначили Се-рогодского Н. Ф.

Дело о шоколаде, в основе которого было получение «сладкого» подарка для всех, обернулось горькой бедой для достойных людей! Хочешь сделать добро, продумай все мелочи, подумай о людях, ко-торые скажут спасибо, а другие могут быть обижены…

Интересно, могла ли такая сделка случиться в советском порту?Можно ли в подобных делах доверяться людям, или же хорошее 

дело необходимо делать тайно? Можно ли на сэкономленную валюту, выделенную на покупку картошки, закупить другой продукт? Я счи-таю, что можно, и пиши в накладных всё, что захочешь, с согласия продавца  и покупателя,  лишь бы  не было  материального  ущерба для государства. А делать из мухи слона. да ещё «политического» слона» — это верх демагогии!

Да, главная отмычка к сердцам людей — доверие! И как не вспом-нить  по этому  поводу  чистейшего  в мыслях  Фариса-Ибн-Хаттаба из Герата, который сказал:

— «Малого не хватает людям на земле, чтобы достичь бла-годенствия, — доверия друг к другу, но эта наука недоступна для низменных душ, закон которых своекорыстие».

Лучше, пожалуй, и не скажешь. Долго ещё будет своя рубашка ближе к телу, особенно у тех, кто обладает какой-то властью, вер-нее, её призраком.

Дороги жизни извилисты и трудны, куда они меня приведут, ни-кому знать не дано.

Говорят, что человек сам, своими руками, делает свою жизнь, сам  падает  в яму,  сам  забирается  в гору!  В какой-то  степени  это справедливо — для сильных духом, а большинство плывут по ручей-кам жизни, по течению, и считают — так и должно! Каков же я?

Всё  больше  убеждаюсь,  что  я правильно  поступил,  не поддав-шись  вдруг  нахлынувшим  воспоминаниям  и чувствам.  Что  выше — долг перед семьёй или мимолётный зов любви? В лавине нахлынув-ших  чувств,  в вихре  воспоминаний,  не было  времени  узнать,  чем живёт  моя  повзрослевшая  медичка,  чем  дышит,  что  любит,  что хочет?… Шесть  лет  разлуки может  кардинально  изменить  челове-ка и та весёлая девчонка, которую я полюбил когда-то, могла пре-

224

вратиться  в холодную  и расчётливую  особу.  О такой  возможности меня убеждал Лёша Лашков, считая Тасю просто обольстительни-цей, желающей увести мужа из семьи. Да, она мне предлагала раз-вестись с Шурой, уволиться и переехать к ней в Волгоград. Люби-мая жена,  сын,  интереснейшая  работа,  море,  о котором  я мечтал с детства — всё должно быть брошено к её ногам! Это выше моих сил! А главное — рядом со мной женщина, о которой я часто мечтал еще студентом, женщина, которая принадлежала другому, которая пережила личную драму и которая силой обстоятельств стала моей женой! И стала мамой нашего чудесного сына!

Всё, что связывало нас с Шурой многие годы становилось более значимым и дорогим, занимало в моей душе всё больше места, по-степенно вытесняя радостные и недолговечные мгновения прошлой любви.

Так расстаются с прошлым…

«ПегАсы» и «тАмиры»

12 августа 1963 г.Сегодня снова вахта на «Пегасе», работающем в режиме «шума» 

и «эха». История «Пегаса» такова: его предшественником были «Та-миры» (№№ 1,2,5, 8, 11 и т. д.), которые были разработаны Павлом Кузьминым, за что он в своё время получил Сталинскую премию.

«Тамиры» — это гидролокационные станции, применяемые на су-дах для обнаружения и пеленгования подводных лодок, надводных кораблей.  Дальность  действия  менее  20  кабельтовых  (2-х  миль). «Пегас»  является  модернизацией  «Тамиров»  и имеет  устойчивую дальность действия 20 кабельтовых.

Кроме Кузьмина в этой области у нас работает Тюлин, любимый ученик знаменитого гидроакустика Тимоненко (Тимошенко), после революции переехавшего в США. Этим же занимается Сташкевич. 

В гидроакустике сейчас творятся интересные вещи. Американцы начали свои исследования ещё до войны, а с 1948 года все их рабо-ты были засекречены. Поэтому нашу степень отставания определить трудно, но разрыв в достижениях велик. Правда, в 1964 году, у вхо-да в бухту Петропавловска-на-Камчатке столкнулись две подлодки, наша и американская, что не говорит о точном определении целей под водой.

225

Сейчас над нами летают американские спутники, которые с боль-шой точностью передают обстановку на океанах — даже небольшие суда фиксируются и их координаты определяются разведкой США. Поэтому, неудивительно, что наши лодки большую часть пути идут скрытно под водой, боясь показаться на поверхности. Представляю, в каких условиях несут дежурство в океанах наши лодки. Автоном-ность атомных лодок гораздо больше, чем у дизельных, условия жиз-ни во многом лучще. У дизельных подлодок условия работы и жизни вообще адские. Атомные лодки могут месяцами скрытно идти под водой,  а дизельным  необходимо  подниматься  на поверхность  для регулярной подзарядки аккумуляторов.

Американцы  первыми  прошли  подо  льдами  Северного  полюса и в этом им помогла новая аппаратура для определения своего ме-стоположения, работающая на совершенно иных методах, чем гиро-компасные механизмы, перестающие действовать выше 83º север-ной широты.

В конце 1962 года наша атомная подлодка также совершила пе-реход  подо  льдами  Северного  полюса —  их  самолично  наградил Н. С. Хрущёв за совершённый подвиг. Они своим трудом заслужили всесоюзное признание.

Вчера беседовал с Сергеем Яковлевичем, когда мы вместе заго-рали на вертолётной палубе. Разговор зашёл о диспропорции в на-шем обществе между техническим прогрессом и сознанием людей, эксплуатирующим этот прогресс. Наше многострадальное сельское хозяйство  служит  ярким  примером.  Нагнали  туда  техники,  а КПД (коэффициент  полезного  действия)  от неё  очень  низок.  Причина: —  люди ещё морально не подготовлены для её правильной эксплу-атации, чтобы она не ломалась, работала с максимальной отдачей. Парадокс, но в дореволюционной России КПД использования техни-ки в сельском хозяйстве был выше, т. к. хозяин знал, для чего он покупает технику, как её грамотно эксплуатировать, чтобы получить выгоду.

Сейчас принцип выгоды для каждого человека отсутствует. В на-ших условиях, при отсутствии личной заинтересованности, должны действовать другие рычаги: необходимо правильно установить про-порции между трудовыми затратами, стоимостью эксплуатационных расходов, стоимостью ГСМ (горючесмазочных материалов) и ценой конечного продукта. А личная заинтересованность должна коррек-

226

тироваться справедливой оплатой труда, а не трудоднями.Наш Никита Сергеевич 23 сентября 1959 года побывал у богато-

го фермера Росуэлла Гарста в штате Айова, где у него более 2000 гектаров  земли,  свыше  3000  голов  крупного  рогатого  скота,  2500 свиней, 3000 кур. Сеет только кукурузу и сорго. На таком хозяйстве у Гарста работает несколько десятков человек,  у нас на подобном хозяйстве  должен  работать  целый  колхоз  или  совхоз,  то  есть  не-сколько сот человек! Резко повысить производительность труда по-могает грамотная механизация и универсальность рабочих.

Но как нам далеко до этого!А вдруг?19 августа 1963 г.Вчера получил радиограмму от Шуры:«Нариман, для нас с Сашенькой нет никого ближе, дороже тебя. 

Почему так упорно молчишь? Саша ежедневно ходит на почту за па-пиной телеграммой. Шура».

А сегодня ещё одна:«Сашу  берегу,  он  много  загорает,  купается,  бегает  босиком. 

Письмо из Гибралтара дошло, Шура».Это ответы на мои послания. Шурочка всеми силами старается 

дать понять, что я ей нужен, что мы должны быть вместе, и она пра-ва! И становится она мне всё ближе и понятнее.

Завтра будет ровно один месяц до конца рейса, который наме-чается на 20 сентября. Но новая незадача — нас хотят (весть из Мо-сквы) заставить идти в Таллин, мотивируя тем, что в Ленинграде, на заводе Жданова  не разрешают  стоянку,  а в торговом  порту  нет свободных причалов.

Кроме  того,  в Таллине  нашим  судам  необходимо  пройти  про-цесс размагничивания корпусов, а ни/с «Сергей Вавилов» замерить «шумы».

Поползли слухи о том, что в Финском заливе в судоходном фар-ватере, подорвалось судно на магнитной мине, оставшейся со вре-мён войны. Можно предположить, что именно этот случай и является истинной причиной захода в Таллин. Сказали, что все суда, идущие в Ленинград, обязаны заходить в Таллин на «размагничивание».

Москва  настаивает  на разгрузке  наших  судов  в Таллине,  тем более,  что  завод Жданова  для  нас  закрыт…  В лучшем  случае  нам грозит задержка рейса на 5–8 суток. Народ ропщет. Даже капитаны 

227

наших судов послали радиограммы в Москву со своими доводами, говорящими в пользу захода в Ленинград. Кстати, сейчас в Таллине получить место у причала не легче, чем в Ленинграде.

Единственным  утешением  является  обещание  выплатить  нам часть зарплаты в первый же день захода и мы сможем отпраздно-вать  своё  возвращение  в ресторане  «Глория»  и тоже  «размагни-титься»!

Работа на судне не ладится, всё пошло насмарку. … А сейчас ста-ло  известно,  что  наш  самый надёжный излучатель  «Большая  пал-ка» —  вышел из строя. Из 6 секций две не работают. Всю ночь ко-манда Юрия Ивановича Куклина будет её ремонтировать.

Погода окончательно испортилась: —  дождь, тучи, сильный ве-тер. Начинает океан нас раскачивать. Идём на север, сейчас нахо-димся где-то севернее экватора градусов на 4–5.

Не знаем, что будем делать через день, даже — через час! Меня-ются команды, распоряжения, ведь основной опыт по науке сорвал-ся, основная цель экспедиции остаётся невыполненной.

Сижу сейчас на вахте в «Киле» с Рудиком. Ночь, третий час. Ра-ботает Володя Позерн на «Высокую трубу», свой излучатель.

Рудик расстроен, —  проиграл мне и в шахматы, и в шашки. Пи-сать мне в дневник не изъявил желания,  сидит верхом на пульте, свесив  свои  длинные,  стройные  ноги  и следит  на осциллографе ЭНО-1  за амплитудой  выходных  сигналов.  Страшно  рад —  сегодня ему жена прислала радиограмму. Мне её он не показывает, хотя мои радиограммы от жены его почему-то очень интересуют. Он в курсе всех моих дел. Я с обидой сказал ему сейчас об этом. Он тут же по-бежал за радиограммой в каюту. Думаю — до меня он её не донесёт, найдёт причину, дескать темно, долго искать, покажет после… Нет, к моей радости,  я ошибся. Познакомился,  какие радиограммы пи-шет молодая жена своему мужу. Недавно у них была первая годов-щина свадьбы, любовь у них в самом разгаре, Рудик от своей Риточ-ки в восторге, очень тоскует, ждёт! Хорошо, что у других хорошо…

Вот и кончается  эта  тетрадь,  стало почему-то  грустно; расстаюсь с ней и как бы прощаюсь со всем тем, что видел, что описал, что пере-жил. Привык уже к дневнику, пишу и иногда «любуюсь» своими писа-ниями и собой, иногда ненавижу себя и презираю, раздумываю и него-дую. Критериев на хороший или плохой дневник нет, ведь он ведётся для себя, для понимания своей сущности, для умения говорить правду 

228

самому себе. Хотя нужно признаться, что иногда хочется, чтобы его прочитали, стараешься писать красивее, а получается хуже.

Пора переходить к новой тетрадке. Ночь. 20 августа 1963 года. Вахта на «Киле».

Скоро будем в Таллине, где нас будут ждать!Должны ждать!

22⁰ с. ш. Что тАкое «киЛь»?

27.08.63 г.Находимся  всё  там же,  на 22°  северной  широты.  Взамен  вина 

стали  выдавать  виноградный  сок.  Некоторые  додумались:  стали из сока делать брагу — очень противное пойло!

Довольно-таки прохладно. Чувствуется конец рейса, по вечерам в кают-компании стали чаще играть в гоп-доп. 

Позавчера утром, в 9 часов, над нами около 15 минут кружила французская летающая лодка морской патрульной авиации. Голуб-ков сделал несколько снимков и Олег Карандашов дал мне фото са-молёта уже до обеда.

А  после  обеда  началось  столпотворение —  появилась  макрель в несметном количестве. Все  свободные от вахт  бросились её ло-вить и сообща наловили около 50-ти штук. Вчера поймали штук 70. А сегодня ещё примерно 40 штук. Второй день на камбузе варят уху и жарят макрель. Макрели от 1 до 4-х килограмм весом.

Очень  успешно  ловят  капитан, Шиков,  как  всегда —  Слава  Си-доров, матрос Дежуров. Бедному доктору Шейко не везёт! Я тоже постоял  часик,  пытаясь  поймать,  но счастье  рыбацкое  было  не на моей стороне.

Продолжаю заниматься с матросом Юрой Леоновым по радиотех-нике — он учится заочно в мореходном училище.

Что творится на Родине, в мире — сведений до нас доходит ма-ловато  и без  подробностей.  Нам  удалось  получить  по экземпляру газеты «Правда» с китайским письмом и нашим открытым письмом ЦК. Во многом те и другие правы, но есть и расхождения. Наши как будто бы  слепы  и не замечают,  что  и на самом  деле  непомерные похвалы  одному  лицу,  приписывание  всех  заслуг  одному  челове-ку, в конце концов вскружат голову кому угодно и он может считать себя незаменимым…

229

Конечно, до культа личности, когда в бытность его пострадала каждая десятая советская семья, надеюсь, не дойдёт, но мы уже вступили на путь захваливания отдельной личности, а это чревато!

На наших судах у «начальников» вдруг появился запретитель-ный зуд. Узнал сегодня, что на ни/с «С.Вавилов» запретили ловить рыбу —  дескать  пачкается  палуба.  Затем —  запретили  в каютах вешать  красивые  плакаты  с женщинами,  разумеется,  не голыми. У нас рыбу пока ловят. Но сегодня на партбюро устами помполи-та было сказано, чтобы и у нас снять всё со стен в каютах. (У нас в каюте тоже висели красивые женщины, но мы их сняли, чтобы они не выцветали, хотим во всей красе привезти их в Ленинград). Не положено, нельзя и всё… Кто сказал, почему не положено? Лю-бой начальник под видом борьбы за «культурный быт» может лезть в личную жизнь человека!

Сегодня же на партбюро докладывал Володя Гусев, как он гото-вится к приему в партию КПСС. «А бороду-то надо сбрить, ведь нас за это по головке не погладят» — сказал помполит Минко. Я поду-мал, что не погладят, если «там» сидят такие же. Гусев ответил, что борода — это мелочь, едва ли обратят внимание. И я вставил: «Смотря кто будет тебя принимать!» Члены партбюро сделали вид, что не поняли…

Капитан всё не может успокоиться, что его победили бородачи.Кинофотоаппаратура  лежит  всё  ещё  у Алтанского.  Но когда 

поймали большую акулу капитан снимал её своей японской кино-камерой с трансфокатором. Красиво! Мне объяснили, что капитану можно.

28.08. 1963 г.Курс на 30° с. ш. и 30° з. д., а вчера были на 22° с. ш. и 20° з. д. 

Идём на банку. Качает, сильный ветер. Правый борт заливает, там все двери и иллюминаторы задраены. После гоп-допа посидел не-много на скамейке по левому борту. Вдалеке мелькают огни «Ва-вилова», он идёт этим же курсом слева от нас. Приятно сознавать, что мы не одни в океане. Нас много — более 200-т человек!

Разговорился  с начальником  одной  из экспедиционных  групп Ильичёвым Виктором Ивановичем. Он заведует Сухумским филиа-лом АКИНа. У них уже строится здание под генератор «Киль», ана-лог нашего судового.

Кратко о «Киле»:

230

— генератор имеет широкополосный многокаскадный усилитель мощности, рассчитанный для работы в импульсном режиме и в ре-жиме непрерывных колебаний. (Далее читать любопытным, радио-техникам и радиоинженерам). Выполнен по двухтактной апериоди-ческой схеме с трансформаторным выходом. На выходе генератора предусмотрены компенсирующие устройства для компенсации реак-тивных составляющих сопротивлений излучателей и линии переда-чи (кабель-трос), а также поляризующее устройство для подмагни-чивния излучателей.

Кроме  того,  на выходе  генератора  предусматривается  возмож-ность  подключения  контрольно-измерительной  аппаратуры  (КИП), обеспечивающей контроль и наблюдение за формой сигнала, изме-рение напряжений, токов и мощности для каждого из двух батипо-стов.

— генератор имеет два диапазона излучаемых частот:1. 0,8–25 килогерц.2. 25–250 килогерц.В  первом диапазоне  частот  предусматриваются  следующие ре-

жимы работ генератора:а).  Импульсный  режим  с выходной  мощностью  Р=1000  кило-

ватт в импульсе при длительности от 0,4 до 20 миллисекунд и min. скважностью, равной 100.

б). Импульсный режим с Р=200 квт в импульсе при τ от 0,4 до 100 мсек и min. скважностью 100.

в). Режим непрерывных колебаний с выходной мощностью рав-ной Р=30 квт. 

Во втором диапазоне частот предусмотрены следующие режимы:а). Импульсный режим с выходной мощностью Р=200 квт. в им-

пульсе при длительности от 0,04 до 100 миллисекунд и минималь-ной скважности,

равной 100.б). Режим непрерывных колебаний с выходной мощностью Р=10 

квт. Разработаны  два  варианта  оконечного  мощного  каскада  на 4-х 

радиолампах типа ГУ-23А и на двух лампах типа ГИ-4А.В Сухумском филиале уже строится здание, где будет смонтиро-

ван «Киль», затем начнётся монтаж и настройка. Параллельно стро-ится жилой дом для сотрудников филиала. У меня возникла мысль, 

231

а что если махнуть в Сухуми, тем более, что Ильичёв не возражает и согласен взять меня. Ведь в Ленинграде у меня нет возможности получить свою крышу.

Помечтал… А кто не мечтает иметь дом на берегу тёплого Чёрно-го моря?

Низкие  тучи над  океаном,  сильные порывы  ветра  забрасывают летучек на палубы, всё вокруг просолено и мокро. Зато в каюте хо-рошо, работает кондиционер, довольно-таки прохладно, спать мож-но с комфортом.

Уже 31 августа, ноль часов 50-т минут. Движемся дальше на се-вер. Ночью провели сеанс излучения. Шли весь день, завтра к вече-ру должны подойти в «рабочую точку» на банке «Метеор».

Вечером в кают-компании шла игра в «гоп-доп», как оказалось, в последний раз. Как раз, когда в команде играл я, а в каждой ко-манде по четыре человека, зашёл капитан. Он постоял около, послу-шал с брезгливой миной, как мы дружно хлопаем ладонями по сто-лу, и сказал:

—  Мне эта игра не нравится, Этот кон вы доигрывайте, а потом я запрещаю играть в неё в кают-компании.

Сразу все замолчали, притихли. Играли две команды, всего во-семь  человек,  вокруг  стола  собрались  и следили  за игрой  столь-ко же,  на «мусор»  следующая  команда была  уже  скомплектована, на угловых столиках играли шашисты и шахматисты.

После  слов  капитана,  по-моему,  стало  многим  неловко,  неко-торые даже нагнули головы, я — тоже. Первым нарушил молчание Саша Семичев:

—  А почему же нельзя, люди же развлекаются; уже конец рейса, все устали, а это хоть развлечение. На берегу же в эту игру никто не станет играть.

Капитан ответил:—  Это очень шумная игра, а вообще-то даже название мне не нра-

вится.Володя Комаров предложил:—  Назовём эту игру «Спутник».—  Чем же нам заниматься по вечерам? — спросил кто-то из нас. —  Как чем? Есть столько интересных, тихих игр. А затем вы долж-

ны знать, что по морскому уставу в кают-компании с 22.00 должно быть тихо и даже выключен свет, а у нас много отклонений от уста-

232

ва: вы шумите, мешаете спать, мешаете думать играющим в шашки и шахматы.

Все шахматисты и шашисты дружно запротестовали, сказав, что мы им не мешаем. Тогда кэп спросил Котова:

—  А вам нравится гоп-доп? Мешают ли они вам играть в шахма-ты? Тот ответил:

—  Я не против того, чтобы прекратить эту игру…Тут же последовала реплика Гены Рябчикова:—  А что может сказать своему капитану второй штурман?И Саша Семичев:—  Вы вынуждаете Котова согласиться с вами, это неправильный 

приём.Сказал своё слово и я:—  Видимо, наш устав вы путаете с уставом военно-морских сил…Кто-то из играющих спросил:—  А можно ли играть в столовой?—  Нет, нельзя! — ответил кэп. Последовало замечание Олега Ка-

рандашёва:—  Если эта игра не нравится единицам, то можно ли портить на-

строение двум десяткам человек?Ещё несколько фраз и кэп забрался в угол и стал играть в шахма-

ты с Шиковым, человеком «в сером», а затем ушёл совсем.Мне стало неудобно за капитана. Конечно, после его ухода разго-

воров было много. Жаловались на сплошные запреты по сравнению с прошлым  рейсом.  Вспомнили,  тогда  в гоп-доп  играли  все,  даже капитан и замначальника экспедиции Лев Житковский. Кстати, мы сказали об этом нашему новому кэпу сейчас. Тогда мы устраивали даже турнир по гоп-допу.

Складывается  впечатление,  что  новый  капитан  Серогод-ский Н. Ф. —  человек  мелочный  и суетный.  То ему  не понравились наши бороды и он как-то на партсобрании сказал:

—  А будет случай, я это знаю, что вы придёте ко мне с просьбой, и я вам  тогда  напомню,  что  вы  не исполнили мою  просьбу  сбрить бороды.

Я тогда возмутился и сказал, что одно с другим сравнивать нель-зя, просьбы разного порядка. А про себя подумал — и глупо.

Мы вспомнили его запреты не украшать стены наших кают краси-выми рекламными плакатами из Гибралтара с пейзажными видами 

233

и яркими девушками. Вспомнили, как он воевал с теми, кто загорал на вертолётной палубе  в плавках — дескать,  это неприлично и на-добно соблюдать этикет!

Появился в кают-компании помполит Минко, который в прошлом рейсе восторгался игрой в гоп-доп. Конечно, сейчас он против этой игры!

Бывает ли собственное мнение у помполитов?1 сентября.Дети  пошли  в школу.  А мы  с Рудольфом  на очередной  вахте 

на «Киле». Вечером посмотрели кинокартину «Алёшкина любовь». Она  заставила  меня  вспомнить  и как бы  заново  пережить  мою юность, мою первую любовь.

В наш дом в Янгиюле после войны подселили семью Зыковых из разорённой Украины. Жили они у нас всего полгода, пока не по-дыскали отдельный домик за 100 километров. Их дочь — Галина, пятнадцатилетняя черноокая красавица, сразу же покорила меня. Я молча страдал, боясь признаться ей в своих чувствах. Мне было шестнадцать лет… Все мои друзья, как и я, боготворили девочек, считая их ангельскими созданиями. Мы были нецелованными ро-мантиками! Когда пришла пора мне ехать в далёкий Ленинград по-ступать в институт мы попрощались как брат и сестра. Где сейчас моя первая, ни разу нецелованная, симпатия? Где ты, Галина Зы-кова?

После  кают-компании  захотелось  подышать  свежим  воздухом. Ночь. «Вавилов» рядом светит огнями, словно большой пассажир-ский лайнер. Когда он разворачивается к нам носом или кормой, то кажется ярко иллюминированной праздничной ёлкой, вдруг встав-шей из океанских пучин.

На  скамеечке  по левому  борту,  как  всегда,  тесно.  Хотел  про-ветрить  лёгкие  и почитать  «Воспоминания»  Корнея  Чуковского, но пришли  Тамара  и Изольда,  обе  празднично  одетые  и присели в ожидании, когда их позовут поздравлять с днём рождения нашего старпома-чифа. Затем к ним присоединился Эдик Бубликов со своей полусмущённой,  полуироничной  улыбкой.  Подошёл  и встал  рядом Володя Сечкин, демонстрируя свою козлиную бородку.

Фильм  «Алёшкина  любовь»  не оставил  равнодушным  никого, но разве  можно  на тему  любви  говорить  серьёзно,  когда  вокруг столько разных людей. Конечно, разговор вёлся в шутливом тоне.

234

Изольда  допытывалась  у Володи,  за сколько бы  километров  он пошёл к любимой девушке, а тот отвечал, что и за 1 километр не по-торопился бы!

Мы  вслух  все  согласились,  что  из нас  таких  влюблённых не получится,  хотя  в душе-то  каждый  считает  себя  способным и на большее.

Я  вспомнил,  как  после  первого  курса,  приехав  в Янгиюль, я на следующий же день отправился на попутных грузовиках к Гале Зыковой…  Она  жила  за сотню  километров  от Янгиюля  в поселке на Сырдарье. Моя детская  пассия  встретила меня  очень любезно, познакомила со своим другом. Мы славно посидели в саду под ябло-ней, попили чайку, прогулялись до канала и я, как был нецелован-ным, так и уехал без венка на голове в Янгиюль. Больше мы не ви-делись!

Затем  разговор  у скамейки  по левому  борту  судна  перешёл на злободневные темы. О том, что капитан пока безуспешно приу-чает «Группу главного инженера» и членов экспедиции, входя в ка-ют-компанию,  испрашивать  у него  на это  разрешение.  О том,  как заходит  на обед  Шпортько  (член  экспедиции),  это  надо  видеть: еле-еле шевеля и семеня ногами, и как на это явление удивлённо взирал, подняв лицо от тарелки, капитан. О том, как Гена Чернышёв метеором влетает в кают-компанию, мчится к своему месту за кру-глым столиком, не забыв по пути схватить кружку с компотом. Гена нашим девочкам  нравится. Нравится  им  и москвич Лёва  Бондарь, высокий,  стройный  загорелый  юноша,  всегда  улыбчивый,  с лини-ей чёрных усиков над верхней губой, с чубом, лохмато свисающим на лоб, когда он увлечённо играет на гитаре, напевая блатные и сту-денческие песенки.

Отдельный разговор о «живодёре», нашем единственном биоло-ге (он же гидролог) Медведовском, который знаменит тем, что хлад-нокровно и мастерски разделывает  туши ещё  трепещущих, живых акул. У меня до сих пор стоит в глазах сцена, случившаяся 25 ав-густа,  когда  вытащили  громадную  пузатую  акулу  и Медведовский устроил ей кесарево сечение. Из распоротого живота бедной акули-хи, безнадёжно повисшей на громадном крючке, посыпались живые акулята,  беззубые  и полуслепые,  с нежной  и мягкой  ещё  кожей. Но первый же акулёнок, сначале повиснувший на пуповине, шлёп-нулся  в воду и, к нашему удивлению ушёл на глубину. Срочно на-

235

шли сачок и следующих акулят уже принимали прямо в него. Всего их набралось 10 штук.

Неудивительно, что их так много в океане!Каждый акулёнок, оказывается, сидит в своём мешочке из про-

зрачной плёнки, вроде целлофановой. Мешочек заполнен прозрач-ной жидкостью, в которой как бы нежится акулёнок.

Акулят разобрали «сердобольные» приёмные родители, засунув их в формалин, а бедную «маму», отрубив ей голову ради челюсти, бросили в воду на растерзание её родственников — акул.

Если вспомнить, то в первой книге я уже писал о подобной сце-не, где приводил более подробные данные о грозе океанов — аку-лах.

От одного вида бездушных глаз-бусин и острых как бритва зубов кровь стынет в жилах! А если без страха присмотреться к акулам, можно  заметить  одну  удивительную  особенность  и очень  важную: ничто  никогда  не пристаёт  к их  коже.  Например,  киты  обрастают всякими  морскими  прилипалми,  а акулы  остаются  всегда  гладки-ми. Прилипалы есть и у акул, но они всегда плавают рядом, как ры-бы-лоцманы.

Учёные  выяснили,  что  кожа  акулы  вовсе  и не кожа,  а чешуя со специальными острыми зубчиками-чешуйками, которые отталки-вают всё чужеродное. Если провести по акуле от головы к хвосту, то она покажется гладкой-гладкой, а если в другую сторону — можно серьёзно пораниться. Это потому, что чешуйки расположены в по-рядке, образующем «алмазный» узор.

Водорослям и бактериям жить на акульей коже неуютно — мел-ким  организмам,  а тем  более  крупным,  трудно  закрепиться  на её уникальной текстуре. Возникает, естественно, мысль, а что если со-здать акулоподобную обшивку для судов, особенно для подводных лодок:  обшивка  всегда  будет  чистой  и гладкой  и никакая  гадость не будет прилипать к ней!

Воспоминания об акулах отвлекли меня от сиюминутных событий…Вот  так  и идёт  наша  повседневная  жизнь:  в работе,  в делах, 

в разговорах и попытках протеста против бессмысленных запретов администрации.

В вечер запрета гоп-допа по углам велись «тихие» разговоры. Ко-маров Володя вспоминал альманах «Таруские страницы», ныне уже запрещённом, но не ставшем от этого менее чудесным и хуже. Его 

236

издали только в Калуге в 1961 году урезанным тиражом. Составил альманах Константин Паустовский, поместив в него часть своей «Зо-лотой розы». В поэтическую часть вошли стихи Марины Цветаевой, Наума Коржавина, Николая Заболоцкого, Бориса Слуцкого, Давида Самойлова,  Евгения  Виноградова,  Николая  Панченко,  Владимира Корнилова, Аркадия Штейберга. Булат Окуджава опубликовал свою повесть «Будь здоров, школяр». Там же были напечатаны повести и рассказы Юрия Казакова, Владимира Максимова, Бориса Балтера, Фриды Вигдоровой, Надежды Мандельштам.

Наш капитан сидел в другом углу, играя в шахматы, слушая кра-ем уха крамольные речи Володи Комарова.

После,  уже наедине, он  сказал Комарову,  чтобы больше  таких разговоров в кают-компании он не слышал. Наше понимание свобо-ды мысли и свободы высказываний с мнением капитана удивитель-но не совпадают!

БесеДы с с. я. сАЛтыковым

02.09. 1963 г.Мы с Рудиком на вахте с нуля часов. Находимся в 1-м районе ра-

бот в Центральной Атлантике, районе Канарских островов в квадра-те, ограниченным линиями, соединиящими точки с координатами:

— точка 1: 33° северной широты, 27° западной долготы.— точка 2: 33° с. ш. и 34° з. д.— точка 3: 21° с. ш. и 34° з. д.— точка 4: 21° с. ш. и 27° з. д.Получается квадрат, в котором мы несколько дней ходим и шу-

мим своими генераторами на весь океан.До двух часов ночи с нами сидел наш главный инженер Сергей 

Яковлевич Салтыков, рассказавший много интересного. Об абстрак-ционизме, художниках и их картинах, об истории джаза, о событиях в мире, особенно об отношениях с Китаем.

Он поведал нам, олухам в живописи, что абстракционизм заро-дился в начале 20-го века в России в первом десятилетии, его ро-доначальниками стали художники Кандинский, Ларионов, Малевич, Делоне, Клее. Кандинский Василий Васильевич (1866–1944гг), один из основоположниов абстракционизма, катины его убирали из совет-ских музеев, а нацисты объявили его живопись «дегенеративной». 

237

Клее Пауль (1879–1940 гг.) одна из крупнейших фигур европейского авангардизма, жил и работал в Германии Швейцарии. Делоне Робер (1885–1941 гг.), жил во Франции, создатель стиля «орфизм».

Ларионов Михаил Фёдорович (1881–1964 гг.) — русский худож-ник, также один из основополжниклв русского авнгарда, жил в Па-риже, был женат на художнице-авангардистке Наталье Сергеевне Гончаровой (1881–1962 гг.).

Малевич  Казимир  Севериович  (1879–1935 гг.),  русский  и со-ветский  художник  польского  происхождения.  Художник  авангар-дист. Основоположник супрематизма. Жил в Киеве и Ленинграде. В 1914 году написал «Чёрный квадрат» — своеобразный манифест супрематизма, объясняя его как «Шаг за нуль», как вход в новое пространство. «Чёрный квадрат» нужно рассматривать не как пло-скость, а как вход в космос нового прстранственного видения.

Художники-авнгардисты  пользовались  и в Советской  России успехом. Но, по словам Сергея Яковлевича, в западных музеях они толпы  не собирали.  Рудик  плевался  при  упоминании  о «Чёрном квадрате» Малевича, утверждая, что оно далеко от искусства как небо от земли. Говорить, что в этом квадрате что-то есть, смешно и глупо, разорялся Рудик! Конечно, есть и настолько абстрактно, что каждый может вложить в него хоть целый мир, или пустоту. Может  быть  в этом  и была  задумка  автора?  Аналогия  со сказкой о голом короле!

Сергей  Яковлевич  утверждал,  что  у нас  их  подняли  на щит, в том смысле, что о них очень много говорят, даже ЦК партии КПСС активно подключился к шельмованию этого течения. А запретный плод всегда сладок! Миллионные наши массы, в жизни не видев-шие их картины, в силу природного противоречия духа человече-ского, будут считать их незаслуженно запрещёнными.

Недаром, после выступлений Ильичёва и Хрущёва в Ленингра-де и Москве резко повысился спрос на абстрактную живопись и ху-дожники, намалевавшие подобные картины, отлично подзаработа-ли. Вообщем, сделали им чудесную рекламу. Правда, спасибо они не сказали.

Затем С. Я.  переключился  на Китай,  с которым  у нас  отноше-ния всё хуже и хуже. Их лозунг: «Азия — для азиатов», сам по себе не нов, но страшен. Читай «Азия — для китайцев!». Недавно, на ка-кой-то конференции стран Азии и Африки китайская делегация про-

238

тестовала против присутствия нашей делегации, заявив, что СССР — европейская страна! Китайцы считают, что мы забыли об основной цели коммунистов — мировой революции!

Из  Китая  отозваны  все  наши  специалисты,  в Китай  вернулись все студенты, обучавшиеся у нас, прекращена почти вся торговля. С 1958  года  Китай  просит  передать  им  секреты  атомного  оружия, в чём им было отказано. Китай порицает нас за осуждение культа личности Сталина, говоря при этом, что стоило ли уничтожать один культ ради другого, нового. Ругают за поддержку «культа» личности Тито.

Мы вспомнили и посмеялись над куплетом, который был подце-плен в электричке Сашей Тимофеевым у пьяненьких инвалидов:

Дорогой товарищ Тито,Ты теперь наш друг и брат. Как сказал Хрущёв Никита:Ты ни в чём не виноват!

И сразу же: «Подайте на пропитание борцу за ослабление миро-вой напряжённости»!

Где сейчас культ? У нас? В Китае? В Югославии? В Албании? Все обвиняют в этом друг друга!

Переключились на Америку… Всё, что проникает в нашу жизнь, запретить!  И запрещают,  в том  числе  и танцы —  твист,  рок-н-рол. чарльстон. Как не вспомнить незабываемые сталинские годы, когда запрещали танго и фокстрот!

Дескать, наш народ не хочет кривляться в чарльстоне — запре-тить танец!

Я решил резко сменить тему и сказал:― А не кажется ли вам, что мы сейчас плывём на маленьком ко-

раблике, который болтается в океане, а океан просто чаша на теле Земли и вместе  с материками мы  вращаемся  вместе  с Землёй  во-круг её оси, а Земля в свою очередь крутится вокруг Солнца. И ког-да, и зачем закрутился этот механизм, а когда кончится завод, что будет?

Среагировал Сергей Яковлевич:― Нариман! У тебя довольно примитивный вопрос, но ответ мож-

но найти только в Космосе. И один из ответов — судьба мифической планеты Фаэтон, существовавшей когда-то между орбитами Марса и Юпитера.

239

Еще  самый  знаменитый  астроном  последнего  тысячелетия  Ио-ганн Кеплер (1571–1630) установил, что расстояния между орбитами планет находятся в гармоническом соотношении. Единственное, что нарушало эту теорию — большое пространство между Марсом и Юпи-тером. На основании  этого  он  высказал  теорию,  что  в этом месте ранее могла находиться еще одна планета — Фаэтон. Промежуток между Марсом  и Юпитером  почему-то  вдвое  больше,  чем  должен быть по этому правилу. Предполгают, что Фаэтон погиб 175 миллио-нов лет назад от столкновения с астероидом. Есть древнегреческая легенда о юноше Фаэтоне, коорый упросил своего отца, бога Гели-оса,  доверить  ему  управление  солнечной  колесницей,  на которой Гелиос  каждый  день  проезжал  по небосводу,  чтобы  на Земле  со-хранялось  равномерное  течение  времени. Однако Фаэтон  не смог справиться с конями и колесница прошла слишком близко к Земле, сжигая на своём пути всё живое.

Разгневанный  Юпитер  метнул  в юношу  молнию,  Фаэтон  выпал из колес — ницы и погиб.

Приверженцы теории о планете Фаэтон считают, что загадочная планета была обитаемой и даже является родиной легендарной Ат-лантиды.

Археологи нашли шумерскую глиняную таблицу, на которой изо-бражены  планеты  Солнечной  системы  в точных  пропорциях  и так, словно на них смотрели через телескоп. Но самым поразительным является тот факт, что неизвестный древний астроном перечислил десять планет, а не девять!

Откуда у них были такие сведения?― Возможно от атлантов. И далее я продолжил:― И возможно, что и Землю ждёт такая же судьба… Случится ли 

это в ближайшие годы или тысячелетия зависит и от людей, нако-пивших  громадное  количество  атомных  зарядов.  Есть  теория,  что внутри  Земли  находится  ядро,  где  протекают  атомные  процессы и в качестве  запала может  послужить  сильнейший  атомный  взрыв на её поверхности…

― Всё может быть, — устало сказал Сергей Яковлевич. Я добавил, что тогда вокруг Солнца будут вращаться два астеро-

идных кольца!  И на этом мы расстались с нашим главным инженером, подняв-

шемся по трапу в свою отдельную каюту.

240

3.09. 1963 г.Тихо на судне. В кают-компании собрался у пианино наш только 

что родившийся «хор мальчиков». Разучивают песню «Берёзы», со-лирует повар Володя Петров. В хор затесался даже Игорь Поздеев. В другом углу кают-компании, в который раз уже, играют в шахматы Анисимов с Семичевым, причём Саша играет без ферзя и всё рав-но редко проигрывает. Котов  следит  сочувственно  за игрой. У ра-диоприёмника  «Люкс»  неизменный  Рудик  и с ним  Коля  Смирнов. Шерстнёв  Игорь  вынес  свой  магнитофон  и, как  всегда,  поставил его на приёмник. В столовой сейчас просматривают фильм «Деви-чья весна». На вертолётной палубе две пары играют в китайский би-льярд.

До Таллина осталось немного, хотя поговаривают, что нам могут прибавить пять суток. Время мы уже считаем сутками!

оконЧАние ЭксПеДиЦионных рАБот.

съёмки БороДАЧей. сАшин АвтомАт

5.09.1963 г.Мимо нас  с музыкой и песнями проносится белоснежный кора-

блик с ярко-красной полосой на трубе. Развеваются флаги, играет музыка, на палубах полно загорающих туристов.

Кораблик  сбавил  ход.  С него  на нас  нацелились  десятки  объ-ективов:  наверняка  им  любопытно,  что  за судно  такое,  похожее на пассажирское, да не совсем… Наши ребята, свободные от вахт, также щёлкали фото и киноаппаратурой. Наши женщины также при-соединились к общему ажиотажу. Радость была искренней — мы со-скучились по человеческому общению с другими и мы были на пути домой.

Кино и фото работали на 100%, я также пытался засечь сей мо-мент. Мы долго махали им вслед…

По трансляции объявили:—  Всем бородатикам собраться на полубак.Догадался, что хотят нас зафиксировать. Спешно заряжаю «Зор-

кий» и бегу на нос. Съёмка там идёт уже полным ходом. Игорь По-здеев с бородкой кубинца нарядился соответственно в куртку и бе-рет. Пришлось принести ему мой автомат, который вызвал всеобщее 

241

восхищение: каждый захотел им пострелять. Пластиковый автомат, купленный мною для сына Саши, стрелял огненными искрами, гро-хотал, дергался дулом с частотой выстрелов.

Из  Игоря  получился  отличный  барбудос.  Володя  Сечкин  также пытался изобразить милицианоса.

Эта хохочущая и ревущая толпа полуголых людей, естественно, вывела из себя боцмана и его команду, моющую в эти минуты па-лубу и они, по команде боцмана, начали поливать водой из шлан-гов  по всей  палубе,  выгнав  нас  на вертолётную  палубу,  а оттуда на шлюпочную. Радостей у матросов поменьше, чем у нас!

Долго народ еще не мог угомониться. Вокруг китайского бильярда собрались болельщики. Даже Олег Карандашов, не любящий обна-жать свои «мощи» (а он являл собой образец очень худого молодого парня) вышел загорать и разлёгся с Сашей Семичевым на прожек-торной площадке.

Шурочка  Петина  ходила  в купальничке  и возбуждала  аппетит масс под строгими и осуждающими взглядами Троицкого, Нарниц-кого и капитана.

Гулять, так гулять! И вечером, после ужина, взамен показа ки-нокартины, был объявлен бал — вечер отдыха, вечер танцев. Для всего экипажа! В честь окончания экспедиционных работ. 

Семичев выпросил у «жмота» Сергея Яковлевича 250 грамм спир-та, мы его разбавили, открыли несколько банок рыбных консервов, банки с компотами. Пригласили Изольду, Тамару, Игоря Шерстнёва и Олега Карандашова и, конечно, Рудика. Был устроен пир  горой. Выпили  немного.  Стало  «хорошо»!  Даже  стали  петь  наши  песни. В том числе новую песню Городницкого про пиратов:

Пират, забудь о стороне родной,Когда сигнал «К атаке!» донесётся.Поскрипывают мачты над волной,На пенных гребнях вспыхивает солнце.Земная неизвестна нам тоскаПод флагом со скрещёнными костями,И никогда мы не умрём, покаКачаются светила над снастями!Дрожите, лиссабонские купцы,Свои жиры студёные трясите,Дрожите, королевские дворцы

242

И скаредное лондонское Сити, —На шумный праздник пушек и клинкаМы явимся незваными гостями,И никогда мы не умрём, покаКачаются светила над снастями!Вьёт вымпела попутный ветерок,Назло врагам живём мы, не старея.И если в ясный солнечный денёкВ последний раз запляшем мы на рее.Мы вас во сне ухватим за бока,Мы к вам придём недобрыми вестями,И никогда мы не умрём, покаКачаются светила над снастями!

Вспомнили  и другие  песни  по случаю.  А в кают-компании  уже танцы. Уже Акуличев спел несколько наших песен, в том числе но-вую для меня «Королева семи островов». Ему подыгрывает наш джаз. Лёва Бондарь с неизменной гитарой накрепко устроился у микрофо-на, на аккордеоне отлично играет Вася. Ребята веселились, как ни-когда… На судне спиртного не найти, но тем не менее, большинство пришли  навеселе,  и некоторые —  изрядно.  В ход  пошли  русские пляски. Помполит решил вручить приз за лучшее исполнение валь-са: большая картонная коробка из-под ямайского рома (как она со-хранилась?) обвязана ленточкой, под ленточку засунута консервная банка,  которая  нам  заменяла  спиннинг.  Танцевали  все женщины, но приз был присуждён за лучший маскарадный костюм и довольно посредственное  исполнение  танца  Саше Тимофееву  с партнёршей Кухарь Анной Петровной. Жюри, видимо решило не обращать вни-мания на слоновую грацию рекордсменки по «талии» среди судовых женщин…

Внутри коробки оказалась детская игрушка — кошечка в башмач-ке! Тимофеев весь вечер не отходил от своей партнёрши!

За полчаса до полуночи мы с Сергеем Яковлевичем решили по-дышать свежим воздухом, вышли на вертолётную палубу, сыграли в бильярд. Затем вдруг С.Я. расщедрился, пригласил меня в свою каюту и угостил вкусной настойкой. Мы вернулись в кают-компанию, я уселся в кресло, предаваясь воспоминаниям. Вдруг мы услыхали гвалт и шум, в кают-компании почему-то мало народу, а по правому борту мелькали бегущие фигуры. Я — туда. Вокруг Игоря Шерстнёва 

243

и Саши Семичева стоит толпа, кто-то кричит и размахивает кулака-ми Саша Третьяков, а Виктор Ильичёв уговаривает Семичева пройти на нос. Ничего не могу понять… Что же произошло?

Карандашов,  возбуждённый,  с горящими  глазами,  что-то  дока-зывает прибежавшему уже помполиту. А случилось вот что…

Матрос Зуев Толя, изрядно подвыпивший, после нескольких спе-тых у микрофона песенок, развеселился окончательно, вышел на па-лубу  и сняв  со своей  ноги  тапочку  стал  через  иллюминатор  слег-ка ударять ею по голове Игоря Шерстнёва, сидящего за барабаном в кают-компании. Игорь обернулся, видит в иллюминаторе пьяную улыбающуюся рожу Зуева и предупредил его один раз, затем вто-рой… На пятый раз Игорь кладёт барабанные палочки, встаёт и идёт на выход. За ним следом сразу же выбегает Олег Карандашов, почу-явший недоброе. Так и есть… Зуев уже держит за ворот Игоря, а тот весь дрожит от ярости, едва сдерживая себя.

Откуда-то  прибежали  Семичев,  Дежуров  и кинулись  их  разни-мать. Зуев успел рвануть Игореву рубашку да так, что разорвал её пополам. Кто-то в суматохе порвал сзади рубаху у Семичева.

Слава богу, до мордобития не дошло, но оставалось совсем не-много… Жалко Игореву нейлоновую рубашку: купил он её всего одну в Гибралтаре, сегодня впервые одел, ходил весь белоснежный! И се-годня пришлось рубашку выкидывать… Мы знаем, что Зуев — дурак, даже когда не пьяный, вспыльчив и непредсказуем. Сейчас в пылу помполит  припомнил  ему  все  его  прогрешения,  в том  числе  и то, что  однажды  брали  Зуева  на поруки,  дали  ему  квартиру!  И вот — благодарность! Помполит удивляется: «Мало, что ли мы нянчились с Зуевым, даже квартиру дали, и вот благодарность!». Да не тех вы воспитываете, господа помполиты, разве лишь для галочек началь-ству!

—  А что же вы хотели получить, милый помполит? Дрянного че-ловека можно переделать лишь внешне, а копни поглубже — всё та-кая же мразь!

Вчера день был полон разговорами об инциденте, происшедшем на вечере  танцев  в честь  окончания  работ.  Говорили  по каютам, и на партбюро, собравшемся в 17 часов.

С утра Зуев обходил всех, извинялся и просил прощения у Оле-га Карандашова, у Саши Семичева и у Игоря Шерстнёва, которому принёс новую нейлоновую рубашку. Капитан и помполит вызывали 

244

Зуева к себе, крупно поговорили, припомнив все его грехи и при-грозили,  что  за малейшие  прогрешение  спишут  с судна  и закроют загранвизу.

Теперь  у помполита  задача:  разрешать  или  не разрешать  про-щальный банкет 15-го или 18-го сентября. Ещё вчера я сказал ему, что  из-за  одного  дурака  есть ли  смысл  портить  настроение  сотне людей. Правильно предложил С.Я.,  что нарушивших порядок сле-дует  просто  не приглашать  на банкет  и поставить  их  на это  время на вахты, а наш милейший Юрий Иванович Куклин произнёс:

—  Есть люди, в которых живёт Бог. Есть люди, в которых живёт дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты…

Как во-время и к месту Юрий Иванович вспомнил афоризм Фаи-ны Раневской!

Дежурю опять на «Ладоге». Полным ходом идём домой, курс — норд-ост, скорость 12,5 узлов.

Слева ночью прошли Азорские острова, подходим к широте Лис-сабона.

Вечером, в кают-компании Володя Комаров вспомнил и расска-зал о всесоюзном анекдоте, бывшем на самом деле и даже напеча-танном в газетах. А случилось вот что.

