иллюстРации Д. н. КаРДовсКого

МАЛАЯ КНИГА С ИСТОРИЕЙ

мосКва

изДательсКий Дом мещеРяКова

2019

Даниэль Дефо

Робинзон КРузо

ГЛАВА ПЕРВАЯСемья Робинзона. — Его побег из родительского дома

Мой отец хотел, чтобы я сделался богатым чиновни-ком, но я мечтал о морских путешествиях. Мне каза-лось величайшим счастьем скитаться по морям и оке-анам.

Отец догадывался, что у меня на уме. Однажды утром он вызвал меня в свою комнату и сердито сказал:

— Я знаю, что ты хочешь бежать из родного дома. Это бе зумно. Ты должен остаться. Если ты послуша-ешь меня и останешься дома, я буду тебе добрым от-цом, но горе тебе, если ты убежишь!

Тут голос у него задрожал, и он тихо прибавил:— Ведь ты у нас один… Подумай о бедной матери…

Она не вынесет разлуки с тобою. Я видел, как обильные слёзы струились у него по

лицу. Он нежно любил меня и хотел мне добра. Мне стало жаль старика, и я твёрдо решил не ду-

мать более о путешествии по морю. Но — увы! — прошло несколько дней, и от моих до-

брых намерений ничего не осталось: через две-три недели после моего разговора с отцом я решил бе-жать из дома. Выбрав время, когда мать была в духе, я отвёл её в уголок и сказал:

— Мне восемнадцать лет, а в эти годы поздно учиться судейскому делу. Если бы даже я поступил

9

куда-нибудь на службу, я всё равно через несколь-ко дней убежал бы в дальние страны. Мне так хо-чется видеть свет, что, если я и пристроюсь к како-му-нибудь делу, у меня не хватит терпения довести его до конца. Прошу вас уговорить отца отпустить меня в море для пробы: если море мне не понравит-ся, я вернусь домой и больше никуда не уеду. Пусть лучше отец отпустит меня добровольно, так как ина-че я буду вынужден отправиться без его разрешения.

Моя мать очень рассердилась на меня и сказала:— Удивляюсь, как можешь ты думать о подобных ве-

щах после твоего разговора с отцом! Ведь отец тре-бовал, чтобы ты забыл о морских путешествиях. Ко-нечно, раз ты хочешь себя погубить, уезжай хоть сию минуту, но можешь быть уверен, что мы с отцом ни-когда не дадим согласия на твоё путешествие.

Впоследствии я узнал, что матушка передала отцу наш разговор от слова до слова. Отец был опечален и сказал ей со вздохом:

— Мальчик мог бы быть счастливым на родине, но, если он пустится странствовать, он будет самым жал-ким существом, какое когда-либо рождалось на свет. Нет, я не могу на это согласиться.

Вскоре я узнал, что один мой товарищ отправляет-ся в Лондон на корабле своего отца. Он стал уговари-вать меня ехать вместе с ним, соблазняя меня тем, что проезд на корабле будет бесплатный. И вот, не спро-сившись ни у отца, ни у матери, — в недобрый час! — я сел на корабль моего приятеля, отправлявшийся в Лондон.

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

ГЛАВА ВТОРАЯПервые приключения на море

Не успел наш корабль выйти из Хамбера, как с севе-ра подул сильный ветер.

Я никогда ещё не бывал в море, и мне стало очень худо. Со страхом смотрел я на высокие волны, ходив-шие по морю, и всякий раз, когда на наш корабль на-летала большая волна, мне каза лось, что мы сию ми-нуту утонем.

Тысячу раз я клялся, что, если останусь жив, я вер-нусь домой к отцу и никогда за всю жизнь не взойду больше на палубу корабля.

