КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ — 2019 · 2020. 5. 23. · ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ

ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА ИМЕНИ Н. А. НЕКРАСОВА

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРАЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ — 2019

Сборник статей и материалов

Ярославль2020

УДК 002.2 ББК 76.1 К 53

Редакционная коллегия:Абросимова Н. В. (отв. ред.),

Мазнова Д. В., Яновская Е. В.,Белова Н. В.

Рекомендовано к печатиНаучно-методическим советом

ГАУК ЯО «Областная библиотека имени Н. А. Некрасова»

К53 Книжная культура Ярославского края — 2019 : сборник статей и материалов / Ярославская областная универсальная научная библиотека имени Н. А. Некрасова ; под ред. Н. В. Беловой. — Ярославль, 2020. — 180 с.

ISBN 978-5-9500778-5-2

Сборник подготовлен по итогам научной конференции, проходив-шей в Ярославской областной универсальной научной библиотеке имени Н. А. Некрасова 9–10 апреля 2019 г., и XXII областной выставки-ярмарки «Книжная культура Ярославского края» (1–11 апреля 2019 г.) Издание адресуется научным работникам, библиотекарям, краеведам, исследователям книжной культуры и отечественной истории, преподавате-лям и студентам гуманитарных специальностей вузов.

УДК 002.2ББК 76.1

В оформлении обложки использована иллюстрация из издания«Сборник старообрядческий лицевой. Начало XX в.»(отдел редкой книги ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова)

© ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова, 2020

СОДЕРЖАНИЕ

УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА Мельник А. Г. Житие Леонтия Ростовского как источник по истории почитания этого святого в конце XIV–XV веке..................5 Сукина Л. Б. Фреска «Род царствия благословится» в церкви Ильи Пророка (книжные истоки иконографии).............................................................16ИСТОРИЯ БИБЛИОТЕК Белова Н. В. «Стать живой и общедоступной сокровищницей знания…»: Рыбинская библиотека-книгохранилище имени III Интернационала.....27 Николаева М. В. Становление и развитие методической службы Ярославской областной библиотеки: 1919-1979 годы..........................43 Салова Ю. Г. Библиотечно-просветительская деятельность Ярославского общества для содействия народному образованию и распространению полезных знаний....................................................59 Смыслова О. А. Михаил Васильевич Яблонев и его дар Ярославской общественной городской Пушкинской библиотеке.......70КНИГОВЕДЕНИЕ Гулина Т. И. «Печатал книги не ради корыстной торговли…» (старообрядческая типография в сельце Банево Романово-Борисоглебского уезда Ярославской губернии)..................78 Зубатенко И. Б. Киноплакаты фирмы Г. И. Либкена в собрании Государственного музея истории Санкт-Петербурга (по материалам каталога музейной коллекции)..................................102 Колбасова Т. В. Книги с автографами французского учёного барона де Бая (1853–1931) в собрании Ростовского музея. К истории поступления.......................111 Панина Н. В. Современное состояние изданий краеведческо-справочного и рекламного характера: запрос туристов (на примере города Ярославля).............................................................120

5

Рязанцев Н. П., Салова Ю. Г. Учебные издания по истории Ярославского края: история, современное состояние, перспективы..................................126 Сальникова О. А. Книги, экспонировавшиеся на Ярославской Юбилейной Некрасовской выставке 1902 года, в собрании музея-заповедника Н. А. Некрасова «Карабиха».................................................................135ЛИТЕРАТУРНОЕ КРАЕВЕДЕНИЕ Фёдорова Е. А. Рыбинский «усадебный текст» в воспоминаниях Е. Н. Опочинина....142 Яновская Е. В. Издательство К. Ф. Некрасова и «цензура» (неудавшееся издание книги Ж.-К. Гюсманса).....................................151РЕЦЕНЗИИ И ЗАМЕТКИ О КНИГАХ Русанова Н. В. Пряничные доски из собрания Государственного музея-заповедника «Ростовский Кремль»............159 Макеев М. С. Литературный энциклопедический словарь Ярославского края.......162 Дегтеревская В. Н., Полознев Д. Ф. Метафизика Ярославля: издательский проект «Ярославский лексикон, или Путеводитель для тех, кто не любит путеводители».................................................................167 Список сокращений...............................................................................176 Сведения об авторах...............................................................................178

УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА

УДК 271.22–36

ЖИТИЕ ЛЕОНТИЯ РОСТОВСКОГО КАК ИСТОЧНИК1

ПО ИСТОРИИ ПОЧИТАНИЯ ЭТОГО СВЯТОГО В КОНЦЕ XIV–XV ВЕКЕ

Мельник Александр Гавриловичкандидат исторических наук,

Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль», г. РостовE-mail: [email protected]

THE LIFE OF LEONTIUS OF ROSTOV AS A SOURCE FOR THE HISTORY OF VENERATION OF THIS SAINT

IN THE LATE XIV–XV CENTURY

Melnik Alexander GavrilovichCandidate of Historical Sciences,

State Museum-Reserve «Rostov kremlin», RostovE-mail: [email protected]

Житие Леонтия Ростовского позволило выяснить, как происходил подъём по-читания этого святого на Руси в конце XIV–XV в. В то время у его гробницы фик-сировались многочисленные чудесные исцеления людей от различных заболеваний. Так оформилось представление о данном святом как об универсальном и могуще-ственном целителе. Это повлияло на то, что он стал одним из самых почитаемых русских святых в XV в.

Ключевые слова: XIV–XV века, почитание святых, св. Леонтий Ростовский.

The life of St. Leontius of Rostov made it possible to find out how the rise of veneration of this Saint in Russia was going in the late 14th–15th centuries At that time, his tomb recorded numerous miraculous healings of people from various diseases. So the idea of this Saint as a universal and powerful healer was formed. This influenced the fact that he became one of the most revered Russian saints in the XV century.

Key words: XIV–XV century, veneration of saints, St. Leontius of Rostov.

© Мельник А. Г.

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ – 2019 УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА

6 7

***Вполне очевидно, что информацию о почитании святых можно почерпнуть

из их житий. В данном отношении эти произведения являются ценным истори-ческим источником. Особенно же важны описания посмертных чудес, которые обычно добавляли к агиобиографиям подвижников благочестия. Одним из са-мых выразительных примеров, подтверждающих сказанное, является Житие епископа Леонтия Ростовского (далее — Житие). Оно возникло в домонголь-ское время и впоследствии многократно пополнялось описаниями различных посмертных чудес [4, с. 3–22; 13, с. 241–254; 15, с. 159–161] (далее — чудо или чудеса). В предлагаемой работе нас будет интересовать история культа Леонтия Ростовского в период между концом XIV и концом XV в., отражённая упомянутыми чудесами в одной из пространных редакций Жития, опублико-ванной в 1893 г. [2]. Этот период истории Ростова неплохо документирован. Поэтому в некоторых случаях свидетельства Жития будут сопоставляться с соответствующими показаниями летописей и других источников.

Предварительно следует сказать о средневековых чудесных исцелениях как таковых. Не следует думать, что таких исцелений вообще не происхо-дило, что они являлись лишь результатом корыстных манипуляций церков-ников. Исследователи западноевропейского средневековья и традиционных обществ по данному вопросу пришли к следующим убедительным выво-дам, которые справедливы, как увидим ниже, и для эпохи Древней Руси. Подобные общества принадлежат к так называемым обществам с малым коэффициентом обеспеченности, и потому многие заболевания в них носят психосоматический характер. Типичные для средневековья низкий уровень жизни, постоянная угроза голода, войн, стихийных бедствий, эпидемий создают неотступное ощущение напряжённости и страха, полной безза-щитности человека перед внешним миром, что может быть причиной сома-тических расстройств. Среди исцелённых у могил святых преобладали люди с симптомами, вызванными процессами истерического характера: паралича-ми конечностей, контрактурами, нарушениями кожной чувствительности, расстройствами речи, слуха и зрения, глубокими обмороками, припадками, болями в области сердца и т. п. Феномен истерической конверсии определя-ется как скачок от психологического к соматическому, когда возникновение телесного недуга становится видом психологической защиты, следствием перевода (конверсии) психотравматического содержания в подсознание. «Пытаясь вернуться», психотравма выходит на поверхность в виде пре-вращённом, часто в форме разнообразных функциональных расстройств, обратимых по своей природе и не требующих специального медикаментоз-ного или хирургического вмешательства. Все они поддаются психотерапев-тическому воздействию, которое и лежит в основе «чудесных» исцелений у гробниц святых [1, с. 152–153; 5, с. 171–213].

Первое чудо у гроба св. Леонтия произошло вскоре после его церковно-го прославления в конце XII — начале XIII в. Затем на протяжении почти двухсот лет ни Житие, ни другие источники не регистрируют новых чудес [4, с. 12]. Но вот с конца XIV в. чудесные исцеления у гроба святителя про-исходят буквально одно за другим на протяжении почти всего XV в.

Самое раннее из этих чудес, озаглавленное «О князе Иоанне», повествует о том, как заболел «очной», т. е. глазной болезнью, князь Иоанн, сын князя Александра, внук князя Константина Ростовского. Вскоре этот, видимо, ещё молодой человек потерял зрение. Тогда его отец, князь Александр, пришёл к архиепископу Феодору и с поклоном просил его сотворить молитву к чу-дотворцу Леонтию. Сына же своего Иоанна с великою верою князь привёл в церковь Богородицы к гробу святого. Архиепископ Феодор со всем кли-ром начал молиться Богу, пречистой его Матери и святому Леонтию. Ещё молитва не была завершена, как больной прозрел. Князь Александр вместе с исцелённым сыном возвратился в свой дом, радуясь и славя Бога, Богома-терь и чудотворца Леонтия [4, с. 19].

Как видим, все основные участники описанного события обозначены очень конкретно, что позволяет локализовать его во времени. Ростовский князь Александр Константинович (1365–1404) хорошо известен по дру-гим источникам [16, с. 50–52]. Князь Иоанн Пужбольский был его третьим сыном [16, с. 56; 3, с. 76–77]. Феодор, получивший титул архиепископа около 1388 г. [11, с. 368], прибыл в Ростов из Константинополя в 1390 г., умер в 1394 г. [14, с. 39–40]. Значит, первое исцеление князя Иоанна прои-зошло между 1390 и 1394 годами. Скорее всего, оно было записано тогда же по указанию архиепископа Феодора.

Следующее чудо произошло с тем же князем Иоанном. По прошествии немногих лет, уже после смерти архиепископа Феодора он вновь заболел такой же глазной болезнью. Отец привёл его к гробу чудотворца Леонтия и со-звал на молитву епископа Григория (1396–1416) со всем клиром. И как начали молитву творить, больной был исцелён «чюдодействомъ великаго» Леонтия и непрестанной его молитвой к Богу и пречистой его Матери [2, с. 19].

Третье чудо опять случилось с князем Иоанном Пужбольским. Однаж-ды он заболел некоей огненной болезнью. И все уже в отчаянии готовились к его смерти. Отец же, отвлекшись от слёз, вспомнил о чудесах великого Леонтия, произошедших с его сыном. И послал отец Иоанна в соборную церковь к гробу святого, и повелел всему собору молитву сотворить о сыне своём. Когда начали священники над «болящим» молебен Богородице и чудотворцу Леонтию, тотчас больной впал в сон и выздоровел от недуга «врачемъ и чюдотворцемъ Леонтиемъ» [2, с. 20].

Второе из описанных выше исцелений произошло при владыке Григории, поставленном в 1396 г., и при князе Александре, который умер в 1404 г.,


8 9

следовательно — между 1396 и 1404 годами. Третье чудо случилось ещё при князе Александре, значит — несколько позже, но до 1404 г.

Во всех трёх случаях у гроба Леонтия молился не сам Иоанн или его родственники, а весь соборный клир во главе с архиереем. Молитва воз-носилась по чину — к Богу, Богоматери и Леонтию. Очевидно, в представ-лении того времени индивидуальная молитва святому считалась гораздо менее эффективной, чем публичная молитва архиерея со всем соборным клиром. Важно, что эти три чуда обозначили новый статус св. Леонтия как целителя недужных.

Действительно, по своей внутренней сути прижизненные чудесаЛеонтия и первое посмертное чудо рубежа XII–XIII вв. отличаются от опи-санных выше трёх чудес. В повествованиях о прижизненных чудесах и пер-вом посмертном чуде Леонтий предстаёт как борец с язычниками, пора-жающий неверных или грешного христианина. Он, конечно, их исцеляет, но не от обычных болезней, а от страшных физических поражений, нане-сённых через его посредство Богом. У гроба столь грозного святого трудно было рассчитывать на исцеление от заурядных недугов. Как мы помним, упоминания о таких исцелениях у гробницы св. Леонтия в источниках отсутствуют вплоть до конца XIV в.

Совсем иные черты обрёл св. Леонтий в трёх чудесах конца XIV — начала XV в. Теперь это милосердный целитель, прямо названный «вра-чом». Так обозначилась новая функция святого как целителя больных. Оче-видно, одна из причин, приведших к этим переменам, заключается в том, что исцеление получил не простой смертный, а сын ростовского князя, и то, что он был исцелён трижды — явно фольклорный мотив. Кроме того, в эпизоде первого чуда участвовал архиепископ Феодор — крупный цер-ковный деятель того времени, а в эпизоде второго — владыка Григорий, также личность весьма значительная.

Причастность высших светских и духовных властей тогдашнего Росто-ва к указанным чудесам обусловила, хотя бы отчасти, то, что они были за-писаны и стали фактом общественного сознания. Как увидим ниже, это, в свою очередь, привело к резкой активизации культа св. Леонтия.

В следующем фрагменте Жития рассказывается о ростовском пожаре, который произошёл, согласно сообщениям летописей, в 1408 г. [9, с. 174]. Тогда погорел «мало не весь град», сильно пострадал Успенский собор. Его своды и барабан с главой обрушились, сгорели иконы, сосуды и другие украшения. В ту же осень «поганый Едегей» пришёл на «русскую землю ратью и много зла» сотворил христианам [2, с. 20–21].

Автор данного текста, которым, вероятно, был либо сам владыка Григорий, либо подчинённое ему лицо, определяет все эти напасти как наказание бо-жие за людские грехи, как предзнаменование о Страшном суде. Но далее

выражается надежда на милость Бога и помощь Богородицы и св. Леонтия. Потом повествуется о том, как быстро был восстановлен соборный храм, что епископ Григорий «не пощаде имениа своего всего на созданиец(е)рк(о)вное». А затем это же событие подаётся как чудо, совершённое молением Богородицы и угодника её чудотворца Леонтия.

Когда на третий год после пожара собор был освящён епископом Григорием, начались многочисленные чудеса от гроба св. Леонтия. В один месяц произошло сорок чудесных исцелений слепых, хромых, немых, сухо-руких, недужных и расслабленных. И была «радость велика роду» христи-анскому, князья и вельможи и все православные христиане малые и боль-шие, мужчины и женщины, все «течаху» в церковь Богородицы к гробу чудотворца, хвалу воздавая Богу, пречистой его Матери и святому чудо-творцу Леонтию [2, с. 22–23]. Как видим, активное почитание св. Леонтия затронуло в начале XV в. буквально все слои тогдашнего общества.

Современный человек в самом факте восстановления здания после пожа-ра вряд ли увидит что-либо чудесное. Однако в рассматриваемую эпоху это событие действительно могло представляться таковым. Дело в том, что со-здание нового сводчатого перекрытия древнего ростовского Успенского собо-ра людям начала ХV в. представлялось крайне сложной задачей. Ведь тогда среднерусские мастера строили только небольшие храмы со сводами незна-чительного пролёта. Ростовский же собор, построенный в 1213–1231 гг., к началу XV в. оставался одним из самых крупных храмов Руси. Перекрытие сводами столь большого здания являлось такой технической задачей, с кото-рой русские зодчие не сталкивались с домонгольских времён. Мастера, вос-станавливавшие ростовский собор в 1410 г., с успехом справились со столь сложной строительной задачей [6, с. 4–10]. Хотя новые своды храма созда-вали конкретные каменщики на конкретные деньги, тем не менее, результаты и скорость работы могли показаться современникам чем-то чудесным [2, с. 22].

Церемония освящения собора, очевидно, вызвала необыкновенный ду-ховный подъём, выразившийся в резкой интенсификации почитания гроба св. Леонтия, что, в свою очередь, породило массовые исцеления.

В последовавшие затем несколько десятилетий почитание св. Леонтия как целителя достигает апогея и распространяется за пределы Ростова. Осо-бенно ярко это выражено в рассказах об исцелениях от болезни «корсты» (коросты). В начале говорится, что Бог наказывает людей за их грехи и голо-дом, и нахождением иноплеменных, и «см(е)ртоносиемь». Так пришла нужда великая на русскую землю, болезнь называемая короста. Многие люди не толь-ко из Ростова, но и из других «дальних градовъ и странъ», одержимые той болезнью, приходили с верой к гробу св. Леонтия и вскоре исцелялись. Когда сошлось столько народу, что соборная церковь не могла их вместить, боль-ных стали размещать снаружи храма, против гроба святого. По версии автора


10 11

данного фрагмента Жития, все они были исцелены. Далее подчёркнуто, что потом много лет от гроба св. Леонтия случались исцеления [2, с. 23–24].

Затем следует ещё один рассказ об исцелении от болезни коросты. В царствование великого князя Ивана Васильевича и при ростовском архи-епископе Трифоне пришла прежде упомянутая болезнь короста на многие города и сёла, и на град Ростов. И многие люди, одержимые той болезнью, приходили с верою к гробу св. Леонтия и от недуга исцеление принимали. Архиепископ Трифон созвал весь народ и начал молебен со священниками у гроба святого. В тот час некая жена получила исцеление от этой болезни, и от того времени «преста болезнь та въ ч(е)ловецехъ м(о)л(и)тв(о)ю с(вя)т(о)го Леонтиа» [2, с. 24–25].

Архиепископ Трифон занимал ростовскую архиерейскую кафедру в 1462–1467 гг. [14, с. 46–47]. Следовательно, чудо надо отнести к этому промежутку времени. Замечательно, что его можно датировать ещё более точно. В Типографской летописи, отразившей ростовское летописание, под 1462 г. сказано: «отъ сентября месяца до Филипова заговенья, от коро-сты мнози люди изомроша» [9, с. 185]. Значит, в Житии и в летописи речь идёт об одной и той же болезни. Как видим, св. Леонтию приписано унич-тожение болезни, имевшей характер эпидемии, во всей тогдашней Руси. Другими словами, Леонтий в середине XV в. представал как один из самых могущественных святых.

Рассказ о следующем чуде, озаглавленный «О разслабленем», раскрывает новый аспект почитания св. Леонтия. Здесь повествуется о некоем отроке Симеоне, который три года без движения лежал расслабленным. Однаж-ды привезли его к соборной церкви и оставили около неё. В первую ночь явилась тому отроку «жена некаа страшна и пречюдна багряну ризу» но-сящая, с ней «apxиepей светелъ вь белахъ ризах». Она обратилась к отроку со словами: «Что ради оотроче столика время страждети в сей болезни и не повелеваеши себе нести въ с(вя)тую ц(е)рковь и не призовеши на помощь Б(о)жиа М(а)т(е)ре и оугодника еа чюдотворца Леонтиа?». Сказав ему это, она и её спутник исчезли. Отрок же был в большом страхе от необычного видения. Утром он велел нести себя в церковь к гробу св. Леонтия. Здесь он увидел на иконе образ Богородицы и чудотворца Леонтия и всем объявил, что это Она явилась ему в ночи. Когда началась литургия, произошло исце-ление больного [2, с. 25–26].

Описание данного чуда помещено между записями о чудесах, проис-ходивших при ростовском архиепископе Трифоне (1462–1467), и, следова-тельно, относится к тому же времени.

В рассказах о предшествовавших чудесах имя св. Леонтия всегда связы-валось с именем Богородицы. В результате осознания этой связи, очевидно, появилась икона, которую увидел расслабленный Симеон у гроба св. Леонтия.

Эта икона самым наглядным образом выражала специфическую черту культа Леонтия, оформившуюся в XV в. — связь с культом Богоматери. Мы не знаем, какой конкретно иконографией обладала та древняя икона, по-скольку она не сохранилась. Вероятнее всего, Леонтий на ней должен был быть изображён в молитвенном предстоянии перед Богоматерью. Но как изображалась она сама, предположить гораздо труднее. Это мог быть ро-стовский вариант «Богоматери Боголюбской». Иконы с подобной иконогра-фией относятся к рубежу XVI–XVII вв. и к XVII столетию [8, с. 120–126], но, возможно, существовали и раньше. Нельзя исключать, что Богоматерь на упомянутой иконе была представлена и в какой-то иной иконографии. Важно уже одно то, что источник донёс до нас сведения о существовании такой иконы в 1460-е гг. Появилась же она, очевидно, несколько раньше, но не ранее первой половины XV в. Это прекрасный пример того, как ико-ны порой выражали самым наглядным образом специфику культа святых.

Весьма знаменательна характеристика, данная Богоматери в описании чуда о расслабленном. Она «страшна и пречюдна», а это значит, что её ми-лость вряд ли можно снискать, обращаясь к ней непосредственно. Именно св. Леонтий — «архиерей светелъ», в представлении того времени, призван был быть ходатаем за простых смертных перед Богоматерью и перед ещё более грозным высшим Божеством.

Следующее чудо демонстрирует несколько иные аспекты почитания св. Леонтия. Оно недвусмысленно озаглавлено «О земли». Его действие разворачивается вокруг спора о земельной собственности. Некий княже-ский слуга по имени Захария имел село и землю близ сёл «с(вя)тыя Б(ого-ро)д(и)ца и с(вя)т(о)го Леонтиа», т. е. владение Захарии граничило с вот-чиной Ростовского архиерейского дома. Случилось так, что малая часть земли архиерейского дома примкнула к селу, принадлежавшему Захарии, и задумал «безумный» лукавством её присвоить. Представленные Захарией лжесвидетели подтвердили его право на эту землю. У прежних ростовских архиереев издавна был обычай при поземельных спорах посылать священ-ника с «леонтиевым кр(е)стомъ на розвод». Так поступили и на этот раз. Священник, прибыв туда, по обычаю на землю с крестом встал. Захария же явился с лживыми свидетелями. Не устыдились «ч(е)стнаго кр(е)ста» лже-свидетели и подтвердили притязания Захарии на землю. Когда же ступил Захария как хозяин на спорную землю, то возопил громко, хотел бежать и не смог. И сказал: «Горе мне окаянному, яко земля cиa надо мною стоя-ше и хотяше мя покрыти и погубити и персть оубо земли онoя окаяннии мои очи засыпаше». Это страшное видение и возникшая болезнь вынудили его покаяться перед архиепископом и вернуть землю. В результате Захария получил исцеление, воздав хвалу Богу и Богородице, «творящимъ дивныя чюдеса оугодникомъ своимъ Леонтиемъ» [2, с. 26–28].


12 13

Из последних слов явствует, что святой воспринимался тогда как посред-ник, через которого Бог творит чудеса. Очевидно и то, что авторитет Леонтия и приписываемой ему реликвии (животворящий крест) использовались в судебной практике. Так определилась ещё одна функция св. Леонтия — как защитника церковной собственности.

Допустимо предположить, в связи с чем появилась данная запись, явно выпадающая из ряда рассказов об исцелениях от недугов. Описанное чудо структурно схоже с прижизненными чудесами Леонтия и первым чудом рубежа XII–XIII вв. Во всех этих случаях люди сначала были наказаны за грехи Богом, а потом получили исцеление от него же через св. Леонтия. Налицо некий возврат к древнему типу чуда, заключавшему в себе как бы два чудесных явления: 1) наказание за неправедные поступки недугом и 2) избавление от него.

Если верить хронологии чудес в Житии, то чудо с Захарией произошло между 1462 и 1467 годами. Именно в это время в соседнем Ярославле, присое-динённом к Москве в 1463 г., происходили значительные конфискации земель у многих землевладельцев в пользу московского великого князя [10, с. 158]. Вспомним, что и Захария являлся слугой какого-то князя, не московского ли?

Это ли повлияло на характер записи о чуде с Захарией, или что-то другое, но, очевидно, что в условиях, когда шёл процесс присоединения к Москве бывших самостоятельных княжеств, вследствие чего происходи-ло перераспределение земельных владений, у всех, в том числе и у церкви, были основания опасаться потерять свои исконные вотчины.

Очередное чудо описано очень кратко. Некая жена, имевшая сухую руку, пришла к гробу св. Леонтия и вскоре получила исцеление. После этого чуда следует краткая молитва, в которой Леонтия именуют «пастырю добрый» и «чадолюбивый о(те)ць» своей паствы [2, с. 28].

В следующем чуде упомянут день празднования памяти ростовского епископа Исаии. Как известно, он был установлен в 1474 г. ростовским ар-хиепископом Вассианом Рыло (1467–1481) [4, с. 24–25]. Следовательно, это чудо произошло после 1474 г., по-видимому, ещё при архиепископе Вассиа-не, который, надо думать, и распорядился его записать. Некий поп, живший в окрестностях Ростова, был «бесом мучимъ люте». Сердобольные люди привели его, окованного по рукам и ногам, к гробу св. Леонтия. Однако исцеления в этот момент не произошло, и больной продолжал бесновать-ся. Тогда на много дней привязали его вне церкви против гроба св. Леонтия, но и тут он «стражем церковным» вокруг церкви ходить «не дааше». Поэ-тому его перевели к колокольне и привязали там. Страдания больного дли-лись до 15 мая — праздника св. Исаии Ростовского. Тогда в ночи опять «наидоша» на него бесы и начали его бить, говоря: «Якo нашь еси и кто тя изметь из рукъ наших». И тогда несчастный обратился к дверям церковным

и стал молить Богородицу и святых чудотворцев о помощи. «И се вне-запу с полудневныя страны на оугле ц(е)рковнем светъ восиа и является оубо беснющемуся в свете том на воздусе яко пр(е)ч(и)стая Б(огоро)д(и)ца и съ с(вя)тыми чюдотворци Леонтиемъ и Исаиемъ. Беси же, не т(е)рьпяще света, оставльше его вси ищезоша». Ему же от этого света был «глас», по-велевающий на утреню в церковь прийти — там он получит полное исцеле-ние. Так и произошло на следующий день [2, с. 29–31].

В данном тексте впервые встречается прямое свидетельство о «храме святого» [2, с. 30]. Так названо помещение Успенского собора, в котором находилась рака св. Леонтия, это южная часть алтарного объёма или дья-конник. Следовательно, по крайней мере, в конце XV в. (после 1474 г.) здесь уже имелся придел св. Леонтия. Возможно, этот придел существовал и много раньше, но не исключено, что его освятили незадолго до описанно-го чуда. Если последнее предположение верно, то он появился в результате активизации культа Леонтия в XV в.

Важно, что в описанном видении перед Богоматерью был представлен не один Леонтий, но и другой ростовский святой. Здесь впервые была вы-ражена идея группового моления ростовских святых перед Богоматерью за людей. Данная идея, постепенно развиваясь, привела к тому, что в мо-лении перед Богоматерью стали изображать всех почитаемых ростовских святых [8, с. 120–126]. Получается, что культ Леонтия выступал в роли объ-единителя культов остальных местных святых и в большей или меньшей степени повлиял на выработку этих культов.

В следующих двух чудесах описаны исцеления бесноватых. В первом из этих рассказов вновь фигурирует церковь св. Леонтия, а также икона свя-того, располагавшаяся на его гробе. Во втором — исцеление проистекает от креста чудотворца, а не от его гроба [2, с. 31–32].

Последнее чудо в цикле наиболее пространной редакции Жития описано по знакомой нам схеме. Некая жена «от простых», «оума изступивши», была приведена к гробу св. Леонтия и здесь исцелилась [2, с. 32]. Это и два предшествовавших чуда были записаны в конце XV в. Они присутствуют в списке Жития 1497 г. [12, л. 478 об.–482].

Судя по указанным выше симптомам, большинство недугов, от которых исцелялись люди у гробницы св. Леонтия в конце XIV–XV в., относится к категории психосоматических заболеваний. Следовательно, эти исцеле-ния, вероятно, имели место. Конечно, авторы записей о таких исцелениях что-то могли приукрашивать и преувеличивать. Например, явным преуве-личением выглядит массовое исцеление от недуга «коросты», который, оче-видно, представлял собой некое эпидемическое заболевание, и исцеления после восстановления Успенского собора. Однако это не меняет сути дела. В представлении людей того времени св. Леонтий представал истинным великим целителем.


14 15

Рассмотренные выше чудеса обозначают эволюцию культа св. Леонтия в указанное время. В первых трёх чудесах Леонтий предстает исцеляющим конкретного человека от конкретных болезней. Затем он помогает быстро восстановить рухнувший собор и сразу после его освящения совершает за месяц сорок исцелений слепых, хромых, немых, сухоруких, недужных и расслабленных, т. е. список болезней, от которых он исцелял, необыкно-венно расширился. Далее св. Леонтий исцеляет множество людей от неко-его массового заболевания, называемого коростой. Потом он является вме-сте с Богоматерью в видении исцеляемому. В следующем чуде появляется реликвия — крест Леонтия, который, очевидно, как бы замещает святого. Наконец, в последней группе чудес Леонтий исцеляет бесноватых.

Таким образом, в XV в. оформилось представление о Леонтии как об универсальном чудотворце и необыкновенно могущественном цели-теле, что сказалось на статусе его культа. Судя по государственным актам, посланиям московских митрополитов и некоторым другим официальным документам, с середины XV в. Леонтий Ростовский стал входить в крайне ограниченное число избранных самых почитаемых святых Русской митро-полии [7, с. 58–66].

Библиографический список1. Арнаутова Ю. Е. Чудесные исцеления святых и «народная религиоз-

ность» в средние века // Одиссей. Человек в истории : сборник. М. : Наука, 1995. С. 151–169.

2. Житие св. Леонтия, епископа Ростовского / с предисловием действи-тельного члена А. А. Титова. М. : Университетская типография, 1893. 35 с.

3. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во вто-рой половине XV – первой трети XVI в. М. : Наука, 1988. 350 с.

4. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М. : Изд-е К. Солдатенкова, 1871. 465, IV, III с.

5. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М. : ЭКСМО-Пресс, 2001. 512 с.

6. Мельник А. Г. Исследования памятников архитектуры Ростова Великого. Ростов, 1992. 136 с.

7. Мельник А. Г. Культы святых в общественной жизни Руси середины – второй половины XV в. // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб. : Наука, 2014. Т. 63. С. 58–66.

8. Мельник А. Г. Ростовский вариант «Богоматери Боголюбской» // История и культура Ростовской земли. 2000. Ростов, 2001. С. 120–126.

9. Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему по-велению Археографической комиссией. Т. 24 : Типографская летопись. Пг. : 2-я Государственная типография, 1921. III, 271 с.

10. Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Археографической комиссией. Т. 23 : Ермолинская летопись. СПб. : Типография М. А. Александрова, 1910. V, 243 с.

11. Прохоров Г. М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. 2-е изд., испр. и доп. СПб. : Алетейя, 2000. 288 с.

12. РГБ. Отдел рукописей. Ф. 304. I, № 712. 504 л.13. Семенченко Г. В. Древнейшие редакции жития Леонтия Ростов-

ского // Труды Отдела древнерусской литературы. Л. : Наука, 1989. Т. 42. С. 241–254.

14. Титов А. А. Ростовская иерархия. Материалы для истории русской церкви. М. : Типография Л. и А. Снегиревых, 1890. 75 с.

15. Филиповский Г. Ю. Житие Леонтия Ростовского // Словарь книжни-ков и книжности Древней Руси. Вып. 1 : XI – первая половина XIV в. Л. : Наука, 1987. С. 159–161.

16. Экземплярский А. В. Ростовские владетельные князья. Ярославль : Типография Губернского правления, 1888. 70 с.


16 17

УДК 75.052: 271.2–526.62(470.316)«17»

ФРЕСКА «РОД ЦАРСТВИЯ БЛАГОСЛОВИТСЯ» 1

В ЦЕРКВИ ИЛЬИ ПРОРОКА(КНИЖНЫЕ ИСТОКИ ИКОНОГРАФИИ)

Сукина Людмила Борисовнадоктор исторических наук, доцент,

Институт программных систем имени А. К. АйламазянаРоссийской академии наук, г. Переславль-Залесский

E-mail: [email protected]

FRESCO “THE FAMILY OF THE KINGDOM WILL BE BLESSED” IN THE CHURCH OF ELIJAH

THE PROPHET (BOOK ORIGINS OF ICONOGRAPHY)

Sukina Liudmila BorisovnaDoctor of history, associate professor,

The Program Systems Institute of RAS, Pereslavl-ZalesskyE-mai: [email protected]

В статье анализируется иконография фрески «Род царствия благословится», находящейся на галерее церкви Ильи Пророка в Ярославле. Это изображение явля-ется последним опытом визуального конструирования спиритуальной генеалогии династии Романовых в традиции средневековой иконописи. Автором обосновыва-ется предположение о датировке фрески 1716 г. и о том, что образцом при со-ставлении её иконографической программы была гравюра из книги Лазаря Барано-вича «Меч духовный». Специальное внимание уделено герменевтическому анализу отдельных фрагментов композиции, в основе иконографии которых лежат би-блейские цитаты, позволившие обогатить и усложнить сюжетный строй фрески по сравнению с гравюрой.

Ключевые слова: книга, фреска, гравюра, текст, изображение, генеалогия, иконография.

The article analyzes the iconography of the fresco «The family of the kingdom will be blessed», located in the gallery of the Church of Elijah the Prophet in Yaroslavl. This image is the latest experience in the visual construction of the spiritual genealogy of the Romanov dynasty in the tradition of medieval icon painting. The author substantiates the assumption about the dating of the fresco of 1716 and that the model in drawing up its iconographic program was an engraving from book “The Spiritual

© Сукина Л. Б.

Sword” of Lazar Baranovich. Special attention is paid to the hermeneutical analysis of individual fragments of the composition, the iconography of which is based on biblical quotes, which made it possible to enrich and complicate the plot structure of the fresco in comparison with engraving.

Key words: book, fresco, engraving, text, picture, genealogy, iconography.

***На протяжении XVII в. под влиянием внутренних и внешних факто-

ров происходили существенные изменения содержания русской культуры, в связи с чем в книжности, литературе и искусстве осваивались новые темы, виды и жанры, а известные ранее подвергались трансформациям. После восшествия на русский престол династии Романовых импульс к дальней-шему развитию получила визуализация родословия великих московских князей и царей в иконописи, фресковой росписи и книжной миниатюре.

В отличие от генеалогических росписей и таблиц Нового времени, сред-невековое царское родословие не опиралось на принцип «родства по кро-ви», а было спиритуальным, воспроизводя символические представления о происхождении самодержавной власти. Поэтому «царские древа» вклю-чали в себя не только легендарных и реальных предков, но и прославленных

«Род царствия благословится». Фреска церкви Ильи Пророка в Ярославле. 1716(?) г.


18 19

представителей старой династии Рюриковичей, святых — покровителей великокняжеского дома, христианские символы и аллегории небесного по-кровительства и благочестивого правления.

В настоящее время известно несколько значимых произведений, за-печатлевших духовное родословие царствующего рода, композиционно восходящих к иконографическим образцам «Древа Иессеева» и представ-лениям о родословном древе Христа как прообразе Креста Распятия. Это: образ «Похвала иконе “Богоматерь Владимирская”» («Древо государства Московского») письма Симона Ушакова (1663), миниатюры списка Степен-ной книги 1670 г., синодиков ярославского Спасского (1656 г.) и подмосков-ного Новоиерусалимского (начало 1680-х гг.) монастырей, «Родословное древо Рюриковичей» в Спасо-Преображенском соборе московского Ново- спасского монастыря (конец 1680-х гг.) [11].

Последним по хронологии опытом визуального конструирования ро-дословных древ в этой традиции является композиция «Род царствия бла-гословится», находящаяся в западной обходной галерее церкви Ильи Про-рока в Ярославле. Судя по включённым в неё изображениям сына и внука Петра I — Петра Петровича и Петра Алексеевича, родившихся в октя-бре 1715 г., — и отсутствию царевича Павла Петровича, появившегося на свет 2 января 1717 г., фреска была написана, скорее всего, в 1716 г., а не в кон-це XVII — начале XVIII в., как указывается в некоторых публикациях.

Данная композиция и отдельные её детали неоднократно оказывались в поле внимания исследователей [1; 4; 8]. Однако авторы основывались, как правило, на общем визуальном впечатлении от произведения. Внима-тельно рассмотреть все его сюжетные элементы и прочесть надписи на со-провождающих изображение лентах-бандеролях стало возможным только благодаря профессиональным цифровым фотографиям с высоким уровнем разрешения, выполненным для издания Германского исторического ин-ститута «Родословные древа русских царей XVII–XVIII веков» (фотограф А. В. Маковнев). Это позволило нам уточнить иконографию композиции и предложить новую интерпретацию её содержания и смысла.

Возможно, поводом к составлению «генеалогического древа» династии Романовых, помещённого на фреске в Ильинской церкви, стало упомяну-тое выше почти одновременное рождение в царской семье двух отпрысков мужского пола — детей самого царя Петра (от второй супруги Екатерины Алексеевны) и его старшего (от брака с Евдокией Фёдоровной Лопухиной) сына, царевича Алексея Петровича. Это событие не столько обрадовало, сколько встревожило царскую семью и двор, так как создало неприятную и сложную коллизию в престолонаследии. Оба новорождённых, получив-ших в крещении одинаковые имена, изображены на концах ветвей, спуска-ющихся к подножию древа. Пётр Петрович титулован царевичем, а Пётр Алексеевич — великим князем.

Появление композиции «Род царствия благословится» среди росписей Ильинской церкви не выглядит случайным эпизодом в истории этого храма. Строительство церкви и украшение её центрального объёма осуществля-лось в 1640–1680-х гг. семьёй ярославских гостей Скрипиных. Они постав-ляли товары для царского и патриаршего дворов и пользовались располо-жением первых государей рода Романовых. В своё время по распоряжению царя Алексея Михайловича и патриарха Иосифа во вновь построенный храм Ильи Пророка была передана драгоценная реликвия — частица Ризы Господней, хранившейся в Успенском соборе Московского Кремля [9, с. 9].

Рассматриваемая нами фреска была написана через три десятилетия по-сле того, как род Скрипиных пресёкся в 1684 г. Роспись галереи была произ-ведена на средства других состоятельных прихожан, но в церковной общине, несомненно, сохранялась память о связях храма с царской династией.

Хотя композиция «Род царствия благословится» относится уже к зрелому петровскому времени, её стиль и иконография ещё прочно связаны с пред-шествующей эпохой. Предполагается, что роспись галереи была выполнена под руководством выдающегося мастера Фёдора Игнатьева, чьё творчество на несколько десятилетий в конце XVII — начале XVIII в. определило худо-жественные особенности ярославской монументальной живописи [8, с. 154].

Прямого образца иконографии рассматриваемой фрески не обнаружено. Возможно, она составлялась специально для данного случая. Но в искусстве второй половины XVII столетия имеются похожие по идейному замыслу и иконографической схеме произведения.

Наиболее близкой аналогией композиции древа из церкви Ильи Пророка является гравюра «Род правых благословится» из книги Лазаря Баранови-ча «Меч духовный» [7]. Она художественно обосновывает духовное проис-хождение православных государей рода Романовых от первого благоверного князя династии Рюриковичей — Владимира, что приобретало особую значи-мость в канун ожидаемого Конца света. Члены новой династии представлены не как случайные узурпаторы царской власти, доставшейся им при трагиче-ском стечении обстоятельств Смуты, а как её законные наследники, которые на Страшном суде предстанут вместе со своими подданными.

Гравюра хорошо известна специалистам, но в искусствоведческих ра-ботах и исследованиях по генеалогии и геральдике её обычно анализируют как автономное произведение, не связанное с текстом, который она иллю-стрирует. Поэтому современные истолкования иконографии композиции «Род правых благословится» оказываются далеки от того смысла, который вкладывали в неё Лазарь Баранович (предположительно, участвовавший в составлении её иконографической программы) и неизвестный нам гравёр.

В сочинении Барановича речь идёт именно о «духовном» родстве двух династий в православной вере под покровительством Христа и Богородицы.


20 21

Эта идея сформулирована в сопровождающих гравюру виршах «На его пресвѣтлаго царского величества знамение». Поскольку стихи отчасти рас-крывают содержание гравюры и во многом следующей за ней фрески, при-ведём их полностью [7, л. 1 об.]:

Крестъ на облацехъ Христовъ сияетъ,Пресвѣтлый царский домъ векъ просвѣщаетъ.Родъ умножаетъ рука со звездами,Другая главъ венчаетъ вѣнцами.Крестъ знаменуетъ побѣду цареви,Силой Царя Распята на Древи.Сугубоглавный парящий высоко,Орел на солнце обращает око.Человѣкъ Божий Алексий на Бога,Смотритъ: Марии к Марии дорога.Аще свѣтъ Бога и Марии с вами,Луна всѣхъ варваръ у васъ под ногами.Орелъ воздушныхъ враговъ побѣждаетъ,А воинъ земныхъ гоня скончеваетъ.

От сего орла орлы ся рождаитъ,Во вѣнцахъ царскихъ царями бо бываит.Благословится якъ звѣзды родъ правых,Исполнъ богатства, домъ исполнъ их славы.Аще корень святъ, то и вѣтви святы,Красятъ домъ царский Борисъ и Глѣбъ браты.Красятъ егда кровъ красну и приносятъ,А Царя Неба за домъ царский просятъ.Корень Владимеръ, святъ, от его рода,Ста есть цари вся ваша порода.Алексий Божий Человѣкъ названый,Богом за царя нам Алексий даный.Да зде царствуетъ донелѣ кругъ солнца,А въ небѣ има царствовать безъ конца.

Главными персонажами стиха и гравюры являются царь Алексей Ми-хайлович и царица Мария Ильинична (Милославская). Царя Лазарь Бара-нович сопоставляет с его духовным покровителем — Алексеем Челове-ком Божиим, а царицу с самой Богородицей и включает царственную чету и царевичей Алексея, Фёдора и Симеона в общий «род правых» со свя-тыми князьями Владимиром, Борисом и Глебом. Владимир мыслится как «корень» царского древа, произрастающего из его бедра, а братья Борис и Глеб «красят» (украшают) правящий дом своей святой кровью. Однако, как не давшие собственных побегов в виде потомства, молодые князья изображены не на общем древе, а под собственными древами — финико-вой пальмой (Глеб) и кедром (Борис).

Важную роль в тексте вирш и композиции гравюры играет образ орла. Это и аллегория Христа («сугубоглавный орёл» с тремя коронами, симво-лизирующими Святую Троицу), его божественной и человеческой природы, и евангелиста Иоанна Богослова, автора самого известного Апокалипсиса, и геральдический символ Русского государства. Орёл побеждает «воздуш-ных врагов», изображённых в виде хищных птиц, клюющих мертвечину. От него происходят орлята, гнёздами для которых служат три перевёрнутые короны, находящиеся на вершинах трёх древ.

Второй важный аллегорический образ — царственный всадник, изобра-жённый дважды: на груди двуглавого орла и прогоняющим во главе отряда христианских воинов «земных врагов», пронзающим копьём «змея» (апока-липсическое чудовище). Вероятно, этого конного «воина» тоже следует тракто-вать как аллегорию Христа, но не Христа Евангелия, а Христа Апокалипсиса.

Под лапами двуглавого орла изображён горизонтально перевёрнутый полумесяц. Он соотносится с «луной всех варвар» в виршах и, видимо, сим-

«Род правых благословится» Гравюра из книги Лазаря Барановича «Меч духовный». Киев, 1666 г.


22 23

волизирует языческие и иноверные народы. Слева и справа от орла, в «солнеч-ном сиянии» — Богородица и Христос, благословляющие весь царский род.

Венчает композицию изображение Креста Распятия (Константинова кре-ста). Его символика в русской художественной культуре XVII в. была под-робно рассмотрена в недавней статье Ю. Н. Звездиной [4]. Из облака, в кото-ром парит крест, выходят две упомянутые в виршах руки (одна со звездами, другая с коронами). Они увеличивают царский род и дают ему венцы славы.

Вирши не раскрывают всех аллегорических и символических смыслов гравюры. Сюжетно изображение гораздо сложнее текста. Для его деталь-ного истолкования необходимо проанализировать надписи на бандеролях, включённых в его композицию. Дополнительные нюансы вносят и пояс-нения этого визуального послания, содержащиеся в обширном прозаи-ческом предисловии к книге, адресованном царю Алексею Михайловичу [7, л. 2 об.–9 об.]. Эта проблема нуждается в специальном исследовании, выходящем за рамки задач нашей статьи.

В целом идейная основа композиции тесно связана с содержанием все-го сборника проповедей Лазаря Барановича «Меч духовный», название которого восходит к эсхатологической цитате из послания апостола Павла к Ефесянам: «и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие» (Еф. 6:17). Её толкования почитаемыми в православии бого-словами, начиная с Иоанна Златоуста, были хорошо известны на Руси.

«Меч духовный» Лазаря Барановича вышел во второй половине XVII в. двумя изданиями (1666 и 1686 гг.), значительная часть тиража которых ока-залась в России. Некоторое количество экземпляров попало и в Ярославль (восемь включены в каталог кириллических изданий в хранилищах Ростово-Ярославской земли) [6]. Поэтому гравюра, украшающая его предисловие, была доступна для использования художниками в качестве иконографиче-ского образца. Скорее всего, составители программы росписи «Род цар-ствия благословится» ориентировались именно на неё.

Иконографическая схема фрески церкви Ильи Пророка воспроизводит общую форму древа, произрастающего от Владимира, с размещёнными в чашечках его цветов изображениями царя Алексея Михайловича и его сыновей — Алексея, Фёдора и Симеона. В верхних углах композиции по-мещены эсхатологические сюжеты со спасёнными «царственным орлом» праведниками и победой Христа и его воинства над Зверем бездны. На пер-вый взгляд, они похожи на те, что были на гравюре, но при внимательном рассмотрении оказывается, что у изображения с орлом иная смысловая кон-нотация. То же мы должны сказать и о других аллегорических элементах росписи — при внешнем сходстве с теми, что были использованы в гра-вированной иллюстрации «Меча духовного», они основываются на других текстах Священного Писания и их богословских толкованиях. Поэтому не-

которые из сделанных нами ранее и касающихся этих деталей изображения частных наблюдений и выводов требуют уточнения [11, с. 37–38].

В целом иконографическая программа фрески по сравнению с гравю-рой значительно расширена и отредактирована так, что молитва о защите царского рода перед лицом наступления последних времён превращается в апологию благоверной династии Романовых, «многоплодность» которой по мужской линии сулит ей и царству спасение и процветание в будущем. При этом странным образом усиливается и общая апокалипсическая тональ-ность изобразительного повествования.

На фреске, как и на гравюре, изображено не одно древо, а целых три. В основание главного древа помещён князь Владимир. Возле малых древ, слева и справа — его сыновья, первые русские святые Борис и Глеб. На древе Бориса — бандероль с надписью «И яко кедр в Ливане умножатся». У Глеба — «Мученик яко финик процветет». Древа святых князей Бориса и Глеба пре-красны как ливанский кедр и финиковая пальма, но их плоды — духовное цветение мученического подвига. Орлиные гнёзда в виде перевёрнутых цар-ских корон в кронах их древ — символ покровительства царскому дому Романовых со стороны этих святых.

Но композиция главного древа в деталях существенно отличается от той, что использована в гравюре. Над Владимиром на основном стволе, произрас-тающем из его колена, помещены надписи «плоды», «сей ветки» и изобра-жения Александра Невского и царя Михаила Фёдоровича. На левой ветви, отходящей от Александра Невского — царь Фёдор Иоаннович и царевичи Алексей Петрович и Пётр Петрович. На правой ветви — царевичи Димитрий Иоаннович, Александр Петрович и великий князь Пётр Алексеевич (сын ца-ревича Алексея Петровича). Слева от царя Михаила Фёдоровича изображе-ны царь Алексей Михайлович и царевич Симеон Алексеевич, справа — царе-вич Алексей Алексеевич и царь Фёдор Алексеевич. Над ними — цари Иван Алексеевич (слева) и Пётр Алексеевич (справа).

На самой вершине древа в перевёрнутой царской короне, как в гнезде,три орлёнка (вероятно, символизирующие наследников царского престола). Над ними, на бандероли, надпись «Род царствия благословится». Слева от древа, начинаясь над головой царевича Петра Петровича, помещена бан-дероль с надписью: «Сия ветвь плод свой даст во время свое»; справа, на-чинаясь от великого князя Петра Алексеевича, — «Всяко древо насажденно при исходиши вод». Эти изречения являются перефразированными строка-ми Псалтыри (ср.: Пс. 1:3; 111:2), не имеющими в богословии чёткого и од-нозначного толкования. Поэтому мы не знаем, какие смыслы составители иконографии фрески вкладывали в эти цитаты.

Над вершиной древа двуглавый орёл попирает узкий серп месяца. У него на груди — мандорла с царственным воином-змееборцем на белом


24 25

коне (скорее всего, это образ Христа из Апокалипсиса). Под орлом надпись на бандероли: «И луна под ногами Его». «Луна под ногами» в Апокалип-сисе Иоанна Богослова является символом очищения и нетленности, ду-ховного возрождения (Откр. 12:1; Толкование на Апокалипсис св. Андрея Кесарийского. Сл. 11. Гл. 33).

Рядом с царственной птицей, в сиянии солнца — Иисус Христос (слева), в сиянии луны (справа) — Богородица. В распространённой в то время, осо-бенно в старообрядческой среде, «Повести о белом клобуке» римский папа сравнивает царскую власть с солнцем, а церковную — с луной [5, с. 33]. Это сравнение приобретало особую актуальность в петровское время, когда симфония двух ветвей власти была нарушена в пользу государства. Наконец, на самом верху — Крест Распятия в разверзшихся небесах.

Расположенные слева и справа от вершины главного древа изображения белых голубей и спасающего их от стервятников орла в золотой короне — символы праведников, которые с Божьей помощью «потекут» как голуби и «поднимут крылья» как орлы (Ис. 40:30), и победы Христа над зверем бездны, — как и тексты на размещённых здесь бандеролях явно свидетель-ствуют об эсхатологическом смысле верхней части композиции и в то же время символизируют грядущую победу царской династии над её врагами.

В иконографии фрески «Род царствия благословится» много фантазий-ного, не вписывающегося в традиционный канон изображения спириту-альной генеалогии в виде «Древа Иессеева». Исследователем церкви Ильи Пророка Т. А. Рутман подмечено, что Фёдору Игнатьеву было свойственно использовать при сочинении своих композиций сюжеты, заимствованные из разных источников, компилировать их и преображать собственной вы-думкой [9, с. 154]. Следует отметить, что эсхатологичекий подтекст иконо-графический программы был для того времени уже архаизмом. Духовенство и паства патриаршей церкви в 1702 г. последний раз ожидали Конца света. В 1703 г. блюститель вакантного патриаршего престола Стефан Яворский в своём сочинении «Знамения пришествия антихриста и кончины века» до-казывал, что этих событий в ближайшей перспективе не будет [10]. Пред-чувствием конца времён продолжала жить только старообрядческая среда, но её духовные идеи и чаяния вряд ли могли реализоваться в живописной декорации одной из известнейших ярославских церквей того времени.

Мы не знаем, кто конкретно был заказчиком композиции «Род царствия благословится». Но очевидно, что, согласно соборным установлениям, утверждать, а возможно, и разрабатывать её иконографическую программу должны были люди из окружения регионального архиерея, а, может быть, и он сам. В это время Ростовскую и Ярославскую епархию возглавлял епи-скоп Досифей (1711–1718). Он был одним из заметных церковных иерархов петровской эпохи. Досифей не разделял реформаторских идей будущего императора и поддерживал отношения с бывшей царицей Евдокией Фёдо-

ровной Лопухиной и царевичем Алексеем Петровичем, с воцарением кото-рого связывал надежды на возвращение старого допетровского церковного и светского уклада. Будучи мистически настроенной личностью, епископ любил облекать свои мысли и чаяния в форму пророчеств и откровений, за-имствовавших метафоры Священного Писания [2; 3]. Несомненно, осенью 1715 г. Досифей должен был испытывать смешанные чувства — радость и торжество по поводу рождения великого князя Петра Алексеевича и обре-тения его отцом царевичем Алексеем полной «мужеской зрелости» и силь-ную тревогу, вызванную появлением на свет конкурента обоих в возможной борьбе за престол, царевича Петра Петровича. Будет правомерным предпо-ложить, что эти события также вызывали большой интерес и обсуждались в окружении епископа и среди ростовского и ярославского духовенства.

Таким образом, фреска «Род царствия благословится», вероятно, являет-ся полемическим высказыванием (в данном контексте понятие «полемиче-ский» мы используем как жанровое обозначение) художника и составителя её иконографической программы (кем бы он ни был), хорошо ориентиро-вавшихся в книжности второй половины XVII в. и богословии и, одно-временно, знакомых с политическими реалиями своего времени. В этом произведении уже ставшая каноничной форма древа царского родословия наполнена актуальным содержанием, отражающим скрытую борьбу груп-пировок внутри правящей династии и при дворах царя Петра и царевича Алексея Петровича, от исхода которой зависела судьба всей страны.

Библиографический список1. Вахромеев И. А. Церковь во имя святого и славного пророка Божия

Илии в г. Ярославле. Ярославль, 2005.2. Виденеева А. Е. К биографии ростовского епископа Досифея II // Труды

Всероссийской научной конференции «Когда Россия молодая мужала с гени-ем Петра», посвящённой 300-летнему юбилею отечественного флота. Вып. 1. Переславль-Залесский, 1992. С. 116–121.

3. Дамиан (Залетов), игум., Колыванов Г.Е. Досифей // Православная энциклопедия. Т. XVI. М., 2007. С. 61.

