Кристина Коноплёва

Звездопад на двоих

Стихи              Рассказы                               Миниатюры

2

© 2015 – Кристина Коноплёва

В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.

Об автореФилолог. Социолог. Журналист.Действительный член Международного Союза писателей "Новый Современник".Четырежды Лауреат Международных литературных конкурсов.Номинирована на соискание национальных премий «Поэт года 2015», "Писатель года 2015", «Наследие 2015».Имеет звание «Ударник коммунистического труда».Первые стихи и рассказы Кристины Коноплёвой публиковались в«Магнитогорском рабочем». Она была постоянным автором коллективного сборника  «Парадоксы творчества», сборника "Меридиан встреч".Награждена Почетными Грамоами тверского литобъединения и Управления по культуре Администрации г. Твери.

3

О книге

«Звездопад на двоих» не первая книга Кристины Коноплёвой. Ранее читатели могли познакомиться с замечательными сборниками стихов - "Ты - цвет васильковый во ржи","А стихи - не просто слова", "На гребне Любви", а так же сборником прозы - "Магия встреч".В «Звездопаде на двоих» избранные стихи, рассказы и миниатюры. Грустные, ироничные, реалистичные - разные.Тематический круг их обширен, автор глубоко чувствует мир и людей.

Сердце без страховкиС писательницей и поэтессой Кристиной

Коноплёвой меня познакомил творческий сайт несколько лет назад, обратила на себя внимание её неординарность, как автора. Чудесные образные произведения Кристины дышат лёгкой грустью, удивительно трогательны и нежны, полны любви к людям, природе и «братьям нашим меньшим». Кто же, как не человек с богатым внутренним миром и чуткой, тонкой душой скажет о себе вот так:«Я от рожденья такая странная: Предчувствую грусть, как кошка снег».

Стихи её, необыкновенно яркие и легкие, захваты-вающие и волнующие, никого не оставляют равнодушными. Ну, как не восхититься подобными строками? «От судьбы оторвусь,Как от ловчего – птица...». И удивляешься, где она берёт

4

такие дивные образы? Вызывает дрожь сердца строфа из стихотворения «Когда душа обнажена...»:«Но без страховки сердца жарСтруится, ядом не сраженный.Прощать злословье – это дарДуши, по-детски обнаженной». - Это точно о ней, это её обнажённая душа сияет в каждой строке удивительных по

силе и искренности стихов! Сила и искренность – это и есть ВЕЛИЧИЕ СЕРДЦА их Автора. .

А как хороши легкие и воздушные, нежные и манящие строки стихотворения «Первых ягод вкус» с прекрасными рифмами, простыми и звучными одновременно! Воздушно-легкий слог и тонкое образное мышление Кристины привлекают читателей. Скажу без преувеличения, это огромное удовольствие - читать её стихи, на которые написано множество замечательных песен и создано музыкальных клипов, позволяющих полнее обозреть творчество замечательной Авторессы. Увы, настоящие ценности часто не замечаются людьми, ибо они не гламурны. И им тяжело соперничать с разрекламирован-ными безделушками. "Призрачно всё в этом мире бушую-щем..." - пел когда-то Олег Даль. Туманы рассеиваются, уходят, жизнь остаётся., остаются с нами и хорошие стихи…

Можно много писать, цитировать дивные поэтические строки, но хочется уделить внимание и прозе Кристины Коноплёвой - она не менее замечательна. Жизненные истории своей неприкрытой обнаженностью западают в самую душу, сюжеты захватывают с первой строки! «Под небом голубым» - рассказ, давший название разделу прозы в данной книге, без счастливого конца, но в нём всё, как в реальной жизни. Верно расставленные акценты раскрывают более глубокий смысл, чем кажется в начале, и есть, о чем подумать... История поражает своей трагедией и жестокостью людей. 

5

Или мудрые рассуждения в эссе «Огненный взлет души», много говорящий, почти библейский, эпиграф «Станьте любовью, дышите любовью…». Призыв, которому хочется внимать.

Все рассказы Кристины Коноплёвой короткие, но очень ёмкие, в них - без преувеличения - сама Душа поэта.

Хочется от всего сердца пожелать Критине удачи, успехов в творчестве, а самое главное – благословений от Бога, которые обогащают и печали с собой не приносят!

Надежда Давыденко, Беларусь.Режиссёр, поэт, писатель, член Всемирного Союза деятелей искусства, член Международного Союза писателей "Новый Современник", лауреат премии им. А. Куприна, трижды Лауреат премии "Золотое перо Руси".

От автора

Здравствуй, мой добрый читатель!      Перед тобой - частички моей души, тепло моего сердца, мои сокровенные чувства и… судьба моей новой книги. О чём она?  Ну, конечно же – о Любви, поисках смысла жизни и той дороги, которая ведёт к Счастью.         В первой части сборника – избранные стихи, тематический круг их обширен. В своих философско-поэтических размышлениях я стремилась говорить искренне и от Души.      Во второй части – избранные рассказы и миниатюры. Грустные, ироничные, реалистичные - разные.      Я очень надеюсь, что книга тебе понравится,  и её нежный свет надолго останется в твоей памяти.         Раздели со мной божественную  радость вдохновения и творчества, и пусть наши сердца бьются в такт с ЕГО сердцем… Я желаю тебе Удачи!В добрый Путь!

С любовью, Ваша Кристина Коноплёва

6

I. Симфония хрустальных слов

Искупаюсь в Любви...

Искупаюсь в Любви, как в лучах златогривого Солнца, В сладкозвучном Эдемском саду сочных яблок нарву.

Озарённая Счастьем душа небесам улыбнется, И, любовью дыша, легким облачком ляжет в строфу.

Когда ты рядом...

Когда ты рядом - я полна огня... В объятьях нежных расцветая, таю,

Сияет сердце, небеса звенят, В седьмое небо духом улетаю.

У Птицы Счастья солнечный наряд,

Ключи от наших пламенных признаний. Любовь твоя - горячий шоколад,

Душа твоя - как бриллианта грани.

Предчувствие

Стала я мудрой, таинственной стала я.Только не спрашивай, сколько мне лет…

Я от рожденья такая странная:Предчувствую грусть, словно кошка снег.

7

Знаю: в светлый рождественский вечер,Умчится душа моя в мир иной.

Там превратится в ласковый ветер,В тонкий, струящийся луч золотой.

И прилетит к тебе дивным видением,Крылатой малюткой, невинно-нагой.

Станет звездным стихотворением,Пламенной страстью, извечной женой.

Стала я мудрой, таинственной стала я.Только не спрашивай, сколько мне лет…

Я от рожденья такая странная:Предчувствую грусть, словно кошка снег.

Засияла Любовь...

Словно в небе заря, Засияла Любовь. Все сорвав якоря,

Рай явила нам вновь.

Пела птица-душа, Лился дождь золотой. Лишь тобою дыша - Я хочу быть с тобой!

Мы любили!

В твоих глазах - звезд синева, А взгляд - доверчивый и страстный.

Ты шепчешь нежные слова, Мое серебряное счастье.

Как тихо в доме… Лунный свет

8

Сияет, золотом пылая, На всё, конечно, есть ответ: Нам суждена любовь такая.

Она сама находит нас, И это чудо так красиво,

Как тайна твоих дивных глаз, Как солнца луч неторопливый.

Пройдут года - и мы поймем, Как счастливы с тобою были: Мы целовались под дождем, Смеялись, плакали - любили!

Любимый мужчина!

Любимый мужчина… Сокровище, тайная сила, Король, властелин, долгожданный подарок судьбы.

Я столько бессонных ночей и стихов посвятила, Хотела я очень, чтоб весел и счастлив ты был…

Не спится. Сияет луна – золотистая нежность, Сапфирное небо чарует алмазным дождем.

За окнами осень. Целебна приятная свежесть, И хроника сердца, где счастливы были вдвоём.

Моя Душа - как птица взаперти...

Моя Душа - как птица взаперти, Но в холод прежних дней я не вернусь. Безмолвна ночь, раздумья – конфетти...

Ты напророчь мне Счастье, лунный блюз!

Ты нравишься мне!

Ты нравишься мне, как восход лучезарного Солнца,

9

Последний герой из моих неразгаданных снов. Умерить пытаюсь восторги влюбленного сердца…

Ты нравишься мне – и не надо затейливых слов.

Нарушь мой покой, будь со мной, я тебе очень рада, Любуюсь тобой, этот мир сотворен для любви.

Ты песня моя, ты надежда моя и отрада, Спасибо за сказку, полёты во сне и мечты.

Актриса

Актриса дрожащей рукою Наполнила джином бокал. А там, за заветной чертою, Сияет восторженный зал.

Еще привлекает внимание Ее выразительный взгляд,

В нем тайны любви и страдание, И гордый, мятежный закат.

В игре находила спасение, Меняя черты и наряд.

Неложным было волнение - И зритель, конечно, был рад.

Еще не забыто искусство, Взлететь белой птицею ввысь, Еще не пригладились чувства,

Цветы оживают на «бис!».

Но ей режиссер поднебесный Последнюю роль отыскал, Где ночи без сна и болезни, Мерцание тусклых зеркал.

Где время – осколки агата, А память – острей и больней.

10

Сгущаются краски заката У настежь раскрытых дверей.

Меняются цены и меры,

И лица фальшивых друзей. Взрывая небесные сферы,

Олимп аплодирует ей.

Мастер и Маргарита

Очарованный тайной, пел Мастер стихи, Про Эдем и Голгофу, людские грехи, О Христе и Пилате с такою тоской,

Что навеки она потеряла покой.

И купалась в его утонченных стихах, Словно под водопадом в цветущих горах,

Дышала поэзии нежной красой, Сиял лик Божий за каждой строкой.

Блажен, познавший мудрость веков, А он открывал ей тайны богов, Как струны колыхались миры -

Камни неслись в Галилее* с горы.

Слезами горю уж не помочь… Волною по телу катится дрожь:

Ей прикоснуться б к нему успеть, А после - можно и умереть…

Цыганская скрипка, души не тревожь! Любовь колдовская грешна – ну и что ж?

Безумную страсть ведь ни скрыть, ни забыть, Он – Мастер! Как же его не любить?

А ночь бесовская трубит и свистит – На пир Маргарита за чертом летит.

11

И, чтоб вернуть тайных встреч благодать, Дьяволу душу готова отдать.

Божий суд – по делам на Земле. Утратив силы – укрылись во мгле, Но искуплением стала Любовь –

И в звездной ночи они встретились вновь.

Факелом вспыхнув, рассыпались в прах, Лишь с душою душа говорила в стихах.

Мгновения ради вела с бесом торг – Какою ценой куплен встречи восторг!

Но к Дьяволу им не попасть в кабалу. В слезах Маргарита роняет фату.

Псалом сквозь крик срывается с уст: «Помилуй, Господь!» - и лишается чувств.

А все вокруг адским светом горит... Посланец таинственный говорит:

«Воспевшим Любовь - небесный простор! Простил их Христос - и руку простер".

Любовь лебединая – выше преград. Редчайшая выпала им из наград:

Скрепляя вовеки влюбленных сердца, Им отрок крылатый несет два венца.

________________________ *Галилея – историческая область в Палестине,

где проповедовал Иисус Христос.

Ты - цвет васильковый во ржи…

Ты – цвет васильковый во ржи, Ты – тайная радость души,

Ты – храма молитвенный звон, Ты – сердца влюбленного сон.

12

Ты - осени нежная грусть, Ты - песни красивая суть. Ты - моря живая волна, Сердечная рана моя...

Призрак Любви

В сиянии лунном по краю судьбы Кружится чарующий призрак Любви.

Прелестная спутница, сладостный сон, Красивый мираж я искать обречён.

Ты ветром весенним ворвалась в дом мой, Усладой крылатой, надеждой святой. Коснулся тебя – вновь ошибка, обман. Пустая мечта… Синеглазый туман…

13

Лукавый мой призрак мелькнул за окном, Растаял во мгле – снова вспыхнул огнем,

Он в звездную бездну увлек за собой, В созвездье Любви, перекресток иной.

Спасибо, мой призрак, чудесный друг мой, Тебя не сберег, но я встретился с той,

Милее которой уже не найти… И что же мне делать, куда мне идти?

Послушай, мой призрак, я так не могу... Я пьян от любви, я горю, как в аду.

Но призрак шутливый растаял, погас. Я знаю: вернешься еще ты не раз.

В сиянии лунном по краю судьбы Кружится чарующий призрак любви.

Прелестная спутница, сладостный сон, Красивый мираж я искать обречён.

О, как же ты мечтала стать счастливой...

О, как же ты мечтала стать счастливой, И сделать хризантемой снежный ком.

Успешною была ты и красивой, Но Счастье, испокон веков - в ином...

Морской круиз, шикарные отели, Любовь на час, холодные глаза.

Мелькают в бесконечной карусели Чужие руки, губы, образа.

Гудит кафе, ну что же ты в печали? Сюда вы веселиться собрались.

Не надевала ты наряд венчальный, И голубицей не взлетала ввысь.

Скрывать недолго сможешь ты усталость.

14

Короче срок у самых ярких роз. Опять коснулась болью стерва-старость,

Любимой быть тебе не довелось.

Красивые и чувственные лица. В часах старинных - кварцевый песок.

Пугливою была твоя синица, Журавлик к ловчей угодил в силок.

Ты молчал...

Ты молчал – и тихо падал снег На алтарь расколотой души.

Твой ответ ждала я целый век... Только ты ответить не спешил.

Мне в твоем неласковом саду Не расправить крылья, не летать.

Маргариткой нежной на снегу Ты меня оставил умирать.

Все, что было – превратилось в прах, Равнодушно ты задул свечу.

А ведь знал, что мне неведом страх, Позови – и в бурю прилечу.

Ты молчал, холодный пряча взгляд, Ты связал мне крылья за спиной.

Мне уже не одолеть преград, Так искусно созданных тобой.

Сергею Есенину

Вы плакали, явившись мне во сне. Наверное, Вам было все же жаль...

15

Умчалась жизнь на розовом коне В туманную, заоблачную даль.

Поэтам не улучшить этот мир, А коли так - что толку рифмовать?

Среди чумы гламурный пьяный пир Пошлет к чертям и нас, и нашу мать.

Коль, словно выстрел, праведный вопрос, В порочном мире царствует обман.