Этих благоразумных мыслей хватило у меня на всё время, покуда продолжалась буря. Но ветер стал стихать, волнение улеглось, и мне стало значитель-но легче. Понемногу я стал привыкать к морю. Прав-да, я ещё не совсем отделался от морской болезни, но к концу дня погода прояснилась, ветер прекратился, и наступил очаровательный вечер; солнце зашло без единой тучки и встало на другой день такое же ясное. Тихое море, при полном безветрии, всё облитое си-янием солнца, представляло такую чудную картину, какой я никогда не видал.

Всю ночь я проспал крепким сном. От моей мор-ской болезни не осталось и следа, я был очень весел и с удивлением смотрел на море, которое ещё вчера

11

на эти доски я поставил три сундука, принадлежав-шие нашим матросам, взломав наперёд замки и вы-нув всё, что было в сундуках. Затем, прикинув в уме, что из вещей могло мне понадобиться прежде всего, я отобрал эти вещи и наполнил ими все три сундука. В один я сложил съестные припасы: рис, сухари, три круга голландского сыра, пять больших кусков вяле-ной козлятины, служившей нам главной мясной пи-щей, и остатки ячменя, который мы везли из Европы для бывших на судне кур; часть зерна осталась, так как кур мы давно съели. Этот ячмень был перемешан с пшеницей и очень бы мне пригодился, но, как по-том оказалось, он был попорчен крысами. Кроме того, я нашёл несколько ящиков вина и до шести галло-нов рисовой водки, принадлежавших нашему капита-ну. Все эти ящики я поставил прямо на плот, так как в сундуках они не поместились бы.

Между тем, покуда я был занят погрузкой, начал-ся прилив, и, к великому моему огорчению, я увидел, что мой камзол, рубашку и жилетку, оставленные на берегу, унесло в море. Теперь у меня остались толь-ко чулки да штаны (полотняные, короткие, до колен), которых я не снимал. Это заставило меня подумать о том, чтоб запастись одеждой. На корабле было поря-дочно всякого платья, но я взял пока одну только пару, потому что меня гораздо больше соблазняло многое другое, и прежде всего рабочие инструменты. По-сле долгих поисков я нашёл ящик нашего плотника, и это была для меня поистине драгоценная находка, которой я не отдал бы в то время за целый транспорт золотого песка. Я поставил на плот этот ящик и даже не заглянул в него, так как мне было приблизительно известно, какие в нём инструменты.

46

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

Я ВЫСМОТРЕЛ МАЛЕНЬКУЮ БУХТУ, К КОТОРОЙ И НАПРАВИЛ СВОЙ ПЛОТ

бояться дождей, которые, как я уже говорил, в извест-ное время года непрерывно поливали мой остров.

Читатель уже знает, что всё своё имущество я пере-нёс в свою крепость, — сначала только в ограду, а затем и в пещеру, которую выкопал в холме за палаткой. Но я должен заметить, что первое время моё хозяйство представляло полнейший хаос: вещи были свалены в кучу как попало и загромождали весь погреб. Вви-ду этого я решил расширить моё подземелье. К сча-стью, гора имела рыхлую песчаную почву. После того как я заделал вход в ограду и, следовательно, мог счи-тать себя в безопасности от нападения хищных зве-рей, я принялся опять рыть пещеру. Прокопав вбок, а именно вправо, сколько было нужно по моему рас-чёту, я повернул ещё правее и вывел ход наружу, за ограду, то есть на внешнюю сторону моего укреп-ления.

Этот сквозной подземный ход — чёрный ход моей квартиры — не только давал мне возможность свобод-но уходить со двора и возвращаться домой, но и зна-чительно увеличивал площадь моей кладовой.

Покончив с этой работой, я принялся мастерить себе мебель. Всего нужнее были мне стол и стул: без стола и без стула я не мог вполне наслаждаться даже той скромной долей удовольствия, какая была мне отпущена на земле, — не мог ни есть, ни писать, ни читать с полным удобством. И вот я начал столярни-чать. Ни разу в жизни до тех пор я не брал в руки сто-лярного инструмента, и тем не менее благодаря при-родной сообразительности и настойчивости в труде я мало-помалу так напрактиковался, что мог сделать всякую мебель для моего домашнего обихода — конеч-но, если бы у меня были все нужные инструменты.