4. Звездина Ю. Н. Константинов крест, венценосный всадник и пра-вославное воинство в гравюре и духовной литературе второй полови-ны XVII века // Музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. XXIX. М., 2019. С. 171–180.

5. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. М. : Церковь, 1995. 527, [1] с.

6. Кириллические издания в хранилищах Ростово-Ярославской земли, 1652–1700 годы : каталог / под ред. И. В. Поздеевой. Ярославль; Ростов; Рыбинск : Рыбинский дом печати, 2009. 830, [2] с., 16 л. цв. ил.

27

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ – 2019

26

7. Лазарь (Баранович). Меч духовный … или Книга проповеди слова божьего. Киев : Типография Лавры, 1666 [7174].

8. Рутман Т. А. История церкви Ильи Пророка в Ярославле // Церковь Ильи Пророка в Ярославле : в 2 т. Т. 2. Ярославль : Александр Рутман, 2004. 259, [4]с.

9. Рутман Т. А. Храмоздатели церкви Ильи Пророка Вонифатий и Иоан-никий Скрипины // 350 лет церкви Ильи Пророка в Ярославле, 1650–2000 гг. : статьи и материалы. Ярославль : Александр Рутман, 2001. С. 7–14.

10. Стефан (Яворский). Знамения пришествия Антихриста и кончины века. М. : Синодальная типография, ноябрь 1703.

11. Сукина Л. Б. Родословные древа великих князей и царей в русской художественной культуре XVII столетия // Родословные древа русских ца-рей XVII–XVIII веков / сост. А. В. Сиренов. М. : Юбилейная книга, 2018. С. 28–39.

УДК 027.52(470.316–21)(091)

«СТАТЬ ЖИВОЙ И ОБЩЕДОСТУПНОЙ1

СОКРОВИЩНИЦЕЙ ЗНАНИЯ…»:РЫБИНСКАЯ БИБЛИОТЕКА-КНИГОХРАНИЛИЩЕ

ИМЕНИ III ИНТЕРНАЦИОНАЛА

Белова Наталия Владимировнакандидат исторических наук,

Ярославская областная универсальная научнаябиблиотека имени Н. А. Некрасова, г. Ярославль


«BECOME A VIVACIOUS AND PUBLICLY ACCESSIBLE TREASURY OF KNOWLEDGE ...»:

RYBINSK LIBRARY- DEPOSITORY NAMED AFTER THE THIRD INTERNATIONAL

Belova Natalia VladimirovnaCandidate of historical sciences,

Yaroslavl Regional Universal Scientific Librarynamed after N.A. Nekrasov, Yaroslavl


В статье рассматривается история создания и основные направления дея-тельности Рыбинской библиотеки-книгохранилища имени III Интернационала в 1918−1930 гг. Прослеживается история формирования богатейшего книжного фонда библиотеки.

Ключевые слова: история библиотек, Рыбинск, А. А. Золотарёв, Рыбинская библиотека-книгохранилище имени III Интернационала.

The article examines the history of formation and the main directions of activity of the Rybinsk library-depository named after the Third International in 1918−1930. The formation history of the richest book collection of the library is traced.

© Белова Н. В.

УСТНАЯ, ИКОНИЧЕСКАЯ И ПИСЬМЕННАЯ КУЛЬТУРА

ИСТОРИЯ БИБЛИОТЕК

28 29


Key words: history of libraries, Rybinsk, A. A. Zolotarev, Rybinsk library-depository named after the Third International.

***Рыбинская библиотека-книгохранилище имени III Интернационала

в 1920-х гг. была одной из самых крупных библиотек Ярославского края. Именно сюда поступали с 1918 г. книжные богатства Рыбинского, Молог-ского, Пошехонского уездов, старинные издания из Мышкина.

Однако специальные исследования, посвящённые деятельности этой библиотеки, истории формирования и судьбе её книжных фондов практи-чески отсутствуют. Исключение составляет лишь статья А. Б. Гречищевой, где автор пишет о первых годах существования библиотеки, об одном из её руководителей — А. А. Золотарёве. Значительную часть статьи составляют цитаты из документов, публикаций в периодической печати, к сожалению, без указания источников [6]. Основные вехи истории библиотеки отмечены в брошюре «Главная библиотека города», изданной в 2005 г. [5, с. 8−11]. История отдельных книг и книжных коллекций рассматривается в работах А. Б. Медведева, Т. А. Степкиной [10, 20].

Цель данного исследования — рассмотреть историю создания и ос-новные направления деятельности библиотеки-книгохранилища имени III Интернационала в 1918−1930 гг.

Основными источниками послужили отчёты о деятельности библиотеки, которые направлялись в Рыбинский уездный, а затем окружной Отдел на-родного образования. В них имеются данные о помещении, количестве и составе фонда, о сотрудниках библиотеки, количестве читателей и т. д. Протоколы заседаний библиотечного совета содержат информацию обо всех основных направлениях деятельности библиотеки-книгохранилища.

Библиотека была учреждена постановлением Рыбинского уездного Отдела народного образования в октябре 1918 г. [1, с. 2]. Первые два года своего существования она называлась Общеуездная Рыбинская централь-ная библиотека. Именно это название мы видим на овальном фиолетовом штемпеле, который ставился на первой, семнадцатой, семьдесят пятой и последней страницах книг, прошедших библиотечную обработку. (Ил. 1)

С 20 ноября 1920 г. библиотека получает статус книгохранилища, а 31 декабря 1920 г. ей было присвоено имя III Интернационала [7, л. 50]. Именно в таком статусе она просуществовала до конца 1930 г. На совещании актива библиотечных работников 13 декабря 1930 г. был принят план реор-ганизации библиотечной сети, согласно которому в Рыбинске было создано библиотечное объединение. В него вошли все библиотеки города, кроме про-фсоюзных и библиотек предприятий, в том числе и библиотека-книгохрани-лище имени III Интернационала. Она стала библиотекой «полузакрытого типа» [7, л. 66]. В документе «Выводы по чистке и проверке аппарата Цен-тральной библиотеки им. Энгельса» датированном 23 ноября — 14 дека-

бря 1930 г., книгохранилище значится как филиал Центральной библиотеки имени Энгельса [7, л. 70]. В 1932 г. библиотечное объединение было ликви-дировано, вместо него был организован Рыбинский Дом книги, куда вошли: бывшее книгохранилище — научная библиотека, Центральная библиотека, Кабинет коммунистического просвещения и ряд филиалов [7, л. 338].

Таким образом, Рыбинская библиотека-книгохранилище имени III Ин-тернационала перестала существовать как самостоятельное учреждение в 1930 г., однако, ещё в течение некоторого времени сохранялись выделен-ный фонд и отдельное помещение. Организационная структура объединён-ной библиотеки в Рыбинске, которая в документах чаще всего значится как Центральная библиотека имени Энгельса, не сразу устоялась и менялась в начале 1930-х гг. В документах встречаются названия «книгохранилище» или «бывшее книгохранилище», «научная библиотека», «научный отдел» в противовес «массовой библиотеке» памяти Энгельса, созданной на осно-ве Рыбинской земской публичной библиотеки [21].

Важнейшую роль в становлении библиотеки-книгохранилища имени III Интернационала сыграл писатель, общественный деятель, краевед Алек-сей Алексеевич Золотарёв [17, 23]. Он был назначен на должность заведу-ющего библиотекой 1 декабря 1919 г. [8, л. 17]. Внештатным сотрудником библиотеки Золотарёв был уже с апреля 1919 г., а предложение руководить библиотекой поступало от заведующего Отделом народного образования К. И. Бухарина1 в июле 1919 г. [13, л. 8]. Золотарёв проработал в должности заведующего до 25 апреля 1924 г., когда попал под сокращение по поста-новлению Политпросвета [13, л. 126].

Ил. 1. Штемпель Общеуездной Рыбинской центральной библиотеки


30 31


После ухода А. А. Золотарёва библиотеку-книгохранилище возглавила Мария Константинова Шестакова. М. К. Шестакова происходила из семьи духовенства, среднее образование получила в Ярославле. С 1907 по ав-густ 1918 г. работала учительницей в селе Пречистое Пошехонского уез-да, затем в Ярославле. С 1919 по 1956 г. её трудовая деятельность была связана с центральной библиотекой Рыбинска [7, л. 24; 5, с. 10]. В 1919 г. М. К. Шестакова была направлена на библиотечные курсы при уни-верситете имени Шанявского в Москве. По окончании курсов она стала инструктором по библиотечному делу в библиотеке-книгохранилище [7, л. 52 об.]. Мария Константиновна продолжала руководить библиоте-кой-книгохранилищем и после того, как она вошла в состав Рыбинского библиотечного объединения, а затем Дома книги. Так, в 1932 г. в документе о тарифных ставках для сотрудников Дома книги М. К. Шестакова значится заведующей научным отделом [7, л. 312]. В 1933 г. Мария Константиновна была заведующей Домом книги. На этом посту её сменил в январе 1934 г. А. Н.(?) Смирнов. [7, л. 449]. С июля 1941 до августа 1953 г. М. К. Шеста-кова была заведующей Центральной библиотекой имени Энгельса [5, с. 10].

До января 1919 г. в библиотеке работало всего две сотрудницы, затем штат был увеличен до пяти человек, в конце 1919 г. пригласили ещё двух библиотекарей [14, л. 15]. Кроме постоянных сотрудников, для технической работы 28 октября 1919 г. «ввиду спешности работ по открытию Централь-ной библиотеки» было решено нанять девять переписчиц [8, л. 15]. В от-чёте библиотеки за 1919 г. А. А. Золотарёв писал: «Штат библиотеки ещё не утвержден, состав в продолжение 1919 г. во время подготовительной ра-боты постоянно менялся» [19, л. 15 об.].

К 1921 г., когда библиотека была открыта для читателей, штат увеличил-ся до десяти человек [7, л. 50]. Однако уже в апреле 1924 г. произошло со-кращение: осталось пять библиотечных сотрудников и технический служа-щий, штат уменьшился практически вдвое. Оставшиеся сотрудники, кроме работы по обслуживанию читателей, продолжали разбор и каталогизацию книг, инструктирование библиотекарей, работу по сохранности книжного фонда и самого здания, «терпя большую нужду в материальном отноше-нии» [7, л. 50 об.].

Во второй половине 1920-х гг. в библиотеке, согласно отчётам, работало не более пяти – шести человек, включая технических служащих. В конце 1930 г. в книгохранилище было шесть сотрудников: заведующий, три би-блиотекаря и два технических служащих [7, л. 70].

Материальное положение сотрудников библиотеки оставляло желать лучшего. 8 июля 1919 г. на заседании коллегии Рыбинского уездного отдела народного образования было принято решение «приравнять по оплате тру-да библиотекарей центральной библиотеки к школьным работникам и рас-

пространить на них все права и преимущества последних: право на зачёт прежней школьной и внешкольной работы и право на пятилетнюю прибав-ку и пр. с 1 июля1919 г.» [8, л. 11].

В 1925 г. ставки у библиотечных работников были ниже, чем у работ-ников просвещения 1-й ступени. Так, зарплата заведующего по двенадца-тому разряду составляла 30 рублей, зарплата библиотекаря по десятому разряду — 25 рублей 20 копеек, а зарплата технического служащего, ко-торый выполнял обязанности сторожа, дворника, уборщика, составляла 10 рублей 80 копеек [7, л. 51 об.].

Образовательный уровень сотрудников библиотеки был достаточно вы-соким. Из шести сотрудниц, работавших в библиотеке в 1919 г., трое имели высшее образование, остальные — среднее, в том числе А. П. Успенская, которая с 1915 г. была библиотекарем Рыбинской городской публичной библиотеки [8, л. 1−4].

Среди сотрудников, работавших в библиотеке с первого года её существо-вания, можно отметить Ольгу Николаевну Смирнову. В 1898 г. она окончила Рыбинскую гимназию. В следующем году поступила на историко-филоло-гическое отделение Высших женских курсов в Петрограде, затем на курсы языка и курс местного самоуправления в университет Шанявского. Окончив университет, работала помощницей библиотекаря в частной библиотеке при Политехническом музее. В Общеуездную Рыбинскую центральную би-блиотеку О. Н. Смирнова пришла 8 апреля 1919 г. [7, л. 24]. В библиотеке- книгохранилище, а затем в библиотеке имени Энгельса О. Н. Смирнова работала с книгами на иностранных языках, в т. ч. возглавляла в раз-ные годы отдел литературы на иностранных языках [7, л. 312]. C начала 1920-х гг. в библиотеке работали Екатерина Васильевна Преображен-ская и Юлия Матвеевна Лаврова.

Как видим, штат библиотеки в 1920-е гг. был небольшим, состоял кол-лектив в основном из женщин. Именно на их плечи легла работа по разбору, сохранению и описанию книжных богатств в сложных условиях продол-жавшейся в стране гражданской войны и становления нового государства.

Библиотеке было предоставлено здание городского ломбарда, ранее при-надлежавшее купцам Переславцевым. Располагалось оно в центральной части города, на углу улицы Пушкина и проспекта Ленина. Это было зда-ние хорошей сохранности, отличавшееся красотой внешнего и внутреннего убранства. Библиотека занимала 29 комнат в главном здании, 10 — во фли-геле и 5 кладовых. Именно сюда начали свозить книги, реквизированные у частных лиц, из книжных магазинов, из ликвидированных или реорга-низованных учреждений и организаций. Причём, сначала в библиотеку свозились не только книги, но и архивные документы, мебель, картины: «Библиотека приняла на себя по необходимости хранение многих рукописей,


32 33


а также картин и некоторых ценных вещей и материалов культуры» [14, л. 2]. Мебель и картины только в 1920 г. были вывезены из помещения библиотеки и переданы во вновь созданный Историко-художественный музей.

Уже в 1919 г. возникла идея создания библиотеки-книгохранилища, «коллекционирующей у себя не только отдельные книги, но и целые би-блиотечные фонды, как памятники книжной культуры города и края» [11, с. 52]. С апреля 1919 г. начинаются собрания библиотечного совета, который и взял на себя «трудную идейно и технически» задачу создания в уездном городе библиотеки-книгохранилища, «где каждое печатное и рукописное произведение рассматривалось бы как памятник культуры» [7, л. 50]. В своём докладе для библиотечного совещания 8 июня 1921 г. А. А. Золотарёв писал: «… период создания библиотеки был очень труден, главным образом потому, что сама идея книгохранилища не встречала со-чувствия даже в среде библиотекарей» [22, л. 10].

Отчёты дают нам информацию об общем количестве книг, поступав-ших в Общеуездную Рыбинскую центральную библиотеку. Первые цифры относятся к июлю 1919 г., когда количество поступлений уже превышало 30 тысяч томов [14, л. 11]. Всего до октября 1919 г. поступило 44 библиоте-ки, в т. ч. два книжных магазина (Пономарёва и «Волгарь»). К концу 1919 г. в 36 разобранных библиотеках оказалось 44 тысячи томов [14, л. 15].

К сожалению, описей книг из личных библиотек или полного списка фа-милий их владельцев найти не удалось, хотя в отчётах о работе библиотеки встречаются упоминания, что списки книг составлялись [22, л. 45]. Среди тех, чьи книги поступили в библиотеку, названы профессор М. Н. Тихвин-ский, юрист Г. С. Константинов, рыбинские купцы Мыркины, Садовые, Стахеевы и др. Из общественных — библиотеки Рыбинского биржевого комитета, Семейно-педагогического кружка, а так же фонды Рыбинской го-родской Публичной библиотеки, созданной в 1915 г. на основе книг из со-браний В. С. Михалкова2 и К. А. Щербакова3 [16, с. 118].

После создания Рыбинской губернии4 в библиотеку стали поступать старинные издания из вошедших в неё уездов. В 1921 г. поступило 5 тысяч томов на иностранных языках из усадьбы Мусиных-Пушкиных Борисоглеб в Мологском уезде. В 1925 г. поступили книги из библиотеки Югской пу-стыни в количестве 3 тысяч томов [7, л. 51], хотя упоминания о поездках «на Югу за книгами» встречаются в библиотечных отчётах и ранее, напри-мер, в 1923 г. [13, л. 107 об.]. В середине − второй половине 1920-х гг. в Ры-бинск была перевезена часть фондов бывшей Мышкинской земской пу-бличной библиотеки [1, с. 73; 13, л. 133, 138]. Это была одна из старейших публичных библиотек в Ярославской губернии, в составе которой были и книги из собрания дворян Опочининых [18; 4, с. 79−82]. Общее коли-чество книг, поступивших из Мышкина, неизвестно. Но можно предполо-

жить, что оно было довольно значительным, поскольку разбирать и ставить эти книги на учёт библиотека-книгохранилище продолжала вплоть до кон-ца 1920-х гг. По плану работы на 1929−1930 гг. предполагалось разобрать тысячу томов из Мышкинской библиотеки. На этот же год стояло в плане разобрать 4 тысячи книг из Пошехонья [22, л. 175].

Перед сотрудниками стояла сложнейшая задача разбора поступивших книжных фондов, инвентаризации и каталогизации книг. Одновременно с разбором книг шла работа по приспособлению помещений для нужд би-блиотеки: устраивались полки, привозились и размещались шкафы, прово-дилось электричество.

Библиотечный фонд было решено ставить по международной десятич-ной системе, эту работу сотрудники смогли начать только в октябре 1919 г. [14, л. 17 об.]. На 1 октября 1925 г. поставленный фонд составлял 32 831 на-звание, в то же время незаинвентаризированных книг было более 50 тысяч, сюда входили брошюры, периодические издания, книги на иностранных языках, старинные книги [7, л. 51]. К 1926 г. было разобрано и поставлено 33 711 названий книг, всего около 40 тысяч экземпляров. Незаинвентаризи-рованных книг насчитывалось около 46 500 экземпляров [1, с. 73]. На 8 ок-тября 1934 г. в книгохранилище всего книг числилось 100 942, из них по-ставленных на учёт 48 052 экземпляра [7, л. 444]. Получается, что с 1926 г. количество незаинвентаризированных книг не уменьшилось, а, напротив, выросло на несколько тысяч экземпляров. Это объясняется тем, что в библи-отеку постоянно поступали как издания прошлых лет, так и современная ли-тература, хотя последняя в небольшом количестве.

Уже в первые годы работы библиотеки-книгохранилища выявилась не-равномерность распределения книг по отраслям знания, в частности, недо-статочно было книг по естествознанию и технике. Была поставлена задача планомерного комплектования фонда, чтобы «дать населению города и уез-да образцовый подбор книг и наиболее ценную текущую периодическую литературу по всем отраслям знания, искусства и техники» [14, л. 1].

Сотрудники библиотеки просматривали невостребованные книги в библи-отеках учебных заведений города Рыбинска. Были перевезены книги и жур-налы из библиотеки Рыбинского городского училища, в том числе «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Русский вестник» [13, л. 113], из би-блиотеки мужской гимназии — «Журнал Министерства народного просве-щения», книги на греческом и латинском языках [13, л. 122].

В рассматриваемый период в библиотеках неоднократно проходили чистки фондов, запрещённая литература изымалась из общедоступных биб-лиотек. Сотрудники библиотеки-книгохранилища просматривали изъятые книги и отбирали часть изданий для своего фонда. Так, М. К. Шестакова


34 35


в июне 1930 г. просматривала изъятые книги в Угличской библиотеке и ото-брала для книгохранилища 25 изданий [9, л. 193].

Библиотека-книгохранилище старалась изыскивать средства и на выпи-ску новой периодики. Наладить комплектование этого направления удалось только к 1924−1925 гг., когда были выделены средства, чтобы выписывать пять наименований газет, среди которых были и местные — «Рабочий и пахарь» и «Северный рабочий». Кроме того, выписывались журналы «Красная новь», «Новый мир», «Смена», «Искра», «Человек и природа» [7, л. 50−51 об.].

В комплектовании библиотеки немалую роль играли дары. Книги из сво-ей библиотеки дарил А. А. Золотарёв, в том числе и книги с автографами писателей, поэтов, учёных. Об этом свидетельствуют, как протоколы собра-ний библиотечного совета [13, л. 73 об., 86, 120, 121 об.], так и автогра-фы на книгах, которые в настоящее время хранятся в отделе редкой книги и в отделе краеведения Ярославской областной универсальной научной би-блиотеки имени Н. А. Некрасова [4]. Среди них труды учёного-физиолога А. А. Ухтомского5[2], литературоведа В. Л. Львова-Рогачевского6, писателя А. С. Новикова-Прибоя (Ил. 2).

Среди даров А. А. Золотарёва особенно хотелось бы отметить рукопись «Топографическое описание Ярославской губернии вообще» (ЯОУНБ, № 336190), ко-торая датируется концом XVIII в. и хранится отделе редкой книги Ярославской областной библи-отеки имени Н. А. Некрасова. [15, с. 124, № 38]. На форзаце имеется дарственная надпись: «В рукописное отделение Рыбин-ской Библиотеки — Алексей Зо-лотарев, 12 августа 1926 г.».

Книги библиотеке дарил исследователь и краевед Лео-нид Андреевич Альбицкий7. На форзацах первых двух томов из «Полного собрания сочине-ний и переводов» В. Брюсова, вышедшего в Санкт-Петер-бурге в 1913 г. в издательстве «Сирин», имеется дарственная надпись: «В дар Рыбинской

библиотеке-книгохранилищу. 15 янв. 1925 г. Л. Альбицкий» (№ к 170398 БР, к 301275 БР). На форзацах третьего и четвертого томов этого же издания имеется дарственная надпись Альбицкого, датированная 29 октября 1925 г. (№ к 180852 Р, к 269115 Р). Кроме того, Альбицким было подарено издание «Краткий очерк 50-летия акцизной системы взимания налога с крепких на-питков» (№ к 254746 В), здесь дарственная надпись, к сожалению, без даты. Дары от Л. А. Альбицкого упоминаются и в протоколах собраний библио-течного совета [13, л. 96, 105 об., 120]. За пополнение библиотечного фонда книгами и журналами Л. А. Альбицкий был избран членом-сотрудником библиотеки [13, л. 25].

Членом-сотрудником библиотеки и дарителем был К. А. Щербаков. Кроме того, в протоколах заседаний библиотечного совета в качестве дарителей упоминаются С. Н. Талантова8, Л. Е. Комендантов9 и др. [13, л. 121, 121 об.].

Поступали в библиотеку и дары из других регионов, которые, свиде-тельствуют об известности Рыбинской библиотеки-книгохранилища как на-учного центра. Например, «Каталог библиотеки-музея Д. Г. Бурылина в г. Иваново-Вознесенске» 1915 г. издания (№ 347816 БР) с дарственной над-писью: «В Рыбинский отдел библиотеки-книгохранилища от основателя му-зея Д. Г. Бурылина10. 1923. 12 июнь»; каталог «Искусство XIV и XV веков», изданный в 1924 г. в Сергиевом Посаде (№ к 170526 Р), с дарственной над-писью: «В Рыбинскую библиотеку-книгохранилище от Сергиевского музея».

Большое значение придавалось комплектованию материалов по исто-рии края. На одном из первых собраний библиотечного совета в мае 1919 г. было решено «выделить местный отдел и временно разместить его в одной из верхних комнат, ввиду того что с открытием навигации по Волге, можно ждать экскурсий, интересующихся вопросами данной местности» [13, л. 1]. «Местный отдел» должен был включать все издания, посвящённые изуче-нию и описанию региона. По мнению руководства библиотеки-книгохра-нилища, книги «местного отдела» были необходимы для специалистов, поскольку давали возможность «пользуясь опытом и знанием предшеству-ющих поколений, экономить свои силы и средства» [14, л. 1].

В первом отчёте за 1919 г. отмечалось, что «библиотека за весь истек-ший год собирает как печатные, так и рукописные материалы по истории местного края и, в частности, по истории г. Рыбинска (местные газеты, плакаты, афиши, воззвания и т. п.)» [14, л. 7]. На одном из заседаний би-блиотечного совета было принято решение выявлять книги, изданные в Ярославле, но не относящиеся к местному отделу, писать на них отдель-ные карточки «для исследования печатного дела в Ярославской губернии» [13, л. 22]. Таким образом, уже в 1920 г. сотрудники библиотеки-книгохра-нилища и её заведующий А. А. Золотарёв понимали важность выявления, сохранения и изучения книг местной печати.Ил. 2. Автограф А.С. Новикова-Прибоя


36 37


В особые отделы были выделены рукописи и старинные книги. В но-ябре 1919 г. было решено выделить издания XVIII в. в отдельный шкаф [13, л. 15]. На собраниях сотрудников библиотеки не раз обсуждались во-просы работы с редкими книгами [3, с. 81]. Для работы со старинными книгами привлекались специалисты, знатоки книги. В кратком отчёте би-блиотеки за 1924 г. отмечалось, что К. А. Щербаков разбирал старинные книги и журналы [22, л. 67]. Большое внимание А. А. Золотарёв уделял формированию коллекции книг с автографами [3, с. 82].

На одном из собраний библиотечного совета в сентябре 1919 г. было решено сохранить в полном объёме книги Рыбинской городской публичной библиотеки, которая «стала как бы фундаментом вновь нарождающейся центральной библиотеки». Совет постановил внести эти книги в инвентарь «ничего не уступая в районные библиотеки», после занесения в инвентарь, отобрать книги, требующие ремонта, и отправить их в переплёт [13, л. 13].

Таким образом, в Рыбинской библиотеке-книгохранилище было сосре-доточено значительное количество книжных богатств из северо-западной части Ярославской губернии, поступления книг не были единовременны-ми, они продолжались на протяжении 1920-х гг.

Сотрудники прилагали немало усилий не только к формированию и опи-санию книжного фонда, но и к его сохранению. Однако условия для хра-нения такой массы книг, среди которых было немало старинных изданий и рукописей, оставляли желать лучшего. В отчётах библиотеки не раз встречаются упоминания о недостатке площадей, необходимости ремонта помещений и т. д. Так, в отчёте за 1924 г. говорится о том, что флигель и пристройка не отапливаются со времени основания библиотеки из-за от-сутствия средств на содержание второго технического служащего. В этих помещениях хранились журналы, книги на иностранных языках и дублет-ные экземпляры. В резолюции по докладу о работе библиотеки в 1929 г. отмечалось, что «печи и электрические провода в здании находятся в таком состоянии, что есть серьёзная опасность пожара. Часть книг библиотеки находится в подвале, ежегодно затопляемом водой» [9, л. 41].

Особенно ситуация обострилась в 1932 г., когда одно из зданий, занима-емых объединённой Центральной библиотекой имени Энгельса, было заня-то под квартиры учителей. «Книгохранилище было переведено в бывший дровяник, который не отапливается до сих пор [акт обследования датиро-ван 10 ноября 1935 г.] и где находится 100 тысяч экз. книг» [7, л. 546].

После того как библиотека-книгохранилище перестала быть само-стоятельным учреждением, неоднократно поднимался вопрос о её бога-тых книжных фондах, особенно о незаинвентаризированной их части. Под предлогом нехватки средств на комплектование, неприспособленности помещений предлагалось разгрузить библиотеку «от лишних», «парадных» фондов, чтобы она стала подвижнее, могла заниматься вопросами более ак-

туальными, чем коллекционирование, хранение ненужных ей фондов. Один из пунктов письма из Ивановской областной библиотеки11 гласил: «Крайне скудные, вернее ничтожные средства, отпускаемые на пополнение библи-отеки очень нужной современной, партийной, общественно-политической, художественной литературой <…> не могут компенсироваться наличием в вашем фонде каких угодно классиков на французском и английском язы-ках и какого угодно века», «старые фонды давят на библиотеку, довлеют над нею, мертвые фонды <…> на порог библиотеки не пускают живых». Ивановская областная библиотека в лице директора Носовича предлагала составить списки книг и прислать их в Иваново, чтобы областная библио-тека отобрала то, «что может быть тем или иным образом использовано» [7, л. 528−528 об.].

Передавались ли книги в Иваново, пока установить не удалось. Извест-но, что в 1950−1980-х гг. часть изданий, которые составляли фонд библио-теки-книгохранилища имени III Интернационала, поступила в Ярославскую областную универсальную научную библиотеку имени Н. А. Некрасова, в ли-тературно-мемориальный музей-заповедник Н. А. Некрасова «Карабиха».

Кроме работы с фондом у библиотеки был ещё целый ряд важных на-правлений деятельности: обслуживание читателей, массовая, методическая и научная работа.

Первые два с лишним года своего существования библиотека была за-крыта для читателей. Открытие состоялось лишь 27 февраля 1921 г. Рабо-тала она четыре дня в неделю с 10 часов утра до 10 вечера. После сокраще-ния штатов, в 1924 г. библиотечные сотрудники работали на выдаче книг в читальню по 6 часов в одну смену четыре раза в неделю. С 15 октября 1925 г. читальню открывали на 4 часа в день. В 1930 г. библиотека работала для читателей с 3 часов дня до 9 часов вечера ежедневно, кроме первого дня «пятидневки» [7, л. 153].

Работу с читателями библиотека-книгохранилище рассматривала как важнейшее направление своей деятельности. В приложении к сме-те на 1920 г. было написано: «Центральная библиотека должна стать жи-вой и общедоступной сокровищницей знания, она должна будить мысль, стремление к знанию, развивать любовь к книге и литературе» [14, л. 1 об.]

В библиотеке велась активная массовая работа. Ещё в 1919 г. на совеща-нии работников библиотеки было принято решение 1−2 раза в месяц устра-ивать вечера, посвящённые писателям, художникам, мыслителям и т. д., которые должны были сопровождаться выставками их произведений. Про-водились вечера, посвящённые Петрарке и Бокаччо, Достоевскому, Некра-сову, Майкову, Эсхилу, Софоклу, Эврипиду, художнику Серову. На собрании 23 февраля 1924 г. А. А. Золотарёв предложил проводить экскурсии по би-блиотеке раз в месяц в воскресенье для организаций и учащихся [13, л. 121].


38 39


Устраивались выставки, например, в 1922 г. выставка к пятой годовщи-не революции, где были представлены издания 1918–1922 гг. В том же году ко времени проведения краеведческого съезда в библиотеке была подготов-лена выставка книг с автографами, т. е. велась работа не только по сохране-нию книжного наследия, но и его популяризация. Библиотека реагировала на все события внешнеполитической и внутренней жизни страны. Так, в от-чёте за июль 1924 г. читаем: «В неделю протеста против империалистической войны была сделана выставка книг, плакат и список книг» [22, л. 50]. Смерть В. И. Ленина была «отмечена составлением библиографии его произведений и воспоминаний о В. И. Ленине, постоянной выставкой книг» [22, л. 67].

При библиотеке существовали Общество друзей иностранной литера-туры и Общество любителей лирической поэзии. Первое собрание Обще-ства друзей иностранной литературы состоялось 24 декабря 1920 г. и было посвящено Данте. Посещать собрания могли только члены библиотечного совета, библиотекари и члены общества. Общество ставило своей целью всестороннее знакомство с иностранной литературой и бытом. Для дости-жения этой цели общество предполагало устраивать заседания, работать над пополнением иностранного отдела библиотеки, издавать труды обще-ства, организовывать поездки своим членам за границу и помогать ино-странцам приезжающим и живущим в Рыбинске [12, л. 27–28].

На протяжении 1920-х гг. библиотека-книгохранилище была открыта для всех категорий читателей, за исключением детей, поскольку в городе была специальная детская библиотека. Основная категория посетителей библиотеки-книгохранилища, согласно отчётам, — учащиеся средних и высших учебных заведений. Именно на них приходится более 80 % по-сещений. За вторую половину 1920-х гг. в два раза выросло число посе-щений библиотеки лицами, занимающимися умственным трудом. А вот количество рабочих, хоть и выросло в абсолютных цифрах почти в четыре раза, в общем количестве посещений было почти незаметно и составляло всего 2 % (Таблица 1).

Состав посетителей библиотеки по роду занятий не раз становился по-водом для критики со стороны Отдела народного образования. В 1928 г. библиотеке рекомендовали принять меры по привлечению взрослого на-селения [7, л. 46]. В уже упоминавшемся документе «Выводы по чистке и проверке аппарата Центральной библиотеки им. Энгельса» отмечалось: «рабочие в библиотеку-книгохранилище втянуты слабо». На июль 1930 г. рабочие составляли лишь 32 % от общего числа подписчиков библиотеки или 201 человек. Отчасти небольшое число рабочих среди подписчиков объ-яснялось тем, что книги не выдавались на дом и недостатком современных изданий в фонде. В итоге был сделан вывод о необходимости реорганиза-ции работы книгохранилища [7, л. 70–71]. Вскоре после этого библиотека-

книгохранилище вошла в Рыбинское библиотечное объединение, как уже говорилось выше.

На собраниях сотрудников библиотеки регулярно обсуждались пред-ложения по организации научной, библиографической деятельности. Под-нимались вопросы необходимости изучения истории библиотечного дела в регионе, сбора материалов по истории библиотеки, библиографии трудов местных деятелей [13].

Вела библиотека-книгохранилище и методическую работу. Она ста-ла методическим центром для библиотек Рыбинска и Рыбинского уезда, а в 1921–1923 гг. — для библиотек Рыбинской губернии. На совещании библиотечных работников 8 сентября 1922 г. было решено организовать при книгохранилище Губернскую библиотечную комиссию из представи-телей трёх библиотек: библиотеки-книгохранилища, библиотеки памяти Энгельса и детской библиотеки, в задачи которой входила «организацион-ная и методическая работа <…> путём письменного инструктирования и со-зыва библиотечных работников» [22, л. 26]. В первой половине 1920-х гг. в штате библиотеки-книгохранилища была должность инструктора по би-блиотечному делу, проводились консультации для библиотекарей, устра-ивались библиотечные курсы. Так, в отчёте за 1924 г. есть информация о десяти практикантах, вновь назначенных в волостные библиотеки, кото-рые под руководством сотрудников библиотеки-книгохранилища изучали международную десятичную систему и практическую работу библиотеки [22, л. 67 об.]. Сотрудники библиотеки-книгохранилища занимались и во-

Таблица 1Состав посещений библиотеки-книгохранилища имени

III Интернационала по роду занятий [22, л. 71–71 об., 171–171 об.]


40 41


просами комплектования вновь созданных библиотек. Всего было передано около 20 тысяч дублетных экземпляров [7, л. 49–49 об.].

Таким образом, в Рыбинской библиотеке-книгохранилище имени III Ин-тернационала было сосредоточено значительное количество книжных бо-гатств из нескольких городов и уездов Ярославской губернии. Библиотека обслуживала читателей, вела активную массовую, научную и методиче-скую работу. Коллективом библиотеки была проделана огромная работа по спасению книжных фондов, были заложены основы краеведческой де-ятельности библиотеки, положено начало формированию коллекций книг с автографами и местной печати.

Примечания1. Бухарин Константин Иванович (1888–1938) — председатель исполко-

ма Рыбинского совета и Рыбинского губисполкома в 1919–1921 гг. Уроже-нец г. Рыбинска.

2. Михалков Владимир Сергеевич (1817–1900) — действительный стат-ский советник, попечитель Ярославской гимназии, служил в дворянском и земском самоуправлении. Коллекционер и библиофил, его библиотека, состоявшая более чем из 50 тысяч томов, была завещана Академии наук.

3. Щербаков Константин Александрович — купец, гласный Рыбинской городской думы, владелец книжного магазина. Пожертвовал книги из свое-го собрания для Рыбинского городской публичной библиотеки.

4. Рыбинская губерния — административно-территориальная единица РСФСР, существовавшая в 1921–1923 гг. В неё вошли Рыбинский, Молог-ский, Мышкинский, Пошехоно-Володарский и Угличский уезды Ярослав-ской губернии, Весьегонский и Краснохолмский уезды Тверской губернии.

5. Ухтомский Алексей Алексеевич (1875–1942) — учёный-физиолог, академик Академии наук СССР, создатель учения о доминанте.

6. Львов-Рогачевский Василий Львович (1873–1930) — литературный критик, литературовед. Принимал участие в революционном движении. С 1917 г. занимался педагогической и литературной деятельностью.

7. Альбицкий Леонид Андреевич (1872–1934) — краевед, член Рыбин-ского научного общества, в 1920–1921 гг. руководитель естественно-истори-ческого музея общества. Преподавал в ряде учебных заведений Рыбинска.

8. Талантова Софья Николаевна (1882–1936) — заведующая Рыбинским губернским (уездным) архивом с 1921 по 1936 г. Член Рыбинского научного общества.

9. Комендантов Леонид Ефимович (1883–1939) — советский оторинола-ринголог, доктор медицинских наук. Родился в Рыбинске.

10. Бурылин Дмитрий Геннадьевич (1852–1924) — ивановский фабри-кант, меценат и коллекционер. В 1912–1915 гг. Бурылин для своей коллек-

ции выстроил здание и открыл музей. В 1919 г. фабрики и музей Бурылина были национализированы. Музей переименовали в Иваново-Вознесенский городской музей, а Бурылин остался в нём главным хранителем.

11. В 1929–1936 гг. Рыбинский округ входил в Ивановскую промышлен-ную область. Рыбинский окружной отдел народного образования подчинялся Ивановскому областному отделу народного образования, а Ивановская об-ластная библиотека была методическим центром для библиотек области.

Библиографический список1. А-н. К пятилетию библиотеки книгохранилища им. III Интернационала //

Наш труд. 1926. № 5–6. С. 72–73.2. Белова Н. В. Автографы Алексея Алексеевича Ухтомского в фонде Ярос-

лавской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова // Книжная культура Ярославского края — 2018 : сб. статей и материалов. Ярославль, 2019. С. 101–109.

3. Белова Н. В. «Библиотечною работою и работою над книгой я зани-мался всю жизнь...» // Румянцевские чтения — 2018: материалы между-нар. науч.-практ. конф. Российской гос. б-ки. Ч. 1. М. : Пашков дом, 2018. С. 79–83.

4. Белова Н. В. «На добрую память от автора»: издания с автографами в от-деле редкой книги Ярославской областной универсальной научной библиоте-ки имени Н. А. Некрасова // Книжная культура Ярославского края — 2015 : сб. статей и материалов. Ярославль : Издательское бюро «ВНД», 2016. С. 77–88.

5. Главная библиотека города (страницы истории). Изд. 2-е, испр. и доп. Рыбинск, 2005. 30 с.

6. Гречищева А. Б. История библиотеки-книгохранилища имени III Ин-тернационала // История библиотечного дела в г. Рыбинске. Рыбинск, 2005. С. 40–43.

7. История библиотечного дела в г. Рыбинске. Методический матери-ал (книгохранилище, библиотечное объединение, библиотека Энгельса) // РбФ ГАЯО. Ф. Р-447. Оп. 2. Д. 1. 559 л.

8. Материалы по личному составу уездной центральной библиотеки за 1919 г. // РбФ ГАЯО. Ф. Р-14. Оп. 2. Д. 52. 19 л.

9. Материалы о работе политпросвет учреждений за 1929–1930 гг. // РбФ ГАЯО. Р-14. Оп. 1. Д. 85.

10. Медведев В. А. Частные книжные коллекции в редком фонде Цен-тральной городской библиотеки // История библиотечного дела в г. Рыбинске. Рыбинск, 2005. С. 54–57.

11. Путеводитель-справочник по г. Рыбинску. Рыбинск : Изд-е Рыбин-ского научного общества, 1928. 94 с.


42 43


12. Проект сети культурно-просветительских учреждений уезда на 1920–1930 годы. Материалы о работе библиотек уезда на 1920–1921 годы // РбФ ГАЯО. Р-14. Оп. 1. Д. 293. 235 л.

13. Протоколы библиотечного совета библиотеки-книгохранилища и производственных совещаний библиотечных работников // РбФ ГАЯО. Ф. Р-447 Оп. 2. Д. 3. 207 л.

14. Протоколы совещания работников центральной общеуездной библи-отеки. Отчёт о работе библиотеки. Объяснительная записка к смете рас-ходов на 1920 г. Графики посещаемости центральной детской и Николо- Кормской библиотек за 1920 год // РбФ ГАЯО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 189. 18 л.

15. Рукописные памятники ростово-ярославской книжности: методика взаимодействия столичного и регионального библиотечных центров по вы-явлению и описанию рукописей региональной книжно-рукописной тради-ции. Ярославль : Анита, 2011. 188 с.

16. Сахаров И. В. Родовая библиотека Михалковых и её собиратели // Книжное дело в России во второй половине XIX – начале XX века : сб. науч. тр. Вып. 3. Л., 1988. С. 112–119.

17. Смирнов Я. Е. «Он был одержим любовью к русской земле...»: (к 130-летию со дня рождения писателя и краеведа А. А. Золотарёва) // Ярославский календарь на 2009 год. Ярославль, 2009. С. 107–114.

18. Смыслова О.А. Из истории формирования фонда Мышкинской земской публичной библиотеки // Книжная культура Ярославского края — 2018 : сб. статей и материалов. Ярославль, 2019. С. 157–164.

19. Статистические сведения о школах города и уезда за 1918–1919 учебный год и о библиотеках, избах-читальнях за 1919 г. // РбФ ГАЯО. Р-14. Оп. 1. Д. 18.

20. Степкина Т. А. Книжные редкости из частных библиотек нача-ла XX в. в современном собрании библиотеки им. Энгельса // Золотаревские чтения : материалы науч. конф. 16 ноября 2006 г. Рыбинск, 2006. С. 71–76.

21. Ухова Н. П. История земской публичной библиотеки // История би-блиотечного дела в г. Рыбинске. Рыбинск, 2005. С. 23–38.

22. Учёт работы (статистические сведения) // РбФ ГАЯО. Ф. Р-447. Оп. 2. Д. 6. 180 л.

23. Хализев В. Е. Золотарёв Алексей Алексеевич / В. Е. Хализев, В. Н. Чуваков // Русские писатели, 1800–1917 : биографический словарь. Т. 2 : Г—К. М. : Большая Российская энциклопедия, 1992. С. 347–350.

УДК 027.53(470.316)«19»1

СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ МЕТОДИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫЯРОСЛАВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ БИБЛИОТЕКИ:

1919-1979-Й ГОДЫ

Николаева Марина ВячеславовнаЯрославская областная универсальная научная

библиотека имени Н. А. Некрасова, г. ЯрославльE-mail: [email protected]

FORMATION AND DEVELOPMENT OF THE METHODOLOGICAL SERVICE

OF YAROSLAV REGIONAL LIBRARY: 1919-1979

Nikolaeva Marina VyacheslavovnaYaroslavl Regional Universal Scientific Library

named after N.A. Nekrasov, YaroslavlE-mail: [email protected]

В статье изложена история становления и развития методической службы Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова, приводятся сведения о содержании, направлениях, формах методической работы.

Ключевые слова: Ярославская областная универсальная научная библиотека имени Н. А. Некрасова, библиотечная методическая служба, методическая деятель-ность, научно-методический отдел.

The article describes the formation and development history of the methodological service of the Yaroslavl Regional Universal Scientific Library named after N. A. Nekrasov, provides information about the content, directions, forms of methodological work.

Key words: Yaroslavl Regional Universal Scientific Library named after N. A. Nekrasov, library methodological service, methodological activity, scientific and methodological department.

***Методическая деятельность как часть библиотечной работы начала фор-

мироваться в первые годы советской власти, хотя в то время в библиотеках не было специализированных отделов, выполняющих роль методической службы. Методическая служба областной библиотеки – это структурное подразделение, деятельность которого заключается в методическом обе-спечении функционирования библиотек и библиотечных систем региона.

© Николаева М. В.


44 45


Изучение истории становления и развития библиотечной методической службы позволяет не только использовать на практике проверенные време-нем принципы её организации, содержания и формы, но и на этой основе определить перспективы её дальнейшего развития.

Хронологические рамки данного исследования ограничены 1919–1979 гг. — периодом развития и централизации массовых библиотек.

Начало формирования методической службы Ярославской областной универсальной научной библиотекой имени Н. А. Некрасова относится к 1919 г., когда Пушкинская библиотека (предшественница Ярославской об-ластной) получила статус Губернской центральной библиотеки. На неё была возложена новая функция — оказание методической помощи библиотекам губернии в вопросах организации работы и повышения квалификации со-трудников, а также учёт и сбор библиотечной отчётности и статистики.

C установлением советской власти на библиотеки возлагались обязан-ности по распространению идей социализма в массах, поэтому началось интенсивное развитие библиотечной сети, в особенности деревенской. Ярославская губерния не была исключением: если в декабре 1923 г. в гу-бернии насчитывалась 171 государственная библиотека (районные и во-лостные) [17], то к 1927 г. — 70 волостных и 172 сельских, а также только при волостных библиотеках — более шестисот передвижек [47, л. 260]. Де-ревенским библиотекам требовалось методическое руководство, функции которого были сформулированы в «Положение Главполитпросвета о цен-тральных, губернских и уездных библиотеках» 1924 г. [9, с. 77–80].

Изначально ведущей функцией методической работы ГЦБ была обуча-ющая, что объяснялось необходимостью подготовки кадров для растущей сети библиотек при отсутствии специальных учебных заведений. С целью подготовки и переподготовки библиотечных работников в июне 1923 г. по инициативе губернского отдела политического просвещения, возникло Ярославское библиотечное объединение. В него входили библиографиче-ская и методическая секции и бюро по работе в деревне для помощи дере-венским библиотекарям [2, с. 103; 46, с. 160].

ГЦБ старалась организовать свою работу так, чтобы она была показа-тельной для всех библиотек [16]. Со временем методическая работа библи-отеки становилась более содержательной: осуществлялись выезды в дере-венские библиотеки для обследования и помощи в организации работы; рассылались ориентировочные планы работы, инструкции по изучению читательских интересов и руководству чтением для различных категорий читателей [47, л. 264; 32, л. 68].

Укреплению методического руководства районными библиотеками губер-нии способствовало и то, что в октябре 1926 г. секция Политпросвета Ярос-лавского губернского отдела народного образования разделилась на Комиссии:

Библиотечную, Клубную, Школьную, Кружковую и Деревенской работы. Би-блиотечная комиссия, которую возглавила заведующий ГЦБ Марина Семёнов-на Крылова, занималась вопросами «методико-библиотечного дела», а также материалами, представленными деревенскими библиотеками [30].

Дальнейшее развитие методической деятельности ГЦБ сдерживала нехватка кадров, требовалось «ввести в штат библиотеки разъездного ин-структора» [4]. Об этом свидетельствуют и результаты обсуждения деятель-ности ГЦБ на заседании Губполитпросвета, где отмечено «слабое участие в руководстве библиотечной сетью по губернии», которое «всё же нужно считать как следствие объективных причин: недостаточный штат и от-сутствие средств на командировки для обследования сети» [31]. В 1929 г. в штате библиотеки появился помощник заведующего по деревенской ра-боте, им была назначена Мария Сергеевна Пятунина [1].

1920-е гг. — это время становления Ярославской ГЦБ как методическо-го центра, развития новых направлений и форм деятельности. Библиотека, наряду с Губполитпросветом, осуществляла руководство библиотечным де-лом в губернии, участвовала в обучении библиотечных кадров.

В 1930-х гг. усилилась цензурно-библиотечная политика. «Чистки» би-блиотечных фондов и кадров, выявление «врагов народа»; неукоснитель-ное следование инструкциям и постановлениям отражались на содержании работы библиотек. В 1935 г. библиотекой заведовал М. Пантин, в одном из его приказов зафиксировано: «Констатирую отсутствие политической целеустремленности в планах работников библиотек <…> выразившееся: a) в представлении аполитичных планов работ политпросветскими библи-отеками, b) отсутствие в них подготовки к Ленинским дням, c) пассивное отношение библиотек по разоблачению контрреволюционной зиновьевщи-ны. <…> За аполитичное руководство библиотеками в методическом отно-шении и составлении такого же плана методисту Центральной библиотеки Т. Генерозовой делается предупреждение» [29].

В 1936 г., в связи с образованием Ярославской области1, библиотека получила статус областной: методическая служба стала развиваться более интенсивно. В 1939 г. в структуре библиотеки был организован (как отдел библиотеки) Методический кабинет (Методкабинет). Первым его заведую-щим была назначена П. И. Рубинчик, её перевели с должности заведующе-го читальным залом [28]. До этого она в Москве прослушала двухмесячные курсы заведующих Методкабинетами. В этой должности П. И. Рубинчик проработала около года и в марте 1940 г. «по собственному желанию» пере-шла в отдел обработки. Нельзя не заметить, что сотрудники Методического кабинета менялись очень часто.

На развитии библиотечного дела в Ярославской области отрицатель-но сказывались недостаточная материальная база библиотек, отсутствие


46 47


у библиотекарей опыта и профессионального образования. В1937 г. в га-зете «Северный край» была опубликована заметка директора библиотеки К. Юрьевой о плохой постановке библиотечного дела в области. Она пи-сала, что многие библиотеки ютятся в неприспособленных помещениях, нет квалифицированных библиотечных кадров, недостаточно внимания партийных и государственных органов к библиотекам [54].

К концу 1930-х гг. в библиотеке непосредственно методической работой занимались два сотрудника — заведующий Методическим кабинетом и ме-тодист, практическую помощь районным и сельским библиотекам оказыва-ли специалисты всех отделов Ярославской областной библиотеки.

В январе 1940 г. в структуре библиотеки создан межбиблиотечный або-немент (МБА), его создание не только расширило систему отношений об-ластной библиотеки с районными и сельскими, но и способствовало более полному удовлетворению запросов читателей [8, с. 2].

Великая Отечественная война нарушила привычный уклад жизни. Де-ятельность библиотеки значительно сократилась, отмечалась скудость библиотечного фонда и неприспособленность помещения ни для хране-ния книг, ни для обслуживания читателей [50, л. 68 об.]. Из-за тесноты помещения Методкабинет, справочно-библиографический отдел и МБА ютились на столах в читальном зале. Работать приходилось в тяжёлых условиях: старое и сырое здание бывшей Покровской церкви, где разме-щалась библиотека2, отапливалось печками-голландками, дров не хватало. Но и в это тяжёлое время библиотека продолжала выполнять методические функции. Так, согласно «Справке о работе Ярославской областной библи-отеки», составленной на 1 июля 1943 г., «за последние полтора года мето-дическим кабинетом дано 252 консультации, <…> обследовано районных библиотек — 22, сельских — 12, городских — 9, школьных — 8, профсо-юзных — 6, всего — 51 библиотека. <…> Проведено 10 методических со-вещаний с библиотечными работниками» [50, л. 69].

Работу библиотеки как областного методического центра затрудня-ло отсутствие квалифицированного заведующего методической службой. Из Годового отчёта за 1945 г. видно, что по штатному расписанию «в Ме-тодическом кабинете — два сотрудника, но в течение года фактически ра-ботал только один — начинающий работник» [5, л. 41]. Эта проблема от-мечается и в «Заключении Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при Совете Министров РСФСР» от 11 июня 1946 г. № 180/181 по Отчёту о работе Ярославской областной библиотеки за 1945 г. В раз-деле «Существуют недостатки» зафиксировано: «…Методкабинет квали-фицированными кадрами не укомплектован. Несмотря на значительное количество выездов в районы (16) в 1945 г., не было выездов по изучению и описанию опыта работы лучших библиотек области, не было выездов

для проведения массовых мероприятий в библиотеках. К работе методка-бинета лучшие библиотеки области не привлечены» [5, л. 56].

В 1946 г. ситуация несколько улучшилась: в Методкабинете работали заве-дующая Татьяна Петровна Агапова (образование высшее — МГБИ, стаж два года — «небольшой практический опыт затруднял освоение обязанностей») и методист Евстолия Александровна Баранова (образование незаконченное высшее — учительский институт, заочница 1 курса МГБИ, стаж около двух лет, «много читает, интересуется библиотечной работой…») [6]. Условия ра-боты методистов оставались несоответствующими: Методкабинет по-преж-нему размещался на столах в читальном зале. Это не давало возможности оформить его наглядно, а также проводить работу с библиотекарями непо-средственно на месте: для совещаний приходилось искать помещения.

Постановление Совмина РСФСР от 15 августа 1946 г. «О мерах по укре-плению районных и сельских библиотек» отмечало неудовлетворительное состояние библиотек в сельской местности: плохое использование и низкая сохранность книжных фондов, размещение библиотек в непригодных поме-щениях, несвоевременное и неполное финансирование. Ярославская область неоднократно упоминается в данном документе как имеющая все вышепере-численные недостатки [15]. Сельские библиотеки нуждались в квалифици-рованных кадрах, поэтому с 1947 г. при Ярославской областной библиотеке были организованы годичные курсы подготовки библиотекарей [35].

Во второй половине 1940-х гг. Ярославская областная библиотека посте-пенно усиливала методическое руководство библиотеками. Проводились письменные и устные консультации: только в первом полугодии 1947 г. было подготовлено 8 групповых и 128 индивидуальных консультаций (из них 8 — письменных). Методистами областной библиотеки готовятся и рассылаются инструктивно-методические письма по наиболее важным (точнее сказать, заданным властью и временем) вопросам библиотечной деятельности. К ним относились в первую очередь «всемерная помощь библиотекам области в пропаганде марксистско-ленинской литературы», помощь в работе библиотек по пропаганде сочинений Сталина, а также съездов и Пленумов ЦК ВКП(б), различных постановлений и политиче-ских кампаний [22]. В рекомендуемой тематике библиотечных мероприя-тий ощущалась преднамеренная политизация.

С целью подъёма разрушенного войной народного хозяйства значитель-ное внимание уделялось пропаганде производственно-технической и сель-скохозяйственной литературы. В Плане работы Ярославской областной би-блиотеки на 1948 г. в разделе «Методическая работа» помимо увеличения количества выездов в сельские библиотеки были запланированы методиче-ские письма на сельскохозяйственные темы в помощь весенне-посевным и уборочным кампаниям, борьбе за высокий урожай, в помощь трактори-


48 49


стам и др. [25]. В 1949 г. Ярославская областная библиотека объявила о сбо-ре книг для сельской местности, чтобы хоть как-то улучшить состояние их библиотечных фондов [27].