У памятника Пушкину в Москве (на Пушкинской площади) позд-но  вечером  на скамье  сидел  и дремал  пьяный.  Мимо  проходили трое лётчиков перевозивших газетные матрицы из Москвы в Киев. «Идея!» — воскликнул один из них. Взяли такси, погрузили пьяного, доставили в аэропорт и вместе с ним прилетели в Киев. На такси от-везли ко входу в Пушкинский парк и посадили на скамью у памятни-ка Пушкину. Пьяный проснулся, протёр глаза (уже наступило утро), и страшно удивился: «Засыпал, Пушкин стоял, проснулся — Пушкин сидит»!  Подошедшему  милиционеру  он  безостановочно  твердил: «Почему  он  сидит?  Почему  он  сидит?».  (В  Москве  Пушкин  стоит). Лётчикам дали по партийному взысканию! Остроумные ребята!

11.09. 1963 г. 08.30Вахта на «Ладоге». Низкие свинцовые  тучи,  тёмные свинцовые 

воды. Сильный ветер. Волны на 5–6 баллов. Не так много, но мы от-выкли от качки, океан нас избаловал. Мы подходим к южной грани-це Бискайского залива, известного своими штормами.

Вчера, наконец, нам сказали определённо, что идём в Таллин, скорее  всего  на размагничивание.  Вечером  Салтыков С. Я.  собрал 

245

всех  членов  ГГИ  на производственное  совещание.  Поблагодарил нас за хорошую работу, поздравил с окончанием рейса, вернее экс-педиционных работ. Напомнил о дисциплине, упавшей в последнее время, о Сидорове и его пререканиях с боцманом, о Лашкове Лёше, нашем  прецезионном механике,  отказавшимся  сделать  кожух  для передатчика,  смонтированного Юрием Куклиным и Эдиком Бубли-ковым для ни/с «Сергей Вавилов». Лёша отказался на том основа-нии, что эта работа не для него — она слишком груба для его рук, которые он бережёт для тонких работ и которые не должны терять чуткости: «Выполняя грубую работу, они грубеют» — заявил Лёша.

На  замечание  главного инженера Лашков обиделся и повторил снова слова о своих руках и грубой работе и заявил на совещании:

—  Если и впредь мне будут давать грубую работу, то я подам за-явление об уходе, имейте это в виду!

Конечно,  никто  его  не поддержал.  С.Я.  справедливо  заметил, что Лёше незачем обижаться, чёрной работой его и так не загружа-ют, но Лёша должен помнить, что это экспедиция, а не НИИ, а поэ-тому мы должны выполнять любую работу, даже «чёрную», других механиков  у нас нет. Мы должны быть  универсалами. Лёша этого не понял и страшно обиделся. После, уже в разговоре со мной, он сказал, что если ему не будут давать грубую работу, он останется, нет — уйдёт…

нАс жДёт тАЛЛин

Стоять будем дней десять. Капитан вчера за ужином мимоходом заявил, что отпускать в Ленинград никого не будет. Что ж! Это пе-чально.

Сергей  Яковлевич  подсчитал,  кому  сколько  полагается  отгуль-ных дней. Нам, килевцам, положено по 17 суток.

Вчера председатель судового комитета Божиков познакомил нас с программой  прощального  вечера-банкета,  который  намечается провести в проливах, где меньше качает. Примерно на 15–17 сентя-бря. Избрали праздничную комиссию куда вошли Минко, Троицкий, Шерстнёв, Божиков и я. Мы отвечаем за организацию вечера.

Вечером  обычное  сборище  в кают-компании.  На этот  раз  речь зашла  вначале  о наших  женщинах  и, естественно,  о злополучном Цветкове, автором наших пудовых дам. (Цветков заведует кадрами 

246

в Ленморагенстве). Больше всех шумел Николай Николаевич Смир-нов, третий электромеханик. Ему мы и поручили «набрать» девушек для следующего рейса… Посыпались различные варианты:

— объявить в Ленинграде конкурс красоты;— пригласить манекенщиц из ленинградского Дома моделей;— познакомиться и сманить стюардесс с ТУ-114.А Балашову, протеже пудовых дам, набить рожу и, заодно за то, 

что  подсыпает  порошок  в пищу,  так называемый «антистоин».  Его уже два дня прекратили подсыпать в компот, я чувствую это по себе.

Вспомнился  доктор  наш Шейко,  уверявший,  что  употребление успокаивающих средств является варварством и подрывает  здоро-вье человека. Верить ли ему дальше?

Мои Саши на пирсе у наших судов

8 сентября 1963 г. Мы в Таллине. Встали у пирса, рядом большая гора щебня или песка, с палубы не разобрать…

С Лашковым гадаем, кто будет нас встречать. Наших родных мы оповестили, что придём в Таллин.

В толпе встречающих я разглядел Шурочку, а рядом с ней стоял маленький человечек, лица которого не разглядеть, но это был мой маленький сын Сашок!

После всех проверок и оформлений мы встретились! Сашок сра-зу же оседлал вертящийся стул в каюте и стал палить из игрушеч-ного автомата, а я с тревогой всматривался в глаза Шуры, чувствуя свою безмерную вину…

247

И  глаза  её  мне  очень  не понравились:  в них  была  затаённая обида, глубоко спрятанная боль и в то же время показное безраз-личие…

Зачем-то я стал показывать куплённые для неё наряды: кофту, костюм  из белой  шерсти,  гофрированные  платья  чёрные  (наши женщины называли их чулками), что-то ещё. Эти «тряпки» и ничего не значащие разговоры не смогли снять напряжения, накопленное за последние  месяцы.  Я чувствовал  себя  бесконечно  виноватым, не знал, как себя вести, что говорить… Она ни словом не обмолви-лась о том, что случилось со мной за последнее время, о той сте-пени  колебаний  и решений,  что  перенёс  я…  И знала ли  она,  что мог я натворить, приняв неверное решение?

Я  понял,  что  она  знала  о встрече  с Тасей,  знала  или  догады-валась? Я молил Бога, чтобы Он и она простили меня! Я надеялся на её прощение и я получил его! Иначе она не приехала бы в Тал-лин встречать меня вместе с сыном…

Сын увлечённо палил из автомата: стоял треск очередей, дуло дёргалось в такт выстрелов и из него вылетали снопы искр. Шуроч-ка  сказала,  что  сняла  двухместный  номер  в гостинице  на время, пока экипажу не выдадут деньги.

Узнал, что приехали Фарбер и бухгалтер, обещают скоро отпу-стить в Ленинград. Москвичи могут уехать раньше.

Вечером мы славно посидели в кафе вместе с Лашковым Лёшей. Он был один, жена Катерина приехать не смогла. Ночевать на судно мы его не отпустили и он спал в нашем номере на раскладушке.

С  утра  нам  немного  удалось  погулять  по Таллину. Мы  побыва-ли на холме Тоомпеа, на котором расположен «Старый Город», по-любовались панорамой Таллина со смотровой площадки, пощупали стены древней крепости. В народе этот холм считается могилой Ка-левипоэга.

На шпиле 64-метровой Башни городской Ратуши красовался флю-гер «Старый Томас». Усатый страж вертится с 1530 года и является любимым символом города.

Этот Тоомас не всегда был старым… Согласно легенде каждую весну  в средневековом  Таллине  проходили  состязания  рыцарей. На верхушку высокого шеста водружали мишень — деревянную фи-гурку медведя, а может быть попугая. Самому меткому лучнику вру-чали приз — серебряный кубок, как и в нынешних соревнованиях.

248

Но  однажды,  когда  рыцари  приготовили  луки,  фигурка  упала, пронзённая чьей-то стрелой.

Метким стрелком оказался юноша Томас и в качестве вознаграж-дения городские власти определили его городским стражником, что было честью для бедного молодого человека.

Далее он прославился на полях Ливонской войны.Горожане в честь храбреца назвали главный флюгер города его 

именем. А почему он стал «старым» история умалчивает…К  «Толстой Маргарите», приземистой  башне,  мы  подошли 

со всем почтением. Сооружёна она в начале XVI века как орудийная башня со 155 бойницами. Её назначение — прикрывать город со сто-роны моря. «Толстой» её прозвали за форму — толщиной она имеет 25 метров при высоте 20 метров. Ещё одна версия — из-за толстой короткоствольной пушки, высунувшей свой «нос» из бойницы.

В тылу смотровой площадки на холме Тоомпеа недалеко от Собо-ра Александра Невского, стоит Домский Собор — лютеранский со-бор высотой в 68 метров, посвящённый Святой деве Марии (заложен в 1240 году как кафедральный собор Северной Эстонии).

Внутри захоронен Самуил Карлович Грейг, российский флото-водец, участник Чесменского сражения в 1788 году. И там же лежит Иван Фёдорович Крузенштерн  (1770–1846 гг. — Иоганн Антон Кру-зенштерн),  российский  мореплаватель,  под  руководством  которо-го была проведена первая русская кругосветная экспедиция (1803–1806 гг.)  и именем  которого  назван  один  из крупнейших  в мире парусников  4-х  мачтовый  барк  «Крузенштерн».  (Построен  в 1925–1926  годах  на верфи  в Гестемюнде  возле  Бремерхафена  и назван «Падуа». По репарации передан в 1946 году СССР.

Капитально отремонтирован в Кронштадте. Его характеристики: длина — 114,5 м.; ширина — 14,02 м.;  высота мачт — 56 м.;  водо-измещение — 6400 т. ; осадка — 7,2 м.; макс. скорость — 17,4 узла (32,4 км/час. ). Корпус — стальной.)

По всем измерениям он больше нашего «Петра Лебедева»! Толь-ко по ширине корпуса чуть уже.

о «крузенштерне», гороДниЦком и мАрЦиПАне

Сейчас Северную Атлантику бороздит этот самый парусник, вы-полняюший научно-исследовательские работы по программе Ака-

249

демии  Наук  и на нём  в качестве  инженера-радиометриста  ходит известный  бард,  выпускник  Горного  института  Александр  Город-ницкий.

Ещё в 1958 году он написал отличную песню «Снег» (Тихо по вет-кам шуршит  снегопад…),  потом  зазвучали  песни  «Перекаты»,  «На материк» «Атланты» и «Над Канадой»:

Над Канадой, над КанадойСолнце низкое садится.Мне уснуть давно бы надо,Отчего же мне не спится?Над Канадой — небо сине,Меж берёз — дожди косые…Хоть похоже на Россию,Только всё же — не Россия.Нам усталость шепчет: «Грейся»,И любовь заводит шашни.Дразнит нас снежок апрельский,Манит нас уют домашний.Мне снежок — как не весенний,Дом чужой — не новоселье:Хоть похоже на веселье,Только всё же — не веселье.У тебя сегодня — слякоть,В лужах — солнечные пятна.Не спеши любовь оплакать,Подожди меня обратно.Над Канадой — небо сине,Меж берёз — дожди косые…Хоть похоже на Россию,Только всё же — не Россия!

Надо же! Так далеко от дома, другие широты, другой язык, дру-гая архитектура, другие дороги, другие авто! А сосны, ели и бере-зы такие же! И небо, облака такие же! А всё же не Россия! И стало грустно и в то же время радостно на душе…

В прошлом рейсе, в 1962 году, после сильнейшего шторма мы за-шли на несколько дней в Галифакс, в тот же порт, пристав к тому же пирсу,  где  через  несколько месяцев  встанет  барк  «Крузенштерн» с автором этих песен. И Канада, так похожая на Россию, всколыхнёт 

250

наши души своими берёзами и соснами, как она всколыхнула Город-ницкого и вдохновила его на создание песни.

И вспомнился мне школьный друг Юра Широбоков, закончивший Горный институт годом позже Городницкого, Юра, судьба и жизнь которого во многом похожи на мою. Он искал свою судьбу на Севе-рах, а я — на судах, бороздящих океаны.

Мы  продолжаем  идти  по Таллину,  задержавшись  у каменной стены  Ратуши,  в стену  которого  вмурованы  на высоте  поднятых рук  чугунные  кольца,  к которым  цепями  приковывали  должни-ков… Да ещё  для шеи  кольцо  с замком  и для щиколоток  кольца! И в средневековье также безжалостно наказывали кредиторы сво-их должников, как и нынешние капиталистические банкиры, зача-стую отнимающие недвижимость у людей, тем самым выгоняя их на улицу!

Эти кольца первым заприметил наш сын Саша, дёргая нас за ру-кава и требуя объяснить ему, зачем кольца прибиты так высоко.

На Ратушной площади мы увидели старейшую в Европе аптеку, о которой рассказывается в хрониках 1422 года. Она почти не из-менилась, только на полках стоят современные лекарства, а не су-шёные лягушки, щучьи глаза, порошки из трав, магические снадо-бья из летучих мышей и змеиной кожи.

И в качестве одного из главных лекарств в тёмных бутылочках продавалась «живая вода» — так называли в древнем Таллине ны-нешнюю водку! Как ни странно, закусывали её марципаном, рецепт которого был изобретён в XV веке в этой аптеке! Так они утвержда-ют. Хотя доподлинно известно, что рецепт миндалевых конфет был изобретён еще в Византии, затем перешёл к Оттоманской империи турков, а оттуда распространился по всей Европе.

По одной из версий марципановые изделия впервые были изго-товлены во Франции, хотя в Европе на это претендуют Германия, Испания и Эстония. И ещё утверждают, что марципан впервые был приготовлен как лекарство от душевных расстройств, так как бла-готворно влияет на нервную систему.

В любом случае рецепт марципана довольно прост: — смесь из-мельчён — ного в муку миндаля и сахарной пудры. Настоящий мар-ципан должен содержать два вида миндаля — сладкого и горького (или  миндальный  ликёр  или  миндальную  эссенцию)  плюс  сахар. Каждый производитель бережёт в тайне свой рецепт, выпуская их 

251

в виде  конфет  в разнообразных  формах  и под  любые  виды  ягод и фруктов.

Во многих странах имеется музей марципана, в том числе и в Тал-лине. Сейчас только кондитерская фабрика «Калев» в Эстонии вы-пускает марципановые конфеты.

Я уже упоминал о Соборе Александра Невского, увиденного нами издалека, когда мы поднимались к смотровой площадке.

Он находится на холме Тоомпея в Вышгороде. В народе холм на-зывался могилой Калевипоэга, в эстонской мифологии богатыря-ве-ликана, сына богатыря Калева.

В 1857–1861 годах эстонский писатель и врач Фридрих Рейнхольд Крейцвальд создал наподобие финского эпоса «Калевала» — герои-ческий эпос «Калевипоэг», написанный руническим стихом.

С эстонского языка «Калевипоэг» переводится как сын Калева.В 1900 году на холме было завершено строительство Александро-Не-

вского собора, архитектор — М. Т. Преображенский. С 1945 года яв-ляется кафедральным православным соборным храмом.

Храм  был  построен  в память  о чудесном  спасении  императо-ра Александра III в железнодорожной аварии 17 октября 1888 года на пожертвования со всей Российской империи. Одиннадцать коло-колов звучат в душах верующих!

Меня заинтересовала история этого края. Порылся в книгах…Территорию современного Таллина две тысячи лет назад освои-

ли финноугорские племена. Южнее жили племена эстов.В 1154  году арабский  географ Аль-Идриси в своём  труде «Раз-

влечение  тоскующего  о странствии  по областям»  впервые  описал и даже нанёс на карту некий город под названием Колывань.

В древнерусских письменных источниках встречается город Ко-лывань с 1223 года, и название города сохранилось до XVIII века.

В  хронике  Ливонии  Генриха  Латвийского  (первая  половина XIII века), написанной на латыни, использовалось скандинавское на-звание города Линданисе. Позднее немцы и шведы называли город Рéваль.

В 1219 году датские войска под командованием короля Вальде-мара II высадились на берег на земле Ряваля и обосновались в Лин-данисе, городище рявалсцев, разрушив его до основания. Датчане начали строить новый город и назвали его Ревель. Приведу краткую хронику событий:

252

― 1227 год — меченосцы захватывают Ревель;― 1238–1346 годы, — Дания отвоёвывает эти земли;― 1346 год — Дания продаёт свою часть Эстляндии Великому Ма-

гистру Тевтонского Ордена;― с середины XVI  века — период  золотого  века древнего Реве-

ля,  вошедшего  в Ганзейский  союз,  период  подъёма  экономики, создания архитектурных и художественных шедевров. С 1561  года по 1710 год Ревель находился в составе Швеции, появились первые мануфактуры, процветали ремёсла, увеличилось число учебных за-ведений, созданы типографии, большинство горожан овладело гра-мотой. В 1637 году издана первая книга на эстонском языке.

Город был обнесён крепостными стенами, которые с XVI постоян-но надстраивались и укреплялись. Было возведено 26 башен, из ко-торых сохранилось 18. Стены крепости имели толщину до 2,85 ме-тра, при высоте до 8 метров. Самой высокой башней является башня Костер (30 метров), самой массивной — 4-х этажная «Толстая Марга-рита» в комплексе «Морских ворот». Большие Морские ворота были построены в XVI веке.

— 1710 год — начался русский период: –18 августа 1710 года рус-ские войска под командованием генерала Р. Х. Баура осадили город и 30.09. 1710 года он был сдан русским. В ходе осады активных бо-евых действий не велось и город не пострадал. Но затем началась чума и к началу 1711 года умерло около 15 тысяч человек.

Город стал развиваться, а к концу XIX века началось бурное разви-тие ревельской промышленности (как и по всей России). Строились железные дороги, морской порт резко увеличил грузоперевозки.

Были  построены  церкви  и соборы,  новые  здания  и среди  них дворец в новом Кадриоргском парке, заложенном Петром I в для су-пруги 22.07. 1718 года. Дворец известен как Кадриоргский. В парке в девятую годовщину гибели броненосца «Русалка» поставлен мону-мент — памятник в честь погибшего экипажа (открыт 07.09. 1902 г. Архитектор Амандус Адамсон).

— 1918 год. Была провозглашена независимая Эстония и согласно Брестскому мирному договору между Германией и Россией Эстония была оккупирована Германией вплоть до 1919 года.

— 1919 год. Ревель стал Таллиным.— 1918–1920 годы. В ходе освободительной войны Эстонская ре-

спублика приняла участие в походе на Петроград вместе с белогвар-

253

дейской Северо-Западной армией (17500 русских штыков и сабель, 2500 эстонских).

—  1920  год,  2 февраля  был  подписан  Тартуский мирный  дого-вор между Россией и Эстонией и Таллин стал столицей республики, признанной в то время только Советской Россией.

— 1940 год. По Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года Эстония была отнесена к сфере интересов СССР. В июне — июле 1940 года была проведена революционная сме-на правительства и начата советизация страны. 21 июля 1940 года была образована Эстонская Советская Социалистическая республи-ка, которая 6 августа 1940 года вошла в состав СССР.

— 1941 год. Эстонию захватила фашистская Германия. С 5 по 28 ав-густа 1941 года советские войска обороняли Таллин. — 9 и 10 марта 1944 года советская авиация бомбила Таллин, нанеся удар по ско-плению немецких войск. Город был сильно разрушен. В ходе Тал-линской операции город был освобождён и заново возрождён.

Нам Таллин запомнился чистым и уютным городом с многочис-ленными кофейнями,  где всегда угостят отличным кофе и свежи-ми  булочками  со сливками,  магазинами  со старинными  эстонски-ми ликерами «Вана Таллин» (Старый Таллин) и «Кянну Кук» (Петух на пне),  изделиями  кондитерской фабрики  «Калев» —  всё  это  ле-нинградцы всегда заказывают тем, кто бывает в Эстонии.

Мне нравятся эстонские радиолы, проигрыватели, которые вы-пускает  таллинский  радиозавод  «Пунане —  РЭТ»,  радиолы  «Эсто-ния — 55», радиоприёмники серии «VV-663»,  сделанные со вкусом и отлично настроенные.

Всего-то примерно 380 километров от Ленинграда и попадаешь в средневековый город. Опять меня потянуло в историю!

Этот  рейс,  к сожалению,  стал  завершающим  в моей  океанской биографии… В результате моих жизненных ошибок я был лишён воз-можности  работать  в последующих  рейсах.  Началась  совершенно другая полоса моей жизни.

Но  экспедиции  судов  продолжались  и закончились  трагически в 1990 году одновременно с гибелью великой советской державы…

О последних минутах жизни наших судов очень образно расска-зал Юрий Петрович Котт в своей книге «Академическая одиссея на-учно-исследовательских судов «Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов», изданной в Санкт-Петербурге в 2005 году.

254

Последнее совместное фото рейса

Судно берёт курс на север.Машина набирает обороты — малый ход, средний, полный.Наконец, звучит команда:— Самый полный!Но люди на мостике сохраняют ледяное спокойствие…Ещё несколько минут, и всё кончено.Так, как иногда делают киты…

Через некоторое время второе похожее судно (как говорят ан-гличане — sistersship) закончило свой жизненный путь таким же странным способом.

Это не сюжет из детективного романа.Это парадоксальная реальность нашего времени. 1990 год.Так была поставлена трагическая точка в удивительной

и мало кому известной одиссее научно-исследовательских судов «Сергей Вавилов» и «Пётр Лебедев».

Участники одиссеи — многочисленные сотрудники Акустиче-ского Института АН СССР, команды судоводителей и инженер-но-технические службы судов.

Время действия ― 1960–1990 годы.Никто из участников одиссеи не мог тогда предположить,

что когда-нибудь по воле своего хозяина эти уникальные суда по-гибнут на берегах далёкой Индии…

Научные суда «Сергей Вавилов» и «Пётр Лебедев» совершили более 30-ти рейсов в различные районы Мирового океана. С их по-

255

мощью было сделано несколько океанологических и даже геогра-фических открытий.

По материалам многолетних исследований группа учёных Аку-стического Института написала книгу «Акустика океана» под ре-дакцией академика Бреховских Леонида Максимовича.

В состав авторского коллектива вошли доктора наук Н. С. Аге-ева, И. Б. Андреева, В. И. Воловов, Ю. Ю. Житковский, С. Д. Чупров, Ю. П. Лысанов, Р. Ф. Швачко, А. В. Фурдуев.

Однако, основная тематика работы судов в то время была под завесой секретности.И до настоящего времени остаётся та-ковой.

А может быть о ней просто забыли.Сегодня можно с уверенностью сказать, что успехи всего это-

го пред — приятия в значительной степени определились рабо-той инженерно-технических служб и судоводителей. Это они со-здали и внедрили много новых оригинальных приборов, методик и программ обработки данных.

И делали это по собственной инициативе, помогая как сотруд-никам института, так и многим другим, неизвестным, кто нёс тогда тяжёлую службу вдали от родных берегов.

Участники одиссеи жили на судне как единая семья. Им есть чем гордиться. Что вспомнить и рассказать детям и внукам.

И будет очень несправедливо, если замечательные дела участ-ников беспримерной одиссеи НИС «Сергей Вавилов» и «Пётр Лебе-дев» так и останутся неизвестными и будут преданы забвению.

Мы, участники этой одиссеи, не должны допустить этого!Наши научные суда своим ходом прошли в Индийский океан, взя-

ли курс на север и выбросились на южное побережье Индии!Плакали ли команды судов? Думаю, что «Да»! И я вместе с ними…

мы — в ЛенингрАДе

10 сентября 1963 г.На  следующий  день  мы  были  уже  в Ленинграде.  Тесть  и тёща 

встретили меня довольно любезно и жизнь стала налаживаться: — Шура  с утра на работу,  я — на вахты, Сашок дома  с бабушкой,  ко-торая ради него давно уже ушла с работы, дед продолжал ходить на дежурства вахтёром — сутки дежурства, трое суток дома.

256

Вечерами я гулял с сыном в Александровском парке, ему нрави-лось бегать и смотреть на верблюда у памятника Н. М. Пржевальско-му, он даже хотел забраться на него. Я пытался рассказать Саше, что это за дядя, почему он так похож на Сталина, вернее Сталин на него (болтали, что Пржевальский, находясь в Гори в гостях у гурийского князя,  кого-то  обольстил…).  Исследователь  природы Центральной Азии, описавший дикого верблюда, дикую лошадь и тибетского мед-ведя родился в 1809 году и скончался в городе Караколе (ныне Пр-жевальск, Киргизия) в 1888 году. Сталин родился в 1879 году, когда Пржевальскому было уже 70 лет!

Но Саше было более интересно слушать про верблюдов! Иногда к нам присоединялся дедушка Пётр Карпович и мы вместе загляды-вали  в «щель»,  крошечную  забегаловку  между  «Асторией»  и «Ан-глетером», чтобы выпить по 50 грамм коньяка и закусить лимоном.

А дома опять возникали всё те же проклятые мысли о том, как же решить наши жилищные проблемы.

Мои друзья Александр Иванович Семичев и Юрий Иванович Куклин.Тост: — « За квартиры!»

Пьём  за решение  жилищных  проблем!  И в самом  деле,  через пару  лет  мы  въехали  в 3-х  комнатные  квартиры,  купив  их  в ЖСК на проспекте Мориса Тореза 104, корпус 3:

—  Юра на 9-м этаже, кв.45;—  Саша на 8-м этаже, кв.40;— я на 3-м этаже, кв.15.

257

Об этом я писал в первой книжке, но кто меня осудит, если ещё раз я напомнил о приятных для нас событиях! И о том, как мы, под-писав  все  нужные  бумаги  у председателя ЖСК-78  Анатолия  Алек-сандровича Иванова и став членами «Кооператива» зашли под бли-жайшую  арку  какого-то  дома,  где  и  распили  бутылку  портвейна за счастливое исполнение наших квартирных проблем.

ПоЧему я не ушёЛ в сЛеДующий рейс?

Начинается новая полоса в моей жизни. Удивительно, но факт! Примерно каждые два- четыре года у меня кардинально меняется в жизни всё — это касается в первую очередь сферы моей деятель-ности. Прослежу:

—  1953–1957 годы — студент ЛЭИС в Ленинграде;—  1957–1960 годы — офицер погранвойск в Южно-Сахалинске;—  1960–1962 годы — инженер п/я 93 в Ленинграде;—  1962–1963 годы — инженер на ни/с «Пётр Лебедев».Моя мечта и далее походить по земному шарику рухнула по моей же 

вине.  Хотя  я и решил  остаться  с семьёй,  хотя  постарался  доказать своей первой любви, что у нас с ней нет будущего — она, а скорее всего  подруги,  уговорили  её  сообщить  в наш  партком  о моём  «мо-ральном разложении». Письмо пришло от имени её подруг. Тяжело вспоминать происшедшее… Лёша Лашков, зная о моих встречах, зная о моём окончательном решении, был уверен, что медичка не оставит меня в покое и на прощание отомстит мне… Я уверял его в благород-стве Таси. Он же смеялся надо мной, говоря, что ущемлённое само-любие женщин непредсказуемо и не знает границ мщения…

Как он был прав! В результате «разборок» я оказался на берегу… Доказать, что я сделал всё по совести, что наша случайная встре-ча через 6 лет не могла изменить наши судьбы, что мы расстались почти друзьями — я не смог. Не знаю, как её судьба, но моя круто изменилась…

Слава  богу,  что Шурочка  оказалась  на высоте.  Любовь  к сыну, привязанность ко мне, как я надеюсь, сыграли свою роль и моя кра-савица-жена помогла мне пережить уход с так необходимой мне ра-боты, где можно было надеяться на решение жилищной проблемы. Ей, конечно, очень хотелось, как и мне, забыть моё фиаско, нала-дить добрые и нормальные отношения и вместе «бороться» за улуч-

258

шение нашего материального и, в первую очередь, жилищного по-ложения. По жизни мы пошли дальше вместе.

Я поступил инженером в монтажно-наладочное управление № 5 (МНУ-5), что находится в Апраксином переулке (между Садовой ули-цей и Фонтанкой), недалеко от Сенной площади и Гривцова переул-ка (бывший Демидов переулок), где мы жили у родителей Шуры.

Начальником Управления является Манида Николай Ильич, чело-век маленького роста, лысенький, с железным характером. Многим внушает уважение и даже страх.

МНУ-5  являлось  подрядной  организацией  и бралось  за работы по прокладке  кабелей  связи  и сигнализации,  монтажу  и наладке АТС  (автоматических  телефонных  станций),  РЛС  (радиолокацион-ных  станций),  РРС  (радиорелейных  станций),  систем  связи  и сиг-нализации  на закрытых  ракетных  базах.  Заказы  поступали  от раз-личных министерств, в том числе и от министерства обороны. Мне дали доступ к секретным материалам и объектам — вторую степень. Не сразу.

Управление  состоит  из монтажных  участков.  Я был  зачислен на МУ-2, где начальником оказался Чернышев Пётр Иванович, чело-век дела и со сложным характером .

Нам нужны были деньги на покупку квартиры, а эта контора по-сылала людей своих в командировки по всему Союзу. Работы хвата-ло и в Ленинграде, но меня привлекали командировки.

Одним  из первых  моих  заданий  было  составление  сметы на прокладку  кабельных  трасс  от пункта  управления  до стенда с установленным реактивным двигателем на Елизаветинском по-лигоне от п/я 230. Полигон находился за Агалатово. При подъез-де к полигону за пару километров был слышен рёв работающего двигателя.

Кабели от пункта управления до стенда необходимо было проло-жить в коллекторе на кронштейнах. В смете должны быть учтены: количество кабелей, длина кабелей и их марка, способ прокладки, монтаж кабелей на стенде и пункте управления, монтаж соедини-тельных  муфт,  зарплату  монтажников,  районные  коэффициенты и прочее. Управился за один день и привёз черновик сметы Петру Ивановичу. Он сразу же нашёл итоговую сумму и рассмеялся:

—  «Иди и переделай смету с 5000 рублей на большую, учтя все коэффициенты».

259

Я три раза переделывал смету, доведя её до 20-ти тысяч рублей. И он снова завернул её, спросив, на сколько монтажников я опреде-лил работы.

—  Должно  быть  не два  монтажника,  а четыре,  коэффициенты возьми покруче, и имей в виду, что у военных денег много, они под-пишут любую сумму. Не забудь про скорость исполнения. Меньше 50-ти тысяч не привози.

Пришлось снова пересчитывать смету. Удивительно, но на поли-гоне мне без вопросов утвердили смету! Я был шокирован… Денег на оборону не жалели!

Наука  Петра  Ивановича  мне  пригодилась  в дальнейшей  рабо-те, когда я стал работать прорабом. Сложнее было договариваться на гражданских объектах, где считали каждый рубль.

В начале 1964 года я работал на Лианозовском заводе в Лиано-зово под Москвой, мы участвовали в наладке электронных блоков, чтобы  затем  устанавливать  их  в аппаратуре  и испытывать  вместе с военной приёмкой, а далее уже работать с ней в реальных усло-виях, обучая офицеров.

1964 гоД… 20 сентяБря. ПрощАние с отЦом

Пришла беда! Тяжкая весть из Янгиюля — у папы инсульт, его разбил  паралич…  Я на несколько  дней  слетал  к родителям.  Папа лежал дома, в большой комнате на кровати, рядом с печкой-гол-ландкой. Он не шевелился, только иногда пытался приподняться, что-то сказать, Правой рукой он всё время указывал в противопо-ложную стену,  выходящую к воротам… Он не видел меня первые дни. Ему делали какие-то уколы, и на третий или четвёртый день он стал глазами следить за мной, брал меня за руку и долго-дол-го не отпускал. Мне нужно было возвращаться в Ленинград. Врачи сказали мне, что в таком состоянии он может находиться месяцы.

В Ленинграде мне пришлось идти к Маниде и он мне подсказал, что через Москву возможна длительная командировка в Ташкент, где только что было создано новое Управление, подобно нашему.

Я последовал совету и через месяц оказался в Ташкенте. Родные в Янгиюле и я были рады. У папы улучшений не было. Меня назна-чили  начальником  произдственно-технического  отдела,  а вскоре по рекомендации начальника Управления Махмудова я стал коман-

260

довать монтажно-наладочным участком в Бухаре. Оклад был выше, что для меня было очень существенно. В подчинении у меня были автомашины, в том числе ЗИЛ-157, трёхосная машина высокой про-ходимости, в своё время спроектированная для нужд армии.

Каждую неделю я заезжал в Янгиюль, где день-два находился у отца.  Он  лежал  почти  без  движения,  я чувствовал,  что  он  рад моему присутствию, чуть пожимая мою руку. Пытался что-то ска-зать — не получалось…

Что за работа была у меня в Бухаре, что и как я делал там, бу-дет рассказ  отдельный. Сейчас  у меня в голове  только отец,  его болезнь и понимание его недалёкого конца!

Телеграмму  о его  кончине  я получил  20  сентября  1964  года и сразу же вылетел из Бухары в Ташкент. Папу я увидеть не успел — по мусульманскому обычаю похороны должны состояться до захо-да солнца в тот же день…

Хадырбаев Алтынбаш, мой отец, скончался от инсульта 20 сентя-бря. Случилось это в Янгиюле на Самаркандской улице в доме 134. Я находился  в Бухаре,  в очередной  командировке  от СМУ-2)12?. Утром получил сообщение от Лиды о смерти отца — прилетел к ве-черу,  отца  уже не застал:  его похоронили по узбекскому обычаю до заката солнца в этот же день.

Распахнуты  настежь  ворота,  двор  полон  родных,  знакомых и незнакомых людей. Я, по обычаю, должен стоять у ворот и при-нимать соболезнования всех, кто заходил к нам. И по обычаю, ка-ждому  подаю  приготовленный  заранее  поясной  платок,  которым они  сразу же  подпоясываются.  Дни  после  смерти  отца  помнятся очень смутно. Ярким видением навсегда врезался момент, когда я почему-то стою за кустами в конце двора, слезы льются ручьём: я рыдаю  и вдруг  кто-то  обнимает  меня  и присоединяется  к моим рыданиям.  Случилось  это  на второй  или  третий  день  после  по-хорон, до этого  глаза мои были сухими и красными, я весь ушёл в себя… А сейчас прорвало. Мы долго стоим обнявшись и утешая друг  друга:  это  был  мой  двоюродный  брат  Холмат  Сотимов,  ко-торый  и до сих  пор мне  дорог,  как  родной  брат,  которых  у меня не было. Мой отец и для него был почти родным отцом.

У отца случился инсульт ещё месяц назад, отнялись речь и пра-вая  рука,  Каждую  неделю  я приезжал  из Бухары  или  Ташкента и подолгу сидел у отцовской кровати в большой комнате. Он пы-

261

тался мне  что-то  сказать  очень,  видимо,  важное, жестикулиро-вал здоровой рукой, указывая ею в сторону вокзала. Злился, что я не могу его понять и начинал всё сначала. А когда я снова уез-жал на работу, он по рассказу матери, ночью умудрялся вставать с кровати, опираясь на стены, выбирался из дома, добирался ка-ким-то образом до ворот, открывал калитку и долго стоял на ули-це, пока мать, спохватившись, не находила его… А отец не просто стоял, опершись на ворота, а упорно, с каким-то ожесточением, показывал рукой в сторону вокзала. Стоял и молча тыкал и тыкал рукой…

В  последние  дни  его,  отец,  уже  почти  неподвижный,  лёжа на кровати,  упорно  показывал  в ту же  сторону —  тыкал  и тыкал в стену слабеющей рукой…

Через  30  лет  его  внучка Таня Олисаева,  помня рассказы ба-бушки Паши и своей матери Лидии Алтынбашевны, расковыряла то место в стене, куда показывал рукой мой отец… Она надеялась обнаружить спрятанные моим отцом мифические драгоценности! Конечно, в стене ничего не обнаружили.

А я придерживаюсь другой версии! У отца я был единственным сыном  и все  его  родительские  надежды  были  связаны  со мной. Он мечтал, что я после окончания института в Ленинграде, вер-нусь  в родные края,  буду работать и жить рядом  с родителями, как того требуют узбекские традиции: сын должен быть с отцом и матерью. Для этого были прекрасные предпосылки: друзья отца занимали  высокие  посты  в Ташкенте  и они  обещали  сразу же устроить  меня  в только  что  открывшийся  Физический  институт Академии Наук. И с жильём проблемы не было бы.

Шёл 1957 год. Я же предпочёл пойти по жизни своим собствен-ным  путём!  И жизнь  меня  начала  бросать  по свету.  А отец  всё ждал и ждал. Почти все отпуска я проводил в Янгиюле, сначала один, затем с женой и сыном. Чаще с сыном, позднее с дочерью. А отец  всё  надеялся,  что  я переберусь  в Ташкент  и буду  рядом с ним! Он с этой надеждой и умер!

С  этой  великой  болью  я живу!  И с тяжким  крестом,  который всегда на моей душе! И с надеждой на прощение…

262

отеЦ

Помещаю краткое описание жизненного пути моего отца, состав-ленное старым его другом подполковником в отставке Милеевым А. по архивным материалам  отца  и в результате  личных  бесед  с ним в 1962 году.

Большая часть отцовского архива была ранее передана в Музей Революции вместе с фотографиями, наградами, орденами и меда-лями.

В  настоящее  время  музей  для  меня  труднодоступен:  я живу в Санкт-Петербурге, музей находится  в Ташкенте. Думаю,  что  все материалы о революционных годах уничтожены или запрятаны да-леко…

Сейчас я собираю документы и воспоминания по крохам, хочет-ся,  как  можно  больше  рассказать  о моих  родителях,  их  трудной, сложной и интересной жизни. На их долю выпали великие и траги-ческие, исторические события 20-го века, и в этой круговерти вер-шились и ломались судьбы многих миллионов людей.

Революции,  войны,  гулаги прошлись катком по нашей несчаст-ной стране. Как всегда, созидали одни, а распоряжалась их делами и судьбами кучка негодяев.

Никогда нельзя осуждать людей, искренне веривших в лучшее и справедливое будущее своё и своих детей и в силу своих убежде-ний сражавшихся по разные стороны баррикад.

Волна событий, прокатившихся по Узбекистану, вынесла на гре-бень  и моего  отца,  неграмотного,  но энергичного,  романтически настроенного молодого человека. Где он научился руководить и за-жигать  своими  речами  народ?  Думаю,  что  только  убеждённость в правоте идей революции и природные способности помогали ему и заставляли людей идти за ним.

263

ХАДЫРБАЕВ АЛТЫНБАШСтатья Милеева А., подполковникав отставке, г. Янгиюль, 1962 год.

Ещё  крепкий,  среднего  роста,  мужчина  протягивает  мне  руку и смотрит на меня так, как будто я его старый хороший знакомый, но это совсем не так: у Алтынбаша Хадырбаева есть отличное, рас-полагающее к нему качество — он относится к знакомому или незна-комому  человеку  как  к своему  доброму  товарищу,  с которым рас-стался лишь вчера.

Он уже не молод, его голову изрядно тронула седина. Я думаю о том,  как  много  говорит  эта  седина:  о трудных  победах  в пути, о беспокойной и благородной жизни, прожитой Алтынбашем.

Как будто недавно он, кипчак Алтынбаш Хадырбаев, мальчишка из кишлака Каунчи, батрачил на местных богачей.

Он родился в 1898 году в кишлаке Каунчи в 30 километрах к югу от Ташкента. Местность эта славилась фруктовыми садами, обшир-ными  виноградниками,  бахчами  ароматных  дынь,  в честь  которых и был назван кишлак (в переводе на русский язык Каунчи — Дынный).

Сады и огороды орошались водами реки Чирчик, притока вели-кой Сыр-Дарьи.

Хозяевами жизни  здесь были  такие богачи,  как Каримджанбай Икрамджанов,  Рустамбек  Халмурзаев,  Тураходжи  Хутжаткулов, Трубачёв, Сухарев, Попелянский и др. Эта кучка баев и колонистов фактически сосредоточили все лучшие земли в своих руках, и всё богатство,  добываемое  руками  батраков  и бедняков,  шло  на их рскошную и сытную жизнь.

Отец Алтынбаша, Ирмухамедов Хадырбай, всю свою жизнь рабо-тал в батраках у этих баев, получая за это гроши, еле обеспечивая жалкое существование своей семьи, а семья у него была большая.

Что мог дать потомственный батрак семье? Ничего, кроме физи-ческой силы, которая должна была множить богатства для таких же баев. И вот Алтынбаш с ранних лет идёт, как и многие дети бедня-ков, батрачить на бая-мироеда. Его отдают в пастухи к Трубачёву, где  он  пасёт  скот.  Детство,  заброшенное,  полуголодное,  разутое и раздетое было уделом пастушонка. Так продолжается детство Ал-тынбаша до 12 лет. 

Хозяйство  Трубачёва  растёт,  в Каунчи  всё  более  укрепляются капиталистические  отношения.  С проведением  железной  дороги 

264

в Каунчи  построен  сахарный  завод  Алексеева.  Им же  разводится фруктовый сад, растут и расширяются сады Трубачёва и других хо-зяев. Для работы требуются дешёвые и квалифицированные батра-ки и Трубачёв определяет Алтынбаша в обучение к садовнику, где фактически он был на побегушках, но старание и горячее желание учиться дают свои плоды.

В 1914  году он получает свидетельство об окончании 4х-лет-него практического курса обучения при Каунчинском питомнике Туркестанского  сельскохозяйственного  и промышленного  това-рищества.

Конечно, особой грамоте на этих курсах не обучали, Алтынбаш остался  полуграмотным.  Он  стал  квалифицированным  батраком и мог работать садовником, получая за ту же работу десятую долю того,  что  получали  наёмные  садоводы-европейцы.  От Трубачёва в 1916  году  Алтынбаш  переходит  к Каримджанбаю,  но и тут  ему не легче, так как в нём продол –жают видеть почти даровую рабо-чую силу.

1916  год  не приносит  облегчения  царской  окраине.  Империа  –листическая война России с Германией требовала людей и царское правительство начало брать местное население на тыловые работы.

По Туркестану, в том числе и в Каунчи, прокатилась волна воз-мущения и протеста местного населения против отправки. В этих протестах  принимали  активное  участие  отец  Алтынбаша  Хадыр-бай Ирмухамедов и двоюродный брат Багишбай Юсупов, так как они понимали, что война отправка людей фактически на чужбину, ничего не принесёт, кроме усиления гнёта и нищеты. Да и Каун-чи к этому времени уже не заброшенная окраина, а городок, где быстро росла промышленность, рос рабочий класс. Появились но-вые предприятия:  хлопковый завод, маслозавод, мельницы, но-вые хлопковые плантации и сады. Совместный труд рабочих раз-ных национальностей открывал глаза местному населению на его истинного врага.

Восстание  местного  населения  было  жестоко  подавлено  цар-скими войсками. Двоюродный брат Юсупов Багишбай был схвачен и расстрелян по приказу старосты волостного управления Нишанбая Мирзаахмедова. Отцу Алтынбаша удалось укрыться от расправы.

Наступил  1917  год.  В России  свершилась  революция,  было свергнуто царское правительство. В Каунчи это выразилось в том, 

265

что на место Нишанбая появился Халмурзаев Рустамбек, проводи-ший старую политику. Правительство Керенского не внесло измене-ний в жизнь местного населения, попрежнему господствовали баи, попрежнему бедствовал народ.

Отец  Алтынбаша  Хадырбай  Ирмухамедов,  имея  тесную  связь с передовыми рабочими, проводил активную работу среди сельско-хозяйственных рабочих по разъяснению политики большевиков, го-ворил, что земля должна принадлежать дехканам и батракам, и что рано или поздно это дойдёт и до Каунчи.

Власть богатеев жестоко преследовала тех, кто открывал глаза дехканам и батракам, любыми средствами они расправлялись с не-покор –ными. И вот по доносу баев волостной управитель Рустамбек объявил Хадырбая вором-конокрадом, подстроив это так, что потер-певшим  оказался  местный  бай  Раимбек,  у которого,  якобы,  были украдены бык и лошадь. Заявление бая послужило поводом к аресту Хадырбая и к расправе с возмутителем спокойствия.

В волостном управлении, куда привели отца Алтынбаша, собра-лись местные баи во главе с Рустамбеком и зверски расправились с Хадырбаем. Избивали палками, нагайками, топтали ногами, и каж-дый бай старался нанести свой удар посильнее, лишь бы отомстить ненавистному батраку. Алтынбаш в это время работал у бая Каримд-жанбаева.

Когда ему сообщили, что в волостном управлении убивают отца он бросился туда, увлекая за собой рабочих, которые работали вме-сте с ним.

И  вот  толпа  рабочих  и батраков,  вооружённых  кетменями,  ло-патами и палками ворвались в волостное управление, но было уже поздно:  его  отец  лежал  на полу  в луже  крови,  лежал  без  чувств и без глаза, который ему выбили. В таком полумёртвом состоянии отца доставили в больницу, где он вскоре скончался.

Так баи расправились с батраком, который пытался повести на-род против власти баев и помещиков.

Отца не стало, вся забота о семье легла на плечи Алтынбаша.Работая по-прежнему у бая, он знакомится с коммунистом Несте-

ровым Петром Пахомовичем, который проникся горем Алтынбаша.Нестеров помог ему устроиться в земельное управление инструк-

тором, видя в нём хорошего специалиста, энергичного и преданно-го товарища.

266

Советская власть набирала силу, и работа в земельном управ-лении дала возможность Алтынбашу показать себя активным и пре-данным борцом за интересы Советской власти.

Нестеров П. П.,  видя  неукротимую  энергию  Алтынбаша,  реко-мендует  его  на партийную  работу.  Алтынбаша  вызывают  в Таш-кент, к Юсуповой Зухре (в 1962 году уже пенсионерка, проживала в Ташкенте).

Юсупова поручает ему организацию партийной ячейки в приго-роде  Ташкента —  Куйлюке.  Собрав  активных  и преданных  батра-ков, проведя с ними разъяснительную и организационную работу, Алтынбаш  создаёт  первую  партийную  ячейку  в Куйлюке,  секре-тарём которой избирается тов. Ташходжаев  (в 1962 году пенсио-нер, работал заведующим чайханой в Куйлюке).

Затем Алтынбаш направляется в Зангиата, где условия органи-зации партячейки были гораздо сложнее. Расположенный в 20 км. К югу от Ташкента, по дороге на Каунчи, Зангиата являлся с 14-го века религиозным святым местом. В первые  годы после револю-ции Зангиата был наводнён фанатиками-паломниками, целой ар-мии мулл. Пользуясь этим здесь концентрировались все враги Со-ветской власти, эсеры, националисты и т. п. 

Несмотря на все эти трудности, Алтынбаш настойчиво добива-ется  своего  и организует  партячейку,  секретарём  которой  изби-рается т. Юлдашханов. Баи и националисты всполошились, узнав, что у них под носом создана партячейка. Они подкараулили Алтын-баша в 6 км. От Зангиаты и схватили его. Банда мулл приволокли его в Зангиату, привязали к столбу каменных ворот мечети (кото-рая  стоит  и сейчас)  и решили  учинить  зверскую  расправу.  Стоял январь, такой холодной зимы не было много лет, температура опу-стилась до 15 градусов ниже нуля. Бандиты хотели заморозить Ал-тынбаша, обливая его водой, и это бы свершилось, так как они уже начали выполнять приказ, отданный муллами.

Слух  о расправе  с Алтынбашем  быстро  разнёсся  по Зангиате и возмутил всех.

Беднота  под  руководством  членов  партийной  ячейки,  воору-жившись, чем попало, отстояла своего организатора, разогнав всю шайку Гуламеддина Махсуна.

Алтынбаш, вспоминая этот случай, с глубокой благодарностью отзывался об участниках своего освобождения, таких как Адыл-Чуч-

267

ка, его сын Куйман, Газы Тураев, Тишабай Ахматов и других това-рищах.  На память  о тех  днях  остались  сильные  боли  в коленных суставах.

Продолжая работать  в земельном  управлении,  Алтынбаш при-нимает  активное  участие  в создании  сельскохозяйственных  кол-лективных  хозяйств,  то  есть  колхозов.  Им  организованы  колхо-зы  в Саитате, Куйлюке и в других районах Ташкентской области. В колхозы вступали батраки, красноармейцы, беднота. Членом та-кого первого коллективного хозяйства был партизан Юлдаш Тур-сунбаев (В 1962 году пенсионер в городе Янгиюле, ранее Каунчи).

