S A N A H U N T G A L L E R Y О Т К Р О Е Т С Я Е Г О В Ы С ТА В К О Й .

С Е Н Т Я Б Р Ь - О К Т Я Б Р Ь 2 0 1 0 Г А З Е Т А S A N A H U N T L U X U R Y C O N C E P T S T O R E S A N A H U N T . C O M

С ТА Р И Н Н Ы Е Д О М А М О Д Ы . C К А Н Д А Л Ь Н Ы Е Д Е Б Ю ТА Н Т Ы . Н Е П Р И З Н А Н Н Ы Е Г Е Н И И . > > 6

Н О В Ы Х М А Р О К

СЛАВА, МАССОВОЕ ПРОИЗВОДСТВО И ДЕНЬГИ, СОПРОВОЖДАВШИЕ ЕГО УСПЕХ, ОДНОВРЕМЕННО СТАЛИ ОБЪЕКТОМ ЕГО ТВОРЧЕСТВА. ОДИН ИЗ СА-МЫХ ДОРОГИХ ХУДОЖНИКОВ СОВРЕМЕННОСТИ, ДЭМИЕН ХЕРСТ УЖЕ МНОГО ЛЕТ ОСТАЕТСЯ ГЛАВНОЙ ФИГУРОЙ BRITART — ДВИЖЕНИЯ, ЗАРОДИВШЕГОСЯ В 90-Х ГОДАХ ПРОШЛОГО СТОЛЕТИЯ. ЕГО ПАТРОНОМ ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ОСТАВАЛСЯ ЧАРЛЬЗ СААТЧИ, КОТО-РЫЙ И ОТКРЫЛ МОЛОДОГО РАЗВЯЗНОГО ПАНКА ПО ИМЕНИ ДЭМИЕН. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД, ЗАКАЗАВ ПО ТЕЛЕФОНУ ТИГРОВУЮ АКУЛУ И ЗАСУНУВ ЕЕ В АК-ВАРИУМ С ФОРМАЛЬДЕГИДОМ, ХЕРСТ ПРОДАЛ ЕЕ СААТЧИ ЗА 50 ТЫСЯЧ ФУНТОВ. ПАРУ ЛЕТ СПУСТЯ ЭТО ПРОИЗВЕДЕНИЕ, НАЗВАННОЕ «ФИЗИЧЕСКАЯ НЕВОЗ-МОЖНОСТЬ СМЕРТИ В ПРЕДСТАВЛЕНИИ ЖИВУЩЕ-ГО», СТАЛО ГЛАВНЫМ ФЕТИШЕМ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ.

>> 4

Свитер, брюки, все – Preen

S T E E L O V EДИЗАЙНЕР СИЛЬВИЯ ТОЛЕДАНО СОЗДАЛА СУМКУ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ SANAHUNT. ЭТОТ КЛАТЧ ПРИДЕТСЯ ХРАНИТЬ В СЕЙФЕ - У АКТРИСЫ БРУК ШИЛДС ЕЕ «ТОЛЕДАНО» УКРАЛИ ПРЯМО СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ СЕРИАЛА «ПОМАДНЫЕ ДЖУНГЛИ».

ДИЗАЙНЕР СИЛЬВИЯ ТОЛЕДАНО СОЗДАЛА СУМКУ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ SANAHUNT. ЭТОТ КЛАТЧ ПРИДЕТСЯ ХРАНИТЬ В СЕЙФЕ: У АКТРИСЫ БРУК ШИЛДС ЕЕ «ТОЛЕДАНО» УКРАЛИ ПРЯМО СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ СЕРИАЛА «ПОМАДНЫЕ ДЖУНГЛИ».

Стиль Сильвии Толедано — это элегантный дека-данс, черпающий вдохновение в поп-культуре. О Толедано с восторгом пишут американские изда-ния Vogue, Elle и Women’s Wear Daily, а ее произве-дения попадают в руки самых ярких звезд Голливу-да. Одновременно простые и утонченные, клатчи Толедано помогают подчеркнуть характер и на-строение их обладательниц. Коллекции этого бренда имеют довольно широкий вкусовой диа-пазон: от классических и весьма консервативных моделей до нескромных объектов желаний фети-шистов от моды.

Сильвия получила юридическое образование, однако вскоре решила сменить профессию и стала весьма успешным художником. В 2007 году она создала свой первый клатч и к новому увлече-нию отнеслась со всей серьезностью: сумочка для нее — не простой аксессуар, а произведение искусства.

«Люблю делать эксклюзивные вещи — ради это-го я и начала заниматься дизайном, — признается Сильвия. — Хочу, чтобы женщина чувствовала себя

уникальной, поэтому пытаюсь вложить ей в руки не-что особенное».

С первых дней модной карьеры Сильвия сотруд-ничает со Swarovski. «Это не работа — это удоволь-ствие, — говорит Толедано. — Они делают самые прекрасные кристаллы на земле! У них все время появляются новые, невообразимые цвета. Это по-стоянный источник вдохновения».

Еще один, не менее важный источник вдохнове-ния для Сильвии Толедано — люди. «Индивидуаль-ность для меня куда более интересна, нежели бы-стротечные модные тенденции. У нее нет пределов, нет сезонов», — утверждает дизайнер.

Оксана Мороз-Хант, однажды оказавшись в го-стях у художницы, вдохновила ее на создание ново-го шедевра. С присущим работам Сильвии совер-шенством была изготовлена модель Steelove for SANAHUNT, посвященная ее новой музе. Черный мальтийский крест на платиновой поверхности и алое сердце, по мнению Толедано, кристально четко отражает натуру г-жи Мороз-Хант — ищу-щую, решительную и страстную.

Рождение power dressing 1980-х произошло на вол-не рейганомики, золотого века банков и корпора-ций, обеспечив бизнес-классу внушительный вид вершителей истории. Финансовые потоки, уравняв в правах мужчин и женщин, составили для них об-щий дресс-код богатства и власти.

Сделав упор на широкие плечи, просторные ру-кава и свободные сорочки, дизайнеры женской одежды стремились подчеркнуть растущий статус своих покупательниц. «Не уступать ни в чем» — этот девиз бизнеса и элитарного феминизма был с успехом воспринят на главных подиумах мира при поддержке тяжелой артиллерии Голливуда. Марга-рет Тэтчер, Джоан Коллинз и Линда Эванс стали иконами властного стиля, воплощением розовой мечты обитательниц деловых кварталов.

В этом году сначала Нью-Йорк, а затем и Милан, равно как и другие столицы фэшн-индустрии, пали жертвой образа бескомпромиссного и ре-шительного СЕО. Возвращение к power dressing можно считать вполне закономерным: на фоне об-щего интереса к 1980-м образ эмансипе наносит удар неопределенности нулевых, вселяя надежду в обладателей замороженных счетов. Ключевой мо-мент осени — уверенность и сила, которые позволят выдержать колебания биржевых котировок.

Со времен «Династии» на подиумах не встреча-лось такого количества нарядов, ориентированных на бизнес-леди, однако на сей раз женщины выгля-дят гораздо утонченнее. Им удобен этот образ. Из-

бавившись от гротеска 1980-х, женский силуэт стал менее угловатым, но не менее убедительным. Пе-реработав крой, дизайнеры внедряют эполеты, вен-чающие плечи двубортных жакетов. Детали воен-ной формы усиливают впечатление твердости характера, отдавая должное функциональности костюма. Кристаллам и драгоценным мехам так-же уделено должное внимание: достаток должен быть на виду. Массивные каблуки и платформы по-зволят не только твердо стоять на ногах, но и при не-обходимости стать конкуренту на грудь. Цветовая гамма лаконична: черный, серый, красный, оттен-ки золота — все предельно четко и ясно.

Версии делового костюма, адресованные сильному слабому полу, господствуют в коллек-циях Prada, Stella McCartney, Christian Dior, Phillip Lim, Alexander Wang, Dries Van Noten и многих других дизайнеров.

Александр Ванг деконструирует традиционный костюм банкира в мрачном и нарочито сексуаль-ном ключе. В его осенней коллекции — укорочен-ные жакеты с четкой линией плеч и лишенные рука-вов смокинги, превращенные в мини-платья. Слегка подрывают корпоративный дресс-код бар-хатные брюки с завышенной линией талии и полу-прозрачные блузы. «Эта одежда создана для зре-лой личности, — говорит Ванг, — отображает интеллектуальный уровень и совершенство стиля ее обладательницы».

Миучиа Прада представила сдержанную клас-

сическую коллекцию, проявив сильные стороны бренда: аскетичные платья, акцентирующие бюст, строгие пальто, меховые воротники. Модель сезо-на Стеллы Маккартни — властная и умная бизнес-леди. Ее выбор — минималистические пальто, брюки и платья, элегантность и простота которых не сковывает движения вверх по карьерной лестнице. В коллекции Dries Van Noten — множество псевдо-деловых костюмов, а в цветовой палитре черный соседствует с воинственным хаки. Крой длинных широкоплечих плащей, пальто и жакетов выгодно подчеркивает талию, а зауженные брюки усилива-ют эффект треугольной геометрии. Céline под ру-ководством Фиби Фило вызывает повышенный шопинг-аппетит, представив очень деловую и сдер-жанную в сексуальном смысле коллекцию. «Силь-но, властно и слегка укороченно», — так охаракте-ризовала свои модели Фило. Она предложила варианты строгих пальто, брючных костюмов и ту-ник с накладными карманами а-ля Helmut Lang, уд-линенные юбки с вырезами до колена и невесо-мые блузы. Преобладает черный цвет, для контра-ста использованы проблески белого и хаки.

