Annotation

В серию «Все лучшие сказки» вошли самые известные произведения из сокровищницыдетской классики. Созданные великими писателями или народной фантазией, они переносятмаленьких читателей в волшебный мир, где живут принцы и принцессы, гномы и великаны,феи и колдуньи, разговаривают звери, в мир, где всегда побеждает добро, а зло бываетнаказано! Для чтения взрослыми детям.В книгу вошли замечательные произведенияизвестных российских писателей, которые непременно надо прочитать детям. Они заставятих не только посмеяться, но и задуматься над смыслом этих рассказов и сказок. Художники:Панков И., Кузнецова Е.

Жила-была девочка. И был у неё петушок. Встанет утромпетушок, запоёт:- Ку-ка-ре-ку! Доброе утро, хозяюшка!Подбежит к девочке, поклюёт у неё из рук крошки, сядетс ней рядом на завалинке. Пёрышки разноцветные, словномаслом смазаны, гребешок на солнышке золотом отливает.Хороший был петушок.Увидела как-то раз девочка у соседки курочку. Понравиласьей курочка . Просит она соседку:- Отдай мне курочку, а я тебе своего петушка отдам.Услыхал петушок, свесил на сторону гребень, опустил голову,да делать нечего - сама хозяйка отдаёт.Согласилась соседка - дала курочку, взяла петушка. Сталадевочка с курочкой дружить. Пушистая курочка, тёпленькая,что ни день - свежее яичко снесёт.- Куд-кудах, моя хозяюшка! Кушай на здоровье яичко!Съест девочка яичко, возьмёт курочку на колени, пёрышкией гладит, водичкой поит, пшеном угощает. Только раз приходитв гости соседка с уточкой. Понравилась девочке уточка.Просит она соседку:- Отдай мне твою уточку - я тебе свою курочку отдам!Услыхала курочка, опустила пёрышки, опечалилась, даделать нечего - сама хозяйка отдаёт.

Стала девочка с уточкой дружить.Ходят вместе на речку купаться. Девочка плывёт - и уточкарядышком.- Тась, тась, тась, моя хозяюшка! Не плыви далеко, в речкедно глубоко!Выйдет девочка на бережок - и уточка за ней.Приходит раз сосед. За ошейник щенка ведёт. Увидаладевочка:- Ах, какой щеночек хорошенький! Дай мне щенка - возьмимою уточку!Услыхала уточка, захлопала крыльями, закричала, да делатьнечего. Взял её сосед, сунул под мышку и унёс.

Погладила девочка щенка и говорит:- Был у меня петушок - я за него курочку взяла, былакурочка - я её за уточку отдала, теперь уточку на щенкапроменяла.Услышал это щенок, поджал хвост, спрятался под лавку,а ночью открыл лапой дверь и убежал.- Не хочу с такой хозяйкой дружить! Не умеет она дружбойдорожить.Проснулась девочка - никого у неё нет!

Проснулся Юрик утром. Посмотрел в окно. Солнце светит.Денёк хороший.И захотелось мальчику самому что-нибудь хорошеесделать.Вот сидит он и думает: «Что, если 6 моя сестрёнка тонула, ябы её спас!»А сестрёнка тут как тут:- Погуляй со мной, Юра!- Уходи, не мешай думать!Обиделась сестрёнка, отошла.А Юра думает: «Вот если б на няню волки напали, а я бы ихзастрелил!»А няня тут как тут:- Убери посуду, Юрочка.- Убери сама - некогда мне!Покачала головой няня. А Юра опять думает: «Вот если 6Трезорка в колодец упал, а я бы его вытащил!»А Трезорка тут как тут. Хвостом виляет: «Дай мне попить,Юра!»- Пошёл вон! Не мешай думать!Закрыл Трезорка пасть, полез в кусты. А Юра к маме пошёл:- Что бы мне такое хорошее сделать?Погладила мама Юру по голове:- Погуляй с сестрёнкой, помоги няне посуду убрать, дайводички Трезору.

Маленький старичок с

длинной седой бородой сиделна скамеике и чертил что-то на песке.- Подвиньтесь, - сказал ему Павлик и присел на край.Старик подвинулся и, взглянув на красное сердитое лицомальчика, сказал:- С тобой что-то случилось?- Ну и ладно! А вам-то что? - покосился на него Павлик.- Мне ничего. А вот ты сейчас кричал, плакал, ссорилсяс кем-то ...- Ещё бы! - сердито буркнул мальчик. - Я скоро совсемубегу из дому.-Убежишь?- Убегу! Из-за одной Ленки убегу. - Павлик сжал кула-ки. - Я ей сейчас чуть не поддал хорошенько! Ни одной краскине даёт! А у самой сколько!"- Не даёт? Ну, из-за этого убегать не стоит.- Не только из-за этого. Бабушка за одну морковку изкухни меня прогнала". прямо тряпкой, тряпкой".Павлик засопел от обиды.- Пустяки! - сказал старик. - Один поругает - другойпожалеет.- Никто меня не жалеет! - крикнул Павлик. - Брат налодке едет кататься, а меня не берёт. Я ему говорю: «Возьмилучше, всё равно я от тебя не отстану, вёсла утащу, сам в лодкузалезу!»Павлик стукнул кулаком по скамейке. И вдруг замолчал.- Что же не берёт тебя брат?- А почему вы всё спрашиваете?Старик разгладил длинную бороду:- Я хочу тебе помочь. Есть такое волшебное слово ...Павлик раскрыл рот.- Я скажу тебе это слово. Но помни: говорить его надотихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с кем говоришь.Помни: тихим голосом, глядя прямо в глаза ...- А какое слово?

Старик наклонился к самому уху мальчика. Мягкая бородаего коснулась Павликовой щеки. Он прошептал что-то и громкодобавил:- Это волшебное слово. Но не забудь, как нужно говоритьего.- Я попробую, - усмехнулся Павлик, - я сейчас жепопробую.Он вскочил и побежал домой.Лена сидела за столом и рисовала. Краски - зелёные,синие, красные - лежали перед ней. Увидев Павлика, онасейчас же сгребла их в кучу и накрыла рукой.«Обманул старик! - с досадой подумал мальчик. - Разветакая поймёт волшебное слово!»Павлик боком подошёл к сестре и потянул её за рукав.Сестра оглянулась. Тогда, глядя ей в глаза, тихим голосоммальчик сказал:- Лена, дай мне одну краску ... пожалуйста ...Лена широко раскрыла глаза. Пальцы её разжались, и, сни-мая руку со стола, она смущённо пробормотала:

- Ка-кую тебе?- Мне синюю, - робко сказал Павлик.

Он взял краску, подержал её в руках, походил с нею по комнатеи отдал сестре. Ему не нужна была краска. Он думал теперь толь-ко о волшебном слове.«Пойду к бабушке. Она как раз стряпает.Прогонит или нет?»Павлик отворил дверь в кухню.Старушка снимала с противня горячие пирожки. Внук подбе-жал к ней, обеими руками повернул к себе красноеморщинистое лицо, заглянул в глаза и прошептал:- Дай мне кусочек пирожка... пожалуйста.

Бабушка выпрямилась.Волшебное слово так и засияло в каждой морщинке, в глазах,улыбке . ..- Горяченького .. . горяченького захотел, голубчик мой! -.приговаривала она, выбирая самый лучший, румяныйпирожок.Павлик подпрыгнул от радости и расцеловал её в обе щёки .«Волшебник! Волшебник!» - повторял он про себя, вспоми наястарика.За обедом Павлик сидел притихший и прислушивался к каждомуслову брата. Когда брат сказал, что поедет кататься налодке, Павлик положил руку на его плечо и тихо попросил:- Возьми меня, пожалуйста.За столом сразу все замолчали. Брат поднял бровии усмехнулся.- Возьми его, - вдруг сказала сестра. - Что тебе стоит?- Ну отчего же не взять? -улыбнулась бабушка. - Конечно,возьми.- Пожалуйста, - повторил Павлик.Брат громко засмеялся. Потрепал мальчика по плечу,

взъерошил ему волосы.- Эх ты, путешественник! Ну ладно, собирайся.«Помогло! Опять помогло!»Павлик выскочил из-за стола и побежал на улицу. Но в сквереуже не было старика. Скамейка была пуста, и толькона песке остались начерченные зонтиком непонятные знаки.

У Кати было два зелёных карандаша. У Лены ни одного.Вот и просит Лена Катю:-Дай мне зелёный карандаш!А Катя и говорит:-Спрошу у мамы.Приходят на другой день обе девочки в школу. СпрашиваетЛена:- Позволила мама?А Катя вздохнула и говорит:- Мама-то позволила, а брата я не спросила.- Ну что ж, спроси ещё брата, - говорит Лена.Приходит Катя на следующий день .- Ну что, позволил брат? - спрашивает Лена .- Брат-то позволил, да я боюсь, сломаешь ты карандаш.- Я осторожненько, - говорит Лена.- Смотри, - говорит Катя, - не чини, ненажимай крепко и в рот не бери. Да не рисуймного.

- Мне, - говорит Лена, - только листочкина деревьях нарисовать надо да травкузелёную.- Это много, - говорит Катя, а сама бровихмурит. И лицо недовольное сделала .Посмотрела на неё Лена и отошла. Не взялакарандаш. Удивилась Катя , побежала за ней.- Ну что ж ты? Бери!- Не надо, - отвечает Лена.На уроке учитель спрашивает:- Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?- Карандаша зелёного нет.- А почему же ты у своей подружки не взяла?Молчит Лена. А Катя покраснела и говорит:- Я ей давала, а она не берёт.Посмотрел учитель на обеих:- Надо так давать, чтобы можно было взять.

Таня и Маша были очень дружны и всегда ходили в детскийсад вместе. То Маша заходила за Таней, то Таня за Машей.Один раз, когда девочки шли по улице, начался сильныйдождь. Маша была в плаще, а Таня в одном платье. Девочкипобежали.- Сними свой плащ, мы накроемся вместе! - крикнула набегу Таня.- Я не могу, я промокну! - нагнув вниз голову с капюшоном,ответила ей Маша.В детском саду воспитательница сказала:- Как странно, у Маши платье сухое, а у тебя, Таня, совершенномокрое, как же это случилось? Ведь вы же шливместе?-У Маши был плащ, а я шла в одном платье, - сказалаТаня.-Так вы могли бы укрыться одним плащом, - сказала воспитательницаи, взглянув на Машу, покачала головой. - Видно,ваша дружба до первого дождя!Обе девочки покраснели: Маша за себя, а Таня за Машу.

Большую чёрную собаку звали Жук. Два мальчика, Коляи Ваня, подобрали Жука на улице. У него была перебита нога.Коля и Ваня вместе ухаживали за ним, и, когда Жук выздоровел,каждому из мальчиков захотелось стать его единственнымхозяином. Но кто хозяин Жука, они не могли решить,поэтому спор их всегда кончался ссорой.Однажды они шли лесом. Жук бежал впереди. Мальчикигорячо спорили.-Собака моя, - говорил Коля, - я первый увидел Жукаи подобрал его!- Нет, моя, - сердился Ваня, - я перевязывал ей лапуи таскал для неё вкусные кусочки!Никто не хотел уступить. Мальчики сильно поссорились.- Моя! Моя! - кричали оба.Вдруг из двора лесника выскочили две огромные овчарки.Они бросились на Жука и повалили его на землю. Ваня поспешновскарабкался на дерево и крикнул товарищу:-Спасайся!Но Коля схватил палку и бросился на помощь Жуку. На шумприбежал лесник и отогнал своих овчарок.- Чья собака? - сердито закричал он.- Моя, - сказал Коля.Ваня молчал.

У одной мамы было две девочки.Одна девочка была маленькая, а другая побольше. Маленькаябыла беленькая, а побольше - чёрненькая. Беленькую звалиБелочка, а чёрненькую - Тамарочка.Девочки эти были очень непослушные.Летом они жили на даче.Вот они раз приходят и говорят:- Мама, а мама, можно нам сходить на море - покупаться?А мама им отвечает:- С кем же вы пойдёте, доченьки? Я идти не могу. Я занята.Мне надо обед готовить.- А мы, - говорят, - одни пойдём.- Как это одни?- Да так. Возьмёмся за руки и пойдём.- А вы не заблудитесь?- Нет, нет, не заблудимся, не бойся. Мы все улицы знаем.- Ну, хорошо, идите, - говорит мама. - Но только, смо-трите, купаться я вам запрещаю. По воде босичком походить- это можете. В песочек поиграть - это пожалуйста.А купаться - ни-ни.Девочки ей обещали, что купаться не будут.Взяли они с собой лопатку, формочки и маленький кружевнойзонтик и пошли на море.А у них были очень нарядные платьица. У Белочкибыло платьице розовенькое с голубеньким бантом,

а у Тамарочки - наоборот - платьице было голубенькое,а бант розовый. Но зато у них у обеих были совсем одинаковыесиненькие испанские шапочки с красными кисточками.Когда они шли по улице, все останавливались и говорили:- Вы посмотрите, какие красивые барышни идут!А девочкам это приятно. Они ещё и зонтик над головой раскрыли- чтобы ещё красивее было.Вот они пришли на море. Стали сначала играть в песочек.Стали у колодца копать, песочные пирожки стряпать, песочныедомики строить, песочных человечков лепить ...Играли они, играли - и стало им очень жарко.

Тамарочка говорит:- Знаешь что, Белочка? Давай выкупаемся!А Белочка говорит:-Ну что ты! Ведь мама нам не позволила.- Ничего, - говорит Тамарочка. - Мы потихоньку. Мамаи не узнает даже.Девочки они были очень непослушные.Вот они быстренько разделись, сложили свою одежду поддеревом и побежали в воду.Пока они там купались, пришёл вор и украл всю их одежду.И платьица украл, и штанишки украл, и рубашки, и сандалики,и даже испанские шапочки с красными кисточкамиукрал. Оставил он только маленький кружевной зонтики формочки. Зонтик ему не нужен - он ведь вор, а небарышня, а формочки он просто не заметил. Они в сторонележали - под деревом.А девочки и не видели ничего.

