160
№ 9 ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ Молодёжного отделения Самарской областной писательской организации 2011 г. Самара Молодёжная волна

Молодежная волна, №9, 2011

Embed Size (px)

DESCRIPTION

Литературный журнал "Молодежная волна", №9, 2011. Выходит в Самарской области. издается Самарской областной организацией молодых литераторов при поддержке Министерства культуры Самарской области и Самарской областной универсальной библиотеки. Главный редактор: Домарев Денис Николаевич.

Citation preview

Page 1: Молодежная волна, №9, 2011

№ 9

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ

Молодёжного отделения Самарской областной писательской организации

2011г. Самара

Молодёжная волна

Page 2: Молодежная волна, №9, 2011

Содержание

Слово редактора ...................................................................3

ПроЗаАлексей Сыромятников. Жертвенное возвышение.

Рассказ...................................................................................8Виктория Сушко. Хитрый папа. Рассказ ................................55Анастасия Малышева. Зеркала. Рассказ .................................80

ПоЭЗИЯСергей Бударин. «Зорька машет в небе...» Стихи ................35Павел Загаринский. Стихи ......................................................45Мария Владымцева. Стихи ......................................................47Мария Малиновская. Стихи ....................................................49Мара Шмидова. Стихи ..............................................................51Наталья Шемелина. Стихи ......................................................53Игорь Малинин. Стихи ............................................................54Карина Сейдаметова. «Золотая китайка». Стихи ................59Дмитрий Ревякин. венок сонетов..........................................88

ПереводЫМаргарет лоренс. каменный ангел. Перевод с английского

Екатерины Филатовой ...................................................66Нора Префферд. Стихотворения. Перевод с немецкого

Валерии Демидовой ..........................................................76Пабло Неруда. ах, лето! Перевод с итальянского

Лизы Зайцевой .................................................................79

коГда оНИ БЫлИ МолодЫМИВладимир Плотников. «Степан Бердыш».

Отрывок из романа.............................................................97

Page 3: Молодежная волна, №9, 2011

3

Слово

редакт

ор

а

Слово редактора

Уважаемые читатели!Перед вами девятый, по-

следний в 2011 году номер жур-нала «Молодёжная волна». А в конце года, как известно, при-нято подводить некоторые итоги. Наши итоги достаточ-но радостные. Молодые самар-ские поэты и прозаики, продол-жая совершенствовать своё литературное мастерство, всё громче заявляют о себе на общероссийских форумах, конкурсах, конференциях. Смеем надеяться, что происходит это не без помо-щи Самарской областной организации молодых ли-тераторов и Самарской областной писательской организации. Но обо всём по порядку.

Открывают номер уже известные по публика-циям в журналах «Русское эхо» и «Молодёжная вол-на» член областной организации молодых литера-торов, прозаик Алексей Сыромятников из Самары и поэт Сергей Бударин из Новокуйбышевска. В этом году ребята прошли строгий конкурсный отбор и по-лучили право участвовать в Международном сове-щании молодых писателей в Переделкино. Молодые поэты и прозаики со всей России и из стран ближ-него Зарубежья приехали в Подмосковье, чтобы на семинарах, которые вели видные российские писа-тели, продолжающие традиции классической рус-ской литературы, больше узнать о достоинствах и недостатках своих произведений. По итогам со-вещания оба наших автора были рекомендованы и приняты в Союз писателей России. Признание их таланта на столь высоком уровне будет только

Page 4: Молодежная волна, №9, 2011

4

Слово

редакт

ор

а

способствовать новым творческим достижени-ям. Кроме того, в 2012 году у обоих авторов выйдут собственные книги.

В работе, пожалуй, крупнейшего литератур-ного форума в стране — молодых писателей в Липках — в этом году приняли участие три автора Самарской области, которых мы также представ-ляем на страницах нашего журнала. Это прозаик Виктория Сушко, поэтесса Карина Сейдаметова и переводчица Екатерина Филатова. И если первые две участницы известны в литературной среде губернии благодаря публикациям в областных и российских изданиях, выступлениям на культур-ных мероприятиях, то у Екатерины Филатовой эта публикация — первая. Более того, дебютиру-ют в «Молодёжной волне» и сами переводы. Этот жанр литературного творчества, из-за своей специфики, не пользуется популярностью среди мо-лодых авторов. Тем приятнее, что в этом номере «Молодёжной волны» мы публикуем сразу трёх ав-торов, которые решили себя попробовать в этом сложном жанре. Уже упомянутая нами Екатерина Филатова дебютирует с одной из глав полностью переведенного ею романа классика канадской ли-тературы Маргарет Лоуренс, со стихотворения-ми немецкой поэтессы Норы Префферд знакомит Валерия Демидова, а «наш человек в Италии», постоянный автор «Молодёжной волны» Лиза Зайцева представляет итальянца Пабло Нерудо.

Наконец, еще одно литературное мероприятие всероссийского масштаба, в котором с успехом при-няли участие самарские поэты, прошло в Москве. Это финал девятого Всероссийского конкурса мо-лодых поэтов «Мцыри». Поволжский тур фестива-ля, проходивший в Пензе, выиграл член Самарской областной организации молодых литераторов Павел Загаринский. В числе других победителей ре-

Page 5: Молодежная волна, №9, 2011

5

Слово

редакт

ор

а

гиональных туров он приехал на финал в Москву. Вместе с ним, уже в качестве одного из ведущих мастер-классов, устроителями конкурса был при-глашён редактор журнала, который вы держите в руках. О результатах этой поездки вы также мо-жете узнать в этом номере.

Надеемся, что в 2012 году имена молодых ли-тераторов нашей области продолжат звучать в разных уголках России, но главное всё же — это не призы, места и регалии, а само творчество. Литературное творчество в его чистом виде мы и представляем вашему вниманию.

С уважением,

Главный редактор журнала,Председатель Самарской областной организации

молодых литераторовДенис Домарёв

Page 6: Молодежная волна, №9, 2011

6

Лит

ерат

урны

е новост

и

Переделкинский трамплин

С 13 по 16 октября под перезвон золотых осен-них листьев в подмосковном Переделкино прошло первое Международное совещание молодых писа-телей. Самарскую областую писательскую организа-цию представляли Алексей Сыромятников (Самара) и Сергей Бударин (Новокуйбышевск).

Организационное руководство совещания в лице Александра Петровича Торопцева, писателя, препода-вателя Литературного института, разместило под сенью Дома Творчества около ста молодых литераторов. Не скрою, мне было интересно знакомиться с поэтами и про-заиками из Германии, Франции, Афганистана, Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья и ряда национальных ре-гионов России, что приехали на совещание, потому что все эти авторы пишут на русском языке. Не каждый день случаются подобные встречи! На торжественном откры-тии в актовом зале Дома Творчества молодых словотвор-цев приветствовали руководители ведущих писатель-ских организаций: председатель Союза писателей России Валерий Ганичев, председатель Исполкома МСПС Иван Переверзин, первый секретарь Правления Союза рос-сийских писателей Светлана Василенко. Запомнились слова Ивана Ивановича Переверзина: «Ваши произведе-ния, присланные на конкурс, говорят, прежде всего, о том, что русской литературе — жить и развиваться». После того, как совещание официально отворило двери, были оглашены списки участников каждого семинара. Всего было шесть секций: поэзии, прозы, критики, перевода, детской и военной литературы. А руководили ими та-кие известные писатели, как Станислав Куняев, Лариса Баранова-Гонченко, Валентин Устинов, Владимир Силкин, Татьяна Брыксина, Николай Переяслов, Владимир Бояринов и другие. Столь значимые имена в литературе не могли не радовать молодых писателей!

И чаяния на серьёзный разговор о литературе оправ-дались вполне: каждый руководитель семинара был инте-ресен и каждый стремился передать свой опыт и знания молодым авторам.

В свободное время молодые писатели посетили до-ма-музеи Корнея Чуковского, Булата Окуджавы и Бориса

Page 7: Молодежная волна, №9, 2011

7

Лит

ерат

урны

е нов

ост

и

Пастернака. Были организованы творческие вечера, где презентовались журналы, участники семинара-совеща-ния читали свои произведения либо руководители чита-ли лекции по проблемам современной литературы. Одна из них мне показалась очень занимательной — о систем-ном мышлении в литературе, которую читал уже упоми-наемый мною выше Александр Петрович Торопцев. Он же увлекательно рассказывал о достопримечательно-стях Первопрестольной в ходе экскурсионной поездки по вечерней Москве. Многие из зарубежных участников Переделкинского совещания не только смогли впервые увидеть Кремль, Красную площадь, Дом Герцена, ЦДЛ, но и ощутить неповторимую атмосферу русской древней сто-лицы. Думаю, что во многом благодаря подобным меро-приятиям налаживаются утраченные литературно-куль-турные связи между регионами, возрождаются традиции художественного подстрочного перевода, некогда про-цветавшие в нашей стране… Не говоря уже о том, что за-вязываются плодотворные дружеские отношения между авторами самых разных регионов не только России, но и ближнего, и дальнего зарубежья. Как и всё хорошее про-летает быстро, так и четыре золотых дня в Переделкино пролетели на одном дыхании.

Совещание закончилось, но остались хорошие впечат-ления. Хочется, чтобы такие творческие семинары-сове-щания стали доброй традицией современной литературы, возрождённой после многих лет, традицией, которая поло-жит конец затянувшемуся литературному безвременью. А в завершении хотелось бы вспомнить слова выдающего-ся русского поэта Станислава Юрьевича Куняева, сказан-ные им на открытии совещания: «Сейчас для России труд-ное время, происходит слом национальной идеи, в спорте, кино, науке появляются иностранные кадры, но лишь в литературе сохраняется национальная сущность народа, и молодые прозаики и поэты, приехавшие в Дом творче-ства — будущая смена русской литературы». Хочется ве-рить, что мы окажемся достойной сменой. И Переделкино станет для нас трамплином творческого взлёта.

Сергей Бударин

Page 8: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

8

Родился в 1982 г. в г. Самаре. Окончил Самарский государственный

университет, факультет филологии. Работал журналистом, копирайтером,

корректором. Сейчас занимается редактурой и корректурой

художественных и научных книг. Публиковался в журналах

«Русское эхо», «Молодежная волна», альманахах «Свободный микрофон»,

«Лабиринт».Участник Международного совещания

молодых писателей в Переделкино (2011 г.)

Алексей Сыромятников

Жертвенное Возвышение

Рассказ

Высоко в горах, ближе к небу, чем к земле, не пря-чась от мира, но и не ища его страстей, расположи-

лась тихая и кроткая Долина. Широкой и справной дороги меж Долиной и душным, дымящим где-то да-леко внизу, неистовым, кирпичнонефтегазозлатоли-ким Городом не было. В Долину вели извилистые гор-ные тропки, по которым цивилизация пробиралась с огромным трудом, тяжело дыша, обливаясь едким потом, отдуваясь и отплёвываясь, вся исцарапанная терновником и исхудавшая до таких степеней, что оставалась одна лишь тень её, жалкая, но зловещая.

Люди, населявшие Долину, жили просто и разме-ренно, были веселы и добросердечны. Уклад их бытия почти не менялся годами, и сложно было их предста-вить свирепыми воинами, гениальными учёными или тонкими мыслителями. Но не было среди них также убийц, воров и мошенников. Всяк жил своим трудом,

Page 9: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

9

возделывая землю, ухаживая за животными и зани-маясь ремеслом, близким сердцу и уму. Никто никог-да не голодал и не бедствовал. Скука и тоска редко посещали селян, умевших радоваться жизни и при-нимать каждый миг её как подарок.

Городского обитателя такая идиллия привела бы в уныние: ничего-то в укромно-сокровенной, околь-цованной горами Долине не происходило, не случа-лось никаких новостей, назойливый ритм постоянно-го волнения и спешки не проступал в человеческих лицах и движениях, а из всех событий были лишь сели да свадьбы. Казалось, само Время здесь остано-вилось, присело отдохнуть в тени дерев, да так и усну-ло, убаюканное тишиной и спокойствием.

Земля в Долине была плодородной, окрестные леса, покрывавшие склоны гор, полны ягод и грибов. Вдоль подножий гор тянулись яблоневые сады. По-близости протекала речка. От стремительных её вод веяло свежестью и прохладой. Как и положено горной реке, была она холодной, говорливой и мелкой — едва доставала до пояса в самых глубоких местах — но ка-менистые берега её выглядели древними и величе-ственными, словно знали все тайны, хранимые с со-творения мира.

Селяне устраивали на реке небольшие запруды, сооружая их из камней рано утром и разбирая ближе к вечеру. Вода в запрудах постепенно прогревалась и к полудню становилась тёплой. Берег был окружён деревьями, и после купания люди, обогревшись и обсохнув на горячих от солнца камнях, расстилали в уютной тени покрывала, чтобы пообедать.

В праздники за длинными столами собирались все жители Долины. До поздней ночи не утихали разго-воры, громкий смех и песни. Звёзды в небесах, птицы и звери в окрестных лесах внимали задорным и без-заботным, а подчас грустным и задумчивым голосам гитар, гармошек, скрипок и флейт. Столы заставлены были блюдами с разнообразными закусками и угоще-

Page 10: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

10

ниями. Хмельных напитков — вин, сидра и медовухи — было вдосталь, но редко кто напивался до потери раз-ума и достоинства: стыдно было позорить свою семью.

Мирно жили долинные семьи, оберегая любовь и уют в своих домах, храня добрые отношения с со-седями, радушно привечая странников, забредших в Долину, и гостей из Города. Впрочем, незнакомцы не-часто заглядывали в Долину, а жители Долины редко посещали Город, ибо приводил он их в замешатель-ство и ужас.

Случалось, правда, что молодые люди, томимые жаждой приключений, алчущие познания и острых ощущений, покидали селение и пропадали в мрач-ных лабиринтах Города. Мало кто из них возвращал-ся обратно, а кто возвращался, были больны и духом, и телом.

Один лишь Сказочник, не терявший надежды разыскать когда-нибудь братьев своих, исчезнувших в Городе много лет назад, постоянно путешествовал через горы. Удивлялись долинные жители его спо-койствию и выдержке. Казалось, тёмные чары страш-ного Города не исказили ни чёрточки в светлом лице Сказочника, а сам он остался таким же весёлым и от-крытым, каким был всегда. Повествуя о своих походах вниз, Сказочник много шутил и сильно преувеличи-вал ужасы Города, передавая их в комичном и неле-пом виде. Селяне смеялись от души, и только Майя, прекрасная жена Сказочника, замечала сутуло при-таившуюся в глубине любимых глаз скорбь, невыска-занную, неизбывную, поникшеголовую гостью.

Был Сказочник высок ростом и худощав. Несмо-тря на седину, рано проступившую в волосах, обладал он немалой физической силой. Частые странствия по горам укрепили его тело, придав ему выносливость и гибкость. Кожа, приютившая мириады солнечных лучей, приобрела стойкий бронзовый оттенок. Ког-да Сказочник смеялся, на его лице — особенно возле глаз — появлялись добрые счастливые морщинки.

Page 11: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

11

Люди любили Сказочника за отзывчивость и чест-ность: помогал он бескорыстно нуждавшимся в помо-щи, но никогда не врал и не юлил, не старался никому угодить, преследуя выгоду, не кривил душой. Город-ской обыватель только презрительно усмехнулся бы такому бесхитростностному неумению «жить», но се-ляне понимали и ценили редкий дар Сказочника сле-довать прямому пути. Душой Долины был Сказочник.

С детства он сочинял стихи и песни, сказки и уди-вительные истории, полные волшебства и необычных приключений. Умел он их сказывать так, что слуша-тели — и стар, и млад — сидели с широко открытыми глазами и ртами, переживая за героев, будто были то они сами, охая и ахая, вскрикивая и хватаясь за голо-ву, плача и смеясь. И были среди историй Сказочника и грустные, и весёлые, и с радостными концовками, и с печальными, и длинные — за ночь не расскажешь, и короткие. Трогали душу истории Сказочника и за-поминались. Селяне пересказывали их своим детям и внукам, каждый в меру своих способностей, добав-ляя что-то от себя, забывая детали, изменяя имена и события, передавая характеры персонажей подозри-тельно похожими на свои. Но даже в сильно переина-ченных историях сохранялись Добро и Свет — глав-ные их герои.

Предки Сказочника одними из первых когда-то очень давно, в незапамятные времена, поселились в Долине. Бог знает, откуда пришли эти люди в запо-ведный край. Имена их и деяния растворились в глу-боком прошлом, став частью преданий, которые Ска-зочник рассказывал своим детям, пока они росли.

Майя с удовольствием слушала истории мужа, хотя и знала все наизусть. Ей нравилось следить ра-достными лучезарными глазами за мимикой и жеста-ми любимого, ловя его нежный взор и отвечая ласко-вой улыбкой и лёгким поворотом головы.

Время не властно было над красотой и очаровани-ем Майи. Всегда оставалась она стройной и изящной.

Page 12: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

12

Природная грация не покидала поступи её и движе-ний. Внешняя и внутренняя красота сочетались в ней, образую гармонию, и было лицо её светлым, мудрым и спокойным.

Майя любила рисовать. На её картинах пейзажи Долины вспыхивали со всей необузданной силой и красочностью так, будто не картины то были, а окна, сквозь которые виднелись величественные горные хребты, лохматые белые облака, каменистые бере-га реки, сверкающей в солнечных лучах. Рисуя пор-треты, Майя стремилась запечатлеть, скорее, душу человека, нежели его лик. Оттого лица на холсте по-лучались добрее и радостнее, и люди, глядя на них, улыбались, становясь точь-в-точь такими, какими их написала Майя. Излюбленной темой Майи были цве-ты. С особым тщанием передавая грациозную безза-щитность стеблей, нежную прелесть бутонов, Майя преумножала красоту мира, и думалось ей, что пред-назначение это достойно настоящего художника.

Сказочник любил Майю всем сердцем, и она лю-била его столь же сильно. Жили они душа в душу и расставались только тогда, когда уходил Сказочник в Город на поиски младших братьев своих, Леонарда и Максимилиана.

Много времени минуло с тех пор, как оставили братья Долину. Никого не удивило исчезновение их, ибо были братья, в отличие от Сказочника, с детства беспокойными, порывистыми и непредсказуемыми.

Родились Леонард и Максимилиан в один день, с разницей в полчаса. И был Максимилиан силён телом и красив, а Леонард силён умом и духом. Бежал Мак-симилиан на речку таскать камни огромные и купать-ся, а Леонард шёл следом, задумчивый и погружён-ный в себя, словно ворочал валуны мыслей странных и плыл в потоке раздумий. Забирался Максимилиан высоко в горы и глядел восторженно на Долину, кро-хотную сверху — поднеси ладошку под неё — уме-ститься, а Леонард стоял рядом, созерцая красоту и

Page 13: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

13

великолепие мира. Ходил всегда босиком и легко оде-тым Максимилиан, потому как непогоды не боялся и вынослив был, а Леонард и вовсе не заботился о том, что на нём одето, ибо был отрешённым и жил внутри себя. И стремился брат Леонард к познанию: сказки и предания старинные знал наизусть, книги, что были в Долине, перечитал, учился всему, что увлекало его, жадно и исступлённо. Освоил брат Максимилиан ремёсла все, какие только ведомы были долинным жителям, умел руками делать всё и с той же силой, с коей Леонард познания, жаждал новых ощущений. В совершенстве владел музыкальными инструментами Леонард и мог, закрыв глаза, извлекать из них пре-красные, волшебные мелодии: то плачущие и прон-зительные, то звонкие и ликующие. Любил танцевать и петь Максимилиан, и не было равных ему в красоте и выразительности исполнения.

Неразлучными были братья, всегда следовали друг за другом. Любопытные, непоседливые, хотели они охватить жизнь во всей её полноте, узнать все сто-роны её — и хорошие, и плохие — и тесно стало им в Долине. Скукой показался им покой дома, тоской повеяло от привычного глазу очарования. Не сказав никому не слова, не попрощавшись и не оставив ни-каких посланий близким, покинули братья родной край. И много лет ничего не знали о них селяне, даже Сказочник, не прекращавший искать их в душном раскалённом Городе.

Но однажды случилось то, чего никто и не ждал уже: Леонард и Максимилиан возвратились в Долину. Чтобы возвестить о последних днях её.

В ночь накануне возвращения Леонарда и Макси-милиана привиделся Сказочнику странный сон. Сни-лось ему, что встретил он братьев своих, и повели они его за собой, взяв за руки. Шли молча. Братья при-вели Сказочника к большому камню — возвышению около подножия гор с узкой площадкой наверху, где уместиться могло разве что трое. Поднялись все вме-

Page 14: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

14

сте братья на возвышение, встали, не расцепляя рук, выпрямились. И стояли братья, глядя на восток, туда, где пролегал самый широкий спуск в Долину с гор, за которыми был Город. И узрели братья, как выка-тился из-за гор огромный поток огня, до небес касаю-щийся языками, и кинулся стремительно к трём жал-ким, крохотным фигуркам, стоящим на возвышении. И объяло пламя всё вокруг, и увидел Сказочник, что стоит уже совсем один на возвышении, и не сжима-ет никто ладоней распростёртых его. Понял Сказоч-ник, что погибель неизбежна, и смирил ужас в сердце своём. И сказал он Погибели: «Приму и тебя как Дар». И почувствовал тогда Сказочник, как невидимая сила поднимает его из пламени, всё выше и выше, выше и выше… и проснулся.

В предрассветной тишине обнял он нежно, так, чтобы не разбудить, любимую жену свою, и посмо-трел на неё с грустью.

Всё утро чувствовал себя Сказочник разбитым и уставшим, словно тяжким трудом был сон, а не отды-хом. Непонятная тревога терзала душу его. Мысли пу-тались, дела не ладились, валилось всё из рук.

Майя чувствовала душевное смятение мужа, но не спешила с расспросами. Смотрела на Сказочника ла-сково и долго, без слов говоря: «Любимый, я рядом, я с тобой».

В полдень гуляли они, держась за руки, по ябло-невым садам. Солнце скрылось за облаками, и зной отступил. Ветер нёс прохладу и облегчение от полу-денного жара. Вершины гор утопали в густых молоч-но-белых клубах. Притаилась во всём вокруг какая-то томная, загадочная Недосказанность, замерло, за-стенчиво опустив глаза долу, Ожидание.

Яблоневые сады раскинулись вдоль подножий гор. Долинные жители любили прохаживаться по длин-ным, прямым, усыпанным упавшими яблоками ал-леям, тянувшимся между аккуратно высаженными ря-дами яблонь. Сладкий медовый аромат окутывал сады.

Page 15: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

15

Сказочник вёл Майю, и сам того не ведая, к месту, пригрезившемуся ему во сне, — восточной стороне Долины, туда, где была широкая тропа, вьющаяся че-рез горы в Город. Трепетные трели колокольцев раз-давались рядом с влюблёнными — то брело за ними несколько коров. Майя поднимала с земли яблочки и давала коровам, с улыбкой глядя на жующих живот-ных. Сказочник беззаботно рассказывал что-то, но грусть не покидала его, и была в лёгкости, с которой смеялся он, мудрость обречённого.

Когда аллея, по которой шли Сказочник и Майя, вывела их к подножию гор, посмотрела Майя на мужа ласково, но с трогательным волнением, и спросила:

— Что тревожит душу твою, любимый?Простёр Сказочник руку и указал перстом на

огромный страшный камень, навалившийся на зем-лю в нескольких шагах от них:

— Жертвенное Возвышение. Видел я его сегодня во сне.

Сказочник поведал Майе сон. И сказал затем:— Трое должны взойти на Возвышение, чтобы за-

щитить Долину, когда придёт с востока Зло, гласит древнее предание. И если найдётся трое смелых, гото-вых пожертвовать собой, трое, что не дрогнут сердцем перед неминуемой гибелью, будет Долина спасена.

Майя рассмотрела пристально уродливый ка-мень, заметив восемь ступеней неправильной формы, ведущих наверх, и спросила:

— А что станет с теми, кто отважится?— Если будет их трое, спасутся и они, — произнёс

Сказочник неуверенно. Майя нахмурилась.— Пообещай мне, — она взглянула сурово на

мужа. — Пообещай, что ты не будешь одним из тех троих, что взойдут туда!

Сказочник растерянно улыбнулся и обнял жену.— Любимая, но это всего лишь полузабытое пре-

дание и сон, чьи очертания уже померкли в моей па-

Page 16: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

16

мяти — не более, — сказал он и сам не поверил сказан-ному, почувствовав во рту горечь неправды.

— Никакие сны и предания не отнимут тебя у меня! Обещай же! Обещай! Обещай… — воскликну-ла Майя, и голос её дрогнул. Она прижалась к мужу, обхватив руками его шею, и уткнулась головой в его плечо.

— Я обещаю, что всегда буду любить тебя, Майя, — прошептал Сказочник.

Ближе к вечеру, когда Сказочник мастерил раму для картины жены, а Майя готовила ужин, донеслись до них с улицы громкие взволнованные голоса.

Отложив дела, супруги вышли на крыльцо и уви-дели несколько человек, торопливо приближающих-ся к их дому.

— Что случилось? — обратился к ним Сказочник.— Твои братья вернулись, — донеслось в ответ. —

Идём же скорее! Плохие вести принесли с собой Лео-нард и Максимилиан.

«Теперь трое нас», — подумалось Сказочнику, и радость от скорой встречи с любимыми братьями, за-хлестнувшая сердце его, омрачилась ужасным пред-чувствием. Замер Сказочник на мгновение, словно окаменев, потеряв взгляд из глаз, сиротливо опустев-ших. Глядели на него пришедшие и не узнавали: осу-нулся и постарел Сказочник за миг на полвека, печаль возлегла на лицо его.

— Где ты, любимый? В каких далях бродит душа твоя? — вопросила Майя и взяла мужа за руку. — Раз-ве не рад ты возвращению Леонарда и Максимилиана?

Очнулся тогда Сказочник, нежно сжал руку жены и сказал:

— Рад! Столько лет я ждал этой встречи… Майя поглядела на мужа задумчиво и промолча-

ла, только крепче сжала руку его. И последовали вместе Сказочник и Майя за при-

шедшими — рука в руке. На широкой поляне увиде-ли они столпотворение. Многие долинные жители

Page 17: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

17

уже были там. В добрых простых лицах селян засты-ли растерянность и испуг. Взгляды, казалось, кротко молили о чём-то. Люди расступались, пропуская Ска-зочника и Майю в середину круга, где изрекали гром-кими охрипшими голосами страшные пророчества Леонард и Максимилиан.

С трудом узнал в двух оборванных бродягах Ска-зочник братьев своих. Был брат Максимилиан болез-ненно худ и тонок, лоскутами висели остатки одежды на истощённом теле его. Один скелет, казалось, сохра-нился от брата Леонарда, и ветками торчали рёбра его под кожей из-под лохмотьев грязных. Жалкие косма-тые клочья остались от некогда пышных кудрей Мак-симилиана. Свалялись волосы на голове Леонарда, и лысина проглядывала между комьями. И были глаза Максимилиана дикими и безумными, а взор Леонар-да блуждал потерянно, ни на ком не останавливаясь.

— …уже пробираются они через горы и завтра будут здесь, чтобы истребить безжалостно всех жите-лей Долины от мала до велика, сжечь дома и уничто-жить всё, что напоминало бы о поселении, — раздался хрип лый крик Максимилиана.

— А когда исчезнет сама память о Долине и её жи-телях, будут проложены через горы огромные тунне-ли для поездов и машин, а на земле долинной постро-ят роскошные отели и особняки для богатых, парки с развлечениями, питейные, игральные и публичные дома, — сипло проскрежетал Леонард.

Тут заметили они Сказочника и Майю среди окру-жавших их людей, и, вмиг обессилели оба, словно только и терпели, дожидаясь этого мгновения. По-качнулся и припал на одно колено, уперев ладонь в землю, Максимилиан. И сказал Сказочнику:

— Как хорошо дома! Дышится так свободно…— …словно кольчугу тяжёлую снял, — закончил

за него Леонард и упал. Сказочник бросился к Леонарду, бережно поднял

его с земли и понёс на руках домой. Майя же помогла

Page 18: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

18

идти ослабевшему Максимилиану, придерживая его за плечи.

Встревоженные и опечаленные, смотрели им вслед долинные жители. И многие из них, вернувшись в дома свои, стали собирать вещи в дальнюю дорогу.

Прилегли отдохнуть Леонард и Максимилиан в одной комнате, попросив оставить их одних. Чрез сте-ны доносились их громкие и нервные голоса. По на-пряжённому раздражению, искрящему в интонациях, нетрудно было догадаться, что братья ссорятся.

Сам не свой был Сказочник: не так представлял он встречу с любимыми братьями. И улыбался он Майе, но настолько жалко и печально, что у неё замирало сердце. «Мы были так счастливы», — подумала Майя и сказала мужу:

— Я люблю тебя, мой Сказочник!Сказочник нежно посмотрел на жену, ласково

прикоснулся ладонями к её щекам и сказал:— А я тебя люблю, Воробушек! Очень-очень лю-

блю! Всей душой!Майя прильнула губами к губам мужа. Их поце-

луй на несколько трепетных чудесных мгновений ото-двинул тьму, надвигающуюся на Долину.

Ужинали поздно. Леонард и Максимилиан от-мыли грязь с тел своих и сидели за столом в чистых красивых одеждах, что принесла им Майя, но были мрачны и неразговорчивы. Растерянно и с досадой смотрел Сказочник, как жадно набросились братья на вино, почти не притронувшись к еде.

После ужина все вышли на веранду. В сгущаю-щихся сумерках закурили Леонард и Максимилиан самокрутки. Майя расположилась немного в сторо-не, в кресле-качалке, подальше от ядовитого дыма. Сказочник поглядывал на братьев с тоской. Братья курили нервно, резкими судорожными движениями вонзая самокрутки в губы. Огоньки от затяжек выхва-тывали из темноты очертания их злых и напряжён-ных лиц.

Page 19: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

19

И попросил тогда Сказочник братьев рассказать, что же случилось с ними в Городе и какая опасность грозит Долине.

— Расскажешь, брат Леонард? — раздался на-смешливый хрип Максимилиана. — Всегда силён в делах я был, в словах — ты.

— Слово — тоже деяние, брат Максимилиан, но требует оно ума и тонкости, а потому не всем под-властно, — также насмешливо просипел в ответ Лео-нард. — Я расскажу.

И вот что рассказал он:«Много лет назад покинули мы Долину. Кажется

мне теперь каждый год, проведённый вдали от дома, утомительным и долгим, словно столетие. О, лукавое и капризное Время, искусный лицедей восприятия… Много, очень много лет назад, два брата шли по же-лезнодорожным путям, что пролегают с той стороны гор и ведут в таинственный Город. Было нам и страш-но, и весело одновременно, кровь кипела от предвку-шения неизвестного. И задыхался я от волнения при мысли, сколько новых книг и необыкновенных зна-ний ждёт меня в колыбели цивилизации, а у Макси-милиана сладко кружилась голова и по телу разлива-лась жгучая истома, когда думал он о неизведанных ещё наслаждениях, которые сулил Город. Казались мы себе сильными и мудрыми, готовыми к любым ис-пытаниям и трудностям. Но кто сам ищет искушений — уже раб их в сердце своём.

Город встретил нас раскалёнными, словно каме-нья среди горящих углей, улицами. Пот катился с нас ручьями, застилая глаза. Из-за жуткой духоты и вы-хлопных газов от сотен машин, а также прогорклого дыма жарящегося несвежего мяса из множества гряз-ных харчевен, и кислого запаха пива, назойливо пре-следовавшего нас около бесчисленных уличных ларей, и смрада давно немытых человеческих тел, и перегара от огромного количества всякого человеческого сбро-да — нищих, пьяниц, проституток — нам было тяжело

Page 20: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

20

дышать… Но даже эти отвратительные зловония пред-ставлялись нам символами могущества и силы Города, гигантского котла с варящейся в нём человечиной.

Не только люди страдали от палящего зноя. Всюду на пути нам попадались раздавленные машинами го-луби. Птицы, сонные, разомлевшие от неимоверного жара, не успевали реагировать на приближающуюся опасность и гибли. От них оставался лишь растёртый по асфальту след из раздавленных внутренностей и перьев.