Итак, деловому стилю не грозит финансовый крах. В женской версии он лишь получил дополни-тельный финансовый стимул: инвестиции в актуаль-ный гардероб непременно должны принести вну-шительные дивиденды. Новый антикризисный менеджмент не потерпит ошибок со стороны сво-их подчиненных — по крайней мере, в этом сезоне.

КОГДА МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ДИЗАЙНЕР НИКОЛЯ ГЕ-СКЬЕР В 1997 ГОДУ СТАЛ КРЕАТИВНЫМ ДИРЕКТОРОМ BALENCIAGA, ОДНОГО ИЗ САМЫХ УВАЖАЕМЫХ ДО-МОВ В ИСТОРИИ МОДЫ, БРЕНД ФАКТИЧЕСКИ ПЛЫЛ ПО ТЕЧЕНИЮ. ЗА НЕСКОЛЬКО СЕЗОНОВ ГЕСКЬЕР ЗА-ВОЕВАЛ РЕПУТАЦИЮ МАГА, СПОСОБНОГО ПРОВОЗ-ГЛАСИТЬ НОВУЮ ЭРУ В ЖЕНСКОЙ МОДЕ: ЕГО ДИЗАЙН БЕЗУПРЕЧЕН, ГЕОМЕТРИЧЕСКИ ВЫВЕРЕН И ТОЧЕН. ЖЕН-ЩИНА ГЕСКЬЕРА ВЫГЛЯДИТ КАК ГОСПОЖА, А НЕ РАБЫ-НЯ СВОЕЙ ОДЕЖДЫ.

ВОЗМОЖНО, УСПЕХ ГЕСКЬЕРА ЧАСТИЧНО ОБЪ-ЯСНЯЕТСЯ ЕГО ПРЯМЫМИ ЦИТАТАМИ ИЗ ТВОРЧЕСТВА САМОГО КРИСТОБАЛЯ БАЛЕНСИАГИ. СВОЮ РОЛЬ СЫГРАЛА И ВЫУЧКА ГЕСКЬЕРА: ОН НАЧИНАЛ В 1990-

Х В ДОМЕ JEAN PAUL GAULTIER. БЕЗУСЛОВНО, ВАЖ-НО И ТО, ЧТО В ОТЛИЧИЕ ОТ МНОГИХ ДИЗАЙНЕРОВ 2000-Х, КОТОРЫЕ ПЫТАЛИСЬ МГНОВЕННО ПРЕВРА-ТИТЬ СВОЕ ИМЯ В ОТДЕЛЬНЫЙ ЛЕЙБЛ, ГЕСКЬЕР СДЕРЖИВАЛ АМБИЦИИ И ПОЛНОСТЬЮ ОТДАВАЛ СЕБЯ РАБОТЕ НАД ФИРМЕННЫМ СТИЛЕМ BALENCIAGA. МНОГИХ ПО-ПРЕЖНЕМУ ИНТЕРЕСУЕТ, КОГДА ЖЕ НАКОНЕЦ ГЕСКЬЕР ЗАПУСТИТ СОБСТВЕН-НЫЙ БРЕНД, ОДНАКО ДИЗАЙНЕРА ВПОЛНЕ УСТРАИ-ВАЕТ ТОТ ФАКТ, ЧТО УЖЕ ПОЧТИ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ ОН НАХОДИТСЯ У РУЛЯ ДОМА-ЛЕГЕНДЫ.

C НИКОЛЯ ГЕСКЬЕРОМ ПО ТЕЛЕФОНУ ПОБЕСЕ-ДОВАЛ ЕГО КОЛЛЕГА ПО ЦЕХУ ТОМ ФОРД.

Том Форд: Не пойми меня неправильно, но было очень любопытно наблюдать, как ты развивался и взрослел. Тебе 39, и ты кажешься очень уверен-ным. Ты и впрямь чувствуешь себя уверенно как дизайнер?Николя Гескьер: Нам удалось развить марку. Воз-можно, я действительно чувствую себя так, потому что бренд Balenciaga укрепил свои позиции, а это позволяет мне выглядеть уверенно. ТФ: Что это за чувство — быть французом? Я спра-шиваю, потому что мне интересно: считаешь ли ты свой стиль французским? НГ: Нет, я вообще не чувствую себя французом. Меня этот вопрос никогда не заботил, и я считаю ограничением думать подобным образом. Когда я начинал, то хотел, чтобы Balenciaga был интернаци-ональным, и считал, что ориентироваться следует на Соединенные Штаты, потому что именно там люди наиболее тепло воспринимали мою работу. Я думаю, Париж — это прежде всего площадка для дизайнеров-космополитов, потому и не хочу привя-зываться к какой-то одной нации.ТФ: Когда ты создаешь коллекцию, важна ли для тебя ее концепция, форма, или же твоя задача сделать так, чтобы женщина хорошо выглядела? Или эти вещи взаимосвязаны?НГ: Силуэт должен выглядеть привлекательно, это правда. В моей моде никогда не было места кари-катурности.ТФ: В какой мере то, что ты делаешь, отсылает к Кристобалю Баленсиаге? Он был очень красив, между прочим.НГ: Он был по-настоящему элегантным и красивым испанцем. Но если говорить о дизайне, я сделал от-ступление. Если можно так сказать, я обратился к ДНК этого бренда, чтобы найти там то, что смог бы использовать в своей работе. Это часть наследия моды.

Его влияние на моду неоспоримо. Думаю, кол-лекции многих дизайнеров в той или иной мере от-сылают к Кристобалю. Мне просто повезло трудить-ся в Доме, где я могу использовать этот опыт без всяких проблем. ТФ: В начале своей карьеры ты работал у Жан-Поля Готье — кстати, он один из моих самых люби-мых французских дизайнеров. Что ты почерпнул из этого опыта?НГ: Я работал у него, когда мне было восемнадцать. Это была моя первая работа. Я ассистировал ему, подавал кофе и делал ксерокопии.ТФ: Но это хорошо для тебя закончилось. В мой офис постоянно приходят люди и говорят: «Хочу быть дизайнером». Я говорю им, откуда следует на-чинать, а они отвечают: «Я не хочу этого делать, не собираюсь подавать кофе». Неужели они не пони-мают, что подавать кофе — это замечательно?НГ: Это замечательно, потому что ты получаешь воз-можность наблюдать, как люди работают. Ты знаешь, я никогда не ходил в школу моды, так что, по сути, моей школой была студия Готье. Помню, я смотрел, как этот великий дизайнер работал, и когда он гово-

рил, как его новая коллекция будет выглядеть, думал: «О Боже, это же никогда не получится. Что это за хаос? Это будет что-то ужасное». А он был единственным, кто знал решение. Он смешивал вещи, соединял, на-делял смыслом, придавал новизну, свежесть... Это очень повлияло на меня. Мы оба французы. Я из дру-гого поколения, но существует, наверное, какое-то вневременное влияние. Жан-Поль что-то изменил в моде.ТФ: Где ты себя видишь через десять лет?НГ: Если честно, то я думаю, что буду здесь, в Balenciaga. Может, не только здесь. Я себе не пред-ставляю, что бы сделал в своей собственной кол-лекции, случись это в один прекрасный день. Я от-дал так много себя Balenciaga, что если сегодня закрыть меня в мастерской и сказать: «Ну хорошо, давай попробуем начать проект Николя Гескьер», — я бы не справился.ТФ: Ну, это тебе так только кажется. Когда я оста-вил Gucci, у меня были точно такие же ощущения. А у тебя бывают нервные срывы?НГ: Бывали, но теперь уже намного реже. Навер-ное, это было потому, что я был напуган. Очень боял-ся, что у меня не получится с Balenciaga, боялся, что не смогу вернуть этот бренд на карту моды. Ду-маю, самое замечательное в моей жизни то, что я все-таки возродил его и уверен, что одно из самых удивительных имен в мире моды продолжает жить. Этим я, наверное, горжусь больше всего.ТФ: Как началась история создания твоего аро-мата?НГ: Это история дружбы. Она началась с разговора с Шарлоттой [Гинзбур]. «Знаешь что, — сказал я, — ког-да я сделаю парфюмы, то сделаю их для тебя». Я мог сделать что-то эксклюзивное и дорогое. Но что мне нравится в этих духах, так это то, что они — первая вещь от Balenciaga, доступная большинству женщин. Это было вызовом для меня. Я хотел сделать что-то цветочное. Это духи, сделанные из фиалок.ТФ: Люблю фиалки. Оскар Уайльд носил фиалки в петлице.НГ: В этих цветах есть что-то маскулинное. Они не застенчивые.ТФ: Забавно — как по мне, твоя одежда действи-тельно выглядит космополитично. Но мне кажет-ся, что в силуэте все же есть нечто очень фран-цузское, — возможно, потому, что у меня много знакомых девушек из Парижа. Может, все дело в девушках, которых ты отбираешь для показов, то, как они двигаются?НГ: Я предпочитаю думать о том, что ты говоришь, как о городской моде. Это женщина, которая жи-вет в городе и имеет определенный стиль.ТФ: Она худая!НГ: Она худая [смеется]. Она шагает уверенно. Она немного маскулинна, даже если одета в очень сексуальную одежду. Ее вещи очень узкие. Это силуэт и образ того типа горожанок, который ты имеешь в виду. Я предпочитаю говорить именно об этих женщинах, а не просто о тех, кто живет где-то во Франции.