Христос безгрешный был по жизни прост, Но на кресте от рваных умер ран,

Раздав нам всем по капельке Любви, Но черный человек вновь сеял ложь.

Мы воздвигаем храмы на крови, Лукавый же - с ухмылкой точит нож.

Вы плакали. Цвел месяц за окном, Тропинкой узкой шли Вы вдоль села.

Звенели Ваши степи ковылем, И как тогда черемуха цвела.

Пространство Любви

Автору бестселлеров по позитивной психологии Людмиле Стефании

В пространстве Любви – чистота родниковая, Янтарное лето, сияющий свет.

Пространство Любви - страна васильковая, И каждый вошедший - художник, поэт.

Здесь пух тополиный резвится и прыгает, А эльф добродушный следит за игрой. В цветущей траве лес поет и чирикает.

В пространстве Любви – благодать и покой.

16

Бесценный мой друг, синеокий, единственный, Обнявшись за плечи, с улыбкой войдем

В пространство Любви, дивный остров таинственный, Где свет несказанный – и ночью, и днем.

В пространстве волшебном мечты все сбываются. Здесь царствует радость, пороков здесь нет. В пространстве Любви – стихи загораются,

И юные музы спасают от бед.

Не играй в любовь!

Ты не играй со мной в любовь, Она не покер, не рулетка. Не зацветет весною вновь

Случайно сломанная ветка.

Какой игривый, томный взгляд, Какое милое участье…

Хочу я верить, что мне рад, Мое обманчивое счастье.

То господин, то пленник мой, Непостоянства рыцарь страстный,

Я не нарушу твой покой Мечтою дерзкой и напрасной.

Ты не играй в любовь со мной, Я не предам надежды святость.

Сама смеюсь я над собой, Моя мерцающая радость.

Утонченная ложь...

Утонченная ложь - конфетти в сладкозвучной оправе,

17

Раздроблённый хрусталь... Я привыкнуть вовек не смогу. Замерзает душа, прикоснувшись к шикарной отраве, А любовь золотистым песком рассыпается в мглу.

На гребне Любви

Жизнь – скрещенная цепь Из любви и печали.

Бесконечная степь… Одиноки мы стали.

В лабиринтах тоски Поцелуи остались.

Мы на гребне любви Улыбаясь, расстались.

От судьбы оторвусь, Как от ловчего – птица.

Я в строке отражусь, Чтобы не разлучиться!..

Синекрылый рассвет Вновь волной приливает.

И зари пируэт Мою душу ласкает.

Жизнь улыбается мне

Как дым исчезает усталость В лазурно-зеленой тиши.

Пьянит одиночества сладость, И манит свобода вершин.

Всплывающий алый лик солнца Сияет над рыжей водой.

Сплошь в розово-радужных кольцах

18

Веселый рассвет надо мной.

С росой испаряется бремя В душистой лесной тишине.

Поет чудотворное время, И жизнь улыбается мне.

Не усыпляйте друга, господа!

Не усыпляйте друга, господа! Убийству - не ищите оправданья.

Смертельно болен ваш питомец, да, Но жив еще... Последние свиданья...

Доверчиво глядит он вам в глаза. Лизнет, прощаясь. Скоро в гости к Богу.

Горька разлука, слезы - не роса. Он скрыть от вас пытается тревогу.

Не предавайте друга никогда, Не торопите смерть и злую стужу. Он верит вам. Любовью, господа, Согрейте друга маленькую душу.

Холодное сердце

Холодное сердце – как камень на льдине, Как чаша свинцовая, мертвая выпь. Паук, поедающий труп в паутине…

Влюбился в холодное сердце – погиб.

Холодное сердце. Холеные нервы. Надменно-суровый, безжалостный взор.

С коварством бесстыдным расчетливой стервы Наступит на душу. Как яд – разговор.

Холодное сердце, жестокое сердце,

19

Сбежать я хотела. Любя - не смогла. Ты будто бы в масло ножом - прямо в сердце!

Холодной рукою. До самого дна.

Маэстро многозначных пауз...

Маэстро многозначных пауз, Хотя по жизни ты не трус,

Но насторожен, словно страус, А у коварства – мерзкий вкус.

Молчание – тяжелый камень, И от любви – лишь черный дым,

Конечно, виноваты сами, Как жаль, что вдруг ты стал чужим…

Жизнь

Пробирает до слез эта песня, Языка хоть не знаю вполне.

С одинокою скрипкою вместе О любви говорит шансонье.

Научись, друг красивый и смелый, Отличать правду жизни и ложь.

Посмотри: жизнь - цветок черно-белый, А по сути своей - память-нож.

И к закату - безжизненный камень… Пожелтевший, засохший листок.

Поминальной свечи грустный пламень, К небесам заповедным мосток.

Но пока под звездой ты счастливой, И обласкан весенней судьбой,

20

Зацелуй жарко губы любимой,Колокольный не слушая бой.

Старик

Нет давно ни друзей, ни старушки, А старик, чтоб порадовать нас,

Разложил расписные "игрушки", Как когда-то старушка - пасьянс.

Слоники, клоуны, зайцы, Лошадь, шары для детей.

Козочки кружатся в танце, Маски хохочут чертей.

Не измерить деньгами искусство, Красота - не для грубых невежд.

Все смешалось: и разум, и чувства, И усталость последних надежд.

И стоял он с немою мольбою, Благородный, озябший, седой. Со слабеющей левой рукою,

С разрывающей сердце тоской.

А толпа растекалась мимо, Лишь обидно шутя иногда. Эта встреча неповторима. Отворите сердца, господа!

Слоники, клоуны, зайцы, Лошадь, шары для детей... Козочки кружатся в танце,

Маски хохочут чертей.

Нет давно ни друзей, ни старушки,

21

А старик, вдаль глядя мимо нас, Собирал молчаливо "игрушки",

Как когда-то старушка – пасьянс.

Слоники, клоуны, зайцы,Лошадь, шары для детей.Замерли козочки в танце.Слезы на масках чертей...

КарменВзор без огня - без запаха цветок!

М.Ю. Лермонтов

Отбросив, как ветошь, шелка и сапфир, Ты к ветру степному помчалась на пир. Взлетала восторженно пестрая шаль...

Оставить богатство тебе не жаль.

Отважней была кабальерос, царей, Пылает восток - о, скорей же, скорей!

Тревожен сумрак безумных ночей. Опасна ярость ревнивых очей.

Цыганская месть злее царского гнева: Обычай презрев, пляшет гордая дева. Волнующий танец, удар дерзких слов

Сжигают его - и убить он готов...

Тебя он погубит, неистовый смерч: Обидой прикинулась хитрая смерть… Осколками устлан безрадостный путь.

Уйдешь ты туда, где витает грусть.

Уйдешь в созвучье планеты иной,

22

Небо громом взорвется за упокой. Победу отпразднует память – душа… Жизнь без свободы тебе не нужна!..

Горбун

Ты глядел на нее украдкой, Влюбленный мальчишка-горбун.

Единственной фразой краткой В душе бушевал тайфун.

Персона отец ее важный, Встречаться он вам запретил.

Не повторяет он дважды – Ведь он никогда не любил…

К мольбам был твоим равнодушен, Надменный и злой сумасброд. Девчонка покорно послушна…

За годом проносится год…

Сбиваются мысли и скачут, Сердце стучит вразнобой,

И вот она в песне – и значит Теперь неразлучна с тобой.

Слетают крылатые строки, Мечту заплетая тоской.

Слабеют предательски ноги, А осень - как вор за спиной.

Когда душа обнажена...

Когда душа обнажена – Плевать в нее гораздо проще.

23

Она голубкой в голой роще Скитается. Обожжена.

А перламутровый туман Дома, дороги искажая,

Друзей в фантомы превращая, Смывает кровь от рваных ран.

Но без страховки сердца жар Струится, ядом не сраженный. Прощать злословье – это дар

Души, по-детски обнаженной.

Мне снится...

Мне снится таинственный сон… Звезды сорвавшейся стон,

Летящей ночи лунный дым. Туманное с голубым…

Парящая белая птица, Полузабытые лица.

Памятник древний простой, Невыразимый покой…

А я ведь предлагала вам Любовь...«люди, в двери которых ты стучишься,не могут дать тебе любви: они нищие».

ОШО

«- Сократ, почему люди боятся Любви?- Милая моя душа, потому что они далеки от Бога.

Чем ближе кто-то к Богу, тем больше любвив своей душе он чувствует».

А я ведь предлагала вам Любовь.Не я, а сердце к вам стучалось в двери.

24

Как в храм входила я в ваш черствый кров,Но убивали вы, боясь поверить.

Друзья мои! Смакуя прелесть вин,Зачем вам знать, что я убита вами?

Ничтожным подаяньем - тонкий блин.Притворство - сокрушительней цунами.

Мне б от предательств не сойти с ума.Кто счастлив был – тот знает цену счастья.

На кладбище Любви - густой туман.Я душу подносила для причастья.

Встреча

Она смотрела нежно на него, В душе ее боролись с летом осень…

Ее весна ушла давным-давно, А пареньку всего-то двадцать восемь.

Предательски седеющая прядь, Усталые, обветренные руки.

Душа, не захотевшая принять, Предчувствие томительной разлуки.

Как видно, жить ей суждено одной, Хотя от страсти тело – словно вата.

Он нежный, милый, ласковый такой… И Встреча их – превыше результата.

Первых ягод вкус...Надежде Давыденко (Велисевич)

Утонченно сладок первых ягод вкус… Жизнь моя – как нитка черно-белых бус,

Вспышка огневая молнии в ночи. Гаснут, догорая, угольки в печи.

25

Значит, не сложилось, значит, вышло так. Молодость - как мячик, старость - как пятак...

Выгляни, Удача, из-за серых туч, Пусть ко мне пробьется твой волшебный луч.

Завтра на рассвете выйду в синий лес. Знаю, птица счастья спустится с небес.

Разве ей удастся побороть искус? Утонченно сладок первых ягод вкус...

Этот вкус запомнят и мои уста, Ягодные птица облетит места,

Мило улыбнется, словно человек, Песнями наполнит мой короткий век.

Любите поэта, пока он живой...

Уходит поэт... Без гроша и наград. В застывших морщинках - узоры преград.

Разорвано сердце. Идет пилигрим Увидеть Христа и печалиться с ним.

А в небе лениво плывут облака... Посмертная слава - обидна, горька.

Цветок запоздалый смывает прибой. Любите поэта, пока он живой...

26

Встреча с сыном

Окутали небо метели, Смеются алмазные ели,

В сапфирах простор голубой, Белеют дома под луной.

В домах - аромат свежей хвои... Сидят у искусственной двое. Отец видит сына раз в год, А жизнь незаметно идет.

Охваченный встречи огнем, Сегодня он станет конем.

Взъерошенной птицей смешной, Кудахча, бросается в бой.

Ушедших забав не вернуть... Вздохнув, конь торопится в путь. В домах - аромат свежей хвои... Молчат у искусственной двое.

27

Ах, если бы...

Ах, если бы вновь воплотиться, Свободной от всех оков…

Из тела освободиться, Обидных не слышать слов.

Солнечной птицей родиться,

Сполна искупившей свой грех. И в поднебесье молиться За всех, за всех, за всех...

И в солнца лучах восходящих С проказником молодым

Приветствовать в небо глядящих Жарким крылом золотым…

Ночь любви

Аэропорт… Полночный рейс… Сплелись узорно нити судеб

В цветок небесный – эдельвейс. Лечу к тебе – и будь, что будет.

На зов души, на звездный свет, К тебе прижаться на мгновенье, Ведь от любви лекарства нет...

Какое дивное волненье!

Твоя любовь – как талисман Неведомой, волшебной силы,

Хранит меня от бед и ран, И помогает жить, мой милый.

Лишь ночь в объятьях, как во сне, Наедине с душой родною. Наперекор судьбе, молве,

28

Сегодня буду я с тобою.

Уйдут следы разлуки прочь, И ноты грустные печали. Нет, не забава эта ночь,

А дар богов, миров скрижали.

А жизни суть - мгновения с тобой...

А жизни суть – мгновения с тобой… Полет души, восторженность свиданий.

Крик белых чаек и морской прибой, Жемчужины мечтаний и признаний.

Нет, не боюсь я ни разлук, ни гроз, Не верю, что любовь – игра да ложе.

Люблю тебя до дрожи и до слез, И в целом мире нет тебя дороже.

Спасибо за любовь!

Я кудри дивные твои Ласкаю этой ночью вновь.

С тобой я буду до зари, Спасибо, Свет мой, за любовь!

Спасибо, девушка-весна, С глазами цвета васильков, Позволь остаться навсегда

В плену счастливых, ярких снов.

И в красоту невинных глаз, Как в сад весенний упорхнуть.

Молиться буду я за нас, Любви чтоб не коснулась грусть.

29

Я кудри дивные твои Ласкаю этой ночью вновь.

С тобой я буду до зари, Спасибо, Свет мой, за любовь!

В Любви Душа всегда обнажена...

В Любви Душа всегда обнажена… Наивна, как хохлатая синица. Всё звонче эта ночь и тишина,

Мне без тебя не дышится, не спится.

Конечно же, мы были влюблены, И дни летели сказочно и звонко.

Мы видели малиновые сны, Ты звал меня смешливою девчонкой.

Не спутались ни краски, ни мечты, И лишь твоим теплом душа согрета.

Есть в целом мире только я и ты, И нежности два маленьких секрета.

Суррогат Любви

Он предложил ей суррогат, Муляж любви, шедевр искусства.

Шаг не навстречу, а назад, Где много слов и мало чувства.

Он предложил Любви взамен

Мгновенья бескорыстной службы, Вниманья кисло-сладкий плен,

И счастье... под замком у дружбы.

Когда Любовь становится ненужной...

30

Когда Любовь становится ненужной, Она уходит тихо, осторожно. Изящны и нежны её манеры,

На платье белом - сизый пепел веры.

Скучаю по тебе

Скучаю по тебе…Ты солнца луч в судьбе,Вершина дивных грез,Причина тайных слёз.

Мечтаю о тебе,Назло беде, судьбе.Мудрее писем, книг

Любви взаимной миг.

Пронзительная тишь…Ко мне ты не спешишь.Добавь мой легкий след

В число своих побед.