Колхозы  создавались  на конфискованных  у баев  землях.  Быв-шая  знать,  богачи  вели  ожесточённую  борьбу  за свои  утерянные земли и влияние.

Они использовали  все  средства для  возврата  своей  собствен-ности,  в том  числе  обманом  продвигая  своих  людей  в советские учреждения. Таким предателем оказался бай Хушбигиев, пробрав-шийся в Краевой Комиссариат земледелия.

Хушбигиев под всякими предлогами возвращал отобранные зем-ли баям, а колхозы распускал, тем самым убивая надежду у беззе-мельных веру в справедливость.

Всё  это  видел  и знал  Алтынбаш,  к нему  шли  люди  со своими жалобами и обидами.

В феврале 1919 года Алтынбаш едет в Ташкент прямо к началь-нику  Особого  отдела  т.  Бокий.  Он  подробно  рассказывает  о соз-давшейся  обстановке  в волости,  просит  помощи  в борьбе  с огол-телыми баями, ведущих открытую войну против законов Советской власти.

Здание ташкентского кинотеатра «Колизей» (затем театр име-ни Свердлова) с трудом вместило около 3000 человек, на собрании присутствовал  т.  Куйбышев.  С речью  о подрывной  деятельности Хушбигиева  и его  помощ  –ников  выступил  Алтынбаш.  Уличённый и разоблачённый Хушбигиев был снят с работы и привлечён к су-дебной ответственности как враг революции.

Интересные строки об этих событиях оставил в своих записных книжках писатель Илья Арнольдович Ильф (Илья Ильф «Записные книжки,  1925–1937  »,  издательство  «Советский  писатель»,  1957 год. Страница 41).

268

Вот эти строки:« Кипчак. Хадырбаев Алтымбаш. С 12 лет работал батраком.Родители тоже были батраками. Был пастухом. Нигде не учил-

ся. 1 мая поступил на курсы. Послал Рабземлес.

В 18-м году организовал коллективное хозяйство. От баев отобрали землю. В коммуне были батраки, красноармейцы и ра-бочие. Это было до 19-го года.

В 19-м году в Ташкенте был Краевой Комиссариат земледелия.Комиссаром сделался бай Хушбигиев. Он потворствовал баям,

возвращал землю, выгонял артели и давал землю отдельным ли-цам. Хадырбаев в феврале 19-го года приехал в Ташкент и обра-тился к начальнику особого отдела.

По материалам Хадырбаева собрали собрание — три тысячи человек.

На собрании был Куйбышев. Хадырбаев, оборванный, высту-пил с часовой речью и разоблачениями. Хушбигиева на другой день убрали и посадили.

Хадырбаев остался работать в городе. В сентябре 19-го года поехал в Фергану на борьбу с басмачами. Участвовал в съезде на-родов Востока».

Хадырбаев оказался энергичным и стойким борцом за дело ре-волюции и его оставляют работать в Ташкенте при Особом отделе.

В Ферганской долине  свирепствовали  басмачи и Особый  отдел в сентябре 1919-го года посылает его в г. Фергану.

Фергана встретила его пылающими и разграбленными кишлаками.Тысячи  людей  гибли  от сабель  и пуль  басмачей,  объявивших 

«священную» войну против Советской власти. В труднейшей обста-новке Алтынбаш смог реально помочь местным товарищам в борьбе с басмачеством. Ему активно помогали Колесов, Василевич, Хамра-кул Турсункулов (ныне председатель колхоза им. Н. С. Хрущёва Ян-гиюльского района Ташкентской области) и др.

В 1920-м году Алтынбаш избирается делегатом на съезд народов Востока в Москве. В 1921-м  году он работает районным уполномо-ченным в г. Ташкенте, находя и разоблачая врагов Советской вла-сти, засевших, в том числе в Каунчи и в Зангиатинской волости.

269

Особо  видными  из разоблачённых мироедов  были:  Тураходжи, Алпамыш Халмерзаев, Хаджаткулов, Гуламеджин Казы и др. Всю эту работу он проводил с активом коммунистов, такими как т. Уракбай Хаджабергенов, казах Унгурбай, Султанбай Зулупхаров и др. Боль-шую помощь в работе Алтынбашу оказывали коммунисты т. Макси-мов Михаил Алексеевич и Мыльников Георгий Сергеевич. 

Враги  не оставались  в долгу.  Они  фабриковали  ложные  доно-сы, всеми средствами пытались оклеветать Алтынбаша и убрать его с пути. Для разбора клеветнических заявлений в Каунчи приезжает Асподьяров со свитой. Но приступают они к разбору дела не с того конца. Асподьяров собирает всех баев для выяснения создавшегося положения и в их присутствии требует у Алтынбаша рассказать всё, угрожая ему арестом. Алтынбаш отказывается отвечать при  таких условиях,  не желая подвергать риску  своих  товарищей по работе. Его арестовывают и намереваются отправить в Ташкент. Этому вос-препятсвовал собравшийся возмущённый народ, который потребо-вал  освобождения  Алтынбаша.  Опасаясь  гнева  народа,  комиссия во главе с Аспо –дьяровым освобождает Алтынбаша из под ареста. Врагам Советской власти не удалось избавиться от ненавистного им разоблачителя.

Но несмотря на это они не оставляют Алтынбаша. Его вызывают в Ташкент где вновь пытаются арестовать его, и только вмешатель-ство известных всему народу коммунистов тов. Журавлёва и Камба-ра Хажилметова, избавляет его от ареста.

В  1924-м  году  Алтынбаша  избирают  председателем  межрайон-ного рабочего Комитета, который был организован в Тахта-Купруг, в Каунчи.

Одновременно Алтынбаш стал активным борцом за раскрепоще-ние женщин.

В Каунчи на маслозаводе, во время народного гуляния, на кото-рый были приглашены и женщины, был проведён митинг. С красоч-ной речью выступил Алтынбаш, он призвал женщин сбросить паран-джи, унижающие достоинство человека. На этот клич откликнулось много женщин-узбечек, в том числе Инга Исмаилова (пенсионерка в г. Янгиюле), Сажида Урунбаева (пенсионерка), которые сбросили паранджи в костёр. За ними бросали паранджи и другие женщины. Активно выступали на этом митинге и товарищи Алтынбаша: Юлдаш Турсунбаев, Унгурбай и Хаджабергенов.

270

Хадырбаев активно участвует в проведении земельной реформы.В 1925-м году он избирается председателем Янгиюльского рай-

онного комитета Союза Рабземлеса, а до этого работает в комитете Союза Рабземлеса в Ташкенте. Затем он избирается председателем Окружного Правления Союза Рабземлеса.

В 1925-м году он избирается членом Ташкентского Комитета Об-ластного Союза Кошчи, в 1926-м году является членом Президиума Ташкентского  областного  Совета  профсоюза  Максум.  Избирается членом  Центрального  Правления  Сельхозрабочих  и членом  Узсо-впрофа (1927 год).

В 1929-м году избирается членом ЦИК УзССР и является депута-том Городского Совета г. Ташкента.

Затем избирается депутатом Янгиюльского райисполкома, затем депутатом  Городского  Совета  г. Янгиюля.  Хадырбаеву  Алтынбашу народ верит и доверяют, как одному из честных и преданных их ин-тересам людей.

В  период  1930–1945-х  годов  он  организовывает  около  десятка садсовхозов: под Бухарой, в Ферганской долине (совхоз Хаджиабад под  Андижаном,  совхоз  Туря-Курган  на берегу  Северного Ферган-ского канала и др.), совхоз Ново-Ургенч на берегу Аму-Дарьи, лесо-питомник в Андижане и т. д.

С  1945  года  Алтынбаш  живёт  и работает  в Янгиюле  вместе с семьёй:

женой Прасковьей Спиридоновной (девичья фамилия Щегорце-ва) и детьми сыном Нариманом и дочерью Лидией. На Самарканд-ской, главной улице города, был получен земельный участок разме-ром в 6 соток, за несколько лет построен одноэтажный типовой дом из саманного кирпича, посажены фруктовые деревья и виноградные лозы, на грядках появились овощи и зелень. Впервые у Алтынбаша появились свой дом, свой садик.

В эти годы он продолжает работать по своей специальности: в го-слесопитомнике, в садсовхозе № 10.

В  1956  году  уходит  на пенсию,  будучи  инвалидом  2  группы. Но уже на пенсии продолжает трудиться на общественных работах: выбирается председателем Калининской махалли (района) г. Янги-юля, избирается депутатом Городского Совета, пользуется достой-ным уважением всего города.

Подполковник А. Милеев. 1962 г.

271

о БуЛгАрине. жск-78

После  атлантических  рейсов,  после  прощания  с отцом,  у меня главной задачей стала сохранение семьи и в первую очередь улуч-шение жилищных условий. Необходимо было найти работу с прием-лемой  зарплатой,  чтобы  накопить  необходимую  сумму  на покупку квартиры  в ЖСК —  жилищно-строительных  кооперативах,  которые стали строить жильё за наличные.

Единственным способом было решение работать в командиров-ках, которые позволяли как-то откладывать копейки на будущее.

О Булгарине:1965 год. Ленинград. Мы купили квартиру в ЖСК-78 на проспекте 

Мориса Тореза. Первым в дом въехал Иван Петрович Булгарин, за-тем остальные жильцы.

С ним я подружился более, чем с другими из жильцов ЖСК.С Семичевыми и Куклиными, с которыми я был знаком с 1962 года 

по работе на ни/с «Пётр Лебедев», мы подружились семьями. С Та-рапоновыми, Барскими и Булгариными мы познакомились позднее.

Иван Петрович Булгарин сразу же привлёк меня неординарным мышлением, очень трезвым взглядом на всё происходящее в городе и стране, своей эрудицией и очаровательной женой Ириной Никола-евной Нещадимовой. У них рос сынишка Юра.

Иван Петрович родился 28 апреля 1929 года. В 1954 году посту-пил в Санкт-Петербургский государственный академический инсти-тут живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. В 1960 году  получил  диплом  об окончании  института.  Дипломная  рабо-та  «Планировка  Лахтинского  жилого  района  в городе  Ленинграде и проект гаража на 600 автомашин» была защищена с оценкой «хо-рошо». Руководитель профессор С. В. Васильковский. Ивану Петро-вичу была присвоена квалификация архитектора.

Ирина  Николаевна  Нещадимова,  жена  Ивана  Петровича,  роди-лась 22 яваря 1932 года. В 1960 году окончила этот же институт, за-щитив дипломную работу «Планировка Лахтинского жилого района в городе Ленинграде и проект гидролесопарка». Руководителем яв-лялся профессор А. К. Барутчев. Ей также присвоили квалификацию архитектора.

Она —  нетороплива,  спокойна,  углублённая  в свои  проблемы, он — резкий, бескомпромиссный, бесконечно справедливый.

272

Я  сразу  заметил,  что  при  встречах на улице  с представителями  власти — милицией, он тут же переходил на дру-гую сторону или сворачивал в переулок.

Прекрасный архитектор, окончивший вместе  с женой  Академию  художеств имени  Репина  в Ленинграде,  попал в Карагандинский лагерь для детей ре-прессированных.  Этот  лагерь  наложил отпечаток на его характер и всю жизнь.

В  1942  году,  когда  немцы  стояли под  Москвой,  всех  советских  граждан немецкого  происхождения,  где бы  они ни работали,  всех  переселили  в Казах-стан на поселение,  в том числе и в Ка-рагандинский лагерь.

И  в школе,  где  совместно  учились дети репресированных и дети лагерных охранников, стал препода-вать физику знаменитый полярник Отто Юльевич Шмидт, а началь-ником Радиоузла стал другой знаменитый полярник Кренкель Эрнст Теодорович.  Оба —  Герои  Советского  Союза,  оба  известны  всему миру!

Здесь, в лагерной школе, Иван Петрович постигал законы физи-ки из уст ссыльного академика!

Справка: Отто Юльевич Шмидт (30 сентября 1891 — 7 сентя-бря 1956) — российский ученый, государственный деятель, один из организаторов освоения Северного морского пути академик (1935), вице-президент АН СССР (1939–42), академик АН Украины (1934), Герой Советского Союза (1937). В 1918–1922 в Наркомпро-де, Наркомфине, Наркомпросе. В 1932–39 начальник Главсевмор-пути. Руководитель экспедиций на «Седове» (1929–1930), «Сиби-рякове» (1932), «Челюскине» (1933–1934), воздушной экспедиции по организации дрейфующей станции «СП-1» (1937). Разрабаты-вал космогоническую гипотезу образования тел Солнечной систе-мы в результате конденсации околосолнечного газово-пылевого облака. Труды по высшей алгебре (теории групп). Один из осно-вателей и главный редактор Большой Советской Энциклопедии (1924–1942).

Иван Петрович у сфинкса в своём неизменном берете

(1955 год)

273

Эрнст Теодорович Кренкель (11 (24) декабря 1903, Белосток (Польша), Российская империя — 8 декабря 1971, Москва, СССР) — известный советский полярник, профессиональный радист, участник первой советской дрейфующей станции «Северный по-люс» («СП») и других арктических экспедиций. Герой Советско-го Союза, видный общественный деятель, депутат Верховного Совета СССР, член ВКП(б)/КПСС с 1938 г. (кандидат — с 1934 г.). Радиолюбитель-коротковолновик, первый председатель Совета-Центрального радиоклуба (ЦРК) СССР, председатель Федерации радиоспорта СССР (1959–1971); радиолюбительские позывные — EV2EQ, U3AA, UA3AA, RAEM. Первый председатель Всесоюзного об-щества филателистов (ВОФ; 1966–1971).

И таких людей, как преступников, отправляют в 1942 году на по-селение под Караганду!

В этом же посёлке оказался и Роберт Шмидт, американский не-мец, приехавший в СССР на строительство Днепрогэса (1927–1932 гг., мощностью 653 тысячи киловатт). Влюбился в москвичку, женился, принял советское подданство.

Школьник Ваня на каникулах подрабатывал с ребятами: неболь-шими отрядами на лошадях они собирали образцы грунтов там, где были меловые отложени, копали шурфы.

Спустя много лет Ваня узнал, что они искали — урановую руду! Детей ссыльных не берегли!

Отец  Ивана  Петровича —  Пётр  Аксентьевич  (умер  в 1975  году) работал  в промторге  города  Риги  и был  репрессирован  по ложно-му доносу и отправлен в Карлаг (Карагандинский лагерь) Причиной ареста было его вроде бы несогласие с линией партии по раскула-чиванию  крестьянства,  приведшее  к массовому  обнищанию.  Кста-ти, мой дед Щегорцев со своим многочисленным семейством после раскулачивания  был  вынужден  переехать  в Среднюю Азию,  чтобы не погибнуть от голода.

Отец Ивана оказался в Карлаге,  а Иван в лагере для детей ре-пресированных.

Мать Ивана, Агриппина Ефимовна, прожила до 1978 года.Дед Ивана Петровича, узнав об аресте сына, добился разреше-

ния на приезд в этот же посёлок, чтобы быть рядом с ним. Раньше, до войны,  жили  в каком-то  посёлке  Озоленского  района  Саратов-ской области.

274

Дед на поселение стал заведывать ав-тогаражём —  Роберт  Шмидт  стал  у него подручным.  Автогараж  принадлежал НКВД.  После  войны  Роберт  Шмидт  был отправлен  на восстановление  Днепрогэ-са,  а Отто Юльевича Шмидта  направили преподавателем  института  в Петропав-ловск.

Справка: В Большой Советской Эн-циклопедии я, к удивлению своему, не смог найти конкретных данных о Шмидтах — где они были и чем зани-мались после 1942 года. Какое-то сты-дливое умолчание. Кстати, по другим источникам данных также обнаружить не удалось.

Пока мы жили на пр. Тореза 104, корпус 3, я очень часто спускал-ся в полуподвальное помещение, арендуемое Иваном Петровичем, в нашем доме. После  работы,  после  ужина  в семье,  хорошо  было пообщаться за чашкой кофе, беседуя на самые разные темы, пока сердитым голосом моя супруга по телефону не

призывала меня домой.Часто к нам присоединялся наш общий друг Павел Павлович Та-

рандушка, Палыч, как мы его привыкли называть и с которым я дру-жу до сего времени.

К великому сожалению Ивана Петровича не стало 19.05.2013 года. С Юрием Ивановичем, сыном Ивана Петровича, мы не теряем связи. Живёт он в г. Пушкине и помогает мне писать эти воспоминания.

Иван Петрович с коллегами

Часть II

Приложения,которые могут быть интересны

не только для меня

276

1. янгиюЛь, ЧАйхАнА, ПЛов

Хочу написать немного о Янгиюле, местных обычаях и узбекской кухне.

С детства мне было всё знакомо, привычно и я даже не предпо-лагал, что можно жить по другому. С годами мой мир расширялся, старался больше читать, библиотека стала моим любимым домом.

У каждого человека есть своя маленькая родина, часть планеты, где он родился, рос и любил первых людей, которых он узнал. Ко-нечно — это мать и отец! Затем — все остальные…

Сейчас, когда завершаются витки «моей» планеты вокруг солнца, когда всё меньше остаётся дорогих и близких людей, вращающих-ся вместе со мной, хочется ещё раз взглянуть на далёкие и милые сердцу края!

Удивительно, но развитие науки и техники позволяет сейчас раз-глядеть дом и двор, где ты рос в детстве. Зайди в интернет, вызови спутниковые  карты  нужной  тебе  местности,  города,  посёлка  и ты узнаешь свой дом. Правда, за долгие годы твоего отсутствия многое изменилось:  что-то  снесли,  что-то  построили.  Но знаковые  строе-ния, знакомые с детства, можно узнать.

Пройдусь по Янгиюлю…Дворик такой же, возможно старые деревья обновились, но зем-

ля,  по которой бегали наши молодые ножки,  помнит их? И голоса наши детские ещё не стёрлись из памяти школьныхъ стен и стволов старых деревьев — они помнят нас!

Школы  имени  Льва  Толстого  давно  уже  нет,  и никого  из на-шего  7-го  выпускного  класса  последние  двадцать  лет  я не видел и ни с кем не общался! Где вы, мои семиклассники?

Если идти от школы им. М. Горького и Персидской чайханы, мимо бань и библиотеки, то по правую сторону увидим кинотеатр «Побе-да». Как он сейчас называется, не знаю. Нам нравился кинотеатр, здесь в двух больших залах шли одновременно разные фильмы.

Построен он был после второй мировой войны и сразу же стал заметным центром культурной жизни города.

Но нам, мальчишкам, был милее старый летний кинотеатр рядом с парком культуры и отдыха.

Кинотеатр располагался на открытом воздухе, огороженный с бо-ков забором.

277

За кинобудкой росли акации, которые мальчишки облюбо-вали для пиратского просмотра фильмов.

Я даже закрепил между ветвями тракторное металли-ческое си-денье и называл его громким именем «моя ложа».

Сколько бесплатных сеансов мы провели тёмными вечерамина деревьях, не помню! Но все киноновинки были «наши»!На  следующем  снимке  кинотеатр  «Победа»  в другом  ракурсе. 

За ним видны «Янгиюльские куранты» и в этом же здании распола-гался лимонадный цех с прилавком, куда мы бегали наслаждаться газводой в жаркие дни.

За курантами зеленеют деревья нашего парка отдыха. Ранее он носил имя Ворошилова, в настоящее время — парк имени Навои.

Наш парк небльшой, но уютный и был он для нас притягательным местом, где можно было поглазеть на танцующие пары, на играю-щих в биллиард, послушать музыку.

Далее расположился Винзавод, на котором долгое время рабо-та- ли мой отец и сестра

Лидия.Наш дом на улице Самаркандской 134 находится напротив Винза-

вода — всё рядом!

2. янгиюЛьский БАзАр

В Средней Азии рынки называют базарами. Мы с мамой часто хо-дили на базар — она брала меня в качестве  тягловой  силы,  чтобы закупить побольше и следовательно, реже его посещать.

Под большими навесами располагаются бесконечные ряды обли-цованных керамическими плитками столов, на которых разложены товары.

Ряды фруктовые, овощные, рисовые. Особенно рисовые: сортов риса множество, но для плова лучше всего подходят сорта — дев-зи-ра, бугдай — гурунч, лазарь (из Хорезма), арпа-шалы, чунгара и др. Но в Санкт-Петербурге  я привык  делать  плов  из риса  «авангард», т. е. краснодарского риса, круглозёрного. О рисе можно писать дол-го  и интересно,  о его  популярности  говорит  наличие  отдельного «Рисового» базара в Ташкенте, и не только в Ташкенте…

Рис является основным зерновым продуктом питания практиче-ски для половины населения нашей планеты. Значение риса в пи-

278

тании многих народов трудно преувеличить! Так, например, по-ки-тайски глагол «есть» состоит из двух слов и в дословном переводе означает  «есть  рис»,  слово  «завтрак»  переводится  буквально  как «ранний рис», обед — «полуденный рис», ужин — «поздний рис».

Родина риса — Азия, конкретно — Индия и Китай, где стали возде-лывать его несколько тысячелетий назад. На Руси рис был известен давно и назывался «сарацинское (арабское) просо». Вместе с шёл-ком и пряностями персидские купцы привозили его по Каспийскому (Хвалынскому) морю ещё во времена Ивана Грозного.

Идём  дальше…  Отдельно  тянутся  мясные  ряды,  где  на крюках висят  освежёванные  бараньи  туши  и стоят  продавцы  с остроотто-ченными ножами!

Прямо на растеленных по земле рогожках высятся горы арбузов и дынь — глаза разбегаются.

На  тележках,  на детских  колясках  и на низких  столиках  разло-жено узбекское «чудо» — лепёшки. Узбекские лепёшки, как и узбек-ская самса, манты, занимают особое место среди изделий из теста в узбекской домашней кулинарии.

Лепёшки выпекают в особой глиняной печи — тандыре. Лепёш-ки  из тандыра  имеют  особый  аромат,  неповторимые  вкусовые  ка-чества, высокую калорийность, диетические и целебные свойства. Рецептов выпечки лепёшек много, но я полюбил с детства простые и сдобные.

Ещё с древних времён для жителей Узбекистана хлеб, как и для других народов, является священным!

Ежедневный рацион узбекистанцев невозможно представить без этого  гастрономического  чуда —  уникальнейшего  по своим  вкусо-вым  качествам  и никогда  не приедающегося  горячего  тандырного хлеба «иссик нон», а в просторечии — лепёшки! Каждый, кто пробо-вал этот хлеб хотя бы раз, влюбляется в него на всю жизнь!

Конечно, во мне играют ностальгические мотивы, воспоминания детства. Но каждый раз, когда я приезжал к родителям в Янгиюль, лепёшки были одним из моих лакомств…

«Существует  легенда,  согласно  которой  бухарский  эмир,  отве-дав однажды удивительно вкусных самаркандских лепешек, прика-зал доставить к себе лучшего в Самарканде хлебопека и велел ему испечь такие же лепешки у себя в Бухаре. Хлебопек исполнил при-казание,  но вкус  готовых  лепешек  получился  отличным  от самар-

279

кандского. Рассерженный эмир призвал хлебопека к ответу. В свое оправдание тот сказал: «Здесь нет самаркандского воздуха»…

Конечно, роль воздуха в легенде преувеличена, но зерно исти-ны, безусловно есть: соблюдение традиционной технологии выпеч-ки, местная вода, мука, климат, печь и мастерство пекаря.

Но  и, конечно,  воспоминания  о лепёшках  и Янгиюле,  обычно связанные  с прекрасными  ощущениями,  всколыхнули  печальное и трагическое прои — шествие, случившееся у наших соседей по Са-маркандской  улице.  Хозяин  дома,  директор  книжного  магазина, жена — учительница, мать двоих сыновей.

Конечно, она когда-то читала пушкинские строки:« Мой друг, мне хочется ужасно каймаку»!Она восприняла призыв буквально…—  Страсть  к горячим  лепёшкам  и каймаку  оказалась  превыше 

всего!И если намазать каймак на кусок горячей лепёшки, то оторваться 

невозможно и нет сил отказаться от следующего! На себе испытал!Вот так она стала лепёшечной «наркоманкой». Однажды, в один 

из своих приездов, я зашёл к соседям. Хозяйка сидела в зале на рас-теленном  на полу  курпаче  (узкое  ватное  одеяло),  опершись  уже толстой спиной на стену. Лицо, когда-то очень красивой женщины, расплылось,  я с трудом  узнал  её. На столике,  как  всегда,  лежали лепёшки и стояла тарелка с каймаком — густыми солнечными слив-ками. Разговаривая со мной, она постоянно макала лепёшку в кай-мак и жевала, жевала, жевала… Зашёл её муж, удручённо покачал головой, горестно улыбнулся и развёл руками.

В  следющий  свой  приезд  я узнал,  что  она  так  растолтела,  что не могла встать на ноги и в горестный час, когда она узнала о смер-ти матери, сыновья вынесли её на руках к «Волге» но не смогли по-садить в салон машины — она по габаритам не входила в двери.

А в следующий приезд я узнал печальную новость — она сконча-лась от сердечной недостаточности! Ей не было и 45 лет!

А сейчас, уже в декабре 2014 года, по интернету в «Одноклассни-ках» на меня вышел один из её сыновей Фахриддин Кадыров и рас-сказал о дальнейшей судьбе своих братьев и сестёр.

Вернусь снова на янгиюльский базар!Ну и как не поместить фото аксакалов, играющих в шахматы пря-

мо на базаре! На наших рынках такого не увидишь…

280

И как забыть этих чудных керамических старичков, пьющих зе-лёный чай! Их лепят мастера в мастерских Ташкента и называют их бабайчиками!

Аксакалами на Востоке называют почтенных уважаемых старцев, буквальный перевод — «белая борода».

В чайханах, и не только расположенных на базарах, всегда гото-вят плов уста-мастера, потому что приготовить плов на 100 и более человек в громадных казанах не каждому доверят!

Такой плов называют чайханским или свадебным.Конечно, чайханский или свадебный плов выглядит гораздо ши-

карнее! И почему-то он получается гораздо вкуснее, может быть по-тому что готовится в ауре многочисленных и жаждущих зрителей!

Плов — блюдо очень древнее. Легенды приписывают его создание повару Александра Македонского во времена завоевания им страны Согд (Согдианы), ныне примерно Узбекистана. В ту пору Александра Македонского называли Искандером Зулькарнайном, то-есть Алек-сандром Двурогим. В переводе с арабского Зулькарнайн значит «об-ладающий двумя рогами». Александра, носившего  головной убор, украшенный рогами с изображением солнца между ними, и прозва-ли Двурогим.

Но вернёмся к плову, по узбекски — палову. Блюдо с тех пор поч-ти не претерпело изменений, но в разных областях и даже семьях его готовят по-своему. Но основа приготовления остаётся!

Возможно,  традиционный  среднеазиатский  плов  происходит от трансфор — мации способа приготовления пищи, принятого у ко-чевников при переходе к оседлости. Кухня кочевника — это откры-тый огонь, казан, свежее мясо, дикие овощи и немного круп, и кроме того, наличие Рода! Всё и готовили в одном котле, одним блюдом…

А  оседлость  ведёт  к сплочению  и увеличению  семьи,  стабиль-ным  условиям  готовки  и, соответственно,  появлению  раздельных блюд. Плов остаётся пищей, употребляемой совместно, своеобраз-ным способом сохранения целостности рода.

Вот такова, примерно, теория и практика появления пловов…Вернусь к своей личности, пока меня не умчало за тысячелетия!Одни  корни  мои,  по отцу —  на востоке,  другие,  по матери — 

в кубанских  степях.  Но родился  и вырос  я в Узбекистане.  Естес-ственно, всё что я помню и знаю до своего отъезда в Ленинград, связано с востоком. Культура, традиции, обычаи и быт востока на-

281

всегда вошли в мою кровь и от этого мне не избавиться. Да и нуж-но ли это?

Конечно, узбекская кулинария, популярная по всей России, зна-кома и любима в моей семье. В праздники я готовлю плов, но и дру-гие блюда, как самса, манты, лагман бывают на нашем столе. Мои друзья и родственники даже заранее просят меня приготовить плов, что я делаю с большим удовольствием. И даже сочинил маленькую оду плову.

Ода «Плову»Голодные любят плов за сытность, повара — за сложность,обжоры — за объём, остроту и аромат, а истинные художни-

ки — за красоту… и за всё вышеперечисленное одновременно.Сергей Цигаль

Ведущий телепрограммы«Охотники за рецептами»

Вслед за Сергеем Цигалем я не удержался и сочинил оду плову,которая хоть немного передаст атмосферу и радость встречис одним из замечательных и радостных моментах моей жизни —ведь приготовление плова это не только личное искусство, но иобщение с родными и друзьями — трудно представить, что пловкто-то может вкушать в одиночестве!

Где Вы, чревоугодники Востока,С которыми сидел я в чайхане?…Вы плов горячий в качестве урокаГорстями в рот заталкивали мне.

Урок Ваш оказался очень вкусным,Запомнился прелестный ароматТой каши, что силою искусстваЯвилась пловом много лет назад!

И я поклялся непременно вскореПознать все тонкости искусства поваров…С друзьями на коньяк поспорил,Что приглашу их на узбекский плов.

282

Плов настоящий начинается с базара…С утра спешат к нему, и млад, и стар,Здесь каждый подберёт себе подарок,Здесь каждого порадует базар.

Базарный воздух радостью пронизан,Для сердца милый гам — халам-балам,Прилавки фруктов, овощей и риса,Ряды мясные — всё, что нужно нам!

Вначале лук-пиёз я покупаю…Как будто ярким золотом облитый,Внутри же мякоть сочная и злая,Закрученная в кольца, словно свиток.

Хороший рис для трапезы основа…Сорта арпа-шалы иль девзираОтлично подойдут для плова,Как подсказали мне узбеки-мастера.

Морковь-аёз видна издалека:Сладка, кругла, сияет желтизной…Купил, сбив цену, по обычаю, слегка,И направляюсь бодро в ряд мясной.

В рядах мясных рукой призывно машут…Висят бараньи туши без голов.Тебя расспросят и тебе подскажут,Какое мясо нужно на твой плов.

Теперь в ряды, где от аромата специйЗакружится невольно голова,Здесь базилик, райхон и горы перцев,Кинза, зира, шафран и зарчава.

Весёлый гул восточного базара:Тут поговорки, смех, словесный бой,

283

Здесь продавец все прелести товараРасхваливает громко пред тобой.

Всё куплено для праздничного плова,Корзины снедью до краёв полны,И повинуясь внутреннему зовуНоги уставшие ведут до чайханы.-Какой базар без чайханы!Без шашлыков и без кок-чая?И без лепёшек, что даныНам небесами или раем?

Лепёшки — прелести тандырные,Обворожительно румяные,С кунжутом, сдобные, патырные,Лежат, как солнышки багряные!

А хлебный дух внезапно растревожит…Вдруг в детство босоногое вернёт,Где мама нас накормит, спать уложитИ песню колыбельную споёт.

Полуголодные под песню засыпаем…Я мамин голос помню до сих пор!Сейчас мир детства кажется мне раем…О, как безумен мир, где время — Вор!

Крадёт оно людей и их творенья,Ничто не вечно в кружении времён!Вертись Земля, пока твоё круженьеНе остановит самовластно Он!

Очнулся я! Вокруг базарный люд,Всё радужными красками сияет…Как прежде — покупают, продают. Мои виденья, к сожаленью, тают.

284

Романтик плова! Нам давно пораНаправиться к родным пенатам…Очаг нас ждёт, и милая сестраС ворчаньем поджидает брата!

Уж полдень знойный наступает,Разбрёлся люд по чайханам,Шумы базарные стихают. Пора перекусить и нам.

Дымок шашлычный над толпоюРазнёсся, запахом маня…И голод властною рукоюК мангалам перенёс меня.

А в чайхане прохладно и уютно,Кок-чай остудит голову и душу…И музыка звучит напевно и так чудно,Что все печали прошлые заглушит!

Каймак смакую краешком лепёшки,Шампуры сняты только что с огня…Я всё съедаю до последней крошки,А впереди манты с лагманом ждут меня.

Лукуллов пир продолжен без меня!Спешу домой. Жара! Всё затихает…И головы на курпачи склоня,Мужчины сладко, сладко засыпают.

Восток! Таков удел мужчин…Чуть поработал — можно отдохнуть!Для этого есть множество причин:Жара, базар, с базара долгий путь!

И я, проснувшись от прохлады,Собравшись с силами, готов

285

Рискнуть, спокойно, без бравады,Друзьям сварить узбекский плов!

Открыл бутылку коньяка,Продукты на столе, отточен нож,Казан нагрет, я пьян слегка…Скажите, я на повара похож?

Процесс пошёл! Назад возврата нет!Я режу всё подряд, как научили…Тревожно мне! Исполню я обетДрузьям пришедшим? Или! Или!

Масло хлопковое перекалив в казане,До красноты обжарив косточку для цвета,Я в масло мясо опущу баранье,Обжарю мясо в масле разогретом.

Затем лук горький режу со слезами,Пусть с мясом лук поджарится вполне…Морковь соломкою настругана ножами…И тушится до нежности в кипящем казане.

Пока всё жарится в прекрасном окруженьеШумовкой грубою нарушу их покой,Уменьшу жар, оставив два полена,Залью зирвак горячею водой.

Готов зирвак, он медленно вскипает…По вкусу соль, зиру и барбарис,И чёрный перец молотый бросаю,И промываю от крахмала рис.

Зирвак промытым рисом накрываю,Разравниваю рис по зирваку,Водой горячей сверху доливаюИ делаю огонь пожарче, как смогу.

286

Гудит огонь, казан мой нагревая…Рис впитывает воду, запахи и жир,А я ещё немного специй добавляюИ предвкушаю предстоящий пир!

Впиталась влага, частью испарившись,Рис осторожно горкой собери,Проткни до дна по кругу. И накрывшись,Плов дозревает минуток тридцать три…

При этом не забудь ещё оставитьОгонь под казаном совсем чуть-чуть,И если сможешь, чуточку добавитьСвоей души частичку не забудь!

Когда друзья ко мне приходят дружно,К всеобщей радости встречаю пловом их,Им кроме плова ничего не нужно…Ну, разве снова прочесть им этот стих!

А  если  приготовить  плов  с чесноком?  Чеснок  закладывется  го-ловками  перед  закрытием  котла  крышкой,  он  становится мягким, нежным, впитав запахи мяса, лука, моркови и специй…

А если одновременно положить айву, разрезав её дольками на 8 частей? Она также пропитается всем ароматом, добавив собствен-ный! Попробуйте…

Кто не был в Янгиюле иль в Ташкенте,За дастарханом с друзьями не сидел,Не знает радостей этого момента…А я узбекской кухней, точно, заболел!Болею кухней, музыкой, садами,Без солнца я страдаю, без цветов…Но в праздники и белыми ночамиДрузьям готовлю я узбекский плов!Болею пловом, чайханой, базаром…И многое готов сейчас отдать,Чтоб снова получить такой подарок:На Родину, домой, к родителям слетать!

287

оБщАя техноЛогия ПриготовЛения ПЛовов

В прозе, конечно, можно более подробно рассказать о всех тонкостях приготовления пловов, к чему я сейчас и перейду…

Из всех зерновых культур рис является самым трудоёмким и ра-стёт  он  только  в воде,  в так  называемых  «палах».  Родиной  риса считают Индию, а возделывают его почти во всех странах Азии. Су-ществует  около  7000  сортов  риса,  но в Узбекистане  готовят  плов из сортов арпа-шалы и девзира. Мы, в Санкт-Петербурге, можем ис-пользовать  длиннозёрные  сорта,  но я предпочитаю  сорт  «круглый краснодарский», но кому что нравится.

Великий  учёный  Авиценна  (Абу  Али  Ибн  Сина),  живший  в 980–1037 годах, философ, врач, естествоиспытатель и поэт, в многотом-ном  медицинском  труде  «Канон  врачебной  науки»,  рекомендовал приём плова своим пациентам при истощении организма, недомога-нии, в период восстановления после тяжёлой болезни.

Плов — достаточно калорийное блюдо, в нём белки, жиры и углево-ды. После хорошо приготовленного и правильно, с умом, съеденного плова не будет никакого чувства тяжести в желудке и сонливости в го-лове. Плов — блюдо, которое едят перед тем, как заняться любовью. Плов — способ продолжения жизни, а не средство для ожирения.

Не забывать, что обязательно нужно попить зелёный чай и съесть что-то из оставшихся сухофруктов.

До сих пор плов в народной медицине считается целебным и ди-етическим блюдом.

Но нужно знать, чтобы плов стал настоящим диетическим блю-дом необ — ходимо не пережаривать все его компоненты (мясо, лук, морковь).

В рисе содержится:—  Белка —  8–10%,  причём  протеин  белка  риса  по соотношению 

аминокислот  наиболее  близок  к животному  и поэтому  гораздо  по-лезнее других злаков.

—  Углеводов — 75–80%.— Жиров — 0,4%.—  Клетчатки — 2,2%.—  Зольных элементов — 0,5–0,8%.Лучшим  творением  узбекской  кухни  является  плов  «по-ферган-

ски». На примере рецепта ферганского плова проще всего понять саму 

288

технологию приготовления узбекских пловов. После освоения этого блюда будет гораздо легче (при желании) научиться готовить осталь-ные узбекские пловы и самому фантазировать на эту тему — главное, не нарушать веками и поколениями отработанную технологию.

Несмотря на большое различие в технологии приготовления раз-ных видов плова существуют общие правила и следующие основные условия:

1. Перекаливание масла.2. Приготовление зирвака.3. Закладка риса и доведение плова до готовности.

Перекаливание масла:Хорошо накалить котёл (казан), вот почему нельзя сделать плов 

в кастрюле или эмалированной посуде. Можно использовать чугун-ный или толстостенный алюминиевый котёл. Налить масло, причём подойдёт любое рафинированное растительное масло. Огонь — мак-симальный. В процессе перекаливания масла выделяется белый ды-мок. Брошенные в котёл луковка или морковь нейтрализует горькие вещества,  имеющиеся  в масле,  убирают  посторонние  запахи.  Об-жаренные  почти  до тёмнокоричневого  цвета  лук  или морковь  вы-бросить. Для  окраски плова  в красноватый цвет можно прокалить до красноты хорошо очищенное баранье рёбрышко.

Конечно, плов лучше делать на курдючном сале, но где его взять?Приготовление зирвака:

Это жарка и тушение мяса с луком и морковью, при этом необхо-димо, чтобы пережарились все продукты, и каждый сохранил свой-ственный для него вид и цвет. Перемешивать каждые 2–3 минуты, чтобы  продукты  не прилипали  к стенкам  и дну  котла. Жар  внача-ле сильный,  затем умеренный. К концу жарки положить половину специй. Сделаем всё по порядку:

— мясо, нарезанное кусочками плюс небольшие косточки с мя-сом,  обжарить  до образования  корочки.  Затем  нашинкованный кольцами  лук  жарить  вместе  с мясом  до красноватого  цвета,  до-бавить морковь, нарезанную соломкой, положить половину нормы соли, всё перемешать и жарить, пока морковь не приобретёт золо-тисто-коричневый цвет. 

— налить воды, лучше горячей, на 2 см. выше тушёных продук-тов, и дать немедленно закипеть, затем жар убавить до минимума, чтобы зирвак чуть-чуть кипел.

289

— добавить специи из расчёта 2–3 чайной ложки на 1 кг. риса: зиру, молотый красный или чёрный перец, кому что нравится, бар-барис (1–2 стол. ложки).

Закладка риса и доведение плова до готовностиПока медленно кипит зирвак (20–25 мин.), переберём рис, про-

моем его в прохладной воде, чтобы удалить весь крахмал. Для этого промывать рис

много  раз,  до прозрачности  воды. Непромытый  рис  будет  сли-паться и будет каша, а не плов.

Засыпав  ровным  слоем  рис,  усилить  до максимума жар,  и тот-час же налить воду в котёл на 1–2 см. выше риса. Следить за тем, чтобы  рис  не смешивался  с зирваком,  иначе  он  может  прилипать ко дну котла.

Чтобы  рис  хорошо  разварился,  очень  важно,  чтобы  плов  ки-пел равномерно. Пока вода не испарилась, попробовать, досолить по вкусу, добавить специи.

Когда испарится вся вода, попробовать рис — он не должен хру-стеть на зубах. Рис почти готов, воды в казане не должно остаться вовсе. Чтобы узнать, испарилась ли вода, необходимо несколько раз ударить шумовкой по поверхности риса, при этом должен раздаться глухой звук. Рис становится сыпучим. Можно осторожно шумовкой отодвинуть всё с краю и посмотреть: там только масло или на дне что-то хлюпает, поднимая пар?

Если  воды многовато,  в слое риса  проделать  отверстия,  чтобы снизу вода выкипала интенсивнее, можно даже шумовкой отодви-гать слой риса по краям. Если, наоборот, внизу сухо, а рис всё-таки ещё хрустит, добавьте чуть-чуть кипятка (буквально четверть стака-на, если окажется мало, лучше долить потом).

Когда остатки воды вот-вот выпарятся, убавляем огонь до сред-неслабого, дожидаемся,  когда  вода  выкипит окончательно, и ещё убавляем огонь — до минимального. Рис собрать горкой, проколоть деревянной палочкой до дна в нескольких местах так, чтобы остав-шаяся вода прошла на дно. Это поможет лучше упреть плову. Посы-плем рис слегка размолотой зирой и закроем казан самой плотной крышкой. Можно по краю котла проложить свёрнутое жгутом поло-тенце и накрыть крышкой.

Время  упревания  плова  зависит  от количества  и сорта  риса. Обычно достаточно 20–30 минут. 

290

Для улучшения вкуса можно в зирвак перед закладкой риса по-ложить очищенные от внешней шелухи целые головки чеснока (ту-шёный чеснок получается без  запаха и очень вкусен, лучше «уто-пить» чеснок в рисе).

Хороша в плове айва! Её разрезать на 8 долек и заложить вместе с чесноком. Я обычно кладу две айвы.

ПОДАЧА ПЛОВАЖдём 20–30 минут и открываем. Осторожно — первые струи пара 

очень горячие! Снимая крышку с котла, следите, чтобы собравшие-ся на ней от пара капельки не пролились на поверхность плова.

Разрыхляя рис, найдём чеснок и айву (если положили), аккурат-но, чтобы они не разломились, перекладываем их на отдельную та-релку.

Перемешиваем всё тщательно, встряхивая рис. Выкладываем плов горкой на большое фарфоровое или глиняное 

блюдо, сверху разложим мясо и косточки с мясом.По  краям  выложим  головки  чеснока.  На склонах  горки  симме-

трично уложим дольки айвы. Сверху, по желанию, посыпаем мелко нарезанным зелёным лучком!

Отдельно  подать  салат  из помидоров  и репчатого  лука,  хорош салат из маргеланской редьки с морковью и просто тонко нашинко-ванный лук с перцем, солью и уксусом.

Есть только ложками! Можно и руками, собрав маленькую горку плова с кусочком мяса, взяв её четырьмя пальцами, а большим от-правив горку в рот!

Конечно, нужна сноровка! Руками почему-то вкуснее!После плова не пьём уже никаких спиртных напитков (до и во вре-

мя приготовления можно по 50 грамм водочки) и никаких прохлади-тельных газировок! Только горячий чай. Зелёный, разумеется!

Раскладка:Мясо — 1 кг. баранины, возможны: говядина, птица, можно и со 

свининой.Но это будет уже не узбекский плов. Я делаю плов с любым мя-

сом, но обязательно с кусочком баранины для запаха.Хотя запах европейской баранины (овцы) не заменит запаха сред-

неазиатской курдючной баранины.Мясо, конечно, лучше парное. Можно и хорошо размороженное: 

при жарке  оно  будет  сначала  вариться  в собственной  влаге,  а за-

291

тем  только  обжариваться,  что  увеличивает  время  приготовления. Мороженое мясо вначале лучше отварить минут пять, слить воду, дать отстояться, чтобы ушла влага, а затем жарить. Но из мороже-ного мяса уже будет не узбекский плов, который готовится только из парной баранины.

Рис —  1  кг  в наших  условиях  лучше  брать  рис  краснодарский, но можно попробовать с любым рисом.

Морковь — 1  кг — обязательно нарезанная  соломкой примерно 3х3 мм в диаметре и 6–8 см длиной.

Лук — 0,5–0,6 кг — примерно 4 средних луковицы, нарезать коль-цами.

Масло — 250–300 грамм рафинированного растительного масла, хорошо бы  добавить  100  грамм  курдючного  сала,  соответственно убавив масло. Сало вытопить, выжарками закусить 50 г водки.

Специи — зира (кумин), перец молотый чёрный и красный по вку-су, барбарис, соль. Чеснок и айва по желанию.

Для придания плову красивого золотисто-лимонного цвета вместе со специями внести на кончике ножа куркуму  (зарчаву)  непосред-ственно перед закладкой риса, когда уже полностью готов зирвак, либо за 3–5 минут до готовности плова, когда вода почти полностью выкипит. 

Кстати, если кто-то будет утверждать, что плов — это слишком жирно,  слишком  калорийно,  что  мы  не можем  рисковать  нашими распрекрасными фигурами, можно с цифрами в руках показать, что плов — почти диетический продукт. 

Рассмотрим: 300  грамм  жира  плюс  примерно  150  скрытого из мяса. Итого жира в плове будет 450 грамм. Рис, а его у нас 1 кг  — увеличивает  за  время  готовки  свой  вес  до 3,5  кг. Мяса  останется примерно 0,8 кг. Лук, морковь, чеснок — ещё около 0,8 кг. Таким образом, всего 5,1 кг — из них 450 г жира. Выходит, что жирность плова не превышает и 10 процентов!

Это чуть меньше, чем жирность молочной сосиски и лишь немно-гим больше жирности белого хлеба! А в самой «нежирной» колбасе так называемого «скрытого жира» минимум 30%!

Итак, если чьей-либо фигуре плов и может повредить, то отнюдь не потому, что он слишком жирен. Проблема, скорее всего, кроется в том, что он слишком вкусен, а мы здорово переоцениваем количе-ство пищи, необходимое для нашей жизнедеятельности.

292

Так что ешьте вкусно, но в меру и не портите свою жизнь дие-тами да разного рода ограничениями, потому что нет большего зла для человека, чем трапеза в раздражении и с мыслями о том, как это вредно!

Всегда нужно помнить святое правило!— Не переедать! Потому что любое лекарство, и еда в том

числе, в неразумных дозах — ЯД!САМАРКАНДСКИЙ ПЛОВ

Следующим  шагом  в изучении  среднеазиатской  кулинарии  не-пременно должен стать самаркандский плов.

Главное кулинарное достояние Самарканда — это самаркандский плов! А плов — это гордость национальной узбекской кухни, будь то ташкентский, бухарский, хорезмский и т. д.

ЧТО ТРЕБУЕТСЯ? 1 кг — риса1–1,5 кг — баранины (пополам — мякоть и от какой-либо частимясо с косточкой)200 г  — курдючного сала или растит. масла.1 кг — моркови3–4 шт. — луковицы4 головки — чеснока3–4 стручкового перца1 стакан замоченного на ночь гороха нут (есть в продаже)Зира, соль, чёрный перец.Технология аналогична плову ферганскому, только:— мясо режем на большие куски по 300–500 грамм.— мясо хорошо обжариваем, одновременно солим и перчимчёрным перцем.— к мясу добавим весь лук, нарезанный тонкими кольцамии две горсти моркови.—  как  только  лук  зарумянится,  а морковь  станет  мягкой,  опу-

стить в казан оставшуюся часть моркови, разровнять не перемеши-вая,  рассыпать  сверху  горох,  положить  чеснок и перец  стручками (он должен быть абсолютно целым, чтобы острота не вырвалась на-ружу), присыпать всё зирой, и немедленно подлить кипятка.

— промоем рис во многих водах.— разровняем все продукты в казане, не перемешивая, и равно-

мерно распределим рис по поверхности и зальём солёным кипятком (примерно 1,5 литра, соли — половину всей нормы).

293

Внимание! Перед закрытием крышкой слой риса осторожно перевернуть шумовкой для упревания риса по всему объёму.

Далее, как обычно, огонь максимальный, выпаривание воды и 30 мин. выдержки в плотно закрытом казане.

