W124

Г л а в а 1Р у с с к а я т о п о н и м и я К а р е л ь с к о г о П о м о р ь я

и О б о н е ж ь я к а к с и с т е м а 1

Понятие русской топонимииИзвестно, что в узком смысле под термином «русская топонимия» по-нимаются только те географические наименования, которые являются русскими по происхождению. Данные топонимы могут содержать в сво-ём составе элементы иных языков (субстратные и заимствованные).

По мнению Ф. П. Филина, «элементы чужих языков после преодоления возникших в связи с вторжением “пришельцев” противоречий стано-вятся органической частью воспринимающей системы и  утрачивают свою чужеродность» [366. С. 14—15].

В широком смысле под термином «русская топонимия» имеются в виду все топонимы, которые, во-первых, употребляются русским населением, во-вторых, обозначают объекты на территории русского заселения. Если одно из данных условий отсутствует, то географическое наименование не может входить в  русскую топонимическую систему [59; 74]. Многие включают субстратные топонимы в состав русской топонимической си-стемы [96; 179; 181; 184; 180; 177; 182; 186; 185; 110]. Автор настоящей рабо-ты, как и  другие исследователи, придерживается данной точки зрения.

Изучая вепсскую гидронимию, И. И. Муллонен считает существенным в структурном анализе не столько учет источника происхождения то-поосновы, сколько функционирование наименования в соответствую-щей языковой среде. «Собственно русские гидронимы — это названия, функционирующие в  русском языке и  оформляющиеся по законам русского топонимического словообразования» [211. С. 24].

В топонимическом отношении территория современной Карелии де-лится на две крупные части — западную и восточную, очень условной границей между которыми можно признать автомобильную дорогу «Мурманск — Санкт-Петербург».

К западу от границы распространена прибалтийско-финская топонимия и топонимия, наименее адаптированная русским языком. Большинство топонимов этой части Карелии на русской географической карте — это транслитерированные прибалтийско-финские наименования. Реже здесь отмечаются названия-полупереводы. Соответ ственно на западе пред-ставлены прибалтийско-финские географические названия с  топоосно-

1 Изучение топонимии как системы многие исследователи называют синхро-ническим и противопоставляют его диахроническому анализу [20; 119; 26].

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 413Xвами -вара /варака/ (г. Кяткивара, Паловара, Куйккавара, Маткавара, Петсевара, Шариварака2); -селькка /селькя, сельга/ (Койтонселькя, Леппяселькя, Нинисельга, Тенгусельга), — лампи /ламби/ (оз. Мусталампи, Юролампи, Валгилампи, Габалампи, Агвен лампи, Кохталамби), -мяки /мяги/ (г. Котвамяги; Лехтомяки, Парконмяки, Хювенмяки, Тиримяки), — ниеми (м. Перттиниеми, Ориниеми, Понанниеми) -сари /суари, шари, шуари/ (о. Кормушсари, Тороссари, Пурнусуари, Нильмашари, Киярмисшуари), -шуо /суо/ (бол. Кепашуо, Кохтусуо, Сурисуо), -ярви (оз. Ладваярви, Шуоярви, Кивиярви, Силькаярви) [284].

На большей части восточной территории Карелии распространена русская топонимия. Топонимы этой территории обозначают объекты в местах русского заселения и употребляются русскими. Иноязычные наименования данной части Карелии являются таковыми лишь по своему происхождению, так как усвоены русскими в местах их прожи-вания, и входят в русскую топонимическую систему.

Отражение в региональной топонимии специфики имени собственного

Собственные имена как особая группа слов языка начала выделяться еще в античных грамматиках. Однако четкое разграничение и выделе-ние собственных имен было достигнуто наукой о собственных именах только в 60—70-е гг. XX века [260].

В лексической системе языка собственные имена противопоставляют-ся нарицательным. Важным отличием собственных имен от нарица-тельных заключается в том, что они созданы на базе нарицательных, вторичны по отношению к  ним, а  также употребляются не в  том же значении, что обычные нарицательные [334. С. 136].

Другое важное отличие имен собственных от нарицательных обуслов-лено разницей в их лексическом значении. При переходе имени нарица-тельного в собственное имя порывает с классом и начинает соотносить-ся с индивидуальным объектом. Собственное имя непосредственно не связано с понятием, и понятийность его стремится к нулю [334. С. 113]3.

Отсутствие у  собственных имен связи с  понятием позволяет некото-рым исследователям называть их «лексически неполноценными сло-весными знаками» (выражение А. А. Уфимцевой), не имеющими лекси-ческого значения [15; 66; 358; 285; 348; 349; 12]. 2 А. К. Матвеев приводит аналогичные географические названия Карелии на карельском языке [187. С. 303].3 Для собственных имен важна не связь с понятием, а их материальная (зву-ковая) оболочка. Поэтому имена собственные заимствуются из одного языка в другой, а не переводятся [332. С. 35; 256. С. 92; 72. С. 5—6].

Г л а в а 1 W144Большинство же исследователей не отрицают наличие у собственных имен лексического значения [35; 389; 279; 238; 55; 56; 334; 336; 124; 390]. Эти исследователи учитывают сложность и  неоднозначность имен собственных, а также диалектическую взаимосвязь общего и единич-ного, социального и индивидуального в значении любого слова. Так, по утверждению А. В. Суперанской, «если бы топонимы не имели бы зна-чения, то они не были бы словами, не были бы знаками, не существова-ли бы вообще как лингвистическая категория, а оставались бы на по-ложении шумов» [341].

Многие собственные имена имеют связь с понятием имен нарицатель-ных, от которых они образованы. Это, в  первую очередь, макро- (Западно-Сибирская равнина) и  микротопонимы (Большое болото, Журчащий ручей), а также такие названия, как Соединенные Штаты Америки, Петрозаводский университет. Единственное отличие по-добных собственных имен от нарицательных состоит в том, что они закреплены только за одним определенным объектом. Следует учиты-вать, что собственные имена, с  одной стороны, индивидуализируют (выделяют данный объект из ряда подобных, являются наименовани-ями индивидуальных объектов), а с другой стороны, способны к обоб-щению. Так, одно географическое имя может быть наименованием группы объектов. Географические названия могут повторяться, раз-ные объекты могут иметь одинаковые названия.

Микротопонимы являются наименованиями микрообъектов и  ближе всего находятся к  границе нарицательных и  собственных имён. Происходит перелом в нарицательном употреблении слова и закрепление его за одним, определённом в данной ситуации, объектом (залив Лахта).

Если нарицательное имя объекта становится его собственным именем, то такое состояние можно квалифицировать как переходное: руч. Ручей, бол. Мох (мох `болото ), бол. Солотина (солотина `топкое боло-то с застойной водой ).

Отражение географического термина в  микротопониме часто свиде-тельствует о  том, что данный термин является достаточно древним. Географические термины, не представленные в топонимии, могут яв-ляться сравнительно недавними заимствованиями в лексическую си-стему говора. Так, слово губа не встречается в топонимии Водлозерья (Пудожский р-н) и поэтому является поздним в лексической системе данного говора. В топонимии Заонежья, Прионежья и Беломорья эта лексема представлена широко.

