Українські діалоги»newukraineinstitute.org/media/news/593/file/Dialog_block.pdf · 2015-12-22 · 6 Українські діалоги Політекономічні

Ж урнал «Українські діалоги» – нове українське періодичне видання, орієнтоване на створення майданчика для модерування суспільної дискусії з питань стратегії розвитку України.

Журнал має на меті стимулювати міждисциплінарні дискусії, які допо-можуть знайти шлях до встановлення соціально-політичного консенсусу щодо образу майбутнього країни, її місця і місії у світі. Наше завдання по-лягає в різнобічному висвітленні поглядів (позицій) і поданні спектра думок з актуальних питань гуманітарного, політичного та економічного розвитку нашої країни.

Крім того, метою журналу є сприяння представленості України у світовому інформаційному середовищі шляхом доведення до зарубіжної громадськості достовірної інформації про сучасний інтелектуальний дискурс в Україні.

Проблема корупції, яка стала головною темою пілотного випуску нашого журналу, обрана для першого нашого діалогу тому, що Україні протягом тривалого часу не вдається позбутися цього явища або бодай зменшити його негативні впливи на життя і розвиток країни. Революція гідності, на поряд-ку денному якої було й питання подолання тотальної системної корупції, викликала певні зміни в політикумі, не змінивши систему. Питання зали-шилося відтермінованим.

Кожна новообрана влада демонстративно й галасливо, як на спортивному подіумі, робить «підхід» до «взяття ваги» (українську корупцію вже можна порівнювати з чимось важким, скам’янілим). Проте всі зусилля зводяться до риторики, проблема залишається каменем, який лежить на нашому шляху до європейської цивілізації, заважаючи історичному поступу суспільства. І це передусім проблема владних груп. Саме влада повинна брати на себе відповідальність за стан доброчесності. Але на сьогодні ми не бачимо, аби керівництво країни запропонувало суспільству якісь рецепти, окрім показо-вих арештів не найбільш одіозних персон, або ініціювало публічну й гостру дискусію «Що робити?».

«Українські діалоги»:часопис відповідейна «незручні» запитання

3Українські діалоги

Від редакції

Листопад–грудень 2015

Dialog_00.indb 3Dialog_00.indb 3 08.12.2015 8:32:1308.12.2015 8:32:13

Тема корупції досі не має свого квалі-фікованого «спікера», антикорупційна стратегія не стала документом для керів-ництва державних структур та бізнесу. Важливі для людей рішення ухвалюються у непрозорому режимі, на тлі зубожіння мас зростає добробут владних кіл.

Між тим, корупція «з’їдає» ресурси, які в доброчесному суспільстві були б спря-мовані на національні проекти розвитку, у соціальну сферу. Корупція розбещує чи-новників, і ми зовсім не впевнені у тому, що нинішнє покоління нових пострево-люційних реформаторів не підхопить цей вірус.

Корупція спотворює вибір народу – що-разу обираючи нових людей, нові гасла, ми не можемо бути впевнені в тому, що не обрали нову команду хабарників, ще більш цинічну. Що до влади прийшли саме ті люди, за яких проголосувала біль-шість виборців, а не ті, хто організували масштабний підкуп. Як наслідок – коруп-ція, як кислота, роз’їдає державний кар-кас та інститути, роблячи з них імітацію, картонні декорації.

Депутати пишуть закони, спрямовані на забезпечення власних доходів. Пра-воохоронці протегують злочинцям, суди звільняють крадіїв та хабарників, фіскаль-ні органи не наповнюють бюджет, держав-ні компанії збиткові, в лікарнях не ліку-ють, виші не дбають про освіту, а прода-ють дипломи. Армія погано вдягнена й не готова до зими. Навіть конфлікт на сході відкрив нові корупційні можливості – доз-волив налагодити контрабандні потоки й підкупати військових командирів для їх забезпечення.

Ресурси, які належать усім, розходять-ся по кишенях небагатьох. Гроші не йдуть в країну, не вкладаються в розвиток, вони ховаються. Тривожним сигналом є рекорд-ні цифри витоку капіталу з України – цьо-го року він становить 59 мільярдів доларів1. Що роблять люди, які несуть відповідаль-ність за стан справ у країні, щоб якось виправдати свій похід у владу під анти-корупційними гаслами? Це риторичне за-питання. Часом складається враження, що подоланням системної корупції біль-ше стурбовані наші зарубіжні партнери

1 http://minprom.ua/news/194360.html, данные НБУ. По состоянию на 29.09.2015.

та кредитори, які періодично загострю-ють цю проблему перед виплатою черго-вого траншу. І лише тоді влада змушена зі скрипом реагувати. Досі в країні не за-працювали спеціалізовані інститути для вирішення цієї проблеми – гальмується робота Національного антикорупційного бюро, відкладається «запуск» Національ-ного агентства з попередження корупції. Відшкодовані збитки від корупції в пост-революційний період становили 8 тисяч (!) гривень.

Але в суспільній свідомості стався якісний стрибок – люди вимагають дій і не хочуть миритися з несправедливістю і розрухою. В українському суспільстві з’явилися нові сили, які готові постійно актуалізувати запит на добропорядність. І такі здорові паростки вже є в місцевій владі, в парламенті, нових правоохорон-них органах. Є губернатори, готові ста-ти «незручними» для корупціонерів усіх мастей і рангів, промисловці і політики. А головне – в країні виросло багато громад-ських організацій та активістів, добре обі-знаних щодо небезпеки корупції і готових боротися за успіх розвитку України як де-мократичної європейської держави. Саме таким людям буде корисний цей журнал, де зібрані матеріали експертів, які «гли-боко копають» проблему, висвітлюючи її малодосліджені закутки і відповідаючи на запитання: «Чому нам не вдається бороти-ся з корупцією?», «Звідки родом українська корупція?» і «Як нам будувати державу без корупції?».

Але корупція – лише одна з тяжких перешкод, які тут і тепер доводиться до-лати Україні та її громадянам на шляху до стабільності й розвитку. Економічні, соціальні, політичні й військові проблеми постають сьогодні перед країною так го-стро, як ще ніколи не поставали за чверть століття незалежності. А тому теми для обговорення на сторінках нашого журналу й надалі будуть добиратися, формулюва-тися та досліджуватися згідно з вимогами і духом часу.

Головний редакторАндрій Єрмолаєв

4 Українські діалоги




Зміст


3 «Українські діалоги»: часопис відповідейна «незручні» запитання

Політекономічні есеї

6 Андрей Ермолаев Рассвет и закат постсоветской корпоратократии

Дискусія

28 Оксана Маркеева Коррупция как угроза национальной безопасности

38 Ирина Клименко Политическая коррупция и будущее Украины

50 Віктор Циганов Демократія на продаж, або Політична корупція у дії

54 Олександр Рудик Політична корупція в умовах сучасної демократії

Дослідження

58 Леонід Поляков Корупція і оборона України

68 Вячеслав Потапенко Браконьєрська економіка

Джерела

74 Євген Марчук, Микола Мельник, Олександр Пасхавер, Ігор Бураковський, Володимир Дубровський, Віталій Коваленко, Вікторія Подгорна, Симон Кордонський у діалогах на тему: Феноменологія української корупції та її специфічні риси

84 Ана Изабель Эйрас, Ларс Йохансен, Карин Хилмер Педерсен, Роберт Хислоп – фрагменты публикаций в зарубежной прессе. Западные исследователи о коррупции, ее истоках, причинах и вездесущности

90 Contents








1. Осень 2015 года. Моя страна словно замерла в ожи-дании будущего. Каждый день слышу один и тот же во-прос – «что происходит?». Как стали возможны в стране, которой еще четверть века назад предсказывали роль одного из молодых лидеров Европы и которую приво-дили в пример как образец общественного равновесия в условиях болезненного распада советской системы, – война, маргинализация и упадок?

Диапазон эмоциональных и доктринальных от-ветов на этот вопрос широчайший – от «генетиче-ской неспособности» и «особенностей характера» (как не вспомнить поговорку о «трех украинцах – трех гетманах») до теорий заговора и планомерного унич-тожения Украины внешними врагами в борьбе за пе-редел мира.

Во всей этой палитре ответов, версий и эмоций есть одно общее – признание факта слабости (а также ковар-ства, цинизма и пр.) правящих политико-экономиче-ских элит, которые, собственно, в ответе за провалы, неудачи и трагедии.

«Мафия будет продолжатьразвивать военизированныеоборонительные и наступательные отряды,коррумпировать высшие эшелоны власти.В качестве конечной цели мафия

имеет захват политической власти.»

Т. Корягина

(сб. «Теневая экономика», 1991 г.)

Расцвет и закатпост-советской корпоратократии

Одной из базовых функций государства является борьба с преступностью как анти-социальной деятельностью, в том числе – с «тенью» в экономике, подрывающей безопасность самого государства. Но, мутировав в государство-корпорацию, оно само превратилось в «государство организованной преступности». В машину сверх-эксплуатации и поощрения несправедливого перераспределения национального дохода в пользу правящего класса – корпоратократии.

Андрей Ермолаев





Тень правит светом2. Осколки общей картины развития со-

циально-экономической и политической организации современной Украины отра-жают лишь отдельные грани реальности. Приведу некоторые из них в качестве ил-люстрации (уверен, что каждая отдельная «картинка» будет узнаваема и даже не вы-зовет удивления):

– «Украиной правит олигархия»;– «партии находятся на содержании олигархов»;– «в украинской политике господствуют клиен-

талистские отношения»;– «коррупция – ключевая проблема для страны,

и является одной из главных угроз национальной без-опасности»;

– «теневой сектор экономики составляет 40-50 % ВВП Украины»;

– «в Украине слабый средний класс, и главная проблема – огромный разрыв между богатым мень-шинством и бедным большинством»;

– «социальная справедливость – главный запрос украинского общества»;

– «Украине нужны реформы, но реформы тор-мозятся, имитируются, или проводятся только в интересах власти».

Ряд этих «иллюстраций» можно продол-жить. Важно другое: эти осколки реально-сти отражают лишь отдельные черты, уже ставшие в массовом сознании общеприз-нанными и, как представляется на пер-вый взгляд, общепонятными. Тем не ме-нее, каждый такой «осколок реальности» выглядит в этой мозаичной картине мира как недостаток или сложная, но локальная проблема, которую можно решить усили-ем воли или правильного нормативного акта.

3. В одном из украинских журналов («Новое время», 18.09.2015) известный жур-налист и депутат от правящей президент-ской партии БПП С. Лещенко написал: «По словам Михаила Саакашвили, наряду с офи-циальным в Украине существует «теневое прави-тельство», которое решает, куда будет двигаться страна, и кто будет на этом зарабатывать. Они неплохо жили и при старой власти, но после Майда-на стали его главными бенефициарами».

Два важных замечания: речь идет не о политических технологиях оппози-ции к власти и даже не о пофамильном составе названных в статье лиц. Констати-руется факт наличия некой реальной влас-ти (представленной и в старой, и в новой «официальной власти»), которая распоря-жается страной. Управляет институтами

власти, финансовыми потоками, поли-тическими проектами. И состав «теневой власти/правительства» – надпартийный и даже надгрупповой.

Еще одна цитата – известного украин-ского политика Юлии Тимошенко, которая сама относится к «первой волне» олигар-хии в Украине:

«..Проблема в том, что и новое руководство (Украины. – Авт.) пребывает под влиянием тех кланов, которые сформировались за последние 24 года» («Шпигель», сентябрь 2015 г.).

Такие же оценки дал и один из самых со-стоятельных бизнесменов Украины К. Гри-горишин: «Какой сейчас подход правительства? Где ни возьми, в любой отрасли, мы можем погово-рить об энергетике, о транспорте, об экономике в целом, которой уже практически нет. В основном это сохранение коррупционных схем, которые были выстроены при Януковиче, а зачастую еще и до него. Правительство ничего не делает для того, чтобы их разрушить, а просто слегка меняет бенефициаров, да и то не сильно»… «Еще раз – у нас есть правитель-ство, которое возглавляет коррупцию. В результа-те мы не можем обеспечить наполняемость бюдже-та, не можем обеспечить привлечение инвестиций, разрушается экономика» («Украинская правда», сентябрь 2015 г.).

25 лет, и 15, и 3 года назад тема «тене-вой власти» попадала в фокус: «ближай-шее окружение», «правящая олигархия», «семьи» («чайку попить» – метафора прав-ления, ставшая классикой).

«Тень правит светом». Организованная «тень».

4. Человеку свойственно формализовать действительность или, как сейчас модно говорить, переводить 3D жизни в 2D вос-приятия. В диапазоне от повседневного календаря (дни, месяцы, годы) до схемо-техники планирования жизни и даже собственной душевной организации (поэ-тически – «уголка души»). Схемы, презен-тации, таблицы.

Вместе с тем живая повседневность (индивидуальная, общественная, эконо-мическая) не подчиняется этим графикам и кубикам. Формализуя, мы словно «раз-резаем» линиями и стрелочками живое содержание происходящего. И вместо осоз-нания закона, закономерности разбиваем саму реальность на «осколки».

«Осколочное сознание», загнанное в дог му схемы, – хорошая почва для управ-ления коллективным и индивидуальным бессознательным.





«Время летит» – это же не про часы, а про «перескакивание» сознания от од-ного фрагмента к другому. Пример – «Ре-волюция достоинства» и «Украина после Майдана». Черта. И только сама реаль-ность вынуждает оторваться от «осколков» и снова – «свет и тень» «теневое правитель-ство», «ничего не меняется». Снова созна-ние ищет реальность как целое, со своими историей и смыслом.

5. Наличие в нынешней пост-майдан-ной Украине «теневого правительства» («организованной теневой власти») рас-сматривается как некий перекос, изъян, «случайность» современной системы по-литической и экономической организа-ции страны. «Опухоль на здоровом теле».

Но история и онтология этой «опухоли» выходят далеко за рамки нашей современ-ности. Современность для нас измеряется национальным проектом «Украина», и мы себя идентифицируем не только по нацио-нальным, культурным и политическим критериям, но и по такому важному кри-терию как актуальное историческое время (в индивидуальном измерении – «время судьбы»).

Несмотря на уверенность в выборе и чувство причастности к коллективной судьбе, у многих людей время от време-ни возникает ощущение пред-определен-ности, а точнее – некоей двойственности и заданности, казалось бы, очевидного общего действия.

В пиковых событиях (а такими, напри-мер, в этот актуальный период были со-здание СНГ и референдум о независимо-сти, досрочные выборы 1994-го, Майданы 2004 и 2013-2014, аннексия Крыма и война на Донбассе), наряду с коллективной пас-сионарностью и энергией масс, – поиск пускового механизма, базовой причины события. Неумолимая логика истории на-ции? Внешнее управление? Стихия поли-тической конкуренции разных властных групп? Собственно, в этом треугольнике и топчемся.

6. Исходный пункт: «организованная

теневая власть» – не очередная случай-

ность, а системная, органичная характе-

ристика политико-экономической орга-

низации современного нам украинского

общества. Его часть. И систематическое проявление этой сущностной характери-стики системы заставляет нас дать ему

историческое объяснение (закономерность в развитии) и проекцию в будущее.

7. В сложившейся 2D-схеме современ-ной национальной истории точкой от-счета стал 1991 год. Распад СССР. Утвер-ждение государственной независимости Украины и «определение контура» новой политической нации – по администра-тивной границе, по количественному и региональному составу, по находящейся «в теле проекта» экономической и социо-гуманитарной инфраструктуре. Эта черта стала неотъемлемой составляющей наци-ональной исторической памяти. С нее на-чинается летоисчисление независимости и суверенной государственности страны. Вместе с тем, с политэкономической

точки зрения, черта носит условный,

размытый характер и совсем исчезает

при анализе другой истории – истории

капитала и современного постсоветского

капитализма. Без кавычек.

8. Капитал не имеет границ. Крылатое выражение, которое чаще используется либо как афоризм, либо как буквальное объяснение взаимопроникновения и вза-имосвязей современной глобализирован-ной экономики. А время? Ведь и во време-ни капитал также безграничен, взаимо-связан и переплетен.

Большинство состоявшихся и успеш-ных украинских олигархов, банкиров, «теневых» акционеров с чиновничьей ко-рочкой, бизнесменов и политиков с кри-минальной «авторитетностью» связаны и увязаны с прошлым. И не символичес-ки, а бук вально. Как представители ново-го господствующего в обществе субъекта, управляющего и направляющего разви-тие. Как правящий класс.

9. В работах и статьях экономистов, по-литологов и социологов (как в Украине, так и в государствах-соседях по СНГ) доми-нантной сейчас стала оценка политико-экономической системы как «нео-феодаль-ной», а строй – «бюрократический (коррум-пированный) капитализм», «рыночный феодализм» и им подобные определения.

Примечательно, что похожие опреде-ления используются при попытке уста-новить характер строя в бывшем СССР на момент начала трансформации так называемого «сталинского тоталитариз-ма» в «общество застоя». Общим здесь





является, прежде всего, связь «капита-листического» с «феодальным».

Товарное производство индустриально-го типа – и перекошенное, администра-тивно-нормативное, политически и зако-нодательно обеспеченное перераспределе-ние в пользу правящего класса.

Тотальный контроль правящих кругов над всей государственной машиной – бук-вальный бюрократический в прошлом, за счет политической коррупции – в на-стоящем.

Административный рынок и «теневая деятельность» в прошлом – это огром-ная «теневая экономика» и использова-ние административного ресурса власти для поддержки частного бизнеса, сей-час – законодательные и нормативные преференции, госзаказ и госдотации, привилегированная приватизация го-сударственных активов и пополнение оборотных средств за счет вымывания средств бюджета и т. д.

Преемственность и устойчивость основ-

ного состава власти даже после радикаль-ных перемен на уровне высшего руководст-ва страны – весь 50-летний период.

Можно ли рассматривать эту связь как проявление преемственности самой по-лит-экономической системы? Включая со-циально-классовую? Можно и даже нужно.

«Промышленный феодализм» в СССР в середине 20 века(«новый класс» как предтеча)

10. Термин «промышленный фео-дализм» использовал в своих работах еще Жан Батист Фурье. В истории мысли он зачислен в ряды так называемых «соци-алистов-утопистов». Но в свое время – вре-мя социальных революций в преддверии «весны народов» 19 века – Фурье по заслу-гам считался одним из лучших интел-лектуалов и светлых умов Европы. «Про-мышленный феодализм» в изложенной Фурье последовательности фаз социаль-ной эволюции относился к «дряхлости» – как завершающей фазы распадающегося феодального общества.

История капитализма в 20 веке про-демонстрировала возможность развития гибридных социальных систем, которые, преодолев феодализм, еще долго способны удерживать его системные черты. И 200 лет спустя понятие, предложенное Фурье, «жи-вет» и представляется вполне адекватным времени и его явлениям.

11. «Промышленный феодализм» – тер-мин, хорошо отражающий организацию советской системы в средине прошлого века (1950-1960-е, СССР). Системы, моби-лизационный механизм и репрессивно-дисциплинарная культура которой сложи-лись в условиях предвоенного государст-венного капитализма и периода «военной экономики», политических репрессий, «внутреннего колониализма» («лагерная» рабочая сила).

Тотальная государственная собствен-ность на экономические активы, инфра-структуру, землю, ресурсы. Регламента-ция жизни и перемещения рабочей силы (прописка, направление на работу, «тру-додни», обеспечение жильем). Социаль-ные лифты в системе управления прямо связаны с политической иерархией (ступе-ни), а порядок и «родословная» – институ-том номенклатуры. Высокая степень инду-стриализации экономики сопровождалась жесткой регламентацией уровней доходов и стандартов жизни (социальное обеспече-ние, потребление).

В положении закрепощенной наемной

силы оказались все категории – промыш-ленные рабочие, работники кооператив-ных и государственных сельских хозяйств, бюджетные работники государственных учреждений, работники медицины, об-разования, науки и культуры.

По существу, социально-классовая структура стала бинарной: правящий класс, владевший полной монополией на государство, и много-образный класс наемного труда, получавший в качестве оплаты за труд «заработную плату» и ло-кальные, нишевые привилегии (в диапа-зоне от специальных надбавок для работ-ников Севера до локальных свобод и рас-ширенных возможностей потребления и льгот – в сфере культуры и науки).

12. Уникальность советского «промыш-ленного феодализма» состояла в особой организации индустриального товарного производства (речь идет и о промышлен-ной продукции, и об услугах). Рынок был подчинен административному управле-нию товарными и финансовыми потока-ми («административный рынок»). Стои-мостные отношения регламентировались и планировались. Таким образом, в эконо-мическом измерении созданная система требовала постоянного учета и коррекции, а в социальном – превратилась в механизм





«плановой эксплуатации» за счет жесткой «отстающей» системы оплаты труда и ре-гламентации ограниченного потребле-ния, его сдерживания, «минимизации потребностей».

13. Тотальная госсобственность и фор-мирование института номенклатуры (на основе партийной монополии ВКП (б) – КПСС, профессиональной силовой элиты и промышленного менеджмента, подчи-ненной бюрократии) стали основой для ут-верждения «нового класса» – «политиче-ской бюрократии» (М. Джилас), «номен-клатуры» (М. Восленский) или «этакратии» (О. Крыжановская).

Его полит-экономической основой раз-вития стала собственность на государство, в распоряжении которого, в свою очередь, были человеческие ресурсы (наемный и принудительный труд), промышлен-ные активы и управление природными ресурсами страны. Таким стал зрелый «промышленный феодализм» к середине 1950-х – началу 1960-х.

14. Взлет математики, математиче-ского направления в экономике, и в по-следующем – кибернетики, имеет, кро-ме всего прочего, и социально-истори-ческую подоплеку – поиск идеальной модели ленинского «учета и контроля». Удивительный симбиоз передовых зна-ний с практикой «промышленного фео-дализма», или, как когда-то было попу-лярно его определять, – «казарменного социализма».

15. В условиях «промышленного фео-дализма», административное (то есть неэкономическое, директивно-управ-ленческое) регулирование уровня и норм доходов и потребления наемного класса обеспечивало новому правящему классу «бюрократическую ренту», которая пере-распределялась через публичный (госу-дарственный) бюджет. И, как часть нацио-нального дохода, доставалась правящему классу в качестве «коллективной прибы-ли», которая направлялась, прежде всего, на поддержание высоких стандартов жиз-ни и положения номенклатуры, обеспече-ние коллективных и личных привилегий (имущественные льготы, обеспечение, стандарты и уровень потребления, «ста-линские конверты» с наличкой для «вто-рой зарплаты»).

16. Вместе с тем ограниченность рын-ка, отсутствие механизмов и возможностей оборота личных капиталов приводили к тому, что личный рост и личные «нако-пления» частного капитала были возмож-ны лишь как статус в иерархии, приви-легии и личные денежные сбережения. «Аристократы с мешком монет» – советская бюрократия с набором эксклюзивных при-вилегий и «конвертом» под подушкой.

«Номенклатурный капитализм»17. Равновесие промышленно-феодаль-

ной системы длилось буквально одно деся-тилетие. Научно-технический прогресс, рост доли образованной наемной силы (в связи с запросами индустриального сектора экономики), советское «общество потребления» (планомерное, хоть и «от-стающее», повышение доходов наемного труда, рост покупательной способности населения в условиях ограниченного и регламентированного предложения на внутреннем рынке) и избыток накопле-ний номенклатуры стали 4 источниками

и катализаторами кризиса «промышлен-

ного феодализма», его трансформации

в новый этап – «номенклатурный капита-

лизм». Это повлияло и на трансформации в структуре и составе правящего класса.

18. Тотальная государственная соб-ственность и зависимость развития промышленной экономики от прямо-го государственного финансирования, фактическое огосударствление сельско-хозяйственной кооперации обусловили

разрыв между динамикой и качеством

индустриализации (новые производства и новые технологии) и ростом неудовлет-

воренных потребностей класса наемных

работников на внутреннем рынке.Номенклатура распределяла совокуп-

ный национальный доход через публич-ные финансы (бюджет) на компенсирую-щее убытки и опережающее финансиро-вание промышленных активов (включая НИОКР), инфраструктуру для растущей индустриальной базы и на консервативное обеспечение бинарной социально-классо-вой структуры.

Вместе с тем растущие качество и за-просы наемного труда создавали огром-ную дыру в «спросе-предложении».

Даже относительно небольшие личные возможности и накопления простых ра-ботников и их семей не удовлетворялись





предложением товаров и услуг на внутрен-нем рынке.

Развитая индустрия, поглощающая государственные инвестиции и госзаказ, и нищий, изолированный, дефицитный внутренний рынок – парадокс, создавший новое социальное напряжение в бинарной социально-классовой системе на закате «промышленного феодализма». Расстрел рабочей демонстрации в Новочеркасске (1962 г.) – лишь одно из многих трагичных проявлений этого напряжения.

В условиях тотального дефицита возник спрос на внутренние инвестиции на ог-ромном пустующем потребительском рынке. Эта проблема отражалась в госу-дарственных политических документах и в осторожных рекомендациях экономи-стов. Но реальными возможностями офи-циальная экономика не обладала.

Венгерский экономист Янош Корнаи дал определение такой экономической системе – «экономика дефицита».

19. Меры по административной реор-ганизации экономики (попытки децент-рализации в виде создания совнархозов, конец 1950-х) и эксперименты по «хозяйст-венному расчету» предприятий сыграли двоякую роль: в условиях жестких адми-нистративно-нормативных ограничений и обретенной локальной автономности промышленные активы начали «подстра-иваться» под реальный спрос. Конъюнкту-ра растущего спроса в условиях тотально-го дефицита предоставила номенклатуре уникальный шанс «реинвестировать» свой капитал – статус и личные накопления – в теневой оборот потребительского рынка.

20. Политическая бюрократия и про-

мышленный менеджмент нашли общий интерес в экономически выгодном «те-невом» использовании промышленных активов для получения дополнительной прибыли на потребительском рынке.

В большинстве источников, посвящен-ных истории «теневой экономики» в быв-шем СССР, период становления «теневой деятельности» связывается в большей сте-пени с внесистемным производством – «цеховиками», контрабандой, криминаль-ными видами деятельности.

Вместе с тем в быстроразвивающийся внутренний потребительский рынок нача-ли включаться практически все предпри-ятия, которые были способны реагировать

на потребительский спрос, – от швейной промышленности («теневой ассортимент») до предприятий ВПК (хищение и разме-щение материалов на потребительском рынке).

За короткое время (к середине 1970-х) «теневой сектор» составил более 10 % ВВП страны. Ко второй половине 1980-х, как от-мечал экономист С. Меньшиков, «…на долю теневой экономики приходилось до 15-20 % валового внутреннего продукта.. (по другим оценкам – до 25 %. – Авт.) … Но эти цифры не раскрывают всей картины, то есть всестороннего переплетения и сращивания теневых структур с официальными. В действительности, в 1980-х годах именно это переплетение уже стало главной чертой нашей экономики, а вовсе не ее формальный плановый характер и не централизованное управление. (…)…практически каждое государственное предприятие имело теневую компоненту» (С. Меньшиков, «Анатомия российского капитализма»).

Третьим участником и соорганиза-

тором «номенклатурного капитализма»

стала организованная преступность, обеспечивавшая контроль над стабильно-стью работ («крыша», защита от конкурен-тов), распространением «теневой деятель-ности» и участвовавшая в распределении теневой прибыли.

21. Три со-участника развития «но-

менклатурного капитализма» 1970-х:

бюрократия – коррумпированный про-

мышленный менеджмент – организован-

ная преступность. Номенклатура пошла на сговор и сотрудничество с преступным миром, создав преступный правящий синдикат – корпоратократию. С государ-ством в собственности. С возможностями прямого и «теневого» управления эконо-микой и получения сверхприбылей.

22. Бюрократия, менеджмент предпри-ятий и теневых «цехов», а также органи-зованная преступность создали систему

в системе – целые экономические класте-

ры, связанные теневыми финансовыми, товарными и организационными связя-ми. Экономика «света и тени» пронизала все без исключения отрасли и территории, создав своеобразные кластеры-феоды:– приписки с хлопком – бюджетные хи-

щения – заниженные стандарты гото-вой продукции – реализация на рынке и по госзаказу;

– «теневая продукция» – приписки – те-невой оборот неучтенной продукции





(химическая, швейная промышленно-сти и пр.);

– завышенные поставки – использование излишков для «цеховой» или неучтен-ной деятельности – теневая продажа и услуги;

– контрабанда сырья и товаров – «цеховое» или неучтенное промышленное произ-водство ТНП – внутренний рынок.

Схем было множество, суть одна – пе-рераспределение национального дохода через прямые хищения государственных финансов (бюджет, средства государствен-ных предприятий) и тенизированный по-требительский рынок.

Криминальные сферы предпринима-тельской деятельности сопутствовали те-невой экономике и стали сферой допол-нительного накопления и реинвестиро-вания.

23. Как отмечали исследователи «те-невой экономики» времен бывшего СССР (Т. Карягина, В. Найшуль, С. Меньшиков и др.), самих форм теневой деятельности было много. Но их можно условно разде-лить на три основные группы:– «неофициальная деятельность», услов-

но – «полутень». Это прежде всего разре-шенные виды деятельности, на легаль-но существующей производственной базе, но – с неучтенным, вне налогов и заказов, производством продукции (товары, услуги). Дополнительные объ-емы, контрафактная продукция, нере-гламентированная продукция и т. п. Объем достиг гигантских размеров. Вместе с тем сюда же можно отнести и всех «цеховиков», работавших с ис-пользованием неучтенных активов, но производивших незапрещенную, дефицитную продукцию;

– «подпольная деятельность» или «кри-

минальная тень». Сфера полного контро-ля организованной преступности

с участием в виде «крыши» и «инвесто-ров» своих партнеров-бюрократии. Это собственно запрещенные деятельность и продукция – игорный бизнес, нарко-тики, торговля оружием, контрабанда на экспорт, нелегальный импорт и т. п.;

– «фиктивная деятельность» или собст-

венно «коррупционная тень». Речь идет о прямых хищениях денежных средств и государственного имущества, которые уходили на личное потребление и попол-няли оборот двух других составляющих «теневой экономики» – «подпольной» и «нелегальной».

Удивительно, насколько актуально и четко этот классификатор применим и к современной ситуации. Изменились механизмы, суть – неизменна.

24. «Номенклатурный капитализм» вошел в политическую и экономическую историю как период «застоя». Уникальный термин. Он отражает общеэкономическое и психологическое состояние общества.

И вместе с тем период «застоя» – время динамичных изменений в старой бинар-ной социально-классовой структуре, «со-циального брожения» и движения, время нового расслоения бинарного общества на сословия, касты и новые социальные группы.

Бюрократия, основной капитал кото-рой раньше состоял из статуса, привиле-гий и личных накоплений, постепенно превращалась в правящее сословие «со-ин-весторов» теневой деятельности. Неприз-нанными миллионерами-капиталистами становились коррумпированный директо-рат, «цеховики», лидеры криминального мира. Все большая часть промышленных активов, прямо или косвенно связанных с потребительским рынком, превращалась в нелегальную собственность групп-син-

дикатов, состоящих из партийно-совет-

ской бюрократии, менеджмента и кри-

минала. Сформировались целые рыноч-ные феоды, приносящие нелегальную прибыль за счет публичных финансов и в обход закона.

25. Превращение номенклатуры в «тене-вых капиталистов» (в новом, расширенном составе) проявило себя и в ролевом значе-нии и поведении участников. Собственно «политическая бюрократия» (номенклату-ра) стала «теневым инвестором» и полити-ческим гарантом «теневой экономики»,

Бюрократия, основной капитал которой раньше состоял из статуса, привилегий и личных накоплений, постепенно превращалась в правящее сословие «со-инвесторов» теневой деятельности





коррумпированный промышленный менеджмент и цеховики – активными участниками растущего «теневого» потре-бительского рынка товаров и услуг, опе-режавшего по динамике и доходности его «светлую» часть, а организованная пре-ступность – со-инвестором, со-организа-тором и «системой безопасности».

26. В экономическом измерении «за-стой» стал следствием «застойной петли», которую порождала сама «экономика де-фицита». Для обеспечения роста капиталь-ных вложений в наиболее капиталоемкие отрасли (ВПК, машиностроение, ТЭК, ин-фраструктура), поддержки их конкуренто-способности требовались стабильные ле-гальные доходы, которые не обеспечивал тенизированный внутренний рынок.

Новым источником таких средств с на-чала 1970-х стали энергоресурсы, доход от продажи которых на внешние рынки шел на капитальные вложения (передовая часть индустрии – ВПК, машиностроение и инфраструктура, условно – «БАМы»), со-циальную компенсацию и прямые хище-ния с целью дальнейшего теневого реин-вестирования («приписки», завышение затрат и пр.).

27. Бинарная социально-классовая структура ушедшей эпохи «промышленно-го феодализма» и госкапитализма транс-формировалась в более сложную сословно-классовую структуру.

Реальные «центры власти» были в руках полу-«теневой» корпоратократии.

Часть работников госпредприятий была втянута в «теневую деятельность» и получила возможность участвовать в «теневых» доходах. Перераспределение теневых доходов повлияло на расслоение в сфере торговли, культуры, образования… Начал формироваться «новый средний класс» – категория работников наемного труда с более высоким качеством жизни. Изменились и стандарты восприятия «успешности», на первое место вышли уровень реальных доходов и потребления, личная мотивация, приоритетность мате-риального положения.

«Советский гражданин – вечный ребенок, на-ходившийся под присмотром строгих родителей. У него один работодатель – государство, его посто-янно, с младенчества до старости, учили. Он оде-вался, во что было велено, ел и пил в пределах гиги-енической нормы, читал книжки по утвержденному

списку и насильственно подвергался радиообработ-ке. Как часто это бывает в семейной жизни, на са-мом деле советские граждане – дети шкодливые, вполуха слушали нотации родителей, подворовыва-ли мелочь из карманов и прогуливали уроки. Смысла слушаться не было. Карьера прорывов не обещала. Социальный лифт не работал. Скрытая инфляция и дефицит уравнивали между собой социальные низы и средний класс. Еще в 1960-е инженер, офи-цер, врач, преподаватель вуза – почтенные люди, завидные женихи. А в 1970-80-е слова «доцент», «ин-женер», «хирург», «офицер» уже потеряли былое оба-яние. Теперь бармен, продавец, автослесарь – вот привилегированные позиции. Именно эти люди бли-же всего подобрались к желанной потребительской триаде: «дачка, тачка и собачка» (Е. Вышенков, «Крыша»).

28. «Застойная петля» окончательно раз-рушила шаткое равновесие между «свет-лым» и «теневым» секторами в экономи-ке, мотивируя правящий класс и молодой советский средний класс на накопление и теневое обогащение.

Дефицитность легального рынка и от-сутствие возможностей увеличения ле-гальной собственности привели к «излиш-кам денежного накопления». (уже на за-кате «номенклатурного капитализма», в 1989 году один из высокопоставленных партийных чиновников Б. Гидаспов (се-кретарь Ленинградского обкома КПСС) сде-лал заявление, ставшее сенсацией, – 80 % сумм вкладов в сбербанках страны при-надлежат 5 % населения. Вполне вероят-но, что пропорция официальных вкладов в 1970-е была такой же. Известный в конце 1980-х публицист в публикациях журнала «Огонек» утверждал, что номенклатура владеет личными капиталами в сотни миллионов рублей.

Накопленные денежные средства пре-вышали возможности административно-го рынка: не было рынка недвижимости, земли, ограниченное предложение пред-метов роскоши, невозможность ведения легальной частной деятельности. Даже несмотря на огромную роль «теневого сек-тора» товаров и услуг.

Историческая ширма «советской влас-ти» мешала легализации и признанию статуса обновленного правящего клас-са – корпоратократии. Бюрократия и ди-ректорат – как легальные собственники и правители, без партийно-советской бу-тафории. Криминал – в признанные ка-питалисты (в 1989 году из 5 сотен «воров





в законе» каждый пятый был членом коо-ператива!).

Мещанствующий средний класс, в свою очередь, на кухнях вел разговоры о свободе слова, слушал Высоцкого и Окуджаву, все-рьез подумывал о предпринимательстве.

Основная же масса населения – наем-ный труд и растущая прослойка пенсио-неров на трудовой пенсии – отдавали свой доход за теневые товары по спекулятивной цене, были демотивированными в плане социальной и профессиональной карьеры «терпилами».

Репрессивно-дисциплинарная культу-ра сдерживала протест. Алкоголизм, рас-пространяющаяся среди молодежи нар-комания, рост уличной преступности, протестные молодежные движения – лишь малая часть кризиса системы.

«Мы не знаем общества, в котором живем» – не строка из хита популярных рок-групп, а фра-за одного из компартийных лидеров, генсе-ка ЦК КПСС в 1982-1983 гг. Ю. Андропова.

29. Вместе с тем экономика «света и тени» привела и к существенному по-вышению уровня эксплуатации наем-ного труда, ограничению доходов «ни-зов». Промышленные и региональные феоды, оформившиеся в 1960-е, закре-пили и усилили разрывы в доходах на-емного труда, в зависимости от условий региона и жадности правящей бюрокра-тии. Например, уровень жизни простых трудящихся в республиках Средней Азии (это те самые «закрепощенные», кто за копейки собирал хлопок и стал реальной жертвой хищений и припи-сок) в 2-3 раза был ниже среднего уровня жизни работников и их семей в Украине или Беларуси.

Проявилась и «пролетаризация» ра-

ботников низкооплачиваемого труда. Расслоение произошло и среди населения в возрасте – пенсионеров; новой категори-ей особо обездоленных оказались бывшие работники сельхозпредприятий и колхо-зов, бывшие низкоквалифицированные работники и неработавшие граждане. Ю. Андропов, согласно воспоминаниям современников, считал именно бедность одной из главных угроз национальной без-опасности СССР в начале 1980-х (современ-ным языком – «вызовом»). Тогда в стране с населением в 260 миллионов человек око-ло 12 миллионов получали в качестве лич-ного дохода около 50 рублей в месяц (были

такие размеры и пенсий, и минимальных зарплат, и стипендии), а 50 миллионов – до 80 рублей в месяц.

30. Реальная мелкобуржуазность позд-него советского общества (1970-е – начало 1980-х) получила идеологическое клеймо «мещанства». Но именно мещанство и но-

вое расслоение на сверхбогатую полуле-

гальную корпоратократию, зажиточные

прослойки «мещан» и потрясающая бед-

ность основной массы наемного труда со-

здали предпосылки для быстрого краха

витринного социализма и сваливания

бывшего советского общества в «бандит-

ский капитализм» 1980-1990-х.

