Rodchenko a. Minima7. v Parije Iz Pisem Domoyi.a4

Александр Михайлович РодченкоВ Париже. Из писем домой

Серия «Minima», книга 7

Текст предоставлен правообладателемhttp://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=8966712

В Париже. Из писем домой / Родченко, Александр: Ад Маргинем Пресс; Москва; 2014ISBN 978-5-91103-212-8

Аннотация“Да, но и другие сидят и работают, и ими создается индустрия высокой марки, и опять

обидно, что на лучших океанских пароходах, аэро и проч. будут и есть опять эти фокстроты,и пудры, и бесконечные биде.

Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходитдо того, что в моде сейчас некрасивые женщины, женщины под тухлый сыр, с худыми идлинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытыекрасными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под негров, женщины под больничных,женщины под отбросы города”.

А. М. Родченко. «В Париже. Из писем домой»

3

СодержаниеА. М. Родченко – В. Ф. Степановой 5В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 16А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 17В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 21А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 22В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 25А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 26В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 32А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 33В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 38А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 39В. Ф. Степанова – А. М. Родченко 42А. М. Родченко – В. Ф. Степановой 43От товара к товарищу 49Список иллюстраций 54


4

Александр РодченкоВ Париже. Из писем домой

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музеясовременного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»

Издательство выражает благодарность Александру Лаврентьеву за помощь в подго-товке данного издания

Оформление серии – ABCdesign

В марте 1925 года Родченко выехал в Париж для работы над оформлением советскогораздела Международной выставки декоративного искусства и художественной промышлен-ности, а также для постройки в натуре по своему проекту образцово-показательного Рабо-чего клуба. Он писал домой почти ежедневно. Дома Степанова собирала письма, подши-вала их в специальную тетрадь. В № 1 журнала «Новый ЛЕФ» за 1927 год часть этих писембыла опубликована с тем же названием, что и здесь. В те годы лефовцы-литераторы – Мая-ковский, Брик, Перцов, Шкловский и Третьяков – отстаивали принцип «документальнойпрозы», то есть максимально фактографическое описание происходящего (принцип интер-вью, дневника, пачки документов). Предельная откровенность писем Родченко им импони-ровала. Это был взгляд художника нового типа, конструктивиста, дизайнера одновременнои на Париж, и на Москву со стороны. Международная выставка декоративных искуств ихудожественной промышленности 1925 года была звездным событием для Родченко – онучаствовал в нескольких разделах и получил серебряные медали по классу искусства улицы,книги, мебели.

В конце публикации писем во втором номере «Нового ЛЕФа» шла такая надпись:«Напоминание читателю:Прочел письма в корректуре. Верно все: если принять во внимание, что писалось в

Париже, в центре "Европы", где я был впервые, так сказать "первое впечатление о ней". А. Р.»Первыми перепечатали эти письма поляки в журнале «Дзвигня» в том же 1927 году.

Еще отдельные фрагменты вошли в книги «А. М. Родченко. Статьи. Воспоминания. Авто-биографические записки. Письма» (Москва, 1982) и Родченко А. М. «Опыты для буду-щего» (Москва, «Грантъ», 1996). Мы воспроизводим наиболее полный вариант писем, вклю-чающий фрагменты из этих двух публикаций, а также примечания, написанные для книгиРодченко А. М. «Опыты для будущего».

Александр Лаврентьев


5

А. М. Родченко – В. Ф. Степановой

19 марта 1925 г. Рига

Милые Мульки, старые, средние и молодые! Сижу в Риге, в гостинице, сегодня вечеромили завтра утром еду в Берлин.

Чувствую себя хорошо и здоров. Только в Берлине увижу заграницу.Эрдман1 здесь, кланяется. Он живет здесь давно.Приехали в 6 утра в Ригу, к ю ч. пойдем в свое полпредство.Не забудь сходить в Академию и взять свои рисунки по квитанции, которые не пошли

в Париж.Заплати за квартиру, за телефон.Привет Гану, Эсфири2 и пр.Анти.

19 марта 1925 г. Рига

…Завтра, 20 марта, выезжаем утром в 8 часов из Риги в Берлин. Билеты взяли до

Парижа.Деньги здесь – латы, равны 50 рублям или юо сантимам.Уже купили воротничков две штуки и галстук. Стал похож черт знает на кого.Что будет дальше? Лучше бы я не ехал. Видишь, даже стал «ять» писать. Скучаю обо

всех. Извозчики в Риге похожи на Бетховенов. Пока заграница совсем липовая. Приеду, веро-ятно, очень скоро.

Женщины совсем сзади ходят обтянутые.Подробней напишу из Берлина.Анти.


6

23 марта 1925 г. Париж

Милая Мулька, Мамулька и Муличка! Я в Париже. Сижу на мансарде. Пятый этаж.

Комната – 15 франков в день. Кровать двухспальная; здесь всегда так. Умывальник с горячейи холодной водой обязательно. Скрипучий стол. Кофе утром – три франка.

Уже весна, окно открыто. Движение колоссальное. Сегодня телеграмму послал сосвоим адресом.

Пиши скорей.Все папиросы отобрали. Вещи же все в целости, много было канители на таможне3.Почему обложки с Лениным? Почему плакаты с Лениным?Но ничего, все уладилось. Вообще, трудно везти много вещей. Первое, что попалось

на глаза в Париже, что – мы ночью приехали – биде в номере и утром сегодня – человек,продающий неприличные карточки. О Бельгии, о Латвии, Германии, Литве напишу особо.Реклама в Париже очень слабая, а в Берлине есть хорошие вещи. Много смотрю, много вижу,учусь и еще больше люблю Москву.

Целую. Анти.

… До самого Парижа мы везли снег. Даже в Париже он вчера шел.Трудно без французского языка.В Германии приемник с лампой стоит 36 марок, то есть 9 рублей.Пробуду, наверное, до первого июля.А как хочется, чтобы у нас была такая промышленность. Встают рано – часов в у или

8, ложатся тоже рано.…Один бы я, наверно, не попал в Париж.Пока еще скучать некогда. Всем кланяюсь.Если кто будет писать, зря адреса не давай, а то будут писать глупости.Маяковскому дай и скажи, что выставка 15 мая.Целую. Анти.


Милые Мульки!Мориц4 ушел, а я один еще боюсь идти куда-нибудь.Каков Париж внешне, этот город шика, расскажу по приезде.За гроши, то есть за 80 рублей, я купил костюм, ботинки и всякую мелочь – подтяжки,

воротнички, носки и пр.


7

К сожалению, прежний я исчез внешне.Но так здесь ходить невозможно.Женщины стригутся по-мужски, как ты, носят, главным образом, коричневое пальто,

как у тебя, обтянутое сзади, недлинное; короткие юбки, почти до колен, и темного цветачулки, туфли. Вообще, вроде девочек. Мужчины – разно, но, конечно, не так, как я одевался.

Движение авто настолько сильно, что приходится ждать, собираясь на тротуаре, затембыстро бежать на середину улицы, опять ждать и, наконец, – на другую сторону.

Спутник в испуге бегает за мной. Я, оказывается, отлично ориентируюсь в этом, а онбыл за границей раньше. Смеюсь над ним. Автобусы большие и носятся в большом количе-стве до десяти сразу, и я их прозвал носорогами.

Лошадей, можно сказать, совсем нет. Такси – примерно как от почтамта до Пречи-стенки – берут 65 франков, то есть 40–50 коп.

Много шоферов русских.Моды действительно интересны. Реклама в Париже плоха. Некоторые интересно при-

думаны, но скверно исполнены. Вечером все светит.Я живу в мансарде на пятом этаже. Жара страшная, топят вовсю. Я сижу в одной

рубашке, с открытым окном.Трудно без языка. Мое же знание липовое, и я его не осилю.Издали видел вышку нашего павильона на выставке. Пока еще не ходил туда, завтра

пойду.Внешне Париж больше Берлина похож на Москву. Внешне даже и люди. Немцы уж

очень специфичны. Кажется, что сплошь сигарный дым. Гросс5 очень здорово выявил самоехарактерное в берлинском обществе, которое и есть, действительно, таково.

В Берлине я был очень мало – с 10 утра до 9 вечера, поэтому мало что видел. Хотя исмотрел очень жадными глазами.

В Кёльне был с 11 утра до 10 вечера, видел Кёльнский собор внутри и снаружи. Внутриэто лес, выраженный колоннами, наверху как будто листва, а окна с цветными стеклами –это просветы леса в разные часы дня и ночи. Аскетизм и бесплодие, сухость невероятная.

Пиво не такое уж особенное, еда в Берлине сравнительно для них дорогая. Хлеб исахар, по-видимому, имеет недостаток.

Лувр под носом, выставка тоже. Так что удобно.Жду писем, целую всех. Анти.


Милая Муличка!Павильон почти готов. Завтра начинаю устраивать работу по клубу, сегодня получу

чертежи свои, которые шли с дипкурьером. Павильон наш будет самый лучший в смысленовизны. Принципы конструкции здесь совершенно иные, чем у нас, – более легкие и про-стые. Хорошо, что я не делал рабочих чертежей, здесь все равно пришлось бы их делатьзаново.

Официально выставка должна открыться в конце апреля, но, наверно, откроется вмае. По тому, что на ней настроено, ясно, что она слабее в художественном смысле нашейвыставки (Сельскохозяйственной)6.

Вчера бродил вечером и немного днем по Парижу, и, к моему удивлению, реклама уних так слаба, что и объяснять нечего. Еще ничего световая, и то не тем, что из нее сделано,а тем, что ее много и что техника ее высокая. Заходил в какую-то «Олимпию», где до утратанцуют эти фокстроты и прочее. На меня это произвело большое впечатление; женщины


8

одеты только в одну тунику, намазанные, некрасивые и страшные бесконечно. Просто этопубличный дом, подходят, танцуют, уводят любую. Но оказывается, что это не французы, этоиностранцам всюду устроены разные такие вещи, а сами французы иначе проводят время,как – точно еще не знаю, во всяком случае, не так идиотски.

Встаю в у часов утра, моюсь без конца горячей водой, обтираюсь холодной и пью кофе.Обедаю пока где попало. Страдаю от папирос без мундштука и собираюсь купить трубку.Теперь я понимаю, что трубку можно курить во Франции как лучшее, что можно курить, ав России трубка – это только подражание.

Здесь все дешево, конечно, относительно (то есть потому, что наши деньги дороги;если здесь жить, то будешь и меньше зарабатывать).

Вчера, смотря на фокстротную публику, так хочется быть на Востоке, а не на Западе.Но нужно учиться на Западе работать, организовывать дело, а работать на Востоке.

Какой он простой, здоровый этот Восток, и это видишь так отчетливо только отсюда.Здесь, несмотря на то, что обкрадывают танцы, костюмы, цвета, походки, тип, быт Востока,все, – делают из всего этого такую мерзость и гадость, что Востока никакого не получается.

Да, но и другие сидят и работают, и ими создается индустрия высокой марки, и опятьобидно, что на лучших океанских пароходах, аэро и проч. будут и есть опять эти фокстроты,и пудры, и бесконечные биде.

Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходитдо того, что в моде сейчас «некрасивые женщины», женщины под тухлый сыр, с худымии длинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытыекрасными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под «негров», женщины под «боль-ничных», женщины под «отбросы города».

И опять мужчина, создающий и строящий, весь в трепетах этой «великой заразы»,этого мирового сифилиса искусства.

Вот оно до чего доводит. Вот его махровые цветы здесь.Искусство без жизни, грабящее всюду и везде от самых простых людей и превращаю-

щее все это в больницу.Ну, я разошелся, прости.Привет всем, целую всех, мои дорогие.Ваш Анти.


9


Милые Мульки!Писем нет от Вас, и я беспокоюсь.Бегаю целый день, а вечером скучно… Не с кем поговорить. Сегодня начну делать

чертежи в масштабе. Дождь льет, жара в комнате, целый день и ночь открыто окно, чихаю,сморкаюсь, ругаюсь. Стал сам ходить покупать. Говорю одно слово «комса» и даю денегбольше, чем нужно, и мне дают сдачу, скоро мелочи будет много. «Комса» очень хорошееслово – им все можно спросить. Еще бы узнать несколько таких утилитарных слов.

…Мельников рассказывал: кто-то его спросил, как вам нравится в Париже (а он был содним русским художником)? Мельников ответил: «Прекрасно, очень нравится», – и увидел,что русский художник отвернулся. Тогда Мельников спросил его: «А Вам?» Тот ответил:«Ничего», – и на глазах его были слезы.