Они там купались - бегали, брызгались, плавали, ныряли ...А вор в это время тащил их бельё.Вот девочки выскочили из воды и бегут одеваться. Прибегаюти видят - ничего нет: ни платьиц, ни штанишек, ни рубашек.Даже испанские шапочки с красными кисточками пропали.Девочки думают: «Может быть, мы не на то место пришли?Может быть, мы под другим деревом раздевались?»Но - нет. Видят - и зонтик здесь, и формочки здесь.Значит, они здесь раздевались, под этим деревом.И тут они поняли, что у них одежду украли.Сели они под деревом на песочек и стали громко рыдать.Белочка говорит:-Тамарочка! Милая! Зачем мы мамочку не послушались!Зачем мы купаться пошли! Как же мы с тобой теперь домойпойдём?А Тамарочка и сама не знает. Ведь у них даже трусов неосталось. Неужели им домой голыми придётся идти? А делоуже к вечеру было. Уже холодно стало. Ветер начинал дуть.

Видят девочки - делать нечего, надо идти. Озябли девочки,посинели, дрожат.Подумали они, посидели, поплакали и пошли домой.А дом у них был далеко. Нужно было идти через три улицы.Вот видят люди: идут по улице две девочки. Одна девочкамаленькая, а другая - побольше. Маленькая девочка -беленькая, а побольше - чёрненькая. Беленькая зонтик несёт,а у чёрненькой в руках сетка с формочками.

И обе девочки идут совершенно голые.И все на них смотрят, все удивляются, пальцами показывают.- Смотрите, - говорят, - какие смешные девочки идут!А девочкам это неприятно. Разве приятно, когда все на тебяпальцами показывают?! Вдруг видят - стоит на углу милиционер.Фуражка у него белая, рубашка белая и даже перчаткина руках - тоже беленькие.

Он видит - идёт толпа.Он вынимает свисток и свистит. Тогда все останавливаются.И девочки останавливаются. И милиционер спрашивает:- Что случилось, товарищи?А ему отвечают:- Вы знаете, что случилось? Голые девочки по улицамходят.Он говорит:-Эт-то что такое? А?! Кто вам позволил, гражданки,голышом по улицам бегать?А девочки так испугались, что и сказать ничегоне могут. Стоят и сопят, как будто у них насморк.Милиционер говорит:- Вы разве не знаете, что по улицам бегатьголышом нельзя? А?! Хотите, я вас за это сейчасв милицию отведу? А?А девочки ещё больше испугались и говорят:- Нет, не хотим. Не надо, пожалуйста.Мы не виноваты. Нас обокрали.- Кто вас обокрал?

Девочки говорят:- Мы не знаем. Мы в море купались, а он пришёл и укралвсю нашу одежду.- Ах вот оно как! - сказал милиционер.Потом подумал, спрятал обратно свисток и говорит:- Вы где живёте, девочки?Они говорят:-Мы вот за тем углом - в зелёненькой дачке живём.- Ну вот что, - сказал милиционер. - Бегите тогда скорейна свою зелёненькую дачку. Наденьте на себя что-нибудьтёплое. И никогда больше голые по улицам не бегайте ...Девочки так обрадовались, что ничего не сказали и побежалидомой.А в это время их мама накрывала в саду на стол. И вдруг онавидит - бегут её девочки: Белочка и Тамарочка. И обе они -совсем голые. Мама так испугалась, что уронила даже глубокуютарелку.Мама говорит:

-Девочки! Что это с вами? Почему вы голые?А Белочка кричит:- Мамочка! Знаешь, нас обокрали!!!- Кто обокрал? Кто же вас раздел?- Мы сами разделись.-А зачем же вы разделись? - спрашивает мама.А девочки и сказать ничего не могут. Стоят и сопят.- Вы что? - говорит мама. - Вы, значит, купались?- Да, - говорят девочки. - Немножко купались.Мама тут рассердилась и говорит:- Ах вы, негодницы этакие! Ах вы, непослушные девчонки!Во что же я вас теперь одевать буду? Ведь у меня же все платьяв стирке ... - Потом говорит: - Ну хорошо! В наказание выу меня теперь всю жизнь так ходить будете.Девочки испугались и говорят:-А если дождь?- Ничего, - говорит мама, - у вас зонтик есть.-А зимой?- И зимой так ходите.Белочка заплакала и говорит:- Мамочка! А куда ж я платок носовой класть буду? У меняж ни одного кармашка не осталось.Вдруг открывается калитка и входит милиционер. И несёткакой-то беленький узелок. Он говорит:

-Это здесь девочки живут, которые по улицам голыебегают?Мама говорит:-Да, да, товарищ милиционер. Вот они, эти непослушныедевчонки.Милиционер говорит:-Тогда вот что. Тогда получайте скорей ваши вещи. Я ворапоймал.Развязал милиционер узелок, а там - что вы думаете? Тамвсе их вещи: и голубенькое платьице с розовым бантом,и розовенькое платьице с голубым бантом, · и сандалики,и чулочки, и трусики. И даже платки носовые в кармашкахлежат.-А где же испанские шапочки? - спрашивает Белочка.- А испанские шапочки я вам не отдам, - говоритмилиционер.-А почему?- А потому, - говорит милиционер, - что такие шапочки

могут носить только очень хорошие дети ... А вы, как я вижу, неочень хорошие ...- Да, да, - говорит мама. - Не отдавайте им, пожалуйста,этих шапочек, пока они маму слушаться не будут.- Будете маму слушаться? - спрашивает милиционер.- Будем, будем! - закричали Белочка и Тамарочка.- Ну, смотрите, - сказал милиционер. - Я завтра приду ...Узнаю.Так и ушёл. И шапочки унёс.А что завтра было - ещё неизвестно. Ведь завтра-то - егоещё не было. Завтра - оно завтра будет.

На другой день Белочка и Тамарочка проснулись -и ничего не помнят. Как будто вчера и не было ничего. Какбудто они и купаться без спросу не ходили, и по улицам голыене бегали - и про вора, и про милиционера, и про всё насвете забыли ...Проснулись они в этот день очень поздно и давай, как всегда,в кроватках возиться, давай подушками кидаться, давайшуметь, петь, кувыркаться.Мама приходит и говорит:-Девочки! Что это с вами? Как вам не стыдно? Почему вытак долго копаетесь? Завтракать надо!А девочки говорят:- Вы не хотим завтракать.- Как это не хотите? Вы разве не помните, что вы вчераобещали милиционеру?

- А что? - говорят девочки.- Вы обещали ему вести себя хорошо, слушаться маму, некапризничать, не шуметь, не ссориться, не безобразничать ...Девочки вспомнили и говорят:- Ой, правда, правда! Ведь он нам наши испанские шапоч -ки обещал принести . Мамочка, а он не приходил ещё?-Нет, - говорит мама. - Он вечером придёт.- А почему вечером?- А потому, что он сейчас на посту стоит.- А что он там делает - на посту?

- А вы вот одевайтесь поскорей, - говорит мама, - тогдая вам расскажу, что он там делает.Девочки стали одеваться, а мама присела на подоконники рассказывает.-Милиционер, - говорит она, - стоит на посту и охраняетнашу улицу от воров, от разбойников, от хулиганов. Смотрит,чтобы никто не шумел, не буянил. Чтобы дети под автомобилине попадали. Чтобы никто заблудиться не мог. Чтобы все людимогли спокойно жить и работать.Белочка говорит:- И наверно, чтобы никто купаться без спросу не ходил.- Вот, вот, - говорит мама. - Он, в общем, следит запорядком. Чтобы все люди вели себя хорошо.- А кто плохо себя ведёт?-Тех он наказывает.Белочка говорит:- И взрослых наказывает?-Да, - говорит мама, - и взрослых наказывает.Белочка говорит:- И у всех шапки отбирает?- Нет, - говорит мама, - не у всех. Он только испанскиешапочки отбирает, и только у непослушных детей.-А у послушных?-А у послушных не отбирает. Так что имейте в виду, -говорит мама, - если вы будете сегодня плохо себя вести,милиционер не придёт и шапочки не принесёт. Ни за что непринесёт. Вот увидите.- Нет, нет! - закричали девочки. - Вот увидишь: мыбудем себя хорошо вести.- Ну ладно! - сказала мама. - Посмотрим.И вот не успела мама из комнаты выйти, неуспела дверь хлопнуть - девочек не узнать:одна другой лучше стали. Оделись онибыстренько. Вымылись начисто. Вытерлисьнасухо. Сами постельки убрали. Сами другдругу косички заплели. И не успела их мамапозвать, они уж садятся за стол завтракать.Всегда они за столом капризничают, всегда торопить ихнадо - копаются, носом клюют, - а сегодня - как будтодругие девочки. Так быстро едят, как будто их десять дней некормили. Мама не успевает даже бутерброды намазывать:один бутерброд - Белочке, другой - Тамарочке, третий -опять Белочке, четвёртый - опять Тамарочке. А тут ещёкофе наливай, хлеб нарезай, сахар накладывай. У мамы даже

рука устала.Белочка одна целых пять чашек кофе выпила. Выпила, подумалада и говорит:-А ну-ка, мамочка, налей мне, пожалуйста, ещё полчашечки.Но тут даже мама не вытерпела.- Ну нет, - говорит, - хватит, голубушка!Ещё лопнешь ты у меня - что я тогда с тобойделать буду?!Позавтракали девочки и думают: «Чем бы нам теперь заняться?Что бы такое получше придумать?Давай, - думают, - поможем маме посуду со стола убрать».Мама посуду моет, а девочки её вытирают и в шкафчик наполочку ставят. Тихонечко ставят, осторожненько.Каждую чашку и каждое блюдце двумя руками носят,чтобы не раскокать нечаянно.

И сами всё время ходят на цыпочках. Разговаривают междусобой чуть ли не шёпотом. Друг с дружкой не ссорятся, непрепираются. Тамарочка Белочке нечаянно на ногу наступила.Говорит:- Извиняюсь, Белочка. Я тебе на ногу наступила.А Белочке хоть и больно, хоть она вся и сморщилась,а говорит:

- Ничего, Тамарочка. Наступай, пожалуйста ...Вежливые стали, воспитанные, мама глядит - не на любуется.«Вот так девочки, - думает. - Вот бы всегда такие были!»Весь день Белочка и Тамарочка никуда не ходили, всё домасидели. Хоть и очень им хотелось в садике побегать или сребятами на улице поиграть. «Нет, - думают, - всё-таки непойдём, не стоит. Если на улицу выйдешь - там мало ли что.Там ещё подерёшься с кем-нибудь или платьице нечаянноразорвёшь ... Нет, - думают, - уж лучше мы дома будемсидеть. Дома как-то спокойнее ... »Почти до самого вечера девочки дома просидели - в куклыиграли, рисовали, картинки в книжках разглядывали ... А вече ромприходит мама и говорит :- Что ж это вы, доченьки, целый день в комнатах сидите, безвоздуха? Надо воздухом дышать. Идите-ка на улицу, погуляйте.А то мне сейчас пол надо мыть - вы мне мешать будете.

Девочки думают: «Ну что ж, если мама велит воздухомдышать, ничего не поделаешь - пойдём подышим».Вот вышли они в сад и стали у самой калитки . Стоят и изовсех сил воздухом дышат. А тут в это время подходит к нимсоседская девочка Валя. Она им говорит:-Девочки, идёмте в пятнашки играть.Белочка и Тамарочка говорят:- Нет, нам не хочется.-А почему? - спрашивает Валя.Они говорят:- Нам нездоровится.Тут ещё дети подошли. Стали их звать на улицу.А Белочка и Тамарочка говорят:- Нет, нет, и не просите, пожалуйста. Всё равно не пойдём.Мы сегодня больные.Соседская Валя говорит:-А что у вас болит, девочки?Они говорят:- А у нас невозможно до чего головы болят.Валя у них спрашивает:-А зачем же вы тогда с голыми головами ходите?Девочки покраснели, обиделись и говорят:- Как это с голыми? И вовсе не с голыми. У нас волосы наголовах.Валя говорит:-А где же ваши испанские шапочки?Девочкам стыдно сказать, что у них милиционер шапочкиотобрал, они говорят:- Они у нас в стирке.А в это время их мама как раз шла через сад за водой. Онауслыхала, что девочки неправду сказали, остановиласьи говорит:-Девочки, зачем вы неправду говорите?!Тогда они испугались и говорят:- Нет, нет, не в стирке.Потом говорят:-У нас их вчера милиционер отобрал, потому что мы непо-слушные были.

Тут все удивились и говорят:- Как? Разве милиционер шапки отбирает?Девочки говорят:- Да! Отбирает!Потом говорят:- У кого отбирает, а у кого и не отбирает.Тут один маленький мальчик в серенькой кепкеспрашивает:- Скажите, а кепки он тоже отбирает?Тамарочка говорит:- Вот ещё. Очень ему нужна твоя кепка . Он только испан -ские шапки отбирает.Белочка говорит:- Которые только с кисточками .Тамарочка говорит:- Которые только очень хорошие дети могут носить.Соседская Валя обрадовалась и говорит:- Ага! Значит, вы - нехорошие. Ага! Значит, вы - плохие.Ага! "Девочкам и сказать нечего. Они покраснели, смутилисьи думают: «Что бы такое ответить - получше?»И ничего придумать не могут.Но тут, на их счастье, на улице появился ещё один мальчик.Этого мальчика никто из ребят не знал. Это был какой-тоновый мальчик. Наверно, он только что приехал на дачу. Он

был не один, а вёл за собой на верёвке огромную, чёрную,большеголовую собачищу. Собака была такая страшенная, чтоне только девочки, но даже самые храбрые мальчики, как увиделиеё, завизжали и кинулись в разные стороны . А незнакомыймальчик остановился, рассмеялся и сказал:- Не бойтесь, она не укусит. Она у меня сегодня ужепокушала.Тут кто-то говорит:- Да, может быть, она ещё не наелась.Мальчик с собакой подошёл ближе и говорит:- Эх вы, трусы. Такого пёсика испугались. Во! Видали?Он повернулся спиной к собаке и сел на неё, как на какойнибудьплюшевый диванчик. И даже положил ногу на ногу.Собака зашевелила ушами, оскалилась, но ничего не сказала .Тогда те, кто был похрабрее, подошли ближе ... А мальчикв серенькой кепке - так тот подошёл совсем близко и дажесказал:- Пюсик! Пюсик!Потом он откашлялся и спросил:- Скажите, пожалуйста, откуда у вас такой пёс?-Дядя подарил, - сказал мальчик, который сидел насобаке.- Вот так подарочек, - сказал какой-то мальчик.А девочка, которая стояла за деревом и боялась оттудавыйти, сказала плачущим голосом:-Лучше б он тебе тигра подарил. И то не так страшнобыло б ...