31. Запрос на трансформацию («пе-

рестройку») был общим – и корпорато-

кратии, и новых мещан, и пролетари-

зированной части населения. Но их ин-

тересы и ожидания – разными. Для од-них – это социальная справедливость и выравнивание. Для других – легализа-ция капитализма и частных состояний, оформления активов в частную собст-венность, легитимация эксплуатации чужого труда.

32. Впервые слово «перестройка» про-звучало в докладе генсека Л. Брежнева на 26-м съезде правящей КПСС в начале 1981 года. Мало кто понял. Но те, кто по-нимал, уже вели к тому времени нешу-точную борьбу за будущую власть. Сигнал к переделу поступил. «Хлопковые дела», коррупция в МВД, «дело Романова» и про-чие скандальные расследования против хищений и коррупции в те годы – вовсе не наведение порядка, а жесткая борьба

с конкурентами.

33. Экономисты еще долго будут спорить о том, был ли СССР государством-банкро-том, или его распад связан с кризисом элит и конфликтом номенклатурных по-колений.

Кризис позднего СССР был связан, не-сомненно, с революционной ситуацией. Без кавычек. Которая была прервана «ре-ставрацией» в еще более жесткой и цинич-ной форме, чем в период «номенклатурно-го капитализма»

Быстрое саморазрушение системы в конце 1980-х – начале 1990-х и сооргани-зация новой прошли практически без по-трясений. Что особенно важно, учитывая





миллионную армию, ядерное оружие и по-тенциал межнациональных столкновений.

Вильнюс, Тбилиси, Баку, Карабах и Приднестровье – при всем трагизме про-исходившего – стали скорее предупрежде-нием будущих преступлений капитала во имя прибыли.

Предупреждение услышано не было. И все «призраки прошлого» с новой силой проявили себя уже в новых национальных государствах – Карабахская и Чеченские войны, вооруженные конфликты в Тад-жикистане, грузино-абхазский конфликт, российско-грузинская война и гибридная война в украинском Донбассе… Кровью платим за «слепую историю».

34. «Трансформационный кризис» – так, кажется, принято в западной и ук раинской политологии определять период кризиса и распада СССР и формирование так назы-ваемого постсоветского пространства.

«Капиталистическим реваншем» на-звали этот переход левые интеллектуалы.

Наследие «коммунистического экспе-римента 20-го века» стало трофеем, кото-рый и не снился былым колониальным империям, пиратам и конкистадорам.

Накануне:«суррогатный капитализм» и украинское общество

«…как ни мало героично буржуазное общество, для его появления на свет понадобились героизм, самопожертвование, террор, гражданская война и битвы народов»

(К. Маркс,

«Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта»)

35. «Не все то золото, что блестит» – из-вестная поговорка. Мудрая метафора. А если ее несколько видоизменить: не ка-ждое внешне яркое и резонансное событие действительно стало со-бытием.

В истории Украины два с половиной десятилетия, начиная с первых реше-ний о государственном суверенитете (Декларация, 1990 г.) и заканчивая под-писанием Соглашения о политической ассоциации Украины с Евросоюзом (2014), наполнены огромным количест-вом событий.

Но, собственно, история личностей, решений, успехов и трагедий – промысел историков.

И все же последующее проливает свет на предшествующее. 2015 год – зеркало для всех 25 предыдущих лет. С много-кратным увеличением. С уничтожающей прозрачностью. Как, впрочем, и для боль-шинства соседей по СНГ – «постсоветскому пространству».

36. Трансформация «номенклатурного капитализма» в так называемый рыноч-ный капитализм далека от завершения. Из трех по-настоящему революционных

задач этой трансформации – институт

частной собственности, самоуправле-

ние, гражданское общество – по существу

и до конца не решена ни одна. Более того. Они фетишизированы и отданы на откуп пропагандистской машине так же успеш-но, как 50 или 30 лет назад – задачи по-строения «социалистического общества» и «победы коммунизма».

37. Формальная легализация част-ной собственности и новые инструмен-ты управления государством, которые по-прежнему остаются в монопольном управлении правящего класса – корпора-

тократии, имеют мало общего с инсти-тутом частной собственности. Наобо-рот. Трансформация административно- бюрократического и «теневого» распо-ряжения основными активами страны без развития собственно системы отно-шений частной собственности (право, легальность, нормативы прибыли, ры-ночная стоимость рабочей силы) приве-ли к появлению специфической сурро-

гатной частной собственности. Ее осо-бенность – сочетание легальных частных активов (полученных как результат при-ватизации или преференциального вы-купа у государства) с государственными активами, а также использование адми-нистративного ресурса государства и по-литической власти для максимизации прибыли.

Госзаказы и выгодные тарифы для част-ных компаний, неформальное управле-ние государственными предприятиями и их «включение» в частные корпорации, льготное пользование государственными финансами для реализации корпоратив-ных программ, привилегии при исполь-зовании недр (лицензии, максимиза-ция прибыли при перепродаже на рынке по рыночной цене), возможности размеще-ния свободных средств на сверхвыгодном





рынке ОВГЗ, рефинансирование частных банков – далеко не полный перечень суще-ствующих методов и способов получения сверхприбыли. И все это – составляющая суррогатной собственности, в которой перераспределенная часть, собственно, национального дохода составляет сущест-венную часть.

Функционирование такой системы отношений исключает свободную конку-ренцию как таковую, закрепляет экономи-ческую и политико-административную монополию только за ограниченным кру-гом субъектов (групп, кланов), предпола-гает непрозрачность, двойные стандарты и мощную идеологическую защиту (пропа-ганду) как «дымовую завесу» за счет инве-стирования в медиаресурсы и публичное политическое лобби.

«Криминальный, коррумпированный рынок – это не рынок, это «жареный лед». В результате реформ страна проделала путь от административно-ко-мандной системы к криминально-бюрократической, а отнюдь не рыночной» (Н. Петраков).

Суррогатный капитализм – это опреде-ление более адекватно той системе отноше-ний, которая пришла на смену номенкла-турному капитализму недавнего прошлого.

38. Суррогатная частная собственность

(переплетение частной и государствен-

ной) – наиболее эффективный и адекват-

ный интересам корпоратократии инстру-

мент эксплуатации. Прошлая система экономических кластеров-«феодов» была легализована и оформлена как целостная олигополистическая система отноше-

ний, в которых каждая из групп получи-ла свое – отрасль, схему, экономический комплекс.

Первый этап формирования олигопо-лии останется в истории как этап развития так называемых «финансово-промышлен-ных групп» (далее – ФПГ) в наиболее при-быльных и конкурентных экономических сферах – ТЭК, ГМК, АПК, ВПК, инфраструк-тура, торговля. А «капитаны бизнеса», ле-гальные лидеры ФПГ, получили публичное определение «олигархов».

Но реальная картина видоизменивше-гося правящего класса в условиях «сурро-гатного капитализма» несколько иная. Публичный список так называемых «оли-гархов» – лишь вершина этого айсберга. Де-сятки легализовавших себя на рынке соб-ственников и совладельцев крупных част-ных корпораций, не менее влиятельных

в системе власти, чем публичный список из журнала «Форбс». Среди них – бывший директорат, успешные менеджеры, пред-ставители криминального мира. Реальная олигархия, соуправители и менеджеры суррогатного капитала.

Но не менее важна и вторая составля-ющая национальной корпоратократии – «новая политическая бюрократия», партнеры и теневые совладельцы схем и корпораций, сочетающие публичную по-литическую деятельность со стабильным положением в государственной корпора-тивной машине.

ВСЕ институты политической власти, руководители военной организации и си-лового блока, судебная власть и прокурату-ра – в их орбите управления.

Плутократия, властвующее богатст-

во. Президенты-миллиардеры, премьеры и высокопоставленные чиновники из ис-полнительной власти, судьи-«колядники», генералы-бизнесмены. С полупрозрачны-ми капиталами и долями в большом бизне-се. Защищенные властным креслом, ман-датом, государственной безопасностью. Представляющие свои «феоды» на уровне отдельных институтов государства.

Для плутократии государство стало та-

ким же предприятием, как для их парт-

неров-олигархов – АО или ЛТД.

Уникальная система. Олигополия в эко-номике – и олигополия в государстве. «За-плетенная коса» интересов, доходов, по-множенная на непрекращающуюся борьбу за полную монополию как в государствен-ной машине, так и в экономике. Насмерть.

39. Корпоратократия, основывающая свою власть на суррогатной собственности и сохранении монополии на государствен-ную власть, превратила само государство в корпоративное. А вернее, в государство-

корпорацию. С разделом сфер и государ-ственных институтов в интересах разных элитных групп в рамках правящего клас-са корпоратократии. С монополизацией ключевых и наиболее прибыльных эконо-мических сфер (собственно «источники развития»: в Украине – ТЭК, АПК, ВПК, внутренняя торговля и национальная ин-фраструктура).

Следствиями «корпоратизации» госу-дарства стали:– коррумпированная приватизация (не-

прозрачность, преференции, занижение стоимости);





– теневое управление государственными предприятиями, фактически – эксплуа-тация госсобственности с целью получе-ния дополнительной прибыли и усиле-ния позиций собственно корпоративного капитала;

– сдерживание конкуренции в рамках на-циональной экономики – зарегулирован-ность процедур регистрации и ведения бизнеса, жесткий административный и налоговый контроль за независимым предпринимательством, кабальная кре-дитная политика (процентная ставка НБУ фактически исключает кредитова-ние неспекулятивного бизнеса);

– «новая фиктивная экономика» в виде тендерной коррупции, дутых государ-ственных программ поддержки и дота-ций, налоговых льгот и пр.;

– удержание монополий на внутреннем рынке критических товаров и услуг (электроэнергия, бытовой газ и уголь, тарифы на ЖКХ, тарифы на транспорт);

– «политическая олигополия» – распреде-ление между разными группами контро-ля и влияния на целые структуры и ин-ституты власти (судебную власть, проку-ратуру, силовые структуры, таможенную и налоговую службы и т. д.), кадры, «по-литическое крышевание», используемое в конкурентной борьбе за сферы влия-ния.

Собственно, эти тенденции проявились еще в позднем СССР, накануне распада. Но раскрылись эти характеристики в пе-риод национального государства-корпо-рации и утверждения национальной кор-поратократии, как говорится, в «полный рост».

40. «Суррогатный капитализм» – на-

цио нальная корпоратократия – государст-

во-корпорация, – определяющая триада новой эпохи.

41. Появление «суррогатной собственно-сти» как продукта трансформации бывшей государственной и «теневой» экономик в единое целое и корпоратизация постсо-ветского государства при сохранении по-литической монополии корпоратократии, тем не менее, сопровождались и положи-тельными структурными изменениями в обществе.

Прежде всего, даже в ограниченном виде, но были созданы возможности раз-вития самостоятельного, «рыночного

капитала» – предпринимательство, кон-курентный бизнес. Чаще его называют «малый и средний бизнес».

Отказ от партийно-идеологической мо-нополии вынудил корпоратократию пой-ти и на ограниченные меры по развитию политических свобод и утверждению де-мократических процедур формирования власти (выборная демократия, конкурен-ция политико-идеологических проектов – партий и объединений).

Политические свободы и сопровождаю-щие их свободы слова, вероисповедания, поведенческие свободы – все это стимули-ровало создание гражданского сектора, который по определению конкурентен и критичен к официальной власти.

Укрепление экономического и полити-ческого рынков создали условия для форми-рования новых групп влияния – так назы-ваемых «региональных элит», чьи интересы были локализованы на региональном уров-не. И на этой почве «снизу» сформировался запрос на децентрализацию политической и экономической власти.

Ответом корпоратократии на эти риски стали:– жесткая централизованная вертикаль

исполнительной власти – от централь-ных органов (президент – правительст-во – центральные органы власти) до уров-ня района в области;

– инвестиции в политические проекты (партии, блоки, парламентские объеди-нения, группы влияния в местном само-управлении), обеспечение управляемо-сти и подконтрольности политической архитектуры или, как минимум, – наи-более конкурентной ее части;

– систематическое инкорпорирование наиболее продвинутого гражданского актива во власть;

– монополия на медиа;– использование репрессивной маши-

ны – силовые структуры, полностью

Корпоратократия, основывающая свою власть

на суррогатной собственности и сохранении монополии на государственную власть,

превратила само государство в государство-корпорацию





управляемая судебная ветвь власти – для борьбы с конкурентами и наиболее опасными оппонентами.

42. Сторонники либеральных доктрин, выступавшие в роли главных идеологов и пропагандистов трансформационных процессов последних двух десятилетий, искренне считали, что развитие рыноч-ных институтов и легализация капита-лов, собственности естественным путем решат и проблему «теневой экономики». В их представлении постсоветская эконо-мика «света и тени» являла собой некий атавизм, который исчезнет в результате реализации пакета институциональных реформ. Для этого нужны лишь законода-тельно обеспеченные экономические сво-боды предпринимательства, оптималь-ное администрирование, преодоление бюрократического «гнета» в виде прове-рок, штрафов, развитие рынков капита-лов и т. п. «Тень» как бегство от государства должна отступить перед государством – эффективным управляющим. Красивый миф. Из учебника.

Но, несмотря на все попытки подо-гнать реальность под эту картинку, доля «тени» в ВВП Украины НЕ УМЕНЬШАЛАСЬ ниже показателя в 35-40 %. И по состоянию на 2015 год доля «теневой экономики» оце-нивается в 45-50 (!) % и более.

Как и 30-40 лет назад, практически КАЖДЫЙ субъект экономической дея-тельности имеет «теневую составляю-щую». Объяснять этот феномен только недоверием к государству и/или высокой фискально-административной нагрузкой (особенно, если речь идет о таких прибыль-ных отраслях экономики, как энергетика или АПК) – ошибочно.

Более того. «Теневой» реальный сек-тор приобрел новые формы. Угольные

«копанки» Донбасса, янтарный промысел на Волыни, вырубка леса в Закарпатье, не-учтенные тысячи гектаров сельхозугодий, коррумпированные таможенные «зеленые коридоры» для товаров на огромные оп-товые рынки («7 километр» в Одессе, «Ба-рабашовка» в Харькове и другие), «серая сборка» электронных товаров для внутрен-него рынка – только небольшой перечень примеров организованного «теневого» ре-ального сектора», интегрированного в ле-гальную экономику.

В государствах-корпорациях (и Украи-на тут яркий пример) работают те же за-коны капитала, что и в «открытых обще-ствах» Запада – максимизации прибыли при минимизации издержек. С одной существенной особенностью. Государст-венная власть, ее институты ПОЛНОСТЬЮ подчинены корпоративным интересам правящей корпоратократии.

Результат – выведение капиталов за границу, стыдливое «инкорпориро-вание» в глобальную систему оборота капиталов. Согласно данным Tax Justice Network из Украины в период с 1990 по 2010 г. в зарубежные оффшоры было выве-дено порядка 170 млрд долларов. Несом-ненно, за последние 5 лет этот показатель стал еще больше.

Украина – в первой десятке стран мира по показателю выведенных финансовых активов.

И дело не в том, какая доля из выведен-ных активов составляет часть необходимо-го «полутеневого» оборота и возвращается в виде оффшорных инвестиций, а какая – просто выведена из государственного обо-рота фиктивным путем. Проблема в том, что весь этот капиталопоток замешан на полуфиктивных операциях, с уклоне-нием или минимизацией налогов, с вы-мыванием оборотных средств из реаль-ного сектора национальной экономики, на низком легальном уровне оплаты ра-бочей силы и потерях совокупного нацио-нального бюджета (всех уровней).

Одновременно благодаря «тени» устой-чиво функционирует механизм РЕАЛЬНО-ГО перераспределения совокупного наци-онального дохода по социальным группам и сословиям.

Доли, взятки, «зарплаты в конвертах», кэш-финансирование – не просто случай-ные финансовые нарушения, а необхо-димая часть межклассовых отношений. Именно перераспределительные потоки

Политические свободы и сопровождающие их свободы слова, вероисповедания, поведенческие свободы – все это стимулировало создание гражданского сектора, который по определению конкурентен и критичен к официальной власти





теневых финансов, их объемы и пропор-

ции выявляют реальное социально-клас-

совое положение и уровень дохода каждой

социальной группы в совокупном нацио-

нальном доходе.«Теневая экономика» в государстве-кор-

порации – необходимая и неотъемлемая часть всей политико-экономической орга-низации. Российский политэконом Борис Кагарлицкий дал определение такой сис-теме – «трофейный капитализм». Трофеем стали не только экономические активы, но и все государство и весь социальный капитал.

Государство-корпорация – высшая ста-

дия развития организованной преступ-

ности.

43. Коррупция – политическая, бюд-

жетная, государственно-корпоративная –

является необходимым инструментом

удержания власти, способом связи и вза-

имодействия плутократии и олигархии,

«теневым» средством поддержки конку-

рентоспособности и обеспечения эффек-

тивности бизнеса правящего класса.Таким образом, коррупция в совре-

менной Украине – один из способов экс-

плуатации со стороны корпоратократии

с целью максимизации прибыли. Свою мзду в «коррупционную ренту» вынужде-ны помимо собственной воли платить все без исключения классовые группы.

В этом смысле так называемая кор-рупция повседневности – феномен хоть и похожий, но другого порядка. Взятки или «теневые услуги», связанные с исполь-зованием служебного положения или пре-доставлением «теневой» услуги, – скорее реакция отдельных профессиональных групп на перекосы рынка, дикие диспро-порции в оплате труда.

В целях пропаганды именно бытовая коррупция или локальные факты зло-употреблений демонстрируются обществу как «главные язвы», и показательная борь-ба с этим видом коррупции «прикрывает» реальное состояние дел и настоящую кор-рупцию как системный феномен.

Милиционер, врач, мелкий служащий, чиновник уровня села или района стали олицетворением «повальной коррупции».

Реальный уровень эксплуатации и нор-ма коррупционной ренты остаются за ка-дром внимания общества.

Примерно так же было с «расхитите-лями социалистической собствен ности»

и валютчиками-спекулянтами в 1960-1970-е., когда мало кто представлял себе масшта-бы и реальные обороты экономики «света и тени», доходы и положение правящей политической бюрократии и их теневых партнеров.

44. Злая ирония истории. Одной из ба-зовых функций государства является борь-ба с преступностью как антисоциальной деятельностью, в том числе – с «тенью» в экономике, подрывающей безопасность самого государства. Но, мутировав в го-

сударство-корпорацию, оно само прев-

ратилось в «государство организованной

преступности». В машину сверхэксплуа-тации и поощрения несправедливого пе-рераспределения национального дохода в пользу правящего класса (корпоратокра-тии), с помощью прикрытия коррупцион-ных и буквально преступных, воровских схем с бюджетными ресурсами, государ-ственными активами, национальными природными ресурсами.

Государство-корпорация и есть «го-

сударство организованной коррупции».

Наверное, «как высшая стадия развития

организованной преступности».

45. Несмотря на наличие новых границ и появление новых государств, пропаган-ду «национального проекта» и демагогию медиа о национальных интересах, кор-поратократия Украины и других соседей по СНГ сохраняет интернациональные связи, взаимопроникновение капиталов и межгрупповую взаимозависимость.

Бизнес-проекты, кадровые связи, пе-реплетение собственности и обязательств сохраняются, несмотря на десятилетия не-зависимости. От обратного – высокий уро-вень координации, надгосударственных корпоративных решений. Особенно явно это проявляется при анализе торговли вы-соколиквидным сырьем, обеспечении ста-бильности новообразованных транснацио-нальных корпораций, сохранении рынков сбыта, финансово-кредитной поддержке.

В 2015 г. мало кто уже вспомнит назва-ния компаний «СИАБЕКО», «НОРДЭКС», АГ «Украина», но в начале 1990-х капи-тал правящих элит новообразованных государств был связан и переплетен. Как и сейчас.

И только стремление к полноценной ле-гализации на глобальных рынках и необ-ходимость играть «по правилам» (чистые





кредитные истории, выход на фондовые рынки, легальность капитала и чистота инвестиций) вынудили национальные корпоратократии к новой конкуренции и размежеванию.

Для одних выбор – реставрация и «изо-ляция рынков». Пример – российская мо-дель реставрационной стратегии мобили-зации, под прикрытием раскрученного мифа о «русском мире».

Для других – разрыв зависимостей и обязательств, поиск новых партнеров, разрыв связей и конфликты с бывшими партнерами, в том числе – в масштабе межгосударственных конфликтов.

46. Консервативный характер госу-дарств-корпораций. В этом аспекте – по-жалуй, лишь несколько тезисов, важных с точки зрения генезиса и характера вклю-ченности государства в глобальную сис-тему.

Подавляющее большинство государств, созданных по итогам Второй мировой войны, распада колониальной системы и трансформации «социалистического лагеря» (1945–1991) вынуждены включать-ся в глобальную гонку технологий и кон-куренции с ведущими ТНК и мировыми центрами роста.

«Технологический империализм» сде-лал бессмысленными и неконкурентными как автаркии (закрытые социально-эконо-мические системы), так и территориаль-ные экспансии с целью территориального, физического захвата территорий и ресур-сов. Вернее, эти два способа саморазвития перестали быть эффективными.

Глобальное разделение труда вынужда-ло новых актеров «вписываться» своим потенциалом и возможностями, искать ниши и места на рынке. Феномен Китая – скорее, исключение из правил.

Элиты корпоративных государств стре-мились к монополии на те национальные ресурсы развития, которые обеспечивали им место и доход на глобальном рынке, и одновременно – становились источни-ком власти в собственной стране.

Не исключение – и постсоветские стра-ны. Корпоратократия «оградила» от вли-яния рынка и конкурентов сырьевые отрасли, инфраструктуру, природные ресурсы, землю. Но, как и у всякой мо-нополии, такой консервативный, хищ-нически-защитный инстинкт приводит к замедлению развития и умиранию тех

сфер и отраслей, которые требуют консо-лидированного и опережающего инвес-тирования, конкуренции, привлечения новых технологий.

«Вторичная дикость» в экономике об-рекает и все общество на «вторичную ди-кость» – старые уклады, затухание науки, зависимость от импорта технологий и вы-сокотехнологических продуктов.

47. Последние экономисты-романтики пишут о модернизационном рывке и це-левых инвестициях. Корпоратократия же готовится к приватизации земли и послед-них государственных монополий, а обще-ство – к роли «всемирного хлебороба». Вер-нее, не роли, а участи.

48. Социально-классовая структура «суррогатного капитализма» стала более сложной.

1) На вершине пирамиды – собственник государства-корпорации, корпоратокра-

тия. Его составляющие – «политическая бюрократия» – плутократия, олигархия, легальный собственник и менеджмент крупного капитала, медиа и инвестор по-литических проектов.

Плутократия обеспечивает надежное политическое, нормативное, админист-ративное прикрытие суррогатному капи-талу. Представлена в законодательной, исполнительной, судебной власти, в во-енной организации страны и в силовых структурах. Ее реальное участие в сурро-гатной собственности непрозрачно и не-публично. Зачастую плутократия имеет больше возможностей (и финансовых, и организационных) для обеспечения и поддержки бизнеса, чем сами органи-заторы и участники. Олигархия – лиде-ры крупнейших ФПГ – легализовавшая себя и оформившая свою собственность менеджмент прошлой системы, бывшие «комсомольцы» и директора, управляю-щие и цеховики, криминальные автори-теты с легализованной долей. Отдельных представителей олигархии часто исполь-зуют в качестве «лейбла» и в пропаган-дистской машине. Так проще объяснять обществу, кто правит, и кто виноват в случае очередных кризисов и потря-сений. Но олигархия и плутократия –

два неразрывных элемента, как «плюс»

и «минус» в одной батарейке.В собственности и управлении –

стратегические активы национальной





экономики, государственный аппарат,

госучреждения и госимущество, инфра-

структура, государственные финансы

(бюджет, средства госкомпаний), госу-

дарственные и крупные коммерческие

банки, государственные и арендованные

частные земельные ресурсы (земельные

паи).

2) Капиталистическая «прослойка» – неконсолидированная полит-экономиче-ская группа, выросшая благодаря рыноч-ной среде «суррогатного капитализма». Прежде всего – за счет предприниматель-ской инициативы и эффективного ис-пользования частных активов (промыш-ленность, торговля, транспорт, постинду-стриальные сферы производства и услуг, недвижимость). Чаще эту группу опре-деляют как «средний бизнес». Пределы его роста и влияния связаны прежде все-го с невозможностью и недоступностью стратегических активов и монополий в отраслях, которые находятся под контр-олем и в суррогатной собственности плутократии. Достигнув определенного уровня капитализации и возможностей на рынке, капиталисты вынуждены либо инкорпорироваться в плутократические группы (доли, «крыши») в обмен на новые возможности и поддержку, либо – рано или поздно – терять либо продавать биз-нес. В собственности – промышленные активы (с доминантой новосозданных и модернизированных производств), банки, коммерческая и жилая недвижи-мость (строительство), земельные ресур-сы (аренда земельных паев), интеллек-туальные продукты (IT-бизнес), объекты торговли.

В каком-то смысле украинские капи-талисты – заказчики и потенциальные инвесторы глубоких либеральных пре-образований («миллионеры против мил-лиардеров» – спонсоры гражданского про-теста и радикальных реформ), но их дво-ичность, «мелкобуржуазность», как это определяли авторы социальных теорий конца 19 – начала 20-го вв., часто ограни-чивала их активность.

3) Трудовые классовые группы

– Малый бизнес, мелкое предприни-мательство. Высокий уровень самоэксплу-атации и пределы роста в экономической иерархии, что связано с недоступностью ресурсов развития (дорогие кредиты, жесткий административно-бюрократи-ческий и фискальный контроль). Частные

предприниматели, фермеры, домохозяй-ства.

В собственности и в распоряжении – земельные ресурсы (личные и арендован-ные земельные паи), малое производство, объекты малого бизнеса (активы малого производства, транспорт, недвижимость).

– Постиндустриальная трудовая группа (IT-отрасль, сфера услуг). Самая образован-ная и самая высокооплачиваемая группа наемного труда.

В собственности – доля в интеллекту-альных продуктах (интеллектуальная собственность), техника и программное обеспечение.

Эту группу отличает высокая социаль-ная мобильность, высокий креативный потенциал.

– Промышленная и агропромышлен-ная группы наемного труда.

В собственности – земельные паи, ми-норитарии акционированных предпри-ятий.

– Государственные и муниципальные служащие – наемный труд, инкорпориро-ванный в систему поддержки плутокра-тии. Низкая оплата труда компенсируется социальным статусом, теневым финанси-рованием, ограниченным набором при-вилегий.

Свобода ограничена интересами рабо-тодателя (частный капитал и власть), не-высокая социальная мобильность.

4) Гуманитарная маргинальная (по-

граничная) группа – работники в области науки, культуры, образования, медиа-сфе-ры, студенчество. Частично доходы обес-печиваются государством. Но главные источники – возможности рынка услуг, инвестиции и поддержка со стороны кор-поратократии (особенно – медиа-сфера), международных спонсоров (гранты). Сту-денчество частично включено в трудовые классовые группы – как дополнительная рабочая сила в самых разных сферах про-изводства и услуг.

Именно мерцающее, «промежуточное» состояние этих сфер деятельности создает их представителям «коридор возможно-стей» – развитие частного бизнеса, сервис государственной политики и доля в поли-тических инвестициях корпоратократии. В качестве работодателя и спонсора высту-пают и капиталисты. Дифференцирован-ные источники дохода, высокая степень свободы, высокая социальная мобиль-ность, высокий креативный потенциал.





Силовая маргинальная (погранич-

ная) группа – наемный труд («служба») в секторе безопасности государства. Со-четание наемного труда с социальным иждивением (удержание на госбюдже-те, «срочный состав»). Вместе с тем выс-ший эшелон силового блока инкорпо-рирован в корпоратократию, поскольку распоряжается огромными активами (имущество, земля), коррумпирован и имеет долю в «коррупционной ренте». Прокуратура, МВД и таможня, СБУ, Ар-мия, по сути, функционируют как кор-румпированная «система охраны» по-литического режима.

Низкая социальная мобильность, кон-серватизм и прямая зависимость от госу-дарственной власти как работодателя.

5) Классовые группы «социальных

иждивенцев» (на содержании государ-

ства):

– неработающие пенсионеры – огром-ный социальный слой, чьи доходы и поло-жение непосредственно зависят от содер-жания государства (пенсия).

– инвалиды, люди с особыми потребно-стями – в том же положении, что и группа пенсионеров.

Выделение в классовую группу «соци-альных иждивенцев» неслучайно. Пра-ктически каждый третий в украинском обществе – НЕПОСРЕДСТВЕННО зависит от социального дохода (пенсия, социаль-ная помощь), который выплачивается го-сударством. «На содержании». Это суще-ственно влияет на поведение, настроения и взгляды данных классовых групп. Нуж-но также учитывать, что в большинстве своем «социальные иждивенцы» близки по происхождению и нынешнему поло-жению (возможный дополнительный до-ход) с трудовыми классовыми группами,

Феномен украинского Майдана«…украинское майданное движение – последнее

и ЕДИНСТВЕННОЕ на постсоветском пространстве гражданское движение, постоянно, иногда с времен-ными разрывами в годы, восстанавливающего повест-ку «преодоления» (выдавливания) тоталитаризма.

(…)Майданное движение в Украине 2013-2014 годов,

самое трагичное и самое легендарное за все годы, стало «зеркалом» кризиса постсоветской государ-ственности в его криминализированном и корпора-тизированном, практически разрушенном варианте.

(…)…не протесты привели к кризису государствен-

ности, а разрушение государственности и дискре-дитация госинститутов в глазах граждан стали одной из главных причин массового протеста.

(…)Движущие силы будущего социального взрыва были

очевидны уже к лету 2013 – гражданский актив и ак-тив местного самоуправления, новое и активное ме-диа-сословие, весь мелкий и средний бизнес, студен-чество, городской класс и менеджерский планктон, который потерял даже шанс на «лифты». Проблема состояла лишь в отсутствии общенациональной повестки для объединения. И именно поэтому Виль-нюсский саммит ЕС по Восточному партнерству и неожиданно резкий разворот/отказ от договора с ЕС стал лишь поводом для протеста. А моральным мотивом для дальнейшей консолидации – избиение студентов, «елка»… Российские миллиарды под-тверждали все подозрения в сговоре Киева и Кремля, в «продаже» идей реформ и евроинтеграции.

(…) Маховик революции был запущен, и у него по-явилось четкое «воплощение зла» – старый режим, правящая семейная корпорация. Счет пошел на дни. Попытка задавить протест силой и убийствами обрекла старый режим на полный крах. Плен глав-нокомандующего и бегство в феврале 2014 – символ позора и поражения.

(…)Майданное социальное пространство уникально

и исторически, и социально, и психологически. Есть что-то интуитивно общее у него с традицией ка-зацкой Сечи. Условно, конечно.Это общество без государства, но еще более

сильное, чем с государственными институтами. Это движение, в котором программа формирует-ся по мере решения текущих задач. И поэтому его невозможно возглавить (чего не поняли «три бо-гатыря» и бывшая узница), а уж тем более распу-стить. Оно может сворачиваться, даже маргина-лизироваться, но его природа – за пределами барри-кад и отдельно взятых «секторов». Стихия массы, энергия самых активных, повестка – из уст самого уверенного.Украинское майданное движение – это преемник

1848, 1918, 1936, 1968 и 1989 года в Европе. Преем-ник, но не аналог. Калька не работает. Потому что это единственное посттоталитарное, пост-советское движение, которое еще слишком молодо. И потому податливо на политические спекуляции и «обманки».

Ермолаев А. В.«Капли росы». Киев, 2015 г., 286 с.





но более консервативны и с низкой соци-альной мобильностью.

49. В броуновском движении классов и групп все четче проявляется активная и прогрессивная роль молодого капита-листического класса, малого бизнеса, студенчества, представителей постин-дустриального сектора, гуманитариев, гражданского актива. Собственно, эти

общественные группы и составляют

сейчас неконсолидированный «средний

класс».

Конкурентность, образование, опора на собственные силы, капиталы, ин-теллект и технологии вынуждают эти классовые группы «выходить на майда-ны» – отстаивать право на саморазвитие. «Миллионеры против миллиардеров» – с широкой повесткой, которую поддер-живают и трудовые классы, и большая часть остальных общественных групп. Процесс подъема против «суррогатного капитализма», начавшись с протестных движений начала 2000-х, в которых была представлена широкая политическая и социальная палитра, дважды выпле-скивался на Майдан, и каждый раз – за-хлебывался в реакции консервативной «новой/старой власти».

Революция откладывается или Продолжение следует

50. В историю Украины события

2013-2014 годов вошли как «Революция

достоинства». Смелое и ответственное определение события.

Политэкономические и исторические предпосылки революционной ситуации были очевидны.

Незащищенные права собственности и господство «суррогатной собственности».

Декларативные конституционные сво-боды и фактическое бесправие.

Социальная несправедливость, Укра-ина – лидер в Европе по уровню эксплу-атации рабочей силы и разрыву между бедностью и богатством. Фасадное само-управление.

Национальная разобщенность по фео-дализированным региональным квар-тирам и искусственно раздутыми разли-чиями по социокультурным, традицио-налистским, историческим и языковым особенностям.

Коррупция сверху донизу.Высокая криминогенность.

Нищета сельской провинции.Наркомания, алкоголизм, эпидемиче-

ский порог так называемых «социальных болезней».

Все это – более чем достаточная мотива-ция для массовых протестов.

Но вместе с тем можно ли считать ре-волюцию 2013-2014 гг. завершенным дей-ствием?

Социальная революция имеет четыре базовые характеристики:

– массовый характер событий, вовле-ченность в протесты и восстания подавля-ющего большинства общественных клас-сов и групп;

– в революционных массовых событиях выражен и собственно социальный кон-фликт между РАЗНЫМИ общественными классами – правящим и его антагониста-ми. И какими бы сложными не были хи-тросплетения судеб отдельных участников и групп, именно решение этого конфликта оборачивается либо победой революции, либо поражением и реакцией;

– ключевой политический вопрос ре-волюции – радикальная, системная смена власти. И речь идет не о «составе прави-тельства», а о самой основе, модели и ме-ханизме, порядке функционирования власти как инструмента управления ре-волюционным государством. Включая из-менение формы правления, институцио-нальные изменения, ну и, конечно, состав новой власти;

– социальная революция с неизбеж-ностью приводит к историческим из-менениям в системе экономических, политических и международных отно-шений. «Исторический поворот», кото-рый связан с отказом общества от одно-го варианта «коллективного будущего» к новому.

Ключевой политический вопрос революции – радикальная, системная смена власти. И речь идет не о «составе

правительства», а о самой основе, модели и механизме, порядке функционирования власти

как инструмента управления революционным государством





В событиях Майдана много черт со-циальной революции. Как и в событи-ях 2004 года. Тем не менее и в первом, и во втором случае революционные собы-тия заканчивались лишь сменой состава существующей организации власти и де-кларацией «реформ», то есть – видоизме-нений УЖЕ СЛОЖИВШЕЙСЯ социально-экономической и политической органи-зации общества.

Внутренний конфликт, аннексия тер-ритории (Крым – РФ), интернационали-зация конфликта и «гибридная война» на Донбассе (вмешательство РФ) – все это сблизило Украину и Европу, углубило и без того нараставший разрыв между Ук-раиной и Россией. И, тем не менее, пер-спектива успешного европейского курса Украины, как и десять лет назад, прямо зависит от внутренних качественных из-менений – нового межклассового баланса, формирования социально-ориентирован-ной и конкурентной модели экономики, эффективной демократии, общенацио-нальной консолидации.

В итоге – революция не завершена. Остановлена. Заморожена.

51. В истории Французской революции 1789-1793 годов поворотной точкой исто-рии стал «Термидорианский переворот». По сути – реакция. Его главная особенность состояла в том, что могильщиками револю-ции и творцами будущей бонапартистской империи стал не поверженный противник и не внешний враг, а часть самой револю-ционной власти. Реакционеры из числа бывших якобинцев, сначала став «бюро-кратией революции», затем заменили ре-волюционную повестку на новую диктату-ру. Проложили «зеленую дорожку» для бу-дущего императора Наполеона Бонапарта.

Оболганный и мифологизированный Робеспьер и по сегодняшний день несет на себе бремя несправедливого клейма диктатора. Имея огромную власть и по-пулярность, он оставался верным своей революции до конца. П. Кропоткин в этом плане категоричен: «видеть в Робеспье-ре диктатора было бы совершенно невер-но» («Великая французская революция 1789-1793»).

Но важно другое – термидорианст-во во французской революции, как и его условное повторение в «советском терми-доре» (Л. Троцкий), связано с внутренними процессами в революционной элите. И ста-ло результатом действий и перерождений самой революционной власти.

В истории украинской революции 2000-х «термидорианский переворот» произошел еще на этапе борьбы за управление рево-люционными массами. Во главу Майдана, а потом – и «новой/старой власти» пришли группы и силы, не имевшие прямого от-ношения к революции. Но они участвова-ли в конфликте с правящими корпорато-кратическими группами и использовали революционные события для своей ЛИЧ-НОЙ победы. ПОЭТОМУ в итоге Майдана 2014-2015 гг. – никакой революционной власти, и вместо нового курса – снова толь-ко «реформы» и реванш над конкурентами под лозунгом «борьбы с олигархами».

«Власть занята сама собой, точнее – сохране-нием нынешнего порядка вещей, воспроизводством олигархии», Всеволод Кожемяко, бизнесмен, интернет-издание «Левый берег», сентябрь 2015 г.

И поэтому – «теневое правительство в Украине» и «ничего не происходит»!

52. Ни одного революционного изме-нения, реализованного «новой/старой властью» в 2014-2015 м. Движущие силы Майдана мобилизованы на войну с се-паратизмом и внешним врагом. Даже задекларированные «реформы сверху» остались лишь декларацией. Самоуправ-ление – без новых полномочий и возмож-ностей. Гражданский актив Майдана, ин-корпорированный в состав новой власти, потерял былую энергию, влияние и обще-ственный авторитет.

Углубляющийся в борьбе за полномочия конфликт между элитами способен прев-ратить децентрализацию в распад.

Тотальное обнищание трудовых классов и пенсионеров грозит грядущими бунтами.