ПРЕЗИДЕНТ КОМПАНИИ SANAHUNT

Этой осенью вы сможете по-новому взглянуть на, казалось бы, знакомое пространство SANAHUNT Luxury Concept Store. Как любой организм, SANAHUNT способен на метаморфозы — он рас-тет, развивается, становится сложнее и уже сам дает почву новым идеям. Он напоминает живой космический корабль из эксцентричного сериала «На краю вселенной»: мы — его пилоты, но он, воз-мужавший, уже сам задает ритм.

Пространство SANAHUNT GALLERY, открытие ко-торой запланировано на конец октября, объединит самые яркие имена современного искусства и ди-зайна. Новый корнер BOOKS + MEDIA представит эксклюзивные издания, посвященные арт-бизнесу, фотографии и моде. А открытое нами созвездие из пятидесяти новых брендов Нью-Йорка, Лондона, Милана и Парижа расцветит украинскую столицу свежайшими модными новинками.

В новом сезоне мы продолжим развивать искус-ство жизни от SANAHUNT и, как всегда, с радостью разделим его с вами.

Газета, которую вы держите в руках, — это новое пе-чатное издание SANAHUNT Luxury Concept Store. Пе-ред вами нечто большее, чем путеводитель по ма-газину: мы предлагаем вам нетривиальный взгляд на моду и искусство, рассматривая их как глобаль-ный культурный феномен со своими правилами, тенденциями и игроками. Каждые два месяца в The SANAHUNT Times — интервью с самыми передовы-ми дизайнерами, имена и вещи, которые, на наш взгляд, заслуживают пристального внимания. Все, о чем мы пишем, уже представлено в пространстве SANAHUNT или появится в ближайшее время.

The SANAHUNT Times — уникальный проект. Мы не хотим ограничивать себя четким форматом — он будет видоизменяться в соответствии с настроения-ми в обществе и культурной среде, с нашим миро-ощущением. Создавая первый номер, мы поста-рались отбросить не только все возможные стереотипы, но также временные и простран-ственные ограничения. Над газетой работали укра-инские и зарубежные авторы, московские и па-рижские фотографы, норвежские и американские арт-директора. Участники проекта ни разу не встречались лично — все общение, об-мен информацией и файлами происходили в сети Internet.

Результат этого сотрудничества — слияние ком-пьютерных технологий и старомодной газетной формы — мы предлагаем оценить вам, читателям The SANAHUNT Times.

Г О Л О СS A N A H U N T

О К С А Н АМ О Р О З - Х А Н Т

Н Е Т Е Л Е Ф О Н Н Ы Й РА З Г О В О Р

T H E S A N A H U N T T I M E S ГА З Е ТА М А ГА З И Н А С А Н А Х А Н Т

УЛ . Г Р У Ш Е В С К О Г О , 8 / 1 6К И Е В 0 1 0 0 1 , У К РА И Н АТ Е Л . : + 3 8 0 4 4 2 7 8 7 5 0 1

E M A I L : PA P E R @ S A N A H U N T . C O M . U A

Сорочка, Alexander McQueen; пояс, Alexander Wang; брюки, Dior. Жакет, брюки, все – Dior. Платье, жилет, ремень, все – Alexander Wang

S T E E L O V EДИЗАЙНЕР СИЛЬВИЯ ТОЛЕДАНО СОЗДАЛА СУМКУ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ SANAHUNT. ЭТОТ КЛАТЧ ПРИДЕТСЯ ХРАНИТЬ В СЕЙФЕ - У АКТРИСЫ БРУК ШИЛДС ЕЕ «ТОЛЕДАНО» УКРАЛИ ПРЯМО СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ СЕРИАЛА «ПОМАДНЫЕ ДЖУНГЛИ».

ДИЗАЙНЕР СИЛЬВИЯ ТОЛЕДАНО СОЗДАЛА СУМКУ СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ SANAHUNT. ЭТОТ КЛАТЧ ПРИДЕТСЯ ХРАНИТЬ В СЕЙФЕ: У АКТРИСЫ БРУК ШИЛДС ЕЕ «ТОЛЕДАНО» УКРАЛИ ПРЯМО СО СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКИ СЕРИАЛА «ПОМАДНЫЕ ДЖУНГЛИ».

Стиль Сильвии Толедано — это элегантный дека-данс, черпающий вдохновение в поп-культуре. О Толедано с восторгом пишут американские изда-ния Vogue, Elle и Women’s Wear Daily, а ее произве-дения попадают в руки самых ярких звезд Голливу-да. Одновременно простые и утонченные, клатчи Толедано помогают подчеркнуть характер и на-строение их обладательниц. Коллекции этого бренда имеют довольно широкий вкусовой диа-пазон: от классических и весьма консервативных моделей до нескромных объектов желаний фети-шистов от моды.

Сильвия получила юридическое образование, однако вскоре решила сменить профессию и стала весьма успешным художником. В 2007 году она создала свой первый клатч и к новому увлече-нию отнеслась со всей серьезностью: сумочка для нее — не простой аксессуар, а произведение искусства.

«Люблю делать эксклюзивные вещи — ради это-го я и начала заниматься дизайном, — признается Сильвия. — Хочу, чтобы женщина чувствовала себя

уникальной, поэтому пытаюсь вложить ей в руки не-что особенное».

С первых дней модной карьеры Сильвия сотруд-ничает со Swarovski. «Это не работа — это удоволь-ствие, — говорит Толедано. — Они делают самые прекрасные кристаллы на земле! У них все время появляются новые, невообразимые цвета. Это по-стоянный источник вдохновения».

Еще один, не менее важный источник вдохнове-ния для Сильвии Толедано — люди. «Индивидуаль-ность для меня куда более интересна, нежели бы-стротечные модные тенденции. У нее нет пределов, нет сезонов», — утверждает дизайнер.

Оксана Мороз-Хант, однажды оказавшись в го-стях у художницы, вдохновила ее на создание ново-го шедевра. С присущим работам Сильвии совер-шенством была изготовлена модель Steelove for SANAHUNT, посвященная ее новой музе. Черный мальтийский крест на платиновой поверхности и алое сердце, по мнению Толедано, кристально четко отражает натуру г-жи Мороз-Хант — ищу-щую, решительную и страстную.

Рождение power dressing 1980-х произошло на вол-не рейганомики, золотого века банков и корпора-ций, обеспечив бизнес-классу внушительный вид вершителей истории. Финансовые потоки, уравняв в правах мужчин и женщин, составили для них об-щий дресс-код богатства и власти.

Сделав упор на широкие плечи, просторные ру-кава и свободные сорочки, дизайнеры женской одежды стремились подчеркнуть растущий статус своих покупательниц. «Не уступать ни в чем» — этот девиз бизнеса и элитарного феминизма был с успехом воспринят на главных подиумах мира при поддержке тяжелой артиллерии Голливуда. Марга-рет Тэтчер, Джоан Коллинз и Линда Эванс стали иконами властного стиля, воплощением розовой мечты обитательниц деловых кварталов.

В этом году сначала Нью-Йорк, а затем и Милан, равно как и другие столицы фэшн-индустрии, пали жертвой образа бескомпромиссного и ре-шительного СЕО. Возвращение к power dressing можно считать вполне закономерным: на фоне об-щего интереса к 1980-м образ эмансипе наносит удар неопределенности нулевых, вселяя надежду в обладателей замороженных счетов. Ключевой мо-мент осени — уверенность и сила, которые позволят выдержать колебания биржевых котировок.

Со времен «Династии» на подиумах не встреча-лось такого количества нарядов, ориентированных на бизнес-леди, однако на сей раз женщины выгля-дят гораздо утонченнее. Им удобен этот образ. Из-

бавившись от гротеска 1980-х, женский силуэт стал менее угловатым, но не менее убедительным. Пе-реработав крой, дизайнеры внедряют эполеты, вен-чающие плечи двубортных жакетов. Детали воен-ной формы усиливают впечатление твердости характера, отдавая должное функциональности костюма. Кристаллам и драгоценным мехам так-же уделено должное внимание: достаток должен быть на виду. Массивные каблуки и платформы по-зволят не только твердо стоять на ногах, но и при не-обходимости стать конкуренту на грудь. Цветовая гамма лаконична: черный, серый, красный, оттен-ки золота — все предельно четко и ясно.

Версии делового костюма, адресованные сильному слабому полу, господствуют в коллек-циях Prada, Stella McCartney, Christian Dior, Phillip Lim, Alexander Wang, Dries Van Noten и многих других дизайнеров.