Говорят, что здесь есть русские кафе, где бывать невыносимо, там поют русские песнии буквально плачут в тоске. Говорят, что те, кто не может ехать в СССР, не могут выноситьтакой вещи. И я уверен, если б мне сегодня сказали, что я не вернусь в СССР, я бы селпосреди улицы и заплакал – «Хочу к маме». Конечно, эти две мамы разные: у них это Россия,у меня СССР.

Вот мой адрес… если переменю, то пришлю телеграмму. Можно писать и в наше кон-сульство, я там бываю.

Сегодня купил ночные туфли, без них я очень простужался. Здесь они необходимы,ибо целый день в ботинках устаешь; с удовольствием вспоминал свои валенки.

От 12 до 2 весь Париж завтракает, все, кроме кафе и ресторанов, закрыто. Вино чудное,но очень слабое. Чаю, не пивши, хочу, его абсолютно нигде не видно, как и папирос. Но ичаю, как это ни странно, не хочется.

Здесь дешево отчасти потому, что плохой материал, ибо им важно дешево купить,модно ходить, а как новая мода, опять новое покупать. Нужно покупать английское и аме-риканское производство, там иной принцип.

Я все в своей мансарде, окрашенной в цвет уборной масляной краской. Вижу массувещей и не имею возможности их купить.

Целую всех крепко, а особенно тебя и маленькую Мульку, которую особенно хочетсяувидеть, хотя бы издали.

Целую, целую, целую.Анти.


10


Милая! Я не получаю твоих писем. Жду их невероятно, думаю о тебе всегда, очень

жалею, что ты не со мной, я так привык все делать вместе с твоими глазами, говорить твоимиушами и думать вместе с тобой.

Рабочие чертежи делаю в мастерской Фидлера7 и Полякова8.Сегодня бродил по предместьям Парижа, очень забавно. Рабочие играют в футбол,

ходят обнявшись, копаются в огородах и пляшут в кафе.Отмахал пешком верст 15 в гору, оттуда был виден весь Париж. Вернулись в Париж

на электричке в девять часов вечера, обедал и пил настоящее Шабли. И, действительно, ворту остается вкус винограда. Очень вкусно… На днях буду видеть автозавод и постройкукинофабрики. Предлагают сделать декорации к кинокартине.


Сейчас получил твое письмо! Как я рад!Пускай для стен клуба9 даст Жемчужный три лозунга, помнишь – там, на черных поло-

сах. И если мог бы, сочинить что-нибудь для плаката к живой газете, а также пусть дастнебольшой текст в стенгазету.

Есть какой-то способ печатать дома на материи, и можно дома делать модные платки;я теперь думаю, что по приезде тебе устрою мастерскую производства и печатанья разныхмелких вещей.

В кино идет «Десять заповедей» Сесиль де Милля, собираюсь пойти. Как я думалраньше, что по улицам увижу наших генералов или офицеров, оказалось, что нет ни одного.Офицеры стали шоферами, а генералы не знаю кем. Вообще, многие не работают.

Говорят так: «Удивительно неспособные французы, – сколько лет живут в Париже ине знают русского языка». Вообще, еще так: «Париж – русская провинция». Говорят, чторусские лучшие работники. Правда, они очень французятся, женятся на француженках.

Выставку все же хотят открыть от 20 до 25 примерно апреля. И сколько там понастро-или бездарности, ужас!

В 12 часов еду смотреть окраску павильона, в два еду за город чертить клуб, в и часовбуду дома. Нужно сегодня все кончить и сдать подрядчику, делать будут три недели, придетсяездить на фабрику смотреть.

Привет всем.


11

1 апреля 1925 г. Париж

Вчера просидел до часу с чертежами клуба в мастерской Фидлера. Он мне сделал рас-

четы, а я ему раскрашивал его стройку, ателье, кино. Сегодня сдадим подрядчику для состав-ления сметы. Днем купил себе две рубашки, еще нужно купить летнее пальто. Купил про-клятую шляпу, ибо в кепке ходить нельзя, так как в ней ни один француз не ходит, а потомуна меня везде смотрят с неудовольствием, думая, что я немец. Вот так.

Действительно, здесь все идет по одному. Женщины тоже одеваются совсем одинаково,так что своей жены не найдешь.

Наконец сегодня солнце.Сдал сейчас подрядчику чертежи, был на фабрике деревянных и металлических изде-

лий, видел машины.Нахожу свой отель по тому, что можно издали найти Египетский обелиск на площади

Согласия. Моя же мечта – жить вблизи башни Эйфеля, тогда всегда легко найти дом.Радио здесь, видимо, не свободно, очень мало антенн и магазинов. В Германии же

всюду радио.Мой глаз все видит здесь, много вещей всюду видит.Я брожу с Поляковым, он все мне показывает и удивляется, что я везде вижу что-

нибудь. По воскресеньям он будет меня таскать по мастерским и заводам.Работы по выставке вагон, теперь нужно составить эскизы на оборудование комнат

совместно с Поляковым (ибо Мельников хочет и не может, ему все сделал Поляков), а затемначать развеску.

Текстиля рисунков Любови Поповой 60, а твоих 4. Ну, ничего.Ем я много, скажи матери. В 8 утра подают две больших чашки кофе с двумя булками

с маслом – за 3 франка. В 12 или 1 завтракаю в ресторане так: зелень, бифштекс, сладкоеи 1/2 бутылки вина. В 6 ч. или 7 – обед. Вечером пишу вам и ложусь в 12 спать, ибо здесьрано встают.

Я стал совсем западником. Каждый день бреюсь, все время моюсь.Боюсь одного, что скоро будет жара. Как здесь ходят летом? Неужели в воротничках?

Теперь воротничков у меня 12 штук и два галстука. Без этого всего здесь просто нельзя. Ито я чувствую, что я еще все не такой, как все, а здесь нужно быть, как все.

Целую всех и ложусь спать.


Милая, дорогая Муличка! Пока, кроме попутных мелочей, ничего не вижу. Работаеми все еще не начали строить. Хотели вчера дать делать эскизы комнат кинопостановки, но,прочитав сценарий, я отказался – такая пошлость и мерзость. Начинает брать тоска. И –наверно, так, а не иначе, – все оттого, что все это чужое и легкое, как будто из бумаги, аработают и делают много хороших вещей, но зачем? Наверно, здесь всюду можно работать,но зачем это? Носить шляпу и воротнички, и ты, как и все, и не иначе… И вот я думаюскорей все устроить, заработать, купить и – какое счастье – приближаться к Москве. Отсюдаона такая дорогая.

Сижу, смотрю в окно и вижу синее небо и эти жидкие, чужие, ненастоящие дома,вылезшие из плохих кинокартин. Эти стаи авто на гладких улицах, эти обтянутые женщиныи шляпы и бесконечные биде.

…Как бы хотелось в несколько часов прилететь в Москву на Юнкерсе.


12

Идиоты, как они не поймут, почему Восток ценнее Запада, почему они его тоже любяти хочется им бежать из этого шумливого, бумажного Парижа на Восток. Да потому, что тамвсе такое настоящее и простое.

Зачем я его увидел, этот Запад, я его любил больше, не видя его. Снять технику с него,и он останется паршивой кучей, беспомощный и хилый.

…Я не люблю и не верю всему здесь и даже не могу его ненавидеть. Он так похож настарого художника, у которого хорошо сделаны золотые зубы и искусственная нога. Вот он,Париж, которым я не увлекался раньше, но который я уважал.

Странно, что все работают и что все идет хорошо, так, как бы хотелось, чтобы шло унас. Но где цель этого всего? Что будет дальше? А зачем? И, верно, тогда и правильно: лучшеехать в Китай и там, лежа, грезить неизвестно о чем. Гибель Европы, – нет, она не погибнет.Что она сделала, все пойдет в дело, только нужно все вымыть, вычистить и поставить цель.Не для женщин же все это делается.

Я хожу в шляпе, как идиот, и на меня перестали обращать внимание. Моюсь я здесьбез конца, потому что вода в комнате и горячая и холодная.

Сейчас девять часов. Ходил обедать так: паршивый суп, мясо, картофель и пирожноеи полбутылки вина; стоит все это 80 коп.

…Завтра весь день работа, ночевать буду в Иньере у Фидлера. Фидлер – это которыйработал в ИЗО, в архитектурном отделе с Жолтовским, я у него пью с удовольствием чай,Фидлер страдает, что нет самовара. Узнай, сколько будет стоить послать в ящике сюда, а яузнаю, какой будет здесь налог. Мне хочется ему подарить самовар, так как он много помогмне в чертежах.

Певзнер говорил сегодня, что меня хочет видеть Пикассо очень и Эренбург, я сказал,что через несколько дней.

Есть очень маленькие киноаппараты любительские. Видел корреспондентский аппа-рат, пятиметровый «Септ», но не знаю еще, что стоит. Вообще, французы деньги любят.

Я пишу очень сумбурно, потому что всего не расскажешь и впечатления очень разные.Спроси Володю, когда думает приехать. Как Брик? Как мать? Сколько весит Мулька?

Открыли ли балкон?Я хочу пойти с тобой в загс и записаться!10 Милая! Сейчас около 12, буду ложиться

спать, никто не придет поцеловать, апельсины положил у кровати. Вместо чаю пью воду. Ну,мой котик, спокойной ночи, целую глазки. Не плачь, все поцелуи верну с процентами.

Твой Шмулька.

Милая Мулька!Получил вчера, придя из мастерской, в 1 ч. ночи, твое письмо. Очень был рад. Я еще

ни с кем не познакомился, т. к. еще не налажена работа по выставке.


…Вчера обедал в простом совсем ресторане, впечатления, как в кино, и буфетчик вжилете толстый с засученными рукавами, и публика а-ля апаш. Интересно, что француженкиочень мало красятся и не очень шикарно одеваются, многие совсем некрашеные. Это наши,приезжая, перефранцузят…

Никаких синих и фиолетовых пудр нет. Если кто так и пудрится, то это все единицы.Пока, кроме встреченных разных металлических конструкций, на улицах нигде ничего невидел, а этого всюду много интересного. Очень бестолково у нас с выставкой, пишутся безконца телеграммы, Мориц нервничает, за все хватается, пьет фосфор, и дело не двигается с


13

места. Все письма, телеграммы, разговоры. Он за все ответственен и ни за что не отвечает.Без него денег нельзя получить, а он деньги никому не выдает.

Сегодня воскресенье. Еду опять в Аньер дорабатывать чертежи стен и комнат в Гран-Пале.

…Ничего интересного нет, что я одет в эти идиотские костюмы, чувствую я в них себяотвратительно. И вообще, нужно ехать смотреть Америку, а не этот бабий Париж.

Выставку эту самую и смотреть, наверно, нечего; понастроили таких павильонов, чтоиздали и то смотреть противно, а вблизи один ужас. Наша была прямо гениальной. Вообще,в смысле художественного вкуса Париж – провинция в архитектуре. Мосты, лифты, пере-движные лестницы – вот это – да, это хорошо.

Целую вас всех.Анти.


Милая Мулька!Завтра переезжаю, о чем ты получишь телеграмму. Переезжаю в отель «Стар» – 340

фр. Дешевле и лучше номер.Насчет авто не бойся, это совсем не страшно, ибо шоферы очень хорошо ездят и могут

остановить моментально.Мебель начали делать, все будет стоить около 20 000 франков, т. е. 2000 рублей, должна

получиться интересной. Пока еще никого не видел и больше нигде не был, работали с Поля-ковым – оборудование комнат в Гран-Пале. Завтра пойду в кино. Очень было полезно рабо-тать в мастерской Полякова и Фидлера – много научился от них и их научил.

Осмотр Парижа и прогулки по нему – пока откладываются из-за срочной работы. Когдабуду свободнее, осмотрю. В Аньере много живет рабочих, и я с удовольствием пока смотрюна них, как они живут и работают. Для них, действительно, много сделано видимости всякихудобств и независимости, а, главным образом, дешевых удовольствий вроде кафе и ресто-ранов, и последние организованы очень свободно и удобно для потребностей городскогочеловека. Очень бы хотелось посмотреть поближе их быт. Но это трудно. Конечно, ты права– интересны улицы в движении и вечером при свете. Та реклама, о которой ты думаешь, –вроде Лотрека, – я не знаю, где она. Есть только очень редкие рекламы, то есть плакаты, накоторые еще можно смотреть.


14

Переехал на улицу, кажется, Арка де Триумф, отель «Стар». Сижу и пишу, комнаталучше, с камином и часами на камине, которые не ходят, опять биде и трех– или восьмис-пальная кровать.

Целую всех. Ваш Анти.

