НОВАЯ

НЕМИГАл и т е р а т у р н а я

Учредитель и редакция журнала: ООО «Витпостер»

Главный редактор: АВРУТИН Анатолий Юрьевич

Р е д а к ц и о н н а я к о л л е г и я :

Анатолий АНДРЕЕВ, Глеб АРТХАНОВ, протоиерей Павел БОЯНКОВ, Алексей ВАРАКСИН, Иван ГОЛУБНИЧИЙ (Москва), С ветлана ЕВСЕЕВА, Николай КОНЯЕВ (Санкт-Петербург), Вячеслав ЛЮТЫЙ (Воронеж), Владимир МАКАРОВ, Глан ОНАНЯН (Москва), В иктор ПЕТРОВ (Ростов-на-Дону), Валентина ПОЁИКАНИНА, Елена ПОПОВА,Иван САБИЁО (Москва), Валерий СДОБНЯКОВ (Нижний Новгород), Владимир СКВОРЦОВ (Санкт-Петербург), Александр СОКОЛОВ,Сергей ТРАХИМЁНОК, Юрий ФАТНЕВ, Иван ЩЁЛОКОВ (Воронеж)

(2 0 1 5 )Л И Т Е Р А Т У Р Н О ­ХУДОЖ ЕСТВЕННЫ Й ЖУРН А Ё

ИЗДАЕТСЯ С 2007 ГОДА. С 1999 ПО 2006 ВЫХОДИЛ ПОД НАЗВАНИЕМ «НЕМИГА ЛИТЕРАТУРНАЯ»

МИНСК

СОДЕРЖАНИЕПОЭЗИЯ

ПРОЗА ПОЭЗИЯ

ПРОЗА ПОЭЗИЯ

ДРАМАТУРГИЯ

НОВОЕ ИМЯ

ПРОЗА

ПОЭЗИЯ

ПРОЗАПОЭЗИЯ

ПРОЗАПОЭЗИЯ

РУССКОЕ ЗАРУБЕЖЬЕ ПУБЛИЦИСТИКА

КРИТИКА

ЧАСОВНЯАРМИЯ

НЕМИЖКА

ДМИТРИЙ КОВАЛЁВ. Поколение. Стихи ...................................... 3АНАТОЛИЙ ДОМБРОВСКИЙ. Два рассказа о в о й н е ............ 8ЭММА МЕНЬШИКОВА. Есть простые слова. Стихи............. 16НИКОЛАЙ ИВАНОВ. Засечная черта. Н овелла .................... 19ГЕННАДИЙ ЁМКИН. Я себе не придумывал Бога... Стихи ...31 ИВАН САБИЛОАристократы, или Подарок судьбы. Д р а м е д и я ..................... 34ЕКАТЕРИНА МОССЭВ безмолвии сокрыта поэтичность. Стихи............................82ВАЛЕРИЙ КАЗАКОВ. Самовар. Р а с с к а з ..................................85АРКАДИЙ КУЗЬМИН. Короткие р а сска зы ................................ 90ЛЮБОВЬ БЕРЗИНАВ багровых отблесках заката. Стихи..................................... 94ТАТЬЯНА ЖИТКОВА. Войди в м ой дом. Стихи................... 98МИХАИЛ КУЛЕШ. Р а с с ка зы .......................................................101ВЛАДИМИР ШУГЛЯ. Забыть ли войну?.. Стихи...................107СВЕТЛАНА КРЯЖЕВА. Часть души. Р а с с к а з .......................110АЛЛА ЛИНЁВА. И я была с м оим народом. Стихи..........119ВАЛЕНТИНА ФИСАЙ. В серебре дней. Стихи......................121ГАЛИНА ИЛЬИНА. Осень жизни. Стихи................................. 122НАТАЛИЯ ЕРМЕНКОВА. Навстречу Времени. Стихи...........125ЛИДИЯ ДОВЫДЕНКО О чем шумит полесский дуб, илиПаломничество к писателю Вениамину Бычковскому ....128ЛЮДМИЛА ВОРОБЬЁВАП оэзия и ж изнь под «знаком Огня». О творчестве Татьяны Л е й к о ..............................................................................133Протоиерей ПАВЕЛ БОЯНКОВ. Караван идет.........................139ВЛАДИМИР МАКАРОВ Великая война и современность.К 100-летию Первой м ировой войны .....................................143АНАТОЛИЙ ДРОЗДОВСКИЙ. Звёздочка. Ст ихи....................152

Издание безгонорарноеАдрес редакции: 220039, г. Минск, ул Чкалова, 38/1, тел. 220-20-40.Для писем: 220005, г. Минск, ул. Гикало, 18-18.Е-шаП: аатгиНпЩдтаИсотСтильредактор Г. В. Ширкина.Журнал зарегистрирован в Министерстве информации РБ. Свидетельство о регистрации № 1348 от 03.05.2010. Подписано в печать 08.04.2015. Формат 70х100/16.Бумага офсетная. Усл. печ. л. 12,35. Уч.-изд. л. 10,24.Тираж 1000 (1-й з-д 1-160) экз. Зак. № 173 . Цена договорная.

Издатель ООО «ВИТпостер». Свидетельство о государственной регистрации издателя,

изготовителя, распространителя печатных изданий №1/98 от 02.12.2013.

Типография ООО «Бизнесофсет». Свидетельство о государственной регистрации издателя,

изготовителя, распространителя печатных изданий №2/28 от 12.12.2013.

Пр. Независимости, 95/3-7, 220043, г. Минск. Тел./факс: (017) 280 13 80 Е-шаП: Ъорпп1@1и1.Ъу

© «Новая Немига литературная», №2, 2015

К 100-ЛЕТИЮ ПОЭТА-ФРОНТОВИКА

ПоэзиЯ

Дмитрий КОВАЛЁВ

Дмитрий Ковалёв (1 9 1 5 -1 9 7 7 ) родился в семье сельского кузнеца в Ветке, на Гомельщине. Был первым ребёнком в семье. Многодетная семья (ещё три сестры и четверо братьев) жила в нужде. Сёстры умерли в раннем возрасте, братья Георгий и Виктор погибли на фронте. После окончания трёх классов начал трудиться, помогая по дому, в кузнице и на поле. Про­должить образование удалось только с девятнадцати лет. Перед войной окончил рабфак, стал преподавать в сельской школе в Романовичах под Гомелем. В 1940 году уходит добровольцем на Северный флот, где служил всю войну: сначала стрелком морской пехоты, затем подводником. Работал во флотской печати. Здесь во время войны он складывается ка к поэт, на­писаны одни из лучших его стихотворений: «Потери», «А думал я.. .» . Первая книга «Далёкие берега» вышла в М инске в 1947 году. После демобилизации в 1946 году приезжает в Минск, сотрудничает в разны х изданиях. В 1957 после окончания Высших литературных курсов был приглашён заведовать редакцией прозы и поэзии в московском издательстве «Молодая гвардия». Впоследствии вёл творческий семинар в литинституте. Отдавал много сил и времени работе с молодыми поэтами, публичным выступлениям. Помимо поэтических книг оставил переводы, в основном белорусской поэзии и про­зы, а также критические статьи, собранные в посмертно изданной книге.

Поколение

ЛЮБОВЬ

Рж аного северного у тр а вотчина. Р ассвет неж нее рж ан и я коня.И ду, блестя ступням и, вдоль обочины, К ак полный колос, голову клоня.И не прохож ий здесь,

И не напрасны й я.Т ак и уйду,Любви не утоля.М оя неблизкая зарница красная. И светится в хлебах моя зем ля.

4 Дмитрий Ковалёв

ПОКОЛЕНИЕ

Воспитаны,Испытаны - При нем.Дух не покорности,А - покоренья.Ты над враньем,Как лес прореженный над вороньем, Высокое, прямое поколенье.

Не знавшее о многом до седин,Ты верило -И смерть встречало смело.Да усомнись ты хоть на миг один - Ты Родину спасти бы не сумело...

Нет вечных истин ничего новей Ни за чертой небытия,Ни перед.Будь проклят Тот из сыновей,Кто не отцам,А лжи о них Поверит.

СОЖ

Сож мой!Луга, луга...Стежка к тебе Из сада.Бор.Облака.Стога.Кручи.Коровье стадо...Чибиса голосок В шелестах,В плесках слабых. Чистый речной песок. Лоз горьковатый запах. Что еще надо? Все... Жить, не играя в прятки. Есть и коса

...И вот мы всплыли. Воздух нас пьянит. Шуршанье пены, Ветер,Чаек голоса.И хмуры небо с морем, Хмур гранит.И хмурость режет Яркостью глаза...На палубе стоять Я твердо мог,А вот сошел - И поплыла скала. Качается,Уходит из-под ног,И глохнешь.А в ушах - колокола... И знаешь, что покой Коварно лжив.Что выхода опять Недолго ждать.Что только тот,Кто побеждает, жив. Что каждый выход Учит побеждать.

И косье.Сны мои кратки И сладки.Сам яС рассветом схож. Солнечней самородка. Есть за березником Сож И самодельная лодка. Можно лететь,Не бежать.Мир весь,Шепнув,Окликнуть...Лучше не быть,Не дышать,Чем от тебя Отвыкнуть.

Поколение 5

А ДУМАЛ Я.

Матери моей Екатерине Ивановне ПРОСТИ

А думал я,Что как увижу мать,Так упаду к ногам ее.Но вот,Где жжет роса,В ботве стою опять.Вязанку хвороста межой она несет. Такая старая,Невзрачная на вид.Меня еще не замечая,ВслухСама с собой о чем-то говорит. Окликнуть?Нет,Так испугаю вдруг....Но вот сама заметила.Уже,Забыв и ношу бросить на меже,Не видя ничего перед собой,Летит ко мне:- Ах, боже, гость какой!А я,Как сердце чуяло,В лесуЕще с утра спешила все домой...- Давай, мамуся, хворост понесу.И мать заплакала, шепча:- Сыночек мой! -С охапкой невесомою в руках,Близ почерневших пятнами бобов, Расспрашиваю я О пустяках:- Есть ли орехи?Много ли грибов? - А думал -Там,В пристрелянных снегах,Что, если жив останусь и приду, - Слез не стыдясь,При людях,На виду,На улице пред нею упаду.

ТонеНе жизнь прожить, а поле перейти...Но поле, поле...Отчего ж так малоЖизнь в годы бедствий сердце понимало?. И ты меня за все, за все прости,Судьба моя, несладкая отрада. Единственный тревожный мой покой,Но никакой другой мне и не надо,И нет другой на свете никакой.С неведеньем большого ожиданья,С непраздничностью позднего свиданья, Прости, что не таким, как ожидала, Таким, как есть, меня ты увидала.Что в горе ты не опустила руки И голову в беде не уронила.Что жили от разлуки до разлуки,Что сына без меня ты хоронила.И те, как кровь и как заря, цветы,Что принесла на свежий холмик ты,И все в глазенках черных наяву Я утреннюю вижу синеву.Прости - и сны мне новые навей.Я теми - помнишь?- столько лет живу. Прости, что меньше знаю сыновей,Что часто ревновал тебя, родную,И что теперь все реже я ревную,Все чаще матерью тебя зову.За скрытность скорби и невидность слез, За то, что столько сил твоих унес.Что надо было поле перейти,Где столько павших,Жизни не узнавших.И что другого не было пути У нас,Так долго, трудно отступавших,Но победивших все-таки...Прости.

Дмитрий Ковалёв

***

Опять в прудах под молчаливой ивой Живет зеркальный карп миролюбивый. Опять на липах пчелы в блестках пыли, Цветы, как бабочки, все ветви облепили. Опять, в песке копаясь возле хаты, Растут в тиши бессмертные солдаты.

***

Памяти братьев Георгия и Виктора, павших на фронтах

Великой ОтечественнойЗарозовело все...И снова с вечной Загадкою вдвоем.И Сож - как встарь.Вишневые, малиновые свечи Затеплил глубины его алтарь,И темнота течения так зыбка.Плывет, баюкает счастливость снов. Ясна, как материнская улыбка.И снова мать увидела сынов.И вот стоит, от счастья - как в испуге. Не в силах с места соступить она. Забыла все и уронила руки,Которыми обнять бы их должна.Они идут навстречу по закату, Рассветные и отроки почти.Свет обновил бревенчатую хату.Ты, вечер чащ, молчаньем их почти.А ты, заря лугов с криничной синькой,С лица ее морщины скорби смой.Земля с дрожащей над ключом осинкой, Почувствуй душу их в себе самой.

РОДОСЛОВНАЯ

Мать русская, отец мой белорус - Я вновь,Как в Киевской Руси, един,Как та вода, что пьем,Хлеб, что едим.Как тот, что держит кровлю,Цельный брус.Усобицы,Полон татарский злой,Кровь и предательство,Бесчестие и грязь - Все было...Но копился под золой Чистейший жар,Врагам не покорясь...Прапрадед матери, кляня раскол,Ушел в леса, и голоден и гол,Пшеницу вырастил для калача,Осев, обжился - был и двор и кол.И речь сберег: чиста, как из ключа.И друг ему - плененный им карел,С ним партизанил, войско шведов бил.Чай по-московски, дуя в блюдце, пил.И Пугачева предок мой пригрел...А дед отца фамилию нам дал,Что прозвищем была: все - ковали.А мать с отцом - не сводни их свели,Где от садов весной земля бела,Сошлись, всех предрассудков сбросив груз. Озолотила свадьбу их листва...

Мать русская, отец мой белорус - Я не Иван, не помнящий родства!.. Гордились родословными князья,Бояре и дворяне: из корней!..Мой род и благородней и древней.И в нем державный труд Руси всея!Купель моя!Зарницы Кобзаря,Бунт Аввакума И Купалы клич...И породнивший целый мир Ильич...По ранней рани - Волга - как заря.

Поколение 7

Была речушка рыбная, на славу. Удильщикам и детям - благодать.Спрямили русло, Сделали канаву.

Пока меняют лик хамелеоны, Сменяя на проклятие «ура!» - Работают все так же миллионы И для «сегодня» не чернят «вчера».

Теперь лягушек даже не видать. Не торопливы люди,Терпеливы:Смешкам злорадным воли не дают. Не выставляют лучшие порывы.И не спешат вершить Последний суд.

Живой подземный ток иссяк, заилен. Исчезли живописные мазки...Не терпят умники ни в чем извилин. Хотят, чтоб было все - как их мозги.

НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Я просыпаться начинаю с вечера. Причудливые чуткости сплетенья:То свет на веках чувствую,То тень я,То темень,Что березами подсвечена.И даже вижу я, в окно не выглянув,На все гляжу с неутолимой жаждой, - Разъезды, фермы, деревеньки, выгоны,И над холмом в цветах - Солдат у каждой...А рельс бесстыковый скользит, не окая,И ускоренье будит не рывками.И удивляет полотно широкое,Насыпанное чьими-то руками.Несет махина, удивляя легкостью,Блеск пригасив, пронзительно сквозная.Как не подумал до сих пор с неловкостью, Что знаю путь, кто создал все - не зная.Как не помыслил, что страны огромности Таят безвестные селенья, местности,Что неизвестность, видно, не от скромности, Еще ворчу, что сам я в неизвестности.Нет знаменитее шута эстрадного.Всех футболистов знают с их победами.А гениев ума, а люда страдного,Свершений главных - подвиги неведомы...И я от быстроты - как в невесомости: Предчувствую,Что их в себе открою...И нету ничего тревожней совести.И ночь от зарев - Как фронты от крови.

П розА

Анатолий ДОМБРОВСКИЙ

ДВА РАССКАЗА О ВОИНЕ

СИГНАЛБыль

Районный отдел НКВД в Ак-Мечети до войны считался одним из самых спо­койных участков работы. Надо думать, из-за малой населенности района. И уж если какой-то крымский поселок истинно заслуживал того, чтобы его называли глубинкой, то в первую очередь, наверное, Ак-Мечеть.

Тарханкутский полуостров - каменистая пустыня. Редкие села жмутся к само­му морю. Здесь рыбаки старинным способом ловят кефаль, охотятся с гарпунами на белугу, ставят прибрежные сети-оханы на сельдь и камбалу. А на каменистых, продуваемых нескончаемыми ветрами просторах ютятся приземистые кошары. Попасть в Ак-Мечеть по суше можно из Евпатории через Аблямитский мост и со стороны Бокала по пыльной дороге, тянущейся вдоль берега Каркинитского за­лива. Из этих же районов можно добраться и по морю. Сухопутные гости - редки. Чаще в Ак-Мечеть наведываются рыбаки: на траверзе мыса Тарханкут - самая удачливая охота на белугу и осетра. В штормовую погоду у причалов Ак-Мечети пережидают ненастье рыбацкие суденышки. Рыбаки от безделья, случалось, пу­скались в загул. И тогда - раньше так считалось, до войны - для сотрудников райотдела НКВД наступали беспокойные деньки. Начинались беготня, шум, теле­фонные звонки...

Но уже через несколько недель после начала войны о тех днях вспоминали как о добрых и безвозвратно ушедших старых временах. Теперь другие заботы, дру­гие тревоги: подготовка к эвакуации, немецкие парашютисты, немецкие развед­чики, диверсанты. На рейде - транспорты, военные корабли, идущие из Одессы в Севастополь и обратно. Маленький поселок забит людьми. Райотдел НКВД стал

Два рассказа о войне

горячим местом. Его начальник Неживенков уже не помнит, когда ему удавалось поспать дома, в постели. Многое сделано, многое делается. Люди бдительны, порой сообщают о таких вещах, которые и предположить-то невозможно. Это хорошо. Но много сигналов напрасных, пустых. Их проверка только отнимает время. И Неживенков в душе, втайне от своих сотрудников уже начинал злиться на излишнюю бдительность, а точнее - подозрительность своих добровольных помощников. Вчера, например, пришло сообщение, что из рыбацкого домика на Большом Атлеше якобы кто-то подавал световые сигналы. Пришлось ехать на Атлеш, чтобы все выяснять и установить наблюдение. Оказалось, что мальчишки жгли костер - жарили бычков, пойманных тут же среди скал. Потеряно, отнято время для других дел и у сна.

И вот новый сигнал: медсестра с теплохода «Армения» сообщила, что среди раненых, которых вывезли на теплоходе из Одессы, один ей показался «подозри­тельным типом».

- На чем основано ваше подозрение? - спросил Неживенков у медсестры. - Что вас обеспокоило?

Лена - так звали медсестру с «Армении» - рассказала, что подозреваемый сто­нет, когда Лена проходит мимо него, и тотчас же перестает стонать, принимается разговаривать с соседями бодрым голосом, едва Лена удаляется. Она хотела за­менить ему бинты на голове и ноге - уж слишком они грязные, но тот отказался, стал кричать, что ему не дают покоя.

- Хорошо, - сказал медсестре Неживенков. - Отправляйтесь на теплоход. Жди­те меня у трапа. Я приду минут через двадцать.

Когда Неживенков поднялся на теплоход, Лена сообщила ему, что «подозри­тельный тип» исчез.

- Сошел на берег?- Нет, но мог. На берег можно сойти только по специальному пропуску. К тому

же он ранен...Поиски длились долго. Теплоход давно уже отошел от причала и взял курс на

Севастополь. Неживенков отправился к капитану судна. Узнал, что по пути в Се­вастополь теплоход сделает короткую остановку в Евпаторийском порту. Решил продолжать поиск и, в случае неудачи, сообщить о подозрениях Лены сотрудни­кам Евпаторийского отдела НКВД.

Искали в трюмах, в каютах, на палубах.- А вы не придумали все это? - спросил у медсестры Неживенков: неудача на­

чала раздражать его. - Может быть, вам приснился ваш «подозрительный тип»?Лена надула губки, в глазах у нее заблестели слезы.- Ладно, ладно, - извинился Неживенков. - Это я так, на всякий случай. Про­

стите. Ну куда же он мог подеваться?- Не знаю, - вздыхала Лена. - Просто ума ни приложу. Сидел вон там, у шлюп­

ки. Прикидывался тяжелораненым и вдруг испарился... Да, вот еще что вспомни­ла: он спрашивал у соседей, далеко ли до Севастополя.

- Ну, это ни о чем не говорит.- Вещмешок к себе все время прижимал...- И это ни о чем, Леночка, не говорит. Надо было доложить врачу, что раненый

отказывается от перевязки, врач заставил бы.

10 Анатолий Домбровский

- Не догадалась, - виновато ответила Леночка и вдруг схватила Неживенкова за руку.

- Где? - спросил тот.- У трапа. С перевязанной головой. А нога уже не перевязана, - шепотом за­

говорила Лена. - Это он. Что будем делать?- Подойдите и скажите ему, что врач немедленно требует его к себе. Я пойду

следом за вами. Не бойтесь...Он заметил Лену издали, ждал, когда она подойдет, спросил первым:- Опять ты, сестрица? Чего надо? Чего прилипла?- Врач требует вас к себе. Я пожаловалась на вас. Он требует...- Во пристала! - завертел головой раненый, обращаясь к лежавшим рядом

бойцам. - Во стерва! Во бюрократы! Не дадут человеку, страдающему от боли, полежать спокойно! Пусть уж в госпитале врачи нас режут-зашивают, ковыряют наши раны. Так они еще и здесь! Не пойду! - заявил он. - Слышь, не пойду, хоть вы лопните!

- Ваша фамилия? - спросил подошедший к нему Неживенков.- Ковальчук. А что? Ты кто такой?- Где вас ранило?- Где и всех. Под Одессой. А кто ты такой, что задаешь вопросы?- Это ваш мешок? - Неживенков поднял с палубы неожиданно тяжелый вещ­

мешок.- Не мой, - торопливо ответил Ковальчук. - Да ты кто такой? - не унимался он.- Товарищи! Это чей вещмешок? - обратился к раненым бойцам Неживен­

ков. - Кто хозяин этого вещмешка? - он с трудом удерживал его в вытянутой руке.Хозяина не нашлось.- Тогда пойдем к врачу, - сказал Ковальчуку Неживенков. - Можешь идти?

Или помочь?- А ты кто такой? - принялся за свое Ковальчук, поднимаясь. - Кто ты такой,

что командуешь здесь?- Иди вперед, - сказал ему Неживенков. - И не шуми. Раз врач требует - надо

подчиняться.- Ты врач? Ты, что ли, врач?- Сейчас познакомимся. Зайдем в кабинет и познакомимся.Неживенков, войдя в каюту врача следом за Ковальчуком, сразу же расстегнул

вещмешок и сунул в него руку. Рука наткнулась на металлический ящик. Не- живенков бросил быстрый взгляд на Ковальчука и увидел, что тот напряженно следит за его рукой.

- Снимите с раненого повязку, доктор, - попросил врача Неживенков.- Этот товарищ из НКВД, - объяснила врачу Лена. - Я сниму бинт.Ковальчук сел на стул и схватился обеими руками за голову.- Не дам срывать бинт, - сказал он вдруг изменившимся голосом. - У меня

очень болит... Я могу потерять сознание. Пусть в госпитале... Не дам! - закричал он. - Не имеете права!

Неживенков вынул содержимое вещмешка. В нем оказались портативная ра­диостанция, пистолет, электрический фонарик и четыре тысячи рублей!

- Откуда у вас это? - спросил Неживенков Ковальчука.

Два рассказа о войне 11

- Это не мое. Повторяю, это не мое...- Снимите повязку, - снова обратился к врачу Неживенков. - А вы, Ковальчук,

перестаньте валять дурака. Попались - умейте вести себя по-мужски.У Ковальчука под бинтом не оказалось никакой раны, как не было никакой

раны и на ноге.- Кто вы? - спросил его Неживенков. - Как попали на теплоход?Ковальчук раскис, даже пустил слезу.- Я хотел сам признаться, - заговорил он. - Ждал, когда прибудем в Севасто­

поль. Хотел явиться с повинной. А тут вы неожиданно.- Короче, - сказал Неживенков. - Ваша настоящая фамилия?- Ковальчук. Я попал в плен к немцам. Они сначала хотели меня расстрелять,

а потом сказали... Одним словом, заставили меня пробраться в Одессу, прики­нуться раненым, сесть на пароход и прибыть в Севастополь...

- Для чего?- Для связи.- Ясно. Значит, вещмешок ваш?- А? - не понял Ковальчук.- Вещмешок и эти вещи ваши?Ковальчук кивнул головой.- Немцы вам поверили? Поверили, что вы выполните их задание! Почему?Ковальчук молчал. Сказать о том, что он дезертировал из Красной Армии на

третий день войны и добровольно продался немцам, у него не нашлось сил. Об этом Неживенков узнал позже, когда «Армения» пришвартовалась в Евпатории, а Ковальчук был допрошен в горотделе НКВД.

- Спасибо вам, Леночка, - сказал на прощанье медсестре Неживенков. - Вы очень помогли нам.

- Служу Советскому Союзу, - смущенно улыбаясь, тихо ответила Леночка и протянула руку.

В З Р Ы ВБыль

Начальник отделения Феодосийского горотдела НКВД Павлюк сидел за сто­лом в кабинете директора нефтебазы. Он ждал важного экстренного сообщения и потому, затаив дыхание, постоянно устремлял взгляды на телефонный аппарат, который притягивал своим невыносимо долгим молчанием. Павлюк вздыхал, от­ворачивался к окну. Но уже через несколько минут снова как зачарованный глядел на телефон.

Директор нефтебазы Филипп Лебедь то вышагивал по кабинету, то уходил куда-то ненадолго, возвращался еще более мрачный, курил, плевался. Загляды­вали в кабинет рабочие, молча, вопросительно глядя на своего директора и на Павлюка, стояли в дверях.

- А! Убирайтесь! - махал на них рукой директор. - Убирайтесь!Рабочие безмолвно и безропотно уходили. Но вскоре появлялись снова.

12 Анатолий Домбровский

- Позвони сам, - вот уже в который раз требовал Филипп Лебедь, подступая к Павлюку. - Может, забыли про нас?

- Нет, — отвечал Павлюк. — Не забыли.- А может, уже того? Не придется, а? - спрашивал директор с надеждой. - Мо­

жет, все изменилось?- Не думаю, - отвечал Павлюк, хотя ему тоже очень хотелось думать, что, воз­

можно, все вдруг изменилось к лучшему и теперь не придется взрывать нефтебазу.Наступал рассвет. За окнами уже отчетливо вырисовывались громадные емко­

сти, хранившие в себе шестнадцать тысяч тонн бензина. Впервые узнав о таком количестве бензина, Павлюк присвистнул и сказал: «Ого, елки-моталки!»

Теперь, сидя перед молчащим телефонным автоматом, по которому ему долж­ны были дать приказ о взрыве нефтебазы, Павлюк несколько раз мысленно про­делывал всевозможные подсчеты, оперируя цифрой 16000. И вот к чему пришел: бензина, который сейчас ему предстояло уничтожить, хватило бы для его «эмки» на восемь тысяч лет. И лет десять на нем могли бы бегать все имеющиеся в Крыму машины...

- Нет, не могу! - думая о том же, раздраженно воскликнул Филипп, вскакивая со стула, - не могу! Прямо трясусь весь, вот-вот лопну от злости! Понятно, если б немцы влепили по нефтебазе бомбой, все полетело бы к чертям... А то - сами!..

- А ты не догадываешься, почему немцы пощадили тебя, твою нефтебазу, нет? Феодосию бомбят, заминировали залив, охотятся за автоколоннами, чуть ли не за каждой машиной гоняются их самолеты, а твою нефтебазу не трогают. Как ты думаешь, почему?

- Не обнаружили, - ответил Филипп.- Дудки! Берегут. Для себя берегут. Ясно?Филипп Лебедь замолчал, снова опустился на стул.- Давай-ка вот что, - вдруг оживился Павлюк, - давай наполним бочек двад­

цать бензином и выкатим их к дороге. Пусть наши машины заправляются.- Да! - вскочил Филипп. - Это правильно!- Но мне уходить нельзя. Я должен сидеть у телефона. Придется вам без

меня... - сник Павлюк.Не слушая больше Павлюка, Филипп Лебедь стремительно выбежал из каби­

нета.Вернулся директор часа через полтора, перемазанный, запыхавшийся.- Ну? - улыбкой встретил его Павлюк.- Сделали. Двадцать бочек выкатили к дороге. Кое-кто уже сказал нам спасибо.- Бочки двухсотрублевые?- Да.«Двести на двадцать - четыре тысячи литров, около четырех тонн. Из 16000 -

капля в море», - размышлял, вздыхая, Павлюк, потом он поднял телефонную трубку и тут же опустил на рычаг.

- Слушай, позвони! Ну позвони же! - кинулся к нему Лебедь. - Прошу тебя. Вдруг дадут отбой?!..

- Думаешь?- Чувствую. Обещаю, целый год буду бесплатно заправлять твою «эмку»...- Ладно, - Павлюк поднял трубку, назвал номер горотдела НКВД.

Два рассказа о войне 13

Ответил Колодяжный, заместитель начальника.- Так что решили, Емельян Павлович? - спросил его Павлюк.- Ждать, - ответил Колодяжный. - Но если я почему-либо не позвоню, дей­

ствуйте, сообразуясь с обстановкой. В любом случае горючее не должно достать­ся врагу. Вы меня поняли?

- Так точно, - ответил Павлюк.- Ну что? - спросил Лебедь, когда тот положил трубку.- Ничего нового. Приказано ждать.

Поднялось солнце, и за окном, как гигантские свечи, засветились белые высо­кие цистерны с нефтью.

Было второе ноября, но занимался тихий и теплый день. Здесь, вдали от горо­да, совсем не ощущалось, что идет война. Только приглушенный гул машин со стороны дороги напоминал о том, что в природе не все как обычно, потому что ее тишину разрывал постоянный грохот моторов, лязг гусениц отходящих к Керчи танков.

- Интересно, где сейчас немец? - ни к кому не обращаясь, проговорил Павлюк.- Да-а, - вздохнул Филипп Лебедь, мерно шагая по кабинету. - Неужели их

нельзя остановить? Неужели такая силища?Павлюк не ответил. Закурил.- Здесь нельзя, - сказал Филипп и тут же нервно рассмеялся. - Привычка пре­

дупреждать, - объяснил он. - Я, видишь ли, сам курящий, но никогда здесь не курил и никому не разрешал... Курил дома, после работы. И такое, знаешь, было в этом наслаждение. А теперь вот тоже закурю. Здесь! - он сунул в рот папиросу и чиркнул спичкой. - Но без всякого наслаждения... - и Филипп затянулся, вы­пустил облако дыма, затянулся еще раз, сказал: - Вот ведь интересно: идет война, а выстрелов что-то не слыхать.

- Еще наслушаешься, - ответил Павлюк. - Надоест. Зачем тебе выстрелы?Филипп промолчал, а Павлюк подумал, что Филипп твердит все без умолку

о выстрелах, о войне, оттого что ему, конечно же, не дает покоя, более того, бук­вально убивает мысль о необходимости собственными руками уничтожить свое детище, которым так гордился, - нефтебазу. Можно ли любить нефтебазу? Ра­зумеется. Как любят дом, построенный своими силами, как все, во что вложен труд не одного дня, но месяцев, лет. Павлюк был уверен, что теперь Филипп, должно быть, мечтает лишь о том, если только это можно назвать мечтой, чтобы все погибло от случайного выстрела, от случайной бомбы, снаряда, мины, кото­рые бы избавили его от необходимости самому поджигать его нефтебазу. Тогда можно будет сказать: «Война уничтожила, что ж!». И не придется оправдываться: «Я у н и ч тож и л .» . Человек, каждый отдельно взятый человек, всегда отделяет себя от войны. Война - это что-то от него не зависящее, не им придуманное и за­теянное, это стихийное бедствие. И то, что ложится виной на войну, человек не может принять на свои плечи - слишком велик груз.

В кабинет заглянул рабочий, сказал, обращаясь к директору:- Филипп Филиппович, пацаны на велосипедах прикатили. Просят налить им

керосина в канистры. Для примусов, говорят, для ламп...- Гнать! - вскочил Филипп. - Гнать!

14 Анатолий Домбровский

- Нельзя так, - остановил его Павлюк. - Чего вскипел? Пусть берут керосин. Все равно...

Он не договорил. Взбешенный, Филипп выбежал из кабинета, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась известковая пыль.

- Не человек - порох, - сказал о директоре рабочий. - Со вчерашнего дня взрывается...

- Тяжело ему, - сказал Павлюк, - понять надо.- Всем тяжело, - ответил рабочий и ушел.Через минуту Филипп вернулся, спросил уже спокойным голосом:- Не звонили?- Не звонили. Налил пацанам керосина?- Налил, - неохотно ответил Филипп. - Повадились, понимаешь. Будто зна­

ют, что мы собираемся все это взорвать. Все равно, говорят, пропадет. Я тому пацану, который эти слова сказал, по шее дал. Видал, какой кудесник! Все-то ему известно, понимаешь!.. И чего едут, чего едут? - взмахивал он в отчаянии руками. - Почему в ту сторону едут, а не в обратную? Почему не остановятся, не окопаются, не всыпят немцам по первое число? Ну? - подступил он снова к Пав- люку. - Ты - чекист, тебе многие тайны известны. Отвечай: почему не остановил немцев? Почему? Почему?

- Не шуми, Филипп Филиппович, - сказал Павлюк. - Не надо. Война - вещь не простая. Конечно, каждому хочется, чтобы она прошла подальше от его дома. Но... Сам понимаешь: война - не телега, а громадная махина, тысяча махин. Хотя я тебя понимаю. Понимаю я тебя, Филипп Филиппович. Даже очень хорошо. И со­чувствую всем сердцем.

- А! - Махнул рукой Филипп. - Дело не в сочувствии.Телефон зазвонил неожиданно громко, как, кажется, никогда не звонил.- Да, - тотчас поднял трубку Павлюк.- Выполняйте приказ, - услышал он голос Колодяжного. - Немедленно. Сами

выходите к дороге, за вами придет машина.- Есть выполнять приказ, - ответил Павлюк. В трубке стало тихо. - Я понял

вас, - он хотел спросить о том, далеко ли от города немцы, и не решился. Да и не успел бы, наверное.

- Что? - тихо проговорил Филипп, когда Павлюк положил трубку. - Неужели...- Да, Филипп Филиппович. Именно так. Именно так...Они вышли из кабинета вдвоем: Павлюк впереди, Филипп следом за ним в двух

шагах. Подошли к рабочим.- Начинайте, - сказал им Павлюк. - Без паники, но и не мешкайте. Открывайте

сначала дальние. Выполняйте. Такой приказ, товарищи.Через минуту Павлюк и Филипп услышали, как из дальних резервуаров, шипя

и пырхая, вырвались потоки горючего.Солнце уже пригревало. Резко и душно запахло бензином. Целое озеро его

образовалось у широкой с конусным верхом цистерны. Вскоре это озеро соеди­нилось с другим, нефтяным. В парах горючего задрожало солнце.

- Надо сделать факелы, - сказал рабочим Павлюк. - Намотайте ветошь на пал­ки и смочите в бензине. Факелы - мне.

Два рассказа о войне 15

Когда факелы были готовы, Павлюк приказал всем немедленно покинуть тер­риторию нефтебазы.

- Ты тоже уходи, - сказал он Филиппу. - Мне это приказано сделать, я и сде­лаю. Уходи, Филипп Филиппович.

- Нет, - ответил Лебедь. - Один факел - мне.Они отошли к ограде. Павлюк вынул спички. Сначала поджег свой факел, по­

том факел Филиппа.- Добросим? - спросил он, прикидывая, далеко ли до ближайшей цистерны, из

которой широкой струей бил бензин.- А и добрасывать не надо, - ответил Филипп. - Если постоим тут еще с пол­

минуты, взорвемся вместе с базой. Давай!Они размахнулись и швырнули факелы.Казалось, что в одно мгновение взорвалась вся территория нефтебазы. И все

вокруг: не только земля, но и небо над ней. Ухнуло так, что Павлюк и Филипп едва удержались на ногах. Их тут же окутало густым белым дымом, в котором то здесь, то там вспыхивали огненные шары.

- Бежим! - сказал Филипп и схватил Павлюка за руку.С большим трудом они вырвались из дымного плена, на последнем дыхании,

оглохшие от грохота взрывов и обессилевшие.Поминутно оглядываясь, добрели до дороги. То, что творилось у них за спи­

ной, невозможно было описать. Столб огня и дыма поднимался все выше и выше, и в этом огромном, грохочущем факеле носились, как страшные чудовища, под­нятые неимоверной силой, искореженные и разорванные на части куски стальных емкостей.

Филипп Филиппович бессильно опустился на обочину дороги и закрыл ладо­нями лицо.

- Тебе плохо? - спросил Павлюк. Он видел, что Филипп плачет, и все же спро­сил еще раз: - Тебе плохо?

- Нет, ничего, - ответил Филипп. - Просто непривычно все это. Понимаешь, непривычно, чекист, - повторил он, поднимаясь. - Непривычно и не укладывается в голове.

Павлюк понял, о чем говорил Филипп Филиппович: строить - привычно, соз­давать - привычно, непривычно - разрушать, взрывать, уничтожать. Война - вот что непривычно для людей, и дай бог, чтобы никогда она не стала для них при­вычной.

По эз иЯ

Эмма МЕНЬШИКОВА

Эм м а Петровна Меньшикова - член Союза писателей России, автор не­скольких поэтических книг. Родилась в городе Шяуляй Литовской ССР. Окон­чила Латвийский государственный университет (филологический факультет, специальность русский язы к и литература). Д о 1984 года жила в городе Тар­ту, Эстония. Работала в университетской библиотеке, преподавала в школе, воспитывала детей в детском саду, служила в Советской Армии. С распадом Союза переехала в Россию, в Липецкую область. С 1994 года работает ж ур­налистом. Живёт в городе Липецке. Является редактором отдела областной «Липецкой газеты». Лауреат областной Замятинской премии.

Есть простые слова

Есть простые слова, но за ними И судьба, и любовь, и земля.Это хрусткие снежные зимы,Это древние стены Кремля.

Сколько б времени дальше ни виться, Будут вечно звучать и спасать Красный угол, святая водица, Пустынь Оптина, Павлов Посад...

Есть слова как пароль, как примета Уз надежных и скреп вековых.Это строки державных поэтов И молитвы великих святых.

Это имя, которым крестили,Это мамина тихая грусть.И встает за словами простыми Наша кровная родина - Р усь .

На Земле обычный зимний вечер - Неба синь и снега тусклый свет.Что ж так душу тянет этот вечный И непритязательный сюжет?

Слишком хрупким стал миропорядок, Слишком неспокойно стало жить - И вздыхают бабки у лампадок:Ах, успеть бы смертное сложить.

С каждым днём всё гуще мгла над Русью, Каждый год в России - недород.И темнеют ликом Ржев и Усмань,Снова ворог Русь в полон берёт.

Оттого и на душе тревога:Ускользает в прошлое сюжет - Русь святая, зимняя дорога,Неба синь и снега тусклый свет.

Есть простые слова* * *

17

РУССКИЕ СТАРУХИ

Старухи, деревенские старухи... Поникли на коленях ваши руки -

Большие и натруженные птицы, Уставшие за хлеб насущный биться.

Трепали ветры их, вода студила, Ломотою работа изводила,

Но вновь и вновь вздымались эти руки, Спасая Русь от горестной разрухи

Земным трудом и праведной мольбою. А нынче сникли, скованные болью.

Сидят старухи, их сложив бессильно.А было время - сеяли, косили,

Сучили пряжу, шили и вязали - Ни славы, ни богатства не стяжали.

Осели избы - мазанки из глины, Вокруг бушуют заросли малины.

Зимой и летом в плюшевых шубейках Сидят старухи снуло на скамейках.

А сверстницы их, западные дамы, Сверкают бриллиантово перстами,

Смакуя пьют игристое ламбруско И учат жить несносных этих русских.

* * *

Есть имена - как песни, как знамёна, Их чтят и берегут превыше жизни. Есть имена - как храмы, как законы, Как скрепы для стояния Отчизны.

С такими именами на забралах Мы русскими имеем право зваться - И Пушкиным, сквозь времена и дали, Аукаться во тьме, перекликаться.

Русь подвели под монастырь. Да там и бросили - В одежде, сношенной до дыр, Больную, босую.

Стыдливо жмётся у стены С бомжами в очередь - Её ограбили сыны,Прогнали дочери.

Вот и нашла себе приют В святой обители,Где ей как нищей подают Её гонители.

Стоит смиренно день-деньской Она на паперти,А ночью молится с тоской В соборе запертом,

Взывает ночи напролёт О детях ветреных.И если нас Господь спасёт,То лишь поэтому.

***

По мужику всё слёзы лили . Мол, пашет, сеет ни за грош.А нынче мужика - дожили! - По всей деревне не найдёшь.

Там тишина, как на Успенье, Одни старухи держат фронт - И не сдают родные стены,Пока Господь не приберёт,

И гнутся над родной землицей, Перетирая каждый ком В своих натруженных десницах, А ночью молятся о том,

Чтоб внуки выросли скорее И чтобы не было войны.И да воздаст Господь по вере Старухам этим, чьи сыны

Лежат до срока на погостах, Храня хоть эти рубежи...А бабки бьются на форпостах, Что от межи и до м еж и .

Есть имена - как знаки, как спасенье. Когда во мраке безвременья гибнут души, Во исцеление - Сергей Есенин,Для воскресения - великий Пушкин.

18 Эмма Меньшикова

***

Убог наш деревенский кров - Крестьянские хоромы.Там ходит по воду свекровь К колонке за три дома,

Следит, чтоб не иссяк запас Муки, крупы и соли...Войны и голода боясь,Крепит своё подполье.

На честном слове дом стоит,Одним склонившись боком.И печь белёная хранит Тепло за-ради Бога.

Но бабке - был бы хлеб с водой,Да крыша не упала.За занавескою худой Лежит - и горя мало.

Молитвы шепчет «Даждь нам днесь И «Господи, помилуй.», Перечисляя всех, кто есть В ее родне фамильной.

Одним поёт «За упокой»,Другим - «За здравие»,И нет в деревне испокон Иного правила.

За каждый род, за весь народ Молитвенники присно Из века в век, из года в год Взывают к Богу исто.

И лепта каждая нужна - В избе ли, в келье, в храм е.Чтобы за наши имена Молились тихо мамы,

Чтоб Красный угол был не пуст,И чтоб в дому звучали Слова за веру и за Русь,За предков наших дальних..

А до того, что кров убог,Так это наше бремя.Посильный крест даёт нам Бог - По силам и подъемлем.

А что ноябрь. Уже и в нём Свою изыскиваешь прелесть.Не краски сочные приелись,А жизнь короче с каждым днём,

И с упоением глядишь В её холодное бесстрастье.А на душе такая тишь,Как перед таинством причастья.

ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК

Молила - только позови!А нынче голос не узнала.Всю жизнь лечилась от любви, Но оказалось, жизни - мало.

Уже и голос позабыт,Лицо и жесты - как в тумане, Но память сердце - не обманет И вспять не повернёт судьбы.

Вот, как положено, твердишь Ты что-то про семью и дачу,А сердце слушает и плачет О том, что ты не говоришь.

ПЫЛАЕТ РЯБИНА...

Рябина краснеет до срока К холодной зиме, говорят.Об этом талдычат «пророки» Которое лето подряд.

А зимы спадают неспешно С таких запредельных высот, Где сроков не ведают здешних, Где наши приметы не в счет.

Пылает, пылает рябина - И кто назначает ей дни?Ведь где-то в небесных глубинах Они для всего сочтены.

П розА

Николай ИВАНОВ

ЗАСЕЧНАЯ ЧЕРТА

Н О В Е Л Л А

1.

В Россию текла боль.Она с усилием переваливала своё рваное, длинное тело через косогоры, глотая

пыль с терриконов и собирая для пропитания колоски среди сгоревшей на полях бронетехники. Её саму из последних сил тащили на костылях, толкали в детских колясках и несли спелёнутой на руках. Везли в набитых нехитрым скарбом ма­шинах. Именно по ним, по машинам, и узналось: а боль-то сама по себе бедна, богатые на таких стареньких «жигулях» не ездят.

Её останавливала, пытала и исподтишка пинала на блок-постах родная украин­ская армия, обвиняя в предательстве и грозя то ли отлучить от родины, то ли на­оборот - никуда не выпускать. При этом боль сама могла тысячу раз, ломая шею, сорваться с крутых склонов, свалиться с искорёженных пролётов на разрушенных мостах и навеки остаться на домашней земле под наспех сколоченным крестом. Но всякий раз она находила и находила силы двигаться дальше. Её двужильность удивляла, это нельзя было ни понять, ни объяснить. Особенно тем, кто не видел, с какими муками она рождалась под минами в посёлке Мирном. Как вдоволь, словно про запас, насыщалась слезами в городе Счастье. Как горела днём и ночью в Металлисте. Уродовалась в Роскошном, превращалась в чёрные кровавые сгуст­ки в Радужном, плавилась в Снежном. Пряталась в тесных подвалах Просторного ради того, чтобы не померк свет, как в Светличном, и рыдала на Весёлой Горе...

Брела, текла по юго-востоку украинская боль - немая, но оттого легко перево­димая на любые языки мира. Порой казалось, что это просто мираж Первой миро­вой, начавшейся таким же жарким летом 14-го года. Но - ровно сто лет назад. Та война смела с планеты правых и виноватых, разорвала в клочки империи и загнала в небытие целые династии: ей после первого же выстрела становится всё равно, что засыпать в могилы - любовь или ненависть, добро или зло, счастье или боль.

20 Николай Иванов

Боли нынешней тоже не гарантировалась безопасность, и потому она вместе со всеми мечтала лишь об одном - побыстрее увидеть засечную черту. С погранич­ными вышками. С русскими солдатами на них. Там, за их спинами, за их оружием, и могли прекратиться все мучения.

Но не торопилась, не спешила открываться граница. Словно оберегая соб­ственный дом от близкой войны, оттягивала и оттягивала засечную черту в глубь России. А может, просто давая людской боли возможность испить свою чашу до дна. Вот только где оно, дно? Кто его вымерял-выкапывал? Под чей рост и ка­кую силу?

Но не идти, не ползти, не ехать нельзя было, потому что за спиной «градины» от «Града» срезали бритвой деревья. Вспарывали крыши школ и детских сади­ков. Перемалывали в труху бетонные укрытия бомбоубежищ. А смешнее всего войне вдруг оказалось наблюдать за стеклянными ёжиками. Разбиваешь взрывом на мелкие осколки стёкла, и они веером сначала впиваются, а потом шевелятся на людях, когда те начинают ползти. Ребенок ползёт - маленький ёжик, старик - ёжик большой. Летом одежды на людях мало, видно всё очень хорошо...

Однако и на эти остатки живого после артиллерии серебристыми коршунами сваливались с неба МиГи и «Сушки». Из-под их крыльев, как из сот, с шипением вырывались гладко отточенные «нурсы» с единственным желанием - доказать свою военную необходимость, своё умение рвать на куски, сжигать, крушить всё без разбору. Роддом и морг - одновременно. Водозабор и подстанцию - можно по очереди. Церковь, пляж, тюрьму - как получится. На то они и неуправляемые реактивные снаряды.

Вольготно на войне металлу.Территория Новороссии, при любом исходе битвы уже обозначенная исто­

рией как Донецкая и Луганская Народные Республики, могла показаться адом, выжженной, потерявшей рассудок землёй. Могла, если бы не ополченец «Мо­торолла», ломавший плоскогубцами гипс на своей правой руке ради фронтовой свадьбы, ради того, чтобы могла невеста по всем правилам мирной жизни на­деть ему обручальное кольцо. Если бы не черепашка, которую нашли ополченцы в разрушенном детском садике и не поставили на довольствие в одном из своих отрядов самообороны. В конце концов, если бы не врачи, во время обстрелов прикрывавшие в реанимации своими телами малышей, которых нельзя было от­ключать от медицинских аппаратов и переносить в подвал при бомбёжке. А их, врачей, закрывали собой и расставленными руками - чтобы захватить как можно большее пространство - обезумевшие матери этих недвижимых деток...

С усилием, с кровью, но жили, выживали Луганск и Донецк, хотя и сражались в одиночку. Соседние территории, исторически тоже считавшиеся Малороссией или тяготевшие к ней, не подтянулись, не отвлекли врага хотя бы ложным зама­хом. Укрылись в глухое молчание Харьков и Николаев. Да, обезглавили сопро­тивление, заполонили тюрьмы людьми с георгиевскими ленточками, но ведь не на пустом месте родился закон: вчера рано, но завтра - уже поздно!

Отворачивался Днепропетровск. Потеряло удалую казачью шашку под жен­скими юбками Запорожье.

Одесса? Город-герой оказался городом-героем всего лишь 50-ти сожжённых в Доме профсоюзов горожан. В других странах из-за одного невинно убиенного вспыхивают народные восстания, мужество же одесситов иссякло вместе с тай­

Засечная черта 21

ными похоронами этих мучеников. Смолчала Одесса. Не произнесли ни звука и её великие дерибасовские сатирики, ещё вчера учившие с экранов телевизоров всех нас достойно жить. Может, еще потому не встала Одесса, потому распылила великое звание «Города-героя», что здесь с помпой открывали памятники портфе­лю Жванецкого и нарисованной, брошенной на тротуар под ноги прохожих тени Пушкина, но не ветеранам Великой Отечественной?

А может, ещё встанут? Ещё соберут силы и злость?Но первый, второй, третий, четвёртый месяц Донбасс и Луганск, которые со­

бранная на майдане в Киеве национальная гвардия вкупе с армией и частными батальонами олигархов обещали раздавить, как колорадских жуков, за десять дней, бились вопреки всем прогнозам. В соотношении 1 к 50. И тем значимее выглядело мужество одиночек, если даже в семимиллионном шахтёрском крае слишком многие посчитали, что война их не касается. Почувствовав эту слабину, власть в Киеве и взвела курок. Полетели «градины», засветились в ночи начинён­ные фосфором бомбы, взмыли в небо стальные коршуны. Воевать глаза в глаза с ополченцами украинская армия не смогла, били по площадям, а значит, по не­виновным, непричастным и отстранённым тоже.

Потому из Счастья, Мирного, Радужного, Славянска, легендарного «моло­догвардейского» Краснодона, Шахтёрска, Ясиноватой, Дебальцево вытянулись колонны уходящих от войны людей. В Россию. К «агрессорам», как объявили русских в Украине.

Вместе с беженцами потекла и боль. Никого не спросясь, ни с кем не посо­ветовавшись, она просто проникла в одежды, в глаза, в кожу, в сознание, в слова, в мысли, даже в сны людей, идущих к засечной черте.

2.

Я ехал навстречу этой боли на БМП - универсальной, сотворённой для вёртко­го, скоротечного боя боевой машине пехоты.

Её тонкие, изящные, словно только что вышедшие из-под педикюра, траки легко сдирали мшистый слой дёрна вдоль просеки, ведущей к границе. Но я стучу ногой по левому плечу торчавшего из люка механика-водителя - сворачивай в эту сторону. У меня нет погон, камуфляж без опознавательных знаков, но бойцы слу­шаются, как безоговорочно подчиняются в незнакомой местности проводникам. Собственно, я и вывожу войска на самую удобную с военной точки зрения пози­цию. Сейчас ещё левее, потом рывок через выросший самосевом лесок...

Вообще-то я ехал в родные края в отпуск, а не водить колонны. Но в очередной раз грустно подтвердилось, что в нашей огромной стране, при её огромной армии, воюют, выходят на острие событий одни и те же люди: что в Афгане, что в Чечне, что в Цхинвале я встречал в окопах одних и тех же офицеров. И даже здесь, в мед­вежьем углу брянского леса (древнее название города Дебрянск произошло как раз из-за непроходимых дебрей), нос к носу столкнулся на просёлочной дороге со знакомым полковником с Урала. Знать, не только Одессу и Донецк победило телевидение, если даже у нашей армии нет длинной скамейки запасных...

- Извини, нам пора, - дёрнул щекой через пару минут после встречи уралец.Приказ для стоявшей за его спиной войсковой группировки уже знаю - вылез­

ти из капониров, в которые пришедшие из глубины страны бойцы зарывали себя и технику последние три дня. И не просто снять маскировку, а обозначить себя

22 Николай Иванов

как можно ярче в непосредственной близости от границы. Порадовался: неужели руководству страны наконец-то надоело прятаться на собственной территории и делать перед заграницей вид, что не ведаем о перемещениях своих войск?

- Свои тапки в своей хате ставлю хоть под лавкой, хоть на печку, - перевёл дипломатию и военный приказ на житейский язык уралец.

А я успеваю увидеть на его карте отметку около своего родного села. И хотя держал в уме и дальнюю, а потому, скорее всего, более верную причину про­снувшейся активности - оттянуть от Новороссии на этот участок границы войска украинской армии, помочь мужикам из ополчения хотя бы таким, косвенным образом, - встаю перед другом-полковником по стойке «смирно». Отдаю честь: готов быть рядом. Слов в данном случае не требуется, и командир кивает на го­ловной «тапок» - залезай и рули.

Лишнего шлема со связью нет, рулю колонной по-афгански - ногами. Впереди до размеров солдат вырастают из-под земли боровички в зелёных касках и с ору­жием, перевязанным пропитанными зелёнкой бинтами - чтобы не блестели ство­лы среди листвы. Снимают с рогатин перегородившую нам дорогу длинную осину со срезанной через равные промежутки корой - чем не шлагбаум! При скорости начинают хлестать нависшие над дорогой ветки, и приходит осознание полной за­висимости нашего мира от случайностей: когда-то кого-то не отхлестали розгами по заднице, мальчики выросли, стали никудышными политиками, и вот теперь ветки бьют нас. Уже по лицу.

Благо наша «гусянка» быстроходна, и грудью вперёд, урча от скрытой мощи, вырывается из самосевки на простор. Под бинокли замерших на сопредельной стороне украинских пограничников.

Цыганочка с выходом.Мазурка.Барыня.Гопак, в конце концов!А лучше всего вальс. Но - севастопольский! Он только что, этой весной про­

звучал для России, и весь мир в оцепенении осознал её величие и силу: когда возродилась «Рашка», когда вышла из-под послушания немытая Рассея? Ведь к слабым целыми полуостровами не уходят!

И вот эта сила здесь. И я первым, помня о Новороссии, готов показать припав­шим к окулярам украинским пограничникам, что сила эта сумасшедшая, и могу ударить механика-водителя и правой ногой, направляя колонну на границу. Через засечную черту. Горючки - почти до Киева! На стволах пушек - чехлы, но они скорее от пыли: 100-миллиметровые снаряды со скорострельностью 15 выстрелов в минуту прошьют ткань, не заметив этого. А рядышком - автоматическая пушка на 330 выстрелов в минуту. Под локтем гранатомет «Балкан» со скорострельно­стью уже 400-500 выстрелов в те же 60 секунд. Если в бинокль вдруг не видно, добавляйте на веру ещё два комплекса - для уничтожения вертолётов и выноса мозгов танкам. Вместе с экипажами. Ну, и куда без родных крупнокалиберных танковых пулеметов? Они - классика жанра. И всё это подо мной, под башней, на которой я восседаю царём на троне. В чреве только одной «гусянки». А их пылит сзади с десантом на броне... Брррр. Бойтесь, ребята. Или хотя бы просто доложите наверх про наш демарш. Войной, конечно, не пойдем, но вдруг наш откровенный танец хоть немного заставит Киев задуматься о безнаказанности. Поможет приту­

Засечная черта 23

шить вашу же, украинскую боль, текущую в Россию за сотни километров отсюда. А может, как в былые времена, станцуем вместе? Ради будущего. Оно ведь всё равно настанет, на Луну друг от друга не улетим. А вот Америка останется за оке­аном, его не выпьешь. Так что приглашаем! Пройдём по острию каната, как шутят в армии. Училища-то заканчивали одни и те же, ещё пока есть за что зацепиться в общем прошлом. В нём не называли презрительно фронтовиков колорадами, портрет приспешника фашистов Бандеры не висел образцом нации в государ­ственных кабинетах, от русской речи скулы не сводило...

Проносимся мимо заброшенного колхозного сада, больше похожего на не­доенное стадо коров, стоящее по колено в бурьяне. Десанту хочется яблок, лето с зеленью, ягодами и фруктами проходит мимо них, но скользят, елозят по броне малые саперные лопатки, притороченные к солдатским ремням. Для бойца неиз­менно правило - окоп раньше еды. Обустроимся, а потом можно и яблочек, даже молодильных, поискать.

Рывок на скорости недолгий - пошли рытвины от плугов. Они начались перед нашим сельским кладбищем и словно тормозят ретивых - сюда торопиться не надо. Не будем. Там уже лежат моя бабушка, первая учительница, облучившийся в Чернобыле друг. Стволы синхронно, как на плац-параде, кланяются их могилам, и вслед за оружием, вроде бы просто потому что качка, кланяюсь и я. Вот, при­вёл защиту. Теперь можете лежать спокойно. Может, и хорошо, что не дожили до таких времён...

Кладбище - самое высокое место в округе, в кустарнике рядом с ним можно укрыться, а вот обзор на все 360 градусов. Прекрасна и связь, из села народ сюда ходит звонить и в Москву, и в Киев: оказавшись практически на равных расстоя­ниях от столиц, мы и разъезжались в них за лучшей долей тоже почти поровну...

Командиру неведомы мои переживания, привычно отдаёт распоряжения. Сол­даты то ли дурачась, то ли потому что по-иному не получалось, повернули бээм- пешки к границе задом, в охотку погазовали и юркнули нашкодившими котятами в тень от деревьев.

Но не котята, конечно. Украина зазывает к себе всех, кто мог бы наказать, про­учить, просто укусить Россию. Она готова стать плацдармом, подносить спички, снаряды, чтобы заполыхало и у нас. В конце концов, выколоть самой себе глаз только ради того, чтобы у России был кривой сосед.

Потому и замерли на сельском кладбище БМП, по-китайски прищуривая от пыли глаза-триплексы. Целые и невредимые.

Командирам прищуриваться некогда.- Это, случаем, не ваши? - полковник кивает на дубки, редкой стёжкой отде­

лявшие наши деревенские поля от украинских наделов.К ним на всех порах неслась запряжённая в телегу лошадка. То, что в селе за­

нимались контрабандой, не видела только полиция, но с приходом армейцев си­туация, конечно, изменится. Надо предупредить земляков, чтобы зачехляли свой «контрабас» от греха подальше.

Командир понимает, что даже спрятанных под броней 660 «лошадей» не хва­тит догнать телегу из контрабанды, дёргает щекой: хорошо, но это последняя. По­тому как он теперь главный на этом клочке России и отвечает за всё происходящее здесь. А точнее, за то, чтобы на нём ничего не происходило.

24 Николай Иванов

3.

- Вроде пронесло.Стёпка Палаш притормозил Орлика, вывернул шею. Танки не гнались, и он

подмигнул лежавшему в телеге Кольке Трояку: вот так мы их, по-партизански.Но тут же затушевал мысли, вновь вскинув вожжи. Трояк в войну пусть и по

малолетству, но числился в полицаях, и хотя отсидел за свою белую повязку спол­на, при нём прошлое в селе старались не ворошить, щадили самолюбие.

Да только не объехать сегодня прошлое ни на Орлике, ни на кривой козе - вспомнится. Потому что ехали за сватом Трояка - Федькой, умершим вчера на Украине. Последним сельским партизаном. Кто теперь будет красить в селе па­мятник серебрянкой перед 9 мая? Когда с приходом немцев Кольку записали в полицию, Фёдор подался в лес. Жалел-завидовал потом Степан, что в это время совсем пацаном был, а то бы тоже, конечно, взял в руки оружие. И тоже имел бы потом все льготы ветерана и почести.

А вот Победа одного и тюремный срок другого так и не примирили бывших друзей-одноклассников. Даже свадьба старшего сына Фёдора Максимыча с дев­кой Трояка не посадила их за один стол.

- Ты что творишь? Хочешь, чтобы внуки были полицейскими? - метал громы и молнии Фёдор перед свадьбой.

- Люблю я её. А внуки будут партизанские! - не отступился сын.Характером вылился весь в батю. А потому и первым из района поехал закры­

вать Чернобыль...- Хороший человек был Федька. Замысловатый, но не вредный, - опять на­

рушил молчание Степан.Трояк согласно кивнул головой, хотя отношения сватьёв секретом ни для кого

не являлись. А может, поддакнул всего лишь одному слову - «замысловатый»: кто узнает мысли соседа, даже если ехать с ним в одной телеге?

- А от чего они, тромбы, отрываются? - не отпускали Степана мысли о по­койном.

- Всё в организме от нервов, - пожал свободным плечом Трояк из своего леж­бища в сене.

- Ещё хорошо, что позвонили оттуда. А то по нынешним временам могли про­сто в яму скинуть.

- Главное, вывезти.- Вывезем. Давай, Орлик, давай, милый, - подхлестнул Степан коня, вставшего

перед крутой насыпью украинской трассы.Четырёхметровый ров, как в других местах, здесь хватило ума не рыть, колю­

чую проволоку не натянули, а пограничников к каждому кусту не приставишь. Так что если не шуметь, то проскочить можно, контрабанду так и перекидывают, не спрашивая национальности.

Но Орлик скосил сливовый глаз, заперебирал перед препятствием в неуверен­ности ногами, и мужикам пришлось спрыгнуть с телеги. Палаш взял коня за узд­цы, потащил за собой наверх, Трояк упёрся в телегу сзади. Внатяг, все трое припа­дая на колени, но взяли пограничный рубеж. Повторить такой же подвиг с телом Фёдора вряд ли получится, сами свалят его в яму. А это грех несусветный, чтобы

Засечная черта 25

живые роняли мёртвых. Так что возвращаться придётся официально, длинной до­рогой через пограничный пост.

Город знали, как собственное село: чай, пожили без границ, а поскольку Украи­на была значительно ближе собственного райцентра, то и в магазины, на поезда, в больницы ходили-ездили сюда. Без подсказок разыскали и морг. Там их заста­вили расписаться в какой-то бумажке и впустили в прохладный, матово освещён­ный барак: забирайте, который ваш.

Фёдор лежал на крайнем топчане. Заострившийся нос, выступивший вперёд подбородок и впавший рот изменили его облик, но не настолько, чтобы не узнать или засомневаться. На пиджаке висели колодки от медалей, но без самих кругля­шей. На правой стороне, где по праздникам всегда красовался орден Отечествен­ной войны, раной зияла рваная дыра.

- Как поступил, так всё и есть, - толстенький санитар, не дождавшийся подно­шения, демонстративно отвернулся и наседкой замер над остальными топчанами. Авось на каком-то и снесётся золотое яичко на обед...

Деды затоптались вокруг топчана, примеряясь, как подступиться к покойному.- Бери за ноги, - скомандовал Степан.Стараясь не смотреть на лицо свата, Трояк взялся за туфли. Они скользили,

одеревеневшие ноги Фёдора норовили хотя бы ещё раз коснуться земли. На телеге порядок заранее не навели, и пришлось расправлять сбитую попону уже под умер­шим, чтобы ехалось ему домой мягко, без неудобств. От любопытных глаз при­крыли тело предусмотрительно прихваченной простынкой и тихонько тронулись.