Александр Ванг деконструирует традиционный костюм банкира в мрачном и нарочито сексуаль-ном ключе. В его осенней коллекции — укорочен-ные жакеты с четкой линией плеч и лишенные рука-вов смокинги, превращенные в мини-платья. Слегка подрывают корпоративный дресс-код бар-хатные брюки с завышенной линией талии и полу-прозрачные блузы. «Эта одежда создана для зре-лой личности, — говорит Ванг, — отображает интеллектуальный уровень и совершенство стиля ее обладательницы».

Миучиа Прада представила сдержанную клас-

сическую коллекцию, проявив сильные стороны бренда: аскетичные платья, акцентирующие бюст, строгие пальто, меховые воротники. Модель сезо-на Стеллы Маккартни — властная и умная бизнес-леди. Ее выбор — минималистические пальто, брюки и платья, элегантность и простота которых не сковывает движения вверх по карьерной лестнице. В коллекции Dries Van Noten — множество псевдо-деловых костюмов, а в цветовой палитре черный соседствует с воинственным хаки. Крой длинных широкоплечих плащей, пальто и жакетов выгодно подчеркивает талию, а зауженные брюки усилива-ют эффект треугольной геометрии. Céline под ру-ководством Фиби Фило вызывает повышенный шопинг-аппетит, представив очень деловую и сдер-жанную в сексуальном смысле коллекцию. «Силь-но, властно и слегка укороченно», — так охаракте-ризовала свои модели Фило. Она предложила варианты строгих пальто, брючных костюмов и ту-ник с накладными карманами а-ля Helmut Lang, уд-линенные юбки с вырезами до колена и невесо-мые блузы. Преобладает черный цвет, для контра-ста использованы проблески белого и хаки.

Итак, деловому стилю не грозит финансовый крах. В женской версии он лишь получил дополни-тельный финансовый стимул: инвестиции в актуаль-ный гардероб непременно должны принести вну-шительные дивиденды. Новый антикризисный менеджмент не потерпит ошибок со стороны сво-их подчиненных — по крайней мере, в этом сезоне.

КОГДА МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ДИЗАЙНЕР НИКОЛЯ ГЕ-СКЬЕР В 1997 ГОДУ СТАЛ КРЕАТИВНЫМ ДИРЕКТОРОМ BALENCIAGA, ОДНОГО ИЗ САМЫХ УВАЖАЕМЫХ ДО-МОВ В ИСТОРИИ МОДЫ, БРЕНД ФАКТИЧЕСКИ ПЛЫЛ ПО ТЕЧЕНИЮ. ЗА НЕСКОЛЬКО СЕЗОНОВ ГЕСКЬЕР ЗА-ВОЕВАЛ РЕПУТАЦИЮ МАГА, СПОСОБНОГО ПРОВОЗ-ГЛАСИТЬ НОВУЮ ЭРУ В ЖЕНСКОЙ МОДЕ: ЕГО ДИЗАЙН БЕЗУПРЕЧЕН, ГЕОМЕТРИЧЕСКИ ВЫВЕРЕН И ТОЧЕН. ЖЕН-ЩИНА ГЕСКЬЕРА ВЫГЛЯДИТ КАК ГОСПОЖА, А НЕ РАБЫ-НЯ СВОЕЙ ОДЕЖДЫ.

ВОЗМОЖНО, УСПЕХ ГЕСКЬЕРА ЧАСТИЧНО ОБЪ-ЯСНЯЕТСЯ ЕГО ПРЯМЫМИ ЦИТАТАМИ ИЗ ТВОРЧЕСТВА САМОГО КРИСТОБАЛЯ БАЛЕНСИАГИ. СВОЮ РОЛЬ СЫГРАЛА И ВЫУЧКА ГЕСКЬЕРА: ОН НАЧИНАЛ В 1990-

Х В ДОМЕ JEAN PAUL GAULTIER. БЕЗУСЛОВНО, ВАЖ-НО И ТО, ЧТО В ОТЛИЧИЕ ОТ МНОГИХ ДИЗАЙНЕРОВ 2000-Х, КОТОРЫЕ ПЫТАЛИСЬ МГНОВЕННО ПРЕВРА-ТИТЬ СВОЕ ИМЯ В ОТДЕЛЬНЫЙ ЛЕЙБЛ, ГЕСКЬЕР СДЕРЖИВАЛ АМБИЦИИ И ПОЛНОСТЬЮ ОТДАВАЛ СЕБЯ РАБОТЕ НАД ФИРМЕННЫМ СТИЛЕМ BALENCIAGA. МНОГИХ ПО-ПРЕЖНЕМУ ИНТЕРЕСУЕТ, КОГДА ЖЕ НАКОНЕЦ ГЕСКЬЕР ЗАПУСТИТ СОБСТВЕН-НЫЙ БРЕНД, ОДНАКО ДИЗАЙНЕРА ВПОЛНЕ УСТРАИ-ВАЕТ ТОТ ФАКТ, ЧТО УЖЕ ПОЧТИ ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ ОН НАХОДИТСЯ У РУЛЯ ДОМА-ЛЕГЕНДЫ.

C НИКОЛЯ ГЕСКЬЕРОМ ПО ТЕЛЕФОНУ ПОБЕСЕ-ДОВАЛ ЕГО КОЛЛЕГА ПО ЦЕХУ ТОМ ФОРД.

Том Форд: Не пойми меня неправильно, но было очень любопытно наблюдать, как ты развивался и взрослел. Тебе 39, и ты кажешься очень уверен-ным. Ты и впрямь чувствуешь себя уверенно как дизайнер?Николя Гескьер: Нам удалось развить марку. Воз-можно, я действительно чувствую себя так, потому что бренд Balenciaga укрепил свои позиции, а это позволяет мне выглядеть уверенно. ТФ: Что это за чувство — быть французом? Я спра-шиваю, потому что мне интересно: считаешь ли ты свой стиль французским? НГ: Нет, я вообще не чувствую себя французом. Меня этот вопрос никогда не заботил, и я считаю ограничением думать подобным образом. Когда я начинал, то хотел, чтобы Balenciaga был интернаци-ональным, и считал, что ориентироваться следует на Соединенные Штаты, потому что именно там люди наиболее тепло воспринимали мою работу. Я думаю, Париж — это прежде всего площадка для дизайнеров-космополитов, потому и не хочу привя-зываться к какой-то одной нации.ТФ: Когда ты создаешь коллекцию, важна ли для тебя ее концепция, форма, или же твоя задача сделать так, чтобы женщина хорошо выглядела? Или эти вещи взаимосвязаны?НГ: Силуэт должен выглядеть привлекательно, это правда. В моей моде никогда не было места кари-катурности.ТФ: В какой мере то, что ты делаешь, отсылает к Кристобалю Баленсиаге? Он был очень красив, между прочим.НГ: Он был по-настоящему элегантным и красивым испанцем. Но если говорить о дизайне, я сделал от-ступление. Если можно так сказать, я обратился к ДНК этого бренда, чтобы найти там то, что смог бы использовать в своей работе. Это часть наследия моды.

Его влияние на моду неоспоримо. Думаю, кол-лекции многих дизайнеров в той или иной мере от-сылают к Кристобалю. Мне просто повезло трудить-ся в Доме, где я могу использовать этот опыт без всяких проблем. ТФ: В начале своей карьеры ты работал у Жан-Поля Готье — кстати, он один из моих самых люби-мых французских дизайнеров. Что ты почерпнул из этого опыта?НГ: Я работал у него, когда мне было восемнадцать. Это была моя первая работа. Я ассистировал ему, подавал кофе и делал ксерокопии.ТФ: Но это хорошо для тебя закончилось. В мой офис постоянно приходят люди и говорят: «Хочу быть дизайнером». Я говорю им, откуда следует на-чинать, а они отвечают: «Я не хочу этого делать, не собираюсь подавать кофе». Неужели они не пони-мают, что подавать кофе — это замечательно?НГ: Это замечательно, потому что ты получаешь воз-можность наблюдать, как люди работают. Ты знаешь, я никогда не ходил в школу моды, так что, по сути, моей школой была студия Готье. Помню, я смотрел, как этот великий дизайнер работал, и когда он гово-