По-видимому, сам переход диалектного слова в  топонимию способ-ствует его исчезновению из нарицательной лексики говора. Постепенно конкретный набор звуков начинает соотноситься только с одним геогра-фическим объектом, и  слово исчезает из системы нарицательных наи-менований, заменяясь часто лексемой, близкой по значению. Следо-вательно, утрате диалектного слова также способствует наличие литера-

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 415Xтурного синонима этого слова, который становится семантическим и стилистически нейтральным эквивалентом исчезнувшего диалектного слова, например, лит. болото — диал. мох в значении `болото .

Особенно часто это наблюдается, когда та или иная реалия, то или иное географическое явление, обозначаемое нарицательным именем, встречается достаточно редко, единично.

В одних современных говорах слово до сих пор употребляется, а в дру-гих оно уже исчезло из нарицательной лексики, заменившись синони-мичным. Так, в Водлозерье (Пудожский р-н) есть названия Дыбуны — поле и Дыбунское болото. В  современном говоре Водлозерья нарица-тельное имя дыбун отсутствует. Однако оно известно в архангельских, печорских, кольских, пермских говорах, в Зауралье в значении `топкое место, непроходимое болото, трясина [310. Вып. VIII. С. 290] и в Мед-вежьегорском районе Карелии [309. Вып. II. С. 15], где слово, видимо, не проникло в топонимию. Лексема дыбун в говоре Водлозерья была вы-теснена синонимичными географическими терминами зыбун и лыва. Причём, слово зыбун проникло в топонимическую систему (Зыбуны — болото в сторону оз. Голюшозеро), а диалектный географический тер-мин лыва не имеет соответствия в топонимии.

Следует иметь в  виду, что часто план содержания собственных и  на-рицательных достигает явного противоречия (глупый человек по фа-милии Разумов) [334. С. 256].

Не менее важными для понимания специфики собственных имен яв-ляются их своеобразие, проявляющееся на морфологическом и слово-образовательном уровнях.

По справедливому утверждению Н. В. Подольской, у  собственных и  нарицательных имен существуют значительные расхождения в  ча-стотности употребления грамматических и  словообразовательных средств. То, что частотно в собственных именах, может совсем отсут-ствовать в апеллятивах [260].

Это позволяет говорить об особом словоизменении и выделять онома-стические словообразовательные модели, отличающиеся от моделей нарицательных имен [255. С. 172; 334. С. 105].

А. В. Суперанская показывает на примере словообразовательной пара-дигмы нарицательных лев и бык и собственных г. Львов и гора Бык, что собственные и нарицательные имена — это разные слова. Так, от на-рицательного бык образуется прилагательное бычий, наречие по-бычьему, глагол взбычиться; от нарицательного лев  — львиный, по-львиному. От названия горы Бык может быть образовано прилагатель-ное быкский (не бычий!). От названия города Львов образуется прилагательное львовский, название жителей львовцы и  наречие по-львовски [334. С. 105—106].

Г л а в а 1 W164Полная субстантивация имени глагольного типа изменяет словоизме-нительную и словообразовательную парадигму слова, а вместе с тем и его морфологическую и синтаксическую валентность. Так, о собаке могут сказать: У Хватая выпал зуб [334. С. 110].

В. И. Болотов обращает внимание на наличие грамматической катего-рии числа лишь у конкретных нарицательных существительных и на отсутствие ее у имен собственных [25. С. 93]. У последних, как правило, нет противопоставления форм единственного и множественного чис-ла (созвездие Волосы Вероники; ср. в топонимии Карельского Поморья и  Обонежья: д.  Широкие Поля Выр.; д.  Малые и  Большие Межники Выр.; уроч. Штаны Л.). Собственные имена, имеющие форму един-ственного числа, во множественном числе не употребляются, за ис-ключением следующих случаев: 1) при обозначении типа людей (Чичиковы); 2) при обозначении разных лиц и  предметов, одинаково называющихся (пять однофамильцев Ивановых; обе Америки); при обозначении лиц, находящихся в  родственных отношениях (семья Артамоновых). Все это позволяет говорить о  том, что собственные имена имеют иное значение множественного числа. У нарицательных имен оно обозначает однородное, неопределенное, неограниченное множество; у имен собственных — неоднородное, ограниченное мно-жество (горы и Альпы). Когда собственное имя приобретает типичное множественное число, оно переходит в разряд нарицательных (форды, фольксвагены) [25. С. 106].

Исследователями подчеркивается, что способность быть собственным именем характерна для любого слова языка. Она присуща словосоче-танию и даже предложению (гора Пронеси Господи; имя Федька Умойся Грязью) [334. С. 109; 260].

Понимание собственных и нарицательных имен в ономастике и грам-матике различно. В грамматике собственные имена противопоставля-ются нарицательным только в  классе имен существительных. Ономастика же противопоставляет ономастическую лексику апелля-тиной, т. е. всему остальному лексическому составу языка, и оним — апеллятиву, любому слову лексического состава языка [260].

Таким образом, собственные имена обладают целым рядом отличий от нарицательных: во-первых, они вторичны, во-вторых, имеют специфи-ческую семантику, в-третьих — особое словообразование и словоизме-нение. Все это позволяет говорить о том, что собственные имена пред-ставляют особую систему, отличную от системы апеллятивной лексики.

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 417X

Понятие топонимической системыИдея системности лексики в современном отечественном языкознании является общепризнанной4. Она нашла свое воплощение в  работах русистов В. В. Виноградова [43; 44], Ф. П. Филина [364], Н. И. Толстого [350], Д. Н. Шмелева [385; 386; 387], Ю. Н. Караулова [111], Л. М. Ва-сильева [41], З. Д. Поповой, И. А. Стернина [275; 329] и  др., романо-германистов А. И. Смирницкого [315], В. Г. Гака [63; 64; 65], А. А. Уфим-цевой [358], А. М. Кузнецова [141], М. М. Маковского [166] и др.

Исследователи топонимии не раз задавали вопрос о том, является ли совокупность географических наименований системой в собственном смысле слова? Некоторые считают, что топонимия — это малоинтегри-рованная система, система низшего уровня [328. С. 158; см. также: 351]. Другие утверждают, что топонимия определённой территории «пред-ставляет собой стройную систему, где противопоставляются не только разные классы названий, но и однотипные наименования одного и того же класса» [59]. Так или иначе, но системность топонимии признаётся всеми исследователями, и  географические названия составляют осо-бую подсистему в лексической системе языка [60. С. 3].

