УГОЛОВНО ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА · 08/12/1995 · Современная уголовная политика США: итоги стратегии «нуле-вой

Федеральная служба исполнения наказаний Академия ФСИН России

Научно-исследовательский институт ФСИН России Рязанское региональное отделение Общероссийской общественной

организации «Ассоциация юристов России» Penal Reform International

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В УСЛОВИЯХ МОДЕРНИЗАЦИИ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

Сборник докладов участников

Международной научно-практической конференции 22–23 ноября 2012 г.

Том 2

Доклады участников круглых столов

Рязань 2013

2

ББК 67.409.02 У26

Уголовно-исполнительная система Российской Федерации

в условиях модернизации: современное состояние и перспективы развития : сб. докл. участников Междунар. науч.-практ. конф. (Рязань, 22–23 нояб. 2012 г.) : в 4 т. – Рязань : Академия ФСИН России, 2013. – Т. 2 : Доклады участников круглых столов. – 280 с.

ISBN 978-5-7743-0566-7 ISBN 978-5-7743-0523-0

В сборнике опубликованы материалы Международной научно-практической конференции «Уголовно-исполнительная система Российской Федерации в условиях модернизации: современное состояние и перспективы развития». Предназначен для преподавателей, молодых ученых, курсантов, слуша-

телей и студентов юридических вузов, представляет интерес для сотрудни-ков уголовно-исполнительной системы.

ББК 67.409.02 ISBN 978-5-7743- 0566-7 © Коллектив авторов, 2013 ISBN 978-5-7743- 0523-0 © Академия ФСИН России, 2013

У26

3

СОДЕРЖАНИЕ

УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МОДЕРНИЗАЦИИ

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

7 Рыжов Р.С. Актуальные вопросы обеспечения реализации наказания в УК РФ

10 Токубаев З.С. К вопросу о совершенствовании наказания в виде пожизненного лишения свободы

15 Радочина Т.Н., Морозова Ю.А. Преступность женщин как одна из серьезных криминологических проблем

18 Антонян Е.А. Предупреждение рецидивной преступности в условиях модер-низации уголовно-исполнительной системы

21 Бабаян С.Л. Материальное основание условно-досрочного освобождения осу-жденных

25 Бадальянц Э.Ю. Проблемы правовой регламентации принудительного лечения алкоголизма и наркомании

29 Базилова А.А. Этапы становления и исторического развития института необ-ходимой обороны в Республике Казахстан

40 Богатырев И.Г. Генезис ареста как вида уголовного наказания в Украине 42 Боровик П.Л. Личностные особенности осужденных, совершивших преступле-

ния, связанные с оборотом детской порнографии с использованием информа-ционных технологий

45 Бурчихин А.Н. Некоторые показатели, характеризующие преступность лиц, освобожденных условно-досрочно

49 Воронин Р.М., Датий А.В., Трубецкой В.Ф. Личность осужденного, больного наркоманией

52 Дендебер С.Н. К вопросу о правовом регулировании исключительных личных обстоятельств как основания предоставления выезда осужденному за пределы исправительного учреждения

55 Забелич А.А. Нейтрализация распространения в обществе криминальной суб-культуры в условиях реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года

62 Ищук Я.Г. К вопросу о совершенствовании системы субъектов предупрежде-ния преступности условно осужденных

66 Кадников Б.Н. К вопросу о праве осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на частную жизнь

72 Князева О.В., Котомкина Н.Б. Реализация целей и задач института условного осуждения на первом этапе реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года

74 Конкина О.В. К вопросу о совершенствовании применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и замены неотбытой час-ти наказания более мягким видом наказания в условиях реализации Концеп-ции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года

77 Корзун И.В., Кужабаева Г.Т. К вопросу о дефиниции «пенитенциарная про-филактика терроризма» в современной криминологии

4

83 Кочкарев А.И., Дергачев А.В. Основания для криминализации передачи либо попытки передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в учрежде-ниях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоля-торах временного содержания

85 Лакин Д.Н. Некоторые аспекты противодействия преступлениям коррупцион-ного характера в уголовно-исполнительной системе

88 Лапшин В.Ф. Конфискация имущества: уголовно-правовая регламентация и проблемы преодоления межотраслевых коллизий

92 Минкова Е.А., Южбабенко С.М. Повышение эффективности противодействия коррупции в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации

95 Нестеров П.Н. Судебное усмотрение в условиях модернизации уголовно-исполнительной системы

98 Орлова Ю.Р. Социальная обусловленность и содержание дефиниции уголовно-исполнительной политики в отношении несовершеннолетних в условиях реа-лизации Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года

104 Пузырев М.С. Некоторые аспекты реализации дифференциации и индивидуа-лизации исполнения наказания в виде лишения свободы на определенный срок по уголовно-исполнительному законодательству Украины

107 Руткевич В.Н. О некоторых проблемах гуманизма 112 Салатин А.В. Закономерности должностной преступности сотрудников уго-

ловно-исполнительной системы Российской Федерации 117 Сысоев А.М. Современная уголовная политика США: итоги стратегии «нуле-

вой терпимости» и эволюция пенитенциарной системы 122 Уваров И.А. Латентизация пенитенциарной преступности в системе факторов,

снижающих эффективность пенитенциарной профилактики 127 Цалко А.С. Принудительные меры медицинского характера как один из спосо-

бов противодействия преступлениям, совершаемым в состоянии алкогольного опьянения

130 Чистотина О.Н. Административный надзор как мера профилактики рецидив-ной преступности

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОГО

ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ОРГАНОВ И УЧРЕЖДЕНИЙ УИС В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ

135 Шогенова Н.У. Сравнительно-правовой анализ нормативно-организационного

обеспечения формирования кадрового состава уголовно-исполнительной сис-темы и иных правоохранительных органов

141 Соколов Д.В. Основные направления взаимодействия УИС с государственны-ми органами и институтами гражданского общества

144 Белик В.Н. Обеспечение права осужденных к лишению свободы на свидания как основной механизм реализации специального права на юридическую по-мощь

149 Белов А.Г. Отдельные аспекты развития УИС в современных условиях 151 Воробьев С.М. Проблемы обеспечения возмещения вреда потерпевшим от пре-

ступлений осужденными, отбывающими уголовные наказания, в условиях мо-дернизации УИС

5

154 Гамершмидт С.А. Актуальные вопросы взаимодействия уголовно-исполни-тельной системы со средствами массовой информации

161 Гришко Л.Е. Налоговое законодательство как составляющая модернизации уголовно-исполнительной системы

163 Дьяченко А.П., Митропольская К.В. Исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных в некоторых странах постсоветского пространства (обзор и анализ законодательства)

167 Каляшин А.В. Совершенствование правового положения сотрудников Феде-ральной службы исполнения наказаний в условиях реформирования и развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации

172 Карпова О.Н. К вопросу о взаимодействии уполномоченного по правам ребен-ка с учреждениями и органами ФСИН России

176 Ковалева С.Н. Федеральная служба исполнения наказаний в системе обеспече-ния национальной безопасности Российской Федерации

180 Колесов Г.В. Факторы, обусловливающие осуществление взаимодействия структур-ных подразделений следственных изоляторов ФСИН России

184 Корнийчук О.О. Некоторые проблемы обеспечения безопасности персонала УИС 187 Маленков И.И. Формирование кадровой политики в уголовно-исполнительной

системе 190 Маринчев И.А. Нормативно-правовое обеспечение профессиональной адаптации 195 Медведев А.В. Правовое регулирование направлений и форм сотрудничества

уголовно-исполнительной системы и религиозных объединений 198 Михайлов Э.И. Воспитательная работа с несовершеннолетними осужденными

в условиях воспитательного центра 202 Морозова Ю.А. Соблюдение законности в следственных изоляторах ФСИН

России 207 Новичихин Н.В. Организационно-правовые аспекты деятельности колонии-

поселения с особыми условиями труда 211 Пантелеев В.А. Правовые основы применения огнестрельного оружия в дея-

тельности УИС 214 Переднис М.В. Актуальные вопросы организации и проведения служебных со-

вещаний в органах ФСИН России 217 Пилецкая Е.Н. О некоторых аспектах реализации международных стандартов

обращения с осужденными несовершеннолетними правонарушителями в Рес-публике Казахстан

222 Плющева Е.Л. Применение условно-досрочного освобождения в условиях мо-дернизации уголовно-исполнительной системы России

227 Прохоров В.А. Планирование оперативно-розыскной профилактики рецидив-ной преступности

231 Реент Ю.А. Становление воспитательного аппарата пенитенциарной системы России: противоречия в оценке событий

236 Сангаджигоряев Н.И. Ведомственный контроль за ОРД как средство повыше-ния эффективности деятельности по обеспечению правопорядка в условиях модернизации УИС

239 Символоков О.А., Волохова М.Б. Гражданско-правовая ответственность учре-ждений уголовно-исполнительной системы

243 Старухин Д.В. Развитие специальных профессиональных компетенций кур-сантов вузов ФСИН России

6

247 Стеблинская О.С. Международные стандарты обеспечения запрета пыток и жестокого или бесчеловечного обращения с осужденными в контексте реали-зации уголовно-исполнительной политики Украины

251 Степанов А.В. Некоторые аспекты лишения избирательных прав осужденных в Российской Федерации и зарубежных странах: сравнительный анализ

255 Сторожук М.И. Постпенитенциарная адаптация в системе права 258 Сывороткина И.Ю. Наследственные права осужденных в свете актуализации

реформ уголовно-исполнительной политики Российской Федерации 264 Тадтаев В.С. Обеспечение безопасности учреждений УИС в условиях рефор-

мирования 267 Филатов Н.В. Взаимосвязь пенитенциарной системы с социально-

экономической системой России на различных исторических этапах развития 271 Шабанов В Б., Куценков И.И. Особенности управления органами и учреждения-

ми, исполняющими наказания 277 Шахов А.Н. Проблемы медицины во ФСИН России

7

УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МОДЕРНИЗАЦИИ

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Р.С. Рыжов, заместитель начальника академии

по научной работе, кандидат юридических наук, доцент

(Академия ФСИН России)

Актуальные вопросы обеспечения реализации наказания в УК РФ

Важнейшую роль в реализации уголовного наказания играют уголов-

но-правовые нормы, регламентирующие замену наказания в случае злост-ного уклонения осужденного от его отбывания. Данная замена регламен-тируется в ч. 5 ст. 46, ч. 3 ст. 49, ч. 4 ст. 50, ч. 5 ст. 53, ч. 6 ст. 531 УК РФ. С момента введения в действие УК РФ в указанные нормы вносились из-менения федеральными законами от 08.12.2003 № 162-ФЗ, от 27.12.2009 № 377-ФЗ, от 07.12.2011 № 420-ФЗ. Они коснулись таких наказаний как штраф, обязательные работы, исправительные работы, ограничение сво-боды, за исключением нового вида наказания – принудительные работы. В рамках изучения сущности указанного аспекта уголовно-правового ре-гулирования и перспектив дальнейшего совершенствования замены нака-зания в случае злостного уклонения осужденного от его отбывания как одной из составляющих обеспечения реализации наказания в УК РФ ве-сомый интерес представляет анализ данных изменений.

В первоначальной редакции ст. 46 УК РФ штраф мог заменяться не-зависимо от того, назначен он в качестве основного или дополнительного вида наказания. В частности ч. 5 ст. 46 УК РФ гласила: «В случае злостно-го уклонения от уплаты штрафа он заменяется обязательными работами, исправительными работами или арестом соответственно размеру назна-ченного штрафа в пределах, предусмотренных настоящим Кодексом для этих видов наказаний». В данной норме указывался конкретный перечень заменяющих наказаний. При этом немаловажно, что законодатель пытался ограничить размер заменяющего наказания посредством введения в ука-занную норму таких формулировок как «соответственно размеру назна-ченного штрафа» и «в пределах, предусмотренных настоящим Кодексом для этих видов наказаний». Хотя, если вторая формулировка была вполне конкретна, то первая являлась весьма абстрактной. Непонятно как должно

8

было определяться такое соответствие без установленных пропорций, как необходимо было переводить деньги в часы, дни и месяца? Кроме того, нельзя не отметить, что в числе заменяющих наказаний не указывалось лишение свободы, заменяющий вид наказания в виде обязательных работ фактически начал применяться только с 2005 года, а самым строгим заме-няющим наказанием являлся неприменяемый арест.

В редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ часть пятая ст. 46 УК РФ кардинально изменилась: во-первых, в ней конкретно ука-зывалось, что заменяться штраф может только как основной вид наказа-ния, во-вторых, не стало перечня заменяющих наказаний, поскольку тако-вое наказание определялось из соответствующей санкции статьи Особен-ной части УК РФ; в-третьих, размер заменяющих наказаний стал опреде-ляться не пределами, предусмотренными УК РФ для этих видов наказа-ний, а исходя из санкции, предусмотренной соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Справедливости ради следует сказать, что зако-нодатель в данном случае разумно попытался ограничить пределы заме-няющего наказания посредством соответствующей санкции УК РФ. Одна-ко и такое решение содержало два существенных недостатка. Один – за-конодатель по-прежнему не определил соотношение штрафа с заменяю-щими наказаниями. Данная проблема сохраняла свою актуальность, так как в санкциях статей УК РФ зачастую устанавливались весьма широкие пределы альтернативных штрафу наказаний. Другой – в некоторых санк-циях вообще отсутствовали альтернативные штрафу наказания, либо при-менение к осужденному закрепленных в соответствующей санкции УК РФ альтернативных штрафу наказаний было невозможно1.

Согласно ч. 5 ст. 46 УК РФ в редакции Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ в случае злостного уклонения от уплаты штрафа, на-значенного в качестве основного наказания, он заменяется иным наказани-ем, за исключением лишения свободы. Как видно законодатель при замене штрафа на более строгое наказание отошел от жесткой привязки к санкции соответствующей статьи УК РФ. И хотя прежний подход был неудачным с точки зрения конструкции самих санкций ввиду их фактической безальтер-нативности в ряде случаев, действующая редакция указанной нормы, по су-ти, еще менее определенна, чем первичная. Правоприменитель в лице суда фактически может применить в отношении осужденного любое другое нака-зание. В данном случае возникает закономерная проблема, обусловленная тем, что в перечне заменяющих наказаний оказываются и те, которые ранее не могли рассматриваться как таковые. Речь идет о таких, например, специ-альных наказаниях как лишение права занимать определенные должности

1 См., напр.: Гаманенко Л.И. Уголовно-правовое обеспечение реализации назна-

ченного наказания. Рязань, 2010. С. 64–72.

9

или заниматься определенной деятельностью, ограничение по военной службе и содержание в дисциплинарной воинской части. Абсолютно понят-но, что при отсутствии формальных препятствий к применению данных на-казаний у суда возникнут трудности, связанные с определением срока заме-няющего наказания, так как нет какой-либо судебной практики.

Большие сомнения вызывает и тот момент, что по общему правилу штраф не может заменяться лишением свободы как одним из наиболее строгих видов наказаний. Согласно указанной нормы данный порядок не распространяется на осужденных к наказанию в виде штрафа за преступ-ления, предусмотренные статьями 204, 290, 291, 2911 УК РФ. Это те нор-мы, в санкции которых Федеральным законом от 04.05.2011 г. № 97-ФЗ в качестве наказания было введено кратное исчисление суммы назначаемо-го штрафа. Однако как показывает анализ в санкциях ч. 5 ст. 1281 и ч. 3 ст. 2981 предусматривается штраф в размере до пяти миллионов рублей, что по сумме весьма близко к штрафам, сумма которых определяется по-средством кратного исчисления.

Кроме того, возникает закономерный вопрос: что означает фраза «дан-ный порядок не распространяется»? В данном случае возможны два вариан-та: первый – в случае злостного уклонения осужденного за преступление, предусмотренное ст. 204, 290, 291, 2911 УК РФ, от уплаты штрафа, назна-ченного в качестве основного наказания, он может заменяться только лише-нием свободы; второй – он может заменяться любым иным наказанием, в том числе и лишением свободы. Думается, что законодателю необходимо было изложить сущность данной нормы более понятно и категорично.

Относительно замены обязательных работ изменения касались только перечня заменяющих наказаний. В первоначальной редакции ч. 3 ст. 49 УК РФ в качестве заменяющих наказаний выступали ограничение свобо-ды и арест, в редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ – ог-раничение свободы, арест или лишение свободы, в редакции Федерально-го закона от 27.12.2009 № 377-ФЗ – лишение свободы, в редакции Феде-рального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ – принудительные работы или лишение свободы. Такая новеллизация была попросту необходима, так как в первичной редакции оба заменяющие наказания на тот момент не применялись, в последующей из трех наказаний эти же два также не при-менялись. Возникал закономерный вопрос о фиктивности данной нормы. Недостатком третьей редакции было то, что единственной альтернативой являлось лишение свободы.

Применительно к исправительным работам изменения касались не только перечня заменяющих наказаний: в первоначальной редакции ст. 50 УК РФ и редакции Федерального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ заменяющие наказания – ограничение свободы, арест или лишение свободы, в редакции ч. 4 ст. 50 УК РФ Федерального закона от 27.12.2009 № 377-ФЗ – лишение

10

свободы, в редакции Федерального закона от 07.12.2011 № 420-ФЗ – при-нудительные работы или лишение свободы. Законодатель уточнил катего-рию лиц, которым исправительные работы могут быть заменены на другое наказание. В первоначальной редакции ст. 50 УК РФ и редакции Феде-рального закона от 08.12.2003 № 162-ФЗ – лица, осужденные к исправи-тельным работам. Подобное указание создавало препятствия для замены заменяющего наказания, поскольку как известно, к заменяющему наказа-нию лицо не осуждается. В этой связи закономерно в последующих ре-дакциях ст. 50 УК РФ данное указание было исключено.

Относительно наказания в виде ограничения свободы, введенного Федеральным законом от 27.12.2009 г. № 377-ФЗ, изменения были внесе-ны в ч. 5 ст. 53 УК РФ Федеральным законом от 07.12.2011 г. № 420-ФЗ, которые дополнили перечень заменяющих наказаний, в который первона-чально входило только лишение свободы новым видом наказания – при-нудительные работы.

Применительно к принудительным работам, введенным Федеральным законом от 07.12.2011 г. № 420-ФЗ в ч. 6 ст. 531 УК РФ также был опреде-лен порядок замены принудительных работ в случае злостного уклонения от их отбывания. В качестве альтернативы установлен единственный вид наказания – лишение свободы.

Таким образом, изменения в уголовно-правовое регулирование заме-ны наказания в случае злостного уклонения осужденного от его отбыва-ния касались в основном перечня заменяющих наказаний (штраф, обяза-тельные и исправительные работы, ограничение свободы), порядка опре-деления срока заменяющего наказания (штраф), категории лиц, которым может заменяться наказание (исправительные работы).

З.С. Токубаев,

заместитель начальника академии по научной работе,

доктор юридических наук, доцент (Карагандинская академия МВД

Республики Казахстан имени Б. Бейсенова)

К вопросу о совершенствовании наказания в виде пожизненного лишения свободы

В системе мер, осуществляемых Республикой Казахстан по укреплению

законности и правопорядка, усилению борьбы с преступностью, важное ме-сто отводится совершенствованию системы уголовных наказаний, повыше-нию эффективности ее функционирования. При изучении преступности и разработке средств борьбы с ней важное теоретическое и практическое зна-

11

чение приобретает правильная оценка эффективности применения этих мер. При этом одной из важных мер реагирования государства на совершение пре-ступлений является наказание виновных. В этом смысле особую важность приобретает рассмотрение наказания в виде лишения свободы

Среди различных видов уголовного наказания, предусмотренных Уголовным кодексом Республики Казахстан, пожизненное лишение сво-боды занимает по своей значимости особое положение. Речь идет об изо-ляции человека от общества, лишении его свободы, ограничении опреде-ленных прав, применении принуждения от имени государства за совер-шенное преступление на пожизненный срок.

Пожизненное лишение свободы оказывает самое сильное воздейст-вие на человека, особенно на лиц, впервые осужденных к этому виду на-казания, способствует восстановлению социальной справедливости, пре-дупреждению совершения новых преступлений. Помимо этого, оно обла-дает повышенной репрессивностью, так как сопряжено с возложением на виновного определенных и достаточно серьезных правоограничений: сво-бодного передвижения, возможности выбора вида трудовой деятельности, времени отдыха, общения с близкими и родственниками и так далее.

Пожизненное лишение свободы по уголовному законодательству РК является одним из видов лишения свободы, и был введен с 1 января 2004 г. как альтернатива смертной казни.

Появление института пожизненного лишения свободы в Казахстане было обусловлено, прежде всего, внешнеполитическими факторами, а именно необходимостью подписания Протокола № 6 к Европейской кон-венции о защите прав человека, касающегося отмены смертной казни в мир-ное время и установления моратория на исполнение смертных приговоров, как одного из условий вступления нашей страны в Совет Европы.

Введение моратория на смертную казнь и применение пожизненного лишения свободы до сих пор остается предметом жарких дискуссий не только ученых-правоведов, но и представителей различных слоев населе-ния. Мнения научных работников, журналистов, адвокатов, правозащит-ников и самих осужденных порой диаметрально противоположны.

По состоянию на 31 декабря 2011 г. в исправительных учреждениях Республики Казахстан содержатся 53 тыс. 338 человек, из них 95 осуж-денных отбывают пожизненное лишение свободы.

Вопросы, касающиеся назначения и исполнения пожизненного лише-ния свободы нашли свое законодательное урегулирование в УК Республи-ки Казахстан и УИК Республики Казахстан. Вместе с тем, результаты проведенного исследования показали, что возникают вопросы при опре-делении правовой природы пожизненного лишения свободы.

На наш взгляд, полярность мнений о пожизненном лишении свободы обусловлена тем, что обсуждение этой проблемы в нашем обществе строит-

12

ся не только на основе здравого смысла и с позиции закона, но также под влиянием накопившихся в сознании людей негативных эмоций, постоянно подпитываемых сообщениями средств массовой информации о жестоких убийствах, проявлениях терроризма и росте уровня преступности в целом. Время покажет, по какому пути пойдет дальше законодательство Республи-ки Казахстан и практика применения этой сравнительно новой для страны меры наказания. Но, на наш взгляд, несомненным является то, что на сего-дняшний день пожизненное лишение свободы своим существованием в сис-теме уголовных наказаний Республики Казахстан реализовывает потреб-ность в компенсационной мере, максимально адекватной смертной казни и с точки зрения социальной справедливости, и с позиций общей превенции.

Пожизненное лишение свободы согласно ч. 4 ст. 48 УК РК устанавли-вается за совершение особо тяжких преступлений, а также как альтерна-тива смертной казни. При этом пожизненное лишение свободы не назна-чается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения при-говора шестидесятипятилетнего возраста.

После введения моратория на смертную казнь пожизненное лишение свободы в настоящее время является самым суровым видом наказания и может быть назначено только за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, а также за совершение особо тяжких преступлений против общественной безопасности.

Пожизненное лишение свободы согласно уголовного законодательст-ва Республики Казахстан является разновидностью лишения свободы. И по своей правовой природе пожизненное лишение свободы отвечает всем це-лям наказания. Восстановление социальной справедливости при пожиз-ненном лишении свободы заключается в реализации его исполнения. Цель исправления осужденного заключается в возможности применения услов-но-досрочного освобождения. Характеризуясь высоким устрашительным потенциалом, пожизненное лишение свободы отвечает целям общего и частного предупреждения преступлений.

Сравнительно-правовой анализ позволил выявить и сравнить особен-ности применения указанного института в зарубежных странах (Греция, Канада, Великобритания, США, Германия, Франция, Япония, Италия, Польша, Австралия, Новая Зеландия), а также сделать определенные выво-ды, учесть которые представляется целесообразным для дальнейшего со-вершенствования практики применения этого вида наказания.

1. В зарубежных странах, опыт организации исполнения пожизненно-го лишения свободы в которых нами был исследован, имеет место про-грессивная система отбывания наказания, предусматривающая возмож-ность освобождения данной категории осужденных после отбытия ими определенного законом обязательного срока.

13

2. Освобождение от дальнейшего отбывания наказания возможно толь-ко при соблюдении установленных законом требований (отсутствие грубых нарушений, заключение экспертной комиссии из психологов и психиатров о позитивном социальном прогнозе поведения осужденного и др.)

3. Воспитательная работа с осужденными, отбывающими пожизнен-ное лишение свободы, ориентирована не только на сохранение физиче-ского и психического здоровья, но и на поддержание родственных свя-зей, подготовку к освобождению.

4. Пенитенциарная система многих зарубежных стран предусматри-вает этап подготовки к жизни на свободе путем направления таких осуж-денных непосредственно перед освобождением в специализированное учреждение, представляющее собой нечто среднее между тюрьмой и нормальной жизнью в обществе.

5. Так, по данным эксперта, в Европе под пожизненным лишением свободы (ПЛС) подразумевается лишение свободы от 6 до 15 лет. В Вели-кобритании можно апеллировать на досрочное освобождение после 8 лет отбытия наказания. В целом в большинстве стран ПЛС не сохраняется как собственно пожизненное наказание.

В соответствии с международными стандартами прав человека пожиз-ненное лишение свободы при всей исключительности данного вида наказания не должно быть унизительным или жестоким видом наказания. Осужденные продолжают оставаться людьми с ограниченным набором прав, однако с при-знанием за ними неотъемлемого права на уважение человеческого достоинст-ва. Именно поэтому на данном этапе реформы уголовно-исполнительной сис-темы, по мнению организаторов, предстоит определить, как можно перевести осужденных к данному виду наказания в более гуманные условия, где они получат возможность работать, заниматься какими-либо другими видами деятельности и проходить курс подготовки к освобождению.

Введение в систему уголовных наказаний пожизненного лишения свободы с самого начала было рассчитано на сокращение практики при-менения смертной казни. В отличие от законодательства ряда зарубежных стран пожизненное лишение свободы длительное время применялось только как мера наказания, альтернативная смертной казни. Сегодня дан-ный вид наказания применяется самостоятельно за совершение особо тяжких преступлений.

Пожизненное лишение свободы назначается судом при соблюдении условий, указанных в п. «г» ч. 5 ст. 48 УК РК, в порядке помилования лиц, приговоренных судом к смертной казни (ч. 5 ст. 49 УК РК), и отбыва-ется в исправительных колониях особого режима.

Вместе с тем, на сегодняшний день на законодательном уровне не разрешены ряд вопросов, касающегося порядка отбывания наказания в виде пожизненного лишение свободы.

14

Так, основными средствами исправления осужденных являются: ус-тановленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим); воспи-тательная работа; общественно полезный труд; получение общего образо-вания; профессиональная подготовка; общественное воздействие.

Для достижения цели – исправления осужденного, необходимо вне-сения единообразия в распорядок дня осужденных к пожизненному лише-нию свободы. В этой связи необходимо дополнить Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений приложением, содержащим примерный распорядок дня осужденных, отбывающих пожизненное ли-шение свободы. Также возможно некоторое смягчение режимных требо-ваний в плане увеличения продолжительности прогулок, в частности по заключению врача, предоставления времени для проведения встреч с пси-хологом, социальным работником, священнослужителем.

Воспитательная работа с осужденными к пожизненному лишению свободы должна быть организована на основе комплексного использова-ния психолого-педагогических методов за счет широкого привлечения психологов, педагогов и психиатров к работе с осужденными.

Необходимо расширять сотрудничество исправительных учреждений и различных религиозных концессий, поскольку в этом случае, с одной сто-роны, решается вопрос трудоиспользования осужденных в условиях камер-ного содержания с учетом индивидуальных способностей и возможностей (изготовление церковной утвари, религиозной атрибутики), а с другой – ока-зывается посильное духовно-воспитательное воздействие на ту их часть, ко-торая принимает веру.

Учитывая повышенную общественную опасность осужденных к пожиз-ненному лишению свободы, нецелесообразно выпускать их на свободу без предварительной адаптации. В качестве промежуточного этапа между ли-шением свободы и жизнью в обществе вместо условно-досрочного осво-бождения следует производить замену пожизненного лишения свободы более мягким видом наказания (ограничением свободы).

Соглашаясь с существующим мнением ряда авторов, также считаем необходимым пожизненное лишение свободы предусмотреть в качестве самостоятельного вида наказания. В соответствии, с чем следует внести со-ответствующие изменения и дополнения в уголовное и уголовно-исполнительное законодательство.

Таким образом, является очевидным факт совершенствования норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, в вопросах назначения и исполнения наказания в виде пожизненного лишения сво-боды. Принятие данных мер, на наш взгляд, будет способствовать более широкому применению пожизненного лишения свободы и достижения целей наказания.

15

Т.Н. Радочина, профессор кафедры криминологии

и организации профилактики преступлений, доктор юридических наук, профессор

(Академия ФСИН России); Ю.А. Морозова,

заместитель начальника колонии по тылу (Рязанская воспитательная колония

УФСИН России по Рязанской области)

Преступность женщин как одна из серьезных криминологических проблем

Одной из особенностей женской преступности является то, что на

протяжении десятков лет она продолжает оставаться в несколько раз ниже мужской, но, вместе с тем, обнаруживает тенденцию к росту. Рост пре-ступности женщин объясняется рядом активно действующих в обществе явлений и процессов. На всех этапах общественного развития менялось положение женщины в обществе, ее социальные роли и функции. Ни на одной из предшествующих стадий существования и развития общества женщины не пользовались разными правами с мужчинами и не занимали равное с ними положение в семье и в обществе. Исторически сложившие-ся различия социальной жизни женщин и мужчин отражаются и на фор-мировании различий в их поведенческих актах. Даже формальное уравне-ние женщин в правах с мужчинами, которое стало возможным на совре-менном этапе, далеко не для всякой личности создает реальную возмож-ность избавления от исторически сложившейся социальной, материаль-ной, психологической зависимости от мужчины, что накладывает свой от-печаток на специфику преступлений, совершаемых женщинами.

Таким образом, в основе причин женской преступности лежат социаль-ные противоречия, связанные с определенными конкретными условиями жизни общества, а место женщины в системе общественных ценностей, ее роль и функции, имеют предопределяющее значение. Современная женская преступность представляет собой сложное, изменчивое явление, испыты-вающее влияние негативных реалий сегодняшнего дня и оказывающее в си-лу своей специфики самое отрицательное воздействие на общество, его ин-ституты и общности, особенно на семью, на нравственно-психологическую атмосферу в целом.

Как уже отмечалось, в последние годы наблюдается стремительный рост преступности, в том числе и женской. Это обстоятельство можно объяснить тем, что изменения в политической и экономической жизни России повлекли рост социальной напряженности, социальных конфлик-

16

тов и противоречий. Произошли изменения в понимании социального ста-туса женщины, что, безусловно, отразилось как на количественных пока-зателях женской преступности, так и на ее качестве.

Важное значение имеют факторы, связанные с социально-психологическими и духовно-нравственными аспектами поведения жен-щин. Обстановка нестабильности, незащищенности и вседозволенности ориентирует определенную часть женщин на самостоятельные способы разрешения конфликтных ситуаций.

Структура женской преступности не повторяет мужскую, она специ-фична и в значительной мере определяется теми видами преступлений, которые наиболее присущи женщинам. В структуре женской преступно-сти преимущественно преобладают корыстные преступления, а в группе последних – в большей степени связанные с профессиональной деятель-ностью.

В последние годы выделяются две основные тенденции преступного поведения женщин: повышение уровня их криминальной активности и ак-тивное вовлечение женщин в тяжкую и особо тяжкую преступность с вы-соким уровнем организованности и профессионализма.

Понять, что такое преступность, и выяснить, почему она растет, зна-чит определить, какие причины, явления общественной жизни ее порож-дают. Это полностью относится и к преступности женщин, интенсивное существование которой объясняется рядом активно действующих в обще-стве явлений и процессов. Именно воздействие на них и их изменение, по возможности снятие или сглаживание социальных противоречий, обла-дающих криминогенными свойствами, улучшение условий жизни женщин имеет самое важное значение для снижения уровня правонарушений сре-ди них.

Рассматривая преступность женщин, следует руководствоваться не-которыми соображениями имеющими принципиальный характер.

Во-первых, причины преступности женщин, как и преступности в це-лом, носит социальный характер. Во-вторых, обстоятельства, порождающие женскую преступность, составляет часть причин преступности в целом. В-третьих, нужно различать два основных уровня анализа причин: преступно-сти женщин в целом и их индивидуального преступного поведения.

Приоритет в причинном комплексе преступности принадлежит тем обстоятельствам, которые формируется преимущественно условиями со-циальной жизни. Именно они оказывают наиболее значимое влияние на формирование преступного поведения женщины, как, в прочем, и право-послушного.

Если проследить изменения в женской преступности за длительный исторический период, то можно отметить, что причины, влияющие на со-вершение этих преступлений, трансформируются с изменением историче-

17

ских условий. Изменение условий жизни влечет неминуемо и различия в поведении, в отношении к общественным и личностным ценностям.

Исследования позволяют утверждать, что различия в преступности мужчин и женщин имеют довольно сложную основу. Причины этих раз-личий заключаются не только в том, что социальные роли, выполняемые мужчинами и женщинами в обществе, при наличии одинаковых прав, га-рантированных Конституцией РФ, не совпадают. Нравственно-психологические аспекты жизни женщин отличаются от данных аспектов жизни мужчин в силу исторически сложившихся условий при выполнении ими соответствующих функций в обществе. Определенную роль играют биологические различия, но и они в силу необходимости для нормального функционирования общества становятся социальными в определении раз-личий в поведении женщин.

Две основные функции женщины – производственная и семейно-бытовая – остаются за ними, и выполнять их становится все сложнее. Трансформируются социальные условия, даже государственный строй, но положение женщины в обществе, отношение к ней практически не меня-ется. Те обстоятельства, которые ранее определяли преступность, не толь-ко сохранились, но и получили еще большую остроту. Значительную роль в неблагоприятных изменениях преступности сыграли разрушения сло-жившихся стереотипов образа жизни, которые существовали ранее в об-ществе. Резко сменились ориентиры ценностей, альтернативы им не най-дено. В общественной системе ценностей преобладает материальный фак-тор. Он оказывает значительное влияние на формирование личности, по-ведение. Постоянно растущее вовлечение женщины в преступную дея-тельность свидетельствует о значительном неблагополучии развития об-щества, так как именно женщина в современных условиях способна со-хранить семью и в определенной мере благотворно повлиять на поведение мужчин.

Преступное поведение женщин оказывает самое отрицательное влия-ние на общество, его институты и общности, особенно на семью, на его нравственно-психологическую атмосферу в целом. Это в полной мере от-носится не только к совершаемым женщинами преступлениям, но к их асоциальным действиям: проституции, пьянству, алкоголизму, наркома-нии, бродяжничеству. Женская преступность, как и преступность несо-вершеннолетних, может быть показателем нравственного здоровья обще-ства, его духовности, отношения к базовым общечеловеческим ценностям.

Чем уважительнее отношение в обществе к женщине, чем меньше на-силия и агрессии против нее, тем менее остро стоит проблема женской преступности. Поэтому необходима активизация совместной деятельности правоохранительных органов, общественных организаций, церкви, раз-личных фондов, направленной на решение этой проблемы.

18

Е.А. Антонян, доцент кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права,

кандидат юридических наук, доцент (Московская государственная юридическая

академия имени О.Е. Кутафина)

Предупреждение рецидивной преступности в условиях модернизации уголовно-исполнительной системы

Современная рецидивная преступность – наиболее опасный, действи-

тельно угрожающий национальной безопасности криминальный феномен, вызывающий обоснованное беспокойство государства, объективно требует особого правоохранительного внимания и превентивного контроля. Именно состояние уголовно наказуемого рецидива преступлений в своей совокупно-сти выступает не только неким качественным показателем общего характера преступности в том или ином регионе и в то или иное время, но и явной де-монстрацией эффективности правоохранительной деятельности в целом. Более того, укрепление позиций рецидивной преступности становится «криминальной воронкой» для первичной преступности, «втягивает» не-опытных преступников в орбиту расширения криминального влияния, це-ментирует и воспроизводит преступность в новых поколениях.

Как известно, именно отсутствие антикриминогенного предупреди-тельного результата неизбежно влечет увеличение количества новых пре-ступлений, совершаемых лицами, уже попадавшими в поле зрения право-охранительных органов.

В то же время решение этой проблемы является отнюдь не только прерогативой правоохранительных органов. Ведь рецидивная преступ-ность, в известном смысле, – это концентрированное последствие всех не-доработок, просчетов, недоразумений, порой, просто явных провалов кур-са уголовной политики. Вспоминая известное с конца XIX века и давно ставшее крылатым выражение классика криминологии Шарля Лакассаня о том, что каждое общество имеет тех преступников, которых оно заслужи-вает, можно с уверенностью сказать, что рецидивная преступность – есть результат и одновременно показатель всех издержек общественного раз-вития. Отсюда оптимальная организация практической превентивной ра-боты по недопущению повторного совершения преступлений одними и теми же правонарушителями становится делом огромной государственной важности.

Перспектива этой превентивной работы видится в безусловной гума-низации системы уголовных наказаний и соответствующей такой гумани-зации системы реструктуризации занятых в той сфере государственных

19

учреждений. Она имеет прямое отношение к решению проблемы реци-дивной преступности, поскольку традиционная для российского прошлого эскалация уголовной репрессии лишь закрепляет известные криминаль-ные навыки лиц, нарушивших уголовный закон, изолирует их от общест-венного прогресса, лишает возможности социальной адаптации.

Сегодня определенную обеспокоенность вызывает состояние реци-дивной преступности. В ближайшие годы она может негативно сказать-ся на общем состоянии национальной безопасности нашего государства. Если в 2006 г. доля рецидива в структуре совершенных преступлений составляла 28,8 %, то в 2011 г. она превысила 32,0 %. При рецидиве со-вершаются 45,4 % особо тяжких и 37,9 % тяжких преступлений. Лица, ранее судимые за разбойные нападения, составляют 41,3 %; хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств – 31,6 %; убийство и покушение на убийство – 35,4 %; организацию либо содержание притонов для потребления нар-котических средств или психотропных веществ – 38,4 %; бандитизм – 31,6 %. Наблюдается рост рецидива не только по относительным, но и по абсолютным величинам (от 517 383 преступлений в 2005 г. до 531 798 преступлений в 2010 г.).

Уровень рецидива среди лиц, отбывших наказание в местах лишения свободы, выше среднестатистического и достигает 52 %. Количество лиц, ранее совершавших преступления, только в 2010 г. выросло на 1,8 % и со-ставило 397403. Из них ранее судимых – на 1,0 % (294 167 чел.), совер-шивших преступления, признанные опасным или особо опасным рециди-вистом – на 8,2 % (15 124 чел.). Рецидив среди лиц, осужденных к альтер-нативным наказаниям и иным мерам, составляет: к обязательным рабо-там – 9,8 %, исправительным работам – 7,0 %, условно осужденных – 5,2 %. Личность рецидивиста характеризуется нравственной деградацией, отсутствием положительных жизненных установок, социальной дезадап-тацией и проявлением криминальной деструктивности в поведении. Удельный вес рецидивистов, страдающих тем или иным психическим рас-стройством в рамках вменяемости, составляет 57,6 %. До 80 % рецидиви-стов злоупотребляют спиртными напитками. Особого внимания заслужи-вает проблема потребления наркотических средств, так как общая дегра-дация личности в этом случае наступает в 15–20 раз быстрее, чем в ре-зультате употребления алкоголя. Среди рецидивистов, отбывающих нака-зание в виде лишения свободы, в настоящее время доля больных наркома-нией составляет около 40 тыс. человек.

Вместе с тем в местах лишения свободы личность каждого конкрет-ного осужденного изучается недостаточно предметно и глубоко. Законо-дательные и иные нормативные основы их исправления далеко не в пол-ной мере учитывают их личностные особенности. То же самое можно ска-

20

зать о различных методических рекомендациях, которые разработаны для их применения в исправительных учреждениях.

Отсюда необходимость более глубокого изучения ее личностных осо-бенностей.

Развитие системы учреждений, исполняющих наказание в виде лише-ния свободы, по пути преобразования исправительных колоний в закры-тые исправительные учреждения – тюрьмы приведет к тому, что в них бу-дет сосредоточена наиболее криминогенная, трудноподдающаяся исправ-лению категория осужденных – рецидивисты. Новые условия исполнения данного наказания в отношении них обусловит и иные подходы к преду-преждению с их стороны повторных преступлений, применению основ-ных средств исправления осужденных, изысканию новых, более эффек-тивных средств, что невозможно без знания особенностей признаков, ха-рактеризующих их личность.

В 2005–2011 гг. появились новые виды наказаний (обязательные ра-боты, ограничение свободы, принудительные работы), значительной ре-формации подверглись санкции, предусматривающие наказание в виде лишения свободы (снижен их нижний порог в 68 статьях УК РФ), что не могло не сказаться на качественных характеристиках осужденных. Изуче-ние личности последних в этих условиях не проводилось. Перепись осуж-денных 2009 года, во-первых, была проведена в условиях, когда уголовное законодательство не было подвергнуто столь серьезному изменению; во-вторых, ею не были охвачены ряд личностных особенностей осужденных, других характеристик наказания в виде лишения свободы, заложенных в том числе в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Рос-сийской Федерации до 2020 года.

Сегодня представляется важным, во-первых, исследование кримино-генно значимых особенностей личности осужденных рецидивистов. До сих пор изучение их личности, как правило, ограничивалось познанием социально-демографических и уголовно-правовых особенностей, которые недостаточно информативны для познания подлинных причин повторного преступного поведения. Необходимо изучать поведение рецидивистов в период отбывания наказания, в частности, их социально-психологические связи, место в социально-психологической среде исправительного учреж-дения, что, в свою очередь, позволит выявить наиболее распространенные мотивы совершения преступлений и поведения в местах лишения свободы применительно к отдельным типам преступников; во-вторых, исследова-ние особенностей воспитательной работы с рецидивистами, их приобще-ние к труду, включение в образовательный процесс, оказание медицин-ской помощи, налаживание социальных связей вне ИУ и подготовки к ос-вобождению. Не возникает сомнений, что проблемы ресоциализации осо-бенно актуальны именно в отношении рецидивистов, поскольку они дли-

21

тельное время находятся в местах лишения свободы и их социальные свя-зи либо значительно ослаблены, либо вообще разорваны. Разумеется, речь идет о позитивных социальных связях.

На основе изучения личностных особенностей рецидивистов, анализа зарубежной практики по предупреждению рецидивной преступности с их стороны нами предложена модель исполнения наказания в виде лишения свободы, направленная на предупреждение рецидива преступлений со стороны лиц, осужденных к нему. Модель предусматривает три стадии применения лишения свободы:

1-я стадия (до исполнения наказания) – отсрочка исполнения нака-зания (условное осуждение, отсрочка исполнения наказания беремен-ным женщинам, добровольное лечение от наркомании или алкоголизма и др.);

2-я стадия (отбывание лишение свободы) – дифференцированный ре-жим отбывания наказаний в зависимости от степени рецидивоопасности и других особенностей личности осужденных к лишению свободы, катего-рирование тюрем;

3-я стадия (после освобождения от дальнейшего отбывания наказа-ния) – в колонии-поселении, исправительной колонии или тюрьме создать центры социальной адаптации, административный надзор, центры по ока-занию наркологической помощи в принудительном порядке, контроль со стороны уголовно-исполнительных инспекций за условно-досрочно осво-божденными, деятельность службы пробации.

С.Л. Бабаян,

ведущий научный сотрудник, кандидат юридических наук

(НИИ ФСИН России)

Материальное основание условно-досрочного освобождения осужденных

В соответствии с ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее содержание в

дисциплинарной воинской части, принудительные работы или лишение сво-боды, подлежит условно-досрочному освобождению (УДО), если судом бу-дет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбы-вании назначенного судом наказания. Употребление четкой формулировки «подлежит условно-досрочному освобождению» в данном случае представ-ляется немаловажным, поскольку она ясно свидетельствует о необходимо-сти суда применить рассматриваемое средство поощрения, когда отпадает целесообразность в дальнейшем отбывании наказания осужденного к лише-нию свободы.

22

Оценивая материальное основание УДО, изложенное в ч.1 ст. 79 УК РФ, следует отметить, что в нем нет четких критериев, с помощью кото-рых можно было бы судить о том, что лицо для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания и поэтому такое основание носит неопределенный характер. Очевидно, что данная формулировка создает трудности в работе судов при применении рас-сматриваемого поощрительного института и не способствует исправле-нию осужденного. В связи с этим в судебной практике продолжают со-храняться значительные расхождения по поводу того, какие факторы яв-ляются определяющими при принятии решения об УДО, что в итоге отри-цательно сказывается на соблюдении принципов законности, справедли-вости, гуманизма и препятствует процессу ресоциализации осужденных. Вероятно, следует конкретизировать основания условно-досрочного осво-бождения от отбывания наказания.

Оценивая положительный зарубежный опыт применения рассматри-ваемого поощрительного института можно отметить законодательство ФРГ, где УДО осужденного должно соответствовать соблюдению интересов об-щественной безопасности. Кроме того в этой стране существуют шесть ма-териальных критериев условно-досрочного освобождения (абз. 1 § 57 УК ФРГ): 1) ценность правового блага, находящегося под угрозой в случае со-вершения повторного преступного деяния; 2) прежняя жизнь осужденного; 3) обстоятельства совершенного деяния; 4) поведение осужденного при от-бывании наказания; 5) условия жизни осужденного; 6) последствия, которые можно ожидать от осужденного в случае условно-досрочного освобожде-ния1. Эти материальные критерии УДО в ФРГ связаны в большей степени с отсутствием общественной опасности личности осужденного2. Представля-ется более последовательным расширить материальные критерии УДО в российском законодательстве, используя опыт материального основания применения УДО в ФРГ.

Говоря об исправлении осужденных применительно к ст. 79 УК РФ, важно понять, как законодатель определяет понятие «исправление осуж-денных». В соответствии с ч. 1 ст. 9 исправление осужденных – это фор-мирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирова-ния правопослушного поведения. Очевидно, исправление осужденных

1 Уголовный кодекс Федеративной Республики Германии / науч. ред. и вступ. ст. Д.А. Шестакова; пер. с нем. Н.С. Рачковой. СПб, 2003. С. 161–162.

2 Фильченко А.П. Практика законодательного регулирования условно-досрочного освобождения от отбывания наказания по уголовному законодательству России и ФРГ // Правовое обеспечение исполнения наказаний в Российской Федера-ции и Федеративной Республике Германии: материалы Междунар. науч.-практ. семи-нара (Рязань, 24–25 марта 2011 г.). Рязань, 2011.

23

подразумевает достижение такого результата, когда ценности человече-ского общежития осужденный соблюдает глубоко осознанно, а не из-за боязни нового наказания. В связи с этим под исправлением следует подра-зумевать нравственное исправление осужденного, которое представляет собой изменения в духовно-нравственных, эмоционально-волевых и мо-тивационно-потребностных сферах личности осужденного, произошед-шие в результате комплексного воспитательного воздействия на него в период отбывания наказания1.

Представляется, что даже после условно-досрочного освобождения исправление осужденного не наступило, так как освобожденный условно-досрочно должен в период испытательного срока (неотбытой части нака-зания) доказать свое исправление и не допустить преступлений и право-нарушений. В частности, Е.В. Благов указывал: «Само по себе примерное поведение и добросовестное отношение к труду... еще мало о чем говорит. Важно еще то, осознавало ли лицо противозаконность своего прошлого поведения. Отсюда основание такого освобождения желательно допол-нить условием, если дальнейшее исправление лица возможно без отбыва-ния наказания»2.

Формулировку ч. 1 ст. 79 УК РФ «лицо... подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания» не следует понимать как фактическое исправление осужденно-го3. Возможно суть данной нормы заключается в том, что процесс исправ-ления достиг такой своей стадии, когда для его завершения может быть прекращено воздействие на осужденного основных средств исправления и достаточно лишь контроля, осуществляемого уполномоченным на то го-сударственным органом.

Условно-досрочному освобождению предшествует убежденность суда в том, что осужденный достиг определенной степени исправления (очевидно, высшей), но полного «фактического» исправления не наступило. Иначе сле-довало бы предусмотреть в законодательстве возможность применения без-условного досрочного освобождения именно как результата достижения це-ли наказания4. Представляется, что это будет способствовать принятию бо-лее правильного решения по УДО.

1 Степаненко В.В. Проблемы теории и практики условно-досрочного освобож-дения от отбывания наказания (на примере Тамбовской области): автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 9.

2 Благов Е.В. Замечания на Общую часть проекта нового Уголовного кодекса Российской Федерации. Ярославль, 1992. С. 33.

3 Уголовно-исполнительное право / под ред. И.В. Шмарова. М., 1998. С. 446. 4 Ценова Т.Л., Малин П.М. Реформа института условно-досрочного освобожде-

ния от отбывания наказания // Рос. следователь. 2005. № 12.

24

При определении основания условно-досрочного освобождения целе-сообразно использовать понятие «общественная опасность» освобождае-мого лица наряду с термином «исправление». В.Д. Филимонов под обще-ственной опасностью преступника понимает свойство этой личности, за-ключающееся в угрозе совершения им нового преступления, которая по-рождается антисоциальным отношением лица к другим лицам, общест-венным организациям или государству1. По мнению Д.А. Щербы, термин «общественная» опасность личности преступника означает возможность совершения лицом преступного деяния, которая обусловлена свойствами, характеризующими саму личность2. Очевидно, такое понятие связано как с предупреждением преступлений после освобождения осужденного, так и с процессом ресоциализации осужденных.

В соответствии с методическими рекомендациями по использованию системы «социальных лифтов» в ИУ Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России) в условиях действующего законодательства, утвержденными в 1.04.2011 г. директором ФСИН России, критерии оцен-ки поведения осужденного подразделяются на два вида: основной и до-полнительные. Основным критерием оценки поведения осужденного яв-ляется соблюдение им порядка отбытия наказания. Дополнительными яв-ляются два критерия: а) стремление осужденного к психофизической кор-ректировке своей личности и инициативные меры к ресоциализации; б) иные действия, свидетельствующие об активной позитивной позиции осужденного. Результаты исследования проблем совершенствования по-ощрительных институтов уголовно-исполнительного права, проведенного автором в апреле 2012 г., свидетельствуют: около 37,7 % опрошенных су-дей считают, что к осужденным при рассмотрении вопроса об УДО и за-мене наказания более мягким его видом должны применяться все выше-указанные три критерия оценки поведения осужденного. Около 20 % су-дей считают, что к осужденным должны применяться 1 и 2 критерии оценки поведения осужденных, 13,3 % – 1 и 3 критерий; 13,3 % – только 1 критерий; 6,7 % – только 2 критерий; 6,7 % – только 3 критерий; 2,2 % – 2 и 3 критерии.

Таким образом, большинство опрошенных судей (37,7 %) считают, что к осужденным должны применяться все три критерия оценки поведе-ния осужденного в комплексе. Очевидно, такие критерии можно сформу-лировать в ч. 4 ст. 9 УИК РФ и использовать судебным органам при при-нятии решения об УДО осужденного.

1 Филимонов В.Д. Общественная опасность личности преступника. Предпосылки,

содержание, критерии. Томск, 1970. С. 34. 2 Щерба Д.А. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания: вопро-

сы теории и практики: дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2007. С. 106.

25

В связи с изложенным материальное основание поощрительного ин-ститута УДО можно представить в следующей редакции: «Лицо, отбы-вающее содержание в дисциплинарной воинской части, принудительные работы или лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобожде-нию, если судом будет признано, что осужденный имеет устойчивое пра-вопослушное поведение, на основании критериев оценки его поведения в период отбывания наказания, предусмотренных уголовно-исполнительным законодательством, и его исправление возможно без дальнейшего отбыва-ния данного вида наказания в связи с отсутствием общественной опасно-сти личности осужденного».

Э.Ю. Бадальянц, доцент кафедры

уголовного права и уголовного процесса, кандидат юридических наук, доцент

(Рязанский филиал Московского университета МВД России)

Проблемы правовой регламентации принудительного лечения алкоголизма и наркомании

Алкоголизм и наркомания – одни из самых распространенных явле-

ний в мире. Человечество много столетий достаточно безуспешно борется с пьян-

ством. Так, в России еще в XVI веке Великий князь Иван III издал Указ, согласно которому запрещалось “гнусное” пьянство. По этому Указу про-стому народу разрешалось варить хмельное лишь четыре раза в год – в большие церковные праздники и иногда на семейные торжества. В посла-нии митрополита Фотия (1410 год) запрещалось пить вино до обеда. Тем не менее, пьянство усиленно распространялось по стране, а особенно ин-тенсивный его рост начался с введения государственной монополии на торговлю алкоголем (“царевы кабаки” Бориса Годунова). Во времена, ко-гда алкоголизм не считался болезнью, “принудительное лечение” злост-ных алкоголиков проводилось нередко с помощью палача (например, в странах Востока).

Ежегодно от алкогольного отравления в нашей стране умирает до 40 тыс. человек, а каждое пятое преступление совершается на почве пьянст-ва. Количество смертей от употребления наркотиков увеличилось в 1, 6 раза.

На сегодняшний день законодательство Российской Федерации не со-держит оснований для принудительного лечения алкоголиков и наркома-нов. Поэтому актуальной проблемой является регламентация данного во-проса.

26

Нормы действующего уголовного законодательства содержат поло-жения об обязательном лечении от алкоголизма, наркомании и венериче-ских заболеваний.

Так, в соответствии с положениями ч. 5 ст. 73 УК РФ, назначая ус-ловное осуждение и ч. 5 ст. 79 УК РФ, применяя условно-досрочное осво-бождение, суд может возложить на осужденного обязанность пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании, токсикомании или венерического заболевания.

В советский период широкое распространение получили лечебно-трудовые профилактории (ЛТП). На первом этапе они предназначались только для больных алкоголизмом, затем стали создаваться специальные ЛТП для больных наркоманией 1. Для лиц, которые по состоянию здоро-вья не могли находиться в ЛТП, но нуждались в принудительном лечении, в 80-х годах ХХ в. была организована сеть специальных наркологических отделений для принудительного лечения больных хроническим алкого-лизмом с тяжелыми сопутствующими заболеваниями.

Первый ЛТП на территории Советского Союза, напомним, был от-крыт в 1964 году в Казахской ССР. Затем подобные заведения появились в РСФСР и других республиках. В марте 1974 года вышел указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О принудительном лечении и трудовом пере-воспитании хронических алкоголиков». Им устанавливалось, что в ЛТП должны направляться лица, «уклоняющиеся от лечения или продолжаю-щие пьянствовать после лечения, нарушающие трудовую дисциплину, общественный порядок или правила социалистического общежития». Срок пребывания в ЛТП устанавливался от 1 года до 2 лет, решение о на-правлении в него принимал судья.

В деятельности ЛТП имелся ряд крупных и очевидных недостатков, которые, по мнению экспертов, и стали причиной закрытия ЛТП: плохо организованный лечебный процесс с минимальным участием психотера-певтов; недостаточная реабилитационная работа с больными; организация трудотерапии зачастую без особенностей учета личности пациента; не-редко чрезмерно строгий (фактически тюремный) режим. К тому же, эф-фективность лечения в ЛТП объявлялась низкой, и, следовательно, с ме-дицинской точки зрения профилактории себя не оправдывали.

Вместе с тем, принудительное лечение в ЛТП имело и несомненные преимущества. Так, длительная изоляция в сочетании с лекарственной те-рапией при наличии устойчивой установки пациента на отказ от алкоголя помогали воздерживаться от приема спиртного в наиболее «опасный» пе-

1 Указ Президиума Верховного Совета РСФСР «О принудительном лечении и

трудовом перевоспитании больных наркоманией» от 25 июня 1987 г. // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. № 27. Ст. 961.

27

риод болезни и способствовали формированию ремиссий у ряда пациен-тов, у которых иное лечение не дало бы положительного результата.

Кроме того, ЛТП являлись своего рода дополнительным мотиваци-онным фактором добровольного обращения за медицинской помощью для алкоголиков, которые вели асоциальный образ жизни: наличие ЛТП заставляло их прятаться от общества и, как следствие, уменьшало улич-ную преступность. Семьи лиц, находящихся в ЛТП, получали их зара-ботную плату, что способствовало поддержанию достаточного жизнен-ного уровня. Таким образом, налицо позитивная социально-профилактическая роль ЛТП 1.

В еще более драматической ситуации оказались несовершеннолет-ние, страдающие наркологическими заболеваниями. Лечебная сеть для принудительного лечения больных наркологического профиля была развернута в свое время в основном для взрослого контингента. В то же время была очевидной необходимость административного воздействия на несовершеннолетних, страдающих наркоманиями и уклоняющихся от добровольного лечения. Попыткой найти выход из создавшегося по-ложения стала организация лечебно-воспитательных профилакториев (ЛВП). В этих учреждениях режимную работу осуществляли сотрудни-ки внутренних дел, лечебную – врачи системы здравоохранения, педа-гогико - воспитательную – специалисты системы образования. Мало-численные и недолго просуществовавшие, эти учреждения бесспорно доказали одно – возможность организации принудительного лечения несовершеннолетних наркоманов в нашей стране 2.

Но ЛВП развалились даже раньше системы принудительного нарко-логического лечения. Здравоохранение, по существу, осталось один на один перед проблемой роста наркоманий (а следовательно, и ВИЧ – ин-фекции) среди молодежи.

Комитет конституционного надзора 24 октября 1990 года, признал неконституционными законодательные акты, устанавливающие принуди-тельное лечение больных алкоголизмом и наркоманией 3.

В настоящее время помощь больным алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией не регламентируется ни одним законодательным доку-ментом.

1 Егоров В.Ф. О целесообразности принудительного лечения больных алкого-лизмом и наркоманиями // Вопросы наркологии. 1996. № 1. С. 66–70.

2 Иванов А.И. Особенности организации лечебного процесса в ЛВП для несо-вершеннолетних, страдающих наркоманиями: метод. рек. М.: Минздрав СССР. 1987. 234 с.

3 Заключение Комитета Конституционного надзора СССР от 25.10.1990 № 8 (2–10) «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспита-нии лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией» // Известия. 1991. 19 июня.

28

Следует отметить, что институт принудительного лечения наркома-нов существует во всех без исключения цивилизованных странах мирово-го сообщества 1.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), из 47 государств, обследованных ее экспертами, в 43 действуют законы, регламентирующие принудительное лечение больных алкоголизмом и наркоманией, разработаны специальные положения о порядке вынесения медицинского заключения о принудительной госпитализации. Антиалко-гольное лечение проводится как в специальных учреждениях, так и в местах лишения свободы.

В США, Канаде, Франции практикуется направление в психиатриче-ские лечебницы либо в специальные центры для лечения от алкоголизма и обязательной трудотерапией. В Великобритании алкоголики, совершив-шие противоправные поступки, помещаются на срок до трех лет в специ-альные реформатории в системе министерства внутренних дел, а в Да-нии – в работные дома на срок от одного года до пяти лет.

Необходимо отметить, что в Конституции Российской Федерации за-креплен принцип «социального» государства, что выражается в заботе о своих гражданах, включая и помощь тем, кто не может осознать, что бо-лен, и самостоятельно справиться с болезнью 2. Исходя из этого государ-ство, узаконив принудительное лечение больных алкоголизмом и нарко-манией, реализует свое конституционное право.

В Республике Беларусь, до сих пор сохранились и успешно работают ЛТП. Для того чтобы направить туда на излечение алкоголика, суду доста-точно трех милицейских протоколов об административном правонарушении.

Необходимо учитывать то, что принудительные методы воздействия должны принципиально отличаться от прежних, существовавших в совет-ский период времени.

Необходимо многообразие форм и методов лечения алкоголиков, наркоманов, токсикоманов. Следует предусмотреть амбулаторное лече-ние, а более строгий вид (как в ЛТП) применять в исключительных случа-ях, когда все остальные способы не дали данного эффекта. Необходимо восстановить методику лечения с привлечением психологов, психиатров, использование методов групповой психотерапии и трудотерапии. Преду-смотреть возможность поддерживающего лечения.

В уголовном законодательстве усилить ответственность должностных лиц и взрослых за вовлечение и склонение к употреблению спиртных на-питков и наркотических средств несовершеннолетних.

1 Пелипас В.Е., Соломонидина И.О. Организационные аспекты борьбы с нарко-

манией и алкоголизмом // Вопросы наркологии. 1996. № 1. С. 83–93. 2 Конституция Российской Федерации. М., 2009.

29

Закрепить в УК РФ, что основанием для применения принудительных мер медицинского характера к алкоголикам и наркоманам является их общественная опасность для себя и других, обусловленная патологиче-ским состоянием их психики. Таким, образом, принудительное лечение может быть назначено, при наличии двух условий:

1. имеется болезненная склонность к систематическому употреблению спиртных напитков либо наркотических веществ (позитивное условие);

2. не существует медицинских противопоказаний к лечению. В мире есть примеры эффективного лечения алкоголизма. В основе

этого лежит следующий принцип. Если алкоголик попадает в суд за какое-то правонарушение, то ему предлагают на выбор или отбывать срок в тюрьме, или пройти лечение в клинике. Чаше всего алкоголики останав-ливаются на последнем. Тогда человеку на выбор предоставляется список медицинских учреждений, в котором он может пройти курс реабилитации, который длится год, реже полтора-два. Когда выбор сделан, государство на сто процентов оплачивает его лечение. В среде таких медицинских центров идет настоящая конкурентная борьба. В результате резко возрас-тает качество лечения. В итоге больной получает хорошее лечение, а кли-ники деньги от государства.

А.А. Базилова,

преподаватель кафедры уголовного права и уголовного процесса,

криминалистики юридического факультета (Казанский национальный университет имени аль-Фараби)

Этапы становления и исторического развития

института необходимой обороны в Республике Казахстан После обретения Казахстаном независимости и становления как са-

мостоятельного государства, возникла необходимость перестройки собст-венных правовых основ всего, что должно служить опорой для суверени-тета, прав и свободы граждан. В этом направлении была проделана ог-ромная работа. Принимается и реализуется множество законов и указов, регулирующих государственное управление, экономику, социально-политическую жизнь, культуру, соблюдение правопорядка, обороны стра-ны, внешнеполитические отношения.

Одним из требований концепции является необходимость ведения усовершенствования законодательства с неукоснительным соблюдением основных уголовно-правовых положений. В Концепции «Правовая поли-тика Республики Казахстан на период с 2010 по 2020 годы», утвержден-ной Указом Президента Республики Казахстан № 858 от 24 августа

30

2009 года, указано: «2. Основные направления развития национального права должны осуществляться вкупе с законодательными, организацион-ными и другими мерами государства, необходима дальнейшая реализация правовых идей и принципов» [1].

Необходимая оборона, определенная в Конституции Республики Казах-стан и содержащаяся в уголовном, административно-процессуальном и гра-жданском кодексах, имеет собственные этапы исторического развития и не-однократно подвергалась изменениям и дополнениям. Если исследовать ее появление, то увидим, что она берет начало еще со времен древности.

По мнению Бугыбай Д.Б., «Институт необходимой обороны в теории уголовного права – один из самых древних, что характерно для всех эта-пов развития общества. Поэтому, по мнению многих авторов, право на не-обходимую оборону – естественное, принадлежащее с рождения право че-ловека, следовательно оно является законным. Согласно другим авторам, оборона - необходимое приложение к защищающей деятельности госу-дарства и вред, нанесенный нападавшему, сообразуется с правом и зако-ном. Право на оборону не предоставляется государством, оно лишь при-знается и допускается им»» [2, с. 109]. Опираясь на высказывание Бугы-бай Д.Б., можно сделать вывод, что необходимая оборона сформировалась с появлением человека. На этом основании оно прямо предусмотрено и закреплено Конституцией Республики Казахстан, как одно из прав и сво-бод человека. Однако, если сделать обзор конституций других государств на предмет утверждения, либо не утверждения настоящего права на необ-ходимую оборону человека, то появится другое представление.

В частности, хотя в статье 31 Конституции Республики Азербайджан указывается, что каждый человек вправе защищать свои права и свободу, не запрещенную законодательством, приемами и средствами, необходи-мая оборона не нашла в ней своего места [3, с. 11]. На основании этого можно сделать вывод, что необходимая оборона не предусмотрена и не закреплена Конституцией Республики Азербайджан.

Согласно статье 38 Конституции соседней Кыргызской Республики, принятой 5 мая 1993 года, хотя и указано, что права и свобода граждан подлежат полной, безусловной, неотложной защите, пресечение правона-рушений и восстановление в случае нарушения в этой сфере является обя-занностью государства, всех его органов и должностных лиц, однако пра-во необходимой обороны граждан самостоятельно не рассматривается [4, с. 204]. На основании обзора Конституции Кыргызской Республики мы можем заключить, что уместно будет закрепление необходимой обороны по Конституции.

Согласно статье 45 Конституции Российской Федерации, права и сво-бода человека и гражданина в Российской Федерации защищаются госу-дарством. Указывается, что каждый человек вправе защищать свои права

31

и свободу всеми средствами, не запрещенными законодательством [5, с. 270]. Можно отметить, что в Российской Федерации также право необ-ходимой обороны людей не закреплено в основном законе страны.

Статья 14 Конституции Республики Таджикистан предусматривает, что права и свобода человека и гражданина защищаются Конституцией, законодательством республики, международными правовыми актами, принятыми Таджикистаном; однако не уточняет права на необходимую оборону человека и гражданина [6, с. 299].

Если рассмотрим защиту прав и свободу человека в Республике Узбе-кистан, то статья 43 Конституции Республики Узбекистан, принятой 8 де-кабря 1991 года, предусматривает, что права и свобода человека, закреп-ленные в Конституции и законодательстве, обеспечиваются государством [7, с. 344].

В статье 55 Конституции Республики Украина, хотя и указывается, что права и свобода человека подлежат защите от нарушения и противо-правного вмешательства любыми не запрещенными законодательством средствами, необходимая оборона отдельно не рассматривается [8, с. 376].

Как следует из представленного выше обзора конституций ближнего зарубежья, хотя в них и предусматривается, что права и свобода человека и гражданина подлежат защите, но конкретно не указывается, что каждый человек имеет право защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законодательством, как это предусмотрено и закреплено в Конституции Республики Казахстан [9, с. 162].

Зиманов С.З., Куандыков Б.Ж., Байжанова К.У., Дауталиев К.Н., говорят, что «Появление казахского государства историки относят к ХV-XVI векам. А появление «Казахского права» произошло гораздо раньше, оно сложи-лось прежде, чем этническая целостность казахского народа. Старинное право казахов сложилось на основе правового мировоззрения и норматив-ных активов, множества кочевых и полукочевых объединений, состоящих из древнетюркских племенных, государственных образований, сменявших друг друга», указывают, что появление права казахского народа берет свое начало не с момента появления казахского государства, его корни лежат гораздо глубже по времени, то есть, наша страна была правовым государ-ством [10, с. 38]. Если исходить из мнения Зиманова С.З., Куандыко-ва Б.Ж., Байжановой К.У., Дауталиева К.Н., права в нашей стране сущест-вовали еще в эпоху древних тюрко-казахских племен. Поэтому можно ска-зать, что вывод о глубоких корнях института необходимой обороны нахо-дит свое подтверждение. Потому что, указанное выше утверждение Зима-нова С.З., Куандыкова Б.Ж., Байжановой К.У., Дауталиева К.Н. о том, что старинное право казахов сложилось на основе правового мировоззрения и нормативных активов, множества кочевых и полукочевых объединений, состоящих из древнетюркских племенных, государственных образований,

32

сменявших друг друга, соответствует истине. Потому что между образо-ванием казахского государства, историей и становлением казахского пра-ва есть разница. Имеются доказательства того, что появление права на ка-захской земле произошло до образования казахского государства. Поэто-му история казахского права требует глубоких поисков. В связи с этим, историческое развитие казахского права имеет глубокие корни, этапы ис-торического развития и становления рассматриваемой необходимой обо-роны, как законодательной нормы, необходимо исследовать и доказывать, рассматривая их глубже, на основе правового мировоззрения и норматив-ных активов множества кочевых и полукочевых объединений, состоящих из древнетюркских племенных, государственных образований, сменявших друг друга.

Ряд авторов отмечают, что созданный бием свод законов «Манкы» о правах из тайного сказания монголов «Алтан топчи» состоял из семи уста-вов: устав о правах человека гласил, что «Кровь за кровь отменяется, выпла-чивается кун либо штраф. Уплата двойного куна (в два раза больше, чем за обычного человека) за древних торе, баев и беков тоже было отменено», указывают, что случай «кровь за кровь» сравним с сегодняшней необходи-мой обороной [10, с. 207]. Здесь стоит обратить внимание на тот факт, что ответственность за кровную месть, то есть преступление в целях мести, не предусматривалась. Однако сам собой возникает вопрос: можем ли мы со-относить кровную месть, то есть преступления в целях мести с современным институтом необходимой обороны. Теперь, если искать ответ на этот во-прос, кровную месть, то есть преступление на основе мести, можно рассмат-ривать в двух направлениях. Первое, хотелось бы указать, что если кровная месть, мщение было осуществлено в момент данного преступления, то тогда оно соотносится с одним из признаков правовой нормы необходимой оборо-ны. Также следует вывод о том, что все же месть, совершенная в ходе кров-ной мести - это преступление, которое имеет умышленное намерение. С этой точки зрения, оно не согласуется с намерением необходимой обороны. Второе, кровная месть, преступление на основе мести, может быть осущест-влено после действия человека, совершившего общественно опасное посяга-тельство после завершения преступления. Поэтому, здесь есть разница меж-ду необходимой обороной и кровной местью. В том, что вред для общест-венно опасного посягателя осуществляется после завершения преступления с его стороны, вред в случае кровной мести может быть направлен не только на совершившего общественно опасное посягательство, но и на других лю-дей или на иное имущество. Например, в случае «барымты» (угона скота) в целях мести может быть совершена «барымта» на его скот. На основании этого, можно увидеть взаимосвязь между действующей в настоящее время необходимой обороной и имевшим место в дореволюционном казахском обществе обычаем мести.

33

Также известный ученый В. Сергеевич сделал вывод, что в древности в ходе зарождения и появления мести, необходимая оборона не могла су-ществовать как особый законный институт, поскольку месть, как понятие более широкое, заключало в себе право необходимой обороны [38, с. 164]. Мы соглашаемся с мнением В. Сергеевича и делаем вывод, что в древно-сти понятие мести имело более широкое толкование и заключало в себе такую же правовую норму необходимой обороны. Следовательно, не ис-ключается возможность наличия необходимой обороны в ходе осуществ-ления мести, т.к. потерпевшее лицо прибегает к этому с целью восстанов-ления своих нарушенных прав и восстанавливает их посредством нее. Это объясняется тем, что в прежние времена, когда месть была широко рас-пространена у казахов, в случае ее не осуществления потерпевшей сторо-ной, считалось, что права нарушены, и пока она не отомстит, ее будут от-носить в разряд тех, кто не смог защитить свои права. Следует вывод, что в связи с этим, право на месть рассматривалось как необходимая оборона, и регулировалось правовой нормой.

Таким образом, известно, что в традиционном праве казахского наро-да, наряду с осуществлением необходимой обороны при наличии посяга-тельства, допускалось нанесение вреда посягателю после устранения уг-розы потерпевшему, либо его близким. [38, с. 164].

В действовавшем в Казахстане Уголовном кодексе РСФСР от 1922 года необходимая оборона была сформулирована более определенно и конкретнее в правовом отношении, чем предусмотрена в «Руководящих началах». Статья 19 Уголовного кодекса РСФСР от 1922 года предусмат-ривала, что необходимая оборона, наряду с применением против нападе-ния или насилия, должна применяться также против незаконного посяга-тельства на любое частное лицо или права обороняющегося или другого лица [38, с. 164]. Таким образом, по нашему мнению, можно сделать вы-вод о том, что существует взаимосвязь и схожесть между необходимой обороной, предусмотренной статьей 19 действовавшего в 1922 году в Ка-захстане Уголовного кодекса РСФСР, и социалистической и законода-тельной нормой необходимой обороны, предусмотренной статьей 32 дей-ствующего в настоящее время уголовного кодекса Республики Казахстан. С одной стороны, значимость направленности необходимой обороны про-тив нападающего, посягателя в уголовном законодательстве 1922 года от-личалась от древних правовых норм казахов, с другой стороны посяга-тельство может быть не только в отношении обороняющегося, но и в от-ношении прав любого лица. Есть основание заключить, что указанное от-личие имеет место и в действующих на сегодняшний день законодатель-ных нормах. Поэтому и в современной законодательной норме предусмат-ривается, что в ходе необходимой обороны вред должен быть причинен только нападавшему, то есть, посягателю, и необходимая оборона направ-

34

лена на защиту не только собственных прав, но также прав и законных интересов другого лица, интересов общества и государства, охраняемых законом.

Ткачевский Ю.М. отмечает, что в статье 19 Уголовного кодекса 1922 года указывалось, что уголовно наказуемое деяние, совершенное в ходе необходимой обороны против незаконного посягательства на личность, права оборонявшегося или других лиц, не подлежит наказанию, если не превышает пределов данной обороны. Также он отмечает, что предусмот-ренная частью 1-й статьи 13 Уголовного кодекса 1926 года необходимая оборона несколько раз подвергалась изменениям по редакции, предусмот-ренной в уголовном кодексе 1922 года. Необходимая оборона, предусмот-ренная в указанном кодексе, была неудачной. Деятельность по осуществ-лению необходимой обороны считается общественно полезной, следова-тельно является не наказуемым деянием и нет оснований для признания ее «уголовно наказуемым деянием». Также указанной законодательной нормой не рассматриваются признаки, характеризующие превышение пределов необходимой обороны. Вследствие этого, судам была предос-тавлена возможность привлекать к ответственности тех, кто не превышал пределов необходимой обороны, и напротив, освобождать тех, кто превы-сил пределы необходимой обороны. Ткачевский Ю.М., проведя сравни-тельный анализ различий между необходимой обороной в уголовном за-конодательстве 1922 года и уголовном законодательстве 1926 года, отме-чает, что в 1926 года присутствует превышение пределов необходимой обороны, что не регулировалось законодательно. Подобное упущение привело к тому, что суды одних привлекали по случаям, относящимся к необходимой обороне и исключающим уголовную ответственность, а дру-гих освобождали от уголовной ответственности, хотя это было явным превышением пределов необходимой обороны. Также не получило свое определение превышение пределов необходимой обороны по предусмот-ренной статьей 32 действующего Уголовного кодекса Республики Казах-стан. На основании вышесказанного, можно сказать, что и в настоящее время не могут не встречаться случаи, основанные на упущениях в норме уголовного законодательства 1926 года, имеющие место с нашей стороны, со стороны прокурора, следователя, дознавателя, органов дознания и со стороны суда, которые являются органами уголовного преследования.

Также Ткачевский Ю.М. отмечает, что согласно статье 13 основного уголовного законодательства Союза Советских Социалистических Рес-публик от 1958 год, деяние, совершенное в состоянии необходимой обо-роны не считалось преступлением, даже при нанесении вреда посягавше-му на общественную безопасность, если не было превышения пределов необходимой обороны на основании несоответствия характера обороны и опасности посягательства. А в теоретической модели Уголовного кодекса

35

1987 года и Основном уголовном законодательстве в редакции 1991 года уже имеется указание, что действия в случае необходимой обороны не считаются преступлением [11, с. 450-451]. Мы, соглашаясь с критическим выводом Ткачевского Ю.М., следующим из сравнительного анализа и ха-рактера законодательных норм необходимой обороны в уголовном зако-нодательстве в периоды развития необходимой обороны, выражаем свое мнение, что каждое изменение, либо толкование в различных смыслах во вновь принятых уголовных законах является развитием необходимой обо-роны и занятие своего места в уголовном законодательстве. Однако, нель-зя заключить из этого, что законодательная норма необходимой обороны сразу же сформировалась в уголовном законодательстве советского пе-риода. На основании данного заключения, осознавая жизненную необхо-димость законодательной нормы необходимой обороны, считаем, что ее все еще необходимо исследовать и совершенствовать.

Пионтковский А.А. указывает, что раскрытие понятия необходимой обороны имело место в статье 13 Основного уголовного закона 1958 года. Он отмечает, что в указанном законе необходимая оборона не считается преступлением, то есть выводит заключение о том, что было закреплено положение о неотнесении уголовного деяния в разряд преступления, если оно совершено в ходе необходимой обороны. [12, с. 348]. Мы хотим ука-зать, что выводы Пионтковского А.А. и Ткачевского Ю.М. совпадают. Однако, если мы проанализируем выводы Пионтковского А.А. и Ткачев-ского Ю.М., то можно установить, что на первоначальном этапе, то есть в первые годы советской власти, необходимая оборона была несовершенна, вследствие чего не было определено, относится необходимая оборона к разряду преступлений или нет.

Некоторые авторы отмечают, что согласно статье 9 основной инициа-тивы 1924 года и уголовным кодексам советских республик, статье 13 Уголовного кодекса Российской Советской Федеративной Республики, к лицам, совершившим деяние в случае предусмотренной уголовным зако-нодательством необходимой обороны всего лишь не применяется мера социальной защиты. Из-за определения основания для освобождения от наказания в подобной законодательной формулировке, его смысл был не-ясным, что породило споры в советской юридической литературе о том, имеют ли состав преступления действия в случае необходимой обороны [13, с. 466]. Данный случай согласуется с выводом Ткачевского Ю.М.

Согласно статье 16 Указа Пленума Верховного Совета Союза Совет-ских Социалистических Республик об усилении ответственности за хули-ганство от 26 июля 1976 гола, предусмотрено, что действия граждан, на-правленные на пресечение преступного посягательства и задержание пре-ступника, даже если они были вынуждены причинить вред преступнику этими действиями, признаются законными в соответствии с требованиями

36

законодательства Союза Советских Социалистических Республик и законо-дательств союзных республик, и они не привлекаются к уголовной либо иной ответственности [14, с. 34]. Таким образом, есть полное основание ут-верждать, что имело место отнесение действий человека, причинившего вред преступнику в попытке пресечения действий лица, совершившего ху-лиганство, не к разряду преступлений, а к случаю необходимой обороны.

15 октября 1993 года законодательная норма необходимой обороны, предусмотренная статьей 13 Уголовного кодекса Казахской ССР, была изменена в новой редакции.

