7. Красные крылья Победы (9 мая 1945 г.) Телами закрыли мы сердце спасенной весны Не зря наши крылья, не зря наши крылья красны. Григорий Поженян

Вот он и настал, этот долгожданный день. Весть об окончании войны стремительно летит с запада на восток. Летит над руинами поверженного Берлина, через освобожденную от фашизма Европу, через уже восстановленную западную границу СССР, летит над 1710 разрушенными советскими городами, над 70 тысячами разоренных сел и деревень, через Урал, к нам, в Западную Сибирь, в Новосибирскую область, на ордынскую землю. В этом полете весть настигает, как пуля, и накрывает, как разрыв снаряда, наших земляков, разбросанных железной страдой войны от Дальнего Востока до Эльбы. Разбросанных по фронтам, армиям, дивизиям, полкам, батальонам и ротам, по медсанбатам и госпиталям, воинским эшелонам и железнодорожным станциям, городам и деревням, по весенним полям, где уже идет сев, по сибирскому бездорожью, по которому на быках и коровах тянутся на поля телеги с семенами, до зернышка собранными в горсть по амбарам и кладовкам. Весть о конце войны находит каждого из ордынцев, кто сражался на фронте или надрывался в тылу – и обрушивается им на головы. Что они испытывают в этот миг, много позже, уже в двадцать первом веке, наши земляки будут характеризовать одними и теми же словами: «Я не могу передать, что мы тогда чувствовали…» Давайте и мы с вами отправимся в тот великий день, чтобы узнать, как встречали наши отцы и деды 9 мая 1945 года. Итак, вперед – из Берлина в Ордынский район на красных крыльях Победы! Берлин, Германия. «Когда мы взяли Берлин, я с друзьями расписался на рейхстаге. А 9 мая мы услышали: «Победа!» Радости не было конца. Кто стрелял в воздух из автомата, кто из винтовки. Солдаты подбрасывали вверх своих командиров, друг друга, играли на гармошках, пели песни. Нашу часть быстро собрали, устроили застолье. Командир дивизии Осафов произнес тост, выпил, а после этого разбил бокал об пол со словами: «Чтобы никогда не повторилась война!»

2

И мы выпили за своих товарищей, которых не было в живых». (Василий Андреевич Желоникин, село Спирино.) (1) Германия, 100 километров северо-восточнее Берлина. «В ночь с 8 на 9 мая нашу часть должны были перебросить на Эльбу. Я дежурил по дивизиону и, чтобы не заснуть, слушал трофейный ламповый приемник, настроившись на Москву. Вдруг в два часа ночи по местному времени раздался голос Левитана: - Внимание! Внимание! Через несколько минут будет передано важное правительственное сообщение! И так – несколько раз. Я знал, что Берлин уже взят. Какое же еще может быть сообщение? На всякий случай врубаю приемник на полную мощность и ору: - Дивизион, подъем!!! А по радио: - У микрофона Вячеслав Михайлович Молотов. И мы услышали, что война закончилась. Что тут началось, ребята, этого словами не передашь…» (Петр Парфенович Телюков, село Верх-Алеус.) (2) Прага, Чехословакия. «Уже пал Берлин. 8 мая 1945 года войска под командованием маршала Советского Союза Конева, в том числе и наша 120-я Гатчинская Краснознаменная стрелковая дивизия, в которой я воевал, шла к Праге. На рассвете 9 мая наши танки ворвались в столицу Чехословакии. Здесь, у стен древней Праги, мы услышали долгожданное слово: «Победа!» То были самые счастливые минуты в моей жизни. Радость не кончалась: солдаты ликовали, поздравляли друг друга. Совершенно стихийно открылся ураганный огонь из всех видов стрелкового оружия, взлетели в небо сигнальные ракеты». (Федор Никитович Неделько, село Ордынское.) (3) Где-то в Австрии. «День Победы я встретил далеко от дома. К нему я прошел через многие просторы и многие государства от станции Чир Сталинградской области, где принял свой первый бой. Оттуда я прополз и протопал сначала пехотинцем с «трехлинейкой» в руке, потом командиром пулеметного расчета сначала до нашей границы, потом принимал участие в боях за освобождение Румынии, Болгарии, Югославии. Два раза был ранен, но каждый раз возвращался в родную матушку-пехоту. Получил орден Красной звезды, медали. И вот, когда мы преследовали фашистов уже в Австрии, нам сообщили, что война окончилась. Мы ударили из всех видов оружия салют Победы, стали обниматься и поздравлять друг друга с окончанием войны. Как были все счастливы, что теперь уже не нужно стрелять, убивать! Как были рады, что дожили до этой долгожданной минуты!» (Степан Прокопьевич Шатров, село Филиппово.) (4)