Несколько первых дней мы провели на улице, но-чуя в городских парках. Денег у нас не было, а найти работу оказалось непросто. Ночью в городе было на удивление холодно! Когда наши съестные припасы растаяли вместе с нашими силами и надеждами, удача наконец-то немного улыбнулась нам, и Максимилиан смог устроиться рабочим на завод, а я — уборщиком в библиотеку. Максимилиану дали комнату в общежи-тии, и мы поселились в ней вдвоём. Запах жареной се-лёдки, проникавший в нашу комнату от соседей, всег-да незримо присутствовал третьим лишним. Нищета пропитала жизнь сальной безысходностью. Будущее казалось настолько безнадёжным, что думать о нём не хотелось. И спасали меня от отчаяния только книги, которые я читал ночи напролёт, а Максимилиана — физические упражнения, которым посвящал он весь свой досуг.

Впрочем, благодаря нашим способностям, а так-же упорному труду, мы недолго оставались рабочим и уборщиком: Максимилиан стал мастером, а я би-блиотекарем. Мы сняли комнаты на окраине Города. Надо ли говорить, что комнаты находились в одном доме, более того — располагались по соседству? После работы мы встречались, чтобы поделиться впечатле-ниями и выпить пива, немного — для расслабления. К тому времени я увлёкся запретными и тайными знаниями, побывал в нескольких сектах и начал за-ниматься магией. Максимилиан осваивал различные

Page 21: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

21

системы рукопашного боя и изучал возможности че-ловеческого тела.

Когда меня позвали работать в Главную библиоте-ку Города, а Максимилиану дали руководящую долж-ность в главном офисе, мы сняли квартиры поближе к центру, в одном доме, но уже на разных этажах, ибо к тому времени очень устали от постоянного общения друг с другом. Теперь, изредка встречаясь, мы пили крепкие алкогольные напитки и курили. Нам было скучно друг с другом.

Обратившись к ростовщику, занял денег и открыл небольшой книжный магазин. Удача сопутствовала мне: вскоре я смог выплатить долг, и благосостояние моё стало расти. Работа за гроши в библиотеке была забыта, как страшный сон. Мои магические способно-сти достигли опасных высот, и иногда, покидая тело, я уже не знал, смогу ли вернуться обратно.

Максимилиан ушёл с завода и организовал охран-ное бюро. Тёмными делами занималась его контора, и дурная слава ходила о ней по Городу. Максимилиан много пил, в драках безнаказанно калечил людей, ибо обладал чудовищной физической силой, а из-за того, что облечённые властью не раз обращались к нему за разного рода «деликатными» услугами, закон всегда оказывался на его стороне.

Странно, но чем быстрее и полнее претворялись в жизнь наши желания и мечты, тем ужасней стано-вилась пустота в наших сердцах. Тоска, тоска, вселен-ская, горькая, невыносимая, пронзила дни.

Новые знания уже не приносили радости, но толь-ко множили моё непонимание мира, и приобретение их стало возмутительно бессмысленным. Всё тяжелее было мириться с обыденностью, серостью реальности. Я жаждал недосягаемых горизонтов, неисчерпаемых глубин, неизведанных миров. Хотелось дотянуться рукою до Солнца, пробежаться по Млечному Пути, жонглировать планетами. Я страстно желал попрать слабость и ограниченность человеческого восприятия.

Page 22: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

22

И обратил я своё любопытство вовнутрь себя, и стал исследовать действие различных трав, грибов, ядов и изменяющих сознание веществ. Чего только не испробовал я тогда! Были травы, вызывающие безу-держный смех — улыбка не покидала уст моих, и мни-лось, что не я это улыбаюсь, а само лицо моё и даже… сама моя улыбка. И грибы, порождающие галлюцина-ции, — и видел я слова, вылетающие из моего рта раз-ноцветными буквами и много других странных и за-мысловатых грёз. Некоторые вещества лишали сна и аппетита, вызывая на время необыкновенный прилив сил и бодрости, некоторые — делали меня безудержно словоохотливым и общительным, некоторые — при-водили в беспричинный ужас, заставляя разум со-чинять нелепые, но неотступно-навязчивые страхи, некоторые — обостряли вкусовые ощущения, и еда становилась удивительно вкусной, раскрывая множе-ство глубоких и тонких оттенков. Время то замедля-лось до невозможности, то ускорялось тысячекратно. Иногда уже совершённые действия и совершаемые происходили одновременно: например, я приподни-мался на постели, тянулся за стоящим на столе ста-каном с водой, пил из него, ставил обратно на стол и снова ложился — и всё это вершилось в моём созна-нии в один и тот же миг, словно это делали несколько человек, каждый из которых — я. Удовольствие, ко-торое я получал от всех этих необычных путешествий в глубь себя, сложно было сравнить с чем-либо дру-гим. Я и не заметил, как оно стало управлять всеми моими помыслами, превратившись в единственный смысл жизни, поработив меня. Очень скоро я расте-рял всех друзей и подруг, растратил все сбережения, продал книжный магазин и снова переехал на окраи-ну Города, в мрачную и тесную комнатушку, пропах-шую жареной сельдью. Но мне уже было всё равно: реальность больше не имела значения, уступив место иллюзиям и снам. Я исхудал и ослабел, тело моё пере-стало заботить меня. Иногда мне даже казалось, что

Page 23: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

23

его и вовсе нет, а есть лишь ещё один фантом, чуть более достоверный и навязчивый, нежели остальные, и от того особенно досадный.

Максимилиан, ужаснувшийся, так же как и я, приоткрывшейся за всем сущим пустотой, попытался заслониться от неё беспробудным пьянством, чревоу-годием и развратом. Пил он до упаду, до полной поте-ри разума. Объедался дорогими деликатесами до рво-ты. Женщины в постели его менялись так часто, что он перестал запоминать их имена и лица. Перед его мутным хмельным взором дни и ночи слились в су-матошном карнавальном экстазе. Он потерял ощуще-ние действительности. Но чувство разочарования не отпускало сердца его, и Максимилиан пил ещё силь-нее, чтобы забыться, потеряться, чтобы осталось одно тело — ненасытное, жадное, неистовое. Ежедневно тратил он огромные суммы денег и вскоре пошёл по миру. Лишившись охранного бюро, вынужден был он перебраться в городские трущобы, где совсем опу-стился. Однажды в каком-то захудалом, дрянном баре устроил он пьяный дебош и в драке забил несколько человек насмерть.

Очнулся он уже в тюрьме. Там мы и встретились снова, ибо я попал в неё

чуть раньше за кражу. Никто в тюрьме не знал, что мы братья: Макси-

милиан назвался другим именем и умолчал про то, что родом он из Долины. Сам он толком не понимал, почему поступил подобным образом: словно какая-то неведомая сила управляла его действиями. И кажется мне иногда, что всё, что происходит с нами, вплоть до наших деяний и даже мыслей, предрешено заранее. В такие минуты совсем теряюсь я, ибо в чём же тогда проявляется наша воля и сущность?

Кормили в тюрьме плохо, относились к заключён-ным — ещё хуже. Ежедневные побои и изнуритель-ные работы окончательно подорвали наше здоровье, и остались от нас только тени Леонарда и Максими-

Page 24: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

24

лиана. Поддерживала жизнь в двух жалких доходягах мечта о доме, мечта вернуться когда-нибудь в Долину.

Дом! Сколько слёз пролил я, мечтая ещё хотя бы раз взглянуть на эти горы и деревья, пройтись по яблоневым садам, услышать родные голоса, вдохнуть этот воздух! Никогда и ничего за всю жизнь не жаж-дал я так сильно, как вернуться домой, даже чтобы просто умереть здесь.

Знаю, что страстно желал брат мой Максимилиан того же.

Но, как и случалось всегда с нами, исполнилась наша мечта совсем не так, как хотели мы.

Однажды вызвали меня к начальнику тюрьмы. Тот посмотрел на меня пристальным тяжёлым взгля-дом и сказал: «Мне нужен проводник. В Долину. Ни-кого, кроме тебя, из тех мест мы не нашли, а значит — ты и поведёшь». Понял я по его тону, что возражать и упорствовать бессмысленно. Молча кивнул я и по-нуро опустил голову.

Чуть позже, встретив Максимилиана, услышал я от него, что надзиратели отбирают заключённых для какого-то важного и страшного дела на воле, притом, ищут самых отъявленных негодяев и душегубов, тех, чьи сроки бессрочны, злодеяния ужасны, а души чер-ны, как бездонная пропасть. Тогда передал я брату, к чему принудил меня начальник тюрьмы. Брат, выслу-шав меня, опечалился.

Спустя несколько дней разбудили меня рано утром и повели на тюремный двор. Там уже были вы-строены заключённые — больше трёх десятков — и стояло несколько надзирателей с собаками. Среди за-ключённых заметил я и Максимилиана.

Говоривший что-то узникам суровым и презри-тельным голосом, начальник тюрьмы повернулся ко мне и, указав на меня рукой, произнёс: «А вот и про-водник. Беречь. Стеречь».

В тот же час наш отряд покинул тюремные пределы и двинулся в сторону гор. Во главе хорошо вооружённых

Page 25: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

25

надзирателей, сопровождающих отряд, был сухощавый пучеглазый капитан с вытянутым глупым лицом и се-деющими вихрами. Он не отпускал меня от себя ни на минуту и не разрешал ни с кем, кроме него, говорить. На все мои вопросы относительно миссии отряда он бормотал какую-то несуразную путаную чушь, понять из которой хоть что-то было решительно невозможно.

Ночь застигла нас уже в горах. Отряд располо-жился на привал. Надзиратели выдали заключённым сухой паёк и воду.

После ужина велено было всем спать. Выставив караульных и приставив одного специально ко мне, капитан тоже лёг спать.

Я же заснуть не мог. Раздирали меня противо-речивые чувства. Дрожь волнения охватывала всё существо моё, когда я думал, что скоро вновь увижу родные края. Но ужасался я тому, что веду Погибель в единственное место, которое искренне люблю, и со-бираюсь погасить последний луч света, ещё сверка-ющий в чёрной пустоте моего сердца. Да, я понимал, что и без моей помощи найдут путь в Долину, так как не является он тайной, и взяли меня в проводники ис-ключительно для удобства и быстроты передвижения отряда. Но совесть, которую мнил я давно усопшей, неожиданно больно ужалила меня. Я сел на камушек, закрыл лицо руками и тихо заплакал.

Не знаю, долго ли я сидел в таком положении, но очнулся я от того, что кто-то сильно сжал моё плечо. Убрав руки от лица, я увидел перед собой брата Мак-симилиана. Удивлённо посмотрел я на него, оглянул-ся по сторонам и заметил в стороне тело моего стра-жа, неестественно скорчившееся на земле. Приложил палец к губам Максимилиан и показал жестами, что должны мы торопиться.

Осторожно прокравшись во тьме мимо карауль-ных, мы покинули спящий отряд. Пробирались мы по горам без остановок и передышек, так быстро, как только могли.

Page 26: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

26

Когда мы спускались с гор, брат Максимилиан поведал, что отряд, сформированный из отпетых уго-ловников, должен был убить всех жителей Долины и сжечь поселение. На подходах к Долине заключён-ным пообещали выдать холодное оружие. Награда за выполненную работу — свобода и награбленное. Тех, кто попытается скрыться в горах или откажет-ся от выполнения задания, будут расстреливать со-провождающие отряд конвоиры. Максимилиан до-бавил, что, по слухам, бродившим среди отряда, на месте поселения городские власти давно собираются построить дорогой курорт, сулящий баснословные прибыли.

Последний отрезок пути проделали мы бегом: не-понятно откуда взялись в нас силы. Ворвавшись в До-лину, стали стучать мы во все дома и созывать людей, чтобы сообщить им об ужасной опасности, надвигаю-щейся с востока».

Леонард замолчал, и тишина, воцарившаяся по-сле его слов, была печальна и безутешна. Почувство-вал Сказочник, как покидает Долину Гармония. По-чувствовала Майя, как грядёт в Долину Разрушение.

— Мы должны защитить Долину! — отчаянно воскликнула она и вскочила с кресла. — Надо собрать всех, кто готов с оружием в руках встретить убийц! Всех мужчин Долины, да даже и женщин из тех, чьи сердца не дрогнут!..

— Нет в Долине оружия, — тихо произнёс Ска-зочник.

— Есть топоры, ножи, вилы! Ведь у головоре-зов, что идут сюда, огнестрельного оружия тоже нет! А значит, силы равны!

В темноте раздался хриплый смех Максимилиана.— Не воины жители Долины, — также тихо сказал

Сказочник. — Не смогут они оказать сопротивление тем, кто спустится с гор.

— Агнцы беззащитные — жители Долины, — про-шептал Максимилиан, — звери хищные подступают,

Page 27: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

27

чтобы растерзать их. Могут овцы дать бой волкам? То не бой будет, а избиение.

— Значит, нет выхода другого, кроме как покинуть дома наши, в которых жили предки и дети росли? — крикнула Майя. — Бросить землю, которую возделы-вали поколение за поколением с такой любовью и тер-пением? Бежать постыдно и трусливо, оставив родной край на поругание алчным негодяям и убийцам?

Теперь засмеялся Леонард, зло и цинично.— Единственное разумное решение, — прохри-

пел он.— Но есть неразумное, — раздался спокойный го-

лос Сказочника. — Брат Леонард, много старых пре-даний знал ты когда-то. Помнишь ли то, в котором говорится о трёх смелых и Жертвенном Возвышении?

Не сразу ответил Леонард. Но когда заговорил он, не было уже в голосе его злобы и усмешки:

— Помню. В детстве любил я предание это больше остальных и мечтал стать одним из тех трёх, которые саму смерть попрали храбростью и верой.

— И я помню! — вдруг вскричал Максимилиан. — И я мечтал!

— Во всём повторяешь ты меня, брат Максимили-ан, — прошипел Леонард раздражённо.

— А может быть, наоборот — это ты всегда неот-ступно следуешь за мной? — возмущённо выговорил Максимилиан в ответ.

Но тут встал Сказочник между ними и, положив руку на плечо Леонарду, посмотрел в лицо ему и спросил:

— Брат Леонард, взойдёшь ты со мною завтра на Жертвенное Возвышение?

— Нет! — в ужасе вскрикнула Майя.— Да, — ответил Леонард.Сказочник повернулся к Максимилиану и, поло-

жив другую руку на плечо ему, спросил:— А ты, брат Максимилиан?— Нет!! — ещё громче закричала Майя.

Page 28: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

28

— Да, — ответил Максимилиан.— Нет! Нет! Нет! — Майя, зажмурившись и обхва-

тив голову руками, резко качала ею из стороны в сто-рону, отказываясь верить в происходящее. — Это же самоубийство, глупое и бессмысленное…

Сказочник подошёл к жене и обнял её. — Любимая, ты же всегда верила в меня! — сказал

он и добро улыбнулся в темноте. — Поверь и сейчас: всё будет хорошо!

— Хорошо?! — тихо и напряжённо переспросила Майя. — Да ты издеваешься? Только смерть и разру-шения впереди!

Она вырвалась из объятий Сказочника и, стреми-тельно спустившись по ступеням с веранды на землю, почти бегом бросилась прочь.

— Майя!.. — простонал ей вслед Сказочник. Он тяжело вздохнул. — Надо верить… Верить… Подож-ди!..

И устремился он вслед за ней, но когда догнал, она резко повернулась и вытянула перед собой руки с ладонями открытыми. Замер Сказочник, с печалью глядя на выросшую стену.

— Я должна побыть одна, — произнесла Майя.И столько боли пульсировало в её голосе, что Ска-

зочник вскрикнул и порывисто потянулся к ней, но Майя твёрдо и решительно сказала:

— Нет. И снова замер Сказочник, беспомощно глядя, как

Майя растворяется в темноте. — Я люблю тебя, Воробушек… — грустно прошеп-

тал он, зная, что Майя уже не услышит его.Когда вернулся Сказочник на веранду, не было

там никого. Только ночь, черноокая, задумчивая, необычно

темна и глубока, пристально вглядывалась в его за-мершую фигурку и таинственно колыхалась.

Сказочник опустился в кресло-качалку и закрыл глаза.

Page 29: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

29

— Я не поддамся тебе, отчаяние! Да не впаду в тебя, грусть! Не дрогну перед тобой, страх! Я… сильный! Я… смелый! Я выстою! — надрывно прошептал он.

Ночь ласково погладила его по волосам и усмех-нулась.

Рано утром задремавшего Сказочника разбудило прикосновение чьей-то мокрой и холодной руки. От-крыв глаза, увидел он Майю. Стекала вода с её волос и одежд, и дрожала Майя так сильно, что зубы её гром-ко стучали.

— Всё кончено, Сказочник, — проговорила она, запинаясь от дрожи. — При смерти твои братья…

Покачнулась Майя и Сказочник, подхватив её, поднял на руки и отнёс в дом. Сняв с неё мокрую одежду, Сказочник вытер Майю насухо и, положив в кровать, укрыл тёплым одеялом.

— На берегу реки братьев найдёшь! — прошепта-ла Майя, взяв Сказочника за руку. — Позови соседей, чтобы помогли тебе перенести их в дом.

Сказочник нежно сжал руку жены. — Нет больше трёх, — шепнула Майя и посмотре-

ла на Сказочника. — Не будет жертвы…Сказочник быстро отвёл глаза от взгляда жены и,

поцеловав её, бросился к дверям. Когда он и несколько мужчин из соседних домов,

добежали до реки, то сразу увидели в некотором от-далении Леонарда и Максимилиана, лежащих рядом на берегу.

Камни вокруг них потемнели от крови. Братья ещё дышали, но были без сознания. Люди помогли Сказочнику осторожно донести братьев до дома.

Майя встретила их в дверях. Она уже не дрожала, и взор её был ясным и сосредоточенным. Подождав, пока Сказочник и помогавшие ему мужчины переоде-нут братьев в сухую одежду, она перевязала раны Ле-онарда и Максимилиана.

— Что произошло на берегу реки, любимая? — спросил Сказочник чуть погодя.

Page 30: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

30

Майя вздохнула. — До рассвета бродила я вдоль берега реки, пы-

таясь справиться со страхом и болью в сердце своём, когда услышала истошные вопли Леонарда и Макси-милиана. Бежала я так быстро, как только могла, но ещё издали увидела, как поднял над головой большой камень Леонард и закричал жутко: «Ты тюрьма моя! Ненавижу тебя!» И ударил камнем Максимилиана по голове. Покачнулся Максимилиан — любой другой от удара такого упал бы замертво — но он устоял на ногах и, схватив Леонарда, потащил его в речку, где начал бить головой о камни и душить, крича в ярости: «Ты разрушитель мой! Ненавижу!» К тому моменту, когда добежала я до них, оба уже лежали в воде, обессилев. По одному вытащила я их на берег, где они остались лежать уже без сознания.

Майя замолчала, а Сказочник сокрушённо вздох-нул:

— Что же вы наделали, братья… Вместе могли мы отвратить беду…

— А теперь остался ты один, Сказочник! — вос-кликнула Майя.

— Но есть ещё жители Долины, — задумчиво мол-вил Сказочник. — Неужели не найдётся среди них двое смелых?..

И пошёл Сказочник по домам долинных жителей в надежде найти двоих смельчаков, но робели от его слов мужчины, краснели и отводили глаза, а женщи-ны громко кричали и гнали его вон. Все поспешно го-товились к бегству из Долины, и многие дома уже пу-стовали. Никто больше не хотел слушать Сказочника, и само имя его — Сказочник — шептали теперь в спи-ну ему с горькой усмешкой и обидой, словно именно он виноват был во всеобщем горе.

Придя домой, Сказочник прислонился к двер-ному косяку, растерянно посмотрел на жену и ска-зал:

— Не нашёл я ни одного человека…

Page 31: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

31

Майя подошла к нему, обняла и, поглаживая по волосам, проговорила:

— Родной мой, всё, что мог, сделал ты! Никаких надежд нет больше для Долины. Должны мы сми-риться с судьбой и бежать. Все уходят выше в горы. Уже отправила с соседями на телеге я Леонарда и Максимилиана. Не знаю, смогут ли пережить они по-ездку… Но здесь верная гибель их настигнет. Так же, как и любого, кто дерзнёт остаться!

Сказочник посмотрел печально на Майю и про-шептал:

— Прости!.. — За что?! — в ужасе отпрянула она от него, уже

зная, что скажет он.— Я пойду к Жертвенному Возвышению один. — Не пойдёшь! Ни за что не отпущу я тебя!— Я должен, любимая. — Во имя чего?! Во имя кого?! — закричала Майя,

задыхаясь. — Все ушли, здесь некого больше защи-щать! Никто не решился встать с тобой плечом к пле-чу! Ради кого ты собрался жертвовать собой?

— Ради тебя, любовь моя, ради детей наших, ради души своей и ради Долины, — устало пробормотал Сказочник в ответ.

— Но ты мне дороже всех Долин, что есть на све-те! — воскликнула в сердцах Майя.— И детям ты ну-жен живым! И разве не говорил ты, что, по преданию, должно быть трое на Жертвенном Возвышении, что-бы спасти Долину и спастись самим? Что принесёт страшная и напрасная жертва твоя, кроме горя?

— Гони страх из сердца и, брода не зная, лезь в тёмную воду — свободу, сильней самой смерти, зерно, умирая, даёт миру новые всходы, — вспомнил Сказоч-ник слова старой песни и грустно улыбнулся жене. — Верю я в то, что жертва не может быть напрасной.

Майя молча посмотрела на Сказочника так, что сердце его сжалось. Слёзы текли по щекам её, но даже не знала она, что плачет. Столько отчаянной люб-

Page 32: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

32

ви, обиды, непонимания и осуждения смешалось во взгляде Майи, что Сказочник опустил голову, чув-ствуя, что ещё мгновение — и не устоит он.

— Не искушай меня, любимая, — прошептал Ска-зочник, не поднимая очей.

— Не буду, любимый, но и жертву твою не при-му, — сказала Майя, и, когда поднял взор свой Ска-зочник, то увидел в глазах жены только боль, засло-нившую все остальные чувства.

— Прости!.. — молвила Майя, быстро поцеловала Сказочника в губы и покинула дом. Звук её удаляю-щихся шагов ещё какое-то время доносился в распах-нутые окна с улицы, пока не стих где-то вдали.

Сказочник закрыл глаза и долго-долго стоял в пу-стом доме своём, в опустевшей Долине, один-одинё-шенек.

Полдень приближался, и стрёкот цикад на улице становился всё громче и монотоннее, возвещая огне-дышащий зной. Ни ветерка не колыхало листвы дерев.

Сказочник открыл глаза, провёл рукой по лицу своему, словно для того, чтобы ощутить, что он ещё здесь, и неожиданно улыбнулся.

Помывшись и одевшись во всё белое, прошёлся он по всем комнатам дома, прикасаясь к вещам и чуть улыбаясь. Был взор его светел и спокоен, а движения — лёгкими. Лишь иногда грусть прокрадывалась в угол-ки его рта и изливалась из груди коротким вздохом.

Вышел Сказочник на улицу, и жара окатила его со всех сторон. Безмолвно наблюдали за ним окна оси-ротевших домов.

И двинулся Сказочник неспешно, выпрямив спи-ну, расправив плечи, по пустынным улицам.

Дойдя до яблоневых садов, вдохнул он полной грудью чудесный сладкий аромат, поднял с земли яблочко и огляделся вокруг. Но некому было подать яблока и не слышалось ниоткуда ласковой трели ко-локольцев. Тогда Сказочник бережно опустил яблоко обратно на землю.

Page 33: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

33

Вскоре достиг он восточных пределов Долины и остановился возле огромного уродливого камня. По-трогав камень рукой, задержал Сказочник дыхание и шагнул на первую ступеньку. Покачнулся, еле удер-жавшись на ногах, и глянул вверх. И показалось ему, что оставшиеся семь ступеней ведут так высоко, так безумно высоко, что никогда и ни за что не преодо-леть ему этого ужасного расстояния.

И услышал он рядом, будто наяву, насмешливый голос:

— Глупость одна — то, что ты делаешь. Не нужна никому жертва твоя, и лишена она всякого разумного смысла.

— Нет бессмысленных жертв! И разумом челове-ческим не измерить подвига душевного, — сказал в ответ Сказочник и шагнул на третью ступеньку. Уже твёрже стоял он на ногах.

— Смелость твоя — это упрямство дурака, ослеп-шего от веры в сказки. Но время сказок ушло, Сказоч-ник! Вспомни, никто не поверил тебе! Никто! Ни один не пошёл за тобой по этим ступеням, ведущим к по-гибели! Ни один! — зашептал страстно и убедительно голос. — Жизнь, великую и прекрасную, бесценную, неповторимую, предпочли они пустому подвигу твое-му! Жизнь выбрали живые, ибо она — это единствен-ное, что по-настоящему ведомо человеку!

— Я люблю жизнь! — искренне воскликнул Ска-зочник. — Из благодарности за неё поднимаюсь я сей-час по этим ступеням.

И шагнул он сразу на ступень шестую. — Сколько в тебе величия! Сколько гордости! —

ехидно усмехнулся голос. — Жаль, что не захватил ты на Возвышение большого зеркала! Но скажи, хваст-ливый мученик: любуясь величественным подвигом своим, думал ли ты о том страшном и сокрушитель-ном горе, что принесёшь самым близким тебе людям? Боль, боль и разочарование — вот твой дар любящим тебя, беспощадный!

Page 34: Молодежная волна, №9, 2011

34

Замер Сказочник на ступени шестой и содрог-нулся душой. Повисли руки его безвольно, поникли плечи. Опустил голову он, не в силах поднять глаз на оставшиеся ступени. Капнула на камень, разбившись и бесследно исчезнув, одинокая слезинка.

— Сам не ведаю, что делаю, — потрясённо произ-нес Сказочник, но вдруг почувствовал, как кто-то взял его за руку.

— С кем это ты говоришь, Сказочник? — услышал он рядом такой родной и любимый голос.

Резко вскинув голову, взглянул он с изумлением на Майю. Она же посмотрела на него весело и тепло, но с отчаянной решимостью.

— Пойдём! — воскликнула она и потянула Ска-зочника за собою вверх.

И шагнули они на Жертвенное Возвышение вместе.Там, на ровной узкой площадке, обнял Сказочник

жену и крепко прижал к себе.— Мой храбрый Воробушек, — прошептал он, с

любовью глядя ей в глаза.— Мой храбрый Сказочник! — шепнула Майя, об-

вила шею мужа руками и поцеловала в губы его. Когда, держа друг друга за руки, повернулись они

лицами к востоку и посмотрели бесстрашно на спу-скающихся по склону горы, был ровно полдень.

И лишь одно место рядом с ними на Жертвенном Возвышении пустовало…

Так, во имя души твоей, где же ТЫ?!

Page 35: Молодежная волна, №9, 2011

35

Поэзи

я

Родился в 1990 году в Новокуйбышевске. Студент Самарского государственного технического университета, факультет автоматики и информационных технологий. Является руководителем поэтического студенческого клуба Самарского технического университета. Лауреат поэтической номинации литературно-молодёжного конкурса «Мы рождены для вдохновенья–2011».Лауреат поэтического фестиваля «Соколики Русской земли» (2011 г.), Участник Международного совещания молодых писателей в Переделкино (2011 г.)

Сергей Бударин

«Зорька машет в небе...»

* * *На губах моих сладкое чувство!Моё сердце — волна за волной —Накрывает любви безрассудство,Застилая глаза пеленой.

Не ступив, не узнаешь концовки –В отношениях чувств не сберечь…Я готов ради милой плутовкиУронить мою голову с плеч.

И в любви ко всему я готовый.И плетусь я за той, кто родней.Так, виляя хвостом, пёс дворовыйЗа хозяйкой идёт до дверей.

…И плетусь за тобою я шатко,Чтобы рук твоих нежных тепло,Как ожог, безрассудно и сладкоНа губах у меня расцвело.

Page 36: Молодежная волна, №9, 2011

36

Поэзи

я

* * *Я уйду в ночные степиПод гуденье звёзд златых,Ощущая дивный трепетБосоногих дней былых.

Там, в степях, гуляет осень,Золотит заря стога.И в звенящих кронах сосенПроплывают облака.

И сегодня помню ясно,Как бежал мальчишкой в бор,Чтоб сквозь облачные пряслаПривести рассвет в наш двор.

Я бежал в родные степиПод гуденье звёзд златых.Да сдувало ветром кепиУ меня с волос ржаных.

Там, в степях, гуляла осень,Золотя зарёй стога.А в лучистых кронах сосенПроплывали облака.

Я уйду в ночные степиБосоногих детских лет.И, забросив в небо кепи,Встречу юности рассвет.

Page 37: Молодежная волна, №9, 2011

37

Поэзи

я

* * *Сердце моё молодоеНежный туманит закат.Дремлют полынь с лебедоюВозле дороженьки в сад.

Звёзды, как жемчуг зернистый,В небе над тихим прудом.Сел соловей серебристыйНа покосившийся дом.

Ивы выводят в туманеВозле пруда хоровод…Тонет в предутренней раниЖемчуг небесных высот.

Сердце моё молодое,В эту ночную теплыньПро дорогое былоеШепчет украдкой полынь.

Мчится над огненной безднойЗорька в багряных шелках.Жемчуг сверкает небесныйВ рыжих её волосах.

Прямо к пруду дорогому —Звёздной дороженькой в сад.Прямо к тебе, молодому,Под соловьиный раскат.

Page 38: Молодежная волна, №9, 2011

38

Поэзи

я

* * *Лунный кувшин на рассветеМлечность тумана разлил.На огневом бересклетеПламя цветов погасил.

Руку мне ветер игривыйВлажным лизнул языком.Я по осоке сонливойК речке бегу босиком.

Мчится за мной неустанноВетер, как пёс озорной…Я никогда не расстанусьС милой степной стороной.

Что ж ты расплакалась, ива,Голову низко склоня?..Говором нежным приливаРечка встречает меня.

Млечным туманом вскормлённыйНа заливном берегу,В край свой приволжский влюблённый,Рухну в траву на бегу.

* * *Полночь сыра и душиста.Кони стоят у плетня.Хрипнет гармонь гармониста.Тлеет костёр без огня.

Сосны глухими рядамиСтонут на диком юру.Хвойными держат рукамиМесяц в гудящем бору.

Page 39: Молодежная волна, №9, 2011

39

Поэзи

я

С грустью кукует кукушка,Сидя на ветке сухой.И покосилась избушкаПод невесёлой ольхой.

О, ты, сосна дорогая,Полночь и месяц седой!..Пусть меня тройка гнедаяК жизни несёт молодой.

Пусть распоётся гармошка,Пляшет огонь над костром.И загрустит у окошкаМать обо мне, дорогом.

Будет гадалкой кукушкаВрать мне о жизни иной.Каждая рядом избушкаБудет казаться родной.

* * *Зорька машет в небеРозовым платком, А в медяной степи Мчусь я босиком.

И луна сорокойВьётся надо мной.Я степной дорогойДоберусь домой!

…Рада мне осока,Клонится ольха,И висят высокоУши лопуха.

Page 40: Молодежная волна, №9, 2011

40

Поэзи

я

Поле ржи зареет Звонким ручейком.Пусть душа светлеетВ песнях ни о ком.

Может, встречу счастье,Раздавлю вино.Чьё ласкать запястье —Сердцу всё равно!

Утону я с милойВ золотой волнеЗагорят рябинойЗвёзды при луне!

* * *Ныне луной запоздалойМрак озарился ночной.Осень кобылою алойСкачет в долине лесной.

Грустно по речке свинцовойВдаль уплывает заря.Где-то под кущей кедровойСлышится плач глухаря.

Свищет во мраке унылоВетер над тихой рекой.Алую холку кобылыТреплет холодной рукой.

Ох, не свищи ты, мой присный!..Завтра зима к нам придёт.Вьюжной метлою капризнойГрусть о былом наметёт.

Page 41: Молодежная волна, №9, 2011

41

Поэзи

я

* * *С грустных осенних дорогЛютых ветров помелоПрямо к избе на порогПламя листвы намело.

Пасмурных дней жерноваВязнут в бору золотом.Лунных лучей рукаваМокнут в пруду под окном.

Запах гвоздики тягуч.Спит у скамьи лебеда.В бочках сверкающих тучПлещет о донья вода.