Покрывало отбросили пограничники. Сверили Фёдора с фотографией на па­спорте, бдительно ощупали сено под покойным, долго созванивались по телефону и в конце концов дали от ворот поворот:

- Вы нигде не переходили границу официально, а этот, - кивнули на телегу с умиротворённо лежащим Фёдором Максимовичем, - должен идти уже как груз. Через таможню. Надо декларировать.

- Да вы что, ребята? Домой же везём. Человек умер, - опешил Степан, взявший на себя роль переговорщика.

- А откуда мы знаем, где и как умер? Может, возите специально, выведывая секреты.

- Какие секреты? - простодушно не понял Степан.- Ну, железная дорога рядом. Да мало ли что задумали. Вон, мотаетесь на тан­

ках вдоль границы. Что у вас на уме, откуда нам знать. Давайте назад, пока лошадь не конфисковали. Или ищите какие хотите справки. Назад.

Из машин, стоявших в очереди на пересечение границы, недовольно засигна­лили. Орлик нервно загарцевал, пытаясь развернуться с оглоблями в узеньком, огороженном бетонными блоками коридоре.

- Сейчас, сейчас, - бормотал Степан, стыдясь своей нерасторопности при все­общем внимании.

Трояк тоже прятал глаза. А вот с лица Фёдора Максимовича покрывало на разбитой дороге сползало раз за разом, позволяя ветерку легонько перебирать его седые волосы.

- Слава Украине!- Героям слава! - вдруг раздалась из узкой полосы парка, тянувшегося вдоль

дороги, знакомая по телевизору речёвка.

26 Николай Иванов

- Хто не скаче, той москаль!- Про нас, Колька, - с грустной усмешкой посмотрел на попутчика Палаш. На

телегу пока не садились, шли рядом с покойным. Но ускорили шаг, подстегнув вожжами Орлика, - от греха подальше.

- Москаляку на гиляку!- Что такое гиляка? - уже не без тревоги полюбопытствовал Степан. Трояк

сидел свой срок на Украине, за столько-то лет язык поневоле выучишь.- Виселица.Степан проворно вспрыгнул на телегу, кивнул напарнику - поехали отсюда.- Хотя правильнее - шибениця, - попытался успокоить Трояк, словно на ней,

шибенице, висеть приятнее, чем на гиляке.А шум митинга нарастал, впереди через низенькую ограду стали перепрыги­

вать люди, пробуя останавливать машины. Первые успели увернуться, но толпа густела, и перед Орликом улицу, наконец, закупорили.

- Хто не скаче, той москаль, хто не скаче, той москаль! - запрыгала вокруг машин молодёжь.

Орлик задёргался, не понимая шума, а тут и к экзотическому транспортному средству подскочило несколько человек.

- Хлопщ, кшь не скаче. Москалюка. Треба конфюкувати. На донецький фронт.- Або нехай за него скачуть дщи.Степана и Трояка оторвали от телеги, задёргали, вовлекая в общий ритм скач­

ки. Палаш несколько раз подпрыгнул, лишь бы отстали и не принялись потешать­ся над телом соседа. Да и с какого рожна отдавать им лошадь.

Его дряблых скачков оказалось достаточно, чтобы сойти за своего, а вот Трояк встал как вкопанный. Как Орлик. Но тому нельзя падать на колени, на них у него с рождения белые звёздочки, сразу замарает...

- Слава Украине! - принялись кричать в лицо деду пацаны с накрученными на руки цепями, требуя ответа.

«Фёдору слава», - вдруг произнёс про себя Трояк.Наверное, ему ничего не стоило, как Палаш, два раза подпрыгнуть и уехать во­

свояси. Но жизнь, прожитая после войны на задворках, без права голоса, сейчас словно давала ему шанс начать ее последний остаток с чистого листа. Да-да, здесь, сейчас его не просто заставляли скакать бараном посреди улицы. Через 75 лет по­сле начала войны ему вновь предстоял выбор. Давалась возможность исправить трагическую ошибку юности. Обрести хотя бы на старости лет собственное до­стоинство. Пожить днём, с людьми, а не прятаться от их взглядов десятилетиями в ночных сторожах. А Фёдор, даже мёртвый, завёрнутый в попону, был судьёй, он из своего небесного далека словно готов был поверить, что тогда, после седьмого класса, произошла нелепая ошибка...

- Скачи! - нетерпеливо толкали Трояка. - Скачи, москаляка.Выглядывая из-за прыгающих тел, строил страдальческую мину Степан - да

прыгни ты, что взять с идиотов! Но Колька Трояк не трогался с места. Его уже толкали в спину, сбили картуз, и центр сборища, предвкушая расправу, стал пере­мещаться к телеге, а он оставался нем и недвижим. Стало понятно, в какую ката­васию попал перед смертью и Фёдор, как сорвали у него ордена...

- Да хлопцы, хлопцы, - порывался защитить друга Степан, - он же глухонемой. Немой и глухой.

Засечная черта 27

И, как последнее спасение, сорвал простыню: не глумитесь при покойнике, не берите грех на душу. Простыня висела в поднятой руке белым флагом, он мог развести стороны, но в эту секунду Трояк, словно боясь опоздать, вдруг запел. Он помнил, когда пел на людях последний раз - в школьном хоре на Первомай, перед самой войной. Потом миллионы раз про себя в тюрьме и длинными ночами долгие годы при работе сторожем в колхозе. А сейчас на удивление толпе, самому себе, а более всего - Степану, негромко напел вслух:

- Ой у гаю, при Дунаю Соловей щебече.Вт же свою всю пташину До гтздечка кличе...

- Да какой же он глухонемой? - замерла толпа, сама наполовину говорившая по-русски.

Однако песня звучала украинская, на телеге лежал покойник, и постепенно, отвлекаясь на другое, люди стали отходить. Первым развернулся парень с белым котёнком на плече, последним отошёл вояка с накрученной на рукавицу цепью. «Эх, такое бы на ведро, таскать воду из колодца», - мимоходом отметил Степан. А то приходится верёвкой...

Слух о почившем достиг передних рядов, и не сразу, по одной машине, но за­тор стал рассасываться. Вслед Орлику свистнули, не без этого. Но именно лоша­ди, а не умершему, - даже молодёжь озверела не до конца. В глазах Трояка стояли слёзы, он вытирал их истоптанным в пыли картузом, и Палаш сочувственно кос­нулся рукой плеча попутчика, готовый разделить его боль от ударов.

Только дед Коля Троячный не мог сдержать слёз не от боли, а от опустошив­шей его гордости. От забытой радости. От того, что выстоял, не запрыгал старым козлом. Что не сдался даже при поднятом белом флаге. И что теперь мог впервые за семь десятилетий долго, не отводя взгляд, смотреть в лицо свату: «Здравствуй, Фёдор. Вот так оно получилось. Спасибо тебе».

- Как ты их! - поднял зажатую в кулаке вожжу Степан. - А я того... чтоб бы­стрее вырваться, - оправдался за себя, хотя деду Коле чужого не требовалось. - Запрыгивай. Но, милый. Домой, Орлик. А мы ещё побачим, хто и как будет ска­кать на морозе без газа. У нас цыплят по осени считают...

Подъехав к месту, где утром выбирались с русского поля на украинскую до­рогу, остановились. Степан стал поправлять сбрую на лошади, а на деле выжидая, когда освободится от машин трасса. Хотя следовало поторопиться: над лесом на­хлобучивалась туча, потянул свежий ветерок, будоража лошадь. Они такие, они грозу ноздрями чувствуют.

Дед Коля тоже спрыгнул с телеги, вдвоём оглядели место спуска. Степан на правах возницы вздохнул:

- Можем перевернуть. Придётся переносить на руках.Замешкались, решая, головой или ногами вперёд нести тело с насыпи. Попро­

бовали боком. Заскользили, путаясь в будыльях старой травы. Как ни старались удержать Фёдора на весу, всё же уронили. На трассе заурчала машина, и мужикам пришлось лечь, прикрывая покойного собой.

Подняли головы, лишь дождавшись тишины на дороге.

28 Николай Иванов

- За нас умер, - вдруг произнёс Степан. И хотя Николай не спорил, упрямо кивнул: - За нас. Мы жили - а он работал. Горел. Не было лучше соседа...

Степан словно тоже просил прощения у покойного за все споры и насмешки, случившиеся на долгом соседском пути-житии. А может, и за невольный белый флаг перед теми, кто убил Фёдора Максимовича. Легче было промолчать, никто не требовал оценок и подведения итогов, но это на похоронах, при стечении на­рода есть возможность укрыться за спинами других, а когда остаёшься один на один с умершим, совесть беспощадна и заставляет каяться.

- От совести умер, - подытожил Степан.Троячный согласно примерил услышанное к свату. Глаза и рот у того от тряски

приоткрылись, и он наложил ладонь на веки покойного. Затем оторвал по кругу, лентой низ у своей рубахи, подвязал ему челюсть, закрывая рот. Дела скорбные, но житейские, и кому-то требовалось заниматься и этим. Он, Николай Иванович Троячный, проводит в последний путь истрепавшего ему все нервы родственника с честью и достоинством. А памятник ко Дню Победы покрасят внуки. Может, конечно, и сам, но как посмотрят люди? А вот внукам скажет, чтобы приехали. На Украине, вон, похоже, этого не сделали...

4.

- Опять они? - полковник недоумённо оглядывается на меня.Если ему отвечать за безопасность границы, то за безумие на ней жителей

близлежащих сёл объясняться, видать, мне. Щ ека у друга снова дёргается, это нервный тик, и скорее всего, от контузии. Где успел поймать её?

Около дубков угадывалась понурая лошадка. К телеге, оглядываясь, тащили по траве тюк двое мужиков.

Бинокль приближает границу до вытянутой руки, и по белым звёздочкам на коленях легко узнаю Орлика, едва ли не последнего оставшегося в селе коня. Его погоняют ветками Стёпка Палаш и Колька Трояк, бывшие дедами даже уже в моём детстве. Странно, на границу моталась обычно молодёжь...

- Проверить, - отдаёт команду для головной машины полковник.Остаюсь на броне и единственное, чем помогаю землякам, - «рулю» так, чтобы

пыль уходила в сторону от телеги. Только бы не везли ничего запрещённого.Везли... мёртвого. Из старой попоны, свёрнутой тюком, торчали ноги, и ко­

мандир оглянулся на меня: ты что-нибудь понимаешь?- Дед Федя того... песня спелась, - начал доклад Стёпка Палаш, выделив из

всего десанта в командиры человека с биноклем. И это правильно. У кого би­нокль, тот главнее всех.

- Тромб оторвался, - не забыл диагноз дед Коля. - На Украине.Он перевёл взгляд на меня, на лице мелькнуло удивление, он недоверчиво

обернулся за подтверждением догадки к напарнику. Я это, дед Коля, я. Между прочим, везу приветы и фотокарточку от вашего внука-курсанта. Через месяц ему на погоны упадут лейтенантские звезды и он займёт место в одной из таких же боевых машин. Только вот имя покойного...

Спрыгиваю с брони. Непроизвольно задерживая себя, трогаю мокрые бока лошади. Из детства всплывает отцовское предостережение: потных лошадей не поить, прежде надо давать им остыть. Тем более тянет прохладным ветерком. Че­ресседельник совсем истончился, а вот ступицы в колёсах можно было бы и сма­

Засечная черта 29

зать. Или солидола теперь днём с огнём? И, кстати, совсем необязательно, что это «мой» дед Федя. Человека два-три с этим именем в селе точно ещё есть...

- С мамкой твоей... - первой же фразой рассеивает надежды Стёпка Палаш, и я трогаю под пыльной простыней торчащее острое плечо. Дед Коля, заглядывая под покрывало, развязывает какой-то узел около лица покойного, словно не желая открывать и показывать его лицо в неприглядном виде. Вытаскивает повязку, при­открывает простыню.

Он.- Как? Почему оказался там?- Командир его умер, поехал к нему на похороны. Да при наградах, как поло­

жено. А там, видать, это как раз и не положено. Налетели скачущие. Может, и не тромб - сердце оборвалось...

Он ещё что-то говорил, а я всматривался в знакомое, хотя и небритое, осунув­шееся лицо старого партизана. Он воевал вместе с моей мамой в отряде, которым командовал её отец. Однажды в окружении, когда не осталось надежд вырваться, дедушка свою дочь и самого юного из разведчиков Федю вместе с ранеными от­правил через болото. А сам повёл отряд на прорыв в другом месте, отвлекая на себя немцев. Погиб, когда поднимал партизан в атаку и закричал «ура». Пуля попала в горло, она словно хотела остановить этот клич - клич отваги и победы...

Когда я оказался в плену в Чечне и за меня затребовали миллион долларов вы­купа и люди понесли родителям деньги - кто сто рублей, кто пятьдесят, дед Федя вместо живых денег принёс баночку краски:

- Вот, хотел бабке своей крест на могиле обновить, но пусть полежит под ста­рым. А тут, ежели краску продать, какая-никакая, а копейка появится. Вдруг её-то как раз и не будет хватать на освобождение...

И вот дед Федя лежит передо мной с вырванными медалями на старой скри­пучей телеге. Живой, он не только хранил память о войне и погибших односель­чанах. Он, как тогда при прорыве, словно прикрывал собой ещё и маму. Теперь, выходит, она осталась крайней, последней из отряда...

Господи, как всё вдруг сошлось около деревенской телеги. И боль, что текла из Украины в Россию далеко-далеко отсюда и, казалось, не затрагивала меня вжи­вую, вдруг выцелила острием в самое сердце. Дотянулась через сотни километров, отыскала меня средь перелесков, пронзила, заставила бессильно замереть. И я со своей-не своей колонной, опоздавший на какие-то сутки. Авось бы наш проезд утихомирил горячие головы там, за дубками, вдруг непреодолимой стеной раз­делившими всех, кроме контрабандистов.

Зашелестела в голос трава у колен. Ветер от дубков, легко разогнавшись по чистому полю, упруго ударил в спины. Вихрю они препятствием не послужили, ему бы мчаться дальше, но он почему-то закрутился юлой вокруг нас, психом рас­швыривая из телеги соломенную подстилку. Орлик тревожно зафыркал, и Степан, преодолевая сопротивление, продавился к нему, обнял за шею, унимая и свою, и его дрожь. Дед Коля навалился на телегу, вцепился в свата - то ли как в послед­нюю опору на земле, то ли не позволяя ветру вознести умершего сразу на небеса, без погребения на земле. Сечкой полоснул дождь, захромыхало, потемнело во­круг, завыло.

- Давайте к нам, - позвал полковник в десантный люк.

30 Николай Иванов

Но я остался со стариками. Повторяя Трояка, навалился на телегу, закрывая собой деда Федю. Что уже натворил смерч на украинской стороне, нам было не­ведомо, требовалось сберечь своё - живых и мёртвых.

Сколько продолжалось светопреставление, осознать, наверное, мог только Орлик. И то потому, что стоял на земле четырьмя ногами. Нам время в любом случае показалось в два раза дольшим...

Первым и пришёл в себя он - зафыркал, словно очищая забитый пылью рот. Унялась у ног омытая трава. И солнце вновь заластилось с неба: «Ничего не пом­ню, ничего не знаю, не при мне было». Подняли головы на меня и старики: что это было? Американский торнадо, подчиняющий себе всё? Он такой, он вечно готов свалиться туда, где ещё минуту назад светило солнце, чтобы перекурочить, разметать, сломать мирную жизнь. Не знаем, как на Украине, а вот мы выстояли! И никого не сдали...

Спрыгнул с БМП, удерживая от тика щёку, полковник. Неожиданно сделал то, что обязано было исходить, наверное, от меня, - перекрестился. Знать, повидал и прочувствовал за время нашей разлуки что-то более значимое в этой жизни.

- Я уведу броню в другое место, - прошептал затем только для моих ушей.Зачем?Но он уже подтолкнул меня плечом - ещё наверняка увидимся. Вспрыгнул

с разбега на острую грудь машины, отдал команду, и та осторожно, чтобы не ис­пугать лошадь, развернулась, ушла виражом к кладбищу. За ней, как за вожаком, начала вылетать из засады и выстраиваться журавлиным клином остальная «гу- сянка». Не курлыкала - ревела моторами на грешной земле. Оно и правильно: что бы ни летало в небе, земля остаётся у тех, чей стоит на ней пехотинец. А я для них всё же лучшее в округе место выбрал. И какая защита была родному селу!

Но бронеколонна истончалась, исчезала в самосевке, и вдруг меня пронзило: а ведь командир уводил не просто свой клин. Он уводил от могил моих родных и близких, к которым я ненароком, думая только о военной выгоде, привёл войну. Словно заглянув в неведомые мне глубины, полковник распознал какую-то не­правильность сделанного мной и теперь прикрывал не только страну, выделенный ему участок границы с моим селом, но и лично меня. Уралец оказался мудрее на ту самую контузию, которую заполучил без меня на одной из войн.

И как совсем недавно я кивал могилам родных с брони БМП, кланяюсь неза­метно вслед исчезающей колонне. Спасибо. И... и тем не менее, всё равно! - тан­цуйте, мужики. Танго!

Лезгинку.Краковяк.Жемжурку!Танцуйте без устали, с полной отдачей, пусть даже ради других - как только

и может русский солдат. Потому что наша телега с дедом Федей - она тоже из той, общей боли, что течёт к нам с юго-востока. И как желал командир, но как пока не будет на самом деле - пусть окажется последней.

- Но, милый, - тронул Орлика Палаш.Август 2014 г.

По эз иЯ

Геннадий ЁМКИН

Геннадий М аксимович Ёмкин родился 8 февраля 1961 г. в г. А рзам ас-75 (ныне Саров). В 1976 году окончил 8 классов средней школы № 5. В этом ж е году поступил в Лукояновское педагогическое училище по специальности преподаватель физкультуры. По окончании училища в 1979 г. вернулся в свой город и поступил в Арзамасский педагогический институт на биолого­химический факультет. Осенью 1979 г. призван в ряды Советской Армии. Службу проходил в Туркмении, Афганистане, на Дальнем Востоке. Военная специальность «авиационное вооружение». Демобилизовался из рядов СА в декабре 1981 г. За время трудовой деятельности сменил несколько специ­альностей: педагог в школе, лаборант, техник, инженер, оператор котельной, таксист, плиточник. Был частным предпринимателем.

Автор трех сборников стихов, публикаций в региональных и центральных изданиях.

Член Союза писателей России. Живет в г. Сарове Нижегородской области.

Я себе не придумывал Бога...ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

Снилось нам, что мы ещё не циники,Злости в нас - ещё ни на вершок.Но проснулись и открыли цинки,И по тридцать вставили в рожок.Покурили молча натощак,На буржуйке хавку разогрели.А вчера «двухсотыми» в Спитак Арутюн и Гарик улетели...Тридцать первый - лишним не бывает.И, окурки вдавливая в пол,То, что снилось, напрочь забываем,Тридцать первый досылая в ствол.

БРОШЕННАЯ

Ну что, собака! Здравствуй, стало быть. Ну что ты, что ты! Разве столько плачут? Потерянная?Брошенная... значит...Пойдёшь со мной?Я знаю, как дожить.Тебе по жизни тоже, вижу я,Не многое от праздника досталось.Ну, ничего, такие вот, как я,К собакам всем испытывают жалость. Давай с тобой устроим так дела,Чтобы вдвоём не думалось о худшем.Вон как тебя худоба подвела!Начнём с того, что мой разделим ужин.Я постелю тебе шикарный плед.Хозяйка нас за это не осудит.Её портрет из чёрной рамки студит Моё жилище вот уж столько л е т .Мы разговоры будем говорить.И за окно смотреть, и быть причастны К тому, что на луну не станем выть,Ну, если только в крайности.Согласна?Ну, вот и славно!Не пеняй на жизнь.Она - такая сложная наука.Махни хвостом и лучше улыбнись Тому, что мы нашли с тобой друг друга!

ТРЕЩИНА НА ЗЕРКАЛЕ

Трещина по зеркалу легла.Раньше я не видел этой трещины. Раньше в доме женщина была.А теперь не стало в доме женщины. Брошен пояс.Видно, не наш ла.Видно, так из дому торопилась,Что, как только трещина явилась. Не в неё ли женщина ушла? Затянулась трещина на н е т . Видно, небывалое сбывается!И шипитУшедшей пояс вслед,Кольцами под зеркалом свивается.

Г е н н а д и й Ё м к и н

ТЕНЬ ВЕЛИКОГО МОНГОЛА

Засмотревшись на солнце востока, Не сегодняшний вижу я день.Зря кричишь ты, пустая сорока, На вчерашнюю славу и тень. Верховые мелькнули высоко, Ичигами давя стремена, - Это память метнулась с Востока, Пробудились в крови времена.Не кричи ты, пустая сорока,Ты не ворон, что вечности брат. Ворон видел - все кони Востока Тень Монгола несли на закат.В той тени ковылем зашумела Вековечная степь и свистят До сих пор времена и пределы,Это стрелы востока летят.Это русские крепи пылают,Это шлет ярлыки Каганат,Это русские бабы рожают Черноглазых по юртам ребят.Не кричи ты, шальная сорока!Это дело совсем не твоё.То, как я породнился с Востоком, Знало сытое вороньё.Не кричи ты, напрасная птица, Запредельны такие дела! Ковылями истлели глазницы Там, где тень от Востока легла.Не кричи надо мною, сорока!Это ворона ремесло!Там, где я породнился с Востоком, Крепко все на крови проросло! Оттого ли под бабкины сказки Мастерил то стрелу, то клинок? Оттого ли анютины глазки Смотрят пристально на Восток? Верховые мелькнули высоко,Это конница времени мчит!Что ты знаешь об этом, сорока? Ворон знает. Но ворон молчит.

Я себе не придумывал Бога... 33

ВОЛЧИЦА

Вчера убили волка егеря.Не просто так убили, а по праву.За то, что самый дерзкий из зверья, За то, что стаду он чинил потраву. Вчера волчица выла от тоски Не на луну, а на свою потерю.И тыкались в опавшие соски Прозревшие едва четыре зверя. Вчера убили волка егеря,Но овцы блеют в страхе отчего-то... И я подумал: зря убили, зря - Теперь волчица выйдет на охоту.А от природы суке быть хитрей Назначено, чтоб выкормить породу. И нет надежды впредь на егерей, Когда волчица выйдет на охоту.

СО СВИДАНЬИЦЕМ

Сидит на облаке солдат Чуть-чуть левее Бога.Ну, здравствуй, брат!Ну, как ты, брат?Обнимемся, Серёга!А я в санбате, я в бреду Лежу, наверно, с пятницы, Давай-ка, думаю, зайду По-свойски на свиданьице. Давай-ка двигайся, солдат,Я так устал с дороги.Поклон тебе от всех ребят И курева немного.Ты не смотри, что вся в пыли, Открой, Серёга, фляжечку.Давай, чтоб крылья проросли Не больно сквозь тельняшечку!Да вместе с Богом не гляди В глаза мне виновато.Сегодня сам смогу дойти Без ног до медсанбата.Сидит на облаке солдат Чуть-чуть левее Бога.Ну, что же, брат! До встречи, брат! Обнимемся, Серёга.

СЕРЁГА

Я себе не придумывал Бога.На хрена огород городить!Вот он - рядом идёт по дороге,Нам одну сигарету курить.Он хромает на левую ногу,Как и я, он ещё не женат.На задании - просто Серёга,А в казарме - «товарищ сержант». Он шагает по пыльной дороге. Вместо нимба - повязка в крови,И не знает, не знает Серёга,Что сегодня он будет убит.У Серёги такая наколка!Синий, с крыльями парашют!Мы ходили вчера в самоволку,А сегодня Серёгу убьют.А пока матерится Серёга, Проверяя свой боекомплект:- На хрена мне придумывать Бога В девятнадцать не полные л е т .

КУСТ РЯБИНОВЫЙ

Памяти Марины ЦветаевойВсе чувства строже и полней,Когда над родиной вечерней,Когда над родиной моей - Звезды рождается свеченье.

Я объяснять Вам не берусь,Зачем вот так во мгле тревожной На повороте вспыхнул куст - Что отвернуться невозможно. Зачем звезда полней и строже И сердцу сделалось больней?И одиночество полней,И отреченье невозможно.Я объяснять Вам не берусь,Вы сами знаете, Марина!Что если у дороги куст Встаёт -Особенно рябина.

Д рам атургия

Иван САБИЛО

АРИСТОКРАТЫ, или ПОДАРОК СУДЬБЫ

Д р ам ед и я в четы рёх явл ен и ях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

С о ф ь я А н д р е е в н а

Ю р и й

Н и к о л а й П а в л о в и ч

А н т о н А л е к с е е в и ч

Р и м м а

П о л и н а

В и ш е н к а

врач, зав. терапевтическим отделением.

журналист, её сын.

профессор, зав. кафедрой.

ректор.

студентка.

соседка Софьи Андреевны и Юрия.

гостья Николая Павловича.

Аристократы, или Подарок судьбы 35

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Утро. В комнате у зеркала - Софья Андреевна, сорока четырёх лет (выглядит на пять-семь лет моложе), и её двадцатичетырёхлетний сын Юрий. Софье Андреевне на работу во второй половине дня. Юрий садится к ноутбуку, включает его.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К а к и е п л ан ы у т е б я , сы н о к , н а с е г о д н я ш н и й д ен ь ?

Ю Р И Й : - К ак в сегд а , м ам . Р ед а к ц и о н н ы е.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ч т о и м ен н о ?Ю Р И Й : - С о б и р а ю сь д о п и са т ь стат ь ю о п а р а д и гм е ар и сток р ати ч еск ого в о с ­

п и тан и я . Ты ж е с е т у еш ь н а о т су т ст в и е у н а ш и х г р а ж д а н ар и сток р ати зм а . То ест ь о т в е т с т в е н н о с т и п е р е д са м и м и с о б о й и д р у г п е р е д д р у г о м . Я д а в н о о б д у м ы в а ю э т у р аботу , у ж е п о ч т и н ап и сал . О ст а л о сь кое -что до д у м а ть .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ч т о , н ап р и м ер ?Ю Р И Й : - Ч то ар и сток р ати зм - как н аш а н а ц и он ал ь н ая и д ея . С н ачал а а р и ст о ­

к рати зм д у х а , п о т о м о н ж е в с е м ь е , н а о т д ы х е , н а сл у ж б е .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Только н е «сн ач ал а» и « п о т о м » , а ср а зу и в м ест е .

И н е за б у д ь к о сн у т ь ся у с п е х о в ар и сток р ати и Д р е в н е й Г р ец и и и Р и м а. О н и н а и б о ­л е е за м етн ы . О с о б е н н о п о в к л аду в м и р о в у ю культуру.

Ю Р И Й : - С п а си б о , Р и м и Г реци я у м ен я у ж е ест ь . Н а д о ещ ё И н д и ю п р и в я ­зать. Н о статья п ок а ч то н а в т ор ом п л ан е . А п р е ж д е п о за д а н и ю н а ш его р ед а к то р а Г оликова х о ч у п о п р о си т ь о в ст р еч е с п р о ф е с с о р о м К узн ец ов ы м . О н - г ер о й кол­л ек т и в н о го п и с ь м а ст у д е н т о к , к о т о р о е о н и с а м и н а зв а л и « П о п ы т к а д и в е р с и и » . П р ед ст а в л я еш ь , тр и отв аж н ы е ст у д ен т к и п ед а го г и ч еск о г о у н и в е р с и т е т а о б в и н я ­ю т п р о ф е с с о р а в ж е -н о -н е -н а -в и с т -н и -ч е -с т в е . О , ел е в ы гов ори л. И т р е б у ю т и зъ ­ятия его ч а со в и з у ч е б н о г о п р о ц ес с а .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Я п р о ч и т а л а в т в о е й га зет е и х п и сь м о , т о ч н ее , кляузу. И д у м а ю , н е стол ь о н и отв аж н ы е, сколь б есп а р д о н н ы е .

Ю Р И Й : - П о ч е м у это?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К огда я б ы л а ст уден тк ой , м ы с е б е так ого н е п о ­

зв ол я л и . И тогдаш н я я п р е с с а вы ходи л а б е з п о ш л о с т и , к о то р у ю вы с е б е п о зв о л я ­ете .

Ю Р И Й : - Н у, в т о в р ем я вы ж и л и п о д г н ёт о м со в к о в о ст и и в е зд е с у щ е й ц е н з у ­ры . А мы. . .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - В с ё эт о враки. М ы ж и л и в э п о х у г о с у д а р ст в ен н о й и л и ч н о й о т в ет ст в ен н о ст и . Е ё главны й п ри нц и п: ж и в и с а м и да в а й ж и ть др угом у .

Ю Р И Й : - И ч то? В с е так ж и л и ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет , к с о ж а л е н и ю . И н а м э т о в ы л езл о б о к о м .

О с о б е н н о е у н и ж е н и е м н о г и е и з н а с о щ у т и л и , когда м ы в о д н о ч а сь е р а зд ел и л и сь н а « б о л ь н ы х » и « н и щ и х » - б е р у эт и сл о в а в кавы чки (показывает пальцами, как она берёт). «Б ол ь н ы е» п о б е ж а л и ск упать г ер б а л а й ф , к и н ул и сь к н ев ест ь отк уда в озн и к ш и м э к ст р а сен са м , р в ан ул и заряж ать в о д у и м о зг и . Забы вая о т о м , ч то м о з ­ги за р я ж а ю т ся н е ч ем и н ы м , как у п о р н о й р а б о т о й н а д с о б о й .

Ю Р И Й : - Ты п ом н и ш ь то врем я?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ч его ж н е п ом н и ть ? У ж е н е м ал ен ьк ая бы л а. Я

тол ь к о-тол ьк о ок он ч и л а м е д и ц и н с к и й и ст а ж и р о в а л а сь уч аст к ов ы м врач ом . П а ­

36 Иван Сабило

почка родный! Сколько же запущенных болезней тогда оказалось, благодаря уча­стию в их лечении всякого рода экстрасенсов!

ЮР И Й : - Такой дури и теперь хватает.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Разумеется. И нам видна только верхушка айс­

берга. Но это «больные». А «нищие» и того хуже - побежали за так называемой гуманитарной помощью. За какими-то маечками, штанишками, поношенными курточками и пальтишками, которые доставлялись к нам из-за рубежа. Мои роди­тели говорили, такое было и после войны. Так это же после войны, когда страна пережила миллионы смертей и лежала в руинах. А не в мирное время, как мы.

ЮР И Й : - И ваша семья пользовалась такой помощью?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Нет, кажется, нет. Помню, мама однажды при­

несла джинсы, хотела, чтобы я примерила, но папа не разрешил.Ю Р И Й : - У вас папа был главой семьи?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Они поочерёдно, то папа, то мама, смотря по

обстоятельствам... И она эти джинсы унесла обратно. А многие девочки из моей группы приходили в институт в курточках с множеством кнопочек и молний, с какими-то бьющими по глазам латинскими буковками. И радовались обновкам. В такую жизнь ввергла страну перестройка.

ЮР И Й : - Ты ещё одну категорию забыла - рихтовщиков. Забыла тех, кто по­бежал исправлять свою божественную природу: кромсать носы и груди, делать подтяжки и растяжки. А ещё, как я называю, художественную резьбу по дубу - та­туировку. Я видел у одного на пляже татуированную тельняшку. Представь себе, как настоящая!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ничего недотрожного, табуированного. Как ма­лые дети, всё по наитию. Возьми нынешних мужчин с их лишайниками на щеках, как называл такие бородки Андрей Вознесенский.

ЮР И Й : - Ну, показывают свою мужественность. Я тоже собираюсь пару дней не бриться.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Я бы назвала подобную имитацию бороды обыч­ной неряшливостью. Причём все эти пороки - только малая часть нашей новой жизни. Ещё было такое, что нормальному человеку и представить нелегко.

ЮР И Й : - Сейчас этого не меньше, если не больше.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Вульгарное мещанство пустило свои глубокие

корни в наше бытие. И первый тому пример - телевидение. Убери из него новост­ные программы и спорт, и получим такое мещанское болото, что...

Ю Р И Й : - Зря ты на мещан. Они всегда были хорошими ремесленниками и подельщиками. А самые ловкие из них даже выходили в купцы.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - И отличались особой скупостью, мелочностью и отсутствием всяческого интереса к тому, что дальше их собственного тела. Забы­тый ныне педагог и писатель Макаренко определял мещанство как зажиточность без культуры. И мы это видим на каждом шагу.

Ю Р И Й : - Другое время было, сплошная коллективизация - как в сельском хозяйстве, так и в мозгах. Ныне права человека превыше всего!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Мы и тогда бесправными не были. А лично тебе, мой дорогой газетный писатель, прежде чем судить то время, советую обзаве­стись объективным, то есть рентгеновским зрением, чтобы видеть не только то, что снаружи, но и что внутри. В особенности, что происходило ещё до тебя. Тогда

Аристократы, или Подарок судьбы 37

и н ы н еш н и й д ен ь б у д е т за м ет н ее . И н е у п о т р е б л я й сл о в а , зн а ч ен и е к отор ы х т е б е н е п он я тн о .

Ю Р И Й : - К ак и е, н ап р и м ер ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С о в о к , н а п р и м ер . О д и н м о й п а ц и е н т го в о р и л ,

ч то в П р и бал ти к е его п р о и зн о ся т н е в см ы сл е п р и м и ти в н о го х о зя й ст в ен н о г о и н ­в ен таря , а как аббр ев и атур у: « со в . о к .» - « со в ет ск и й ок к уп ан т» .

Ю Р И Й : - С п а с и б о , м ам , учту. Н о в о о б щ е эт о у м ен я такая м ет о д а . Я и с т о б о й п ы т аю сь разговари вать п о -ж у р н а л и ст ск и , то ест ь п о л ем и ч н о . Д и к т у ет п р о ф есси я .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Е сл и п о д о б н ы й с п о с о б п о м о г а е т т е б е , так и п о ­сту п а й . Н о в сё -т а к и с м атер ь ю л уч ш е в сег о разговари вать н е п о -ж у р н а л и ст ск и , а п о -сы н о в ь и .

Ю Р И Й : - С п а с и б о , м о т а ю н а у с . К а ж и с ь , за к о н ч и л и сь д р я зг и , в ы зв ан н ы е м о е й стат ь ёй о н е см е т н ы х б о г а т ст в а х ч и н о в н о г о п р ы щ а М и х н о в а .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - О н и ж е п ы тал и сь т е б е угр ож ать?Ю Р И Й : - Б ы ло и так ое. И ч а ст о с в о и у г р о зы о н и п р и в одя т в и сп о л н е н и е . Н о

р ед а к то р Г оликов п о ст а в и л в и зв е с т н о с т ь п о л и ц и ю . Т а п р о с л е д и л а т ел еф о н н ы е зв он к и , и н е д р у г и м о и у го м о н и л и сь . Н е зн а ю , н а д о л го ли? Зато г а зет а бл агодар я э т о м у у в ел и ч и л а к с е б е и н т е р е с . Т ак ч то п л аны м о и о б ы ч н ы е, как в сегда .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н у д а , д ен ь н ы н еш н и й п ов т о р я ет д ен ь п р е д ы д у ­щ и й . О д и н д ен ь п р о ж и в и , а в се ост а л ь н ы е п ов тор я тся .

Ю Р И Й : - И что?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - А т о , ч то никак н е у д а ёт ся н ам ж и т ь б е з м ет а н и й

и ск ан дал ов .Ю Р И Й (усмешливо, поднимая палец вверх): - К ак ты и н о г д а гов ор и ш ь , ар и ­

сток р ат и ч н о! О д н а У к р аи н а ч ег о стои т! Н о ск а н д а л дл я газеты - как ж и з н е н н о в аж н ы й в и там и н . Ч е с т н о гов ор я , н е о ж и д а л я стол ь б у р н о й р еа к ц и и ч и т а т ел ей н а п и сь м о ст уд ен ток . И н ам эт о н а руку.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К ак ж е , вы р астает п о п у л я р н о ст ь газеты .Ю Р И Й : - Д а , м ам , о с н о в н о м у ч и т а т ел ю н у ж н а п р и л и ч н ая зав ар уш к а. И л и ,

ч то н азы в ается , гр ом к и й ш у х ер . Т огда у н его ш и р е отк р ы ваю тся гл аза н а т у и л и и н у ю п р обл ем у .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С в р а ч еб н о й точ к и зр ен и я , н е стол ьк о ст р а ш ен ск ан дал с а м п о с е б е , сколько его п о сл ед ст в и я . К ак о с л о ж н е н и я п о с л е ангины .

Ю Р И Й : - Ч т о ты и м ееш ь в в и д у ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П о с л е ск ан дал а , как п р ав и л о , в о зн и к а ет ч у в ств о

гн ев а и о б и д ы , ч у в ст в о о д и н о ч е с т в а и б е зы с х о д н о с т и . М н о г и е б р о с а ю т с я н а с т о ­р о н у за у т е ш е н и ем . Э т о в е д ё т к и н т р и гам , зач а ст у ю к и зм ен а м , а значит, к н ов ы м ск ан дал ам . А эт о у ж е н е ар и сток р ати ч н о .

Ю Р И Й : - Р азв е так? Я д у м а ю , х о р о ш и й ск ан дал у к р еп л я ет ст а н о в у ю о сь ч е ­л ов ек а , д е л а е т хар ак тер ак ти вн ее и н а п о р и ст ее . А и н ы х заст ав л я ет гл убж е загля­н у т ь в с еб я . И оты ск ать н о в ы е р езер в ы дл я п р о д в и ж ен и я с в о е й п ер со н ы с р е д и д р у г и х д в у н о г и х б е зр о г и х .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д ом ы сл ы эт о . П р ед л а г а ю , сы н ок , бер еч ь с е б я о т ск ан дал ов , е с л и н е хо ч еш ь н аж и ть у й м у врагов.

Ю Р И Й : - Н ет, м ам , коль в ер н о у т в е р ж д е н и е , ч то р ек л а м а - дв и гател ь т о р го в ­л и , то ск ан дал - дв и гател ь ч и тател ь ск ого и н т ер еса .

38 Иван Сабило

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - И в с ё -т а к и п о м н и , ч т о ск а за л Б ал ьзак в с в о е й г ен и а л ь н о й « Ш а гр ен ев о й кож е»: « Д а ж е х у д о й м и р л у ч ш е са м о й д о б р о й ссо р ы и о б х о д и т с я к уда д еш е в л е !» .

Ю Р И Й : - М ам , в сё , ч то гов ор и л Б альзак , о н гов ор и л дл я с в о е г о в р ем ен и . И е м у эт о сх о д и л о с рук . А н аш е врем я т р е б у е т к р уп н ы х, р еш и т ел ь н ы х п ер ем ен . И р а зу м н о го в о сп р и я т и я о к р у ж а ю щ его м ира.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - В ы ск азы вая э т о , сы н ок , ты н е о б р а т и л вн и м ан и я , сколь р ы чащ е зв уч ат т в о и сл ов а? В р -р е м я ... т р -р е б у е т ...м и р -р а ... п ер -р ем ен !

Ю Р И Й : - Д а ? !.. И н т е р е с н о е за м еч а н и е. Т еб е бы н е врач ом , а ф и л о л о го м бы ть. М н е к аж ет ся , у теб я дл я эт о г о и ск л ю ч и тел ь н ы е д ан н ы е.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - М о и , как ты гов ор и ш ь , и ск л ю ч и тел ь н ы е дан н ы е н и к уда н е п р о п а л и , р а з м о й сы н ст а л ж у р н а л и ст о м .

Ю Р И Й : - З а ч то т е б е м о й н и зк и й п о к л о н . Н о и о т в р а ч еб н о го д е л а я бы тож е н е отк азал ся , судя п о том у, сколько л ю д ей бл агодар н ы т е б е за п ом ощ ь .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты зам ети л ?Ю Р И Й : - Е щ ё бы ! И д ёш ь с т о б о й п о у л и ц е , т еб я как зн а м е н и т у ю ак тр и су у з ­

наю т. И зд о р о в а ю т ся , н е скры вая ул ы бки . Б леск!С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Такая п р о ф е с с и я . Н о эт о е ё в и ди м ая ст о р о н а . А

ест ь н ев и д и м ая . К а ж ется , М о н т ен ь гов ор и л , ч то д о с т о и н с т в а врача у в с е х н а виду, а его н ед о ст а т к и - гл убок о скры ты п о д зем л ей .

Ю Р И Й : - К р у т о ск азан о . Л ю б о п ы т н о , ч то о н гов ор и л о г а зе т а х и газетч и к ах?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н и ч ег о н е гов ор и л . Х отя бы п отом у, ч то п р и его

ж и з н и г а зет ещ ё н е бы л о . О н и п оявя тся м н о г и е годы сп у ст я . И д у м а ю , в и х а д р е с о н т о ж е о т п у ст и л бы н ем а л о к ол к остей . О с о б е н н о п о п о в о д у к ол л ек ти в н ы х с т у ­д е н ч е с к и х п и сем .

Ю Р И Й : - Я с м о т р ю , и т еб я за ц еп и л а э т а п убл ик ац и я?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , как всякого ч ел ов ек а , которы й ч т о -т о дел ает .

У ж е ч т о -т о дел ает . И п о н и м а ет т о г о , кто т о ж е ч т о -т о дел ает . И н а к отор ого н ап ал и т е , кто ещ ё только с о б и р а ю т с я ч т о -т о дел ать . Х отя ещ ё н е и зв е с т н о , с д е л а ю т о н и к огд а-н и будь ч т о -т о п о л е зн о е , и л и нет.

Ю Р И Й : - Н о о н и в с в о ё м п и сь м е защ и щ а ю т ж ен щ и н о т н есп р а в ед л и в ы х с у ж ­д е н и й и д а ж е н а п а д о к н а н и х . Р азв е э т о г о м а л о ? И р а зв е э т о б е с п о л е з н о е ? В о т см о т р и (достаёт из ящика стола газету, читает): « О с о б е н н о е н аш е в о з м у щ е ­н и е в ы зы в ает у т в е р ж д е н и е п р о ф е с с о р а К у зн ец о в а , ч т о с о в р е м е н н ы е ж ен щ и н ы у т р а т и л и с т р е м л е н и е к ч и с т о п л о т н о с т и . К т о м у и зв е ч н о м у ж е н с к о м у качеству, к отор ое в п р еж н и е в р ем ен а п о зв о л я л о и м со д ер ж а т ь в ч и ст о т е с в о й д о м , с в о ё т ел о и с в о ю д у ш у . О н и п ер ест а л и бы ть бр езгл и в ы м и ко в с е м у н е п о р я д о ч н о м у и п о ш л о ­м у, и эт о о тр и ц а тел ь н о ск азы в ается н а у к л а д е и х с о б с т в е н н о й ж и з н и и на ж и з н и д е т е й . . .» . О бы ч н ы е сту д ен т к и , а каков стиль! И д а л е е см отри : « Н а с , к ого о н в е д ё т д о р о г о й зн а н и й , и н т ер есу ет , каким п р и б о р о м п р о ф е с с о р К у зн ец о в и зм ер я ет ч и ­ст о п л о т н о ст ь со в р е м е н н ы х ж ен щ и н , к т о м у ж е в с е х п о д р я д ? И н е к аж ется л и ем у, ч то о г у л ь н о е о х а и в а н и е ж е н щ и н е с л и н е п р о т и в о п р а в н о , т о , во всяк ом сл у ч а е , п о с т ы д н о дл я ч ел ов ек а , п р и зв а н н о го сея ть « р а зу м н о е , д о б р о е , в еч н о е» , как ск азал в ел и к и й р у с с к и й п о э т . » . Н у, и так д а л е е . К ак, п о -т в о ем у , эт о ар и сток р ати ч н о?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Б ой к и е д ев о ч к и , л у п ц у ю т п р о ф е с с о р а в х в о с т и в гриву.

Ю Р И Й : - М а м , р азв е н е т в и х с л о в а х правоты ? Р азв е у п р ёк и п р о ф е с с о р а м о ­г у т п о й т и на п о л ь зу ж ен щ и н а м ? И н е в о о р у ж а ет л и п р о ф е с с о р н ас , м уж ч и н , п р о ­

Аристократы, или Подарок судьбы 39

ти в ж ен щ и н , вы пячи вая в ж е н щ и н а х п р и д у м а н н ы й и м са м и м н ед о ст а т о к ? М н е в о о б щ е к аж ется , ч то ж ен щ и н ы - эт о д ет и . И х п одхв ал и в ать н у ж н о , п оощ р я т ь , а не ты кать н о с о м в н ед о ст а т к и , н е п р и ги бать и х , как эт о д е л а е т п р о ф е с с о р К у зн ец о в . Т огда о н и с д е л а ю т б о л ь ш е и л уч ш е.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А (смотрит на сына, ожидая ещё каких-то слов, но он молчит)'. - Н аск ол ько я п о н и м а ю , п р о ф е с с о р К у зн ец о в н е в р ач -ди агн ост , а в р ач -ги ги ен и ст . П о н и м а еш ь р азн и ц у?

Ю Р И Й : - Е щ ё бы , я - сы н врача!С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - О н н е с т а в и т д и а г н о з , о н п р е д у п р е ж д а е т э т и х

с а м ы х ст у д е н т о к , ч то с е б я н у ж н о б ер еч ь . К с е б е н у ж н о о т н о с и т ь с я б е р е ж н о и ст р о г о , п он и м ая , как м н о г о в н а ш ем м и р е за в и си т о т ж ен щ и н ы . Т олько ж ен щ и н ы зн а ю т , сколько б е д и ст р а д а н и й и м п р и х о д и т ся в ы н оси ть о т с в о е й н е ст р о г о с т и , и л и , как т в о й п р о ф е с с о р говори т, о т н еч и ст о п л о т н о ст и . Я п о со в ет о в а л а бы тв о и м студен тк а м н е м еш ать и х су д ь б е за б о т и т ь ся о н и х .

Ю Р И Й : - М ам , н у какая у судь бы за б о т а ? О н а ведёт , н е р а зб и р а я п у т и , н е зря ж е её н азы в аю т с л еп о й . А е с л и сл еп ая , то к уда о н а м о ж е т за в ест и ? Н а край какой п р оп аст и ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет , Ю роч к а, С у д ь б а - э т о н е о с л е п ш и й п о в о ­ды рь. С у д ь б а - эт о у д ел , и л и у ч аст ь . То ест ь у ч а ст и е в ы сш и х , б о ж ес т в е н н ы х си л в т в о е й ж и зн и . Н о п о м о г а е т о н а только том у, кто ст р о г о о т н о с и т с я к с е б е . К св о и м стр аст я м и стр аст и ш к ам , к с в о е м у и н ф а н т и л и зм у и сл а б о ст я м . С удь ба о б е р е г а е т н а с о т и зл и ш н и х п р ов ал ов и о ш и б о к .

Ю Р И Й : - Т еб е н е к аж ется , ч то тв о ё у т в е р ж д е н и е т р е б у е т док азат ел ь ст в ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Х о р о ш о . Ты за м еч а л за с о б о й так и е м о м ен т ы ,

к огда п р и х о д и т ся дел ать в ы бор - как п о ст у п и т ь ? П р ав и л ь н о ли? Р а зу м н о ли? В о бл аго л и с е б е и др у г и м ? И л и , н а о б о р о т , н еп р а в и л ь н о и н ер а зу м н о ? То ест ь в у щ е р б с а м о м у с е б е и д р у г и м . И ч т о -т о - и н о г д а р о б к о , а и н о г д а н астоя т ел ь н о - п о д ск а ­зы в а ет т е б е , как н у ж н о в д а н н о м сл у ч а е п о ст у п и т ь , как п ри ня ть в ер н о е р еш ен и е .

Ю Р И Й : - Н у д а , м оя и н туи ц и я .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, я д у м а ю , са м а С удьба . М ы ч а ст о п у т а ем е ё с

и н т у и ц и ей . Н а с а м о м ж е д е л е и н т у и ц и я - эт о в сег о лиш ь о п ы т п р о ш л о го . У т в о р ­ц а и н т у и ц и я - т в о р ч еск о е о за р е н и е . У х у д о ж н и к а , п о эт а , к о м п о зи т о р а и п р о с т о у ч ё н о г о во в р ем я р абот ы в др уг сл о в н о бы за ж и га ет ся в о л ш еб н ы й ф он ар и к . Э т о и ест ь и н т уи ц и я .

Ю Р И Й : - Я и за с о б о й во в р ем я р абот ы за м еч а л так ое.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К о н еч н о , как всяк и й тв ор ец ! Э т о т ф он ар и к п о ­

м о г а е т т е б е в ы свети ть т о , ч то е щ ё м гн о в ен и е н а за д б ы л о ск ры то о т т еб я т ем н о т о й н езн а н и я и л и н еп о н и м а н и я . Э т о н аш а п о м о щ н и ц а - и н т уи ц и я . Б ол ь ш ое с п а с и б о е й за ф он ар и к . Н о за ж и г а ет -т о его С удь ба , м ил ы й . С ам а С удьба!

Ю Р И Й : - Д а , м ам , с п а с и б о , м ам . В с ё эт о н е только и н т е р е с н о , н о и п о зн а в а ­тел ь н о . Я и н о г д а р асск азы в аю р ед а к т о р у Г оликову п р о н аш и с т о б о й р азгов ор ы . О н х о ч ет п обы вать у н ас , ты н е п роти в?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С осватать м ен я хоч еш ь ?Ю Р И Й : - Н у д а , т еб я со св а т а еш ь . Ты у м ен я н а сч ёт эт о г о - с о л д а т в ю бк е.

С ам а с е б е отд а л а приказ: стоять и н ик ак и х г в о зд ей . И сто и ш ь , как н а п осту .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н у п о ч ем у ? Е сл и эт о н у ж н о т е б е , т о я н е п роти в .

Только бы за р а н ее п одготов и ть ся .

40 Иван Сабило

Ю Р И Й : - Д ав ай т о г д а в п ятни ц у, л а д н о ? В п я т н и ц у ты в п ер в у ю с м ен у ? Ч а ­си к ов в се м ь , и д ёт ? Н у и л ады . В о о б щ е -т о о н м у ж и к н и ч ег о . П о л в ек а н е д а в н о отм ети л . У м ны й , и м п о за н тн ы й , отл и ч н ы й р асск азч и к . И у г о р о д с к и х в л а ст ей н а х о р о ш е м счету, о н и с н и м с о в е т у ю т с я ... О дн ако п р о ст и , н о п о р а зв он и ть п р о ф е с ­с о р у К узн ец ову .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Зач ем ?Ю Р И Й : - У знать , ч то о н с а м д у м а е т о н а ш ей п у бл и к ац и и . П о л а г а ю , о н у ж е

п р оч и тал п и сь м о сту д ен т о к . Значит, м о ж е т сказать п ар у сл ов . И ч и тател я м и н т е ­р е с н о , и газет а ж д ё т его р еак ц и и .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д у м а ю , н е с т а н е т о н р азго в а р и в а т ь н а т а к у ю тем у . Я бы н а ег о м е с т е н е стал а . П и с ь м о с т у д ен т о к , п о су т и , отк ры ты й д о н о с . П р о щ е говоря , д о зв о л е н н о е и ч а ст о п о о щ р я е м о е стук ач ест в о . Ц ел ь к отор ого - о с ­рам и ть п р о ф е с с о р а и так и м о б р а зо м убр ат ь его .

Ю Р И Й : - Н у -у , п окати ла. М н е к аж ется , ты сл и ш к ом б о л ь ш о е зн а ч ен и е п р и ­д а ёш ь э т о й и ст о р и и . Ч уть л и н е п о л и т и ч е с к о е . А я в и ж у в п о с т у п к е с т у д ен т о к о с т р у ю ч ер т у г р а ж д а н ст в ен н о ст и . Г де п р ев а л и р у ет н е н а п а д ен и е , а п р о ф и л а к т и ч е­ская защ и та . И р едак тор Г оликов п рав , т р еб у я п р о д о л ж ен и я э т о й и ст о р и и . О дн ако п р о с т и , н о я зв о н ю . (Набирает номер, ждёт). Н и к ол ай П ав л ов и ч ? З др ав ст в уй те , Н и к ол ай П авлови ч ! Э т о вам зв о н и т к о р р е с п о н д е н т газеты « У т р е н н и й св ет » , ваш о д н о ф а м и л е ц Ю р и й К у зн ец о в . П о л а г а ю , вас о зн а к о м и л и с к ол л ек ти в н ы м п и с ь ­м о м в аш и х с т у д е н т о к . П о ч ем у вы так сч и т а ет е? .. Н о в е д ь . Я н е д у м а л , ч то вы и м е н н о так в о сп р и м ет е п у б л и к а ц и ю . Н у за ч ем ж е так? М ы . П р о с т и т е н ас , н о м н е т о г д а п р и д ёт с я п о п р о си т ь о в ст р еч е в аш его р е к т о р а . Д а , в с е г о д о б р о г о ! .. (Кладёт трубку, смотрит на телефон, поворачивается к матери): - О тказал . Д а ж е п р и гр о зи л ш е ю св ер н у т ь , е с л и на глаза п о п а д у сь . И п р ед л о ж и л п е р е и м е н о ­вать н а ш у г а зет у в « В е ч е р н и й м рак». П о -в и д и м о м у , н аш п р о ф е с с о р ещ ё т о т фрукт.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ч то я говори л а?! Н е с т а н ет о н р аздев ать ся в у г о ­д у в аш ей г а зет е . И зв он и ть б ы л о н и к ч ем у. Б удь т в о й г а зетн ы й ш еф Г оликов у м ­н е е , о н бы н е за ст ав и л т еб я м ы ли ть п о д о б н у ю тем у. У в ер ен а , ч то р ек тор т о ж е не за х о ч е т разговари вать с т о б о й . У н его д р у г и х п р о б л ем п о горл о.

Ю Р И Й (смотрит в записную книжку, отыскивая телефон ректора): - П о ­с м о т р и м , п о с м о т р и м . Т ак, в о т о н , д р а г о ц е н н ы й (набирает): - П р о с т и т е , кто у т е л е ф о н а ? С ек р етар ь ? В а с б е с п о к о и т к о р р е с п о н д е н т газеты « У т р е н н и й св ет » Ю р и й К у зн ец о в . М о ж ет е ли п о п р о си т ь к т е л е ф о н у р ек тор а , у н а с к н е м у д е л о в о е п р е д л о ж е н и е . Д а , с п а с и б о , ж д у ... (нервно перебирает пальцами по крышке сто­ла, смотрит на мать): - А н т о н А л ек сеев и ч ? З д р а в ст в у й т е , А н т о н А л ек сеев и ч ! В а м зв о н и т к о р р е с п о н д е н т « У т р ен н ег о св ет а » Ю р и й К у зн ец о в . П о л а га ю , вас у ж е озн а к о м и л и с оп убл и к ов ан н ы м в га зет е п и сь м о м с т у д ен т о к ваш его у н и в ер си т ет а п о д н а зв а н и е м « П о п ы т к а д и в е р с и и » ? .. Н е т ? .. Ж а л ь . П о н и м а е т е , н ы н е о б щ е ­с т в ен н о ст ь н а ш его г о р о д а , а так ж е м н о г и е со т р у д н и к и и сту д ен т ы в у зов горяч о о б с у ж д а ю т э т у п у б л и к а ц и ю . И , н а в ер н о е , н е зря , так как в н е й зат р он уты в о п р о ­сы эти к и , в т о м ч и с л е п е д а го г и ч еск о й . М ы х о т е л и бы усл ы ш ать ваш е м н ен и е о п и сь м е . Я готов д о ст а в и т ь вам э т о т н о м ер , а з а о д н о . Д а , м н ен и е р ек т о р а у н и в е р ­си т ет а , в к о т о р о м . У вас ест ь в б и б л и о т ек е? О ч ен ь х о р о ш о ! Т огда н е отк аж и те, п о ж а л у й ст а , в л ю б е з н о с т и п ри ня ть м ен я ... К огда ? Х о р о ш о , в ш ест н а д ц а т ь я у вас. Б ол ь ш ое с п а с и б о . Д о встречи!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ч у д е с а в го ст и н о й ! О х о т а с о л и д н о м у р у к о в о д и ­т ел ю зан и м ать ся п о д о б н ы м и п устяк ам и .

Аристократы, или Подарок судьбы 41

Ю Р И Й : - Значит, н е п устя к и , м ам . Значит, п о н и м а ет рек тор , ч то н е в сё б л е с т я ­щ е в д о в е р е н н о м е м у у ч е б н о м за в ед ен и и . И п р ав и л ь н о , я т о ж е о б эт о м . Е сл и п р е ­п одав ател ь , к т о м у ж е п р о ф е с с о р , в отк р ы тую готов и т д и в е р с и ю п р оти в п ол ов и н ы ч ел о в еч ест в а , значит, его н у ж н о о ст а н о в и т ь и о б езв р ед и т ь . И л и как м и н и м у м д о ­казать, ч то о н н е прав . Н а то и дем о к р а т и я , д о р о г а я м ам очка! Н а то и дем ок рати я!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е о б о л ь щ а й ся . Д ем о к р а т и я б е з а р и сто к р а ти и н и ч ег о н е значит. Б о ю сь , д а ж е в р е д н а б е з ар и сток р ати и , и м ы эт о в ст р еч а ем н а к а ж д о м ш агу. П и сь м о т в о и х ст у д ен т о к л и ш н ее т о м у п о д т в е р ж д е н и е .

Ю Р И Й : - А г а , т в о й а р и с т о к р а т -п р о ф ессо р прав, а м о и студен т к и -д ем о к р а т к и н е правы , да? Г де л оги к а, м ам ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты с е й ч а с н ах о д и ш ь ся п о д в л и я н и ем о б и д ы , ч то о н отк азал ся о т в ст р еч и с т о б о й . Э т о ведь т о ж е ск ан дал . М ал ен ь к и й , н о ск ан дал , а твоя о б и д а м о ж е т бы ть б о л ь ш о й , н е так ли? О т сю д а и д о м е ст и н ед а л ек о , разв е н е так?

Ю Р И Й : - Д ак ч его он ? П о д у м а еш ь , п р о ф е с с о р ! Н о в едь т еб я тк н ул и н о с о м в т в о ю н еп рав оту . П о ч ем у ж е ты в ы к обен и в аеш ь ся и д ел а еш ь в и д , ч то т еб я эт о не к асается ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П о л ег ч е , сы н ок , эт о н е т в о й сти л ь.Ю Р И Й : - Д а я бы н а его м е с т е , н а о б о р о т , п о ст а р а л ся док азат ь , ч то и м е н н о

я прав. Ч т о ст у д ен т к и н еп р а в и л ь н о п о н я л и и п о м ч а л и сь в г а зет у ж ал ов ать ся н а м ен я , а н е н а с о б с т в е н н о е н ед о м ы сл и е . И п о м е с т и л бы в га зет е ответ, ч тобы р а с ­сея т ь всяк и е со м н ен и я . К ак с е й ч а с н ек отор ы е п ол и т и к и - л я п н ет ч т о -л и б о н е в п о ­п а д , а п о т о м св ал и в ает н а то , ч то ег о , деск а т ь , н е так п о н я л и и л и н ет о ч н о п ер ев ел и .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - М н е к аж ется , о н п р ав и л ь н о сд ел а л . В к он ц е к он ­ц ов , о н ж е н е м альчик, к оторы й д о л ж е н объ я сн я т ь ся и п р и н о си т ь и зв и н ен и я п о вся к ом у п устяку. О н - п р о ф е с с о р , д о к т о р наук, автор м н о г и х н ауч н ы х т р у д о в ...

Ю Р И Й : - М ам а, я н е п о н и м а ю тебя! П о ч ем у ты в сё в р ем я ег о защ и щ аеш ь ? К а за л о сь бы , ты , н а кого в ч и сл е д р у г и х ж ен щ и н , с о в е р ш е н о п о к у ш ен и е , д о л ж н а о су д и т ь ег о , а ты ст а н о в и ш ь ся н а с т о р о н у п о к у си т ел я , да ? Б ед н ы е сту д ен т к и , н а ­т ер п ев ш и еся о с к о р б л ен и й п р еп одав ател я , н е в ы д ер ж а л и и п о ж а л о в а л и сь в газету, а ты н азы ваеш ь э т о к л я у зо й и о с у ж д а е ш ь и х . Г де л оги к а, хотя бы ж ен ск ая?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е н а г р о м о ж д а й л и ш н ег о в н а ш ем р а з г о в о р е . Я - врач. С уть м о е г о х ар ак тер а и м о е й д у ш и в том , ч то б ы защ и щ ать о т б о л езн и . Защ и щ ать , а н е .

Ю Р И Й : - Я зн а ю , ч то ты врач.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е п ер еби в ай ! В д а н н о м сл у ч а е я за щ и щ а ю о т

н е сп р а в ед л и в о с т и . П о т о м у ч то и м е н н о о н прав. М ы , ж ен щ и н ы , о т кого за в и си т н р а в ст в ен н о е зд о р о в ь е м и р а , д е й ст в и т ел ь н о сн и зи л и т р еб о в а т ел ь н о ст ь к с е б е . И п р о ф е с с о р К у зн ец о в прав, е с л и в и д и т эт о . В д в о й н е п рав , е с л и о с м ел и л с я о б эт о м говор и ть . А в тор ы к ол л ек ти в н ого п и сь м а , ск ор ее в сег о , у ж е в к уси л и наркотик ком ­п л и м ен т о в и п р о с т о -н а п р о ст о н е д о з р е л и ещ ё д о так ого п он и м ан и я . Н е д о р о сл и !

Ю Р И Й : - Н ет, н е т и нет! Э т и д ев у ш к и ч у в ст в у ю т н а с е б е в сю р а зр у ш а ю щ у ю атак у п р о ф е с с о р а . О н и ж и в ут , д у м а ю т , у ч а т ся , р а б о т а ю т н а д с о б о й . О н и и щ у т д р у г а , и сти н у , о п о р у в л и ц е м уж ч и н ы . А т у т м у ж ч и н а , д а ещ ё какой - са м п р о ф е с ­со р - хр я сь д у б и н о й п о баш ке: вы - дряни ! Так? Я т еб я сп р а ш и в а ю , так?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А (словно бы, самой себе): - Я бы с е й ч а с н а м е ст е н а ш и х у ч ён ы х -со ц и о л о г о в р а зр а б о т а л а и п р ед л о ж и л а о б щ е с т в у ч т о -т о в р о д е м о ­р ал ь н о го к одек са . В р о д е так ого б р е в н а и л и сваи , которая у д ер ж и в а ет м ост . Ч т обы

42 Иван Сабило

у ч ел о в ек а б ы л а о п о р а н а п о н и м а н и е то го , ч ег о о т н его ж д ё т о б щ е с т в о . И ч ег о о н м о ж е т са м ж дать о т л ю д ей .