Темная ночь Души...

Темная ночь Души… Свет мой, не уходи! Искорку не туши,

Сбиться не дай с Пути.

Жгучая боль обид… Словно удар – упрек.

Крик в пустоту. Знобит. Очередной урок.

Трудных побед огни - И одинокий путь.

Нежными были дни,

31

Кто-то придумал грусть.

Тех, кто решил уйти, Сердце, забудь, забудь! Прошлое – конфетти,

Хоть и кольнёт чуть-чуть!

Темная ночь Души… Свет мой, не уходи! Искорку не туши,

Сбиться не дай с Пути.

Леди с железным сердцем

Стальные нервы, хребет из меди, Свинцовое сердце в железных леди. В глазах – сатанинские пляшут огни.

Циничны, коварны, жестоки они.

Надменные взгляды стрелою разят - И брызжет повсюду губительный яд. Рожденным колоть – ласкать не дано.

Шипя, зеленеет в бокале вино…

Не светлый ангел, не звезды, не бог – Зловещий дух им родиться помог.

Рожденным ржаветь – любить не дано… Погасла свеча. Крест потерян давно…

Распутница

Ночная трасса... Старый порт. Коньяк, отборный мат и торг. Не правит божий здесь закон.

32

Любовь - и та идет на кон.

Никто сюда ее не гнал, Супруг роскошно одевал.

Дарила нежность с детства мать, Но ей на чувства их плевать.

Резвится жалкая душа, Дурманит разум анаша. Милее образ ей крутой:

С кнутом певучим - всякий мой…

К матросам выйдет впляс, нагой, И станет страстью роковой.

И будут ярость, нож, наган: Ревнивец юн, влюблен и пьян...

Наутро, смыв с лица грехи, К дочурке спящей - не беги. Матрос царапал, словно кот. И в язвах гнойных алый рот.

Сухая корка– на щеках, И пятна сыпи – на руках.

И хоть трезвеет алчный взгляд, Еще шальной танцует зад.

Слезами не зальешь вину... Нужна ли ты сейчас кому? Тоска осенняя в глазах...

Проклятьем - три креста в руках.

Туманно утро без надежд. Нужда ли - прыгать без одежд?

Безлюдны муки и печаль… Но мне тебя совсем не жаль...

33

Посиди еще, милый...

Посиди еще, милый, со мной: Я люблю, но сказать не умею.

Так легко, хорошо мне с тобой, Благодать я нарушить не смею.

Посмотри, улыбается май, Изумрудные дарит картины.

А ведь песня двух душ - это рай, Все влюбленные - с Богом едины.

Легкокрылая, нежной рукой, Красота наше счастье разбудит.

И войдем в дивный мир на постой, Искупленьем - любовь наша будет.

Старая дева

Старая дева в кофточке строгой,

В ажурных чулках улетевших дней, Рожденные болью стихи не комкай:

Великий подвиг – песнь лебедей.

Душистые свечи... Единственный вечер… Жизнь - лотерея. Всего семь ходов.

Первая встреча, последние встречи… Неповторимость восточных дворов.

Скорый поезд мчит в неизвестность. Память жива – ничего не забыть…

Отважная леди – стародевость... Как нелегко тебе было любить.

34

Дудук

Созвучна природе армянская флейта. Послушай дудука напев о любви.

Журчание рек и дыхание лета, Величие Духа в игре улови.

Дитя абрикоса, певец ты печальный, Но дорог и свят, как родительский кров.

Слова или музыка все же вначале Явились посланьем миров и богов?

Седой Арарат поприветствовать мне бы... Рукой прикоснуться хотела бы я

К священной земле под сияющим небом, Где прах моих прадедов – древних армян.

Росистое утро окрашено радостью, Наполню волшебными звуками грудь.

Скиталец-гусан*, вдохновенный и сладостный, Короткой судьбы красота в чем и суть?

______________________________ *гусАн - армянский народный певец, рапсод.

Хочу запомнить этот мир...

Хочу запомнить этот мир, Господь! Чарующий восход, заката краски.

Не боль и слёзы, злобу, месть господ, А шелест трав и светлый праздник Пасхи.

Слова Твои запомнить я хочу, И таинство молитвы окрылённой.

Бессмертную надежду и мечту,

35

Себя запомнить юной и влюблённой.

Волшебный миг рождения стихов… Вершины гор и листья в позолоте.

Парение орлов и звон лесов… И как рвалась к Тебе душа в полёте…

Да исполнится воля Твоя!

Подари мне, Господь, счастья ключик, Распахни мне удачи врата.

Златокрылый сияющий лучик Пусть сожжет невезенье дотла.

Утонул этот мир в нелюбови, Лицемерьи, гордыне и лжи.

Сколько пролито праведной крови, И еще сколько будет - скажи...

Я заветы Твои не нарушу. Над церквями алеет заря.

Исцелить только Ты сможешь душу. Да исполнится воля Твоя!

Неродиха

В старом парке сочно-золотистом, На скамейках вдохновенных встреч

Куколки в нарядах из батиста, Детская восторженная речь.

Здесь любви знакомые мотивы, И признаний пламенная страсть.

Матери качают чад ревниво, Волосинке не дадут упасть.

36

Слаще меда соловьиный вечер, Но для неродихи он горчит.

Ветер гладит волосы и плечи, Женщина, взгляд уронив, молчит.

Матери с малютками гуляют... Катится веселый смех, как медь. Женщины счастливые не знают:

Ей ребенка не дано иметь.

Последняя весточка

Неравный и яростный бой... На минных полях. На рассвете.

Без устали выл ветер злой, Расставила смерть свои сети.

Рванулся в атаку отряд, Дробясь об осколки шрапнели, А скошенный мальчик-солдат

С кровавым пятном на шинели, К израненной танком земле

Прижался, как к милой, с любовью. И травы, до самых корней,

Горячей окрасились кровью.

"Плывущая в небе луна, - шептал он, - дай весточку дому.

Там мать, там невеста моя, И лес, мне до боли знакомый.

К любимой я ветром войду, Иль голубем стукну в оконце...

37

Я в поле зерном прорасту Под мирным и ласковым солнцем.

Незримый - я буду таков. Я – память... Ее не убили. Мы с вами в тиши городов

Воскресших. Мы будем. Мы были!"

II. Под небом голубым Светила полная луна

Я была единственной племянницей старой тетушки Елизаветы. И когда посреди ночи внезапно зазвонил телефон – сердце мое вздрогнуло. Я не ошиблась: тетушке стало очень плохо, и ее на «скорой» увозят в больницу.

Боже! Сколько раз я умоляла ее лечь на обследование, но тетя панически боялась больниц.

– В моем возрасте редко оттуда возвращаются, – с горечью говорила она.

Стараясь сильно не волноваться, я торопливо вызвала такси. Светила полная луна, красивая, словно солнце в ночи. И в ней, как в зеркале, отражалась вся наша земная жизнь.

Тетушка, уставшая от лечебных процедур, полулежала на узкой железной кровати. Чувствовалось, что ей стало намного легче.

38

Я поцеловала горячую впалую щеку и поправила легкое одеяло. Затем достала фрукты и вишневый компот.

– Налей и соседке, Джульетта, – попросила тетя Елизавета. - Вы позволите, Маргарита Арнольдовна?

– Мы помешали Вам спать, Маргарита Арнольдовна. Простите, пожалуйста! – извинилась я, ставя чашку на ее совершенно пустую тумбочку.

– Грустные мысли не дают спать, голубушка, – безнадежно махнув рукой, ответила соседка моей тетушки. Общее подавленное настроение как-то объединило нас, а долгая осенняя ночь приглашала к откровенному разговору.

– Сколько раз я говорила себе: не принимай все так близко к сердцу, не ешь себя – а не получается. Ну, что это за жизнь, а? Вы можете поверить тому, что мне даже некому завещать квартиру? – продолжила Маргарита Арнольдовна.

Скрыть недоумение мне было сложно, да я и не пыталась. Скрестив руки на груди, я слушала, стараясь понять незнакомую женщину.

– Есть ли смысл завещать квартиру тем, у кого и так всего полно? Я хотела подарить сироте, или одинокой бедной женщине, близкой мне по духу. Я долго искала и присматривалась, пока еще были силы. Сначала думала завещать знакомой медсестре, которая принесла мне лекарство и бесплатно сделала два укола. Но за одноразовый массаж поясницы она взяла у меня такую сумму, что хватило бы на недельный курс. А я, глупая, вдобавок подарила ей дорогую вазу. А вскоре она стала избегать меня, даже не подозревая, какой я ей готовила подарок. Потом хотела оформить завещание на соседку. В надежде, что она окажется рядом в трудную минуту. Но та неожиданно вообще перестала меня замечать.

39

– Не огорчайтесь так, Маргарита Арнольдовна, – ласково сказала я. Все будет хорошо! Вы поправитесь!

В ней было столько страдания и боли, что мне захотелось закричать. "Надо помочь, что-то придумать, как-то ее развеселить" – твердо решила я.

– Завтра у Вас будут новые друзья. Все мои подруги станут Вашими подругами, а родные - Вашей родней. Мы будем сидеть по вечерам в моей просторной квартире – и пить чай с яблочным пирогом.

Она посмотрела на меня растерянно, потом отбросила со лба седую прядь волос и поблагодарила:

– Давно не слышала теплых, искренних слов, – тихо сказала она. – Но не беспокойтесь, дорогая. Некому было в старости присмотреть за мной, некому, значит, будет и поплакать на похоронах.

Лицо ее побледнело, веки задрожали.

– Я долго не продержусь, я знаю. Цветы, старинные иконы, книги, золотые украшения, картины – это часть моей жизни, моей души. Я вынуждена была дарить их случайным знакомым за небольшие услуги. А хотелось бы подарить любимым, преданным друзьям. Но, не судите меня строго, настоящих друзей у меня нет. Все думают только о личной выгоде, все любят только себя. Надменные, лживые, завистливые, поразительно жадные. Осознанно или нет, но они всегда делали мне больно... Они обещали позвонить – и не звонили, клялись зайти – и сразу же забывали об этом. Я вдруг стала всем чужой, никому не нужной, как только постарела. И жизнь моя постепенно превратилась в настоящий ад. Где все, кого я любила больше жизни? Где те, с кем я делилась последним, и помогала, чем могла? В застиранной до дыр больничной рубахе я лежу на казенной постели – и никто даже не знает, что я умираю. Кто вспомнит обо мне? Жизнь скупа, милая. Мне шестьдесят

40

девять лет, и знаете, сколько чистых, светлых душ я повстречала на своем жизненном пути? Двадцать! Сегодня специально считала. Ну, и Вы – двадцать первая.

– Все будет хорошо! – уверенно сказала я. – Завтра Вы сами сможете убедиться в этом. И мне не нужна Ваша квартира, поверьте!

Болезненная улыбка лишь на секунду оживила ее лицо. Не ответив, она тяжело повернулась на бок, лицом к стене. А я, пожелав женщинам красивых снов, вышла под покров ясной, безмятежной ночи. Сияющее звездное небо казалось особенно прекрасным и величественным после тесной палаты, пропитанной запахом лекарств. Я с грустью думала о любви и смысле жизни. Если бы я могла, я бы сняла с неба эту солнцеподобную луну и мерцающие звезды, чтобы подарить их Маргарите Арнольдовне. Мне так хотелось, чтобы она улыбалась!

В полдень, с двумя подругами, цветами и смешным клоуном на шелковых шнурочках, я вошла в палату. Пустая, аккуратно застеленная кровать Маргариты Арнольдовны и гнетущая тишина красноречивее слов известили о ее смерти. Тетя Елизавета обняла меня и заплакала.

– Это была последняя ночь ее пребывания на Земле. Говорят, что смерть забрала ее во сне, а я в этот момент лежала рядом. Когда я на минуту проснулась среди ночи – еще светила полная луна, и в ее дивном, таинственном свете соседка показалась мне необычайно спокойной, мирной спящей. Как это случилось – не знаю, я в эту ночь слишком крепко спала…

Эмилия

Самые любимые, долгожданные летние каникулы подходили к концу. Выехать из города мне не удалось, и я целыми днями слонялся с друзьями по запыленным,

41

загазованным улицам, изнывая от безделья и скуки. Мне давно уже хотелось в школу, к заданиям и упражнениям, к шумным веселым переменам и бесчисленным праздникам. И вот, наконец, наступило первое сентября… Одевшись во все новое и самое лучшее, что было в ту пору у меня, подвесив на плечо модную спортивную сумку, я торжественно и гордо отправился в школу. Я спешил вновь занять лучшее место - четвертую парту у окна, и усевшись за девственно-обновленный, еще пахнущий краской столик, облегченно вздохнул. Близких друзей в классе у меня не было, и обычно ко мне подсаживались такие же одиночки, как и я, либо опоздавшие ученики. Прозвенел звонок, и в класс вошел наш классный руководитель Яков Францевич с изящной миловидной девочкой, светящейся изнутри. Ее красота была настолько яркой и солнечной, а манера держаться – непривычной и редкой, что я интуитивно ощущал аристократическое происхождение новенькой. Впервые в жизни я видел столь утонченную красоту – и был оглушен и шокирован ею.

- Царица! – прошептал я в полном оцепенении. – Боже мой, какое совершенство!.. Я пытался отвести от девочки неприличный пожирающий взгляд, но воля моя, увы, была парализована…

– Здравствуйте, ребята! – энергично прокартавил Яков Францевич. – Поздравляю вас с началом нового учебного года и с удовольствием представляю вам новую ученицу Эмилию Голубеву. Бегло охватив взглядом класс, он указал новенькой на пустующее место рядом со мной.

– Привет, – очаровательно улыбнувшись, шепнула мне Эмилия, легко и грациозно присев рядом со мной. – Ты не против?

От неожиданности и волнения я не смог даже ответить, лишь густо покраснел и отвел взгляд. Я оставался

42

неподвижным и тогда, когда зазвенел звонок, и все покинули свои места. Счастливо улыбнувшись, выпорхнула из-за парты и Эмилия… Но не успела она сделать и трех шагов, как ее плотным кольцом окружили ребята и девчонки. Давно я не видел таким поникшим самого остроумного и находчивого парня – Владимира Гальперина – гордость школы. Не менее растерянным казался и рослый красавец Андрей Миляев, ну а Женька Белов и Наиль Сиряев и не пытались скрывать свои обожающие взгляды. Девчонки глядели на новенькую отчужденно и с любопытством. Некоторые перешептывались и хихикали.