3

Восточная Пруссия, побережье Балтики. «Моя фронтовая специальность – дивизионный разведчик. Дней за десять до окончания войны мы отправились в очередную вылазку за «языком». Путь наш лежал через позиции артдивизиона. И вдруг я встречаю здесь своего односельчанина Николая Гладкова. У меня за всю войну это была единственная встреча с земляком-ордынцем. Представьте, какая радость была у нас с Николаем! А времени в обрез. Минутки три и задержались, а потом разошлись. По счастью, оба мы вернулись с войны живы-здоровы и часто вспоминаем тот необычный фронтовой случай. Мы готовились в то время к штурму города Пилау. Чтобы до него добраться, нам предстояло форсировать залив Фришкаф Балтийского моря. Операция предполагалась не из легких. И вдруг поступает приказ: отменить штурм, война закончилась! Что тут началось! Люди готовились к большому сражению, каждый невольно думал – а вдруг это мой последний бой? А война вот-вот кончится, умирать никому не хотелось. И вдруг – конец войне. Мы стреляли в воздух, обнимались, целовались. И плакали, не скрывая своих слез…» (Николай Иванович Носанов, село Усть-Луковка.) (5) Лодзь, Польша. «16 апреля 1945 года наша 150-я стрелковая дивизия, входившая в состав 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта, ворвалась на северо-западную окраину Берлина. Бои шли страшные, все кругом горело, дрались за каждый дом. Там меня и покалечило. Завалился на нас броневик, двое моих товарищей погибли. Меня вытащили, нога сломана, все, отвоевался. Пока шли бои, нас, раненых, вывезли в польский город Лодзь. Там меня прооперировали, загипсовали. Что оставалось делать, кроме как лежать? Я там и пролежал до августа сорок пятого… И вот наступило 9 мая. Где-то примерно в четыре часа утра к нам, на второй этаж госпиталя, ворвался поляк и закричал: «Паны, мир! Гитлер капут!» А утром пришла к нам в госпиталь польская делегация. Пять человек с аккордеоном, нарядно одетые. Поздравили нас, спели нам, сыграли. И видно, что все от души, что сами очень рады. Это сейчас поляки в НАТО вступили и переменились в самую худшую сторону. А тогда они нас поздравляли, как братья, и мы к ним тоже относились, как к братьям-славянам». (Федор Игнатьевич Руднев, село Вагайцево.) (6) Таллинн, Эстония. «Помню – радость одна и больше ничего. Я сам, сколько патронов было, все в воздух расстрелял. И автомат командиру своему, капитану Сазонову Михаилу, отдал. Война, говорю, закончилась, зачем он мне теперь?