Маятник надежд и разочарований движется куда быстрее привычного. Ощущение грядущего «третьего Майдана», который может превратиться в селянско-солдатский бунт, выглядит более реальным, чем мирная победа сознательных и просвещенных граждан





Угроза массового банкротства малого и среднего бизнеса как никогда реальна.

Запредельная вороватость и рекордный уровень коррупции нынешнего состава правящей корпоратократии, включая кор-рупцию на военном бюджете и «теневом секторе» войны на Донбассе, – состоявший-ся и все более очевидный факт.

Консервирование такого режима при-ведет к тому, что от него отвернутся даже самые проверенные кредиторы и полити-ческие союзники.

53. Пустота патриотических призывов кабинетных воевод.

Тысячи волонтеров и добровольцев поют «Я не здамся без бою» (группа «Океан Эльзы»), вкладывая в эти слова куда боль-ше, чем только личные любовные пережи-вания. Они столкнулись с проблемой, о ко-торой слышали разве что в рамках школь-ной программы, – «лишние люди». Куда теперь, в «теневую экономику»? Или в про-фессиональные революционеры? Все грани революции размылись.

Постреволюционный духовный ваку-ум. Практически ушел в прошлое пошлый гламурный «аквариум» светской жизни, где имитация высокой культуры больше напоминала дешевые балы имперской провинции 19 века, «гоголевский сюжет». С ряжеными. Со своими ноздревыми и чи-чиковыми, «столичной модой» и лоском дешевого таблоида.

Но ей на смену – «народная культура майданов», с социальным «левацтвую-щим» роком, слезливо-патриотичной литературой и новыми героями, которые недалеко ушли от советско-пролетарского «Максима».

Рожденные Майданом молодые рок-сон-геры, поэты, художники и «креативщики» в сжатые сроки повторяют путь великих – Винниченко, Есенина, Маяковского (…).

Новый маятник надежд и разочаро-ваний движется куда быстрее привыч-ного. Ощущение грядущего «третьего Майдана», который может превратить-ся скорее в селянско-солдатский бунт, выглядит более реальным, чем мирная победа сознательных и просвещенных граждан.

«…критически свое материальное положение сейчас оценивают около 50-70 % украинцев. Но если тех, кто не может дальше терпеть ухудшение своего материального положения ради реформ, действительно около трети, то эта самооценка

своих возможностей и своего терпения демон-стрирует огромнейший протестный потенциал. Пока этот потенциал, очевидно, некому возгла-вить – нет лидеров и медийных ресурсов, – но об-щество находится в абсолютно революцион-ном состоянии. В революционном не в полити-ческом плане, а в плане выживания. Перед частью общества стоит вопрос: или выживание, или сме-на власти. И с этим власти нужно что-то делать, поскольку это огромный вызов для нее», – Руслан Бортник, УИАМ (РИА Новости Украина, октябрь 2015 г.)

Революционные силы Майдана ослаб-лены войной и экономическим кризисом, подавлены властью, кадрово обескровлены и идеологически растеряны. И до послед-него времени этих сил было критически мало, чтобы мотивировать на новую рево-люционную волну социальные группы – союзников – основную массу наемного труда, получить поддержку нищающих пенсионеров.

54. После Майданов «европейского вы-бора» и «достоинства» последней каплей будет борьба за право на жизнь, на разви-тие, на свободу жить. Это не лозунг. Это необходимость, потому что выживание сегодняшнего дня – это доживание стра-ны, которую можно потерять навсегда. А с ней – себя, свой мир, свой выбор, свою свободу.

Три вектора, три пути, три перспекти-вы. Каждая измеряется актуальным вре-менем в год-два.

«Революция среднего класса». С целью базовых преобразований: от суррогат-ной – к частной собственности, публич-ной демократии, местному самоуправле-нию, независимым судам, гражданским свободам. Возможно – через управляемые выборы в новый парламент, проведение Национального съезда громад (местное самоуправление) и Конституционное собрание, активизацию самоуправле-ния. Реализацию качественных перемен в составе правящей элиты и проведение «нового курса» – эффективной политики опережающей модернизации экономики и страны в целом. В идеале, конечно.

Консервация положения, затягива-

ние радикальных изменений – и мар-

гинал-пролетарский бунт по аналогии с началом конфликтов на Донбассе (март-июнь 2014 г.), новый виток гражданского противостояния, схватка региональных «бульдогов» за свои ресурсы и «свій край»,





крах государственности. Формирование региональных феодов с местечковыми ре-гиональными элитами во главе. Угроза распада государства.

Либо – авторитарная реставрация. Временная реставрация через диктатуру «военно-олигархического режима», а путь к диктатуре – через непрекращающуюся войну и мобилизацию. Мобилизацион-ный режим экономики, высокая зависи-мость от внешних кредиторов и внешнего управления. Основа – альянс правящих корпоратократичных групп с силовой элитой (армия, спецслужбы и правоохра-нительные органы), жесткая администра-тивная вертикаль. Авторитарная рестав-рация в условиях конфликтов и нищеты может затянуться на 3-5 лет.

55. Как приходят диктатуры? Как пра-вило, незаметно. Как победа карточно-го шулера – хоть за карточным столом, хоть за столом государственной власти. Франция, пережившая не одну револю-цию, – хороший назидательный пример. О событиях 1848-1851 гг. во Франции – К. Маркс: «Февральская революция была неожи-данностью для старого общества, она застигла его врасплох, и народ провозгласил этот внезапный удар всемирно-историческим событием, открыва-ющим новую эру. 2 декабря февральская революция исчезает в руках ловкого шулера, и в результате уничтоженной оказывается уже не монархия, а те либеральные уступки, которые были отвоеваны у нее в вековой борьбе. Вместо того, чтобы само общество завоевало себе новое содержание, лишь государство как бы оказывается возвращенным к своей древнейшей форме, к бесстыдно-прими-тивному господству меча и рясы»» («Восемнад-цатое брюмера Луи Бонапарта»).

Украинская корпоратократия по-преж-нему у власти. Ни подъем рабочего дви-жения в 1990-е, ни гражданско-демокра-тический подъем начала 2000-х, ни оба Майдана не смогли «перезагрузить» кор-поративную государственность.

Бунты элит, агрессия РФ и кризис го-сударственности поставили под угрозу существование Украины как государства и политической общности.

Но отложенная повестка социальной ре-волюции 2000-2014 гг. не забыта. Она стала еще острее и актуальнее.

Устойчивый гражданский мир, пре-одоление угрозы новой войны в Украине и начало национального диалога с не-избежностью сформируют повестку «ре-волюции среднего класса». И главные ее пункты – преодоление корпоратократии. Новая государственность. Национальное единство. Свобода и самоуправление. Но-вая Украина.

P. S. Как умирают империи, мы знаем из учебников и пережили на собствен-ном опыте. Но угрозу смерти собственной страны воспринимаем скорее как стра-шилку из медиа и пропагандистский про-дукт врагов. «Манифест среднего класса» нужен сейчас, как в 19 веке молодому ра-бочему движению в Европе был нужен … тут могло быть уже запрещенное в Украи-не понятие. УД

Периодизация становлениясуррогатного капитализмав Украине1) Партийно-политическая диктатура и политика

«военного коммунизма» (1918-1921 гг.);2) НЭП – либерально-государственный капитализм

(1920-е годы);3) тоталитарный «государственный капитализм», формирование этакратии («политической бюро-кратии») как правящего «нового класса» (конец 1920-х – 1940 гг.);

4) бюрократический тоталитаризм и «военная эконо-мика» (1940 – середина 1950-х гг.);

«промышленный феодализм», господство «полити-ческой бюрократии/этакратии» (середина 1950-х – начало 1960-х гг.),

5) «номенклатурный капитализм», экономика «света и тени», формирование корпоратокра-тии – слияние политической бюрократии, про-мышленного и «теневого» менеджмента» и ор-ганизованной преступности (середина 1960-х – середина 1980-х гг.),

6) «суррогатный» («трофейный», периферийный) капитализм, господство корпоратократии (бю-рократия трансформируется в плутократию, формирование и утверждение олигархии, лега-лизация преступного капитала) (конец 1980-х – 2000-е гг.),

7) кризис «суррогатного капитализма», закат кор-поратократии, период социальной (мелкобуржу-азной, «среднего класса») революции и реакции (начало 2000-х и до наших дней).


The mission of the Institute is to elaborate an effective modernization policyof democratic Ukraine and to facilitate an active dialogue with international

organizations and think tanks about the future of Ukraine

Office 89, Irynynska Street 5/24,Kyiv, Ukraine, 01001E-mail: [email protected]

The Institute for Strategic Studies „New Ukraine“ is an independent Ukrainian think tank that conducts research, provides expertise, and fosters an informed debate on modernizing Ukraine in compliance with European standards and international practices in economic development, good governance, decentralization, sustainable development, and cultural heritage.The Institute is a Ukrainian non-governmental organization (NGO) based in Kyiv. It was established in February 2014.

The objectives of the Institute:

1) to develop new strategies for economic and political modernization of Ukraine and to foster a productive intellectual dialogue about the future of the country;

2) to facilitate an open discussion with international and domestic high-profile thinkers and civil society in order to find ways to apply the „success stories“ of efficient reforms;

3) to create new communications with the leading international think tanks.The Institute elaborates research and policy projects in the fields of economics, good governance, decentralization, sustainable development, sociology, and cultural heritage. The Institute disseminates its research findings via reports, policy papers, and memorandums presented at press-conferences and round tables with experts, policy and media audiences.

Key Priorities

The Institute’s research and policy projects are focused around key priority areas:• Global studies and foreign policy priorities;• Economic reforms and modernization in the context of the external challenges of the global division of

labor in post-crisis years;• Climate change and sustainable development;• Security sector reform;• The constitutional process as an instrument for national reconciliation and social consensus;• A new humanitarian and cultural policy – an essential component of transformation and modernization

of Ukraine. The Institute promotes new education and interdisciplinary studies, including underwater archeology.

• Contemporary information society and media technologies;• The sociology of modernity. The Institute undertakes surveys to improve our understanding of public

opinion, policy preferences, economic and cultural practices of the Ukrainian society.



Дискусія


Н а повестке дня Революции достоинства одним из главных был вопрос преодоления системной коррупции. Проблема отождествлялась со спо-

собом существования правящей верхушки в Украине. Причем не только В. Януковича и «семьи», но и руко-водителей страны всего постсоветского периода. По-сле революции коррупция, по выражению Виктории Нуланд, по-прежнему остается «историческим демо-ном» Украины1.

Все руководители Украины периода независимости использовали антикоррупционную риторику для вну-триполитических и внешнеполитических целей. При-нимались паллиативные меры противодействия кор-рупции – государство присоединялось к конвенциям, участвовало в различных международных програм-мах. Парламентом, президентом и правительством

1 Нуланд назвала коррупцию и бюрократию «историческими де-монами Украины» [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://zn.ua/POLITICS/nuland-nazvala-korrupciyu-oshibki-pravitelstva-i-byurokratiyu-istoricheskimi-demonami-ukrainy-191268_.html

Коррупция как угрозанациональной безопасности

Субъекты политической коррупции осуществляют все возможные шаги к ограничению конкуренции, подотчетности, контроля, а также ответственности за коррупционные действия. Вследствие этого возможность получения рентных доходов в политической и государственной управленческой деятельности является общей и стойкой тенденцией. Риски привлечения к реальной ответственности – минимальны, а значит, коррупция является рациональным способом поведения «верхов».

Оксана Маркеева

Мафия бессмертна не потому, что она сильна, а потому, что мы не можем без нее жить.Беда дурно устроенных государств заключается не в наличии коррупции, а в ее качестве.

Густав Водичка



Дискусія


принимались нормативно-правовые акты. Создавались специальные институты, как правило – комитеты с консультатив-но-совещательными функциями; провоз-глашались намерения. Время от времени при получении взятки «под камеру» задер-живались крупные чиновники. Политиче-ская верхушка демонстрировала, что несет ответственность над состояние добропо-рядочности в обществе, сосредотачивает на себе контроль за ситуацией, особенно в части преследования, принимает реше-ния, влияющие на масштабы коррупции. Громкие антикоррупционные кампании, как правило, имели политически мотиви-рованный и имитационный характер, со-путствуя предвыборным кампаниям, сме-нам правительства, громким отставкам.

Ограбление страны, присвоение об-щественного ресурса, разложение госу-дарственных институтов (судов, право-охранительных органов) провоцировало социальную несправедливость. Общест-венный протест против коррупции в Ук-раине выливался в революционные про-тивостояния. Движение за национальное государство как движение за справедли-вость (конец 80-х годов, до 1991 года) было также реакцией на советскую партийную и плутократическую коррупцию. Улич-ные протесты в результате «кучмогейта» и последовавшая Оранжевая революция – реакция на постсоветскую и олигархиче-скую коррупцию. Революция достоинст-ва – ответ общества на системную и то-тальную коррупцию периода каденции В. Януковича, что совпала с реакцией ча-сти олигархата, недовольного переделом рынка в пользу одной семьи и приближен-ных к ней лиц.

Ключевой момент – коррупция делеги-тимизирует власть, государственные инсти-туты, в обществе формируется запрос на их изменение. В том числе революцион-ным путем, если не срабатывают демокра-тические механизмы смены власти. Итоги Революции достоинства свидетельствуют о том, что задача преодоления (или мини-мизации масштабов) коррупции остается нерешенной и проблема «негодной» влас-ти вновь будет обостряться.

Оценка коррупции как угрозы национальной безопасности

В независимой Украине борьба с кор-рупцией декларируется перманент-но, с 1993 года, со времени создания

Координационного комитета по борьбе с коррупцией и организованной преступ-ностью. Он использовался главой государ-ства как инструмент кадровой политики и контроля за должностными лицами пра-вительства и депутатами. В 1995 году был принят Закон «О борьбе с коррупцией», который нормативно определил корруп-цию как административное правонару-шение. Со времен «кассетного» скандала и последующего кризиса «верхов» запрос на борьбу с коррупцией постепенно стал формироваться активной частью общества и недовольной частью политикума и соб-ственников, в том числе как ресурс борьбы с авторитарными тенденциями.

Следует отметить, что в разгар кризиса был принят Закон Украины «Об основах

национальной безопасности» 2003 года, в котором коррупция впервые определя-лась как угроза национальной безопасно-сти. В содержании статьи 7 закона – угрозы в сфере государственной безопасности – «распространение коррупции в органах государст-венной власти, сращивание бизнеса и политики, организованной преступной деятельности».

После Оранжевой революции попыт-ки решить проблему коррупции как угро-зы национальной безопасности активно предпринимались в период каденции В. Ющенко – трижды проводились заседа-ния Совета безопасности с соответствую-щей повесткой дня.

Решения СНБОУ от 21 апреля 2008 года «О мероприятиях относительно реализа-ции национальной антикоррупционной стратегии и институционного обеспече-ния целостной антикоррупционной по-литики» и от 31 октября 2009 года «О со-стоянии противодействия коррупции в Украине» введены в действие указами Президента Украины. Указом Президен-та Украины № 742/2006 одобрена Концеп-

ция преодоления коррупции в Украине

«На пути к добропорядочности», кото-рая была признана антикоррупционной стратегией.

Со времен «кассетного» скандала запрос на борьбу с коррупцией стал формироваться активной частью общества как ресурс борьбы с авторитарными

тенденциями



Дискусія


В этих документах были обозначены три направления государственной политики в этой сфере: реализация антикоррупци-онной стратегии, принятие соответствую-щего правительственного плана действий; создание эффективного законодательства для целей превенции и преследования коррупции; создание специализирован-ных антикоррупционных институтов (в том числе с правоохранительными пол-номочиями), позволяющих реализовать эту политику. Среди запланированных мероприятий – отмена иммунитетов пар-ламентариев, проведение судебной рефор-мы и реформы государственной службы.

В этот же период Советом рассматри-вались и «профильные» вопросы, касаю-щиеся коррупции в таможенной службе, борьбы с контрабандой, организованной преступностью.

На практике решения СНБО не выпол-нялись. Значительная часть антикорруп-ционных мер была направлена на огра-ничение влияния команды Премьер-ми-нистра Ю. Тимошенко. Именно на уровне правительства эти меры и саботировались. Борьба с коррупцией на таможне исполь-зовалась для передела этой сферы после ухода команды Тимошенко. Созданный в 2009 году в структуре Кабинета Минист-ров институт Правительственного упол-

номоченного по вопросам антикорруп-

ционной политики был впоследствии упразднен В. Януковичем.

Среди достижений государственной мысли того времени – принятие Стратегии национальной безопасности (Указ Прези-дента Украины от 12.02.2007 № 105/2007). В этом документе коррупция рассматри-валась как проблема государственного управления, экономики и неэффективно-сти правоохранительных органов. «…низкая эффективность механизмов принятия и исполнения государственных решений, которая имеет место вследствие несогласованности действий между

различными ветвями и органами государственной власти, снижение профессионализма государствен-ных служащих, распространение коррупции, взяточ-ничества, сращивания бизнеса и политики в этой среде».

К кон цу каденции В. Ющенко «адми-нистративный» ресурс Президента Укра-ины (регулирование антикоррупционных мер посредством указов) был практиче-ски исчерпан, никаких адекватных дей-ствий в поддержку антикоррупционных инициатив со стороны правительства и парламента не предпринималось. При-соединение к конвенциям ООН, Совета Ев-ропы, членство в группе ГРЕКО, участие в программах ОЕСР, ЕС, Мирового банка, USAid не принесли ощутимых результатов. Иностранные партнеры уже привыкли, что основной способ действия украинского политикума в сфере борьбы с коррупцией – имитация и риторика. Украина упорно занимала последние места в рейтингах Transparency International и имела низкие показатели по ряду важных позиций – ин-вестиционной привлекательности, сво-боде ведения бизнеса, соблюдению прав человека. Единственный положительный эффект – расширение круга специалистов по проблеме, углубление осведомленности общества, поддержка общественных анти-коррупционных инициатив.

Действия В. Януковича в качестве пре-зидента засвидетельствовали, что борь-ба с коррупцией будет использоваться как дозированное средство для борьбы с политическими оппонентами и члена-ми их команд. Об этом свидетельствовали процессы над Ю. Тимошенко, Ю. Луценко, В. Иващенко. Усиливался аппарат Гене-ральной прокуратуры. Вместо специали-зированных органов был учрежден Нацио-

нальный антикоррупционный комитет с консультативно-совещательным стату-сом (Указ Президента № 275/2010), кото-рый возглавил лично президент. За три года состоялось одно заседание комитета, для тематического выступления прези-дента (лозунги, обещания) и решения орг-вопросов. Участие общественности в этом органе было сведено к нулю.

Для декларирования решимости руко-водства государства следовать курсу на ин-теграцию в ЕС была принята Стратегия национальной безопасности «Украина в изменяющемся мире» (в редакции Ука-за Президента Украины от 8 июня 2012 го-да № 389/2012). Этот документ определял

Несмотря на создание достаточной антикоррупционной базы в Украине, уровень коррупции остается очень высоким, что негативно влияет на международный имидж государства.



Дискусія


влияние коррупции более четко (3.2.1.): «высокий уровень и системный характер коррупции в институтах государственной власти» как фак-тор ее неэффективности.

В Докладе о состоянии националь-

ной безопасности 2013 года (подготовлен совместно Национальным институтом стратегических исследований и Аппара-том СНБОУ) отмечалось: несмотря на со-здание достаточной антикоррупционной базы в Украине, уровень коррупции оста-ется очень высоким, что негативно влияет на международный имидж государства. По итогам 2012 года Украина в рейтинге восприятия коррупции международной организации Transparency International заняла 144 место (для сравнения, в 2011 г. – 152, в 2010 г. – 134, в 2009 г. – 146, в 2008 г. – 134) из 176 стран, получив лишь 26 баллов из 100 возможных.

«Распространение коррупции угрожа-ет реализации прав и свобод граждан, законным интересам предприниматель-ской деятельности, правопорядка, демо-кратии и утверждению социальной спра-ведливости в обществе, создает угрозу национальной безопасности государства. Наличие коррупции во всех сферах жиз-недеятельности государства сдерживает экономическое развитие страны, отпуги-вает потенциальных инвесторов, снижает эффективность государственного управле-ния, грозит верховенству права, ухудшает качество государственных услуг и снижает уровень социальной защиты.

Негативным последствием коррупции является постоянный рост уровня недове-рия гражданского общества к деятельнос-ти органов исполнительной власти, пра-воохранительных органов и судов.

По сферам жизнедеятельности, наибо-лее пораженными криминальной корруп-цией являются сфера земельных отноше-ний (27 %), бюджетная система (24 %), сфера образования (15 %) и здравоохранения (12 %).

Наибольшую опасность представляет распространение уголовно-наказуемой коррупции в правоохранительных орга-нах, удельный вес которой в структуре этих правонарушений составляет 26 %, или почти каждое пятое преступление».

Эти довольно сдержанные оценки оста-лись невостребованными. Доклад был распространен среди узкого круга чинов-ников Администрации Президента и Ка-бинета Министров, для принятия к све-дению. Так реализовалась на практике

Стратегия национальной безопасности в канун Майдана.

Сектор безопасности – армия, правоох-ранительные органы, спецслужбы, явля-ясь в основе своей постсоветскими, также были коррумпированы. Это обуславливало их неэффективность, неадекватность вы-зовам национальной безопасности. Кор-румпированный сектор безопасности сам являлся угрозой национальной безопасно-сти – потеря доверия и легитимности в гла-зах общества привела к протестам, утрате монополии государства на насилие.

Протесты против действий милиции во Врадиевке, убийство участкового в Се-миполках демонстрировали, что против формально законной власти, если она те-ряет легитимность в восприятии общест-ва, может быть применено насилие.

После Революции достоинства Страте-

гия национальной безопасности Украи-

ны была пересмотрена, актуализирована и утверждена Указом Президента Украи-ны от 26.05.2015 № 287/2015. В части корруп-ции – более конкретное и приближенное к реалиям определение: «Актуальные угрозы 3.3. Коррупция и неэффективная система государст-венного управления: распространение коррупции, ее укоренение во всех сферах государственного управ-ления; слабость, дисфункциональность, устаревшая модель публичных институтов, депрофессионализа-ция и деградация государственной службы; осущест-вление государственными органами деятельности в корпоративных и личных интересах, что приводит к нарушению прав, свобод и законных интересов гра-ждан и субъектов хозяйственной деятельности».

Таким образом, за время Независимо-сти постепенно произошло осознание кор-рупции не просто как опасного социаль-ного явления, а как угрозы национальной безопасности, которая в ее системной фор-ме вызывает разрушительное воздействие на проект развития государства. Это полу-чило отражение в стратегических докумен-тах. Произошла определенная эволюция

Удельный вес уголовно-наказуемой коррупции

в правоохранительных органах в общей структуре этих

правонарушений составляет 26 %, или почти каждое пятое

преступление



Дискусія


в идентификации коррупции: от воспри-ятия ее как взяточничества должностных лиц к пониманию в более широком смысле, как механизма эксплуатации обществен-ного ресурса в личных интересах; как при-чину-следствие слабости и неэффективно-сти государственных институтов.

В практической плоскости эти под-вижки нашли отражение только в текстах документов и мнениях экспертов. Власть и значительная часть общества, привыч-ная к сложившемуся порядку, не осознают до конца глубину проблемы, ее опасность.

Противодействие коррупции и в пост-революционный период является индика-тором, который отражает действительное положение дел и демонстрирует стремле-ние политических элит сохранить суще-ствующий порядок. От реальных успехов Украины в борьбе с коррупцией зависит евроинтеграция, получение финансовой помощи и кредитов. Но украинский поли-тикум продолжает оттягивать или имити-ровать реформы. Именно здесь, как отме-чают западные партнеры, власти больше всего не хватает «политической воли» – же-ланий и мотивов изменить коррупцион-ные правила игры.

Показательным является выполнение Украиной Плана действий визовой либерали-зации (ПДВЛ) в части третьего блока «Об-щественный порядок и безопасность», который предусматривает шаги по борь-бе с коррупцией. Затягивалось рассмо-трение 12 законопроектов, направленных на борьбу с коррупцией, реформирование правоохранительной системы. В том чи-сле – изменения в Конституцию об отмене/ограничении неприкосновенности народ-ных депутатов и судей. Не работает создан-ное Национальное антикоррупционное бюро. Откладывается начало его работы, поскольку не назначен антикоррупцион-ный прокурор, при этом ЕС отмечает не-прозрачный способ проведения конкурса.

Существенно затянуты сроки создания На-ционального агентства по предупрежде-нию коррупции (НАПК). Были попытки посредством непрозрачных процедур на-значить конкурсную комиссию. Не создано Агентство по поиску и управлению аресто-ванным и конфискованным преступным имуществом2.

Таким образом, в стране не созданы условия для решения проблемы корруп-ции – ни нормативные, ни институцио-нальные. Власть демонстрирует нежела-ние изменять коррупционные правила игры и обостряет старую революционную повестку. Украине грозят не провалы в ев-роинтеграции, а крах государственного проекта, что осознает общество, но не же-лают осознавать правящие группы.

«Слабое государство»и коррупция

Исследования украинского постсоветско-го государства в контексте национальной безопасности3 уверенно помещают Украи-ну в список слабых государств (weak states). Отличительные черты, или характеристи-ки – институциональная слабость госу-дарства, которая выражается, в том числе, в дефиците легитимности правящих элит, их коррумпированности. Как правило, внутренние вызовы и угрозы превалируют над внешними. В период затянувшегося эко-номического и демократического транзита произошло слияние бизнеса и политики, образовались олигархические кланы. Круп-ные чиновники-управленцы (госслужащие, силовики, судьи) перешли под их контроль, став частью кланов. Коррупция поэтому является важным инструментом управле-ния страной в интересах элит, подменяя собой легитимные процедуры и размывая государственные институты (в украинских реалиях это постсоветские институты, не-эффективные в рыночных условиях, сдер-живающие развитие страны).

Коррупция в слабых государствах – про-блема элит. В Украине властная верхуш-ка (партийные функционеры, «красные

2 Сушко И. Что мешает отмене виз с ЕС: блок антикор-рупции и безопасности / И. Сушко [Электронный ре-сурс]. – режим доступа: http://www.eurointegration.com.ua/rus/articles/2015/10/7/7039204/3 Зарембо К. В. Україна як слабка держава: ін-ституційний вибір / К. В. Зарембо // Вісник ХНУ імені В. Н. Каразіна. – № 109); Литвиненко О. В. Українська національна безпека: стислий нарис / О. В. Литвиненко // Стратегічні пріоритети. – 2011 № 2.

Не желая изменять коррупционные правила игры, власть обостряет старую революционную повестку, из-за чего Украине грозят не провалы в евроинтеграции, а крах государственного проекта



Дискусія


директора», плутократия) не была изна-чально ориентирована на радикальные ре-формы и развитие национального проек-та. Основной интерес элит – обогащение, удержание власти.

Сотрудники аналитического центра «Институт мировой политики» в иссле-довании «Как нам избавиться от пост-советскости?» отметили, что отсутствие реальной украинской государственности на протяжении 70 лет существования СССР привело в начале девяностых к тому, что в Украине не было национально ори-ентированной элиты, которая бы четко осознавала цели и задания, стоящие перед государством, и имела бы представление о том, как решать существующие пробле-мы и проводить реформы4. Другими сло-вами, пассивность элит, ментальная «мо-сквоцентричность» приводили к постоян-ному воспроизведению «постсоветскости», сохраняли старый институциональный «каркас», не давали возможности разви-ваться национальному проекту.

Отсюда – слабость государственных институтов, непрозрачный порядок при-нятия важных для страны решений, по-требительское отношение властных элит к своим полномочиям, делегированным им обществом. В принятии решений властные субъекты руководствуются личными и конъюнктурными соображе-ниями, а не национальными интереса-ми. «Притчей во языцех» является пер-манентное отсутствие «политической воли» для преодоления коррупции, характер-ное для украинских властей всех периодов постсоветской истории, на что постоянно указывают зарубежные партнеры.

Окончательной приватизации «раз и навсегда» государства мешает разобщен-ность интересов кланов, все они являют-ся конкурентами в борьбе за властный ресурс, который конвертируется в ресурс экономический и сверхприбыли.

Реализация полномочий, делегирован-ных главе должностному лицу/политиче-ской партии обществом или государством, превращается в политический бизнес. Полномочия, власть рассматриваются как рыночный ресурс, который исполь-зуется в интересах кланов или отдельных лиц. Это сущность политической коррупции.

4 Дослідженя «Як позбутися пострадянскості?» [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://iwp.org.ua/ukr/public/1126.html

Исследования политической корруп-ции5 выделяют несколько групп субъектов.

Клиенты. Как правило, это большие бизнес-группы, олигархи, которые заказы-вают необходимые решения и услуги, ин-вестируют средства в политиков или долж-ностных лиц с целью получения прибыли или других преимуществ. Они исполняют роль взяткодателей и производят «кровь» коррупции – теневые средства. Принципа-

лы. Потенциально это лица, наделенные полномочиями принимать политические решения, или непосредственно участвовать в принятии таких решений. За принятие

решений они получают взятки или дру-гие услуги, а также служат «политической крышей» для клиентских групп и других субъектов. Государственные агенты. Лица, наделенные полномочиями, как правило, в судебной и исполнительной власти, пра-воохранительных органах. Они принима-ют необходимые административные реше-ния за взятки и другие услуги и обеспечи-вают безопасность криминальных схем. Сервисные службы – посредники, помощ-ники, журналисты, общественные деятели, если «схема» допускает их существование и предусматривает выделение средств. Ценность обслуги определяется их воз-можностями вхождения в схему, умением находить и поддерживать нужные связи, опытом. Иногда это и недобросовестные избиратели, если сознательно включаются в продажу голосов, что искажает действи-тельные результаты выборов.

Стоит отметить, что в борьбе за власть кланы ограничивают конкуренцию. Со-ревновательная борьба политических пар-тий или кандидатов в депутаты сводится к минимуму. Практически все парламент-ские партии являются «клиенталистски-ми» – кланы стремятся коррумпировать

5 Донатела делла Порте, Альберто Вануччі Брудні оборудки. – Київ: К. І. С., 2006.

В Украине олигархи стремятся стать народными депутатами,

высшими должностными лицами государства – это

позволяет лучше управлять схемами извлечения прибыли

и минимизировать риски



Дискусія


их на старте, через содержание и/или те-невое финансирование избирательных кампаний. При этом финансируются партии различного политического спек-тра – одновременно «правые» и «левые», «центристские». Отсюда такое разнообра-зие партий и лидеров. По сути, в Украине распространено инвестирование в корруп-цию. Клиент (олигарх, бизнес-клан) зара-нее проплачивает нужные политические решения (в том числе и законы). При этом он стремится инвестировать в коррупцию еще на стадии проекта и делает «выгод-ные» предложения – оферты. То есть пар-тии или должностные лица уже на стадии неформальных договоров о помощи (содей-ствии в продвижении, поддержке на вы-борах) прочно вовлечены в коррупцию. Коррупция становится акцептированной. Такой механизм гарантирует заказчику получение преференций или доходов с ми-нимальным риском.

В Украине клиент может совмещать и роль принципала – олигархи стремятся стать народными депутатами, высшими должностными лицами государства. Это позволяет лучше управлять схемами извле-чения прибыли, минимизировать риски, особенно в постреволюционный период.

Основной интерес такой коррупции – извлечение коррупционной ренты. Наибо-лее исследованными в Украине являются схемы конвертации политической власти посредством коррупции в административ-ные и рыночные ресурсы в сфере государст-венных закупок, где она стала системной.

В 2005-2014 годах законодательство в этой сфере создавало значительные коррупци-онные риски, что позволяло «вымывать» из бюджета миллиарды гривен. По скром-ным оценкам СБУ, от 50 до 70 % бюджетных ассигнований во время проведения проце-дур госзакупок совершались с нарушени-ями, а прямой ущерб от коррупционных сделок составлял 10-15 % (35–52,5 млрд грн)

расходной части Госбюджета ежегодно. После революции борьба за этот ресурс продолжилась, однако общество требо-вало изменений. С момента принятия Закона «Об осуществлении государствен-ных закупок» 10.04.2014 № 1197/VII принято 12 законодательных актов о внесении из-менений. Законодательство изменяется в лучшую сторону – закупки переводятся в электронный формат, информация о них становится доступной, пресечены возмож-ности завышать цену за товар и услуги.

Полученный теневой доход редко ин-вестируется в развитие страны, поскольку кланы не связывают свои стратегии с успе-хом государственного проекта Украины. Доход вкладывается, как правило, в быст-роокупаемые отрасли, сферу развлечений, футбольные клубы, потребление, а также инвестирование в более успешные проек-ты за рубежом. Украина рассматривается как территория для эксплуатации ресурса и извлечения сверхприбыли.

Политическая коррупция является способом получения не только доходов и преференций (для клиента), но и поли-тико-административной коррупционной ренты – взятки, откаты, услуги, приви-легии (для принципала). Источник рен-ты – природная и легитимная монополия на власть. Она имеет стойкий характер в силу нормативного закрепления, хотя и ограничена сроком полномочий, каден-ции. Вход во власть жестко регламентиру-ется законами. Властная верхушка охраня-ется силовыми структурами (аппаратом насилия).

В качестве необходимых условий также выступают: право действовать по своему усмотрению (дискретные полномочия); ог-раничение доступа к информации о своей деятельности, механизмах принятия поли-тических и управленческих решений (не-прозрачность); отсутствие ответственности за принятые решения и результаты деятель-ности; минимальные риски привлечения к криминальной ответственности. Ограни-чение доступа к информации, которая мо-жет высветить коррупционность принятых решений, часто объясняется потребностями в защите государственной тайны, другими мотивами национальной безопасности. Часто информация бывает неполной, иска-женной по этим же соображениям.

Предпринимаются шаги по огра-ничению независимости СМИ и свобо-ды слова. В Украине это, как правило,

Источник коррупционной ренты в Украине – природная и легитимная монополия на власть. Она имеет стойкий характер в силу нормативного закрепления, хотя и ограничена сроком каденции



Дискусія


подкуп – выгоднее влиять на владельцев СМИ, редакционную политику и журна-листов деньгами, держать процесс под контролем. Акции запугивания отдель-ных журналистов приводят к скандалам и являются нерацио нальными.

В государственном управлении полу-чение «нужной» должности также требу-ет ограничения, сведения к минимуму конкуренции. Конкурсы, учрежденные для превенции коррупции, по сути, явля-ются имитацией. В секторе безопасности, в частности, правоохранительных органах, практиковалась продажа должностей в на-иболее «доходных» с точки зрения извлече-ния коррупционной ренты подразделениях (ГАИ). Назначение на высокие государствен-ные должности без конкурса свидетельст-вует если не о прямой продаже должности, то о наличии договоренностей о сотрудни-честве в частных интересах. Это разрушает институт государственной службы и сферу госуправления, где поиск коррупционных возможностей для извлечения ренты, со-здание для этого необходимых условий, в том числе нормативных, стал обычным способом поведения чиновника.

Во избежание ответственности за кор-рупцию, а также для обеспечения без-опасности коррупционных сетей и «кли-ентелы», правоохранительные институты и суды также коррумпируются и становятся частью системы. Принимается законода-тельство, обеспечивающее безопасность принципалов, – отдельные иммунитеты судей, депутатская неприкосновенность де-лают невозможной или сильно затрудняют привлечение к ответственности. Антикор-рупционная деятельность – как государст-венная, так и общественная – также могут быть частью коррупционных схем, посред-ством имитации работы или вымогатель-ства (паразитирование на паразитах).

Таким образом, субъекты политической коррупции, с одной стороны, стремятся к абсолютной монополии, с другой сторо-ны, осуществляют все возможные шаги к ограничению конкуренции, подотчет-ности, контроля, а также ответственности за коррупционные действия. Вследствие этого возможность получения рентных доходов в политической и государствен-ной управленческой деятельности явля-ется общей и стойкой тенденцией. Риски привлечения к реальной ответственности являются минимальными, а значит, кор-рупция является рациональным способом

поведения «верхов». Как известно, до по-следнего времени подавляющее количест-во привлеченных к ответственности кор-рупционеров составляли мелкие и сред-ние госслужащие, должностные лица сель-ских советов и т. п.

Коррупционные сети пронизывают все государственные институты снизу доверху, делая их дисфункциональными. Наиболее привлекательные с точки зрения влияния и доходов сферы рассматриваются как тро-фей для прорвавшихся на верхушку влас-ти групп. Создаются стойкие, закрытые для контроля и изменения вертикальные и горизонтальные/межотраслевые сети. Это теневой способ управления, который позво-ляет извлечь максимально высокую ренту. Есть отрасли, «капитулировавшие» перед коррупцией, – система здравоохранения, например. Так, финансирование этой сфе-ры осуществляется с учетом того, что врачи и персонал компенсируют низкие зарпла-ты за счет взяток и теневых платежей.

Коррупция верхов оказывает мультипли-кативный эффект и проецируется на все сфе-ры общественной жизни. В той или иной степени население вынуждено выбирать: платить взятку и успешно решить свой во-прос или испытывать трудности от нежела-ния платить. И обычно выбирается наибо-лее рациональный способ поведения.

Коррупцияи политический режим

Политический режим, существующий в государстве, является средой, в которой действуют государственные институты. Украина является молодой демократией и находится в состоянии демократическо-го и рыночного транзита; по С. Хантинг-тону – демократией «третьей волны де-мократизации» (1974-1991 гг.)6. Революция достоинства помогла преодолеть наиболее тяжелый период сваливания в авторита-ризм – «режим доминирующей власти», который мог бы положить конец периоду демократического транзита (по Т. Каро-зерсу7), что произошло в России и других странах постсоветского пространства.

6 Хантингтон С. Третья волна демократизации конца ХХ века / С. Хантингтон [Электронный ресурс]. – ре-жим доступа: http://www.archipelag.ru/download/book/text_pdf/hantington_wave.pdf7 Карозерс Т. Конец парадигмы транзита / Т. Карозерс [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://www.archipelag.ru/download/book/text_pdf/hantington_wave.pdf



Дискусія


По некоторым оценкам8, в Украине сформировался гибридный политический режим, который сочетает в себе остатки постсоветской системы и новых полити-ческих и экономических институтов. Это полудемократический электоральный режим с делегативной характеристикой и полуконкурентным типом электораль-ных соревнований. Присутствуют и ав-торитарные тенденции. Таким образом, Украина является полудемократией.