В соответствии с частью 1 статьи 1 Закона Республики Казахстан N 363-II от 21 декабря 2002 года О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы Рес-публики Казахстан, часть третья статьи 32 Уголовного кодекса Респуб-лики Казахстан была дополнена вторым абзацем следующего содержа-ния: «Причинение вреда лицу при отпоре посягательства на жизнь чело-века, либо иному посягательству с применением оружия или попыткой применения, не является превышением пределов необходимой оборо-ны.» [15]. Если попробуем углубиться, изучить указанное дополнение, то во-первых, есть основание утверждать, что дополнение, внесенное в часть третью статьи 32 Уголовного кодекса Республики Казахстан, на шаг приблизилось к основной цели указанной законодательной нормы, то есть института необходимой обороны. Почему так говорим, потому что основной целью необходимой обороны является обеспечение права обороняющегося и обороняющего на защиту своих прав и интересов, а также защиту законных интересов другого лица, государства или обще-ства. Еще раз повторяем, здесь речь идет только об обеспечении прав. Однако может сложиться мнение, не согласное с выражением «только права граждан». Поскольку осуществляется лицами, на которых по дол-гу службы возложена обязанность защищать права и свободу человека, охраняемые законом интересы государства и общества, и должностны-ми лицами не для защиты своих прав, а только в целях исполнения сво-их обязанностей.

Во-вторых, складывается мнение, что одной из основных целей вне-сенных дополнений по необходимой обороне является жизнь и здоровье человека. Поскольку уточняется, что совершение общественно опасным посягателем действий с применением оружия или попыткой прменения в основном направлены против жизни и здоровья человека.

Нурпеисов Д.К. отмечает, что основным элементом конституционных взаимоотношений государства, человека и гражданина являются консти-туционные права и свобода. Для человека и гражданина такие отношения заключаются в обладании охраной своего права и свободы, а для государ-ства – обеспечении охраны права и свободы. Однако направленность это-

37

го для человека и гражданина возлагает ответственность за ненадлежащее исполнение указанных прав и свободы человека [16 , с. 56].

На наш взгляд, вывод Нурпеисова Д.К. близок к истине, потому что, как указывает Нурпеисов Д.К., права и свободы человека и гражданина в таких отношениях предусмотрены и закреплены в основном законе нашей страны – Конституции, и государство должно утвердить такое закрепле-ние своими нормативно-правовыми актами. Однако мы не можем утвер-ждать, что данные права и свободы человека и гражданина, закрепленные в конституции, в свою очередь полностью закреплены и предусмотрены в законе. Как пример этому можно рассмотреть законодательную норму не-обходимой обороны, предусмотренную статьей 32 Уголовного кодекса Республики Казахстан. Хотя законодательная норма необходимой оборо-ны в полной мере предусмотрена Конституцией нашей страны, нельзя сказать, что она рассматривалась, была раскрыта и нашла свое решение в законодательных нормах. Потому что, при использовании права необхо-димой обороны, человек все равно не должен превышать пределы своего данного права. На случай наступления превышения пределов необходи-мой обороны, то есть, наличия фактов приведения к гибели людей или причинения тяжкого вреда здоровью, предусмотрена ответственность. На основании этого, мы исследовали историю необходимой обороны, преду-смотренной в уголовном законодательстве и рассмотрели ее становление. Однако, по нашему мнению, из анализа этапов исторического развития и становления в уголовном законодательстве института необходимой обо-роны следует, что в дальнейшем необходимо обеспечить ее становление как законодательной нормы, обеспечивающей свои цели и задачи.

Каратаев Т.Ж. выражает свои мысли о правах и свободе человека сле-дующим образом: «Вопросы о защите прав человека – основная цель, ко-торую каждое государство ставит перед собой, поэтому без исследования истории развития прав и свободы человека, различных идей, высказанных без анализа их достижений, а также без знания принципов, послуживших краеугольным камнем для становления прав и свободы человека, невоз-можно понять необходимость обеспечения прав личности в уголовном производстве». [17, сс. 193-194].

Нельзя не согласиться с выводами Каратаева Т.Ж. о том, что без иссле-дования истории развития прав и свободы человека и различных идей, вы-сказанных без анализа их достижений, а также без знания принципов, по-служивших краеугольным камнем для становления прав и свободы челове-ка, невозможно понять необходимость обеспечения прав личности в уголов-ном производстве. Поэтому, для обеспечения защиты прав и свободы чело-века, мы должны глубже заглянуть в их историю и рассмотреть их основные цели. Одним из основных направлений сегодняшней уголовно-правовой по-литики является необходимость воспитания нарушителей всем обществом,

38

выражая озабоченность отсутствием возмещения ущерба, причиненного по-терпевшему в ходе преступления, рассматривая альтернативные наказания вместо уголовной ответственности и наказания. Потому что, целью сущест-вующей ныне в уголовном законодательстве нашей страны законодательной нормы освобождения от уголовной ответственности и в связи с примирени-ем сторон является возмещение вреда, причиненного потерпевшему лицу и предупреждение чрезмерной неприязни между лицом, совершившим пре-ступление, и потерпевшим лицом. Нам известно, что если исходить из ве-дущей в стране статистики, вред, причиненный в ходе преступления, не возмещается. Это означает, что не реализуется одно из направлений уголов-но-правовой политики нашей страны – возмещение вреда, причиненного по-терпевшему лицу. Следовательно, предусмотреть возможность предупреж-дения причинения вреда от преступления в связи с невозможностью возме-щения вреда от преступления, должно стать направлением уголовно-правовой политики. Поскольку закрепленный законодательно институт не-обходимой обороны можно рассматривать как одну из мер со стороны госу-дарства для предотвращения какого-либо правонарушения и предупрежде-ния причинения вреда в ходе него.

Подводя итоги данного раздела, можно сделать заключение, что по-явление закрепленного статьей 32 Уголовного кодекса Республики Казах-стан института «Необходимой обороны» берет начало с зарождения чело-века. Необходимая оборона нашла свое отражение в правовых нормах ка-захов и ее развитие показывает, что она была известна еще в период ста-новления казахско-тюркских племен как государства.

Следует вывод, что положение о том, что права и свобода каждого человека, закрепленные Конституцией и законодательством своей страны, подлежат защите, в случае необходимой обороны, предусмотрено и закре-плено в основном законе – Конституции нашей страны первым по сравне-нию с соседними странами ближнего зарубежья. Это означает, что права и свобода человека рассматриваются как основные достояния нашей страны и должны защищаться как государством, так и самими гражданами.

Периоды развития института необходимой обороны можно разбить на несколько этапов. Рассмотрим их с разбивкой по следующим периодам:

− период становления казахско-тюркских племен как государства; − период принятия казахским государством исламской религии; − период после монгольского нашествия; − период становления казахского государства; − период до октябрьской революции; − период советской власти; − период с момента обретения суверенитета Республикой Казахстан

по настоящее время.

39

Наше заключение следующее: нельзя говорить, что на протяжении периода становления института необходимой обороны он только совер-шенствовался, т.к. для периода становления необходимой обороны харак-терны как рост, так и спад.

Литература

1. Концепция «Правовая политика Республики Казахстан на период с 2010 по 2020 годы», утвержденная Указом Президента Республики Казахстан № 858 от 24 августа 2009 года // Правовой справочник законодательства. Август 2010 года.

2. Бугыбай Д.Б. Уголовное право. Общая часть: курс лекций Алматы, 2003. С. 253.

3. Конституция Азербайджанской Республики. Принята всенародным ре-ферендумом Азерпбайджанской Республики 12 ноября 1993 г. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 5–48.

4. Конституция Киргизской Республики. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 194–224.

5. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосова-нием 12 декабря 1993 года // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Ал-маты: Жеті жарғы, 1999. С. 262–296.

6. Конституция Республики Таджикистан. 6 ноября 1994 г. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 297–317.

7. Конституция Республики Узбекистан. Принята всенародным референ-думом Азербайджанской Республики 12 ноября 1993 г. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 338–364.

8. Конституция Украины. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 363–411.

9. Конституция Республики Казахстан. // Конституция стран СНГ / сост. Ю. Булуктаев. Алматы: Жеті жарғы, 1999. С. 159–193.

10. Древнее право казахов. материалы, документы и исследования. 10-томник. Измененное и дополнное 2-е издание / Руководитель программы Зима-нов С. З. Алматы: Жеті жарғы, 2004. (Юридическая компания «Интелектуал-Парасат»). Том 1-й. На казахском, русском, турецком, английском. 2004. С. 632.

11. Курс уголовного права. Общая часть Том 1: Учение о преступление. Учебник для вузов. Под ред. Доктора юридических наук, профессора Н.Ф. Куз-нецовой и кандидата юридических наук, доценте И.М. Тяжковой. М.: Издатель-ство ЗЕРЦАЛО, 1999. 592 с.

12. Курс Советского уголовного права. Общая часть. Том ІІ–Преспупление. Москва, Издательство «Наука». 1970. 516 с.

13. Курс советского уголовного права (Общая часть) т. 1. Ленинград: Из-дательства Ленинградского университета. 1968. 646 с.

14. Комментарий к Уголовному кодексу Казахской ССР. Под редакцией Поленова Г.Ф., Маркелова В.Н. Алматы: Казахстан, 1980. 480 с.

15. Закон Республики Казахстан О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы Республики

40

Казахстан N 363-II от 21 декабря 2002 года // Правовой справочник Законода-тельство. Издательство «Юрист» 2010.

16. Нурпеисов Д.К. Конституция Республики Казахстан: Некоторые во-просы обеспечения прав и свобод человека и гражданина // Председательство Казахстана в ОБСЕ. Международно-правовые стандарты охраны, соблюдения и обеспечения прав и свобод человека и гражданина: Сборник международной научно-практической конференции. – Алматы: Академия МВД Республики Ка-захстан ООРПРиНИ, 2010. С. 307–314.

17. Каратаев Т.Ж. Понятие и значение конституционных прав и свобод человека и гражданина // Председательство Казахстана в ОБСЕ. Международ-но-правовые стандарты охраны, соблюдения и обеспечения прав и свобод чело-века и гражданина: сб. междунар. науч.-практ. конф. Алматы: Академия МВД Республики Казахстан ООРПРиНИ, 2010. С. 193–199.

И.Г. Богатырев,

главный научный сотрудник научного центра, доктор юридических наук, профессор

(Институт уголовно-исполнительной службы Украины)

Генезис ареста как вида уголовного наказания в Украине При изучении генезиса ареста в Украине следует обратиться к ана-

лизу законодательства Российской империи, поскольку в ее состав вхо-дила большая часть территории современного Украинского государства и именно в соответствии с имперским законодательством в Украине в те времена применялось это наказание. Первое упоминание об аресте как виде наказания в нормативно-правовых актах Российской империи по-является в военных уставах (или артикулам), принятых во времена правления Петра I. Это наказание заключалось в содержании виновного лица на квартире у ката и имело полное название «арест у профоса». Это было специальное наказание, которое применялось только к воен-нообязанным офицерам. Его целью было причинение виновному лицу стыда и позора. В XIX в. арест предусматривался несколькими импер-скими уголовно-правовыми актами: «Уложением о наказаниях уголов-ных и исправительных», а также «Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».

Арест распределялся на такие ступени, которые определялись степе-нью вины преступника: 4-я ст. – от 1 до 3 дней, 3-я ст. – от 3 до 7 дней, 2-я ст. – от 7 дней до 3 недель, 1-я ст. – от 3 недель до 3 месяцев. Осужденные к аресту согласно «Уложением», если они принадлежали к лицам, осво-божденным по закону от телесных наказаний, содержались в тюрьме, ли-ца, которые не были освобождены от таких наказаний, в предназначенных для этого помещениях при полиции. Арест выступал наказанием, которое

41

было главным образом альтернативой денежным взысканием. Он назна-чался, если осужденный был не в состоянии оплатить эти взыскания.

В целом арест как вид наказания в Российской империи характеризо-вался высоким уровнем сословной дифференциации осужденных. Особенно это влияло на порядок отбывания назначенного наказания. По Уставу о на-казаниях» арест отбывался в специальных арестных домах. Но к образова-нию таких с особым помещением для лиц высшего сословия и в случае на-значения наказания по указанному «Уставу», существовали установленные правила, указанные в ст.ст. 56 и 57 «Уложения». А согласно ст. 152 «Устава о содержащихся под стражей», для лиц, подведомственных крестьянскому управлению, должны были приспосабливаться специальные дома при воло-стных правлениях, а для других – при становых квартирах.

Вообще, изучая арест как вид наказания в Российской империи в XIX в., можно сделать вывод, что это наказание было весьма распространенным. В конце XIX в. в Российской империи состоялась тюремная реформа. Но-вым нормативным актом, определявшим арест как вид уголовного наказа-ния, стало «Уголовное уложение» от 22 марта 1903 г., которое предусматри-вало среди других наказаний и арест. Согласно «Уголовному Уложению», арест назначался на срок от 1 дня до 6 месяцев, а в некоторых случаях (ст. 64, 65, 67) – до 1 года, то есть его максимальный срок по сравнению с «Уло-жением» 1845 г. был значительно увеличен. Осужденные во время отбыва-ния этого наказания содержались в общем заключении в специально создан-ных для ареста помещениях.

В этих помещениях арест отбывался в условиях общего заключения, но по желанию и при наличии соответствующих условий осужденные мог-ли содержаться отдельно. Осуждены на срок более 7 суток обязаны были выбрать себе любое занятие, которое могло быть допустимо в арестном помещении. Лица, которым арест был назначен на срок до 7 суток, могли отбывать его по месту жительства. Срок ареста исчислялся месяцами, не-делями, днями. Если виновный приговаривался к аресту, то предваритель-ное заключение по «Уложению» могло быть засчитано в срок наказания полностью или частично.

Относительно количественных показателей ареста среди других нака-заний, предусмотренных «Уложением», то он упоминался в 195 статьях, что составляло немногим более трети (31,7 %) так называемой «Особен-ной части» «Уложения». Единственным возможным наказанием арест был в 39 статьях, что составляло 6,3 %. Чаще арест упоминался в таких главах: девятой (преступления против народного здоровья – 17 статей из 27; деся-той (преступления против общественной и личной безопасности) – 12 из 18; восемнадцатой (преступления, связанные со строительными работами, на путях сообщений и связи) – 14 из 30; двадцать девятой (о разглашении тайн – 4 из 6) и тридцать пятой (преступления против авторских прав и

42

привилегий) – 3 из 3. Наибольшее количество статей, предусматривающих арест как единое возможное наказание, можно найти в главе двенадцатой «Преступления против Родины».

Важно отметить, что арест не был наказанием, характерным исклю-чительно для Российской империи. Такой вид наказания можно найти, на-пример, в Нидерландском и Германском уложениях тех времен. Как счи-тали ученые того времени, арест в Российской империи явно не был со-вершенным наказанием.

Первым и главным обстоятельством, затруднявшем применения этого наказания, было существование нескольких нормативно-правовых актов, регулирующих назначение ареста и его исполнение («Закон о судопроиз-водстве уголовном», «Устав о предупреждении и пресечении преступле-ний», «Устав о содержащихся под стражей» и др.). Такое дублирование создавало иногда путаницу и лишние трудности и не давало возможности стабильно применить арест.

Вторым важным негативным обстоятельством было существование в России сословного расслоения общества. Как было сказано выше, сослов-ность не позволяла применять арест ко всем лицам одинаково, что затруд-няло назначения этого вида наказания. Кроме того, сеть учреждений, ко-торые исполняли наказание в виде ареста, была неоправданно широкой.

Такое их количество требовало огромных затрат из государственного бюджета, которые не всегда доходили по назначению и терялись в бюро-кратических сетях. Численность учреждений, в которых исполнялся арест, не позволяла обеспечить их надлежащим количеством хорошо подготов-ленных кадров, что также негативно влияло на качественную сторону ис-полнения наказания.

На основании изложенного делаем вывод о том, что арест в Россий-ской империи в том виде, в котором он существовал, трудно назвать ста-бильным и эффективным наказанием. Поэтому этот вид наказания требо-вал совершенствования, но февральская революция 1917 г. и дальнейшая смена государственной власти не позволили этого сделать.

П.Л. Боровик, старший преподаватель кафедры правовой информатики

(Академия МВД Республики Беларусь)

Личностные особенности осужденных, совершивших преступления, связанные с оборотом детской порнографии

с использованием информационных технологий Анализ следственно-судебной практики по уголовным делам о преступ-

лениях, предусмотренных ст. 343-1 УК Республики Беларусь, свидетельст-

43

вует о том, что в период с 2008 по 2010 год наибольшее их количество (89,6 %) возбуждалось по части 2 указанной статьи в отношении лиц, которые распространяли детскую порнографию в сетях мобильной связи, электросе-тях общего пользования и глобальной компьютерной сети Интернет. Пола-гаем, что большое значение как в научном, так и в практическом отношени-ях представляет социально-психологический анализ их личности.

Исследование показало, что подавляющее большинство осужден-ных – лица мужского пола (94,9 %). Незначительное количество женщин, совершивших преступления, связанные с оборотом детской порнографии, объясняется тем, что для женской преступности в целом не свойственно совершение преступлений, сопряженных с использованием современных информационных технологий.

Среди социально-демографических признаков рассматриваемой катего-рии лиц важное место занимает возраст осужденных. Так, наибольшей про-тивоправной активностью обладает возрастная группа от 20 до 25 лет (50 %). Реже совершали общественно-опасные деяния лица зрелого и пожилого воз-раста (8,1 %), а также несовершеннолетние в возрасте до 16 лет (2,7 %).

Важную роль в социальной характеристике личности осужденного играет его общественный статус с точки зрения принадлежности к опре-деленному месту жительства. Изучение показало, что на момент соверше-ния преступления 70,2 % из числа осужденных по делам рассматриваемой категории проживали в столице и областных центрах, 19 % – в городах и городских поселках областного и районного подчинения, 8,1 % – в сель-ской местности, 2,7 % – за рубежом (Россия, Украина).

Одним из главных показателей характеристики личности является при-надлежность к определенной социальной группе. В ходе исследования нами были получены следующие данные об их социальном положении и роде заня-тий: 10,8 % от числа всех осужденных составили рабочие, 8,1 – служащие, 13,5 – учащиеся техникумов и колледжей, 8,1 % – студенты высших учебных заведений. Значительная часть (59,5 %) из числа осужденных на момент со-вершения преступления не имела определенного рода занятий (учеба, работа).

Изучение образовательного уровня показало, что для лиц, совершив-ших рассматриваемые деяния, характерен относительно невысокий обра-зовательный уровень: 12,5 % составляют лица, имеющие только базовое или неполное среднее образование. Достаточно низок и удельный вес лиц, имеющих высшее или незаконченное высшее образование – всего 25 %. Преимущественное количество составляют лица, имеющие среднее и среднее специальное образование – 62,5 %.

Если учитывать сведения о семейном положении, то до осуждения 81 % были холосты или разведены, а 19 % имели семью. Только 16 % из числа осужденных по преступлениям в сфере оборота детской порногра-фии имели на иждивении детей, преимущественно малолетних. Настора-

44

живает тот факт, что 17,5 % осужденных в возрасте до 25 лет на момент совершения преступления либо проживали в неполной семье, либо не имели родителей. Часть их них состояла на учете в инспекции по делам несовершеннолетних.

При ознакомлении с характеризующими материалами (характеристи-ки с места учебы, работы, от участкового, инспекции по делам несовер-шеннолетних, протоколы допросов и др.) было выявлено, что для лично-сти осужденного, совершившего деяния рассматриваемой категории, наи-более характерны такие особенности, как склонность к асоциальным фор-мам поведения, снижение интеллекта и психопатические черты характера. У 28 % осужденных данной возрастной категории отмечалось наличие сексуальных девиантных тенденций, 16,7 % – сексуальных отклонений в виде гомосексуализма и 5 % – педофилии. При этом многие из указанных признаков имели место в комплексе.

Исследование показало, что 34,6 % от общего количества преступле-ний, связанных с детской порнографией совершено с использованием мо-бильных средств телефонной связи. Средний возраст преступников, со-вершивших преступления с помощью данных средств составляет 20 лет. При изучении уголовных дел данной категории, в которых орудием пре-ступления являлись мобильные телефоны, нами установлены факты явной социальной деградации лиц, причастных к данного вида преступлениям, в том числе и несовершеннолетних, выражающиеся не только в изготовле-нии порнографической продукции с изображением сцен сексуального ха-рактера, но и в активном ознакомлении другу друга с такой продукцией. Следует отметить, что эти действия сопряжены с негативными социаль-ными последствиями и могут стать причиной и условием, способствую-щими совершению различных преступлений.

Анализ эмпирического материала свидетельствует, что только 8 % осужденных преступников отрицательно характеризовались по месту ра-боты и учебы. Остальные 92 % имели положительную характеристику как с места учебы, работы, так и от участкового. По нашему мнению, такое положение дел недостаточно объективно отражает существующую дейст-вительность. В плане нашего исследования интерес представляют данные психологического характера, раскрывающие потребности, интересы и ув-лечения осужденных по делам рассматриваемой категории. Результаты их анализа свидетельствуют, что круг интересов лиц, совершивших данные преступления, узок и ограничивается, как правило, тематикой порногра-фического характера, компьютерными играми и видеофильмами. К инте-ресам семьи, трудового коллектива они равнодушны.

Результаты нашего исследования свидетельствуют, что из числа пре-ступников, привлеченных к уголовной ответственности, ранее судимые составили всего 5,4 %. Следует отметить отсутствие у лиц, привлеченных

45

к уголовной ответственности по ст. 343-1 УК и рецидива преступлений, связанных с оборотом детской порнографии. Вместе с тем, к администра-тивной ответственности из числа осужденных по делам рассматриваемой категории ранее привлекалось 10,8 %.

Таким образом, на основе проведенного исследования можно соста-вить обобщенный «портрет» осужденного за преступление, связанное с оборотом детской порнографии с использование информационных техно-логий. Это молодые люди в возрасте от 20 до 25 лет, проживающие в го-родской местности, чаще всего не имеющие определенного рода занятий, до осуждения не состоявшие в браке, имеющие среднее образование. Многие из них обладают невысоким уровнем интеллектуально-волевого развития, склонностью к сексуальным девиантным тенденциям и откло-нениям, асоциальным и противоправным формам поведения. Примеча-тельно то, что большинство из них, в силу неразвитого правосознания и юридической неграмотности, зачастую подвержены иллюзии безнаказан-ности, чувствуя себя свободными от страхов, которые обычно типичны для других категорий преступников (воров, убийц и пр.). Изучение пока-зало, что в 92,4 % случаев после предъявления обвинения эти лица почти всегда признавали себя виновными, соглашались с тем, что их действия имеют общественно опасные последствия.

Очевидно, сложившаяся картина отличается от общепринятых пред-ставлений о данной категории лиц, как о преступниках, совершающих преступления в сфере «высоких технологий» и имеющих, как правило, высокий образовательный уровень, устойчивое социальное и финансовое положение. Полагаем, что представленные результаты изучения социаль-но-психологических свойств и качеств личности осужденного по делам, связанных с оборотом детской порнографии с использованием информа-ционных технологий, позволит не только повысить эффективность рас-следования этих деяний, но и послужит основой для разработки и прове-дения мероприятий по их предупреждению.

А.Н. Бурчихин,

преподаватель кафедры криминологии и организации профилактики преступлений,

кандидат юридических наук (Академия ФСИН России)

Некоторые показатели, характеризующие преступность

лиц, освобожденных условно-досрочно Преступность условно-досрочно освобожденных осужденных следует

рассматривать как составную часть преступности в целом с присущими ей

46

особенностями количественной и качественной характеристик. Совер-шаемые условно-досрочно освобожденными осужденными преступления посягают на криминологическую безопасность, которая рассматривается как объективное состояние защищенности жизненно важных и иных су-щественных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и угроз таких посягательств, порождаемых различного рода криминогенными факторами (явлениями и процессами), а также осозна-ние людьми такой своей защищенности1.

Условно-досрочно освобожденными осужденными из исправитель-ных колоний общего режима совершено 32,2 % от общего количества ис-следуемых преступлений, что в 1,5 раза меньше, чем освобожденными из колониях строгого режима. Такая ситуация вызывает вполне обоснован-ную тревогу, поскольку постпенитенциарный рецидив здесь излишне ве-лик. Опасность повторных преступлений состоит в том, что из колоний общего режима освобождаются лица, впервые осужденные к лишению свободы за умышленные преступления небольшой и средней тяжести и тяжкие преступления, а также осужденные за преступления по неосто-рожности на срок свыше пяти лет. Здесь налицо повышенная степень криминогенности среды осужденных.

Меньше всего преступлений совершают условно-досрочно освобож-денные из колоний особого режима – 19,1 % от общего массива. Это объ-ясняется тем, что отличительной чертой состава осужденных, содержа-щихся в исправительных колониях особого режима, является их различие по уголовному статусу, для них характерна высокая латентность кримино-генных и криминальных явлений и процессов, происходящих в их среде. Более справедливым кажется предположение о том, что лица, имеющие криминальный опыт, тщательнее готовятся к совершению нового право-нарушения, затрачивая на это больше времени. Это затрудняет выявление и раскрытие таких преступлений, а для многих из рассматриваемой кате-горий лиц преступная деятельность становится профессией2. По мнению ряда практических работников, в настоящее время наказание достигает своей цели в отношении 73–75 % осужденных, и увеличение этого показа-теля вряд ли произойдет в ближайшем будущем3.

Определенная часть повторных преступлений совершается лицами, досрочно освобождавшимися от отбывания наказания. Так, в 2006 г. среди всех осужденных, имеющих неснятую или непогашенную судимость, доля

1 См.: Плешаков В.А. Криминологическая безопасность и ее обеспечение в сфере взаимовлияния организованной преступности несовершеннолетних. М., 1998. С. 12.

2 См.: Гуров А.И. профессиональная преступность: прошлое и современность. М., 1990; Лелеков В.А., Двойменный И.А., Рудаков В.И. Криминологические и органи-зационно-правовые проблемы рецидивной преступности. Воронеж, 1999. С. 25.

3 См.: Самылина И. Рецидив преступлений // Законность. 2003. № 3. С. 37.

47

лиц, досрочно освобожденных от отбывания предыдущего наказания, со-ставила 18,4 %, в 2007 г. – 19,8, в 2008 г. – 23,8, в 2009 г. – 27,0, в 2010 г. – 28,9 %.

Столь значительный рост рассматриваемого показателя в 2009 г. мог ока-заться результатом влияния широкомасштабной концепции освобождения из мест лишения свободы 2008 г., поскольку, за исключением этого года, самую большую группу из досрочно освобождаемых от отбывания наказания тради-ционно составляют условно-досрочно освобожденные. Однако, еще большее увеличение этого показателя в 2010 г. свидетельствует о приобретении рас-сматриваемым явлением характера закономерности, а тенденция роста числа лиц, освобожденных досрочно от отбывания наказания предыдущего наказа-ния и совершивших новое преступление, не может не вызвать тревоги.

Отмеченный факт может свидетельствовать либо об осложнении с каждым годом процесса социальной адаптации освобождающихся, либо о недостатках в работе учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, представляющих в последние годы к досрочному освобождению лиц, не достойных такой льготы. Возможно, что более требовательное от-ношение к поведению осужденных со стороны администрации исправи-тельных учреждений не позволяло досрочно освобождать лиц, чье пове-дение не свидетельствовало об их исправлении. Изменения в уголовно-правовой и уголовно- исполнительной политике в сторону смягчения тре-бований к осужденным могли отрицательно сказаться на качественной ха-рактеристике личности досрочно освобождаемых.

Период с 2006 по 2010 год характеризуется несколькими тенденция-ми. Во-первых, несмотря, на то, что большая часть осужденных освобож-дается по отбытии срока наказания, происходит постепенное снижение доли лиц, отбывающих назначенное наказание полностью, и, соответст-венно, увеличивается доля лиц, покидающих исправительное учреждение досрочно на основании применения различных предусмотренных законом поощрительных норм. Во-вторых, как отмечалось выше, среди досрочно освобождаемых наиболее высокие показатели характеризуют лиц, осво-бождаемых условно-досрочно.

В изучаемой группе существенно различаются показатели, характери-зующие предыдущее преступление и преступления, за которые досрочно освобождавшиеся отбывают наказание в настоящее время. Эта разница, скорее всего, связана с тем, что часть из совершивших предыдущее пре-ступление нарушала закон впервые, а часть – уже имея неснятую или не-погашенную судимость. Причем две судимости, включая и ту, в соответ-ствии с которыми отбывается наказание (без учета снятых или погашен-ных) имели 45,2 % осужденных изучаемой группы, три и более – 54,8 %.

Сопоставление характера предыдущего и последнего преступлений среди осужденных изучаемой группы позволило выяснить, что повторное

48

убийство было совершено 24,3 % осуждавшихся за это преступление ранее; умышленное причинение вреда здоровью – 35,8 % из отбывавших преды-дущее наказание за такое же преступление; изнасилование – 23,1 %; кража – 67,6 %; грабеж – 23,0 %; разбой – 13,9 %; хулиганство – 33,3 %; незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка либо сбыл наркотических средств или психотропных веществ – 29,6 %. Как можно за-метить, около одной четверти досрочно освобожденных (за исключение ос-вобожденных за разбой), повторно совершают преступления того же вида. Среди осужденных за некоторые виды преступлений, в частности за хули-ганство и кражу, этот показатель выше и составляет от одной трети до двух третий от отбывавших ранее наказание за те же преступления.

Кража относится к числу преступлений, которые чаще других совер-шают повторно не только лица, осуждавшиеся за нее ранее, но и отбывав-шие наказание за другие виды преступлений. Так, например, из совершав-ших убийство отбывают в настоящее время наказание за кражу 37,1% осуж-денных. Из ранее осуждавшихся за грабеж или разбой впоследствии совер-шили кражу соответственно 50,0% и 45,7%. Из отбывавших наказание за ху-лиганство и незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозку, пересылку либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ на-правлены в места лишения свободы за кражу 25,9 % и 46,3 %.

Чередуется также, например, предыдущее убийство и последующее умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, изнасилование и убий-ство, кража и грабеж или разбой. Перечисленные виды преступлений мо-гут следовать друг за другом и в обратном порядке (за умышленным при-чинением тяжкого вреда здоровью – убийство, за разбоем – грабеж и т.д.), то есть часть осужденных продолжает совершать преступления того же характера, что и прежнее (либо насильственные, либо корыстные, либо корыстно-насильственные).

Подводя итоги можно сделать следующие выводы: – преступность условно-досрочно освобожденных, рассматривается

как составляющая часть рецидивной преступности; – наиболее криминологическими являются осужденные, освобожден-

ные из колонии строго режима (48,7 %), общего режима (32,2 %), особого режима (19,1 %);

– пик на совершение преступлений среди условно-досрочно освобо-дившихся приходится на 2010 год. Это результат влияния широкомас-штабной концепции освобождения из мест лишения свободы в 2009 году;

– начиная с 2006 года по 2010 год, сохраняется тенденция к повыше-нию массы регистрируемых преступлений, среди условно-досрочно осво-божденных;

– с каждым годом на свободе раньше полного отбытия назначаемых судом наказания оказывается все больше осужденных;

49

– досрочно освобожденные реже в качестве новых преступлений со-вершают убийства, изнасилования, грабежи, но ими чаще совершаются разбои, хулиганства, преступления, связанные с наркотическими средст-вами и психотропными веществами.

Р.М. Воронин,

доцент кафедры криминологии и организации профилактики преступлений, кандидат медицинских наук (Академия ФСИН России);

А.В. Датий, главный научный сотрудник, доктор медицинских наук;

В.Ф. Трубецкой, начальник отдела,

кандидат медицинских наук (НИИ ФСИН России)

Личность осужденного, больного наркоманией

Сегодня уже очевидно, что без всестороннего изучения личности

осужденного невозможно организовать эффективную работу по исправле-нию осужденных и предупреждению совершения новых преступлений, что является основными задачами наказания. На основе опроса более 800 осужденных больных наркоманией, содержащихся в исправительных учреждениях ФСИН России, были рассмотрены их социально-демографические, уголовно-правовые и уголовно-исполнительные харак-теристики. Осужденные наркоманы, содержащиеся в исправительных уч-реждениях, распределяются по возрастным группам, следующим образом: 17,3 % осужденных имеют возраст от 21 до 25 лет, 33,4 % осужденных – от 26 до 30 лет, 32,3 % осужденных – от 31 до 40 лет, 6,1 % осужденных – от 41 до 50 лет, 1,9 % осужденных – от 51 до 60 лет. 60,3 % осужденных наркоманов в браке не состояли, 20,4 % – состояли в браке, 9,3 % – разве-дены и 10,0 % были в гражданском браке.

Образовательный уровень является значимой характеристикой лично-сти человека вообще и осужденного в особенности. Известно, например, что лица с высоким уровнем образования легче адаптируются к жизни на свобо-де после освобождения из исправительных учреждений. С другой стороны, образовательный уровень в значительной степени определяет творческие и трудовые возможности человека, его общественную ценность. Между тем пребывание осужденного в исправительном учреждении является времен-ным, и одна из основных задач наказания сводится к подготовке осужденно-

50

го к освобождению, причем к такой подготовке, при которой он сможет приносить максимум пользы обществу. Проведенный анализ уровня образо-вания осужденных наркоманов показал, что среднее образование имеют 63,5 % осужденных, среднее специальное 13,9 %, начальное – 19,6 %, выс-шее – 1,0 %, неграмотных – 2,0 % осужденных.

Общеизвестна значимость трудовой деятельности в формировании ми-ровоззрения человека и его нравственных взглядов. Вместе с тем, само по себе участие человека в трудовой деятельности еще не является гарантией его правопослушного поведения в обществе. По данным исследования, большинство осужденных наркоманов были заняты до ареста общественно полезным трудом или учебой. Так, до осуждения 60,3 % лиц были трудо-устроены или учились. Это, однако, не помешало им совершить преступле-ние. Не работали или не учились 29,1 % осужденных, а 10,6 % получали пенсионное обеспечение. Как видно из полученных данных, по сравнению с имеющимися данными статистики, существенных изменений в составе осужденных в зависимости от рода занятий не произошло. Как и раньше, большинство осужденных принадлежали к рабочим – самой многочислен-ной социальной группе среди населения. Уменьшилась доля служащих, не-значительно изменилось соотношение других категорий осужденных.

Отмечено, что наличие постоянной регистрации имеет большое зна-чение с точки зрения подготовки осужденных к освобождению из испра-вительных учреждений. По результатам проведенного исследования, 70,3 % осужденных имели постоянную регистрацию до осуждения, а 29,7 % – ее не имели.

Необходимо отметить, что важнейшие компоненты личности осуж-денных связаны с их уголовно-правовой характеристикой, то есть с теми свойствами и качествами лица, отбывающего наказание, которые привели его в места лишения свободы. К их числу относятся: квалификация со-вершенного преступления, срок назначенного наказания, число судимо-стей, данные о возможности применения к осужденным условного и ус-ловно-досрочного освобождения. При анализе полученных данных оказа-лось, что кражи совершили 26,1 % осужденных, незаконный оборот нар-котиков – 21,7 %, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – 21,6 %, убийство – 20,6 %. Характеризуя осужденных, находящихся в ис-правительных учреждениях, можно отметить корреляцию возраста отбы-вающих наказание и характера совершенного преступления.

Анализ места совершения преступления осужденными наркоманами показал, что 60,7 % осужденных совершили преступления в сфере быта или в жилых помещениях, 24,3 % – в иных общественных местах, 13,2 % – на государственном или общественном предприятии и 1,8 % в сфере досу-га. С точки зрения организации исполнения наказания в отношении осуж-денных изучение срока назначенного наказания представляет интерес в

51

двух отношениях. С одной стороны, срок наказания в определенной мере можно рассматривать как меру общественной опасности совершенного преступления и преступника, с другой – это время предстоящего пребы-вания в исправительном учреждении (разумеется, с учетом возможности досрочного освобождения) и, следовательно, период исправительного воздействия на осужденного.

В исследовании осужденные распределились, в зависимости от срока лишения свободы, следующим образом. От 5 до 10 лет отбывали наказа-ние 46,0 % осужденных, от 3 до 5 лет – 18,4 %, от 1 года до 3 лет – 17 %, от 10 до 15 лет – 11,4 % осужденных. Доля лиц отбывающих наказание свыше 15 лет (3,8 %) и до 1 года (3,4 %) была незначительна. У 31,3 % осужденных наркоманов это была первая судимость, у 38,7 % – вторая, у 19,9 % – третья, у 8,5 % – четвертая и у 1,6 % осужденных – пятая и более судимостей.

Уголовно-исполнительная характеристика позволяет судить об осуж-денных в период их пребывания в исправительном учреждении. Она пока-зывает, где и в каком учреждении отбывает наказание осужденный, как воздействует на него наказание, как характеризуется его поведение, отно-шение к труду, учебе, другим осужденным, какова его общая характери-стика. Данные о распределении осужденных наркоманов по месту отбы-вания наказания показали, что 21,4 % отбывают наказание в пределах тер-ритории субъекта Российской Федерации по месту постоянного жительст-ва, а 14,3 % – даже в том населенном пункте, где они проживали до аре-ста. В другом субъекте Российской Федерации отбывали наказание 64,3 % осужденных. Социальные связи с родственниками поддерживают 87,5 % осужденных наркоманов, а не поддерживают 12,5 % осужденных. Анализ результатов проведенного исследования показал, что передачи получают 59,4 % осужденных, а посылки – 30,6 %.

Полностью используют свое право на получение свиданий 59,5 % осу-жденных, не имеют свиданий – 40,5 %. Отсутствие свиданий обостряет вос-приятие в исправительном учреждении факта социальных ограничений, субъективно удлиняет срок изоляции, существенно искажает оценку режим-ных ограничений. Используют право на телефонные переговоры 70,5 % осужденных, не используют – 29,5 %. Переписка позволяет осужденным реализовать следующие функции: 1) информационно-коммуникативную, позволяющую знать, что происходит на свободе у друзей, родных и зна-комых; 2) психотерапевтическую, создающую своеобразную отдушину, куда «уходит часть накапливаемого напряжения», что облегчает пребыва-ние в изоляции; 3) сублимирующую, являясь прекрасным средством «уби-вать длинные дни» в местах социальной изоляции; 4) стимулирующую, позволяя поддерживать минимальный эмоциональный фон личности; 5) воспитательную, изменяя личность «в лучшую или худшую сторону».

52

Регулярно ведут переписку 51,5 % осужденных, от случая к случаю – 39,6 %, не ведут переписку 8,9 % осужденных.

Что касается проблемы обеспечения осужденных возможностью тру-диться, то следует указать, что большинство (60,6 %) до осуждения имели специальность, 39,4 % – не имели. По специальности во время отбывания наказания работали 20,4 % осужденных наркоманов. Накопления на лице-вых счетах были незначительны. Так 42,8 % осужденных их вообще не имели. До 1 тысячи рублей имели 28,3 % осужденных, от 1 до 5 тысяч рублей – 15,3 %, от 5 до 10 тысяч рублей – 8,2 % и более 10 тысяч руб-лей – 5,4 % осужденных.

С.Н. Дендебер,

адъюнкт (Академия ФСИН России)

К вопросу о правовом регулировании исключительных личных

обстоятельств как основания предоставления выезда осужденному за пределы исправительного учреждения

Институт выездов осужденных за пределы исправительных учрежде-

ний, представляющий их законный интерес (как отмечают специалисты), до сих пор является недостаточно урегулированным. Статья 97 УИК «Вы-езды осужденных к лишению свободы за пределы исправительных учреж-дений» образует законодательную основу его применения, а более детали-зированную – раздел XVIII Правил внутреннего распорядка исправитель-ных учреждений, утвержденных приказом Минюста России от 3.11.2005 № 205 (далее – ПВР ИУ).

Исследование правового регулирования института выездов осужден-ных к лишению свободы за пределы ИУ позволяет сказать, что оно осу-ществляется в материальных и процедурных нормах законодательства. В настоящее время законодатель их «перемешал» в ст. 97 УИК РФ и разделе XVIII ПВР ИУ, без какого-либо разделения и конкретизации, что мало обоснованно. В Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года вопрос о выездах осужденных не рас-сматривается как требующий своего серьезного совершенствования. Ис-следование исключительных личных обстоятельств как оснований пре-доставления выезда осужденному за пределы исправительного учрежде-ния свидетельствует об узости отечественного подхода в этой области. К этим обстоятельствам в ст. 97 УИК РФ отнесены всего лишь два основа-ния: смерть или тяжелая болезнь близкого родственника, угрожающая жизни больного, а также стихийное бедствие, причинившее значительный материальный ущерб осужденному или его семье. Согласно этой норме

53

закона, предварительное решение вопросов трудового и бытового устрой-ства осужденного после освобождения вроде бы являются иным основа-нием для выезда осужденных к лишению свободы.

Несколько иной подход отражен в ПВР ИУ. В п. 110 этого подзакон-ного акта говорится, что среди документов, подтверждающих наличие ис-ключительных личных обстоятельств, прилагаемых осужденным к заяв-лению о разрешении краткосрочного выезда, называются не только справ-ки органов здравоохранения, органов местного самоуправления и другие официальные документы, удостоверенные органами внутренних дел по месту их выдачи, но также заявление осужденного для предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства после освобождения и мотивированное ходатайство старшего инспектора по трудовому и бы-товому устройству, социального работника, что в соответствии со ст. 97 УИК РФ к исключительным личным обстоятельствам не относится.

Позиция, отраженная в УИК РФ, представляется предпочтительней (по сравнению с ПВР), так как считаем, что исключительные личные об-стоятельства – неожиданно возникшие проблемы, требующие помощи осужденного в их разрешении. В этом случае решение вопросов трудового и бытового устройства осужденного после освобождения – его заранее планируемые действия, что в корне отличает их от исключительных лич-ных обстоятельств.

Однако отнесение законодателем к исключительным личным обстоя-тельствам только двух указанных оснований снижает эффективность ре-социализации осужденных.

Между тем к личным могут быть отнесены такие обстоятельства, например, как: семейные: заключение брака, рождение ребенка, реше-ние вопросов, связанных с опекой, попечительством или иными граж-данскими правами; гражданско-правовые: принятие либо передача на-следства, защита имущественных, авторских и других прав; религиоз-ные: крещение ребенка и другие религиозные обряды и пр.

Представляется, что в УИК РФ должен быть широкий перечень по-добных обстоятельств. В этом случае отечественное законодательство бу-дет в большей степени приближено к международным стандартам, в кото-рых вообще не дается исчерпывающий перечень оснований для предос-тавления осужденным выездов за пределы учреждения, а основания тако-го выезда могут иметь медицинский, образовательный, профессиональ-ный, семейный и иной характер. Считаем, что расширение этих оснований будет также иметь важное значение для ресоциализации осужденного.

В связи с тем что исключительные личные обстоятельства представ-ляют собой неожиданно возникшие проблемы, требующие помощи осуж-денного в их разрешении, достаточно обоснованным является норма о том, что соответствующее заявление осужденного о предоставлении ему

54

краткосрочного выезда за пределы исправительного учреждения должно быть рассмотрено в течение суток.

Однако нынешнее регулирование процедуры предоставления этой возможности осужденному имеет ряд недостатков.

Во-первых, отрицательным можно назвать то, что отказ в разрешении на краткосрочный выезд не мотивируется. Это позволяет администрации ИУ субъективно ограничивать правовое положение осужденного в этой области.

Во-вторых, в связи с тем что предоставление осужденным выезда в связи с исключительными личными обстоятельствами осуществляется по гуманным соображениям при субъективном отношении начальника ИУ, подобное разрешение должно осуществляться с согласия надзирающего прокурора (как это закреплено в законодательстве Республики Беларусь, Кыргызстана и других стран, а также как это было ранее в советское вре-мя). Подобного рода пример в уголовно-исполнительном законодательст-ве уже имеется (когда определенное решение начальника учреждения при отсутствии надлежащего нормативного регулирования оснований и усло-вий его применения согласуется с прокурором) – по мотивированному по-становлению начальника тюрьмы и с согласия прокурора осужденные мо-гут содержаться в одиночных камерах (ч. 1 ст. 131 УИК РФ).

В истории есть пример активного участия органов прокуратуры в этой области уголовно-исполнительной деятельности. Так, с разрешения начальника Управления по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний Генпрокуратуры СССР Ю.В. Щербаненко 260 осужденных вы-ехали к месту трагедии – землетрясения в Армении в 1988 г., и лишь один из них не вернулся в места лишения свободы1.

Функция прокурора здесь будет заключаться не только в (не-) под-держании начальника ИУ в принятии соответствующего решения, форми-ровании более объективного подхода при решении подобных вопросов, но и осуществлении надзора за его последующей реализацией (тем более, что в юридической литературе данный вопрос также уже рассматривался).

В-третьих, на практике подобного рода отказы в выезде обычно да-ются в неофициальном порядке и осужденный практически не имеет воз-можности их обжаловать в прокуратуру или в суд. Кроме того, отсутствие активного участия в этом процессе прокуратуры и суда (в том числе при обжаловании действий начальника ИУ) не позволяет унифицировать пра-воприменительную практику.

Таким образом, очевидны недостатки правового регулирования исклю-чительных личных обстоятельств как оснований предоставления выезда осу-жденному за пределы исправительного учреждения, требующего своего уст-ранения путем корректировки уголовно-исполнительного законодательства.

1 См.: Щербаненко Ю.В. Я защищаю закон // Мир новостей. 2001. 25 сент. С. 5.

55

А.А. Забелич, адъюнкт факультета подготовки научно-педагогических кадров

Нейтрализация распространения в обществе

криминальной субкультуры в условиях реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы

Российской Федерации до 2020 года

Период проведения политической, экономической и правовой рефор-мы в России привел к тому, что за последнее десятилетие общество пере-жило глубокие формационные преобразования, охватившие все сферы общественной и государственной жизни. Эти преобразования закономер-но отразились на преступности в ее качественных и количественных ха-рактеристиках. Проявлением данных тенденций стало усиление преступ-ной идеологии и внедрение в различные сферы социальной жизни норм поведения криминальных сообществ – так называемых «понятий». На-званные явления, помимо всего, служат тревожным сигналом распростра-нения в обществе элементов преступной субкультуры.

Состояние культуры в России заслуживает особого внимания, так как возникла угроза разрушения ее национальной основы, дробления ее на множество субкультур, стоящих около основной культуры и зависящих от нее. Так необходимо говорить о криминальной субкультуре, как о наибо-лее опасной форме асоциального поведения в обществе.

На значимость данной проблемы было указано в Послании Президента Российской Федерации Д. А. Медведева Федеральному Собранию, обозна-чившего в качестве одного из приоритетных направлений новой политиче-ской стратегии развития России укрепление современной культуры, которая должна пониматься в самом широком смысле этого слова: «… Без этого не-возможно добиться успехов ни в настоящем, ни в будущем. Для достижения этой цели начинать надо с самого начала – с воспитания новой личности в соответствии с традициями и обычаями русского народа. Необходимо бе-речь единое культурное пространство страны во всем ее многообразии, по-могать сохранению ее богатых национальных традиций»1.

Так же на значимость данной проблемы указано в Концепции разви-тия уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федера-ции от 14 октября 2010 года № 1772-р. «…Реализация Концепции приве-

1 Послание Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведе-

ва Федеральному Собранию // Российская газета. (Федеральный выпуск). 2009. № 5038 (214). 13 ноября.

56

дет в 2020 году … созданию условий, исключающих распространение в обществе криминальной субкультуры…»1.

Однако тенденции становления отечественной культуры с ее различ-ными субкультурными течениями, криминальной субкультурой как край-ней ее формой представляют собой реальное препятствие на пути реали-зации поставленной перед государством и обществом глобальной задачи сохранения России как самобытного государства.

Существование и развитие криминальной субкультуры обеспечивают ее носители, большую часть которых составляют лица, отбывающие нака-зание в местах лишения свободы. Черты уголовной субкультуры (культ насилия и паразитизма, антиобщественные нормы-обычаи, азартные игры, язык-жаргон, грубая матерщина, клички, татуировки, блатные пени и т.п.) проникли в повседневную жизнь и воспроизводятся в отдельных социаль-ных группах.

Прежде всего, для того, чтобы добиться ожидаемого результата сни-жения распространения в обществе криминальной субкультуры необхо-димо знать понятие, становление и развитие криминальной субкультуры.

Исследование понятия культуры происходило на протяжении всей истории человечества. В самом общем смысле этого слова культура (от лат. «culture» – возделывание, выращивание, воспитание, развитие, об-разование) – сложное социальное образование, имеющее множество подсистем, различающихся в зависимости от того, что лежит в основе их типологизации. Одно из таких оснований – субъект культуры, имен-но социальная группа, являющаяся носителем данной подсистемы куль-туры2. Культура – это совокупность производственных, общественных и духовных достижений людей3. С культурологической точки зрения, культура – это система вне биологически выработанных механизмов, благодаря которым стимулируется, программируется и реализуется ак-тивность людей в обществе4.

Но господствующая в обществе культура не носит универсального характера для всех членов общества. Существуют малые группы, имею-щие свою альтернативную культуру, отличающуюся от официальной культуры или даже отрицающую ее, данное явление обусловило возник-новение понятия субкультура.

В переводе с латинского термин «субкультура» (sub» - под; под чем-то) означает часть, разновидность культуры вообще или культурной про-

1 Интернет-ресурс: http://фсин.рф/document/index.php?ELEMENT 2 См.: Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских.

М., 2003. С. 807. 3 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000

слов и фразеологических выражений / 2-е изд., испр. и доп. М., 1995. С. 307. 4 См.: Культурология. Ростов н/Д., 1995. С. 13.

57

фессиональной общности людей1. «Субкультура – конкретная форма бы-тия общечеловеческой культуры, совокупность символов, идей, убежде-ний, ценностей, норм, образцов поведения принимаемых тем или иным сообществом или какой-либо социальной группой. Каждое сообщество создает свою субкультуру. Можно выделить национальные, профессио-нальные субкультуры, субкультуры организаций, социальных групп и т. д.»2. «Субкультура – это система ценностей, установок, способов пове-дения и жизненных стилей определенной социальной группы, отличаю-щаяся от господствующей в обществе культуры, хотя и связанная с ней. С криминологической точки зрения, субкультуры – это структурные и функциональные образования, отличающие лиц, принадлежащих к ним, от остальных членов общества и проявляющих чувство общности»3.

Всякую же культуру, в том числе и любую разновидность подкуль-тур, следует рассматривать через призму деятельности, так как изначально культура – деятельность человека во всех сферах бытия и сознания. Именно активное поведение индивида, в том числе асоциальное или пре-ступное, является материальной предпосылкой в его сотрудничестве с другими, вызывает у него психологическую потребность в общении с те-ми, кто близок к его ремеслу, взглядам, идеям, ориентациям. В тех случа-ях, когда лицо, в силу разных причин, выбрало преступное ремесло, со временем оказывается все более отчужденным от общепринятых фор-мальных связей (семейных, служебных, профессиональных, религиозных) и базовых позитивных ценностей общества. В таких случаях индивид с неизбежностью ищет отношения, моральные стимулы своей деятельности и защиту в группах себе подобных людей.

Первым отечественным исследователем криминальной субкультуры можно по праву назвать Ф.М. Достоевского. В его повести «Записки из Мертвого дома», опубликованной в 1861 году, отражены впечатления пе-режитого и увиденного на каторге в Сибири, в Омском остроге, где он провел четыре года, осужденный по делу петрашевцев4. Криминальную субкультуру описывал и А.П. Чехов в повести «Остров Сахалин». Об осо-бенностях советской уголовно-исполнительной системы периода культа личности И.В. Сталина писали А.И. Солженицын, В.Т. Шаламов. Но, не-смотря на наличие богатого эмпирического материала, первые научные исследования криминальной субкультуры были проведены зарубежными социологами (Р. Мертон, Т. Селлин, А. Коэн).

1 См.: Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М., 2003. С. 807.

2 См.: Энциклопедический словарь по культурологи. М., 1997. С. 375. 3 См.: Криминология: Словарь-справочник: Пер. с нем./ Х.-Ю. Кернер. М., 1998.

С. 306. 4 См.: Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 15 томах. Л., 1988. Т. 3. С. 531.

58

Как правило, криминальная субкультура находится в противоречии с господствующими в обществе ценностями. Попадая в преступную группу, восприняв ее субкультуру, человек как бы освобождается от иных соци-альных запретов, более того, их нарушение нередко бывает одной из норм криминальной субкультуры.

Сложность в изучении криминальной субкультуры обусловлена рядом объективных причин. Во-первых, она обладает высокой изменчивостью: «Преступный мир во все времена демонстрировал свою адаптивность, спо-собность приспосабливаться к изменяющимся условиям. Он формировал собственные нормы поведения и общения, собственную систему ценностей, то есть творил культурную среду, которую принято называть криминальной субкультурой»1. Во-вторых, она не оставляет материального наследия: «...уникальность преступной субкультуры заключается в ее специфике – она не располагает, в отличие от культуры, какими бы то ни было материальны-ми носителями кроме самих преступников и передается, как говорится – из уст в уста»2. В-третьих, криминальная субкультура является своеобразным «тайным знанием», это объясняется стремлением преступников к сохране-нию конспирации. Тот или иной индивид, вольно или невольно осознавая, что выбор профессиональной преступной карьеры социально порицаем, ис-кусственно создает для себя иную систему ценностей, в основном на лично-стном и групповых уровнях. Следствием создания такой системы ценностей и является криминальная субкультура.

Рассматривая социальные корни данной проблемы, так по мнению А.И. Долговой, будущий преступник «воспитывается» в семье: «В на-стоящее время, не изучая личности, в ряде случаев нельзя выявить соот-ветствующие неблагоприятные условия: не всегда легко обнаружить не-правильное отношение к воспитанию детей и аморальное поведение роди-телей, проживающих в отдельной квартире, «двойную мораль» и т. п.»3.

Ю.М. Антонян оставлял приоритет за образом жизни: «Многие ис-следования показывают, что определенный образ жизни, выражающийся, например, в постоянном пьянстве, нарушениях общественного порядка, поддержание связи с другими правонарушителями, привычка разрешать жизненные конфликты с помощью грубой силы как бы закономерно при-водят к данному насильственному преступлению»4.

1 См.: Фролова Л.И. Социально-психологические механизмы экспансии крими-нальной субкультуры// Преступность и культура: Сборник статей/ Под. ред. А.И. Долговой. М., 1999. С. 39.

2 См.: Ли Д.А. Преступность как социальное явление. М., 1997. С. 61. 3 См.: Долгова А.И. Изучение личности преступника // Советское государство и

право. 1978. № 6. С. 84. 4 См.: Антонян Ю.М., Самовичев Ю.Г. Отражение в приговоре мотивов насиль-

ственного преступления // Советская юстиция. 1982. № 20. С. 9.

59

Позднее исследователями, занимавшимися криминальной субкульту-рой, был отдан приоритет совокупности ценностей, идей, правил и норм поведения, принятых в криминальной среде, как в малой группе, а не нравственным дефектам в сознании отдельных личностей, но отсутствие единого понятийного аппарата порождало противоречия.

Так, например, С.Я. Лебедев рассматривал в качестве криминальной субкультуры антиобщественные традиции и обычаи1. Ю.К. Александров определяет криминальную субкультуру как образ жизнедеятельности лиц, объединившихся в криминальные группы и придерживающихся опреде-ленных законов и традиций2.

Криминальная субкультура – это духовная жизнь относительно огра-ниченной части общества, а именно граждан криминальной направленно-сти3. В современном российском обществе находят свое отражение две основные причины возникновения данного культурного феномена: поло-жительная реакция на социальные культурные потребности общества (профессиональные субкультуры); негативная реакция населения на суще-ствующую социальную структуру и господство в обществе определенной традиционной культуры4.

Криминальная субкультура становится основным фактором взаимной криминализации в неформальных группах и, прежде всего, в среде несо-вершеннолетних. Подтверждением этому служит то обстоятельство, что «мораль» и «нормы» преступной субкультуры образованы системой весь-ма жестких правил с достаточно суровыми санкциями, подчас выражаю-щимися в физическом насилии и следовании иными традициями преступ-ного мира. Очевидным представляется то, что на сегодняшний день кри-минальная субкультура является составной частью традиционной культу-ры общества.

В связи с этим представляется целесообразным определять крими-нальную субкультуру как явление комплексное, затрагивающее практиче-ски все сферы жизни преступника (осужденного). Криминальная субкуль-тура – это совокупность ценностей, обычаев, традиций, норм и правил по-ведения, направленных на организацию жизнедеятельности, либо неиз-менно сопутствующих ей, целью которой является совершение преступ-лений, их сокрытие и уклонение от ответственности.

Так как носителями криминальной субкультуры большую часть со-ставляют лица, отбывающие наказание в местах лишения свободы, необ-

1 См.: Лебедев С.Я. Антиобщественные традиции, обычаи и их влияние на пре-ступность: учеб. пособие. М., 1989. С. 12.

2 См.: Александров Ю.К. Очерки криминальной субкультуры. М., 2002. С. 8. 3 См.: Прикладная юридическая психология. М., 2000. Т. 1. С. 54. 4 См.: Социологический энциклопедический словарь на русском, английском,

немецком, французском и чешском языках. М., 2000. С. 350.

60

ходимо дать определение криминальной (тюремной) субкультуры. Как справедливо полагают А.И. Ушатиков и Б.Б. Казак: «Криминальная (тю-ремная) субкультура является духовной и материальной основой сущест-вования и деятельности преступного мира, живущего по своим законам. Ценности криминальной субкультуры выступают реальным стимулом по-ведения личности и группы»1.

Снижение распространения в обществе криминальной субкультуры не-обходимо рассматривать в трех направлениях – общесоциальном, специаль-ном, индивидуальном. Общесоциальное направление – это профилактиче-ская деятельность, проводимая в рамках государства, специальное направ-ление – совершенствование и развитие уголовно-исполнительной системы, ее взаимосвязь с государственными органами и институтами гражданского общества, а также профилактическая деятельность в отношении всех лиц, содержащихся в исправительном учреждении, следственном изоляторе, ин-дивидуальное направление – профилактическая деятельность в отношении отдельного осужденного (подозреваемого, обвиняемого).

В качестве основных общесоциальных мер предупреждения распро-странения в обществе криминальной субкультуры выделяют три комплек-са мероприятий, проводимых на государственном уровне. Первый ком-плекс мероприятий связан с проведением социально-экономических ре-форм в стране: повышение материального уровня жизни населения, улуч-шение социальной защищенности граждан, противодействие коррупции, беспризорности, наркомании, токсикомании, проституции, уменьшение безработицы населения, проведение антиалкогольной кампании. Второй комплекс мероприятий направлен на формирование нового культурного сознания. В данном комплексе приоритет должен быть отдан деятелям науки, культуры, духовным лидерам, которые, опираясь на вечные ценно-сти, смогли бы создать новую ментальность, отвечающую духу времени. Третий комплекс мероприятий направлен на борьбу с распространением криминальной субкультуры средствами массовой информации. Здесь ор-ганам власти необходимо контролировать выход цензуры на телевизион-ные каналы, радио трансляции и выпуск прессы.

Специальными направлениями снижения в обществе криминальной субкультуры являются:

повышение эффективности работы учреждений и органов, испол-няющих уголовные наказания, до уровня европейских стандартов обра-щения с осужденными;

сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбыв-шими наказание в виде лишения свободы, за счет повышения эффектив-

1 См.: Ушатиков А.И., Казак Б.Б. Пенитенциарная психология (психология тю-

ремной среды): Учебное пособие. Рязань, 1998. С. 27.

61

ности социальной и психологической работы в местах лишения свободы и развитие системы постпенитенциарной помощи таким лицам;

изменение структуры уголовно-исполнительной системы, создание новых видов учреждений, осуществляющих исполнение наказаний в виде лишения свободы;

изменение идеологии применения основных средств исправления осужденных в местах лишения свободы с усилением психолого-педагогической работы с личностью и подготовки ее к жизни в обществе;

разработка форм проведения воспитательной работы, организации образовательного процесса и трудовой занятости осужденных в новых ус-ловиях отбывания наказания;

расширение сферы применения наказаний и иных мер, не связанных с лишением свободы;

отказ от коллективной формы содержания осужденных; дополнение системы поощрений и взысканий осужденных (стимули-

рование правопослушного поведения, усиление ответственности злостных нарушителей);

создание условий для подготовки освобождающихся лиц к дальней-шей постпенитенциарной адаптации через службу пробации.

К индивидуальным направлениям, которые могут создать условия, исключающие распространение в обществе криминальной субкультуры следует отнести:

первоначальная индивидуально-воспитательная работа психолога, оперативного работника и начальника отряда по недопущению осужден-ных, способных к ресоциализации, попасть под влияние осужденных, от-рицающих социальную изоляцию;

изолированное содержание активных носителей криминальных идей от осужденных склонных к принятию криминальной субкультуры;

проведение целенаправленной работы по переориентации и развенча-нию авторитетов уголовной среды;

исключение массового перемещения хранителей криминальных тра-диций и обычаев преступного мира из одного исправительного учрежде-ния в другое;

установление постоянного контроля и надзора за авторитетами уго-ловной среды в местах лишения свободы.

Таким образом, создание условий, исключающих распространение в обществе криминальной субкультуры, приведет к укреплению современ-ной культуры, сохранению ее богатых национальных традиций и реализа-ции поставленной перед государством и обществом глобальной задачи.

62

Я.Г. Ищук, кандидат юридических наук

(Рязанский филиал Московского университета МВД России)

К вопросу о совершенствовании системы субъектов предупреждения преступности условно осужденных

Одно из главных условий успешного функционирования системы

предупреждения преступности заключается в объединении усилий и воз-можностей ее составных частей для достижения общих для системы це-лей, в организации их взаимодействия.

Возросшее значение организации взаимодействия в решении пробле-мы по эффективному предупреждению преступлений со стороны условно осужденных требует участия и комплексного использования возможно-стей различных субъектов, участвующих в такой работе.

Руководствуясь общим понятием субъекта какой-либо деятельности, можно выделить предупреждения, к которым относят государственные органы, общественные организации и лиц, вовлеченных в такую деятель-ность. Субъект – это носитель функциональных прав и обязанностей, реа-лизующий определенный круг задач по достижению конечной цели, – об-ладает определенной компетенцией по участию в такой деятельности, на данный субъект распространяются нормы, регламентирующие данную деятельность. Отнесение лица или организации к числу таких субъектов означает, по общему правилу, постоянное или длящееся (систематиче-ское) участие в этой деятельности1.

Принято разделять субъекты предупредительной деятельности на две основные категории: государственные и негосударственные органы, орга-низации.

К числу государственных субъектов специальной профилактики пра-вонарушений относят все органы и организации, для которых профилак-тика выступает в качестве основной или сопутствующей цели. Например, к таким органам можно отнести органы внутренних дел, органы здраво-охранения, органы службы занятости, комиссии по делам несовершенно-летних и др.

В сферу профилактической деятельности, кроме специализированных государственных органов, которые осуществляют профилактику преступ-лений условно осужденных, входят также негосударственные субъекты:

1 См.: Теоретические основы предупреждения преступности / Антонян Ю.М.,

Жалинский ... Звирбуль В.К., Клочков В.В., Миньковский Г.М. М.: Юрид. лит., 1977. С. 133.

63

трудовые коллективы, общественные организации широкой социальной компетенции, добровольные формирования и другие организации, осуще-ствляющие данную деятельность по мере возникновения необходимости. При этом предупреждение преступлений и иных правонарушений осуще-ствляется ими как на общем, так и на индивидуальном уровне.

Классификация субъектов профилактики осуществляется, как пра-вило, в зависимости от их подчиненности, выполнения координирующих или контрольных функций, масштабов и направлений деятельности, уча-стия в общей или индивидуальной профилактике и т.д. Наибольшее рас-пространение получило деление субъектов профилактики на специализи-рованные и неспециализированные. Данной точки зрения придерживают-ся А.И. Алексеев, Н.И. Ветров, А.И. Долгова, и другие ученые1.

Общие подходы к делению органов и учреждений на специализиро-ванные и неспециализированные субъекты профилактики требуют уточ-нений с учетом специфики деятельности по предупреждению преступле-ний условно осужденных. Специализированные субъекты профилактики, т.е. ориентированные целиком или преимущественно на эту деятельность, и неспециализированные, т.е. решающие вопросы профилактики преступ-лений условно осужденных в процессе реализации своих более широких задач и функций.

К специализированным субъектам, одной из основных функций кото-рых является предупреждение преступлений условно осужденных отно-сятся: суд, прокуратура, органы Федеральной службы исполнения наказа-ний, органы внутренних дел. В данную группу можно отнести также него-сударственные органы: добровольные народные дружины, общественные пункты охраны порядка, внештатные сотрудники полиции и т.п.

Неспециализированными субъектами предупредительной деятельно-сти являются все иные организации, юридические и физические лица, средства массовой информации, которые участвуют в данной деятельно-сти наряду с реализацией своих общих полномочий, прав и обязанностей. Сюда можно отнести и граждан, и семью, и трудовой коллектив и др. На-пример, досуговый кружок, который организовывает в позитивном на-правлении свободное время несовершеннолетнего условно осужденного.

Исполнение условного осуждения, включая оказание содействия со-циальной адаптации осужденных, требуют организации взаимодействия между органами государственной власти, местного самоуправления и ин-ститутами гражданского общества. Очевидно, что эффективность дея-

1 См. подробнее: Алексеев А.И. Криминологическая профилактика: теория, опыт,

проблемы, М.,2001; Ветров Н.И. Профилактика правонарушений среди молодежи. М.,1980; Долгова А.И., Серебрякова В.А. Изменения преступности и проблемы охра-ны правопорядка в России. М., 1994 и др.

64

тельности службы, а значит, и самого исправительного процесса во мно-гом зависит от решения данного вопроса.

В настоящее время юридической наукой достаточно глубоко и детально исследованы многие моменты деятельности государственных органов и об-щественных организаций, направленной на предупреждение преступлений и правонарушений, в том числе и преступности условно осужденных. Всесто-роннему научному анализу подвергнуты не только конкретные субъекты данной деятельности, но и состояние их взаимодействия в планировании проведения различных специально-криминологических и общесоциальных мероприятий. В целях совершенствования рассматриваемой сферы необхо-димо обратиться к зарубежному опыту организации данной деятельности.

Во многих странах Европы, Америки, в некоторых африканских и азиатских государствах аналогом условного осуждения является институт пробации. Организация данного института исходит из особенностей тра-диций каждого конкретного государства, представлений о строгости нака-заний о том, кто и как должен их исполнять, а также из имеющихся воз-можностей.

Так, руководство Службы уголовного надзора Эстонской Республики отмечает, что приоритетной задачей в области уголовного надзора являет-ся поиск возможностей сотрудничества с местными властями и иными уч-реждениями, предлагающими услуги, в которых нуждаются поднадзор-ные, а также с полицией и тюремным ведомством1. В целях реализации такой задачи привлекаются добровольные помощники различных право-защитных организаций, церкви, неправительственных женских, молодеж-ных объединений, виктимологических обществ. С этих позиций можно говорить о социальном содержании и правовой форме пробации.

В Эстонской Республики, Закон «О Государственной службе проба-ции» в ст. 23. закрепляет: «Добровольными работниками пробации могут стать лица, которые изъявили желание принять участие в выполнении за-дач служб пробации, прошли собеседование … получили заключение о том, что они способны выполнять какую-либо из задач пробации.

Государственная служба пробации заключает с добровольными ра-ботниками пробации договоры о сотрудничестве.

Помощнику по уголовному надзору возмещаются расходы, понесен-ные им в связи с выполнением работы по уголовному надзору, но в разме-ре не более десяти процентов от заработной платы, выплачиваемой ин-спектору по уголовному надзору (ст. 20 Закона).

К процессу исполнения наказания в виде уголовного надзора и кон-тролю за условно осужденными службы уголовного надзора Финляндии

1 См.: Обзор законодательства скандинавских и балтийских стран по службе

пробации (уголовному надзору). Сер. Права человека, СПб., 2005. С. 13.

65

привлекают представителей власти и общественные организации, а также семьи поднадзорных.1 «По мнению криминологов, контроль со стороны членов семьи (первичный контроль) имеет большое значение и более ка-чественный, чем контроль, осуществляемый специалистами, так называе-мый вторичный контроль».2

В Дании, Швеции, Нидерландах в работе Службы тюрем и пробации широко используется помощь волонтеров. Волонтер не связан трудовыми отношениями со службой, однако выполняет ту же работу, что и инспек-тор, только в отношении меньшего числа поднадзорных. Как правило, во-лонтер получает зарплату, покрывающую только фактические расходы. Помимо функций надзора волонтеры готовят доклады суду, которые на-правляются туда после того, как их завизирует инспектор3.

Очевидно, что большую роль привлечения волонтеров к такой работе играют правовые традиции, зрелость общества и его отношение к борьбе с преступностью, государственная политика в сфере исполнения наказания.

В современной Японии и США институт пробации и защитного над-зора занимает весьма достойное место в системе мер предупреждения преступности.

К примеру с 1977 года в Японии проводятся ежегодные компании по защите общества от преступности. Эти компании призваны объеди-нить население в противостоянии криминальным явлениям, способство-вать воспитанию в людях чувства сопричастности в деле борьбы с пра-вонарушениями4. А в США добровольное участие граждан в осуществ-лении пробации закреплено законодательно. 19 января 1968 года в шта-те Флорида было принято положение, предусматривающее привлечение граждан к осуществлению надзора за лицами, подвергнутыми режиму пробации и освобожденными условно досрочно из исправительных уч-реждений штата.

На наш взгляд, такая гражданская позиция заслуживает внимания, по-скольку в российском обществе сложилось иное восприятие самого ис-правительного воздействия и спектра субъектов, в нем заинтересованных. Если ситуацию оценивать объективно, в исправлении осужденного преж-де всего должно быть заинтересовано именно общество. Интерес состоит в том, чтобы вернуть в общество психически здорового, социально адап-тированного индивида, обеспечив тем самым безопасность граждан и го-сударства в целом.

1 Там же С. 145 2 См.: Кристн Н. «Плотность общества». М.: РОО» Центр содействия реформе

уголовного правосудия», 2001г. С. 30–31. 3 См.: Обзор законодательства скандинавских и балтийских стран по службе

пробации (уголовному надзору). Серия «Права человека». Спб., С. 186, 192–195. 4 Иншаков С.М. Зарубежная криминология. М.: Инфра, 1997. С. 274.

66

Хотелось бы закончить данную статью выдержкой из Стандартных минимальных правил ООН: «…международный опыт подчеркивает важ-ность участия общественности в процессе ресоциализации правонаруши-телей, в разработке и осуществлении воспитательных программ и призы-вает государства поощрять и развивать такую деятельность. Роль общест-венности рассматривается как один из основных факторов, содействую-щих развитию социальных связей осужденного в обществе, дополняющих усилия правоохранительных органов1.

Б.Н. Кадников,

кандидат юридических наук, доцент (Московский государственный технический

университет имени Баумана)

К вопросу о праве осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, на частную жизнь

С принятием 12 декабря 1993 г. Конституции Российской Федерации в

обществе произошло осознание того, что права и свободы человека имеют приоритет и являются важнейшими ценностями, охраняемыми законом.

Но и в этих условиях право на неприкосновенность частной жизни име-ет важное значение, потому что, уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации и практика его применения основываются на Кон-ституции Российской Федерации, общепризнанных принципах и нормах международного права и международных договорах Российской Федерации, являющихся составной частью правовой системы Российской Федерации, в том числе на строгом соблюдении гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными (ст.3 Уголовно-исполнительного кодекса РФ).

Как указывают ученые в области уголовно-исполнительного права, ог-раничение в правах лиц, отбывающих уголовное наказание, выражается в од-ной из трех форм: в лишении осужденного возможности пользоваться от-дельными правами, предоставленными остальным гражданам; в установ-лении ограничений, в рамках которых разрешено пользоваться отдельны-ми правами; в предписании выполнять обязанности, не возлагаемые на дру-гих граждан, в которых реализуются элементы государственного принуждения2.

1 См.: Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением: принятые Генеральной Ас-самблеей ООН 14.12.1990 г. раздел VI Уголовно-исполнительное право – сборник нормативных актов / под ред. П.Г. Пономарева. М.: Новый юрист, 1997. С. 92–93.

2 См.: Уголовно-исполнительное право Российской Федерации / под ред. И.Л. Трунова. М., 2005. С. 86–88.

67

Внимательное изучение нормативных документов в сфере уголовно-исполнительного права позволяет говорить не о лишении прав, а об их ограни-чении, что не является наказанием, хотя есть и другое мнение. В годы сталин-ских репрессий осужденные приговаривались к поражению в правах. Полагаем, что нужно сделать очень много в вопросе соблюдения прав и свобод осужден-ных и содержащихся в следственных изоляторах, чтобы мы говорили именно об ограничении прав.

В ст.10 Уголовно-исполнительного кодекса РФ1 закреплены основы правового положения осужденных, в рамках которых государство уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечива-ет законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний. При этом осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъя-тиями и ограничениями, установленными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

Вместе с тем необходимо признать, что в нормах УИК отсутствует упоминание о конституционных правах, в том числе о праве на неприкос-новенность частной жизни. Поэтому было бы правильнее указать в статье о том, какие права, гарантированные Конституцией РФ, изъяты из право-вого статуса осужденных. Хотя нельзя сказать, что правовой статус осуж-денных незначителен. Но следует согласиться, что перечень и объем прав и свобод должен быть дифференцированным и возрастать или снижаться в зависимости от характера и степени общественной опасности личности, совершенного преступления и поведения в местах лишения свободы, а также вида исправительного учреждения.

Есть право на получение информации о своих правах и обязанностях, на охрану здоровья, психологическую и юридическую помощь (ст.12 УИК) личную безопасность (ст.13), свободу совести и вероисповедания (ст.14) и др. Свобода вероисповедания предполагает добровольный выбор религии (осужденным гарантируются свобода совести и свобода вероис-поведания). Вместе с тем в нормах УИК и других нормативных актах ни-чего не сказано: происходят ли все эти действия при контроле со стороны администрации учреждения для отбывания наказания, под контролем ви-деонаблюдения или в полном соответствии с религиозными канонами.

Статья 24 УИК в определенной степени также затрагивает права и свободы осужденных, закрепляя в ч.4 следующее правило: « Кино-, фото- и видеосъемка осужденных, их интервьюирование осуществляются с со-гласия в письменной форме самих осужденных». Гражданское законода-тельство не содержит таких положений, что, конечно, обедняет защищен-ность частной жизни осужденных. Такие передачи как «Петровка 38»,

1 Далее везде УИК РФ.

68

«Честный детектив» и многие другие открыто показывают людей, подоз-реваемых в совершении преступлений, не соблюдая принципа презумпции невиновности, нарушая тем самым неприкосновенность их частной жиз-ни. Авторам этих передач невдомек, что может быть и оправдательный приговор, и человек может обратиться в суд за защитой своих прав. Жур-налисты и так называемые «папарацци» не брезгуют тем, что фотографи-руют людей без их согласия и в местах, далеких от публичности. Это при-водит к причинению морального, имущественного, а порой и физического вреда жизни и здоровью этих лиц.

В местах отбывания наказания в виде лишения свободы многие во-просы в той или иной степени решаются, но есть и проблемы несоответст-вия ведомственных правовых актов Конституции РФ. Например, ограни-чения, которые установлены подзаконным актом - Правилами внутренне-го распорядка исправительных учреждений (часть восьмая в ред. Феде-рального закона от 09.03.2001 № 25-ФЗ) в части приобретения или полу-чения определенных вещей, предметов, о чем говорится в определении Конституционного Суда РФ1.

Весьма интересно содержание ст.83 УИК, в которой установлены правила применения технических средств надзора и контроля. Админист-рация исправительных учреждений вправе использовать аудиовизуаль-ные, электронные и иные технические средства надзора и контроля для предупреждения побегов и других преступлений, нарушений установлен-ного порядка отбывания наказания и в целях получения необходимой ин-формации о поведении осужденных. Однако администрация исправитель-ных учреждений обязана под расписку уведомлять осужденных о приме-нении указанных средств надзора и контроля.

Такое решение вопроса позволяет говорить о необходимости юридиче-ского закрепления этих процедур в гражданской жизни. Фактически в этой норме частично реализованы правила, которые можно применять при ви-деонаблюдении, электронной слежке, прослушивании, но в рамках закона.

Как явствует из ст. 84 (Оперативно-розыскная деятельность в испра-вительных учреждениях), положения Закона об ОРД в части соблюдения прав и свобод граждан не действуют в этих учреждениях, т.е. проводить подобные мероприятия можно без санкции судьи и с невыполнением тре-бований по защите права на неприкосновенность частной жизни. В этой части, по нашему мнению, есть существенные недостатки. Во-первых, можно в статьях УИК оговорить такие права администрации. Во-вторых, было бы неплохо установить хотя бы минимум гарантий для осужденных в части проведения ОРД (например, при встречах с прокурором, защитни-ком, близкими родственниками).

1 Определение Конституционного Суда РФ от 12.07.2006 N 378-О.

69

В главе 13 УИК более подробно говорится о режиме проявления раз-личных сфер частной жизни. Например, есть право на свидание с близки-ми и с адвокатами, в том числе и длительные (ст.89), но нет указания о со-блюдении тайны этих свиданий, а тайна встречи с адвокатом оговорена рядом условий (вне пределов слышимости третьих лиц и без применения технических средств прослушивания), что видимо, не исключает видео-наблюдения.

Право на тайну корреспонденции, почтовых отправлений действует в учреждении по отбыванию наказания в виде лишения свободы лишь от-части, и это следует признать правильным. Очень важные положения свя-заны с правом на переписку (ст.91). Выделены субъекты, переписка с ко-торыми цензуре не подлежит ни в коем случае: суд, прокуратура, выше-стоящие органы уголовно-исполнительной системы, Уполномоченные по правам человека РФ и субъектов федерации, общественная наблюдатель-ная комиссия. Переписка с защитником ограничена случаями о наличии достоверных данных о нахождении в переписке сведений о возможности совершения преступления. В этой части ограничения, на наш взгляд, не совсем обоснованные. Более строгие правила действуют в отношении права на телефонные переговоры (ст.92), которые, во-первых, могут кон-тролироваться персоналом исправительных учреждений, а во-вторых, ни-чего не говорится о праве пользования мобильной связью.

В ряде статей оговорены некоторые условия нахождения осужден-ного в колонии и использования своих прав на определенные действия по развитию своей личности и связи с внешним миром (ст.93-102 УИК). При этом материально-бытовое обеспечение осужденных к ли-шению свободы с одной стороны четко регламентировано, а с другой есть определенная нерешенность, недосказанность, ссылка на другие нормативные акты (Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений). Одежда за средства осужденных может быть приобрете-на только по разрешению администрации, места для свободы вероис-поведания не определены. Возможно, такое решение не состоялось по экономическим причинам, но добиваться этого необходимо. Когда в помещении один туалет, да и тот открытый, то вряд ли можно говорить о каком-то уважении к частной жизни. Не определено размещение в помещениях, общежитиях.

Содержание ст.101 УИК не дает права говорить о сохранении в рам-ках уголовно-исполнительной системы врачебной тайны. В самой статье об этом ничего не говорится, в законе опять ссылка на подзаконный акт. Так, согласно данной статье, лечебно-профилактическая и санитарно-профилактическая помощь осужденным к лишению свободы организуется и предоставляется в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений и законодательством Российской Федерации.