К письму была приложена фотооткрытка с изображением площади Звезды с Триум-фальной аркой, снятой с птичьего полета. На открытке Родченко написал:

Вот эта самая Этуаль, или площадь Неизвестного солдата, недалеко от коей проживаетв одиночестве твой Родченко, тяготясь в прославленном Западе и не мечтая в него еще развернуться.

Анти.


Когда мы пошли под землю станции метрополитена, то я услышал песни, поют хором,я удивился, так как этого никогда не было. Войдя на станцию, я увидел отходящие и прихо-дящие поезда метро, битком набитые мужчинами, веселыми и поющими «Интернационал».Вот тогда я первый раз понял, что я не один в Париже. Что все эти шляпы и обтянутые задыходят над метрополитеном…

В Париже началось очень недавно требование на все новое, и сейчас выпускают тек-стиль не только с тем, чему у нас так любят подражать в Москве, – фантазии, – а и геомет-рические рисунки я видел. Такими же рисунками обклеены все комнаты. Ты скажи на фаб-рике11 – от трусости они опять плетутся сзади. При всем желании я не могу срочно выслатькаталоги, ибо это пока еще не в моих силах, я этих магазинов не видел и не знаю, а одномуискать некогда. Улиц я много знаю, но их невероятное количество. Сам езжу на автобусахи даже метрополитене.

Придется и избу-читальню делать12.Ложусь спать. Целую.


Милая Мулька!Вчера было – что-то вроде Казино де Пари. Видел знаменитую Мистингет и вагона два

голых баб, о чем буду писать особливо. А сегодня был на Чаплине.Сижу в павильоне, работаю над Гран-Пале. К 24 все должны сделать, а работы уйма.

Все комнаты Гран-Пале красятся по моим эскизам.


15

Не люблю я этих сыров «бри» и «рокфор», а от устриц, которые жрут другие, менятошнит. Перепробовав все папиросы, остановился на самых простых вроде нашего третьегосорта, это лучше всех. Все французы курят тоже эти… «жон», то есть желтые; стоят 1 франк70 сантимов, то есть 17 копеек 20 штук, или «блё», то есть синие, 12 копеек. Я привезупопробовать. Сначала и они не нравились, а теперь уже привык – других не курю. Одет ядействительно с головы до ног во все новое, кроме часов. Зато в Москве не буду ничегопокупать два года.

Милая Маматерь!Твой сын все бегает по Парижу, удирает от автомобилей. Вчера такое было движение,

что у меня к вечеру отупела голова. Недаром во время осады Парижа автомобили спаслиПариж. А говорят, что в Лондоне и Нью-Йорке еще в несколько раз больше. Ну, ты не бойся,я ведь не очень суетливый, хожу спокойно. Жду, когда промежуток между авто освободитсясажени на четыре-пять. Кроме того, езжу в метро, а там давить нечем… Русские говорят«на метре», или называют «Филипп дуралей» одну площадь вместо «Филипп де Руль». Наметре за 35 сантимов езжай куда хошь, и можешь ездить целый день под землей, пока невылезешь, – все билет действителен.

Целую всех, ваш собачий сын.


16

В. Ф. Степанова – А. М. Родченко

12 апреля 1925 г. Москва

Мулька, стараюсь писать тебе повеселее. Много дней еще придется писать тебеписьма. Напиши, как ты там ходишь и как обедаешь, на каком же ты языке говоришь.

Я начну тебе писать печальное письмо, изорву, а мать смеется – опять, говорит, худонаписала и рвешь.

Ужасно скучно, что не с кем поговорить, хоть бы два слова сказать.Хочется узнать, какое у тебя настроение, но письма идут так долго. Сначала я согла-

шалась получать только телеграммы, а теперь уже хочу знать все точности. Пока ты пишешьмне, как и я тебе, в пространство, и, наверно, активные письма мы будем иметь только черезмесяц.

Опять ни о чем не хочется писать, скорей бы получить письмо!Ты, наверно, подсмеиваешься, что я так хнычу.Улыбаюсь и целую тебя, твоя Мулька.

Маленький наш Мулька, очень рада, что доехал благополучно и что ты здоров. Целуемтебя крепко. Только нам скучненько без тебя, только о тебе и толкуем. Получили письмо,смеялись, что ты воротничок одел. Наверно, смешной ты. Не по-московски ходишь. К чемуты только воротничок-то прицепил, не к фуфайке ли.

Доча у меня работает обложки, но еще не едала. Ты пиши подробно. О Муличке небеспокойся, уже такая озорная стала, смеется.

Телеграммы получаю, учусь сама расписываться.Желаю успеха тебе в делах.Целую тебя крепко, твоя Мамулька.


17



Я купил две фуфайки очень хороших, которые здесь носят рабочие, одна коричневая,другая ярко-синяя за 12 р. Очень они мне нравятся. Даже Полякова соблазнил, и он купилсебе такую. А есть фуфайки-жилеты, что у Брика. Но эти стоят дороже и хуже. Вообще, я уженачал свой костюм пролетаризировать по-западному. Даже хочу купить кордовые штаны иблузу синюю.

Какие здесь забавные рабочие, они говорят… «и на кой черт здесь городят эту чепуху,я сдохну скоро, а они все устраивают выставки»… и при этом смеясь вовсю. Все же фран-цузы – народ веселый. Когда Эррио выставили, он, хохоча, сел рядом с шофером и сказал:«Ну, я теперь свободный человек»… И очень забавно, когда рабочий, старший работающихпо Гран-Пале, говорит на наш вопрос, успеем ли все построить, показывает свои плечи иговорит, смеясь: «Вы видите, у меня плечи широкие»… а они только половина моих, то яхохочу до упаду… И все же, кто здесь здоров, то только они.

А сколько ездит по Парижу подагриков на особых колясках. Я здесь кажусь большой иширокий, вроде Володи (Маяковский) у нас. Таких тут, как Давид (Штеренберг)13, – масса.

Твой Котька сидит в новой фуфайке и смотрится в зеркало, и говорит: «Чтоб, когда яприеду, ты развелась с Ф. и носила свою фамилию»14. Мне кажется, что я вновь влюбляюсьв тебя, вновь вспомнил тебя в Казани… Милая, милая! Анти.


Ты напрасно беспокоишься, все письма получил.Выкрасили павильон, как я раскрасил проект – красное, серое и белое; вышло замеча-

тельно, и никто ни слова, что это я, а советы спрашивать – так всюду меня.Гран-Пале, шесть комнат, весь подбор цветов мой, а опять обо мне молчат…Поляков и я сделали комнаты: 1) кустарных вещей, 2) ВХУТЕМАС, 3) графики,

рекламы и архитектуры, 4) фарфора и стекла, 5) текстиль, и еще будем избу-читальню и,вероятно, театр.

Я пришлю 6 снимков строящейся выставки в лесах, а потом пришлю готовые те же 6.Снеси их или в «Технику и жизнь», или еще куда, и пускай они за них заплатят тебе по трирубля, только пускай все шесть берут15.

Я сегодня злой, даже ушел домой в з часа. Надоело: все говорят, а работать некому.Мельников надоел, все только говорит о визе своей жене…

А вообще, я спокоен: пускай их дерут – у меня ведь так это и должно быть, я долженраздавать то, чего у меня много, а у них ни черта нет. Фидлеру я раскрасил ателье кино;проект вышел замечательный, он купил стекло и раму, и у него еще ни одного такого проектане было. Я советовал, как сделать музыкальный зал для Кусевицкого. Мы натворим делов.Победит тот, кто выдержит.

По настроению я бы сейчас сел на поезд и через неделю был бы дома… но… вот вмае, думаю, дня на три ехать в Лондон, это стоит 25 руб. Ты удивилась, что в воскресеньеработают. Нет, в воскресенье из французов никто не будет работать, и в будни с 12 до 2 часовдня…


18

Целую всех. Ваш Хомик.


…Вчера вечером бродил один по улицам, видел много кино, цирков, и ни в один нерешился пойти один, потому что касс масса, тут же входы в разные бары и танцульки. Плохобез языка.

А наши все больше ходят смотреть «голеньких».К Полякову приехала жена, и я снова один. Что буду делать вечером, не знаю, в

«Аньере» идет Чаплин, «Дитя». Сейчас сижу в павильоне один, вижу, что-то бормочут фран-цузы.

К Эльзе не ходил, у нее был Мориц.Сейчас сижу в ресторане, пью кофе, хочу сегодня не есть, пусть пройдет живот.Здесь в хронике всегда принято спортивные куски повторять как обратной съемкой,

так и разложением движения…Я был в кино, видел «Десять заповедей»… Дорогая ерунда… Видел знаменитую кар-

тину Чаплина «Дитя» с Джекки Куган – это, действительно, замечательно.Завтра еду на завод, где делается мебель.Живот совсем прошел, ложусь спать.Спокойной ночи.


Мебель пока вышла не очень хорошая, больно здоровая, тяжелая. Теперь пошла самая

горячка, будто должны выставку открыть 26 апреля; правда, ни у кого еще не готово ни водном павильоне. Выходит так, что все же в мае я приеду.

Меня все ждут в «Ротонде». Все знают, что я в Париже, а я все не иду, – Пикассо, Лежеи разные русские. Так, на днях думаю менять фронт осмотра техники на осмотр искусства…

Ты думаешь, что мне здесь легче, чем тебе? Нет, у тебя есть Мулька, и все же дома, ая во всем чужом среди чужих.

Да, я здесь пока никаких денег не зарабатываю. Кроме жалованья. Так что об аппаратахи разговору нет.

Будь осторожна, ходя по улицам. Сходи с глазами к доктору.Нашел, что самые красивые женщины в Париже – это негритянки, которые служат в

домах; как они заразительно хохочут над Чаплином!Ну, целую крепко, крепко.


…Был сегодня вечером в одном из цирков, всего их четыре. Смотрел знаменитых Фра-

теллини, особенного ничего нет, но, конечно, мастера. Особенно меня поразило другое, этоособая любовь к ним публики и, самое главное, их уборная, которая с одной стороны –открытая дверь, сквозь которую все смотрят внутрь, и окно, сквозь которое можно видеть,а у них пять комнат и это целый музей вещей, фото, рисунков и т. д.

Был на выставке «Салон Независимых» – такая ерунда и бездарность. Французы, дей-ствительно, совершенно выдохлись. Тысячи холстов – и все чепуха, прямо провинция, ядаже не ожидал. Действительно, после Пикассо, Брака и Леже пусто, ничего нет. Пыхтят,


19

беспредметность, наши русские, привезя из Москвы, и они лучше других, но постепенноопускаются под розовый вкус, и им приходит конец.

Меня познакомил Рабинович с Дуебургом16 – левый архитектор. Но ничего нет толку,так как он не знает по-русски, а я по-французски, посмотрели друг на друга и разошлись. Всепочему-то страшно рассматривают особенно нас, то есть людей в павильоне; их, вероятно,интересует, какие такие большевики.

Ну, пока, целую всех. Анти.


Милая Муличка! Нельзя ли прислать через дипкурьера, что должен сделать Ган илиВертов17, их лучшие куски киноленты? Здесь можно частным образом среди левых кино[мастеров] устроить просмотр: они мне покажут свои, а я им наши. Пиши, если это воз-можно.

Встретился с Эренбургом. Был еще в двух цирках, был в Лувре. Вообще, после обедаброжу, где только можно, спешно осматриваю. Писать, что видел, – некогда пока. Приеду– расскажу.

Устаю очень. Картины привез, кажется, зря…


…Выставка открылась, наши будут готовы примерно ю-15 мая, так что в конце маядумаю ехать домой. Маяковский, по-видимому, не поедет в Париж. Мне передавала ЭльзаЮрьевна18. На днях пойду к Леже и Пикассо.

Хочу твоего совета. Денег, по-видимому, у меня больше не будет. Купить ли 5-метро-вый «Септ»19 или зеркалку, или еще белья и одежды?

Самовар не присылай, ну их, ребята все равно, наверно, не едут20.Что-то писем нет от тебя?…Гран-Пале вышел замечательным. Клуб еще не готов, мебель готова, но очень

тяжела. Еще осталось заново строить бутики для Внешторга, цвет и плакаты мои.Привет всем. Мне так хочется работать там, а не здесь…Завтра еду в 12 в Аньер закан-

чивать последние чертежи по павильону для Госторга21.Ты хотела выбрать из писем и поместить в журнал «Новый ЛЕФ», если можешь, сделай

это.Милая, еще месяц, и мы увидимся.Ваша паршивая собака, которая уехала в Париж и не едет домой, а самой хочется.