Этот режим не является результатом консенсуса общества (его среднего, по-литически активного класса), крупных собственников и аристократии, как в ста-рой Европе. Общественные договоры у нас являются следствием потрясений. Кон-ституция не закрепляет общественный договор, а, скорее, мистифицирует, ее пишет узкий круг юристов «от власти». В Украине отсутствуют политические и культурные традиции, присущие запад-ной демократии, нет реальной и справед-ливой системы правосудия, не работают должным образом социальные лифты. Отсутствуют связи «власть – общество», как уже отмечено – они разобщены в силу разных интересов.

После революции окончательно проя-вились черты «магнатского» общественно-го устройства, где магнатами выступают крупные собственники-олигархи.

Слабость демократии создает условия для существования коррупции. Основные факторы:

– незавершенность рыночных реформ – в Украине не создан свободный, конкурент-ный рынок; бедность, слабая экономика;

– незавершенность политических ре-форм и слабость демократических инсти-тутов: нет реального местного самоуправ-ления, нет реальной соревновательности в выборах, что связано с непрозрачным финансированием партий и кампаний – встает вопрос о легитимности результатов выборов;

– дефицит собственно «идейных» по-литических партий – есть персонализи-рованные;

– электоральный характер демокра-тии. Общество непосредственно участвует во власти лишь во время выборов прези-дента, парламента и практически не име-ет влияния на избранные органы после

8 Пантелейчук И. В. Політичний режим в Україні: про-блеми демократичного транзиту

выборов. Власть старается ограничить кон-троль избирателей и налогоплательщиков за своими действиями. Действия власти дискретны. Предвыборные программы/обещания откладываются до следующих выборов.

Пример – Коалиционное соглашение (раздел III): создание системы специали-зированных институтов – Национального антикоррупционного бюро, Национально-го агентства по вопросам предупреждения коррупции и др.;

– низкая мотивированность общест-ва к «добропорядочному» поведению, об-условленная бедностью; «культура» кор-рупции;

– персонализация политического ли-дерства;

– отсутствует размежевание политиче-ских и административных элит;

– выраженное влияние групповых интересов на принятие политических и управленческих решений; политиче-ские партии часто представляют инте-ресы региональных кланов, корпораций; на личных связях и интересах строится де-ятельность государственных институтов.

Революция позволила, тем не менее, ослабить неопатримониальные тенден-ции – личность лидера государства в мень-шей степени влияет на функционирова-ние политических и государственных ин-ститутов, чем во время прошлых режимов. Но существенное влияние на них продол-жают оказывать региональные, деловые, другие личные связи.

Новые политические партии и игроки, возникшие на политической шахматной доске в постреволюционный период, уси-лили электоральную конкуренцию и обо-стрили борьбу за сферы влияния. Часть «новых игроков» успешно вмонтировались в существующие схемы или возглавили их, о чем свидетельствуют коррупционные скандалы последнего времени.

По словам Густава Водички, «голосуя за новых людей, мы голосуем за новую коррупцию»9.

Некоторый оптимизм вызывает тот факт, что вопрос борьбы с коррупцией постоянно находится в фокусе обществен-ного внимания и стал серьезным рычагом давления на украинскую власть запад-ных партнеров и кредиторов. Негласный

9 Водичка Густав Родина дремлющих анге-ло». Апология коррупции. / Густав Водичка [Электронный ресурс]. – режим доступа: http://vodichka.com.ua/library/67/



Дискусія


общественный договор, сложившийся по-сле Революции достоинства, подразуме-вает, что общество не намерено мирится с существующим коррупционным поряд-ком. Впервые в постсоветской украинской истории, под давлением российской аг-рессии, зарождается социальная группа новой «шляхты» (патриотически настро-енные добровольцы, кадровые военные, примкнувшие волонтерские движения), которая может стать влиятельным поли-тическим игроком и изменить коррупци-онные правила.

Но справедливо признать, что поли-тический режим в Украине практически не изменился и сохраняет условия для су-ществования коррупции, которая является системной и используется как эффектив-ный инструмент для достижения целей.

ВыводыКоррупция, особенно в ее системной

форме, оказывает разрушительное воздей-ствие на государство. Тем более это опас-но для Украины – «слабого государства» с электоральным демократическим режи-мом. После Революции достоинства кор-рупционные риски сохраняются. Власт-ные элиты стремятся сохранить прежний способ эксплуатации общественных ресур-сов посредством коррупционных инстру-ментов и практик.

В контексте «национальной безопасно-сти» защищенность интересов человека и гражданина, общества и государства, при которой обеспечивается устойчивое развитие общества, подменяется защитой интересов группы лиц, что не может спо-собствовать устойчивому развитию.

Коррупция искажает сущность государ-ства и власти, подрывает государственные институты, делая их дисфункциональны-ми, вызывает недоверие общества к госу-дарству, приводит к отчуждению и про-тестным настроениям. Общество и власть становятся антагонистами.

1. Изменяется сущность политиче-ской власти, она делегитимизируется. Коррупция, интегрированная в систему управления государства, становится ее системным и системообразующим эле-ментом. Власть отдаляется от общества и действует в личных интересах. Проект национального развития подменяется хаотическими движениями. Признаком коррупции политических элит являет-ся отсутствие четко артикулированной

политики в различных секторах, отсут-ствие стратегий и планов (или их игно-рирование), неисполнение законов (укло-нение от налогов), высокий уровень рито-рики и имитации.

2. Политическая коррупция изменяет систему ценностей, оказывает мультипли-кативный эффект – коррупция распростра-няется на все сферы общественной жизни, включая церковь, которая должна служить оплотом морали. Способ коррупционно-го существования и действия становятся привычными. Коррупционные доходы не скрываются, ими гордятся (дворцы, яхты, дорогие часы у правоохранителей, судей, народных избранников демонстри-руются как достижение).

3. Коррупционные «клиентелы» произ-водят теневой политический режим, ча-сто прикрывающийся легальным фасадом «демократического». Государство и его ре-сурсы приватизируются, что при опреде-ленных условиях может привести к распа-ду государства. Такой сценарий возможен при: 1) ослаблении демократии, усилении авторитарных тенденций; 2) длительном периоде нестабильности, ослаблении эко-номики, под воздействием внешних (вой-на) и внутренних (коррупция, отсутствие реформ) негативных факторов. Это может вызвать анархизацию и дефрагментацию политической системы, криминализа-цию. Откровенная торговля националь-ными интересами может привести к утра-те суверенитета.

4. Коррупция приводит к утрате имму-нитета, способности противодействовать угрозам. Армия, полиция, прокуратура, спецслужбы, суды не эффективны и сами являются угрозой. Реальные реформы под-меняются фрагментарными реформами (в полиции) или имитационными дейст-виями (люстрация).

Эти тенденции должны быть преодо-лены. На нынешнем этапе истории элит-ные группы должны осознать, что успех их личного проекта неотъемлемо связан с успехом развития проекта государства Украина, что постоянное воспроизведе-ние коррупции сохраняет и обостряет риски новых социальных потрясений с непредсказуемым результатом. Это требует проявления политической воли к преодолению коррупции, проведению необходимых стране реформ, коренных изменений правил игры в политике и экономике. УД


П олитические избирательные кампании 2014-2015 гг., вопреки надеждам сторонников быс-трых и радикальных социальных трансформаций,

не стали продолжением Революции достоинства и ката-лизатором прихода к власти новых политических элит, не привели к слому постсоветской коррупционной по-литической и экономической структур. Вместо этого мы наблюдаем ренессанс старых коррупционных практик и торможение реформ во всех сферах социальной жизни.

Выборы региональных органов власти в октябре 2015 г., казалось, имели все предпосылки серьезно по-высить роль демократических институтов в пострево-люционный период: был принят новый закон о выборах и начата реформа децентрализации власти. Однако прорыва к подлинной демократии не произошло. «Про-дажа, обмены округов, комиссий, кандидатов между политическими противниками, массовый обман и под-куп, манипуляции в местных СМИ, и отрытое неува-жение избирателей – общая картина для этих выборов. Практически все «политические силы», которые навя-зываются сейчас избирателям, сознательно заняты од-ним – превращают украинцев в одномерных тупых по-требителей самых примитивных образцов пропаганды. Минимум честных конкретных обещаний и максимум пустых слов и лозунгов. Микроскопические и маловы-разительные, но напористые кандидаты соревнуются друг с другом в пустых клятвах и призывах к избирате-лю. Все штабы в лихорадке спешат быстрее закончить

Политическая коррупцияи будущее Украины

Демонтаж политического клиентелизма не может произойти раньше, нежели будет разрушена база кланового капитализма в Украине. Поэтому перспективы снижения роли клиентелистских партий вследствие принятия внешне полезных законов (например, о бюджетном финансировании партий или о запрете подкупа избирателей) выглядят сомнительно с точки зрения достижения их конечной цели – ликвидации политической коррупции.

Ирина Клименко


Дискусія



избирательную кампанию и взяться за са-мое сладкое – начать делить голоса меж-ду собой. Крайне запутанный и «недру-жественный» для избирателя, принятый в спешке Закон о выборах открывает фанта-стические возможности для матерых поли-тических бухгалтеров, которые в этой кам-пании становятся важнее юристов, полит-технологов, рекламщиков и сетевиков»1.

Система выборной демократии в Украине в очередной раз дает сбой

«Программистские» или «идеологиче-ские» партии, способные выиграть выборы и затем реализовывать политику с позиций общегосударственных интересов, до сих пор не пользуются «платежеспособным спросом» на политическом рынке. Вместо этого после каждых очередных выборов вся-кий раз возрождается нечувствительный к законодательным новациям политиче-ский монстр, культивирующий вокруг себя мертвое поле, зачищенное и от конкурен-тов, и от хрупких ростков демократии.

Что же обуславливает внутреннюю устойчивость такой «недружественной» политэкономической системы? Один из ответов, по-видимому, состоит в том, что лидеры так называемых патронаж-ных групп, контролирующие большинст-во секторов украинской экономики, через сеть клиентелистских2 партий вовлекли в систему извлечения крупных и мелких личных преференций большое количест-во граждан и сообществ. Тем самым они сформировали специфическую и притом весьма устойчивую социальную опору сво-его политического долголетия.

Партийный клиентелизм в недемо-кратических странах часто является едва ли не единственной формой полити-ческой демократии в противоположность

1 Небоженко Виктор. Неряшливые» выборы: цини-ки побеждают романтиков. / Виктор Небоженко [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fb id=1510878255889161&id=1000090100409692 Понятие «клиентелизм» («сlientelism», от лат. cliens – подопечный) в современной политологии используется для обозначения специфического феномена в политических отношениях: обмена (сделки по поводу обмена) товаров и услуг на по-литическую поддержку (в том числе голосование на выборах). При переводе на русский и украин-ский языки также используется термин «кли-ентизм» (с агл. «сlientism» и «сlientitis»), однако в английском языке он употребляется в значении «представительство интересов» государств и ком-паний на территории других стран.

монополии одной правящей партии. По-литические деятели, сформированные в условиях недемократических режимов, под воздействием трансформационных процессов вынуждены прибегать к мас-кировке своих частных (коррупционных) интересов, для чего и используется кли-ентелистская партия. Таким образом, в обществах, переживающих переход от авторитаризма к демократии, клиен-телистская организация на ранних этапах реально может играть роль прото-демокра-тической организации, однако впоследст-вии тяготеть к узурпации политической власти, перерождаться в преграду на пути развития демократических институтов.

Политический клиентелизм в демократическом обществе:теория и подходы

В идеале движущими силами (субъек-тами) политической системы общества должны быть, с одной стороны, партии, действующие в соответствии с программ-ными целями и презентующие своим избирателям приоритеты отстаиваемой ими общегосударственной политики; с другой – граждане, принимающие ре-шение, поддерживать или нет партию (как избиратель или партиец), на основе неких универсальных критериев. В свою очередь, чтобы избиратель мог опери-ровать понятными критериями отбора, партии должны действовать стандартно и сообразно своему предназначению – вы-ступать в роли политического «выразите-ля» некоего общенационального интереса. Иными словами, партии должны функци-онировать как дееспособный обществен-ный институт, в функции которого входят трансляция и осуществление «политик», в которых выражены наиболее существен-ные интересы развития социума.

Для институализации своей общего-сударственной функции партия должна решать две взаимосвязанные задачи: во-первых, обеспечить внутреннюю органи-зационную консолидацию и, во-вторых, определиться с политическим позициони-рованием. Решение первой требует адек-ватной мобилизации ресурсов для созда-ния стабильной организации, что способ-ствует селекции/вовлечению в партийную орбиту кандидатов, а также унифицирует сегментацию политического простран-ства, облегчая в последующем борьбу за поддержку избирателей на выборах.


Дискусія



«Программирование» деятельности ор-ганизации в данном контексте является неотъемлемым атрибутом партийного структурирования социума, поскольку со-здает конкурентное пространство актуаль-ных и, главное, общественно значимых политических альтернатив. Разработка партийных программ – это, по сути, ма-нифестация выбора модели «партийно-го» самоопределения в хаосе имеющихся социальных альтернатив и конфликтов. Именно «программирование» партийных целей (снова-таки, в идеале) способствует установлению здоровой партийной дис-циплины и конкурентного продвижения популярных персоналий в команду лиде-ров партии. Закономерно, что вследствие такой формализации партии получают представленность в системе координат идеологической ориентации (левые-пра-вые, консерваторы-либералы и т. п.) и мо-гут апеллировать к избирателям, рассчи-тывая на поддержку своих программных принципов. Таким образом, «институцио-нализация» партий с доминантой про-граммных принципов формирует полити-ческую систему общества, в которой пар-тии являются организованными субъекта-ми социальных трансформаций, получая поддержку и реализуя выбор избирателей в интересах всего общества.

В противоположность «программист-ским» или идеологическим партиям, которые основные усилия направляют на разработку политической платформы и рекрутирование своих сторонников на ее основе, партии клиентисткого типа ис-пользуют принципиально иной механизм «институализации» своей деятельности.

Прежде всего, отметим, что на орга-низационную структуру клиентистской партии партийная программа не имеет принципиального влияния. Ключевой элемент, определяющий суть клиентист-

ской партии, – это особый тип взаимо-

действия между партией (как организа-

ционным центром) и ее сторонниками

(избирателями, партийцами), который

можно охарактеризовать как сделку, не-

посредственный обмен по принципу

«ты – мне, я – тебе». Партия, функциони-рующая на основе программы, борется за общественную поддержку, предлагая наборы политик и способы их воплоще-ния, и, таким образом, опосредованно через свою программу обещает избирателям пре-доставить определенный набор благ после

прихода во власть. Партия клиентистского типа, напротив, рассчитывает получить поддержку в результате непосредственного обмена: услуги – на услугу, «блага» – на го-лос во время выборов, ресурсы для предвы-борной кампании – на ресурсы в послевы-борный период и т. п.

Соответственно, если избиратель наме-рен поддержать идеологическую партию, он ожидает от нее определенной государ-ственной политики, опираясь на понят-ную систему критериев, и впоследствии таким же образом будет воспринимать де-ятельность власти, даже если он не голо-совал за ставшую правящей партию. Сле-довательно, для идеологических партий идеология, а не политические убеждения лидеров или способы решения отдельных проблем – это тот фокус, вокруг которого разворачивается вся организационная, партийная и государственная работа, в ко-торую по мере заинтересованности вовле-каются граждане.

Клиентистская партия ориентирует-ся на кардинально иной тип обществен-ной поддержки, поэтому она и создается, и действует иначе. Западная политоло-гия определяет «клиентелистский об-мен» в качестве базовой характеристики клиентистской партии и политической системы (если в ней доминируют партии такого типа). Ядром партийного клиен-телизма являются специфические вза-имоотношения лидера (коллективного лидера, патрона) с его последователями (клиентами), с преданными ему или за-висимыми от него сторонниками3. При-чем, если в ранних формах клиентелизма XIX в. фигура лидера (главного патрона) действительно была важным элементом центрирования и организации партий-ной структуры, то в современных условиях патрон – это, скорее ,собирательный образ некой структуры, реализующей институ-циональную функцию партии путем за-действования разнообразных форм кли-ентистских сделок и обменов. Например, стороной патронажно-клиентной сделки от имени патрона могут выступать раз-личные субъекты: личные «команды» от-дельных лидеров, клиентелизованные ин-ституты, которым делегированы отдель-ные функции (фонды, центры, общества и т. п.), политико-финансовые группы

3 Clientelism / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://en.wikipedia.org/wiki/Clientelism


Дискусія



(от крупных предприятий, финансово-экономических структур до органов госу-дарственной власти) и т. д. Основными ха-рактеристиками таких групп выступают замкнутость и иерархичность структуры, а также неформальный характер взаимо-действия в конкурентной борьбе за право контролировать ресурсы.

Поскольку клиентистская партия функ-ционирует в пространстве неформальных сделок и нацелена на прямое «приобрете-ние» голосов избирателей, такая политиче-ская организация (в отличие от идеологи-ческой партии) не тратит время и ресурсы на затратный процесс селекции обществен-ных интересов и выработки программной идеологии. Вместо этого организационная

работа партийных лидеров фокусирует-

ся на построении сетей (как в вирусном/

сетевом маркетинге) для проведения то-

чечных сделок с целью получения макси-

мально широкой поддержки электората

во время выборов и удержания власти

в послевыборный период. Проведение в той или иной форме непосредственных сделок с избирателем, согласно теоретикам клиентелизма, – это именно то, что отли-чает «клиентелизм» от персонального го-лосования, (Каин, Ferjohn, Fiorina, 1987).

Оппоненты часто ссылаются на то, что клиентелизм – это выдуманный фе-номен, поскольку политики, особенно на региональном уровне, не имеют другого предназначения, как быть распределите-лем общественных благ в своем регио не в интересах проживающих в округе гра-ждан. Однако клиентистская партия

только формально следует этому принци-пу. На самом деле она распределяет обще-

ственные блага исключительно в интере-

сах отдельных лиц и целевых групп, ис-

пользуя при этом не столько инструмен-

ты общегосударственной (региональной)

политики, сколько специальные иерар-

хические сетевые механизмы, в которые

вовлекаются отдельные лица или группы

и которые трактуют предоставленную им

выгоду не как полученную от государст-

венного института, а как знак расположе-

ния вышестоящего патрона, требующий

ответной услуги. Этот последний аспект особенно важен для понимания специфи-ки клиентелистской партии в противопо-ложность партии идеологической.

Жизнеспособность клиентистских вза-имосвязей заключается именно в том, что предлагаемые партией «блага-выгоды»

обмениваются на голоса индивидуальных избирателей. Поэтому в распределении материальных благ целенаправленно участвуют исключительно сторонники той партии, которые ее поддерживали и голосовали за нее. Тем самым избира-тели как бы получают мандат требовать от партии подотчетности деятельности, но не в рамках всего социума, а в рамках созданных клиентских сетей и предла-гаемых персонифицированных выгод. Как подчеркивают западные исследова-тели, клиентисткая структура, формаль-но совпадая с бюрократической машиной государства, берет на себя также функцию (помимо селективного распространения общественных благ в адрес лояльных сторонников) определения вектора со-циального развития и форм социальной коммуникации и консолидации. Иными словами, в сохранении и защите клиен-

телизма как неформального института

фактически заинтересованы широкие

слои социума: партийные лидеры (па-

троны), функционеры от партийных и го-

сударственных (лоялисты при власти)

структур и электорат (реципиенты благ

и продавцы своих голосов). Соответствен-но, вовлеченность в клиентистские взаи-моотношения как результат индивидуаль-ного выбора на более высоком – обществен-ном – уровне проявляется в разнообразии форм блокирования альтернативных пар-тийных моделей, действующих в соответ-ствии с идеологическими программами.

Как было упомянуто выше, в клиентист-ской партийной модели концептуальное значение имеет формирование клиент-ских сетей для создания каналов при-влечения сторонников и, одновременно, для распределения персонифицирован-ных преференций для лояльных после-дователей и партийцев. Для достижения целей медиации и управления клиентист-скими сетями в рамках партийной струк-туры задействуется неформальный инсти-

тут посредничества (люди и организации со специальными неформально делегиро-ванными полномочиями) по проведению сделок мены «услуги-выгоды» на «услугу поддержки» на всех этажах политиче-ской пирамиды: от рядовых избирателей до высших политических фигур и/или го-сударственных функционеров. Причем клиентелистский алгоритм действует та-ким образом, что отношения «патроната» распространяются в рамках более широких


Дискусія



политических сетей, так что сами патроны становятся, в свою очередь, клиентами бо-лее мощных покровителей4.

На первый взгляд, клиентистская сис-тема функционирует как прочный и мо-нолитный, хотя и неформальный, инсти-тут. В то же время внутри него действуют силы, подрывающие стабильность и устой-чивость его механизмов. В частности, это исчерпание ресурсов для участников клиентистских сетей; внутрипартийная конкуренция лидеров/патронов; «деваль-вация» или полное обесценивание клиент-ских сделок, демотивация клиентел, отказ в доверии патронам; наконец, внешнее усиление конкуренции со стороны «идео-логических» партий, повышение роли пар-тийной программы и общенациональных приоритетов в межпартийной борьбе.

Приведенный выше перечень можно интерпретировать таким образом, что ре-

шающим моментом в противостоянии

лидеров клиентистской организации

внутренним или внешним деструктив-

ным силам является наличие ресурсов. Действительно, чтобы быть конкуренто-способным на политическом рынке, «па-трон» должен постоянно генерировать зна-чительные ресурсы (время, деятельность, деньги…), чтобы поддерживать и воспро-изводить патронируемую им партий-но-клиентистскую сеть в дееспособном состоянии. Напротив, дефицит ресурсов критическим образом влияет и на резуль-тативность покупки голосов избирателей, и на качество «партийной» организацион-ной работы по построению клиентистских сетей, и на степень лояльности по цепоч-кам иерархий «клиент-патрон».

Хотя клиентистские практики в разных странах могут различаться, их общими чертами являются, во-первых, взаимовы-годность и взаимозависимость сторон взаи-модействия, и, во-вторых, неравноправность и иерархичность зависимостей клиента от патрона. При этом концентрические ка-налы для трансфертов ресурсов поддержки устроены таким образом, чтобы преферен-ции (услуги, материальные ценности и т. п.)

4 Knoke D. (1990) Political Networks. Th e structur-al perspective. Cambridge: CUP, цит. из работы R. Máiz R. Requejo, – Clientelism as a Political In cen-tive Structure for Corruption, University of Santiago de Compostela. – Th e European Consortium for Political Research. / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ecpr.eu/Filestore/PaperPro posal/14a6a1a6-d5ef-4208-b583-4010c389bdec.pdf

передавались максимально персонализиро-вано и с минимально возможными затра-тами, чтобы нужный эффект от клиентской сделки был получен за минимальную цену. Следовательно, обладание политической

властью в клиентистской системе можно

трактовать как особый вид «собственности»

коллективного патрона, генерируемый

в результате реализации его исключи-

тельных способностей (1) аккумулировать

ресурсы по всей иерархической вертикали

клиентистских взаимоотношений и (2) мак-

симально результативно стимулировать

клиентистскую консолидацию в обществе.

Клиентелизм и коррупция: демократическая парадигма

Динамичность современной политиче-ской жизни общества, растущая конкурен-ция между клиентелистскими проектами, сложность экономических связей корен-ным образом изменили классическую мо-дель клиентелизма – патронажа на основе персональных отношений лидера-патрона и клиента. В новых моделях клиентилиз-ма на первый план выходит сверхцель – сохранение власти любой ценой не только у патрона (который, впрочем, может быть смещен), но также у наиболее близких его сторонников. Таким образом, для сохра-нения власти в условиях растущей кон-куренции между партиями, патронами и клиентелистскими группировками про-стого поддержания популярности лидера уже недостаточно. Необходимым условием выживания структуры является наличие у патрона и его окружения значительных материальных ресурсов для воспроизвод-ства организации и особых качеств бизнес-мена-политика.

На основании изучения исторически и культурно обусловленных клиентелист-ских практик5 исследователи указывают на следующие пять так называемых «ва-лют», обслуживающих взаимоотношения в связке «патрон-клиент».

1. Подарки: политики дарят избирате-лям продукты, спиртное, одежду, технику, строительные материалы и многие другие дефицитные или просто ценные вещи. Това-ры или услуги, реально влияющие на пред-почтения избирателя, могут распростра-няться перед выборами, после выборов,

5 Kitschelt H. – Clientelistic Linkage Strategies. A Descriptive Exploration. – Department of Political Science Duke University, Durham, NC 2708-0204


Дискусія



частично до или после выборов и даже в те-чение регулярного избирательного цикла или в любой другой момент.

2. Преференции по доступу к фондам

общественного пользования: реализация социальных программ не оставляет много возможностей для клиентистских мани-пуляций с социальными программами, так как они в основном действуют по прин-ципу страхового фонда, где права опреде-лены индивидуальным вкладом. В боль-шинстве стран крупнейшие социальные программы включают пенсии по старости, медицинское страхование, пособия по без-работице, некоторые семейные пособия. Однако наряду с такими программами партийные структуры, приходя к власти, создают множество социальных программ, где администраторы решают вопросы суб-сидий и преференций по своему усмотре-нию. Это может касаться различного рода доплат малоимущим, субсидий или пре-ференций в получении лечения, образова-ния, жилья, трудо устройства и пр.

3. Льготы по трудоустройству в государ-

ственном секторе (или в общественно ре-

гулируемом частном секторе): партийный истеблишмент стремится распространить свое влияние на максимально широкий круг предприятий. Прежде всего, это от-носится к сервисным компаниям в сфере образования, культуры, социального обслу-живания, которые действуют по принци-пу «субсидиарности», являясь формально негосударственными. Во многих, даже развитых странах, как дань традиции, со-циально ориентированные компании, дея-тельность которых четко регламентируется или ограничивается государством, концен-трируются вокруг политических партий. Даже в тех случаях, когда компании явля-ются формально частными, правительства могут встраивать их в рамки нормативной защиты от конкуренции, что облегчает их финансовое положение и делает воспри-имчивыми к патронажным назначениям. Как следствие, размер занятости в общест-венном секторе может превышать стати-стические показатели и поэтому вводить в заблуждение в отношении показателей потенциала политических назначений. Среди стран, где практикуют такого типа политический патронаж, называют Япо-нию, Тайвань, Южную Корею, большинст-во посткоммунистических стран.

4. Преференции по доступу к государ-

ственным контрактам или закупкам:

передача государственных контрактов на закупку в адрес работодателей работа-ет как вознаграждение (прошлое или бу-дущее) за то, что соответствующие пред-приятия, их руководители и работники выполняли (выполнят) функцию агента выстраивания сети партийной поддержки на выборах. Хотя такая практика распро-странена на государственных или регули-руемых предприятиях, частные компании также широко используют возможности клиентистских сделок для расширения своего бизнеса, особенно в секторах с пре-валирующей долей монополистического и олигархического контроля, или в струк-турах, где основной заказчик – государст-во, например, в гражданском строитель-стве, оборонной индустрии.

5. Преференционное правопримене-

ние и нормотворчество. Действие этого механизма аналогично использованию госзакупок и госконтрактов. Политики и их административные назначенцы в регуляторных органах могут толковать и применять нормативные акты – как сти-мул или как запрет – в зависимости от го-товности компании вербовать сотрудников в ряды партийных сторонников в избира-тельной кампании от имени благотвори-теля. Сферы, в которых процветает дискре-ционное (избирательное) нормотворчество, очень важны для функционирования кли-ентистского механизма, поскольку могут охватывать исключительно широкие сфе-ры бизнеса. Например, все, что связано с применением законодательства о зони-ровании земель, строительными норма-ми, экологическими кодексами, законами о безопасности продуктов, требованиями сертификации компаний и профессий, сложными сводами правил в области финансов и банковского регулирования, в том числе гарантий по кредитам, экс-портно-импортным операциям и валют-ным трансакциям, может быть предметом клиентистского взаимодействия.

В тех случаях и тогда, когда происходит редуцирование большинства партийных задач к единственно значимой для лич-ного благосостояния патронажной груп-пы – завоевание/удержание власти, – это оборачивается тем, что коррупционные от-ношения превращаются в неотъемлемый атрибут политической конкуренции.

В общих чертах коррупция представ-ляет собой незаконную сделку между го-сударственными и частными субъектами


Дискусія



с целью личного обогащения в ущерб об-щественным интересам. Таким образом, на одном конце коррупционного спектра представлены должностные лица, зло-употребляющие государственной властью, чтобы заставить граждан и предприни-мателей платить взятки за доступ к обще-ственным благам. На противоположном конце спектра – граждане и компании, которые совершают коррупционные дейст-вия, передавая взятки должностным ли-цам с тем, чтобы извлечь выгоду от дейст-вий чиновника. Наиболее крайняя форма этого вида коррупции – клептократия, осо-бенностью которой является режим ничем не ограниченной власти автократичного лидера, открыто использующего государ-ственные учреждения для собственного обогащения в любой возможной форме.

Некоторые исследователи акцентируют внимание на практически полном совпаде-нии содержания коррупции и клиентелиз-ма. Они исходят из того, что, во-первых, и в коррупции, и в клиентелизме личный интерес патрона преобладает над общест-венными интересами. Во-вторых, оба типа патрон-клиентских сделок регулируются правилами и нормами, предустановлен-ными покровителями для клиентуры (ин-дивидуально или в группах), и не имеют ничего общего с общественно признан-ными нормами и законами. В-третьих, в обоих случаях отношения выстраиваются по вертикали как отношения господства и подчинения, одновременно с ослаблени-ем горизонтальных связей и роста взаим-ного недоверия между клиентами.

В рамках западной политологической парадигмы феномен клиентелизма рас-сматривается в контексте функциониро-вания демократических политических и рыночных экономических систем. Зако-номерно, фокус внимания исследователей направлен на фиксацию способов и ин-струментов укрепления демократических

институтов, устранения различных дефор-маций и несовершенств демократических режимов. Соответственно, государствен-ная политика по минимизации предпо-сылок клиентелизма реализуется как непо-средственно – через реформы политической системы, так и опосредовано – через модер-низацию всех сфер общественной жизни. В частности, приоритеты государственного управления могут быть опосредованы це-лями изменения факторов социальной сре-ды, способствующей укоренению (и даже доминированию) в политической системе социума клиентистских практик – в про-тивоположность открытым и прозрачным партийным проектам на основе идеологии и программ. Среди таких факторов можно назвать следующие6.

1. Бедность среди широких слоев насе-ления, отсюда – легкость вовлечения гра-ждан в клиентистские сети и относитель-ная дешевизна содержания и расширения сетей сторонников.

2. Прочность авторитаристских тради-

ций в политическом устройстве общест-

ва, что облегчает построение иерархиче-ских цепочек. Авторитаризм «в анамнезе» нации указывает на привычность для гра-ждан находиться в прочных отношени-ях господства и подчинения, выполняя инструкции, исходящие от верховного патрона. Такие избиратели традиционно не требовательны к реализуемым полити-кам, не воспринимают себя ответствен-ными за результаты своей электоральной деятельности, но в то же время считают вправе требовать от верховного патрона выполнения обязательств по сделке «услу-га за услугу».

3. Слабость официальных институтов государства имеет своей второй стороной прочность институтов непубличных и не-формальных. Исследователи обращают внимание на популярность клиентист-ских практик в странах, которые были оккупированы долгое время или впервые обрели независимость. В таких странах граждане привычно обращались за содей-ствием в решении персональных проблем или споров не в государственные органы, а к ближайшему патрону, который, распо-лагая материальным или силовым ресур-сом, оказывал услугу за услугу.

6 Pranab Bardhan and Dilip Mookherjee. Political Clientelism and Capture. Th eory and Evidence from West Bengal, India. – UNU-WIDER, – Working Paper No. 2012/97 November 2012

Крайняя форма коррупции в государстве – клептократия, режим ничем не ограниченной власти автократичного лидера, открыто использующего государственные учреждения для собственного обогащения


Дискусія



4. Клиентелистская партия имеет тен-денцию использовать государственный

бюрократический аппарат как естест-венный инструмент, включенный в кли-ентистскую сеть, созданную для завоева-ния и удержания власти. Закономерно, что страны с прочными традициями бю-рократизации общественной жизни легче трансформируют госаппарат под задачи клиентистских сделок, медленнее изжи-вают клиентистские практики по мере усиления давления со стороны реформа-торских сил в обществе и труднее реор-ганизуют государственные институты власти.

5. Распространение в экономике не-

формальных (неофициальных) отноше-

ний – правил и норм экономического по-ведения, которые отличаются от формаль-но действующих законов. Возникновение параллельной экономической реальности, как правило, является следствием разру-шения старых хозяйственных практик и моделей, что, однако, не находит адек-ватной легитимации в правовой базе. Как следствие, большинство экономиче-ских субъектов отвергают формальное право, вырабатывая вместо него нефор-мальные модели взаимодействия, в том числе неформальные взаимоотношения в рамках политической системы.

Ввиду того, что многие западные ис-следователи клиентелизма акцентируют внимание на исключительной важности нематериальных стимулов клиентист-ского взаимодействия, их коррупцион-ная составляющая отходит на второй план или вообще остается за рамками рассматриваемых парадигм. Такой под-ход совершенно оправдан в рамках демо-кратических правовых систем, в которых коррупция, как правило, жестко локали-зована и/или фрагментирована, а все, что с ней связано, отнесено к сфере борьбы с криминалом. Вместе с тем в развиваю-щихся странах и странах, находящихся в процессе трансформации (демонтажа ав-торитарных режимов и т. п.), к которым принадлежит и Украина, логика взаимо-действия и взаимопроникновения кли-ентелистских и коррупционных практик оказывается концептуально иной.

Политическая коррупцияв транзитном обществе

В исторической ретроспективе ба-ланс клиентелизма и коррупции очень

подвижен. Очевидно, в странах с много-вековыми демократическими традици-ями партийный клиентелизм (как раз-новидность коррупции) является марги-нальным феноменом и практикуется эпи-зодически в качестве вспомогательного средства в борьбе за голоса избирателей. Напротив, в странах с транзитными по-

литэкономическими системами и в раз-

вивающихся странах партийный клиен-

телизм и коррупция вплетены в специ-

фический (не демократический и не ры-

ночный) социальный контекст и поэтому

выполняют не столько вспомогательные,

сколько системообразующие функции. Примечательно, что в странах, публич-но задекларировавших курс на формиро-вание демократических политических систем, партийный клиентелизм может играть роль одной из ведущих форм про-движения демократических принци-пов партийного строительства. Однако в условиях доминирования в стране сур-рогатных экономических типов хозяй-ствования (псевдорыночных, с большим или меньшим компонентом неофици-альной экономики), которые опираются на коррупционные связи при осуществле-нии экономической деятельности, пар-тийный клиентелизм всецело подчиня-ется целям консервации господствующей экономической модели и потенциально препятствует развитию демократических институтов.

После распада Советского Союза, ввиду наличия своеобразного симбиоза полу-легальных, полунеформальных институ-тов государственной власти на началь-ных этапах про-демократической транс-формации сращивание политического

клиентелизма и коррупции является

практически неизбежным, поскольку

для этого не существует ни внешних

(институциальных), ни внутренних (со-

циокультурных) ограничений. Впослед-ствии, в условиях консервации транзит-ного состояния общества на длительный период (для Украины – более чем на 20 лет) институциализация коррупции стано-

вится тотальной и превращается в один

из основных видов социального взаимо-

действия, структурирующего как эконо-

мическую, так и политическую структу-

ру общества.Анализируя события, сопровождавшие

крушение советской плановой системы хозяйствования, многие исследователи


Дискусія



отмечали, что доминантной формой хо-зяйствования в постсоветский период ста-новится «параллельная»7, а затем – «нео-фициальная» экономика8. В частности, в работах утверждается, что крах плано-вой экономики и общественной системы в бывшем Советском Союзе в значитель-ной степени стал результатом глубоких системных противоречий, свидетельст-вом чему стал рост и распространение (наряду с плановой) так называемой «па-раллельной экономики9». В некоторых странах бывшего СССР, к которым при-надлежат Украина и Россия, рыночные преобразования оказались эпизодичны-ми и несистемными. В результате в таких хозяйственных системах сформировался своеобразный уклад, сочетающий «оскол-

ки» советских институтов и «параллель-

ные» структуры, выражающие интересы

заинтересованных в развале СССР от-

дельных патронажных групп (включая

бюрократию, криминал, субъектов не-

официальной экономики и т. п.). В по-следующем, по мере ликвидации отми-рающих остатков советского планового механизма и постепенной замены со-ветской правовой базы на про-рыночную и про-демократическую в тех странах, где были сильны «параллельные» (советским) экономические структуры, сформирова-лись принципиально новые социально-экономические условия, описываемые термином «неофициальная экономика».

В ответ на разрушение советского хозяй-ственного механизма в экономической си-стеме быстро укрепились неформальные экономические отношения зародившиеся еще в эпоху позднего социализма и полу-чившие сильные импульсы к развитию

7 Arrow K. Th e Limits of Organization. Norton, New York, 1974; Hewett A. Reforming the Soviet Economy. Brookings Institution, Washington, D. C., 1988; Arrow K. Economic Transition: Speed and Scope. Un-published, 1996; Lavigne M. Th e Economics of Tran si-ti on. Macmillan, London, 1995. – Цит. по работе: Явлинский Г. А. Социально-экономическая система России и проблема ее модернизации: диссертация на соискание ученой степени доктора экономиче-ских наук. / Г. А. Явлинский – М. 20058 Явлинский Г. А. Социально-экономическая система России и проблема ее модернизации: диссертация на соискание ученой степени доктора экономиче-ских наук. / Г. А. Явлинский – М. 20059 Один из синонимов «параллельной экономики» при плановой системе хозяйствования с акцентом на то, что это был продукт сильно регулируемой экономики – «черный рынок».

после привнесения в экономическую мо-дель некоторых рыночных принципов. Впрочем, в отличие от развитых стран, в большинстве постсоветских государств рыночная трансформация экономики не сопровождалась принятием адекватной нормативно-правовой базы. Как отмечает Г. Явлинский, в итоге официальные нор-мы и законы (якобы регламентирующие деятельность новых рыночных институ-тов) не признавались, не использовались и, в конечном счете, отвергались подав-ляющей частью экономических субъек-тов, тем самым легитимируя неформаль-ные и неофициальные правила и нормы «неофициальной экономики». Как отме-чает российский экономист, в широком политэкономическом контексте термин «неофициальная экономика» охватывает не только не учитываемую или нереги-стрируемую экономическую активность, или то, что принято называть теневой экономикой. Таким образом, феномен

«неофициальной экономики» имеет са-

мостоятельную исследовательскую цен-

ность, поскольку акцентирует внимание

на господствующей роли в социуме не-

официальных правил – норм-организа-

ций (т. е. институтов) над всеми прочими

правилами и нормами, имеющими от-

ношение к официальной, теневой, кри-

минальной и другим типам экономики. Иными словами, повестка развития об-щества определяется в рамках институтов «неофициальной» экономики в противопо-ложность институтам рыночной экономи-ки и политической демократии.