70

По данному положению возникают вопросы. В частности, почему нет за-конодательного закрепления возможности не указывать открыто диагноз болезни осужденного? Это было бы правильно, но отдельные сферы мог-ли бы быть объявлены закрытыми. Например, общение осужденного с психиатрами, психологами вряд ли следует раскрывать для широкого кру-га лиц.

Таким образом, можно говорить о наличии отдельных правовых про-явлений, характеризующих наличие элементов частной жизни в учрежде-ниях, где осужденные отбывают наказание в виде лишения свободы. Вме-сте с тем некоторые решения могли бы быть более мягкими и давали бы осужденным возможность и пространство для того, чтобы подумать над своим положением, попытаться осмыслить свои поступки. Постоянный контроль и надзор не дает возможности, на наш взгляд, осужденному воз-можности найти ответы на вопрос о причинах и условиях совершения им преступления, о роли личностных факторов.

Можно сказать о весьма тщательном судебном контроле за назначе-нием наказания, местами лишения свободы и соблюдением прав и свобод осужденных. С одной стороны Конституционный и Верховный суды РФ уделяют много внимания этой проблеме1, но с другой – вопросы охраны конституционных прав и свобод рассматриваются высшими судебными инстанциями, на наш взгляд, недостаточно.

Как указывает Уполномоченный по правам человека, излишние пра-воограничения в условиях отбывания наказания приводят к многочислен-ным правонарушениям2. Следует согласиться с Г.А. Майстренко в том, что и уголовное и уголовно-исправительное право как отрасли законода-тельства и как юридические науки еще не свободны от ушедших в прошлое подходов к формированию и развитию правового положения осужденного, так как не восприняли до конца конституционную доктрину прав и свобод каждого человека и гражданина, закрепленную в Конституции РФ 1993 г. Осужденные в РФ вполне заслуживают закрепления в УИК РФ таких основ-

1 Постановление Пленума,. Верховного Суда СССР от 2 марта 1989 г. № 1 «О

судебной практике по делам о преступлениях, совершаемых в исправительно-трудовых учреждениях» / Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. № 3.; Постанов-ление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном пригово-ре» / Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 1996. № 7.; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения суда-ми уголовного наказания» / Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 1999. № 8; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 ноября 2001 г. № 14 «О практике назначения судами видов исправительных учреждений» / Российская га-зета. 2001. 5 декабря.

2 См.: Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2004 год. / Российская газета. 2005. 31 марта.

71

ных прав, как право на личную неприкосновенность, право на неприкосно-венность частной жизни, право на жизнь, право на получение информации1.

Вместе с тем нельзя согласиться с выводом о том, что конституцион-ное право на неприкосновенность частной жизни вообще отсутствует у осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Во-первых, есть отдельные элементы данного конституционного права, которые про-являются дифференцированно, о чем уже говорилось выше. Во-вторых, необходимо учитывать экономические условия, цели наказания и другие составляющие, совокупность которых объективно и действительно не по-зволяют государству гарантировать осужденным соблюдение в полной мере конституционного права на неприкосновенность частной жизни.

Как представляется, наиболее негативно на поведении осужденных, отражается несоблюдение элементарных санитарных норм содержания под стражей, игнорирование определенных личностных прав, что способ-ствует распространению среди них заболеваний, совершению преступле-ний и массовых беспорядков. В этом смысле мы явно видим, что человек, лишенный свободы, все равно вправе иметь минимум правомочий, в том числе и относящихся к частной жизни2.

Положение граждан, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений и содержащихся в следственных изоляторах еще более тя-желое. Условия содержания в них не соответствуют европейским стандар-там, в том числе и по охране неприкосновенности частной жизни3. Осо-бенно вздрагиваешь при таких словосочетаниях, как: «камеры оборудуют-ся» (не помещения и комнаты, а камеры), «стол и скамейки» (не стол и стулья), «бачком с питьевой водой», «вентиляционным оборудованием (при наличии возможности)», а как же дышать, если его нет, «напольной чашей (унитазом)» (это сразу напоминает место, о котором уже даже не-прилично говорить). Фактически это унижение человеческого достоинст-ва, о неприкосновенности частной жизни говорить вообще не приходится.

Есть различные предложения по поводу решения назревших проблем. Как отмечает Уполномоченный по правам человека, лица, находящиеся в местах лишения свободы, ограничены в реализации прав и свобод, однако они не должны быть ограничены в правовых средствах их защиты. Наобо-рот, чем жестче и суровее ограничения, налагаемые законом, тем разнооб-

1 Майстренко Г.А. Конституционно-правовые ограничения основных прав и сво-бод человека и гражданина и практика их применения органами и учреждениями Фе-деральной службы исполнения наказаний России. дис. … канд. юрид. наук М., 2006. С 41–42.

2 См.: Преступление и наказание. 2005. № 7. С. 3; www.prpc.ru/doclad00/04_20.shtml. 3 (Собрание законодательства Российской Федерации, 1995, N 29, ст. 2759; 1998,

N 30, ст. 3613; 2001, N 11, ст. 1002; 2003, N 27, ст. 2700; N 50, ст. 4847; 2004 N 27, ст. 2711).

72

разнее и действенней должна быть система защиты имеющихся у них прав1.

По мнению некоторых исследователей, для решения данной пробле-мы, необходимо снижение численности осужденных в исправительных учреждениях. По нашему мнению, необходимо более тщательно выпол-нять минимальные права и свободы осужденных, не относится к ним как к изгоям, выделять пространство для минимального осуществления их част-ной жизни. Конечно, нельзя изменить все сразу, но необходимо обратить более пристальное внимание на состояние учреждений пенитенциарной системы Российской Федерации.

О.В. Князева,

старший преподаватель кафедры уголовного права, кандидат юридических наук

(Академия ФСИН России); Н.Б. Котомкина,

старший инспектор уголовно-исполнительной инспекции (ГУФСИН России по Нижегородской области)

Реализация целей и задач института условного осуждения на первом этапе реализации Концепции развития уголовно- исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года Изучение рецидивной преступности условно осужденных показывает,

что применение данной меры в общем способствует достижению целей уго-ловной ответственности. Если сопоставить данный факт с необходимостью уменьшения доли реального лишения свободы в структуре судимости, то можно заключить, что условное осуждение является серьезной альтернати-вой наказаниям, связанным с изоляцией от общества.

Сущность условного осуждения заключается в особом порядке инди-видуализации уголовной ответственности. Основным аргументом в пользу того, что условное осуждение является особым порядком индивидуализа-ции уголовной ответственности, а не наказания, является утверждение о том, что индивидуализация наказания осуществляется на этапе как назна-чения, так и исполнения; она имеет в значительной степени уголовно-исполнительную природу.

Индивидуализация наказания при условном осуждении проявляется в деятельности специализированного государственного органа, наделенного определенной самостоятельностью при осуществлении контроля за условно

1 См.: Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской

Федерации О.О. Миронова в 2002 году // Российская газета. 2003. 16 июля.

73

осужденным. Он в пределах своей компетенции может принять к нему меры, сходные с применяемыми администрацией исправительного учреждения к лицам, реально отбывающим наказание. Например, он вправе ограничить до-суг условно осужденного, если посчитает, что это воспрепятствует его даль-нейшему исправлению и если такое требование не было предъявлено к осуж-денному судом; принять меры административного или дисциплинарного взы-скания или, напротив, поощрительные меры при надлежащем поведении осужденного; проводить с условно осужденным определенную воспитатель-ную работу в целях подъема его духовной и нравственной культуры и др.

Немаловажный признак условного осуждения – назначение осужден-ному конкретного вида наказания. С учетом предназначения условного осу-ждения в качестве наказаний, отбываемых условно, не могут применяться любые из указанных в ст. 44 УК РФ. На это указывают множество ученых1.

Условное осуждение представляет собой специфический способ реа-гирования государства на преступление. Он подразумевает то, что эта ме-ра уголовно-правового характера часто применяется судом для того, что-бы не оставить без внимания совершенное преступление. Ведь нередко бывают на практике случаи, когда лицо впервые совершает преступление вследствие случайных обстоятельств, положительно характеризуется, возмещает причиненный преступлением вред или совершает иные поло-жительные действия. В данном случае можно констатировать, что такие цели наказания, как исправление осужденного и предупреждение престу-плений, вполне достигнуты в той степени, в какой они могли быть дос-тигнуты при применении к лицу реально отбываемого наказания. Восста-новление же социальной справедливости достигнуто путем привлечения виновного к уголовной ответственности.

Вместе с тем есть целый ряд моментов, осложняющих применение условного осуждения и снижающих его действенность.

Прежде всего, условное осуждение не всегда обосновано применяется к отдельным категориям преступников, а именно, к совершившим особо тяжкие преступления, тяжкие преступления против личности и иные тяж-кие преступления, максимальное наказание за которые, превышает восемь или шесть лет лишения свободы соответственно; к судимым, неработаю-щим, отрицательно характеризующимся осужденным. По-видимому, при-менению этой меры должно предшествовать более тщательное изучение возможности оказания необходимого профилактического воздействия в условиях свободы, может быть, даже прогноз их будущего поведения. Кроме того, не следует преуменьшать значимость возложения обязанно-

1 См.: Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904; Музеник А.К.,

Уткин В.А., Филимонов О.В. Условное осуждение и отсрочка исполнения приговора. Томск, 1990.

74

стей на условно осужденных, которые при надлежащем осуществлении контроля за их исполнением способствуют исправлению осужденных.

Следует отметить недостаточную завершенность правовой регламен-тации применения данного института, особенно на стадии его исполнения, вследствие чего снижается действие отдельных норм, обеспечивающих надлежащее выполнение условно осужденными предъявляемых к ним требований. Прежде всего это касается легальной регламентации некото-рых оснований применения отмены условного осуждения, продления ис-пытательного срока, а также корректировки режимных требований, что и подразумевается в целях и задачах реализации Концепции развития уго-ловно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.

Анализ состояния законодательства и организационно-материальных условий в сфере правоприменительной деятельности показывает, что без должного взаимодействия с правоохранительными органами, иными орга-нами, общественностью уголовно-исполнительные инспекции не в состоя-нии обеспечить решение поставленных перед ними задач в части работы с условно осужденными. Имеющийся положительный опыт в этой сфере не всегда находит поддержку заинтересованных структур. В связи с этим про-должает оставаться актуальным дальнейшая разработка вопросов по орга-низации взаимодействия, которая, в конечном счете, должна привести к созданию соответствующих совместных нормативно-правовых актов, регу-лирующих деятельность субъектов, участвующих в процессе исполнения условного осуждения. Однако качественное изменение характера осущест-вляемой работы по оказанию воспитательно-профилактического воздейст-вия на условно осужденных возможно только посредством создания специ-альной социальной службы, которая бы занималась исключительно вопро-сами воспитательного воздействия на осужденных условно.

О.В. Конкина,

доцент кафедры уголовного права, кандидат юридических наук, доцент


К вопросу о совершенствовании применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания и замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания в условиях реализации Концепции развития уголовно-исполнительной

системы Российской Федерации до 2020 года В соответствии с Концепцией развития уголовно-исполнительной

системы Российской Федерации до 2020 года предусматривается создание справедливой и контролируемой системы мотиваций осужденных к зако-

75

нопослушному поведению, влекущему изменение условий отбывания на-казания и вида исправительного учреждения, условно-досрочное освобо-ждение или замену неотбытой части наказания более мягким видом нака-зания, совершенствование порядка участия администрации исправитель-ных учреждений в реализации механизмов условно-досрочного освобож-дения и замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания с учетом поведения и личностных характеристик осужденных. В целях реализации данного положения Концепции введена система социальных лифтов. Общие критерии, определяющие основания условно-досрочного освобождения осужденных, предусмотренные в уголовном законодатель-стве, нашли свое отражение в Методических рекомендациях по использо-ванию системы социальных лифтов в исправительных учреждениях ФСИН России в условиях действующего законодательства, что является значительным вкладом в развитие механизма реализации условно-досрочного освобождения.

Однако в настоящее время существует конкуренция четырех инсти-тутов, в соответствии с которыми осужденные могут быть либо освобо-ждены условно-досрочно, либо с заменой неотбытой части наказания более мягким видом наказания, либо переведены в колонию-поселение после отбытия части срока наказания в колониях общего и строгого ре-жимов, либо помилованы. Совершенствованию практики применения института условно-досрочного освобождения и повышению его эффек-тивности способствовало бы приведение в соответствие законодатель-ной регламентации смежных видов освобождения от наказания. Одним из направлений исключения подобной коллизии является изменение подхода к замене неотбытой части наказания более мягким видом нака-зания. Замена неотбытой части наказания более мягким видом наказа-ния является элементом прогрессивной системы отбывания наказания, позволяющим изменить правовое положение осужденного, объем и ха-рактер карательного воздействия на него наказания. Эта система харак-теризуется многоступенчатостью, постепенным переходом от более строгого наказания к более мягкому, и наоборот. Так как замена наказа-ния – элемент прогрессивной системы, то она должна применяться раньше условно-досрочного освобождения, которое является ее высшей ступенью. Осужденный должен представляться к условно-досрочному освобождению в основном только после применения к нему указанной замены, что будет обеспечивать достижение целей прогрессивной сис-темы и реализацию принципа справедливости.

В настоящее время сроки, отбытие которых необходимо для пред-ставления к условно-досрочному освобождению и замене наказания более мягким, совпадают. Возникает конкуренция данных институтов, что ус-ложняет применение замены наказания более мягким на практике. Следу-

76

ет установить сроки наказания, после отбывания которых возможно при-менение замены: за преступления небольшой и средней тяжести – не ме-нее 1/4, за тяжкие преступления – не менее 1/3, за особо тяжкие преступ-ления – не менее 1/2, за преступления против половой неприкосновенно-сти несовершеннолетних, а также преступления, предусмотренные ст. 210 УК РФ, – не менее 2/3, за преступления против половой неприкосновенно-сти несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста, – не менее 3/4 срока назначенного наказания. Осужденные к пожизненному лишению свободы должны отбыть не менее 20 лет.

Применение замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания к пожизненно лишенному свободы оправдано тем, что данное лицо может быть освобождено условно-досрочно, если суд признает его не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказания, после фактическо-го отбытия не менее 25 лет лишения свободы (ч. 5 ст. 79 УК РФ). Непо-нятно, почему его сразу условно-досрочно освобождают, а не применяют к нему вначале замену неотбытой части наказания более мягким, чтобы проверить, насколько он исправился, подготовить его к жизни на свободе. В связи с этим к лицам, отбывающим пожизненное лишение свободы, также может быть применена замена неотбытой части наказания более мягким по отбытии не менее 20 лет и при условии положительно характе-ризующегося поведения осужденного. Более мягким наказанием в данном случае выступает ограничение свободы, в условиях которого осужденный будет постепенно адаптироваться к жизни на свободе.

Вызывает недоумение и тот факт, что законодатель обязал суд услов-но-досрочно освобождать лицо, отбывающее содержание в дисциплинар-ной воинской части, принудительные работы или лишение свободы, при наличии предпосылок и условий, указанных в законе, но не внес анало-гичное изменение в ст. 80 УК РФ, то есть для суда применение замены – по-прежнему право, а не обязанность. Вместе с тем условно-досрочное освобождение по сравнению с заменой наказания является более льгот-ным видом освобождения.

Осуществление замены неотбытой части наказания более мягким ви-дом наказания возможно в тех случаях, когда осужденному отказано в применении условно-досрочного освобождения. Замена неотбытой части наказания более мягким наказанием имела бы особенно важное значение при рассмотрении дел о лицах, лишенных свободы на небольшие сроки. Практика показывает, что для изучения осужденного требуется значи-тельное время. Отказ от применения условно-досрочного освобождения вследствие неизученности личности осужденного исключает в большин-стве случаев отбытия краткосрочного лишения свободы вторичное хода-тайство об условно-досрочном освобождении. Осужденный, например, к одному году лишения свободы при отказе ему в условно-досрочном осво-

77

бождении после отбытия им половины срока этого наказания не может рассчитывать на данный вид освобождения. Вместе с тем при наличии не-обходимой информации была бы возможна замена неотбытой части ли-шения свободы более мягким наказанием, например, обязательными или исправительными работами. Данная замена применима и в любом случае отказа в условно-досрочном освобождении, если имеются данные, поло-жительно характеризующие осужденного.

Такой подход является весьма логичным, исходя из понимания места замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания и ус-ловно-досрочного освобождения как элементов прогрессивной системы отбывания наказания. Он позволит более эффективно применять указан-ные виды освобождения с учетом требований Концепции развития уго-ловно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.

И.В. Корзун,

доктор юридических наук, профессор; Г.Т. Кужабаева,

ученый секретарь, кандидат юридических наук,

(Академия Комитета уголовно-исполнительной системы МВД Республики Казахстан)

К вопросу о дефиниции «пенитенциарная профилактика

терроризма» в современной криминологии Общеизвестным является тот факт, что проблемой исследования

феномена терроризма занимались и занимаются многие ученые, а в на-учной литературе имеется достаточное количество концептуальных на-учных исследований, посвященных данной тематике. Криминологиче-ская составляющая подобных исследований ориентирована в основном, либо на общее изучение причинно-факторного комплекса терроризма, его исторических, социально-политических и регионально-экономических детерминант, либо на выработку и обоснование мер предупреждения и противодействия, в том числе посредством институ-тов юридической ответственности и наказания. Если же обратиться к проблематике противодействия терроризму в условиях исполнения уже назначенного уголовного наказания, то говорить о сколько-нибудь сис-темной и последовательной ее разработке, особенно в казахстанских ис-следованиях просто не приходится.

Исходя из стремления заполнить существующий «вакуум» в данной области, в настоящей статье речь пойдет о теоретических основаниях вве-дения в научный оборот и целесообразности использования такой дефини-

78

ции как «пенитенциарная профилактика терроризма». Подобная постанов-ка вопроса обусловлена, на наш взгляд, его актуальностью и практической необходимостью (прежде всего для сотрудников уголовно-исполнительной системы) в работе с осужденными особой категории – террористами. В на-стоящее время количество осужденных за террористические посягательст-ва и попытки их осуществления в Республике Казахстан, как и в Россий-ской Федерации, неуклонно возрастает. В связи с этим теоретическая опре-деленность в терминологическом аппарате, характеризующим это дина-мично разрастающееся асоциальное явление, во-первых, позволит, на наш взгляд, более дифференцированно подходить к разноплановым мерам борьбы с ним, и, во-вторых, будет способствовать эффективному проведе-нию целенаправленного профилактического воздействия, прежде всего в отношении рассматриваемой категории осужденных.

Коснувшись ретроспективы дефиниции «профилактика», то, по мне-нию Г.А. Аванесова, под нею следует понимать меры, направленные на выявление и ликвидацию причин и условий конкретных преступных дея-ний, а также на установление лиц, потенциально способных совершить преступление, с целью осуществления направленного предупредительного воздействия1.

Известный ученый-криминолог А.Б. Сахаров под профилактикой преступлений понимает определенную систему специальных мер и ви-дов деятельности, направленную на устранение и нейтрализацию при-чин и условий, способствующих совершению преступлений2. По мне-нию Ю.М. Антоняна, профилактика преступлений составляет часть предупредительной работы, содержанием которой является целенаправ-ленное выявление и устранение причин преступности и условий, ей способствующих, а также причин и условий конкретных преступлений, отдельных групп преступлений и отдельных видов преступности. Чем успешнее будет осуществляться профилактика, тем меньше придется затрачивать усилий и средств на пресечение, раскрытие и расследование преступлений3. Если говорить о пенитенциарной преступности, то под ней подразумевается преступность в пенитенциарных учреждениях, местах лишения свободы4.

В научной литературе под профилактикой терроризма понимается «воздействие рычагов социального контроля общества, его гражданских

1 См.: Аванесов Г.А. Криминология. М., 1984. С. 339. 2 См.: Сахаров А.Б. Социальная система предупреждения преступности // Сов.

гос-во и право. 1978. № 11. С. 69. 3 См.: Антонян Ю.М. О понятии профилактики преступлений // Вопросы борьбы

с преступностью. 1977. № 26. С. 8. 4 См.: Старков О.В. Пенитенциарная преступность // Криминология. М., 1999.

С. 647.

79

институтов, отдельных граждан, на факторы детерминации, результатом которого предстает сокращение или желательное изменение структуры данного преступления и нивелируется потенциал возможных преступ-ных деяний. В результате данного воздействия преобразуются отноше-ния между людьми, что приводит к нейтрализации причинной базы пре-ступления… Работа направлена именно на недопущение преступления, что является главным отличием профилактики от иных видов социаль-ной деятельности… Весь потенциал профилактических средств и мето-дов направлен на выработку у личности законопослушного поведе-ния… Свое предпочтение превенции отдавали еще Платон и Аристо-тель, Ш. Монтескье и Ч. Беккариа… Идеи приоритета профилактики развиты отечественными криминологами – Г.А. Аванесов, Ю.Д. Блув-штейн, Л.Д. Гаухман, А.И. Долгова, А.Э. Жалинский, К.Е. Игошев, Г.А. Миньковский…»1.

Общеизвестно, что в исправительных учреждениях с целью профилак-тики выявляются причины преступлений и условия, способствующие их со-вершению, разрабатываются и осуществляются мероприятия, направленные на их устранение: выявляются лица, от которых можно ожидать совершения преступлений, принимаются меры по оказанию на таких осужденных необ-ходимого воспитательного и предупредительного воздействия2.

Однако следует констатировать, что именно руководствуясь по-добными «шаблонными» формулировками в основном и проводится профилактическая работа с различными категориями осужденных. Это обусловлено разнообразными факторами: слабостью методологическо-го инструментария, нехваткой квалифицированных специалистов, от-сутствием возможностей применения и внедрения специальных мето-дов и приемов работы с данной категорией, нежеланием приобретения соответствующих навыков работы. Несмотря на свою чрезвычайную актуальность и значимость, анализ этих и связанных с ними обстоя-тельств, выходит за рамки настоящей публикации. Поэтому сосредото-чимся на обозначенной нами и вынесенной в заглавии настоящей пуб-ликации проблематике.

По нашему мнению, наряду с иными, к основным целям деятельности и задачам совершенствования уголовно-исполнительной системы отно-сится сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбыв-шими наказание в виде лишения свободы. При этом гораздо эффективнее, на наш взгляд, это будет происходить за счет повышения эффективности применения специальных мер в виде социально- психологической работы

1 Гриб Н. Криминальные аспекты противодействия терроризму в современной

России: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2005. С.118. 2 Уголовно-исполнительное право. Алматы, 2008. С. 429.

80

в местах лишения свободы и развития системы постпенитенциарной по-мощи таким лицам. В результате проведенного комплексного исследования мы пришли к выводу о том, что профилактическая работа с осужденными за террористические преступления требует проведения комплекса мер, сущест-венно отличающегося от традиционного рутинного инструментария, исполь-зуемого в отношении общего контингента лиц, подвергнутых уголовно-исполнительному воздействию.

Так, например, в пенитенциарной системе все большую актуальность приобретает роль пенитенциарных психологов, поэтому необходимость внедрения новых индивидуальных форм работы, обеспечивающих оказа-ние адресной психологической помощи осужденному-террористу с уче-том его социально-психологической характеристики является важным и необходимым нововведением в пенитенциарной практике.

В настоящее время в исправительных учреждениях налаживается ра-бота с представителями религиозных конфессий, что также является весь-ма продуктивным в работе с рассматриваемой категорией осужденных. Активное использование данного вида сотрудничества, в частности, в обеспечении осужденным возможности участия в религиозных обрядах, реализации совместных с традиционными конфессиями гуманитарных проектов, применение методов убеждения, возможно, помогут поменять идеологию террориста, изменить его отношение к религиозным постула-там, поменять отношение к мировоззрению.

Немаловажным является и необходимость более широкого примене-ния методов психотерапевтического направления работы с данной катего-рией осужденных, внедрение инновационных технологий, адаптация по-зитивного опыта зарубежных стран. Для лиц, осужденных за рассматри-ваемые виды преступлений, необходима разработка базовых (обязатель-ных) программ психологической коррекции личности для формирования социальной направленности осужденных, профилактики деструктивных проявлений, их ресоциализации и дальнейшей интеграции в общество. Применение данных программ будет, на наш взгляд, способствовать изу-чению и коррекции личности осужденного террориста. Разработка, разви-тие и внедрение психотерапевтического направления работы пенитенци-арного психолога позволит поставить работу специалистов на более высо-кий уровень.

Полагаем, что для успешного проведения намеченных реформ уго-ловно-исполнительной системы, как в Казахстане, так и в России, пра-вильным будет учет специфики превентивных мер и в отношении само-стоятельной категории осужденных-террористов. Одной из главных про-блем в организации профилактической работы в пенитенциарной системе является проблема низкой профессиональной подготовки сотрудников УИС в области знаний личностных особенностей особенной категории

81

осужденных-террористов. Как правило, осужденные за террористические преступления, имеют немалый багаж знаний не только в области религи-озных учений, но и в целом уровень образования на порядок выше, чем у других осужденных.

В беседах с сотрудниками оперативных служб ИУ выявились по-верхностные знания в области теологии, психологии личности. Очевид-но, что такие сотрудники должны иметь гораздо больший уровень спе-циальных знаний, так как многие террористы, в пример им, отличаются высоким уровнем как общих образовательных познаний, так и специ-альных навыков, психологической подготовки. Проведенный в ходе ис-следования опрос среди практических работников УИС (более 900 че-ловек) на предмет знания и применения данного рода мер в проведении профилактических мероприятий является тому подтверждением. Так, на вопрос «Считаете ли Вы достаточным уровень своего профессионализ-ма в работе с осужденными за терроризм?» лишь 26 % респондентов признали себя достаточно компетентными в этой области, основной же доле опрошенных (72 %) требуется дополнительная подготовка для по-лучения навыков изучения особенностей личности осужденных за тер-рористические преступления. Низкая профессиональная подготовка со-трудников исправительных учреждений для работы с данной категори-ей осужденных была выявлена и посредством интервьюирования. В свя-зи с этим мы, в частности, предлагаем на базе ведомственных учебных заведений (в Казахстане – это Академия КУИС Минюста РК) осуществ-лять обучение таких сотрудников – оперативных, режимных, воспита-тельных и других служб ИУ для углубленного изучения особенностей личности, вопросов теологии, психологии и других познаний с целью использования в предупредительной работе.

Таким образом, в результате проведенных исследований, мы при-шли к выводу, что под пенитенциарной профилактикой терроризма следует понимать систему мер специального и индивидуального свой-ства, направленную на предупреждение преступлений террористиче-ского характера среди осужденных, а также на прогнозирование и коррекцию поведения осужденных, в целях дальнейшего предупреж-дения рецидивных проявлений террористической направленности. Данный вид профилактики подразумевает разработку и проведение специализированных мероприятий непосредственно с осужденными за преступления террористической направленности, а также и с иными лицами, которые могут быть подвержены криминогенному воздейст-вию со стороны непосредственных носителей террористических уста-новок в местах лишения свободы.

Термин «пенитенциарная профилактика терроризма» (следует отличать от словосочетания «профилактика пенитенциарного терроризма» – явления,

82

не утсановленного современной отечественной практикой) обозначает ком-плексные возможности криминологического, уголовно-исполнительного, психологического и иного воздействия на лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы за совершение деяний террористического характе-ра, а также, перспективы выявления подобной акцентуации у иных осуж-денных. Иными словами, понятие «пенитенциарная профилактика терро-ризма» отображает основную цель пенитенциарного воздействия на лиц, являющихся носителями террористических ценностей и общественно-опасных экстремистских установок.

Необходимо также иметь в виду, что последовательно обосновывая и развивая идею о внедрении в современный социолого-правовой глоссарий новой терминологической конструкции, авторы настоящей публикации закономерно попадают на путь обоснования и нового межотраслевого на-правления прикладных научных исследований, которое должно занять свое достойное место в ряду известных направлений специальной профи-лактики преступности.

Выделяя пенитенциарную профилактику терроризма в качестве са-мостоятельной сферы, мы основывались на известном постулате о том, что критерием для определения подлинности нового научного направ-ления, находящегося на «стыке» криминологии и других научных от-раслей, служит появление новой реальной социальной проблематики, изучение которой диктует необходимость комплексного междисципли-нарного подхода.

Необходимо также учитывать, что в нашем случае речь идет о де-финиции, одновременно включающей в себя: а) междисциплинарное направление научных исследований, б) учебно-методический комплекс специального образовательного характера, в) прикладную деятельность соответствующих субъектов профилактики. Именно эту триединую сферу мы и предлагаем рассматривать в качестве непосредственного предмета пенитенциарной профилактики терроризма. Полагаем, что в этом значении пенитенциарная профилактика призвана интегрировать различные отрасли знаний и расширить имеющиеся познания примени-тельно к изучению террористической мотивационной детерминации, особенностям формирования личности преступников-террористов, вы-работке комплексного и единообразного подхода к системе мер профи-лактического воздействия.

83

А.И. Кочкарев, начальник кафедры уголовного права, кандидат юридических наук, доцент

(Академия ФСИН России); А.В. Дергачев,

заместитель начальника управления режима и надзора – начальник отдела режима

(ФСИН России) Основания для криминализации передачи либо попытки передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся

в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания

В соответствии с Концепцией развития уголовно-исполнительной

системы Российской Федерации до 2020 года совершенствование режима в местах лишения свободы является одним из основополагающих элемен-тов развития уголовно-исполнительной системы. В условиях развития уголовно-исполнительной системы важное значение имеет и укрепление правопорядка в исправительных учреждениях. Реализация данной задачи направлена на повышение эффективности управления УИС и достижения основной цели уголовно-исполнительного законодательства: исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как са-мими осужденными, так и иными лицами. Устойчивая и осуществляемая без сбоев работа исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы становится неэффективной в результате совершения различных правонарушений, самыми распространенными из которых являются дос-тавка и передача запрещенных предметов лицам, в них содержащимся. Общественная опасность таких деяний заключается в нарушении нор-мальной деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы, в снижении эффективности применения к осужденным мер исправительно-го воздействия, а также в создании условий, способствующих соверше-нию ими нарушений режима отбывания наказания и пребывания в местах содержания под стражей, а в отдельных случаях – и совершения ими но-вых преступлений. В настоящее время за нарушение режима в исправи-тельных учреждениях к осужденным могут применяться меры дисципли-нарного воздействия в соответствии со ст. 115 УИК РФ.

Граждане, которые передают подозреваемым, обвиняемым, осужден-ным запрещенные предметы, привлекаются к административной ответст-венности в соответствии со ст. 19.12 КоАП РФ. Меры дисциплинарного и административного воздействия, применяемые к нарушителям режима в исправительных учреждениях, и лицам, передающим запрещенные пред-

84

меты, к которым применяется меры административного наказания в соот-ветствии с КоАП РФ, являются неэффективными в силу недостаточной строгости применяемых санкций. Законодательные представления об об-щественной опасности данного деяния отличаются недооценкой его зна-чимости. Степень общественной опасности данного деяния повышается в случае совершения его повторно после наложения административного на-казания за подобные действия.

Значительная общественная опасность повторного совершения дан-ного деяния, достаточно широкая его распространенность, невозможность и неэффективность борьбы с ним при помощи иных, более мягких мер, а также возможность позитивного воздействия уголовно-правовыми сред-ствами на данное общественно опасное поведение предполагает установ-ление уголовной ответственности за его совершение. В условиях развития УИС для минимизации отрицательных последствий нарушения режима, выражающегося в виде передачи запрещенных предметов лицам, содер-жащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следствен-ных изоляторах или изоляторах временного содержания и иных местах содержания под стражей, предлагается ввести в УК РФ норму, предусмат-ривающую ответственность за передачу или попытку передачи запрещен-ных предметов лицам, содержащимся в исправительных учреждениях и местах содержания под стражей, совершенную в течение года после на-ложения административного наказания за такие же действия.

На основании изложенного, предлагаем дополнить Уголовный кодекс Российской Федерации статьей 321.1 УК РФ следующего содержания:

«Статья 321.1. Передача либо попытка передачи запрещенных предме-тов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной систе-мы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания

Передача либо попытка передачи любым способом лицам, содержа-щимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания и иных местах содер-жания под стражей, предметов, веществ или продуктов питания, приобре-тение, хранение или использование которых запрещено законом, совер-шенная в течение года после наложения административного наказания за такие же действия, –

наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в раз-мере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года».

Полагаем, что криминализации передачи или попытки передачи за-прещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах вре-

85

менного содержания, позволит повысить эффективность деятельности уч-реждений уголовно-исполнительной системы России в обеспечение поло-жений Концепции развития УИС до 2020 года.

Д.Н. Лакин,

преподаватель (Кировский филиал Академии ФСИН России)

Некоторые аспекты противодействия преступлениям

коррупционного характера в уголовно-исполнительной системе Наметившаяся государственная политика в сторону гуманизации уго-

ловной и уголовно-исполнительной политики, увеличения назначения суда-ми альтернативных видов наказания, то есть наказаний не связанных с ли-шением свободы, приводит нас к тому, что в местах лишения свободы отме-чается качественное ухудшение характеристик осужденных и увеличение доли лиц отбывающих наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления. Развитие и реформирование пенитенциарной системы сопровождается по-стоянным совершенствованием форм и методов борьбы с преступностью оперативными аппаратами УИС. Одной из первоочередных задач, на совре-менном этапе, которых является противодействие коррупционным преступ-лениям. Сотрудниками оперативных аппаратов проводится целенаправлен-ная работа по предупреждению, выявлению и устранение причин побуж-дающих сотрудников вступать в преступный сговор с осужденными и дру-гими лицами, действующими вопреки интересам службы.

Понятие коррупции и противодействия коррупции законодатель чет-ко определил в принятом 25 декабря 2008 г. Федеральном законе «О про-тиводействии коррупции». Так, «коррупция» по мнению авторов закона, это злоупотребление служебным положением, дача (получение) взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное неза-конное использование должностного положения вопреки законным инте-ресам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера для се-бя или для третьих лиц либо иное незаконное предоставление такой выго-ды указанному лицу другими физическими лицами или совершение ука-занных деяний от имени или в интересах юридических лиц; «противодей-ствие коррупции» – деятельность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федера-ции, органов местного самоуправления, институтов гражданского общест-ва, организаций и физических лиц в пределах их полномочий: а) по пре-дупреждению коррупции, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактика коррупции); б) по выявле-

86

нию, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию корруп-ционных правонарушений (борьба с коррупцией); в) по минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

Необходимо четко понимать какие деяния можно отнести к преступ-лениям, которые могут быть совершены с использованием своего служеб-ного положения должностным лицом.

На современном этапе реформирования уголовно-исполнительная система представляет собой сложную структурированную совокупность учреждений и органов, исполняющих различные виды наказаний, вклю-чающих в себя 745 исправительных колоний, в которых отбывает 597,3 тыс. человек, 136 колоний – поселения, 5 ИК для осужденных к по-жизненному лишению свободы, 230 следственных изолятора, 163 поме-щений, функционирующих в режиме следственных изоляторов при коло-ниях, 7 тюрем, 46 воспитательных колоний для несовершеннолетних. По состоянию на 1 октября в учреждениях УИС содержалось 712,5 тыс. чело-век. В состав УИС также входят 2459 уголовно-исполнительных инспек-ции, в которых состоят на учете 471,8 тыс. человек осужденных к наказа-ниям, не связанным с лишением свободы.

Штатная численность персонала УИС составляет 338,7 тыс. чело-век, в том числе аттестованных сотрудников 246,6 тыс. человек (кроме того, переменный состав – 7,2 тыс. человек). В соответствии со ст. 13 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», оперативные подразделения Федеральной службы исполнения наказаний вправе на территории Российской Феде-рации осуществлять оперативно-розыскную деятельность в пределах своих полномочий.

Согласно статистическим данным, в уголовно-исполнительной систе-ме оперативными аппаратами ФСИН России ежегодно выявляется боль-шое число коррупционных преступлений, так в 2006 г. в отношении со-трудников УИС возбуждено 120 уголовных дел, из них 26 связаны со зло-употреблением должностными полномочиями, 12 с получением и дачей взятки. В 2007 г. возбуждено 151 уголовное дело из них 16 со злоупотреб-лением должностными полномочиями, 21 с получением или дачей взятки. В 2008 г. оперативными подразделениями территориальных органов ФСИН России был выявлен ряд преступлений, в том числе коррупцион-ной направленности. В результате было возбуждено 116 уголовных дел, в том числе 12 со злоупотреблениями, 23 с получением или дачей взятки, 14 сотрудников относились к числу руководителей регионального уровня. В 2009 г. было возбуждено 270 уголовных дел, в 2010 г. – 356, а в 2011 г. – 416 уголовных дел.

Активизация политики государства в данном направлении требовала внедрения новых форм и методов противодействия данным преступлениям.

87

Так во исполнение Национального плана противодействия коррупции, кото-рый был утвержден 31 июля 2008 г. Пр-1568 Президентом РФ, приказом ФСИН России от 6 ноября 2009 года № 440 «Об организационных вопросах Федеральной службы исполнения наказаний» в центральном аппарате ФСИН России создано управление собственной безопасности, в основные функции которого входят организация противодействия коррупции в под-разделениях ФСИН России; обеспечение собственной безопасности ФСИН России и подведомственных подразделений; координация деятельности структурных подразделений по вопросам борьбы с коррупцией и обеспече-ния собственной безопасности и др. Согласно приказу ФСИН России от 2.03.2010 №72 «О внесении изменений в штатное расписание территориаль-ных органов Федеральной службы исполнения наказаний» во всех структу-рах территориальных органов ФСИН России созданы подразделения собст-венной безопасности, на которые возложены, в том числе и функции по пре-дупреждению, выявлению, пресечению и раскрытию преступлений и иных правонарушений коррупционной направленности, совершаемых или совер-шенных сотрудниками и работниками УИС.

Работа в данном направлении была значительно усовершенствована, что можно проследить из приведенных ниже статистических данных. В 2009 г. в отношении 287 сотрудников возбуждено 270 уголовных дел, 110 из них коррупционной направленности. В 2010 г. в отношении 372 со-трудников возбуждено 356 уголовных дел, из них 192 коррупционной на-правленности. В 2011 году в отношении 425 сотрудников возбуждено 416 уголовных дел, из них 261 коррупционной направленности.

Основными коррупционными преступлениями, совершенными со-трудниками УИС, являются деяния, предусмотренные статьями: ст. 290 УК РФ (получение взятки) – 103 (2010 г. – 92), ст. 286 УК РФ (превыше-ние должностных полномочий) – 44 (2010 г. – 39), ст. 285 УК РФ (зло-употребление должностными полномочиями) – 35 (2010 г. – 31). В основ-ном действия, которые влекут нарушения связаны: с предоставлением ус-ловно-досрочного освобождения; необоснованным переводом осужден-ных из одного исправительного учреждения в другое за вознаграждение; предоставлением необоснованных льгот и послаблений в режиме отбыва-ния наказания осужденным; закупкой техники, материалов и иной про-дукции у единого поставщика, по завышенным ценам за вознаграждение, получаемое от поставщика; необоснованными сборами, либо нецелевым использованием денежных средств, принудительно собираемых с сотруд-ников на ремонт, либо иные нужды учреждений. Изучение данной про-блемы и статистические данные приведенные выше, подтверждают необ-ходимость активизации оперативно-розыскной деятельности, как в среде осужденных так и среде персонала УИС и делает актуальной задачу по-вышения ее эффективности в данном направлении.

88

В.Ф. Лапшин, начальник кафедры уголовного права и криминологии,

кандидат юридических наук, доцент (Вологодский институт права и экономики ФСИН России)

Конфискация имущества: уголовно-правовая регламентация

и проблемы преодоления межотраслевых коллизий После многочисленных дискуссий о целесообразности исключения из

действующего УК такого наказания как конфискация имущества1, законода-телем принято решение о ее повторном включении в действующее уголов-ное законодательство, но уже в качестве иной меры уголовно-правового ха-рактера2. Отметим, что до декабря 2003 года конфискация имущества пред-ставляла собой дополнительное наказание, которое заключалось в принуди-тельном безвозмездном изъятии в пользу государства всего или части иму-щества, являющегося собственностью осужденного. Она устанавливалась за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побужде-ний, и могла быть назначена только в случаях, предусмотренных в санкциях соответствующих статей Особенной части3.

Анализ прежних положений уголовного законодательства показыва-ет, что конфискация была достаточно распространенным видом наказа-ния. К примеру, до декабрьских изменений 2003 года в гл. 21 УК «Пре-ступления против собственности» из 32 основных и квалифицированных составов возможность назначения конфискации имущества предусматри-валась в одиннадцати случаях (санкциях); в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» такой вид наказания предусматривался семнадцатью санкциями4.

Прежде чем приступить к юридическому анализу конфискации имуще-ства в современном уголовном праве представляется целесообразным вы-сказать собственное мнение по вопросу ее сущности и необходимости уго-ловно-правовой регламентации. Данное наказание имеет достаточно про-должительную историю существования и в отечественном, и в зарубежном

1 См., например: Данилова С. Изъятая конфискация // Щит и меч. 2005, №10. С. 5;

Лунев В.В. Конфискация имущества из УК РФ незаконно исключена: что дальше? // Го-сударство и право. 2006, №4. С. 5-10; Цепляева Г.И. Конфискация имущества: прошлое или будущее (Дискуссия) // Уголовный процесс. 2005, №11. С. 45–58; и др.

2 См.: Федеральный закон от 27.07.2006 г. №153-ФЗ // Российская газета. 2006, 29 июля.

3 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В.М. Лебедева и Ю.И. Скуратова. М., 2002. С. 116-117.

4 См.: Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 2003. С. 105–145.

89

уголовном законодательстве. Но соответствие этой меры уголовно-правового воздействия основополагающим началам проводимой государст-вом уголовной политики, особенно последних лет, вызывает серьезные со-мнения. Конфискация напоминает собой меру государственного принужде-ния, активно применяемую к, так называемым, «врагам революции и проле-тариата» при коллективизации в СССР. Имущество этих «врагов» рассмат-ривалось только как полученное в результате эксплуатации трудового наро-да, а поэтому без каких-либо дальнейших разбирательств подлежало пере-даче в доход государства. Тяжесть и последствия совершения против совет-ской власти преступления (если таковое вообще имело место) не имела ни-какого значения при решении вопроса о конфискации имущества представи-телей классовых врагов пролетариата. Разумеется, что данный подход не имеет ничего общего с принципами законности, равенства и неприкосно-венности частной собственности, которые были сформулированы просвети-телями времен Великой французской буржуазной революции и легли в ос-нову построения систем права многих стран мира1.

Но, несмотря на это, подобная ситуация в уголовном праве советского и постсоветского периода оставалась, практически, неизменной вплоть до конца 2003 года. Если санкция предусматривала возможность назначения дополнительного наказания в виде конфискации, то осужденный на осно-вании обвинительного приговора мог лишиться всего имеющегося у него на праве собственности имущества. Ограничение изъятия в порядке кон-фискации касались, в основном, жизненно необходимых вещей и предме-тов личного пользования, перечень которых содержался в УК РСФСР2, а позднее – в уголовно-исполнительном законодательстве3. Как представля-ется, возможность конфискации имущества осужденного без установле-ния противоправности его приобретения несколько не соответствует уго-ловно-правовым принципам вины и справедливости, поскольку признание лица осужденным за совершение из корыстных побуждений тяжкого или особо тяжкого преступления позволяло одновременно сделать вывод и о неправомерности способа получения принадлежащего ему имущества.

Небезынтересно отметить, что конфискацией (наказанием) не призна-валось изъятие орудий преступления, вещей ограниченных или изъятых из гражданского оборота, материальных ценностей, которые получены в результате совершения преступных действий, поскольку на все перечис-

1 См. об этом: Юдовская А.Я., Баранов П.А., Ванюшкина Л.М. История. Мир в новое время (1640-1870). СПб., 1998.

2 Перечень имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда. При-ложение к Уголовному кодексу РСФСР // Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960, № 40. Ст. 591.

3 Уголовно-исполнительный кодекс РФ от 08.01.1997 г. №1-ФЗ. Приложение 1 // Российская газета. 1997, 16 янв.

90

ленные вещи права собственности у осужденного вообще не могло воз-никнуть. Их бесспорное изъятие предусматривалось нормами уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими порядок реше-ния вопроса о собранных по делу вещественных доказательствах после вступления обвинительно приговора в законную силу.

С декабря 2003 года конфискация как вид наказания исключена из УК, а в соответствующих санкциях статей Особенной части она была за-менена штрафом, который применяется в качестве дополнительного нака-зания. Думается, что такое решение законодателя является оправданным и соответствующим тенденциям современной уголовной политики. Во-первых, штраф имеет строго установленные размеры (суммы или эквива-лент дохода за определенный период времени), что существенно ограни-чивает возможность злоупотреблений при вынесении приговора, а, во-вторых, он может взыскиваться, в том числе, и за счет реализации имуще-ства, принадлежащего осужденному на праве собственности. Это дает все основания утверждать, что конфискация имущества осужденного факти-чески осталась в уголовном законе, а установление размеров изымаемых сумм (стоимости изымаемого имущества) придает ей цивилизованный ха-рактер, соответствующий принципу справедливости.

С июля 2006 года конфискация имущества вновь включена в Уголовный кодекс России (гл.151), но в качестве иной меры уголовно-правового характера (раздел VI), а не наказания. Согласно указанным нововведениям конфискации подлежат деньги, ценности и иное имущество, которые либо получены в ре-зультате преступной деятельности, либо использовались в процессе соверше-ния преступления (п.п. «а-г» ч.1 ст.1041 УК). Обращает на себя внимание по-ложение п. «а» указанной нормы, в соответствии с которым конфискации под-лежит имущество, полученное в результате совершения только некоторых уголовно-наказуемых деяний. Более того, данный перечень практически не со-держит составов преступлений, совершаемых в сфере экономики (гл. 21–23 УК). Подобная законодательная избирательность выглядит, по меньшей мере, странно особенно при учете принципов, перечисленных в ст.4 и 6 УК.

Кроме того, само рассмотрение конфискации в качестве иной меры уголовно-правового характера, приводит к невозможности определения правовой природы данной категории. Действительно, иные меры приме-няются к лицам, совершившим преступное деяние: принудительные меры медицинского характера (гл.15) и принудительные меры воспитательного воздействия (ст. 90–92). Но их применение вызвано, прежде всего, лично-стными характеристиками лица, совершившего уголовно-наказуемое дея-ние, а не характером и степенью общественной опасности последнего1.

1 Более подробно см.: Звечаровский И. Меры уголовно-правового характера: по-

нятие, система, виды // Законность. 1999, № 3. С. 36–9.

91

В теории уголовного права принудительные меры медицинского ха-рактера не рассматриваются в качестве разновидности уголовной ответст-венности, так как они применяются не за совершение преступления, а в связи с его совершением1. В ходе производства по уголовному делу на-званные лица испытывают определенные лишения и правоограничения, но по состоянию здоровья они не способны в полной мере осознавать и воспринимать данные негативные последствия своего поведения. В связи с изложенным можно констатировать в таких случаях факт отсутствия субъективного аспекта уголовной ответственности, а, следовательно, – и самой уголовной ответственности.

Применение к несовершеннолетнему принудительных мер воспита-тельного воздействия, перечисленных в ч. 2 ст. 90, 91 УК, возможно только в случае освобождения последнего от уголовной ответственно-сти (ч.1 ст. 90 УК) или от наказания (ч. 1 ст. 92 УК). Следовательно, применение мер воспитательного воздействия, равно как и принуди-тельных мер медицинского характера, нельзя признать разновидностью привлечения лица к уголовной ответственности или исполнения наказа-ния по обвинительному приговору суда.

Исходя из этого, современная конфискация имущества осужденного с одной стороны не может рассматриваться в качестве составляющей уго-ловной ответсвенности, а с другой – применима к лицам, способным осоз-навать общественную опасность совершенного уголовно-наказуемого деяния, а также понимать, в связи с чем они претерпевают определенные лишения и правоограничения личного и (или) имущественного характера, определяемые по обвинительному приговору суда.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что рассматриваемые уголовно-правовые нормы-новеллы фактически не имеют ничего общего ни с содержанием института иных мер уголовно-правового характера, ни наказанием. Положения гл. 151 УК дублируют содержание норм уголовно-процессуального и гражданского права об определении дальнейшей судь-бы полученных в ходе предварительного расследования вещественных доказательств и о возмещении ущерба в порядке внедоговорных обяза-тельств, возникающих вследствие причинения вреда (гл. 59 ГК).

Итак, существующая на сегодняшний день в Уголовном кодексе России конфискация имущества является чуждым для уголовного права. По своей сути гл.141 представляет симбиоз отдельно взятых положений

1 Более подробно см.: Благов Е.В. Основы применения уголовного права: Учеб. пособие. Ярославль, 1992. С. 43; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Расширенный уголовно-правовой анализ / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М., 2002. С. 169; Каплин М.Н. О мерах уголовно-правового характера / Актуальные проблемы дифференциации ответственности и законодательная техника в уголовном праве и процессе. Сб. науч. ст. Ярославль, 2003. С. 173; и др.

92

перечисленных отраслей права. Поэтому, закрепляя в таком виде кон-фискацию имущества в уголовном законе, законодатель не только до-пускает отступление от уголовно-правовых принципов равенства граж-дан перед законом и справедливости, но и несколько выходит за рамки предмета уголовно-правового регулирования. В этой связи можно про-гнозировать новые изменения в уголовном законе, в соответствии с ко-торыми конфискация имущества или вновь исчезнет из УК, или все-таки будет включена в общую систему наказаний. В целом же предпо-лагаемые изменения представляют собой работу законодателя над соб-ственными ошибками.

Е.А. Минкова,

старший преподаватель кафедры криминологии и организации профилактики преступлений,

кандидат юридических наук (Академия ФСИН России);

С.М. Южбабенко, начальник управления

(УФСИН России по Рязанской области)

Повышение эффективности противодействия коррупции в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации

В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до

2020 года, утвержденной Указом Президента Российской Федерации № 537 от 12 мая 2009 г., предупреждение и борьба с коррупцией опреде-лено как одно из главных направлений государственной политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности. В настоящее время положение дел таково, что Россия прочно закрепилась в статусе од-ной из самых коррумпированных стран в мире. В 2011 г. наша страна в мировом индексе восприятия коррупции заняла 143-е место и расположи-лась на одном месте с такими странами, как Того, Нигерия, Уганда, оста-вив позади лишь Афганистан, Судан, Гвинею и Бурунди.

Криминальная ситуация, связанная с коррупционными проявле-ниями, сложившаяся в целом в России, не могла не отразиться на дея-тельности уголовно-исполнительной системы, поскольку общество создает тюрьму по своему образу и подобию. Жизнь в местах лишения свободы неотделима от жизни общества, поэтому современная пени-тенциарная система является, в конечном счете, отражением неспра-ведливости и антигуманности того общества, в котором мы живем. Фе-номен пенитенциарной системы нельзя определить точнее, чем это сделал в своем бессмертном произведении великий классик русской

93

литературы Ф.М. Достоевский, отметивший, что «об уровне цивилиза-ции народа можно судить, когда открываешь ворота его тюрем»1.

8 апреля 2010 г. состоялось выездное заседание Комиссии и Комитета Государственной Думы Российской Федерации по безопасности в ФСИН России с повесткой дня: «О предупреждении и законодательном обеспе-чении противодействия коррупции в уголовно-исполнительной системе, а также соблюдении законности по обеспечению безопасности и охраны лиц, содержащихся под стражей, осужденных и отбывающих наказание в виде лишения свободы», еще раз подтверждающее актуальность обозна-ченной проблемы на современном этапе развития УИС.

К сожалению, практика показывает, что сотрудники уголовно-исполнительной системы, призванные исправлять и готовить осужденных к правопослушной жизни, зачастую сами совершают различные правона-рушения, в том числе преступления коррупционной направленности2. Ежегодно сотрудниками УИС совершается порядка 700 нарушений закон-ности, значительная часть которых приходится на преступления корруп-ционного характера. Так, число сотрудников УИС, допустивших наруше-ния законности в 2009 г. составило 661, в 2008 г. – 739, в 2007 г. – 695. Каждый третий случай – это вступление в запрещенные связи с осужден-ными и лицами, содержащимися под стражей, как правило, выполнение тех или иных просьб за вознаграждения.

Не вызывает сомнения в связи с этим тот факт, что проблема преду-преждения преступлений коррупционного характера в системе исполне-ния наказаний не становится менее актуальной.

Обращаясь к вопросу детерминации преступлений коррупционной направленности в уголовно-исполнительной системе, следует отметить, что распространению коррупции зачастую способствуют низкий про-фессионализм и некомпетентность сотрудников. Нет необходимости до-казывать, что многообразие и сложность задач, часто решаемых в усло-виях дефицита времени, постоянный риск при осуществлении опера-тивно-розыскной деятельности, повышенная социальная ответствен-ность за ошибки определяют высокие требования к профессиональным и морально-волевым качествам, уровню психологической подготовлен-ности сотрудников ФСИН России.

Однако в современных условиях недальновидная политика государства в этой сфере, выразившаяся в отмене льгот, низкой заработной плате, отсутст-вии социальных гарантий, привела к тому, что нередко в систему исполнения наказаний трудоустраиваются случайные люди, далекие от основных целей

1 Достоевский Ф.М. Записки из Мертвого дома. М., 1983. С. 132. 2 См.: Предупреждение коррупционных преступлений, совершаемых сотрудни-

ками уголовно-исполнительной системы: учеб. пособие. Рязань, 2011. С. 4.

94

исполнения наказания, для которых не только правовые, но и нравственные, моральные установки – ничто перед возможностью получения материальной выгоды.

Нередко руководители принимают на службу в систему тех или иных лиц исходя не из деловых качеств, а по необходимости – укомплектовать свободные штатные единицы. Отсюда и то огромное количество ежегодно выявляемых запрещенных связей персонала исправительных учреждений с осужденными. По данным ФСИН России, в 2010 г. количество выявленных внеслужебных связей сотрудников с осужденными составило 292, в 2009 г. было зарегистрировано 282 таких случая, в 2008 г. – 243. Как видим, поводов для оптимизма нет.

Еще большую тревогу вызывает состояние преступности среди личного состава. Так, число сотрудников УИС, в отношении которых в 2009 г. были возбуждены уголовные дела, составило 243 (в связи с ис-полнением служебных обязанностей –172). В 2008 г. к уголовной от-ветственности было привлечено132 сотрудника (в связи с исполнением служебных обязанностей – 95), в 2007 г. – 150 (в связи с исполнением служебных обязанностей –131).

Примечателен также тот факт, что наибольший уровень нарушений от-мечен среди сотрудников служб воспитательной работы, производства, тыла, оперативного состава, то есть лиц, выполняющих свои служебные обязанно-сти в непосредственном контакте с осужденными.

Итак, можно констатировать, что недостатки в кадровом обеспечении деятельности УИС, текучесть кадров, непрестижность службы, неудовлетво-ренность персонала социальными условиями труда, их слабая социально-правовая защищенность – все это, безусловно, не может не влиять на состоя-ние коррупции в уголовно-исполнительной системе.

Именно поэтому, на наш взгляд, Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года предусмат-ривает ряд антикоррупционных мероприятий, направленных на преду-преждение и пресечение коррупции в системе органов и учреждений, ис-полняющих наказания.

Безусловно, указанные меры способны в целом оказать благоприят-ное воздействие на снижение коррупционной составляющей в уголовно-исполнительной системе, но нельзя забывать, что уровень социальной за-щищенности сотрудников уголовно-исполнительной системы давно уже не отвечает сложившемуся в стране социально-экономическому положе-нию. Отсутствие социальных гарантий, ненормированный рабочий день, низкая заработная плата, не соответствующая объему и сложности выпол-няемой работы, проблемы материально-технического обеспечения не по-зволяют предъявлять к кандидатам при приеме на службу в уголовно-исполнительную систему необходимые требования.

95

В связи с вышесказанным, ожидаемое повышение денежного доволь-ствия сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной сис-темы с 1 января 2013 г.1, должно, по нашему мнению, принести положи-тельные результаты, повысив, в первую очередь, материальную заинтере-сованность сотрудников в своей деятельности. Представляется, что это будет иметь предупредительное воздействие уже потому, что сотрудник, учитывая общее экономическое и социальное положение в стране, будет бояться потерять хорошо оплачиваемую, престижную работу.

Таким образом, ряд антикоррупционных мероприятий, проводимых в настоящее время Федеральной службой исполнения наказаний, должны позволить, как нам кажется, снизить уровень коррупции в учреждениях, исполняющих наказания, и таким путем перейти на более качественный уровень осуществления своей служебной деятельности в целом.

П.Н. Нестеров,

начальник редакционно-издательского отдела (Академия ФСИН России)

Судебное усмотрение в условиях модернизации

уголовно-исполнительной системы Изучение практики деятельности учреждений, исполняющих наказа-

ния, свидетельствует о наличии неравнозначных подходов к реализации законных интересов осужденных. Одним из важнейших аспектов рассмат-риваемой проблемы является вопрос о границах, или пределах, судебного усмотрения – о соотношении свободы суда при решении конкретного во-проса и ограничении такой свободы законодателем. Причем проблема со-стоит не в том, следует или не следует допускать существование такого усмотрения. Говоря о возможности его применения, П.И. Люблинский пи-сал: «Там, где закон не способен уловить в общих постановлениях осо-бенностей отдельных случаев, где требуется особенная гибкость государ-ственной деятельности, там единственно возможно применение усмотре-ния»2. Речь идет о должном объеме, пределах такого усмотрения.

Предоставление суду чрезмерно широких рамок усмотрения могло бы поколебать возможность соблюдения принципа законности в уголовно-исполнительном праве, а полное исключение оценочной деятельности правоприменителя сделало бы невозможной реализацию принципов спра-

1 См.: Об установлении окладов месячного денежного содержания сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации: Постановление Правительства Рос. Федерации от 3 ноября 2011 г. № 878.

2 Люблинский П.И. Основания судейского усмотрения в уголовных делах. СПб., 1993. № 9. С. 32–33.

96

ведливости и гуманизма. В силу этого в правоприменительной деятельно-сти должен быть найден разумный компромисс между формальной опре-деленностью права и оценочной деятельностью правоприменителя1. Изу-чение различных точек зрения по вопросу усмотрения позволило автору разделить позицию А.Б. Сахарова, выступившего за сужение границ су-дебного усмотрения2, поскольку наличие широкой законодательной прак-тики его применения неизбежно ослабляет авторитет закона.

В связи с этим уместно привести тезис А.В. Кладкова: «Если в норме сказано, что правоприменитель «может», а не обязан, то в ней уже зало-жена коррупционная составляющая. Должностное лицо может применить ее так, как ему будет выгодно. А это открывает возможности его подку-па». Речь идет о судебном усмотрении при решении вопросов условно-досрочного освобождения (ст. 79 УК РФ), замены неотбытой части нака-зания более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ); освобождения от на-казания лица, заболевшего после совершения преступления тяжелой бо-лезнью, препятствующей отбыванию наказания (ч. 2 ст. 81 УК РФ); заме-ны неотбытой части наказания более мягким видом наказания военнослу-жащим, отбывающим арест либо содержание в дисциплинарной воинской части, в случае заболевания, делающего их негодными к военной службе (ч. 3 ст. 81 УК РФ); отсрочки отбывания наказания беременным женщи-нам и женщинам, имеющим малолетних детей (ч. 1, 2 ст. 82 УК РФ); при-менения сроков давности к лицу, осужденному к смертной казни или по-жизненному лишению свободы (ч. 3 ст. 83 УК РФ). Например, закрепляя положение об относительной безусловности условно-досрочного освобо-ждения осужденного, если судом будет признано, что для своего исправ-ления он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказа-ния, законодатель отдает на откуп суду решение вопроса возможности быть полностью или частично освобожденным от отбывания дополни-тельного вида наказания (ч. 1 ст. 79 УК РФ).

На институте условно-досрочного освобождения хотелось бы остано-виться особо. Практика его применения свидетельствует о наличии гру-бых нарушений судами норм закона и установлений Пленума Верховного Суда РФ. В качестве примера уместно привести Постановление Верховно-го Суда РФ об отмене постановления судьи об отказе в удовлетворении надзорного представления от 7 апреля 2010 г. № 6-У 10-163. В нем отме-чается, что отказывая осужденному в удовлетворении ходатайства об ус-ловно-досрочном освобождении от дальнейшего отбывания наказания суд

1 Рарог А.И, Степалин В.П. Судейское усмотрение при назначении наказания // Гос-во и право. 2002. № 2. С. 36.

2 См.: Сахаров А.Б. Перспективы развития советского уголовного права // Сов. гос-во и право. 1983. № 7. С. 81.

3 Бюллетень Верховного суда РФ. 2010. № 7.

97

первой инстанции мотивировал свое решение тем, что А. осужден за осо-бо тяжкое преступление, а именно: за организацию по найму покушения на убийство представителя органа местной власти, а также преступление, связанное с незаконным оборотом огнестрельного оружия и боеприпасов, что свидетельствует о его повышенной социальной опасности. Наличие у А. поощрений, полученных в период отбывания наказания в учреждении ИК-3 и отсутствие взысканий свидетельствуют, что он встал на путь ис-правления, своим поведением и добросовестным отношением к труду до-казал, что не нуждается в дальнейшем отбывании наказания в виде лише-ния свободы. Администрацией исправительного учреждения в характери-стике осужденного сделан вывод о целесообразности его условно-досрочного освобождения.

Согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», вывод суда о том, что осужден-ный для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенно-го судом наказания или заслуживает замены неотбытой части наказания бо-лее мягким видом наказания должен быть основан на всестороннем учете данных о его поведении за весь период отбывания наказания. При этом сле-дует учитывать мнение представителя исправительного учреждения о нали-чии оснований для признания лица не нуждающимся в дальнейшем отбыва-нии наказания. С учетом этого с постановлением судьи Скопинского город-ского суда Рязанской области от 14 мая 2009 г. об отказе в удовлетворении ходатайства осужденного А. об условно-досрочном освобождении от даль-нейшего отбывания наказания и кассационным определением судебной кол-легий по уголовным делам Рязанского областного суда от 16 июля 2009 г. согласиться нельзя. При таких обстоятельствах, отметил Верховный Суд РФ, постановление судьи Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2010 г. подлежит отмене, а надзорное преставление заместителя Генераль-ного прокурора Российской Федерации – передаче на рассмотрение прези-диума Рязанского областного суда.

В плане повышения объективности судебного усмотрения при рас-смотрении судами конкретных дел заслуживает внимания предложение о создании специализированных пенитенциарных судов1. Одним из направ-

1 См., подробнее: Смирнов Л.Б. Уголовно-исполнительная политика в сфере со-вершенствования правового регулирования исполнения уголовных наказаний: авто-реф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2003. С. 14; Муратова Н.Г. Судебный контроль в пенитенциарной системе России // Уголовно-исполнительная система: перспективы реформирования и проблемы подготовки кадров: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Костанай, 2006; Добрынина М.Л. Правовое положение осужденных в местах лишения свободы: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 9.

98

лений их деятельности являлось бы решение вопросов, традиционно отно-сящихся к уголовно-процессуальной сфере исполнения приговора (об из-менении вида исправительного учреждения, условно-досрочном освобож-дении и пр.).

Ю.Р. Орлова, кандидат юридических наук, доцент, докторант кафедры криминологии

и организации профилактики преступлений


Социальная обусловленность и содержание дефиниции уголовно-исполнительной политики

в отношении несовершеннолетних в условиях реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы

Российской Федерации до 2020 года В современных российских условиях важным направлением государ-

ственной и общественной деятельности является разработка и реализация нормативно-правовых и организационно-управленческих мер по противо-действию преступности, а также осуществление комплекса практических мероприятий, имеющих своей целью удержание ее на социально прием-лемом уровне. В этой связи весьма актуальным является исследование конкретных правовых проблем современной российской уголовной поли-тики, которая на протяжении длительного времени, по мнению кримино-логов, являясь направлением социальной политики, воспринималась лишь как совокупность решений власти, направленных на борьбу с преступно-стью1, а потому зачастую отличалась волюнтаризмом в законодательстве и на практике.

Процесс реформирования российского общества в течении последних 20 лет весьма противоречив: с одной стороны, создаются основные институ-ты правового государства, законодательство приближается к общеевропей-скому уровню, с другой - наблюдается изменение отдельных качественных и количественных показателей преступности, в том числе несовершеннолет-них, влияющих на состояние криминогенной ситуации в целом.

Специалисты отмечают: «2010 год ознаменовался небывалым вспле-ском как государственных инициатив в области детской политики,

1 См.: Уголовная политика и ее реализация органами внутренних дел: Учебник / Под ред. Л.И. Беляевой. М., 2003. С. 27; Александров А.И. Уголовная политика и уго-ловный процесс в Российской Федерации. СПб., 2003. С. 57–71.

99

так и общественной реакции на эти инициативы. С одной стороны, гром-кая кампания по защите прав и интересов детей в России и за рубежом от преступных посягательств, а с другой, рост и ужесточение детской пре-ступности, порождающей кризисную ситуацию. В сложившихся обстоя-тельствах как власть, так и общество сталкиваясь с проблемами детства и семьи испытывают растерянность, непонимание, страх и сильную трево-гу, что не способствует решению проблем»1. Этот набор эмоций образует худшую из возможных основ для принятия рациональных решений. Пока все происходящие трансформации законодательства находятся в целом в рамках общественного консенсуса. Однако противоречивость объекта действий (то есть ребенка), который оказывается одновременно и чудовищем, не ведающим добра и зла, и предельно беззащитным суще-ством, которого следует всеми силами ограждать от недобросовестных родителей, педофилов, растлевающего влияния Запада, наркотиков и т.д., в сочетании с давлением общества, требующего принятия самых реши-тельных мер, делает нынешнюю ситуацию крайне неустойчивой.

Анализ статистических данных свидетельствует о том, что, несмотря на снижение абсолютного числа преступлений, совершаемых несовер-шеннолетними и при их участии2 (по итогам 2011 года несовершеннолет-ними и при их участии было совершено 71910 преступлений (-8,5%), в том числе каждое четвертое относится к категории тяжких и особо тяжких (198623)), степень и характер общественной опасности преступлений, со-вершаемых ими, "тяжелеет и становится все более опасным" о чем свиде-тельствуют данные о структуре преступлений, совершаемых несовершен-нолетними, и их личностные характеристики. В качестве негативной тен-денции следует отметить и увеличение среди несовершеннолетних доли повторно отбывающих наказание в воспитательной колонии, а также по-вышение показателя, отражающего уровень преступности среди несовер-шеннолетних осужденных в ВК (в расчете на 1000 человек) с 1,72 до 1,83,

1 Львовский С.. Под знаком ювенальной юстиции. 30 июня 2010 г. В представ-

ленной статье автор анализирует состояние детской политики в России и рассуждает о том, почему в этой сфере у России по-прежнему нет эффективных решений. Мате-риал опубликован в номере журнала «Pro et Contra» (2010. № 1-2), издаваемом Мос-ковским Центром Карнеги // http://www.polit.ru/research/2010/06/30/lvovsky.html.

2 Следует отметить, что сокращение количества преступлений, совершенных не-совершеннолетними и при их участии во многом обусловлен сокращением доли 14-17 летних в структуре населения России в указанный период, и прогнозируя развитие такого негативного социального явления как преступность несовершеннолетних уже через 6-8 лет можно ожидать значительного роста преступлений, совершаемых несо-вершеннолетними и при их участии.

3 Состояние преступности в России в 2011 г. Сборник ГИАЦ МВД России. М., 2012. С. 24

100

и показателя уровня нарушений установленного порядка отбытия наказа-ния (на 1000 человек) с 571,4 до 613,11.

Приведенные факты в определенной степени объясняются непоследо-вательностью уголовной и уголовно-исполнительной политики в отноше-нии несовершеннолетних правонарушителей, и недостаточностью усилий, предпринимаемых российским обществом, правоохранительной системой и наукой по предупреждению преступности со стороны несовершенно-летних, и требует совершенствования законодательной базы уголовного и уголовно-исполнительного права, которая гарантировала бы права и сво-боды личности и в то же время способствовала бы эффективному проти-водействию преступности2.

В связи с деятельностью государства в области борьбы с преступностью в рамках единой уголовной политики традиционно выделяют уголовно-правовую, уголовно-процессуальную и уголовно-исполнительную политику3. И хотя разделение политики на указанные направления достаточно условно, отдельные направления могут объединяться между собой, дополнять и иметь схожие черты, но каждое направление имеет собственное содержание.

Общеизвестно, что предметом уголовно-исполнительной политики (как и уголовной в целом) выступает область противодействия преступно-сти, что позволяет рассматривать уголовно-исполнительную политику в отношении несовершеннолетних как важную составную часть борьбы с преступностью в целом. Вместе с тем, разделяя точку зрения Ю.А. Кушу-бы, считаем возможным и целесообразным говорить (хотя и с определен-ной степенью условности) о выделении отдельной части уголовно-исполнительной политики, а именно в отношении несовершеннолетних4. Такое предположение подкрепляется наличием: особого правового стату-са несовершеннолетнего как в сфере уголовно-правовых, так и уголовно-исполнительных отношений, специальных органов и учреждений для не-совершеннолетних, специальными правовыми нормами, содержащимися как в УИК РФ, определяющими порядок и условия отбывания наказания, так и Федеральном законе от 24 июня 1999 года № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершенно-летних», регламентирующими организацию индивидуальной профилакти-ческой работы с такими несовершеннолетними.

1 Характеристика лиц, содержащихся в воспитательных колониях. 2011//http://xn--h1akkl.xn--p1ai/structure/inspector/iao/statistika/Xar-ka%20v%20VK/

2 См.: Александров А.И. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности. СПб., 2003. С. 9.

3 Ранее указанный вид уголовной политики именовался как исправительно-трудовая, карательная или пенитенциарная.

4 Кашуба Ю.А. Уголовно-исполнительная политика в отношении несовершенно-летних. Автореф. дисс. д.ю.н.. Рязань., 2002. С. 13

101

Несмотря на существенные изменения, произошедшие в стране в по-следние годы, уголовно-исполнительная система во многом сохранила черты старой пенитенциарной системы, ориентированной на другое обще-ство, и не учитывающей особого правового положения несовершеннолет-него как участника уголовного судопроизводства, обусловленного инте-грацией Российской Федерации в международное правовое поле. Дейст-вовавшая ранее система воспитательно-исправительного воздействия на несовершеннолетних в условиях воспитательных колоний не достигала цели возвращения обществу социально полезных граждан. Воспитатель-ная работа, основываясь на ранее действующих нормах режимно-административного характера, как бы «двигаясь по инерции», не обеспе-чивала эффективного дифференцированного и индивидуально ориентиро-ванного воздействия на несовершеннолетнего. Указанные обстоятельства обусловили необходимость подготовки и принятия Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации как одной из форм реализации уголовно-исполнительной политики в отношении несо-вершеннолетних.

В целях изменения сложившейся ситуации 14 октября 2010 г. рас-поряжением Правительства Российской Федерации № 1772-р была утверждена Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, предусматривающая не только увеличение объемов бюджетных ассигнований, выделяемых на со-держание и развитие уголовно-исполнительной системы, но и прове-дение комплекса других организационных, правовых, социальных и других мероприятий, реализация которых позволила бы добиться оп-ределенных позитивных результатов в развитии уголовно-исполнительной системы, улучшить условия содержания осужденных и несовершеннолетних, содержащихся под стражей, в том числе их размещение, питание, вещевое и медицинское обеспечение. Кроме то-го, была предпринята попытка совершенствования нормативно-правовой базы деятельности учреждений уголовно-исполнительной системы1, практики назначения наказаний, введены новые виды нака-

1 Так, например, был принят Приказ Минюста РФ от 05.04.2011 N 107 "Об ут-

верждении Перечня работ по хозяйственному обслуживанию воспитательных ко-лоний, к которым могут привлекаться несовершеннолетние осужденные" (Зареги-стрировано в Минюсте РФ 28.04.2011 N 20619), Постановление Пленума Верхов-ного суда РФ № 1 от 1 февраля 2011 года «О судебной практике применения зако-нодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности несо-вершеннолетних»; 24.08.2011 обнародован проект федерального закона "Об осно-вах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации", предпола-гающий ведение индивидуальной работы с потенциальными нарушителями, в том числе несовершеннолетними и т. д.

102

заний, альтернативные лишению свободы1. К сожалению, Концепция не содержит специального раздела, посвященного реформированию органов и учреждений, исполняющих наказание в отношении несо-вершеннолетних. Вместе с тем анализ общих норм Концепции позво-ляет сделать вывод о том, что наряду с основными специальными це-лями (применительно к несовершеннолетним) в сфере реформирова-ния уголовно-исполнительной системы являются:

1) повышение эффективности работы учреждений и органов, испол-няющих наказания в отношении несовершеннолетних, до уровня европей-ских стандартов обращения с осужденными и потребностей общественно-го развития;

2) сокращение рецидива (повторности) преступлений, совершенных несовершеннолетними, ранее судимыми, в том числе отбывшими наказа-ние в виде лишения свободы, за счет повышения эффективности социаль-ной и психологической работы в местах лишения свободы и развития сис-темы постпенитенциарной помощи таким лицам;

3) гуманизация условий содержания несовершеннолетних, заключен-ных под стражу, и отбывающих наказание в виде лишения свободы, по-вышение гарантий соблюдения их прав и законных интересов.

Для достижения поставленных целей Концепцией определена необ-ходимость решить определенные задачи одной из которых является со-вершенствование уголовно-исполнительной политики в отношении несо-вершеннолетних (организации исполнения наказаний), направленной на социализацию осужденных несовершеннолетних и изменение структуры уголовно-исполнительной системы, создание новых видов учреждений (воспитательных центров), осуществляющих исполнение наказаний в виде лишения свободы. Вместе с тем решение указанных задач предусматрива-ет разработку качественно нового подхода к определению содержания уголовно-исполнительной политики.

Ретроспективный анализ понятия уголовно-исполнительная политика свидетельствует, о том, что по мере развития экономического и политиче-

1 Принятие Российской Федерацией обязательств по исполнению положений

Минимальных стандартных правил ООН, касающихся отправления правосудия в от-ношении несовершеннолетних (Пекинские правила 1985 г.), Конвенции ООН о пра-вах ребенка, потребовали разработки качественно нового подхода к определению ста-туса несовершеннолетнего в сфере уголовно-правовых и уголовно-исполнительных отношений, и реализуемой в отношении указанной демографической группы уголов-ной и уголовно-исполнительной политики предусматривающей более широкие воз-можности применения к несовершеннолетним преимущественно мер реабилитацион-ного воспитательного характера, взамен карательного и репрессивного подхода, а также ориентации судебных органов на применение к несовершеннолетним правона-рушителям мер и наказаний, не связанных с лишением свободы.

103

ского устройства общества изменялось и содержание указанной дефини-ции, а понятие «уголовно-исполнительная политика» стало правопреем-ником таких понятий как «исправительно-трудовая», «карательная» или «пенитенциарная» политика.

Если в ранний советский период под термином исправительно-трудовая политика понималась совокупность мероприятий по осуществ-лению исправления и перевоспитанию осужденных, подвергнутых нака-занию в виде лишения свободы, ссылки, соединенной с исправительно-трудовыми работами1, то после принятия Основ исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик известным специали-стом Н.А. Стручковым было сформулировано следующее определение: «Советская уголовная политика есть участие в делах государства по ис-полнению наказаний, она дает направление деятельности органов госу-дарства и общественных организаций в области исполнения наказаний, а также определяет формы, задачи и содержание этой деятельности»2.

Более поздние определения уголовно-исполнительной политики, представленные А.С. Михлиным, В.И. Селиверстовым, И.В. Шмаровым сводились к более традиционному понятию уголовно-исполнительной по-литики, под которой понимали совокупность целей, принципов, страте-гии, направлений деятельности государства, ее основные формы и мето-ды исполнения наказаний.

Однако, проведенное исследование, обусловленное особым предметом изучения в рамках реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2020 года, позволяет по иному структурировать указанную дефиницию с учетом того, что принятая Концепция предусмат-ривает основные направления, формы и методы совершенствования и разви-тия уголовно-исполнительной системы при тесной ее взаимосвязи с госу-дарственными органами и институтами гражданского общества.

В этой связи, под уголовно-исполнительной политикой, проводимой в отношении несовершеннолетних, представляется верным понимать сово-купность специфических целей, принципов, основных направлений, форм и методов деятельности государства и других институтов гражданского общества по обеспечению дифференцированного исполнения наказания и иных мер уголовно-правового характера, применяемых в отношении не-совершеннолетних, их исправления, ориентированных на достижение це-

1 Цит. по Ю.А. Кашуба. К определению дефиниции уголовно-исполнительной политики. Уголовная политика и реформа уголовно-исполнительной системы: Мате-риалы межвузовской научно-практической конференции. Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2001. С. 3. Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и со-юзных республик. 1924. Постановление ЦИК СССр от 31 октября 1924 г.

2 См.: Стручков Н.А. Советская исправительно-трудовая политика и ее роль в борьбе с преступностью. Саратов, 1970. С. 53

104

лей общей и частной превенции, социальной реабилитации несовершен-нолетних, отбывших наказания, и защите их прав и свобод, связанных с их последующей адаптацией.

Безусловно, уголовно-исполнительная политика в отношении несо-вершеннолетних не может быть замкнута в себе, изолирована от основных направлений уголовной и уголовно-исполнительной политики, однако, обладая спецификой, она может иметь собственное содержание. Даль-нейшая разработка и определение содержания уголовно-исполнительной политики в отношении несовершеннолетних позволит не только опти-мально организовать деятельность государства и общества в сфере проти-водействия преступности несовершеннолетних на современном этапе, но и не допустить развития негативных тенденций указанного явления и свя-занных с ним «рецидивных» процессов в будущем.

М.С. Пузырев,

старший научный сотрудник научного центра, кандидат юридических наук

(Институт уголовно-исполнительной службы Украины)

Некоторые аспекты реализации дифференциации и индивидуализации исполнения наказания в виде лишения свободы на определенный срок по уголовно-исполнительному

законодательству Украины Одной из многих задач уголовно-исполнительного законодательства в

соответствии с ч. 2 ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса (далее – УИК) Украины является определение порядка применения к осужденным мер воз-действия с целью исправления и профилактики асоциального поведения. Исправление лиц, лишенных свободы, по своей сущности является чрезвы-чайно сложной и приоритетной проблемой, которая сегодня стоит перед ук-раинским государством в сфере противодействия преступности.