Главное  в самаркандском  варианте —  не перемешивать  сами продукты. И при подаче — тот же принцип: раскладываем рис по не-скольким небольшим блюдам, сверху аккуратной горкой выклады-ваем морковь и горох, украшаем чесноком и перцем. А на одну сто-рону каждого блюда выложим по куску мяса.

Приятного аппетита!БУХАРСКИЙ ПЛОВ

Есть ещё сотни рецептов плова различных стран и народов, кото-рые приведены в литературе. Но для любителей необычного плова хотелось бы напомнить про сладкий плов. Классическим примером такого плова является бухарский.

Для его приготовления необходимы:Рис — 1 кгЖир — 250–300 грамм.Лук — 2 луковицы.Морковь — 600 грамм.Изюм — 1 стакан (чёрного или белого).Можно попробовать и другие сухофрукты.Соль — по вкусу. Никаких специй и чеснока!Технология обычная, только поджаренный до красноты лук, на-

резанный, как всегда, кольцами, выбрасывается без возврата. мор-ковь соломкой обжаривается в горячем масле, затем немного горя-чей воды — это и будет простейший зирвак. Пусть кипит на малом огне. Кишмиш хорошо промыв, добавить в зирвак, и соли по вкусу.

Промытый рис опустим в казан, а далее по обычной схеме.Другой  вариант  бухарского  плова  с изюмом  и с добавлением 

мяса готовится по обычной технологии.Узбекские поговорки по случаю…

1. Плов не варит лишь тот, у кого голова не варит. 2. Плов не просто едят, с ним общаются.3. Древняя схема проста: плов — рука — рот. 4. Шахиншах кухни — казан.5. У лжеца казан не кипит. 6. Морковь — душа плова.

294

Примечания по тексту:1. Перед приготовлением плова прогреть обязательно казан.Есть плов можно или ложкой, или руками. Но только не вилкой! 

Есть плов вилкой — оскорблять повара: дело в том, что хорошо по-лучившийся плов должен быть рассыпчатым.

Сталик Ханкишиев (мастер плова из Ферганы).Но если Вы, находясь в Узбекистане, в гостях попросите хозяина 

ложечку, он даст Вам ложку непременно, и даже с почтением.На его восточном лице не мелькнёт и тени осуждения. Но с этого 

момента Вы умрёте для хозяина как личность и как гость. Не совер-шайте этой ошибки, кушайте, как люди, руками. Кончиками паль-цев.  Вы  придвигаете  к краю  общего  блюда щепотку  пищи,  следя, чтобы в ней оказался и рис, и кусочек мяса, и лучок.

Мягкими ласковыми движениями формируете маленькую пира-мидку и отправляете её в рот. Никаких посредников!

Если Вы почтенный гость и если хозяин придерживается древних обычаев, то он первую горсть плова из обшего блюда под одобрение остальных должен «затолкнуть» в ваш широко открытый рот. А если у него рука с лопату?

2. Вкуснее плов получается на курдючном сале, который пере-тапливается в казане, а выжарки (шкварки) употребляются по пря-мому назначению: чуть посолить, посыпать тонко нарезанным луком и закусить ими холодную водку!

(не более 50-ти грамм и только жаждущим плова.)Возлияния прекращаются незадолго до выноса плова. Это прави-

ло строгое и исключений оно не терпит. Не совсем разложился мусульманский мир: плов держит!А с пловом и после — только кок-чай, т. е. зелёный чай.3. Казан — котёл полусферической формы с круглым дном

если он предназначен для приготовления пищи на открытом огне, и почти плоским дном для приготовления на газовых и электриче-ских плитах.

Лучшие  казаны —  чугунные,  но толстостенные  алюминиевые тоже хороши.

4. Шахиншах — шах шахов, самый главный.5. Зирвак — основа плова,  состоящая из трёх основных компо-

нентов: мяса, лука и моркови, пережаренные последовательно так, что все продукты сохраняют свойственные им вид и цвет. 

295

6. Зира — синонимы: ажгон, айован, коптский тмин, индийский тмин,  буниум,  кумин.  Семена  однолетнего  травянистого  растения семейства зонтичных.

Родина — Индия, распространён в Средней Азии.7. ПАЛОВ ОШ — (плов) — согласно Абу Али ибн Сине или Авицен-

не (980–1037 гг.), в плов входит семь исходных продуктов:П — - пиёз — — лукА — - аёз — — морковьЛ — - лахм — - мясоО — - олио — - жир (масло)В — - вет — - сольО — - об - водаШ — - шалы (шоли)— рисПлов на разных языках звучит так:у узбеков — — палову таджиков — - паловиу казахов — —- палауу киргизов — — палооу армян — — плаву индусов — — пулао8. В Узбекистане мужчины любят и умеют готовить плов.На еженедельных дружеских встречах арендуется в чайхане ка-

зан и из заранее купленных на базаре продуктов очередной умелец гордо показывает своё мастерство.

И по сей день такие соревнования по приготовлению плова ве-дутся  в чайханах.  Они  сопровождают  проведение  досуга  в кругу друзей, сослуживцев и соседей.

9. Чайхана — не кафе и не столовая, а место, где в свободное вре-мя собираются знакомые и случайные посетители посидеть, попить чаю. И пообщаться друг с другом, узнать последние новости, услы-шать новые байки, анекдоты. Сообща сделать плов, отдохнуть, даже поспать в жаркое время суток, заказать шашлык и другие блюда.

В  чайханах  часто  устраиваются  состязания  острословов,  ког-да пиалы наполняются зелёным чаем и начинается соревнование в остроумии.

Состязание именуется аскиёй, а сами участники турнира — аски-ябазами.

296

Сходятся они — или один на один, или группа на группу. Выбира-ют тему спора — и пошло!

Импровизация непременно должна быть молниеносной. Тут уж нельзя  ни сделать  паузу,  ни оговориться.  Предложения  строятся игриво,  речь  полна  пословиц,  поговорок,  афоризмов  и метафор, иронии и сарказма.

Это  целый  театр,  спектакль  которого  никогда  не повторяется дважды. Кстати, самые остроумные люди живут в Ферганской доли-не!

10. Базар — восточный рынок, где можно не только купить необ-ходимые товары и продукты, но и пообедать в чайханах, отдохнуть и развлечься на разного рода состязаниях: петушиных и перепели-ных боях.

Базар — это источник эксклюзивной информации, которую не вы-читаешь ни в одной газете.

11. Дастархан — скатерть, расстилаемая прямо на ковре. Вокруг скатерти стелятся курпача (узкие стёганые одеяла), на которых вос-седают едоки. То же — скатерть с угощением, угощение.

12. Халам-балам — смешение звуков, которое у кинематографи-стов, например, называется гур-гур.

13. Лукуллов пир — роскошный пир (по имени древнерим — ско-го  полководца  Лукулла,  прославившегося  необычайной  роскошью и устраивавшего  необыкновенно  богатые  пиры. Лукулл Луций Ли-циний, (ок. 117–57 гг. до н. э.) разбил армию Митридата VI Евпатора и захватил Малую Азию.)

14. Мангал — жаровня открытого огня для приготовления шаш-лыков на шампурах. Имеет самые различные конструкции.

15. Кок-чай — зелёный чай, хорошо утоляет жажду после пло-ва.  Его надо пить медленно, маленькими  глотками. Такой  способ чаепития  вошёл  в  обычай  в незапамятные  времена  и сохраняется до сих пор по той причине, что небольшим количеством жидкости можно хорошо утолить жажду. Чай освежает человека. Помимо уто-ления жажды,  чай  после  плова  улучшает  переваривание,  создаёт хорошее  настроение,  и человек  испытывает  приятное  ощущение, прилив силы и бодрости. Отсюда, по-видимому, и пословица:

«Если чай не пьёшь, откуда силу возьмёшь».16. Курдюк — хвост курдючного барана, который и хвостом нель-

зя назвать, у них вместо хвоста растёт солидных размеров шар ско-

297

рее похожим на ягодицы. Курдюк зрелого среднеазиатского барана целиком состоит из одного только сала и весит от 5 до 30 кг. Сало курдюка относится к самым ценным и любимым проуктам у народов Средней Азии. Кстати, настоящий плов готовится только из парной баранины и только на курдючном сале.

17. Тандыр —  кустарная  печь  для  выпечки  лепёшек  и самсы. Тандыр формируется в виде бочки (цилиндра) со стенками толщи-ной 2см из горного лёсса с добавлением верблюжьей или бараньей шерсти и высушивается на солнце в течение недели. Рабочая часть тандыра  имеет  цилиндрически-коническую  форму.  Диаметр  её в средней части составляет до 1 метра, высота — до 1,5метров. Ди-аметр посадочного отверстия — до 0,5м. Горизонтальные печи чаще применяются для выпечки лепёшек, вертикальные печи — самсы.

18. Патыр (патир нон) — лепёшка сдобная, выпеченная в тандыре.19.  Самса  —  пирожки,  выпекаемые  в тандыре.  Классические: 

простое пресное тесто, фарш из баранины, лука, курдючного сала, специй.

Варианты:  различное  тесто  и фарши  (тыква,  морковь,  зелень, яйца, горох, грибы, капуста, картофель и т. д.). Самсу всегда мож-но попробовать на всех базарах и чайханах. Правда, луку там будет гораздо больше, чем мяса. Можно попросить сделать по особому за-казу»,  конечно,  с  переплатой.  Лучше  сделать  дома  или  побывать в гостях. Или сделать манты — такие пирожки, только приготовлен-ные на пару.

20. Лагман — мучное блюдо. Состав:  тонкая домашняя лапша, отваренная в солёной воде, подлива (ваджа) из обжаренных мяса, сала, картофеля, маргеланской редьки, моркови, свеклы, капусты, лука, болгарского перца, помидор и чеснока, всё мелко порезанных и тушеных на  слабом огне 30–40 минут  в бульоне от лапши. Горя-чую  лапшу  выложить  в касу  (высокую  глубокую  тарелку)  и залить ваджой. Сверху — зелень. Специи по вкусу.

21. Каймак —  домашняя  сметана,  приготовленная  из  сливок по особому рецепту. Должна быть густой и желтоватой. Необыкно-венна вкусна! Рекомендую, если не боитесь остаться без талии…

22. Арпа-шалы, дев-зира — узбекские сорта риса, рекоменду–емые для приготовления плова.

23. Базилик, райхон — синонимы: душки, душистые васильки, красные  васильки,  рейган  (азербайдж.),  реан  (армянск.),  райхон 

298

(узбекск.),. В Узбекистане выращивается зелёнолистный — жамбил. В преданиях многих народов базилик считают символом бессмертия, любви и семейного счастья. Как пряность он был известен древним грекам под названием «окимон». Родина — Индия, Иран.

Добавляют в супы, в мясные блюда, в холодные блюда, в соле-нья, квашения, в напитки. Не рекомендуется в картофельные и бо-бовые блюда.

24. Барбарис — колючий дикорастущий горный кустарник. В ку-линарии используют ягоды. Придаёт блюдам приятный, кисловатый вкус и обогащает витаминами. У узбеков — зирк.

25. Зарчава — синонимы: куркума, турмерик, гургемей, халди, жёлтый корень. Из семейства имбирных. Родина — Индокитай.

Естественный пищевой краситель золотисто-жёлтого цвета, из-готовляемый из корня тропического растения. Используют в блюдах из баранины, в пловах, рыбных, овощных блюдах.

Куркума — любимая пряность Востока!26. Кинза, киндза, кориандр — синонимы: кишнец,  коляндра, 

календра, кышницы, киндзи, клоповник.Одно из самых древних пряностей, известных челевечеству, упо-

минается в Ветхом Завете и на санскрите. Используют семена и зе-лёные листья. Богат витаминами А и С. А также для ароматизации хлеба, ликёров, колбасных изделий, пива. Добавляют почти во все

блюда. Входит в состав пряной смеси «карри».27. Кунжут — или чернушка, синонимы: чернуха, мацок, чёрный 

тмин, нигелла, римский кориандр. Родина — Западное Средиземно-морье. Семейство лютиковых. Используются семена в кондитерском производстве, при квашении капусты и солении арбузов.

Хороши лепёшки кунжутные!28. Курпача — узкое стёганое одеяло, служащее подстилкой во-

круг дастархана.12. 02. 2007. Санкт-Петербург

299

Если вдруг появится желание подробнее узнатьузбекскую кухню в этом Вам помогут:

1.  Сталик Ханкишиев — «Казан, мангал и другие мужские удовольствия». Изд. «Колибри», Москва, 2006 г.

2.  Сталик Ханкишиев — «Казан, баран и дастархан». Изд. «Астрель», Москва, 2010 г.

3.  Махмудов Карим — «Узбекские блюда». Госиздат Узбекской ССР, Ташкент, 1963 г.

4.  Житникова Ю. В. — «Плов». Изд. «Феникс», Ростов-на Дону, 2000 г.

5.  Погоржельская И. — «Пловы». Изд. Дом «Искатель», Москва, 1998 г.

6.  Похлебкин В. В. — «Всё о пряностях». «Центрополиграф», Москва, 1997 г.

300

Часть IIIмои однокашники

как и в первой книге я хочу ознакомить интересующихсявоспоминаниями своих янгиюльских друзей и продолжу

помещать материалы их и о них…

301

1. ЧужАя роДинА моя широБоков ю. Д.

Нынче на дворе апрель 2014 года. Нариману в феврале исполни-лось 82 года, мне в августе исполнится 80!

Пишу  эти  строки  по просьбе  Наримана:  четыре  года  назад  он затеял книгу по материалам своего дневника, написанного в 60–70 годы прошлого века. Тогда ещё довольно молодой Нариман плавал на научно-исследовательском судне Академии Наук, побывал в мо-рях, посетил некоторые страны. Во времена советской власти такая роскошь — повидать заграницу — была доступна для немногих. На-риман оказался таким счастливчиком.

Дневник, слава Богу, чудом сохранился до нынешних дней. Отре-дактированный и скрашенный интересными фотографиями, дневник превратился в довольно познавательную книгу. Нацеленность книги сугубо мемуарно-семейная, предназначенная для родных и знакомых. С целью придать книге панорамный характер в неё были включены воспоминания начала 50-х годов, когда подросток Нариман был ещё школьником  и не о каких  путешествиях  за моря-океаны  не помыш-лял. Он жил тогда в маленьком узбекском городке Янгиюль и первым его  морем-океаном  была  речушка  с чудным  именем  Каракульдюк, протекавшая недалеко от дома. Речка неглубокая, порожистая, с об-рывистыми  лёссовыми  берегами,  вода  в ней  мутновато-холодная. В излучинах реки много прибрежных полян; в летнее время поляны зарастали короткой бархатистой травой, — прекрасные места для ку-пания и сборищ многочисленных детских компаний!

Одну из таких полян облюбовали мы в 1950 году — мальчишки, девчонки в возрасте 12–15 лет, учащиеся разных школ и проживаю-щие недалеко от Каракульдюка. Здесь мы начинали праздник своей жизни —  дети  разных  национальностей:  узбеки,  татары,  корейцы, русские и евреи, которые вместе учились тогда в школах нашей ве-ликой общей Родины СССР.

Воспоминаниями  о той  золотой  поре  своей жизни Нариман  ре-шил оживить свою книгу.

В качестве «живого голоса» из той поры Нариман попросил меня в 2012 году написать небольшую главу моих личных воспоминаний. К моей  главе  Нариман  сделал  краткое  вступление  под  названием «Юра Широбоков из Янгиюля», представив таким образом меня сво-им читателям — родственникам и знакомым.

302

Закончил и напечатал свою книгу он в том же 2012 году. Поли-графическое  оформление  книги  получилось  выше  всяких  похвал! Прекрасная печать, бумага, формат книги — радовали глаз. Под на-званием  «Дневник  моей  памяти»  книга  по содержанию  не уступа-ла — была подстать своей внешности!

Ободрённый результатом своего труда, автор решил продолжить начатое дело. К 2014 году он написал и подготовил к печати вторую книгу с тем же названием.

Укрепляя  традиции  автор  решил  снова  пригласить  меня  к уча-стию во 2-й книге. Просьба друга — святое дело! Я согласился.

Чтобы  настроить  себя  на «писание»  я решил  тщательно  пере-читать свою главу из 1-й книги. В кратком введении к ней, напи-санном Нариманом под заголовком «Юра Широбоков из Янгиюля» я «зацепился» вниманием за сочувственные ко мне строки «… не-забываемой раной в сердце его кровоточит мысль о невозможно-сти  поклониться  матери  на её  могиле,  невозможности  приехать и положить цветы к памятнику… Да и самого памятника и кладби-ща русского (в Янгиюле — примечание моё) давно уже нет — в се-мидесятые  годы  на месте  кладбища  построен  …  мыловаренный завод!»

Свою  главу  из 1-й  книги  я начинал  стихотворением,  написан-ным  мною  в мае  2001  года  «Чужая  Родина  моя…».  Тогда  я ещё не знал, что название моего стихотворения окажется прискорбно вещим и символическим. О том,  что  на могиле моей матери  уже был воздвигнут «мыловаренный завод»» я узнаю от Наримана толь-ко через два года! В 2000-м году Нариман засобирался в Янгиюль в гости к своей сестре Лиде. В разговорах со мной он стал упорно приглашать меня поехать вместе чтобы «повидать свою родину». Странно, но в результате этих разговоров мною овладело безотчёт-ное чувство смятения. Ни капли радости от предвкушения встречи. Вскоре в одну из моих бессонных депрессивных ночей — результат перенесённого мною в 1994  году операции по поводу рака  горта-ни — мне приснился тревожно-сумрачный сон:

—  я приехал  в Янгиюль,  я иду  по его  главной  улице,  вокруг ни души, могильная тишина, в домах пустые чёрные окна. Просыпа-юсь, сердце бешено бьётся, всё тело в поту…

«Никуда я не поеду» — стучит в голове. Душа уже как будто бы предчувствовала «мыловаренный завод»!

303

«Чужая  Родина моя…  чужая  Родина моя…» —  эти  слова  неожи-данно всплыли в моём возбуждённом мозгу и уже неотступно сопро-вождали  до самого  рассвета.  В последующие  ночи  я никак  не мог избавиться от этих слов, они стучали во мне словно метроном. В ка-кую-то из ночей в тревоге просыпаюсь — будильник показывает чет-вёртый час ночи, «мой метроном» уже безгласным голосом диктует мне: «Цветок гранатовый на ветке…».

Утром,  взволнованный  и удивлённый,  я записал  стихотворение почти целиком. Несколько дней после мучился над предисловием к стихотворению — в ушах звучало: «Мы — эхо, мы долгое эхо друг друга…», но я написал свои слова:

«Покойной матери моей, родственникам и друзьям, оставшимся там навсегда».

Это был мой последний поклон и благодарность земле, на кото-рой я родился и вырос. А ведь мог бы в мстительном порыве за боль из-за «мыловаренного завода» бросить узбекам (ведь когда-то со-всем не чужим мне людям!) в тексте стихотворения:

«… глупцы твои (вместо пески твои)не пощадят могил друзей и моих предков…»

Сдержался  я от злого  искушения!  И то  сказать,  какую  память по себе оставили мы русские — русская советская власть! — в сред-неазиатских республиках бывшего СССР?

Честно  вдуматься —  не корить  я должен бы  узбеков,  а испыты-вать чувство вины перед ними. В годы советской власти республики Средней Азии потеряли более 40% своего населения!

Узбекам и таджикам была навязана вместо их садов, бахчей и ви-ноградников  монокультура —  хлопок.  Культура  очень  трудоёмкая, связанная с применением химии, с орошением, а платило государ-ство за хлопок копейки — в десятки раз меньше нормальной между-народной цены!

Хлопок изменил не только экономику республик, но изуродовал их  экологию!  Исчезли  полноводные  реки  Сыр-Дарья,  Аму-Дарья, умерло Аральское море.

Хлопок изменил уклад жизни, быт народов. Женщины, ранее за-нимавшиеся только семьёй и домом, все вышли на хлопковые поля, а с ними  и малолетние  дети.  С сентября  по декабрь  хлопок  соби-рали  почти  все школьники  республик,  начиная  с третьего  класса, а также студенты всех вузов.

304

Надышавшись  химией,  угнетённые  непосильным  трудом,  уз-бекские и таджикские женщины стали рожать детей-уродов. То ли в виде протеста, то ли в результате изменения психики под воздей-ствием химии и плантаторского труда стали отмечаться в республи-ках  случаи  самосожжения  женщин —  от  200  до 300  смертей  еже-годно! Какой бы народ ни взять, каждому из них советская власть что-нибудь да навязала!

Узбекистану и Таджикистану — хлопок, грузинам — чайные план-тации,  армянам —  озеро  Севан,  Азербайджану —  нефтепромыслы, Молдавии — картошку и помидоры, Казахстану — распаханные зем-ли (целину) вместо привольных пастбищ.

В  результате  всего  этого  в сознании  народов,  в их  психологии произошёл сдвиг: всё, что несла им советская власть, они стали ва-лить на русских.

Хлопок  им  навязали —  русские,  чайные  плантации —  навязали русские,  армянский Севан испортили — русские,  Арал — погубили русские.  И в самом  деле,  власть  ведь  находится  в Москве,  а Мо-сква — город русский.

А следом и весь Запад, западная пресса — только и слышно: рус-ские подавили Венгрию, русские танки — в Чехословакии, русские танки в Афганистане — вместо большевики в Афганистане, больше-вики в Чехословакии, большевики подавили…

А ведь сами русские страдали от большевиков в первую очередь и в гораздо большей степени.

Сегодня, когда за окном апрель 2014 года, когда я, русский, про-живший на земле своей исторической Родины более 60 лет и почти 20 лет проживший на земле своей подлинной Родины, — земле далё-кого теперь и чужого мне Узбекистана — когда я в преддверии про-щания  со своей и «чужой» Родиной,  огонёк лампады памяти моей теперь разгорелся и вспыхнул до размеров факела, который жжёт совесть нестерпимой болью.

Что мне сказать на прощание? Последние 20 лет жизни моей — абсолютно  «чужие».  И не только  для  меня.  Они  противны  разуму почти  всех  живших  со мной  эти  годы,  как  на земле  «своей»,  так и на землях «чужих» бывших советских родин!

Эти годы полны теперь угрозой для только что начинающих жить на земле своих и погибающих «чужих родин», потому что

305

… ложь половодьем разлилась,ещё безбрежней лжи вчерашней —в ней тонем, нынче нахлебавшись…из-под ладони смотрит властьна нас из «Вавилонской башни»,зло усмехаясь, ручкой машет:«Спасенье, мол, проблема ваша!»Тревожно, люди, мне за вас!

Начав лгать с первого дня своего господства в России, большеви-ки лгали на протяжении 74 лет! Партия приучила население ко лжи, сделав ложь законом жизни, всех всяких мер развратив население нравственно и морально. Ложь была нужна партии и состояла в том, что  диктатура  группы  революционеров-экстремистов  выдавалась за диктатуру  пролетариата.  Ложь  состояла  в том,  что  ограбление страны выдавалась за заботу о благе народа; невиданное порабоще-ние людей выдавалось за свободу, а обнищание народа за невидан-ное процветание. Правящая «компания» именем партии (у которой ни «ума, ни чести, ни совести») на протяжении десятилетий навязы-вала населению страны свою волю, не терпя никакого инакомыслия, непослушания, превратив народ в покорных и безмолвных рабов.

Самый  раз  возразить мне:  «старческое  брюзжание»!  Это,  мол, традицион —  ная  проблема  смены  поколений,  которую  так  метко и остро подметил ещё Фёдор Иванович Тютчев:

«Когда дряхлеющие силыНам начинают изменятьИ мы должны, как старожилы,Пришельцам новым место дать, —Спаси тогда нас, добрый гений,От малодушных укоризн,От клеветы, от озлобленийНа изменяющую жизнь;От чувства затаённой злостиНа обновляющийся мир,Где новые садятся гостиНа уготованный им пир;»

Сегодня  за «уготованный  им  пир»  расселись  «новые  гости» беспардонно,  по-барски  захватив  всё и вся на русской  земле. Кто эти «новые гости»?

306

В основном это отпрыски уже известной «правящей компании». Это внуки и правнуки партноменклатуры, которые расселись по крес-лам банков, Госдумы и Кремля в России.

Они щедро вознаграждают друг друга состояниями и властью.В  отличие  от своих  предков  циничные,  нахрапистые  отпрыски 

уже  не заявляют  во всеуслышание  про  свои  «ум,  честь  и совесть эпохи». Предметом их бахвальства стали дворцы, яхты, самолёты.

Да только призрачно всё это!В Библии сказано: «Кто возвыситься хочет да унижен будет!»Жаль,  что не ведают  этого многие начинающие  только,  только 

жить молодые. Жизнь коротка, к сожалению. Не успеешь моргнуть, а уже ничего не надо. Многих из молодых ожидает наверняка «мы-ловаренный завод».

Спасибо  Судьбе! —  нас  с тобой,  Нариман,  воды  Каракульдюка пронесли через все пороги и омуты до сегодняшнего берега, не за-пятнав нас ни кровью, ни бесчестием. Жаль, что нет с нами рядом ни Розы  Сеитовой,  ни Виталия  Шеворошкина,  ни Сраговича  Изи, ни Айдына Шемьи-Заде, ни Володи Непомнящего.

Слава Богу все они пока живы! — наши каракульдюкские заядлые купальщики, добрые наши одноклассники и друзья! Их крики и за-дорный смех над быстрыми водами Каракульдюка я слышу сквозь многие десятилетия и сегодня.

04.2014 г. Ю. Широбоков

307

2. реки сыр-ДАрья, Аму-ДАрья и АрАЛ

Справка для любознательных: (от Хадырбаева Н.А)Исчезли полноводные реки Сыр-дарья, Аму-дарья, умерло Араль-

ское море…

Сыр-ДарьяДлина русла — 2212 км. Площадь бассейна составляет 219 тыс. км².Древние названия реки: у греков — Танаис, Яксарт. В  пойме  реки  вода широко  используется  для  сельского  хозяй-

ства —  рисоводства,  бахчеводства,  овощеводства,  местами  садо-водства.

Сырдарья ранее впадала в Аральское море, ныне, вследствие ка-тастрофического снижения его уровня и распада моря на две части (в 1989 году), река впадает в северную часть моря (так называемое «Малое  море»).  Воды  Сырдарьи  в значительной  мере  разбирают-ся на хозяйственные нужды, в связи с этим нынешний объём стока в устье снизился более чем в 10 раз (с 400 м³/с до 30 м³/с) по срав-нению с условно-естественным периодом (до 1960 года).

Аму-ДарьяДлина — 1415 км. Площадь бассейна 309 тыс. км².Древнее нзвание реки: у греков — Оксос, у арабов — Джейхун.Амударья  теряет, как и Сырдарья, большую часть своего стока 

на испарение,  инфильтрацию  и орошение.  По мутности  Амударья занимает первое место в Центральной Азии и одно из первых мест в мире.  В настоящее  время  воды  реки  не доходят  до Аральского моря, так как забираются на орошение. Это стало одной из основ-ных причин обмеления Аральского моря. С помощью орошения Уз-бекистан собирает до 20% хлопка в мире.

Аральское мореДо 1960 года Аральское море было 4-м по размеру озером на Земле.С 1960 г. начинается интенсивный отвод воды рек Сырдарьи и Аму-

дарьи на нужды орошения хлопковых полей (стране нужен хлопок!). Так  как  эти  реки  являются  единственными  источниками  подпитки Аральского моря водой, море начало быстро мелеть (за счет испаре-ния). В некоторые годы до моря не доходило ни капли воды из рек.

308

Так как с поверхности моря испаряется только молекулы воды, а соль остается — стала повышаться соленость моря.

В итоге, к 1995 году: суммарный объем воды уменьшился на ¾, площадь моря  уменьшилась  наполовину,  береговая  линия  отошла до 150 км (в районе Аральска 100 км), уровень понизился на 17 ме-тров. При сохранении такой динамики развития событий море пол-ностью исчезнет к 2015 году.

Что особенно печально, даже если полностью прекратить отбор вод  Сырдарьи  и Амударьи  на орошение  полей,  море  наполниться до прежнего объема не менее, чем за 200 лет. 

Последствия:  экологическая  катастрофа:  уже  исчезла  рыба и другие животные, появились песчано-солевые бури, причем с при-месью пестицидов, принесенных сюда реками с хлопковых полей. Песчано — солевые выносы с Аральского моря замечены на ледни-ках Памира и Тибета. Климат поменялся на резко континентальный (зимы — холоднее, леты — жарче),  само море разделилось на две части — северное и южное, соединенные проливом Берга. Сырдарья впадает в северное море, Амударья — в южное. В результате резко сократилась численность населения Приаралья — люди уехали.

Текущая ситуация и варианты леченияС 1997 года начались попытки перекрыть пролив Берга дамбой. 

Дело в том, что размер северного моря во много раз меньше южно-го. При некотором снижении отбора воды из Сырдарьи на орошение полей, оставшейся воды будет достаточно для заметного пополне-ния моря (т. е. превышения притока над испарением). К 2005 году при  поддержке  Всемирного  Банка  дамба  все же  была  построена, и к сегодняшнему  дню  уровень  северного  моря  заметно  повысил-ся и продолжает расти. Расстояние от Аральска до береговой линии сократилось до 25 км. В море появилась рыба. Таким образом, судь-ба северной части Аральского моря опасений не вызывает. 

С южным морем все гораздо хуже — воды, приносимой Амуда-рьей,  не хватает  даже  для  компенсации  испарения.  В 2006  году заинтересованные  стороны  (Казахстан  и Узбекистан)  вспомнили о великом  советском  проекте —  повороте  сибирских  рек  вспять, разработанном при Хрущеве. Суть того проекта — отбор воды сибир-ских рек Оби и Иртыша и переброска ее по каналу длиной 2500 км. в Среднюю Азию для орошения хлопковых и рисовых полей. Реали-

309

зовав этот проект  теперь и направив воду сибирских рек в Араль-ское море, можно  спасти  ситуацию  за достаточно  обозримое  вре-мя. Расчеты показывают, что будет достаточно отбирать 6–7% обской воды, чтобы спасти Арал. При этом предполагается, что негативных последствий для бассейна Оби не будет. Стоимость проекта (канал 2500 км., система шлюзов и насосов) оценивается в 40 млрд. долла-ров. Причем, если канал будет построен, он может использоваться как транспортная артерия и даже окупаться потихоньку.

За строительство канала всячески ратует президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. Его поддерживают многие политические дея-тели региона.

АртефактОбмелевшее Аральское море выявило странные вещи. На обна-

жившемся дне были обнаружены остатки деревьев, а также построй-ки.  Самые  известные —  мавзолей  со скелетами  (мазар)  и мечеть чуть севернее бывшего острова Барсакельмес (в переводе — «пой-дёшь-не  вернёшься»).  Историки  датируют  постройки  1400 г.  (как по изотопному углеродному анализу скелетов), так и по типу архи-тектуры и использованных строительных материалов. Дальнейшие исследования показали, что Аральское море исчезало и возрожда-лось по крайней мере шесть раз (по анализу слоистости отложения солей на дне). Например,  на картах из «Географии» Птолемея  (IIв до н. э.) Аральского моря нет, хотя есть реки Сырдарья и Амударья, а также Каспийское море.

Какие бы  природные  катастрофы  не сотрясали  Землю,  против которых люди бессильны, деяния людей становятся опасны во все-мирном масштабе и остановить людей могут только люди! А войны обязательно должны стать противны духу человека! Мечты, мечты…

310

3. зА всё нАДо ПЛАтить!

Широбоков Ю. Д.(Моя биография, история «мой вещий сон — моя квартира»)

Среднеазиатская железная дорога, иду-щая  от Ташкента  на юг  вдоль  реки  Сырда-рьи,  через  150  км.  разветвляется  на два направления:  на восточное —  дорога на Фергану,  Андижан  и западное —  дорога на Самарканд, Бухару.

В точке разветвления находится Хаваст — большой  железнодорожный  узел.  В этих краях железную  дорогу  построили  в конце Х1Х  века —  в период  колонизации  Росси-ей земель центральной Азии. До советской власти  дорога  называлась  Туркестанской ж. д.  По трассе  современной железной  до-роги в средние века проходили караванные 

пути из Бухары и Самарканда в Фергану, в Ташкент. Ходили по этим дорогам купцы древней Бухары и воины Тамерлана из Самарканда.

Хаваст (до 1956 года — станция Урсатьевская) — рабочий посёлок, жители которого почти все железнодорожники — унылое место. Ле-том беспощадно палящее солнце, зелени очень мало, беспрестанно дуют ветры. За пределами посёлка — песчаная степь, поросшая по-лынью.

Здесь 12 августа 1934 года я появился на свет. Отец мой Широбоков Дмитрий Иванович, по профессии — бухгал-

тер, мать — Широбокова Мария  Андреевна  (до  замужества-Цыган-кова) — домработница. Оба родителя до момента моего  рождения проживали и трудились  в Ташкенте. Летом 1934  года  они  приеха-ли в Хаваст погостить к родителям моего отца — Широбокову Ивану Ивановичу (деда моего) и жены его Широбоковой Екатерине Илла-рионовне (в девичестве Рыжковой).

Мама моя, видимо, не рассчитала «сроков», пришлось ей рожать меня в Хавасте. Возвращаться в Ташкент с грудным младенцем ро-дители не захотели. Отец устроился на работу бухгалтером в Хава-сте.  Лет  до 4-х  родители  растили  меня  и воспитывали,  пользуясь активной помощью моей бабушки — опытной матери 7-х детей. Мои 

311

родители были очень молоды, матери не было ещё и 20, отцу пошёл 22-й год.

Как и почему мои родичи — все русские — оказались в азиатском ж. д. посёлке с непереводимым названием Хаваст? Дед мой Широ-боков Иван Иванович уроженец Поволжья, (село Бузулук Самарской губернии), бабушка родом из Архангельска.

В 1921 году из Поволжья в Среднюю Азию погнали их холера и го-лод. С Волги в Ташкент народ валом повалил тогда, спасаясь от го-лода.

«Ташкент — город хлебный!» — было у всех на устах. Под таким названием позже появился роман писателя Неверова.

В Ташкенте многодетную семью деда поселили в железнодорож-ном бараке. Физически крепкий и мастеровитый кузнец по профес-сии, дед вскоре приглянулся начальству и деду предложили хорошо оплачиваемую  работу  на железной  дороге  в Хавасте,  где  много-детной  семье  сразу  предоставили  небольшой  глинобитный  домик и несколько соток земли, прилегающей к дому. Родители моей ма-тери — выходцы из Бессарабии — в 1920 г. перебрались в Армению, затем в Казахстан, жили сначала в Алма-Ате (тогда город Верный), позже обосновались в Джамбуле. Отец матери — Цыганков Андрей Александрович  по профессии  слесарь —  жестянщик,  кровельщик, мать Цыганкова Александра Андреевна -домохозяйка, многодетная мать 5-х детей.

До 1939 года мои родители, как рассказывала мне бабушка из Ха-васта, жили очень дружно. Но вскоре отец мой пристрастился к ал-коголю, стал пропадать ночами в пьяных компаниях за игрой в кар-ты. Между матерью и отцом началась война.

Мать забрала меня и увезла к своим родителям в Джамбул. Вско-ре в Джамбуле объявился мой отец, тайком выкрал меня из детского сада и скрылся в неизвестном направлении. Моя мать вдогонку ки-нулась на поиски — приехала к старикам в Хаваст. «Где мой сын?». Дед с бабкой разводят руками: «Понятия не имеем!»

Вся родня пришла в движение: «Юрик пропал!». Отец увёз меня в Сталинабад — там проживала его родная сестра (моя тётя Нюся). Когда и до неё дошла весть, что пропал «Юрик», она взяла в обо-рот отца: «Где твой сын?». А отец и сам не знает. Во время пьяных встреч с друзьями в Сталинабаде отец незаметно потерял меня. На-чались поиски.

312

Отец несколько дней метался по Сталинабаду вместе с сестрой своей,  разыскивая  меня  среди  своих  собутыльников. Меня,  нако-нец, нашли и возвратили матери. Вскоре отец попытался меня похи-тить снова. Тогда мать отдала меня в руки своей мамаши и младшей сестры под неусыпное наблюдение. Все вместе со мной они затем перебрались  из Джамбула  в г. Янгиюль  (тогда,  в 1940  г  станция Кауфманская).  В Янгиюле  мать  устроилась  на работу  буфетчицей в офицерском  ресторане  при  штабе  польского  генерала  Андерса, находившемся тогда в Янгиюле по распоряжению Москвы.

Штаб и ресторан распологались в 5–7 км. от города. Пошёл 1942-й, пора было готовить меня в школу. Учитывая сложности, связан-ные  с работой,  а также  занятость  сестры на службе, мать  решила отвезти меня в Хаваст к деду с бабушкой.

1 сентября 1942 г. в Хавасте я пошёл в школу в 1-й класс. В де-кабре 1942-го в Хаваст к своим родителям заявился мой отец в во-енной форме, наголо остриженный. Рассказал, что снова женился, что  отношения  с новой женой  не ладятся,  что  отказался  от брони (отец работал на секретном предприятии), что завтра должен быть в Ташкенте на сборном пункте, откуда — на фронт. Это был послед-ний раз, когда я видел отца. В 1944 г. он погибнет в Румынии в воз-расте 32 лет. 

Осенью 1946-го, проживая в Хавасте, я заболел корью, которая осложнилась затем двусторонним крупозным воспалением лёгких. Болел  тяжело  и долго.  С постели  встал  только  в апреле  1947-го. Меня без  экзаменов  перевели  тогда из 5-го  в 6-й  класс,  учитывая хорошую  успеваемость  в предыдущих  классах. Но в 6-й  класс мне пришлось  уже идти  в другую школу и в другом  городе. Незадолго до сентября  в Хаваст  приехала  моя  мать  со своим  новым  мужем, бывшим фронтовиком-офицером. Несмотря на упорное моё сопро-тивление и возражения стариков, мать увезла меня в Янгиюль.

1 сентября 1947-го года я пришёл в 6-й класс янгиюльской шко-лы семилетки им. Л. Н. Толстого.

Жизнь у матери с новым мужем не заладилась. Вскоре мой от-чим незаметно собрался и тихо ушёл от матери.

Не прошло и 4-х месяцев — на пороге стоял уже отчим № 2. Не-молодой мужчина, инженер, партийный.

Меня он невзлюбил на второй день. Я многократно платил ему тем  же.  Начались  скандалы:  «Дармоед!  Бездельник!»  —  всё  это 

313

в мой адрес от чужого мне человека. Странно, но мать приняла сто-рону своего новоиспечённого мужа. Жизнь для меня превратилась в ад. Слава богу, учился я неплохо, дома с домашними уроками поч-ти не засиживался — всё свободное время проводил у друга –одно-классника Сраговича Изи. Добрая еврейская семья привечала меня, зная мои домашние неприятности.

В 1949-м мы с Изей пошли в 8-й  класс  в новую школу 10-летку им. Сталина. Тяжёлая обстановка у меня дома день ото дня стано-вилась  всё  невыносимее.  Я в упор  ненавидел  отчима,  с матерью разговаривал,  срываясь  постоянно  на грубость,  начал  курить.  До-мой приходил только ночевать.

Юра на ишаке

Я чувствовал — «струна» должна вот-вот лопнуть! И это случи-лось: в конце 1949 г. у матери обнаружили рак груди. События раз-вивались очень быстро. Весной 1950 г. матери в Ташкенте сделали операцию и облучение рентгеном. Пока она лежала в больнице, от-чим собрал свои манатки и бывал таков. Все усилия врачей оказа-лись напрасными — у матери пошли метастазы, мать угасала, стра-дая  от невыносимых  болей.  В декабре  1951  года  она  скончалась, было  ей  36  лет.  Похоронили  её  в Янгиюле  на русском  кладбище, на пригорке рядом с рекой Каракульдюк (через годы это кладбище снесут, на его месте построят мыловаренный завод).

Я  остался  один  и, наверное,  не окончил бы  школу,  если бы не приютил меня до весны 1952 г. Гусев Александр Кузьмич — быв-

314

ший  мой  учитель  из школы  Л. Н. Толстого.  Окончив  10  классов весной 1952 г., я уехал в Ташкент, где поступил в Сренеазиатский гос. Университет (САГУ) на восточный факультет (индийской фило-логии).

Уже после первой сессии я понял: дальше мне не потянуть. Стипендии в 292  рубля  мне  только-только  хва-тало на еду и курево. Материальной помощи ждать было неоткуда. «Надо уходить  в военное  училище»  —  ре-шил я твёрдо  в январе 1953-го.  Уже начал  наводить  справки  о военных училищах, которых в Ташкенте было немало.

И в этот момент на мою беду чёрт свёл меня случайно на улице с моим давнишним  школьным  другом  из Ха-васта —  Аликом  Сапиро.  Узнав  про мою кручину, он возбуждённо запри-читал:  «Бросай  ты  этот  свой  «уни-вер»!  Не мужское  это  дело!  Поедем 

со мной  в Ленинград,  поступать  в «Дзержинку»!  Военно-морское училище — класс! Форма, кортик! Никаких тебе материальных за-бот! В прошлом году я уже поступал, но завалил математику. Всю зиму с репетитором занимался… сейчас снова еду поступать! Айда со мной!».

От Алькиных восклицаний голова у меня пошла кругом. И чёрт совратил  меня!  Я забрал  документы  из университета  и в конце апреля был уже в Хавасте у деда с бабушкой. Мою идею уйти в во-енное училище старики одобрили. Непонятно для них было одно: «Почему  военно-морское  училище  и зачем  так  далеко  уезжать… в Ленинград?  Здесь,  в Ташкенте,  всё-таки  под  боком,  и ежели что — помочь деньгами и советом… можно». Уступив моему напо-ру, дед сказал: «Поможем мы тебе с бабкой, на дорогу денег со-берём …».

И вот билет до Ленинграда куплен, завтра 29 мая — в путь! Ба-бушка  тяжело  переживает  расставание  со мной,  на глазах  у неё слёзы.

Юре 16 лет, брату Толе 7 лет

315

«Боюсь, Юрик, не увидимся мы больше… Нынче ляжешь спать, загадай сон. Сны в таком случае вещими бывают…».

Наутро бабушка  спрашивает:  «Что  увидал?..».  В те  годы я спал обычно без снов, а тут и вправду приснилось…Будто я в чужом го-роде ищу нужный мне дом. Спрашиваю встречную женщину. «Так вот же он!» — отвечает мне она.

Гляжу — передо мной многоэтажный дом, а окна в нём все без стёкол и чёрные от копоти… Сгорел дом. Выслушав меня, бабушка заплакала: «Не ездил бы ты, Юрик, в Ленинград… Не к добру твой сон». Я не стал втягиваться в разговор и принялся укладывать вещи в чемодан.

Через два часа мой скорый поезд «Сталинабад — Москва», про-ходящий через Хаваст навсегда увезёт меня навстречу моей Судьбе.

В Ленинград я приехал 3 июня 1953 года. Небо над Ленинградом как в Ташкенте — ни облачка!

Еду  по Невскому  проспекту  в троллейбусе  к Адмиралтейству, смотрю на здания — задыхаюсь от восторга!

Документы мои в приёмной комиссии училища приняли быстро. Экзамены мне не сдавать (аттестат с медалью), назавтра предстоит мне медкомиссия.

Первый заход к окулисту: «Правый глаз, молодой человек, у вас не очень…идите к другим врачам, что скажут они?». У невропатоло-га меня опять забраковали.

Удручённый, прихожу на следующий день и забираю свои доку-менты. Выйдя из училища, слышу догоняет меня парень:

«Ну  что?  Облом?  Я видел  тебя  в приёмной…»  —  угощает  меня сигаретой.  Стоим,  курим на набережной Невы напротив  «Медного всадника».

«Глянь туда!»—показывает мой спутник в сторону моста «Лейте-нанта Шмидта», там за мостом вдали белеет портик — это Горный институт. Стипендия там самая высокая в городе, дают с тройками. Пошли туда?»

Через полчаса мы были в приёмной комиссии института.Я  сдал  свои документы. Так неожиданно для  себя и своих род-

ственников и знакомых выбрал я себе профессию горного инженера..В июле 1958 г. я окончил Ленинградский Горный институт (ЛГИ). 

От распределения на работу в Норильск мне удалось увильнуть под предлогом необходимости продолжить обучение в музучилище име-

316

ни Римского-Корсакова, в котором я в тот момент параллельно за-нимался  на 4  курсе  вечернего  отделения  для  взрослых  по классу фортепиано.

Радостный, что удалось мне так легко договориться с деканатом института, я целый месяц после получения диплома шатался по го-роду, изучая архитектурные памятники, на которые во время учёбы не хватало времени. Деньги были на исходе, надо было думать «о хлебе».

В сентябре мне удалось устроиться на работу в проектный инсти-тут «Гипроникель».

Проектных  контор  горного  профиля  в городе  было  немало, но «Гипроникель» находился на Невском пр.30, напротив Казан-ского собора. Кроме того там уже работал мой однокурсник Воло-дя Попов, который похлопотал за меня перед начальством, — всё это определило мой выбор места работы. Приняли меня на долж-ность инженера-проектировщика открытых горных работ с окла-дом 900 руб. в месяц (средняя зарплата рабочего на заводе в ту пору составляла 1800 руб).  15  сентября начались мои  трудовые будни.  В 9.00 —  по звонку  начало  работы,  в 18.00 —  по звонку окончание  работы. Целый день  за столом или  за чертёжной до-ской —  я проектировал  карьеры,  на которых  добывали  бокси-ты,  кобальтово-никелевую,  вольфрамо-молибденовую,  сурьмя-но-ртутную руды.

География  предприятий  была  обширной —  от Кольского  полу-острова  (Ждановский  никелевый  комбинат,  г.  Мурманск)  до За-байкалья  (Джидинский  вольфрамо-молибденовый  комбинат).  Мо-нотонность  моей  работы  проектировщика  нередко  скрашивалась командировками  на уже  действующие  карьеры,  которые  я «рисо-вал» за столом.

Незабываемое  впечатление  осталось  у меня  от командиров-ки  в 1961  году  на Джидинский  вольфрамо-молибденовый  комби-нат.  Пять  часов  полёта  на ТУ-104  от Ленинграда  до Иркутска,  да-лее 3 часа на моторном Иле через Байкал в Улан-удэ через Байкал, а от Улан-удэ на АН-2 ещё 5 часов до Джиды, расположенной почти на границе с Монголией.

Зимой  1959  года  на одном  из праздничных  вечеров  в «Гипро-никеле»  я познакомился  с молодой  симпатичной  копировщицей из чертёжно-копироваль —  ного  отдела  института  Галиной.  Через 

317

полгода мы поженились. На дворе стоял май 1960 года. Встал во-прос: где жить молодожёнам?

И с одной, и с другой стороны были очень стеснённые жилищ-ные условия.

Пришлось снимать комнату в коммуналке, летом 1960 года ком-натуха в 10–12 кв. метров стоила 300 рублей. Однокомнатная квар-тирка  была  нам  не по  карману.  Я получал  1200  рублей  в месяц, Галина — 900 рублей. Прожиточный минимум человека составлял тогда 1600–1700 рублей в месяц.

В  мае  1961  года  родилась  у нас  дочь  Лена.  Половина  нашего с Галиной бюджета стала уходить на ребёнка. Даже самые дешёв-ые комнатки в коммуналках стали для нас «неподъёмными». Ситу-ация для нас сложилась очень тяжёлая.

В поисках доступных для нас вариантов (дело усугублялось ещё и тем, что у нас был грудной ребёнок) метались мы втроём по го-роду из района в район — за год поменяли девять адресов!

Учитывая наше трудное положение, а также принимая во вни-мание,  что  мы  оба  были  сотрудники  одного  института  и стояли в городской очереди для улучшения жилищных условий, админи-страция «Гипроникеля» выделила нам в коммуналке комнату раз-мером 18,15 м. кв.

Я не случайно называю цифру, потому что 0,15 кв. метров, при-лепившиеся после запятой в ордере, выданном нам на комнату, эти злополучные 0.15 кв. м.  сыграют со мной через много лет  злую, если не сказать драматическую шутку.