Белочка и Тамарочка стояли в это время за своим забором.Когда появился мальчик с собакой, они побежали к дому, нопотом вернулись и даже влезли на перекладину калитки,чтобы лучше было смотреть.Потом все ребята уже расхрабрились и обступили мальчикас собакой.- Ребята, отойдите, не видно! - закричала Тамарочка.- Скажите! - сказала соседская Валя. - Тут тебе не цирк.Если хочешь смотреть, выходи на улицу.- Захочу - и выйду, - сказала Тамарочка.-Тамарочка, не надо, - прошептала Белочка. - А вдруг ...- Что вдруг? Ничего не вдруг ...И Тамарочка первая вышла на улицу, а за ней и Белочка.В это время кто-то спросил у мальчика:- Мальчик, а мальчик. А как твою собаку зовут?-Никак, - сказал мальчик.- Как это никак! Так и зовут - Никак?-Ага, - сказал мальчик. - Так и зовут - Никак.- Вот так имя! - засмеялась Валя.А мальчик в серенькой кепке кашлянул и сказал:- Назовите её лучше - знаете как? Назовите её - ЧёрныйПират!- Ну вот ещё, - сказал мальчик.- Нет, ты знаешь, мальчик, как её назови, - сказалаТамарочка. - Назови её Бармалей.

- Нет, лучше знаешь как, - сказала маленькая девочка,которая стояла за деревом и всё ещё боялась оттуда выйти. -Назови её - Тигыр.Тут все ребята стали наперебой предлагать мальчику именадля собаки.Один говорит:- Назови её Чучело.Другой говорит:-Пугало.Третий говорит:- Разбойник!Другие говорят:-Бандит.-Фашист!-Людоед ...А собака слушала-слушала, и, наверно, ей не понравилось,что её так некрасиво обзывают. Она вдруг как зарычит, какподскочит, что даже тот мальчик, который на ней сидел, неудержался и полетел на землю.

А остальные ребята кинулись в разные стороны. Девочка,которая стояла за деревом, споткнулась и упала . Валя на неёналетела и тоже упала. Мальчик в серенькой кепке уронилсвою серенькую кепку. Какая-то девочка стала кричать: «Мама!»

Другая девочка стала кричать: «Папа!» А Белочка и Тамарочка -те, конечно, сразу к своей калитке. Открывают калитку и вдругвидят, что собака на них бежит. Тогда и они тоже стали кричать:«Мама!» И вдруг слышат - кто-то свистит. Оглянулись -идёт по улице милиционер. Фуражка на нём белая, рубашкабелая и перчатки на руках тоже беленькие, а на боку - жёлтаякожаная сумка с железной пряжкой.Идёт милиционер большими шагами по улице и в свистоксвистит.И сразу на улице тихо, спокойно стало. Девочки пересталивизжать. Перестали «папа» и «мама» кричать. Те, кто упал, поднялись.Те, кто бежал, остановились. И даже собака - и тазахлопнула пасть, села на задние лапы и завиляла хвостом.А милиционер остановился и спрашивает:-Это кто тут шумел? Кто тут порядок нарушает?

Мальчик в серенькой кепке надел свою серенькую кепкуи говорит:- Это не мы, товарищ милиционер. Это собака порядокнарушает.-Ах, собака? - сказал милиционер. - А вот мы её сейчасза это в милицию заберём.-Заберите, заберите! - стали просить девочки.- А может быть, это не она кричала? - говоритмилиционер.- Она, она! - закричали девочки.-А кто это сейчас «папа» и «мама» кричал? Тоже она?В это время выбегает на улицу Белочкина и Тамарочкинамама. Она говорит:- Здравствуйте! Что случилось? Кто меня звал? Кто кричал«мама»?Милиционер говорит:- Здравствуйте! Это правда не я кричал «мама». Но мне какраз вас и нужно. Я пришёл узнать, как ваши девочки сегоднясебя вели.Мама говорит:- Вели они себя очень хорошо. Только воздухом малодышали. В комнатах целый день сидели. А вообще ничего,хорошо себя вели.- Ну, если так, - говорит милиционер, - тогда получите,пожалуйста .Расстёгивает свою кожаную сумку и достаёт - испанскиешапочки.Девочки посмотрели - ахнули . Видят - всё на испанскихшапочках как полагается: и кисточки висят, и каёмочки по

краям, а спереди, под кисточками, ещё приделаны красныекрасноармейские звёздочки, и на каждой звёздочке -маленький серпик и маленький молоток. Это, наверно, милиционерсам приделал.Обрадовались Белочка и Тамарочка, стали благодаритьмилиционера, а милиционер сумку застегнул и говорит:- Ну, до свиданья, я пошёл, мне некогда. Смотрите у меня -в следующий раз лучше себя ведите.Девочки удивились и говорят:- Как лучше? Мы и так себя хорошо вели. Лучше ужнельзя.Милиционер говорит:- Нет, можно. Вы вот, мама говорит, целый день в комнатахсидели, а это нехорошо, это вредно. Надо на воздухе бывать,в садике гулять ...Девочки говорят:-Да. А если в сад выйдешь, тогда и на улицу захочется.- Ну и что ж, - говорит милиционер. - И на улице можногулять.-Да, - говорят девочки, - а если на улицу выйдешь,

тогда поиграть, побегать захочется.Милиционер говорит:- Играть и бегать тоже не запрещается. Даже наоборот,полагается детям играть. Даже такой закон есть в нашейСоветской стране: все дети должны резвиться, веселиться,никогда нос не вешать и никогда не плакать.Белочка говорит:-А если собака укусит?Милиционер говорит:- Если собаку не дразнить, она не укусит. И бояться ненадо. Чего её бояться? Вы посмотрите, какой это славныйпёсик. Ох какой замечательный пёсик! Его, наверное, зовутШарик.А собака сидит, слушает и хвостом виляет. Как будто понимает,что это про неё говорят. И совсем она не страшная -смешная, лохматая, пучеглазая ...Милиционер перед ней на корточки присел и говорит:- А ну, Шарик, дай лапу.Собака немножко подумала и даёт лапу.Все удивились, конечно, а Белочка вдруг подходит, садитсятоже на корточки и говорит:-А мне?Собака на неё посмотрела - и ей тоже лапу даёт.Тогда и Тамарочка подошла. И другие ребята. И все сталинаперебой просить:- Шарик, дай лапу!А пока они тут с собакой здоровались и прощались, милиционерпотихоньку поднялся и пошёл по улице - на своймилицейский пост.Белочка и Тамарочка оглянулись: ой, где же милиционер?А его и нету. Только белая фуражечка мелькает.

Один раз мама пошла на рынок за мясом. И девочки осталисьодни дома. Уходя, мама велела им хорошо себя вести,ничего не трогать, со спичками не играть, на подоконники нелазать, на лестницу не выходить, котёнка не мучить. И обеща лаим принести каждой по апельсину.Девочки закрыли за мамой на цепочку дверь и думают:«Что же нам делать?» Думают: «Самое лучшее - сядеми будем рисовать». Достали свои тетрадки и цветные каран даши,сели за стол и рисуют. И всё больше апельсины рисуют.Их ведь, вы знаете, очень нетрудно рисовать: какую-нибудькартошку намазюкал, красным карандашом размалевал,и готово - апельсин.Потом Тамарочке рисовать надоело, она говорит:- Знаешь, давай лучше писать. Хочешь, я слово «апельсин»напишу?- Напиши, - говорит Белочка.Подумала Тамарочка, голову чуть-чуть наклонила, карандашпослюнила и - готово дело - написала:

И Белочка тоже две или три буквы нацарапала, которые умела.Потом Тамарочка говорит:- А я не только карандашом, я и чернилами писать умею.Не веришь? Хочешь, напишу?Белочка говорит:- А где ж ты чернила возьмёшь?- А у папы на столе - сколько хочешь. Целая банка.- Да, - говорит Белочка, - а ведь мама нам не позволилатрогать на столе.Тамарочка говорит:- Подумаешь! Она про чернила ничего не говорила. Этоведь не спички - чернила-то.

И Тамарочка сбегала в папину комнату и принесла чернилаи перо. И стала писать. А писать она хоть и умела, да не очень.Стала перо в бутылку окунать и опрокинула бутылку. И всечернила на скатерть вылились. А скатерть была чистая, толькочто постеленная .Ахнули девочки .Белочка даже чуть на пол со стула не упала.Ov v v 1 - и, - говорит, - ои ... ои ... какое пятнище ...А пятнище всё больше и больше делается, растёт и растёт.Чуть не на полскатерти кляксу поставили .Белочка побледнела и говорит:- Ой, Тамарочка, нам попадёт как!А Тамарочка и сама знает, что попадёт. Она тоже стоит -чуть не плачет. Потом подумала, нос почесала и говорит:- Знаешь, давай скажем, что это кошка чернилаопрокинула!Белочка говорит:- Да, а ведь врать нехорошо, Тамарочка.- Я и сама знаю, что нехорошо. А что же нам делать тогда?Белочка говорит:- Знаешь что? Давай лучше выстираем скатерть!

Тамарочке это даже понравилось. Она говорит:- Давай. А только в чём же её стирать?Белочка говорит:- Давай, знаешь, в кукольной ванночке.- Глупая. Разве скатерть в кукольную ванночку залезет?А ну, тащи сюда корыто!- Настоящее? ..- Ну конечно настоящее.Белочка испугалась. Говорит:- Тамарочка, ведь мама же нам не позволила ...Тамарочка говорит:- Она про корыто ничего не говорила. Корыто - это неспички. Давай, давай скорее ...Побежали девочки на кухню, сняли с гвоздя корыто, налилив него из-под крана воды и потащили в комнату. Табуреткупринесли. Поставили корыто на табуретку.Белочка устала - еле дышит.

А Тамарочка ей и отдохнуть не даёт.- А ну, - говорит, - тащи скорей мыло!Побежала Белочка. Приносит мыло.- Синьку ещё надо. А ну, тащи синьку!Побежала Белочка синьку искать. Нигде найти не может.Прибегает:- Нет синьки.А Тамарочка уже со стола скатерть сняла и опускает еёв воду. Страшно опускать - сухую-то скатерть в мокрую воду.Опустила всё-таки. Потом говорит:- Не надо синьки.

Посмотрела Белочка, а вода в корыте - синяя-пресиняя.Тамарочка говорит:- Видишь, даже хорошо, что пятно поставили. Можно безсиньки стирать.Потом говорит:- Ой, Белочка!- Что? - говорит Белочка.- Вода-то холодная.- Ну и что?- В холодной же воде бельё не стирают. В холодной толькополощут.Белочка говорит:- Ну, ничего, давай тогда полоскать.Испугалась Белочка: вдруг её Тамарочка ещё и воду заставиткипятить.Стала Тамарочка скатерть мылом намыливать. Потом сталатискать её, как полагается.А вода всё темней и темней делается.Белочка говорит:- Ну, наверно, уже можно выжимать.- А ну, давай посмотрим, - говорит Тамарочка.Вытащили девочки из корыта скатерть. А на скатерти толькодва маленьких белых пятнышка. А вся скатерть - синяя.- Ой, - говорит Тамарочка. - Надо воду менять. Тащискорей чистой воды .Белочка говорит:- Нет, теперь ты тащи. Я тоже хочу постирать.Тамарочка говорит:- Ещё чего! Я пятно поставила - я и стирать буду.Белочка говорит:- Нет, теперь я буду.- Нет, не будешь!- Нет, буду!"Заплакала Белочка и двумя руками вцепилась в корыто.А Тамарочка за другой конец ухватилась. И корыто у них закачалось,как люлька или качели.

- Уйди лучше, - закричала Тамарочка. - Уйди, честноеслово, а не то я в тебя сейчас водой брызну.Белочка, наверно, испугалась, что она и в самом деле брызнет,- отскочила, корыто выпустила, а Тамарочка его в этовремя как дёрнет - оно кувырком, с табуретки - и на пол.И конечно, вода из него тоже на пол. И потекла во всестороны.

Вот тут-то уж девочки испугались по-настоящему.Белочка от страха даже плакать перестала.

А вода уж по всей комнате - и под стол, и под шкаф, и подрояль, и под стулья, и под диван, и под этажерку, и куда толькоможно течёт. Даже в соседнюю комнату маленькие ручейкипобежали.Очухались девочки, забегали, засуетились:- Ой, ой, ой…А в соседней комнате в это время спал на полу котёнок Пушок.Он как увидел, что под него вода течёт, - как вскочит, как замяукаети давай как сумасшедший по всей квартире носиться:«Мяу! Мяу! Мяу!»Девочки бегают, и котёнок бегает. Девочки кричат, и котёноккричит. Девочки не знают, что делать, и котёнок тоже незнает, что делать. Тамарочка на табуретку влезла и кричит:- Белочка! Лезь на стул! Скорее! Ты же промочишься.А Белочка так испугалась, что и на стул забраться не может.Стоит, как цыплёнок, съёжилась и только знай себе головойкачает:

- Ой! Ой! Ой!И вдруг слышат девочки - звонок.Тамарочка побледнела и говорит:- Мама идёт.А Белочка и сама слышит. Она ещё больше съёжилась, наТамарочку посмотрела и говорит:- Ну вот, сейчас будет нам ...А в прихожей ещё раз:Дзинь!И ещё раз:Дзинь! Дзинь!Тамарочка говорит:- Белочка, милая, открой, пожалуйста.- Да, спасибо, - говорит Белочка. - Почему этоя должна?- Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же всё-таки ближе стоишь.Я же на табуретке, а ты на полу всё-таки.Белочка говорит:- Я тоже могу на стул залезть.Тогда Тамарочка видит, что всё равно надо идти открывать,с табуретки спрыгнула и говорит:

- Знаешь что? Давай скажем маме, что это кошка корытоопрокинула?Белочка говорит:- Нет, лучше, знаешь, давай пол поскорее вытрем!Тамарочка подумала и говорит:- А что ж ... Давай попробуем. Может быть, мама и незаметит ...И вот опять забегали девочки. Тамарочка мокрую скатертьсхватила и давай ею по полу елозить. А Белочка за ней какхвостик носится, суетится и только знай себе:- Ой! Ой! Ой!Тамарочка ей говорит:- Ты лучше не ойкай, а лучше тащи скорей корыто накухню.Белочка, бледная, корыто поволокла. А Тамарочка ей:- И мыло возьми заодно.- А где оно - мыло?- Что ты, не видишь? Вон оно под роялем плавает.А звонок опять:Дз-з-зинь! ..- Ну что ж, - говорит Тамарочка. - Надо, пожалуй, идти.Я пойду открою, а ты, Белочка, поскорей дотирай пол. Как следует,смотри, чтобы ни одного пятнышка не осталось.Белочка говорит:- Тамарочка, а куда же скатерть потом? На стол?- Глупая. Зачем её на стол? Пихай её - знаешь куда? Пихайеё подальше под диван. Когда она высохнет, мы её погладими постелим.И вот пошла Тамарочка открывать. Идти ей не хочется . Ногиу неё дрожат, руки дрожат. Остановилась она у дери, постояла,послушала, вздохнула и тоненьким голоском спрашивает:- Мамочка, это ты?Мама входит и говорит:- Господи, что случилось?Тамарочка говорит:- Ничего не случилось.- Так что же ты так долго? .. Я, наверно, двадцать минутзвоню и стучу.- А я не слышала, - говорит Тамарочка.Мама говорит:- Я уж бог знает что думала". Думала - воры забралисьили вас волки съели.- Нет, - говорит Тамарочка, - нас никто не съел.