20

1 мая 1925 г. Париж

…Что вы, черти, все христосуетесь с вашим праздником? Никаких праздников я не

видел и не знаю, работал в ваш первый день и ел то же, что всегда. Все ждут от меня писем,писем, а адресов у меня нет, ну и пускай ждут… Дождь льет как из ведра, я приехал изАньера, хорошо, что кожаное пальто. Эх, куплю хоть один аппарат, все же выполню своезадание привезти аппарат. Так вот, брось самовар, пришли полфунта чаю и, если можно,лучшие куски «Кино-Глаза».

Сегодня хожу и думаю, «да или нет» – покупать ли «Септ». Очень нравится. Наверно,завтра куплю. Лучше больше не буду ничего покупать себе.

Жалованье получаю 2800 фр. Заработал еще 1800 фр.…Сегодня – 1 мая, и ни одного такси нет во всем Париже, только собственные, сразу

улицы опустели. Понимаешь, ни одного, и все рабочие гуляют, как в большой праздник. Этотак приятно здесь… как было приятно тогда слышать «Интернационал»…

Целуй Мульку и мать. Хомик.


21


1 мая 1925 г. Москва

Слушаю радио… Весенние мотивы. Сумерки… Нахожусь в состоянии лирическом. Восне была с тобой, хочу быть наяву. Передают по радио Интернационал, целым оркестром,давно не передавали.

Никак не могу написать то, что мне хочется…Мне печально, что ты там скучаешь. Все же хочется сказать, приезжай скорее.Сейчас тороплюсь к Володе. Сдавать работу, 2 плаката и 4 перетяжки через улицу.Целую тебя крепко.Варст.


22



Купил «Септ» с часовым заводом, с Тессаром Цейса 3,5 на 6 метров, с 18 кассетами, стреножником, пленкой, печатной штукой и пр. Сижу и верчу… Он маленький, меньше моегофотоаппарата 9 х 12. Но беда – объектив с царапиной, завтра обменяю.

В хорошем футляре, и им можно снимать, как фотоаппаратом… Рад страшно……Хочу открытие, когда будет Красин, снять и прислать Вертову, – буду корреспондент

«Кино-Правды» в Париже. Его фото с «Кино-Глаза» получил…Сижу и любуюсь всем. Дураки и идиоты – у них так много всего, и дешево, а они ни

черта не делают – «все любовь делают». Это у них так нежно называется.Они и кино делают с этим. Женщины, сделанные капиталистическим Западом, их же

и погубят. Женщина-вещь, это их погибель.И женщины здесь действительно хуже вещи, они форменным образом сделаны, все:

руки, походка, тело. Сегодня мода, чтобы не было грудей, – и ни у одной их нет… Сегоднямода, чтобы был живот, – и у всех живот. Сегодня мода, чтобы были все тонкие, – и всетонкие. Они действительно все, как в журнале.

Война и угроза Германии. Вот это единственно, что еще заставляет их что-то делатьвне этого. А то бы они все «делали любовь».

Да ну их к черту… с вещами я вылечу пулей из этой страны, где республика строитсяна женщинах.

Ведь здесь масса театров, где целый вечер на сцене выходят, и ходят, и молчат голыеженщины в дорогих и огромных перьях, на дорогих фонах, и больше ничего, – пройдет ивсе… и разные, разные и все, понимаешь, проходят голые, и все довольны… «а зачем»…

Вот их идеал – «разные» да голые… и молчат, и не пляшут, и не двигаются. А простопроходят… одна… другая… третья… пять сразу, двадцать сразу… и все…

Да я еще и не могу и написать точно, до чего «ничего», до чего это – «вещ и», до чегоэто, когда, оказывается, есть только один мужчина человек, а женщин нет человеков, и сними можно делать все – это вещь…

Твой сын обменял «Септ» на другой, без царапины. Кроме того, купил 12 штук кассет,черный треножник и большую бутыль проявителя.

Ну, пока. Анти.


23


Милый Хомик!Получил твое письмо от 27-го, ни числа, ни номера нет.Пишешь, привези что-нибудь Льву Кулешову и Коноплевой22, а что бы? Ей-то «Коти»,

а ему что? Ручку, что ли? Что-нибудь куплю, а может, ты напишешь.Приеду вместе с Дурново23 из кустарного, он тоже едет 1 июня, мне легче. Он хочет,

чтобы я поработал в кустарном деле.Ты там не хворай.У меня неприятности по выставке отошли. Все же всем ясно, что берут от меня, и тот,

кто берет, тоже знает.Завтра с утра работа, самая горячка.Сейчас полюбуюсь аппаратом и лягу спать.Что бы купить Мулечке и матери?Целую всех.


Милая Муличка!Зарядил аппарат, завтра попробую снимать. Проявить можно отдать в магазине…Я все жду от тебя письма с сообщением, получила ли ты фото и какие письма получила

мои… Проходит день, два, я ничего, но на третий – берет тоска. Сегодня, придя к Полякову,мы застали у него Санина, режиссера, и вот что он говорит: что французы сначала с востор-гом принимали русское искусство, а потом и сейчас испугались засилья и талантливостирусских. Все они смотрят, все им нравится, а боятся.

Немцы выбрали Гинденбурга, а французы испугались, значит, опять монархия, опятьмилитаризм, угроза Франции, и я уверен, выберут от страха опять вроде Пуанкаре… Истрашно, «14 миллионов убитых», и снова 1914 год… А англичане курят трубки и с презре-нием на все смотрят. Англичане в Париже, как в колониях, и не желают знать французскийязык… и на магазинах написано «говорят по-английски»…

И что… Как раньше хуже не было быть русским, так теперь лучше нет быть гражда-нином СССР. Но есть но… Это значит, что необходимо работать, работать и работать… Светс Востока – не только освобождение трудящихся. Свет с Востока – в новом отношении кчеловеку, к женщине и к вещам. Наши вещи в наших руках должны быть тоже равными,тоже товарищами, а не этими черными и мрачными рабами, как здесь.

Искусство Востока должно быть национализировано и выдано по пайкам. Вещиосмыслятся, станут друзьями и товарищами человека, и человек станет уметь смеяться, ирадоваться, и разговаривать с вещами…

Вот посмотри, сколько здесь вещей, которые – снаружи украшены и холодно украшаютПариж, а внутри, как черные рабы, затая катастрофу, несут свой черный труд, предвидя рас-праву с их угнетателями.

Прав Маяковский в «150 миллионах». Книги рассыпятся, и листы революционной тол-пой разнесут гнилые мозги их сочинителей.

Дома разлетятся от сплошной <…> и подмывания половых органов, а двухспальныекровати встанут на дыбы, вывалив дряблые сифилитические тела.

Ну, я расфилософствовался. Прости.Это здесь часто находит на меня.


24

И что наши неприятности там в СССР? Здесь кажутся совсем пустяками; не Штерен-берг и Луначарский ведь строят, а мы.

Ваш Анти.


Милая, дорогая Муличка!Почему нет писем сегодня, не больна ли ты?Мне так тоскливо. Все хожу и думаю, что с тобой? Не больна ли маленькая Мулька?Завтра, если удастся, дам телеграмму с Морицом. Что с вами?В субботу начну красить Клуб. Все идет хорошо, много работы. Расставляем экспо-

наты. Хороши шах маты и стулья.Пиши скорей!Анти.


Милый Зубрик! Получил твое письмо с радио-музыкой.Выставляю 30 обложек, чайный сервиз, текстиль. Теперь ты будешь довольна, это из

того, что я взял с собой.Вместо бала мы сегодня хохотали до упаду. Смотрели на голых баб в стереоскопы и

играли на разных машинах-автоматах, пробовали силу и пр. Это знает Володя, он, оказыва-ется, все время в Париже играл на машинах…

На бал не ходил, там давка и поздно кончается представление24.Скажи Володе, что Терновец и Аркин25 только говорят и мешают. Работают Дурново,

Мориц и я. Миллер и Давид тоже много делают для себя…Получила ли фото? Если фото не получила, то я больше не пошлю, а то жалко – хоро-

шее фото, где я снят в шляпе.Целую Мульку и всех прочих.Пишу тебе аккуратно каждый день.Твой Хомик.


25


9 мая 1925 г. МоскваДорогой Муличка, нашла еще способ пересылки писем – воздушной почтой. Так тебе

и пересылаю это письмо.Твои все письма получены, начиная с № 2, первого письма не получила.Покупай, милый, аппараты. Дзига просит написать цены на такие аппараты: «Дерби»,

новый «Септ», и он пришлет тебе денег.Дзига тоже собирается за границу в связи с картиной «Госторг – обзор внутренней и

внешней торговли». Просит тебя познакомиться с кинематографистами и узнать их фамилиии адреса.

Ган тоже хочет послать тебе деньги, я ему передам цены «Септа» сегодня вечером.Дорогой мой, когда, наконец, я буду с тобой разговаривать.Сейчас по твоему эскизу делаю штамп для марки «Земля и Фабрика».Мулька наша выросла, стала очень милая и интересная.Вообще, еще много надо тебе рассказать, что у нас здесь творится в литературных и

художественных делах.Познакомился ли ты, наконец, с художниками, был ли в театрах и в Ротонде?Мне интересно, какие тебе покажутся тамошние художники, работают ли они в про-

изводстве или нет.Милый, целую крепко, твоя собачка.Адрес Гана: Арбат, Староконюшенный, д. 39, кв. 20.Жемчужного: Арбат, 53 кв. 5.


26


10 мая 1925 г. ПарижЯ опять повторяю, что из тех десяти текстильных рисунков, что сдали в Академию на

выставку, они в Москве приняли только четыре. Шесть штук ты можешь взять в Академииобратно домой.

Клуб готов, начинаем красить, хороши шахматы и стулья.Скажи Василичу26, что здесь Виноградова с арх. Сологубом, она приехала из Голлан-

дии.Как Муличка? Что же, все она весит 12 фунтов? Как здоровье матери?Боюсь, что наш отдел будет открыт числа 25-го окончательно. Я могу задержаться еще

в Париже. Мне все же хочется заработать денег на покупки.Верно ли, что Володя приедет? Есть ли у него виза? Ибо теперь визы туго дают.Не очень-то читай всем мои письма.Ну, пока, хочется спать. Если будет время, утром еще напишу. Спокойной ночи.Ну, а теперь с добрым утром!Погода плохая. Сейчас иду на выставку.Не купить ли граммофон маленький, складной, и хорошо играет?Прихожу в номер, моюсь, бреюсь, помахаю руками и спать…Ну, целую крепко, твой Муля.

Без числа. Париж

Милая Муличка!…Здесь миллионы вещей, от них идет кругом голова, все хочется

купить вагонами и везти к нам. Они производят так много вещей, что все кажутся нищимиот невозможности их купить… Если здесь жить, то нужно быть против всего этого, или сде-латься вором. Красть, чтобы все это иметь.

Вот от этого я здесь стал любить вещи именно с нашей точки зрения. Я понимаю теперькапиталиста, которому все мало, но это же опиум жизни – вещи. Можно быть или коммуни-стом, или капиталистом. Среднего здесь не должно быть.

Правда, они не совсем понимают, что вещи и что суррогат. И вот мы должны произво-дить и любить настоящие вещи.

Объектив к «Септу» для снимания дальних предметов заказал, будет готов черезнеделю, стоит 650 фр.

Рад, что получила фото.Фотопродукты (химикалии) некогда покупать и пересылать.Лозунги получил. Пришли размер ботинок.Тут никаких денег не хватит.Вот что я бы купил, если б были деньги:«Дерби» – 600 фр.«Канон» – 2500 фр.Зеркалку – 300 фр.Приемник – 250 фр.Всего 130 червонцев! Ничего себе…Скоро приеду. Скажи матери, что ее письма очень нравятся.Но я теперь все собираюсь и думаю об отъезде.


27

После моей работы в Париже следы и результаты останутся на будущее. Сейчас я ихне имею, тем более что наш отдел еще не открыт.

Мебель совсем готова и выкрашена риполином, очень красиво. Через два дня буду рас-ставлять и снимать.

Милая собачка, спасибо тебе за Мульку. Так радостно, что она есть.Ваш старый Мулька.


Паршивый хвост, пишет так редко.Скажи Володе, что я нашел такое место, где одни машины-автоматы для игры, их штук

15, и разные, для пробы силы и пр. Как приедет – покажу.Иногда приходит в голову, что ты идешь по коридору и постучишь в дверь. А вдруг

ты приехала ко мне сюрпризом?.. Но, оказывается, прошел кто-то мимо… Я хочу, чтобы тыменя встретила…

Погода все плохая, все дожди, как осень. Никогда в Париже так не было. Это все из-за того, что тебя нет.