В конце 1940-х гг. методическая работа библиотеки стала ориентиро-ваться на помощь селу: проводились тематические методические совеща-ния; составлялись методические разработки к массовым мероприятиям; увеличилось количество выездов в районные и сельские библиотеки. Во-просы, по которым выезжали методисты и другие сотрудники библиотеки (зачастую командировки были длинными, до десяти дней), были самыми разнообразными: от обследования библиотеки и расстановки книжного фонда до проверки состояния художественной самодеятельности в районе.

Кадры методистов по-прежнему часто менялись. По Книгам приказов библиотеки удалось выяснить, что Методическим кабинетом в 1940-е гг. ру-ководили: Клюквина М. Ф. (июль 1941 — апрель 1942 гг.); Иевлева М. В. (май 1942 — сентябрь 1944 гг.); Финкель А. (октябрь 1944 — сен-тябрь 1945 гг.); Агапова Т. П. (август 1946 — март 1949 гг.); Ковалева Н. А. (июль 1949 — март 1950 гг.).

В 1950-е гг. большое внимание библиотечному строительству на селе стали уделять колхозы — началось движение за создание сети колхозных библиотек. Из переписки директора Ярославской областной библиоте-ки В. В. Клементьева с представителями Облисполкома и Обкома КПСС в 1956 г.: «Число государственных библиотек области со 140 в 1946 году увеличилось до 509 в 1955 году. Кроме того, увеличилась сеть профсоюз-ных, колхозных и др. массовых библиотек, а количество методистов и би-блиографов в областной библиотеке остается то же, что и в 1946 году. Два методиста и два библиографа не могут обеспечить необходимую методиче-скую и библиографическую помощь библиотекам области» [24].

В 1950-е гг. происходит дальнейшее становление Ярославской област-ной библиотеки как методического центра. В 1953 г. методический кабинет был преобразован в методический отдел, а в 1956 г. методический отдел — в научно-методический.

Укреплению методической службы областной библиотеки способство-вала и относительная кадровая стабильность. В марте 1950 г. на должность заведующего Методкабинетом была назначена Александра Васильевна Скворцова. До этого она работала начальником библиотечного сектора, а с 1946 г. старшим инспектором по библиотекам Областного отдела культ-просветработы при Ярославском Облисполкоме [11].

В должности заведующего Методическим отделом она проработала девять лет, в 1959 г. была переведена на должность заведующей фондами краеведческого музея. Можно с уверенностью сказать, что уровень методи-ческой работы Ярославской областной библиотеки с приходом Александры

Васильевны значительно повысился. Имея преподавательский опыт и опыт инспектирования библиотек, она была хорошим организатором и знаю-щим методистом. В 1950-х гг. были опубликованы статьи А. В. Скворцовой по вопросам изучения библиотечных фондов, библиотечного ученичества, работы с читателями, опыта лучших районных библиотек и др. [34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44].

В этот период в методическом отделе работали молодые специалисты, выпускники библиотечных вузов. Среди них были Аэлита Ивановна Усенко (после практики она уехала, но в 1959 г. вернулась в Ярославскую област-ную библиотеку, уже под фамилией Ярцева и на должность заместителя директора по научной части) [52]; Мария Фёдоровна Корнилова (пользо-валась большим уважением у сельских библиотекарей) [10]; Софья Бори-совна Смирнова (после четырех лет работы методистом, с 1962 г. назначена на должность заместителя директора по научной части) [45].

Большое внимание специалисты областной библиотеки уделяли вопро-сам комплектования и организации книжных фондов и каталогов. При оз-накомлении с фондами районных библиотек обнаружилось, что в некото-рых из них отсутствовали необходимые книги, в других же библиотеках эти книги находились в излишнем количестве экземпляров. В связи с этим была разработана методическая консультация о порядке изучения фондов. Затем была составлена сводная картотека, отражающая обеспеченность районных библиотек теми или иными изданиями [36].

Особое внимание уделялось вопросам идеологического состояния книжных фондов. Все материалы, рассылаемые в районные и сельские библиотеки, проходили проверку на идеологическую выдержанность в со-ответствии с циркуляром Главлита СССР № 8 от 7 октября 1949 г. Это подтверждает Приказ № 7 по Ярославской областной библиотеке от 12 фев-раля 1954 г.: «Все методические разработки, библиографические обзоры, рекомендательные списки <…> представлять в письменной форме <…> для проверки на идеологическую выдержанность. Материалы могут быть отправлены или выставлены для обозрения с разрешения директора библи-отеки, а в его отсутствие — зам. директора по научной части» [26].

К середине 1950-х гг. значительно улучшилось комплектование массо-вых библиотек. Для более целенаправленного руководства чтением воз-никла необходимость создания систематических каталогов. С этой целью в 1954 г. методический отдел разработал рекомендации «Организация систематического читательского каталога в массовых библиотеках. Крат-кие таблицы классификации для небольших библиотек». С учётом того, что 70% библиотек области не имели никаких вспомогательных материа-лов для классификации книг, этот сборник был очень актуален и востре-бован не только в области, но и за её пределами. В библиотеку поступали


50 51


письма от областных библиотек (Курской, Ивановской, Орловской и др.) с просьбой прислать по 100 – 150 экземпляров сборника.

Методисты помогали районным и сельским библиотекам решать стоя-щие перед ними культурно-просветительные и политико-идеологические задачи, направленные на «воспитание трудящихся в духе идей марксиз-ма-ленинизма…» [21]. В связи с работой библиотек в помощь повышению производительности труда большое внимание уделялось пропаганде тех-нической, естественнонаучной и сельскохозяйственной литературы. Одним из основных направлений работы методического отдела было обобщение и распространение передового опыта работы [20].

Период 1950-х гг. был значимым в развитии методической службы Ярославской областной библиотеки. Укомплектованность профессиональ-ными кадрами (в научно-методическом отделе работали три сотрудника: заведующий отделом и два методиста) позволила поднять методическое обеспечение библиотек области на более высокий уровень. Усилилась кон-сультационная работа по пропаганде литературы и привлечению читате-лей, разрабатывались методические рекомендации по самым актуальным вопросам библиотечного дела, опыт работы освещался на страницах жур-нала «Библиотекарь».

Постановление ЦК КПСС «О состоянии и мерах улучшения библио-течного дела в стране» (1959 г.) указало на неудовлетворительное состоя-ние материально-технической базы библиотек и проблемы библиотечных кадров. Согласно этому постановлению в 1960-е гг. началась перестройка работы библиотек. Существенную роль в укреплении библиотечной сети сыграла государственная политика, ориентированная на подъём культуры колхозно-совхозной деревни.

По итогам 1961 г. в Ярославской области было 974 массовые библиотеки (в т.ч. в сельской местности — 676) [33, вкладка].

Привлечение читателей и увеличение спроса на книгу являлось важней-шей задачей библиотек. В начале 1960-х гг. в стране развернулась работа по доведению книги до каждой семьи. Большим успехом методического отде-ла можно считать то, что в 1961 г. «Схема обслуживания книгой населения Покровского сельского совета Даниловского района» и оформленный Ярос-лавской областной библиотекой альбом «Библиотечную книгу в каждую семью», отражающий опыт библиотек Ярославской области, экспонирова-лись на Выставке достижений народного хозяйства в павильоне «Культура народов РСФСР». Представители семи областей приезжали в Ярославскую область, посещали областную библиотеку, районные и сельские для озна-комления с опытом [33, л. 28].

Опыт ярославских методистов был отражен в статье заместителя на-чальника отдела библиотек Министерства культуры Е. А. Фенелонова [53],

а также заслушан на коллегии Министерства культуры РСФСР и IX научно- теоретической конференции Ленинградского государственного библиотеч-ного института.

За активное участие в доведении книги до каждой семьи среди сель-ского населения отдельные библиотечные работники Ярославкой области были представлены к наградам. Владимир Константинович Ярцев, заве-дующий научно-методическим отделом библиотеки, был награждён брон-зовой медалью «за непосредственное руководство работой по доведению книги до каждой семьи в области, обобщение и распространение опыта библиотек области, оказание методической помощи районным и сельским библиотекам в решении этой задачи» [48].

Особое внимание в доведении книги до каждой семьи и каждого чи-тателя уделялось пропаганде сельскохозяйственной литературы. Следуя решениям партии, сельские библиотеки должны были обеспечить чтение сельскохозяйственной литературы специалистами сельского хозяйства (механизаторами, агрономами, ветеринарами и др.). Для них под лозунгом «Каждой книге — свой адрес» формировались передвижные библиотеки. В методическом отделе была составлена картотека сельских библиотек, вы-давших меньше ста книг по сельскому хозяйству. Пользуясь ею, методисты, выезжая в районы, обращали больше внимания на эти библиотеки [19].

Значительная методическая помощь библиотекам оказывалась в изуче-нии и комплектовании книжных фондов, организации каталогов. Методиче-ским отделом была разработана схема систематического каталога для сель-ской библиотеки, которая активно использовалась. Помощь в разработке и выполнении социалистических обязательств, итоги их выполнения под-водились и обсуждались на кустовых совещаниях.

Осуществлялась работа с библиотечными кадрами Ярославской обла-сти. В 1961 г. удачно прошли курсы подготовки сельских библиотекарей [56; 18].

В 1967 г. Ярославская областная библиотека переехала в новое, типо-вое здание с большой площадью. В 1968 г. в библиотеке появился электро-графический репродукционный аппарат «ЭРА» — прообраз современного ксерокса, что позволило тиражировать методические материалы. В этом же году она получила библиобус «Кубань», с его приобретением стали воз-можны более частые выезды специалистов Областной библиотеки в село.

В 1969 г. в Ярославской областной библиотеке состоялся двухдневный семинар для руководителей библиотек, находящихся в зоне действующих церквей. В ходе подготовки к семинару сотрудники методического отдела выезжали на места, изучали наиболее интересный и ценный опыт, консульти-ровали библиотекарей [14]. В. Мазохин в журнале «Наука и религия» писал: «Библиотека ведёт большую атеистическую работу. Её научно-методический


52 53


и библиографический отделы не только подбирают, аннотируют и рекомен-дуют атеистическую литературу более чем 600 библиотекам Ярославской об-ласти, но и ищут пути, по которым бы она дошла до читателя» [12].

Как и прежде, эффективность методической помощи библиотекам области во многом зависела от кадрового обеспечения научно-методического отдела. В 1959 г. (после А. В. Скворцовой) на должность заведующего научно-мето-дическим отделом был назначен Ярцев Владимир Константинович, прие-хавший в Ярославль вместе с женой Аэлитой Ивановной (бывшей Усенко). После окончания ЛГБИ он работал в методическом отделе Краснодарской, а затем Ставропольской библиотек. Научно-методическим отделом Ярослав-ской областной библиотеки руководил до 1966 г., когда его назначили дирек-тором Областной детской библиотеки имени И. А. Крылова [55].

Из Списка работников Ярославской областной библиотеки на 1 января 1964 г. известно, что на тот момент в методическом отделе работали четыре сотрудника: заведующий Ярцев Владимир Константинович, методисты Панина Галина Лео-нидовна, Урулина Тамара Александровна и Ярцева Аэлита Ивановна [49].

Во второй половине 1960-х гг. формируется кадровый костяк методиче-ского отдела более чем на три десятилетия вперед. Тамара Александровна Урулина работала в Ярославской областной библиотеке с 1962 г. сначала в должности методиста, а с января 1966 г. возглавила научно-методический отдел, которым руководила более 35 лет. При её непосредственном участии была проведена централизация библиотек в Ярославской области, сложилась система работы с кадрами централизованных библиотечных систем, развива-лась координация деятельности библиотек различных ведомств [51]. Вален-тина Алексеевна Емельянова с 1966 г., более 35 лет, работала в должности главного библиотекаря научно-методического отдела. В совершенстве вла-дела методикой библиотечной работы, проводила большую работу по оказа-нию методической помощи библиотекам области [7]. Геннадий Алексеевич Михайлов работал старшим библиотекарем научно-методического отдела в 1966–1984 гг. и с перерывами в 1990-е гг. Разработанные им методические материалы отличались высоким профессиональным уровнем [13].

В 1960-е гг. в библиотеках увеличилось количество читателей, изме-нился их состав, увеличились книжные фонды. Основными задачами рай-онных и сельских библиотек были идеологическая помощь в выполнении пятилетних планов развития народного хозяйства и решений партийных съездов, повышение культуры чтения среди специалистов сельского хо-зяйства и колхозников. Эти перемены и задачи требовали более высокой квалификации библиотекарей, поэтому особое внимание уделялось мето-дическому обеспечению сельских библиотек.

В начале 1970-х гг. библиотечная сеть Ярославской области насчиты-вала более 2 тысяч библиотек (в т. ч. 427 сельских, 29 районных, 30 город-ских, 31 детская) [23, л. 34].

Координацию работы библиотек области осуществлял межведомствен-ный Совет, созданный при Управлении культуры Ярославского облиспол-кома. Совет имел четыре секции: методической работы, комплектования, справочно-библиографической работы и секция работы с детьми. Секции возглавляли заведующие отделами Ярославской областной библиотеки имени Н. А. Некрасова, а секцию работы с детьми — директор библиотеки имени И. А. Крылова.

Методическая помощь библиотекам выражалась в организации обслу-живания населения, укреплении и упорядочении сети массовых библиотек. В соответствии с постановлением Ярославского облисполкома и облсо-впрофа «Об упорядочении, укреплении и дальнейшем развитии сети биб-лиотек и улучшении библиотечного обслуживания населения Ярославской области» от 5 февраля 1968 г. проводилась проверка работы библиотек: со-стояние обслуживания читателей и материальная база библиотек, работа библиотек по обслуживанию юношества.

Значительно увеличилось количество выездов в библиотеки области: в 1971 г. — 126 (из них 86 — методическим отделом библиотеки, 11 — библиографическим, 12 — отделом обслуживания работников сельского хозяйства, 8 — отделом МБА, 3 — отделом читальных залов и т.д.). Кроме того, было разослано 25 методических писем, 32 библиографических ма-териала, дано 239 консультаций, проведено 9 научно-практических конфе-ренций и т.д. [23, л. 42].

С 1972 г. Ярославская областная библиотека стала составлять Сводный план методической работы библиотеки. Если раньше методическая работа отражалась лишь в планах отделов, то теперь она стала составной частью в сводном плане методической работы библиотеки в целом. Это позволило привести методическую работу отделов библиотеки в определённую систе-му и повысить её эффективность.

Основными документами, определившими развитие библиотек в 1970-е гг., были постановление ЦК КПСС «О повышении роли библиотек в комму-нистическом воспитании трудящихся и научно-техническом прогрессе» 1974 г. и «Положение о централизации государственных массовых библи-отек» 1975 г., в них отмечался широкий охват библиотечным обслужива-нием населения. Тем не менее, для «коренного улучшения деятельности библиотек» необходимо было провести централизацию государственных массовых библиотек.

В 1975 г. началась подготовительная работа по централизации мас-совых библиотек. Специалисты всех отделов областной библиотеки вы-езжали в районы, готовили документы, составляли картотеки, каталоги, помогали очищать фонды от устаревшей литературы, проводили темати-ческие семинары.


54 55


В результате в 1977 г. в Ярославской области было создано 20 центра-лизованных библиотечных систем: 17 по районам и 3 в городах Рыбинске и Ярославле (взрослая и детская). Централизация библиотек осуществля-лась путём создания на базе городских и районных библиотек единой сети с общим штатом, книжным фондом, единым комплектованием и обработ-кой литературы. До 1970-х гг. районные библиотеки не имели в штате ме-тодистов. Лишь после организации ЦБС в их структуре были выделены организационно-методические или методико-библиографические отделы, в штаты введены должности методистов.

Период 1970-х гг. — время интенсивного развития библиотечного дела в Ярославской области: значительно улучшилась материально-техниче-ская база и комплектование библиотек. При научно-методическом отделе появилась должность главного библиотекаря по комплектованию фондов массовых библиотек. Более 30 лет (с 1977 г.) помощь библиотекам области в вопросах комплектования и учёта книжных фондов оказывала Татьяна Александровна Гладун [3].

В отчётах библиотек 1970-х гг. говорится о стопроцентном охвате насе-лённых пунктов библиотечным обслуживанием. Деятельность библиотек была направлена в помощь сельскохозяйственному производству. Совмест-но с партийными организациями, руководством совхозов и колхозов регу-лярно проводились производственно-читательские конференции. Появи-лись новые формы массовой работы — День механизатора, День доярки и т. д., в программу которых входили конференции, выставки, доклады, которые организовывались и проходили при непосредственной помощи ме-тодической службы Областной библиотеки.

Начатые в середине 1980-х гг. социально-экономические и культурные трансформации выдвинули перед библиотеками новые задачи. Последую-щие десятилетия — это уже другой период развития и массовых библиотек, и методического обеспечения их деятельности.

История методической службы Ярославской областной библиотеки позволяет сказать, что её деятельность была ориентирована на оказание всесторонней помощи библиотекам области, разнообразной по формам и содержанию работы; всегда служила и продолжает служить интересам развития библиотечного дела в области.

Примечания1. В конце 1929 г. Ярославская губерния года вошла в состав Иванов-

ской промышленной области. В марте 1936 г. Ивановская промышленная область была разделена на Ивановскую и Ярославскую области.

2. В здании бывшей летней Покровской церкви упразднённого Казан-ского монастыря библиотека размещалась с конца 1926 до сентября 1948 г.

Библиографический список1. [Анкета Пятуниной М. С. от 02.12.1929 г.] // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1.

Д. 13. Л. 26–26 об.2. Библиотечные объединения [в т.ч. г. Ярославль] // Красный библиоте-

карь. 1924. № 1 (4). С. 103.3. Гладун Татьяна Александровна // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некра-

сова. Личные уволенных работников за 2007–2009 годы. В–Д. Л. 50.4. Годовая статистическая отчётность за 1926–27 академический год

(с 1 июля 1926 г. по 1 июля 1927 г.) // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 9. Л. 66.5. Годовой отчёт Ярославской областной библиотеки за 1945 год //

ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 2. Д. 3.6. Годовой статистический и текстовой отчёт о работе Ярославской об-

ластной библиотеки за 1946 год // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 2. Д. 5. Л. 5.7. Емельянова Валентина Алексеевна : личное дело [начато 2 февраля

1966 года] // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. 23 л.8. Иевлева М. В. Межбиблиотечный абонемент // Северный рабочий.

1940. 14 апреля. С. 2.9. История библиотечного дела : Документы и материалы : ноябрь 1920–1929.

Москва, 1979.10. Корнилова Мария Фёдоровна // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова.

Личные дела сотрудников Ярославской областной библиотеки, уволенных в 1957 году. Л. 180–195.

11. Личный листок по учёту кадров [Скворцова Александра Васильевна] // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Личные дела. 1959. Л. 74.

12. Мазохин В. Два дня в Ярославле: [Об атеистическом семинаре заведующих сельскими библиотеками Ярославской области. Ярославль. Ноябрь 1968 г.] // Наука и религия. 1969. № 4. С. 24–28.

13. Михайлов Геннадий Алексеевич : личное дело [начато 1 июля 1966 года] // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. 20 л.

14. Михайлов Г. А. На семинаре по атеизму [Для руководителей биб-лиотек, находящихся в зоне действующих церквей] // Библиотекарь. 1969. № 7. С. 24–25.

15. О мерах по укреплению районных и сельских библиотек : поста-новление Совмина РСФСР от 15.08.1946 № 533. Текст : электронный // Кон-сультантПлюс : справ. правовая система. Москва, 1992–2019. URL : СПС «КонсультантПлюс». Документ утратил силу в связи с изданием Поста-новления Совмина РСФСР от 07.07.1951 № 748 «О мерах по укреплению районных и сельских библиотек».

16. Основной план организации Ярославской губернской центральной библиотеки на 1 февраля 1924 г. // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 9. Л. 29 об.–30.

17. Отчёт о библиотечной работе по Ярославской губернии на 1 декабря 1923 года // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.


56 57


18. Отчёт о работе методического отдела Ярославской областной библи-отеки за 1962 год // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Л. 41.

19. Отчёт о работе методического отдела Ярославской областной библи-отеки за 1961 год // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Л. 3–6.

20. Отчёт о работе Ярославской областной библиотеки за 1958 год // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Л. 42.

21. Отчёт о работе Ярославской областной библиотеки за 1953 год // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Л. 33.

22. Отчет Ярославской областной библиотеки за 1-е полугодие 1947 года // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Л. 16–17.

23. Отчёт о работе Ярославской областной библиотеки имени Н. А. Некра-сова за 1971 год // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова.

24. Переписка директора Ярославской областной библиотеки Клемен-тьева В. В. с представителями Облисполкома и Обкома КПСС [1956 год] // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 2. Д. 59. Л. 12.

25. План Ярославской областной библиотеки на 1948 год // Архив ЯОУНБ имени Н.А. Некрасова. Л. 21.

26. Приказ № 7 по Ярославской областной библиотеке от 12 февра-ля 1954 года // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Книга Приказов по Ярославской областной библиотеке за 1954 год. Л. 7.

27. Приказ № 30 по Ярославской областной библиотеке от 26.05.1949 года // Приказы областной библиотеки, 1949 год. Л. 60.

28. Приказ № 97 от 16 августа 1939 года по Ярославской областной библиотеке // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Приказы областной библиотеки, 1928–1941 гг. Л. 129.

29. Приказ № 56 от 11 февраля 1935 года // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Приказы областной библиотеки, 1928–1941 гг. Л. 7.

30. Протокол № 1 от 30.10.1926 г. Организационного собрания Полит-просвет секции Методического совета ГУБОНО // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 14. Л. 2.

31. Протокол № 2 Заседания Губполитпросвета от 27.12.1927 г. // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 9. Л. 86.

32. Протокол совещания библиотекарей от 20.12.1927 г // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 14. Л. 68.

33. Сводный отчёт о массовых библиотеках Ярославской области на 1 января 1962 года // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Отчёт о ра-боте методического отдела за 1961 год. Вкладка с таблицами.

34. Скворцова А. В. Беречь книжные фонды // Северный рабочий. 1962. 19 июля.

35. Скворцова А. В. Библиотечное ученичество (Опыт Ярославской об-ластной библиотеки) // Библиотекарь. 1955. № 12. С. 33–35.

36. Скворцова А. В. Из опыта изучения библиотечных фондов // Библи-отекарь. 1952. № 6. С. 21–25.

37. Скворцова А. В. Каждому колхозу — библиотеку // Северный рабо-чий. 1950. 28 июля.

38. Скворцова А. В. Методические объединения библиотечных работни-ков // Северный рабочий. 1951. 11 мая.

39. Скворцова А. В. Об учёте журналов [Ярославская область] // Библи-отекарь. 1953. № 3. С. 38–39.

40. Скворцова А. В. Письмо в редакцию [Ярославская область] // Библи-отекарь. 1955. № 7. С. 33–35.

41. Скворцова А. В. Подбор и учёба кадров библиотекарей // Северный рабочий. 1951. 29 сентября.

42. Скворцова А. В. Подготовка молодых библиотекарей // Северный рабочий. 1950. 7 февраля.

43. Скворцова А. В. Пропаганда сельскохозяйственной книги — важная задача библиотек // Северный рабочий. 1955. 26 января.

44. Скворцова А. В. Художественное произведение помогает укрепле-нию колхозов [Ярославская область] // Библиотекарь. 1956. № 4. С. 15–17.

45. Смирнова Софья Борисовна // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Личные дела уволенных сотрудников Ярославской областной библиотеки. 1966–1967 годы. Л. 341–361.

46. Смушкова М. К. Заметки по переподготовке библиотечных работни-ков // Красный библиотекарь. 1924. № 2–3 (5–6). С. 160.

47. Состояние деревенской библиотечной работы в Ярославской губер-нии на 1 апреля 1927 года // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 3.

48. Список библиотечных работников Ярославской области, принимав-ших активное участие в доведении книги до каждой семьи среди сельско-го населения в 1960–1961 гг. и представленных к награждению за участие на ВДНХ 1961 г. // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Книга приказов по Ярославской областной библиотеке за 1961 год. Л. 120–121.

49. Список работников Ярославской областной библиотеки на 01.01.1964 г. // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Приказы по лич-ному составу по Ярославской областной библиотеке. 1964 г. Л. 1–1об.

50. Справка о работе Ярославской областной библиотеки на 1/VII 1943 года [для секретаря Ярославского обкома ВКП(б)] // ЦДНИ ГАЯО. Ф. 272. Оп. 224. Д. 998.

51. Урулина Тамара Александровна : личное дело [начато 21 июля 1962 года].// Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. 31 л.

52. Усенко Аэлита Ивановна // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова. Личные дела сотрудников Ярославской областной библиотеки, уволенных с 1963 по 1965 годы. Л. 220–237.


58 59


53. Фенелонов Е. А. Одна из первых в республике // Библиотекарь. 1961. № 9. С. 26–27.

54. Юрьева К. О библиотеках и библиотечных кадрах // Северный край. 1937. 22 августа. С. 4.

55. Ярцев Владимир Константинович // Архив ЯОУНБ имени Н. А. Некра-сова. Личные дела сотрудников Ярославской областной библиотеки, уволен-ных с 1963 по 1965 годы. Л. 238–254.

56. Ярцева А. И. Практика — лучшая школа // Библиотекарь.1961. № 8. С. 42–43.

УДК 021(470.316)(091)1

БИБЛИОТЕЧНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЯРОСЛАВСКОГО ОБЩЕСТВА

ДЛЯ СОДЕЙСТВИЯ НАРОДНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ И РАСПРОСТРАНЕНИЮ ПОЛЕЗНЫХ ЗНАНИЙ

Салова Юлия Геннадьевнакандидат исторических наук,

Ярославский государственный университет имени П.Г. Демидова,г. Ярославль


LIBRARY AND EDUCATIONAL ACTIVITIESOF THE YAROSLAVL SOCIETY TO PROMOTE PUBLIC

EDUCATION AND DISSEMINATION OF USEFUL KNOWLEDGE

Salova Julia GennadyevnaCandidate of historical Sciences,

Yaroslavl state University. P. G. Demidov, YaroslavlE-mail: [email protected]

В статье рассматривается деятельность Ярославского общества для содей-ствия народному образованию и распространению полезных знаний по развитию библиотечного дела в губернии во второй половине ХIХ — начале ХХ в.

Ключевые слова: добровольные общества, просветительство, народные библи-отеки, книжные склады.

The article discusses the activities of the Yaroslavl society to promote public education and the dissemination of useful knowledge on the development of librarianship in the province in the second half of the XIX — early XX century.

Key words: voluntary societies, enlightenment, national libraries, book warehouses.***

Реформы второй половины ХIX в. в России способствовали активи-зации общественных инициатив в просветительской и образовательной сферах. Повсеместно стали создаваться добровольные общества. Одним из них стало и Ярославское общество для содействия народному образова-нию и распространению полезных знаний (далее — Общество).

© Салова Ю. Г.


60 61


Устав Общества был утверждён в 1896 г. В нём определялась, что Об-щество «основную заботу полагает в доставлении полезных книг и других средств к самообразованию…» [13, с. 3]. Как и в других регионах стра-ны, реализация этих задач в значительной мере возлагалась на народные библиотеки, книжные склады, артели книгонош. Устав предусматривал всесословность организации, что, в свою очередь, влияло на процесс де-мократизации культуры и образования. При создании Общество насчиты-вало 129 членов, но постепенно расширялось и к 1900 г. уже насчитывало 190 человек [6, с. 3].

Создание и расширение деятельности библиотек стали приоритетными направлениями деятельности Общества. При нём начали работать библи-отечная комиссия, комиссия по снабжению библиотек книгами, комиссия по организации народных чтений [7, с. 24]. Первоначально все мероприя-тия проводились в пределах г. Ярославля, но с расширением деятельности комиссий и появлением информации о них в прессе, Обществом заинтере-совались в уездных городах и за пределами губернии, что также приводило к росту числа членов организации.

Одной из первых при содействии Общества была организована обще-доступная библиотека в Ярославле. Её открытие состоялось 17 октября 1899 г. в помещении для народных чтений. С 1901 г. она стала носить имя Н. А. Некрасова. Ко дню открытия её фонд составлял 1 120 томов, а количе-ство читателей — 1 100 человек [6, с. 41]. Фонды библиотеки пополнялись не только за счёт покупки книг, но и за счёт книжных пожертвований част-ных лиц. С течением времени библиотека стала выписывать периодические издания на поступавшие денежные взносы.

С марта 1900 г. при библиотеке стала работать платная читальня. По хо-датайству Совета Общества в читальню разрешено было выписать мест-ную газету «Северный край», которая не входила в разрешённый список периодических изданий. С 1900 г. заметную роль в деятельности библио-теки стал играть журналист, педагог, краевед П. А. Критский (1865–1922), который возглавил библиотечную комиссию.

Самым крупным стал денежный взнос фирмы Оловянишникова1, а сре-ди дарителей книг выделялись преподаватели Демидовского лицея и пред-ставители ярославского купечества [6, с. 43–44]. Росло и количество чи-тателей. В начале ХХ в. их насчитывалось более 3 500 [7, с. 5]. Обществу пришлось приглашать для библиотеки штатного сотрудника. Библиоте-карь работала совместно с дежурными членами библиотечной комиссии, но и этого оказалось недостаточно, поэтому был поставлен вопрос о втором штатном сотруднике.

Несмотря на постоянный рост числа читателей, Общество отмечало, что постепенно шёл отток взрослых, поскольку каталог разрешённых Ми-

нистерством народного просвещения книг2 не удовлетворял их запросы. Ограниченность в выборе книг приводила к «стремлению к возможному расширению каталога». Это касалось, прежде всего, изданий по истории местного края и газет. Так, запрос на разрешение книг Н. А. Некрасова не был удовлетворён с формулировкой «в виду отрицательного направле-ния весьма многих стихотворений Некрасова», хотя библиотека носила имя поэта [8, с. 9]. В то же время были допущены книги И. А. Вахромеева, К. Д. Головщикова, А. А. Титова.

Некрасовские дни в декабре 1902 г., приуроченные к 25-й годовщине смерти поэта, стали поводом для расширения деятельности библиотеки. Необходимость в этом была обоснована от лица Совета Общества в до-кладе Н. П. Дружинина3 общему собранию в марте 1902 г. Было озвучено, например, весьма необычное предложение: оказывать денежную помощь особо активным читателям, если они будут переходить из бесплатной Некрасовской в платную Пушкинскую библиотеку4. Общество непосред-ственно разрабатывало и план памятных мероприятий, что способствовало популяризации творчества поэта. Была устроена даже специальная ёлка, которую посетили более тысячи детей [9, с. 7].

Для руководства чтением при Некрасовской библиотеке стала функци-онировать специально созданная библиографическая подкомиссия, в веде-нии которой находились рецензирование книг для последующей покупки и разработка рекомендаций для читателей [8, с. 52]. Была предпринята по-пытка печатать рецензии в «Вестнике Ярославского земства»5. Успешность её работы подтолкнула Совет рассмотреть вопрос о создании такой струк-туры в рамках всего Общества для регулирования работы по выбору книг для всех библиотек, народных чтений и книжной торговли. Проект созда-ния комиссии был поручен В. Н. Ширяеву6, а председателем была избрана О. Н. Флоровская7.

В 1903 г. библиотека переехала в новое помещение — дом Завьялова на Любимской улице (современная улица Чайковского), что значительно удалило её от активных читателей, число которых к этому времени воз-росло до 4 680 человек. Увеличились и расходы на аренду помещения. В 1904 г. библиотека снова поменяла адрес, переехав в дом Кропина на углу Духовской и Рождественской улиц (современные улицы Республиканская и Большая Октябрьская).

Неординарным шагом в развитии библиотеки стало формирование особого фонда детских книг, что было продиктовано не только запроса-ми читателей, но и позицией самой библиотечной комиссии. Стоит отме-тить, что уже первые шаги в этом направлении подкреплялись глубоким анализом детской аудитории. Так, дети-читатели были разделены на две категории: младшую группу, только начинавшую активно читать и стар-


62 63


шую, уже имевшую навыки чтения. Соответственно формировался и фонд «детской библиотеки» [10, с. 23]. К 1913 г. встал вопрос о регулировании подросткового чтения. Библиотека руководствовалась в этом рекомендаци-ями Первого всероссийского съезда по семейному воспитанию, который прошёл в Петрограде в 1912–1913 гг. Например, отказались от покупки книг Л. А. Чарской, которая была одной из самых популярных писательниц у учащихся среднего возраста по данным читательских опросов россий-ских библиотек в начале ХХ в. [5, с. 4].

Революционные события 1904–1905 гг. оказали влияние на деятель-ность Общества и библиотеки. Члены Общества констатировали, что «со-держание общественной жизни стало иным», ему «уже не соответствовали существующие формы; общество это не только ясно осознало, но и откры-то формулировало» [10, с. 26]. Главным достижением революции для би-блиотеки стала отмена в 1905 г. «Правил о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними», действовавших с 15 мая 1890 г. Некрасов-ская библиотека, как и другие аналогичные библиотеки, получила право выдавать и покупать все книги, разрешённые общей цензурой, что привело к значительному расширению запросов читателей.

Число читателей Некрасовской библиотеки в годы революции заметно сократилось. Сами члены Общества объясняли это тем, что библиотечная комиссия из-за материальных сложностей вынуждена была отказывать в за-писи состоятельным жителям и учащимся, отдавая приоритет «рабочему беднейшему населению». Распалась и библиотечная комиссия, руководив-шая всей работой библиотеки. Возобновить её работу удалось с большим трудом. Этому способствовало обновление правления Общества, которое возглавил Н. П. Дружинин, его заместителем стал директор Демидовского лицея М. П. Чубинский8. Затем председателем был избран В. С. Лопатин.

Проблема поиска средств была самой острой в послереволюционные годы. Общество вынуждено было поводить специальные мероприятия для сбора денег. Но и в этом случае не забывалась главная миссия — про-светительство. Помимо концертов устраивались литературные вечера, по-свящённые Н. А. Некрасову, И. С. Тургеневу. Публика не только покупала билеты, но охотно жертвовала деньги и книги на поддержание работы Об-щества. В ряду жертвователей были И. А. и А. Ф. Вахрамеевы, Е. Е. Классен, а Ф. А. Некрасов бесплатно предоставлял три экземпляра газеты «Голос». В 1913 г. для получения средств библиотечной комиссией была проведена на Казанском бульваре лотерея аллегри9.

В 1906 г. была открыта вторая бесплатная библиотека имени А. И. Гер-цена в Бутырской слободе г. Ярославля недалеко от Большой мануфактуры. К 1907 г. в ней насчитывалось 900 читателей и 1 200 книг [1, с. 26]. Тогда же она перешла в ведение Совета Общества. В 1909 г. библиотека переехала на Большую Фёдоровскую улицу.

Расширение деятельности библиотеки стало возможным благодаря её пе-ремещению в район фабрики и ежемесячной финансовой поддержке со сторо-ны руководства предприятия. Основным контингентом библиотеки оставались учащиеся. Особенностью этой библиотеки, по сравнению с Некрасовской, был низкий спрос на книги из научного отдела. Как отмечала библиотечная комис-сия, «даже среди детей, где каждая книга пройдёт сотни рук, научная детская книга берётся с неохотой» [4, с. 69]. В спросе доминировала беллетристика, как у взрослой, так и у детской аудитории.

В 1911 г. был поставлен вопрос о строительстве специального здания для библиотеки. Городская дума выделила участок земли на углу Ветошной и Прогонной улиц (современные улицы Носкова и Будкина). План и смету готовил инженер Г. В. Саренко10.

Празднование 80-летнего юбилея Л. Н. Толстого в 1908 г. стало поводом для обсуждения вопроса об открытии Обществом библиотеки его имени в Ярославле. Идея эта была сформулирована по результатам опроса одной из газет о формах проведения праздничных мероприятий, т. е. Общество опиралось на общественное мнение и было готово первоначально открыть именные отделы в уже работающих библиотеках. На формирование фонда новой бесплатной библиотеки были пожертвованы книги и денежные сред-ства от частных лиц, Общества любителей музыкального и драматического искусства11 [3, с. 26].

В 1900 г. на заседаниях Общества был поставлен вопрос о создании бес-платной народной библиотеки в г. Ростове. Этому способствовал и тот факт, что на момент открытия 72 члена организации были ростовчанами, что зна-чительно больше, чем число членов из других уездных городов. Постоян-ным был рост числа ростовчан в Обществе и в последующие годы. Пробле-ма состояла в том, что непосредственно влиять на работу библиотеки они не могли, так как устав Общества не предусматривал их самостоятельности как отделения.

Открытие библиотеки в Ростове состоялось 3 сентября 1900 г. На начало следующего года библиотеку посещали более тысячи читателей. В отчёте о работе Общество отмечало, что «Ростовская библиотека растёт и распро-страняет своё просветительское влияние ещё быстрее, чем Ярославская» [7, с. 7]. Это обстоятельство заставляло обсуждать вопрос о её ежегодном финансировании не только со стороны земства, но и самого Общества.

Возглавил библиотеку учитель Ростовского городского училища Васи-лий Николаевич Волоцкой, а разместили её в частной квартире в доме Се-ребренниковых на Покровской улице. Наибольшее количество средств на содержание поступило от пожертвований частных лиц и пособия от Об-щества. Самая значительная сумма в 100 рублей была пожертвована куп-цом Селивановым12.


64 65


Как и в других библиотеках, большинство книг относилось к разделу «Беллетристика», на втором месте по количеству названий были книги ре-лигиозно-нравственного содержания. Основную массу читателей составля-ли учащиеся. Почти в два раза меньше было взрослых читателей.

Финансовую помощь библиотеке оказывали общественные организа-ции: Общество любителей искусств, попечительство о народной трезвости, Общество хоругвеносцев, а также уездное земство. В 1903 г. библиотека получила бесплатное помещение при чайной ростовского уездного коми-тета попечительства о народной трезвости. Здесь работала и небольшая читальня, а при необходимости периодические издания передавались непо-средственно в зал чайной.

В 1906 г. библиотека обратилась с просьбой к Совету Общества о соз-дании на её базе самостоятельного просветительского общества с програм-мой, аналогичной Ярославскому, что было одобрено и разрешено в 1907 г. [2, с. 5–6].

При ярославском Обществе работала Комиссия по организации на-родных чтений. На неё возлагалась задача формирования склада картин для «волшебных фонарей» (аппарат для проекции изображений, предше-ствовавший кинематографу), на основе которых и организовывались эти мероприятия совместно со школьной комиссией губернского земства. Пер-вым её шагом стало выявление подходящих для чтений аудиторий на тер-ритории губернии и планирование открытия новых. Комиссия также ста-ла составлять каталоги чтений, готовить брошюры, картины для фонарей. В первые годы деятельности предлагалось около семидесяти тем, а в нача-ле ХХ в. уже 218 [7, с. 8].

Тематика чтений была разнообразной. Много тем было религиоз-но-нравственного содержания, научно-популярных по естествознанию и географии. Но подавляющее число было посвящено русской словесности. Комиссия считала важнейшей задачу подбора книг, в том числе по русской и всеобщей истории, а также по истории литературы, причём, эти подбор-ки рассылались по уездам при активной поддержке земств. При Обществе была сформирована специальная библиотека из таких изданий.

Первый опыт их массового использования был наработан во время празд-нования юбилея А. С. Пушкина в 1899 г. [12]. К 1900 г. у Общества было двад-цать «волшебных фонарей» и около тысячи картин к ним [6, с. 22]. Комиссия снабжала своими материалами не только читальни Ярославля и Ярославско-го уезда [14, с. 97], но также Ростова. Первые публичные лекции, связанные с популяризацией творчества русских писателей были посвящены Л. Н. Тол-стому, И. А. Крылову, М. Ю. Лермонтову [6, с. 79−80].

В 1900 г. в комиссию входили представительницы известных ярос-лавских фамилий: Н. П. Ширяева, М. А. Дидрикиль, М. Я. Колмогорова,

а возглавила её княгиня Н. А. Шаховская. Они развернули активную работу в уездах. По неполным данным за этот год чтения посетили свыше 35 тысяч человека [7, с. 70]. Большая часть чтений проходила в помещениях учебных заведений. В изготовлении «туманных картин» для чтений участвовали и «местные любители» Г. А. Петражицкий13 и Беляев.

Постепенно полномочия комиссии стали расширяться. Она стала анализировать литературу для чтений, устраивала детские литературно- музыкальные утренники с демонстрацией тёмных картин и привлечени-ем театральных актёров [8, с. 11].

В 1903 г. при непосредственном участии Д. И. Шаховского14 — члена Совета Общества — комиссия участвовала в выставке Северного края15 [11]. На выставке комиссия продемонстрировала «картограммы и диаграм-мы, наглядно обрисовывающие её значение, как центрального склада кар-тин для громадного большинства народных аудиторий губернии» [9, с. 6].

Для правильной постановки народных чтений комиссия изучала их аудито-рию через составление карточек на слушателей, выявляя приоритеты и специ-фику интересов у разных категорий населения губернии. Кроме того, активно привлекались новые лекторы. Так, большую роль в проведении народных чте-ний играли студенты и выпускники Демидовского лицея.

На волне нарастания революционных настроений расширялись и задачи комиссии. К началу 1905 г., хотя и робко, но звучала критика позиции Ми-нистерства народного просвещения по вопросам цензуры. Задача чтений звучала уже по-новому: «проведение в народ знаний научных, социальных и политических во всей их полноте и разносторонности для подъёма в слу-шателях гражданских доблестей» [10, с. 20].

Власти всячески сдерживали процесс открытия новых аудиторий для на-родных чтений. И даже лекторы не утверждались, несмотря на то, что боль-шинство из них уже были государственными или общественными служащи-ми и выполняли более ответственную по своему содержанию работу.

Расширялась тематика чтений. Так, в 1905 г. угроза распространения холеры вызвала такую форму деятельности как санитарное просвещение, выразившееся в распространении пироговских листков — небольших бро-шюр по медицине и гигиене, выпускаемых Пироговским Обществом, и со-ответствующих брошюр о болезни. Появились аналогичные издания по по-литическим вопросам, волновавшим население в период революционных событий. В частности, объяснялось принятие «Манифеста об усовершен-ствовании государственного порядка» 17 октября 1905 г. В отчётах отме-чалось, что на тематику чтений стали заметно влиять запросы молодёжи, которая интересовалась лекциями научного содержания.

Материалы отчётов позволяют констатировать, что слабый интерес к научным книгам компенсировался интересом к лекциям на исторические


66 67


темы, особенно по русской истории, и к естествознанию. Вероятно, этому способствовало использование как иллюстраций к ним туманных картин.

Намечалось также организовать торговлю книгами. С этой целью в 1901 г. был приглашён книгоноша, деятельность которого, по мнению Об-щества, «могла бы не только окупить себя, но и дать обществу известную материальную выгоду» [8, с. 11]. В отчётах констатировалось, что спрос на книгу очевиден, особенно на фабриках, и главная задача Общества — привлекать к продаже лиц, живущих в деревне, а также для отбора книг «следовало бы образовать специальную книгопродавческую комиссию из членов общества». Первым таким торговцем стал крестьянин села Бур-макино И. К. Куприянов. Комиссия разработала для него специальный маршрут до села Норского, а затем он работал в сёлах вокруг станции «Козьмодемьянск». Наибольшим спросом пользовались книги Л. Н. Тол-стого и И. А. Крылова, а также азбука Вахтерова16.

Созданная комиссия по продаже книг постепенно стала контролировать эту деятельность. Она стала сотрудничать с книготорговцами для получе-ния книг на льготных условиях. Надежды на работу с офенями не оправда-ли себя, поэтому решено было получить разрешение на торговлю книгами лицам, «изъявившим на то своё согласие». Ставка была сделана на народ-ных учителей губернии, близко контактировавших с сельским населением. Но надежды так и не оправдались. Губернская администрация всячески затягивала разрешения на торговлю частным лицам, а учебная администра-ция вообще запретила учителям этим заниматься. К 1905 г. продажей книг занимались всего двенадцать контрагентов по всей губернии. На предложе-ние Общества включиться в этот процесс фабричным и заводским админи-страциям практически никто не откликнулся.

В то же время активизация политической жизни подтолкнула комис-сию к поиску партнеров в лице новых издательств, которые откликну-лись на предложение о сотрудничестве. Аналогичные связи налаживались и с книготорговцами, владельцами киосков. Особенно успешно это про-ходило в Рыбинске, Ростове, Ярославле, Романове. Информирование на-селения о деятельности комиссии на страницах газеты «Северный край», выпуск рекламных плакатов также способствовали возрастанию интереса к книге. Комиссия выполняла много заказов от частных лиц и различных учреждений и организаций [1, с. 15].

В 1911 г. Общества внесло предложение об открытии в г. Ярославле На-родного университета, для чего в 1912 г. стало разрабатывать курсы в рам-ках программы средней школы и приглашать на них тех, кто имел началь-ное образование. Из них и планировалось развивать университет.

Очевидно, что до начала Первой мировой войны просветительская дея-тельность Общества, основанная на активной работе с книгой, была разно-

плановой и довольно продуктивной. Заслугой его организаторов, безуслов-но, является последовательное привлечение ярославской интеллигенции к работе по формированию культурно-образовательной среды не только в городах, но и в сельской местности. Именно на этой базе в дальнейшем проводились аналогичные мероприятия государства в советский период.

Примечания1. Известный в Ярославле купеческий род. Несмотря на то, что семья

проживала в Москве, фирма «Оловянишникова сыновья» продолжила бла-готворительную деятельность в Ярославской губернии, начало которой было положено ещё в середине ХIХ в.

2. Министерство народного просвещения с начала ХIХ в. для надзора за учебной деятельностью выпускало специальные каталоги книг, которые могли быть допущены в качестве учебных и методических пособий. Они от-личались от списков книг, разрешённых для чтения государственной цензурой.

3. Дружинин Николай Петрович (1858–1941) — журналист, издатель. С 1901 г. работал в газете «Северный край». В 1909 г. совместно с К. Ф. Некра-совым начал издавать газету «Голос».

4. Пушкинская библиотека была создана земством и была платной. Здесь подразумевалась выплаты залога за выдаваемые книги.

5. Журнал «Вестник Ярославского земства» издавался земской управой в 1872–1907 гг.

6. Ширяев Валериан Николаевич (1872–1937) — юрист, доктор уголов-ного права, профессор, последний директор Демидовского лицея.

7. Флоровская Ольга Николаевна (урождённая Фигнер) (1862–1919) — сестра Веры Николаевны Фигнер и жена народовольца врача Сергея Нико-лаевича Флоровского. После отбывания в ссылке вместе с мужем, сначала переехала в Омск, а затем в Ярославль.

8. Чубинский Михаил Павлович (1871–1943) — юрист, доктор уголов-ного права, профессор. С 1900 г. работал в Демидовском лицее. С 1906 по 1909 г. занимал должность директора лицея.

9. Лотерея, когда результат становится известен сразу. Название произошло от надписи на невыигрышных билетах «allegri» , что означало «не огорчайтесь».

10. Саренко Григорий Васильевич (1876–1938) — инженер-архитектор. С 1902 г. занимал должность младшего инженера строительного отделения Ярославского губернского правления, а затем губернского архитектора.

11. Общество было создано по инициативе А. Г. Рубинштейна как от-деление Русского музыкального общества в 1873 г. По уставу оно могло кроме концертов проводить и публичные чтения на музыкальные темы. В конце ХIХ в. деятельность его не была активной, возобновление работы произошло в 1903 г.


68 69


12. Селиванов Александр Петрович (1832–1904) — ростовский купец. Гласный ростовской городской думы, владелец паточного и цикорного про-изводств. В 1899 г. создал торговый дом «А.П. Селиванов с сыновьями».

13. Петражицкий Георгий Андреевич (1860–1922) — фотограф, гласный Ярославской городской думы.

14. Шаховской Дмитрий Иванович (1861–1939) — земский обществен-ный деятель, секретарь I Государственной думы, исследователь школьного дела в Ярославской губернии, сотрудничал с газетами «Северный край» и «Голос», был одним из организаторов Выставки Северного края.

15. Выставка была организована с целью демонстрации достижений сельского хозяйства, промышленности, земского дела в Ярославской, Ко-стромской, Тверской, Новгородской, Владимирской, Вологодской и Архан-гельской губерниях.

16. Вахтеров Василий Порфирьевич (1853–1924) — педагог, методист. В 1898 г. издал «Русский букварь», который долгие годы использовался в начальной школе.

Библиографический список1. Краткие отчёты о деятельности Общества для содействия народному

образованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1904, 1905, 1906 гг. Ярославль, 1907. 28 с.

2. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1907 год. Ярославль : Типо-литогр. наследн. Э. Г. Фальк, 1908. 31 с.

3. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1908 год. Ярославль : Типография К. Ф. Некрасова, 1909. 72 с.

4. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1911 год. Ярославль : Типография К. Ф. Некрасова, 1912. 79 с.

5. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1913 г. (17-й год существования). Ярославль : Типография К. Ф. Некра-сова, 1914. 71 с.

6. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному образова-нию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за пери-од времени с 15 сентября 1898 г. по 1 января 1900 г. Ярославль : Типо-лит. Э. Г. Фальк, 1900. 122, [2] с.

7. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию в Ярославской губернии за 1900-й год. Ярославль : Типо-лит. Э. Г. Фальк, 1901. 100 с.

8. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному обра-зованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1901 год. Ярославль : Типолитография Ярославской губернской земской управы, 1902. 126, [1] с.

9. Отчёт о деятельности Общества для содействия народному образованию и распространению полезных знаний в Ярославской губернии за 1903-й год. Ярославль : Типо-литогр. наследн. Э. Г. Фальк, 1904. 122 с.

10. Отчёт о состоянии Ростовской бесплатной библиотеки за 1904 год. Ярославль : Типо-лит. Э. Г. Фальк, 1905. 36 с.

11. Программа и правила Выставки Северного края, устраиваемой Ярославским обществом сельского хозяйства в гор. Ярославле в 1903 году. Ярославль : Типография Губернской земской управы, 1902. 27 с.

12. Салова Ю. Г. Пушкинский юбилей 1899 года как фактор культурных инициатив ярославской интеллигенции // Карабиха : историко-литературный сб. Вып. 6. Ярославль : Конверсия, 2009. С. 400–412.

13. Устав общества для содействия народному образованию и рас-пространению полезных знаний в Ярославской губернии. Ярославль : Типо-литография Губернской земской управы, 1902. 11 с.

14. Ярославский район : страницы истории : в 3 ч. Ч. 2 : Вторая половина XIX — начало ХХ века. Ярославль : ЯрГУ, 1998. 136 с.


70 71


УДК 027.53(470.316)(091)1

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЯБЛОНЕВ И ЕГО ДАРЯРОСЛАВСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ГОРОДСКОЙ

ПУШКИНСКОЙ БИБЛИОТЕКЕ

Смыслова Ольга АнатольевнаЯрославская областная универсальная

научная библиотека имени Н. А. Некрасова,г. Ярославль


MIKHAIL VASILIEVICH YABLONEV AND HIS GIFT TOTHE YAROSLAVL PUBLIC LIBRARY NAMED AFTER PUSHKIN

Smyslova Olga AnatolyevnaYaroslavl Regional Universal Scientific Library,

named after N.A. Nekrasov, YaroslavlE-mail: [email protected]

В статье рассматривается история и книжный фонд отдела имени Алексея и Николая Яблоневых при Ярославской общественной городской Пушкинской би-блиотеке. В 1914–191 гг. книги для этого отдела были переданы в дар библиотеке преподавателем Ярославской мужской гимназии М. В. Яблоневым.

Ключевые слова: история библиотек, Ярославская общественная городская Пушкинская библиотека, М. В. Яблонев, Отдел имени Алексея и Николая Яблоневых.

The article examines the history and book collection of the Department named after Alexei and Nikolai Yablonev in the Yaroslavl public library named after Pushkin. The books for this Department were donated to the library by the teacher of the Yaroslavl men’s gymnasium, M. V. Yablonev in 1914–1917.

Key words: history of libraries, Yaroslavl public library named after Pushkin, M. V. Yablonev, Department named after Alexei and Nikolai Yablonev.

***В настоящее время в Ярославской областной универсальной научной би-

блиотеке имени Н. А. Некрасова ведётся работа по выявлению и изучению книжных коллекций, ранее принадлежавших частным лицам, различным ор-ганизациям и учреждениям. Особую важность имеет выявление книг из фон-да Ярославской общественной городской Пушкинской библиотеки, которая была открыта в Ярославле в марте 1902 г. Именно от неё Ярославская област-ная библиотека имени Н. А. Некрасова ведёт свою историю.

© Смыслова О. А.

В работах, посвящённых истории Пушкинской библиотеки, вопросы формирования книжного фонда практически не рассматриваются, лишь отмечается, что одним из источников комплектования, наряду с покупкой книг, были дары организаций и частных лиц [16, с. 14; 17, с. 58].

Сведения о дарах и дарителях имеются и в отчётах о деятельности Пушкинской библиотеки. В основном, это списки лиц, сделавших наибо-лее значительные пожертвования книгами, без указания точного количе-ства и перечня подаренных книг. Поэтому важным источником по истории комплектования фонда Пушкинской библиотеки являются сами книги, со-хранившиеся до нашего времени. На них присутствуют книжные знаки, владельческие записи, библиотечные пометы, дающие возможность опре-делить их принадлежность к фонду Пушкинской библиотеки, установить факт дара и т. д.

Уникальным источником для истории комплектования фондов Пушкин-ской библиотеки является «Инвентарь книг отдела имени Алексея и Николая Яблоневых при «Пушкинской» библиотеке» (далее — Инвентарь), хранящий-ся в ГАЯО [3]. В этом документе указаны инвентарный номер, дата посту-пления книг в библиотеку, выходные данные изданий, количество томов и их стоимость. В графе «Разные отметки» записано: «Дар М. В. Яблонева». Все записи в Инвентаре сделаны одним почерком. Этот документ даёт нам полный перечень книг, подаренных Пушкинской библиотеке М. В. Яблоневым.