Мама сетку с мясом на кухню снесла, потом возвращаетсяи спрашивает:- А где же Белочка?Тамарочка говорит:- Белочка? А Белочка ... я не знаю, где-то там, кажется ...в большой комнате ... чего-то там делает, я не знаю ...Мама на Тамарочку с удивлением посмотрела и говорит:- Послушай, Тамарочка, а почему у тебя такие руки гряз-ные? И на лице такие пятна!Тамарочка за нос себя потрогала и говорит:- А это мы рисовали.- Что ж это вы - углём или грязью рисовали?- Нет, - говорит Тамарочка, - мы карандашамирисовали.А мама уже разделась и идёт в большую комнату. Входити видит: вся мебель в комнате сдвинута, перевёрнута, не поймёшь,

где стол, где стул, где диван, где этажерка ... А под роялемна корточках ползает Белочка и что-то там делает и плачетво весь голос.Мама в дверях остановилась и говорит:- Белочка! Доченька! Что ты там делаешь?Белочка из-под рояля высунулась и говорит:-Я?А сама она грязная-прегрязная, и лицо у неё грязное, и дажена носу тоже пятна.Тамарочка ей ответить не дала. Говорит:-А это мы хотели, мамочка, тебе помочь - пол вымыть.Мама обрадовалась и говорит:- Вот спасибо! ..Потом к Белочке подошла, наклонилась и спрашивает:- А чем же это, интересно, моя дочка моет пол?Посмотрела и за голову схватилась.- О господи! - говорит. - Вы только взгляните! Она женосовым платком пол моет!

Тамарочка говорит:- Фу, глупая какая!А мама говорит:- Да уж, это действительно называется - помогают мне.А Белочка ещё громче заплакала под своим роялем и гово -рит сквозь слёзы :- Неправда, мамочка . Мы вовсе и не помогаем тебе. Мыкорыто опрокинули.Мама на табуретку села и говорит:- Этого ещё недоставало. Какое корыто?Белочка говорит:- Настоящее которое. Железное.- А как же, интересно, оно попало сюда - корыто?Белочка говорит:

- Мы скатерть стирали.- Какую скатерть? Где она? Зачем же вы её стирали? Ведьона же чистая была, только вчера постлана .- А мы на неё чернила нечаянно пролили .- Ещё того не легче. Какие чернила? Где вы их взяли?Белочка на Тамарочку посмотрела и говорит:- Мы из папиной комнаты принесли.- А кто вам позволил?Девочки друг на дружку посмотрели и молчат.Мама посидела, подумала, нахмурилась и говорит:- Ну, что же мне теперь с вами делать?Девочки обе заплакали и говорят:- Накажи нас.Мама говорит:- А вы хотите, чтобы я вас наказала?Девочки говорят:- Нет, не очень.- А за что же, по-вашему, я должна вас наказать?- А за то, что, наверно, мы пол мыли.- Нет, - говорит мама, - за это я вас наказывать не буду.- Ну, тогда за то, что мы бельё стирали .- Нет, - говорит мама. - И за это я тоже наказывать вас небуду. И за то, что чернила пролили, - тоже не буду. И за то, чтописали чернилами, - тоже не буду. А вот за то, что без спросувзяли из папиной комнаты чернильницу, - за это вас действительнонаказать следует. Ведь если бы вы были послушные

девочки и в папину комнату не полезли, вам бы не пришлосьни пол мыть, ни бельё стирать, ни корыто опрокидывать.А заодно и врать бы вам не пришлось. Ведь в самом деле,Тамарочка, разве ты не знаешь, почему у тебя нос грязный?Тамарочка говорит:- Знаю, конечно.- Так почему же ты сразу не сказала?Тамарочка говорит:- Я побоялась.- А вот это и плохо, - говоритмама. - Сумел набедокурить - сумей и ответить за свои грехи.Сделала ошибку - не убегай поджав хвост, а исправь её.- Мы и хотели исправить, - говорит Тамарочка.- Хотели, да не сумели, - говорит мама.Потом посмотрела и говорит:- А где же, я не вижу, скатерть находится?Белочка говорит:- Она под диваном находится.

- А что она там делает - под диваном?- Она там сохнет у нас.Вытащила мама из-под дивана скатерть и опять на табуреткусела.- Господи! - говорит. - Боже ты мой! Такая миленькаяскатерть была! И вы посмотрите, во что она превратилась.Ведь это же не скатерть, а половая тряпка какая-то.Девочки ещё громче заплакали, а мама говорит:- Да, милые мои доченьки, наделали вы мне хлопот. Я устала,думала отдохнуть, - я только в будущую субботу собираласьбольшую стирку делать, а придётся, как видно, сейчас этимделом заняться. А ну, прачки-неудачники, снимайте платья.

Девочки испугались. Говорят:- Зачем?- Зачем? А затем, что в чистых платьях бельё не стирают,полов не моют и вообще не работают. Надевайте свои халатики- и живо за мной на кухню ...Пока девочки переодевались, мама успела на кухне зажечьгаз и поставила на плиту три большие кастрюли: в одной -вода, чтобы пол мыть, во второй - бельё кипятить, а в третьей,отдельно, - скатерть.Девочки говорят:- А почему ты её отдельно поставила? Она ведьне виновата, что запачкалась.Мама говорит:

- Да, она, конечно, не виновата, но всё-такипридётся её в одиночку стирать. А то у нас всёбельё синее станет. И вообще, я думаю, что этускатерть уже не отстираешь. Придётся, наверно, выкрасить еёв синий цвет.

Девочки говорят:- Ой, как красиво будет!

- Нет, - говорит мама, - я думаю, что это не очень красивобудет. Если бы это было действительно красиво, то,наверно, люди каждый бы день кляксы на скатерти ставили.Потом говорит:- Ну, хватит болтать, берите каждая по тряпке и идёмтепол мыть.Девочки говорят:- По-настоящему?Мама говорит:- А вы что думали? По-игрушечному вы уже вымыли,теперь давайте по-настоящему.И вот девочки стали по-настоящему пол мыть.Мама дала им каждой по уголку и говорит:- Смотрите, как я мою, и вы тоже так мойте. Где вымыли,там по чистому не ходите". Луж на полу не оставляйте, а вытирайтедосуха. А ну, раз-два - начали!

Засучила мама рукава, подоткнула подол и пошла махатьмокрой тряпкой. Да так ловко, так быстро, что девочки за нейеле успевают. И конечно, у них так хорошо не выходит, каку мамы. Но всё-таки они стараются. Белочка даже на коленкивстала, чтобы удобнее было.Мама ей говорит:- Белочка, ты бы ещё на живот легла. Если ты будешь такпачкаться, то нам придётся потом и тебя в корыте стирать.Потом говорит:- А ну, сбегай, пожалуйста, на кухню, посмотри, не кипитли вода в бельевом баке.Белочка говорит:- А как же узнать, кипит она или не кипит?Мама говорит:- Если булькает, значит, кипит; если не булькает, значит, невскипела ещё.Белочка на кухню сбегала, прибегает:- Мамочка, булькает, булькает!Мама говорит:- Не мамочка булькает, а вода, наверно, булькает?Тут мама из комнаты за чем-то вышла, Белочка Тамарочкеи говорит:- Знаешь? А я апельсины видела!Тамарочка говорит:- Где?- В сетке, в которой мясо висит. Знаешь сколько? Целых три.Тамарочка говорит:- Да. Будут нам теперь апельсины. Дожидайся.Тут мама приходит и говорит:- А ну, поломойки, забирайте вёдра и тряпки - идём накухню бельё стирать.Девочки говорят:- По-настоящему?Мама говорит:- Теперь вы всё будете делать по-настоящему.И девочки, вместе с мамой, по-настоящему стирали бельё.Потом они его по-настоящему полоскали. По-настоящемувыжимали. И по-настоящему вешали его на чердаке на верёвкахсушиться.

А когда они кончили работать и вернулись домой, маманакормила их обедом. И никогда ещё в жизни они с такимудовольствием не ели, как в этот день. И суп ели, и кашу,и чёрный хлеб, посыпанный солью.А когда они отобедали, мама принесла из кухни сеткуи сказала:- Ну, а теперь вы, пожалуй, можете получить каждая поапельсину.Девочки говорят:- А кому третий?Мама говорит:- Ах вот как? Вы уже знаете, что и третий есть?Девочки говорят:- А третий, мамочка, знаешь кому? Третий - самый большой- тебе.- Нет, доченьки, - сказала мама. - Спасибо. Мне хватит,пожалуй, и самого маленького. Ведь всё-таки вы сегодня в двараза больше, чем я, работали. Не правда ли? И пол два разамыли. И скатерть два раза стирали".Белочка говорит:- Зато чернила только один раз пролили.Мама говорит:- Ну, знаешь, если бы вы два раза чернила пролили - я бывас так наказала".Белочка говорит:- Да, а ведь ты же не наказала всё-таки?Мама говорит:- Погодите, может быть, ещё и накажу всё-таки.

Но девочки видят: нет, уж теперь не накажет, если раньшене наказала.Обняли они свою маму, крепко расцеловали её, а потомподумали и выбрали ей - хоть не самый большой, а всё-такисамый лучший апельсин.И правильно сделали.

Когда я былмаленький, меня отвезли жить к бабушке.

У бабушки над столом была полка. А на полке пароходик.Я такого никогда не видел. Он был совсем настоящий, толькомаленький. У него была труба: жёлтая и на ней два чёрныхпояса. И две мачты. А от мачт шли к бортам верёвочные лесен ки.На корме стояла будочка, как домик. Полированная, с окошечкамии дверкой. А уж совсем на корме - медное рулевоеколесо. Снизу под кормой - руль. И блестел перед рулёмвинт, как медная розочка. На носу два якоря. Ах, какие замечательные!Если б хоть один у меня такой был!Я сразу запросил у бабушки, чтоб поиграть пароходиком.Бабушка мне всё позволяла. А тут вдруг нахмурилась:- Вот это уж не проси. Не то что играть - трогать не смей.Никогда! Это для меня дорогая память.Я видел, что, если и заплакать, - не поможет.А пароходик важно стоял на полке на лакированных подставках.Я глаз от него не мог оторвать.А бабушка:- Дай честное слово, что не прикоснёшься. А то лучшеспрячу-ка от греха.И пошла к полке.Я чуть не заплакал и крикнул всем голосом:- Честное-расчестное, бабушка! - и схватил бабушкуза юбку.Бабушка не убрала пароходика.Я всё смотрел на пароходик. Влезал на стул, чтоб лучшевидеть. И всё больше и больше он мне казался настоящим.И непременно должна дверца в будочке отворяться . И наверно,в нём живут человечки. Маленькие, как раз по росту пароходика.Выходило, что они должны быть чуть ниже спички.Я стал ждать, не поглядит ли кто из них в окошечко. Наверно,подглядывают. А когда дома никого нет, выходят на палубу.

Лазят, наверно, по лестничкам на мачты.А чуть шум - как мыши: юрк в каюту. Вниз - и притаятся.Я долго глядел, когда был в комнате один. Никто не выглянул.

Я спрятался за дверь и глядел в щёлку. А они хитрые, человечкипроклятые, знают, что я подглядываю. Ага! Они ночью работают,когда никто их спугнуть не может. Хитрые.Я стал быстро-быстро глотать чай. И запросился спать.Бабушка говорит:- Что это? То тебя силком в кровать не загонишь, а тутв этакую рань и спать просишься.