Дифференциация и индивидуализация исполнения наказания в виде ли-шения свободы на определенный срок ярко проявляется при реализации норм уголовно-исполнительного законодательства, регламентирующих применение к осужденным основных средств исправления и ресоциализации, предусмот-ренных ч. 3 ст. 6 УИК Украины. Как справедливо отмечает профессор А.Г. Колб, «под средствами исправления и ресоциализации следует понимать деятельность персонала органов и учреждений исполнения наказаний, общест-венных организаций и отдельных лиц, а также осужденных, которая направле-на на создание готовности последних к самоосознанному правопослушному поведению и возвращению их к самостоятельной общепринятой социально-нормативной жизни в обществе». Часть 3 ст. 6 УИК Украины устанавливает

105

единый для всех исправительных колоний комплекс основных средств исправ-ления и ресоциализации осужденных (установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), общественно полезный труд, социально-воспитательная работа, общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, общественное воздействие). В то же время ч. 4 ст. 6 Кодекса припи-сывается применять эти средства «с учетом вида наказания, личности осуж-денного, характера, степени общественной опасности и мотивов совершенного преступления и поведения осужденного во время отбывания наказания».

Определенный научный интерес в процессе исследования вызывала у нас законодательная формулировка «основные средства исправления и ре-социализации осужденных». Если законодатель употребил термин «ос-новные», то по существу он должен сделать в соответствующей норме предостережение о неисчерпаемом характере таких средств или же ука-зать дополнительные (или факультативные) средства исправления и ресо-циализации осужденных. Анализ отечественной пенитенциарной литера-туры дает нам право утверждать, что этот вопрос затрагивается впервые. Кроме этого, следует отметить, что ни в одном научно-практическом комментарии УИК Украины не дается ответа на заданный вопрос.

Мы признаем, что установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), общественно полезный труд, социально-воспитательная работа, общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, общественное воздействие не являются единственными средствами ис-правления и ресоциализации осужденных, что наряду с ними существуют и успешно используются другие средства. Одновременно мы соглашаемся, что эти пять средств является основными средствами исправления и ресо-циализации осужденных. Перечислить в нормативно-правовом акте все средства, которые можно использовать в деятельности органов и учрежде-ний исполнения наказаний по исправлению и ресоциализации осужденных, не считается возможным, поскольку, во-первых, их перечень был бы чрез-вычайно громоздким (поскольку, по мнению практиков, все, что способст-вует достижению той или иной цели, можно по праву считать соответст-вующим средством), и, во-вторых, он постоянно изменялся бы в силу того, что жизнь постоянно порождает все новые и новые средства, а это требова-ло бы изменения нормативно-правового акта.

Наряду с этим, по нашему мнению, в УИК Украины должно быть предусмотрено право органов и учреждений исполнения наказаний при-менять средства исправления и ресоциализации осужденных, не указан-ные в законе. Эта норма права, закрепленная в ч. 3 ст. 6 УИК Украины, может быть сформулирована таким образом:

«Основными средствами исправления и ресоциализации осужденных являются установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), общественно полезный труд, социально-воспитательная работа,

106

общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, общест-венное воздействие. Органы и учреждения исполнения наказаний могут использовать средства исправления и ресоциализации осужденных, не указанные в этом Кодексе, если они не противоречат принципам уголов-но-исполнительного законодательства, исполнения и отбывания наказа-ний, положениям этого Кодекса и законодательства Украины».

В частности, одним из таких “неосновных” средств исправления и ре-социализации осужденных может быть высшее образование, поскольку общеобразовательное обучение уже не будет актуальным для осужден-ных, которые имеют полное общее среднее образование.

Следует отметить, что в последующем, при исполнении наказания в ви-де лишения свободы на определенный срок, содержание (объем) карательно-исправительного воздействия на осужденного не остается неизменным, он изменяется, дифференцируется и индивидуализируется в зависимости от конкретных особенностей уровней безопасности исправительных колоний, их структурных участков, поведения осужденного во время отбывания нака-зания, а также в зависимости от его отношения к основным средствам ис-правления и ресоциализации.

Проведенное нами анкетирование 180 сотрудников исправительных колоний минимального, среднего и максимального уровней безопасности, которые проходят службу на разных должностях (начальник отделения социально-психологической службы, оперуполномоченный, инспектор отдела охраны, инспектор отдела надзора и безопасности, психолог, на-чальник отдела надзора и безопасности) показало, что 57 % из них самым эффективным средством исправления и ресоциализации осужденных счи-тают режим; 45 % – общественно полезный труд; 22 % – социально-воспитательную работу; 7 % – общеобразовательное и профессионально-техническое обучение; 7 % – общественное воздействие. Наряду с этим, значительное количество респондентов считает необходимым комплекс-ное применение всех перечисленных в законе основных средств исправ-ления и ресоциализации осужденных (41 %).

Таким образом, по результатам проведенного мониторинга мнения персонала исправительных колоний относительно эффективности приме-нения основных средств исправления и ресоциализации, предусмотрен-ных ч. 3 ст. 6 УИК Украины, определены наиболее эффективные из них, а также предложено внесение изменений в уголовно-исполнительное зако-нодательство с целью повышения эффективности реализации дифферен-циации и индивидуализации исполнения наказания в виде лишения сво-боды на определенный срок.

107

В.Н. Руткевич, преподаватель кафедры публичного права

(Учреждение образования Федерации профсоюзов Беларуси „Международный университет «МИТСО»“)

О некоторых проблемах гуманизма

Проблема гуманизма в последнее время приобретает грандиозный

размах во всем мире. Это связано с особенностями социально-экономического и политического развития человеческого общества. Про-цессу гуманизации подвергнуты все стороны жизни общества, в том числе и сфера уголовного судопроизводства.

Гуманизм (от лат. Humanus – человечный ) – совокупность взглядов , признающих высокое общественное признание человека. Гуманизм ставит на первое место заботу о благе человека, уважение к его достоинству, все-стороннее развитие личности. Он возник в Западной Европе в 14-16 вв. как общественное и литературное движение, направленное против фео-дально-церковной идеологии, в защиту свободы и прав личности. Гума-низм отражал борьбу развивающейся буржуазии за освобождение от со-циальных и духовных оков феодализма [Политический словарь].

Гуманизм в самом общем смысле слова – это признание ценности че-ловека как личности , его права на свободное развитие и проявление своих способностей, утверждение блага человека как критерия оценки общест-венных отношений[1].

Существуют самые различные точки зрения по поводу того, что сле-дует считать гуманизмом в уголовном судопроизводстве. Одни полага-ют, что под гуманизмом в данном случае следует понимать защиту граж-дан от преступных посягательств и веру в возможность исправления лиц, совершивших преступление. Другие под гуманизмом понимают призна-ние ценности человеческой личности, охрану ее чести и достоинства, жизни и здоровья , третьи – равенство всех перед законом[2].

Утверждение гуманизма в уголовном процессе имеет длительную ис-торию. Но, наверное, самым фундаментальным вкладом в гуманизацию уголовного судопризводства явилась российская Комиссия 1894 года, ко-торая утвердила реальный переход от розыскного типа процесса к состя-зательному, т.е. «переход от полного господства в уголовном процессе ор-ганов уголовного преследования к спору двух равноправных сторон пред нейтрально стоящим судебным органом» [3, стр.137].

В классическом и раннем обвинительном процессе уголовное пресле-дование зависело всецело от волеизъявления потерпевшего, который сам собирал и представлял суду доказательства. В дальнейшем частно-розыскное производство было заменено розыскным (публичным), которое

108

уже стало осуществлять государство. Преобладание публичности в уго-ловном процессе характерно и для современных систем уголовного про-цесса.

Собственно положения Комиссии 1894 года и легли в основу рос-сийского уголовно-процессуального законодательства, а впоследствии – и бывшего советского, а в настоящее время и российского и белорусского законодательств.

Как видим, гуманизм самым тесным образом связан с правами и ин-тересами гражданина, а в нашем случае – с правами участников уголовно-го процесса.

В соответствии с Конституцией Республики Беларусь « человек, его права, свободы и гарантии их реализации являются высшей ценностью и целью общества и государства»[4, ст.1,2].

В понятии «права человека» прежде всего понимается определенная мера свободного поведения человека. «Всеобщая декларация прав челове-ка» 1948 года устанавливает целый комплекс прав человека и граждани-на, в том числе :

1) иметь право на эффективное восстановление нарушенных прав компетентными органами;

2) право на свободу мысли, совести , убеждения и на свободу их вы-ражения;

3) действовать или бездействовать в своих интересах [5]. Тот, кто имеет субъективное право, может реализовать любую из от-

меченных возможностей . И все это зависит только от его воли и желания. Но, это мера свободы конкретного лица , и в то же время несвободы

для других лиц, чей долг не выполняется по доброй воле. Но уголовный процесс – это такой вид государственной деятельности, в которой во имя интересов общества приходится прибегать к некоторым , хотя и времен-ным, ограничением прав и свобод граждан, во взаимоотношениях челове-ка с властью преобладает приоритет общественных и государственных интересов.

В публичных интересах приходится ограничивать некоторые права и свободы личности, в частных – прибегать к самоограничению государст-венной власти и выстраивать систему прав и гарантий личности. Опасно как переоценивать важность и незыблемость прав и свобод человека, так и недооценивать их. Права и свободы и их ограничения должны разум-ным образом в определенных пределах быть сбалансированы.

К сожалению, соблюдение прав и свобод человека не может быть средством, повышающим эффективность борьбы с преступностью – это наоборот только усложняет борьбу с преступностью. Поэтому необходи-мо искать баланс между правами человека и степенью контроля над пре-ступностью.

109

В уголовно-процессуальном законодательстве Беларуси принцип гу-манизма прямо не закреплен, но элементы этого принципа красной нитью проходят буквально через все стадии уголовного процесса.

В соответствии с УПК РБ «в зависимости от характера и тяжести со-вершенного преступления уголовное преследование осуществляется в публичном, частно–публичном порядке и в порядке частного обвинения» [6 , ст.26]. И хотя подавляющее большинство уголовных дел являются де-лами публичного обвинения, когда они возбуждаются государственными уполномоченными органами и не зависят от волеизъявления потерпев-ших, по некоторым преступлениям, не представляющим большой обще-ственной опасности, инициатором возбуждения уголовного дела может быть только само физическое или юридическое лицо или их законный представитель. Это дела частного и частно-публичного обвинения, по ко-торым уголовное дело может быть возбуждено не иначе как по заявлению лиц, пострадавших от преступления. В этих случаях частный интерес по-терпевшего признается более значимым, чем раскрытие преступления и наказание виновного. В зависимости от воли и желания потерпевшего уголовные дела частного обвинения могут быть прекращены вследствие примирения сторон, хотя оно и не всегда возможно..

По делам же частно-публичного обвинения такое примирение не допус-кается, что нередко создает проблемы и для потерпевшего, и для обвиняемо-го, и для правосудия. Целесообразным было в уголовно-процессуальном за-конодательстве предусмотреть при наличии достаточных оснований перевод дел частно-публичного обвинения в дела частного обвинения.

Особенно широко гуманизм проявляется уже в ходе самого уголов-ного процесса буквально на всех его стадиях. Центральной фигурой, как сложилось в практике, в уголовном процессе является подозреваемый, а в последствии – обвиняемый – именно по поводу совершенного им престу-пления и начинается уголовное преследование. Но подозреваемый (обви-няемый) – самая беззащитная фигура в уголовном процессе. Поэтому за-конодательством предусмотрен целый ряд норм, направленных на защиту его прав и интересов. Уже перед первым допросом в качестве подозревае-мого он имеем право бесплатно иметь защитника, а также имеет право обжаловать в суд законность его задержания или заключения под стражу.

Гуманным является и коллегиальное (с участием народных заседате-лей) рассмотрение дел в суде первой инстанции, но к сожалению лишь только в некоторых определенных законом случаях:

– когда за совершенное преступление законом предусмотрено наказа-ние свыше десяти лет лишения свободы или смертная казнь;

– о преступлениях несовершеннолетних. Как видится, более гуманным было бы рассматривать коллегиально и

иные уголовные дела по усмотрению самого обвиняемого.

110

Более широко рассмотрение дел коллегиально в судах первой ин-станции применялось во времена советского судопроизводства, но впо-следствии на практике это оказалось неоправданным и коллегиальность сузилась до вышеотмеченных случаев.

Гуманность проявляется также и в праве обвиняемого на обжалование судебного решения , не вступившего в законную силу- подача кассацион-ной жалобы приостанавливает исполнения судебного решения независимо от воли суда и прокурора.

Даже при рассмотрении судом гражданского иска проявляется гу-манность. В случаях, когда накладывается арест на имущество обвиняемо-го в целях обеспечения гражданского иска, обвиняемый вправе сам уста-новить какое именно имущество должно подлежать аресту в пределах суммы заявленного иска. И еще дальше можно приводить много норм, на-правленных на защиту прав подозреваемого(обвиняемого).

Но не следует забывать и о таком участнике уголовного процесса, как потерпевший. Преступлением нарушены законные права потерпевшего, и собственно ради потерпевшего должен был бы осуществляться уголовный процесс и потерпевший должен был бы выступать главным фигурантом по уголовному делу, но на практике в ходе уголовного преследования ему неоправданно уделяется мало внимания. Да и его нарушенные права и причиненный преступлением вред не всегда удается восстановить. Разве что, следует отметить, что уголовный процесс потерпевшим может быть начат на бесплатной основе в отличие от других видов процессуальной деятельности, да и гражданский иск в рамках уголовного дела может быть заявлен бесплатно. А вот уже реализация гражданского иска становится большой проблемой. В высшей степени было бы гуманным, если бы госу-дарство само из своих средств возмещало потерпевшему вред, причинен-ный преступлением, а потом уже компенсировало этот вред за счет ви-новных .Но данном этапе нашего развития это может быть к сожалении только лишь утопическим пожеланием.

В последнее время модным становится обсуждение идеи восстанав-ливающего правосудия, которая сравнительно недавно возникла на Запа-де. Его сущность заключается в том , что в ходе расследования уголовного дела обвиняемый и потерпевший при посредничестве и помощи психоло-га, педагога и иных специалистов под контролем органа уголовного пре-следования выясняют, что же произошло, какими мотивами руководство-вался преступник , понимает ли он какой вред причинил потерпевшему, готов ли он добровольно возместить этот вред, загладить вину. Ведь ре-альное возмещение вреда будет более существенным и в высшей степени гуманным для любого потерпевшего, чем моральное удовлетворение тем фактом, что осужденный будет отбывать наказание в условиях лишения свободы . Возможно при таких подходах потерпевший будет согласен на

111

примирение, уголовное дело будет прекращено и обвиняемый избежит лишения свободы. Безусловно, такой подход приемлем не для всех уго-ловных дел, но более его глубокое изучение, а возможно и применение, могут дать положительный результат – по сообщениям в печати такой метод разрешения уголовных дел уже апробирован в других странах и получены обнадеживающие результаты.

И наконец, о центральной проблеме гуманизма в уголовном судо-производстве Беларуси – проблеме смертной казни. Смертная казнь – од-но из древнейших наказаний, известных человечеству. В российской ис-тории она неоднократно отменялась, как уголовное наказание, потом вво-дилась снова, а сегодня на применение этой меры наложен мораторий. В Беларуси же уголовным законодательством «в качестве исключительной меры наказания допускается применение смертной казни – расстрела за некоторые особо тяжкие преступления, сопряженные с умышленным ли-шением жизни человека при отягчающих обстоятельствах» [7,ст.59].

На территории Беларуси смертная казнь также неоднократно отменя-лась и потом вновь восстанавливалось ее применение. На сегодняшний день смертная казнь применяется как уголовное наказание , но в незначи-тельных размерах как крайняя и исключительная мера: к смерной казни ежегодно приговаривается только лишь порядка 20-30 человек. Все лица, приговоренные к смертной казни, имеют право на помилование Президен-том РБ независимо обращаются они с прошением об этом к главе государ-ства или нет.

Особенностью гуманизма при применении смертной казни является то обстоятельство , что сталкиваются абсолютно противоположные интересы – интересы преступника и жертв преступления. Весной этого года в метро в г.Минске был совершен террористический акт, в результате которого погиб-ло 15 ни в чем не повинных людей. Это не характерное для Беларуси пре-ступление и оно вызвало широкий общественный и политический резонанс. Преступники В.Ковалев и Д.Коновалов были задержаны и преданы суду и приговорены к смертной казни . Один из них обратился к Президенту РБ с прошением о помиловании , другой – нет. Выступая перед народом, Прези-дент РБ Лукашенко А.Г. отмечал , что как тяжело принять в данном случае правильное и взвешенное решение: помиловать преступников – это будет гуманным по отношению к ним, хотя оно совершили тягчайшее преступле-ние, но не гуманно и даже бесчеловечно будет по отношению к жертвам преступления и их родным . В итоге приговор приведен в исполнение и это получило поддержку и одобрение среди простого народа, хотя отношение у многих к этому было неоднозначным. Поэтому сегодня и стоит остро во-прос: быть или не быть смертной казни в Беларуси?

Беларусь в своей Конституции провозгласила путь на построение правового демократического государства . Путь этот не близок и тернист

112

.И вериться , что Беларусь также придет к неприменению смертной казни на своей территории и займет свое достойное место среди мирового со-общества.

Литература

1. Человек .Общество. Государство: пособие для абитуриентов ВУЗов. Под общ. Ред.А.И.Араменко. Ф.В.Пекарского.-6-ое изд. Мн.: Акад.МВД Республики Беларусь, 2008. С 383.

2. Уголовный процесс. Общая часть уголовного процесса и досудеб-ные стадии.Учебно-методическое пособие. /Копылова О.П. М.; ТГТУ. 2007. С. 128.

3. Духовской М.В. Русский уголовный процесс. М; 1910. Склад изда-ния в книжном складе М.В.КЛЮКИНА.

4. Конституция Республики Беларусью (с изменениями и дополне-ниями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 года и 17 октября 2004 года). Мн: Акад.МВД Республики Беларусь.

5. Всеобщая декларация прав человека. Организация Объединенных Наций: 10 декабря 1948 года.

6. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь: с измене-ниями и дополнениями по состоянию на 23 января 2012 г. Минск: Нац.центр правовой информ. Респ. Беларусь, 2010.

7. Уголовный кодекс Республики Беларусь: с изменениями и допол-нениями по состоянию на 1 марта 2010 г. Минск: Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь, 2010.

А.В. Салатин,

соискатель кафедры уголовного права и криминологии (Вологодский институт права и экономики ФСИН России)

Закономерности должностной преступности сотрудников уголовно-исполнительной системы Российской Федерации

Уголовно-исполнительная система является частью правоохрани-

тельной системы страны, основной целью которой является охрана обще-ственного порядка, обеспечение эффективности функционирования обще-ства, путем защиты его от криминальных посягательств. Исходя из этого, даже единичное совершение преступления сотрудником правоохрани-тельных органов создает негативный имидж в обществе всей системе пра-воохранительной службы, способствует неуверенности граждан в охране своих законных интересов, своей жизни и здоровья, что подрывает устои государства. При этом, именно должностные преступления сотрудников правоохранительных органов наносят наибольший вред существующей

113

системе общественных отношений, когда сотрудник пренебрегая уголов-ным запретом, использует служебное положение в личных целях.

Преступления, совершаемые сотрудниками органов и учреждений ис-полнения наказаний в связи с их служебной деятельностью (далее долж-ностная преступность) – это самостоятельный вид преступности, сформи-рованный под влиянием негативных сторон организации прохождения службы в уголовно-исполнительной системе и особенностей функциони-рования пенитенциарных учреждений в системе правоохранительных ор-ганов. Должностная преступность сотрудников уголовно-исполнительной системы представляет собой совокупность уголовно-наказуемых деяний, совершенных аттестованным персоналом органов и учреждений исполне-ния наказаний, непосредственно связанных со служебной деятельностью, характеризующихся ненадлежащим исполнением своих функциональных обязанностей, сознательным пренебрежением интересами службы.

Исходя из представленного определения и результатов криминологиче-ского исследования преступлений, связанных со служебной деятельностью, совершенных сотрудниками уголовно-исполнительной системы автор под-разделяет данные деяния на следующие группы:

– непосредственно направленные против интересов государственной службы, деяния ответственность за которые предусмотрена главой 30 УК РФ (ст. 285 «Злоупотребление должностными полномочиями», ст. 286 «Превышение должностных полномочий», ст. 290 «Получение взятки», ст. 292 «Служебный подлог», ст. 293 «Халатность» УК РФ);

– направленные против правосудия, деяния предусмотренные главой 31 УК РФ (ст. 300 «Незаконное освобождение от уголовной ответственно-сти», ст. 316 «Укрывательство преступлений» УК РФ);

– направленные против здоровья, ответственность за которые преду-смотрена главой 25 УК РФ (ст. 228 «Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотроп-ных веществ или их аналогов», ст. 2281 «Незаконное производство, сбыт или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их ана-логов»).

Таким образом, криминологическая характеристика совершенных преступления аттестованного персонала УИС, непосредственно связанных со служебной деятельностью, позволяет нам расширительно трактовать должностные преступления сотрудников пенитенциарной системы, не за-мыкаясь в рамках деяний упомянутых в главе 30 Уголовного кодекса РФ «Преступления против государственной власти, интересов государствен-ной службы и службы в органах местного самоуправления».

Особенности совершения должностных преступлений сотрудниками УИС обусловлены спецификой функционирования современных пенитен-циарных учреждений, а именно пространственная ограниченность террито-

114

рии учреждения, невозможность свободного доступа на территорию учреж-дения посторонних лиц, ограниченный контингент, находящийся на терри-тории учреждения (включая как осужденных, так и сотрудников учрежде-ния), жесткая дисциплина, устанавливаемая ведомственными нормативными правовыми актами и т. д.

Рассматривая должностную преступность сотрудников уголовно-исполнительной системы как динамичное явление, обладающее специфи-ческими особенностями и обусловленное особенностями служебной дея-тельности персонала органов и учреждений исполнения наказаний, мы обратились к статистическим показателям, характеризующим распростра-ненность преступлений связанных со служебной деятельностью среди ат-тестованного состава уголовно-исполнительной системы.

61477753

124

86

150131 132

95

243

172

331

241

336

217

050

100150200250300350

2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011

Кол-во сотрудников в отношении которых возбуждены уголовные делав том числе при исполнении служебных обязанностей

Рис. 1. Соотношение общего числа сотрудников, в отношении которых

возбуждены уголовные дела и числа сотрудников совершивших преступления при исполнении служебных обязанностей (2004–2011 гг.)

Исходя из представленных в вышеприведенной диаграмме показате-

лей возбуждения уголовных дел в отношении сотрудников органов и уч-реждений исполнения наказаний за период с 2004 по 2010 гг. мы произве-ли расчет доли сотрудников уголовно-исполнительной системы, обвиняе-мых в совершении преступлений связанные с использованием служебных обязанностей (табл. 1).

Таким образом, коэффициент возбуждения уголовных дел по факту совершения преступлений связанных с исполнением служебных обязан-ностей за период с 2004 по 2011 год составил 72,8 % всех регистрируемых случаев возбуждения уголовных дел в отношении сотрудников уголовно-

115

исполнительной системы. Наше исследование не подтвердило точку зре-ния О.А. Чистотиной, которая отмечала, что в структуре преступности сотрудников УИС преобладают именно общеуголовные преступления (от 73 до 84 %). Должностные преступления составляют соответственно от 27 до 16 %, хотя их доля гораздо больше квоты аналогичных составов в структу-ре преступности России. Это обусловливает повышенную опасность престу-плений, совершаемых сотрудниками УИС. При этом, по мнению указанного автора, значительная часть должностных преступлений имеет коррупцион-ную составляющую. Стоит отметить, что подобное расхождение в статисти-ческих данных во многом связано с периодом проводимого исследования – О.А. Чистотина изучала особенности преступности сотрудников УИС в конце 1990-х гг. прошлого века.

Таблица 1

Доля сотрудников УИС, совершивших преступления, связанные с исполнением служебных обязанностей

в общей структуре преступности аттестованного состава органов и учреждений исполнения наказаний (2004–2011 гг.)

Год

Кол-во сотрудников УИС, в отношении которых возбуждены

уголовные дела

Кол-во сотрудников УИС, совершивших

преступления, связанные

с исполнением слу-жебных обязанностей

Доля сотрудников УИС, совершивших

преступления, связанные с испол-нением служебных обязанностей (%)

2004 61 47 77 2005 77 53 68,8 2006 124 86 69,3 2007 150 131 87,3 2008 132 95 72 2009 243 172 70,8 2010 331 241 72,8 2011 336 217 64,6

Проведенный автором анализ обзоров Федеральной службы исполне-

ния наказаний о состоянии законности в УИС в период с 2004 по 2010 год свидетельствует о том, что наиболее часто из должностных проступков фиксируются деяния напрямую связанные с родом служебной деятельно-сти. Так, например, в числе нарушений законности среди сотрудников уголовно-исполнительных инспекций наиболее часто фиксируются – не-принятие своевременных мер в отношении осужденных, нарушающих по-рядок отбывания наказания или не исполняющих возложенные судом обя-

116

занности, а также неосуществление контроля за поведением условно осу-жденных. Среди работников исправительных учреждений связанных с изоляций лица наибольшее распространение получило такие должностное правонарушение как передача осужденным запрещенных предметов (со-товые телефоны, алкоголь, наркотические препараты), при этом многие из указанных нарушений довольно часто не имеют судебной перспективы.

Анализируя данные статистики, представленные в отчетах Федераль-ной службы исполнения наказаний Российской Федерации, необходимо отметить и ее специфичность, которая обуславливается характером дея-тельности уголовно-исполнительной системы. Ю.М. Антонян и В.Е. Эми-нов отмечают: «Статистика свидетельствует о том, что преступлений, со-вершаемых сотрудниками правоохранительных органов, регистрируется сравнительно немного. Если представить себе уголовное судопроизводст-во в виде лестницы, то на нижних ее ступенях (оперативно-розыскная дея-тельность, дознание) преступлений больше, чем на последующих ступе-нях (следствие, суд, исполнение наказания)»1. Во многом такая картина связана с факторами способствующей латентности криминальных прояв-лений персонала УИС, которые можно подразделить на две группы:

1. Обусловливающие естественную латентность: – во-первых, высокий уровень зависимости осужденного от сотруд-

ника пенитенциарного учреждения; – во-вторых, «закрытость» самой пенитенциарной системы, которая:

вызывает ощущение вседозволенности у некоторых сотрудников, ввиду непосредственной зависимости спецконтингента исправительных учреж-дений от администрации и ограничения внешних контактов осужденных; обусловливает недостаточный контроль со стороны общественных инсти-тутов за деятельностью уголовно-исполнительной системы;

– в-третьих, распространенность среди спецконтингента «негласных» норм тюремной субкультуры, не позволяющих сотрудничать с администра-цией пенитенциарного учреждения, даже в вопросах донесения о незакон-ном поведении отдельных представителей персонала.

2. Обусловливающие искусственную латентность преступлений со-трудников уголовно-исполнительной системы:

– нежелание руководства некоторых органов и учреждений исполне-ния наказаний «выносить сор из избы», афишировать имеющие факты противоправного поведения персонала пенитенциарных учреждений;

– недостатки в организации деятельности по выявлению нарушений законности среди персонала на уровне конкретного органа или учрежде-ния исполнения наказания;

1 Антонян Ю.М., Эминов В.Е. Личность преступника: криминолого-

психологическое исследование. М., 2010. С. 216.

117

– несовершенство правовой регламентации деятельности персонала исправительных учреждений. Многочисленными исследованиями уста-новлено, что «несовершенство законодательных актов, их неполнота, не-ясность, а порой и противоречивость способствует формированию у со-трудников правового нигилизма, который нередко проявляется в форме установки на правоохранительное бездействие, неприятие необходимых по закону мер, произвольное толкование закона, других нормативных ак-тов и т. д.». Пробелы в должностных инструкциях персонала УИС, иных нормативно-правовых актах, регламентирующих деятельность подразде-лений органа или учреждения исполнения наказаний, создают у персонала иллюзию возможности избежать наказания, уйти от ответственности за совершенное противоправное деяние.

А.М. Сысоев,

кандидат психологических наук, доцент заместитель начальника факультета повышения квалификации

(Академия ФСИН России) Современная уголовная политика США: итоги стратегии

«нулевой терпимости» и эволюция пенитенциарной системы Актуальность изучения зарубежного опыта уголовно-правовой борь-

бы с преступностью во многом обусловлена задачами, стоящими перед современной уголовной политикой Российской Федерации, ее ориентаци-ей на либеральный подход. Особый интерес на взгляд автора представляет опыт США и этому есть свои причины:

Во-первых, в рамках реформирования уголовно-исполнительной по-литики государства и перехода на «тюремную» систему содержания осу-жденных к лишению свободы, представляет интерес пенитенциарный опыт Соединенных штатов, так как, по мнению некоторых исследовате-лей, современная реформа отечественной системы исполнения наказания во многом напоминает пенсильванскую тюремную систему.

Во-вторых, Соединенные Штаты по-прежнему занимают первое ме-сто в мире по числу лиц, находящихся в местах лишения свободы. В связи с этим сравнение с Российской Федерацией, которая, несмотря на заяв-ленный курс гуманизации и либерализации уголовной политики, до сих пор является одной из крупнейших «тюремных» держав, представляется весьма уместным. Увеличение сроков заключения и преувеличенное по-нимание особой роли наказания в виде лишения свободы свойственное уголовной политики обеих стран не способствуют снижению числа осуж-денных отбывающих этот вид наказание. Во многом данные причины свя-заны с особенностями исторического развития, при котором лишение сво-

118

боды воспринимается в общественном сознании не как средство перевос-питания лица, а как кара – и это во многом характеризует уровень общест-венного развития и социального сознания. Норвежский криминолог Нильс Кристи отмечает: «В обществе с ослабленными межличностными связями значение пенитенциарной системы существенно возрастает»1.

Анализ статистических показателей, характеризующих преступность в США за последние пятнадцать лет, демонстрирует снижение уровня на-сильственной преступности, что объясняется многими исследователями реализацией стратегии «нулевой терпимости» (zero tolerance). Родона-чальником данной стратегии борьбы с преступностью считается Рудольф Джулиани, который использовал идеи американских криминологов Джеймса Уилсона (James Q. Wilson) и Джорджа Келлинга (George Kelling), утверждавших, что безответственность за мелкие правонаруше-ния создает впечатление безнаказанности в обществе и порождает совер-шение более тяжких преступлений, а, значит любые попытки посяга-тельств на общественные отношения должны пресекаться с максималь-ным превентивным эффектом.

В 1990 г., став мэром Нью-Йорка, Р. Джулиани способствовал реформе деятельности полиции, в ходе которой существенно вырос штат полиции, увеличились масштабы патрулирования районов, была создана система по-лицейского прогнозирования, расширены права сотрудников правоохрани-тельных органов и, кроме того, были предприняты шаги для ужесточения ответственности за совершения даже незначительных правонарушений. Реа-лизация этого подхода привела к значительному уменьшению насильствен-ной преступности в Нью-Йорке, что позволило сторонникам этого подхода борьбы с преступностью говорить об его эффективности. Отражение этой стратегии нашло в «Законе об усилении борьбы с преступностью», принято-го администрацией Билла Клинтона (1994 г.), который значительно ужесто-чил меры уголовной ответственности за насильственные посягательства, а также расширил перечень преступлений, наказуемых по федеральному за-конодательству смертной казнью до 60 составов.

Изначально в научной литературе и официальных документах под «нулевой терпимостью» понималась тактика пристрастного отношения правоохранительных органов к участникам потенциально преступных группировок, предполагающая назначение максимально возможных по за-кону ограничений и санкций даже за незначительные правонарушения. Од-нако в дальнейшем эта концепция стала пониматься более расширительно и означать целенаправленную политику государственных органов, реали-зация которой предполагает, что определенные действия не будут абсо-лютно допускаться ни при каких обстоятельствах и будут пресекаться с

1 Кристи Н. Приемлемое количество преступлений. СПб., 2006. С. 82.

119

максимальным карательным эффектом, необходимым для профилактики подобных проявлений.

Подобная политика быстро показала свою эффективность. Так в США в период с 1991 по 2001 год уровень убийств снизился с 9,8 до 5,5 (в расчете на 100 тыс. населения), то есть на 43 % (самый низкий показатель за 35 лет), уровень насильственных преступлений упал на 34 %, уровень имущественных преступлений упал на 29 %1. Причем тенденция к сниже-нию регистрации убийств в США наиболее ярко проявилась в период с 1995 по 2000 года. Для сравнения в 2000 году коэффициент убийств в рас-чете на 100 тыс. человек составил 5,6, что в 4 раза ниже аналогичного по-казателя в Российской Федерации в тот же период – 23,22.

Распространению идей «нулевой терпимости» ярко проявилось и в уголовном законотворчестве штатов. Так, в 13 штатах действует зако-нодательное закрепление «принципа трех преступлениях», который предполагает увеличение наказания вплоть до пожизненного лишения свободы или смертной казни (если она предусмотрена законодательст-вом штата), за совершение третьего преступления, причем ни степень общественной опасности деяний, ни принцип однородности преступле-ний просто не учитывается. После принятия «Закона о трех преступле-ний» возникла необходимость строительства 20 тюрем, что вызывает значительные финансовые расходы. Федеральным бюро тюрем США было подсчитано, что строительство и оборудование одной тюремной камеры в соответствии с предъявляемыми требованиями в среднем сто-ит около 70 000 долларов, и это не считая средств выделяемых на орга-низацию надзора над заключенным.

Как отмечает А.Л. Сморгунова, рассматривая пенитенциарную практи-ку США, «тюрьма работает, но не как средство исправления, ресоциализа-ции, а как средство изоляции осужденных от общества и удовлетворения общественной потребности в безопасности». Очевидно, что совокупность программ, реализуемых в рамках стратегии «закона и порядка», привели к существенному росту числа заключенных при снижении уровня преступно-сти. За период с 1970 по 2006 год тюремное население выросло на 628 %. В 2006 г. за решеткой в федеральных тюрьмах и тюрьмах штатов находилось более 1,5 млн человек, при этом темпы роста количества заключенных увели-чиваются (в 2006 г. они составили около 3 % вместо 1,9 % в 2005 г.). В мест-ных тюрьмах отбывали наказание еще около 750 тысяч. По подсчетам на на-

1 См.: Сморгунова А.Л. Современное состояние преступности в США и Велико-британии (обзор основных тенденций) // Изв. Рос. гос. пед. ун-та имени А.И. Герцена. 2009. № 87. С.134.

2 Более подробно см.: Богданов С.В., Репецкая А.Л. Убийства в России и США: сравнительный анализ криминальной статистики // Криминолог. журн. Байкал. гос. ун-та экономики и права. 2009. № 4. С. 13–22.

120

чало XXI века, около 3 % американцев в какой-либо период своей жизни от-бывали наказание. Объем бюджетных средств, выделяемых на нужды испол-нения наказаний, вырос более чем на 200 % за 20 лет (с 1985 по 2005 год). По данным исследования, финансируемого фондом «Pew», затраты государства на систему контроля над преступностью увеличились с 6 миллиардов долла-ров в 1980 г. до 60 млрд долларов в 2006 г. В среднем содержание одного за-ключенного обходится штату в 23 тысячи долларов в год.

Сегодня на США где проживает около 5 % населения планеты, при-ходится почти 25 % мирового «населения» пенитенциарных учреждений. В 2009 г. на 100 тыс. жителей страны приходилось 756 заключенных. Примерно один из 31 жителя, достигшего совершеннолетия, сегодня на-ходится в тюрьме или под надзором после освобождения. В настоящее время большинство тюрем США переполнено. Американский исследова-тель Брюс Франклин замечает, что на уровне финансовых затрат многие штаты США выделяют больше средств на содержание тюрем, чем на сис-тему высшего образования. В целях сокращения расходов на уголовно-исправительную систему, некоторые штаты (Аризона, Канзас, Техас) пы-таются внедрить экспериментальные программы наказаний, не связанные с лишением свободы. Наиболее типичными из них являются: отслежива-ние лиц, совершивших незначительное правонарушения, с помощью сис-тем электронного наблюдения, запрет на появление в определенное время суток (после 22 часов) в общественных местах; осужденные вынуждены ежедневно или два раза в неделю отмечаться в специальных центрах (ана-лог уголовно-исполнительной инспекции) и т. д.

Таким образом, реализация стратегии «нулевой терпимости» привела к неоднозначным результатам – наряду с уменьшение количества насильст-венных преступлений планомерно увеличилось количество осужденных от-бывающих наказание в виде лишения свободы. «Совершившие тяжкие пре-ступления – убийство, изнасилование, разбойное нападение – отправляются в тюрьму в любой стране, – отмечает профессор Международного центра тюремных исследований при Лондонском университете Эндрю Койл. – Раз-ница в том, что в США население тюрем расширяется за счет малозначи-тельных преступлений».

Попыткой снижения финансовых расходов явилось также и расши-рение практики исполнения наказания в частных тюрьмах. Начало при-ватизации тюрем произошло еще в 80-е годы прошлого века, во времена президентства Рональда Рейгана, но настоящего расцвета система част-ных тюрем достигла при Билле Клинтоне, когда с одной стороны благо-даря активному внедрению стратегии «нулевой терпимости» в рамках модернизации уголовного законодательства произошел рост количества заключенных, а с другой – реализация федеральной программы по со-кращению персонала пенитенциарных учреждений привела к тому, что

121

департаменты юстиции штатов вынуждены были заключать контракты на содержание под стражей заключенных с частными тюремными кор-порациями. Основным достоинством такого подхода к системе испол-нения наказаний является экономия бюджетных средств, так как содер-жание частных тюрем обходится значительно дешевле, чем содержание государственных исправительных учреждений. Наиболее известными частными компаниями, предоставляющими услуги в области исполне-ния наказания, являются Американская корпорация исправительных уч-реждений (Corrections Corporation of America), Корпорация исправи-тельных учреждений Уокенхат (Wackenhut Corrections Corporation), Компания Корнелл (Cornell Companies).

Сегодня система частных тюрем представляет собой доходный бизнес в комплексе тюремной индустрии США. Частные тюрьмы не только получают от государства финансовые средства за содержание заключенных, но и полу-чают доход от трудовой деятельности спецконтингента. Одним из основных заказчиком продукции изготавливаемой в системе частных тюрем является Министерство обороны США. Осужденные производят каски, бронежилеты, шьют военную форму. В «частных» тюрьмах заключенные могут рассчиты-вать на сокращение срока за «хорошее поведение», но за любое нарушение им прибавляется дополнительный срок (как правило, 1 месяц), что означает дополнительные прибыли для «тюремных» корпораций. В настоящее время 31 штат США, а также Пуэрто-Рико имеют право заключать контракты с ча-стными корпорациями для передачи им ряда полномочий по исполнению на-казаний. В 2002 г. в США существовало около 158 частных исправительных учреждений, в которых содержалось около 6,5 % заключенных.

В 2012 г. бывший начальник Федерального бюро тюрем, а ныне вы-сокопоставленный сотрудник «Исправительной корпорации Америки» Харли Лаппин, выступил с предложением о приватизации тюрем, нахо-дящихся в ведении штатов обусловив это экономией бюджетных средств, выделяемых на содержание пенитенциарной системы. Учиты-вая, что США испытывают постоянную проблему с финансированием пенитенциарного сектора, которая во многом обострилась в результате последствий мирового экономического кризиса, предложение о прива-тизации тюрем выглядит весьма заманчивым. Согласно плану Х. Лап-пина главное условие от властей – поддержка 90 % наполняемости ча-стных тюрем на протяжении 20-летнего контракта. Неудивительно, что высказываются опасения, такое стремление властей «выполнить план» по заключенным может вылиться в оказании соответствующего давле-ния на суды1. Снижение количества заключенных грозит уменьшением

1 См.: Зарубежная тюремная хроника – события, факты, происшествия // Престу-

пление и наказание. 2012. № 5. С. 62.

122

прибыли для частных компаний, сокращением численности персонала, поэтому политика некоторых штатов направленная на снижение коли-чества осужденных в местах лишения свободы, вызывает явное проти-водействие со стороны частных пенитенциарных структур. В 2012 г. официальный представитель «Исправительной корпорация Америки» Стив Оуэн заявил, что в штате Колорадо, где корпорация обеспечивает функционирование 2 тюрем, администрация вынуждена уволить 36 со-трудников. Причина, по словам Оуэна, состоит в том, что в этих тюрь-мах сократилось количество заключенных. Популяризация идеи прива-тизации сферы исполнения наказаний возникшая в США привела к по-пыткам экспансии американских частных тюремных корпораций в дру-гие страны. Уместно согласиться с А.Л. Сморгуновой, которая отмеча-ет, что деятельность различных групп, являющихся частью тюремно-индустриального комплекса, способствует воспроизводству идей «зако-на и порядка», приводящих к увеличению числа заключенных, лоббиру-ет расширенное применение приватизации в пенитенциарной сфере, а также находится в постоянном поиске новых рынков. Развитие привати-зации в Австралии, Южной Африке, Франции и в других странах на-прямую связано с особой активностью тюремных корпораций, стремя-щихся продать свой продукт и использующих для этого самые совре-менные стратегии в области маркетинга и PR.

Несмотря на очевидную выгоду для государства, выражающуюся в экономики финансовых ресурсов, деятельность частных корпораций вы-зывает массу критики. Частные тюремные корпорации при осуществлении своей деятельности заинтересованы в получении прибыли, любое сокра-щение числа заключенных приведет к их финансовым потерям. Таким об-разом, говорить о достижении таких целей наказания как исправление и реабилитация осужденного в системе частных пенитенциарных учрежде-ний не приходится.

И.А. Уваров,

кандидат юридических наук, доцент (Невинномысский государственный гуманитарно-технический институт)

Латентизация пенитенциарной преступности

в системе факторов, снижающих эффективность пенитенциарной профилактики

Как социальное явление преступность в местах лишения свободы

представляет собой часть общей преступности и поэтому повторяет зако-номерности ее развития. Вместе с тем условия изоляции, надзора за пове-

123

дением осужденных, применение основных средств исправления умень-шают влияние общих причин на преступное поведение в условиях изоля-ции, поэтому общие причины преступности проявляются в местах лишения свободы опосредованно, то есть реализуются через те процессы которые, происходят в процессе исполнения наказания в виде лишения свободы. Специфичность механизма детерминации определяет появление само-стоятельного вида преступности, условно называемой «пенитенциарной». Пенитенциарная преступность проявляет себя как часть всей рецидивной преступности, проявляясь в преступлениях, генетически связанных с ус-ловиями мест лишения свободы.

В криминологической литературе при определении специфического характера пенитенциарной преступности, принято говорить о ее высо-кой латентности несмотря на то, что главным критерием оценки эффек-тивности пенитенциарной профилактики реализуемой УИС, является показатель регистрируемых в местах лишения свободы преступлений1. Отдельные авторы, обращая внимание на это обстоятельство, говорят о наличие некоторого противоречия. Если осужденный содержится в мес-тах лишения свободы, то он должен находиться под постоянным надзо-ром специальных субъектов пенитенциарной профилактики. Можно предположить, что такого рода проблемы обусловлены сложностью в определении содержания латентной преступности в местах лишения свободы.

Латентной преступности, как и любому стихийно складывающемуся понятию присущи недостатки, отмеченные еще основоположниками оте-чественного терминоведения. Для иллюстрации сошлемся на различное содержание, вкладываемое разными авторами в само понятие латентной преступности. При его определении все больше исследователей склоняет-ся к тому, что это скрытая часть преступности, не ставшая известной пра-воохранительным органам и (или) не нашедшая отражения в уголовной статистике2. Свидетельствуя о тенденции к единообразному толкованию центрального понятия интересующей нас предметной сферы, такое пони-мание вряд ли достаточно объективно, поскольку отдает в борьбе с ла-тентной преступностью явное предпочтение государственным органам, в нашем случае учреждениям уголовно-исполнительной системы и тем са-мым умаляет возможности остальной большей части общества. Очевидно,

1 См.: Брезгин Н.И. Пенитенциарная преступность: криминологический взгляд на проблему // Уголовно-исполнительный процесс: проблемы теории и практики: ма-териалы Междунар. науч.-практ. конф. Рязань, 2007. С. 28–32; Фильченко А.П. «Пени-тенциарная» преступность: определимся с понятием // Человек: преступление и нака-зание. 2008. № 2. С. 84.

2 См., напр.: Алексеев А.И. Криминология: курс лекций. М., 2004. С. 30; Кудряв-цев В.Н. Лекции по криминологии. М., 2005 С. 49.

124

в широком, социальном смысле необоснованно относить к латентным те преступления, которые известны хотя бы одному представителю сообще-ства (кроме, разумеется, самих преступников) и осознаны им/ими как уго-ловно наказуемые деяния.

Изложенное подтверждает объективную необходимость упорядочения анализируемой терминологии, под которым в общем плане понимается ее приведение в строгое соответствие с логико-понятийной и знаковой (языко-вой) системами функционирования. Поскольку работа по упорядочению криминологической терминологии требует больших трудозатрат, в отноше-нии рассматриваемой подсистемы на первом этапе можно ограничиться от-раслевой инвентаризацией и предварительным упорядочением терминологи-ческого аппарата при решении конкретных научно-прикладных задач.

Латентная пенитенциарная преступность как сложное социально-правовое явление предполагает ее изучение под различными углами зре-ния. Представляются плодотворными попытки исследователей, которые подходят к анализу латентной преступности комплексно, справедливо пола-гая, что оно многоаспектно1. Можно констатировать, что в настоящее время более или менее определились, как минимум, два самостоятельных понятия пенитенциарной латентности: уголовно-правовое и криминологическое.

Уголовно-правовой аспект понятия латентной преступности, как справедливо подчеркивается в литературе, предполагает выявление и анализ только тех общественно опасных деяний, которые прямо преду-смотрены уголовным законодательством2. Выход за его пределы может означать, что исследованием затрагиваются либо иные правонарушения, либо общественно опасные деяния, еще не признанные законодателем преступными. В этой связи важное значение имеют как общая направ-ленность и состояние уголовной политики государства, так и своевре-менное корректирование законодательства о борьбе с преступность в сторону криминализации либо декриминализации отдельных из указан-ных деяний.

По сути, уголовно-правовой аспект предусматривает не просто фик-сацию противоправного поведения осужденного, а, прежде всего право-вую оценку этого поведения. Уровень пенитенциарной латентности нахо-дится в прямой причинно-следственной связи с непосредственной работой соответствующих структурных подразделений учреждений уголовно-исполнительной системы. По мнению Д.А. Корецкого, «снижается соци-альная ценность охраняемых законом благ и свобод личности, что приво-

1 См.: Ковалкин А. А. Латентная преступность и ее выявление органами внутрен-них дел: учеб. пособие. Киев, 1985.

2 См.: Туранин В.Ю. Негативные проявления латентности законодательного тек-ста // Право и образование. 2005. № 3. С. 26; Омаров Д.М. Понятие и структура ла-тентной преступности // Рос. юстиция. 2008. № 5. С. 55.

125

дит к пассивности потерпевших, очевидцев преступлений и снижает ост-роту реакции правоохранительных органов»1.

В латентности как особом специфическом явлении, присущем пре-ступности имманентно, кроется, как это ни парадоксально, и некоторый позитивный смысл. Состоит он, в частности, в том, что латентность явля-ется как бы своего рода реальной преградой, барьером на пути к избыточ-ной уголовной репрессии.

Криминологический аспект подразумевает выявление и изучение со-циальных последствий латентной преступности, прямого и косвенного вреда, наносимого ею охраняемым уголовным законом социальным цен-ностям. Оценка показателей пенитенциарной преступности и борьбы с ней показывает: преступность в местах лишения свободы растет, а число вы-явленных преступлений снижается. По мнению А.П. Фильченко, это мо-жет свидетельствовать о том, что, с одной стороны, всевозрастающее чис-ло преступников не несет ответственности за содеянное, а с другой – в причинный комплекс преступности включаются новые механизмы, про-дуцирующие ее интенсивный рост. Известно, что существование латент-ной преступности в исправительных учреждениях определяет ряд отрица-тельных последствий:

а) искажается представление о действительных размерах преступности, о величине и характере ущерба, причиненного конкретному осужденному, ис-правительному учреждению и уголовно-исполнительной системе в целом;

б) затрудняется выявление причин и условий, способствующих со-вершению пенитенциарных преступлений и соответственно своевремен-ное их устранение;

в) ставится под сомнение реализация принципа неотвратимости от-ветственности за противоправные деяния, что выступает в качестве нега-тивного фактора в формировании пенитенциарной криминогенной моти-вации осужденных;

г) формируется мнение о безнаказанности и не способности админи-страции исправительного учреждения контролировать негативные соци-альные процессы, происходящие в учреждении;

д) порождается в сознании осужденных сомнение в способности уч-реждений и органов уголовно-исполнительной системы обеспечить лич-ную безопасность, защитить личность и имущество осужденных;

е) ограничиваются возможности прогнозирования пенитенциарного преступного поведения и разработки действенных превентивных про-грамм и методик.

1 Корецкий Д.А. Особенности латентной преступности в современных условиях //

Латентная преступность: познание, политика, стратегия: сб. материалов Междунар. семинара. М., 1993. С. 254.

126

Мы склонны рассматривать эти последствия в качестве, криминоло-гического аспекта латентности пенитенциарной преступности, который, охватывает все факты преступлений, независимо от того выявлен данный факт сотрудниками исправительного учреждения или нет. На уровень ла-тентной преступности влияет наличие или отсутствие в уголовном и уго-ловно-исполнительном праве норм имеющих целью охрану наиболее важ-ных общественных интересов, потерпевших и свидетелей из числа осуж-денных, сотрудничающих с администрацией исправительных учреждений в выявлении и раскрытии латентных преступлений. Очевидно, что слабая правовая защищенность этих лиц снижает их активность в выявлении преступлений.

Мы солидарны с мнением К.К. Горяйнова, который в качестве основ-ных направлений в изучения причин латентности преступлений назвал: во-первых, построение концепций латентной преступности как самостоя-тельной научной (возможно междисциплинарной) теории; во-вторых, вы-яснение факторных комплексов, определяющих существование и кон-кретное состояние латентной преступности в целом и в определенных пространственно-временных интервалах; в-третьих, разработка надежных методик изучения латентности в преступности в целом и на региональном уровне; в-четвертых, выработка рекомендаций для внесения корректив в уголовную политику и законодательство, в организацию выявления, пре-дупреждения и раскрытия преступлений.

Все вышеперечисленные направления, в полной мере отражают потребности противодействия латентности пенитенциарной преступ-ности. Причем латентность не только в общепринятом смысле, но и в смысле того, что закрытость пенитенциарных учреждений, создает объективные условия, для латентизации совершаемых преступлений. Термина «латентизация», ранее уже использовался в работах отдель-ных авторов1. Однако, никто не давал ему никакого определения. Нам представляется, что при характеристике латентности пенитенциарных преступлений, этот термин будет наиболее полно отражать ее содер-жание.

Латентности, как и всякому социальному явлению, присущи внутрен-ние механизмы развития. Она, по мнению некоторых ученых, обладает сво-ей историей и внутренней логикой развития, способностью оказывать об-ратное воздействие на условия, ее порождающие; умело использует в своих целях негативные социальные процессы и нередко успешно вырабатывает контрмеры позитивному социальному воздействию2.

1 См., напр.: Лунеев В.В. Юридическая статистика: учебник. М., 1999. С. 109. 2 См.: Пенитенциарная криминология / под общ. ред. Ю.М. Антоняна; науч. ред.

А.Я. Гришко. Рязань, 2004. С. 60.

127

Понятие «латентизации», обусловлено процессом, образования и функционирования такого рода преступного поведения. Так, например, по мнению отдельных авторов, это «детерминировано самим процес-сом отбывания наказания»1. Аналогичным образом, мы должны подхо-дить и к общему пониманию латентной преступности в местах лише-ния свободы.

Таким образом, с учетом высказанных предложений, можно конста-тировать, что уровень латентизации пенитенциарных преступлений, нахо-дится в прямой зависимости от степени осведомленности сотрудниками мест лишения свободы о тех, внутренних процессах, которые происходят в среде осужденных. Любые противоправные деяния, происходящие в ус-ловиях исправительных учреждений, могут рассматриваться как естест-венно латентные, так как степень закрытости пенитенциарной системы, определяет и уровень взаимоотношения в них. Принято считать, что это преступное поведение присуще только осужденным. На наш взгляд, и со-трудники исправительных учреждений, образовывают свою группу, по объективным причинам не заинтересованную в легализации преступле-ний, совершаемых в местах лишения свободы.

В заключении необходимо отметить, что связь между понятиями «ла-тентность» и «латентизация» носит объективный характер. Отсюда, мож-но констатировать, что чем больше в местах лишения свободы совершает-ся преступлений, тем больше шансов к росту латентной преступности. Чем больше преступности в местах лишения свободы, тем ниже уровень эффективности пенитенциарной профилактики.

А.С. Цалко,

инспектор отдела организации международного сотрудничества и

науки научного центра (Академия ФСИН России)

Принудительные меры медицинского характера

как один из способов противодействия преступлениям, совершаемым в состоянии алкогольного опьянения

Алкоголизм – тяжелая хроническая болезнь, в большинстве своем

трудноизлечимая. Она развивается на основе регулярного и длительного употребления алкоголя и характеризуется особым патологическим со-

1 Яковлев А.В. Факторы латентности преступлений, совершаемых в учреждениях

уголовно-исполнительной системы России // Уголовно-исполнительная система: пра-во, экономика, управление. 2007. № 6. С. 11.

128

стоянием организма: неудержимым влечением к спиртному, изменением степени его переносимости и деградацией личности. Для алкоголика опь-янение представляется наилучшим психическим состоянием. Больной ал-коголизмом направляет всю энергию, средства и мысли на добывание спиртного, не считаясь с реальной обстановкой. Постепенно организм ал-коголика утрачивает способность борьбы с алкогольной интоксикацией.

Находясь в состоянии опьянения человек не способен адекватно оце-нивать свое поведение, его эмоциональные реакции не обусловливаются реальными внешними причинами, а в большой степени определяются внутренними побуждениями.

По данным Росстата, объём розничной продажи алкогольных напитков в России в январе – сентябре 2011 года составил 96,4 млн декалитров, что на 3,5 % больше, чем за тот же период 2010 года, и на 2,4 % меньше, чем в янва-ре – сентябре 2009 года. В структуре продаж в рассматриваемый период 48,7 % заняла водка и ликёроводочные изделия, 33,2 % – пиво, 10,9 % –виноградные и плодовые вина, 3,7 % – коньяки, 2,2 % – шампанские и игри-стые вина.1 Ежегодное потребление алкогольных напитков и пива в России в расчёте на душу населения составляет около 10 литров в год,2 а вместе с уче-том иной потребляемой спиртосодержащей продукции (парфюмерно-косметической, товаров бытовой химии и т. п.) – около 18 литров3. Между тем, по оценкам Всемирной организации здравоохранения, опасный для здо-ровья уровень потребления чистого алкоголя – 8 литров на человека в год.

Общеизвестна тесная связь алкоголя и преступности. Эта связь, по мнению ЮМ. Антоняна, обусловлена, во-первых, тем, что пьянство, алко-голизм и преступность детерминированы многими общими причинами; во-вторых, алкоголизм и преступность взаимно влияют друг на друга: ал-коголизм является важным условием, способствующим преступности, а преступное поведение, в свою очередь, способствует алкоголизму.

Как уже было сказано ранее алкоголизм – тяжелая хроническая бо-лезнь, по этой причине в большинстве случаев в отношении лиц, совер-шивших преступление в состоянии алкогольного опьянения целесообраз-но наряду с основным наказанием применять такую санкцию как прину-дительные меры медицинского характера.

Общая часть Уголовного кодекса РФ 1996 года содержит целый раз-дел, посвященный применению принудительных мер медицинского ха-рактера. Уголовное законодательство подчеркивает профилактическую направленность данных мер. В ст. 98 УК РФ говорится, что целями при-

1 См.: Розничная торговля в сентябре 2011 года. Росстат. 2 См.: Продажа алкогольных напитков, пива, папирос и сигарет в 2003–2008 го-

дах. Росстат. 3 См.: О надзоре за алкогольной продукцией: Постановление Роспотребнадзора

от 29 июня 2009 г. № 46.

129

менения таких мер в отношении лиц, совершивших преступление и при-знанных нуждающимися в лечении от алкоголизма, являются излечение или улучшение их психического состояния, предупреждение совершения алкоголиками новых деяний, предусмотренных статьями Особенной час-ти Уголовного кодекса РФ.

В литературе существуют различные точки зрения по определению правовой природы принудительных мер медицинского характера.

«Принудительные меры медицинского характера – это установлен-ные законом медико-судебные меры, назначаемые судом невменяемым лицам, представляющим опасность для общества по своему психическо-му состоянию и характеру содеянного, а также заболевшим после совер-шения преступления хронической или временной душевной болезнью вменяемым лицам. Принудительные меры медицинского характера не являются наказанием, они преследуют цель восстановления психического здоровья указанных лиц и предупреждения совершения ими новых обще-ственно опасных деяний, обусловленных расстройством психической дея-тельности, а в отношении совершивших преступление вменяемых лиц – и предупреждения новых преступных действий»1.

Аналогичные определения понятия принудительных мер медицин-ского характера дают авторы работ по уголовному праву2.

Отдельные авторы характеризуют принудительные меры медицин-ского характера как меры государственного принуждения, сочетающие «юридическое и медицинское начало»3. При этом отмечается, что ука-занные меры являются юридическими, потому что, во-первых, их осно-вание, виды, порядок применения и прекращения определяются уголов-ным законом; во-вторых, процедура назначения этих мер регламентиро-вана Уголовно-процессуальным кодексом РФ; в-третьих, реализация принудительных мер медицинского характера предусмотрена уголовно-исполнительным законодательством.

Ряд авторов рассматривают принудительные меры медицинского ха-рактера, как меры «меры безопасности» или «меры защиты»4.

Медицинскими принудительные меры, применяемые к психически больным лицам, являются потому, что имеют строго медицинский харак-

1 См.: Протченко Б.А. Принудительные меры медицинского характера по совет-

скому уголовному праву: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1979. С. 15. 2 См.: Истомин А.Ф. Общая часть уголовного права: учеб. пособие. М., 1999.

С. 115. 3 См.: Бородин С.В. Принудительыне меры медицинского характера // Новое

уголовное право России. Общая часть: учеб. пособие. М., 1995. С. 156. 4 См.: Тарбагаев А.Н., Усс А.В. Правовая природа принудительных мер медицин-

ского характера, применяемых к осужденным // Изв. вузов. Правоведение. 1992. № 3. С . 115.

130

тер: рекомендации по их назначению дает комиссия врачей-психиатров, судебно-психиатрическая экспертиза либо судебно-наркологическая экс-пертиза, а содержание этих мер в соответствии с медицинскими показате-лями определяется медицинским персоналом психиатрических учрежде-ний, где проводится принудительное лечение.

Несмотря на то, что принудительные меры медицинского характера применяются за совершение общественно опасных деяний, предусмот-ренных уголовным законом; сопряжены с разного рода лишениями и ограничениями и, как следует из их названия, носят принудительный характер, они не являются формой реализации уголовной ответственно-сти, так как носят лечебный характер, не являются карательными и не несут в себе элемента порицания.

Исключение возможности применения карательных средств вместо лечебно-реабилитационных мер обеспечивается тем, что к целям приме-нения таких мер уголовное законодательство относит излечение алкого-ликов, совершивших преступление; улучшение их психического состоя-ния и предупреждение совершения ими новых правонарушений, преду-смотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ.

Таким образом, на основании вышеизложенного, можно сделать сле-дующий вывод: несмотря на то, что принудительные меры медицинского характера не являются формой реализации уголовной ответственности, они, безусловно, являются эффективным средством противодействия пре-ступлениям, совершаемым в состоянии алкогольного опьянения. Рассмат-риваемые меры носят лечебный характер и направлены на устранение причины совершения уголовного правонарушения – тяжелой хронической болезни «алкоголизм», сопоставимой по своим разрушительным послед-ствиям с терроризмом и наркоманией.

О.Н. Чистотина,

кандидат педагогических наук, старший преподаватель кафедры

уголовного права и криминологии (Рязанский филиал Московского университета МВД России)

Административный надзор как мера профилактики

рецидивной преступности

В настоящее время организационно-правовой порядок осуществления полицейскими административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, регламентирован приказом МВД России от 8 июля 2011 года № 818 «Порядок осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы».

131

Этот порядок осуществления административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, разработан в соответствии с ча-стью 2 статьи 8 Федерального закона от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ «Об ад-министративном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения сво-боды». Последовательность регулирует осуществляемое органами внутрен-них дел наблюдение за соблюдением лицами, освобожденными из мест ли-шения свободы, установленных судом административных ограничений их прав и свобод, а также за выполнением ими обязанностей, предусмотренных Федеральным законом.

Административный надзор за лицами, освобожденными из мест лише-ния свободы осуществляется подразделениями полиции по организации и осуществлению административного надзора или должностными лицами, на которых возложены обязанности по осуществлению административного надзора, управлений, отделов Министерства внутренних дел Российской Федерации, в целях предупреждения совершения лицами, указанными в ста-тье 3 Федерального закона, преступлений и иных правонарушений, оказания на них индивидуального профилактического воздействия.

Вполне понятно, что законодательный акт не может подробно регули-ровать все вопросы, которые могут возникнуть в связи с его реализацией. Однако в целях более полного регламентирования реализации положений Закона необходимо более подробно урегулировать не только вопросы осу-ществления надзора, но и его установления, прекращения, взаимодействия органов, участвующих в реализации Закона об административном надзоре.

Принятие одновременно с Законом об административном надзоре еще одного законодательного акта "О внесении изменений в отдельные зако-нодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федераль-ного закона "Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы" (далее - Закон о внесении изменений), также не позволяет комплексно урегулировать вопросы установления, осуществле-ния, изменения или прекращения административного надзора в отноше-нии лиц, освобождаемых или освобожденных из мест лишения свободы.

Для начала хотелось бы высказать мысль о том, почему на администра-ции исправительных учреждений возлагают функцию по инициированию установления административного надзора, ведь, согласно названию Закона об административном надзоре, он устанавливается в отношении лиц, осво-божденных из мест лишения свободы, а не отбывающих наказание.

Исходя из положения ст. 6 Закона об административном надзоре, он устанавливается судом на основании заявления исправительного учреж-дения или органа внутренних дел, продлевается судом на основании заяв-ления органа внутренних дел.

Если вести речь относительно органа внутренних дел, который будет иметь возможность подать заявление, то это орган внутренних дел по мес-

132

ту жительства или пребывания лица, в отношении которого устанавлива-ется надзор. Применительно к исправительному учреждению нельзя с полной уверенностью сказать, что это только администрации органов, ис-полняющих наказание в виде лишения свободы.

Согласно Уголовно-исполнительному кодексу РФ (далее - УИК РФ) в исправлении осужденных принимают участие не только учреждения, испол-няющие наказание в виде лишения свободы, но и уголовно-исполнительные инспекции, которые по своему статусу также являются учреждениями1. Од-нако в соответствии с изменениями, внесенными в УИК РФ 6 апреля 2011 г. в ст. 54, уголовно-исполнительные инспекции лишь информируют орган внут-ренних дел по месту жительства или пребывания осужденного, в отношении которого может быть установлен надзор, о том, что истекает срок отбывания наказания в виде ограничения свободы. То есть они лишены права обращать-ся с заявлениями об установлении административного надзора, хотя вполне логично они могли быть наделены таким правом. Каким образом уголовно-исполнительные инспекции будут информировать органы внутренних дел, законодатель, к сожалению, не конкретизировал. Это необходимо будет сде-лать путем принятия подзаконного акта. Ввиду того, что МВД России не име-ет полномочий регулировать статус уголовно-исполнительных инспекций, вероятно, это будет сделано приказом Минюста России. Кроме того, даже возложение обязанности об информировании органов внутренних дел необ-ходимо закрепить и в Положении об уголовно-исполнительных инспекциях.

Статья 173.1 УИК РФ определяет порядок инициирования установле-ния административного надзора учреждениями, исполняющими наказание в виде лишения свободы. Администрация исправительного учреждения не позднее чем за два месяца до истечения определенного приговором суда срока отбывания осужденным наказания подает в суд заявление об уста-новлении административного надзора по основаниям, предусмотренным Законом об административном надзоре.

Администрация исправительного учреждения после вступления в за-конную силу решения суда об установлении административного надзора в отношении лица, освобождаемого из мест лишения свободы, в течение семи дней направляет копию указанного решения в орган внутренних дел по избранному этим лицом месту жительства или пребывания.

При освобождении из мест лишения свободы лицу, в отношении кото-рого установлен административный надзор, администрация исправительно-го учреждения вручает предписание о выезде к избранному им месту жи-

1 См.: См.: п. 1 Положения об уголовно-исполнительных инспекциях, утвер-

жденного Постановлением Правительства РФ от 16 июня 1997 г. № 729 "Об утвер-ждении Положения об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их плат-ной численности" // СЗ РФ. 1997. № 25. Ст. 2947; 2010. № 14. Ст. 1655.

133

тельства или пребывания с указанием срока прибытия, установленного с учетом необходимого для проезда времени, и предупреждает данное лицо об уголовной ответственности за уклонение от административного надзора. В предписании производится запись об установлении административного над-зора и указывается адрес избранного места жительства или пребывания.

Предполагается более детальное регулирование. В частности, в ч. 5 ст. 261.8 ГПК РФ определено, что копия решения суда по делу об админи-стративном надзоре направляется судом лицам, участвующим в деле, в течение пяти дней со дня вступления этого решения в законную силу. Минимальное количество времени, которое понадобится для поступления копии в администрацию исправительного учреждения с учетом результа-тов изучения специфики работы отделений связи, - это минимум два дня. В связи с этим возникает вопрос, каким образом администрация исправи-тельного учреждения после вступления в законную силу решения суда об установлении административного надзора в отношении лица, освобож-даемого из мест лишения свободы, в течение семи дней направит копию указанного решения в орган внутренних дел?

Далее представляется необходимым закрепить в ведомственном нор-мативном правовом акте требования по вручаемому предписанию.

УИК РФ не предусматривает обязанности исправительного учрежде-ния разъяснять поднадзорному лицу его права и обязанности, в то же вре-мя возлагает обязанность предупредить данное лицо об уголовной ответ-ственности за уклонение от административного надзора, что, на мой взгляд, неправильно.

Помимо закрепленных положений в целях своевременной поста-новки на учет лиц, объявления розыска в случае неприбытия данных лиц к месту жительства или пребывания, в отношении которых админи-страциями исправительных учреждений было инициировано установле-ние административного надзора, необходимо информирование органа внутренних дел по предполагаемому месту жительства или пребывания об окончании срока отбывания наказания не позднее чем за 7 дней до освобождения. Кроме того, необходимо установить обязанность органов внутренних дел не позднее чем в семидневный срок после постановки на учет поднадзорного лица по информированию о его прибытии адми-нистрации исправительного учреждения.

Таким образом, одного ведомственного нормативного правового акта будет не совсем достаточно, необходимо издание межведомственного пра-вового акта МВД и Минюста России, который бы позволил учесть все воз-можные трудности в реализации Закона об административном надзоре.

Хотелось бы также отметить необходимость внесения изменений в нормативные правовые акты с определением конкретных служб и подраз-делений как органов внутренних дел, так и исправительных учреждений,

134

которые будут ответственными за подготовку документов для установле-ния административного надзора и вопросы взаимодействия между ними.

Таким образом, принятие Закона об административном надзоре воз-лагает дополнительные обязанности как на органы внутренних дел, так и на администрацию исправительных учреждений.

Вместе с тем, представляется возможным надеяться, что при осуще-ствлении административного надзора будет учтен имеющийся положи-тельный опыт зарубежных стран, а также положения Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2020 г.1, Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г.2, которые предусматривают создание на территории России служ-бы пробации и передачу ей полномочий по инициированию установления и осуществлению административного надзора.

В заключение хочется отметить, что рассмотренный Закон, безуслов-но, важный законодательный акт, способный снизить уровень рецидивной преступности. Эффективность административного надзора доказана не только опытом советского государства, но и других стран. Однако наивно полагать, что лишь мерами надзорного и репрессивного характера можно оказать существенное влияние на лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Одним из ключевых моментов нового Закона является оказание индивидуального профилактического воздействия на тех, кто преступил закон и понес за это наказание.

К сожалению, кроме общих декларативных норм, предусматриваю-щих обязанность органов внутренних дел "вести с поднадзорным лицом индивидуальную профилактическую работу, направленную на предупре-ждение совершения им преступлений и других правонарушений", Закон не раскрывает содержание и формы этой работы. Нет этой конкретики и в Порядке осуществления административного надзора за лицами, освобож-денными из мест лишения свободы. Представляется, что эффективность работы по профилактике рецидивной преступности будет во многом зави-сеть не только от частоты визитов поднадзорного лица к участковому, но и от того, насколько быстро поднадзорные лица будут обеспечены рабо-той и смогут реализовать свое желание вернуться к обычной жизни.

1 См.: Распоряжение Правительства РФ от 14 октября 2010 г. № 1772-р "О Кон-

цепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года" // СЗ РФ. 2010. № 43. Ст. 5544.

2 См.: Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р "О Кон-цепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года" (вместе с "Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года") // СЗ РФ. 2008. № 47. Ст. 5489.

135

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ОРГАНОВ И УЧРЕЖДЕНИЙ УИС

В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ

Н.У. Шогенова,

соискатель (Академия ФСИН России)

Сравнительно-правовой анализ нормативно-организационного

обеспечения формирования кадрового состава уголовно-исполнительной системы и иных правоохранительных органов

Цель государственной кадровой политики – формирование такого кад-

рового потенциала и кадрового состава страны, который бы в профессио-нальном, деловом и нравственном отношениях обеспечил динамичное и ста-бильное политическое и социально-экономическое развитие России1. Нельзя не согласиться с приведенным выше мнением специалистов, что главным на-правлением государственной кадровой политики является формирование вы-сокопрофессионального кадрового состава государственной службы.

Нормативно-правовые и организационные основы обеспечения реализа-ции государственной кадровой политики по формированию кадрового состава правоохранительных органов определяются в первую очередь Федеральным законом от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы Рос-сийской Федерации», в соответствии с которым законодательно установлены:

- основные принципами построения и функционирования системы го-сударственной службы;

- основные организационно-правовые условия формирования кадро-вого состава государственной службы;

- организационно-правовой порядок поступления на государственную службу, ее прохождение и прекращение.

Реализация принципов построения и функционирования системы го-сударственной службы обеспечивается федеральными законами о видах государственной службы, которыми могут быть предусмотрены специфи-ческие принципы построения и функционирования видов государственной службы, учитывающие их особенности.

Федеральный закон «О системе государственной службы Россий-ской Федерации» (ст. 11) содержит организационно-правые нормы о

1 Основы государственной службы и кадровой политики: учеб. пособие для студентов

вузов / В.В. Черепанов; В.П. Иванов. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2008. С. 346.

136

том, что формирование кадрового состава государственной службы обеспечивается:

- созданием федерального кадрового резерва, кадрового резерва в фе-деральном государственном органе для замещения должностей государст-венной службы, а также эффективным использованием указанных кадро-вых резервов;

- развитием профессиональных качеств государственных служащих; - оценкой результатов профессиональной служебной деятельности го-

сударственных служащих в ходе проведения аттестации или сдачи квали-фикационного экзамена;

- созданием возможностей для должностного (служебного) роста го-сударственных служащих;

- использованием современных кадровых технологий; - применением образовательных программ, федеральных государст-

венных образовательных стандартов и федеральных государственных тре-бований.

Та же статья Федерального закона устанавливает дополнительные принципы и организационно-правовые механизмы формирования кадро-вого состава.

1. Федеральными законами о видах государственной службы и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации устанавливают-ся порядок поступления на государственную службу и замещения вакант-ных должностей государственной службы на конкурсной основе, условия формирования конкурсных комиссий, правила опубликования информа-ции о конкурсах в средствах массовой информации, а также предусматри-вается другой порядок поступления на государственную службу и заме-щения вакантных должностей государственной службы.

2. Подготовка граждан для прохождения государственной службы осуществляется в формах, установленных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

3. Переподготовка, повышение квалификации и стажировка государ-ственных служащих осуществляются в соответствии с федеральными за-конами и иными нормативными правовыми актами Российской Федера-ции, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Рос-сийской Федерации.

Ст. 12 Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации» определяет организационно-правовые основы по-ступления на государственную службу, ее прохождение и прекращение: на государственную службу по контракту вправе поступать граждане, владеющие государственным языком Российской Федерации и достигшие возраста, установленного федеральным законом о виде государственной службы для прохождения государственной службы данного вида. Феде-

137

ральным законом о виде государственной службы или законом субъекта Российской Федерации могут быть установлены дополнительные требо-вания к гражданам при поступлении на государственную службу по кон-тракту.

Перечисленные принципы формирования кадрового состава государ-ственной службы, установленные законодательно, представляют собой ядро системы специальных принципов государственной кадровой полити-ки в сфере государственно-служебных отношений.

Таким образом, проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что содержание кадровой политики по формированию кадрового состава госу-дарственных органов, не ограничивается вопросами замещения должностей государственной службы при поступлении граждан на государственную службу, а включает весь комплекс кадровых процедур, связанных с организа-цией ее прохождения. Данный подход в целом соответствует принципу ис-пользования современных кадровых технологий, приведенному в ст. 11 «Формирование кадрового состава государственной службы» данного закона.

Применяемые кадровые технологии имеют соответствующее норма-тивно-организационное обеспечение и находят свое отражение в соответ-ствующих нормативных правовых актах Российской Федерации.

В настоящее время наиболее полно теоретически проработан и нор-мативно обеспечен организационно-правовой механизм формирования кадрового состава государственной гражданской службы. В связи с этим представляется важным подробнее рассмотреть организационно-правовые аспекты формирования кадрового состава уголовно-исполнительной сис-темы (УИС) и иных правоохранительных органов.

В соответствии со ст. 7 Федерального закона «О системе государст-венной службы Российской Федерации» правоохранительная служба – вид федеральной государственной службы, представляющей собой про-фессиональную служебную деятельность граждан на должностях право-охранительной службы в государственных органах, службах и учрежде-ниях, осуществляющих функции по обеспечению безопасности, законно-сти и правопорядка, по борьбе с преступностью, по защите прав и свобод человека и гражданина. Таким гражданам присваиваются специальные звания и классные чины.

Однако в ст. 19 указанного закона законодатель оговаривается, что данное определение правоохранительной службы как вида федеральной государственной службы применяется со дня вступления в силу феде-рального закона о правоохранительной службе.

Поскольку единый федеральный закон, регламентирующий правовые и организационные основы правоохранительной службы, в настоящее время не принят, а перспективы его принятия (несмотря на имеющиеся законопроекты) не ясны, законодатель идет по пути принятия отдельных

138

законов, определяющих порядок прохождения службы в различных пра-воохранительных органах. Кроме того, наблюдается не только законода-тельное1 закрепление правовых основ и порядка прохождения отдельных видов правоохранительной службы, но и подзаконное. Например, в целях определения порядка прохождения правоохранительной службы в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных ве-ществ, до принятия соответствующего федерального закона, указом Пре-зидента Российской Федерации утверждено Положение о правоохрани-тельной службе в органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ2.

Прохождение службы в учреждениях и органах УИС в настоящее время регламентируется Положением о службе в органах внутренних дел Российской Федерации, которое регламентирует порядок и усло-вия прохождения службы сотрудниками УИС, порядок их увольне-ния. Следует отметить, что Положение было принято высшим зако-нодательным органом нашей страны – Верховным Советом России3. Кроме того, все изменения в него вносятся исключительно Феде-ральными законами. Следовательно, в соответствии с процедурой внесения изменений в этот документ его можно отнести к законода-тельным актам.

Таким образом, можно констатировать наличие в настоящее время единого государственного подхода к регламентации порядка прохождения правоохранительной службы, однако до конца не реализованного законо-дателем. Структура и содержание указанных нормативных правовых ак-тов в целом аналогична, так же как и аналогичны нормы, устанавливаю-щие схожий порядок приема и прохождения службы, продвижения по службе, аттестации и увольнения со службы, ограничения и т.п. в различ-ных правоохранительных органах.

Например, продвижение по службе в таможенных органах, органах наркоконтроля, УИС осуществляется с учетом уровня квалификации и профессионального образования, опыта работы, деловых и личных ка-честв, состояния здоровья. Однако обязательное наличие квалификацион-ных требований к должностям сотрудников не везде законодательно за-креплено. Так, таких требований в настоящее время нет к должностям со-

1 О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении измене-ний в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федеральный закон от 30 ноября 2011 г. № 342-ФЗ.; О службе в таможенных органах Российской Федера-ции: Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 114-ФЗ.

2 О правоохранительной службе в органах по контролю за оборотом наркотиче-ских средств и психотропных веществ: Указ Президента Российской Федерации от 5 июня 2003 г. № 613.

3 Ведомости СНД РФ и ВС, 1993, № 2, ст. 70.

139

трудников наркоконтроля, УИС1. Квалификационные требования к со-трудникам таможенных органов утверждаются руководителем Федераль-ной таможенной службы.

Вместе с тем тенденция к включению в нормативный акт отдельной статьи, посвященной закреплению квалификационных требований к должностям сотрудников, а также требований к служебному поведению сотрудников появилась лишь в последние годы. Вполне вероятно, что за-конодателем будут внесены соответствующие изменения (дополнения) в нормативную базу.

Рассматриваемые нормы в настоящее время имеются в Федеральном законе «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации». Так, в соответствии со ст. 9 указанного закона в число квалификационных тре-бований к должностям в органах внутренних дел, устанавливаемых в со-ответствии с составами должностей в органах внутренних дел, входят тре-бования к уровню профессионального образования, стажу службы в орга-нах внутренних дел или стажу (опыту) работы по специальности, профес-сиональным знаниям и навыкам, состоянию здоровья сотрудников орга-нов внутренних дел, необходимым для выполнения обязанностей по за-мещаемой должности.

В отношении отдельных должностей рядового состава, младшего, среднего и старшего начальствующего состава руководителем федераль-ного органа исполнительной власти в сфере внутренних дел могут уста-навливаться квалификационные требования к уровню физической подго-товки.

Требования к служебному поведению сотрудника органов внутренних дел устанавливаются ст. 13 Федерального закона «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации», а также нормами Федерального закона «О полиции».

Следует также обратить внимание на тот факт, что нормативная база, регламентирующая порядок прохождения правоохранительной службы в различных органах, весьма скупо отражает организационно-управленческие аспекты реализации государственной кадровой политики.

Так, ни в Положении о правоохранительной службе в органах по кон-тролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, ни в Положении о службе в органах внутренних дел Российской Федерации нет специального раздела (статьи), посвященного кадровой службе или содержанию кадровой работы. Данный факт является явным упущением

1 О правоохранительной службе в органах по контролю за оборотом наркотиче-ских средств и психотропных веществ: Указ Президента Российской Федерации от 5 июня 2003 г. № 613.; Положение о службе в органах внутренних дел Российской Фе-дерации: Постановление Верховного совета Российской Федерации от 23 декабря 2002 г. № 4202-1.