Понятие топонимической системы можно считать достаточно сложив-шимся в отечественной ономастике, несмотря на отдельные незначи-тельные расхождения. Различные определения топосистемы фактиче-ски дополняют друг друга. Как отмечает Э. М. Мурзаев, «под топони-мической системой следует понимать совокупность специфических особенностей или признаков, закономерно повторяющихся в процессе формирования географических названий и в их современной стабиль-ности» [225. С. 14; 223. С. 24]. Н. В. Подольская считает, что топоними-ческая система  — это «определенным образом организованная сово-купность топонимов данного этноса для данного времени на данной территории» [259. С. 146]. А. В. Суперанская подчеркивает территори-альную организованность набора элементов топосистемы, правил и способов их соединения друг с другом, специфику восприятия опре-деленных топонимических образований [340. С. 108]. Для Н. К. Фролова

4 У некоторых исследователей наблюдается скептицизм, когда обсуждается вопрос о представлении всей лексики как системы. Они отмечают, что лексика системна лишь на некоторых участках. Так, например, Е. М. Верещагин отмечает, что количество слов неисчислимо, а это противоречит понятию системы. Кроме того, значения всех слов не выводятся из отношений, которые существуют в пре-делах их совокупностей. По мнению Е. М. Верещагина, все высказывания о си-стемности лексики относятся только к терминологическим группам [42. С. 59]. Похожую точку зрения находим и в других работах. Так, М. Г. Булахов считает, что лексика менее организована в  систему, чем единицы других уровней [34. С. 219]. Однако специфика лексической системы состоит в её открытости и слож-ности, и поэтому любое слово обладает системными признаками [275. С. 89].

Г л а в а 1 W184«это территориальная система географических названий с  групповы-ми и  бинарными противопоставлениями отдельных топонимов или разрядов топонимов, объединенных в однородные ряды, классы на ос-нове смежности или совпадения семантико-словообразовательных и прочих признаков» [369. С. 23].

В этой связи современная отечественная наука о  географических наименованиях рассматривает именно конкретные территориальные топонимические системы и связи внутри данных систем.

Вряд ли следует согласиться с включением в понятие топонимической системы такого признака, как специфика ее восприятия человеком, так как в этом случае смешиваются языковые и внеязыковые данные. Так, по утверждению А. В. Суперанской, «топонимическая система — факт психологии определённого языкового коллектива, поскольку она свя-зана, с одной стороны, с восприятием языковым коллективом уже су-ществующих топонимов, а с другой стороны, — с присвоением новых названий, которые, как правило, согласуются с названиями, уже суще-ствующими на данной территории» [339. С. 54—55]. «Для каждого че-ловека,  — подчёркивает А. В. Суперанская,  — системно организован-ными оказываются лишь те топонимы, в окружении которых он живёт. Все остальные он воспринимает схематично, через призму заранее за-данных категорий» [340. С. 111].

Одни исследователи раскрывают понятийное содержание географиче-ских имён с помощью компонентного анализа [75]. Другие, принимая во внимание отличия в семантике собственных и нарицательных имён, ведут поиски системности их не в семантическом плане, а в функцио-нальном [60]. Третьи рассматривают закономерности исторического развития топонимических систем [78; 120].

Принципы выделения и границы региональной топонимической системы

Для понимания топонимической системы необходимо выяснить прин-ципы ее выделения и границы. В этом может помочь рассмотрение со-отношения терминов «топонимический ареал», «топонимический ре-гион», «топонимическая система», «топонимическая микросистема».

Довольно четко различаются термины «топонимический ареал» и «то-понимическая система». Это явления разного порядка. Топонимический ареал — это область распространения того или иного топонимическо-го явления [259. С. 148]. Эта область устанавливается в ходе исследова-ния и является его результатом. Ю. А. Карпенко отмечает, что «отно-шения топонимической системы к  топонимическому ареалу таковы, как отношения территориального диалекта к ареалу диалектного явле-

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 419Xния. Ареалы отражают прошлое, а система — настоящее» [120. С. 52]. Топонимический ареал может охватывать территорию различных то-понимических систем, рассекать единую топонимическую систему на части. Так, тополексема и  топооснова болото и  однокоренные с  ним слова представлены не только в русской, но и в польской, чешской, сло-вацкой, других славянских и  неславянских (например, в  венгерской) топонимических системах [224. С. 91].

Довольно близки по содержанию понятия «топонимическая система» и «топонимический регион». Термин «топонимический регион» доста-точно четко определяется А. К. Матвеевым [185]. Топонимический ре-гион «Русский Север», согласно положениям А. К. Матвеева, охватыва-ет территории Архангельской и Вологодской областей. Эта территория издавна заселена русскими, и  здесь отсутствуют компактные скопле-ния иноязычного населения. Русские ассимилировали здесь неславян-ское население, которое создало субстратную топонимию, имеющую фонетическое единство и специфическое словообразование. Большая часть Русского Севера исторически представляла собой достаточно обособленную от других феодальных территорий Двинскую землю (Новгородское Заволочье) и была относительно изолированной. Топо-нимический регион, как и  топонимическая система, выделяется Матвеевым на основе не только топонимических, но и  историко-географических и  лингвоэтнических данных. Территория топоними-ческого региона, как и топонимической системы, является лингвисти-чески однородной [185. С. 48—51].

Каковы границы топонимической системы? Какую территорию может охватывать топонимическая система?

Границы топонимической системы, по мнению исследователей, выде-ляются на основе общности исторических, географических и лингви-стических данных [119; 59]. Они, как правило, выделяют одноязычную территорию.

Величина территории, на которой функционирует одна топонимиче-ская система, у  разных исследователей неодинакова. По мнению Ю. А. Кар пенко, единая топонимическая система охватывает всю тер-риторию распространения одного языка или даже группы близкород-ственных языков. Так, территорию распространения русского, украин-ского и белорусского языков он называет одной системой [119. С. 56]. И. А. Воробьева включает в  единую западносибирскую топонимиче-скую систему территории трех областей — Кемеровской, Новосибирской и Томской [59. С. 224]. Чаще всего территория топонимической систе-мы ограничивается исследователями одной областью. Так, В. Д. Бон-далетов рассматривает топонимическую систему Пензенской области, Ю. А. Карпенко — Одесской области [26; 120].

Наиболее минимальная единица территориальной топонимической системы  — топонимическая микросистема. Топонимическая микро-

Г л а в а 1 W204система — это система микротопонимов одного поселения [259. С. 146]. Если единая топонимическая система может охватывать различную по величине территорию (от нескольких государств до районов и групп поселений), то топонимическая микросистема является очень четко локализованной.

Топонимическая система Карельского Поморья и Обонежья выделяет-ся нами на основе нескольких принципов: лингвистического, истори-ческого, географического. Данная топонимическая система охватыва-ет восточную территорию Карелии, на которой распространена рус-ская топонимия [132. С. 17]. Эта территория издавна заселена русскими и  этнически однородна [133. С.  46; 262. С.  70]. Расселение носителей русского языка на этой территории привело к возникновению русской топонимической системы, в которой сочетаются различные по проис-хождению элементы.