Шёл 1961 год.Хотя  полученная  комната  несколько  облегчила  наше  матери-

альное  положение,  но в целом  оно  по-прежнему  оставалось  ни-щенским.

С рождением ребёнка жизнь наша становилась всё тяжелее.Главным источником всех наших бед была коммунальная квар-

тира. Очередь в ванную, чтобы постирать пелёнки, очередь в туа-лет, очередь на освободившуюся конфорку газовой плиты на кух-не! Очередь, очередь!…

И при том бесконечные детские заразные болезни — в квартире было пять малолетних детей!

Наш кошмарный быт казался мне каким-то преднамеренным на-казанием!

318

«За что мне всё это!» — раз от разу всё больней казнил меня злой вопрос. 

Много лет спустя я найду на него ответ, но случится уже много такого, чего я мог бы легко избежать, знай бы я заранее жестокое правило жизни: «За всё надо платить!..»

Заканчивался 1962-й и никаких перспектив в ближайшем време-ни на получение квартиры для меня не было. Именно на «получе-ние»… Жильё тогда, впрочем как и многое другое, народ «получал» (не зарабатывал, зрабатывал народ только на еду из рук в л а с т и). Давали квартиры партноменклатуре, очень «передовым» рабочим, очень многодетным (3–4 ребёнка) семьям и разным очень блатным прохиндеям. Обычному врачу, инженеру, служащему была предо-ставлена  очередь  на многие  годы  и десятилетия.  Просто  купить квартиру, как это делалось во всех нормальных странах, было тогда в СССР невозможно!

В момент, когда я уже почувствовал невыносимость своего бы-тия, чёрт поманил меня пальцем…

Истекал  по Уставу  срок  моего  пребывания  в комсомоле.  Я был комсоргом отдела и, как говорило начальство был «очень деятель-ным  комсоргом».  Не раз  «отмечали»  меня  на собраниях  в отделе и в институтском комитете комсомола.

Однажды на работе позвали меня к телефону: «Юрий Дмитрие-вич, с вами говорит инструктор районного комитета партии… Зайди-те завтра к нам в 11.00». Я заволновался: «Чёрт! К чему бы это??

Назавтра  прихожу  в райком  партии  к 11.00.  «Проходите, Юрий Дмитриевич,  садитесь!» —  за столом  сидит  молодой  холёный  ин-структор, листает в папке документы.

«Комитет комсомола вашего института рекомендовал вас, Юрий Дмитриевич, рекомендует вас в партию… как энергичного комсорга отдела и перспективного инженера. Срок вашего членства в комсо-моле уже на исходе… Так как?…»

Спина моя взмокла…К моменту этого разговора моё отношение к партии давно уже 

созрело.Ещё  обучаясь  в Горном  институте  я немало  поездил  по стране 

во время производственных практик. Побывал на Алтае, на Урале.Дело в том, что отношение моё к партии сформировалось давно 

ещё  во время  учёбы  в Горном  институте.  Тогда  я немало  поездил 

319

по стране во время производственных практик. Труд и быт шахтёров повидал я своими глазами. Кроме того, я познакомился и с убоже-ством жизни крестьян в глухих селеньях Ленобласти во время «сту-денческих уборок урожая». На мучивший меня вопрос ещё со школь-ной поры: «Кто во всём этом виноват?» — я уже давно знал ответ: «Партия — кремлёвское кубло — и её подручные с Лубянки!»

Поёрзав вспотевшей спиной о спинку стула, я выдавил из себя:«Я не думал, я…»«Подумайте, мы вас не торопим! — кольнул меня  взглядом ин-

структор и быстро перелистал все бумаги в папке.«Идите, думайте!».Выйдя из райкома, по дороге в институт долблю и долблю себя 

безостоновочно вопросом:«Что делать? Что делать?»О  беседе  с инструктором  райкома  партии  я ни с кем  на работе 

делиться не стал. Придя домой, обо всём рассказал жене.«Ну и что ты решил?» — тронула меня пальцем Галина.«Голова моя кругом идёт, Галка! Сейчас мы делаем проект для 

Кубы. Из других  отделов ребята  уже побывали  там  в командиров-ке. Заработали за полгода кто на машину, кто на квартиру… Пони-маешь?» «И в нашем положении ты ещё раздумываешь? Дурак!» — Галина больно ткнула в меня пальцем и ушла на кухню. Вернувшись с чайником, она продолжила:

«Вступишь в партию — они наверняка пошлют тебя на Кубу!».Ещё несколько дней мы продолжали с женой перебранку и том же 

духе. Потом я стал отмалчиваться, но про себя уже решил твёрдо: «Если снова позовут в райком, прикинусь дурачком, чтобы отвязались».

Но в райком меня уже больше не приглашали. С первого же раза «пронзительный»  инструктор  определил,  что  дело  имеет  с дурач-ком… Недели через две понял это и я, облегчённо вздохнув: «Баба с возу — кобыле легче! Хорошо, что язык по поводу своей нелюбви к партии распускать не стал!».

По  городу  шли  упорные  слухи:  «Кооперативные  дома  начали строить!»

Вскоре об этом услышал по радио: «Кооператив № такой-то пред-лагает  3-х  и 4-х  комнатные  квартиры  стоимостью  от 3,5  тыс.  руб. до 5 тысячи рублей». Я пришёл в сильное возбуждение: «Это знак! Вперёд, Юрик!».

320

Но деньги! Деньги!  Где  взять  4  тысячи рублей? Шёл 1964  год, моя  зарплата  ст.  инженера  140  рублей  в месяц,  зарплата  Галины 130 руб. (Галина к этому вре ушла технологом на завод «Светлана»). Ни пей, ни ешь 15 месяцев, чтобы скопить 4 тысячи рублей! Сумас-шествие! Скопить такую сумму за год можно было только при зар-плате 350 рублей в месяц. Такие зарплаты получали тогда директо-ра предприятий.

«Ну делай же что-нибудь! Делай!» — беспрерывно долбил я себя. Судьба  подкинула  мне  вариант.  По  знакомству  мне  предложили должность руководителя группы с окладом 190 рублей в месяц в ин-ституте  «Гипронинеметаллоруд»  (расположен  он  был  в Михайлов-ском замке). Как ни грустно было расставаться с родным «Гипрони-келем» предложение я всё-таки принял. Я посчитал, что при моей зарплате 190 рублей из нашего общего с Галиной бюджета 320 ру-блей можно будет откладывать хотя бы 100 рублей в месяц. И тогда года через три, быть может… Меня тошнило от этой убогой бухгал-терии, но делать что-то надо было!

«Путь  в 1000  ли,  как  говорят  китайцы,  начинается  с первого шага!» — подбадривал я себя.

Летом 1966 года я уволился из «Гипроникеля». В «Гипронинеме-таллоруде»  я также  проектировал  карьеры,  на которых  добывали графит,  тальк,  слюда,  каолин,  полевые шпаты —  сырьё для  атом-ной, электронной, фарфоро-фаянсовой промышленности.

Первый  мой  проект,  оконченный  в 1967  году,  предназначался для строительства карьера Чалм-озера, который находился в посёл-ке  Ёна Мурманской  области  (в  45  км.  к западу  от г. Кандалакши). На карьере должны были добывать микроклин  (разновидность по-левого  шпата) —  сырьё  для  высококачественного  фарфора,  изго-товливаемого на Ленинградском заводе имени Ломоносова. Проект прошёл экспертизу  в Министерстве «Промстройматериалов» и был передан Ёнскому рудоуправлению для строительства карьера.

В феврале 1968 в институт пришло из Москвы неприятное изве-стие:  «Строительство  карьера  приостановлено  из-за  технических ошибок в проекте». Меня вместе с главным инженером проекта вы-звали на «ковёр» в Главк в Москву. Выяснилось, что причиной оста-новки работ на карьере Чалм-озеро явились буро-взрывные работы. Предусмотренная  проектом  взрывчатка  зерногранулит  30/70  (30%- тротила и 70% аммиачной селитры) не срабатывала в обводнённых 

321

буровых скважиннах, хотя тип заложенной в проекте взрывчатки со-ответствовал по технормам рекомендациям геологического отчёта. Отчёт был предоставлен институту Северо-Западным геологическим управлением (СзГУ). В отчёте категорически утверждалось: «Воды на месторождения нет, рудное тело представлено скальным моно-литом». Но работы в карьере были приостановлены из-за того, что все пробуренные скважины оказались с водой! Откуда в скважинах вода? Разговор в Москве был коротким:

«Главный инженер проекта и автор проекта  (т. е. я)  с геологом института  немедленно  выезжают  на месторождение,  разбираются в причинах остановки работ, через две недели отчёт должен быть представлен в Главк!».

Июль 1967 года.Наша бригада прибыла на карьер «Чалм-озеро». Что я вижу? Экс-

каваторы ЭКГ-4 стоят в самом начале транспортной траншеи со спу-щенными  на землю  ковшами  в окружении  множества  скальных негабаритов-валунов размером 5–6 и более метров. Ланшафт фан-тастический! Словно порезвилась дьявольская сила!

В 20 метрах сгруппировались обесточенные буровые станки. Ра-бочих поблизости не видно, но со стороны конторы карьера доно-сятся  обрывки  фраз  раздражённых  бурильщиков:  «Понаехали  тут «художники» из Ленинграда, нарисовали нам тут всё эту х… ню!». После тщательного осмотра невзорвашихся скважин,  заполненных почти  на 70–80%  водой,  и обсуждения  ситуации  с начальством  Ён-ского рудоуправления, мы пришли к заключению: «Вода в скважины поступает из рыхлых пород  (глины, песчаники), небольшим слоем покрывающих  месторождение,  а также  скапливается  в скважинах за счёт  атмосферного  конденсата.  Поступление  воды  в скважины носит временный характер, и должно прекратиться после зачистки поверхности месторождения». Такое заключение должны были сде-лать в своём отчёте халтурщики-геологи из СзГУ. И не возникло бы проблем! И вот мы — главный инженер проекта, я и наш — с отчё-том в Москве. Как и предполагали мы, «крайним» в создавшейся си-туации оказался наш проектный институт. Вывод начальника Главка был категоричным: «Некогда разбираться — кто прав, кто виноват!

Вот  вы,  автор  проекта,  во всём  разобрались?  Прекрасно!  Ноги в руки, поезжайте теперь на карьер, подберите помощников на ме-сте и чтобы к Новому году карьер «Чалм-озеро» уже начал отгруз-

322

ку руды заводу им. Ломоносова в Ленинграде!» У меня похолодело в животе. Я было попытался возразить, что, мол, я проектировщик, а не производственник.  Главный  инженер  проекта,  сидевший  ря-дом, толкает меня в бок:

«Не артачься! Всё равно всё взвалят на тебя,  затопчут! Уволят по профнепригодности!». Из глубины моего подсознания на мгнове-ние выплыла рожа чёрта: «Соглашайся»! Я понял: Судьба испытывает меня на излом. Через 10 дней я оформил в институте командировку в Ёнское рудоуправление сроком на два месяца. Цель командиров-ки — рабочее проектирование карьера «Чалм-озеро» на месте.

Середина августа 1968 года. Я прибыл в посёлок Ёна. Меня по-селили  в общежитие  ИТР  в комнату,  в которой  проживают  еще  3 человека: мастер карьера «Чалм-озеро», инженер обогатительной фабрики и заведующий поселковым клубом. От посёлка до карьера 25 км. Каждое утро в 7.00 к общежитию подъезжает автобус с рабо-чими, который забирает мастера и меня. Мы едем на карьер на ра-боту. В 15.00 рабочие и мастер возвращаются на автобусе в посёлок, я первые дни частенько задерживаюсь на ночь на карьере в конто-ре вместе со сторожем Петровичем и его собакой Найдой. В августе в Заполярье по вечерам очень светло.

Пользуясь отсутствием рабочих на карьере, я обхожу в сопровж-дении Найды всю территорию месторождения метр за метром — тща-тельно изучаю ещё не нарушенную взрывами поверхность. В полной тишине размышляю не спеша, вживаюсь в предстоящую мне работу, не предполагая, что затянется она аж на 6 долгих месяцев вместо 2-х, отмеренных мною в «командировке!» По неопытности я сильно упрощал схему своих действий, мне казалось, что до Нового  года я управлюсь с делами и праздник наверняка встречу дома…

Но впереди меня ожидало столько всякого непредвиденного…Если б  я только  знал,  что мне  придётся  пережить  здесь  за эти 

полгода!Подробно  описывать  свои  злоключения  за это  время  не стану, 

т. к. ограничен объёмом текста, отведённого мне на страницах кни-ги. Хотя впечатлений от пережитого хватило бы на дюжину остросю-жетных  рассказов.  Это  и три  эпизода  из серии  осуществлённых мною  на карьере  массовых  взрывов,  в результате  которых  я чуть было не погиб, погребённый многотонной массой взорванной скаль-ной породы.

323

Это и встреча  с медведем на пороге  конторы  карьера,  из кото-рой я вышел на истеричный лай Найды. Благодаря тому, что со мной оказалась заряженная ракетница, я остался жив.

Медведю ракетой снесло полчерепа. Обрадованный сторож Пе-трович из мяса медведя целую неделю жарил котлеты и угощал ими рабочих карьера.

Это и запредельное напрряжение всех моих сил в условиях по-лярной зимы, когда на морозе под 40° не раз приходилось своими руками заряжать взрывчаткой обводнённые буровые скважины и бе-гом подносить к ним 43-х килограммовые крафтмешки с гранулиро-ванным тротилом.

Перед  зарядкой  из обводненной  скважины  быстро  удалялась бумажная  затычка,  чтобы  вода  в скважине  не схватилась  ледяной пробкой. Оголённые намокшие руки  тут же  покрывались  ледяным панцирем  и оттаивая  потом  начинали  кровоточить.  Мне  помогали два помощника из рабочих-взрывников, матеря свою судьбу и меня на чём свет стоит! Но была и бешеная р а д о с т ь, когда я увидел отличный  результат  своей  самоот —  верженной  работы —  первый массовый взрыв 120 скважин, почти 11 тонн тротила! Гора скальной породы,  вздыбленная  правильным  конусом  на высоту  20  метров! Каждый камешек в этой  горе раздроблен был до заданных разме-ров! Рабочие карьера возликовали! Заработали экскаваторы! Пошли один  за другим  самосвалы  с рудой  на обогатительную  фабрику. И я тогда  понял:  я смог!  Я могу!..  С этого момента моя  репутация на карьере пошла в гору.

Рабочие  наперебой  угощали  меня  папиросами,  горячим  кофе со сгущенкой,  обращаясь  ко мне  почтительно  «Митрич».  Дирек-тор  рудоуправления  наградил меня  премией  в 800  руб. Мне  была предложена  штатная  должность  зам.главного  инженера  карьера. После  одного  производственного  совещания  директор  задержал меня  в своём  кабинете:  «Юрий  Дмитриевич!  Мы  начали  строить 5-этажный дом в посёлке, обещаю вам, если вы останетесь порабо-тать у нас на годика три и боле, 2-х комнатную квартиру, привозите сюда семью». Зарплату мне как зам.главного инженера назначили 370  руб.  в месяц.  Я вспомнил  Остапа  Бендера,  который,  получив вожделенный свой миллион, воскликнул: «Сбылась голубая мечта идиота!» Остапу  недолго  оставалось  до роковой  встречи  с румын-скими пограничниками… Моя радость после разговора с директором 

324

неожиданно потускнела — мрачное предчувствие появилось у меня разу же, вдруг вспомнилось: «За всё надо платить!..»

И ждать пришлось недолго. В конце декабря в Москву с годовым отчётом о хозяйственно-технической деятельности Ёнского рудоупра-ления выехали гл. инженер,  гл. экономист с главбухом и профорг. Через неделю в посёлок из Москвы пришло трагическое известие: «В парке «Сокольники» обнаружен труп повешенного профорга товари-ща Зеленкова. В Ёну направляется спецкомиссия Главка и сотрудники московского УГРО». Через неделю работы приехавшей в Ёну комиссии в рудоуправлении началось невообразимое. Директору Иванову С. П. предложили «почётную пенсию», главный инженер и начальник те-хотдела сами подали заявления «по собственному желанию», на гл. экономиста и гл. бухгалтера завели уголовные дела.

Сбылось моё предчувствие. Не зная на что мне надеяться, я в от-чаянни кинулся директору Иванову С. П.: «Степан Петрович! Как же насчёт квартиры, которую вы обещали мне?».

«Э, Юрий Дмитриевич! Неужели вы не видите, что происходит!». Я понял, что и мне надо собирать чемодан…

Шёл январь 1969 года. И опять передо мной встал злобный во-прос: «За что мне всё это?!». С этим я и возвратился в Ленинград.

В начале февраля мне удалось найти работу в проектном и на-учно-исследовательском  институте —  ВНИИГалургии.  Должность гл.специалиста технического отдела с окладом 220 руб. Проектиро-ванием я больше не занимался, в основном писал письма в Главк, в Министерство и на предприятия отрасли. Но голову по-прежнему донимала  тоскливая  мысль:  «Квартира…квартира…»,  на рану  еже-дневно  «сыпалась  соль»  городской  радиорекламы:  «Кооператив № ткой-то предлагает 3-х и 4-х комнатные квартиры…»

От моей поездки на Север у меня остались две с половиной тыся-чи рублей, но теперь этого для 2-х комнатной квартиры не хватало, требовалось ещё как минимум 1000 руб. Радиореклама предлагала в основном 3-х и 4-х комнатные квартиры, которые стоили 5 и более тыс. руб. А самое главное — за время моего пребывания на «севере» поменялись правила «игры»! Власть — Ленгорисполком — понизила «норму» жилплощади для вступления в ЖСК до 6 м.кв. на человека и ни сантиметра более!

Площадь моей комнаты в коммуналке, как я уже упоминал в на-чале рассказа, составляла 18,15кв.м. на троих.

325

Превышение «злополучной нормы» получалось 0,05 кв.м.!—пло-щадь листа писчей бумаги формата А4!

Достала-таки  меня  власть!  Опять  дверь  захлопнулась  передо мной!

Ничтожный  клочок  жилплощади  размером  с обычный  лист писчей  бумаги —  встал  преградой  на моём  пути.  Какая-то  сата-нинская игра с системой! — не мытьём так катаньем она злорад-но  настигала  меня,  опять  и опять  пытаясь  уничтожить.  В моей истории, когда пошёл я с просьбой по кабинетам, я увидел вдруг участь десятков и сотен таких же бесправных и маленьких людей, имя которым — народ. В очередях у дверей чванливых чиновни-ков-взяточников люди с собачьей тоской и покорностью в глазах смотрели  не отрываясь  на табличку  «Инспектор  по…  делам,  та-кой-то».

Моя проблема, как я потом узнал, решалась очень просто: две-сти, триста рублей, вложенные в бумаги с прошением, поданные «инспектору», молниеносно прячутся в стол, и дело в шляпе!

Глаза  «инспектора»  влажнеют,  проситель,  рассыпаясь  в бла-годарности, пятится задом к двери! «Следующий!!

Или ещё проще, когда в просительной бумаге подателя крас-неет подпись резолюция «вышестоящего» чиновника: «В порядке исключения!».

Обладатели этой магической надписи с десятками кв. метров сверх «нормы» идут косяками по головам впереди всех унижен-ных и бесправных, у которых в заявлении ничего, кроме «прошу». «Норма» для них остаётся непоколебимой!

И  тянется  эта  история  в России  испокон  века  и по сей  день и конца ей не видно…

Сейчас идёт февраль  1969  года. Я работаю в институте ВНИ-ИГалургии главным специалистом технического отдела. Пишу ли я свои  письма  в Главк,  в Министерство,  возвращаюсь ли  после работы усталый в свою ненавистную «коммуналку», засыпая в ме-тро или в трамвае под стук колёс, слышу всё время одно и тоже: Квартира… квартира… квартира».

Надежда появилась неожиданно. Ленгорисполком выделил ин-ституту 25 квартир в кооперативном доме на Варшавской улице. Очередь желающих  вступить  в кооператив  оказалась  в три  раза больше количества квартир.

326

Я и глазом моргнуть не успел, как оказался в компании неудач-ников.  Правда,  этот  случай  разбудил  мою  активность  и я понял: надо искать деньги. А удача моя впереди! Хорошо сказать «искать» деньги! Обошёл всех родственников жены — ни у кого денег нет!

И вот нашлась добрая душа! Света Гусева, давняя наша зна-комая — дала мне тогда 1200 руб. и никаких «процентов и распи-сок»!

Предупредила  только:  «Ни  слова  не говори  Славке  (мужу), эти деньги он дал мне на шубу». «Дай Бог  здоровья Светке!» — и по сей  день  говорю  я эти  слова,  вспоминая  Светлану.  Только собрал я нужную сумму, а тут и снова судьба поманила меня. Че-рез  3  месяца  институту  снова  выделили  25  квартир  в Купчине. На этот раз я оказался расторопнее. Изо всех сил я «внедрился» в инициативную группу, которая составляла списки претендентов на квартиры, носил эти списки в городской отдел по распределе-нию жилья на Невский д. 7 на «утверждение».

При  первом же  заходе  к Инспектору  мою  фамилию  в общем списке  «зарубили».  На фамилии  стояла  жирная  красная  черта, а на цифре 18,15 кв.м. — крест с припиской: «Нет основания!».

Ёлки палки! Да что же мне делать? Моя «инициатвная компа-ния» тут же дала мне дельный совет: «Переоформляй заново спи-сок, вставляй опять туда свою фамилию и неси к Инспектору спи-сок сам!» Дали мне бумагу что я уполномоченный института. «Бог тебе в помощь!»

И  вот  я стою перед Инспектором — до сих  пор  не забыл фами-лию! — Бирзе Елена Павловна! Приземистая, грудастая особа с пове-лительно-наглым взглядом сквозь толстые очки. В руках как топор палача,  красный  карандаш,  который  напряжённо  опять  завис  над моей фамилией. Словно чья-то рука сильно толкнула меня в спину: «Елена Павловна!» — вырвался из меня незнакомый мне голос. «Ну что ещё?!» — прорычало мне в ответ. «Вы понимаете, Елена Павлов-на!.. Широбоков, это человек… на нём держится вся работа нашей инициативной группы… он по вечерам после работы…» «Он что? Ваш родственник?»  «Это  я, Елена  Павловна…».  Маленькие  глазки  вы-ползли из-под толстых очков с изумлением, жирное тело затряслось от хохота: «Ну, юморист! Ну потешил!.. Давно ко мне такие не яв-лялись!». Красный карандаш отложен в сторону. Я спасён! Выходя из кабинета, я ещё долго не мог унять дрожь в теле, в голове гуде-

327

ло колоколом: «Это ОН! Это ОН толкнул меня в спину! Всё-таки есть Бог на свете!..»

Переживая  по дороге  в институт  о встрече  с инспекторшей, я в который раз убеждал себя в мысли: «Законы», «Правила», «Нор-мы» — пишутся в России господами чиновниками для быдла и слу-жат  для  правителей  удобной  ширмой,  прикрывающей  их  каприз, самодурство. «Юморист! Потешил! Что ж, получи подачку, шут го-роховый…».

Почти на всех уровнях власти я наблюдал потом похожую модель поведения наших правителей-чиновников. Сверху донизу, как под копирку, та же манера, те же слова, тот же презрительный смех.

Сейчас мне уже 80 — почти полвека прошло с тех пор, но каждый раз, как вспомню себя тогда в кабинете самодурки Бирзе Е. П., душа моя съёживается от позорного самоуничижения…

«Лелея «Грозного» заветы, четыре с лишним века «бдят» народ наследники царя. С маниакальной страстью, слепо, «узду» затягива-ют, мстя, чтобы в России человеку с рожденья не было житья! Чтоб пресмыкался век от века перед всевластием Кремля!» —это мои сло-ва из стихотворения, написанного мною уже в 2003 году, но желчь, запёкшаяся в них ещё с тех пор, 60-х годов прошлого века, не уба-вила своей горечи и поныне…

Февраль 1970-го, началось строительство долгожданного коопе-ративного дома в Купчине. Инициативная группа в запарке: — гото-вится общее собрание 97 пайщиков 14-ти этажного кооперативного дома  на Софийской  улице.  В кооперативе  4  организации:  ВНИИГ, НПО «Ленинец», ПИ-1 и комбинат «Автообслуживание».

На  собрании  каждый  пайщик  вытянет  свой  конверт  с № своей будущей  квартиры.  Страсти  разгорелись  и чуть  было  не перешли в драку, когда инициативная группа (будущее Правление ЖСК) по-требовала  себе  право  выбрать  этаж.  С шумом,  с угрозами  «обжа-ловать»,  «написать  куда  следует»,  Собрание  всё-таки  договори-лось, что и было зафиксировано в протоколе. Как только протокол был отправлен в Отдел по распределению жилья, через несколько дней неожиданно для всех из Ленгорисполкома пришло извещение: «Деньги пайщиков должны поступить в трёхдневный срок в такую-то сберкассу, на такой-то собирательный счёт. Пайщики, не заплатив-шие взнос к указанному сроку из списка претендентов на квартиры будут исключены». Что тут началось! 97 пайщиков надо было быстро 

328

оповестить. Ответственность за оповещение возлагалась на Правле-ние ЖСК. Каждому из 7  правленцев досталось  по 14  адресов. Кто по телефону, кто своими ногами» кинулись оповещать пайщиков.

Спрашивается, кому понадобилась эта суматоха? Ответ был на по-верхности.  «Акцию»  опять-таки  затеяли  хитрые  алчные  чиновнки из Отдела распределения жилья, сговорившись с банковской шпа-ной:

«Кто-то  из перепуганных  пайщиков  не успеет  собрать  деньги, кто-то  не успеет  донести  деньги  до сберкассы  с указанным  соби-рательным счётом», глядишь, наберётся с десяток таких, которых можно будет «постричь» в «порядке исключения», а кто и вовсе вы-летит  из списка…  Освободившиеся  квартирки  можно  будет  и про-дать».  По такой  схеме,  очевидно,  и был  скроен  план  чиновников. Кто-нибудь из пайщиков побежал жаловаться?! И не подумал! «Пипл схавал всё!».

От  беспрерывных  стрессов  по поводу  «квартиры»,  в которых я пребывал уже несколько лет кряду, с моим здоровьем стало тво-риться что-то неладное: замучил желудок, стао прихватывать серд-це, простуды следовали одна за другой.

Но  сегодня  я мчусь  в сберкассу,  где  хранятся  мои  собранные с неимоверным трудом денежки, чтобы отнести их в другую сбер-кассу с «указанным собирательным счётом».

В  сберкассе  со мной  происходит  невероятное.  Когда  я уже  за-полнил и стал подписывать расходный ордер, рука моя вдруг отка-залась меня слушать. Её сковала какая-то сила на первой же букве моего  автографа.  И что  я только  ни делал,  я не мог  подписаться! Вызвали  управляющего,  я предъявил  паспорт.  Срываясь  от волне-ния на крик, я стал объяснять, что если я до 17.00 не успею доста-вить деньги на «собирательный счёт» (в моём распоряжении оста-валось 2 часа до закрытия злополучной сберкассы), то меня выкинут из списка  на кооперативную  квартиру!  Слава  Богу!  Сжалилась  до-бросердечная  тётка-управляющая! С Невского проспекта помчался я весь  в мыле  со своими  деньгами  в сберкассу  на Фонтанке  у Мо-сковского проспекта!). Влетел в сберкассу в сберкассу за 20 минут до закрытия.  Узнав,  с чем  пожаловал  клиент,  девушки-операцио-нистки  зашлись  гомерическим  смехом.  Рассказали  мне,  что  в те-чение  дня  к ним  наведалось  таких же  «чокнутых»  не менее  трёх десятков и, дай бог,  чтобы я сегодня оказался последним! Спаси-

329

бо девушкам, артачиться они не стали, оформили мой платёж, хотя время закрытия сберкассы наступило уже 15 минут назад!

С тех пор расписываться мне, как раньше, стало невмоготу, ппри-шлось придумать себе новую подпись. Каждый раз  теперь я, под-писываясь, на миг цепенею, вспомнив кошмарное прошлое. Слава Богу, что не стал тогда заикой!..

В конце декабря 1971-го года дом был готов. В феврале 1972-го началось заселение квартир. В начале марта открыли дверь в свою долгожданную квартиру и мы с Галиной.

Первым  моим  порывом  была  энергичная  попытка  выскочить из Правления ЖСК. но не тут-то было! Вся моя компания правлен-цев, и особенно Председатель, встали на дыбы: «Нет, Юрий Дмитри-евич, ты уж будь добр отработай свой срок в Правлении: милость, которую  оказали  мы  тебе,  приняв  в свои  тесные  ряды  и сделали уполномоченным, чтобы ты получил шанс отстоять себя перед Бир-зе Е. П. За всё надо платить, голубчик!»

И  тут же  избрали  меня  Председателем  ревизионой  комиссии, в этой должности я проработал до 1979 г. В декабре 1979 г. избра-ли меня Председателем ЖСК. Председательствовал я аж до августа 1994  года, и освободиться от этого «креста», несмотря на неодно-кратные мои  попытки,  мне  никак  не удавалось,  пока  тяжёлая  бо-лезнь не свалила меня.

В июле 1994 г. у меня обнаружили рак гортани. К этому моменту я уже год как уволился с работы во ВНИИГе — в разгаре была Ельцин-ско-Гайдаровская «революция». Работы по моему профилю в отделе не стало. Мне предложили бесплатный отпуск до подхода пенсионного возраста (до 60 мне оставалось менее года), и я решил сразу же уйти «по сокращению штатов». Болезнь объявила себя внезапно: во время выяснения отношений с вороватым сантехником ЖСК я вдруг потерял голос, который не возвратился ко мне ни через день, ни через неде-лю. Заподозрив неладное, я кинулся к специалистам. Диагноз — как обухом по голове! Опухоль правой связки. На вопрос  врача:  «Рабо-таю ли я с «химией», курю ли я?» отрезал: «Нет!»

И уже чуть успокоившись: «Правда, раньше курил, но бросил 21 год тому назад…» «Ну, при таком «антракте», ваше прошлое курение уверенно тут ни при чём!» — уверенно ответил мне врач. 

В сентябре меня облучили 25 раз, а в октябре сделали операцию. Из больницы  я вышел  безголосым  в сопровождении  тяжёлой  де-

330

прессии. Дали мне инвалидность 2-й группы «без права работать». Таков конец моей истории под названием «квартира». Причём тут «квартира»? — может возникнуть вопрос. 

Попытаюсь объяснить. Когда врач задал мне вопрос: «…не рабо-тал ли я с «химией?» — память мою резанула острая догадка. Прора-ботав почти 14 лет Председателем ЖСК, я как «чрезмерно усердный хозяин»  дома,  провёл  в его  подвале  немало  времени,  самолично устраняя то одну, то другую неполадку в насосном отделении или в бойлерной.

За 14 лет также не раз побывала в подвале и служба по уничто-жению  крыс  и блох,  распылив  на стены  подвала  немалое  количе-ство различной «химии» (дихлофос и карбофос — сильнейшие кан-церогены!). Когда у меня стали часто воспаляться «беспричинно» то глаза, то носоглотка, у меня появилось подозрение: а не воздух ли подвала всему виной?..

Я тщательно присмотрелся к бетонной поверхности стен подвала под ярким светом фонаря: стены искрились солвно от инея! Это был кристаллический слой карбофоса с дихлофосом. Открытие букваль-но «ошпарило» моё сознание, но поздно — «поезд уже ушёл!».

Слуучилось это за несколько месяцев до того, как у меня пропал голос. В душе поселилась тревога, но я утешал себя: «Даст Бог, всё обойдётся!»

По моим расчётам в подвале я провёл за 14 лет своего «предсе-дательства» не менее 1,5 лет! Вот откуда моя «опухоль»!

Каждый раз теперь, подходя к дому с улицы, слышу в глубине сознания мстительный голос: «За всё надо платить!»

И я за «свою квартиру» плачу по сей день безмолвно, вспоминая мой вещий сон в Хавасте пнрнд отъездом в Ленинград, мою умную добрую бабушку…

«За что мне всё это?!» — вопрос, который постоянно казнил меня все годы моей жизни в «коммуналке»… Ответ на него я теперь точно знаю:

Потому что не послушал свою мудрую бабушку.

331

4. Лингвист

Шеворошкин Виталий Викторович(Написана по воспоминаниям Юры Широбокова,

моим и материалам в интернете)Ещё  в школе  у Виталия  появились  способности  к языкам  и, ко-

нечно, он с лёгкостью поступил в МГУ на филологический факуль-тет, окончив его в 1956 году.

Виталий Викторович Шеворошкин: — дата рождения — 1932 год. Место рождения: Грузинская ССР. Страна проживания — США. Место работы: Мичиганский университет, Анн Арбор. Учёная степень: док-тор филологических наук. Альма-матер: МГУ — Виталий (англ. Vitaly Shevoroshkin) —  американский  лингвист  русского  происхождения, доктор филологических наук. (1966 г.)

Занимался изучением языков древнего Средиземноморья. Дока-зал алфавитный характер карийского письма (см. Малоазийские ал-фавиты) и частично дешифровал его.

В  1970-е  гг.  переехал  в США.  В настоящее  время —  профессор Мичиганского университета (кафедра славистики). Сторонник гипо-тезы о прамировом языке, развивает  теорию глобальной этимоло-гии.

Чтобы дать какое-то понятие о предмете научных изыскаий Вита-лия Шеворошкина приведу отрывок из статьи доктора исторических наук Петра Михайловича Золина, профессора Новгородского госуни-верситета имени Ярослава Мудрого.

Статья называется «Очень далёкие пращуры словено-русов сре-ди протоностров»:

— Еще в 2003 г. газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала обшир-ную статью своего научного обозревателя Джона Нобла Уилфор-да — «Языковеды добираются до зачатков языков». Обозреватель в основном ссылался на исследования профессора Виталия Викторо-вича Шеворошкина из Мичиганского университета и группы лингви-стов — последователей так называемой «ностратической школы» (www.lechaim.ru/ARHIV/137/tora.htm • 15 КБ • 20.08.2003 и др.).

В. В. Шеворошкин приехал в США из СССР три десятилетия на-зад, относится к сотрудникам известного языковеда Аарона Дол-гопольского. Долгопольский и Владислав Свитыч-Ильич в 1963 году составили независимо друг от друга небольшой словарь «ностра-

332

тического» языка. На Западе высказывали сомнения по поводу но-стратических методов исследования языков, но лингвисты СССР продолжали свои исследования. И удалось убедительно восстано-вить другой протоязык — «Ден-кавказский», являющийся прароди-телем китайского и ряда других азиатских языков.

Американский лингвист Джозеф Гринберг, используя близкие методы анализа, показал, что языки коренного населения Америки происходят из трех протоязыков. Один из них — «На-Дене» — род-ственен «Дене-кавказскому», а другой — ностратическому. Но это разделение языков могло произойти 15–20 тысяч лет назад.

Признается, что наука вправе выдвигать рабочие теории и ги-потезы, которые затем могут быть доказаны или опровергнуты.

Отсутствие статьи о праславянском и протославянском язы-ках на сайте Института праславянской цивилизации Академии Тринитаризма не позволяет понять многие материалы (к приме-ру, об истоках письменности) авторов Академии. А интересных материалов по истории письменности достаточно много. Что-бы слишком не отвлекать внимание читателей, сразу перейдем к делу. В статье «Кто же дал названия новгородским рекам» от-мечено, что сравнительно подробно изложить современные вер-сии о происхождении людей современного типа и — отчасти — их языков можно с уровня около 80 (мужская линия) — 160 (женская ли-ния) лет назад.

Группа, от которой происходит подавляющее большинство со-временных людей на всех континентах, насчитывала во времена Пра-Евы несколько десятков тысяч человек.

Это неизбежно сказывалось на сравнительном единстве языка «хомо сапиенс сапиенс», число которых по женской линии на время возникновения около 180–160 тыс. лет назад достигало критиче-ского уровня — всего несколько особей во втором-третьем поко-лениях. Число «хомо сапиенс сапиенс» и по мужской линии на время возникновения этой линии — через 80 или 100 тыс. лет назад после женской — достигало критического уровня — всего несколько осо-бей во втором-третьем поколениях. Но в целом единый род вы-стоял. Сокращения — правда, менее опасные (до нескольких тысяч человек) — наблюдались и позже. К примеру, в период формирова-ния европеоидов — будущих индоевропейцев и финно-угров, семи-тов и тюрков, ряда других народов в составе этой расовой семьи.

333

Эти люди имели близкое строение гортани, сравнительно схожий образ жизни (с понятными вариациями по климатиче-ским зонам), единый генетический код и т. д. — многое говорит о вероятности существования у них и единого языка. Пра- или прото- использовать в его названии — проблема все же не глав-ная. В любом случае такой единый для всех современных наро-дов на планете праязык или протоязык оказывается лингви-стической реконструкцией различных групп специалистов.

Русские «во-да», «б-яка» (грязная жидкость), Ока — вероят-ное название реки от доностратических глубин и т. п. (http://www.exploratorium.edu/exploring/language/; и др.)

Еще раз призывая заинтересованных посетителей сайта са-мостоятельно найти сравнительно ранние созвучия, близкие по смыслу приведенным доностратическим корням.

Пока не будет составлен давно назревший и подробный сло-варь соответствий доностратических и русских корней сред-невековых слов с аналогичными значениями (для современных лингвистов подобное уже не представляет чрезвычайного тру-да), разговоры о протославянском и праславянском, о влиянии на них финно-угров, тюрков и семитов теряют смысл.

Русские (конечно, как и многие другие народы планеты) — к примеру — в 17 веке нашей эры явно сохраняли память хотя бы о событиях и героях 7 века нашей эры. А их пращуры 7 века нашей эры что-то важное помнили из жизни своих ин-доевропейских пращуров — вероятнее всего — и 7 тыс. до н. э. Затем — пращуры проторусских индоевропейцев 7 тыс. до н. э. что-то знали о жизни своих ностратических пращуров, жив-ших около 14 тыс. до н. э. И более того — русские 7 века н. э. хотя бы на генетическом уровне что-то помнили (не могли не помнить) и из жизни своих достратических пращуров, жив-ших около 21–28 тыс. до н. э.

Археология, генетика, антропология, глоттохронология, мифоведение и другие науки все убедительнее доказывают это.

Кому доказывают, а кому никогда и не докажут… Не успе-ют. Ученый в законе («почетный эксперт») уйдет из жизни с набором привычных и приятных ему исторических представ-лений, блокируя развитие важнейших научных направлений.

334

Не беспокойте не желающих знать.Бомарше в 18 веке нашей эры сформулировал эту беспросвет-

ную «мудерность» так:Господа, если к правде святойМир дороги найти не сумеет,Честь безумцу, который навеетЧеловечеству сон золотой.

И честно скажем, желающих удерживать человечество в веч-ном «золотом» сне — даже в условиях информационного обще-ства — чрезвычайно много. И в том немалая опасность и для бу-дущего России. Такие вот пра- и прото- языки россиян, включая и собственно словено-русов.

Чтобы  расширить  представление  о личности  Виталия,  его  мире и превратностях судьбы, хочу привести его ответы на вопросы жур-налиста о знакомстве и дружбе с известным поэтом Иосифом Брод-ским:

—  Бродский, — начал свой рассказ профессор Шеворошкин, — при-был в Мичиганский университет в июле 1972 года на должность при-глашенного профессора факультета славистики. А я, лингвист, док-тор филологических наук из Института русского языка Академии наук СССР, успев поработать до Анн Арбора в двух американских универси-тетах, приехал сюда позже, и получил постоянную работу на факуль-тетах славистики и лингвистики. После того, как мы познакомились, у нас с Иосифом оказалось немало общего: нас объединяла любовь к русскому языку и схожая судьба.

Он читал лекции по истории русской поэзии, поэзии ХХ века и те-ории стиха, вёл семинары и принимал экзамены, а я, вынужденный эмигрировать из Советского Союза по той же причине — из-за  трав-ли со стороны рьяных сатрапов брежневского режима — преподавал сравнительную и смежную лингвистику и занимался научными иссле-дованиями…

—  Пока  я здесь  работаю, —  продолжает  Виталий  Викторович, — они будут напоминать мне о великом русском поэте Иосифе Брод-ском. Но через год мне «стукнет» 76 и я уйду на пенсию. Не знаю, кто  потом  станет  «хозяином»  этого  кабинета.  Хочется,  чтобы  эти открытки  и фотографии  попали  в заботливые  руки,  а может  быть, в музей поэта.

Интервью было записано в 2007 году.

335

Сейчас  июнь  2014  года.  Виталий  потерял  жену  Галину  в 2014 году, 2 февраля. Живёт один. Сын далеко — в Швейцарии с семьёй.

Общается по интернету с Юрием Широбоковым и мной.На днях, а именно 7 июня 2014 года, я попросил Виталия по элек-

тронной почте ответить на ряд моих вопросов, за ответы я ему очень благодарен.

О родителях?—  Отец умер давно; фамилия моя по матери Надежды Степановны 

Шеворошкиной. Дед был железнодорожник (одно время — началь-ник станции в Ташкенте), так что семья жила то тут, то там — боль-шей частью или в Средней Азии (Фергана и т. п. ) или на Северном Кавказе (Майкопе, где я пошёл в школу).

Как попали в Грузию?— Жили недолго в Новом Афоне (Абхазия), там я родился 12 ян-

варя 1932 года. Оттуда вернулись в Среднюю Азию, потом назад — на этот раз в Майкоп. 

Как оказалисьв Узбекистане?—  Из Майкопа опять туда (жизнь на колёсах).В каких школах учился в Янгиюле?—  В школе имени Ленина, потом школа Сталина (это тебе не…!)Кто запомнился из учителей и друзей?—  В школе Ленина — учитель-математик (кореец); друзья — Вова 

и Шурик Махмудовы (отец узбек, мать русская).В  школе  Сталина —  прежде  всего  Владимир  Николаевич  Намм 

(любимый учитель); Вайнер Анатолий Аронович — химик, Вайнберг Ефим Яковлевич — историк и директор, Ким Виктор Петрович — ма-тематик, Швигель Вячеслав Францевич — физик.

Друзья: — Борис Цой (из школы Горького), Айдын Шемьи-Заде, Толик Балакин (рано погиб), Роза Сеитова, Галя Юн, Оля Ким, Юра Широбоков, Олег Соколов,, Изя Срагович, Володя Непомнящий, Изя Куперман, Рафик Дрейман (из школы Горького).

Пути к лингвистике, внутренние и внешние?—  Заочно  (когда  был  в школе)  учился  немецкому  языку 

на курсах ИнЯз  (Москва), немного  знал узбекский  (достаточно, чтобы писать домашние сочинения для узбеков же) и польский (на нём дома всегда говорили дед и бабушка, хотя оба русские, хорошо знал русский, хотя практически не учил его даже в шко-ле (в Майкопе спорил с учителем-русистом, и обычно спор выи-

336

грывал, — хотя теперь чувствую свою вину: как ему было перед классом?)

Дорога в МГУ?—  Сразу после школы (выбрал легчайший путь): филфак ЛГУ ро-

мано-германское отделение, немецкий язык (там учил латынь, санс-крит, хеттский, арабский, хинди, датский, шведский, голландский; потом всё забыл).

В МГУ дружил с Гриней Ратгаузом, Ароном Долгопольским, То-ликом  Наймушиным,  хорошо  знал  гениального  лингвиста  В. Ил-лич-Свитыча  (все  умерли)  и до сих  пор  в дружеских  отношениях ещё  с одним  гениальным  лингвистом  Андреем  Зализняком  (сей-час академик; на его лекциях о Новгородских грамотах собирается по 600–700 человек, стоят в проходах, я был на одной в 2011 году, очень было весело и очень интересно).

В Москве дружил — и дружу с Володей Дыбо и с Лёней Касатки-ным  (сейчас  они  члены-корреспонденты,  оба  замечательные  учё-ные) и с Юрой Апресяном  (сейчас он академик; очень принципиа-лен, — было время при советах, когда его не брали на работу).

Годы в СССР и США?—  После окончания МГУ недолго учился на курсах стажёров там 

же. Поступил на работу в Институт русского языка АН СССР в 1962 году; там познакомился с Галей Бариновой — она работала в секто-ре М.В Панова, блестящего русиста (он был в войну боевым офице-ром, контужен, одна рука почти не работала).

Эмигрировал  из СССР  в 1974  году  (основная  причина —  письмо в защиту Бориса Подольского и нежелание отказаться от своей под-писи под этим письмом), полгода читал лекции в Западной Европе, потом перебрался в Америку (1 год в Мэрилендском университете; 3 года — в Йельском; потом всё время в Мичиганском).

Много лет потом колесил в свободное время по Европе, часто чи-тал там лекции и участвовал в конференциях.

Виталий Шеворошкин

Я поблагодарил Виталия за скорый ответ. 

337

5. нити суДеБ ЧеЛовеЧеских

АйДын шемьи-зАДе

Будет гораздо лучше, если Айдын сам расскажет о себе. Тем более, что к 80-десятилетнему юбилею

его попросили написать биографию.Назвал он её так:«О некоторых узловых моментах длинной жизни»К 80-десятилетию со дня рождения меня просят дать «научно-пе-

дагогическую-творческую биографию».  Вообще-то мне  это  в прак-тическом  плане  совершенно  не нужно —  на высокую  должность не поставят,  пенсию  не увеличат,  премию  не дадут.  Речь  может идти разве что о поучительных для молодого поколения событиях из жизни крымского татарина, пережившего германскую оккупацию и сталинскую депортацию, но об этом я уже писал в своей трилогии «Нити судеб человеческих».

Но если я проигнорирую такое «требование общественности», то это будет принято за гордыню (или за лень?).

Надо что-то определенно написать.Написать автобиографию — это очень мало.Написать мемуары — это очень много.Пожалуй, я изложу узловые моменты моей жизни, остановлюсь 

на событиях,  с которых  начинался  очередной  этап  моего  бытия. Причем  начну  со времени,  последующего  за выселением  в Азию и выживанием в этой дали.

Тут я вспомнил, как отец мой говаривал, что у него кружится го-лова, когда он смотрит на карту и видит тот край, где после сорок четвертого года оказался наш народ, видит эту азиатскую глубинку, далекую от земель, где формировалась наша нация и где покоится прах наших предков. И я уже сегодня на десять лет старше того воз-раста отца, в котором он ушел из жизни. С высоты моего возраста скажу, что быть старше не значит быть мудрее…

Наверное,  Аллах  имел  какое-то  намерение,  запланировав  для меня долгую жизнь. Я считаю, что жизнь моя в целом счастливая.

Конечно,  у всякого  человека  в жизни  происходят  потери  близ-ких, трагические общественные события, болезни. Но счастье — это заниматься любимым делом, иметь в окружении любимых и любя-

338

щих людей, иметь основания называть себя честным и стойким че-ловеком. Важно в этой жизни БЫТЬ, а не КАЗАТЬСЯ! Все эти крите-рии счастья у меня есть, шукюр Аллагъа!

Сейчас моя просьба к Алла-Тааля — пусть будут счастливы мои дети!

Как для всех людей моего поколения, узловым, переломным мо-ментом жизни  было  начало  войны  22-го  июня  1941-го  года,  а для меня это событие усугубилось еще арестом 24-го июня моего отца…

Для нас, крымских татар, переломным событием стала депорта-ция 18-го мая 44-го года — тут не нужны слова…

Потом  в октябре  49-го  у меня  второй  раз  гебисты  увели  отца, а меня  и братишку  Вильдана  начальник  Чинабадского  райотдела МГБ  (Узбекистан,  Андижанская  область)  Шайморданов  грозил  от-нять  у матери и поместить  в спецприемник. Между прочим, после смерти Сталина отец к нам вернулся, а полковник Шайморданов по-дох в тюрьме, будучи арестован за взятки.