- А как тебя покороче звать? – спросила самая наглая из всех девчонок. – Лия, – приветливо ответила Голубева. – Эммой меня называл только дедушка. – А кем работают твои родители? – высокомерно спросила Клавка Петрова. – Мама – балерина, теперь преподает, отец – кинорежиссер, – как будто стесняясь, без малейшей тени гордости ответила Эмилия. – А где ты раньше училась? – недоброжелательным тоном продолжала выпытывать Петрова. – В Санкт-Петербурге, – мило ответила Лия.

Дальше я слушать не стал и вылетел из класса. Я терпеть не мог беспардонных и недоброжелательных расспросов. Зная нравы наших девчонок, я искренне сочувствовал нежной Эмилии.

Вскоре мы подружились, и как ни странно, именно я стал ее единственной подружкой. Не другом, а подружкой, ибо Лия относилась ко мне как к девчонке… Но я не обижался.

– А ты когда-нибудь думал о смерти? – как-то спросила меня Эмилия. Я изумленно пожал плечами:

43

– Нет, никогда не думал об этом. – А ты знаешь, как бы я хотела выглядеть в гробу? Она достала толстый глянцевый журнал и с волнением объяснила, как должны быть уложены ее волосы и какой на ней должен быть наряд… Если б она знала, как я был потрясен…

Мне очень нравилось бывать в их красивой квартире со множеством изящных вещей, картин и старинных икон. С удовольствием утопая в мягком кресле, я мог часами любоваться Лией и ее милыми шалостями. Мы вместе лепили пельмени и мыли посуду, ходили в кино и ездили на дачу к ее бабушке Елене Станиславовне, бывшей актрисе.

Здесь, в тиши цветущего сада, среди маков и тюльпанов, ромашек и хризантем мы устраивали в беседке настоящие мини-спектакли с декорацией, костюмами и музыкальным оформлением.

Лия и сама была похожа на прекрасный цветок. Она пела мне под гитару и играла любимые сценки из спектаклей. А если очень сильно просил – танцевала. И как танцевала! Как будто бы нехотя начав, она вдруг вся преображалась и становилась до того одержимой, что часто пугала меня. Глаза ее неистово блестели, губы горели, а тело становилось невесомым. В эти минуты она была счастлива и божественна, она творила Прекрасное и была прекрасна.

Единственное, в чем я не одобрял Лию – это когда она даже в дождливую погоду, в непролазную грязь, когда многие не стеснялись надеть калоши, ходила в дорогих белых сапожках на высокой шпильке, раздражая и вызывая злобу и черную зависть одноклассниц. Но переубеждать ее я не смел: умная, утонченная, гордая девочка имела право не быть такой, как все…

Однажды Лия принесла в столовую тонкую, необычайно красивую чашку и попросила буфетчицу налить ей молока в эту чашку.

44

– Ты что, голубых кровей, что ли?! – вскипев от злости и округлив глаза, заорала буфетчица. – Ну и ешь тогда в своем дворце!..

Прозвище «Голубая» прилипло к Эмилии в ту же секунду, вытеснив презрительное «Мадам». Страсти вокруг нее накалялись. Одних бесила аристократичность ее манер и привычка говорить вполголоса, других – ее сияющая красота, третьих – ее наряды, четвертым казалось, что она ставит себя выше их, ну а пятых не устраивал сам факт ее существования. Дело дошло до того, что теперь не только за спиной, но и в глаза Эмилию бесстыдно стали называть «голубой», радуясь двусмысленности прозвища.

– Голубенькая, дай списать, – ехидно прищурив свои вредные глаза, смеялась дочь алкоголички Инесса. – Голубая, который час? – поддерживала Инессу ее подруга Зоя Страшилина. – Голубок, а голубок, слетай-ка за мелом, – хохотали другие девчонки. Они изощренно пакостили Эмилии, сочиняя небылицы, и однажды даже измазали нашу парту голубой эмалью.

Лия не отвечала на хамство. Она прекрасно владела собой, становясь еще более царственной. Незаметно наступила весна, а значит, время бесчисленных субботников. Лия, в легком воздушном платье василькового цвета, особенно идущем к ее васильковым глазам, наравне со всеми мыла парты и полы, перетаскивала тяжелые ящики и коробки с книгами, выносила мусор. Меня же с ребятами погнали на улицу убирать камни и сухие ветки. Работа была в самом разгаре, когда мы услышали противный вой «скорой», несущейся прямо на нас. Едва машина затормозила, врач так быстро вбежала в школу, что юная медсестра с трудом догоняла ее. Это было странно и, отложив грабли и лопаты, мы решили узнать, что приключилось…

45

У кабинета медсестры толпились учителя и возбужденно галдели ученики, и директору школы пришлось приложить усилия, чтобы освободить коридор. Мы нехотя вышли на улицу, все еще не понимая, что же и с кем произошло. Работать уже не хотелось, и мы присели на молодую сочную траву. На душе у меня было беспокойно, и какая-то сила повлекла меня снова в кабинет медсестры.

– О, Боже! Это Эмилия!.. Я не верил собственным глазам… Ее изящные руки уродовали бинты, а васильковое платье было испачкано кровью. Мне показалось, что она дрожала. Эмилия шла, подхваченная под руки врачами. И, словно раненая птица, была слаба и безжизненна. Мертвенно-бледное лицо было в многочисленных царапинах, а головка стыдливо опущена.

– Несчастный случай? – с ужасом подумал я, но почему-то не верилось. Обезумев, я влетел в класс, но не обнаружил там ни души. Лишь теплый апрельский ветерок теребил оставленные на подоконнике газеты. Одно из оконных стекол было разбито. Кругом валялись осколки. Я с ужасом обнаружил следы размазанной повсюду свежей АЛОЙ крови, крови Эмилии. Неужели именно ЭТО она хотела всем доказать? – вздрогнул я и побежал в учительскую, но там никого не было. Повернув к кабинету медсестры, я увидел выходящих оттуда директрису и постаревшего на глазах Якова Францевича.

Оторвав его от всех, я спросил, что же все-таки случилось, но он не ответил. Тогда, кипя от ярости, я все же разыскал наших девчат, и грубо схватив за руку старосту класса, потребовал объяснений. Но она, презрительно и холодно окинув меня оценивающим взглядом, пошла прочь. Я подошел к Карине, самой скромной из моих одноклассниц, но и она ничего толком рассказать не смогла. Видела только, как Голубева весело мыла стекла в тот момент, когда к ней подошли Клава Петрова и Зоя Страшилина. О чем они говорили, она не слышала. Но вдруг Лия, страшно закричав, начала изо всех сил колотить руками

46

по стеклу. Разбив стекло, она, не чувствуя боли, изрезанными окровавленными руками продолжала колотить по образовавшимся острым, как пики, концам до тех пор, пока ее не оттащили.

- Это была настоящая истерика, - продолжала Карина. - Говорят, "скорая" колола ей наркотик.

Теперь о Голубевой знала вся школа, и вся школа наперебой обсуждала случившееся с ней. Но когда через месяц бледная, строгая, повзрослевшая Лия появилась на экзамене – никто не осмелился даже взглянуть на нее… Через несколько дней мы сдали выпускные экзамены, и больше никогда я уже Эмилию не видел… На звонки она не отвечала, а я так и не набрался смелости побеспокоить свою Царицу, зайдя к ней незваным гостем. Просто не сумел пренебречь запретом ее матери, которая была для меня Богиней. Закомплексовал, конечно… Я ведь не знал тогда, что Голубевы навсегда покинут наш провинциальный городок...

С тех пор минуло семнадцать лет, но Эмилия, моя таинственная очаровательная фея, мой ангел во плоти, мое божество, все еще продолжает дарить мне в воспоминаниях искрящуюся, неповторимую радость, которую в силах дать лишь самая чистая, самая светлая, самая нежная и невинная ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Установочный сон

Полвека прожил на свете Василий Николаевич Королев, немало повидал и умел, вырастил троих сыновей, а вот что такое йога, медитация, аутотренинг и самогипноз – толком понять не мог.

- Деревня ты! – беззлобно шутил его ученый сосед Илья Петрович. - Читать больше надо. Ведь это так просто – освоить технику самогипноза… Ты даже не представляешь,

47

как приятно видеть установочные сны, то есть сны по заказу. Захотел – и обедай в роскошном восточном ресторане, или лети на лыжах с крутой горы, мчись на собственной машине по ночному Парижу, замирай от возбуждающих прикосновений юной массажистки…

- Да ладно врать, - смеялся Василий Николаевич, - так я тебе и поверил!.. - А ты сам попробуй, - предложил Илья Петрович, - тогда и поговорим.

"Да, - подумал Василий Николаевич. - Почти всю жизнь уже прожил, а даже во сне не жил по-человечески. Видел одни только пустые, грустные да тревожные сны... Надо попробовать, - твердо решил он. – Хоть во сне порадуюсь жизни, черт подери!"

Он подробно расспросил соседа Илью, как научиться заказывать себе желанный сон. И, дождавшись конца недели, когда спать можно сколько угодно, отправился видеть сладостные видения.

"Засыпать надо только на спине, а то ничего не получится", - наизусть помнил он наставления соседа, и лег на спину, медленно считая до пятнадцати и обратно. А самовнушения делал до тех пор, пока не почувствовал, что его ноги, руки и веки действительно становятся тяжелыми, а мысли начинают путаться.

"Засыпаю!" – радостно подумал Василий Николаевич - и очутился на необычайно красивом морском берегу. Его ступни глубоко и приятно уходили в мягкий горячий песок, а тело ласкал теплый южный ветерок. В спокойных густо-синих волнах в гордом одиночестве стояла высокая скала, похожая на полуразрушенную часовню. На скале сидела девушка. Увидев его, она спрыгнула в воду, и радостно улыбаясь, прямо по волнам побежала навстречу. Ее длинные иссиня-черные волосы развевались на ветру, красивые упругие груди восхищали до слез, а обнаженное стройное

48

тело сводило с ума. Бархатные черные глаза незнакомки излучали тепло и глядели на Василия Николаевича мягко, доверчиво и страстно. Помолодев сразу на двадцать лет, Василий обнял юную красавицу своими сильными мозолистыми руками, и только хотел поцеловать, как вмиг ослабел от истошного, душераздирающего, нечеловеческого крика смуглянки, испытав жгучую боль на груди и шее. Гибкая брюнетка извивалась змеей и визжала, как кошка. Высвободившись из его цепких объятий, она прыгнула в воду, и сразу все исчезло вместе с ней. И море, и берег, и скала. На душе стало тяжело и досадно.

От сильного внутреннего толчка Василий Николаевич открыл глаза и непонимающе огляделся вокруг. Часы в гостиной били полночь. Значит, не прошло и двадцати минут, как он заснул. Что за странный сон, однако, ему приснился? Но если это был сон, то почему продолжают болеть шея и грудь? Королев осторожно пощупал шею, потрогал грудь – и обнаружил глубокие свежие царапины. Онемев, и вздрогнув от ужаса, не веря собственным глазам, Василий Николаевич чуть было не закричал от страха. Он тупо уставился на раны, и, дрожа, закурил. Вдруг он заметил забившуюся под кресло испуганную кошку, с ужасом глядящую на него. Василий Николаевич позвал ее, но Царапка продолжала недоверчиво жаться под креслом. Тогда он встал и попробовал достать ее рукой, но она еще глубже спряталась от него. Не без труда Королев вытащил ее из-под кресла и нежно погладил дрожащий от страха пушистый комочек. Вид у кошки был настолько обиженный и укоряющий, что сознание полностью вернулось к искателю приключений.

- Так вот какая красавица ласкала меня, - смеялся он от всей души, гладя кошку. – Вот тебе и научный сон!.. Ох, дурак!.. Ох, старый кобель!.. Чуть бедное животное не задушил... Совсем забыл, что в холодные ночи она любит поспать у меня на груди. Ничего, -продолжая улыбаться, успокаивал он сам себя, - еще раз попробую. Все-таки

49

славно было: море, горячий песок и скала, похожая на часовню… Василий Николаевич залпом выпил остатки холодного чая и вновь лег на спину. - Раз…два…три…четыре…пять…пя-ть…Пя-ть… - Опять!

Под небом голубым...

– Я так устал, что если, не дай Бог, сейчас будет война, и объявят воздушную тревогу – я даже не пошевельнусь, – сказал Владимир Петрович, тяжело плюхнувшись рядом со мной на скамейку. Я понимающе кивнула, но говорить на эту тему не хотелось.

Две недели непрерывных дождей сделали свое дело – на набережной было немноголюдно, а на центральном городском пляже, раскинутым за мостом, отдыхали человек пятнадцать.

Попрощавшись с Владимиром Петровичем, и пожелав ему душевных и физических сил, я поспешила на пляж. Ведь солнце в Твери никогда надолго не задерживалось…

У самого берега Волги плавали маленькие уточки, и вновь та же женщина, которую я видела две недели назад, кормила их, спустившись к воде. Словно изящные живые ладьи, они медленно и плавно подплывали к ней со всех сторон, а она стояла, преисполненная радости, и было видно, что душа ее поет.

Над утками жадно закружилась стая голубей, пытаясь перехватить кусочки свежего хлеба. Я подошла к женщине, и мы разговорились. Звали ее Регина Евсеевна, на вид ей было пятьдесят. Искренняя и доброжелательная, собеседница с первых же минут разговора располагала к себе.

50

Неподалеку от нас, на свежей траве, неподвижно лежала маленькая дворняжка, изредка поворачивая голову навстречу случайным прохожим. Вид у собаки был отрешенно-нездоровый. Регина Евсеевна предложила собаке булочку, но та равнодушно продолжала лежать, положив мордочку на лапы. Откуда выскочила огромная сытая овчарка – никто из нас не понял. С диким лаем набросившись на дворняжку, овчарка пыталась ухватить ее за горло. Вскочив на ноги, беспородная собачка жалобно заскулила. Оказалось, что она сильно припадала на заднюю лапу. Женщина, проходившая мимо, беззлобно бросила в овчарку пустую пластмассовую бутылочку, а я, рискуя быть искусанной, кинулась спасать хромоножку. И тут, словно из-под земли, передо мной вырос румяный, длинноногий хозяин овчарки. Размахнувшись, он изо всей силы стал колотить ногой дворняжку под ребра и в мордочку, с трудом удерживая своего озверевшего пса. Затем, достав из кармана маленький нож, ударил беззащитную собаку в позвоночник. Регина Евсеевна закричала, а я застыла от ужаса. Господи! Ведь если б в этот момент у меня был пистолет, я, наверное, застрелила бы человека.