Ю Р И Й : - Н о так ое б р е в н о к огда-то у ж е бы л о . И н азы в ал ось о н о «М ор ал ь н ы й к одек с ст р о и т ел я к о м м у н и зм а » .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты и эт о зн аеш ь?Ю Р И Й : - Н а м е щ ё н а в т ор ом и л и д а ж е н а п ер в о м к у р се п оказы в али . Н азв ан и е

д у р а ц к о е - « К о д ек с ст р о и т ел я к о м м у н и зм а » . Э т о как е с л и бы назвать - «К одек с ст р о и т ел я р ая». Н о в ц ел о м прави л ьн ая п л атф ор м а, в сё как в б и б л и и . Ты хоч еш ь сварган и ть так ой ж е?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, я х о ч у д в а к одек са . О д и н д л я ж ен щ и н , д р у ­го й дл я м уж ч и н . С у ч ёт о м ж ен ск о й и м у ж ск о й п си х о ф и зи к и . А дл я со зд а н и я т а ­кой , как ты вы р ази л ся , п л атф орм ы я п р и гл аси л а бы п р о ф е с с о р а К узн ец ов а .

Ю Р И Й : - М о г у с е б е п р ед ст а в и т ь , ч то о н н а п и са л бы о ж ен щ и н а х ! Т огд а в « У т р е н н и й с в е т » п р и ш л о бы н е о д н о , а ты ся ч и п и сем . И н у ж н о б ы л о бы п р и н а ­ш ей р ед а к ц и и откры ть п о ч т о в о е о т д ел ен и е .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - А р а зв е э т о н е н а р у к у в а ш ей п о п у л я р н о с т и ? « У т р е н н и й св ет » п о д ск о ч и л бы д о потолка.

Ю Р И Й : - И п р и ш л о сь бы объ яв и ть в ст р а н е п о л н у ю д еб и л и за ц и ю . В о главе с п р о ф е с с о р о м К узн ец ов ы м .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е н у ж н о так о Н и к о л а е П а в л о в и ч е , Ю ра. Н е н у ж н о .

Ю Р И Й : - И н т е р е с н о , п о ч ем у ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П о т о м у ч то о н ... (долго смотрит на сына, вста­

ёт со стула, тихо, медленно произносит): - П о т о м у ч то о н - т в о й отец .Ю Р И Й (поворачивается к ней, встаёт): - К ак? Ч то ты сказала? М о й отец ?!С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , сы н о к , ты в едь п о о т ч ест в у Н и к ол аев и ч . Я

ск азал а т е б е т о , ч его н е м огл а сказать ран ьш е.Ю Р И Й : - Н о дл я м ен я н е т так ого сл о в а - « о т е ц » . Н е су щ ест в у ет . Д л я м ен я

о т е ц - как ч ел ов ек -п р и зр ак . И л и как ч ел о в ек -н ев и д и м к а .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е м о гл а ск азать , в сё отк л ады вал а. Д у м а л а , ск а ­

ж у, к огда в ы р а ст еш ь ...Ю Р И Й : - П о с л е д н и е д еся т ь -д в ен а д ц а т ь л ет я д а ж е м ы сл ен н о н е п р о и зн о си л

эт о г о сл ов а . И в др уг ты о тк р ы в аеш ь ...С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П р о с т и м ен я , я д о л ж н а б ы л а сказать ран ь ш е. Н е

м о г л а . М н е к азал ось , я н а р у ш у в т е б е к ак ое-то р а в н о в еси е и эт о д у р н о ск аж ется н а т в о ём х ар ак тер е . В п р о ч ем , нет, н е в э т о м д е л о . Я эго и ст к а , я н е х о т ел а , ч тобы д а ж е ч а ст и ч н о , д а ж е м ы сл ен н о ты п р и н а д л еж а л ем у.

Ю Р И Й : - П о д о ж д и , д а й с о о б р а зи т ь . Д в ад ц ать ч ет ы р е г о д а я ж и л б е з отц а , зн ая , что ты за б е р е м е н е л а м н о ю во сн е о т п р и сн и в ш ег о ся т е б е ч ем п и о н а м и р а п о л ёгк ой атлетик е. Ты гов ор и л а , ч то эт о са м ы й л у ч ш и й б е г у н , ты гн ал ась за н и м , ч тобы стать е м у ж ен о й , н о о н рв ан ул так , что н и к ак и х т в о и х си л н е хв ат и л о его н асти гн ут ь . В ы ходи т , то б ы л а и р о н и я , которая п о м о г а л а т е б е отвечать н а м о и в о ­п р осы ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , р о д н о й , так и бы л о .Ю Р И Й : - И ч то п отом ? Ты в и д е л а его п отом ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - В и д е л а , н о н е ч а ст о . И тол ь к о п о т е л ев и зо р у ,

к огда о н в ы ступ ал п о т о й и л и и н о й п р о б л ем е н а ш его об р а зо в а н и я . Ч ащ е в сег о в к ач еств е эк сп ер т а . О н у ж е д а в н о защ и ти л д о к т о р с к у ю , ч т о -т о п о д и н а м и к е р а з ­

Аристократы, или Подарок судьбы 43

ви ти я со ц и а л ь н о й си ст ем ы . И д а ж е л о в и л а с е б я н а м ы сл и - о то й т и , сп р ятаться о т т ел ев и зо р а , ч т о б ы о н в д р у г н е у в и д е л м ен я ск в озь экр ан .

Ю Р И Й : - П о ч ем у ? Я т е б я зн а ю как с м е л у ю , р е ш и т е л ь н у ю ж ен щ и н у , а т у т п о ч ем у ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Б оял ась в о зв р ащ ен и я б о л и . Т ой д л и т ел ь н о й б о л и , к о то р у ю п е р е н е с л а м н о г о л е т н а за д , б у д у ч и б е р е м ен н о й . И усл ы ш ав о т н его , ч то н ам р е б ё н о к н и к ч ем у.

Ю Р И Й : - То ест ь я?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - То ест ь б у д у щ и й ты .Ю Р И Й : - И м ен я бы н е бы л о?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет , так ого н е м о гл о с л у ч и т ь ся . И т о , ч т о ты

ест ь , - гл авн ое т о м у д о к азат ел ь ст в о .Ю Р И Й (усаживает маму на стул, отходит к столу): - Ч у д е с а в г о ст и н о й . Я

д а ж е п р ед ста в и ть с е б е н е м огу , ч то м ен я нет. К ак эт о я, так ой как е ст ь , так ой ж и ­в ой , и м ен я н е су щ ест в у ет ? А м о й д е д Ю р и й В аси л ь ев и ч ? А б а б у ш к а Л ен а? К ак бы о н и ж и л и б е з м ен я ? А ты , м ам а? А я б е з вас?!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты п р а в и л ь н о в сё п о н и м а е ш ь . Н и к ак н а м б е з тебя . И т е б е то ж е б е з н ас. И сколько ж е , сколько р а з я бл а го д а р и л а Б о га и с у д ь б у за и х щ ед р о ст ь . Б о га - з а т о , ч то д а л тебя . С удь бу - за то , ч то н а д о у м и л а т еб я сб ер еч ь .

Ю Р И Й (молчит, смотрит на мать): - Я д а ж е н е зн а ю , о ч ё м т е б я м о ж н о сп раш и в ать , ч то я х о ч у узн ать . Т ак н е о ж и д а н н о св ал и л ась н а м ен я такая н о в о ст ь , ч то в м о е й гол ов е т еп ер ь , как в б а ск ет б о л ь н о м м яч ик е, - н и ч его , к р ом е в о зд у х а . Н о в сё-т а к и о д и н в о п р о с п о п ы т а ю сь сф ор м ул и р ов ать: как ж е ты , п ер еж и в так ое, теп ер ь в стаёш ь на с т о р о н у п р о ф е с с о р а К у зн ец ов а? И о с у ж д а е ш ь ст у д ен т о к , п о ­зв о л и в ш и х с е б е о б р а щ е н и е в га зету ? Н е у ж е л и только п отом у, ч то о н - м о й отец ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, сы н ок , я н е связы в аю эт о с н аш и м р о д ст в о м . П о б о л ь ш о м у счёту, о н прав. Ж ен щ и н ы н а с а м о м д е л е д о л ж н ы обр ат и т ь вн и м ан и е н а с а м и х се б я , на с в о ё п о л о ж е н и е и м е с т о в ж и зн и . Н а с в о ё п о в е д е н и е , п р е ж д е в сего . У ж е п ор а . А в от о б и д ы у м ен я н а н его нет. С к ор ее , только б л а го д а р н о ст ь е м у за т еб я , з а м о е г о сы н а. Я сч астл и в а , ч то ты так ой , ч то в т е б е п р о р о с л о в сё л у ч ш е е , ч то в н а с с н и м о б о и х . В о в н е ш н о с т и , в с о о б р а зи т е л ь н о с т и , в гл у б и н е п он и м ан и я .

Ю Р И Й : - Н у -н у , только н е п р еув ел и ч и в ай . У н ас в р ед а к ц и и м н о г о со т р у д н и ­ков , к оторы е п о гл у б и н е п о н и м а н и я зат к н ут м ен я за п оя с . И п о со о б р а зи т е л ь н о с т и т о ж е . Н а д е ю сь , м н е п о м о г у т в р ем я и опы т. Т ам п о см о т р и м .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е п р и б ед н я й ся , д р у ж о к . И зл и ш н я я ск р о м н о ст ь ч ел о в ек а - эт о см и р и тел ь н а я р у б а х а , о н а е м у только м еш ает .

Ю Р И Й : - П о с т о й , п о с т о й ! .. К аж ет ся , в гол ов е п о я в и л о сь ч т о -т о е щ ё , к ром е в о зд у х а . М о ж ет бы ть, ты р а сск а ж еш ь , как в сё б ы л о м е ж д у в ам и с п р о ф е с с о р о м К узн ец ов ы м ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н у, т о г д а о н е щ ё бы л н е п р о ф е с с о р , а так ой ж е студен т , как я, только п ед и н ст и т у т а . М о й р о в е с н и к и . ..

В прихожей раздался звонок. Юрий уходит, открывает дверь, слышны голоса Юры и его соседки - Полины.

П О Л И Н А : - П р и в ети к , Ю р ! Ты о ди н ?Ю Р И Й : - Н ет, с м а м о й . Н о я т о р о п л ю сь .П О Л И Н А : - О ч ен ь х о р о ш о , я к н ей .

44 Иван Сабило

Ю Р И Й : - Т огда п р о х о д и .

Входят оба. Полина в коротенькой юбочке, в бежевой кофточке, подчёркивающей грудь, откровенное декольте, обнажённые руки.

П О Л И Н А : - С д о б р ы м у т р о м , С оф ь я А н д р еев н а ! К ак ваш е н и ч его? С ы н не гр уби т , н е о б и ж а ет ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - З др ав ст в уй , П ол и нк а! Н ет, н е ж а л у ю сь . Х отя у ж и в ы х л ю д ей всяк ое бы вает. С ч ем ты к нам ?

П О Л И Н А (подчёркнуто театрально): - А м н е ваш сы н о к вч ер а в еч ер о м н а ­гр уби л . П р ед ст а в л я ет е? П р и гл аси л а его в теат р , так о н ск азал , ч то л ю б и т н е театр , а цирк. Я ск азал а, ч то м о г у взять би л еты в цир к , так зн а ет е , ч то о н ск азал ? Ч то п о й д ё т ли ш ь в т ом сл у ч а е , е с л и в цир ке б у д у т показы вать м ен я . П р ед ст а в л я ет е? В р о л и обезь я н ы ! Р азв е н е груби ян ?!

Ю Р И Й : - Я н е гов ор и л , ч то в р о л и об езь я н ы . Ты п р и ш л а ж ал ов ать ся н а м еня ? С ей ч а с и я п о й д у к т в о е й м атер и и п о ж а л у ю сь н а т еб я за т о , ч то ты п р и ш л а ж а л о ­ваться н а м еня .

П О Л И Н А : - У сп ок ой ся , я н е ж а л у ю сь . Я к он ст ати р ую факт, ч то ты н е о б р а ­щ аеш ь н а м ен я вн и м ан и я . Л а д н о , н а си л ь н о м и л н е б у д еш ь , так ч то п р о щ а ю . С о ­ф ья А н д р е е в н а , м о ж е т бы ть, вы с е г о д н я с м о е й м а м о й с х о д и т е? О тл и ч ны й бал ет, « Д о н К и х о т » М и н к у са . П р а зд н и к душ и !

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , сп ек т ак л ь н а с а м о м д е л е отл и ч н ы й . В о т и с х о д и ты с о с в о е й м а м о й . Д о ч к а и м а м а - э т о ж е в ел и к ое д в у е д и н с т в о . Д а ещ ё где - в х р а м е и ск усст в ! А м н е с е г о д н я в о в т о р у ю см ен у .

П О Л И Н А : - Т огда п р и к аж и т е с в о е м у сы ну, ч то б ы о н п о ш ёл с о м н о й . Т акие как о н в сё д е л а ю т только п о приказу.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты ш ути ш ь , м илая . В н а ш ем с н и м о б и х о д е н ет так ого п о н я ти я - « п р и к а з» . М ы п р и вы к л и д о го в а р и в а ть ся и п р и х о д и т ь к с о г л а ­с и ю . И л и , как с е й ч а с гов ор я т о с о б о п р од в и н у т ы е б и зн е с м е н ы и п о л и т и к и , к к он ­с ен су су .

П О Л И Н А : - Ч то ж е дел ать ? М н е п р и д ёт ся в ер н уть би л еты в кассу, т ам ж ел а ­ю щ и х п р и о б р е с т и - н ем е р е н о .

Ю Р И Й : - В о т и н аш л а в ы ход , п оздр ав л я ю !П О Л И Н А : - Х в а т и т т е б е . С о с е д н азы вается . Д о св и д а н и я , С оф ь я А н д р еев н а .

П р ед ст а в л я ю , как вам ж и в ёт ся с так и м гр уби я н ом ! (Уходит).С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - В о о б щ е -т о м о г бы и сх о д и т ь , н е отказы ваться.

Х о р о ш и й сп ек так л ь , х о р о ш и й театр . И д ев у ш к а в и дн ая , красивая, к т о м у ж е с о ­се д к а . П р о д а ё т б и л ет ы в т е а т р а л ь н о й к а ссе и за о ч н о у ч и т с я н а эк о н о м и ст а . И м а м а е ё м н е п о д у ш е . Н е д а в н о м у ж а п о х о р о н и л а , го р ю ет , б ед н а я . Е щ ё х о р о ш о , ч то н е о д н а о ст а л а сь , а с доч к ой . И до ч к а ст р а д а ет б е з отц а , п о т о м у и к т е б е п р и ­сл о н и т ь ся хочет.

Ю Р И Й : - В с ё эт о так. Н о ты зн аеш ь , п о ч ем у П о л и н а н ер а в н о д у ш н а ко м н е? П о т о м у ч то х о ч ет рван уть з а б у го р . Н о н е с п у с т о й б и о г р а ф и ей , как с ей ч а с , а и м ея в е с и авторитет. Д л я эт о г о с о б и р а е т с я уч аств ов ать в к асти н ге п о о т б о р у б у д у щ ей ак три сы н а к ак ую -то р ол ь в т е л е с е р и а л е . И т р ебует , ч т о б ы я в с в о е й га зет е д а л о н е й стат ь ю , и л и и н т ер в ь ю с её ф о т о гр а ф и ей . Д еск ат ь , и р а б о т а ет он а , и у ч и т ся , и зан и м ал ась в теа т р а л ь н о й ст у д и и , и к р асав и ц а , и э т о п р и зн а ёт в есь м и р . То ест ь я дл я н е ё - как п о д р у ч н о е ср е д с т в о , как п о д ъ ём н ы й кран. Г отова зап л ати ть, сколько ск аж у, л и ш ь бы п р ед ст а в и л . И н е только зап лати ть, н о и н а в сё о с т а л ь н о е готова.

Аристократы, или Подарок судьбы 45

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а ж е так?Ю Р И Й : - Д а ж е так. Л о м а ю г ол ов у н а д в о п р о с о м , как м ы ж и в ём ? П о м н и ш ь , у

м ен я б ы л а д ев уш к а , гр у зи н к а Т и натина?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , ч у д ес н а я д ев уш к а , н о п о ч е м у -т о ваш а д р у ж б а

р асп ал ась .Ю Р И Й : - П р ек р асн ая , о б р а зо в а н н а я дев уш к а. П р ек р асн ая сем ь я . О тец - у ч ё ­

н ы й би ол ог, м ам а - п р еп о д а в а т ел ь н и ц а м узы к и . С ам а Т и н ати н а - ст у д ен т к а м у ­зы к ал ьн ого к ол л едж а. Я п о у ш и бы л в л ю б л ён . Д а ж е , как п о ёт ся в о д н о й п есен к е , «о будущем загадывал, о свадьбе думал я...». А к огда п р и гот ов и л т р еп ет н ы е сл о в а и готов бы л отдать е й р у к у и с е р д ц е , о н а м н е , зн аеш ь ч то? П р ед л а г а ет п окуп ать у н е ё к ак ое-то ср е д с т в о , якобы дл я у к р еп л ен и я в о л о с , ч то б ы н е о б л ы сет ь . И в о ­о б щ е д л я у к р еп л ен и я м н о г и х ф ун к ц и й о р га н и зм а , д а ж е с а м ы х и н т и м н ы х. У м ен я ч ел ю ст ь отв ал и л ась . Д у м а л , я н у ж е н е й д л я в еч н о й д р у ж б ы и л ю б в и , а вы ш л о, ч то о н а п р о с т о и ск ал а во м н е п ок уп ател я .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П рак ти чн ая дев оч к а . С ей ч а с м н о г о так и х . А всё ры н ок , ч ёр т бы его п обр ал ! Н а нём : Р о д и н а - д ен ь г и , л ю б о в ь - д ен ь г и , ст р ем л ен и е к у с п е х у - д ен ь г и . В с ё н а п р одаж у , в т о м ч и сл е и себя ! Д а ж е д е т и с е й ч а с за д е н ь ­ги: ты м н е , Р о д и н а , зап л ати , т о г д а я т е б е р ож у! П р ав т в о й п р о ф е с с о р К у зн ец о в . Я у в ер ен а , п рав!..

Ю Р И Й : - Л а д н о , м ам , с н и м б у д ем р азби р ат ь ся о т д ел ь н о .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е н у ж н о с н и м р азби р ат ь ся , Ю ра, о н у ж е са м

р а зо б р а л ся во в сём . Л уч ш е ск аж и , а ты , е с л и бы за х о т ел , м о г бы п ом оч ь П о л и н е?Ю Р И Й : - Н икогда! В о -п е р в ы х , м оя г а зет а э т и м н е зан и м а ет ся . М ы н е « С ем ь

д н е й » ! М ы н е п еч атал и и н е со б и р а е м с я печатать н а р у м я н ен н у ю г л а м у р н у ю п а­току. В о -в т о р ы х , р едак тор Г оликов м г н о в ен н о за п о д о зр и т м ен я в о с о б ы х св я зя х с н а ш ей П ол еч к ой . А е с л и узн а ет , ч то он а к т о м у ж е м оя с о с е д к а , д л я м ен я в о о б щ е н а ст у п и т п о л н ы й а б за ц . Э т о я с н о , как б о ж и й д ен ь . К о р о ч е , д н я т р и т о м у н а за д п о д х о ж у к д о м у и в ст р еч а ю П о л и н у с е ё к авал ер ом Ф ед ей . З д о р о в а ю сь , П о л и н а отв ети л а , а Ф ед я см о т р и т н а м ен я и н и звука. Б удто я в ч ем -т о ви н оват и л и , х у ж е то г о , б у д т о я его со п ер н и к .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - М о ж е т бы ть , о н а п о ж а л о в а л а сь ем у , ч то ты не х о ч еш ь е й п ом оч ь?

Ю Р И Й : - У д и в и т ел ь н о е в р ем я н а д в о р е . Д е в у ш к и п о м еш а л и сь н а к ак ой -то м ел оч ёв к е и н е в и д я т гл авн ого - с а м о й ж и зн и .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты ч ьи сл о в а т еп ер ь говори ш ь?Ю Р И Й : - К ак - «ч ь и »? С в ои , м ам а, св ои .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Р азв е? А я д у м а л а , ц и т и р уеш ь п р о ф е с с о р а К уз -

н ец ов а .Ю Р И Й (некоторое время ходит, опустив голову): - М н е ж ал ь , ч то П о л и н а

п е р е б и л а н аш р а згов ор . Ты п о в ед а л а так ое , о т ч его го л о в а к ругом . А т у т в орв ал ась о н а , и п о ш л и к ак и е-то к асти н ги , к ак и е-то п л аты -р асп л ат ы ... М ам , р а сск а ж и , п о ­ж а л у й ст а , с в о ю в ек ов ую тайну.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Р асск аж у, сы н ок , е с л и р еш и л ась н а п р и зн а н и е . Только д о с т а н у а л ь б о м , где ест ь н еск ол ьк о ф оток ар точ ек т в о е г о ю н о г о п ап оч к и (уходит в другую комнату, приносит альбом). В о т м ы с н и м н а в еч ер е о т д ы х а в м о ё м у н и в ер си т ет е .

Ю Р И Й : - Т ак с е б е л и ц о , о б ы к н о в ен н о е . И м ал о п о х о ж н а м ен я . О н ч то , с т о ­б о й о д н о г о р о ст а ?

46 Иван Сабило

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н у, зд е с ь я н а в ы со к и х к абл ук ах, а так о н вы ш е. В о т вторая ф отогр аф и я , м ы с н и м н а п л я ж е. О н б о р ь б о й зан и м ал ся , в и д н о п о ф и ­гу р е . Я забы л а , то л и канди дат, то ли д а ж е м а ст ер сп ор та .

Ю Р И Й : - Д а , п о д го т о в л ен н ы й мальчик, и н о г о н е ск аж еш ь.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - И тр етья , п о сл ед н я я ф отогр аф и я . З д е с ь е м у и его

д р у г у А н т о н у д о в е р е н о п одн я ть ф лаг г о р о д с к и х с о р ев н о в а н и й п о б о р ь б е . С м отр и , какие у н и х в д о х н о в ен н ы е л и ц а , сколько в гл азах огня!

Ю Р И Й : - Д а , д а , о г н я ... К а ж ется , у м ен я в о зн и к а ет и н т е р е с к э т о м у ч ел ов ек у.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К стати , с А н т о н о м о н и д о с и х п о р н ер а зл у ч н ы .

Только т еп ер ь о н у ж е н е п р о с т о А н т о н , а р ек тор п ед а го г и ч еск о г о у н и в е р с и т е т а - А н т о н А л ек сеев и ч Т р убн и к ов . И м е н н о о н т е б е н азн ач и л встречу.

Ю Р И Й : - С у м а сой ти ! В о т эт о ари сток рати я! Ты р а зб у д и л а в о м н е так ой и н ­т е р е с , так ое ж ел а н и е п о ск о р ее у в и д ет ь ся с н и м , ч то я в есь д р ож у . В о , д а ж е пальцы др ож ат, ч его с о м н о й н и к огда н е бы вал о .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П о д го т о в л ен н ы е р ебя т а . Ш л и н о зд р я в н о зд р ю в п о г о н е за у с п ех о м . П р ав да , в п о с л е д н и е годы А н т о ш а вы рвался в п е р ё д , ст а л р ек ­то р о м . Х отя н а б о р ц о в ск о м ковре н е р а з п р ои гр ы в ал Н и к ол аю .

Ю Р И Й : - И в ч ём п ри чи на?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е м о г у т о ч н о о п р е д е л и т ь , н о , д у м а ю , н а ш е ­

го К ол ен ь к у тя готи т п р о ш л о е . Н а б л ю д а я его п о т ел ев и зо р у , за м еч а ю , ск оль п о ­у б а в и л о с ь в его гл азах огн я . О т н о ш у э т о к н е б л а г о п о л у ч и ю в с е м е й н о й ж и зн и . В п р о ч ем , эт о и х д е л о . Н о ест ь гл авн ое м е ж д у Н и к ол аем и А н т о н о м - м н огол етн я я д р у ж б а и п о д д е р ж к а д р у г др у га .

Ю Р И Й : - Е сл и о н и так и е у м н ы е, так и е сп ор ти в н ы е и ц ел и к ом п о л о ж и т ел ь ­н ы е, как ж е э т о К ол я К у зн ец о в зе л ё н е н ь к и м к узн еч и к о м о тп р ы гн ул о т т еб я , о т б е р е м ен н о й ? А так ж е о т м ен я , ещ ё н е р о д и в ш ег о ся ? И п о то м , насколько я зн а ю , не п ом о га л ? Я н и к огда н е п о л у ч а л а л и м ен то в , в сё м о ё о б е с п е ч е н и е , в сю за б о т у о б о м н е ты в зя л а н а себ я . Ты и б а б у ш к а с д ед у ш к о й .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , так и бы л о . П о с л е н а ш ей р азм ол в к и о н искал м ен я , п р и б ег а л в у н и в ер си т ет , д о б и в а л с я , ч то б ы м ы с н о в а б ы л и в м ест е . Н о п о - п р е ж н е м у н е х о т е л р еб ён к а . И я о т в ети л а - нет. О н о б и д е л с я , о ск о р б и л ся и п р о ­пал. В с ё , м ы п о ст а в и л и точку. П о т о м д о ш л и с л у х и , ч то о н ж ен и л ся , кстати , тож е н а в ы п у ск н и ц е н а ш его м ед и ц и н ск о г о у н и в ер си т ет а . Я н ем н о г о зн а л а е ё - ти хая такая, у р а в н о в еш ен н а я К атен ька, с г о л у б ы м и гл азам и и св етл ы м и к удряш к ам и. Д а ж е в и д ел а и х в м ест е н еск ол ьк о р а з - х о р о ш а я п ар а , си м п ати ч н ая . Н о в л и ц а х как б у д т о н а п р я ж ен и е, как б у д т о о н и только ч то п о с со р и л и с ь и молчат.

Ю Р И Й : - М ож ет , о н её н е л ю б и л ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е зн а ю .Ю Р И Й : - А ты н е рев н ов ал а?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, сы н ок , н е д о р е в н о с т и . Я л ю б и л а его .Ю Р И Й : - И с е й ч а с л ю би ш ь ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е зн а ю . Н а д о п одум ать .Ю Р И Й (медленно ходит по комнате): - Ты ещ ё н а ч т о -т о н а д ееш ь ся ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К аки е т ам н а д еж д ы ? В о д н о й д а в н е й п е с н е ест ь

так и е слова: «Свою судьбу с твоей судьбою пускай связать я не могла, но я жила, жила одним тобою». Э т о п р о м еня .

Аристократы, или Подарок судьбы 47

Ю Р И Й : - А ч то д р у г и е м уж ч и н ы ? К уда о н и см о т р ел и , в и дя та к у ю ж ен щ и н у как ты ? Я ж е п о м н ю , бы вал у н а с К и р и л л В л а д и м и р о в и ч , д л и н н ы й так ой , в о п р о сы м н е задав ал , к ем я х о ч у стать. К уда о н п р оп ал ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е только он . Е щ ё бы л И гор ь И о с и ф о в и ч , п о м ­н и ш ь , с б о р о д к о й ? М ы с н и м п о зн а к о м и л и сь у м ен я н а п р и ём е . А р т и с т м о л о д ё ж ­н о го театр а , о с т р о с л о в так ой . Н о в сё в н ём так ое п о в е р х н о с т н о е , м ел к о е , и з ч его я зак л ю ч и л а , ч то о с т р о с л о в и е - п р и зн ак н езн а н и я . Н а м а ш и н е н а с катал, п ом н и ш ь? Т еб е о б е щ а л м а ш и н у п одар и ть , к огда вы растеш ь. Н о как-то в сё у м ен я с н и м и не ск л а д ы в а л о сь и р а сп а д а л о сь . К ак го в о р и л п оэт: «Все они прошли, как тени, не коснувшись моего огня... ». М е ж д у н а м и в с е г д а стоя л К оля, так ч то н е м о гл о бы ть и р еч и о д л и т ел ь н ы х о т н о ш ен и я х .

Ю Р И Й : - А д е д и бабуш к а? Р азв е н е у п р ек а л и т ебя , ч то ты м ен я , как го в о р и т ­ся , «в п о д о л е п р и н есл а » ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - М а м а сп ер в а н ед о в о л ь н а бы л а. Т ож е со в ет о в а л а п рервать б е р е м ен н о с т ь . А п апа с р а зу п р и н я л м о ё со с т о я н и е и д а ж е п о со в ет о в а л н е бр ать а к а д е м и ч е с к и й о т п у с к , д еск а т ь , сп р а в и м ся . Я и н е б р ал а . Н а н я л и п о ­м ощ н и ц у , и , к огда ты р о д и л ся , о н а ст а л а т е б е в т о р о й м атер ь ю . С лавная ж ен щ и н а , бы вш ая у ч и т ел ь н и ц а м л а д ш и х к л ассов . Ты её , к он еч н о , н е п ом н и ш ь . Д о п яти л ет в о зи л а сь с т о б о й , п о т о м , у ж е на и зл ёт е м о л о д о с т и , вы ш ла з а м у ж за м о р ск о го м и ч ­м ан а , в дов ц а , и у ех а л а с н и м в К ал и н и н гр ад .

Ю Р И Й : - Я с м о т р ю , в е зё т м н е к ругом . Д е д - а р хи тек тор , б а б у ш к а - а р хи в ар и ­у с , м ам а - врач, няня - уч и т ел ь н и ц а .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д о б а в ь , п ап а - п р о ф е с с о р .Ю Р И Й : - Д о б а в и т ь ? Т ак, с е й ч а с п о п р о б у ю (берёт мобильник, нажимает

кнопки). - Н ет, м ам , н е д о б а в л я ет ся . Н а д о б у д е т п ер еза р я д и т ь , тогда , м ож ет , п о л у ­ч и тся .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е н а д о . Б удем ж и т ь как ж и л и . М ож ет , С удь ба п о ш л ёт т е б е х о р о ш у ю дев уш к у, т ам и д о св адь бы н едал ек о . А п о с л е н её к н ам п р и ­д ё т м а л ен ь к и й К оля К у зн ец о в и л и С он я К у з н е ц о в а ...

Ю Р И Й : - С а м о е и н т е р е с н о е , ч то и ты , и м о й н есо ст о я в ш и й ся о т е ц н о с я т о д н у и т у ж е ф а м и л и ю - К узн ец ов ы .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Т ак ое н ер ед к о сл у ч а ет ся . О с о б е н н о с ф ам и л и я м и С м и р н о в , И в а н о в , О р л ов и так д а л е е . Х о тя , в и д и ш ь , м н е с т в о и м о т ц о м э т о не п р и го д и л о сь .

Ю Р И Й : М ам , п р о ст и , н о м н е х о ч ет ся , ч то б ы ты р асск азал а , как у вас бы л о . К ак п о зн а к о м и л и сь , как р азв и в ал ась ваш а л ю б о в ь . М ож ет , и м н е п р и г о д и т с я . И л и эт о сек р ет?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, у н а с п о -с в о е м у и н т ер есн а я и стор и я . М о ж н о ск азать , с а м а С удь ба . Д в адц ать пять л ет н а за д , в к он ц е л ет а м ы с д р у зь я м и ч аст о е зд и л и за гр и б а м и . В р о д е бы м е ст а зн ак ом ы е, а как-то в о ч ер ед н о й р а з п о ех а л и , я о т ст а л а о т гр уп п ы и за бл уд и л ась . Т уда п о й д у - н е т о , с ю д а п о й д у - н е т о . Д а ж е р а зр ев ел а сь . И ст р а ш н о , и г о л о д н о . Е д а , к о то р у ю захв ати л а с с о б о й , о ст а л а сь в к ош ёл ке у п о д р у г и . В о б щ е м , караул! Т ут тем н ет ь ста л о . О д н а в л есу , н очь н а с т у ­п а ет - м о ж еш ь с е б е п р едстав и ть . И вдруг, вы йдя н а полянку, у в и д е л а ч ел ов ек а , м о л о д о г о п ар ен ь к а . Я к н ем у . Т ак и так , м о л , за б л у д и л а сь , п о м о г и т е! О н м н е в отв ет: « И я за б л у д и л с я , ч а с а т р и у ж е п ы т а ю сь в ы й т и х о т ь к у д а -н и б у д ь . Т ак ое о щ у щ е н и е , б у д т о к р угам и х о ж у и в сё в о д н о м м е с т е » . - « Э т о н и ч его , - р а д у ю с ь , - в д в о ё м м ы н а й д ё м в ы х о д . Т олько н а д о п о с т а р а т ь ся » . П о к а е щ ё н е с т е м н е л о ,

48 Иван Сабило

сели перекусить - у Коли было что-то с собой. Я пыталась отказываться, но не выдержала и поела вместе с ним. И снова на поиски. Ходим, продираемся сквозь гущар, а всё без толку. Совсем темно сделалось, пошёл дождь. Но хоть и вдвоём, а всё-таки страшно. Вот тебе и хвалёная интуиция, не всегда она может помочь, не всегда. А Судьба может. Вышли мы на очередную полянку, видим на ней что- то тёмное, будто зверь какой огромный, будто слон какой или мамонт. Оказалось, лесная хижина наподобие охотничьего домика. Только почти разрушенного, без окон, но зато с дверью и крышей. От дождя можно спрятаться и погреться. Пере­ступили порог, Коля спичку зажёг. На полу - охапка старого сена. У выбитого окна торчит покосившийся стол и деревянная табуретка. И всё, больше ничего. В общем, расположились, стали ждать утра. Коля остатки еды вытащил, предлагает перекусить. Я снова отказывалась, не хотела попадать к нему в зависимость. Но не выдержала и стала угощаться. Только поели, как вдруг у нашего домика раз­дались шаги, кто-то направлялся к нам, изредка матерясь и чертыхаясь. Коля, на всякий случай, встал, ждёт. Входит мужик с алкогольным запахом. Осветил нас фонариком и заявил, что это его «халупа», а мы должны проваливать. Мы стали объяснять, что произошло, и просили вывести нас к железной дороге. Коля день­ги предлагал, а тот наотрез отказался. В общем, стал угрожать, материться. А за окнами дождь хлещет во весь опор, мокро. Я поднялась и направилась к выходу. А Коля не выдержал. Мне в темноте не видно было, что он сделал, только слы­шу, застонал наш хозяин, потом закричал драным голосом: - «Больно-о, отпусти, бандит!..» Хлопнула дверь, и я поняла, что Коля вышвырнул его из «халупы». Дескать, пойди проветрись, голубчик, потом поговорим. А дождь не перестаёт. Я зову Колю уйти, раз он требует, а Коля молчит. Ждёт развития событий. Тут снова скрипнула дверь, вошёл хозяин и сказал, что, так и быть, он разрешает нам поторчать до утра. А утром покажет дорогу. И назвался Михаилом Петровичем.

Ю Р И Й : - Там это всё и произошло?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты что, Юра?! Как ты мог подумать такое?! Не

перебивай, а то не стану рассказывать.Ю Р И Й : - Прости, больше не буду.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Михаил Петрович лениво, но уже не заплетаю­

щимся языком рассказал о себе. О том, что надоела ему скученная жизнь двуногих городских муравьёв и он подался на волю, в божий мир. Собирает грибы и ягоды, продаёт их на шоссе и живёт себе припеваючи, как король. - «А зимой куда?» - спросил Коля. - «Ну, до зимы-то ещё дожить надо», - был ответ. Помню, Коля спросил, что послужило основным толчком для его перемещения в лес, так Миха­ил Петрович с каким-то словно детским восторгом рассказал, что рядом с домом, где он жил со своей женой, был дом его любовницы Леночки. Жене он сказал, что уезжает в командировку на три дня, а сам - к Леночке. В тот же вечер Леночка его попросила вынести мусорное ведро, и он в майке, в домашних шароварах и шлё­панцах понёс. А когда освободился от мусора, то по старой привычке с пустым ведром вернулся не к Леночке, а к себе домой. Разве жене такое понравится? Вот и оказался он сначала на улице, потом здесь.

Ю Р И Й : - Выходит, любовнице тоже не пригодился?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - У любовницы был муж, он-то и уехал в коман­

дировку.Ю Р И Й : - Анекдотичная история, только мне кажется, я уже её где-то слышал.

Однако что там дальше у вас?

Аристократы, или Подарок судьбы 49

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - В ск о р е М и х а и л П ет р о в и ч за х р а п ел н а в сю и з ­буш к у, а К ол я п о п р о б о в а л м ен я п о ц ел о в а т ь , н о я п р есек л а . Д о у т р а н е за сн у л и н и о н , н и я. У т р о м п р о б у д и в ш и й ся х о зя и н о т в ёл н а с к ш о с с е и п о с а д и л в п р и ­г о р о д н ы й а в т обус . С т о й п оры начал ась м оя д р у ж б а с К ол ей . К огда его р о д и т ел и , сп ец и а л и ст ы п о газов ы м у ст а н о в к а м , у е х а л и в Б ол гар и ю п о сл у ж еб н ы м д ел а м , я п о сел и л а сь у н его . О н м н е д а л к л ю ч и о т квартиры , к оторы е д о с и х п о р хр ан я т ся в м о ё м стар ен ь к ом р и д и к ю л е . А х , сы н ок , как х о р о ш о м ы с н и м д р у ж и л и , сколько в сег о р асск азы в ал и д р у г д р у г у и з н а ш его д ет ст в а . С какой ж а л о ст ь ю о н в сп о м и ­н ал , ч т о , б у д у ч и р е б ё н к о м , с л у ч а й н о п о г у б и л н еск о л ь к и х утят, п о д е т с к о м у н е ­р а зу м е н и ю у т о п и в и х в коры те. Я са м а т о г д а ч уть н е плакала, сл у ш а я его р асск аз. И д р у ж б а н аш а п е р е р о с л а в л ю б о в ь , ч то и п р и в ел о п о т о м к т в о е м у р о ж д е н и ю . О ст а л ь н о е ты у ж е зн аеш ь .

Ю Р А (глубоко вздохнув): - Д а , м ам , р о м а н т и ч еск а я и ст о р и я п о д н а зв а н и ем «Ч то п р о и сх о д и т в т е м н о т е » . Р ом ан т и ч еск ая и п ок азател ьн ая . Ты п ок азал а , сколь м о г у щ е с т в е н н о й б ы в ает С удьба . И гл авн ое до к а за т ел ь ст в о - я, Ю р и й К у зн ец о в .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Я р а д а т в о е м у п о н и м а н и ю , и н о г о и н е ж дал а .Ю Р А : - Н о в сё -т а к и м о ё р о ж д е н и е о т судь бы н е за в и с е л о , а за в и сел о только

о т тебя . М о ж н о д а ж е ск азать , ты п о ш л а н ап ер ек ор с у д ь б е и д а л а м н е ж и зн ь . И п р ав и л ь н о сд ел а л а , п о т о м у ч то я у т еб я - х о р о ш и й м альчик (поклонился матери).

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , сы н ок , э т о п равда. Б ы вало, п р и д у за т о б о й в д е т с к и й са д и к , ты у в и д и ш ь м ен я и б еж и ш ь ко м н е , р а сп а х н у в рук и . С ветлы й в есь , оза р ён н ы й . У м ен я с е р д ц е , как зая ч и й х в о ст и к , т у д а -сю д а , т у д а -сю д а . И дум аю : « Г о с п о д и , как х о р о ш о , ч то д е т и р а с т у т м е д л е н н о . Э т о ж е т ак ое сч а ст ь е в и д ет ь р еб ён к а , л ю б и т ь ег о , ж дать его ул ы бк и , его взгляда. С лы ш ать его д ы х а н и е , с л у ­ш ать ч и сты е сл ов а , к оторы е вы ходя т у н его и з са м о г о с о к р о в ен н о г о , и з д ет ск о й д у ш и .. . И л и д о м а ты ч т о -н и б у д ь р и су еш ь и м ур л ы ч еш ь к ак ую -н и будь п есен к у , а я, н е в ходя к т е б е , п р и сл о н ю сь к стен к е и п л ач у о т счастья , ч то ты м о й , ч то п р е ­д а н м н е н ав ек и , т о ч н о так ж е , как я т е б е (достаёт носовой платок из кармана халата, подносит к глазам). П о т о м , к огда п одр астат ь стал , к н и ж к и у ж е ч и т а л . Д е т с к и й с о н н и к т е б е н а д е н ь р о ж д е н и я п о д а р и л и . П р и х о д и ш ь у т р о м ко м н е и сп р аш и в аеш ь , какой с о н я сег о д н я в и дел а . - Б е р ё зу в и дел а? - Д а , - го в о р ю , - в и ­д ел а . - Значит, э т о к р а д о с т и . - Е щ ё, - г о в о р ю , - в ер б у в и дел а . Ты см о т р и ш ь в сон н и к : - В е р б у в и д е т ь . в от в е р б а . А нет, н е в ер б а , п р о в ер б у зд е с ь н и ч его нет. И у н о с и ш ь со н н и к . Я п о т о м в зя л а в р у к и с о н н и к , а т а м п р о в ер б у - ч то в и деть е ё в о с н е - к п еч ал и . Н е х о т е л ты , ч то б ы я п еч ал и л ась , б е р е г м е н я . Н ет, сы н ок , эт о г о н е п ер ед ать .

Ю Р И Й : - Н у ч то ты , ч то ты , м ам ? У сп ок ой ся , п о ж а л у й ст а . У н а с с т о б о й всё в п ер ед и . Ты ж е ск азал а - н авек и . Н а м н ел ь зя бы ть м а л о д у ш н ы м и . И н а м и л о ст ь су д ь б ы н е б у д е м рассчи ты вать. Н е о н а н а с п ов ед ёт , а м ы е ё , гол убуш к у. И в сё п о д у зд ц ы , п о д у зд ц ы , н е так ли?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Т ак, сы н ок . Н о су д ь б е т о ж е н е о б х о д и м о п о м о ­гать. К огда я б ы л а м ал ен ьк ая, м ен я т в о и д е д у ш к а и бабуш к а , а м о и п ап а и м ам а, в о зи л и к м о е й б а б у ш к е Н а д е в д е р е в н ю , н а У краину. П о м н ю , ч а ст о ш л и д о ж д и . А н а с т ам в ст р еч ал и н а ст а н ц и и с т ел ег о й , и м ы ех а л и п о р а ск и сш ей о т д о ж д е й , р а зм ы той д о р о г е . И к огда п о д н и м а л и сь н а о ч е р е д н у ю горку, л ош адк е б ы л о т р у д н о в езт и б о л ь ш у ю тел егу , д а ещ ё с н ам и . И т о г д а м ы сп р ы ги в ал и н а зе м л ю и н е п р о ­ст о ш л и за т е л ег о й , н о и тол к ал и её р ук ам и , ч то б ы п ом оч ь л ош адк е. И в се в м ест е

50 Иван Сабило

отл и ч н о сп р авл ял и сь . В о т и с н а ш ей с у д ь б о й так . Н е забы в ай , ч то С у д ь б а - ж е н ­щ и н а , е й б ы в ает т р у д н о сп р ав и ть ся о д н о й .

Ю Р И Й : - Гм . Ты в едь н е зря эт о р асск азал а . Ч то ты и м ееш ь в в и ду?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - А т о , ч то т е б е у ж е дв адц ать пяты й годи к , п о р а

н а к ом -то о ст а н о в и т ь с в о й в ы бор . Н аш е в р ем я б ы ст р о т еч н о , с а м н е за м ети ш ь , как п о д л е т и т т р и д ц а т н и к . П о с л е т р и д ц а т и у п ер ег у л я в ш ег о м у ж ч и н ы о б о с т р я е т с я к р и т и ч еск и й у м , и т о г д а е м у в сё т р у д н ее о п р ед ел и т ь ся с о с в о и м в ы бор ом .

Ю Р И Й (смеясь): - К т о м у ж е , как го в о р и т ся , м ам ен ь к и н ы сы н к и н е о с о б е н н ы е п о д в и ж н и к и н а сч ёт ж ен и ть бы . И м и п р и м ам е х о р о ш о .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - К о н еч н о . И п о ст и р а н о в сё , и п р и го т о в л ен о в сё , н и к ак и х т е б е за б о т -х л о п о т . Н а сл а ж д а й ся бы том и ж и в и в с в о ё у д о в о л ь ст в и е . Н о б е з л ю б в и . То ест ь б е з забот ы . А л ю б о в ь , м о й д о р о г о й , - эт о о с т р о е ч у в ст в о за ­б оты о л ю б и м о м ч ел о в ек е . В о т как у м ен я о т е б е .

Ю Р И Й : - И у м е н я о т е б е . (Глядя на маму, тихонько поёт «под Утёсо­ва»): « Л ю б о в ь н еч а я н н о нагрян ет, к огда е ё с о в с е м н е ж д ё ш ь . . . » (вместе поют): « И к аж ды й веч ер ср а зу ст а н ет у д и в и т ел ь н о х о р о ш , и ты п оёш ь: с е р д ц е . »

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Кабинет ректора педагогического университета; большой Т-образный стол с теле­фонами, компьютером, бумагами. Недалеко от стола - деревянный ящик со слесарным инструментом. За столом - ректор, Антон Алексеевич, с «лишайником на щеках»; смо­трит в газету. Возле ректора, на стуле - изящный молодой человек - корреспондент Юрий Кузнецов.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И так , Ю р и й Н и к ол аев и ч , к аж ется , я о тв ети л н а в се ваш и в о п р осы ?

Ю Р И Й : - Д а , А н т о н А л е к се е в и ч , н е о ж и д а л я, ч то р ек тор зн а м ен и т о г о у н и ­в ер си т ет а у д е л и т м н е стол ьк о в н и м ан и я . П р и в аш ей з а н я т о с т и .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н у, сек р ет ар ь зн а е т о в аш ем в и зи т е , п о эт о м у п р и д ер ж и в а е т ж е л а ю щ и х п о в и д а т ь ся с о м н о й . К р о м е т о г о , м ы у в а ж а ем п р ессу . Т еп ер ь п о д ч ер к н у гл ав н ое, ч ем д о л ж н а зан и м ать ся п едагоги к а . Е ё о с н о в н а я за д а ­ч а - ф ор м и р ов ать и з у ч ен и к а п ол о ж и т ел ь н ы й о б р а з и н ап ол н я ть его д у ш у св етом , т о ест ь п р осв ещ ать .

Ю Р И Й : - П р о св ещ а т ь и восп и ты в ать?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - В осп и т ы в ать ч ел о в ек а н у ж н о д о ч ет ы р ёх лет.

М а к си м у м д о ш ест и . П о т о м у ж е п о зд н о . П о т о м у ж е м о ж н о д ум ать только о п е р е ­в о сп и т а н и и .

Ю Р И Й : - То ест ь сн ач ал а в о сп и т а н и е , п о т о м о б р а зо в а н и е?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И м е н н о так. Н о п р е ж д е в сег о , как у т в ер ж д а л

н аш к л асси к , у ч ен и к а с л е д у е т научи ть уч иться! И б о гл авн ое в о б р а зо в а н и и - с а ­м о о б р а зо в а н и е . В с е в ел и к и е л ю д и ст а н о в и л и сь в ел и к и м и н е стол ьк о п отом у, ч то и х к то -то ч ем у -т о у ч и л и в осп и ты в ал , сколько п отом у, что о н и зан и м ал и сь с а м о ­о б у ч ен и е м и са м о в о сп и т а н и ем . И н а х о д и л и сь п о д в л и я н и ем а с к е з ы . В ы зн а ет е , ч то так ое аск еза?

Ю Р И Й : - Н у, эт о к ак ое-то с а м о п р и н у ж д е н и е , к отор ое п о м о г а е т ч ел о в ек у д е р ­ж ать с е б я в т о н у с е .

Аристократы, или Подарок судьбы 51

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - В е р н о , д о р о г о й ! И д о б р о в о л ь н о лиш ать с е б я н е г и и к о м ф о р т а , сд ер ж и в а т ь с е б я о т с т р а с т е й и ст р а ст и ш ек . И в сё э т о в о и м я в ы сок ой ц ел и .

Ю Р И Й : - Д а л ек о н е к а ж д о м у так ое п о си л ам .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (смотрит на часы): Ч т о -т о м е д л и т н аш д о р о г о й

Н и к ол ай П ав л ов и ч . Е сл и ч е р е з пять м и н у т н е п оя в и тся , п р и гл аш у ещ ё раз.Ю Р И Й : - А х , е с л и бы о н только п ри ш ёл ! М н е так х о ч ет ся у в и д ет ь его . К ак вы

д у м а е т е , за х о ч ет о н разговари вать с о м н ой ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О тч его ж е ? Е го отк аз о т л и ч н о й в ст р еч и с вам и

ещ ё н и о ч ём н е говорит.Ю Р И Й : - О н н е п р о с т о отк азал , о н п о о б е щ а л м н е ш е ю св ер н у т ь , е с л и я п о ­

я в л ю сь в у н и в ер си т ет е .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О -о , эт о за п р о ст о . М ы ж е с н и м в п р о ш л о м с а м ­

би сты . И т еп ер ь , насколько я зн а ю , о н к а ж д о е у т р о н ач и н ает с х о р о ш е й р азм и н к и н а сп о р т п л о щ а д к е. И д а в н о м еч т а ет о т о м , ч то б ы к о м у -н и б у д ь ш е ю св ер н уть .

Ю Р И Й : - Н у, я т о ж е кое -что м о г у (распрямился на стуле, развёл плечи). К ак- ник ак п р и зёр п ер в ен ст в а г о р о д а с р е д и ю н о ш е й п о сп ри н ту. С н ач ал а п у ск а й д о ­гонит.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Д у м а ю , д о схватк и д е л о н е д о й д ёт . В р я д л и о н п о зв о л и т с е б е ч т о -н и б у д ь в к а б и н ет е рек тор а . В к р ай н ем сл у ч а е , я в ст а н у н а ваш у защ иту.

Ю Р И Й : - О дн ак о с п а с и б о , ч то п о д ск а за л и , б у д у сл еди ть .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И вы хор ош и : в м ест о т о го ч тобы в ст р ети ть ся с

н и м д о т о г о , как напечатать п и сь м о , р еш и л и эт о сдел ать только т еп ер ь , у ж е п о сл е п у бл и к ац и и . Р азв е так п о с т у п а е т п р есса ?

Ю Р И Й : - М ы ж н е д у м а л и , ч то о н о в ы зов ет так ой р е зо н а н с . Ч уть н е в с е х ж е н ­щ и н г о р о д а т р я сёт о т в о зм у щ ен и я . С о б и р а ю т ся у ст р о и т ь п и к ет и л и д а ж е м и т и н г у с т е н в аш его у н и в ер си т ет а . П р и й т и с плакатам и , тр а н сп а р а н т а м и и п отр ебов ат ь отст ав к и п р о ф е с с о р а К узн ец ов а .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н а м только эт о г о н е хв атал о . И в о о б щ е , зач ем б ы л о р аздув ать и з л я гуш к и бы ка? Н у ж н о п он и м ать , ч то в к л я узе , п о с л а н н о й н а ­ш и м и ст у д ен т к а м и в в аш у газету , г о в о р и тся о м н ен и и только о д н о г о ч ел ов ек а . К т о м у ж е в есь м а о б и ж е н н о г о ж ен о й , которая п о с л е д в а д ц а т и л е т с о в м е ст н о й ж и зн и п о к и н у л а его .

Ю Р И Й : - У ш л а к д р у г о м у ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н е б у д у вдаваться в п о д р о б н о с т и , только о н а

д ей ст в и т ел ь н о п о с т у п и л а ж ест о к о .Ю Р И Й : - Х о т е л о с ь бы зн ать , как? М ы в едь и м е е м д е л о с ж и в ы м и л ю дь м и ,

н а м н е б е зр а з л и ч н о , ч то п р о и с х о д и т с г ер о я м и н а ш и х п у б л и к а ц и й . Т ем б о л е е , га зета х о ч ет п р о д о л ж и т ь э т у тем у.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И зв и н и т е , н о я н е в о л е н о б с у ж д а т ь л и ч н у ю ж и зн ь с в о е г о сотр удн и к а . В е р н у с ь к п и сь м у (водит пальцем по газете). В от , о н и счи таю т, ч то Н и к ол ай П ав л ов и ч сл и ш к ом вол ь н о тр ак т ует о б р а з н ы н еш н и х ж ен ­щ и н . У т в ер ж д а ет , ч то у м н а я ж ен щ и н а к ури ть н е будет . Ч то у м н а я ж ен щ и н а не только н е ст а н ет п ить, н о и за м у ж за в ы п и в оху н е п ой д ёт . Ч то у м н а я ж ен щ и н а б е з о с о б о й п р и ч и н ы н е с д е л а е т аборт . А т о ч н ее , н е д о в е д ё т д е л о д о н еж ел а т ел ь н о й б е р е м е н н о с т и . И ч то? Г де т у т н еп о зв о л и т ел ь н о е , у ж е н е говор я к р и м и н ал ь н ое? Н е только Н и к ол ай П ав л ов и ч и м е е т п о д о б н о е м н ен и е . М н о г и е ж ен щ и н ы са м и за с л у ­

52 Иван Сабило

жили критическое к себе отношение. Живут хаотично и часто бездумно. Живут в ущерб себе и своим детям. Разве это по-женски?

Ю Р И Й : - А мужчины? Они, конечно, ангелы, да? С крылышками на спине и медоточивыми устами, да?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И мужчины не ангелы. Но если бы они, как женщины, вынашивали в себе ребёнка, то, не сомневаюсь, были бы осмотритель­нее в отношении своего здоровья, а значит, и здоровья того, кто от них родится.

Ю Р И Й : - Это бездоказательное суждение.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Я вам ничего не собираюсь доказывать. Но вот

скажите, разве можно сейчас встретить такую женщину, как Татьяна Ларина или Наташа Ростова? Сейчас таких женщин нет, правильно я говорю?

Ю Р И Й : - Нет, не правильно. Таких женщин и тогда не было. Это образы писа­тельские, сочинённые. В какой-то степени идеальные, созданные литературными гениями.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Почему же нынешние литературные гении не могут создать нечто подобное? Значит, не из чего, не тот материал?

Ю Р И Й : - Или не те гении?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И с чем вы это связываете?Ю Р И Й : - С тем, что исчез, растворился класс аристократов. Нам все уши

прожужжали про демократию - как панацею от всех общественных болезней. Дескать, больше демократии - больше разумного устройства общества.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Но разве не так? Демократия - это, по большо­му счёту, народ. А народ в целом не ошибается, потому что изначально нравствен­но здоров.

Ю Р И Й : - Когда мы говорим о демократии, то имеем в виду не жизнь всего на­рода и его нравственность, а лишь одну его функцию - умение избирать во власть честных людей.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Почему, не только это. Ещё создание такой обстановки, при которой будут торжествовать принципы честности и справедли­вости.

Ю Р И Й : - Поздравляю, Антон Алексеевич! Сейчас вы попали в самую точку!А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Спасибо, юный друг, что оценили.Ю Р И Й : - Да, в точку. Но для этого нужен верхний слой народа - аристокра­

тия. Мы забываем, что демократия хороша только тогда, когда есть аристократия. То есть класс, который, в силу своих нравственных принципов, способен оценить как деяния других людей, так и собственные деяния. И, при необходимости, по­править то, что сделано не так.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Приведите пример.Ю Р И Й : - Сколько угодно. Возьмите Древнюю Грецию, Древний Рим, Древ­

нюю Индию. Какие научные открытия, какие шедевры искусства и литературы созданы в те времена именно аристократами! То же самое в России, только значи­тельно позже...

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Ну да, особенно, если учесть, что на ваших римлян и греков пахали рабы. А на наших, как вы называете, аристократов пахал крепостной, а значит, тоже почти что рабский люд.

Ю Р И Й : - Разумеется, рабы обеспечивали им безбедное существование и воз­можность заниматься чем душа пожелает. Но не только это. В самом обществе

Аристократы, или Подарок судьбы 53

была острая необходимость как можно больше знать и уметь. Короче, само обще­ство тянулось к аристократизму. В том числе в России.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Ага, уж какие рафинированные аристократы были - что Великий князь Дмитрий Павлович, что князь Юсупов, а Распутина убили.

Ю Р И Й : - Убийство Распутина - особая и по сей день до конца не объяснённая статья.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Согласен, мифов о нём полно. Бесспорно толь­ко то, что убили его именно аристократы.

Ю Р И Й : - Не факт. Названные вами аристократы были всего лишь номиналь­ными аристократами. Их положение определялось наследственностью, а не их трудами. Это пассивный аристократизм, а я имею в виду аристократизм деяний, подкреплённый талантом и свершениями хоть в науках, хоть в ратном деле, хоть в искусствах.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Ну, если судить по деяниям отдельных граждан какой-либо страны, то выйдет, что самая аристократическая страна Соединённые Штаты.

Ю Р И Й : - С какой стати? Как вы это определили?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - С такой, что у них, если не изменяет мне па­

мять, более восьмидесяти нобелевских лауреатов, тогда как у нас в России - двад­цать. А где там у них аристократия?

Ю Р И Й : - Их успехи не случайны. Богатая страна...А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Ага, долгами богатая? И долги уже подбирают­

ся к двум десяткам триллионов.Ю Р И Й : - Не только. Они работать умеют. И постоянно заботятся о своём

лидирующем положении в мире. Это, можно сказать, их национальная идея. В отличие от нас, кто живёт по наитию, не видя будущего и потому не уважая на­стоящего.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Печально, печально. И к чему это привело?Ю Р И Й : - К падению ответственности, прежде всего, перед самим собой.

Прошу прощения за такую сентенцию, но где падает ответственность, там падает нравственность. У нас теперь мало кто отвечает за порученное дело, за сказанное слово. Теперь даже за страшное оскорбление тот, кого оскорбили, не вызовет сво­его оскорбителя на дуэль.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Занятно, занятно, молодой человек. Уж не хо­тите ли вы, чтобы вернулись кровавые дуэли?

Ю Р И Й : - Сейчас это невозможно. Хотя в будущем не исключаю. А моя мама говорит, что все нынешние беды наши оттого, что снизили требовательность к себе мужчины. Своё главное характерное качество - мужество - заменили показ­ными лишайниками на щеках.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Меня имеете в виду?Ю Р И Й : - Нет, нет, что вы! Я сам хочу отпустить подобную . И женщины по­

никли, так как стало некого любить. Ждут инопланетян.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Пускай не теряют время, не дождутся! А вот

моя жена мне почти двадцать лет говорит, что любит меня. Вы полагаете, врёт?Ю Р И Й : - Нет, говорит правду. Если человек говорит, что он умеет играть на

аккордеоне, значит, умеет. Если женщина говорит, что любит, значит, любит. А

54 Иван Сабило

м оя м ам а, к огда говори т, ч то ж ен щ и н а м ст а л о н ек ого л ю б и т ь , го в о р и т эт о в св о ё м отч аян ье.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И ч т о , ест ь п р и чи на?Ю Р И Й : - Д а , к огда-то ещ ё в ю н о с т и о н а п о л ю б и л а м о л о д о г о ч ел ов ек а , и , ок а­

за л о сь , н а в сю ж и зн ь . О н а и з о д н о л ю б о в .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Р ед к о ст н а я ж ен щ и н а . А м ы с в ам и го в о р и м ,

ч то с е й ч а с та к и х нет. И н т е р е с н о , кто ваш а м ам а?Ю Р И Й : - П о р о д у д е я т е л ь н о ст и врач-терапевт, п о ск л а д у у м а ф и л о с о ф , к т о м у

ж е в есь м а н ач и тан н ы й ч ел ов ек .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т уго с н е ю п р и х о д и т ся м у ж у ?Ю Р И Й : - Н ет, н е ту го . О н а н е за м у ж ем .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Значит, вы ходи т, вы б е з отц а? И да в н о ?Ю Р И Й : - О т са м о г о р о ж д ен и я .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т р удн о ж и л о сь ?Ю Р И Й : - Н ет, б а б у ш к а и д е д у ш к а бы л и . И м а м а у м ен я х о р ош ая .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (задумчиво): - Н е д у р с т в е н н о , к огда м а м а х о р о ­

ш ая. В и д и т е , как у н а с п о л у ч а ет ся ? О т в аш и х в о п р о с о в м ы п ер еш л и к м о и м в о ­п р о са м . И д о л ж е н п р и зн ать ся , м н е п о д у ш е ваш и отв еты . В а м сколько лет?

Ю Р И Й : - Д в адц ать ч еты р е.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - П р ек р а сн ы й возр аст! И д еа л ь н ы й в о зр а ст дл я

то г о , ч то б ы начать р а б о т у н а д с о б о й . С к аж и те, вы к огд а-н и будь д у м а л и о б а сп и ­р ан тур е?

Ю Р И Й : - Н ет, А н т о н А л е к се е в и ч , н е п р и х о д и л о сь . М н е к аж ется , эт о ч т о -т о за о б л а ч н о е , н ер еа л ь н о е . Н у ж н о бы ть н е б о ж и т е л е м , ч т о б ы ...

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н ет, нет, вы п р еу в ел и ч и в а ет е . А с п и р а н т у р а - в сег о ли ш ь о ч ер ед н о й у р о в ен ь в ы сш его об р а зо в а н и я . И л и , как его и н о г д а н азы ­в аю т асп и р ан ты , « в ер х н ег о о б р а зо в а н и я » . То ест ь отк р ы в аю щ его п уть « н а в ер х » .

Ю Р И Й : - В в ы сш ее о б щ ест в о ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - М о ж н о и так сказать . К то-то уч и т ся , как я н а ­

зы в аю , п о го р и зо н т а л и , то ест ь ок ан ч и в ает о д и н в уз, п о т о м в т ор ой , а бы вает, ч то и т р ет и й . А к то -то - п о вертик ал и , то ест ь в уз, п о т о м а сп и р ан т ур а , п о т о м д о к т о ­р ан тур а .

Ю Р И Й : - И ч то л уч ш е?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н а м о й взгл я д, в т о р о й п уть б о л е е п л о д о т в о р ­

ны й. И п ол ьзы о т н его г о р а зд о б о л ь ш е. Ч то ж е к а са ет ся асп и р ан т ур ы , т о её ц ел ь - со зд а т ь у сл о в и я д л я п о д го т о в к и с п ец и а л и с т а в ы сш ей к атегори и . Н о её суть - н а ­уч и т ь ся б е з п о с т о р о н н е й п о м о щ и овл адевать и м е ю щ е й с я п о д а н н о й т ем е и н ф о р ­м ац и ей . А е с л и п о в езёт , т о и р асш и р и т ь её за сч ёт с о б с т в е н н ы х п ои ск ов и н аходок . К ор оч е, п р ед л а га ю вам стать асп и р а н т о м н а ш его у н и в ер си т ет а .