Но это все узловые моменты жизни, относящиеся к детским го-дам. Переломным моментом, явившимся началом самостоятельной жизни, стал 1953-й год, когда я окончил среднюю школу. Да, Джу-гашвили помер, и уже не было ни одного  крымскотатарского  вы-пускника школы,  которому препятствовали бы поступить  в любое учебное учреждение в пределах Узбекистана (!). А у меня, меда-листа, документы в САГУ (Средне-Азиатский Государственный Уни-верситет) приняли «условно» (бумажечка у меня хранится!), но до собеседования  не допустили,  ибо  не было  разрешения  спецко-мендатуры. Должен сказать, что спецкомендант города Янги-Юля не был в этом виноват. Он, напротив, мне сочувствовал. Разреше-ние на учебу в Ташкенте мне не давало республиканское МГБ, ведь я был сыном Эшрефа Шемьи-заде,  который имел 25-летний срок заключения!  Тогда  даже  убийцам  давали  10  лет,  а тут…  С явной издевкой  в отписке  из органов  мне  предлагалось  ехать  на учебу в пединститут с узбекским языком обучения в столицу Каракалпа-кии Нукус. 

Между прочим, в романе «Красная ртуть» очень близко к фактам моей жизни в этот период описаны переживаемые  героем романа Камиллом события — почитайте. Так же, как и Камиллу, мне помог-ло  посещение  приемной  главного  в Узбекистане  человека Османа Юсупова — за три дня до начала экзаменов мне пришло разрешение!

339

Я получил на экзаменах 35 баллов из 35-ти возможных — да, тог-да в университет на физмат сдавали 7 экзаменов. Так началась моя самостоятельная жизнь.

Студенческие  годы —  замечательная  пора!  Особенно,  если  ты получаешь удовольствие от трехтомника курса высшей математики Фихтенгольца,  если  нравишься  студенткам  филологического  фа-культета, если как-никак, но всё же не голодаешь…

Учебники Фихтенгольца и Ландау с Лифшицем, а также девушки не стали препятствием к протестной борьбе против нашего унижен-ного положения — положения людей, лишенных родной земли. Осе-нью 1956-го года мы, студенты Ташкента, создали организацию, ко-торая под предлогом сбора подписей под письмами в центральные учреждения СССР, проводила работу по побуждению наших людей к выступлениям против намерения властей закрепить крымских та-тар на заводах и фабриках, в совхозах чужой нам Азии.

Были  запугивания,  была  попытка  физического  уничтожения меня в альпинистском лагере. Но времена были послесталинские, и в руководстве вузов были поддерживающие нас личности. Так мо-лодой  ректор Текстильного  института  отказался  исключать  наших активистов  из института,  сделал  формальные  замечания,  а потом поощрительно пожал ребятам руки. Я был после четвертого курса (!) исключен по незначительному поводу ректоратом, но работники того же ректората и особенно наш деканат подсказывали мне, куда я должен обратиться, что писать. Я продолжал посещать все заня-тия и активно рассказывал окружению, что я исключен по ничтож-ной  причине  и делал  наводящие  намеки.  На факультете  начались нежелательные для гебистов разговоры, особенно среди узбекских групп, где ко мне, как всегдашнему «мосту» по общению с русскими группами, особенно хорошо относились. Короче говоря, через три месяца я был восстановлен.

Окончил  университет,  делал  диплом  по линии  новооткрытого Института  ядерных  исследований  на тему  «Аномальное  рассеяние мю-мезонов» —  был  сложный  эксперимент  с камерой  Вильсона. В этот институт мне дорогу перекрыли, как ни возмущался на рас-пределении его представитель. Чего-то мне «везло» с отдаленными районами  Узбекистана —  распределили меня  в пединститут  в Кар-ши. (Ребят из Текстильного, кстати, тоже после окончания разбро-сали кого в Карши, кого в Термез, кого в Нукус или Хиву — подальше 

340

от Ташкента).  Я год  «скрывался»  в вечерней школе под Ташкентом в Той-Тюбе —  почему  в кавычках  «скрывался»?  Да потому,  что  при желании гебешники легко бы меня нашли, да они, наверное, и знали, но главное для них, что меня не было в «великой столице всей Сред-ней Азии». Потом уже работал в системе Минздрава, через несколько лет вернулся на преподавательскую работу на родной факультет, где все были мои друзья. Защитил кандидатскую, подали мои документы на доцента, в строящемся доме должны были дать квартиру…

Но  я не хотел  оставаться  в Ташкенте,  точнее —  в Узбекистане. Я хорошо  владел  узбекским  языком,  свободно  общался  с узбека-ми  в селах  и в городе,  и поэтому  хорошо  узнал  этот  замечатель-ный народ. Во время учебы и во время работы у меня были добрые и верные друзья среди узбеков, я с ними держал себя более откры-то,  чем с другими. Наверное,  в душе я всегда был пантюркистом. Но при  всей  моей  любви  к Узбекистану,  я не мог  оставаться жить в краю, куда я приехал не по своей воле, который был для меня ме-стом ссылки! Такое настроение было во мне чрезвычайно сильно. Я очень хотел переехать в Москву, но это было почти невозможно, хотя  я большую  часть  своих  исследований  по диссертации  делал в МИФИ — одном из лучших физических институтов Москвы. Реаль-ны были шансы переехать в Литву, где в одном из институтов Литов-ской АН директором был официальный оппонент моей диссертации.

И тут летом 1968-го года вернувшийся из Москвы отец рассказал, что  Абляким-агъа  познакомил  его  с начальником  отдела  милиции в одном  из районов Московской  области,  настоящее  имя  которого Азамат, и что хороший крымскотатарский парень Азамат, может для меня в этом районе запросто сделать прописку!

Всё! Я еду в Москву, еду в поселок «Заветы Ильича» к Азамату, который оказался на пару лет старше меня. Вскоре получаю подмо-сковную прописку, и теперь я могу искать себе работу в Москве!

С Азаматом и его замечательной женой Зебуре мы стали друзья-ми. Потом Азамат уехал на несколько лет работать заграницу (была в те  годы  такая  практика —  помощь  братьям  из соцстран),  и связь между  нами  прервалась.  Москва,  она  такая,  заставляет  работать так, что с друзьями поговорить по телефону не всегда можешь…

Десять  лет  работал  в Москве  в одном  из связанных  с физикой вузов (МИЭМ). Чувствовал, что нахожусь под колпаком, но в инсти-туте ко мне относились очень хорошо, причиной чего стало то, что 

341

на закрытом  конкурсе  на гимн  института  к удивлению  конкурсной комиссии первое место получил текст какого-то нового сотрудника со странной нерусской фамилией.

На Луне, а быть может, на Марсе,Там, где пыльные бури шалят,,Мы припомним товарищей наших,И «Селену» и студстройотряд…

(– что-то было в таком роде)Институт строил кооперативный дом, я подал заявление, но сво-

бодных  мест  уже  не было.  Но как  автору  гимна  института  мне выхлопотали в другом кооперативе — сам ректор подсуетился! Так через  пару  лет  я сменил  подмосковную  прописку  на московскую. Хоть и однокомнатная, но своя квартира в Москве! И гостей из Уз-бекистана было где принимать, хотя и на съемных квартирах у меня наши люди бывали.

Как-то  заехали  ко мне  мой  старый  товарищ  Ролан  Кадыев, с ним Сабрие Сеутова и Шакир Селим. Ролан пытался меня угово-рить  возобновить  участие  в Движении,  которое  стало  общенарод-ным. Я спросил у своих гостей, что им нужней, еще один «рвущий-ся в главнокомандующие» или просто «рядовой держатель приюта» для прибывающих активистов? Я их не убедил, но остался в статусе рядового.  Купил  несколько  одеял,  и иногда  на полу  спали  до ше-сти-семи наших ребят. Когда раздавался стук в дверь, я не спраши-вал кто и откуда, и кто дал мой адрес. Были постоянные «гости», такие, как Идрис Асанин (мы еще по Узбекистану были хорошие зна-комые, он в лагере сидел вместе с моим отцом), только у меня оста-навливался Фахри из Эски Къырыма, несколько раз бывал Нурфет Мурахас, братья Военные…

Женился на замечательной девушке Гульчехре — яры татар, яры уйгур. Как она готовила лагман и бешпармак! Четыре года прожили душа в душу, но не было детей и это сыграло свою отрицательную роль — разошлись без осложнений.

В  институте  я получил  шестимесячный  отпуск  на завершение докторской  диссертации.  Весной  семьдесят  шестого  я предоста-вил  кафедре  переплетенную  диссертацию.  Руководство  институ-та поздравляло меня, выбрали меня в профком, предлагали рабо-ту  в ректорате.  Но вскоре  подошел  очередной  срок  переизбрания на должность доцента…

342

Переизбрание  на должность  при  положительных  характеристи-ках кафедры, ректората и общественных организаций, да еще при готовой докторской — какие могут быть проблемы? Но после заседа-ния комиссии декан факультета пряча глаза сказал мне, что резуль-таты  тайного  голосования  непредсказуемы,  что  я не переизбран… Другой  член  комиссии шепотом  сказал  мне,  что  протокол  комис-сии был переписан. Ректор тоже не смотрел мне в глаза… Товарищ из профкома шепнул,  что  «оттуда»  пришло  указание не переизби-рать меня…

Поддерживаешь  связь  с «крымско-татарскими  автономиста-ми»? — и меня, как идеологически вредного, лишили возможности преподавать  студентам  квантовую  механику —  вы же  понимаете, сколько в этой науке марксистско-ленинской идеологии!

Крымский  татарин  доктор  наук  и завтра  профессор? —  недопу-стимо!

Роллану Кадыеву даже кандидатскую не дали защитить…Я  пытался  бороться,  обратился  в министерство  образования, 

пустил в ход данные мне блестящие характеристики, указал на не-однократные  поощрения.  Но против  меня  выступало  не министер-ство… Продержался в течение учебного года, но весной семьдесят восьмого пополнил ряды безработных москвичей…

И в то же самое время тяжелым ударом для всех нас стал день 11-го марта 1978-го года — скончался наш папа Эшреф Шемьи-заде. В третий раз судьба увела от меня моего отца… В первый раз судьба явилась в образе офицеров НКВД 22-го июня 1941-го года. Второй раз она явилась 4-го октября 1949-го года в образе офицеров МГБ. И вот третий уход отца… Есть веские основания считать, что и в этот раз это случилось при участии той же конторы, теперь называющей-ся КГБ.

Но жизнь продолжалась.Два года был безработным, продавал книги (и отец мой в 37-м 

году  содержал  семью  продажей  своей  библиотеки).  Московские приятели  пытались  помочь  мне  эмигрировать,  подобрав  жену-ев-рейку, но у меня к тому времени уже была жена-лезгинка.

Конечно,  я продолжал  бороться  за «право  на труд  по специ-альности».  Мои  коллеги  по научному  сообществу  пытались  мне в этом помочь, но, в конце концов, перед ними вставала всё та же стена.

343

По несколько месяцев (потом меня выявляли и увольняли) ра-ботал «художником» (!) в разных незначительных учреждениях не-подалеку от дома, где проживал — писал плакаты для киносеансов, делал  стенгазеты,  даже  на рыболовной  станции  на Белом  озере в Косино  оформил  большой  плакат  с членами Политбюро  с орна-ментом  вокруг  фотографий.  Вот  и пригодились  уроки  написания текстов с разными шрифтами, которые нам преподавали на школь-ных уроках!

Потеряв надежду на позитив, я через знакомых переслал пись-мо школьному другу Виталию Ш. в США с просьбой помочь эмигри-ровать —  я знал,  что  у Виталика  через  его  коллегу  лингвиста  был выход на важную персону в Штатах. Виталик прислал мне и Тайфе официальный вызов. Мне сообщили, что вызов придет (обязательно по почте!) на адрес А. П. Лавута. Он жил на Самотеке, мы с Тайфой пришли к нему — так и познакомились. Но с Америкой ничего не по-лучилось — вызов в советском посольстве был заверен чернилами двух разных цветов (!).

Вот так жили мы с Тайфой, а детей рожать стали уже тогда, ког-да я стал работать инженером-конструктором, причем рядом с до-мом, так что забирать сына, а потом и дочь из садика было очень даже удобно!

Как я попал в инженеры? Я написал 15-го декабря 1980-го  года резкое письмо в ЦК на имя Брежнева:

«…Мои работы высоко оценены (письменно и устно) академиками и членами-корреспондентами, заинтересованность в моих исследо-ваниях высказали руководители нескольких московских институтов (ИПГ, ИФЗ,  ГеоХИ, Астросовет, МГУ)… Первоначальное намерение предоставить мне работу сменялось отказом… Или некая организа-ция указывала на нежелательность приема меня на работу, или же руководителей  отпугивало  то  обстоятельство,  что  я принадлежу к национальности, о неравноправном положении которой известно во всем  мире.  В любом  случае  мой  пример  является  характерной демонстрацией  того,  что  пока  крымские  татары  не будут  возвра-щены  в Крым,  граждане  СССР  крымско-татарской  национальности не ограждены  от разных  форм  дискриминации  по национальному признаку».

Письмо было переслано в МГК КПСС. Оттуда мне ответили, что после «такого письма» работать в вузе я не имею права.

344

Вскоре открылся XXVI съезд КПСС. 9-го января я написал «та-кое»  письмо  этому  съезду,  в котором  просил  не пересылать мое письмо в МГК…

Ожидал  репрессий  в веселом  состоянии  духа,  так  как  Тайфа одобрила  мое  заявление.  Но в конце  января  ко мне  явился  очень вежливый  работник  райкома  с тремя  направлениями  на работу на инженерные должности! Он напрямую мне сказал, что на работу в научных учреждениях или вузах я не должен рассчитывать.

…Я выбрал работу в ОКБ-1 рядом с домом — пять минут пешком. Проработал я в этом ОКБ заведующим сектором солнечной энерге-тики одиннадцать лет! Убедился, что нравы среди инженерных ра-ботников чище, чем в научных учреждениях и в вузах. Научился де-лать инженерные расчеты, научился работать на ЭВМ.

Я имел в этой жизни счастье общаться с действительно значи-тельными  личностями,  и сравнение  с ними  придает  мне  скром-ности. Если что-то я и ставлю себе в особую заслугу, если чем-то горжусь, то это мое упорство в борьбе за право продолжать изуче-ние обнаруженного мной глобального эффекта. Природа открыла для меня одну из маленьких своих тайн, и я считал себя обязан-ным  развивать  перспективные  для  познания  окружающей  среды исследования.

Нет,  речь  не о признании моих  работ —  признание  было,  были аплодисменты  на конференциях  и симпозиумах,  было  одобрение моих  выступлений  на научных  семинарах.  Сам  факт  выступления с докладом  на семинаре  академика  В. Л. Гинзбурга  много  говорит понимающим людям. Комплиментарные отзывы научных семинаров в Институте  космической  физики  у теперешнего  директора  этого института  Л. М. Зеленого,  в ГеоХИ  у академика  А. П. Виноградова, в ИЗМИРАН… И, конечно, семинар в МИФИ у моего учителя О. И. Лей-пунского… Ну и выступление на семинаре академика Г. И. Марчука в Государственном Комитете  по науке  и технике  СССР  тоже,  каза-лось бы, должно открыть путь моей научной теме.

Работая  в ОКБ,  я продолжал  участвовать  в научных  конферен-циях. Мне дважды удалось использовать свой трудовой отпуск для поездок в научные экспедиции, оборудование для меня друзья до-ставали в своих НИИ.

С этими отзывами о серьезности предлагаемого мной направле-ния  научных  исследований  я несколько  лет  ходил  по инстанциям, 

345

доказывая необходимость создания для меня научной лаборатории или хотя бы группы.

Возможно,  именно  серьезность  предлагаемых  исследований и являлась препятствием для организации предлагаемого мной на-учного направления — я с 1978-го года был занесен в «черный спи-сок». Надо еще учесть, что тема моя была мной хорошо застолбле-на, я был широко известен как автор первооткрывательских работ в солнечно-земной физике, так что обойти меня было нельзя.

Коллеги  сочувствовали мне,  но Big  Brother  был  начеку  и пере-крывал все их инициативы.

Когда  рухнул  коммунистический  режим,  появился  шанс  полу-чить в системе Академии Наук лабораторию. В ноябре 1991-го года мне на квартиру позвонил референт Е. П. Велихова и сообщил, что вице-президент  подписал  распоряжение  о создании  лаборатории по обоснованной мной проблеме в рамках финансирования, предо-ставленного  Институту  физики  Земли.  Теперь  решались  сложные практические вопросы, связанные с этим самым финансированием.

Но в декабре рухнул Советский Союз. Система бюджетного фи-нансирования в стране развалилась.

Я создал коммерческую фирму «Инко радон», проводил экологи-ческие экспертизы, заказы поступали даже с Урала.

Все же докторскую диссертацию «Космофизические и геофизи-ческие факторы, определяющие возмущения радонового и аэроион-ного полей планеты» я защитил после того, как согласился читать спецкурс в МГУ в статусе профессора. Только защитив докторскую можно было не только занимать должность, но и получить аттестат профессора. В тексте диссертации не пришлось ничего менять.

В моей жизни появился еще один интерес. Не скажу, что но-вый —  я увлекался  писательством  с юности,  но это  оставалось на уровне хобби. Теперь же я засел за серьезную прозу, с самого начала  задумав  трилогию,  которая  соответствовала бы  названию «Нити судеб человеческих». Первый романом трилогии стали «Го-лубые мустанги»,  затем  опубликовал  «Красную  ртуть»  и наконец «Золотую печать».

И еще жизнь заставляет меня включаться в проходящие в Крыму процессы, реагируя на акты продолжающейся национальной борь-бы,  а также на события в сфере национальной культуры. Надеюсь вскоре издать книгу исторических очерков.

346

Сын  Абдураман  и дочь  Камилла  вполне  успешны. Жена  Тайфа в этом  году  оформила  пенсию,  но решила  продолжать  работу — она же молодая еще, ей только 55 лет. 

В этом году от нас ушла на сто первом году жизни моя мама Саи-де Боданинская, все мы не оправились еще от этой потери… Десять лет назад безвременно ушел мой брат Вильдан…

Жизнь продолжается.Я прошу Аллаха, чтобы были счастливы мои дети, чтобы они по-

скорее принесли нам с женой внуков.Конец

Автобиография написана в 2008 году.От себя могу добавить дополнительные сведения:Айдын родился 1.09.1933 года в городе Симферополе, мать — Бо-

данинская Сайде, художник-дизайнер. Отец — Эшреф Шемьи-заде, известный крымско-татарский поэт и писатель,  просидевший мно-гие годы в советских тюрьмах.

В  1953  году  Айдын  окончил  среднюю школу  в Янгиюле,  в 1958 году САГУ  (Среднеазиатский Государственный Университет, физи-ко-математический факультет) в Ташкенте.

С 1968 года живёт в Москве. Автор трилогии «Нити судеб челове-ческих», в которую вошли романы «Голубые мустанги», «Красная ртуть»  и «Золотая печать». Пишет  новый  роман —  историческую хронику  в художественном  стиле  с философскими  и лирическими отступлениями о жизни и судьбе своего отца.

Кроме того Айдын пишет рассказы и заканчивает большую фан-тастическую повесть.

Нариман Хадырбаев

347

6. оДиссея вЛАДимирА неПомнящего

Автор Владимир НепомнящийЯ  родился  11  марта  1934  года  в г. Одесса  (замечу  в скобках — 

город, который неоднократно выдавал миру гениев и просто знаме-нитостей — от ученых, литераторов, поэтов, музыкантов и артистов и до бандитов).

Отец Непомнящий Абрам (Аврум–Хаим) Моисеевич и мать Шми-дель  Бетя  Михайловна  родом  из небольшого  местечка  Раснополь вблизи райцентра Березовка в 100 км от Одессы.

Отец и мать в 1932–1933 годах

В начале 20-х годов отец и мамин брат Харитон (Хаскель) органи-зовали в местечке сельхозкомунну, которая просуществовала до на-чала организации в области колхозов. Мать закончила сельхозтех-никум и работала в колхозе агрономом.

В начале 30-х годов они переехали в Одессу, где отец стал рабо-тать в Шахтоуправлении по добыче ракушечника (напомню, что все Одесса выстроена из ракушечника, который добывался в известных одесских  катакомбах),  и к началу  войны  дослужился  до главного бухгалтера Управления.

В 1938 г. у меня появилась сестричка Жанна.Помню, как в 1939 г. через Одессу шли войска к границе с Ру-

мынией после присоединения к СССР Молдавии, и мы, 5–6 летние пацаны, ходили с ведрами с водой поить красноармейцев на гру-зовиках  (дело  было  летом  и жара  стояла  страшная,  особенно на солнце).

348

Вспоминаю два эпизода из детства: были мы в гостях у маминых родителей в Березовке, и я раздразнил бугая, когда он возвращался с пастбища. Я бежал от него «без задних ног», и меня спас только турникет при входе в городской сад. Но при этом я наткнулся на ака-цию и ее  иголки  вырвали  у меня  два  куска мяса  на щеке. Шрамы держались лет 13–15. Второй случай помню, как мы пошли на пляж и волна  прибоя  смыла меня  и потащила  в море  (волнорезов  тогда еще не было), и две тетки (как мне показалось, хотя может быть им было лет по 18) схватили меня за руки и подняли над водой.

Мама, папа и я в 1937 году

В 1941 г. я должен был пойти в школу, но война перевернула всю судьбу. Отец был призван в армию, защищал Одессу, а после ее ок-купации немецкими и румынскими войсками в сентябре 1941 г. был переброшен на защиту Севастополя.

В июле 1941 г., когда Одесса с суши была почти полностью бло-кирована и все виды транспорта были прерваны (морской транспорт был  занят  перевозкой  военных  грузом и воинских  частей),  группа жителей города (в том числе семьи работников Шахтоуправления) выехали из Одессы на конных бричках в сторону Херсона.

Почти  два  месяца  мы  добирались  на бричках  до Ростова.  При переправе  через  Буг  и через  Днепр  нас  бомбили  и обстреливали из танков  немцы,  а на Днепре,  когда  мы  переезжали  его  на пло-тах, то на соседнем плоту разорвался снаряд и убил лошадь. Люди, правда, остались живы — на бричке ехали мой двоюродный брат-од-нолетка Гриша с матерью и родственниками.

  В Ростове у нас мобилизовали брички и лошадей для воинских нужд, а всех беженцев отправили поездом до узловой станции Ка-

349

лач  (в  излучине  Дона  напротив  Сталинграда),  откуда  поездом же должны были переправить в Сталинград.

  Ночь  мы  провели  на привокзальной  площади  в Калаче  (а  на станции скопилось масса военных грузов: снаряды, горючее, военная техника, воинские эшелоны), и ночью налетели немецкие бомбар-дировщике (Юнкерсы-88, мы их по звуку уже отличали от «Мессерш-миттов», «Фокке-Вульфов» и др.). Трассирующие пули из пулеметов и пушек снизу вверх и сверху вниз покрыли все небо, но зенитчики самолеты отогнали, бомбы они сбросить не смогли (а то бы от стан-ции даже воспоминании не осталось) и люди на площади не постра-дали.

На следующее утро нас погрузили в вагоны и перевезли в Сталин-град,  там зарегистрировали и отправили на барже по Волге в рай-центр Харабали (на границе с Астраханской областью) и размести-ли в селе Удачное. По дороге со мной произошел конфуз: когда мы шли на барже, меня сбило с палубы в реку румпелем руля баржи, и за мной  прыгнул  парень–матрос  (лет  15–16),  который  и вытащил меня обратно из воды. А дело было уже глубокой осенью и на мне было пальтишко, спокойно пошел бы ко дну, но все обошлось.

В Удачном нас разместили две семьи (мама, я с сестрой и ма-мина младшая сестра с сыном) у хозяйки с мужем и тремя детьми (два сына 16 и 15 лет и дочка лет 14). Муж вскоре был мобилизован на трудфронт  (рытье  окопов  и прочих фортификационных  соору-жений).

Мать  пошла  работать  в колхоз  агрономом,  что  давало  возмож-ность продержаться в бытовом отношении. Зиму 1941/1942 гг. была страшной, температура ниже 40 градусов, теплой одежды и обуви никакой, в декабре пошел в первый класс местной школы и тут же отморозил уши и ноги.

Школу пришлось бросить. Зима была такой снежной, что все село было занесено снегом по дымовые трубы, потом оставшаяся в селе молодежь вылезала через русскую печь и трубу наружу, и откапы-вала двери в дом.

Жители села всю живность, которая у них была, завели в избы. Хозяйка с детьми спали на печи, а мы — на полу на всяких дерюгах и одеялах, которые везли с собой из Одессы. Но все, что имеет на-чало, имеет и конец, и как говорил мудрец «все проходит». Прошла и зима.

350

  А  летом  1942  года  немцы  подошли  к Сталинграду  и начали его осаду. Руководство решило все левобережье (местное насе-ление и эвакуированных) переселить в глубину страны. Нас, три семьи (мама, я с сестрой, мамина сестра с сыном, жена папиного брата  с двумя  девочками  и старухой-матерью)  направили  в Ка-захстан, а других родственников — в Саратов и Горький (Нижний Новгород).

  В Казахстан нас везли на разбитых паровозах, направлявшихся на ремонт в Чимкент, Ташкент и другие города Средней Азии. Уди-вительно четкой была организована эвакуация; на узловых станциях были открыты пункты питания, где нас ожидали горячая еда и пайки на дорогу (свежий хлеб и др.), на всех ж/д станциях был кипяток для чая. Помню, что останавливались как-то на одной станции, где было кладбище военных самолетов (немецких и наших), где я набрал две или три противогазных сумки стреляными гильзами из пулеметных лент, которые, как потом оказалось, очень подходили к охотничьим ружьям местных охотников. Мы их впоследствии меняли на продук-ты питания и другие бытовые вещи.

  Некоторое время с нами ехал раненный боец (рука была в гип-се и начиналось нагноение), и мы, взрослые и дети, все за ним уха-живали. Он сошел на первый же встреченный на пути военный го-спиталь.

  По  полученному  предписанию  нас  доставили  до г. Кзыл-Ор-да, Терень-Узякский район, колхоз Бидайкуль (в переводе «мешок с зерном»),  где  нас  9  человек  поместили  в небольшой  землянке, отапливаемой камышом, который надо было срезать серпом и при-носить с р. Сыр-Дарья за три км. (делали это 5 детей в возрасте 8 и 4-х лет). В землянке было тепло только когда горел камыш, а сго-рал он очень быстро и надо было все время сидеть у печки и подви-гать вперед горящую охапку камыша.

Мать опять пошла работать агрономом в колхоз и периодически получала на трудодни немного зерна и кое-каких овощей (картошку, свеклу, брюкву кормовую и что-то еще). Зерно мы мололи на руч-ной мельнице  (два небольших жернова с ручкой и отверстием по-середине), которые брали у местных соседей. Из полученной муки мы пекли казахские пресные лепешки (две сковородки клались друг на друга, а между ними тесто, и все помещалось в горячую камы-шовую золу). Были даже лакомства: сушеная дыня, сушеные шари-

351

ки сузьмы (вернее — курт, шарики из высушенного кислого молока с солью и перцем).

В течение времени, что мы жили в Бидай-Куле, от отца пришло несколько писем с фронта (храню их до сих пор), где он в основном описывал свои фронтовые будни и давал мне наставления на буду-щую жизнь: слушаться маму, учится только на «отлично», во всем стараться быть лучшим, помогать по дому и в воспитании младшей сестры, любить нашу Родину и всегда стараться «быть полезным для нашего социалистического общества» (цитата из письма)

Удивительно,  что  не смотря  на исключительно  тяжелое  воен-ное положение почта, как и железная дорога, работали «как часы», и письма отца смогли нас найти в каком-то «забытом богом» кишла-ке  в глубине  Казахстана,  в отличие  от современного  положения, когда почта по территории России идет по два месяца.

В ноябре 1942 г. пришла информация о гибели отца при защите Севастополя.  После получения извещения о гибели отца у матери был сильнейший сердечный приступ (а может быть и инфаркт), по-сле чего она до конца своих дней болела сердцем на протяжении почти 50–ти лет. 

Таким образом, мы остались без отца, но зато я могу гордить-ся, что мой отец погиб, защищая два города–героя.

В 1943 г. нас нашла папина сестра, которая вместе со своим мас-лоэкстракционным заводом была эвакуирована с Украины в Чимкент (он там работает до сих пор).

Она  организовала  нам  пропуск  на проезд  из Кзыл-Орды  в Чим-кент,  и мы  переехали  к ней.  Мать  устроилась  работать  на заводе весовщицей (прием и отправка автотранспорта), детей определили в призаводской  детский  сад. Жили  мы  все  (9  человек)  у папиной сестры с ее дочкой на 10 или 12 кв.м.,  спать раскладывались все на полу. Когда директор завода как-то заехал (на коляске с лоша-дью)  утром  за своим предзавкома,  то  не смог  войти,  пока мы  все не встанем. Очень удивился, что это за «цыганский табор» и выде-лил нам из директорского фонда двухкомнатную квартиру в завод-ском городке (назывался «Зеленая балка» и находился рядом со ста-ринной крепостью еще с царских времен, где располагался военный гарнизон).

В том же 1943 г. я со своей двоюродной сестрой Миной поступил в 1-й класс средней школы № 4 им. Лермонтова, где мы за два года 

352

прошли три класса. Помнится, что самым примечательным за вре-мя  учебы в школе были школьные обеды,  на которые давали  «за-тируху» и американские омлеты из яичного порошка  (т. н. «второй фронт»).  Но самыми  вкусными  были  коржики  из жмыха  с патокой (отходы производства растительного масла).

Иногда матери выдавали на заводе бутылку водки, которую мож-но  было  продать  на базаре  и купить  хлеба  или мизерный  кусочек сливочного масла, который делился на пятерых детей.

Однажды я игрался в квартире и нашел под кроватью незапеча-танную бутылку из-под шампанского,  в которой было что-то нали-то. Я решил, что это шампанское и решил попробовать этот напиток мушкетеров  (к  тому  времени  я уже  прочитал  «Трех  мушкетеров» А. Дюма),  выпил  прямо  из горлышка  бутылки,  вышел  к моим  се-страм, что-то сказал и потерял сознание. В бутылке оказалась вод-ка. Сестры догадались вызвать «Скорую помощь», меня «откачали». Но с тех  пор  я в течение  10  лет  (1945–1955 гг. —3-й  курс  институ-та)  не переносил  запаха  алкоголя  и не притрагивался  ни к вину, ни к водке (коньяку, рому и т. п.).

В начале 1945 г. мама нашла своих родственников (маму, сестер с их детьми и брата, комиссованного после тяжелого ранения под Ростовом)  в г. Янги-Юле,  что  в 30  км  от Ташкента,  съездила  туда и привезла небольшую торбочку с кукурузной мукой, из которой ва-рила потом молдавскую мамалыгу, кукурузную кашу и пекла куку-рузные лепешки. По этому поводу была сочинена песня «каша куку-рузная очень-очень вкусная». Кроме этого в число «любимых блюд» входило также хлопковое масло, пережаренное на сковородке с лу-ком (чтобы устранить запах) вместе с кусочками хлеба.

В 1945 году уже после окончания войны оставшийся в живых брат отца  приехал  за своей  семьей,  чтобы  увести  в Одессу,  и хотел  нас тоже забрать с собой, но мама решила, что одной с детьми в Одессе будет сложно, и решила переехать к своим родственникам (мать, се-стры) в Янги-Юль, куда мы и переехали из Чимкента в августе 1945 г.

Так я появился в славном городе Янги-Юле (ж/д. станция Кауф-манская, старое местное название Каунчи), что означает в переводе с узбекского «Новый путь», в 30 км от столицы Узбекистана г. Таш-кента.

К тому времени Янги-Юль представлял собой небольшой город с населением около 15–20 тыс. человек и с достаточно развитой про-

353

мышленностью —  кирпичный  завод,  очень  крупный  винсадсовхоз, винзавод,  обувная  фабрика,  старейший  в Узбекистане  хлопкоочи-стительный завод (введён в 1890 году) московского промышленного и торгового товарищества «Владимир Алексеев», на котором начи-нал работать  грузчиком первый секретарь компартии Узбекистана Усман Юсупов. Работали консервный и сахарный заводы.

В городе было несколько школ, в том числе три 10-тилетки (шко-ла им. Горького в городе, им. Ленина на сахарном заводе и узбек-ская там же.

Город  после  войны  был  интернациональный:  в нем  проживали русские, узбеки, евреи, крымские татары, корейцы, греки и др.

По  приезде  в Янги-Юль  мы  поселились  на улице  Мельничной в доме, хозяйку которого  звали Ксения Зацепина  (у нее были две дочери и сын).

Осенью  1945 г.  я пошел  в 4-й  класс  неполной  средней  школы № 6 им. Кирова на кирпичном заводе, а моя сестра Жанна и двою-родный брат Ким пошли в 1-й класс. Там у меня появились первые местные  друзья: Юра  Завьялов, Юсуф Юнусов,  Леня  Лосев,  Коля Гужбин, Ваня Михайлов, Толик Джилкибаев, Анвар Ахмедов, Света Окиншевич (живет в Санкт-Петербурге), Тая Огурская (блокадница из Ленинграда, живет в Чикаго) и др. С большой теплотой вспоми-наю моих учителей: директоров школы Вайнберга Ефима Яковлеви-ча (история, география) и Орлова Петра Александровича (препода-вал физику),  завуча Базарову Светлану Абдуллаевну  (преподавала ботанику и зоологию), Волошина Матвея Терентьевича (география, история), супругов Губер Марью Ивановну и Рейнгольда Андрееви-ча (оба — немецкий язык), Намм Владимира Николаевича (русский язык, литература), Бергер

Ларису Петровну (ст. пионервожатую), Чернова Георгия Сельвер-стовича (физкультура и военное дело).

  В  1948 г.,  когда  мне  исполнилось  14  лет,  меня  приняли в комсомол.  Так  я завершил  1-й  наказ  отца —  быть  верным  сы-ном своей Родины. Для меня этот день был таким психологиче-ским потрясением (Молодая Гвардия, герои Краснодона, Одессы, Зоя Космодемьянская и др.), что я не спал всю предшествующую ночь, а наутро написал стихотворение, из которого я сейчас пом-ню  только  одну  строку  «и  мне  вспомнилась  Одесса,  город  мой родной…».

354

В  эти же  годы  я приобщился  к спорту,  для  начала  к футболу и легкой атлетике. Если в 1945–1947 годах я был полудохлым хилым ребенком, которому в школы выделяли пайки усиленного питания, то  после  отмены карточной  системы я стал  килограммами  «пожи-рать» сахар и хлеб и моментально преобразовался прямо на глазах. Я бегал 100-метровку (12.2 сек), прыгал в длину и высоту (170 см), играл в футбол по 5–6 часов подряд (особенно в летние каникулы) с куском  хлеба  в руке.  На Мельничной  в те  годы  была  извозчичья артель «ШАВКАТ», а за ней огромный поросший колючкой пустырь. Мы каждое утро вырубали колючку и весь день гоняли мяч, периоди-чески прерывая игру для заклеивания камеры, а вечером выковыри-вали иголкой из ног колючки Я научился шить из голенищ старых са-пог футбольные покрышки (выкройку нашел в журнале «Вожатый») и обслуживал всю округу от кирпичного завода до винзавода. У нас сложилась неплохая команда: я, Моисей (фамилию не помню), Гай-рат  большой  (Хашимов),  Гайрат маленький,  Рузмат,  Саша Остров-ский  (единственный  владелец  «живого»  футбольного  мяча)  и др. Из других развлечений были игры в лянгу, чехарду, лапту (мы даже не представляли, что эта игра была заимствована в Америке у рос-сийских колонистов под названием «бейсбол»), чурки (в Одессе они назывались по-украински «цурки»)

В школе им. Кирова я проучился по 1949 год и закончил «на от-лично«(с Похвальной грамотой) семь классов (неполное среднее об-разования, которое в те годы в СССР считалось обязательным).

И  потом  встал  вопрос,  куда  идти  учиться.  Можно  было  пойти в техникум (с нашей школы большинство учеников после 7 класса шло  в мукомольный  техникум).  Но мама  сказала,  что  отец  хотел меня с сестрой видеть высокообразованными людьми, и она сдела-ет все, чтобы мы смогли получить среднее и высшее образование. И я пошел в 8-й класс открывшейся в том же году новой десятилет-ки — школы № 10 им. И. В. Сталина, создав серьезную конкуренцию и в учебе и в спорте школе № 4 им. А. М. Горького.

Учеба  в целом  мне  давалась  довольно  легко  (очевидно,  ска-зывались  одесские  гены),  обычно  я вставал  в 6  час.  утра  и до 9 час. успевал выполнить все задания, а потом отправлялся в школь-ный спортзал, где занимался баскетболом, волейболом, прыжками, боксом и т. п. до начала занятий, т. е. до 14–16 часов дня. В резуль-тате к окончанию школы я имел третьи спортивные разряды по ше-

355

сти видам спорта: футбол, волейбол, баскетбол, бокс, бег на 100, 200 и 1000 м, стипльчез (три тыс. м. с препятствиями, прыжки в вы-соту и длину, эстафета 4х100, большая и малая шведская эстафеты.

Вспоминаю других спортсменов нашей школы: Алик Никитин (ба-скетбол, волейбол), Володя Хан (футбол, баскетбол), Илья (футбол, вратарь)  Алеша  Ким  (бокс,  гимнастика),  Анвар  Ахмедов  (футбол, гимнастика),  Гайрат  Хашимов  (баскетбол,  волейбол,  футбол),  Ра-фик Дрейман (баксетбол), Изя Куперман (гимнастика) и др.

А так я выглядел в 1949–1950 гг.

И во всем был «виноват» только один человек — преподаватель военного дела и физкультуры Петр Евдокимович Татарников, кото-рый  сумел  организовать  столько  спортивных  секций.  Позже  к ру-ководству  секцией  волейбола  подключился  новый  преподаватель из Ташкентского  пединститута Алакин Борис Александрович,  в го-родской  комитет  по спорту  пришел  после  демобилизации  руково-дителем чемпион Таджикистана по бегу на 5 и 10 тыс. метров Иван Корабельников, который стал вести секцию легкой атлетики.

Конкурентами у нас всегда были спортсмены из школы им. Горь-кого, но на областных и республиканских школьных соревнованиях мы всегда объединялись в одну команду. Помню хороших спортсме-нов из этой школы: Юра Мешков, Леня Кособоков, братья Асриевы (Юра, Эдик и Алик), кроме того из школы им. Ленина к нам подклю-чались  Володя  (фамилию  забыл),  братья Махмудовы  (Гриша  и Во-лодя), а из узбекской 10-тилетки — двое ребят, одного из которых звали  Халмат  (прекрасный  футболист  и легкоатлет),  он  учился в Ташкенте и два брата — грека.

356

Наша футбольная городская школьная команда «ГОРОНО» на го-родских соревнованиях уступала только сборной города, где играли действительно великолепные футболисты, многие из которых нача-ли играть еще до войны.

Вспоминаю фамилии некоторых из них: Миша Мильштейн (центр нападения, воевал, был ранен, вернулся инвалидом с поврежден-ной  рукой,  что  не мешало  ему  быть  классным  футболистом:  мог с 35 метров, падая через спину, забить мяч в любую точку ворот), защитник по прозвищу Кашкарлык, пробивал мяч от ворот до ворот (работал водителем грузовика и вместе с напарником прямо с рей-са приезжал на стадион на машине и бежал играть в футбол), цен-тральный защитник Рачек, толстый армянин 150 кг весом носился по полю как ветер и все от него отлетали как семечки (торговал пи-вом на сахарном заводе), бывший летчик  (имя  забыл, его все  так и называли «Летчик», играл под № 10 левым полусредним, был еще прекрасным волейболистом, входил в городскую команду, впослед-ствии  работал  секретарем  горкома  партии),  вратари:  прекрасный разносторонний специалист (музыкант, художник, футболист) Селя-нин Дмитрий  Валерианович  (сухой  вратарь),  преподававший  в на-шей  школе  черчение  и рисование  и организовавший  ученический духовой  оркестр  (единственный  в области,  а может  быть  и в ре-спублике) на средства,  заработанные на сборе хлопка, его ученик Адик (работал буфетчиком в городском ресторане), некая личность по прозвищу «Грек» (неизвестно чем занимался, но прекрасно играл правым  полусредним),  Коля  Возный,  прекрасный  разносторонний спортсмен, демобилизовался из армии, играл в нападении и в полу-защите, занимался десятиборьем, футболист по имени Володя, ра-ботал на консервном заводе, еще в 49–52 гг. при подачах углового успешно  использовал  удар  «сухой  лист»,  которым  через  7–10  лет стали хвастаться бразильцы.

Из других городских спортсменов–энтузиастов вспоминаю пред-седателя  городского  комитета  по спорту  (имени  не помню),  ко-торый  вернулся  с фронта  без  одного  глаза  и одной  руки,  но тем не менее выступал на всех городских соревнованиях в беге на 100 метров и прыжках в длину и высоту с очень приличными результа-тами  (и  это,  заметьте, без руки). В школе им. Горького было еще несколько хороших легкоатлетов, один из которых, Федя Калинин, бегал сотку за 11.8–11.9 сек (2-й разряд).

357

Нельзя не вспомнить футбольную команду греков–политэмигран-тов, которые жили в Янги-Юле в т. н. Греческом городке. У них было три великолепных футболиста, которых мы знали под игровыми но-мерами 3, 7 и 10-й.

Однако вернемся к школе. Хочется вспомнить добрым словом на-ших великолепных учителей: директор школы Вайнберг Ефим Яков-левич,  завуч  Ким  Виктор  Петрович  (математика),  Вайнер  Анатолий Моисеевич (химия), Алим Ахмедович (узбекский язык), Намм Влади-мир Николаевич и Жидаева Елена Мефодьевна  (русский язык и ли-тература), Швигель Вячеслав Францевич и Цхай Василий Семенович (физика),  Ривкина  Этти  Моисеевна  (математика),  Татарников  Петр Евдокимович (физкультура и военное дело), Губер Рейнольд Андрее-вич (немецкий язык), Волошин Матвей Терентьевич (логика и психо-логия), Орлов Петр Александрович (физика), Селянин Дмитрий Вале-рьянович (черчение и рисование, руководство духовым оркестром).

Так в 1952 году я окончил с серебряной медалью и шестью спор-тивными  разрядами  среднюю  школу № 10  им. И. В. Сталина  (одна 

358

четверка по сочинению, потому что при ссылке на поэму Некрасо-ва я вместо «Разговор у парадного подъезда» написал «Беседа у па-радного подъезда») и предо мной открывался путь к высшему обра-зованию.

Горвоенкомат  уговаривал,  чтобы  я поступал  военное  училище (двое моих товарищей так и сделали (Леня Лосев — в радиотехниче-ское в Латвии, Гена Булгаков — в авиационное в Оренбурге), Одес-ский институт связи и Казанский авиационный институты приглаша-ли к себе. Но мама сказала, что «банковский счет пуст» и мы можем осилить только Ташкент, что я и сделал.

Но  и тут  возникла  альтернатива:  идти ли  учиться  на хирурга в ТашМИ или на инженера в САзПИ. После коротких раздумий (а в это  время вводились Куйбышевская и Сталинградская  ГЭС)  техни-ческая жилка во мне победила, и я подал документы в Среднеази-атский  политехнический  институт  на энергетический  факультет, специальность «Гидроэнергоустановки» (ГУ) и уехал на соревнова-ния. По приезде узнал, что меня зачислили на энергофак, но пред-ложили специальность «Центральные электрические станции, сети и системы» (ЦЭС, группа 30–52–Ц), на что я согласился, и как пока-зала жизнь, не прогадал.

В институте я просто обязан был учиться «на отлично», чтобы по-лучать повышенную стипендию, поскольку общежитие мне не дали и приходилось снимать «угол»  за 100 руб/мес.  (обычная стипендия на 1-м курсе была 280 руб, а после вычета налога за бездетность 8% и подписки на «Заем» на восстановление народного хозяйства в раз-мере двухмесячной стипендии в год (в месяц 47 руб) и вычета платы за «угол» на жизнь оставалось 110 руб/мес. При повышенной стипен-дии 350 руб/мес эта сумма возрастала до 264 руб, что было уже ощу-тимо. К пятому курсу повышенная стипендия составляла уже 500 руб/мес,  при  этом  «чистыми»  получалось  377  руб/мес.  Но  к третьему курсу в Ташкент переехали из Янги-Юля мамины сестры с семьями, и я жил уже в их доме (что позволяло экономить 100 руб/мес.).

Моя  институтская жизнь  ничем  не отличалась  от жизни  других студентов, разве только что вместо гулянок я увлекся классической (греко-римской) борьбой, толчок к которой я получил, когда посмо-трел в 1954 г. цирковой аттракцион французской борьбы с участи-ем знаменитый цирковых борцов: Владимира Плясули (Краснодар), Петра  Загоруйко  (Ростов-на-Дону),  Валентина  (Ефима)  Арнаутова 

359

(Новосибирск), Ивана Голуба  (Закарпатье), Василия Яркова  (Крас-ноярск) и кавалера ордена Трудового Красного Знамени Яна Цыгана (Ивана Куксенко).

В  1954 г.  я имел  уже  2-й  спортивный разряд и в том же  году стал  чемпионом  Узбекистана  по Центральному  Совету  обще-ства  «Наука».  Я с большой  теплотой  вспоминаю  своего  тренера по борьбе Яма Юду Рафаэловича, бывшего циркового атлета. По-сле  окончания  института  я тренировался  под  руководством  ста-рейшего борца Узбекистана Таранова Петра Тимофеевича (обще-ство «Мехнат»). В последующие годы я занимал призовые места на первенство г. Ташкента и Узбекистана и достиг звания Масте-ра спорта.

На  ум  приходят  фамилии  борцов–классиков  того  периода: тренер  общества  «Динамо»  Герман  Ильич  Сандлер,  Григорий Рейф, Юрий Зеленин, Владимир Маркевич, братья Аблаевы (Кур-сат, Рефат и Маджид), Александр Прут, Рустам Казаков, тренер «Локомотива»  Самирханов,  тяжеловес Шилов,  братья  Егоровы, старейший  мастер  спорта  Петр  Марков.  Из других  борцов  мне вспоминаются  Израиль  Либус,  Гуральник,  Лев  Сандлер,  Ренат Каипов, Юрий Буров, Старков, Исаков, Хабибулин, Толик Рева-зов, Марк Рендель., мой постоянный соперник в институте в лег-ком весе Арутюнов.

Из студенческих лет наиболее впечатлительной была поездка в 1955 г.  на практику  в г. Экибастуз  в Казахстане,  где  мы  прини-мали участие в строительстве ТЭЦ мощностью 24 МВт (по слухам 

потом  ею  руководил  Г. М. Маленков,  быв-ший  Председатель  Совета  Министров  СССР в первый послесталинский период.

Электростанцию строили в основном быв-шие заключенные, которые до этого сидели в местных лагерях  и были  освобождены по-сле амнистий 1953–1954 гг.

Поэтому  обстановка  на стройке  была  по-лукриминальная:  постоянные  пьянки  (пили в основном брагу), драки между  группиров-ками, но к нам, студентам, относились с ува-жением, если не «гонорились» и хорошо ра-ботали.

На плантациях Баяута. Сбор хлопка

360

А  поскольку  я старался  работать  хорошо,  то  бригадир  всегда ставил меня в пример другим членам бригады, что, конечно, было приятно.

Начиная со школьных лет (1945 г.) я ежегодно участвовал в сбо-ре хлопка (в других регионах страны учеников и студентов посыла-ли на сбор овощей, фруктов, кукурузы, зерновых и т. п. 

И  занимался  я этим  «приятным»  делом  в течение  40  лет  (т. е. до 1985 г.),  причем  в школе  и в институте  это  была  обязательная повинность,  и если  кто-то  пытался  увильнуть  от сбора  хлопка,  то административные  последствия  могли  быть  самыми  печальными, вплоть до исключения.

К  четвертому  курсу  группа  у нас  сложилась  небольшая  в 25–26 человек, старостой группы мы неизменно в течении 5 лет избирали Валентина Михайловича Левина, он был на 4 года старше нас, успел закончить техникум и поработать в электролаборатории на Чирчик-ском  химкомбинате.  В группе  он  обладал  непререкаемым  автори-тетом, и в деканате к его мнению очень прислушивались, особенно когда после сессии кому-то приходилось пересдавать экзамен или зачет. 