Непредставленность в институтах не-официальной экономики эффективных инструментов регулирования бизнеса (защиты прав собственности, адекват-ного налогового законодательства и про-зрачных правил ведения экономической деятельности) порождает запрос на кор-рупцию как форму урегулирования кон-фликтов интересов в социуме. Субъекты коррупционного взаимодействия в одина-ковой мере заинтересованы друг в друге: с одной стороны, бизнес, нуждающийся в арбитре, с другой – административный аппарат, выполняющий роль регулято-ра сложных взаимоотношений между обществом, государством и бизнесом. Пространство урегулирования, где прео-бладают сговор, подкуп, силовое прину-ждение, – это и есть пространство коррум-пированных отношений обмена. Таким


Дискусія



образом, коррупция институционали-зируется, становится необходимым эле-ментом производственной деятельности и органической частью не официальной экономики.

Важной особенностью «неофициаль-ной» экономики является то, что прин-цип неофициальности (неформальности) пронизывает все сферы жизни социума, включая политику. Собственно, неофи-

циальная экономика с неизбежностью

требует для своего функционирования

специфической системы власти, ключе-

вая функция которой – обеспечить бес-

конечно продолжительный во времени

и всеохватывающий в институциональ-

ном плане контроль над основными

ресурсами (природными, производст-

венными, финансовыми, бюджетными

и т. п.) и их использование. Соответствен-но, политические партии в такой системе только внешне напоминают политиче-ские партии в демократических общест-вах. Будучи по сути клиентелистскими организациями, они лишь ритуально участвуют в политической конкурентной борьбе – выигрывают выборы и формиру-ют правительство, продвигают одни зако-ны и блокируют другие… Содержательно их организационная и партийная работа подчинена иной исключительной цели – узурпации власти и продвижению част-ных интересов лидера (группы лидеров) и их бизнес-сторонников.

Государственная власть, обслуживаю-щая интересы субъектов неформальной экономики и сформированная при со-действии клиентелистских партий, в той или иной степени отражает ограничен-ный «функционал» официальных власт-ных институтов, но не совпадает с ними по объему компетенций и полномочий. Основная причина в том, что в модели

неофициальной экономики важнейшие

решения принимаются не на официаль-

ном уровне, а на уровне непубличных со-

гласований и взаимодействий теневых

распорядителей ресурсов. В отдельных случаях чиновники, облеченные властью, могут быть также «патронами» для «кли-ентел» низшего уровня, но в обычных клиентелистско-коррупционных практи-ках субъектами власти становятся люди, часто не обладающие административным статусом, но являющиеся конечными бенефициарами крупных или монопо-листических бизнесов, криминальные

авторитеты, собственники доминиру-ющих на данной территории предпри-ятий, руководители официальных и не-официальных силовых структур и т. д. «В любом случае основанием для осущест-вления властно-распорядительных полно-мочий является не формальный мандат на власть (в виде официального статуса главы администрации), а реальная воз-можность контролировать распределение и использование экономических ресур-сов – хозяйственных территорий, объек-тов инфраструктуры, людских и денеж-ных ресурсов10».

Критический разбор предвыборной кампании накануне выборов в местные органы власти в октябре 2015 г. в Украине не оставляет иллюзий относительно того, что Революция достоинства 2013-2014 гг. мало что изменила в политико-экономи-ческой модели страны. Автор популярного среди политических элит еженедельника пишет: «С уходом политического и биз-несового диктатора – Виктора Янукови-ча – олигархи оказались силой, наиболее подготовленной к взятию власти. Слабость и количественная недостаточность авто-ритетной элиты – совокупности людей, достигших высокого профессионального уровня в своем деле и сохранивших вы-сокие нравственные стандарты; «фейко-вость» подавляющего большинства поли-тических партий; уязвимость граждан-ского общества, многие представители которого отдают предпочтение уровню децибелов, а не IQ, – пока не смогли соста-вить серьезной конкуренции обладателям сконцентрированного финансового, ад-министративного, медийного и органи-зационного ресурсов. Уже в который раз

10 Явлинский Г. А. Социально-экономическая система России и проблема ее модернизации: диссертация на соискание ученой степени доктора экономиче-ских наук. / Г. А. Явлинский – М. 2005

Организационная и партийная работа клиентелистских

партий в Украине подчинена исключительной цели –

узурпации власти и продвижению частных интересов лидера (группы лидеров) и его/их

бизнес-сторонников


Дискусія



в Украине народ покупает лотерейный билет, а за выигрышем приходит власть»11.

В соответствии с логикой замещения общенациональных интересов частными (личными) деятельность основных инсти-тутов государственной власти, включая ад-министративные и силовые, направлена на обслуживание потребностей отдельных «патронажных» групп, поэтому все государ-ственные структуры в большей или мень-шей степени вовлекаются в коррупцион-ные сделки. Политическим партиям от-

водится функция приводного механизма

политической коррупции, который, кро-

ме обычного подкупа клиентов, включает

также мошенничество, шантаж, дезин-

формацию, силовое принуждение и т. п. В период избирательных кампаний пар-тийные патронажные группы разных уров-ней рекрутируют электоральных клиентов из населения для голосования за номини-рованных депутатов. А в период между выборами – берут под контроль государст-венные структуры, реализуют обещанные до выборов преференции, консолидируют ресурсы, привлекают под партийные зон-тики новых клиентов из бизнеса и партий-ных активистов. Внешняя видимость за-конности при этом может соблюдаться, но, как правило, законы принимаются таким образом, чтобы при необходимости мож-но было их выхолащивать произвольным или избирательным толкованием. Средст-вом мотивации часто выступают личные взаимоотношения, кумовство, частные до-говоренности. Средством принуждения – административный ресурс, картельный сговор или монопольный контроль рынков и игроков, а также прямое насилие. В ито-ге складывается ситуация, когда общество в целом, в том числе и органы государст-венной власти, функционируют по неглас-ным, неписаным клиентелистским пра-вилам, в соответствии с неформальным «правом» – правом власть предержащих.

В сухом остаткеПартийный клиентелизм в транзитном

обществе – это политический эквивалент неформальной экономической системы кланового капитализма; преобладаю-щий тип партийной организации; фактор сдерживания общественного развития;

11 Паламарчук Галина. Битва крысоловов. / Галина Па-ла марчук [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://zn.ua/columnists/bitva-krysolovov-189182_.html

транзитная модель партийной демокра-тии; инструмент обслуживания моно-польных интересов патронажных групп, контролирующих львиную долю общест-венных благ; механизм трансферта обще-ственных благ по каналам патронажно-клиентской вертикали…

Как можно убедиться из приведенного анализа, демонтировать консолидирован-ную структуру патронажно-клиентских взаимоотношений чрезвычайно сложно. Ее внутренняя устойчивость стимулиру-ется тотальной коррупцией и допуском к системе извлечения выгод в обмен на ло-яльность большинства политических и эко-номических игроков – и патронов, и кли-ентел. Эта система неформальна, непу-блична, взаимовыгодна на всех уровнях коррупционных взаимодействий. Внутри нее не может возникнуть субъект ее лик-видации. Хотя конкуренция между лидер-скими группами может проявляться в экс-тремально острых формах, однако в случае появления угрозы демонтажа коррупци-онной монополии патронажные группы консолидируются и достигают консенсуса в вопросе «не-уничтожимости» всей сис-темы.

Очевидно, демонтаж политического клиентелизма не может произойти рань-ше, нежели будет разрушена база клано-вого капитализма в Украине. Поэтому перспективы снижения роли клиенте-листских партий вследствие принятия внешне полезных законов (например, о бюджетном финансировании партий или о запрете подкупа избирателей) вы-глядят сомнительными с точки зрения до-стижения их конечной цели – ликвидации политической коррупции. Более важны-ми являются другие институциональные новации, связанные с демонополизацией экономики, переучреждением правоохра-нительной системы и защитой прав собст-венности. Особое значение также имеют регуляции, позволяющие «взрывать» сис-тему кланового капитализма извне. Речь идет о возможности влиять на принятие судьбоносных для страны решений «треть-ей силе» (субъектам, которые не вовлечены в коррупционные трансферты) – иностран-ным специалистам, правительствам тре-тьих стран, международным организаци-ям и т. п. Одним словом, Украина сегодня находится в такой ситуации, когда внеш-нее управление государством реально мо-жет стать общественным благом. УД


Дискусія



Місія Інституту – розробка модернізаційної платформита організація діалогу заради майбутнього нової України

Інститут стратегічних досліджень «Нова Україна» є незалежним аналітичним центром, який проводить дослідження у галузі економіки, державного управління, децентралізації, сталого розвитку, соціології та культурної спадщини відповідно до кращих світових практик та європейських стандартів.Інститут є добровільною та самостійною громадською організацією. Заснований у Києві у лютому 2014 року.

01001, Україна, Київ,вул. Ірининська 5/24, офіс 89Електронна адреса: [email protected]

Завдання Інституту:

1) Розробка нових стратегій для забезпечення модернізації України й розвитку інтелектуального діалогу про майбутнє країни.

2) Організація відкритого обговорення нових стратегій за участі громадянського суспільства та залучення досвідчених світових експертів, а також пошук шляхів застосування «успішних історій» впровадження реформ в інших країнах.

3) Створення нових комунікацій з провідними інтелектуальними центрами світу.

Ключові напряки роботи Інституту:

• глобалістика та пріоритети зовнішньої політики;• модернізація економіки;• геокліматичні зміни та сталий розвиток;• реформування сектору безпеки;• конституційний процес як інструмент національного примирення та

соціального компромісу;• нова гуманітарна та культурна політика;• інформаційне суспільство та сучасні медіа-технології;• соціологія сучасності. Інститут проводить соціологічні дослідження та вивчає

структуру українського суспільства, громадську думку та мотивацію різних суспільних груп, економічні та культурні практики.


В умовах, коли політика перетворюється на різно-вид мегаприбуткового бізнесу, поведінка, спря-мована на пошук ренти, стає визначальним чин-

нииком функціонування центрів адміністративної і політичної влади. В цій ситуації поява політичної корупції стає неминучою. Слід зазначити, що загаль-ноприйнятої дефініції політичної корупції до цього часу не існує як у вітчизняному, так і в зарубіжному праві, з іншого боку, поряд з політичною корупцією, яка є атрибутом сучасної політики, існує так звана бю-

рократична корупція. У країнах, що мають високий рівень поширення корупції, бюрократична корупція перетворюється на визначальний, системоутворюю-чий компонент державного управління на всіх його рівнях.

Відповідно до визначення Міжнародної неурядової антикорупційної організації Transparency International політична корупція – це зловживання політичною владою для приватного блага. Якщо спробувати об’єднати розу-міння політичної корупції як на теоретичному, так і на громадсько-свідомому рівні, видається доцільним вживання такого визначення: політична корупція – це нелегітимне використання учасниками політичного про-цесу та носіями публічної влади їхніх можливостей і повно-важень з метою отримання особистих чи групових вигод

Демократія на продаж, абоПолітична корупція у дії

Особливо руйнівними є наслідки політичної корупції у судовій владі та секторі безпеки. Суди, органи правопорядку перетворюються на обслуговуючий компонент корупційної системи. Нівелюється сам сенс правосуддя. Дискредитується право як основний інструмент регулювання життя держави і суспільства.

Віктор Циганов


Дискусія



(корупційної ренти). При цьому політична корупція може мати будь-який характер – від безпосередньо матеріального (фінан-сово-монетарного, майнового тощо) до символічного (здобуття влади, соціаль-ного престижу, кар’єрного просування тощо). При цьому політично-корупційні дії, що полягають у приватному викорис-танні публічних повноважень і можливо-стей, як правило, набувають протиправ-них форм.

Політична корупція має такі структур-ні складники:

суб’єкти – особи, наділені політичною і адміністративною владою, політичні функціонери, чиновники, їх патронатні служби. Ця категорія осіб є так званими «принципалами». До суб’єктів також слід віднести державних агентів, що за відсут-ності владних повноважень мають доступ до адміністративного та інформаційного ресурсу і виступають посередниками, а та-кож клієнтів, до яких належать, зокрема, великі бізнес-групи, замовники вигідних адміністративних і законодавчих рішень. Клієнтська та частково посередницька гру-пи фактично являють собою масив «хаба-родавців»;

цілі – отримання особистих вигід, роз-ширення приватного споживання, особи-сте збагачення;

зміст корупційних дій – конвертація колективних благ у приватні за допомогою влади і політичних засобів;

характер дій – протиправність, юри-дична і моральна нелегітимність, пору-шення юридичних норм. Можна ствер-джувати, що політична корупція прита-манна як етапу формування і приватиза-ції влади, так і її використання.

Характер і зміст політичної корупції визначають дві головні групи корупцій-них цілей. У першому випадку метою по-літичної корупції є особисте чи групове збагачення. Слід зазначити, що при реа-лізації цієї мети використання політичної влади для привласнення або відчуження може бути або не бути формально протиза-конним, але в будь-якому випадку є пору-шенням моральних норм. Такий різновид політичної корупції у міжнародній прак-тиці визначається термінами «акумуля-ція» (accumulation) і «вилучення» (extraction). У другому випадку метою політичної ко-рупції є здобуття, збереження або розши-рення політичної влади. Для цього широ-ко використовуються купівля політичної

підтримки та лояльності (купівля голосів, фаворитизм, клієнтелізм, «патронажна політика»; маніпулювання контроль-ними, наглядовими, правоохоронними функціями для забезпечення власної без-карності; використання публічних і при-ватних коштів сумнівного походження для фінансування політичних партій і вибор-чих кампаній. Варто підкреслити, що в ос-танні роки, зокрема в «слабких державах», чільне місце в політичній корупції посідає так званий «повний корупційний цикл», який являє собою поєднання вищенаведених видів політичної корупції, що може бути відображено в такій схемі:

В – Г – В1>в – Г1>г,

де В і в – влада, Г і г – гроші, В1 – новий, збільшений обсяг владних можливостей, Г1 – обсяг корупційного накопичення внас-лідок корупційного використання влад-них важелів. Саме в цьому циклі знахо-дять своє широке використання такі фор-ми політичної корупції, як корупційний лобізм, корупційний фаворитизм, коруп-ційний протекціонізм, таємне фінансу-вання сумнівних з погляду суспільних потреб політичних проектів, внески на корекцію виборчих кампаній у вигідно-му для замовників напрямі з подальшою розплатою державними посадами.

Попри всю зовнішню технологічну схожість політичної корупції з бюрокра-тичною, однією з головних відмінностей є можливість її суб’єктів впливати на фор-мування правових рамок політичного про-цесу. Насамперед це стосується змін юри-дичних правил, що регулюють політич-ний процес, – змісту конституційних зако-нів чи окремих їх положень, законодавчих актів, які внормовують виборчий процес, статус і повноваження тих чи інших влад-них структур, порядок здійснення держа-вою та її органами конкретних функцій.

Однією з головних відмінностей між політичною та бюрократичною корупцією є можливість ї ї суб’єктів впливати на формування правових

рамок політичного процесу – змінювати юридичні правила, що регулюють політичний процес


Дискусія



У такому випадку влада відмежовується від виборців як мінімум двома «блокпо-стами»: політичними партіями (які фактично є своєрідними політичними бізнес-холдингами) та бізнес-структурами, які контролюють ті чи інші групи депутатів.

Практики формування кандидатських списків (включно з їх мажоритарною частиною) під контролем «принципалів» – правлячої адміністрації, власників пар-тій, їхніх фінансових донорів – призводять до руйнації парламентаризму. Парламент перетворюється на орган, що представляє інтереси не широких соціальних верств та їх конкретних груп, а владну верхів-ку і втрачає легітимність у суспільному сприйнятті.

Політична корупція є основою систем-ної корупції, що перетворюється на спосіб існування суспільства, його політичного, економічного життя. Ознакою системності є зменшення прозорості у діяльності дер-жавних службовців, розширення зон ді-яльності, що перебувають поза суспільним доступом і, відповідно, поза критикою, придушення незалежних ЗМІ. Політична конкуренція заміщується особистими до-мовленостями, влада перебуває поза пар-тійним, парламентським і громадським контролем. Бюрократія поступово набуває особливого статусу, впливу і положення в суспільстві, які притаманні автокра-тичним режимам. Будь-які реформи, що мають важливе значення для суспільного поступу, але суперечать інтересам корум-пованої верхівки, гальмуються.

Політична корупція в економічній

сфері характеризується зрощенням бізне-сових та політичних груп. Контроль над ресурсами та найбільш прибутковими сфе-рами економіки потребує функціонування ринку корупційних послуг. Він характеризуєть-ся не просто епізодичними оборудками

з купівлі-продажу окремих корупційних послуг, а довгостроковим, комплексним, багатофункціональним, міжвідомчим обслуговуванням. Зазначений ринок ви-рішує декілька завдань для принципалів та клієнтів:– розподіл «блокуючих» або контрольних

пакетів акцій між групами принципа-лів;

– доступ принципалів до управління ком-паніями з частками державної або муні-ципальної власності;

– створення сприятливих умов для під-контрольного бізнесу – податкових і по-дібних їм пільг, створення монополій;

– захист принципалами власності та інте-ресів підконтрольного бізнесу;

– організація штучних банкротств для пе-рехоплення власності на свою користь та користь клієнтів;

– участь в управлінні ресурсами через не-потизм.

Водночас у ситуації васальної залеж-ності (бізнес – чиновник) особлива оплата потрібна не лише за корупційні послуги, а й за гарантії самого існування – своєрідний «пода-ток на життя» бізнесу, вимушеного авансу-вати прихильність до себе на перспективу.

Цей «податок» є, по суті, корупційним надприбутком, функцією якого є розши-рення корупційного простору, підкуп чиновників іншими чиновниками як по вертикалі, так і по горизонталі – на міжві-домчому полі. Тим самим множаться ко-рупційні мережі, що завдають величезних збитків країні.

Розвиток корупційного ринку характери-зується динамічною монополізацією і поси-ленням корупційної експансії, яка підпо-рядковує собі не лише окремі підприємства, а й цілі галузі економіки. Таким чином, стратегічні інтереси держави поступаються інтересам бізнесово-політичних груп.

У соціальній сфері політична коруп-ція вмикає корупційні механізми, що спрямовані проти соціально вразливих верств населення. Корупція стимулює не-справедливий перерозподіл суспільних багатств на користь вузьких кланових груп, підсилюючи майнову поляризацію суспільства, дезорганізуючи політичні та соціальні функції держави. Певне еконо-мічне зростання в країні супроводжується збільшенням сильної диференціації дохо-дів між багатими і бідними.

Осо бливо руйнівними є наслідки полі-

тичної корупції у судовій владі та секторі

Будь-які реформи, що мають важливе значення для суспільного поступу, але суперечать інтересам корумпованої верхівки, гальмуються бюрократією, що поступово набуває статусу і впливу, які притаманні автократичним режимам


Дискусія



безпеки. Суди, органи правопорядку пере-творюються на обслуговуючий компонент корупційної системи. Нівелюється сам сенс правосуддя. Дискредитується пра-

во як основний інструмент регулювання життя держави і суспільства. У суспіль-ній свідомості формується уявлення про беззахисність громадян і перед злочинні-стю, і перед владою. Незаможна частина суспільства, а значить – найменш захи-щені громадяни – майже не мають мож-ливості протистояти здирству й іншим корупційним зловживанням. Поза тим, саме ці верстви населення, як споживачі товарів і послуг, до вартості яких включено корупційні витрати, зазнають найбільш істотних втрат зі свого і без того мізерного особистого бюджету.

Політична корупція безпосередньо сприяє криміналізації суспільства, зміц-ненню організованої злочинності. Остан-ня, зрощуючись з корумпованими група-ми чиновників і підприємців, посилю-ється ще більше за рахунок проникнення до політичної, насамперед, законодавчої влади і отримання можливостей для від-мивання грошей.

У політиці наслідком політичної ко-

рупції є фактична монополізація полі-

тичної сфери, та наступна «приватиза-

ція» держави – повзуча узурпація влади без формальних атрибутів перевороту. Лі-дерство у цьому процесі належить «новій номенклатурі» – представникам високопо-садового чиновництва, олігархату та по-літикам. Цей феномен у пострадянських країнах уже був усунений з політичної

арени на початку 1990-х років, але відно-вився у наш час. Основними особливос-тями «нової номенклатури» є те, що це не просто бюрократія або вищі державні менеджери. Це клас, що не стільки управ-ляє державою, скільки володарює нею. Самочинно встановлюються правила вза-ємодії із суспільством, що практично ви-ключають будь-який громадянський де-мократичний контроль. Встановлюються правила власного відтворення та механіз-ми самозбереження. Демократичні інсти-тути набувають декоративних рис. «Нова номенклатура» стає головним одержува-чем, розпорядником і споживачем коруп-ційних доходів і надприбутків, а отже – і головним їх захисником. Саме політична корупція і її породження – нова номенкла-тура – перетворилися на потужну силу, що не тільки перешкоджає поступальному розвитку України, а й загрожує її держав-ному існуванню.

Корупція стає особливо небезпечною, коли по-чинає боротися сама із собою. Поширений напрям імітаційної активності – боротьба з корупцією – застосовуватиметься для досягнення двох цілей. Перша – реклама влади, що демонструє народові свою «чесність, принциповість і рішучість». Друге завдання – боротьба за опанування тих або інших сегментів бізнесу. З цієї причини корупція ототож-нюватиметься виключно з хабарами й «економіч-ною злочинністю», а головними обвинуваченими ви-ступатимуть деякі представники великого бізнесу. Представники бюрократії вкрай рідко потрапляти-муть на лаву підсудних: лише з метою вгамувати політичних опонентів або посадовців, що втратили почуття міри («показові прочуханки»). УД

Коли демократія перестає служити «демосу»Політична корупція є результатом наявності вад

демократичного устрою, що можуть викликати кри-зові явища у демократичній державі – дефектності та дисфункційності відповідного політичного режиму. Дефектність виявляється у нездатності демокра-тичного режиму функціонувати відповідно до вста-новлених ним самим правил, зокрема виконувати закони. Проявами цього є, наприклад, фальсифікація підсумків виборів; незаконне відсторонення канди-датів чи партій від участі в них; адміністративний тиск на опозицію; перешкоджання змаганню ідей

(чи недопущення його у ЗМІ) тощо. Дисфункційність виявляється у нездатності демократії забезпечувати прийнятний для суспільства рівень справедливості, тобто сприяти зменшенню рівня соціальної нерівно-сті, захищати більшість громадян від економічної експлуатації, соціальної дискримінації і політичного пригноблення, забезпечувати оптимальний рівень доступу до благ культури та освіти і тому подібне. Іншими словами, демократія перестає служити «де-мосу» і деградує в механізм легітимації та закріплен-ня майнового і владного статус-кво пануючих кіл.


Дискусія



Я кщо корупцію можна визначити як поведінку, що виходить за межі формальних обов’язків публічної ролі під впливом приватних матері-

альних або статусних цілей, то політична корупція є діянням, скоєним з наміром надати певну перевагу, несумісну з офіційними обов’язками посадової особи, яка незаконно й неправомірно використовує свій статус для отримання переваги для себе або іншої особи в ці-лях, що порушують права інших осіб. Для політичної корупції характерне прагнення її суб’єктів до наро-щування свого владного потенціалу, часто без явної матеріальної вигоди.

Політична корупція проявляється у різних формах і політичних процесах. З урахуванням багатоманітно-сті та специфіки прояву політичної корупції в умовах виборчих процесів виділяють навіть специфічний вид політичної корупції – електоральну корупцію. Її можна визначити як систему підкупу як виборців, так і тих, кого обирають. Отже, влада (державна, місцева) перетво-рюється на товар, який можна придбати лише за умови доступу до значних фінансових, матеріальних, інфор-маційних та інших ресурсів. Деякі американські дослід-ники стверджують, що природа депутатського мандату, а саме його тимчасовий статус, може стати чинником корупційної поведінки його власника. На думку експер-тів, депутати представницьких органів часто постають перед дилемою: зберегти політичну підтримку вибор-ців, гарантуючи тим самим подальше переобрання, чи

Політична корупціяв умовах сучасної демократії

Уявлення про політичну систему як своєрідну «чорну скриньку» є прямим наслідком її нетранспарентності та мінімізації участі громадян у справах держави. За таких умов політична корупція стає органічним елементом політичної системи, а корупційні діяння – невід’ємною сполучною ланкою між етапами процесів вироблення політики та прийняття рішень.

Олександр Рудик


Дискусія



прийняти грошову винагороду від лобістів, забезпечивши свій матеріальний статок. Правда, слід зауважити, що формування цієї дилеми значною мірою залежить від конкретних взаємовідносин законодавців та організованих груп, що визначається по-літичною ситуацією в країні.

Можна виділити декілька основних специфічних рис політичної корупції:– по-перше, політична корупція має на-

багато вужче коло тих, хто з нею без-посередньо стикається (і як об’єкт, і як суб’єкт корупційного діяння), що поси-лює її латентність. Політична корупція обертається у надто високих політичних колах, щоб стати елементом повсякден-ного практичного досвіду переважної більшості громадян. Просте порівняння кількості громадян, яким доводилось давати хабара, скажімо, працівнику ДАІ, з тими, хто принаймні точно знає про це у політичній сфері, свідчить не на користь політичної корупції;

– по-друге, далеко не завжди політична корупція має чітко виражене матері-альне втілення або у вигляді конкретно обумовленого грошового еквівалента, або в обсязі певних послуг, що надаються. Звичайно, й у сфері політичної корупції також є свої фіксовані ставки, але частка «твердих» тарифів є значно меншою. Де-які експерти взагалі говорять про відсут-ність монетарної сутності політичної ко-рупції, оскільки винагорода використо-вується не в особистих цілях певної поса-дової особи, а у владно-політичних цілях (наприклад, підтримка керівництва під час політичних криз або на виборах);

– по-третє, дії втягнутих у коло політичної корупції осіб – політичних функ ціонерів, публічних політиків, чиновників – ча-сто є більш тривалими й мають, так би мовити, різновекторну спрямованість. Іншими словами, оскільки політич-ні корупціонери є людьми, що мають значні владні повноваження, широке коло знайомств і перебувають у полі дії різних мереж політичного впливу, то й послуги, які вони надають, є універ-сальними і стосуються різних сфер сус-пільного життя;

– по-четверте, на відміну від «звичайної», політична корупція майже легітимна як в оцінках громадської думки, так і в політичних колах. Справа в тому, що у контексті досить поширеного ро-зуміння політики як «брудної справи»

громадськість сприймає політичну ко-рупцію як невід’ємний складник цього бруду і далеко не завжди ставиться до неї як до суспільно шкідливого явища. Серед політиків легітимність політич-ної корупції базується насамперед на її сприйнятті як органічної частини по-літичного менеджменту і політичних технологій. Особливо це стосується так званих керованих демократій, де по-літики твердо впевнені в необхідності спрямування суспільно-політичних процесів у потрібному їм напрямку, у тому числі й за допомогою діянь, які класифікуються як політична корупція;

– нарешті, з огляду на все вищезазначене, політична корупція має набагато біль-ший прихований та інваріантний ха-рактер і далеко не завжди є очевидною для пересічного громадянина.На щастя, незважаючи на приховані

прояви політичної корупції та незалеж-но від її наслідків, її суспільна небезпеч-ність та «корозійність» для основ суспіль-но-політичного ладу є загальновизнаними й ніким не ставляться під сумнів. Небез-печність політичної корупції пов’язана насамперед з тим, що вона призводить до принципових ціннісних зсувів у сис-темі «засіб-ціль». У демократичній дер-жаві (навіть за умов так званої часткової демократії) досягнення стратегічних і

тактичних політичних цілей у системі державно-правових відносин передбачає застосування певних нормативно визна-чених засобів. Політична корупція призво-дить як до застосування не передбачених законом засобів, так і до переслідування корисливих (особистих, групових, клано-вих) цілей. Більше того, часто осуду підда-ється не сам факт корисливої мотивації, а спосіб його здійснення (наприклад, пряме втручання у компетенцію того чи іншо-го суб’єкта політики або брутальний тиск на політичних опонентів). Отримані

У контексті досить поширеного розуміння політики як «брудної справи» громадськість сприймає політичну корупцію як невід’ємний складник цього бруду і далеко не завжди ставиться до неї як до суспільно шкідливого явища


Дискусія



в результаті політичної корупції дивіден-ди якщо й піддаються осуду, то переважно з погляду цінностей демократії та правової держави, а не з позицій карного кодексу. Саме в деформації вибору мети та інстру-ментарію корумпованої політичної діяль-ності полягає її відхилення від норми та суспільно-політична небезпека.

Органічний елементполітичної системи

Що є живильним середовищем політич-ної корупції за умов демократії? На нашу думку, основними чинниками, що спри-яють формуванню та розвитку явища по-літичної корупції, є: – низький рівень політичної культури су-

спільства, його невідповідність досяг-нутому формальному рівню демокра-тії. Справді, якщо в державі прийнята демократична конституція, яка закрі-плює ключові принципи демократич-ного ладу і надає громадянам основні політичні права і громадянські свобо-ди, а в суспільстві тривалий час зали-шаються панівними елементи «патрі-архальної» й «підданської» політичної культури, то за таких умов політична корупція набуває неабиякого розквіту;

– надмірне й активне втручання держа-ви в економіку й приватне життя гро-мадян, що призводить до ослаблення ринкових регуляторних механізмів, підміни їх жорстким нормативним регулюванням держави, а також до ерозії основ громадянського суспіль-ства. Безневинне, на перший погляд, намагання держави розширити сферу свого контролю (часто це намагаються виправдати надзвичайною складністю процесів, що відбуваються у сучасному суспільстві, та небезпеками, що йому загрожують) неминуче тягне за собою збільшення обсягу повноважень й сфе-ри «відповідальності» як обраних полі-тиків, так і призначених політичних функціонерів;

– непрозорість системи державного управ-ління, процесів вироблення політики та прийняття рішень на національно-му, регіональному й місцевому рівнях. Формування й закріплення в суспільній свідомості уявлення про політичну си-стему як своєрідну «чорну скриньку», продукт діяльності якої є результатом дії непізнаних, часто ірраціональ-них, механізмів і процесів, є прямим

наслідком її нетранспарентності та мі-німізації участі громадян у справах дер-жави. За таких умов політична корупція стає органічним елементом політичної системи, більше того, корупційні діян-ня стають невід’ємною сполучною лан-кою між етапами процесів вироблення політики та прийняття рішень.Торкнувшись теми живильного сере-

довища корупції загалом та політичної корупції зокрема, не можна не згадати про досить поширений у громадській думці посткомуністичних, особливо по-страдянських, країн стереотип щодо не-розривності демократії та політичної ко-рупції. Логічний ланцюжок, що поєднує ці два політичні явища, є доволі простим: оскільки в основі сучасної представниць-кої демократії лежить принцип політич-ної конкуренції, а боротьба за виборців між різними політичними силами формує своєрідний політичний ринок, на якому товаром є програми й обіцянки політиків і партій, а грошима – голоси виборців, то й політична корупція повністю відповідає такій системі ринкових цінностей, займа-ючи свою нішу на ринку політичних по-слуг. У цьому контексті політики виступа-ють як бізнесмени або менеджери з усіма притаманними такому роду діяльності якостями. Якщо цей логічний ланцюжок помістити у більш широкий контекст ка-тегоричного неприйняття ринку як такого та пов’язаних з ним відносини власності певними сегментами посткомуністичних суспільств, то вищезгаданий стереотип має всі шанси на тривале існування.

Що ж відбувається насправді? Чи є по-літична корупція вимушеною платою за демократичні свободи, таким собі супут-ником демократії на кшталт безробіття, що обов’язково супроводжує ринкову еко-номіку? Почасти, так. Недемократичні системи (абсолютні монархії, різного роду автократії, тоталітарні режими) діють за принципово іншими правилами й на основі інших цінностей, які витісняють політичну корупцію з основного набору інструментів, необхідних для політич-ної боротьби. Власне, поле цієї боротьби є надзвичайно вузьким, оскільки її метою або «призом» є не голоси виборців, а, ска-жімо, прихильність монарха або автори-тарного правителя. Зайве говорити, що в недемократичних режимах про факти політичної корупції не повідомляють у мас-медіа і вони не стають предметом


Дискусія



журналістських розслідувань. Згадаємо, що за радянських часів теми влади та по-літичної боротьби в умовах соціалістич-ного суспільства взагалі не розглядались. Для переважної більшості «вихованих» системою радянських людей саме поняття корупції або політичної боротьби в керів-ництві країни було несумісним з їхніми «переконаннями».

Спільна хворобапосткомуністичних держав

Хоча демократія об’єктивно може спри-яти поширенню й розвитку політичної корупції, зауважимо, що масштаб і гли-бина цього явища залежать від якості де-мократії та рівня розвитку громадянсько-го суспільства і його політичної культури. У сучасних ліберальних демократіях на шляху поширення практики політичної корупції вже встановлено системні бар’єри (інституційні та нормативно-правові), які продовжують вдосконалюватися. Па-лерм ська конвенція ООН проти транс-національної організованої злочинності (2000 р.) передбачає прийняття комплексу заходів з попередження корупції, а також визначає головні напрями та пріорите-ти державної антикорупційної політики щодо сприяння доброчинності публічних посадових осіб, виявлення корупції, пока-рання за корупцію та надання державним органам достатньої свободи дій з метою перешкоджання неправомірному впливу на їх дії у боротьбі з корупцією. Під попе-редженням корупції в конвенції пропо-нується розуміти діяльність суб’єктів ан-тикорупційної політики, що спрямована на виявлення, вивчення, обмеження або усунення явищ, які або породжують коруп-ційні правопорушення, або сприяють їх поширенню.

Цілями антикорупційної політики проголошуються зниження рівня корупції та забезпечення захисту прав і законних інтересів громадян, суспільства і держави від загроз, пов’язаних з корупцією. Серед завдань, що пропонується реалізувати з метою досягнення поставлених цілей, борців з політичною корупцією насампе-ред зацікавлять такі: створення правових механізмів, які б перешкоджали підкупу осіб, які мають публічний статус, грома-дян під час проведення референдумів і ви-борів в органи державної влади та місцево-го самоврядування; формування антико-рупційної громадської думки; сприяння

реалізації прав громадян і організацій на доступ до інформації про факти коруп-ції та корупціогенні чинники, а також на вільне висвітлення їх у ЗМІ; створення стимулів до заміщення державних посад і посад державної та муніципальної служб непідкупними особами.

Перехідні посткомуністичні суспіль-ства, тобто такі, що перебувають у процесі переходу до демократії, є особливо вразли-вими для політичної корупції. Демократія не є уособленням ідеального, безпроблем-ного суспільства. Добре відомо, що вста-новлення демократичного ладу не веде

до автоматичного вирішення суспільних проблем. Однак демократія є найсприят-ливішим підґрунтям для їх розв’язання або пом’якшення, оскільки створює необ-хідні умови для поширення інформації щодо цих проблем, їх дослідження, пошу-ку шляхів подолання та вироблення від-повідної політики. Проблема політичної корупції не є винятком. І хоча політична корупція навряд чи буде колись повністю ліквідована за умов сучасної представ-ницької демократії (пам’ятаємо, що вона є поки що найкращою формою політичної організації сучасного складноорганізова-ного і часто сегментованого суспільства), її масштаби, а отже, й руйнівний вплив мо-жуть бути значно зменшені й поставлені під надійний державний та громадський контроль. Запорукою цьому є те, що полі-тична корупція руйнує фундаментальні демократичні процеси й суттєво підри-ває ціннісні, політичні та правові засади демократичного ладу загалом. І щоб ви-жити, демократія має знайти в собі сили і мужність побороти політичну корупцію. Іншого шляху до майбутнього у демократії немає. УД

Встановлення демократичного ладу не веде до автоматичного

вирішення суспільних проблем. Однак демократія

є найсприятливішим підґрунтям для їх розв’язання або пом’якшення, оскільки

створює необхідні умови для пошуку шляхів їх подолання та вироблення відповідної політики


Дискусія



П роблема боротьби з корупцією в оборонному сек-торі України так само, як і у всій державі, стоїть дуже гостро практично з перших років незалеж-

ності. Формально визнаючи факт значного поширення цього небезпечного явища, українське керівництво постійно декларувало рішучі наміри подолати коруп-цію, однак реальні антикорупційні заходи скоріше імітувалися, аніж системно впроваджувалися. Обо-ронний сектор не став винятком. Корупцією уражені практично всі сфери діяльності Міністерства оборони України та Збройних Сил України, особливо там, де розподіляються ресурси. Під час правління Віктора Януковича корупція в оборонній сфері України набула ознак системного явища. Вона вкорінилася настільки глибоко, що навіть через півтора року після його вте-чі від повсталого народу України, попри всі деклара-ції керівництва, зусилля громадянського суспільства і війну на сході, вирішального прогресу в подоланні корупції у Міністерстві оборони та Збройних Силах досягти не вдалося.

Корупція в оборонному секторі особливо небезпеч-на, тому що, відволікаючи ресурси, це явище провокує

Корупція і оборона України

Саме корупційні інтереси всередині оборонного відомства і поза ним гальмували в минулому і продовжують гальмувати реальні спроби справжньої воєнної реформи, що може знову призвести до значного відставання війська України від потенційного супротивника, яке вже зараз загрожує втратою суверенітету і незалежності нашої держави.

Леонід Поляков





надмірні втрати особового складу та вій-ськової техніки під час бойових операцій. Корупція призводить до гальмування дав-но назрілих реформ, таких як:– підвищення професійного рівня Зброй-

них Сил;– модернізація озброєння і військової тех-

ніки, покращення соціального забезпе-чення військовослужбовців;

– запровадження сучасних процедур ка-дрового менеджменту;

– реформування системи харчування осо-бового складу тощо.

Своєю чергою, надмірні втрати та не-ефективне використання ресурсів через ко-рупцію провокують значне погіршення мо-рально-психологічного стану військових.