4

Я тогда еще не знал, что придется с националистами воевать в той же Эстонии. И гибнуть наши ребята будут даже после Победы». (Александр Алексеевич Козлов, село Усть-Луковка.) (7) Рузаевка, Мордовская АССР. «Когда война началась, мне девятнадцатый год пошел. И вскорости призвали меня во флот, как всех сибиряков, конечно, на Дальний Восток. Но поплавать мне не довелось. Два с половиной месяца учился я на связиста на острове Русском, а в сентябре 1941 года приехал к нам вице-адмирал Юмашев. Командующий Тихоокеанским флотом, сказал: - Вам выпала великая честь – защищать Родину! И повезли нас на запад. На позициях нам сменили обмундирование на солдатское. Единственное отличие – якорь на рукаве шинели, знак морской пехоты. Воевал я сначала на Ладожском озере. Может быть, потому уцелел, что все время мы были в обороне. Потом воевал в Заполярье, освобождал Норвегию. Оттуда, через Польшу, попал в Германию. Под Данцигом осколок перебил мне ребро, и в апреле 1945-го я был вывезен в Мордовию санитарным поездом. Размещался он в городке Рузаевка. Там, на госпитальной койке, я и встретил день Победы. Объявили про Победу, надо же это отпраздновать! Ребята, которые ходячие, отправились на базар. Был у меня трофейный пиджак, я им его отдал. Выменяли они этот пиджак на водку. Выпил я сто граммов – и все. Больше не смог. Просто лежу и радуюсь…» (Николай Кондратьевич Толстиков, районное село Ордынское.) (8) 12 километров от села Красноозерское, Новосибирская область. «7 августа 1943 года под украинской деревней Капустиницы меня ранило в ногу разрывной пулей. В госпитале Курска ногу отняли. Вернулся я домой, в родной Красноозерский район. А дома – тяжелое положение… На фронте мы все были сыты, одеты, обуты, даже получали «наркомовские» сто грамм. А тут – есть нечего. Вообще нечего, понимаете? Мать сказала, что фронтовикам в райисполкоме дают немножко муки. Председатель Берендюгин встретил меня хорошо, поговорили, он написал записку. Читаю: «Выдать 5 килограммов овса». Что это? Мы в военном училище по 4 килограмма овса коню на день давали. А он: «Тяжелое положение, распределяем овес только крайне нуждающимся». Вот так я и жил. В тот день, когда объявили о конце войны, был я на колхозной стройке, неподалеку от Красноозерского. Мы уже давно ждали этого известия, поэтому сразу собрались на бригаде. Люди радовались и плакали. Представьте, из семидесяти пяти мужчин вернулось в село только пятеро…» (Борис Павлович Бортников, районное село Ордынское.) (9)

5

Поле колхоза имени Буденного, Верх-Алеусский сельсовет, Ордынский район. «На двадцать минут тракторы остановились. Начался короткий митинг. Тракторист Иван Малетин сказал: - В честь долгожданной Победы обязуюсь работать еще лучше, еще упорнее. Сегодня засею 25 гектаров. Дизелист Долгих (работающий на дизельном тракторе – Авт.) обязался вспахать до конца дня 20 гектаров, товарищ Фарышева на СТЗ-НАТИ обязалась вспахать 10 гектаров. К концу этого дня Малетин на колесном тракторе засеял 26 гектаров, Долгих вспахал 22 гектара, трактористка Фарышева значительно перевыполнила свое обязательство». (10) Село Верх-Алеус, Ордынский район. «На митинге в селе Верх-Алеус выступила М. Лескова, председатель Верх-Алеусского сельсовета: - В честь победы над врагом обязуемся удвоить, утроить производительность труда, быстро и с высоким качеством провести сев. На сельсовет (установлен – Авт.) план по займу в 94 тысячи рублей, мы собрали 107 тысяч. Учащиеся средней школы села Верх-Алеус взяли (на митинге – Авт.) обязательство сдать экзамены на «хорошо» и «отлично». (11) Село Спирино, Ордынский район. «Работать я пошел в 1937 году, закончив четыре класса. Больше учиться не пришлось: умер отец, осталось нас трое у матери, я самый старший. Всю войну я проработал в спиринском колхозе «Земледелец». Голодно было и холодно, да и работать кому? Старики остались одни да женщины. Была у нас ферма, располагалась она между Спирино и Кирзой, там я сними работал, там и жил. А работать пришлось за всех, кого на фронт взяли. Сейчас я вот думаю – откуда у меня силы брались? Я на конях весной зараз по 2 гектара вспахивал. Или, взять нашу ферму. Было на ней 25 коров и 100 овечек. Мы с напарником возили им сено с полей на быках. Каждый день приходилось нагружать и разгружать по 18 центнеров. А кто мы были? Подростки еще, до призыва не достигшие… Перед концом войны собрали как-то собрание передовиков производства, стали награждать. Кому – сапоги, женщинам – платки. Вызывают меня. Сейчас, думаю, мне тоже что-то хорошее дадут. А мне вручили медаль. Мне так горько сделалось. Какой с медали прок, вот если бы сапоги дали… Иду домой, плачу от горя. Ну мальчишка же был, говорю. Накануне 9 мая я так наработался, что упал и уснул мертвым сном. А Сталин объявил этот день, в честь Победы, выходным. Меня пожалели и не