По национальному составу группа была интернациональной: 11 русских, 9 евреев, 1 таджик, 1 казах, 1 армянка, 2 татарина, но об этом мы узнали уже после окончания института.

Семь из нас окончили школу с медалями, в том числе двое (Миша Тартаковский и Сурат Акрамов) –с золотой.

В процессе учебы у нас выделились две группы: первая — Вален-тин Левин,  Владимир Непомнящий, Михаил  (Мусик)  Тартаковский и Слава Деверни); вторая — Сурат Акрамов, Марат Сабитов, Ира Ме-лодиева и Гарик Хромых. Мы первыми шли сдавать зачеты и экзаме-ны и неизменно «на отлично», что «делало погоду» для всех осталь-ных студентов нашей и других групп. 

Наша  первая  группа  по сложившейся  традиции  после  каждого экзамена шла угощаться в Театральное кафе недалеко от Русского драматического  театра Горького  (накрахмаленные скатерти и сал-фетки, мельхиоровые приборы), где неизменно подавались блинчи-ки с мясом и какао (25 руб).

Часто  в кафе  можно  было  увидеть  заслуженных  артистов  ре-спублики Загурскую, Хлибко, Хачатурова и др. Заведующая кафе, дородная красавица в русском стиле, блондинка с тяжелой свер-

361

нутой «калачиком» косой из уважения сама подавала им блинчики с какао.

Хотелось бы  вспомнить  наших  институтских  преподавателей, вложивших  много  сил,  чтобы  сделать  из нас  толковых  инжене-ров:  проф.  Топорнин Д. С.  (математика),  доц.  Саларев  (теормех) со своим  ассистентом  В,  Клюевым  (прекрасным  альпинистом,  те-перь д.ф-м. наук), доц. Елизаров с преподавателями черчения До-морозовым  и Гартунгом,  ст.  пр-ль  В. В. Семейкин  (физика),  доц. П. В. Карпенко  (ТОЭ), он же — зам. декана энергофака, известный так  называемыми  «карпенковскими  банями»,  декан  факультета доц.  Топерверх Н. И.,  доц.  Б. А. Удовиченко —  спецкурсы  по элек-трическим системам и куратор группы, проф. Рождественский (зав. кафедрой  «Электрические  станции»),  академик  АН  УзССР,  проф. Фазылов Х. Ф.  (зав.  кафедрой  «Электрические  системы»,  теорети-ческая опора факультета), проф. Поспелов Г. Е. (кафедра «Электри-ческие системы»), доц. Шабадаш Б. М. (токи короткого замыкания), зав. кафедрой «Электрические машины» Остапчук и преподаватели этой же кафедры П. К. Карцев и В. Эрнст, преподаватели кафедры «Общая электротехника» Хмелевский, зам. декана В. А. Лезовский, А. Левин,  ст. пр-ль Имас В. А.  (электроматериалы) и доц. Мелоди-ев Л. С.  (электроизмерения),  декан  факультета  доц.  Аронов М. Л. (телемеханика и телеуправление), доц. Оранский И. Н. (экономика энергетики), проф. Каминский И. Я. (зав. кафедрой «Гидроэнерге-тика»), проф.Гурович Б.М. (теоретические основы теплотехники)

Предания  гласят,  что  И. Я. Каминский  и Н.И  Оранский  вместе с будущим академиком Захаровым (Институт энергетики АН Казах-стана) и к. т. н. Тимофеевым (Институт энергетики и автоматики АН УзССР) в 30-е годы создали неформальную группу КЗОТ, где обсуж-дали  и намечали  перспективы  развития  энергетики  Узбекистана, Средней Азии и Казахстана.

После окончания института в 1957 г. и получения диплома с отли-чием по специальности «Центральные электрические станции, сети и системы» я по распределению был направлен в Институт энергети-ки и автоматики АН Узбекской ССР в составе еще 9 человек, отобран-ных академиком Х. Ф. Фазыловым, который в то время был директо-ром этого института. Там я в качестве м. н.с.  с  зарплатой 980 руб/месс был зачислен в Лабораторию высоких напржений, которой ру-ководил к. т. н. С. С. Шикин  (один и первых энергетиков Узбекиста-

362

на). В этом же институте руководил лабораторией общей энергетики будущий первый министр энергетики Узбекистана Х. Хамидов.

Из  моих  институтских  друзей Миша  Тартаковский  был  направ-лен в ТЭП (отдел линий электропередачи), Валя Левин попал в сек-тор проектирования энергосистем ТЭПа, которым руководил тогда Б. А. Удовиченко, Слава Деверни был направлен на электролампо-вый завод, но через год мне удалось перетащить его в нашу лабо-раторию  высоких  напряжений,  Сурат  Акрамов,  как  национальный кадр, был направлен Академией Наук Таджикистана в аспирантуру и стал первым из нас кандидатом технических наук.

Таким образом я осуществил второй наказ отца — получил выс-шее образование и интересную работу.

Коллектив в Институте энергетики был очень дружный, молодежь спортивная,  мы  по выходным  дням  часто  ездили  в горы  (Чимган, Хумсан, Брич-Мулла (првильнее Бурчмулла) и др.

Через год после начала работы в ИЭиА АН УзССР я встретил сво-его преподавателя Б. А. Удовиченко, который поинтересовался, чем я занят. Я тогда разрабатывал тему передачи электроэнергии по ли-ниям  электропередачи  по системе  «два  провода —  земля»  (ДПЗ) и ездил в экспедиции в осваиваемую в то время в Ташкентской об-ласти  Голодную  степь  для  изучения  электропроводности  засолен-ных  грунтов  в различных  условиях  с целью  применения  системы ДПЗ для электрификации сельского хозяйства.

Он предложил мне перейти на работу в ТЭП в сектор проектиро-вания развития энергосистем, но я сказал, что мне надо сначала за-кончить работу, на что потребуется не менее года. Б. А. Удовиченко согласился со мной, и в течение года держал для меня должность старшего инженера.

В июле 1959 года я дождался приходя в нашу лабораторию моло-дого  специалиста из Киевского  политехнического института Фаль-ковского  Николая  Ивановича,  передал  ему  все  разработки  и за-конченный  научный  отчет  и был  отпущен  руководством  института (к тому времени академик Фазылов был назначен Главным ученым секретарем АН УзССР, а на его место директором ИЭиА был постав-лен академик Хамудханов М. З., руководивший до этого лаборатори-ей управляемого электропривода).

Перейдя  в сектор  проектирования  энергосистем  на должность ст.  инженера  с окладом  1200  руб/мес.  вместо  Валентина Левина, 

363

который перешел в электротехнический отдел ТЭПа и впоследствии стал главным инженером проекта (ГИП’ом) электростанций, я попал в чудесный коллектив, в котором проработал с 1959 по 1982 гг.

В 1963 г. был создан институт «Энергосетьпроект», куда полно-стью был переведен наш сектор, но уже в статусе отдела (ОПЭС).

В  1971 г.  я наконец  женился  на нашей сотруднице, Дженни (Жене) Велиулаевой, за которой  пытался  ухаживать  еще  в ин-ституте  (она  училась  на год  после  меня, но предпочла  тогда  другого  моего  одно-курсника).  В ОПЭС»е  к этому  времени  она работала руководителем группы, я же был уже ГИП»ом.

В 1972 году у нас родилась дочка Эллоч-ка, и жизнь покатилась своим чередом…

Но прежде, чем я совершить этот посту-пок (женитьба и рождение дочери) в моей холостой жизни было еще два интересных события.

Начиная  с 1959  и по 1979 гг.  я путе-шествовал  на мотоцикле  по всему  Союзу от Ташкента  до Москвы, Ленинграда  и Ка-релии,  по Белоруссии,  Украине,  Закарпатью,  Таврии,  Крыму,  Се-верному Кавказу и Закавказью, Киргизии.

Посмотрел  практически  жизнь  всех  наших  республик,  и вез-де меня  встречали,  без  преувеличения,  как  лучшего  друга.  Одно из моих путешествий проходило через Ашхабад, Красноводск, Баку, Дагестан, Чечню и Грузию. Проехав на мотоцикле почти две тысячи километров, я везде встречал благосклонное отношение и удивле-ния, что на мотоцикле можно делать такой вояж. А в Дагестане это было сразу после сильного землетрясения в горах, когда часть гор-ных поселений была разрушена, и Узбекистан направил к ним стро-ительный поезд с людьми и стройматериалами, и часть своей бла-годарности  дагестанцы  отразили  на мне.  Аналогичное  отношение было и во Львове, и в Мукачево, и в Черновцах, а в Гори смотритель музея Сталина специально открыл музей, чтобы мы его осмотрели.

Очень примечательным было путешествие в 1971 году на турбазу Иссык на озере Иссык-Куль под Алма-Атой.

Женя в 1960 году (25 лет)

364

Как раз за несколько лет перед этим (1963 г.) сильный сель раз-рушил естественную плотину и выплеснул все озеро, но в течение года оно частично восстановилось, хотя селевые разрушения оста-вались заметными. После восстановления плотины к началу ХХI века озеро восстановилось на 75%.

На  турбазе Иссык  я познакомился  с очень  симпатичными  тури-стами, с некоторыми из которых я поддерживал дружеские отноше-ния много лет. 

Следующим важным этапом в моей жизни была защита кандидат-ской диссертации по проблемам надежности работы электрических сетей и электроснабжения потребителей.

Диссертацию  я готовил  в заочной  аспирантуре  Ташкентского политехнического института (к тому времени САзПИ переименова-ли в ТашПИ) под руководством доцента, к. т. н. Б. А. Удовиченко.В аспирантуре я учился с 1964 по 1968 гг., и защитил в 1968 г. на Со-вете  по электрическим  системам  энергофака  под  председатель-ством академика, д. т. н., проф. Х. Ф. Фазылова. Оппонентами были д. т. н., проф. Г. Е. Поспелов (Белорусский политехнический инсти-тут) и к. т. н. С. Акрамов (ОДУ Средней Азии). Диплом к. т. н. я полу-чил только в 1970 году. В процессе защиты возникла одна бюрокра-тическая проблема.

Вечером  перед  защитой  стало  известно,  что  на тот же  день и час  (15  часов)  в Президиуме  АН  Узбекистана  должно  состоять-ся чествования одного академика, а у нас в Совете из 15 человек было 12 академиков. Поэтому пришлось срочно переносить защиту с 15 час на 10 час (причем надо было обязательно дать объявление в республиканскую газету) и уговорить академиков–членов совета прибыть на заседание Совета. С помощью своего шефа и мотоцик-ла этот «подвиг» удалось совершить, и кворум был обеспечен. По-могло  еще  и то  обстоятельство,  что  почти  все  академики–члены совета меня хорошо знали и по учебе в институте и по последую-щей работе.

Таким  образом,  к 35  годам  я завершил  еще  один  важный  этап своей  жизни —  получение  ученой  степени  кандидата  технических наук.

Теперь  предстояло  решить  проблему  семьи,  и после  двух  лет раздумий и встреч я вдруг понял, что лучше моей сотрудницы Жени Велиулаевой, которой я был крайне неравнодушен еще в институт-

365

ские годы, мне не найти. Оставалось только убедить в этом ее, что удалось мне достичь в течение года.

Таким образом, в 1971 году я совершил самый главный шаг в сво-ей жизни — женился на любимой женщине, которая через год роди-ла мне дочку.

В 1972 году я был назначен заведующим научно–исследователь-ским сектором, а затем и лабораторией АСУ энергосистем и в том же году — начальником проектного отдела АСУ, а в 1975 г. утвержден в ученом  звании  старшего  научного  сотрудника  по специальности «Электрические системы».

Параллельно  с научно–исследовательской  и проектной  работой в Энергосетьпроекте я продолжал преподавать экономику и органи-зацию энергетики на энергофаке ТашПИ, где к тому времени усили-ями Б. А. Удовиченко была создана профилирующая кафедра «Эко-номика  и управление  энергетикой»  и набраны  две  первые  группы студентов (европейская и национальная).

В 1972 г. в возрасте 64 лет скоропостижно скончался Б. А. Удови-ченко, который параллельно с руководством кафедры «Экономика и организация энергетики» в ТашПИ руководил еще и НИЛ оптими-зации энергосистем в САО Энергосетьпроекте.

Поэтому стал вопрос об объединении лабораторий АСУ и оптими-зации энергосистем под моим руководством, что было согласовано руководством ВГПИ и НИИ «Энергосетьпроект».

В этот период мне пришлось кроме проектной и научной работы в Энергосетьпроекте читать лекции по тематике экономики и орга-низации энергетики (два курса) и по тематике АСУ на организован-ном в ТашПИ факультете АСУ.

Кроме того я продолжал вести научные исследования по надеж-ности электроэнергетических систем и электрических сетей в рам-ках тематики НИЛ оптимизации энергосистем.

В течение пяти лет эта работа вылилась в монографию «Учет на-дежности  при  проектировании  энергосистем»,  которая  была  опу-бликована в 1978 г. издательством «Энергия» в объеме 200 страниц.

В  период  1973–1982 гг.  я интенсивно  выступал  с докладами на Всесоюзном  семинаре  по надежности  больших  систем  энерге-тики, который систематически 4 раза в год проводился Сибирским энергетическим  институтом  (СЭИ  СО  АН  СССР)  под  руководством д. э.н., проф. Ю. Н. Руденко.

366

После  безвременного  ухода  из жизни  организатора  институа Энергосетьпроект,  главного  инженера  и научного  руководителя ВГПИ и НИИ «Энергосетьпроект» д. т. н., проф. С. С. Рокотяна в ру-ководстве  института  началась  «управленческая  чехарда»,  что  не-гативно  отразилось  на деятельности  научного  крыла  института. Недостаточный  на мой  взгляд  авторитет  руководства  Энергосеть-проекта в Министерстве энергетики СССР привел к существенному сокращению финансирования  научной  тематики  института,  одним из результатов чего явилась ликвидация в САО Энергосетьпроекте НИЛ оптимизации  энергосистем и тематики надежности  энергоси-стем и электрических сетей, несмотря на высокую эффективность проводившихся лабораторией исследовании.

Закрытию  в САО  Энергосетьпроекте  тематики  надежности  спо-собствовала и недобросовестная предвзятая критика предлагаемых мной  научных  разработок  со стороны  некоторых  необъективных «научных  авторитетов»  при  молчаливом  бездействии  руководства семинаром.

В результате предложенная мною к защите в 1978 г. докторская диссертация  была  вынужденно  отложена,  а мне  пришлось менять место работы.

В 1982 г. после 23 лет работ в САО Энергосетьпроекте я перешел на работу в Совет по изучению производительных сил (СОПС) АН Уз-бекистана, который в то время возглавлял академик Саид–Карим Зи-ядуллаев, до этого 25 лет руководивший Госпланом Узбекской ССР.

Первое  время  я работал  старшим  научным  сотрудником  в сек-торе  энергетики,  которым  управлял  к. э.н.,  но дилетант  в области энергетики.

В  1984 г.  в связи  с избранием  по конкурсу  я был  назначен  за-ведующим  сектором  «Прогнозирование  энергетических  ресурсов» и проработал  в этой должности  10 лет,  параллельно исполняя по-следовательно  обязанности  зав.  сектором  промышленности  и зав. сектором социально–экономического развития республики.

Работа  по этим  тематикам  и приобретение  персональной  вы-числительной техники позволили разработать ряд экономико–ма-тематических моделей для прогнозирования развития энергетики Узбекистана  и разработки  прогнозов  его  социально–экономиче-ского развития в условиях перехода экономики на рыночные от-ношения.

367

В течение нескольких лет мне удалось сформировать из бывших моих учеников квалифицированный коллектив специалистов, способ-ных решать любые поставленные перед ним задачи. Из основных ра-ботников хочется отметить Шухрата Азизова, Джурата Акбарова, Лилю Мухаррамову, Сашу Касымова, Шухрата Туляганова, Иосифа Плита.

Проведенные  с помощью  моделей  разработки  составили  осно-ву  для  решения  экономических  проблем  повышения  надежности электроснабжения  народного  хозяйства  и выявления  ее  влияния на экономику республики и страны. В результате это вылилось в мо-нографию «Экономические проблемы повышения надежности элек-троснабжения», которая была опубликована издательством «ФАН» АН УзССР в 1985 г. в объеме 200 с. , которая явилась базой доктор-ской  диссертации,  защищенной  в 1988 г.  в Энергетическом инсти-туте  (ЭНИН)  им. Г. М. Кржижановского  (г. Москва).  В 1993 г.  я был утвержден  в ученом  звании  профессора  экономики  и управления энергетикой.

Таким  образом,  в 1988 г.  я по существу  завершил  все  наказы, данные мне отцом в 1942 г. в последнем фронтовом письме.

Однако  в 1994 г.  после  развала  СССР  и приобретения  Узбеки-станом политической самостоятельности руководство республикой решило, что три экономических института (Институт экономики АН Узбекистана, СОПС и Научно–исследовательский экономический ин-ститут  Госкомпрогнозстата)  для  республики  неподъемно,  и было принято решение последние два института объединить в один, что явилось началом развала экономической науки в Узбекистане. Поэ-тому, проработав два года в объединенном институте, я понял бес-смысленность этого мероприятия и в 1996 г. завершил свою трудо-вую и научно–преподавательскую деятельность в Узбекистане.

В 1990 г. на 80-м году ушла из жизни моя мама, а сестра с сыном Аркадием, и мамина сестра с сыном, с которыми мы прошли всю во-йну, уехали в Израиль.

Однако за два года до этого я был приглашен Городским коммер-ческим Центром ЗАО «Каскад» в Сосновом Бору Ленинградской об-ласти на работу директором по экономике. Впоследствии «Каскад» вошел на правах Управляющей компании в состав ЗАО «Концерн Ти-тан-2»,  созданного  на базе  монтажно–строительных  предприятий, ранее  занимавшихся  строительством  и ремонтом  Ленинградской атомной электростанции (ЛАЭС).

368

В последующий период ЗАО «Каскад» был реорганизован в ЗАО «Комкон-2», который теперь представляет собой самостоятельное предприятие, где я продолжаю трудиться в должности директора по экономике.

За период работы в Сосновом Бору я активно сотрудничал с Фе-деральной энергетической комиссией России  (ФЭК), позднее ре-организованной  в Федеральную  службу  по тарифам  (ФСТ  РФ). В 2004 г. решением ФЭК России мне было присвоено звание Почет-ного регулятора естественных монополий России, а в 2010 г. я был избран действительным членом Российской  академии естествен-ных наук (академик РАЕН). В 2014 г. награжден Почетным Дипло-мом Законодательного собрания Ленинградской области.

За  весь  57–летний  период  трудовой  деятельности  мною  было опубликовано около 120 научных работы, в том числе 9 моногра-фий:: «Учет надежности при при проектировании энергосистем», Энергия,  М.,1978,  12.5п.  л.,  «Экономиические  проблемы  повы-шения надежности электроснабжения», ФАН АН УзССР, Ташкент, 1985, 12 п. л., «Экономические проблемы государственного управ-ления  топливно-энергетическим  комплексом»,  Энергоатомиздат, СПб, 2002, 24.5 п. л.,  «Проблемы учета надежности при проекти-ровании и эксплуатации электрических сетей энергосистем», СПб, Изд. ПЭИПК, 2010, 130 с. , «Экономические потери от нарушений электроснабжения  потребителей»,  М.,  Изд.  Дом  МЭИ,  2010,  180 с. , «Надежность оборудования энергосистем, Изд. ж. «Электроэ-нергия. Передача и распределение», 2013, 196 с. , три коллектив-ных монографии:  «Топливно-энергетический  комплекс», ФАН АН УзССР,  Ташкент,  1987,  «Надежность  систем  энергетики»,  Наука, Новосибирск, 1999, «Инновационное развитие топливно-энергети-ческого комплекса: проблемы и возможности», Изд. «Знания Укра-ины», Киев, 2004.

Несмотря на приличный возраст, продолжаю активно занимать-ся спортом (три раза в неделю посещаю атлетическую секцию спор-тивного комплекса Ленинградской АЭС).

Единственное, что омрачает жизнь, это то, что 15 ноября 2013 г. в возрасте 78 лет ушла из жизни моя Женя.

И завершу я эту «повесть временных лет» несколькими своими фотографиями.

369

1959 год. Мне 25 лет 1984 год. Мне 50 лет.

От Наримана ХадырбаеваВладимир учился вместе с Юрой Широбоковым и Виталием Шево-

рошкиным, общался с Розой Сеитовой и моей сестрой Лидой, и был одним из соучастником нашей компании на речке Каракульдюк. Так что специально представлять его нет необходимости, тем более что о себе он расскажет подробно сам.

Я связался с ним и попросил его написать воспоминания. Живёт он рядом с Санкт-Петербургом в Сосновом Бору, мы перезваниваем-ся и иногда встречаемся. Володины воспоминания оказались очень интересными и обширными, достойными отдельного издания. Ниже я помещаю его труд, и убеждён, что он прекрасно сочетается с вы-шенаписанными воспоминаниями наших друзей, охватывая периоды не только нашей личной жизни со всеми горестями, потерями и ра-достями, но даёт панораму жизни ушедшей страны СССР, панораму жизни людей, собранных общим несчастьем — войной — в малень-ком городке под Ташкентом — Янгиюле.

Огорчён тем, что пока не удалось собрать биографии моих брать-ев — Румиля Хадырбаева, Халмата Сотимова, сестёр — Лидии Хады-рбаевой, Раисы Хадырбаевой и других родственников. Но всё впе-реди!

370

Часть IV

нариман хадырбаев

стихи разных лет

2014

371

С каждым годом всё меньше друзей!По этому поводу, брат, мне налей!Мы молча вспомянем ушедших навек,Памятью доброю жив человек!

Можно считать этот сборничек стихов моим дневником где я пы-тался в доступной мне форме выразить те чувства и отразить собы-тия, которые были вехами в моей жизни. Многое утеряно, многие факты не отражены, многое осело в глубине души.

Детство  и школьные  годы  в Андижане,  Бухаре,  Тюра-Кургане, Ташкенте, Янгиюле…

Студенческие  годы  в Ленинграде,  офицерская  служба  в погра-ничных войсках на Сахалине, работа в НИИ и «почтовых ящиках» Ле-нинграда,  плавание  на научно–исследовательском  судне  АН  СССР, монтаж и наладка радиорелейных, радиолокационных станций Бал-тики, Урала, Средней Азии и в других точках страны…

И снова плавание на судах-рефрижираторах Ленрыбхолодфлота на Балтике, снова НИИ и преподавание радиоэлектроники в Ленин-граде…

Может,  придёт  время,  воспоминания  поднимут  волны  в душе, всколыхнут память о дорогих мне людях, ушедших и живущих, и ро-дятся новые строки.

Возможно, зря включены стихи-поздравления, но они тоже часть моей жизни, пусть будут в книжке и они.

Жаль, что наша жизнь проходит так быстро:вроде бы она заполнена событиями самого разногохарактера — любовью, дружбой, трагедиями, потерями,радостями и печалями… Когда же человек живёт повелению души и может заниматься тем, чем хочет?Вчера, сегодня, завтра?

Мне понравилась притча: — однажды мудреца спросили, что боль-ше всего его изумляет. Он ответил: «Человек! Вначале он жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспоко-ится о своём будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В ре-зультате он не живёт ни в настоящем, ни в будущем. Он живет так, как будто никогда не умрёт, а умирая, сожалеет о том, что не жил».

Нужно жить сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра мо-жет и не будет!

372

Тоска по землеЯ в море ушёл от тоски по земле…Пытаюсь уйти от себя самого,Но где и когда, на каком кораблеУйти от земных удавалось тревог?Т ревоги земные, печали мои!Вы всюду за мною спешите…Я с вами веду бесконечно бои,И верю, не вы победите!Тревоги одна за другою уйдут,Печали я в море развею…Лихие ветра паруса развернут,И флаг мой по-прежнему реет!

25.01.1976

МАМЕМне скоро пятьдесят!А я еще ребенок для матери своей!Когда мне трудно, она меня утешит,Я приласкаюсь к ней —И боли все уйдут,И снова у меня спокойно на душе,Как будто снова я ребенок,И мама за меня решила все уже!Что я для матери могу?Ей ничего не нужно!Она ведь знает,Как труден честный хлеб!И если хлеба всем хватает,То счастлива она!Ей ничего не нужно!?« Будь счастлив, мой сынок!»Живи, как можно дольше, мама! 10.02.76.

РМС «Залив»

373

ЧАЙКИЧайки плачут, чайки рыщут,Чайки тоже что-то ищут…Потеряли чайки летоИ зимой грустят об этом.Чайки! Солнце мне верните!Чайки! Счастье возвратите!А у них своя забота –Ищут чаечное что-то.Солнце тучами забило,Счастье мимо пролетело,Не сыскать вовек мне милой,Не найти чего хотелось…Улетели чайки без ответаСолнце убежавшее искать,Возвратить потерянное лето,Бросив одного меня опять!Разорву я тучи криком,Солнце расцвечу лучами…А потом скажу я тихо:«Здравствуй, солнышко! Ты с нами!»

10.02.1976.РМС «Залив»

ПЕСНЯ РЫБАКАЯ должен милую покинуть,Уйти в моря, уйти в моря…Оставить сердца половину!А может зря, а может зря?А может, зря хожу в моря?Не для меня эта работа!Здесь водку дуют втихаряИ иногда жуют чего — то…Мы верим женщинам любимым,Через моря, через моря!Навстречу их любви летим мы,А может зря, а может зря?А может, зря хожу в моря?

374

Дружу с балтийской непогодой?Венчает с штормом нас заря,В лицо нам снежный бьёт заряд,В глаза летит ещё чего — то!Вернёмся мы, и снова дом,И снова радостные встречи!Ну, а в моря потом, потом…Не будет моря в этот вечер!А может зря, а может зряМы верим женщинам, друзья,Надолго жён своих на суше оставляя?Пока ты бродишь по морям,Придут товарищи, и там…Твою жену усердно забавляют!А что же делать им, моряк,Пока ты плаваешь в морях?Пока в забвенье шкеришь рыбу…И если кто там побывал,Твою жену не забывал,Скажи спасибо, скажи спасибо!А может, зря хожу в моря?Другим сподручней резать волны?Останусь лучше дома я,Прощай, скажу своим морям,Мы с вами больше незнакомы!

10.02.1976 г. РМС «Залив»

375

СВИДАНИЕО чём тогда мы говорили?О чём молчали мы с тобой?Друг друга страстно мы любили,Забыв про этот мир земной!Для нас часы остановились…Нам всё равно, что ночь, что день:В избушке тихой мы укрылисьСреди лесов и деревень…Нас заносила снегом вьюга.В печи бесился домовой…Свеча мерцала желтым кругом,Колеблясь тенью золотой.Забыв про все свои невзгодыЯ рай и ад с тобой постиг!Тебе слагал стихи и оды!Твоей любовью был велик!

10.02. 1976 г. РМС «Залив»

ГЛАЗАТвои глаза — два озера ликующих,Я целовал, я в них тонул!К твоим устам, небесный жар дарующим,Я, как в пустыне жаждущий, прильнул.Ты все дала,Что может дать любимая!Ты все взяла,Что может взять любовь!Ты для меня, как песня лебединая!Ты — жизнь моя,Что не вернется вновь!Я не могу тобой налюбоваться,Твоею нежной, грустной красотой…Тебя люблю, не нужно в этом клясться,Ты далека, но ты всегда со мной!

14.02.76. РМС «Залив»

376

ГРЁЗЫВсе как будто во сне!И город, и дом.И ты — в гостиной.У книжных полок.Все пригрезилось мне?Все почудилось мне?Только ты наяву,И путь к тебеГрустен и долог.Рядом море и ты,Кораблей хоровод,Ожерелье огней разноцветных…Я хочу теплоты,И твоей доброты,И ладоней родных,Дыханьем моим согретых.Трудно мне одномуВ этом мире чужом,Без тебя одиноко, тревожно…Я грущу потому,Сердцу знать моему,Что нас ждёт,Что придёт, невозможно!Я ушел далекоОт родных и друзей,От жестокости страшного мира…Думал — будет легкоПозабыть, как венкомНакрывал я тебя,Моя лира.В жизни есть высота,До которой идешь,Отдавая последние силы.Пусть дорога крута,Пусть и цель не взята,Но она — впереди,И всю жизнь торопила.

377

Если сердцем горетьМне от новой любви,В антилопьих глазах утопая,Не забуду про смерть…Ей скажу я — не сметьЗдесь бродить…Я шлагбаум пред ней опускаю!

9–15.05.76. РМС «Обжа»

ПОСЛЕДНЕЕ…Время, время, у тебя свой бег:Сутки, недели, месяцы…Я не верю — ты ушла навек!Я не верю — невозможно встретиться!В любимом своём розовом халатеСидела на кровати, улыбалась,И медленно ходила по палате…А времени так мало оставалось!Ты улыбалась, а в глазах — тоска,Испуг запрятан глубоко внутри…Наверное, ты знала, смерть близка,И по ночам она с тобою говорит…Ты днём писала письма и ждала,Когда придут и муж, и сын, и дочь,И мать твоя присядет у стола,А затем снова наступала ночь…И снова с тобой смерть наедине…Где силы взять, чтоб не сойти с ума!Нам вместе умирать — тебе и мне!Что жизнь мне без тебя?Её легко сломать!Не выдержу, нет сил уже моихСмотреть в глаза любимые и лгать…И видеть радость и надежду в них,А самому — и жить, и умирать!Консилиум нам вынес приговор:Тебе не жить, а мне не умереть…

378

Любовь и смерть ведут извечный спор,И вот нелепо побеждает смерть!Дыханье хриплое, нет сил глаза открыть,И твой мучительно отчаян крик!Уколы, кислород! Хочу от страха выть,Хотя б с ума сойти мне в этот миг!И вот конец! В последний разБеззвучно опустилась грудь…Весь мир взорваться должен был сейчас!А он спокойно продолжает путь…Мир равнодушно катит дни свои,И зло прищурен солнечный оскал!Кому нужны страдания мои?!И кто поймёт, кого я потерял…

19.05.1976 г. РМС «Обжа»

НАДЕЖДАЯ весь иссяк…Пуста пороховница!Среди корягНе разглядеть десницу.Что даст спасеньеИ души, и тела?Укажет направленье,Что мне судьба велела!И свет в очах —Одни воспоминанья,И мой очаг —Синоним недержанья,Давно погас,И искры нет в нём божьейНо кто же дастНадежду, и быть может,Ещё с колен восстану,И жизнь начну с нуляБез горя и обмана,Как небеса велят!

1976 г.

379

МИРАЖИНалюбоваться, насмотретьсяВ глаза бедовые твои…Теплом души твоей согреться,Забыть страдания свои.А завтра море, снова море,И снова мили за кормой.И снова со штормами спорить,И снова грезить мне тобой!Тут звезды будто бы живые,Устроив в волнах хоровод,Танцуют пляски огневыеСреди бегущих вечно вод.Луна за облако стыдливоУпрячет свой прекрасный лик,И звезды кружат сиротливо,Забыв про пляски в этот миг.А облако, чуть покуражась,С луны снимает кисею,И звезды, ласковые стражи,Продолжат круговерть свою.Стою на палубе ночами,И звезды вновь зовут меня:«Что ж не танцуешь вместе с намиСреди русалок и огня?»Огонь холодный твою душуСвоим безумством опалит,И дар пучины — равнодушье-Как дар бесценный, посулит. Средь звезд, играющих с волнами,Ты видишь, милая твояТанцует, веселится с нами,Зовет тебя в свои края!Приди, забудь земли напевы,В глаза зеленые взгляни.Зачем тебе земные девы?С тобой неласковы они!

380

Морская дева очарует,Горячей страстью опьянит,На царство неги коронует,В свои чертоги поманит!От глаз людских Нептун укроет,Объемлет сладко тишина,Вам ложем будет дно морское!Подарком — вечная весна!И звезды манят меня властно,Зовут укрыться средь пучин:«Твои сомнения напрасны!»Взывают звездные лучи!И я, колеблясь, сонно, вялоПытаюсь сбросить власть оков…Очнулся, и со мной не сталоНи звезд, ни волн и не богов!И только ангел мой далекийВ глазах проснувшихся стоит…Корабль мой, рыбак убогийСредь серых волн едва бежит.

27.05.1976 г. РМС «Обжа»

381

Зов детстваКак будто дождьС деревьев кап…Я снова вождь –От ран ослаб!Ах, детства зов!Сражений пыл!Опять готовГлотать ту пыль!Мне б снова взятьДубовый меч,Врагов бы гнать,Крапиву сечь!Рубашки рватьВо время драк…И твердо знать,Где друг, где враг!Ах, детства зов!Спираль времён…Я был бы вновьВ Тебя влюблён!Как будто дождьСтучит в окно…А где же вождь?Сгорел давно.

9.06.1976 г.

ВЕРАЯ начинаю верить в волшебство,В закономерность встреч,В спирали расставаний…Смертей и жизни тесное родство,Переплетенье счастья и страданий.Старо, как мир, открытие моё…Но, каждый, проходя свою планету,Устав считать погибшее жнивьё,Лишь для себя вершит немудрость эту!

12.07.1976 г.

382

ДНО СТАКАНАГде та черта,Что жизнь от смертиНас отделяет каждый миг?И где тот миг,Что нам начертан?И кто до нас его постиг?Ищу ответ на дне стакана,И после нескольких глотковВсё стало ясно НаримануИ без красивых, долгих слов!Мой миг, мой век,Мои страданья,Моя любовь, моя печаль…И мне с начала мирозданьяБездарно жить безумно жаль!

1976 г. (май 2004 г.)

383

Виват, Саша!Ветерану научно-исследовательского судна

«Пётр Лебедев»Акустического института Академии Наук СССР

Саше Семичеву(юбиляру — 50 лет)

Полжизни связан с кораблями,Ходил, бродил по белу свету,Измерив,, петролебедями,,Всю разноликую планету!Но каждый раз, покаприжавшись к стенкеТвой «Лебедь» грустновспоминает юги,Сквозь строй зелёный,ободрав коленки,Ты рвался к севернойсвоей подруге!Я пью за страны,где ещё я не был!И за тебя,достигнувшего их!За дом твой!за твоё ласковое небо!За твоё будущее –за детей твоих!

26.02.1983.

384

ШкольницаДевчонка-лучик, фея света!В глазах смешинки — бесенята!И сердце юного поэтаЛюбовью нежною объято!Не может ждать того мгновенья,Когда звонок на переменуСтрелой умчит его из класса,Подарит девочку — виденье!И как всегда хранят поэтыДуши возлюбленной приметы:Перчатка, веер, голосок,Её надушенный платок…Ах, мой герой!Едва влюбившись,Строчит «талантливые» вирши!Перчатку представлял десницей…И упоённо целовал!Пред ним волшебной синей птицейЛюбимый образ восставал!И веером зефир мгновенныйС платка любовно собирал…Мечтательный и вдохновенныйФлюиды чувственно вдыхал!И вдруг — нечаянная встреча…Где пылкий взор, бравады речь!Опять смущеньем лик отмечен,Опять запрятан в ножны меч…В мечтах своих он рыцарь века,Он Дон-Жуан, он Д’Артаньян!Она — Иерусалим и Мекка,И эликсир сердечных ран!Мои друзья! Всегда влюбляйтесь!Пока мы любим, мир прекрасен!И в фей, девчонки, превращайтесьВ своём любимом восьмом классе!

Январь 1985 г.

385

Я иду по жизниЯ иду по жизни,А за мною тени,А за мною душиВсех моих потерь…Всех моих любимых,Всех моих далёких…Звёздочками светятМне они теперь!Россыпью на небе,Шрамами на сердце,Памятью извечнойУстлан этот путь…Всё трудней дорога,Всё больнее раны,И всё ярче звёзды -Некуда свернуть!

6.08.1993 г. 01:30

Ах, Анкона!Ах, Анкона! Ах, Анкона!Итальянский городок,Там живёт моя мадонна,Изнывая от тревог…То ли дочь её без ласки?То ли внучка без любви?То ли зятю строят глазкиДве соседки визави?А над нею солнце светит,Рядом с ней шумит прибой…Если бы моя миледиЗахотела быть со мной!Солнце, ветер, волны хоромЕй поют: «Когда поймёшь,Что ты лучшего синьораНа всём свете не найдёшь!»

9.10.1993 г. (15.05.2004 г.)

386

ПараллелиЖиву одновременноВ странах параллельных…В мире настоящемЖду ещё любви!А в ушедшем миреВёсны отгремели —Не вернуть любимых,Сколько не зови!Непонятны детямУстремленья наши,И смешны потугиДостучаться к ним…И живу я в прошлом,Как в мире настоящем,А в мире существующемЯ параллелен им!

6 августа 1993 г.

387

БОЛЬБоль в душе моейНе уходит прочь,Как незваный гостьОстаётся в ночь!Боль разлук с тобойНе узнаешь ты!Всё уйдёт со мной,Как мои мечты…Боль в душе моейТы могла унять…Но судьбы своейНе смогла понять!Крик души моей,Словно волчий вой,До души твоейДолетит порой…Побледнела вдруг,Будто ток пронзил!Значит, где-то другТвой упал без сил.Если нужен я…Прилети без слов,Подними меня,Дай мне силы вновь!Но молчит кумир…Небеса молчат…И погибший мирСлавит палача!Не могу забыть!Не хочу забыть!Как я мог любить!?Как могу любить!?

5.09.1994 г. (1.05.2004 г.)

388

И. Н.Вернулась ты всего на миг,И унесла с собою веруВ любовь, как зов,Как сердца крик!В любовь, вдругСтавшую химерой!Любил и верил!Веря — ждал…Минуты месяцами меря…А оказалось — опоздалНа станцию «Любовь и вера»!Сейчас другие поезда,У женщин станции иные…И плата за любовь, как мздаЗа благо и покой земные.С любимой рай и в шалаше!Звучит по-старому наивно…Любимых нет давно уже,Уже не верят во взаимность!Дворцы исчезнут, как мираж,Придёт раскаянье однажды…Но сердце не прощает кражДуши с неутолённой жаждой!Пусть не расстают миражи!Пусть одиночества не будет!А на вопрос: «Как дальше жить?»Ответ один: «Нас Бог рассудит!»

18.02.1995 г.

389

УЗНИКИ ЛЮБВИМы узники любвиИ я её должник…И чем сильней любовь,Страшнее тем расплата…Любовь сверкнула лишь на миг,Мне сердце опалив,Грозя безмерною утратой!Мы узники любви…Я вечный ваш поклонник,Но не партнёр, как говорили выВ дремоте полусонной…Мы узники любви…И я готов ответитьЗа каждый день,Который былПодарен нам на этом свете!

18.02.1995 г. (2.05.2004 г.)

ПОМИНКИ ПО ЛЮБВИЯ поминки по любвиРадостно справляю…Нет, обратно не зови,Не хочу, но знаю,Помани меня рукой,Я про всё забуду,Снова ласково с тобойОбниматься буду!И тогда поминки прочьВесело отброшу…Проведу прекрасно ночьСо своей хорошей!А пока бокал с виномС горечью сжимаю…И туманным горьким сномПьяно забываюсь…

23.02.1995 г.(2.05.2004 г.)

390

ДРОЖЬБьёт всё время внутренняя дрожь…Будто бы живой, а не живёшь…Будто бы всё видишь, а слепой,Будто ты моя, и я как будто твой!Будто бы весь мир становится чужим…Будто бы навек прощаешься ты с ним…И теперь тебе совсем не жальПозабыть свою любовь, свою печаль!

24.02.1995 г. (2.05.2

НОЧНЫЕ ТЕНИПроплывают ночные тени,Исчезают туманом вдали…Перед прошлым стою на коленях…Не вернется: моли, не моли!Годы детства окутаны нежнымМатеринским надежным теплом…Вспоминается мама все реже,Там, где внуки заполнили дом!

Ноябрь 2001 г.

САШЕНЬКЕДвенадцать лет моей богине!Не дева, но и не ребёнок!Как называть тебя отныне?Ту девочку, что знал с пелёнок…С любовью Александре милойЯ принесу подарок скромный,И с фейсом старым и унылымЗабьюсь я в уголок укромный.Смотреть я буду на младые лица,Завидовать и радоваться смеху.С твоей улыбкой моя жизнь продлится…Себе на радость, внукам — на потеху!

18.11.2001 г.

391

ЧЕСТЬТолько тот достоин чести,Кто отважен, храбр и честен!Защищает честь своей семьи!Тот, кто в бедах и ненастьяхОблегчает всем напасти,Забывая горести свои!Сентябрь 2003 г.Потерян щитПотерян щит,И сломан меч!Нет больше силПродолжить сечь…Иду впередНа яркий свет,А вдруг и тамДороги нет?А если есть?Но не к тебе!Зачем сгоратьТогда в борьбе?

8.07.2003 г.

392

На смерть друзейКто мог отнять ту жизнь,Которая и так — одно мгновенье?Зачем сгорает она вмигВ пламени моей Вселенной…Человеку — миг. Звезде — миллиарды лет!Вселенная! Ей нет начала и конца…Кто так задумал, что один просветЖивому существу достался от творца?И в этот миг он должен заново узнатьЗачем родился, почему он смертен,Начало новой жизни дать,Вложив ей душу,Построить дом и посадить деревья,Познать строение веществ и тайну бытия.И унести с собой всё то,Что миром он своим считал!Не находя ответа на тысячи вопросов!Мы в пламени горим,Поддерживая жизнь!Кто заложил костёр,Подкладывая вечно души?Кто раздувает пламя…Смотря неравнодушным взором,Как корчатся они в костре,Вдруг угасая, то вновьМгновенным пламенем взвиваясь!Миллиарды искорок собрав в одно мгновеньеБросает их в глубины космоса,Вернув затем золой на эту Землю!Горит Земля, горят и души наши,Сплетаясь в один клубок огня!Гудит, дрожит стеной,Изображая жизнь,Изобретая всё новые и новыеДары уничтоженья!Земля — зола и тлен…Родившись из песчинки

393

Распухла многократно ты,В себе всех нас похоронив!Кому ты будешь хворостом в огне,Который никогда не угасает?Кто будет у костра сидеть?Не вспоминая тех,Кто в этом пламениИ жил, и думал, и творил,Надеясь вечно быть,Любить и быть любимым!

5.03.2002 г. 3 часа 11 минут ночи

394

ВОСПОМИНАНИЯСтруится кровь в сосудах вяло,Взгляд тускл и короче шаг…Прожил старик годков немало,Трудился много, как ишак!Другие на горшках сидели,Ходили дружно в детский сад,О Сталине любимом пели,Вступали в стаи октябрят. Я не был октябренком бравым,Не возглашал: «Всегда готов!»,Носился радостно с оравойТаких же грязных сорванцов.——————————————————————О, Бухара! Здесь минаретыУныло тянутся к луне,Озолотившись жёлтым светомЗвенят молитвой в тишине.Мечети, хаузы, базары,Блеск бирюзовых куполов.Чинары, паранджи, мазары.Айран, самса, манты и плов!Там степь, верблюды и барханы,Песок, скрипящий на зубах,Дворцы эмиров и зинданы…Мираж величия в веках!Но всё проходит безвозвратно…Лишь в детской памяти моейПо Андижану с Борей-братомГоняем сизых голубей!——————————————————————В арыках плещется вода,И между глиняных дувалов,На узких улицах тогдаПыль билась толстым одеялом.Визжит, смеётся детвора,Сидят степенно аксакалы,Пекут лепёшки во дворах,

395

В котлах шкварчит баранье сало.На солнце зреет виноград,И дыни райским ароматомБухарцев на базар манят,Дарами южными богатом.А мы мальчишеской стаей,Громя окрестные сады,С утра до вечера играем,Запреты взрослых позабыв!——————————————————————Отец — большой, красивый, добрый,Усталый к ночи приходил,И дастархан, что мамой собранСо всеми весело делил.Угомонившись, спать ложились,Обняв родителей своих,И на ночь рассказать просилиНам сказку, байку или стих.И сказки о Рустаме славном,Героях, битвах и врагах,О подвигах на поле бранном,Любви, прославленной в веках!Отец рассказывал умело,То веселил, то огорчал…И я то был Тимуром смелым,На аргамаке вихрем мчал!То ради глаз царевны дальнейВ походы воинов водил,То был влюбленным и печальным,В пустыне горестно бродил…——————————————————————О, сказки детства моего!Ребячьи игры и забавы!——————————————————————Янгиюль, Янгиюль! Город детства и снов,Снов о будущем и настоящем…Я любил тебя в детстве,Я люблю тебя вновь,

396

Как родителей любят,Навек уходящих!——————————————————————Купола, купола! Купола голубые!Слабый отблеск эпохи великих времен!Я иду по Ташкенту и годы былыеЧередой проплывают сменой лиц и имен.Ветерок заблудился в кронах ив и платанов,В виноградных аркадах прозвенел, как дутар,Разлетелся капелью ташкентских фонтанов,Закружил в ароматах Алайский базар.Посижу в чайхане над арыком прохладным,Утолит мою жажду кок — чай в пиале,Полюбуюсь красавицей девушкой ладной,Поклонюсь аксакалу на сером осле.По отличной дороге промчусь до Чимгана,Посещу Белдерсай, Бричмуллу, Газалкент,Наберу горный мёд у пчелиного станаИ с никитинской песней сверну на Ташкент.

16.07.2003. Тисколово 

397

ДождьМесяц ненадолго в луже отразился,Подобрав юбчонку, в тучу укатился…Капнуло на плечи, словно кто заплакал,То ли слезы девичьи, то ли дождь закапал.Руки лебединые крыльями обвили,Паренька заботливо от дождя укрыли.Два сердечка ласково до утра шептались…Тайну жизни вечную в первый раз узнали!Месяц стал бледнее, звезды угасают,И ночная темень спряталась в лесах…Только двое верят, только двое знают,Что ушедшей ночью летали в небесах. 11.08.2003. Тисколово

Ты пришла…Ты пришла, наконец-то пришла,Светлой тенью мелькнула несмело…Обнажённым теплом обдалаИ прильнула доверчивым телом.Зашептала украдкой слова:Затаённые, давние, нежные…Закружилась от ласк головаИ мне вспомнились радости прежние…Снова мы в голубых небесах,В глазах звёзды сверкают лучистые,Снова страстно сплелись голоса,Снова руки в объятьях неистовых!

13.08.2003 г.

398

ОСЕНЬОбниму тебя ветвями,Закружу тебя листвою,Пронесусь с тобой полями,Волком с ветрами повою!С косяком в камыш запрячусь,Унесусь с гусиной стаей,Вместе с дождиком заплачу,На лугу коров облаю!Покрасуюсь златой кроной,Упаду черникой спелой,Покричу чумной вороной,Покачаюсь морской пеной!С ветром тучи погоняю,Облаком Луну закрою,С парнем девку заласкаю,В жаркой бане их укрою!Убегу зиме навстречу,Оголю леса густые,Остужу прохладой речку -Пусть от лета поостынет!Осмотрелась, попрощалась.«До свиданья!» — прошумела,В края южные умчалась,Умываясь снегом белым…

10.09.03. Тисколово

399

ГРИБЫЛеса, болота, урочище Перкале!Берёзы, сосны, ели и осины.Озеро Белое невдалеке.И мы на «Ниве», словно в танке,Разбрызгиваем лужи.За ними места грибные…О них ни слова старожилы.Мы в сапогах,И головы от комаров укрыты!В руках у всех плетёные корзины.Мы топчем мох!Мы ходим по черничнику!Стволы вповалку мёртвые лежат,Раскинув, словно руки,Поломанные ветви!Прости нас лес!Мы варвары, убийцы!Но губят лес не он, не я, и не она!Ты от щедрот своихГрибы нам подари!Ау, грибы!А ну-ка шмыг в корзину!Налево — Ира,Направо — Нариман,И Юра — впереди, лосиными шагамиЛетает по полянам.По компасу и солнцуМы сверились вначале…Тут белые, а там красноголовики,Лисички прячутся от нас. Моховички кричат: «Возьмите нас в корзину»,Но, гордые, проходим мимо…Рыжиков набрать бы нам побольше!Тут грузди белые — они нам будут кстати!Но солнце уже клонится к закату,Корзины полные оттягивают руки…Пока до «Нивы» доползёшь!