Цаплей повисло гнездо,Злой пустотою гудя.Сквозь облаков решетоСеются зёрна дождя.

Лей, дождевая вода,Пейте поля и луга.Взвейся над гладью прудаРадуги звонкой дуга.

Ты не болей о былом,Буйна моя голова.В жизни над всяким дворомГрома висит булава.

Page 42: Молодежная волна, №9, 2011

42

Лит

ерат

урны

е новост

и

Всероссийский фестиваль молодых поэтов «Мцыри»

8 декабря в Москве завершился VIII Всероссийский открытый фестиваль молодых поэтов «Мцыри». Среди участников финала был один из победителей Поволжского отборочного тура, член Самарской об-ластной организация молодых литераторов Павел Загаринский. В качестве одного из ведущих мастер-классов в Москву также был приглашён главный ре-дактор «Молодёжной волны» Денис Домарёв.

Трёхдневная программа пребывания в Москве была насыщенной. В первый день все участники финала (а их было 28 человек) смогли посетить творческие семина-ры в Литературном институте. На следующий день в Государственном выставочном зале «Ходынка» прошло «Ходынское столпотворение» — внеконкурсные чтения участников и мастер-классы с участием деятелей культу-ры, поэтов, членов Союза писателей России, на которых конкурсанты получили советы, какие из присланных на конкурс стихотворений и как лучше читать. Затем состо-ялся сам конкурс. Наконец, в завершающий день и веду-щие мастер-классов, и участники читали собравшимся в музее В.В. Маяковского свои произведения. Вечером в Центральном доме работников искусств прошло награж-дение победителей.

Гран-при фестиваля (в виде статуэтки «Мцыри») за-воевала Мария Владымцева из Пензенской области. Буквально на один балл она обошла свою тёзку, Машу Малиновскую из Гомеля (Белоруссия), которой досталось первое место. Второе место поделили Мара Шмидова (Гомель) и Наталья Шемелина (Москва). А призовое третье место заняли Борис Кутенков (Москва) и Юлия Мамочева (СПБ).

Самарский поэт Павел Загаринский получил спецприз в одной из самых престижных номинаций — «Потенциал нации», кроме того, он единственный из участников конкурса был удостоен медали «Трудовая до-блесть России».

Ещё четверо пензенских литераторов стали лау-реатами фестиваля. Юный прозаик, капитан коман-ды КВН ПГТА Дмитрий Баранов получил спецпризы

Page 43: Молодежная волна, №9, 2011

43

Лит

ерат

урны

е нов

ост

и

от Сергея Сибирцева и Литературного обозрения «Независимой газеты» «НГ–Exlibris». Евгений Шувалов стал лауреа-том в номинации «Взгляд художника». А предста-вительницы пензенско-го Колледжа культуры и искусств завоевали спе-циальные призы: Нина Рожкова (приз «За пози-тивное отношение к жиз-ни») и Марина Федосеева (спецприз галереи «Ходынка»). Специальный приз от тверской газеты «Литературная гостиная» получила Юлия Арямова (г. Пенза). Её стихи будут опубликованы в ближай-шем номере газеты.

В остальных номи-нациях «Мцыри» ди-пломы лауреатов полу-чили: Руслан Гусманов (Москва) — «Звёздочка «Мцыри», Дмитрий Куз-нецов (Ростовская обл.) — приз «Часовые памяти» от Общественного совета «Потенциал нации». Москвич Игорь Малинин получил приз «За мужественность в по-эзии», а Григорий Тачков грамоту от отряда спецназа СОБР «Рысь». В номинации «Потенциал нации» победила Екатерина Селиванова (г. Тверь).

Ещё на Поволжском региональном туре фестиваля «Мцыри», который прошёл в Пензенском Литературном музее, Мария Владымцева получила сертификат на из-дание книжки в московском издательстве «Текстура», а теперь, вручая Гран-при фестиваля, редактор газеты «НГ-Exlibris» Андрей Щербак-Жуков обещал опублико-вать её подборку стихов. В следующем 2012 году Мария Владымцева будет номинирована на Международную

Самарский поэт Павел Загаринский

выступает в Государственном выставочном зале

«Ходынка»

Page 44: Молодежная волна, №9, 2011

44

Лит

ерат

урны

е новост

и

премию имени С.А. Есенина «О, Русь, взмахни крылами…». Кстати, она вручается всего 1 раз в 2 года, и в 2010 году в номинации «Критика» эту премию получил преподава-тель ПГПУ Валерий Сухов.

Директор фестиваля «Мцыри», московский поэт Александр Чистяков так прокомментировал это событие:

— Похоже, что это становится доброй традицией — собирать статуэтки Григория Потоцкого (скульптора, председателя Коллегии ценителей фестиваля «Мцыри» — прим. ред.) в Пензе. Один поэтический Оскар уже хранится в пензенском Литмузее, а «Есенин» — у Валерия Сухова. Теперь вот ещё Мария привезёт домой нашу «птицу». А московский городской профсоюз работников культуры уже оплатил из-дание её книги. Надеюсь и на родине — в Пензе будут публиковать наших лау-реатов, как в 2007-м году, когда при поддержке гу-бернатора вышла книжка «Дом на четыре окна», из-данная журналом «Сура» после оглушительной по-беды четверых пензенцев на четвёртом фестивале «Мцыри».

Литературный критик и обозреватель

«Литературной газеты», редактор

«Независимой Газеты–Exlibris», поэт

Андрей Щербак-Жуков (Москва) и редактор

«Молодёжной волны», член Союза писателей

России поэт Денис Домарёв (Самара)

вручают один из спецпризов

Директор фестиваля Александр Чистяков

Page 45: Молодежная волна, №9, 2011

45

Поэзи

я

Павел ЗагаринскийСпецприз в номинации «Потенциал нации»

* * *Вечер озяб, передёрнув плечами,Завернулся в тряпьё под окном.Осень летит на фонарное пламя,Дышит в оконный проём. По опавшей листве усталый прохожийПрошелестел, будто ветер подул.Я гляжу ему вслед не дыша, осторожно.Кажется, я там бреду. Ссутулены плечи. Никак не иначеЗа спиною мешок грехов.Разбросаны мысли потерянной сдачейОт безумных радостных снов. Кого ты забыл? Кого ненавидишь?Ты замер, вспомнив ответ.Обернуться не смей! А вдруг ты увидишьКак машут рукой тебе вслед. Ты исчез. Снова сидеть одному,Трястись от озноба в поту.И мне грустно, я не пойму, почему.Я смотрю в темноту…

* * *Ни души не видно в подворотнях.Налакались уж утрат с утраИ слегли. Больных, ознобных, потныхГде найти замученным ветрам?

Page 46: Молодежная волна, №9, 2011

46

Поэзи

я

Нет покоя их дурной породе.Сколько им в ветвях сырых сидетьИ смотреть, как в тёмном парке бродит,Хнычет жизнерадостная смерть?

Вдруг сорвались с места, полетели,Взвыли над седою головой.Вымели дряхлеющее тело,Не было в нём будто ничего.

Лишь окурок в вязких душах тает,Тихо. Нудно мелкий дождь поёт.Осень, может быть, и золотая.Только вот что купишь на неё?

Николай-угодникночь морочит, замешана в кровь.просит слов, хоть уже на исходе.промолчишь, сколько слов ни готовь,как предутренний гость неугоден.

ты уходишь от свеч, чтобы лечь,и укроешься, как бездарь, рожьюподворотней. ты ночь не калечь — отпусти её по бездорожью.

как рапирой, шприцом укол. лайпсом, оставившим пост на восходе!век нести воск в горсти, Николай.а он плавит ладонь, в хмарь уводит.

бьёт цыган во дворе детвора.ты куда угодил, Николай? здесь у дворников нет ни двора,у вампиров здесь нет ни кола.

у тебя никого, только тыв четверге увязаешь один.толи шины шипят, толь коты.угодил, Николай. Уходи.

Page 47: Молодежная волна, №9, 2011

47

Поэзи

я

Мария ВладымцеваГран-при фестиваля

* * *За шторою стоит графин хрустальный.Фиалки пахнут летом и теплом.Мой демон улыбается печальноИ смотрит в запотевшее окно.Стираются барьеры и границыВ сгущающейся мрачной синеве.И вьются, вьются, вьются вереницыНепостижимо тонких фонарей.А сердцу стало крайне трудно биться.Его сжимает лапою тоска.И в русых волосах моих таитсяНеуловимый запах табака.

* * *Музыка лета — гитара с лентами.Смуглые пальцы взлетели на струны.Мягкие звуки чужими секретамиДушу безжалостно перевернули,Вынули, вывернули наизнанку и…Те же созвездья на небе чёрном.Слушатели… все с сердцами-подаркамиИ восхищеньем в глазах беспокойных.

Вы были Богом.Прокуренным голосомВновь Красоту создавали из пыли.Взгляд обесточенный… светлые волосы…Но Вы и мига меня не любили.Чувства и ноты рассыпав задумчиво,Вы улыбались. И пахло прощанием.

Впрочем, наверное, всё это к лучшему.Неразбериха с воспоминаньями.

Page 48: Молодежная волна, №9, 2011

48

Поэзи

я

* * *В хрупком мире из арок и радугЭти руки друг другу навстречу —Самый выстраданный подарок,Подтверждение прав на вечность…Корабли из скорлупок грецких.Солнце жарко целует щёку.И мне кажется, наше сердцеНа двоих одно... и из шёлка.Полыхают цветы барбариса.И качаются в небе перья.Быстро-быстро шепчу «Прости заНеприкрытость высокомерья».Оправдаться и не мечтаю.Поцелуй твой как утешенье.Одиночество за плечамиИ остатки чужого мненья.

Page 49: Молодежная волна, №9, 2011

49

Поэзи

я

Мария Малиновская1 место

* * *Принеси попить — и не надо звёзд. В чудеса твои безоглядно верю.Принеси попить. Молчалив и прост,В комнату войди, робко скрипни дверью. Не являйся мне — чуда не твори,Просто подойди с неказистой чашкой.Просто поверни ручку на двери,Легче чудеса — ручка будет тяжкой. Обними меня, посмотри, как пью,Посмотри, как зло… посмотри, как худо…Просто прикоснись к бабьему тряпью,К смятым волосам — это будет чудо… И тогда уйди. Нечего беречь.Чашку уберу в прочую посуду.На Земле легко — тяжче после встречДорогих земных радоваться чуду…

* * *Страшно быть ребёнком, даже хуже,Чем в тюрьме: оттуда хоть бегут.Годы беспросветнее и тужеСамых тяжких, самых крепких пут. Жутко быть ребёнком, просто дико,Если бьётся женщина внутри…Ты не хочешь, ты не слышишь крика —Ну тогда хотя бы посмотри…

Page 50: Молодежная волна, №9, 2011

50

Поэзи

я

Посмотри, с какой бессильной силойРвётся из невыросшей груди!..Ну прошу, прошу тебя, помилуй,Страшно быть ребёнком, пощади… Выпусти безумную, святую!Что ж ты издеваешься над ней?Страшно умолять вот так, впустую.А ребёнком быть ещё страшней. Почему, скажи мне, почему жеТы не хочешь, хоть на пять минут?..Страшно быть ребёнком, даже хуже,Чем в тюрьме: оттуда хоть бегут.

Page 51: Молодежная волна, №9, 2011

51

Поэзи

я

Мара Шмидова2 место

Я остаюсьМы будем жить с тобой на берегу,отгородившись высоченной дамбойот континента, в небольшом кругу,сооружённом самодельной лампой.

Иосиф БродскийЯ никуда не поеду, яБуду держать тебя за руку,Буду кормить тебя завтраком,Будем растить непоседуДочь и весёлого сына,Будем сидеть у камина,Детям читать Туве Янсон и Марка Твена,И братьев Гримм...А девочку мы назовём Елена,А мальчика — как захотим.

Я никуда не поеду, я будуЗдесь.Буду врастать корнями В смесьИз песка, асфальта и глины,Макушкой — в листву тополей...А мальчика мы родим в февралеИ назовём Валентином…

Я никуда не поеду,Вот так, беспричинно, бессовестно!Выброшу к чёрту билетИ буду долго-долго махать вследУходящему поезду.А потомСяду прямо на грязный бетон,Выдохну… И засмеюсь:Я никуда не поеду.

Page 52: Молодежная волна, №9, 2011

52

Поэзи

я

ВендиВенди семнадцать. Венди стройна, легка,Увлечена гандболом и конным спортом,Запросто говорит на трёх языкахИ со словарём понимает четвёртый.

И если ты спросишь: «Венди, ты любишь витать в облаках».

Она ответит: «Лучше журавль в руках»

Каждый второй мальчишка в неё влюблён,Каждого первого Венди уже отшила.Венди себя считает довольно милой(Хоть говорить об этом — не лучший тон).

— Венди, а, Венди, скажи, ты любишь летать?— Да как вам сказать...

Page 53: Молодежная волна, №9, 2011

53

Поэзи

я

Наталья Шемелина

Смотрите, луна повесилась!Чёрное небо и звёзды в единое месиво, «Смотрите, луна повесилась! Смотрите, она повесилась!»устала, склонила голову и, в окна пустые глядя, в раскидистой пасти тополя непрошено задержалась,схватилась за гриву крепкую, зелёный накинув саван, наполнила лёгкие ветром и глубже в листву упала.А в шелесте листьев слышалось молебном

монотонным — «Смотрите, луна повесилась, оставшаяся бездомной...»

Осеннее утроСегодня выйду в парк, где старый прудхранит ещё туман и свежесть утра,и, отдавая тёплую смолу,деревья просыпаются, и мудротам дева-осень свой вершит обряд,

палитрой новой перекрасив тени.Там клёны обручённые стоят,подняв ладони к солнечной купели.И, набирая хрупкую росу,там травы дарят небу аромат.

Я окунусь в осеннюю листвупод звуки несмолкающей свирелии паутинку нежно сберегу,ту, что в твои вплеталась акварели,раскачиваясь мягко на ветру.

Page 54: Молодежная волна, №9, 2011

54

Поэзи

я

Игорь МалининСпецприз

Что ей нужно?Поэзия греет любого:простака, знатока, дурака.Но ясно: сегодня сновау поэзии нет мужика.

У поэзии возраст подростковый,ей нужен за втыком втык.У поэзии есть Полозкова,но поэзии нужен мужик.

У поэзии хлещут гормоны,поэзии осточертел старик:ему бы марш похоронный,ей же — нужен мужик.

Поэзия всяких видала видов,гениев, пьяниц, барыг...Поэзии снова нужен Давыдов,поэзии нужен мужик.

Я вижу новые дали:старый устой разрушен,мужики в поэтах поумирали.Поэзии новый нужен.

Page 55: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

55

Родилась в 1985 г. в Тольятти. Окончила СамГУ по специальностям «Культурология» и «Социология». В 2011 году организовала первый в Самаре книжный фестиваль «Самарская Чита». Пишет прозу, стихи, статьи об искусстве. Участвовала в 6-м и 11-м Форумах молодых писателей в Липках, международных летних литературных семинарах SLS (Санкт-Петербург). Публикации: литературный журнал «Город» (Тольятти), альманахи «Морковь», «Название», «Чёрные дыры букв», «Под цвет глаз», «Берега».

Виктория Сушко

Хитрый папа

Рассказ

После Рождества папа уехал в командировку. Мы с мамой ходили в кино на «Шрека», а потом на

какой-то фильм о любви. Мама плакала так, чтобы незаметно, но я поцеловала её потом в щёку, перед сном, и щека была солёная. Ещё с мамой пекли пи-рог и звали дядю Гену. Дядя пришёл с любовницей, и мама выбросила пирог, когда они ушли (хотя они съели по маленькому кусочку, а я даже не попробова-ла). Мне хотелось пойти с мамой в Макдональдс, но мама почему-то не любит ни гамбургеры, ни картош-ку фри. Говорит, что при виде соевой котлеты её тош-нит, мне кажется, она беременная. Было бы здорово: папа приедет потом, а тут такой сюрприз — малень-кий закутанный комочек с большим орущим ртом, так мама говорит, когда я прошу её родить кого-ни-будь (я согласна уже на братика и вообще нечасто её прошу — раз в месяц, вот так). Думаю, папа тоже бы

Page 56: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

56

обрадовался, он просто молча мечтает о ребёночке. Ещё я окончила второй класс с шестью четверками и двумя пятерками, но мама сказала, лучше бы наобо-рот — шесть пятерок. Мама большая фантазёрка, а я реалистка.

Папа приехал, когда прошёл первый месяц лета и я совсем заскучала: лето проходит, а мы сидим дома, мама работает и сидит у телевизора (а я жду ребё-ночка), бессмысленно как-то. Папа, конечно, привёз подарки. Я очень обрадовалась, а мама сказала, что я люблю папу только за подарки. Мне стало обидно, что она так думает, а между тем подарки папа привёз суперские. Бумажную куклу с магнитом вместо серд-ца (чтоб платья держались), шоколад и розовое баль-ное платье, как у куклы Барби (но папа говорит, как у принцессы). И ещё билет на двоих в Санкт-Петербург. Мама думала, что они поедут вдвоём, а меня оставят бабушке — ну уж нет. Я повисла у папы на шее и на-шептала ему, что умру или устрою голодовку, если он меня не возьмёт с собой. Мама собрала мне рюкзак, засунула туда кучу тёплых вещей. Я всё вытащила и спрятала дома, а в рюкзак положила розовое прин-цессино платье и шоколадки.

В поезде было весело. Мы познакомились с длин-ноногой девушкой. У неё были такие длинные ноги, что мы глазели на неё с открытым ртом. Они бегали курить, а я душилась её духами и немного почитала её глянцевый журнал (мама такие никогда не поку-пала). Всё было здорово, мне понравилось в поезде, только шоколадки все растаяли. Я облизывала оберт-ки, было невкусно и обидно. Мы с мамой вообще плаксы.

Папа у меня оригинальный, не стал брать экскур-сии на фонтан и во дворец, хотя везде нам предлага-ли. Я одела своё платье, папа распустил мне волосы по-взрослому, и мы пошли гулять по Невскому. Папа меня фотографировал на всех мостах, и все на меня смотрели, а я улыбалась только папе и думала: как

Page 57: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

57

хорошо, что мама с нами не поехала. Мы в том году ездили в Сочи, они всё время ругались — и в гости-нице, и на пляже, и в кафе. Я от них даже сбежала, в аквапарк (только денег у меня не было, и я смотрела на то, как все катаются с горок и смеются). А вечером пришла в гостиницу, а там никого: они ушли меня искать… Теперь всё было по-другому. Мы, конечно, пошли в Макдональдс, и папа купил мне все самое вкусное, что я люблю. И мы катались на корабле по рекам, в этот день я была почти счастлива. Мне хо-телось танцевать с папой между колоннами Казан-ского собора, играть в догонялки в залах Эрмитажа, брызгаться в фонтанах, залезть на грифона с золо-тыми крыльями и полетать над городом, прыгнув с крыши…

Только папе все эти идеи были неинтересны. Я тогда подумала, это потому, что он боится снова стать ребёнком, боится, что уже не вернётся обратно. И не сможет на работу потом ходить, и тогда уж мы точно не поедем никуда дальше дачи: это же всё сто-ит денег, я знаю. Чтобы они были, надо работать, как мой папа, или воровать (а папа не умеет), или жить с богатой любовницей (как дядя Гена), а папа женат уже на моей маме, у которой деньги вечно кончаются, хотя она сидит перед телевизором и мы почти никуда не ходим.

Только я подумала об этом — о папе, который свя-зан с мамой, — тут он говорит: «Послушай, милая, я ухожу от вас. Я решил с твоей мамой разводиться, мы больше не семья, мы расстаёмся… Ну, может, сходим в театр кукол?» — говорит мой папа и машет куда-то, на какой-то серый дом, театр кукол. А на стене под табличкой «репертуар» написано: «Куклы отдыха-ют». Потому что середина лета. Зажмуриваю глаза, чтобы понять, сплю я или это действительно проис-ходит. Открываю их, а папы нет. Он спрятался. Это такая игра, старая и глупая. Надо досчитать до 100 и идти его искать. 1, 2, 3, 45, 67, 78, 99… Ищу его и не

Page 58: Молодежная волна, №9, 2011

58

вижу. А может, он не спрятался, а просто потерялся? Тогда надо спрашивать у людей вокруг, может, кто-то видел. И они скажут, если только папа не попро-сил их не выдавать его. Хитрый у меня папа, убежал и даже не спросил, что я обо всём этом думаю. Стою в принцессином платье посреди моста и не знаю, в ка-кую сторону идти, лететь, плыть и стоит ли вообще. У куклы Барби ноги не гнутся, она должна сидеть на пластмассовом стульчике и улыбаться, а все вокруг — её разглядывать. А знаете, что самое главное? Что я скажу маме?..

Page 59: Молодежная волна, №9, 2011

59

Поэзи

я

Родилась в 1984 году в Самарской области. Студентка Литературного института им. А.М. Горького. Автор поэтических сборников «Позимник», «Соборный свет», а также многих публикаций в бумажных и электронных литературно-художественных изданиях России и Ближнего зарубежья — «Наш современник», «Роман-журнал-21 век», «Невский альманах» (Санкт-Петербург), «Дон» (Ростов-на-Дону), «Сура» (Пенза), «Русское эхо» (Самара), «Аргамак» (Татарстан), «Простор» (Казахстан) и т.д. Член Союза писателей России.

Карина Сейдаметова

«Золотая китайка»

* * *У Сейдозера даже солнцеОхолаживает лучи…Русский север — венец, не донцеРусской жизни, узнал — молчи!

Пересверк ледяного блюдцаВ прошлом, царствовал здесь ледник,Соль землицы с водой сольются —Так озёрный исток возник.

И когда, к щедроте привыкнув,От Сейдозера вспять рванусь,Русский север меня окликнет,Возвратив на родную Русь.

То-то взбалмошной и пропащейНескончаемая тайгаВсё мне грезится чаще, чаще,Ну, а дальше — снега, снега…

Page 60: Молодежная волна, №9, 2011

60

Поэзи

я

* * * Я помню из детства: мы с папой в апреле,В полуденном парке с названьем «Дубки»Катались на ярких, больших каруселях.Был полдень крылат, были мысли легки.

Куда карусельные мчатся лошадки,Свершая свой замкнутый заданный круг? Боясь оступиться, наивно и шатко,Бросалась в тепло нежных папиных рук,

Давно уж меня закружила иная,Земная шальная судьбы карусель,Но память, как тонкая льдинка не тает.Под сердцем звенит, как наивный апрель.

Там я проглотила солёную льдинку. Спросила отца: «Ты от нас не уйдёшь?» —«Дочурка, дочурка, родная кровинка…Когда повзрослеешь, простишь и поймёшь…»

И я повзрослела, и даже простила.Но не поняла, не хватило мне сил, Какая неверная сила царила, Где мама молчала… Отец уходил.

* * * «Под ногой хрустит ледок»,Жить в России не медок…

Где ты, девичья краса — Счастья русого коса?

Пообстрижена, небось,Точно жизнь: вся вкривь да вкось.

Куртка, сапоги «Бульдог»…Что сказать? Хорош видок!

Page 61: Молодежная волна, №9, 2011

61

Поэзи

я

Что сказать, достойный век — Баба — тоже человек…

Где ты, мужняя жена — Ясну-солнышку — луна?

Если друг твой глух и нем,Ты не весела совсем?

Не до светских тут бесед,Не до деток-непосед.

Что в ответ? Сермяжный мат:Ты не баба, ты — солдат,

Ты в отставке, ты грустна,С разговором не дружна.

Вот такая вот она — Золотая тишина!

* * *Собирался казак на войну:Взяв с собой лишь икону одну,На иконе — Святой Николай.«Святый Отче, победу подай!»

Если что-то мой прадед-казакПозамыслил, знать, быть тому так.Воля вольная вдаль позовёт,И казак вслед за волей пойдёт.

С той поры, помня деда, живу,Чтя казачий завет наяву:

Коль в миру заскучал, как в плену, — Собирайся казак на войну!

Page 62: Молодежная волна, №9, 2011

62

Поэзи

я

* * * маме

Ты расти-прорастай, хорошей, Золотая китайка!1

Где забор-частокол, дом, белёный в немеркнущий свет.

Расскажи всё, как есть: слово в слово мне да без утайки

Нарисуй из минувшего, воспоминаний портрет.

Далеко не вечор, лай собачий восторженной НайдыЗаглушал детворы залихватский, заливистый смех.Из соседских ребя, (как на фото!) попробуй, узнай тыЗдесь лицо моей маленькой мамы —

доверчивей всех!

Юность жизни увенчана сочным и белым наливом,Слишком ранних рассветов и свежестью летней

страды,Там, где милая мама была молодой и счастливойИ ещё не познала утрат, расставанья беды.

Но приходит пора, и осенние яблоки зреют,Благодатного августа — сбора плодов и трудов…Верно, матери наши для нас никогда не стареют,Пока мы остаёмся детьми, не считаем потерь и годов.

Не грусти, не грусти, не грусти же, моя россиянка!В поздней спелости яблок зелёных своя благодать.Посмотри, как они медовеют зимой спозаранку,Чтобы сызнова летним теплом изнутри прорастать.

1 «Золотая китайка» — наиболее ранний сорт яблок

Page 63: Молодежная волна, №9, 2011

63

Поэзи

я

Наша осень«Настоящая свобода начинается по ту сторону отчаяния».

Жан-Поль Сартр

1 Я теперь всегда говорить буду так,Как хотела бы впредь говорить с тобой.У меня (ты не знаешь) жизнь — на пятак.Я не жалую жалостью: бой — так бой!

Дворник-ветер расчистил ненужный хлам,Смёл простылый гербарий с дорог-страниц.Наша осень десятого — пополамСлавно меряет взлёты — паденьем ниц...

Эта осень рискует смелей, чем я,В окруженьи царицынских куполов:Вот растерянный парк, вся в листве скамьяИ слова… Что слова? Да не нужно слов!

Я с дорожною сумкой наперевес,Разве радугу в сумке возможно скрыть?Не тоска, а ремарка октябрьских пьес…У осеннего джаза иная прыть.

Простодушье румянится на щеках,Не смотри, не смотри на меня сейчас!Жизнь — смешная, неловкая — впопыхах,Жизнь такая прекрасная — без прикрас.

В наш конфликт нам дождливых не надо драм —

Мы оставим отчаянье в стороне.…Взмах оконных рам — храм семи ветрам,И свобода… свобода — внутри и вне…

Page 64: Молодежная волна, №9, 2011

64

Поэзи

я

2 На столе букет из сухих цветовИ рябина… рябина — в глазах рябит!Эта комната помнится без крестовНа стене и, кажется, без обид.

И покуда никто ещё не привык, Хорошо бы не приходить тебе.Если говорю, то без закавык.Да не думай, не думай, не по злобе!

Так бывает: нельзя ничего спасти,Эта комната нам, что казённый дом…Эта кисть рябины в моей горстиПоцелуйным пылает твоим огнём!

Паутины много наплёл паук…Всё прогорклый дым от костра — всё тлен.Не боюсь к разлуке привыкнуть вдруг —Я боюсь непрошеных перемен!

На столе букет из сухих цветовИ рябина, рябина — в глазах рябит…Эта комната помнится нам без слов, Оттого и кажется — без обид.

3Шагай по московским дорогам,Друзей на врагов не дели.Считай, это осень продроглаВ абсурдной картинной дали,

Что вписана кистью неровнойВ обычный бытийный сюжет.Продрогла, увязла и кровноПастелью легла на планшет

Page 65: Молодежная волна, №9, 2011

65

Поэзи

я

Графитно-асфальтовый, влажный,(Ты сделала всё, что могла!)В запале побед ведь не важно, Чьи чувства сжигаешь дотла?

Подобно листве многоцветной,Влюблённой до смерти в костры…Осенней порою портретнойЕй принадлежат все дворы.

В любовь обрядилась калина.Любовь — величайшая ложь!Корила, горчила, калилаИ вот закалила: ну, что ж,

Целуй всех подряд троекратноСквозь стайных завистников грай И не возвращайся обратно — Шагай за успехом, шагай!

Page 66: Молодежная волна, №9, 2011

66

Поэзи

я

Родилась в 1978 г., в 2001 г. окончила факультет иностранных языков

Самарского государственного педагогического университета

(ныне ПГСГА). С 2005 г. работает независимым переводчиком, специализируется

в областях, близких к литературному переводу: туризм, отели, маркетинг,

адаптация рекламы. Перевела по собственной инициативе

известный во всём мире (но не в России) роман классика канадской литературы

Маргарет Лоренс «Каменный ангел», который теперь ищет своего издателя.

Екатерина Филатова

Маргарет Лоренс

Каменный ангел

Отрывок из романа

Перевод с английского Екатерины Филатовой

После ужина меня загружают в машину, и вот мы уже катим по дороге. Я сижу на заднем сидении

одна. Окружённая со всех сторон мягкими подушка-ми, я чувствую себя яйцом в надёжной упаковке. Од-нако я рада, что мы поехали. Обычно после работы у Марвина уже ни на что нет сил. Вечер выдался чу-десный: стоит прохладная и ясная погода. На фоне чистого неба так отчётливо вырисовываются горы: те, что поближе, кажутся ярко-голубыми — цвета че-ловеческих глаз или перьев сойки, а те, что подаль-ше, всё больше туманно-фиолетовые, словно приви-дения.

Page 67: Молодежная волна, №9, 2011

67

Поэзи

я

Всё было бы просто замечательно, если бы спо-койствие не нарушал резкий голос Дорис, напомина-ющий писк запыхавшейся мыши. Она считает своим долгом объяснять мне всё, что видно из окна. Навер-ное, держит меня за слепую.

— Ну надо же, как всё зелено вокруг! — говорит она, как будто поражаясь тому, что поле не алого цве-та, а ольха почему-то не цвета морской волны. Мар-вин молчит. Равно как и я. Разумному человеку про-сто нечего на это сказать.

— Урожай вроде бы будет хороший, — продолжа-ет она. И это я слышу от человека, который всю жизнь прожил в городе и не отличит овса от осота. — Ой, глядите, сколько черники вдоль канавы! В этом году ее просто пруд пруди. Как созреет, надо будет насоби-рать ягод на варенье — как думаешь, Марв?

— Косточки будут застревать в протезе, — говорю я, не в силах удержаться. Она носит зубные протезы, в то время как я каким-то чудом до сих пор сохра-нила собственные зубы. — Из черники лучше делать вино.

— Тем, кто его употребляет, — обиженно фыркает она.

Она всегда использует глагол «употреблять» в от-ношении вина и табака, подчёркивая некую непри-стойность этого занятия.

Но через какое-то мгновение она уже снова в об-разе задорного экскурсовода.

— Ой, глядите, чёрные телята! Какая прелесть!Если бы ей хоть раз в жизни довелось брать их за

только что высунувшиеся головы и вытаскивать из чрева матери, она бы называла их какими угодно сло-вами, но только не прелестью. Правда, должна при-знать, что я сама всегда симпатизировала существам, с трудом появляющимся на свет и не знающим, что их здесь ждёт. Но Дорис — та в этом ничего не смыслит, зато бурно восторгается при виде телят, вот что меня раздражает. Впрочем, почему эту я решила, что она в

Page 68: Молодежная волна, №9, 2011

68

Поэзи

я

этом ничего не смыслит? Она ведь родила двоих де-тей, как и я.

— Дорис, ты закроешь когда-нибудь рот? — го-ворит Марвин, и, возмущённая, она лишь беззвучно шлёпает губами, словно камбала.

— Марвин, ну зачем же так грубить? — странно, но я на её стороне, хоть никто и не скажет мне за это спасибо.

Дальше мы едем в молчании, и вдруг я вижу чёр-ные железные ворота, однако по-прежнему ни о чём не догадываюсь. Почему Марвин сворачивает с доро-ги и заезжает в открытые ворота? Причудливые за-витушки кованых букв складываются в знакомое мне слово: СИЛЬВЕРТРЕДЗ.

Я высвобождаюсь из моего подушечного футляра и вцепляюсь в сиденье. Пульс зашкаливает, сердце стучит, как у обезумевшей от страха птицы. Я пыта-юсь взять себя в руки. Надо как-то успокоить сердце, иначе оно разобьётся о грудную клетку. Но оно про-должает буйствовать, пытаясь вырваться на волю.