Прояви корупції у сфері оборони Укра-їни характеризуються як загальними для всієї України ознаками, так і низкою особливих, характерних саме для оборон-ного сектору чинників. До чинників ко-рупційного впливу на армію з боку корум-пованого середовища всієї країни можна насамперед віднести корупцію у процесі державних закупівель, у сфері будівниц-тва житла, в освіті тощо. Також суттєвий вплив на стан корупції в обороні мала і, на жаль, має зараз радянська спадщина не-ефективного витрачання ресурсів, безго-сподарності та вибіркового застосування законів і нормативів залежно від хабара, родинних чи інших несправедливих пре-ференцій і зв’язків. Нарешті, особливості самої військової діяльності, такі як таєм-ність та великі бюджетні витрати на заку-півлю озброєння і військової техніки, так само створюють поживне середовище для корупції.

Сьогодні Збройні Сили України вже ре-ально воюють і реально захищають нашу країну. Збройні Сили змогли зупинити ворога і тепер вкотре стали на порозі гли-боких реформ, щоб Україна нарешті отри-мала надійну оборону і більше не прово-кувала своєю слабкістю збройну агресію проти себе. Тому визначення основних ко-рупційних ризиків і мінімізація дії чин-ників корупційного впливу на армію як ніколи раніше набули життєво важливого для всієї країни значення.

Вплив на оборонузагальної корупції

У 1990-х роках перехід оборонного сектору від привілейованого забезпе-чення в умовах жорсткого контролю

тоталітарного СРСР до надзвичайно ску-пого фінансування в умовах перманент-но кризової ринкової економіки пост-радянської України характеризувався зубожінням і деморалізацією більшості особового складу Збройних Сил та май-же повним припиненням фінансування оборонної промисловості. Водночас по-чали швидко збагачуватися окремі особи з числа причетних до масового розпро-дажу успадкованої радянської зброї та надлишкового майна, з числа учасників оплаченої США ліквідації ядерного арсе-налу, а також з числа осіб, причетних до закриття військових об’єктів і передачі надлишкових земель із власності Мініс-терства оборони в цивільне господарство тощо.

З часом корупція серед раптово зубожі-лих військових поширювалася дедалі біль-ше. Одних корумпували спокуси заробітку, які пропонувало кримінально-корумпова-не середовище перших років становлення ринку в Україні, а інших – необхідність підробляти у вільний від служби час зара-ди виживання. Деморалізуючі приклади безкарності, розбещеності й швидкого зба-гачення нових політичних, економічних і правоохоронних еліт України також де-далі більше розкладали загальну атмосфе-ру у Збройних Силах та інших військових формуваннях. І все це разом неухильно підривало у свідомості військових осно-воположну ідею доброчесного служіння Батьківщині.

На початку 2000-х років до зазначених чинників додалися корупційні ризики запроваджених вимог щодо часткового самозабезпечення військових через спе-ціальний фонд бюджету, розквіт корупції в межах конкурсних процедур державних закупівель тощо. При цьому у специфіч-ному військовому середовищі жорсткої підпорядкованості зовнішні корупцій-ні впливи передусім спрямовувалися на військове керівництво, оскільки його роль є визначальною у тому, як швидко

Корупція в оборонному секторі, відволікаючи ресурси, провокує

надмірні втрати особового складу та військової техніки під час

бойових операцій





зовнішні корумповані комерційні інте-реси зможуть задовольнятися за рахунок інтересів оборони держави. На сьогодні відомо багато випадків, пов’язаних зі звинуваченнями в корупції проти вій-ськового керівництва і його наступним звільненням, а іноді й засудженням. Водночас, незважаючи на певні позитив-ні зрушення цього року (2015) в окремих сферах життєдіяльності держави, висо-кий рівень корупції продовжує завдава-ти шкоди в секторі оборони. Серед сфер військової діяльності, на які загально-державний корупційний клімат впливав найбільше, можна виділити державні за-купівлі, будівництво й розподіл житла, військову освіту, механізми управління й контролю тощо.

Коли у 2000-х роках корупція у сфері витрачання державних коштів набула загрозливого характеру в масштабах держави, це не обійшло й Міністерство оборони. Поряд із суперечливістю за-конодавчої бази з питань державних

закупівель особливо сприяли корупції в оборонному відомстві відсутність пу-блічності та суб’єктивізм під час ухва-лення рішень тендерними комітетами. Регулярне проведення закритих торгів або закупівля товарів, робіт і послуг у од-ного учасника унеможливлювали конку-ренцію та прозорість формування ціни на послуги і товари. Усе це створювало широкі можливості для необґрунтова-ного завищення закупівельних цін, які потім перетворювалися у хабар. Рішен-ня Міністерства оборони щодо закупівлі медичного обладнання, засобів зв’язку, запасних частин та ремонтних послуг до техніки і озброєння, послуг харчування, а, особливо, поставок пального ще в неда-лекому минулому регулярно супроводжу-валися корупційними проявами.

Показовим у контексті системного характеру зловживань посередницьких структур під час державних закупівель у Міністерстві оборони є коментар Ми-коли Голомші, колишнього заступника Генерального прокурора України, якого після обрання В. Януковича Президентом перевели на нижчу посаду військового прокурора Центрального регіону України: «…тендери (конкурси) виграють комерційні струк-тури (посередники), а фактично виконують роботи державні підприємства або виробники. … тільки оди-ниці з яких отримують замовлення. … Усі знають вимогу закону про надання пріоритету виробникам

продукції, а якщо проаналізувати підсумки держав-них закупівель, то побачимо, що здебільшого акцеп-туються пропозиції посередників.»1

У 2014 році мало що змінилося, навіть після початку Антитерористичної опера-ції, неспроможність армійської системи забезпечення стала загальновідомою, а її корумпованість підтвердилася масовими викриттями слідчих військової прокура-тури. Зокрема, у жовтні 2014 року було заарештовано директора департаменту державних закупівель Міністерства обо-рони Олександра Зражевського. За повідо-мленнями ЗМІ, у сейфі цього колишнього очільника знайшли 420 тис. доларів США. Його підозрювали у сприянні виграшу тендера на поставки пального на 440 млн гривень для фіктивної фірми. Схожі ви-падки з арештом полковників і генералів спостерігаються і у 2015 році й, імовірно, будуть спостерігатися і в Національній гвардії, Державній прикордонній службі та інших військових формуваннях. «Усього слідчими військових прокуратур у 2014 році закінчено розслідування та спрямовано до суду обвинувальні акти у 64 кримінальних провадженнях про злочини у сфері корупції щодо 68 осіб. У першому півріччі цьо-го року [2015] – у 30 таких провадженнях щодо 32 під-озрюваних.»2

Не вдалося поки що ліквідувати ці тен-денції і «волонтерському десанту», який прийшов у міністерство після Майдану. Після відсторонення Зражевського та звільнення кількох інших одіозних осіб було радикально реформовано тендер-ні структури міністерства і наповнено їх новими людьми. Спочатку це ніби то принесло позитивні результати завдяки збільшенню прозорості закупівельних процедур, запровадженню електронного документообігу тощо. Однак з часом зно-ву почали виникати ситуації, пов’язані з корупційними ризиками. З різних дже-рел почала надходити інформація про випадки спекуляцій з преференційними

1 Голомша Микола, військовий прокурор Цент раль-ного регіону України. Корупційні ризики оборон-ного сектору України. Посилення доброчесності та протидія корупції в оборонному секторі України: Зб. матеріалів міжнародної конференції 16 травня 2011р., Національний інститут стратегічних дослі-джень, Київ, 2011. С. 21–22.2 Див. офіційний веб-портал Генеральної проку-ра тури України. Анатолій Матіос прозвітував про підсумки роботи Головної військової про-куратури за рік, [Электронний ресурс]. – Ре-жим доступу: http://www.gp.gov.ua/ua/news.html?_m=publications&_t=rec&id=161675&s=print





умовами тендерів, закупівель за зави-щеними цінами та про інші зловживан-ня з ознаками корупції. Зокрема, бага-то говорять і пишуть про проникнення мафії у забезпечення житлом, закупівлі предметів постачання, озброєння тощо. Викликає запитання і регулярна зміна керівників найбільш корупційно ризи-кованих департаментів державних заку-півель та закупівель озброєння в Мініс-терстві оборони.

Врешті-решт, у вересні 2015 року Комі-тет Верховної Ради з питань національної безпеки і оборони направив звернення до керівників держави та до прокуратури стосовно фактів корупції у міністерстві оборони. У цих зверненнях та у комен-тарях членів цього комітету знову гово-риться про системні порушення проце-дур закупівель пального, взуття, продо-вольства, інших предметів постачання, а також касок і бронежилетів. Зокрема, народний депутат Тетяна Чорновол зазна-чає, що зловмисники навчилися обходи-ти процедури тендерів шляхом завчас-ного визначення «спеціальних» техніч-них умов, яким може відповідати лише «потрібний» виробник. При цьому вона наводить низку кричущих зловживань, наприклад: «ТОВ «Темп 300» економить на комплектуючих, використовує технічний, а не ба-лістичний кевлар (від намокання його захисні функ-ції різко падають), не збалансовує плити (це зайве навантаження на хребет, такий бронежилет не-можливо довго носити), економить на розмірі бро-неплит, не додає комплектуючі. Держава витра-тила на цей час на закупівлю бронежилетів більше 700 млн грн. За ці гроші можна оснастити армію справді якісними засобами балістичного захисту, а не економити копійки, ризикуючи життям воїнів. А ми продовжуємо закупівлі у монополіста, де низь-ка ціна вимірюється низькою якістю. І згідно з умо-вами ТУ – не можемо відновити конкуренцію.»3

Ще однією сферою оборонної діяльно-сті, на яку суттєво впливає уражена коруп-цією будівельна галузь країни, є будівниц-

тво житла для військовослужбовців. Відо-мо, що загалом будівельна галузь в країні є однією з найбільш корумпованих сфер діяльності. Як свідчать численні оцінки незалежних експертів, рівень «відкатів» тут досягає 40–60 %: «В Україні найбільша у сві-ті частка непередбачених витрат у собівартості

3 Тетяна Чорновол. ЯК «ВЗУЛИ» АРМІЮ, [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://censor.net.ua/resonance/352174/yak_vzuli_armyu

будівництва… відкати в будівництві досягали 30–40 %»4. Також вважають, що: «…тільки в Україні можна вдвічі завищувати кошторис будівництва для бюджету, щоб отримати «відкат» 60 % від ціни об’єкта, який ніколи не буде побудований»5.

Очікувати, що будівництво житла для військовослужбовців здійснюється мініс-терством оборони без таких характерних зловживань, на жаль, підстав ще немає. Наявні дані прокуратури свідчать, що негативні явища не обійшли оборонне відомство і рівень «відкатів» може дорів-нювати тим самим 40–60 % цивільної га-лузі, про які свідчать фахівці. Відповід-но, вартість цих «відкатів» лягає тягарем на обсяги побудованого та переданого Міністерству оборони житла, що озна-чає зменшення площі або якості будів-ництва на суму сплаченого корупційного податку. У таких випадках при прийомі

у забудовника представник замовника зловживаючи службовим становищем, «закриває очі» на низьку якість, а в окре-мих випадках навіть на непридатність житлових приміщень для проживання. Ось один з таких прикладів недалекого минулого: «Шевченківським районним судом м. Києва 20 жовтня 2010 року за вчинення злочи-ну, передбаченого ч.3 ст.365 КК України засуджено директора філії Центрального спеціалізованого будівельного управління Міністерства оборони Ук-раїни «Укроборонбуд» до 8 років позбавлення волі з позбавленням права обіймати посади, пов’язані з виконанням організаційно-розпорядчих функцій, на 3 роки. Як з’ясувалося, вказаний керівник упро-довж 2006 року, перевищуючи службові повнова-ження, не отримавши дозволу Міністра оборони України та погодження відповідного структурного

4 Експерт: В Україні непередбачені витрати в будівни-цтві – найбільші у світі. // ОГО.ua. – 2010. – 30 серпня, [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://ogo.ua/articles/view/2010–08–30/22336.html5 Лямець Сергій. Україна – країна незалежності / Сер-гій Лямець// Економічна правда,. – 2011. – [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.epravda.com.ua/publications/2011/08/25/295939/

Вартість «відкатів» означає зменшення площі або якості

будівництва переданого міністерству оборони

житла, на суму сплченого корупційного податку





підрозділу міністерства, уклав від імені Міністер-ства оборони України низку договорів із комерцій-ними структурами про спільне будівництво на території військових містечок по усій території України. При цьому в якості паю Міністерства оборони України вносились об’єкти нерухомості, на території яких планувалось будівництво. В подальшому ним підписувались угоди про ком-пенсацію комерційними структурами вартості паю Міністерства оборони України та акти про передачу військових містечок та окремих споруд цим комерційним структурам. Унаслідок цих дій 27 об’єктів нерухомості ринковою вартістю понад 101 млн грн незаконно вийшли з володіння Міністер-ства оборони України»6.

На думку фахівців, таке ганебне явище, як багаторічна черга Міністерства оборони на житло (протягом останніх років налі-чує понад 40 тис. черговиків), вже давно припинила б існувати, якби всі бюджет-ні гроші на забезпечення військовослуж-бовців житлом витрачалися за цільовим призначенням. А натомість майже щороку з’являються повідомлення про закупівлю міністерством непридатних для прожи-вання квартир, як це нещодавно трапи-лося у Миколаєві чи в Івано-Франківську. А вже зовсім недавно активісти повідо-мили про чергову надзвичайну подію: «Корупція при купівлі житла для військових і зло-вживання з боку чиновників Міністерства оборони України під час проведення тендерів гальмує вирі-шення квартирного питання в Україні. Таку думку під час прес-конференції в УНІАН висловив голова громадської організації «Доступне житло – Київ», генеральний директор інвестиційно-будівельної ком-панії «Будкапіталз» Євген Пінчук. За його словами, чиновники Департаменту капітального будівниц-тва Міністерства оборони України використовують схеми з протягування «переможців» тендерів, які продають житло в жахливому стані за об’єктив-но завищеними цінами, чим суттєво скорочують кількість придбаного житла. Як приклад, Пінчук на-водить ситуацію з липневим тендером на закупівлю житла для військовослужбовців, коли Міноборони ку-пило квартири в «реконструйованому гуртожитку» в Роздолі Львівської області за ціною 10 450 грн/кв. м, тоді як за 14 кілометрів від Києва можна купити го-тові квартири навіть за 6,5 тис. грн/кв. м. «Депар-тамент капітального будівництва закупив житло

6 Директора філії Центрального спеціалізованого будівельного управління Мініс терства оборо-ни України «Укроборонбуд» засуджено до 8 ро-ків позбавлення волі // Прес-служба Генеральної прокуратури Украї ни. [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.gp.gov.ua/ua/news.html?_m=publications&_t=rec&_c=view&id=50067

для військових у 63-річному будинку, за півсотні кіло-метрів від міста, де відстань до найближчого гарні-зону становить близько 54 км»7.

Сучасний світовий досвід свідчить про те, що держава, як правило, не «дає» жит-ло, а створює фінансові та інші умови для військовослужбовця, щоб він мав можли-вість забезпечити свої потреби через відпо-відні механізми. Однак в Україні сьогодні все ще законодавчо зберігається радянська система «видачі» житла, хоча вже давно країна не спроможна забезпечити необ-хідним житлом громадян, перед якими вона має визначені законом зобов’язання, причому значною мірою – через пошире-ну у цій сфері корупцію. Використовуючи службове становище, окремі високопо-ставлені та наближені до розподілу жит-ла військовослужбовці у минулому могли декілька разів отримувати житло за раху-нок держави, забезпечуючи таким чином окремими квартирами членів своєї сім’ї, що вирішувалося за рахунок тих військо-вослужбовців, які дійсно потребують по-ліпшення житлових умов.

Факти корупції під час розподілу служ-

бового житла для безквартирних вій-ськовослужбовців були не раз висвітлені у ЗМІ або досліджувалися в парламенті чи в громадських організаціях8. Корупція поширена і в комунально-експлуатацій-них структурах Збройних Сил України, які здійснюють прийом житла від буді-вельників, утримують житловий фонд, що належить Міністерству оборони, та беруть участь у розподілі житла між безквартир-ними військовослужбовцями. Примітно, що заходи щодо подолання корупції при розподілі житла для військовослужбовців не потребують значних зусиль. Необхідно лише систему обліку наявного та визначе-ного для розподілу житла зробити повні-стю відкритою для громадськості та більш

7 Корупція при купівлі житла для військових гальмує вирішення квартирного питання – експерти [Элект-ронний ресурс]. – Режим доступу: http://press.unian.ua/pressnews/1125778-koruptsiya-pri-kupivli-jitla-dlya-viyskovih-galmue-virishennya-kvartirnogo-pitannya-eksperti.html8 Темі корупції в оборонній сфері загалом та коруп-ції в питаннях забезпечення житлом регулярно приділяють увагу тижневик Дзеркало Тижня, інтер-нет-сайт Цензор.нет. Системні дослідження опри-люднювали неурядові організації Центр дослі-дження армії, конверсії та роззброєння, Центр Ра-зумкова. У 2006 році з цього питання проводилися відкриті слухання у Верховній Раді України, Див: Постанова, Рекомендації від 23.02.2006 № 3507-IV.





автоматизованою, щоб зменшити чинник суб’єктивного впливу на систему.

Радянська корупційна спадщина у Міністерстві оборони

Поряд із впливом загального середови-ща корупції у всій державі, корупційні прояви в оборонному секторі варто відне-сти і до впливів чинників радянської ко-рупційної спадщини, які виникли під час невдалих спроб реформування і розвитку Збройних Сил на базі фрагментів колиш-ньої Радянської Армії.

Структура отриманої Україною після розпаду Радянського Союзу матеріальної

спадщини у багатьох випадках не відпо-відала потребам війська незалежної дер-жави, надзвичайно багато матеріальних ресурсів (військові аеродроми, надлишкові боєприпаси, громіздка система військо-вих ВНЗ, об’єкти, що забезпечували вико-ристання ядерної зброї, тощо) виявилися для військових не потрібними або става-ли такими поступово внаслідок старіння. При скороченні вивільнене (надлишкове) майно мало би бути додатковим ресурсом для оборонних реформ у разі його вигідної реалізації. Однак це майно і, особливо, ді-лянки землі вже багато років є предметом уваги корупційних інтересів.

Вступ до військових навчальних за-

кладів (ВНЗ), у тому числі ліцеїв, нав-чання на військових кафедрах цивільних навчальних закладів, так само, як і вступ до престижних цивільних ВНЗ, суттєво корумповані ще з радянських часів. Го-ловною передумовою корупційної «при-вабливості» стосовно саме військових на-вчальних закладів є те, що отримання вій-ськової професії у військових ВНЗ з денною формою навчання здійснюється виключно за кошти державного бюджету, а не за осо-бисті кошти громадян.

Особливу увагу громадськості постій-но привертають випадки корупції під час призову на військову службу. Соціальна несправедливість існуючого скороченого призову на непопулярну строкову військову службу у Збройних Силах України постійно створює умови для скоєння корупційних правопорушень. Посадові особи військових комісаріатів або медичних комісій можуть «вирішувати» питання на користь небажа-ючого проходити військову службу, а для тих, хто йде служити, – можуть «вирішу-вати» у корупційний спосіб питання про місце проходження служби тощо.

Прикладів затримання і засуджен-ня посадових осіб військкоматів та чле-нів призовних комісій досить багато. У 2015 році їх уже нараховується декілька десятків із загальної кількості 426 військо-вих комісарів України. За інформацією Головного військового прокурора України Анатолія Матіоса за дев’ять місяців про-куратурою: «викрито 44 факти корупції, скоєних службовцями військових комісаріатів та членами військово-лікарських комісій; заарештовано 13 пра-цівників військкоматів, із них 5 – військові комісари (10 проваджень спрямовано до суду)»9.

Загалом, починаючи з призову на стро-кову військову службу або призову за мо-білізацією і закінчуючи призначеннями на вищі посади в Міністерстві оборони чи Збройних Силах та присвоєнням генераль-ських звань, – скрізь на сьогодні ще існують суттєві передумови для корупційних зло-вживань, яким сприяють надмірно висока роль матеріальних чинників, суб’єктивіз-му й особистої лояльності у кадрових пи-таннях та приниження ролі професійних якостей.

У сфері управління персоналом Мініс-терства оборони та Збройних Сил посту-пово створилася ситуація, коли формаль-но запроваджено сучасну централізовану систему кадрового менеджменту, однак при цьому повністю збереглася і радян-ська командна система, яка наділяє командира (начальника) виключними правами затверджувати призначення і присвоювати військові звання. Допоки пріоритетними критеріями підбору і під-готовки кадрів будуть не лише професійні якості особи, а й лояльність до керівни-цтва, а також можливість «вирішувати» або «спонсорувати» кадрові рішення, доти кадровий менеджмент у оборонно-му відомстві, так само, як і розподіл жит-ла тощо, залишатиметься неефективним і надміру залежним від корупційного впливу. Головними механізмами бороть-би з корупцією під час призову та у кадро-вій сфері мав би бути перехід на комп-лектування за контрактом і прозорий механізм кадрового менеджменту. Однак на сьогодні процес «професіоналізації»

9 Див. веб портал Генеральної прокуратури Укра-їни. Управління зв’язків із громадськістю та ЗМІ Генеральної прокуратури України. Анатолій Маті-ос прозвітував про підсумки роботи Головної вій-ськової прокуратури за рік [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.gp.gov.ua/ua/news.html?_m=publications&_c=view&_t=rec&id=161675





затягується, а намагання «волонтерів» забезпечити прозорість кадрового ме-неджменту, упорядкувати присвоєння військових завдань та нагород поки що були безуспішними.

Специфіка оборонної сфери як провокатор корупції

Специфіка оборонної сфери, особливо у питаннях господарської діяльності, по-лягає в тому, що за певних умов вона сама по собі може створювати сприятливі умо-ви для корупційної діяльності, оскільки в ній присутні значні кошти і є додаткова можливість уникати контролю, прикри-ваючись секретністю. За влучним визна-ченням відомого британського експерта Джеймса Шерра: «За обсягами майна та ак-тивів МО є одним з найбільших «комерційних під-приємств» країни та може поводитися відповідно до цього статусу, якщо його майно ретельно не ін-вентаризоване, персонал належним чином не мо-тивований і немає суворої системи внутрішньо-го контро лю (Measured by property and assets, the Ministry of Defence is one of the largest commercial enterprises in the country and is capable of behaving like one unless its materiel is carefully inventoried, its personnel properly motivated and a strict system of internal controls put in place.)»10.

Особливо це стосується сфери заку-

півель озброєнь, які зазвичай кошту-ють дуже дорого, а таємність навколо процедур створює додаткові ризики ко-рупції. З огляду на об’єктивні вимоги щодо секретності деяких сфер діяльності Збройних Сил, закупівлі, які повинні

забезпечувати збереження державної таємниці, здійснюються у обмеженого кола учасників, що мають відповідну сертифікацію. На цьому тлі може відбу-ватися необґрунтоване засекречування закупівель. При цьому специфічність,

10 Шерр Джеймс. Українська безпека: крок вперед – два на зад / Джеймс Шерр// Альманах сектору безпеки Ук -раї ни. – 2012; ДКЗС та Центр Разумкова. – 2013. – С. 40.

або своєрідність певних проявів коруп-ції в оборонній сфері полягає в тому, що така корупція, яка поширена в питан-нях закупівель/постачання озброєнь, може спостерігатися не лише в Україні, а і в США, Великій Британії, Франції та інших розвинених демократіях. Тільки там це не є системним явищем, а має характер окремих випадків під впливом суб’єктивних чинників.

При щорічному формуванні так зва-ного державного оборонного замовлен-ня основні витрати передбачаються на закупівлю озброєння, військової тех-ніки та засобів ураження, проведення дослідно-конструкторських робіт тощо. Однак при офіційно визнаному високо-му рівні зловживань та корупції під час здійснення закупівель за державні кошти є великі ризики того, що може бути за-куплене озброєння та військова техніка, які не будуть відповідати сучасним вимо-гам та не забезпечать заявлений рівень обороноздатності держави. На жаль, такі випадки спостерігалися не лише в ми-нулому, а й після початку Антитерорис-тичної операції. Зокрема, у 2014 році прокуратура двічі з інтервалом у місяць заарештовувала керівників Київського бронетанкового заводу за підозрою у ко-рупційних правопорушеннях. В одно-му випадку йшлося про перерахування значних коштів на рахунок неіснуючої фірми11, а в іншому випадку – про мані-пуляції з майном Міністерства оборони в інтересах експортерів12. У 2015 році про-куратурою виявлено такі самі випадки на Львівському бронетанковому заводі: «Слідство підозрює колишнього керівника держ-підприємства «Львівський бронетанковий за-вод» у тому, що він протягом грудня 2014 – січня 2015 року, за попередньою змовою з іншими особами та з використанням підприємств з ознаками фік-тивності, зловживаючи службовим становищем, заволодів державними коштами оборонного за-мовлення в сумі понад 2 млн грн, які призначалися для ремонту в зону АТО 31 одиниці БМП-1, а також

11 Див.: Прес-служба прокуратури Центрального регіону з нагляду за додержанням законів у воєн-ній сфері; Суд задовольнив клопотання прокура-тури щодо взяття під варту керівника Київського бронетанкового заводу, [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.gp.gov.ua/ua/news.html?_m=publications&_c=view&_t=rec&id=14159212 Заарештовано директора «Київського бронетанко-вого заводу» – Ярема [Электронний ресурс]. – Ре-жим доступу: http://www.radiosvoboda.org/content/article/26529286.html

Корупційні відносини є відображенням недостатньої прозорості у фінансових потоках і слабкого контролю за діяльністю підприємств оборонної промисловості





двигунів УТД-20. Під час обшуку в екс-директора Львівського бронетанкового заводу було вилучено понад 500 тис. грн та 50 тис. євро»13.

Зазначені випадки, вочевидь, були не лише інерцією продовження тих коруп-ційно насичених відносин, які склалися в оборонній промисловості при Янукови-чі, а й відображенням результатів недо-статньої прозорості у фінансових потоках і слабкого контролю за діяльністю підпри-ємств оборонної промисловості, які пере-важно зосереджені у ДК «Укроборонпром», Національному космічному агентстві та, частково, у приватному секторі. Зокрема, у 2015 році багато матеріалів публікува-лося про недоліки менеджменту і вироб-ництва на підприємствах оборонної про-мисловості14. Цілком можливо, що саме ці та інші, ще неопубліковані, недоліки спонукали Секретаря РНБО України Олек-сандра Турчинова виступити із заявою щодо проблем у налагодженні партнер-ських відносин у сфері виробництва оз-броєнь: «зараз Україна може розраховувати лише на власні сили і потенціал, адже за час військової агресії проти України не вдалося переконати парт-нерів відносно розблокування військово-технічного співробітництва»15.

Безумовно, специфіка проявів корупції в оборонному відомстві зумовлена не лише загальним впливом зовнішнього коруп-ційного середовища в країні, радянської військової спадщини чи якоюсь універ-сальною специфікою воєнної сфери. Фе-номен корупційно забарвленої еволюції радянської військової спадщини в Украї-ні, який до сьогодні не дозволив створити сучасні Збройні Сили, значною мірою зу-мовлений системним спротивом коруп-

ційних інтересів усередині Міністерства

оборони і Збройних Сил.

13 Екс-директора бронетанкового заводу арешту-вали з можливістю внесення застави у 30 міль-йонів [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.unian.ua/society/1140817-eks-direktora-bronetankovogo-zavodu-areshtuvali-z-mojlivistyu-vnesennya-zastavi-u-30-milyoniv.html14 Див., наприклад: Менделєєв Дмитро. Оборонне за-мовлення або оборона «в замовленні» та інші мате-ріали / Дмитро Менделєєв // Дзеркало Тижня, 2015 6 березня [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://gazeta.dt.ua/internal/oboronne-zamovlennya-chi-oborona-v-zamovlenni-_.html15 Украина не смогла убедить Запад разблокировать военно-техническое сотрудничество. У нас толь-ко один выход – опираться на собственные силы, – Турчинов [Электронний ресурс]. – Режим доступу: http://censor.net.ua/n347772

У Міністерстві оборони та у Збройних Силах боротьбу з корупцією ведуть ба-гато структур. Насамперед це Військова служба правопорядку у Збройних Силах (нещодавно колишнього керівника ВСП призначено заступником Міністра обо-рони) та Інспекція Міністерства оборо-ни, а також відповідні структури у складі Генерального штабу. Важливу роль у пи-таннях контролю відіграє Департамент внутрішнього аудиту МО. Певну виховну роль мають відігравати Правовий депар-тамент МО і Департамент гуманітарної по-літики МО, а також інститут заступників командирів із соціально-психологічної та виховної роботи у Збройних Силах. Окрім цього, у міністерстві створено ціле окреме управління з питань запобігання та про-тидії корупції. Водночас, незважаючи на чисельність суб’єктів запобігання корупції всередині міністерства, ситуація виглядає так, що найбільш резонансні випадки ко-рупційних зловживань розкривають зов-нішні структури, зокрема підрозділи СБУ та прокуратура, а громадськість отримує інформацію про такі випадки переважно з повідомлень прокуратури про порушен-ня кримінальних справ. Тому цілком зако-номірним є критичне ставлення представ-ників прокуратури до діяльності відомчих структур внутрішнього контролю Мініс-терства оборони: «Оборонне відомство – це за-крита організація, а відомчі ревізійні та спеціальні правоохоронні органи є неефективними, оскільки під-порядковуються тим, кого контролюють. Мають місце факти невиявлення цими органами порушень, що згодом виявлялися територіальними контро-люючими органами. Військова служба правопорядку у Збройних Силах України керується у своїй діяльно-сті власним досвідом»16.

Парламентський контроль над секто-ром безпеки в Україні теоретично міг би сприяти зниженню рівня корупції в обо-роні, однак поки що він явно неефектив-ний… Вплив Рахункової палати, яка від імені Верховної Ради регулярно перевіряє стан виконання бюджету у Міністерстві оборони, надзвичайно обмежений через непрозорість для громадськості резуль-татів цих перевірок: «надмірна обмеженість

16 Голомша Микола, військовий прокурор Цен-трального регіону України Корупційні ризики обо-ронного сектору України. Посилення доброчес-ності та протидія корупції в оборонному секторі України: Зб. матеріалів міжнародної конференції 16 травня 2011 р. // Національний інститут страте-гічних досліджень. – К.,2011 – C.22.





доступу до нормативно-розпорядчих документів Міноборони не сприяє забезпеченню прозорості, по-передженню корупції, ліквідації системних регуля-тивних або організаційних вад, що сприяють виник-ненню схильного до корупції клімату… Як свідчать матеріали аудитів органів державної влади, систе-ма заходів протидії корупції як у міністерстві, так і в державі є неефективною і не забезпечує усунення або зниження причин її виникнення, внаслідок чого зростають обсяги збитків, заподіяних корупційними діяннями службових осіб, які здебільшого залишають-ся безкарними за скоєні корупційні діяння»17.

ВисновкиПроблема поширення корупції у обо-

ронній сфері стала гострою та актуальною доволі давно і, на жаль, залишається такою дотепер, незважаючи на всі благі наміри і декларації. Цей ганебний феномен ста-вить під серйозну загрозу ефективність функціонування та розвитку Збройних Сил, корупція суттєво гальмує реформи украї-нського війська і призводить до перманент-них втрат часу, ресурсів та можливостей.

Сьогодні в Україні залишки колишньої радянської культури тотальної секретно-сті продовжують відігравати негативну роль, зокрема для прикриття корупції у сфері оборони. Тому принципово важ-ливо підвищити прозорість діяльності оборонного відомства та збільшити до-ступ громадськості до результатів переві-рок його діяльності. За сучасних умов все ще недостатньої ефективності правової системи боротьби з корупцією більш важ-ливу роль могли б відігравати громадські організації і незалежні засоби масової інформації, які за наявності доступу до інформації та належної підтримки відпо-відних державних структур були б спро-можні більш послідовно боротися з коруп-цією. Так само доцільно посилити роль

17 Щасний Едуард. Роль Рахункової палати у скорочен-ні корупційного потенціалу оборонних відомств. Посилення доброчесності та протидія корупції в оборонному секторі України: Зб. матеріалів міжнародної конференції 16 травня 2011 р. / Еду-ард Щасний; Національний інститут стратегічних досліджень. – Київ, 2011. – С.27.

парламентського контролю над сектором оборони. Зокрема, результати перевірок Рахункової палати України мають стати доступними і для народних депутатів, і для громадських організацій.

Україна дійсно успадкувала значний обсяг корупційних проявів від радянської системи, зокрема щодо призову на службу, забезпечення військовослужбовців жит-лом, управління персоналом тощо, і знач-но поширила їх за рахунок слабкості дер-жавного управління та відсутності дієвих реформ. Однак об’єктивні дані свідчать, що саме корупційні інтереси всередині оборонного відомства і поза ним гальму-вали в минулому і продовжують гальму-вати реальні спроби справжньої воєнної реформи, що може знову призвести до значного відставання війська України від потенційного противника, яке вже зараз загрожує втратою суверенітету і незалеж-ності нашої держави. Цей корупційний спротив зводив нанівець численні спроби реформування, нівелюючи всі попередні програми реформ.

Щоб знизити рівень корупції в оборон-ному відомстві, головними стратегічни-ми цілями на сучасному етапі мають бути набагато більш рішуче реформування ді-яльності Міністерства оборони у напря-мі зниження ризиків корупційномістких процедур і забезпечення ефективного контролю за діяльністю посадових осіб мі-ністерства. Водночас потрібно пам’ятати, що Міністерство оборони та Збройні Сили України самостійно повністю подолати це ганебне явище не зможуть через тиск корумпованого середовища сучасного біз-несу. Так само і ліквідація корупційних схем у питаннях забезпечення житлом неможлива без запровадження нових процедур, основи яких уже законодавчо визначені Верховною Радою та Урядом.

Якщо не буде подолано системну ко-рупцію в оборонній сфері, а реформи бу-дуть лише імітуватися, якщо знову значна частка виділеного на оборону фінансово-го ресурсу вкотре буде втрачена у вигля-ді хабарів чи «відкатів», якщо нинішній небезпечний рівень корупції на окремих ділянках оборонного сектору збережеться й ситуація не виправиться, то це мати-ме суттєві негативні наслідки у вигляді збереження тенденцій до відволікання обмежених ресурсів держави від завдань безпеки і оборони та зниження боєздатно-сті Збройних Сил. УД

Корупційний спротив зводив нанівець численні спроби реформування, нівелюючи всі попередні програми реформ





Україна після Майдану:від «незалежності» до «самостійності»

Революція гідності не лише поклала край злочинному олігархічному ре-жиму. Разом із кризою державності розпочався розпад системи політичної та суспільної організації, як у Україна успадкувала від УРСР.

По суті, після Майдану перед Україною знову постало питання про стра-тегічне самовизначення.

Наступний номер нашого журналу – це спроба задати новий вектор суспільної дискусії про шляхи «перезавантаження» системи. Зокрема, існує потреба публічного діалогу стосовно шляхів політичного, економіч-ного та соціокультурного самовизначення України в умовах військової агресії, світової економічної кризи, зламу світового порядку і глобальної невизначеності.

Сподіваємось, що спільними зусиллями нам вдасться знайти змістовне

наповнення нової формули просування українського проекту: від «не-

залежності» до «самостійності».

Збірка «Україна після Майдану: від “незалежності”до “самостійності”» включатиме такі тематичні розділи:

• Ідея свободи і гідності в Україні та сучасному світі.• Криза довіри до держави – виклик для України та Європи.• Громадянське суспільство: соціальна самоорганізація і соціальна

солідарність.• Виклики економічної модернізації.• Від безпеки порядку до людської безпеки та безпеки розвитку.


Читайте в наступному номері



Т іньова економіка існує в усіх країнах, але не тіль-ки має відмінну частку в загальній структурі еко-номіки, а й охоплює різні галузі господарства. У

розвинених країнах до тіньової економіки належать тільки законодавчо заборонені види діяльності, такі як продаж зброї, проституція або продаж наркотиків. Легальний продаж зброї в США або легалізація прости-туції в Німеччині вивели ці галузі економіки з тіні.

В Україні, де чиновники традиційно сприймають себе як розпорядників природних ресурсів, а більшість населення перебуває за межею бідності, ми можемо гово-рити про формування унікального напряму напівлегаль-ного хижацького використання природи – браконьєрської економіки. Саме поєднання бідного населення, обме-женого контролю правопорядку та відкритих можливо-стей контрабандного й тіньового збуту сформували цей, звичайний для країн третього світу, але екзотичний для Європи, напрям економічної діяльності.

Органічною та невід’ємною складовою частиною ті-ньової економіки, що утворилася в результаті розвит-ку корупційної системи управління в Українській РСР в 1960-х роках ХХ століття та була успадкована, модер-нізована і розвинена в роки незалежної Української держави, є браконьєрська економіка – система напівле-гального видобутку та тіньового збуту, значною мірою кон-трабандою необробленої цінної природної сировини, одержаної за підробленими документами та/або корупційною згодою

Браконьєрська економіка

Браконьєрська економіка, яка є продовженням традиційного типу природокористування ХІХ століття, в нинішній Україні охоплює напрями господарської діяльності, що позбулися корупційного покриття на початку 2014 року і стали економічно вигідними у зв’язку із загальними тенденціями до падіння економіки в легальних сферах.

Вячеслав Потапенко





контролюючих органів на державних, часто природоохоронних об’єктах, з використанням примітивних технологій, що супроводжується утворенням великої кількості відходів і завдан-ням екологічних збитків для навколишнього при-родного середовища та державного бюджету.

Особливу увагу суспільства за останні два роки привернуло браконьєрське вико-ристання природних ресурсів із тіньовим збутом та контрабандним експортом това-ру низького рівня переробки, яке активізу-валося у 2014 – 2015 роках: – вирубка лісів; – видобуток бурштину; – видобуток піску та щебеню; – вугільні копанки; – вилов риби; – розробка торфовищ.