Ю Р И Й : - Н о о н ж е п е д а го г и ч еск и й , а я ок он ч и л ф акультет ж ур н ал и сти к и .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н и ч ег о ст р а ш н о го . Я в ас п р ед ст а в л ю в а ш ем у

б у д у щ е м у р у к о в о д и т ел ю , о н б у д е т п ом огать . Д а ж е са м я готов эт о д ел ать , в и дя в в ас б у д у щ е г о у ч ён о г о .

Ю Р И Й : - Н о тем а? Я н и ч его н е см ы сл ю в п едагоги к е.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - И эт о н е ст р а ш н о . Е сл и суди ть п о н аш и м б е с ­

к он еч н ы м р еф о р м а м об р а зо в а н и я , т еп ер ь в о о б щ е м ал о кто см ы сл и т в п едагоги к е.Ю Р И Й : - Д а у ж , о д и н Е Г Э ч его стои т!

Аристократы, или Подарок судьбы 55

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О х , н е уп о м и н а т ь бы его к вечеру. П ед а г о ги к а - наука о с о б е н н а я . У н а с нет, как в д р у г и х н ауках, п о д р у ч н о г о м атер и ал а п о т и п у к рол и к ов , к ры с и л и со б а к . У н а с в се оп ы ты н а ж и в ы х л ю д я х , п р е ж д е в с е г о , н а д ет я х . П о э т о м у резул ьтаты бы в аю т в есь м а п л ачевн ы м и .

Ю Р И Й : - Ж алко дет и ш ек .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т еп ер ь ч то к асает ся тем ы . В ы её н еп л о х о о б о ­

зн ач и л и в н а ш ем р азгов ор е: « А р и ст о к р а т и зм в о сп и т а н и я - как у с л о в и е п о л н о ц е н ­н о го п р о св ещ ен и я » . И л и ч т о -т о в эт о м р о д е . М о ж н о б у д е т п о т о м п о д к о р р ек т и р о ­вать. Н о и м е н н о ар и сток рати зм !

Ю Р И Й : - А н т о н А л е к с е е в и ч , какой а р и ст о к р а т и зм в н а ш и х у с л о в и я х ? Д о ­п у с т и м , в ш к оле м ы с т а н е м в в оди т ь а р и ст о к р а т и ч еск и е м ан ер ы , зн а н и я п р ави л х о р о ш е г о т он а , призы вать к бл а го р о д н ы м п о ст у п к а м и ч ес т н о с т и . А д о м а у того ж е у ч ен и к а - п ь ю щ ая м ать, гул я щ и й о т ец , а д е д - в о о б щ е п ер в о ст а т ей н ы й р а з­б о й н и к ...

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Д а , п ок а ч то так. О с о б е н н о , е с л и в эт о т р я д ещ ё п о ст а в и т ь н аш е т е л е в и д е н и е . В а м хотя бы р аз т е л е в и д е н и е п ок азал о к онк ретны й у р о к х о р о ш е г о уч и т ел я ф и зи к и ? И л и и сто р и и ? Н ет, н ам п ок азы в аю т г н у сь в в и де «Ш к ол ы » и л и « Ф и зр ук а» .

Ю Р И Й : - Я так и е в ещ и н е с м о т р ю , б е р е г у себ я .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н о я зн а ю и з опы та: е с л и ч т о -т о х о р о ш е е п о ­

яв л я ется в ш к ол е, то с о в р е м е н е м о н о п ер ем ещ а ет ся в с ем ь ю . О дн ак о зд е с ь у ж е т е м а д р у г о й д и с с ер т а ц и и .

Ю Р И Й : - Х о р о ш о , д о п у с т и м , п р о б ы в асп и р а н т о м т р и года , я д е й ст в и т ел ь н о п о д г о т о в л ю т а к у ю д и с с е р т а ц и ю и д а ж е с т а н у к а н д и д а т о м п е д а г о г и ч е с к и х наук. Р азв е эт о ч т о -л и б о и зм ен и т? Р азв е к то -то в с е р ь ё з за и н т е р е с у е т с я м о и м и вы к л ад­к ам и н а сч ёт ар и сток р ати зм а в ш к оле и д о м а ? Д и ссер т а ц и я м оя п р е с п о к о й н о зал я ­ж е т в м о ё м д о м а ш н ем ст о л е и ещ ё н еск ол ьк о эк зем п л я р о в в в аш ей у н и в е р с и т е т ­ск ой б и б л и о т ек е , да ?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О н а м о ж е т бы ть о п у б л и к о в а н а .Ю Р И Й : - В о т ж е ! В ы забы л и , ч то я - ж у р н а л и ст , и л и , как м оя м а м а говори т,

га зетн ы й п и сател ь . Я м о г у н ап и сать ста т ь ю н а э т у тем у , и о н а в п ол н е с п о с о б н а сдел ать то ж е с а м о е , ч то д и ссер т а ц и я , и д а ж е б о л ь ш е. П о т о м у ч то её ср а зу п р о ­ч и т а ю т ты сяч и , в о зм о ж н о , д а ж е со т н и ты сяч за и н т ер есо в а н н ы х л и ц , эт о за в и си т о т т и р а ж а и здан и я . А к р уг п о л ь зо в а т ел ей И н т ер н ет а в о о б щ е н еи зм ер и м . И в сё , д е ­л ай те вы воды , п р и н и м ай т е р еш ен и я , в н едр я й те в ж и зн ь . К ор оч е , корабль попл ы л .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (встал из-за стола, посмотрел в окно): - Р а зу м ­н о , Ю р и й Н и к ол аев и ч , в есь м а р а зу м н о . Я н е у ч ёл в аш ей п р о ф е с с и и . Значит, вам и карты в рук и . К огда н а п и ш ет е т а к у ю стат ь ю , т о , п р е ж д е ч ем печатать , п ок аж и те е ё м н е . В о зм о ж н о , я ч т о -н и б у д ь п одск аж у.

Ю Р И Й : - П о ч т у за ч ест ь . Только бы н ап и сать .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О дн ако где ж е н аш Н и к ол ай П авл ови ч ? Е сл и о н

н е т о р о п и т ся , то п р е д в и ж у сл о ж н ы й р азгов ор .Ю Р И Й : - А е с л и о н п о т р еб у ет , ч то б ы я у ш ёл ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н е п о тр еб у ет . З д е с ь я х о зя и н .Ю Р И Й : - С к аж и те, а как о н в о о б щ е ... Н у, как ч ел о в ек , с о т р у д н и к .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т а к и х м ал о! Т о ч н ее , тол ь к о о д и н - о н сам !

К стати , н е забудь те в с в о е й статье к о сн у т ь ся тем ы с у б о р д и н а ц и и . И н ач е говоря , си ст ем ы ст р о г о г о п о д ч и н ен и я м л а д ш и х р у к о в о д и т ел ей стар ш и м . Б ез эт о г о н е б ы ­

56 Иван Сабило

в ает п ор я д к а в тр у д о в о м кол л ективе, ар и сток р ати ч еск и м о н и л и д ем ок р ат и ч еск и м . В о с о б е н н о с т и там , где со т р у д н и к и н е п р о и зв о д я т н и ч его , к р ом е зн ан и й .

Ю Р И Й : - В ы и м еет е в в и д у эти к ет?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н е тол ь к о . Э т и к е т - э т о п р а в и л а х о р о ш е г о

т он а . А с у б о р д и н а ц и я - п о д ч и н е н и е о д н о г о д р угом у . То ест ь н и ж ест о я щ ег о вы ­ш естоя щ ем у .

Ю Р И Й : - К ак в арм ии ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н ет, как в и с к у с с т в е . Т ам п о д ч и н я ю т ся н е то л ь ­

ко том у, кто вы ш е п о д о л ж н о с т и и л и п о зв ан и ю , н о и том у, кто б о л е е талан тлив.Ю Р И Й : - И л и и нач е - н еф о р м а л ь н о м у л и д ер у ? А е с л и тот, кто вы ш е п о д о л ж ­

н о с т и , и л и д а ж е тот, кто б о л е е тал ан тл и в , н е прав , я в сё р ав н о д о л ж е н е м у п о д ­ч ин яться?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Д а , ч а ст и ч н о .Ю Р И Й : - То ест ь как? С дел ать только п о л о в и н у зад ан и я , п о л у ч е н н о г о о т р у ­

к ов одя щ его л и ц а? И л и д а ж е только тр еть?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н ет , сд ел а т ь в и д , ч то п о д ч и н и л ся , а п о д о й т и

р а зу м н о .Ю Р И Й : - И в ч ём ж е т о г д а су б о р д и н а ц и я ?А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - В о т н а э т о т в о п р о с , вы , м о л о д о й ч ел о в ек , о т ­

в ет и т е в с в о е й статье.

Открывается дверь, входит, точнее, врывается студентка третьего курса Римма Глебова, за ней - Николай Павлович с пистолетом в руке, который он держит стволом вниз. Римма бросает мимолётный взор на ректора и останавливает его на Юрии. А Юрий пристально вглядывается в Николая Павловича, на лице Юрия заметны противо­речивые чувства.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (забирает пистолет, несколько секунд разгляды­вает оружие и кладёт в ящик стола): - П р ош у, п р и са ж и в а й т есь , к ол л еги . (Римма и Николай Павлович продолжают стоять). Н а д е ю сь , у вас в сё в п ор я дк е? З а ж д а ­л и сь м ы в ас, Н и к ол ай П ав л ов и ч , н е зн ал и , ч то и п одум ат ь . Н о и т еп ер ь , я ви ж у, вы н е с о в с е м св о б о д н ы ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - З а д ер ж и ш ь ся тут. С н ачал а я в ил ась м а м а с т у ­д ен т к и Л и л и П р о х в а т и л о в о й . Д ек а н а н е б ы л о , так о н а ко м н е . Р аск р и ч ал ась , р а с ­п л акал ась , никак н е ун я ть . П р и ч и н а - В и к т о р Б е р еж н о й , студен т , со к у р сн и к П р о ­х в ат и л ов ой . Б ол ь ш е г о д а х о д и л в ж ен и х а х . М ам оч к а у т в ер ж д а ет , ч то н а н его сем ь я Л и л и и зв ел а у й м у д ен ег . К уп и л и е м у к о ст ю м к св а д ь б е , т у ф л и , куртку. А к огда д е л о д о ш л о д о ж ен и т ь б ы , заяви л, ч то н е л ю б и т Л и л ю , а л ю б и т д р у г у ю девуш к у. И вер н ул в се в ещ и , п о д а р ен н ы е е м у к св а д ь б е , к оторы е о н н и р а зу н е н адел .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Так в ч ём п р обл ем а?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В т о м , ч то отк азы вается ж ен и т ь ся н а Л и л е.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н о м ы -т о п р и ч ём ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П р и том , ч то о н н аш студен т . А значит, н е с ё м

о т в е т с т в е н н о с т ь ...А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н а д е ю сь , вы о б ъ я сн и л и ей , ч то м ы - н е ф и л и ал

т ел еп ер ед а ч и «Д а в а й п о ж ен и м ся » . Ч то м ы р еш а ем в о п р о сы и н о г о п орядк а.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - О н а п р и г р о зи л а п о ж а л о в а т ь ся м и н и ст р у . У

н а с в едь , е с л и ч то , о б я з а т е л ь н о .

Аристократы, или Подарок судьбы 57

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - П у с к а й ж а л у е т с я . А э т а д е в у ш к а п о ч е м у с вам и?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Е сл и бы с о м н о й , а то в ед ь п р о т и в м ен я . К т о м у ж е , как в и д и т е , с наган ом ! Э т о Р и м м а Г л ебов а , о д н а и з т р ёх , кто н а п и са л и н а м ен я в газету. П у ск а й са м а скаж ет.

Р И М М А : - А ч то говор и ть? М ы в сё вы р ази л и в н а ш ем п и сь м е , к отор ое л ю ­б е з н о со гл а си л а сь напечатать г а зет а « У т р е н н и й св ет » . И к о то р у ю в св я зи с эт и м го р о ж а н е ч и т а ю т нарасхват.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И д а ж е н е п о с т е с н я л и сь ф ам и л и и с в о и о с т а ­вить?

Р И М М А : - С тр ан н ы й в о п р о с . М ы в ст ал и н а за щ и т у н а ш и х с е с т ё р п о полу. П еч а л ь н о , к огда к ак ой -н и будь В а ся -т о р га ш и л и П ет я -са н т ех н и к д у р н о гов ор я т о ж ен щ и н а х . Н о к огда с а м п р о ф е с с о р в ы сказы вается в т о м р о д е , ч то о н н е у в а ж а ет ж ен щ и н , эт о в о о б щ е н е л е зе т н и в какие ворота!

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я н е гов ор и л , ч то н е у в а ж а ю , я гов ор и л , ч то н е п о н и м а ю и х . Ч то о н и о б л а д а ю т так и м у м о м , к оторы й н е д о с т у п е н д л я м о е г о п о н и м а н и я . А е с л и я, п р о ф е с с о р , ч ег о -т о н е п о н и м а ю , так ч то ж е гов ор и ть п р о В а с ю -т о р г а ш а и П ет ю -са н т ех н и к а ?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (достаёт из стола пистолет): - В с ё так , н о п ри ч ём зд е с ь э т а стрел я л ка? О н а зар я ж ен а?

Р И М М А : - Д а , о с т о р о ж н о ! Н е т р о га й т е п р ед о х р а н и т ел ь . У би ть и з н его т р у д ­н о , а в от об ъ я сн и т ь кое -кому, ч то о н н е п рав , - в п ол н е. Я х о т ел а , ч тобы п р о ф е с с о р и зв и н и л ся .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т ак , т а к ... (сдвигает предохранитель, наво­дит пистолет на деревянный ящик с инструментами и нажимает спусковой крючок. Раздаётся выстрел. Подходит к ящику, поднимает его на стол, по­казывает, куда попала пуля). С и л ь н а стрел я л к а , пуля в ош л а п оч т и за п о д л и ц о . (К девушке): А вы н е д у м а л и о том , ч то вас м о г у т п ри вл ечь к у г о л о в н о й о т в ет ст в ен ­н о с т и за н о ш е н и е о р у ж и я и за у г р о з у его п р и м ен ен и я ? Н а каком о с н о в а н и и вы, студен тк а , х о д и т е в о о р у ж ён н о й ? Н ам ч то , вы звать п о л и ц и ю ?

Р И М М А : - О т л и ч н о , в ы зы в ай те . М н е н у ж е н ск а н д а л . Д а , ск а н д а л и д а ж е су д , ч тобы д о н е с т и д о св ед ен и я н а ш и х гр аж дан , п р е ж д е в сег о , д о м о и х с е с т ё р п о п олу, как н ек отор ы е п р о ф е с с о р а тр а к т у ю т о б р а з с о в р е м е н н о й ж ен щ и н ы . П о его м н ен и ю , у ж ен щ и н и д ев у ш ек н е о с т а л о с ь н и ч его ч ел о в еч еск о го . Н и к а к и х д о с т о ­и н ст в , о д н и только б л а г о гл у п о ст и и коры сть. И в се о н и ал к огол и ч ки и п утан ы . А р а з в се , т о , значит, и я, да? Я сп р аш и в аю , да? Ч то м ол ч и те? А я, м е ж д у п р оч и м , ещ ё д ев ст в ен н и ц а . Д а , д ев ст в ен н и ц а . И эт и м гор ж усь !

А Н А Т О Л И Й А Л Е К С Е Е В И Ч : - Х о р о ш о бы г о р д и т ь ся н е тол ь к о эт и м . П и с т о л е т в ц е л я х п р оф и л ак ти к и о ст а в л я ю у с еб я . З а н и м д о л ж н ы п р и й т и ваш и р о д и т ел и .

Р И М М А : - Е щ ё ч ег о , дел ать и м б о л ь ш е нечего!А Н А Т О Л И Й А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н е п р и д у т - вы л и ш и т есь его .Р И М М А : - П левать! У м ен я ест ь ещ ё оди н !Ю Р И Й (смотрит пристально на Римму. Поднимается и делает к ней осто­

рожный шаг): - В в аш ем п и сь м е , к отор ое м ы о п убл и к ов ал и , п р о п у т а н н е ск азан о н и сл ова . В от , я захв ати л газету , т у т н и ч е г о ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - К то э т о ? П о ч е м у зд е с ь п р и су т с т в у е т п о с т о ­р о н н и й ?

58 Иван Сабило

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - К о р р е с п о н д е н т « У т р ен н ег о с в ет а » , к м н ен и ю к отор ого п р и сл у ш и в а ю т ся м н о г и е ч и тател и . И м е н н о в н ей н ап еч атан о п и сь м о н а ­ш и х ст уд ен ток .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , г а зе т а с д е л а л а г л у п о с т ь . П р и ч ём зд е с ь он ? Ч то е м у н у ж н о т еп ер ь , к огда о н и у ж е с д е л а л и св о ё ч ёр н о е д ел о ?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н аск ол ь к о я п о н и м а ю , г а зе т а х о ч е т п р о д о л ­ж и ть начаты й п и сь м о м р а зго в о р , и п о эт о м у е ё к о р р е с п о н д е н т д о б и в а л ся в стр еч и с вам и . Н о вы е м у отк азал и . Т огда о н п о п р о си л о в ст р еч е с о м н ой .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В ы , А н т о н А л ек сеев и ч , сп ец и а л ь н о р а зд у в а ­е т е и з п устя к а п р обл ем у . Только я н е п о н и м а ю , зач ем ? Н еск ол ь к о о б р е м е н ё н н ы х о с о б ы м у м о м ст у д ен т о к н а п и са л и к л я узу н а с в о е г о п р еп одав ател я , а н е о б р е м е ­н ён н а я у м о м га зет ён к а оп у б л и к о в а л а е ё , и вы д а ё т е е й . ..

Р И М М А : - Н ет, эт о н е к ляуза. И т о , ч то к о р р е с п о н д е н т п р и ш ёл с ю д а п о н а ш е­м у п и сь м у, только п о д ч ер к и в а ет в а ж н о ст ь н а ш его п и сь м а и п о д н я т о й н а м и тем ы , н е так ли? (Смотрит ободряюще на Юру).

Ю Р И Й : - Н и к ол ай П ав л ов и ч , а ч то , е с л и бы так ое п и сь м о б ы л о о д р у г о м п р о ­ф е с с о р е , а н е л и ч н о о вас? Н е у ж е л и п о д д е р ж а л и бы п о зи ц и ю ж ен о н ен а в и ст н и к а ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (несколько растерянно): - М н е ваш г о л о с кого- т о н ап ом и н ает . Г де я м о г слы ш ать ваш г о л о с? Э т о т зн ак ом ы й т ем б р ?

Ю Р И Й : - Т ак н е у ж е л и п о д д е р ж а л и бы ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я бы сн ач ал а р а зо б р а л ся , ч то п о б у д и л о п р о ­

ф е с с о р а отзы ваться о ж ен щ и н а х п о д о б н ы м о б р а зо м . П о ч ем у о н в др уг о б р у ш и л ся н а н и х с критикой?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т ак п у ск а й к ри ти к ует , н о п р о с е б я , а н е вы ­н о с и т с в о ю к р и ти к у н а л ю ди . Д а ещ ё в с т у д е н ч е с к у ю ср ед у . С колько л ет я вас, Н и к ол ай П ав л ов и ч , зн а ю , вы н и к огда н е в п адал и в к р ай н ост и . А зд е с ь - б у д т о ч ёр т в ас д ё р н у л за язы к.

Р И М М А : - И м ы о т о м ж е (поглядывает на Юру и чуточку сдвигается к нему - похоже, он ей нравится). Я д а ж е н а д е ю с ь , г а зет а п р о д о л ж и т р азго в о р н а э т у тем у, а м ы готовы е й п ом огать .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (кивком головы поддерживает Римму): - Д ум ать н а д о , п р е ж д е ч ем гов ор и ть . И н ач е м ы д ал ек о за й д ё м в н а ш ей о т к р о в ен н о ст и .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А н т о н А л е к с е е в и ч , н е х о ч е т с я л и в ам в н е ­др и ть в у н и в е р с и т е т п р е зи р а е м у ю в сем и ц ен зу р у ? И сл ед и т ь за к аж ды м сл о в о м п р еп одав ател я , забы вая о т о м , ч то его у р о к - эт о о т к р о в ен и е . И л и , е с л и хо т и т е , д а ж е и н т и м , вторгаться в к оторы й н и к то н е и м е е т права. К ак ж е п р и ц ен зу р е б у д е т вы глядеть ф акультет со ц и а л ь н ы х наук? В о с о б е н н о с т и , н а ш а к аф ед р а со ц и а л ь н о й п си х о л о г и и ?

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Н е г о в о р и т е е р у н д ы , Н и к о л а й П ав л ов и ч . Н е п у т а й т е ц е н зу р у с в н у т р ен н и м р ед а к т о р о м , которы й д о л ж е н бы ть у к а ж д о го ч е ­л овек а. О с о б е н н о у то г о , кто, в с и л у с в о е г о п о л о ж ен и я , и м е е т в л и ян и е н а л ю д ей , п р е ж д е в с е г о , н а м о л о д ё ж ь . Н а н и х! (показывает на Юрия и Римму). К а ж д ы й ч ел о в ек д о л ж е н д ер ж а т ь ся с в о е й аск езы , и т о , ч то п о л о ж е н о дел ать м у ж ч и н е , с о ­в с е м н е обя за т ел ь н о дел ать ж ен щ и н е . У к а ж д о го своя С удь ба , и м ы н е м о ж ем о т ж ен щ и н ы т р еб о в а т ь ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (взрываясь): - К акая, к чёрту, С удьба! М н е м оя С у д ь б а в сю ж и зн ь только вредит. В с ю ж и зн ь о н а м н е д е л а е т только г а д о с т и , и ты

Аристократы, или Подарок судьбы 59

э т о м у св и д етел ь ! Ж ал ь, н ев о зм о ж н о п ого в о р и т ь с н ею . Я бы о б ъ я сн и л э т о й д у р е , ч его о н а стои т!

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - С п о к о й н ее , Н и к ол ай П ав л ов и ч , о с о б е н н о в о т ­н о ш е н и и судь бы . С н е ю ш утк и п л о х и , о н а д а м а за н о зи ст а я , вы эт о зн а ет е п о с е б е . А ваш е так ое н еу р а в н о в еш ен н о е со с т о я н и е п р и в о д и т м ен я к м ы сл и , ч то вам н е ­о б х о д и м о о т д о х н у т ь . Н а п и ш и т е зая в л ен и е н а к ратк оср оч н ы й о т п у ск , и м ы легко в ы й д ем и з п о л о ж е н и я ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н е н а о т п у ск , а н а расч ёт! Д а й л и ст б у м а ги , я с д е л а ю эт о сей ч ас!

Р И М М А (несколько смущённо): - С л уш ая в аш и р а зго в о р ы , я у к р еп и л а сь в м ы сл и , ч то м ы п р ав и л ь н о с д ел а л и , оп убл и к ов ав н аш е п и сь м о . Д а , д а , п равильно! О дн ак о я бы н е х о т ел а , ч тобы п р о ф е с с о р Н и к ол ай П ав л ов и ч п о к и н у л н ас . Д л я нас эт о б у д е т б ол ь ш ая п отеря .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Д л я н а с т о ж е . Н и как ого л и стк а я вам н е д ам . В а ш е и м п у л ь си в н о е ж ел а н и е у й т и - л и ш н ее п о д т в е р ж д е н и е , ч то вам н у ж е н о т ­ды х .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н е о т д ы х , н е о т д ы х , а в еч н ы й п ок ой ! В с ю ж и зн ь я с е б я отдав ал р а б о т е . Д о б р о в о л ь н о л и ш ал с е б я к ом ф ор та и уд о в о л ь ст в и й , т о ест ь ж и л аск етом . А тут, п о н и м а еш ь , я й ц а к у р и ц у учат! (порывистый взгляд на Римму и Юру, которые уже о чём-то мило беседуют).

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Я п о н и м а ю ваш е с о с т о я н и е . Н о н е и м е ю о б ъ е к ­т и в н ы х в о зм о ж н о с т е й , ч то б ы взять и сдел ать д л я вас ч т о -т о б о л е е с у щ е с т в е н н о е . У б е ж д ё н в т о м , ч то о т п у ск вы п р о в е д ё т е с п о л ь зо й д л я с е б я и дл я д ел а , к о тор ом у м ы с в ам и о б а сл у ж и м .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - С п а си б о , н и ч его н е н у ж н о . Я ух о ж у . З ая в л е­н и е п р и н е с у ч е р е з п ол ч аса .

Ю Р И Й : - Н и к ол ай П ав л ов и ч , у м ен я к вам ест ь н еск ол ьк о в о п р о с о в . М о ж ет бы ть, в ы ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ет, м о л о д о й ч ел о в ек , в есь м о й о т в ет - в п у ­б л и к ац и и в аш ей газеты . И хотя ваш г о л о с н а п о м и н а ет м н е ч т о -т о зн а к о м о е , д а в ­н е е , у д е р ж у сь о т р а с с п р о с о в . П р ощ ай те! (Уходит).

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О б и д е л с я ... (медленно перемещается по каби­нету. Юра смотрит на дверь, за которой скрылся профессор Кузнецов. Римма что-то тихонько говорит Юре и улыбается). О б и д ел ся . Ч его д о б р о г о , н а с а м о м д е л е п р и н е с ё т зая в л ен и е.

Р И М М А : - О н м ож ет . С удя п о в сем у , о н ч ел о в ек б есст р а ш н ы й .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - А в сё и з -за ч его? И з-з а какой -то п убл и к ац и и в

г а зет е п о т ер я ем о д н о г о и з л у ч ш и х п р еп о д а в а т ел ей . М о е г о д р у г а . М ы с н и м к о р е­ш а с д е т с к и х лет. В о д н о й ш коле у ч и л и сь , б о е в ы м с а м б о за н и м ал и сь . П о т о м эт о т ж е у н и в е р с и т е т и а сп и р а н т у р у зак он чи л и .

Р И М М А : - Н е с т р а д а й т е , в сё м о ж н о п оп р ав и т ь . Ю р а п р е д л а г а е т н ап и сать ещ ё о д н о п и сь м о , в к о т о р о м .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч (кЮре): - Х в а т и т п и с е м , д о с т а л и вы у ж е с эт и м и п и сь м а м и . Е сл и бы я зн а л , ч то так п о л у ч и т ся , н е н астаи в ал бы н а в а ш ей с н и м в ст р еч е . Л а д н о , ч ем у бы ть, т о го н е м и н овать . Н о вы о б р а т и л и в н и м а н и е, как о н о п о л ч и л ся н а су д ь б у ? Б удто бы С у д ь б а н а с а м о м д е л е яв л яет с о б о й ч т о -т о с у щ е ­с т в ен н о е , а н е м ет а ф и зи ч еск о е . Н е за м еч а л я в н ём р ан ь ш е п о д о б н о й вп еч атл и ­т ел ь н о ст и . О х , н е к д о б р у эт о , н е к до б р у .

60 Иван Сабило

Ю Р И Й : - Д а , п о х о ж е , е м у д е й ст в и т ел ь н о н е п о с е б е . Н е о тп у ск а й т е ег о , е с л и о н п р и н е с ё т зая в л ен и е. А м ы е щ ё п о д у м а ем , ч то т у т м о ж н о сдел ать .

Р И М М А : - Н е о ж и д а л а я , ч то о н так ой р е б ё н о к . Р а зо б и д е л с я , т о го и гляди, р асп л ач ет ся . Э х , м уж ч и н ы , м уж ч и н ы - сл а б ы й пол! (Подходит к столу). А н т о н А л ек сеев и ч , р а зр еш и т е, п о ж а л у й ст а , забр ать п и ст о л ет? М н е его р о д и т е л и н а д ен ь р о ж д е н и я п одар и л и .

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - З ач ем о н вам ? Ч то вы с н и м б у д ет е дел ать ?Р И М М А : - К ак зач ем ? Защ и щ аться .А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - О т к ого и ч то защ и щ ать?Р И М М А : - Н у, зн а ет е ли . Д ев уш к е в с е г д а ест ь , ч то защ и щ ать . Х отя д ал ек о не

в се м уж ч и н ы эт о п он и м аю т.А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - Т огда за б и р а й т е . Н о д е й с т в и т е л ь н о п о л ь зу й ­

т е с ь тол ь к о д л я защ и ты . В п р о ч е м , вы и б е з п и с т о л е т а н е сл а б ен ь к а я . К он я н а ск аку остан ав л и в ал и ? В г о р я щ у ю и зб у в ходи л и ?

Р И М М А : - С п а с и б о , А н т о н А л ек сеев и ч . Е сл и п о н а д о б и т ся , и о с т а н о в л ю , и в ой ду . А ваш и м удр ы е сл о в а б у д у п ом н и ть в сегда! (забирает пистолет, бросает в сумочку).

Юрий и Римма уходят. Антон Алексеевич недолго смотрит вслед; открывает сейф, достаёт коньяк и фужер. Наливает и медленно пьёт. Берёт мобильник, набирает номер.

А Н Т О Н А Л Е К С Е Е В И Ч : - А л л о , В ероч ка! П о зв о н и К ольке и п р и гл аси его к н ам в г о сти . Н у, какому, к аком у - н а ш е м у К ольке, п р о ф е с с о р у К узн ец ов у . С ка­ж и , м о л , д а в н о н е в и д ел и сь , х о ч ет ся п о о б щ а т ь с я ... У н а с с т о б о й к огда о ч ер ед н а я г о д о в щ и н а с о д н я св адь бы ? Н а с л е д у ю щ е й н е д е л е? В о т и п р и г л а ш а й . А ч то? .. Н ет, с о в с е м ч у ть -ч у ть , бо л ь ш е н е б у д у . Д а так , бы л н ер в н ы й р а з г о в о р . С кем , с кем , С К у зн ец о в ы м , с кем ещ ё?! З в о н и с ей ч а с , п у ск а й о н ко м н е за й д ё т с тв о и м п р и г л а ш е н и е м . Т огда в сё , д е т а л и п отом . Ц е л у ю т еб я д о са м ы х к ореш ков в о л о с !.. Г де-где! У т е х ворот, отк уда в есь народ!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Большая, скромно обставленная комната. Почти по всем стенам книги, книги. В дальнем углу за столом - женщина неопределённого возраста перед включённым ноутбу­ком; в тёмных очках, в белой одежде, черноволосая, без косметики; пристальный взгляд, плотно сжатые губы. Про таких говорят - роковая. Справа - тахта, на ней спит со­рокапятилетний профессор Николай Павлович Кузнецов. Просыпается, потягивается, смотрит на часы.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , ч т о н и к у д а н е н а д о с п еш и т ь , е с т ь в о зм о ж н о с т ь п одум ат ь . Так, так , бы л какой -то с о н . Д а , сег о д н я во сн е я л етал н а д го р о д о м . К р у ж и л н а д парк ом , р азгон я я в ор он . Н е соп р оти в л я л и сь п ер н аты е, у с т у п а л и в о з д у ш н о е п р о с т р а н с т в о ! Е щ ё бы ! К ак н е у с т у п и т ь т а к о м у бер к у т у ! А г а , е с л и л е т а ю т во с н е м о л о д ы е , значит, ещ ё растут. А е с л и так и е как я, значит, д у х о в н о р астут , и э т о х о р о ш о . (Встаёт, смотрит в окно, напевает на мотив «Осеннего вальса» Арчибальда Джойса): « Я л ет а ю , кры л н е и м ея , я л ет а ю н оч ь ю и д н ё м . » . В ч ер а п о зд н о л ёг и д о л г о н е м о г у сн у т ь . С н ачал а в сё д у м а л о р ек тор е , о том , ч то о н , п о -м о е м у , от д а л я ет ся о т м ен я . « Л и ч н о й су д ь б ы я н е р а зу м е ю , зн а ­чит, я сн о: и гр а ю с о г н ё м ! » . Д р у г н азы в ается . З ач ем -то п р и н я л к о р р е с п о н д е н т а газетк и -вы ск оч к и . М о л о д о й , си м п ати ч н ы й п ар ен ь , с п о х о ж и м на ч ей -т о бл и зк и й ,

Аристократы, или Подарок судьбы 61

даже страшно, насколько близкий мне голос. Может быть... нет, нет, показалось... На меня смотрел то ли с испугом, то ли с удивлением, переходящим в страх. И шальная студентка Римма обратила на него внимание. Решительно и сразу спе­лись, чтобы дальше вести подрывную деятельность против меня. Посмотрим, что у вас получится. Особенно теперь, когда я написал заявление. Испугался Антон Алексеевич, не в жилу ему расставаться с другом и многолетним сотрудником. Да-а, делишки. Вечером отмечу свой решительный шаг. Вряд ли Антон подпишет заявление. Его жена Вера в гости зовёт неспроста. А насчёт небольшого отпуска надо подум ать. Однако всё это мелочи. Больше всего я вчера думал о Кате, что ушла от меня к водолазу. Где она отыскала водолаза? И зачем он ей после меня? С ним же разговаривать надо, а про что говорить с водолазом? Тем более врачу- хирургу! А может, в душе она не врач, а тоже водолаз? Или в своей прошлой жизни была водолазом? Двадцать лет прожили, а так и не разобрался. Получается, годы не сблизили нас, а, наоборот, отдалили друг от друга. Детей нам Бог не дал. И богатства не нажили. Что зарабатывали, целиком уходило на жизнь. А кто-то миллиарды зарабатывает. Я, профессор, ума не приложу, как человек может зара­батывать миллиарды? Что-то здесь не так. Есть ли у нас государство? И кого оно поддерживает, если профессору и врачу платят гроши? Может быть, наша нищета послужила причиной разрыва? За два с лишним десятилетия мы с нею не отложи­ли ни копейки даже на так называемый «чёрный день».

Смотрит на часы. Задумчиво:- Как-то среди аспирантов возник спор: что можно считать самым гениальным

изобретением человечества? Один сказал - колесо, другой - кровать, третий не согласился и крикнул - книгу, а кто-то назвал компьютер. И все были неправы. Потому что, на мой взгляд, самое главное изобретение всех стран и народов - часы. Компьютер - тоже книга, только весьма ограниченная в своих возможно­стях. Окажись мы на необитаемом острове, где нет электричества, и наш ком­пьютер превратится в хлам. А часы - единственное, что может следить за самым неуловимым, самым неподдающимся управлению - временем. И отсылать его назад, в прошлое.

Погладил часы, как ребёнка, заговорил с душой:- Одолевает тревога. Откуда она? Как будто я совершил преступление и теперь

нужно ждать наказания. Но преступлений я не совершал. Не считать же престу­плением то, что я критически отзываюсь о женщинах. Или то, что вчера назвал дурой свою судьбу. Да ещё сказал, что, при случае, объясню ей, чего она стоит. Тоже мне, повелительница жизни! Хорошо человеку - Судьба, плохо - Судьба. Счастливо сложилась жизнь - Судьба, несчастливо - Судьба. А где Бог? А где его сиятельство случай? Или случаями тоже ведает Судьба? Не слишком ли могуще­ственна эта дамочка? И не урезать ли ей полномочия, указав, что она вовсе ника­кая не Судьба, а просто набор жизненных обстоятельств? Как мозаичная картина, состоящая из отдельных кусочков смальты.

Мычит песню, шумно ходит в туалет, открывает форточку. Делает разминку с ган­телями перед большим зеркалом. При этом принимает «скульптурные» позы, напрягает мышцы и любуется собой. Вдруг замечает за письменным столом женщину. Та продол­жает двигать мышкой, изредка посматривая в его сторону. Николай немо глядит на гостью и торопливо одевается.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П-простите, к-как вы сюда попали?

62 Иван Сабило

Ж Е Н Щ И Н А (не отрываясь от экрана): - В зя л а и вош ла.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Р азв е я вч ера о ст а в и л д в ер ь отк ры той ?Ж Е Н Щ И Н А : - М н е б е з р азн и ц ы , отк р ы та о н а и л и закры та. Я в х о ж у в л ю б о й

д о м , в л ю б у ю квартиру, н есм о т р я н а в се зап ор ы и зам к и.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - С к возь стен у , ч то ли?Ж Е Н Щ И Н А : - Н у да . В а м э т о к аж ется н ев ер оя т н ы м , а я п р о х о ж у ск в озь с т е ­

н у так ж е , как вы ск в озь тум ан .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И ч то , дл я вас н е т п р егр ад?Ж Е Н Щ И Н А : - Н и к ак и х . Н и н а с у ш е , н и н а м о р е .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И вас н ик то н е о ст а н о в и т ?Ж Е Н Щ И Н А : - Н и к то.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (в ужасе) : - А -а , значит, вы - С м ер ть ?! Значит, я

так п р о в и н и л ся п е р е д Г о сп о д о м , ч то о н м н е п о сы л а ет вас?Ж Е Н Щ И Н А : - О ш и б а ет есь . Б о г н е п о сы л а ет С м ер ти , о н д а р у е т Ж и зн ь . И

в сё видит, н о н е в м еш и в ает ся . О н д а р о в а л вам , д в у н о г и е , Ж и зн ь и Р азум , ч тобы вы р а д о в а л и сь к а ж д о м у м гн о в ен и ю с в о е г о п р ебы в ан и я н а З ем л е . П о су т и , о н д а л вам рай . Н о вы г л у м и тесь н ад здр ав ы м см ы сл о м и ж и в ёт е во в р ед с е б е и в аш ей м ал ен ь к ой ч у д е с н о й п л ан ет е .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (растерянно): - Д а , эт о так. Н о кто ж е вы , е с л и н е см ер ть?

Ж Е Н Щ И Н А : - Я - С удьба.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - С удьба?! Н е м о ж е т бы ть. М ы с д е т с т в а зн а ем ,

ч то С у д ь б а - эт о н аш а н е с в о б о д а , о н а п р е д р е ш а е т в сю н а ш у ж и зн ь ещ ё д о н аш его р о ж д ен и я . О н а тём н ая и сл еп ая . А глядя н а вас, я виж у, ч то вы светл ы и зрячи .

С У Д Ь Б А : - Д а , ещ ё м н о г и е н азы в аю т м ен я б е зж а л о с т н о й . Э т о о т н езн ан и я . Н а с а м о м д е л е я - в о п л о щ е н и е с п р а в е д л и в о с т и , а значит, г а р а н т и и в о зм е зд и я . П е р е д Б огом в се равны , а п е р е д о м н о й в се виноваты .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н е у ж е л и в се? Д а ж е м л аден ц ы ?С У Д Ь Б А : - Н ет, м л а д ен ц ы н е ви н оваты , п о т о м у ч то о н и в с и л у с в о е й н е с о ­

зн а т ел ь н о ст и н е со в ер ш а л и п р оступ к ов .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н у, сл ав а Б огу, а то « в се» ! И как ж е к вам о б р а ­

щ аться , е с л и вы такая м о гу щ ест в ен н а я ? В а ш е В е л и ч е с т в о и л и В а ш е В ы со ч ест в о ?С У Д Ь Б А : - Н ет , э т о сл и ш к ом в ы сок оп ар н о .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т о гд а В а ш е п р е в о с х о д и т е л ь с т в о и л и В а ш а

св етл ост ь ? И л и , бы ть м ож ет , В а ш е св я т ей ш ест в о ?С У Д Ь Б А : - Н ет , в сё эт о в зд о р , м н е о н н е п одходи т .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т огда В а ш е в ы со к о р о д и е , В а ш е б л а г о р о д и е? А

м о ж е т б ы т ь ... м о ж е т бы ть, В а ш е и зя щ ест в о ?С У Д Ь Б А : - Д а , п о ж а л у й , о ст а н о в и м ся н а п о с л ед н е м .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В а ш е и з я щ е с т в о , п о л у ч а е т с я т ак , ч т о вы

п р и ш л и м н е отом сти ть ?С У Д Ь Б А : - Н ет, я м щ ен и ем н е за н и м а ю сь . К ак н е за н и м а ет ся м щ ен и ем и м оя

вторая и п о с т а с ь - Р ок . С л ы ш ал и в ы р аж ен и я « зл о й р о к » , «р ок ов ы е о б с т о я т е л ь ­ств а» , «р о к о в о е ч и сл о » ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д а , ещ ё у Б улгакова - «Р ок овы е я й ц а» .С У Д Ь Б А : - Б улгаков - п и сател ь н е м о е г о караса.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В ы х о т е л и сказать , карата?

Аристократы, или Подарок судьбы 63

С У Д Ь Б А : - Нет, карат - это мера веса, а карас, или иначе пифос, - мера объ­ёма.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Запомню. Так что же Рок?С У Д Ь Б А : - Рок мне не подчиняется, Рок никому не подчиняется, даже богам.

Он всегда поступает так, как считает нужным. И не мстит, а наказывает. Это прин­ципиальная разница.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Да сколько уже меня наказывать ?! Нет чтобы хоть раз в жизни чем-то поощрить за мои страдания, за мою работу в университе­те на износ. Но, как всякое мелочное существо, ваша вторая ипостась собирается мне отомстить, или, как вы говорите, наказать.

С У Д Ь Б А : - Я, в отличие от Господа Бога, никакими наградами не поощряю. Не могу я, как Он, дать человеку красоту, рост, голос, талант.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А как же устоявшееся выражение «Подарок Судьбы»?

С У Д Ь Б А : - Метафора. Точно такая же, как «солнечная улыбка» или «золото берёз». Впрочем, я тоже кое -чем владею. У меня есть мой верный друг и помощ­ник, мой служебный пёс, имя которого - Случай. Я давно его спустила с поводка. И предоставила ему возможность действовать по собственному усмотрению, так как сама за всем уследить не могла. Вы безропотно приняли его и подчинились. И теперь, если в вашей жизни случилась радость, вы называете это везением или удачей. А если горе, то роком или судьбой.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Вас послушать, так вы и есть главная руко­водящая и направляющая сила. А где же Творец? Неужели Он, при всём своём могуществе, не принимает участия в нашей жизни?

С У Д Ь Б А : - Повторяю только для профессоров: Творец даёт вам уникальную триаду - жизнь, разум, душу! Жизнь - чтобы вы могли продолжать свой род. Разум - чтобы умели делать правильный выбор. А душу - чтобы Господь мог от­личать вас друг от друга.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Разве это возможно? Мы уже перевалили на восьмой миллиард!

С У Д Ь Б А : - А души у всех разные. Это вы, люди, называете душу большой, светлой, тонкой, широкой...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Не забудьте ещё - воровской, предательской, низменной, алчной. То есть у кого-то большая, широкая душа, у кого - т о .

С У Д Ь Б А : - Нет, не так. Душа всегда маленькая и тоненькая, как лепесток цветка. Ею Творец наделяет нас в миг нашего рождения. Она всегда ребёнок - ра­нимый и обидчивый, но так же тонко чувствующий и справедливый. Душу беречь нужно. В тех, кто её не бережёт, она умирает. А человек, в котором умерла душа, перестаёт быть человеком, и его назы ваю т.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Бездушным?С У Д Ь Б А : - Совершенно правильно. И тогда не миновать беды ни ему само­

му, ни его ближним. Так что Бог, повторяю, даёт вам жизнь, разум и душу. А к ним ещё - свободу поступать так, как вы считаете нужным. Он вам предоставляет воз­можность выбора везде и во всём. Он может только это. А я могу всё остальное.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Выходит, вы главнее Бога?!С У Д Ь Б А : - Нет, Бог создаёт всё живое, а мне это не по силам. Но руководим

всем живым только мы, судьбы.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А Бог имеет свою Судьбу?

64 Иван Сабило

С У Д Ь Б А : - К о н еч н о ! В с ё в м и р е , ч то м о ж е т бы ть н а зв а н о с л о в о м , и м е е т с в о ю С удьбу. В т о м ч и сл е и я.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (задумчиво): - К ак и н т е р е с н о : С у д ь б а и м е е т С удьбу. И каковы ж е ваш и п р ед ел ы ? Н е у ж е л и вы - С у д ь б а в сег о м ира?

С У Д Ь Б А : - Н ет, у в сег о м и р а своя С удь ба . Е сть С у д ь б а п л ан еты , С у д ь б а з в е з ­ды , С у д ь б а галактики , С у д ь б а в с е л е н н о й ... А я - ваш а С удь ба , Н и к ол ай П авл ови ч , и в сег о то г о , ч ем вы в л а д еет е .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , значит, вы - м оя ли чн ая С удьба? И у к а ж д о го ч ел о в ек а - р у с с к и й о н , ф р а н ц у з и л и а м ер и к а н ец - т о ж е своя С удь ба , так? С колько ж е вас?! А е с л и у ч ес т ь , ч то ест ь су д ь б ы у к роликов, со б а к , с л о н о в и п р о ­ч и х о б и т а т ел е й н а ш ей п л ан еты , где ж е вы в се п о м ещ а ет есь ?

С У Д Ь Б А : - В н е б е с а х , где ж е ещ ё? К ак н е т е с н о в н е б е с а х обл ак ам и зв ёзд а м , так н е т е с н о и н ам , С удь бам . И в се м ы н ер азр ы в н о связан ы д р у г с д р у г о м , в се п о ­м о г а е м д р у г д р у г у п р и н и м ать т о и л и и н о е р е ш е н и е . П о э т о м у д е й с т в у е м в сег д а б е з о ш и б о к .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Е сл и вы судь бы и вас так м н о г о , как ж е вы о б ­р а щ а ет есь д р у г к д р у г у ? У вас ест ь и м ен а , как у л ю дей ?

С У Д Ь Б А : - А ч то вы дум ал и ! У н а с и м е н а и з при роды : к ого -то зо в у т Речка, кого -то Гречка, к ого -то К оп н а , к ого -то В ол н а . А м о ё и м я В и ш ен к а .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н и ч ег о с е б е ! Э т о п р и в а ш ем -т о о т н о ш е н и и ко м не?! Д а я бы О со к о й вас н азвал . И , т о го х у ж е , К р ап и в ой и л и К ол ю ч к ой , в м ест е взяты м и . В и ш ен к а! Н а д о ж е так ое п р и дум ат ь дл я м о е й С удьбы !

С У Д Ь Б А : - Н и к ол ай П ав л ов и ч , е щ ё н е в еч ер . Я м о г у п о м ен я т ь с в о ё и м я в у г о д у вам , н о т о г д а и о т н о ш ен и е м о ё к вам и зм ен и т ся . И я с м е н ю м и л о ст ь н а гн ев , т о г д а вы п о й м ё т е , ч то вы п отер я л и . А п ок а о с т а ю с ь В и ш ен к ой .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Е сл и так , т о м о ё у в а ж ен и е к вам , В а ш е и зя щ е­ст в о , б е зг р а н и ч н о . В ы такая к расивая, такая в и ш е н к а .

С У Д Ь Б А : - С топ , стоп ! Только б е з п р о в и н ц и а л ь н ы х к ом п л и м ен тов . Т ер п еть н е м о г у в о с х в а л ен и й и л ест и в м о й а д р е с . Я вам н е к акая -ни будь ч и н о в н и ц а и л и артистка, м н е а п л о д и см ен т ы н е н уж н ы .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П р о ш у п р о щ ен и я , б о л ь ш е н е буду. С к аж и те, а Б ог зн а ет о н а ш ей с в ам и встр еч е?

С У Д Ь Б А : - К он еч н о! Б ог зн а ет всё .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И ч то о н д у м а ет ?С У Д Ь Б А : - Н а д е ю сь , хв а л и т м ен я за т о , ч то р еш и л а сь н а так ой шаг.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Е сл и так , ск аж и те ч е с т н о , зач ем я вам н уж ен ?С У Д Ь Б А : - С тр ан н ы й в о п р о с , я д у м а л а , вы зн а ет е . П р о с т о хочу, ч т о б ы вы

п о д в ел и п р едв ар и тел ь н ы е и тоги . И л и , как вы р аж аю тся с п о р т с м е н ы -в е л о с и п е д и ­сты , п о д о ш л и к п р о м е ж у т о ч н о м у ф иниш у.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ел ь зя л и я сн ее?С У Д Ь Б А : - В о т вы , р а ссер д и в ш и сь н а м ен я , р еш и л и у й т и и з у н и в ер си т ет а

и , в м ест о т о го ч то б ы к р и ти ч еск и о т н е с т и с ь к с в о е м у п о сту п к у , о б в и н и л и м ен я в т о м , ч то я н и ч его н е см ы сл ю в ч ел о в еч е с к и х д е л а х , и д а ж е н азв ал и м ен я д у р о й , н е так ли?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н у д а , я, м о ж е т бы ть, у ж е в со т ы й и л и в ты ­ся ч н ы й р а з п о д у м а л о с е б е , ч то я м н о г о р а б о т а ю , ст а р а ю сь дать уч ен и к а м т о , ч то д о р о ж е в сег о н а св е т е , - г л у б и н у п он и м ан и я . Ч то , отказы вая с е б е во в сём , и д у п о п у т и зн а н и й в п о л н о й у в е р е н н о с т и в том , ч то м о й т р уд н у ж е н д ет я м и ст р а н е . А

Аристократы, или Подарок судьбы 65

С удь ба , т о ест ь вы , В а ш е и зя щ ест в о , сл о в н о бы н е за м еч а ет е м ен я . А е с л и за м еч а ­ет е , то д е л а е т е в сё в о в р ед .

С У Д Ь Б А : - Н ет , н е в сё . В ы зд о р о в ы , си л ь н ы , о б р а зо в а н н ы . В ы н р а в и т есь ж ен щ и н а м , и м н о г и е и з н и х бы л и бы рады стать вам сам ы м бл и зк и м д р у г о м . А ваш и у ч ен и к и в п о д а в л я ю щ ем б о л ь ш и н ст в е л ю б я т вас и б е р у т с в ас п р и м ер . О тк у­д а эт о ? К о н еч н о , о т м еня! И вы п о с т у п а е т е н еб л а го д а р н о и н ер а сч ёт л и в о , уп р ек ая м ен я в том , ч то я п р и н о ш у вам только в р ед .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н е о б и ж а й т е с ь , я п огор я ч и л ся . Я готов п р и ­н е с т и вам св о и и зв и н ен и я за л егк ом ы сл и е и за с в о ю б ы л у ю у б е ж д ё н н о с т ь в том , ч то во в с е х м о и х н есч а ст ь я х в и н ов ата лиш ь м оя С удьба .

С У Д Ь Б А : - Х о р о ш о , п р и н и м а ю и зв и н ен и я . Т ем б о л е е , вы н е п ер в ы й и н е п о ­сл е д н и й , кто р у г а ет и д а ж е п р о к л и н а ет с в о ю С удьбу.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я готов и за н и х п о п р о си т ь п р о щ ен и я . И т е ­п ер ь б у д у расск азы вать в с е м и к аж дом у, ч то С удь ба - н е вы дум к а, ч то вы ест ь на с а м о м д е л е . И к а ж д о м у и з н а с н у ж н о бы ть п р ед ел ь н о о ст о р о ж н ы м , ч то б ы н е г н е ­вить в ас, н е заставл ять вас п р и н и м ать ст р о г и е м еры в о т н о ш е н и и к а ж д о г о и з нас.

С У Д Ь Б А : - Ч ест н о ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н о , е с л и с о в с е м ч е с т н о , м ы и н е ст а р а ем ся

ч т о -т о дел ать н ап ер ек ор С у д ь б е , а п р о с т о п о с в о е м у п р и р о д н о м у н е р а зу м е н и ю ... И зв и н и т е , м о ж н о дел и к а т н о п о и н т ер есо в а т ь ся , а то з а б у д у . В ы за м у ж ем ?

С У Д Ь Б А : - Н ек ор р ек т н ы й в о п р о с . Р азв е м о ж н о сп раш ив ать так ое , н ап р и м ер , у н еб а , у м ор я , а т е м б о л е е , у С удьбы ? К т о м у ж е с в о и м в о п р о с о м вы н а п о м н и л и м н е стар ы й ан ек дот . И д у т п о б е р е г у р ек и дв а к рок оди л а и в и дя т на д е р е в е о б е зь я ­ну. О д и н д р у г о г о п одн ач и вает, м о л , да в а й с п р о с и м у н её: о б езь я н а , ты за м у ж ем ? Е сл и ск а ж ет д а , сп р о си м : и н т е р е с н о , и кто эт о н а так ой о б е зь я н е ж ен и л ся ?! А е с л и ск а ж ет нет, то гд а сп р о си м : н у к он еч н о , кто ж н а так ой о б е зь я н е ж ен и тся ?! В о т п о д о ш л и о н и к д е р е в у и сп раш и в аю т: « Э й , о б езь я н а! Говорят, ты за м у ж вы ш ла?» О н а в ответ: « А г а , в ы й д еш ь т у т с вам и , к огда к р угом о д н и к р ок оди л ы !»

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т ак с е б е ан ек дот , бы в а ю т л уч ш е. И в се -т а к и - за м у ж е м и л и нет?

С У Д Ь Б А : - В ы м н е за д а л и н етак ти ч н ы й в о п р о с , н о в сё ж е я отвечу: нет, не за м у ж ем . П р и эт о м о с т а ю с ь н ев ест о й . П о к а н е п оя в и тся н ек то р авн ы й м н е п о в о з ­м о ж н о ст я м и п о м огу щ ест в у . Я н е ск л о н н а п о й т и на к о м п р о м и сс и согл аси т ь ся на н ер ав н ы й брак . Я н е А н н а К ар ен и н а , ч то б ы вы йти за м у ж з а н е л ю б и м о г о и п о т о м м уч и ть ся са м о й и м уч и ть ок р у ж а ю щ и х .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П р о с т и т е , а д р у г и е судьбы ?С У Д Ь Б А : - И д р у г и е т о ж е. И у н и х н ет вы бора .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (в сторону): - С л ов а т и п и ч н о й с т а р о й д ев ы , за ­

м у ж е с т в о е й н е грози т. (И снова к Судьбе): - Э т о п рави л ьн ы й ответ. Ч ув ст в у ет ся ваш св етл ы й у м .

С У Д Ь Б А : - В ы оп ять за св о ё? П р о с и л а ж е - б е з к ом п л и м ен тов .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , х о р о ш о , и зв и н и т е . О к азы вается , вы

и н т е р е с у е т е с ь ч ел о в еч еск и м и д ел а м и ? Д а ж е ч и т а ет е к н и ги , н ап и сан н ы е л ю дьм и ? У п ом я н ул и А н н у К а р ен и н у - с ч его бы ? О н а ж е н е и м е е т никакого о т н о ш ен и я к ж и зн и ? О н а - о б р а з , в ы дум к а п и сат ел я . Такая ж е как цы ган ка К ар м ен . И х н е бы л о и нет, а т у т са м а С у д ь б а став и т и х в п р и м ер , как ж и т ь н е н а д о .

С У Д Ь Б А : - Н ет, п р о ф е с с о р , к с о ж а л е н и ю , вы эт о г ов ор и те б е з п он я ти я . К а­р е н и н а и К ар м ен с у щ ест в о в а л и в с е г д а .

66 Иван Сабило

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - То есть?С У Д Ь Б А : - Да, всегда, но понадобился писательский гений, чтобы явить их

миру. И выходит так, что они куда как более жизнеспособны, чем реально жившие при них и после них женщины. Где все ваши реальные женщины сейчас? Кто их знает и помнит? А Каренина и Кармен продолжают жить среди вас, людей, даже после железнодорожной и любовной трагедии. Их образы бессмертны, потому что созданы литературными волшебниками - Толстым и Мериме.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Если вы теперь с таким уважением о них го­ворите, тогда почему же Судьба Толстого так безжалостно расправилась с ним? Промозглой ноябрьской ночью глубокого старика погнала на захудалую железно­дорожную станцию умирать? Ужас, как жестоко!

С У Д Ь Б А : - Вы снова ошибаетесь. В том, что он покинул тёплую постель и отправился искать смерти подальше от дома, нет нашей воли. Такие как он не осо­бенно кому-то подчиняются. Про таких говорят, что они идут Судьбе наперекор. И правильно делают. Потому и становятся великими. Не исключаю также, что он, подобно своей героине, искал смерти именно на железной дороге. Анна Каренина не отпускала его до последних дней. Влюбился же Пигмалион в созданную им Галатею.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Странная у вас логика. Ах, Пигмалион влю­бился в созданную им скульптуру! Значит, Лев Толстой обязан был последовать примеру придуманной им Анны Карениной и покончить с собой?

С У Д Ь Б А : - Странная логика не только у меня, но у всех великих художников. Однако мы уклонились от темы. А тема у нас - ваши поступки, за которые надо отвечать. В общем, колитесь, как говорят ваши зэки и менты. Кстати, по случаю переименования вашей милиции в полицию, слово «менты» надо поменять на «понты». Подходит? Вот и славно. Итак, менты стали понтами, а я жду ваших откровений.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А после этого предоставить меня роковой случайности и убить?

С У Д Ь Б А : - Да что вы заладили: убить, отомстить? Или вы начинаете по­нимать, что слишком много накопилось ваших проступков и за них пришла пора ответить?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ну, всякое случалось. Как говорится, ничто человеческое мне не чуждо. Было у меня и такое, за что до сих пор стыдно.

С У Д Ь Б А : - Приведите, пожалуйста, пример. Начните с детства, как говорит­ся, с младых ногтей.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - С младых, с младых... Только вот с чего? Мо­жет быть, с утят? Да, пожалуй. Когда мне исполнилось шесть лет, мама повезла меня в деревню, к бабушке. У неё было четверо утят - жёлтеньких, пушистых. Они стайкой расхаживали по двору и плавали в корыте, что стояло у забора. Что­бы им удобнее было забираться в корыто, возле него стояло берёзовое полено. Они вскакивали на полено, с него прыгали на краешек корыта, а потом в воду. И плавали там, как по морю. Мне было скучно. Я слонялся возле дома, не зная чем себя занять. Сначала куском проволоки сбивал крапиву за хлевом и возле повети. Потом залез на ворота и слушал, как в соседнем дворе горло дерёт петух. А потом увидел маленьких утят и подумал, что в такую жару они, наверное, хотят пить. Спрыгнул на землю, поймал одного утёнка, опустил его в корыто, но он не пил. Я решил, что он хочет пить, но не знает, как это делать, и опустил его целиком под

Аристократы, или Подарок судьбы 67

воду. Н о о н и т еп ер ь н е п и л , только б а р ахт ал ся , стар ая сь вы рваться и з м о и х рук. А к огда я его вы тащ и л и з воды и х о т ел п о са д и т ь н а зе м л ю , о н п ов ал и л ся и бол ь ш е н е встал . Т ак ж ал к о б ы л о у тён к а , ч то я р асп л акал ся .

С У Д Ь Б А (смотрит на экран): - И в сё?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д а , н о р азв е эт о г о м ал о?С У Д Ь Б А : - В ы н е д о г о в а р и в а ет е , судар ь . В ы у т а и л и , ч то у т о п и л и н е о д н о г о

у тён к а , а в с е х ч ет в ер ы х . И сл о ж и л и и х в к учк у в о зл е за б о р а . В ы ш л а и з д о м а б а ­буш к а, у в и д е л а м ёр тв ы х утя т и р аск р и ч ал ась н а вас в о б и д е и гн ев е . Я п рави л ьн о гов ор ю ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П р ав и л ь н о , только с т ы д н о расск азы вать п р о ост а л ь н ы х . Я н е зн а л , ч то вам эт о и зв ест н о . Б абуш к а д а л а м н е п одзаты л ь н и к , с х о ­д и л а за л оп атой и п о х о р о н и л а ут я т в саду , п о д в и ш н ей .

С У Д Ь Б А : - Д а , так и бы л о . И вы д а ж е п о т о м горько пл акал и , со ж а л ея о св о ё м п о ст у п к е .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - З ап л ачеш ь тут. Н о и вы , С удьбы , х о р о ш и . Н а ­зы в аете с е б я С у д ь б а м и в сег о ж и в о г о , а зач ем ж е у г о т о в и л и та к у ю уч аст ь м а л ен ь ­к им утя там ? Р азв е н ел ь зя б ы л о у б ер еч ь и х о т б ед ы ?

С У Д Ь Б А : - В д а н н о м сл у ч а е нет. Э т о бы л ваш в ы б о р , а н а в ы бор м ы н е вли я­ем . Н ам н е д а н о в м еш и в аться в ваш и ч ел о в еч еск и е д е л а . Я м о г у ли ш ь о п р ед ел и т ь вам т о т и л и и н о й п у т ь , п р и в е с т и к т о й и л и и н о й в ст р еч е . А как п о с т у п а т ь , вы р еш а ет е сам и .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д о с и х п ор ст р а д а ю , к огда в сп о м н ю э т и х н е ­сч а ст н ы х утят. Н о за т о п о т о м во в сю с в о ю ж и зн ь я н е о б и ж а л бр атьев н а ш и х м ен ь ­ш и х . Я н е бы л н и охотн и к ом , н и р ы б о л о в о м . Я н е у б и л н и о д н о г о ж и в о т н о го , не п о й м а л н и о д н о й ры бы . Только м у х у б и в а л и ком аров . Н о и х в се уби в аю т.

С У Д Ь Б А (сверившись с экраном): - В е р н о , так и бы л о . Э т о вам зач тёт ся п о ­сл е в аш ей з е м н о й ж и зн и . Т еп ер ь , п о ж а л у й ст а , п р и м ер х о р о ш е г о п о сту п к а .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - М н е х о т е л о с ь бы знать , ч то у вас за н о утбук , о т к отор ого вы н е м о ж ет е оторваться?

С У Д Ь Б А : - Н и ч ег о о с о б е н н о г о , п е р е д о м н о й к н и га в аш ей ж и зн и . В н е ё в н е ­сен ы в се ваш и п о с т у п к и и п р о ст у п к и . Н и ч ег о н е п р о п а д а ет в б е з в е с т н о с т и и з т ого , ч то д е л а е т е вы и ч то с вам и п р о и сх о д и т . Э т а к н и га - карм а, н е только со ст а в л я ю ­щ ая суть в аш и х д е я н и й , н о д а ж е м н о г и е и з н и х за р а н е е п р ед о п р ед ел я ю щ а я . И л и , гов ор я п р о ст ы м язы ком , б и о гр а ф и я в аш ей ж и зн и . Н о п и ш ет её С удь ба , т о ест ь я.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я с м о т р ю , хоть вы и С у д ь б а и вам п о д в л а ст н о а б с о л ю т н о в сё , а к ом п ью тер н азы в аете стар ы м т ер м и н о м - к н и гой . Х отя в н аш е в р ем я м н о г и е г р а ж д а н е у ж е н ач и н аю т забы вать о кни ге.