— Марвин, куда мы едем? Скажи, куда?— Не волнуйся, — говорит он. — Мы просто…Я тянусь к двери, пытаясь совладать с ручкой и

поднять кнопку.— Я туда не пойду. Слышите? Не пойду! Я выхо-

жу. Сейчас же, сию минуту. Выпустите меня!— Мама! — Дорис хватает мою руку, снимая её с

блестящего и манящего металла. — Ну что вы делае-те? Вы же выпадете из машины и убьётесь.

— Тебе-то какое дело? Я хочу домой…Я даже не вполне понимаю, какие именно слова

слетают с моих уст. Мною овладел страх: примерно то же чувство мы испытываем, когда на нас надевают эфирную маску и мозг приказывает телу бороться и не сдаваться, но тело уже наполовину спит, скованное и обездвиженное наркозом.

Могут ли они меня заставить? Если я буду сопро-тивляться, не попросят ли они какую-нибудь крепень-

Page 69: Молодежная волна, №9, 2011

69

Поэзи

я

кую нянечку меня утихомирить? А может, свяжут по рукам и ногам? Выдадут за буйно помешанную? Боже, как я боюсь этого места. Я даже не могу на него смо-треть. Просто не могу. Есть ли там стены и окна, две-ри и комнаты, как в любом жилом здании? Или одни стены? Может, это мой мавзолей, куда меня положат, как египетскую мумию, завёрнутую в подушки и свою собственную плоть и по недосмотру забальзамиро-ванную заживо? Нет, не может этого быть.

— Как это подло, — слышу я свой отвратительный жалкий стон. — Я даже вещей своих не взяла…

— О Боже, — ошеломлённый и извиняющийся воз-глас Марвина. — Ты что, подумала, что мы тебя здесь оставляем жить? Мы только хотели, чтобы ты взгля-нула на это место, мама, вот и всё. Надо было сказать. Говорил же тебе, Дорис, надо было всё объяснить.

— Ну конечно, — парирует она. — Дорис во всём виноватая. Да если б мы ей сказали, ни за что б она не поехала, и ты это знаешь не хуже меня.

— Заведующая пригласила нас на чашку чая, — говорит Марвин через плечо в мою сторону. — Вроде как на экскурсию. Посмотреть, как тебе тут понравит-ся. Она говорит, многие так же себя ведут: сначала бо-ятся, а потом им здесь нравится…

В его голосе столько надежды и отчаяния, что я больше не могу возражать и замолкаю. Теперь я вдруг снова начинаю волноваться о судьбе моего дома. Не-ужели он думает, что после стольких лет проживания дом перешёл в его владение? А может, он и правда теперь его? Да, он красил время от времени стены в комнатах, а ещё он починил обогреватель, построил заднее крыльцо и много чего ещё понаделал — ну и что? Означает ли это, что он купил его без моего ве-дома, вместо денег заплатив поддельной валютой — временем и трудом? Нет, это невозможно. Я не при-знаю этой сделки. И всё же сомнения остаются.

Заведующая оказывается тучноватой женщиной, разменивающей, по моей оценке, шестой десяток и

Page 70: Молодежная волна, №9, 2011

70

Поэзи

я

облачённой в синюю униформу и маску профессио-нальной благожелательности. На лице её — то самое выражение абсолютного всеведения, которое неиз-менно внушает благоговейный ужас всем и каждому, но я замечаю, что на её подбородке пучками торчат маленькие чёрные волосики, и понимаю, что и у неё не всё гладко: скорее всего, давным-давно какой-ни-будь ухажер струхнул от её напора и позорно бежал. Мысленно разделавшись таким образом с врагом, я уже отношусь к ней вполне дружелюбно, хоть и по-прежнему холодновато, но она вмиг всё портит, когда хватает меня под руку и ведёт меня куда-то, как водят пьяных или пуделей на поводке.

Мы довольно быстрым шагом преодолеваем ко-ридор, устланный коричневым линолеумом, затем поворачиваем и задерживаемся у двери, которую она распахивает передо мной с таким видом, буд-то за ней находятся сокровища древних персидских царей.

— Это наш главный зал, — мурлычет она. — Уют-но, правда? Сейчас стоят тёплые деньки, поэтому здесь народу немного, но вот видели бы вы этот зал зимой! Наши старички обожают сидеть здесь у ками-на. Иногда мы жарим на огне хлеб.

Я бы зажарила на огне саму сладкоречивую об-манщицу. Я не взгляну ни на один экспонат во время этой увлекательной экскурсии по египетской пирами-де. Я слепа. Я глуха. Вот так — я закрыла глаза. Но эти предатели приоткрываются против моей воли, и я вижу, что у большого камина в огромных креслах сидят несколько дряхлых седовласых старушек, напо-минающих отцветшие одуванчики.

Мы идём дальше.— Это наша столовая. Правда же здесь простор-

но? Помещение хорошо освещается и проветривает-ся. Большие окна дают много света. Здесь светло до самого вечера, летом — чуть ли не до десяти. Столы у нас дубовые.

Page 71: Молодежная волна, №9, 2011

71

Поэзи

я

— Здесь и правда здорово, — говорит Дорис. — Мне нравится. А вам, мама?

— Я не любитель казарм, — отвечаю я.Мне становится стыдно. Я всегда гордилась свои-

ми манерами. Как же я опустилась до такой резкости?— Красивые витражи, — отмечаю я вместо изви-

нений.— Это вы верно подметили, — тут же подхватыва-

ет заведующая. — Мы их поставили буквально на днях. Раньше у нас были венецианские окна. Но пожилым людям они, знаете ли, не по душе. У них более тради-ционные вкусы. Вот и пришлось заказать витражи.

Она поворачивается к Дорис, стоящей чуть по-одаль.

— Стоили они, кстати, целое состояние.Теперь я жалею, что выразила своё одобрение.

Этим я причислила себя к стаду единодушных старых овец.

— У нас есть двухместные и одноместные комна-ты, — повествует заведующая, пока мы поднимаемся по голым ступенькам лестницы. — Одноместные, ко-нечно, дороже.

— Ясное дело, — почтительно соглашается Дорис.Камеры, что они зовут комнатами, совсем ма-

ленькие и необжитые и пахнут креозотом. Железная койка, шкаф, покрывало из дешёвой грубой материи, какие обычно заказывают по почте.

Пока мы спускаемся, Дорис и заведующая весело щебечут о чём-то. За всё это время Марвин не рас-крыл рта. Теперь он подает голос.

— Я бы хотел с вами переговорить в вашем каби-нете, если можно.

— Ну конечно. Может быть, миссис Шипли… старшая миссис Шипли выпьет чашечку чая на веран-де, пока мы беседуем? Ей наверняка интересно будет познакомиться с нашими пожилыми людьми.

— Это было бы чудесно, да, мама? — спешно со-глашается Дорис.

Page 72: Молодежная волна, №9, 2011

72

Поэзи

я

Они выжидающе смотрят на меня, полагая, что я должна возрадоваться представившемуся мне слу-чаю поговорить с чужими людьми исключительно потому, что они тоже имели несчастье оказаться ста-риками. Я устала. Что толку спорить? Я киваю и ки-ваю. Я согласна на всё. Усаживая меня в кресло, они возятся со мной, как две курицы с одним цыплёнком. Всовывают мне в руки чашку чая. На вкус он омерзи-телен. Даже будь он вкусным, он всё равно показался бы мне отравой. Дорис права. Я несносна. Со мной не-возможно. Неудивительно, что они хотят меня сдать. Переполнившись раскаянием, я вливаю горячий чай в пищевод, допивая всё до последней капли. Ну и чего я добилась? Разве что отрыжки.

На веранде царит тень. Поверх оконных сеток — солнцезащитный навес, поэтому сейчас, когда уж на-ступает вечер, здесь сыро и прохладно, как раньше было в любом доме на прериях в середине лета, когда, прячась от солнца, жильцы закрывали все ставни.

Молоденькая нянечка с высокой грудью откры-вает дверь, не глядя кивает мне, пересекает веранду и спускается по лестнице. Одиночество в незнако-мом месте, невидящий взгляд нянечки, спадающая жара — всё это вызывает в моей памяти то время, ког-да я впервые оказалась в больнице, рожая Марвина.

Манавакскую больницу тогда только построили, и доктора Тэппена так и распирала гордость за блестя-щие новенькой краской стены, белые железные кой-ки и смертельный запах эфира и лизола.

Я бы предпочла разродиться дома, как кошка, ко-торая приносит котят в укромном уголке, а после вы-лизывает себя до чистоты, и никто не спрашивает её, от кого она нагуляла потомство. Кроме того, я была уверена, что никакого «после» для меня не будет. Я не сомневалась, что это конец.

Брэм повёз меня в город. В общем, я могла бы предвидеть, что он не свернёт у Англиканской церкви

Page 73: Молодежная волна, №9, 2011

73

Поэзи

я

и не поедет по проулкам. Куда там. Он прокатил меня в телеге по всей Главной улице, от магазина женской одежды Симлоу до Монреальского банка, успев по-махать поводьями полукровке Чарли Бину, наёмному работнику на конюшне Доэрти, который сидел в тот момент на ступеньках гостиницы «Королева Викто-рия» за цементными горшками с пыльной геранью.

— Ну, Чарли, на что спорим, что это сын?По улице шла Лотти Дризер, жена банковского

работника Телфорда Симмонса, изящная, как кру-жевной платок; она долго на нас смотрела, но так и не помахала рукой.

Оказавшись в больнице, я велела Брэму ехать до-мой.

— Агарь, а ты случаем не боишься? — спросил он, как будто до него только что дошло, что мне может быть страшно.

Я лишь покачала головой. Мне было не до разго-воров и вообще какого бы то ни было общения. Что я могла ему сказать? Что я не хотела детей? Что я дума-ла, что умру, и желала смерти и в то же время моли-лась, чтобы она не пришла? Что ребёнок, которого он так хотел, будет его, а не моим? Что я получала свои тайные радости от его плоти, но ни за что не хотела появляться на улицах Манаваки с ребёнком от него?

— Хоть бы мальчишка, — сказал он.Я никак не могла уразуметь, какая ему разница,

кто родится, — разве что мальчик помогал бы ему по хозяйству, но у него настолько редко была работа, что даже бесплатный наёмный работник не сделал бы по-годы.

— А что ты так радеешь за мальчика? — спросила я.Брэм удивлённо посмотрел на меня, не понимая,

как у меня вообще мог возникнуть такой вопрос.— Будет кому дом оставить, — ответил он.Тогда я сделала для себя открытие: оказывает-

ся, Брэм желает продолжения рода не менее страст-но, чем мой отец. В час, когда мы с Брэмом могли бы

Page 74: Молодежная волна, №9, 2011

74

Поэзи

я

взяться за руки и успокоить друг друга, в моей голове звенела лишь одна мысль: сколько же в нём наглости.

Если бы Марвин не родился в тот день живым, что было бы сейчас со мной? Полагаю, я бы оказалась в доме престарелых чуть раньше. Вот о чём, пожалуй, стоит подумать.

Двигаясь бочком, ко мне приближается малень-кая худощавая фигурка в розовом халате, украшен-ном изображениями резеды и следами съеденных блюд. Что нужно от меня этой старой карге? Стоит ли мне с ней заговорить? Мы незнакомы. Не сочтёт ли она это за грубость?

Она проплывает по веранде, трогает волосы своей жёлтой сокольей лапой, затем поправляет выбившу-юся из-под голубой шёлковой сетки прядь. Наконец начинается доверительный рассказ.

— Миссис Торлаксон опять не явилась сегодня на ужин. Уже второй раз подряд. Я видела, как нянечка-блондинка относила ей поднос с ужином. И дали ей, между прочим, не сладкий крем, как нам. Она полу-чила кекс. Как вам это нравится?

— Может, она плохо себя чувствовала, — рискую предположить я.

— Это она-то? — фыркает старая перечница в ро-зовом одеянии. — Ей всегда нездоровится, по её сло-вам. На самом деле она просто большая любительни-ца поесть в постели. Она ещё всех нас переживёт, вот увидите.

Много чего я хотела бы увидеть, но уж точно не это. Так вот, значит, какова жизнь в подобном месте. Я отворачиваюсь, но её так просто не остановишь.

— В прошлый раз нам дали лимонное желе, а ей мороженое. Да не просто мороженое, а с вафлями — такие тоненькие вафельки, как те, из которых делают стаканчики, а между ними глазурь, понимаете, да? Так вот, она получила две порции. Представьте себе, целых две. Я сама видела.

Page 75: Молодежная волна, №9, 2011

75

Поэзи

я

Боже, какое примитивное создание. Она вообще о чём-нибудь думает, кроме как о желудке? До чего противно. Как мне отделаться от неё?

Но проблема решается сама собой. Приближает-ся кто-то ещё, и маленькая обжора спешно исчезает, успев шёпотом предупредить меня через плечо.

— Опять эта миссис Штайнер. Как начнёт показы-вать свои фотографии — всё, пиши пропало.

Новенькая становится рядом со мной и изучаю-ще, но достаточно ненавязчиво меня разглядывает. Она широка в кости и наверняка была когда-то очень привлекательна. Мне она сразу нравится, хотя я со-всем не намерена проникаться симпатией к кому-ли-бо в этом месте. В своём отношении к другим людям я всегда была категорична. С первых минут знакомства человек мне или нравится, или нет. Не уверена я была лишь в своих чувствах к самым близким мне людям. Может, это оттого, что с близкими видишься слиш-ком часто. Чужих оценивать куда легче.

— Я вижу, вы тут беседовали с мисс Террвитт, — говорит она. — Интересно, кто лишил её покоя на этот раз?

— Значит, она всегда так себя ведёт?— Постоянно. Что ж, она такая. Кто её осудит? Она

ухаживала за старушкой-матерью, а теперь и сама со-старилась. Так что — пусть говорит. Кто знает, может, это её отдушина? Вы недавно здесь?

— Нет-нет, я здесь не живу. Сын с невесткой про-сто привезли меня сюда осмотреться. Но я здесь не останусь.

Миссис Штайнер тяжело вздыхает и усаживается рядом со мной.

— Я тоже так говорила. Теми же словами.

Page 76: Молодежная волна, №9, 2011

76

Поэзи

я

Родилась в 1997 году. Ученица Спортивного лицея.

Лауреат областных поэтических конкурсов за 2009-2010 годы.

Публиковалась в журнале «Весёлый сверчок» 2008-2009 годах, а также в

журнале «Молодёжная волна» 2008-2009 годах.

Живёт в г. Самаре.

Валерия Демидова

Нора Префферд

Стихотворения

Перевод с немецкого Валерии Демидовой

Рождественская ёлкаВо дворике моёмУже звенит капель. Рождественская ельЛежит февральским днём.

Я на неё гляжу,Чуть ощущаю грусть,И, кажется, боюсь,Что сердце остужу.

Смолистый аромат,Как будто близко бор,Но ёлка мне в укорГлядит, печален взгляд.

Page 77: Молодежная волна, №9, 2011

77

Поэзи

я

Здесь праздник погостилСреди густых ветвей.От радостных огнейОстался серпантин. Присяду на снегуПеред былой красой.Уйти я не смогу,Возьму её домой.

И терпкий аромат,Смола скользит слезой.Я стала вдруг иной,Вернувшись чуть назад.

Маленький паучокЯ — лесной паук-трудяга,Паутина вместо флага.Тку её и вверх, и вниз,Мушкам, мошкам в ней сюрприз.

Пробежит олень рогатый,Паутину рвёт проклятый.Я её опять чиню,А зачем — не объясню.

Белка прыгает на ветке,Я опять не вижу сетки.Паутина — злая сила,Лапки все мои скрутила.

Жизнь моя висит на нити,Слёзка катится в обиде.Жажду ей не утолить,Даже если хочешь пить.

Page 78: Молодежная волна, №9, 2011

78

Поэзи

я

Танец на канатеВы хотите скользитьПо канату собственной нежностиИ готовы ловитьЛишь мгновение каждое вечности.

Пропасть, глянь, замирает,Озабоченная глубиною,О небе седьмом мечтаетИ чувствует неземное.

Уверенность ваша светит,Ни секунды не умирая,Кто сомнения в вас заметит,Даже облачность отступает.

Но канат под ногой качается,И простите ли вы себя,Если он каждый миг растворяется,Пропасть близится, чуть скорбя.

Page 79: Молодежная волна, №9, 2011

79

Поэзи

я

Родилась в 1987 году в Куйбышеве.В 2004 году с золотой медалью окончила Гимназию №1 г. Самары, за время учёбы её стихи были опубликованы в издании литературного объединения «Лабиринт» (руководитель — А.Ю. Грачёв). В 2009 году с отличием окончила Самарский государственный университет по специальности «Культурология». Обладатель специального приза жюри I областного конкурса журналистов, пишущих о культуре. Живёт в Риме (Италия).

Лиза Зайцева

Пабло Неруда

Ах, лето!

Перевод с итальянского Лизы Зайцевой

Ловлю изобилия летаРтом клубничного цвета.

Яблоки тонут в корзине,Губы от сливы синие.

Дороги в мягкой пылиЖгут облака вдали.

Полдень бьёт в барабан,Красный, как медный жбан,

А вечер сквозь жаркий дурманПрячет его в карман.

Но ветерок-оборванецУже зазывает на танец

Клевер, душистее хлеба,И звезду, что блуждает по небуВ летнюю ночь.

Page 80: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

80

Родилась в 1991 г. в Самаре. В настоящее время работает в

сфере недвижимости, совмещая это со своим любимым занятием —

самообразованием в различных сферах. Иностранные языки, искусство и

творчество.Живёт в г. Самаре.

Анастасия Малышева

Зеркала

Рассказ

У неё глаза, как у коровы. Когда я сказал ей об этом, она возмущённо взмахнула кудрями и расплескала

кофе, залив весь стол. Она сверлила меня взглядом так долго и сильно, что я буквально почувствовал всё расширяющуюся дыру у себя во лбу.

У неё странные глаза. Карий ободок, зелёные во-круг чёрного зрачка. Где-то я читал, что в средневеко-вье зеленоглазых женщин считали ведьмами и отправ-ляли на костёр. Говорю ей об этом, а она кидает в меня надкусанным пирожным. Промахивается, конечно, и попадает в амбала за соседним столиком. Чтобы его успокоить, она улыбается, демонстрируя свои кривые зубы, и говорит что-то странно заумное, чуть щурясь. Он даже не подходит к нам. Точно, ведьма.

Глаза у неё постоянно в движении. Если она смо-трит на говорящего, то изучает его лицо. Она всегда оглядывается по сторонам. Её взгляд замирает лишь

Page 81: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

81

тогда, когда натыкается на зеркало. Или хотя бы на поверхность, в которой отражается её лицо.

— А у коров красивые глаза, да? — спрашивает она хриплым меццо и окунает палец в так и не вытертую лужу кофе на столешнице. Подносит ко рту и облизы-вает, портя идеальный макияж губ.

Её глаза замирают: она заметила в окне своё от-ражение. Она словно прекращает дышать, застывает и уходит в свой мир.

Я знаю её пять месяцев. Но я понятия не имею, куда она убегает, смотрясь в зеркало.

* * *Она выглядит на все тридцать. А думает на все

пятьдесят. Она надевает очки, намеренно старя себя, наматывает вокруг шеи старушечью шаль и считает, что так «креативно». Сочетает красное с зелёным, а пастельные тона не признаёт. Она будто всё дела-ет для того, чтобы не слиться с толпой в мегаполисе. И ей это удаётся.

Она идёт, погружённая в свои мысли, летает где-то, я держу её за руку и сам ловлю все направленные на нас взгляды. Мне кажется, в мире нет более стран-ной пары, чем мы.

Когда мы проходим мимо витрин, она замирает. Поправляет волосы, смотрит, в порядке ли макияж, теребит шарф, даже корчит рожи. Ей без разницы, есть кто-то по другую сторону или нет. Ритуал соблю-дается каждый раз.

Остановка.Волосы.Губы, щёки, веки, ресницы.Шарф, шапка, колье, серьги, что угодно.Показывает язык, подмигивает, рычит.Я стою, не отпуская её руки, поглядываю на часы

и жду, когда же она наиграется. Через несколько ми-нут, довольная, она отлипает от витрины, зеркала, окна чужого автомобиля и, как ни в чём не бывало,

Page 82: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

82

продолжает внезапно оборванный разговор. Если он был, конечно.

Она выглядит на тридцать, думает на пятьдесят. Ведёт себя порой на шесть. На деле ей девятнадцать и, наверное, она немного сумасшедшая.

* * *Когда она стоит за холстом, её лучше не трогать. Она часами может выводить пальцами, кистями,

карандашами какие-то линии, загогулины, волны. Нельзя её отвлекать от творческого процесса, это чре-вато. Я пробовал — остался шрам на предплечье. Ино-гда она не мажет, и летящие предметы попадают туда, куда и были направлены.

Целая комната в нашей квартире отведена под студию. Вся белая — белый пол, белые стены с отпе-чатками разноцветных ладоней. Для того чтобы войти в эту «святая святых», нужно непременно облачиться в белое — это правило. Все её белые рубашки пере-мазаны краской и маслом. Пол завален эскизами, на-бросками и просто клочками бумаги. Белая комната не знает уборки — там всё всегда на своих местах, хотя постороннему человеку покажется, что там творится хаос. На самом деле, всё в порядке.

Она рисует что угодно, но не что-то понятное. Среди её картин не найдёшь пейзаж, натюрморт, изо-бражение любимого щенка, потому что и щенка-то у неё нет. Это всегда взрыв красок, капель, отпечат-ков ладоней и губ. Хаотичные пересечения линий и сумасшедший танец геометрических фигур. Я давно прекратил попытки понять, что она изображает. Как и попытки выяснить это у неё: ничего более вразуми-тельного, чем «я-не-думала-об-этом», получить нере-ально.

Единственное, что здесь можно понять — это пор-треты. Бесконечная цепочка изображений её лица с разных ракурсов, в разных цветах и образах. Она и мусульманка в платке, и француженка в берете, и бра-

Page 83: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

83

зильянка в карнавальном головном уборе из перьев, чёрт, я и не знаю, как это называется. И калека без од-ного глаза, и подружка Джокера с разрезанным ртом. Она в профиль, анфас, оборот три четверти. В полный рост, по пояс, по грудь, по нос. Её каре-зелёные гла-за выделяются ярким пятном даже на карандашных набросках. Поразительно живые, в них будто гуляют мысли. Точно ведьма.

Она смотрит на свои портреты, тихо шевелит гу-бами, щурится и строит рожи сама себе.

За исключением этого, она почти нормальная.

* * *В нашей квартире много зеркал. В ванной, в го-

стиной, в спальне, в студии, в прихожей. Она ходит по своему бесконечному, многослой-

ному царству, любуется собой и светится от счастья. Ловит свой взгляд и улыбается широко, смеётся и со счастливым визгом бросается мне на шею. Я стараюсь убрать подальше молоток. Когда она меня отпускает, я вколачиваю в стену новый гвоздь. У нас будет зерка-ло на кухне.

Она садится на шатающийся стул, смотрит на себя и заводит разговор о политике. Мы говорим обо всём, что взбредёт ей в голову, она без проблем перескаки-вает с темы на тему. Политика, искусство, кино, музы-ка, книги, глобальное потепление, ядерная зима, за-хват Земли инопланетянами — что угодно. Но не мы. Не чувства. Не будущее. И не её странности.

Я говорю, что Обама всё равно провалится. Она показывается себе язык и заявляет, что президентом США давно пора сделать женщину-лесбиянку.

* * *Она не такая, как другие девушки, готовые до трёх

утра обсуждать отношения, мечтающие о свадьбе, бе-лом платье, путешествии в какую-нибудь экзотиче-скую страну, детях и быте.

Page 84: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

84

Она не хочет за меня замуж и не желает даже ду-мать о наших гипотетических детях. Не требует по-дарков, цветов или чтобы я помнил дату нашего пер-вого поцелуя. Она сама наверняка её не помнит.

Ей не нужна романтика, нежные объятия при луне или чтобы я говорил каждый день, как мне не-сказанно повезло.

Говорит, что я могу уйти в любую минуту. Она меня не держит. Более того, я уверен, что, если захочу убраться из этого сумасшедшего дома, никто не будет бросаться мне в ноги и умолять остаться. Я давно по-нял, что во мне она нуждается куда меньше, чем я в ней.

С утра я говорю, как мне с ней хорошо. Она три минуты сорок секунд смотрит в окно, а затем заяв-ляет, что хорошо бы этот голубь сдох до того, как она вый дет на улицу. Не любит птиц. Наверное, она во-обще ничего живого не любит.

Перед сном, укладываясь в кровать, я говорю, что счастлив с ней. Она жалуется на начальника и в кра-сках описывает планы мести за сегодняшний шлепок по своей великолепной пятой точке.

Меня все спрашивают, почему я её терплю. Я и сам не знаю.

* * *Должно быть, я не терплю. Наверное, я мораль-

ный мазохист. Потому что очень редкие моменты оку-пают все её странности с лихвой.

Когда она сбрасывает свой панцирь и позволяет себе быть слабой, беззащитной и пустить слезу. За шесть месяцев такое произошло четыре раза. И я могу ждать дальше.

Она сворачивается клубком в углу кровати и воет на одной ноте, как раненная волчица. Или лиса. Хотя по цвету волос больше похожа на пантеру, но пантеры не воют.

Она подпускает меня к себе, позволяет обнять и погладить по голове. Нескольких слов никогда не бы-

Page 85: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

85

вает достаточно, чтобы её успокоить, и поэтому я за-ранее готовлюсь к тому, что буду говорить часами…

* * *У меня пересыхает во рту. Язык еле ворочается,

хочется пить, но я стоически терплю, я же мужчина. А у меня на руках моя женщина заливается слезами и лишь изредка всхлипывает.

Я говорю. Рассказываю о том, как прошёл день, как дела на работе, чем мы будем заниматься на вы-ходных и что в антикварном магазине я видел потря-сающее зеркало в резной бронзовой раме. Оно отлич-но подойдёт к новым портретам в студии, которые она нарисовала накануне ночью.

У меня плечо уже мокрое, лямка домашней май-ки-алкоголички промокла насквозь. Она трясётся, вздрагивает и, наконец, успокаивается. Я глажу её по тёмным волосам и думаю, скажет ли она хоть что-нибудь в этот раз. Обычно все истерики безмолвны и не имеют за собой объяснений.

Она утирает лицо рукавом кофты и, утыкаясь но-сом мне в шею, говорит, что она совсем одна.

Я с ней восемнадцать часов в сутки. Не знаю, что и ответить.

* * *Её родители на редкость нормальные. Отец архи-

тектор, а мать — флорист. Оба не подвержены пере-падам настроения, со мной приветливы и, самое глав-ное, в их доме всего три зеркала. Им хватает.

Её мать радуется, что дочке на жизненном пути попался такой «положительный» молодой человек. Я делано-смущённо улыбаюсь и смотрю на неё. Она сидит справа от матери, вцепившись её в руку, и неот-рывно смотрит в зеркало. То самое, в резной бронзо-вой раме, которое свело её очередную начинающуюся депрессию на «нет». Щурится, дёргает верхней губой и вдруг яростно трясёт головой.

Page 86: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

86

Мать успокаивающе гладит дочь по руке и совету-ет идти прилечь. Странно, но она слушается.

За пять месяцев мне никто не потрудился объяс-нить, что же происходит. Странно, что они хотят это сделать сейчас.

* * *Их было двое. Она плюс она. Её мать утирает скупую слезу и рассказывает, как

её дочери-близнецы бегали по заднему двору их за-городного дома, проводили вместе дни напролёт и за все пять лет «совместной жизни» не расставались ни на секунду. Как они могли сидеть друг напротив друга часами и разглядывать идентичные лица. Как синхронно отвечали на вопросы и носили одинако-вую одежду, отказываясь быть разными хоть в чём-то.

Как, сидя друг напротив друга, они могли разго-варивать без слов, понимая всё только по взгляду и взмаху брови.

И как старшая не дожила трёх недель до шестого дня рождения.

* * *Я вошёл в студию без разрешения. Наверное, она

меня убьёт, если узнает.Я смотрю на ряды портретов и пытаюсь понять,

кто же это — она или та, другая, которую так и не до-велось узнать.

* * *Она смотрит в зеркало и опасно щурится. При-

поднимает бровь и многозначительно кивает, словно с чем-то соглашаясь.

Я признаюсь себе, что мне страшно. Я даже не хочу смотреть на её отражение. Мне постоянно кажет-ся, что вот-вот оно сделает какое-то постороннее дей-ствие или посмотрит не в ту сторону.

Такое ощущение, что нас здесь трое. И двое точно вступили в сговор.

Page 87: Молодежная волна, №9, 2011

Пр

оза

87

Она улыбается сестре и, не обращая на меня вни-мания, уходит из кухни.

* * *Куда-то стали пропадать её вещи.Когда я спросил об этом, она счастливо заявила,

что продаёт «ненужное» и отдаёт деньги в детские дома. Она сгребает все сувениры и игрушки в коробку, заявляя, что вот это она продавать не будет, а отдаст просто так. Дети будут счастливы.

Постепенно исчезает больше половины её вещей. Куда-то деваются винтажные шарфы и шляпы. Она выбрасывает дорогую косметику и духи, говоря, что они ей больше не нужны. Отдаёт мне свой ноутбук, уверяя, что он ей без надобности.

Ходит по квартире, водя по мебели тонкими паль-цами, осматривает стены и счастливо вздыхает, при-крывая глаза.

Как будто запоминает.

* * *Она исчезает из моей жизни так же внезапно, как

ворвалась в неё.Её нет нигде. Ни у родителей, ни у немногочис-

ленных друзей. Она не покупала билеты на автобусы, поезда или самолёты. Её кредитные карты не обнали-чивали. Все из её непроданных вещей остались на ве-шалках в шкафу. Картины стоят в студии и ждут, что с ними заговорят. Зеркала отражают моё растерянное лицо. На комоде в коридоре аккуратно сложены клю-чи от нашей квартиры.

Знакомым кажется, что ей захотелось самостоя-тельной жизни вдали от всех.

Полиция считает, что она убита и дело останется «висяком».

Родители думают, что её похитили.А я знаю — она ушла в зеркало.

Page 88: Молодежная волна, №9, 2011

88

Родился в 1981 г. в г. Куйбышеве. Публиковался в журналах

«Русское эхо» и «Молодёжная волна». Автор совместной с женой Викторией

книги стихотворений «Почему прямые не сходятся...»

(2010 г.). Член Самарской областной организации молодых литераторов.

Дмитрий Ревякин

Венок сонетов

IЯ не начну сомнением строки:Известно всё от первого моментаИ до последнего. Молчанье — перманентно,И прерывать беседу не с руки,

Но речи, точно ночью светляки,Молчание расцвечивают. Где-тоСозвездье слов последнего сонетаРастреплет душу от удушливой тоски.

И, может быть, отмеченный печалью,Передо мной откроется во тьме,Средь червоточин алхимических венчаний,

Мой путь. И ляжет в ноги мне —Стезя ответов на вопрос извне,Где «кажется» и «мнится» в изначальи.

Page 89: Молодежная волна, №9, 2011

89

Поэзи

я

IIГде «кажется» и «мнится» в изначальи,Найдётся ли ответ на тот вопрос,Что пронизает, как земная ось,Тяжёлое полночное молчанье?

Где, как волна из бездны, поднялосьОт многой мудрости безумное отчаянье,И самое благое начинаньеВ безрадостной душе оборвалось.

Так самая наивная мечта —Подняться к небу, чтобы высотаБезмерно приняла, как величанье, —

Ломается с усталыми плечами.И заполняется на сердце пустотаОтточенной реальности печалью...

IIIОтточенной реальности печальюЯ опечатал старую тетрадь,В которую стремился записатьВосторг вчерашних молодых мечтаний.

И что теперь? Сурово наказанье —Умение всё точно замечать,Отчаянье отнюдь не привечатьИ прочить скрепы самообузданья;

Суровый Рок — отречься от желаньяИ от себя, и так — собою стать:И сталью смысла разум укреплять,И понимать загадки мирозданья.

Тогда словами, что нетленны и легки,Наполнятся холодные стихи!