62

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

КОЛЬЯ БЫЛИ ОЧЕНЬ ТЯЖЁЛЫЕ, ТАК ЧТО Я МОГ ПОДНЯТЬ НЕ БОЛЕЕ ОДНОГО ЗА РАЗ

и действительно очень многого — бочонка, например, — так и не мог сделать даже потом, напрактиковавшись в столярном искусстве. У меня были, как я уже гово-рил, два или три бочонка с корабля, которые могли служить мне образцами, но, сколько я ни бился, бо-чонка мне не удалось смастерить, хотя я потратил на эту попытку несколько недель. Я не мог ни вставить дна, ни сколотить дощечки настолько плотно, что-бы они не пропускали воды; так я и бросил эту затею.

Затем мне нужны были свечи. Бывало, как только стемнеет (а смеркалось около семи часов), мне при-ходилось ложиться в постель. Я часто вспоминал про тот кусок воска, из которого мы с Ксури делали све-чи, но воска у меня не было. Единственное, что я мог придумать, — это воспользоваться как осветительным материалом жиром коз, которых я убивал на охоте. И я действительно устроил себе лампочку из козье-го жира: плошку собственноручно вылепил из гли-ны, а потом обжёг на солнце, на светильню же взял пеньку из старой верёвки. Лампочка светила, но это не был ровный и яркий свет свечи.

Как-то раз, в то время, когда я был занят всеми эти-ми делами по устройству моего хозяйства, я шарил в своём складе, отыскивая какую-то нужную вещь, и мне попался небольшой мешок с ячменём, который мы везли для бывших на корабле кур. Всё зерно, какое ещё оставалось в мешке, было изъедено крысами (по крайней мере, когда я заглянул в мешок, мне показа-лось, что там одна труха), а так как мешок был мне нужен для чего-то другого, то я вынес его во дворик и вытряхнул на землю под горой.

Это было незадолго до начала проливных дождей, о которых я уже говорил. Я давно забыл про этот

72

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

МЕЖДУ ДЕЛОМ Я ПРОДОЛЖАЛ МОИ ЕЖЕДНЕВНЫЕ ОБХОДЫ ЛЕСА

В ПОИСКАХ ДИЧИ

По части одежды я тоже обеднел. У меня были только клетчатые рубахи (около трёх дюжин), кото-рые я нашёл в сундуках у матросов и берёг пуще гла-за, так как на моём острове бывало зачастую так жар-ко, что приходилось ходить в одной рубахе, и не знаю, что я делал бы без этого запаса.

Но была и другая причина, не позволявшая мне ходить голым: когда на мне было что-нибудь надето, я легче переносил солнечный зной. Палящие лучи тропического солнца обжигали мне кожу до пузы-рей, рубашка же защищала её от солнца, и, кроме того, меня прохлаждало движение воздуха между ру-башкой и телом. Никогда не мог я также привыкнуть ходить по солнцу с непокрытой головой; всякий раз, когда я выходил без шапки, у меня начинала болеть голова.

Моя одежда отказывалась служить. Надо было по-заботиться привести в порядок хоть то тряпьё, какое у меня ещё оставалось и которое я преважно назы-вал своим костюмом. Прежде всего мне нужна была жилетка (все, какие у меня были, я износил); поэтому я и начал с жилеток. Я решил попытаться переделать на жилетки верхние матросские куртки, которые у меня всё равно лежали напрасно. И вот я принялся портняжить, или, вернее, кромсать и ковырять иглой, потому что, говоря по совести, я был довольно-таки горемычным портным. Как бы то ни было, я с грехом пополам состряпал две или три жилетки, которых, по моему расчёту, мне должно было хватить надолго. О первой моей попытке сшить брюки лучше не гово-рить, так как она окончилась постыдной неудачей; но вскоре после того я изобрёл новый способ одеваться и с тех пор не терпел недостатка в одежде.