Основними причинами активізації розвитку браконьєрської економіки стали: – загальне падіння економіки України

впродовж 2014 – 1015 років, що призвело до закриття численних привабливих бізнесів, зростання безробіття та зни-ження заробітної плати;

– зниження рівня контролю силовими структурами, розквіт контрабанди й «сі-рого» розмитнення товарів, особливо з АР Крим та в зоні АТО у Східному Донбасі;

– формування нових корупційних схем на основі зрощування місцевого бізне-су, місцевої влади та правоохоронних структур із збройними формуваннями;

– недосконалість системи обліку й контро-лю природно-ресурсного потенціалу, зо-крема екологічного моніторингу, вико-ристання методів аерокосмічної зйомки та ГІС-моделювання;

– втрата силовими структурами контро-лю над браконьєрською економікою.Браконьєрська економіка, що хижаць-

ким способом використовує природні ресурси з мінімальним ступенем пере-робки первинної продукції, є економіч-но малоефективною. Цей тип господарю-вання має такі характерні організаційно економічні механізми, як корупційні схеми, залучення збройних формувань, нелегальне працевлаштування, ухилен-ня від сплати податків. Наслідками ак-тивізації браконьєрської економіки є ви-черпування природних ресурсів, а також екологічні катастрофи різного масштабу.

Розвиток браконьєрської економіки став помітним на тлі занепаду олігархіч-них схем металургійного та хімічного виробництва, імпорту природного газу

й видобутку кам’яного вугілля, що існу-вали завдяки податковим пільгам та суб-венціям з державного бюджету України впродовж багатьох років.

Видобуток бурштину. Щороку у світі ви-добувається близько 1000 тонн бурштину, з них 600 тонн добувають на родовищі по-близу селища Янтарний Калінінградської області Російської Федерації. Наприкінці 1990-х років вартість бурштину становила близько 200 доларів США, у 2006 р. – близь-ко 500 доларів США, а тепер становить до 2000 доларів США за 50-грамову фракцію. Основною причиною активізації видо-бутку бурштину став розвиток ринку його збуту з Європи до Китаю, де стали модни-ми прикраси із «застиглої крові дракона». Завдяки цьому у 2012 році – році Дракона за східним календарем, ціни на камінь досягли максимуму1.

У Німеччині, Польщі та Прибалтиці по-клади цього напівдорогоцінного каменю майже вичерпалися, а вартість видобутку та людської праці значно вища, ніж в Укра-їні. Зважаючи на зростання попиту, були налагоджені поставки бурштину з України, який сертифікується в країнах ЄС та прода-ється на ринки Сходу. Бурштин, який ще декілька років тому селяни українського Полісся використовували для розпалення печей, став корисним і його почали видо-бувати нелегально. Поступово видобуток вийшов на примітивний технологічний рівень, процес отримав силове прикриття та неофіційну підтримку в місцевих, а зго-дом – і в центральних органах влади.

В Україні поклади бурштину виявлено від Ковеля до Полтави, від Кременчука та

1 Тутов С. Кто ответит за янтарь / С. Тутов [Елек-тронний ресурс]. – Режим доступу: http://racurs.ua/912-kto-otvetit-za-yantar

Бурштин, який донедавна селяни українського Полісся

використовували для розпалення печей, сьогодні «годує» десятки

тисяч людей – нелегальних видобувачів, перекупників, контрабандистів та їхніх

таємних покровителів у місцевих і центральних органах влади





Житомира до білоруського кордону. Укра-їнські запаси бурштину, що залягають на глибині від одного до тридцяти метрів, оцінюються в мільйони тонн. Видобуток бурштину при невисокому технологічному оснащенні незаконних видобувачів є рен-табельним тільки у разі глибини заляган-ня до шести метрів.

В Україні офіційно видобувається 2 тонни бурш-тину на рік, а нелегально, за експертними оцінка-ми, – від 30 до 80 тонн. Тобто Україна поставляє на світовий ринок 3 – 8 % світового видобут-ку. За різними оцінками, видобутком та контрабандою бурштину в Україні займа-ються від 10 до 80 тис. осіб, а середня ціна становить 600 – 700 доларів США за кілограм бурштину. Таким чином, обсяг ринку сягає 18 – 56 млн доларів США. За експертними да-ними, 60 % від вартості проданого буршти-ну спрямовуються на корупційні платежі, 30 – 35 % залишаються – це собівартість (об-ладнання та витратні матеріали, заробітна плата залучених працівників), 5 – 10 % забира-ють перекупники. Основною причиною розголосу щодо нелегального видобутку бурштину є перехід цього нелегального бізнесу до численних дрібних власників, його наочність та стрімке зростання, незважаючи на відносно невеликі, навіть для укра-їнської економіки, обсяги ринку.

Вирубування лісів. Вартість однієї про-даної великої дубової колоди для мешкан-ця селища поблизу лісу становить близь-ко 1000 доларів США, що ставить цей не-легальний та браконьєрський бізнес поза конкуренцією із будь-якими пропозиці-ями на ринку праці не тільки України, а й Східної Європи та Росії. Вартість однієї вантажівки з колодами становить близько 2 млн грн. Браконьєрським чином добутий кругляк завозять і переробляють на неле-гальних пилорамах.

Наприклад, у Рокитнівському райо-ні Рівненської області з 948 лісопильних рам та деревопереробних підприємств різних форм власності 439 працюють без

дозволів. У 2014 році із 554 зареєстрованих суб’єктів господарювання в Рівненській об-ласті лише 266 закуповували лісодеревину у лісогосподарських підприємств. Обсяги вирубок зазвичай значно перевищують заплановані. Наприклад, у Путильсько-му районі Чернівецької області на 2014 рік замість 68 тис. кубометрів лісу щорічно вирубували вдвічі більше – до 150 тис. ку-бічних метрів.

Незаконно зрубаний, перевезений та первин-но оброблений на нелегальних пилорамах ліс кон-трабандою вивозять за кордон. За експертною оцінкою, Україна продає в рази більше дере-вини за кордон, ніж заготовляє на внутріш-ньому ринку. Експорт деревини та виробів з неї офіційно становить понад мільйон доларів щорічно. За статистикою, лише в одного з користувачів лісового фонду – Держ-лісагентства у 2014 році було виявлено 13 000 кубометрів незаконних вирубок лісу, а це десятки мільйонів гривень збитків. Екс-перти проекту FORZA (Швейцарсько-укра-їнський проект розвитку лісового господар-ства в Закарпатті) вважають, що щорічний середній обсяг незаконно отриманої дере-вини становить 1250000 кубометрів. На дум-ку експертів, незаконні вирубки в Україні сягають 10 – 15 % обсягу всієї деревини, що за-готовлюється. 80 % лісу з України експорту-ється у майже необробленому вигляді (круг-ляком), що, звичайно, знижує його вартість для закордонного покупця.

Середня вартість кубометра реалізова-ної деревини у 2014 році становила 465 грн, але у перекупників нелегальної деревини її можна купити за 100 або 200 грн, а іноді й за 50 грн. Кубометр дров у 2014 році офі-ційно коштував 250 грн; кубометр дуба – 500 доларів США. Один 70-річний дуб – це два кубометри, тобто це тисяча доларів.

Основна корупційна схема полягає в тому, що оформлюється закупка низькосортних дров із лісосіки, а насправді продається ділова деревина за зниженою вартістю. Ця різниця між ре-альною вартістю деревини і її формальною оцінкою є тим кримінальним прибутком, що йде до кишень ділків за ланцюгом від деревообробної пилорами до митниці на кордоні держави.

Офіційно вважається, що причиною лі-сових пожеж зазвичай стають погодні умо-ви і людська необережність, проте за неофі-ційними даними екологів, з десяти лісових пожеж мінімум половина є штучними підпалами, і потім ділянки, де були пожежі, стають місцем промислової вирубки лісу замість санітарної.

Незаконні вирубки в Україні сягають 10-15 % обсягу всієї деревини, що заготовлюється, а 80 % лісу з України експортується кругляком, що значно знижує його вартість для закордонного покупця





Операції з експорту деревини здебіль-шого здійснюються малими компаніями та приватними підприємцями за так зва-ними «сірими» схемами, від чого втрати державних лісогосподарських підприємств становлять близько 46 млн євро щорічно2.

Одним із найнебезпечніших екологічних на-слідків браконьєрського вирубування лісу є те, що опади, замість живлення водою вирубаного лісу, у вигляді поверхневих вод стрімко стіка-ють схилами гір і створюють зсуви та повені, що змивають дороги, мости й житло в долинах. Перша велика повінь в Українських Карпа-тах зафіксована в 1948 році після масового вирубування дерев для післявоєнного від-новлення господарства. В 1952-му за вказів-кою Станіславського (Івано-Франківського) обкому ВКП (б), який опікувався господар-ською діяльністю, в п’ять разів перевищи-ли обґрунтовану норму вирубки. Ситуація стала погіршуватися, і якщо у 1950-х роках повені відбувалися в середньому раз на 10 років, у 1970-х – раз на 8 років, то в «ну-льових» – вже раз на п’ять років.

Наприкінці літа 2015 року Прем’єр-мі-ністр України Арсеній Яценюк доручив створити робочу групу з виїздом на місця для перевірки інформації щодо неправо-мірного вирубування лісів у Карпатсько-му регіоні. До складу робочої групи мали увійти представники Мінприроди, МВС, Держлісагентства, митних органів та відповідних обласних державних адмі-ністрацій.

Видобуток піску та щебеню. На Дніп-рі та інших річках з’являються острови через те, що в прибережних зонах масо-во працюють так звані земснаряди, які незаконно видобувають пісок з дна. Че-рез це біля берегів утворюються ями до 60 метрів у глибину. Вода заповнює ями, а центр русла, як наслідок, міліє, і там утворюються острови.

На сьогодні основна водна артерія України втрачає власний перебіг води і не може самоочищуватися. Дніпро, осо-бливо в районі великих міст, розірваний такими островами, косами і піщаними хвостами. Це не дає річці рухатися і ви-кривляє рельєф дна, а зарегулювання сто-ку призводить до загибелі флори і фауни. Таких намитих островів лише в межах

2 Лукомская И. Лесной пожар как спусковой крючок для промышленной вырубки леса / И. Лукомская, Е. Нагорная [Електронний ресурс]. – Режим досту-пу: http://racurs.ua/314-lesnoy-pojar-kak-spuskovoy-kruchok-dlya-promyshlennoy-vyrubki-lesa

Києва екологи нарахували 185 одиниць. Так, нещодавно прямо на середині Дніпра в Києві виникла мілина між Дарницьким і Південним мостами3. Біля заповідного острову Козачий незаконний видобуток піску спровокував зсув ґрунту, через що великі зсуви та руйнування берегової лінії почались і в інших місцях. Лише в столич-ній акваторії незаконно видобувають пісок десяток земснарядів, а за добу невеликий земснаряд намиває від півтори до двох ти-сяч тонн піску.

Вугільні копанки. По-різному склада-ється ситуація з нелегальними вугільни-ми копанками на звільнених територіях Донбасу і там, де контроль цього питання здійснюється у самопроголошених респу-бліках. У Донбасі українському множаться неофіційні розробки, що загрожує еколо-гічній безпеці та навколишньому середо-

вищу. Багато державних шахт було закри-то, і щоб заробити трохи грошей, місцеві копають землю, оскільки вугілля інколи залягає лише на глибині 10 метрів під зем-лею. У кожному такому селищі налічують-ся десятки копанок4.

Керівництво самопроголошеної ДНР вирішило видати документ, у якому буде дозволено створення «артєлєй», які будуть організовувати діяльність з видобутку вугілля на глибині не більше 150 метрів із залученням не більше 16 працюючих осіб 5. Лише в Донецькій області на 2014 рік

3 Из-за незаконной добычи песка Днепр оказался на пороге экологической катастрофы – экологи [Елек-тронний ресурс]. – Режим доступу: http://nv.ua/ukraine/events/iz-za-nezakonnoj-dobychi-peska-dnepr-okazalsja-na-poroge-ekologicheskoj-katastrofy--ekologi-63162.html4 Le Temps: вугільні «копанки» ростуть в Україні, як гриби [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://ukr.obozrevatel.com/crime/53907-le-temps-vugilni-kopanki-rostut-v-ukraini-yak-gribi.htm5 ДНР легалізує вугільні копанки у вигляді якихось «артєлєй» [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://uapress.info/uk/news/show/50157

Лише в Донецькій області на початок 2014 року діяло

близько 300 вугільних копанок, що легалізували свій товар через приватні шахти, а обсяг «чорного»

ринку вугілля перевищував 6 млрд грн щорічно





діяло близько 300 вугільних копанок, а об-сяг «чорного» ринку вугілля перевищував 6 млрд грн щорічно6.

Найбільш проста кримінальна схема легалізації видобутого у копанках вугіл-ля полягає в тому, щоб оформити нелегальне вугілля через приватні шахти та збагачуваль-ні фабрики – легально зареєстровані ТОВ, що за документами займаються видобутком та переробкою вугілля або торгівлею паливом. Приватні шахти активно скуповують де-шеве вугілля у нелегальних видобувачів, забезпечують його своїми сертифікатами та продають як легально видобуте. Дуже часто власний видобуток таким ТОВ не ведеться. Наприклад, в місті Сніжне в ор-ганізації подібної схеми періодично зви-

нувачували ТОВ «Вітрен», яке у 2002 році орендувало частину виробничого комп-лексу закритої шахти «Сєвєрная». За свід-ченнями місцевих жителів, господарі кон-тролювали всі нелегальні шахти в шахтар-ському селищі Сєвєрний та прилеглому до нього Глухівському лісі. На початку 2000-х багато шахт фактично просто здавали в оренду свої шахтні поля і старі стволи ділкам вугільного бізнесу, у яких самі ж і закуповували видобуте паливо. Лабіринти старих гірничих виробок, якими були про-низані надра гірняцьких міст, фактично ніким не контролювалися і широко екс-плуатувалися вугільною мафією.

Видобуте в лісах і ярах вугілля поста-чається на численні вугільні склади, роз-ташовані в гірняцьких містах. Вугілля на складах часто просівається і сортується за фракціями, так звані «сємєчка», «горіх»,

6 Тарута: Вугільні копанки, що не пройшли лега-лізацію, будуть закриті [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.ukrinform.ua/ukr/news/taruta_vugilni_kopanki_shcho_ne_proyshli_legalizatsiyu_budut_zakriti_1921691

«кулак», де і отримуються необхідні доку-менти, ніби вугілля видобуте на держав-ній або приватизованій шахті, що надає йому легальний статус. Популярним ка-налом продажу нелегального палива досі є пільговики та пенсіонери-гірники, що мають стаж не менше 10 років і прожи-вають у будинках з пічним опаленням. Вони мають право на кілька тонн безко-штовного вугілля раз на рік для опален-ня власних будинків та отримують без-коштовне вугілля відповідно до Гірського закону 7.

Вилов риби здійснюється на природо-охоронних акваторіях, часто за неофіцій-ною згодою контролюючих органів. Щоріч-ний обсяг споживання рибних продуктів в Україні 2014 року досяг 520 тис. тонн, а обсяг формально зафіксованої виловле-ної риби в Україні становив 91,3 тис. тонн. Насправді обсяги вилову риби сьогодні фактич-но ніхто не контролює, тому що налічується лише 500 штатних одиниць інспекторів Державного агентства рибного господар-ства, які не можуть здійснювати контроль промисловиків та любителів і до того ж бо-ротися з браконьєрами. Прісні водойми країни займають 1300000 гектарів. Реаль-ний вилов риби в Україні, за даними експертів, на 70 % перевищує офіційні дані, в яких не врахо-вуються як приховані обсяги вилову, так і вилов браконьєрськими способами 8.

За підрахунками Асоціації рибалок України, браконьєрський вилов за масш-табами можна порівняти з офіційним, а це тисячі тонн щомісяця. Тільки десяту частину порушників притягують до відпо-відальності, решта ж відкуповується: неле-гальний улов легко покриває штрафи і хаба-рі. Рибницькі підприємства звітують лише про 30 – 40 % справжнього обсягу вирощеної ними риби, а решта йде на «чорний» ри-нок. За перевищення квоти представникам рибоохорони платять звичайний хабар, що в середньому становить близько 2 – 5 грн за кілограм незаконно виловленої риби 9.

7 Казанський Д. Копанки та «пересіви». Хто і як ле-галізує вугілля з нелегальних шахт / Д. Казан-ський [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://texty.org.ua/pg/article/editorial/read/48634/Kopanky_ta_peresivy_Khto_i_jak_legalizuje8 Реальний вилов риби в Україні на 70% перевищує офіційні дані, – активіст [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://galinfo.com.ua/news/realnyy_vylov_ryby_v_ukraini_na_70_perevyshchuie_ofi tsiyni_dani__aktyvist_193686.html9 http://cripo.com.ua

Рибницькі підприємства України звітують перед податківцями лише про 30-40 % справжнього обсягу вирощеної і виловленої риби, а решта йде на «чорний» ринок. За перевищення квоти представникам рибоохорони платять близько 2-5 грн за кілограм незаконно виловленої риби





За браконьєрську риболовлю з викорис-танням сіток, гарпунів, промислових зна-рядь лову, без дозволу штрафують на суму від 340 до 680 грн та конфіскують знаряд-дя лову разом з незаконним уловом. Крім того, за кожну спійману рибину незалеж-но від її розміру стягується штраф за зав-дану екосистемі шкоду. Залежно від виду риби штраф становить від 17 до 510 грн. за одиницю.

Норвегія, яка є основним експортером риби до України і тому зацікавлена у змен-шенні обсягів браконьєрського вилову, за-початкувала проект впровадження систем постійного супутникового спостереження за промисловими суднами, що обладнані GPS-датчиком. Рибоохорона може приїха-ти в будь-який момент і перевірити, що саме й скільки виловило це судно10.

Торфовища. В Україні загальна площа торфовищ і земель із торфовим ґрунтом, включаючи 330 000 гектарів осушених і майже 80 000 гектарів деградованих торфо-вищ, становить понад 900 000 га. Більшість таких торфовищ є власністю приватних землекористувачів або громади, проте ефективність використання таких земель нині зведена до мінімуму або й взагалі нульова. Найбільша кількість торфовищ і земель із торфовим ґрунтом, які потре-бують негайного відновлення, зосередже-на у Волинській, Рівненській, Житомир-ській, Київській та Чернігівській областях. З торфу можна виробляти торф’яні гранули (пелети), торф’яні брикети, торф кусковий і торф фрезерний. Розробка торф’яних ро-довищ значно вигідніша, ніж вугільних. Торф залягає біля поверхні, що потребує менших витрат на видобуток та знижує ризики і кількість аварійних випадків на видобувних підприємствах.

За даними Держкомгеології, на тери-торії України виявлено і розвідано 3118 торф’яних родовищ з геологічними запа-сами близько 2,2 млрд т. Загальна площа родовищ – близько 3 млн га, в промисло-вих кордонах – близько 600 тис. га. Балан-сові запаси торфу становлять приблизно 735 млн т. Обсяг легального виробництва – 213583 тонн торфу на рік11.

Майже вся енергія при спалюванні тор-фобрикету йде на утворення тепла. Торф

1 0 ht t p:// vo b l e r y.c o m.u a / v b 4 / p r i nt t h r e a d .php?t=7690&pp=10&page=211 Потенциал добычи торфа в Украине [Електронний ресурс]. – Режим доступу: http://www.biowatt.com.ua/informatsiya/dobycha-torfa-v-ukraine/

значно дешевший від вугілля, газу, мазу-ту та інших традиційних видів палива, а виробництво і переробка торфу майже не залишають відходів. Зола, що утворюється при спалюванні торфобрикету, є прекрас-ним добривом. Вона містить багато корис-них речовин, які покращують структуру ґрунтів, знижують рівень кислотності.

Браконьєрський складник видобутку торфу є маловідомим саме тому, що його видобувають здебільшого для власних потреб місцевих гро-мад, що завдає шкоди навколишньому природно-му середовищу та спричиняє пожежі, але його збут у великих обсягах поки що системно не налагоджений, тому і видобуток збе-рігається у відносно невеликих обсягах. Втім, зважаючи на збільшення вартості побутового опалення, можна прогнозува-ти підвищення обсягів браконьєрського видобування торфу.

Висновки1. Браконьєрська економіка призводить

до знецінення та вичерпування природ-них ресурсів, суттєво погіршує екологічну ситуацію, умови життя і діяльності насе-лення, позбавляє майбутнього наступні покоління на їхній батьківщині.

2. Браконьєрська економіка є тіньовою, корупційною та часто пов’язана з неле-гальним збутом, контрабандою і зброй-ними формуваннями, примусовою та не-легальною працею.

3. Браконьєрська економіка охоплює на-прями господарської діяльності, що позбу-лися корупційного покриття на початку 2014 року та стали економічно вигідними у зв’язку із загальними тенденціями до па-діння економіки у традиційних і легаль-них сферах.

4. Суб’єкти браконьєрської економіки є потенційними об’єктами зацікавленості закордонних спецслужб та матеріальним, організаційним, кадровим і збройним ре-сурсом для протиправних дій.

5. Браконьєрська економіка є продов-женням традиційного типу природоко-ристування ХІХ століття, який став неле-гальним у нових правових та економічних умовах зростання населення й обсягів видобутку природних ресурсів. Доцільно боротися із системою тіньового збуту от-риманої продукції, що дозволить в рази скоротити видобуток і, відповідно, змен-шити шкоду для навколишнього природ-ного середовища та збитки для державного бюджету. УД





Паралельна владаФрагмент з книги Євгена Марчука«П’ять років української трагедії»

В Україні постала зловісна реальність остаточного утвердження в суспільстві жорсткого свавілля політичних олігархів, владно-економічних кланів, корумпованої державної демократії, кримінальних авторитетів. Решта п’ятидесятимільйонного народу перетворюється на злиденних економічно і політично пригноблених пролетарів зразка кінця 19 – початку 20 столітьЯ постійно думаю: покоління моїх

батьків прожило дуже нелегке жит-тя. Люди просто виживали, особли-

во після війни. В холоді. В голоді. У праг-ненні дати своїм дітям щось краще, ніж те, що мали… Чому? Навіщо зроблено це коло щонайменше у 50 років?

Чому за наявності великого позитивно-го світового досвіду переходу від адміні-стративно-командних економічних сис-тем до переважно ринкових; прекрасних вітчизняних економістів, котрі пропону-ють вельми ефективні рецепти лікування

Чи варто розпочинати боротьбу проти феномена, якого ще нікому не вдавалося перемогти? Чи можна сподіватися на успіх політичних та економічних змагань з корупцією, якщо жодна країна у світі не спромоглася повністю її подолати? У кращому випадку вдалося обмежити її обсяги та вплив на економічне і соціальне життя суспільства до ПРИЙНЯТНОГО рівня, чим дуже пишаються країни – лідери антикорупційних рейтингів. І що це за явище, яке століттями насміхається над спробами його здолати, в чому секрет його невмирущості, і де та межа, за якою воно стає смертельно небезпечним? Відповіді на ці запитання ми спробували знайти в працях та інтерв’ю експертів, які протягом кількох останніх років співпрацювали з електронним виданням «Діалог.UA».

Феноменологія української корупціїта ї ї специфічні риси

Євген Марчук


Джерела



української економіки; могутньої народ-ної волі до поліпшення життя і бажання жити в нормальному суспільстві ситуація

тільки погіршується?

Чому в Україні відсутня старанно про-думана і схвалена суспільством концеп-ція підйому національного виробництва і забезпечення динамічного економічного розвитку?

Чому замість цього одні кинулися шу-кати ідеї відродження України в далекій історії, скажімо, запровадження системи сільськогосподарського виробництва ко-зацьких часів; другі пропонують повер-нення в недалеке соціалістичне минуле; треті, так звані ринкові реформатори, «уславилися» некритичним запозичен-ням застарілих і неоднозначних рецептів реформування економіки західних країн 40-літньої давнини?

Чому при цьому влада навіть не намага-ється створити дієву концепцію розвитку країни, безуспішно намагаючись розв’язу-вати лише найбільш нагальні проблеми, працюючи в режимі пожежної команди?

ТОМУ, ЩО ДРЕЙФ УКРАЇНСЬКОГО СУ-

СПІЛЬСТВА В СЕРЕДНЬОВІЧЧЯ ЗДІЙСНЮ-

ЄТЬСЯ СВІДОМО.

Всупереч твердженню офіційної пропа-ганди, такі масштабні і односпрямовані зміни, що відбулися (і продовжують від-буватися посиленими темпами) у 50-міль-йонній країні, не є наслідком чиїхось по-милок. Тут простежується чітка логіка і могутня політична воля, що базуються на інтересах впливових суспільних сил.

Якщо поставити запитання, сформу-льоване ще в Римському праві: «Кому це вигідно?», ідея «помилок на вірному шля-ху» видається зовсім маловірогідною. На-томість з’являється втрачена логіка, а си-туація стає зрозумілішою.

Кому це вигідно?У державному просторі України діє низ-

ка могутніх сил, яким об’єктивно вигідна політика нинішньої влади.

1. Владно-економічна олігархія

Тепер усі погоджуються з тезою про те, що в Україні створено олігархічний ре-жим. Про це скрізь пишуть і ніхто не за-перечує.

Сутність олігархічного режиму – в зро-

щуванні влади і великого капіталу з ме-

тою примноження багатства невеликої і

відносно згуртованої групи осіб, непід-

контрольних суспільству.

Олігархи в Україні є реальними полі-тичними інститутами.

«Політичний олігарх» – особа, що зав-дяки власному капіталу та особистим яко-стям змогла утворити неформальне (тобто непередбачене законами України) об’єд-нання за участю фінансово-промислових структур, політичних та громадських ор-ганізацій, засобів масової інформації.

Політичні олігархи об’єднуються задля реалізації власних тактичних і стратегіч-них завдань.

Олігархічна система призводить до кон-центрації фінансових потоків держави в ру-ках кількох груп; виведення «своїх» структур з-під оподаткування шляхом надання пільг або створення «вільних економічних зон» у підконтрольних регіонах; приватизації за безцінь державних стратегічних підпри-ємств, що найуспішніше працюють; вста-новлення контролю за банківською сферою.

2. Політико-економічні клани

Явище клановості полягає в тому, що на основі різного типу зв’язків: родинних, етнічних, релігійних, економічних, тери-торіальних, тощо в державних структурах різного рівня формуються стійкі утворен-ня, діями яких рухають вузькогрупові ін-тереси. Такі утворення – клани на перший план висувають досягнення саме цих інте-ресів за рахунок загальнодержавних.

Клани прагнуть до постійного поши-рення свого впливу на систему державного управління шляхом просування своїх чле-нів в існуючій владній ієрархії.

Кінцевою метою клану є досягнення монопольної влади в регіоні, галузі або в державі в цілому.

3. Корумпована державна бюрократія

За рівнем державної корумпованості Україна наближається до світових лідерів у цій сфері. Левова частка мільйонних і мільярдних рахунків у зарубіжних банках належить представникам вищої ланки ко-румпованої державної бюрократії.

Уразивши вищі ешелони влади, вірус корупції, подібно до ланцюгової реакції,

Левова частка мільйонних і мільярдних рахунків

у закордонних банках належить представникам вищої ланки корумпованої державної

бюрократії


Джерела



поширився на всі державні управлінські структури.

4. Організовані кримінальні структури

Боротьба з кримінальними структура-ми в умовах тотальної тінізації економіки малоперспективна.

На місці ліквідованих миттєво з’явля-ються нові. Кримінальні структури в ті-ньовій економіці виконують роль державної влади. Вони забезпечують захист тіньового бізнесу – так званий «дах», безпеку транспор-тування товарів і готівки, виконують роль арбітражних і звичайних судів: у конфлікт-них ситуаціях забезпечують дисципліну платежів шляхом «вибивання боргів», у яко-сті третейського суду беруть участь у з’ясу-ванні стосунків між суб’єктами тіньового господарства, виносять і виконують смертні вироки неплатникам або конкурентам.

5. Зарубіжні виробники і вітчизняні

посередницькі структури

Розвал національного виробництва призводить до заміщення вітчизняних товарів на українському і зовнішніх рин-ками зарубіжними. Таким чином, Украї-на стає могутнім і постійним інвестором для економік зарубіжних країн, власними грошима сприяючи їх піднесенню і модер-нізації за рахунок знекровлення і розвалу власної виробничої сфери.

Зарубіжні виробники і вітчизняні по-середницькі структури (які перетворились у могутні економічні структури з велики-ми капіталами і впливом) економічно зацікавлені у продовженні збанкрутілого «курсу радикальних реформ».

Зупинка і занепад найбільш перспек-тивних виробництв і галузей – ще одна прихована мета псевдореформ, продик-тованих ззовні і здійснюваних українськи-ми владниками.

6. Міжнародні фінансові організації

Втягуючи Україну у фінансову кабалу, могутні міжнародні фінансові організації забезпечують ії керований ззовні розвиток і міжнародний поділ праці відповідно до своїх уявлень про новий світовий порядок.

Перераховані вище сили, перепліта-

ючись між собою із системою офіційної

влади в різноманітних і дивовижних

пропорціях, створюють в Україні згуб-

ний для держави і суспільства феномен

«паралельної влади».

«ПАРАЛЕЛЬНА ВЛАДА» В УКРАЇНІ НА-

БАГАТО РЕАЛЬНІША, НІЖ ОФІЦІЙНА. Саме вона здійснює реформування укра-їнської економіки і політики «під себе».

Це проявилося надзвичайною монопо-лізацією господарського життя (з однознач-ним переходом у приватну власність стра-тегічно важливих промислових об’єктів), знищенням вільного підприємництва і конкурентного середовища в особі малого і середнього бізнесу (що саме народжувався), відкриттям економічних кордонів для не-обмеженої товарної експансії з боку інших держав, деформацією поняття власності.

Здійснюється штучна «пролетариза-ція» суспільства і попереджується поява середнього класу – основи для формування громадянського суспільства, яке унемож-ливлює існування паралельних тіньових структур влади.

Головний суб’єкт політичного життя – суспільство все більше втрачає можливість впливати на ситуацію і перетворюється на об’єкт економічної експлуатації та знаряд-дя утримання влади.

У сучасній Україні створена не політично відповідальна влада зі зрозумілою і законодавчо оформленою системою стосунків між держа-вою і суспільством, а бутафорська конструкція з прихованими механізмами впливу на ухвален-ня державних рощень.

Тіньова економіка, відсутність громадського контролю за діяльністю влади, нерозвиненість систем місцевого самоврядування та інших ін-ститутів громадянського суспільства, відсут-ність правової свідомості і соціально-захисної орі-єнтації влади, нормальної, а не викривленої логіки державотворення створюють ідеальне середови-ще для функціонування «паралельної влади».

ПАРАЛЕЛЬНА ВЛАДА ВИКОРИСТОВУЄ

ОФІЦІЙНІ ВЛАДНІ ІНСТИТУТИ ЯК ЗАСОБИ

ДОСЯГНЕННЯ СВОЇХ ЦІЛЕЙ.

У ЦИХ УМОВАХ ОФІЦІЙНА ДЕРЖАВНА

ВЛАДА ВСЕ БІЛЬШЕ СТАЄ ЗАСОБОМ СТВО-

РЕННЯ, ПРИМНОЖЕННЯ ТА ОХОРОНИ

НАГРАБОВАНИХ КАПІТАЛІВ І МЕХАНІЗ-

МОМ ЕКОНОМІЧНОГО ТА ПОЛІТИЧНОГО

ПРИГНОБЛЕННЯ НАРОДУ. УД

З книги: Марчук Є. К.«П’ять років української трагедії», Київ. 1999. 160 с.

Головний суб’єкт політичного життя – суспільство все більше втрачає можливість впливати на ситуацію і перетворюється на об’єкт економічної експлуатації та знаряддя утримання влади


Джерела



«Корупція – це своєрідне дзеркало суспільства, його моральної і правової чистоти»Ф еномен корупції у світі харак-

теризується по-різному, що ціл-ком зрозуміло, оскільки є різні

за своїм розвитком, рівнем демократії, станом правопорядку держави. Україна належить до країн, де корупція носить масштабний, системний, організований характер і має визначальний вплив на політику, економіку та інші сфери сус-пільного життя. Там корупція із соціаль-ної аномалії (патології) поступово пере-творюється на правило (норму) і виступає звичним способом вирішення життєвих проблем, стає нормою функціонування влади і способом життя значної части-ни членів суспільства. У цих державах корупція є системним елементом управ-ління, тому якщо цей елемент вилучити з управлінського процесу, управління державою буде втрачене. На мій погляд, десь з років п’ять-сім тому Україна пере-йшла до цієї категорії країн і на сьогод-ні, на превеликий жаль, з неї не вийшла. Хоча вона мала унікальну можливість для цього, але поки що її, як, до речі, й бага-то інших шансів, втратила. Отже, коруп-ція сьогодні залишається надзвичайно серйозною політичною та соціальною проблемою в Україні. Я б сказав, що для нашої країни на сьогодні – це проблема номер один, адже, на моє переконання, як політичний феномен, корупція про-довжує реально загрожувати національ-ній безпеці та суспільному ладу України.

Безумовно, системна і масштабна ко-рупція суттєво послаблює державну владу. Існуюча у таких умовах влада суттєво по-силює корупційні процеси у державі. Ко-рупція – це крадіжка і продаж влади тими, хто нею наділений. Форми корупції мо-жуть бути найрізноманітнішими: від при-мітивного давання – отримання грошей чи матеріальних цінностей до добре за-маскованих, зовні цілком законних опера-цій, у результаті яких чиновник за свої дії чи, навпаки, бездіяльність отримує певні переваги, пільги чи іншу вигоду.

Слід пам’ятати, що корупція – це своєрід-не дзеркало суспільства, його моральної і правової чистоти, економічного, політично-го та соціального стану. З одного боку, вона характеризує основні соціальні процеси, які відбуваються у державі та суспільстві,

з іншого – здійснює вплив на економіку, по-літику, право, ідеологію, суспільну психоло-гію тощо. За великим рахунком, у корупції проявляється неефективність влади, недо-сконалість найбільш важливих державних та суспільних інститутів.

З огляду на це корупцію слід розгля-дати не тільки (а точніше, не стільки) як юридичну, а і як загальносоціальну, полі-

тичну та економічну проблему суспільства та держави. Зважаючи на це, проблема протидії корупції – це проблема не лише відповідних правоохоронних органів (прокуратури, міліції, Служби безпеки), на мій погляд, це насамперед проблема політичного керівництва держави, тобто, передусім вона є проблемою політичною, економічною, загальносоціальною, а лише потім правовою. Проте, у нас, на жаль, це розуміється інакше. Якщо суспільству вко-тре потрібно показати, що влада рішуче налаштована боротися з корупцією, то ві-дразу «включають» в дію правоохоронні органи, роблячи акцент на репресивному аспекті цієї боротьби. Однак така діяль-ність може бути лише зовні ефектною, та

Микола Мельник,

доктор юридичних наук, професор, суддя Конституційного суду

України, був головним координатором

з підготовки проекту Концепції

боротьби з корупцією Міністерства юстиції

України

Корупція – це крадіжка і продаж влади тими, хто нею наділений.

Форми корупції можуть бути найрізноманітнішими: від примітивного давання – отримання грошей до добре замаскованих, зовні цілком

законних операцій


Джерела



й то на певний час, але з точки зору стра-тегії протидії корупції ця боротьба безпер-спективна.

З огляду на те, що корупція є складним і багатоаспектним (економічним, політич-ним, правовим, моральним) соціальним явищем, на неї впливає багато різних чин-ників. Вона є породженням не однієї чи кількох, а цілої системи різних за характе-ром, силою детермінуючого впливу та сфер

прояву соціальних передумов, причин та умов. Неправильно все зводити лише до низької зарплати чиновників, хоча висока зарплата стимулює до добросовісного вико-нання службових обов’язків і, головне, до того, що чиновник дорожить своєю посадою.

Неправильно рівень корупції пов’язува-ти лише з неефективною діяльністю пра-воохоронних органів, хоча дієва їх проти-дія корупції за наявності інших заходів здатна істотно вплинути на розвиток ко-рупційних процесів у державі. Є комплекс причин корупції. При цьому однією з базо-вих причин я визнав би втрату реального і дієвого контролю з боку народу за інститу-тами публічної влади та за конкретними носіями такої влади. Наскільки втраче-ний такий контроль, настільки й пошире-ною і впливовою є корупція в конкретній державі. За цим критерієм можна оцінити ситуацію й в Україні.

Корупція є соціальним явищем, яке по-стійно мімікрує. Вона видозмінюється, легко і швидко пристосовується до нових умов існування. Образно кажучи, коруп-ція «залазить» у всі існуючі в державі шпа-ринки і використовує їх у власних цілях. Вона надзвичайно живуча. Секрет трива-лості «життя» корупції, як, власне, її існу-вання взагалі, в основному полягає у двох моментах: по-перше, у природі людини, у її передусім психологічній та соціальній недосконалості, у її бажанні задовольни-ти свої потреби за рахунок когось іншого, використовуючи при цьому владні пов-новаження; по-друге, у соціальній при-роді держави як публічній надбудові над суспільством, недосконалості держави як суспільної інституції, зрештою – у можли-востях скористатися владою на власний розсуд.

Жодна із соціально-політичних і еко-номічних систем не мала, не має і не може мати повного імунітету від коруп-ції – змінюються лише її обсяги та прояви, а також можливості її впливу на соціальне життя. Іншими словами, корупція буде існувати доти, доки буде існувати публіч-на влада.

Зажди знайдуться несумлінні чинов-ники, які прагнутимуть у приватних ці-лях скористатися можливостями публіч-ної влади. Але цього не потрібно боятися. Це потрібно розуміти і сприймати як своє-рідну соціальну данину, як невід’ємний атрибут держави, як своєрідну плату су-спільства за існування держави. З таким розумінням і слід вибудовувати протидію корупції, визначати реальні цілі такої протидії, її засоби тощо. УД

Борьба с коррупциейтребует дееспособного государстваК ак и всякое социальное явление,

коррупция имеет положительные и негативные черты, но в целом – это

болезнь, которая не позволяет нам всту-пить в ряды развитых стран. Но сама по себе коррупция не может быть непреодо-лимой преградой для догоняющего разви-тия. Ведь многие европейские страны тоже страдают от коррупции, например Италия или Греция. Эти примеры для нас очень важны, поскольку многие считают, что,

Александр Пасхавер,

президент Центра экономического

развития

Жодна із соціально-політичних і економічних систем не мала, не має і не може мати повного імунітету від корупції – змінюються лише ї ї обсяги та прояви


Джерела



пока мы не победим коррупцию, мы не сможем стать европейской страной. Но это не так – мы станем европейской страной вместе с коррупцией.