Расправившись с дворняжкой, насильник так же молниеносно скрылся из виду, как и появился.

– Каков хозяин, такова и собака, – вздохнула Регина Евсеевна.

– Безо всякого сомнения, – подтвердила я, мысленно пожелав подонку сгореть в аду.

– Вот и меня, без какой-либо серьезной причины, сегодня облаяли, отругали и унизили, – неожиданно начала свой рассказ Регина Евсеевна. – Лишь только за то, что я поделилась с соседкой своей проблемой, раскрыла ей душу... Наверное, я живу не так, не по правилам "избранных". Да я, собственно, и не знаю этих правил. Неужели простодушие и доверчивость настолько шокируют

51

так называемое "высшее общество"? А какие там правят законы – мне никогда не понять… – Но ведь они прекрасно понимают друг друга, – заметила я.

Женщина не ответила, потупив взгляд. Наступила неловкая пауза. Затем она тихо продолжила:

– А после я обнаружила, что из запертого, невообразимо захламленного соседями тамбура, пропали мои туфли, скромно стоящие возле моего порога. Ведь по сравнению с огромными коробками, сундуками, садовым инвентарем и детскими колясками соседей они вообще не занимали никакого места... На вопрос, куда подевались туфли, вторая соседка заорала: "Я не знаю, ****ь". Впервые в жизни меня так грязно оскорбили... Но, на следующий день, туфли были на месте, помятые и выпачканные... Почему я вновь и вновь совершаю одни и те же ошибки? Неужели мой богатый жизненный опыт так меня ничему и не научил? Ведь я уже давно закрыла двери своего дома для циничных людей. Как же я могла так распахнуть окна души? Какой черт дернул меня разоткровенничаться с соседкой, рассказать ей все, как на духу, во всех подробностях? Всю свою жизнь.. И кому?! Ведь я знала о нравах Ирины, ее высокомерии, грубости и нетерпимости к инакомыслящим… Видела, что она - фальшивая с ног до головы... И вот - получила хороший урок... Холодными кукольными глазами глядя на меня, это создание бросило мне в лицо:

- Меня абсолютно не волнуют Ваши проблемы... Никогда мне больше не рассказывайте о них... Обнажать душу - все равно, что обнажить ... Ну, сами понимаете, что...

– Есть и хорошие люди, – сказала я. – Не все плохие...

– Я с детства ощущаю нелюбовь. С кем бы ни находилась, где бы ни была. В школе, на работе, где трудилась за троих, на рынке, на пляже, в поликлинике, в

52

гостях... И вот, даже сейчас, разговаривая с Вами, я вижу в Ваших глазах лишь усталость и желание поскорее уйти.

Мне нечего было ответить. Это было так и не так.

– Где Вы живете? – спросила я.

– Береги себя, милая! Живи в мире с собой!.. Жалость не заменит мне Любви.

Она быстро встала, и взяв детский надувной матрас, вошла в реку. Лежа на животе, Регина Евсеевна гребла руками искрящуюся под солнцем воду. Поворачиваясь на спину, отталкивалась ногами. Золотистые солнечные лучи ярко освещали верхушки деревьев, отражаясь в воде. Погода разгулялась, пляж незаметно наполнился людьми. И каждый говорил так, словно был в горах. Плохо воспитанные дети кричали и вопили изо всех сил, орала и материлась молодежь, спорили и шумели все вокруг, превратив крохотный пляж в бесплатный бассейн знаменитого Бедлама*. Прибавьте к этому какофонию различных радиоволн, когда одна мелодия ложится на другую и перекрикивает третью, напоминая неумелый, грубо наложенный грим дешевой проститутки, отличающейся безвкусицей и бескультурьем.

Да, словно старый крот, я не выношу шума. И, оставив залитый солнцем ревущий пляж, я поднялась наверх под тенистые деревья. Зачитавшись, я не сразу заметила странное оживление на пляже. Весь народ столпился у воды и непривычно суетился. С трудом бежала вниз по густо посыпанному песком склону врач скорой помощи.

- Кому-то стало плохо, - с грустью подумала я, глядя на причудливые очертания облаков. Постепенно толпа любопытных рассеялась. И я увидела то, что мне никогда не забыть... Невероятно, но это было безжизненное тело Регины Евсеевны. Она по пояс лежала на песке, а ее странно вытянутые стройные ноги омывала вода. Небесного цвета

53

бюстгальтер «лопнул», обнажив пышные груди. Красивые завитушки на лбу выпрямились, а широко распахнутые глаза были неподвижны. Казалось, что она даже не успела понять, что умерла…

Вызвав милицию, «скорая» уехала. А вокруг трупа, продолжая весело и беззаботно играть, бегала детвора, смеялась молодежь, плескались в воде люди, ругались пьяные супруги. Смерть полулежащего в воде под палящим солнцем человека никто не хотел замечать. А тем более – уважать…

Под небом голубым до поры ликовали самодовольные, безразличные ко всему люди. И каждый думал только о себе... _________

*Бедлам - знаменитый дом для умалишенных в Лондоне.

Подаяние

Орлам случается и ниже кур спускаться;

Но курам никогда до облак не подняться!

И.А. Крылов

Он сидел один на удобной, роскошной столичной скамейке, гордый и строгий. Он смотрел вдаль, за горизонт, туда, где сливаются воедино синева небес и бесконечность лазурного моря.

Глаза его горели, длинные седые кудри гладил теплый южный ветерок.

Было заметно, что мужчина нездоров: отекшее серое лицо, огромные лиловые "мешки" под глазами,

54

неухоженный, изнеможенный вид. Казалось, что сильная физическая боль пронизывает все его тело.

Гуляющих в бакинском Приморском парке в этот жгучий июльский полдень было мало, и прохожие изредка бросали в старую кепку монеты, оживленно обсуждая свои дела.

Кошелек мой с последней десяткой и двумя юбилейными рублями был спрятан на дне переполненной спортивной сумки, и я остановилась, чтобы найти его.

– Счастье пахнет морем, – улыбнулся незнакомец. - А запах любви - весна! Вы любите стихи? Заметив нескрываемый интерес в моих выразительных глазах, он с упоением стал декламировать свои стихи.

Метрическая речь, актерская интонация, необычность и контрастность ситуации, магическое обаяние нищего располагали к разговору. Я присела рядом, ожидая продолжения.

– Здорово! – сказала я, когда он закончил.

– Ерунда… Экспромт! – засмеялся мой собеседник и неожиданно запел знаменитую песню Шарля Азнавура «La mamma». Неподражаемо! Неповторимо! Как истинный француз.

Несмотря на возраст и нездоровье, голос был высоким, сильным и красивым.

Зачарованная, я наблюдала, как поет и плачет его душа, как напрягается каждый нерв теплого, как бакинское лето, сердца - и слезы невольно покатились из моих глаз.

Я старалась не смотреть на грязную кепку со скупой мелочью, но взгляд невольно останавливался на ней. Как

55

несправедлива жизнь, как она жестока... И неправда, что все можно вернуть, исправить. Возврата нет! Есть только надежда и сладковато-горькие воспоминания...

Видя мое смущение и изумление, мужчина спросил:

– Нравится?

Он еще спрашивал!.. Сам Азнавур бы аплодировал... Такого произношения и исполнения я не слышала давно.

Нагнувшись, старик извлек из-под скамейки маленький потертый чемоданчик образца пятидесятых годов. Откинув крышку, он бережно достал красивую шкатулку. Опухшими пальцами нищий аккуратно вынул из нее фигурку и протянул ее мне. Танцовщица... С грациозно вскинутым веером над головой. Разметавшиеся в вихре танца яркие цыганские юбки... Гордая, коварная, безудержная в своих страстях Кармен... Антикварная или нет – я не разбиралась, но было видно, что вещь ценная...

– Возьми на память, доченька. Все равно пропадет…

Господи, что он со мной делает? Ведь танцы - это моя страсть... Как мне быть?! Чем отплатить? Имею ли я право брать последнее?

– Нет, нет и нет! – твердо ответила я. - Я не могу!

Старик погрустнел и потух на глазах.

– Тогда купи. За один рубль...

Болезненный ком застрял в горле, и я почувствовала, что краснею. Достав такую же пунцовую десятку с профилем Ленина, я, пряча глаза, положила ее в потертую кепку - и, не прощаясь, удалилась прочь.

56

Какая беда случилась с ним – я так и не решилась спросить. А что происходило в сердце этого человека, в его одинокой нежной душе после моего ухода – мне, увы, никогда не узнать...

Ведьма

Косы растрепаны, страшная, белая,Бегает, бегает, резвая, смелая.

Сергей Есенин

Что и говорить: все мы боимся нечисти и колдовства. Хоть во сне, хоть наяву. Верим ли мы леденящим кровь рассказам о силе черных магов, колдунов, ведьм, или нет – все равно сторонимся таинственных чар и заклинаний. Ведь в большинстве своем мы всё еще беспомощны перед лицом властной, все подчиняющей себе судьбы. И, хоть я разбираюсь во всем этом не больше, чем мой кот в зимней рыбалке, взволнованный голос приятельницы в трубке умоляет: – Если ты хоть капельку меня любишь, – все бросай и срочно приезжай к нам. – Что случилось?!

– Приезжай!

Я тяжело опускаюсь на стул и тупо смотрю в пол. Что Марина немного не в себе, я знаю давно. Но что, если?.. Впрочем, какая разница? И вот – я сижу на знакомом диване Марины. В косяк входной двери крест-накрест воткнуты два ножа. На окнах висят серебряные крестики и медные колокольчики.

– Да, с медом, – соглашаюсь я, прихлебывая душистый чай.

57

– Слушай, – говорит Марина, с мольбой заглядывая мне в глаза. – Я боюсь. Дед, который сдает мне квартиру, написал портрет своей покойной жены, а все соседи говорят, что она была ведьмой. Попросить забрать портрет не могу – дед гостит у внучки на Урале. Выбросить – тем более. Где бы я ни находилась в комнате, глаза колдуньи смотрят мне прямо в глаза, следуют за каждым моим шагом. Что бы я ни делала, они следят за мной. И при этом, она так ехидно улыбается... Как мне быть? Я спрятала портрет в кладовку, но чувствую, что оттуда идет негатив. Я всю ночь не могла заснуть, а наутро снились кошмары. Скажи мне, какую молитву лучше читать?

– "Отче наш!" Вслух! – успокаивая ее, уверенно отвечаю я.

Тогда Марина, приложив палец к губам, тянет меня к кладовке:

– Посмотри, какая она странная. Я не могу ничего делать под таким пристальным взглядом.

Растрепанная, полуголая, босая, опоясанная связкой красных пластмассовых перчиков, приятельница сама напоминает ведьму.

– Поверни портрет лицом к стене, – еле сдерживая улыбку, строю из себя знатока.

– А магический круг знаешь, как ставить? – спрашивает возбужденная Марина.

Все! Сдержать себя я уже не могу, и судорожно смеюсь, продлевая себе жизнь.

– Не смейся, – говорит она обиженно. – Лучше скажи, что мне делать, как защититься от ведьмы...

58

Милый мой читатель, буду с тобой откровенна: такое невежество заставило бы горы засмеяться, а я – всего лишь человек. Правильно, ты не ошибся: портрет знаменит и известен всем нам еще со школьной скамьи. Но что правда – то правда: действительно, на меня, немигающим колдовским взглядом, лукаво и томно смотрит… Мария Ивановна Лопухина. А магия одной из лучших картин Владимира Боровиковского, написанной два столетия назад, настолько заполняет собой все пространство, что мне вполне понятна такая реакция Марины.

Весь вечер и следующий день я провела в легком трансе. Мастерски скопированный дедом портрет красавицы Лопухиной теперь стал преследовать и меня... Ведь магия искусства - сила не менее мощная, чем искусство колдовства...

Беда - лебеда

«все, что нужно человеку – это звездное небо над головой и нравственный закон внутри него».

Кант Марк Петров проснулся от жуткого гудения соседского крана. Под окном грохотала мусороуборочная машина, за стеной на всю мощь вещал телевизор. Вставать не хотелось, ведь он почти всю ночь не спал, но Марк Леонидович знал, что примерно через полчаса выйдут на воздух детсадовские ребятишки и хором, перекрикивая друг друга, начнут дико орать, не жалея голосовых связок. А выносить эти отвратительные шумы и крики он уже не мог…

Спешно побрившись и выпив кофе с булочкой, Петров поспешил на простор, к берегу Волги. И, хоть было раннее утро, набережная уже гудела и колыхалась от людского потока. Ревела музыка в летнем кафе, с противоположного берега гремела другая. Тесная, узенькая набережная была

59

насквозь пропитана шашлычным дымом. Чуть поодаль соревновались гребцы-байдарочники, и голос тренера сотрясал всю зону отдыха.

Прямо перед сидящими на скамейках людьми подростки монотонно упражнялись на скейтборде, и от однообразного, отупляющего ритма можно было сойти с ума, но отдыхающие терпеливо продолжали занимать свои места.

- И откуда столько праздношатающихся людей в рабочий понедельник? – недоумевал Петров.

На соседней скамье неряшливо одетый парень трехэтажным матом доказывал свою правоту, а полуобнаженные, вульгарно накрашенные девицы громко хохотали, курили и пили пиво.

Марк Леонидович украдкой вглядывался в лица прохожих. Овальные, круглые, квадратные, деревенские лица с крепкими белыми зубами, без тени одухотворенности, изящества и благородства. Глаза – полусознательные и пустые. Взгляды – острые и колючие, наглые и самовлюбленные. Не речь – а сплошной крик и сквернословие. Грубые манеры. Жесточайший эгоизм и явная агрессия. Казалось, что эти люди готовы были броситься на него в любую секунду.