6

стали будить. И я здорово выспался, первый раз за всю войну». (Александр Архипович Ескин, село Спирино.) Село Рогалево, Ордынский район. «В 1943 году я поступила в Ордынский сельхозтехникум, который только что создали на базе Ордынской агрошколы. Находился он там, где сегодня в Ордынском пристань. Жила я с девчонками в Ордынске на квартире, а на выходные мы ходили в Рогалево за продуктами. Зима, дороги тогда никто не чистил, еле виден конный след. Нагрузим на санки что поесть, и пошли в обратный путь. Часов пять идешь, а то и больше по морозу, это смотря какая дорога. Весной пока земля не просохнет, вообще не дойдешь. Одевались мы скромно. Ходили в фуфаечках, пимы подшитые. Летом ходили в галошах. Было у меня платьишко ситцевенькое, а для вечеров юбочка выходная, которую мы с сестрой носили по очереди, кофточка. И еще босоножки с деревянными каблуками. И больше ничего. Весной 1945 года я закончила учебу и стала работать агрономом, их еще звали агротехниками, в колхозе «Ленинский путь» Рогалевского сельсовета. Колхоз был бедным. Один трактор и работал на наших полях. А остальную землю пахали на лошадях и быках. 9 мая мне запомнился голос Левитана (диктор всесоюзного радио – Авт.), который зачитал сообщение о конце войны. Народ собрался на митинг на поляне между школой и церковью, переделанной в клуб. Там стояла маленькая деревянная сцена, вот с нее и выступали. Что на митинге говорилось, уже не помню. Но настроение общее был у людей такое – слава Богу, наконец-то война закончилась, теперь начнется нормальная жизнь. Все говорили, что теперь все наладится, все будет хорошо. И правда, в октябре 1945 года вернулся в Рогалево Михаил Бугаков, с которым я дружила еще до войны. Пришел без ноги, отлежав в госпиталях 22 месяца, настрадавшись там на всю жизнь. В январе 1946 года мы с Михаилом Тихоновичем поженились. Вот так Победа обернулась в моей жизни. (Мария Михайловна Бугакова, село Рогалево.) Районное село Ордынское. «…Московские куранты мелодично отбивают четыре часа утра. На площади у радиоузла ордынцы, идущие на работу, останавливаются послушать последние известия: - Подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии!.. Радостные восклицания: «Какая радость! Победа! Немцы поставлены на колени!» Потом со всех концов улиц разлился поток как никогда празднично одетых людей. На первомайскую площадь (территория перед военкоматом в современном Ордынском – Авт.) шли и шли стройные колонны демонстрантов с развивающимися знаменами, шли группы, шли в одиночку.