В этой части Карелии распространены русские говоры, которые по тра-диционной классификации, восходящей к  «Опыту диалектологиче-ской карты русского языка в Европе» 1915 года, входили в Олонецкую (от южной части Онежского озера до Повенца; нынешние Прионежский, Кондопожский, Пудожский, Медвежьегорский, Сегежский районы) и в Поморскую, или Северную (от Повенца на север, включая часть ны-нешнего Беломорского и прибрежную полосу Кемского районов) груп-пы говоров северновеликорусского наречия [142. С.  143—144; 195. С. 121; 295. С. 39—40; 292. С. 26]. По новой классификации 1965 года выделяется только Онежская группа межзональных говоров северного наречия [105. С. 32, 117; 293. С. 241, 259; 294. С. 211]. Диалектное члене-ние русского языка ограничило территорию с севера до 68 градусов се-верной широты, не включив поморские говоры. Ограничение террито-рии с севера обусловлено рядом соображений. Во-первых, русское на-селение размещено здесь на разорванных территориях, только по течению рек, сформировалось в  относительно позднее время. Кроме того, составление атласов северных областей еще не проведено. Во-вторых, здесь не встречаются такие сочетания ареалов собственно местных явлений, которые дали бы основание для выделения само-стоятельной группы северного наречия, а лишь повторяются в новом размещении черты расположенных к югу от Поморской группы межзо-нальных говоров северного наречия [105. С. 31—32, 121].

Спецификой межзональных говоров, к  которым по классификации 1965 года относится и Онежская группа, является сочетание разнодиа-лектных явлений, свидетельствующих об интенсивных междиалект-ных контактах в прошлом. Межзональные говоры выделяются в пре-делах каждого из наречий на той части территории, где пересекаются пучки изоглосс противоположных диалектных зон и  групп говоров [105. С. 25—26].

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 421XС конца XV века большая часть территории Карельского Поморья и Обонежья входила в состав Обонежской пятины Новгородской земли и охватывала Выгозерский, Толвуйский, Шуньгский, Кижский, Челмуж-ский, Водлозерский, Шальский, Пудожский, Остречинский погосты. Кроме того, часть территории Карельского Поморья — Кемская и Шуе-рец кая волости входили в состав Кольского уезда [112. С. 32].

В настоящее время русская топонимическая система Карельского Поморья и  Обонежья включает Лоухский, Кемский, Беломорский, Сегежский, Медвежьегорский, Кондопожский, Прионежский (частич-но) и Пудожский районы5. Границы единой топонимической системы Карельского Поморья и Обонежья проходят на западе по линии кон-такта русского населения с  карелами [46. С.  62; 133. С.  46], на юго-западе  — с  вепсами [23. С.  25; 250. С.  5]. На востоке и  юго-востоке Карель ское Поморье и  Обонежье граничит с  территориями Архан-гельской и Вологодской областей.

Эта топосистема отличается от русских региональных топонимиче-ских систем Центральной России, так как она содержит в своем соста-ве значительное количество географических наименований прибал-тийско-финского происхождения. В  центральной части России иноя-зычная топонимия подверглась значительно более ранней адаптации, чем на территории Карелии, где до сих пор продолжаются живые кон-такты русского и прибалтийско-финского населения. Сближает топо-нимию Центральной России и Карелии преобладание наименований русского происхождения с  элементами, характерными для всех рус-ских топонимических систем.

Достаточно много типологических схождений у  топонимии Карель-ского Поморья и Обонежья с топонимическими системами северных областей России — Мурманской, Архангельской, Вологодской, Ленин-градской. Однако эти совпадения не препятствуют выделению топо-нимической системы Карельского Поморья и Обонежья.

Таким образом, топонимическая система выделяется на основе истори-ческой, лингвистической и географической общности. Одна топосистема может охватывать различную по величине территорию. Топо нимическая микросистема включает названия микрообъектов одного поселения.

5 Границы Карельского Поморья и Обонежья показаны на карте «Территория Карельского Поморья и Обонежья».

Г л а в а 1 W224

Отражение системных отношений в структуре значения

Показателями системного характера топонимии являются своеобраз-ная семантика, определенный набор словообразовательных и лексиче-ских средств, участвующих в  образовании географических названий, а  также их структурные типы. Все это в  совокупности реализуется в парадигматических отношениях.

Очень важным для понимания топонимической системы языка, её от-личий от системы нарицательных имён является вопрос о  структуре значения имени собственного. На этот счёт существуют разные мнения.

Одни исследователи считают, что имя собственное не нуждается в по-нятийном содержании и не обладает сигнификативным значением [12. С. 190—191; 367. С. 23].

Другие выделяют в  семантике имён собственных, как и  у нарицатель-ных, три составных элемента: структурное, сигнификативное и денота-тивное значение. Под структурным значением имён собственных пони-мается общее ономастическое значение (т. е. отношение имён собствен-ных к  другим знакам), выступающее в  форме микросистемного топонимического значения топонимов и противопоставленное зооним-ному в зоонимах, антропонимному в антропонимах и т. д. [134. С. 260].

Денотативное значение имён собственных — это отношение имён соб-ственных как знаков, которые указывают на соответствующие пред-меты (топонимы — географические объекты, антропонимы — людей и т. д. ) [134. С. 260—261]. Отдельные исследователи говорят об особом энциклопедическом значении имени собственного, под которым пони-мается сумма конкретной информации о денотате имени [24. С. 333].

Эти исследователи признают наличие у собственных имён и сигнифи-кативной стороны значения, так как имена собственные подводят еди-ничный объект под некоторый класс объектов [65; 75 и др. ].

Метод компонентного анализа получил довольно широкое распро-странение в  последние десятилетия. Анализ лексической системы языка, её внутренней организации с помощью данного метода вопло-щён в работах З. Д. Поповой, И. А. Стернина, В. Г. Гака, А. М. Кузнецова, Д. Н. Шмелева, Л. М. Васильева и др.

Парадигматические связи слов базируются на том, что в  значениях различных слов присутствуют одни и те же компоненты. Сема — эле-ментарный компонент значения слова. Семная структура любого сло-ва иерархична, а сами семы неравноправны. В ней выделяются самые общие семы  — категориально-грамматические (сема действие в  гла-голах, сема `признак` в  прилагательных, сема `предмет` в  существи-

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 423Xтельных), которые конкретизируются лексико-грамматическими се-мами (сема `качественность прил. высокий, сема относительность прил. деревянный). Последние уточняются с помощью частно-грамма-тических сем. Менее общими являются собственно лексические семы, подразделяемые на главные и зависимые. Первые называют категори-ально-лексическими семами, или «архисемами» (по терминологии В. Г. Гака). Такую роль играет сема `жидкость в значениях слов молоко, квас, вода и пр., сема `перемещение в значениях глаголов летать, хо-дить, гнать. Этим категориально-лексическим семам подчинены все остальные, которые принято называть дифференциальными. В значе-ниях некоторых слов могут содержаться «интегральные семантиче-ские признаки», уникальные, «несопоставимые остатки», а также при-знаки, имеющие характер «потенциальных сем» [143. С. 33—34].