Page 90: Молодежная волна, №9, 2011

90

Поэзи

я

IVНаполнятся холодные стихиЖивым звучанием невыдуманных строчекИ, в обрамленьи мысли, многоточье —Как отраженье музыки стихий.

И голос льётся чисто и светло,И в текстах я настолько многословен,Что кажется, я всё-таки достоинВенка лаврового на гордое чело.

Зело и паки, больше, ну же, ну!Я рву из сердца звонкую струну!И песни мои стали столь легки,

Что кажется — все чувства на пределе.И взять хочу я тайны запределья,Пусть — мановением чарующей руки!

VПусть мановением чарующей рукиОстудит пыл горячего восторга.И зеркало внезапно взглянет строго,И я себя почувствую другим:

Усталым серою усталостью грозы,Порывом сил, себя избичевавшим,Но смысла жизни так и не познавшим,Но потерявшим яростный порыв...

Не размыкая дней круговорот,Вот так однажды входит пониманье,Что ты сейчас совсем уже не тот,

Что поднимался на вершины знанья —Всё тлен и прах; твой самый хитрый ходНе изменяет сути мирозданья.

Page 91: Молодежная волна, №9, 2011

91

Поэзи

я

VIНе изменяет сути мирозданьяСозданье поэтической трухи:«Я понимаю сущности стихий»1 —Лишь измышленье воспалённого сознанья.

Напрасный свет Высокого Деянья —Небесный хор, поющий для глухих,Блеск Элементов, пламенем слитых,Венец иллюзий псевдопониманья.

Так из расплава выделяют основанье —Скамья, и стол, и крепкий разговор,Где пресекает бесполезный спор

Топор не знающего жалости молчанья.Лучём влечёт и отверзает взор,И тянется немое ожиданье.

VIIИ тянется немое ожиданье,Затягивая дней круговорот:Однообразие забот — из года в год,И песни радостные — словно отпеванье.

И гаснет даже тихое мерцаньеЛюбых надежд. А впереди нас ждёт —Однообразие забот — из года в год —Зима, метели снег и прозябанье...

Но гаснущие ночью огонькиДержа в ладони, — свечки отраженье —Оберегаешь. Суеты круженье

Отринувши и помня о других,Ты продолжаешь светлое служенье,И светятся в тумане маяки!

1 Цитата из венка сонетов С. Калугина.

Page 92: Молодежная волна, №9, 2011

92

Поэзи

я

VIIIИ светятся в тумане маяки —Ведущие — к ведомым созерцанья,Мерцанием зерцала отрицаньяВ руце, оценивающей смертные грехи.

О, восхождение течением реки!Предтечей чаяния в смуте волхвованьяЯвляю золото — Vox Dei1 — из слияньяКлюча, меча, могилы и руки.

И, направляя именем Его,Советы символов первичного покоя,Взыскуя в познанном найти пути в иное,

Я призываю к жизни волшебство,Но не переча — в помыслах — благое,И, видит Бог, не отрицая естество!

IXИ, видит Бог, не отрицая естество,Я отрекаюсь сумрака погони.Взыскуя смысла высших церемоний —Всё ныне в пламя, всё для одного!

И, прикоснувшись к полноте всего,Ища истоки у Творца в ладони,Мне слышатся небесные гармонии,Рождённые дыханием Его!

И я в смирении главу склоняю снова.И знаю: не один, но среди всех,Слагаю скромный свой описьменех,

Увидев дом, стремлюсь к родному крову,Стирая с каблуков налипший грех,Я не перечу Замыслу и Слову!

1 Глас Божий (лат.).

Page 93: Молодежная волна, №9, 2011

93

Поэзи

я

XЯ не перечу Замыслу и Слову,Хочу не сам, но и с другими в рядСплетать слова, слагая верный лад,В котором пламя от лампад — основа.

Как будто и не видел я другого,Как будто прошлый день — всего фантом,Стремление пройти за окоёмДля подчинения себе всего живого.

И пусть сегодня голос мой послужит снова —Я преклонён. И, выбрав этот путь,В отринутом не пожалев ничуть,

Внимая вечному звучанью Зова,Трепещет плоть, боясь вперёд шагнуть,Но каждый миг душа моя готова!

XIНо каждый миг душа моя готоваПринять явленья, слыша горний зов,Отринуть собственные кружева из слов,Узрев сиянье и величье Слова.

Свободен выбор: рабские оковы —Лишь в измышлениях дотошных мудрецов.Венцом творения — я сам стою лицомПред троном в сени благодатного покрова.

И тихий шелест слова моегоПодхвачен кличем и слияньем пенья.И в неземном экстазе вдохновенья

Стократно приумножен звук его.Смеюсь от радости и счастлив в песнопеньиПринять в реальности как данность

волшебство.

Page 94: Молодежная волна, №9, 2011

94

Поэзи

я

XIIПринять в реальности как данность

волшебство —Наградою за мироотрешенье.Пред алтарём ничтожно пригрешенье,Но безгранична благодать Его —

Принять в реальности как данность волшебство:

Пройти путём высокого служенья,Прочесть на небе звёздное круженьеИ вызнать смысл жизни из него.

Внимая символам внимательно и зорко,Принять в реальности как данность

волшебство,Где белым облаком из леса выйдет гордо

Единорог — святое существо,И, видя чудо, преисполниться восторгаИ насладиться проявлением его!

XIIIИ насладиться проявлением ЕгоДоступно столь немногим, что пороюСомненье в Нём тяжёлою волноюОкатывают страхом естество.

Ничтожна тщетность праха моего.Лишь укреплённый отчею рукою,Исполнится он мира и покоя,И сердце вознесётся высоко.

Пока строка свивается не строго,Пока стопа сминает суетуИ охраняет старую мечту —

Подняться лестницей до горнего чертога,Преодолеть немую темноту,Не отрекаясь от служения святого!

Page 95: Молодежная волна, №9, 2011

95

Поэзи

я

XIVНе отрекаясь от служения святогоИ тайну тайн в себе самом храня,Я окружён сиянием огня,Незримого, извечного, иного.

Ведомый таинством, отрекшийся земного,Я защищён: надёжнейший доспехСкрывает от навязчивых утехИ освящает благодатью Бога.

Окончено течение реки —Истоки найдены. И остывает тигль.Безбрежное молчанье — вечность в миге.

Весь мир у ног, и звёзды — так близки,И помня всё, что пережил и видел,Я не начну сомнением строки.

КлючЯ не начну сомнением строки,Где «кажется» и «мнится» в изначальи.Отточенной реальности печальюНаполнятся холодные стихи.

Пусть мановением чарующей рукиНе изменяет сути мирозданья,Но тянется немое ожиданье,И светятся в тумане маяки.

И, видит Бог, не отрицая естество,Я не перечу Замыслу и Слову,Но каждый миг душа моя готова

Принять в реальности как данность волшебство

И насладиться проявлением его,Не отрекаясь от служения святого.

Page 96: Молодежная волна, №9, 2011

96

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Родился 25 сентября 1963 года в г. Новотроицке Оренбургской области. С 5 по 9 классы жил и учился в посёлке

Синегорье Магаданской области, где родители строили Колымскую ГЭС.

Поступив в 1980 году в Куйбышевский госуниверситет (ныне Самар-

ский ГУ), в 1985 году закончил его исторический факультет. Накапливая

журналистский и писательский опыт, пробовал силы как учитель

географии и истории, обществоведения и политэкономии, воспитатель

общежития ПТУ и плаврук пионерлагеря, штукатур-маляр и грузчик, менеджер и сторож. В настоящее время работает в пресс-службе «Самаранефтегаза».Лауреат конкурса «Слово

к народу» газеты «Советская Россия» с вручением медали и диплома «За выдающиеся творческие достижения» (2002).

Лауреат конкурса имени радиожурналиста Смирнова — главной премии Федерации независимых профсоюзов России

в области журналистики (2002). Победитель литературного конкурса «Факел-2004» Московской областной и городской

организаций Союза писателей РФ и лауреат премии Президиума Российского Совета «Нефтегазстройпрофсоюза» за роман

«Степан Бердыш» (2005).Автор четырёх книг прозы.

Член Союза писателей России с 2008 года. Живёт в г. Самаре

Владимир Плотников

Одним из самых ярких событий в культурной жизни Самарской губернии стали выход и презентация книги самарского прозаика, члена Союза писателей России Владимира Плотникова «Степан Бердыш». Первый исторический роман об основании столицы губернии появился в отдельном красочном издании благодаря стараниям ООО «Газпром Трансгаз Самара» и Самарской областной писательской организации. Удивительно, что такой огромный труд был закончен писателем, ког-да ему было всего 22 года — меньше, чем многим ав-

Page 97: Молодежная волна, №9, 2011

97

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

«СТеПАН БеРдыш»

Отрывок из романа

«Москва-Самара»

Польская гульба

Без малого год нету житья посадским ни в Замоскво-речье, ни на Сретенке, ни на Солянке от разбойного

приплоду. То там, то здесь алые язычища слизыва-ют дома, а то и целые слободы. Самому начальнику патрулей Ивану Туренину управиться с напастью не-вмочь. На окраинах поджигателей покрывает воевода Колычев, Шуйских сторонник. Ну а тем, верно дело, беспорядки и хай против власти — в руку.

Степан Бердыш невесело усмехнулся, хрустляво давя почернелые останки балок, и двинул вдоль ды-мящего погорелья. Никак опять ляхи гуляют. Понае-хало ж их в Москву — хорьков сапегиных… Что за вре-мя? У правителя с царём висельники под носом чего вздумают, то и творят. Осталось от Ивана наследие, однако. Мысль прервалась ожоговой болью в левом плече.

торам «Молодёжной волны». Это обстоятельство и по-зволило нам дать отрывок из произведения в данной рубрике.

Книга, долго ждавшая своего звёздного часа, была опубликована в 2005 году в журнале «Русское эхо», от-мечена несколькими литературными премиями, и, нако-нец, появилась отдельным изданием.

Роман «Степан Бердыш» о том, что в самые трудные и смутные времена Родину спасали сильные, благород-ные, мужественные люди, пожертвовавшие личным во имя общего, вставшие в один сплоченный ряд защитни-ков и строителей.

Page 98: Молодежная волна, №9, 2011

98Рис. Ю. Колесника

Page 99: Молодежная волна, №9, 2011

99

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Степан скосился. Ухмыляющийся здоровяк, тол-стым похлопывая кнутовищем по колену, вызывающе мигал правым глазом.

Тоже ведь рожа, спокойно рассудил Бердыш, уз-навая. Сам Пронька Шелепуга. Отъявленный вор, лю-бимец Вацлава Пшибожовского. Ага, так вот же он и сам, «батяня». Стенин взгляд проструился через пле-чо Проньки, задев стройного всадника, что наполови-ну отслоился из угла обгорелой домины.

В дыму возникли молодчики, чьи лица не остав-ляли сомнений насчёт их призванья и ремесла.

И с Пронькой, и с Пшибожовским Бердыша слю-бил один уличный «поцелуйчик» тремя неделями до-толь. В тот раз шайка ляха едва упорхнула с-под обла-вы. А вот сегодня, пожалуй, Стёпа, зажмут тебя — не проскочить. Пшибожовский, гад, хоть и года в Москве не жил, а силу нажрал ой-о-йо. Кромешник. Что ль, правда — не врут, будто Вася Шуйский его услугами не брезгует?

Степан свёл руки к поясу. Ждал. Пшибожовский тоже: видать, силился опознать. Наводчик и покры-ватель лихого люда, он мог помиловать, а мог и нака-зать. Развязку ускорил Шелепуга. Нахально шагнув вперёд, притиснул Степана плечом. Приветная за-трещина отстрелила его на исходные рубежи. Трях-нув щеками, Пронька волчьи угнул голову и отсту-пил ещё. Как бы для разбега. Редкие зеваки, горбясь и утрачивая зрение вкупе со слухом, торопко оголя-ли улочку.

Першисто запахло бойлом.

Размеренным упокоем Степан прошёл мимо Ше-лепуги, обогнул Пшибожовского, приспешников. Он знал, что пропал. Тело, ноя от напряга, было готово ко всему. Чмок губою за спиной… Наверняка от шлях-тича.

Разом стали обступать жертву всею сворой — сер-пом. На ходу оборачиваясь, Бердыш скинул длинный

Page 100: Молодежная волна, №9, 2011

100

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

опашень, одновременно накручивая его на левую кисть. Из резвой правой уже опасно лыбилась сабля.

Негодяи потянулись к ножнам и поясам. Лязг, треск, вжик — в кулаках заиграли клинки и кованые дубинки. На этом дело застопорилось. Да и не могло иначе — сталь в руке Бердыша превратилась в праще-видное облако свиста и блеска.

— Ну, што тянете ошлика жа уши? — выразив не-довольство одними шипящими, Пшибожовский не имел удобства разглядеть, что там стряслось за поя-сом широченных спин. Панов окрик выхлестнул пару шустриков.

И тотчас перваш, суровый детина в неохватном азяме, гундосливо уркнул, выпуская саблю из отбитой руки. Тесак второго с ветерком умчался через голову, звякнул поодаль. Обезоруженные нырнули за спины. Степан не сходящей улыбкой приглашал новеньких. Его помелькивающая сталь заставляла пятиться всю кодлу. Что те коса посредь щетинящихся репьёв.

— Братва, погодь! — взвился Шелепуга. — То ж Стеня Бердыш, Годуновский жнец. Всяка режет, как чёрт белену.

Пшибожовский, кругля пареные зенки, даже при-поднялся в седле:

— Хорош добыш. За голову эту оджин боярин, слышал, два фунта шеребра обешщался. Ну-к бери его, хлопцы.

— Спробуй, возьми, — медлительно предложился Бердыш. Гулливая его сабелька ничуть не утомилась писать помрачительные зигзаги. Пробился так к го-релой стене — тыл оборонить. Крыкнуло обугленное стропило, да не прибило.

Шустрецы насели — неохотно, но скопом. Ещё один дёрнул перерубленной в запястье рукой. С всхлипом треснуло лезвие четвёртого. Вперёд су-нулся Шелепуга. Сыпля мрачные прибаутки, он ис-кусно поигрывал саблей. Бой становился жёстче и опасней. Неуловимыми лучами отражая наскоки

Page 101: Молодежная волна, №9, 2011

101

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

прочих, Степан, казалось, замкнулся на поединке с Пронькой.

Пшибожовский понукал головорезов вздорными криками и змеиной смесью русско-польской ругни. Ничто не предвещало перелома, как Шелепуга вдруг обеими руками вкогтился в порудевший висок и бряк-нулся задницей. Его уволок откормленный бугаёк по кличке Сёма Валенок.

Пшибожовский смурнел. Он даже наполовину выдвинул из ножен саблю. Но, знать, не нашлось духу схватиться с проверенным держаком. Налётчики, хоть и разъярились не на шутку, разумно острожели.

На самом деле, Бердыш изрядно устал. Биться всё трудней. Напуская на него горсть сотоварищей, враг через два позволял себе роздых. Приноровяся к изо-бретательной бердышовой ловкости, всё успешней отражали они страшные выпады. Брали уныло, но верно — на измор. Их срочно требовалось озадачить новиной.

Улучив миг, Степан ловко перекинул клинок из занемевшей правой в помалу освобождённую от пла-щевого щита левую. Ещё один резкий выпад — и чу-жая сабля шваркнулась у ног. На крату самой крато-сти Степанова голова нырнула к земле.

Взметнулся к небу пушистый срез русого чуба. А вослед с визгливым звяком вспорхнули к небу два поцеловавшихся клинка.

С прозрачным стоном один из лихоимцев сдавил правое предплечье. Грузный пинок втёр его в грязный багрянец мостовой. Высовывая иссыхающие языки, подраконенная пятерица жалась к вожаку.

— Ибрагим, осил! — почти без шипа взрыдал муч-нисто запятневший поляк. С мотком прочной волося-ной бечевы отделился от прореженной стайки юркий башкирец. Грозная петля осила взмыла над Степаном. Твёрдая рука предугадала линию захлёста. Завидный взмах — и бечёвка разрезана. Да не поспел витязь

Page 102: Молодежная волна, №9, 2011

102

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

предугадать всего коварства польского гостя. Из-под синего кунтуша Пшибожовского с чётко рассчитан-ной заминкой выпорхнул шёлковый аркан. Захлёст полонил богатырские плечи. Шляхтич рванул, да сил повалить недостало. Под жёстким роковым кольцом забугрились мышцы. И тут Сёма Валенок сбоку обру-шил на Степана стропильный полуобгарыш. Подлом-ленным стволом, не устояв, Бердыш свалился.

Люто заработали тугие кулаки и гулкие подо-швы. Не скульнуть, не ворохнуться. Не сразу Вацлав унял развоевавшуюся «слободку». Приблизясь к по-верженному, охватил влажной пятернёй скулу его, издевательски прищурился в закровленное лицо. Молодое, почти красивое. Почти — потому что обезо-бражено тёмным обручем шрама: яхонтовая прожил-ка в охват от правого переносья до верха левой ноз-дри. Медленно рука сместилась к копне подёрнутых ранней иневой волнистых волос. Собрав густой сноп в подрагивающий кулак, поляк близко-близко под-тянул Степанову голову ко лбу своему, свежему, как у младенца.

— Чё зенки попусту пялишь? Не баба чай. — Сквозь искромсанные губы продавил Степан.

— Лики мучшеников шобираю. Шны нежные ш ними видятша. — Сладостно шепча, Пшибожовский неслабо ткнул в нос Степана. Бурля алым ключом, тот упал навзничь. С трудом приподнялся, шмыгая, про-бормотал:

— Остерегись… С царёвым слугой, точно с татем, не пристало… Борис Фёдорович вовек тебе…

— Не учи, пешкарь, щуку промышлу, — оскла-бился поляк, выпрямился, пнул в бок. — Подохнешь аки пёш на живодёрне. Княжь Вашилий… ушердие шумеет оценить. А твой Борька, быдло татаршкое, и не прожнает, где пёш его шбрыкнулша. Тащи-и его, хлопцы, к Шелепуге в подклеть!

Page 103: Молодежная волна, №9, 2011

103

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Царь и шурин Тягучую марь лениво всколыхнул звучный пере-

лив враз проснувшихся колоколов. В сумрак кельи через одну просачивались струйки заоконного ветер-ка. Худой, болезный бородач в однорядке созерцал причудливый «бегунец» Благовещенского собора. Тусклые глаза непослушно слипались. Таяли воском попытки слепить средоточие.

Временами чело богомольца резала жалкая мор-щина — след бесконечных потуг слабого ума постичь хоть малость из недоступных пониманию вещей. Ни злобы, ни горечи, ни страха, ни отчаяния. Лишь дет-ская беспомощность и безмерная усталость светились в мутном взоре. Колокольный напев рассеял поволоку в глазах.

Спохватясь, в однорядке преклонил колени и, слёзно ублажась, перекрестился на образа. Молился со страстью, какой и не заподозришь в столь тщедуш-ном существе. Между тем, голос его был не лишён приятности, хоть и не дотягивал в громкости и силе. Со стороны походил он на сухонького старичка, не-смотря на совсем молодые ещё лета.

Тихо скрипнула дверь. В душный полумрак образ-ной ступил статный и высокий. По ковровым мохнати-нам бесшумно скользнул к богомольцу. В темноте за-тейливыми блёстками вспыхивало серебряное шитьё боярского кафтана, со златотканой битью по окрайкам.

Застыв у сурьмяного киота, высокий терпеливо ждал конца молитвы. Для порядку сам перекрестил-ся. Будь в образной чуть светлее, во взгляде его бы прочитались жалость, грусть и насмешка. Паче чая-нья поклонам не виделось конца. Притомясь, в каф-тане громко кашлянул.

В однорядке, даже не вздрогнув, черепашкой умыкнул крошечный череп в широкие, но вялые пле-чи, вкось взблекнул глазом, с припозданием пробуб-нил, сопя и покряхтывая, как немощный. Наконец, поднялся с колен, помолчал и обратил невзрачное

Page 104: Молодежная волна, №9, 2011

104

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

лицо к почтительно склонившемуся боярину. Выжи-дательно осанистая покорность станового — подле убогости однорядки…

— А, то ты, Борис. Нешто опять с делами? — слабо проклёкалось из плеч. Борис со вздохом кивнул, тем показывая, как неудобно ему отвлекать хозяина от по-печения о духовной вещи. — Ну, так я и знал. И по-што ж ты меня, шурин любезный, весь день нудишь? Покоя я ноне дождусь али как? — в однорядке вернул голову шее и перешёл на плаксивое нытьё.

— Я бы, государь, без надобности, сам знаешь, тревожить не стал… Однако, дело! Скажи, будь мило-стив, принимал ты утром гонца от верного пса твоего Ватира?

— Из Ногаи-то? Ох, Борис, и что те за радость по-пусту меня изводить? Зачем вопросы эти? А то не зна-ешь, когда самолично ковчежец из рук этого Ва… Ва-тира принял? Что за навык: зарань так темнишь, что я под конец и просвета в витийствах твоих не нахожу?

— Не гневись, Фёдор… Знаешь же, Борька Году-нов зря слова по скамье не мажет. Важность неотлож-но погоняет.

Складка пересекла желтистый лоб царя. На миг мелькнула в глазах остринка и потухла. То, как при слове «важность» Фёдор порадел принять вид мнимо-го, но надлежащего внимания, от Годунова не усколь-знуло. И встревожило. Что-то в последнее время у царя участились приступы постичь хотя бы малость чего. А то, вообще, как пойдёт знатока малевать. Ещё забавней. Но и подозрительно: Фёдор Иоаннович пре-жде не скрывал равнодушия к беседе государствен-ной, со скучной миной приемля любые подношения шуринской стряпни.

Такие завитки Годунову нравились всё меньше. И без того всяк миг настороже. Давно ли в грузной борьбе скинул братьев Головиных и Мстиславского,

Page 105: Молодежная волна, №9, 2011

105

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

вслед за коими с верховины власти исчезли осталь-ные вожди могущественного при Иоанне «двора»? В считанные недели старческая хворь Никиты Ро-манова-Юрьева, что враз ушёл от дел в опекунском совете, расчистила перед царским шурином роздаль вершить и править. И собачья привязанность неспо-собного Фёдора к Ирине, казалось, лишь укрепляла годуновскую почву.

Однако уж в кой раз убеждаешься: незыблемого в мире нет. Чёртовы Шуйские вновь хвосты дерут. А тут ещё коварный Щелкалов, чьи побуждения и по-ступки не предвосхитишь. Впрочем, этих бы «волков» Годунов передюжил. Уж с какой настырностью Шуй-ские склоняли царя развестись с Ириной — ан нет, не поддался Федя. В своё время Грозный и то не снудил «слабого» сына к разводу. Так что всё было б у Году-нова ладно, так он сам себя лягни. Какого, спрашива-ется, лешего затеял эти чёртовы сговоры?..

Те самые — с венским двором — о браке принца Империи с Ириной, не ровен час овдовеет: у мужа-то недугов тьма… Сговоры в разгар Фединой болезни, что и придало им всеобщую огласку. С той шумихи — все эти сдвиги в повадках Федора. Выздоровев, авгу-стейший постник пару раз отходил горячо любимого Борю. Палкой, в лучших папиных обычаях. Кровь, она завсегда кровь, как ни упрятывай.

Да, вздохнул Годунов, невелик был ране труд убе-дить царя в справедливости любого моего предпри-ятия. Ныне всякий шаг, всякий ход, всякую льстивую похвалу сто раз перемерить надо…

Вот и сегодня вспугнутый непривычной задумою царя Борис чуток смешался. Фёдор ничего не заме-тил. Дела земные, в сущности, почти не волновали его туговатый ум, окуренный дымчатыми житиями святых подвижников. Подозрительность отца к сыну не пошла. И Борис Годунов сейчас желал единственно угадать духорасположение какого-никакого, а власте-лина.

Page 106: Молодежная волна, №9, 2011

106

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Недолгий замин позволил внимательней обозреть полусветлый лик царя. На нём уж истаяли все призна-ки недолгой озабоченности. Весь жалкий облик Фёдо-ра буквально рыдал томлением: ну, чего вам всем от меня? Сцепив руки на пупке, Годунов продолжил:

— Государь, со вниманием послушай и советом помоги.

Фёдор Иоаннович плаксиво заморщился. Но по-сле лоб огладился, и вот уж взор безмятежен. Царь уставился на угрюмый образ в углу и покорно ждал, поклёвывая носом.

— Так вот, гонец сей, государь, прислан к нам от Измаил-бея. От него он и бил те челом, клялся в вер-ности престолу. Всё это ты ныне уже слышал и вра-зумел льстивую болтовню басурмана. Но всё это, по чести, ништо: пережевать и сплюнуть. После приёма имел я с ним другую беседу. Доверительную — уже в горенке моей. Скрывать не стану, гонец Измайлов, звать его Ураз, мной уж год как куплен. Службу не-сёт справно. Об него связь с твоим верным холопом в этом улусе и держится. С Ватиром Мисуфом. Сквозь него мы сообщаемся и с некоторыми вельможами Са-райчиковыми.

— Во как? Зело, зело отрадно слышать про это. Уж знай я поране о честной службе оного Ур… Ураса, так уж без подарка не отпустил бы. Нет. Ты ведь ска-жи, этакий чумазый и дикой, а тоже государев слуга, мгм. Да…

— Ну, о награде ногайчишке, государь, не тоскуй. Он своё берёт с прихватом. Задарма-то и шелудивый пес не поскулит. А вот кабы ты Мисуфа наградить ве-лел примерно, то б и ладно.

— Да я, шурин, вседушно. Одно жаль — нехристь. То б образок золочёный отпустил…

— Однако, не в меру доброхот ты, Фёдор Иоанно-вич. Ну, на что ему, скажи, псу, милости такие? Или он ближний твой? Рында ли? Вот добрую горсть золо-та через Ураза отпустить ему, опричь платья из объя-

Page 107: Молодежная волна, №9, 2011

107

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

ри, это да. И Измаилку без гостинца негоже оставить. Эха! Куда ни кинь: одни растраты…

— У-у… с этим ты сам как-нибудь, Боря, с деньгами-то поквитайся. — Торопко замахал царь.

— Да нешто ж я тебя, царь-батюшка, такими му-дрями неволить стану?! — в голосе Годунова ни следа издёвки. — Впрочем, не про то речь. Лучше послу-шай, что мне тот Ураз глаз на глаз сказывал. Измена кругом змеится. Все наши передряги как-то окольно утекают к крымцам или в Ногаи. Сыскать же донос-чика, сколь ни силимся, пока не далось. Добро б, на ком улика открылась кака. Ан нет, всё шито-крыто. Правда, я, государь, крепкое взял подозрение на тол-мача Урусова Бахтеяра. Они с Алогуламом Урмахме-товым при людях, смекай, ни здрасьте — ни прощай. В иных же местах очень даже купно держатся. С чего? Не знаю. Оно и странно: Бахтеяр тебе преданность свою всегда кажет. Об Урусе иной раз такое выдаст, что тому и слушать бы — чума. А поглянь: с Алогула-мом спознался — мало не как братья срослись.

— А… А-ло-га-лам? Это кой же? — Фёдор подал го-лос из прерывчатой поклёвки. — Не тот ли, случаем, что и в улыбке сычом зырит?

— Подлинно дивлюсь, государь, сколь ухватлива память твоя. Верно подглядел, — вкрадчивость Го-дунова польстила царю. — Так вот, о том и речь, что трудны стали дела наши с ногаями. Владыка их Урус в последнее время дерзок донельзя. Клянёт, поганый, безрассудных казаков. Которые, кстати, своим воров-ством против него и нам немалый вред несут. Но глав-ное, Урус зело осерчал, что казаки его улусы воюют будто с твоей государевой потачки.

— Ой, Борис, не ты ль мне третьего дня хвалил раз-бойников? Де, чем больше от них урона Урусу, тем нам дышать вольготнее? — скривился в ухмылке Фёдор.

— Ну-так поперву так и было. Теперь же от того же — вред, да немалый. Поскольку казаки воруют как никогда. Всех, и наших купцов — тоже. Урусу же, что

Page 108: Молодежная волна, №9, 2011

108

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

тут говорить, разорение от них. Оно б и недурствен-но — сам разбойник не приведи Господь. Вот только погода не та. Ономнясь отделались от крымцев Беле-вом и Козельском, благо господь Безнина на победу сподобил. Вдругорядь, кабы не воевода Хворостинин, что на Рязанщине отбился, так и не ведаю, что бы с нами сталось. Татары нам — бич божий за грехи вели-кие. А неравно к ним в довесок Урусовы орды прим-кнут? А ещё мне доподлинно известно, что Батур-король распротивный в своём логове новый поход против нас замышляет. А с ним заодно и шведские собаки. Вестимо, Руси не устоять под лавиной такой. А тут ещё и в самой Москве, государь, по мягкости твоей никак измены не выведем, — углядев, как Фё-дор сморщился, Годунов скороговорно выдохнул. — Попомни мои слова: аспидов чёрных пригрел ты на груди. Продадут они тебя — Шуйские…

— Ну-ну, опять за старое, — набычился царь, без-вольно вислая губа дулась и твердела.

— Боже мой, да кто ж тебе, Федя, окромя холопа твоего вечного Борьки, правду-то скажет? Мы ж с то-бой кака-никака, а родня. Кому ж как не мне радеть за тебя первому? Хоть и не дождёшься от тебя, прости за дерзость, благодарности. Кто я тебе? Вот вскорости спнут меня, ты и словом ласковым шурина не помя-нешь…

— Боря, родной, да ты что? Ведь Аринушка да ты… Вы ж у меня всё равно… два глазочка. — Впечат-лительный Фёдор не вынес упрёков, пустил слезу.

Не звавший такой отдачи боярин смутился. Не хватало ему ранней падучей. Тут бы задуманное об-стряпать сжато и поскорей — к завтра, до возможного схлёста с Думой. Согласия и поддержки царя, причём немедленно — вот чего ждал Годунов.

Уговоры не помогли. Фёдор плакал непрерывно и навзрыд. Унять его теперь мог лишь один человек — нежная супруга Ирина. Борис Фёдорович не замедлил прибегнуть к помощи сестрицы.

Page 109: Молодежная волна, №9, 2011

109

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Вскоре царёв духовник вернулся со статной луче-глазой женщиной. А спустя полчаса шурин спокойно подводил государя к мысли о возведении на рубежах с башкирами и ногаями новых заградительных «ореш-ков». По словам Бориса, для прикрытия уязвимых участков юго-востока скорейше требовалось зало-жить крепости в Поволжье: на Увеке, на Уфе, на Бе-лом Воложке и близ волжской излуки — гнездовища казаков.

— А люди из Разрядного приказа стены весной ещё разметили. Цифирью бревна и доски меченые ждут в нужном месте сплава, чтоб скорейше крепо-стёнки сбить…

Изредка хлюпающий царь до конца не слушал и полностью одобрил затею, узнав, что град на Самаре-реке собирался воздвигнуть его великий отец.

— Слаб я умом. В государстве плохо разумею, так уж мне грех хоть бы замыслов ума вельми премудро-го не завершить. С богом, Боря, сполняй батюшкину волю. И не серчай, что я те худой поплечник.

Такой вот добрины удостоил великий государь за-думку правящего шурина.

Выгребная слободка Пшибожовский имел все основания считать, что

новое его злодейство умрёт без шума. Чистую право-славную душу с польских гнусностей выворачивало, как с «гостинцев» золотаря. Однако на сей раз шлях-тич дал оплошку. Недалече за кучей отбросов хоро-нился нищий Свиное Брюхо.

Бедолага только присел по главной надобности, а тут шум и свалка. Жалким червем врылся Свинобрюх в помои и, едва уняв колотун, притаился. Поневоле отследив событие, оборванец благополучно переждал грозу и, припадая на обе ноги, почапал в коронный нищенский закут за Яузой.