С У Д Ь Б А : - К ом п ь ю тер т о ж е к н и га , только в есь м а уя зв и м ая . О к аж и тесь вы с н е ю там , где н е т эл ек т р и ч еств а , и ваш к ом п ь ю тер п р ев р ати т ся в хл ам . А кни га - о н а тёп л ая , ж ивая . О тк р оеш ь её - и в о зр а д у ю т с я д у ш а ч ел о в ек а и его С удьба .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - О , вам и зв е с т н о д а ж е т о , ч то я го в о р и л св о и м уч ен и к ам ?!

С У Д Ь Б А : - К он еч н о! М н е д а ж е м ы сл и ваш и и зв естн ы . И н е только и зв естн ы , н о д а ж е о т о б р а ж ен ы в м о е й к н и ге-к ом п ь ю т ер е . И н ач е как бы я вел а вас п о ж и зн и ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т огда п р ош у, В а ш е и зя щ ест в о , п оч и тай те ч то - н и будь и з в аш ей книги . Я п о с м о т р ю , п р ав и л ь н о т ам н а п и са н о и л и нет.

С У Д Ь Б А : - С а м а я и з м о е й к н и ги н и к о м у н и ч ег о н е ч и т а ю , а тол ь ко п р о ­в ер я ю . И вас п р и ш л а п р ов ер и ть , н асколько вы со в ест л и в ы й ч ел о в ек и м о ж ет е ли

68 Иван Сабило

д ер ж а т ь о т в ет п е р е д с в о е й С у д ь б о й . Н о п р е д у п р еж д а ю : сол гать и л и сказать н е ­п р а в д у м о ж н о только д в а раза . Н а т р ет и й - вас ж д ё т н еп о п р а в и м о е .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - С м ер ть , ч то ли?С У Д Ь Б А : - Да.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т огда н е буду . Е сл и вам так легко л и ш ить м ен я

ж и зн и , то ср а зу и л и ш ай те. Н о в сё ж е н а д е ю с ь , ч то м ен я защ и т и т м о й а н гел -х р а ­н ител ь.

С У Д Ь Б А : - Н е н а д ей т есь . Г о сп о д ь д а ё т ан гел а -х р а н и т ел я только к р ещ ён ы м л ю дям . И то н е н а в сегд а , е с л и с а м ч ел о в ек н е б е р е ж ё т себ я . А в ы . ..

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т о гд а л и ш а й т е . Ж ал ь , за в ещ а н и е н е у с п е л н ап и сать . Я бы в н ём ук азал , ч то п е р е д а ю в сё с в о ё н е б о л ь ш о е д о с т о я н и е с ы н у .

С У Д Ь Б А : - Я в и ж у, вы н е о с о б е н н о д е р ж и т е с ь з а ж и зн ь . И л и о н а вам н е д о р о г а ? (Берёт сумочку-ридикюль, достаёт крохотный звонок и собирается звонить).

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ет, нет, п о с т о й т е , В а ш е и зя щ е с т в о ! Я п о г о ­р яч и л ся . Б о г с вам и , б у д у расск азы вать. М н е н у ж н о ещ ё к о е-ч т о сд ел а ть , и я б у д у н еп р ав , е с л и у й д у и з ж и з н и и н е с д е л а ю т о г о , ч то задум ал .

С У Д Ь Б А : - Ч т о и м ен н о ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В ст р ет и т ь л ю б и м у ю .С У Д Ь Б А : - Д ать вам н а эт о со г л а си е и л и нет, я р е ш у п о с л е то г о , как вы р а с ­

ск а ж ет е о с е б е . И , е с л и п о с ч и т а е т е н у ж н ы м , п о к а ет есь . В п р о ч е м , в м о и х с и л а х так ж е в ер н уть в а м .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ет , тол ь к о н е э т о ! Е с л и о н а у ш л а , значит, б ы л а п р и ч и н а . П у ск а й теп ер ь ж и в ё т с кем хоч ет , а я у ж к ак -н и будь са м п о с е б е .

С У Д Ь Б А : - Х о р о ш о , я у ч т у в аш у п р ось бу . И так , вы готовы ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П о ж а л у й с т а , м о ж е т е сп р аш и в ать . Т олько не

задав ай т е в о п р о с о в , н а которы е у м ен я н е т отв ета . М н е м н о г о е н е п о н я т н о в н аш ей ж и зн и , я п р оти в м н о го го м ы сл ен н о в о с с т а ю . М ен я м н о г о е н е у ст р а и в а ет в н а ш ем г о су д а р ст в е .

С У Д Ь Б А : - Н у д а , н а п р и м ер , т о , ч то о д н и б е с я т ся о т ж и р у , н и ч его н е д ел ая , а д р у г и м я бл ок о д ет я м н е к упи ть , хотя о н и вк алы ваю т в п о т е л и ц а св о ег о .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ч т о вы и м еет е в в и ду?С У Д Ь Б А : - У в ас , д в у н о г и х , е с т ь т е , кто , п о в а ш ем у м н е н и ю , и м е ю т в сё .

Н о п р и эт о м - са м и н и ч его н е м огут . То ест ь м о г у т дать с а м о е ж а л к о е , ч то у н и х ест ь , - д ен ь г и . П р и эт о м н е м о г у т н ик ого н и ч е м у н аучи ть , к ого-то вы лечи ть, ч то - т о п рочи тать и л и ч т о -т о н ап и сать . О н и ду м а ю т , ч то е с л и о н и вл ады ки д ен ег , то вл ады ки в сег о . Э т о за б л у ж д е н и е . О н и ж и в у т н а м и н и м у м е п о н и м а н и й и ч ув ств и у м и р а ю т б о л е е т я ж ел о й см ер т ь ю , ч ем т е , кто б о л ь ш и х д е н е г н е и м еет . О н и о с о ­б е н н о ж ал к и е п отом у, ч то д л я н и х с а м о е ст р а ш н о е р а сст а в а н и е в о в се н е с б л и зк и ­м и л ю д ь м и и д а ж е н е с са м о й ж и зн ь ю , а с д ен ь га м и .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - М н е п о д у ш е ваш а п о зи ц и я . Н о е с л и вы м оя С у д ь б а и связан ы с о в с е м и С удь бам и , о тч его н е н а в ед ёт е п о р я док ? К а за л о сь бы , вам и карты в р ук и - д ей с т в у й т е , уп р ав л я й те.

С У Д Ь Б А : - Я д е й с т в у ю . В о т вч ер а вы н азв ал и м ен я д у р о й и п о о б е щ а л и о б ъ ­я сн и ть , ч его я ст о ю . Т ак объ я сн я й те!

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (замявшись): - Д а в едь я н е зн ал , ч то вы н а с а ­м о м д е л е с у щ е с т в у е т е . Я д у м а л , С у д ь б а - эт о н еч т о м и ф и ч еск о е и л и д а ж е м ет а ф и ­зи ч еск о е . То ест ь н еч то так ое , ч ег о н а с а м о м д е л е в ж и з н и н е т и ч то я в л яет с о б о й

Аристократы, или Подарок судьбы 69

п л о д у м о зр и т ел ь н о г о п р ед ст а в л ен и я ч ел о в ек а о м и р е, б о ж е с т в е и п р ед н а ч ер та н и и свы ш е.

С У Д Ь Б А : - К удряво и зъ я сн я ет есь , го в о р и т е п р о щ е.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н е п он я л ? Ч то вы и м е е т е в в и ду?С У Д Ь Б А : - Н е л ю б л ю , к огда л ю д и , ж о н гл и р у я сл о в а м и , п ы т а ю т ся вы дать

с е б я за эт а к и х эр у д и т о в . И л и к огда р а д и к р асн ор еч и я к овер к аю т р о д н о й язы к, и с ­п ол ь зуя дл я эт о г о и н о зем н ы е сл ов а . Н а п р и м ер , н е ск а ж у т «вратарь» , а о б я за т ел ь ­н о вы разя тся « гол к и п ер » . Н е ск аж ут, ч то в п е р е г о в о р а х п р и ш л и к со г л а си ю , а п р о ­возгласят: « д о ст и г л и к о н с е н с у с а » . И л и , т о го х у ж е , дл я п у щ е й в а ж н о ст и о б ы ч н у ю т о р го в у ю лавку н а зо в у т б у т и к о м ... В ы ск а ж ет е , у к а ж д о го сл о в а - своя С удьба . И е с л и к ак ом у-то сл о в у п р и ш л а п о р а бы ть в р е м е н н о за м ен ён н ы м и л и д а ж е в о в се у м ер ет ь , то так т о м у и бы ть.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н о вы ж е са м и ск азал и , ч то у в сег о св оя С удь ­ба . И зд е с ь н и ч его н е и зм ен и ш ь .

С У Д Ь Б А : - Н ет, н е так. О т вас, л ю д ей , т о ж е зав и си т, ж и ть к ак ом у-то сл о в у и л и нет. Н а п р и м ер , и н о с т р а н н о е сл о в о «к он т ор а» в ы т есн ен о т о ж е и н о ст р а н н ы м сл о в о м « о ф и с » . У м ен я н е т в о зр а ж ен и й , значит, сл о в о «к он т ор а» с в о ё о т ж и л о . Д а , ещ ё это: в м ест о п р о ст и т у т к и - п утан к а. Э так ое м и л о е сл ов еч к о , д о л ж ен с т в у ю щ е е за м ен и т ь с о б о й п о зо р н о е зан я ти е.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я с в ам и с о г л а сен , В а ш е и зя щ ест в о . Н о ск а ­ж и т е , а кто ж е , как н е С удь ба , и л и , т о ч н ее , н е су д ь б ы , д е л а ю т и з п о д о п еч н ы х и м д е в у ш е к э т и х с а м ы х п утан ок ?!

С У Д Ь Б А (ударив ладонью по столу): - Х в а т и т остр и т ь ! В а ш е о с т р о с л о в и е - п р и зн а к н езн а н и я . Я с в ам и с е р ь ё зн о р а зго в а р и в а ю , п о э т о м у и вы п о т р у д и т е с ь с е р ь ё зн о отвечать .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Л а д н о , п р о ш у н е гнев аться . М ен я т о ж е м о ж н о понять: н е к аж ды й д е н ь р азгов ар и в аю с с о б с т в е н н о й С у д ь б о й . И в сё ж е - разв е н е так?

С У Д Ь Б А : - Е сл и бы э т о д ел а л и м ы , су д ь б ы , то д ел а л и бы в с е х д ев у ш ек п у ­тан к ам и . П о н и м а е т е , в сех ! А так п о д а в л я ю щ ее б о л ь ш и н ст в о и х о с т а ё т с я в ы со ­к он р ав ств ен н ы м и и , как вы го в о р и т е , п р и р о д н о б р езгл и в ы м и . И х н е с о б л а зн я е т л ёгк и й за р абот ок . И м х о р о ш о и зв е с т н о , ч то д е н ь г и о б л а д а ю т к о л о сса л ь н о й э н е р ­гети к ой . Н о у н и х п ри нц и п: н е ч ел о в ек дл я д ен ег , а д е н ь г и дл я ч ел ов ек а . О н и са м и д е л а ю т с в о ю С удьбу. А значит, и д ен ь ги .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Л о ги ч н о . М н е п о д у ш е ваш и сл ова . Н асколько я п о н и м а ю , вам д а ж е и зв е с т н о п и сь м о м о и х с т у д ен т о к в г а зет у « У т р ен н и й св ет»?

С У Д Ь Б А : - М н е и з в е с т н о д а ж е т о , ч т о вам с а м о м у п о к а е щ ё н е и з в е с т н о . И так , я сл у ш а ю .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н о с ч его начать?С У Д Ь Б А : - Н ач н и те с гл авн ого , с л ю б в и . Л у ч ш е в сег о с п ер в ой .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А м ож ет , ср а зу с о втор ой ?С У Д Ь Б А : - Н е т о р гу й т есь . С казала, с п ер в о й , значит, с п ер в ой .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (задумчиво): - Е щ ё н и к огда и н и п е р е д кем я не

д е р ж а л о т ч ёт о с в о и х о т н о ш ен и я х с ж ен щ и н а м и . Д у м а л , н аш и о т н о ш ен и я к аса ­ю т ся только н а с д в о и х , а в ы х о д и т . Л а д н о , Б ог с вам и , сл у ш а й т е . М о ю п ер в у ю л ю б о в ь зв ал и К а т е н ь к о й .

С У Д Ь Б А : - Н е К атен ьк ой , а С он еч к ой . К атя б у д е т в а ш ей в т о р о й л ю б о в ь ю . К стати , т о ж е м еди ч к а .

70 Иван Сабило

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д а , п р о с т и т е , В а ш е и зя щ ест в о , н ем н о г о п е р е ­п утал . М ы с С он еч к ой п о зн а к о м и л и сь р о в н о ч етв ер ть век а н а за д в л есу , к огда о т ­п р ав и л и сь з а гр и бам и . П о е х а л и в р а зн ы х к ом п ан и я х , а за б л у д и л и сь оди н ак ов о . Я д о л г о и ск ал вы ход: т у д а п о й д у , с ю д а п о й д у . М оби л ь н и к ов т о г д а н е бы л о . Ч а са тр и б л у ж д а л , аукал - н и зв ука в ответ. И в д р у г к то -то о то зв а л ся , зн а ет е , так и м т о н е н ь ­к им , б у д т о п л ач ущ и м гол оск ом . П о ш ёл т у д а и вск оре у в и д е л п р и сл о н и в ш у ю ся к т о л ст о й о с и н е д е в у ш к у в с и н е м сп о р т и в н о м к о ст ю м е и к р а сн о й б езр ук ав к е. Н а гол ов е ж ёл т ая косы н к а, и эт о п р ав и л ь н о , п о т о м у ч то в т о т год в л е с а х р а зв ел о сь м н о г о к л ещ ей . - Ч то сл у ч и л о сь ? - с п р о с и л я. - В ы т о ж е п отер я л и сь ? - Н у д а , - к и в н ул а он а , а са м а о б р а д о в а л а сь , ч то у в и д е л а м ен я . - У ж е д а в н о б л у ж д а ю в о д и ­н о ч ест в е , и д а ж е п о д у м а л а , ч то н а ст у п а ет к он ец . - К о н ец н е к он ец , н о п р и я тн ого м ал о , - ск азал я. - С ей ч а с п ер ек у си м и с н ов ы м и си л а м и п р и ст у п и м к п оиск у. Я о гл я дел ся и у в и д е л н ев д ал ек е д в а н ев ы со к и х п енька. Т ам и р а сп о л о ж и л и сь . Д е ­вуш к у зв ал и С о н ей . П ер еж и в а л а , б ед н а я , ч то е ё « с с о б о й к а » в м ест е с д о м а ш н и м и п и р о га м и о ст а л а сь у п о д р у г и , с к отор ой о н а п р и ех а л а в л е с . И н е х о т е л а угощ ать ся м о и м и п р и п а са м и . Э т о значит, ч то б ы н е зав и сеть о т м ен я . Н о к огда я р а зл о ж и л н а р ю к зак е х л е б с в ет ч и н о й и ж а р е н у ю р ы б у с м а л о со л ь н ы м и огур ч и к ам и , о тв и н ти л кры ш ку т е р м о с а , от к у д а ш и б а н у л о ст р ы й за п а х к оф е, с д а л а с ь ...

С У Д Ь Б А : - Н е сд а л а сь , а у ст у п и л а . Н е п утай те .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , у ст у п и л а , хотя я н е в и ж у о с о б о й р а з ­

н иц ы . Р азгов ор и л и сь . С туден тк а т р ет ь его к у р са м ед и ц и н ск о г о и н ст и т у т а . Ж и в ёт с м а м о й и п а п о й , к т о м у ж е и м е е т с я б а б у ш к а п о д Ч ер н и го в о м . Н е ск азать , ч то к р асав и ц а , н о п ривлекательная: г у б к и с в еж ен ь к и е , ск ул астен ьк ая , с н еб о л ь ш и м р ов н ы м н о с о м , вот, п р и м ер н о , как у вас; тём н ы м и , ч уть и зо г н у т ы м и б р о в я м и н ад св ет л о -сер ы м и , бл и зк о п о с а ж е н н ы м и г л а з а м и .

С У Д Ь Б А (чуть-чуть отворачиваясь): - Х о р о ш о , х о р о ш о . Д а л ь ш е, п о ж а л у й ­ста.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н у, п ер ек у си л и и в п уть , н а п о и ск и вы хода. А т у т т ем н ет ь ст а л о . И , зн а ет е , так б ы ст р о , ч то вск ор е м ы е л е р азл и ч ал и д р у г др уга . С он я п о б а и в а ет ся , ко м н е ж м ёт ся . Я взял её кош ёлку, и д у в п ер ед и и р азгов ар и в аю б у д т о бы тол ь ко с с о б о й : « Н е п ер еж и в а й , ч т о -н и б у д ь п р и д у м а ем . И н е б о й с я , в э т и х л е с а х о п а сн ы е х и щ н и к и н е ж ивут. Д а ж е е с л и п р и д ёт с я искать д о р о г у в сю н очь , в сё р а в н о н е с т р а ш н о . . . » И т у т в ы ход и м н а п ол ян у, а н а п ол я н е - бы вш ая и зб у ш к а . В о ш л и в н е ё - ч ёр н а я п т и ц а в ы п о р х н у л а в о к о н н ы й п р о ё м , ч ем ещ ё б о л ь ш е н а п у га л а м о ю сп утн и ц у . З а ж ёг сп и ч к у - к р ош еч н ая ком натка с д е р е в я н ­н ы м и ст ен а м и , кривы м ст о л о м и о д н о й т абур ет к ой . В у гл у - охап к а с у х о й травы . Т олько с о б р а л и с ь р а сп о л о ж и т ь ся , как сл ы ш и м ш аги . К т о -т о и д ёт , ч ер т ы х а ет ся . М у ж ск о й г о л о с , и б у д т о бы н етр езв ы й . В о ш ё л н а п орог, за св ет и л ф он ар и к и у в и ­д е л н ас. - « О , кто эт о в г о с т и ко м н е п р и п ож ал ов ал ? - говорит. - Д а ещ ё в д в о ём !.. М и х а и л П ет р о в и ч я, а вас как зв ать-вел и чать?» С он я б о и т с я , ко м н е п р и ж ал ась . Я д е р ж у её за р у к у и говор ю : « М и х а и л П ет р о в и ч , о п у с т и т е св о й ф он ар и к , а то гла­за р еж ет . М ы за б л у д и л и сь . П о д ск а ж и т е н ам д о р о г у , и м ы у й д ё м » . О н п о р а д о в а л н ас , ч то н е м ы п ер в ы е за б л у д и в ш и еся в л есу . Н о т у т ж е , б у д т о х м ел ь уд ар и л в его г ол ов у с н о в о й с и л о й , за о р а л , ч то м ы захв атч и к и , и п р и н я л ся гнать н а с вон . Д а , я за б ы л сказать , ч то п о ш ёл д о ж д ь , н а ст о я щ и й л и вен ь . Н у, я р а зо зл и л ся , т ем б о л ее ч то я м астер сп о р т а , к ое-ч то у м е ю . С к р ути л М и х а и л а П ет р о в и ч а и вы ки н ул п о д д о ж д ь . П о с л е ч его о н п о д о б р е л , р а зр еш и л н ам ост а т ь ся д о у тр а . С к азал о н эт о , у м о л к и л ёг там , где стоя л . И т у т ж е р а зд а л ся его м о гу ч и й х р а п . В о т к вам , В а ш е

Аристократы, или Подарок судьбы 71

изящество, простой вопрос: что это был за человек и как он там оказался? Если вы - Судьба, значит, не обошлось без вас?

С У Д Ь Б А : - Почему без меня? У него своя Судьба, она так распорядилась. Она выслала его из города, где он своими изменами и пьянством надоел жене и маленькой дочке. Так сказать, на перевоспитание.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Помогло?С У Д Ь Б А : - Ещё как! Правда, в семью он уже не вернулся. Но после вас она

привела в его хибару заблудившуюся дамочку Свету. И познакомила их. А они возьми и полюби друг друга. И по сей день вместе. Двое детей и собачка Жолик.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Похвальное дело, есть же Судьбы! Рад, Ваше изящество...

С У Д Ь Б А : - Хорошо, хорошо, продолжайте.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ладно, продолжаю. Всё, говорю я Соне, при­

дётся до утра тут пробыть. Утром продолжим поиски. Устали оба, улеглись на сене - голова к голове, а ногами врозь - и у с н у л и .

С У Д Ь Б А : - Нет, не так. Говорите правду.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Что значит - правду? Зачем она?С У Д Ь Б А : - Вы забыли, кто я? Это я привела вас к вашей встрече в лесу.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Так если вы и вам всё известно, для чего же

заставляете меня рассказывать?С У Д Ь Б А : - Узнаете в своё время. Продолжайте.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ну, взял её за руку, прилегли на сено. Стал

гладить, поцеловал в ладошку. Хотел в губы поцеловать, но не тут-то было. Отво­рачивается, другой рукой губы закрывает. Я и так, и этак, говорю ей, мол, как ты себя ведёшь? Сама Судьба нас к нашей встрече привела. Посмотри, какая роман­тика вокруг: избушка на курьих ножках, тёмный лес, Михаил Петрович пьяный у порога. Такое во сне не приснится. И другие убедительные слова, она ни в какую. Даже встала с нашей охапки, пригрозила, что вообще будет одна искать дорогу. Тогда ладно, говорю, садись. Расскажи немного о себе. В общем, стала рассказы­вать. Ходила в детский сад, потом в школу, сейчас в медицинском учится. Есть мама и папа, очень строгие. А в деревне, на Украине, живёт бабушка Надя.

С У Д Ь Б А : - Да, это Клюква, Сонина Судьба так устр о и л а .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Сонину судьбу Клюквой зовут?С У Д Ь Б А : - А чему тут удивляться? Красивое, полезное имя. Я же говорю,

у нас природные имена: ягодные, фруктовые. Есть овощные. Например, Судьбу вашего ректора Антон Алексеевича Редиской зовут. Есть также географические и м е н а .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Редиской? Я думал, Клубничкой или Сморо­динкой. Уж больно везучий он. Этакий баловень Судьбы.

С У Д Ь Б А : - Вы считаете, не по заслугам?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Почему? Нет, он стойкий воитель! Мы ведь с

ним друзья с детства. Учились в одной школе, борьбой самбо занимались.С У Д Ь Б А : - Да, в одной весовой категории. Но вы его на ковре побеждали.

Моя коллега Редиска завидовала мне, что я вас веду к победам, и всячески забо­тилась о его профессиональном росте. Вот, уже ректором сделала. Теперь при­сматривается к нынешнему министру образования. По-моему, он ей не слишком нравится, и, думаю, она скоро заменит его на Трубникова.

72 Иван Сабило

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ч то зн ач и т - за м ен и т ? Р азв е С у д ь б а м и н и ст р а н е б у д е т в озраж ать?

С У Д Ь Б А : - Н ет, н е д у м а ю . О н а ж е ви ди т, ч то её в ед о м ы й , как у вас го в о р и т ­ся , « н е тя н ет » . П о э т о м у и д ер ж а т ь его н а так ой д о л ж н о с т и н е будет.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т о г д а ... (задумчиво смотрит в окно).С У Д Ь Б А : - Т огда что?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т огда н аш е о б р а зо в а н и е в з д о х н ё т п о л н о й г р у ­

д ь ю .С У Д Ь Б А : - О х , а я п о д у м а л а , ч то вы т о г д а за х о т и т е стать р ек т о р о м . Н о у

м ен я дл я в ас такая д о л ж н о с т ь н е зап л ан и р ов ан а .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Б ог с в ам и и с в аш и м и п л ан ам и , я и н е м еч таю

стать р ек т о р о м . М ен я б е с п о к о и т т о , ч то с е й ч а с в н а ш ем о б р а зо в а н и и а б с у р д и х а о с . Д а , а б с у р д и х а о с . Ч а ст и ч н о я эт о свя зы в аю с н а ш ей г о с у д а р с т в е н н о й б е з ­л и к ост ь ю и б е зы д е й н о с т ь ю .

С У Д Ь Б А : - Н у, сл ав а Б огу! Я у ж д у м а л а , вы л и ш н и й р а з о б р у ш и т е св о ю к ри ­ти к у н а ж ен щ и н . Д еск ат ь , и х сл и ш к ом м н о г о в н а ш ей о б р а зо в а т ел ь н о й си ст е м е , и п о т о м у .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (радостно): - Н е у г а д а л и ! К ак в и д и м , д а ж е С у д ь б а м о ж е т ош и баться ! И н т е р е с н о , а са м о о б р а зо в а н и е и м е е т С удьбу?

С У Д Ь Б А : - Я ж е ск азал а , С удь бу и м е е т в сё , ч то и м е е т н азв ан и е. С ей ч а с п о ­см о т р и м , как зо в у т С у д ь б у о б р а зо в а н и я (двигает мышкой). Т а к . т а к . В о т её п о л н о е и м я - Л оп уш и н к а!

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (разводитруками): - О т л о п у х а , ч то ли?С У Д Ь Б А : - М о ж е т бы ть, м о ж е т бы ть. К ак -н и будь п о и н т ер ес у ю с ь . К аж ется ,

у н е ё б ы л о д р у г о е им я. Н о м о г у сказать у ж е сей ч ас: в аш ей Л оп уш и н к е н е х в ат ает гл авн ого - ар и сток р ати зм а .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (поднимает голову): - Э х , к уда вы м ахн ул и ! Н ам бы дл я н ачал а о б за в ес т и с ь ч у в ст в о м л и ч н ого д о с т о и н с т в а . Т огда и о б а р и сто к р а ­т и зм е п ом еч тать н е в р ед н о . Н о какое т о ч н о е вы п о д о б р а л и сл ово!

С У Д Ь Б А : - О п у ст и м п охвал ы . Я р едк о её в ст р еч а ю , н о всяк и й р а з в и ж у д о ­вол ь н о м о л о д у ю , н е п л о х о о д е т у ю , н о к ак ую -то в есь м а т у с к л у ю о с о б у . О н а в сегд а ч т о -т о говори т, ч т о -т о б о р м о ч е т о « н а ш и х д о с т и ж е н и я х » , о « н а ш ем б у д у щ е м » . И в сё так ое н е у б ед и т е л ь н о е , как б у д т о б е зо п о р н о е . Е й м ал о кто в озр аж ает , п он и м ая , ч то эт о б е с п о л е з н о . А к огда о н а у х о д и т , н ач и н аю т критиковать, в о зм ущ ат ь ся её п р ед ст а в л ен и я м и о « н а ш и х д о с т и ж е н и я х » и « н а ш ем б у д у щ ем » .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - З н а ет е ч то? У м ен я бол ь ш ая п р о сь б а . П р и л а ­ск ай те её . С д ел а й т е е ё б л и зк о й вам , э т о у вас п о л у ч и тся . П у ск а й о н а как с л е д у е т н ак аж ет м о е г о зак ады ч н ого д р у г а Т рубн и к ов а - н азн ач и т его м и н и стр о м ! У веря ю вас, о н сп р ав и тся как н ик то д р у г о й . О н тр удя га , каких с в ет н е в и дел .

С У Д Ь Б А : - Д а , и у м ё н , как п ервая ж е н а З е в с а . о й , забы л а , как её звал и .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - М ет и д а , б о г и н я р азум а.С У Д Ь Б А : - Д а , М ет и д а . Н о п о ч е м у вы г ов ор и те о н аказан и и ? О н ж е вам друг.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И м е н н о п оэт ом у . Я п р ек р а сн о п о н и м а ю , сколь

за п у щ е н о н аш е о б р а зо в а н и е , сколько н а д о си л и у м а , ч т о б ы . А А н т о н , у в ер я ю вас, о н сп р ав и тся ! В с е г о с е б я отдаст , н о в ы тащ и т ф у р у о б р а зо в а н и я и з б о л о т а . Э х , ч то т ам гов ор и ть , м илая В и ш ен к а !..

С У Д Ь Б А : - С топ! С топ! В ы оп ять за св о ё? .. Я н е ваш а м ил ая , я - ваш а С удь ­ба! И е с л и вы п р о с и т е , т о п о го в о р ю с н е ю . А вам л и ч н о о т м ен я в от какое за д а ­

Аристократы, или Подарок судьбы 73

ние... Впрочем, я могу даже не говорить, вы и так его исполните. Но раз я здесь, то скажу. Вы заберёте своё заявление. Никакого повода уходить из университета вам никто не давал. Вы правы, что выступили с критикой женского поведения. Это я тоже вам подсказала. Пускай некоторые представительницы прекрасного пола немножко задум аю тся. нет, даже не сами они, а их Судьбы пускай поду­мают, куда они ведут своих подопечных. А вы заберёте заявление и перестанете обижаться на корреспондента «Утреннего света». Я думаю, с ним вас ждёт ещё не одна встреча.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Да что вы?! Неужели после очередной публи­кации?

С У Д Ь Б А : - Нет, я пока что не собираюсь озвучивать вашими устами очеред­ную проблему. А заявление приказываю вам забрать.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я не волен отказать Судьбе. Всё исполню в лучшем виде. Могу даже потом лично и по всей форме доложить, если, конечно, вы обрадуете меня своим новым посещением.

С У Д Ь Б А : - Время покажет. Прошу продолжить ваш рассказ о той ночи в лесу.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Да, да, сейчас. Но меня вот что интересует: если вы, судьбы, там наверху общаетесь друг с другом, то могли встречать и судь­бы наших властителей? Например, Судьбу Горбачёва, Ельцина, Путина. Нельзя ли несколько слов о них? Что они собой представляют?

С У Д Ь Б А : - Разве не догадываетесь? Их судьбы то же самое, что и названные вами лица. Правда, Судьбы Ельцина уже нет, она покинула нас вслед за своим ведомым. У неё было красивое географическое имя - Уралочка. Правда, за глаза её некоторые из наших называли Бухалочка. Буйная такая, стремительная, посто­янно куда-то бежит, мчится, летит. Но как-то всё без продвижения, всё на месте. И даже как будто назад, назад, откуда она вроде бы только что убежала.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Судьба Горбачёва похожа на неё?С У Д Ь Б А : - Нет, ни капельки. Это тихая, словно бы уставшая дамочка. У неё

тоже красивое имя - Липа. Сидит где-нибудь в уголке и что-то пишет. И никому не даёт читать. Мы подозреваем, что она создаёт мимуары.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Может быть, мемуары?С У Д Ь Б А : - Нет, мИмуары. О том, как она со своим подопечным пролете­

ла мимо. И про то, сколько сил и стараний потратила она, чтобы его, рядового колхозника, сделать властителем величайшей державы. И сделала. И тут же за­гордилась - вот, мол, куда я его привела! И стала неуважительно, даже дерзко относиться к Судьбе Державы. И нанесла ей немалый урон. Но, в конце концов, Судьба Державы поставила её на место. Точнее, посадила. Пускай теперь пишет, как она промахнулась со своим ведомым.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Да, оказывается, интересная, насыщенная событиями жизнь у наших судеб. Скажите, а Судьбу нынешнего президента вы встречаете?

С У Д Ь Б А : - Бывает! Редко, но бывает. Пчёлкой зовут. Всё время летает. Всё время что-то носит и носит, опыляет и опыляет. И укрепляет восковые с т е н к и .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - У вас там и сады есть?СУ Д Ь Б А : - Конечно! У нас, «как в Греции, всё есть»! Так вот Пчёлка гово­

рит, что такие как он не нуждаются в помощи Судьбы. Такие как он сами делают

74 Иван Сабило

С удьбу. К с о ж а л е н и ю , к р ом е С удьбы , о н ещ ё д е л а е т д е н ь г и , забы в ая о т о м , ч то том у, кто д е л а е т С удьбу, н а д е н ь г и наплевать.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П о р а ж ён ! П р о с т о п о р а ж ё н в сем т ем , ч то сл ы ­ш у, в сем т ем , ч то вы м н е откры ли. В ы с е б е н е п р ед ст а в л я ет е , сколь в ы . ..

С У Д Ь Б А : - Х о р о ш о , х о р о ш о , у в ас н ач и н ается н ов ы й п р и ст у п к ом п л и м ен тов в м о й а д р е с , п о эт о м у о п у ст и м . В е р н ё м с я к в аш ей н о ч и в лесу.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н а д о ж е , какая вы н а с т о й ч и в а я ! Т олько н е п о м н ю , н а ч ём я о ст а н о в и л ся .

С У Д Ь Б А : - М и н у т к у . (двигает мышкой). Д а , вот: « Е сть м а м а и п апа, оч ен ь ст р о г и е . А в д е р е в н е , н а У к раи н е, ж и в ё т б а б у ш к а Н адя » .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А г а , в сп ом н и л . В о б щ е м , п р о в ел и м ы н очь в л е с н о м у б е ж и щ е . Р азгов ар и в ал и , м ол ч ал и . У т р о м , ч уть с в ет д в и н у л и сь н а ш о с с е . М и х а и л П ет р о в и ч п о с а д и л н а с в а в т о б у с и п р и гл аси л сн о в а п обы вать у н его , ког­д а за б л у д и м ся . Т акой д у ш ев н ы й м у ж и к , р асстав ать ся ж ал ко. П р и ех а л и в го р о д , я п р и гл аси л С о н ю к с е б е в г о ст и , п озн ак ом и л с м о и м и р о д и т ел я м и . О н а и м ср а зу п р и ш л ась п о д у ш е . Н у, ста л и в стречать ся . Л ю б о в ь п р и ш л а. К с о ж а л е н и ю , п о т о м р а сста л и сь .

С У Д Ь Б А : - В о т с эт о г о м е с т а п р о ш у п о д р о б н е е . Ч то зн ач и т « р а сст а л и сь » ? О н а ж е б ер ем ен н а я бы л а, как ж е р асстав аться?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я бы н е х о т е л д а л ь ш е р асск азы в ать .С У Д Ь Б А : - Ч т о , ст ы д н о ? Т огда я са м а расск аж у. М у ж ем и ж е н о й н е п о р е г и ­

стр а ц и и , а п о с а м о й ж и з н и вы стал и , когда ваш и р о д и т е л и у е х а л и п о сл у ж еб н ы м д е л а м в Б ол гар и ю . В ы п о о б е щ а л и зав тр а ж е п одать зая в л ен и е в З А Г С . Н о когда н а ст у п и л о зав тра, св о ё о б е щ а н и е забы л и . И С он еч к а п о ст есн я л а сь н ап ом н и т ь . А вам п о к а за л о сь , ч то и о н а заб ы л а ваш е о б е щ а н и е . И ваш и о т н о ш ен и я п р о д о л ж а ­л и сь р о в н о д о т е х п о р , п ок а вы н е у зн а л и , ч то С он я б ер ем ен н а я .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д а , к с о ж а л е н и ю ... М н е бы е й п ом огать н о ­си ть б у д у щ е е ди тя , а я . П о т о м , о х , как ж е я п о т о м п ер еж и в а л . Н о ч то б ы л о д е ­лать? М ы о б а у ч и л и с ь н а т р ет ь е м к у р с е . К о гд а я у зн а л , ч т о у н а с м о ж е т бы ть р е б ё н о к , ч уть с у м а н е с о ш ёл . И п е р в о е , ч то п р и ш л о в голову, о с в о б о д и т ь с я о т н его обы ч н ы м м ед и ц и н ск и м с п о с о б о м . Д о л г о н е м о г е й сказать , ст ы д н о бы л о . А к огда в сё -т а к и ск азал , о н а р а ссм ея л а сь . Я с п р о с и л , о тч его с м е х , так о н а в ответ, м ол , я так и зн ал а , так д а в н о и п р ед ста в л я л а с е б е н аш е р а сст а в а н и е . - П р и ч ём з д е с ь р а сстав ан и е? - с п р о с и л я. - О св о б о д и т ь ся о т р а н н ей о б у зы - эт о н е зн ач и т о с в о б о д и т ь с я д р у г о т д р у га . Г ов ор ю е й эт о , а с а м ж утк о ст ы ж у сь с в о и х сл ов . И не н а х о ж у д р у г и х , ч то б ы п о в ер н у т ь р а зго в о р в д р у г о е р у сл о . А д р у г о е р у с л о - б л а г о ­сл ов и ть её н а м а тер и н ст в о и н е м е д л е н н о п о в е с т и в З А Г С .

С У Д Ь Б А : - И ч то м еш а л о ? В ы о б а м о л о д ы е, зд о р о в ы е л ю ди , в п ол н е о б е с п е ­ч ен н ы е. Р о д и т ел и , б а б у ш к и , д е д у ш к и . Н е у ж е л и н е сп р ав и л и сь бы с м ал ы ш ом ?.. Я зн а ю , д о л ж е н бы л р о д и т ь ся м ал ы ш , а н е м алы ш ка. Я и С о н и н а С у д ь б а так вы ­б р ал и . И ч то м еш ал о?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д у м а ю , н е д о с т а т о к в о сп и т а н и я . И л и , как вы ск азал и , н о р м а л ь н о го ар и сток р ати зм а . Д у р а к , к он еч н о . О х , как ж е я п о т о м п е р е ­ж и в а л , в се л ок ти и с к у с а л , к огд а у ж е н и ч ег о н ел ь зя б ы л о п о п р а в и т ь . Я и т о г д а сп о х в а т и л ся , ст а л угов ар и в ать , уп р аш и в ать , ч т о б ы п р о ст и л а . Н о о н а и сл уш ать н е ста л а . С о б р а л а с ь , п о п р о с и л а е ё н е п р о в о ж а т ь и у ш л а . К а к о е -т о в р ем я я н а ­х о д и л с я в о ц е п е н е н и и . Х о т е л о с ь д огн ать . В ер н у т ь . Н о о с т о р о ж н ы й в н у т р ен н и й г о л о с остан ав л и в ал , н е д ав ал р а зр еш ен и я . И я п о н и м а л , ч то эт о н е п р о с т о й г о л о с ,

Аристократы, или Подарок судьбы 75

а голос моей неготовности быть отцом. Я ей говорю: пойми ты, милая Сонечка, нам ещё рано заводить детей. Мы учимся, у нас мизерные стипендии, как в таком положении становиться родителями? Она в ответ: а наша готовность сделать меня беременной не была преждевременной? Да, согласился я, может быть, поторопи­лись, но всегда можно исправить положение. Всё есть для этого в современном мире. Это раньше классик утверждал: «Чтобы иметь детей кому ума недостава­ло?». А нынче сама жизнь переиначила. И мы говорим: «Чтоб не иметь детей кому ума недоставало?». Так что подумай, милая, и сделай выбор: какое тебе счастье больше подходит - женское или материнское. Она мне: и женское, и материнское, но без тебя. Прощай!.. Что, Ваше изящество, разве не так было?

С У Д Ь Б А : - Да, именно так. И лично мне по душе поступок Сони. Она сказа­ла вам то, что далеко не всякая девушка может сказать в таком положении. А вы ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Что я? Разве не помните, как я стал упраши­вать её хорошенько подумать. Я же говорил, что не отказываюсь от неё, а только прошу повременить с ребёнком. И вроде бы она согласилась. По крайней мере, не стала протестовать. Даже осталась в тот вечер у меня. И у нас была чудесная ночь. И разговоры, и ласки. А утром, когда я спал, она уехала. На кухне обнаружил за­писку: «Дорогой Коля, спасибо тебе огромное за то, что помог мне разобраться в тебе. Но ещё большее спасибо, что помог мне разобраться в себе. Эта наша с тобой последняя ночь была ночью прощания. Прошу меня больше не беспокоить, побеспокойся лучше о себе. Я знаю, что никогда не прогоню тебя из сердца, но из жизни моей уходи».

С У Д Ь Б А : - Да, это немного изменённые слова песни из прекрасного арген­тинского фильма «Возраст любви» с Лолитой Торрес. Там она пела о расставании с любимым, и зал рыдал.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И я, прочитав её прощальное письмо, рыдал. Правда, не сразу, потом. А сразу даже обрадовался, что так легко решился вопрос о моём отцовстве.

С У Д Ь Б А : - И что, ни разу не возникло желания разыскать её, поинтересо­ваться, как она, что с нею?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Почему? Желание было. Такое внутреннее, глубинное. Даже не вытерпел и поехал однажды к ней домой. Но, оказалось, она вместе с родителями куда-то переехала, а куда - никто не знает. Сложность ещё в том, что мы с ней носим одинаковые фамилии - Кузнецовы. А найти человека с такой фамилией крайне трудно. Это вообще как без фамилии.

С У Д Ь Б А : - У меня нет к вам сочувствия. Вы оказались малодушны и нака­заны вполне справедливо.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Тогда вопрос к вам: если вы направляете меня всю мою жизнь и даже говорите, что помогаете мне, почему же не удосужились направить меня к ней? Что вам стоило назначить нам встречу?

С У Д Ь Б А : - А вы готовы были? Вы наотрез отказались быть отцом, и никакая новая встреча ничего бы не изменила. Вы по-прежнему настаивали бы на врачеб­ном вмешательстве. И терзали бы нервы ей, беременной.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Скажите, где она сейчас? А ещё лучше - проя­вите воочию своё могущество, чтобы я увидел, сколь широки ваши возможности. Вы знаете о том, что от меня ушла жена.

С У Д Ь Б А : - Я не могу вернуть вам Екатерину. Моя власть на неё не распро­страняется. У неё своя Судьба.

76 Иван Сабило

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я н е о б эт о м . Н е н а д о её возвращ ать . Я о том , ч то б ы у в и д ет ь С о н ю . О н а д а в н о ст а л а м атер ь ю , у н е ё у ж е в зр о сл ы й сы н. А я в се э т и годы бы л о т ц о м , н е и м ея его .

С У Д Ь Б А : - Н ет , вы н е бы л и о т ц о м , т о ч н ее , вы и м н е стал и .Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Х о р о ш о , п у ск а й п о -в аш ем у . Н о сд ел а й т е ещ ё

о д н о д о б р о е д е л о - п о м о г и т е м н е у в и д ет ь С о н ю и её сы н а. Только н е забы вай те: я д о с т а т о ч н о зр ел ы й ч ел о в ек и п р ек р а сн о зн а ю , ч то в ж и зн и бы вает, а ч его нет.

С У Д Ь Б А : - В с ё п р о в ер я ет е м ен я ? Х о р о ш о , с е й ч а с за п и ш у т е л е ф о н (берет ручку, бумагу). Х отя нет, п о т е л е ф о н у о н и вам м о г у т отказать. Л уч ш е в сего п р и ­ехать к н и м д о м о й (пишет). Н а п о м н ю , ч то С он я л ю б и т бел ы е х р и за н т е м ы ... В от, в озь м и те а д р ес .

Николай Павлович берёт бумажку, ищет очки и вчитывается в то, что написала Судьба. В это время Судьба забирает свой ноутбук и покидает его. Он смотрит на стол, за которым сидела гостья, потом на дверь и с облегчением опускается на стул.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Вечереет. В окно светит всё ещё высокое солнце. В комнате Софья Андреевна пере­одевается для сына и гостя; снимает халат, надевает юбку и блузку. Смотрится в зер­кало, поправляет волосы. Приоткрывает окно - слышен шум и нечастые сигналы проез­жающих машин; коротким зорким глазом окидывает накрытый стол.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А (напевает): - « П о м н ю , я ещ ё м о л о д у ш к о й бы л а, н аш а арм ия в п о х о д д ал ёк о ш л а . » (Звонит телефон, она снимает трубку). С л у ­ш а ю ... Д а , сы н о к , ж д у . Ты ж е го в о р и л , ч т о р ед а к т о р Г оликов х о ч е т у н а с п о ­бы вать?.. В ы зв ал и в а д м и н и ст р а ц и ю ? .. Ты н е о д и н ? А с к ем ? .. Д ев у ш к а Р и м м а? .. П р и х о д и т е , у м ен я в сё г о т о в о . Н ет, я в сё к у п и л а . Ж ду. (Продолжает петь на тот же мотив): « Р и м м у -д ев у ш к у сы н ок м о й п р и в едёт , и п о с м о т р и м , ч то за д е ­вуш к а о н а . » .

Снова звонок, на этот раз в прихожей. Идёт открывать.С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - И ду , и д у !.. Б ож е м о й , К оля?! К ак и м и С удь бам и ,

ч то сл у ч и л о сь ? М н е х р и за н т ем ы ? К ак м и л о !.. М о ж еш ь п е р е о б у т ь с я . П р о х о д и , п о ж а л у й ст а .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - З др ав ст в уй , С оня! У зн ал а? К ак д о л г о я и д у к т еб е ! К ак п р ек р а сн о ты вы гл я ди ш ь!.. В о зь м и ещ ё в и н о и к о н ф е т ы . Ч етв ер ть века п р о ш л о , а ты п оч т и н е и зм ен и л а сь .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , д а , и зм е н и л а с ь ... А т е б я как ж е н е у зн ать , е с л и ты н е п о к и д а еш ь тел еэк р ан ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ч т о ты , н е ч ащ е о д н о г о -д в у х р а з в год .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - А я в и ж у в зер к ал е , насколько в р ем я и зм ен и л о

м е н я . Т акие в ол н ен и я , п ер еж и в а н и я за сы н а , за с т р а н у . П р и са ж и в а й ся , п о ж а ­л у й ст а , н е ст есн я й ся . В о т -в о т сы н с д ев у ш к о й д о л ж е н п о д о й т и .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (мечтательно): - С ы н с дев у ш к о й ? К ак х о р о ш о звучит! Я н и к огда в ж и з н и н е п р о и зн о си л т а к и х сл ов . С только т еп л а в н и х и за ­боты . С ы н с дев уш к ой .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д о б а в л ю : д в о й н о г о теп ла! М н е о т н его , е м у о т м е н я . С е й ч а с п р и д ёт , с а м у в и д и ш ь (приносит высокую вазу и ставит в неё

Аристократы, или Подарок судьбы 77

хризантемы. Николай Павлович разглядывает комнату, накрытый для гостей стол). Р асск азы в ай , как ж и в ёш ь , как у с п ех и ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - К аки е т ам у с п е х и ? К ак го в ор и тся , ж и зн ь и д ё т н и ш атко н и валко. Я т еп ер ь н е п р о у с п е х и , я в сё б о л ь ш е п р о Б о га д у м а ю .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е п р и б ед н я й с я . В и д н ы й у ч ён ы й , п р о ф е с с о р , н астав н и к м о л о д ы х . У Б о га и б е з н а с з а б о т м н о го . Н е б у д ем п ри бавл ять е м у л и ш ­н и х . .. Н и ч ег о , ч то о к н о отк ры то? М ож ет , закры ть о т в еч ер н ей п р охл ады ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ет, п у ск а й будет. Я , п ок а ш ёл о т м ет р о , п ок а и ск ал т в о й д о м , н е п л о х о р а зо гр ел ся . Х о р о ш и й р а й о н , парковая зон а .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П а п е зд е с ь кварти ру д а л и . Д а ж е у ч л и , ч то у н его п р о б л ем ы с с е р д ц е м , и п о с ел и л и н а в тор ом эт а ж е . Е щ ё п р и с о в ет ск о й в л асти у с п е ­л и , а так бы д о с и х п ор ж и л и в п р еж н ей .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - А я - в п р еж н ей . Т еп ер ь н аш р а й о н к р уто и з ­м ен и л ся . П о н а с т р о и л и в сег о , за п о л н и л и м н о г о эт а ж к а м и так н азы в аем ы е лакуны .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а , н е ц ер ем о н я т ся . Т ут о тк уся т и т ам оторвут.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - О б ъ я в и с е г о д н я л а к у н а м и Д в о р ц о в у ю п л о ­

щ адь в П и т ер е и К р а сн у ю п л ощ адь в М о ск в е , и н а н и х т у т ж е в ы р астут м н о г о ­эт а ж н ы е бараки .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е д о ж д у т с я . Ю Н Е С К О н е п озв ол и т, как в св о ё в р ем я н е п о зв о л и л а п реврати ть в П ет ер б у р г е Н ев ск и й п р о сп ек т в д е л о в о й ц ен тр . Н у а в ж и зн и как у тебя ? В с ё удач н о?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Я бы н е ск азал . Р а б о т а сп а са ет , м н о г о р а б о ­т аю . А н т о н а Т р убн и к ов а п ом н и ш ь ? М ы с н и м п о -п р е ж н е м у у н и в ер си т ет ск и е т о ­вари щ и . Только я за в е д у ю к а ф ед р о й , а о н р ек тор .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Р а ст ёт мальчик. М н е к аж ется , у т а к и х как о н не бы в ает д о л ж н о с т н о г о потол к а.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - З в о н и л а его ж е н а В е р а , н а о ч е р е д н у ю г о д о в ­щ и н у св адь бы приглаш ает. М ож ет , в м ест е с х о д и м ? З н а еш ь , как А н т о н о б р а д у ет ся !

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Е го т о ж е и н о г д а п ок азы в аю т п о тел ев и зор у . П р и сл у ч а е п е р е д а й о т м ен я привет. А в т в о е й л и ч н о й ж и з н и что?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В л и ч н о й ж и зн и ? (весело, с улыбкой). В л и ч ­н о й ж и з н и (поёт): - «С ч астл и в я, в есь д е н ь п о ю , друзь я! З абы ты сл ёзы , сц ен ы , и зм ен ы . С н о в а с в о б о д е н я !»

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - О какой с в о б о д е тв оя п есн я ?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Ж ен а м оя К а т ю ш а п р е д п о ч л а м н е в о д о л а за .

В и д а т ь , такая у н е ё С удь ба . И в о д о л а з , как в и д н о , х о р о ш о о с в о и л н е только м о р ­ск и е гл уби н ы , р а з у в ё л ж е н у п р о ф е с с о р а .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Я п о м н ю е ё , св етл ен ь к ая такая, с кудряш к ам и. П р и вл ек ател ьн ая д ев уш к а . В ер н у т ь её н е п ы тался?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н ет, С он я . Е сл и ж ен щ и н а у х о д и т , т о , как п р а­в и л о , б е с п о в о р о т н о . И эт о п р ав и л ь н о . Н и к ак ое в р ем я, н ик ак и е о т н о ш ен и я п о т о м н е за р у б ц у ю т н а н е с ё н н о й ж ес т о к о й раны . В о зм о ж н о , будь у н а с д о ч к а и л и сы н, так ого бы н е п р о и зо ш л о . Н о су д ь б е л ен ь зан и м аться , в о б щ е м -т о , п ри вы ч ны м дл я н е ё д е л о м , и п р о и зо ш л о н еп о п р а в и м о е .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - М у д р ён о в сё э т о . М о ж ет бы ть, К атю ш а н а с а м о м д е л е п о л ю б и л а д р у г о г о и , как ч ест н ы й ч ел о в ек , н е см о гл а п р одол ж ат ь о т н о ш ен и я с т о б о й ?

78 Иван Сабило

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т ак о н о и ест ь . Н о н е х о ч ет ся о н ей . Р асск аж и л у ч ш е, как ты ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н и ч е г о , р а б о т а ю в п о л и к л и н и к е з а в е д у ю щ е й т ер а п ев т и ч еск и м о т д е л е н и е м . К в о п р о с у о н а ш и х С удьбах: и м б ы л о у г о д н о п о ­зн ак ом и ть н ас , дать оди н ак ов ы е ф ам и л и и , оди н ак ов ы е д о л ж н о с т и и д а ж е о д н о г о сы н а н а д в о и х .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И н т е р е с н о , к ч е м у бы это?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Ты в от ч то ск аж и . Н а п р о ш л о й н е д е л е в газете

м н е п о п а л о сь н а гл аза п и сь м о т в о и х с т у д е н т о к ...Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - И ты п рочи тал а?! В р о д е бы га зет ён к а так с е б е ,

а как п опулярн а!С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - З д е с ь , насколько я п о н и м а ю , д е л о н е в г а зет е , а

в п о д н я т о й е ю т е м е . Д а л ек о н е в сяк и й о с м ел и т ся стол ь к атегор и ч н о п р едъ я в и ть ж ен щ и н а м п р е т е н зи и к и х п о в е д е н и ю . Э т о резул ь тат т в о е й о б и д ы н а ж ен у ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - П р и ч ём т у т ж ен а ? Я ск азал т о , ч то виж у. П р и ­ч ём п р о и сх о д и л о эт о в ауди тор и и , где н а х о д и л о сь н е м е н е е ш е с т и д е с я т и ч ел ов ек . А н аш л и сь т р о е ... И ты з а н и х?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н ет, я п р оти в . И сы н у ск азал а , ч то н е только не о с у ж д а ю п р о ф е с с о р а , н о и р а зд ел я ю его к р и т и к у . И д а ж е н е критику, а его о б е с ­п о к о ен н о ст ь бы то м и п о в е д е н и е м ж ен щ и н .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Н а с а м о м д е л е ? Н а д о ж е , как б ы в а е т .

Через открытое окно доносятся вскрики, возня, мужские голоса: - Держи его! Врежь ему, гаду! - Женский голос: - Не смейте! Что вы делаете?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А (подбегает к окну): - Б ож е м о й , сы н а бью т! О ст а ­н о в и т есь , м ер зав ц ы !.. П о л и ц и я !..

Николай Павлович бросается в дверь, звуки борьбы нарастают. Раздаётся выстрел. Софья Андреевна тоже выбегает из квартиры. Но вскоре возвращается вместе с Юри­ем, Николаем Павловичем и Риммой. У Юрия разбита губа, разорвана куртка. Софья Андреевна ведёт его в ванную.

Р И М М А : - М ы с Ю р о й у ж е к д о м у п о д о ш л и . О ст а л о сь в ой ти в п о д ъ е зд , и т у т н а с д о г о н я ю т т р о е в м аск ах , и с р а зу н а Ю ру. И з -з а сп и н ы , п р ед ст а в л я ет е? Ю р а о д н о г о сту к н у л п о д д ы х , т от со г н у л ся , а д в о е д р у г и х н а н е г о . Т ут п р и б е ж а л . О й , эт о ж е вы , Н и к ол ай П авлови ч ! З др ась т е , Н и к ол ай П авлови ч ! К ак в ов р ем я вы п о д о с п е л и и круто в м азал и о д н ом у . Я т у т ж е в сп о м н и л а , ч то у м ен я в сум к е п и ­стол ет . Х о т ел а б а б а х н у т ь гл ав н ом у а м б а л у в задн и ц у , н о п о д у м а л а о п р ев ы ш ен и и д о п у с т и м о й с а м о о б о р о н ы . И б а б а х н у л а в в ер х дл я ост р а ст к и . И х т р ой к а р асп ал ась и р а с с ы п а л а с ь . Н и к ол ай П ав л ов и ч , так н е о ж и д а н н о ваш е п оя в л ен и е и так дл я н а с п о б е д н о !

Из ванной выходят Юрий и Софья Андреевна. Николай Павлович недоуменно, даже несколько испуганно смотрит на Юрия.

Ю Р И Й : - Д о б р ы й веч ер , Н и к ол ай П авл ови ч ! У зн аёте?Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - М н е к аж ется , я в ас у зн а л ещ ё у р ек тор а . П о

гол осу .Ю Р И Й : - И зв и н и т е за к он ф л и к тн ую си т у а ц и ю . В ы так в ов р ем я п о д о с п е л и .

Аристократы, или Подарок судьбы 79

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В ы с а м и л егк о бы сп р а в и л и сь , и м ея так ого о р у ж е н о с ц а , как сту д ен тк а Г л ебов а.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С л ава б о гу , ч то в сё к о н ч и л ось и м е н н о так. Е сл и к он ч и л ось . Н у ж н о бы ть готов ы м ко в сем у.

Р И М М А : - Н е п ер еж и в а й т е , С оф ь я А н д р е е в н а , у м ен я ест ь ещ ё о д и н п и с т о ­лет. Я п о д а р ю его Ю ре.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н е н у ж н о п и ст о л ет а . С ам о о р у ж и е м о ж е т с п р о ­в оц и р ов ать н а п а д ен и е н а его вл адел ьц а . М ож ет , в сё -т а к и вы звать п о л и ц и ю ? П у ­ск ай п р и ед у т , со ст а в я т п р оток ол и л и ч то ещ ё? Э т и н его д я и д о л ж н ы зн а т ь ...

Ю Р И Й : - Н е н а д о , м ам . П о л и ц и я н а так и е сты ч к и н е езд и т . Е й ч т о -н и б у д ь п о к р у ч е п о д а в а й - н аркотики , т ер р о р и ст о в , г р а б ё ж и н к ассатор ов . Т ем б о л е е н а ­п ад ав ш и е р а зб еж а л и сь , как м ы ш и . Г де и х теп ер ь с о б ер ёш ь ?

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т акое п о в е д е н и е н ал ётч и к ов - главны й п р и ­зн ак и х м а л о й п о д го т о в к и и сл у ч а й н о ст и . П р о с т о п оп ы тк а зап угать Ю ру, н о с ч ем эт о св я зан о?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С ч ем , с ч ем ? С га зет н ы м и п у бл и к ац и я м и , в от с ч ем . С л о м о в ы м и статьям и дл я о б ы в а т ел ей и б о л ь ш е н и д л я кого. П еч ат ай ся п о д п сев д о н и м о м , д о л ь ш е п о р а б о т а еш ь . И п р ож и в ёш ь .

Р И М М А : - П р а в и л ь н о , и я так д у м а ю . Н ел ь зя , ч т о б ы ш п а н а зн а л а т еб я п о ф ам и л и и .

Ю Р И Й (прикасается пальцами к разбитой губе): - К а ж ется , я п он я л , кто он и . К огда м ы п о в ер н у л и к д о м у , я за м ет и л Ф ед ю , д р у ж к а П ол и н ы . Х о т ел с н и м п о з д о ­р оваться , н о о н т у т ж е ю р к н ул за угол .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - К то такая П ол и н а?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А . - С о с е д к а н аш а, к н е й м альчик х од и т , ху д ен ь к и й

так ой , с гл упов аты м л и ц ом . О н а Ю р у напрягает, ч тобы о н н а п и са л о н е й п о л о ж и ­т е л ь н у ю стат ь ю в газету , а Ю р а н е хочет.

Ю Р И Й : - Н еск ол ь к о д н е й н а за д я т о ж е в и д ел его с П о л и н о й . Я п о зд о р о в а л ся , П о л и н а о тв ети л а , а о н как и ст у к а н у ст а в и л ся н а м ен я и м ол чи т, губы ж уёт . А в гл азах как б у д т о зл ы е б е с е н я т а . Д о п у ск а ю , ч то сег о д н я ш н ее н а п а д ен и е о н п о д г о ­тов и л . Н о так как ор га н и за то р гл уп , то и н а п а д ен и е со в ер ш и л и п о -гл уп ом у .

Р И М М А : - А я п о л а га ю , ч то за д у м к а у н и х б ы л а п рави л ьн ая , только н е р а с ­сч и т ал и , ч то т е б е н а п о д м о г у п р и л ет и т п р о ф е с с о р ...

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Д а , и Р и м м а Г л ебов а с п и ст ол етом ! Ты, Ю ра, п р и см о т р и сь к э т о м у Ф ед е с так и м ч у д ес н ы м и м е н е м , к отор ое с гр еч еск о го п е р е ­в о д и т ся как « Б о ж и й д а р » и л и «Б ож ья бл агодать » . И , е с л и ч т о , м ы и з н его и его ком ан ды « я и ч н и ц у » с д е л а е м .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Д а в а й т е п о зв о н и м П о л и н е ? Е с л и Ф ед я у н е ё , значит, о н н е и м е е т о т н о ш ен и я к наскоку. А е с л и нет, значит, о н с о св о и м и п о д е л ь ­н и к ам и р а з б и р а е т с я .

Ю Р И Й : - Н е н а д о , м ам . О гр ан и ч и м ся п ок а п р ед п о л о ж ен и я м и , ч то б ы н е н а ­езж ать н а н ев и н о в н ы х . Т ам п о см о т р и м .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : Значит, н е б у д ем зв он и ть в п о л и ц и ю ? Т огда п р о ш у м ы ть р у к и и п р и саж и в ать ся к стол у. (Со вздохом и сарказмом): Такая теп ер ь н аш а р о сси й ск а я р ом ан т и к а - ум ы ть ся к р ов ь ю , п р е ж д е ч ем с е с т ь за стол .

80 Иван Сабило

Николай Павлович и Римма уходят мыть руки. Софья Андреевна достаёт из секрете­ра бокалы, Юра открывает вино.

Ю Р И Й : - К ак т е б е д ев уш к а , ма?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - С и м п ати ч н ая и , ч у в ст в у ет ся , б о ев а я . М н е такие

в с е г д а н р ави л и сь .Ю Р И Й : - А Н и к о л а й П а в л ов и ч ? П о н я л , ч т о э т о ты я в и л ась к н е м у в р о л и

С удьбы ?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Т и ш е... Н а в ер н о е , нет. П о к а м ы с н и м д о вас р а з ­

говари вал и , н и сл о в о м н е о б м о л в и л ся о её в и зи те .Ю Р И Й : - Б удеш ь п ри зн аваться?С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - П о с м о т р и м ...

Входит Римма, за ней Николай Павлович. Присаживаются к столу. Юрий наполняет бокалы.

Р И М М А : - А м н е , п о ж а л у й ст а , соку.Ю Р И Й : - М о ж е т бы ть, к апельк у вина?Р И М М А : - Н ет, с п а с и б о , только сок .С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А (поднимает бокал): - Ч т о ж , д о р о г и е г о с т и , м н е

р а д о с т н о с е г о д н я п о зн а к о м и т ь ся с д ев у ш к о й м о е г о сы н а . П о -м о е м у , с л а в н о й д е в у ш к о й (взглядом спрашивает Николая Павловича - тот сдержанно, по- профессорски улыбается; Римма, волнуясь, пьёт сок). - А т а к ж е п р ед ст а в и т ь Н и к ол аю П а в л о в и ч у К у зн ец о в у его сы н а Ю рия. (Римма поперхнулась и закашля­лась. Несколько секунд смотрит на Софью Андреевну, на глаза наворачиваются слёзы, и она бежит в ванную. Тут же возвращается и снова присаживается к столу). - З а ваш е в сё х о р о ш е е , за ваш е сч аст ь е , р о д н ы е м ои!