- Надо как-то привыкать к новой среде обитания, - в сотый раз уговаривал он себя, но не мог…

- Измените себя – и изменится мир вокруг вас, – поучали психологи.

- Но как изменить себя? – думал пожилой человек. – Бороться с собой? Отвернуться от себя? Делать так, как все? Принять ложную, уродливую мораль?.. Как научиться не обращать внимания на этот бедлам? Как наступить на собственную душу?

60

Марк Леонидович почувствовал небывалую слабость. Невыносимо-громкие, убийственные шумы, словно ядовитые скорпионы и пауки, впивались в каждый нерв, разрушая душу и тело. Унижали и заставляли сильно страдать...

- Да, слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться. И если люди не научились уважать самих себя, как они могут уважать окружающих? – размышлял он, но легче не становилось.

Огорчённый и измученный, Петров вернулся домой. На лестничной клетке хамоватого вида парни пили вино и бренчали на гитаре. Кругом валялись пустые банки, бутылки, обрывки газет, плевки и окурки.

Мужчина бесшумно вошел к себе. Дрожали руки, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Пошатываясь от душевной и физической усталости, он плюхнулся на диван. Тупо и угрюмо смотрел он перед собой, все больше и больше осознавая человеческую ничтожность, свое бессилие и одиночество. Марк Леонидович смотрел в глубину своей души – и его вновь и вновь охватывало смертельное отчаяние.

Со всех шести сторон его крохотной квартиры с низким потолком рвали сердце и нервы шумы. Словно инвалиды, все соседи вокруг сидели дома в рабочее время. Хлопали железные двери, суетилось, грохотало и шумело всё вокруг. Непонятно было откуда, но до него доносились такие душераздирающие крики, что казалось, будто кого-то по-настоящему пытают. И от сильного испуга у Петрова больно сжималось сердце и подскакивало давление.

Истинно: от дефектов поведения и начинаются дефекты психики у людей...

- Почему так тяжело стало жить и как побороть это зло? – спрашивал он сам себя - и не находил ответа.

61

Соседи сверху бурно выясняли отношения, а их дети бегали, стучали и топали так, что можно было подумать, будто целая рота солдат с барабанами марширует над его головой... За стеной громко хохотали и наслаждались жизнью его гостеприимные, вечно пьяные соседи, врубив тошнотворные для Марка Леонидовича ритмы безо всякой мелодии - лишь сплошное "бум-бум-бум-бум"... А его душа плакала кровавыми слезами оттого, что он всё яснее осознавал свою роковую обреченность на эту грызущую тоску и злосчастие.

Эх, привязать бы рюкзачок за спину, да отправиться в горы, побродить бы по цветущим лесам, наслаждаясь чистым свежим воздухом и исцеляющей душу тишиной. Да вот немощное тело не слушалось…

Тяжелым молотом стучала кровь в висках и ушах, слегка поташнивало. Мужчина поднялся, чтобы открыть форточку, но тут же остановился, словно ужаленный. Опять над домом с ревом пролетали самолёты, хотя жил он в центре города… Кто так цинично устроил воздушный коридор над жилыми домами, плюнув на общественное мнение – он не знал…

Смеркалось, а у соседей шумное веселье все еще продолжалось. И комната Марка Леонидовича вся насквозь пропиталась едким сигаретным дымом. Но грохот падающих предметов и бьющейся посуды всегда говорил о том, что это были уже последние аккорды безумных развлечений.

Наступила полночь. На почерневшем, как его сердце, небе сияли звезды. Петров лежал в постели, но заснуть не мог. С дикими криками на футбольной площадке, ярко освещенной со всех сторон мощными прожекторами, под его окном гоняла мяч молодежь. И, хотя весь квартал был практически погружен во мглу, прожектора освещали стадион до самого утра…

62

На мгновение захотелось оглохнуть... Эта страшная мысль о полной глухоте теперь все чаще и чаще посещала Марка Леонидовича. Оглохнуть – и никаких огорчений… - Куда бежать? Как перехитрить судьбу? Каков выход? – в сотый раз спрашивал он себя… Больной, бездетный, небогатый человек – он, казалось, поселился в этом аду навсегда. - Неужели жизнь так жестоко обманула меня, убив последние надежды? А ведь я всегда так верил и доверял ей, - уныло думал постаревший Петров…

Марк Леонидович поднял глаза и сквозь яркий уличный свет посмотрел на таинственную икону Христа, свидетельницу всех его душевных страданий.

- Неужели ты меня любишь?! – думал он, не в силах пошевельнуться. По худощавым щекам лились горячие слезы, и вдруг ему почудилось, что кто-то небесно-нежный застенчиво прикоснулся к его горячему лбу...

Фея

Она смогла бы согреть целый свет,вселяя в людей доброту.

Она мечтала улучшить мир, она светилась,удивляя толпу. Она была такой неземной, онаумела считывать мысль. Она дарила вещие сны,привлекала удачу, покой.

Прелестной, влюбленной была, обладалабожественной силой. Но почему для людей былаона нежеланной, немилой? Как ненужная,лишняя вещь... Как пузырчатая пена…

Ведь мечтала улучшить мир добрая девочка – фея.

63

Амулет

Невезение преследовало Тамару с детства и, казалось, взрослело и крепло вместе с ней. Рано умер отец, а следом, в автомобильной катастрофе, погибла мать. И она жила молчаливым ребенком в многодетной семье замученной болезнями тетушки, в гнетущей атмосфере лицемерия, патологической скупости и лжи.

Шли годы, жизнь брала свое. Девочка заневестилась, блестяще окончила институт и стала ведущим специалистом металлургического завода, который и выделил ей комнату в общежитии. Покинув тесный и ставший для нее чужим дом тети, Тамара всем сердцем наслаждалась свободой.

Соседки появились через месяц. Красивая, общительная Галина, никого не стесняясь, принимала одного любовника за другим, вынуждая Тамару "покинуть их на часок". Она сквернословила и курила в постели, нагло ухмыляясь в ответ на возмущение Тамары. А Антонина Петровна, тучная женщина пятидесяти лет, удивила привезенной с собой кучей разнообразного хлама. Перед сном Антонина Петровна неизменно парила ноги в тазу, разбрызгивая кругом воду, и натирала их такой вонючей мазью, что все вещи Тамары пропитывались этим отвратительным запахом. Теперь рядом с супом Тамары на электроплите кипели в ведре трусы и тряпки-прокладки Антонины, а шелуху ее семечек она находила даже у себя в сумочке.

К Антонине часто заходили приятельницы с бутылкой водки. Экономя на закуске, они быстро хмелели и начинали спорить и орать. Потом долго обнимались, плакали и пели, невыносимо громко включив радио.

Удрученная, Тамара выбегала в коридор, натыкаясь на бесчисленное множество детских колясок и пеленок. Из

64

семейного сектора доносились ругань, крики и детский плач. Лишь после полуночи наступала долгожданная тишина, но Тамаре не спалось... Мучительно ворочаясь с бока на бок до трех утра, и надеясь заснуть хоть на минутку, она пыталась применить на практике все, что когда-либо читала в книгах о борьбе с бессонницей, но безуспешно. Чудовищный храп Антонины разрушал любые формулы и техники самогипноза, а советы народной медицины не давали результата.

– Господи, помоги мне. Пусть у меня будет самая малюсенькая квартира, но чтоб я могла закрыть за собой дверь - и никто на свете не мог бы войти ко мне без стука…

Господь помог Тамаре спустя три года. И вот, в конце октября, когда после бессонной ночи голова готова была лопнуть от сильной боли, на ее рабочем столе зазвонил телефон. Звонили из приемной директора. Равнодушный голос сухо и коротко сообщил: – Зайдите получить ордер на квартиру.

О Чудо! О Счастье! Какая Удача! Через секунду, сияя от радости, она стояла в приемной и, преодолевая смущение и страх, робко спросила: – Не на первом этаже?

С нескрываемым презрением взглянув на нее, секретарь, подкрашивая губки, ответила, что именно на первом… Малосемейка... А за спиной красотки немигающими змеиными глазами насмешливо глядело на нее Невезение. И, плюхнувшись на свежеполученный ордер, как роковая печать, вошло в дом Тамары, чтобы надежно поселиться в нем на долгие годы.

Полученная квартира оказалась угловой, в старом доме, и досталась ей после смерти одиноко проживавшего работника завода, умершего от рака легких. Было видно, что

65

здесь ни разу не делали ремонта. Грязные, местами отклеившиеся обои, черные потолки, разбитый унитаз, зловоние, полусгнившие полы, плесень в углу комнаты и невообразимое количество пустых склянок из-под лекарств. Но Тамара была рада и этому. Главное, что жилье было изолированным, а все остальное – было бы здоровье…

Прибравшись в квартире и поставив в центе комнаты икону, унаследованную от матери, девушка провалилась в сон. Квартира была холодной и сырой, почти полуподвальной. Комната выходила окнами на север, прямо на контейнеры с мусором. Но, несмотря на это, подружки из общежития черной завистью завидовали даже такому жилью, на что Тамара сильно обижалась.

Всю ночь выл ветер, и чудилось, что дождь льется прямо в квартире, настолько громкими были звуки падающих капель. Привстав и прислушавшись, Тамара с ужасом поняла, что ее заливают. Вода капала прямо из люстры, над дверным проемом, лилась по стене. На полу, в огромной луже, плавали тапочки, были испорчены книги и купленные для ремонта дорогие обои и клей. Перегорели лампочки.

Как позже выяснилось, над ней жили квартиранты. Четыре парня снимали жилье вскладчину, и это была самая неблагополучная квартира во всем доме. Старшая дома рассказала, что в этой квартире был зарезан мужчина.

После долгих разбирательств парни обещали быть поосторожней. Платить за испорченное им было нечем, а в суд Тамара обращаться не стала. Но когда через месяц, после ее предупреждения о том, что она делает ремонт, ее залили вновь, Тамара запаниковала. И действительно: заливать ее стали примерно через каждые двадцать дней.

А вскоре - беда не приходит одна - в ее злополучной квартире так засорилась канализация, что фекалии стали выплывать в ванну. Тамара щедро заплатила сантехникам в карман, чтобы эта история больше не повторялась. Она не

66

знала тогда, что канализация служит квартирантам мусоропроводом, и что садиться на унитаз ей придется теперь крайне осторожно: небезопасная канализационная жижа могла подняться в любую минуту...

Хозяйку "прославившейся" квартиры разыскать не удавалось. Никто в доме даже не знал, как ее зовут. И лишь только перед самым отъездом из проклятого жилища Тамара узнала, что хозяйка была близкой подругой старшей их дома. Жила она в здании напротив и, конечно же, слышала тяжелую рок-музыку, гремевшую так, что даже прохожие останавливались взглянуть на окна, откуда та доносилась. Бесстыжая владелица видела и то, что постоянно забывая или теряя ключи, квартиранты поднимались к себе прямо по оконным решеткам Тамары, пугая одинокую девушку.

Выход из этой адской ситуации был один – обмен. Но, чтобы улучшить жилищные условия, требовалась солидная доплата, и Тамара начала откладывать деньги. Отказывая себе во всем, питаясь только раз в день в обед, девушка поняла, что требуемую сумму придется копить много-много лет. И тогда, после работы, она стала мыть полы в кабинетах, а в выходные нянчила детей и писала курсовые работы студентам-заочникам. Но труднее всего было купать парализованную соседку... Ведь даже родная дочь не могла вынести тошнотворного запаха мочи, пота и гноя, предпочитая платить...

Прошло четыре года, и удача, наконец, улыбнулась Тамаре. Восьмой этаж почти в центре города, с долгожданным балконом, а в квартире над ней – одиноко проживающая бабушка. Да, разжиревшее на уходящей из нее жизненной силе, Невезение, похоже, дало Тамаре передышку. Счастливая, она затеяла капитальный ремонт.

На новоселье Тамара пригласила девочек с работы.

- Как у тебя здесь хорошо! – завистливо вздыхали подружки, имеющие трехкомнатные квартиры в элитных

67

домах. В самый разгар веселья, когда Тамара аккуратно разрезала шоколадный торт, в дверь требовательно позвонили.

– Дайте, сколько можете. Умерла одинокая бабушка в квартире над вами… Сегодня ночью.

Где-то через месяц родственники бабушки сдали квартиру внаем четырем девицам, одна из которых была студенткой, а остальные нигде не учились и не работали. И, судя по образу их жизни и рассказам соседей, нетрудно было догадаться, чем они зарабатывали на жизнь.

Привет, Неудача!..

Вновь громкая музыка, ночные компании, танцы, грохот, шум, разборки, гудящие посреди ночи краны и – невидимка-бессонница. Но теперь уже - до самого утра. Ведь ни мексиканские беруши, выпрошенные у знакомой из цеха, ни толстый слой ваты не могли удержать губительных вибраций шумной энергии разврата и зла...

Тамаре стало страшно возвращаться домой. Она открывала дверь в свою пустую квартиру, а в ней будто кто-то есть: громкие разговоры, музыка, хохот, запах сигарет… И опять: квартира сверху была единственной из однокомнатных квартир в девятиэтажке, где жили вскладчину столько человек. И именно – над ней…

– Совпадение это или рок?! – отчаянно думала Тамара, не зная, что делать. Ведь проблемы с соседями были и у ее покойных родителей. И точно такие же. Единственная в доме неблагополучная квартира оказалась над ними...

- Нет, это уже не просто совпадение... Это - фатальная неизбежность, - заключила Тамара, но на новый обмен у нее уже не было ни сил, ни средств…

68

Девушка молилась. Она просила Бога и все небесные силы, чтобы над ней поселились нормальные люди, но ничего не изменялось. И, задыхаясь в мерзких, липких щупальцах Невезения, она решилась обратиться к экстрасенсу.

Заложив в ломбард свои и материнские золотые серьги и кольца, цепочку отца, она, затаив дыхание, постучалась в таинственную дверь. Ясновидящим оказался смуглый мужчина в черной мантии с многочисленными перстнями на пальцах. Тамара, едва взглянув на него, сразу почувствовала красоту сильной воли и внутренне сжалась под проницательным взглядом мага.

Внимательно выслушав клиентку, он предложил изготовить амулет. Она, конечно, согласилась. Маг удалился в полутемную комнату, откуда клубились ароматы ладана, и закрыл за собой дверь. Минуты через три он вынес заряженный амулет, на который были нанесены таинственные знаки, печати и символы. Выполнив специальный ритуал, колдун протянул ей магического помощника.