И все у павильона СССР здесь окрашено моим цветом: БЕЛОЕ, ЧЕРНОЕ, КРАСНОЕИ СЕРОЕ.

Милая, любимая! Где твои глазки?Скоро приеду. Твой Хомик.


28


29


Милая Варвара! Выставка, т. е. наш отдел и павильон, теперь твердо откроется 23 мая.

Я, вероятно, выеду 7–8 июня. Пробуду после открытия недели две.Я просил тебя писать мне регулярно. Скажи Жемчужному, что приеду, буду с ним рабо-

тать вовсю.Клуб выйдет забавным, все сделали. Будет в нем хорошо, и все потом привезут в

Москву27.Фото сниму, когда будет совсем готов. Сегодня собираюсь куда-нибудь пойти, но спут-

ники пропали…Подала ли ты на развод?Утро, сижу, чищу чертежи клуба, выставлю их вместе с архитектурой.В графику дал 30 обложек, и монтажей, 2 вывески, 6 знаков и посуду.Сегодня пробовал снимать, завтра проявлю. Все плакаты хорошо наклеены на картон,

а твои костюмы под стеклом.Крепко целую.


30


Получил твое № 15 воздушной почтой, № 14 не получил еще.Насчет аппаратов – мне некогда ходить покупать другим, я и себе еле нашел время. Но

еще не знаю, как их переслать. Свой я везу с собой.Выезжаю из Парижа 5-го, буду 8-го или 9-го, из Берлина дам телеграмму.Надоело мне здесь все из-за тебя. Если б ты была здесь, было бы хорошо.Ничего Эсфири, наверно, не привезу, т. к. один я купить не могу, а других просить

невозможно. И еще обложат налогом, а у меня денег нет. Если бы я здесь ничего не делал 2месяца, а то я целый день занят, освобождаюсь только вечером, когда все закрыто.

Я хочу домой, целую. Анти.


Милая моя Собака!Получил сегодня твое № 14 (9-5-1925) – Как ты, бедняжка, скучаешь, как и я. И ничего

не поделаешь, выставка все затягивается, и откроем не раньше 25-го, но я твердо решилуехать 5-го. Завтра, наверно, паспорт дам в посольство – для визы. Еду с Дурново, замеча-тельный человек, работающий в прикладном лет 25…

Зеркалку можно выписать…Ни у Леже, ни у Пикассо не был, пойду после открытия, на что и оставляю 10 дней.Сегодня пробовал снимать, завтра проявлю.


31

Картины здесь и нечего думать продать. Покупают только или французской школы, илипод вкус французов. Слава моя целиком идет Давиду, он и его художники, конечно, знают, вчем дело. Зато будет много на выставке моих работ. Все плакаты хорошо наклеили на картон,а твои костюмы под стеклом, и все остальные мои работы.

Фото со всего сниму, как будет готово.Береги здоровье, приеду – будет свадьба.Милая, тысячу раз милая. Анти.


32



Милый, дорогой мой, сердитый, любимый и всякий еще Мулька!Напиши, познакомился ли ты, наконец, с Пикассо и Леже.Вчера была у нас опять тяжелая сцена с Алешкой28, подробно трудно описать, но

общий смысл такой, что мы его забыли и он чувствует себя затравленным. Он ревнует кЖемчужному. Он был слегка пьян и даже плакал. Но я все-таки хотела, чтобы ты написалему дружеское письмо. Ну, ты, я думаю, и сам поймешь, что его положение тяжелое.

Пока еще терпимо, но скоро буду просить скорей приехать.Теперь о лицензии. Можно подать заявление и получить, но это канительно.Фото получила и жду еще. Пиши, когда получишь папиросы.Мулька наша так интересно кричит, пока я пишу письмо.Твоя Варва.


33



Милая Мулька!Получил стенную газету, но не знаю, пойдет ли она.Милая, ты нервничаешь ужасно. Нужно же вести себя спокойно, не могу же я все бро-

сить здесь.Ведь я должен все разложить и развесить, а пока ни одна из 8 комнат не готова.Я, Дурново и Мориц только и работают, остальные только мешают. Меня не отпустят,

пока не откроют отдел.В павильоне три комнаты, одна – Госиздат, где все сделал Рабинович, внизу делает

некто Миллер – проф. из Ленинграда. И, наконец, комната Госторга.Клуб не в павильоне, а в зале, где все интерьеры. В Гранд-Пале шесть комнат огромных

по 8 метров высоты, которые и задерживают меня. Я ужасно боюсь, что мы откроемся не23, а 1 июня…

А ехать одному трудно… Я уговариваю Дурново ехать 5-го обязательно.Если Аркин будет уезжать раньше, то я поеду с ним. Милая, потерпи, наша любовь от

этого делается крепче!Мебель совсем готова и выкрашена риполином, очень красиво, дня через два буду рас-

ставлять и снимать.Эти открытки продают французы, они сами снимают и печатают.

Я целые дни в работе, а после обеда жарко, хочется спать, а нужно идти опять вешать.Я уж от работы бутиков Виктора откажусь и на деньги их плюну.Паспорт не берут для визы, говорят, пока не откроют отдел, все равно не выпустят из

Парижа.Кому Париж только давай. А мне бы бежать из него поскорей!Если получу деньги с Госторга, которому делал проекты, куплю зеркалку «Ика» 9 х 12.Вчера купил тебе кое-что и себе альбомы для хранения пленок с Кодака.Купил себе зеркало для бритья с двумя сторонами, одно обычное, а другое увеличивает,

и стоит всего-то 2 рубля.Целую всех. Анти.Будь спокойна и терпеливо жди.


34

20 мая 1925. Париж

Ввиду того что все затягивается или просто все работают не спеша, я решил работать

вовсю; хочу, чтобы 25-го обязательно все расставить и 5-го уехать. Устаю как собака и писатьбуду мало. Работаю на ногах с 8 утра до 7 вечера.

Наш отдел СССР откроется только 4 июня по распоряжению Красина29. Сегодня узнал,что завтра приезжает Володя.

В Клубе решил выкрасить пол черным.Пожалуйста, не скучайте, нужно же устроить выставку.Сейчас утро, ухожу работать.Целую всех крепко, крепко.Анти.


Работаю, развешиваю ВХУТЕМАС и ругаюсь с Давидом.Алешке скажи, что за границей наших мастеров не признают, за исключением своих

или тех, всегда там живущих. Что все хорошее они сдерут, и они омолодятся. Я тысячу разжалею, что дал вещи на выставку. Скажи ему, что мы загнаны.

И нужно держаться вместе и строить новые отношения между работниками художе-ственного труда. Мы не организуем никакого быта, если наши взаимоотношения похожи навзаимоотношения богемы Запада. Вот в чем зло. Первое – это наш быт. Второе – подбиратьи держаться твердо вместе и верить друг в друга…

Алешка индивидуалист, и, как Татлин, начал думать, что он есть чистый конструкти-вист!


35

Чем же мы тогда отличаемся от художников Запада, если один не признает другого?Тем только, что здесь даже – и то умеют подбирать и уважать некоторых…

Лицензию на свой аппарат, вероятно, достану здесь.Целую всех. Привет Виталию и Жене, Алеше и Эдди и пр.До того много хожу, что свои московские ботинки сносил – ношу французские.Ну, пока. Целую. Анти.


Кажется, твердо решено открыть выставку 28 мая, правда, еще не все будет готово, но

это уже неважно. 1 июня я буду уже свободен.Напрасно ты посылаешь деньги и папиросы. На них огромный налог, и получать

страшно канительно.По воздуху письма из Парижа не принимают, а только до Берлина.Сегодня развесил «Тарелкина»30, сделал очень хорошо.С текстилем ничего не вышло (с продажей), т. к. здесь нужна парча с очень крупными

рисунками, а твои кажутся совсем маленькими и малоцветными.Если получу с Госторга 1500 фр., куплю себе зеркалку «Ика», 6x9, если не получу, то

куплю лишь бумаги и тебе кое-что, чулок и т. д., и больше не хватит ни на что.О продаже мечты отлетели и об издании книг тоже.Вообще, Париж из Москвы один, а в Париже он совсем другой.Анти.


Я очень рад, что Володя наконец выехал – это очень мне поможет, но, наверно, и задер-

жит.Письмо № 19 и телеграмму получил.«Септ» куплю, к нему футляр и к нему бобины-кассеты, футляр с 12 кассетами и, если

найду, добавочный объектив. И все это вышлю почтой по адресу Госкино, пусть достаетлицензию.

Что я тебе куплю:1. Пояс резиновый.2. Шляпу.3. Ботинки, т. е. англ. туфли.4. Шесть пар чулок.5. Костюм, осеннее или летнее пальто.Свой аппарат я сам повезу и в торгпредстве достану бумагу, а до Себежа сдам в багаж

транзитом.Выставка откроется 30-го, все откладывается из-за неготовности.К счастью, в Париже все дожди и нежарко. Шляпу так истаскал, что на Себеже повешу

на пограничный столб пугать Латвию.Мориц живет со мной в одном отеле. Рад, что пишешь про Мульку.Ваш Хомик.


36


Я купил граммофон маленький и четыре пластинки с модными джаз-бандами.Может быть, вместо зеркалки купить фотоаппарат, который заряжается пленкой кино

на 60 снимков, который стоит всего 50 фр.Жалко, что нельзя в номере завести граммофон, только сижу и рассматриваю его. Раду-

юсь, что скоро конец, 30-го открытие нашего павильона.Граммофон – это для матери.Получил от брата Васи письмо, послал ему еще. Он очень рад.Кино не снимаю. Нельзя без разрешения, а его еще не дали.Целую всех. Анти.


Опять печальное известие. Выставка, т. е. наш отдел СССР, откроется только 4 июня

по распоряжению Красина; значит, я выеду 10-го, не раньше.Сегодня узнал, что завтра приедет Володя.Получил письмо со снимками. В одном ты такая хорошая, а в другом сердитая. Мулечка

такая вкусненькая, а матерь тоже хорошая.Граммофон молчит, хочется его послушать, слышал только в магазине, но пусть молчит

до Москвы.Утром в 9 ч. разбудил Мориц и начал плакать. Жене отказали в визе, а он здесь будет

до конца выставки, т. е. до декабря. Он изнервничался, что с ним делать…Развесил свою рекламу. Завтра повешу свои 30 обложек, 11 монтажей и 6 знаков.В клубе решил выкрасить пол черным.Работаем вовсю, и все еще не готово.


37

Привет Жемчужному и Жене. Скажи ей, что «ваши» лучше «наших». (Ваши, т. е. мос-ковские.) У наших (парижских) нет ни грудей, ни бедер.

Целую, Анти.


38



Дорогой Родченко, получила письмо от 19 мая № 25, где ты меня успокаиваешь и гово-ришь о затяжке в отъезде. Я серьезно и не думала, что ты можешь приехать раньше 15 июня,это были только приятные мечтания. Я прошу тебя не расстраиваться и крепиться, а уехатьтогда, когда позволят твои дела. Тем более что Володька приехал и может еще тебя задер-жать. Поэтому я крепко беру себя в руки до конца июня и никаких трагических писем тыбольше не получишь.

Алешка затеял Ассоциацию работников по рационализации Художественного Труда.Куда войдут конструктивисты (все и разные), Киноки, Леф и Чужак31 с Пролеткультом. Покавсе настроены доброжелательно и не ругаются. Всем ясно, что такая организация необхо-дима.

У Овена плеврит, ничего опасного нет.Милая парижская Мулька, ты столько много работаешь, наверно похудел. На фото

такой задумчивый взгляд.Мулька здоровенькая и теперь весит 12 и… ф. С завтрашнего дня ей будем давать

кисель, так что она у нас большая, и к твоему приезду будет вставать и хватать тебя за ухо.Лиля Брик сегодня мне звонила и предлагала взять у нее в долг денег до твоего приезда,

какая любезность.Целую, твоя собачка.


39



Милая Котя! Получил через Полякова 102 доллара.Скажи Дзиге, что никакого «Септа» 15-метрового нет в Париже, есть в Германии, но

дрянь.Я уже заказал ему аппарат, как получу первые деньги по почте, сейчас же вышлю.Володя приехал вчера, с ним бродил вечером и ночью по Парижу, сегодня не ходил на

выставку, голова болит.Сегодня купил фотоаппарат 4x6 «Ика» с объективом 2,7 за 1800 франков. Завтра буду

снимать.Купил сегодня подкладку под кожаное пальто и перчатки, тебе купил пояс. Хочу купить

тебе юбку и вязаную кофту на зиму.Володя даст адрес издательства, где ты получишь деньги, которые он забыл тебе

отдать.Больше никуда не пойду, насмотрелся всего.Целую. Ваш Хомик.