И вот когда улеглись, бабушка погасила свет. И не виднопароходика. Я ворочался нарочно, так что кровать скрипела.Бабушка:- Чего ты всё ворочаешься?-А я без света спать боюсь. Дома всегда ночник зажига-ют. - Это я наврал: дома ночью темно наглухо.Бабушка ругалась, однако встала. Долго ковырялась и устроиланочник. Он плохо горел. Но всё же было видно, как блестелпароходик на полке.Я закрылся одеялом с головой, сделал себе домик и маленькуюдырочку. И из дырочки глядел не шевелясь. Скоро я такприсмотрелся, что на пароходике мне всё стало отличновидно. Я долго глядел. В комнате было совсем тихо. Толькочасы тикали. Вдруг что-то тихонько зашуршало. Я насторожился- шорох этот на пароходике. И вот будто дверка приоткрылась.У меня дыхание спёрло. Я чуть двинулся вперёд.Проклятая кровать скрипнула. Я спугнул человечка!Теперь уж нечего было ждать, и я заснул. Я с горя заснул.На другой день я вот что придумал. Человечки, наверно же,едят что-нибудь. Если дать им конфету, так это для них целыйвоз. Надо отломить от леденца кусок и положить на пароходик,около будочки. Около самых дверей. Но такой кусок, чтобсразу в ихние дверцы не пролез. Вот они ночью двери откроют,выглянут в щёлочку. Ух ты! Конфетища! Для них это - какящик целый. Сейчас выскочат, скорей конфетину к себе тащить.Они её в двери, а она не лезет! Сейчас сбегают, принесут топорики- маленькие-маленькие, но совсем всамделишные -и начнут этими топориками тюкать: тюк-тюк! тюк-тюк! И скорейпропирать конфетину в дверь. Они хитрые, им лишь бы всёвёртко. Чтоб не поймали. Вот они завозятся с конфетиной. Тут,если я и скрипну, всё равно им не поспеть: конфетинав дверях застрянет - ни туда, ни сюда. Пусть убегут, а всёравно видно будет, как они конфетину тащили. А может быть,кто-нибудь с перепугу топорик упустит. Где уж им будет подбирать!И я найду на пароходике на палубе малюсенькийнастоящий топорик, остренький-преостренький.И вот я тайком от бабушки отрубил от леденца кусок, какраз какой хотел. Выждал минуту, пока бабушка в кухне возилась,раз-два - на стол ногами, и положил леденец у самойдверки на пароходике. Ихних полшага от двери до леденца.Слез со стола, рукавом затёр, что ногами наследил. Бабушканичего не заметила.Днём я тайком взглядывал на пароходик. Повела бабушкаменя гулять. Я боялся, что за это время человечки утянутледенец и я их не поймаю. Я дорогой нюнил нарочно, что мне

холодно, и вернулись мы скоро. Я глянул первым делом напароходик! Леденец как был - на месте. Ну да! Дураки ониднём браться за такое дело!Ночью, когда бабушка заснула, я устроился в домике из одеялаи стал глядеть. На этот раз ночник горел замечательно,и леденец блестел, как льдинка на солнце, острым огоньком.Я глядел, глядел на этот огонёк и заснул, как назло! Человечкименя перехитрили. Я утром глянул - леденца не было, а всталя раньше всех, в одной рубашке бегал глядеть. Потом со стулаглядел - топорика, конечно, не было. Да чего же им былобросать: работали не спеша, без помехи, и даже крошечки ниодной нигде не валялось - всё подобрали.Другой раз я положил хлеб. Я ночью даже слышал какую-товозню. Проклятый ночник еле коптел, я ничего не мог рассмотреть.Но наутро хлеба не было. Чуть только крошек осталось.Ну понятно, им хлеба-то не особенно жалко, не конфеты: тамкаждая крошка для них леденец.Я решил, что у них в пароходике с обеих сторон идут лавки.Во всю длину. И они днём сидят рядком и тихонько шепчутся.Про свои дела. А ночью, когда все-все заснут, тут у нихработа.Я всё время думал о человечках. Я хотел взять тряпочку,вроде маленького коврика, и положить около дверей.Намочить тряпочку чернилами. Они выбегут, не заметят сразу,

ножки запачкают и наследят по всему пароходику. Я хотьувижу, какие у них ножки. Может быть, некоторые босиком,чтобы тише ступать. Да нет, они страшно хитрые и только сме ятьсябудут над всеми моими штуками.Я не мог больше терпеть.

И вот я решил непременно взять пароходик и посмотретьи поймать человечков. Хоть одного. Надо только устроить так,чтобы остаться одному дома . Бабушка всюду меня с собойтаскала, во все гости. Всё к каким-то старухам. Сиди - и ничегонельзя трогать. Можно только кошку гладить. И шушукаетбабушка с ними полдня.Вот я вижу - бабушка собирается: стала собирать печеньев коробочку для этих старух - чай там пить. Я побежал в сени,достал мои варежки вязаные и натёр себе и лоб и щёки - всюморду, одним словом. Не жалея. И тихонько прилёг накровать.Бабушка вдруг хватилась:- Боря, Борюшка, где ж ты?Я молчу и глаза закрыл.Бабушка ко мне:- Что это ты лёг?-Голова болит.Она тронула лоб.

- Погляди-ка на меня! Сиди дома. Назад пойду, малинывозьму в аптеке. Скоро вернусь. Долго сидеть не буду. А тыраздевайся-ка и ложись. Ложись, ложись без разговору!Стала помогать мне, уложила, увернула одеялом и всё приговаривала:«Я сейчас вернусь, живым духом».Бабушка заперла меня на ключ. Я выждал пять минут:а вдруг вернётся? Вдруг забыла там что-нибудь?А потом я вскочил с постели как был, в рубахе. Я вскочил настол, взял с полки пароходик. Сразу руками понял, что онжелезный, совсем настоящий. Я прижал его к уху и стал слушать:не шевелятся ли? Но они, конечно, примолкли. Поняли,что я схватил ихний пароход. Ага! Сидите там на лавочкеи примолкли, как мыши. Я слез со стола и стал трясти пароходик.Они стряхнутся, не усидят на лавках, и я услышу, как онитам болтаются.Но внутри было тихо.Я понял: они сидят на лавках, ноги поджали и руками чтоесть сил уцепились в сиденья. Сидят как приклеенные.Ага! Так погодите же. Я подковырну и приподниму палубу.И вас всех там накрою. Я стал доставать из буфета столовыйнож, но глаз не спускал с пароходика, чтоб не выскочили человечки.Я стал подковыривать палубу. Ух, как плотно всё заделано.Наконец удалось немножко подсунуть нож. Но мачтыподнимались вместе с палубой. А мачтам не давали подниматьсяэти верёвочные лесенки, что шли от мачт к бортам. Ихнадо было отрезать - иначе никак. Я на миг остановился.Всего только на миг. Но сейчас же торопливой рукой сталрезать эти лесенки. Пилил их тупым ножом. Готово, все ониповисли, мачты свободны. Я стал ножом приподнимать палубу.Я боялся сразу дать большую щель. Они бросятся все сразуи разбегутся. Я оставил щёлку, чтобы пролезть одному. Онполезет, а я его - хлоп! - и захлопну, как жука в ладони.Я ждал и держал руку наготове - схватить.Не лезет ни один! Я тогда решил сразу отвернуть палубуи туда в серёдку рукой - прихлопнуть. Хоть один да попадёт-

,.ся. Только надо сразу: они уж там небось приготовились -откроешь, а человечки прыск все в стороны.Я быстро откинул палубу и прихлопнул внутрь рукой.Ничего. Совсем, совсем ничего! Даже скамеек этих не было.Голые борта. Как в кастрюльке. Я поднял руку. И под рукой,конечно, ничего. У меня руки дрожали, когда я прилаживалназад палубу. Всё криво становилось. И лесенки никак не приделать.Они болтались как попало. Я кой-как приткнул палубуна место и поставил пароходик на полку. Теперь всёпропало!Я скорей бросился в кровать, завернулся с головой.Слышу ключ в дверях.- Бабушка! - под одеялом шептал я. - Бабушка, миленькая,родненькая, чего я наделал-то!А бабушка стояла уж надо мной и по голове гладила:-Да чего ты ревёшь, да плачешь-то чего? Родной ты мой,Борюшка! Видишь, как я скоро?Она ещё не видала пароходика.

Поспела в лесу земляника. Взял папа кружку, взяла мамачашку, девочка Женя взяла кувшинчик, а маленькому Павликудали блюдечко. Пришли они в лес и стали собирать ягоды: ктораньше наберёт. Выбрала мама Жене полянку получшеи говорит:- Вот тебе, дочка, отличное местечко. Здесь очень многоземляники. Ходи собирай.Женя вытерла кувшинчик лопухом и стала ходить.Ходила-ходила, смотрела-смотрела, ничего не нашла и вернуласьс пустым кувшинчиком.Видит - у всех земляника. У папы четверть кружки. У мамыполчашки . А у маленького Павлика на блюдце две ягоды.- Мама, почему у всех у вас есть, а у меня ничего нет? Тымне, наверное, выбрала самую плохую полянку.-А ты хорошо искала?- Хорошо. Там ни одной ягоды, одни только листья.-А под листики ты заглядывала?- Не заглядывала.-Вот видишь! Надо заглядывать.-А почему Павлик не заглядывает?- Павлик маленький. Он сам ростом с землянику. Емуи заглядывать не надо, а ты уже девочка довольно высокая.А папа говорит:-Ягодки - они хитрые. Они всегда от людей прячутся. Ихнужно уметь доставать. Гляди, как я делаю.

r,Тут папа присел на корточки, нагнулся к самой земле,заглянул под листики и стал искать ягодку за ягодкой,приговаривая:- Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю,а четвёртая мерещится.- Хорошо, - сказала Женя. - Спасибо, папочка. Буду такделать.Пошла Женя на свою полянку, присела на корточки, нагнуласьк самой земле и заглянула под листики. А под листикамиягод видимо-невидимо. Глаза разбегаются. Стала Женя рватьягоды и в кувшинчик бросать. Рвёт и приговаривает:- Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю,

а четвёртая мерещится.Однако скоро Жене надоело сидеть на корточках.«Хватит с меня, - думает. - Я уж и так, наверное, многонабрала».Встала Женя на ноги и заглянула в кувшинчик. А там всегочетыре ягоды.Совсем мало! Опять надо на корточки садиться. Ничего неподелаешь.Села Женя на корточки, стала рвать ягоды,приговаривать:-Одну ягодку беру, на другуюсмотрю, третью замечаю,а четвёртая мерещится.Заглянула Женя в кувшинчик, а там всего-навсего восемьягодок - даже дно ещё не закрыто.« Ну, - думает, - так собирать мне совсем не нравится. Всёвремя нагибайся да нагибайся. Пока наберёшь полный кувшинчик,чего доброго, и устать можно. Лучше я пойду поищусебе другую полянку».Пошла Женя по лесу искать такую полянку, где земляникане прячется под листиками, а сама на глаза лезет и в кувшинчикпросится.Ходила-ходила, полянки такой не нашла, устала и села напенёк отдыхать.

Сидит, от нечего делать ягоды из кувшинчика вынимаети в рот кладёт. Съела все восемь ягод, заглянула в пустой кувшинчики думает: «Что же теперь делать? Хоть бы мне ктонибудьпомог!»Только она это подумала, как мох зашевелился, мурава раздвинуласьи из-под пенька вылез небольшой крепкий старичок:пальто белое, борода сизая, шляпа бархатная и поперёкшляпы сухая травинка.-Здравствуй, девочка, - говорит.- Здравствуй, дяденька.- Я не дяденька, а дедушка. Аль не узнала? Я старик-боро-вик, коренной лесовик, главный начальник над всеми грибамии ягодами. О чём вздыхаешь? Кто тебя обидел?

- Обидели меня, дедушка, ягоды.- Не знаю. Они у меня смирные. Как же они тебя обидели?- Не хотят на глаза показываться, под листики прячутся .Сверху ничего не видно. Нагибайся да нагибайся. Пока набе рёшьполный кувшинчик, чего доброго, и устать можно.Погладил старик-боровик, коренной лесовик свою сизуюбороду, усмехнулся в усы и говорит:- Сущие пустяки! У меня для этого есть специальная дудоч ка.Как только она заиграет, так сейчас же все ягоды из- подлистиков и покажутся.Вынул старик-боровик, коренной лесовик из кармана дудоч куи говорит :- Играй, дудочка!Дудочка сама собой заиграла, и , как только она заиграла ,отовсюду из - под листиков выглянули ягоды.- Перестань, дудочка.Дудочка перестала, и ягодки спрятались.Обрадовалась Женя:-Дедушка, дедушка, подари мне эту дудочку!- Подарить не могу. А давай меняться: я тебе дам дудочку,

а ты мне кувшинчик - он мне очень понравился.- Хорошо. С большим удовольствием.Отдала Женя старику-боровику, коренному лесовику кув шинчик,взяла у него дудочку и поскорей побежала на своюполянку. Прибежала, стала посередине, говорит:- Играй, дудочка.Дудочка заиграла, и в тот же миг все листики на полянезашевелились, стали поворачиваться, как будто на них подулветер.Сначала из-под листиков выглянули самые молодые любо пытныеягодки, ещё совсем зелёные. За ними высунули головкиягоды постарше - одна щёчка розовая, другая белая .Потом выглянули ягоды вполне зрелые - крупные и красные.И наконец, с самого низу показались ягоды-старики, почтичёрные, мокрые, душистые, покрытые жёлтыми семечками.И скоро вся поляна вокруг Жени оказалась усыпанной ягодами, которые ярко сквозили на солнце и тянулиськ дудочке .- Играй, дудочка, играй! - закричала Женя. - Играйбыстрей!Дудочка заиграла быстрей, и ягод высыпало ещё больше -так много, что под ними совсем не стало видно листиков.Но Женя не унималась:- Играй, дудочка, играй! Играй ещё быстрей!Дудочка заиграла ещё быстрей, и весь лес наполнилсятаким приятным проворным звоном, точно это был не лес,а музыкальный ящик.Пчёлы перестали сталкивать бабочку с цветка; бабочказахлопнула крылья, как книгу; птенцы малиновки выглянулииз своего лёгкого гнезда, которое качалось на ветках бузины,и в восхищении разинули жёлтые рты; грибы поднимались нацыпочки, чтобы не пропустить ни одного звука, и даже стараялупоглазая стрекоза, известная своим сварливым характером,остановилась в воздухе, до глубины души восхищённая чудноймузыкой.«Вот теперь-то я начну собирать!» - подумала Женя и ужебыло протянула руку к самой большой и красивой ягоде, каквдруг вспомнила, что обменяла кувшинчик на дудочку и ейтеперь некуда класть землянику.-У, глупая дудка! - сердито закричала девочка. - Мнеягоды некуда класть, а ты разыгралась. Замолчи сейчас же!Побежала Женя к старику-боровику, коренному лесовикуи говорит:-Дедушка, а дедушка, отдай назад мой кувшинчик!Мне ягоды некуда собирать.

- Хорошо, - отвечает старик-боровик, кореннойлесовик, - я тебе отдам твой кувшинчик,только ты отдай назад мою дудочку.

Отдала Женя старику-боровику, коренному лесовику егодудочку, взяла свой кувшинчик и поскорее побежала обратнона полянку.Прибежала, а там уже ни одной ягодки не видно - однитолько листики.Вот несчастье! Кувшинчик есть - дудочки не хватает. Кактут быть?