140

законодателя, поскольку сводит вопросы формирования кадрового состава правоохранительной службы на ведомственный уровень.

Этот же подход применен законодателем в Федеральном законе «О службе в органах внутренних дел Российской Федерации», где введена ст. 79. «Кадровая работа в федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел», в соответствии с которой организация кадровой работы в федеральном органе исполнительной власти в сфере внутренних дел, его территориальных органах, подразделениях осуществляется в по-рядке, определяемом федеральным органом исполнительной власти в сфере внутренних дел.

Только Федеральный закон «О службе в таможенных органах Россий-ской Федерации» содержит главу VIII. «Кадровая служба таможенных ор-ганов, контроль и надзор за прохождением службы в таможенных органах, финансирование таможенных органов», в которой перечислены основные направления деятельности кадровой службы таможенных органов1.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что формирование кад-рового состава правоохранительной службы осуществляется с учетом уровня квалификации и профессионального образования, опыта работы, деловых и личных качеств, состояния здоровья. Однако обязательное наличие квалификационных требований к должностям сотрудников не везде законодательно закреплено, а нормативная база, регламентирую-щая порядок прохождения правоохранительной службы в различных органах, весьма скупо отражает организационно-управленческие аспек-ты реализации государственной кадровой политики. Данный факт явля-ется явным упущением законодателя, поскольку сводит вопросы фор-мирования кадрового состава правоохранительной службы на ведомст-венный уровень.

В настоящее время приходится констатировать, что нормативно-организационное обеспечение формирования кадрового состава УИС во многом устарело, не учитывает тенденции, связанные с совершенствова-нием федерального законодательства о государственной службе (в част-ности, отсутствуют квалификационные требования к должностям сотруд-ников УИС, нормативно не определены содержание кадровой работы, принципы и приоритетные направления формирования кадрового состава УИС и др.) и нуждается в скорейшем совершенствовании.

1 О службе в таможенных органах Российской Федерации: Федеральный закон

от 21 июля 1997 г. № 114-ФЗ.

141

Д.В. Соколов, кандидат политических наук,

начальник кафедры управления и организации деятельности УИС


Основные направления взаимодействия УИС с государственными органами и институтами гражданского общества

Курс на модернизацию экономической и общественно-политической

жизни нашего общества, провозглашенный Президентом России, невоз-можен без выстраивания эффективных взаимоотношений между государ-ственными органами и институтами гражданского общества. В информа-ционном обществе, к которому идет в своем развитии Россия, значение доступности и открытости государственных институтов многократно воз-растает. В рамках указанных преобразований была принята Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. Концепция предусматривает основные направления, формы и методы совершенствования и развития уголовно-исполнительной систе-мы, ее взаимосвязь с государственными органами и институтами граждан-ского общества, обеспечивающую функционирование уголовно-исполнительной системы на период до 2020 года.

На современном этапе реализации Концепции взаимодействие УИС с государственными органами и институтами гражданского общества необ-ходимо проводить по следующим направлениям: институциональное, правовое и информационное.

Институциональное направление затрагивает как внутренние органи-зационные структуры, так и взаимодействие Федеральной службы испол-нения наказаний с органами федеральной государственной власти и субъ-ектов России, а также с органами местного самоуправления. Эффективное позиционирование УИС в системе органов государственной и муници-пальной власти, лоббирование интересов УИС, в том числе в законода-тельных органах, является ключевым фактором реализации Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.

Основные направления взаимодействия территориальных органов УИС и органов государственной власти субъектов России необходимо обозначить следующим образом. Во-первых, взаимодействие по вопросам, отнесенным к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, которые определены в ст. 72 Конституции РФ. В первую оче-редь из них следует выделить защиту прав и свобод человека и граждани-на, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности,

142

общие вопросы воспитания, образования, науки, культуры, физической культуры и спорта, координацию вопросов здравоохранения, социальную защиту. Во-вторых, взаимодействие по решению комплексных задач обеспечения жизнедеятельности органов и учреждений УИС, прежде все-го по материально-техническому обеспечению. Без этих мероприятий у перечисленных выше предметов совместной деятельности не будет мате-риального базиса.

Таким образом, взаимодействие УИС с органами государственной власти субъектов Российской Федерации необходимо сосредоточить по следующим направлениям: 1) контроль за законностью и правопорядком (особо следует выделить соблюдение прав человека); 2) материально-техническое и финансовое обеспечение деятельности ИУ и территориаль-ных органов УИС; 3) промышленное и сельскохозяйственное производст-во; 4) предпринимательская деятельность (конкретнее – партнерство в деятельности такого рода); 5) медицинское обслуживание осужденных и персонала, санитарно-эпидемиологический и экологический контроль; 6) образование и воспитание осужденных, 7) постпенитенциарная ресо-циализация осужденных.

Институциональное направление взаимодействия также затрагивает структурирование отношений с институтами гражданского общества, а именно: с группами по интересам, группами лоббистов, некоммерчески-ми организациями, политическими партиями, территориальными общест-венными отношениями, средствами массовой информации.

Для эффективного взаимодействия УИС с государственными органа-ми и институтами гражданского общества в рамках институционального направления необходимо изменение внутренней организационной струк-туры. Ряд федеральных органов Российской Федерации осознали необхо-димость расширения формата взаимодействия и установления эффектив-ной системы обратной связи и внесли изменения в свою организационную структуру, наполнив подразделения, осуществлявшие взаимодействие со СМИ, новыми функциональными задачами. Так в МВД России было соз-дано Управление по взаимодействию с институтами гражданского обще-ства и средствами массовой информации и Главное управление по обес-печению охраны общественного порядка и координации взаимодействия с органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. В на-стоящий момент необходимо реструктуризировать пресс-бюро ФСИН России, так как за рамками его деятельности остается взаимодействие с органами государственного и муниципального управления, а также инсти-тутами гражданского общества. Наполнение данной структуры новым со-держанием позволит систематизировать взаимодействие УИС с государ-ственными органами и институтами гражданского общества на федераль-ном и региональных уровнях.

143

Правовое направление взаимодействия имеет федеральный и регио-нальный компоненты. Формирование правового государства в Российской Федерации в настоящий момент имеет ряд тенденций, а именно: низкая внутренняя согласованность правовых норм, недостаточная устойчивость, стабильность соответствующих правовых норм и их актуальность по смыслу. Преодоление указанных тенденций в части, касаемой взаимодей-ствия УИС с государственными органами и институтами гражданского общества на федеральном и региональных уровнях, всецело зависит от самой федеральной службы. Для создания эффективной правовой системы взаимодействия с государственными органами и институтами граждан-ского общества необходимо проводить мониторинг действующего зако-нодательства федерального и региональных уровней и планомерно ниве-лировать расхождения или несоответствия правовых норм, а также высту-пать с нормотворческой инициативой для эффективной реализации Кон-цепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федера-ции до 2020 года.

В целом правовое направление взаимодействия необходимо осущест-влять по следующим направлениям: 1) социальные гарантии сотрудникам УИС; 2) финансово-экономическое обеспечение деятельности УИС; 3) ре-социализация осужденных.

Развитие демократических процессов в современном обществе, уча-стие в решении социальных проблем больших социальных групп и общ-ностей, появление негосударственных организаций и объединений, обла-дающих правом голоса и доступом к публичному высказыванию своей по-зиции определяют необходимость серьезной проработки информационно-го направления взаимодействия УИС с государственными органами и ин-ститутами гражданского общества.

Одним из направлений, определенных Концепцией развития уголов-но-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, являет-ся обеспечение прозрачности в деятельности УИС на основе широкого привлечения институтов гражданского общества к процессу исполнения наказаний, осуществление общественного контроля за деятельностью уго-ловно-исполнительной системы с участием Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка и уполномоченных по правам ребенка в субъектах Российской Федерации, сотрудничество с неправи-тельственными организациями, со средствами массовой информации.

В настоящее время ФСИН России, ее территориальные органы осу-ществляют сотрудничество с более чем 325 общественными организация-ми. Обеспечено взаимодействие с региональными общественными наблю-дательными комиссиями, общественными советами при территориальных органах ФСИН России, религиозными организациями.

144

Общественные наблюдательные комиссии действуют в 74 субъектах Российской Федерации, в их состав входит 646 человек.

Численность членов общественных советов при территориальных ор-ганах ФСИН России, включая Общественный совет при ФСИН России, составляет более 1000 человек.

Общественными советами проводится постоянный мониторинг си-туации с обеспечением прав и законных интересов осужденных и лиц, со-держащихся в следственных изоляторах.

Одним из вводимых новшеств, предусмотренных Концепцией взаи-модействия ФСИН России со средствами массовой информации, явилось создание информационных советов и информационных секций в составе общественных советов, куда вошли руководители территориальных орга-нов и образовательных учреждений ФСИН России, представители обще-ственных и попечительских советов, ветеранских организаций, общест-венных наблюдательных комиссий, религиозных конфессий, журналист-ских общественных организаций, ведущие журналисты и ветераны СМИ, представители пресс-служб органов исполнительной и законодательной власти, правоохранительных и контрольно-надзорных ведомств, аппара-тов уполномоченных по правам человека и по правам ребенка. Такие со-веты создаются с целью обсуждения и формирования информационной политики в регионе, выступления представителей информационных сове-тов в СМИ.

В.Н. Белик,

кандидат юридических наук, доцент (Московская коллегия адвокатов)

Обеспечение права осужденных к лишению свободы на свидания

как основной механизм реализации специального права на юридическую помощь

Право на свидания в целях получения юридической помощи, является

основополагающим правовым механизмом при обеспечении осужденным к лишению свободы права на квалифицированную юридическую помощь, закрепленную ст. 48 Конституции РФ. Данное положение, о предоставле-нии свиданий с адвокатами или иными лицами, имеющими право на ока-зание юридической помощи, детализировано в ч. 4 ст. 89 УИК РФ, где ус-тановлено, что для получения юридической помощи осужденным предос-тавляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, без ограничения их числа продолжитель-ностью до четырех часов. В свою очередь, ч. 8 ст. 12 УИК РФ, осужден-ным предоставлено специальное право на получение юридической помо-

145

щи, которую могут оказывать адвокаты, и иные лица, имеющие право на оказание такой помощи.

Свидания для получения юридической помощи по заявлению осуж-денного проводятся наедине и не прослушиваются, но они в общем по-рядке могут просматриваться визуально сотрудниками мест лишения сво-боды (ч. 4 ст. 89 УИК РФ и ст. 83 Правил).

Праву осужденного на получение юридической помощи корреспон-дирует закрепленное Федеральным законом от 31 мая 2002 г. № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» право адвоката беспрепятственно встречаться со своим доверителем на-едине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность, без ограниче-ния числа свиданий и их продолжительности (п. 5 ч. 3 ст. 6).

Право каждого задержанного или находящегося в заключении лица связываться и консультироваться с адвокатом провозглашено в утвер-жденном Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 г. Своде принци-пов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (пункты 1, 2, 3; принцип 18), предусматривающем предоставление необходимых для этого времени и условий и недопусти-мость временной отмены или ограничения права на посещение заключен-ного адвокатом без промедления и цензуры, кроме исключительных об-стоятельств, которые определяются законом или установленными в соот-ветствии с законом правилами, когда, по мнению судебного или иного ор-гана, это необходимо для поддержания безопасности и порядка.

Конкретизированы международные стандарты оказания юридической помощи заключенным в Рекомендации Rec (2006)2 Комитета Министров к государствам – членам Совета Европы, касающейся Европейских пени-тенциарных правил, участником которых является Российская Федерация. Согласно им все заключенные имеют право на получение правовой помо-щи, и администрация пенитенциарного учреждения обязана предоставить разумные возможности для получения доступа к такой помощи.

Как показывает анализ существующей судебной практики, понадо-бился довольно долгий отрезок времени для выявления и устранения имевшихся нарушений прав и свобод осужденных.

В предыдущей редакции пункта 83 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений было установлено, что свидания для получе-ния юридической помощи проводятся в нерабочее для осужденных время и лишь в часы от подъема до отбоя.

Верховный Суд Российской Федерации решением от 2 марта 2006 г. дело № ГКПИ 06-54 признал недействующим со дня вступления в закон-ную силу п. 83 Правил в части предоставления свиданий с адвокатами «в нерабочее для осужденных время». Основанием для такого решения по-служило противоречие установленного запрета предоставлять осужден-

146

ным свидания в рабочее время нормам Конституции Российской Федера-ции, Уголовно-исполнительного кодекса РФ, общим принципам и нормам международного права.

Заявление было удовлетворено, при этом отмечено, что оспариваемое предписание Правил о предоставлении осужденным свиданий с адвоката-ми лишь в нерабочее для осужденных время не соответствует вышеприве-денной норме международного права, поскольку ограничивает право на-ходящегося в заключении лица на его посещение адвокатом без промед-ления при отсутствии режима особых условий в исправительном учреж-дении. В результате данного решения в настоящее время свидания осуж-денных для получения юридической помощи в исправительных учрежде-ниях проводятся в любое время от подъема до отбоя.

В судебной практике встречались случаи, когда осужденный ходатай-ствовал о предоставлении ему адвоката, для защиты интересов в суде за счет государства, как это установлено ст. 48 Конституции РФ. Ходатайство не было удовлетворено, и дело было рассмотрено без участия адвоката. Президиум Верховного Суда РФ рассмотрел уголовное дело по надзорному представлению заместителя Генерального прокурора РФ С.Г. Кехлерова на кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Вер-ховного Суда РФ от 29 января 2004 г. в отношении осужденного П. и отме-тил: «Право подозреваемого и обвиняемого на защиту при производстве по уголовному делу закреплено в статье 16 УПК РФ в качестве одного из принципов уголовного судопроизводства, в силу чего положения данной статьи распространяются на все стадии уголовного процесса.

По смыслу ст. 16 УПК РФ, а также ст. 50 УПК РФ (регламентирую-щий порядок реализации права на защиту) приглашение, назначение, за-мена защитника и оплата его труда в отношении осужденного осуществ-ляется по тем же правилам, что и в отношении подозреваемого и обви-няемого. В соответствии с действующим уголовно-исполнительным зако-нодательством при проведении свиданий запрещено передавать осужден-ным продукты питания или вещи, кроме продуктов питания во время дли-тельных свиданий, за исключением винно-водочных изделий и пива (ст. 80 Правил). При этом осужденные, до и после свидания подвергаются полному обыску, а у лиц, прибывших на свидание, досматриваются одеж-да и вещи (ст. 73 и 77 Правил). Кроме того, в соответствии с положениями ч. 6 ст. 82 УИК РФ и п. 6 ст. 14 Закона РФ от 21.07.1993 № 5473-1 «Об уч-реждениях и органах, исполняющих наказание в виде лишения свободы» администрация исправительных учреждений вправе производить досмотр лиц и вещей, а также изымать запрещенные вещи и документы.

Конституционный Суд РФ вынес определение от 6 марта 2008 г. № 428-О-П по жалобе И.П. Кирюхиной, являющейся адвокатом, прибыв-шим в исправительное учреждение, для оказания юридической помощи

147

осуждённому. Конституционный Суд РФ указал, что «положения части шестой статьи 82 УИК Российской Федерации и пункта 6 статьи 14 Закона Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уго-ловные наказания в виде лишения свободы» не могут рассматриваться как допускающие произвольное проведение личного досмотра адвоката, осуще-ствляющего юридическую помощь осужденному к лишению свободы, – без достаточных фактических оснований, свидетельствующих о его намере-нии пронести на территорию исправительного учреждения запрещенные предметы, и без принятия администрацией исправительного учреждения мотивированного решения о проведении личного досмотра и письменной фиксации хода и результата соответствующих действий».

Таким образом, процедура личного досмотра адвоката получила осо-бенный регламент, позволяющий обеспечить дополнительные гарантии ад-вокатам для надлежащего осуществления профессиональной деятельности. Также в пунктах 76 и 80 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений указывалось, что защитникам, получившим свидания с осуж-денными неразрешено проносить и пользоваться во время свидания запре-щенными вещами, к которым относятся, в том числе и средства связи.

Указанные пункты были признаны решением Верховного Суда РФ от 15.04.2009 г. № ГКПИ 09-13 недействующими в части, допускающей рас-пространение положений этих пунктов на пронос и использование адвока-том (защитником) при свиданиях с осужденным средств связи.

Предоставление свиданий для получения юридической помощи осуж-денным, отбывающим лишение свободы в воспитательных колониях, имеет свои незначительные особенности. В ст. 220 Правил внутреннего распорядка воспитательных колоний уголовно – исполнительной системы установлено, что юридическая помощь может также быть оказана по письменному заяв-лению его родственников либо представителей попечительского совета, ро-дительского комитета. В остальном предоставление свиданий для получения юридической помощи соответствует порядку, установленному Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений.

Свидания, предоставляемые в целях оказания юридической помощи осужденным военнослужащим имеют ряд особенностей. В соответствии с ч. 6 ст. 158 УИК РФ и ст. 55 Правил отбывания уголовных наказаний осу-жденными военнослужащими, для получения юридической помощи осу-жденным военнослужащим по их заявлению предоставляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридиче-ской помощи. В данной статье сказано, что по желанию осужденного и указанных лиц свидания могут предоставляться наедине. В указанных нормах отсутствует положение о конфиденциальности свиданий, о их проведении вне пределов слышимости 3 лиц и об отсутствии прослуши-вания. Также не регламентирован порядок, в соответствии с которым не

148

ограничивается их число и продолжительность. Кроме того, указано, что осужденным военнослужащим такие свидания могут предоставляться на-едине, несмотря на то, что другим категориям осужденных к лишению свободы, свидания для получения юридической помощи, по заявлению осужденного должны предоставляться наедине (ч. 4 ст. 89 УИК РФ).

Из этого следует, что порядок и условия проведения свидания с осу-жденным военнослужащим находится в большей зависимости от усмотре-ния командования воинской части, чем в случае проведения свиданий с другими категориями осуждённых к лишению свободы.

Имеют свои особенности порядок проведения свиданий для получе-ния юридической помощи с осужденными, водворенными в штрафной изолятор, помещения камерного типа, в единые помещения камерного ти-па и одиночные камеры. Статья 118 УИК РФ устанавливает, что в штраф-ных изоляторах свидания осужденным запрещаются, а в помещениях ка-мерного типа, единых помещениях камерного типа и одиночных камерах с разрешения администрации предоставляется в течение шести месяцев одно краткосрочное свидание (п. «г» ч. 2 ст. 118 УИК РФ). Ранее админи-страция исправительных учреждений, не разграничивая специфику пре-доставляемых свиданий, отказывала осужденным, отбывающим данную меру взыскания, в свиданиях для получения юридической помощи.

В постановлении Конституционного Суда РФ от 26 декабря 2003 г. № 20-П, признавшего отдельные положения ч. 1 и 2 ст. 118 УИК РФ про-тиворечащим статьям 45 (ч. 1), 48 (ч. 1) и 50 (ч. 2 и 3) Конституции РФ, отмечено, что с учетом особенностей статуса осужденного право на ква-лифицированную юридическую помощь гарантируется ему не только для обеспечения возможности отстаивать свои интересы в рамках уголовного процесса, но и для защиты от ущемляющих его права и законные интере-сы действий и решений органов и учреждений, исполняющих наказание. То обстоятельство, что осужденный, отбывающий наказание в виде лише-ния свободы, и тем более водворенный в штрафной изолятор или переве-денный в помещение камерного типа, находится в подчиненном, зависи-мом от администрации исполняющего наказание учреждения положении и ограничен в правомочиях лично защищать свои права и законные инте-ресы, предопределяет особую значимость безотлагательного обеспечения ему права пригласить для оказания юридической помощи адвоката (за-щитника) и реальной возможности воспользоваться ею.

Указанное постановление Конституционного Суда РФ также подчерки-вает, что правовой режим свиданий с адвокатами, как обеспечиваемый непо-средственным действием права, закрепленного в статье 48 (части 1 и 2) Кон-ституции Российской Федерации, не требует подобного урегулирования.

Данным Постановлением Конституционный Суд РФ разграничил по своей правовой природе и сущности виды свиданий, разделяя их на сви-

149

дания с родственниками и свидания для получения юридической помощи, которые должны представляться без ограничения их количества и про-должительности на основаниях, установленных ч. 4 ст. 89 УИК РФ.

В последующем это нашло своё отражение в положениях Правил внут-реннего распорядка исправительных учреждений (ст. 83) и Правил внутрен-него распорядка воспитательных колоний уголовно-исполнительной системы (ст. 219) о том, что свидания для получения юридической помощи не засчи-тываются в число свиданий, установленных законодательством. Уголовно-исполнительный кодекс РФ не предусматривает досрочное прекращение сви-даний. Данное положение закреплено в Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений (ст. 79), а также в Правилах внутреннего распо-рядка воспитательных колоний уголовно-исполнительной системы (ст. 132). Таким основанием является нарушение прибывшими на свидание, или любой из сторон, установленного порядка проведения свиданий. Данная норма рас-пространяется и на адвокатов (защитников), за исключением вышеупомяну-тых изменений, внесенных Верховным Судом РФ (ст. 76 и 80 Правил), в час-ти проноса и использования адвокатом (защитником), при свиданиях с осуж-денным, средств связи. Положение, предусматривающее досрочное прекра-щение свиданий, не предусмотрено в Правилах отбывания уголовных наказа-ний осужденными военнослужащими.

В целях обеспечения должного уровня правовой защиты осужденных необходимо подвергать судебному контролю любые действия админист-рации исправительных учреждений, направленные на ограничение права осужденных на квалифицированную юридическую помощь, в первую очередь, досмотр адвокатов прибывших на свидания с осужденными и досрочное прекращение свиданий для получения юридической помощи. В данном случае, с учетом специфики исправительных учреждений, можно законодательно установить сроки, в течение которых администрация должна уведомлять суд о проведенных мероприятиях.

А.Г. Белов,

слушатель факультета управления (Академия ФСИН России)

Отдельные аспекты развития УИС в современных условиях

Распоряжением Правительства РФ от 14 октября 2010 г. № 1772-р ут-

верждена Концепция развития уголовно-исполнительной системы Россий-ской Федерации до 2020 года. Основное внимание пенитенциарной науки будет сосредоточено на научном обеспечении реализации положений Концепции. Вместе с тем существуют проблемы, решение которых не ох-ватываются положениями Концепции.

150

Важным направлением научных исследований является разработка комплекса проблем, связанных с оценкой эффективности деятельности действующей системы исправительных учреждений по исполнению нака-зания в виде лишения свободы.

На первом этапе необходима научная разработка критериев и показа-телей эффективности. Речь идет о таких критериях и показателях, которые характеризуют не внутриведомственные успехи и достижения, а вклад уголовно-исполнительной системы в обеспечение правопорядка в стране, защиту прав и законных интересов личности. При решении этой пробле-мы основным будет являться вопрос об отслеживании на постоянной мо-ниторинговой основе уровня постпенитенциарного рецидива.

В настоящее время по официальной статистике об уровне рецидива можно косвенно судить по показателям совершенных повторных преступ-лений в расчете на общий массив лиц, совершивших преступление. В сред-нем этот уровень колеблется около 26 %. Однако данный показатель не по-зволяет судить об эффективности деятельности системы исправительных учреждений и (или) ее отдельных звеньев. Согласно выборочным научным исследованиям в течении трех лет после освобождения совершает новое преступление в среднем 55,0 % освобожденных их колонии общего режима и 29,6 % из колонии строгого режима (данные приведены на основе дея-тельности колоний общего и строгого режимов Томской и Кемеровской об-ластей). На основе этого же исследования выявлены очень интересные и значимые различия в постпенитенциарном рецидиве в зависимости от вида преступлений, оснований освобождения от отбывания наказания, возраста преступника, его образования, семейного положения и т. д. Так, например, постпенитенциарный рецидив среди условно-досрочно освобожденных из колонии общего режима составил 68 %, а по отбытии срока этот рецидив ра-вен 47 %, из колонии строгого режима соответственно 39 и 21 %.

Все это актуализирует реализацию предложений о создании научно- теоретической модели учета постпенитенциарного рецидива с последую-щей ее апробацией и внедрением в систему статистического учета резуль-татов борьбы с преступностью.

На втором этапе необходима научная разработка системы факторов, влияющих на постпенитенциарный рецидив, а также механизма их действия.

В этой системе факторов можно было бы выделить тот вклад (нега-тивный или позитивный), который вносит в рецидив система исполнения уголовных наказаний. Следует разработать комплекс мер, направленных на усиление позитивных факторов и ослабления факторов, провоцирую-щих рост постпенитенциарного рецидива, поэтому в качестве стратегиче-ской задачи в Концепции определено совершенствование системы испра-вительных учреждений путем открытия тюрем общего, усиленного и осо-бого режимов, а также колонии-поселений с обычным и усиленным на-

151

блюдением. Концепцией предусматривается открыть новые тюрьмы в 2013–2016 гг., согласно предварительным расчетам для содержания осуж-денных к лишению свободы потребуется открыть 246 тюрем общего ре-жима, в том числе 58 тюрем для женщин, 161 тюрьму усиленного режима и 21 тюрьму особого режима, всего 428 тюрем.

В 2010 г. строительство одного следственного изолятора, отвечающего европейским стандартам, обходилось федеральному бюджету в 130 млн рублей для содержания подозреваемых или обвиняемых в совершении пре-ступлений. Строительство тюрем для отбывания наказания будет стоить до-роже, поскольку для отбывания наказания в соответствии с европейскими стандартами необходимо дополнительная инфраструктура. В частности при блоковой системе размещения осужденных (до 50 осужденных) требуется наличие комнаты разогрева и приема пищи, спортивного зала (комнаты), комплекса душевых кабин, комната проведения культурно-воспитательной работы, ряда служебных кабинетов для работы психолога и социального ра-ботника, службы надзора и конвоирования и т. д.

Следующим направлением являются научные исследования деятельно-сти персонала исправительных учреждений во всем богатстве проблем, кото-рые при этом возникают: требования к персоналу и его подбор; обучение и профессиональная подготовка персонала; социальная защита и льготы персо-нала; условия труда и эффективность деятельности персонала; предупрежде-ние коррупционных проявлений и профессиональной деформации персонала; ответственность персонала и т. д. В решении этих проблем определенную помощь могла бы оказать всероссийская специальная перепись персонала ис-правительных учреждений, которая показала бы уровень соответствия персо-нала тем требованиям, которые к нему предъявляются международными стандартами и национальным законодательством. Такая перепись позволила бы получить достоверные данные о самом главном звене персонала, а именно о тех лицах, которые непосредственно работают с осужденными.

С.М. Воробьев,

доцент кафедры гражданского права и процесса, кандидат юридических наук, доцент


Проблемы обеспечения возмещения вреда потерпевшим от преступлений осужденными, отбывающими уголовные

наказания, в условиях модернизации УИС Президент Российской Федерации на заседании президиума Государ-

ственного совета «О состоянии уголовно-исполнительной системы» про-ходившей 11 февраля 2009 г. отметил, что развитие уголовно-

152

исполнительной системы должно происходить вместе с развитием всей политической составляющей, всей политической системы страны для це-лей демократического и прогрессивного развития государства на основе положений Конституции, на основе положений, которые гарантируют важнейшие права и свободы человека и гражданина.

И как следствие этому заседанию президиума Государственного совета, 14 октября 2010 года распоряжением Правительства Российской Федерации № 1772-р была принята «Концепция развития УИС до 2020 года». В разделе III Концепции «Основные направления развития уголовно-исполнительной системы» в сфере социальной, психологической, воспитательной и образо-вательной работы с осужденными предполагается: создание справедливой и эффективной системы стимулов осужденных к законопослушному поведе-нию, включая совершенствование порядка замены неотбытой части наказа-ния более мягким видом наказания, обновление механизма условно-досрочного освобождения, учитывающего при его применении в отношении осужденного тяжесть совершенного преступления, отбытый срок наказания, рецидив преступления и возмещение ущерба потерпевшим.

Как видно из текста Концепции процедура возмещения ущерба по-терпевшим от преступлений со стороны осужденных для всей уголовно-исполнительной системы является одним из базовых направлений рефор-мирования всей системы исполнения наказания и это не случайно. Так, на расширенном заседании коллегии ФСИН России 9 февраля 2012 г. руко-водством ФСИН России было отмечено, что продолжает оставаться боль-шое число осужденных, не погашающих иски из 234 тысяч человек, имеющих иски, погашает их только 98 тысяч, или 41,6 %. Объективная невозможность полного обеспечения трудовой занятости осужденных, низкая заработная плата работающих лиц, отбывающих наказания в ис-правительных учреждениях, отрицательно влияют на решение вопросов возмещения ущерба потерпевшим от преступлений, указывают на неэф-фективность действующей в настоящее время в стране системы компен-сации вреда, причиненного преступлением.

Помимо этой проблемы имеются и другие, обусловленные несовершен-ством механизма денежной компенсации вреда. Среди них, во-первых, не-высокая раскрываемость преступлений, во-вторых, прогрессирующая ла-тентность преступлений и отсутствие статистических данных о количестве жертв преступлений, в-третьих, низкое социально-экономическое положе-ние лиц, освободившихся из мест лишения свободы, что вызывается нали-чием в стране безработицы, отсутствием в большинстве регионов центров социальной адаптации освобожденных, практики повсеместного квотирова-ния на предприятиях рабочих мест для таких лиц и др.

Следует отметить, что вовлечение осужденных в трудовую деятель-ность при отбывании уголовного наказания напрямую связана с процессом

153

осуществления денежной компенсации морального вреда потерпевшей сто-роне. При этом нельзя забывать и про личное отношение каждого осужден-ного к погашению исполнительного листа по компенсации морального вре-да. Мы можем предполагать, что только при позитивной уголовной ответст-венности лица, то есть при реализации правопослушного поведения в про-цессе реализации уголовного наказания, возможна качественная компенса-ция морального вреда потерпевшему. Так, научное исследование Т.П. Будя-ковой показало, что довольно часто (в 30 % случаев) преступник не настроен заглаживать свою вину, компенсируя моральный вред жертве (причем не только в объеме, требуемом жертвой, но и установленном судом), а заинте-ресован максимально минимизировать размер компенсации, обвиняя потер-певшего в корысти, а суд в необъективности.

Так качественное возмещение осужденными причиненного вреда по-терпевшим с одной стороны будет способствовать соблюдению и обеспече-нию действия основной цели уголовного наказания – восстановление соци-альной справедливости в рамках действия ч. 2 ст. 43 УК РФ. Непосредст-венное участие осужденного в процессе возмещения причиненного вреда потерпевшему будет способствовать его исправлению и перевоспитанию, потому что при хорошем поведении, исполнении осужденным обязанностей по исполнительному листу он будет получать возможность изменить вид режима отбывания уголовного наказания, а также применения к осужденно-му института условно досрочного освобождения. Данное направление со-гласуется со ст. 9, 175 УИК РФ. В ч. 1 ст. 9 УИК РФ указывается: исправле-ние осужденных связано с формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения. Соответственно исправление осужденного является одной из конечных целей применения к осужденному наказания с использованием необходимых средств исправле-ния. По нашему мнению исправление осужденного будет более полным и качественным, если он будет возмещать вовремя и полностью причиненный вред потерпевшему. Соответственно ч. 2 ст. 9 УИК РФ нуждается в допол-нении, на наш взгляд одним из средств исправления осужденного должно быть именно возмещения вреда потерпевшему.

В этой связи, как нам представляется, будет уместным внесение до-полнений в ст. 1 УИК РФ, в соответствии с которой целями уголовно-исполнительного законодательства являются исправление осужденных и предупреждение совершения новых преступлений как осужденными, так и иными лицами. При этом мы исходим из того обстоятельства, что данная норма УИК РФ не согласуется с положениями, приводимыми в части второй ст. 43 УК РФ, согласно которым наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осуж-денного и предупреждения совершения новых преступлений. Сопостав-

154

ление этих норм уголовного и уголовно-исполнительного законодатель-ства показывает, что последнее не предусматривает в качестве цели ис-полнения наказания «восстановление социальной справедливости», что, как мы полагаем, является пробелом в российском законодательстве. Аналогичной точки зрения придерживается, в частности, Ю.М. Ткачев-ский1. Наличие такой цели исполнения наказания, как восстановление социальной справедливости, по мнению С. Боронбекова, «может соз-дать благоприятную почву для исправления осужденного, а также пре-дупреждения совершения новых преступлений, являющихся целями уголовного наказания и уголовно-исполнительного законодательства»2.

Если законодателем будет продублирована цель наказания – вос-становление социальной справедливости, то процесс исполнения и от-бывания наказания, на наш взгляд, будет максимально нацелен на ско-рейшее возмещение причиненного преступлением вреда посредством формирования бюджета национального компенсационного фонда со стороны ФСИН России.

С.А. Гамершмидт,

главный специалист отделения информационного обеспечения

связей с общественностью (ЦНТЛ ФСИН России)

Актуальные вопросы взаимодействия уголовно-исполнительной системы со средствами массовой информации

В последние годы к деятельности учреждений уголовно-

исполнительной системы привлечено пристальное внимание российских и зарубежных средств массовой информации.

Ежедневно в различных СМИ выходят десятки публикаций и видео-сюжетов о российском пенитенциарном ведомстве. По данным, опублико-ванным в «Независимой газете», в период с января 2003 года по сентябрь 2012 года в средствах массовой информации появилось 37 535 сообщений о деятельности УИС.

1 См.: Ткачевский Ю.М. Восстановление социальной справедливости – цель уго-ловного наказания и Уголовно-исполнительного кодекса РФ // Вестн. Моск. ун-та. 1998. № 6. Сер. 11. Право. С. 17–26.

2 См.: Боронбеков С. О целях уголовного наказания и уголовно-исполнительного законодательства // Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации: про-блемы теории и практики: материалы науч.-практ. семинара, посвященного памяти Н.А. Стручкова, 27 марта 1997 г. Рязань, 1998. С. 3.

155

Учитывая все более возрастающую роль средств массовой инфор-мации в совершенствовании уголовно-исполнительной системы, взаи-модействие УИС с масс-медиа является одним из приоритетных направ-лений Концепции развития уголовно-исполнительной системы Россий-ской Федерации до 2020 года. Такое взаимодействие нацелено на укре-пление позиций уголовно-исполнительной системы в общественном сознании, объективно отражая происходящие в ней положительные сдвиги и изменения, способствующие борьбе с наиболее актуальной проблемой современного российского общества – преступностью, кри-минализацией и правовым нигилизмом.

В нашей работе мы рассмотрим исторические предпосылки образова-ния PR-подразделений УИС и специфику работы данных структур; про-анализируем основные нормативно-правовые акты, регулирующие взаи-модействие УИС со СМИ; определим основные формы и методы работы, специфику реагирования на критические публикации, обозначим про-блемные вопросы, возникающие в процессе взаимодействия УИС с масс-медиа, и возможные пути их решения.

Нам представляется, что интерес журналистов к российскому пени-тенциарному ведомству обусловлен тем, что долгое время оно оставалось закрытым для широкой общественности и не допускало стороннего вме-шательства в обсуждение своих проблем.

Однако уголовно-исполнительная система не может быть свободна от контроля со стороны общества, поскольку, составляя систему органов го-сударственной власти, она призвана защищать не свои собственные, а об-щественные интересы.

В ходе изучения исторического аспекта функционирования PR-подразделений УИС мы пришли к выводу о том, что еще 15 лет назад слу-чаи конструктивного взаимодействия уголовно-исполнительной системы со средствами массовой информации были единичными, поскольку даже после распада СССР ГУИН МВД России продолжало оставаться структу-рой, абсолютно закрытой для журналистов.

Можно предположить, что к началу 90-х годов прошлого века о таком понятии, как информационная политика УИС, у руководителей тюремно-го ведомства были весьма далекие представления.

Однако в середине 90-х годов прошлого века в истории российской пенитенциарной системы наступает переломный момент. Изменения были связаны как с процессами, происходящими в обществе в целом, так и с ре-структуризацией уголовно-исполнительной системы.

Важной предпосылкой для УИС послужило вступление России в Со-вет Европы в 1996 г. Преобразования, происходящие в уголовно-исполнительной системе, вызвали большой интерес со стороны предста-вителей общественности и средств массовой информации.

156

Так, 25 мая 1999 г. был создан Центр общественных связей (ЦОС) ГУИН Минюста России, в это же время в территориальных органах УИС создаются подразделения, отвечающие за взаимодействие со средствами массовой информации.

В ходе работы над архивными материалами нами было установлено, что в июне 1999 года в Бутырской тюрьме впервые в истории УИС РФ был проведен брифинг с участием руководства главка по теме "Каратель-ная система России: вчера, сегодня, завтра". Эту дату можно считать от-правной точкой в налаживании конструктивного диалога между ведомст-вом и обществом.

Изучая архивы периодической печати за период 1999-2000 годов, нам удалось найти несколько любопытных публикаций, свидетельствующих о реализации курса открытости уголовно-исполнительной системы для представителей масс-медиа. Ярким примером может послужить репортаж журналиста ежедневной газеты «Сегодня» Виталия Романова под назва-нием «Сто шестьдесят четыре обреченных жить». Представитель издания провел трое суток в одной из исправительных колоний Мордовии, где был оборудован участок для лиц, приговоренных к пожизненному лишению свободы. Материал рассказывал о быте и нравах исправительного учреж-дения, о специфике работы сотрудников УИС с осужденными к пожиз-ненному лишению свободы. Кроме того, журналист попытался «заглянуть в душу» осужденным, понять, что они чувствуют после совершения чудо-вищных по своей сути преступлений. Это была одна из первых публика-ций, в которой прослеживается всестороннее и объективное освещение деятельности УИС.

За последнее десятилетие во взаимоотношениях УИС и СМИ про-изошли коренные перемены: российская пенитенциарная система стала открытой для представителей четвертой власти. Повысились роль и зна-чимость PR-подразделений УИС.

В настоящее время в Федеральной службе исполнения наказаний ра-боту по взаимодействию с журналистским корпусом осуществляют спе-циально созданные PR-структуры – пресс-бюро организационно-инспекторского управления ФСИН России и 89 пресс-служб и пресс-групп территориальных органов и образовательных учреждений ФСИН России.

В их функциональные обязанности входит мониторинг информаци-онного поля, проведение мероприятий для представителей СМИ (пресс-конференции, брифинги, пресс-туры и т. д.), акций, направленные на соз-дание положительного образа ведомства и его сотрудников (сдача крови, помощь детским домам, монастырям и т. д.), работа, ориентированная на создание собственного пула лояльных журналистов, создание информаци-онных поводов, производство материалов для СМИ (пресс-релизы, анон-

157

сы, бэкграундеры и т. д.), налаживание и поддержание контактов с глав-ными редакторами СМИ, передача срочных информационных сообщений («новостная лента»).

Одним из направлений деятельности ведомственных пресс-служб яв-ляется работа с запросами СМИ. Как показывает практика, ежедневно в PR-службы ФСИН России от отечественных и зарубежных средств массо-вой информации поступают десятки запросов с просьбой оказать содей-ствие в подготовке материалов различной тематики – специальные репор-тажи, о ходе реформирования УИС, сюжеты по уголовным делам подоз-реваемых, обвиняемых и осужденных и т. д. Например, в 2011 г. в пресс-бюро ОИУ ФСИН России и пресс-службы территориальных органов УИС поступило 6278 запросов от федеральных и региональных средств массо-вой информации, по 6149 запросам были приняты положительные реше-ния, по 128 получены отказы. Из общего числа обращений 3208 были свя-заны с посещениями учреждений уголовно-исполнительной системы.

На сегодняшний момент посещение следственных изоляторов и ис-правительных колоний отечественными и зарубежными журналистами, съемочными группами кинокомпаний стало привычным явлением.

Нельзя не упомянуть еще об одной специфике работы ведомственных пресс-служб со СМИ – умении грамотно выстраивать информационную политику в критических ситуациях. Трудно сформулировать какие-то универсальные правила реагирования на критику, каждый отдельный слу-чай требует индивидуального подхода: где-то надо промолчать или «ска-зать не все», в других случаях необходимо первыми выйти с комментари-ем о сложившейся ситуации или быстро и четко опровергнуть недосто-верную информацию.

О возросшей роли пресс-служб могут свидетельствовать результаты проведенного нами мониторинга отечественных и зарубежных печатных и электронных СМИ за период с 1999 по 2012 год. По результатам исследо-вания можно сделать вывод о том, что еще 12 лет назад в СМИ выходило не более 2-3 публикаций в день о деятельности УИС, в настоящее время ежедневно в масс-медиа выходит порядка 50 публикаций и 30 видеоре-портажей о жизнедеятельности ФСИН России.

Однако негативные стереотипы уголовно-исполнительной системы, сформированные советской эпохой, «сломать» практически невозможно. Даже сделав систему открытой, общество продолжает воспринимать Фе-деральную службу исполнения наказаний в качестве наследницы системы ГУЛАГа.

Становится ясным, насколько непросто пресс-службам ФСИН России в такой атмосфере поднимать престиж ведомства, популяризировать рабо-ту системы. Достаточно часто бывает так, что десятки репортажей поло-жительной тематики в одночасье перечеркиваются резонансным чрезвы-

158

чайным происшествием в местах лишения свободы, например, побегами, захватом заложников, актами массового отказа от пищи, бунтами и др.

В последнее время все чаще в СМИ и Интернет попадают скандаль-ные видео с участием сотрудников УИС, подследственными и осужден-ными, что наносит непоправимый ущерб репутации ведомства. Ежедневно сводки пестрят материалами о проносе сотрудниками УИС в исправи-тельные учреждения запрещенных предметов, наркотических средств.

На страницах некоторых изданий можно встретить откровенно заказ-ные материалы, очерняющие работу ведомства. В качестве примера мож-но привести серию публикаций в газете «Известия» в период с января по июнь 2012 года, которые отчасти повлияли на смену руководства ФСИН России, поэтому нельзя недооценивать роль СМИ и последствия каждой критической публикации.

Из приведенных примеров следует вопрос о том, можно ли перело-мить подобную ситуацию? Что необходимо сделать для того, чтобы ин-формационный фон уголовно-исполнительной системы стал более благо-приятным? Насколько дозированной должна быть информация, выходя-щая за пределы тюремного ведомства?

Как показывает практика, многие иностранные СМИ, готовя репор-тажи, ставят своей задачей не объективное отражение процессов, проис-ходящих в Федеральной службе исполнения наказаний, а сбор негативной информации с целью подготовки порочащих систему публикаций. И по-рой не скрывают своего разочарования, видя новые корпуса и ухоженные территории исправительных колоний. Однако такие посещения ломают стереотипные представления зарубежных журналистов о «суровой рус-ской тюрьме».

Одним из наиболее действенных методов смены стереотипов является запуск новых характеристик, при этом не отрицая те, которые вошли в стереотип. Эффективными методами смены стереотипов являются филь-мы, книги, товары, даже философия.

За последние годы Федеральной службой исполнения наказаний было выпущено несколько весьма удачных проектов. Следует особо выделить телевизионный проект Кирилла Набутова «Наказание: Российская тюрьма вчера и сегодня», вышедших в свет в 2006 г.

В 2007–2008 гг. вышли книги «Владимирский централ», «Кресты» и другие. В августе 2009 г. состоялась премьера фильма «Каникулы строго-го режима». В 2010 г. был снят художественных фильм «Гражданка-начальница», в 2011 г. бывший руководитель пресс-бюро ФСИН России А.Н. Сидоров написал книгу «Генератор власти», где главный герой явля-ется сотрудником Федеральной службы исполнения наказаний.

Таким образом, информационный процесс принципиально управляем, как и все имиджевые явления. В целом следует признать, что имидж ве-

159

домства и его руководства (особенно в переходные периоды, сопряжен-ные с реформами) обязательно должен находиться в числе приоритетов органа государственной власти.

Одним из важнейших и мощнейших инструментов влияния на отно-шение общественности к уголовно-исполнительной системе является официальный сайт Федеральной службы исполнения наказаний. За 9 ме-сяцев 2012 года на официальном сайте ФСИН России было размещено бо-лее 4000 пресс-релизов. Это отличная возможность для создания позитив-ного имиджа федерального органа, усиления авторитета руководства и повышения престижа уголовно-исполнительной системы.

Развитие интернет-технологий использования виртуального про-странства постоянно развивается, поэтому специалисту по связям с обще-ственностью необходимо регулярно обновлять и расширять свои знания, так как от этого зависит эффективность его работы. Отдельно необходимо упомянуть о правовой основе взаимодействия УИС со СМИ, которая строится принципах прозрачности и законности и регулируется междуна-родными, национальными и ведомственными правовыми актами

В настоящее время принят ряд нормативно-правовых актов, направ-ленных на совершенствование взаимодействия УИС со СМИ.

Так, в целях обеспечения гласности в деятельности уголовно-исполнительной системы, ее подконтрольности институтам гражданского общества, создания условий для участия общественности в решении стоящих перед УИС задач 1 февраля 2011 года была принята Концепция взаимодействия ФСИН России со средствами массовой информации. По сути, этот нормативный акт является ключевым во взаимоотношениях Федеральной службы исполнения наказаний со средствами массовой ин-формации и определяет единую информационную политику для всей уго-ловно-исполнительной системы.

Кроме того, 14 апреля 2010 г. подписан приказ ФСИН России № 153 «Об объявлении Дня работников пресс-служб уголовно-исполнительной системы». Ежегодно 23 апреля пресс-секретари российского пенитенци-арного ведомства отмечают свой профессиональный праздник. Данный нормативный акт призван поднять статус PR-подразделений УИС.

Однако на практике не все так оптимистично. В своей работе регио-нальным пресс-службам приходится сталкиваться с рядом трудностей: на-блюдается острая нехватка кадров, поскольку в регионах, как правило, за взаимодействие со СМИ отвечает один человек – начальник пресс-службы. Он же отвечает за международное сотрудничество и взаимодей-ствие с институтами гражданского общества. В большинстве территори-альных органов и образовательных учреждениях пресс-службы входят в состав организационно-инспекторских отделов или отделов по работе с личным составом, а не напрямую подчиняются начальнику управления,

160

что осложняет присутствие руководителя пресс-службы при принятии стратегических решений в организации.

Осознавая роль СМИ в современном обществе, руководители учреж-дений и органов ФСИН России должны определить для себя решение, что именно они хотят получить от работы пресс-службы. Часто такого пред-ставления нет. Сотрудников пресс-служб нагружают не свойственными им, а порой и второстепенными функциями, отвлекая от непосредствен-ных, важных обязанностей.

Таким образом, мы рассмотрели основные аспекты функционирова-ния PR-подразделений уголовно-исполнительной системы. Как нам пред-ставляется, информационная политика уголовно-исполнительной систе-мы должна быть скоординированной, централизованной, а функции пресс-бюро не должны ограничиваться только работой со СМИ.

В условиях повышенного интереса представителей общественности к деятельности УИС и расширения масштабов взаимодействия, подтвер-жденных результатами проведенного исследования, встает вопрос о необ-ходимости функционирования полноценного PR-подразделения, способ-ного обеспечить управление существующими коммуникационными про-цессами. Таким подразделением на федеральном уровне может стать Управление общественных связей ФСИН России, в территориальных ор-ганах и образовательных учреждениях – отделы общественных связей. Подобная организация деятельности PR-подразделений ФСИН России по-зволит решить проблемы, которые возникают в результате ограниченных возможностей уже имеющихся во ФСИН России PR-структур – пресс-бюро и пресс-служб, позволит выстраивать эффективную PR-политику, комплексно и планомерно развивать «связи с общественностью» в уго-ловно-исполнительной системе.

Развитие PR в пенитенциарной системе позволит ей перейти от борь-бы с неблагоприятным общественным мнением к предотвращению отри-цательных событий и коммуникаций, обеспечит переход от внешней к внутрикорпоративной PR-деятельности; от механического использования определенных техник к созданию PR-технологий, и наконец, выведет сис-тему на качественно новый уровень отношений – уровень партнерства между УИС и общественными институтами.

Таким образом, с одной стороны, пенитенциарная система, находясь на пути своего реформирования, открывает новые возможности и пер-спективы развития PR-деятельности. С другой стороны, эффективное управление связями с общественностью способствует формированию по-зитивного имиджа УИС, созданию благоприятных условий для дальней-шего функционирования системы.

161

Л.Е. Гришко, докторант, кандидат юридических наук,

доцент (Академия ФСИН России)

Налоговое законодательство как составляющая модернизации

уголовно-исполнительной системы

Вопросы совершенствования налогооблажения в сфере исполнения наказаний всегда были не простыми и на всех этапах развития системы учреждений и органов, их исполняющих, находили различное решение. Уместно напомнить, что одним из первых источником, в котором налоги стали использоваться как средство оказания помощи осужденным, стал Устав оссыльных 1822 года1. Данный устав предусматривал ссылку двух видов: 1.) прикрепление к деревням старожилов; 2.) заведение новых се-лений за счет казны. Осужденным к ссылке полагались значительные льготы по налогообложению.

Следующим законодательным актом, устанавливающим налоговые льготы обществам покровительства лицам, освобождёнными из мест за-ключения, стал Высочайший утвержденный 24 декабря 1912 года закон о государственной помощи обществам покровительства лицам, освобож-денным из мест заключения2. Указанным законом были утверждены Пра-вила о государственной помощи общества покровительства указанным лицам. Согласно правилам общества: 1) они освобождались: а) от налогов и сборов с недвижимого имущества; б) от государственно-промыслового налога; в) от государственного квартирного налога; г) от гербового нало-га; д) от пошлин с имущества, переходящих безмездными способами в их пользу; е) от крепостных пошлин; ж) от взысканий судебной пошлины и сбора от платежей судебных и канцелярских пошлин; 2) пользовались правом пересылки по почте без оплаты. К сожалению, в советский и пост-совесткий периоды приведенные выше установления своего должного развития не получили.

В последнее время этот вопрос как проблема получила свое закрепле-ние в таком директивном документе как Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, правда только в отношении учреждений, в которых отбывают наказание несо-вершеннолетние. В разделе «трудовая деятельность и профессиональная подготовка осужденных» Концепции записано, что в этой сфере предпо-лагается проработка вопроса об установлении для учреждений, в которых

1 Свод законов Российской империи. Т. XIII–XIV. СПб., 1914. С. 657–732. 2 См.: Там же.

162

отбывают наказание несовершеннолетние, специального налогового ре-жима с целью направления доходов от труда осужденных на улучшение условий их содержания. Непонятно только почему аналогичный режим не может быть установлен и для других видов исправительных учреждений, например, для лечебных исправительных учреждений.

Данная тема обостряется в условиях создания службы пробации, соз-дание которой предусматривается Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662 – Р. Как никогда становится востребованными приведенный выше опыт налоговых льготах обществам покровительства лицам, освобожденным из мест заключения.

В решении задач, определенных решением оперативного совещания Совета Безопасности Российской Федерации от 28 января 2011 г. «О ме-рах по предупреждению рецидивной преступности в Российской Федера-ции», утвержденным Президентом российской Федерации от 7 февраля 2011 г. № ПР – 301, по разработке комплекса нормативно-правовых и ор-ганизационных мер по стимулированию работодателей к организации ра-бочих мест для лиц, осужденных к исправительным работам,о возвраще-ниик трудовой деятельности.Это же касается вопроса проведения на предприятиях и в учреждениях стажировки лиц, освободившихся из мест лишения свободы, в целях обеспечения их социальной адаптации.

Обсуждая данную тему в условиях образовательного учреждения, нель-зя не затронуть вопрос подготовки кадров в сфере налогового права. Автор уверен, что здесь кроется большой резерв, восполнение которого позволит интенсифицировать повышение роли налогового законодательства в совер-шенствовании деятельности учреждений и органов, исполняющих наказа-ния. Данная тема им уже неоднократно поднималась на различных научных и научно-практических форумах, в научных статьях, но учитывая уровень и тему настоящей научно-практической конференции он считает, что данный вопрос заслуживает своего рассмотрения здесь.

По мнению автора, в положительную роль может сыграть, помимо преподавания в юридических вузах дисциплины «Налоговое право», обу-чение слушателей факультетов повышения квалификации для сотрудни-ков правоохранительных органов, специализирующихся в сфере противо-действия налоговым преступлениям, по образовательной программе «Па-латы налоговых консультантов России» по специальностям «Налоговый юрист» и (или) «Налоговый консультант». Цель программы – подготовка узкопрофильных специалистов, владеющих знаниями в области налогооб-ложения. Обучающая программа содержит редкое и вместе с тем ценное сочетание экономических и правовых дисциплин, а получение специали-зации повысит компетентность соответствующих должностных лиц.

163

Специалисты с профильным (экономическим или юридическим обра-зованием и опытом работы по специальности не менее трех лет из послед-них пяти) могут пройти обучение по программе «Налоговое консультиро-вание» (380 часов). Программа предполагает обучение специалистов по шести дисциплинам: налоговое право; налогообложение юридических и физических лиц; правовые основы экономической деятельности; бухгал-терский учет и отчетность; финансово-экономический анализ для целей налогового консультирования; организация и методика налогового кон-сультирования. Представляется, что по таким программам могли бы прой-ти обучение на факультетах повышения квалификации специально выде-ленные сотрудники исправительных учреждений.

Данная программа приемлема и для преподавателей. Преподаватели с профильным образованием и опытом работы по специальности не менее пяти лет из последних семи, имеющих ученую степень, могут пройти обу-чение по сокращенной программе «Налоговое консультирование» объе-мом 180 часов.

А.П. Дьяченко,

доктор юридических наук, профессор (НИИ ФСИН России); К.В. Митропольская,

юрисконсульт юридической службы (УФСИН России по Ярославской области)

Исполнение наказания в виде лишения свободы в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных в некоторых странах

постсоветского пространства (обзор и анализ законодательства) Модельный уголовно-исполнительный кодекс для государств – участ-

ников Содружества Независимых Государств имеет статус рекоменда-тельного законодательного акта для стран СНГ (далее – Модельный УИК). Рассмотрим нормы Модельного УИК, закрепляющие порядок исполнения наказания в виде лишения свободы в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных.

Статья 17 Модельного УИК определяет порядок применения к осуж-денным мер медицинского характера, согласно ч. 3 которой, в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных, учреждениями, исполняющими соот-ветствующие наказания, по решению медицинской комиссии применяется обязательное лечение. Согласно положениям ч. 2 ст. 72 Модельного УИК «Перемещение осужденных» – ВИЧ-инфицированные осужденные долж-ны перемещаться раздельно и отдельно от здоровых, а при необходимо-сти, по заключению врача – в сопровождении медицинских работников.

164

Статья 91 Модельного УИК определяет «Условия и порядок передвиже-ния осужденных без конвоя или сопровождения» – передвижение ВИЧ-инфицированных осужденных без конвоя или сопровождения за предела-ми охраняемой территории не допускается (ч. 2). Модельный УИК пред-писывает не предоставлять выезды ВИЧ-инфицированным осужденным (ч. 3 ст. 92 Модельного УИК «Выезды осужденных за пределы исправи-тельных учреждений») и предусматривает для содержания и амбулаторно-го лечения ВИЧ-инфицированных – лечебные исправительные учрежде-ния (ч. 2 ст. 96 Модельного УИК «Медико-санитарное обеспечение осуж-денных»).

Действующее уголовно-исполнительное законодательство стран СНГ сконструировано, в основном, с учетом рекомендаций Модельного УИК.

Уголовно-исполнительный кодекс РФ 1997 г. изначально дублировал вышеперечисленные статьи Модельного УИК и включал в себя пять норм, направленных на предотвращение распространения ВИЧ-инфекции в ис-правительных учреждениях – ст. 18, 76, 96, 97, 101 УИК РФ. Согласно ст. 18 УИК РФ «Применение к осужденным мер медицинского характера» к ВИЧ-инфицированным осужденным к ограничению свободы, аресту, ли-шению свободы, учреждением, исполняющим указанные виды наказаний, по решению медицинской комиссии, применяется обязательное лечение. В соответствии со ст. 76 УИК РФ «Перемещение осужденных к лишению свободы» до 2001 г. ВИЧ-инфицированные осужденные должны были пе-ремещаться раздельно и отдельно от здоровых осужденных, а при необхо-димости по заключению врача – в сопровождении медицинских работни-ков. С принятием в 2001 г. Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовно-исполнительный кодекс Рос-сийской Федерации и другие законодательные акты Российской Федера-ции» № 25-ФЗ, слова «ВИЧ-инфицированные осужденные» из ст. 76 УИК РФ – исключены. Не допускается передвижение ВИЧ-инфицированных осужденных без конвоя или сопровождения за пределами исправительно-го учреждения (ч. 2 ст. 96. УИК РФ), также ВИЧ-инфицированным осуж-денным не разрешаются выезды за пределы исправительных учреждений (ч. 3. ст. 97 УИК РФ). Согласно ч. 2 ст. 101 УИК РФ «Медико-санитарное обеспечение осужденных к лишению свободы» в уголовно-исполнительной системе для содержания и амбулаторного лечения ВИЧ-инфицированных осужденных организовывались лечебные исправительные учреждения. В 2000 г. в порядке законодательной инициативы Советом Федерации РФ в Государственную Думу был внесен законопроект об исключении из ч. 2 ст. 101 УИК РФ, предусматривающей организацию лечебных ис-правительных учреждений для содержания и амбулаторного лечения ВИЧ-инфицированных осужденных как заведомо не эффективной и

165

противоречащей принятым международным стандартам и правилам. С принятием в 2001 г. Федерального закона от № 25-ФЗ в ч. 2 ст. 101 УИК РФ слова «ВИЧ-инфицированных осужденных» – исключены.

Кодекс Азербайджанской Республики об исполнении наказаний учел только одну из рекомендуемых Модельным УИК норм относительно пре-дотвращения распространения ВИЧ-инфекции в местах лишения свобо-ды – ст. 93 «Медико-санитарное обеспечение осужденных» дублирует од-ноименную статью Модельного УИК.

В УИК Республики Армения присутствуют две статьи, из Модельного УИК. Ч. 4 ст. 79 УИК Армении – «Порядок и условия передвижения осуж-денного за пределами исправительного учреждения без конвоя или сопро-вождения» запрещает выводить без конвоя или сопровождения за пределы исправительного учреждения или места содержания ВИЧ-инфицированных заключенных (согласно УИК Республики Армения осужденные могут быть оставлены в месте содержания заключенных в целях выполнения работ по технико-хозяйственному обслуживанию (ст. 79 УИК Республики Армения). В отличие от ст. 92 Модельного УИК, закрепляющей порядок выездов осу-жденных за пределы исправительных учреждений, ст. 80 «Предоставление осужденному краткосрочного выезда» УИК Армении, ВИЧ-инфициро-ванному осужденному может быть предоставлен краткосрочный выезд, если по заключению врача, он не представляет опасности для общества или для самого себя, либо такая опасность устраняется путем его сопровождения (ч. 4 ст. 80 УИК Республики Армения).

В УИК Республики Беларусь включена одна из рассматриваемых ста-тей Модельного УИК – «Применение к осужденным принудительных мер безопасности и лечения», согласно которой в отношении осужденных к аре-сту, лишению свободы, пожизненному заключению ВИЧ-инфицированных, больных СПИДом применяется обязательное лечение (ч. 5 ст. 16 УИК Республики Беларусь).

Уголовно-исполнительный кодекс Республики Казахстан по своему со-держанию дублирует все рассматриваемые статьи УИК СНГ за исключени-ем одного момента: помимо понятия ВИЧ-инфицированные появляется тер-мин «осужденные, больные СПИДом» (ст. 16, 71, 91, 93, 97 УИК Республи-ки Казахстан).

Отдельному рассмотрению подлежит уголовное законодательство стран Балтии. После распада СССР страны Балтии пошли по иному пути развития и вошли в состав ЕС, Модельный УК им не адресовался. Свое законодатель-ство страны Балтии привели в соответствие с европейскими требованиями, и, на сегодняшний день, оно отличается от законодательства остальных стран постсоветского пространства.

Кодекс Латвии об исполнении наказаний включает только одну норму, напрямую касающуюся ВИЧ-инфицированных осужденных. Следуя положе-

166

ниям ст. 79 «Обеспечение лечения осужденных, страдающих опасными ин-фекционными заболеваниями» – «осужденных, инфицированных вирусом иммунодефицитом человека, лечат в специально оборудованных больницах или отделениях больницах учреждений лишения свободы, где обеспечены усиленная внешняя охрана и внутренний надзор. К лечению этих больных при необходимости может быть привлечен медицинский персонал из других медицинских учреждений». Кодекс исполнения наказаний Литовской Рес-публики предусматривает две нормы о профилактике инфекционных заболе-ваний в исправительных учреждениях – ст. 70, регулирующая порядок и пра-вила раздельного содержания осужденных, закрепляет право за исправитель-ными органами держать изолированно от других осужденных больных СПИДом, а согласно ст. 154 об оставлении без охраны и без сопровождения осужденных к лишению свободы запрещает оставлять без охраны и без со-провождения за пределами территории исправительного учреждения осуж-денных с инфекционными и венерическими заболеваниями.

Для ВИЧ-инфицированных осужденных большинства стран постсо-ветского пространства доступно добровольное тестирование, до- и после-тестовое консультирование, дополнительное питание, антиретровирусная терапия, а для всех лиц, находящихся в местах лишения свободы – много-численные лечебно-профилактические программы: по профилактике и ле-чению наркомании и ВИЧ/СПИДа; опиоидной заместительной терапии (ОЗТ); обмена шприцев и игл среди инъекционных потребителей наркоти-ков (ПОШ).

Проведенный обзор и анализ законодательства некоторых стран пост-советского пространства в области применения наказаний в отношении ВИЧ-инфицированных осужденных позволяет сделать вывод о том, что государства, спустя много лет с момента возникновения проблемы ВИЧ в мире, постепенно переходят к единой системе применения наказаний к ВИЧ-инфицированным.

В качестве положительного опыта для уголовно-исполнительного зако-нодательства РФ следует выделить положения ст. 80. УИК Армении. На-помним, что, согласно ч. 4 ст. 80 УИК Республики Армения, осужденному, инфицированному вирусом иммунодефицита человека может быть предос-тавлен краткосрочный выезд, если по заключению врача, он не представляет опасности для общества или для самого себя, либо такая опасность устраня-ется путем его сопровождения. Не всех ВИЧ-инфицированных осужденных следует воспринимать как заведомо представляющих опасность для общест-ва, основываясь лишь на их ВИЧ-статусе. Общественную опасность в дан-ном контексте могут представлять, как правило, осужденные за умышлен-ную передачу ВИЧ-инфекции (ст. 122 УК РФ).

167

А.В. Каляшин, старший преподаватель кафедры

управления и административно-правовых дисциплин, кандидат юридических наук

(Владимирский юридический институт ФСИН России)

Совершенствование правового положения сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний в условиях реформирования и развития

уголовно-исполнительной системы Российской Федерации Реформа уголовно-исполнительной системы (УИС) идет беспрерывно

и представляет собой процесс преобразования с целью обеспечения ее со-ответствия новым требованиям, принципу верховенства закона и между-народной системе прав человека. При этом проблема реформирования УИС не является новой: уже 60–70-е гг. XIX в. современные исследовате-ли называют «периодом поиска путей реформирования тюремной системы России». В это время создаются многочисленные межведомственные ко-миссии, которые выявляют недостатки управления пенитенциарной сис-темой. В те годы тюремная реформа была направлена на создание центра-лизованной системы управления пенитенциарными учреждениями, нор-мативной базы для данной системы, реконструкцию и строительство но-вых тюрем. Основным предложением было создание единого органа, ко-торый мог бы руководить всей системой исполнения наказания в масшта-бе страны1.

В.У. Ялунин выделяет следующие три периода реформы уголовно-исполнительной системы современной России: «Первый период связан с преобразованием исправительно-трудовой системы в уголовно-исполнительную в рамках бывшего Советского Союза. Он охватывает пе-риод с конца 1980-х до 1991 г. Второй период характеризует реорганиза-цию УИС в условиях становления демократической России. Это время (с 1991–1998 гг.) обретение Россией самостоятельности (1991 г.), передачи УИС в ведение Минюста России (1998 г.). Третий период начинается с 1998 года и связан с развитием УИС в непосредственном ведении Минюс-та России»2.

Современный процесс реформирования УИС начался с июня 1990 г., после принятия Концепции реформы уголовно-исполнительной системы,

1 См.: Курас С.Л. Проблемы реформирования уголовно-исполнительной системы на страницах дореволюционных и современных ведомственных изданий // www.penpolit.ru/papers/detail2.php?ELEMENT_ID=924.

2 Ялунин В.У. Реформа уголовно-исполнительной системы современной России: проблемы, тенденции, перспективы: монография. Владимир, 2004. С. 52–53.

168

представлявшей собой в обобщенном виде концептуальные ориентиры первых реформаторских шагов, которые в дальнейшем в той или иной ме-ре осуществлялись в первые годы становления Российской Федерации.

Анализируемая Концепция состояла из ряда разделов, определяющих устройство самой системы и основных направлений ее функционирова-ния. Особое внимание уделялось вопросам правовой защищенности осуж-денных, социальной адаптации лиц, отбывших наказание, и кадровому обеспечению.

13 января 1996 г. Президентом РФ была одобрена Концепция реорга-низации уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации (на период до 2005 года), в основу которой за-ложены требования законодательства РФ и принятых международных ми-нимальных стандартных правил обращения с заключенными, а также пра-вил по созданию условий для обеспечения полной трудовой занятости трудоспособной части осужденных с целью их адаптации к условиям жизни на свободе.

Концепция предусматривала реорганизацию практики работы с пер-соналом УИС и его социально-правовую защиту. В рамках этого направ-ления предусматривалось: установление высокого официального статуса и общественного престижа работника УИС; повышение уровня профессио-нальной правовой культуры сотрудников, роли руководителей подразде-лений, общих собраний, судов чести, советов наставников, ветеранов и других общественных формирований в воспитательной работе с личным составом.

В 2001 г. Правительством РФ была утверждена Федеральная целевая программа «Реформирование уголовно-исполнительной системы на 2002–2006 годы», главными целями которой стали обеспечение эффективности исполнения уголовных наказаний, улучшение условий отбывания наказа-ний и содержания заключенных под стражей, приближение их к междуна-родным стандартам обращения с заключенными, повышение качества воспитательного процесса, создание реальных условий для последующей социальной реабилитации лиц, освобождающихся из исправительных уч-реждений, а также совершенствование форм и методов производственно-хозяйственной деятельности УИС и привлечения осужденных к труду, реформирование производственного потенциала системы, кроме того, по-вышение уровня социальной защищенности и профессиональной подго-товки работников УИС.

В настоящее время реализуются две концепции развития УИС. Первая Концепция федеральной целевой программы «Развитие уго-

ловно-исполнительной системы (2007–2016 годы)» проводится в целях совершенствования системы исполнения уголовных наказаний на основе рекомендаций Комитета министров Совета Европы по вопросам, связан-

169

ным с Европейскими пенитенциарными правилами, и призвана обеспе-чить дальнейшее развитие УИС, соблюдение прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых в качестве меры пре-сечения избрано заключение под стражу, и осужденных к лишению сво-боды, а также создать условия для реализации положений международных стандартов обращения с подследственными и осужденными. В Концепции затрагиваются исключительно строительство или реконструкция следст-венных изоляторов и исправительных учреждений для подследственных и осужденных.

Вопросы службы в УИС, статуса, социального обеспечения сотруд-ников в ней не заложены, хотя проблемы в указанных сферах существуют. Например, в 2004 г. предметом парламентского запроса стал вопрос ком-плектования кадрами учреждений УИС. В нем подчеркивалось, что по со-стоянию на 1.07.2004 г. недокомплект учреждений персоналом составил 7,1 %. Бытовая неустроенность, отсутствие жилья (более 14,7 тыс. сотруд-ников не обеспечены жильем), специфические условия работы приводят к текучести кадров, которая составляет 5,2 %. В 2012 г. в письме ФСИН России доводится информация о том, что в связи с произошедшими ради-кальными изменениями в области жилищного законодательства обеспече-ние жильем работников и пенсионеров УИС остается одной из наиболее острых социальных проблем. С 2005 г. ФСИН России решает жилищные проблемы только работников и пенсионеров УИС, которые встали на учет в качестве нуждающихся в улучшении жилищных условий в учреждениях и органах до указанной даты. По состоянию на 1.01.2012 г. их число со-ставляет 17,7 тысячи семей (в том числе 5,6 тысяч семей пенсионеров), из них 15,1 тысячи семей не имеют жилья для постоянного проживания. Прекращение постановки на учет поставил вопрос обеспечения жильем вновь принимаемых на службу молодых сотрудников, в том числе выпу-скников образовательных учреждений.

В целях решения указанных нерешенных вопросов, по мнению О.В. Филимонова, наряду с рассматриваемой программой целесообразно разработать и принять федеральную целевую программу по социальному обеспечению сотрудников УИС и членов их семей.

Н.С. Калинина при решении вопроса о жилищном обеспечении слу-жащего правоохранительной службы предлагает обратиться к механизмам жилищного обеспечения военнослужащих, а именно к накопительно-ипотечной системе, которая закреплена в Федеральном законе от 20.08.2004 г. № 117-ФЗ «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих», рассматривать вопрос о предоставлении единовременной субсидии для приобретения жилья один раз за весь пери-од прохождения правоохранительной службы, выдаваемой с учетом его стажа и условий ее прохождения. В любом случае, на период службы не-

170

обходимо предоставлять жилые помещения специализированного жи-лищного фонда.

Возможно увеличение финансирования строительства ведомствен-ного жилого фонда УИС с разработкой на федеральном уровне законо-дательного акта, устанавливающего право учреждений и органов УИС, иных правоохранительных органов на строительство жилья за счет средств федерального бюджета, постановку на учет сотрудников, нуж-дающихся в жилых помещениях и предоставлении жилья, выделение безвозмездной финансовой помощи, государственных жилищных сер-тификатов.

На сегодняшний день сотрудникам ФСИН России, не имеющим жи-лых помещений для постоянного проживания, не обеспеченным жилыми помещениями для постоянного проживания по месту службы, ежемесячно выплачивается денежная компенсация за наем (поднаем) жилых помеще-ний в размере, предусмотренном договором найма (поднайма) жилого по-мещения, не более:

15 000 рублей – в Москве и Санкт-Петербурге; 3600 рублей – в других городах и районных центрах; 2700 рублей – в прочих населенных пунктах. При условии совместно-

го проживания с сотрудником трех и более членов семьи размер денежной компенсации повышается на 50 %.

В связи с многочисленными обращениями по вопросам выплаты де-нежной компенсации сотрудникам УИС за наем (поднаем) жилых поме-щений, поступавшим из учреждений и органов УИС, письмом ФСИН Рос-сии от 24.03.2009 г. № 10/1-996 направлены разъяснения по применению рассматриваемого Постановления.

Во второй реализуемой Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года уже обозначены такие про-блемные вопросы в сфере службы в УИС, как: непрестижность службы в УИС среди населения страны, заработная плата в УИС существенно меньше среднего дохода населения в крупных городах и промышленно развитых ре-гионах РФ; несоответствие денежного довольствия объему, сложность и ха-рактер работы, являющихся основным мотивом увольнения работников УИС и снижения требовательности к персоналу.

В п. 7 раздела III «Основные направления развития уголовно-исполнительной системы» закреплены вопросы кадрового обеспечения и социального статуса работников УИС.

В целях организации работы по реализации указанной Концепции в разделе «Кадровое обеспечение и социальный статус сотрудников уголов-но-исполнительной системы» Плана мероприятий по реализации Концеп-ции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденного приказом Министерства юстиции Россий-

171

ской Федерации от 26.05.2011 г. № 167, одним из основных направлений Концепции закреплены положения об обеспечении высокого социального статуса и престижа труда работника УИС; законодательного определения системы социальных гарантий, в том числе выделения жилья сотрудникам и работникам УИС и членам их семей; развитии сети региональных меди-ко-реабилитационных центров для профилактики профессиональной де-формации, психологической перегрузки и организации семейного отдыха сотрудников и работников УИС. А одним из мероприятий предусмотрена подготовка проекта федерального закона «О социальных гарантиях со-трудников уголовно-исполнительной системы».

Многие положения рассматриваемой Концепции подвергаются кри-тике со стороны правозащитников и бывших сотрудников УИС.

По мнению Льва Пономарева, Концепция развития УИС, несмотря на многочисленные ссылки на международные стандарты и декларирование приближения к ним, содержит положения, которые не только не соответ-ствуют, а часто прямо противоречат требованиям международных доку-ментов в сфере обращения с заключенными. Он пишет: «Мы считаем принципиально важным включить в Концепцию развития УИС в том чис-ле раздел Права человека в УИС, где в отношении сотрудников закрепить положения по повышению их социальной защищенности, созданию меха-низма защиты сотрудников от произвола вышестоящих руководителей и просто грубого, неуважительного обращения; организации систематиче-ской работы по профилактике профессионального выгорания сотрудни-ков; соответствующему оснащению рабочих мест».

В.И. Селиверстов отмечает в решении всех проблем, связанных с пер-соналом исправительных учреждений (требования к персоналу и его под-бор; обучение и профессиональная подготовка персонала; социальная за-щита и льготы персонала; условия труда и эффективность деятельности; предупреждение коррупционных проявлений и профессиональной дефор-мации; ответственность персонала и т. д.), определенную помощь могла бы оказать всероссийская специальная перепись персонала исправитель-ных учреждений, которая показала бы уровень соответствия персонала тем требованиям, которые к нему предъявляются международными стан-дартами и национальным законодательством. Такая перепись позволила бы получить достоверные данные о самом главном звене персонала, а именно о тех лицах, которые непосредственно работают с осужденными.

Депутат Государственной думы С.Н. Абельцев пишет: «В последнее время только и слышно о пресловутой реформе. Реальных дел не видно. В СМИ ни разу не прозвучало о построенном или хотя бы одном перепро-филированном учреждении нового типа. Также нет данных о профилакти-ке и лечении заключенных. Зато значительно увеличилась заболеваемость туберкулезом и ВИЧ. Почти каждый день мы читаем публикации по этой

172

теме в различных источниках, а также о том, что руководством ФСИН не предпринимается никаких усилий в этом направлении»1.

Некоторые правозащитники просят приостановить реформу Феде-ральной службы исполнения наказаний в связи с тем, что концепция ре-формы пенитенциарной системы не обсуждалась публично и не проводи-лась ее независимая экспертиза.

Обращает на себя внимание факт закрепления в России практики, при которой работа над Концепцией была поручена органам исполнительной власти, реализующим уголовно-исполнительное законодательство, ни су-дебные органы, ни политические партии и, естественно, граждане РФ не участвовали в ее подготовке. В связи с этим возникла ситуация отсутствия публичного права, касающегося отношений, возникающих в сфере ре-формирования УИС.

Возможно, Концепция развития УИС должна была пройти процедуру не-зависимой экспертизы граждан РФ, что могло полностью исключить субъек-тивный фактор правоприменительной практики и непубличный характер. Кроме того, ФСИН России необходимо создать и использовать комплексную систему непрерывного мониторинга реализации Концепции развития уголов-но-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года.

Так, в целях повышения эффективности управления уголовно-исполнительной системой, использования инновационных разработок и научного потенциала ФСИН России обязана:

создать и использовать комплексную систему непрерывного мониторинга и оценки деятельности учреждений и органов УИС (II квартал 2012 г.);

регулярно проводить мониторинг состава осужденных и персонала в целях получения объективных данных для принятия решений о дальней-шем реформировании УИС (2011–2012 гг.).

О.Н. Карпова,

инспектор отдела организации международного сотрудничества и науки

научного центра (Академия ФСИН России)

К вопросу о взаимодействии уполномоченного по правам ребенка

с учреждениями и органами ФСИН России Современный этап развития российского общества базируется на тех

глобальных преобразованиях, которые свершаются в социальной, политиче-ской, экономической, правовой и духовной жизни нашей страны. Правовые

1 http://www.abeltsev.ru/a/index.php?newsid=517.

173

реформы, происходящие в нашем Отечестве, обусловили необходимость пе-реоценки соотношения личностных и государственных интересов в пользу конкретного человека, а не государства. Это обстоятельство показало необ-ходимость пересмотра многих концептуальных положений, существующих в теоретической и прикладной юриспруденции, в соответствии с которыми права, свободы и законные интересы человека приобретают наибольшую важность в иерархии социальных ценностей.

В последние годы Российская Федерация как государство, созидающее правовые демократические ценности, ратифицировала многие международ-ные нормы и стандарты, направленные на защиту прав человека. В соответ-ствии с Конституцией Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России являются составной частью ее национальной правовой системы.

В процессах расширения сфер совместного регулирования междуна-родного и внутригосударственного права, глобализации и интеграции, происходящих в мировом сообществе, особую актуальность приобретает защита прав, свобод и законных интересов детей. Следует отметить, что Россия в числе первых ратифицировала Конвенцию ООН о правах ребен-ка1 и целенаправленно претворяет ее в жизнь.

Появление института Уполномоченного по правам ребенка в России, нашего отечественного варианта детского омбудсмена, имеет достаточно непродолжительную историю. В Заключительных замечаниях Комитета ООН по правам ребенка по итогам рассмотрения второго периодического доклада Российской Федерации о реализации Конвенции о правах ребенка (1999 г.) содержится требование о введении в нашей стране независимого контроля за положением детей и формировании института уполномоченного по правам ребенка. С инициативами о введении института Уполномоченно-го по правам ребенка также неоднократно выступали депутаты Государст-венной Думы, Совет Федерации, общественные, в том числе правозащит-ные, организации2. Для отработки эффективной модели института уполно-моченного по правам ребенка в 1998 г. Минтрудом (Минздравсоцразвития) России совместно с рядом регионов и при поддержке ЮНИСЕФ был начат пилотный проект по введению должности уполномоченного по правам ре-бенка в субъектах Российской Федерации. На первом этапе было учреждено 5 постов уполномоченных – в Волгоградской, Калужской и Новгородской областях, городах Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Нарабатываемый опыт и эффективность работы первых уполномоченных по правам ребенка

1 См.: Конвенция о правах ребенка: одобр. Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989 // Сб. междунар. договоров СССР. Вып. XLVI. 1993.

2 См.: Памфилова Э.А. О работе уполномоченных по правам ребенка в РФ// Ин-ститут уполномоченного по правам ребенка в России: сб. / сост. и общ. ред. Г.В. Са-битова. М., 2005. С. 184.

174

обусловили дальнейшее развитие этого института. К началу 2003 г. в России было учреждено уже 12 постов уполномоченных на уровне субъектов Рос-сийской Федерации и 3 – в муниципальных образованиях. Детский фонд Организации Объединенных Наций (ЮНИСЕФ) открыл в 1997 г. свое пред-ставительство в Москве в целях содействия в защите прав 30 миллионов российских детей на заботу и внимание, на здоровое и счастливое детство, а значит, и в целях обеспечения всестороннего развития детей – будущего России. ЮНИСЕФ ведет работу по достижению этих целей, содействуя пропаганде прав ребенка, помогая семьям, правительству и гражданскому обществу в обеспечении основных потребностей детей и создавая тем са-мым условия, необходимые для того, чтобы каждый ребенок имел все воз-можности для полного раскрытия своего потенциала1.