400

А дома дружно чистимГрибы от листьев, хвои и травинок.Хзяйки сушат, маринуют, солят,Чтобы зимой с картошечкойИ огурцом под водкуХрустеть осеннею отрадой!И вспоминать, как лес гудел листвою,Грибы в корзине радовали глаз,И мы тогда весёлою толпоюСпешили в лес грибов набратьНа зиму — про запас!Спасибо, Лес!8.09.2003 г. ТисколовоО, женщины!Ужимки и капризы,Как шелуха слетят,Когда полюбят женщины,Когда они хотят…Хотят иметь любимого,Не расставаться с ним…Когда полюбит женщина —Ты счастлив и любим!Она тебя утопитВ своей любви навек,И в омуте глубокомЛежишь ты целый век!Она тебя укроет,Она тебя спасёт!Но счастлив тот мужчина,Кто ноги унесёт!

12.09.2003 г. Тисколово

401

ЛАШКОВУА. А.(Юбиляру — в 75 лет)

По океанам ходили белые суда:«Пётр Лебедев» и «Сергей Вавилов»,И на «Петре» Лашкова долгие годаСудьба по странам и морям носила.То Лёша забредал на Гибралтар,То в Берген или Галифакс…С аккордеоном и под звон гитарОн с нами Новый год встречал не раз!То на автобусе он в Лондон мчал,В посольство на концерт спешил,По Пикадилли с группою шагал,На Трафальгаре голубей кормил!У Букингемского дворца снималТоржественный развод гвардейцев королевских,И в Тауэре с тоскою вспоминалПлатформу «Дачное», свой дом и Невский!Мы в Ливерпуле ткани покупали,На Гибралтаре — болоньи и нейлон…В комиссионку дома всё сдавали…И в шубы одевали своих жён!А на Ямайке пили мы кокос,Красотки чёрные кричали: «Сюда, сэр!»Другие зазывали: «Эй, Америкос!»А мы же были: «Рашен СССР!»Всё было, было, было, было!20 век — век СССР и НАШ!Там наша жизнь и память подтвердили,Что счастье надо брать на абордаж!Сейчас ты бросил якоря,Не ходишь в дальние края,На юбилей друзей созвал в свой дом.Хотим мы счастье пожелать!Здоровья чтоб не занимать!И пусть всегда звучит притом:«Всё голубое в голубом!»

28.09.2003 г. СПб

402

САНЯТопала девчушка смело,За руку мамину держась…Учиться в школе захотела,И поступила в первый класс. Уже четырнадцать девчушке!Восьмой класс вовсе не изюм!Совсем не детские игрушкиТерзают Александре ум!Какие сложные наукиСпать не дают ей по ночам!Алгебраические мукиЯ вижу в девичьих очах!О, сколько геометрий разныхСплелись в один клубок тугой!Но расплетали не напрасноЕго частенько мы с тобой.Сейчас я вижу пред собоюХарактер, твёрдость, волю, ум!Горжусь я внучкою родноюИ полон беспокойных дум!Что ждёт? Кем будет моя внучка?Чем я ещё помочь смогу?Прошла пора водить за ручку…Ты позови — я помогу!

18 ноября 2003 г.

403

СТАРЫЙ ДОМСреди старых дворов,Среди улиц тенистых,Я нашел свой порогИ свой дом неказистый.Обветшал домик мой,Поскучнел, покосился,Просит силы мужской,По любви истомился.Где-то тихо лежатМолотки, гвозди, пилы,Только руки дрожат…Подожди, домик милый!Отдохну до утраИ возьмусь за работу!Проявить нам пораДруг о друге заботу…Где покрасить, прибить,Залатать дыры в крыше,Где доску заменить,Крыльцо сделать повыше.Вставить стекла в окно,Из колодца напиться,А затем сладким сномНенадолго забыться.Не во сне, наяву,Вдруг родителей встретить!И понять, что живу!Не один я на свете!

16.11.2000 г.

404

ПОЛУМЕСЯЦ И КРЕСТ(Памяти родителей)

Серый цементный крест на российской могиле…И верблюжья колючка с травою вокруг.Как сдержаться от слез, где найти в себе силыНа ногах удержаться, не упасть рядом вдруг!Горсть земли янгиюльской я в руке зажимаю…С мамой мысли мои. С просветленной душойБогу русскому вновь я молитвы читаюИ прошу ниспослать маме вечный покой.Я у матери не был уже многие годы…Я приехать не мог. Мама, сына прости!Без борьбы силам зла допустили народыПо земле и сердцам как ножом провести!Кровоточат давно незажившие раны…И к отцовской могиле сами ноги несут,Я стою на коленях и суры Корана,Как молитвы к Аллаху мою душу ведут!От могилы к могиле меня ангелы водят,И молитвы мои слышат птицы окрест…Но душа меж родными могилами бродит,Как всегда, с полумесяцем путая крест!

23.11. 2003 г. СПб

405

СЕСТРЕМного лет я не был в Янгиюле,В городке далеком и родном,Где родители мои навек уснули,Где стоит наш опустевший дом.Там сестра годами ожидаетУлетевших из дому птенцов:Вот вернутся они дружной стаей,Соберутся на ее крыльцо…Так и я, став на крыло когда-то,Улетел в далекую страну,Бросил все, что сердцу было свято,Лишь надежду взяв с собой одну.Но всегда, в далеких весях белых,Помнил я сестру, отца и мать,И в молитвах, пусть и неумелых,Я просил им счастье ниспослать!

14.12.2003 г. СПб

МИШЕМужчина приятной наружностиСидит среди нас за столом,С всеми беседует дружно,Собой украшает наш дом.И этот мужчина всё может:Слесарить, готовить, творить…К тому же он ласковый тоже,А также горазд говорить.Машину он водит умело,Прекрасных имеет друзей,Дерётся с недугами смело,От хамства становится злей!Мы Мише желаем удачиЗдоровья, любви и детей,И силы такой, как у мачо,А может, ещё и мощней!

4.10.2003 г.

406

ТРЕВОГАСкажи, люблю! И все тревоги,Печать тоски в моих глазахРассеются, как пыль с дороги…Уйдут из сердца грусть и страх!Грусть — от того, что мы не рядом,Страх — потому, что мир жесток!И что под дружеским нарядомКрадется враг на наш порог…То равнодушье, лень, привычки,Усталость от земных забот,По мелочным обидам стычки,Любовь, ушедшая с высот…Как сбросить ложные наветы?Как скинуть грязь с поникших плеч?Какие добрые советыПомогут нам любовь сберечь?Послушай сердце! Оно бьетсяС любимым сердцем в унисон.Услышь их песню? В ней поется:«Я влюблена! И я — влюблён!»

Январь 2004 г. СПб

407

ИСПОВЕДЬЯ океанам все перечу,Я не плыву по воле волн,И грудь раскрыв штормам навстречу,Надеждами на счастье полн!Познав однажды ветер странствий,Морскую соль узнав на вкус,Я режу парусом пространства,Штормов и бурь я не боюсь!Мне в парусах попутный ветерПоет о новых берегах,О тех друзьях, что в море встретил,О той любви, что сберегал!Но вот судьба, иль что иное,Решает круто повернуть,Сыграла варварски со мною,Бросая на тернистый путь…Безумный шторм разбил о скалыНаш старый, обветшалый дом…И все, что от него осталось,Пусть будет нашим алтарем.

2.03.2004. СПб

408

ИРИНЕТы улыбнулась во сне,Руки раскинув вразлёт:Вновь на крылатом конеТы устремилась в полёт!Снова в далёкой странеФеей летаешь в саду…Пусть это только во сне –Сердцем тебя я найду!Будить я тебя не хочу,Улыбку с лица не сгоню!В твой сон принцем я прилечуИ грёзы твои сохраню!Хочу, чтобы ты наявуС улыбкой спешила ко мне,Я чудный твой сон не прерву,Лети на крылатом коне!

8.03.2004 г.

САШЕ 45 ЛЕТПаруса, как крылья белоснежные,Пролетают над морской волной…Так и годы юные, безгрешные,Промелькнули быстро за кормой!Сединой виски уже оснежены,Грусть глаза туманит иногда,Позабыты вроде страсти прежние,Чем-то озабочен ты всегда!Чайный клипер дарим к юбилею!Пусть с тобой к успехам он летит!Пусть попутный ветер тебе веет,Счастье и здоровье он сулит!Впереди у Вас моря и океаны,Бури, рифы и обманчивая гладь…Но тверда рука у капитана!Курс — вперёд! Команда — «Так держать!»

10.03.2004 г.

409

УЛЕТЕВШАЯ ЧАЙКАУ залива, пьющего из Ладоги,В городе, стоящем на воде,Я ночами белыми, прохладными,С болью вспоминаю о тебе!Гордая, красивая, влюблённая!Чайкой устремлённою в полёт!Страстною любовью окрылённаяТы ступила на весенний лёд!Но весенний лёд непрочен и недолог,Взломан временем и волнами судьбы…Треснул лёд! И лишь больничный пологОткликался на твои мольбы!Миг настал! И время стало вязким,Паутиной в кокон заплело…И прекрасное лицо чужою маскойВ небеса навеки унесло!

2.04.2004 г.

410

Мы — студенты!Мы собираем всех ребят,Кому уже за шестьдесят,Кто ходит на своих двоих,Кто не забыл друзей своих!Быть может, голос стал не звонок,И в талии не так ты тонок,Знакомый блеск уставших глазВсё также покоряет нас. Смотрю в знакомые черты…Мне мнятся лица молодые!И вспоминаются мечты,И годы юности святые!Кому-то мачехой была,Кому-то матерью родною,Но альма-матер нас вела…И каждого — своей тропою!Кто офицером стал зелёным!Кто воз науки поволок.Кто по заказам обороннымРаботал на Варшавский блок!С планетой вместе мы вращались,Бросали якоря порой,Но неизменно возвращалисьВ свой Ленинград, в свой дом родной!Женились, замуж выходили,Детей растили и внучат,Родных и близких хоронили…Их имена в душе звучат!Листаю выпускной альбом…На лица трепетно взираю,И в горле нарастает ком…А сердцем всех я вспоминаю!Где тополя те над водой?Тайком под ними целовались…Деревья гордо красовались,Шумя торжественно листвой!

411

Давно жестокою рукойВсе тополя свели под корень!И голым институт стал мой,Застыв обидчиво в укоре…Где тополя, где годы наши?Упругий шаг, задорный смех?Увы! Не стали лица краше…Всё меньше сладостных утех!Наш город стал чужим немного,Грязней, нахальней и тесней…Но с ним у нас одна дорога,Нам не сменить уже коней!Работа, дети, дом и внукиОтрада милая души!Держу их маленькие руки…И годы снова хороши!Какие струны зазвучалиВ душе у каждого из нас,Когда мы снова повстречались,Надеюсь, не в последний раз!?

СПб. 18 апреля 2004 г.

ДАРПрими мой дар, мои потуги…Слагать стихи я не горазд…Но муза, верная подруга,Мне вдохновенья крылья даст!Ищу я рифму, ритм и слово,Стараюсь мысль в строку вогнать…Перечеркну, пытаюсь сноваТропой нехоженой шагать!И вдруг восторг, миг озаренья!Перо не успевает вслед.Стою пред Вами на коленях…Ведь я немножечко поэт!

18 июня 2004 г. Тисколово

412

ЛЬДИНКАЛьдинка таяла в стакане,Уменьшаясь с мигом каждым,Скоро льдинки той не станет…Так и мы уйдём однажды…День за днём проходит споро,Тает время безвозвратно,Так зачем нам эти ссоры?Время не вернёшь обратно!Только мысль указкой бродит,Вороша былые годы,Дни счастливые обходит,Застревая на невзгодах!Дни счастливые, как вехиВстреч, любви и расставаний,Дни — ушедшие навеки,Грусть моих воспоминаний!

22.06. 2004 г. Тисколово

413

ПРИСТАНЬУ нашей пристани по расписаниюЯ каждый вечер сходил с ума:Девчонка милая вновь на свидание,В цветастом платьице спешит сама!Ах, пристань, пристань,Речная пристань!Ты позабыла свой пароход…Но я, по-прежнему,Про руки нежныеГлаза зелёные,Всё вспоминаю который год!На нашей пристани в глаза зелёныеЯ насмотреться тогда не мог…Прощались долго мы над речкой сонною,На перепутье чужих дорог.Ах, пристань, пристань,Речная пристань!Ты позабыла своих друзей,Но мы всё помним,К тебе придём мы,Ты нашу грусть — тоскуСейчас развей!На старой пристани, давно заброшенной,Я понапрасну топтал траву…Придёт ли милая, моя хорошая,А может выбрала не ту тропу?Ах, пристань, пристань,Старая пристань!Ты раздели со мной печаль мою.Мы оба старые,И я устал ужеИскать у пристаниЛюбовь свою!


414

БАНЬКАНа камни раскалённыеПодброшу я пивка,И хлебный дух с берёзовымЗакружит нас слегка.Работаем в два веника,Гоняя жаркий пар,По телу краснокожему –Берёзовый пожар!Лежу, словно размазанный,На ласковом полке,И веник — друг мой разовый,Поник уже в руке.И пот капелью дружноюСтекается в ручей,Все недуги натужныеОстались у врачей.Мои друзья багровые,Сверкнув задами белыми,Со снежными сугробамиРезвятся, словно с девами.И снова веник трассамиГуляет по спине…Воистину прекраснееРоссийской баньки нет!10.07.2004. ТисколовоЯНГИЮЛЬЯнгиюль, Янгиюль!Город детства и снов,Снов о будущем и настоящем…Я любил тебя в детстве,Я люблю тебя вновь,Как родителей любят,Навек уходящих.Здесь впервые узналРайский жар милых губ,Ликованье сердец окрылённых…Счастлив был оттого,

415

Что отныне смогуВ этот мир бытьБезумно влюблённым!Часто я рисковал,Падал, снова вставал,И потери любимыхМне сердце терзали…И в любви и в страданьяхЯ всё отдавал…Лихолетья меня закаляли!

10.07.2004 г.

КСЮШЕ в 12 летКсения — само очарованье!Вся из кружев нежности и света!Вся из гордости, капризов и мечтаний!Вся из осени, зимы, весны и лета!Как весна, по — детски шаловлива,Танцевать и петь безумно рада!Иногда безудержно болтлива,Иногда хохочет до упаду!Ксюшенька — само очарованье!Бабушкин надёжный поплавок,Мамино небесное созданье,Ласковый, растущий стебелёк!Ты расти, учись всему без лени,Я твоим успехам буду рад!Пред тобой пусть встанут на колениЛорд английский и испанский гранд!Ну, а мы всей дружною семьёюСлавим, Ксения, твои 12 лет!И тебе желаем всей душоюМного радостей, успехов и побед!Дед!


416

ГАЛИНА И ИВАНИвану Антоновичу Пихтину в 75 лет

В деревне Тисколово скромно,В уютном домике своём,С душою чистой и огромнойЖивёт Иван с женой вдвоём.В широтах северных на Вели,В Пиманово мальчишка жил…О дальних странах звёзды пели,И ветер в странствия манил!Не счесть те школьные дороги…Не километр, и не пять!Мороз и стужа, стынут ноги,Но мальчик не привык роптать!Безмолвен лес, тиха дорога,И мир пред ним, как чистый лист…И хочется обьять так много:Года бегут — поторопись!С холодным Севером простившись,На Питер обратив свой взор,По ВУЗам в плаванье пустилсяКак встарь мальчишка с Холмогор!И медицина, став судьбою,Любовь хирурга предрекла…Медичка Галя, став женою,Для нас Ванюшу сберегла!Он — рыцарь скальпеля и чести,С любовью к каждому из нас…Готов без почести и лестиЛететь на помощь в тот же час!О, если б мир таким ИваномБыл поголовно заселён!Все люди жили б без обмана!В такой бы мир я был влюблён!!!Мы с Вами верим в справедливость,В добропорядочность и честь.Теперь я знаю — у заливаТакие люди точно есть!


417

ИКОНОСТАСНавстречу шёл «иконостас»,Солдат, который землю спас,Солдат без рук, но с гордым взглядом,И я шагнул, и встал с ним рядом!Солдат! Таких осталось малоС войны, что Землю раскачала,С войны, которую не знают,И вспоминают только в мае!В минуту горькую ОтчизныГерой не требовал наград…Но о такой убогой жизниНе думал ветеран-солдат!Страна, которая ждалаПока все вымрут ветераны…Страна им Родиной была,И наносила снова раны.Страна! Ты мачехой была!Осталась ею до сих пор…Куда ведёшь, куда вела?Какой готовишь нам позор?Иду с героем той Войны,И ордена звенят тоскливо,А демагогов лай визгливыйУже заполнил полстраны!Солдат! Надень все ордена!Гордись Россией, не Москвою…Твой внук прозрел, и вновь СтранаВ сраженьях с чёрною ордою!

15.09.2004 г. СПб

418

ПОЭТПоэзия — ты мать порока,Поэзия — ты дочь богов!Сегодня — на пиру у бога,А завтра — девка для рабов!О, как не вечен мир извечный!Сегодня — смех, а завтра — плач,Сегодня — червь, а завтра — кречет,Сейчас — герой, затем — палач!Воззритесь на чело поэта!Там лёд и пламя, гнев и страсть,Любовь блондинок и брюнеток,Там слава и над миром власть!Свободен он в своих дерзаньях…Вселенную обьять готов,И нет границ в его мечтаньях,Как нет цепей, и нет оков!

12.02.2005 г. СПб

КРАЙ ЛЮБИМЫЙПить воздух чистый, родниковый…Среди берёз смахнуть слезу,И каждый раз с восходом новымМолиться на твою красу!Молиться на златые кроны,На утренний распев листвы,И на серебряные звоныПоющей на ветру травы.Я мыслью облако взнуздаю,В седло вскачу, как было встарь…В края любимые слетаю,Где я не раб, а государь!

23..03. 2005 г.

419

Вам…Земля дрожит от гневаСметая города…Сомкнулись море с небомВ день страшного суда…Бездушные созданья,Не божьи — сатаны …Идут стада бараньи,Безумием больны.Жестокие и грешные…Сжигают все мосты!Горят тела их нежные,А вместо них — кресты!И будет всё что будет:Таков судьбы закон!С Земли исчезнут люди,Могильщики времён!Стоят кресты безмолвные,Как памятник векам,Стоят рядами ровными,Как назиданье Вам…Земля стоит умытая,Стряхнув с себя людей,Спокойная и чистая —Свободна для гостей!

Август 2005 г.

420

Камышовый райКамышовый рай…Сквозь строй зелёныйне вижу белых лебедей.Привстану на скалистый край,откроется залив мне полусонный,как опрокинутое небо,где пара лебедей влюблённыхскользят, обнявшисьнежными крылами…Воркуют, слившись воедино.Их мир прекрасен…Пока жестокая душа людская,погрязшая в своей утробе,в час трепетный и ясный,по глупости иль злобе,разрушит хрупкий раймой лебединый.


421

Подражание Омару ХайямуКо мне на грудь взобрался серый кот…Меня массирует, мурлычит и поёт. Не стал сгонять я преданного друга:Обидится — ведь больше не придёт!

***********************Из-за любимых вечно ты в тревоге!У каждого из них — свои дороги…И сердце рвётся каждому помочь —Но так малы отпущенные сроки!

***********************У берега сижу на камне-валуне,В воде мальки щекочут пятки мне…О, если б рай был с этим миром схож,Я не боялся смерти бы вдвойне!

18.06.2005 г. ***********************Любой цветок — природы совершенство!Любви врата, дающие блаженство!И в мире нет прекраснее картины,Чем дева и цветок в слиянии едином!

17.07.2005 г.

На ветру…На ветру тоску развею,Грусть моя умчится вдаль,Душу страстную согреетНеба тихая печаль.Сердце сладко отзовётсяНа зовущий плеск волны…Море бережно крадётся,Обнимая валуны…


422

ЭРОСРука в руке,

Глаза в глаза!Долой сегодня тормоза!Сегодня нас колотит,Сегодня праздник плоти!Что нам до Вас!Что Вам до нас!Впадаем в транс…Мы улетаем…Тела сплелись,Уста слились,И мы летимГраниц не зная!О, Эрос! Страсть!Над миром власть!Безумен мир,Где страсть — кумир!Где страстью движутся народы…Шерше ля фам,Скажу я вам,Не убежать нам от природы!

Август 2005 г.

Ветер с моряВетер с моря ветви гнёт,Тополь парусом качает,Ливень водопадом льёт,Молнии дугой сверкают…Осень грозами пришла,И холодными ночамиОживляет тихо мглаНебо звёздными речами.

Сентябрь 2006 г.

423

ЗИМААх, как запуржило, заметелило!Снег улёгся ласковым ковром,И земля под белыми постелямиЗадремала безмятежным сном.Спят леса в снега тепло укутаны,В белых шапках, в шубах до земли,И ручьи стреножены, испуганноПодо льдом ворчливо улеглись.

2006 г.

Собака чёрнаяПробежала собака чёрная,И жизнь сразу стала серою…Понял я, что дорога торная,И дорога давно неверная.Пробежала собака серая,И жизнь сразу стала чёрная,А может, глаза неверные,А может — дорога не торная?Пробежала собака белая,Пробежала собака чёрная,Пробежала собака серая,Пробежала собака, которая?

2006 г.

424

ИРИНЕБыть домом должен всякий дом!Работа быть должна работой!Любовь — сейчас, а не потом!И всё до радости, до пота!Нет в очаге огня — беда!Какая б ни была причина…Тебя любить буду всегда!Мужчина должен быть мужчиной!

***********************И годы нас не разлучают,С тобой иду по жизни рядом…Душа с душой души не чают…Будь счастлива, моя отрада!

18.07.2006 г.

ПавликуДвадцать — внуку моему!Мне ли не гордится?По годам и по умуМне с ним не сравнится!Симпатичен, не речист,Вроде скромен даже…Жизнь пред ним как чистый лист,Не дай бог — промажет!Бить в десятку — не резон,Трудная задача,Но коль горд и крепок он,Как же быть иначе?Только вот напору нет,Нет железной цели,Неужели в 20 летСилы заржавели?Это ж надо — в институтОн направил ноги…Ноги сами приведут,Если б не пороги.

425

Если что задумал — бей,Собери все силы,Перед сильным — не робей,Их ведь тоже били!Как и ты когда-то розНе срывал их просто…По ступенькам трудно рос —Землю рыл я носом!Но когда себя я взялПотихоньку в рукиОстальных ребят догнал,Полюбив науки.Кто заклятый враг тебе?Кто мешает вечно?Два врага: — один в тебе,И время — быстротечно!Я потратил много летНа борьбу с собою…Кратки радости побед —Они счастья стоят!Ну, а время — враг второй…Победит идущий.Ты иди, иди, не стой,Ищи хлеб насущный!

12.06.2007 г. СПб

426

ОРИТОРИТ имеет колорит:Глоубые стены, беленький халат…Бригада на вахтах стоит:Медсёстры, врачи и медбрат. Каталки везут и везутРазбитые сердца людей…Сердца осторожно кладутНа нежные руки врачей.Медсёстрам больные поверят,Покорно уляжутся в койкиИ сердце больное доверятКапелям, текущим со стойки.Красивые, стройные сёстры,Высокий и ладный медбрат:Пусть иглы всегда будут остры,С лекарствами полный парад!Здесь Даши и Маши, ЕленыСквозь горе, страданья и плачСвой крест пронесут неизменно,Как должен нести его врач!Но клятв Гиппократ не услышитС московских госдумовских дач,От тех, кто закон подло пишетДля нас, мои сёстры и врач!Вот только важнейшее дело —Здоровье российских людейОтдали рукам неумелымИ нет этих ручек жадней!Достались лишь рожки и ножкиМедичкам моим дорогим,Минздравские деньги, похоже,Прилипли к карманам чужим…Россия иной будет вроде,С экранов нам счастье прочат. Сердечки уходят, уходят…Ккталки стучат и стусат…Больница Святого Георгия

30.09.2007 г.(ОРИТ — отдел реабилитации и интенсивной терапии)

427

ГРОЗДЬ ДЖИДДЫГроздь джидды червоножёлтойЯ срываю с ветки колкой,Подаю в ладони милой,Заглянув в глаза под чёлкой.А в глазах больших, лукавых,Вижу капельку отравы:«Уходи, мой друг, не мешкай,за своей далёкой славой»!Длиннокосую печалит —Расставание ужалит:Её сердце молодоеУнесу с собою в дали…Её сердце молодоеУнесу навек с собою,Своё сердце оставляю:Хоть сердечко моё ноет…Кто сильней? Любовь, разлука?Кому радость? Кому мука?Кому горше? Ей иль мне?Ни ответа нет, ни звука!Куст джидды едва колышет,Меня милая не слышит,Гроздь упала из ладони…Сердце преданное стонет…

23.03. 2008 г.

Джидда, пшпт, лох — род вечнозелёных,колючих кустарниковсемейства «лоховых», растущих в СреднейАзии и на Кавквзе. Цветы — медоносы —имеют тонкий изысканный аромат. Цветётгроздьями золотисто-жёлтого цвета. как усирени цветков.

428

ЮлияКоторый год опять апрель…И в памяти всплывают дни:Поёт весенняя капель —С тобой в Сосновке мы одни.Стоишь к берёзе прислонясь,Не смея сделать первый шаг,А мама, весело смеясь,Тебе показывает, как?Я помню миг, когда впервыеДочурка поднялась с колен,И ручки протянув младыеНас с мамой умыкнула в плен.Дверной косяк чертой отмечен…И даты маминой рукойШесть лет писались безупречноДля нас став цифрой роковой!И с той поры Юлёнок милыйСтав Юлькой, Юлечкой, Юлой., Взяв душу в плен с неженской силойПеревернула мой покой!И этот плен всё длится, длится…То радует, то огорчает,То греет душу, то вдруг птицейНа дно отчаянья бросает!Не каждый друг, кто улыбнётся…Душе раскрытой вроде рад,Но в трудный час не отзовётсяИ подло повернёт назад!Не каждый враг, кто равнодушенК проблемам жизненным твоим…Но он придёт, когда он нужен,И станет близок и любим!Любовь и чувства, разум, страстьПереплелись в твоей судьбе…Люби! Но можно и пропасть!А вдруг так нравится тебе?А жить лишь разумом одним?

429

Путь к одиночеству торим!Где золотая середина?Где страсть и разум воединоСплелись в сплав счастья и добра?Мы говорим, давно пораБыть независимой и твёрдой,Уверенной в делах и гордой,Не открывать всем свою душу,Дурного мнения не слушать,Самой решать свои сомненья,И лишь когда совсем тоскливоМы ждём в квартире 58,Где тебя любят и не бросят!В твой День рождения мы скажем сноваВсего два слова:Любим Тебя!

16 апреля 2009 г.

Девочка, дочка милая!Нет ни минуты, ни дня,Чтоб с неизбежною силоюНе тревожила ты меня!

430

ИРИНЕ МОЕЙЕсли вдруг тебе неймётся,Если сердце вдруг зайдётся,Где-то что-то защемит,То помогут, как ни странно,Не таблетки иностранны,Не аптечные капели,Что порядком надоели,А поможет стопроцентноДобрый доктор Айболит —Тот, кто рядышком сидит!И зовут её — Ирина:Несмотря на дикий рынокМне бесценный дар достался,И я храбрости набрался:Предложил ей сердце, руку,Стать мне верною супругой!К удивленью — согласилась!Стала ласковой женой…И из всех миллионов жёнТолько ею был сражён!Ты, Ирина — моя радость!Моё счастье! Моя благость!Если в ауре твоей –Я пою, как соловей!И болячки все проходят…Удивительна, умна,Восхитительна, нежна…Настоящая жена!Если есть на свете Боги,Я прошу их об одном —Для Ирины продлить сроки!Их мы вместе проживём!Наше счастье в детях, внуках,Встречах с ними и разлуках,В наших радостях и мукахИ в заботах друг о друге.

431

Пусть не судят стар и млад,Но тебе признаться рад:Я в любви Вам признаюсь —Ваши руки золотыеЯ целую и боюсь,Что услышу: «Дуралей!Постыдился бы людей!В твои годы о любимойГоворят в тиши ночей»Ну а я при свете дня,Не боясь любви огня,Признаюсь тебе, Ирина! —В этот день, как и в любой,Быть хочу всегда с тобой!


432

День рождения ИриныВ краю очень отдалённом,В тихой кургальской глуши,Там живут уединённоДве влюблённые души.Влюблены в пурпур закатов,В радугу лесных цветов,Молний блеск, громов раскаты,В звёздный шепот вечеров!Влюблены в залив зеркальный,В пляж, изогнутый серпом,В светлячок маячный дальний…И в большой нескладный дом!Влюблены в грибные чащи,В ягодники за ручьём…И хотят, чтоб внуки чащеПосещали этот дом!Иногда, в прохладный вечер,С Ирой я, спиной к печи,Кости старые подлечим,И лежим себе в ночи…Вспоминаем всех, кто с намиДружно за столом сидел,Кто мотался за грибами,Кто у нас и пил, и ел!Кто стремился на колёсахДвести вёрст преодолеть…Кто примчался к нам и нёсся,Чтобы Ирочку узреть!И поздравить, не лукавя, —Ты красою блещешь вновь!Мы хотим тебя прославить,Дать здоровье и любовь!И одна душа стремясь к другойСтановится душой одной!


433

Саше 55 летМного лет с попутными ветрамиКаравелла по волнам летит. Капитан под белыми крылами,Как всегда, на мостике стоит. Курс вперёд! Мы верим в капитана.Цель ясна! Проложен верный путь!Впереди моря и океаны,Смелому с дороги не свернуть!Сединой виски уже оснежены.Грусть глаза туманит иногда.Не забыты вроде страсти прежние:Банька, рыбка и охотничья страда!И сегодня, как обычно, в мартеСобрались родные и друзья,Чтоб отметить точкою на картеДом, где Саша бросил якоря.Стол накрыт и пенятся бокалы…И глаза восторженно горят!Мы швартуемся к столу причалу,Речи-здравицы в честь твою звучат!Дарим мы тебе фотовиденья…Оглянись на юные лета:Здесь картинки чуть ли не с рожденья —Янгиюль и прочие места…Каравеллу ещё дарим к юбилею!Вместе с нею по морям лети!Пусть попутный ветер тебе веет,Счастье и здоровье он сулит!Будь здоров, будь счастлив мой сыночек!Будь всегда успешен и любим!За тебя молюсь я дни и ночи,Мы с тобою по морям летим!Поднимаем полные бокалы!Выпьем за тебя, жену и дочь.Капитан! Стой крепко за штурвалом!Мы всегда с тобой, чтобы помочь!

434

Впереди у Вас моря и океаны,Бури, рифы и обманчивая гладь…Но тверда рука у капитана!Курс — вперёд! Команда: «Так держать!»

10.03. 2014 г.

ЯмайкаА на Ямайке живут ямайки.Они прелестны и хороши!А я раздену её до майкиИ расцелую от всей души!Она то плачет, а то хохочет…Я не могу её понять,Она то хочет, а то не хочетСо мною румбу потанцевать.Мы посмеялись на славу оба,Нам пламя страсти не унять…Мне не забыть её до гроба —Ямайку стоит пораздевать!

Декабрь 2012 г. 

435

Юленьке на День РожденияЗвезде, родившейся в апрелеПою тебе, хоть не поэт!Сегодня соловьи запелиИ я пою за ними вслед!С именем прекрасным — Юлиана!Ты на Парнасе восседать должна!Пробила сердце ласковым тараном:Красива, женственна, игрива и стройна!Сегодня Юлия– хрупкая до нежности,Сильна своею внутреннею сущностью,И прячет свою нежность в бесконечности,Как ножки лёгкие под грациозной брючностью..А завтра Юлия — сильная и ловкая,Идущая на бой в любой реальности,Дерётся до победы в любом логове,А сердцем беззащитна до хрустальности!Ты в танце раскрываешься безмерно,То словно лебедь белая плывёшь,То гордо выступаешь, словно серна,Головку драгоценную несёшь!Сегодня день рожденья моей дочери!Желаю тебе счастья и здоровья!Родные и друзья, прошу встать в очередьСпешите радовать своей любовью!

16 апреля 2013 года. СПб

436

ЛЕОНУС кавказских гор спустился в ЛенинградОставив в детстве прекрасный Ереван,И с Ноевым ковчегом Арарат,С небесной синью озеро Севан!И без него там зреет виноград,Не для него готовится бозбаш,Коньяк армянский теряет аромат,Не тот уже по вкусу жирный хаш!Но захватил с собой свои таланты!В твоих руках поёт и плачет скрипка,Рояль послушно стонет и гремит…Лицо твоё то озарит улыбка,То взор кинжалом недругов пронзит!Пусть пребудут счастье и любовь!Пожелаем быть здоровым тебе вечно!И на 90 лет с тобою вновьВместе праздноватьбудем мы, конечно!

26 марта 2013 г. СПб

437

СОНПаруса вновь лебединой стаейУнесут кораблик в небесаВ поисках исчезнувшего раяИ ушедшей веры в чудеса…Молодые годы вновь вернутся,Вновь вернутся все мои друзья…За столом весёлым собирутся —Томадой вновь выберут меня!Зазвучат студенческие песни,Зазвенят бокалы над столом…Позабудем мы про все болезни,Излечившись смехом и вином!Глаза блестят и голоса окрепли,И ноги в танце закружил канкан…И девы покраснели с наших реплик —Особо отличался Нариман!Молодая, нежная, желаннаяВновь обнимет горячо меня…Для тебя, Ирина, богом данная,Навсегда любимым стану я! — Очнулся я в прекрасном окруженье:Лежу младенцем в ауре Ириши,Барсюша убаюкивает пеньем,Маркиза сонно свои лапки лижет…Мне очень жаль, что сон был краток,Ушедшее вернулось лишь на миг,Но этот миг был очень сладок…Спасибо ангелам, что я его постиг!

438

Примечания по тексту:

1. РМС «Обжа», «Залив» — рыбоморозильные суда (сейнеры) Ленрыбхолодфлота  с базами  в Усть-Луге,  Таллине,  Вент-спилсе и т. д. в бывшем СССР.

2. Тисколово — посёлок на берегу Нарвского залива, находит-ся на западе Кургальского полуострова Кингисеппского рай-она Ленинградской области.

3. Шкерить — тут — обрабатывать, чистить рыбу.4. «Пётр Лебедев», «Сергей Вавилов» —  научно-исследова-

тельские суда Акустического института Академии Наук СССР выполняли экспедиционные рейсы по изучению гидроакусти-ческих  свойств  Мирового  океана.  Исследования  по фунда-ментальным и прикладным проблемам гидроакустики прово-дились во всех океанах и в большинстве морей земного шара. С  15.12.1960 г.  по 10.07.1990 г.  было  совершено  34  рейса. Порт  приписки —  Ленинград.  В настоящее  время  научного флота не существует. 

5. Анкона — город-порт на берегу Адриатического моря в Ита-лии.

6. К «Воспоминаниям»:— Минарет — высокая башня при мечети (церковь), с которой 

муэдзин (священник) сзывает мусульман на молитву.— Мечеть — мусульманская церковь.— Хауз — небольшой пруд, обычно в саду, во дворе.— Базар — восточный рынок.— Чинара — род больших деревьев семейства платановых, вос-

точный платан или чинара, с широкой кроной, западный пла-тан или сикомор, с пирамидальной кроной.

— Паранджа — верхняя женская одежда, длинный широкий ха-лат с длинными ложными рукавами. П. накидывается на го-лову, а лицо прикрывается волосяной сеткой, чачваном.

— Мазар — гробница, могила мусульманских святых.— Айран — разведённое кислое молоко со льдом.— Манты — род пельменей, приготовляемых в Средней Азии. 

В три-четыре  раза  крупнее  обычных.  Отваривают  на пару, в манты-каскане.

439

— Самса — узбекский треугольный пирожок с мясом и луком, выпекаемый в специальной печи — тандыре.

— Эмир — титул правителей дореволюционной Бухары, послед-ний эмир Саид Алимхан (1910–1920).

— Зиндан — глубокий колодец для пленников и должников.— Арык — название каналов, больших и малых в кишлаках и го-

родах Узбекистана.— Дувал —  сплошной  глинобитный  или  саманный  забор.  Са-

ман — смесь глины, песка и мелкорезаной соломы.— Дастархан — скатерть, расстилаемая прямо на ковре, на ко-

торой  расставляются  подносы  и блюда  с  едой.  Вокруг  ска-терти стелятся курпачи, на которых восседают едоки.

— Рустам — герой восточных сказаний.— Тимур — Тамерлан (род. 8.04.1336 в кишлаке Ходжа — Иль-

гар,  неподалёку  от города  Шахрисабз,  (нынешний  Узбеки-стан), умер 19.01.1405 г. в городе Отрар (ныне г. Туркестан в Казахстане. В истории разных стран его звали Тимурленг, Хромой  Тимур,  Железный  Хромец,  в русских  летописях — Темир-аксак.  Основатель  Великой  империи  со столицей  в Самарканде.

— Аргамак — порода быстрых и выносливых верховых восточ-ных лошадей.

— Янгиюль — районный город в 26ти км. от Ташкента.— Купола голубые — чайхана «Голубые купола» в центре Таш-

кента.— Дутар — музыкальный струнный народный инструмент. — Алайский базар — центральный рынок в Ташкенте.— Чайхана —  столовая,  часто  под  деревом  (карагачём,  чина-

рой и т. п. ), у арыка, пруда. У громадного самовара колдует чайханщик, здесь же на мангалах жарят шашлыки, в танды-рах пекут самсу, в касканах на пару готовят манты, обычно к 12  часам  дня  в необъятном  котле  готов  ароматный  плов. И, конечно,  чай  в  индивидуальных  фарфоровых  чайниках вприкуску с сухофруктами и сладостями.

— Кок-чай — зелёный чай, хорошо утоляет жажду в жаркую по-году, после плова пьют только зелёный чай. Его надо пить медленно,  маленькими  глотками.  Чай  освежает  человека, выводит шлаки из организма.

440

— Пиала — чашка без ручки для чая.— Аксакал — (буквально: белая борода) — почтительное обра-

щение к старикам.— Карагач —  (буквально: чёрное дерево), берест, дерево се-

мейства ильмовых, с мощной кроной.7. К «Грибам»: — Перкале, чёртово урочище (с финского), бо-

лото рядом с пос. Тисколово.8. К «Лашкову А.А.» — Гибралтар — зависимая территория Ве-

ликобритании,  находящаяся  на скалистом  участке  южного окончания Пиренейского полуострова, южнее Испании.  Ги-бралтар — один из легендарных Геркулесовых столбов. Во-енная база Великобритании. Славится беспошлинной торгов-лей —  рай  для  моряков  всех  стран,  особенно  для  моряков бывшего СССР.

  Берген —  город-порт  на берегу  Норвежского  моря,  один из крупных городов Норвегии.

  Галифакс — канадский город-порт на побережье Атлантиче-ского океана на полуострове Новая Шотландия.

  Пикадилли —  улица  в Лондоне, Пикадилли —  стрит,  торго-во-развлекательный центр города, славится ночной жизнью.

  Трафальгар — Трафальгарская площадь с скульптурой адми-рала Нельсона, возведённой в честь победы при Трафальга-ре. 21.10. 1805 г. у мыса Трафальгар (атлантическое побере-жье Испании) английский флот из 27 линейных кораблей под командованием Г. Нельсона нанёс поражение франко-испан-скому флоту из 33-х линейных кораблей, потерявшему 18 ко-раблей и свыше 6000 человек. Нельсон был смертельно ра-нен.На площади всегда многолюдно, толпа кормит прямо с рук сотни голубей.

  Букингемский дворец — королевская  резиденция  в Лон-доне.

  Тауэр — крепость, затем тюрьма, сейчас музейный комплекс, строился с 1078 года. В музее, в частности, хранятся драго-ценности Британской короны. Рядом через реку Темзу — Та-уэрский мост (1894 г.)

  Ямайка — с 1962 года независимое государство в составе Бри-танского содружества. Расположено на третьем по величине острове группы Больших Антильских островов в Вест-Индии 

441

в Карибском море к югу от Кубы. Остров открыт в 1494 году Христофором Колумбом во время второй экспедиции к бере-гам Америки. До 1670 года — оплот пиратов, затем колония Великобритании. Столица — город Кингстон.

9. К «Полумесяц и крест»:  — суры Корана — главы Корана.10. К «Саше 45 лет»:  — клиппер — быстроходное парусное судно океанского пла-

вания,  существовавшего  до конца  19-го  века.  В торговом флоте — для перевозки особо ценных грузов (чая, пряностей и т. д.) из Индии, Китая в Европу.

11. К «18 апреля 2004 г.»:—  «Варшавский  Блок» —  военный  блок,  объединяющий  стра-

ны  Народной  демократии  согласно  Варшавскому  договору 1955 года. В него вошли: Албания, Болгария, Венгрия, ГДР, Польша,  Румыния,  СССР,  Чехословакия.  Варшавский  Блок противостоял блоку НАТО.

12. К «Галина и Иван»:  — Вель — река в Архангельской области.  — Пиманово — деревня на реке Вель.13. К «Гроздь джидды»:  — джидда —  (пшат, лох),  род вечнозелёных деревьев и ку-

старников  семейства  «лоховых»,  растущих  в Средней  Азии и на Кавказе, листья узкие, серебристого цвета. Цветы — ме-доносы имеют  тонкий изысканный аромат. Цветёт  гроздья-ми золотисто-жёлтых мелких, как у сирени, цветков. Завязи затем  превращаются  в сладко-мучнистые  плоды  с твёрдой косточкой  внутри,  как  у финика.  Съедобны,  применяются в народной медицине.

442

ОглавлениеЧасть I

Атлантика. Экспедиционный рейс на Научно-исследовательском судне «Пётр Лебедев». 02.06. — 08.09. 1963 г.Флаг и вымпел академических судов ..................................... 2Пожелания Германа Титова ................................................. 3Предисловие .................................................................... 4Схема маршрута 3-ей экспедиции ...........................................Маршрут и задачи 3-ей экспедиции .........................................Из истории создания наших судов ..........................................Прощай, Балтика! Воспоминания о Бергене ...............................Два Эдварда — Григ и Мунк ...................................................Впереди — Атлантика! .........................................................Театр комедии Н. П. Акимова ................................................О Карибском кризисе ..........................................................Воспоминания поневоле… Мраморный зал ................................Снова борт ни/с. Думы ........................................................Медичка ...........................................................................Янгиюль. 1957 год. Родители ................................................Дорога на Сахалин. Транссибирская магистраль ........................Кривошеины .....................................................................С. Ю. Витте, П. А. Столыпин и мои родители ..............................«Киль», Вакар Кирилл .........................................................Годы учёбы. Школа. Институт ................................................Гормолзавод .....................................................................Люди на Земле ..................................................................Снова Сахалин. Цусима ........................................................Корсаков и Южно-Сахалинск .................................................Шурочка Сиромаха. Южно-Сахалинск ......................................Я студент группы Р-22 и Шурочка ...........................................Подробнее об институте .......................................................Михаил Александрович Бонч-Бруевич ......................................Наши студенты ..................................................................П. В. Шмаков, Б. Л. Розинг и Зворыкин В. К. ...............................Мы на Сахалине .................................................................Друзья в Южно-Сахалинске ...................................................Заход в Гибралтар ..............................................................С Сахалина в Ленинград. Снова Таисия ....................................

443

И снова борт ни/с...............................................................Будни морские ..................................................................22 июня 1963 года ..............................................................«Киль». «Голос» Рудика .......................................................Хотим играть в КВН .............................................................К Северному тропику. Изольда. Об алкоголе .............................Водка ..............................................................................Позерн, Сарвилин и другие ...................................................Возвращение в детство. Виноград. Труба .................................Янгиюль. Школы имени Льва Толстого и Максима Горького ..........Мой институт ЛЭИС .............................................................Вайдотас Печкис ................................................................Мои школьные друзья ..........................................................Судьба наша… Мы без Шурочки ..............................................Снова идём в Гибралтар .......................................................Первая игра в КВН ..............................................................Второй заход в Гибралтар .....................................................Бороды и инструкции ..........................................................Второй КВН .......................................................................День рождения Шуры ..........................................................Праздник Нептуна ..............................................................О Янгиюле, родине моего отца ..............................................Рудик, кактус и женщины .....................................................Подводная лодка и «Голос Америки» .......................................Ходжа Насреддин. Шоколад ..................................................«Пегасы» и «Тамиры» ..........................................................22° с. ш. Что такое «Киль»? ...................................................Беседы с С. Я. Салтыковым ...................................................Окончание экспедиционных работ ..........................................Съёмки бородачей. Сашин автомат .........................................Нас ждёт Таллин ................................................................О «Крузенштерне», Городницком и марципане ..........................Мы — в Ленинграде .............................................................Почему я не ушёл в следующий рейс? ......................................1964 год… 20 сентября. Прощание с отцом ................................Отец. Статья Милеева А. ......................................................О Булгарине И. П. ЖСК-78 .....................................................

Часть II

444

Приложения, которые могут быть интересны не только для меня

1. Янгиюль, чайхана, плов ....................................................2. Янгиюльский базар ..........................................................3. Ода Плову .....................................................................4. Общая технология приготовления пловов ..............................5. Примечания по тексту ......................................................

Часть IIIМои однокашники1. «Чужая Родина моя». Автор Широбоков Юрий Дмитриевич ........2. Справка для любознательных. Реки Сыр-Дарья, Аму-Дарья и Арал ...............................................................3. «За всё надо платить». Автор Широбоков Юрий Дмитриевич ......4. Лингвист Шеворошкин Виталий Викторович ...........................5. «Нити судеб человеческих». Автор Айдын Шемьи-Заде ............6. «Одиссея Владимира Непомнящего»Автор Непомнящий В. А. .......................................................

Часть IVСтихи разных летТоска по земле ..................................................................Маме ...............................................................................Чайки ..............................................................................Песня рыбака ....................................................................Свидание .........................................................................Глаза ...............................................................................Грёзы ..............................................................................Последнее ........................................................................Надежда ..........................................................................Миражи ...........................................................................Зов детства .......................................................................Вера ................................................................................Дно стакана ......................................................................Виват, Саша! .....................................................................Школьница .......................................................................Я иду по жизни ..................................................................Ах, Анкона! .......................................................................Параллели ........................................................................Боль ................................................................................

445

И.Н. ................................................................................Узники любви ....................................................................Поминки по любви ..............................................................Дрожь .............................................................................Ночные тени .....................................................................Сашеньке .........................................................................Честь ..............................................................................Потерян щит .....................................................................На смерть друзей ...............................................................Воспоминания ...................................................................Дождь .............................................................................Ты пришла ........................................................................Осень ..............................................................................Грибы ..............................................................................О, женщины! .....................................................................Лашкову А. А. ....................................................................Саня ................................................................................Старый дом .......................................................................Полумесяц и крест ..............................................................Сестре .............................................................................Мише ..............................................................................Тревога ...........................................................................Исповедь ..........................................................................Ирине ..............................................................................Саше 45 лет ......................................................................Улетевшая чайка ................................................................Мы — студенты ..................................................................Дар .................................................................................Льдинка ...........................................................................Пристань ..........................................................................Банька .............................................................................Янгиюль ...........................................................................Ксюше в 12 лет ..................................................................Галина и Иван ...................................................................Иконостас ........................................................................Поэт ................................................................................Край любимый ...................................................................Вам .................................................................................

446

Камышовый рай .................................................................Подражание Омару Хайяму ...................................................На ветру ...........................................................................Эрос ................................................................................Ветер с моря .....................................................................Зима ...............................................................................Собака чёрная ...................................................................Ирине ..............................................................................Павлику ...........................................................................ОРИТ ...............................................................................Гроздь джидды ..................................................................Юлия ...............................................................................Ирине моей ......................................................................День рождения Ирины .........................................................Саше 55 лет ......................................................................Ямайка ............................................................................Юленьке на день рождения ..................................................Леону ..............................................................................Сон .................................................................................Примечание к стихам ..........................................................Оглавление .......................................................................

Documents

Дневник моей памяти