7

С разных концов раздаются песни о Родине, о Красной Армии, о любимом Сталине. Нет слов, чтобы выразить ту ликующую радость, то всенародное торжество, которым наполнилось человеческое сердце. Женщины, старушки, дети обнимали друг друга, целовались, плакали от радости». (Корреспондент районной газеты «Ленинская трибуна» З. Вершкова.) (12) Ордынский сельсовет, деревня Чернаково. «Как я встретил 9 мая 1945 года? Хорошо встретил, даже отлично. Именно в этот день мы с Татьяной Андреевной поженились. Когда война началась, я успел закончить пять классов. Пришлось школу бросить, и в четырнадцать лет я начал работать в колхозе. В 1944 году я закончил курсы трактористов и устроился работать в Ордынскую МТС. Учился я хорошо, старался, поэтому сразу получил трактор ЧТЗ. Гусеничная, мощная машина, по тем, конечно, временам. Нашим тракторным отрядом командовал бригадир Андрей Алексеевич Паршуков, хороший, авторитетный человек. Кроме моего ЧТЗ в отряде имелись еще два колесных трактора ХТЗ. Работали мы, в основном, на чернаковских землях, в колхозах «Кузбасс», «Ильич», выезжали на уборку в Шарап в колхоз «Третий Коминтерн». В 1943 году познакомился я с Татьяной Колпаковой. Она училась на агронома в агрошколе, а потом устроилась работать в Ордынский архив. Я как-то зашел в агрошколу по делам, и там мы и познакомились. Стал я к ней захаживать. Да и она с девчатами, бывало, к нам в поле наведывалась… Чаще всего мы встречались на «тачке». Сейчас «тачков» уже нет. А это были такие деревенские посиделки с танцами. В Ордынском в ту пору было четыре колхоза, и у каждого колхоза свой «тачок». Конечно, в войну редко удавалось повеселиться, но все же случалось, особенно, если раздобывались гармонью. Заиграла гармошка – все, пошли на «тачок». А там уже и танцы, и игры, и шутки всякие. Нет гармошки – балалайка в ход идет, гитара. На «кузбасском тачке» отлично играл на мандолине Володя Лобанов, наш тракторист. Он играет, мы танцуем. Нам с Татьяной уже исполнилось по восемнадцать, и мы решили пожениться. Да все работа, посевная идет, выходных нет. 9 мая 1945 годя я работал в поле. День выдался хороший, теплый, солнышко светит. И настроение у всех отличное. Работаю, сам про Татьяну думаю. Тут председатель колхоза на поле появился, к нам бежит, руками машет, мол, останавливайтесь. Мы остановились. Ребята слезли с тракторов. А он объявляет: - Ребята, войне конец! сейчас только по радио передали. Ну, и мы тоже: - Ура!!! И объявляет нам председатель, что по такому случаю объявлен по всей стране выходной день. Тут меня и осенило – там можно же свадьбу устроить!