Уполномоченный по правам ребенка – это независимый институт, созданный с целью мониторинга, продвижения и защиты прав ребенка, который имеет право представлять и публиковать мнения, рекомендации, предложения и отчеты по своей инициативе или по просьбе других орга-низаций по любым вопросам, касающимся продвижения и защиты прав детей. Институт Уполномоченного может свободно рассматривать любые вопросы, находящиеся в их компетенции, независимо от того, подняты они национальным правительством или самим институтом; заслушивать любого человека и получать любую информацию и документы, которые необходимы для оценки ситуации, находящейся в их компетенции; сво-бодно обращаться к общественности как напрямую, так и через любые средства массовой информации. Институт Уполномоченного должен со-ответствовать «Парижским принципам» (относящимся к статусу незави-симых национальных институтов по правам человека), принятым Гене-ральной Ассамблеей ООН в 1993 г., и Конвенции о правах ребенка.

На данный момент Уполномоченным по правам ребенка при Прези-денте РФ является Павел Алексеевич Астахов, находящийся на этой должности с 30 декабря 2009 г.2 Уполномоченные по правам ребенка ра-ботают в 82 субъектах РФ из 83 (за исключением Республики Тыва).

К задачам Уполномоченного по правам ребенка относятся: обеспече-ние защиты прав ребенка и содействие восстановлению нарушенных прав ребенка; правовое просвещение в области защиты прав ребенка; запросы и получение в установленном порядке необходимых сведений, документов и материалов от федеральных органов государственной власти, органов го-сударственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного

1 См.: Куприянова Е.И. Правовое обеспечение института детского омбудсмена в

современной России // Современное право. 2008. № 2. 2 См.: Об Уполномоченном при Президенте Российской Федерации по правам ребен-

ка: Указ Президента Рос. Федерации от 1 сентября 2009 г. № 986 // Рос. газ. 2009. 24 сент.

175

самоуправления, организаций и должностных лиц; беспрепятственное по-сещение федеральных органов государственной власти, органов государст-венной власти субъектов Российской Федерации, органов местного само-управления, организаций; проведение самостоятельно или совместно с уполномоченными государственными органами и должностными лицами проверки деятельности федеральных органов исполнительной власти, ор-ганов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также должностных лиц, получать от них соответствующие разъяснения; направ-ление в федеральные органы исполнительной власти, органы государст-венной власти субъектов Российской Федерации, органы местного само-управления и должностным лицам, в решениях или действиях (бездейст-вии) которых он усматривает нарушение прав и интересов ребенка, свое за-ключение, содержащее рекомендации относительно возможных и необхо-димых мер восстановления указанных прав и интересов; привлечение в ус-тановленном порядке для осуществления экспертных и научно-аналитических работ, касающихся защиты прав ребенка, научные и иные организации, ученых и специалистов, в том числе на договорной основе1.

Необходимо отметить, что Уполномоченный по правам ребенка взаи-модействует и с Федеральной службой исполнения наказаний России. Взаи-модействие может происходить в нескольких направлениях. Во-первых, за-конотворческая деятельность: Уполномоченный принимает активное уча-стие в формировании государственной политики в интересах детей, укреп-лении правового статуса ребенка в Российской Федерации, совершенствова-нии законодательных, организационно-правовых и материальных гарантий соблюдения прав детей, разработке системных предложений, направленных на максимально полную реализацию основных, базовых прав ребенка в жизни общества. Например, 1 июня Государственной Думой во втором чте-нии принят проект федерального закона № 349188-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственно-сти за преступления сексуального характера, совершенные в отношении не-совершеннолетних», также разработанный при участии аппарата Уполномо-ченного. Но наиболее значимая сфера взаимодействия – инспекционные по-ездки с последующими отчетами и докладами. Во время поездок омбудсмен проводит беседы с несовершеннолетними, содержащимися в воспитатель-ных учреждениях, с администрацией учреждений, осматривает территорию и отдельные объекты, выявляет факты нарушений и ущемлений прав детей, знакомится с условиями содержания несовершеннолетних осужденных. На-пример, 17 июня 2011 года Уполномоченный по правам ребенка при Прези-

1 См.: Головань А.И. О соблюдении и защите прав, свобод и законных интересов

ребенка в 2004 году: докл. о деятельности Уполномоченного по правам ребенка в г. Москве. М., 2004.

176

денте России Павел Астахов прибыл в Тульский край с официальным визи-том. Вместе с губернатором Тульской области В. Дудкой П. Астахов посе-тил Алексинскую воспитательную колонию, раскритиковав репертуар ки-нофильмов для несовершеннолетних в видеосалоне учреждения. Помимо этого, 31 декабря 2012 г. Уполномоченный при президенте по правам ребен-ка Павел Астахов проинспектировал учреждения для детей. В первой поло-вине дня омбудсмен посетил Колосовскую воспитательную колонию. По итогам визита он заявил: «Здесь должны быть условия и человеческие, и гу-манитарные, и необходимые, и достаточные, чтобы ребенок социализиро-вался, развивался и чему-то учился. И конечно, надо, чтобы приезжали не только шефы, но и молодежь из калининградских вузов, и общались с ними. И ребята, которые отсидели и вышли и нашли свой путь в жизни. Они должны приезжать, рассказывать и объяснять. Таким они верят». На основе фактов, полученных во время визитов в воспитательные учреждения, Упол-номоченный по правам ребенка может выдвигать конкретные предложения по поводу условий содержания несовершеннолетних. В основном предло-жения касаются санитарных условий в учреждениях, воспитательной работы с осужденными, их подготовки к жизни на свободе.

На наш взгляд, взаимодействие Уполномоченного по правам ребенка с уголовно-исполнительной системой является достаточно тесным, но в то же время его необходимо максимально развивать для того, чтобы соответство-вать общепринятым международным нормам, касающимся защиты прав де-тей и несовершеннолетних. По нашему мнению, к участию в подобных ме-роприятиях необходимо привлекать общественность, то есть создавать спе-циальные общественные комиссии (наподобие «детского спецназа» при Уполномоченном при Президенте РФ по правам ребенка, только специально для уголовно-исполнительной системы), активно взаимодействующие с Уполномоченным по правам ребенка, которые смогут более детально про-водить проверки, осуществлять контроль и выдвигать свои предложения по улучшению ситуации с соблюдением прав детей и несовершеннолетних в учреждениях и органах Федеральной службы исполнения наказаний.

С.Н. Ковалева,

начальник инспекции по личному составу (УФСИН России по Рязанской области)

Федеральная служба исполнения наказаний

в системе обеспечения национальной безопасности Российской Федерации

Исполнительная власть осуществляет непосредственное государст-

венное управление во всех сферах функционирования государств, в том

177

числе в сфере обеспечения национальной безопасности. Важную роль в обеспечении национальной безопасности государства играет Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации (ФСИН России). Правовой статус ФСИН России определяется тем, что она является одним из федеральных органов исполнительной власти, которое подведомствен-на Министерству юстиции Российской Федерации по вопросам, закреп-ленным за ним Конституцией Российской Федерации. В соответствии с Положением о ФСИН России она является «федеральным органом испол-нительной власти, осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных, функции по содержанию лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений, и подсудимых, находя-щихся под стражей, их охране и конвоированию, а также функции по кон-тролю за поведением условно осужденных и осужденных, которым судом предоставлена отсрочка отбывания наказания». ФСИН России как один из органов обеспечения национальной безопасности взаимодействует с дру-гими с другими федеральными органами исполнительной власти, органа-ми исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, общественными объединениями и организа-циями.

Определяя место ФСИН России в системе национальной безопасно-сти необходимо указать, что ФСИН России входит в состав правоохрани-тельной системы государства, которая в свою очередь входит в систему обеспечения национальной безопасности. Правоохранительная же система является, во-первых, подсистемой правовой системы; во-вторых, состоит из двух элементов: системы охранительных правовых норм (нормативная система) и системы правоохранительных органов. Система правоохрани-тельных органов представляют собой структуру, согласованную по целям, средствам и методам с системой правоохранительных норм.

Согласно законодательным положениям целью правоохранительной системы является защита прав и свобод личности; материальных и духов-ных ценностей общества; конституционного строя, суверенитета и терри-ториальной целостности государства.

В контексте данного исследования объектами правоохранительной системы, призванной защищать национальные интересы от опасностей и угроз, являются личность, общество и государство.

Законом «О безопасности» основным субъектом обеспечения безо-пасности определено государство, осуществляющее функции в этой об-ласти через органы законодательной, исполнительной и судебной властей; граждане, общественные и иные организации и объединения (ст. 2).

В обеспечении национальной безопасности особая роль принадлежит правоохранительным органам, но в действующем российском законода-

178

тельстве до сих пор нет четкого понятия «правоохранительных органов». Понятие правоохранительных органов используется законодателем без определения как общепризнанное, что может привести к нечеткости пра-вовых предписаний. Так, в Конституции понятие «правоохранительные органы» не раскрывается, а содержится лишь упоминание о кадрах право-охранительных органов, указание на органы, призванных обеспечивать государственную безопасность, законность, права и свободы граждан, ох-рану собственности и общественный порядок, борьбу с преступностью. Правоохранительные органы без предоставления их понятия упоминаются в законах «О частной охранной и детективной деятельности», «О феде-ральных органах налоговой полиции», «О службе в таможенных органах Российской Федерации» и Таможенном кодексе Российской Федерации. Правоохранительный орган как родовое понятие указывает на государст-венное учреждение или организацию, уполномоченную законодательны-ми и иными нормативными актами действовать в пределах своей компе-тенции. «Правоохранительные органы... представляют собой обособлен-ную по признаку профессиональной деятельности самостоятельную груп-пу органов государства, имеющих свои четко определенные задачи». Су-ществуют и другие точки зрения, обобщив которые, мы под правоохрани-тельными органами будем понимать органы государства, наделенные вла-стными полномочиями и осуществляющие в пределах своей компетенции правоохранительную деятельность на основе действующего законода-тельства. При этом под правоохранительной деятельностью понимается вид государственной деятельности, осуществляемый специально уполно-моченными органами и направленный на защиту национальных интере-сов, обеспечение законности и правопорядка путем применения мер госу-дарственного принуждения и общественного воздействия в установ-ленном порядке в соответствии с действующим законодательством.

Важное место в системе обеспечения национальной безопасности зани-мают специальные государственные правоохранительные органы, для ко-торых правоохранительная функция и функция обеспечения правопорядка и законности является основной. Таким органом является и ФСИН России.

ФСИН России как правоохранительный орган, являясь частью госу-дарственного механизма, имеет государственно-властный характер. Госу-дарственная власть отличается от другой власти тем, что только она опи-рается на возможность применения государственного принуждения. По-этому никакие другие организации не могут действовать от имени госу-дарства и обладать государственно-властными полномочиями по отноше-нию к физическим и юридическим лицам. Согласно ст. 12 Закона Россий-ской Федерации «О безопасности»: «создание органов обеспечения безо-пасности, не установленных законом Российской Федерации, не допуска-ется».

179

Конечно, в настоящее время увеличивается число различных общест-венных объединений, которые осуществляют защиту интересов личности и общества. Это можно только приветствовать, чем разнообразнее эти объединения, тем больше вероятность обеспечения устойчивости в обще-стве, способность удовлетворения потребностей социальных групп и за-щиты их интересов. Однако в связи с наличием в многочисленных соци-альных группах противоречивых социальных интересов возможным явля-ется возникновение таких общественных структур, которые будут исполь-зовать противоправные формы и методы деятельности. Происходит выход некоторых негосударственных структур за рамки своих полномочий, сра-щивание их с преступным миром и превращение в источники угроз на-циональной безопасности, поэтому государство как основной субъект обеспечения национальной безопасности должно контролировать сущест-вование таких структур.

ФСИН России имеет определенные признаки, присущие только право-охранительным органам. Во-первых, она входит в соответствующие феде-ральные органы исполнительной власти. Как отмечал В.В. Гибов, в условиях правового государства правоохранительные органы выполняют только функции исполнительной власти, что исключает репрессивный характер, свойственный тоталитарному государству. Во-вторых, основная задача пра-воохранительных органов состоит в противодействии преступности и иным правонарушениям. В-третьих, эти органы являются вооруженными и воени-зированными, в них предусмотрены специальные виды государственной службы. Для сотрудников этих органов устанавливаются особый порядок прохождения службы; специальные и воинские звания; особый порядок служебных отношений, регламентированный специальным административ-ным законодательством. В своей деятельности сотрудники правоохрани-тельных органов применяют огнестрельное оружие, специальные средства и боевую технику, поэтому часто эти органы называют «силовыми». В связи с этим представляется целесообразным разработка и принятие федерального закона «О правоохранительной службе», регламентирующего основы про-хождения этой службы. С целью упорядочения деятельности правоохрани-тельных органов по обеспечению национальной безопасности в соответст-вии с Законом «О безопасности» и Стратегией национальной безопасности также необходимо разработать закон «О правоохранительных органах Рос-сийской Федерации», в котором необходимо рассмотреть правовую основу, задачи, принципы деятельности; систему правоохранительных органов; нра-ва и обязанности; службу в правоохранительных органах.

На основании изложенного можно заключить, что ФСИН России: во-первых, входит в систему обеспечения национальной безопасности; во-вторых, является федеральным органом исполнительной власти,

осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю

180

и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осуж-денных, функции по содержанию лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений, и подсудимых, находящихся под стражей;

в-третьих, является составной частью правоохранительной системы. Далее необходимо подчеркнуть, что в Стратегии национальной безо-

пасности отмечается необходимость обеспечить для предотвращения уг-роз национальной безопасности социальную стабильность, этническое и конфессиональное согласие, повысить мобилизационный потенциал и рост национальной экономики, поднять качество работы органов государ-ственной власти и сформировать действенные механизмы их взаимодей-ствия с гражданским обществом в целях реализации гражданами Россий-ской Федерации права на жизнь, безопасность, труд, жилье, здоровье и здоровый образ жизни, на доступное образование и культурное развитие. Из чего вытекает, что одним из приоритетных направлений укрепления национальной безопасности России следует назвать развитие правоохра-нительной системы, в том числе системы ФСИН России. Основной упор в этой сфере должен быть сделан на преодоление тенденций ухудшения криминогенной ситуации, в первую очередь в области защиты личных и имущественных прав личности, снижении уровня криминализации эконо-мики, ликвидации организованных преступных групп с тем, чтобы сфор-мировать обстановку общественного доверия и гражданской поддержки правоохранительных органов России.

Г.В. Колесов,

заместитель начальника по безопасности и оперативной работе (Краевая туберкулезная больница № 1

ГУФСИН России по Красноярскому краю) Факторы, обусловливающие осуществление взаимодействия

структурных подразделений следственных изоляторов ФСИН России Процесс исполнения мер уголовно-процессуального пресечения в ви-

де заключения под стражу следственными изоляторами уголовно-исполнительной системы ФСИН России имеет полифункциональную сис-тему организации. Участниками этого процесса выступают сотрудники структурных подразделений следственных изоляторов, выполняющих как основные, так и обеспечивающие функции деятельности. Осуществление указанной функции связано с решением общих, частных и оперативных задач.

Ни один вид социальной деятельности, осуществляемой в рамках опре-деленной социальной системы, включая уголовно-исполнительную, невоз-можен без ее обеспечения посредством других видов деятельности, предна-

181

значенных для достижения целей функционирования системы. То есть эле-менты системы должны находиться во взаимосвязи, взаимодействии. Реше-ние общих задач обусловливает взаимодействие персонала структурных под-разделений учреждений уголовно-исполнительной системы, в том числе следственных изоляторов. Такое взаимодействие является внутренним.

Взаимодействие, осуществляемое между структурными подразделе-ниями следственного изолятора, не стихийный процесс. Оно имеет целе-направленный и организованный характер, что предполагает воздействие на него со стороны субъектов управления в первую очередь начальника следственного изолятора как основного субъекта управления, его замести-телей, дежурных помощников начальника следственного изолятора, руко-водителей структурных подразделений. Данное воздействие необходимо для организации и координации усилий всех сотрудников следственного изолятора. Следовательно, необходимо различать субъектов взаимодейст-вия и субъектов организации взаимодействия.

Субъект организации взаимодействия очень часто совпадает с субъектом управления, так как обладает в отношении других участни-ков взаимодействия властными полномочиями. Субъект организации взаимодействия по своему содержанию понятие более узкое, чем субъ-ект взаимодействия. Субъектом взаимодействия по обеспечению пра-вопорядка в следственном изоляторе может быть любой работник, как непосредственно выполняющий функции по охране и поддержанию правопорядка, так и оказывающий разовую помощь в пресечении или недопущении противоправных действий, либо лицо, чья деятельность способствует укреплению правопорядка.

Несмотря на то что субъект организации взаимодействия и обладает властными полномочиями по отношению к участникам взаимодействия, прежде всего это относится к начальнику учреждения, он сам в опреде-ленных случаях выступает как его участник (субъект), в первую очередь при принятии решений, имеющих важное значение для организации взаи-модействия всех структурных подразделений, когда велика вероятность принятия поспешного и необоснованного решения. Взаимодействие при принятии такого решения вызвано объективной необходимостью, когда нужно учесть мнение всех структурных подразделений, привлечь для об-суждения и консультации специалистов по отдельным направлениям ра-боты. Каким бы высоким уровнем профессионализма ни обладал руково-дитель следственного изолятора при принятии решения, затрагивающего решение комплексной задачи, он не застрахован от ошибок, от односто-роннего и субъективного подхода. Взаимодействие при решении указан-ных вопросов создает условия, когда учитываются знания, мнения и опыт широкого круга сотрудников, что позволяет выработать правильное реше-ние и гарантировать его выполнение.

182

Именно при таком варианте принятия решения руководитель следст-венного изолятора фактически выступает как равноправный субъект взаимодействия, хотя формально он занимает высшую ступень в управ-ленческой иерархии и обладает всем набором властных полномочий. Од-нако, несмотря на коллективное обсуждение, на взаимодействие при при-нятии решений, правом утверждать и принимать окончательное решение в пределах следственного изолятора наделен только его начальник, он же несет персональную ответственность за принятое им решение.

Как уже отмечалось, взаимодействие не должно быть стихийным. Оно требует создания правовых и функционально-организационных ос-нов. Правовые основы взаимодействия закладываются при разработке функционального механизма структурных подразделений. Для решения задач, стоящих перед структурным подразделением, наряду с функциями, реализуемыми им самостоятельно, как правило, существуют функции, реализация которых требует взаимодействия с персоналом других струк-турных подразделений.

Функциональный механизм взаимодействия отражается в положени-ях, инструкциях, регламентирующих соответствующие направления про-фессиональной деятельности. Это общепринятая форма организационного регламентирования, без которой не могут обойтись структурные форми-рования системы. Такое регламентирование должно обеспечивать ком-плексную функциональную систему решения задач, под которые сформи-рованы соответствующие структурные подразделения. Комплексность функциональной системы означает, что наряду с функциями, реализуе-мыми каждым структурным подразделением самостоятельно, предусмат-риваются и функции, осуществляемые во взаимодействии с другими субъ-ектами, входящими в общую систему (следственный изолятор).

По мнению ряда авторов, взаимодействие необходимо для того, что-бы добиться согласованности действий структурных подразделений по за-дачам, направлениям и времени в интересах достижения общей цели. То есть под взаимодействием ими понимается согласование действий по за-дачам, направлениям, времени.

На наш взгляд, такая точка зрения соответствует требованиям, предъ-являемым к организации взаимодействия при решении оперативных за-дач. Взаимодействие, обусловливаемое необходимостью достижения це-лей исполнения наказания, должно быть непрерывным. Требование не-прерывности взаимодействия является основным, так как его выполнение позволяет исключить внутреннюю самоизоляцию структурных подразде-лений, их разобщенность, поэтому взаимодействие структурных подраз-делений – один из обязательных элементов их деятельности.

Анализ субъектов взаимодействия и различных отношений, скла-дывающихся между ними, показывает, что взаимодействие структурных

183

подразделений следственных изоляторов носит многоаспектный харак-тер. При этом, на наш взгляд, следует различать его предметный и управленческий аспекты. В первом случае речь идет о деятельности структурных подразделений и отдельных работников в непосредствен-ном взаимодействии, во втором – о руководстве взаимодействием со стороны начальника следственного изолятора, его заместителей, руко-водителей структурных подразделений, иных субъектов организации взаимодействия.

Взаимодействие по выполнению задач, стоящих перед следственными изоляторами, предусматривает проведение всеми субъектами ряда совме-стных и согласованных действий:

1) сбор и обработку информации о негативных процессах, происходя-щих в среде спецконтингента, содержащегося в следственных изоляторах;

2) анализ полученных данных в целях выявления причин и условий, способствующих совершению противоправных деяний;

3) выявление на основе проведенного анализа проблем в данной сфере; 4) прогнозирование состояния оперативной обстановки и возможных

в связи с этим изменений в организации взаимодействия; 5) определение цели и постановку задач для структурных подразделений; 6) разработку и принятие управленческих решений по организации

взаимодействия в сфере профилактики; 7) осуществление повседневного контроля за выполнением профи-

лактических мероприятий; 8) регулирование и координацию деятельности субъектов взаимодей-

ствия; 9) комплексное ресурсное обеспечение принятых решений; 10) подведение итогов взаимодействия, анализ и оценку совместной

профилактической деятельности. Основой взаимодействия, как и всего управления в целом, является

информация. Совместный сбор, анализ, обработка информации и после-дующий обмен ею всеми субъектами взаимодействия занимают основ-ное место в процессе обеспечения правопорядка в исправительном уч-реждении. Совместная и согласованная деятельность в данном направ-лении позволяет:

– получать более полную и достоверную информацию о негативных процессах и явлениях, происходящих в среде осужденных и влияющих на состояние правопорядка, использовать весь имеющийся ее массив;

– исключать дублирование в работе с информацией различных струк-турных подразделений;

– экономить материальные, технические, финансовые, кадровые ре-сурсы на получение, анализ, обработку информации, а также время;

– сравнивать показатели работы структурных подразделений;

184

– оценивать влияние тех или иных мер (оперативного, режимного, психолого-педагогического, медицинского и иного) воздействия на дан-ную сферу деятельности;

– задействовать для сбора, анализа, обработки информации ресурсы (материально-технические, кадровые и иные) всех структурных подразде-лений следственного изолятора.

Таким образом, представляется возможным отметить, что сущест-вующий организационно-правовой механизм взаимодействия структур-ных подразделений следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы нуждается в совершенствовании путем комплексного, междис-циплинарного исследования и принятия соответствующих мер правового, организационного и иного характера.

О.О. Корнийчук,

курсант (Академия ФСИН России)

Некоторые проблемы обеспечения безопасности персонала УИС

Обеспечение личной безопасности сотрудников учреждений и орга-

нов, исполняющих уголовные наказания при решении ими профессио-нальных задач, или в ситуациях, связанных со служебной деятельностью, приобретает в настоящее время особую остроту и актуальность. По офи-циальным данным, в среднем в год непосредственно от рук преступных элементов гибнет около 150 сотрудников УИС1.

В связи с этим, важное место в уголовно-исполнительной политике занимает обеспечение безопасности персонала УИС, под которой понима-ется система мер различного характера, выраженная в политике государ-ства, закрепленной в нормативных правовых актах, направленной на уст-ранение неблагоприятных причин и условий, организацию устойчивого функционирования конкретного учреждения, УИС в целом, деятельность каждого работника, дающая на психологическом уровне осознанное чув-ство защиты, а на физическом уровне реально осуществляющая защиту жизни, физического и психического здоровья и жизненно важных интере-сов персонала. Под безопасностью персонала УИС мы понимаем состоя-ние защищенности прав и жизненно важных интересов аттестованных со-трудников, рабочих и служащих, состоящих в штатах учреждений, испол-няющих наказания от негативных факторов, сопряженных с профессио-нальной деятельностью, и создающих угрозу для них и членов их семей.

1 См.: Пертли В.А. Правовое положение сотрудников учреждений, исполняющих

наказание в виде лишения свободы: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 91.

185

Систему обеспечения безопасности персонала можно представить следующими элементами: 1) кадровый, требующий внедрения процедур для тщательного подбора и расстановки персонала с использованием на-учных методов проверки на профпригодность и других, различного рода тестирований1; 2) психологический, предполагающий профессионально-психологическую подготовленность сотрудника к действиям в опасных ситуациях, которая зависит от его психологического потенциала, обеспе-чивающего надежность деятельности сотрудника и его личную безопас-ность; 3) педагогический, свидетельствующий о степени связи личной безопасности с профессиональной подготовленностью, достигаемой в хо-де обучения сотрудников (профессиональной подготовки) и получения навыков в процессе служебной деятельности2; 4) физический, направлен-ный на приобретение умений и навыков, физических и психических ка-честв, способствующих успешному выполнению оперативно-служебных задач, сохранение высокой работоспособности, и включающий в себя об-щефизические и служебно-прикладные упражнения3; 5) организационный, предусматривающий выделение вопросов личной безопасности сотрудников при принятии и реализации управленческих решений в процессе функциони-рования исправительных учреждений4; 6) материально-технический, опреде-ляющий уровень обеспечения служебной деятельности сотрудников ин-женерными и техническими средствами охраны и надзора (ИТСОН) объ-ектов УИС; 7) правовой элемент, отражающий степень правового обеспе-чения профессиональной деятельности и правовой защиты сотрудников (в широком смысле) и применение силовых методов, выступающих в каче-стве мер безопасности (в узком смысле)5.

Реформирование УИС в соответствии с Концепцией развития УИС потребовало радикальных изменений механизма социальной защиты со-трудников, профессиональная деятельность которых связана с опасностью их гибели (смерти), причинением вреда здоровью, а также уничтожением (порчей) их имущества. Наличие опасности обусловлено непосредствен-

1 См.: Крысин А.В. Безопасность предпринимательской деятельности. М., 1996. С. 277–292; Горожанин А.В. Кадры органов внутренних дел: современные проблемы обеспечения / под ред. В.П. Сальникова. СПб., 1999. С. 15.

2 См.: Казак Б.Б. Безопасность УИС: монография / под ред. С.Н. Пономарева, С.А. Дьячковского. Рязань, 2001. С. 233; Буданов А.В. Обучение сотрудников право-охранительных органов тактике и методам обеспечения личной безопасности: учеб.-практ. пособие. М., 1997. С. 17.

3 Наставление по физической подготовке сотрудников УИС: приказ Минюста России от 12 ноября 2001 г. № 301.

4 См.: Буданов А.В. Указ. соч. С. 13–32. 5 См.: Племедялэ И. Применение мер о необходимой обороне в деятельности

УИС Минюста России // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2003. № 6. С. 30.

186

ным контактом с лицами, содержащимися в местах лишения свободы, осуществлением функции исполнения наказания в отношении этих лиц. В этой связи значительно возрастает роль образовательных учреждений, призванных осуществлять профессиональную подготовку персонала УИС, поскольку, на наш взгляд, именно от сотрудников УИС, их профессиона-лизма и деловых качеств зависит, по большому счету, эффективность ис-полнения наказания в целом. Так, например, профессиональной подготов-кой будущих сотрудников занимается Академия права и управления ФСИН России (г. Рязань) и ее Кировский филиал, Вологодский институт права и экономики ФСИН России, Владимирский юридический институт ФСИН России и др.

По мнению М.А. Громова, личная профессиональная безопасность сотрудника УИС – это состояние знаний, умений и навыков сотрудника, выражающихся в готовности и способности защитить себя от различных угроз и опасных посягательств1. Необходимо формировать у персонала ком-плекс профессионально-нравственных и профессионально-психологических установок, способствующих повышению уровня личной профессиональ-ной безопасности, включать данные вопросы в обязательную тематику профессионального обучения и служебной подготовки. Обязательным критерием планирования и оценки выполнения любой профессиональной задачи должна быть эффективность мер по обеспечению личной профес-сиональной безопасности сотрудников.

Практика подсказывает, что большую работу в данном направлении обязаны провести службы по работе с личным составом. Тщательный отбор личного состава при приеме на службу, контроль за соблюдением сотрудни-ками законности, положений служебной этики, повышения требований к системе профессионального обучения, служебной подготовке – важное ус-ловие повышения уровня личной профессиональной безопасности.

Сотрудник, действующий в соответствии с законом, надежный в нрав-ственном и интеллектуальном отношении, имеющий хорошую профессио-нальную подготовку и занимающий должность, адекватную его профессио-нальным способностям, имеет меньше шансов стать жертвой преступных действий и способен обеспечить большую безопасность своим коллегам. Меры социально-правовой защиты сотрудников повышают эффективность деятельности, а также безопасность самого органа или учреждения, испол-няющего наказания, содействуют обеспечению личной безопасности.

Никакие законы, нормативные акты или управленческие решения не смогут создать сотруднику необходимый уровень безопасности, если сам он не имеет и не использует при принятии управленческих решений и вы-полнении сотрудниками конкретных профессиональных задач, четких

1 См.: Громов М.А. Безопасность персонала УИС: монография. Рязань, 2006. С. 69.

187

психологических установок, знаний, умений, навыков по ее обеспечению. Поэтому одним из важных направлений в работе с личным составом надо сделать профессиональное обучение и профессиональное образование.

И.И. Маленков,

начальник отдела по работе с личным составом (ГУФСИН России по Новосибирской области)

Формирование кадровой политики в уголовно-исполнительной системе

Особое место в системе правоохранительных органов занимает уголов-

но-исполнительная система, которая наряду с правоохранительными функ-циями, реализует задачи воспитания осужденных, производственно-хозяйственную деятельность, материально-бытовое и медицинское обеспе-чение. В настоящее время она представляет собой совокупность учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания и реализующих иные меры уголовно-правового характера, а также обеспечивающих содержание под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений.

Стратегической целью деятельности УИС, как и прежде, признается исправление осужденных и предупреждение совершения ими новых пре-ступлений. Реализация целевой направленности деятельности системы за-висит, прежде всего, от формирования кадровой политики в уголовно-исполнительной системе, которая определяет компетентность кадров и степень профессионализма осуществляемой ими деятельности.

Кадровая политика уголовно-исполнительной системы – это система принципов, целей и задач, методов и направлений совершенствования кадрового обеспечения органов и учреждений УИС. Она определяется Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Фе-дерации до 2020 года, в условиях реформирования и предполагает разра-ботку и реализацию общей линии работы с кадрами. Содержание кадро-вой политики в УИС во многом определяется ее принципами, которые можно подразделить на общие и специальные.

К первым из них следует отнести принципы государственной кадро-вой политики, закрепленные в Федеральном законе «О системе государст-венной службы Российской Федерации». Закон к ним относит принципы федерализма, законности, приоритета прав и свобод человека и граждани-на, равный доступ граждан к государственной службе, единство правовых и организационных основ государственной службы, взаимодействие госу-дарственной службы с муниципальной службой, открытость государст-венной службы, защита государственной службы от неправомерного вме-шательства в их профессиональную служебную деятельность.

188

Специальный принцип имеет ряд существенных особенностей по сравнению с другими видами государственной службы. Это выражается в работе с особой категорией граждан – осужденными; в особых условиях прохождения службы, ее правовой регламентацией; служебной дисципли-ной; порядком приема и прохождения. С учетом данных факторов можно сформулировать следующие принципы кадровой политики в УИС.

Прежде всего это гуманизация условий содержания лиц, заключен-ных под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, повышение гарантий соблюдения их прав и законных интересов.

В качестве современного принципа кадровой политики УИС на мой взгляд следует отнести и принцип демилитаризации.

Стратегической целью кадровой политики в УИС должно стать фор-мирование кадрового потенциала системы, способного успешно решать новые задачи, стоящие перед УИС в условиях ее реформирования.

Параметр данного потенциала характеризуется прежде всего общей численностью работников уголовно-исполнительной системы. По состоя-нию на 1 января 2010 г. она составляла – 350,7 тыс. чел., в том числе имеющих специальные звания сотрудников уголовно-исполнительной системы – 259,7 тыс. чел. С учетом этого на одного сотрудника приходи-лось 5 лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы осужденных, заключенных под стражу, осужденных условно или к отбыванию наказа-ний, не связанных с изоляцией их от общества. В принципе это достаточ-но высокий показатель даже в сравнении с зарубежными пенитенциарны-ми системами.

Одновременно с этим, характеризуя кадровый потенциал УИС, следу-ет также указать и на состояние законности и дисциплины среди личного состава. В целом здесь наблюдаются традиционные для УИС нарушения: вступление в запрещенные связи, нарушения правил применения спец-средств, незаконное изменение условий содержания осужденных.

Формирование качественного кадрового потенциала зависит от мно-гих факторов: материального стимулирования, принятия закона о прохож-дении службы в УИС, организации строительства жилья для сотрудников, медицинского обслуживания, материально-технического обеспечения. Данные проблемы являются характерными в организации работы с кад-рами.

Вместе с тем в условиях реформы УИС в работе с кадрами появился и ряд новых проблем. К их числу следует отнести вопросы социальной защи-ты сотрудников УИС, правового регулирования прохождения службы, под-готовки кадров новой формации. Социальная защищенность сотрудников УИС предполагает установление государством определенных гарантий для стимулирования труда сотрудников. Связано это прежде всего с обеспече-нием высокого социального статуса и престижа труда работника уголовно-

189

исполнительной системы, законодательное определение системы социаль-ных гарантий, в том числе выделения жилья работникам уголовно-исполнительной системы и членам их семей, развитие сети региональных медико-реабилитационных центров для профилактики профессиональной деформации, психологической перегрузки и организации семейного отдыха работников уголовно-исполнительной системы.

Профессиональную подготовку и повышение квалификации личного состава, а также научно-исследовательское обеспечение уголовно-исполнительной системы осуществляют 8 учреждений высшего профес-сионального образования с 7 филиалами, 74 учебных центра и пункта, ин-ститут повышения квалификации и 2 научно-исследовательских институ-та с 3 филиалами.

Необходимо отметить, что особое значение для УИС имеет подготов-ка ее руководящих кадров, к которым в условиях новой формации предъ-являются дополнительные требования. В соответствии с должностным статусом эта категория сотрудников является организаторами воспита-тельного процесса с осужденными и подчиненным персоналом, а в испра-вительных учреждениях – руководителем производственно-хозяйственной деятельности предприятия, поэтому требования, предъявляемые к руково-дителю, отражают то, что он одновременно является юристом и педаго-гом, хозяйственником и экономистом, психологом, коммерсантом и управляющим. В целях стимулирования обучения руководителей уголов-но-исполнительной системы, с получением данного высшего управленче-ского образования, необходимо предусматривать их продвижение по службе.

Целью кадровой политики в УИС является формирование высоко-профессионального, стабильного, оптимально сбалансированного кадро-вого состава органов и учреждений, исполняющих наказания, наиболее полно соответствующего современным и прогнозируемым условиям, спо-собного эффективно решать поставленные задачи.

Для выполнения поставленной цели предполагается высокий профес-сионализм сотрудников их уровень сознания, знаний, умений и результа-тов труда в конкретной сфере, определенную подготовку в области права, психологии, которые относятся к сфере их служебной деятельности. Множественность функций системы (регулирующая, принудительная, ор-ганизационная, правотворческая и т. д.) требует разносторонних работни-ков, предполагает их интенсивную профессиональную социализацию.

Кадровая политика базируется на ряде принципов: приоритетность, системность и комплексность решения кадровых проблем; перспектив-ность, упреждающий характер в принятии решений по прогнозированию кадровой ситуации, а кадровая работа в целом представляет собой реали-зацию кадровыми аппаратами возложенных на них многочисленных и

190

разнообразных функциональных обязанностей организационного, техни-ческого, информационного и иного характера.

В условиях реформирования принципы формирования остаются фун-даментальной основой всей кадровой политики. Здесь необходимо выде-лить следующие принципы: преемственность, в соответствии с которой кадровый состав УИС необходимо формировать таким образом, чтобы лучший опыт старшего поколения сотрудников усваивался и развивался молодыми работниками, находил в их деятельности свое отражение; ста-бильность руководящих, управленческих кадров, как необходимое усло-вие, для развития своих способностей; обновление и сменяемость кадров; демократизм и законность, как подконтрольность и подотчетность кадров всех уровней вышестоящим инстанциям.

Таким образом, кадровая политика в уголовно-исполнительной сис-теме – это деятельность соответствующих органов государства и должно-стных лиц, стратегическая цель, которой заключается в формировании и развитии кадрового потенциала системы, принципов работы с кадрами, а также конкретных направлений ее реализации.

На современном этапе реформирования системы основными направ-лениями стратегии формирования кадровой политики в уголовно-исполнительной системе, следует рассматривать новые задачи: обеспече-ние социальной защиты сотрудников УИС; законодательное закрепление порядка прохождения службы; формирование системы отбора и подготов-ки кадров новой формации.

И.А. Маринчев,


Нормативно-правовое обеспечение профессиональной адаптации

Эффективность любого учреждения больше чем на половину зависит не

от оборудования и технологий, а от персонала. Это справедливо по отноше-нию к любой организации, особенно – к учреждениям социальной сферы, по-этому проблема «человеческих ресурсов», которая включает в себя вопросы занятости, безработицы, трудоустройства, кадровой политики, так важна на современном этапе развития экономики. Для начала определимся в терминах. Адаптация (от лат. аdaptatio – приспособление) –приспособление организма, индивидуума, коллектива к изменяющимся условиям внешней среды или к своим внутренним изменениям, что приводит к повышению эффективности их существования и функционирования. Профессия – род трудовой деятель-ности человека, предмет его постоянных занятий, а также свидетельство на-личия у него знаний, умений и опыта, позволяющих квалифицированно вы-

191

полнять определенный вид работ. Профессиональная среда включает в себя объект и предмет труда, средства труда, цели и профессиональные задачи, ус-ловия труда и социальную среду.

В данном случае профессиональная адаптация рассматривается как со-ставная компонента общей схемы адаптации, включающей, психофизиоло-гический, социально-психологический, организационный и собственно профессиональный аспекты. Термин «профессиональная адаптация» ис-пользуется применительно к назначенному на должность работнику, как привлеченному по внешним источникам найма, так и в порядке внутренней ротации. Объектом адаптации является работник-специалист, процесс вхо-ждения в должность которого, подразумевает уровень компетенции с тре-бованиями к кандидату как минимум высшего образования.

Профессиональная адаптация – вхождение в профессию, освоение но-вой социальной роли, профессиональное самоопределение, формирование личностных и профессиональных качеств, опыт самостоятельного выпол-нения профессиональной деятельности.

Некоторые профессиональные ресурсы могут оказаться здесь невос-требованными, в то время как другие, напротив, потребуют дальнейшего развития и совершенствования. Необходимо, чтобы сотрудник хорошо по-нимал свои профессиональные перспективы на новой работе: обучение, карьерный рост, новые масштабы задач, другой уровень сложности.

Учитывая важность процедуры профессиональной адаптации, рас-смотрим нормативно-правовые источники, обеспечивающие этот процесс.

Регулирование трудовых отношений и иных непосредственно связан-ных с ними отношений в соответствии с Конституцией РФ осуществляется законами РФ федерального уровня, а также законами субъектов РФ, по-скольку Конституция РФ относит трудовое законодательство к совместно-му ведению РФ и субъектов России (п. 1 ст. 72). Трудовой кодекс РФ явля-ется основным кодифицированным источником трудового права России общего значения. Далее в иерархии следует трудовое законодательство (включая законодательство об охране труда) и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права (например, Закон РФ «О занято-сти населения в Российской Федерации» от 19.04.1991 г. № 1032-1). К под-законным нормативным актам относятся: указы и распоряжения Президен-та РФ; постановления Правительства РФ; нормативные акты (постановле-ния, инструкции, разъяснения, правила, положения) Министерства здраво-охранения и социального развития РФ и других министерств и ведомств; акты органов местного самоуправления; локальные нормативные акты предприятий и организаций, содержащие нормы трудового права.

Развитие законодательства в социально-трудовой сфере осуществляет-ся с учетом влияния роли международно-правовых норм, – в частности, конвенций и резолюций Международной организации труда на формиро-

192

вание социальной политики, трудового и социального права. Международ-ные источники трудового и социального права, реализуемые в российском законодательстве, призваны способствовать усилению гарантий социаль-ной защищенности всех категорий населения.(4) Всеобщая декларация прав человека – основополагающий документ международного права, со-держащий изложение в систематизированном виде комплекса основных прав человека (принята ООН 10 декабря 1948 г.). Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (принят ООН 16 декабря 1966 г.) законодательно закрепил права: на труд и справедливые, благопри-ятные условия труда; равную для всех возможность продвижения по служ-бе в зависимости от трудового стажа и квалификации; равную оплату за равный труд для мужчин и женщин.

Основополагающим источником российского права в целом, в том числе трудового, является Конституция РФ, принятая 12 декабря 1993 г. Она обладает высшей юридической силой и является правовой основой те-кущего законодательства. В Конституции РФ закреплены основные трудо-вые права граждан как субъектов трудового права и отражены его принци-пы, а также законоположения, запрещающие любые формы дискримина-ции (ст. 19). Ст. 37 Конституции РФ закрепляет за гражданами основные трудовые права, такие как: свобода труда, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, запрет принудительного труда.

Основными нормативными документами, регулирующими отношения в трудовой сфере, являются Закон РФ «О занятости населения в Россий-ской Федерации» и Трудовой кодекс РФ.

Закон «О занятости населения в РФ» определяет основы государствен-ной политики содействия занятости и гарантии государства каждому граж-данину на труд и социальную защиту от безработицы. Закон содержит по-ложения: о занятости, о порядке и условиях признания граждан безработ-ными, о правах граждан в области занятости, об основных формах реализа-ции права на труд (переобучение, общественные работы), об участии рабо-тодателей в обеспечении занятости, о социальной поддержке и материаль-ной помощи безработным. Ст. 25 «Содействие работодателей в обеспече-нии занятости населения» содержит следующие положения, касающиеся адаптации: создание условий для профессиональной подготовки, перепод-готовки и повышения квалификации работающих; разработка и реализация мероприятий, предусматривающих сохранение и рациональное использо-вание профессионального потенциала работников, их социальную защиту, улучшение условий труда и иные льготы.

Статья 21 ТК РФ «Основные права и обязанности работника» в разделе прав содержит следующие положения, обосновывающие профессиональ-ную адаптацию:

193

– предоставление работы, обусловленной трудовым договором; – право на рабочее место, соответствующее условиям, предусмотрен-

ным государственными стандартами организации и безопасности труда и коллективным договором;

– своевременная и в полном объеме выплата заработной платы в соот-ветствии с квалификацией работника, сложностью его труда, количеством и качеством выполненной работы;

– полная достоверная информация об условиях труда и требованиях охраны труда на рабочем месте;

– профессиональная подготовка, переподготовка и повышение квалифи-кации в порядке, установленном ТК РФ, иными федеральными законами.

Ст. 22 ТК РФ «Основные права и обязанности работодателя» в разделе обязанностей содержит следующие обоснования адаптации персонала:

– предоставлять работникам работу, обусловленную трудовым догово-ром;

– обеспечивать безопасность труда и условия, отвечающие требовани-ям охраны и гигиены труда;

– обеспечивать работников оборудованием, инструментами, техниче-ской документацией и иными средствами, необходимыми для исполнения ими трудовых обязанностей;

– обеспечивать бытовые нужды работников, связанные с исполнением ими трудовых обязанностей.

Ст. 57 ТК РФ «Содержание трудового договора» устанавливает основ-ные положения трудового договора, в котором также могут предусматри-ваться условия об испытании, о неразглашении охраняемой законом тайны, об обязанности работника отработать после обучения не менее установлен-ного договором срока, если обучение производилось за счет средств рабо-тодателя.

Появление нового сотрудника в организации подразумевает наличие адаптационного периода, то есть процесса включения личности в новый трудовой коллектив. В период испытательного срока у сотрудника склады-вается устойчивое мнение об организации, он составляет первое впечатле-ние, которое в дальнейшем не так просто будет изменить. В соответствии со ст. 70 ТК РФ срок испытания при приеме на работу не может превышать трех месяцев, а для руководителей организаций и их заместителей, главных бухгалтеров и их заместителей, руководителей филиалов, представительств и иных обособленных структурных подразделений организаций – шести месяцев, если иное не предусмотрено федеральным законом. Ст. 68 ТК РФ гласит: при приеме на работу работодатель обязан ознакомить работника с действующими в организации правилами внутреннего трудового распоряд-ка, иными локальными нормативными актами, имеющими отношение к трудовой функции работника, коллективным договором.

194

Статья 196 ТК РФ «Права и обязанности работодателя по подготовке и переподготовке кадров» закрепляет решение вопроса о профессиональной подготовке, в которую входит и введение сотрудника в должность, за рабо-тодателем. Ст. 197 ТК РФ «Право работников на профессиональную подго-товку, переподготовку и повышение квалификации» закрепляет право ра-ботников на вышеуказанные мероприятия.

Статья 223 ТК РФ «Санитарно-бытовое и лечебно-профилактическое обслуживание работников» закрепляет за работодателем обеспечение сани-тарно-бытового и лечебно-профилактического обслуживания работников в соответствии с требованиями охраны труда. В этих целях по установлен-ным нормам оборудуются санитарно-бытовые помещения, помещения для приема пищи, помещения для оказания медицинской помощи, комнаты для отдыха в рабочее время и психологической разгрузки.

Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 31 августа 2007 г. № 569 «Об утверждении Порядка проведения аттеста-ции рабочих мест по условиям труда» установлен порядок проведения ат-тестации рабочих мест по условиям труда. Сроки проведения аттестации в организации устанавливаются исходя из того, что каждое рабочее место должно аттестовываться не реже одного раза в пять лет на соответствие ус-ловиям охраны труда и техники безопасности. Порядок проведения атте-стации вводится в действие с 1 сентября 2008 г.

Организация наставничества в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы строится в соответствии с Положением о настав-ничестве в учреждениях и органах Федеральной службы исполнения нака-заний, утвержденной приказом ФСИН России от 28 декабря 2010 г. № 555 «Об организации воспитательной работы с работниками уголовно-исполнительной системы». Наставничество является важным средством воспитания и обучения молодого пополнения Федеральной службы испол-нения наказаний и призвано обеспечить целенаправленное введение моло-дого сотрудника в служебный коллектив, его профессиональное становле-ние, развитие необходимых личностных качеств и навыков для успешного выполнения служебных обязанностей.

Разрабатываемые в трудовом коллективе нормативно-правовые акты представляют собой определенную конкретизацию актов внешнего регули-рования применительно к условиям трудовой деятельности данной органи-зации и могут в большей мере отразить особенности регулирования в ней трудовых и социальных отношений. Примером локальных источников тру-дового права могут служить коллективные договоры и соглашения, а также правила внутреннего трудового распорядка. Основополагающим докумен-том, описывающим основные цели, задачи, функции должности работника, является должностная инструкция. Должностная инструкция содержит пе-речень процедур и технологических инструкций. В ней описывается поря-

195

док и шаги, которые должен исполнять сотрудник для достижения целей и выполнения конкретных функций должности. С целью регулирования про-цесса профессиональной адаптации в организациях разрабатываются так-же: положение об адаптации; положение о наставничестве; программы адаптации; программы испытательного срока; курс ориентации.

Профессиональная адаптация имеет недостаточно развитую норматив-но-правовую базу и нуждается в конкретизации проводимых процедур на местах. Локальные источники трудового права должны содержать кон-кретные мероприятия по адаптации персонала. Ни в одном из рассмотрен-ных нормативно-правовых источников термин «профессиональная адапта-ция» не употребляется напрямую. Используются близкие по смыслу: «про-фессиональная ориентация», «профессиональная подготовка», «переподго-товка», «повышение квалификации». Такая подмена понятий позволяет ра-ботодателю двусмысленно трактовать закон, освобождая себя от дополни-тельных процедур по адаптации персонала. Зачастую работодатели одно-значно трактуют термины «профессиональная адаптация» и «испытатель-ный срок». Это можно объяснить тем, что адаптационный период нового сотрудника совпадает по времени с испытательным сроком и занимает в среднем 1–3 месяца. Этот факт также указывает на необходимость конкре-тизации понятия «профессиональная адаптация», выделения его в норма-тивных документах.

А.В. Медведев,

старший преподаватель цикла общеправовых и социальных дисциплин

(ФКОУ ДПО УЦ УФСИН России по Республике Марий Эл)

Правовое регулирование направлений и форм сотрудничества уголовно-исполнительной системы и религиозных объединений Уголовно-исполнительная система России в условиях модернизации

предусматривает более тесное сотрудничество с институтами гражданского сообщества. Наиболее влиятельным представителями общественных объе-динений выступают священнослужители зарегистрированных в установ-ленном порядке религиозных организаций. Современное состояние взаи-модействия между учреждениями УИС и религиозными объединениями сформировалось более 20 лет назад и осуществляется в основном в сфере обеспечения свободы вероисповедания осужденных. Сущность данного неотъемлемого права каждого гражданина определена ст. 14 Конституции России, а механизм его реализации в отношении осужденных регламенти-рован уголовно-исполнительным законодательством и межведомственны-ми нормативными актами, устанавливающими правила внутреннего распо-

196

рядка исправительных учреждений. Отдельные аспекты взаимодействия определяются федеральным законодательством, ведомственными норма-тивными актами и договорами о сотрудничестве. Обобщающее норматив-ное регулирование всех направлений и форм сотрудничества УИС с рели-гиозными объединениями в настоящее время отсутствует.

В условиях реформирования российской пенитенциарной системы со-гласно концепции развития УИС России до 2020 года осуществление взаимодействия с религиозными объединениями планируется более мно-гогранным и не может сводиться только к реализации свободы вероиспо-ведания осужденных. Представители духовенства зарегистрированных в установленном порядке религиозных организаций принимают активное участие в работе общественных наблюдательных комиссий, оказывают помощь в социальной адаптации освободившихся из мест лишения свобо-ды, задействованы в образовательном процессе и воспитательных меро-приятиях с персоналом ИУ. В настоящее время идет подготовка к форми-рованию института пенитенциарного духовенства на штатной основе. «С весны 2010 года введены пилотные проекты в 16 исправительных учреж-дениях: УФСИН России по Республике Мордовия(4), Камчатскому краю (3), Вологодской (5) и Саратовской (4) областям»1.

В связи с тем, что перспективное сотрудничество учреждений и орга-нов уголовно-исполнительной системы с религиозными объединениями касается многих вопросов совместной деятельности, считается необходи-мым обозначить основные направления и формы взаимодействия, а также установить их нормативное закрепление. Дадим определение отдельным терминам. Направлением сотрудничества УИС с религиозными объедине-ниями является упорядоченный комплекс мероприятий, ориентированный на определенный объект воздействия. Например, два различных направ-ления сотрудничества: совместные мероприятия, направленные на работу с осужденными; привлечение духовенства для работы с личным составом исправительного учреждения. Под формой сотрудничества УИС с религи-озными объединениями понимается механизм решения отдельной задачи, имеющий свои уникальные внешние особенности. Например, в направле-нии духовно-нравственного просвещения и образования, отдельными формами сотрудничества выступают: беседы священнослужителей куль-турно-просветительского характера (внешняя особенность – такая беседа не нарушает свободу вероисповедания); образовательная деятельность ду-ховных лиц на базе воскресной школы ИУ (возможна только с согласия осужденного и касается частных аспектов вероучения); консультирование

1 Федотова И.Н. Взаимодействие учреждений и органов уголовно-

исполнительной системы с Русской православной церковью и другими религиозными объединениями // Вестн. Владимир. юрид. ин-та. 2009. № 1. С. 48.

197

сотрудников по вопросам религии (используются специальные познания духовного лица в какой-либо узкой сфере). Различие между формами взаимодействия может быть внешнее и внутреннее. Внешне различаются, например, групповая и индивидуальная работа с осужденными. Внутрен-нее различие – содержание беседы со священнослужителем.

В настоящее время в отечественном законодательстве, а также в тео-ретических исследованиях практически отсутствует должная системати-зация направлений и форм сотрудничества УИС с религиозными объеди-нениями. Четко регламентировано только обеспечение свободы вероиспо-ведания осужденных. Уголовно-исполнительное законодательство кос-венно обращает внимание на 3 основных направления: участие в общест-венном контроле в составе общественных наблюдательных комиссий; со-действие в работе учреждений и органов УИС; участие в исправлении осужденных. Предусмотренные Концепцией развития УИС до 2020 года мероприятия по привлечению общественности к деятельности ФСИН Рос-сии, предписывают использование потенциала религиозных конфессий в трех основных направлениях: в духовно нравственном просвещении осу-жденных и сотрудников; в их воспитании; помощь осужденным в соци-альной адаптации. Религиозные объединения как ведущие институты гра-жданского общества предлагается привлекать: к осуществлению общест-венного контроля за УИС; к содействию в формировании позитивного мнения общественности о деятельности сотрудников; к работе в составе системы «социальных лифтов»; к деятельности общественных и попечи-тельских советов при территориальных органах ФСИН России; к проведе-нию общественно-гуманитарных проектов, а также к участию в благотво-рительной деятельности. Такое направление сотрудничества, как противо-действие экстремизму (в том числе и религиозному), регулируется от-дельным федеральным законом.

Теоретические научные источники выделяют такие направления взаимодействия УИС с религиозными объединениями, как производст-венная деятельность и получение образования. Так, О.Б. Молодов отмеча-ет: «Отдельным направлением сотрудничества УИС и религиозных объе-динений считается производственная деятельность»1. Общественно-полезный труд определяется как одно из средств исправления осужден-ных. Уголовно-исполнительная система вправе создавать предприятия, в том числе и производственные, для содействия в выполнении своих за-дач. Производственные участки УИС могут выполнять различные заказы,

1 Молодов О.Б. Русская православная церковь и уголовно-исполнительная сис-

тема: проблемы взаимодействия // Пути повышения эффективности деятельности УИС Минюста России в современный период: материалы Междунар. науч.-практ. конф. (20 нояб. 2003 г., г. Владимир). Владимир, 2004. С. 143.

198

в том числе религиозных объединений. Еще одним аспектом трудовой деятельности, регламентированным УИК РФ, является работа осужден-ных по созданию и обустройству на территории ИУ мест богослужения.

Образовательная деятельность религиозных объединений в местах лишения свободы как отдельное направление сотрудничества, по мнению И.Н. Федотовой, имеет свою специфику. Для большинства учащихся дис-танционное освоение материала крайне затруднительно, во-первых, в силу невысокого уровня общеобразовательной подготовки, а во-вторых, пото-му что обучение основам веры требует анализа священных текстов, кото-рые очень сложны для восприятия и, как правило, плохо усваиваются без помощи преподавателя.

Основными правовыми регуляторами направлений и форм взаимо-действия УИС с религиозными объединениями являются Соглашения о сотрудничестве. ФСИН России подписаны такие соглашения 12.05.2010 г. с Советом муфтиев России, 6.07.2010 г. с Федерацией еврейских общин России, 30.12.2010 г. с Традиционной Сангхой России, 22.02.2011 г. с Рус-ской православной церковью. Данные Соглашения определяют правовой статус духовных лиц данных религиозных организаций, права и обязанно-сти заинтересованных сторон при взаимодействии с учреждениями и ор-ганами уголовно-исполнительной системы.

Э.И. Михайлов,


Воспитательная работа с несовершеннолетними осужденными

в условиях воспитательного центра Создание условий содержания несовершеннолетних осужденных в

комнатах не более 4 человек и уход от отрядной системы будут способ-ствовать ресоциализации несовершеннолетних осужденных. Пребывание в данных условиях будет способствовать психологической коррекции лично-го поведения воспитанников, изменение особенностей межличностного общения, умение адекватно воспринимать себя и окружающих, снижение конфликтности в мире несовершеннолетнего преступника, либо будет продолжать развиваться и закрепляться отрицательный, криминальный опыт поведения.

Пребывание осужденных в таких условиях будет самым долгим, за этот период должны решиться следующие задачи:

1. Зарождение или формирование установки законопослушного пове-дения как во время пребывания в воспитательном центре, так и после от-бытия наказания.

199

2. Приобретение понятия о необходимости выполнения в обществе определенных социальных ролей.

3. Обязательное приобретение осужденными уровня общего и про-фессионального образования и профессии.

Воспитательная работа с несовершеннолетними осужденными в ус-ловиях воспитательного центра сводится к следующему:

обязательное осуществление только индивидуального подхода к каждому воспитаннику, оказание помощи в развитии интересов и способностей;

обеспечение привлечение родителей к исправительному процессу воспитанников;

взаимодействовать с общественными организациями; работа по включению воспитанников в трудовую деятельность, при-

витие трудовых навыков, оказание помощи в получении специальностей; работа по обязательному вовлечению в образовательный процесс не-

совершеннолетних осужденных; привитие воспитанникам умения анализировать свое поведение; обеспечение высокого качество воспитательных мероприятий, ко-

торые должны носить профилактический характер и обращены к каждо-му воспитаннику индивидуально;

работа по трудовому и бытовому устройству после освобождения, с взаимодействием с территориальными органами по месту жительства;

взаимодействие и участие религиозных конфессий в воспитательном процессе.

Направления воспитательной работы многогранны и индивидуальны, сотрудники учреждений для несовершеннолетних осужденных должны подходить к воспитательному процессу с энтузиазмом и творчеством.

В процессе нравственного воспитания у осужденных формируется жизненная позиция. Непосредственно под нравственным воспитанием сле-дует понимать процесс, направленный на формирование качеств личности, выражающихся в отношении к закону, труду, к окружающим, к самому себе, к своим поступкам. В решении задач нравственного воспитания осо-бое место принадлежит образованию. Воспитанники, участвуя в общест-венно полезной деятельности, выполняют различные функции, каждая из которых готовит их к определенным социальным ролям. Работа по нравственному воспитанию разнообразна, это может быть проведение бе-сед, лекций, диспутов, собраний осужденных, тематических вечеров, чита-тельских конференций, психологических тренингов и т. д.

В решении задач нравственного воспитания осужденных особая роль принадлежит церкви. Участие представителей религии в воспитании способ-ствует созданию в воспитательных центрах благоприятных условий для ут-верждения в сознании осужденных идеалов добра, снятия с них психоэмо-ционального напряжения, оздоровления морального климата.

200

При проведении воспитательной работы с осужденными необходимо учитывать их ценностные ориентации. Сами осужденные отдают приоритет именно семейному благополучию, наличию друзей, интересной работе. При проведении опроса большинство воспитанников считают отрыв от семьи са-мым тяжким ограничением. Сотрудники должны использовать этот фактор и организовать работу таким образом, чтобы глубже затронуть нравствен-ную, эмоциональную сферу осужденного.

Поэтому следует предложить более активно привлекать к работе с осужденными родителей, способных оказать на подростков благотвор-ное влияние, а именно организовывать родительские комитеты; содейство-вать переписке с родителями; привлекать родителей к участию в кружко-вой и секционной работе и т. д.

Следующим воспитательным процессом назовем трудовое воспи-тание, которое формирует у осужденных определенные моральные ка-чества. Трудовое воспитание представляет собой одно из направлений процесса подготовки осужденных к жизни после освобождения из вос-питательного центра, достойному выполнению социальной роли ра-ботника. Воспитанников необходимо направлять на то, чтобы в буду-щем, после освобождения, они занимались полезным для общества де-лом, соответствующим их индивидуальным способностям и личност-ным особенностям.

В условиях воспитательного центра задачами трудового воспитания осужденных являются:

– формирование у осужденных убежденности в необходимости труда; – приобретение каждым подростком профессии, формирование разно-

образных трудовых навыков, воспитание привычки трудиться; – профессиональная ориентация на перспективу. Предложения по трудовому воспитанию в воспитательных центрах –

это организовать труд осужденных, как в самом воспитательном центре, так и за его пределами. К труду за пределами центра можно привлекать осуж-денных, отбывающих наказание в льготных условиях отбывания наказания или которые будут находиться в будущих реабилитационных центрах.

Целесообразно также организовывать и развивать подсобное хозяйст-во (овощеводческое, животноводческое, звероводческое).

В процессе организации трудового воспитания необходимо учитывать введение новых специальностей обучения в профессиональных училищах такие как: автослесаря, жестянщика кузовных работ и т. д., которые будут на сегодняшний день являться довольно престижными среди молодежи и хорошо оплачиваться.

При достижении ими 18-летнего возраста договориться с территори-альной службой ГАИ о сдаче экзаменов на получение ими водительских прав.

201

Правовое воспитание в условиях воспитательного центра рассматри-вается как одно из основных направлений работы с осужденными.

Основными задачами правового воспитания являются: 1. Создание понимания воспитанниками сущности и цели законов го-

сударства, их принципов. 2. Развитие и формирование осознания ими справедливости наказа-

ния за совершенное преступление. 3. Осознание необходимости соблюдения режимных требований; 4. Формирование право послушного поведения. Правовое воспитание в условиях воспитательного центра следует про-

водить не только в форме специальных занятий, бесед, лекций, юридиче-ских консультаций, викторин, но и организовывать встречи с работниками суда, прокуратуры, адвокатуры, органов внутренних дел.

Физическое воспитание осужденных в воспитательном центре имеет своей целью физическое развитие подростков и снятие психологической усталости от ограниченного пространства, малоподвижного образа жизни. Кроме того, оно направлено на формирование навыков выполнения сани-тарно-гигиенических требований.

При подготовке и проведении физкультурно-спортивных мероприя-тий следует опираться на помощь общественных организаций и родите-лей. Необходимо проводить разнообразные спортивные соревнования (олимпиады), праздники, смотры-конкурсы, занятия в спортивных секци-ях. Большое значение играет проведение воспитательной работы в стро-гих условиях отбывая наказание осужденными, признанные злостными крушителями установленного порядка, а также осужденные за умыш-ленные преступления, совершенные в период отбывания наказания. С данной категорией требуется тщательная индивидуальная воспитательная работа, направленная в первую очередь на то, чтобы осужденный осознал справедливость своего наказания (пребывание в строгих условиях). При проведении работы со злостными нарушителями режима приоритетным среди всех методов воспитательной работы становится принуждение в со-четании с убеждением и приучением поступать разумно и по закону.

Организуя воспитательную работу с осужденными в строгих условиях содержания, сотрудникам колонии следует учитывать следующую моменты.

1. Обеспечить жесткую изоляцию от других осужденных, чем жестче изоляция, тем сильнее эффект проводимой воспитательной работы, а так-же устранения влияния отрицательно направленных осужденных на ос-новную массу воспитанников.

2. У осужденного должна быть перспектива перевода в обычные ус-ловия, чтобы он не смирился со своей характеристикой злостного наруши-теля и не стал постоянным нарушителем.

202

Ю.А. Морозова, заместитель начальника

Рязанской воспитательной колонии (УФСИН России по Рязанской области)

Соблюдение законности в следственных изоляторах ФСИН России

Современный этап развития уголовно-исполнительной системы на-

прямую связан с происходящими в России экономическими, политиче-скими и культурными преобразованиями, которые предопределили необ-ходимость коренного реформирования законодательства, обеспечивающе-го применение принудительных уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных средств. Современная уго-ловная политика России все увереннее ориентируется на требования меж-дународных стандартов, берет курс на активную перестройку пенитенци-арной системы в соответствии с их передовыми достижениями. Вместе с тем Россия продолжает занимать ведущее место в мире по числу заклю-ченных под стражу.

Многообразие категорий лиц, заключенных под стражу, постоянная сменяемость контингента в условиях невыполнения или ненадлежащего исполнения требований международных стандартов содержания под стражей и российских законов, а также подзаконных нормативных ак-тов, приводит к серьезным нарушениям законности, прав человека в следственных изоляторах ФСИН России, что в конечном итоге неблаго-приятно влияет на рост насилия, опасных нападений на сотрудников и в целом на состояние правопорядка в следственных изоляторах ФСИН России. Соблюдение законности и прав человека в СИЗО ФСИН России имеет большую значимость для нашего общества вообще и для уголов-но-исполнительной системы Российской Федерации в частности в пери-од ее реформирования. Закон является основой деятельности следствен-ных изоляторов. Из принципа законности вытекает обязанность долж-ностных лиц и всех сотрудников СИЗО строго соблюдать нормы зако-нодательства. Любые отступления сотрудников по любым мотивам от норм закона и ошибки в его применении являются нарушениями закон-ности и неизбежно влекут незаконность принятых решений. Закон су-ров, но это закон.

Если нарушения закона своевременно не пресекаются, то от этого мо-гут пострадать многие подозреваемые, обвиняемые и осужденные, отбы-вающие наказание в виде лишения свободы в следственных изоляторах. Факты беззакония имеют повышенную общественную опасность, так как способствуют росту рецидивной преступности, которая в последние годы имеет тенденции к росту.

203

Принцип законности в следственных изоляторах ФСИН России – это правовой принцип, устанавливающий строгое и неуклонное соблюдение и точное исполнение Конституции РФ, международно-правовых стандартов содержания под стражей подозреваемых, обвиняемых и осужденных, принятых на их основе федеральных законов, законов и ведомственных нормативных правовых актов как следственным изоляторами, так и их должностными лицами.

Законность служит основным методом государственно-властных функций, важнейшим средством обеспечения охраны субъективных прав и реализации юридических обязанностей подозреваемых, обвиняемых, осужденных.

К сожалению, не все следственные изоляторы отвечают требованиям, вытекающим из Федерального закона от 15 июля 1995 г. «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и др. Из имеющихся следственных изоляторов многие пришли в ветхость, а сами здания СИЗО ФСИН России находятся в аварийном состоянии. Как свидетельствуют результаты нашего исследования, 15 % подозреваемых, обвиняемых, осужденных, отбывающих наказание в СИЗО, жалуются на низкий уровень материально-бытового обеспечения, 30 % – медицинского обслуживания.

Обеспечение безопасности лиц, заключенных под стражу, является одним из основных элементов соблюдения прав человека в следственном изоляторе. Так, на вопрос: «Чувствуете ли Вы себя в безопасности, нахо-дясь в СИЗО?» 52 % опрошенных ответили, что нет1.

По результатам проведенного нами исследования на вопрос, задан-ный сотрудникам следственных изоляторов, «на какие нарушения закон-ности жалуются подозреваемые, обвиняемые и осужденные, они указали на случаи неправомерного применения к ним физической силы, спец-средств, оружия, произвола, жестокого обращения с ними со стороны со-трудников УИС, угрозы жизни, здоровью со стороны наиболее отрица-тельных групп осужденных».

Детерминантами нарушений законности в деятельности следственных изоляторов являются:

– низкий профессиональный уровень сотрудников СИЗО (высшее об-разование имеют лишь 29,3 %);

– факторы экономического, материально-технического характера (низкая зарплата сотрудников СИЗО ФСИН России, отсутствие средств на закупку современного оборудования);

1 См.: Караваев Н.В. Международно-правовые стандарты содержания по стра-

жей подозреваемых и обвиняемых, их роль в реформировании следственных изолято-ров России: дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2009. С. 62.

204

– отсутствие интереса к своей работе и, как следствие небрежное и халатное отношение к свои служебным обязанностям;

– неправильное применение должностными лицами нормативно- пра-вовых актов или их незнание вообще;

– отсутствие должного взаимодействия между отделами и службами; – необъективный критерий оценки работы сотрудника и в целом

СИЗО ФСИН России. К сожалению, как свидетельствуют результаты нашего исследования,

к сотрудникам руководители следственных изоляторов допускают нару-шения законодательства:

– неправомерное распределение жилья; – необоснованное увольнение со службы; – неправильное начисление заработной платы, ее задержка, распреде-

ление премиального фонда и иных доплат; – нарушение условий труда (ненормированный рабочий день, совме-

щение постов, не отвечающее санитарным нормам рабочее место и т.д.); – выполнение несвойственных функциональных обязанностей; – неудовлетворительное материально-бытовое и медицинское облу-

живание. Многие из сотрудников не обеспечены жильем (свыше 30 %), снимают

квартиры (около 15 %), из них 11 % не получают денежной компенсации, ос-тальные сотрудники живут в общежитиях, некоторые из сотрудников уволь-няются со службы из-за низкой заработной платы (16 %), отсутствия перспек-тивы служебного роста (18 %), улучшения жилищных условий (10 %).

Нарушения, совершаемые сотрудниками: внеслужебные связи с подоз-реваемыми, обвиняемыми и осужденными; ведение учетной документации с нарушениями; нарушения исполнительской дисциплины; злоупотребление спиртными напитками. Как свидетельствуют результаты исследования, 31 % опрошенных сотрудников заявили, что имеют место завышения или зани-жения показателей их работы перед вышестоящими органами по причине повышения рейтинга следственных изоляторов – 75 %.

Для того чтобы сократить количество нарушений законности со сто-роны сотрудников следственных изоляторов, необходимо, по их мнению:

– разработать объективную систему поощрений; – ужесточить требования к приему новых сотрудников; – уважительно относиться к сотрудникам со стороны руководителей

СИЗО; – повышать статус сотрудников уголовно-исполнительной системы; – значительно повышать заработную плату и решать жилищные вопросы; – грамотно управлять личным составом и соблюдать их права; – повышать юридическую и профессиональную квалификацию со-

трудников;

205

– сплачивать коллектив и постоянно осуществлять психологическое и интеллектуальное развитие сотрудников;

– повышать личную ответственность за порученное дело и т. д. Одна из главных проблем следственных изоляторов – кадровая про-

блема. Для ряда сотрудников более предпочтительной становится работа на гражданских предприятиях, где заработная плата значительно выше. Кроме того, в нашей стране отношение к профессии сотрудника СИЗО не-гативное. Считается, что работать в следственном изоляторе не престиж-но. Более других им подвержены молодые сотрудники, в том числе выпу-скники учебных заведений.

Вышеуказанные детерминанты нарушения законности свидетельст-вуют о том, что не все сотрудники в состоянии качественно исполнять свои должностные обязанности, в результате чего имеет место неправо-мерное применение сотрудниками законов и ведомственных нормативных актов или незнание их вообще, что отрицательно сказывается на состоя-нии законности в следственных изоляторах.

В целях предупреждения нарушений законности в деятельности след-ственных изоляторов, на наш взгляд, необходимо:

– целесообразно изменить критерий оценок работы сотрудников СИЗО ФСИН РФ по общему качеству совершенных преступлений. Привлечение же подозреваемых, обвиняемых и осужденных за тяжкие преступления как хулиганство, нанесение телесных повреждений небольшой тяжести, угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, насильственные дей-ствия сексуального характера, оскорбление, приготовление к побегу, неза-конное изготовление огнестрельного оружия следует считать активность ра-боты сотрудников следственных изоляторов по предупреждению тяжких и особо тяжких преступлений и в конечном счете обеспечение принципа неот-вратимости наказаний за каждое совершенное преступление;

– включить в законодательные акты, регламентирующие деятельность следственных изоляторов, и Кодекс об административных правонарушениях положения об ответственности администрации следственных изоляторов за нарушение законности в отношении подозреваемых, обвиняемых и осуж-денных, то есть законодательно предусмотреть администрацию СИЗО ФСИН РФ как субъекта ответственности за нарушение законности. В каче-стве наказаний предусмотреть денежные штрафы в доход государству;

– всем руководителям СИЗО и его службам необходимо улучшить адаптацию и качественный подбор личного состава для несения службы, проявляя заботу о материальной обеспеченности, стимулирование добро-совестного отношения к службе (справедливое распределение денежных премий и моральное поощрение с учетом заслуг каждого сотрудника);

– в целях повышения уровня квалификации и профессионального мастерства сотрудников следственных изоляторов улучшить подготовку

206

кадров в учебных заведения ФСИН РФ, включив в их учебные планы пре-подавание спецкурса «Соблюдение законности в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы ФСИН РФ»;

– улучшить подбор руководителей следственных изоляторов, так как личные качества руководителя играют важную роль в управлении коллек-тивном сотрудников. В связи с этим, самими руководителя следует регуляр-но проводить самоанализ своих действий и эмоций. Развивать в себе таки качества, как: активность, настойчивость, решительность, смелость, мужеств и т.д. Так как известно, что негативное влияние на психологический климат коллектива оказывает чрезмерная осторожность, боязнь ответственности, отсутствие самообладания, эмоциональная неуравновешенность и уход от решения сложных проблем. Так как важным слагаемым компетентности профессионализма руководителя является умение работать с людьми, выра-батывать такой стиль поведения, который бы вызывал положительное от-ношение к нему подчиненных. Для этого он должен уметь устанавливать психологический контакт с сотрудниками и различными категориями граж-дан при решении служебных задач и постоянно владеть оперативной обста-новкой в вверенном ему следственном изоляторе;

– реформа уголовно-исполнительной системы должна затрагивать и изменения в уголовной политике государства, в правоприменительной практике, более широкое применение административного законодательст-ва, декриминализации уголовного законодательства, развитие видов нака-заний, не связанных с лишением свободы. Следует продолжить расшире-ние практики применения мер пресечения, не связанных с заключением под стражу подозреваемых и обвиняемых, поскольку перенаселенность следственных изоляторов приводит к повышению конфликтности не только среди спецконтингента, но и сотрудников СИЗО, что приводит не-редко к нарушениям законности с их стороны. Освобождение следствен-ных изоляторов от людей, в отношении которых нет необходимости при-менять меру пресечения – заключение под стражу не только улучшит опе-ративную обстановку в СИЗО ФСИН России, но и положительно повлияет на состояние законности;

– важную роль в предупреждении нарушений законности в следст-венных изоляторах ФСИН России, приведение процесса их деятельности в соответствии с нормами международного и российского законодательств по правам человека принадлежит контрольному органу (государственно-му, в том числе ведомственному контролю, судебному контролю, общест-венному контролю, прокурорскому надзору).

Контроль играет важную роль в обеспечении законности, эффектив-ности, охраны прав, свобод и законных интересов подозреваемых, обви-няемых и осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы в следственных изоляторах ФСИН России.

207

Н.В. Новичихин, слушатель факультета управления


Организационно-правовые аспекты деятельности колонии-поселения с особыми условиями труда

Происходящие в стране радикальные изменения потребовали рефор-

мирования УИС России, включая колонии-поселения. В целях дальнейше-го реформирования УИС подготовлена Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. Концепция предусматривает основные направления, формы и методы совершенство-вания и развития уголовно-исполнительной системы, ее взаимосвязь с го-сударственными органами и институтами гражданского общества, обес-печивающую функционирование уголовно-исполнительной системы на период до 2020 года. Основные задачи колоний-поселений связаны со средствами достижения целей наказания. Это исправление осужденных, обеспечение безопасности, режима, производственно-хозяйственной дея-тельности и трудового воспитания осужденных, воспитательного воздей-ствия, профессиональное и общеобразовательное обучение осужденных. В силу специфики исполнения наказания в виде лишения свободы УИС реа-лизует также задачи, связанные с обеспечением жизнедеятельности осуж-денных, включая коммунально-бытовое, медицинское обеспечение.

Структура и штаты аппарата управления исправительных учрежде-ний закрепляются в специальных нормативных актах – типовых струк-турах и штатах, утверждаемых центральным органом управления УИС. Структура и штаты конкретных исправительных учреждений утвер-ждаются территориальными органами управления УИС. Они зависят от вида учреждения, его режима, численности осужденных, профиля и объема производства.

Помимо общих признаков, характерных для всех видов исправитель-ных учреждений, в том числе и для данной разновидности исправитель-ных учреждений, колонии-поселении имеют и свои, характерные, прежде всего, для них качества и свойства.

С 2001 г. функционируют три вида колоний-поселений: – для положительно характеризующихся осужденных, переведенных

из исправительных колонии общего и строгого режимов; – впервые осужденных за преступления, совершенные по неосторож-

ности; – осужденных к лишению свободы за совершение умышленных пре-

ступлений небольшой и средней тяжести, ранее не отбывавших лишение свободы.

208

Решение о создании и ликвидации колоний-поселений принимается Правительством Российской Федерации по согласованию с органами ис-полнительной власти субъектов России. Приказами начальников ГУФСИН, УФСИН субъектов Российской Федерации, начальников УЛИУ при исправительных колониях могут создаваться участки колоний-поселений для хозяйственного обслуживания учреждений, а также для их обеспечения продукцией сельского хозяйства и иных нужд. Существуют колонии-поселения для заготовки и переработки лесной продукции.

Колонии-поселения являются юридическими лицами, они вправе осуществлять любые виды деятельности, не противоречащие стоящим пе-ред ними задачам и не запрещенные законом. Им предоставляются анало-гичные права, как и другим исправительным колониям. Социально-правовое назначение колоний-поселений заключается в том, чтобы, с од-ной стороны, закрепить навыки правопослушного поведения осужденных, адаптировать их к условиям жизни на свободе, с другой – обеспечить дос-тижение целей наказания в отношении лиц, не представляющих большой общественной опасности, но совершивших преступления, повлекшие тяж-кие последствия.

В этих учреждениях нет обязательного признака лишения свободы – изоляции от общества. Поэтому их нередко называют исправительными колониями открытого типа, где осужденные содержатся без охраны, но под надзором администрации. Территория, как правило, огораживается забором с проходной. В часы от подъема до отбоя осужденные пользуются правом свободного передвижения в пределах границ учреждения. За пределами колонии они могут перемещаться с разрешения администрации, если это необходимо по характеру выполняемой ими работы, либо в связи с обуче-нием. Осужденные носят одежду гражданского образца, имеют при себе деньги и ценные вещи, количество их свиданий, посылок и передач не ог-раничено. Они проживают в общежитиях и обязаны выполнять установ-ленные правила поведения. Им запрещено приносить в общежития, ис-пользовать и хранить вещи и предметы, перечень которых установлен Пра-вилами внутреннего распорядка исправительных учреждений.

Если осужденные имеют семью и не нарушают установленный поря-док отбывания наказания, то с разрешения начальника учреждения им может быть разрешено проживание со своими семьями на арендованной ими собственной жилой площади на территории колонии-поселения или за ее пределами.

Аппарат управления колониями-поселениями строится по принципу обычных ИК. Структурно он состоит: из начальника колонии и его замес-тителей, сотрудников отделов (групп), дежурной службы. Поскольку ли-мит наполнения рассматриваемых учреждений ниже, чем исправительных колонии, постольку и численность персонала значительно меньше.

209

Режим в колониях-поселениях устанавливается в соответствии со ст. 82 УИК РФ. Надзор осуществляется на основании Инструкции о надзоре за осужденными, содержащимися в исправительных колониях. Его система определяется с учетом места расположения и границ учреждения. Функции надзора реализуются дежурной сменой во взаимодействии с представителя-ми общественности и с привлечением членов самодеятельных организации. Основной способ несения службы – патрулирование, в процессе которого особое внимание обращается на охрану административных зданий, пожар-ных депо, объектов производственно-хозяйственного назначения, жилых и складских помещений, штрафного изолятора. Среди нарушений порядка от-бывания наказания чаще всего встречаются самовольные отлучки, употреб-ление спиртных напитков. За нарушение правил поведения могут приме-няться различные меры дисциплинарного воздействия, вплоть до водворе-ния в штрафной изолятор. Кроме того, в случае признания осужденного зло-стным нарушителем он может быть переведен в исправительную колонию строгого или общего режимов.