Д. Н. Голев применил компонентный анализ к конкретному географиче-скому наименованию и раскрыл его семную структуру. Значение нари-цательного слова роза разлагается на компоненты: 1) садовый цветок, 2) определённой формы, 3) размера, 4) запаха, 5) с  шипами. В  значении имени собственного Байкал исследователь аналогичным образом вы-деляет следующие компоненты: 1) объект — озеро, 2) определённого гео-графического положения, 3) размера, 4) формы, 5) с прозрачной водой и т. п. Понятие имени нарицательного формируется на базе общих пред-ставлений о различных предметах одного класса, а имени собственно-го — на базе конкретных представлений об одном предмете [75. С. 91].

Уточним семную структуру имени собственного Байкал, выделив в его значении грамматическую, лексико-грамматическую, категориально-лексическую и  дифференциальные семы. Грамматической семой (Г) слова Байкал будет `предмет , лексико-грамматической семой (ЛГ)  — `конкретность . К частно-грамматическим семам (ЧГ) относятся семы `мужской род и  неодушевленность . Категориально — лексической, или архисемой (КЛ) является сема объект — озеро . Дифференциальными (Д) будут семы локальность , `размер , форма и  `прозрачность воды .

К. М. Ирисханова с помощью компонентного анализа истолковала зна-чение любого топонима в  виде семной структуры, включающей три типа сем: архисему единичности, дифференцирующие семы неодушев-ленности и локальности и потенциальные семы. Потенциальные лежат в основе стилистической актуализации топонима и рассматриваются автором как средство отражения внеязыковых данных в структуре его значения [108. С. 7].

На отдельные семы можно разложить значение любого географического названия — ойконима, гидронима и даже микротопонима, известного узкому кругу людей. Причем понятийность микротопонима позволяет с большей точностью и конкретностью выявить его семную структуру. Семную структуру топонима Богомóловская Полянка  — сенокос ный участок (с. Ладва, Прионежский район) представили в виде схемы.

Г л а в а 1 W244

Сравнение семантической структуры данного микротопонима со зна-чением апеллятива полянка ‘пашня (вдали от селения, за полями)’ сев. [310. Вып. ХХIX. С. 190] показывает, что общими являются все грамма-тические семы, а  собственно топонимическими  — лексические, при-чем как категориальные, так и дифференциальные.

Таким образом, рассмотрение структуры значения географического на-звания и его компонентов позволяет выявить парадигматические, син-тагматические, иерархические отношения в  топонимической системе.

Отражение системных отношений в словообразовательной структуре топонимов

Словообразовательный анализ, в отличие от морфемного, определяет производящую основу и те компоненты, при помощи которых создает-ся географическое наименование [57. С. 79].

Каждый регион характеризуется наличием наиболее продуктивных то-понимических словообразовательных типов [379. С.  120; 123. С.  12]. В топонимии восточной Карелии выделяются те же способы словообра-зования, что и на исконно русских территориях: простая онимизация,

КГ

предмет

ЛГ

конкретность

ЧГ-1

жен. род

ЧГ-2

неодушевленность

КЛ

объект — сенокосный участок

Д-1

определенногогеографического

положения

Д-3

определенной формы Д-4

в собственности Богомолова

Д-2

определенного размера

Богомоловская Полянка

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 425Xтрансонимизация, аффиксация, составной беспредложный, сложный, эллиптический (усеченные формы), локативный и генитивный способы.

В. А. Никонов указывал, что аффиксация является главным славян-ским топонимическим типом [241. С. 17]. Один из универсальных спо-собов образования географических наименований  — суффиксация. В исконно русской топонимии суффиксальные образования получили очень широкое распространение. Так, из русских названий населённых пунктов суффиксальными являются более 90 % [234]. В  Польше, Болгарии, Югославии, Тульской, Владимирской, Московской, Киров-ской, Калужской, Пензенской областях большая часть топонимов суф-фиксальна [241; 208; 145; 29; 163]. Ср. данные другой языковой зоны: в Восточной Германии явно господствует словосложение — 82 % , а на долю аффиксации приходится в среднем лишь 14 % [241].

Аффиксальные наименования в  топонимии Карельского Поморья и Обонежья представлены в меньшей степени (около 10 %), а главными топонимическими типами являются словосложение (25 %) и  состав-ной способ (35% названий).

Таблица 1Структурные типы в топонимии различных регионов6

Регионы По

ль

ша

Бо

лга

ри

я

Юго

сла

ви

я

Вл

ад

им

ир

ска

я о

бл

.

Тул

ьск

ая

об

л.

Та

мб

ов

ска

я о

бл

.

Ка

луж

ска

я о

бл

.

Гер

ма

ни

я

Ка

рел

ьск

ое

По

мо

рь

е и

 Об

он

ежь

е Аффиксация 73% 76% 54% 85% 84% 33.9% 53% 14% 10%

Словосложение 3% 1% 1% 1% 1% --- --- 82% 25%

Составной 20% 13% 40% 10% 12% --- --- 2% 35%

Словосложение  — это образование топонимов путем объединения в одно целое двух или более основ. Господство словосложения в топо-нимии Карельского Поморья и Обонежья обусловлено значительным количеством наименований прибалтийско-финского происхождения: Вúчкозеро Л. < кар. vičikkö `кустарник, заросли кустов [308. С.  426], Гáбозеро Сп. < кар. huabu осина [308. С. 73], Кýзестров Вм. < кар. kuuzi, вепс. kuź, саам. kūss ель [173. С. 48], Мягостров Км. < кар. mägi гора , вепс. гора, холм, возвышенность [173. С. 61], Пéртестров Шр. < кар. per t i `изба [308. С. 261], Рáйдостров Вм. < кар. raidu `широколистная рослая ива [308. С. 297] — Карельское Поморье, Áжепнаволок Толв.,

6 В таблице приводятся данные из работ В. А. Никонова [241], М. Н. Морозо-вой [208], Н. А. Кузнецовой [145].

Г л а в а 1 W264Кудостров Вг., Лúгостров Кж. < кар. ligo, вепс. ligo `место, где замачива-ли лен` [1. С. 26], Пáдмозеро, Пýткозеро — Заонежье, Кýкогора К. < кар. kukkula, kukkuri `крутая гора, холм , вепс. kukkaz `холм, горка [173. С. 45], Пéрхнаволок Гн. < вепс. peŕeh семья [104. С. 408], Рáйостров К. < кар. raja граница, край, конец` [173. С. 77] — Пудожский р-н7. Лишь отдельные наименования-словосложения Карельского Поморья и  Обонежья являются собственно русскими: оз. Вéрхозеро Л., оз. Щýкозеро Км., пор. Лиспорог Лд. Из числа названий со словом остров сложные составляют 80 % в топонимии Водлозерья, 66% — в топони-мии Карельского Поморья , 55 % — в топонимии Заонежья.