Следует также учитывать, что в усло-виях повышения общего благосостояния снижается уровень массовой, низовой

коррупции, о чем свидетельствует опыт многих стран, например США. При этом нам вряд ли удастся бесследно уничто-жить коррумпированность высших го-сударственных чиновников, поскольку этот вид коррупции присутствует почти во всех странах, развитых в том числе. Именно поэтому «наверху» взятки не-возможно устранить – там очень высокая цена. А на низовом уровне это возможно. И не нужно думать, что низовая корруп-ция чем-то лучше – в этом случае дегради-рует моральное состояние общества. Ведь есть же разница, когда взятки берут толь-ко, условно говоря, десять тысяч высших чиновников, и когда эти взятки берут и дают все.

Я не очень люблю ранжирование про-блем, которые волнуют общество, по принципу «самая важная», «менее важ-ная». Если вы спросите меня, как ранжи-ровать органы человеческого организма по принципу их важности, то я скажу, что те из них, которые больны, и являют-ся для нас важными. В этом смысле кор-рупция – это важная проблема, поскольку мы больны ею.

С другой стороны, как я уже говорил, коррупцию вряд ли можно победить – мы должны создавать механизмы, которые удерживают ее в рамках, не опасных для общества. Для этого нужен комплексный проект, направленный на усиление дее-способности государства. Я говорю именно о дееспособности, потому что коррупция и теневая экономика процветают там, где государство не может эффективно выпол-нять свои функции.

Для того чтобы сделать государство дее-способным, мы в первую очередь должны

реализовать три компонента. Во-первых – реализовать административную реформу, то есть создать эффективную бюрократию, которая была бы подчинена обществу. Во-вторых – судебную реформу. И, в-третьих, нам нужен серьезный антикоррупцион-ный проект. В этом смысле антикорруп-ционная кампания является одним из приоритетов.

Главным методом борьбы является организация общества таким образом, чтобы соблазнов было меньше, чтобы су-ществовало моральное давление и соци-альный контроль со стороны самого об-щества. Все эти способы описаны в учеб-никах – их нужно только последовательно внедрять.

Например, я сторонник того, что-бы в Украине была создана структура, которая занималась бы исследовани-ем коррупции и установлением связи между уровнем коррупции в той или иной сфере человеческой деятельности и соответствующим законодательством. В результате, подобный орган должен был бы давать рекомендации по поводу

устранения тех пунктов законодатель-ства, которые способствуют появлению коррупционных связей. Дело в том, что чиновничество деформирует законода-тельство таким образом, чтобы оно было «взяткоемким». Это вечная проблема, поскольку чиновники будут постоянно воспроизводить в законодательстве воз-можности для личного контроля над той или иной сферой – и с этой проблемой кто-то должен постоянно бороться. Во-вторых, нужно сделать открытым для общества процесс принятия решений, а общество должно понимать и разли-чать, насколько то или иное положение закона является «взяткоемким». УД

Главным методом борьбы с коррупцией является

организация общества таким образом, чтобы существовало

моральное давление и контроль со стороны самого общества. Все эти механизмы давно описаны – их нужно только последовательно внедрять

Коррупцию вряд ли можно победить – мы должны создавать механизмы, которые удерживают ее в рамках, не опасных для общества. А для этого нужно сильное государство


Джерела



«Самі громадяни не зможуть справитися з корупцією,якщо активну роботу не розпочне держава»П роблема корупції найбільше полягає

в дотриманні законів. У нас є зако-ни, які просто не виконуються, а їх

дотримання не контролюється. При цьо-му не існує належного судового захисту, наприклад, контрактних зобов’язань. Не секрет, що одні й ті самі питання можуть розглядатися різними українським суда-ми абсолютно по-різному. Проблема по-лягає в тому, що боротьба з корупцією має бути системною і послідовною. Зокрема, для того, щоб боротися з контрабандою, потрібно реформувати митну службу, пра-воохоронні органи, органи прокуратури, а все це є дуже непростою справою. Ці про-фесійні спільноти характеризуються до-сить великою інерційністю, своєрідною корпоративною атмосферою, і великого бажання реформуватися у них немає.

Боротьба з корупцією не може тракту-ватися як короткотермінове завдання. На-приклад, після Помаранчевої революції була зруйнована вертикально інтегрована система корупції. Але вже через деякий час вона відтворилася на низовому рівні, набувши фактично попередніх, якщо не більших масштабів.

З корупцією пов’язане ще одне не дуже приємне явище – тіньова економіка. До-сить довгий час в Україні говорили про зрощення бізнесу і влади, натякаючи на корумпованість всієї системи державного управління. Тіньова економіка за своїми якісними та кількісними параметрами є неоднорідною і досить різноманітною.

Зрозуміло, що якась частина тіньової економіки мала і досі зберігає політичне прикриття. Разом з тим у тіньової еконо-міки є й такі сектори, які за своєю приро-дою просто не можуть бути відображені в офіційній статистичній звітності – а це вже вади статистики, а не політиків або чиясь зла воля. Наприклад, багато людей зайняті у виробництві на присадибних ді-лянках сільськогосподарської продукції для продажу. Те ж саме стосується і приват-них підприємців, які платять фіксований податок, користуючись спрощеною систе-мою оподаткування, тоді як масштаби їх виробничої діяльності можуть реально коливатись.

Якщо мова йде про кримінальну тіньо-ву економіку, то з нею потрібно боротись.

Якщо ж йдеться про тіньову економіку в дозволених видах діяльності, то тут по-трібно співставляти можливі позитиви від «детінізації» цих секторів з вартістю «ан-титіньових» заходів і їх впливом на еконо-міку загалом. Скажімо, якщо йдеться про малих підприємців, то проконтролювати обсяги їх діяльності дуже важко, а в бага-тьох випадках майже неможливо. Тому простіше визнати, що їх звітність є більш-менш адекватною. Крім того, є певні види діяльності, які не фіксуються статистикою не тому, що вони приховуються, а тому що сама статистика має вади. Але загалом бо-ротьба з тіньовою економікою є простим і послідовним напрацюванням прозорих та ефективних законів.

В Україні справді існує криза довіри, причому на всіх рівнях: громадяни не до-віряють політикам, політики не довіряють громадянам і один одному. На жаль, для цього є підстави, оскільки громадяни, які утримують за свої кошти державний апа-рат, не отримують публічних благ, на які вони очікують. Тому тут постає питання не тільки недовіри, а й об’єктивного стану речей – держава не надає публічних благ належної якості.

Я не виключаю появи якихось форм самоорганізації громадян, які б надава-ли, наприклад, правову допомогу тим, хто потерпає від корупції. Але такі форми діяльності не будуть приносити якихось суттєвих результатів, якщо вони не будуть підтримані глибокими реформаторськи-ми діями – прийняттям більш прозорих законів, реформуванням системи держав-ного управління тощо. Суспільство може побороти корупцію, якщо зі своїх лав буде висувати людей, які братимуть на себе цю місію, але вже на вищих щаблях влади. УД

Ігор Бураковський,

Інститут економічних

досліджень та політичних консультацій


Джерела



Коррупцию взращивают неисполнимыеи непрозрачные законыД ля того, чтобы бороться с корруп-

цией, нужно понимать ее причины. Коррупция, в числе прочего, запол-

няет разрывы между фактическими и формальными правилами. В том числе и поэтому хорошие законы прежде всего систематизируют и институциализируют сложившиеся, общепринятые обществен-ные нормы и лишь в небольшой степени «подправляют» их. Если же с помощью законов людей пытаются «ломать через колено», насильственно навязывая нор-мы, которые не были воспитаны самим обществом, и не воспринимаются им как естественные, это порождает ситуацию всеобщей виновности: большинство лю-дей оказываются нарушителями закона.

Но наказать всех ведь невозможно! По-этому любой чиновник, который зани-мается внедрением закона, приобретает совершенно несвойственную классическо-му бюрократу персональную власть над людьми, поскольку он решает, кого можно наказать, а кого помиловать. А ведь кого-то наказать нужно, потому что в против-ном случае уже самого чиновника обвинят в невыполнении закона. В результате за-кон работает избирательно, в зависимости от личных связей и предпочтений этого чиновника, точнее начальника. И здесь коррупция выполняет функцию обратной связи, играя при этом позитивную роль – она позволяет сохранить хоть какую-то часть социальных агентов, которые зани-маются конструктивной деятельностью.

Например, чиновник не может нака-зать все фирмы, которые не придержива-ются драконовских законов. Если он будет применять закон случайным образом, то в его выборку могут попасть как эффектив-ные фирмы, так и неэффективные. Если же устанавливается некоторая такса, запла-тив по которой, можно сохранить фирму, то можно предположить, что это сохранит более эффективные фирмы, у которых хва-тает денег на неофициальный налог в виде взятки. Повторюсь, что такая схема с уни-версальным «налогом» в виде взятки мо-жет носить позитивный характер, посколь-ку можно предположить, что в таких усло-виях выживают более эффективные фир-мы. Такой тип коррупции характерен для более традиционных обществ, например

Юго-Восточной Азии. Там коррупция от-носительно «прозрачна»: всем известно, кому нужно давать, сколько давать и за что давать. И, главное, результат практически гарантирован. Впрочем, равных условий нет нигде, поскольку у чиновников есть родственники и друзья, которые, естест-венно, пользуются «скидками».

Там, где вековые традиции уже не рабо-тают, а традиционная община разрушена, как, например, в Украине, вы вполне мо-жете дать взятку, но не получить услугу. Ес-тественно, никакие государственные ин-ституты не станут гарантировать результат коррупционной сделки. Поэтому, как и для всяких незаконных дел, необходимы неформальные механизмы – у нас это пре-жде всего «связи», знакомства, «блат». В то же время наш чиновник не берет взятки у всех подряд, поскольку это рискованно – он берет их только «по знакомству». Как говорит один мой товарищ: «У нас право на взятку еще нужно заслужить». Поэтому те, кто входят в систему блата, который сформировался еще в советские времена, когда нормальные рыночные отношения преследовались наравне с коррупцией, и имеют намного лучшие условия для ве-дения бизнеса.

На Западе ситуация отличается тем, что и давать-то не приходится. Большую часть проблем можно решить, не нарушая закон, а коррупция преимущественно выступает как способ получения допол-нительных, незаконных выгод. Поэтому коррупция там не носит системного харак-тера. Там вряд ли можно ожидать того, что органы, которые борются с коррупцией, сами коррумпированы. Для нас же это привычная ситуация. УД

Владимир Дубровский,

старший экономист центра «CASE-

Украина», Киевская школа экономики,

старший консультант


Джерела



Тінь від зростання та зростання через тіньЗ вісно, з корупцією в економічній сфе-рі боротися потрібно, але варто й ро-зуміти, що якщо значна частина біз-

несу позбавляється якихось можливостей, хай навіть і тіньових, їй треба щось дати взамін. Інакше багатьох бізнес-процесів не існуватиме. А для молодої ринкової української економіки, що розвивається, це неприпустимо.

Причому від зростання тіньового склад-ника відчутні дуже позитивні ефекти. На-приклад, пом’якшення цінового удару, пов’язаного зі зростанням цін на паливо та енергоносії. Багато так званих експертів на початку року пророкували, що зростання ціни на природний газ, подальше зростан-ня цін на нафту і нафтопродукти призве-дуть до колапсу української економіки. Надавали розрахунки… Проте цього не сталося – саме тому, що в цих розрахунках некоректно враховували частку залежно-сті від палива та енергоносіїв в економіці, через те що тіньова частина нашої еконо-міки не була в цих розрахунках відмічена повною мірою. А енергоспоживання в ній є значно меншим, оскільки тінь особливо розвивається в таких секторах економіки, як будівництво і роздрібна торгівля, або

у сфері послуг. А от, скажімо, у таких дійс-но енерговитратних галузях, як хімічна чи металургійна, вже давно існує й від-працьований до найвищої ефективності тіньовий складник (з оптимізації витрат та експортних продажів), який залишає для них значний запас міцності навіть при такому підвищенні цін.

Подальший розвиток тіньової еконо-міки в Україні є, насамперед, відлунням її загального зростання. Але, водночас, зростання тієї частини економіки, що пра-цює за тіньовими схемами, так само впли-ває на загальне економічне зростання. Це – дві складові частини одного процесу. УД

«Для нашей коррупции характерно отсутствие застенчивости»Н а Западе политическая коррупция тоже, безусловно, присутствует и даже рассматривается как серьезная

проблема. Так в США, в частности, остро стоит проблема влияния транснациональ-ных корпораций, которое всегда провоци-рует рост коррупции. В Европе две трети населения считает, что источником кор-рупции являются политические партии, что свидетельствует о достаточно низком доверии к политическим институтам со стороны граждан. Но если все же сравнить, то на Западе отношение к коррупции и ее фактам не столь лояльное, как у нас.

Если в Украине на случаи злоупотребле-ния чиновниками (отдых за правитель-ственные средства, использование долж-ностных возможностей) смотрят в целом сквозь пальцы, то для Европы, где суще-ствуют более высокие стандарты ответст-венности и развитое гражданское обще-ство, такие вещи воспринимаются очень

болезненно. В свою очередь, там тоже воз-никают новые проблемы. Так, с возник-новением наднациональных институтов (типа Евросоюза) уровень коррупции тоже повышается, поскольку контролировать чиновников на национальном уровне лег-че, чем на наднациональном.

Конечно, если сравнивать Европу или Соединенные Штаты с Украиной, то у нас

Виктория Подгорная,

к.ф.н., директор Центра социально-

политического проектирования

ВіталійКоваленко,

експерт з економіки


Джерела



ситуация значительно хуже, посколь-ку мы не имеем надежных институтов, позволяющих бороться с коррупцией, главным из которых является контроль гражданского общества за действиями власти. У нас пока еще очень слабое гра-жданское общество, которое практически не может влиять на правительство, и по-литическую ответственность у нас легко заменять политическим популизмом.

Основные типы коррупции возникли еще в советские времена и были тесно связаны с системой административно-го рынка, когда отдельные министерства контро лировали определенные услуги, существовал дефицит некоторых товаров и услуг, и тот, кто давал взятки, эти услуги получал, кто не давал – оставался ни с чем. С тех пор ситуация принципиально не из-менилась, только теперь речь идет не о де-фиците, а об искусственных ограничениях на доступ – в бизнес, во власть, к ресурсам.

Отсюда очевидно, что Украине нуж-ны изменения как политического

характера – демократические реформы, так и изменения в инвестиционной, на-логовой политике, и особенно реформы госуправления. Еще одним аспектом борьбы с коррупцией является наличие независимой судебной власти, без кото-рой и дальше все решения будут покупать-ся в интересах тех, кто больше заплатит.

Наконец, и сами бизнесмены должны понять, что очень много в успешной страте-гии борьбы с коррупцией зависит от актив-ности гражданского сектора, от активности представителей большого и малого бизне-са, которые должны находиться в аван-гарде этой борьбы. Они должны поменять свое отношение к сложившейся ситуации, прекратить платить взятки, которые могут увеличиваться до бесконечности, и начать действовать как представители граждан-ского общества. Без защиты своих интере-сов политическими методами наша кор-рупция не будет преодолена в принципе, и в лучшем случае борьба с ней будет иметь какие-то локальные успехи. УД

«Борьба с коррупцией сама по себе порождает коррупцию»Н а постсоветском пространстве по-просту нет коррупции западного типа. У нас совершенно другой фе-

номен коррупции, основанный на отно-шениях между государством и обществом, при которых государство не решает про-блему людей, а навязывает им некоторые решения, которые его удовлетворяют. По-этому для того, чтобы решить свои про-блемы, люди используют механизмы, ко-торые по западной терминологии называ-ются коррупцией. Решить большинство жизненных проблем вне коррупционных схем на постсоветском пространстве не-возможно.

Коррупция возникает в странах бывше-го СССР как только появляется потребность взаимодействия населения с государст-вом. Если люди живут в каком-то отда-ленном населенном пункте, где у них нет отношений с государством, то там не будет и коррупции. Но когда приходит чинов-ник для сельскохозяйственной переписи и переписывает добро крестьян, то ясно, что за этим последует налог, и тогда крестья-нин должен дать взятку этому чиновнику, чтобы результаты переписи минимально отразились на его благосостоянии. Таким

образом, государство, влезая в обыденные человеческие отношения, порождает кор-рупцию.

…Борьба с коррупцией сама по себе порождает коррупцию, ведь такая борь-ба – это стремление перераспределить ее потоки. С моей точки зрения, ни одно из масштабных антикоррупционных меро-приятий на постсоветском пространстве не дало желаемого результата. Например, при попытках сокращения аппарата влас-ти он лишь увеличивается. Так и с корруп-цией – когда мы пытаемся ее сократить, она растет, ведь сокращение коррупции, в свою очередь, предполагает уменьшение легальных возможностей. УД

Симон Кордонский,

российский социолог,

культуролог


Джерела



Этика, коррупция и экономическая свобода

По мнению А. Эйрас (Ana Isabel Eiras) – старшего экономического аналитика The Heritage Foundation, коррупция (как и деятельность в теневом секторе экономики) является вовсе не порочным и неэтичным поведением испорченных людей, а, скорее, вполне рациональным ответом на экономическую репрессию государства и отсутствие в нем экономической свободы.

«Когда исчезает экономическая сво-бода, процветает коррупция. В среднем, как показывают наши данные, уровень мо-ральности – в противоположность корруп-ции – в экономически свободных странах в четыре раза выше, чем в экономически несвободных или репрессивных экономи-ках, и почти на 60 % выше, чем в преиму-щественно свободных экономиках».

«Если в стране слабо соблюдается закон-ность, это заметно усиливает коррупцию, а также теневой сектор. Это одна из наи-более серьезных проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня во всем мире. Из 161 страны, участвующих в Индексе

экономической свободы, 108 имеют пло-хие показатели в отношении регуляторной политики и прав собственности, что «по-дрывает любую попытку улучшить жиз-ненные стандарты беднейшего населения этих 108 стран».

«Для борьбы с коррупцией и ухо-дом экономики в тень важно понять, что коррупция – это симптом зарегули-рованности экономики, слабости закона, а не корень проблемы. Неэтичное и кор-рупционное поведение частного секто-ра заставляет правительство усиливать

Западные исследователио коррупции, ее истоках,причинах живучести и вездесущности

Сегодня антикоррупционная риторика является центральной частью доминирующего дискурса, который очерчивает глобальную политику. ООН, ЕС, Всемирный Банк, множество международных организаций вкупе с НГО (Transparensy International, Институт «Открытое Общество» и др.) определяют коррупцию как основной барьер для экономического и политического развития. С начала 1990-х годов международное сообщество предприняло ряд инициатив и кампаний, направленных на искоренение коррупции и продвижение «хорошего» управления, в развивающихся странах и странах с переходной экономикой. Ниже приведен краткий обзор публикаций западных экспертов, посвященных феномену коррупции в посткоммунистических странах .

Ана Изабель Эйрас


Джерела



давление на него. Однако настоящая проблема состоит в том, что действия и регуляторная политика правительства лишь усиливают мотивы для неэтично-го поведения. Оптимальное решение до-лжно состоять в снятии груза регуляций с частного сектора.

Страны должны развивать экономи-ческую свободу во всех возможных сферах экономики, особенно в отношении мало-го и среднего бизнеса, чтобы уменьшить коррупцию и сократить теневой сектор. Отличным ориентиром для этого являет-ся Индекс экономической свободы, ко-торый подсказывает, что мешает эконо-мической активности, а следовательно,

увековечивает бедность. Государству также следует сохранять свою независи-мость и эффективность работы законов, чтобы наказывать за коррупционные дей-ствия. Экономическая свобода и сильная власть закона укрепляют культуру ин-вестирования, создают рабочие места, а с ними и уважение к государству – вот те важнейшие факторы, которые улучшают жизненный уровень простых людей». УД

Читать целиком:http://dialogs.org.ua/ru/cross/page7923.html

Оригинал текста:http://www.heritage.org/Research/

TradeandForeignAid/HL813.cfm

Административная коррупция связана с неудачными или незаконченными экономическими реформами

Исследование двух профессоров из Дании – К. Х. Педерсен, Л. Йохансен (Karin Hilmer Pedersen & Lars Johannsen) – основывается на опросе 900 нынешних и бывших министров и правительственных чиновников в 15 посткоммунистических странах. Основной вывод – корни коррупции в этих странах не связаны ни с коммунистическим прошлым, ни с демократическим развитием, а скорее – с «выбором такого направления экономических реформ, которое открыло широкую дорогу для политической коррупции». Опрошенные также оставляют открытым вопрос о низком моральном уровне правящей элиты.

«Существует множество причин кор-рупции в посткоммунистическом мире. Мы сфокусируемся всего на трех основных. Первая из них – это наследие коммунизма. Конечно, некоторые политики доказыва-ют, что именно наследие коммунизма привело к такой коррупции в странах ЦВЕ в 1990-е годы, например, об этом говорил Сали Бериша, президент Албании. Однако нужно подчеркнуть, что многие граждане считают основной причиной коррупции

снижение степени принуждения. Мно-гие граждане убеждены, что в отличие от «тоталитарных» методов коммунисти-ческой эпохи нынешние методы борьбы с коррупцией стали слишком мягкими. В любом случае даже эти мягкие методы, как указано выше, применяются так ред-ко, что едва ли это напугает чиновников».

«Что отличает посткоммунистические страны от переходных обществ (Латин-ской Америки, Южной Европы в середине 1970-х или юга Африки), – это их одновре-менный и массовый переход после коллапса коммунистической власти в 1989-1991 годах. В то время как в других переходных государ-ствах проходили политические революции,

Л. Йохансен К. Х. Педерсен


Джерела



посткоммунистические страны вдобавок проводили фундаментальные экономиче-ские, идеологические, законодательные и социальные изменения. Многим приш-лось пересмотреть свои границы и иден-тичность, пересмотреть свое место в между-народных военных и торговых блоках. Сам размах происходящих перемен является важной причиной того, что посткоммунис-тические страны так жестоко страдали от де-фицита законности в последнее десятилетие. Эта ситуация привела к росту коррупции и организованной преступности».

«Определение коррупционных прак-тик включает три аспекта. Во-первых, определение сторон, задействованных в ней, во-вторых, характеристику их от-ношений, а в-третьих – осмысление отно-шений в политической и административ-ной системах.

Широко распространенное опреде-ление Всемирного Банка и Transparensy International приравнивает коррупцию к «злоупотреблению публичной властью ради частной выгоды». Ограничение фор-мы коррупции отношениями обществен-ной и частных сфер оставляет нам два пути осмысления коррупции. Первый – частные игроки покупают себе влияние у госчиновников, и второе – чиновники извлекают ренту благодаря их статусу из частных лиц.

Однако это определение упускает два аспекта коррупции. Первый – это кор-рупция в частном секторе. Она не затра-гивает общественную сферу и полити-ческую систему, хотя имеет ответвления в общей культуре коррупции. Второй – не учитывает коррупцию внутри обще-ственного сектора и между чиновниками, их стратегию выхода из общественной в частную сферу».

«Политическая коррупция связана со слабой демократической консолида-цией, административная – с неудачны-ми или незаконченными экономически-ми реформами. Живучесть коррупции, по мнению элиты, вызвана скорее низки-ми моральными качествами общества, чем наследием коммунизма или пере-ходными явлениями, такими как низкие зарплаты. Трудно устоять перед искуше-нием процитировать Ральфа Дарендорфа: «Нужно шесть месяцев, чтобы реформи-ровать политическую систему, шесть лет, чтобы изменить экономическую систему, и шестьдесят лет – чтобы провести рево-люцию в человеческих сердцах и умах». УД

Читать целиком:http://dialogs.org.ua/ru/cross/page7884.html

Оригинал текста: http://unpan1.un.org/intradoc/groups/public/documents/NISPAcee/

UNPAN021456.pdf

Коррупция способна усилить те социальные силы,которые искореняют ее саму

Роберт Хислоп (Robert Hislope, Department of Political Science Union College) предлагает непривычный для нас, но давно известный на Западе «ревизионистский» взгляд на коррупцию как на явление, имеющее не только одни лишь отрицательные, но и положительные стороныЯ хочу рассмотреть возможные поли-

тические выгоды от обратного тези-са, а именно: в глубоко разделенных

обществах, где политический консенсус тонок и государство слабо, коррупция может обеспечить столь необходимую

политическую стабильность. Как отме-чал Грамши, часто коррупция – это стра-тегический маневр, предпринимаемый

Роберт Хислоп


Джерела



государственными чиновниками, ког-да инструменты достижения согласия или принуждения политически недей-ственны. Проводя политику нетерпи-мости к коррупции, международное со-общество фактически подрывает слабые государства, уничтожая единственный политический механизм, который стоит между политикой-как-переговорами и по-литикой-как-войной.

Возможность того, что коррупция мо-жет оказывать положительное влияние, впервые была проанализирована группой ученых, исследовавших парадигмы модер-низации и развития в 1960-е и 1970-е годы. «Ревизионисты», как их тогда называли, включали в свои ряды Сэмюэля Хантинг-тона, Джозефа Ная, Джеймса Скотта и не-скольких других выдающихся мыслителей.

Их аргумент состоял в том, что при оп-ределенных условиях, коррупция мо-жет обеспечить враждующим этниче-ским меньшинствам доступ к ресурсам и возможностям, которых у них раньше не было. На массовом уровне коррупция часто работает как стратегия выжива-ния и альтернативная модель влияния для неимущих и угнетенных. На уровне элит она может способствовать достиже-нию компромисса между лидерами враж-дующих политических блоков.

Эти забытые и отрицаемые политиче-ские прозрения теперь воскресают и пере-плавляются в рамках понимания, как кор-рупционный обмен между враждующими этническими элитами может приводить к политически выгодным результатам.

Наше исследование основано на базо-вом предположении о коррупции в эт-нически разделенных обществах: корруп-ционный обмен между этническими партийными элитами ускоряет создание устойчивой межэт-нической правительственной коалиции и, таким образом, уменьшает вероятность межэтничес-кого насилия. Мы исходим из того, что эт-нические элиты ведомы как символиче-скими групповыми мотивами, так и по-иском материальных выгод и частными интересами.

Коррупционный обмен создает при-чины для того, чтобы этнические пар-тийные элиты поддерживали правитель-ственную коалицию, несмотря на тот прессинг, который на них оказывают уль-тра-этнические партии и общее отсутствие согласия между партнерами по коалиции. Поскольку на кону стоят существенные

материальные выгоды, партнеры по поли-тической коррупции имеют значительные интересы в сохранении статус-кво.

Со временем коррупционные интересы могут стать законными интересами, тре-бующими новых законодательных рамок, которые легитимизируют доходы, полу-ченные нечестным путем, но также и уси-лят институты государства.

Коррупция – это клей или рак? Возвращение к ревизионистам

Как непреходящая политическая про-блема коррупция описывается во мно-жестве живых метафор, таких как рак или ржавчина, и иногда масло, жир или смаз-ка. Но может ли коррупция быть эффек-тивным клеем или цементом для глубоко разделенных обществ? Может ли она стать «дефисом, который соединяет, застежкой, ко-торая соединяет разные и конфликтующие элементы общества в политическое тело»?

Доминирующий дискурс в глобальном сообществе на все эти вопросы отвечает без оговорочное «нет». Например, ОБСЕ за-нимает абсолютистскую позицию, объяв-ляя коррупцию неприемлемой, независи-мо от ее результатов. Подобная глобальная антикоррупционная повестка проталки-вается с поистине миссионерским усер-дием, которое некоторые называют новой «этической инфраструктурой» капита-лизма. По меньшей мере, это отражает изменение баланса сил между капиталом и государством на международной арене.

Учитывая это, будет полезным рас-смотреть направление мысли, которое возникло в 1960-е годы и предлагает со-вершенно другой взгляд на роль корруп-ции в развивающихся обществах. Такие ученые, как Сэмюэль Хантингтон, Джозеф Най, Джеймс Скотт и другие, полагают, что коррупция может, при определенных обстоятельствах усиливать политическое и экономическое развитие. Получившие ярлык «ревизионистов», эти мыслители, по сути, реагировали на более раннюю «моралистскую» традицию мысли, ко-торая не признавала множественности функций и неожиданных эффектов кор-рупции и приводила лишь к абсолютист-ской критике.

Ревизионисты установили ряд поли-тических выгод, которые может создавать коррупция. Например, это обеспечение альтернативных форм выражения ин-тересов, особенно для неимущих слоев


Джерела



населения, кооптирование непримири-мой оппозиции, обеспечение единства элиты и национальная интеграция.

Три школы ревизионизмаРевизионисты разделились на три шко-

лы: функционалисты, экономические ли-бералы и институционалисты.

Отцом-основателем функционалистов стал Роберт Мертон, который доказывал, что коррупция может обеспечивать выпол-нение определенных социальных потреб-ностей, не решаемых политической сис-темой. Она позволяет городской бедноте, этническим меньшинствам и иммигран-там получить доступ к ресурсам, а, давая бизнес-элитам привилегии и гарантии, политическая машина эффективно ре-шает конфликты интересов гражданского общества во время экономической и со-циальной трансформации.

Позиция экономических либералов восходит к наблюдениям Адама Смита и Бернарда Мандевилля: последний прославился, связав «частные пороки и общественные выгоды». Когда рынки слабо развиты, кор-рупционные акты как эрзац-механизм пе-рераспределения ресурсов работают более эффективно. Ревизионисты доказывают, что коррупция также создает альтернатив-ный источник формирования капитала, создает «быстрые деньги», что ускоряет ад-министративную работу, может улучшать качество принимаемых бюрократами ре-шений по инвестированию и ободрять предпринимателей, которые иначе увяз-ли бы в государственном регулировании.

Наконец, институционалисты подчерки-вают, что способность государства решать проблемы отстает от растущих политиче-ских требований. Низкий уровень приспо-собляемости, сложности, автономности и слаженности (индикаторы политичес-кий институционализации по Хантингто-ну) означают, что государство неспособно канализировать конфликтующие инте-ресы и быть между ними посредником, что так характерно для быстро меняющих-ся обществ. Из-за неспособности прово-дить национальную интеграцию через ин-ституты государства. Во многих странах идут на компромисс, предпочитая разру-шительному насилию избирательную ин-теграцию политически значимых групп через коррупцию. В этом смысле «корруп-ция представляет собой попытку полити-ческой системы, пусть и неофициальную,

справиться со скоростью социальных изме-нений, которые забивают официальные каналы политического влияния». Со вре-менем коррупционные интересы обраста-ют заинтересованностью в стабильности, порядке и законности. Нигде это так не за-метно, как в эволюции политических пар-тий. Если говорить кратко, коррупция способна усилить те социальные силы, которые искореняют ее саму.

С 1980-х годов литература решительно отвернулась от ревизионистской позиции. Комментаторы и ученые в основном сосре-доточились на пагубных последствиях кор-рупции. Однако теперь постепенно возни-кает альтернативная позиция. В своей зна-менитой книге о «бизнесменах насилия» Вадим Волков выдвинул неотразимый ар-гумент, что организованная преступность играла жизненно важную роль в защите частной собственности в России во время посткоммунистического перехода. Пред-ставление о государстве как о «рэкете за-щитой» или «организованном преступни-ке» побудило к проведению нескольких ис-следований, которые изучали связь между коррупцией и процессом государственного строительства. Более того, все большее чис-ло ученых подчеркивает, что коррупция имеет многие формы и разный контекст, и потому имеет не одно, а такие же разные последствия. Как сказал Петер Андреас, коррупция и преступность в зонах кон-фликтов имеют «сложный и двусмыслен-ный характер. Криминал может способ-ствовать развязыванию войны, но мо-жет – и ее прекращению. Послевоенная реконструкция тормозится и искажается криминализованной экономикой, но не-легальная коммерция является и основной стратегией выживания для многих людей в жутких экономических условиях. Вме-сто того чтобы порицать или игнорировать криминальное измерение этого конфлик-та, нам нужно более глубокое понимание его».

Основной аргумент ревизионистов-ин-ституционалистов таков: коррупционный обмен между этническими партийными элитами укрепляет многонациональную правительственную коалицию и, таким образом, уменьшает возможность межна-ционального насилия.

В своем плодотворном исследовании политических паттернов этничности Роберт Горовиц нашел мало аргументов в пользу того, что многонациональные


Джерела



коалиции должны быть устойчивыми. Ос-новываясь на исследованиях многонацио-нальных обществ в Азии, Африке и стра-нах Карибского бассейна, он открыл два типа коалиций: коалиции по расчету и ко-алиции по убеждениям. Коалиции по рас-чету создаются различными этническими партиями для формирования правитель-ства. Коалиции по убеждению также соз-даются для формирования правительства, но в них есть и дополнительный мотив – политический консенсус между партиями о необходимости решения межэтнических проблем. Оба типа строятся на сотрудни-честве, и оба имеют тенденцию к быстро-му распаду. Средний срок существования коалиций по расчету – чуть больше года, коалиции по убеждению, проанализиро-ванные Горовицем, существуют не более одного избирательного цикла.

Этничности создают крайне сложные проблемы для любого политического ре-жима. Есть богатая литература, демон-стрирующая межэтническую эмоциональ-ную напряженность, логику конкуренции и разочаровывающую нерешаемость таких проблем.

Конечно, центробежные тенденции межэтнической политики не означают, что межэтнического сотрудничества не-возможно достичь. Когда элиты ведут риторику, построенную на крайнем на-ционализме и шовинизме, возможности для достижения компромисса значитель-но сужаются. Но даже и в этих случаях элиты могут иметь самые серьезные мо-тивы для заключения закулисных согла-шений. Чего нельзя достичь открыто, меж-ду враждующими этническими элитами, можно достичь вдали от посторонних глаз, через коррупционный обмен.

Важным условием для этого является слабая, неконсолидированная партийная система. Говоря словами Хантингто-на, «в модернизирующемся обществе

чем слабее и не популярнее политические партии, тем больше вероятность корруп-ции». Более того, в экономически депрес-сивных странах политическим партиям трудно обрести необходимые ресурсы, чтобы стать политически жизнеспособны-ми. В таких условиях коррупция не связа-на с большим риском, становится выгод-ной и привлекательной деятельностью.

Традиции межэтнической торговли создают еще одно условие, хотя и не самое важное. Если история межэтнических отношений содержит примеры создания сетей обмена, тогда разумно ожидать, что элитам будет легче строить свои отноше-ния на базе переговоров и сотрудничества.

В развивающихся странах свой вклад в коррупцию вносят личные связи и ин-ституциональное наследство прежнего режима. Особенно это верно для постком-мунистических обществ, где монополия номенклатуры распространялась на офисы, информацию и ресурсы.

Хотя связи, объединяющие элиты, и ос-нованы на краткосрочных соглашениях и не являются фундаментальным полити-ческим консенсусом, в долгосрочной пер-спективе подобное искусственное един-ство может способствовать структурной интеграции элит, развитию связей и се-тей коммуникации и взаимного влияния элит. Когда этнические партийные элиты регулярно взаимодействуют, могут быть выработаны общие нормы и ценности, на-лажено сотрудничество и разрушены сте-реотипы враждебности. Таким способом коррупция обуздывает национализм. УД

Полный текст документа доступен по адресу:http://www.maxwell.syr.edu/moynihan/

programs/ces/pcconfpdfs/Hislope.pdfЧитать целиком: http://dialogs.org.ua/ru/

cross/page7846.html

Переводы Андрея Маклакова

Українські діалогиЖурнал міждисциплінарних

дискусій з питань стратегії розвитку України

Пілотний номер,Листопад–грудень 2015 р.

Засновник і видавець:Інститут стратегічних досліджень «Нова Україна»Свідоцтво про реєстраціюДруковане видання в процесі реєстраціїАдреса засновника:01034, Україна, Київ, вул. Ірининська, 5/24e-mail: [email protected]://newukraineinstitute.org

Редакційна радаАндрій Єрмолаєв, Ірина Клименко,Володимир Лупацій, Оксана Маркєєва,Леонід Поляков, Вячеслав ПотапенкоРедакційна колегія:Головний редактор: Андрій ЄрмолаєвЗаступник головногоредактора: Тетяна ГребнєваВідповідальний секретар: Євгенія СизонтоваРедагування і коректура: Ірина СандулМакетування та верстка: Олег ЧернявськийІлюстрація на обкладинці:William Hogarth (British, 1697-1764).Canvassing for Votes, from «Four Prints of an Election», 1755. Engraving Brooklyn Museum

Адреса редакції:01034, Україна, Київ, вул. Ірининська, 5/24Тел. +38 044 364 37 47e-mail: [email protected]© Інститут стратегічних досліджень «Нова Україна».Майнові права застережені. У разі цитування або передруку посилання на журнал «Українські діалоги» обов’язкове. Редакція не завжди поділяє позицію авторів. Відповідальність за достовірність наданої інформації несуть автори.Видавничі послуги, друк:ТОВ «Книжково-журнальна друкарня «Софія»08000, смт. Макарів, Макарівський район, Київська обл.,вул. Першотравнева, буд.65, тел./факс + 38 044 456-20-69.Реєстраційне свідоцтво А01 № 229953 від 26.11.2008 року.Наклад 500 прим. Замовлення №


Джерела



Contents

Editor’s view

3 „Ukrainian dialogs“: answers to „inconvenient“ questions

Political economy essays

6 Andrew Yermolaev Sunrise and sunset of the post-Soviet corporatocracy

Discussion

28 Oksana Markeeva Corruption as a threat to national security

38 Iryna Klimenko Political corruption and future of Ukraine

50 Viktor Tciganov Democracy for sale or political corruption at work

54 Oleksandr Rudyk Political corruption in a modern democracy

Researches

58 Leonid Polyakov Corruption and defense of Ukraine

68 Viatcheslav Potapenko Poaching economy

Sources

74 Yevgen Marchuk, Mykola Melnyk, Oleksandr Pashaver,Igor Burakovskiy, Volodymyr Dubrovskiy, Vitali Kovalenko,Viktoria Podgorna, Simon Kordonsky on: Phenomenology of Ukrainian corruption and its specific features

84 Ana Isabel Eiras, Lars Johannsen, Karin Hilmer Pedersen,Robert Hislop – fragments of foreign publications. Western researchers on corruption, its origins, causes and omnipresence

90 Contents





Documents

Українські діалоги»newukraineinstitute.org/media/news/593/file/Dialog_block.pdf · 2015-12-22 · 6 Українські діалоги Політекономічні