Остановимся более подробно на личности дарителя. Михаил Васи-льевич Яблонев родился 29 июля 1880 г. в г. Егорьевске Рязанской губер-нии в семье священника Василия Захаровича Яблонева [4, л. 32]. В семье было девять детей. 6 октября 1903 г. Михаил Васильевич получил диплом 2-й степени об окончании физико-математического факультета Москов-ского университета [4, л. 31]. По предложению попечителя Московского учебного округа М. В. Яблонев был «допущен к выполнению обязанностей преподавателя математики в Ярославской Мариинской женской гимназии» с 20 октября 1903 г. [4, л. 33 об.].

Таким образом, в Ярославль М. В. Яблонев приехал в октябре 1903 г. 13 декабря 1905 г. ему была выдана паспортная книжка, дававшая бессрочный вид на жительство [4, л. 42–51]. В течение восьми лет Михаил Васильевич преподавал в Мариинской женской гимназии физику и математику [1, с. 47]. За это время он получил чин надворного советника [4, л. 33 об.] и в январе 1908 г. был награждён орденом св. Станислава 3-й степени [18, с. 1].

В 1911 г. М. В. Яблонев подаёт прошение о переводе в Ярославскую гу-бернскую мужскую гимназию [4, л. 32]. Прошение было удовлетворено [4, л. 9–9 об.]. Михаил Васильевич преподавал физику в трёх старших классах и математику в 7 классе, кроме того, он был классным наставником 7 класса [4, л. 7]. В 1913 г. он был награждён орденом св. Анны 3-й степени [3, л. 53].


72 73


Михаил Васильевич работал в Ярославской мужской гимназии, по край-ней мере, до октября 1918 г. Об этом свидетельствуют «Требовательные ведо-мости на выдачу зарплаты педагогическому персоналу и служащим Ярослав-ской первой мужской гимназии», содержащие документы за период с мая по октябрь 1918 г. [15, л. 197 об.]. В сохранившихся в ГАЯО «Списках школьных работников г. Ярославля» за 1920–1921 гг. М. В. Яблонев не значится [14]. К сожалению, дальнейшую его судьбу выяснить пока не удалось.

Теперь обратимся к истории дара М. В. Яблонева. Прежде всего, не-обходимо отметить, что он был тесно связан с Пушкинской библиотекой со времени своего приезда в Ярославль. Как следует из отчёта Пушкинской библиотеки за 1903 г., молодой преподаватель сразу становится годовым подписчиком [5, с. 12]. Плата за годовую подписку составляла в то время 3 рубля в год. Это была достаточно большая сумма для того времени, поэто-му в библиотеке допускалась полугодовая, двухмесячная и даже месячная подписка [16, с. 16].

В отчёте за 1909 г. М. В. Яблонев, как годовой подписчик, значится в списке временных членов Пушкинской библиотеки [9, с. 8]. В 1910 г. он избирается кандидатом в члены правления библиотеки [10, с. 7], а в 1911 и 1912 гг. — членом правления [11, с. 8; 12, с. 6].

Согласно Инвентарю, в 1914–1917 гг. М. В. Яблонев подарил Пушкин-ской библиотеке 582 наименования книг и журналов [3, л. 1 об.–54]. Общая стоимость подаренной коллекции составила около 1 000 рублей. Основная масса книг — 500 наименований — была внесена в «Инвентарь» за три ме-сяца с 19 ноября 1914 г. по 20 февраля 1915 г. [3, л. 2 об.–53 а]. Подаренные книги поступили в отдел, названный в честь младших братьев М. В. Ябло-нева — Алексея и Николая.

Николай Яблонев родился 24 марта 1886 г. [4, л. 30]. Он был младшим унтер-офицером 139-го пехотного Моршанского полка и погиб вскоре по-сле начала Первой мировой войны, 15 августа 1914 г. [13, с. 1135]. Михаил Васильевич в ноябре 1914 г. ездил в Галицию с целью найти и привезти на родину тело брата [4, л. 57–59]. Возможно, гибель брата повлияла на при-нятие решения о передаче книг в библиотеку, а его имя в названии отде-ла было способом увековечить память о брате. Алексей Яблонев родился 5 февраля 1889 г. Дальнейшая его судьба неизвестна, в «Рязанской книге памяти великой войны 1914–1918 годов» его имя не значится.

После 20 февраля 1915 г. книги в отдел имени Николая и Алексея Ябло-невых не поступали до осени 1916 г. Можно предположить, что это было связано с состоянием здоровья Михаила Васильевича. Он часто обращал-ся к врачам, в том числе московским, по поводу болезни сердца. 10 октя-бря 1915 г. ему был предоставлен отпуск на месяц для лечения [4, л. 65]. С 14 октября по 6 ноября по рекомендации врачей М. В. Яблонев прошёл

курс лечения в санатории доктора Гриневского в Гребневе близ станции Щелково [4, л. 69]. Примерно в это же время, 9 октября, Михаил Василье-вич просит разрешения «вступить в законный брак с дочерью дьякона Риж-ской Покровской церкви Александрой Иосифовной Разумович семнадцати с половиной лет». Такое разрешение он получает [4, л. 64].

Следующее поступление книг и журналов от М. В. Яблонева в коли-честве 39 наименований, датировано 3–16 ноября 1916 г. [3, л. 53 а об.–53 г об.]. В декабре 1917 г. в Отдел поступили ещё 43 наименования книг от М. В. Яблонева [3, л. 53 г. об.–53 з об.].

Таким образом, книжный фонд Отдела имени Алексея и Николая Ябло-невых при Ярославской общественной городской Пушкинской библиотеке формировался в течение четырех лет, с 1914 по 1917 год.

Таблица 1Состав фонда Отдела имени Алексея и Николая Яблоневых

На первом месте среди книг, поступивших от М. В. Яблонева, по ко-личеству и наименований, и экземпляров была художественная литерату-ра (см. Таблицу 1). Это были собрания сочинений и отдельно изданные произведения писателей, уже ставших к тому времени классиками, таких как В. А Жуковский, М. Ю. Лермонтов, А. С. Грибоедов. Имелись и про-изведения современных Яблоневу авторов, среди которых Л. Н. Толстой, Л. Н. Андреев, А. П. Чехов, А. И. Куприн и др. Из зарубежных авторов мож-но назвать произведения В. Шекспира, Ф. Шиллера, Ч. Диккенса, Э. Золя, В. Гюго, О. Уайльда, А. Франса и др.


74 75


Об интересе Михаила Васильевича к современной литературе говорит на-личие целого ряда литературных альманахов и сборников. В числе переданных Пушкинской библиотеке книг были 18 альманахов издательства «Шиповник», 40 сборников товарищества «Знание», 9 сборников «Земля» и др.

Наличие произведений Г. Уэллса свидетельствует об интересе М. В. Яблонева к жанру фантастической литературы. Среди подаренных книг было 20 томов произведений этого писателя: собрание сочинений в 12-ти томах и отдельные издания, такие, как «Война в воздухе», «Борьба миров», «Первое путешествие на луну» и др.

На втором месте по количеству наименований стоят книги по естествен-ным наукам и математике (см. Таблицу 1). Книги этого отдела были связа-ны с профессиональной деятельностью Михаила Васильевича, как и книги по педагогике.

В числе подаренных Пушкинской библиотеке изданий были книги по истории, праву, религии, философии, биографии учёных, писателей, ху-дожников, композиторов, изданные в серии «Жизнь замечательных людей». Интересовался Михаил Васильевич и библиотечным делом. Среди его книг были труды Н. А. Рубакина, «Библиотековедение высшего порядка в его отношении к методам научного исследования и преподавания» Ф. Эйхлера.

Анализ книг, входивших в состав Отдела имени Алексея и Николая Яблоневых, показывает, что подаренные издания составляли часть библи-отеки образованного человека того времени. Фонд был универсальным по содержанию, с явным преобладанием художественной литературы.

На данный момент в фонде ЯОУНБ выявлено 73 наименования книг и журналов из Отдела имени Алексея и Николая Яблоневых при Пушкин-ской библиотеке. В общей сложности эта коллекция составляет 92 тома. На книгах, входивших в состав отдела, присутствует инвентарный номер, со-впадающий с номером в Инвентаре и написанный тем же почерком, а также овальный фиолетовый штемпель «Отдел имени Алексей и Николая Яблоне-вых при Ярославской Обществ. Город. Пушкинской библиотеке» (Ил. 1).

Из сохранившихся в фонде ЯОУНБ книг можно выделить группу ро-скошных многотомных изданий большого формата в оригинальных переплё-тах. Среди них книги издательства И. Д. Сытина, такие как «Война и мир» и «Анна Каренина» Л. Н. Толстого, шесть томов исторического сборника «Три века: Россия от Смуты до нашего времени», восемь томов «Детской энциклопедии». Сохранились также собрания сочинений Шекспира и Шил-лера из серии «Библиотека великих писателей», пять томов издания Э. Реклю «Земля и люди» издательства «Брокгауз и Ефрон».

Все эти книги в Пушкинской библиотеке выдавались под дополнитель-ный залог от 3 (за каждый том «Детской энциклопедии») до 40 (за каждый том Толстого и Шиллера) рублей, о чём свидетельствуют ярлыки и записи на форзацах книг.

Другая часть сохранившихся до нашего времени изданий из Отдела име-ни Алексея и Николая Яблоневых при Пушкинской библиотеке — это кни-ги и журналы во владельческих полукожаных переплётах. На них в ниж-ней части корешка присутствует тиснение «М. В. Я.» или «М. Я.». Кроме того, на книгах имеется штемпель двух видов «Библiотека М. В. Яблоне-ва» (Ил. 2). Одна из книг отмечена штемпелем «Из библ. Бр. Яблоневых» и тиснением «Б. Б. Я.» в нижней части корешка. Это вторая часть «Фауста» Гёте, вышедшая в Москве в издательстве С. С. Мошкина в 1898 г. Штем-пель «Библiотека М. В. Яблонева» на ней также присутствует.

Ил. 2. Штемпель М.В. ЯблоневаИл. 1. Штемпель Отдела имени Алексея и Николая Яблоневых

при Ярославской общественной городской Пушкинской библиотеке


76 77


Автором одной из сохранившихся в фонде ЯОУНБ книг является стар-ший брат Михаила Васильевича Александр Яблонев. Это небольшая бро-шюра «Воздухоплавание. Устройство аэромобиля» (М., 1903). На обложке имеется автограф: «Дорогому брату Мише от автора. 12/II/1903г.». В книге описан изобретённый А. В. Яблоневым летательный аппарат, названный им «аэромобиль». Это изобретение рассматривалось на заседании Русского технического общества 6 марта 1902 г. Из-за несовершенства предлагаемо-го двигателя предложение было отклонено [2, с. 48–49].

Возможно, именно с изобретательской деятельностью брата был связан интерес Михаила Васильевича к авиации. В ЯОУНБ сохранилось ещё не-сколько книг из его библиотеки по этой теме, например, «Полёт Блерио че-рез Ламанш» Д. А. Веля (Киев, 1910), «Аэроплан братьев Райт» В. Ф. Най-дёнова (СПб., 1909) и др.

Таким образом, благодаря архивным документам и книжным знакам удалось реконструировать одно из крупных книжных пожертвований в Пушкинскую библиотеку, обратиться к личности дарителя — преподава-теля М. В. Яблонева. Работа по выявлению книг, подаренных М. В. Ябло-невым, будет продолжена.

Библиографический список1. Зеленский Б. И. Ярославская Мариинская женская гимназия : истори-

ческая записка к 50-летию её существования (6 февраля 1861 г. — 6 февра-ля 1911 г.). Ярославль : Типография В. В. Шпеер, 1911. 141, [1] с.

2. Изаксон А. М. Советское вертолетостроение. 2-е изд., перераб. и доп. Москва : Машиностроение, 1981. 295 с.

3. Инвентарь книг отдела имени Алексея и Николая Яблоневых при «Пушкинской» библиотеке // ГАЯО. Ф. Р-2067. Оп. 1. Д. 2. 189 л.

4. О перемещении преподавателя Ярославской Мариинской женской гимназии М. В. Яблонева на должность преподавателя Ярославской гимна-зии // ГАЯО. Ф. 557. Оп. 1. Д. 123. 82 л.

5. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библио-теки за 1903 г. Ярославль : Типография Губернской земской управы, 1904. 47, [1] с.

6. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библиоте-ки за 1906 год. Ярославль : Типолитография Губернской земской управы, 1907. 12 с.

7. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библио-теки за 1907 год. Ярославль: Типолитография Губернской земской управы, 1908. 20 с.

8. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библиоте-ки за 1908 год. Ярославль : Типолитография Губернской земской управы, 1909. 15 с.

9. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библиотеки за 1909 год. Ярославль : Типография Губернского правления, 1910. 42, [2] с.

10. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библио-теки за 1910 год. Ярославль : Типография «Печатное дело», 1911. 39, [1] c.

11. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библио-теки за 1911 год. Ярославль : Типография «Печатное дело», 1912. 43, [1] с.

12. Отчёт Ярославской Общественной Городской Пушкинской библио-теки за 1912 год. Ярославль : Типография «Печатное дело», 1913. 37, [3] с.

13. Рязанская книга памяти великой войны 1914–1918 годов : в 3 т. Т. 3 / сост. А. И. Григоров. Рязань, 2016. 1558 с.

14. Списки школьных работников г. Ярославля // ГАЯО. Ф. Р-178. Оп. 1. Д. 456.

15. Требовательные ведомости на выдачу зарплаты педагогическо-му персоналу служащим Ярославской 1-й мужской гимназии // ГАЯО. Ф. Р-178. Оп. 1. Д. 181.

16. Федюк В. П. «На поприще ума» : сто лет истории Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова / В. П. Федюк, А. А. Герасимова. Ярославль : Александр Рутман, 2002. 96 с.

17. Федюк Г. П. Первоначальный фонд Ярославской общественной Пушкинской библиотеки // Книжная культура Ярославского края – 2012 : сб. статей и материалов. Ярославль : Издательское бюро «ВНД», 2013. С. 58–62.

18. Ярославские губернские ведомости. 1908. Ч. офиц. № 3.

КНИГОВЕДЕНИЕ

7978


УДК 002.2(091)(470.316):271.21

«ПЕЧАТАЛ КНИГИ НЕ РАДИ КОРЫСТНОЙ ТОРГОВЛИ…» (СТАРООБРЯДЧЕСКАЯ ТИПОГРАФИЯ В СЕЛЬЦЕ БАНЕВО

РОМАНОВО-БОРИСОГЛЕБСКОГО УЕЗДА ЯРОСЛАВСКОЙ ГУБЕРНИИ)

Гулина Татьяна ИвановнаЯрославский государственный историко-архитектурный

и художественный музей-заповедник, г. ЯрославльE-mail: [email protected]

«PRINTED BOOKS NOT FOR THE MERCENARY...»(OLD BELIEVE PRINTING HOUSE IN THE VILLAGE OF BANEVO ROMANOVO-BORISOGLEB DISTRICT

OF YAROSLAV PROVINCE)

Gulina Tatiana IvanovnaYaroslavl State Historical-Architectural

and Art Museum-Reserve, YaroslavlE-mail: [email protected]

Статья посвящена истории тайной типографии в сельце Банево Романово- Борисоглебского уезда Ярославской губернии. Типография создана в конце 1890 г. Д. Д Крупиным, в 1890–1891 гг. её возглавлял А. П. Овчинников.

Ключевые слова: старообрядческое книгоиздание, сельцо Банево, А. П. Овчин-ников, Д. Д. Крупин.

The article is devoted to the history of a secret printing house in the village of Banevo, Romanovo-Borisoglebsky district, Yaroslavl province. The printing house was founded at the end of 1890 by D. D. Krupin, in 1890–1891 it was headed by A. P. Ovchinnikov.

Кеy words: old believer book publishing, the village of Banevo, A. P. Ovchinnikov, D. D. Krupin.

***

© Гулина Т. И.

Типография в сельце Баневе — это один из эпизодов существования типографии Андрея Петровича и Алексея Петровича Овчинниковых. Пер-вые сведения об этой типографии опубликованы в справочнике «Книго-издательская деятельность старообрядцев (1701–1918)» [1]. Составители справочника относят возникновение типографии Овчинниковых к началу 1860-х гг. Типография неоднократно арестовывалась, но вновь и вновь воз-обновляла свою тайную деятельность в разных районах Москвы. В 1885 г. её в очередной раз обнаружили и закрыли. Возродилась она в сельце Баневе Ярославской губернии [1, с. 56–58; 7].

В «Списке населённых мест Ярославской губернии» указано, что Банево — это сельцо в Романово-Борисоглебском уезде по левую сторону тракта из Ярославля в Углич, в 32 верстах от уездного города, в котором числился один двор, восемнадцать жителей мужского пола и шестнадцать женского [9, № 6942]. Сельцо не сохранилось. Сейчас на его месте расположено уро-чище Банево на реке Тальце, в 38 км от Ярославля по дороге на Углич; в 5 км от урочища находится село Игрищи1. Место для тайной типографии было выбрано очень удачно: в отдалённом, но доступном в транспортном отноше-нии сельце, скрытом от посторонних любопытных глаз и от полиции.

В справочнике «Книгоиздательская деятельность старообрядцев» све-дения о типографии Овчинниковых основаны на источниках, хранящихся в Центральном государственном архиве г. Москвы. Они могут быть до-полнены на основе документов Ярославского окружного суда хранящих-ся в ГАЯО [2, 3, 4]. Наиболее информативный источник — это материалы предварительного следствия «Об устройстве в сельце Банево Алексей-цевской волости [Романово-Борисоглебского уезда] тайной типографии для напечатания старопечатных книг». В деле имеются протоколы обы-сков и допросов обвиняемых и свидетелей, постановления судебных сле-дователей, повестки, переписка полицейских чиновников, а также письма проходивших по делу лиц, счета, квитанции [4]. Два других дела содержат документы судебных разбирательств: первое — о мещанине Андрее Петро-ве Овчинникове и крестьянине Якове Иванове Жукове [2]; второе — о кре-стьянине Харитоне Игнатьеве [3]. В этих делах имеются обвинительные заключения, заключение о разделении предметов преследования, повестки о вызове в суд, протоколы судебных заседаний, приговоры судов. Однако следует учитывать, что обвиняемые на допросах какие-то сведения утаили или исказили, их показания требуют уточнения и перепроверки.

Свидетелем, давшим важные для следствия показания, стал рабочий А. П. Овчинникова Николай Семёнов Алышкин, 41 года, православный, крестьянин деревни Петрецово Алексейцевской волости [4, л. 92–92 об.].

Обвиняемыми по делу об открытии типографии в сельце Баневе были признаны три человека. Содержателем типографии был мещанин г. Весье-


80 81


гонска Андрей Петрович Овчинников. С датой его рождения определиться сложно, так как и в 1893 г., в момент вынесения приговора [2, л. 24, 25 об.], и в протоколе допроса от 7 сентября 1891 г. [4, л. 84] указан один и тот же возраст — 62 года. Получается, что он родился либо в 1829 г., либо в 1831 г. Скорее всего, ближе к истине первая дата. В деле есть копия резолюции Мо-сковского окружного суда по делу о тайной типографии, в которой указано, что в 1877 г. А. П. Овчинникову было 50 лет, т. е. год рождения — 1827 или 1826. Родился А. П. Овчинников в г. Весьегонске Тверской губернии, принад-лежал, по его словам, к старообрядцам филипповского согласия, был холост, судим за содержание тайной типографии в Москве в 1877 г. [4, л. 84].

Вторым обвиняемым был крестьянин Тульской губернии Алексинского уезда Сотинской волости деревни Мясоедова Яков Иванов Жуков, по про-фессии типографский наборщик. На первых допросах в 1891 г. Я. Жуков показал, что принадлежит к старообрядцам беспоповского толка, но на до-просе 20 апреля 1892 г. заявил, что он православный: «Был раскольником, но теперь (со вчерашнего дня, т. е. с 19 апреля) присоединился к право-славной церкви» [4, л. 210]. В деле есть «Справка о летах» от 16 сентября 1891 г. из Тульской духовной консистории, где датой рождения Я. Жукова указан 1871 г.: «По метрике Алексинского уезда села Бунырева (Бундырева) за тысяча восемьсот семьдесят первый год под № 31 значится так: октя-бря четырнадцатого числа у казенного крестьянина дер. Мясоедова Ивана Евстафиева Жукова (ныне отданного в солдаты) и зак[оной] жены его Ев-докии Семеновой, правосл[авной], родился сын Иаков. Крещен 15 числа священник[ом] Алексием Рудневым с причтом» [4, л. 120]. Таким обра-зом, Я. Жуков и его мать присоединились к старообрядцам, а не были ими с рождения. Возможно, это в какой-то мере побудило Я. Жукова вернуться в официальную церковь.

Третий обвиняемый — крестьянин Харитон Игнатьев из деревни Дех-тянки Юхновского уезда Смоленской губернии. Харитон Игнатьев, со-гласно материалам дела, был женат, имел четверых детей, владел домом и наделами в деревне Дехтянки, относил себя к старообрядцам филиппова согласия, хотя был крещённым. В 1891 г. ему 31 год, в 1893 г. — 33 года, т. е. он родился в 1860 г. [4, л. 85, 323].

Обвинялись упомянутые лица «в открытии и содержании без надле-жащего разрешения тайной типографии» по статьям 205 и 1008 Уложения о наказаниях. Все обвиняемые признали себя виновными. По требованию консистории им было предъявлено обвинение в распространении книг среди православного населения и совращении в раскол по статьям 189 и 196 Уложения о наказаниях [4, л. 158]. Но они отвергли эти обвинения, заявив, что книги распространяли только среди единоверцев, и следствие не поддержало обвинение консистории. Судебное заседание Ярославского

окружного суда состоялось 5 марта 1893 г. в городе Романово-Борисоглебске. Ан. П. Овчинникова приговорили подвергнуть денежному взысканию в раз-мере 200 рублей и аресту при полиции на месяц. Наказание для Я. И. Жукова, как несовершеннолетнего и вовлечённого в преступление его хозяином, было назначено более мягкое: арест при полиции на две недели и штраф в размере 15 рублей, а в случае несостоятельности к уплате штрафа он приговаривал-ся к аресту ещё на три дня. Судебные издержки были возложены на обоих осуждённых с «круговою друг за друга ответственностью» [2, л. 24–24 об., 26–26 об.]. 5 апреля 1893 г. приговор вступил в силу.

Дело о Харитоне Игнатьеве рассматривалось отдельно. Поскольку во время следствия он скрылся, было вынесено заключение о разделении предметов преследования [2, л. 4]. Игнатьева обнаружили в августе 1893 г. в г. Гжатске. На судебном заседании Игнатьев отсутствовал, в материалах суда есть его прошение рассмотреть дело заочно, так как «явитца на суд 27 ноября» он не мог из-за болезни [3, л. 2]. Допрошенные на суде сви-детели — рабочий Н. Алышкин2, помощник исправника Иван Григорьев Орлов и урядник Дементьев — подтвердили свои показания, данные в ходе предварительного следствия об участии Х. Игнатьева в печатании книг [3, л. 22 об.]. 27 ноября 1893 г. Ярославский окружной суд в публичном судебном заседании без участия присяжных, выслушав дело о крестья-нине Х. Игнатьеве, заочно обвиняемом по 205 и 1008 статьям Уложения о наказаниях, определил подвергнуть его денежному взысканию в размере 25 рублей и аресту при полиции на месяц. В случае несостоятельности, подвергнуть его аресту ещё на месяц; возложить на него оплату судеб-ных издержек [3, л. 19–21]. 15 мая 1894 г. прокурор известил Ярославский окружной суд, что приговор исполнен [3, л. 35].

В материалах судебного разбирательства есть показания Я. Жукова и Х. Игнатьева, что «во время отлучек Андрея Овчинникова типографиею заведовала его сестра Авдотья Петрова» [4, л. 127 об., 128 об.]. Она распла-чивалась с рабочими поместья, в том числе и с теми, кто работал в типогра-фии, как следует из подшитого к делу счёта [4, л. 20, 160]. Судебный следо-ватель в 1892 г. пришёл к выводу, что «Авдотья Петрова Овчинникова была главною помощницей своего родного брата» [4, л. 179 об.]. Однако она ви-новной себя не признала, заявив полиции: «…О существовании у брата ка-кой-нибудь тайной типографии я совершенно ничего не знала» [4, л. 240 об.]. В протоколе допроса 28 мая 1892 г. записано, что А. П. Овчинникова — ста-роверка беспоповщинского согласия, девица, занимается торговлей, имеет два дома [4, л. 239–240 об.]. В этом документе указано, что ей 53–54 года; в заключении о прекращении уголовного преследования от 16 декабря 1892 г. сказано, что ей 53 года [2, л. 5 об.], т. е. А. П. Овчинникова родилась в 1839 г. Те немногие документы, имеющиеся в деле и касающиеся А. П. Овчинни-


82 83


ковой, передают характер сильной женщины, особенно выразительна её подпись: «Овчинников[а] по старому обряду християнка, секты не знаю ни-какой». Последняя приписка явно направлена против формулировок поли-цейских чинов, объявлявших старообрядцев сектантами и раскольниками.

К делу привлекалась также мать Якова Жукова солдатская вдова Авдотья Семёнова Жукова, она обвинялась в недоносительстве о тайной типографии. Но Авдотья Жукова показала, что не знала о том, какие книги печатаются в типографии [2, л. 5]. На втором допросе 14 июня 1892 г. она заявила: «Раскольницей я себя не считаю, а считаю православною по древ-нему христианскому благочестию филиппова согласия» [4, л. 246]. Следо-ватели не нашли доказательств её причастности к деятельности типогра-фии. Дело в отношении Авдотьи Жуковой и Авдотьи Овчинниковой было прекращено 16 декабря 1892 г. за недостаточностью улик [2, л. 5 об., 6].

Кроме того, следствием было установлено, что «в тайной типографии могли производить работы и другие лица, например, Степан Кузмин Шара-пов, Василиса Терентьева Козлова и Иван Максимов Высокосов(?), но к об-винению их <…> по 1008 статье Ул[ожения] о нак[азаниях] не имеется в деле достаточных улик…» [4, л. 180].

В материалах следствия записано, что все обвиняемые «принадлежат к старообрядцам беспоповщинской секты филиппова согласия» [4, л. 314]. Но Я. Жуков объявил себя федосеевцем [4, л. 211]. Х. Игнатьев на допросах заявлял, что он женат. Однако ни филипповцы, ни федосеевцы брак не при-емлют. Возможно, он перешёл в староверие уже после своей женитьбы. Сам А. П. Овчинников заявил о своей принадлежности именно к филипповцам. Однако А. В. Вознесенский, П. И. Мангилев и И. В. Починская указыва-ют, что он принадлежал к федосеевскому согласию [1, с. 54]. Возможно, в судебном деле неточность. Она могла возникнуть оттого, что обвиняемые хотели скрыть свою связь с федосеевцами из-за боязни поставить под удар единоверцев. Федосеевцы и филипповцы близки по своим воззрениям [8, с. 287–290, 295–297], а полицейские чиновники не вдавались в подробности их вероучения. Вопрос о принадлежности А. П. Овчинникова и работников его типографии к одному из двух этих согласий остаётся открытым. Про-блема вероисповедания А. П. Овчинникова важна для понимания того, кто руководил типографией, какому согласию или согласиям она принадлежала.

Типография была найдена 1 сентября 1891 г. Обстоятельства её обнару-жения подробно изложены в показаниях помощника Романово-Борисоглеб-ского уездного исправника И. Г. Орлова, данных следователю 12 апреля 1892 г.: «По поручению начальства мне было предложено отыскать в пре-делах 2-го стана Романово-Борисоглебского уезда тайную типографию для печатания раскольнических книг, и было мне известно только, что тайная типография находится в усадьбе бывшей Кашкарова, так что мне пришлось

объездить почти половину стана. Затем я узнал, что у Кашкарова была ра-нее усадьба при сельце Баневе, почему я и отправился по направлению к сельцу Баневу; и, остановившись на Большой Угличской дороге в сельце Обухове (?), где я узнал, что приказчик усадьбы А. П. Овчинников отлу-чился, и в усадьбе находятся двое рабочих: Авдотья Семёнова Жукова и её сын Яков Жуков. Я на ночь расставил двоих урядников сторожить на доро-гах имеющего возвратится из Ярославля работника Овчинникова Николая Семёнова Алышкина, которого на рассвете урядник Дементьев задержал, причём, Алышкин сказал Дементьеву, что он привёз из Ярославля две боль-ших кипы бумаги. Когда я тотчас же приехал в эту усадьбу, то Алышкин мне сказал, что внизу дома находится тайная типография, но Авдотья Се-мёнова и Яков Жуков упорно утверждали, что у них никакой типографии в доме нет <…> Затем в комнате дома был усмотрен ход в подвал…». После обнаружения первого подвала «Яков Жуков стал уверять, что больше ника-ких подвалов нет, но Алышкин кивнул головой мне на один угол подвала. Когда стали бить бревном в этот угол, то он немного подался, из чего я заключил, что в этом месте должна быть потайная дверка в другой подвал. Затем дверка эта была обнаружена, но её, несмотря на громадные усилия, невозможно было чем-либо выбить. Урядник Куландин случайно отыскал рукой в земле на брёвнах узел от верёвки, за который он и потянул, после чего дверка отворилась сама собою и там были обнаружены ещё два подва-ла. Авдотья и Яков Жуковы даже и после этого говорили, что они ничего не знают…» [4, л. 193–194 об.]. Таким образом, в полиции имелись какие-то неясные представления о существовании типографии. Скорее всего, поли-ция получила агентурные сведения, но обнаружить типографию, хорошо скрытую от посторонних глаз, помог Н. С. Алышкин.

1 сентября 1891 г. осмотр дома производил, как упоминалось, помощ-ник Романово-Борисоглебского уездного исправника И. Г. Орлов. Так как во время первого обыска в доме находились только Яков и Авдотья Жуковы и Николай Алышкин, то были приняты меры к розыску А. П. Овчиннико-ва и Д. Д. Крупина, который также подозревался в создании типографии в сельце Баневе.

А. П. Овчинников в это время находился на Нижегородской ярмарке. Как следует из показаний И. Г. Орлова, 6 сентября к нему доставили А. П. Ов-чинникова и его рабочего Х. Игнатьева, «которые о существовании типо-графии не скрывали, причём, Овчинников сказал, что это дело неважное, за него полагается только 10-ть рублей штрафа, и что в Москве отобрано было несколько таких станков» [4, л. 194 об.]. 10 сентября 1891 г. исполня-ющий должность судебного следователя Романово-Борисоглебского уезда провёл повторный осмотр дома в присутствии А. П. Овчинникова, после чего типографское оборудование и материалы, а также часть документов были конфискованы.


84 85


В протоколах осмотра дома 1 и 10 сентября 1891 г. и в обвинительном акте от 16 декабря 1892 г. [2, л. 2а–3; 3, л. 3; 4, л. 63] содержится подроб-ное описание типографии. Она размещалась в усадьбе, которую арендовал А. П. Овчинников у весьегонского мещанина Матвея Иванова Амосова, живущего в Москве. Местоположение дома в протоколах от 1 и 10 сентя-бря описано по-разному. В протоколе от 1 сентября записано: «Усадьба эта отстоит на расстоянии двадцати пяти сажен от крестьянских домов сельца Банева» [4, л. 63]. В протоколе от 10 сентября указано, что «дом <…> на-ходится в стороне, в саженях семидесяти от сельца Банева и кругом об-несён сплошным забором совершенно плотным, вышиною в сажень, так что с поля не видно, что делается даже и на дворе дома» [4, л. 90]. Такая большая разница может быть объяснена ошибкой или тем, что расстояние указано до разных точек сельца.

Несколько отличаются и описания дома в протоколах. В протоколе от 1 сентября записано, что «дом устроен из девяти комнат и кухни, а вверху светёлки, имеет два выхода, каждый с отдельным крыльцом» [4, л. 63]. В протоколе от 10 сентября читаем: «Дом <…> был первоначально поме-щичий и имеет с мезонином тринадцать комнат со множеством дверей, на-правленных к двум выходам» [4, л. 90]. Разница в числе комнат объясняется тем, что в первом случае в счёт комнат не вошли верхние светёлки. Чтобы попасть в типографию, надо было проникнуть в подвалы дома. Вход в тай-ник был практически незаметен. В протоколе от 10 сентября указано: «При входе в дом с чёрного крыльца имеется налево дверь из коридора в комнату, в которой есть люк, закрывающийся западнёй, ведущий в обыкновенный подвал с бревенчатыми стенами, где навалены кадушки, бочонки и множе-ство рогожек» [4, л. 90]. В протоколе от 1 сентября написано, «что при вхо-де с переднего крыльца внутрь дома из коридора налево имеется комната прихожая, в которой найден люк, ведущий в подвал на лестнице» [4, л. 63].

Размеры подвала даны в протоколе от 1 сентября: «Подвал этот дли-ною 7 арш[ин] шириною 4 ар[шина] и в высоту 2 ¾ арш[шина]», из него вход в другое помещение подвала, «почти одинаковой величины с первым» [4, л. 63]. В протоколе повторного осмотра сказано, что в первом подвале «все бревна совершенно однообразны и совершенно невидно, чтобы из это-го подвала был ход в другой. Только в левом углу подвала к верху имеются два перепиленных бревна, которые имеют вид такой, как будто для сруба недостало цельных бревён. Присутствовавший при осмотре Овчинников объяснил, что эти два бревна отворяются, но не внутрь этого подвала и объ-яснил, что эта двухбревенчатая дверка запирается изнутри другого подвала деревянным запором» [4, л. 90–90 об.]. Устройство этого запора подробно описано в протоколе от 1 сентября: «Этот запор находится (?) на верёвочке в горизонтальном положении, упирается одним концом в дверцу, а другим

в столб, и конец верёвочки продет сквозь верхнее бревно и выходит наружу (?) первого подвального помещения» [4, л. 63]. Эта двухбревенчатая дверка вела «в другой небольшой подвал, составляющий как бы прихожую треть-его ещё подвала, с дверкою из второго подвала; в этом-то третьем подвале и помещается тайная типография со всеми принадлежностями <…> В под-вале этом имелись три керосиновые лампы и железная печка, труба которой была проведена в голландку в ту комнату, где жила Овчинникова. В этом подвале настолько тихо, что совершенно не слыхать никакого наружного шума» [4, л. 90–90 об.]. Во втором подвале были обнаружены «два тюка бе-лой бумаги, употребляющейся на печатание церковных книг, из коих один уже распакован, оба тюка завернуты в рогожу» [4, л. 63 об.].

Третий подвал подробнее описан в протоколе от 1 сентября. Подвал углублён «в землю настолько, что тут может стоять свободно человек даже высокого роста; <…> длина этого скрытного помещения шесть аршин, ши-рина четыре аршина и высота около трёх аршин; устроен он с полом и по-толком и обшит тёсом; ни звуки, ни свет в это помещение не проникают, но, тем не менее, с лицами, которые тут могут находиться, сделано сообще-ние через колокольчик, который привешен здесь к потолку на проволоке, другой конец которой выведен в коридорную комнату дома, где и выходит в перегородку в виде крючка для внешнего платья. В означенном тайнике найдены все принадлежности типографии». Проводивший осмотр помощ-ник исправника записал в своем протоколе: «…по обстановке мне видно, что здесь ещё недавно производилось печатание» [4, л. 63 об.–64].

В подвале нашли типографский шрифт, причём, в протоколе от 1 сен-тября есть важное уточнение: «Нужно полагать, что эти литерные знаки выделывались здесь же, так как в тайнике найдены несколько <…> (нрзб.) олова, <…> (нрзб.) соответственный литерам, столярные станки, стамески, клещи, винты и тому подобные инструменты <…> Затем здесь найдены: чернил[а] и красная краска, девять камней из графита на дереве с различны-ми рисунками, вырезанными на графите, изображающими формы виньеток на первых листах церковных книг и несколько других предметов: медные дощечки разной величины с зубцами в виде пилы, деревянные квадратики и тому подобное, значение коих может быть определено только специали-стами <…> Кроме того, в тайнике найдены ручные мехи для раздувания углей и жестяной <…> с остатками расплавленного здесь металла. Наконец в самом доме в чуланчике разысканы ещё машинки <…> круглой формы, в диаметре около двух вершков…» [4, л. 64–64 об.].

В ходе обыска 10 сентября следователь изъял типографское оборудо-вание и деловые бумаги: письма, счета, адреса и конверты. Всё конфиско-ванное имущество было опечатано, на трёх подводах вывезено в Романо-во-Борисоглебск и сдано под расписку в уездное полицейское управление.


86 87


Что именно было конфисковано, можно узнать из протокола Ярославского окружного суда от 16 апреля 1893 г. Суд состоялся по прошению А. П. Овчин-никова от 5 марта 1893 г. о возврате отобранных вещей и денег. В протоколе суда перечислены изъятые полицией типографские принадлежности, книги и деньги в сумме 356 рублей 46,5 копеек. Деньги были внесены в казначей-ство 9 сентября 1891 г., а книги отправлены 3 декабря 1891 г. в консисто-рию. Типографские принадлежности хранились в деревянных ящиках. Суд постановил деньги, письма и счета возвратить Овчинникову, книги отпра-вить в консисторию, а «типографический станок и все принадлежности, как орудие к учинению преступления» уничтожить [2, л. 36, 37].

Однако эти два обыска не раскрыли всех тайников дома. 17 октября 1892 г. был проведён ещё один обыск и найден тайник на чердаке, о чём проводивший осмотр дома урядник Дементьев отправил рапорт судебному следователю Романово-Борисоглебского уезда: «…в мезонине дома мною были усмотрены лежащие на полке три книги, которые для меня показались подозрительными <…> Все эти три книги, в том числе ещё две малень-ких книжки: одна в переплёте, а другая так, были духовного содержания, с этими книгами лежали ещё две медные линейки, две памятные книжки, в которых находились разные адреса, и три коробки с какими-то желез-ными штуками вроде гвоздей». Пригласив понятых, урядник продолжил осмотр дома: «При дальнейших розысках, не найдётся ли ещё каких-либо книг или инструментов для печатания <…> оказалось следующее. Выйдя из мезонина в коридор, я первоначально произвёл розыск на чердаках, на-ходящихся над домом, где ничего не оказалось; далее мною был усмотрен тайный ход на чердак мезонина, который был устроен следующим обра-зом: из четырёх потолочин потолка сделана небольшая дверь на петлях, которая отворялась вовнутрь чердака и была совершенно не заметна, так как на этот чердак другого хода больше не было то для того, чтобы влезти туда, необходимо было ставить лестницу, таким именно путём и я, взойдя с понятыми на чердак, нашёл там следующие вещи, <…>: большая кипа печатных листов, приготовленных для книг, порожний деревянный ящик, деревянная доска, два катка, один резиновый, другой деревянный, такой же жолуб и железная рамка, последняя была найдена не на чердаке, а в реке, куда была брошена самим Андреем Овчинниковым, ушедшим во время ро-зыска из мезонина <…> с этой именно рамкой …» [4, л. 298–299]. Не было ли это странное действие со стороны А. П. Овчинникова попыткой отвлечь урядника от поиска других тайников?

21 октября 1891 г. на допросе у пристава по поводу найденных вещей А. П. Овчинников объяснил, что «найденные книги, отпечатанные листы остались от работ прежней типографии, предметы типографские также составляют принадлежность бывшей в минувшем году типографии <…>

Деревянный каток с ящиком приспособлен был для спуска краски, дру-гой каток, мягкий, как бы резиновый, сделан для натирания букв краской; на квадратной, деревянной, плоской доске растиралась сама краска, две де-ревянные рамки со стенками сзади, разделённые на мелкие ящики, были кассы для букв, железная рамка накладывалась на листы, приготовленные для отпечатывания, в неё для этой надобности вкладывалось полотно, кото-рым закрывали листы, чтобы печать имела более чистый вид; две медные пластины есть типографские линейки, в трёх коробках из-под пороховых спичек железные винтики типографской принадлежности не состоящие, называются заклёпками и употребляются для хозяйственных надобно-стей. По словам Овчинникова, в своей типографии он отпечатывал листы, из которых составлял книги и продавал своим собратьям старообрядцам, впрочем, продажа была незначительная, книги большей частию отдавались даром бедным старообрядцам <…> Подобное устройство на чердаке было сделано ранее, в то время, когда работала тайная типография <…> Как кни-ги, так и отпечатанные листы, по рассмотрении оказались духовного содер-жания, предосудительного в себе не заключают» [4, л. 294–294 об.].

Материалы следствия дают противоречивые сведения об обстоятель-ствах и времени открытия типографии, её создателе и владельце. Хотя именно А. П. Овчинников, Я. И. Жуков и Х. Игнатьев обвинялись «в от-крытии и содержании без надлежащего разрешения тайной типографии для печатания старопечатных книг» [2, л. 2 об.], создателем типографии был Д. Д. Крупин.

А. П. Овчинников на первом допросе 6 сентября 1891 г. заявил, что в Ба-неве он поселился около семи месяцев тому назад. «Перед тем, около двух лет назад, он купил у неизвестного ему человека в Санкт-Петербурге руч-ной станок для печатания со всеми принадлежностями типографских работ и всё это тайно привёз с собою в Банево, где и устроил типографию. Окон-чательное устройство типографии состоялось около пяти месяцев назад, с какового времени отпечатано здесь несколько книг различного содержа-ния, церковных, употребляемых между раскольниками, которые и роздал безденежно разным лицам, раскольникам, но кому не помнит. Отпечатание книг производилось разными приглашенными им лицами, из которых мо-жет теперь указать только одного Якова Жукова, а остальных не помнит <…> Харитон Игнатьев нарядился к нему для работы по отпечатыванию книг, для каковой собственно цели и прибыл с ним в Банево». Рядом со сво-ей подписью на протоколе допроса А. П. Овчинников приписал: «Харитон Игнатьев ранее сего у меня не жил» [4, л. 79–79 об.].

Время своего появления в Баневе Ан. П. Овчинников указал, на первый взгляд, точно: отобранный при задержании паспорт был выдан ему весье-гонским мещанским старостой 13 марта 1891 г. Но это не первый его приезд


88 89


в усадьбу, судя по письму, отправленному ему Д. Д. Крупиным. На конверте штемпель ярославской почты 25 августа 1890 г., а получателем указан ярос-лавский житель Иван Михайлович Гускин с передачей в Банево Андрею Петрову Овчинникову.

В материалах предварительного следствия есть протокол допроса 31 ав-густа 1893 г. гжатским судебным следователем Х. Игнатьева, на котором он заявил: «Я признаю себя виновным в том, что участвовал в 1890 г. [вы-делено мною — Т. Г.] в печатании старопечатных (раскольнических) книг в тайной типографии Овчинникова в сельце Баневе» [4, л. 323 об.]. При рассказе о своём знакомстве с А. П. Овчинниковым он явно скрыл истин-ные обстоятельства: «Я в 1890 г. поехал в Москву искать заработков и там случайно встретился на Хитровом рынке с Овчинниковым, которого рань-ше не знал. Он узнал, что я уже работал в Баневе и предложил мне снова туда ехать на прежних условиях. Я согласился, так как думал, что работать снова буду по имению. А оказалось, что заставили меня работать под полом в типографии. Я был тиснильщиком <…> При мне печатали старопечатный Псалтирь. Отпечатали их штук двести, больше делать было нечего и я ушёл на родину. Вот тогда-то Овчинников прислал мне на родину письмо, при-глашая вновь приехать работать в типографии <…> Я приехал, но работать не пришлось, потому что типографию захватили» [4, л. 323–323 об.]. В про-токоле допроса не указано, когда именно печатали Псалтирь, это мог быть и 1890, и 1891 год. Таким образом, А. П. Овчинников появился в Баневе ранее указанного им срока, но в какой роли — полиция не выясняла.

На втором допросе 7 сентября 1891 г. А. П. Овчинников добавил, что под-валы для тайной типографии приспособил он сам, а у прежнего владельца Амосова был только один подвал. Конечно, его показания о приобретении типографских принадлежностей у неизвестного лица, вызывают сомнения. Кроме того, нужно учитывать и материалы осмотра дома от 1 сентября, где сказано, что в типографии производилась отливка литер. Судя по всему, матрицы не нашли. Либо они были очень хорошо спрятаны, либо их успели вывезти [см. также: 7, с. 147]. Таким образом, шрифт целиком или частично отливался в самой типографии.

Но был ли А. П. Овчинников полным хозяином типографии? Скорее всего, нет. Можно предположить, что организация типографии и её дея-тельность контролировались московскими старообрядцами. В матери-алах предварительного следствия сохранилось довольно резкое письмо Д. Д. Крупина Ан. П. Овчинникову от 22 августа 1890 г., в котором есть ука-зание на некоего хозяина: «…А притом считаю нужным заметить Вам, по-чему у Вас оказывается новое Ваше распоряжение в содержании рабочих. А именно, которые по собственному желанию просили расчёту, им и дан расчёт, но Вы переиначили. А потому я и пишу Вам, что против меня Вам

переиначивать не придётся. А только Вы чрез это даже непременно и себе тут места не наидете. Однако в етом воля Ваша. Я пишу только из-за того, что Вы со своим вымыслом могите принести и хозяину большое расстроис-тво да и себе, да к тому же ничего об етом суда [«сюда» — Т. Г.] и в Москву не пишите <…> От 5-го августа писем ко мне и хозяину нет, и мы не знаем, что у вас, как дела…» [4, л. 46–47об.].

Кто был хозяином, от «расстройства» которого предостерегал Д. Д. Кру-пин? Возможно, имелся в виду М. И. Амосов, владелец баневской усадьбы. Эта фигура загадочная, но интересная, так как он был племянником Авдо-тьи Петровны Овчинниковой. В материалах следствия есть протокол его допроса от 22 апреля 1892 г.: «Я, Матвей Иванов Амосов, мещанин города Весьегонска, 35 лет, старообрядец <…> Имение Банево Романово-Борисо-глебского уезда я купил в 1888 году у доктора Кашкарова в Ярославле за две тысячи пятьсот руб. В имении я сам не хозяйствовал, а отдавал в аренду. Купил я Банево осенью 1888 года, а зимой сдал по нотариальному аренд-ному договору имение Дмитрию Дмитриеву Крупину за двести рублей в год. После Крупина я сдал Банево Овчинникову опять-таки по арендному договору за ту же цену, как и Крупину <…> Было это 5 марта 1891 года. Как Крупин, так и Овчинников были полными арендаторами моего имения, и я до имения совсем не касался. Тетка моя Авдотья Петровна Овчинникова всегда живёт в городе Весьегонске, в имении же Банево в 1891 году только гостила. Я действительно был в имении в 1890 году, когда его арендовал Кру-пин, но пробыл только несколько часов, осмотрел лес и уехал обратно <…> О существовании в моём имении тайной типографии <…> я узнал только осенью 1891 года, когда она была открыта полицией…» [4, л. 216–217].

С большой долей вероятности, можно предположить, что М. И. Амосов знал о типографии, будучи родственником и единоверцем Овчинниковых. Дата приобретения имения М. И. Амосовым немного расходится с датой, ука-занной в справке из Романово-Борисоглебской уездной управы от 13 марта 1892 г., данной в ответ на запрос следователя: «Сельцо Банево принадлежит с 1889 года весьегонскому мещанину Матвею Иванову Амосову, ранее при-надлежало доктору медицины Ивану Алексеевичу Кошкарову» [4, л. 164]. Эта дата важна для определения времени создания типографии.

Показания А. П. Овчинникова о том, что именно он устроил типогра-фию в Баневе, расходятся с показаниями других обвиняемых и свидетеля Н. Алышкина. На допросах Н. Алышкин и Я. Жуков заявили, что созда-телем типографии был Д. Д. Крупин. Показания эти отличаются незначи-тельно. Алышкин на допросе 10 сентября 1891 г. высказал предположе-ние: «Я думаю, что тайная типография устроена была ещё приказчиком Дмитрием Крупиным, которого заменил Овчинников в конце сентября 1890 года» [4, л. 92].


90 91


На первых допросах Я. Жуков и Х. Игнатьев ничего не сказали о ти-пографии Д. Крупина. Я. Жуков заявил на допросе 4 сентября 1891 г., что зимой в Москву, где он в то время жил, ему пришло письмо А. П. Овчинни-кова с приглашением приехать в Банево. Овчинников предложил печатать книги за 14 рублей в месяц. Зарплата Я. Жукова в Москве была в два раза меньше. По словам Я. Жукова, работали в типографии три человека: он сам, Степан Кузьмин Шарапов и «какой-то крестьянин Харитон», отпеча-тано было «только 1 000 экземпляров Псалтыри», хотели отпечатать Канон-ник, но не успели, поскольку типография была закрыта [4, л. 128].

25 октября 1891 г. Х. Игнатьев и Я. Жуков были допрошены дополни-тельно. Я. Жуков на этом допросе дал более полные и точные показания. Он утверждал, что типография была основана Д. Д. Крупиным: «В ноябре меся-це 1889 года я вместе с моей матерью Авдотьей Семёновой Жуковой и Хари-тоном Игнатьевым поступил к Дмитрию Крупину тотчас же после того, как Крупин заарендовал имение у Матвея Иванова Амосова. Как только мы при-ехали в Банево, то обнесли дом сплошным забором, и тотчас же Дмитрием Крупиным была устроена тайная типография в подвалах, которые и вырыты были при Крупине. Станки и все принадлежности также привёз Дм. Крупин <…> Тогда мы работали у Крупина «Житие Василия Великого» и начальныя азбуки. И мы работали всё время, пока Крупин арендовал имение Банево. Затем имение заарендовал Андрей Овчинников, которому Крупиным и пере-дана была вся типография. У Овчинникова типография была сначала, месяца четыре, без работы, а потом Овчинников выписал для работы меня и Хари-тона Игнатьева, а катальщиком был у нас при Овчинникове Иван Максимов Высокосов (Высоносов?). Я уже работал всё время до самого конца, а Хари-тон Игнатьев на некоторое время уезжал. При Овчинниковых жил Степан Кузмин Шарапов, но он в типографии не работал, хотя знал о существовании её. Во время отлучек Овчинникова всем управляла за него его родная сестра Авдотья Петрова Овчинникова. Крестьянин Николай Алышкин жил в работ-никах и при Крупине, но он тогда о типографии ничего не знал» [4, л. 128, 211]. Примечательно, что Я. Жуков говорит о станках, а конфискован был только один станок. Возможно, Д. Д. Крупин часть оборудования вывез, ког-да передал Банево в аренду А. П. Овчинникову.

Х. Игнатьев 25 октября 1891 г. не дал утвердительных показаний об устройстве типографии Д. Д. Крупиным: «В деревню Банево я поступил при Дмитрии Дмитриеве Крупине, который арендовал имение у Матвея Иванова Амосова, в ноябре месяце 1889 г. и вскоре после этого при мне дом был обнесён сплошным забором. Я в это время работал в поле и не знаю, была ли тогда при Крупине устроена тайная типография или же её не было. В то же время к Крупину поступил в рабочие и Яков Иванов Жуков, но ра-ботал ли Жуков в тайной типографии у Крупина, мне неизвестно. С ноября

месяца 1889 г. я прожил до августа 1890 года, когда я и уехал ещё от Кру-пина в свою деревню Дехтянку. В феврале месяце нынешнего 1891 года я приехал в сельцо Банево уже к Овчинникову, у которого я и работал в ти-пографии, печатая Псалтыри. В первых числах мая месяца я уехал опять в свою деревню, а 1 сентября сего года я снова приехал к Овчинникову, что-бы работать в типографии, но был заарестован. Во время отъездов Андрея Петрова Овчинникова в Баневе всем управляла родная сестра его Авдотья Петрова. Кто устроил тайную типографию, Крупин или Овчинников, мне неизвестно, но Крупин по устройстве Овчинниковым типографии должен был знать об этом. Когда я уезжал в июле месяце сего года, то при мне ещё приехал к Овчинникову в рабочие Степан Кузмин Шарапов, но где он рабо-тал, в типографии или в поле, мне неизвестно…» [4, л. 127].

Таким образом, показания Я. Жукова и Х. Игнатьева несколько расхо-дятся. Старший и более опытный Х. Игнатьев утаил часть сведений, он лишь подтверждал то, что уже открыло следствие. О причинах своего уча-стия в деятельности типографии он заявил на допросе 7 сентября 1891 г.: «Работал из нужды, а также и по религиозным побуждениям» [4, л. 85 об.]. Девятнадцатилетний Я. Жуков, по молодости и неопытности, вероятно, не смог или не захотел скрыть истинные обстоятельства дела.

Архивные материалы раскрывают распределение обязанностей в типо-графии. Овчинников был её содержателем и организатором работ. Именно он закупал бумагу, организовывал продажу выпускаемых книг, возможно, определял, что и в каких количествах печатать. Непосредственно печатани-ем книг занимались Я. Жуков, Х. Игнатьев, Василиса Терентьева Козлова, И. Высокосов (?), вероятно, были и другие рабочие. В протоколе осмотра и передачи содержания писем от 11 февраля 1892 г. записано, что в деле есть «счёт денег, израсходованных Авдотьей Петровой [Овчинниковой], из ко-торого видно, что она по нему платила <…> Василисе, Ивану и Харитону 18 р[ублей] т. е. нужно полагать рабочим Василисе Терентьевой Козловой (катальщице), Харитону Игнатьеву и какому-то Ивану» [4, л. 161]. Иван — это и есть, судя по всему, Иван Высокосов (?), фамилия его в документах написана нечётко. Сам счёт также сохранился в деле [4, л. 20–20 об.].

Х. Игнатьев на допросе 25 октября 1891 г. показал: «В этой типографии непременно должны работать трое: наборщик, которым был Яков Жуков, тиснильщик, которым был я, и катальщик, которого звали Иваном, но фа-милии его и откуда он, я не знаю. С кем работал Яков Жуков, мне неизвест-но» [4, л. 127 об.]. По показаниям М. И. Федяевой, Василиса Терентьева была любовницей Д. Д. Крупина [4, л. 100 об.].