Милый Котик! Получил письмо № 22. Посылаю открытку. Не говори Лиле, что мы с

Володей пили. Володя меня не задержит, а задержат попутчики. Аркин, кажется, едет 7-го,а Дурново 15-го.

По почте еще не получил, как получу – вышлю аппарат Дзиге и телеграмму тебе.Аппаратик замечательный, маленький, светосила 1:2,7, шторный затвор до l/1000 сек.

с футляром. Ходил вечером на выставку смотреть, как горит у нас электричество, народумасса.

Завтра, может быть, поеду с Володей в Версаль после обеда. В воскресенье нет воз-можности работать, всюду народ.

Все развешиваю. Плакаты мои заняли две стены, графика еще стену, костюмы ещестену. Рисунков текстиля твоих четыре. Любкиных много.

Познакомил Володя с Леже, во вторник придет смотреть мои работы. Как освобожусь,пойдем к нему.


40

И я уже привык к Парижу, хожу один. Сам обедаю и покупаю вещи, могу ездить на«метре», бродить всюду: в кино, в цирк. Вообще, французы умеют понять иностранца, чтоему нужно.

Картины Мориц упакует вместе с клубом.Я тут какие хочешь деньги истрачу, аппаратов купил на 6000 фр., т. е. на 60 червонцев.

Ты только не рассказывай всем.Скажи матери, что Ваське (брату) я написал и получил ответ, и снимок с павильона

послал.Целую вас, ваш Родченко.


Сегодня воскресенье. До обеда работал в клубе. В 7 ч. пришел Дурново. Володю

сегодня не видел.Начал развешивать фото и плакаты в клубе.В Гран-Пале32 еще нужно развесить за эти дни кино, и фото, и текстиль. Хорошо, что

Мориц будет до конца выставки, он же и упакует все. Я уверен, что, если бы я не поехал,Давид ничего не выставил моего…

Проявил снимки, очень хорошо. Теперь пришлю с «Клуба».Устроил в комнате маленькую лабораторию, хорошо, что есть электричество и вода.Целую. Анти.


41

1 июня 1925 г. Париж

Милая Варвара!Вот, наконец, тот месяц, когда я уеду в Москву. Пока изменений нет. 4-го открытие.Был у Леже, после 4-го буду ему показывать живопись33 и обменяюсь вещами. Он

очень славный парень.Пойди и получи деньги, которые тебе Володя должен, это «Военный вестник», Неглин-

ная улица, изд. ОДВФ34.Посылаю негатив «Рабочего клуба», хотя он еще в мелочах не готов. На фото мой

новый приятель Дурново. Это пробные снимки, проявлял сам.Возможно, что с Володей сделаем эскиз для окраски Лавки Внешторга.…Ну, клуб готов, посылаю снимки. Правда, он такой простой, и чистый, и светлый, что

в нем поневоле не заведешь грязь. Все блестящий риполин, много белого, красного, серого…Каждый день туда забираются русские и читают журналы и книги, несмотря на то, что входзагорожен веревкой.

Поговорил с Леже и зазнался. Я художник… Что делает Леже, так я это давно бросил.А если бы я был в Париже, то у меня имя было бы больше Леже. И все же я не хотел быжить здесь… Чем мы – московские – хуже…

Вот он работает, работает, а живет-то не лучше меня, может и хуже, и вещей [работ]мало, все продано.

А я люблю не только чтоб писали, издавали, хвалили… Я еще люблю полежать насолнце и ровно ничего не делать…

А еще, вдруг, заняться кино-фото и черт знает чем… и быть ребенком, забыть все… изаняться починкой замка, и читать ПИНКЕРТОНА.

Завтра второе! Скоро буду свободен! Восток!Я теперь понял, что не нужно ни в чем подражать, а брать и переделывать по-нашему.Ну, скоро увижу всех Мулек.Ваш Анти.


42


1 июня 1925 г. Москва

Дорогой Родченок, получили твое письмо № 28 от 24.05, где ты пишешь, что хочешькупить Вертову аппарат. Он очень доволен, особенно просит добавочный телеобъектив.

Как только ты получишь аппарат, пошли Дзиге письмо, что купил такой-то аппарат, №,фабрику и т. д., это нужно, чтобы получить лиценз.

Интересно, получил ли ты что-нибудь из тех денег, что я послала.Вообще, насчет подарков мне, можешь ничего не покупать, т. к. мне будет больше при-

ятно, если ты в свободное время отдохнешь, чем просить кого-нибудь покупать дамскиевещи.

Ты дорогой и самый любимый, как будет приятно ехать с вокзала с тобой домой…Твоя Собака.Мать тебя целует, она ходит с Мулькой по комнате.


43


3 июня 1925 г. ПарижМилый Котька! Сегодня получил жалованье, последний раз, с 5-го я свободный чело-

век. 4-го открытие в з часа дня. 5-го буду спать до 11 ч. и совсем никуда не пойду. Клубвышел такой простой, и чистый, и очень опрятный. Сегодня заплатил, как всегда, за комнатув отеле за 1/2 месяца и сказал, что 15-го уеду.

Деньги почтой не получил и папиросы тоже, если до отъезда не получу, то Вертовуничего не куплю…

Пусть он не печалится, Поляков купит и так же вышлет, как я хотел.Завтра, наверно, не буду писать.Целую всех, Анти.


Милый Котька! Все дело теперь за визами, которые завтра отдам, и за попутчиками.Володька меня не задержит, я от всего отказался, т. к. устал. Все же, видимо, выеду не

раньше 15-го. Все деньги получил.Дзиге аппарат завтра покупаю, ибо только сегодня получил по почте его деньги.Посылаю в этом письме снимки, которые снимал Эренбург и мне подарил.Что – Алешка кино бросил? Значит, буду работать с Вертовым. Сегодня я свободный

человек, спал до 12 ч.Вчера видел знаменитого киноартиста Тома Микса (ковбоя), очень хорош!В цирках всех был по 2 раза.Целую говорящую Мульку.


Жара адская. Сегодня получил посылку, папиросы. И купил летний костюм. Дзиге

аппарат будет послан в понедельник.В понедельник иду к консулу за паспортом и буду собирать вещи. Не так легко

выбраться, как и въехать в Париж.Заказал фотобумаги и пленки.Сижу и курю «Герцеговину»35.Тебе покупать пойду с женой Морица.Нет попутчиков, все хотят побыть побольше в Париже: Дурново до 18-го, Аркина еще

не видел. Ну, пока, целую всех. Анти.


44


Милая Мулька!Воскресенье, ходил купаться в Сене, такая жара.Сижу, курю. Аркин, кажется, поедет 15-го. Но он хочет прямо из Франции в

Кенигсберг, а из Кенигсберга морем в Ленинград. Можно из Франции прямо в Ригу.Одному не хочется ехать, вдруг отберут аппараты.Теперь и делать нечего, а уехать нельзя… Завтра получу документы.Привет всем, ничего писать не хочется.Ваш Мулька.

8 июня 1925 г.

Посылаю Дзиге Вертову аппарат СЕПТ № 0905 с объективом Цейса 1:3,5 см, в кожаном

футляре с шестью бобинами.Не знаю, когда уеду, все зависит от попутчиков, которым не хочется ехать, как мне.

Право, сейчас интересно еще побыть в Париже, так как я сегодня получил билет на правопроизводить съемку на выставке от Генерального комиссара и буду каждый день снимать.

Боюсь, что раньше 20-го не уеду, т. к. всем хочется отдохнуть. А я уже отдохнул, скучаюпо тебе, как никто из них.

Сегодня консульство закрыто, хотел получить паспорт.Завтра увижу брата Кауфмана. Володьку давно не вижу.Жалко, что ты не пишешь, я все еще буду писать, а ты пишешь, это последнее…Привет дочурке Муле, Жемчужному, Жене.Целую. Анти.


45


Милая Мум!Получил в консульстве выездную визу, должен переехать Себеж до 9 июля.Дня через 2–3 пойду собирать визы стран, через которые проеду, завтра узнаю марш-

рут. Хочу ехать морем, через Голландию в Питер, или иначе.Выеду, наверно, числа 17-го или 18-го; если морем, то 9 дней, если поездом, то 4 дня.Море-то я хочу видеть, очень люблю его. 12-го отправлю Дзиге аппарат.Сам купил печатную машинку к «Септу», набралось чемодана три.Получил разрешение снимать на выставке, чем и увлекаюсь, сам проявляю, а печатать

буду дома.Был Кауфман… Парень он славный и настроен советски, но при чем тут я…Дзига спрашивал у тебя, зачем я купил с «Септом» треножник. Ну и дурак же он. Я

купил, конечно, к фото. Я купил еще один – снимать архитектуру, в комнате, с выдержкой,ведь здесь треножники чудные и дешевые.

На открытии собралась огромная толпа французских рабочих, которые встретили Кра-сина криками «Да здравствуют Советы» и запели «Интернационал». Полиция попросилаКрасина войти в здание и рассеяла толпу, а де-Монзи, сказав: «Я извиняюсь, но я не упол-номочен своим правительством присутствовать на демонстрации», – быстро ушел.

Когда Красин в речи сказал, что в искусстве всюду есть Ленин, так как для насего память велика, де-Монзи ответил: «Мне очень приятно, что вы тоже чтите великиемогилы»…

Все почти газеты пишут о русском павильоне, ни об одном так много не писали и непишут, это – определенный успех.

Ряд предпринимателей предлагают за деньги везти выставку в Голландию и др. страны.Ну, не скучай, целую и хочу целовать.Анти.


Милый Хомик!Коган завтра выезжает в Москву, но я с ним не поеду…Сейчас жара, сижу в пижаме, буду проявлять и попробую печатать.Скорей хочу получить разрешение на вывоз и уехать. Ходил в посольство, подал заяв-

ление о провозе вещей, вычеркнули духи, за них нужно все равно платить пошлину.Сегодня новость, Бельгия не дает визу русским, придется ехать через Страсбург.


46

У Володьки несчастье. Вытащили из кармана все его деньги для Америки, 130 долла-ров, он теперь без копейки. Но ему одолжат в посольстве, мне он был тоже должен 280 фр.,наверно, уже не отдаст.

Либерману привезу ручку, а Копыловой еще не знаю что. А тебе самого себя, одетогов ю рубашек, три костюма и с чемоданом аппаратов. Веселого, здорового и радостного.

Пришлю телеграмму о выезде и где нахожусь.Целую. Анти.


Получил разрешение на провоз вещей.Купил чемодан, во вторник укладываюсь.Получил повестку о деньгах – 15 фр. Это, вероятно, Эдди. Взять их смогу, а купить –

нет. Женщин нет. Не могу без них купить… Мориц уехал на неделю на море вместе с женой.Еду с Аркиным, завтра получаем визы, если их не задержат. Выедем 18-го, поездом.Счастлив, что все идет к отъезду.Картины оставлю, Мориц пришлет с экспонатами.Целую и скоро буду целовать.Писем нет от тебя. Твой Хомик.

______________

1 Эрдман Борис Робертович (1899–1960), художник театра.2 Алексей Ган (1893–1942), художник-конструктивист, режиссер, дизайнер, член

«Общества современных архитекторов» и группы «Октябрь», оформлял журналы «Кино-фот» и «Современная архитектура».

Снял несохранившийся фильм «Остров юных пионеров» (1924), который демонстри-ровался в советском павильоне на парижской выставке. Был женат на режиссере-докумен-талисте Эсфири Шуб (1894–1959).

3 В своем багаже Родченко вез более 200 номеров (судя по таможенной описи) различ-ных работ для выставки: проекты мебели и оборудования, фотомонтажи и плакаты, архи-тектурные проекты, проекты театральных костюмов, рисунки для ткани, книги и журналы,как свои, так и Степановой. Все это потом вошло в состав экспозиции по разным разделам:Искусство книги, Искусство улицы, Искусство мебели, Театр, Искусство текстиля и т. д.

4 В. Мориц, искусствовед, отвечал за подбор экспонатов в целом и за развеску теат-рального раздела на выставке.

5 Георг Гросс (1893–1959), немецкий художник, график и карикатурист. Дадаист, членкомпартии Германии, которую покинул после посещения Москвы. В серии своих журналь-ных статей и карикатур создал портрет Берлина 1920–1930-х годов. С приходом Гитлера квласти эмигрировал в Нью-Йорк.