108

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

И ВОТ ПРИНЯЛСЯ Я ПОРТНЯЖИТЬ, ИЛИ, ВЕРНЕЕ, КРОМСАТЬ И КОВЫРЯТЬ ИГЛОЙ

формы облекались все предметы в моём взбудоражен-ном воображении, какие дикие мысли проносились в моей голове.

Добравшись до моего замка (как я с того дня стал называть моё жильё), я мгновенно очутился за ог-радой.

Я даже не помнил, перелез ли я через ограду по приставной лестнице, как всегда, или вошёл че-рез дверь, то есть через наружный ход, выкопанный мною в горе; я и на другой день не мог этого припом-нить. Ни один заяц, ни одна лиса, спасаясь в безум-ном ужасе от собак, не спешили так укрыться в своём логовище, как я.

Всю ночь я не сомкнул глаз; так как я не видел предмета, которым был вызван мой страх, то этот страх был ещё сильнее. Каким образом мог попасть сюда человек?

Вероятно, это дикари с материка, попавшие на остров случайно: вышли в море на своей пироге, и их пригнало сюда течением или ветром; они побыва-ли на берегу, а потом опять ушли в море, потому что у них было так же мало желания оставаться в этой пустыне, как у меня — иметь их своими соседями.

Конечно, они не заметили моей лодки, иначе до-гадались бы, что на острове живут люди, и стали бы разыскивать их. Но тут меня пронизала страшная мысль: «А что, если они видели мою лодку? Правда, они ушли опять в море, но это ещё ничего не дока-зывает; они вернутся… непременно вернутся с целой ватагой своих соплеменников и тогда найдут меня и съедят. А если меня не найдут, так всё равно уви-дят мои поля и выгоны, истре бят весь мой хлеб, уго-нят моих коз, и я умру с голоду».

126

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо

Я ОСТАНОВИЛСЯ КАК ВКОПАННЫЙ, СЛОВНО УВИДЕЛ ПРИВИДЕНИЕ

Первые трое суток после сделанного мною зло-счастного открытия я не высовывал носа из своей крепости, так что начал даже голодать: я не держал дома больших запасов провизии, и на третьи сутки у меня оставались только ячменные лепёшки да вода. Меня мучило также, что мои козы, которых я обык-новенно доил каждый вечер, остаются недоенными; я знал, что бедные животные должны от этого стра-дать, и, кроме того, боялся, что у них может пропасть молоко. И мои опасения оправдались: многие козы за-хворали и почти перестали давать молоко.

Ввиду всех этих соображений я на четвёртые сут-ки набрался храбрости и вышел. А тут вскоре у меня явилась одна мысль, которая окончательно меня обо-дрила. В самый разгар моих страхов, когда я обращал-ся от догадки к догадке и ни на чём не мог остано-виться, мне вдруг пришло на ум, не раздул ли я всю эту историю с отпечатком человеческой ноги и не мой ли это собственный след, оставленный, когда я в предпоследний раз ходил смотреть свою лодку и потом возвращался домой. Положим, возвращал-ся я обыкновенно другой дорогой, но разве не могло случиться, что я изменил своему обыкновению в тот раз? Это было давно, и мог ли я с уверенностью утвер-ждать, что шёл именно той, а не этой дорогой? Я по-старался уверить себя, что так оно и было, что это мой собственный след и что в этом происшествии я разыграл дурака, испугавшегося страшной сказки, которую сам сочинил.

Укрепившись в этой уверенности, я начал выхо-дить из дому по делам. Я стал опять каждый день хо-дить на дачу доить коз. Но если бы вы видели, как несмело я шёл, с каким страхом озирался, как был

128

Даниэль Дефо. Робинзон КРузо