Анализ статистических данных об оперативной обстановке в колонии поселения показал, что по числу зарегистрированных преступлений они занимают второе место среди исправительных учреждений. Сравнитель-ный анализ зарегистрированных побегов из-под надзора и из-под охраны свидетельствует о высокой побеговой активности осужденных в колони-ях-поселениях при значительно меньшей численности осужденных по от-ношению к исправительным колониям, причинами побегов являются: же-лание побыть дома, конфликт с осужденными, спонтанные и ситуативные причины. Высокий уровень побеговой активности обусловлен недоста-точной плотностью надзора за осужденными в колонии поселения и по месту их проживания за ее пределами, но и на производственных объек-тах где трудоустроены осужденные. Удаленность таких объектов где тру-доустроены осужденные поселенцы в учреждениях с особыми условиями хозяйственной деятельности достигает иной раз более пятидесяти кило-метров.

Для решения данной проблемы и снижения побеговой активности в колониях поселениях с особыми условиями хозяйственной деятельности, находящихся на значительных удалениях от территориальных органов, рационально использовать для улучшения надзора за осужденными на ра-бочих объектах, средства электронного мониторинга, а именно; электрон-ный браслет (ЭБ), стационарное контрольное устройство (СКУ), мобиль-ное контрольное устройство (МКУ), ретранслятор (РТ), персональный трекер (ПТ), или аналогичные средства надзора используемые для не-большого периметра на время рабочего времени осужденных.

Трудоиспользование осужденных осуществляется на собственных производствах колоний-поселений и других учреждений, исполняющих

210

наказания, объектах предприятий любых организационно-правовых форм собственности, расположенных на территории ИУ, или за их пределами с соблюдением изоляции, а также по хозяйственному обслуживанию испра-вительных колоний и в форме предпринимательской деятельности. Пере-чень работ, на которых запрещается использование труда осужденных, ус-танавливается Правилами внутреннего распорядка.

Привлечение осужденных к труду на объектах предприятий различ-ных форм собственности, не входящих в УИС, производится на основании договора (контракта), заключенного между начальником колонии-поселения и руководителем данной организации. В нем предусматривают-ся количество выводимых на работу лиц, зарплата, обязательства сторон, включающие контроль за поведением осужденных, обеспечение безопас-ных условий труда, взаимная ответственность и др. Перевод осужденных на другую работу, в том числе на другое место, осуществляется только по согласованию с администрацией колонии.

Осужденные могут обучаться заочно в образовательных учреждениях, расположенных в пределах территории соответствующего административ-но-территориального образования. Получение общего и профессионального образования производится в порядке, установленном Минюстом России по согласованию с Минобрнауки России. Воспитательная работа с осужденны-ми направлена на их исправление, формирование уважительного отношения к человеку, обществу, труду, правилам человеческого общежития, повыше-ние культурного уровня. В процессе ее проведения обеспечивается диффе-ренциация и индивидуализация обращения с осужденными с учетом срока наказания, личности, поведения, обстоятельств совершенного преступления. Кроме того, поощряется участие осужденных в общественной жизни ИУ, осуществляются меры, способствующие созданию попечительских советов, сохранению связей осужденных с родственниками, поддерживается инициа-тива общественных организаций, религиозных объединений, направленная на подготовку осужденных к жизни в обществе после освобождения.

Финансирование содержания колоний-поселений производится за счет средств федерального бюджета. Осужденные питаются по сущест-вующим нормам за плату или за счет бюджета с последующим удержани-ем стоимости из их заработка, аналогично производится их обеспечение вещевым имуществом.

В колониях-поселениях осужденным оказывается медицинская по-мощь в целях профилактики у них заболеваний, ведется диспансерный учет, осуществляется их лечение, а также определяется их трудоспособ-ность. В случаях, когда подобные меры находятся вне возможностей ле-чебно-профилактических учреждений УИС, осужденные могут быть на-правлены в территориальные медицинские учреждения органов здраво-охранения.

211

Сложность и полная или частичная неразработанность многих принципиальных положений проблемы функционирования колоний-поселений в структуре уголовно-исполнительной системы Российской Федерации, ее значительная актуальность требуют их дальнейшего изучения и разрешения. Проведенный анализ, полученные выводы и рекомендации могут способствовать дальнейшей разработке рассмот-ренных вопросов.

В.А. Пантелеев,

доцент кафедры уголовно-исполнительного права, кандидат юридических наук, доцент

(Владимирский юридический институт ФСИН России)

Правовые основы применения огнестрельного оружия в деятельности УИС

В условиях современной криминогенной ситуации, совершенствова-

ния форм и методов преступной деятельности, возникновения новых уг-роз, в том числе и террористических настоятельно возникает необходи-мость расширить перечень оснований применения огнестрельного оружия сотрудниками уголовно-исполнительной системы (УИС). Примеры: напа-дение на объекты уголовно-исполнительной системы в г. Нальчике в ок-тябре 2005 г., дерзкий побег осужденного Шестакова из исправительной колонии (ИК) строгого режима на вертолете 22 марта 2012 г. и др.

Необходимо отметить, что законодательные формулировки основа-ний (случаев) применения сотрудниками УИС огнестрельного оружия и их структурирование далеки от совершенства, что в ряде случаев затруд-няет их понимание, усвоение и толкование правоприменителями.

В феврале т. г. автором проведено исследование указанных проблем среди сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной сис-темы из 28 регионов Российской Федерации: Республики: Дагестан, Мор-довия, Тыва, Чеченская Республика, Пермский край, Архангельская, Аст-раханская, Владимирская, Воронежская, Ивановская, Калужская, Кост-ромская, Курганская, Курская, Московская, Мурманская, Нижегородская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Псковская, Рязанская, Свердлов-ская, Смоленская, Тамбовская, Тульская, Ярославская области, г. Москва. На вопросы анкеты ответили более 60 практических работников различ-ного уровня; от руководителей исправительных учреждений (ИУ) до ря-довых сотрудников отделов безопасности, режима и охраны.

Статья 31 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (далее – Закон) предполагает использование огнестрельного оружия для

212

остановки транспортного средства, с использованием которого соверша-ется побег осужденным или заключенным. На наш взгляд, в современных условиях указанного основания для принудительной остановки транс-портного средства с использованием огнестрельного оружия явно недос-таточно. Огнестрельное оружие для остановки транспортного средства со-трудниками УИС может использоваться в условиях контртеррористиче-ской и специальной операции, при внешнем нападении на объекты УИС и прилегающей к ним территории, а также в иных случаях, когда управ-ляющее им лицо своими действиями создает угрозу жизни, здоровью гра-ждан, объектам уголовно-исполнительной системы. Таким образом, ви-дится целесообразным дополнить ст. 31 указанного Закона РФ пунктом 2 в следующей редакции: «для остановки транспортного средства путем его повреждения, если управляющее им лицо своими действиями создает уг-розу жизни, здоровью граждан, объектам уголовно-исполнительной сис-темы». С авторской позицией согласно большинство опрошенных нами респондентов. Так, 86,9 % согласились с включением указанной нормы в действующее законодательство, ответили отрицательно – 4,9 %, затрудни-лись с ответом – 8,2 %.

Статья 15 «Применение и использование огнестрельного оружия» За-кона РФ «О милиции» предусматривала использование огнестрельного оружия для обезвреживания животного, непосредственно угрожающего жизни и здоровью людей. Аналогичная норма предусмотрена и в Законе РФ «О полиции», в статье 23 которого «Применение огнестрельного ору-жия» предполагается применение огнестрельного оружия для обезврежи-вания животного, угрожающего жизни и здоровью граждан и (или) со-трудника полиции. Анализ данных положений приводит автора к выводу о наличии двух существенных проблем в деятельности учреждений и ор-ганов УИС. Первая проблема носит терминологический характер и заклю-чается в том, что в недавно принятом Законе РФ «О полиции» понятие «использование огнестрельного оружия» отсутствует. Причинение вреда жизни, здоровью личности и материальным ценностям, а также случаи, когда вред не причиняется, объединены общим понятием «применение огнестрельного оружия». Терминологический характер первой проблемы заключается в том, в Законе РФ «Об учреждениях и органах, исполняю-щих уголовные наказания в виде лишения свободы» термины «примене-ние огнестрельного оружия» и «использование огнестрельного оружия» разделены по объекту посягательства, в первом случае объектом посяга-тельства выступает жизнь и здоровье личности, во втором случае вред причиняется материальным ценностям или не причиняется вообще.

Таким образом, тенденция современного законодательства в сфере правоохранительной деятельности заключается в отказе от термина «ис-пользование огнестрельного оружия», и замене его термином «примене-

213

ние огнестрельного оружия». В этой связи автор полагает, что законода-тельство в сфере правоохранительной деятельности должно носить уни-фицированный характер, по крайней мере, в области юридических дефи-ниций. С этой целью предлагается исключить из Закона РФ «Об учрежде-ниях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения сво-боды» термин «использование огнестрельного оружия».

Сущность второй проблемы заключается в следующем. Одним из ос-нований для использования (применения) огнестрельного оружия, отсут-ствующим в Законе РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уго-ловные наказания в виде лишения свободы», является необходимость обезвреживания животного, угрожающего жизни и здоровью граждан и (или) сотрудника УИС. На наш взгляд, данное обстоятельство было обу-словлено тем, что учреждения уголовно-исполнительной системы и орга-ны внутренних дел, на момент принятия Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (1993 г.) находились в составе одного министерства. Согласно ст. 6 Закона «О милиции» сотрудники УИС при привлечении к выполнению задач ми-лиции обладали обязанностями и правами, гарантиями правовой и соци-альной защищенности, а также ответственностью, предусмотренными для сотрудников милиции. Это давало им право, в том числе, использовать огнестрельное оружие для обезвреживания животного, непосредственно угрожающего жизни и здоровью людей. В настоящее время после переда-чи уголовно-исполнительной системы в состав Министерства юстиции Российской Федерации данные правоотношения не урегулированы. Автор полагает, что в ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняю-щих уголовные наказания в виде лишения свободы» необходимо вклю-чить норму, разрешающую сотрудникам УИС применять огнестрельное оружие для обезвреживания животного, угрожающего жизни и здоровью граждан и (или) сотрудника уголовно-исполнительной системы. С данным утверждением согласны 70,5 % опрошенных респондентов, против выска-зались – 16,4 %, затруднились ответить – 13,1 %.

Статья 23 «Применение огнестрельного оружия» Закона РФ «О поли-ции» наделяет сотрудника полиции правом применять огнестрельное оружие для разрушения запирающих устройств, элементов и конструкций, препятствующих проникновению в жилые и иные помещения, что на наш взгляд вполне соответствует современным общественным отношениям в правоохранительной сфере. Полагаем, что эту норму нужно включить в ст. 31 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы». С этим согласны 83,6 % респонден-тов, и лишь 3,3 % высказались против, затруднились ответить 13,1 %.

В последние годы появились случаи внешнего нападения на объекты УИС, в том числе с применением транспортных средств, поэтому нельзя

214

исключать попытку нападения с использованием транспортных средств, начиненных взрывчатыми веществами, что создает реальную угрозу жиз-ни, здоровью граждан, объектам УИС. Для пресечения аналогичных угроз предлагается использовать табельное огнестрельное оружие. Автор пред-лагает дополнить ст. 31 «Применение огнестрельного оружия» Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» пунктом 6, расширяющим условия применения огне-стрельного оружия в следующей редакции: «6) для задержания лица, ока-зывающего вооруженное сопротивление, а также лица, отказывающегося выполнить законное требование о сдаче находящихся при нем оружия, бо-еприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, ядовитых или ра-диоактивных веществ». Предлагаемую редакцию поддержали – 86,9 % респондентов, против высказались – 3,3 %, затруднились ответить – 9,8 %.

Учитывая низкую криминогенность и в целях дальнейшей гуманиза-ции системы исполнения наказаний представляется целесообразным ис-ключить применение огнестрельного оружия в отношении всех женщин, кроме случаев оказания ими вооруженного сопротивления, совершения вооруженного либо группового нападения, угрожающего жизни и здоро-вью граждан, а также в случаях, когда от этого могут пострадать посто-ронние граждане. Аналогичная норма содержится в ч. 5 ст. 23 Федераль-ного закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции».

М.В. Переднис,


Актуальные вопросы организации и проведения служебных совещаний в органах ФСИН России

Вопросы, возникающие в процессе организации и проведения слу-

жебных совещаний, имеют во многих случаях большое и решающее значение, которое непосредственно отражается и сказывается прямым образом на принятии управленческих решений. Такие вопросы в на-стоящее время очень актуальны, и поэтому достойны большего внима-ния с организационной стороны и самого процесса проведения подоб-ных совещаний.

Как показывает практика, а также ряд научных исследований, что большую часть своего рабочего времени современный руководитель ис-пользует на общение и обмен информацией, происходящий в процессе планерных и служебных совещаний, собраний, встреч, бесед, переговоров и это вполне естественно, так как является жизненной необходимостью. Вся информация сегодня превратилась в важнейший ресурс социально-

215

экономического, финансового и хозяйственного развития любого струк-турного подразделения и системы в целом. В данных условиях, обладание необходимой и оперативной информацией означает, обладание реальной властью над инструментом, владение которым позволяет оперативно и грамотно решать поставленные задачи.

Несмотря на постоянный рост объема письменной информации, что не в последнюю очередь связано с бюрократизацией управления, ре-шающую роль в процессе управления, особенно оперативного, играет об-мен устной информацией. Он бывает как односторонним, так и мно-госторонним и осуществляется в процессе различного рода «оперативок», «планерок», совещаний, носящих официальный (согласно регламента ра-боты) либо неофициальный характер.

Одной из важнейших форм управленческой деятельности являются служебные совещания. В процессе служебных совещаний происходит обмен информацией между подчиненными и руководителем, рассматриваются и решаются служебные вопросы, принимаются управленческие решения.

Современное служебное совещание как важная составляющая управ-ления, представляет собой форму коллективного обмена информацией, является гибким и динамичным организационным средством, способным быстро реагировать на изменение оперативной обстановки на объектах деятельности, меняющиеся внешнюю и внутреннюю среду на этих объек-тах, а также способствует укрепления взаимодействия между структур-ными подразделениями, позволяющим принимать наиболее эффективные, рациональные и конкретные решения.

Как показывает практика, проведение служебных совещаний дале-ко не всегда приносят должный эффект. Одной из основных причин этого является, неумение подавляющего большинства руководителей (и не только руководителей) работать посредством этой организацион-ной формы управления. Многие руководители неясно представляют себе технологию организации, подготовки и проведения служебных совещаний. В результате, служебные совещания проводятся слишком часто и слабо эффективно, а сам процесс подготовки подобных меро-приятий оставляет желать лучшего. Нередко к проведению совещаний привлекают либо слишком много сотрудников, либо наоборот, слиш-ком мало. Более того, безосновательная продолжительность служебных совещаний, отсутствие должного внимания к коммуникативной сторо-не в процессе совещания, уменьшает их результативность, так же как и их скоротечность. Наконец, решения, которые принимаются на слу-жебных совещаниях, часто неудовлетворительно оформляются, а в процессе выполнения плохо контролируются, что существенно снижа-ет их эффективность (просматривается вопрос об неэффективности ра-боты организационно-аналитической группы). Довольно часто игнори-

216

руется и, как правило «забывается» такой важный момент, как прове-дение анализа и отчеты заинтересованных лиц по исполнению решений предыдущих служебных совещаний, и практически постоянно на ис-полнение таких решений ставятся конкретные сроки их исполнения. В связи с этим возникает необходимость в повторном рассмотрении данных вопросов в процессе проведения последующих совещаниях (где нередко такие вопросы несопоставимы и способны координально изменить первоначальный замысел текущего совещания в целом), что сказывается отрицательно на имидже самого руководителя и деятель-ности всей организации в целом.

Отсутствие умения организовать и вести служебные совещания у ру-ководителей является пробелом в их профессиональной подготовке и не-редко обходится намного дороже, чем это кажется на первый взгляд.

Умелая организация и проведения служебных совещаний – не только условие решения важных служебных и производственных задач, но и то, что она благоприятно влияет и на взаимоотношения сотрудников, стиму-лируя дальнейшее их развитие и протекание. А это, в свою очередь, спо-собно отразится на росте эффективности в целом работы организации. Эффективность совещания возрастает, когда осуществляется полная про-фессиональная отдача знаний.

Служебное совещание – воспитательная акция, носящая представитель-ный характер. Это обязывает его организатора обращать внимание на про-фессиональный уровень своих выступлений, объективность подхода к руко-водству подчиненными. От того, насколько профессионально, грамотно, ор-ганизованно и с тактом проводится совещание, у присутствующих склады-вается мнение не только о профессионализме и моральном уровне руково-дителя и его имидже, но и о высоком значении коллегиальности в управле-нии, роли организационной культуры в данном подразделении и взаимоот-ношениях его служащих. Более того, огромная часть плодотворных идей и грамотных решений, возникает именно при контакте мнений, и, этим объяс-няется распространенность такой коллективной формы поиска решений, ка-кой является служебное совещание.

Наряду с вышесказанным можно отметить и такой важный момент, как большое количество различного рода совещаний, породили свои, при-сущие только им проблемы, наиболее значимая из которых – это большие затраты времени на их проведение. Вряд ли найдется другой вид осущест-вления управления, на осуществление которого уходило бы столько вре-мени и средств, отвлекалось от повседневных дел большое количество со-трудников. Поэтому можно считать вполне справедливым мнение о том, что лучшими из них являются те совещания, которые вообще не нужно проводить. Но, несмотря ни на что, делать это все же целесообразно и не-редко просто необходимо.

217

В современных условиях, важное значение имеет грамотная органи-зация подготовки служебных совещаний и эффективность его проведения, а также конечный результат.

Е.Н. Пилецкая,

преподаватель кафедры общеправовых дисциплин (Академия Комитета уголовно-исполнительной системы

МВД Республики Казахстан) О некоторых аспектах реализации международных стандартов

обращения с осужденными несовершеннолетними правонарушителями в Республике Казахстан

Одним из приоритетных направлений государственной социальной

политики является обеспечение соблюдения прав ребенка, что предпола-гает признание за ним всей полноты социально-экономических, политиче-ских, личных прав и свобод, закрепленных в Конституции Республики Ка-захстан, международных договорах и иных нормативных правовых актах.

Несоблюдение прав несовершеннолетних и отсутствие в ряде случаев возможности их реализации не позволяют достичь цели уголовно-исполнительного законодательства, не удерживают бывших осужденных от совершения новых преступлений. Но корректировка карательной поли-тики должна осуществляться в рамках правового поля, установленного и реализуемого в соответствии с Конституцией Республики Казахстан.

В Республике Казахстан международно-правовые стандарты вошли в систему законодательства и практику деятельности учреждений и орга-нов, исполняющих наказания, сравнительно недавно. В советский период они или совсем не освещались в научной литературе, или освещались чис-то символически. В связи с провозглашением Конституцией Республики Казахстан приоритета общепризнанных принципов и норм международ-ного права по отношению к национальному законодательству (ч. 3 ст. 4) эти принципы и нормы находят прямое воплощение в принимаемых Зако-нах Республики Казахстан.

Признание международных стандартов в праве Республики Казахстан стали прочной гарантией соблюдения прав осужденных несовершеннолет-них, законности и гуманности в правоприменительной деятельности учреж-дений и органов, исполняющих наказания.

Международным сообществом выработан ряд отдельных документов и для защиты несовершеннолетних ввиду их особого положения.

Например, акты общего характера: Всеобщая декларация прав чело-века (1948 г.); Международный пакт о гражданских и политических пра-вах (1966 г.); Конвенция о правах ребенка (1989 г.) и специализированные

218

акты: Минимальные стандартные правила обращения с заключенными (1955 г.); Минимальные стандартные Правила касающиеся отправления Правосудия в Отношении Несовершеннолетних (Пекинские Правила 1985г.), Конвенция против пыток и других, жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (1987 г.); Мини-мальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (1985 г.), Руководящие Принципы Ор-ганизации Объединенных Наций для предупреждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руководящие принципы – 1990г.) и Правила ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных сво-боды (14 декабря 1990 г.).

Все перечисленные международные акты, а также Уголовно-исполнительный кодекс Республики Казахстан должны ориентировать внимание на такое обращение с несовершеннолетним правонарушителем.

В Правилах Организации Объединенных Наций, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, указано: «Каждый несовер-шеннолетний, лишенный свободы, имеет право на гуманное обращение и уважение с учетом его потребностей, в частности, он должен быть отделен от взрослых, если только не считается, что в его интересах этого делать не следует, и иметь право поддерживать связь со своей семьей путем пере-писки и свиданий, за исключением особых обстоятельств».

«Система правосудия в отношении несовершеннолетнего должна за-щищать их права и безопасность и содействовать их хорошему физиче-скому и умственному состоянию. Тюремное заключение, должно приме-няться лишь как крайняя мера». И это действительно так, ведь лишение свободы – одно из основных и наиболее суровых наказаний, которое, по-видимому, оказывает наиболее сильное воздействие на осужденного. Од-нако чаще оказывается, что отбывание наказания несовершеннолетним в местах лишения свободы не только не исправляет осужденного несовер-шеннолетнего, но и ломает его психику, здоровье и его самого как челове-ка, индивида, личность.

В соответствии с Конвенцией о правах ребенка принятой 20 ноября 1989 г. Генеральной Ассамблеей ООН «Государства-участники должны обеспечивать, чтобы ни один ребенок не был подвергнут пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания. Ни смертная казнь, ни пожизненное заключение не должны назначаться за преступления, совершенные лицами моложе 18 лет. Арест, задержание, тюремное заключение несовершеннолетнего ребенка должны осуществляться согласно закону и использоваться лишь в качестве крайней меры и в течение как можно более короткого времени».

Каждый лишенный свободы ребенок имеет право на гуманное обра-щение и уважение с учетом его потребностей, в частности он должен быть

219

отделен от взрослых, если только не считается, что в его интересах этого делать не следует, и иметь право поддерживать связь со своей семьей пу-тем переписки и свиданий, за исключением особых обстоятельств.

Конвенция «О правах ребенка» ориентирует на такое обращение с не-совершеннолетним правонарушителем, «которое способствует развитию у него чувства достоинства и значимости, укрепляет в нем уважение к пра-вам человека и основным свободам других и при котором учитывается возраст ребенка и желательность содействия его реинтеграции и выполне-нию им полезной роли в обществе».

Со времени провозглашения суверенитета Республики Казахстан ее стремление к реализации международных стандартов обращения с заклю-ченными неоднократно подчеркивалась государственными (законодатель-ными и исполнительными) органами. Однако имплементация в законода-тельстве Казахстана международных норм вообще и норм, касающихся прав ребенка в частности, происходит сложно и имеет, как минимум, два аспекта – юридический и социально-экономический. Последний является по моему мнению, главным обстоятельством, препятствующим наиболее полному соответствию международным стандартам национального зако-нодательства.

С юридической точки зрения, возможны два пути реализации между-народных норм в практике работы уголовно-исполнительной системы: первый – их прямое юридическое действие наряду с нормами национально-го законодательства; второй – приведение в соответствие с ними внутриго-сударственных правовых актов. В этой связи уместно отметить, что Рес-публика Казахстан, ратифицировав Конвенцию о правах ребенка, присое-динилась к ней и тем самым приняла международное обязательство по приведению своего законодательства в соответствие с ней. В связи с этим в Республике Казахстан был принят Закон «О правах ребенка» от 8 августа 2002 г. № 345. Закон, состоящий из 53 статей, закрепил правовой статус ре-бенка как субъекта правоотношений, а также определил принципы госу-дарственной политики в отношении ребенка, его права и обязанности, обя-занности государственных органов, учреждений, предприятий и организа-ций, общественных объединений и граждан по защите детства. По анало-гии с Конвенцией о правах ребенка Закон закрепляет за ребенком граждан-ско-политические, социально-экономические и культурные права.

Часть пятая Пекинских правил определяет принципы обращения с пра-вонарушителями в исправительных учреждениях. Устанавливается, что за-дачей воспитательной работы с несовершеннолетними является «обеспече-ние опеки, защиты, образования и профессиональной подготовки с целью оказания им помощи для выполнения социально полезной и плодотворной роли в обществе» (п. 26.1). По общему правилу несовершеннолетние долж-ны содержаться отдельно от взрослых. Правила не конкретизируют условия

220

содержания несовершеннолетних правонарушителей, делая отсылку к Ми-нимальным стандартным правилам обращения с заключенными, которые должны использоваться «по мере их применимости к обращению с несо-вершеннолетними».

Особое значение Пекинские правила придают условному освобожде-нию несовершеннолетних из исправительных учреждений. Согласно п. 28 оно «применяется соответствующими органами в возможно более широ-ких масштабах и в возможно более ранние сроки». Условно освобожден-ные должны получать помощь и поддержку общества, а также находиться под надзором компетентного органа. Следует прилагать усилия для ис-пользования таких промежуточных форм, как «исправительное учрежде-ние с ослабленным режимом, воспитательные дома, центры дневной под-готовки», и других аналогичных им форм, которые могут способствовать «надлежащей реинтеграции несовершеннолетних в жизнь общества».

Прогрессивное изменение уголовно-исполнительного законодатель-ства очевидно и необходимо, но еще недостаточно для последовательной реализации международно-правовых стандартов обращения с осужден-ными. Отсутствие или недостатки ресурсного обеспечения, организацион-ной и воспитательной работы способно превратить международные стан-дарты обращения с осужденными к лишению свободы в простую деклара-цию, девальвировать сами законодательные нормы. Конечно, неправильно считать, что казахстанская уголовно-исполнительная система ни по каким параметрам не отвечает международным стандартам. К тому же едва ли какая-нибудь страна сможет провозгласить полное фактическое соответ-ствие тем требованиям, которые содержатся в международных актах. Для всех государств в той, или иной мере актуальны вопросы предотвращения пыток и латентного насилия в местах лишения свободы, обеспечение осу-жденных оплачиваемым трудом, обеспечение юридической защиты осуж-денных, социально-реабилитационной помощи им после освобождения. Реализацию международных стандартов во всех государствах в той или иной мере, как ныне принято считать, осложняют:

– экономический спад и связанное с этим ограничение материально-финансовых ресурсов;

– рост преступности, сопровождающийся усилением «карательных притязаний» населения и увеличением числа заключенных;

– рост наркомании, зараженность ВИЧ-инфекцией; – ухудшение отношений между осужденными и персоналом пенитен-

циарных заведений, относительное падение престижа профессиональной уголовно-исполнительной деятельности.

Все эти обстоятельства свойственны и Казахстану. Между тем есть и иные специфические казахстанские факторы, которые наряду с отмечен-ными выше дают основание утверждать, что полная реализация междуна-

221

родных стандартов в Республике Казахстан – это задача, требующая дли-тельного и кропотливого решения.

Практическая реализация международных стандартов в казахстанской уголовно-исполнительной системе не может успешно осуществляться без учета и изменения комплекса материально-бытовых условий исполнения наказания и реального социально-экономического положения населения. В связи с этим Уголовно-исполнительный кодекс Республики Казахстан отметил многие существовавшие правоограничение, введя нормы, позво-ляющие значительно улучшить питание осужденных, использование как их собственных средств, так и помощи извне, в том числе и со стороны предприятий, где работают осужденные.

Таким образом, на основании проведенного анализа международных актов в области защиты прав ребенка, отбывающего наказание в воспита-тельной колонии, можно сделать ряд выводов:

1. Международные стандарты – это общепринятые в мировом сооб-ществе нормы, правила поведения, которые могут быть закреплены как в международных актах, имеющих обязательную юридическую силу для го-сударств, подписавших их, так и в рекомендательных нормативно-правовых актах.

2. Международно-правовой статус несовершеннолетних регулируется целым рядом международно-правовых актов, среди которых можно выде-лить международные акты, декларирующие основные права человека и их защиту; международно-правовые акты, провозглашающие права детей и га-рантирующие особую защиту детей в чрезвычайных ситуациях, и междуна-родно-правовые акты, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних и обращения с несовершеннолетними осужденными.

3. Нормы международных актов фактически сформировали междуна-родную политику обращения с несовершеннолетними, совершающими пра-вонарушения, включающую в себя профилактические меры, социальную реинтеграцию, обеспечение гарантий соблюдения прав человека в отноше-нии несовершеннолетних правонарушителей, применение альтернативных лишению свободы мер, осуществление ареста, задержания или тюремного заключения ребенка лишь в качестве крайней меры и на максимально ко-роткий срок, отказ от назначения наказания несовершеннолетним в виде смертной казни или пожизненного тюремного заключения.

4. Основу международно-правовых норм обращения с несовершенно-летними, попавшими в сферу правосудия, составляют принципы приме-нения особого законодательства ко всем лицам в возрасте до 18 лет; за-прет дискриминации в отношении ребенка и семьи ребенка; уделения пер-воочередного внимания наилучшему обеспечению интересов ребенка; не-допустимости задержек в решении процессуальных вопросов, касающихся ребенка; гуманного обращения и уважения неотъемлемого достоинства

222

личности ребенка с учетом потребностей лиц его возраста; содействия ре-интеграции ребенка и выполнению им полезной роли в обществе; свободы ребенка в выражении своих взглядов в связи с осуществлением правосу-дия; особой защиты и помощи детям, лишенным своего семейного окру-жения; запрета пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижаю-щих достоинство видов обращения или наказания; запрета лишения сво-боды незаконным или произвольным образом; использования ареста, за-держания и тюремного заключения детей только в качестве крайней меры.

Резюмируя изложенное мы пришли к выводу о том, что Минималь-ные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила) 1985 года, а также Руководящие принципы Организации Объединенных наций для преду-преждения преступности среди несовершеннолетних (Эр-Риядские руко-водящие принципы) наиболее полно защищают права несовершеннолет-них, чем отечественное законодательство. Таким образом, включение норм международного права в национальное уголовное и уголовно-исполнительное законодательство – настоятельное веление времени. Уже сейчас необходимо включение в национальное уголовное и уголовно-исполнительное законодательство общепризнанных международных норм, более полно защищающих несовершеннолетних.

Е.Л. Плющева,

старший научный сотрудник отдела разработки методологий

исполнения наказаний, связанных с лишением свободы,

и изучения пенитенциарной преступности (НИИ ФСИН России)

Применение условно-досрочного освобождения

в условиях модернизации уголовно-исполнительной системы России

В настоящее время, условно-досрочное освобождение от отбывания наказания (далее – УДО) является комплексным межотраслевым право-вым институтом, вопрос о применение которого решается как в порядке, установленном ст. 79, 93 Уголовного Кодекса РФ, так и с учетом по-ложений ст. 397, 399 Уголовно-процессуального Кодекса РФ, ст. 9 и 175 Уголовно-исполнительного Кодекса РФ.

Однако существующее законодательное регулирование института УДО весьма бессистемно: относящиеся к нему правовые нормы, конкурируют между собой, а в некоторых случаях и противоречат друг другу. При этом существуют пробелы в законодательном регулировании этого института.

223

Систематизация же норм института УДО предполагает не только наличие связанных элементов, но и такое их взаимоотношение, которое превращает институт в УДО в важнейшее средство достижения целей наказания.

В процессе реформирования уголовно-исполнительная система России приближается к европейским стандартам работы с осужденными. За последние годы преобразования осуществляются на качественно иных принципах: гарантии конституционных прав, гуманизма, расширения прав осужденных, учета международно-правовых актов по вопросам исполне-ния наказаний. Одним из основных принципов исполнения наказания в виде лишения свободы является принцип изменения условий отбывания наказания и наличие возможности у осужденного своим поведением из-менить первоначальное решение суда, сократив назначенный срок отбы-вания наказания.

В соответствии с поручением Правительства Российской Федерации проводится работа по возложению на уголовно-исполнительную систему новой функции по осуществлению контроля за лицами, освобожденными условно-досрочно1.

Кроме этого, необходим орган, который бы был независим от участни-ков (субъектов) организации данного правового института. Однако, с другой стороны, который должен состоять из представителей организаций и обще-ственных образований, участвующих в процессе УДО, осужденных к лише-нию свободы. Данную функцию можно возложить на комиссии о помилова-нии, созданные в органах управления субъектов Российской Федерации (Указ Президента РФ от 28 декабря 2001 г. № 1500), в организационном и методическом аспектах. В перспективе дальнейшего их развития и измене-ния законодательства эту функцию могли бы исполнять связанные с органи-зацией всего процесса УДО Советы по УДО. Для этого необходимо, как представляется, ввести в состав данной комиссии председателя судебной коллегии по уголовным делам федеральных судов общей юрисдикции субъ-ектов Российской Федерации, одного из заместителей прокурора субъекта Федерации, одного из заместителей регионального органа управления УИС и представителя адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, а также представителей общественных правозащитных организаций, религи-озных концессий.

Условно-досрочное освобождение является наиболее распространен-ным основанием освобождения от отбывания наказания, применено ко всем категориям осужденных.

1 См.: Концепция развития Уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года:

распоряжение Правительства Рос. Федерации от 14 октября 2010 г. № 1772-р // Собр. законодательства Рос.Федерации.2010 ).

224

НИИ ФСИН России ежеквартально осуществляет непрерывный мо-ниторинг апробации системы «социальных лифтов» в учреждениях УИС.

Основу результатов мониторинга составили материалы информацион-ной сводки о результатах внедрения системы «социальных лифтов» из ис-правительных учреждений ФСИН России, в которых с 01.04.2011 г. осуще-ствляется внедрение системы «социальных лифтов» в соответствии с мето-дическими рекомендациями УСПВРО ФСИН России по использованию ука-занной системы в учреждениях УИС, а также иные материалы непрерывного мониторинга апробации системы «социальных лифтов». В процессе апроба-ции системы «социальных лифтов комиссиями ИУ по оценке поведения осужденных и определению условий отбытия наказаний были рассмотрены материалы по 200974 осужденным, что составляет 26,6 % от общего количе-ства осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях.

Осужденные в своем поведении более соответствуют критерию «Количество осужденных ИУ, соблюдающих установленный порядок отбыва-ния наказания» (57,9 % осужденных), чем критерию «Количество осужден-ных ИУ, поведение которых соответствует установленному критерию в виде стремления к психофизической корректировке личности и реализации ини-циативных мер к ресоциализации» (52,8 % осужденных) и критерию «Коли-чество осужденных РТУ, поведение которых соответствует критерию в виде предпринимаемых ими действий и иных событий, свидетельствующих об их активной позитивной позиции» (33,5 % осужденных).

Среди всех осужденных, прошедших комиссии ИУ по оценке поведения и определению условий отбытия наказаний только 52,7 % признаны со-ответствующими всем критериям системы «социальных лифтов». 37,8 % среди всех осужденных, прошедших комиссии ИУ определены как не соблюдающие установленный порядок отбывания наказания.

Количество осужденных, улучшивших условия отбывания наказания, путем перевода из одних условий отбывания наказания в другие, превзошло количество осужденных, ухудшивших условия в 5,7 раза.

Всего 5859 осужденных улучшили условия отбывания наказания путем изменения вида исправительного учреждения. Каждому пятому (21,4 %) осужденному, положительно характеризующегося комиссией, судами было отказано в улучшении условий отбывания наказания путем изменения вида исправительного учреждения.

В суд подано 4924 представления о замене неотбытой части наказания бо-лее мягким видом наказания. Судом принято решение о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания в отношении 3540 осуж-денных. Каждому пятому (918 осужденных) в замене неотбытой части нака-зания более мягким видом наказания отказано.

В течение II квартала 2012 г. осужденными было подано 41050 хода-тайств об УДО. Из них администрацией поддержано 26062 (63,4 %) и не под-

225

держано 15515 (36,6 %) ходатайств. За указанный период судами рассмотрено 33873 ходатайства (82,5 % от поданных ходатайств), в результате из мест ли-шения свободы условно-досрочно освобождено 22316 осужденных (65,8 % от количества осужденных, чьи ходатайства были рассмотрены судом).

Из числа освобожденных по УДО 3464 осужденных (15,5 %) освобожде-ны решением суда с отрицательной характеристикой администрации ИУ. 4778 осужденным (14,1 % от количества осужденных, чьи ходатайства были рассмотрены судом), имевшим положительную характеристику адми-нистрации ИУ в УДО судами отказано.

Каждый седьмой (2863 осужденных), из числа лиц освобожденных условно-досрочно во 2 квартале 2012 г., ранее условно-досрочно освобождал-ся судом из мест лишения свободы.

С учетом того, что аттестация осужденных проводится через каж-дые 6 месяцев его пребывания в исправительном учреждении, а за II квартал 2012 года аттестацию прошли 26,6 % от общего количества осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, более полный анализ степени влияния системы «социальных лифтов» на состояние дисциплинарной практики подготовить по результатам мони-торинга за III квартал 2012 года.

Мониторинг апробации системы «социальных лифтов» в исправительных учреждениях УИС позволяет установить единообразный подход при определении мотивации осужденного к законопослушному образу жизни, вне-сти необходимые коррективы при организации социальной, психологической и воспитательной работы с ними.

Вместе с тем основными препятствиями для эффективного применения системы «социальных лифтов» является:

отсутствие необходимой правовой базы, при которой мотивация осужденного к законопослушному образу жизни соответствовала бы услови-ям отбывания наказания, виду исправительного учреждения, возможности ус-ловно-досрочного освобождения;

в ходе мониторинга просматривается дублирование функций адми-нистративной комиссии исправительного учреждения и комиссии по оценки поведения осужденных и определению условий отбывания наказаний;

методические рекомендации по использованию системы «социальных лифтов» в исправительных учреждениях ФСИН России в условиях действующего законодательства предусматривает составление, как минимум 19 документов подтверждающих поведение осужденных и каждые 6 месяцев необходимо их обновлять, три основных критерия оценки поведения осужден-ного состоят из 47 показателей;

неготовность персонала исправительных учреждений, его слабая социаль-но-психологическая и педагогическая компетентность, методическая подго-товка, невладение педагогической технологией;

226

слабая информативность осужденных о механизме действия системы «социальных лифтов, в частности о критериях оценки поведения, процедуре аттестации.

Администрация в основном оценивает поведение лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, наличие поощрений и взысканий, отношения в коллективе осужденных и сотрудниками ИУ и в меньшей степени тяжесть совершенного преступления. Однако сравнить количе-ство собранного материала по уголовному делу и по вопросу условно-досрочного освобождения, конечно, нельзя - на суде лежит большая ответ-ственность при принятии решения об УДО, так как в каждом конкретном случае необходимо оценивать весь комплекс представленных материалов.

Следует признать правильной практику тех судов, которые при не-ясности вопросов о мерах, предпринимаемых осужденным к погашению причиненного преступлением ущерба либо иному заглаживанию вреда, запрашивают администрацию исправительного учреждения о причинах неисполнения осужденным требования закона в этой его части.

Дальнейшая гуманизация российского уголовного законодательства, воспринятые им конституционные принципы законности, а также об-щепризнанные принципы и нормы международного права легли в основу нового законодательного определения целей наказания. Так, ч. 2 ст. 43 УК РФ закрепляет в качестве целей наказания:

– восстановление социальной справедливости; – исправление осужденного; – предупреждение совершения новых преступлений. Несмотря на внутреннюю взаимосвязь и единство этих, перечислен-

ных в законе целей наказания, институт УДО базируется прежде всего на реализации принципа исправления осужденного. Следует уверенно констатировать, что УДО является одним из основных средств поло-жительного воздействия на осужденных для достижения и скорейшего исправления.

При подготовке материалов об УДО к их рассмотрению надлежит ру-ководствоваться не только положениями гл. 47 УПК РФ, но и требо-ваниями ст. 175 УИК РФ, определяющей правила составления хо-датайства об УДО и порядок оформления администрацией исправительно-го учреждения и предоставления в суд материалов в связи с поступившим ходатайством. Так, ч. 1 ст. 175 УИК РФ содержит перечень оснований, подлежащих доказыванию при разрешении вопроса о возможности приме-нения к заявителю У ДО. К их числу относится установление фактов, ука-зывающих на то, что для дальнейшего исправления осужденный не нуж-дается в полном отбывании назначенного судом наказания.

УДО должно стать мерой, изучающей уголовное наказание в виде лишения свободы таким образом, чтобы обеспечить социальную адапта-

227

цию данной категории лиц, преобразуя лишение свободы в наказание, не связанное с лишением свободы при действенном контроле над поведе-нием лиц со стороны соответствующих органов. Данная постановка во-проса позволяет успешно решать задачи, стоящие перед организацией ис-полнения уголовных наказаний (ст. 1 УИК РФ).

В заключении можно отметить, что эффективность правовых норм зависит от целого ряда объективных и субъективных условий, относящих-ся как к самому праву, так и к сфере его применения. Анализ эффективно-сти института условно-досрочного освобождения, с этой позиции, пока-зывает, что она зависит от совершенства законодательной регламентации норм о досрочном освобождении; правильного применения их на прак-тике и надлежащей организации исполнения принятых решений. По этим направлениям и следует изучать вопросы эффективности нормы ус-ловно-досрочного освобождения от отбывания наказания1.

В связи с вышеизложенным необходимо внесение изменений в уголов-ное, уголовно-исполнительное и уголовно-процессуальное законодатель-ство, а также эффективное взаимодействие с судами по выработке единого подхода при решении вопросов условно-досрочного освобождения осужден-ных и замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания.

В.А. Прохоров,


Планирование оперативно-розыскной профилактики

рецидивной преступности Оперативно-розыскная профилактика рецидивной преступности – это

основанная на законах и урегулированная ведомственными нормативны-ми актами научно обоснованная деятельность, проводимая уполномочен-ными на то должностными лицами, заключающаяся в комплексном при-менении гласных и оперативно-розыскных мероприятий с целью выявле-ния и устранения причин преступлений и условий, им способствующих, установления лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений, и оказания на них предупредительно-профилактического воздействия с целью недопущения сих стороны повторных преступлений.

Таким образом, оперативно-розыскную профилактику рецидивной пре-ступности следует рассматривать в двух аспектах: в широком смысле – как часть социальной профилактики в целом преступности и в узком – как спе-

1 См.: Реформы: планы, тактика, стратегия// Преступление и наказание. 2009.

№ 12. С. 6.

228

циальную деятельность исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы, включая проведение необходимых оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных Федеральным законом «Об опе-ративно-розыскной деятельности».

Для уяснения сущности общей, специальной и индивидуальной профи-лактики, проводимой оперативными работниками, необходимо руково-дствоваться теми положениями, что и при подходе оперативно-розыскной профилактики, принимая ее общие и специальные признаки. Под общей профилактикой обычно принято понимать деятельность по выявлению и устранению причин рецидивных преступлений и условий, способствующих их совершению. Однако, как свидетельствует практика работы оперативных аппаратов по профилактике рецидивной преступности, содержание общей профилактики имеет свои особенности. В частности, большинство опера-тивных мероприятий среди осужденных, скрывающих преступные намере-ния, проводится оперативными работниками негласно.

Получив информацию, оперативные работники не сразу принимают по ней соответствующее решение. Это связано с тем, что они, прежде всего, должны перепроверить поступившие сведения с позиций объективности и достоверности, оценить их значимость, проанализировать и установить пути дальнейшего использования. В противном случае могут оказаться выявлен-ными многозначительные обстоятельства, не представляющие оперативно-профилактического интереса. Кроме того, необходимо иметь в виду, что пре-ступники в ряде случаев искусственно создают условия, способствующие со-вершению преступлений, одновременно вводя в заблуждение оперативных работников и отвлекая их внимание на проверку второстепенной или ложной информации. Таким образом, этап предварительной оперативной проверки об условиях, способствующих совершению рецидивных преступлений, играет существенную роль в организации общей профилактики и должен включать-ся в ее содержание.

После того как оперативные работники сделают вывод о возможности использования полученных сведений для профилактики рецидивной пре-ступности, они обязаны доложить их руководству с представлением соот-ветствующих документов. По этой информации руководитель принимает необходимое решение либо направляет ее заинтересованным должност-ным лицам или в службу, отвечающую за данный участок работы. Когда нет необходимости сообщать информацию руководству исправительного учреждения уголовно-исполнительной системы, оперативные работники, поставив в известность начальника оперативного аппарата, сами прини-мают меры к устранению условий, способствующих рецидиву, либо дово-дят ее до соответствующей службы самостоятельно.

Для деятельности оперативных аппаратов по общей профилактике преступлений характерно не только планирование, но и контроль за

229

процессом ее осуществления, а также за обстоятельствами, сложивши-мися после устранения недостатков. Это обусловлено имеющимися у них гласными и негласными возможностями получения объективных данных.

К числу существенных элементов, которые должны учитываться при планировании профилактики, осуществляемой оперативными аппаратами исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы, следует отнести:

– регулирование этой деятельности законами и подзаконными норма-тивными актами;

– наличие специального объекта индивидуального оперативно-профи-лактического воздействия (ранее судимые лица);

– специфичность оперативно-розыскных мероприятий в сочетании с гласными возможностями;

– необходимость устранения воздействия на профилактируемых лиц отрицательной части осужденных;

– комплексный подход к воздействию на осужденных, от которых можно ожидать совершения преступлений;

– осуществление контроля за профилактируемыми как в процессе воздействия, так и после него.

Осужденные, от которых можно ожидать совершения преступлений, должны быть поставлены на соответствующий оперативно-профилактический учет. Обязательность этого предусмотрена нормативными актами. Однако начало организации индивидуальной профилактической ра-боты в значительной мере зависит от объективности полученной информации и субъективного мнения оперативного работника. Данное положение во мно-гом объясняется отсутствием четких критериев в определении категорий осужденных, в отношении которых необходимо проводить профилактиче-скую работу, что создает существенные трудности оперативных аппаратов исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы. Нередко осужденные, замышляющие или подготавливающие их, длительное время ос-таются вне поля зрения оперативных аппаратов, хотя среди них большая часть является нарушителями режима отбывания наказания. Раскрытие таких преступлений, как правило, затруднено и связано с дополнительными затра-тами сил и средств. Поэтому на первый план выдвигается предупредительная работа, включающая в себя использование оперативно-розыскных мероприя-тий, большинство из которых носит негласный характер.

Планирование деятельности оперативных аппаратов исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы должно в конечном итоге охватить и решить следующие задачи:

– выявить условия, способствующие совершению преступлений, при-нимать меры по их устранению;

230

– обнаружить лиц, от которых можно ожидать совершения преступле-ний, и при необходимости ставить их на оперативно-профилактический учет;

– провести оперативно-розыскные мероприятия по устранению влия-ния отрицательно настроенной части осужденных на других лиц, лишен-ных свободы;

– оказать непосредственное воздействие на осужденных, от которых можно ожидать совершения преступлений, или организовывать такое воз-действие с помощью проводимых оперативно-розыскных мероприятий;

– выяснить эффективность оказания оперативно-профилактического воз-действия на осужденных;

– выявить правонарушения, совершенные осужденными, и информи-ровать о них начальников отрядов и других должностных лиц;

– получить информацию о преступных группах осужденных и обес-печить ее использование с целью локализации и разложения этих групп;

– определить достоверность положительных результатов профилактиче-ского воздействия на осужденных, стоящих на оперативно-профилактическом учете;

– выявить истинные намерения осужденных после их освобождения и информировать о них в необходимых случаях оперативные аппараты кри-минальной полиции с целью оказания на освобожденных оперативно-профилактического воздействия по месту жительства.

Таким образом, мы можем констатировать, что оперативно-розыскная профилактика занимает ведущее место в предупреждении рецидивной пре-ступности в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной систе-мы. В числе нерешенных проблем можно назвать следующие:

– большинство нормативных актов не учитывают специфики функ-ционирования исправительных учреждений;

– отсутствует единый нормативный акт, регламентирующий профи-лактическую деятельность в исправительных учреждениях с использова-нием оперативно-розыскных возможностей оперативных аппаратов;

– недостаточно отрегулирован порядок осуществления оперативно-профилактического учета;

– отсутствует нормативный акт, регулирующий вопросы взаимодей-ствия оперативных аппаратов исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы с криминальной полицией по вопросам преду-преждения рецидивной преступности.

С учетом приведенных аспектов понятие оперативно-розыскной профи-лактики можно сформулировать следующим образом: это комплекс целена-правленных оперативно-розыскных и иных предусмотренных законом мер, направленных на предупреждение рецидивной преступности в стране в це-лом и в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы в частности.

231

Существенное снижение рецидивной преступности может быть достиг-нуто в результате планового наступления на нее. Планирование мероприя-тий по предупреждению рецидивной преступности, основанное на научном анализе оперативной обстановки, позволяет исправительным учреждениям, органам внутренних дел, наряду с решением повседневных текущих вопро-сов и частных задач, планомерно, с перспективой на предстоящий период осуществлять широкую предупредительно-профилактическую работу с су-димыми.

Ю.А. Реент,

профессор кафедры философии и истории, доктор исторических наук, профессор


Становление воспитательного аппарата пенитенциарной системы России: противоречия в оценке событий

В широком арсенале средств борьбы с преступностью далеко не по-

следнее место занимает воспитательное и психолого-педагогическое воз-действие на лиц, склонных к нарушению права, как и на преступников, содержащихся в местах лишения свободы. Значимость данной проблемы усиливается в условиях реформирования Федеральной службы исполне-ния наказаний. Недаром в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года отмечается, что «поиск и использование новых форм и методов исправительного воздействия на осужденных, организационных механизмов социальной работы с осуж-денными» требует закрепления в уголовно-исполнительном законодатель-стве Российской Федерации всего спектра «форм социальной, психолого-педагогической работы с осужденными в качестве основного средства ис-правления осужденных».

Работникам любой сферы деятельности важно осознавать необходи-мость и востребованность их труда. Важным стимулятором повышения имиджа службы оценивается разработка системы профессиональных на-град и праздников. В начале весны этого года стало известно о решении учредить новый профессиональный праздник для сотрудников воспита-тельного аппарата УИС, что само по себе дело полезное. Очевидно, для его хронологической привязки необходимо было выбрать какое-то значи-мое событие в этой сфере деятельности. В среде ученых и практиков только начало зарождаться обсуждение данного вопроса, как стало из-вестно, что решение уже принято.

Приказом ФСИН России от 24.05.2012 г. № 286 объявлен новый про-фессиональный праздник – День работника воспитательной службы уго-

232

ловно-исполнительной системы, который будет отмечаться ежегодно 14 июня. Эта дата в праздничном календаре ФСИН России выбрана на осно-вании того, что 14 июня 1957 г. приказом Министерства внутренних дел СССР № 0375 «О состоянии и мерах улучшения трудового использования, размещения и режима содержания заключенных в исправительно-трудовых учреждениях» было утверждено Временное положение о правах и обязанностях начальника отряда – подразделения, которое и стало нор-мативной основой функционирования воспитательной службы в местах лишения свободы.Приказы, как известно, не обсуждают. Однако смущают несколько моментов. Во-первых, ну почему бы предварительно не пригла-сить для обсуждения проблемы лиц, давно исследующих историю тюрем-ной системы? И не только из числа сотрудников ФСИН России. Если до-рого собирать их на совещание в Москве, то можно было организовать видеоконференцию, использовать возможности интернет-скайпа. С уче-том того, что 2012 г. Указом Президента страны назван Годом российской истории, мероприятие оказалось бы вполне уместным! Но нет, живое об-суждение так не состоялось.

Во-вторых, отчего-то разработчики по старой привычке обратились только к имеющемуся советскому опыту, к тому же – лишь к послевоен-ному. Неужели до той поры никакой достойной внимания воспитательной работы в отечественной пенитенциарной системе не проводилось? На этот вопрос постараемся ответить ниже, а пока хотя бы вскользь оценим доку-мент, послуживший основанием для определения даты нового профессио-нального праздника.

Напомним, что в приказе МВД СССР от 14 июня 1957 г. № 0375 в ос-новном-то речь шла «о состоянии и мерах улучшения трудового исполь-зования, размещения и режима содержания заключенных в исправитель-но-трудовых учреждениях». Временное положение о правах и обязанно-стях начальника отряда, заявленное в приложении к приказу, было именно временным, да и свидетельствовало только о начале перехода советской исправительно-трудовой системы к отрядной форме содержания заклю-ченных в колониях. Приравнивать начальников отрядов к сотрудникам аппарата политико-воспитательной работы, разумеется, можно, хотя и с очевидной натяжкой! Только отряд не был хронологически первой фор-мой содержания заключенных. До этого существовали и бригады, и фа-ланги, и лагпункты и т. п., но везде в той или иной форме политико-воспитательная и культурно-массовая работа проводилась достаточно ак-тивно. Так почему все же наши современники остановили свой выбор на этапе создания отрядной системы? – Однозначный ответ сформулировать сложно!

Тем не менее сегодня периодом становления воспитательной работы со спецконтингентом предлагается считать вторую половину XX века. Эта

233

позиция вызывает сомнение, поскольку воспитательное, пенитенциарное воздействие в тюремных учреждениях осуществлялось еще задолго до двух революций 1917 года. Надеюсь, что в обществе имеется интерес к фактам существования более ранних прецедентов. Обращение к общепри-нятым стереотипам наталкивает на мысль о том, что в тюрьмах Россий-ской империи не осуществлялась воспитательная работа с осужденными. На самом деле такое представление верно лишь отчасти. Значимые шаги в данном направлении были сделаны уже во второй половине XVIII в. Од-ним из первых законов, содержащих указание на необходимость создания принудительных воспитательных заведений и предпринявших попытку регламентировать режим содержания в них лиц, совершавших противо-правные деяния, явился документ под названием «Учреждения об управ-лении губерниями» от 7 ноября 1775 г. В соответствии с его ст. 390–391, в каждой губернии создавались Приказы общественного призрения – пер-вые в России государственные учреждения с социальными функциями, которые должны были уделять особое внимание создаваемым принуди-тельно-воспитательным заведениям – работным и смирительным домам. Как отмечали исследователи, «в Доме проводилось обучение призревае-мых по выбранной специальности. Внутренний режим в Доме довольно строг, но главным средством к его поддержанию служит скорее убежде-ние, чем наказание».

В 1819 г. в России было создано Общество попечительное о тюрьмах, в обязанности которого, среди прочего, входило «нравственное исправле-ние преступников». Следует отметить, что в дореволюционной России произошло становление русского тюрьмоведения или пенитенциарии, главными представителями которых считаются И.Я. Фойницкий, Н.В. Муравьев, А.В. Пассек, Д. Тальберг, Н.М. Ядринцев, В.Н. Никитин, А.А. Пионтковский и др. В своих трудах они стремились соединить уче-ние о наказании с практикой деятельности мест заключения, разработать принципы такой деятельности, направить ее в русло исправительно-воспитательного воздействия на лиц, отбывающих наказание.

Можно утверждать, что специализированных воспитательных аппаратов в местах лишения свободы еще не существовало. Однако не следует упускать из виду следующий нюанс: в 1910 г. в составе Главного тюремного управле-ния была создана Особая часть по заведованию исправительно-воспитательными заведениями для несовершеннолетних и делам патронажа над освобожденными из мест заключения. 1 марта 1915 г. ее преобразовали в 9-е делопроизводство ГТУ. Логично было бы предположить, что если суще-ствовали исправительно-воспитательные заведения, то имелся и некий адми-нистративный аппарат, который организовывал эту воспитательную работу. «Общая тюремная инструкция» 1915 г. определила, что «духовно-нравственное воздействие на арестантов имеет своим назначением внушение

234

им правильных понятий о религии и общих гражданских обязанностях, тре-бующих… почитания соответствующих законов и властей». Странно было бы думать, что говоря о таком воздействии, не предусматривались бы кон-кретные должностные лица, осуществлявшие их.

Ныне этот «дореволюционный опыт» забыт. За точку отсчета воспи-тательной деятельности в отечественных местах лишения свободы пред-лагалось выбрать Положение об общих местах заключения РСФСР, ут-вержденное постановлением Народного Комиссариата Юстиции 15 нояб-ря 1920 г. Действительно, оно ввело в оборот понятие нового средства воспитательного воздействия – «учебно-воспитательное дело», составной частью которого стала культурно-просветительная работа. Реализация его целиком была возложена на администрацию мест заключения.

Мы можем встретить отзывы, что по сравнению с ранее действующи-ми нормативными актами Положение 1920 г. детализировало организацию и проведение учебно-воспитательной работы среди заключенных, четко определив субъекты этого процесса. В документе были названы основные функции воспитателя, на которого возлагалось изучение личности заклю-ченных, взаимоотношение в их среде, поведения на производстве и в сво-бодное от работ время. Но, по большому счету, все это существовало и ра-нее. Действительной новацией в рамках рассматриваемого нормативного акта явилось учреждение в местах лишения свободы Наркомюста РСФСР должностей заведующего учебно-воспитательной частью.

И все же уточним. Идеологические установки первых лет существо-вания советского государства предусматривали решение задачи по пре-вращению тюрем в своеобразные воспитательные учреждения. Поскольку это требовало профессионального подхода, Декретом СНК РСФСР от 30 июня 1920 г. вся культурно-просветительная работа в тюремных учре-ждениях возлагалась на Народный комиссариат просвещения. Детализа-ция этой деятельности содержалась в Положении НКЮ от 15 ноября 1920 г. «Об общих местах заключения РСФСР». Отметим, что последний документ регламентировал условия содержания лишь тех лиц, которые состояли под следствием или судом. Представляется важным, что в каче-стве основного элемента воспитательного воздействия выступало привле-чение к коллективному труду.

Впоследствии было принято немало основополагающих нормативно-правовых актов, регламентировавших формы и методы воспитательной работы с заключенными. Особую роль сыграл Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1924 г., определивший цели, задачи и характер культурно-просветительной работы. Инструкция по учебно-воспитательной работе в местах заключения РСФСР от 21 ноября 1924 г. добавила к этому право-вой статус работников учебно-воспитательной части, организационные формы и средства воспитательного воздействия на заключенных.

235

Можно продолжить и далее перечисление законов и подзаконных актов, актуальных для рассматриваемой проблемы, но в рамках данной статьи не ставится задача выяснить, какое же из событий более других достойно стать датой для нового профессионального праздника. Напом-ним, что точка в этом вопросе уже поставлена. Хочется выразить сожа-ление по поводу того, с какой скоротечностью было принято решение. С одной стороны ясно, что приказы не обсуждаются. Но, с другой сторо-ны, подобные решения должны быть убедительными и очевидными ка-ждому.

Например, современная молодежь не может понять, почему точкой отсчета для празднования Дня защитника Отечества (ранее – День Вооруженных сил и военно-морского флота) стало 23 февраля 1917 г. Известно, что в тот день Красная армия впервые на одном из участков фронта приостановила наступление германских войск. Но закончилось все поражением и неприятным для России Брестским миром. Что, это наиболее знаменательная дата в русской военной истории? Вопрос ри-торический.

Или еще пример, праздник сотрудников органов внутренних дел. Возник он как следствие подписания В.И. Лениным 10 ноября 1917 г. По-становления «О рабочей милиции». Сомнительность ситуации даже не в том, что милиции уже не существует, а в том, что указанный документ предполагал создание общественной организации типа народных дружин. Профессиональные органы охраны общественного порядка советского го-сударства были созданы летом 1918 г., а народная милиция Временного правительства еще раньше – в феврале 1917 г. Милиция же, как народное ополчение, упоминалось и в Отечественной войне 1812 г., и во время Ли-вонской войны при Иване Грозном.

Скажем прямо, что образование в 1879 г. Главного тюремного управления при МВД Российской империи совсем еще не должно сви-детельствовать о том, что одновременно появилась и тюремная система России. Ее история гораздо более древняя. И каким-либо приказом или постановлением заставить людей забыть об этом невозможно. Но если в вышеперечисленных примерах необходимо делать скидку на сло-жившиеся социально-политические обстоятельства, то в случае с уч-реждением Дня работника воспитательной службы УИС более уместно говорить об историко-правовой некомпетентности и неоправданной спешке. Хотелось бы надеяться, что этот случай останется без новых прецедентов.

236

Н.И. Сангаджигоряев, начальник управления

(УФСИН России по Камчатскому краю)

Ведомственный контроль за ОРД как средство повышения эффективности деятельности по обеспечению правопорядка

в условиях модернизации УИС Современные условия функционирования правоохранительной

системы во многом предопределены глубоким кризисом, который существенно затронул экономическую, политическую и духовную сферы Российского государства. Ярким проявлением данного кризиса являются состояние и тенденции современной преступности, ее продолжающийся рост, существенное увеличение доли тяжких и опасных преступлений, дальнейшее развитие ее организованных форм.

Преступность в России, несмотря на принимаемые усилия все более приобретает характер реальной национальной угрозы безопасности стра-ны. Она оказывает мощное отрицательное влияние на все сферы жизнедеятельности государства и общества.

Как было отмечено в послании Президента Федеральному собранию России «преступный мир, по существу, бросил вызов государству, вступив с ним в открытую конкуренцию. Общество ждет от правоохранительных органов не статистических данных, а реальных действий».

Необходимость преодоления негативных тенденций выдвигает задачу борьбы с преступностью в число важнейших общегосударственных задач.

Уголовно-исполнительная система за последние годы подвергалась коренному преобразованию, как и все остальные правоохранительные органы развивающейся России. Основной упор в реформах был сделан на «гуманитизацию наказания», что в конечном итоге привело к ре-формированию уголовно-исполнительной системы. Правильность такого решения показали, эксперименты в ряде регионов, но первый год ра-боты показывает, что положение в местах лишения свободы не-сколько улучшилось, особенно бытовое положение осужденных. Опера-тивная же обстановка в местах лишения свободы остается сложная но контролируемая и имеет неблагоприятные тенденции к осложнению.

Следует признать, что оперативные аппараты учреждений и органов исполняющих наказание, не совсем подготовлены к не благоприятным и стремительным изменениям оперативной обстановки в местах лишения свободы. Сложившееся положение явилось следствием недостатков в деятельности руководителей и контрольно-надзорных органов УИС в силу нерешенности проблем правового регулирования, материально-технического, финансового и иного обеспечения.

237

Стало очевидно, что, применяя традиционно сложившиеся формы и методы управления, нельзя обеспечить должный уровень эффективности борьбы с преступностью в местах лишения свободы. Исходя из этого, ФСИН России особое внимание обратил на повышение качества и резуль-тативности управленческой деятельности.:

Важное место в решении этой задачи принадлежит совершенствованию ведомственного контроля. Следует сказать, что совершенствование управления и развитие системы ФСИН России будет осуществляться (из-за ограниченности финансовых и материальных ресурсов) преимущественно на основе поиска и использования ее внутренних резервов, прежде всего в сфере управленческой деятельности.

Разносторонняя система контроля играет важную роль в обеспечении законности, целесообразности и эффективности как государственного управления в целом, так и в такой специфической сфере, которой является исполнение уголовных наказаний. Деятельность учреждений и органов, исполняющих наказания, неразрывно связана и обеспечивается функ-ционированием их персонала, поэтому целесообразно рассматривать кон-троль в указанной сфере именно в контексте его осуществления за дея-тельностью персонала уголовно-исполнительной системы.

Контроль за деятельностью персонала пенитенциарной системы предназначен для повышения эффективности исполнения уголовных наказаний, улучшения процесса управления учреждениями и органами, их осуществляющими, укрепления законности и правопорядка, как среди со-трудников, так и осужденных, а также для обнаружения и устранения вы-явленных в деятельности персонала недостатков. Деятельность со-трудников учреждений и органов УИС должна находиться под при-стальным вниманием всего общества, стать более «прозрачной» для пред-ставителей общественных объединений, средств массовой информации, отдельных граждан.

Основную нагрузку за эффективностью оперативно-розыскной де-тальностью подразделения УИС несет ведомственный контроль, охваты-вающий все аспекты оперативно-розыскной деятельности. Общим его свойством с прокурорским надзором и судебным контролем является осуществление от имени государства и с использованием государственных полномочий. Поэтому государство всегда может установить режим кон-троля соответствующий режиму негласности и конспиративности опера-тивно-розыскной деятельности. Точно также регламентируются формы и пределы воздействия в случае выявления нарушений законности.

Именно от организации ведомственного контроля зависит совер-шенствование режима законности, основы его экономичности, повышение его роли и эффективности в оперативно-розыскной деятельно-сти оперативных подразделений УИС. Ведомственному контролю, как и

238

управлению в целом, присуще проявление властности, он обеспечивает надлежащее толкование директив, указаний, приказов центра местным органам УИС, корректирует управление с учетом новой информации и выявленных тенденций.

В процессе ведомственного контроля проверяются и оцениваются со-блюдение законности при осуществлении оперативно-розыскной деятельно-сти, своевременное и обоснованное проведение оперативно-розыскных ме-роприятий; достижения конкретных целей этих мероприятий, своевремен-ное и обоснованное заведение дел оперативного учета: использования со-действия граждан; соблюдение требований конспирации; своевременное и качественное рассмотрение жалоб по проведенным оперативно-розыскным мероприятиям, иные вопросы оперативно-розыскной деятельности.

С учетом рассмотренных видов контроля за оперативно-розыскной дея-тельностью, можно сделать вывод, что именно ведомственный контроль ох-ватывает все стороны оперативно-розыскной деятельности и дает объектив-ное представление о положении на любом уровне органов УИС, по любому показателю, о недостатках и их причинах, о передовом опыте и т. д.

Ведомственный контроль в руках руководителя любого ранга яв-ляется важным и надежным средством не только обеспечение законности в оперативно-розыскной деятельности, но и рациональной ее организации. Можно сказать с уверенностью, что основные усилия в ходе контрольной деятельности должны быть сосредоточена на улучшении работы с конкретными исполнителями, на которых ляжет ответственность за осуществление организации оперативно-розыскной деятельности.

Происходящие перемены в УИС приводят к тому, что увеличивается роль принятия индивидуальных решений, значительно повышается и персональная ответственность сотрудников оперативных служб за свои действия. Их деятельность становиться социально более значимой и от-ветственной, чем прежде.

Контрольная деятельность — прерогатива или исключительное право руководителей всех уровней в ФСИН России постоянно обращает внима-ние на особую ответственность руководителей за осуществлением контро-ля, подвергает резкой критики всех тех из них, кто перекладывает свои обязанности по контрольной деятельности на других лиц.

Такое требование полностью согласуется с принципами еди-ноначалия, т.е. формой организации управления, при которой во главе органа стоит одно лицо, правомочное принимать обязательные юридиче-ские решения. Это создает возможность более оперативно реагировать на изменение обстановки, повышает персональную ответственность руководителя за состоянием дел в данном подразделении.

На основании всего вышеизложенного можно придти к выводу, контроль за оперативно-розыскной деятельностью оперативных

239

подразделений УИС будет эффективен как средство обеспечения правопорядка в условиях модернизации УИС лишь в случаях согласован-ной их деятельности. Как было отмечено в Послании Президента, Консти-туция диктует только один способ достижения успехов — согласие и сотрудничество. Теперь надо сделать это главным правилом общей ра-ботой всех ветвей власти и основных политических сил России. Таково требование стратегии подъема.

Ведомственный контроль в сфере оперативно-розыскной дея-тельности оперативных подразделений УИС должен включает в себя:

организацию и осуществление специально уполномоченными долж-ностными лицами государственных и правоохранительных органов ком-плекса, мер по проверке фактического состояния оперативно-розыскной деятельности в органах УИС;

- обеспечение ее эффективности и соответствия требованиям феде-ральных законов, нормативно-правовых актов Российской Федерации, ведомственных и межведомственных подзаконных актов, указаний и ве-домственных нормативных актов;

- оказание практической помощи в реализации управленческих ре-шений и своевременное устранение нарушение законности в деятельности оперативных подразделений УИС.

О.А. Символоков,

начальник кафедры гражданского права и процесса, кандидат юридических наук, доцент

(Академия ФСИН России); М.Б. Волохова,

преподаватель кафедры гражданского права и процесса (Псковский юридический институт ФСИН России)

Гражданско-правовая ответственность

учреждений уголовно-исполнительной системы Гражданско-правовая ответственность выражается в имущественных

санкциях за нарушение обязательств. К таким санкциям относятся, в част-ности, возмещение убытков, взыскание неустойки, компенсация мораль-ного вреда. Учреждения уголовно-исполнительной системы могут высту-пать в качестве субъектов ответственности, которая носит ограниченный характер. Данная особенность состоит в том, что казенное учреждение может отвечать по обязательствам только денежными средствами, кото-рые находятся на его лицевом счете. При этом согласно абз. 5 ст. 11 Зако-на Российской Федерации от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»

240

обращение взыскания на имущество учреждений, исполняющих наказа-ния, и территориальных органов уголовно-исполнительной системы не допускается. В случае недостаточности лимитов бюджетных обязательств казенных учреждений, за них несет ответственность Российская Федера-ция (далее – РФ), субъект Российской Федерации либо муниципальное образование (ч. 7 ст. 161 Бюджетного кодекса РФ).

В случае недостаточности денежных средств у казенного учреждения ФСИН России к субсидиарной ответственности может привлекаться соб-ственник имущества, закрепленного за учреждением на праве оперативно-го управления. Следует учитывать то, что собственником имущества должника согласно ст. 214 ГК РФ является РФ, и именно к РФ должны быть предъявлены требования о дополнительной ответственности по дол-гам должника, имущество которого находится в федеральной собственно-сти. При недостаточности лимитов бюджетных обязательств, доведенных казенному учреждению для исполнения его денежных обязательств, по таким обязательствам от имени РФ отвечает орган государственной вла-сти (государственный орган), осуществляющий бюджетные полномочия главного распорядителя бюджетных средств, в ведении которого находит-ся соответствующее казенное учреждение (ч. 7 ст. 161 БК РФ).

В соответствии со ст. 6 БК РФ главный распорядитель бюджетных средств – это орган государственной власти, имеющий право распределять бюджетные ассигнования и лимиты бюджетных обязательств между под-ведомственными распорядителями и (или) получателями бюджетных средств, если иное не установлено БК РФ. Согласно п. 3 ст. 158 БК РФ главный распорядитель бюджетных средств выступает в суде от имени публично-правового образования в качестве представителя ответчика по искам, предъявляемым при недостаточности лимитов бюджетных обяза-тельств, доведенных подведомственному ему получателю бюджетных средств, являющемуся казенным учреждением, для исполнения его де-нежных обязательств.

В силу подп. 6 п. 7 Положения о ФСИН России, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 13 октября 2004 г. № 1314 функции главного распорядителя средств федерального бюд-жета, предусмотренные на содержание уголовно-исполнительной сис-темы и реализацию возложенных на нее функций, осуществляет ФСИН России и, следовательно, является органом государственной власти, выступающим в суде от имени субсидиарного должника. Российская Федерация несет субсидиарную ответственность по гражданско-правовым обязательствам казенных учреждений ФСИН России, а от имени Российской Федерации в суде выступает ФСИН России. К тако-му выводу приходят многие суды при разрешении вопроса о привлече-нии субсидиарного должника.

241

Например, Высший арбитражный суд РФ отменил решение Арбит-ражного суда города Москвы, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда и ФАС Московского округа по делу № А40-42101/06-22-269, указав, что при рассмотрении дела судами не учтены разъяснения, данные в Постановлении Высшего арбитражного суда Рос-сийской Федерации № 23, согласно которым при разрешении споров по искам, предъявленным кредиторами государственных учреждений в по-рядке субсидиарной ответственности, надлежит исходить из того, что уч-редителем и собственником имущества учреждения, а также надлежащим ответчиком в порядке субсидиарной ответственности является соответст-вующее публично-правовое образование, а не его государственные (муни-ципальные) органы. Поэтому при новом рассмотрении дела суду следует в установленном порядке решить вопрос о привлечении к участию в деле надлежащего ответчика – соответствующее публично-правовое образова-ние, а также установить, какой орган как главный распорядитель бюджет-ных средств должен выступать в суде от имени соответствующего пуб-лично-правового образования.

Российская Федерация может быть привлечена в качестве субсидиар-ного должника в следующих случаях: во-первых, когда казенное учрежде-ние ФСИН России не имеет средств для удовлетворения требований кре-дитора; во-вторых, иск первоначально предъявлен к основному должнику; в-третьих, казенное учреждение отказалось удовлетворить требование кредитора или кредитор не получил от него в разумный срок ответа на предъявленное требование.

В соответствии со ст. 161 и главой 24.1 БК РФ взыскание первона-чально обращается на находящиеся в распоряжении учреждения денеж-ные средства, а в случае их недостаточности – на денежные средства суб-сидиарного должника.

При привлечении учреждения к имущественной ответственности за неисполнение обязательств необходимо учитывать, что в соответствии с п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или догово-ром предусмотрены иные основания ответственности.

Там же установлено, что лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Отсутствие у учреждения нахо-дящихся в его распоряжении денежных средств, а также недофинансиро-вание государственного или муниципального учреждения со стороны соб-ственника его имущества само по себе нельзя расценивать как принятие им всех мер для надлежащего исполнения обязательства с той степенью

242

заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по харак-теру обязательства и условиям оборота1.

ФСИН России как государственный орган, осуществляющий бюд-жетные полномочия главного распорядителя бюджетных средств, не имеет право отказать в удовлетворении требований кредитора по обя-зательствам казенного учреждения. Так, Арбитражный суд Свердлов-ской области решил взыскать с Федерального бюджетного учреждения «Колония-поселение № 57 с особыми условиями хозяйственной дея-тельности Главного управления Федеральной службы исполнения на-казаний по Свердловской области» в пользу Открытого акционерного общества «Свердловэнергосбыт» 274 460 рублей 58 копеек, а при не-достаточности денежных средств в порядке субсидиарной ответствен-ности взыскание произвести с Федеральной службы исполнения нака-заний России за счет казны Российской Федерации из федерального бюджета. В судебное заседание Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний по Свердловской области представило отзыв, в котором указало, что применение субсидиарной ответственно-сти невозможно, поскольку ответчик самостоятельно распоряжается денежными средствами, находящимися у него в распоряжении и имеет право заниматься предпринимательской деятельностью2.

Чтобы избежать противоречий в законодательстве и практике его применения, предлагаем дополнить п. 7 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний подп. 6.1: «отвечает от имени Российской Федерации при недостаточности лимитов бюджетных обязательств, до-веденных казенному учреждению ФСИН России для исполнения его де-нежных обязательств».

Необходимо помнить, что предъявление требований к субсидиарному должнику – это право кредитора, а не обязанность. Поэтому кредитор мо-жет и не привлекать к ответственности субсидиарного должника. Напри-мер, в решении от 21 декабря 2009 года по делу № А05-17777/2009 Ар-битражного суда Архангельской области указано, что истец не предъявля-ет требований к субсидиарному должнику, более того, он возражает в от-ношении привлечения к участию в деле ФСИН России. Поскольку в су-дебном заседании представитель ответчика на заявленном ходатайстве не настаивал, суд не усмотрел оснований для рассмотрения вопроса о при-влечении ФСИН России к участию в деле3.

1 См.: Бычкова Е.Н. Субсидиарная ответственность собственника по обязатель-ствам учреждения // Арбитражные споры. 2008. № 1. С. 138.

2 См.: Решение Арбитражного суда Свердловской области от 6 апреля 2010 г. по делу № А60-3340/2010-С2 // www.arbitr.ru.

3 См.: Решение Арбитражного суда Архангельской области от 21 декабря 2009 г. по делу № А05-17777/2009 // www.arbitr.ru.

243

Д.В. Старухин, слушатель факультета управления


Развитие специальных профессиональных компетенций курсантов вузов ФСИН России

Служба сотрудников уголовно-исполнительной системы (УИС) со-

пряжена с реальным риском для жизни, протекает в сложной, специфиче-ской обстановке, востребована и направлена на выполнение интересов го-сударства и общества, многокомпонентная по своей структуре и поли-функциональная по выполняемым задачам.

Пополнение учреждений уголовно-исполнительной системы необхо-димыми квалифицированными кадрами за счет выпускников гражданских вузов не позволяет обеспечить на должном уровне организацию деятель-ности учреждений и органов уголовно-исполнительной системы в силу специфики службы и возрастающими требованиями к уровню практиче-ских знаний. Поэтому удовлетворение потребностей учреждений и орга-нов уголовно-исполнительной системы в высококвалифицированных кад-рах является одной из приоритетных задач вузов ФСИН России.

Концепция развития уголовно-исполнительной системы в Российской Федерации до 2020 года предусматривает подготовку работников УИС, владеющих новейшими психологическими и педагогическими методика-ми и технологиями воздействия на поведение граждан в условиях их изо-ляции от общества, в том числе и навыками работы с новыми телекомму-никационными системами; совершенствование специальной подготовки сотрудников уголовно-исполнительной системы за счет максимального приближения содержания программ обучения к реальным условиям опе-ративно-служебной деятельности, улучшения методического обеспечения и условий проведения занятий, развития и популяризации видов спорта, имеющих служебно-прикладную направленность. Современное состояние уголовно-исполнительной системы предъявляет требования не к конкрет-ным знаниям сотрудника, а к его компетенциям и личностным качествам.

В условиях реформирования УИС, трансформации исправительных колоний в тюремные учреждения для содержания осужденных к лишению свободы центральным звеном в уголовно-исполнительном процессе в уч-реждениях нового типа будут службы, обеспечивающие режим и надзор за осужденными.

В настоящее время штатная численность среднего и старшего началь-ствующего состава данных служб – одна из самых высоких в УИС и будет иметь тенденцию к дальнейшему увеличению. Соответственно подготовка специалистов по данному направлению деятельности является наиболее

244

ответственной задачей в системе ведомственного профессионального об-разования.

Изучая и анализируя работы, посвященные проблемному полю ком-петенций и компетентности и их развития, нам не удалось обнаружить понятия «специальные компетенции для сотрудников ФСИН России».

Осмысление необходимости развития специальных компетенций кур-сантов вузов ФСИН России основывалось на учете структуры органов и учреждений ФСИН России, а также профессионального поля деятельно-сти сотрудников.

Специальная компетентность выпускника вуза ФСИН России вклю-чает овладение общеюридическими и частнопрофессиональными компе-тенциями в области пенитенциарной деятельности, формируемыми при обучении отдельным дисциплинам предметной/профильной подготовки в вузе и реализуемыми в личностно и социально значимом профессиональ-ном опыте.

Выделяют три основных категории специальных профессиональных компетенций будущего сотрудника уголовно-исполнительной системы, развиваемые в процессе изучения специальных дисциплин.

Специальные когнитивные компетенции, связанные с решением ин-теллектуальных задач в области юриспруденции: знание концепций, тео-рий уголовно-исполнительного права, уголовно-процессуального и адми-нистративного законодательства; умение применять знания при решении служебных задач, предупреждать правонарушения, выявлять и устранять причины и условия, способствующие их совершению; оценивать, анали-зировать, классифицировать и давать объективную правовою оценку сло-жившейся ситуации, связанной с особенностями профессионального поля деятельности; правильно и полно отражать результаты профессиональной деятельности в юридической и иной документации; проявлять законо-творческую инициативу, направленную на модернизацию уголовно-исполнительного права, уголовно-исполнительной системы.