рил, как его новая коллекция будет выглядеть, думал: «О Боже, это же никогда не получится. Что это за хаос? Это будет что-то ужасное». А он был единственным, кто знал решение. Он смешивал вещи, соединял, на-делял смыслом, придавал новизну, свежесть... Это очень повлияло на меня. Мы оба французы. Я из дру-гого поколения, но существует, наверное, какое-то вневременное влияние. Жан-Поль что-то изменил в моде.ТФ: Где ты себя видишь через десять лет?НГ: Если честно, то я думаю, что буду здесь, в Balenciaga. Может, не только здесь. Я себе не пред-ставляю, что бы сделал в своей собственной кол-лекции, случись это в один прекрасный день. Я от-дал так много себя Balenciaga, что если сегодня закрыть меня в мастерской и сказать: «Ну хорошо, давай попробуем начать проект Николя Гескьер», — я бы не справился.ТФ: Ну, это тебе так только кажется. Когда я оста-вил Gucci, у меня были точно такие же ощущения. А у тебя бывают нервные срывы?НГ: Бывали, но теперь уже намного реже. Навер-ное, это было потому, что я был напуган. Очень боял-ся, что у меня не получится с Balenciaga, боялся, что не смогу вернуть этот бренд на карту моды. Ду-маю, самое замечательное в моей жизни то, что я все-таки возродил его и уверен, что одно из самых удивительных имен в мире моды продолжает жить. Этим я, наверное, горжусь больше всего.ТФ: Как началась история создания твоего аро-мата?НГ: Это история дружбы. Она началась с разговора с Шарлоттой [Гинзбур]. «Знаешь что, — сказал я, — ког-да я сделаю парфюмы, то сделаю их для тебя». Я мог сделать что-то эксклюзивное и дорогое. Но что мне нравится в этих духах, так это то, что они — первая вещь от Balenciaga, доступная большинству женщин. Это было вызовом для меня. Я хотел сделать что-то цветочное. Это духи, сделанные из фиалок.ТФ: Люблю фиалки. Оскар Уайльд носил фиалки в петлице.НГ: В этих цветах есть что-то маскулинное. Они не застенчивые.ТФ: Забавно — как по мне, твоя одежда действи-тельно выглядит космополитично. Но мне кажет-ся, что в силуэте все же есть нечто очень фран-цузское, — возможно, потому, что у меня много знакомых девушек из Парижа. Может, все дело в девушках, которых ты отбираешь для показов, то, как они двигаются?НГ: Я предпочитаю думать о том, что ты говоришь, как о городской моде. Это женщина, которая жи-вет в городе и имеет определенный стиль.ТФ: Она худая!НГ: Она худая [смеется]. Она шагает уверенно. Она немного маскулинна, даже если одета в очень сексуальную одежду. Ее вещи очень узкие. Это силуэт и образ того типа горожанок, который ты имеешь в виду. Я предпочитаю говорить именно об этих женщинах, а не просто о тех, кто живет где-то во Франции.

ПРЕЗИДЕНТ КОМПАНИИ SANAHUNT

Этой осенью вы сможете по-новому взглянуть на, казалось бы, знакомое пространство SANAHUNT Luxury Concept Store. Как любой организм, SANAHUNT способен на метаморфозы — он рас-тет, развивается, становится сложнее и уже сам дает почву новым идеям. Он напоминает живой космический корабль из эксцентричного сериала «На краю вселенной»: мы — его пилоты, но он, воз-мужавший, уже сам задает ритм.

Пространство SANAHUNT GALLERY, открытие ко-торой запланировано на конец октября, объединит самые яркие имена современного искусства и ди-зайна. Новый корнер BOOKS + MEDIA представит эксклюзивные издания, посвященные арт-бизнесу, фотографии и моде. А открытое нами созвездие из пятидесяти новых брендов Нью-Йорка, Лондона, Милана и Парижа расцветит украинскую столицу свежайшими модными новинками.

В новом сезоне мы продолжим развивать искус-ство жизни от SANAHUNT и, как всегда, с радостью разделим его с вами.

Газета, которую вы держите в руках, — это новое пе-чатное издание SANAHUNT Luxury Concept Store. Пе-ред вами нечто большее, чем путеводитель по ма-газину: мы предлагаем вам нетривиальный взгляд на моду и искусство, рассматривая их как глобаль-ный культурный феномен со своими правилами, тенденциями и игроками. Каждые два месяца в The SANAHUNT Times — интервью с самыми передовы-ми дизайнерами, имена и вещи, которые, на наш взгляд, заслуживают пристального внимания. Все, о чем мы пишем, уже представлено в пространстве SANAHUNT или появится в ближайшее время.

The SANAHUNT Times — уникальный проект. Мы не хотим ограничивать себя четким форматом — он будет видоизменяться в соответствии с настроения-ми в обществе и культурной среде, с нашим миро-ощущением. Создавая первый номер, мы поста-рались отбросить не только все возможные стереотипы, но также временные и простран-ственные ограничения. Над газетой работали укра-инские и зарубежные авторы, московские и па-рижские фотографы, норвежские и американские арт-директора. Участники проекта ни разу не встречались лично — все общение, об-мен информацией и файлами происходили в сети Internet.

Результат этого сотрудничества — слияние ком-пьютерных технологий и старомодной газетной формы — мы предлагаем оценить вам, читателям The SANAHUNT Times.

Г О Л О СS A N A H U N T

О К С А Н АМ О Р О З - Х А Н Т

Н Е Т Е Л Е Ф О Н Н Ы Й РА З Г О В О Р

T H E S A N A H U N T T I M E S ГА З Е ТА М А ГА З И Н А С А Н А Х А Н Т

УЛ . Г Р У Ш Е В С К О Г О , 8 / 1 6К И Е В 0 1 0 0 1 , У К РА И Н АТ Е Л . : + 3 8 0 4 4 2 7 8 7 5 0 1

E M A I L : PA P E R @ S A N A H U N T . C O M . U A

Сорочка, Alexander McQueen; пояс, Alexander Wang; брюки, Dior. Жакет, брюки, все – Dior. Платье, жилет, ремень, все – Alexander Wang

С И Л А Т Р Е Н И Я

Джинсы Prps носят все мыслимые и немыслимые знаменитости. Среди мужчин — поклонников марки замечены Брюс Уиллис, Киану Ривз, Дэвид Бекхэм, Брэд Питт, Кристиан Бэйл и Джуд Лоу. Жен-ский фан-клуб — не менее звездный: Кристина Агилера, Линдси Лохан, Холли Бэрри, Меган Фокс, Кэти Холмс, Эль Макферсон и Летиция Ка-ста. Что все эти небожители нашли в обычных, ка-залось бы, джинсах?

Для начала, Prps — это высочайшее качество. Хло-пок, выращенный на севере Африки, переправля-ется в Японию и перерабатывается на старомодных ткацких станках. Эти станки уступают современным

в скорости и экономичности, однако их результат значительно превосходит американские образцы денима по прочности и качеству фактуры. В Японии на Prps эксклюзивно работают несколько небольших семейных компаний.

Бренд Prps был основан в 2003 году американ-цем Донованом Харреллом. Прежде он много лет подряд числился в десятке лучших дизайнеров Nike, а также работал для Donna Karan New York. В детстве его любимым зрелищем были автогонки, на которые он ходил вместе с отцом. Героические автомеханики в запачканных маслом и грязью комбинезонах были для Донована прообразом истинного американца, не отретушированным Голливудом.

Харрелл черпает вдохновение и в аутентичном дизайне военной формы, и в охотничьей амуни-ции, и в заводской робе — «одежде с целью», как любит говорить он. Особое значение в Prps прида-ется художественным повреждениям денима. Все

царапины, порезы, пятна, заломы и подтеки дела-ются вручную, на что, по словам Донована, уходит до ста долларов на пару.

В весьма воинственной коллекции осень-зима — 2010 присутствуют вкрапления ацтекских мотивов. Истерзанные джинсы Prps — символ межнационального и классового примирения, напоминающий о нелегкой истории Соединен-ных Штатов.

Так вот чего хотят «небожители»: быть похожими на обычых людей, и они — вот парадокс! — выкла-дывают немалые деньги, чтобы их псевдобедность выглядела правдиво и привлекательно. «Америка — это лишь пара хороших джинсов», — мог бы ска-зать Ливай Стросс. А Донован Харрелл, похоже, претендует на роль нового Стросса: «Философия моего дизайна заключается в создании продукта, который воплощает в себе безграничную свободу — сущность американского образа жизни и аме-риканской культуры».

ки. Подобные «ролевые игры» присущи большин-ству коллекций сезона. Даже лощеные эстеты Dolce & Gabbana предлагают носить фланеле-вую рубаху работяги с деловым костюмом. При этом все же рекомендуем обзавестись крокоди-ловым портфелем Brioni или Zilli и парой туфель Berluti, чтобы избежать конфликтов c непродвину-тыми фейс-контрольщиками.

Гендерным несоответствием тоже никого не удивишь: розовый цвет и шорты с легинсами (Moncler Gamme Bleu предлагают зимний вариант) кажутся банальностью. Куцые джемперы и карди-ганы Prada словно позаимствованы из гардероба

мамы или бабушки. Но мужские юбки Givenchy до сих пор кажутся делом из ряда вон, хотя кто знает — еще одно неумеренно жаркое лето, и мужчины дружно перейдут на юбки.

Любимые вещи есть у каждого, и теперь мож-но носить их, когда захочется, даже если они, ка-залось бы, не к месту. Бархатный пиджак с бабоч-кой на каждый день или строгая белоснежная сорочка в сочетании с тренировочными брюка-ми и кожаным бомбером сегодня — обычное дело. Take it easy — главный девиз сезона, и следо-вать ему проще простого. Так что действуйте во-преки всем правилам!

Традиционный мужской гардероб формально не изменился: на вешалках те же пиджаки, брюки, со-рочки и галстуки. Только вот носят их в немыслимых для составителей пособий наподобие «Классиче-ская мода для джентльменов» комбинациях и «не по случаю». Более того, классовые различия, о кото-рых красноречивее всего свидетельствовал ко-стюм, для моды также перестали существовать.

На показе модного нью-йоркского бренда Michael Bastian по подиуму вальяжно вышагивали верзилы, которых в жизни примешь, скорее, за разнорабочих, чем за денди, — клетчатые сороч-ки, дутые жилеты, побитые джинсы, тяжелые ботин-

П О К О Р И Т Е Л И В Е Р Ш И Н

повсюду — не только на горных склонах. Особую популярность марка приобрела в Италии, где на ней выросло целое поколение модников.