8

И рванул я скорей к Татьяне. Это богатым людям надо к свадьбе долго готовиться. А мы были бедными. Да и вокруг нас что-то не помню никого, кто богато жил. Так что за день мы все успели самым прекрасным образом. Запряг я лошадей в ходок, и поехали мы в Ордынку регистрироваться. Если через мост ехать, то это долго. А если вброд через Орду, то будет ближе. А мы же молодые, нам не терпится, нам скорей все подавай! На Орде только-только лед прошел. Заехали мы туда, и я чуть невесту не потопил. Глубоко оказалось, вода еще не спала. Пришлось мне Татьяну из ходка на руках вытаскивать, лошадей отпрягать, на берег их выводить, ходок из Орды выкатывать. И смех, и грех! Свадьба, конечно, скромная была. Человек двенадцать гостей пришло. Но все было у нас честь про чести: самогонка, вино, закуски. О свадебном костюме мечтать не приходилось. Вместо костюма на мне была морская форма – бушлат, тельняшка, брюки клеш. Татьяна себе заранее платье сшила, белое, с цветочками всякими. И приданное сготовила, в сундук сложила. Я ее вместе с сундуком к себе и перевез, а больше у нас ничего не было. Да нас с ней это и не волновало шибко-то. За нас выпили, потом за Победу. Потом вспомнили тех, кто не вернулся с войны. Многих вспоминать пришлось. Только у меня на фронте погибли трое дядьев, да и у других не меньше в родне с фронта не пришли. Ну, и, конечно, кричали нам: «Горько!» Как же мне забыть такой день… Великий этот день был. И для всей страны, и для меня лично». (Иван Филиппович Курский, деревня Чернаково.) Деревня Луговая Пичуговского сельсовета. «Моей родной деревни Луговой, находившейся в одиннадцати километрах от села Пичугова, давно нет. То место ушло на дно Обского моря полвека назад вместе с соседними деревушками вроде Понькина или Темнова. А я там жил, закончил там начальную школу, а дальше уже учился в Новопичугово. Самое яркое воспоминание, вынесенное из детства – это митинг у школы в Луговой в день окончания войны. Как, помню, объявили, что война закончилась – и все бегут, все кричат, радуются. Для нашего народа это было великое событие. И даже мы, ребятишки, хорошо это понимали. (Петр Викторович Хмелевский, село Новопичугово.) (13) В заключение главы и книги – последний рассказ об этом замечательном дне. Жаль, конечно, что последний. День Победы будут праздновать потом много раз, начиная с 1965 года, но тот великий день 9 мая 1945 года, став вехой во всемирной истории человечества, уже больше не повторится. Почему с 1965 года, спрашиваете? Потому что Сталин видел в каждом фронтовике потенциального декабриста, и при нем день Победы официальным праздником не являлся. Другое дело, скажем, 7 ноября, 1 мая

9

или день Конституции. Да и фронтовики, особенно люди солидного возраста, не любили в те годы вспоминать о войне. Память еще не отболела, да и что вспоминать-то – кровь, смерть, лютую голодуху в тылу? Награды в послевоенное время люди носили крайне редко. Дед автора этих строк, например, их, помнится, вообще никогда не надевал. Хотя были у него и «Слава» 3 степени, и «Звездочка», и медаль «За отвагу». Несколько раз деду приходили письма из военкомата, чтобы он получил медаль «За взятие Берлина», но у него так и не нашлось на это времени. У многих фронтовиков их награды после войны просто «заиграли» ребятишки… И только при Брежневе, когда подошло 20-летие Победы, этому дню предали тот государственный статус, который он имеет сегодня. Тогда же, кстати, была отчеканена и первая юбилейная медаль. Любопытно, что ей награждали не только фронтовиков, но и лучших солдат и офицеров, служивших тогда в армии. А в Ордынском именно в этом году был открыт первый памятник, точнее, обелиск, посвященный погибшим героям-землякам и заложен мемориальный парк. Но это будет еще не скоро. Давайте вернемся к последнему, восемнадцатому рассказу про 9 мая 1945 года. Почему восемнадцатому? А это тоже в честь 9 мая – девать рассказов фронтовиков и девять рассказов тружеников тыла. Такая вот символика. Итак, рассказ последний, которым автор заканчивает вторую книгу «Ордынской хроники». …Закончив в 1938 году Кирзинскую восьмилетнюю школу, Виктор Зубарев решил учиться дальше. Сдал документы в Ордынскую среднюю школу, договорился с квартирой, купил учебники за девятый класс. И начал учиться. Парень он был самостоятельный, видный, веселый и общительный. Когда заканчивал в 1940 году десятый класс (образование тогда было десятилетнее), в него, если называть вещи своими именами, влюбилась соседская восьмиклассница Поля, с которой он частенько ходил как в школу, так и из школы. Нравы перед войной в ордынской деревне были строгие. Как тогда выражались: «Взялся за руку – женись!» Вдобавок, Поля среди одноклассниц слыла тихоней их тихонь, поэтому ее чувства выражались исключительно в том, что она изредка посматривала на Виктора и краснела. И все. Когда настала пора Виктору уходить в армию, Поля, замирая от страха, не выдержала и решилась открыться: «На площади в Ордынском организовали митинг призывников. Я заранее вышила Виктору платочек и написала записочку. А передать попросила подружку, сама постеснялась. Настолько робкими девчата были в то время». Виктор прочел записку и бросился искать Полину. Перед отправлением парохода с призывниками еще оставалось несколько минут, и влюбленные успели объясниться. «Договорились мы, - вспоминала Полина Васильевна Зубарева в 1995 году, - что Виктор будет мне писать. Но я его попросила,