Составной беспредложный способ — это наиболее продуктивный спо-соб образования географических названий Карельского Поморья и Обонежья. Составные беспредложные топонимы включают в свой состав два и более слов и образуются двумя путями. Во-первых, эти названия возникают из сочетаний нарицательных существительных с именами прилагательными или числительными: бол. Дéдов Мох Км., руч. Могýчий ручéй Сп.; поле Мешалóвский Тéреб Сп.; Нюхóтский вóлок Км; — Карельское Поморье; уч. Вегорукские Пожни Вг., ур. Зяблые Нивы Вг., Высóкая горá Толв., Велúкое болóто Куз.  — Заонежье; о. Берёзовый óстров Пс., поле Коробовская Нива Кш., Наволоцкое Среднее поле Рын., Поповское поле От., Мéльничная горá К. — Пудожский р-н; Большой остров — Маленький остров Лс.; ур. Восьмóй Квартáл Лд., Плóский ручéй Лд., пок. Пáйрецкие Пóжни Лд. — Прионежье. Во-вторых, топонимы этого типа образуются путем присоединения к соб-ственно топонимам имен прилагательных или числительных: Вéрхний Мáльгуручей Км. < ср. кар. maldo `место с  замедленным течением в реке, плес [173. С. 58], Вéрхняя Óхтома К. — Нúжняя Óхтома К. — реки; пок. Áльковская Сáраселька  — Кирьяновская Сáраселька  — Кóмлевская Сáраселька Лд.

Простая онимизация  — способ образования топонима, при котором нарицательное имя переходит в собственное без осложнения топони-мическими аффиксами [ср. 259. С. 95]. С помощью простой онимиза-ции образованы более 9 % названий Карельского Поморья и Обонежья: поле Броды Л., пок. Горýшечки Шр., поле Нáволок Л., пок. Óстров Вм., пор. Мéльница Вм. — Карельское Поморье; бол. Болóто Лд., пок. Глáди Лд., пок. Канáва Лд., пок. Óбод Лд. — Прионежье; поле Зúмник Гн., пок. Колéно Пг., поле Пýстоша Ч. — Пудожский район8.

Трансонимизация — способ топонимического словообразования, при ко-тором происходит «переход онима одного разряда в другой» [259. С. 152]. На долю данного типа в  топонимии Карельского Поморья и  Обонежья

7 О господстве словосложения в севернорусской топонимии Архангельской области свидетельствует Э. И. Косова [137. С. 61]. 8 В топонимии Шабалинского района Архангельской обл. с помощью простой онимизации образовано 30% названий [18. С. 53].

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 427Xприходится 8 % названий: мыс Гостьнаволок > д.  Гóсть наволок, зал. Маткалахта (< вепс. matk `путь, расстояние [104. С. 322]) > д. Мáтка-лахта, о. Великостров > д. Велúкостров (Пудожский район) и т. д. 

Локативный способ9 — это способ образования, при котором топони-мом становится предложно-именное словосочетание, указывающее местоположение объекта: пож. В  Кúнгасгубе Н., поле У Болóта Вм., пож. У Дыбунá Вм., пок. У порóга Км.  — Карельское Поморье; поле В Крежý Пг., поле За Лужкóм Вп., ур. У Большóго Кáмня К., ур. За Мишей Медведевым Кш. — Пудожский район; поле У Глади Выр., ур. У плоти-ны Выр., ур. У Кондезера Ф., ур. У Грязного ручья Куз. — Заонежье. В со-временной топонимии Карельского Поморья и Обонежья представле-но 6 % локативных названий. Причем подобные наименования харак-терны в целом для восточнославянской микротопонимии10.

Генитивный способ  — способ образования, при котором происходит переход слова, представленного в  родительном падеже без предлога, в географическое наименование. Падежной формой названия обознача-ется принадлежность объекта определенному хозяину. Чаще всего гени-тивные конструкции распространены в  наименованиях сельскохозяй-ственных угодий: пок. Бáхиревских Л., поле Кóлесовых Л., поле Васúлия Андрéевича Л., поле Вахромéевских Км.  — Карельское Поморье; луга Ерёминых Кн., поле Кýвасовых К., ур. Мúтькиных К. — Пудожский р-н; ур. Крылова Кр., ур. Федосковых Кр. — Заонежье. В топонимии Карель-ского Поморья и Обонежья зафиксировано 3 % названий этого типа.

Эллиптирование — способ, при котором топонимы образуются из со-ставных наименований в  результате опущения одного из слов: пок. Гнилóе Л., уч. Зúмний Км., пор. Мéльничный Шр., пор. Столбовóй Вм. — Карельское Поморье; о. Зверúное К., о. Ильúнский К., поле Габозерская От. — Пудожский р-н, о. Становой Кж., о. Высокий Кж., о. Верхний Вг., ур. Кажемское Кжм., ур. Пашинская Кжм  — Заонежье. В  топонимии Карельского Поморья и Обонежья насчитывается 4% географических названий — эллипсов11.

Аффиксация, как указывалось выше, в топонимии восточной Карелии составляет 10 %: отмечены форманты -ово /-ево, -ино, -ск(ая)/-ск(ое), -ец,

9 Локативные конструкции исследователи часто называют названиями-ори-ентирами [5; 231; 122; 257]. Однако к  топонимам-ориентирам нередко относят и  беспредложные словосочетания: Межная грива; Первое, Второе, Заднее Бёрдо [231. С. 8, 10; 232; 368. С. 39]. 10 На обилие локативных конструкций в микротопонимии указывают многие исследователи [239. С. 7; 122. С. 21; 257. С. 42]. Так, в микротопонимии Случчины (Белоруссия) зафиксировано ок. 8,5% подобных названий [5. С. 66], в топонимии бассейна верхней Устьи (Архангельская область) — 27% названий [290. С. 27]. 11 Эллиптические образования преимущественно распространены в  наиме-нованиях крупных объектов. Следует учитывать и то, что на картах и в слова-рях географический термин обычно выносится за пределы топонима [281. С. 35; 301. С. 113].

Г л а в а 1 W284-щина, -иха, -уха, -ка, -jе, за-, под-. Количество аффиксов, участвующих в  образовании географических названий, достаточно ограниченно. В связи с этим повторяемость словообразовательных формантов воз-можна даже в  рамках одной микросистемы: Крестовуха, Боровуха, Свинуха, Кривуха, Красуха; Дедовица, Котельница, Чуроватица — па-хотные угодья у д. Первые Межники Выр. — Заонежье.

По общим словообразовательным элементам географические наиме-нования объединяются в  парадигматические ряды. Так, выделяются названия островов с  суффиксом -ец, названия населенных пунктов с суффиксами -ово/-ево и -ино, названия сельскохозяйственных угодий с формантом -щина.