Специальные профессионально-технические компетенции: использо-вание специальной техники и тактики ее применения при выполнении по-ставленных задач; организации применения оружия, специальных средств, инженерно-технических средств охраны, средств связи, средств индиви-дуальной бронезащиты и активной обороны в повседневной деятельности и при возникновении чрезвычайных обстоятельств и чрезвычайных си-туаций; знать основы стрельбы из стрелкового оружия; знать материаль-ную часть оружия, стоящего на вооружении ФСИН России; уметь решать огневые задачи, подготавливать исходные данные и исходные установки для стрельбы; обладать навыками в уходе за вооружением; уметь устра-нять задержки при стрельбе, проводить чистку и смазку оружия, органи-зовывать учет и хранение; обладать готовностью применить оружие; знать

245

и соблюдать меры безопасности при обращении с оружием и боеприпаса-ми, другими объектами повышенной опасности; знать технические харак-теристики средств индивидуальной бронезащиты и активной обороны; уметь эксплуатировать средства индивидуальной броне - защиты и актив-ной обороны; знать специальные средства, применяемые при выполнении задач, стоящих перед ФСИН России; знать тактико-технические характе-ристики специальных средств; обладать готовностью применять специ-альные средства при выполнении поставленных задач; знать нормативно-правовые акты определяющие порядок применения оружия и специаль-ных средств; знать технические характеристики средств связи; уметь экс-плуатировать технические средства связи, вести переговоры с использо-ванием технических средств связи; знать общие принципы работы техни-ческих средств охраны (ТСО); иметь представление о фортификационных сооружениях; знать конструкции инженерных средств охраны их эффек-тивность (ИСО); знать и уметь осуществлять различные виды техническо-го регламента ИТСО.

Специальные профильные компетенции, непосредственно связанные с будущей профессиональной деятельностью курсантов вузов ФСИН России, обучающихся по профилю «организация режима и надзора в УИС»: способ-ность анализировать информацию о состоянии правопорядка, безопасности, дисциплинарную практику в учреждении, выявлять причины и условия, способствующие нарушениям режима отбывания наказания, принимать ме-ры по их устранению; осуществлять информационно-аналитическую работу службы безопасности учреждения ФСИН России; планировать и проводить работу по предупреждению преступлений и иных правонарушений осуж-денных и лиц, заключенных под стражу; организовывать осуществление по-стоянного надзора за поведением осужденных; организовывать контроль за соблюдением лицами, работающими на объектах исправительного учрежде-ния, установленного порядка взаимоотношений с осужденными; управлять силами и средствами в экстремальных ситуациях; использовать специаль-ную тактику и методы пресечения массовых беспорядков, захвата заложни-ков, действия сотрудников при введении режима особых условий, методику и тактику проведения обысков; осуществлять взаимодействие подразделе-ний учреждения ФСИН России по вопросам надзора за осужденными и ли-цами, содержащимися под стражей; применять в своей профессиональной деятельности основные средства и методы исправления, методы воспита-тельного воздействия на осужденных; владеть методикой проведения заня-тий, бесед и других форм воспитательной работы с различными категориями осужденных; внедрять в деятельность учреждения передовые формы и ме-тоды работы по укреплению режима, надзора и безопасности; проявлять личную примерность, дисциплинированность и организованность, лидер-ские качества, самостоятельность и ответственность при выполнении про-

246

фессиональных обязанностей; развивать самостоятельность и творческую инициативу подчиненных; проявлять психологическую устойчивость в об-щении с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными; поддерживать и регулировать этические, правовые, межличностные и межнациональные от-ношения в среде подозреваемых, обвиняемых, осужденных; всесторонне оценивать обстановку любого уровня сложности (выделять наиболее акту-альные факторы и проблемы, в том числе в условиях не полной ограничен-ной информации, в новой или незнакомой среде); принимать обоснованные решения при возникновении чрезвычайных обстоятельств и чрезвычайных ситуаций (предвидеть последствия и нести личную ответственность за их принятие).

Для реализации образовательной деятельности по развитию специ-альных профессиональных компетенций будущего сотрудника уголовно-исполнительной системы с профилем подготовки «организация режима и надзора в УИС» необходимо решить ряд таких задач как:

– осуществление целенаправленных мер, ориентированных на усиле-ние мотивации для деятельности по организации режима и надзора в уго-ловно-исполнительной системе;

– оперативное удовлетворение потребностей курсантов на любой стадии обучения в получении знаний о новейших достижениях в области передового отечественного и зарубежного опыта пенитенциарной деятельности;

– обеспечение профессионального становления специалиста уголов-но-исполнительной системы: профессиональное обучение, профессио-нальная адаптация, совершенствование профессионального роста;

– создание предпосылок саморазвития личности будущего сотрудни-ка-специалиста уголовно-исполнительной системы.

Основными условиями развития специальных профессиональных компетенций курсантов в образовательной среде вуза являются:

1. Организация учебного процесса (федеральный государственный образовательный стандарт высшего профессионального образования по направлению подготовки (специальности), учебный план, расписание, учебно-методические комплексы).

2. Учебно-методическое обеспечение и поддержка учебного процесса (методические пособия, методические рекомендации, современные техни-ческие средства обучения).

3. Психолого-педагогическая поддержка развития специальных ком-петенций (мониторинг уровня знаний, умений и навыков личностных ка-честв).

247

О.С. Стеблинская, и. о. начальника кафедры уголовно-правовых дисциплин,

кандидат юридических наук (Институт уголовно-исполнительной службы Украины)

Международные стандарты обеспечения запрета пыток

и жестокого или бесчеловечного обращения с осужденными в контексте реализации уголовно-исполнительной политики

Украины Одним из приоритетных направлений правовой реформы Украины

является создание современной правовой системы Украины, которая бы способствовала возможности максимального расширения и защиты прав и свобод каждого человека, независимо от условий, в которых он находится. Если недопустимо нарушение законности относительно человека, кото-рый находится на свободе, то тем большим недопустимым является нару-шение законности относительно человека, который находится в местах лишения свободы. Этот принципиальный вывод следует из норм Консти-туции Украины и позиций международных стандартов по правам и свобо-дам человека и гражданина и должен найти свое четкое отображение в за-конодательстве Украины.

Запрещение пыток и жестокого обращения – одна из фундаменталь-ных ценностей демократического общества, отступать от соблюдения ко-торых государство не имеет права даже в случае войны или другой общей опасности, которая угрожает жизни народа. Но, очевидно, что функцио-нирование демократического общества невозможно без института прину-ждения и ограничения прав граждан. Одним из таких институтов являют-ся учреждения исполнения наказаний, которые имеют легитимное право на применение насилия для выполнения своих функций. Однако примене-ние насилия должно осуществляться лишь в четко определенных рамках, закрепленных в законодательстве. К сожалению, в повседневной деятель-ности сотрудники учреждений исполнения наказаний достаточно часто переходят эти рамки, применяя к осужденным незаконные методы обра-щения и воздействия.

В соответствии со ст. 1 Конвенции ООН против пыток и других жес-токих, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и на-казаний (1984), понятие «пытка» означает любое действие, которым лю-бому лицу преднамеренно причиняются сильная боль или страдание, фи-зическое или моральное, чтобы получить от него или от третьего лица ве-домости или признания, наказать его за действия, которые совершил он или третье лицо или в совершении которых он подозревается, а также за-пугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, что ос-

248

новывается на дискриминации любого вида, когда такая боль или страда-ние причиняются государственными должностными лицами или другими лицами, которые выступают как официальные, или их подстрекательства, или с их ведома, или их молчаливого согласия.

Пытки принадлежат к тяжелым и сознательно жестоким, нечеловече-ским и унижающим человеческое достоинство видам обращения. Это опре-деление было принято как норма международного права. Следовательно, для того чтобы действие квалифицировать как пытку, оно должно отвечать таким требованиям: наносить сильные физические или моральные страда-ния; осуществляться сознательно; осуществляться официальным лицом или с известия такого лица. Пытка является средством, инструментом для дос-тижения другой цели. В Конвенции ООН четко определенные такие цели пыток: получение от лица или третьего лица свидетельств или признаний; наказание его за действия, которые совершил он либо третье лицо, либо в совершении которых он подозревается; запугивание; принуждение.

Уголовно-исполнительный кодекс Украины определяет порядок и ус-ловия исполнения и отбывания криминальных наказаний в целях защиты интересов лица, общества и государства путем создания условий для ис-правления и ресоциализации осужденных, предупреждения совершения новых преступлений, как осужденными, так и другими лицами, а также предупреждение пыток и нечеловеческого или унижающего достоинство обращения с осужденными.

Задачами уголовно-исполнительного законодательства Украины яв-ляются определение: 1) принципов исполнения уголовных наказаний, правового статуса осужденных, гарантий защиты их прав, законных инте-ресов и обязанностей; 2) порядка применения к ним мер воздействия с це-лью исправления и профилактики асоциального поведения; 3) системы органов и учреждений исполнения наказаний, их функций и порядка дея-тельности; 4) надзора и контроля за исполнением уголовных наказаний, участия общественности в этом процессе; 5) регламентации порядка и ус-ловий исполнения и отбывания уголовных наказаний; 6) регламентации освобождения от отбывания наказания, помощи лицам, освобожденным от наказания, контролю и надзору за ними.

Кроме того, Украина ратифицировала ряд международных докумен-тов по правам человека, многие из которых содержат запреты на пытки и другие нечеловеческие виды обращения. Прежде всего, следует назвать Общую декларацию прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенцию ООН против пыток и других жестоких или таких, что унижают достоинство, видов обращения и наказания, Кон-венцию о правах ребенка.

На международном уровне принципы Общей декларации прав чело-века (10 декабря 1948 г.) лежат в основе международных договоров по

249

правам человека и являются широко признанным в качестве общеприня-того международного права для всех стран. «Никто не может поддаваться пыткам или жестокому, нечеловеческому обращению и унижающему че-ловеческое достоинство обращению или наказанию», – провозглашается в ст. 5 Декларации.

Международный пакт о гражданских и политических правах был при-нят 16 декабря 1966 г. и вступил в силу 23 марта 1976 г. Тогда же принят и вступил в силу Факультативный протокол к Пакту, который предоставлял Комитету по правам человека полномочия принимать сообщения от частных лиц. Конвенция ООН против пыток и других жестоких, нечеловеческих и других унижающих достоинство видов обращения и наказания была приня-та 10 декабря 1984 г., вступила в силу 26 июня 1987 г.

Следующим документом является Факультативный протокол к Кон-венции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижаю-щих достоинство видов обращения и наказания (принят Генеральной Ас-самблеей ООН в 2002 г.). Факультативный протокол вводит механизм ре-гулярных посещений мест лишения свободы, которые осуществляются международными и национальными органами.

Конвенция о правах ребенка принята 20.11.1989 и вступила в силу 2 сентября 1990 г. Украина ратифицировала Конвенцию в 1991 г. и внесла соответствующие изменения в национальное законодательство. Статья 37 гласит, что государства-участницы обеспечивают, чтоб ни один ребенок не испытывал истязания или других жестоких, бесчеловечных, унижаю-щих достоинство видов поведения и наказания.

Женевские конвенции. Четыре Женевские конвенции часто называют «Правилами ведения войны». Они были приняты в 1949 г. международной Дипломатической конференцией и являются центральной цепью между-народного гуманитарного права. И хотя эти договора имеют дело главным образом с международными вооруженными конфликтами, определенные положения (особенно Второй дополнительный протокол) могут использо-ваться в контексте внутренних военных конфликтов.

На европейском уровне существует ряд документов, которые защи-щают права человека, в частности, Европейская конвенция по правам че-ловека от 4 ноября 1950 г. и 10 протоколов; Европейская социальная хар-тия от 18.10.1961 и Дополнительный протокол от 1988 г.; Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания от 28.11.1987 и др.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (вступила в силу в 3.09.1953). Конвенция дополнена протоколами, некото-рые из которых гарантируют дополнительные права человека. В соответ-ствии со ст. 3 Конвенции, никто не может подвергаться пыткам или нече-ловеческим или унижающим человеческое достоинство видам обращения

250

и наказания. В 1987 г. Кабинет министров Совета Европы принял Евро-пейскую конвенцию по предупреждению пыток и нечеловеческих или унижающих достоинство видов обращения или наказания (вступила в си-лу в 1.02.1989, дальше – в ЕК 1987 г.). Украина присоединилась к Конвен-ции в 1997 г.

Кроме конвенций, которые имеют общеобязательный характер для госу-дарств, которые подписали и ратифицировали их, существует ряд документов рекомендательного плана. И хотя рекомендации не имеют обязательного ха-рактера, они очень часто имеют серьезный политический вес, потому что на их основе могут создаваться нормы защиты прав человека.

Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания содержит в себе обязательство государств-участниц Конвенции относительно запрещения пыток и жестокого обращения. Все эти обязательства можно разделить на две группы: негативные и позитивные.

Негативная обязанность государства – это обязанность воздерживать-ся от вмешательства с целью уважения к правам человека. Согласно меж-дународному праву, государства ответственны за защиту всех лиц, кото-рые находятся под их юрисдикцией, от пыток и жестокого обращения. Ответственность государств распространяется не только на их официаль-ных служащих, но и на группы, которые действуют из молчаливого согла-сия правительства. Например, государства отвечают за предупреждение пыток со стороны военизированных группировок или других нелегальных структур и за привлечение виновных к ответственности. Позитивная обя-занность – это такая обязанность, когда государство должно действовать таким образом, чтоб защитить права человека.

Следовательно, в современном мире уровень развития свободы и де-мократии в государстве определяется не только формальным признанием властью прав и свобод человека, включая официальное присоединение к международно-правовым документам, что их регламентируют, но и нали-чием действующего, эффективного механизма реализации прав и свобод, что содержит гарантии их обеспечения и защиты. Реализация прав и сво-бод человека невозможная без обеспечения этих прав организационно-исполнительной деятельностью государственных органов, должностных и служебных лиц, потому что деятельность последних является свидетель-ством реальности свободы лица, необходимым фактором перехода право-вых возможностей пользования благами, закрепленными в конституциях, в практику жизнедеятельности каждого человека.

251

А.В. Степанов, начальник кафедры государственно-правовых дисциплин,

кандидат юридических наук, доцент (Пермский институт ФСИН России)

Некоторые аспекты лишения избирательных прав осужденных

в Российской Федерации и зарубежных странах: сравнительный анализ

В соответствии с Концепцией развития уголовно-исполнительной

системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденной распоряже-нием Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. одним из основных направлений развития уголовно-исполнительной системы яв-ляется изучение и распространение зарубежного опыта в сфере исполне-ния наказаний и содержания под стражей.

Проблема реализации избирательных прав осужденными в Российской Федерации и за рубежом достаточно актуальна с точки зрения реализации прав и свобод человека и гражданина. История демократического развития выборов в зарубежных странах на протяжении нескольких последних веков представляет собой расширение всеобщности избирательного права и уве-личение электората большинства государств. Эта тенденция проявилась в ряде государств, как предоставление активного избирательного права осу-жденным. Вместе с тем, нормативные правовые акты, регулирующие изби-рательный процесс многих зарубежных стран, на сегодняшний день про-должают сохранять положения, ограничивающие субъективное избира-тельное право отдельных осужденных, а в ряде случаев – устанавливают возможность лишения избирательного права.

Так, в теории избирательного права и конституционно-правовой практике лишение избирательного права понимается как мера предупреж-дения девиантного поведения граждан или мера наказания, применяемая к правонарушителям.

Во многих зарубежных странах, так же как и в России, лица, отбы-вающие наказание в местах лишения свободы по приговору суда, лишены избирательного права. В Австрии, Бельгии, Франции, Германии, Греции, Италии, Люксембурге, Мальте, Нидерландах, Норвегии, Польше, Румы-нии и Турции существуют ограничения избирательного права заключен-ных. В Армении, Азербайджане, Болгарии, Эстонии, Грузии, Ирландии, Латвии, Лихтенштейне, Молдавии, Словакии и Великобритании заклю-ченные лишены права голоса.

Основной целью лишения избирательного права является исключение возможности криминального влияния на формирование органов государ-ственной власти и местного самоуправления, путем недопущения право-

252

нарушителей в указанные органы. Лишение избирательного права в зару-бежных странах может носить как устранимый (истечение срока наказа-ния, помилование, амнистия), так и неустранимый характер (пожизненное тюремное заключение с бессрочным лишением, недееспособность вслед-ствие неизлечимого психического заболевания). Так, лишение избира-тельного права, в большинстве зарубежных стран, осуществляется на ос-нове судебного решения путем исключения лица из Реестра избирателей.

Согласно ч. 3 ст. 32 Конституции Российской Федерации «лица, от-бывающие уголовное наказание в виде лишения свободы, лишены актив-ного и пассивного избирательного права». Следовательно, лишение изби-рательного права, следует сразу после вступления в силу обвинительного приговора суда.

По времени действия различают пожизненное лишение избирательно-го права и лишение избирательного права на определенный срок. Соглас-но статьям L 5-8 Избирательного кодекса Франции лица, осужденные за преступления, лишаются избирательных прав пожизненно. В отношении осужденных за проступки в сфере избирательного права лишение избира-тельного права может носить временный характер. В соответствии с § 45 Уголовного кодекса ФРГ лишение пассивного избирательного права осу-ществляется на срок от 2 до 5 лет. § 22 разд. 2 Положения о порядке про-ведения выборов в Национальный Совет Австрии предусматривает лише-ние осужденных избирательного права на 6 месяцев. В Китае политиче-ских (в том числе и избирательных) прав пожизненно лишаются лица, со-вершившие контрреволюционные преступления, а также осужденные к смертной казни и бессрочному лишению свободы.

По сфере действия лишение избирательного права может распростра-няться на выборы в конкретном избирательном округе (локальное лишение) или на все виды выборов, на всей территории государства (универсальное лишение права). Лицо, совершившее коррупционное правонарушение в сфере избирательного права Великобритании (мошенничество, неправомер-ное давление на избирателей, превышение предельных размеров предвы-борных расходов, подкуп, фальсификацию документов о выдвижении кан-дидата), лишается пассивного избирательного права на 10 лет на территории всей страны. За осуществление незаконной практики (нарушение различных законодательных требований о доверенных лицах, использования помеще-ний, рекламы, освещения предвыборной кампании, голосование более одно-го раза, голосование, несмотря на лишение права голоса и др.) к правонару-шителю применяется лишение пассивного избирательного права на 5 лет на территории конкретного избирательного округа.

По содержанию изъятий объема правосубъектности лишение избира-тельного права подразделяется на лишение активного избирательного права и лишение пассивного избирательного права. Решением Государст-

253

венного трибунала Польской Республики лицо, совершившее преступле-ние, связанное с нарушением Конституции или законов, может быть ли-шено как активного, так и пассивного избирательного права на всех видах выборов (п. 1 ст. 23 Закона «О государственном трибунале» от 26 марта 1982 г). В Канаде пассивного избирательного права лишены лица, отбы-вающие наказание в местах лишения свободы на срок свыше двух лет.

По свободе усмотрения правоприменителя необходимо различать им-перативное и дискреционное лишение избирательного права. В случае им-перативного лишения избирательного права все основания лишения субъек-тивного права четко предусмотрены действующим законодательством, и правоприменитель обязан ими руководствоваться. Дискреционное лишение избирательного права осуществляется по усмотрению суда с учетом обще-ственной опасности правонарушения, личности правонарушителя и других юридически значимых обстоятельств. Мексиканское законодательство в им-перативной форме устанавливает случаи лишения права участвовать в вы-борах. В частности, это право утрачивается в связи с лишением мексикан-ского гражданства по таким основаниям, как добровольное поступление на официальную службу иностранного правительства, принятие или ношение иностранных орденов, принятие титулов или выполнение поручений ино-странного государства без разрешений Национального конгресса или его Постоянной комиссии, нанесение ущерба государству путем помехи ино-странному правительству при рассмотрении дела международным судом. Во Франции суды имеют право в зависимости от характера дела не лишать осужденных избирательных прав или, наоборот, дополнять основное нака-зание временным лишением избирательных прав.

В зависимости от субъектов, принимающих решение о лишении из-бирательных прав, различаются судебное и несудебное лишение избира-тельного права. В большинстве государств лишение избирательного права в качестве меры основного или дополнительного наказания назначается судом. В России назначение уголовного наказание в виде лишение свобо-ды, подразумевает и лишение избирательных прав.

Примером же несудебного лишения пассивного избирательного права является запрет Генерального Совета Федерального избирательного ин-ститута Мексики на регистрацию кандидатов от определенной политиче-ской партии.

Проведенный сравнительный анализ позволяет сделать вывод о наличии в зарубежных странах развитой системы лишений субъективного избира-тельного права, дифференцированных подходах к лишению избирательного права, а также о существовании особых видов лишения избирательного права в отдельных государствах. Современная штрафная политика большинства за-рубежных стран сочетает ориентацию на предупреждение девиантного и про-тивоправного поведения граждан; экономию репрессивных мер, применяе-

254

мых к правонарушителям, подвергнутым лишению избирательного права; рациональное дополнение различных видов наказаний, учитывающее степень общественной опасности допущенных нарушений закона.

В Великобритании, как и в России, осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы, лишены активного и пассивного избирательного права. В этой связи, представляет интерес практика Европейского суда по правам человека, связанная с защитой избирательного права осужденных лиц. 6 октября 2005 года Большая палата Европейского суда по правам че-ловека вынесла окончательное решение по делу Хирст против Соединенного Королевства. Заявитель, Джон Хирст, приговоренный к пожизненному ли-шению свободы, обжаловал положения ст. 3 Акта о народном представи-тельстве 1983 г. о запрете принимать участие в голосовании на выборах в Парламент или местные органы власти. Европейский Суд признал несоот-ветствие ст. 3 Закона о народном представительстве Протоколу № 1 Кон-венции о защите прав человека. По мнению Суда, запрет на участие заклю-ченных в голосовании на выборах не должен распространяться на всех осу-жденных, кроме того, данное ограничение должно применяться в зависимо-сти от срока назначенного наказания и тяжести правонарушения. Европей-ский Суд предоставил Великобритании право самостоятельно избрать спо-соб обеспечения избирательных прав заключенных.

В современных условиях ограничение гражданина в избирательных правах на период заключения не способствует, на наш взгляд, восстановле-нию социальной справедливости. Мы солидарны с А.А. Сергеевым, который в своей диссертации говорит: «Целесообразно рассмотреть вопрос о предос-тавлении заключенным активного избирательного права, которое включало бы в себя право на голосование на выборах и референдумах. В то же самое время, можно предложить закрепить в уголовном законе дополнительный вид наказания в виде лишения пассивного избирательного права граждан, подвергнутых наказанию в виде лишения свободы пожизненно и на опреде-ленный срок, которое применялось бы посредством отдельного акта право-судия, через приговор суда именем Российской Федерации».

На основании вышесказанного, можно сделать выводы о пробеле в российском законодательстве и для их устранения целесообразно обра-тить внимание на отдельные положения действующего российского зако-нодательства, а именно:

– при возможности пересмотра Конституции РФ внести изменения в ч. 3 ст. 32 и изложить ее в следующей редакции: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными. Не имеют права быть избранными граждане, подвергнутые уголовному наказанию в виде лишения избирательных прав». Данное изменение повлечет за собой корректировку законодательства РФ и субъектов РФ о выборах и референду-мах, в части уточнения гарантий всеобщего избирательного права;

255

– дополнить ст. 44 Уголовного кодекса РФ после приведения наказания в виде «лишения специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград» (п. «в»), наказанием в виде «лишения пас-сивного избирательного права» (п. «в1»);

– дополнить ч. 2 ст. 45 Уголовного кодекса РФ указанием на то, что лишение пассивного избирательного права также применяется в качестве, как основного, так и дополнительного вида наказания.

Данное изменение Уголовного кодекса РФ повлечет за собой соответст-вующие изменения и дополнения уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства в части детализации процесса по приме-нению наказания в виде лишения пассивного избирательного права.

М.И. Сторожук, доцент кафедры

уголовно-исполнительного права, кандидат юридических наук


Постпенитенциарная адаптация в системе права Актуальность проблемы постпенитенциарной адаптации лиц, освобож-

денных из мест лишения свободы обусловливает поиск новых путей ее реше-ния. Одним из таких направлений является выяснение правовой природы данного института, его отраслевой принадлежности. Представляется, что од-ной из первопричин разбалансированности законодательства в данной сфере является ее непризнание предметом уголовно-исполнительного права. Так, В.А. Уткин пишет, что отношения в сфере оказания помощи освобожденным не относятся к предмету уголовно-исполнительного законодательства. Эти отношения, пишет он, «следует отнести к предмету законодательства о соци-альном обеспечении, а в более широком смысле – к законодательству о соци-альной защите…»1. Данную позицию разделяет и В.Е. Южанин. «Отношения, связанные с обеспечением правового статуса освобожденных от отбывания наказания, не входят в систему отношений по исполнению наказания и не мо-гут регулироваться нормами уголовно-исполнительного права»2, – пишет он.

Вряд ли с таким суждением однозначно можно согласиться. Да, уго-ловно-исполнительное законодательство имеет в этой части ограничи-

1 См.: Уткин В.А. Правовые основы ресоциализации освобожденных из мест лишения свободы (к Концепции законопроекта) // Актуальные проблемы исполнения уголовных нака-заний: Материалы науч. практ. семинара. Рязань. Академии ФСИН России. 2005. С. 46–47.

2 См.: Южанин В.Е., Кириллов С.И., Бабунов В.Ю. Раннее предупреждение пост-пенитенциарного рецидива преступлений (уголовно-правовой и уголовно-исполнительный аспекты): Монография. Коломна. 2011. С. 202.

256

тельную сферу действия – его предметом являются только отношения по поводу исполнения наказаний, возникающие между учреждениями и ор-ганами, исполняющими наказания, и осужденными, но к ним «примыка-ют» и отношения, возникающие между этими субъектами, по подготовке осужденных к освобождению, заблаговременному (во время отбывания наказания) оказанию помощи в трудовом и бытовом устройстве, матери-альной помощи, бесплатном проезде и т.п., т.к. эти отношения возникают во время исполнения наказания1.

На взгляд автора, законодательная регламентация вопросов постпени-тенциарной адаптации включает в себя и период подготовки осужденного к освобождению, что является однозначно предметом уголовно-исполнительного права. Здесь следует заметить, что уголовно-исполнительное законодательство содержит и нормы, которые определя-ют вопросы данной адаптации и после освобождения от дальнейшего от-бывания наказания. Речь идет о ч. 3 ст. 180 УИК РФ, согласно которой осужденные, являющиеся инвалидами первой и второй группы, также осужденные мужчины старше 60 лет и женщины старше 55 лет, по их просьбе и представлению администрации учреждения, исполняющего на-казание, направляются органами социальной защиты в дома инвалидов и престарелых.

В другом уголовно-исполнительном законе – Законе «Об учреждени-ях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свобо-ды» имеет место норма, также явно выходящая за пределы уголовно-исполнительных отношений в их чистом виде, в каком они понимаются В.А. Уткиным, В.Е. Южаниным и др. Речь идет о ст. 10.1 Закона, предос-тавляющей право органам государственной власти субъекта Российской Федерации за счет средств бюджетных ассигнований собственных бюдже-тов оказывать содействие в обеспечении трудовой занятости осужденных, устанавливать дополнительные меры социальной поддержки и социаль-ной помощи для осужденных. Практика реализации данной нормы свиде-тельствует, что указанное право органы государственной власти субъекта Российской Федерации распространяют и на лиц, освобождаемых от дальнейшего отбывания наказания. Это выражается в квотировании для них рабочих мест, оказании единовременной материальной помощи, вы-делении мест в общежитиях и т.п. Данные нормы противоречат устояв-шейся в теории уголовно-исполнительного права точке зрения относи-тельно прекращения уголовно-исполнительных правоотношений после освобождения осужденного от дальнейшего отбывания наказания.

Достаточно оригинальная в этом плане норма содержится в уголовно-исполнительном законодательстве Республики Польша: «Если освобож-

1 См.: Южанин В.Е., Кириллов С.И., Бабунов В.Ю. Указ. соч. С. 201–202.

257

денный из тюремного учреждения нуждается в больничном лечении, а его состояние здоровья не позволяет перевести данное лицо в публичную больницу, он остается на лечении в тюремном учреждении до момента, когда его состояние здоровья сделает возможным такой перевод» (п.4 ст. 167а). Соответствующие нормы содержатся в УИК Республики Беларусь.

Важность этапа подготовки осужденного к освобождению в деле постпенитенциарной адаптации с одной стороны, в значительной степени декларативность соответствующих норм уголовно-исполнительного права и отсутствие специализированной постпенитенциарной службы (службы пробации1), с другой, обусловливают повышенное внимание к данному вопросу в рамках уголовно-исполнительной политики. Последнее вытека-ет и из документов, определяющих основные направления уголовно-исполнительной политики в ближайшие годы и на перспективу. Речь идет о Концепции развития уголовно-исполнительной политики в Российской Федерации до 2020 года и Решении оперативного совещания Совета безо-пасности Российской Федерации от 28.01.2011 г., утвержденного Прези-дентом Российской Федерации от 07.02.2011 г. №ПР-301.

В первом из них, в частности, предполагается осуществление профес-сионального обучения и профессиональной подготовки осужденных в це-лях создания высоких гарантий трудоустройства и возвращения в общест-во законопослушных граждан.

Во втором документе говорится об организации, в том числе с участием ФСИН России, проведения анализа эффективности работы по предупрежде-нию совершения, в частности лицами, отбывшими наказание, новых престу-плений и разработке системы мер правового, организационного, социально-го, психолого-педагогического, медицинского и иного характера, направ-ленных на улучшение профилактической работы в этой сфере.

Изложенное позволяет разделить соискателю свое мнение с точкой зрения О.В. Филимонова о наличии самостоятельного института уголов-но-исполнительного права, направлением которого является «создание условий для облегчения социализации осужденных после освобождения их от отбывания наказания…»2.

Постпенитенциарная адаптация освобожденных из мест лишения свобо-ды является самостоятельным институтом уголовно-исполнительного права (в ее подготовительной к освобождению части). Напрашивается вывод о практически существующей уголовно-исполнительной политики в этой час-ти. При принятии «постпенитенциарного закона» в виде «Основ законода-

1 См., подробнее: Клинов С.А. Контроль за лицами, освобожденными из исправи-

тельных учреждений. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Краснодар. 2012. С. 11-23. 2 Филимонов В.Д., Филимонов О.В. Институт права. Институт уголовного права.

Институт уголовно-исполнительного права. Спб., 2011. С. 227.

258

тельства Российской Федерации о социальной адаптации лиц, освобожден-ных из мест лишения свободы» или т.п. вполне закономерно возникает во-прос о выделении данных Основ и соответствующих норм других отраслей права в самостоятельное постпенитенциарное право. Это вполне правомерно, тем более, если данные новеллы в законодательстве будут подкреплены на организационно-управленческом уровне путем создания службы пробации или другой аналогичной службы.

И.Ю. Сывороткина


Наследственные права осужденных в свете актуализации реформ уголовно-исполнительной политики

Российской Федерации В настоящее время в условиях реформирования уголовно-

исполнительной политики приобретает актуальность вопрос о сохране-нии, правильном толковании и применении гражданско-правовых (на-следственных) прав осужденных. Можно согласиться с аргументом, что данная проблема – далеко не самая актуальная в наследственном праве. Тем не менее, возможно, ее решение позволит учесть интересы опреде-ленной группы – осужденных к лишению свободы.

В деле реализации осужденными своих имущественных прав важным является наличие соответствующей системы и механизма их обеспечения. При отсутствии последних наличие данных прав будет только декларацией.

Учет международных стандартов – правовая инфильтрация норм ме-ждународного права в уголовно-исполнительное законодательство Рос-сийской Федерации, является важной составляющей и для формирования единой системы законодательства, регламентирующей вопросы составле-ния и удостоверения завещаний осужденных к лишению свободы в усло-виях новых задач и требований к реформированию УИС.

Существенный пересмотр наследственно-правовой доктрины, обу-словленный новеллами последней кодификации российского гражданско-го права и грядущие изменения – новая редакция ГК РФ, имеют целью не только адекватное и эффективное применение современного наследст-венного законодательства, построенного на расширении действия прин-ципа свободы завещания, но и, с учетом темы настоящей статьи, повыше-нии роли последнего в соблюдении гражданско-правовых (наследствен-ных) норм для осужденных, лишенных свободы, их исправлении в рамках заявленных реформ УИС.

Известный российский ученый-правовед Г.Ф. Шершеневич в своих трудах писал: «Все отношения прежнего субъекта, составляющие в сово-

259

купности понятие об имуществе, переходят на новое лицо не в отдельно-сти, а нечто цельное, единое. Наследование представляет собою общее преемство. Оно является одновременно переходом всего комплекса, а не только суммы юридических отношений»1.

Известно, что ст. 209 современного ГК РФ устанавливает право соб-ственника на владение, пользование и распоряжение имуществом, при-надлежащим ему. Указанный элемент гражданской правоспособности не подвергается каким-либо изменениям и при нахождении лица по пригово-ру суда в местах лишения свободы.

Вместе с тем ограничения в возможности лично участвовать в отно-шениях собственности не являются непреодолимым препятствием для осужденного, пожелавшего тем или иным образом распорядиться своим имуществом2. Речь прежде всего идет об имуществе, оставшемся у осуж-денного за пределами мест лишения свободы и принадлежавшем ему до осуждения. Осужденный сохраняет права на свое имущество и правомо-чие распоряжения, которое является предпосылкой для заключения граж-данско-правовых договоров и сделок, посредством которых собственник может приобретать, отчуждать и завещать имущество.

Осужденные, являясь собственниками, вправе совершить завещание, содержащее распоряжение о любом имуществе, в том числе о том, кото-рое они могут приобрести в будущем (ст. 1119 ГК РФ). Свобода завеща-ния в соответствии со ст. 1149 ГК РФ и согласно Инструкции3ограничива-ется только правилами об обязательной доле в наследстве.

«Основное ядро наследственной массы, – отмечает О.С. Иоффе4, – со-ставляют принадлежавшие наследодателю имущественные права и обя-занности. Личные неимущественные права становятся объектом наследо-вания лишь в той мере, в какой они необходимы для осуществления унас-ледованных имущественных прав (например, право на оформление изо-бретений, рационализаторских предложений)».

Новым законодательством установлен особый режим наследования отдельных видов имущества5. Дифференцированный подход к переходу по наследству отдельных видов имущества, установленный законодате-лем, отражен не только в правовых актах наследственного права, но и в

1 Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 2. М., 2005. С. 468–469. 2 См.: Гришко А.Я., Рыбаков В.В. Имущественные и неимущественные права

лиц, отбывающих лишение свободы: монография. Рязань, 2007. С. 109. 3 См.: Инструкция о порядке удостоверения завещаний и доверенностей начальни-

ками мест лишения свободы: приказ Минюста СССР от 14 марта 1974 г. № К-15/184. С. 4–5: http: // www.kodeks.ru / manage / printdoc?tid = &nd = 58803618&prevDoc = 901799839&.

4 См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право. Л., 1965. Т. 3. С. 291. 5 См.: Кириллова Е.А. Проблемы наследования по завещанию и по закону в гра-

жданском праве России // Рос. юстиция. 2006. № 10.

260

нормах смежных отраслей законодательства – жилищном, земельном, о хозяйственных товариществах и др. Специфичность проявления граждан-ских правоотношений в уголовно-исполнительной системе определяется прежде всего их субъектным составом. Когда одним из субъектов высту-пает осужденный, другие субъекты обязаны учитывать его специальный статус и многие правоограничения, в том числе относительно владения и распоряжения определенным имуществом, совершения сделок по распо-ряжению этим имуществом (составление и удостоверение завещания).

Обладая той же структурой, что и права всех граждан, круг имущест-венных прав осужденных существенно уже по объему. Требования режи-ма исполнения наказания в большей степени касаются основного имуще-ственного права личности – права собственности1. Лишение свободы не может «косвенно» ограничивать права, которых осужденные прямо не лишены, а лишь влечет за собой «особый порядок» их реализации2.

Формами закрепления норм, регулирующих «особый порядок» реали-зации прав осужденных, может быть введение в Уголовно-исполнительный кодекс РФ отдельной статьи, в которую можно включить процедурные нормы, относящиеся к реализации осужденными к лишению свободы тех гражданских прав (в первую очередь имущественных), которых они не лишены прямым указанием закона. Эта норма восполнит некоторый про-бел в действующем законодательстве и позволит более детально регули-ровать гражданско-правовые отношения осужденных к лишению свободы.

Порядок отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы во многом предопределяет особенности совершения осужденными граждан-ско-правовых сделок3. В уголовно-исполнительном кодексе РФ и Прави-лах внутреннего распорядка исправительных учреждений содержится де-тальная правовая регламентация и соответствующие ограничения на со-вершение осужденными различных сделок, в том числе и по составлению завещания.

Если мы обратимся к п. 1 ст. 22 ГК РФ, то непременно увидим, что нормативно-правовые акты, устанавливающие порядок исполнения уго-ловных наказаний в части содержащихся в них норм нормам гражданско-го права. Законодательно конкуренция норм уголовно-исполнительного права закреплена следующим образом: «Никто не может быть ограничен в

1 См.: Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреж-дений: приказ Минюста России от 3 ноября 2005 г. № 205 (ред. от 12.02.2009, с изм. от 7.02. 2012) // Бюл. норм. акт. фед. орг. исп. вл. 2005. № 47.

2 См.: Бортник Л.Ю. Об особенностях реализации гражданско-правового статуса осужденных к лишению свободы // Правовые проблемы укрепления российской госу-дарственности / под ред. В.А. Уткина. Томск, 2004. С. 148.

3 См.: Минеев И. Участие заключенных в гражданско-правовых сделках // Рос. юстиция. 1999. № 9. С. 46.

261

правоспособности и дееспособности иначе как в случаях и порядке, уста-новленных законом»1.

К сожалению, в местах лишения свободы нередки случаи ограниче-ния (частичного ограничения) решением суда дееспособности осужденно-го по различным мотивам: употребление спиртных напитков, наркотиче-ских и других одурманивающих веществ, болезненной склонности к азартным играм2. Очевидно, что невозможно также удостоверение заве-щаний недееспособных и ограниченно дееспособных осужденных, стра-дающих различными заболеваниями, в том числе психическими. Однако, если удостоверение завещания будет все-таки совершено (в силу различ-ных обстоятельств, причин), такое завещание в дальнейшем может быть признано судом недействительным.

Вместе с тем следует иметь в виду, что сам по себе факт того, что за-вещатель страдает хроническим алкоголизмом или серьезным психиче-ским заболеванием, не является основанием для признания сделки недей-ствительной. Факт составления завещания гражданином в момент, когда он не был способен понимать значения своих действий и руководить ими, может быть доказан только в судебном порядке.

Например, в период отбывания наказания у осужденного может обна-ружиться психическое расстройство, делающее невозможным исполнение наказания. В данном случае такому лицу суд может назначить принуди-тельные меры медицинского характера (ч. 1 ст. 99 УК РФ)3.

Порядок признания указанных лиц недееспособными регламенти-руется нормами ГПК РФ. В случае выздоровления осужденного приме-нение принудительных мер медицинского характера на основании за-ключения комиссии врачей-психиатров и решения суда может быть прекращено. В этом случае суд может вынести определение о возобнов-лении исполнения приговора, причем время применения принудитель-ных мер медицинского характера засчитывается в срок наказания (ст. 103 УК РФ). По тем же основаниям решением суда восстанавливается его дееспособность.

В соответствии со ст. 1127 ГК РФ завещания граждан, находящихся в местах лишения свободы, удостоверяются начальником места лишения свободы и приравниваются к нотариально удостоверенным завещаниям.

1 Комментарий к ГК РФ части первой, второй (постатейный) / под ред. О.Н. Са-дикова. М., 1999. С. 69.

2 См.: Боронбеков С., Бакунин С.Н. Прогноз о развитии криминогенной обста-новки в местах лишения свободы Рязанской области // Человек: преступление и нака-зание: Вестн. РИПЭ МВД России. 1997. № 1. С. 24; Новиков А.А. Завещание и завеща-тельный отказ в современном российском гражданском праве // Закон. 2006. № 10.

3 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.И. Чучаева. М., 2012.

262

Дискуссионным является вопрос о месте открытия наследства. В свое время О.С. Иоффе полагал, что местом открытия наследства осужденного является исправительное учреждение1. Исходя из буквального смысла за-кона, под местом открытия наследства осужденного следует понимать то место, где наследодатель постоянно или преимущественно проживал до факта осуждения.

Кроме того, дискуссионным является вопрос о возможности под-писания рассматриваемого завещания иными, чем наследодатель, ли-цами2. В ст. 1127 ГК РФ указывается, что из порядка о необходимой форме завещания делается исключение, а именно документ должен быть лично подписан завещателем в присутствии свидетеля. В случае, когда в соответствии с правилами Кодекса при составлении, подписа-нии, удостоверении завещания или при передаче его нотариусу при-сутствие свидетеля являлось обязательным, то отсутствие такового при совершении указанных действий влечет за собой недействительность завещания (ничтожность завещания) независимо от признания его та-ковым судом3.

Наличие права осужденных на получение юридической помощи от адвокатов и иных лиц, имеющих основания на оказание такой помощи га-рантировано в статье 12 УИК РФ. Осужденный вправе выразить желание воспользоваться помощью нотариуса. Начальник места лишения свободы законодательно обязан принять все меры к приглашению нотариуса, но в этом случае и все расходы по работе специалиста возлагаются на осуж-денного. Задача должностных лиц – внести разъяснения, обеспечить зна-ние правового положения данного субъекта сделки. В связи с этим возрас-тает роль юридической службы ИУ.

Вместе с тем недостаточный уровень развития правового сознания и правовой культуры осужденных часто не позволяет им использовать элемен-тарные правовые средства для реализации своих свобод и законных интере-сов. Кроме того, многие вопросы, возникающие в процессе обеспечения юри-дической помощью осужденных в пенитенциарной сфере, пока недостаточно проработаны как в законодательстве, так и в правоприменительной практике. Юридическая помощь выступает одним из важных средств, необходимым элементом механизма обеспечения прав, свобод и законных интересов осуж-

1 См.: Гришин А.П. Гражданско-правовое положение лиц, отбывающих наказа-ние в ИТУ. М., 1987. С. 73.

2 См.: Головастова Ю.А. Участие осужденных в гражданско-правовых сделках при условии фактора изоляции от общества // Социально-экономические и правовые аспекты собственности переходного периода и роль ОВД в ее защите: сб. науч. ст. Вып. 1. Рязань, 2005. С. 124–137.

3 См.: Зайцева Т.И., Юшкова Е.Ю. Актуальные проблемы наследования в нота-риальной и судебной практике. URL: http://www.underlaw.ru/articles/nas/3657/.

263

денных, позволяющим повысить эффективность деятельности пенитенциар-ных учреждений и органов при исполнении наказаний1.

Режимные ограничения, обращенные к осужденному, не позволя-ют ему в полной мере участвовать в односторонних гражданско-правовых сделках. Поясним почему. В соответствии с гл. 44 ГК РФ гражданин имеет возможность заключить с банком или иной кредит-ной организацией, имеющей надлежащую лицензию, договор банков-ского вклада2. Лица, находящиеся в местах лишения свободы, до осу-ждения могли быть вкладчиками в государственных сберегательных и коммерческих банках. Распоряжаясь внесенным вкладом, осужденный вправе поручить сберегательному банку осуществить перевод вклада в сберегательный банк, функционирующий при ИУ. Права на денежные средства, внесенные гражданином во вклад, могут быть по его усмот-рению завещаны либо в порядке, предусмотренном ст. 1124–1127 ГК РФ, либо посредством совершения в банке завещательного распоряже-ния в письменной форме, которое составляется на весь вклад или на определенную его часть (сумму). Права на финансовые средства, в от-ношении которых в банке совершено завещательное распоряжение, входят в состав наследства и наследуются на общих основаниях в со-ответствии с требованиями ГК РФ3.

Таким образом, лица, осужденные к лишению свободы, совершают некоторые сделки завещательного характера, непосредственно находясь в исправительном учреждении. Осужденный, получивший отпуск (ст. 97 УИК РФ) или разрешение на краткосрочный выезд из исправительного учреждения4, может составить завещание в нотариальной конторе или за-вещательное распоряжение с правом распоряжаться денежными средст-вами в банке, в котором у него имеется денежный вклад.

В рамках темы статьи в ней рассмотрена проблема обеспечения лишь одного элемента правового статуса осужденных – субъективных прав, под которыми, по определению профессора В.И. Селиверстова, следует понимать «предоставление осужденным реальных возможно-стей определенного поведения и пользования социальными благами, которые обеспечиваются юридическими обязанностями администра-

1 См.: Акимова О. А. Правовое и организационное обеспечение юридической помощи

осужденным в исправительных учреждениях: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. 2 См.: Харитонова Ю.С. Проблемы применения положений ГК РФ о наследова-

нии прав на денежные средства в банке // Как юрист юристу. 2003. № 10. С. 57. 3 См.: Пухов А.В. Организация работы с завещательными распоряжениями по

вкладам // Расчеты и операционная работа в коммерческом банке. 2010. № 2. С. 2. 4 См.: Об утверждении правил внутреннего распорядка ИУ: приказ Минюста

России от 3 ноября 2005 г. № 205 // Бюл. Минюста России. 2005. № 12.

264

ции органов, исполняющих наказания, и другими субъектами возни-кающих правоотношений»1.

В современных условиях гражданско-правовые (в их числе и наслед-ственные) правоотношения в УИС имеют большое значение, в частности для достижения целей наказания: сохранение законодателем гражданского статуса для осужденного – свидетельство гуманизма исправительной по-литики государства; закрепление юридических гарантий прав и законных интересов осужденных, подозреваемых и обвиняемых в совершении пре-ступлений в целом ряде новых федеральных законов, – свидетельство го-сударственной поддержки уголовно-исполнительной системы.

В.С. Тадтаев,


Обеспечение безопасности учреждений УИС

в условиях реформирования С точки зрения внутренней безопасности общества и государства на-

казание – это санкция, возникающая как следствие допущенного индиви-дом или социальной группой правонарушения, воздействующего на безо-пасность общества и направленного на причинение различного рода вреда обществу и его структурным элементам.

В современных условиях стратегическая задача исправительного уч-реждения изолировать преступника от условий его криминализации, пре-ступных связей и сформировать установки на правомерное поведение. Тем самым обеспечивается, в первую очередь, внутренняя безопасность общества, государства, УИС и всех их составных частей и элементов, в том числе конкретных исправительных органов и учреждений, их персо-нала, осужденных, остальных граждан, общественных и государственных институтов.

Политика уголовно-исполнительной системы – это большая и важная часть уголовной политики, которая связана с общей политикой государст-ва в области безопасности общества. В организации всей карательной сис-темы и в особенности мест лишения свободы в режиме и составе осуж-денных ярко отражается политическое и экономическое состояние страны, существующие взгляды на понимание преступности и отношение к пре-ступникам, функционирование соответствующих государственных орга-нов и учреждений. Девизом старой русской темницы было: поменьше све-

1 Селиверстов В.И. Теоретические аспекты правового положения лиц, отбываю-

щих наказание. М, 1992. С. 68–69.

265

та во все места заключения, поменьше света из самой тюрьмы. Это об-стоятельство существенно затрудняет детальное исследование истории развития отечественной уголовно-исполнительной системы на раннеисто-рических этапах ее становления.

Исполнение уголовных наказаний основывается на строгом соблю-дении гарантий защиты осужденных от пыток, насилия и другого жес-токого или унижающего человеческое достоинство обращения. Права осужденных охраняются государством, которое обеспечивает законность применения к ним средств исправления, их правовую защиту и безопас-ность.

Гарантии личной безопасности осужденных при отбывании уголов-ных наказаний закреплены и в Кодексе поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, который вменяет в обязанность сотрудникам исправительных учреждений: защиту человеческого достоинства и прав человека по отношению ко всем лицам, в том числе к осужденным; обес-печение охраны здоровья правонарушителей.

Запрещение пыток, жестокого, бесчеловечного или унижающего до-стоинство обращения и наказания является абсолютным по междуна-родному праву. Так, в ст. 3 Декларации Генеральной Ассамблеи ООН о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или уни-жающих достоинство видов обращения и наказания отмечается, что даже «исключительные обстоятельства, такие, как состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрез-вычайное положение, не могут служить оправданием пыток и других жес-токих, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания».

В группу международных правовых документов, устанавливающих гарантии личной безопасности осужденных в местах лишения свободы, также входят Основные принципы применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка, принятые VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. В этом документе указано, что сотрудники исправи-тельных учреждений вправе применять силу исключительно для поддер-жания безопасности и порядка в учреждениях или при угрозе личной безопасности.

Основываясь на положениях международного права и Конституции Российской Федерации, можно утверждать, что личная безопасность осу-жденных выступает как необходимая жизненная потребность человека, нашедшая свое обеспечение и реализацию в его правах, свободах и закон-ных интересах.

Исходя из определения безопасности уголовно-исполнительной сис-темы и с учетом теоретических определений безопасности личности под

266

безопасностью осужденных понимается гарантированная международным правом и российским законодательством защищенность жизни, здоровья, иных жизненно важных и социально значимых интересов личности осуж-денного от причинения вреда, а также предотвращение опасностей и уг-роз, возникающих в процессе исполнения (отбывания) уголовных наказа-ний в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы.

Таким образом, безопасность осужденных предполагает защиту их жизненно важных интересов, что соответствует и общеметодологическим требованиям, содержащимся в Законе РФ «О безопасности», в котором безопасность личности определяется как защищенность ее жизненно важ-ных интересов.

Правовое регулирование личной безопасности осужденных предпо-лагает нормативное закрепление порядка и условий реализации субъек-тивного права осужденных наличную безопасность, а также мер обеспе-чения их безопасности. Выделение этих двух направлений правового ре-гулирования позволяет рассматривать личную безопасность осужденных в качестве комплексного правового института, содержащего нормы различ-ных отраслей права. Причем право осужденных наличную безопасность и задача по ее обеспечению, стоящая перед учреждениями уголовно-исполнительной системы, закрепляются нормами уголовно-исполнительного права; меры обеспечения и гарантии личной безопасно-сти осужденных, наряду с уголовно-исполнительным правом, регулиру-ются и другими отраслями права (конституционным, гражданским, трудо-вым, уголовным, административным и т. д.).

Задача обеспечения безопасности осужденных предполагает, что для ее решения должен быть использован комплекс организационных, право-вых и иных мероприятий, имеющих несколько уровней проявления.

Первый уровень – это общие государственные меры связанные непо-средственно с уголовно-исполнительной политикой государства. К числу таких мер следует отнести мероприятия, направленные на улучшение эко-номического и финансового положения исправительных учреждений: меро-приятия в сфере уголовно-исполнительного законодательства (правовая ре-форма, улучшение условий содержания осужденных и т. д.): меры управ-ленческого характера и контроля за уголовно-исполнительной системой.

Второй уровень – меры обеспечения безопасности осужденных, при-нимаемые региональными органами государственной власти, а также раз-личные виды мер безопасности, направленные на устранение неблагопри-ятных экономических, бытовых и организационных факторов в ис-правительных учреждениях. Меры безопасности регионального уровня, включая и постпенитенциарную опеку осужденных (социальная помощь после освобождения, пособия по безработице), должны осуществлять ме-стные органы власти и управления.

267

Третий уровень – меры безопасности, осуществляемые органами управ-ления уголовно-исполнительной системы: организация распределения осуж-денных по исправительным учреждениям, открытие новых исправительных учреждений, создание специальных учреждений для отрицательно характери-зующихся осужденных, переводы осужденных по соображениям их безопас-ности из одних исправительных учреждений в другие и т. д.

Четвертый уровень (учрежденческий) – меры обеспечения безопасно-сти осужденных, предпринимаемые администрацией исправительных уч-реждений в процессе реализации наказания в виде лишения свободы.

Управление безопасностью уголовно-исполнительной системы является сложной социальной системой, включающей значительное количество от-дельных ее элементов, в частности, субъектов и объектов, в качестве которых выступают руководители и различные структурные подразделения УИС.

Система безопасности УИС постоянно испытывает различные возму-щающие воздействия со стороны ряда факторов: наличие субкультуры в сре-де осужденных, охватывающей тюремные традиции и обычаи, групповые мнения, настроения, носителями которых является отрицательная часть осу-жденных в лице воровских и тюремных «авторитетов», проявление действия малых отрицательных групп осужденных и их лидеров; групповые эксцессы, включая захваты заложников и массовые беспорядки. Все это выступает в ка-честве дестабилизирующих факторов безопасности уголовно-исполнительной системы. При этом необходимо, как показывают данные уголовной статистики, принимать во внимание неудовлетворительную кри-миногенную обстановку в стране, которая продолжает ухудшаться. Прогноз преступности на ближайшие 3–5 лет является крайне неблагоприятным, со-храняется тенденция роста количества тяжких преступлений. Это с неизбеж-ностью повлечет за собой увеличение численности осужденных и лиц, со-держащихся под стражей в следственных изоляторах. Поэтому создание ста-бильной системы управления безопасностью УИС потребует, с одной сторо-ны, переосмысления концептуальных положений, а с другой – организации качественного информационно-аналитического обеспечения ее управляемо-сти на основе учета факторов стабилизации и дестабилизации.

Н.В. Филатов,


Взаимосвязь пенитенциарной системы с социально-экономической

системой России на различных исторических этапах развития Возникновение пенитенциарной системы определялось ее взаимо-

зависимостью с рядом исторических процессов, и было обусловлено

268

социально-экономическими и политическими потребностями государ-ства.

В период существования Киевской Руси на фоне имущественного не-равенства, феодальных отношений, выделения родоплеменной знати, в пенитенциарной системе прослеживалось стремление князей к экономи-ческой выгоде от работы судебной системы, которая выражалась прежде всего в конфискации имущества в пользу последних, господстве системы штрафов и т. п.

После объединения Руси в конце XV в. предотвращение преступных деяний перестает носить частный характер. Защита от различных престу-плений переходит в разряд государственных функций. Складывается це-лостная система наказаний, главной целью которых было устрашение преступника.

К началу XVIII в. преобладала система общего заключения. Основным источником существования заключенных были собственные средства и ми-лостыня, так как государство не отпускало средств на их содержание, кроме того, осужденные платили за свое содержание («пожелезное») приставу.

Характерной чертой тюремного заключения в России в XVIII в. было использование труда заключенных, предпринятое Петром I для решения крупных экономических задач в России. Основные мероприятия сосредо-точились в европейской части страны, где осуществлялись грандиозные государственные работы. Возникшая нехватка рабочей силы была ком-пенсирована введением каторжных работ как вида уголовного наказания. Применение данного института наказания выявило широкие возможности использования принудительного труда осужденных, мощный каратель-ный, устрашающий ресурс и ее экономичность для государства.

Начало XIX в. ознаменовалось колонизацией Сибири, что требовало заселение необжитых территорий. Общеуголовная ссылка решала это.

В 1879 г. государство официально взяло курс на проведение тюрем-ной реформы. Ее причины были вызваны изменениями в социально-экономическом и политическом развитии России. С развитием капитализ-ма, формированием всероссийского рынка, и, следовательно, путей сооб-щения, к последней трети XIX в. Сибирь перестала быть оторванным от Европейской России регионом. В связи с этим она не могла больше слу-жить местом изоляции преступников, от которых очищались центральные районы страны.

Необходимость тюремной реформы была вызвана также рядом сопут-ствующих обстоятельств, таких как потребность общества в гуманизации жизни и постоянное участие России в международных тюремных конгрес-сах. Стремление поддерживать международный престиж стимулировало тюремные преобразования в России, однако часть слепо заимствованного опыта не учитывала специфику страны и уровень ее развития.

269

Также в 1879 г. была осуществлена централизация управления места-ми заключения. В составе Министерства внутренних дел создано Главное тюремное управление (ГТУ).

К началу 30-х годов ХХ в. существовавшая пенитенциарная система за-шла в тупик. Не выполняя стоящие перед ней основные задачи по перевоспи-танию преступной среды, она все больше утопала в канцелярщине, взятках, злоупотреблениях властью. Государство не имело финансовой возможности ее содержать. Вследствие этого остро встал вопрос о привлечении заключен-ных в качестве подневольных рабочих к решению грандиозных задач, по-ставленных партийно-политическим руководством. Возникший рынок труда позволял руководителям учреждений проводить достаточно самостоятельную финансово-ценовую политику. Принципиальные изменения произошли после принятия решения о строительстве важнейшего стратегического народно-хозяйственного объекта – Беломоро-Балтийского канала.

Принятие в 1930 г. Положения об исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) поставило перед пенитенциарной системой новую задачу, заклю-чавшуюся в оказании помощи государству в возрождении разрушенной экономики. Исправительно-трудовые учреждения были включены в на-родно-хозяйственный план.

В 1934 г. все исправительно-трудовые учреждения страны были пере-даны Главному управлению исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения (ГУЛАГ) НКВД СССР. Создание ГУЛАГа преследовало целью создание эффективной системы для проведения фор-сированной индустриализации.

В 1936–1937 гг. создаются управления специализированных лагерей в составе ГУЛАГа, задачей которых было решение различных хозяйствен-ных задач. Экономические цели продолжают оставаться приоритетными в данный период советской исправительно-трудовой политики. Вместо ад-министративно-территориального принципа размещения ИТУ доминиро-вал производственно-отраслевой, экономический принцип. Труд осуж-денных был направлен в основном на освоение природных богатств Даль-него Востока и Сибири, в районы страны, обладающие большой экономи-ческой перспективой.

Деятельность ГУЛАГа охватывала 17 отраслей народного хозяйства. С началом Великой Отечественной войны основной задачей исправи-

тельно-трудовой системы государства был перевод промышленности ис-правительно-трудовых учреждений на военные рельсы. Пенитенциарная система сыграла выдающуюся роль в деле материально- технической под-готовки к войне и явилась мощным людским и военным резервом для по-полнения действующей армии.

После войны советское государство приступило к восстановлению и дальнейшему развитию народного хозяйства. Но экономика государства

270

еще не была готова к реализации крупных проектов. Отсутствовали не только средства, но и материально-техническая база. В связи с отсутстви-ем финансирования, проектной документации и подготовленного фронта работ на объектах народного хозяйства, возросшего потока военноплен-ных и репатриантов, хронического недостатка кадров охранных структур руководство страны сочло провести массовую амнистию летом 1945 г. Но в последующий период из-за смены экономических приоритетов начался бурный рост ГУЛАГа. На 1 января 1950 г. там насчитывалось 2 561 350 заключенных. Этот показатель стал абсолютным рекордом в со-ветской истории.

Сразу после смерти Сталина началась коренная реорганизация систе-мы мест заключения. Было прекращено строительство ряда крупных объ-ектов, ведущееся при участии заключенных как не вызванное «неотлож-ными нуждами народного хозяйства». Резко снизилось число лагерей.

10 июля 1954 г. Совет Министров ССР утвердил Положение об ис-правительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР, которое закрепило основные принципы советской исполнительно-трудовой политики. На ИТУ были возложены задачи обеспечения отбытия осужденными наказа-ний по приговорам судов, охраны и надзора за ними, предупреждения но-вых преступлений, исправления их на основе приобщения к общественно полезному труду и проведения политико-воспитательной работы.

Новый Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. в качестве основных целей наказания назвал: исправление и перевоспитание осужденных в духе че-стного отношения к труду, точное исполнение законов, уважение к прави-лам социалистического общежития, а также предупреждение новых пре-ступлений как осужденными, так и иными лицами. Поставленные цели не умаляли экономического значения труда, значимость которого при опре-деленных колебаниях оставалась высокой до начала 1990-х годов.

Переход к рыночной экономике, развитие в стране демократических основ функционирования государства, признание и утверждение прав и свобод человека, а также глобальная реформа политической системы, по-влияли и повлекли существенные изменения в пенитенциарной системе. Изменения предписывали переход от жестких карательных мер воздейст-вия на осужденных к широкому стимулированию их правопослушного поведения.

Тяжелое экономическое положение в стране, отразилось и на состоя-нии исправительных учреждений, на быте и жизни осужденных. Важным моментом стало также существенное увеличение количества совершаемых преступлений, а следовательно и количества лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы.

Уголовно-исполнительный кодекс от 1 июля 1997 г. меняет приоритет целей наказания на исправление осужденных и предупреждение соверше-

271

ния новых преступлений, как осужденными, так и иными лицами. Важ-ным моментом явилось также признание приоритета международных норм права.

В 2010 г. ФСИН России вступила в новую стадию реформирования. Перед уголовно-исполнительной системой поставлены задачи по совер-шенствованию законодательства, расширению сфер применения и введе-нию новых видов альтернативных лишению свободы наказаний, измене-нию системы исправительных учреждений.

Таким образом, пенитенциарная система на разных исторических эта-пах развития выполняла различные социально-экономические задачи: от частной экономической выгоды отдельной знати, решения крупных эко-номических задач государства до принятия принципиально новых подхо-дов к исполнению наказаний, широкому стимулированию правопослуш-ного поведения осужденных и приведения пенитенциарной системы в со-ответствие с требованиями международных стандартов обращения с за-ключенными.

В.Б. Шабанов,

заместитель начальника академии по научной работе, доктор юридических наук, профессор;

И.И. Куценков, начальник кафедры

уголовно-исполнительного права уголовно-исполнительного факультета (Академия МВД Республики Беларусь)

Особенности управления органами и учреждениями,

исполняющими наказания На основании усиления дифференциации видов наказания усиливает-

ся роль Департамента исполнения наказаний, который является структур-ным подразделением МВД Республики Беларусь с правами юридического лица, уполномоченным осуществлять функции в сфере исполнения и от-бывания наказаний и руководящим деятельностью органов и учреждений уголовно-исполнительной системы МВД.

Департамент имеет самостоятельный баланс, счета в банках, печать с изображением Государственного герба Республики Беларусь и своим на-именованием, а также соответствующие печати и штампы.

Уголовно-исполнительную систему составляют: Департамент; управления Департамента по областям; управление Департамента по г. Минску и Минской области;

272

учреждения, исполняющие наказания в виде ареста, ограничения сво-боды, лишения свободы, пожизненного заключения, смертной казни, а также меру пресечения в виде заключения под стражу;

иные подразделения, созданные в установленном порядке для осуще-ствления задач, возложенных на Департамент.

Управления Департамента по областям и управление Департамента по г. Минску и Минской области, иные органы и учреждения уголовно-исполнительной системы являются юридическими лицами, имеют печати с изображением Государственного герба Республики Беларусь и своими наименованиями, а также соответствующие печати и штампы.

При осуществлении своей деятельности Департамент взаимодейству-ет с государственными органами, иными организациями, в установленном порядке сотрудничает с соответствующими органами иностранных госу-дарств и международными организациями.

Департамент и подчиненные ему органы и учреждения уголовно-исполнительной системы финансируются за счет средств республиканско-го бюджета, а также за счет других источников, определенных законода-тельством.

Основными задачами Департамента являются: организация исполнения и отбывания наказаний; организация исполнения меры пресечения в виде заключения под

стражу; руководство деятельностью органов и учреждений уголовно-

исполнительной системы; определение основных направлений совершенствования деятельности

по исполнению наказаний, внедрение в практику положительного опыта, прогрессивных форм и методов организации исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений.

Структура и численность Департамента утверждаются Министром внутренних дел в пределах штатной численности работников органов и подразделений внутренних дел, установленной Президентом Республики Беларусь, а также расходов на его содержание.

Структура, численность и штатные расписания подчиненных Депар-таменту органов и учреждений уголовно-исполнительной системы утвер-ждаются в порядке, определяемом Министром.

Лица из числа гражданского персонала Департамента, управлений Департамента по областям, управления Департамента по г. Минску и Минской области, кроме лиц, осуществляющих их техническое обслужи-вание и обеспечение деятельности, являются государственными служа-щими.

Департамент возглавляет начальник, назначаемый на должность и освобождаемый от должности Президентом Республики Беларусь по

273

представлению Министра. Начальник Департамента имеет заместите-лей, в том числе одного первого, которые назначаются на должности и освобождаются от должностей Министром по представлению на-чальника. Численность заместителей начальника Департамента опре-деляется Министром.

Положение о коллегии Департамента, ее численность и состав утвер-ждаются Министром по представлению начальника.

Управления Департамента по областям, управление Департамента по г. Минску и Минской области (далее – управление) входят в уголовно-исполнительную систему МВД Республики Беларусь и координируют деятельность подчиненных учреждений, исполняющих наказания в виде общественных работ, лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, исправительные работы, арест, ограничение свободы, лишение свободы, пожизненное заключение, смертной казни (далее – подчиненные учреждения).

Структура и штатная численность управления утверждаются Мини-стром в пределах штатной численности работников органов и подразделе-ний внутренних дел, установленной Президентом Республики Беларусь, а также расходов на ее содержание.

В управлении образуются постоянно действующие и временные ко-миссии, необходимые для обеспечения служебной и финансово-хозяйственной деятельности, персональный состав которых и порядок их работы утверждаются начальником управления.

Финансирование управления осуществляется за счет средств рес-публиканского бюджета в соответствии со сметой расходов, утвержден-ной Департаментом, а также за счет иных источников, определенных законодательством.

Управление возглавляет начальник, который назначается на должность и освобождается от должности Министром по представлению начальника Департамента. Начальник имеет заместителей, которые назначаются на должность и освобождаются от должности Министром по представлению начальника Департамента.

В соответствии со ст. 14 УИК Республики Беларусь органами и учрежде-ниями, исполняющими наказание и иные меры уголовной ответственности, являются исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, ис-правительные учреждения открытого типа, уголовно-исполнительные ин-спекции.

В соответствии со ст. 64 УИК к исправительным учреждениям отно-сятся исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечеб-ные исправительные учреждения.

В том числе: - исправительные колонии-поселения, где отбывают наказание;

274

- исправительные колонии для лиц, впервые отбывающих наказание в виде лишения свободы в условиях общего и усиленного режима;

- исправительные колонии для лиц, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы в условиях общего, усиленного и строго режима;

- исправительная колония особого режима, где отбывают наказание осужденные мужчины;

- исправительная колония для лечения и содержания лиц, больных ак-тивной формой туберкулеза – временно, на период лечения, отбывают на-казание осужденные мужчины, больные активной формой туберкулеза (как впервые отбывающие, так и ранее отбывавшие наказание в виде ли-шения свободы).

- воспитательные колонии, в которых отбывают наказание несовер-шеннолетние, осужденные к лишению свободы, а также осужденные, ос-тавленные в воспитательных колониях после достижения ими восемна-дцатилетнего возраста в соответствии со статьей 132 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь;

- тюрьмы. - следственные изоляторы; - исправительные учреждения открытого типа, в которых отбывают

наказание осужденные к ограничению свободы с направлением в испра-вительное учреждение открытого типа;

- арестные дома, в которых отбывают наказание, осужденные к аресту. Кроме того, в подчинении Департамента находятся лечебно-трудовые

профилактории, в которых осуществляется принудительная изоляция и медико-социальная реадаптация с обязательным привлечением к труду граждан.

На базе исправительных колоний и ЛТП действуют республиканские унитарные производственные предприятия и внебюджетные мастерские.

Учреждения являются юридическими лицами по законодательству Рес-публики Беларусь, имеют закрепленное за ними на праве оперативного управления обособленное имущество, самостоятельный баланс, несут само-стоятельную ответственность по своим обязательствам, могут от своего име-ни заключать договоры и контракты, приобретать и осуществлять имущест-венные и личные неимущественные права, имеют право открытия текущих, валютных и других счетов в установленном порядке, исполнять обязанности, быть истцом и ответчиком в суде, имеют печать с изображением Государст-венного герба Республики Беларусь и своим наименованием, а также соответ-ствующие печати и штампы, другие реквизиты юридического лица.

Учреждение возглавляет начальник, назначаемый на должность и ос-вобождаемый от должности Министром по представлению начальника Департамента. Начальник учреждения имеет заместителей, которые на-значаются на должность и освобождаются от должности начальником Де-

275

партамента. Численность заместителей определяется Министром. Пре-кращение деятельности учреждения может быть осуществлено путем его реорганизации или ликвидации в соответствии с законодательством Рес-публики Беларусь.

В соответствии со ст. 4 Закона Республики Беларусь от 16 июня 2003 г. № 215-З «О порядке и условиях содержания лиц под стражей» местами содержания под стражей являются следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы, изоляторы временного содержания органов внутренних дел, а также исправительные учреждения, арестные дома в ка-честве мест содержания под стражей.

Цель деятельности следственных изоляторов заключается в обеспече-нии исполнения меры пресечения в виде заключения под стражу, испол-нении уголовных наказаний в соответствии с приговорами судов, актами амнистии или помилования, осуществлении контроля за соблюдением за-конности при обеспечении охраны и надзора за лицами, заключенными под стражу, и соблюдением законности при исполнении наказаний, про-ведении комплексного анализа и прогнозировании криминальной обста-новки в учреждении, выработке проектов управленческих решений по преодолению негативных тенденций в динамике преступности и по во-просам исправления осужденных, сборе, обобщении и распространении прогрессивных форм и методов работы.

Учреждение возглавляет начальник, назначаемый на должность и ос-вобождаемый от должности Министром по представлению начальника Департамента. Начальник учреждения имеет заместителей, которые на-значаются на должность и освобождаются от должности начальником Де-партамента. Численность заместителей определяется Министром.

Исправительные учреждения открытого типа являются составной ча-стью уголовно-исполнительной системы и юридическим лицом по зако-нодательству Республики Беларусь, имеет закрепленное за ним на праве оперативного управления обособленное имущество, самостоятельный ба-ланс, несет самостоятельную ответственность по своим обязательствам, может от своего имени заключать договоры и контракты, приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, имеет право открытия текущих, валютных и других счетов в установленном по-рядке, исполнять обязанности, быть истцом и ответчиком в суде, иметь печать с изображением Государственного герба Республики Беларусь и своим наименованием, а также соответствующие печати и штампы, другие реквизиты юридического лица.

Надзор за соблюдением законности исполнения наказания осуществ-ляется органами прокуратуры.

Учреждение возглавляет начальник, назначаемый на должность и ос-вобождаемый от должности начальником Департамента по представлению

276

начальника управления Департамента по областям. Начальник имеет за-местителей, назначаемых на должность и освобождаемых от должности начальником областного управления Департамента по согласованию с на-чальником Департамента.

Уголовно-исполнительные инспекции в соответствии со ст. 16 Зако-на Республики Беларусь «Об органах внутренних дел Республики Бела-русь» входят в систему органов внутренних дел и подчиняются милиции общественной безопасности. Уголовно-исполнительные инспекции ис-полняют наказания, не связанные с изоляцией осужденных от общества и иные меры уголовной ответственности, осуществляют совместно с дру-гими подразделениями территориальных органов внутренних дел пре-вентивный надзор, профилактическое наблюдение и профилактический учет в отношении лиц, имеющих судимость.

Инспекции осуществляют свою работу во взаимодействии с органами внутренних дел, прокуратуры, судами, налоговыми органами, органами государственной службы занятости.

Начальники органов внутренних дел: осуществляют повседневное руководство инспекциями; утверждают планы работы инспекций; организуют и контролируют исполнение инспекциями приговоров

судов; обеспечивают взаимодействие служб и подразделений органов внут-

ренних дел с инспекциями по исполнению приговоров судов, а также ро-зыску осужденных, скрывшихся от отбывания наказания или уклоняю-щихся от явки в инспекцию без уважительных причин; состояние этой ра-боты не реже одного раза в квартал рассматривают на оперативных сове-щаниях;

принимают меры к своевременному замещению сотрудников инспек-ций, отсутствующих в связи с болезнью, учебой, нахождением в отпуске и другими причинами.

Начальники главного управления внутренних дел Минского город-ского исполнительного комитета, управлений внутренних дел областных исполнительных комитетов рассматривают на оперативных совещаниях состояние взаимодействия служб и подразделений органов внутренних дел с инспекциями по исполнению приговоров судов, а также розыску осужденных, скрывшихся от отбывания наказания или уклоняющихся от явки в инспекцию без уважительных причин.

277

А.Н. Шахов, слушатель факультета управления


Проблемы медицины во ФСИН России

Забота о здоровье граждан является одним из ключевых направлений развития Российского государства. Согласно ст. 41 Конституции Россий-ской Федерации каждому гражданину гарантируется право на охрану здо-ровья и медицинскую помощь.

Деятельность медицинских служб ФСИН России в настоящее время регламентируется законами РФ нормативно-правовыми актами Мини-стерства юстиции и Министерства здравоохранения.

Оказание медицинской помощи подозреваемым, обвиняемым и осуж-денным в уголовно-исполнительной системе осуществляют 920 медицин-ских частей исправительных учреждений, 9 лечебно-исправительных уч-реждений (ЛИУ) для больных наркоманией, 57 ЛИУ для больных тубер-кулезом, 75 общесоматических, 51 туберкулезная и 5 психиатрических больниц, бактериологические лаборатории центров санитарно-эпидемиологического надзора (ЦСЭН) при 52 территориальных органах ФСИН России, 10 иммунологических и 5 санитарно-гигиенических лабо-раторий.

На основании вышеперечисленных данных можно сделать выводы, не совсем соответствующие действительности, что с таким количеством ле-чебно-исправительных учреждений в полном объеме реально оказывать полноценную, профессиональную медицинскую помощь спецконтинген-ту. Но как показывает практика, более 50 % медицинских частей и боль-ниц расположены в не приспособленных для этого помещениях. Здания, сооружения, оборудование этих учреждений в большинстве своем имеют высокий процент изношенности, морально и физически устарели. Уровень оснащенности выше перечисленных учреждений лечебно-диагностической аппаратурой остается желать лучшего. Материально-техническая база здравоохранения уголовно-исполнительной системы, пе-реданной из МВД России в ведение Минюста России в 1998 году, харак-теризуется значительной изношенностью основных средств. Более 45 % медицинской техники, имеющейся в УИС, 60–80-х годов выпуска. Она технически устарела и выработала свой ресурс. Затраты на ее ремонт зна-чительны и нецелесообразны. В ряде пенитенциарных, медицинских уч-реждений отсутствуют квалифицированные медицинские работники или медицинские работники прошедшие профессиональную переподготовку.

Особо актуальная проблема в организации оказания медицинской по-мощи в исправительных учреждениях связана с комплектованием кадров

278

медицинских работников, работа которых становится все более напря-женной. Оттоку квалифицированных сотрудников из учреждений уголов-но-исполнительной системы способствуют следующие причины:

– отсутствие жилья; – отдаленность от городов и культурных центров; – постоянный контакт со спецконтингентом; – денежное содержание не соответствует вредным условиям службы. Также не стоит забывать, что плохое состояние здоровья спецконтинген-

та объясняется его спецификой. Так как лица, отбывающие наказание в мес-тах лишения свободы, в большинстве случаев являются представителями со-циально дезадаптированной группы, которая чаще других страдает социально значимыми заболеваниями. Многие из них до заключения под стражу не по-падали в поле зрения гражданского здравоохранения. И они узнают о своих заболеваниях только после медицинского обследования в учреждениях уго-ловно-исполнительной системы. В настоящее время те или иные заболевания имеют более 90 % лиц, находящихся в местах лишения свободы, 410 тысяч, болеют социально значимыми заболеваниями. Например, активным туберку-лезом больны 38 тысяч человек, ВИЧ – 56 тысяч человек, алкоголизмом – 24 тысячи человек, наркоманией – 60 тысяч человек. Значительное отставание здравоохранения УИС от уровня общенационального здравоохранения Рос-сии снижает эффективность медицинской помощи, нарушает преемствен-ность в лечении, что в свою очередь утяжеляет течение болезней и в после-дующем ведет к увеличению затрат на лечение.

В настоящее время медицинское обеспечение объемы финансирова-ния из бюджета действующих обязательств не позволяют развивать мате-риально-техническую базу здравоохранения пенитенциарной системы, поддерживать работоспособность имеющегося лечебно-диагностического оборудования, полноценно обеспечить процесс лицензирования ЛПУ, медицинских, частей, аптек, лабораторий, регулярно осуществлять про-фессиональную подготовку медицинских кадров.

Соблюдение прав осужденных к лишению свободы, а также подозре-ваемых и обвиняемых в совершении преступлений на охрану здоровья не-возможно без приведения здравоохранения уголовно-исполнительной системы к уровню национальной системы здравоохранения.

Для решения многих проблем в медико-санитарном обеспечение мест лишения свободы было предложено провести пилотный проект по созда-нию и функционированию медико-санитарных частей. Эксперименталь-ная отработка новой организационной модели медицинской службы про-водится на базе медицинских подразделений учреждений УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области и УФСИН России по Тверской области, где созданы медико-санитарные части ФСИН России, которые осуществляют свою деятельность с февраля 2011 года.

279

Хочется отметить предварительные итоги вышеперечисленного пи-лотного проекта:

– удалось усовершенствовать организационную структуру медицин-ской службы, выведя ее из подчинения территориальных органов;

– удалось добиться в полном объеме персональной ответственности медперсонала за жизнь и здоровья лиц находящихся в местах лишения свободы;

– численность больных, состоящих на диспансерном учете, сократи-лась на 57 с лишним тысяч;

– общая смертность снизилась незначительно (–0,3 %) (всего умер-ло – 4402), вместе с тем, смертность от заболеваний туберкулезом снизи-лась на 14 %;

– отремонтированы помещения, приведена материальная база в соот-ветствии с требованиями Минздравсоцразвития;

– увеличилось финансирование медучреждений почти в два раза. Все это позволило сократить в этих регионах число вывозов осужден-

ных за пределы режимных объектов, привело к снижению количества жа-лоб и обращений во ФСИН России на медицинское обслуживание.

В данном случае речь идет не только о том, чтобы передать денежные средства и полномочия из территориальных органов ФСИН России во ФСИН России, но и усовершенствовать профессиональный подход к рас-пределению этих средств. Только при таком подходе возможно совершен-ствование деятельности пенитенциарной медицины.

280

Научное издание

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В УСЛОВИЯХ МОДЕРНИЗАЦИИ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

Сборник докладов участников

Международной научно-практической конференции 22–23 ноября 2012 г.

Том 2

Доклады участников круглых столов

Материалы печатаются в авторской редакции

Компьютерная верстка Г.Н. Смирнова

Подписано в печать 28.02.13. Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times, Arial. Печ. л. 17,5. Тираж 300 экз. Заказ № . Редакционно-издательский отдел Академии ФСИН России 390000, г. Рязань, ул. Сенная, 1 Отпечатано: Отделение полиграфии РИО Академии ФСИН России 390000, г. Рязань, ул. Сенная, 1

Documents

УГОЛОВНО ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА · 08/12/1995 · Современная уголовная политика США: итоги стратегии «нуле-вой