Пополудни, обшагивая растопырившуюся в спяч-ке «знать», Свинобрюх прихвостился к веренице ка-

Page 110: Молодежная волна, №9, 2011

110

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

лек, бродяг, юродов. Она всачивалась в некое подобие паланкина из ржавой жести и разноцветной рвани, на которую не польстился б и худой ветошник. Под палаткой трепыхалось пухлявое и аляпистое. Оно-то как бы и всасывало очередных. Скоро Свиное брюхо очутился перед пузычем, седлавшим груду отрепья. Махонькая плешивая башчонка топла в обширном разнотканного кроя кафтане, искапленном всякостя-ми, из которых вовсе уж нелепо боченилась толстая златая нить, навитая на шёлковые шнурчатые утол-щения. Лысину кругляша венчала режуще-цветистая, как и всё царство голи, тафья. Вождь бродяжного люда уминал снедь, бесперебойно пополняемую из котомок отчитавшейся голи. Глухо бурчащий Свино-брюх вывалил плоды промысла.

— Вот, Лентяй, бахты отрез. Голубой, с каёмкой золочёной. — Замолк, ждя похвалы.

— Ну, чего пасть-то раззявил? — донеслось вза-мен.

Свинобрюх очумело уставился. Лентяй невоз-мутимо чавкал. Стрельнув зрачками понизу, нищий разглядел скрюченное существо, что глазело из сум-рака. Это нечто, а вернее некто, столь мало походило на человека, что даже у привычных к его безобразию вызывало оторопь. Плоское лицо точно не имело возраста. Остов столь же точно был лишён сообра-зия. Карлик: плечи широкие, ручищи несоразмерно длинные, с загребистыми перстами. Ноги короткие, узловатые. Шея творцом не предусмотрена: голо-ва бородою лихо и сразу врастала в грудь. Сверху — сплошной изогнутый затылок. Срез уходящего в лоб затылка напоминает гладкий купол. Под узким ко-стистым лбом — тюленьи глазки, ниже — ковшовая челюсть, по бокам — уши нетопыря. С первогляду — убожество. Но и это была не точка, а лишь много-точие доброй природы, даровавшей уродцу щетину сведённых на переносье дуг-бровей. Сие украшение придавало и без того мрачно-затравленному выра-

Page 111: Молодежная волна, №9, 2011

111

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

женью задираемых кверху глаз настой непроходимой супи и ярости.

Льдистый кол ужаса и омерзения скользнул в гор-тань, в пищевод, протаранил требуху и утоп в заныло-сжавшемся паху Свинобрюха. Перед ним был Савва Кожан, долгие годы атаманивший над московским отребьем.

Но где-нибудь с год Савва запропал. По слухам, его словил кто-то из сильных бояр и, изумясь такой диковине, решил потешить царский двор. Для остро-ты впечатлений на запертого в клетке коротышку спустили волка. Савва просто порвал его пасть. Далее — медведя. Этого недомерок заломал на счёт три. По-сле таких чудес на невидаль клюнул сам Годунов.

С той поры Кожана и след простыл. И вот месяца два как снова объявился он ряженный в приличную поддёвку-архалык. Да так и взял за правило в не-делю раз наведываться в бродяжные закраины, вы-спрашивая всё про всё, что творится-говорится. Са-мое чудное — за дачу особо полезных вестей Кожан дарил наместников злачных дыр полтиною. Но также говорили, что разносчики слухов, взяв жирный куш, вскоре исчезали. И даже само имя их стремглав ис-тиралось из памяти обуянных страхом обитальцев ни-щенского «дна» — Выгребной слободки.

В общем, Свинобрюху было с чего перетрухнуть. Впрочем, затаённая боязнь доходяжки пуще задори-ла острую проницательность Кожана, за версту чуяв-шего тайны и загадки.

И он только ещё щекотнул бронзовым своим ногот-ком мосластую конечность нищего, как тот, запинаясь, изложил всю оказию… постигшую утреннего путни-ка… скрестившегося с головорезами Пшибожовского…

Савва внимал без малейших признаков любоз-найства. Лишь под занавес слабо щёлкнул длинным, как бритва, ногтем большого пальца. Свинобрюх, утя-желивший в ходе доклада штаны, крестясь, заковы-лял до ветру…

Page 112: Молодежная волна, №9, 2011

112

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Черт из чулана Годунов был доволен. Надежные люди давно уж

собрали сведки о местоположении будущих городков, намечены и строительные начальники. Теперь вот, заручась добром Фёдора, Ближний боярин поспешил в дальний теремной покой. Присел отдохнуть на кры-тую лиственным бархатом лавку. Крупный лоб — в ла-дони, локоть упёрт в приземистый стол. Зелень, гла-венствуя в убранстве уютного пятачка, расслабляла, покоила. Посидел, встряхнулся, нащупал маленький колоколец, потряс.

Из потайного чуланика вкатился Савва Кожан. Чудо без сна и устали. Во дворце мало кто знал о его су-ществовании. Телохранитель и истец-шпион, посыль-ник и прислужник, он в одиночку стоил сорока слуг и осведомителей. Присутствие в царских хоромах урод-ца не было редкостью. В то время столичные дворы ломились от убогих, юродивых, карлов. Мало, как раз им-то и поручались дела отдельной щекотливости…

Перебирая бумаги, Годунов любопытствовал: — A что, Савва, давно ль видел Федьку Стручка и

Стеньку Бердыша?— Федьку я, Борь Фёдь, днесь видал. С безделья у

целовальника прохлаждается. А Степана Пшибожов-ский намедни словил, да в подклеть, — чечёткой про-зюзюкал карлик.

— Пшибожовский?! Вишь, расшалился, неуго-монь, падаль ляшска! Ну так вот что, поди передай ему моё, нет, государево повеление. Чтоб освободить Бердыша. Немедленно! И приведь ко мне и Федьку, и Стеньку.

— Я, чай, боярин, не послушает полячищка-то. Нынче никто его унять не волен. Окромя Шуйских и Сапеги. Да и мне ль, юроду сирому, на люди государ-ские приказы разносить?!

Годунов и сам горячку свою подсёк. Посуровел, кашлянул и, раздавив бесёнка там, внутри, молвил ровно, почти ласково:

Page 113: Молодежная волна, №9, 2011

113

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

— Зарвались гораздо Шуйские и свора прихвост-ней ихних… Да. Ну, с людьми, сам знаешь, туго, как никогда. Ты вот что: выжди, а как смеркнется, взло-май тайком темницу — где она, чай, сыщешь. Да исто-ропно доставь Стёпку. Осилишь? Поди, не впервой…

Савва просто закатил свирепые глазки. Красноре-чие такому без нужды.

— Ага. Вот ещё что, Саввушка. Я так думаю, на-добно разок проучить злыдня посполитого. Пример-но, чтоб неповадно. Небось на месте докумекаешь, как и что?

— Подводил тебя когда? Что мне лихо и беда? — в Кожане нечаянно проснулся «златоуст».

— Ну и славно. С Богом, Саввушка. Пружинистыми подскоками Кожан выбрался из

покоя. Хозяин проводил его долгим взглядом и от-решённо уставился в бумаги. Несмело заглянул Луп-Клешнин, засветил кенкет. Растягивая слова, выдо-хнул правителю в ухо:

— Щелкалов с тобой, Борис Фёдорович, потолко-вать рвётся. Днём с Бахтеяром о чем-то шушукались. С того времени в заботе и хмур.

— Никак пронюхал, леший раздери, про город-ки, — пробормотал Годунов. — Вот уж кого на ноготок не проведёшь, малости не утаишь. Либо господь дьяка Андрея разумом столь светлым наделил, либо его уши сквозь стены прорастают. Жить бы нам душа в душу — лучше для Руси, ей-богу, не пожелать. Ан нет, больно хитёр дьяк. Двум волчарам одного косого не поделить.

Клешнин, не разобрав невнятицы, ждал в полуна-клоне.

— Вот что, Андрей Петрович, — голос Годунова окреп. — Известил ли ты Еронку Горсея, купца аглин-ского, что я его видеть хочу?

— Вестимо, Борис Фёдорович. С час дожидается.— Добре. Так ты, милый, займи покуда гостя. А я

тем часом с дьяком перемолвлюсь. И постарайся, чтоб не пересеклись…

Page 114: Молодежная волна, №9, 2011

114

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

— Будь спокоен, Борис Фёдорович. Ерон до шах-матов падок. За уши не оттянешь. Я уж с им игру на-чал.

— Вот и чудно. А где, сказываешь, Щелкалов-то? — Ну, самое много полчаса с Бекманом скрытни-

чают, затворились. А пред тем к тебе мерился.— Оно так и есть. — Борис ответил каким-то сво-

им думам.— Чего изволишь? — подобострастно откликнул-

ся Клешнин, но Годунов резко оборвал: — То не до тебя. Ступай к Горсею.Поклонясь Ближнему боярину, Клешнин вышел.

Борис Фёдорович крепко задумался. И было о чём…

Вербовка Под вечер никем не замеченный Кожан вернулся

в обиталище нищих и воров. Его явление заставило Лентяя раз сорок перекреститься.

— Ну и и-ик-и-ик-спугал ты-ик меня, Са-ик-ва. — Зачастил перебивчато, икая: видимо, от избытка чувств!

— Уйми крик, сатана, — цыкнул Кожан. — А луч-ше поспешай-ка за мной, да незаметно чтоб.

— Куды это? — На кудыкину гору, в Пшибожовского нору, —

бубнил Савва. — Да сними своё скоморошье убоже-ство, петух разэтакий, — кивнул брезгливо на неле-пый наряд нищенского поводыря.

— Ой, да как это, как это, родимый?! Да чтоб я к аспиду и по доброй воле? — отважно причитал пузырь, пятясь от зелёных искрин в карловых глазницах. Не тратя слов и слюней, тот вынул длинный флорентий-ский кинжал, поднёс к рыхлому подбрадию толстого. Лёха пищал, загребая воздух рыкастым зевом и дроб-но попукивая. Сверкучая брусничка выпукло зависла на небритой коже, потом пошла бухнуть. Лентяй по-мертвел и сник. Тут подобие жалости перевернуло Ко-жана. Клинок отсох к полу.

Page 115: Молодежная волна, №9, 2011

115

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

— Да ты, Лёха, гляжу, не только Лентяй, а трус, каких поискать.

Лёха согласно кивал, тяжко отдувался и быстро темнел в промежности, как куль со свежей свини-ной.

— Ну и братец мне достался, однако. Да не ловчей ли б сгинуть тебе в полоне татарском, чем сейчас род свой позоришь? — сомневался Савва. — Стоило выку-пать такое сокровище. Я-то, мнил, дурень, будешь мне сменой достойной, голованом дельным. А ты… А-а!!! Да и брат ли ты мне? — от Саввы захолодело, жуткий зрак набряк мраком, недобро застыл, рука потянулась к поясу. — Можа, ты выгулок гиены, подладившийся под меня — козла доверчивого?

Лёха Лентяй кургузым пеньком шмякнулся на ко-лени.

— Братка-ик, одумайси-ик! — заголосил, весь про-валясь в икоту. Сильный щелчок в губы умерил силу восторга до сиплого шёпота. — Ты вспомни, братка, родимые пятны у нас одни на правых грудях. — Те-перь Лентяй не только мок, тяжелея штанами, но и протух. Его вонь саженями отхватывала незаражён-ный воздух.

Какое-то из трёх этих обстоятельств, видать, обра-зумило Кожана. Ножевой зырк застила сомнительная замена нежности. Залопушив нос губою, уродец, как былинку, поднял увесистого брательника за пояс. Тот пёр влагой уже и в верхней части: слёзы, сопли, слю-ни, пот…

— Нехай… Последний вечор ты в предводите-лях. — Савва помолчал, хмуро продолжил: — Кто из надёжных ребят обретается поблизь?

Оправившийся Лёха залопотал: — Э, да почитай все! Влас Сермяга, Фофан Дра-

ный, Филька Макогон, Захар Волку-сват, Кузя Убью-за-алтын…

— У-тю-тю… Расслюнявился, тетёха. Хва, буде, ша… Любого из них с лихвой за дюжину таких вот

Page 116: Молодежная волна, №9, 2011

116

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

сонных недоварков отдал бы. — Лёха в притворной обиде загрыз губу, но Кожан устало завершил. — Хрен с тобой, пёсь паскудная. Кликни мне Кузю.

Облегчённо кряхтя, Лентяй брюзгливо заголо-сил: «Га-ан-нка-а»! Из темноты вынырнула худющая, вертлючая, некрасивая бабёнка от тридцати до пол-тинника.

— Чаво те, Лёшенька? — отозвалась с готовностью на всё.

— Ну-кось подай Кузю Толстопятого. — Изрыг-нул Лёха, для примерной повелительности шлёпая немалой ладошкой по хрустнувшей спине зазнобы. Та с поросячьим визгом понеслась в тучно обвисшую темь. Савва только харкнул на это, затёр плевок кро-шечным сапожком на мягкой подошве.

Пользуясь удачей, Лентяй сплавился куда-то. Ко-жан остался один. Брови подрагивали. Лоб рассекли морщины. И куда подевалась сквозящая тупость в одичалом лике?

Зашаркали, близясь, шаги. — Пошто звал, Лентяй? — набатом затрубило из-

дали. Ещё четко не обозначились очертания узкопле-чей мосластой махины, а длиннющая рука Саввы по-тянулась снизу к вороту посконной рубахи верзилы, дёрнула к земле. Великан машинально мотанул сред-ней величины казанками — в морду предполагаемого налётчика. По вполне понятным причинам словил лишь упругий ветерок. Качнувшись, грянулся воро-хом костей на юркое тельце карлика, на ощупь огре-бая жилистыми лапами.

Минуту катались по взборонённой земле, по-куда Кузьма не убедился в превосходстве соперни-ка. Вспорхнул кверху нож. Но коротышка обладал сверхъ естественным чутьём. Предваряя выпад, он трахнул Кузю затылком оземь. Заполыхали лепестки приближающегося факела.

— Ну, буде дурить, Кузьма, — тяжело выдохнул Савва, откатываясь.

Page 117: Молодежная волна, №9, 2011

117

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

— Кха, бесовы шутки. Вона, значит, кто меня из-ломал, змей медноглотый! — заревел детина, отряхи-ваюсь. — Я бы сказал бы: медведь бы, да на Николу своими руками вот этаку гору умял. Что ж ты, карачун тебя сгуби, вражина коротконогая, брата кровного по песку возишь? Как шакала вшивого. Шершень ты угрюмый, удав недоклёванный!

— Здорово, Толстопятый. Не дуйся даром. Прове-рял: силён, как прежде, али сдулся?

— Да куда бы силе-то убыть бы? Разве токо та-кими железными копытами вытрясут?! Сукин ты сын,. — засмеялся отходчивый силач: узловатое спле-тенье широченных мослов и канатных жил.

— Вижу: твоё на месте, бог не отнял. Ещё б мозгов подкинул чуток для столь раскидистого чурбака, — карлик оскалил острые клычки, отчего вряд ли стал красивей. — Нет бы дурню толстопятому дотумкать: кому ещё, опричь Кожана, так меня уговорить? Нет ведь, пошёл брыкаться, едва ножиком не запырял.

— Эха! Да я ж и дура виноватая! — росляк трях-нул кудлатой башкой. — Посмотрел бы я бы на того бы шутника бы, кто бы на тебя бы так же бы вот на-скочил бы, — беспорядочно быкал громадень. — За тобой бы не засохло б — всю бы требуху б по грязи б распустил бы.

Подоспел Лентяй, услужливый, светясь улыбкой и головёшкой.

— Э, оставь, — сердито махнул на свет Савва, поду-мав про себя: «Эх, ты, Лёшка — ВелИка головёшка». Лентяева улыбка из льстивой переползла в смиренно покаянную. — Ночная работа огня не терпит. Ну, как, Толстопятка, со мной идёшь?

— А завсегда, — тот не раздумывал с ответом, лишь зевнул. Кожан с упрёком покосился на малино-вого в колышущихся отблесках брата и показал ему тыл. Кузьма Убью-за-алтын зачавкал подошвищами бухлых сапог. Лёха Лентяй осенил себя знамением, с ненавистью плюнул вослед…

Page 118: Молодежная волна, №9, 2011

118

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Сом и щука Андрей Щелкалов — с виду самый неприметный

из вельмож, окружающих трон. Годунов, тот потакал лишь спеси оставшихся не у дел князей Шуйских и Мстиславских: уступая их старшинству и родовито-сти, садился четвёртым от государя на заседаниях Думы. Щелкалов пренебрегал внешней высокостью вообще. Держался завсегда скромнейше. Тем не ме-нее, находились, кто ставил его значимость и власть выше годуновских.

Щелкалова тоже частенько звали правителем. Двум медведям, правда, одну берлогу не поделить. Но, что странно, за время разделения власти Щелка-лов не имел прямых схлёсток с Борисом. Как понять, чем объяснить? Не прозорливостью ли обоих, не схо-жестью ли ходов и устремлений? Или, может быть, догадливый дьяк просто вовремя постиг сложность и, скорее всего, безнадёжность боданья с царским шури-ном? А потому и приноровился уступать Борису шаг за шагом, сохраняя тем самым прочное, уважаемое и доходное место. Но то домыслы.

Сейчас же, в конце вресеня 1585 года, он, Го-дунов, ещё не мог знать, чем завершится скрытное противостояние. Не ведал, каких вывертов ждать от загадочного именно своею припорошенною силой Щелкалова.

Нет, как бы ни что, думалось Борису, а всё-таки тревожнее иного — размолвки с братьями Щелкало-выми по отношению к Англии и, наперво, аглинским купцам. В этом вопросе у меня, по сути, нет сторонни-ков, а жаль. Щелкалов Андрей на что дальновиден, но делит общую неприязнь к британцу. А пошло-то всё с того злополучного сватовства Грозного к Елисавете. После смерти Ивана злоба боярская сама собой пере-метнулась на купцов лондонских, что жиреют от ба-рышей у нас в Московии. Вся беда, что никто из наших бояр не понимает нынешнюю торговлю. Щелкалов, щедрый разум, да не разглядел, что за временным

Page 119: Молодежная волна, №9, 2011

119

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

послаблением иноземным купцам последует рост от-ечественной торговли. Вырвясь за рубежи, купечество стократ обогатит казну и укрепит влиятельность на-шей хозяйственной мощи.

Щелкаловы и главный регент князь Никита Юрьев наворотили дел после кончины Ивановой. По-сла аглинского Бауса смертно обидели. Чуть не под замком держали. Так что, не простясь, на родину бе-жал да вдобавок восстановил королеву против ново-го царя. Дела, однако. Как теперь замириться с нею? Посылал в Лондон Бекмана, караулил тот её много недель кряду, дабы щелкаловские огрехи загладить. И что? Приняла, как смерда, в садочке. Молвила пару слов прохладных, и будьте забудьте. Это личителю-то московской державы! С тем посол и вернулся.

У Годунова созрел новый план примирения с Ан-глией. Для чего он, собственно, и пригласил купца Ерошку (а по ихнему, чур, язык сломишь, Иеронима) Горсея, с которым был на дружеской ноге. Горсею ко-ролева могла поверить. И уж коль Щелкалов «пере-хватил» нынче Бекмана, Ближний боярин тоже устро-ит так, чтоб хитрый дьяк не пронюхал о его встрече с Горсеем. Борис совсем не был уверен, что приказной умник поддержит его в кой-каких начинаниях.

В который раз перелистав скреплённые цар-ской печатью бумаги, перенёсся к ногайским делам. Вспомнил о схваченном Пшибожовским Степане Бердыше, вскипел, зажмурился. Пора с ним кончать! И осёкся…

Трусливо скрипнули половицы. Годунов поднял веки. Напротив охранника Яшки — человек среднего роста. Ничем не приглядчив, тих. Вот так всегда — незаметно — входил он, незаметно одевался и неза-метно же правил. От таких обыкновенно и не знаешь, чего ждать. К таким никогда не придерёшься. Они ж тебя сроду не поругают. В глаза. Напротив, глядишь, ещё и посочувствуют, когда тебя упекут в ссылку либо

Page 120: Молодежная волна, №9, 2011

120

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

казнят по… их же наговору, а то и с их ведома или пря-мого указа! Сами-то они, конечно, останутся в сторон-ке, а злодеями представят серых исполнителей своей вероломной и неумолимой воли.

Сам изрядно скрытный, Годунов за восемнадцать лет Ивановой рубки остался, наверное, самым «не-замаранным» из ведущих деятелей Двора. Потому и привык там, где скромность, искать затаённое често-любие, а где тихость — закопанное, и тем более опас-ное, коварство. Из тиха — жди греха…

— Здравствуй, Борис, — ласково, свойски привет-ствовал царского шурина пришлец.

— Ба, Андрей, рад видеть тя в добром здравии, — годуновский голос пьянче медовухи. — Что приятного слыхать о царевиче Мурате?

— Только самое отрадное. Преисполнен неиз-бывной злобы к Исламу. — То он о крымском хане. — Тот-де украл стол отца моего Махмета. Кипяток, не царевич. Велика твоя заслуга — такого слугу престолу выявил.

— Э, пустое. За ними, басурманами, догляд поло-жен. То ли будет, как его в Астрахань под видом князя владетельного двину?

— Мудрая задумка. Мурат-Гирей чтим и ногая-ми, и крымцами, и прочими нехристями. Авось че-рез него и с тестем его — терским Шемкалом — слад сыщем?

— Да, коль неравно Мурат с ним да с Урусом супро-тив нас не снюхаются, — усмехнулся Годунов, вперясь в нос дьяка. Он всегда смотрел на этот изумительный нос. Потому как полагал, что если и было в лице Ан-дрея Щелкалова что-то доброе и живое, так это… нос. Почему нос, не объяснил бы, но точно, что нос.

— Э, нет, Борис Фёдорович. Не держи меня за проще, чем есть. Я кумекаю: не так уж и худо. Эта твоя затея добрая. Попажа меткая. Доколе Ислам на Тавриде сидит, Гиреевичи за нас стоять будут. А пока живы Мурат да кромешники его брата Сейдета, так

Page 121: Молодежная волна, №9, 2011

121

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

мы завсегда и крымцу хвост придавим. Мол, не пре-кратишь, Ислам, рубежи наши, аки волк, глодать, так мы на тебя, на антихриста, живо племянников твоих бесноватых спустим. Те, мол, взбрыкивают — еле-еле в узде держим. И сними мы запрет, давно б тебя в кло-чья распустили. В этом ведь расчёт?

— Всё-то ты, Андрей, видишь на пронизь. Да, в этой прорехе мы, и верно, заклёпку нарядили знат-ную. Только меня другое тяготит. Что ни месяц, везут нам гонцы от Уруса ногайского и от мирз его с подар-ками злобу нескрываему на молодого нашего госуда-ря. И всё из-за ушкуйных лихостей. Особый вред от ватаги, где вожаком Богдашка Барабоша.

— А! — понял дьяк. — Тот, что дерзновенно про-гремел в крымский набег…

Действительно, в своё время молодой Барабоша надолго отметился. Совместная орда крымских татар и ногаев подступила к Москве, наведя ужас на русских начальников. Даже Грозный покинул столицу. Одна-ко на подступах к Москве маленький — сабель в пол-тыщи — отряд конных станичников дал кочевникам по загривку да ещё гнал и громил улусы. Верховодил храбрецами молодой Богдан Барабоша, ныне зрелый и грозный волжский атаман.

— …Правда твоя, Борис, — подхватил дьяк. — Прямо в сердце моей кручины попал. Ранее, оно точ-но, казаки нам помогали. Сейчас же от них досада одна. Повадились, шмельё, грабить без разбору всех, вплоть до государских людей. Поди ж угомони. Средь них, особливо на урочище Самарском, в большунах народ бывалый. Вот взять нового атамана Семейку Кольца, литвина беглого. Поговаривают, что брат али свояк достопамятного Ваньши Кольца…

— Постой… — перебил Годунов. — Да он чай в прошлом годе присягал покойному ещё государю…

— То астраханский воевода поторопился с бай-кой, дабы Ивана Васильевича умилостивить. Да кабы один Семейка. Там много озорных поводырей. Тот же

Page 122: Молодежная волна, №9, 2011

122

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Богдашка. То ли Барабоша, то ли Барбош, всяко его кличут… А всеми ватагами, молвят, Матюшка Меще-ряк овладеть собрался.

— Не тот ли, из старых ещё заправщиков в волж-ских станицах?

— Он самый. Мало, он же из самых чтимых атама-нов Ермака. А в живых так один и уцелел за тот поход. Последний, почитай, сибирский атаман. Сей Меще-ряк нам до прошлого года службу немалую выказал, особливо у Кашлыка.

— Тоже притча… А я вроде слыхал, что там его и положили кучумцы, Мещеряка этого… — припомнил Борис озадаченно. Или притворялся?

— Запамятовал, либо обвёл тебя кто. Мещеряк опосля в Москве бывал, до очес царских допущен был. Ты ещё его сам на том приеме опрашивал. И людишек своих, до ста сабель, с собой привёл, окромя раненых, осевших на Волжской вольнице. По милости Фёдо-ра Иоанновича определены они были на государеву службу под верховодство Ивана Сукина. Да Матюша, продажный пёс, наплевал на цареву ласку и днесь из Москвы вон подался. Зуб на кон — на Волгу. А там уж бузят! По Самаре до Яика плывут, переволакиваются и в тамошних улусах ногаям спуску не дают. Полон хватают — на юга гонят.

— Вишь ты, — молвил Борис, покусал губу, опять же как будто досадуя на всезнайство дьяка.

— Так вот, мне думается, такой человек навряд уж возвернётся. Ни нам от него пользы, ни улусам ногайским добра не жди. А ногаи и без того шипят. Вот-вот плескаться учнут. А мы тогда, сталбыть, меж двух зверюг?! Хоть самим вой. Не на руку ль это Бату-ру негодному? От ляхов никогда добра не жди. Досель его шляхта удерживала. Но вот Троекуров из Гродно что привёз? Хоть погибелью назови. Та шляхта, на кою мы уповали, ором opaла и без того неудержному своему буяну: «Иди на Русь, король! Дойди до Угры до самой, стряхни спеси с московитов! И вот тебе, го-

Page 123: Молодежная волна, №9, 2011

123

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

сударь, на это и золото наше, и головы наши, и руки наши верные»… Что там Батур? В самой Москве упра-вы на татей нет. А хлеще всех — сапегин угодник, опять же лях, Пшибожовский. Покрывает отъявлен-ных душегубов, а самого не тронь. За него в Москве и Сапега-посол, и Шуйские, а в Литве шляхта опять же. А!.. Слов нет, как худо с поляками. Иди на Русь, Батур! Каково? А?

— Знаю я всё это, брат Андрей… — проронил Го-дунов.

— Не потому реву, что удивить хочу. От тоски го-рючей. Ну, дадим, с божией помощью, напуск ляхам, что дюже сомнительно. Так что, швед не попрёт? Как же, куда б ему деться? Где пал и грабёж, свейские ястребы первыми слетятся. Но и тут, как ни тяжко, — всё не край. Так вишь ты, ногаи не ко времени взбе-ленились. Вот уж где, не дай полезут, и прикрыться нечем. Иль не так?

— Вот чегой-то в толк не возьму, и к чему кло-нишь? — сощурился Годунов.

Оставив увёртки, дьяк заговорил о назревшей по-требности в новых крепостях на Волге, ссылаясь на примеры Тетюшей. Послушав для порядку, Годунов вдруг вскинулся:

— А! Уж не про это ль речешь? — и потянул дьяка за руку к царскому постановлению о строительстве на Волге четырёх городков. Тому самому, которое завтра на совете бояр утвердить рассчитывал.

Недолго повертев бумагу, Щелкалов покачал го-ловой, прищёлкнул языком:

— Хм, не могу надивиться диву твоему, Борис Фё-дорович, как в суждениях, так и в поступках.

— Только не серчай. Ну, прямо подмыло мя ого-рошить тя. Но добром огорошить, — улыбнулся Году-нов, легонько трепля думного дьяка за рукав.

— И впрямь огорошил. Добром огорошил. Только не поспешил ли без Думы решить? — усомнился Щел-калов. — Боярский приговор — штука шаткая.

Page 124: Молодежная волна, №9, 2011

124

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

— Я так считаю, выгорит. Дело государству столь выгодно, что только дурак усомнится и вето наложит.

— Хорошо, коль верно. Рад, что одно с тобой в го-лове держим. Главное, чтоб Руси впрок шло. Ну, спо-койно почивать. — Дьяк бесшумно вышел.

Да уж, как же одно? Небось о сговоре с Бекманом ни гу-гу. Не бойся пса иже брешет, а того остерегись, что хвостом молчит. Я тебя, дьяк, ещё одним добром порадую.

Годунов приблизился к волоковому оконцу, на-щупал шнурок. Трижды дёрнул. В покойчик вошёл Клешнин.

— Что Горсей? — обратился к нему Борис Фёдо-рович.

— Вдругорядь меня обводит. Зело силён в игре.— Хм, вот что: а веди-ка ты его сюда, да с доской.

За тебя доиграю, — распорядился Годунов.Клешнин исчез, чуть спустя вернулся в сопрово-

ждении сухощавого мужчины с нерусскими глаза-ми — ледышками непроницаемыми…

Кожан в деле За Яузой, в глухой окраине стоит дом Шелепуги.

Внушительного в жилище Проньки мало. Так себе строение: мрачное, узенькие распашные оконца, как бойницы. Но давно уж не только тутошние знали, ка-кие внутрях гульбища закатывались. Окрестный люд стоном стонал от кровавого непотребства Шелепуги. Бродили слухи, что в подклети кромешника тюрьма местится.

Нескоро добралась забавная пара до логова Пши-божовского подручника. Савва приник к тяжёлой двери. Изнутри сочился заунывный густорёвок. То Сёма Валенок пробовал себя в песне. Скорей всего, внутри никого, кроме. Собственно, и для двоих захват маленькой твердыни — дело несподручное. С возвра-щением же поплечников Шелепуги, промышлявших

Page 125: Молодежная волна, №9, 2011

125

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

сейчас по подворотням, удача свелась бы на нет. Бы-строта — залог успеха. Памятуя о том, Кожан шепнул что-то в ухо Толстопятого. Тот кивнул, с разбегу сада-нул в дверь плечом, пьяно матюгнулся. Наглость при-шлась ко двору.

Суровый Сёма как раз любовно выбивал полу-кафтан и справедливо почёл, что на такую дерзость способен лишь кто из подгулявших дружков. А если чужой — след и поучить.

— Щас намну бока, твою в шесть корыт через пе-рекладину! — пообещал он, отворяя запор.

Вышло обратное. Сзади под ноги громиле катнул-ся целый кабан, но с железными хваталками. В грудь шарахнули без взмаха, но, по меньшей мере, нако-вальней. Весело раскидывая лавки, семипудовым ва-ленком заскользил Сёма по нетёсаному полу…

Впереди золотилась щель. За неплотно пригнан-ной дверью кто-то шуршал. Кузя так мило щупнул её плечиком, что влетел верхом на «плоту». В дальнем углу просторной горницы скрючился Шелепуга. Пе-ревязанный, в одной руке — лучина, в другой — са-мопал. Нервно хохотнув, он направил дуло в лоб на-важдению. Убью-за-алтын растерялся. Он застыл на четвереньках, огромные лапы повисли изогнутыми плетьми. Пронька измывательски щурил уцелевший зрак, медленно приближая палец к спуску. Кузя заво-рожённо переводил взор от кривого ока к самопаль-ному.

И тут из раздавшихся коленок Толстопятого вы-скользнуло нечто столь отталкивающее, что пришёл уже Шелепуге черёд стекленеть. Двух мгновений за-мешки Савве хватило для меткого броска. От боли Пронька взвизгнул, в плече по рукоять стрянул кин-жал. Самопал сорвался, угодивши дулом по босой ступне.

Захлёбываясь от воя, Шелепуга распахнул окно, нырнул в темь. Боль глушил неизъяснимый ужас перед лыбящимся обрубком со свирепыми глазками.

Page 126: Молодежная волна, №9, 2011

126

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Увы, проём был узок. Аршинная грудь засела в дре-весных тисках. Свеча с шипом потухла. Но Савва — истый кожан — видел и в темноте. Подскочив к окну, ухватил бешено трепыхающуюся ногу разбойника. Из последних сил Шелепуга рванул и выпал, оставив в руках карлика штанину.

Время работало не на «освободителей». Вломи-лись в подклеть, — куда просторней наземной части. За отсутствием ключей приспособили топор с ломи-ком — и давай наудачу двери вышибать. Под напором такой «отмычки» не устояла ни одна.