Подумала Женя, подумала и решила опять идти к старику-боровику, коренному лесовику за дудочкой.Приходит и говорит:- Дедушка, а дедушка, дай мне опять дудочку!- Хорошо. Только ты дай мне опять кувшинчик.- Не дам. Мне самой кувшинчик нужен, чтобы ягоды в негокласть.- Ну, так я тебе не дам дудочку.Женя взмолилась:-Дедушка, а дедушка, как же я буду собирать ягоды в свойкувшинчик, когда они без твоей дудочки все под листикамисидят и на глаза не показываются? Мне непременно нужнои кувшинчик, и дудочку.- Ишь ты какая хитрая девочка! Подавай ей и дудочку, и кув-

шинчик! Обойдёшься и без дудочки, одним кувшинчиком!- Не обойдусь, дедушка.-А как же другие-то люди обходятся?

-Другие люди к самой земле пригибаются, под листикисбоку заглядывают да и берут ягоду за ягодой. Одну ягоду берут,на другую смотрят, третью замечают, а четвёртая мерещится. Таксобирать мне совсем не нравится. Нагибайся да нагибайся. Поканаберёшь полный кувшинчик, чего доброго, и устать можно.-Ах, вот как! - сказал старик-боровик, коренной лесовики до того рассердился, что борода у него вместо сизой сталачёрная-пречёрная. - Ах, вот как! Да ты, оказывается, простолентяйка! Забирай свой кувшинчик и уходи отсюда! Не будеттебе никакой дудочки!С этими словами старик-боровик, коренной лесовик топнулногой и провалился под пенёк.Женя посмотрела на свой пустой кувшинчик, вспомнила,что её дожидаются папа, мама и маленький Павлик, поскорейпобежала на свою полянку, присела на корточки, заглянула

под листики и стала проворно брать ягоду за ягодой. Однуберёт, на другую смотрит, третью замечает, а четвёртаямерещится".Скоро Женя набрала полный кувшинчик и вернулась к папе,маме и маленькому Павлику.- Вот умница, - сказал Жене папа, - полный кувшинчикпринесла! Небось устала?- Ничего, папочка. Мне кувшинчик помогал.И пошли все домой - папа с полной кружкой, мама с полнойчашкой, Женя с полным кувшинчиком, а маленький Павликс полным блюдечком.А про дудочку Женя никому ничего не сказала.

] Жила девочка Женя. Однажды послала её мама в магазинза баранками. Купила Женя семь баранок: две баранки с тми номдля папы, две баранки с маком для мамы, две баранкис сахаром для себя и одну маленькую розовую баранку длябратика Павлика. Взяла Женя связку баранок и отправиласьдомой. Идёт, по сторонам зевает, вывески читает, ворон считает.А тем временем сзади пристала незнакомая собака да всебаранки одну за другой и съела: сначала съела папины с тмином,потом мамины с маком, потом Женины с сахаром.Почувствовала Женя, что баранки стали что-то чересчур лёгкие.Обернулась, да уж поздно. Мочалка болтается пустая,а собака последнюю розовую Павликову бараночку доедает,облизывается.

- Ах, вредная собака! - закричала Женя и бросилась еёдогонять.Бежала, бежала, собаку не догнала, только сама заблудилась.Видит - место совсем незнакомое. Больших домов нет,а стоят маленькие домики. Испугалась Женя и заплакала.Вдруг, откуда ни возьмись, старушка.- Девочка, девочка, почему ты плачешь?Женя старушке всё и рассказала.Пожалела старушка Женю, привела её в свой садик и говорит:- Ничего, не плачь, я тебе помогу. Правда, баранок у менянет и денег тоже нет, зато растёт у меня в садике один цветок,называется «цветик-семицветик», он всё может. Ты, я знаю,

девочка хорошая, хоть и любишь зевать по сторонам. Я тебеподарю цветик-семицветик, он всё устроит.

С этими словами старушка сорвала с грядки и подала девочкеЖене очень красивый цветок вроде ромашки. У него былосемь прозрачных лепестков, каждый другого цвета: жёлтый,красный, зелёный, синий, оранжевый, фиолетовый и голубой.- Этот цветик, - сказала старушка, - не простой. Онможет исполнить всё, что ты захочешь. Для этого надо толькооторвать один из лепестков, бросить его и сказать:Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтобы сделалось то-то и то-то. И это тотчас сделается.Женя вежливо поблагодарила старушку, вышла за калиткуи тут только вспомнила, что не знает дороги домой. Оназахотела вернуться в садик и попросить старушку, чтобы тапроводила её до ближайшего милиционера, но ни садика, нистарушки как не бывало. Что делать? Женя уже собиралась,по своему обыкновению, заплакать, даже нос наморщила,как гармошку, да вдруг вспомнила про заветный цветок.- А ну-ка, посмотрим, что это за цветик-семицветик!Женя поскорее оторвала жёлтый лепесток, кинула егои сказала:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтобы я была дома с баранками!Не успела она это сказать, как в тот же миг очутилась дома,а в руках - связка баранок!Женя отдала маме баранки, а сама про себя думает: «Этои вправду замечательный цветок, его непременно надо поставитьв самую красивую вазочку! »

Женя была совсем небольшая девочка, поэтому она влезлана стул и потянулась за любимой маминой вазочкой, котораястояла на самой верхней полке. В это время, как на грех, заокном пролетали вороны. Жене, понятно, тотчас захотелосьузнать совершенно точно, сколько ворон - семь или восемь?

Она открыла рот и стала считать, загибая пальцы, а вазочкаполетела вниз и - бац! - раскололась на мелкие кусочки.- Ты опять что-то разбила, тяпа! Растяпа! - закричаламама из кухни. - Не мою ли самую любимую вазочку?- Нет, нет, мамочка, я ничего не разбила. Это тебе послышалось!- закричала Женя, а сама поскорее оторвала красныйлепесток, бросила его и прошептала:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтоб мамина любимая вазочка сделалась целая.Не успела она это сказать, как черепки сами собою поползлидруг к другу и стали срастаться.Мама прибежала из кухни - глядь, а её любимая вазочкакак ни в чём не бывало стоит на своём месте. Мама на всякий

случай погрозила Жене пальцем и послала её гулять во двор.Пришла Женя во двор, а там мальчикииграют в папанинцев: сидят настарых досках, и в песок воткнутапалка.- Мальчики, мальчики, примитеменя поиграть!- Чего захотела! Не видишь -это Северный полюс. Мы девчонокна Северный полюс не берём.- Какой же это Северный полюс,когда это одни доски?- Не доски, а льдины. Уходи, немешай! У нас как раз сильное сжатие.- Значит, не принимаете?- Не принимаем. Уходи!- И не нужно. Я и без васна Северном полюсе сейчас буду.Только не на таком, как ваш, а на всамделишном. А вам -кошкин хвост!Женя отошла в сторонку, под ворота, достала заветныйцветик-семицветик, оторвала синий лепесток, кинулаи сказала:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,

Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтоб я сейчас же была на Северном полюсе!Не успела она это сказать, как вдруг, откуда нивозьмись, налетел вихрь, солнце пропало, сделаласьстрашная ночь, земля закружилась подногами, как волчок.Женя, как была в летнем платьице, с голыминогами, одна-одинёшенька оказалась наСеверном полюсе, а мороз там сто градусов!- Ай, мамочка, замерзаю! - закричала Женя

и стала плакать, но слёзы тут же превратилисьв сосульки и повисли на носу, как на водосточнойтрубе.А тем временем из-за льдины вышли семьбелых медведей и прямёхонько к девочке, одиндругого страшнее: первый - нервный, второй- злой, третий - в берете, четвёртый -потёртый, пятый - помятый, шестой - рябой,седьмой - самый большой.Не помня себя от страха, Женя схватила обледеневшимипальчиками цветик-семицветик,вырвала зелёный лепесток и закричала чтоесть мочи:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,

Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,

Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтоб я сейчас же очутилась опять на нашем дворе!И в тот же миг она очутилась опять во дворе. А мальчики нанеё смотрят и смеются.- Ну, где же твой Северный полюс?- Я там была.- Мы не видели. Докажи!- Смотрите - у меня ещё висит сосулька.- Это не сосулька, а кошкин хвост! Что, взяла?Женя обиделась и решила больше с мальчишками не водиться,а пошла в другой двор водиться с девочками. Пришла,видит - у девочек разные игрушки. У кого коляска, у когомячик, у кого прыгалка, у кого трёхколёсный велосипед,а у одной - большая говорящая кукла в кукольной соломеннойшляпке и в кукольных калошках. Взяла Женю досада.Даже глаза от зависти стали жёлтые, как у козы.«Ну, - думает, - я вам сейчас покажу, у кого игрушки!»Вынула цветик-семицветик, оторвала оранжевый лепесток,кинула и сказала:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтобы все игрушки, какие есть на свете, были мои!И в тот же миг, откуда ни возьмись,со всех сторон повалилик Жене игрушки.Первыми, конечно, прибежали уклы, громко хлопая глазамии пища без передышки: «папа-мама », «папа-мама». Женя сначалаочень обрадовалась, но кукол оказалось так много, что онисразу заполнили весь двор, переулок, две улицы и половину площади.Невозможно было сделать шагу, чтобы не наступить на куклу. Вокруг, представляете

себе, какой шум могут поднять пять миллионов говорящихкукол? А их было никак не меньше. И то это были толькомосковские куклы. А куклы из Ленинграда, Харькова, Киева,Львова и других советских городов ещё не успели добежатьи галдели, как попугаи, по всем дорогам Советского Союза.

Женя даже слегка испугалась. Но это было только начало. Закуклами сами собой покатились мячики, шарики, самокаты,трёхколёсные велосипеды, тракторы, автомобили, танки,танкетки, пушки. Прыгалки ползли по земле, как ужи,путаясь под ногами и заставляя нервных кукол пищать ещёгромче. По воздуху летели миллионы игрушечных самолётов,дирижаблей, планёров. С неба, как тюльпаны, сыпалисьватные парашютисты, повисая на телефонных проводах

и деревьях. Движение в городе остановилось. Постовыемилиционеры влезли на фонари и не знали, что им делать.- Довольно, довольно! - в ужасе закричала Женя, хватаясьза голову. - Будет! Что вы, что вы! Мне совсем не надостолько игрушек. Я пошутила. Я боюсь ...Но не тут-то было! Игрушки всё валили и валили. Кончилисьсоветские, начались американские.Уже весь город был завален до самых крыш игрушками.Женя по лестнице - игрушки за ней. Женя на балкон -игрушки за ней. Женя на чердак - игрушки за ней. Женявыскочила на крышу, поскорее оторвала фиолетовый лепесток,кинула и быстро крикнула:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -

Быть по-моему вели.Вели, чтоб игрушки поскорей убирались обратно в магазины.И тотчас все игрушки исчезли.Посмотрела Женя на свой цветик-семицветик и видит, чтоостался всего один лепесток.- Вот так штука! Шесть лепестков, оказывается, потратила,и никакого удовольствия. Ну, ничего. Вперёд буду умнее.Пошла она на улицу, идёт и думает: «Чего бы мне ещё всётакивелеть? Велю-ка я себе, пожалуй, два кило «Мишею>. Нет,лучше два кило «прозрачных». Или нет ... Лучше сделаю так:велю полкило «Мишею>, полкило «прозрачных», сто граммовхалвы, сто граммов орехов и ещё, куда ни шло, одну розовуюбаранку для Павлика. А что толку? Ну, допустим, всё это я велюи съем. И ничего не останется. Нет, велю я себе лучше трёхколёсныйвелосипед. Хотя зачем? Ну, покатаюсь, а потом что?

Ещё, чего доброго, мальчишки отнимут. Пожалуй, и поколотят!Нет. Лучше я себе велю билет в кино или в цирк. Там всё-такивесело. А может быть, велеть лучше новые сандалеты? Тоже нехуже цирка. Хотя, по правде сказать, какой толк в новых сандалетах?!Можно велеть чего-нибудь ещё гораздо лучше. Главное,не надо торопиться».Рассуждая таким образом, Женя вдруг увидела превосходногомальчика, который сидел на лавочке у ворот. У него былибольшие синие глаза, весёлые, но смирные. Мальчик был оченьсимпатичный - сразу видно, что не драчун, - и Жене захотелосьс ним познакомиться. Девочка без всякого страха подошла

к нему так близко, что в каждом его зрачке очень ясно увиделасвоё лицо с двумя косичками, разложенными по плечам.- Мальчик, мальчик, как тебя зовут?- Витя. А тебя как?- Женя. Давай играть в салки?- Не могу. Я хромой.И Женя увидела его ногу в уродливом башмаке на оченьтолстой подошве.- Как жалко! - сказала Женя. -Ты мне очень понравился,и я бы с большим удовольствием побегала с тобой.- Ты мне тоже очень нравишься, и я бы тоже с большимудовольствием побегал с тобой, но, к сожалению, это невозможно.Ничего не поделаешь. Это на всю жизнь.- Ах, какие пустяки ты говоришь, мальчик! - воскликнулаЖеня и вынула из кармана свой заветный цветик- семицветик.- Гляди!С этими словами девочка бережно оторвала последнийголубой лепесток, на минуту прижала его к глазам, затем разжалапальцы и запела тонким голоском, дрожащим от счастья:- Лети, лети, лепесток,Через запад на восток,Через север, через юг,Возвращайся, сделав круг,Лишь коснёшься ты земли -Быть по-моему вели.Вели, чтобы Витя был здоров!

И в ту же минуту мальчик вскочил со скамьи, стал игратьс Женей в салки и бегал так хорошо, что девочка не могла егодогнать, как ни старалась.