Тамара понимала, что между ее человеческой душой и Духом был заключен неведомый ей договор. Но выбора у нее, увы, уже не было.

69

Поблагодарив мага, Тамара надела амулет и, придя домой, стала внимательно его разглядывать. Маг сказал, что амулет отгоняет зло.

– Милый мой амулет, – с любовью попросила Тамара, – отгони от меня всяческое зло, всех злых и лихих людей, наглых соседей и лицемерных друзей.

Ежедневно, несколько раз в день, она повторяла это заклинание, но ничего не изменялось. Сверху так же грохотали и заливали, а знакомые и друзья продолжали безответно пользоваться ее добротой и щедростью… Но Тамара фанатично продолжала просить амулет о помощи.

Год пролетел, как день, а обещанных магом улучшений в судьбе не происходило. Тамара уже собиралась позвонить колдуну и упрекнуть его. Ведь деньги за услуги были заплачены немалые... Но что-то внутри нее не позволяло сделать это, да и упрекать людей она не умела, тем более - таких могущественных…

Лишь спустя еще полгода Тамара вдруг стала осознавать, что перемены в ее жизни все-таки происходят. Один за

70

другим стали рушиться связи со знакомыми, соседями и друзьями. Даже сослуживцы перестали общаться с ней. Все чаще молчал телефон, к ней перестали заходить в гости. Впервые в жизни, в этом году, ее никто не поздравил даже с Днем рождения. Затем стало чуть потише сверху.

Затем… Затем она постепенно осталась совсем одна. Люди стали избегать ее. Тамара недоумевала: как такое могло случиться? Она страдала, пыталась завязать новые знакомства – но все очень скоро разрушались вновь.

Тамарой овладела тоска, и все чаще накатывала депрессия, с которой бороться было невозможно. И вдруг, огненной вспышкой в мозгу, Тамару озарило: амулет в точности выполнял ее просьбу – отгонял от нее завистливых, недоброжелательных людей, а независтливых, по-видимому, в ее окружении не было…

ОН появился в ее жизни под Новый год. Красивый, ласковый, неженатый. Он дарил ей розы, посвящал свои стихи и песни, понимал с полуслова и покрывал нежными поцелуями волосы, руки, глаза. Он стал самым лучшим на свете, он был ее второй половинкой! Это было Божественно!

В крещенскую ночь, ровно в полночь, когда небо раскрылось в канун Богоявления и все живое радовалось вместе со Вселенной, Тамара, обнявшись с любимым, стояла на мосту. Отовсюду звонили колокола, люди поздравляли друг друга с Крещением Господним.

Чтобы избавиться от чувства вины перед Господом, Тамара решила расстаться с амулетом. Лихорадочно перебирая в голове различные способы, она мысленно благодарила его за верную службу. И, засунув руку под кофточку, застыла в изумлении, ощутив неведомый ей ранее мистический трепет. Невероятно, но амулет исчез... Сам... Будто прочел ее мысли. Цепочка была на месте, а амулет бесследно пропал, уступив дорогу более сильной и могущественной энергии, имя которой – ЛЮБОВЬ!!!

71

_______________________________Автор иллюстрации - Марина Тюрина

Огненный взлет души

За один только вечер с тобой  Я отдал бы полцарства покоя...                                            В. Оксиковский

                  Станьте любовью, дышите любовью...                                        Н. Правдина

     Любовь - это огненный взлет души. Но Любовь без Страсти - что тело без души. Любовь без Страсти - словно замороженный борщ. Любовь без Страсти - как поцелуй покойника. И пока мы кого-то страстно любим, пока в душе бушует священный огонь, пока душа ликует и взлетает - мы счастливы...

     Как вы думаете, какого цвета Страсть?

     Ведь Страсть - это не то нежное чувство, которое обычно бывает при влюбленности. Это мощь, способная сдвинуть горы. Это землетрясение изнутри. Это вулкан. Это космический взрыв. Это божественный экстаз...

     А, между тем, страстно любить - не каждому дано. Есть люди, доживщие до золотой свадьбы, но ни разу в жизни не испытавшие истинную Страсть.

     Блажен, познавший это сладостное, ни с чем не сравнимое чувство!____________________________     P.S. «Да, половина, и притом прекраснейшая половина жизни  остается скрытой для человека, не любившего со страстью» Стендаль.

72

Солнышко выглянуло!..

Наталья Андреевна проснулась от яркого солнечного света. Жаркие золотистые лучи наполнили всю комнату теплом и радостью. Сонливость вмиг улетучилась, в душе появился восторг. С утроенной энергией хотелось жить, творить, любить...

Наталья встала и с удовольствием посмотрела в окно. Больше месяца в их северном городе не было солнца.

– Солнышко выглянуло! – радостно сообщила она просыпающемуся мужу и, щурясь, распахнула форточку. В комнате запахло весной.

– Да нет, – ответил муж. Он всегда начинал разговор с "важного" уточнения. – Я видел прогноз в Интернете: сегодня обещали дождь…

– Ой, вряд ли, на небе ни облачка, и солнце-то как печет, – ответила, ликуя, Наталья Андреевна.

– Да нет, – упрямо повторил муж свое любимое словосочетание. – Я лучше знаю… Солнце сейчас скроется…

Наташа угрюмо взглянула на мужа. Разговаривать с ним больше не хотелось. Но, видя, как он куда-то заторопился, она спросила:

– Куда собрался?

– Солнышко выглянуло! – сказал муж ТАК, словно сообщал ей новость. - Пойду, пройдусь…

73

_____________________ Автор иллюстрации - Сергей Кащенко

Последний день уходящего лета

Последний день необычайно жаркого лета все же наступил, но погода по-прежнему стояла чудесная. Теплое море, танцуя, переливалось под солнцем и манило к себе, таинственное и величавое, как сама жизнь.

Все вокруг говорило о любви: птицы, цветы, шепот бархатного южного ветерка, безоблачное небо, счастливые улыбки...

Лишь сегодня, в последний день уходящего лета, Эрика впервые увидела плещущееся море. Столько лет она мечтала об этой встрече, как трепетно ждала этого дня! Она стояла, залитая рыжими солнечными лучами, и улыбалась сказочной жизни. Юная, молочно-бледная, загадочная, приехавшая издалека.

74

– Вы тут впервые? – полюбопытствовал незаметно подошедший изумительно красивый мужчина. – Присоединяйтесь к нам.

Соблазнительно зарывшись по пояс в горячий песок, приветливо улыбались два его шоколадных приятеля.

Эрика отрицательно покачала красивой головкой. Роскошные каштановые кудри, словно южные лианы, разлетались на ветру.

– Господи, спасибо, что создал такую красоту! – с восхищением глядя на стройного сероглазого брюнета, подумала Эрика. Словно все двери и окна ее одинокой души были распахнуты вмиг лучезарной улыбкой незнакомца.

– Валера! – засмеялись загорающие парни. – Ты что, влюбился?

Эрика почувствовала себя до такой степени смущенной, что хотела убежать. Но ноги не слушались. Чертовски привлекательный мужчина словно приковывал ее к себе, не сводя с нее обольстительных глаз.

– Искупаемся? – весело предложил Валерий, и Эрика невольно перевела взгляд с его мужественного лица на сильное, волнующее тело. Мужчина из ее снов, самых заветных грез, самых сладостных мечтаний…

Валера держал протянутую руку, откровенно любуясь девушкой. Воспользовавшись ее замешательством, он потянул ее за собой в пенящиеся волны. Разбежавшись, он кинулся в игристое море, разрезая встречные волны сильными красивыми гребками. Очарованная им, она попыталась поплыть вслед, но, сделав несколько неуклюжих взмахов руками, потеряла равновесие, и ее с головой накрыла огромная набежавшая волна. Эрика растерялась, ее

75

охватила паника. Все поплыло перед глазами, все помутнело… Где дно, а где верх – она уже не разбирала.

– Прости, не ожидал! – виновато произнес Валерий, привлекая ее к себе. – Ты не умеешь плавать?

– Наверное, Вам будет скучно со мной...

Валерий рассмеялся и обнял перепуганную девушку. Казалось, что сама судьба подталкивает ее в крепкие мужские объятия, а все вокруг, сговорившись, способствует их неожиданному сближению. Ей было легко, весело и безопасно с ним. Она наслаждалась солнцем и жизнью, ей удалось догнать уходящее лето... Любовь, рожденная в море! Счастье, которому нет цены!

Быстрые шумные волны весело катились одна за другой, пытаясь сбить ее с ног, но девушке уже не было страшно. Ведь с ней был мужчина ее мечты!

Валера страстно потянул ее к себе, и она повиновалась. Губы искали губ, руки скользили по влажным волосам, по нежной коже. Восхитительные глаза Валерия были так близки, так волнительны… Ей было неловко от прикосновений обнаженных тел, но закипающая страсть, загоревшаяся в крови, оказалась сильнее. Ни с чем не сравнимое предчувствие любви и блаженства!

– Милая, – шептал Валера, кусая ее губы и целуя грудь. – Ты красива, как маленькая фея... Мы будем счастливы, только верь мне, прошу… Я давно искал такое сокровище, я тебя никому не отдам!..

Что случилось дальше – Эрика не сразу поняла. Угрожающе сигналя, к воде вылетела шикарная иномарка. За рулем сидела грудастая блондинка.

Валерий побледнел и выпустил Эрику из жарких объятий. Не сказав ей ни слова, он побежал к машине. Круто

76

развернувшись, как гонщик на авторалли, мужчина уехал с толстушкой.

Эрика, подталкиваемая мощной волной, шатаясь, выбралась на берег. Мысли путались, руки дрожали, в голове стоял туман. Что это был не сон, говорили глубокие следы от шин на влажном песке - грустные, тяжелые отпечатки предательства и лжи...

Последний день уходящего лета исчезал, как роса под жаркими лучами солнца, затухал, как финальный аккорд…

Впереди была целая жизнь.

Хочется!

Хочется любви… Ну, конечно же, взаимной. Страстной, нежной, душевной. Хочется стать Прекрасной Дамой для любимого Короля. Хочется радостных дней и волшебных ночей! Хочется блаженства! Хочется излучать Счастье! Хочется иметь собственный дом у моря. И чтоб вокруг – тишина. Только крик чаек да шум ветра и волн... Хочется, чтобы круглый год было Лето. Хочется наслаждаться каждой минутой оставшейся жизни. Хочется здоровья… Неистощимого. Хочется добрых, мудрых подруг, и надежного, близкого по разуму и Духу друга. Хочется красивых слов. Хочется красивых снов. Хочется красоты во всем. Хочется, чтобы люди научились разговаривать вполголоса. Хочется, чтобы в мою квартиру не врывалась убийственно-громкая, отупляющая музыка

77

и уродливые эмоции безумных людей... Хочется, чтобы во всем мире был МИР. Хочется, чтобы открыли границы. Хочется... хочется... хочется...

Женщина и вечер

Посвящается Елене Гохнадель

Угрюмый осенний вечер, едва предупредив о приближении густой мглы, накрыл усталый пыльный город тяжелым черным покрывалом. Он сдержанно поприветствовал хозяйку сезона – осень и, любуясь ее заметно редеющими, но все еще великолепными рыжими волосами, незаметно накинул на них легкую черную с позолотой бархатную шаль. Ему навстречу рванулся холодный ветер и, по-приятельски кивнув, закружился над дымным городом, разгоняя грибообразные ядовитые тучи.

В городе металлургов, как и в любом другом российском городе, текла обычная человеческая жизнь. Здесь по-прежнему круглосуточно варили сталь и влюблялись, удили рыбу и ссорились по пустякам, лепили пельмени и пели хором «Катюшу».

Из полупустого трамвая вышла женщина. Не было еще и одиннадцати, но улицы были совершенно пусты и безлюдны. Несколько человек, вышедшие вместе с ней из трамвая, шумно и весело поспешили в противоположную сторону. Разочарованная, женщина сосредоточенно шагнула в кромешную мглу, не поднимая глаз. Она панически боялась неосвещенных пустынных улиц и в такие темные осенние вечера острее чувствовала себя одинокой и беззащитной. Она даже представить себе не могла, что будет делать, если к ней грубо пристанут. Ведь в такой мгле, передвигаясь почти вслепую, не то чтобы лица обратившегося, но и самого незнакомца не разглядеть…

78

Смешно полагать, что ей помогут мягкие, убедительные уговоры к благоразумию и состраданию. Ну разве, если наглец еще не совсем утратил совесть и разум. А как быть, если привяжется агрессивно-пьяный или сексуально озабоченный тип? Нет, этого не может быть с ней, это не должно случиться, это так несправедливо! – Наверное, точно так же думали сотни ограбленных, изнасилованных, униженных женщин, – с грустью подумала она. – Но все-таки ведь нет еще одиннадцати… Дрожа от страха, вся превратившись в слух и зрение, в эти тягостные мучительные минуты женщина чувствовала так, как могут чувствовать окружающее только слепые…Она шла, ведомая лишь внутренним взором и интуицией.

Самым большим желанием женщины в этой угнетающей и унижающей ее темноте было стремление как можно быстрей дойти до единственного на перекрестке тускло светящегося фонаря и благополучно пройти самый опасный участок пути, а дальше станет безопасней и легче…

Но вот кто-то быстрыми большими шагами догоняет ее – и сжав в маленьком кулачке всю свою смелость, женщина готовится не удивляться ничему. Догнав ее, мимо пробегает высокий энергичный мужчина, и женщина с облегчением вздыхает.

– Может, это просто нервы? Или жестоко разбитое прохожим лицо Лиды так напугало меня? – размышляет женщина и, не успев упрекнуть себя за чрезмерную чувствительность, замечает движущийся прямо на нее по узкой улочке, обрамленной с обеих сторон деревьями с еще неопавшей листвой, яркий огонек зажженной сигареты… Без человека, прямо как в фильме о невидимке… И вновь женщина вся внутренне сжимается, вся превращается в страх… Она не прошла еще и полпути – кто еще встретится ей впереди?

Дойдя, наконец, до заветного перекрестка, она увидела трех пьяных мужчин, бурно выясняющих отношения.