Связанный Бердыш сыскался в третьей клетуш-ке. Разрезали верёвки. Ноги Степана к передвиженью были годны. А вот глаза заплыли — хоть растягивай. Оглядев спасителей, он только покачал головой, а, мо-жет, лишь размял затёкшую шею. Потянулся встать, охнул, но вроде без переломов.

— В Кремль сам? — осведомился Кожан.— Впервой ли? — кивнул Степан. — Ступай тогда. Чего сидишь? У Годунова нужда

до тебя. На карауле Пахом Говядин и Гнат Арсеньев. Позывной: «кречет». В сенях сабля кинута валяется. Подбери…

Бердыш давно привык ничему не удивляться. Только ещё разок качнул он головой и почти без при-хрома вынесся наверх.

Кожан о чём-то пошушукался с приятелем. Оба замешкались. Чуток…

дипломатия на сон грядущий Торговец Горсей переломился в механическом по-

клоне и приветствовал правителя на сносном русском языке. Борис Годунов дружески похлопал его по пле-чу, дал знак Клешнину. Тот выветрился. Не так давно обоярясь, Годунов не утратил простоты в общении с людьми не сановитыми. Поэтому, уединясь с англи-чанином, повёл разговор без светских условностей. Сперва перекинулись пустяками. И как-то непринуж-

Page 127: Молодежная волна, №9, 2011

127

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

дённо перешли к шахматам, двигая моржовые фигур-ки по богато отделанной доске.

— А что мои шкурки? — как бы невзначай полю-бопытствовал боярин. — На половицы сойдут?

— Шкурки? И так звать самый прекрасный со-боль! Не ведай, кто другой, боярин, исключая тебя, назвай шкурка для половик меха, достойный красить мантия вся монарха? — купец возмущался, улыбаясь.

— А что? Совсем недавно среди лунского купече-ства находилось немало покупателей нашего товара. А ныне что ж: охотников поубавилось? Или что? Зачем обижаете наше гостеприимство неблагодарностью? Либо я чем не угодил: обиды какие от меня терпите?

Горсей обличился в сгусток недоумения. — Что ты есть, великий боярин? Выгодней, чем у

московит, нам мало где торговатся. И покровители, как ты, не в каждой встречать земля.

— Ну? А пошто ж тогда великая королева Елиса-вета серчает на нас?

— Признаться для чести, нам самим есть нера-дость нежданный гнев её величество.

— Хе, дивлюсь я вам, купцам лунским. Как будто сами выгоду видите, а государыню-матушку вашу-не-нашу не желаете в ейной неправде убедить. Боязно, что ль?

— Не то страх… Другой бизнес, в том смысле, что дело в другой. Посла нашего Бауса обидеть сильно ду-мовской дьяк Челкалло и твой, боярин, френд, excuse me, твой клеврет князь Юрджиев. Взапертью Бауса держал, расправа над он и над всеми гостям от нас грозились…

— Ну-ну, то явный навет. — Я тоже сомневать, что столь почтенный и мно-

гоопытный мэн, как боярин Юрджиев, дозволять по-добный обращень…

— Э, оставь, пожалуйста. Князь Аникита… («А ведь Юрьев — Юрджиев — это забавно!») Так вот Аникита наш хоть мэн и достойнейший, не спорю, да

Page 128: Молодежная волна, №9, 2011

128

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

хворь у него, знать, разум замутила. Я разумею, вовсе не в обиде Баусу закавыка. Просто великая королева гневается за то на нас, что мы вас, аглинских купцов, с прочими гостями равняем. Это вам досаднее всего. Но, положа руку на сердце, сознай: всюду ль вам тор-говлишка такой прибыток даёт?

— И снова сознавать: грех жаловать. Оно есть да — королева интерес Британь караулить. Мне не судить о них? Но, истина есть: сноснее вас нигде дела купече-ство нас не обстоять.

— Вот то и жаль, что преславная ваша Елисавета только вашему брату, купцу аглинскому, и доверяет. Уж на что толкового и велеречивого человечка к ней посылали, и тот с дырой вернулся. Так вот я что ду-маю… Отыскался бы кто из ваших купцов да и указал королеве: мол, промашку с Москвой допустила. И что, мол, что как раз тут выгоды своей не увидала и обиду напрасную московитам чинит. — Годунов выжида-тельно покосился на купца.

— Но, славный вельможа, как бы кто знать, о чём говорить королеве, чтоб заубедить?

— Хм, а вот и сказать ей всё начистоту. Для начала напомнить, что все большие и малые, великие и кро-шечные народы от бога равны и вольны. И каждый народ имеет одинаковое право на вольную торговлю как морем, так и сухопутьем. Так? Затем сказать ей, что московиты, как и другие богатейшие народы, не обделены ни солью, ни мясом, ни медом, ни хлебом, ни лесом, ни мехом, ни рудой, ни деревом. Скудостью, короче, не страдают. Нет у них недостатка и в охот-никах на товары их. К нам, то бишь к ним, — попра-вился Годунов, — сама знаешь, едут продавать купцы немецкие и литовские, гишпанские и португалские, цесарские и франкские, медиоланские и венецейские. Везут к ним, а увозят от них товары гости из Хивы и Бухары, султановы и иберские, персидские и шема-ханские. Так что, госпожа королева, могут москови-ты вольно и без нас, англичан, обойтись. Нам же в

Page 129: Молодежная волна, №9, 2011

129

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

угодость русские отнюдь не станут затворять дороги в свои земли для других инородцев. Затем сказать ей ещё для повтору, что для государя великого Фёдора Иоанновича все народы равны. А ты, мол, госпожа го-сударыня, внемлешь лишь тем гостям лунским, кои-ми корысть движет. Не желаешь с нашими купцами всех прочих равнять, что для нас, англичан, конечно, правильно. Но не для русских, ибо они, как-никак, не твои подданные и точно так же свои выгоды держать хотят. Вот. Или неправедно реку? — говоря, Борис «съел» ладью британца.

— Всё гуд… правильно и доходственно, — кивнул тот.

Годунов некоторое время обдумывал ход, состяза-тель ожидал слова.

— …жалуешься, что торговцы русские застарь не бывали в твоей, то бишь нашей земле, — продолжал боярин, почёсывая за ухом «убитым» конём, — то так и есть. Но зачем им в дальний путь ладиться, когда у них и дома торговлишка ходко идёт? Однако они и впредь могут никогда к нам не наведаться, обидясь. Хотя они и рады видеть лунских купцов в пределах своих. Вот только не след от них требовать прав из-лишних, понеже таковые не согласуются с установле-ниями Русского государства. Ну, ещё не мешает по-вторить ей, что мы-де, англичане, для русских так же равны, как хунгарские гости или ещё какие. Все оди-наково равны. Вразумительно глаголю?

— Куда яснее. Вот лишь отыскать, кто взяться вру-чать королеве данный эпистола с подпись и за печать цезаря.

— Угу, — Годунов помолчал, срубил пешку и как в лоб саданул: — Ну а ты бы как, если: послом от нашего царя к светлейшей королеве Елисавете?

Горсей непритворно опешил. Потом отрывисто и, видимо, с наигранным смущением, заговорил:

— Однако всё это… Не знать, смогу ли оправдать… Велико честь. Не ждал.

Page 130: Молодежная волна, №9, 2011

130

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

— Иного притязателя на поручение сие не мыслю. В тебе я крепко уверен: и к нам одобрительно отно-сишься и свои преимущества грамотно блюдешь, — поддержал замявшегося гостя Годунов.

— Йес… Ну, разве так, премного благодарю за высокий доверенность. Приложать всю старание, дабы ненапрасным вышел петиция, excuse me, хо-датайство, — с чувством произнёс Горсей и спохва-тился: — Был бы быть билль… Да-да, акт непременно нужен.

— О том не беспокойся, — покопавшись в грудке на столе, Борис извлёк что надо, показал Иерони-му. — Вот бумага, что завтра будет обсуждена и, на-деюсь, одобрена боярами.

Горсей поднялся и учтиво поклонился.— Ну-ну, благодарить надобно не меня. От его, го-

сударя, всё мудрости. Ты уж, расстарайся, сослужи на пользу обеих держав наших. А в костяшки смотреть незачем: я в тот ещё ход мат тебе поставил.

— И то, — согласился Горсей, — йес… — А королеву развей в неверном отношении к

нашему государю. Передай, что царь русский унасле-довал от своего великого батюшки немалую приязнь к ней и государству её прославленному. Ну да будет. Поздно уже. Жду завтра вечером. Надобно потолко-вать о дельце… этакого, понимаешь, свойства… Не для чужих ушей. Искусные лекари нужны для моей сестрицы — государыни Ирины Фёдоровны… Поду-май.

Горсей догадался, какого рода целители требу-ются бесплодной русской царице, но деликатно про-молчал.

— Клешнин выведет. Англичанин покинул покой Ближнего боярина. — Между тем, пора бы уж Савве вернуться с Федь-

кой и Стёпкой, — прикинул Годунов, перекладывая грамоты из стопки в стопку. Походил взад-вперёд, снял с полки большой том и открыл страницу с жиз-

Page 131: Молодежная волна, №9, 2011

131

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

неописанием Юлия Цезаря. Ухмыльнулся: «А Никита Юрджиев — что-то в этом есть, хорошо»…

Давно перевалило заполночь, когда книга вы-валилась из рук правителя. Тревожный сон смежил веки…

Бездомный бедокур Когда охающий Пронька примчался с десятком

молодцов, его крышу облизывали дымные щупальца и алые языки. Не ласковые, а очень жаркие. Сдирая с пораненной головы тряпку, Шелепуга дико взревел и ну скакать, выстанывая, вкруг потрескивающей хаты. Молотил по затворенной снутри двери и стенам здо-ровым кулаком. Оголтело взывал спасать добро. Тре-бовал воды, которой поблизости не оказалось. Десять недоумков, привыкших только жечь, отнимать, бить да пить, беспомощно перетаптывались: нет-нет да подкинут в бушующее пламя горсточку земли.

— Братцы! Дверь ломай, спасай добро! Половина вам пойдёт! — наконец сдался хозяин.

Добро не спасибо: поплевав на ладони, трое здо-ровил схватились за мощное наружное кольцо со стукальцем, повисли тупым углом к двери. Качались недолго. Вывернутое с корнем кольцо изогнулось в шести ручищах, а три задницы сплющились о порог. Оставалась, правда, толстая замочная скоба.

— Веди лошадей! — бесился Пронька. — Привя-жите их, что ль, пущай дёрнут!

Но кони брыкались, остервенело косились, не же-лая подходить к жареву. Тогда кто-то догадался при-вязать к скобе бечеву в кисть толщиной. За неё уце-пились всей улицей. От мощного рывка тянульщики попадали. Дверь вылетела. Успели едва заметить, как в сенях потолок протаранила громадная колода. Тот-час под балкой глушильно грохнула звонница.

Позже определили: воспарившей горой был Сёма. Валенка связали, залепили рот, поставили на рундук, накинули на шею петлю. Хвостик верёвки

Page 132: Молодежная волна, №9, 2011

132

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

продели через торчащий из потолка крюк и дотянули его до внутреннего кольца двери. В довершение ма-ковку Валенка украсил казан. Таким образом, чтобы отворить дверь, требовалось вздёрнуть грузного Сёму. Что и было блестяще проделано его подельщиками, которым предстояло теперь до скончания гадать, что послужило смерти приятеля: дым, жар, петля или страшный удар о потолок? С другой стороны, кое-кто и позавидовал столь праведному концу: жил грешни-ком, а ушёл, поди ж ты, колоколом!

Сени только дымились, но и сюда местами врыва-лись алые всполохи. Остальные помещения спасению не подлежали. Ничего и не спасли, если не считать чёрного казана, ставшего посмертным шеломом Ва-ленка. Бездомному Шелепуге оставалось лишь по до-стоинству оценить остроумие поджигателей.

Так или иначе, распоряжение Годунова было вы-полнено честно, ловко и не без вдохновенья…

Особое поручение Годунов спал. Даже в редкие часы отдыха его лицо

не ведало мира и безмятёги. Вечная печать забот, пре-рывистое дыхание, не сходящая встороженность… И куда улетучивалась прилюдная благосклонность, улыбчивость и приветность? Пляшущий огонёк из кенкета подстёгивал зловещую игру теней. Подра-гиванье воспалённых век, мерное вздутие желваков. Мышцы лица разыгрывали стихиру страстей задре-мавшей души.

Борису Фёдоровичу привиделся странный сон.Вот он посреди колдовского круга. В уши адовой

громозвоницей давят несмолкаемые тулумбасы — медные бубны. Он мечется по замкнутой кривой — ищет выход. Тщетно: то вдруг наткнётся на лежащего в гробу Стефана Батория, который жмёт мёртвой пра-вой шею чёрного петуха с лицом… Андрея Шуйского. А шуйцей — яростно грозит Борису. Годунов подаёт-ся назад и перед ним уже холм, окружённый водой.

Page 133: Молодежная волна, №9, 2011

133

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

При этом он почему-то наверное знает, что это и есть излучье Волги. На верхушке холма — кривой старик. Это ногайский хан Урус. Рядом — державный жёл-тый зуб: изгибается к красно-серым облакам. Урус оловянным ногтем тычет в зуб, почём зря понося Го-дунова тихим голосом Андрея Щелкалова. Борис пя-тится от него, но путь отрезает толпа во главе с Шуй-скими и… царём. Все непереносимо галдят. Годунов в испуге стынет перед Фёдором. Тот, как всегда, кротко улыбается. Толпа рычит, зверея, обступая правите-ля, готовая разодрать его в клочки. Борис бросается к ногам царя, ища защиты. Тот благосклонно кладёт ему на голову руку. В этот миг взгляд Фёдора иска-жается, кожа чернеет, пальцы впиваются шурину в чуб. И вот уж над Борисом плывёт чудовищное лицо Грозного — то самое, что было у Иоанна на смертном одре. Годунов жмурится, не в силах стоять на ветош-ных стопах.

…Открыв глаза вторично, он был уж вне владе-ний сна. Но поперву не мог сообразить, кто это там неподалёку. Видения покуда мешались с явью. Издо-хший кенкет чернел в проёме окна. Тонким арбузным ломтём отслаивался рассвет. Борис протёр глаза, как ни в чём не бывало потянулся. За сим занятием успел распознать стоящего перед. И уже без лишнего суес-ловия:

— Никак я задремал, Степан? — Да, Борис Фёдорович, как явился, ты почивать

изволил. Андрей Петрович просил не тревожить, по-куда сам не проснёшься. Изводишь ты себя, говорит. Ни сна ни передыху, — отвечал Бердыш.

— Пустое. Ты лучше о себе доложи: отдохнул ли?— Да вроде и не уставал больно-то.— Отдых никогда не повредит. Дело тут одно при-

пекло. По тебе как раз. — В Литву?— Кабы. И подале, и подоле. В Ногаи.

Page 134: Молодежная волна, №9, 2011

134

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Степан напряжённо гадал: если в улус Казыев, то на Кубань, если в Алтулский — ещё дальше. Вслух предположил третье:

— К Урусу в Сарайчик? — Не совсем. То есть не совсем в Ногаи. Придётся

тебе, милок, покружить эдак кроху по Волге, а то и по Яику. Может, и в Астрахань завернуть понадобится. И на излучину, где Волга с Самарой. А снуждит, так и к мирзам кой-каким ногайским. Смекнул?

— А то что ж. Когда сбираться? — Ну, чем скорей… Только в начале слушай, служ-

ба в чём. Степан изобразил готовность. — Ну и добро. Сам знаешь, Стеня, как я ценю твой

честный и открытый нрав. Знаю и ценю, уж поверь. Оттого тебя и прочу на это предприятие. Нужен мне там, понимаешь, насквозь свой человек. Смекаешь? Годунова человек! И надо, чтоб был у него и глаз вер-ный, и ухо острое, и ум резвый, дабы чуть что, на ме-сте и вникнул, и упредил, и приворотил. Ну, словом, сам понимаешь, не мне учить. Места дальние. Каж-додневно указку с Кремля не уловишь. Так что счи-тай: ты будешь там как бы я. Далее. Удумал государь наш заложить по Волге крепости. Одну — на излучине волжской — в Самарском урочище, подьячие там уж разметили кой-что. Вот туда я тебя и спровожаю на первый случай…

— Постой, боярин. Растолкуй, какая от меня там надобность? Я чай, не стены рубить? Моё дело ратное. Доселе им кормился. А крепости ставить — в новинку. Да и не тот пошиб. Не из стропальщиков…

— Бу скудоумцем-то казаться, птенец ты непонят-ливый. А то не знаю, что не в плотниках ходил. Слушай внимательно. Урус со своими мурзами-султанами на-силу стоит против казаков тамошних да собственных мятежных улусов. Но коль полезут на нас татарва и ляхи, так озлобчивый Урус тоже возьмёт да наскочит на нас с самого незащитного пятака. Нам тогда и не

Page 135: Молодежная волна, №9, 2011

135

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

на чем против него удержаться. Значит, что — нужно и нам там клыки заставить, да покруче его коготков. Только городок поставить — ещё не всё… Ногаи или казаки его, городок-то, раз — и в щепы, покуда он ма-лый и неокрепший. Так вот, к чему я?.. — смешался Борис забывчиво. — Ага, ты, кажись, знавал атамана Кольцо?

— Было дело, — охотно признал Бердыш. — Ну, запоминай тогда первую задачу. Как при-

едешь на луку, спробуй казаков, а средь них немало его пособников по сибирскому походу, так вот спро-буй их смани на царскую службу. Чем нам угрозой быть, пускай лучше со служилыми против ногаев поддержат. А дальше, глядишь, государь и грешки им отпустит. Коль удастся сманить, в детинце Самар-ском не задерживайся — веди шишей в Астрахань. Перейдешь под начало воеводы Лобанова и нашего посла в Ногаях. На месте, полагаю, много и мне не-знамого уяснишь и, если выйдет, с пользой для дела провернёшь. Известия посылай с верными нарочны-ми, когда уж сладится. Следи за всем чутко. В случае как что, поступай на своё усмотрение. Ты — это всё равно что я, запомни. Но главное, повторяю, это ка-заков тамошних на службу сманить. Всем остальным займёшься после того, как удача в главном засветит… Вот так примерно.

— Так, боярин, а как с расходами, дорожными там тратами?

— А, ну да. Заглянь к Клешнину. Возьмёшь с него денег до Астрахани и дополнительные пояснения о дороге. От меня завтра — опасную грамоту. И карта — особая, по ней прямее прямого путь. С собою не бе-рёшь. Всё по памяти… Людей дать не могу. Сумеешь сам подыскать — добро. Но только надёжных. До Са-мары бы добраться, а там народу хватает. О городке посторонним — ни-ни. Путь на первых порах будешь держать с нашим человеком из ногаев. С ним связку крепи и впредь…

Page 136: Молодежная волна, №9, 2011

136

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Почти рассвело. У Степана на месте левого глаза Годунов теперь разглядел голубичный взбиток, вме-сто носа — головёшку, содрогнулся:

— Лепо, лепо. Кости целы? — А чего им сделается? — Ну, да ладно. Скоро и Пшибожовский, и указ-

чики его… — многообещающе зажмурился, тряхнул густой бородой и веско пихнул Бердыша в плечо…

Поиск попутчика Ясельная нежность утра раздувалась по разомлев-

шей Москве. К полудню щекочущие лучи назойливо и бойко покалывали глаз, переливно мутя радужку.

Торговый городок, что у Китайской стены. На-плыв прохожих и продавал, сутолока и гомон. Егоз-ливый мастак по войлоку — полстовал — торопливо проталкивает скрипучую тачку, нарываясь на ругань посадского из Ордынской слободы. Недалече вми-нают брюхо забредшему не в свои ряды пугвичнику. Режущие всхрюки от мясников. Хриплые густорёвки гречишников и солеников, наперебой зазывающих покупателей к обшарпанным лавкам. А там грохот-ливо расхваливает себя цирульник. С дальнего конца, состязаясь в мощи горловой, наяривают крикастые ветошники с передвижными коробочками. Всюду бурление и толчея.

Гуртуясь, народец ныряет под хлипкие навесы недужного москотильника-краскодела, расплёски-вается вкруг добротных рядов прасолов и лоточков румяных пирожников. А то вдруг завихряется у на-весов дородных епанечников и меднощёких, как и их горшки, скудельников. Мелькают цветастые азямы посадских и широченные рубахи из-под карнавок го-лытьбы. Реже — протяжное: «Дороги! Раз-здайсь». То чистит путь кто из знати.

Покружась у торговых ларей, гуляки чаще всего отходят с неотощалыми кошелями. Чего не скажешь про заглянувших в неказистую избу на отшибе. Эти

Page 137: Молодежная волна, №9, 2011

137

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

застревают надолго и вываливаются, прибавив жид-кого весу внутри, но порядком облегчась снаружи. То кружало — вроде кабака. Здесь за чаркою знакомятся, а потом обнимаются либо сшибаются подгулявший стрелец и слабаковый ремесленник. Прикрывшись безразмерной кружкой, певчий отважно спорит с младшим стряпчим. А в углу, иной раз, кутаются в су-темень вор и еретик…

Тесные платы винного пара, гром тяжкой посуды, хрипло затаённый шик, крупитчатые пересмешки и одуряющий гул пьяного бу-бу-бу. От всего этого сам друг кружится даже трезвый мозг. Крепкое же зелье закабаляет некрепкого нутром выпивоху до ночи, а то до утра, как важкий зыбун — алчный заглот болот-ной топи. И это уж на радость кружечника Давыдки, наколупавшего за год московского житья не один мешок серебра. Впрочем, сам Давыдка, после цар-ского запрета на частное шинкарство и изгон жидов из Московии, давно прозвался Ивашковым. И тепе-рича лишь считает прибыток. На хмельную и как бы государеву торговлю им подставлен крепыш из Мы-тищ. С резаным языком — из бывших крамольников. Кличка — Немой Урюк.

С утра Степан Бердыш осел в дальнем углу кру-жала, мрачно локотясь о продубившийся стол. К нему не подсаживались. Броское лицо со свежими следами давешней стычки избавляло от навязчивого сю-сю-гуль-гуль. На нём был потёртый ездовой кафтан блед-ного отлива — чуга. Уткнувшись в кружку, Степан временами резко вскидывал голову, ровно на миг, дабы запечатлеть новоприбытцев. Не из склонности к бражничеству торчал он полдня в скисшем тумане кружала. Просто не в первый уж раз, выполняя цар-ское поручение, начинал именно с кабака. По опыту знал: надёжных неприкупных помощников лучше ис-кать среди изгоев, у которых, кроме пятака на кабак и лихости в сердце, за душой ни черта. В это утро никто из бражников ему не глянулся.

Page 138: Молодежная волна, №9, 2011

138

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Часы зыбились тестом. С раздражением почуял, как осторожно, но властно расползается по чреву оту-пляющий хмель. Похоже, пора и кланяться. Не допив бордовой мути, Бердыш двинул на выход. Следом, как позеленённый отливок луны, заковылял плешивый коротыш. Отвратительно ругаясь, наступил Степану на пятку. Равнодушно оглянувшись, Степан увидел, что крикунишке подставили колено, и кто-то кого-то за что-то уже дубасит. У стойки пучилась потасовка, подтягивались добровольцы. По чьему-то горшку гул-ко грохнуло хозяйское черпало.

Степан вывалился на улицу и едва не сшиб двух посадских, что неподвижно уставились на россыпь мужиков, бойко продирающихся сквозь людскую гущу. Бердыш потеснил ротозеев, проявил любоз-найство. Первым важно вымеривал рослый стрелец. За ним — поджарый большеган в порванной рубахе. Руки перетянуты верёвкой, рожа — завзятого мордо-мыла, страхолюдная до мурашек. С тылу семенил не-высокий воин, кусая узника жалом бердыша. Народ раздавался. Отовсюду шелестело: «То вора споймали. Кузькой кличут. Допрыгался, вражина!».

Повязанный доблестно сносил злорадства. Но временами как шарахнется к самым глумливым, как клацнет зубами. С воплями, в попытке отшатнуться, мелюзга сбивалась лобно и носно. И вот уже занима-лась новая свара. Тщедушный стрелец ошалело под-ёргивал Кузю за бечеву, с трудом унимая уколами бердыша. Степан усмехнулся, случайно примерился к ногам вора. Э, да эти подошвища трудно перепу-тать!

Толпа уже сжималась, скрыв занимательную тройку, когда он вспомнил здоровяка. Ну, нет, так не пойдёт, долг платежом красен. Да и вообще, из такого зверотура мог выйти помощник самый что надо: ли-хой, отважный, мощный и, главное, на всё готовый.

Плывя вдоль гомонящей жижи, Степан нагнал конвой и пристроился чуть в сторонке. Ждал оказии.

Page 139: Молодежная волна, №9, 2011

139

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Тут-то из боку и вынырнул рябой купчина в кармазо-вой рубахе с набоем, всем известный охальник и руга-тель голытьбы. От расплывшейся теплыни наглое его лицо лоснилось, будя беса. Засидевшемуся Степану приспичило разрядиться. Когда купцова тыква до-стигла бердышевых плеч, он вскинул кулак, со смаком погрузил в податливое месиво жира и пота. Точняком между искромсанным свиным ухом и жабьим носом. «Уаа-оо!!!» — надсадился купчина, попорченные че-люсти разъялись гнилой пещерой.

Ближний посадский сунул любопытный нос и тоже угодил под мозолистые костяки. Крики и хря-ские бряки отвлекли мелкого. Страж оборотился. Сте-пан того и ждал. Цепляя осатаневшего купца за ворот, он в толчки пустил его измочаленным рылом прямо на служильца. Задрав куцый клинышек соломенной бородки, мелкий боец узорно всхлипнул и беспомощ-но расстелился под тяжеленной купецкой «квашнёй». Кузя вроде и ухом не повёл, но в тот же миг его сло-новьи ноги оторвались от земли, с хрустом припеча-тав подогнувшиеся икры переднего. Пронзительный вскрик, и стрелец-дылда покрасил носом мостовую. Степан дёрнул Кузю за хвостик бечевы и загнул в сто-рону, разметая пласты тел, голов, ног. Толпа кипела и бесновалась: предпосылки к погоне устранялись в самом зачатке.

Вдохновенно трудясь жилистыми руками с об-рывками пут, Толстопятый поспевал следом. Долго-вязая махина без усилий вливалась в клинообразную спасительную брешь. Гул и ор крыли округу. Сумяти-ца усугубилась запоздалыми судорогами купеческих кулаков. Обезумев от испуга, боли и непонятицы, «большой пот» пошёл раздавать гостинцы направо и налево. С особым рвением лупцевал щуплого стрель-ца. Тот икал и за это страдал вдвойне. Длинный сорат-ник подполз на выручку, намертво опоясал покатые плечи купчины и воззвал к помощи.

Page 140: Молодежная волна, №9, 2011

140Рис. Ю. Колесника

Page 141: Молодежная волна, №9, 2011

141

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Но ни Степан, ни им спасённый его же утренний избавитель оконцовки не дождались. Оба душевно праздновали взаимную услугу в давешнем кружале. Пируя, Бердыш не забывал о деле. Кузе пришёлся впору уговор спутничать в длительном путешествии. Дальнейшее пребывание в столице он мудро счёл не совсем для себя безвредным. В общем, не заставил упрашивать. Бердыш с мутной усмешкой обласкал его затасканный пониток, прорванные остегны с ды-рами на коленях:

— Однако твои отрепья дюже нарядны для госу-дарева человека, — разрешился, наконец, хохотом. — Ну, да не то кручина, что от бедности. То беда, что от дурости.

Опустошив полбратины браги, вывалились из питейного дома. На вечер запаслись объёмистым скудельком хмелящей жижи. Завернув на рынок по-скромнее, купили портище сукна и кожу. Насели на портнягу. Отставив все прочие заказы, тот наскоро убольшил невостребованный ездовой кафтан, а ещё продал рубаху, сварганенную нарочно для приман-ки заказчиков. Она и Голиафа бы до пят укрыла. Там Кузя со своими ремками и расстался. Как и пристало мужчине, без слёз и охов.

При выборе оружия Толстопятый сердечно про-никся только к охотничьему ножу и шестопёру. По пути он поведал Степану былину о происхождении своей кровожадной клички. Оказалось, Кузьма на-крепко замесил одного купчика. Позарился на краси-вую бляху, полагая, что из золота. Нищенская братва и подыми на ха-ха: украшение тянуло много на полто-ра алтына. С той поры за, в общем-то, добродушным вором и укрепилось злыднючее прозвище.

Со скуки Кузя поведал и за что его повязали бра-вые стрельцы. Всего-то упёр с лотка поросёнка, а тут охрана. Пока крутили, Толстопятый разнёс чушка о служилый череп. К счастью, кость попалась твёрдая — куда прочнее, чем «дитя свинины».

Page 142: Молодежная волна, №9, 2011

142

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Ночь застала приятелей в маленькой клетуш-ке Бердыша спящими поперёк узкой просеки средь чащи из чар, кружек, мослов и рыбьих остовов, пере-секаемой змейками розово-липких ручейков…

Вёрсты, как шаги Заспанное солнце, выглянув из дальних кущ, при-

нялось лениво разматывать пока ещё блёклую бахро-му золочёных волос. Гранатовые разводы едва-едва прорябили тусклые колокола. Пестринами по серому большаку удалялся от столицы конный отряд.

Ногайские гонцы делили путь с парой московитов. Движение замыкал обоз. Один из русских, пониже, ехал в надвинутом на глаза башлыке. Стан стройнее кубка, в светлой чуге с подвешенной сбоку саблей, в тупых сапогах. В лад езде покачивалась ташка — сума. По бокам седла приторочены самопалы. Слева — бе-рендейка с зарядцами.

Второй был облачен в серый ездовой кафтан, ко-ротковатый в рукавах. Верхом на крупном аргамаке, но, по всему видать, новичок в езде: глыбился над седлом как-то неуютно. Знать, уже натёр костистые ляжки. А чтобы скрыть боль и неудобство, чумовато теребил подвесную сумку — кижу, туго набитую вся-костью. Голенища сапог ещё не успели искомкаться на слоновьих ножищах, что свидетельствовало о мла-денчестве обувки.

Рядом на нескладном бахмате трясся узкобёдрый ногай в потёртом бешмете. Остальные попутчики дер-жались позади. Передняя троица о чём-то кумекала. Точнее, говорил русский в светлой чуге, то бишь Сте-пан. Кузьма напряжённо следил за дорогой: малей-шие кочки и ухабы болезненно отзывались в его под-жаром седалище.

— Чать, боязно тебе, кум Ураз, одному, почитай, шастать по таким далям? — вопрошал Степан у моло-дого гонца. Тот лукаво щурился и на всё отвечал шут-кой. Пронять ногая чем-либо не удавалось. Он умело

Page 143: Молодежная волна, №9, 2011

143

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

скрывал мысли и предпочтения. Но по некоторым его коротким намёкам у Бердыша сложилось впечат-ление, что Ураз искренен в служении Москве. Степан отнёс это на счёт проницательности гонца, видимо, хорошо сознававшего, кому рано или поздно быть по-кровителем его народа. Впрочем, своих мнений Ураз в растопыр не выпячивал. Степану оставалось полагать-ся на собственные догадки и прикидки. Скоро пути ногаев и русских разминулись. Первые от Коломны намеревались плыть до Казани, а то и до Астрахани. Вторые верхами правили в поволжскую глушь.

При выборе способа передвижения Бердыш исхо-дил из расчёта, что верхами удобней, скрытней и, воз-можно, быстрее. А ещё заботился, чтобы спутник Кузя приобрёл навыки езды. Без этого прок от кулачного махалы в казацко-кочевых местах невелик.

Минули дни. Ничто не нарушало одинокого про-движения по пустеющим нивам. Душегубство и раз-бой клубнились окрест стольного града. А чем даль-ше — тем тише и добрей. Жизнь глубинки ведь, что осень — чем дольше и позже, тем дремотней и покой-ней. Холодало. После переправы через Суру косматы-ми клочьями повалил снег, рано на редкость.

Кони деловито пятнали первопуток. Впрочем, на-стоящими морозами не пахло. Жильё попадалось всё реже. А скоро и вовсе пропало. Несколько дней пере-бивались запасами и подстреленной дичью.