Когда мне было лет шесть или шесть с половиной, я совершенноне знал, кем же я в конце концов буду на этом свете.Мне все люди вокруг очень нравились и все работы тоже.У меня тогда в голове была ужасная путаница, я был какой -торастерянный и никак не мог толком решить, за что же мнеприниматься.То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдатьв телескоп далёкие звёзды, а то я мечтал стать капитаномдальнего плавания, чтобы стоять, расставив ноги, на капитанскоммостике, и посетить далёкий Сингапур, и купить тамзабавную обезьянку.А то мне до смерти хотелось превратиться в машинистаметро или начальника станции и ходить в красной фуражкеи кричать толстым голосом:

- Го-о-тов!Или у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника,который рисует на уличном асфальте белые полоски длямчащихся машин.А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественникомвроде Алена Бамбара и переплыть все океаны наутлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. Правда,этот Бомбар после своего путешествия похудел на двадцатьпять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть, так чтовыходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне худетьбудет совершенно некуда, я буду весить в конце путешествия

только одно кило. А вдруг я где-нибудь не поймаю одну-другуюрыбину и похудею чуть побольше? Тогда я, наверно, просторастаю в воздухе, как дым, вот и все дела.Когда я всё это подсчитал, то решил отказаться от этойзатеи, а на другой день мне уже приспичило стать боксёром,потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенстваЕвропы по боксу.Как они молотили друг друга - просто ужас какой-то!А потом показали их тренировку, и тут они колотили ужетяжёлую кожаную «грушу» - такой продолговатый тяжёлыймяч, по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи,чтобы развивать в себе силу удара. И я так нагляделся на всёна это, что тоже решил стать самым сильным человеком водворе, чтобы всех побивать, в случае чего.Я сказал папе:- Папа, купи мне грушу!- Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.Я рассмеялся:- Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста,купи мне обыкновенную кожаную боксёрскую грушу!- А тебе зачем? - сказал папа.- Тренироваться, - сказал я. - Потому что я буду боксё-ром и буду всех побивать. Купи, а?- Сколько же стоит такая груша? - поинтересовался папа.

- Пустяки какие-нибудь, - сказал я. - Рублей десять илипятнадцать.- Ты спятил, братец, - сказал папа. - Перебейся какнибудьбез груши . Ничего с тобой не случится .И он оделся и пошёл на работу.А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом отказал. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчассказала:

- Стой-ка, я, кажется, что-то придумала . Ну-ка, ну-ка, погоди каодну минуточку.И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетёнуюкорзинку; в ней были сложены старые игрушки, в которыея уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мнедолжны были купить школьную форму и картуз с блестящимкозырьком.Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока она копалась,я видел мой старый трамвайчик без колёс и на верёвочке,пластмассовую дудку, помятый волчок, одну стрелу с резиновойнашлёпкой, обрывок паруса от лодки, и несколько погре мушек,и много ещё разного игрушечного утиля. И вдруг мамадостала со дна корзинки здоровущего плюшевого мишку.Она бросила его мне на диван и сказала:- Вот. Это тот самый, что тебе тётя Мила подарила. Тебетогда два года исполнилось. Хороший мишка, отличный.Погляди, какой тугой! Живот какой толстый! Ишь как выкатил!Чем не груша? Ещё лучше! И покупать не надо! Давай трени руйсясколько душе угодно! Начинай!

И тут её позвали к телефону, и она вышла в коридор.А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала.И я устроил мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручнейбыло об него тренироваться и развивать силу удара.Он сидел передо мной такой шоколадный, но здоровооблезлый, и у него были разные глаза: один его собственный- жёлтый стеклянный, а другой большой белый - изпуговицы от наволочки; я даже не помнил, когда он появился.Но это было неважно, потому что мишка довольно веселосмотрел на меня своими разными глазами, и он расставилноги и выпятил мне навстречу живот, а обе руки поднял кверху,как будто шутил, что вот он уже заранее сдаётся ...И я вот так посмотрел на него и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим мишкой ни на минуту не расставался,повсюду таскал его за собой, и нянькал его, и сажал его застол рядом с собой обедать, и кормил его с ложки маннойкашей, и у него такая забавная мордочка становилась, когда яего чем-нибудь перемазывал, хоть той же кашей или вареньем,такая забавная, милая мордочка становилась у неготогда, прямо как живая, и я его спать с собой укладывал, и укачивалего, как маленького братишку, и шептал ему разныесказки прямо в его бархатные твёрденькие ушки, и я его

любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь быотдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самыйлучший друг, настоящий друг детства. Вот он сидит, смеётсяразными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара ...- Ты что, - сказала мама, она уже вернулась из коридора.- Что с тобой?А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся отмамы, чтобы она по голосу или по губам не догадалась, что сомной, и я задрал голову к потолку, чтобы слёзы вкатилисьобратно, и потом, когда я скрепился немного, я сказал:- Ты о чём, мама? Со мной ничего ... Просто я раздумал.Просто я никогда не буду боксёром.

Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:- ... Тайное всегда становится явным.И когда она вошла в комнату, я спросил:- Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?-А это значит, что, если кто поступает нечестно, всё равнопро него это узнают, и будет ему очень стыдно, и он понесётнаказание, - сказала мама. - Понял? Ложись-ка ты спать!Я почистил зубы, лёг спать, но не спал, а всё время думал:как же так получается, что тайное становится явным? И я долгоне спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе,и мы с мамой были одни. Я опять почистил зубы и стал

завтракать.Сначала я съел яйцо. Это ещё терпимо, потому что я выелодин желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы егоне было видно. Но потом мама принесла целую тарелку маннойкаши .- Ешь! - сказала мама. - Безо всяких разговоров!Я сказал:- Видеть не могу манную кашу!Но мама закричала:- Посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый Кощей! Ешь.Ты должен поправиться .Я сказал:-Я ею давлюсь!"Тогда мама села рядом, обняла меня за плечи и ласковоспросила:- Хочешь, пойдём с тобой в Кремль?Ну ещё бы." Я не знаю ничего красивее Кремля. Я там был вГрановитой палате и в Оружейной, стоял возле Царь-пушкии знаю, где сидел Иван Грозный. И ещё там очень много интересного.Поэтому я быстро ответил маме:- Конечно хочу в Кремль! Даже очень!Тогда мама улыбнулась:- Ну вот, съешь всю кашу, и пойдём. А я пока посуду вымою.Только помни: ты должен съесть всё до дна!

И мама ушла на кухню.А я остался с кашей наедине. Я пошлёпал её ложкой. Потомпосолил. Попробовал - ну, невозможно есть! Тогда я подумал,что, может быть, сахару не хватает? Посыпал песку, попробовал".Ещё хуже стало. Я не люблю кашу, я же говорю.А она к тому же была очень густая. Если бы она была жидкая,тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил её. Тут я взяли долил в кашу кипятку. Всё равно было скользко, липкои противно. Главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимаетсяи выталкивает эту кашу обратно. Ужасно обидно! Ведьв Кремль-то хочется! И тут я вспомнил, что у нас есть хрен.С хреном, кажется, почти всё можно съесть! Я взял и вылилв кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у менясразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я,наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстроподбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. Потом сразу вернулсяи сел за стол. В это время вошла мама. Она посмотрелана тарелку и обрадовалась:- Ну что за Дениска, что за парень-молодец! Съел всю кашудо дна! Ну, вставай, одевайся, рабочий народ, идём на прогулкув Кремль! - И она меня поцеловала.В эту же минуту дверь открылась, и в комнату вошёл милиционер.Он сказал:- Здравствуйте! - и подошёл к окну, и поглядел вниз. -А ещё интеллигентный человек.- Что вам нужно? - строго спросила мама.- Как не стыдно! - Милиционер даже стал по стойке«смирно». - Государство предоставляет вам новое жильё, совсеми удобствами и, между прочим, с мусоропроводом, а вывыливаете разную гадость за окно!- Не клевещите. Ничего я не выливаю!-Ах не выливаете?! - язвительно рассмеялся милицио -нер. И, открыв дверь в коридор, крикнул: - Пострадавший!Пожалуйте сюда!И к нам вошёл какой-то дяденька. Я как на него взглянул, таксразу понял, что в Кремль я не пойду.На голове у этого дяденьки была шляпа. А на шляпе нашакаша. Она лежала почти в середине шляпы, в ямочке, и немнож-

ко по краям, где лента, и немножко за воротником, и на плечах,и на левой брючине. Он как вошёл, сразу стал заикаться:- Главное, я иду фотографироваться". И вдруг такая история".Каша". мм". Манная". Горячая, между прочим, сквозьшляпу и то ... жжёт". Как же я пошлю своё фото". когда я весьв каше?!Тут мама посмотрела на меня, и глаза у неё стали зелёные,как крыжовник. А уж это верная примета, что мама ужаснорассердилась.- Извините, пожалуйста, - сказала она тихо, - разрешите,я вам почищу, пройдите сюда!И они все трое вышли в коридор.А когда мама вернулась, мне даже страшно было на неёвзглянуть. Но я себя пересилил, подошёл к ней и сказал:-Да, мама, ты вчера правильно сказала. Тайное всегда становится

явным!Мама посмотрела мне в глаза. Она смотрела долго-долгои потом спросила:-Ты это запомнил на всю жизнь?И я ответил:-Да.

Однажды вечером я сидел во дворе, возле песка, и ждалмаму. Она, наверно, задерживалась R институте, или в магазине,или, может быть, долго стояла на автобусной остановке. Незнаю. Только все родители нашего двора уже пришли, и всеребята пошли с ними по домам и уже, наверно, пили чайс бубликами и брынзой, а моей мамы всё ещё не было ...И вот уже стали зажигаться в окнах огоньки, и радиозаиграло музыку, и в небе задвигались тёмные облака - онибыли похожи на бородатых стариков ...И мне захотелось есть, а мамы всё не было, и я подумал, что,если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждёт меня где-то накраю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывалбы и не заставлял её сидеть на песке и скучать.И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал:- Здорово!И я сказал:- Здорово!Мишка сел со мной и взял в руки самосвал.- Ого! - сказал Мишка. - Где достал? А он сам набираетпесок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Еёможно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой?Я сказал:- Нет, домой не дам. Подарок. Папа подарил передотъездом.Мишка надулся и отодвинулся от меня. На дворе стало ещётемнее.Я смотрел на ворота, чтобы не пропустить, когда придёт мама.Но она всё не шла. Видно, встретила тётю Розу, и они стояти разговаривают и даже не думают про меня. Я лёг на песок.Тут Мишка говорит:·- Не дашь самосвал?- Отвяжись, Мишка.

Тогда Мишка говорит:- Я тебе за него могу дать одну Гватемалу и два Барбадоса!Я говорю:- Сравнил Барбадос с самосвалом".А Мишка:- Ну, хочешь, я дам тебе плавательный круг?Я говорю:- Он у тебя лопнутый.А Мишка:- Ты его заклеишь!Я даже рассердился:- А плавать где? В ванной? По вторникам?И Мишка опять надулся. А потом говорит:- Ну, была не была! Знай мою доброту! На!И он протянул мне коробочку от спичек. Я взял её в руки.- Ты открой её, - сказал Мишка, - тогда увидишь!Я открыл коробочку и сперва ничего не увидел, а потомувидел маленький светло-зелёный огонёк, как будто где-тодалеко-далеко от меня горела крошечная звёздочка, и в то жевремя я сам держал её сейчас в руках.- Что это, Мишка, - сказал я шёпотом, - что это такое?- Это светлячок, - сказал Мишка. - Что, хорош? Онживой, не думай.- Мишка, - сказал я, - бери мой самосвал, хочешь?Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звёздочку, я еёдомой возьму".И Мишка схватил мой самосвал и побежал домой. А я осталсясо своим светлячком, глядел на него, глядел и никак не могнаглядеться: какой он зелёный, словно в сказке, и как он хотьи близко, на ладони, а светит, словно издалека." И я не могровно дышать, и я слышал, как стучит моё сердце, и чуть-чутькололо в носу, как будто хотелось плакать. И я долго так сидел,очень долго. И никого не было вокруг. И я забыл про всех набелом свете.Но тут пришла мама, и я очень обрадовался, и мы пошлидомой. А когда стали пить чай с бубликами и брынзой, мамаспросила:- Ну, как твой самосвал?

А я сказал:- Я, мама, променял его.Мама сказала:- Интересно! А на что?Я ответил:- На светлячка! Вот он, в коробочке живёт. Погаси-ка свет!И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы сталивдвоём смотреть на бледно-зелёную звёздочку.Потом мама зажгла свет.- Да, - сказала она, - это волшебство! Но всё-таки как тырешился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этогочервячка?- Я так долго ждал тебя, - сказал я, - и мне было такскучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвалана свете.Мама пристально посмотрела на меня и спросила:- А чем же, чем же именно он лучше?Я сказал:

- Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой!И светится!"

Я никогда я не забуду этот зимний вечер. На дворе былохолодно, ветер тянул сильный, прямо резал щёки, как кинжалом,снег вертелся со страшной быстротой. Тоскливо былои скучно, просто выть хотелось, а тут ещё папа и мама ушлив кино. И когда Мишка позвонил по телефону и позвал меняк себе, я тотчас же оделся и помчался к нему.Там было светло и тепло и собралось много народу, пришлаАлёнка, за нею Костик и Андрюшка. Мы играли во все игры,и было весело и шумно. И под конец Алёнка вдруг сказала:- А теперь в прятки! Давайте в прятки!И мы стали играть в прятки . Это было прекрасно, потомучто мы с Мишкой всё время подстраивали так, чтобы водитьвыпадало маленьким: Костику или Алёнке, - а сами всё времяпрятались и вообще водили малышей за нос.Но все наши игры проходили только в Мишкиной комнате,и это довольно скоро нам стало надоедать, потому что комнатабыла маленькая, тесная и мы всё время прятались за портьеру,или за шкаф, или за сундук, и в конце концов мы сталипотихоньку выплёскиваться из Мишкиной комнаты и заполнилисвоей игрой большущий длинный коридор квартиры.В коридоре было интереснее играть, потому что возле каждой

двери стояли вешалки, а на них висели пальто и шубы. Этобыло гораздо лучше для нас, потому что, например, кто водити ищет нас, тот, уж конечно, не сразудогадается, что я притаился за Марьсемёнинойшубой и сам влез в валенкикак раз под шубой.И вот когда водить выпало Костику, • он отвернулся к стене и стал громковыкрикивать:- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я иду искать!Тут все брызнули в разные стороны, кто куда, чтобы прятаться. А Костикнемножко подождал и крикнул снова:- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Я идуискать! Опять!Это считалось как бы вторым звон ком.Мишка сейчас же залез на подоконник,

Алёнка - за шкаф, а мыс Андрюшкой выскользнули в коридор. Тут Андрюшка недолгодумая полез под шубу Марьи Семёновны, где я всё время прятался,и оказалось, что я остался без места! И я хотел датьАндрюшке подзатыльник, чтобы он освободил моё место, нотут Костик крикнул третье предупреждение:- Пора не пора, я иду со двора!И я испугался, что он меня сейчас увидит, потому чтоя совершенно не спрятался, и я

заметался по коридору тудасюда,как подстреленный заяц. И тут в самое нужное времяя увидел раскрытую дверь и вскочил в неё.Это была какая-то комната, и в ней на самом видном месте,у стены, стояла кровать, высокая и широкая, так что я моментальнонырнул под эту кровать. Там был приятный полумраки лежало довольно много вещей, и я стал сейчас же их рассматривать.Во-первых, под этой кроватью было очень многотуфель разных фасонов, но все довольно старые, а ещё стоял

плоский деревянный чемодан, а на чемодане стояло алюминиевоекорыто вверх тормашками, и я устроился очень удобно:голову на корыто, чемодан под поясницей - очень ловкои уютно. Я рассматривал разные тапочки и шлёпанцы и всёвремя думал, как это здорово я спрятался и сколько смехубудет, когда Костик меня тут найдёт.Я отогнул немножко кончикодеяла, которое свешивалось совсех сторон до пола и закрывалоот меня всю комнату: я хотел глядетьна дверь, чтобы видеть, какКостик войдёт и будет меня искать.Но в это время в комнату вошёлникакой не Костик, а вошлаЕфросинья Петровна, симпатичнаястарушка, но немножко похожая наБабу-ягу.Она вошла, вытирая рукио полотенце.Я всё время потихоньку наблюдалза нею, думал, что она обрадуется,когда увидит, как Костик вытащитменя из-под кровати. А я ещёдля смеху возьму какую-нибудь еётуфлю в зубы, она тогда навернякаупадёт от смеха. Я был уверен, чтовот ещё секунда или две промелькнут,и Костик обязательно меняобнаружит. Поэтому я сам всёвремя смеялся про себя, без звука.У меня было чудесное настроение.И я всё время поглядывал наЕфросинью Петровн~А она тем временем очень спокойноподошла к двери и ни с тогони с сего плотно захлопнула её. А потом, гляжу, повернула ключик - и готово! Заперлась.