Для отдельных групп названий существуют наиболее употребляемые аффиксы. Так, в современных названиях населенных пунктов Обонежья русского происхождения преобладают форманты -ово, — ино, реже ис-пользуются аффиксы -ск(ая; ое), -щина и -je. Географические названия как бы подстраиваются под продуктивную топонимическую модель12, ср. в Пудожском районе антропоним + -ов(о): д. Бочилово — Семеново — Авдеево — Алексеево — Бураково — Каршево — Колово — Кошуково — Ножево; антропоним + -ская: Рогозинская — Теребовская — Дубовская — Стешевская — Щаниковская — Кубовская — Афанась ев ская — Фили-моновская  — Харловская [283. С.  56—58]. В  связи с  этим на близкой территории «ойконимы составляют как бы гнезда одноструктурных имен, совпадающих и по принципу номинации» [59. С. 217; 60. С. 7]. Так, в Сенногубском с/с находим д. Боярщина, Носо новщина, Патаневщина; Васильево, Голиково, Еглово, Ерсенево, Телят никово и др.; в Шуньгском — Деригузово, Екимово, Коробейниково, Коровниково, Лахново, Сигово, Тимохово, Федотово; Батова, Медве дева, Мустова, Онтова, Перхина; Горская, Подгорская, Фоминская и др. — Заонежье.

Нередки случаи, когда два разных населенных пункта имеют одинако-вые названия: д. Колово — п. Колово (Пудожский р-н); с. Колежма — ст. Колежма, с. Вирма — ст. Вирма (Беломорский р-н)13.

Для разграничения одинаковых названий близких объектов создают-ся парные противопоставления: д.  Большая Нива  — д.  Малая Нива (Кузаранда) [283]. Подобных противопоставлений в современной ойко-нимии зафиксировано очень немного. Это обусловлено тем, что мно-гие ойконимы исчезли, и произошел распад таких парадигм. Так, еще

12 Топонимическая модель — это схема построения однотипных топонимов, которые характеризуются семантической и грамматической общностью топоос-новы, общностью топоформанта, общностью грамматических характеристик [379. С. 120]. 13 Г. М. Керт подчеркивает, что подобные топонимы — омонимы создают су-щественные помехи и неудобства в информационном пространстве, «если они обозначают географические объекты, расположенные недалеко друг от друга» [131. С. 51].

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 429Xв начале 70-х годов существовали два противопоставленные друг дру-гу названия деревень Первые Гарницы и  Вторые Гарницы Сенно-губского с/с. С  исчезновением деревни Вторые Гарницы в  1974 году бинарная оппозиция распалась.

При исчезновении одного из элементов бинарной оппозиции можно легко предсказать или гипотетически реконструировать его [352. С. 18].

Таким образом, структурное сходство и противопоставление разных географических наименований свидетельствует об их системности.

Особенности системной организации микротопонимииС функциональной точки зрения все географические названия делятся на собственно топонимы и микротопонимы.

Собственно топонимы — это географические наименования, которые известны широкому кругу людей и функционируют в широком синтаг-матическом контексте [60. С. 5].

Эти две группы имён находятся в иерархических отношениях, так как высший ярус составляют собственно топонимы, а низший — микрото-понимы. Между ними и внутри каждого существуют определённые па-радигматические отношения — групповые и бинарные оппозиции [60].

Микротопоним  — это «собственное имя (чаще) природного физико-географического объекта, (реже) созданного человеком, имеющее узкую сферу употребления: функционирующее в пределах лишь микротерри-тории, известное узкому кругу людей, живущих вблизи именуемого микрообъекта, в  т. ч. микрогидроним, микроойконим, микро ороним, микрохороним, названия урочищ, хозяйственных угодий, микросоору-жений (колодцев, мостов, будок, вышек, зимовий, кордонов, охотничьих домиков и т. п.)» [259. С. 86].

У топонимистов нет единства в определении микротопонимии. Так, по мнению Р. И. Блинохватовой, микротопонимия включает названия лу-гов, сенокосов, полей и лесов, лесных дач, полян, иногда отдельных дере-вьев, значительных камней, горок и тому подобных мелких объектов [22. С.  222]. Такое понимание микротопонимии является довольно узким.

Широкое понимание микротопонимии находим в работах А. К. Мат ве-ева, считающего, что к  микротопонимам следует относить не только названия мелких объектов. На Русском Севере в эту группу он включа-ет все названия возвышенностей, а также субстратные названия насе-ленных пунктов, которые восходят к наименованиям микрообъектов [185. С. 83]14.

14 Аналогичная трактовка термина «микротопонимия» представлена в работе А. К. Матвеева «Субстратная микротопонимия как объект комплексного регио-нального исследования» [183. С. 79].

Г л а в а 1 W304В микротопонимической системе восточной Карелии выявляются па-радигматические отношения, свойственные и  другим топонимиче-ским и  микротопонимическим системам и  обусловленные влиянием историко-культурных процессов. Здесь преобладают незакрытые не-антонимичные многочленные и бинарные оппозиции, различающиеся какой-либо частью наименования: Кýбасовское пóле  — Кýбасовская Поляна — Кýбасовская пóжня Кв., Антóнова Нúва — Бéлкина Нúва — Ерóхова Нúва — Софрóнова Нúва Кс. — Пудожский район, Кирьяновская мéльница  — Кирьяновские Наволóчки  — Кирьяновский Óбод  — Кирьяновская Сарасéлька Лд.  — Прионежье, Рахмáнинские горбы  — Рахмáнинские Теребá Сп., Голýбинские Теребá  — Голýбинский Мох  — Голýбинский порóг  — Голýбинский ручéй Км.  — Карельское Поморье. Значительное число микротопонимов связано отношениями произво-дности с собственно топонимами, в частности, с ойконимами и гидро-нимами: Антóновская Сóмбома  — Бéлкинская Сóмбома  — Софрó-новская Сóмбома — сенокосы Кс., Кевасáлмская Лáхта — Кевасáлм-ская мéльница — Кевасáлмское пóле Кс. — Пудожский р-н, Пáйрецкая дорóга  — Пáйрецкая Полянка  — Пáйрецкие Пóжни  — Пáйрецкое болóто  — Пáйрецкое Устье Лд.  — Прионежский р-н, Колежóмский вóлок — Колежóмское клáдбище Км., Сýмский Мох — Сýмский вóлок — Сýмская Губá Сп. — Карельское Поморье. Исчезновение производяще-го ойконима в результате экстралингвистических процессов приводит к распаду подобной парадигмы.

Меньшую роль в микротопонимии, в отличие от собственно топони-мии, играют антонимичные бинарные оппозиции: Вéрхняя Кáменка — Нúжняя Кáменка — поля К. — Пудожский р-н, Блúжняя Пýстошь — Дáльняя Пýстошь — поля Лд. — Прионежье, Большóй Мох — Мáлый Мох — болота Вм., Большóй Жемчýжный — Мáлый Жемчýжный — по-косы на Мягострове Км. — Карельское Поморье15.

Отдельные микротопонимы находятся в отношениях производности друг к другу: Анýхина Нúва — Поданýхина Нúва Гц. — Пудожский р-н, Зáлуг (пок.)  — Залугóвский Мох (бол.)  — Залýговский Пудáс (зал.)  — У Зáлуга (развилка реки) Км. — Карельское Поморье. О возникновении микротопонимов в  парадигматическом ряду свидетельствуют и  их словообразовательные связи: Ананьéвщина  — Васикóвщина  — За ха-рьéв щина — Кóноновщина — Красюкóвщина — Тарáсовщина — поля З. — Пудожский район, Баклашóвщина — Грúшевщина — Ершóвщина — Ипáтовщина  — Кабанóвщина  — Касикóвщина  — Кирьяновщина  — Краскóвщина — Макучóвщина — Мирóновщина — Пономарёвщина — Титóвщина — Филáтовщина — Фомичёвщина Лд. — Прионежье.