6 Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка в Москве(1923) явилась первым смотром новой советской архитектуры. Основные павильоны былипостроены по проектам И. Жолтовского и его учеников, среди других новаторских архитек-турных произведений – павильон «Махорка» К. Мельникова, павильон Дальнего Востока И.Голосова, ряд построек Иностранного отдела В. Щуко, павильон «Известий ЦИК» А. Экс-тер и Б. Гладкова, киоск А. Лавинского и др.

7 Фидлер Иван Иванович (1890–1977), архитектор.8 Александр Львович Поляков (1889–1924), архитектор, отвечал за окончательное

оформление всех фрагментов экспозиции советского раздела.


47

9 Речь идет об интерьере показательного Рабочего клуба, который Родченко долженбыл построить по своим проектам в натуре. Как и в настоящем клубе, там должны быливисеть плакаты и какие-то злободневные лозунги, а также стенная газета. Поэтому Родченкои просил режиссера Виталия Жемчужного, который занимался в те годы постановкой клуб-ных вечеров, сочинить какие-нибудь текстовки для Рабочего клуба в Париже.

10 Фактически Родченко и Степанова расписались только в Молотове, в 1942 году вовремя эвакуации.

11 В. Ф. Степанова как художник-производственник делала в этот период рисунки длятканей на Трехгорной мануфактуре.

12 Изба-читальня – второй крупный экспонат выставки. Была сделана по проекту сту-дентов ВХУТЕМАСа под руководством Антона Лавинского. Родченко, видимо, имеет в видурасстановку вещей и оформление комнаты избы-читальни.

13 Живописец Давид Петрович Штеренберг входил в это время в выставочный коми-тет по подготовке советского раздела для Международной выставки Декоративных искусстви художественной промышленности в Париже в 1925 году, был художественным руководи-телем экспозиции.

14 Речь идет об архитекторе Дмитрии Федорове. Степанова в то время еще продолжаланосить его фамилию.

15 В Париже Родченко купил себе фотоаппарат «Ика» 4 × 6,5, снимал виды выставкии Рабочий клуб на специальные кассеты с пленкой, видимо, отдавал их в проявку и печатьв магазине, а затем посылал отпечатки в Москву жене.

16 Рабинович Исаак Моисеевич (1894–1961), театральный художник, живописец, педа-гог. В Париже оформлял раздел Госиздата, помещавшийся на первом этаже павильона Мель-никова. Тео ван Дусбург (1883–1931), голландский архитектор, живописец, график, членгруппы «Де Стиль».

17 Дзига Вертов (Кауфман Давид Абрамович) (1897–1954), кинорежиссер-документа-лист, автор фильмов «Кино-глаз» и «Шестая часть мира», для которых Родченко делал кино-плакаты.

18 Эльза Юрьевна Триоле (1896–1970), писательница. Сестра Лили Брик, супруга ЛуиАрагона, жила в Париже.

19 Родченко очень приглянулся небольшой киноаппарат «Септ» для съемки кинохро-ники. После долгих раздумий он все-таки купил его, а также и приставку для просмотракинолент. Киноаппаратом он иногда пользовался и как узкоформатной фотокамерой – сни-мая фотохронику.

20 На выставку также должна была приехать и делегация студентов ВХУТЕМАСа, ноони были в Париже уже позже, когда Родченко вернулся в Москву.

21 На втором этаже построенного по проекту Мельникова отдельного советского пави-льона располагалась экспозиция Госторга. Родченко проектировал витрины и оформлениедля этого раздела.

22 Кулешов Лев Владимирович (1899–1970), кинорежиссер, педагог. Анна Коноплева,дочь Эсфири Шуб.

23 А. Дурново – художник-прикладник. Отвечал на выставке за раздел кустарноготворчества.

24 Скорее всего, это знаменитый бал «Большая Медведица», который устраивали вчесть русских художников их бывшие соотечественники, жившие в Париже.

25 Аркин Давид Ефимович (1899–1957), художественный и литературный критик,искусствовед.

26 В. В. Кандинскому.


48

27 Оборудование рабочего клуба не было привезено в Москву. По окончании выставкионо было подарено французской компартии.

28 Алексей Ган.29 Красин Леонид Борисович (1870–1926), советский государственный деятель,

дипломат.30 Имеются в виду эскизы декораций и «геометрические» костюмы Варвары Степано-

вой к пьесе «Смерть Тарелкина»31 Киноки – творческая группа деятелей хроникального кино, созданная Дзигой Вер-

товым, куда входили и операторы М. Кауфман и А. Лемберг. ЛЕФ – Левый фронт искусств.Литературно-художественная группа, издавала журнал «ЛЕФ» и позднее «Новый ЛЕФ»,ответственный редактор – В. Маяковский.

Чужак (Насимович) Николай Федорович (1876–1937), литературный и художествен-ный критик. Работал в те годы в московском Пролеткульте (1917–1932) – культурно-про-светительной и литературно-художественной организации пролетарской самодеятельностив разных областях искусства.

32 Советский раздел на выставке в Париже помещался в нескольких зданиях: пави-льоне Мельникова, в галерее на эспланаде Дома Инвалидов (Рабочий клуб) и в Гран-пале(разделы: архитектура, театр, текстиль, кино, фотография, полиграфия и реклама).

33 Очевидно, кроме проектов, обложек и графики, Родченко возил с собой в Париж инекоторые работы маслом – беспредметные композиции 1919–1920 годов. Видимо, он соби-рался устроить выставку или издать книгу.

34 Добровольное общество содействия Военно-морскому флоту.35 Папиросы «Герцеговина Флор», которые прислала из Москвы Степанова.


49

От товара к товарищу

В 1925 году выдающийся советский художник Александр Родченко в первый и един-

ственный раз в своей жизни оказался за границей. Несмотря на то, что Родченко прибыл вПариж для работы (постройки, как бы мы сейчас сказали, инсталляции – «Рабочего клуба»в павильоне СССР на Международной выставке декоративного искусства и промышленно-сти), покупки и впечатления от магазинов неожиданно для него самого заняли в его париж-ской жизни много места, о чем можно судить по его письмам жене, художнице Варваре Сте-пановой. В течение нескольких месяцев, проведенных в Париже, Родченко постоянно ходитпо магазинам, присматривается и приценивается, совершает покупки для дома, семьи и дру-зей.

Письма Родченко из Парижа – потрясающий человеческий документ, фиксирую-щий испытание, через которое впоследствии проходили многие советские и все бывшиесоветские граждане: первое столкновение с миром развитого консюмеризма, усугубленноенезнанием иностранного языка. Этот же фактор в известном смысле очищает впечатлениеРодченко от Запада, дистиллирует его до базовых моментов: покупка служит заменой ком-муникации. Родченко убит и раздавлен количеством выставленного на продажу и невозмож-ностью купить «все это». Это чувство для него мучительно, но он полагает, что оно неиз-бежно порождается капитализмом (при том, что возможность купить «что-нибудь» открыта:Родченко несколько раз замечает, что все относительно дешево). Привлекательные и на пер-вый взгляд доступные западные товары вызывают у него одновременно влечение и отвра-щение, почти страх. Параллельно – вслед за теоретиками ЛЕФа, но на собственном опыте– он думает о том, каким должен быть новый предмет, свободный от системы буржуазногорынка, от примата меновой стоимости, от той «коросты красоты», которая изолирует людейот вещей и друг от друга, а также эффективно маскирует ухудшение качества товара илиуменьшение его количества.

«Свет с Востока – в новом отношении к человеку, к женщине и к вещам, – пишет Род-ченко. – Наши вещи в наших руках должны быть тоже равными, тоже товарищами, а неэтими черными и мрачными рабами, как здесь.

Искусство Востока должно быть национализировано и выдано по пайкам. Вещиосмыслятся, станут друзьями и товарищами человека, и человек станет уметь смеяться, ирадоваться, и разговаривать с вещами».

«Все это чужое и легкое, как будто из бумаги…»

Уже через четыре дня его пребывания в Париже Родченко открывается истина, освоен-

ная многими постсоветскими людьми – «здесь дешево отчасти потому, что плохой материал,ибо им важно дешево купить, модно ходить, а как новая мода, опять новое покупать». Вбыстрой смене мод он справедливо усматривает коммерческий интерес. У самого Родченко– в творчестве которого по крайней мере с 1914 по

1925 год манеры, материалы и медиа сменялись с бодрой, спортивной быстротой, –логика новаторства подчинена высшей цели, а о западной промышленности он говорит то,что мог бы сказать и о западном искусстве: «работают и делают много хороших вещей,но зачем?». Западные вещи его не удовлетворяют, если качество в них является самоце-лью. Советское искусство и советский предмет должны быть наполнены сознанием цели.Нерыночный предмет – это овеществленная сущность, а не модная видимость, и сущно-стью этой должна являться сама субстанция труда. Капитализм отчуждает труд в пустых


50

знаках-товарах, но при социализме труд должен остаться неотчужденным, сохранить свойтворческий потенциал. Именно поэтому советские вещи – в идеальном своем варианте –противятся эстетике «товарного вида» и постоянного лживого показывания и честно выпол-няют свое предназначение: теплые штаны греют, макароны питают, зенитные установкистреляют. Немодный, ни во что не упакованный, бесформенный с точки зрения товарнойэстетики предмет воплощает ненарушенную сущность; его заметная многотрудность, запе-чатленное в нем усилие (неловкость, негладкость, несовершенство вещи) есть песнь о труде– песнь, которая считает своим долгом быть правдивой.

«…Уводят любую»

Первое, что увидел Родченко в Париже, был продавец порнографических открыток.

Через пару дней, прогуливаясь, он зашел в «какую-то "Олимпию"», где был неприятнопоражен тем, как «подходят, танцуют, уводят любую». Западный мир показался ему миромтотальной продажности, где всякая женщина и всякая вещь ведет себя как проститутка. Онасверкает красивой и сексапильной упаковкой, бесстыдно предлагая себя.

С этой точки зрения реклама, разумеется, лжива. Еще в 1922 году, Родченко испол-нил для журнала «Кино-фот» коллаж из фрагментов рекламных фотографий: изображениявещей перемежаются с фотографиями парочек, в которых женщина при помощи кокетства ииных ужимок явно манипулирует своим партнером; надо всем царит вырезанное из газетыслово «Уговорила», а ниже изображение роскошной по тем временам ванной комнаты пере-черкнуто фразой «Щадите трудовые деньги».

И все же мы знаем, что Родченко отдал много сил и времени работе именно в рекламе,снова и снова подбирая визуальный эквивалент к «Нигде кроме, как в Моссельпроме». Носоциалистический предмет противопоставлял западной лживо флиртующей призывностивовсе не аскезу, но призывность честную. Советская государственная (а не частная, НЭПо-вская) реклама, которой занимался круг ЛЕФа и в том числе Родченко, прямо и нескольконаивно зовет «Покупай». Так же, презирая флирт, ведет себя и женщина конструктивизма,какой она запечатлена в эскизах спортивной одежды, выполненных Степановой, и поста-новочных фотографиях этих костюмов, сделанных Родченко. Эта женщина стоит широкорасставив ноги, в явно сексуальной позе, при этом без всяких признаков кокетства, с чест-ной и прямой призывностью. Здесь исключена ситуация покупки, но возможно (и требу-ется) взаимное согласие. Советская вещь, какой она виделась конструктивистам (в их про-изводственнических проектах – абстрактных конструкциях и реальных кроватях, которыес равной готовностью раскладывались при первом нажиме зрителя/потребителя), – это ове-ществленное недвусмысленное «да», это то позитивное отношение к миру, та рвущаяся кчеловеку, честно проявляющая себя сущность, которую теоретик конструктивизма АлексейГан определил словом «тектоника». Алюминиевые кастрюли, байковые халаты и расклад-ные диваны-книжки не кокетничают с нами, не хотят бороться за то, чтобы понравиться.Так не озабочена своим статусом уникальная, специально для нас сделанная вещь в домаш-нем хозяйстве. Пусть даже она не очень красива, она кажется нам таковой. Развод с нами ейне угрожает. Нерыночный предмет базируется на презумпции того, что нравится, того, чтоон среди своих, что человек человеку не волк. Такой предмет валиден только при условиизаранее созданной общности между людьми, только в обстановке консенсуса. То же отно-сится и к нерыночному произведению искусства, которое – как в случае круга конструк-тивистов, так и для современного «критического искусства» – обращается прежде всего кмечтаемому, идеальному зрителю, зрителю-соратнику, каким обычный зритель еще должензахотеть стать.