В деле адрес С. Шарапова упоминается дважды. Во-первых, он запи-сан с ошибкой кем-то из работников типографии на обрывке листа бумаги. Второе упоминание имеется в протоколе осмотра и передачи содержания


92 93


писем следователем: «г. Сольвычегодск Вологодской губ. Череповское во-лостное правление, д. Гавриловская» [4, л. 163]. О том, чем С. Шарапов за-нимался в типографии, в материалах дела нет никаких сведений. Я. Жуков убеждал следователя на допросе 25 октября 1891 г., что С. Шарапов работал в поле. Между тем, Н. Алышкин Василису Козлову и Ивана Высокосова (?) не назвал среди работников типографии, но утверждал, в отличие от Я. Жу-кова, что С. Шарапов участвовал в типографских работах: «Зимою рабо-тали в типографии трое: Яков Жуков, Степан Кузмин Шарапов и Харитон Игнатьев. Степан Кузмин Шарапов работал также и со мной в поле, а Яков Жуков и Харитон Игнатьев народу не показывались» [4, л. 92].

Таким образом, конец 1889 г., когда усадьба была приобретена М. И. Амосовым и сдана в аренду Д. Д. Крупину, и следует считать датой возникновения типографии в сельце Баневе, а создателем её был Д. Д. Кру-пин. К этому выводу пришло полицейское расследование. В постановлении от 27 марта 1892 г. о привлечении к ответственности виновных в содержа-нии типографии лиц сказано: «Тайная типография существовала с конца 1889 года и в этой типографии в большом количестве печатались расколь-нические книги <…> Что же касается Д. Д. Крупина, то он в устройстве типографии в 1889 г., кроме оговора (нужно полагать вполне справедли-вого — выделено мною Т. Г.) Харитона Игнатьева и Якова Жукова ничем не уличается» [4, л. 179–179 об.]. Вероятно, из-за отсутствия дополнительных улик Крупин не был привлечён к ответственности.

Д. Д. Крупин — «старообрядец по Преображенскому кладбищу», т. е. федосеевец, создавший в 1895 г. ещё одну типографию, в селе Черкизово Московской губернии. К нему перешёл Я. Жуков после того, как типогра-фия Овчинниковых прекратила свою работу [1, с. 33]. Устройство типогра-фии Крупина в Черкизове напоминает устройство баневской типографии [1, с. 42]. После его отъезда из Банева типография, возможно, на какое-то время прекратила работу, как о том свидетельствовали Х. Игнатьев и Я. Жу-ков. Овчинников возобновил книгопечатание. Типография в Баневе — это эпизод в многолетней деятельности своего рода единого старообрядческо-го издательского дома, который менял места существования типографий, но всякий раз после их обнаружения возобновлял работу. Управлять этими типографиями могли разные люди, но все они подчинялись некоему «хозя-ину», а скорее всего, верхушке Преображенского кладбища.

Старообрядцев федосеевского и филипповского толков отличала осо-бая сплочённость во всём, что касалось общины. Все основные решения принимались старцами на соборах, о чём писал А. И. Мальцев: «Старооб-рядческие соборы созывались по мере необходимости для решения важ-нейших вопросов, касавшихся жизни и деятельности какого-либо старооб-рядческого согласия, иногда нескольких согласий» [6, с. 280]. Возможно,

решение о создании типографии было принято соборно. Возможно, типо-графия выполняла заказ обоих этих согласий. Скорее всего, именно старцы принимали решения о репертуаре издаваемых книг.

А. В. Вознесенский, П. И. Мангилев и И. В. Починская приводят выход-ные данные трёх изданий московской типографии Овчинниковых, в кото-рых с небольшими вариациями указано, что книги выходили по решению старцев: Псалтырь печатана «по совету и по благословению отца своего духовнаго инока», Шестоднев — «по совету и благословению духовных отец инока Иоанна и протчих старцев духовных», Канонник — «По со-вету и благословению духовных отец» [1, с. 58]. Работали в типографиях Ан. П. Овчинникова и Крупина одни и те же люди: Я. Жуков, Х. Игнатьев. И Овчинниковы, и Д. Д. Крупин были связаны с книготорговцем Г. П. Бли-новым [1, с. 42, 57; 7, с. 148]. Клише Овчинниковых после прекращения их деятельности оказались у другого известного старообрядца-издателя Л. А. Гребнева, т. е., несмотря на аресты и обыски, какую-то часть типо-графского оборудования удавалось спасать, а что-то приобреталось вновь.

Отношения Д. Д. Крупина и А. П. Овчинникова, судя по цитировавше-муся письму Крупина, отличает единый вектор действия и некая взаимо-зависимость и соподчинённость. В материалах следствия есть квитанция Ярославской почтово-телеграфной конторы об отправке 2 августа 1891 г. на Нижегородскую ярмарку Д. Крупину 1 ед. веса [4, л. 32], вероятно, книг. А. П. Овчинников не был издателем-одиночкой, за его деятельностью чув-ствуется поддержка и контроль старообрядческого сообщества. Всё ска-занное подтверждает вывод, сделанный И. В. Починской: «Подводя итоги первых наблюдений о книгоиздательской деятельности федосеевцев в кон-це XIX — начале XX вв. нужно сказать, что все их типографии были связа-ны между собой, они существовали как элементы единой системы книго-издания, регулировавшейся Преображенским кладбищем» [7, с. 153]. В эту систему входила и типография в сельце Баневе Ярославской губернии.

Таким образом, в истории типографии остаются «белые пятна»: толк, к которому принадлежал А. П. Овчинников, и, соответственно, какому из старообрядческих согласий принадлежала типография или она была об-щим издательским центром федосеевцев и филипповцев; количество, име-на и вероисповедание рабочих типографии, роль А. П. Овчинниковой.

Большая библиографическая проблема и важная книговедческая задача — это идентификация изданий этой типографии. При обыске были изъяты несколько книг и множество отпечатанных непереплетённых листов, но, к сожалению, в ГАЯО не удалось обнаружить образцов баневской печати. В протоколе осмотра дома 1 сентября указаны три издания типографии, найденные не в подвале, а в чуланчике дома: «Канонник, Святцы, Требник и тому подобные, только что отпечатанные и ещё не разрезанные по ли-


94 95


стам» [4, л. 64 об.]. Этот список можно расширить. У А. П. Овчинникова было изъято и отдано на «экспертизу» романовским священникам несколько книг. В протоколе осмотра этих книг, составленном 1 декабря 1891 г. священ-никами Михаилом Ликвехтовым и Александром Мизеровым [4, л. 139–141] перечислено восемь книг и одно листовое издание: 1) Псалтырь, перепеча-танная с издания, вышедшего при царе Алексее Михайловиче и патриархе Иосифе, с указанием на Почаев как место выхода. «Сведущие люди заклю-чили, что эта книга, как видно из начала Пасхалии, издана не более семи или восьми лет тому назад, и, судя по печати и бумаге, напечатана эта книга или в типографии в сельце Баневе или в какой-либо другой неразрешен-ной типографии, что и видно из сличения с новопечатным текстом Псалти-ри»; 2) Часослов с теми же указаниями на первоисточник и место издания. По заключению М. Ликвехтова и А. Мизерова, основанному на Пасхалии, «книга эта напечатана около 70 лет тому назад. В этой книге на полях имеются приписки и заметки»; 3) Житие Василия Нового и ученика его Григория. М. Ликвехтов и А. Мизеров пришли к выводу: «На конце этой книги имеется надпись, что сказание взято из рукописной Четминеи Мо-сковского митрополита Макария; типом издана в типографии Почаевской в лето 7302, а с оной напечатано 2-е в типографии с верховнаго дозволения. Из чего следует заключить, что она напечатана в недозволенной типогра-фии»; 4) об Уставе (или Святцах) сделано заключение, что «год и место напечатания этой книги неизвестные, но, судя по началу Пасхалии, нужно полагать, что она напечатана лет 10-ть тому назад»; 5) Азбука, «в каковой на листе 108 напечатно: “Снисканием и труды многогрешнаго Василия Федорова сына Бурцова и прочих сработников о Господе” из чего можно заключить, что год и место напечатания собственно этой книги не извест-ны». Это экземпляр перепечатки бурцевского издания 1637 г., выпущенной в «Московской единоверческой типографии в 1885 г., как сказано в конце ея на листе 109» [4, л. 157]; 6) Начальное учение. Год и место выхода этой книги не были определены; 7) Библия, изданная в 1819 г. Библейским обще-ством. Эксперты заключили, что «эта книга вполне дозволенная и напеча-тана в дозволенной типографии»; 9) «Начальное учение и молитвы бесцен-зурного издания». Кроме того, под № 8 описаны «два экземпляра листов, на каждом из них напечатаны три молитвы, взятые из Большого канонника. Издания бесцензурные», т. е. упомянут какой-то листовой материал, веро-ятно, лубочного характера.

Состав отобранных у А. П. Овчинникова книг традиционен для старооб-рядческой библиотеки, за исключением, пожалуй, Библии 1819 г. Но нужно учесть, что старообрядческое издание этой книги появится только в 1914 г., Острожскую Библию могли приобрести немногие, поэтому приходилось пользоваться изданиями правительственных типографий.

Священники М. Ликвехтов и А. Мизеров заключили, что изъятые кни-ги служили оригиналами для изданий баневской типографии: «При осмотре оказалось множество листов только что отпечатанных: Псалтири, Канонника в 1/4 листа и в 1/8 листа, Требника, Часовника, листы молитв, не принятых даже и единоверческой церковию, один лист о видении Косьмы игумена, один лист Октоиха и корректурный лист трёх молитв, обозначенных под 8 номе-ром. Многие листы перепечатаны в нескольких экземплярах с вышеупомя-нутых книг, каковые служили оригиналами для печати» [4, л. 139 об.–140].

После осмотра М. Ликвехтовым и А. Мизеровым книги отправили на экспертизу в Ярославскую духовную консисторию, которая должна была определить, какие из них остаются в распоряжении епархиального начальства, какие нужно уничтожить и какие могут быть возвращены вла-дельцу. По доношению консистории от 31 января 1892 г., направленному судебному следователю, разрешалось вернуть владельцу Библию и Азбуку, значащуюся под № 5 [4, л. 157 об.]. В этом же документе подтверждён вы-вод М. Ликвехтова и А. Мизерова: «Из множества только что отпечатанных листов нет оригинала только для листов Канонника. Все другие листы на-печатаны с книг, отобранных в самом сельце Баневе. Листы Псалтири напе-чатаны с Псалтири, значущейся и в отношении [следователя], и в протоколе [А. Мизерова и М. Ликвехтова] под № 1, только с опущением Пасхалии и святцев. Листы Часовника напечатаны с Часовника, значущагося в прото-коле и в отношении под № 2. Это видно из того, что места, поправленные в подлиннике карандашем, напечатаны в листах буквально так, как правле-но в подлиннике» [4, л. 157 об.; См. также: 2, л. 2а об.;4, л. 140]. Ещё о двух изданиях упомянул на допросе 25 октября 1891 г. Я. Жуков. Это напечатан-ные при Д. Д. Крупине Житие Василия Великого и азбуки [4, л. 128].

Таким образом, в типографии были напечатаны Псалтырь (без Пасха-лии и святцев), два Канонника в 4° и 8°, Святцы, Требник, Часовник, Житие Василия Нового, азбуки. Готовился к изданию Октоих, а, возможно, и был напечатан. Выпускала типография и листовой материал: лист с тремя мо-литвами, лист о видении Косьмы игумена. Книги были украшены застав-ками, что следует из упоминания в протоколе первого обыска вырезанных на графите виньеток. Датами выхода книг из типографии в Баневе можно считать 1890–1891 гг., маловероятно, что в ноябре–декабре 1889 г., когда типография создавалась, рылись и обустраивались подвалы, в ней что-то было издано. К сожалению, пока ни один экземпляр старообрядческих из-даний не удалось атрибутировать баневской типографии.

Какие из этих книг успели попасть на рынок, сведений в документах нет. Исключением является лист с тремя молитвами (№ 8 в протоколе А. Мизерова и М. Ликвехтова), который продавался на Нижегородской яр-марке, о чём есть сведения в протоколах допросов от 5 сентября 1891 г.


96 97


и 20 марта 1892 г. М. И. Федяевой, старообрядки поморского толка, 48 лет [4, л. 100, 175]. Описание, по всей видимости, именно этого листового из-дания содержится в протоколе осмотра комнаты М. И. Федяевой 5 сентября 1891 г.: «Под тюфяком [найдены] два экземпляра листов без цензуры и ме-ста печати. Оба экземпляра одинаковы и содержат в себе три молитвы, взя-ты из Большого канонника: Молитва Христу, Молитвы пр[есвятой] Богоро-дице Похвале и молитва Ангелу. По объявлению Федяевой оба экземпляра молитв, отобранных у неё при осмотре, она купила в ярмарке у неизвест-ной женщины по 3 коп. за экземпляр и спрятала под тюфяк» [4, л. 101 об.]. Х. Игнатьев фактически подтвердил, что листы, отобранные у М. И. Федя-евой, могли быть напечатаны в тайной типографии [4, л. 180].

Кроме того, в постановлении судебного следователя об отправке книг в консисторию от 2 декабря 1891 г. упомянут с важным дополнением «кор-ректурный лист трёх молитв, а в Нижнем Новгороде у крестьянки Тамбов-ской губернии Елатомского уезда Высокополянской волости д. Николаевки Марьи Ивановой Федяевой полицейскими властями <…> были отобра-ны два экземпляра молитв, на которых напечатаны три молитвы, взятые из Большого Канонника (бесцензурные), сходные по содержанию с тре-мя молитвами на корректурном листе, отобранном при осмотре в сельце Баневе» [4, л. 141]. В постановлении судебного следователя о привлече-нии обвиняемых к ответственности от 5 марта 1892 г. уже утверждается, что с корректурного листа трёх молитв напечатаны те два экземпляра, ко-торые «были отобраны на Нижегородской ярмарке 5 сентября 1891 года у старообрядки поморского толка Марьи Ивановой Федяевой» [4, л. 180]. У М. И. Федяевой останавливался А. П. Овчинников, как следует из его письма Н. Алышкину со штемпелем от 28 августа 1891 г.: «Ежели писать будешь, то пиши в Нижегороцкую ярманку Театральная улица Донское Уральское подворье в номерах Авериных Марье Ивановне Федяевой». Ве-роятно, молитвы, изданные в Баневе, привёз на ярмарку А. П. Овчинников.

Ещё одно издание, выпущенное типографией, — это два канона, хотя возможно, что под этим изданием может оказаться тот самый Канонник в 1/8 листа, о котором писали в своём заключении священники Ликвехтов и Мизеров. Сведения об этих двух канонах, а также их готовящемся тираже содержатся в письме Ан. П. Овчинникова Я. Жукову: «Милостивый госу-дарь Яков Иваныч. Сим извещаю тебя, постарайся прислать канноничков в два канона. Посылаю тебе бумаги, которую нужно разрезать на четве-ро. Ежели успейте прежде всево разрезать и разложить бумагу, но естли же не будет время, то делайте заклатку на 2 350 штук. А бумаги по моему щоту 20 стоп будет, и следовало бы зделать заклатку 2 400 штук, есть ли бы не оказалось браку. А быть может у вас есть оставшы от прежних выходов бумага, то вы усмотрите, какую вам укажет дело заложить заклатку. Арьге-

нал [оригинал] положен в кипе, на которой есть крест, и вы могите делать, хотя и не очень успешно; только зделайте почище. Много краски не кладите потому что ныне товары бракуют [потому что] порядочно (?) понапачка-но. А работать будите, мочить нужно поменьше, затем что бумага тоньше прежней. Да ещё щитаю нужным напомянуть, чтобы не выходить на двор, также и в протчие комнаты, мне ещё по лету в сенокос соцкой навешивал на нос, что у вас, говорит, живут бес прописки люди, как бы ето не рас-пространилось далее. Ежели аръгинал затеряецца, то я привезу другой». В деле есть неотправленное ответное письмо Я. Жукова с сообщением о по-лучении посылки и оригинала, с которого в типографии должен печататься новый тираж, и просьбой привезти «веревок для кипок и оберточной бумаги» [4, л. 12]. Именно эту бумагу изъяли при осмотре дома, что подтвердил на до-просе Н. Алышкин, получивший её 31 августа с Московско-Ярославской же-лезной дороги [4, л. 92 об.]. К делу подшита накладная № 42631 от 25 августа 1891 г., «по каковой накладной отправлено два места бумаги «газетной» семь пудов, каковая бумага прислана из Москвы в Ярославль» [4, л. 7, 160], т. е. одним из мест закупок бумаги для типографии была Москва.

Письмо Я. Жукову было послано А. П. Овчинниковым из Нижнего Нов-города (на конверте штемпель нижегородской почты от 28 августа 1891 г.) со всей возможной предосторожностью. Оно отправлено не в Банево, а в Ярославль, в книжную лавку Александры Симоновны Дубровиной в конверте с пометкой: «Покорнейше прошу передать служащему Андрея Петровича Николаю Семёновичу Алышкину». Не случайно на конверте не указано имя Я. Жукова, так как он жил в Баневе скрытно. В этом же кон-верте было и второе письмо — Н. Алышкину, как отмечено в материалах следствия [4, л. 160].

Почему письма передавались через лавку Дубровиных, неясно. Вопрос о связях Дубровиных с А. П. Овчинниковым пока остаётся без ответа. Александра Симоновна и её муж Николай Фёдорович Дубровин помогали А. П. Овчинникову с доставкой бумаги в Банево неоднократно, о чём напи-сал сам А. П. Овчинников Н. Алышкину: «Милостивой государь Николай Семёнович, посылаю тебе квитанцию, по которой ты можешь получить два места бумаги размеру большова, и ты положи поокуратнее в телегу, чтобы была не на ребро. Ежели у тебя покрыть нечем, то купи рогос [рогожь?]. Ежели захватит тебя дош [дождь], то полошь кипа на кипу, потом на кипы сена и зделаи так, чтобы был скат воды. А получать бумагу с Ярославскои железнои дороги. А за провоз только нужно один рубль с копейками. А по-лучать с 8-ми часов утра и до 4-х часов вечера. Сам ты, ежели никогда не получал с железных дорог, то попроси мальчика у Александры Симонов-ны, у жены Николая Федорыча [Дубровина]. Он скоро получит, он у меня не один раз получать и один ездил. А ты возми с собой, да ещё сочти нуж-


98 99


ным меня уведомить из Ярославля нет ли каких опасных слухов. А ежели тихо, то и уведомлять не нужно, потому что я должен и сам скоро прие-хать…» [4, л. 10–10 об.]. Где проходила грань общения Дубровиных и Ов-чинникова, знали ли они о типографии и о том, что в ней печатают, а, может быть, продавали книги, выпущенные в Баневе?

Основная торговля изданными в Баневе книгами шла через Москву. Об этом заявил на следствии Н. Алышкин: «Мне приходилось несколько раз возить тюки с отпечатанными книгами в Ярославль, где они сдавались в Российское общество транспортирования кладей для отправки в Москву, но к кому именно они отправлялись, я не знаю, так как тюки отправлял сам Андрей Овчинников» [4, л. 92]. В обвинительном акте на основе этих по-казаний записано: «Книги неоднократно отвозились в Москву» [2, л. 3 об.]. Показания Н. Алышкина подтвердил Я. Жуков на допросе 20 апреля 1892 г.: «Все отпечатанные книги поступали в распоряжение хозяина, который, как мне известно, продавал их на Нижегородской ярмарке и в Москве, но кому и в каких лавках — не знаю. Хозяин при мне говорил, что продаёт эти книги раскольникам своей секты, т. е. филиппова согласия. Сам же я принадлежал к федосеевскому толку <…> Насколько мне известно печат-ные книги предназначались для “богослужения” среди лиц филипповского толка» [4, л. 210 об.–211].

Скорее всего, в Москве же книги и переплетались. В материалах след-ствия ничего не сказано о переплётных работах, а среди конфискованного имущества не значатся ни кожа, ни застёжки, необходимые для переплётов. Кроме того, отправка переплетённых книг могла вызвать ненужные вопро-сы у полиции. Тюки же, с мягким содержимым, были менее подозрительны.

Другим местом продажи была Макарьевская ярмарка, что следует из показаний Я. Жукова на допросе 20 апреля 1892 г. и процитированного выше письма А. П. Овчинникова Я. Жукову от 28 августа 1891 г. В письме не говорится, куда нужно прислать «каноннички», но явно имеется в виду Нижний Новгород, именно оттуда отправлено письмо. Адрес отправителя на конверте указан следующий: «Подал Андрей Петров [Овчинников] живу Старой Ярославской ряд лавка № 62-я» [4, л. 8]. Август — начало сентя-бря — это пик торговли на Нижегородской ярмарке.

Ярмарочная продажа старообрядческих книг существовала издавна, что подтверждают и надписи на книгах. Например, в ЯМЗ хранится старо-обрядческий сборник XVII–XVIII вв. с записью о покупке на Ростовской ярмарке в 1834 г. [5, № 541]. Велась торговля запрещёнными изданиями и на крупнейшей в России Нижегородской Макарьевской ярмарке. Одним из тех, кто занимался продажей старообрядческих изданий, в т. ч. и вышед-ших из московской типографии Овчинниковых и типографии Д. Д. Крупина в с. Черкизово, был Гаврила Панфилович Блинов, владевший и собственной

типографией. В 1903 г. в Нижнем Новгороде был раскрыт принадлежавший Г. П. Блинову книжный склад, на котором хранилось около тысячи экзем-пляров разных старообрядческих изданий [1, с. 25–26, 42, 57).

О тиражах книг, издаваемых типографией в Баневе, в документах ГАЯО сведений почти нет. Помимо цитировавшегося письма А. П. Овчиннико-ва Я. Жукову с указанием сделать закладку в 2 350 — 2 400 экземпляров, есть показания Я. Жукова, заявлявшего, что «Жития Василия Великого» было отпечатано 1 000 экземпляров. О тираже печатавшейся при А. П. Ов-чинникове Псалтири Я. Жуков давал разные сведения. На первых допро-сах он говорил о 1 000 экземпляров [4, л. 72 об.] и, можно предположить, что это число ближе к истине, чем названные на допросе 20 апреля 1892 г. 500 экземпляров. [4, л. 211]. Вероятно, снижение объёма тиража объясня-ется указаниями, полученными от А. П. Овчинникова, желавшего скрыть от полиции истинные показатели. Сам А. П. Овчинников, ознакомившись с показаниями Я. Жукова, заявил на допросе 14 июня 1892 г.: «При мне 1 000 экземпляров Псалтири не было отпечатано, а было отпечатано не бо-лее 100 экземпляров, т. к. я и не имел средств для того, чтобы сделать за-кладку для отпечатания такого количества Псалтири» [4, л. 251]. Таким образом, тиражи книг в 1 000 — 2 500 экземпляров говорят о высокой ин-тенсивности, с которой работала типография.

Типографии в сельце Банево — это не последний этап книгоиздатель-ской деятельности А. П. Овчинникова. После тюремного заключения он отбыл на родину в Весьегонск, как следует из справки Романово-Борисо-глебского полицейского управления от 21 мая 1893 г. [2, л. 56 об.]. Одна-ко в Весьегонск он не поехал или пробыл там очень короткое время. Кни-ги, возвращённые А. П. Овчинникову по решению консистории [2, л. 45; 4, Л. 157 об.] и отправленные ему в Весьегонск в мае 1893 г., получала там его племянница Елизавета Амосова 30 июля [1893 г.] [4, л. 55–57 об.]. Сам же он поселился в с. Богородске Московской губернии. В справочнике «Книгоиздательская деятельность старообрядцев (1701–1918)» указано, что в июне 1894 г. полиция вновь раскрыла тайную типографию в с. Богородске Московской губернии, владельцем которой оказался Ан. Овчинников, а на-борщиком Я. Жуков. Кроме них в типографии работали братья Петр, Семен и Федор Горловы [1, с. 58]. Заметим, что с московскими старообрядцами Горловыми поддерживала отношения мать Я. Жукова Авдотья Семеновна, когда жила в Баневе. В деле подшиты два письма Веры Горловой к А. Жу-ковой. [4, л. 38, 41]. На обоих письмах есть приписки И. Ф. Чуванова. Иван Фёдорович Чуванов — московский иконописец, федосеевец, бухгалтер Преображенской общины, отец известного коллекционера и библиофила, председателя московской Преображенской старообрядческой общины фе-досеевского согласия Михаила Ивановича Чуванова [8, с. 308]. Богородский


100 101


период — последнее упоминание о типографии, возрождавшейся в течение почти сорока лет подобно птице Фениксу. И. В. Починская предположила, что А. П. Овчинников прекратил издательскую деятельность по старости: «В дальнейшем сведений о возобновлении книгоиздания кем-либо из Ов-чинниковых не встречается. Видимо, это связано с преклонным возрастом главного действующего лица в этой истории, Ан. П. Овчинникова. К мо-менту последнего ареста ему было уже 67 лет» [8, с. 147]3.

Андрей Петрович Овчинников, на допросе 14 июня 1892 г., отвергая обвинения в распространении книг среди нестарообрядческого населения, с достоинством объяснил полиции цели своей деятельности: «Я печатал и продавал старопечатные книги своим старообрядцам беспоповщинского (филипова) согласия. Великороссийским книг я не продавал. Я считаю себя православным филипова согласия по древнему благочестию; раскольни-ком же я себя не считаю, а считаю себя принадлежащим к древней церкви по православному благочестию <…> Я своего учения не проповедывал, а печатал книги не ради корыстной торговли, а ради того, чтобы древние книги были доступны по цене для бедных моих единоверных. У помощни-ка исправника при первом моём показании сказано, что я печатаю и про-даю книги своим раскольникам, но я себя и своих единоверных не счи-таю раскольниками, а считаю православными по древнему благочестию» [4, л. 242 об.–243]. В этих словах заключена убеждённость в своём праве на свободный выбор вероисповедания и признание важности того дела, которому он служил почти полстолетия вопреки преследованию государ-ственных и церковных властей.

Примечания1. Приношу искреннюю благодарность заведующему отделом природы

ЯИАХМЗ Д. В. Власову за любезно предоставленные сведения.2. В документах его фамилия пишется по-разному, но правильное напи-

сание «Алышкин».3. О возрасте А. П. Овчинникова см. выше.

Библиографический список1. Вознесенский А. В. Книгоиздательская деятельность старообрядцев

(1701–1918) : материалы к словарю / А. В. Вознесенский, П. И. Мангилев, И. В. Починская. Екатеринбург, 1996. 81 с.

2. ГАЯО. Ф. 346. Оп. 4. Д. 4214.3. ГАЯО. Ф. 346. Оп. 4. Д. 4469.4. ГАЯО. Ф. 346. Оп. 4. Д. 4470.5. Лукьянов В. В. Краткое описание коллекции рукописей Ярославского

областного краеведческого музея // Краеведческие записки. Вып. 3. Ярос-лавль, 1958. 290 с.

6. Мальцев А. И. Московский филипповский собор 1769 г. // Старооб-рядчество в России (XVII–XX вв.). М. : Языки русской культуры, 1999. С. 280–289.

7. Починская И. В. Книгопечатание старообрядцев-федосеевцев во вто-рой половине XIX – начале XX вв. (до 1906 г.) // Уральский сборник : Исто-рия. Культура. Религия. Екатеринбург, 1997. С. 146–153.

8. Старообрядчество : Лица, события, предметы и символы: Опыт энци-клопедического словаря / [С. Г. Вургафт, И. А. Ушаков]. М. : Изд-во журнала «Церковь», 1996. 316, [1] с.

9. Ярославская губерния. Список населённых мест по сведениям 1859 года. СПб. : в типографии Карла Вульфа, 1865. [4], LXIX, [1], 382 с. (Список населённых мест Российской империи; Т. 50).


102 103


УДК 769.91(470.23–25)«19»1

КИНОПЛАКАТЫ ФИРМЫ Г. И. ЛИБКЕНА В СОБРАНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ

ИСТОРИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА(ПО МАТЕРИАЛАМ КАТАЛОГА МУЗЕЙНОЙ КОЛЛЕКЦИИ)

Зубатенко Ирина БорисовнаЯрославский государственный историко-архитектурный

и художественный музей-заповедник, г. ЯрославльE-mail: [email protected]

FILM POSTERS OF THE G. I. LIBKEN’S COMPANY FROM THE COLLECTION OF THE STATE MUSEUM

OF THE HISTORY OF SAINT-PETERBURG(BASED ON MATERIALS OF THE MUSEUM

COLLECTION CATALOG)

Zubatenko Irina BorisovnaThe Yaroslavl State Historical-Architectural and

Art Museum-Preserve, YaroslavlE-mail: [email protected]

Рецензия на: Плакат немого кино в собрании Государственного музея исто-рии Санкт-Петербурга. 1914–1919 : альбом-каталог / ГМИ СПб; авт.-сост. М. Терехова. — СПб. : ГМИ СПб, 2018. — 192 с.: цв. ил.

Ключевые слова: рецензия, музейная коллекция, киноплакат, Григорий Ивано-вич Либкен, ярославская кинофабрика.

A review of: Silent film posters from the collection of the State museum of the history of Saint-Peterburg. 1914–1919: Album-catalog / The State museum of the history of Saint-Peterburg; catalog author M. Terekhova. — Saint-Peterburg : The State museum of the history of Saint-Peterburg, 2018. — 192 p.: colored illustrations.

Key words: review, museum collection, film poster, Grigorii Ivanovich Libken, the Yaroslavl film studio.

***С 19 октября 2018 г. по 14 апреля 2019 г. в Государственном музее исто-

рии Санкт-Петербурга работала выставка «Петроград. Образы кино —

© Зубатенко И. Б.

Осколки реальности. Киноплакат 1914–1919 годов из собрания ГМИ СПб». К выставке был издан каталог музейной коллекции отечественного досо-ветского киноплаката. Определение «досоветский» относится не только к дореволюционному кинематографу, но и к прокату и производству част-ных кинофирм после революции (до национализации кинодела 27 августа 1919 г.). В каталоге представлено 157 каталожных единиц (всего в музей-ном собрании содержится 249 единиц хранения, из которых 92 единицы хранения — это дубли). Примерно треть коллекции составляют плакаты кинофирмы ярославского купца Григория Ивановича Либкена (44 каталож-ные единицы, 94 единицы хранения за счёт дублей). Коллекция была сфор-мирована в 1960–1980-е гг. за счёт серии внутриведомственных передач из Государственного Эрмитажа и ленинградского Театрального музея. Собра-ние ГМИ СПб количественно уступает подобным коллекциям в РГБ, РНБ и Государственном Русском музее. Однако значительная часть киноплака-тов из ГМИ СПб не имеет аналогов в других собраниях и ранее не публи-ковалась. На данный момент каталог ГМИ СПб является наиболее крупной публикацией российского досоветского киноплаката1.

Книгу открывает очерк «К истории российского киноплаката 1914–1919 го-дов», подготовленный автором-составителем каталога научным сотрудни-ком ГМИ СПб Марией Всеволодовной Тереховой. Опираясь на широкий круг источников и специальной литературы, автор-составитель рассматри-вает связь кинорепертуара и кинорекламы 1910-х гг., выделяет полиграфи-ческие и стилистические особенности и основные темы раннего киноплака-та — самого молодого жанра в обширной группе тиражированной печатной рекламы. Нельзя не согласиться с утверждением: «Киноплакат — ценный культурно-исторический документ. По нему можно судить о городских ки-нематографических практиках и о визуальной культуре, о массовом вку-се, стилистических предпочтениях публики, графической моде и печатных технологиях. А ранний киноплакат — нередко единственное вещественное свидетельство об утраченных лентах немого кино» [11, с. 3].

В заключительной части очерка описаны методика систематизации ин-формации в каталоге и структура каталожного описания. Каталог постро-ен по хронологическому принципу, выделены три основные части: доре-волюционные годы (1914–1916 гг.), революционный 1917 год, последние для частного кинематографа в России 1918–1919 гг. В четвёртой части ката-лога собраны плакаты без точной датировки (середина — вторая половина 1910-х гг.). В пределах каждой части каталожные описания расположены в алфавитном порядке по названию кинофильмов. Структура каталожного описания составлена из трёх блоков: этикетаж графического листа, инфор-мация о кинофильме, комментарий составителя каталога и выдержка (вы-держки) из источников. Этикетаж графического листа включает название


104 105


плаката, данные о литографе и авторе рисунка, год и место печати плаката, название типографии, технику печати, размеры листа, инвентарный номер, источник и год поступления в коллекцию, имеющие значение для атрибу-ции цензурные отметки, авторские надписи, надпечатки, марки кинопроиз-водств и прокатных контор (при их наличии). Каждая каталожная единица соответствует одному киноплакату. Если плакат представлен в собрании в нескольких экземплярах, то каталожное описание составлено только на один из них, но в обязательном порядке приводятся сведения об анало-гах (инвентарный номер, размеры, источник поступления) [11, с. 24].

По форме издания данная книга — это альбом-каталог большого фор-мата, к каждой каталожной статье прилагается изображение. Одним из до-стоинств издания является хорошее качество полиграфии. В аннотации к каталогу указано, что издание адресовано широкому кругу читателей, интересующихся историей кино и печатной графики, а также историей России начала XX в. При этом каталог снабжён подробным научно-справоч-ным аппаратом, что делает его ценным научным изданием. В НСА включены алфавитный указатель фильмов, а также снабжённые справочными статьями указатели кинопроизводств и прокатных контор, имён художников и литогра-фов, типографий. НСА дополнен списками избранной литературы, принятых сокращений и приложениями. В Приложении 1 собраны рекламно-информа-ционные материалы о кинофирмах, типографиях и литографах начала XX в. Приложение 2 («Электрический сон наяву…») подготовлено хранителем фонда тиражированной графики ГМИ СПб Еленой Алексеевной Коржев-ской и включает шрифтовые афиши и программы раннего кино с истори-ческими справками и описанием. Каталог является результатом серьёзного научного исследования, а также свидетельствует о высокой культуре книго-издательства Издательского отдела ГМИ СПб.

Издание вводит в научный оборот значительный по объёму и ранее не-известный комплекс источников по истории одной из крупных и успешных российских кинофирм 1910-х гг. — прокатной конторы и кинофабрики Григория Ивановича Либкена2. С 1914 г. до середины 1918 г. на ярославской кинофабрике было снято более семидесяти игровых фильмов и более деся-ти сюжетов кинохроники [3, 4, 5]. Современный историк кино И. Н. Гра-щенкова так оценивает продукцию фабрики Г. И. Либкена: «Выпускаемые фабрикой нравоучительные драмы по материалам уголовной хроники, иллюстрации народных песен, квазиисторические сюжеты, сенсацион-ные квазиполитические драмы не проповедовали ничего дурного. Напро-тив, обличали пьянство, распад семьи, стремление к наживе любой ценой, жестокость разбойничьего бунта, распущенность богемы, казнокрадство. Продукция фабрики Григория Либкена задержалась на уже пройденной лубочной стадии развития кинематографа. Впрочем, как и значительная

часть киноаудитории, в особенности провинциальной, поселковой. Либкен работал именно на такого зрителя, численность которого, судя по его дохо-дам, нужно было измерять шестизначными цифрами. Либкен не скупился на свои лубки. Съёмки — на местах исторических событий, костюмы — из ведущих столичных театров. Реклама — на европейском уровне: плакаты и афиши в красках, открытки и либретто отдельными брошюрами» [7, с. 41].

В собрании ГМИ СПб содержатся художественные плакаты к фильмам ки-нофабрики Г. И. Либкена, выпущенным в прокат в 1914–1918 гг. На нескольких листах помещена фирменная марка: в круге изображена ладья, на поднятом па-русе которой обозначено название фирмы «Г. И. Либкен, Москва» (кат. № 3, 4, 18) — это самые ранние по выпуску плакаты фирмы в коллекции, изданные в первой половине 1916 г. В киножурнале «Сине-фоно» 31 июля 1916 г. было опубликовано объявление о преобразовании фирмы в Акционерное обще-ство «Г. И. Либкин», где особо подчёркивалось, что впредь вместо «Либ-кен» следует писать «Либкин» [10]. По-видимому, изменение фамилии владельца было вызвано антигерманскими настроениями в обществе. Пла-катов с таким написанием в петербургском собрании большинство. В этом плане интересна афиша фильма «Стенька Разин» (кат. № 32). Известно, что фильм был выпущен в прокат в декабре 1914 г., но на плакате название фир-мы значится как «Акц. О-во Г. И. Либкин», что свидетельствуют о повтор-ном прокате ленты, вероятно, в преддверии выпуска второй серии фильма «Стенька Разин» («Степан Удалой») в декабре 1916 г. Фильмы ярославской кинофабрики пользовались успехом у публики и долго оставались в прока-те. Ещё один пример длительного проката — плакат к фильму «Дыхание Антихристово» («Каинов дым — удушливые газы») (кат. № 11). Фильм вы-шел на экраны в июле 1915 г., а на плакате напечатана отметка о цензуре от января 1917 г.

Коллекция ГМИ СПб расширяет представление о практиках региональ-ного кинопроката в 1910-е гг. В собрании содержится несколько пар кино-плакатов (кат. № 9 и 22, 60 и 61, 116 и 117, 129 и 130). В этих парах один плакат был издан в Москве, а другой — литографирован в Саратове худож-ником Ю. Дерингом для саратовского отделения Акционерного общества «Г. И. Либкин» по московскому образцу, но грубее, с утратой значимых деталей. Нередко в региональном прокате фильм мог идти с изменённым названием — фильм «Ледяной дом» был выпущен саратовским отделением фирмы под названием «Временщик Бирон» (кат. № 9), а «Касьян Камарин-ский» стал «Камаринским мужиком» (кат. № 116). В коллекции ГМИ СПб также представлены плакаты к картинам других отечественных кинофа-брик, прокатом которых занималась фирма Г. И. Либкена: «Есть женщины светлые, прекрасные» «Кинолаборатории Н. Кагана» (кат. № 12), «Про-клятие любви» Акционерного общества «А. Ханжонков и Ко» (кат. № 86).


106 107


Несколько плакатов, которые автор-составитель каталога относит к фильмам ярославского производства, как мы предполагаем, являются плакатами к ино-странным картинам, выпущенным на российский экран фирмой Г. И. Либке-на (кат. № 25 — единственный плакат, где автор ставит прокат под вопросом, 36, 38, 50, 51, 73, 98). Более тщательное изучение российской и иностранной кинопрессы позволит, вероятно, уточнить сведения об этих лентах3.

В оформлении листов отразились принятые в то время композиционные приёмы. Основой киноплаката становится кадр, остановленный, выхвачен-ный из контекста киноповествования [1, с. 67]. В 1910-е гг. параллельно существовали два основных типа киноплаката — монтажный фотоплакат и художественный плакат, решённый как сюжетная композиция или алле-горический образ. Для одной картины могли заказывать плакаты и того, и другого типа (кат. № 6, 7). Монтажные плакаты содержали напечатанный типографским способом текст и ряд снимков-кинокадров в технике фото-цинкографии. Исследователи отмечают, что такие плакаты были неэффек-тны, невыразительны [1, с. 67; 11, с. 4]. Вместе с этим монтажные плака-ты, содержащие рекламные фотоматериалы, служат ценным историческим источником об утраченных фильмах. Например, в собрании ГМИ СПб хранятся монтажные плакаты к фильмам «Ванька-ключник» (кат. № 7) и «Чёрная шаль» (кат. № 44), снятым на ярославской кинофабрике в 1916 г. Антонием Павловичем Воротниковым (осенью 1911 г. этот талантливый писатель и режиссёр неудачно выступил антрепренёром в новом ярослав-ском театре имени Ф. Г. Волкова). Главные роли в этих картинах сыграла актриса Камерного театра Алиса Георгиевна Коонен. Она с теплотой опи-сала съёмки в Ярославле в своих воспоминаниях: «Воротников оказался культурным, вдумчивым режиссёром, работать с ним было приятно <…> В “Чёрной шали” стремился выявить поэтическую ткань пушкинского сти-хотворения <…> Сценарий “Ваньки-ключника” был довольно примитивен. Но образ молодой княгини представлял для меня интерес, прежде всего, потому, что это была совершенно новая для меня фактура. Я с удовольстви-ем играла наивно-трогательные любовные сцены. Приятно было качаться на широких качелях, которые медленно и плавно раскачивали дворовые девушки. Вообще забавно было почувствовать себя в атмосфере покоя и благолепия старорусского уклада» [8, с. 223]. Обе ленты не сохранились, но на плакатах изображены фотокадры с ключевыми сценами и образами главных героев.

Большая часть представленных в собрании ГМИ СПб плакатов фирмы Г. И. Либкена напечатана в крупных московских мастерских: типографиях Т. Ф. Дортмана и «Печатный труд», литографии А. И. Савельева, типоли-тографии И. С. Фуки и мастерской М. С. Кальмансона. Михаил Сергеевич Кальмансон создал одну из первых российских типолитографий, специали-

зировавшихся на печати киноплакатов. Он сотрудничал со многими кино-фирмами, создавая плакаты, как по собственным рисункам, так и по эскизам других художников. Известно имя или псевдоним литографа, создававшего для Г. И. Либкена художественные плакаты литографии А. И. Савельева — Л. Омаров. Характерные для эпохи «серебряного века» мистические и эро-тические мотивы отразились в созданных им женских образах на плака-тах к утраченным фильмам 1917–1918 гг. «Грех» и «Сказка о теле и песнь о душе» (кат. № 62, 92). Содержание лент неизвестно — в конце 1910-х гг. российская кинопериодика практически перестала выходить, поэтому ки-ноплакаты, содержащие имена артистов и режиссёра, приобретают цен-ность едва ли не единственного источника. В дни Февральской революции 1917 г. Г. И. Либкен выпустил картину «Тёмные силы — Григорий Распутин и его сподвижники», вызвав большой скандал в среде кинематографистов и положив тем самым начало «распутиниане» и целой серии сенсацион-ных разоблачительных картин, снятых разными фирмами для российского экрана. В коллекции ГМИ СПб сохранились два художественных плаката ко второй серии этого фильма «Царские холопы» (кат. № 101, 107). Оба листа выполнены в одну краску и отличаются явно непрофессиональным рисунком, хотя и напечатаны в московской литографии А. И. Савельева. Такая сомнительного качества реклама часто выпускалась и в других круп-ных мастерских, и к фильмам солидных кинопромышленников.

Настоящим открытием стали плакаты, которые создал ярославский ху-дожник Александр Иванович Малыгин [6, с. 78] для кинолент «Русской бытовой серии», выпущенных фабрикой Г. И. Либкена в 1916–1918 гг. На-следие А. И. Малыгина сосредоточено в ЯМЗ, ЯХМ, музее-заповеднике «Ростовский кремль» и музее-заповеднике Н. А. Некрасова «Карабиха». Оно представлено архитектурной графикой, пейзажами, портретами, жан-ровыми композициями в графике и живописи, иллюстрациями и эскиза-ми обложек к книгам издательства К. Ф. Некрасова. Однако до выставки и публикации каталога киноплакатов эта сторона его творчества, насколько мы можем судить, была совершенно неизвестна. На высоком художествен-ном уровне А. И. Малыгин исполнил плакаты к четырём несохранившим-ся картинам: «Тайны стен монастырских» (по оригинальному сценарию Е. Платова), «Дядя Влас», «А господский дом загорается», «Не шуми ты, рожь, спелым колосом» (три последних по мотивам популярных стихот-ворений Н. А. Некрасова, И. С. Никитина и А. В. Кольцова) (кат. № 35, 48, 65, 80). Художник использовал стилистику русского лубка, изображения декоративны и выразительны, колорит построен на сочетании контрастных цветов. Особое обаяние этим листам придают мотивы ярославской архи-тектуры (ворота и колокольня Толгского монастыря, контрфорсы церкви Николы Мокрого). Плакат «А господский дом загорается» примечателен


108 109


тем, что был издан в ярославской типографии № 4 — национализиро-ванной в январе 1919 г. типолитографии Еллия Фёдоровича Вахрамеева, одной из лучших в Ярославле [9]. По материалам периодической печати и архивным документам известно, что фильмы ярославской кинофабрики оставались в советском прокате до середины 1920-х гг. Из более семидеся-ти художественных фильмов Г. И. Либкена до настоящего времени дошли тринадцать лент (хранятся в Государственном фонде кинофильмов Россий-ской Федерации)4 [2].

Гибель кинофабрики Г. И. Либкена в июле 1918 г. в разрушенном Ярос-лавле осталась почти незамеченной, и до 1960-х гг. её история не привлекала внимания краеведов. Это невнимание проявилось в ярославских музейных собраниях, где деятельность кинофабрики Г. И. Либкена представлена еди-ничными свидетельствами. В фондах ЯМЗ хранится шрифтовая программа-либретто ярославской премьеры фильма «Стенька Разин» 6 января 1915 г. (ЯМЗ-40345/291, из коллекции О. И. Виллерта, поступила в 1970-е гг.). В конце 1980-х гг. в составе документов В. А. Трусовой (Савельевой), ко-торая была ведущей ярославской спортсменкой и артисткой кинофабрики Г. И. Либкена в начале XX в., на хранение поступила фотография труппы, датированная 1916 г. (НВФ-11646/5). Восемь фотографий со съёмочной площадки содержатся в научном архиве ЯХМ в фонде Петра Васильевича Мосягина, работавшего на ярославской кинофабрике художником-декорато-ром, оператором и режиссёром (переданы из семьи П. В. Мосягина в 1960 г.).

Каталог киноплакатов 1910-х гг. из собрания ГМИ СПб, отмеченный высокими оценками историков российского кино, имеет особое значение для ярославского краеведения. Научная публикация значительной по объ-ёму и ранее неизвестной музейной коллекции делает возможным уточнить и расширить представление о деятельности кинофирмы Г. И. Либкена, которая играла весьма заметную роль в раннем российском кинематографе и в культурной жизни Ярославской губернии в годы Первой мировой войны.

Примечания1. 43 досоветских киноплаката были опубликованы в каталоге: Бабури-

на Н. И. Плакат немого кино. Россия. 1900–1930. М.: Арт-Родник, 2003. 192 с.: цв. ил. В издании не указан источник происхождения коллекции, од-нако по публикациям и месту работы автора можно предположить, что речь идёт о собрании Российской государственной библиотеки. 17 досоветских киноплакатов представлены в каталоге: Киноплакат из собрания Русского музея / Е. Петрова, И. Золотинкина. СПб., 2014. 120 с.: цв. ил.

2. Кинофирма ярославского купца Г. И. Либкена (1870–1936) была ос-нована в конце 1907 г., когда в собственном доме на Власьевской улице в Ярославле (ныне ул. Свободы, 9) при электротеатре «Волшебные грёзы»

была открыта прокатная контора. К декабрю 1908 г. отделения прокатной конторы Г. И. Либкена действовали в Ярославле и Москве (Сине-фоно. 1908. № 6. С. 20). В 1910–1911 гг. Г. И. Либкен открыл отделения в Ново- Николаевске (ныне Новосибирске) (Сине-фоно. 1910. № 13. С. 33), Екате-ринбурге (Сине-фоно. 1911. № 8. С. 38), Санкт-Петербурге и Киеве, а глав-ное отделение прокатной конторы перенёс в Москву (Сине-фоно. 1911. № 18. С. 35). В июле 1913 г. в Ярославле он организовал съёмки фильма «Дочь купца Башкирова», что стало первой удачной попыткой собствен-ного кинопроизводства (Сине-фоно. 1913. № 22. С. 24). С марта 1914 г. в Ярославле начала действовать кинофабрика Г. И. Либкена, устроенная в павильонах Показательной выставки к 300-летию Дома Романовых за Ро-мановской заставой (ныне участок за зданием Ярославской областной кли-нической наркологической больницы, пр. Октября, 59) (Сине-фоно. 1914. № 12. С. 31). В сентябре 1914 г. был учреждён Торговый дом «Г. И. Либкен, А. Я. Брайген и Ко», включавший прокатный отдел и кинопроизводство (Сине-фоно. 1914. № 25–26. С. 13). В 1916 г. фирма была преобразована в Акционерное общество «Г. И. Либкин» с основным капиталом в полмил-лиона рублей (Проэктор. 1916. № 15. С. XVII). К осени 1916 г. фирма рас-полагала двенадцатью прокатными конторами по всей России (Проэктор. 1916. № 15. С. 12), для закупки лент для российского проката были откры-ты два зарубежных представительства в Нью-Йорке (220 West 42 Street, представитель не установлен) и Кристиании (ныне Осло, Kirkegaten, 17, представитель Sverre Young). При подавлении белогвардейского восстания в Ярославле 6–21 июля 1918 г. съёмочные павильоны за Романовской за-ставой сгорели, и ярославская кинофабрика прекратила своё существова-ние. Осенью 1918 г. Г. И. Либкен перенёс главную контору Акционерного общества в Киев, прокатные отделения в России действовали до 1919 г. Весной 1920 г. Г. И. Либкен с группой российских кинодеятелей эмигри-ровал в Стамбул. Подробнее о Г. И. Либкене см.: Зубатенко И. Б. Григорий Иванович Либкен (1870–1936): страницы биографии одного из первых рос-сийских кинопредпринимателей // Трефолевские чтения: сб. статей всерос-сийской науч.-практ. конф. 15–16 ноября 2018 г. Ярославль, 2019. С. 80–86.

3. В каталоге были выявлены две неточности: в каталожном описании к фильму «Дыхание Антихристово» («Каинов дым — удушливые газы») (кат. № 11) ошибочно приводится рецензия к картине «Антихрист» («Кро-вавый безумец современной войны») киностудии «Люцифер»; фильм «Ле-дяной дом» (кат. № 9 и 22) сохранился не полностью (2-я, 4-я, 5-я части) с подлинными титрами (в каталоге ошибочно указано «не сохранился»).

4. До наших дней дошло около 13 % фильмов, снятых в России в до-советский период, в других странах примерно такая же доля сохранности раннего кино — от 10 до 20 %. До создания киноархивов в 1920–1930-е гг.


110 111


не было практики специального хранения фильмов, что стало причиной значительных утрат.

Библиографический список1. Бабурина Н. И. Русский плакат (конец XIX – начало XX века). Л. :

Художник РСФСР, 1988. 192 с.2. Великий Кинемо : Каталог сохранившихся игровых фильмов России

(1908–1919) / В. Иванова, В. Мыльникова, С. Сковородникова, Ю. Цивьян, Р. Янгиров. М. : Новое литературное обозрение, 2002. 568 с.

3. Вишневский В. Е. Документальные фильмы дореволюционной России. 1907–1916 / В. Е. Вишневский, Н. А. Изволов, Г. Е. Малышева. М. : Музей кино, 1996. 288 с.

4. Вишневский В. Е. Каталог фильмов частного производства (1917–1921) // Советские художественные фильмы : Аннотированный каталог : в 3 т. Т. 3 : Приложения. М. : Искусство, 1961. С. 248–306.

5. Вишневский В. Е. Художественные фильмы дореволюционной России (фильмографическое описание). М. : Госкиноиздат, 1945. 192 с.

6. Голенкевич Н. П. Художественная жизнь Ярославля конца XIX – пер-вой трети XX столетия : творческие объединения, выставки, художники. М., 2002. 112 с.

7. Гращенкова И. Н. История российской кинематографии (1896–1940 гг.) : управление, общественные организации, репертуарная политика, кинопроизводство, кинофикация, кинопрокат, кинотехника, зарубежные связи, кадры / И. Н. Гращенкова, В. И. Фомин. М. : Канон+, 2016. 768 с.

8. Коонен А. Г. Страницы жизни. М. : Искусство, 1975. 455 с., 32 л. ил.9. Кузнецова О. В. Еллий Фёдорович Вахрамеев и дело его жизни. Текст:

электронный // Государственный архив Ярославской области : [сайт]. URL : https://www.yararchive.ru/elib/книги/Из%20истории%20ярославского%20предпринимательства/012.pdf (дата обращения: 08.08.2019).

10. Объявление о преобразовании фирмы в Акционерное общество «Г. И. Либкин» // Сине-фоно. 1916. № 17–18. С. 17.

11. Плакат немого кино в собрании Государственного музея истории Санкт-Петербурга. 1914–1919 : альбом-каталог / ГМИ СПб; авт.-сост. М. Терехова. СПб. : ГМИ СПб, 2018. 192 с.: цв. ил.

УДК 069(470.316):091.51

КНИГИ С АВТОГРАФАМИ ФРАНЦУЗСКОГО УЧЁНОГО БАРОНА ДЕ БАЯ (1853–1931) В СОБРАНИИ РОСТОВСКОГО МУЗЕЯ.

К ИСТОРИИ ПОСТУПЛЕНИЯ

Колбасова Татьяна ВладимировнаГосударственный музей-заповедник «Ростовский кремль», г. Ростов


BOOKS WITH THE AUTOGRAPHS OF FRENCH SCIENTIST BARON DE BAJA (1853–1931)

IN THE COLLECTION OF THE ROSTOV MUSEUM. TO THE HISTORY OF ACHIEVEMENT

Kolbasova Tatyana VladimirovnaState Museum “Rostov Kremlin”, Rostov


Статья посвящена истории поступления в Ростовский музей книг известного французского учёного барона де Бая, восстановленной благодаря ранее не извест-ной переписке учёного с хранителем музея И. А. Шляковым и архивным документам музея. Посещение бароном де Баем Ростова, его сотрудничество с Ростовским музеем церковных древностей — новые ранее неизвестные факты его биографии.

Ключевые слова: Барон де Бай, Ростовский музей церковных древностей, И. А. Шляков

The article is devoted to the history of entering the Rostov Museum of books by the famous French scientist Baron de Baye, restored thanks to a previously unknown correspondence with the museum curator I. A. Shlyakov and archival documents of the museum. Baron de Bai’s visit to Rostov, his collaboration with the Rostov Museum of Church Ancestralities, are new previously unknown facts of his biography.