Микротопонимические названия в  рамках одной микросистемы мо-гут быть легко предсказуемыми. Так, многие из них образованы от фа-

15 Одни исследователи считают, что антонимы среди топонимов имеются; другие — отвергают наличие антонимов — географических имен [36].

Ру с с к а я т оп о н им и я Ка р е л ь с к о г о П ом о р ь я и О б о н еж ь я к а к с и ст ем а 431Xмилий владельцев угодий. Микротопонимы могут свидетельствовать о местоположении объекта, о его величине.

В микротопонимии довольно распространенным типом наименова-ния является локативный. Названия этого типа указывают на место-положение географического объекта. Из 30 микротопонимов деревни Бесов Нос Каршевского с/с Пудожского района 5 являются предложно-падежными конструкциями: За Бочагой поляна — с/х угодье Кш.; За Лушей поле — пахотное угодье Кш.; За Зародниками поляна — пахот-ное угодье Кш.; На Загарской дороге  — пахотное угодье Кш.; За Колодцем — пахотное угодье Кш.

О местоположении объекта свидетельствуют также составные назва-ния: Ближняя Становая; Средняя Становая; Дальняя Становая  — пахотные угодья д. Бесов Нос Кш. Некоторые названия указывают на величину объекта: Большая поляна; Малый Ручей; Меньшой Завод; на принадлежность угодий определенному хозяину: Антоновых Нива; Сорокиных Завод; Мишиных Нива; Золотовщина; Коробовская Нива — пахотные угодья д. Бесов Нос Кш. Однотипные с этими микротопони-мы встречаются по всей территории Карельского Поморья и Обонежья, ср. названия у д. Карасозеро в Заонежье: У Мельницы; За Кальозером; Большая пожня; Ивановская пожня; Кирилкин Угол; Шигаевщина; Мягкие Нивы Дмитриева; Ульяновщина; Савиновский Ручей; Еле сов-щина; Фадейковщина — пахотные угодья Кр.

В д. Остров — Заречье Кривецкого с/с Пудожского района распростра-нены пахотные угодья, которые делились по хозяевам. В связи с этим несколько названий производны от одного общего, ср.: Каменуха > Алексахиных Каменуха; Агеевых Каменуха; Круглуха > Ивашковых Круглуха; Агеевых Круглуха; Березник > Березник Пахомовых; Березник Филобовых; Березник Тереховых; Березник Кондратьевых; Березник Васькиных; Палатекса > Палатекса Пахомовых; Палатекса Терехова Михаила Осиповича; Палатекса Терехова Егора Константиновича; Глипаши > Глипаши Агеевых; Глипаши Терехиных; Глипаши Алекса-хиных; Насоновщина > Насоновщина Пахомова Дмитрия Петровича; Насоновщина Егорковых Кц. Подобные примеры встречаются и в ми-кросистемах других деревень Пудожского района и  всего Обонежья: Сырница > Сырница Кабановская; Сырница Мышевская; Сырница Кузнецовская; Сырница Панкратовская  — пахотные угодья Пч.  — Пудожский район.

Названия прибалтийско-финского и  неясного происхождения также подвергаются воздействию топонимической системы, которая вклю-чает их в разнообразные парадигматические отношения: д. Калакунда (вепс. kala `рыба , kund `племя, родня   — [104. С.  119, 172]  — Кала-кýндинский порóг К.  — Заонежье; Елáй  — Андрияновский Елáй; Гáчинский Елáй; Кузнецóвский Елáй; Тýлинский Елáй; Шкипинский Елáй  — покосы Лд.  — Прионежье; д.  Юрпуча  — Юрпучское поле;

W324Елинская Чупа (от кар. čuppu, вепс. čup `угол, тупик` [173. С.  90]); Бахтынская Чупа; Фоминская Чупа; Плоская Чупа; Медведева Чупа; Чупа за Родиным; Большая Чупа Родина; Большая Чупа; Исаевская Чупа; Чупа Исаева Алеши  — пахотные угодья у  д. Чернова Кш.; Танинская Руданга; Алешинская Руданга (ср. ruadua осваивать новые земли, вырубать лес под пашню   — [308. С.  314])  — пахотные угодья От. — Пудожский район.

Синтагматические отношения топонимов — это отношение одного на-звания к другим на этой же территории [58. С. 58]. Чем дальше объекты друг от друга, тем меньше возможностей вступать в синтагматические отношения их названиям. Каждый ярус имеет свои синтагматические отношения. Так, микротопонимы возникают и употребляются в узком синтагматическом контексте. Они известны лишь в рамках одного на-селенного пункта. Собственно топонимы имеют более широкие син-тагматические отношения. Ойконимы не должны повторяться в пре-делах сельсовета или даже района, названия городов — на территории области или страны [58]. Топонимическая система может восприни-маться как определенный текст.

Таким образом, микротопонимия Карельского Поморья и  Обонежья представляет собой стройную систему, которая распадается на микро-системы вокруг отдельных населенных пунктов. Микротопонимы в рамках системы вступают друг с другом в определенные отношения.

ВыводыСовокупность географических наименований Карельского Поморья и Обонежья характеризуется относительно чёткой системной органи-зацией, способной выполнять номинативно-дифференцирующую функцию. В  территориальной топонимической системе проявляется взаимная связь названий, вступающих в иерархические, парадигмати-ческие и  синтагматические отношения. Значение географического наименования имеет определённую семную структуру. Для системы топонимов характерны групповые и бинарные оппозиции, отношения производности, многочленные оппозиции.

Исследуемая территориальная топонимическая система включает ряд топонимических микросистем, которые объединяют географические названия микрообъектов, известных в одном населенном пункте. Эти названия также характеризуются четкой системной организацией. Своеобразие топонимических микросистем Карельского Поморья и  Обонежья проявляется в  фиксации наименований русского проис-хождения, созданных на базе иноязычных наименований или включа-ющих элементы прибалтийско-финского происхождения.

433XРусская топонимическая система Карельского Поморья и  Обонежья, охватывающая восточную часть Карелии, выделяется на основе следу-ющих принципов: исторического, географического, лингвистического. В топонимии данной территории сочетаются русские и прибалтийско-финские по происхождению элементы. Расселение носителей русского языка в  Карельском Поморье и  Обонежье привело к  возникновению русской топонимической системы.

Рассматриваемая топонимия отличается от региональных топосистем Центральной России, так как содержит в своем составе значительное количество элементов прибалтийско-финского происхождения. В ней представлено значительно меньше аффиксальных наименований и распространены топонимы-словосложения, что составляет ее струк-турное своеобразие. Основой топонимической системы Карельского Поморья и Обонежья являются исконно русские географические наи-менования.