Выпивают, не слишком активно закусывают.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Т еп ер ь я п р о ш у сказать н еск ол ьк о сл о в Н иколая П ав л ов и ч а . П о ж а л у й ст а , К оля.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - В с ё , ч то с е й ч а с п р о и с х о д и т . д а ж е н е зн а ю , как с к а з а т ь . в в ы сш ей с т е п е н и уд и в и т ел ь н о . Я бы д а ж е ск азал , ч у д о т в о р н о ! Д а, и м е н н о . И , н а в ер н о е , вы с о м н о й со г л а си т есь . Ч етв ер ть век а я н е в и д е л . С о н ю . А Ю ру, м о е г о сы н а , д а ж е н ем н о г о бо л ь ш е. И у в и д е л его только у р ек то р а Т р у б н и ­кова н еск ол ьк о д н е й н а за д . То ест ь к огда м ы п р и ш л и с вам и , Р и м м а . П р о ст и т е , в о л н у ю сь , н о д о ск а ж у . И н ач н у о д р у г о м . В о т м н о г и е л и и з н а с п р и д а ю т зн а ч е­н и е так ом у п о н я т и ю , как С удьба? И зр ед к а и в сег о л и ш ь м и м о х о д о м о т м ет и м , ч то е с л и сл у ч и л о сь ч т о -т о н е так , м ол , С удь бА ви н овата. И л и , н а о б о р о т , е с л и к ом у-т о ул ы бн ул ась удач а, т о ж е ск аж ем : п о д а р о к С удьбы . К ак б у д т о н е т С удьбы , как б у д т о о н а - вы дум к а. А С у д ь б а есть! У м ен я , у в ас, у в с е х ост а л ь н ы х . О н а за б о т и т ся о н а с , п е р е ж и в а е т н а ш и н еу д а ч и , о н а т о ж е и н о г д а о ш и б а е т с я , и л ю д и си л ь н о го х ар ак тер а и в ол и ч а ст о н е п о д ч и н я ю т ся е й и са м и в е д у т с е б я к ц ел и . Н е б у д у у т о ч ­нять, к какой, и б о ц ел и бы в аю т р азн ы е. С к аж у только, ч то С удь ба , т о ч н ее , н аш и С удьбы п р о ж и в а ю т в м ест е с н а м и ж и зн ь , п о л н у ю з а б о т и т р ев о л н ен и й . И г р о м а д ­н о й о т в е т с т в е н н о с т и за к а ж д о го и з н ас. Н е н у ж н о С уд ь бе м еш ать , в о с о б е н н о с т и к огда о н а х о ч ет н ам п ом оч ь , в о т ч то я х о ч у сказать . П р о с т и т е за м н о г о с л о в и е .

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н и ч ег о , н и ч его , г о в о р и дал ь ш е.Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - Т еп ер ь с а м о е н ев ер о я т н о е . П о за в ч ер а ко м н е

д о м о й п р и ш л а м оя С удьба . Д а , ко м н е д о м о й ! П о м н и т е , у р ек т о р а я, н е сд ер ж а в

Аристократы, или Подарок судьбы 81

о б и д ы , о б р у ш и л ся н а н е ё , н азвав и н е у м н о й , и зл о й ? И д а ж е п о о б е щ а л р а сп р а ­в и ть ся с н е ю , е с л и тол ь к о г д е -н и б у д ь в ст р еч у . Т ак п о с л е э т о г о о н а п р и ш л а ко м н е . П р я м о д о м о й . К огда я с п а л ... В от, Г л ебов а , п о ваш и м гл азам ви ж у, ч то вы не в е р и т е ...

Глаза у Риммы становятся всё больше, она то с недоверием, то с ужасом поглядыва­ет то на Николая Павловича, то на Юру.

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч : - О к а зы в а ет ся , н а ш а С у д ь б а м о ж е т п р о й т и ск в озь л ю б у ю ст ен у , как ск в озь ту м а н . Н о д е л а е т э т о к р ай н е р ед к о , тол ь ко п р и о с о б ы х о б ст о я т ел ь ст в а х . К ак у м е н я . К р о м е то г о , у н а ш ей С удьбы и м еет ся к н и га н а п о д о б и е н о у тбук а , где за п и са н а вся н аш а ж и зн ь . П р ед ст а в ь т е , о н а м н е ч и тал а т о , ч его я д а ж е са м н е п о м н ю и л и ч то я п о с т е с н я л с я бы расск азы вать к ом у-н и будь , так как б ы л о бы с т ы д н о . О й , в о л н ен и е н е о т п у ск а ет (смотрит на Софью Андре­евн у). С он еч к а , м ы п о д о ж д ё м . М о ж ет бы ть, ты и с е й ч а с в о й д ёш ь к н ам С удь бой ? Т акой, какой б ы л а у м еня ?

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Н у, р а з ты м ен я у зн а л , о т ч его ж н е в ой ти . М и н у т ­к у (уходит).

Все молчат, смотрят на дверь, из-за которой должна появиться Судьба. Изредка Римма с Юрой переглядываются. Римма хочет что-то сказать профессору, но Николай Павлович подносит палец к губам. Встаёт. Из двери выходит Судьба в том же наряде, в котором она была дома у Николая Павловича; останавливается посередине комнаты.

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - А в от и я! К ак в и д и т е , п р о с т о бы ть в о л ш еб н и ц ей , е с л и оч ен ь п остар ат ь ся . К ак я в ы см атрив аю ?

Ю Р И Й : - О тл и ч н о , м ам! Д а ж е п р и в л ек ат ел ь н ее , ч ем в п р ош л ы й раз.Р И М М А (поворачивается к Николаю Павловичу): - Ч то вы теп ер ь ск аж ете ,

п р о ф е с с о р ? Таковы л и ж ен щ и н ы , каки м и вы п р ед ст а в л я ет е и х н ам и с е б е ? .. Н о я п о н и м а ю вас, вы м н о г о ст р а д а л и , и эт о в какой -то с т е п е н и оп р ав ды в ает вас. Н е л ь ­зя б ы л о н е стр адат ь , л и ш и в ш и сь к огда-то так ой ж ен щ и н ы . Н ел ь зя !.. Г о сп о д и , са м а С удь ба , с а м а С удьба!

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (радостно-смущённо): - Н е б у д ем , Г л ебов а , с о ­ри ть сл о в а м и , с е й ч а с н е д о эт о го .

Р И М М А (бросается к Софье Андреевне, порывисто): - С оф ь я А н д р е е в н а , м ил ен ьк ая , как я х о ч у к вам , в в аш у с е м ь ю !.. Ю ра, ты слы ш иш ь?!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - Р еш а й т е , Р и м м оч к а , э т у за д а ч у с м о и м . (смо­трит на Николая Павловича, поправляется): с н а ш и м с ы н о м , а я н е п р о т и в . (Подходит к Николаю Павловичу, протягивает ему ключи). В о зь м и , п о ж а л у й ст а . М н о го л ет я х р а н и л а и х и в от только т еп ер ь возв р ащ аю .

Н И К О Л А Й П А В Л О В И Ч (берёт руку Софья Андреевны своими двумя): - Н ет, С он я , о н и о т н а ш его с т о б о й и с э т и м и х о р о ш и м и р еб я т а м и (показывает на Римму и Юру) д о м а . О став ь и х , п о ж а л у й с т а , у с е б я . (Берёт бокал, поднимает его): З а в ас, родн ы е!

С О Ф Ь Я А Н Д Р Е Е В Н А : - З а нас!Р И М М А , Ю Р И Й : - З а нас!

Занавес

Новое имЯ

Екатерина МОССЭ

Екатерина Павловна М оссэ родилась 19.02.1997 в г. Минске. Студентка МГЛУ. Победительница нескольких литературных конкурсов. В 2 01 2 г. вышел первый стихотворный сборник «Льется свет в мое окно», в 2 01 5 г - второй сборник, «Двоичный код».

В безмолвии сокрыта поэтичность

посвящается человеку

прыжок тем выше, чем ниже старти чем жестче трамплин.героя не может взрастить поле боя без мин.

а если тупик - дай финалу случиться, ведь, лишь умерев, можно снова родиться.

цвета

во спаление белого вызвало серый, серый мутировал в синий. для белого опасна цветовая градация - требов алась ампутация, дефрагментация ...

вздутие серого - небесная сфера, конденс ация синего - океан, так начинался мир.

сгущение до фиолетового - абрис организменных портретов. пульсирующие капли краски - клетки -

так начиналась жизнь.

фиолетовый неспокоен: внутри нег о подгор ает красный, как передержанная карамель. красное,красное кровоизлияние -

так начиналась любовь.

В безмолвии сокрыта поэтичность 83

запрещенная алгебра

пустой нотоносец

в безмолвии сокрыта поэтичность -отныне чувствую его ритмичность.ясность ума, как контрастное омовение,развивает иммунный оплот -теперь я воспринимаю мирне как вражеское нападение,но как ребенка, толкающего мать в живот.

единица сама на себя умножается квинтиллионы раз - нам всем кажется: как много нас!степенной показатель продолжит расти и дробиться, но основанием все так же... будет единица.

я больше не спешу в филармонию светской жизни:я в сердце ношу свою карманную гармонию с тончайшим музыкальным механизмом. совершенней ничто не звучало во все времена, чем звучит сейчас пустой нотоносец внутри меня.

теория эволюционной хитрости

в жизни, как в рыбе, много костей - опор для материи разных мастей:

как бы разборчиво,как бы настойчиво,как бы осознанно ты ни жевал,сколько бы ни проявлял силы воли,однажды (как Бог и подразумевал)трудность застрянет в твоем нежном горле.

черный ящик

ранение - мой инструктор, бронежилет - из рубцов и шрамов.

отныне пусть снаряды любых вандалов атакуют мой самолет с энергичностью барабанщиков.

это мнимая мишень, господа.а моя мощь заперта в черном ящике.

неевклидова геометрия

глотая ее, можно сильно поранить мембрану души, как бывало и прежде. а что, если кости друг с другом составить и сделать из них себе внутренний стержень?

мы все - прямые параллельные на полотне пространства-времени. для нас желанны и опасны чужие призрачные трассы.

мы протянулись, словно змеи сквозь миллиарды измерений. располагаемся компактно, но между нами нет контакта...

пока невидимые руки - то ли резонно, то ль от скуки - не искривят слегка Вселенную, чтоб пересечь две параллельные.

84 Екатерина Моссэ

молитва

аз, буки, веди...слова были эскизами небес, воды и тверди. глаголь, добро, есть...хранить в устах Вселенную - большая честь. рцы, слово, твердо... клянусь произнесенному быть верным. омега, рцы, червь...да будет наказанье за вербальный блеф. пси, фита, ижица...в такт речи время и пространство движутся. живете, зело, земля... язык, прошу,прими в свои носители меня и сохрани в себе всех нас - веди, буки, аз.

мастер

прикосновение жизни к своей преемнице для мастера безобидно и прозрачно. обнаженная смерть выглядит иначе, если смотреть сквозь экстравагантный имидж.

каждый мастер срывает с нее одежду своим инструментом: математик - бесконечной дробью, хирург - донорской кровью, поэт - эмерджентным контентом.

кто-то добирается до теплой плоти, божественной, без навешенных людьми адских лохмотьев.раздевает ее, как ночь, софитами Ра... жаль, что не все мастера.

П розА

Валерий КАЗАКОВ

Валерий Николаевич Казаков родился в октябре 1952 года на станции Реста (деревня Горбовичи) Могилевской области Белорусской ССР, в семье рабочего. После окончания школы - работа на Могилевском лифтострои­тельном заводе, солдатская служба в Эстонии и Германии, высшее военно­политическое училище, затем - Литературный институт им. А .М . Горького. Военный корреспондент газеты «Красная Звезда», член Союза журналистов. После ухода в запас - работа в Российском Союзе ветеранов Афганистана, Совете безопасности Р Ф , Администрации Президента Р Ф , научная работа, учеба в аспирантуре Белорусского государственного университета. Полков­ник запаса. Награжден тремя орденами, двадцатью медалями и знаками отличия, кандидат социологических наук. Действительный государственный советник Российской Федерации. Стихи, проза и публицистика печатались во многих центральных периодических и специализированных изданиях, коллек­тивных сборниках. Секретарь Правления Союза писателей России.

САМОВАР

Р А С С К А З

Иван Захарович смотрел в вылинявший экран допотопного «Горизонта» и за­хлёбывался от слёз, обиды и ненависти. Он ненавидел, прежде всего, самого себя, свою жизнь и свою страну, воюя за которую стал инвалидом.

По телевизору крутили широко разрекламированную кассовую киносказку про американского рядового Райна, которому все помогали. Посмотрев минут двадцать на красивую войну с морем крови, Иван Захарович схватился за телефон, однако, куда он только не звонил, нигде ему не могли вразумительно объяснить, почему в канун Дня Победы родное, как утверждали газеты, российское телеви­дение плюёт в его ветеранскую душу.

86 Валерий Казаков

Покостерив ещё с полчаса невидимых бюрократов и хапуг, готовых за доллары и мать родную продать, он, с раздражением отодвинув телефон и пользуясь от­сутствием Клавдии Константиновны, слегка приложился к своей заначке. Водка, настоянная на анисе и чесноке, приятной обжигающей змейкой проструилась по глотке, согрела грудь и расползлась в желудке умиротворяющим, обволакиваю­щим теплом.

Прикрыв от блаженства глаза и с радостью послав на хрен и этого Райна, и те­левидение, и нынешнюю российскую власть, претворившую, как ему казалось, в жизнь все мечты бесноватого Гитлера, Иван Захарович начал медленно погру­жаться в старческое забытьё, где на самом дне, в мутном иле прожитого блестели, словно крупные жемчужины, крупицы его памяти. В самых ярких из них жила во­йна. Прежде чем раствориться в этих будоражащих душу воспоминаниях, слиться с ними воедино, обратиться в того крепкого, вихрастого молодого мужика в ладно сидящей гимнастёрке, в гаснущем сознании инвалид отметил: «Или ты совсем ослаб, Захарович, или мудрая Клавка чего-то опять подмешала в заначку. С пол­стакана засыпаешь».

Но повоевать бравому бронебойщику на этот раз не дали. Только он со своим закадычным дружком Миколой Бойко выбрал удобную позицию и они уже поч­ти окопались, как от сквозняка громко бухнула входная дверь, зазвенели ключи, послышались голоса. «Клавдия вернулась с ветеранской отоварки», - нехотя вы­бираясь из уже опутавшей его дрёмы, подумал Иван Захарович, машинально за­пихивая поглубже в диванные подушки заветную фляжку.

- Клава, ты с кем это? - слегка откашливаясь, спросил хозяин.- А сейчас увидишь. Ты там в порядке?Ивану Захаровичу по-детски не терпелось быстрее увидеть гостя, порыться

в дешёвых бумажных пакетах праздничного заказа, позубоскалить о щедрости государства, выдавшего ему от этих щедрот своих унизительную подачку, но при постороннем, да ещё, может быть, незнакомом, человеке он не хотел ползать по комнате на своих обрубках, беспомощно махая впереди себя замозоленными культями рук. Он не хотел быть «самоваром», так называли ещё во фронтовых госпиталях людей, потерявших и руки и ноги. Это было страшное и дьявольски точное в своей образности слово.

Минут через пять в комнату заглянула жена, подозрительно, как матёрая вол­чица, потянула ноздрями воздух и, со вздохом покачав головой, по-доброму улыб­нулась краешками глаз.

- Что, не удалось подбить ни одного танка, солдат?- Да не успел, товарищ главнокомандующий.- С танком, может, и не успел, а наркомовские, чую, перед боем принял...- Так святое же дело, на верную смерть с Николкой пошли. Клава, ты совсем

мне голову задурила. - Захарович в нетерпении боднул перед собой воздух. - Так кто с тобой пришёл? Чего душу-то томишь?

- Я это, Иван, - отодвигая в сторону крупную Клавдию Константиновну, про­тиснулся в комнату худощавый старик в старом, вылинявшем офицерском кителе с затёртыми пластмассовыми орденскими планками, - принимай пополнение из соседней дивизии. - И, приволакивая правую ногу, он, широко распахнув руки,

Самовар 87

двинулся к дивану. В левой руке, словно граната, угрожающе поблёскивала мато­вым стеклом литровая бутылка водки.

- Ох, Пётр Данилович, сейчас и вмажем по неприятелю, - всплеснул культяш- ками Иван, - не дай только главкому снаряд обезвредить!

Предупреждение друга запоздало, и Клавдия без особого труда выдернула опасный предмет из опрометчиво поднятой руки.

- Прости, друг, - обняв Ивана и присаживаясь на диван, виновато произнёс гость, - рановато я, видать, гранату достал, погодить слегка надо было.

- Вот окаянные, я вам погожу! И где ты её, такую здоровенную, спрятать-то умудрился? Вроде как в лифте всего обтискала, чуяла же, что не пустой идёшь.

- Клавочка, батальонную разведку не обшаришь, потаённые места имеем...- Не, Клав, так нечестно, боевые соседи встретились, ты же знаешь - я из семь­

десят третьей, а он из сто второй д и ви зи и .- Бойцы, вы мне мозги-то не лечите, не первый раз встречаетесь. Всё получите

в своё время. Да и меня, как боевую подругу и сестру милосердия, в свой тесный круг, надеюсь, примете?

- Ты уж нас не обижай, товарищ главнокомандующий, - вытянулся в струнку Пётр Данилович, - мы всегда готовы выполнить любой приказ. Может, чего надо помочь на кухне?

- Нетушки, сидите уж, вспоминайте минувшие дни, сама управлюсь!Не успела ещё Клавдия Константиновна выйти из комнаты, как Пётр заговор­

щически подмигнул другу, мол, не кисни, отвлекающий манёвр прошёл удачно, а что надо, всё со мной. Убедившись, что женщина занялась своими делами, му­жики по паре раз приложились к плоской стеклянной бутылке коньяка, извлечён­ной Петром из правой штанины.

- Ну ты и даёшь, разведчик, а я-то думаю, чего он правую ногу приволакивает, вот уж затейник.

Пока коньяк с трудом проталкивался по изношенным за нелёгкую жизнь кро­веносным сосудам, продирался сквозь холестериновые бляшки к мозгу, старые солдаты, казалось, в ожидании чего-то, молчали. Первым из этого оцепенения выкарабкался гость.

- Сдаю я, Ваня, потихоньку. Вот выпил и сижу, слушаю, затрепещет сердчиш­ко или нет. Иной раз думаю, всё, Пётр, отпил ты своё и забудь, а распсихуюсь - никакие лекарства не помогают, рюмку, вторую пропустишь и успокоишься. От­ляжет от сердца.

- Не горюй, думаешь, ты один такой, хрен там! У меня то же самое. Вон кино про то, как американцы войну выиграли, посмотрел, так час по телефону буй­ствовал. Справедливости всё искал, думал, коньки отброшу, а хлебнул из фляж­ки - полегчало. Главное, не переусердствовать. Я другого, Петь, боюсь - одному остаться. Не знаю, есть он, этот Бог, нет ли его, но проснусь ночью и молюсь, как умею, чтобы меня первым забрал. Куда мне без Клавдии?

Глотнули ещё из горлышка. Помолчали каждый о своём.Печальные глаза ветеранов - кто их видит, кто замечает, кто спросит, отчего

они такие? В большинстве своём живые трупы, радующиеся бесплатным дешё­вым лекарствам да с обидой и злостью считающие скудные копейки пенсий в ло­мящихся от товаров супермаркетах. Слава богу, если у них есть дети и внуки,

88 Валерий Казаков

ну а если они одиноки, то к печали во взгляде прирастает дикая тоска, а подчас и голодный блеск. Голодный блеск в глазах солдата-победителя - вот высшая степень нашей с вами «благодарности» тем, кому мы обязаны своей жизнью и до­статком ...

Но старые солдаты об этом не думали, они молчали о своём прошлом, где мо­лодыми и сильными, с ногами и руками, воевали и свято верили в красивую и сы­тую жизнь после победы. А может, они молчали о чём-то другом, личном. Велика и неизведана тайна молчания, в её тишине порой за доли мгновений промелькнёт вся жизнь, и ты, опешивший и опустошённый, едва успеешь вскрикнуть, а жизнь длиной в десятки лет уже пролетела мимо, и серая пустота в своём извечном мол­чании пристально, с немым укором смотрит в твои глаза: ну что тебе ещё надо? Не задерживайся, проходи, прохожий.

Клавдия Константиновна уже активно накрывала на стол, звенела металлом и стеклом, искоса поглядывая на молчащих друзей.

- Эй, соседние дивизии, вы тут, часом, без меня не переругались?- Да что ты, мать, если нас фашист не разлучил да Советы не скурвили, чего

уж нам на старости ругаться? Так, о своём молчим.Я вот о чём, Петя, думаю, - обернулся Иван к другу, - оборзели эти американ­

цы. Мало того, что сегодня в моём доме хозяйничают и всем заправляют, так они ещё, сукины дети, и моё прошлое норовят под себя перекроить. И складно у них всё это получается, даже красиво. Вон вчера соседский малой с одноклассниками приходил поздравлять с Победой. Поглазели они на меня, многие, вижу, в брез­гливости мордашки воротят. Да и правильно, оно ведь без привычки на таких как я смотреть неприятно.

Порассказывал я им, как умел, про войну. Я им про Курск и Сталинград, а у них глаза по ореху. Я про освобождение Белоруссии, про бои в Прибалтике - реакция та же. Спрашиваю, а вы что про войну знаете? Лучше бы и не спрашивал. Пред­ставляешь, никто из них нашу войну Великой Отечественной не назвал. Все - «вторая мировая», «вторая мировая», а отечественная - это, говорят, восемьсот двенадцатого года с Наполеоном. Ну и пошло, «Перл-Харбор», «Ленд-лиз», вы­садка в Нормандии, союзники, второй фронт, жертвы Х олокоста.

- Да не раскручивайся ты, - похлопал его по плечу Пётр, - я в школы часто хожу. Здесь не в детях дело. Хорошо, что ты их учебника по истории не видел, это как раз там про «Ленд-лиз» больше написано, чем про Сталинградскую б и т в у .

- Ну, а я что говорю? Лижем одно место американцам за их кредиты, уже ни­чего святого не осталось! Скоро с Кремля звёзды поснимают, на их место орлов посадят, а в пересменок, наверное, чтобы место не пустовало, временно повесят рекламу «кока-колы». Ты про такое слышал?

- Уж это точно ерунда чистой воды, а про американцев ты, должно быть, прав. Чем больше про всё это думаю, тем, ты не поверишь, немцы ближе, роднее, что ли, становятся.

- Ох и нехреновую ты себе родню вы и ск ал .- Родню не родню, а, почитай, три с лишним года я их, а они меня как могли

дубасили. Между нами столько крови, столько смертей! Сколько раз я с себя их кровь смывал, а они, сколько с себя нашей смыли... Непросто всё, Иван.

Самовар 89

- Ты смотри, куда загнул, чертяка, мне этого и в голову не приходило. Дей­ствительно, что-то в этом есть. И они, и мы за идеи погибали, неважно за какие, но за идеи, это точно!

- Врагами мы были, а враги заклятые порой роднее братьев. Вот и получается, с немцами мы кровные враги, а с американцами соучастники...

- Не понял, какие соучастники?- Соучастники преступления перед человечеством. Мы же не осудили и не

предотвратили сумасбродства наших союзников, разбомбивших мирные Нагаса­ки и Хиросиму. Чем это лучше Бухенвальда? Чем не японский Холокост? Значит, соучастники мы. Прав ты, под америкашек ещё вон когда ложиться стали.

- Солдаты, не нравятся мне сегодня ваши разговоры. Ерунду какую-то несёте! Давайте-ка к столу, а будете перечить, лишу наркомовских, - и Клавдия демон­стративно протянула руку к принесённой Петром бутылке.

Главкому никто перечить не стал.Обедали без энтузиазма. Разговор как-то не клеился, петлял, как разбитая

фронтовая дорога, а иногда и вовсе застревал в вязком молчании, нарушаемом лишь стуком вилок и посуды. За окном млела от первой в этом году жары вечно куда-то спешащая Москва. Странная троица сидела на краю жизни. Каждый из них думал о своём и страшился смерти.

П розА

Аркадий КУЗЬМИН

Аркадий Алексеевич Кузьмин родился 19 марта 1929 года под Рж евом в крестьянской семье. С 14-ти лет участвовал в Великой Отечественной войне (2-й Белорусский фронт). Затем ещё служил на флоте с сентября 1949 года по м ай 1953 года. В 1960 году закончил М З П И и работал художником-гра- фиком в издательствах: издано свыше 3 50 его открыток, конвертов. Д о 1975 года являлся заместителем директора издательства «Художник РС Ф С Р». Публиковался в периодике.

Живет в Санкт-Петербурге.

КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ

Вы г о в о р

В августе сорок первого, когда приближался к нам фронт, мне, мальчишке двенадцатилетнему, пасти после телят пришлось уже ограниченное число свиней, включая двух раскормленных хряков: вслед за перегоном на восток коровьего стада (вместе с молодняком) стали переправлять туда и свиней, особенно свино­маток с поросятами. Дело сложное. Отогнав часть свиней в следующий овраго- вый изгиб с уже и здесь, среди кустов, безобразно, до жирной черноты изрытым крепкими поросячьими рылами травяным покровом, я из-за пожухло зеленевше­го, с желтушными лютиками, пригорка наблюдал, как подъехали к свинарнику на грузовике и на подводах мужики и военные. Они начали грузить животных. Неизвестно, что при этом случилось; однако внезапный отчаяннейший (будто резали) поросячий визг прозвенел в ушах тревогой. И, как по команде, оба борова мои, обычно ленивые, медлительные, разом хрюкнули, взвизгнули, завели мото­ры и стремительными белыми ракетами на коротких ножках ринулись на визг, пронзая чахлые кусты и крапивник. Я бежал за ними. Я кричал на них, щелкая по-пастушечьи кнутом. Но разве можно было их сдержать, когда их подруги по- росихи взывали так о помощи? Я только видел, к полному ужасу, что врассыпную кинулись все мужики, и испугался того, что свиньи в бешенстве могли покалечить кого-нибудь... По моей ошибке...

Короткие рассказы 91

Примчался я к свинарнику - запыхавшийся до черноты в глазах. Тяжело дыша, проговорил:

- У-у, негодники! Получите у меня сейчас!..И уже прорвалось: давай мужики - больше они, не военные, те люди тактич­

ные - песочить меня, растерянного, со всех сторон за то, что срывал им дело по погрузке свиноматок. Опять нужно браться сызнова. Ведь говорили же тебе, Ан­дрей: отгони подальше...

- Да и так был вон аж где, - сокрушался я противно лепечущим голоском...- И что же, мужики, напали на него? - вступилась, защищая меня, подошедшая

тетя Мария. - Сами ж вы тут сыпанули прочь, словно яблочки наливные, покати­лись, а взрослые ведь.. А с мальчонки спрашиваете теперь мужество... Видать, так умеючи грузили, миленькие...

Мужики постихли. Она всегда говорила дельно. Не робела ни перед кем.И я был спасен.

Чу д е с а н а п е с к е

Шел по песчаной с колючками косе, выжженной солнцем. Вдруг из-под самых ног юркнула маленькая ящерица и, проворно отбежав, вмиг замерла, затаилась в выемке у блеклого листочка - прелестная, в коричнево-сером узоре: так ма­скируясь, слилась с местностью. И уже не двигалась ничуть, пока, став в наклон над ней и любуясь ее красотой, срисовывал ее. Она точно привычно позировала мне, понимая, насколько это важно для спасения. А вскоре - только отпустил ее - метнулась мимо и вторая такая ж красавица. Как лишнее свидетельство местных чудес, открытых для всех внимательных к ним людей.

Здесь, на равнинном полуострове, ветер переменчивый гулял, сгонял туда-сю­да песок. Но трава близ моря глубоко цеплялась корнями и побегами за землю, поджималась к ней, переплеталась и оттого, задерживая под собой песок, помога­ла выстоять и прочей всякой жизни в этой сурово оголенной зоне. Кстати, редкие растения были удивительны по форме и краскам. Они уживались друг с другом, располагаясь, как деревья в лесу, в несколько ярусов. Топорщились во все сторо­ны стрельчатые и пластинчатые - со шляпками и метелками; пониже кустились, вились с овальными листочками, с желтыми и малиновыми цветками; торчали, будто кактусы, вырезные листья с колючими шипами; расходились звездочкой язычки зеленые; стлались понизу отростки «заячьей капусты», чьи бутончики- капли серо-зеленых лепестков напоминали розочки; иные росли сбоку больших или попросту лежа - побегами от старых рыжих стволов. Эти растения застилал песок сыпучий, однако они вновь и вновь пробивались наверх, зеленели роем язычков, цвели повсюду. То стыдливо-бледно, то ярко рдеющей капелькой как знаком вечного торжества и приглашения к нему.

Кто ж все приспособил для такого выживания травянистых островков и кущ, спасительных также для множества населяющих их живых существ - насекомых?

Вот зеленовато-желтоватый кузнечик усиленно работал ножками - всплески­вал пыль фонтанчиком. Момент - и он уже зарылся в песок полностью!

А его собрат, привстав, согнул и очень проворно - буквально в минуту - сже­вал сочную травинку величиной с себя. Вот оса (коричневый фрак и синеватая,

92 Аркадий Кузьмин

в черную полоску спинка) тоже рыла - гребла передними ножками - песчаную норку возле розеток «заячьей капусты». Неспешно полз красно-черный клоп- солдатик (глаза навыкате); рядом следовал пего-пестрый жук с усами-антеннами, очень цепкий из-за особого устройства ног - с обхватом, подобным клещам.

Пчелы висли на цветках. И белая бабочка пропорхала, что балеринка, бес­плотным призраком. Голубая стрекозка, залетев, села на стебелек стоячий. Ветер качал его, но не смог сдуть ее: она, обхватив растение лапками, словно прилипла к нему; лишь раздувались ее прозрачные крылышки, блестя, и она покачивалась на качелях. Что еще?

Да вот и «божья коровка», это красная пятнашка, любимица детей, ткнулась с лету в мою руку. Ну, поползала-поползала она по пальцам. Верно, заблудилась или просто надоело ей крутиться попусту, отчего она меня внезапно укусила: де­скать, лучше помоги попасть куда мне следует, не гневи меня... Хотел спустить ее на зелень, да она, быстрее распустив надкрылок и слюду крылышек, стрельнула прочь шажка на три. Попала на вилок какой-то. Дальше поползла искать при­ключения в своей Большой Вселенной, где чувствовала и считала себя полной хозяйкой.

Между тем великая беда надвигалась: пьяный тракторист уж гнал сюда колес­ный трактор. Он ополоумел. Преодолев канаву и чуть не завалив набок свою ма­шину, он геройскими рывками промчал прямиком на пляж, пропахал прибрежную полосу колесами. Затем, лихо поколесив у самой воды (люди разбегались), вновь зигзагами, кромсая отмель, вывернул свое чудовище на дорогу и умчался. Сколь­ко же он раздавил и погубил всего живого оттого, что выпил водки и в его руках оказалась техника! Не помогла даже и метровой глубины та канава, которую про­рыл совхоз траншейным плугом для того, чтобы избавиться от автомобильных наездов к морю неместных любителей купанья.

Выходит, мы страшней, ужасней доисторических динозавров не только для му­равья и бабочки. С сызмальства делим природу на полезную или неполезную для нас с точки зрения пригодности ископаемых, животных, птиц, насекомых, рас­тений. И ради одной прихоти, бессмысленного наслаждения, желания губим, да­вим, топчем все, что бегает, летает, плавает, ползает у нас под ногами или просто растет, лежит, - наслаждаемся и самоутверждаемся силой сокрушительной. Нет, ничего не останется после нас. А чтобы осталась жизнь в природе, в том числе и на песке этого полуострова, нужно каждому научиться видеть заповедную зону повсеместно, где живешь и ходишь, буквально под ногами у себя, чтобы случайно не раздавить какую-нибудь букашку. Нет же ничего проще этого.

Ту ч а у п а л а

Днем парило. И сердцу было тяжело. Но вот полнеба охватила синева, гром пророкотал. Потом еще, еще - все явственней, сильней, грозней. Молнии блес­нули. Шлепнулись первые дождины. Подуло. И следом ливень налетел стеной. И в серой пелене его прорезались вспышки желтые. Гром раскатывался с треском оглушительным.

Я пережидал ненастье под навесом. И тут вспомнилось мне похожее из дет­ства. Тогда, после грозы, сестра мне сказала, что на соседнее село туча упала.

Короткие рассказы 93

- Разве тучи падают? - удивился я. - Это ж испарения от земли и воды, из них образуются облака. - Не поверил ей, а сам засомневался: - Ну и что, избы при­давило? Ты сама-то видела?

- Не видела. Но, говорят, она что-то там наделала...Очень скоро тот край неба, принесший дождь, урчание грома вместе с взбле­

ском молнии, удалился прочь. Все стихло - не было ни единого дуновения ветер­ка. Все под солнцем заблестело. И от сердца отступила боль.

Однако мысли об упавшей туче не давали мне покоя.Насколько ж мы, люди, связаны с природой и вместе с тем слабы и уязвимы,

оторвавшись вконец от нее; мы забыли язык взаимодействия с природным (косми­ческим) и животным миром и чаще исходим в своих рассуждениях и в скорых ре­шениях из собственных умозаключений, когда в нас главенствует лишь скрытый апломб: мы - не животные и не какие-то там козявки - все видим, знаем, умеем и можем. У нас точная технология. Оттого-то - по нашей вине - нынче кислотные и радиоактивные тучи сыплют отраву на Землю, растут ядовитые грибы, рожда­ются мутанты, нельзя пить воду из источников и купаться в естественных водо­емах, уменьшается слой озона над планетой.

А мы все гордимся мнимыми достижениями. Так и не заметим, как изменится климат, исчезнут в океанах и морях острова, многие животные и как исчезнем мы сами в наших городах, в которых укрывались от природы.

Шр а м

Густо разросшийся парк в излучине горной речушки. Май. Буйно цвела бе­лым цветом акация, пахло медом; неистово пели, насвистывали птицы. Стоявший возле скульптуры медведицы с тремя медвежатами плотный мужчина в темных очках и гражданском костюме с орденской колодкой на груди спросил:

- Сколько вашей девочке?- Два с небольшим, - ответили ему.- Моему внучку год и восемь. Только б она не упала, смотрите.- Не без синяков, конечно. Коленки все посбиты. Любит карабкаться везде.- Ну, даже взрослый не застрахован от этого. Вон я больше недели пролежал

здесь в госпитале, лишь приехал из Одессы. Вон отметины остались. - Показал на высокий лоб. - Упал так.

- Что это - теперь?- Да, отдыхая тут, в санатории. И под глазом шрам небольшой. Так что вы­

нужден пока в очках ходить...- Как же?..- Шел в столовую да на что-то загляделся и вот оступился. А говорят, береже­

ного и бог бережет. Всю войну прошел на фронте, туда и обратно, ни единой ца­рапинки не было. Никогда, значит, и в госпиталях не лежал, а тут, представляете, буквально на ровном месте... Споткнулся...

- Ну, здесь дорожки и среди камней, ступеньки есть... Не мудрено...- Все это ничего. Только б не было больше тех ужасных ступенек войны. Для

них, подрастающих. Ой, поддержите-ка ее!Так поговорили.

По эз иЯ

Любовь БЕРЗИНА

Любовь Александровна Берзина родилась 2 9 декабря 1959 года в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. В 197 7 -19 86 годах активно участво­вала в работе университетской литературной студии «Луч» под руководством И.Л. Волгина. Первая публикация - в 1979 году в журнале «Сельская м о­лодежь». Печаталась в периодических изданиях и альманахах «День поэ­зии», «Поэзия», «Истоки», «Тёплый стан», «Московский вестник», «Родная Ладога», «Черновик», «Новое русское слово» (Нью -Йорк), «Час России» и других. Автор трех сборников стихотворений (1992, 1998, 2 00 8 гг.). Работает спортивным журналистом. Живёт в Москве.

В багровых отблесках заката* * *

Силуэты заснеженных станций, Запорошенный профиль полей Убегают, не просят остаться И твердят: «Не жалей, не жалей».

За немытым окошком вагона Из-под ног уплывает земля,И кладут мне земные поклоны Тополя, тополя, тополя.

И пускай меня поезд уносит Мимо, мимо, в метельный туман, Сердце слиться с Отчизною просит После всех экзотических стран.

Чтобы избы медовые очи,Словно в кружево, прятали в снег, Чтоб здоровался так, между прочим Незнакомый совсем человек,

Чтоб в бездонных колодцах не стыла Ледяная густая вода,Чтобы верной тропою водила Над чернеющим лесом звезда,

Чтобы купол с крестом золоченым Путеводный ночами не гас И в медвежьих углах потаенных Кто-то тихо молился о нас.

В багровых отблесках заката 95В КВАРТИРЕ БЛОКА

На лестнице темно и сыро.Взбегу наверх, под потолок,И встану у окна квартиры,Где умер Александр Блок.

Внизу вздыхает ветер тяжко,Гудки портовые слышны,Река с названьем странным Пряжка Изнемогает от волны.

Над набережной сетью белой Полощется осенний снег,На ветер навалясь всем телом, Бредёт какой-то человек.

И так же, так же одиноко,Как окна брошенных квартир, Глазами Александра Блока Увижу побледневший мир.

Паршивая бежит собака,Шаги матросов широки,Блестят, как молнии, из мрака Красноармейские штыки.

И шапок островерхих пики Стремятся ввысь, где Бога нет,Петр у Исакия, великий,Лицом вонзается в рассвет.

А рядом грязные, живые,В шинелях серого сукна,Прут мужики со всей России,Не видя Блока у окна.

Ему вчерашний друг холёный Не подал давеча руки За то, что Иисус с иконы Шел там, где эти мужики.

В багровых отблесках заката Блок смотрит - взгляд его тяжёл! - Вся музыка ушла куда-то,А он замены не нашел.

И с маскою лица железной,Как он, о многом промолчу,Над революционной бездной Гася сознания свечу.

Мы в русской печке с мамою легли.Так пахло лугом и кололось сено!Душа отогревалась постепенно,И семь потов, как семь грехов, сошли.

Как печь нас грела, даже просто жгла...А мы внутри, счастливые, смеялись,И снова жарким потом обливались,От скверны очищаясь и от зла.

Сияли бревна золотом в сенях,И печь дышала жарко телом белым,И я бралась за веник неумело,А мама молодела на глазах.

Из чрева печи легкие как пух Мы вышли, оставляя грязь и хвори.За чаем, в задушевном разговоре Избы смолистый мы вдыхали дух.

Окно двурогий месяц сторожил,Дом освещенный обступала ночь.Мы здесь у русской печки - мать и дочь - На весь остаток жизни взяли сил.

***

Над деревней, что в полях видна едва, Приподнялась золотая голова.

Баба по воду отправилась с утра - Расплескала, глядя в небо, полведра.

Золотой пророс над крышами шелом,Своим светом озаряет каждый дом.

А над ним - нечастый гость для этих мест - Разгорелся нестерпимым светом крест.

Ходит, глаз не поднимая, голытьба,Но не крестит тяжелеющего лба.

И помолится, склоняясь до земли,За безбожников, что в церковь не пришли.

А над нею крест горит, летит листва И сияет золотая голова.

Лишь старуха у разрушенных ворот «Спаси, Господи!», - прошепчет и вздохнёт.

И пойдёт она по крестному лучу,И затеплит воску ярого свечу,

96 Любовь Берзина

***

Меня сожрали коридоры,Как паутина, оплели.Они ползут в поля и горыВдоль всей земли, вдоль всей земли.

О мир без света и растений,И без погодных перемен,Где только тени, только тени, Шатаясь, бродят возле стен.

Где лица холодны и немы,Но каждый укусить готов.О коридорные системы Больших и малых городов,

Как пылесос, с напором грубым Меня в себя всосали вы,Но ваши каменные трубы Не знают листьев и травы.

И растекаясь утром вешним По вашим внутренностям, я Люблю всего сильнее бреши В деревья,небо и поля.

Как узнику - отрадой зренья, Иконою - квадрат окна.Я вся дрожу от нетерпенья,Когда мне улица видна.

Там сквозь асфальт и стен махины, В короне птичьих голосов,Растут берёзы и осины Лазутчиками из лесов.

Когда ж меня, домов изгоя,Меня, рабыню колеса,Снесёт асфальтовой волною И бросит в ближние леса?

Прекрасно красное вино,Что тёплым током в горло льётся, Но на губах горчит оно И терпкий привкус остаётся.

Кровь виноградная, зачем Ты так горишь, горишь в стакане, Чтоб раствориться насовсем Во мне, как будто в океане?

Чтоб каждый выпитый глоток Окрашивал нездешним светом Кинжал реки, реки песок Под небом, солнцем разогретым.

Чтоб страсть проснулась невпопад И сутками мгновенье длилось, Цвёл друга васильковый взгляд И зеркало реки дымилось.

Чтоб чистая вина струя В груди играла жизнью новой И крепко слилась кровь моя С той, виноградною, бордовой.

Прильну, как белая ромашка,К ногам, бегущим босиком.Я быть хочу твоей рубашкой И шейным вышитым платком.

Все тщится и взлететь не может Густых бровей твоих чета.Я быть хочу твоею кожей,Чтоб не расстаться никогда.

Как свет луны, твой взор струится,И я ловлю его полет.Пусть сквозь меня, как сквозь ресницы, Он утром солнечным пройдет.

Какая б ни была эпоха - Пусть дух мой нищ и облик груб, - Замру твоим последним вздохом На страждущей пустыне губ.

В багровых отблесках заката 97

***

Мне холод медленной змеёю Ползёт, ползёт за воротник. Подсолнух солнца желтизною Поблек и головой поник.

Под ветром роща закипает То золотом, то серебром,И птицы хлопьями взлетают,Как клочья пепла, над костром.

Ложатся тучи, словно тени,На неба синее стекло,И у берёз дрожат колени - К ним столько золота стекло! -

Они все в жемчугах и злате - Но сердце чувствует беду! - Подует ветер злой некстати, Красу срывая на ходу.

Всё меньше красок, меньше света, И яркости, и синевы,Их ветви голые, раздеты, Застыли, сморщились, увы!

Их птицы бросили, отпели,Нет ни богатств, ни красоты - Стоят, живые еле-еле,В суровом блеске нищеты.

Душа, как камень, затвердела На дне расслабленного тела.

Холодной рыбою уснула Средь моря грохота и гула.

Змеёю подколодной стала - Оглохла, сгинула, пропала.

Улиткой в панцире застыла,Чтоб вражья не пробралась сила.

А после - птицею взлетела, Взглянув на брошенное тело.

БАЛАГАН

Я иду не в церковь, а в балаган,Потому что дух мой от воли пьян,Потому что память моя пуста,Потому что нету на мне креста.

Долгорукий сидит на своём коне,На Москву перстом указует мне,Под ногами земля восстаёт горбом,Словно сахарный, рушится белый дом.

В него танки бьют, он горит в огне,Вот какой спектакль покажут мне,Будут пули, как пчёлы, вокруг летать, Будем мы, актёры, в нём роль играть.

Вот, подбитый взрывом, упал сосед.Ты вернулся с пивом - а дома нет!Ты в метро спустился - там дым стоит, Сел в машину - всмятку лежишь, разбит!

Не от слёз на асфальте белеет соль.Вот в какой я пьесе играю роль.Не в лесу, не в поле мне подвиг дан,А цветастый города балаган.

Где театр играет, а рядом - морг,Где любая вещь, как и жизнь, - на торг, Где дробятся в зеркале сотен лбов Золотые яблоки куполов.

И в солнечных лучах пропала, Как будто бы и не бывало.

ПоэзиЯ

! \ ' \ Татьяна ЖИТКОВА

Татьяна Житкова родилась в России, в г. Ярославле. Закончила Ярослав­ский педагогический институт имени К .Д . Ушинского, физико-математический факультет. Поэт, публицист, редактор, переводчик. Автор трех поэтических сборников. Публикуется в журналах, антологиях, альманахах, в международ­ных изданиях, ка к на русском, так и на иностранных языках. Член Славян­ской литературной и художественной академии, Союза писателей России, вице-президент М АПП. Живёт в Риге.

Войди в мой дом

Я заблудилась в жаркой той Москве И на мосту стояла Патриаршем.И солнце било метко, колко, страшно По людям, водам, зданьям и листве.

И в этом буйстве света и огняВдруг чей-то Лик взошёл над колокольней,И стало вмиг легко в Первопрестольной,И на Руси, и в сердце у меня.

Я долго шла, теряя счёт страниц Каких-то улиц, удушавших зноем...И только в храмах каменно спокойных Дышала жизнь и возносилась ввысь.

Войди в мой дом 99* * *

В ночной тиши всё слышится легко И дом окутан мягкими тенями.Но вот уже меняет полотноНебесный Мастер в предрассветной раме.

На окоём ложится свет зари,В игре огня являя миру утро.Он ярым солнцем красит янтари,Морские волны - нежным перламутром.

Теперь туман от сумрачных болот Истёк к реке и стал молочно-мглистым, Неверно всё, нечётко, и плывёт В тумане дом, берёза и калитка.

И трели птиц, встречающих восход, Вплетаются в картину лёгким ветром.И запахи проснувшихся цветов Усиливают магию рассвета.

Взлетает кисть - божественный мазок Кладёт прохладу утра в довершенье И тянет вверх таинственный росток, Свершающий молитву превращенья.

***

Душа взлетела, крыльями обняв Частицу света, Существо иное,Что льёт лучи, склонившись над тобою, Незримым солнцем в зримой жизни став.

И не сжигает, не разъемлет плоть, Тончайшей тканью обвивая нервы.Кто был вторым, тот завтра станет первым Уйти с Земли и Там родиться вновь.

Молча жду октября,Когда съедутся в гости друзья,Когда будем сердцами Касаться прекрасных созвучий. Молча жду октября,И неспешными станут слова,И грехи отлетят,Как ненужные тёмные тучи.

В каждом взгляде - огонь,В каждом сердце - невидимый свет.И тропинка сквозь память Проложит свой путь одинокий.Так торопится ночь Пробудить запоздалый рассвет,Когда в небе луна Потемнела от грусти глубокой.

Грусть теперь ни к чему,Только радость от встречи - до звёзд, Словно бисер сверкает На бледно-сиреневой ткани.Только ищет душа В этом мире невидимый холст,На который онаСвой таинственный отблеск бросает.

«Войди в Мой Дом, - промолвит Существо, - Возьми что есть - пространство, время, космос И будь творцом, читай по рунам звёздным,Как претворить земное естество.

Когда твой взор пронзит мираж глубин,Когда твой разум успокоит воля,Когда твой дух - непобедимый воин - Пребудет со Вселенною един, -

Зальётся сердце волнами огня,Цветами радуг засверкают центры И ты поймёшь - лишь только то бесценно,Что беспредельно в тайне бытия».

ЛЕТО

Исцеляло утро светом, Утомлял и нежил полдень, Вечер в узелок заветный Лучик солнечный продёрнул. Воздух пах стихами, мятой, Грезил тучкой громовою.А по горочке покатой Кони двинулись в ночное.

100 Татьяна Житкова

***

Пять минут до зимы.Завоёван осеннею хлябью И зашит, как камзол, Надоедливым сизым дождём Старый мокрый квартал С золотой листопадною прядью - Между «было вчера»,Между «будет когда-то потом».

Сильный ветер с реки Пригибает прохожих всё ниже, Холод вьётся вокруг Незастёгнутых лёгких пальто.Он ещё не царит И пока молодецки подвижен, Полирует гранит И над башнями кружит легко.

Пять минут до зимы.Мы ласкаем глазами всё чаще Исчезающий цвет С полуголых озябших ветвей, Понимая, что жизнь Точно так же, светло и изящно, Может кончить свой бег, Оставляя незапертой дверь.

Мы пришли не навек,Мы как листья летим, проявляяСердца стук в тишинеНад исписанным белым листом.Но кто знает, кто ТамНам последнюю ноту сыграет,И кто знает, кто здесьНас помянет «когда-то потом».

8ЛЭТЛ МАША БЕЬ ЕЮКЕ

Я что-то стремилась понять И будто хотела услышать,Как прошлую жизнь разгадать По древним краснеющим крышам.

Мерцали вдали образа И пели неявленным звуком,И чьи-то родные Глаза Скрывал возносящийся купол...

Между чёрным и белым, Между небом и адом Наши души и нервы,Как в дыму канонады.

Бег за счастьем - не слышен, Бег за смыслом - не виден, Может, кто-то и выжил,Но остался невидим.

Между чёрным и белым, Между небом и адом Мы живём и не верим В то, что верить так надо.

Наши души - в полёте,Наши нервы - в разрыве.Мы забыли: на взлёте Нам пророчили крылья.

Нам сказали: вы - боги, Оказалось - не люди.Так малы и убоги Наши мысли и судьбы...

Наши мысли - снаряды, Наши судьбы - страданье, Мы изгоями стали На краю мирозданья...

Моя душа летала где-то здесь,Ещё метались гончие по следу,Снег заметал замёрзшую карету И горе поднималось до небес.

Листала ночь листы календаря, Сжималось время всё тесней и жёстче, Но сквозь метель сияли Божьи Очи,С небесного взывали алтаря.

Вновь вышел срок, и Ангел вострубил, Последний Ангел, долго ждавший чуда... Но где Герой, там жди всегда Иуду,За ним - костёр или мороз могил.

ПрозА

щ тРадЯ /А 1Михаил КУЛЕШ

Михаил Иванович Кулеш родился в 1956 году в деревне Полкотичи И ва­новского района Брестской области. Окончил филфак БГУ. Работал в шко­лах и профтехучилищах преподавателем, завучем, директором. Трудился в других отраслях народного хозяйства. Автор трех книг стихов. Член Союза писателей Беларуси. Живет в Бресте.

РАССКАЗЫ

По д е л ю с ь с в о и м г о р е м

Умер мой лучший друг. Сильный, умный, жизнерадостный был, но, неожидан­но для всех, вдруг заболел и умер.

Последние годы мы особенно близко сошлись с ним. Ежедневно находили вре­мя позвонить друг другу, зайти на часок-другой, обсудить дела текущие, вспом­нить молодость.

Однажды он зашел ко мне после работы, как всегда заполнив своим неповтори­мым басом и кипучей энергией всю квартиру. В это время у меня гостила внучка, пятилетняя Вика, непоседа и озорница. При виде незнакомца, здоровенного дядь­ки с усами и в очках, поначалу недоверчиво, на всякий случай, отступила в угол. Но когда он с улыбкой протянул ей руку и сказал: «Давай знакомиться! Меня зовут дедушка Сева, а как зовут тебя?», - хлопнула своей маленькой ручонкой по его большой и сильной ладони и совсем по-взрослому произнесла: «Вика...»

Он умел расположить к себе ребенка. Он разговаривал с ней как взрослый со взрослым, и она, почувствовав свою значимость, с важным видом показала ему все свои куклы и любимые игрушки.

И когда гость засобирался уходить, она, совсем освоившись, спросила: «Когда ты к нам еще придешь?»

Возмущенная такой бесцеремонностью, ее мама сделала ей замечание: взрос­лым нужно говорить не «ты», а «вы». И тогда он очень умело разрядил обстанов­

102 Михаил Кулеш

ку: «Все правильно, друзей всегда называют только на «ты», а не на «вы», а мы ведь с тобой друзья, правда, Вичка?»

Вечером после похорон внучка позвонила своей подружке Арине. То, что мы услышали, потрясло нас всех. И до сих пор воспоминание об этом вызывает сле­зы. Она сказала: «Арина, я хочу поделиться с тобой своим горем: умер мой друг, дедушка Сева!»

И - заплакала...

Пр и т ч а

Покойный отец мой при жизни был замечательным рассказчиком. Речь его изобиловала забавными шутками-прибаутками, меткими народными метафорами и эпитетами. Знал он великое множество мудрых, поучительных историй и притч, одну из которых, как будто между прочим, рассказал мне как-то накануне моей свадьбы.

Вот она.Много лет тому назад на краю небольшой полесской деревушки жил-был охот­

ник со своей молодой женой. Она занималась домашним хозяйством: копалась в огороде, смотрела за скотиной, стирала да готовила пищу. А он целыми днями бродил по лесу, охотясь на зверей и птиц.

Однажды под осень он, закинув за спину старую двустволку и котомку с едой, отвязав своих верных и преданных псов, отправился в лес. Но на этот раз охота не заладилась, и он в поисках добычи уходил все дальше и дальше в лес, пока не заметил, что уже стемнело. Так как за целый день он очень устал да и в темноте вполне мог сбиться с дороги, охотник решил переночевать в лесу.

Развел костер, настелил еловых веток и улегся поудобнее, собираясь уснуть. Но только он закрыл глаза, как вдруг лес зашумел, словно ураган пронесся по вер­хушкам деревьев. Открыв глаза, он увидел перед собой женщину в белых одеж­дах, с распущенными волосами. Она обратилась к охотнику с необычной прось­бой, и ее низкий, грудной голос гулким эхом растворялся и таял в ночной тишине:

- Дай мне огня, добрый человек. Ночи стали слишком холодными - не могу согреться. За это я наделю тебя способностью понимать язык животных и птиц. Это пригодится тебе в твоей работе, да и в жизни тоже.

- Возьми, - сказал охотник, протягивая ей горящую ветку, - грейся. И Бог с тобой - мне от тебя ничего не надо.

- Спасибо тебе, - сказала она, - но запомни, если ты кому-нибудь про меня расскажешь, то сразу же умрешь.

После этих слов она исчезла так же быстро, как и появилась.Только скрылась она из глаз, слышит вдруг охотник, как старый пес говорит

молодому: «Сегодня на наш дом нападут разбойники. Беги побыстрее домой, раз­будишь хозяйку и поможешь ей отбиться от незваных гостей».

Получив на всякий случай несколько ценных советов, молодой пес скрылся в темноте и вернулся только под утро усталый, но довольный. Он рассказал, что все обошлось благополучно, прибежал вовремя, когда грабители только подхо­дили к дому, поднял лай, хозяйка услышала, вышла с ружьем, принялась палить

Рассказы 103

в воздух - те и разбежались. Ему даже не пришлось вмешиваться. На выстрелы сбежались мужики со всей деревни, но их помощь тоже не понадобилась.

С рассветом охотник отыскал дорогу и благополучно вернулся домой.Жена встречала его на крыльце.Не задумываясь о последствиях, вместо приветствия он спросил: «Ну что, от­

билась от бандитов?»- Отбилась, собака выручила. А ты откуда про это знаешь?Поняв, что по простоте своей душевной взболтнул лишнее, охотник попытался

было уйти от ответа, сменить тему разговора, но не тут-то было - женщина стояла на своем. Очень скоро ему стало понятно, что никакие отговорки здесь не помо­гут, и он откровенно признался, что у него есть тайна, которую он рассказать не может никому, иначе сразу же умрет. Но женскому любопытству, как известно, смерть не преграда.

- Умирай, но скажи, - требовала она, - у тебя от меня никаких секретов быть не должно!

Отчаявшись, охотник сказал: «Хорошо, я тебе все расскажу, но я же после этого сразу умру. Как ты объяснишь людям в деревне, что я, здоровый мужик, ни с того ни с сего вдруг взял да помер? Иди в деревню, собери всю родню. Я при них все расскажу и умру - тогда к тебе никаких вопросов не будет».

Снедаемая любопытством, женщина наспех набросила телогрейку и со всех ног бросилась из дома, даже дверь за собой закрыть не потрудилась.

Воспользовавшись случаем, в избу с веселым кудахтаньем ввалилась дюжина кур во главе с петухом, который тут же во всю глотку заорал: ку-ка-ре-ку!

- Ты чего распелся тут?! - сказал старый пес петуху. - Скоро нашему хозяину придется расстаться с жизнью.

На это петух беззаботно ответил:- Так ему и нужно, раз он такой дурак: имеет одну жену и с той разобраться не

может. У меня вот их двенадцать, но я всегда четко знаю, когда которой сказать правду, когда неправду, когда лучше промолчать.

Услышав эти мудрые слова, хозяин сразу понял, что у него есть шанс. Он бы­стренько выставил на стол все, что было припасено для лучших времен, достал из «схованки» трехлитровую. И когда ничего не понимающие родственники вошли в дом, усадил их за стол и хорошенько всех угостил. Выпивали за хозяйку дома, что не испугалась грабителей и отстояла свое имущество, за здоровье да за мир и лад в доме.

Жене же он объяснил, что именно для этого и посылал ее за родственниками, а про бандитов узнал от охотников, которых встретил в лесу по дороге домой.

Так легкомысленный петух спас жизнь своему благоверному хозяину.А мне эта притча вот уже почти тридцать три года помогает благополучно со­

хранять в семье мир и порядок.

Са н ь к а

Санька ехал домой и горько плакал. Его старенький «форд», купленный по дешевке у соседа дяди Вити-афганца и перебранный по винтику собственными руками, работал надежно, четко и уверенно, наматывая километр за километром

104 Михаил Кулеш

в ловких и опытных Санькиных руках по всем известной трассе «М-1» Москва- Брест, прозванной в народе «Олимпийской».

Санька - гастарбайтер. Вот уже полтора года он работает у подмосковного частника на большегрузных машинах-фургонах, перевозя различные грузы по не­скончаемым и убитым российским дорогам. Работает вахтовым методом: месяц на работе - месяц дома. Работой своей доволен. Приятно управлять на трассе та­кой махиной, переговариваться по рации с другими водителями о том, где стоит патруль ГАИ, какая погода на маршруте, и чувствовать себя своим в почетной когорте тружеников-дальнобойщиков. Он даже песню эту: « ...дальнобойщик, во­дила, шофер...» - выучил и, когда особенно хорошо на душе, напевает ее в дороге.

Машину Санька любит как живое существо и знает ее как своих пять паль­цев. Все неполадки устраняет сам, после работы, в выходные дни, не считаясь со временем и трудностями, никогда не требуя за это дополнительной платы, хотя спокойно мог бы отдать машину на ремонт в мастерскую. Интересно ему самому во всем разобраться и сделать все своими руками.

Зарабатывает Санька неплохо: от двадцати до тридцати тысяч российских ру­блей, как повезет с рейсами. Но много денег уходит на питание, а еще больше на водку, курево и девочек. Правда, на желудке он чаще всего старается сэкономить, перебиваясь большей частью сухомяткой. Но на все остальное, особенно на водку, денег не жалеет.

С водкой у Саньки сплошные проблемы. Если курить его еще с пятого класса обучили старшие пацаны во дворе, то выпил он первый раз дома, на свой день рождения, в четырнадцать лет. Отец собственноручно налил ему рюмку и провоз­гласил тост за его, Санькино, здоровье. Ему понравилось. После этого он редко когда упускал возможность махнуть рюмку-другую в пьяной взрослой компании. А поскольку семья жила в достатке, у него всегда водились денежки на карман­ные расходы, и он чаще тратил их на сигареты и дешевое плодово-ягодное вино, которое распивал с пацанами в подъездах или за гаражами перед походами на дискотеку да и просто так, без причины. Так и втянулся.

В школе он учился плохо и, с трудом окончив восемь классов, поступил в проф­техучилище, после окончания которого устроился на станцию технического об­служивания автомобилей. Там проявил себя как способный, знающий и трудо­любивый работник. Поначалу держался, но как только понял, что его там ценят и уважают, вообразил, что ему все будет сходить с рук. Начал приходить на рабо­ту выпивши, прогуливать, и через год терпению хозяина пришел конец. Учитывая прежние Санькины заслуги, он уволил его «по собственном у.».

После этого где он только не работал, но нигде больше года не задерживался.Здесь же, на этой работе, его держит не столько заработок, сколько престиж

и сознание собственного достоинства. Поэтому ни накануне рейса, ни тем более в дороге он не пьет. Зато уже «отрывается по полной» в перерывах между рейса­ми, когда машине не требуется никакого ремонта, да когда приезжает на месяц с вахты домой.

Дома у Саньки небольшая «двушка» в микрорайоне, жена и сын Павлик, уча­щийся ПТУ, того же, кстати, которое когда-то заканчивал и он сам по специально­сти автослесарь, водитель категории «С». Вылитый Санька: выше среднего роста, спортивного телосложения, с правильными мужественными чертами лица. Такие же ровные, крепкие и такие же пожелтевшие от недорогих сигарет зубы. С той

Рассказы 105

только разницей, что у Саньки один передний отсутствует. Выбили его Саньке в пьяной драке уже давно, да так и ходит: то денег нет, то времени не хватает, то страшно к врачу идти, то просто «по фиг».

Павлик - малый быстрый и сообразительный, как и сам Санька. Так же лю­бит и понимает технику. Всем пацанам в микрорайоне постоянно чинит мопеды и мотоциклы. Не за деньги - из интереса. Разве что кто когда купит ему за это бутылку-две пива и пачку сигарет. Мать знает, что Павлик курит и употребляет спиртное, но она в его жизнь не вмешивается. Они с Санькой официально в раз­воде, и она фактически занята своей личной жизнью, не обращая внимания на ребенка.

Санька, когда приезжает домой, то пьет, то едет в деревню к родственникам и помогает там косить, пахать, заготавливать дрова. Самогонки там - сколько хочешь! И крепкая - сами гонят. Сына воспитывать не пытается: считает, что сам живет неправильно и не имеет морального права указывать сыну, как ему жить. Вот и выходит, что тот предоставлен сам себе и улице.

Отец Саньки тоже был водителем. Одним из лучших шоферов был в автоком­бинате. Много лет его портрет висел на городской Доске почета. Начальство его ценило и уважало. Новая машина приходила на предприятие - всегда ему достава­лась, квартиру трехкомнатную дали от работы в хорошем месте. В отпуск всегда летом уходил. Один раз всей семьей даже ездили на курорт к Черному морю по профсоюзной путевке.

Нередко во время каникул отец брал Саньку с собой в рейсы. Давал ему по- рулить на ровных участках дороги, объяснял и показывал, как устроен и работает автомобиль. А когда стоял в мастерских на ремонте, Санька, весь перепачканный мазутом, с деловым видом помогал ему крутить гайки. Поэтому, благодаря при­родной сообразительности, любознательности и интересу к технике, еще до по­ступления в училище Санька уже знал устройство автомобиля, неплохо водил машину, постиг многие шоферские профессиональные секреты и мог производить кое-какой несложный ремонт.

Семья жила в достатке. Зарплата у отца была высокая. А премиальные! А ко­мандировочные! А калымы!? По выходным и праздникам в их новой квартире все чаще стали собираться гости - различные родственники и друзья. Как весело умели проводить время! В игры разные играли, сценки всякие с переодеванием разыгрывали, танцевали. А пели как душевно! От выпивки и закуски столы ло­мились ...

Но, как известно, рано или поздно все хорошее когда-нибудь кончается. Отец постепенно пристрастился к спиртному и начал выпивать не только по выходным и праздникам, но и в будние дни. Калымы уходили на спиртное. Затем стал про­пивать и премиальные. Потом, когда премиальных ему больше не начисляли, перестал приносить домой и зарп л ату .

Сначала его пересадили на старую машину, которую он больше чинил, чем ездил на ней, затем перевели на работу в гараж, в итоге уволили совсем за пьянки и прогулы.

Мать долго терпела его пьяные дебоши, пыталась поддержать и помочь ему, но все оказалось бесполезным. Ей надоело с ним возиться и держать его на своей шее - и она подала на развод.

106 Михаил Кулеш

После развода его поселили на окраине города в однокомнатной квартире, которая раньше принадлежала покойным бабушке и дедушке Саньки по материн­ской линии. Сначала он перебивался тем, что собирал пустые бутылки да пускал домой собутыльников, которые, чтобы не попадаться на глаза участковому, захо­дили к нему выпить. Но с кризисом эта «халява» закончилась, и он устроился на поденку к частнику, который рассчитывался с ним за каждый день работы так, что ему хватало на хлеб, кусок колбасы и бутылку водки, которую он каждый вечер выпивал в тяжком одиночестве.