51

«Вещи станут товарищами»

Родченко постоянно проводит параллели между женщиной и вещью, считая, что обе

они должны освободиться от вещного статуса. Положение объекта следует уничтожитьвовсе, все люди и предметы должны получить статус равноправных субъектов (такие пред-ложения в радикальной экологической политкорректности, озабоченной, например, правамидревесины и молочных продуктов, действительно делаются). Предмет потребления, утра-тивший объектность, вещь как субъект и есть советский предмет в его реальном облике, вповседневной жизни. Это предмет, приспособленный к потребителю: ушитые в боках пла-тья; разношенные туфли; электросчетчик, переделанный так, что крутится в обратную сто-рону; радиоприемник, настроенный исключительно на «Голос Америки». А в особенности– все сделанное дома, будь то варенье с пенкой, свитера ручной вязки или собственноручносбитые книжные полки. Значительную долю советских предметов составляли вещи переде-ланные, к чему призывали и чему учили многочисленные тогдашние журналы, из которыхможно было узнать, что полезного можно сделать из старой шины и негодной зубной щетки.Такие вещи прежде всего нестандартные, личные, а следовательно, субъектные. Именнотакие вещи, а вовсе не абстрактные новые изделия советской промышленности, составлялиповседневную бытовую среду жителя СССР. Советская цивилизация, вопреки антисовет-ским штампам, – это не унификация и не стандарт, а, напротив, индивидуальное отступ-ление от стандарта. Это вовсе не коммунальность, а напротив, огромный примат частногонад общественным, при, впрочем, большой их взаимозависимости. Советская экономика,равно как и культура, может быть понята только как комплекс официальной и неофициаль-ной частей. Ужасное качество изделий советской консервной промышленности своей обо-ротной стороной имело высочайшее искусство домашних огурцезасольщиков; иностранцывсегда поражались тому, как хорошо можно поесть у советских людей дома и как плохо – встоловых. Меж тем это были зависимые друг от друга факторы: повышение качества обще-пита в постсоветские годы быстро привело к падению качества (или, во всяком случае, рез-кому сужению предложения) в области домашней еды.

«Вещи не должны быть рабами»

Забота о субъектности любых меньшинств заставляет Родченко думать не столько

о том, что человек не должен быть рабом вещи, сколько о том, что ей самой не следуетбыть рабой. Вещи – это пролетарии. В написанном в 1924 году романе Мариэтты Шаги-нян «Месс-Менд» вещи-пролетарии борются со своими угнетателями-владельцами: геройромана Микаэль Тингсмастер (Мик-Маг) учит рабочих «одушевлять вещи магией сопротив-ления» уже в момент изготовления, поскольку они «идут служить во вражеские кварталы».

Одушевление достигается путем солидарного слияния рабочего с материалом вещи,в чем можно видеть реминисценцию того, как специфика русского авангарда была опреде-лена в 1913 году футуристом Бенедиктом Лифшицем: «сокровенная близость к материалу»в противоположность западной отстраненности и критичности. Готовность к солидарностии близости, которые когда-то считались русской национальной чертой, а теперь трактуютсякак сущность социализма, были идеалом и для лефовского круга конструктивистов (к немублизка и Шагинян), но даны они только рабочим и обитателям государства рабочих. He-рабочие (то есть угнетатели и их прихлебатели) не могут насладиться близостью к вещам.«Меня не любят вещи», – признается мещанин, осколок старого быта Николай Кавалеров вромане Юрия Олеши «Зависть». В приключенческом романе Шагинян вещи, сделанные позаветам Мик-Мага, помогают пролетариям бороться с буржуазией: в нужный момент замки


52

размыкаются от одного нажима рабочего, двери подслушивают, зеркала – фотографируют.Таким образом, свою основную функцию они не исполняют вовсе (замки не запирают) илиисполняют каким-то образом, о котором нам мало что известно (неясно, хорошо ли отра-жают зеркала в свободное от фотографирования время).

Этот роман-утопию можно посчитать антиутопией, пророческой пародией на тотальнонаполненный «прослушками» быт эпохи КГБ. Пророчество относительно послевоенногоСССР, однако, состоит и в том, что предмет потребления здесь не только не дружестве-нен к потребителю, но и нарочно вредит ему, будучи при этом заодно с производителем.«Хозяин вещей – тот, кто их делает, а раб вещей – тот, кто ими пользуется», утверждает Шаги-нян устами Миг-Мака. Эта философия прямо противоположна консюмеристской установкесовременного западного капитализма и, следовательно, имеет совершенно другие куль-турные и экономические последствия. Если естественным следствием капиталистической«товарной эстетики» и соответствующей идеологии является так называемый «шоплиф-тинг», или воровство в магазине самообслуживания (вор поддается именно тому соблазнуобладать, на который рассчитана вообще вся эстетика товара), то в СССР столь же типичнымфеноменом являлся тип поведения «несунов», или производителей, уносивших с заводов ифабрик готовые изделия и запчасти, полагая (в соответствии с идеологией социализма), чтоони им принадлежат.

В позднесоветское время потребители, которым нехорошие (в моральном и физиче-ском смысле) вещи нанесли вред, солидаризировались между собой против команды, вкоторой плечу к плечу стояли вещи и производители. Информация о том, какие сосискисъедобны, а какие нет, передавалась из уст в уста, как во время партизанской войны. Про-давщица всегда держала сторону покупателя и часто «не советовала» покупать сметану, знаяо ее несвежести. Армия потребителей задавила армию производителей количественно. Всвязи со всемирным феноменом трансформации рабочего класса никто в СССР не считалсебя производителем, меж тем покупателями были все.

«Скорей бы купить…»

Аскетический быт советского государства хранил в себе колоссальные залежи жела-

ний, которые оказывались спроецированы на немногие предметы быта, в особенностиимпортные. Конструктивисты склонны были всегда недооценивать эти человеческие слабо-сти, но Родченко в Париже, искушаемый недоступными витринами, много перестрадал имногое понял. Именно после своей парижской поездки он пришел к пониманию того, чтовсякое изображение есть изображение желания и желаемого. Именно тогда в его фотогра-фиях вновь возникли уничтоженные было женщина, вещь и реминисценции традиционнойкартины.

В 1927–1928 годах Родченко стал снимать (купленной в Париже техникой) «эстет-ские», визуально эротизированные натюрморты из стеклянных ваз, заслужившие критикуего товарищей-лефовцев, а также весьма необычные портреты Степановой – теперь уже нев рабочей косынке и не в длинной юбке с широко расставленными ногами, а в подчеркнуто«сексапильном» наряде: узкой юбке, со скрещенными ногами в шелковых чулках, в длинныхбусах, иногда с распущенными волосами и на постели. На этих фотографиях вещи – хру-стальные салатницы, жемчужные бусы и зеркала – вызывают у нее нечто вроде эротическоговосторга. По крайней мере так снимки срежиссированы Родченко. Новизна ее изображенияеще и в том, что она подчеркнуто пассивна, с опущенными долу глазами; такой же пассив-ной (и прекрасной) выглядит теперь у Родченко вещь. Внутри его произведений неожиданнопрочитываются традиционные отношения «субъект-объект», которые не столько отреста-врированы, сколько продуманы им – в канун того, как оформилась эстетика социалисти-


53

ческого реализма, которая базировалась как раз на реставрации традиционного живопис-ного объекта при понимании его исключительно как объекта желания. Родченко шел тем жепутем, но более рискованным и потому более интересным его руслом.

«Вещь-товарищ» оказывалась еще в большей степени наполнена желанием, чем дажевещь-товар. Советская эстетика, стремившаяся избежать и прямо запретить эротическуюситуацию вуайеризма как несправедливую, неравноправную и индивидуалистическую, ори-ентировалась на «взгляд массы», но этот голодный взгляд порождал вуайеристские энергииколоссальной силы. Вещь в советской цивилизации оказывалась донельзя фетишизирован-ной, а атмосфера «товарищества» – близости, единения, слияния – донельзя сексуализиро-ванной. Отсутствие частной собственности снимало культурные и эстетические барьеры.Несмотря на многочисленные научные труды и не менее многочисленные личные воспоми-нания, все еще ново звучит точка зрения, согласно которой секс не просто не отсутствовал вжизни граждан СССР, но всегда занимал в ней одно из центральных, а весьма часто и непо-мерно гипертрофированных мест. Как и интимность отношения с вещами, эта часть совет-ской цивилизации еще будет когда-нибудь исследована.

2 апреля 1925 года (ему оставалось сидеть в Париже два с половиной месяца) Родченкомечтал о том, как бы быстрее уехать домой. «И вот я думаю скорей все устроить, зарабо-тать, купить и – какое счастье – приближаться к Москве. Отсюда она такая дорогая». ДляРодченко «дорогая» означает близость и теплоту, а не уровень цен; абсолютная, а не отно-сительная ценность. Сегодня, когда Москва стала «дорогой» совершенно в ином смысле,фраза Родченко читается иначе. Желание «скорее все купить» на Западе, потому что Москва«такая дорогая», хорошо знакомо многим сегодняшним постсоветским гражданам. Они насобственном кошельке узнали, во сколько им обходится фетишизация капитализма и егосимволических форм (в частности, предметов роскоши и всего того, что на них отдаленнопохоже) в нынешней России. Опьянение товариществом на территории бывшего социализмапривело к опьянению товаром.

Екатерина Деготь


54

Список иллюстраций

с. 9 А. М. Родченко в Париже на ступенях павильона К. С. Мельникова. Фотография

Анри Мануэля (Henri Manuel), 1925 г.с. 11 В. Ф. Степанова в платье, сшитом из ткани, напечатанной по ее рисунку на Первой

ситценабивной фабрике в Москве. Фотография А. М. Родченко, 1924 г.с. 17 Гран-Пале. Вход в советский раздел экспозиции Международной выставки деко-

ративных искусств и художественной промышленности в Париже. 1925 г.с. 19 Фрагмент экспозиции советского раздела. Стенды с рекламными плакатами. Пуб-

ликация в журнале «Красная Нива». 1925 г.с. 24 Фрагмент экспозиции советского раздела. Раздел Государственного фарфорового

завода. Фотография А. М. Родченко. 1925 г.с. 31 Лестница на второй этаж советского павильона. Архитектор К. С. Мельников.

Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 33 Эмблема советского павильона. Архитектор К. С. Мельников. Фотография А. М.

Родченко, 1925 г.с. 40 Рождение дочери Варвары. Слева направо: мать А. М. Родченко – О. Е. Родченко,

В. А. Родченко, В. Ф. Степанова. Фотография А. М. Родченко, 1924 г.с. 49. Макет комнаты Рабочего клуба А. М. Родченко. Фотография А. М. Родченко,

1925 г.с. 53 Интерьер советского павильона. Архитектор К. С. Мельников. Второй этаж. Экс-

позиция Госторга. Проект экспозиции А. М. Родченко. Фотография Анри Мануэля. 1925 г.с. 65 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Эмблема. 1925 г.с. 66 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект витрины для фотографий. 1925 г.с. 67 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект уголка Ленина. 1925 г.с. 68 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект шахматного столика. Ортогонали. 1925 г.с. 69 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект шахматного столика. Аксонометрия. 1925 г.с. 70 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект библиотеки. 1925 г.с. 71 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект складной трибуны. 1925 г.с. 72 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект входной группы с трибуной. 1925 г.с. 74 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Проект стенной газеты. 1925 г.с. 76 Каталог советского раздела Международной выставки декоративных искусств и

художественной промышленности в Париже. Обложка. А. М. Родченко. 1925 г.с. 81 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Макет лампы. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 83 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Фотография Анри Мануэля, 1925 г.с. 85 Париж. Бульвар. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 89 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Витрина для фотографий. Фотография А. М. Род-

ченко, 1925 г.с. 91 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Книжная полка. Фотография А. М. Родченко,

1925 г.с. 93 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 95 Париж. Башня туризма на выставке 1925 года. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 97 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.с. 99 Рабочий клуб. А. М. Родченко. Шахматный столик. Фотография А. М. Родченко,

1925 г.с. 99 А. М. Родченко за шахматным столиком. 1925 г.с. 101 Париж. Уличное кафе. Фотография А. М. Родченко, 1925 г.


55

с. 105 Париж. Мост Александра III в дни выставки. 1925 г. с. 109 В. Ф. Степанова.Фотография А. М. Родченко, 1924 г.

с. 111 Диплом А. М. Родченко с парижской выставки. 1925 г.с. 113 А. М. Родченко в производственном костюме. (Костюм сшит В. Ф. Степановой

по проекту Родченко.) Фотография М. Кауфмана, 1923 г.

Documents

Rodchenko a. Minima7. v Parije Iz Pisem Domoyi.a4