Крупные изменения в компании произошли в 2003 году. Бренд был куплен итальянским предпри-нимателем Ремо Руффини, который превратил Moncler в одну из ведущих модных марок мира. Бла-годаря ему была запущена линия Moncler Gamme Bleu, над которой уже третий сезон работает Том Браун — американский дизайнер и глава однои-менного нью-йоркского бренда Thom Browne.

Первая коллекция Gamme Bleu была представ-лена в январе 2009 года на неделе высокой моды в Милане. Сотрудничество Брауна с Moncler сразу же получило высокую оценку критиков — по их сло-вам, это одно из наиболее инновационных мод-ных начинаний.

Показ коллекции осень-зима — 2010 Moncler Gamme Bleu состоялся в миланском La Scala. «Проснувшись» в импровизированной казарме, модели одевались и готовились к построению. Вы-тянувшись по стойке смирно, они демонстрирова-ли гардероб, который Браун задумал для покоре-ния горных вершин. Дизайнер снарядил мужчин ботами для глубокого снега, компактными куртка-ми с капюшонами, утепленными брюками, лыж-ными шапками и шерстяными гетрами. Борясь с непогодой, создатели линии Gamme Bleu успешно объединили дизайнерское наследие французов с функциональностью и раскрепощенностью аме-риканского стиля.

Идеологи линии Moncler Gamme Bleu стремятся революционизировать горнолыжную экипировку, совмещая нью-йоркскую городскую эстетику с функциональными ноу-хау большого спорта. Быть в тепле и при этом убедительно выглядеть не только на горнолыжных спусках, но и на городских улицах — задача, которую успешно выполнил Том Браун, взяв за основу полувековой опыт Moncler.

В начале 1930-х альпинист Рене Рамийон начал производить горное снаряжение в Монестье де Клермон. Сокращенное название этой неболь-шой французской деревушки — Moncler — в буду-щем и дало имя всемирно известной марке.

В годы Второй мировой войны благодаря со-трудничеству с французскими войсками Рене Ра-мийон встретил Лионеля Террея, чемпиона Фран-ции по горнолыжному спорту. Террей заказал Рамийону партию спальных мешков и одежду, ко-торая должна была быть легкой и прочной и в то же время защищать от переохлаждения. С Терреем в качестве консультанта была выпущена первая пар-тия альпийской одежды Рамийона на гусином пуху.

В 1952 году официально зарегистрированная компания Moncler начала массовое производство курток, предназначенных для экспедиций. А миро-вое признание компания получила во время Олим-пийских игр 1968 года в Гренобле, когда экипирова-ла национальную сборную Франции. В 1980-х, на волне растущего интереса к спортивной одежде, Moncler стала символом статуса. Аудитория изме-нилась: одежду Moncler можно было уже увидеть

НА ПРОТЯЖЕНИИ СТОЛЕТИЙ МУЖСКАЯ МОДА БЕЗРОПОТНО ПОДЧИНЯЛАСЬ СТРОГИМ КАНОНАМ И ПРАВИЛАМ, ПРИДУМАННЫМ САМИМИ ЖЕ МУЖЧИНАМИ. СЕГОДНЯ ЭТИ ПРАВИЛА ПРОСТО ПЕРЕСТАЛИ БРАТЬ В РАСЧЕТ.

1 << К КОНЦУ 1990-Х ХЕРСТ ПРЕВРАТИЛСЯ В БРИТАН-СКОГО МИНИ-УОРХОЛА. ДИАЛЕКТИКА БОГАТСТВА В КОНТРАВЕРСИВНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ХЕРСТА ПО-ВЛИЯЛА НА АРТ-РЫНОК, ДАВ НОВЫЙ ТОЛЧОК И ОБЕ-СПЕЧИВ ФИНАНСОВЫЕ ВЛИВАНИЯ СОВРЕМЕННО-МУ ИСКУССТВУ ПО ВСЕМУ МИРУ. НАСЛЕДУЯ ИДЕЮ ВОРХОЛОВСКОЙ «ФАБРИКИ», УМНОЖЕННУЮ НА ДАДАИСТСКИЙ РЕДИ-МЕЙД, ХЕРСТ ПРОДОЛЖАЕТ РАЗМЫВАТЬ И БЕЗ ТОГО ЭФЕМЕРНУЮ ЛИНИЮ, РАЗ-ДЕЛЯЮЩУЮ МИР ПРОФАННОГО И САКРАЛЬНОГО — ПОВСЕДНЕВНОСТИ ДИЗАЙНА И ИСКЛЮЧИТЕЛЬ-НОСТИ ИСКУССТВА.

АПОФЕОЗ ПРОЕКТА DAMIEN HIRST БЫЛ ДОСТИГ-НУТ В 2007 ГОДУ, КОГДА ХУДОЖНИК ПРЕДСТАВИЛ РАБОТУ «РАДИ ЛЮБВИ К БОГУ»: ИЗГОТОВЛЕННЫЙ ИЗ ПЛАТИНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП, УСЫПАННЫЙ ВОСЬМЬЮ ТЫСЯЧАМИ БРИЛЛИАНТОВ, СЕБЕСТОИ-

МОСТЬ КОТОРОГО СОСТАВИЛА ОКОЛО 14 МИЛЛИ-ОНОВ ФУНТОВ. ОБЪЕКТ БЫЛ УСПЕШНО ПРОДАН ЗА 100 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ (ОДНАКО, КАК ВЫЯС-НИЛОСЬ ПОЗЖЕ, ПОКУПАТЕЛЕМ ОКАЗАЛСЯ КОН-СОРЦИУМ, ВКЛЮЧАВШИЙ САМОГО ХЕРСТА И ГАЛЕ-РЕЮ WHITE CUBE). В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ ОН РЕШИЛ ПОДОРВАТЬ ГАЛЕРЕЙНЫЙ БИЗНЕС, ОДНИМ МАХОМ ВЫРУЧИВ НА SOTHEBY’S ПОЧТИ 200 МИЛЛИОНОВ ЗА ПОЛСОТНИ СВОИХ РАБОТ. ПО ПОСЛЕДНИМ ДАН-НЫМ, ЛИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ ХУДОЖНИКА СОСТАВ-ЛЯЕТ ОКОЛО ПОЛУМИЛЛИАРДА. ЕГО КОЛЛЕКЦИЯ ИСКУССТВА, КАК И КОЛИЧЕСТВО ДОМОВ И СУПЕР-КАРОВ, БЫСТРО РАСТЕТ. «У МЕНЯ ДОВОЛЬНО БОЛЬ-ШИЕ ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ», — ГОВОРИТ ОН.

С ДЭМИЕНОМ ХЕРСТОМ БЕСЕДОВАЛ АРТ-КРИТИК ЭНТОНИ ХЕЙДЕН-ГЕСТ.

освободил, так что не стоит беспокоиться! Я помню, думал о своей работе с мухами, о том, к чему она непосредственно отсылает — например, к Дэну Грэхему с его стеклянными скульптурами, и к Брюсу Нойману с его неонами, и, конечно же, к Бэкону с мясом. Даже к Науму Габо с мухами в простран-стве. Это амальгама, смесь всего, что вы видели раньше. Так же, как мои больничные кабинеты были от Кунса. Когда ты все время придумываешь визуаль-ные вещи, идеи приходят отовсюду. Я думаю, что была только одна оригинальная идея, и это был отпе-чаток окровавленной ладони на стене пещеры. А потом мы всего лишь делили это на составляющие и копировали. Но что, я думаю, возможно, отличает наше поколение, так это то, что мы никогда не чув-ствовали потребности быть оригинальными. Это освобождает и дает возможность делать то, что хо-чешь. Например, мои точечные картины (spot paintings). Уже был Ларри Пунс.ЭХГ: Бриджет Райли?ДХ: Да, Бриджет Райли. И еще Рихтер. Правда, Рих-тер делал квадраты.ЭХГ: Сигмар Польке? Рой Лихтенштейн?ДХ: Польке, Лихтенштейн — да; все они там. Если идея хорошая, значит, она многим уже приходила в голову.ЭХГ: Мне кажется, хорошего художника отличает от остальных то, что он готов на провал. Бен Ни-колсон был типичным британским «замечатель-ным» художником — хороший вкус, все такое. Я думаю, что вы, ребята, — не только ты, твое поко-ление, — бросили этому вызов. ДХ: Я думаю, это связано с Саатчи. Он просто ока-зался в идеальной точке, с этим огромным про-странством… Будучи студентом, я ходил и смотрел на все эти галереи. И это был «мир искусства» — британский мир искусства, мать его. Была галерея Lisson, очень снобистская. Николас [Логдейл, ди-ректор] фактически говорил тебе: иди назад в свою студию лет эдак на пять и посиди, подумай там немного. Если ты хотел вписаться в мир искус-ства, нужно было в первую очередь немного умень-шить масштаб. А потом Саатчи сделал эту свою нью-йоркскую выставку. Я, помню, ходил по ней и не верил своим глазам. Эта белизна... Все просто сразило меня наповал. И это было так не по-британски, и просто тотально вдохновило всех студентов. Мы все хотели