И вот к пятидесяти пяти годам, нажив язву желудка, цирроз печени и букет других болезней, отец Саньки умер в нищете и одиночестве. В пустой, заброшен­ной квартире.

Мать Саньке позвонила как раз тогда, когда он только что вернулся из рейса на базу. И хотя сам он точно не помнил, когда последний раз видел отца и разго­варивал с ним, горький ком вдруг больно сдавил ему глотку. Несмотря на то что Санька по натуре парень сильный, мужественный и вовсе не сентиментальный, он не в силах был сдержать нахлынувших горьких слез.

Он ехал домой и плакал. Плакал не потому, что ушел из жизни его самый род­ной человек, а потому, что этот самый человек так ничего хорошего в своей жизни не видел. Саньке было до боли обидно, что нечего было вспомнить, кроме сплош­ных пьянок и скандалов в доме, что его отец, когда-то такой добрый и ласковый, внимательный и заботливый, сильный и умный, отличный шофер, понимающий и любящий технику, умер в нищете, без семейного тепла, как последний бомж...

А на поминках Санька позорно напился, не помнит, с кем и за что подрался, и тупо, беспробудно пил еще всю неделю, пока не кончились деньги, заработан­ные нелегким шоферским трудом.

По эз иЯ

Владимир ШУГАЯ

Владимир Федорович Шугля родился в 1947 году в семье фронтовика. Отец и мать родом из Беларуси, после войны оказались в России. Пятый ребенок в семье. Прошел путь от ученика слесаря до крупного руководите­ля. В настоящее время является Почетным консулом Республики Беларусь в Тюмени. Член Общественной палаты Российской Федерации. Член Санкт- Петербургского городского отделения Союза писателей России, Союза писа­телей Союзного государства, Союза писателей Беларуси, автор многих книг поэзии и публицистики. Публиковался в журналах: «Новая Немига литера­турная», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Великороссъ», «Второй Петербург», «Невский альманах», «Дон», «Вертикаль. ХХ1 век», «Русский крест», «Нёман», «Белая Вежа» и др.

Забыть ли войну?..

Разрывы - волной. Сестренки в слезах... Бедой и войной Кустарник пропах.

У страхов в плену, Всё крестится м ать . Забыть ли войну?! .Е й долго не спать.

Припомнить, скорбя, Военный мотив, По-русски себя Крестом осенив.

108 Владимир Шугля

* * * * * *

Душа неотрывна от Минска... Кореличи... В небе м еж а.Скрепленная кровным единством,Парит над Отчизной душа.

.Небесные русские вежи!Рассвет, как тропинка родства,Влечет в Зазеркалье замежья - Туда, где небес синева.

Край отчий весь в душах плывущих,В горючих слезах матерей,В Сибирь отпускает идущих За странной судьбиной своей.

Крест веры нательный - подковкой Жизнь сложит в тайге вековой,И в срок - в сорок первом - с винтовкой Мой Минск защитит под Москвой.*

.В слезах закалялись надежды. Небесным полетом стрижа Летала в сибирском замежье,Кружила в Сибири душ а. * ***

Память ли?.. Памятник Слёз и боли - Хатынь! Памяти пламенем - Покаянье над ним.В воздухе ищем мы Душ сгоревших сигнал.Над пепелищами Стон стоит, как стоял. Колокол-маятник,Вечных слез пилигрим - Звоном по памяти,Горем горьким людским. Горя рубахою Эти стоны носить.Мысли как захолодь: «Нелюдь может ли жить?!» Плещется знаменем Боль лю дская. Хатынь - Родине памятник.Свет небесный над ни м .

В Сибирских дивизиях было немало белорусов.

***

Не рубцуется память - Всё врывается снами.Ордена и медали На отце засверкали.

Тут же хлюпает носом Сын соседки белёсый - Материнские слёзы .Он - войны отголосок.

Душу жалит обидой,С детской завистью слитой, Безотцовщины доля - Колея гуляй-поля.

Я ему подал руку - Он в ответ не сюсюкал:«Мой отец со мной рядом - Теперь мне быть солдатом.»

***

Над далью памяти веков Страданий дух витает,Из плача матерей и вдов Судьбе наказ давая Не предавать твоих основ, Отчизна - Русь святая.

***

Когда я слышу о войне,Отец приходит мне на память. Пока я жив - он жив во мне,Несет надежд и веры знамя.

И будто с ним я наравне Средь воя мин, среди пожарищ - Он старший друг - я не во сне - И верный мне в беде товарищ...

Одна из пуль летит моя...«Я жить хочу!» - кричит сознанье, И спас отец - закрыл меня... Теперь в моих руках то знамя!

Забыть ли войну?.. 109

***

О господи, что за улыбка!Как солнышко ранней весной, Подснежник расцвел - по ошибке - Холодною снежной порой.

А только недавно я слышал Хозяйки улыбки рассказ,Как было страшней ей и лише,Чем сверстникам, в жизни не раз.

Как трудно жилось сиротинкой В детдоме... И после него...Военная доля - тропинкой.И жизнь непроста оттого.

Но нету обиды в рассказе,Есть вера - всё было не зря. Ложился, белея, снег наземь - На город - в конце декабря.

И есть что-то данное свыше В рассказе, улыбке е ё .Не снежный покров, а цвет вишен Мне улиц накрыл бытиё.

Боль о боль - высекаю стихи, Загорится строка, словно пламень. Средь земных и порочных стихий Разбиваю бездушия камень.

И горит между строчек душа, Освещая мне поле сраженья.А на белом листе не спеша Пеплом в буквы ложится душа.И рождается стихотворенье.

На Украине свет багрян Братоубийственным удушьем,И взорван, как фугас, обман - Осколки застревают в душах.

Ложь - разрушитель аксиом - Стреляет в небо, метит в Бога, Корыстью, злобой и свинцом, Кровавой на Восток дорогой.

И в буйстве красок на земле Заметней и яснее взору:Земля как будто бы в золе . Закат - как подожженный порох

Стою один. А новый век Ощерил улиц пасть.Металла бесконечный бег Свою диктует власть.

С тобой, живое время, весь Среди борьбы и бед,Числа которым и не счесть - За все держу ответ.

Передо мной прогресса пир,Былого стон и кри к .Со мною - дни, со мною - мир,Что жалок и велик.

Я твой, живое время, весь,В тебе мой робкий след,В тебе моя песчинка есть - За все держу ответ.

... Душа - греховной жизни весть - Летит в небес просвет.

ПрозА

Светлана КРЯЖЕВА

ЧАСТЬ ДУШИ

Р А С С К А З

Плотное одеяло тумана окутывало октябрьскую землю с её высотками, дорога­ми, неожиданными впадинами недоразровненных лощин, детскими площадками, мусорными контейнерами уже заселённых дворов и свежевырытыми котлованами будущих домов. В утренней матовости тумана мутно проблескивали фары машин, и вот уже монотонно зарокотал трудяга бульдозер, продолжая ровнять террито­рию под очередной фундамент.

Марьпална начала орудовать на кухне, в первую очередь отваривая рыбу коту Мурзику. Солнце взошло после завтрака, жиденько осветив как-то вскользь зем­ную поверхность со всем перечисленным, один из спальных районов столицы. Не успела женщина допить свой кофе, как привычный монолог бульдозера прорезал телефонный звонок.

- Да, да! Это моё объявление насчёт сиделки. Вы правильно набрали номер. Через часок я выеду. А как к вам добраться на общественном транспорте?

Марьпална поняла, что передумывать и отступать поздно, пора призвать всё своё мужество и действовать согласно намеченному - осваивать профессию си­делки. Надо признаться, она уже делала попытку поработать на пенсии, потруди­лась некоторое время на производстве, но не выдержала сурового режима. Теперь, приведя свои дела в порядок, она решила, что называется, поработать на вольном режиме, для души и по зову сердца - сиделкой. Недавно она вывесила на останов­ке напротив гипермаркета своё объявление насчёт работы.

Первое, что повергло её в некоторое замешательство, когда она прибыла по звонку на намеченную встречу, это каскадная анфилада лестниц типа Потёмкин­ской, которая устремлялась от остановки с рядом располагающимся обустроен­ным торговым центром вверх к жилому кварталу.

Часть души 111

Однако не успела озадаченная женщина ещё как следует оглядеться, как ей прямо под ноги подкатилась банка консервов и тут же, повергая в трепет, хлынула масса разбитых куриных яиц, просыпался рис, мгновенно впитавший вытекшие желтки.

- Извини, Люся, за неловкость, растяпы мы! Сама видишь, как нам сиделка нужна! - раздался мужской голос.

«Люся, так Люся, негоже продукту пропадать! Помочь надо спасти хоть то, что ещё уцелело!» - кинулась поднимать упавшее Марьпална, потом подняла голову и обнаружила перед собой троих крайне растерянных мужчин, один из которых был на костылях без ноги. Все трое по виду собой напоминали бомжей, судя по распахнутой одежде и обросшим физиономиям, бросалось в глаза то, что обувь их была явно не по сезону, какие-то тапочки и сандалеты.

- Это я с вами договаривалась о встрече? - машинально спросила она.- А как же! С нами, с нами! Давненько мы ищем в помощь милую, заботливую

женщину, хозяйку, словом - Людмилу, сиделку, значит, - ответил за всех мужчи­на на костылях, видом поаккуратней. - Михаил! - приставил он к «пустому» лбу ладонь, - старший лейтенант, афганец... А это - Николай «Сапега», тоже бывший вояка, трубочка у него вместо горла, вот и сопит, - он улыбнулся, - и ещё Андрю­ша «Три срока». Чего молчите, давайте здоровайтесь с Люсей, - повернулся он к товарищам, - вишь, Бог нам хозяйку наконец послал!

Николай, стараясь быть вежливым, склонил голову с лохматыми, давно не стриженными вихрами. Андрей, двухметровый гигант, тот, который был в санда­летах, как-то странно задёргался, испуганно озираясь.

- Не обращайте на его реакцию внимание, контуженный он, «не все дома», но тихий и добрый человек. Это он, ворона, сумку с продуктами обронил, на вас, Люся, загляделся, - пояснил Михаил.

- Да меня Марьпалной зовут вообще-то. Уже шестьдесят лет, чего ж тут загля­дываться! - ответила женщина, поднимая сумку с уцелевшим добром.

- Не обижайтесь! Давайте вы будете нашей долгожданной сиделкой Люсей! Мы станем вас слушаться, честное боевое! - продолжал Михаил.

Так Марьпална на седьмом десятке лет неожиданно для самой себя обратилась в сиделку Люсю, а впрочем, и в «ходилку-носилку», повариху, прачку и няньку.

Квартиры всех троих друзей, что чрезвычайно удобно, располагались в одном подъезде, Михаила - на первом этаже, остальных - выше. Поскольку опыт сидел­ки у Марьпалны напрочь отсутствовал, она для освоения профессии соглашалась на любую необходимую работу и со всей старательностью сразу же принялась обихаживать запущенное холостяцкое жилище. Чистила и скребла полы, стены и двери, доверху нагружала мусорные мешки залежалым хламом и отсылала Ни­колая с Андреем всё это выбрасывать на мусорку. Следом за мешками туда же от­правились развалившиеся ящики, полусгнившие, без полок и дверей, утратившие своё назначение шкафчики - всё, что годами накапливалось и теперь захламляло жилое пространство, обращая его в бесприютное пристанище одиноких мужчин. Проводя чистку в квартире Михаила, она обнаружила отошедшие от стен обои и прокуренные чёрные потолки. На следующее же утро она явилась со строй­материалами и решительно приступила к ремонту, побелив потолок и поклеив в зале кремовые, в золотых разводах обои. Комната приобрела праздничный вид и получила название Золотой гостиной, где довольные жильцы стали проводить

112 Светлана Кряжева

общие трапезы. Готовила Марьпална в квартире Михаила, потому как именно у него в хозяйстве ещё оставалась некоторая посуда - кастрюли, тарелки, разроз­ненные чашки и вилки с ложками - и потому, что на костылях ему было тяжело подниматься на второй этаж к Николаю (лифт ходил в доме почему-то со второго этажа). В день святого Михаила Архангела (17 ноября) Марьпална, наскоро отмыв руки от скоротечного ремонта, собрала свою гвардию в только что открывшийся храм на исповедь. В приобретших, благодаря стараниям новой хозяйки, достой­ный вид куртках, подстриженные, сияющие от радости, прибыли они на празд­ничную службу. На душе у них стало светло, появилась надежда на будущее. Так началась новая жизнь.

- День добрый! - приветствовала сидящих на подъездных скамеечках пре­старелых соседей Марьпална, каждый раз проходя мимо них по делам. Старики долго и всесторонне обсуждали факт появления сиделки у одиноких мужчин, как они выражались «болезных солдатиков», ожидая, что из этого может полу­читься путного. Бабульки в затейливых самовязаных беретках, за неукротимую общительность прозванные в народе «профкомом», и старички-«хоккеисты» (все как один с клюшками), за заслуженный авторитет прозванные «парткомом», со­бирались дать оценку такому явно нестандартному событию.

- В наше время к инвалидам войны, бывалоча, пионеры хаживали, понятно не кажный день, к праздникам совецким, - припоминала худенькая старушка в оч­ках.

- Я вот тридцать лет профкомом заправляла, а не припомню, чтоб указания поступали кому-то полы вымыть, хотя бы и ветеранам, - подключилась самая полногрудая и статная дама.

- И я тоже, как член профкома, скажу: премию, верно, выписывали, матпомощь давали, а насчёт уборки или обед чтобы приготовить - не догадывались как-то.

К тонким голоскам старушек прибавился твёрдый басок «парткома»:- Будучи секретарём парткома у себя на предприятии, помнится, я однажды от­

правил молодых специалистов окна с видом на проспект инвалиду ВОВ помыть, но вообще мы больше уделяли внимание производственным вопросам.

- Да и инвалиды в те времена одни не проживали, семьи большими были, дружными, да ещё соседи по общей кухне помогали.

- Что ни говори, а заложенные нами традиции и сейчас живы! К маю профко­мы денежку раздают, да помесячно паёк собес развозит, и то ладно!

- Но что там ни говори, а сиделка молодец, в надлежащий вид мужиков при­вела, теперь уж их с бомжами не спутаешь: обстираны, аккуратны, делом заняты, попусту у магазинов не трутся!

- За копейки женщина инвалидов обихаживает, а то и так, добрая душа! Послал им Бог спасение через сиделку! - кипело собрание.

И проходящую мимо Марьпалну старики окидывали с каждым днём всё более доброжелательным взглядом, дружно желая ей доброго здоровьица.

Между тем «новоиспечённая» сиделка по-настоящему, как говорится, вошла в раж и на пустые окна своих подопечных вывесила собственные старые зана­вески, а на подоконники, придавая уют, выставила, невесть откуда взявшиеся комнатные цветы. Ещё накануне ремонта Марьпална умудрилась успеть поста­вить бачок квашеной капусты, которая стала незаменимым провиантом для под­крепления.

Часть души 113

После посещения церкви в День ангела Михаила Марьпална торжественно накрыла стол в Золотой гостиной, загодя наготовив побольше котлет и купив праздничный, украшенный фруктами торт. Допустимым она посчитала и бутылку сухого вина.

- Давайте за женщин! Женщина придаёт жизни форму, без которой она что кисель, - торжественно начал Михаил.

- Или - колбаса без оболочки, - с улыбкой съюморил Николай.- Скажи лучше - солдат без обмундирования, - добавил всегда молчащий

Андрей.«Хлопцы мои - простодельные, что дети малые, не купишь заварки - пустой

кипяток хлебать станут...» - думала, глядя на своих «бойцов», их верная сиделка.- Как это - за женщин! Именины-то у тебя! - заметила она Михаилу, уточняя

тост.В это время дверь отворилась, и в комнате появился такой большой и яркий

букет цветов, что почти скрыл за собой державшую его вошедшую женщину, ма­ленькую и кругленькую как шарик.

- Мишка, тебе цветы! С Днём ангела! Поздравляю! - сияла она улыбкой. - А меня наконец-то из клиники выписали, и я сразу к вам рванула, даже домой не заходила.

- Танька наша объявилась! Скорее садись за стол! - обрадовались друзья.Танька представляла собой их ровесницу, невысокую, полную женщину, с ры­

жими крашеными волосами и блестящими глазами. Одежда не ней из-за полноты не застёгивалась, из-под плаща виднелись несуразные кофты.

- Ну ты даёшь, Танька, - как шар стала, а ведь такая худая была! - невольно вырвалось у Николая.

- Да инсулином меня накололи в клинике от бессонницы - вот и разнесло. Ведь полгода уснуть не могла, бои мерещились. Теперь медицина сон гарантирует, не знаю, надолго л и . А я, ребята, юрфак всё же закончила и квартиру свою достро­ила. Сейчас на полставки юристом продолжаю работать, пока доктора инвалид­ность не усилили. Как, Андрюша, у тебя дела? Тебе группу наконец оформили? Как у тебя дела, Коля, вон как сопишь, словно трактор, дыхание не сбивается? Нельзя вам, ребята, волноваться! Не забывайте: с того ведь света вас вернули.

Татьяна была боевой подругой с Афгана, фельдшерицей, она спасала не однаж­ды всех троих, делилась своей кровью.

- Не поверишь - у нас сиделка теперь! Питаемся по режиму, вредных привы­чек не имеем, носим головные уборы, шарфики и даже перчатки! - одновременно загалдели все трое. - Лекарства принимаем по схеме. Люся у нас строгие порядки завела. Теперь мы у неё как у Христа за пазухой! Знакомься: наша спасительница!

От Татьяны исходила сильная энергетическая волна. Чувствовалась в ней на­тура властная и независимая. Она всё не могла успокоиться и сесть за стол, про­должая передвигаться по комнате, задевая неловко разные вещицы и табуретки. Обняв за плечи, Марьпална ласково, но настойчиво примостила её между Андре­ем и Николаем, как раз напротив Михаила, со словами:

- Садись, милая, в ногах правды нет.Подняли тост за здоровье Михаила, затем - по настоянию мужчин - за женщин.- Ленка, твоя бывшая, здесь больше не появляется? - полюбопытствовала Та­

тьяна. - Пенсию не отнимает, может, ещё чего требует?

114 Светлана Кряжева

Михаил почесал затылок и развёл руками.- Наверное, сиделки стесняется, должно быть, прослышала о ней. Я, Тань,

дарственную на квартиру дочке оформил.- Писал бы уж завещание лучше! Смотри, Ленка опять какой-нибудь трюк

удумает. Наглости у неё хоть отбавляй! - и, помолчав, предложила: - В случае чего, ты, Миша, ко мне жить переходи. Ты же знаешь, я холостячка, одинока как перст. Из всей родни только тётка престарелая в Питере доживает. Кстати, к себе зовёт сиделкой. Но у меня же вы, ребята!.. Да, как всё же у Андрея дела с пенсией? Неужели вопрос так и завис? Документов по-прежнему сыскать не могут? А три срока Афгана, с пробитым черепом! Я докажу комиссии, расскажу, как его вы­хаживала, свидетелем буду!

- Ты, Таньк, постой, о своих нервах подумай. На днях Андрею в Службу за­нятости на приём идти насчёт работы. Люся сведёт. Вот пусть в этой конторе и разберутся, работник ли он, раз дороги не помнит и слова с трудом вспомина­ет, - одёрнул её Михаил.

- Нет уж, я сама завтра же с ним в поликлинику отправлюсь! Пускай ему тру­довые рекомендации пропишут, - не согласилась разгорячённая Татьяна.

В это время дверь распахнулась и в комнату буквально ворвалась измождённо­го вида белокурая женщина.

- Сидите, празднуете! А чем я ребёнка кормить буду? Во что одевать? На какие шиши учить? И дела ему нет! Что это ещё за праздник? Ремонт себе отгрохал вон какой, вино попивает, веселуху развёл с женщинами и говорит, что денег нет! Не­годяй! - набросилась она на Михаила.

- Ты, Лена, в суд обратись, он разберётся, сколько ты с боевого командира шкур содрала! Нечего прикрываться почти взрослым ребёнком! Алименты он исправно платит. - Побледневшая Татьяна поднялась с места. - Что, не ожидала меня здесь увидеть?

Видя решительную непреклонность обеих женщин и явную растерянность мужчин, Марьпална попыталась примирить всех и как-то смягчить ситуацию. Она подала ещё прибор и придвинула стул новоприбывшей.

- Не серчай, дочка, муж твой человек больной, инвалид войны, ему нельзя волноваться. Давайте, лучше поздравим его, героя-воина, с именинами, - начала она, но тут же была прервана блондинкой:

- Я сама определю, что ему можно, а что нельзя! А тебя кто сюда привёл? Сей­час милицию вызову - ишь, притон устроили!

Андрей замотал головой, Николай засопел со свистом и зашёлся в кашле. Та­тьяна, даром что росточком не вышла, подпрыгнув как мячик, обеими руками выпихнула крикунью вон. Защёлкнув за ней замок, она стала довольно потирать руки.

- Сама всю жизнь не работает, тебя грабить затеяла. Не пускай её, дверь на замке держи. А лучше переходи ко мне, у меня хоть и не первый этаж, зато лифт. Не отвяжется, паскуда, пока не угробит, - помрачнела она.

- Да я уж и замок сменил, чтобы не шастала. Но всё ходит, деньги вымогает. Рабочих наняла - мебель всю вывезли, кухню переломали при съёме, так на габа- ритку и выкинули. Костюм мой порезала. Лечиться ей надо, - ответил расстроен­ный Михаил.

Часть души 115

- Вообще-то поработать бы ей не грех. В коллективе бы воспиталась, - заметил резонно Николай.

- Что, ты Ленки не знаешь? - возразил Михаил. - Работать она точно не пой­дёт. Со мной, вишь, развелась, раз безногий. В Женский союз дорожку проторила, там байки о себе рассказывает как о несчастной жене воина-интернационалиста. Материальную помощь вымогает. Летом в профкоме Завода холодильников вы­била две бесплатные путёвки в дом отдыха, на себя и на дочку, да с сожителем и укатила, а дочку к матери в деревню отправила, видеться с ней не даёт...

- Испортила всё веселье. Голова что-то кругом пошла, - сказал Николай и стал продвигаться к дивану, чтобы лечь. Татьяна поддержала его, заботливо подложи­ла под голову подушку.

Женщины стали убирать со стола закуски и отправились на кухню ставить чай. Вскоре они принесли массу разнобойных чашек и блюдец, а также торт.

- Хорошо ещё, что у меня группа инвалидности вторая нерабочая, а у Ни­колая, как ни странно, вторая рабочая, выходит, надо ему работу подыскивать, в Службе занятости зарегистрироваться. Проблем к у ч а . Ну, хоть сиделка теперь у нас есть - значит, жить будем! Спасибо ей! - закончил Михаил обрисовывать ситуацию.

Через несколько дней поутру Марьпална обрядила Андрея в старую комуф- ляжку, в которой он в прошлую зиму ещё охранял какой-то объект, повязала нату­го шарфик и повела в Службу занятости на приём к инспектору. Людей оказалось немного, и после приёма Андрея направили на профконсультацию для приоб­ретения профессии, пользующейся спросом на рынке труда. В кабинет профкон­сультанта они вошли вдвоём с Марьпалной, которая, стараясь быть незаметной, уселась скромно в уголке. Профконсультант, миловидная женщина средних лет, увидев перед собой гиганта, сразу взяла в руки папку с надписью «электрога­зосварщики, строители». Андрей, пересиливая нервный тик, стараясь выглядеть спокойным, смотрел в окно. Марьпална достала из портмоне справку о трудовых противопоказаниях Андрея, вытребованную в поликлинике Татьяной.

- Вне воды, о г н я . - задумчиво произнесла профконсультант, с трудом раз­бирая медицинский почерк на справке. - А что за болезни у столь большого дяди Ильи Муромца? - сразу задала она вопрос.

- У Ильи ноги были парализованы, а у Андрюши - три срока Афгана. Голова осколком пробита, контузия. Страна рушилась, его, болезного, не сменил никто. Как-то ещё жил и работал даже, а сейчас неможется: голова болит постоянно, память пропадать с т а л а . Метлу в руки дадите, дак попадёт не по тому месту, - ответила за Андрея Марьпална.

- А вы кто ему будете, женщина? Пусть сам на вопросы отвечает, не малень­кий, - прервала её профконсультант.

- Сиделка я ему! Он же самостоятельно никуда дойти не в состоянии, дороги не помнит. Ориентир в голове из строя вышел. Вожу вот, как ребёнка, - опять ответила Марьпална.

- Что ж, - рассудила профконсультант, - не так-то всё тут и просто. Не мне ре­шать. Сейчас выпишу вам направление на ВКК. Не беспокойтесь, внесём ясность в этот вопрос, поможем определиться.

Вскоре Марьпална со своим подопечным, вооружённые направлением Госу­дарственной службы занятости, отправились в тяжкий путь - на прохождение

116 Светлана Кряжева

врачебной экспертизы трудоспособности Андрея. Потребовалось немало терпения и выдержки, чтобы довести это дело до конца. Кроме обследования в поликлинике по месту жительства, Андрею пришлось лечь в стационар - в Институт экспер­тизы трудоспособности инвалидов, где высококвалифицированные специалисты подтвердили факт ранения и вынесли ряд диагнозов. В результате этих мытарств Андрей заслуженно был признан инвалидом войны второй, нерабочей, группы.

Всё это время, пока Андрей проходил медобследование, Михаил дома чинил оставшуюся мебель, преимущественно табуретки и несколько стульев. Он ра­зыскал свой столярный инструмент, дополнил его имеющимся инструментом друзей, на габаритке поднабрал досок и так увлёкся, что в дополнение ко всему соорудил скворечник и пару кормушек для птиц. Дни всё укорачивались, и Марь- пална с темна до темна крутилась как заводная. Всё то жизненное пространство её души, которое в последние годы пустовало, постепенно вновь начало запол­няться. И если где-то ещё оставался пустой уголок, то в целом шёл процесс об­новления. Ещё недавно, до того как стала сиделкой, она грустила и сопоставляла себя с работающими пенсионерами, которые пошли на работу, чтобы заполнить брешь одиночества, ради денег смиряясь с непривлекательностью труда. Теперь же она почувствовала свою нужность, научилась радоваться за своих ребят - об­рела смысл жизни. Не раз она вспоминала усвоенные с детства слова великого писателя, подтверждающие ценность человеческой личности: «Человек - это зву­чит гордо!». Марьпална радовалась, что не побоялась остаться здесь, не бросила своих «гвардейцев», а стала бороться за них, жертвенно жалея, как может жалеть простая женщина-мать, потому что знала - надо спасать этих людей. Она упорно тянула свою ношу, добровольно, почти за так, затыкая дыры в обрушенном хо­зяйстве, нацеливая на добро, чтобы вернуть людям утерянную надежду. За дол­гую жизнь поработав как на высоких должностях, так и простой работницей, она впервые пришла в согласие с собой, заполнив пустовавшую часть души тёплым, животворным светом.

Особенно прибавилось суеты и забот перед Новым годом. Помимо того что необходимо было закупить продукты к празднику, приготовить нарядную одежду своим подопечным, убраться в квартирах, следовало ещё успеть забрать освиде­тельствованного и подлеченного Андрея из Института экспертизы.

Бодро отдавала она распоряжения на завтра Михаилу с Николаем, вечерком сидя за пришиванием на резинку Андреевых перчаток, готовя ему одежду к вы­писке.

- А ты, мать, здорово придумала насчёт перчаток на резинке - Андрюха без конца, разиня, теряет их! На-ко, удиви его ещё и детским лакомством, - протянул Николай заботливой сиделке чупа-чупс в розовой обёртке.

- А мы его ещё и ёлочкой приятно удивим! - подал голос, заканчивая масте­рить крестовину для ёлки Михаил. - Сейчас установим, а наряжать будем завтра все вместе, когда Татьяна шары привезёт. Андрюшке сюрприз будет!

- Рукастый ты парень, Миша! Всё-то по силам тебе - вот она и стоит уже, ёлка, одно загляденье! А тобой, Коль, мы больше всего гордимся - ты у нас самый умный: курсы программистов по направлению от Службы занятости с отличием сумел окончить! - похвалила своих мужчин Марьпална.

Николай ещё с утра получил свой сюрприз, чему был несказанно рад, - сын Марьпалны доставил ему и установил свой бывший компьютер. Теперь можно

Часть души 117

будет закреплять навыки, полученные на курсах. Все были при делах в ожидании праздника. Татьяна точно обещала быть со своими сюрпризами. На этот Новый год всё в жизни друзей сложилось просто замечательно, их окружала любовь и за­бота, а главное - общение с добрыми, отзывчивыми людьми.

После Нового года то шёл, то таял туманный снег, но к Крещенью подсушило, подморозило и выглянуло наконец солнышко.

- Дело на подъём, весна не за горами! Ступайте-ка на прогулку! - скомандова­ла сиделка в один из выходных дней.

- А мы договорились сегодня Стасика, парнишку из нашего дома, инвалида- колясочника, гулять вывезти, - признался Михаил.

- Если так решили, слово держать надо. Тем более, хорошее дело! Только глядите не поскользнитесь, - поддержала доброе начинание своих подопечных Марьпална.

В скором времени «профком» с «парткомом» на приподъездных скамеечках стали свидетелями приятной картины: Михаил, Николай и Андрей вывозили из соседнего подъезда инвалидную коляску со Стасиком.

- Воспитала-то их Марьпална как! Не в расхристанных куртках под магазина­ми шастают, всегда при добром деле! Душа радуется, на них глядя!

- Дай Бог, добры воины, вам здоровьица! - дружно поприветствовали их ста­рики-ветераны, под конец жизни в большинстве своём уверовавшие в существова­ние Божественного начала. Тем временем важная процессия, включающая Стаси­ка и бывших воинов во главе с Михаилом на костылях, медленно продвигалась по центральной улице микрорайона. Навстречу им попадались прохожие: женщины с кошёлками, молодёжь с собаками, бабушки с внучатами, молодые пары с дет­скими колясками. Все они расступались перед необычной процессией, провожая её добрыми взглядами. Оставляя внизу и суету торгового центра, и спешащих по своим делам людей, дорога устремлялась всё выше в гору, разворачивалась и ухо­дила вдаль, словно в небеса.

- Далеко же видать!Вон просматривается кольцевая дорога, за которой синей дымкой следуют

леса, переходя в искрящийся на солнце купол небосвода. И где-то там, в конеч­ной точке траектории их пути, сливается материальное и чисто духовное, образуя единую перспективу.

Весна обычно прибавляет надежд, обольщает светлеющими вечерами. В по­следних числах февраля, пока Марьпална производила генеральную уборку, её подопечные в том же составе гуляли во дворе. На этот раз по причине гололедицы далеко они не ходили, а в ожидании прилёта птиц решили вывесить на большой берёзе сработанный Михаилом скворечник. Высоченный Андрей взобрался на вынесенный соседкой-«профкомовкой» стул и укрепил на дереве птичий домик.

- Скворцы поселятся, песни петь начнут - нас, стариков, потешут! - обрадова­лись «профком» с «парткомом». - Экие вы молодцы!

Больше всех радовался скворечнику Стасик.- Дядя Миша, а скоро они прилетят, скворцы, а может, и другие птицы? - всё

спрашивал он.- Скоро, сынок, уже скоро! Вот праздник для всех нас будет! В моём дет­

стве прилёт птиц был долгожданным праздником, заранее дети концерт готовили в школе, скворечники в обязательном порядке вывешивали. Мы, пацаны, тайком

118 Светлана Кряжева

от взрослых на прудах рядом со школой на льдинах катались. Не раз, признаться, приходилось холодное купание принять. Почему-то эти дикие развлечения были нам в огромную радость, несмотря на риск окунуться, да и на батькин ремень. Помнится, классе уж в седьмом укрепил я на шест, катаясь на льдине, «флаг» с именем Нины, нашей любимой пионервожатой. А директор школы и увидел меня. Я опешил и свалился в воду, так директор с трудовиком собственноручно меня из пруда доставали. Отца в школу вызвали, но бить не позволили. Раз, го­ворят, на подвиг ради дамы сердца способен, значит, уже большой, сам понять должен. Хорошие они мужики были...

Повеяли тёплые ветра. Зиме подходил конец.

Минул год, как Марьпална отважилась стать сиделкой и проработала ею почти что год. В этот октябрь что-то привело её в тот район, где сердце её вновь ожило надеждой. По широкой лестнице она поднималась к тому самому дому, рядом с которым росла большая берёза, а у подьезда на скамеечках так по-прежнему и «заседал профком с парткомом». Пышно разрослись лиловые хризантемы. Марьпална стояла в тени той берёзы и вспом инала.

Теперь уж нет того, былого. Николая схоронили перед Днём Победы, за ним - и парнишку Стасика. Летом Андрея пришлось определить в дом инвалидов. Ми­хаил с Татьяной зарегистрировали между собой брак и стали жить в квартире Татьяны. В квартире Михаила поселилась его уже совершеннолетняя дочь. Марь- пална заходила поначалу в гости к Михаилу с Татьяной, но теперь они отбыли в Питер досматривать Татьянину престарелую тётушку. Пишут, что всё у них хорошо.

Неизвестно, откуда приходит человек на землю доверчивым ребёнком, впечат­лительным юношей, смелым взрослым, мудрым старцем. Неизвестно - куда он отбывает после земной ж и з н и . И как же надо ценить друг друга, вовремя про­тянуть руку помощи! Ведь мы можем и не у с п е т ь . И тогда это краткое земное пребывание, так может оказаться, потеряет для нас всякий смысл. А часть души, самая для нас важная, может омертветь ещё раньше нашего тела.

Перед глазами Марьпалны всё всплывали картины былого. Вот она ведёт Ан­дрея в Службу занятости, вот пришивает ему на резинки перчатки. Вот Николай сидит за компьютером, а Михаил чинит табуретки, мастерит скворечник. Вот Андрей вешает его на берёзу.

Марьпална окинула взглядом разросшуюся берёзу, увидела знакомый скво­речник. Из него вылетела маленькая серая птичка, села на ближайшую веточку и беззаботно выдала свою пичужью трель. В душе у женщины что-то дрогнуло и отозвалось безграничной всечеловеческой любовью.

По эз иЯ

Алла ЛИНЁВА

Алла Линёва родилась и живет в Липецке. Поэт, прозаик. Член Союза писателей России. Автор 12-ти книг.

Лауреат Областной премии им. И.А. Бунина. Лауреат Всероссийского конкурса им. Сергея Есенина и Московского международного конкурса «Зо­лотое перо», дипломант Московского международного конкурса им. Алексея Толстого.

Стихи, рассказы и повести публиковались в областной «Липецкой газе­те», столичной газете «Российский писатель», журналах «Петровский мост», «Подъём», «Провинциальный стиль», «Академия поэзии», «Наш современ­ник», «Молодая гвардия», «Родная Ладога, «Истоки», «Берега».

Стихи переведены н а украинский, белорусский и болгарские языки.

И я была с моим народом

О чём ты плачешь, дождь ночной?О чём теперь твои тревоги?..С тобой во тьме лишь ветер волглый, Да я гадаю за стеной:О чём шумишь, о чём рыдаешь,И чем могу тебе помочь?..Деревьям косы заплетаешь И расплетаешь их всю ночь...Они, смиренные, не ропщут И терпеливо сносят гнев,Но вся берёзовая роща Как в лихорадочном огне.

Последние яркие дни,Вечернего неба забвение. Берёз золотые огни На тоненьких ветках осенних. Души и раздолье, и боль,И радость за всё, что случилось, За Богом дарёную милость И этот нежданный покой.За всё, что осталось в тени Весёлого звонкого л е т а . Последние яркие дни, Грядущих морозов приметы.

120 Алла Линёва

***

Люблю я ночь в деревне русской С её прохладной тишиной,Со свежим ветром, тропкой узкой, С лампадкой - странницей луной. Бессонных трав ловлю дыханье, Сквозь шёпот непокорных крон,И робкий свет звезды печальной, И вечный приглушённый стон...

БАБУШКЕ ПЕЛАГЕЕ

***

Сгущается сумрак в осеннем лесу. Тяжёлую ношу я в сердце несу.Луна из-за тучи тревожно глядит,И листик кленовый в ладони летит.И дом мой ещё далеко-далеко.И страшно идти, и не встретит никто.Ты только, пожалуйста, сердце, крепись, Ведь ноша твоя называется - жизнь.

РУСЬ

Ты странная. Тебя поймёт не каждый: Холмы могил. Разбитости дорог.Но путник, умирающий от жажды, Перекрестившись, ступит на порог. Воды живой студёного колодца Напьётся из глубокого ковша Бездонного. И тихо улыбнётся Твоя простая щедрая душа.

Я судьбу свою плету, как венок,То обиду, то беду - в узелок,То надежду, то степную траву, - Все боюсь, случайно стебли порву. Чтобы ярче полыхал горицвет, Искры счастья я вплетаю в букет, А сплету - и отпущу по реке, Чтобы долго он светлел вдалеке.

И я была тогда с моим народом...Анна Ахматова

Под этим тяжким небосводом, Где гордо города чадят,И я была с моим народом В трамваях и в очередях. Теснилась, место уступая, Теряла, падала, ж д ала .И весело, почти у края,Всё пела, пела как могла. Училась сердцем улыбаться, Когда стоял под сердцем ком,И мудреца, и святотатца Старалась я согреть стихом.

Всё в мире просто:Тополь и берёза,Незримый ветер,Синь и облака.Всё в мире просто:Свадьбы и погосты - Настолько рядом,Что дрожит рука.

***

А тёмный лес молчал и думал... Скрипела старая сосна.И в этом сумраке угрюмом Искала просеку луна.А в пасти пропасти глубокой, Куда тропинка не вела, Безумный ветер гнул осоку И волчья ягода цвела.

Угрюмые тучи баюкают солнце,И в комнате нашей играют лучи .А бабушка Поля не смотрит в оконце,А бабушка Поля о чём-то молчит.И люлька моя, как бесстрашная лодка, Качается плавно в воздушных волнах,По мягким, небесным, лазурным протокам Несёт меня бабушка в ласковых снах.И скрипнет ли досочка под половицей,И шумно ль вздохнёт сонный ветер в трубе. Всё кажется мне, словно райские птицы И ангелы пели в той старой избе.

По эз иЯ

Валентина ФИСАИ

В серебре днейИНОРОДНОСТЬ

Разве можно на двоих Разделить мою усталость?Ту, что мне одной досталась,Растворить в глазах твоих.В серебре осенних дней Ясность мысли инородной Тонет в нежности холодной,Тонет, но не тает в ней.Инородность, может, в том,Судеб двух несовместимость...Бродит чья-то неделимость И шуршит сухим листом.

МОСКВА

Мы на щите несли свои страдания,И вера христианская ж и в а .Встаёт всё выше город белокаменный С названьем притягательным - Москва!

Ты золотом горишь на белой скатерти, Раскинувшись просторно вширь и вдаль. Москва, ты как икона Божьей Матери!К тебе несём мы боли и печаль.

Ты сердце, ты оплот творца-воителя, к тебе текут народные ручьи .Ты, вся Москва, как Храм Христа Спасителя - дай Веры, дай Надежды, дай Любви!

Осень кисточкой тронет И обронит листок, Упадёт на ладони Золотой завиток, Голубою росинкой Отразив высоту,И замрёт паутинка, Прилепившись к листу.

ДОМОВОЙ

Не люблю, но жалею И коплю под глазами усталость. Дымом въедливым грею - Головешка в кострище осталась. Угол мохом оброс,Я давно не мила, не любима.То ли сырость от слёз, то ли слёзы от чада и дыма.В сердце боль у меня - Уроню кулаки на колени.Мой очаг без огня -Не горят в нём сырые поленья.Ты до донышка свой -Каждой ноткой мне песня знакома.Где ж ты, мой домовой?Убежал из родимого дома!

По эз иЯ

Галина ИЛЬИНА

Галина Александровна Ильина родилась в Ленинграде. Автор трех поэти­ческих книг: «Радуга в ладонях», «Радужный дождь», «Зачерёмуш ело...», - а также книги прозы «Разноцветная галька». Печаталась в журналах «Огни Кузбасса», «Пражские огни», «Огни Севера», «Вертикаль. X X I век», «Родная Ладога», «Невский альманах», «Окно», в антологии современной петербург­ской поэзии «Поэтический форум», альманахах «Петербургские строфы», «Дорога», «Гармония» и др. Живёт в Санкт-Петербурге.

Осень жизни

ПОСЛЕДНЯЯ ОСЕНЬ ДЕТСТВА

Сушу грибы и квашу капусту,Солю огурцы трёхлитровыми банками, Варенье варю и крахмалю до хруста Салфетки и скатерть, словно служанка я.

С приблудным котом сочиняю сказки, Вплетая их в бесконечные хлопоты, Румянюсь бабьего лета красками И щеголяю то в тапках, то в чоботах.

Водой из бочки мою посуду - Сегодня сам дождь у меня водоношей. Купаньем в реке прогоняю простуду И радуюсь редкой минутке погожей.

Светлой памяти моей мамы Веры Сергеевны Янчурской

В деревне в заботах живу -на задворках,

Коплю на природе здоровую силу. Читаю журналы от корки до корки, Что с чердака на растопку сносила.

И ничего не пишу. Совершенно. Написано всё, вероятно. И точка.Как хорошо быть обыкновенной Хозяйственной бабой

и... маминой дочкой.

Осень жизни 123

ГОРЬКАЯ ОСЕНЬ

Жизнь идёт... Вторая половина... Анатолий Аврутин

Тихий шорох мшистого болота, стонет под ногами лист опавший...Это осень и моя забота: выбираю с кочек заплутавших, с клюквенных кровавых паутинок ягоды пронзительного вкуса.Тишина болотной пахнет тиной, и от комариного укуса остро в сердце отозвалось рана: мамы больше нет. так странно.

П амять. жизнь, вторая половина. Суета во всём.Лишь здесь - забвенье: сонная огромная равнина, подо мхом глубины без теченья. Умаляет клюквенная алость тяжкое бесцветное сиротство.Ты ушла, а я теперь осталась старшею в семье по первородству.Ягод привкус нестерпимо горький. Жизнь бежит по кочкам, время - с горки.

Тоскует душа - этот стон сиротливый Корябает, словно поскрёбыш морской: Приливы - отливы, приливы - отливы, Сливается чаянье с женской тоской.

Отчаянно брошусь в глубины с размаху, Тону! Выплываю! А по сторонам - Развесистой клюквой - усталые плахи, И тусклые лица, что плачут по нам.

На камни паду будто палицей малой, Пусть волны иные ласкают меня!Доселе я против судьбы выгребала,До этого самого судного дня.

Теперь не противлюсь девятому валу - Ни в грош, ни в копейку - чужая игра! Всё то, что мечталось, увы! - миновало! Я ныне открыта всем пришлым ветрам.

Мне сегодня плакать не с руки:Солнце за окном и птичий хор,Дружно выползают пауки На покрытый мшаником забор.

Этому забору сотня лет.Весь перекосился, почернел,Охраняя сад от всяких бед.А сейчас остался не у дел.

Развалили дедов раритет,Рабицей участок обнесли,А штакетник - в кучу, был - и нет,Но торчат вразвалку костыли.

Майский вечер теплится едва - Тянет холодком сквозь новодел.Ну и чем штакетник не дрова?!Наш пострел, как говорят, поспел.

Слёзы по былому - не по мне!Запалю костер - аж в небо ды м .Пусть сгорает прошлое в огне,Всё тепло и свет отдав живым.

Ложь. Обман. Чужие пересуды. Сладкий плен иллюзий, череда Непонятных слов, гора посуды - Словно прошлой жизни черепа.

Черепахой ползаю усталой - Ноги стерла о дорог канву.Плакаться, конечно, не пристало,Коли просыпаюсь поутру.

Всё болит - ура, жива курилка!(Хоть и не курила никогда.)Только неземная «лесопилка»Косит всех. От многих ни следа

Не осталось, падает полова,Стелется - по щиколотку прах.«В этой жизни умирать не ново.»Об ином моя тоска и страх.

А как если там, за хрупкой гранью - Снова ложь, обман, иллюзий бред.Нет любви. Нет веры . Нет сознанья. И надежды на свободу нет.

124 Галина Ильина

***

Ах, как в детстве бегалось и пелось!Как огромен тот казался день!И всего-всего-всего хотелось:Кубарем и в шапке набекрень С горки, с крыши с зонтиком - в сугробы, С дерева - по веткам - кувырком,Не боялись мокрых ног, хворобы,До морозов шлялись босиком.Ели с солью хлеб и перья лука,Их макая - с мостика - в ручей,И не знали злого слова «скука»,Общим был дворовый пес ничей. Допоздна игра ватагой звонкой - «Штандер», «вышибала», «городки», Прятки, жмурки, «классики» (девчонки!) И, конечно, «казаки-разбойники»!Был велосипед - один на десять Озорных веснушчатых ребят,И поочередно - куролесить Мы на нём могли сто раз подряд.Много разных шалостей свершали, Прыгали в крапиву - на «слабо», Жили-были, воздухом дышали... Растворились в небе голубом.

Русское ЗарубежьЕ

Наталия ЕРМЕНКОВАБолгария

Навстречу Времени

ИСПОВЕДЬ

Я не прощу - сказала я. “Прости”, - сказал мне Бог.

Прощенья не ищу.“Ищи -есть множество дорог”.

Я не могу простить, прости!“Я не спешу...”

О, Господи, прости!“В с е г д а - прощу...”

НОСТАЛЬГИЧЕСКОЕ

Я - русская, давно живу в Болгарии, и здесь мой дом, моя семья, друзья - болгарка я...Но если б знали вы, как встрепенется вдруг душа моя,когда увижу стройные березки, а горизонт не прячет горный ряд, когда сквозь годы вдруг из детства грезы гурьбой веселой снова налетят.И побегу я в сарафане пестром навстречу Времени - туда, назад, куда дороги нет!..А может, просто забыли мы ее - как тех ребят?..

126 Наталия Ерменкова

***

Сеть обмана разорву: вырвусь на дорогу!Себя - былую - позову к себе я на подмогу! Кажется, я все могла - лихая, молодая...И неслись вперед года, устали не зная, словно крылья на спине раскрывались смело, и не только лишь во сне я летать ум ела.Кто же крылья обломал? Заросла ль дорога к Храму,что меня спасал - моя тропинка к Богу?Где друзья?Уж многих нет: те ушли «в подполье», у других на наш обет не хватило воли.Что ж теперь, друзья мои? Я не осуждаю - ни желанья нет, ни прав.Но я верно знаю: вся та соль, что съели мы из мешка большого, не напрасною была и стоит - дорогого!

У меня появилась дурная привычка: я пишу на страницах читаемых книг. Дорогие писатели: ну, ни капли личного - просто Нэты голос меня настиг!Даже, думаю, в этом и ваша заслуга, как имеется, впрочем, и ваша вина - вдохновленная вами и к вашим услугам, сочиняю с Эрато и бокалом вина: на квитанциях скучных, страницах из книги, на полях пожелтевших ветхих газет, в Петербурге, в Москве, в Софии и Риге -отыскать я пытаюсь забытый ответ.

ИКОНОСТАС ВОИНЫ

Не счесть могил тех братских и музеев, ни скромных памятников - вечных мавзолеев, ни боевых полей, что стали парками, хранящими следы сражений ж арких.

Под Плевной целые полки остались, что на века землей болгарской стали: Архангелогородский и Казанский,Калужский, Суздальский,Воронежский и Брянский.Исполнив до конца обет святой, шли за свободу братьев смело в бой!

С молитвенниками на груди, в поход солдаты русские шли на врага, вперед!

Защитники святые вечный их покой доныне охраняют - и в земле сырой.

Благословенны те, кто жизнь свою отдал, чтоб род болгарский вновь свободным стал!

Навстречу Времени 127

НА ШИПКЕ

О, Шипка! - Камертон истории: ты есть,а значит, будет верный тон.

Одна ты знаешь, сколько слез и крови впитал в себя болгаро-русский холм.

Тут по весне такой синчец синеет -как русские любимые глаза, - рассыпался по склону...

Ветры веют...

Наверное, от ветра та слеза...

Синчец (болг) - василёк.

Разделяю время на дольки, будто большой апельсин... Кору надрываю - как больно! - сотни на то причин.Разделяю на годы и пробуюкаждый из них на вкус: истоптанными дорогами сегодня опять пройдусь.Чего же мне не хватает? Может быть, слишком жму: меж пальцев сок вытекает - как удержать, не пойму.Дольки никак не склеить - не стоит пытаться, нет! Желанье вернуться в прошлое это же просто бред!Дольки перебирая, силюсь что-то понять: но чудес - увы! - не бывает, вновь апельсин не собрать.

В лабиринте твоих обещаний, наших ссор, расставаний и встречзаблудилась я окончательно в ориентирах огарков свеч.В этих странных хитросплетениях поворотов и тупиков со мной рядом - чужие тени:тянут руки со стен, потолков.И брожу, натыкаясь на прошлое, уж не в силах понять что к чем у.Ты б ушел «насовсем»,по-хорошему:может, лучше тебя пойму.

ПублицистикА

Лидия ДОВЫДЕНКО

О ЧЕМ ШУМИТ ПОЛЕССКИЙ ДУБ, или ПАЛОМНИЧЕСТВО К ПИСАТЕЛЮ ВЕНИАМИНУ БЫЧКОВСКОМУ

Не так часто происходят встречи, после которых вначале казавшуюся обычной поездку ты можешь назвать паломничеством. И это действительно паломниче­ство, если, вернувшись домой, ты снова и снова ловишь себя на мысли, что душа еще там, в деревне Бобровичи Ивацевичского района Брестской области, в свет­лом, священном месте на берегу древнего Бобровичского озера, родившегося еще в ледниковый период, дна «Геродотова моря», в окружении лесов и болот, среди которых пролегают такие прекрасные в Беларуси дороги, то ныряющие в низины, то возносящие тебя к солнцу.

Расцеловавшись трижды с высоким, худощавым, с серебряной аккуратной бо­родкой, стоявшим, опираясь на палочку, у бревенчатого дома на окраине деревни его хозяином, едва шагнув из темноты опустившейся на землю ночи за порог ос­вещенной комнаты, понимаешь, что душа обмирает, уходит в пятки от увиденного, чтобы снова возродиться. Тебя охватывают, обволакивают энергии и излучения икон, множества книг, камней и минералов, колоколов, колокольчиков, бубенцов, необъяснимого предназначения тщательно отшлифованных древесных сучков и цельных кусочков дерева, отливающих теплым блеском, рушников с выши­тыми красными нитями белорусскими орнаментами, старинной полесской кера­мики, расставленной на полочках, картин и двух чудных портретов Вениамина Бычковского. Думаешь: «Благословенна идея - приехать сюда». А принадлежит эта идея Дмитрию Воронину, познакомившемуся с Вениамином на «Славянской лире». И спасибо Надежде Ворониной, мужественно преодолевшей расстояние от Калининграда в 600 километров за рулем автомобиля.

Усаживаясь на широкую деревянную скамью у стены с двумя окнами за такой же деревянный большой стол, думаю, мы все ощущаем, что улавливаем какие- то «моменты истины» другого, параллельного городской жизни мира. Глядя, как Вениамин бросает дрова в печь, которую в Беларуси называют грубкой, я, родив­шаяся в деревне в Могилевской области, узнаю мир, в котором только что оказа­лась, как родной, теплый, близкий. И одновременно личность человека, сидящего у огня, излучает нечто большее, чем радость встречи и внутреннего родства лю-

О чем шумит полесский дуб... 129

дей, ищущих, беспокойных, где-то даже неумных. Начинаешь ощущать какое-то переиначивание себя, неотделимое от былого и сегодняшнего, которое хочется назвать «звездными часами» двух дней в этом старом тесаном доме, окруженном так много сказавшим безмолвием.

Как описать это переиначивание? Может быть, словами из рассказа «Межа» Вениамина Бычковского? «Неожиданная связь с землёй поменяла что-то во мне. Словно стал принадлежать какой-то новой касте людей - не горожанин, но и се­лянином не назовёшь меня. Что-то между ними. Хорошо это или плохо - не знаю. Но я легко понимаю горожан и, по-моему, уже разбираюсь в привычках сельских жителей. И чем больше отдаляюсь от своего прошлого, тем сильнее сближаюсь с прошлым этой земли. Стоит увидеть камышовую крышу на окраине деревни, как тут же представляю старую хату, скрипучую дверь с клямкой, а за дверью - крестьянский быт во всём многообразии глиняной посуды, самотканых рушников, деревянных скамеек и пузатых расписных сундуков... Странные ощущения пере­живаю в деревне: своя жизнь отдаляется, а чужой мир приближается и становит­ся родным. Кажется, я врастаю в эту землю. Как будто раньше жил в какой-то скорлупе и перекатывался по земле как придётся - земли не чувствовал. А здесь, в Полесье, пятками ощущаю мягкость и тепло земли, точно я вылупился и каж­дой клеточкой почувствовал тёплую грудь Матери-Земли, её заботливые «руки». Особенно сейчас, когда руки родной мамы уже остыли и покоятся на ближнем погосте».

В большой комнате дома Вениамина стоит письменный стол с компьютером, а стулом служит инвалидное кресло на колесах, висят фотографии его, молодого, поднимающего тяжелую штангу (впоследствии пришлось оставить спорт после травмы позвоночника). Есть фотографии, отражающие его увлечение туризмом, которое привело его во множество уголков земли, в том числе в аномальные зоны, оказавшиеся опасными для здоровья, фотографии жены и детей, старинные сним­ки родителей. Бросается в глаза большой портрет кисти Дарьи Калмыковой, где изображён Вениамин в красной косоворотке, в соломенной шляпе, опирающийся на косу, отдыхая от косьбы. И в то же время возникает чувство, что опирается он на привычный меч, как защитник земли. Это могучий богатырь и одновременно серебряный ангел с «нездешними» глазами, а также человек мощной силы цвете­ния, как герой его рассказа «Эпифиллюм», который «может зацвести от неболь­шого дождя, от тумана, от слезинки росы, от лёгкого дуновения свежего ветра». И глаза, отражающие близкое полесское небо, свет звезд и луны, как чешуйки куполов строящегося храма, говорят о его одиночестве, как деревья в рассказе «Как у людей». Одиноко стоящие деревья - «здоровей и сильней этих деревьев нет на земле. Только им по плечу жизнь на скалистых откосах и голых вершинах, в выжженной степи и в безводной пустыне. Только их корни способны крушить лёд и камни, только их стволы могут выдержать любой ураган. Эти деревья зна­ют тайну бытия! И они не станут искать спасения под дубом, они не приживутся в рощах и посадках. Их судьба - быть заживо распятыми на скале, заживо со­жжёнными в пустыне. Жизнь одиноко растущего дерева есть жизнь пророка».

Родившись в Уфе, после многих странствий он приехал на родину своей ба­бушки Христины Бычковской (в девичестве Яроцкой) и понял, что нет для него милее этих мест и это его отчизна: «Только здесь ещё можно услышать звон косы по утрам и тяжёлые вздохи последнего коня на пашне... Вырубленные леса, обе­злюдевшие старинные поселения, города - шумные скопления людей, где боль­шинство живёт на чужбине, в то время как все отчизны заброшены. У всех есть

130 Лидия Довыденко

родина. Даже крошечная птичка помнит родное гнездо, и куда бы она ни залета­ла на время холодов, к весне всегда возвращается на родину, порой даже ценой жизни - и всё же по направлению к дому. А ведь летит без карт, без указателей, только по зову сердца! А человек, имея самые подробные карты, указатели на всех дорогах, так часто сбивается с дороги к родному дому...» («Межа»).

Бабушку с дедушкой, как и других жителей, вывезли с Полесья в окрестности Уфы принудительно в 1914 году, когда началась первая мировая война, потому что здесь, вдоль Огинского канала, проходила линия фронта. Вениамин отвел нас на следующий день после приезда на ухоженное польское кладбище времен пер­вой мировой войны городского поселка Телеханы, где захоронены ее участники с обеих сторон.

День клонился к закату, в тишине медленно опускались на землю редкие жел­тые листья березы. Мы подошли к могиле униатского священника Болеслава Па- чопки, писателя, журналиста, редактора газеты «Беларусъ». Деятельный просве­титель края был отцом семи детей, а его внучка прислала Вениамину биографию Пачопки из Варшавы. Деревянная скульптура, выкрашенная в темно-зеленый цвет, треснула по длине ствола несколько раз, и кажется, что это вызвано силой духа беспокойного писателя. «Это мой предтеча, - произносит Вениамин, - и мой долг - оформить посвященную ему экспозицию в музее».

А потом мы оказываемся в очень красивом, так любовно ухоженном дворе хра­ма Святой Троицы в Телеханах, известных своей лыжной фабрикой. Этот храм прекрасен, так легко душе и светло в нем. Церковь готовится к вечерней службе, и, приложившись к иконам, мы узнаем еще об одном, дорогом для Вениамина человеке, об отце Иоанне Струковском, построившем храм в 1934 году. Вениамин считает, что его нужно причислить к лику святых, хотя даже памятной доски пока нет. Отец Иоанн отбыл 10 лет лагерей, выжил только потому, что поваром в лагере был человек из Полесья, и был так близок пастве, что завещал похоронить его на общем кладбище рядом с прихожанами.

Вениамин подводит нас к старинному большому колоколу, который стоит у сте­ны, потому что треснул. История его удивительна. Перед наступлением немцев во время первой мировой войны жители сняли церковные колокола и спрятали. Отыскали колокол только в 60-е годы при земляных работах. В этой церкви есть ещё одна реликвия - это колокол из деревни Бобровичи, который в годы вто­рой мировой войны также был закопан в землю жителем деревни Владимиром Горбачем, угнанным в Германию. А когда он вернулся, то откопал этот колокол и передал в Телеханскую церковь. Мы встретили у Вениамина его сына Ивана, приехавшего навестить родной дом из Калининградской области.

Вениамин рассказывает о своей страстной тяге к колоколам, о том, что, при­езжая в какой-то город, идет на колокольный звон, который вызывает у него «мурашки по телу», о своей мечте стать звонарем в часовне-памятнике, которую он строит в деревне Бобровичи недалеко от своего дома. Эта часовня-памятник в честь великомученицы Параскевы и в память безвинно убиенных жителей че­тырех деревень: Бобровичи, Вядо, Тупичицы и Красница - всего 1280 человек. Жители были расстреляны гитлеровцами, деревни сожжены.

Возвышенное открытое место, светлое, чистое. Пока мы с Надеждой покры­ваем головы, Вениамин широко распахивает дверь часовни, и нам открывается престольная икона Святой великомученицы Параскевы, покровительницы полей и скота, целительницы людей от душевных и телесных недугов, дарительницы счастья в любви. Пока еще внутренняя отделка часовни-памятника не завершена,

О чем шумит полесский дуб... 131

как нуждается в оформлении и колокольня. Долго Вениамин готовился к тому, чтобы начать строительство. Он рассказал, как получил благословение архиепи­скопа, как искал деревянный сруб, из бревен которого не вытянута смола, и нашел его, перевез, сняв крышу, как вместе со своими детьми сам заливал фундамент. Как откликнулись руководители предприятий Телехан - кто материалами, кто рабочей силой - после того, как показал собранный своими руками этнографиче­ский музей в деревне Бобровичи, потрясающий богатой коллекцией предметов, связанных с бытом полешуков. Это ткацкий станок, каменные жернова, вышитая одежда, рушники, сундуки, старинные цимбалы, коромысла, деревянные кадки и плетёные корзины, прялки и ступы, предметы для бортничества и рыболовства. Все расставлено и развешено с огромной любовью, полы устланы вытканными руками полесских женщин половиками. Исчезает чувство времени, и забываешь, какой сегодня день и год. Музей размещается в строении рядом с домом Вениа­мина. Во дворе телега, крестьянская утварь, старинная лодка, пчелиные колоды.

Особую гордость составляют археологические находки с места бывшей и так не восстановленной после войны деревни Вядо, которая стояла на месте древнейшего городища, возникшего 9 тысяч лет до н.э.: кремниевые наконечники, стеклян­ные бусинки, пуговицы, монетки. Земля хранила эти находки в себе, как будто поджидая доброго человека. Это место, имеющее форму круга, куда добраться сегодня можно только на лодке через озеро, высокое, песчаное, не зарастающее лесом и травой среди окружающих его болот, привлекает сегодня, тянет к себе Вениамина Бычковского да изредка ученых из Минска.

Полесье - удивительная страна, древностью дышит край. Вспоминаются слова поэта и живописца из Петербурга Александра Тимофеева: «Люби только то, что действительно делать умеешь, люби только ту, без которой тебе не прожить». Наверное, к этому и стремится Вениамин Бычковский, и все же поражает слож­ность его бытия, рядом с ним не знаешь, что существует, а чего нет. Дни без названия, вне времени, вне географии, волшебный вкус воды из колодца, запах дыма из печи, мелодия смешанного леса за домом, беззвучно говорящие камни. Уха, приготовленная на прощальном костре накануне отъезда. Наш костровик задумчиво спрашивает, обратила ли я внимание на особенность полесского неба. Оно не горизонтально простирается вдаль, а как купол охватывает землю. Вениа­мин рассказывает, как туман поднимается над озером и сразу становится облаком в небе. Мне вспомнилась его сказка «Туман»: «Птицы парили под ним, а он часами мог следить за их полётом и наслаждаться их пением. Туман тянулся к птицам за их преданность и любовь к Земле, что научила их так сладко петь и свободно летать. “Должно быть, доброе и горячее сердце у Земли”, - думал Туман. Когда он приблизился к Земле, он замер, поражённый её красотой. Сквозь прозрачную синеву вечернего неба Туман увидел все линии и возвышения Земли. Серебри­стые реки были распущены по её плечам и украшены бесчисленными цветами, а лик был в какой-то ажурной, прозрачной дымке от сияния бездонных лазурных морей. Белоснежные ледники едва скрывали полуобнаженные горы Земли. Серд­це Тумана разрывалось от аромата Земли, и дрожащими тучками он отважился коснуться её лёгкой одежды - зелёного леса».