Key words: Baron de Baye, Rostov Museum of Church Antiquities, I. A. Shlyakov

***В собрании Ростовского музея хранится восемь книг видного француз-

ского учёного, потомка древнего аристократического рода барона Амура- Огюста-Луи-Жозефа Бертелло де Бая (1853–1931) с его автографами.

© Колбасова Т. В.


112 113


Де Бай впервые приехал в Россию в 1890 г. как делегат от французского министерства просвещения на VIII археологический съезд. Впоследствии, на протяжении тридцати лет почти ежегодно он приезжал в Россию. С науч-ными целями он посетил Крым, Украину, Урал, Поволжье, Кавказ, Сибирь. Изучал археологию, этнографию, и культуру народов России, русское ис-кусство [1, 2, 3].

Первым древнерусским городом, который барон де Бай посетил в авгу-сте 1894 г., стал Ростов Великий. Это неслучайно, поскольку «после откры-тия в 1883 г. Ростовского музея церковных древностей определился и по-степенно стал утверждаться статус города как одного из общероссийских центров, в котором оказались востребованными памятники древнерусского зодчества, церковного и народного искусства» [7, с. 27].

Судя по записи в «Книге посетителей» Ростовского музея 7 августа 1894 г. [8, л. 109 об.], его сопровождали французский учёный А. Бутро; архитектор Николай Васильевич Султанов с супругой — писательни-цей и переводчицей Е. П. Султановой-Летковой и её подругами сестрами Андреевыми — Александрой и Екатериной (с 1896 г. — жена поэта Кон-стантина Бальмонта). В сфере научных и творческих интересов Н. В. Сул-танова были и архитектурные памятники Ростова Великого. С 1886 г. он — член-сотрудник Ростовского музея; с 1887 г. — почётный член. Он также являлся автором проекта реставрации церкви Спаса на Сенях в Ростовском кремле (1892–1893 гг.) [13].

Благодаря небольшой заметке в «Ярославских губернских ведомостях», которая, вероятно, была написана Иваном Александровичем Шляковым или по его заданию, мы знаем, что гости «посетили Успенский собор, в ко-тором под руководством члена комитета Ростовского музея И. А. Шлякова подробно осматривали пещерный храм св. Леонтия и разные древние свя-щенные предметы, находящиеся в соборной ризнице. Выслушав по выходе из собора воспроизведённые на колокольне гармоничные ростовские зво-ны, посетили затем кремлёвские церкви и местный музей, где с большим любопытством осматривали богатые коллекции памятников христианских древностей, хранящихся в Белой Палате. Здесь г. Шляковым на память по-сещения г. Ростова была поднесена учёным иностранцам коллекция фото-графических снимков с памятников кремля и музея, а так же финифтовые иконы местного изделия. Из музея посетители направились для осмотра де-ревянной церкви во имя св. Иоанна Богослова, что на реке Ишне» [15, с. 2].

Уже 22 августа в собрании членов Комитета Ростовского музея церковных древностей секретарь комитета И. А. Шляков заявил, что «посетившие сего 7-го августа Ростовский Кремль французские подданные Барон де Бай — член французского и Московского Археологических обществ; известный археолог г. Бутро — испытатель в Парижском Географическом обществе

и Корреспондент французского общества древностей, весьма сочувственно отнеслись к трудам Комитета Музея и Комиссии по восстановлению древ-ностей Ростовского Кремля. А потому г. Шляков полагал бы вышепоиме-нованных лиц почтить избранием в Члены Ростовского музея» [6, л. 60]. Предложение Шлякова было принято единогласно и утверждено председа-телем комитета ярославским губернатором А. Е. Фриде.

Получив известие об избрании в члены Ростовского музея, неутомимый учёный 28 сентября/ 1 октября 1894 г. из Вены адресует письмо в Ростов: «Милостивый Государь, — пишет он И. А. Шлякову, — Ваши любезные письма и Ваши интересные документы дошли до меня в Киеве в тот самый момент, когда я готовился в путь, чтобы возвратиться во Францию через Вену. Все эти письма не могли застать меня в Москве и были отправлены в Крым куда прибыли слишком поздно для того чтобы догнать меня. Это обстоятельство объясняет Вам, почему я запоздал благодарить Вас. Чтобы моя очень запоздавшая благодарность не могла показаться Вам менее ис-кренней, я спешу выразить её Вам до приезда в Париж, чтобы показать Вам насколько она усердна. <…> Чтобы сказать вам настолько я был почтен честью именоваться членом комиссии ростовских древностей. Примите выражение глубоких чувств моей преданности» [11, л. 60].

Для барона де Бая посещение Ростова стало ярким и запоминающим-ся событием. Об этом свидетельствует ответное письмо И. А. Шлякова на письмо барона от 19/31 августа, в котором он обещает прислать ему «исторические сведения о ростовских колоколах и звонах», которые, веро-ятно, произвели на него большое впечатление; по просьбе де Бая Шляков подробно описывает крестный ход, совершаемый ежегодно в первое вос-кресенье Успенского поста, свидетелем которого тот стал и который не мог не заинтересовать его как этнографа. «Душевно радуюсь, — завершает свое письмо И. А. Шляков, — что посещение Ваше Ростова Великаго и ознаком-ление с памятниками нашей родной старины оставило Вам впечатлений хороших о нас воспоминаний <…> Быть может и суждено осуществиться и моему пламенному желанию и надеждам, когда Вы наш дорогой гость вторично посетите Ростов Великий и я был бы сердечно рад спутешество-вать Вам снова при обозрении Вашем ещё многих памятников Ростовской старины, которые по весьма краткому времени первого Вашего пребыва-ния в нашем городе, остались Вами не осмотрены, а затем я предложил бы Вам съездить в столь богатый древними памятниками Ярославль. И в со-путствии моём там было бы Вам возможно хорошо ознакомиться со всеми древними памятниками, а я вперёд уверен, что обозрение Ярославской ста-рины доставило бы Вам большой интерес и удовольствие. И так льщу себя надеждой снова Вас увидеть в нашем городе» [12, л. 2 об.].

Через два месяца, в ноябре 1894 г. барон де Бай присылает в дар Ро-стовскому музею книгу, изданную в Париже. В ответ И. А. Шляков пишет


114 115


французскому учёному из Ростова: «Шлю Вам многоуважаемый барон мою искреннюю признательность и душевную благодарность за присылку Ваших научных трудов: 1) Souvenir du congrès international (Воспоминания о меж-дународном конгрессе 1892 г.)» [11, л. 3 об.]. Международный конгресс по доисторической археологии и антропологии, участником которого был барон де Бай, состоялся в Москве в начале августа 1892 г. Согласно уста-ву конгресса, сессии проходили раз в два-три года на территории стран, имеющих важные памятники первобытной археологии, а также признан-ные результаты их исследования. XI сессия конгресса проводилась в Рос-сии впервые и служила подтверждением международного признания до-стижений отечественной археологии [4]. Французский учёный прислал И. А. Шлякову в знак благодарности свою книгу воспоминаний об этом важном событии для отечественной археологической науки. По верхнему краю обложки книги автограф барона де Бая, в внизу перевод на русский язык: «И. А. Шлякову в память моего пребывания в Ростове и знак моей глубокой благодарности. Барон де Бай» [20].

Эта книга была не единственным даром. Теплота и отзывчивость И. А. Шлякова, его глубокие знания и бескорыстное служение делу, веро-ятно, очень тронули барона де Бая. Он посылает ему в Ростов свою книгу «Antiquites frances trouvies en Boheme / Франкские древности, найденные в Богемии» [16], только что вышедшую в свет. «Глубокоуважаемый Госпо-дин, — пишет Иван Александрович в ответ, — <…> Остаюсь от всей души Вам признательным и за присылку Вашего превосходнейшего в научном отношении труда Antiquites frances trouvies en Boheme. Позволяю себе и я при сем препроводить Вам только что вышедшие в свет издание моего лучшего друга, секретаря Российского исторического музея А. В. Ореш-никова — это описание древняго надгробия XV века, находящегося в Бе-лой Палате [10]. Я хорошо припоминаю, что этот столь ценный памятник для науки древняго искусства был Вами осмотрен всесторонне в бытность Вашу в Ростовском музее, а вследствие сего я и решаюсь Вам поднести описание его на добрую память о нашем музее и как знак моего истинного, глубокого к Вам уважения» [12, л. 4–4 об.].

Барон де Бай в письме от 5 декабря 1894 г. отвечает Шлякову: «Примите с благоволением все мои благодарности за Ваше любезное письмо и за бро-шюру, посвящённую красивому кресту из Вашего Ростовского музея. Если бы я имел перевод текста г. Орешникова и хорошую и большую фотогра-фию Вашего креста, я считал бы её за статью в одном из наших француз-ских обозрений. Вы один можете заставить меня начать работу. Я желаю от всего сердца видеть Вас и посетить в Вашем любезном обществе город Ярославль. Сверх того я знаю только очень поверхностно и город Ростов, из которого я вынес столь прелестные воспоминания» [11, л. 5].

Следует отметить, что, несмотря на большой приток экспонатов в пер-вые годы существования музея, о брошюрах, присланных французским учёным, сообщалось на заседаниях Комитета Ростовского музея цер-ковных древностей. Так, в заседании Комитета музея 12 декабря 1894 г. И. А. Шлякова заявил, «что Почётный член музея, Барон де Бай — извест-ный археолог, проживающий в Париже, прислал с почтою для библиотеки Музея экземпляр своего труда «Une chasse la cathedrale d’Astorga province de Leon / Ковчег Астрогского собора» [22] — опубликованный в Париже до-клад, сделанный бароном де Баем на IX Археологическом съезде в Вильно в 1893 г. [14]. Было постановлено: «выразить Барону де Бай глубокую при-знательность от Комитета за означенное пожертвование, уведомить о том отношением, за подписом всех членов Комитета» [5, л. 60].

В 1896 г., через два года после посещения Ростова, в авторитетном Па-рижском сборнике «Revue de l’art chrétien / Обзор христианского искусства» вышла в свет статья де Бая «Croix du XVe siècle, conservée à Rostoff / Крест XV века, хранящийся в Ростове» [18], где он пишет о Ростове, о музее цер-ковных древностей и о И. А. Шлякове.

В этом же году в Париже была издана книга барона де Бая о художни-ке Викторе Васнецове, с которым он познакомился в Киеве, где Васнецов работал над росписью Владимирского собора. Это было первое моногра-фическое исследование о творчестве Васнецова [1, с. 54]. Эту книгу Ростов-ский музей получил в дар в 1897 г. с автографом автора: «Ростовскiй Музей Ярославской Губернiи от барона де Бай» [19].

В мае 1898 г. в комитет Ростовского музея поступило письмо за подпи-сью Ярославского губернатора Б. В. Штюрмера, сообщающее о ходатайстве посла Французской Республики при Высочайшем Дворе «…об оказании возможного содействия Барону де-Бай, командированному Правительством Французской республики в текущем году в Россию, для этнографических и археологических исследований и намеревающемуся посетить с указан-ною целью Ярославскую губернию» [6, л. 71].

Однако о посещении Ростова французским учёным в 1898 г. в докумен-тах музея нет сведений. Вероятно, он приехал в Ярославскую губернию только через два года, в 1900 г., во время своего путешествия по старин-ным русским городам. «Хочу посетить все города, которые играли важную роль в истории Руси» [1, с. 55], — писал он своему близкому другу графу С. Д. Шереметеву. В 1901 г. в Париже вышла в свет книга де Бая «A travers quelques villes historiques de la Russie: souvenirs d’une mission / По истори-ческим городам России. Воспоминание о путешествии» [17], к сожалению, она до сих пор не переведена на русский язык. В книге кратко описаны Углич, Ярославль, Курба, Ростов.

Издание богато иллюстрировано фотографиями видов древних рус-ских городов. Автором этих снимков был сам барон де Бай — увлечённый


116 117


фотограф-любитель, во время путешествий не расстававшийся с фотоап-паратом. В настоящее время фото с видами Ростова хранятся в собрании Национальной библиотеки Франции [23]. Среди них — вид Ростовского Кремля; интерьер кремлёвской церкви Иоанна Богослова; церковь Иоанна Богослова на реке Ишне. К сожалению, в библиотеке Ростовского музея нет книги «По историческим городам России». Не было её и в библиотеке И. А. Шлякова.

В 1900 г. И. А. Шляков получил от барона де Бая книгу «Tiflis. Souvenir d’une mission. (Extrait de la Revue de Géographie) / Тифлис, воспоминания об одном путешествии» [21]. Перед авантитулом вшит лист с автографом де Бая на французском и русском языках: «Россия/ Ростов …монсеньор Шляков президент археологического общества г. Ростов Ярославской губ. от барона де Бай». Впервые де Бай приезжает в Грузию осенью 1897 г. Впечатлённый этой страной, он на протяжении шести лет совершил туда несколько экспедиций. Эта книга стала последним даром в Ростов знаме-нитого французского учёного.

Через много лет, в июне 1917 г. И. А. Шляков передает в музей «фото-графический портрет французского учёного историка-археолога барона де-Бай, обозревавшего с научной целью в 1894 г. в г. Ростове памятники русской старины». Портрет был «снабжён автографической на имя И. А. Шлякова подписью» [9, с. 116]. К сожалению, это фото не сохранилось.

Эпизод приезда в Ростов знаменитого французского учёного был ранее неизвестен и дополняет сведения о его работе в России. Воссозданная бла-годаря письменным и документальным источникам история его сотрудни-чества с Ростовским музеем церковных древностей свидетельствует о той важной роли, которую играл музей в художественной и общественной жизни страны, и позволяет ещё раз подчеркнуть значение деятельности И. А. Шлякова, 100-летие со дня смерти которого отмечается в 2019 г.

Приложение 1.Письмо И. А. Шлякова барону де Бай. Август 1894 г. Адрес: Москва.

Кисловка дом Якунчикова. Копия.«Милостивый Государь, глубокоуважаемый барон!Ваше дорогое любезное письмо от 19/31 августа получено было во вре-

мя моего отсутствия из Ростова — в бытность мою в Ярославле, вот почему я не мог раньше настоящего дня отвечать Вам.

Душевно радуюсь, что посещение Ваше Ростова Великаго и ознакомле-ние с памятниками нашей родной старины оставило Вам впечатлений хо-роших о нас воспоминаний. Быть может и суждено осуществиться и моему пламенному желанию и надеждам, когда Вы наш дорогой гость вторично посетите Ростов-Великий и я был бы сердечно рад спутешествовать Вам

снова при обозрении Вашем ещё многих памятников Ростовской старины которые по весьма краткому времени первого Вашего пребывания в нашем городе, остались Вами не осмотрены, а затем я предложил бы Вам съездить в столь богатый древними памятниками Ярославль*

2. И в сопутствии моём там было бы Вам возможно хорошо ознакомиться со всеми древними па-мятниками, а я вперёд уверен, что обозрение Ярославской старины доста-вило бы Вам большой интерес и удовольствие. И так льщу себя надеждой снова Вас увидеть в нашем городе. Относительно виденной Вами в Ростове торжественной церемонии крестного хода могу дать следующие сведения: этот крестный ход установлен был в Ростове в 1854 г. в память моления о избавлении от свирепствовавшей в нашей местности холерной эпидемии во всей Ярославской губернии и установлено с того времени св. Синодом совершаться крестному ходу ежегодно в первый воскресный день (празд-ничный день) первой недели поста именуемого Успенским1. По раз уста-новленному порядку этой духовной церемонии в известный воскресный день в Ростовском Успенском соборе старшим духовенством совершается торжественная литургия и перед окончанием литургии из всех городских церквей выносятся к собору почитаемые в народе древние иконы, сопрово-ждаемые из каждой церкви настоятелем ея и прочим клиром. Когда кончит-ся литургия, из собора начинается с участием всего городского духовенства шествие с иконами из всех городских церквей вокруг города. Во время хода поются певчими и духовенством установленные церковными канонами пес-нопения; крестный ход сопровождает почти всё местное население окрест-ных жителей, так что каждый из граждан считает своим долгом участвовать во время этого шествия; участвуют так же и массы приехавших в Ростов на это торжество окрестных жителей: одни из богомольцев становятся ряда-ми на несколько вёрст чтобы иметь возможность подойти с преклонной гла-вой под каждую над ним несомую икону, другие же из богомольцев, прояв-ляя свое религиозное настроение (усердие) несут на своих раменах (плечах) из своей приходской церкви икону, от утомления по возможности чередуясь один богомолец с другим. Торжественная церемония несения икон совер-шает путь вкруг Ростова не менее 9 вёрст в окружности, так что кончается у собора около 2 ½ час. по полудни. При этом надо добавить, что последнею иконой бывает несена «Владимирская Божия Матерь», писанная в XII стол. в Киеве известным в то время лучшим иконописцем в Южной России Алим-пием Печерским, которая и была в XIII в. принесена из Киева в Ростов.

Вот многоуважаемый барон те основанные на достоверных и старин-ных источниках сведения о виденной вами в Ростове церемонии крестного хода, которые я старался почерпнуть и имею честь сообщить Вам.

Касательно же желания Вашего иметь исторические сведения о ро-стовских колоколах и звонах их, я приказал сделать подробную выписку

* Ярославль отстоит от Ростова всего в 60 верстах по пути 2х часовой езды по железной дороге.


118 119


из единственного сохраняющегося в нашем музее издания, которая в руко-писи будет дня через два приготовлена и эту рукопись я постараюсь при-слать к Вам в Москву в особом письме; в крайнем случае, если это письмо не застало Вас в Москве, тогда перешлю его Вам в Париж.

Точно так же и интересные для Вас висячие замки заказаны мною и по изготовлении их будут посланы к Вам».

ГАЯО. Ф. 693. Оп. 1. Д. 91. Л. 1–2.

Примечания1. Этот пост в честь Успения Богоматери установлен церковью с 1/13

августа по 15/27 августа.

Библиографический список1. Букреева Е. «Русские струны французской души» барона де Бая //

Золотая палитра. 2010. № 2. С. 52–59.2. Букреева Е. М. Вклад французского учёного барона де Бая в изуче-

ние археологии, этнографии, истории и искусства России // Десятые Та-тищевские чтения : материалы всерос. науч.-практ. конф. (Екатеринбург, 20–21 ноября 2013 года). Екатеринбург : УМЦ УПИ, 2013. С. 482–486.

3. Букреева Е. М. Бай де, барон // Отечественная война 1812 года и осво-бодительный поход русской армии 1813–1814 годов : энциклопедия : в 3 т. Т. 1. М. : РОССПЭН, 2012 С. 103–104.

4. Гусев К. А. К 120-летию Международного конгресса по антропологии и доисторической археологии // Российская археология. 2013. № 3. С. 155–159.

5. Дела и документы Ростовского музея церковных древностей. 1894–1896 // ГМЗРК. АДМ-165. Л. 36.

6. Дела и документы Ростовского музея церковных древностей. Прото-колы. 1897–1900 гг. // ГМЗРК. АДМ-177. Л. 71.

7. Ким Е. В. И. А. Шляков и художественная жизнь в Ростове (Часть I. 1880–1890-е гг.) // История и культура Ростовской земли. 2003. Ростов, 2004. С. 26–59.

8. Книга посетителей Белой палаты, находящейся в Кремле г. Ростова // ГМЗРК. Р-866.

9. Колбасова Т. В. К истории формирования коллекции фотографии музея- заповедника «Ростовский кремль». Портретная фотография 1880–1910-х гг. из собрания И. А. Шлякова // Сборник докладов конференции «Фотография в музее», 22–25 мая 2018 г. Санкт-Петербург: Санкт-Петербургское обще-ство «А–Я», 2018. С. 113–118.

10. Орешников А. Памятник XV века, находящийся в Белой палате в Ростове. Москва : Т-во тип. А. И. Мамонтова, 1894. 12 с.

11. Письма барона де Бай И. А. Шлякову // ГАЯО. Ф. 693. Оп. 1. Д. 161.

12. Письма И. А. Шлякова барону де Бай. 1894 // ГАЯО. Ф. 693. Оп. 1. Д. 91.

13. Савельев Ю. Р. Николай Владимирович Султанов. Портрет архитек-тора эпохи историзма. СПб., 2009. 349, [2] с.

14. Труды девятого Археологического съезда в Вильне 1893 / под ред. графини Уваровой и С. С. Слуцкого. Т. II. М., 1897. VII, 328, 126 с., 37 л. ил.

15. Ярославские губернские ведомости. 1894. Ч. неофиц. № 64. С. 2.16. Le Baron de Baye. Antiquités frankes trouvеes en Bohême [Extrait du

Bulletin Monumental. Annee 1894]. Caen : Henri Delesque, imprimeur-libraire, 1894. (РЯМЗ. Ин-986).

17. Baye Joseph de. A travers quelques villes historiques de la Russie : souvenirs d’une mission. Paris : Librairie Nilsson, 1901.

18. Baye Joseph de. Croix du XVe siècle, conservée à Rostoff // Revue de l’art chrétien : recueil mensuel d’archéologie religieuse / dirigee par M. L’abbé J. Corblet. Année 39 1896, T. VII, Liv. 4. Paris, 1896. P. 118–120.

19. Baye Joseph de. L’oeuvre de Victor Wasnetzoff devant l’ecole moderne de peinture en Russie : accompagnee de 21 planches hors texte. Paris : Librairie Nilsson, 1896. (РЯМЗ. Ин-909)

20. Baye Joseph de. Souvenir du congrès international d’anthropologie et d’archéologie préhistoriques : XI session. Moscou 1892. Paris : Librairie Nilsson, 1893. (РЯМЗ. Ин-403)

21. Baye Joseph de. Tiflis : Souvenirs d’une mission / extrait de la Revue de Geographie (Livraisons d’Aout, Septembre et Octobre), dirigee par M. L. Drapeyron. Paris : Librerie Nilsson, 1900. (РЯМЗ. Ин-685)

22. Baye Joseph de. Une châsse de la cathédrale d’Astorga, province de Léon (Espagne). Communication faite au IXe Congrès russe d’archéologie, tenu à Vilna (1893). Paris : Librarie Nilsson, 1894. (РЯМЗ. Ин-551).

23. 35 phot. de Russie d’Europe (Saratov, Kiev, Pskov, Moscou, Vilna, Kazan, Iaroslav,...) par le baron de Baye en 1895. Изображение : электронное. URL : https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b105129761/f27.item (дата обраще-ния: 15.09.2019)


120 121


УДК 002.2:908(03)(470.316)1

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИЗДАНИЙ КРАЕВЕДЧЕСКО-СПРАВОЧНОГО И РЕКЛАМНОГО

ХАРАКТЕРА: ЗАПРОС ТУРИСТОВ(НА ПРИМЕРЕ ГОРОДА ЯРОСЛАВЛЯ)

Панина Наталья Валерьевнакандидат исторических наук,

АНО «Центр развития туризма и международногосотрудничества» города Ярославля,

г. ЯрославльE-mail: [email protected]

CURRENT STATE OF PUBLICATIONS OF THE LOCAL STUDY–HELP AND ADVERTISING

CHARACTER: REQUEST FOR TOURISTS(ON THE EXAMPLE OF THE CITY OF YAROSLAVL)

Panina Natalya ValerevnaCandidate of historical sciences,

ANO “Tourism Development Center and international cooperation” of Yaroslavl,Yaroslavl


В статье рассматриваются вопросы, связанные с использованием изданий кра-еведческо-справочного и рекламного характера в деятельности туристских орга-низаций. Приводится характеристика современного туриста, позволяющая опре-делить его потребности в получении информации туристской направленности. Предоставление туристской информации как отдельной услуги рассматривается через призму работы туристско-информационных центров. В качестве примера приводится деятельность ТИЦ города Ярославля.

Ключевые слова: туристская информация, дестинация, информационно-справочные услуги, туристско-информационный центр, туристская информационная среда.

The article discusses issues related to the use of publications of local history, reference and advertising in the activities of tourist organizations. The characteristic of a modern tourist is given, which allows to determine his needs for obtaining tourist information. The provision of tourist information as a separate service is considered through the prism

© Панина Н. В.

of the work of tourist information centers. As an example, the activity of the TIC of the city of Yaroslavl is given.

Key words: tourist information, destination, information and reference services, tourist information center, tourist information environment.

***В туристской отрасли достаточно распространённой практикой является

использование изданий краеведческо-справочного и рекламного характера. К ним необходимо отнести путеводители, справочники, карты, каталоги, проспекты, буклеты и др. Подобный процесс обусловлен потребностью по-стоянного продвижения территории, наличием высокой конкуренции среди участников рынка, необходимостью формирования положительного имид-жа конкретной дестинации у потенциальных целевых аудиторий. При этом следует учитывать запросы современного общества, развивающегося в эпо-ху цифровизации. Всё более «важным компонентом качества туристского обслуживания становится наличие комфортной, понятной и доступной, логистически продуманной туристской информационной среды» [11], ко-торая включает систему туристской навигации (указатели, обозначения, таблички, ориентиры, путеводители, памятки, туристические карты), ин-формационно-справочные услуги. Требуется создание условий для воз-можности получения туристами полной и достоверной, регулярно обнов-ляемой информации. Именно этим потребностям отвечает деятельность туристско-информационных центров, формирующих информационное пространство. Согласно требованиями ГОСТа ТИЦ должен обладать об-щей и конкретной информацией о месте назначения, а также о туристских достопримечательностях, включая всю информацию, необходимую для по-сещения: местоположение, описание, особенности, условия и график ра-боты [2]. В соответствии с федеральным законом «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» [9] информационное обеспечение туризма определено как одно из направлений реализации государственного регулирования туристской деятельности, но определения понятия «турист-ская информация» не даётся.

При этом необходимо определиться с самим понятием «туристская ин-формация». По мнению большинства специалистов [4, с. 161; 5, 13], тури-стская информация представляет собой совокупность сведений, охватыва-ющих различные сферы деятельности и формирующихся в соответствии с информационными потребностями субъектов туристской системы.

Процесс моделирования туристской информационной среды должен учитывать потребности целевой аудитории, на которую будет направлено коммуникационное воздействие. В связи с этим следует составить портрет потребителя — современного туриста, прибывающего на ту или иную тер-риторию. Так, по данным исследования, проведённого экспертами Высшей


122 123


школы экономики, большую часть туристов сегодня составляют россияне в возрасте 16–39 лет (55 %). Они имеют стабильный доход и могут себе по-зволить покупать крупную бытовую технику или даже более дорогие вещи (52 %). У многих (40 %) есть дети до 18 лет. Среди туристов чаще встреча-ются жители крупных городов (с населением от 500 тысяч человек). Также в группе туристов высока доля людей с высшим образованием [3].

По нашему мнению, именно такой турист является потребителем изда-ний краеведческо-справочного и рекламного характера. Это подтверждает-ся регулярными наблюдениями и статистическим анализом, которые про-водятся в рамках деятельности ТИЦ города Ярославля. В первую очередь туристы, прибывающие в офис ТИЦ, интересуются картой города. В связи с имеющимся постоянным запросом на подобную печатную продукцию с 2018 г. в ТИЦ города Ярославля осуществляется выпуск туристской карты тиражом 5 тысяч экземпляров на регулярной основе (четыре раза в год). Сле-дует отметить, что карта распространяется и во время проведения крупных событийных мероприятий, международных выставок. При разработке ма-кета туристической карты Ярославля учитываются такие важные критерии, как простота и целостность восприятия территории, изображённой на пе-чатном носителе, наличие определённых символов и обозначений, позво-ляющих читателю построить нужный маршрут. Кроме того, карта содержит дополнительную информацию о мероприятиях, проходящих в Ярославле, т. е. календарь событий. Тем самым учитывается интерес и тех туристов, которые предпочитают активный отдых. Наработанный опыт показывает, что подобные печатные издания отвечают потребностям различных целе-вых аудиторий и носят универсальный характер.

Среди краеведческо-справочных материалов большой популярностью и у российских, и у иностранных туристов пользуются путеводители. Они служат определённым ориентиром в незнакомой местности. Структура пу-теводителя часто построена однотипно и содержит материал с рекомендо-ванными маршрутами и кратким описанием достопримечательностей. Есть целый ряд путеводителей и по Ярославлю, написанных местными краеве-дами, историками и филологами [13, 5, 1, 8]. В них содержится общая ин-формация по городу и основным культурным объектам.

Однако в последнее время отмечается стремление издателей выпускать нетрадиционные путеводители. Появляются электронные издания. Так, на-пример, «Путеводитель по городам Кубка Конфедераций FIFA 2017» [12] является не обычным гидом, к которым мы привыкли. Составители воздер-жались от прямых рекомендаций, где остановиться, в какой ресторан схо-дить и на какую экскурсию поехать. Об этом на страницах издания расска-зывают жители Москвы, Санкт-Петербурга, Сочи и Казани — те, кто любят и знают эти города. Так, своими советами и впечатлениями на страницах

«Путеводителя» делятся журналист-итальянец и учитель из США, моло-дая семья из Казани и московский школьник, англичанин и новозеландская студентка, волонтёр из Эквадора и преподаватель из Хорватии, португалец и жительница Петербурга, студентка из Китая, доктор из Туниса и другие, живущие в России люди. Именно они и стали авторами этого путеводителя. В результате путеводитель получился очень личный и искренний. Участ-ники проекта ничего не навязывают, а лишь делятся с читателями тем, что знают и чувствуют. Такой подход к построению содержания путеводите-ля был высоко оценен потребительской аудиторией. «Путеводитель» стал одним из самых популярных электронных изданий в период проведения спортивных мероприятий.

Опыт издания не традиционных путеводителей есть и в Ярославле. Так, в 2018 г. вышел «Ярославский лексикон, или Путеводитель для тех, кто не любит путеводители» [15]. Ярославские авторы — Дмитрий Полоз-нев, Валентина Дегтеревская, Николай и Наталия Кокорновы предприняли попытку издания серии выпусков о городе. Это новый взгляд на местные достопримечательности, а также особый стиль исполнения. На страницах издания читатель находит лаконичные рассказы о памятниках истории и ар-хитектуры, нацеленные передать настроение и колорит местности. «Ярос-лавский лексикон» во многом соответствует запросам современного тури-ста, который стремится приобрести оригинальный сувенир, но при этом достаточно компактный. Однако, на наш взгляд, рассматриваемый путе-водитель будет в первую очередь полезен и интересен местным жителям, поскольку многие факты и детали, о которых повествуется в нём, являются дополнительным источником информации к уже известным и распростра-нённым среди широкого круга читателей сведениям о Ярославле.

Таким образом, рассматривая состояние изданий краеведческо-справочного и рекламного характера, распространяемых на территории Ярославля необ-ходимо отметить наличие достаточно разнообразных материалов, соответ-ствующих запросам современных туристов. При этом проведённый анализ показывает недостаточную вариативность и разнообразие выбора подоб-ных изданий для потенциального читателя.

Библиографический список1. Блажевская С. Е. Ярославль : [путеводитель]. М. : Верхов С. И, 2017.

95 с.2. ГОСТ Р 56197-2014 (ИСО 14785:2014). Туристские информационные

центры. Туристская информация и услуги приёма. Требования : националь-ный стандарт : дата введения 2015-09-01. Текст : электронный // Электрон-ный фонд правовой и нормативно-технической документации : [сайт]. URL : http://docs.cntd.ru/document/1200114181 (дата обращения: 02.10.2019).


124 125


3. Домчева Е. Более 70 процентов россиян никогда не бывали за грани-цей. Текст : электронный // Интернет-портал «Российской газеты». URL : https://rg.ru/2014/05/28/turisty-site.html (дата обращения: 20.03.2019).

4. Дигилина О. Б. Туристская отрасль России: подходы к терминологии, факторы и проблемы развития / О. Б. Дигилина, С. А. Огудин, И. Б. Теслен-ко // Проблемы экономики и управления предприятиями, отраслями, ком-плексами. Новосибирск : Центр развития научного сотрудничества, 2017. С. 161–190.

5. Дутов Н. В. Ярославль : путеводитель по исторической части города. Ярославль : Российские справочники, 2016. 96 с.

6. Зырянов А. И. Технология планирования самостоятельного путеше-ствия / А. И. Зырянов, И. С. Зырянова // Географический вестник. 2013. № 2. С. 99–103.

7. Ковалёва Е. Н. Особенности функционирования информационной ин-фраструктуры туристского рынка в Российской Федерации // Каспийский регион : политика, экономика, культура. 2011. № 2 (27). С. 197–201.

8. Леонова Н. Б. Ярославль. Путеводитель с детальной картой Ярославля внутри. М. : ЭКСМО, 2017. 133 с.

9. Об основах туристской деятельности в Российской Федерации : Фе-деральный закон от 24.11.1996 №132-ФЗ : ред. от 02.12.2019. Принят Го-сударственной Думой 4 октября 1996 года : одобрен Советом Федерации 14 ноября 1996 года. Текст : электронный // Консультант – надежная право-вая поддержка : официальный сайт компании «КонсультантПлюс». URL : http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_12462/ (дата обращения: 02.10.2019).

10. Об утверждении Стратегии развития туризма в Ярославской об-ласти до 2025 года : Постановление Правительства Ярославской области от 13.08.2014 № 797-п. Текст : электронный // Портал органов власти Ярос-лавской области. URL : https://www.yarregion.ru/depts/tourism/tmpPages/docs.aspx (дата обращения: 23.08.2019).

11. Понкратова В. С. Анализ современного состояния опыта работы тури-стско-информационных центров / В. С. Понкратова, Т. В. Бережная // Вест-ник Воронежского института высоких технологий. 2014. № 13. С. 166–170.

12. Путеводитель по городам Кубка Конфедераций FIFA 2017. Текст : электронный // Национальный туристический портал. URL : https://russia.travel/confcup2017-guide/ (дата обращения: 02.10.2019).

13. Сердюков С. Д. Система продвижения туристской дестинации как составляющая информационного обеспечения в туризме / С. Д. Сердю-ков, Н. К. Сердюкова, Л. М. Романова // Вестник Евразийской науки. 2018. № 2. Т. 10. С. 1–16.

14. Смирнов Я. Е. Ярославль : путеводитель по центральной части города. Ярославль: Российские справочники, 2012. 42 с.

15. Ярославский лексикон, или Путеводитель для тех, кто не любит пу-теводители / написал Николай Кокорнов ; нарисовала Наталия Кокорнова ; сфотографировал Дмитрий Шиманский ; отред. Валентина Дегтеревская ; придумал Дмитрий Полознев. Ярославль : Издательское бюро «ВНД», 2018. № 1 : Не Кремль (Б. Спасо-Преображенский монастырь и пл. Богояв-ления / Подбельского). 7, [1] с. : ил.


126 127


УДК 908(470.316):002.21

УЧЕБНЫЕ ИЗДАНИЯ ПО ИСТОРИИ ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ: ИСТОРИЯ,

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ, ПЕРСПЕКТИВЫ

Рязанцев Николай Павловичкандидат исторических наук,

Ярославский филиал Санкт-Петербургскогогосударственного университета путей сообщения, г. Ярославль

E-mail: razansev@ yandex.ru

Салова Юлия Геннадьевнакандидат исторических наук,

Ярославский государственный университет имени П. Г. Демидова, г. ЯрославльE-mail: [email protected]

EDUCATIONAL PUBLICATIONS ON THE HISTORY OF THE YAROSLAVL REGION:

HISTORY, CURRENT STATE, PROSPECTS

Ryazantsev Nikolay PavlovichCandidate of historical sciences,

Yaroslavl branch of Saint Petersburg University of railway engineering, YaroslavlE-mail: razantsev@ yandex.ru

Salova Julia GennadyevnaCandidate of historical Sciences,

P. G. Demidov Yaroslavl state University, YaroslavlE-mail: [email protected]

В статье прослеживаются этапы подготовки краеведческих изданий учебного характера, специфика их содержания и использования в учебном процессе, а также задачи и перспективы их подготовки в современных условиях.

Ключевые слова: Ярославский край, краеведение, учебные издания, общеоб-разовательная школа, внеучебная работа школ.

The article traces the stages of preparation of local history publications of educational nature, the specifics of their content and use in the educational process, as well as the tasks and prospects of their preparation in modern conditions.

© Рязанцев Н. П., Салова Ю. Г.

Key words: Yaroslavl region, local history, educational publications, secondary school, extracurricular work of schoolchildren.

***Начало изучения истории Ярославского края можно с некоторой долей

условности отнести к концу XVIII в., когда в первом провинциальном жур-нале «Уединённый пошехонец» стали печататься историко-статистические очерки по уездам Ярославской губернии. В них речь шла о территории, поч-ве, лесах, количестве жителей, занятиях населения. Там впервые появилась легенда о медведе и т. п. Это был первый образец краеведческих публикаций.

Тогда же, т. е. в 1780–1790-х гг., появились «Топографические описа-ния» Ярославского края. Они содержали интереснейшие сведения о хо-зяйстве, занятиях жителей, о численности населения по уездам и городам, а также о многочисленных архитектурных памятниках. Исследователь этих источников А. Б. Дитмар считал, что губернских и уездных землемеров, которые участвовали в составлении этих описаний с полным правом можно назвать «первыми ярославскими краеведами, положившими начало систе-матическому изучению природы и хозяйства нашего края» [1, с. 6].

XIX век, особенно его вторая половина, дал массу примеров краеведче-ских исследований по отдельным направлениям истории и культуры наше-го края (Л. Н. Трефолев, К. Д. Головщиков, И. А. Тихомиров, А. А. Титов и многие другие). Необходимо подчеркнуть, что в это время Министерство народного просвещения проявляло заинтересованность в развитии актив-ных форм преподавания. В частности, поощрялись разного рода экскур-сии, в т. ч. по родному краю. Но для этого нужны были учебные пособия, которых не было. Поэтому в различных губерниях объявлялись конкурсы на краеведческие издания.

Конкурс на создание такой работы в 1900 г. объявил и школьный отдел Ярославского губернского земства. Нужна была книга для учителей началь-ной школы и школьников, получивших начальное образование [5, с. 34]. Было представлено четыре рукописи. Победителем была признана работа П. А. Критского. Но только в 1907 г. П. А. Критский опубликовал первую в истории края книгу, которая должна была обобщить накопленный матери-ал и дать общую картину истории края за весь период. Это книга — «Наш край. Ярославская губерния — опыт родиноведения» [4].

Эта работа, как видно из названия, стала первым учебным пособием по истории Ярославского края. Примечательно, что речь шла не просто об изу-чении края. Речь шла о «родиноведении», которое понималось как «нацио-нальное воспитание», патриотическое воспитание (если выражаться совре-менным языком). Сам автор не называл свою книгу учебным пособием. Он полагал, что она будет доступна каждому грамотному человеку. Структура работы была довольно сложной. Она содержала разделы – «Поверхность


128 129


и почвы», «Население», «Образование», «Кустарные промыслы», «Фабри-ки и заводы» и т. д. Среди прочих был раздел исторический — «Очерки из истории Ярославского края от первых городов до наших дней». Один из рецензентов написал тогда, что книга «читается легко и с удовольстви-ем». На наш взгляд, это не совсем так. Очевидно, что для учеников началь-ной школы текст был довольно сложным. Тем более, он написан сплошным текстом, с минимальным выделением абзацев (иногда страница и более — всего один абзац).

Эта книга стала единственным учебным пособием по истории края, из-данным до 1917 г. В последующие годы она широко не использовалась, как редкое дореволюционное издание.

Следующая работа появилась только в 1974 г. – «Очерки истории Ярос-лавского края» [7]. Она была подготовлена коллективом авторов ЯГПИ под общей редакцией В. А. Ляхова. Авторы сами отмечали, что не ставили цель дать систематическую картину истории края, а подготовили сборник ста-тей на эту тему. Но они расположены в хронологическом порядке, т. е. это можно воспринимать как учебное пособие, но без методической части. Отсутствие целого ряда сюжетов вызывает недоумение. Так, авторы созна-тельно не разрабатывали сюжет о событиях Первой русской революции. По непонятной причине отсутствует очерк о Великой Отечественной войне (о Первой мировой войне — тоже). Практически нет сюжетов о культурном развитии края и т. д. Конечно, время наложило свой отпечаток и на эту ра-боту. Историко-партийный подход явно преобладает в изложении событий практически с периода отмены крепостного права.

В 1960–1970-е гг. появились дополнительные факторы, определившие выход новых краеведческих изданий. Упор на патриотическое воспитание молодёжи проявился в масштабном, ранее не виданном праздновании таких юбилейных дат, как 20-летие Победы, 50-летие Октябрьской революции, 50-летие образования СССР. В рамках этой политики поощрялись разного рода формы внешкольной работы, военно-патриотические игры, походы по местам боевой и трудовой славы, создание школьных музеев и т. п. Для это-го нужны были учебно-методические пособия, но их просто не было.

В 1974 г. вышло первое учебное пособие для учителей. Это работа И. А. Ковалёва «Ярославский край на уроках истории. Пособие по крае-ведению для учителей средней школы (7–10 классы)» [3]. Исходя из ме-тодической подготовки к уроку это весьма ценная работа. Она имеет чёт-кую структуру, практически здесь даётся план каждого урока, компактный текст, документы к каждой главе, вопросы и задания, а также список допол-нительной литературы к каждой теме. Работа для своего времени неплохо проиллюстрирована. На наш взгляд, с точки зрения учителя-практика, это весьма полезное пособие, гораздо более удобное для работы, чем предыду-

щие очерки ЯГПИ. Она вышла значительным тиражом в 40 тысяч экзем-пляров и была доступна как учителям, так и учащимся.

В 1990-е гг. система образования переживала далеко не лучшие време-на. В 1991–1992 гг. начался переход от советской системы исторического и обществоведческого образования к постсоветской системе. В 1992 г. был принят Закон «Об образовании», и вслед за ним введена концентрическая структура в историческом и обществоведческом образовании (1993 г.).

28 декабря 1994 г. коллегия Министерства образования утвердила реше-ние «О стратегии развития исторического и обществоведческого образова-ния в общеобразовательных учреждениях». Во второй половине 1990-х гг. были изданы обновленные учебники по истории и обществознанию.

В документах тех лет много говорилось о гуманизации, гуманитаризации, демократизации, децентрализации системы образования, развитии личност-но ориентированного обучения и т. д. Наверно, сами авторы не всегда пони-мали, что они хотят получить в результате реформы. Но в этих документах был один несомненный плюс. Федеральный центр (Министерство образова-ния) утверждал базисные учебные планы (БУП). А разработка содержания регионального и школьного компонентов отдавалась на места. У органов управления образованием на местах появилась некоторая самостоятельность в этих вопросах. Можно было выбирать учебники, создавать свои учебные пособия и т. д. Таким образом, региональный компонент в историческом об-разовании получал шанс на развитие. Наверно, не случайно именно в это время появилась кафедра музеологии и краеведения в Ярославском государ-ственном университете. Кафедра начала активно сотрудничать в этих направ-лениях с органами образования и с ИРО. И довольно скоро появились первые положительные результаты такого сотрудничества.

Следующее учебное пособие по истории Ярославского края вышло в 1997–1999 гг. — «Ярославский район: страницы истории» в трёх частях [11, 12, 13]. Общий объём трёх томов составил примерно 450 страниц. Под-готовили это пособие преподаватели кафедры музеологии и краеведения под руководством Александра Михайловича Селиванова по заказу адми-нистрации и отдела народного образования Ярославского муниципального округа для школ Ярославского района. Изначально авторы и заказчик ис-ходили из того, что для удобства учеников нужна чёткая структура рабо-ты: главы, параграфы, иллюстрации. Документы и материалы прилагались к каждой теме. Здесь же были вопросы и задания, приложения. Обязатель-но указывалась литература и источники.

Трудность работы над учебным пособием состояла в том, что нужно было на фоне общей истории Ярославского края показать историю княже-ства, уезда, района (а границы исторически часто изменялись). При этом не-обходимо было по максимуму убрать из текста историю Ярославля и исто-


130 131


рию губернии. Полностью исключить это было невозможно. Но нужно было найти какую-то «золотую середину». На наш взгляд, авторам это удалось. Впоследствии авторы этого учебного пособия много встречались с учите-лями района, и серьёзных претензий к учебному пособию не было. Более того, через несколько лет работы возникла идея переиздать пособие в одном томе. Но глава района сменился, перевели на другую работу руководителя отдела школьного образования. Новые власти от этой идеи отказались.

Можно сказать, что работа над этим учебным пособием дала кафедре му-зеологии и краеведения очень ценный опыт. После этого можно было думать о создании единого учебного пособия для всех школ Ярославской области.

«История Ярославского края с древнейших времён до конца 20-х годов ХХ века» вышла в 2000 г. под грифом не только Администрации области, но и Министерства образования Российской Федерации тиражом в 16 тысяч экземпляров [2]. Её подготовил авторский коллектив во главе с А. М. Сели-вановым. Эта работа была довольно объективно отрецензирована М. Г. Мей-еровичем, который уже несколько лет жил в Израиле, но внимательно сле-дил за ярославским краеведением и очень просил переслать ему эту книгу. Получив пособие («огромное вам спасибо за это», «ведь это после Крит-ского (1907 г.) и Ляхова (1974 г.) всего третья книга по истории края»), он дал очень подробную, полезную и весьма критическую рецензию на эту работу. «Замечаний у меня очень много, — писал он в письме от 11 мая 2001 г. — Ведь я историей края занимался 40 лет и первым стал читать этот курс в Ярославском университете. Очень слабо написаны первые шесть глав <…> Поймите меня правильно, дело не в личных отношениях, а в принципе. Это мое личное мнение, с ним можно не соглашаться…». Шесть глав из четырнадцати! Это было очень серьёзное замечание. На вто-рой существенный недостаток пособия указала глава департамента обра-зования: у пособия восемь авторов, у каждого свой стиль, свой уровень компетентности. Конечно, сейчас можно сказать, что основной ошибкой было создание столь разношёрстного коллектива авторов, из которых боль-шинство, строго говоря, не занимались специально историей Ярославского края и подготовкой школьных учебников.

Исходя из всего этого, департамент образования поставил перед кафе-дрой весьма жёсткое условие: вторая часть учебного пособия должна иметь одного — максимум двух авторов. Так появилась в 2005 г. «История Ярос-лавского края. 1930–2005 гг.» [8]. Тираж книги составил 5 500 экземпляров.

Здесь следует пояснить, почему у этих двух работ такие нетрадицион-ные хронологические рамки. Это связано с тем, что ещё в начале работы над первой частью пособия профессор В. Т. Анисков предложил департа-менту образования свой вариант учебного пособия по истории края с 1928 г. до конца ХХ в. Поэтому коллективу авторов во главе с А. М. Селивановым

пришлось делать учебник до конца 1920-х гг. Однако впоследствии депар-тамент образования текст В. Т. Анискова и М. А. Рутковского отклонил (их работа вышла очень небольшим тиражом для студентов-политологов). Вторую часть пособия авторы были вынуждены начинать с 1930 г.

В целом, в департаменте образования посчитали опыт сотрудничества с кафедрой музеологии и краеведения успешным. Вскоре было приня-то решение о том, что пособия 2000 г. и 2005 г. должны использоваться в 10–11-х классах средней школы. Для 6–9-х классов на основе этих двух книг запланировали подготовить отдельное, более популярное с точки зре-ния изложения, учебное пособие. Так, в 2007 г. вышли тиражом в 10 тысяч экземпляров «Очерки по истории Ярославского края с древнейших времен до наших дней» [10]. Один из авторов — И. А. Федорчук — имела большой опыт работы со школьниками в Провинциальном колледже.

Практически одновременно с этим вышло ещё одно пособие преподава-телей колледжа «Путешествие по родному краю. Учебное пособие для уча-щихся 3 класса общеобразовательных школ» [6] тиражом 9 тысяч экземпля-ров. Пожалуй, впервые в нашем регионе специально для начальной школы появился свой учебник. Он был хорошо адаптирован к младшему школьно-му возрасту, прекрасно иллюстрирован, имел хорошее методическое обе-спечение (словарик, материалы для самостоятельного чтения, контрольные задания, рубрика «это интересно» и т. п.).

Но, в целом, к этому времени сохранялся дефицит учебных пособий по истории Ярославского края, особенно в районах. Этот дефицит усили-вался в условиях активной краеведческой работы в школах, разного рода школьных краеведческих конференций и конкурсов. Из года в год в обла-сти росли масштабы развития внутреннего туризма. Ежегодно с этой про-блемой сталкивались слушатели на курсах экскурсоводов в Ярославском историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике. Инициативы от властных структур и от отделов народного образования ушли в прошлое. Переговоры с представителями профильных департаментов заканчивались ничем, одной из главных проблем было отсутствие финансирования.

Некоторое время назад мы посчитали, что необходимо современное учебное пособие по истории Ярославского края. Так появилась новая ра-бота — «История Ярославского края (от Первой мировой войны да на-чала XXI века)» [9]. За основу авторы взяли предыдущую работу 2005 г., но внесли в неё целый ряд изменений и дополнений.

Прежде всего, расширили хронологические рамки. Сейчас в рабо-чих учебных программах новейшая история России начинается с 1914 г., т. е. с Первой мировой войны. Между тем, событиям Первой мировой вой-ны в учебном пособии 2000 г. посвящено всего полторы страницы довольно формального текста — в нём нет ни фактов, ни цифр, нет людей, событий


132 133


и т. п. Более того, пожалуй, ни в одном учебном пособии не рассматрива-ется история края в период Первой мировой войны (исключение состав-ляет вторая часть издания «Ярославский район: страницы истории»). Су-щественные дополнения были внесены в главу, посвящённую Гражданской войне (белогвардейский мятеж, культурное развитие края). Заново была написана глава по новой экономической политике (1920-е гг.).

Дополнения по тем или иным сюжетам были необходимы, так как за эти годы вышли новые исследования, результаты которых нужно было учесть. Так, в главе о Великой Отечественной войне появились новые факты о бом-бардировках территории области, промышленных объектов. Авторы посчи-тали нужным их использовать. В своё время Э. Н. Лунина обнаружила в фон-дах ЦДНИ ГАЯО ряд писем с фронта известных ярославцев — П. И. Батова, Ю. В. Андропова, М. С. Лисянского, М. П. Смирнова, Л. Б. Генкина. Очень интересные, познавательные источники, и авторы об этом написали.

При подготовке учебника особую сложность вызывали сюжеты по исто-рии Ярославской области за последние 30 лет. Нет региональных обоб-щающих работ. Официальные СМИ зависимы от власти, поэтому пишут и показывают, как правило, парадную сторону жизни региона. Проблемы, если и затрагиваются, то довольно поверхностно. К примеру, совсем недав-но по центральному телевидению показали небольшой документальный фильм о том, как замечательно развивается ярославская промышленность. Статистические данные ЦФО и ежегодные отчеты Ярославского статисти-ческого управления, которые мы широко использовали при написании учеб-ного пособия, к сожалению, рисуют совсем иную картину. Наша область давно утратила статус промышленно развитого региона, одного из лидеров российской промышленности. У нас в народнохозяйственном комплексе масса проблем, которые не решались в течение десятилетий. И как пойдёт их решение, в какую сторону — это большой вопрос.

О перспективах развития учебных изданий по истории края говорить сложно, но нужно. Спрос на такие учебные пособия есть: в образователь-ных учреждениях, в учреждениях дополнительного образования, в сфере туризма, в музеях и т. п. Но даже в 1990-е гг. нередко инициатива в издании той или иной книги шла от власти — отделов образования, профильных департаментов. Сейчас такой инициативы мы не видим. Одной из главных остаётся проблема финансирования. Кроме того, широкое толкование кра-еведения требует привлечения к подобной работе разных специалистов — географов, литераторов, экономистов. Это не всегда возможно, прежде всего, из-за недостаточного количества исследователей, профессионально занимающихся проблемами региональной истории.

ЕГЭ по истории сдают 12–15 % школьников, которые с помощью экза-мена решают вопросы своей будущей профессии. Общество в целом, по-

давляющее большинство школьников заинтересованы в том, чтобы уроки истории, краеведение сформировали интерес к истории своей семьи, свое-го региона, своей страны, к культурному наследию человечества. Решение всех этих задач и составляет цель школьного исторического образования в широком гуманистическом смысле. Эта «сверхзадача» исторического об-разования может быть определена как задача воспитания российской граж-данской идентичности («национального воспитания», патриотического вос-питания) средствами исторического и гуманитарного образования в целом.

Библиографический список1. Дитмар А. Б. Над старинными рукописями («Топографические опи-

сания» Ярославского края конца XVIII века). Ярославль : Верхне-Волжское книжное издательство, 1972. 125 с.

2. История Ярославского края с древнейших времен до конца 20-х годов ХХ века : учебное пособие для учащихся средних общеобразовательных учебных заведений / под ред. А. М. Селиванова. Ярославль : ЯрГУ, 2000. 367 с., [4] л. ил.

3. Ковалёв И. А. Ярославский край на уроках истории : пособие по кра-еведению для учителей средней школы (7–10 классы). Ярославль : Верхне- Волжское книжное издательство, 1974. 168 с.

4. Критский П. А. Наш край. Ярославская губерния — опыт родиноведе-ния : с приложением карты губернии и 65 рисунками в тексте. Ярославль : Типография Губернской земской управы, 1907. 309, 4 с.

5. Критский П. А. Наш край. Опыт родиноведения // Русь. 1998. № 3. С. 34–127, № 5–6. С. 37–64.

6. Лощакова О. В. Путешествие по родному краю : учебное посо-бие для учащихся 3 класса общеобразовательных школ / О. В. Лощакова, И. А. Федорчук. Ярославль, Рыбинск : Рыбинский дом печати, 2007. 112 с.

7. Очерки истории Ярославского края / под общ. ред. В. А. Ляхова. Ярославль : Изд-во ЯГПИ, 1974. 419 с.

8. Рязанцев Н. П. История Ярославского края (1930–2005 гг.) : учебное пособие для учащихся средних общеобразовательных учебных заведений / Н. П. Рязанцев, Ю. Г. Салова. Ярославль, Рыбинск : Рыбинский дом печати, 2005. 280 с.