10

чтобы письма мне домой не адресовал, а то мама будет ругаться (!). Однажды ко мне подошел учитель, Владимир Тимофеевич Бурвассер, и пригласил в канцелярию школы. Испугалась я, ведь обычно туда вызывали провинившихся учеников. Когда я пришла, Владимир Тимофеевич взял со стола одно из писем и подал мне. Оно оказалось от Виктора». Они переписывались целых шесть лет, включая военные годы. 22 июня 1941 года Виктор Зубарев встретил в летних лагерях, но уже на второй день войны его отправили в Саратов, в военное училище. В январе 1942 года лейтенант Зубарев принял боевое крещение под Тихвиным, а потом где только не воевал – на Кубани, в Крыму, в Восточной Пруссии. Много раз бывал на волосок от гибели, но, видимо, судьба хранила нашего героя. «Был у меня напарник по фамилии Заусаев, из Иркутска, - вспоминал Виктор Михайлович Зубарев спустя полвека. – По сравнению с нами – «старик». Однажды лежим мы, да еще пулеметчик Севрюков, под обстрелом, лицом вниз. Вдруг возле ног Заусаева мина упала. Шипит! Мы замерли, ждем взрыва, прощаемся с жизнью. Пять секунд, десять… Взрыва так и не произошло, а Заусаев – поседел на глазах». Вспомнил Виктор Михайлович и наступление советских войск в Восточной Пруссии, когда в начале 1945 года им зачитали перед атакой приказ командования: «В атаке не ложиться, пленных не брать». Там, в Восточной Пруссии, на третий день наступления, Зубарева ранило, а пока добирался до медсанбата, еще и контузило. Его прооперировали и отправили санитарным эшелоном в город Сасово Рязанской области, где он долечивался в госпитале. Наступило 9 мая 1945 года. Полина, как и все, испытала чувство огромной, невероятной радости, сменившейся к концу дня печалью и тревогой за своего Виктора. Где он? Что с ним? Как его рана, заживает ли без осложнений? Когда же, наконец, они увидятся – ведь война уже закончилась, а его все нет… А вдруг они встретятся, Виктор посмотрит на нее, да и разлюбит?.. Она досыта наплакалась в подушку и уснула. Этим закончился для нашей героини день 9 мая 1945 года. Вот, пожалуй, и все. 10 – 31 августа 2008 года.

11

Источники и литература

1. Ленинский призыв. - № 23 от 22 февраля 1975 г. 2. Ордынская газета. - № 15 от 3 февраля 1997 г. 3. Ордынская газета. - № 65 от 29 мая 1996 г. 4. Ленинский призыв. - № 54 от 9 мая 1978 г. 5. Ленинский призыв. - № 54 от 9 мая 1978 г. 6. Ленинский призыв. - № 56 от 8 мая 1980 г. О Ф. М. Рудневе см. также:

Н. А. Славин. В разведке. Художественно-документальная повесть., Лениздат, Ленинград, 1987, стр. 132-133, 154-157, 181-183. 7. Ордынская газета. - № 114 от 29 сентября 1995 г. 8. Ордынская газета. - № 28 от 5 апреля 1997 г. 9. Ордынская газета. - № 85 от 17 июля 1995 г. 10 - 11. Ленинская трибуна. - № 11 от 9 мая 1945 г. 12. О. М. Лыков. Звезда над Обью, Новосибирск, Новосибирское книжное издательство, 2006, стр. 309-310. 13. Ордынская газета. - № 7 от 18 января 1995 г.