иметь выставку в Saatchi Gallery, и немедленно. Начали делать работы, которые могли бы там подойти. Именно тогда я понял, что мы бы никогда не вписались в мир искусства, каким он был прежде. Так что я просто пошел и купил помещения склада, и мы сделали нашу первую выставку. И это не было по-британски. Знаешь, Уорхол уже сделал «Тринадцать самых разыскиваемых преступников», а Питер Блейк и Ричард Гамильтон все еще занимались этими маленькими картинами и прочими мелкими вещами. Очень такими локальными и маленькими.ЭХГ: А ты и впрямь все время думаешь о смерти?ДХ: Ты знаешь, да, и всегда думал. Но это просто то, что меня вдохновляет, а не то, что подавляет. В школе меня называли болезненным. Я всегда любил филь-мы ужасов, я люблю, когда мне страшно. Каждый день твои отношения со смертью меняются. И каж-дый день я чувствую, что знаю ее больше. Я всегда об этом думал. Может, не стоит? Не знаю. «Мы здесь, чтобы хорошо провести время, но недолго», — я лю-блю такие цитаты. В саване нет карманов.ЭХГ: Сколько часов в день ты работаешь?ДХ: Все время, правда. Я никогда не учился водить машину, потому что мне в голову приходит много идей, когда я еду в качестве пассажира. Я люблю ехать в машине с водителем и просто думать.ЭХГ: Как ты думаешь, какие качества должен иметь художник, чтобы стать успешным?ДХ: В первую очередь нельзя придавать значение мнениям других людей, способам, которыми они достигают успеха и измеряют его. Только тогда ты на сто процентов понимаешь, кто ты на самом деле, и ты должен использовать это «кто-ты-есть» на сто про-центов, с тем чтобы создавать великие вещи. А это очень тяжело, потому что все хотят быть лучше, чем они есть на самом деле. В действительности нужно опустить себя на землю, приземлиться, чтобы делать великое искусство. Я думаю, нужно просто принять то, кто ты есть, и делать самые невероятные вещи. Если ты в галерее смотришь на полотна Веласкеса и думаешь: «Я хочу писать так же», — но ничего не по-лучается, то следует принять свои ограничения, что-бы превозмочь их.

ВЫСТАВКА ДЭМИЕНА ХЕРСТА В SANAHUNT GALLERY ОТКРОЕТСЯ 29 ОКТЯБРЯ. ВХОД ПО ПРИГЛАШЕНИЯМ. С 30 ОКТЯБРЯ — ВХОД СВОБОДНЫЙ

Энтони Хейден-Гест: Давай поговорим о славе. Пикассо был знаменитостью, но обращался со своей славой очень осторожно, и она не повлияла на его искусство. Зато поглотила Дали. Затем был Энди [Уорхол]. Но мне кажется, что ты сделал шаг вперед: превратил ее в материал для своего искус-ства. Ты используешь славу и деньги подобно тому, как иконописцы использовали золото.Дэмиен Херст: Да, думаю, что это ингредиенты ком-позиции. Особенно деньги. Или власть. Да и все эти вещи, даже если у тебя их нет. Я имею в виду, что это важно для людей, которые этого не имеют. Это что-то, чего нельзя недооценить или переоценить. Многое из того, что я делал, было из серии «А что, если?..». Мне было интересно, что произойдет, если сделать это, а не то. Когда я был молод, у меня не было денег, и, я ду-маю, это стимулировало меня… и моего менедже-ра Френка Данфи. Он полностью на моей стороне. Я по сей день люблю рискованные вещи. Знаешь, мне сорок пять. И я не готов пока сидеть на стуле, на котором выгравировано мое имя. Хотя на данный момент достиг той точки в мире искусства, где дей-ствительно есть этот стул, на котором можно сидеть.ЭХГ: Может, тебе стоит создать свой аромат?ДХ: Думаешь? Тогда это будет Формальдегид! ЭХГ: Объективно, мир искусства — это не та-кие уж большие деньги. Кажется, люди считают чем-то удивительным, когда художник может за-рабатывать столько же денег, как футболист или актер, который находится примерно на той же ступени карьеры. ДХ: Кто-то предложил мне на днях картину Пикассо за 140 миллионов. Я подумал: «Боже, спасибо тебе за это! Слава тебе за то, что есть цены такого уров-ня!» Это значит, что мне еще есть куда двигаться. ЭХГ: Некоторые художники критиковали тебя за то, что ты используешь их идеи. Джон ЛеКей оспа-ривал право на череп. Джон Армледер никогда ни-чего не говорил — он слишком интеллигентен, но на самом деле разноцветные точки были его иде-ей, он первым начал делать точечные рисунки. И кое-кто утверждает, что Уолтер Робинсон первым начал заниматься спин-живописью. ДХ: Да пошли они все на х..! Кто знает? Перед посту-плением в [колледж] Goldsmiths я вроде как старал-ся быть оригинальным. Но потом понял: в мире столько всего вторичного! Все происходит от чего-то, это просто сплошная мешанина. Goldsmiths нас

Пиджак, сорочка, брюки, туфли, все – Dolce & Gabbana; бабочка, сумка, все – Z i l l i ; очки, Chrome Hearts. Куртка, брюки, кроссовки, все – Dolce & Gabbana; сорочка, Alexander McQueen. Сорочка, жилет, все – Dolce & Gabbana; брюки, Alexander McQueen; шарф – Johnstons

Авт

оп

ор

тре

т (П

ра

вая

сто

ро

на

), 2

00

8.

Ла

йтб

ок

с,

ре

нтг

ен

овс

ки

е с

ни

мк

и

С И Л А Т Р Е Н И Я

Джинсы Prps носят все мыслимые и немыслимые знаменитости. Среди мужчин — поклонников марки замечены Брюс Уиллис, Киану Ривз, Дэвид Бекхэм, Брэд Питт, Кристиан Бэйл и Джуд Лоу. Жен-ский фан-клуб — не менее звездный: Кристина Агилера, Линдси Лохан, Холли Бэрри, Меган Фокс, Кэти Холмс, Эль Макферсон и Летиция Ка-ста. Что все эти небожители нашли в обычных, ка-залось бы, джинсах?

Для начала, Prps — это высочайшее качество. Хло-пок, выращенный на севере Африки, переправля-ется в Японию и перерабатывается на старомодных ткацких станках. Эти станки уступают современным

в скорости и экономичности, однако их результат значительно превосходит американские образцы денима по прочности и качеству фактуры. В Японии на Prps эксклюзивно работают несколько небольших семейных компаний.

Бренд Prps был основан в 2003 году американ-цем Донованом Харреллом. Прежде он много лет подряд числился в десятке лучших дизайнеров Nike, а также работал для Donna Karan New York. В детстве его любимым зрелищем были автогонки, на которые он ходил вместе с отцом. Героические автомеханики в запачканных маслом и грязью комбинезонах были для Донована прообразом истинного американца, не отретушированным Голливудом.

Харрелл черпает вдохновение и в аутентичном дизайне военной формы, и в охотничьей амуни-ции, и в заводской робе — «одежде с целью», как любит говорить он. Особое значение в Prps прида-ется художественным повреждениям денима. Все

царапины, порезы, пятна, заломы и подтеки дела-ются вручную, на что, по словам Донована, уходит до ста долларов на пару.

В весьма воинственной коллекции осень-зима — 2010 присутствуют вкрапления ацтекских мотивов. Истерзанные джинсы Prps — символ межнационального и классового примирения, напоминающий о нелегкой истории Соединен-ных Штатов.

Так вот чего хотят «небожители»: быть похожими на обычых людей, и они — вот парадокс! — выкла-дывают немалые деньги, чтобы их псевдобедность выглядела правдиво и привлекательно. «Америка — это лишь пара хороших джинсов», — мог бы ска-зать Ливай Стросс. А Донован Харрелл, похоже, претендует на роль нового Стросса: «Философия моего дизайна заключается в создании продукта, который воплощает в себе безграничную свободу — сущность американского образа жизни и аме-риканской культуры».

ки. Подобные «ролевые игры» присущи большин-ству коллекций сезона. Даже лощеные эстеты Dolce & Gabbana предлагают носить фланеле-вую рубаху работяги с деловым костюмом. При этом все же рекомендуем обзавестись крокоди-ловым портфелем Brioni или Zilli и парой туфель Berluti, чтобы избежать конфликтов c непродвину-тыми фейс-контрольщиками.

Гендерным несоответствием тоже никого не удивишь: розовый цвет и шорты с легинсами (Moncler Gamme Bleu предлагают зимний вариант) кажутся банальностью. Куцые джемперы и карди-ганы Prada словно позаимствованы из гардероба

мамы или бабушки. Но мужские юбки Givenchy до сих пор кажутся делом из ряда вон, хотя кто знает — еще одно неумеренно жаркое лето, и мужчины дружно перейдут на юбки.

Любимые вещи есть у каждого, и теперь мож-но носить их, когда захочется, даже если они, ка-залось бы, не к месту. Бархатный пиджак с бабоч-кой на каждый день или строгая белоснежная сорочка в сочетании с тренировочными брюка-ми и кожаным бомбером сегодня — обычное дело. Take it easy — главный девиз сезона, и следо-вать ему проще простого. Так что действуйте во-преки всем правилам!