9. Рязанцев Н. П. История Ярославского края (От Первой мировой вой-ны да начала XXI века) : [учебное пособие] / Н. П. Рязанцев, Ю. Г. Салова. Ярославль : Канцлер, 2019. 413 с.

10. Рязанцев Н. П. Очерки по истории Ярославского края с древнейших времен до наших дней : учебное пособие для учащихся 6-9 классов об-щеобразовательных школ / Н. П. Рязанцев, И. А. Федорчук. Ярославль, Рыбинск : Рыбинский дом печати, 2007. 342, [1] с.


134 135


11. Ярославский район : страницы истории : учебное пособие : в 3 ч. / Н. П. Рязанцев, Ю. Г. Салова, В. М. Марасанова ; отв. ред А. М. Селиванов. Ярославль : ЯрГУ, 1997. Ч. 1 : С древнейших времен до середины ХIХ века 124 с.

12. Ярославский район : страницы истории: учебное пособие : в 3 ч. / В. М. Марасанова, Н. П. Рязанцев, Ю. Г. Салова ; отв. ред. А. М. Селиванов. Ярославль : ЯрГУ, 1998. Ч. 2. : Вторая половина Х1Х – начало ХХ века. 136 с.

13. Ярославский район: страницы истории: учебное пособие : в 3 ч. / В. М. Марасанова, Н. П. Рязанцев, Ю. Г. Салова ; отв. ред. А. М. Селиванов. Ярославль : ЯрГУ, 1999. Ч. 3 : ХХ век. 196 с.

УДК 061.4(470.316) «1902»:002.21

КНИГИ, ЭКСПОНИРОВАВШИЕСЯ НА ЯРОСЛАВСКОЙ ЮБИЛЕЙНОЙ НЕКРАСОВСКОЙ ВЫСТАВКЕ 1902 ГОДА, В СОБРАНИИ МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА Н. А. НЕКРАСОВА

«КАРАБИХА»

Сальникова Ольга АндреевнаГосударственный литературно-мемориальный

музей-заповедник Н. А. Некрасова «Карабиха»,Ярославская обл.

E:mail: [email protected]

BOOKS PRESENTED AT YAROSLAVL ANNIVERSARY NEKRASOV’S EXHIBITION IN 1902

AND GATHERED BY NEKRASOV’S MUSEUM “KARABIHA”

Salnicova Olga AndreevnaThe State Literary and Memorial N. A. Nekrasov Museum-Reserve «Karabikha»

Yaroslavl regionE-mail: [email protected]

Статья представляет собой обзор коллекции изданий, экспонировавшихся на Ярославской Юбилейной Некрасовской выставке 1902 года и выявленных в со-брании музея-заповедника Н. А. Некрасова «Карабиха». Данные издания-экспона-ты заложили основу книжной коллекции, осуществив мечту участников выставки о создании музея поэта на Ярославской земле.

Ключевые слова: Н. А. Некрасов, Ярославская Юбилейная Некрасовская Выставка 27–29 декабря 1902 года, каталог выставки; петербургский библиофил П. А. Картавов, ярославский земский деятель С. А. Мусин-Пушкин, редкие издания произведений Н. А. Некрасова.

The paper brings the survey of book collection presented at Yaroslavl Anniversary Nekrasov Exhibition in 1902. These books have been gathered later by Nekrsasov’s museum “Karabiha”. Gathering them became grounds for contemporary museum’s book collection and made exhibition organizers’ dreams come true.

Key words: N. A. Nekrasov, Yaroslavl Anniversary Nekrasov Exhibition (Dec, 27th – 29th 1902), exhibition catalogue, Saint-Petersburg bibliophile P. A. Kartavov, Yaroslavl zemsky activist S. A. Mousin-Pushkin; rare editions of N. A. Nekrasov’s compostition.

© Сальникова О. А.


136 137


***В 1902 г. исполнилось 25 лет со дня смерти Н. А. Некрасова. По ини-

циативе «Общества для содействия народному образованию и распро-странению полезных знаний в Ярославской губернии» для проведения Некрасовских дней была создана Юбилейная комиссия. Помимо различ-ных направлений в своей работе она уделяла большое внимание созданию Некрасовской выставки, а впоследствии — музея поэта на Ярославской земле. Содействие осуществлению этой задачи «могло выражаться как в пожертвованиях всякого рода деньгами, книгами, вещами, так и в достав-лении в распоряжение общества на время чествования и выставки всяко-го рода предметов, связанных с памятью о Некрасове, — его рукописей, писем, воспоминаний о нём и проч., журналов и газет, в которых печата-лись его произведения и отзывы о них; портретов поэта и иллюстраций к его произведениям <…>» [8, с. 259]. Результат собирательской работы комиссии отражён в «Каталоге выставки» [4], проходившей 27 – 29 дека-бря 1902 года в Историческом музее (Древлехранилище) при Ярославской губернской учёной архивной комиссии.

Согласно «Каталогу…», книги, сборники и периодические издания были основными экспонатами и составляли более 450 единиц. Они были представлены в пяти отделах: собрания сочинений Н. А. Некрасова; сборни-ки и другие книги, изданные Некрасовым; журналы, издававшиеся поэтом; журналы, сборники и другие издания, в которых помещены сочинения Не-красова; разные издания с отзывами о поэте.

Многие участники выставки передавали их в дар для создания некрасов-ского музея в Ярославле. Всего было подарено более 60 книг. После закрытия выставки значительная часть экспонатов поступила в собрание Древлехрани-лища, а в 1924 г. — в Ярославский государственный областной музей.

Музей Н. А. Некрасова на ярославской земле был создан только в 1946 г. в усадьбе Карабиха. В период с 1947 по 1950-е годы из Ярославского му-зея сюда были переданы предметы, поступившие при национализации усадьбы в 1919 г., а также материалы с выставки 1902 г. В настоящее вре-мя в фонде редкой книги музея выявлено около 20 изданий, экспонировав-шихся на выставке. На них имеются штампы: шестигранный «Библиотека Ярославского Исторического Музея» или овальный «Научная Библиотека при Ярославском Госмузее», а также надписи, свидетельствующие об их передаче или принадлежности лицу, их передавшему.

Среди выявленных изданий наибольшее количество книг отмечено вла-дельческим штампом петербургского библиофила и коллекционера Петра Алексеевича Картавова (1873–1941). Он принимал активное участие в под-готовке празднования юбилея Н. А. Некрасова, переписывался с предсе-дателем комиссии, ярославским земским деятелем Семёном Александро-

вичем Мусиным-Пушкиным (1858–1907) [2, с. 78–79]. Первоначальные интересы Картавова определялись его желанием издать «Некрасовский сборник», подготовительные материалы к которому сохранились в его архиве и позднее использовались исследователями [7]. Картавовым были найдены многие первоначальные тексты и автографы Н. А. Некрасова, он вёл переписку с его родственниками, в которой пытался выяснить подроб-ности биографии и родословную поэта [8, с. 265]. По просьбе Петра Алек-сеевича была проведена фотофиксация ярославских некрасовских мест начала XX в., а также составлен список карабихской библиотеки поэта [1].

Пётр Алексеевич передал на выставку более 40 изданий, кроме того, он предоставил рукописи и автографы произведений Н. А. Некрасова [2, с. 88]. При этом указывалось, что по окончании выставки большую часть предметов библиофил жертвует на образование «Некрасовского му-зея» [2, с. 82]. В числе переданных книг особую ценность для книжного собрания музея представляют прижизненные издания произведений поэта. Среди них первый сборник стихотворений Н. А. Некрасова «Мечты и зву-ки» (СПб., 1840 г.) (ГАУК ЯО «Государственный литературно-мемориаль-ный музей-заповедник Н. А. Некрасова «Карабиха» МН-1960, далее — МН) [4, с. 4. № 23], который начинающий поэт позднее скупал для уничтожения.

От Картавова поступили и обе части «Физиологии Петербурга» (МН-7070) [4, с. 6. № 1] — сборника, изданного Некрасовым в 1845 г. и составленного из очерков русских литераторов. Это издание, ставшее манифестом реали-стического направления русской литературы, было украшено иллюстраци-ями и гравюрами лучших художников того времени (В. Ф. Тимма, Р. К. Жу-ковского). В первой части сборника были помещены «Петербургские углы» Некрасова, во второй — его стихотворение «Чиновник».

Первой мемориальной реликвией книжного собрания музея стал номер журнала «Современник» с личной пометой Некрасова, сделанной каранда-шом на шмуцтитуле «1847… апрель» (МН-1966) [4, с. 7. № 1]. Эта книга также была передана Картавовым на выставку.

В музее было выявлено ещё несколько изданий, поступивших от библи-ографа: шестой том журнала «Сын Отечества» (МН-13034) [4, с. 9. № 23] за 1838 год, в котором опубликованы стихотворения Некрасова «Безнадёж-ность» и «Человек», сборник «Стихотворений Н. А. Некрасова» (СПб., 1856 г.) (МН-2613) [4, с. 4. № 1], а также переиздание сказки «Баба-Яга» (СПб., 1871) (МН-2621) [4, с. 5. № 25], созданной поэтом в 1841 г. для петербург-ского издателя-книгопродавца В. П. Полякова [6, с. 670]. Среди других редких изданий Картавовым был передан «Литературный сборник» (МН-3579) [4, с. 7. № 7], выпущенный в 1849 г. редакцией журнала «Современник».

В середине 1870-х гг. Н. А. Некрасов хотел подготовить к печати новое изда-ние своих стихотворений, более обширное, чем шестое издание 1873–1874 гг.


138 139


Но смертельная болезнь помешала в осуществлении задуманного, и тогда он решил выпустить отдельный сборник «Последние песни», названный некра-соведом В. Е. Евгеньевым-Максимовым, «поэтическим завещанием поэта» [3, с. 32]. Авторские права на издание сборника Некрасов завещал своей жене — Зинаиде Николаевне, о чём свидетельствует надпись на обороте титуль-ного листа «Собственность З. Н. Викторовой». После смерти поэта Зинаида Николаевна безвозмездно передала издательские права его сестре — А. А. Бут-кевич. Экземпляр сборника «Последние песни» (МН-1962) [4, с. 5. № 19], посту-пивший на выставку от Картавова, украшает сейчас коллекцию музея.

Пётр Алексеевич передал также сборник «На память о Николае Алексе-евиче Некрасове» (МН-2005) [4, с. 11. № 12], представляющий собой пере-печатку двадцати газетных заметок и статей, вышедших сразу после смерти поэта. Прибыль от этого издания назначалась на образование стипендии имени поэта при Петербургском университете [5, с. 297].

Картавов не только передавал книги из своей личной коллекции, но и разыскивал некрасовские издания у других букинистов, частных лиц и пересылал в Ярославль. В письме от 16 ноября 1902 г. Пётр Алексеевич сообщал Мусину-Пушкину: «<...> здешние книгопродавцы дают на выстав-ку в Некрасовский музей недостающие года «Современника» и различные издания стихотворений» [2, с. 86].

В дар будущему некрасовскому музею поступило одно из первых отдель-ных изданий поэмы «Кому на Руси жить хорошо» (СПб., 1880) (МН-1965). Оно было передано петербургским букинистом, уроженцем Ярославля Иваном Егоровичем Козловым [9], о чём свидетельствует дарственная над-пись на форзаце издания: «От букиниста И. Е. Козлова. Петербург Разъез-жая ул. д. 3 в Некрасовский Музей через П. А. Картавова». В «Каталоге…» этот экземпляр не значится, видимо, книга не экспонировалась из-за не-удовлетворительной сохранности. В 1947 г. она поступила в «Карабиху».

В 1952 г. в музей было принято ещё одно издание, переданное через Кар-тавова на выставку, но уже от петербургского букиниста Максима Павловича Мельникова [9]. Это вторая часть «Стихотворений Н. А. Некрасова» (СПб., 1864) (МН-3577) [4, с. 5. № 10], на шмуцтитуле надпись карандашом «От М. П. Мель-никова в Петербурге, в музей Некрасова, через П. А. Картавова».

По просьбе членов Юбилейной комиссии Картавов разыскивал в Петер-бурге и конкретные издания. В письме от 12 ноября 1902 г. Мусин-Пушкин сообщал: «Несколько лет тому назад на книжном рынке появилась брошю-ра М. В. Барро «Забытое», в которой были перепечатаны стихотворения Н. А. Некрасова из сборника «Мечты и звуки» и сообщались другие под-робности о нём <…>. Не возьмёте ли на себя труд справиться и распоря-диться высылкой её наложенным платежом на моё имя» [2, с. 82]. Пётр Алексеевич выполнил просьбу и выслал редкую брошюру для выставки,

сейчас она также находится в карабихском музее (МН-5888) [4, с. 13. № 37]. Таким образом, большинство книг из частного собрания Картавова, а также полученные им от различных петербургских книготорговцев и библиофи-лов, были предоставлены в дар для будущего Некрасовского музея. Позд-нее, небольшая их часть попала в фонды «Карабихи».

Активное участие в создании выставки приняли и родственники Некра-сова. Брат поэта, Фёдор Алексеевич передал мемориальные предметы, ру-кописи, портреты поэта и его родных. Из карабихских книжных реликвий было представлено всего лишь одно издание — это «Иллюстрированный альманах, изданный И. Панаевым и Н. Некрасовым» (СПб., 1848) [4, с. 7. № 7]. Второй экземпляр альманаха (МН-3578) передал в дар для выставки муж племянницы поэта Елизаветы Фёдоровны — Дмитрий Дмитриевич Беляев [11], о чём свидетельствует подпись карандашом на первом фор-заце книги. Это издание сейчас находится в коллекции музея. Д. Д. Беляев входил в состав Юбилейной комиссии и занимался подбором иллюстраций к произведениям поэта, а также его портретов для готовящегося комиссией издания юбилейного сборника «Памяти Некрасова» [2, с. 83].

В собрании музея обнаружены также книги, поступившие на выставку от жителей Ярославля. Четвёртое издание «Стихотворений Н. А. Некрасова» (СПб., 1864) (МН-6047) [4, с. 4. № 8] предоставил ярославский судебный сле-дователь В. Х. Архангельский, а первый номер журнала «Жизнь» (МН-11697) [4, с. 32. № 42] за 1898 год с материалами о Некрасове был подарен А. А. Смир-новым. Экспонирование данного номера журнала на Некрасовской выстав-ке было выявлено благодаря надписи на титульном листе «В Некрасовский музей» и штампам Ярославского краеведческого музея. Павел Васильевич Мосягин подарил на выставку сборник «На память о Некрасове» (МН-18993) [4, с. 11. № 13], аналогичный переданному П. А. Картавовым.

Литературный критик, главный редактор журнала «Мир божий» Вла-димир Павлович Кранихфельд (1865–1918) подарил будущему музею от-тиск своей статьи «Опыт литературной характеристики Н. А. Некрасова» из журнала «Мир Божий» за 1902 год (МН-11199) [4, с. 14. № 53]. На ти-тульном листе автограф: «От Вл. Кранихфельда 19.12.1902 г. Дар».

Некоторые из участников выставки не могли пожертвовать свои материа-лы, предоставляя их только на время её работы. Так, Мария Ивановна Виль-кен (Ушакова) очень дорожила подарком самого поэта — книгой его сти-хотворений (МН-6576) [4, с. 4. № 6] и воспоминаниями, связанными с ней, чтобы расстаться с раритетом. В 1863 г. шестнадцатилетняя Мария Иванов-на со своей двоюродной сестрой гостила у поэта и его близких в Карабихе. В своих воспоминаниях, написанных в 1902 г., она сообщала: «…На память о себе обеим нам он (Некрасов) подарил по книжке своих стихотворений…» [10, с. 312]. В 1971 г., в день 150-летия со дня рождения Некрасова внук


140 141


М. И. Ушаковой — известный советский поэт и переводчик Н. Н. Ушаков передал семейную реликвию в музей. Это мемориальное издание экспони-руется сейчас в Большом доме усадьбы. Кроме этой книги, Мария Ивановна передала на выставку один из томов журнала «Современник» за 1859 год, обозначенный в «Каталоге…» как экземпляр, принадлежавший Некрасову [4, с. 7. № 2] и двенадцать номеров «Современника» за 1864 год [4, с. 8. № 2]. Судьба этих изданий нам неизвестна.

В собрании музея обнаружены и другие книги, идентичные указанным в каталоге выставки и переданные из Ярославского краеведческого музея в Карабиху. Но, кроме штампов, на них нет никаких передаточных надпи-сей или помет о принадлежности их участникам выставки, что не позво-ляет точно установить их экспонирование на ней. Это, например, роман Н. А. Некрасова и А. Я. Панаевой «Три страны света» (МН-1964) [4, с. 6], вышедший в 1851 г. и обозначенный в «Каталоге…» под № 30, а также отдельное издание поэмы «Мороз, Красный нос» (СПб., 1870) (МН-2620) [4, с. 6. № 30]. «Каталог выставки» стал для сотрудников музея своеобраз-ным планом комплектования книжного собрания, многие издания, указан-ные в нём, в настоящее время представлены в фонде.

Выявленные в собрании музея Н. А. Некрасова «Карабиха» издания- экспонаты выставки 1902 года заложили основу книжной коллекции, осу-ществив мечту участников о создании музея поэта на Ярославской земле. Эти книги являются своеобразными свидетелями юбилейных торжеств, проходивших более 100 лет назад, и подчёркивают особую роль обществен-ности в деле создания музея. Большинство из этих изданий были отрестав-рированы, в начале 2000-х годов они экспонировались в последних двух залах экспозиции «Не бойся горького забвенья …», а также на специально созданной выставке-реконструкции (ретроспективе) «…Сохранить, по-нять, продолжить…». (1902–2012 гг.)» [12], посвящённой 110-летию со дня организации и проведения первой Некрасовской выставки в Ярославле.

Библиографический список1. Ашукин Н. С. Описание книг из библиотеки Некрасова // Литератур-

ное наследство : сборник. М. : Издательство Академии наук СССР, 1949. Т. 53–54, ч. 3 : Н. А. Некрасов. С. 359–432.

2. «Будить нас, русских, надо будить...» (Переписка С. А. Мусина-Пуш-кина и П. А. Картавова) / вступительная статья и публикация А. К. Демихов-ского, О. А. Демиховской // Ярославская старина. Ярославль, 1997. Вып. 4. С. 78–104.

3. Евгеньев-Максимов В. Е. Поэтическое завещание Н. А. Некрасова (Сборник «Последние песни») // Некрасовский сборник. М.–Л., 1951. Вып. 1. С. 32–50.

4. Каталог Ярославской Юбилейной Некрасовской Выставки 27–29 де-кабря 1902 года. Ярославль : Типолитография Губернской земской управы, 1902. 19 с.

5. Н. А. Некрасов. 1878–1938 : сборник статей и материалов / под ред. В. Е. Евгеньева-Максимова. Л. : Художественная литература, 1938. 451 с.

6. Некрасов Н. А. Полное собрание сочинение и писем : в 15 т. Л. : Наука, 1981. Т. 1. 720 с.

7. РНБ. Отдел рукописей. Ф. 341. Архив и собрание П. А. Картавова.8. Смирнов С. В. К предыстории создания музея Н. А. Некрасова

в Ярославле // Музеи Верхней Волги : проблемы, исследования, публика-ции. Ярославль : Лия, 1997. С. 256–268.

9. Тараканова О. Л. Библиографический словарь русских букинистов : учебное пособие / О. Л. Тараканова, Н. Г. Каменская. М : МГУП, 2004. 120 с. Текст : электронный // Институт открытого образования : [сайт]. URL : http://www.hi-edu.ru/ (дата обращения: 11.02.2019).

10. Тарасов А. Ф. Письмо М. И. Вилькен (Ушаковой) о пребывании в Ка-рабихе в 1863 году // О Некрасове : статьи и материалы. Ярославль : Верхне- Волжское книжное издательство, 1975. Вып. IV. С. 312–313.

11. Яновская Е. В. Пионер военного воздухоплавания Д. Д. Беляев как один из обитателей усадьбы «Карабиха» / Е. В. Яновская, Ю. О. Дружи-нин // Русская усадьба XVIII – начала XXI вв. : проблемы изучения, рестав-рации и музеефикации : материалы науч. конф. Ярославль, 2009. С. 80–86.

12. Яновская Е. В. Некрасовская выставка 1902 – 2012 : анализ экс-позиций // Научный архив ГАУК ЯО «Государственный литературно-мемориальный музей-заповедник Н. А. Некрасова „Карабиха“». Оп. 1. Д. 110. С. 60–66.

ЛИТЕРАТУРНОЕ КРАЕВЕДЕНИЕ

143142


УДК 94(470.316)«18»1

РЫБИНСКИЙ «УСАДЕБНЫЙ ТЕКСТ» В ВОСПОМИНАНИЯХ Е. Н. ОПОЧИНИНА

Фёдорова Елена Алексеевнадоктор филологических наук,

Ярославский государственный университет имени П. Г. Демидова, г. Ярославль;Рыбинский государственный историко-архитектурный

и художественный музей-заповедник, г. РыбинскE-mail: [email protected]

RYBINSKY “ESTATE TEXT” IN MEMORIES OF E. N. OPOCHININ

Fyodorova Elena AlexeyevnaDoctor of philological sciences,

P.G. Demidov Yaroslavl State University, Yaroslavl;Rybinsk State Historical-Architectural

and Art Museum-Preserve, RybinskE-mail: [email protected]

В статье впервые анализируются воспоминания Е. Н. Опочинина об усадьбах, которые в конце XIX в. находились вокруг Рыбинска. Воспоминания были написаны в 1920-х гг., сейчас они хранятся в фонде Е. Н. Опочинина в РГАЛИ. Рыбинский «уса-дебный текст» рассматривается как часть дворянской культуры и как выражение особенностей национального характера русского человека. Опочинин показывает разные типы помещиков: это люди, близкие народу и далекие от него, охотники и музыканты, литераторы. В воспоминаниях Е. Н. Опочинина отражаются духов-но-нравственные доминанты русского народа: сострадание и милосердие, любовь к ближнему и к родной земле. Негативно оценивается самодурство и жажда на-живы, использование других людей как средства для достижения корыстной цели. На примере разных типов рыбинских помещиков Опочинин показывает противо-положные черты русского характера: самоотверженность, любовь к прекрасному созиданию и стихийно-деструктивное начало, которое обрекает на гибель окружа-ющих и ведёт самого человека к разрушению. Впервые публикуются неизвестные воспоминания о М. Ю. Лермонтове и Н. А. Некрасове.

© Фёдорова Е. А.

Ключевые слова: Е. Н. Опочинин, Рыбинск, русские усадьбы, национальный характер.

The article analyzes for the first time the memoirs of E. N. Opochinin about estates, which at the end of the 19th century were around Rybinsk. The memoirs were written in the 1920s. Now they are stored in the Russian State Archive of Literature and Art. Rybinsk`s “estate text” is considered as part of the noble culture and as an expression of the national character of Russian people. Opochinin shows different types of landowners: hunters, musicians, writers, they are close or far from common people. In the memoirs of E. N. Opochinin reflects the spiritual and moral dominants of the Russian people: compassion and mercy, love for one’s neighbor and for one’s native land. The tyranny and thirst for profit, the use of other people as a means to achieve a selfish goal are negatively evaluated. On the example of different types of Rybinsk landowners, Opochinin shows the opposite traits of a Russian character: selflessness, love of beautiful creation and a spontaneously destructive beginning that dooms the death of others and leads the person to destruction. This is the first publication unknown memories of M. Yu. Lermontov and N. A. Nekrasov.

Key words: E. N. Opochinin, Rybinsk, Russian estates, national character.

***В Рыбинском государственном историко-архитектурном и художествен-

ном музее-заповеднике готовятся к изданию воспоминания Е. Н. Опочини-на об усадьбах, которые существовали вокруг Рыбинска во второй поло-вине XIX в. Очерки хранятся в РГАЛИ в фонде Е. Н. Опочинина [6].

Евгений Николаевич Опочинин (1858–1928) — писатель, архивист, жур-налист, фольклорист, автор исторических романов и охотничьих, рожде-ственских, пасхальных рассказов, а также воспоминаний о Ф. М. Достоев-ском, П. П. Вяземском, Н. А. Майкове, Я. П. Полонском и других известных русских писателях. Как заметила И. Ф. Ковалёва, это личность «второго плана», значимая для истории культуры, но не совершающая революцион-ных открытий, не выходящая за переделы ментальных установок эпохи [3]. Вместе с тем, это писатель и мемуарист, который сумел в ситуации духов-ного кризиса начала XX в. показать разные типы русского человека: сохра-няющего духовные доминаты русского народа и отступающего от них.

В РГАЛИ хранятся также неопубликованные фольклорные материалы, собранные Опочининым на рыбинской земле в 1909–1916 гг. [5]. Народ-ные легенды, записанные Е. Н. Опочининым, содержат аксиологические мотивы (простейшие ценностные ориентиры, закреплённые в образцах по-ведения), которые можно разделить на две группы: нарушение моральных норм, религиозных заповедей, общественного порядка и восстановление божественного порядка. Духовно-нравственные доминанты, отмеченные Опочининым, которые лежат в основе национальной картины мира, — это труд, трезвенность, честность, ответственность за слова и дела, взаимо-


144 145


помощь, милосердие, соблюдение иерархии в семье и обществе, почитание святых, вера в Промысел Божий, молитва [8].

Охотничьи рассказы Е. Н. Опочинина близки к «невымышленной про-зе», ориентированы на эффект доверия к написанному, содержат ярослав-ские и рыбинские реалии, топонимы, диалектизмы. Охота показана писа-телем как испытание, которое раскрывает сущностное начало в человеке: это может быть сострадание, чувство справедливости, стремление уловить (понять) волю Божию или разрушительное, стихийное начало, если челове-ком руководит жажда наживы и зависть [7].

Воспоминания о рыбинских усадьбах созданы Е. Н. Опочининым в на-чале XX в., когда русская усадебная культура уже осталась в прошлом. Ю. М. Лотман предлагал рассматривать память информационную (сохра-няющую итоги познавательной деятельности) и семантическую (несущую значимую для человека информацию) [4]. В воспоминаниях Опочинина память оказывается хранительницей культурных ценностей. Усадьба и се-мья для него — это ценностное пространство, однако, в отличие от авто-биографической прозы поэтов XIX в. [2], Опочинин в своих очерках далёк от идеализации прошлого. Память рода в его очерках уступает место на-родной памяти, в которой хранятся образы хозяев уже исчезнувших усадеб. Показательно название одного из четырёх очерков: «Старые гнёзда и преж-ние люди». Владение землёй и крепостными крестьянами становится ис-пытанием для русского помещика и раскрывает его сущностное начало. Для Опочинина критерием истины оказывается близость к народным духовно-нравственным ценностям.

Самому Е. Н. Опочинину принадлежала усадьба в Максимовском Огар-ковской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии. Названия уса-деб в воспоминаниях приводятся по наименованию сёл и деревень: Огар-ково Сабанеевых, Осташево Башиловых, Горки Голенищевых-Кутузовых и Николевых, Гарь Перфульева. «Усадебный текст», в который включает ав-тор читателя, неоднороден: это поместья охотников (Башиловы) или людей, увлекающихся музыкой и поэзией (Сабанеевы), или дворян, которые очень близки к народу, сами занимаются земледелием и фактически становятся крестьянами (Перфульевы). Но, к какому бы пласту усадебной культуры не обращался Е. Н. Опочинин, его точка зрения близка народной.

Отрицательно отзывается он о помещиках, которые не считались с ну-ждами крестьян, их православной верой. В авторском заглавии даже появ-ляется слово с резко негативной оценкой: «сабанеевщина» (по типу «об-ломовщина», «карамазовщина»). Николай Николаевич Сабанеев1, поэт, музыкант, композитор, автор романсов «Как во поле ягодка-земляника» на стихи А. Л. Башилова и «С каждым днём тяжелей и больней мне стано-вится» на слова Н. С. Опочинина, остался в народной памяти как помещик,

который после реформы 1861 г. сумел оставить себе лучшие земли и за-ставил своих крестьян оставаться в зависимости от себя: «все крестьян-ские владения оказались в кольце помещичьих угодий, — ни на покосы, ни на выгоны, ни в поля ни прохода, ни проезда» [6, л. 5].

Показательно его отношение к народным традициям и православной вере. Староста Сабанеева вспоминал, как в Ильин день, особенно почита-емый в народе, помещик приказал крестьянам выходить на работу и даже посмеялся над их верой: «Это что же? Именины Илюшки, мерина нашего, будем праздновать, что ли?» [6, л. 7]. Когда Н. Н. Сабанеев тяжело заболел (у него произошёл инсульт во время грозы), то его крестьяне посчитали это Божьей карой. Дети Н. Н. Сабанеева проявили неблагодарность по отношению к помощнику из народной среды, старосте Ивану Тихонову, который своим усердным трудом помог сохранить усадьбу от разорения после смерти их отца.

В описании усадьбы Сабанеевых, которая находилась на большой По-шехонской дороге и перешла к ним от князей Ухтомских, проступает нега-тивное авторское отношение: «Прямо на дорогу смотрит окнами небольшой деревянный дом, самой простой архитектуры; к нему примыкает решетча-тый забор с воротами, сквозь которые виднеются: справа что-то вроде кух-ни или прачешной, какие-то сараи, скотный двор под одну кровлю с люд-ской избой, ещё какие-то постройки, ветхие, серые, разбросанные тут и там без всякого порядка, далеко одна от другой, как будто они с неба упали. Некрасива и небогата с виду эта усадьба: место ровное, тоскливое, с видом на церковь и кладбище по ту сторону речки Нахты, к которой спускается Огарковский сад, но и он не радует глаз: нет ни тенистых аллей, ни укром-ных уголков» [6, л. 2].

Усадьбе Сабанеева противопоставлена усадьба Башиловых Осташево, с которой у Опочинина были связаны светлые воспоминания. Сад здесь совсем иной: «О, как пели там соловьи по вёснам, когда только что в моло-дую зелень оденется лес! Какой-то тайной манил к себе этот сад, а тайны не было, мимо него шла с тракта повёртка в усадьбу, где налево шли всякие службы: основательные амбары, чистенькие с открытыми крыльцами фли-геля, а направо — был один только дом, но какой! Не очень высокий, всего в два этажа, он расположился широко и смотрел важно, между двух крутых башен, своими большими окнами. Он был невелик, но всё же напоминал миниатюрный замок. И, тем не менее, здание это было деревянное, тако-ва была причуда помещика» [6, л. 13]. В этой усадьбе произошла встреча Опочинина с великим русским поэтом Н. А. Некрасовым, который показан, прежде всего, как страстный охотник, чем он был близок и понятен автору.

Горки — усадьба, которая перешла от Голенищевых-Кутузовых к Ни-колевым, показана как «настоящее» старое дворянское «гнездо»: «Дом был обставлен старинной мебелью, портреты дедов и прадедов висели


146 147


по стенам, а в саду, на склоне пригорка, помещался живописный павильон-чик, в виде маленького храма, где находилась целая обстановка какой-то масонской ложи. Там же, в особом отделении, была старая мистическая библиотека». Эта усадьба сохраняла тайну семейной жизни А. А. Баши-лова-младшего, любителя псовой охоты, которую раскрывает мемуарист: «Вежливый и обходительный в обществе, почтительный сын у матери, в Осташеве, он не знал удержу у себя дома. Он принял за обычай, уез-жая на охоту или куда-либо в гости, запирать жену на ключ, а возвраща-ясь домой навеселе, въезжать в залу верхом на коне и гонять её арапником по комнатам. Жалевшая молодую женщину, жена любимого егеря Башилова, Лизавета Кленкина кое-когда успевала спрятать барыню то в хлеву, то в сен-ном сарае, а то так и под полом в людской избе. Но это не часто удава-лось, и большею частью зверь натешивался над беззащитной жертвой» [6, л. 22]. Даже во время беременности жены он подвергал её жестокой забаве: «ставил жену к стене, приказывал ей не шевелиться и, становясь с пистолетом в руках (запас зарядов помещался на столике рядом), прини-мался стрелять и сажал пуля за пулей вокруг головы несчастной женщины в виде венца. Поистине это был мученический венец» [6, л. 23]. Расплатой для Башилова стало рождение сына, из которого он мечтал сделать охот-ника, «слепым, со сросшимися веками». Хотя он прожил несколько меся-цев, но Опочинин замечает, что «он не даром приходил на землю, ибо жал-кое его убожество и скорая кончина пробудила что-то в сердце зверя-отца: он более не мучил жену, и она могла теперь вздохнуть свободно» [6, л. 25].

Дворяне, которые выступают против жестокости помещиков по отно-шению к своим крестьянам, напротив, вызывают авторскую симпатию. Так появляется на страницах воспоминаний Николай Николаевич Перфульев — Дон-Кихот, идеалист, готовый сражаться с любой несправедливостью: «Благородный рыцарь, высокий, худой и костлявый, стоял передо мной, держа за повод своего огромного и такого же костлявого Росинанта». Пер-фульев объясняет маленькому герою своё отношение к его опекуну, Алек-сандру Ипполитовичу Чернову, владельцу Семёновского: «Знаете дом-то у него какой в Семёновском? В три крыши! По нашим местам — дворец. Лес-то крестьяне — эна откуда возили и всё из-под палки. А обирал-то как? Лён, нитки, холст, грибы, яйца, даже ягоды всякие, — всё ему подай. Всё та-щил он к себе в Семёновское, как крот в нору. Я ему за это в лицо пенял, вот он меня и не терпит. И здороваться со мной перестал, особливо после того, как я раз ему сказал: «Вам бы, Алек[сандр] Иппол[итович], кожевенный завод у себя построить. Выгодное бы для вас дело было». Посмотрел он на меня и спрашивает: «Это почему же?» «Да потому, — говорю, — что вы с своих крестьян по семи шкур содрали». Перфульевская усадьба показана мемуаристом как «жалкое жилье»: «Это были просто две низенькие избы

с полуразрушенным крылечком посредине. Из-за соломенной кровли вы-глядывали верхушки клёнов и ещё каких-то деревьев, а с другой стороны прямо к избе примыкал огород, обнесённый редким жердяным забором, сквозь который виднелись длинные гряды. За огородом без всякого порядка стояли какие-то сараюшки и длинный скотный двор с воротами посредине. Около него, на лужке, пощипывал траву костлявый Росинант…» [6, л. 28].

Первое впечатление юного рассказчика о том, что перед ним «Дон-Кихот», подтверждается рассказом самого Перфульева, который сообщает, что впер-вые Дон-Кихотом его называет Ю. М. Лермонтов, с которым в молодости ему приходилось встречаться. Рассказ Н. Н. Перфульева о великом русском поэте перекликается с повествованием Максима Максимовича о Печори-не из романа «Герой нашего времени»: подобно Максиму Максимовичу, Перфульев испытывает некоторое разочарование после первого знакомства со своим героем. После дружеского общения с Лермонтовым он встреча-ется с ним на балу у Горяиновых и чувствует холодное к себе отношение. Это немного обижает Перфульева, но после смерти поэта, он горячо пе-реживает его гибель и сохраняет его литографический портрет, изданный Краевским, который показывает рассказчику.

А вот рассказ ярославского помещика о первой встрече с поэтом: «В ран-ней моей юности служил я в гвардии в Петербурге. Вот там-то во время кутежа с ватажкой товарищей в одном неподобном месте я и столкнулся с Михаилом Юрьевичем. Он со своими гусарами приехал ещё раньше нас, и, когда всё было пьяно кругом, один оставался трезвым. Сидел он одиноко за столиком, опершись головой на руку, и смотрел на пьяных товарищей с невесёлой усмешкой. Я приглядывался к нему и, по правде сказать, дивил-ся. Одна из девиц подошла к нему и хотела обнять, но он так толкнул её, что она отлетела на несколько шагов. Вот тут-то меня и дернул черт всту-питься. Подошёл я к нему, покрутил воображаемые усы (уж очень я в то время был молод), да и говорю: «Стыдно-с обижатъ женщин!» Сказал я это и стою, дожидаюсь <...> А он поднял вверх голову, посмотрел куда-то поверх меня, да вдруг как крякнет на всю компанию: «Посмотрите-ка, ведь это Дон-Кишот! Ну, право же, Дон-Кишот!» Я было, в гору, обиделся, да тут все обступили нас и закричали: «Дон-Кишот! Дон-Кишот!» И сам не знаю, как очутился я рядом с Лермонтовым, — мне кто-то назвал его, а меня — ему, и всю обиду мою, как рукой сняло. О Лермонтове я наслышался нема-ло, да и многие стихи его знал наизусть. Я смотрел на Михаила Юрьевича с подобострастием и не отходил от него ни на минуту. Не знаю почему, но и он стал ко мне благосклонен, — расспрашивал меня о житье моём в Петербурге, о товарищах; советовал не очень предаваться товарищеским гулянкам и беречься женщин. О них отзывался он презрительно и как будто с высоты. Мне, признаться, было смешно выслушивать эти советы; ведь


148 149


и сам-то советчик был очень ещё молод, хоть и старше меня несколькими годами. Так просидели мы, беседуя, с полчаса, как вдруг к Лермонтову по-дошёл какой-то высокий, красивый офицер и, ударив его по плечу, сказал: “Ну, Мишель, едем!” Михаил Юрьевич, не сказав ни слова, встал, торопливо подал мне руку, на ходу накинул поданную ему кем-то шинель и пошёл к выхо-ду. Я смотрел ему вслед, и он вдруг обернулся в мою сторону и громко сказал: “Ещё увидимся”. Я, было, рванулся к нему, но его уже не было…» [6, л. 32].

В рыбинский «усадебный текст» Опочинина оказывается включён не только архитетурно-ландшафтный «текст», но и литературный. Мемуа-рист вспоминает и приводит полностью стихи А. Л. Башилова, на которые был написан популярный романс, называет рукопись, которую он обнару-жил в бумагах своего отца, — поэму А. А. Башилова «И она была барыш-ня. Рассказ из записок офицера» (1849)2. Но самое главное — он приводит неизвестные широкой аудитории воспоминания о Лермонтове и Некрасове.

Встреча ещё юного героя с Н. А. Некрасовым происходит после одной из псо-вых охот в усадьбе А. А. Башилова. В письме Л. Дмитриева Н. А. Некрасову есть сообщение об охоте, которую организовывал А. А. Башилов: «... Между тем сейчас я получил письмо от брата из Рыбинска. Он пишет мне, что вчера возвратился с охоты на Шексне, в имении Башилова в 30 верстах от Рыбин-ска <...>. Брат и Башилов убедительнейше просят меня и Вас приехать туда на охоту и чем скорее, тем лучше. Башилов настолько любезен, что в ожи-дании нас обещал всю эту неделю не охотиться. Я полагаю, что Вы будете не прочь съездить на такую хорошую охоту, тем более, что путь удобный: до Рыбинска на пароходе, а оттуда 30 вёрст в экипаже» [1, с. 101]. Вот какие сведения о Некрасове оставляет Опочинин потомкам: «Ему обыкновенно сопутствовал на охоте башиловский егерь, Филипп Иванович Кленкин, который много потом рассказывал о нетерпеливости и горячности поэта на охоте. Зато подружейная собака его, которой кличка была, помнится, Бе-кас, была удивительной выдержки и строгой дрессировки» [6, л. 16]. Пор-трет писателя передаётся уже с учётом последующего жизненного опыта автора: «Господин с большим открытым лбом, переходившим почти к лы-сине: волосы были редки и лежали жидкими прядками, свешиваясь на ви-ски и затылок. Редкая, маленькая бородка занимала только подбородок и придавала ему маленькое сходство с Наполеоном III». Супруга хозяина усадьбы Варвара Тимофеевна обращает внимание мальчика на слова поэ-та: он слышит во время застолья стихотворную импровизацию Некрасова и запоминает её на всю жизнь: «Сидевший неподалеку от него человек в ко-ричневой венгерке, уже сильно навеселе, покачивавшийся на стуле, мешал говорить Николаю Алексеевичу, он всё прерывал его и жаловался, что его задерживают, а ему надо ехать в Киев на охоту. Тут Ник[олай] Ал[ексеевич] не выдержал, он прервал свою речь и, обернувшись к охотнику в венгерке, бросил ему следующие слова:

«Не сердись же ты,Что так долог спичПуть далёк тебе,Позабудешь дичь».После обеда Варв[ара] Тим[офеевна] увела меня от гостей, причём, объ-

яснила мне, что сказавший за обедом стихи, был известный писатель-поэт Николай Алексеевич Некрасов, и посоветовала мне запомнить сказанные им стихи. «Они смешные», — добавила она» [6, л. 18].

Таким образом, в воспоминаниях Е. Н. Опочинина отражаются духовно- нравственные доминанты русского народа: сострадание и милосердие, лю-бовь к ближнему и к родной земле. Негативно оценивается самодурство и жажда наживы, использование других людей как средства для достиже-ния корыстной цели. На примере разных типов рыбинских помещиков Опо-чинин показывает противоположные черты русского характера: самоотвер-женность, любовь к прекрасному созиданию и стихийно-деструктивное начало, которое обрекает на гибель окружающих и ведёт самого человека к разрушению.

В очерках Опочинина используется пассивная лексика: когда он пове-ствует об усадьбах помещиков-охотников он включает в свой текст специ-альные слова охотников («охота по перу», «притрава», «подружейные соба-ки», «арапник»), когда пишет о дворянине, близком к народу, обращается к диалектизмам и народным выражениям («затолчный», «пониток», «запо-лоски», «межники», «водополица»).

Сегодня усадеб, о которых пишет Опочинин, уже не существует, но, бла-годаря его воспоминаниям, мы имеем возможность погрузиться в рыбин-ский «усадебный текст». Завершает свои очерки Е. Н. Опочинин цитатой из Екклезиаста (1:4): «Род приходит и род уходит, земля же остается во веки».

Примечания1. Сабанеев Николай Николаевич — (1822–?) коллежский асессор, вла-

делец винокуренного завода в с. Огарково.2. Башилов Александр Александрович (1807–1854) — поэт, владелец

с. Осташево и с. Грабежево Арефинской волости Рыбинского уезда Ярос-лавской губернии, подпоручик, супруг Варвары Тимофеевны Башиловой, отец Александра, Владимира, Дарьи, Анны Башиловых. Дарья Алексан-дровна Башилова впоследствии стала супругой Евгения Александровича Алексеева, председателя Пошехонской земской управы.

Библиографический список1. Архив села Карабихи. Письма Н. А. Некрасова и к Некрасову / при-

меч. сост. Н. Ашукин. М. : Издательство К. Ф. Некрасова, 1916. 309, [2] c.


150 151


2. Затеева Т. В. Автобиографическая проза русских поэтов XIX в. : А. А. Григорьев, Я. П. Полонский, А. А. Фет / Т. В. Затеева, Е. Г. Новокре-щенных. Улан-Удэ : Изд-во Бурятского ун-та, 2014. 128 с.

3. Ковалёва И. Ф. Е. Н. Опочинин — творческая личность «второго пла-на» в культуре рубежа XIX–XX вв. // Ярославский педагогический вестник. 2015. № 2. Т. I (Культурология). С. 166–170.

4. Лотман Ю. М. Избранные статьи : в 3 т. Т. 1 : Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин : Александра, 1992. 479 с.

5. РГАЛИ. Ф. 361. Оп. 1. Д. 3, 4, 5, 10.6. РГАЛИ. Ф. 361. Оп. 1. Д. 8.7. Фёдорова Е. А. Своеобразие национального характера в охотни-

чьих рассказах Е. Н. Опочинина // Проблемы исторической поэтики. 2016. Вып. 4. С. 297–310.

8. Фёдорова Е. А. Жанровое содержание народных легенд в литератур-ной обработке Е. Н. Опочинина / Е. А. Фёдорова, И. Ф. Ковалёва // Пробле-мы исторической поэтики. 2018. Т. 16. № 3. С. 101–121.

УДК 347.51:002.21

ИЗДАТЕЛЬСТВО К. Ф. НЕКРАСОВА И «ЦЕНЗУРА»1

(НЕУДАВШЕЕСЯ ИЗДАНИЕ КНИГИ Ж.-К. ГЮСМАНСА)

Яновская Елена Вадимовнакандидат культурологии,

Ярославская областная универсальнаянаучная библиотека имени Н. А. Некрасова, г. Ярославль


PUBLISHING HOUSE OF K.F NEKRASOV AND CENSORSHIP(THE UNSUCCESSFUL PUBLICATION OF JORIS-KARL

HUYSMANS’S WORK)

Yanovskaya Elena VadimovnaCandidate of culturology,

Yaroslavl Regional Universal Scientific Librarynamed after N. A. Nekrasov, Yaroslavl


В статье показано судебное разбирательство, связанное с изданием романа Ж.-К. Гюсманса «Там внизу» («Бездна») К. Ф. Некрасовым. Отражены все этапы и аргументы сторон в ходе процесса. Показана роль Московского цензурного коми-тета; система аргументов защиты.

Ключевые слова: Ж.-К. Гюсманс, К. Ф. Некрасов, комитет по делам печати, судебное разбирательство.

The article is devoted to the judicial examination connected with the publication novel of Joris-Karl Huysmans’s «La-bas (fr.) work by K.F. Nekrasov’s editor. It is spoken in detail about the examination rounds and legal arguments of the sides. The role of the Moscow censorship Committee is shown; the system of defense arguments.

Key words: Joris-Karl Huysmans, K. F. Nekrasov, Committee for Matters Concerning Print Media, Judicial examination.

***«…Эту книгу, «Там внизу», я бы теперь, снова став правоверным

католиком, написал в ином ключе. Ничего не скажешь, не подлежит никакому сомнению, что мой прежний подход к проблеме порочности

и чувственности достоин осуждения. А ведь я, уверяю вас, только буркнул что-то, но по-настоящему ничего не сказал. А всё, о чём сказал,

в сравнении с тем, о чём умолчал, но что храню в своих архивах, — так себе, мелочь, общее место!» [4, с. 9−10.]

© Яновская Е. В.


152 153


Издательство Константина Фёдоровича Некрасова существовало в 1909−1914 гг. Тематическая направленность деятельности книгоиздатель-ства была широка: от исследований древнерусской архитектуры до совре-менной литературы, как отечественной, так западноевропейской.

Истории этого книгоиздательства посвящены публикации и статьи [2, 3, 6, 7]. Как правило, в них рассказывается о тех или иных «проектах», которые были успешны. В истории этого издательства были и неудачные проекты. Среди них надо указать на попытку публикации произведений Ж.-К. Гюисманса2. Творчество этого писателя привлекло внимание художе-ственной общественности Европы и России потому, что его произведения оказались на пересечении развития современной словесности (натурализм, импрессионизм, символизм, декаденс)3.

Отечественная литературная критика обратила своё внимание на твор-чество французского писателя. В частности, в одной из статей Н. А. Бердяев («Утончённая Фиваида», 1911) писал о Гюисмансе как о большом и серьёз-ном писателе Франции конца XIX — начала XX в. Воспринимал его как «мученика декадентства», как «человека, раненого тем миром, в котором призван жить и которого не принимает». «Благочестивая чувственная душа изъязвлена оскорбительностью современной культуры, пошлостью совре-менного буржуазного духа эпохи. Всё, что любила эта душа — всё умирало в современности, и искусство, и великая мистика былого», — писал рус-ский философ, характеризуя отношение к современной эпохе. По мнению Бердяева, главная заслуга писателя заключается в «изображении мучениче-ства <...> современного упадочного человека» [1, с. 239].

Произведения Гюисманса стали печататься в России ещё при жизни пи-сателя: 1869 г. — роман «Сестры Ватар» в сокращённом варианте; 1880 г. — «Марта, история падшей»; 1906 г. — «Наоборот»; 1907 г. — «Там, внизу». В 1911 г. Некрасов предпринял попытку издать собрание сочинений Гю-исманса, были подготовлены первые три тома, в которые вошли «Бездна» («Там, внизу»), «Из бездны к небу» («В пути») и «Парижские арабески».

Книгоиздатель К. Ф. Некрасов, отвечая современным запросам чита-ющей публики, решил издать собрание сочинений французского писателя в трёх томах. В первый том входил роман «Бездна». Историю этой неудав-шейся публикации мы намерены рассмотреть, основываясь на делопро-изводственных судебных документах. Необходимо отметить, что привле-чение этого корпуса документов для изучения истории книгоиздательств как столичных, так и провинциальных до настоящего времени использует-ся крайне редко. Тем не менее, несомненным достоинством этих источни-ков является тот факт, что они дают возможность рассмотреть конкретный случай использования и применения правовых норм Российской империи в отношении книгоиздательства и распространения книжной продукции.

По Правилам 1906 г. запретить или уничтожить тираж книги можно было только по решению суда. При этом суд рассматривал дела по печати только в том случае, если издание нарушало уголовный закон империи4.

Константин Фёдорович представил первый том в комитет по делам пе-чати 19 октября 1911 г. Видимо, некоторые сомнения в отношении этого романа у издателя имелись.

26 октября состоялось заседание комитета, на котором был заслушан доклад «статского советника Янек»5: «…Комитет на своём заседании 12 ок-тября с. г. по моему докладу о переводе романа Гюисманса «La-bas», под заглавием «Бездна», изданном К[нигоиздательст]вом «Современные про-блемы», постановил означенную книгу арестовать и против виновных воз-будить судебное преследование по ст. 736 и 747 Угол[овного] улож[ения] и ст. 10018 Улож[ения] о нак[азаниях].

Вслед за сим перевод Ю. Спасского романа «La-bas» под заглавием «Там внизу» поступил в Комитет в издании К[нигоиздательст]ва К. Ф. Некрасова. Москва. 1911. Типогр. К. Ф. Некрасова в Ярославле. 317 стр. Цена 1 р. 25 коп.

В издании Некрасова все кощунственные места французского ориги-нала заменены точками (опущено, напр[имер], все описания совершения «чёрной мессы»), но сохранено описание любострастных сцен.<…>

В виду изложенного полагаю правильным на книгу Гюисманс «Там внизу» наложить арест, а виновных в издании её привлечь к судебной от-ветственности на основании ст. 1001 Улож[ения] о нак[азаниях]» [4, л. 4]. На основании доклада, Московский комитет по делам печати направил про-курору Ярославского окружного суда следующее предписание: «…Соглас-но этому постановлению Комитет имеет честь просить Ваше Превосходи-тельство об утверждении означенного ареста и о привлечении виновных по настоящему делу к судебной ответственности по указанной выше статье Закона» [4, л. 3]. Аналогичное письмо было отправлено и в канцелярию ярославского губернатора.

5 января 1912 г. Ярославский окружной суд рассмотрел это дело и при-нял следующее решение: «…Принимая во внимание, 1) что из обозре-ния означенной книги видно, что содержание ея действительно противно нравственности и благопристойности; 2) что оно состоит в описании изу-чения писателем Дюрталем средневекового и современного культа дьяво-ла с изложением содержания составляемого им жизнеописания маршала Жилль де Рэ и в изображении возникшей у Дюрталя в то время любовной интриги с Гиацинтой Шантелув, причём во многих местах романа допуще-но подробное описание разных видов любострасти (ст. 1001 Улож[ения] о нак[азаниях] и ст. 1213/2, 3, 14, 159 Уст[ава] уголов[ного]). <…> Утвер-дить решение о наложении ареста» [4, л. 10–10 об.].

Тем не менее, у суда возникло несколько вопросов к содержанию докла-да Янека. Состав суда сформулировал эти вопросы и отправил для ответа.


154 155


Приведём в качестве примера два вопроса, на которые просили ответить статского советника: «…4) Признает ли свидетель в зависимости от свойств рассматриваемого сочинения Гюисманса — обнаруживаемые в книге (1 сл. нрзб.) и выражения неблагопристойными или в другом сочинении того лица не могли заключать в себе ничего нарушающего чувства благо-пристойности и приличия <…> 6) Считает ли свидетель, что книга Гюис-манса «Там внизу», в издании К. Ф. Некрасова содержащая в себе обнару-женные им места (1 сл. нрзб) следовали по бездействию и неприличию, выпущена с целью развращения нравов, или такой цели она не преследо-вала» [4, л. 12 об.−13]. Вопросы были отправлены из Ярославля 21 января, а 7 февраля прошёл допрос Янека. На четвёртый и шестой вопросы были получены ответы: «…его ответ на 4 вопрос) …вышеназванные места при-знаны безусловно непристойными и противными нравственности незави-симо от общего свойства сочинения «Там внизу» и признал бы эти места непристойными и противными нравственности и во всяких других белле-тристических сочинениях <…> 6) Оснований предполагать, что книга «Там внизу» выпущена с целью развращения нравов не имеет» [4, л. 16 об.].

После получения ответов одного из цензоров в Ярославле наступил процесс «осмотра имущества по делу», происходило это 18 марта 1912 г. Протокол осмотра достаточно пространен, в нём зафиксированы «выписки с тех страниц, на которых есть описание любострасти». Приведём лишь одну из этих многочисленных выписок, чтобы иметь представление о пред-мете судебного разбирательства: «на странице 165 напечатано: … «о нет, это далеко не всё! Песенка лишь начинается. Нечего и думать увлечь её в спальню. Раздевание, постель — с этим можно примириться, только когда знаешь друг друга. В этом отношении невыносимы, отвратительны первые шаги любви, я не могу вообразить себе их иначе, как в обстановке ужина вдвоём, когда женщина распалится дурманом безумного вина. Я хотел бы овладеть ею в забытьи, хотел бы, чтобы она пробудилась в сумерках, в чаду обманных поцелуев» [4, л. 18].