Ото всех заперлась! Вместе со мнойи корытом. Заперлась на два оборота.

В комнате сразу стало как-то тихо и зловеще. Но тут яподумал, что

это она заперлась не надолго, а на минутку, и сейчас отопрётдверь, и всё пойдёт как по маслу, и опять будет смех и радость,и Костик будет просто счастлив, что вот он в таком трудномместе меня отыскал! Поэтому я хотя и оробел, но не до конца,и всё продолжал посматривать на Ефросинью Петровну, чтоже она будет делать дальше.А она села на кровать, и надо мной запели и заскрежеталипружины, и я увидел её ноги. Она одну за другой скинулас себя туфли и прямо в одних чулках подошла к двери,

и у меня от радости заколотилось сердце.Я был уверен, что она сейчас отопрёт замок, но не тут-тобыло. Можете себе представить, она - чик! - и погасиласвет. И я услышал, как опять завыли пружины над моей головой,а кругом кромешная тьма, и Ефросинья Петровна лежитв своей постели и не знает, что я тоже здесь, под кроватью.Я понял, что попал в скверную историю, что теперь я в заточении,в ловушке.Сколько я буду тут лежать? Счастье, если час или два! А еслидо утра? А как утром вылезать? А если я не приду домой, папаи мама обязательно сообщат в милицию. А милиция придётс собакой-ищейкой. По кличке Мухтар. А если в нашей милиции

никаких собак нету? И если милиция меня не найдёт? А еслиЕфросинья Петровна проспит до самого утра, а утром пойдёт всвой любимый сквер сидеть целый день и снова запрёт меня,уходя? Тогда как? Я, конечно, поем немножко из её буфета, и,когда она придёт, придётся мне лезть под кровать, потому чтоя съел её продукты и она отдаст меня под суд! И чтобы избежатьпозора, я буду жить под кроватью целую вечность? Ведьэто самый настоящий кошмар! Конечно, тут есть тот плюс, что явсю школу просижу под кроватью, но как быть с аттестатом, вотв чём вопрос. С аттестатом зрелости! Я под кроватью за двадцатьлет не то что созрею, я там вполне перезрею.Тут я не выдержал и со злости как трахнул кулаком по корыту,на котором лежала моя голова! Раздался ужасный грохот!И в этой страшной тишине при погашенном свете и в такоммоём жутком положении мне этот стук показался раз в двадцатьсильнее. Он просто оглушил меня.И у меня сердце замерло от испуга. А Ефросинья Петровнанадо мной, видно, проснулась от этого грохота. Она, наверное,

давно спала мирным сном, а тут пожалуйте - тах-тах из-подкровати! Она полежала маленько, отдышалась и вдруг спросилатемноту слабым и испуганным голосом:- Ка - ра-ул?!Я хотел ей ответить: «Что вы, Ефросинья Петровна, какоетам «караул»? Спите дальше, это я, Дениска!» Я всё это хотел ейответить, но вдруг вместо ответа как чихну во всю ивановскую,да ещё с хвостиком:- Апчхи! Чхи! Чхи! Чхи! ..Там, наверное, пыль поднялась под кроватью ото всей этойвозни, но Ефросинья Петровна после моего чиханья убедилась,что под кроватью происходит что-то неладное, здоровоперепугалась и закричала уже не с вопросом, а совершенноутвердительно:- Караул!И я, непонятно почему, вдруг опять чихнул изо всех сил,с каким-то даже подвыванием чихнул, вот так:- Апчхи-уу!Ефросинья Петровна как услышала этот вой, так закричалаещё тише и слабей:- Грабят! ..И видно, сама подумала, что если грабят, так это ерунда, нестрашно. А вот если ... И тут она довольно громко завопила:- Режут!Вот какое враньё! Кто её режет? И за что? И чем? Разве можнопо ночам кричать неправду? Поэтому я решил, что пора кончатьэто дело, и раз она всё равно не спит, мне пора вылезать.И всё подо мной загремело, особенно корыто, ведь я в темнотене вижу. Грохот стоит дьявольский, а Ефросинья Петровнауже слегка помешалась и кричит какие-то странные слова:- Грабаул! Караулят!А я выскочил и по стене шарю, где тут выключатель, и нашёлвместо выключателя ключ, и обрадовался, что это дверь.Я повернул ключ, но оказалось, что я открыл дверь от шкафа,и я тут же перевалился через порог этой двери, и стою,и тычусь в разные стороны, и только слышу, мне на головуразное барахло падает.Ефросинья Петровна пищит, а я совсем онемел от страха,а тут кто-то забарабанил в настоящую дверь!- Эй, Дениска! Выходи сейчас же! Ефросинья Петровна!Отдайте Дениску, за ним его папа пришёл!

И папин голос:- Скажите, пожалуйста, у вас нет моего сына?Тут вспыхнул свет. Открылась дверь. И вся наша компанияввалилась в комнату. Они стали бегать по комнате, меняискать, а когда я вышел из шкафа, на мне было две шляпкии три платья.Папа сказал:- Что с тобой было? Где ты пропадал?Костик и Мишка сказали тоже:- Где ты был, что с тобой приключилось? Рассказывай!Но я молчал. У меня было такое чувство, что я и в самомделе просидел под кроватью ровно двадцать лет.

Ещё когда я был маленький, мне подарили трёхколёсныйвелосипед. И я на нём выучился ездить. Сразу сел и поехал,нисколько не боясь, как будто я всю жизнь ездил навелосипедах.Мама сказала:- Смотри, какой он способный к спорту.А папа сказал:- Сидит довольно обезьяновато ...А я здорово научился ездить и довольно скоро стал делатьна велосипеде разные штуки, как весёлые артисты в цирке.Например, я ездил задом наперёд или лёжа на седле и вертяпедали какой угодно рукой - хочешь правой, хочешь левой;ездил боком, растопыря ноги; ездил, сидя на руле, а то зажмурясьи без рук; ездил со стаканом воды в руке. Словом, наловчилсяпо-всякому.А потом дядя Женя отвернул у моего велосипеда одноколесо, и он стал двухколёсным, и я опять очень быстро всёзаучил . И ребята во дворе стали меня называть «чемпиономмира и его окрестностей».И так я катался на своём велосипеде до тех пор, пока колениу меня не стали во время езды подниматься выше руля. Тогдая догадался, что я уже вырос из этого велосипеда, и сталдумать, когда же папа купит мне настоящую машину «Школьник».

И вот однажды к нам во двор въезжает велосипед. И дяденька,который на нём сидит, не крутит ногами, а велосипед трещитсебе под ним, как стрекоза, и едет сам. Я ужасно удивился.Я никогда не видел, чтобы велосипед ехал сам. Мотоцикл -это другое дело, автомобиль - тоже, ракета - ясно, а велосипед?Сам?Я просто глазам своим не поверил.А этот дяденька, что на велосипеде, подъехал к Мишкиномупарадному и остановился. И он оказался совсем не дяденькой,а молодым парнем. Потом он поставил велосипед околотрубы и ушёл. А я остался стоять тут же с разинутым ртом.Вдруг выходит Мишка.Он говорит:- Ну? Чего уставился?Я говорю:- Сам едет, понял?Мишка говорит:- Это нашего племянника Федьки машина. Велосипедс мотором. Федька к нам приехал по делу - чай пить.Я спрашиваю:- А трудно такой машиной управлять?- Ерунда на постном масле, - говорит Мишка. - Оназаводится с пол-оборота. Один раз нажмёшь на педаль, и готово- можешь ехать. А бензину в ней на сто километров. А скоростьдвадцать километров за полчаса.- Ого! Вот это да! - говорю я. - Вот это машина! На такойпокататься бы!

Тут Мишка покачал головой:- Влетит. Федька убьёт. Голову оторвёт!- Да. Опасно, - говорю я.Но Мишка огляделся по сторонам и вдруг заявляет:- Во дворе никого нет, а ты всё-таки «чемпион мира».Садись! Я помогу разогнать машину, а ты один разок толкнипедаль, и всё пойдёт как по маслу. Объедешь вокруг садикадва-три круга, и мы тихонечко поставим машину на место.Федька у нас чай подолгу пьёт. По три стакана дует. Давай!- Давай! - сказал я.И Мишка стал держать велосипед, а я на него взгромоздился.Одна нога действительно доставала самым носком докрая педали, зато другая висела в воздухе, как макаронина.Я этой макарониной отпихнулся от трубы, а Мишка побежалрядом и кричит:- Жми педаль, жми давай!Я постарался, съехал чуть набок с седла да как нажму напедаль. Мишка чем-то щёлкнул на руле". И вдруг машиназатрещала, и я поехал!Я поехал! Сам! На педали не жму - не достаю, а только еду,соблюдаю равновесие!Это было чудесно! Ветерок засвистел у меня в ушах, всёвокруг понеслось быстро-быстро по кругу: столбик, ворота,скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправлениеи опять столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя,песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, и всёсначала, и я ехал, вцепившись в руль, а Мишка всё бежал замной, но на третьем круге он крикнул:- Я устал! - и прислонился к столбику.А я поехал один, и мне было очень весело, и я всё ездили воображал, что участвую в мотогонках по отвесной стене.Я видел, в парке культуры так мчалась отважная артистка".

И столбик, и Мишка, и качели, и домоуправление - всё мелькалопередо мной довольно долго, и всё было очень хорошо, тольконогу, которая висела, как макаронина, стали немножко колотьмурашки ... И ещё мне вдруг стало как-то не по себе, и ладони сразустали мокрыми, и очень захотелось остановиться.Я доехал до Мишки и крикнул:- Хватит! Останавливай!Мишка побежал за мной и кричит:- Что? Говори громче!Я кричу:- Ты что, оглох, что ли?

Но Мишка уже отстал. Тогда я проехал ещё круг и закричал:- Останови машину, Мишка!Тогда он схватился за руль, машину качнуло, он упал,а я опять поехал дальше.Гляжу, он снова встречает меня у столбика и орёт:- Тормоз! Тормоз!Я промчался мимо него и стал искать этот тормоз. Но ведья же не знал, где он! Я стал крутить разные винтики и что-тонажимать на руле. Куда там! Никакого толку. Машина трещитсебе как ни в чём не бывало, а у меня в макаронную ногу ужетысячи иголок впиваются!Я кричу:- Мишка, а где этот тормоз?А он:- Я забыл!А я:- Ты вспомни!- Ладно, вспомню, ты пока покрутись ещё немножко!- Ты скорей вспоминай, Мишка! - опять кричу я.И проехал дальше, и чувствую, что мне уже совсем не посебе, тошнит как-то. А на следующем кругу Мишка сновакричит:- Не могу вспомнить! Ты лучше попробуй спрыгни!А я ему:- Меня тошнит!Если бы я знал, что так получится, ни за что бы не сталкататься, лучше пешком ходить, честное слово!А тут опять впереди Мишка кричит:- Надо достать матрац, на котором спят! Чтоб ты в неговрезался и остановился! Ты на чём спишь?Я кричу:- На раскладушке!А Мишка:- Тогда езди, пока бензин не кончится!Я чуть не переехал его за это. «Пока бензин не кончится» ...Это, может быть, ещё две недели так носиться вокруг садика,а у нас на вторник билеты в кукольный театр. И ногу колет!Я кричу этому дуралею:- Сбегай за вашим Федькой!- Он чай пьёт! - кричит Мишка.- Потом допьёт! - ору я.А он недослышал и соглашается со мной:- Убьёт! Обязательно убьёт!И опять всё завертелось передо мной: столбик, ворота, скамеечка,качели, домоуправление. Потом наоборот: домоуправление,

качели, скамеечка, столбик, а потом пошло вперемешку:домик, столбоуправление, грибеечка ... И я понял,что дело плохо.Но в это время кто-то сильно схватил машину, она пересталатрещать, и меня довольно крепко хлопнули по затылку.Я сообразил, что это Мишкин Федька наконец почайпил.И я тут же кинулся бежать, но не смог, потому что макароннаянога вонзилась в меня, как кинжал. Но я всё-таки не растерялсяи ускакал от Федьки на одной ноге.И он не стал догонять меня.А я на него не рассердился за подзатыльник. Потому что безнего я, наверно, кружил бы по двору до сих пор.

Mega-GoldБлагодарим Вас за использование нашей библиотеки: mega-gold.org