Как-то в грязно-белой дали, у кромки густого леса заугрюмился смытый туманом сруб поселенцев — от-важных первопокорителей мало обсиженной дали. Издали углядев непрошенный наряд, обжитчики вы-сыпали из дома, и ищи в чащобе.

Путников принял сумрачный, засиженный вся-кой гадостью, от клопов до мышей, сруб. Ни ломтя хлеба, ни полоски мяса. Предусмотрительные перво-насельники прихватили всё, кроме чана с затхлой во-дой и скамей.

Page 144: Молодежная волна, №9, 2011

144

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

— Вот так корысти, — огорчился Кузя, — прямо скажу: небогато.

— Будем варить похлёбку из мочёных сухарей, — откликнулся Степан.

Привыкнув к седлу, Толстопятый освоился и с прочими путевыми тяготами. Опять постучалась к нему врождённая неунывность духа.

— А вот и телятина! — возопил Кузьма, возвраща-ясь из прируба-амбара. В задранной над чаном руке, пища и скаля стрелки, корчился зашибленный гры-зун. Бердыш мудрёно ругнулся, поминая «добрым» словом скаредных хозяев и озорующего спутника.

Занялись ловлей серо-клыкастой живности, по-жаловавшей на сугрев. «Промыслового» зверя дуба-сили мордами об опрелые брёвна. Закусив салом и остатней пылью сухарей, завалились спать. Дежури-ли поочерёдно. Отчасти, чтоб «хлебосольные» хозяе-ва не увели коней. Отчасти: спасая сапоги от домога-тельств уцелевших зверьков.

Засветло покинули неуютное домище. Всё чаще попадались мелкие ручьи, речки и озер-

ца. Природа обещала скорую встречу с Волгой. Но, чем ближе к влекущим местам, тем чаще сыпал сне-жок, иногда прямо-таки по зимнему уметая путь мяг-ким, зябким, желтоватым от глины крошевом. Сля-коть и стынь на долгие вёрсты.

Через два дня после встречи с опасливыми пере-селенцами солнце пригрело в последний раз. Шутя и ругаясь, Кузьма и Степан тихо-тихо шлёпали по рас-киселенной позёмке.

— А скажи, Стеня, и что тя угораздило впрячься в такое тёмное дело? Мало сам, и мя уволок в эту, про-вал возьми, глухомань, — полусердито ворчал Кузя, ероша опушку мурмолки.

— А ответь: зачем человек по нужде ходит? — не смутился Бердыш. — Непотребно, да живот го-нит. Так? Ну, вот то ж примерно и с нашим делом. С ближнего боку вроде и дрянь. А с дальнего — го-

Page 145: Молодежная волна, №9, 2011

145

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

сударской важности задача. Город ставим. Понимать надо, браток.

— Буде галиться, — не поверил Кузьма, — от кого же тут, дозволь узнать, крепость городить? Рази толь-ко от бирюков? Или же упырей, коих-то, верно дело, и видеть живьём не приводилось?

— Дурень ты. Не было б и заботы, каб от них од-них, — зевнул Степан. — Покруче вражина есть.

— Кто таков? Уразовы соплеменники, Кучум али крымцы мелкощелочные? — допытывался Кузя.

— Ну… Разве то враг? Живёт такой неприятель, от коего нигде укрытья не сыскать. Ни на паперти, ни даже, прости, Господи, в бане… Ба-бы!

— Ха, завернул! По мне, так от такого ворога не бегать и остроги городить, а… Я от ентого… то есть я ентого неприятеля с ба-альшой радостностью сам осаждать люблю. У любой бабы на одно пузо имеется по паре таких башен, пред коими и Спасская каланча мельче кукиша.

— Ну, положим, и у нас на те башни кое-что най-дётся.

— Что ли пушки? — возбудился Толстопятый. — Пожалуй, правильнее будет: стенобитные ору-

дия, назначение коих — пробивать брешь с целию проникновения во вражью, то бишь бабскую кре-пость, — назидательно дурачился Степан.

— А-а… — закашлялся Кузя, — знаем, как же. Скрытное такое орудие. Если короче: таран!

— Ну, — разочаровался Бердыш, — и всё-то у тебя, как у борова с-под хвоста. Тонкости ни на грош. Та-ран… Таран — что? Он перед некоторыми крепостён-ками и сломаться может. После пары приступов. Са-мое надёжное оружие супротив твердыни бабского тела — это сила мужского ума. Но то не про тебя. У тебя там, где у прочих мужиков этот самый ум, — глы-ба, тарану неподвластная.

— Ну, что ты будешь делать, как мажет Кузю — самого большого, самого доброго, самого сердешного

Page 146: Молодежная волна, №9, 2011

146

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

и воспитанного… Сам ты хрящ свинячий, а крепость твоя — бабий кут! — заузорил Убью-за-алтын, но тот-час свистнул, вытянул шею и врезал зенки в засне-женный край равнины.

Бердыш обеспокоенно встрепенулся. Святые угодники! Этого не хватало! В полчетверти версты, припадая к гриве лошади, мчался кто-то в шафран-чатом коце. Из выступа далёкой чащи навстречу вы-бились трое. Поравнявшись, «шафран» остановил коня. Степан и Кузьма — тоже. Бердыш медленно об-вёл окоём. На западню не похоже. Тронув самопал, выразительно глянул на Толстопятого. Тот понятли-во кивнул. Встречные галопом взлетели на холмик. Оттуда долго наблюдали. Обе стороны не решались на резкость. Но было очевидно, что четверица чужа-ков с возвышки не боится нисколь. То не тихие по-селенцы.

Бердыш тронул поводья. Конь послушно взял рысь в огиб холма. Толстопятый — за ним. Теперь их от безмолвных наблюдателей отделяло шагов триста.

— Вот те и бирюки-упыри, — к чему-то пробубнил Кузьма, хлопая рукоять пудового шестопёра. Для хра-брости.

— Казаки, — выдул Степан, не шевеля губами, и напряжённо вгляделся в блёкло проклюнувшие боро-датые лица, — казаки, они.

Один из четвёрки взмахнул рукой и, крикнув ло-шади, внезапно утонул за вершиной взгорка. Скры-лись и товарищи. Выплюнуло их далеко на востоке, пока опять не сглотнул полуостров едва различимой дубравы.

— Добру конец, начало лиху, — мрачно проронил Толстопятый, жуя губы. Настроение улетучилось.

— Скорей бы до излуки, — проговорил Степан Бердыш и, для вящего успокоения, тщательно ощу-пал приклады обоих самопалов, проверил саблю на резвость выскока из ножен…

Page 147: Молодежная волна, №9, 2011

147

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

«Весёлые» встречи Иссочился ослепыш дня. Сгустилась чёрная суте-

мень и лишь тогда, встревоженные утренней встре-чей, наткнулись они на низкую рубленую избу. Стулья короткие, одно-единственное окно обращено к степ-ной ширине, боковой прируб — под скарб.

— Зимовье, — догадался Кузя, потирая задубев-шие руки и предвкушая: кою уж ночь им приходилось коротать на кошме в шалаше, а то и на полусухом травнике близ тлеющего костерка.

Обочь избы приткнулось строение из чёрных жер-дей, навроде стойла.

— Погодь. Проверить бы, не ловушка? — сказал Степан.

— Хва бы осторожничать, — пинком разневолил проход Кузьма.

Внутри было зябче: вчерашний морозец ещё зы-бился по углам обжигающим туманом. Дверь дубово-го тёса скрипчато пиликала на проржавевших петлях. Сруб в целом напоминал прочную крепостную башен-ку. Кто его воздвиг, бог весть. Может, казаки. Столь же вероятно, и служилые: из отряда разведчиков, по-сланных на Самару для постройки крепости. Во вся-ком случае, не первый месяц сруб стоит покинут. На столе — соль, сухари, огниво — по обычаю — для го-стей.

Растопив печь, нарядили похлёбку из подбитого днём зайца. Изгнавши зябь, расположились на высте-ленном кошмой запечелье.

Сговорились о карауле. По порядку. Первым ко-ротал Степан. Обошлось без страхов. Когда на смену явился Кузьма, у Бердыша слипались глаза. Еле до-бравшись до лежака, замертво брякнулся и захрапел. Мягко скрипнула дверь…

…Как это можно остаться без самопалов, Степан спросонья не понял. Конечно, угодив в такие места, даже бывалому не приходится безоглядно уповать на собственные силу и сметку. С иного боку, Бердыш сей-

Page 148: Молодежная волна, №9, 2011

148

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

час был как бы даже удовлетворён завидным своим положением. Он на скамье, а над ним — трое. Без раз-гляда ясно: шиши!

Без оружия. Лёжа. Спросонья. Один… Однако не прошильцован страхом. Не выскоблен растеряхом.

И эта его одержимая бесшабашность искрила за-рядом той могучей дерзости, да от того пласта всеоб-щей народной силы, что подвигает одиночные её кру-пицы на непредсказуемые поступки в самых, кажись бы, безысходных переделках. Бердыш не испугался. Нет, ему было до колик весело. Где Кузя? А, его, верно дело, взяли во дворе. Знать, прикорнул в дозоре… Да! Вот ведь дураки-то…

Встороженно отёр рукавом влажный лоб, при-поднялся на локте. Казаки ухмылялись, поглажива-ли бороды. Довольны собой! Выступка гордая, что те вельможи. У одного в руке волнуется степанова сабля. Бердыш неопределённо хекнул, внюхался и привстал. Вот он уже на ногах, с улыбкой ворошит чуб. Казаки наблюдают, тоже усмешливо. Благолепия — хоть раз-давай. Покуда не проронено ни слова, ни звука. Вы-прямился, оправил чугу и, точно не было иных забот, стал приседать. Раз-два-три-четыре… Всё это с умиро-творенной улыбкой. Казаки аж головами замотали от такого нахальства.

— Эгей, милай, и чо ты мешкашь? Подь-ко на привязь, — ласково предложил, в конце концов, один, ступил к скамье и предупредительно щупнул остриём сброшенную у ног пленника ташку.

Из прируба петухом взвились маловнятные глаго-лы Кузьмы. Скорее всего, связан, с законопаченным зевом. Степан улыбнулся, пожал плечами, как бы го-воря: и бес знает, кто вы таковы, и чего вам надо, и вообще я тут сам по себе и нечего мне мешать…

— Уж извиняйте, божьи люди, — губы разли-плись, ноги неспешно ступнули от полатей.

Оголтело заяснилось: бой бесполезен. Молчко-вый глумёж казаков лишь отчёркивал вывод. И всё же

Page 149: Молодежная волна, №9, 2011

149

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

каким-то током улавливаемое, непонятное чутьё под-хлёстывало: в угол, в угол глянь. Знать, ввечеру мимо-лётным оглядом мозг успел заприметить там важное: уцепил зрением, да чётко в память не затесал…

Но сам же опасался уточняющего взгляда, чтоб ненароком не перехватили казаки.

Пришлось размашисто зевнуть и, взведя глаза к потолку, на мгновенье заарканить угол. Из-за куска рогожи чуть-чуть выдавалась рукоять. Топор! Теперь главное — не выдать влеченья, ни полунамёком, ни полунаклоном. Опустив глаза, безмятежно глянул на осклабившегося казака. Двое других отлучились в прируб — к Кузе. По гулкой затрещине и обрыву гун-досицы понял: утишили!

Уйкнув, осел, схватился за левую грудь. Казак непроизвольно чуть подался. Воньковато мазнуло потом. Нянченный в волховском скиту богатырями-отшельниками, взбитый на дрожжах старинного ку-лачного боя, Бердыш того и ждал. Щепкой взметну-лось схваченное тело станичника. Розово-желтяной яичницей поплыла по лавке башка. Один из татей, выйдя из прируба, не посмел поднять руки. Пленник не наскакивал, но топор в его руке заставил шиша вы-гнуть шею назад и присосаться глазами к широкой чёрной калёной пласти.

От бычьего удара вылетела обтёрханная оконная перекладина. Рыбой сиганул Бердыш. На улице изум-лённо вылупился дюжий казак с пищалью. Удавливая его глазами, Степан взлетел на ближнюю лошадь и во всю прыть — да в степь к лесочку. Мчал, сжимая в мо-крой руке огромный топор лесоруба.

Дикие проклятья и выстрел чествовали недолгий путь.

Впоследствии он и сам не смог объяснить себе, что, как и зачем. Более всего гнело нежданное крово-пролитье. Но не до самоедства. Он был воин, вот и всё.

Коня гнал долго. Стрельба давно уж стихла. Тогда лишь ум посягнул на рассудок. Рассуждал так. Лишь

Page 150: Молодежная волна, №9, 2011

150

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

дьяволу известны намерения станичников. Не ис-ключено, что они б и не тронули государева гонца. С другого ума, кто поручится, что это не отъявленные шиши, к тому же, настроенные против посланных на градоделье стрельцов? Хуже всего, коль напоролся на служилое казачество. Что, впрочем, весьма сомни-тельно.

Так или иначе, теперь жалеть и плакать поздно. Уж, если кручина, так это, что без оружия. Ещё пло-ше, что в плен верный товарищ попал — Кузя. В целом же, судьба детины опасений не внушала. Заполучить такого волкодёра для казаков — царский гостинец. Не стоило сомневаться и в ответном чувстве Толстопято-го. Вольготный ветер станицы буйной воровской баш-ке в самый раз будет!

Много часов месил всадник растопленное тесто, взмётывая желтоватую опару. А ближе к вечеру ко-пыта разбрызгивали густеющие комья вперемешку с кольчатой ледокрохоткой.

Вздыбленные холмы ступенились к небосводу. Дело клонилось к ночи, когда меж двумя дугами наго-рья блеснула негаданно узкая прядь — серая с блика-ми. Река! У Степана ёкнуло сердце. Он хлестнул коня, и тот понёс…

Жалкий недоплёвок света — вот всё, что уцелело ото дня. Но и пригоршни солнечного обливка доста-ло, чтоб разглядеть: земля на юго-востоке расколота холодной и блесткой ширью. Вода, вода, вода.

Вот и ты, великая река. Сам вид стальной глади влил в сердце ковшик

твёрдости и силы. Дав краткий передых выносливо-му казацкому скакуну, он ехал, покуда, ближе к по-луночи, не достиг долгожданной реки рек. Опустив голову в ледяное чудо, долго мотал ею в россыпях тягучих брызг. Привязав коня к дереву, развёл ма-ленький костерок, соорудил стельничек из хвои и уснул.

Page 151: Молодежная волна, №9, 2011

151

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

Бирючьи уделы Ближе к утру насторожил едва уловимый треск.

Ещё больше — вой. Не двигаясь, повёл глазами. Ржа-ла лошадь.

Из кустов в семи шагах от головы зеленели две ка-пельки. Сонным ужом левая рука потянулась к топо-ру. Поздно. Матёрая серятина взметнулась рычащей птицей. Но клыки сомкнулись не на шее лошади: на-вытяжку взлетела рука. Хищник легко опрокинул её. Но и стремительность, сила броска уполовинились. Широкая пасть шумно вонзилась в грудь человека. Хлопок сокрушающего капкана клыков смягчила толща подбитой мехом чуги и лёгкая кольчужка — колонтарь.

Правая рука рванула бирюка вбок. На помощь пришла отбитая левая.

Волчару оттянуло кверху так, что тело изогнулось подковой. Но клыки упрямо цепляли одежду. Туло-во твари задиралось всё выше и выше, заносясь всё дальше и дальше за голову человека. Треснула ткань. Хрустнули челюсти, уступая неодолимой силе челове-ческих рук. Зверюга полетел в кусты. Когда же извер-нулся, скалясь для повторного лёта, в воздухе свист-нула плоская сталь топора. Рык растёрся в скулёж. Вскользь подрубленный волк завалился на левый бок. Вскочил, оступился и, подвывая, спотыкливо по-чесал в темень.

Степан вытер обильно помокревший лоб, нос, примерился отдохнуть. И вновь сработала воинская ухватка. Почти не глядя, боковым зрением и подкож-ным, нутряным нюхом прочухал он чью-то близость, — и куда более опасную. С нарочитой беспечностью задрал ногу вроде как снять или подтянуть сапог. Дальнейшее зрению не подчинялось.

Немелкое тело «рассосалось». Рухнув и вращаясь веретеном, Бердыш укатился в подрост кустарника. Оттуда с удивлённым криком взбугрилась голова и следом, чуть опоздав, — дуло пищали. Жахнул вы-

Page 152: Молодежная волна, №9, 2011

152

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

стрел, ночь пугая. Полянка осветилась на миг. Стри-женные лихим подрезом, с хрустом сыпались узлы ветвей. Приглушённый стук дерева и стали переме-жался глуховатым чертыханом. А ещё бойко шумела рядышком прибрежная волна. Дрались наугад, не видя. Положение Степана осложняла близость к до-горающим уголькам…

Удачный взмах — и протяжно скрипнувшее ружьё переломлено. Уже везуха: пищаль подлиньше топора. Была! Ещё удар — и, лопаясь, выстрелил череп. Ноч-ной охотник даже не выдал предсмертного стона.

В жёлтой пляске раздутой головни Степан раз-глядел кудлатую башку, кряжистое, тесно утеплённое туловище станичника. Подняв пищаль, швырнул об-ратно: во время схватки дуло искромсало топором и, главное, смяло курок. Сабли обнаружить не удалось. Только нож. Но какой!

Из мрака выстал беспокойный перетоп. Бердыш приник к стволу: как бы не приятели убитого. Из вет-вей выдвинулась чёрная косматая тень. Заколебалась непонятной грудой в густом частоколе лесных вели-канов. И — унылое ржание. Фу, отлегло, лошадь мерт-вяка. Степан вывел её к костру. В казацкой киже оты-скалось сушёное мясо, хлеб, вода. Очень всё кстати. Теперь бы одно — живее убраться.

Поречьем, плотно держась воды, Бердыш двинул вверх, ведя в поводу лошадь казака. В седле качалось привязанное тело хозяина. На встречный случай, для обманки, войнами учёно.

Буйство зарницы полыхающими сколками ссыпа-лось в светлеющие и тугие воды. Ширь и красота реки поражали, занимали дух. Нигде, кроме балтийского великолепия, не приводилось ему созерцать столь раз-ящей и пленительной мощи, такого величавого и ярко-го перехлёста донных вспышек пробуждающегося све-тила. От предчувствия скорого излёта на душе легчало.

К полудню выбрался в широполье. Открытые ме-ста опасны: одиночка насквозь беззащитен, как свет-

Page 153: Молодежная волна, №9, 2011

153

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

лячок на ладони. Степан предпочёл галоп. Мертвец болтал головой…

Проскакав версты две, успокоился, перешёл на рысь, потом и на шаг. Вдали вычертились оголённые стволы берёзовой рощи. Над нею вполнеба распёрся мрачноватый тучняк. От свинцового живоглота пья-ненько семенило солнце, не острое, полуслепое, за-стигнутое врасплох.

Опасность рухнула орлом. Откуда-то справа, едва не с-под земли, выросли конники. Шагов до них этак сто-сто двадцать. Семеро! Стегнув коня, Бердыш скри-вил путь от Волги к роще, наискось. С гиком казаки, в том, что это они, сомнений не возникало, пришпо-рили коней и пошли следом. Двое ястребиным рыв-ком подкорнали шагов двадцать и взяли крюк, чтоб малость срезать должанку до рощи.

Коряжистое облако зажевало лучистую беглянку. Сумрак навалился на душу и глаза.

Застрекотали выстрелы. Бесясь со страху, лошадь мертвяка металась, одинова чуть не сшибив Степа-нова коня. Хлестнул её по морде. Чуток поворотясь, пошла под углом к беговой линии бердышевского скакуна. Перегнувшись с седла, Степан по рукоять во-гнал нож в её зад. Отчаянно заржав, прибавила прыти и, окончательно сбиваясь с направки, облегчила до-гонялки передовикам. Степан малость заворачивал к Волге. Угол между ним и мёртвым всадником разма-шисто «тупел». Оказавшись ближе к раненому коню, «соседние» преследователи почуяли лёгкую добычу и открыли огонь. Их увлекла поимка… трупа.

Степан успел заметить, как что-то ляпнулось в спину мёртвого, разорвав куртку. Но росстань быстро росла. Не до ловли ворон: пятеро издалече метили на улепётывающего Степана. Одна из свинцовых мух впилась в чепрак, опалив шерсть коня. От боли-стра-ха тот прибавил прыти, да — в катящуюся рощу. Вот и деревья. Бердыш, почти не сбавляя конского бега, мчал напрохват.

Page 154: Молодежная волна, №9, 2011

154

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

Ветви драли бока обоих. Прикрыл лицо рукой. Су-ком рвануло седельные пахвы, взлохматило попону. Роща свернулась сиротой. Проскакав саженей триста, Бердыш обернулся, выругался: попутать преследова-телей не удалось. Птицами выпорхнув из рощи, легко навёрстывали разрыв. В отличие от их кормленных и свежих коней, Степанов порядком выдохся и изно-сился. А что их осталось всего пятеро — как две капли на пожар? Что топор против пяти сабель и стольких же самопалов?

Прогал сжимался пружиной. Лошадь Бердыша спотыкалась. Он часто оборачивался: чётко чернела борода переднего. Беглец обнимал руками лошади-ную шею, пригибался к гриве, понукал то нежными посулами, то волховскими приговорами, то сочной матушкой. Силы четвероногого товарища иссякали. Плечистый ящик с бородою, уплетённый валиками мышц и сухожилий, поддразнивая и беся, маячил то справа, то слева. И с каждым оглядом всё ближе, бли-же. Бердыш уже различал загорелую ряшку: резкие черты, сумасшедше огромные, упулённые в его заты-лок глаза, перерезанное надбровье…

Взведя самопал, черныш стрельнул. Прокатился гром, струя огневая обожгла темя, пулею снесло ухо коня. Напоследях это раздухарило измученную живо-тину. Какое-то время шагораздел не сокращался.

Обернулся ещё раз — уже для достойной встречи убойного клинка — и в полном изумлении… смор-гнул! Догоняльцы не только поотстали, но всё за-метней убавляли скок. Долго не мог отлепиться от чаровской картины: вот казаки… тпру… застыли, приклады упёрты в колени. Будьте-забудьте! Не сца-пали? Почему?

Разгадка явилась спереди. Точно по носу коня стремительно пухла навстречь цепь всадников.

«Сатана… В душу вас!»… Он воздел топор, натя-нул поводья. Вусмерть замочаленный конь нёс напро-стёж. Встречная верховая канитель сурово выжида-

Page 155: Молодежная волна, №9, 2011

155

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

ла, лошади спокойно переминались. Степан сдвинул брови, чуть пригнулся, удобно перехватил рукоять. «Авось, перешибу кого! А опосля? Уж тогда их опас-ной грамотой не вразумишь», — лихорадочно сообра-жало вещество под коробкой.

Но, помилуй бог, что это? Солнце улепетнуло из серо-мохнатого логова уцепистой тучки. Коряжистые, расплавленные клочки облаков расползались по го-лубизне, и в ядрёном вспыхе беглянки зазолотились головы. То ж защитные бармицы от мисюрки — пло-ского шлемика! Обилие петлиц, острый клин тяжё-лого протазана… Всё выдаёт стрельцова десятского, а то и пятидесятника. Выдернув из подмышечной ла-стовицы охранную с тамгой, Бердыш увенчал ею кон-ский лоб. Скок взмыленной лошади сумел сдержать, лишь поравнявшись со стрелецким начальником.

С коротеньким «ура» рванул капторги-застёжки, две стрельнули, отскочивши с мясом. Конь протара-нил воздух ещё на саженей …дцать и… Мир сморгнул куда-то вкось и в крен. Запоздало хватаясь за гриву падающего коня, особый гонец Годунова грянулся. Разнёс о камни локотки. Всё окунулось в зелёно-крас-ную пустошь…

Стрелецкий разъезд Когда открыл глаза, уж вечерело. Служилые всем

обществом чинили привал в просторной куще. Над ворохнувшимся склонились головы. Кто-то протёр мокрым затёкший орех его ока.

— Кажись, очухался, — загудело в перепонках.— Ахти, господи. Вот тоже притча, от станични-

ков утёк, а тут незадача пуста. Обидно.— Дивно, что глаз не выполз. Эк хватился.— Эй, милый человек, ты где ж так упадать учился?— Погодь, можа, нам и невместно с ним ляля-

кать… — Да ладно, братцы. — Степан вымучил подо-

бие улыбки. Язык распух, челюсти саднило, на месте

Page 156: Молодежная волна, №9, 2011

156

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

дальнего коренного зуба остренько резьбилось кро-шево. — Не из бояр. Рад донельзя. Каб не вы, сгинул бы и не зевнул.

— То ладно…— Будь здоров, коль не зазнался…— Это надо ж, не поздоровкавшись, изробиться

решил…— На-ка пригуби. Авось вылечит. На здоровье! —

богатырь-стрелец поднёс ко рту Бердыша вместитель-ную корчагу сбитня. Степан принял сосуд, выпил, ка-дык дёрнулся. Поморщась, жарко дохнул и выпалил:

— Ну, ублажил, брат-сытник. Быть бы те царёвым кравчим. Вмиг на стояк вздёрнул. — В доказательство Бердыш встал, вернул корчагу. — Благодарствую.

— Здоровенек ты, дядя! — восхитился сытник. — Ей-богу, быть нам добрыми приятелями.

— А что и не быть? — согласился Степан, приса-живаясь.

— Мир те, божий странник! — загремел, входя в кущу и просторно раскоряжив руки, начальный стрелец. Прищурясь, Степан Бердыш оторопело раз-инул рот.

— Да окстись! Быть не мочь! Поликарп! Звона-рёв!?

— Я-то тебя, чума кучерявая, с ходу присёк. — Звонарёв бережно обнял. Но Бердыш ответил таким косолапым обхватом, что Поликарп вмиг отбросил томности. В долгой спевке сдавленные охи сливались с похрустом костей.

— Слушай, Звонарь, с ких же пор мы не видались? Никак, с осады псковской? — кряхтел Степан, тужась из последних сил.

— А то как же… Что, рад? — хрипел окатистый и скользкий Поликарп, кренясь к земле.

— А то как же!.. Ну, пусти-пусти… Не тестомес же, а бывший канонир псковского войска, — тяжело от-дуваясь, промямлил отпущенный Степан. — Слушай, и сколь же тебе?

Page 157: Молодежная волна, №9, 2011

157

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

— По весне двадцать пять стукнет, коль живый буду, — сплюнул Звонарёв.

— Эвон как! А виски уж в пепле. — От забот. Никак шишак! — Начальный человек. В дворянах, значит. И дав-

но? — усмехнулся Степан.— Чо скалишься? Два года. Ишь, виски в пепле.

Насмешник выпрыгнул, погляньте-ка. Сам на три года обскакал, а чуть не лунь уже, — не остался в долгу псковский пушкарь.

Рассказы не стихали допоздна. Стрельцы уважи-тельно поглядывали на корешков и умно покачивали головами, дивясь непонятности некоторых речений и неисповедимости божьих троп да судеб людских. От-дали долг неповторимым подвигам прежнебылого, и Степан щедро попотчевал засидевшихся в глуши стрельцов байками о москвичах, поляках и венцах…

Бывалый служака, Поликарп не стал выспраши-вать о дивном явлении товарища. А вот Бердыш опа-сение насчёт ночного набега татей высказал.

— Вот уж нет, — беззаботно отмахнулся Звона-рёв. — То был верховой разъезд. Конями они — ред-ко. Оно, конечно, шишей хватает. Но не то. Раньше да, головная ватага занимала все Девьи горы, в гротах да близь утёсов обживалась. Ономнясь Мещеряк со своими был из Москвы, денёк осмотрелся, забрал си-бирскую сотню свою да увёл. Я так разумею, на Иргиз альбо Яик. Набольшая ватага у Семейки Кольцова. На Покров прошлый тот Кольцов сошёлся с немалым во-инством Богдана Барбоса. На сговоры Барбос явился: делить владенья для татьбы. Вот Богдашко, тот завсег-да в метаниях. От Ермака когда ещё отбился. К Ивану Кольцу примкнул, опять же приглядеться. Сейчас к литвину Семейке принюхивается. Вместе пару на-бегов сообразили. Да чую, ненадолго. Не тот норов. Сейчас ихние люди на обе стороны балуют. Наших засек, правда, не замают, чего нет того нет. Семейка Кольцов, бают, как-то даже уду закидывал о переходе

Page 158: Молодежная волна, №9, 2011

158

Когда

они бы

ли

мол

одым

и

на службу государеву. Но думка та, не труд понять, на словах и осталась. А с нонешнего лета казаки впрямь осатанели, чёрта не страшатся, богом не гнушатся. Грабят и купца, и скупца. Однако пора и набок…

— А что, Семейка-то не Ивану ль Кольцу побра-тельник?

— Да кто их кольцевал, чтоб дознать?Поутру разъезд Звонарёва двинул к перевозу. На

поверку перевоз оказался малым заливчиком, где под ворохом ветвей и кокоры прятался большой чёлн. По-грузясь, отдались течению. Судно было переполнено. Вместе с объездчиками теснились лошади. Через час к ним устремились два струга с казаками. Но за чет-верть версты распознав хоругвь, отвязались.

Хоть Степан и не оправился от вчерашних тревол-нений, тутошняя лепота не оставляла равнодушным. Вид знаменитых, чудных по очертаниям разбойни-чьих гор будоражил ум. В памяти живо воскресали детские мечты о крае чар и сказок, о дремучем лесе, полном нечисти и навий. Скупые краски осени не смазали величавой красоты.

Однажды лишь повстречался большой торговый корабль. Заметив незнакомый чёлн, да ещё перепол-ненный, охрана засуетилась. Весь ближний борт още-тинился дулами пищалей. В двух местах огрызливо заворонели жерла двух мелковатых пушчонок.

— Аглицкие собаки хитры. Вон как свинцом ры-гать навострились, — глубокомысленно изрёк давеш-ний кравчий — Алфёр Рябов.

— Аглицкие? — удивлённо переспросил Степан Бердыш. «И откуда это он опознал»?

— А бес их разберёт. Всё одно — собаки стервоз-ные, — убеждённо ответил Алфёр, притворяя рукой распахнутое зевало. С недосыпу зевал весь разъезд.

— Да, навряд станичники супротив такого дика-образа тыркнутся, — ещё уверенней качнул головой стрелец, по годам середович. — Ни в жисть не тыр-кнутся.

Page 159: Молодежная волна, №9, 2011

159

Ког

да о

ни б

ыли

мол

оды

ми

— Ну, так ещё бы! — уважительно заглядывая в очи опытному вою, подтвердил всех младше.

— Оно-то да, — закрепил третий. …Четверть часа спустя торговый корабль скрылся

за далёким курганным выступом. Тотчас прикатилось эхо пальбы.

— Карачун твоему дикаобразу, дядя, хи-хи, — вы-смеял тот же юнец незадачливого прорицателя. Про-чие зычно подхватили.

— Вот шельмецы. Ну, поганцы, — незло рявкнул Поликарп. — Да уж, прибавится теперича хлопот в Посольском приказе. Это уж, как пить дать…

— Пора б унять казачков. Не время кусать без раз-бору. — Степан хмуро тряхнул чубом.

— Спробуй — уйми. Неусмиримые, — зевнул Зво-нарёв, безнадёжно махнув рукой.

— Спробуем. Может, для того и я тут, — вполго-лоса проронил Бердыш, о чём-то задумался. Алфёр Рябов, не расслышав, лишь хмыкнул и чмокнул губа-ми…

Page 160: Молодежная волна, №9, 2011

МОЛОДЁЖНАЯ ВОЛНА

Литературно-публицистический журнал

Девятый выпуск

Издание осуществлено

при финансовой поддержке

Министерства культуры Самарской области и Самарской областной писательской организации

Редактор Денис Домарёв

Заведующий отделом прозы Анатолий Камынин

Заведующий отделом поэзии Павел Загаринский

Корректор Алексей Сыромятников

Адрес редакции:

443001, г. Самара, ул. Самарская, 179, тел. 333-48-01. E-mail: [email protected]

Подписано в печать 15.09.2011. Формат издания 84х108/32.

Объём 10 печ.л. Бумага офсетная. Тираж 400 экз.

Отпечатано в типографии издательства ООО «Книга»г. Самара, ул. Песчаная, 1, офис 310, телефон (846) 267-36-82.