Следующим этапом следственных действий был допрос обвиняемого — К. Ф. Некрасова, он состоялся 18 мая. В протоколе зафиксированы ответы Константина Фёдоровича, в частности, он не признал себя виновным и ска-зал: «…виновным себя признаю только в том, что в принадлежащей мне типографии отпечатана названная книга, но не признаю себя виновным, что, помещая в этой книге инкриминируемые листы, я имел в виду нару-шить правила нравственности и благопристойности, так как отмеченные в ней листы, на мой взгляд, в связи с содержанием всей книги не являются именно такими, как если бы их рассматривать в отдельности» [4, л. 26 об.]. 20 мая 1912 г. с Константина Фёдоровича была взята подписка о «неотлуч-ке». Ещё через несколько дней — 31 мая — товарищем прокурора Ланским

был составлен обвинительный акт против К. Ф. Некрасова и отпечатанной им книги. Этот документ повторил обвинения Московского цензурного ко-митета. Несмотря на то, что все следственные действия были проведены в 1912 г., само заседание суда состоялось только в 1914 г. В этот промежуток произошли, на наш взгляд, интересные факты, которые трудно представить в отношении современной судебной системы. Напомню, что К. Ф. Некра-сов дал подписку о «неотлучке». Учитывая то обстоятельство, что заседа-ние суда по рассмотрению существа дела откладывалась, он дважды по-давал в суд заявление о необходимости отлучки: с 1 августа по 1 октября 1913 г. [4, л. 5] и с 1 марта по 1 мая 1914 г. [4, л. 6]. Оба раза эти заявления были удовлетворены, и Константину Фёдоровичу разрешались выезды. Первый раз он ездил во Францию, второй — в Персию.

Наконец, 10 июля 1914 г. состоялось заседание суда. К. Ф. Некрасова в заседании представлял Г. Ф. Алюнов10. Основным предметом рассмотре-ния были два вопроса: снятие ареста с книги и уничтожение всего тиража. Ни тот, ни другой вопрос Алюнову решить не удалось. Судебное реше-ние предписывало оставить арест и постановило уничтожить весь тираж [4, л. 15−21]. После получения решения ярославского суда, Константина Фёдоровича стал представлять Д. А. Скульский11, который и подал апел-ляционную жалобу. Теперь рассмотрение этого дела было перенесено в Московскую судебную палату. Скульский представил судебной палате пространный апелляционный отзыв. На наш взгляд, он представляет ин-терес, так как характеризует самого поверенного как опытного юриста. Приведём систему аргументации, выдвинутую Дмитрием Аркадьевичем по этому делу: «…просит снять арест с вышеназванной книги, а в случае, если бы Судебная палата признала невозможным снять арест со всего из-дания, то постановить приговор об уничтожении лишь отдельных инкри-минируемых мест и о снятии ареста с издания в целом, причём, указывает к тому следующие основании: 1) ни ст. 1001 Улож[ения] о нак[азаниях], ни тем более, ст. 1213 Уст[ава] угол[овного] суд[опроизводства], на которых основан приговор Суда, к данному изданию не применимы, так как ст. 1001 Улож[ения] о нак[азаниях] имеет в виду сочинения, подлежащие цензурно-му рассмотрению, но издаваемые и распространяемые тайно от цензуры. Между тем, Некрасов, издавая означенную книгу, действовал совершенно открыто, причём и самая книга не подлежала цензурному рассмотрению, за отменой такового ко времени ея издания. Ст. 1213 предусматривает «не-повременные издания» объёмом не более пяти печатных листов, заключа-ющие в себе признаки преступного деяния. В данной книге 317 стр., т. е. более 9-ти печатных листов. 2) Сенатское решение 1872 г. за № 348 разъ-яснило, что признание какого-либо описания или выражения в сочинении неблагопристойным, зависит от свойства сочинения и цели автора. Между


156 157


тем, окружной суд обосновал своё мнение о противном нравственности и благопристойности содержании книги на отдельных выдержках из этой книги в то же время ни слова не говорит ни об общем содержании данной книги, ни об основной ея идее. И если рассматривать инкриминируемые места в книге «Там внизу» в связи с общим ея содержанием, то эти места приобретают другой характер, смысл и значение и отнюдь не могут счи-таться противными нравственности и благопристойности, так как наглядно свидетельствуют о крайней извращённости служителей сатаны и вызывают невольное отвращение к их поступкам и противоестественным увлечени-ям. 3) Нельзя не отметить, что Некрасов, издавая книгу «Там внизу», не мог преследовать и не преследовал целей противных общественной нравственно-сти и благопристойности уже потому, что издатель Некрасов принял все меры к тому, чтобы удалить из французского издания всё «сомнительное», так как в издании Некрасова сделано более 20-ти купюр, всего около 50-ти страниц» [4, л. 26−26 об.]. Основной смысл апелляции был в том, чтобы сохранить издание, уничтожив только отдельные страницы книги.

Эти доводы не подействовали на Московскую судебную палату, оставив в силе решение Ярославского окружного суда. При этом в московском ре-шении было особо подчёркнуто: «…Переходя наконец к ходатайству апел-лятора о снятии ареста с издания книги «Там внизу» в целом и об уничто-жении лишь отдельных мест книги, Московская судебная Палата полагает, что и это ходатайство не подлежит удовлетворению, ибо книга «Там внизу» помимо выдержек, приведённых в приговоре Суда, испещрена не только грубо-циничными выражениями по отношению к женщине, но, кроме того, изобилует недостаточно уважительными, могущими повести к соблаз-ну суждениями об учении Христианской церкви и ея служителях, и, на-конец, на страницах 15−17 имеется описание распятия Христа Спасителя в изображении художника Матеуса Грюнвальда, составленное в таких гру-бо-реальных выражениях, которые не могут не оскорблять религиозного чувства, а на страницах 187−188 помещены граничащие с глумлением су-ждения о некоторых Святых, канонизированных католическою церковью» [4, л. 27]. И этот судебный иск был проигран Константином Фёдоровичем Некрасовым. Читатели не увидели эту книгу.

Все попытки, предпринятые Константином Фёдоровичем Некрасовым по «спасению» собрания сочинений Гюисманса, оказались безрезультатными. Издание было запрещено и арестовано Московским цензурным комитетом как «непристойное».

Этот «неудавшийся проект» К. Ф. Некрасова является интересной стра-ницей в его книгоиздательской деятельности и расширяет наши представ-ления о самом К. Ф. Некрасове, о его издательских интересах и взаимоот-ношениях с Московским цензурным комитетом.

Примечания1. Мы вынуждены поставить кавычки, так как после революции 1905 г.

в Российской империи все цензурные комитеты были переименованы в «ко-митеты по делам печати».

2. Жорис-Карл Гюисманс (настоящее имя — Шарль-Жорж-Мари Гюисманс; 1848−1907) — французский писатель. Первый президент Гон-куровской академии (с 1900 г.). С 1866 г. до конца своей жизни служил чи-новником Министерства внутренних дел. Автор романов: «Марта» (1876), «Сестры Ватар» (1879), «У пристани» (1887), «Наоборот» (1884), «Бездна» (1891), «Собор» (1891) и др.

3. Заметим, что публикация романа «Наоборот» (1884) вызвала замеша-тельство среди европейских литературных критиков.

4. По «Временным правилам о неповременной печати» (26 апреля 1906 г.) книги можно было не представлять для предварительной цензуры. Однако представители комитетов по печати должны были «просматривать» книги до их распространения.

5. Янек Фёдор Адольфович (1856–?). С 1 апреля 1909 г. стал членом Московского комитета по делам печати.

6. Выдержка из статьи 73: «…. в часовне или христианском молитвен-ном доме, или публично, или в распространённых или публично выстав-ленных произведениях печати, письме или изображении: ссылкой на посе-ление…». См.: Новое уголовное уложение. СПб., 1903. С. 35.

7. Выдержка из статьи 74: «…в часовне или христианском молитвенном дом, или публично, или в распространенных или публично выставленных произведениях печати, письме или изображении: заключением в тюрь-му…». См.: Новое уголовное уложение. СПб., 1903. С. 35.

8. «Подлежащие ведомству светского суда преступления против веры и другие, соединённые с нарушением церковных правил, подчиняют-ся судебному преследованию на общем основании с изъятиями, в насто-ящей главе определёнными». См.: Устав уголовного судопроизводства. Текст : электронный // Сайт Конституции Российской Федерации. URL: https://constitution.garant.ru/history/act1600-1918/3137/ (дата обращения: 03.02.2019).

9. Суть статьи — о взыскании судебных издержек.10. Алюнов Гавриил Фёдорович (настоящая фамилия — Фёдоров)

(1876−1921) — чувашский политический деятель. В 1902 г. поступил в Де-мидовский лицей; из-за участия в политической деятельности был отправ-лен в ссылку. В самом конце 1909 г. вернулся в Ярославль и продолжил образование. В 1910 г. окончил лицей со степенью кандидата юридических наук. С 26 января 1911 г. служил помощником адвоката у Д. А. Скульского. См.: Список присяжных поверенных округа Московской судебной палаты и их помощников к 15 ноября 1913 г. М., 1914. С. 295.

159158


11. Скульский Дмитрий Аркадьевич (1875−1943) — юрист, член I Госу-дарственной думы Российской империи, с К. Ф. Некрасовым был знаком по совместной деятельности в партии кадетов. С 1908 г. имел адвокатскую практику в Ярославле.

Библиографический список1. Бердяев Н. А. Утончённая Фиваида (Религиозная драма Гюисманса) //

Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М. : Правда, 1989. С. 229−250.

2. Ваганова И. В. Книгоиздательство К. Ф. Некрасова в Ярославле. Текст : электронный // Яркипедия : [сайт]. URL : https://yarwiki.ru/article/1133/knigoizdatelstvo-kfnekrasova-v-yaroslavle (дата обращения: 03.02.2019)

3. Ваганова И. Книгоиздательство К. Ф. Некрасова и русские писатели начала XX века // Российский Архив : История Отечества в свидетельствах и документах XVIII−XX вв. : альманах. М. : Студия ТРИТЭ : Российский архив, 1994. Вып. 5. С. 436−437.

4. ГАЯО. Ф. 346. Оп. 4. Д. 6768.5. Гюисманс Ж.-К. Предисловие, написанное двадцать лет спустя //

Наоборот : Три символистских романа / сост. и послесл. В. М. Толмачева. М. : Республика, 1995. С. 5–15.

6. Яновская Е. В. Документы по книгоиздательству К. Ф. Некрасова в фондах Государственного литературно-мемориального музея-заповедника Н. А. Некрасова «Карабиха» // Архивы. История и современность : матери-алы докладов науч.-практ. конф. 9–10 июня 1998 г. / под ред. А. М. Селива-нова. Ярославль, 1999. С. 26–29.

7. Яновская Е. В. Племянник поэта : к 130-летию со дня рождения К. Ф. Некрасова // Русский путь. 2003. № 2. С. 71–82.

РЕЦЕНЗИИ И ЗАМЕТКИ О КНИГАХ

УДК 745.511(470.316)(069)1

ПРЯНИЧНЫЕ ДОСКИ ИЗ СОБРАНИЯГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ-ЗАПОВЕДНИКА

«РОСТОВСКИЙ КРЕМЛЬ»

Русанова Наталья ВалерьевнаЯрославский художественный музей, г. Ярославль


GINGERBREAD BOARDS FROM THE COLLECTIONOF THE STATE MUSEUM-RESERVE «ROSTOV KREMLIN»

Rusanova Natalya ValeryevnaYaroslavl Art Museum, Yaroslavl


Рецензия на: Зубец И. З. Пряничные доски : из собрания Государственного музея- заповедника «Ростовский кремль» / И. З. Зубец ; [отв. ред. Я. Е. Смирнов ; худож. М. Е. Бороздинский]. ― [2-е изд., перераб. и доп.]. ― Ростов : [б. и.], 2018. ― 71 с. : ил.1

Ключевые слова: рецензия, пряничные доски, И. З. Зубец, Государственный музей-заповедник «Ростовский Кремль».

A review of: Zubets, I. Z. Pryanichnye doski : iz sobraniya Gosudarstvennogo muzeya-zapovednika «Rostovskiy kreml» [Gingerbread boards : from the collection of the State Museum-Reserve «Rostov Kremlin»] / I. Z. Zubets; [resp. ed. Y. E. Smirnov ; artist M. E. Borozdinsky]. ― [2nd ed., rev. and add.]. ― Rostov : [s. l.], 2018. ― 71 p. : ill.

Key words: review, gingerbread boards, I. Z. Zubets, State Museum-Reserve «Rostov Kremlin».

***Книга «Пряничные доски из собрания Государственного музея-заповедника

«Ростовский кремль» написана заведующей экспозиционно-выставочным отделом кандидатом искусствоведения Ириной Зауривной Зубец и является вторым переработанным изданием. Книга знакомит научную и широкую

© Русанова Н. В.


160 161


общественность с ценной, ранее не известной частью обширного собрания народного прикладного искусства музея-заповедника ― пряничными досками.

Коллекция пряничных досок Ростовского музея–заповедника является од-ной из старейших ― начало её формирования относится к 1883 г. В коллекции преобладают доски, поступившие от местных жителей и из «пряничных за-ведений» города. Пряничные доски музею дарили и знаменитые ростовские краеведы ― купец, меценат А. А. Титов; автор книг о Ростове М. Н. Тюнина.

По историческим, литературным источникам XIX в. пряники пекли практически в каждом уезде Российской империи. Пряничные доски имели в каждой семье, в многочисленных пекарнях и пряничных заводах. Широ-ко известны материалы о тульских, вяземских, архангельских, городецких, тверских пряниках. К сожалению, ростовские пряники оказались неспра-ведливо забыты. Утраченной оказалась и их рецептура.

Несомненным достоинством материалов, опубликованных И. З. Зубец, является введение в научный, краеведческий оборот истории ростовских пряников ― «не менее, а может даже и более древних, чем знаменитые тульские». Первые официальные сведения о ростовских пряничниках от-носятся к XVII в. Автор перечисляет как мелких, так и крупных, известных в своё время производителей: «Торговый дом К. П. Смыслова с сыновья-ми», «Торговый дом братьев Храниловых» и многих других. Характеризует достижения: так, «Торговый дом К. П. Смыслова» представил в 1880 г. боль-шой пряник с изображением герба Ростова на художественно-промышленной выставке. Пряник, по словам экспертов, был «признан замечательным», и Комитет выставки предложил преподнести его в дар «великому князю Николаю Александровичу, сыну государя, наследнику цесаревичу».

Особенный интерес представляют материалы о Ростовской прянице ― уни-кальном атрибуте свадебного обряда, который жених приносил на «девишник». А также упоминание об обязательном угощении пряниками на празднике «Вью-нины», представлявшем собой особый ритуал поздравления молодых в первую весну после свадьбы. Автор анализирует символику композиций, элементов, в них входящих, рассматривает пряник не только как лакомство, угощение, пода-рок, но и как предмет магический, имеющий целебные свойства.

Помимо материалов о пряничном ростовском производстве, колоритных местных особенностях, обрядах и обычаях, наибольший интерес представ-ляет знакомство с собранием пряничных досок музея. В настоящее время известны лишь отдельные попытки научного осмысления данных коллек-ций. Так, в 2012 г. Рыбинский музей-заповедник познакомил обществен-ность со своим собранием пряничных досок (альбом «Пряничные доски XVIII – XIX веков») [1]. Для Ярославской области публикация данных кол-лекций Ростовским и Рыбинским музеями стала единственным прецедентом.

Пряничная доска ― предмет бытовой в буквальном смысле этого слова. Тем интереснее анализировать доски, выстраивать группы по стилистиче-

ским, техническим, функциональным особенностям, выделяя предметы разнообразные по композиционной законченности, мастерству техническо-го исполнения. И. З. Зубец в ходе анализа структурирует материал, выделяя две крупные группы: доски с профессиональной резьбой, превращающей бытовой предмет в произведение искусства, а также доски тонкие, не всегда имеющие правильную форму. Рисунок и характер резьбы на них неровный и наивный, часто не вписывающийся в границы. Очевидно, что выполнены предметы местными, непрофессиональными резчиками.

В ходе исследования автор ставит перед собой сложный и актуальный для данной работы вопрос ― время и место изготовления досок. Статисти-ческих сведений об изготовлении в Ростове пряничных досок не выявлено. В издании автор высказывает предположение о том, что доски могли быть изготовлены в Городце ― крупном центре пряничного производства, цен-тре резьбы по дереву. В ходе анализа И. З. Зубец отмечает большое сходство ростовских и городецких форм. Однако пока вопрос о месте производства автор оставляет открытым.

Таким образом, И. З. Зубец в своём исследовании представляет коллек-цию пряничных досок, рассматривая её в различных аспектах ― как произ-ведение народного прикладного искусства, как бытовой предмет, как объект коллекционирования. В качестве метода изучения исследователь исполь-зует наряду с искусствоведческим анализом архивные материалы, труды ростовских краеведов.

Книга И. З. Зубец «Пряничные доски» написана увлекательным языком, имеет прекрасно подобранный иллюстративный ряд, расширенное анноти-рование произведений, содержит массу интересных бытовых, региональ-ных подробностей.

Жанр издания определён автором как научный. Однако отсутствие си-стематического каталога, отсутствие информации о количественном со-ставе коллекции, преобладающий в книге описательно-повествовательный характер, позволяют всё же назвать книгу научно-популярной. Эта стили-стическая особенность, очевидно, позволила стать изданию востребован-ным широким кругом читателей и выдержать переиздание.

Примечания1. По итогам конкурса «Ярославская книга ― 2018» издание удостоено

диплома в номинации «Лучшее изоиздание».

Библиографический список1. Пряничные доски XVIII – XIX веков : [экспонаты из собрания Рыбинского

государственного историко-архитектурного и художественного музея-запо-ведника : альбом] / [науч. ред. и авт. вступ. ст. Елена Лебедева]. Рыбинск : Officina, 2012. 71 с. : ил.


162 163


УДК 821.161.1(470.316)(031)1

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ

Макеев Михаил Сергеевичдоктор филологических наук,

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, г. МоскваE-mail: [email protected]

LITERARY ENCYCLOPEDIC DICTIONARY OF YAROSLAV REGION

Makeev Mikhail SergeevichDoctor of philological sciences,

Lomonosov Moskow State University, MoskowE-mail: [email protected]

Рецензия на: Литературный энциклопедический словарь Ярославского края (XII ― начало XXI века) / сост. и общ. ред. О. Н. Скибинской. ― Ярославль : Акаде-мия 76, 2018. ― 680 с.: ил.1

Ключевые слова: рецензия, Ярославский край, литературное краеведение, литературная жизнь, литературный энциклопедический словарь.

A review of: Literaturnyy entsiklopedicheskiy slovar’ Yaroslavskogo kraya (XII ― nachalo XXI veka) [Literary encyclopedic dictionary of the Yaroslavl Region (XII ― beginning of the XXI century)] / compiled and edited by O. N. Skibinskaya. ― Yaroslavl : Academy 76, 2018. 680 p.: ill.

Key words: review, Yaroslavl Region, local literary history, literary life, literary encyclopedic dictionary.

***

Рецензируемое издание представляет собой фундаментальный труд, заслуживающий очень внимательного отношения со стороны читателей, заинтересованных в судьбах национальной и региональной культуры и ли-тературы, и, в конечном счёте, их благодарности. Составители Словаря во вводной статье называют своих предшественников, однако, несомненно, что по полноте и основательности к данному изданию никто до сих пор даже не смог приблизиться.

© Макеев М. С.

Большая часть словарных статей посвящена персоналиям. Составители, очевидно, стремились собрать всех лиц, имеющих отношение к литературе (т. е. преимущественно писателей, но не только ― здесь имеются крити-ки и литературоведы) и в той или иной степени связанных с Ярославской областью (составители совершенно правильно, на наш взгляд, исходили из современных географических границ этого региона, в разное время «входившего в состав разных административно-территориальных образо-ваний» ― с. 3). В результате персонажами Словаря стали и те, чьи жизнь и творчество тесно связаны с Ярославлем и областью (как Некрасов, Жа-довская, Трефолев, Салтыков-Щедрин), и те, кто в Ярославле только учился (как выпускник Демидовского лицея А. А. Потехин), и те, кто проживал в нём совсем недолгое время (как И. С. Аксаков, в качестве чиновника осо-бых поручений проживший в Ярославле около двух лет), и те, кто бывал здесь едва ли не «проездом» (как А. А. Григорьев, проведший в Ярославле четыре дня, находясь на пути в Оренбург, или Д. Л. Андреев, бывавший в Ярославле дважды, один раз отдыхая в санатории, а другой ― просто про-плывал мимо на корабле, или Ф. И. Тютчев, оказавшийся на Ярославской земле в возрасте 9 лет и впоследствии никогда сюда не возвращавшийся). Несмотря на то, что ни творчество, ни биография последних не «принад-лежат» в строгом смысле Ярославскому краю, и они не являются «созда-телями» его литературной культуры, мы думаем, что включение статей о персонажах, подобных Тютчеву или Григорьеву, в Словарь, посвящённый задаче максимально полно показать литературную жизни региона и его зна-чение для русской литературы и культуры, правомерно и полезно. Многие из таких «случайных» людей оставили высказывания о Ярославском крае, дали его часто яркие описания, высказывали суждения о его природе и на-селении (не только позитивные, но ― к чести создателей ― и негативные суждения о ярославской среде скрупулёзно в словаре отражены) и в той или иной степени находились под воздействием увиденного на этой земле, включив её частичку в своё творчество и своё понимание России и русского народа. Желая «никого не забыть», составители Словаря сумели остаться научно корректными и верными фактам, не стали прибегать к натяжкам: если никаких явных следов пребывания того или иного знаменитого писателя в Ярославском крае обнаружить не удалось, то в Словаре он отсутствует (ска-жем, статей о Тургеневе или Фете в издании не помещено).

В Словаре нет писателей «лишних». Однако о том, насколько полон и исчерпывающ список литераторов, в него включённых, судить трудно. Скорее всего, он заведомо неполон, прежде всего, в его современной части: во всей полноте отразить связи современных российских писателей с Ярос-лавским краем (кто в нём не только родился, но «бывал» ― заезжал, гостил, имеет родственников, знакомых, выступал с лекциями или презентациями


164 165


своих книг, касался в своих произведениях ярославской истории и т. д.) даже теоретически невозможно. Наиболее полон и ценен в этой части пер-соналий, видимо, набор литераторов ярославских (живущих или недавно скончавшихся на ярославской земле и печатающихся здесь же). Что каса-ется современных российских литераторов из других регионов, то в отно-шении их мы, скорее всего, здесь имеем дело с относительно субъективной выборкой, основанной, как полагаем, на частотности пребывания писателя на этой земле, заметном интересе к Ярославской истории и современности (как, например, в случае с М. А. Кучерской, в последнем романе которой Ярославль и его история играют важнейшую роль).

Задача отбора персоналий составителями Словаря была решена, таким образом, максимально корректно. Это же в целом можно сказать и о про-блеме того, в каком объёме в словарной статье следовало представлять «не-ярославскую» часть жизни и творчества писателя: многие из фигурирую-щих в Словаре литераторов провели свою жизнь и добились литературных успехов за пределами Ярославля (чаще всего в столицах). На наш взгляд, составителями и авторами статей были приняты точные решения, и опас-ных диспропорций в целом удалось избежать: каждая статья содержит до-статочно беглый обзор жизни и творчества писателя (давая представление о масштабе данной фигуры, её общенациональном значении), при этом акцент делается на ярославском периоде его жизни и творчества (описа-ние двух дней пребывания в Ярославской области может занимать до по-ловины статьи, посвящённой писателю, прожившему долгую и плодотвор-ную жизнь в Петербурге или Москве). Так Словарю одновременно удаётся не «расплыться», не растворить свой материал в российской литературе, но показать ярославскую культуру как её значительную составную часть. То же можно сказать и о библиографии, заключающей каждую статью ― она обычно очень краткая в части, касающейся работ, посвящённых жизни и творчеству персонажа в целом, практически не включает работ узкого, специального характера, касающихся проблематики, никак не связанной с Ярославлем, но зато стремится максимально полно представить рабо-ты, посвящённые биографическим и творческим отношениям персонажа с Ярославским краем. Обычно удачны и статьи, посвящённые литератур-ным памятникам, авторство которых не поддаётся определению (т. е. преи-мущественно произведения, относящиеся к древней русской словесности).

Особо ценны, на наш взгляд, статьи, посвящённые периодическим из-даниям, имевшим (имеющим) отношение к литературе и издававшимся на территории современной Ярославской области, а также литературным объединениям, писательским организациям, как занявшим своё место в истории, так и поныне существующим. Именно тут мы находим наибо-лее «дефицитную», труднодоступную в других местах (даже и в наш век

интернета и цифровых технологий) информацию о региональной прессе (например, журнале XVIII в. «Уединённый пошехонец» или альманахе «Ярославский литературный сборник», или официальной газете «Ярослав-ские губернские ведомости»), о местных институциях, в прошлом и насто-ящем стремившихся стимулировать и организовать литературную жизнь края (например, полезно узнать об истории и нынешнем состоянии двух сосуществующих и отчасти конкурирующих организаций ярославских ли-тераторов ― региональных отделениях Союза писателей России и Союза российских писателей, о сотрясающих их внутренних и внешних конфлик-тах и одновременно о творческой и популяризаторской работе, которую оба писательских объединения стремятся проводить, преодолевая многочис-ленные трудности).

Наиболее спорно выглядит часть, посвящённая «литературным местам» Ярославского края. Благоприятное впечатление производят статьи, посвя-щённые Грешневу, Аббакумцеву или Карабихе, они написаны профессио-нально, подробно и дают отличное представление об истории, нынешнем состоянии и литературном значении этих, безусловно, «знаковых» топони-мов на карте России, неразрывно связанных с жизнью и творчеством одного из величайших ярославцев ― Николая Алексеевича Некрасова. Вызывает, однако, недоумение отсутствие статей «Ярославль», «Рыбинск» или «Ро-стов Великий». По каким причинам, уделив внимание скромным сёлам и де-ревням, составители отказались от статей о крупных городах? Безусловно, что о них идёт речь в целом ряде статей, посвящённых самым разным пи-сателям, литературным организациям и печатным изданиям. Тем не менее, обзорные статьи, сжато описывающие нынешнюю литературную жизнь Ярославля или Переславля-Залесского, их литературную историю, были бы чрезвычайно полезны и ни в коем случае не противоречили целям Словаря.

Объективным недостатком нужно признать отсутствие не только поста-тейного оглавления (все-таки, охватить «одним взглядом» состав издания бывает очень полезно), но и каких-либо указателей (например, именных или предметных), без которых Словарь выглядит не столько как справоч-ное издание, сколько как «книга для чтения». Думается, что к недостаткам нужно причислить и полное отсутствие в книге справочного материала. Например, не помешала бы краткая история Ярославского края (во вступи-тельной статье к Словарю сказано о том, что его географические очертания менялись, ― почему бы не дать краткий исторический очерк этих изме-нений ― какие части и когда входили в состав каких губерний). Были бы полезны для формирования общего представления о культурной истории края какие-то другие справки ― экономическая история, список губерна-торов, история системы управления регионом в целом и культурой в част-ности (кстати, скажем, что эта сторона дела ― государственное управление


166 167


культурой в настоящем и прошлом ― в Словаре практически не отражена). И в иллюстративный материал (в целом богатый и содержательный) было бы полезно включить не только портреты, городские и сельские пейзажи, фотографии ярославских достопримечательностей, но и карты губерний и уездов разных времён.

Не избежали авторы статей и фактических ошибок. Мы не ставили перед собой задачу их специально разыскивать и, тем более, дать их ис-черпывающий список. Тем не менее, кое-что бросилось в глаза и при до-статочно беглом выборочном чтении словаря. Так Сергей Ауслендер закон-чил жизнь не на Бутусовском полигоне в Москве (как сказано на с. 41), а на Бутовском полигоне в Московской области; после смерти Некрасова Салтыков-Щедрин редактировал «Отечественные записки» не в одиночку (как утверждает автор статьи о нём на с. 511), а в сотрудничестве с Елисее-вым и Михайловским; Некрасов опубликовал в журнале «Сын Отечества» не три (см. с. 389), а пять стихотворений. Возможно, встречаются и другие неточности, которых, конечно, в таком обширном и тематически разно- образном издании избежать практически невозможно.

Несмотря на отдельные недостатки, нельзя не признать, что Словарь представляет не только обширный справочный материал по своему пред-мету, но и подробную картину литературной жизни Ярославского края, как она складывалась на протяжении более девяти веков.

Примечания1. По итогам конкурса «Ярославская книга ― 2018» издание удостоено

диплома в номинации «Лучшее справочное издание».

УДК 94(470.316–25)(036)1

МЕТАФИЗИКА ЯРОСЛАВЛЯ: ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ПРОЕКТ«ЯРОСЛАВСКИЙ ЛЕКСИКОН, ИЛИ ПУТЕВОДИТЕЛЬ

ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕ ЛЮБИТ ПУТЕВОДИТЕЛИ»

Дегтеревская Валентина НиколаевнаИздательское бюро «ВНД», г. Ярославль


Полознев Дмитрий Федоровичкандидат исторических наук,

Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль», г. РостовE-mail: [email protected]

METAPHYSICS OF YAROSLAVL: PUBLISHING PROJECT«YAROSLAVL LEXICON, OR A GUIDE

FOR THOSE WHO DON’T LIKE GUIDES»

Degterevskaya Valentina NikolaevnaPublishing house «VND», Yaroslavl


Poloznev Dmitry FyodorovichCandidate of historical sciences,

State Museum-Preserve «Rostov Kremlin», RostovE-mail: [email protected]

Авторы рассказывают о своей работе над издательским проектом «Ярослав-ский лексикон, или Путеводитель для тех, кто не любит путеводители». Гово-рится о возникновении идеи, работе над текстами и иллюстрациями, структуре и особенностях издания. Приводятся отдельные отзывы о путеводителях из серии «Ярославский лексикон».

Ключевые слова: Ярославль, путеводители, Ярославский лексикон.

The authors describe their work on the publishing project «Yaroslavl Lexicon, or a guide for those who do not like guides». They discuss the conception of the idea, the work on texts and illustrations, the structure and features of the publication. The article also provides several reviews on guides from the «Yaroslavl Lexicon» series.

Key words: Yaroslavl, guidebook, Yaroslavl Lexicon.

© Дегтеревская В. Н., Полознев Д. Ф.


168 169


***Ярославль ― один из признанных центров отечественного и междуна-

родного туризма ― постоянно оказывается крайне беден путеводителями о достопримечательностях города. На прилавках книжных магазинов пе-ред началом проекта (2016–2017 гг.) нами было выявлено не более десят-ка изданий, так или иначе призванных ориентировать путешественника в городском пространстве.

Не стоит особо указывать и на то, что наши путеводители касаются только древнейшей части города, насыщенной памятниками архитекту-ры XVII в. и иными достопамятностями. За пределами внимания остают-ся не только окраины типа Резинотехники или Нефтестроя, но и вполне обжитые и богатые историей районы центральной части города: Пятёрка, Всполье, Юбилейная площадь и др. Приятным исключением из правил стал путеводитель Н. Н. Обнорской по Заволжскому району [1]. Сделанный грамотно как с содержательной, так и с книжно-оформительской стороны, он быстро ушёл с рынка и больше, к сожалению, не переиздавался, а также не стал примером для подражания.

Наиболее общими чертами ярославских путеводителей выступают либо шаблонные восторги («ах, у нас всё самое-самое!»), либо столь же шаблон-ные повторы одних и тех же сведений, нередко с ошибками, которые вос-производятся от издания к изданию.

Попутно отметим, что у нас давно не издавалось дорогих (не столько по цене, сколько по качеству исполнения) подарочных альбомов о городе. Даже 1000-летие Ярославля (2010 г.) принесло весьма небогатый урожай [2].

ЗамыселВ этих условиях и рождалась идея путеводителя нового типа: издания,

отличного от существующих. При этом фактура материала ― история и достопримечательности города ― оставалась неизменной, многократно описанной и растиражированной в прежних изданиях.

В последнее время появился такой тип путеводителей, как авторский. Но этот вариант, хотя отчасти наш путеводитель стал таковым, не рассма-тривался как основной. В данном случае «приманкой» служило медийное лицо, автор, а не сам город. Для нас важно было показать Ярославль с нео-бычной стороны.

Когда после первых выпусков путеводитель стал обретать черты индиви-дуальности не только с точки зрения содержания и оформления, но и быто-вания, потребовалась легенда о его происхождении. И теперь история «Лек-сикона» состоит из двух историй: правдивой и настоящей. Для правдивой эпиграфом стали слова автора Николая Кокорнова: «Россия ― литературо-центричная страна. Здесь то, что случается, уже было в литературе. Легенда о рождении “Лексикона” уже была в литературе. Иначе она неправдива».

И вот она, эта история.«Всё началось с группы “Лента времени” (Facebook), посвящённой го-

роду в его восприятии горожанами. Кроме фотографий из семейных аль-бомов, открыток, разного рода иллюстраций и т. п., участники группы делились своими воспоминаниями, наблюдениями, задавали друг другу вопросы. Николай Кокорнов делал какие-то немыслимые комментарии и публикации. А Дмитрий Полознев, давно занимаясь символикой мест, ме-тафизикой города и интерпретациями городских пространств, предложил на основе вот такого восприятия города сделать путеводитель.

― Да кому он нужен? Идти против клише? ― возразил Николай Кокорнов.Они встретились случайно на Стрелке и вышли на Брод у памятника

Некрасову («О, Волга, колыбель моя!»), рассуждая о том, что в одном слове у нас история-наука (history) и история-рассказ (story). На скамейке бульва-ра сидел странный господин, нетрезвый, из бывших интеллигентов. Под-слушав их, заметил: “Истина истории в истории историй”. Мимо вест-ником судьбы пробегал Чики-Брики в трусах и со своими погремушками. И было сие знамением делать путеводитель нового типа».

Здесь правдиво всё, особенно Чики-Брики, образ которого слит с обли-ком центра города 1990–2000-х гг. Настоящая история более прозаична, хотя и не лишена метафизики. Но она «зашита» в историю правдивую, а потому не требует второго пересказа.

Почему у «Ярославского лексикона» такое название?Обилие текстов, обилие мнений (а не фактов), лавина информации всего

обо всём взывают к какому-то разумному ограничению или хотя бы упорядо-чиванию. Словарь / лексикон / каталог / азбука ― это как раз то, что помогает причередить (ярославское словечко) изобильное множество. Слово грече-ского извода вошло в русский язык в XVIII в. и вскоре ушло, став «устар». В нём слышна некоторая академичность, старомодность и медлительность, подходящая к замыслу неспешного наблюдения и любовного истолкования (не побоимся этого слова: экзегетики) города.

Почему «Путеводитель для тех, кто не любит путеводители»?Ну, потому что он всё-таки ведёт по определённым, знаковым, местам,

лаконично их обозначает и описывает. При этом не перечисляет факты, а передаёт настроение, авторское восприятие того или иного места.

Ключевая особенность «Лексикона» ― ненавязчивое обращение к не-очевидной истории города, к его потаённым смыслам и образам. Способ-ность прочитывать их дана немногим. Николай Кокорнов умеет видеть и читать эти знаки, не перегружая при этом читателя своим видением. Его пустоты и умолчания оставляют место аллюзиям, домысливанию и рисо-ванному изображению.


170 171


Нередко в ходе работы именно эта недосказанность становилась пред-метом разногласий-обсуждений членами авторского коллектива, каковой де-факто сложился из всех участников проекта.

Текст и иллюстрацииОчевидно, что авторский текст, только буквы и слова недостаточны

для путеводителя. В традиционных путеводителях иллюстрации (фотогра-фии) ― лишь дополнение к тексту. В нашей концепции путеводителя ново-го типа они должны были стать равной частью книги.

В переговорах по поиску нужного автора участвовало около десятка разных художников. Некоторые даже сделали наброски. Но всё было не то. А оказалось, что соавтор-художник был совсем рядом. Эманации ярославского духа в текстах отца проявились в рисунках дочери ― Наталии Кокорновой. Именно такие стиль, графика и образы были предметом нашего поиска.

И всё сложилось.Иллюстрации продолжают и восполняют ткань текста. Более того, они

придают ему новые интонации и своего рода стереоскопию. Если тексты Николая Кокорнова пронизаны иронией и самоиронией, ёрничеством и под-час скепсисом, то рисунки и коллажи Наталии Кокорновой привносят в исто-рию города теплоту и улыбку. Они не иллюстрируют текст в значении отри-совывания того, что написано словами, а сами несут свой текст и контекст.

Особый шарм привносят в каждый выпуск образы ярославских медве-диков, каждый из которых строго индивидуален, привязан к месту прожи-вания, несёт своё особое послание о городе.

Один из читательских отзывов поразил нас своей прямотой и точно-стью: «Очень красочная книга!» И это при «чёрно-белости» графики!

Особенности устройства «Ярославского лексикона»Серия текстов и, соответственно, выбор мест для описания сложились

спонтанно. Их получилось 17. Почему? Ответа нет. Случайность: «так при-рода (автора) захотела».

Но именно эта фрагментарность и стала основой бизнес-проекта: вы-пуск небольших отдельных книжечек, посвящённых той или иной город-ской локации.

«Лексикон» был призван стать недорогим памятным подарком ярос-лавца своему другу, гостю города. Поэтому в конце каждой книжки есть ярославские пожелания другу, которые прямо связаны с историей места, где, может быть, живёт этот ярославец, или оно ему особенно дорого и ин-тересно. Естественно, и сам даритель может написать на этом листе своё пожелание1. Место для этого есть.

На последней странице обложки каждого выпуска помещён один из фрагментов графического панно Наталии Кокорновой «Ярославль ― город Солнца» с персонажами ярославской истории от Ярослава Мудрого

с медведицей до Валентины Терешковой. Само панно читатель найдёт на предпоследней странице обложки. Собрав всю серию, можно увидеть Город Солнца. Метафора Ярославля как города Солнца принадлежит ис-кусствоведу, куратору проектов в области актуального искусства Ирине Реховских. И эта метафора проявилась при описании города: не только его центра, но и особенно окраин.

Вот этот шуточный рецепт «Лексикона» родился в коллективе проекта и достаточно чётко передаёт концептуальные подходы к изданию.

Состав Лексикона Безграничная любовь к городу ― 100 %. Факты ― 21 %. Ирония ― 12 %. Аллюзии ― 7 %. Умолчания ― 5 %. Ярославские словечки ― 1 %. Впечатления ― добавляются читателем по вкусу. Итого: 146 %.Бытование и перспективыНа момент подготовки данной статьи вышли в свет 10 выпусков. 1. Не Кремль (б. Спасо-Преображенский монастырь и пл. Богоявления/

Подбельского)2. 2. Квадратура круга (пл. им. Волкова). 3. Бутусовский полигон (Бутусовский парк). 4. Мамка-нянька при колыбели (Набережная). 5. О мире и тишине моление (Коровники). 6. Шаблон «стрелка вниз» (Стрелка). 7. Европпа (ул. Свободы). 8. Ярославский брод (Первомайский (б. Казанский) бульвар). 9. Дзержинский: Неспать! В глаза смотреть! (Брагино). 10. Южные кресты (Нефтестрой).В каждом новом выпуске отмечаются выпущенные прежде: своего рода

оглавление серии.Из перечня видно, что, конечно, первыми выпусками был «закрыт»

исторический центр города, его туристическая дестинация. Но именно на окраинах изданию предстоит особое испытание. Если в центре приез-жий турист, посетитель музеев и книжных магазинов, с большой долей вероятности, приобретает памятный ярославский сувенир, то, что ждёт книжки вдали от туристских троп ― пока вопрос. Первый опыт Брагино и Нефтестроя обнадёживает. И он будет продолжен.

Любопытно, что уже нередко после выхода очередного выпуска от чи-тателей раздаются пожелания увидеть в следующем выпуске «свой» район.


172 173


Развернулась даже некая дискуссия среди сформировавшегося пула поклон-ников издания: для кого оно ― для гостей, туристов или для ярославцев?

Время покажет.ОтзывыЕстественно, что мы с нетерпением ждали реакции на «Лексикон»:

понятен ли наш замысел, принят ли такой путеводитель. Конечно, скажете вы, покупатель голосует рублём. И он голосует: первые три выпуска уже разошлись, и был напечатан дополнительный тираж.

А о том, что поняли и оценили, свидетельствуют отзывы, часть которых мы публикуем в завершение рассказа о нашем проекте.

Ада Колганова, директор Российской государственной библиотеки ис-кусств (Москва).

Для тех, кто любит и для тех, кто полюбит Ярославль.Полюбит непременно, ибо для таких и сделано это ни на что не похожее

издание. Можно сказать ― альманах, можно ― многотомничек, можно ― путеводитель. Авторы так и определили «Путеводитель для тех, кто не любит путеводители». А назвали его ещё по одному привычному, но уже и архаично-му виду книг: «лексикон». «Ярославский лексикон» предлагает рассказ-разъ-яснение основных городских реалий: Бутусовский парк, Всполье, Шинный завод, улица Свободы, Юбилейная площадь и так далее, через Нефтестрой до Первомайского бульвара <…>

«Лексикон» так необычен, так интересен и своеобразен, что только ма-лый тираж и малая доступность широкому читателю уберегают его от под-ражаний и копирования.

Удивляет гармоничность задуманного и исполненного. Авторы (ука-заны в соответствии с ролевыми вкладами: написал Николай Кокорнов, нарисовала Наталия Кокорнова, придумал Дмитрий Полознев) сумели осуществить в совершенно самобытном стиле рассказ об истории и замеча-тельных местах Ярославля.

Здесь всё необычно: сжатый, точный, привлекательный путеводитель построен как зарисовок, точные обязательные для знания исторические данные поданы через сегодняшние городские картинки. Каждый выпуск посвящён популярной городской локации. Каждый сделан с личным по-гружением: если площадь Волкова, то и про историю первого российско-го театра, и про неоклассицизм, раскинувшийся между трудами Жилярди и Н. Спирина, и про старые дома и про снесённые церкви, про гостиницы, скверы и скульптуры. И тут изумляешься тому, как умеют авторы перейти от эпохи к эпохе, от самых ярких исторических сюжетов к самым острым эпизодам наших дней.

Умножает необычность издания, призванного споспешествовать попу-ляризации исторических и краеведческих знаний, юмор, порою доходящий

до «стёба», порою тёплый, чуть ли не нежно-романтический. Что правиль-но и органично для людей, знающих и влюблённых в свой город.

Путеводители организованы по номерам, их объединяет сквозной стиль. Он бы требовал разговора долгого и отдельного. Н. Кокорновой удаётся не только соединить стиль угадываемой ярославской майолики в карте-схеме каждого выпуска и подлинные архитектурные фотографии, но и создать смешную бинарность: пегасы в квадриге и витязи, Буратино и ярославский же медведь. Про него тоже стоило бы писать отдельно: такой смешной, лёгкий, условный и конкретный одновременно, летающий и отдыхающий, с карандашом и удочкой, в бане и на прогулке, т. е самый законный насель-ник замечательного волжского города.

Александр Беляков, поэт, журналист (Ярославль).Дядя Вася Розанов говорил, что литература ― это его штаны. И я готов

признаться в том же. Но это вторые мои штаны ― те, что когда-то были наде-ты сверху. Под ними ― первые, исконные, исподние, которых я не выбирал. Имя им ― Ярославль. Понимаете, есть люди, которые мёрзнут в одних шта-нах. Так мне было холодно в Ярославле, пока я не влез ещё и в литературу.

Ярославль ― штаны сугубо частные и в то же время обобществлённые. Иными словами, город наш ― один на всех, но у каждого свой. Каждому жителю-носителю отпущена своя мера комфорта, каждый претерпевает свои неудобства и пробует к ним приспособиться. Одним эти штаны малы, другим велики, одним теплы, другим холодны. Многим ― в самый раз. Но всё быстро меняется. И где там завтра будет натирать, никто не знает.

К чему это я? К тому, что о штанах надо говорить обыденным языком. Воспевать их ― глупость, обмерять их ― скука. Вот почему я не люблю путеводители. И тут явился «Ярославский лексикон». Проект, авторы ко-торого нашли адекватный словесно-визуальный тон для разговора о Ярос-лавле. Такой, что чувствуешь себя не в конторе и не в храме, не в школе и не в музее. А в штанах.

Илья Длужневский, инженер (Ярославль).Город Ярославль, кажется, ещё никогда не был описан в художествен-

ной литературе.«Ярославский Лексикон» по сути является художественным произведе-

нием, своего рода графическим романом, главным (супер)героем которого является сам город. Этот неофициальный Ярославль живёт совсем другой жизнью, параллельной той, уже набившей оскомину рафинированной жиз-ни, с которой мы все знакомы из других источников.

И авторы ведут нас по этой истории как её прямые участники, а не про-токолирующие события сторонние наблюдатели.

Этот «путеводитель для тех, кто не любит путеводители» поможет при-коснуться к жизни города изнутри, потому что, как и любая литература,


174 175


он написан просто про жизнь <…> Город здесь ― не музейный объект, законсервированный для удобства туриста, и не стилизация «под стари-ну» или чьи-то представления о старине. Это культурное пространство, живущее своей жизнью, имеющее свою историю, не всегда приятную, да и не всегда понятную, в общем ― не такую, какую можно рассказать любопытствующим жителям и гостям города. Но, возможно, этот «путево-дитель» нужен и не нам ― ведь что с нас толку. Скорее он нужен городу, ведь лишь в таких произведениях он и может сохраняться под напором сил, стремящихся превратить его в экспонат. И вот для этого, конечно, его и сто-ит читать нам, ведь это наша история и наша культура.

Эрик Соловьев, блогер (Москва).Путеводители люблю любые (скучные в уме переделаю ― не проблема).

А тут из песни ни слова, ни картинки не выкинешь. Всё личностно, а потому ― убедительно. Но и крайне информативно!

Да и из памяти эпизоды яржизни вытянуло. Первая серия всколыхнула ударяние в колокола на звоннице Спасского монастыря (ещё и отжюренный на фестах коллектив славного Фекса покойного), подбеличья часть ― серд-цевину разъездов к близким душам разнорайонным. В волковском фраг-менте добавил про себя «противень» ― кофейню на углу с многочислен-ными сутевыми и суетливыми разговорами. А в Бутусовском посёлке имел одну из коммунальных комнат, которая на пару лет стала уютным логовом временно обобыленного безумного музредактора. «Хохлы пришли», ― весело полувопрошал сосед Мишаня, глядя по некоторым утрам на меня, прикладывающегося на кухне к чайничку.

В книжках конгломерат случился цветаст (при чёрно-белости) и орга-ничен. На высоте и Шиманский, и НаталИя. А НиКо цыганской вязью ткёт шаль из лексем, смысл которых доходчив, уверен и для несвязующего двух слов. И просто, и изысканно.

Татьяна Гаевская, Музей истории пряника (Ярославль).Удивительная история Ярославля изложена просто и мудро, с юмором

и лёгким сарказмом, с глубокой любовью и знанием легенд и историй каж-дого полигона города. На местном языке с его особенными словечками и оборотами. В общем, лучший памятный подарок с характером, сувенир из Ярославля, с любовью.

Светлана Козлова, учёный секретарь музея истории города Ярославля.…на этой неделе в мои руки, наконец-то, попал долгожданный 10 вы-

пуск «Лексикона». Оставила чтиво на субботний вечер, чтобы посмаковать. На страницах этого издания надо вчитываться в каждую строку и всматри-ваться в каждый авторский рисунок, но уж если вчитался и всмотрелся, то, проезжая или проходя по городу, прежними глазами на него смотреть не будешь...

Примечания1. Опыт проведения презентаций издания показал, что этот приём ―

подчёркивать пожелание ― успешно работает на публике.2. Пример библиографического описания выпуска из электронного ка-

талога ЯОУНБ имени Н. А. Некрасова: Ярославский лексикон, или Путево-дитель для тех, кто не любит путеводители / написал Николай Кокорнов ; нарисовала Наталия Кокорнова ; сфотографировал Дмитрий Шиманский ; от-ред. Валентина Дегтеревская ; придумал Дмитрий Полознев. ― Ярославль : ВНД, [2018]. ― № 1 : Не Кремль (Б. Спасо-Преображенский монастырь и пл. Богоявления / Подбельского). ― 7, [1] с. : ил.

Библиографический список1. Обнорская Н. Н. Ярославль за Волгой : иллюстрированный путеводитель-

справочник по Заволжскому району Ярославля для любознательного пассажи-ра городского общественного транспорта. Ярославль : РМП, 2008. 175, [1] с.

2. Ярославль. 1000 лет истории и культуры, 1010–2010 : [альбом / в изд. использ. фот. Н. Н. Рахманова]. М. : Интербук-бизнес, 2010. 327 с.

176 177

АНО — автономная некоммерче-ская организацияГАУК — государственное автоном-ное учреждение культурыГАЯО — Государственный архив Ярославской областиГМИ СПб — Государственный му-зей истории Санкт-ПетербургаГМЗРК — Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль»ГУБОНО — Губернский отдел на-родного образованияГЦБ — губернская центральная би-блиотекаГПП — Губернский отдел полити-ческого просвещенияИРО — Институт развития образо-ванияИКРЗ — История и культура Ро-стовской землиКПСС — Коммунистическая пар-тия Советского СоюзаЛГБИ — Ленинградский государ-ственный библиотечный институт имени Н. К. КрупскойМ. — Москва (место издания)МБА — межбиблиотечный абоне-ментаМГБИ — Московский государ-ственный библиотечный институтНВФ — научно-вспомогательный фондНСА — научно-справочный аппаратОЦБ — окружная центральная би-блиотекаРбФ ГАЯО — Рыбинский филиал Государственного архива Ярослав-ской области

РГАЛИ — Российский государствен-ный архив литературы и искусстваРГБ — Российская государственная библиотека РГИА — Российский государствен-ный исторический архивРСФСР — Российская Советская Федеративная Социалистическая РеспубликаРЯМЗ — Ростово-Ярославский му-зей-заповедникСПб. — Санкт-Петербург (место издания)СССР — Союз Советских Социа-листических РеспубликСША — Соединённые штаты АмерикиТИЦ — Туристско-информацион-ный центрЦК — Центральный комитетЦДНИ — Центр документации но-вейшей историиЯГВ — «Ярославские губернские ведомости»ЯГПИ — Ярославский государ-ственный педагогический институт имени К. Д. УшинскогоЯИАХМЗ — Ярославский историко- архитектурный и художественный музей-заповедникЯМЗ — Ярославский музей-запо-ведникЯО — Ярославская областьЯОУНБ — Ярославская областная универсальная научная библиотека имени Н. А. НекрасоваЯрГУ — Ярославский государ-ственный университет имени П. Г. Демидова

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ЯХМ — Ярославский художествен-ный музейURL (Universal Resource Locator) — универсальный локатор ресурса, стандартизированный способ запи-си адреса ресурса в сети Интернет

178 179

Сальникова Ольга Андреевна ― хранитель музейных предметов Го-сударственного литературно-мемориального музея-заповедника Н. А. Не-красова «Карабиха» (д. Карабиха, Ярославский район).

Смыслова Ольга Анатольевна ― научный сотрудник отдела редкой книги Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова (Ярославль).

Сукина Людмила Борисовна ― доктор исторических наук, заведую-щий кафедрой гуманитарных наук Института программных систем «УГП имени А. К. Айламазяна» (Переславль-Залесский, Ярославская область).

Фёдорова Елена Алексеевна ― доктор филологических наук, доцент кафедры теории и практики коммуникации факультета филологии и коммуникации Ярославского государственного университета имени П. Г. Демидова (Ярославль); научный сотрудник Рыбинского государствен-ного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника (Рыбинск, Ярославская область).

Яновская Елена Вадимовна ― кандидат культурологии, научный сотрудник отдела краеведения Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова (Ярославль).

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

Белова Наталия Владимировна ― кандидат исторических наук, заведующий отделом редкой книги Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова (Ярославль).

Гулина Татьяна Ивановна ― старший научный сотрудник, хранитель фонда редких книг Ярославского государственного историко-архитектур-ного и художественного музея-заповедника (Ярославль).

Дегтеревская Валентина Николаевна ― главный редактор издатель-ского бюро «ВНД» (Ярославль).

Зубатенко Ирина Борисовна ― хранитель документального фонда Ярославского государственного историко-архитектурного и художествен-ного музея-заповедника (Ярославль).

Колбасова Татьяна Владимировна ― заведующий Картинной гале-реей Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» (Ростов, Ярославская область).

Макеев Михаил Сергеевич ― доктор филологических наук, профес-сор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (Москва).

Мельник Александр Гаврилович ― кандидат исторических наук, заведующий архитектурным отделом Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» (Ростов, Ярославская область).

Николаева Марина Вячеславовна ― ведущий методист научно- методического отдела Ярославской областной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова (Ярославль).

Панина Наталья Валерьевна ― кандидат исторических наук, директор АНО «Центр развития туризма и международного сотрудничества» города Ярославля (Ярославль).

Полознев Дмитрий Фёдорович ― кандидат исторических наук, заведующий научной библиотекой Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» (Ростов, Ярославская область).

Русанова Наталья Валерьевна ― старший научный сотрудник, храни-тель коллекции декоративно-прикладного искусства Ярославского художе-ственного музея (Ярославль).

Рязанцев Николай Павлович ― кандидат исторических наук, доцент Ярославского филиала Санкт-Петербургского государственного универси-тета путей сообщения (Ярославль).

Салова Юлия Геннадьевна ― кандидат исторических наук, доцент кафедры рекламы и связей с общественностью Ярославского государствен-ного университета имени П. Г. Демидова (Ярославль).

Научное издание

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРАЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ — 2019

Сборник статей и материалов

Подписано в печать 08.04.2020Формат 60x84/16. Гарнитура MyslC.

Уч.-изд. л. – 10,1. Усл.-изд. л.– 12,5. Тираж 100.Отпечатано:

Полиграфия CMYK.150014, г. Ярославль, ул. Победы, д. 51. корп. 2

тел.: (4852) 200-121 (многоканальный)www.yarcmyk.ru

Заказ

Documents

КНИЖНАЯ КУЛЬТУРА ЯРОСЛАВСКОГО КРАЯ — 2019 · 2020. 5. 23. · ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ НАУЧНАЯ