79

– Должно быть, им будет не до меня, – решила женщина, робко приближаясь к ним, – и оказалась права…

– Быстрее, быстрей! – просила она свое оцепененное страхом тело, но по вмятинам неосвещенной разрушенной улицы, усеянной острой щебенкой, быстро идти было нелегко, хотя она вот уже третий год по вечерам предусмотрительно не носит каблуков…

Да, в темный осенний вечер без спутника не обойтись, но что ей делать, если ее многотерпеливая одинокая душа готова хоть всю жизнь ждать одного-единственного?..

Измученная и опустошенная, уставшая от нервного напряжения, как от тяжелой физической работы, женщина дошла до своей «хрущевки». Прошмыгнув, словно мышь, в тускло освещенный подъезд, она чувствовала себя немного виноватой.

– Лучше вообще не выходить из дома, чем так страдать, – вслух произнесла женщина… В минуты сильного душевного волнения она часто говорила вслух. А ведь когда-то так красив и наряден был вечерний город в многоцветье уличных огней, красочных витрин и неоновых реклам. Она позволяла себе пойти в кино на поздний сеанс и спокойно возвращалась домой где-то в полночь.

Когда, куда ушло все это? Кто и почему обокрал ее, лишив спокойствия и радости? Кто решил вычеркнуть из ее жизни вечер, обрекая на вынужденное одиночество? Почему город захлебнулся в пучине мглы и страха? Кому это выгодно?..

Иногда ей казалось, что она давно уже не женщина, а маленький хрупкий винтик в каком-то чудовищном механизме…

80

За стеной, проснувшись, во весь голос заплакала годовалая дочь соседей. Какие вечера ожидают ее? Какие огни?.. Магнитогорск, 1992 г.

Юбилей

Светлой памяти моей матери посвящается...

В шесть часов утра Ангелина Львовна Турбовская решительно поднялась со своей вдовьей постели и, как обычно, первым делом взглянула на термометр. За окном по-прежнему было минус двадцать два градуса. Город еще полностью не проснулся, лишь редкие лихие водители мчались на невероятной скорости по обледенелым улицам. "Куда они так летят, зачем рискуют жизнью?" – ежедневно удивлялась она. С севера дул сильный холодный ветер, неся с собой мелкий колючий снег. И вновь, будто наяву, она увидела свою бледную больную мать, точно таким же лютым январским утром вышедшую из роддома с нею на руках. Их никто не встречал, не поздравлял, хотя и были у матери две родные старшие сестры и брат.

Сестры матери, устав от бесконечных споров, драк и анонимок, все же сумели договориться с братом и разделить между собой родительское имущество и деньги, безжалостно обездолив младшую сестру. Когда же вместо проклятий младшая заявила, что считает себя выше этой унизительной дележки, они, успокоившись, с презрением стали называть ее "жалкой аристократкой", витающей в облаках.

Наверное, именно этот врожденный аристократизм духа ее матери в сочетании с ужасающей нищетой и

81

телесной слабостью и бесил их пуще всего, потому что они полагали, что нищая не имеет права на дерзко-отчаянную мечту и чувство собственного достоинства. Сестры матери язвительно насмехались и зло острили, когда мать готовилась поступать в университет, и страшно удивились, узнав, что поступила. Будучи предприимчивыми девицами, они удачно вышли замуж за состоятельных деловых людей и сразу же стали вращаться в "высших" кругах. Своим же многочисленным гостям они снисходительно представляли младшую сестру, как бедную знакомую сиротку. А когда незамужняя сестра забеременела – нашелся хороший повод закрыть перед нею двери. Такова была "высокая" мораль их круга. Как сумела мать-инвалид в одиночку выходить ее, чем умудрялась кормить и во что одевать – Ангелине Львовне теперь не узнать. Но то, что им обеим помогал выживать сам господь Бог – было для нее совершенно ясно. "Ну вот, опять нахлынуло…Да еще с самого утра, – разозлилась сама на себя Ангелина Львовна. – Для этого я встала в такую рань, чтобы портить себе настроение?.. А пироги кто будет печь? Кто будет улыбаться, встречая гостей? Ведь сегодня ко мне обещал заглянуть сам Герман Офицеров, известный в городе человек"...

Чтобы стол не получился слишком бедным и соответствовал случаю, Ангелина Львовна сняла со сберкнижки все, что ей удалось накопить за многолетнюю трудовую деятельность – целых двенадцать тысяч рублей!

До реформы на такие деньги можно было бы приобрести автомобиль или роскошную квартиру в центре города, купить бриллианты… Турбовская собирала на квартиру, но инфляция девяностых годов обесценила и проглотила все…Она же, неприспособленная к жизни, как и

82

покойная ее мать, так и не сумела быстро среагировать на события и принять соответствующее решение. Она не кинулась, как все, спасать кровные деньги, а спокойно оставила их догорать на своем счету. – Ничего, было бы только здоровье, – говорила она паникующим друзьям. А теперь, держа в руках все свое состояние, она вдруг впервые отчетливо поняла, что ее жестоко обманули. Страшно и больно было осознавать, что столько лет она мучительно трудилась лишь для того, чтобы приготовить один-единственный праздничный ужин. Но делать было нечего: не краснеть же перед такими людьми! Тем более, что сегодня у нее был не обычный день рождения, а как-никак – юбилей, круглая дата… Не торгуясь, Ангелина Львовна купила на рынке свежую утку, немного свежего парного мяса, самые красивые красные яблоки и апельсины. Затем, в коммерческом ларьке взяла бутылку импортного шампанского и итальянский ликер, а также кофе и коробку шоколадных конфет, истратив на давно забытые ею продукты ровно двенадцать тысяч рублей… "Что-то Нина задерживается… Неужели подведет? – забеспокоилась Ангелина Львовна, взглянув на часы. – Но ведь сама же предложила помочь… Ничего, пусть подходит прямо к столу, я и сама управлюсь… Мне не привыкать!" Она начинила утку черносливом, изюмом и курагой, смазала, засунула в духовку и принялась готовить начинки для пирогов. Приятные хлопоты развеселили ее, но еще большее удовольствие ей доставляла кокетливая стрижка, сделанная вчера в качестве подарка ее давней знакомой.

"Какой черт меня соблазнил отмечать этот юбилей, – думала уже порядком уставшая Турбовская, шинкуя лук с капустой. – Чего людей-то смешить, дуреха?"

83

"Но ведь сами же напросились, предупредили, что зайдут поздравить, посмотреть, как живу… Я никого не приглашала, – оправдывалась она перед собой. – Тем более, таких важных персон… Чем их удивишь? Ведь то, на что я истратила все свои сбережения, они ежедневно едят". Она сервировала стол, пьянея от изумительных ароматов. Очень хотелось есть, от усталости отяжелели больные ноги и сильно болела спина. Слегка подкрасив глаза, Ангелина Львовна надела свой самый лучший наряд – длинную черную шифоновую юбку и вишневую крепдешиновую кофточку с рубиновой брошью – до прихода гостей оставалось всего сорок минут. Первой Ангелина Турбовская ожидала Нину, обещавшую зайти еще в полдень. А следом за ней, или даже одновременно с нею, она готовилась встретить Анну и Сергея Белозеровых и Эмму Вишнякову с Эдуардом Чернявским – бывших своих коллег, живущих по соседству. Ничуть не сомневалась она и в пунктуальности остальных гостей – ведь у каждого из них была своя автомашина… Но вот и половина седьмого!.. Семь… Уже половина восьмого… "Что же могло случиться? – недоумевала и нервничала Ангелина Львовна. – Даже Нины до сих пор нет… Или, может, друзья договорились встретиться все вместе и организованно подъехать, а теперь задерживаются из-за кого-то или чего-то?"

Шел уже девятый час вечера, но Ангелина Львовна уверенно ждала гостей. Привыкшие к вегетарианской пище, а теперь одурманенные запахами мясного, ее пятимесячные котята Роми и Бонни отказывались есть молочную кашу. Они жалобно мяукали, беспрерывно кружась вокруг плиты,

84

царапали ее и пытались открыть дверцу… Успокоить их было уже невозможно. – Голодненькие мои! Деточки! Сейчас, сейчас будем есть птичку, мои хорошие…

Будто поняв ее слова, котята начали так душераздирающе молить, что нервы ее не выдержали. Побежав на кухню, она вынула из духовки еще теплую румяную уточку и отрезала котятам по ломтю. С неистовым воплем, толкаясь и рыча друг на друга, Роми и Бонни кинулись рвать маленькими зубками жирные утиные локти.

Лишь около одиннадцати часов вечера Ангелина Львовна поняла, что ждать уже бессмысленно – и, окаменев от изумления, села за уставленный сверкающими приборами праздничный стол. Видя ее долгое оцепенение, Роми, ошалев от утятины, несмело поднялась с ее колен и уселась на самый краешек стола. Но стыдить и наказывать ее у Турбовской не было сил. Она дорезала котятам утиные крылышки, отрезала шейку и всю грудь. Безумно счастливые котята, увлеченные столь редкой и вкусной едой, так и не заметили, как закапали на белоснежную скатерть горько-соленые слезы. 1993г.

Свадьба

Было раннее воскресное утро, то самое время, когда в нашем грохочущем доме еще не проснулась многозвучная, суетливая жизнь. Нежно обнявшись и кривляясь во сне, сладко спали мои кошки-сестрички. Мне и самой хотелось еще немного поспать под тяжестью свинцового утра, но шум студеного

85

ветра за окном напоминал, что нужно успеть довязать шапочку до первого снега.

Неожиданно сонную утреннюю тишину прорезали громкие, настойчивые звуки аккордеона, и уже через минуту страстная, зажигательная «Ламбада» сотрясала нашу крохотную комнатушку на первом этаже.

Нехотя встав, я выглянула в окно… На перекрестке, в обществе интеллигентного на вид музыканта в очках и двух разгоряченных мужчин, кружилась в танце перезрелая невеста. Дешевое платье напоминало медицинский халат. Под лучистыми глазами чернели болезненные тени...

Компания шумела и дурачилась, приставала с угощением к случайным прохожим и, увидев подъезжающий «Москвич», весело ринулась к машине, вынудив остановиться…

Невеста, смущенно улыбаясь, протянула водителю тарелку с колбасой и маринованными огурцами. – Поздравьте невесту! – крикнули возбужденные парни, наполняя малюсенькую рюмку.

Водитель «Москвича», пожилой тучный брюнет, отсчитал несколько купюр, и, отказавшись от вина и угощения, резко и зло рванул машину. А мужчины, тем временем, перекрыли дорогу сразу трем автомашинам, выпрашивая деньги. Невеста с тарелкой поспешила к ним.

Сцена с выкупом была безынтересной, и я, скинув халат, помчалась под душ. Я уже почти забыла о странной свадьбе, и потому пронзительный, истошный женский крик заставил меня вздрогнуть и броситься к окну. На перекрестке, в образовавшейся "пробке", нетерпеливо сигналили водители, а крепкий мужчина хладнокровно добивал катающегося по асфальту жениха.

86

Тяжелые ботинки жестоко и умело били по чувствительным почкам, лицу и животу. Разъяренный, он не реагировал на отчаянные мольбы и судорожные рыдания невесты.

Корчился от боли, сжав руками живот, и музыкант. Под его ногами скользили и трещали осколки разбитой тарелки. А соленые огурцы, словно стреляные гильзы, валялись вокруг. Из брошенной бутылки кровью сочилось темное вино…

Казался побитым даже аккордеон… Он беспомощно раскинулся на асфальте и с укором глядел на происходящее, не в силах выдавить и слабого полузвука.

На шум и крики стали собираться люди, заставив насильника удалиться. Машины разъехались, и лишь две старые женщины бестолково суетились вокруг избитых парней, не ведая, чем помочь…

Первым выпрямился музыкант и помог встать другу. Затем он бережно поднял с земли аккордеон и аккуратно поставил у стены. Он пытался остановить машину, уговаривая шоферов помочь им, но никто не соглашался везти… Отчаявшись, музыкант тяжело опустился на землю, закрыв лицо длинными скрюченными пальцами.

Прохожие с недоумением глядели на них, толпа зевак оживленно спорила и гудела… Наконец, аккордеонист решительно встал, и обняв плачущую невесту и униженного жениха, повлек их прочь от любопытной толпы…

Поникшие, они молча шли по кладбищенско-узкой Лесопарковой, несчастные и счастливые одновременно.

В спины им дул сильный попутный ветер…

87

ОГЛАВЛЕНИЕ

Об авторе 3О книге 4Сердце без страховки 4От автора 6Стихи:Искупаюсь в Любви... 7Когда ты рядом... 7Предчувствие 7Засияла любовь… 8Мы любили! 8Любимый мужчина! 9Моя Душа - как птица взаперти... 9Ты нравишься мне! 9Актриса 10Мастер и Маргарита 11Ты - цвет васильковый во ржи... 12Призрак Любви 13О, как же ты мечтала стать счастливой... 14Ты молчал... 15Сергею Есенину 15Пространство Любви 16Не играй в любовь! 17Утонченная ложь... 17На гребне Любви 18Жизнь улыбается мне 18Не усыпляйте друга, господа! 19Холодное сердце 19Маэстро многозначных пауз... 20Жизнь 20Старик 21Кармен 22Горбун 23Когда душа обнажена... 23Мне снится... 24А я ведь предлагала вам Любовь... 24Встреча 25

88

Первых ягод вкус... 25Любите поэта, пока он живой... 26Встреча с сыном 27Ах, если бы... 27Ночь любви 28А жизни суть - мгновения с тобой... 28Спасибо за любовь! 29В Любви Душа всегда обнажена... 29Суррогат Любви 30Когда Любовь становится ненужной... 30Скучаю по тебе 30Темная ночь Души... 31Леди с железным сердцем 32Распутница 32Посиди еще, милый... 33Старая дева 34Дудук 34Хочу запомнить этот мир... 35Да исполнится воля Твоя! 35Неродиха 36Последняя весточка 37Рассказы:Светила полная луна 38Эмилия 41Установочный сон 47Под небом голубым... 49Подаяние 54Ведьма 56Беда - лебеда 59Фея 63Амулет 63Огненный взлёт души 71Солнышко выглянуло!.. 72Последний день уходящего лета 73Хочется! 76Женщина и вечер 77Юбилей 80Свадьба 85

89

90

91