Больше всего вспоминается древний тысячелетний дуб, в восемь метров в об­хвате, с толстенной корой, в морщины которой помещается ладонь. Местами кора спала, обнажив, как лысину, древесину с изломанными сучьями, так что на рас­стоянии воображение рисует, будто в вышине образовавшееся дупло - это откры­тый кричащий рот, а сучья обломаны так, что представляются глазами. Вениамин рассказывает, что он в восторге от этого места, и мы разделяем это чувство. Это

132 Лидия Довыденко

центр древнего языческого капища, где поклонялись богам природы, а теперь это место поклонения жителей деревни своим ушедшим предкам, своим корням. «Так я нашёл родину предков и их могилы, - пишет он в рассказе «Исцеление», - «вы­рыл» застывшие документы, увидел окаменелую вечность! Не сосчитать, сколько раз натыкался на колокола, от звона которых мороз по коже...». Далее следует рассказ о том, что однажды на берегу озера он услышал странный звук, как будто стон и скрежет издавал дуб. Придя в деревню, узнал о покойнике. Оказывается, у сельчан есть примета: дуб издает эти неведомые звуки, значит, предупреждает о чьем-то уходе. О чем говорит, кричит, предупреждает дуб? Писатель его слы­шит так: «Какая-то огромная мощь чудится мне на родине, какая-то животворная сила, которой надо коснуться, чтобы она проломила «стену» в моём сознании. Смотришь на старый дом, и он вдруг, в какой-то миг, останавливает ход времени, точно время провалилось в вечность и утянуло твоё сознание за собой... И тут чудо! Свежесть и ясность во всём, что окружает тебя! Нет привычного времени, нет привычного порядка... Всё в безграничном пространстве!»

На озере возникает мистическое чувство, мысль, что это священные воды Быч- ковского, что ты постигаешь еще один неведомый язык. В памяти молитва перед принятием пищи, деревья, камни, колокола... Мечта стать звонарем, а еще от­крыть галерею примитивной живописи Полесья, написать новые книги обязатель­но сбудется, потому что это «Достойно радости». Так называется у него рассказ о творчестве, что ведет тебя к изначальности и обретению себя, к жизни, вообще- то доступной всем: «Садясь с рассвета за письменный стол, я всегда вспоминаю косаря среди разнотравья в поле и думаю, с чего начать свою работу? Окидываю взглядом своё «поле» и вижу, сколько мыслей-сорняков... Всё выкосить! Оставить «поле» чистым для новых образов и слов - для их свободного танца. Срастаюсь с пером, как с косой, и пишу-кошу, пишу-кошу... Остановился, как косарь, залю­бовавшийся проплывающим мимо облаком мысли, потом любуюсь пролетающим журавлиным клином изящных слов... И, стряхнув с себя очарование, ещё с боль­шим усердием налегаю на ручку острого пера, сверкающего на моей ниве. Луч солнечного света из окна упал на моё «поле» и напомнил рушник... Вот и время пришло стать ткачом-художником, чтобы из слов соткать орнамент. В орнаменте стараюсь сохранить традиции родного языка, и все слова, как челночки по волнам, ткут мой «рушник» с неизменным замыслом - дороги в небо! Ещё немного - и за­кончу».

Вениамин готовится к встрече новых гостей. К нему постоянно кто-то приез­жает: художники, музыканты, архитекторы, ученые из России, Беларуси, Поль­ши, Германии, Израиля... Возможно, они тоже приравнивают свои поездки к па­ломничеству.

Попрощались... В бликах окна машины мне увиделось, будто на верху палоч­ки, которую Вениамин обнимал двумя руками, горит лучистая звезда, упавшая с ночного неба-купола. Это моя фантазия, а реальность - в отсутствии сомнений в его праве вести других, готовых к собственному выбору, потому что откуплено оно собственным уроком, оплачено собственным действием, смелым вызовом за­бывчивости, ведь табу на память - это отсутствие побед.

К ритикА

Людмила ВОРОБЬЁВА

ПОЭЗИЯ И ЖИЗНЬ ПОД «ЗНАКОМ ОГНЯ»О творчестве Татьяны Лейко

Известна старая мудрая истина: нет случайных жизненных событий, всё, в ко­нечном итоге, закономерно. Так же и хорошие книги, без которых невозможна судьба человека, приходят в определённое время и в соответствующий момент, созвучный состоянию души. «Вернулся тот сентябрь, доверчивый и лёгкий», сен­тябрь - «странный гость», подули холодные ветра наступающей осени: всё, как в творчестве русского поэта Татьяны Александровны Лейко, автора двух поэти­ческих сборников: «Сентябрь обетованный» и «Ветра евразийские», - когда при­ходит понимание того, что наша жизнь и жизнь настоящей поэзии нерасторжимы. Две книги длительного творческого периода, но какие! - поражающие прозрач­ностью чистого русского слова, идущего из глубины души, высокой художествен­ной культурой классического литературного языка. Имя Татьяны Лейко можно поставить рядом с именами признанных поэтов Беларуси и России: Анатолия Аврутина, Светланы Евсеевой, Валентины Поликаниной, Любови Турбиной. По «серебристой нити» огнём прокладывают себе путь две самые значимые темы в её творчестве: Родины и Любви. Т. Лейко пишет о себе: «Я знак Огня, и мне гореть недаром суждено.../ И это пламя не задуть ни другу, ни врагу». В этом взаимо­проникновении стихий она напоминает другого глубокого русского поэта - Инну Лиснянскую, обладающую «жутким даром» - «разжигать в самой себе пожар», молча плача «сожженными слезами».

И в судьбе Т. Лейко многое знаково, интенсивно и напряженно, многое слилось в душе: «Суровый север и таинственный восток/ меня зовут, но я вернуться не могу.». Россия и Беларусь, привычные к «ветрам евразийским», «по воле волн» несущие её туда, где «пылает запад и восток», где дуют «норд-ост» и «зюйд-вест», чтобы всё вместе стало большой нерасторжимой судьбой. Евразийский материк всегда привлекал поэтов, наиболее ярко его освоила С. Евсеева, чётко зная «сла­вянское русло в себе», берущее истоки от древних рек, понимающих «славянский язык», когда «славянский свет воспитывает стойких». Т. Лейко, обладая «ду­шой славянского разлива», ощущая себя «каплей из северных рек,/ сосны золо­

134 Людмила Воробьёва

той иголкой», свято верит в негасимый «славянский свет»: «Я буду ж ить./ Ведь я всегда ж ила/ на берегах моих славянских рек».

«Люблю тебя, великая страна!»Татьяна Лейко родилась на Урале, это богатейший и загадочный природный

край земли. Как и у каждого поэта, у неё свой образ России. Образ выстра­данный, пронизанный личной виной, тревогой за родину, за соотечественников. «Русской болью» жгут сердце строки автора: «„Но родина - ракитовым кустом/ неопалимым/ горит в душе - и душу мне спалит». Судьба поэта и судьба Рос­сии - неразделимы, слиты в творчестве Т. Лейко воедино. Любовь к России это, прежде всего, любовь ко всему миру, другим странам, что и прочитывается в сти­хотворении «Русско-белорусское», когда стираются цвета, когда «синее сиянье» становится общим для всех, живущих на одной земле: «Между тобою и Росси­ей - / неподведённая черта./ И не написана страница/ разрозненного бытия.../ И, между молоком и кровью,/ таинственная синева,/ быть может, и твоей любо­вью,/ невозвратимая, жива». Вкрапливаются в стихи тихие исповедальные ноты души - особое качество поэзии Т. Лейко, о котором говорит поэт Георгий Кисе­лёв, называющий себя «русским белорусом». И он не одинок, поэты, рождённые в России, но живущие в Беларуси, ставшие «душою белорусами», объединены славянской родственной связью.

Необычайно сильное по эмоциональному воздействию, бьющее и ранящее своей оголённой виной, беспощадной правдой стихотворение: «Чувство родины. Чувство п отери ./ Чувство страха и чувство вины.». Трагически встают нари­сованные горькие картины истории страны, «потерявшей рассудок», картины, оставшиеся в народной памяти, - «железные двери» жутких «больших лагерей», когда нет у души «ни опоры, ни дали, ни цели.». Последние строки поэт словно пишет кровью не только тех, «утонувших во мгле» на долгом пути, но и своей кровью и болью, делая это за них, говорящих из того времени: «Будешь счаст­лив, богат и свободен./ Почему ж не на этой земле?». Небольшое стихотворение смогло сконцентрировать в себе мощный сгусток внутренней энергии, вызвать текстовые параллели из творчества других авторов. Небезразличные чувства к родине обуревали русского поэта Павла Васильева, когда он писал: «Жизнь моя виною, сердце виною.». Ответом Татьяне Лейко становятся и строки поэта России Инны Лиснянской: «Предвидено, предсказано, молчат твои подвижники,/ затоптанная Русь!». Но не убить совесть, она жива в человеке: «с неукротимой совестью своей» вела бесконечные «переговоры» Анна Ахматова, к «славянской совести старинной» была «пригвождена» Марина Цветаева. Татьяна Лейко до­стойно и честно продолжает сложную, а подчас и трагическую тему родины, сопряжённую со странными, почти мистическими чувствами: виной, благодарно­стью, печалью и даже порой разочарованием. Это, словно неиспитая чаша наших грешных и «обобранных» душ, путь которых «неведом». Вот такой предстаёт страна, бывшая всем нам общим родным домом, что построена «на русском костя­ке, точнее, на костях», страна, «что свой спустила стяг». Не собрать её «обломки», как в одночасье не воскресить «забытые алтари». Но в своей горькой и славной истории Россия всегда возрождалась, поэт даёт нам надежду и светлое святое прозрение: «Как в голубом снегу, сияет Русский храм ./ Прийти - и умереть, шагнув через порог,/ и воспарить душой к тому, чьё имя: Бог».

Извечная загадка русской души, классически присущая ей жертвенность во имя идеалов добра и любви, восходит своими истоками к творчеству великих писателей Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого. Русский литературный мир всегда

Поэзия и жизнь под «знаком Огня» 135

объединял православные души в их стремлении к славянскому единству, свято хранил русский язык. «Тяжело достаётся “достоевская Россия”» - эти слова поэта Бориса Чичибабина подтверждают старую истину русской действительно­сти. Т. Лейко черпает смыслы в истории и культуре великой страны, зеркально отразившей и наши судьбы, переплетённые с судьбой родины. Пророчески-ми- стическое видение главного, настоящих жизненных ценностей открывается в её стихотворении «Мы на жертвенник новый/ восходили с тобой./ И за русское слово/ заплатили судьбой...». Наслаиваются смысловые пласты, за каждой стро­кой - многозначность прочтений: «От печали старинной/ загорается к р о в ь ./ Мы над русской равниной/ повстречаемся вновь». Написано мужественно, в наш тревожный век третьего тысячелетия по-своему, с новой силой возрождая правду «Мужества», стихов А. Ахматовой, чтобы вспомнились и зазвучали вновь её па­триотические строки, вошедшие в вечность: «И мы сохраним тебя, русская речь. /Великое русское слово».

Народ всегда нуждался в искреннем, простом и справедливом слове, обра­щённом к его израненной душе. Т. Лейко удаётся найти такие слова благода­ря песенному началу многих стихов, когда лишь музыка и может уравновесить «переполненную чашу» человеческого терпения, идущего из жизни «запретной», «опальной», из «надорванного чрева», когда за «рюмкой поминальной» затянул бы и горькую песню: «Давай - за нас, безвинно павших,/не выживших в борьбе жестокой,/ навеки без вести пропавших,/ где запад сходится с востоком».

О ком и о чём сегодня помнят? Пишут много, но об истинных страданиях предпочитают лучше промолчать. «Русской болью» и обнажённостью чувств про­диктованы Т. Лейко пронзительные «Письма в Россию»: «Я пишу тебе письма на родину, где / позабыли давно эмигрантов невольных./Мы с тобою как щепки плывём по воде.» Интонационно «Письма.» созвучны стихам Александра Вер­тинского, правда, у него стихи посвящены героям Первой мировой войны - «Я не знаю, зачем и кому это нужно,/Кто послал их на смерть не дрожавшей рукой.». Смысловые текстовые параллели ведут к авторам, испытавшим безвоздушное пространство эмиграции или сделавшим свой окончательный выбор - остаться только на родине. Перестроечный период: потеря и развал большой страны, когда «покидают державу», когда чьи-то сны превращаются в беспощадную реальность и чьим-то душам быть уже «полуславянскими». Получается, не удовольствий должен искать человек, а жизненных истин. Ещё Константин Паустовский писал о том, что «человеку никак нельзя жить без родины». Не смогла оставить Россию Анна Ахматова, написав вещие стихи о потерянной стране, о её былом величии, так напоминающие ситуацию другой эпохи, эпохи перестройки, когда «думали: нищие мы, нету у нас ничего,/А как стали одно за другим терять./Н ачали песни слагать/ О великой щедрости божьей/ Да о нашем бывшем богатстве». Владимир Набоков в повести «Другие берега» передаёт свою почти «животную тоску по ещё свежей России», сокрушаясь о том, «сколько пропустил в России», «сколько не успел рассовать по всем карманам души и увезти с собой». Такая мука жить па­мятью слышится и в стихах современного поэта Любови Турбиной, где идёт речь о «русских лишних людях». Поэтому всё так остро и напряжённо и в строках Т. Лейко: «сердце болит и душа леденеет», и летит «по бескрайним лесам» вопрос, адресованный, по сути, в никуда: «Кто за это ответит на Страшном суде?/ Кто решал наши судьбы в парах алкогольных?».

Безмолвие стало ответом, но не отнять живое и трепещущее сердце. И как А. Ахматова в своей «Молитве о России» превращала тучи «над тёмной Росси­ей» в лучистые облака, неся «покаянную душу и цветы из Русской земли», так

136 Людмила Воробьёва

и Т. Лейко творит «невозможное чудо», неся сквозь «космическую бездну» свою «Провинцию», в которой «Душа! Природа!../Родина народа - вся Русь, лежащая окрест...», где «мы с тобой провинциалы/ с судьбой таёжной и степной» и где «для нас горит цветочек алый/ над тёмной пропастью земной».

«Судьба поэта - роман на тысячу страниц»Духовный мир поэзии Татьяны Лейко проникнут верой, она откровенно и про­

сто пишет: «Могу лишь стихами молиться,/как деревья - прощальной листвой». Бог живёт в душе каждого настоящего поэта, без милосердья Бога не создаётся ни одно талантливое произведение, а иначе разве придёт «заветное русское слово», что «на прощанье оставит Господь». Истинный поэт всегда одинок, беззащитен перед мировым хаосом. Т. Лейко тонко чувствует «израненную душу мира», ког­да «в одиночестве поэт/космическую ловит строчку», когда «и голос твой всегда один/над огнедышащей судьбою,/ под сумраком небесных льдин/скитается.../И Бог - с тобою». Одинокий голос совести поэта, пронизанный чувством вины перед миром, которому он безразличен, - извечный и неразрешимый конфликт поэта с судьбой.

Священно само понимание творчества и для Татьяны Лейко, ведь творения означают для поэта гораздо больше, чем личная судьба. Об этом и убедительные оптимистические строки: «Жизнь не сложится, зато / сложится стихотворенье». Бытиё жизни словно струится сквозь строки, а остальное уже неинтересно, если ты поэт. Само появление на свет её стихов - «строчек нежданных волшебные всходы» - извечная загадка творчества - подаётся весьма необычно: «Стихи зарождаются в чистом пространстве/из зёрнышка веры и страха горчинки,/ из утренних снов и полуночных странствий - / готов пирожок с сумасшедшей начинкой.». И всплывает известное ахматовское: «Когда б вы знали, из какого сора/ растут стихи, не ведая стыда.». Т. Лейко, задержав дыхание, как будто взаймы берёт у жизни реванш, приоткрывает завесу великого таинства: «Ещё немного - и стихи/ прольются в белое пространство,/ как неизжитые грехи/ и вечной страсти окаянство.». Жизнь и судьба, знакомые лица, люди «как риф­мы, проскользнут по краю». Иного не дано. Здесь опять вспоминается «Твор­чество», стихи А. Ахматовой: «.вот уже послышались слова/ И лёгких рифм сигнальные звоночки, - /Тогда я начинаю понимать,/ И просто продиктованные строчки/ Ложатся в белоснежную тетрадь». Два поэта ведут свой вечный разго­вор, но никогда не повторяют друг друга, а открывают новые миры, разрушающие временные пределы и пространственные границы.

«Дорогая любовь, сказка с грустным концом»Поэзия - предчувствие чего-то неожиданного, удивительной тайны. В творче­

стве Т. Лейко - это предчувствие любви, её приближающегося дыхания. Язык, на котором она ведёт свой исповедальный и доверительный разговор, предельно по­нятен, но не приземлён: «Поговори со мною о любви,/ о радости её необычайной./ Хотя огонь и вспыхивал в крови,/ но для души она осталась тайной./ Поговори со мною о любви,/ о той тоске, с которой нету слада./ И обними, и сердце разор­в и . / И возвращайся, как Орфей из ада». Сочетание простого и высокого - убеди­тельное свидетельство её бесспорного таланта и поэтического мастерства. Автор исследует природу любви, ведь «у любви - свои законы», продолжая раскрывать мельчайшие нюансы и оттенки чувств, возвращая нас в забытую страну грёз.

Поэзия и жизнь под «знаком Огня» 137

Т. Лейко обладает уникальным даром понять и передать саму суть человече­ских отношений, невидимую для других. Она находит невероятно яркие краски, незабываемые образы, имеющие магическую силу врезаться в память и сердце, как в стихотворении «Кровавый боярышник», что «падал с дождём вперемежку./ А жизнь всё равно продолжалась,/ Как будто в насмешку...». История любви, об­рамлённая канвой метафоричного символа, вырывается на просторы поэтического мирозданья: «А ты и не видел, как я от тебя уходила./где вечность уже горизон­ты свои открывает,/ где брезжит рассвет./ И любовь о себе забывает». Не так ли порой и заканчивается любовь, покидая наши опустошённые души, но оставаясь жить в энергетической памяти вселенной, чтобы потом возродиться вновь.

Любви во все времена сопутствовали боль и разлука. Вечны трагедии истинной любви, лирическая героиня Т. Лейко словно растворяется в своих чувствах, так они огромны, поглощая и нивелируя всё малозначительное: «Дни разлук слетают­ся, как птицы,/чтоб клевать воспоминаний зёрна./ Как бы я хотела воплотиться/ в белый снег, холодный и покорный./Может быть, была б и я счастливой - / сне­гом, деревом, сырой землёю.». Стихи её глубоко интимны, каждый в них найдёт частицу себя, она погружает нас в напряжённую жизнь души, насыщая простран­ство интенсивным чувством и внутренним активным действием: «Ах это просто жизнь ж ивая/ болит, как рана ножевая./ И чёрно-белая зима/невыносима, как тюрьма../Ах это просто жизнь живая/проходит, душу разрывая».

Жизнь, рассказанная Т. Лейко, похожа на ахматовскую «любовную пытку», когда-то ставшую для поэта серебряного века «камнем надгробным». Любовь в стихах Т. Лейко - метафоричная птица, пролетающая «над пожарищем и пе­пелищем», когда «душа обрывается в бездну». Жертвенность русских женщин во имя любимых - одна из самых неисчерпаемых литературных тем, ведь неслучай­но, что именно женщине дано любить больше и сильнее. Т. Лейко сказала об этом предельно конкретно: «А я тебя любила/ всегда - за нас двоих».

Известно, что в жизни за всё нужно платить. Нет исключения и для любви. Марина Цветаева мужественно утверждала, что «любить - платить по счёту». Татьяна Лейко, обладая жизненным опытом, многое выстрадав, убеждена: «Не­посильна плата/ за то, что были: ты и я». Лёгкая горечь, разочарование сквозят в её строках: «К миру жёсткому и деловому/ как нелеп мой лирический счёт!». Любовь проходит через душу, через судьбу, проходит «по живому», но вопреки всему поэт знает настоящую цену единственному чувству, когда «не оценить любовь и не измерить/ и не доверить лучшим временам». Многообразен спектр душевных переживаний, высвечивающий тончайшие движения сердца: равноду­шие, ревность, предательство, но вдруг - мерцающий лучик надежды, чтобы не было «так больно, так страшно, так нежно, так глухо.».

«Движение жизни»Т. Лейко обладает бесценным даром умного и мудрого сердца, сердца неравно­

душного, она пишет жизнь Души, сопричастную Богу, постигая всю сложность человеческого духа. Для неё жизнь «только миг, открывший Божий лик», когда поэзия, обращённая к высшему космическому Разуму, поднимается и сама на более высокий уровень. Она провозглашает непреложные истины: «Кто делится ломтем духовного хлеба,/тот вечно живёт». Многие стихи проникнуты сострада­нием и сочувствием к людям, что сегодня, согласитесь, уже роскошь, а ведь мы забыли, что без этого не может быть человека.

Думаем ли мы о том, что есть небесная - высшая - справедливость? Поэт вы­ходит «навстречу последней беде.», задавая себе обжигающий вопрос: «Но что

138 Людмила Воробьёва

я отвечу/на Страшном суде?». Острые личные переживания становятся обще­человеческими, когда вся суть земного бытия и заключается в божественной справедливости. Т. Лейко здесь не в силах «научиться» у А. Ахматовой «просто, мудро жить/смотреть на небо и молиться богу». Нет покоя её тревожной душе, которая ищет непростого ответа.

Жизнь и смерть - философия вселенной, каждого существа; об этом честно и правдиво Т. Лейко сказала в стихотворении «Памяти отца». «Время размыкает круг», как будто вращая мир на метафоре: «Двадцать третьим числом/ словно чёрной печатью отмечен,/ мир уходит на слом - / оказалось, он тоже не вечен...». Но «смиряя сердце верою», она будет «светло грустить»: «В небо путь уходит Млечный./ Ты со мною в жизни вечной». Важно и другое, что ещё остаётся после нас в жизни. Оказывается, не чисто материальные ценности - они никому уже не интересны. Остаётся Слово, книги - самое значительное, вечное, мудро и тонко подмеченное автором, как бы невзначай, в жизненной круговерти нескончаемых дел и забот.

Поэзию Т. Лейко отличает острота восприятия жизни, проникновение в при­роду человека, познание его сущего Я. Казалось бы, о чём писать, когда не про­исходит грандиозных событий, нет увлекательных путешествий. Но для поэта, постоянно ищущего слова как хлеба насущного, простая жизнь может стать бес­конечным путешествием, где пересекаются прошлое, настоящее и будущее. Ве­ликолепны мотивы детства, которое прошло в сказочном царстве гор, лесов, рек и озёр, бьющих горячими ключами. Не оттуда ли и огонь в душе Т. Лейко? Огонь, зажжённый «там, где возлюбленный край / тихой зарёй замирает». Родом из детства и «вечное Рождество» - ажурное поэтическое полотно, сотканное волшеб­ными узорами слова. Это что-то магически необычное, нереальное, принесённое из других загадочных миров: «Звёзды - гирлянды на небесной ёлке./Там, на небе, - вечное Рождество./ Звёзды разноцветными леденцами/ падают под ноги и хрустят, как снег./ Они нас венчают свадебными венцами,/ совсем ненадолго. Глядишь, и кончился век».

Изумителен и художественный язык лирики, поэт слышит природу, ощу­щает её живое дыхание, создаёт свои краски, перенося гармонию мира в по­эзию, сливаясь с природой, чувствуя её душу как собственную: «И разве нельзя раствориться/в тумане, в реке и в дожде?/ Да что-то с душою творится.../Пусть радость моя/повторится,/как утро на быстрой воде!». Строки, побуждающие жить!

Т. Лейко стремится «не делать больше в прошлое ни шага», чтобы жить и «уто­пать в блаженстве», когда «душа чиста, как белая бумага». На одном дыхании, взахлёб написано стихотворение, олицетворяющее энергию молодости, страсти «невидимой силы», энергию властвующих над человеком внутренних и внешних стихий его природного естества: «Это тёмный влекущий поток,/ уносящий к зве­риным истокам./ Это воздуха жгучий глоток./Это молодость, бьющая током». Пронзают сердце какой-то восхитительной болью и светлой тоской её лирические стихи. Понять невозможно, откуда и как всё появляется, тайна поэзии опять оста­ётся неразгаданной. Можно лишь наслаждаться и замирать над каждой строкой.

ЧасовнЯ

Протоиерей Павел БОЯНКОВ

Караван идет...«Да постыдятся гонящие нас и да

погибнут погубити нас тщащиися».Святитель Амвросий Медиоланский

В одном из новых рассказов В. Крупина встретился такой эпизод:«Во время службы ворвались в алтарь бесы, чекисты, сорвали с батюшки об­

лачение, вывели, повели. И велели всем плевать на него.Но никто! Никто не плюнул, а все встали на колени. Отец Александр шел

босой, в одном нательном белье и благословлял всех. Уходил на смерть и в бес­смертие».

По прошествии стольких лет стало очевидным: прямые наследники тех слуг сатаны (они же - пламенные революционеры, горячие и несгибаемые члены пар­тноменклатуры), продолжатели их черного дела никуда из нашей жизни не ис­чезли.

Они, как и раньше, пишут слово «Бог» с маленькой буквы (Он им Судья!), плюют в лицо Церкви и заставляют делать это других. Чего стоит, например, громкая медийная кампания под названием типа «Риззу V Ко!». Кстати, поль­зуясь случаем, подскажем тему будущего журналистского расследования: лет через 5-10 проследить судьбу участниц этого кощунства и их потомства (было бы чрезвычайно поучительно).

Информационными атаками нашу Церковь, еще со времен незабвенных Гу- бельмана-Ярославского и Никиты Хрущева, удивить никак невозможно.

На центральной площади Калининграда построили храм Христа Спасителя? Какой ужас для несчастного Калинина! На том самом месте, где стоял памятник Ленину? Это - уже двойной ужас!

На расцерковленном Западе психологи и психоаналитики давно доминируют в сфере душепопечения? А у нас до сих пор люди верующие и воцерковленные

140 Протоиерей Павел Боянков

решают свои духовные проблемы, приходя за советом к священнику. Это, ясное дело, не может не раздражать как пациентов, наповал насмотревшихся амери­канских и прочих телесериалов, так и тех, кто их систематически «окучивает».

А многотысячная, через пол-Москвы, очередь желающих поклониться Чест­ному поясу Пресвятой Богородицы, а если в Минске к Дарам волхвов смогли приложиться более 460 тысяч человек - это для безбожников просто нестерпимо.

«Посредник» между верующими и Богом не нужен? Но он объективно суще­ствует. Это Православная Церковь, основанная Господом нашим Иисусом Хри­стом. «Никто не может вне Церкви и веры ни быть сообщником Христу, ни спа­саться. Зная это, мы понимаем, что спасение всего мира совершается не от дел закона, но во Христе, и безбожным ересям не оставляем никакого основания для надежды». Резко сказано? Но это святитель Иоанн Златоуст.

Религия - это закрытое акционерное общество по зарабатыванию денег? Ре­лигия - это бизнес? Но так можно писать только от полнейшей безнаказанности. Не валите с больной головы на здоровую, господа, весь мир прекрасно знает, какой из истинно коммерческих проектов принес и продолжает приносить своим авторам максимальную прибыль. Поэтому и тема эта объявлена запретной, а все сомневающиеся попали в разряд ревизионистов...

Далеко не все батюшки ездят на «шикарных мерседесах» и щеголяют часами «от 100 тыс. у.е. и выше». Рискнем и выскажем по этому поводу некую рабочую гипотезу: те самые товарищи, которые «во дни оны» всеми доступными им спо­собами вымогали у священников и епископов подписки о сотрудничестве, теперь «дарят» им дорогие часы и прочие «знаки внимания», чтобы удобнее было ими манипулировать в нынешней конкретной обстановке.

Напомним: люди с «чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой» бывшими не бывают по определению. Но с этими проблемами Церковь разберется сама, без всякой посторонней помощи.

Важнейшим объектом антицерковной пропаганды является современная мо­лодежь (заметим - так было всегда). Но и здесь наши супостаты смогли добиться не самых впечатляющих результатов (средств было затрачено несоизмеримо больше).

Есть молодежь, учащаяся в духовных семинариях и академиях (или на теоло­гическом факультете БГУ), есть молодежь православных братств и сестричеств.

Есть молодежь, заблудившаяся в своих духовных поисках и оказавшаяся в се­тях тоталитарных, деструктивных, «нетрадиционных» и прочих сект.

Есть молодежь, живущая по принципам: «Не пей алкоголь, не трогай денег, не ешь мяса, не ходи на выборы, не верь в Бога».

Есть молодежь, которая очень зло и несправедливо критикует Церковь в Ин­тернете, демонстрируя как минимум свое неравнодушие.

Какая из этих тенденций возобладает в будущем? Здесь огромное поприще как для молитвы, так и для многогранной работы, поле для активного духовного противостояния в СМИ, что исключительно важно.

К великому сожалению, многие представители этих самых СМИ в беседе со священниками ставят вопросы так, будто разговаривают с практикующей бабкой- шептухой или ученым-этнографом. Это же относится к подавляющему большин­ству телекомментариев к православным праздникам и иным церковным собы­

Часовня 141

тиям: тут правит бал самая причудливая смесь из псевдоправославной риторики, магии и всевозможных суеверий.

Развязный и пошлый тон ряда «экспертов» просто поражает, некоторые широ­ко известные в узких кругах российские «знаменитости» берутся судить об интел­лектуальном уровне Церкви и «официального Православия». Слегка перефрази­руя их откровения, можно со всею уверенностью утверждать: да, действительно, истинные проблемы современного антиклерикала глубоко чужды Церкви. И, с другой стороны, в своих достоинствах и «пороках» Церковь (еще и еще раз это повторим) вполне разберется самостоятельно, без всякого постороннего участия всевозможных атеистов, агностиков и «снобов».

Но как нам, людям церковным, относиться к атеистам в повседневной жизни? Как к людям, находящимся вне спасительной церковной ограды, т.е. с жалостью. Как к людям с ограниченными духовными возможностями и задержками в духов­ном развитии, т.е. опять же с жалостью.

Однако псалмопевец и пророк Давид был более категоричен: «Сказал без­умец в сердце своем: “нет Бога”. Они развратились, совершили гнусные дела» (Пс. 13.1). Всемирная история являет нам убедительные примеры подобных «дел»: начиная с «великой» французской революции и заканчивая столь же «великой» октябрьской. Такими кровавыми достижениями даже близко не могут похвастать­ся ни крестовые походы, ни пресловутая инквизиция (которые, кстати, не имеют к Православию никакого отношения).

В заключение отметим и еще один существенный момент. Находятся люди как имеющие, так и не имеющие к Церкви прямого отношения, но готовые ее «реформировать от паперти до купола». И вновь повторим - это сугубо внутрен­нее дело самой Церкви. История христианства живо свидетельствует об итогах «реформ» и «протестов» XVI в. на Западе, раскола XVII в. и «обновленчества» XX в. в России.

Те или иные проявления модернизма в Церкви нас чрезмерно пугать не долж­ны. С помощью Божией мы можем и будем им противостоять. И среди эффектив­ных средств защиты мы имеем следующий документ:

ЗавещаниеСвятейшего Патриарха Пимена

(20.04/3.05 1990 г.)

П ер вое. Р у с с к а я П р а в о с л а в н а я Ц е р к о в ь н е у к о с н и т е л ь н о д о л ж н а с о х р а н я т ь с т а р ы й с т и л ь - Ю л и а н с к и й к а л е н д а р ь , п о к о т о р о м у п р е е м с т в е н н о м о л и л а с ь в т е че н и е т ы ся ч е ле т и я Р у с с к а я Ц ер ко вь .

В тор ое. Р о с с и я к а к з е н и ц у о к а п р и з в а н а х р а н и т ь во вс е й ч и с т о т е С вя т о е П р а во сла ви е , за в е щ а н н о е н а м свя т ы м и н а ш и м и предкам и .

Т ретье. С вя т о х р а н и т ь ц е р к о вн о с ла вя н с к и й я з ы к - свя т о й я з ы к м о л и т в е н н о го о б р а щ ен и я к Б огу .

142 Протоиерей Павел Боянков

Ч е т в е р т о е . Церковь зиждется на семи столпах - семи Вселенских Соборах. Грядущий VIII Собор страшит многих... Да не смущаемся этим, а только спо­койно веруем в Бога. И если будет в нем что-либо несогласное с семью предше­ствующими Вселенскими Соборами, мы вправе его постановления не принять.

... Таким образом, наша церковная жизнь продолжается. Православная Цер­ковь по-прежнему совершает в мире свою спасительную миссию. Несмотря на многочисленных недругов и их нападки.

«Обыдоша мя пси мнози» (Пс.21.17). Но караван идет.

АрмиЯ

Владимир МАКАРОВ

Владимир Матвеевич М АКАРО В - полковник, начальник управления ин­формации - пресс-секретарь главного управления идеологической работы Министерства обороны РБ, кандидат педагогических наук.

Великая война и современностьК 100 -летию Первой мировой войны

100-летие со времени П ервой м и ­ровой войны - это не только память об очень важном историческом собы ­тии, о трагедии глобального масш таба и, несомненно, о высоком бескорыст­ном подвиге русского воинства...

В ХХ1 веке эта памятная дата насто­ятельно требует ответа на несколько групп вопросов, непосредственно свя­занных с будущ им цивилизации.

В о -п ер в ы х , каковы причины вой­ны, каким и противоречиям и она вы ­звана, и можно ли было их преодолеть?

В опросы эти более чем ак ту ал ь ­ны - в новом веке глобальная н еста­б и л ьн о сть м н о ги м и у ч ен ы м и р а с ­см атривается в контексте ц и ви л и за­ционны х противоречий , объективно ставящ их мир на грань новой мировой войны.

В о -в т о р ы х , каково соотнош ение войны и револю ци и ? Я вл яю тся ли револю ции непременны м спутником

войн или сама мировая война, ее тай­ные пружины - не что иное, как боль­ш ая геополитическая игра, попы тка осущ ествлен и я глобальн ы х п ер ево ­ротов, учиты вая, что именно П ервая мировая война поставила крест на не­скольких империях?

Здесь же - вопросы о сущ ности и п ричинах ф евральской и октябрь­ской револю ций 1917 года, Г раж дан­ской и Второй мировой войны, а так­же о феномене создания и круш ения сверхим перии СССР. Что это - п р о ­должение той Первой мировой войны и ее закономерны й итог? И ли правы те ученые*, которые говорят, что «вся жизнь народов представляется в виде непреры вной войны, которая явл яет­ся как бы нормальным их состоянием,

* Снесарев А. Е. Философия войны. // Ьйр:// ук.сош/аоо39365273_278351457?Ьа8Ь= 16059а169629435409&а1=284473146с0а05ЬЬ 2Ъ С. 222-223.

144 Владимир Макаров

а короткие периоды мира между длин­ными периодами войны как бы только перемирием»?

В -т р е т ь и х , более чем актуальны в современных условиях вопросы, не­посредственно связанные с Беларусью, Россией и постсоветским простран­ством. Какие уроки следует извлечь всем нам из Великой войны?

100-летие со времени начала миро­вой войны настоятельно требует раз­гребать исторические завалы, осво­бождаться от многочисленных мифов, прежде всего связанных с итогами вой­ны для России - крушением империи.

В едь русски й царь собирался в апреле 1917 года взять Берлин, и для этого были определенные основания. К весне 1917 года положение Германии стало почти безвыходным и только русская революция спасла её от гибе­ли, как признавал заместитель началь­ника кайзеровского Генштаба генерал Эрих Людендорф. В своих мемуарах он написал: «Мы с уверенностью учиты­вали, что революция понизит боеспо­собность русской армии; наши предпо-*ложения осуществились» .

Русская армия действительно была готова к генеральному наступлению, способному сокруш ить вражескую оборону. Но накануне произошел пере­ворот...

40 лет назад, в ноябре 1974 года вы­шла книга Николая Николаевича Яков­лева «1 августа 1914». Выход книги из­вестного ученого, профессора, друга Ю.В. Андропова и единственного бес­партийного историка в СССР, кому по­зволялись зарубежные командировки, наделал много шума. Впервые в кни­ге была показана предательская роль российской буржуазии в войне, а глав­ное - впервые автор прорвал блокаду на запретную и опасную тему роли ма­сонства в подготовке и осуществлении февральского переворота. *

* Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 / Эрих Людендорф. Перевод Све- чина А. А. - М.: Вече, 2014. - 704 с. - С. 385.

Предоставим слово самому автору:«В начале сентября 1915 года воз­

ник сверхзаконсперированный «Коми­тет народного спасения», издавший 8 сентября “Диспозицию №1 ”. В таин­ственном документе, найденном по­сле Октябрьской революции в бумагах А. И. Гучкова, формулировались цели новой организации. В нем утвержда­лось, что на руках у России две вой­ны - против упорного и искусного вра­га вовне и против не менее упорного и искусного врага внутри. Достиже­ние полной победы над внешним вра­гом немыслимо без предварительной победы над врагом внутренним. Под последним имелась в виду правящая династия. Для победы на внутреннем фронте необходимо оставить всякую мысль о “блоках и объединениях с эле­ментами зыбкими и сомнительными”, немедленно назначить штаб верхов­ного командования, основную ячейку которого составят князь Г.Е. Львов, А.И. Гучков и А.Ф. Керенский.

Отцы-основатели организации настаивали, что борьба “должна ве­стись по установленным практикой правилам военной дисциплины и ор­ганизации”. С самого начала подчер­кивался избранный, а не массовый характер организации: “Сия работа не касается обыкновенных граждан, а исключительно лиц, участвовавших в государственной машине и обще­ственной деятельности”. Пригодными методами признавались, прежде все­го, “отказ войск” иметь какое-нибудь “общение” с лицами, декретированны­

ми указанным штабом верховного ко­мандования, удаленными от государ­ственных и общественных функций (хотя, естественно, они продолжали занимать соответствующие посты в иерархической пирамиде империи!).

Иными словами, речь шла о подго­товке верхушечного, дворцового пере­ворота. Эти люди, конечно, не были столь наивны, чтобы вместе с масон­ским жаргоном, на котором написана

Армия

“Диспозиция № 1”, брать все у идей­ных предшественников. Пресловутые фартуки каменщиков, символика и об­рядность исключались, в организацию допускались женщины, оставалось главное - глубокая тайна и клятва хранить ее. Организация состояла из лож по пяти человек, подчиненных, в конечном счете, штабу верховного командования ». *

Но ф ев р ал ьск у ю «револю ци ю », а правильно сказать - переворот, ор ­ганизовали не только адепты тайны х общ еств и, тем более, не больш евики (численность РСДРП (б) к началу 1917 года бы ла ничтож на на фоне м и лли ­онны х партий ти па партии социали- стов-революционеров). Переворот осу­щ ествили родственники царя, подлая псевдоэлита, аристократы , которы м император урезал льготы.

П р ави тел ьство после сверж ен ия царя возглавил князь Львов (кстати, родом из династии Рюриковичей), а ко­мандир гвардейского флотского экипа­ж а - двою родны й брат им ператора - сразу же вышел к «народу» с красным бантом ...

Примечательно, что в среде аристо­кратии накануне ф евральского п ере­ворота усиленно р асп р о стр ан ял и сь слухи, что немка-царица якобы давно предала Россию (в то время как импе­ратрица работала в военном госпитале, ухаж ивая за ранеными).

Верх слабоумия и отсутствие даже намека на некий инстинкт самосохра­нения со стороны русской аристокра­тии и самого «креативного» (говоря современным языком) класса - буржу­азии, реш ивш их соверш ить переворот во время войны.

К ст а т и , в а ж н ы й м е т о д о л о г и ч е ­ский вы вод из той войны - никогда не п о б ед и т в в ой н е ст р а н а , где на ф р о н т е у м и р а е т в о и н ст в о , и д я на в е л и ч а й ш е е с а м о п о ж е р т в о в а н и е , а в ты л у п роц ветает казнок радство,

* Яковлев, Н.Н. 1 августа 1914. / Н.Н. Яков­лев. - М.: Эксмо, 2003. - 352 с. - С. 11-13.

л и х о и м ст в о за п р ед ел ь н ы х м асш та­бов, в р есторан ах л ьется рекой ш ам ­панское, а пьяная р ож а к уп ц а леж ит в салате - «ж и зн ь удалась!».

Здесь ж е к р оется сущ ностное, по­л и т и к о -эк о н о м и ч еск о е содер ж ан и е войн ы , сф орм ули рован ное А .Е . Сне- саревы м:

« П е р е ж и т а я м и р о м д р а м а , н а ­зы в а е м а я м и р о в о й в о й н о й 1 9 1 4 ­1918 гг., р азве она не проди ктован а в гл уби н е к уп еч еск и м и р асч ет а м и , слабо п р и к р ы ты м и более р асп л ы в ­ч аты м тер м и н ом и м п ер и а л и ст и ч е­ских интересов».**

Только отдельные примеры.В Р осси и 95% п уш ек , вин товок

и пулеметов (которых хронически не хватало) были изготовлены на казен­ных заводах. Частные же заводы непо­мерно взвинчивали цены.

Так было и в предвоенный период. Ижорский казенны й завод изготавли­вал корабельную броню по цене 4 руб. 40 коп. за пуд, а Морское министерство отдало заказ М ариупольскому частно­му заводу по цене 9 руб. 90 коп. за пуд (об этом писала газета «Утро России» за 26 сентября 1906 года).

В ходе войны в 1916 году 76-мм ш рапнель стоила на казенном заводе 9 руб. 83 коп, а на частном - 15 руб. 32 коп., то есть переплата составляла 64%. 76-мм осколочно-фугасный сна­ряд стоил 9 руб. 00 коп. и 12 руб. 13 коп. соответственно; 122-мм снаряд - 30 руб. 00 коп. и 45 руб. 58 коп.; 152-мм снаряд - 42 руб. и 70 руб. и т.д .***

Незадолго до февраля 1917 года на­ч ал ьн и к главного арти ллери йского управления генерал Маниковский, же­лая спасти страну, приказал арестовать

** Снесарев А.Е. Философия войны. // Ьйр:// ук.сош/аоо39365273_278351457?Ьа8Ь= 16059а169629435409&а1=284473146с0а05ЬЬ 2Ъ С. 222-223.*** А. Широкорад. Факты против мифотворче­ства //Ьйр://1ор^аг.ги/31315-81о1е!1е-уеНкоу- уоупу-1 ак{у-рго1 1 у -т 1 1 ’о{уогсЬе8 {уа-ро1 1 1;1 коу. Ыт1

145

146 Владимир Макаров

многих фабрикантов за то, что те завы­ш али цены на снаряды для пуш ек (не менее чем в два раза относительно госу­дарственных Путиловского и Обухов­ского заводов!). Он сказал императору, что при таких ценах войну не выиграть. Царь приказал отпустить арестован­ных, сказав, что в апреле он и так возь­мёт Берлин. Получилось иначе.

Ф евральский переворот 1917 года избавил армию и от присяги, и от уста­вов.

Уже 1 марта был издан приказ П е­троградского С овета №1, вош едш ий в историю как приказ «о дем ократи­зации армии». П риказ узаконил со з­дание так называемых солдатских ко­митетов, подчинение воинских частей Совету рабочих и солдатских депута­тов и своим комитетам. П яты й пункт приказа закреплял положение о том, что всякое оружие должно находиться в распоряжении ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выда­ваться оф ицерам .. .*

С оздание со л д атски х ком итетов, введение временны м правительством комиссаров быстро сделали свое дело. Русская армия перестала существовать. Кстати, идеологическая подоплека так называемых «комиссаров» временного правительства не нуждается в особом комментарии, коль скоро образцом ко­миссара являлся известный террорист и социалист-револю ционер Борис Са­винков (на фоне боевиков С авинкова современная А ль-кайда отдыхает).

Чуть ли не единственным генера­лом, «избранным» после февральского переворота единогласно командиром корпуса, был Андрей Евгеньевич Сне- сарев. Это исключение из правил было

* Временное правительство, намеренное про­должать войну, пыталось откреститься от приказа №1 как предназначенного только для Петроградского гарнизона. Тем не менее при­каз сразу же был направлен во все воинские части. Полный текст приказа опубликован в различных источниках: См. Ьйр://Ьгопо.ги/ бокит/191_бок/19170301рпка21.рЬр

обусловлено тем, что герой Великой войны одновременно был гением геопо­литики и математики, человеком че­сти, необычайного мужества и воли. Его боготворили все.

Рассказывают, что в 1916-м году на одном из участков фронта на пози­ции русских войск была осуществлена массированная атака с применением химического оружия. Облако хлора приближается к траншеям - еще не­сколько минут, и тысячи воинов умрут от удушья... Именно Снесарев, волей судьбы находившийся в боевых поряд­ках, приказывает немедленно разжечь костры из любых подручных материа­лов, а всем лечь на дно окопов. Со сто­роны картина была впечатляющая. Желтое облако подходит к окопам, поднимается над ними и опускается вне пределов русских войск. Такое не забывается. Именно Снесарев в даль­нейшем стал одним из основателей Красной армии, командующим Бело­русско-литовской - будущей 16-й - ар­мией, а впоследствии и первым началь­ником Академии Генерального штаба Красной армии. Он же - один из пер­вых Героев труда СССР ( награждён в 1928 году).

Репрессирован по навету М. Туха­чевского в 1931 году.

Е щ е один м етодол оги ч еск и й в ы ­вод дл я сов р ем ен н ого в рем ен и . Н ет н и ч его бо л ее м ер зк о го и о т в р а т и ­тел ь н о го , чем сл абая и безв ол ь н ая власть. Р усски й им ператор дей стви ­тельно в апр ел е 17- го мог взять Б ер ­л ин . Н о он подп и сал акт отр ечени я от престола.

Как здесь не вспомнить, что за сто с лиш ним лет до тех событий к импе­ратору П авлу I приш ли с подобным же требованием. Он бросил в лицо своим убийцам - можете сделать со мной все что угодно, но я все равно умру ваш им императором!

Дело, разумеется, не только в отре­чении, явивш ем собой финал деграда­ции соответствую щ ей системы. И мен­

Армия 147

но слабая, безвольная власть - главный источник нестабильности, войн и ве­личайших трагедий, в основе которых абсолютно неадекватные политиче­ские решения этой власти.

История не имеет сослагательного наклонения. Но еще 11 июля 1905 года на яхте «Полярная звезда» у остро­ва Бьёрке Николай II и Вильгельм II подписали союзный договор. Если бы Бьёркский договор вступил в силу, не было бы Первой мировой войны и вся история человечества пошла бы по другому руслу. Однако русский царь оказался абсолютно безвольным, что было равносильно самоубийству, ибо в России правили бал, говоря современ­ным языком, «агенты влияния» Фран­ции и Англии. По возвращении в Санкт- Петербург царь буквально подвергся атаке своих министров, включая пре­мьера Витте, министра иностранных дел Ламздорфа и других. Царь просил «кузена Вилли» денонсировать этот договор.

Именно британская агентура вли­яния, сорвавшая русско-германское сближение после Бьёрка, активно под­талкивала Россию к союзу с британ­цами, и в 1907 г. русско-английским со­юзом было оформлено то, что вошло в историю под названием «Антанта», или «Сердечное согласие».

Тем не менее, вторично Николай II хотел договориться с Вильгельмом в ходе встречи в Потсдаме 22 октября 1910 года. Однако сопровождавший царя министр иностранных дел Сазо­нов отказался подписать договор...

Более того. Экономических причин войны с Германией не было. Доля Гер­мании в импорте России составляла 50%. Для сравнения: Франции - 4,6%, Англии - 13,3%.

В письме Вильгельму Николай II 15 июля 1914 года (по старому сти­лю) с горечью писал: «Предвижу, что очень скоро, уступая производящему­ся на меня давлению, я буду вынужден

принять крайние меры, которые пове­дут к войне».

Эти факты хорошо известны исто­рикам. Например, А. Ш ирокорад аб­солютно прав, утверждая, что «пер­вый раз в истории Россия воевала не за присоединение к себе каких-то тер­риторий, а за собственное расчлене­ние! И это теперь называют “ Второй Отечественной”»... * **

Война явно не соответствовала на­циональным интересам страны. П о­литическая элита втянула ее в союз, направленный против Германии, ибо к началу XX века Российская импе­рия превратилась в самого большого в мире должника, вручив судьбу кре­диторам - А нглии и Франции. Они приволокли Россию на мировую бой­ню посредством финансовой удавки займов и инвестиций. Чудовищная экономическая зависимость заставилаплатить за чужие интересы океанами**народной крови.

Е щ е од и н у р о к , х а р а к т е р и зу ю ­щ и й о б ъ ек т и в н ы е за к о н о м ер н о ст и в еден ия войн ы , сф орм ули рован ны й К ар л ом ф он К л аузев и ц ем : «Ч тобы со к р у ш и т ь п р о т и в н и к а , мы д о л ж ­ны соразм ерить наш е усилие с силой его сопротивления; последняя пред­ставл яет результат дв ух тесно сп ле­таю щ ихся факторов: разм ер средств, которы м и он располагает, и его воля к победе».

Как показано выше, Россия вступи­ла в войну без четко очерченных це­лей и задач и не только с безвольной слабой властью, но и без вменяемой военной доктрины, в обстановке стра­тегического раздрая, а также абсолют­но неподготовленной в материально­техническом отношении.

* А. Широкорад. Факты против мифотвор­чества //ЪйрУЛортеаг.ги/З1315-81о1ейе-уеНкоу- уоупу-{’ак1 у-рго1 1 У-шй’о1 уогсЬе8 1 уа-рой1 1 коу. Ыш1** А. Колистратов. Война, проигранная до на­чала // Ьйр://урк-пе'№8.ги/агйс1е8/21047

148 Владимир Макаров

Сейчас псевдороссийские патриоты любят рассуждать якобы о запредель­ных темпах роста экономики империи накануне войны. Но факты таковы:

«В целом объем индустриальной продукции даже в благополучном для России 1913-м оставался вшестеро меньше, чем в Германии. До 50 про­центов потребляемых промышленных товаров ввозилось из-за рубежа.

Урожайность зерновых в России была ниже, чем в Германии, в три раза, картофеля - вдвое. Но для удовлет­ворения потребностей в промышлен­ных товарах, а знати - в предметах роскоши голодавшая страна ежегод­но вывозила порядка 100 тысяч тонн зерна и огромное количество другого продовольствия. Распродавался на внешнем рынке по демпинговым ценам сахар, которым из-за его дешевизны в Британии кормили свиней. В офи­циальных докладах, составленных на основе данных из церквей, от сельских старост и управляющих помещичьи­ми имениями, приводятся жуткие цифры. “В зиму 1900/01 гг. голодали 42 миллиона человек, умерли же из них 2 миллиона 813 тысяч православных душ”. В 1911 году, то есть после хвале­ных столыпинских реформ: “Голодали 32 миллиона, потери - 1 миллион 613 тысяч человек”.

Все это в совокупности с отсут­ствием координации, хладнокровно­го рационализма, научного подхода к делу, недооценкой роли техники, пре­зрением власти к солдатской массе и своему народу привело страну к ка­тастрофе».

Но был ли альтернативный вари­ант развития ситуации? Ведь именно Русская армия наряду с жестокими поражениями провела даже в тех жут­ких условиях недостатка материально­технических средств целый ряд ярких операций, достойных быть вписанны­ми в мировую сокровищницу военного искусства.

В 1915 году, благодаря невероятной стойкости войск, мужеству командно­го состава, в условиях катастрофиче­ской нехватки боеприпасов удалось избежать стратегического окружения и полного разгрома объединенными австро-германскими силами семи ар­мий в Польше. В это страшное время расход боеприпасов для русской ар­тиллерии лимитировался десятью выстрелами в сутки. Из-за полного от­сутствия патронов контратаки прово­дились исключительно ночью и были штыковыми.

Жестокие сражения той войны про­изошли и на белорусской земле. Одно­временно эти сражения явили собой пример мужества, стойкости и добле­сти русского воинства.

История Первой мировой войны знает два примера, когда крепости и их гарнизоны до конца выполни­ли поставленные перед ними задачи: маленькая русская крепость Осовец и французская крепость Верден.

Кому обязаны французы спасением под Верденом?

В 1916 году именно там оказалась в тяжелейшем положении французская армия и, по просьбе союзников, рань­ше срока началась Нарочанская опера­ция в районе Двинск - озеро Нарочь. Войска русской армии понесли огром­ные потери, но наступление немцев на Верден уже в конце марта 1916 года ослабло и затем прекратилось полно­стью.

Гарнизон русской крепости Осовец героически выдержал осаду много­кратно превосходивш их немецких войск в течение полугода. Но мировую известность эта крепость получила летом 1915 года в связи с контратакой гарнизона крепости после третьего применения германскими войсками химического оружия. Позже современ­ники назовут эту контратаку «атакой мертвецов», ибо после массированно­го применения оружия массового по­

Армия 149

ражения шансов выжить практически ни у кого не было.

Когда немецкая пехота подошла к передовым укреплениям крепости, им навстречу в контратаку подня­лись оставшиеся защ итники первой линии. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка. Ими командовал подпоручик корпуса военных топографов Владимир Карпо­вич Котлинский - уроженец деревни Веркалы Игуменского уезда Минской губернии.

В ходе атаки подпоручик Владимир Котлинский был смертельно ранен и передал командование подпоручику 2-й Осовецкой сапёрной роты Владис­лаву М аксимильяновичу Стржемин- скому. Под его командованием атака была успешно завершена. Несколько десятков русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка!

Герой Великой войны и кавалер ор­дена Святого Георгия 4-й степени Вла­дислав Стржеминский тоже наш сооте­чественник, уроженец города Минска, сын польского дворянина, подполков­ника Русской армии М аксимилиана Стржеминского.

В России всегда была великолеп­ная школа стрелкового оружия. Как ни преклонялось перед западны ми оружейниками царское окружение, но Первую мировую войну Россия встре­тила с винтовкой М осина в руках. Именно русская винтовка настолько превосходила западные образцы по простоте изготовления и обращения, точности, кучности и безотказности, что царедворцы не смогли навязать русской армии иностранную винтовку.

Несмотря на бешеное сопротивле­ние, русские оружейники смогли от­стоять возможность работы при рус­ском А ртиллерийском управлении. Именно при Артиллерийском управ­лении вырос в знаменитого оружейни­ка Владимир Григорьевич Федоров — изобретатель первого в мире автомата

под винтовочный патрон калибра 6,5 мм, полковник царской армии, впо­следствии ставший генерал-лейтенан­том Красной армии.

Почему автоматическая винтовка не стала «супероружием» в руках русской армии?

Рассказывают такой случай. Когда Владимир Федоров, уже будучи пол­ковником, читал лекцию по артилле­рийскому оружию в М ихайловском училище, учебное заведение посетил царь Николай II, присутствовал он и на занятии Федорова.

Когда лекция была окончена, царь отвел Федорова в сторону. Состоялся такой разговор:

- Полковник, вы изобрели автома­тическую винтовку?

- Так точно, я, ваше императорское величество.

- Я против применения ее в армии.- Осмелюсь спросить, почему?Царь, уже уходя, равнодушно бро­

сил:- А... для нее патронов не хватит...А отсю да ещ е оди н вы вод - дл я

Р о с с и й с к о й и м п е р и и и т о г в о й н ы бы л вполне зак он ом ер ен ...

После февраля 1917-го года дегра­дирующая армия стала терпеть страш­ные поражения. Нужны были присяга и новые уставы, надо было распустить старую армию и создать новую на базе новых уставов, но для этого требовался как минимум год мирного времени...

Первоначально после февральского переворота 1917 года военным мини­стром Временного правительства был генерал Верховский, который в ульти­мативном порядке потребовал у Керен­ского заключения мира с Германией и Австрией на любых условиях. Стра­ну надо было спасать. Но Керенский не имел реальной власти, западные «со­юзники» закономерно отказали в мире. Верховский был снят и заменён Мани- ковским, который также прекрасно по­нимал, что Временное правительство - марионетка в руках геополитических

Владимир Макаров

игроков, поэтому переговоры с ним о спасении России абсолютно беспо­лезны.

* * *

Последнее слово об Октябре 1917 года еще не сказано. Вот выдержки из статьи «Генералы в Октябре. Кто же совершил переворот в П етрогра­де?», опубликованной в газете «Санкт- Петербургские ведомости» 11 февраля 2008 года:

«22 февраля из Могилева в Петро­град приехала большая группа гене­ралов во главе с начальником штаба Ставки Верховного главнокомандую­щего генералом М.Д. Бонч-Бруевичем.

Вечером они встретились с Лени­ным и Сталиным. Трудный разговор продлился до утра, речь шла о спасе­нии России.

Требования генералов: немедленное заключение мира на любых условиях, новая армия строится на основе всеоб­щей воинской обязанности, запретить все солдатские комитеты и советы, никакого обсуждения приказов, желез­ная дисциплина, за воинское преступле­ние - расстрел, непременная национа­лизация всей оборонной промышленно­сти - горнорудной, металлургической и прочей (с этим требованием группа генералов во главе с начальником глав­ного артиллерийского управления обра­щалась к царю ещё в 1916 г. - ответа, естественно, не последовало). Ленин принял все их требования».*

По поводу национализации - что это? Неужели, говоря словами самого Ленина, «кавалерийская атака на капи­тал», но только атака русских генера­лов, спасающих Родину?

В ночь с 22 на 23 февраля 1918 года действительно была встреча Лени­на с генералом М.Д. Бонч-Бруевичем, о чем сказано в его книге «Вся власть

* Олег Стрижак. Генералы в Октябре. Кто же совершил переворот в Петрограде и создал Красную Армию? // Ьйр:ЛАг№Ж8рЪуесСото811 ги/агйс1е.Ь1т?1С=10248289@8У_Аг11с1е8

Советам», написанной в 1956 году.** *** В этой же книге приведены также дичайшие примеры деградации, раз­ложения и предательства правящей элиты России в годы Первой мировой войны. Трудно поверить, но в столице Российской империи в самый разгар войны собирались пожертвования на германский подводный флот, причем на самом виду - в министерстве ино­странных дел и других не менее почет­ных учреждениях!

Все это во многом объясняет, по­чему на сторону советской власти перешла большая часть офицерского корпуса и фактически вся разведка им­ператорской армии.

3 марта был подписан мир (на усло­виях втрое худших, чем это могло быть в декабре 1917 г.). 4 марта был учреждён Высший Военный совет, его возглавил генерал Бонч-Бруевич. Новую армию создавали генералы и офицеры старо­го русского Генштаба. С марта по май 1918 г. была проделана громаднейшая работа. Были написаны на опыте трёх лет войны в Европе полевые уставы для всех родов войск и их боевого вза­имодействия - лучшие уставы в мире. Была создана новая мобилизационная схема - система военных комиссариа­тов (она служит до сих пор)». В Крас­ную Армию перешли сотни генералов и десятки тысяч офицеров, сохрани­лась историческая русская армия, но она преобразилась в лучшую сторону и стала непобедимой.

В период Гражданской войны в ряды Красной Армии было призвано 48, 5 ты­сяч царских офицеров и генералов. В решающем 1919 году они составили 53 % всего командного состава РККА. Из 150-тысячного корпуса офицеров Российской империи в Красной Армии служило 75 тысяч бывших офицеров (из них 62 тысячи дворянского проис­

** Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. - М.: Воениздат, 1964. - 360 с.*** Там же. С.78-79.

150

Армия 151

хождения), в то время как в Белой - около 35 тысяч*

В концентрированном виде отно­шение офицерского корпуса к служ­бе в Красной армии может быть вы­ражено словами генерал-лейтенанта М.Д. Бонч-Бруевича, военного руково­дителя Высшего военного совета Рес­публики:

« И ст о р и я о су д и т не н ас, о с т а в ­ш и хся на Р о д и н е и ч ест н о и с п о л ­н и в ш и х св ой дол г, а тех , к то п р е ­п я т ст в о в а л этом у, забы л и н тер есы своей стран ы и заи ск и в ал перед и н о­ст р ан ц ам и , я вн ы м и п р оти в н и к ам и и в прош лом , и в будущ ем »...

С ам ы й главны й вы вод из уроков П ервой м ировой войны

Кое-кто был бы не прочь уравнять ее с Великой Отечественной, назвать Второй Отечественной войной.

Дело это абсолю тно неверное и опасное.

Это только для СССР война 1941— 1945 годов стала Священной, Великой и Отечественной. Ибо для народов Со­ветского Союза по всем параметрам не то что победить, а выжить было невоз­можно. Для всех же иных государств - это был лишь очередной передел мира.

Никогда не ответят адекватно ни белая патриотика, ни псевдодем о­краты - почему Российская империя в 1914-1917 годах не смогла до конца противостоять заурядному против­нику, атакованному союзниками по Антанте. И почему в 1945-м СССР по­бедил несопоставимо более сильного противника, прошедшего торжествен­ным маршем по Европе...

Речь здесь идет о статусе повер­гнутого врага, подразумевающем так­же ответ на вопрос о субъекте побе­ды. Если с одной стороны стоял враг

человечества с его зловещей волей к власти, то на другой стороне не мог не стоять некий смысловой оппонент, равно мощный этому ордену. Ответить на вопрос о масштабе Победы в Вели­кой Отечественной - значит признать величие красных смыслов и органич­ность этих смыслов для народов СССР.

В конце ХХ века многие из этих смыслов оказались разруш енны м и и деформированными для того, чтобы попытаться возродить новое мощное геополитическое образование, если хо­тите - современную империю, только на тех же самых принципах сегодня.

Но что происходит сегодня в мире? Разве объединяющаяся Европа - это не строительство новой империи? Разве США - это не современная империя? Наконец, Китайская Народная Респуб­лика, уже вышедшая на первое место в мире по ряду макроэкономических показателей! Речь идет о том, что глав­ными геополитическими субъектами XXI века станут даже не цивилиза­ции, а международные объединения и союзы, годовой валовой внутренний продукт которых превышает 20 трлн. долларов, а внутренний рынок превы­шает 400 млн. человек.

Гигантский макропроект, вопло­щ енный в строительстве Союзного государства, предложенный именно лидером белорусской нации, являет­ся прорывом в новое тысячелетие. Но только при его реализации на условиях и принципах, предложенных именно Беларусью. На иных принципах любое объединение нежизнеспособно, а по­пытки воссоздания псевдоимперии по типу начала ХХ века явно неудачны.

Эта империя распалась в феврале 1917 года.

В. Борисов Царские и белые офице­ры на службе Республики Советов // Ьйр:// §а2е{а.ео{.8и/агйс1е/саг8к1е-1-Ъе1уе-ойсегу-па- 81и2ЬЪе-ге8риЬНк1-80Уе1оу

«НЕМИЖКА»д л я с а м ы х м а л е н ь к и х

Анатолий ДРОЗДОВСКИЙ

ЗВЁЗДОЧКА

Скорей! С лазоревых вершин, Смешлива и легка,Упала звёздочка в кувшин Парного молока!

Оставим скатерть на столе, Пусть сохнет млечный путь.А радость сохраним в тепле - Ей надо отдохнуть...

Росой лож ится на овин Вечерняя краса - Смотри, как пёстрых судеб клин Уходит в небеса.

***

Как-то в солнечный денёк Сел мне на нос мотылёк.Дунул я, а он упал,Видно, до смерти устал.

Будучи покусан комарами,Я в сердцах пожаловался маме. Не создать ли ополчение из мам Для отпора надоевшим комарам?