Традиционный мужской гардероб формально не изменился: на вешалках те же пиджаки, брюки, со-рочки и галстуки. Только вот носят их в немыслимых для составителей пособий наподобие «Классиче-ская мода для джентльменов» комбинациях и «не по случаю». Более того, классовые различия, о кото-рых красноречивее всего свидетельствовал ко-стюм, для моды также перестали существовать.

На показе модного нью-йоркского бренда Michael Bastian по подиуму вальяжно вышагивали верзилы, которых в жизни примешь, скорее, за разнорабочих, чем за денди, — клетчатые сороч-ки, дутые жилеты, побитые джинсы, тяжелые ботин-

П О К О Р И Т Е Л И В Е Р Ш И Н

повсюду — не только на горных склонах. Особую популярность марка приобрела в Италии, где на ней выросло целое поколение модников.

Крупные изменения в компании произошли в 2003 году. Бренд был куплен итальянским предпри-нимателем Ремо Руффини, который превратил Moncler в одну из ведущих модных марок мира. Бла-годаря ему была запущена линия Moncler Gamme Bleu, над которой уже третий сезон работает Том Браун — американский дизайнер и глава однои-менного нью-йоркского бренда Thom Browne.

Первая коллекция Gamme Bleu была представ-лена в январе 2009 года на неделе высокой моды в Милане. Сотрудничество Брауна с Moncler сразу же получило высокую оценку критиков — по их сло-вам, это одно из наиболее инновационных мод-ных начинаний.

Показ коллекции осень-зима — 2010 Moncler Gamme Bleu состоялся в миланском La Scala. «Проснувшись» в импровизированной казарме, модели одевались и готовились к построению. Вы-тянувшись по стойке смирно, они демонстрирова-ли гардероб, который Браун задумал для покоре-ния горных вершин. Дизайнер снарядил мужчин ботами для глубокого снега, компактными куртка-ми с капюшонами, утепленными брюками, лыж-ными шапками и шерстяными гетрами. Борясь с непогодой, создатели линии Gamme Bleu успешно объединили дизайнерское наследие французов с функциональностью и раскрепощенностью аме-риканского стиля.

Идеологи линии Moncler Gamme Bleu стремятся революционизировать горнолыжную экипировку, совмещая нью-йоркскую городскую эстетику с функциональными ноу-хау большого спорта. Быть в тепле и при этом убедительно выглядеть не только на горнолыжных спусках, но и на городских улицах — задача, которую успешно выполнил Том Браун, взяв за основу полувековой опыт Moncler.

В начале 1930-х альпинист Рене Рамийон начал производить горное снаряжение в Монестье де Клермон. Сокращенное название этой неболь-шой французской деревушки — Moncler — в буду-щем и дало имя всемирно известной марке.

В годы Второй мировой войны благодаря со-трудничеству с французскими войсками Рене Ра-мийон встретил Лионеля Террея, чемпиона Фран-ции по горнолыжному спорту. Террей заказал Рамийону партию спальных мешков и одежду, ко-торая должна была быть легкой и прочной и в то же время защищать от переохлаждения. С Терреем в качестве консультанта была выпущена первая пар-тия альпийской одежды Рамийона на гусином пуху.

В 1952 году официально зарегистрированная компания Moncler начала массовое производство курток, предназначенных для экспедиций. А миро-вое признание компания получила во время Олим-пийских игр 1968 года в Гренобле, когда экипирова-ла национальную сборную Франции. В 1980-х, на волне растущего интереса к спортивной одежде, Moncler стала символом статуса. Аудитория изме-нилась: одежду Moncler можно было уже увидеть

НА ПРОТЯЖЕНИИ СТОЛЕТИЙ МУЖСКАЯ МОДА БЕЗРОПОТНО ПОДЧИНЯЛАСЬ СТРОГИМ КАНОНАМ И ПРАВИЛАМ, ПРИДУМАННЫМ САМИМИ ЖЕ МУЖЧИНАМИ. СЕГОДНЯ ЭТИ ПРАВИЛА ПРОСТО ПЕРЕСТАЛИ БРАТЬ В РАСЧЕТ.

1 << К КОНЦУ 1990-Х ХЕРСТ ПРЕВРАТИЛСЯ В БРИТАН-СКОГО МИНИ-УОРХОЛА. ДИАЛЕКТИКА БОГАТСТВА В КОНТРАВЕРСИВНОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ХЕРСТА ПО-ВЛИЯЛА НА АРТ-РЫНОК, ДАВ НОВЫЙ ТОЛЧОК И ОБЕ-СПЕЧИВ ФИНАНСОВЫЕ ВЛИВАНИЯ СОВРЕМЕННО-МУ ИСКУССТВУ ПО ВСЕМУ МИРУ. НАСЛЕДУЯ ИДЕЮ ВОРХОЛОВСКОЙ «ФАБРИКИ», УМНОЖЕННУЮ НА ДАДАИСТСКИЙ РЕДИ-МЕЙД, ХЕРСТ ПРОДОЛЖАЕТ РАЗМЫВАТЬ И БЕЗ ТОГО ЭФЕМЕРНУЮ ЛИНИЮ, РАЗ-ДЕЛЯЮЩУЮ МИР ПРОФАННОГО И САКРАЛЬНОГО — ПОВСЕДНЕВНОСТИ ДИЗАЙНА И ИСКЛЮЧИТЕЛЬ-НОСТИ ИСКУССТВА.

АПОФЕОЗ ПРОЕКТА DAMIEN HIRST БЫЛ ДОСТИГ-НУТ В 2007 ГОДУ, КОГДА ХУДОЖНИК ПРЕДСТАВИЛ РАБОТУ «РАДИ ЛЮБВИ К БОГУ»: ИЗГОТОВЛЕННЫЙ ИЗ ПЛАТИНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП, УСЫПАННЫЙ ВОСЬМЬЮ ТЫСЯЧАМИ БРИЛЛИАНТОВ, СЕБЕСТОИ-

МОСТЬ КОТОРОГО СОСТАВИЛА ОКОЛО 14 МИЛЛИ-ОНОВ ФУНТОВ. ОБЪЕКТ БЫЛ УСПЕШНО ПРОДАН ЗА 100 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ (ОДНАКО, КАК ВЫЯС-НИЛОСЬ ПОЗЖЕ, ПОКУПАТЕЛЕМ ОКАЗАЛСЯ КОН-СОРЦИУМ, ВКЛЮЧАВШИЙ САМОГО ХЕРСТА И ГАЛЕ-РЕЮ WHITE CUBE). В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ ОН РЕШИЛ ПОДОРВАТЬ ГАЛЕРЕЙНЫЙ БИЗНЕС, ОДНИМ МАХОМ ВЫРУЧИВ НА SOTHEBY’S ПОЧТИ 200 МИЛЛИОНОВ ЗА ПОЛСОТНИ СВОИХ РАБОТ. ПО ПОСЛЕДНИМ ДАН-НЫМ, ЛИЧНОЕ СОСТОЯНИЕ ХУДОЖНИКА СОСТАВ-ЛЯЕТ ОКОЛО ПОЛУМИЛЛИАРДА. ЕГО КОЛЛЕКЦИЯ ИСКУССТВА, КАК И КОЛИЧЕСТВО ДОМОВ И СУПЕР-КАРОВ, БЫСТРО РАСТЕТ. «У МЕНЯ ДОВОЛЬНО БОЛЬ-ШИЕ ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ», — ГОВОРИТ ОН.

С ДЭМИЕНОМ ХЕРСТОМ БЕСЕДОВАЛ АРТ-КРИТИК ЭНТОНИ ХЕЙДЕН-ГЕСТ.

освободил, так что не стоит беспокоиться! Я помню, думал о своей работе с мухами, о том, к чему она непосредственно отсылает — например, к Дэну Грэхему с его стеклянными скульптурами, и к Брюсу Нойману с его неонами, и, конечно же, к Бэкону с мясом. Даже к Науму Габо с мухами в простран-стве. Это амальгама, смесь всего, что вы видели раньше. Так же, как мои больничные кабинеты были от Кунса. Когда ты все время придумываешь визуаль-ные вещи, идеи приходят отовсюду. Я думаю, что была только одна оригинальная идея, и это был отпе-чаток окровавленной ладони на стене пещеры. А потом мы всего лишь делили это на составляющие и копировали. Но что, я думаю, возможно, отличает наше поколение, так это то, что мы никогда не чув-ствовали потребности быть оригинальными. Это освобождает и дает возможность делать то, что хо-чешь. Например, мои точечные картины (spot paintings). Уже был Ларри Пунс.ЭХГ: Бриджет Райли?ДХ: Да, Бриджет Райли. И еще Рихтер. Правда, Рих-тер делал квадраты.ЭХГ: Сигмар Польке? Рой Лихтенштейн?ДХ: Польке, Лихтенштейн — да; все они там. Если идея хорошая, значит, она многим уже приходила в голову.ЭХГ: Мне кажется, хорошего художника отличает от остальных то, что он готов на провал. Бен Ни-колсон был типичным британским «замечатель-ным» художником — хороший вкус, все такое. Я думаю, что вы, ребята, — не только ты, твое поко-ление, — бросили этому вызов. ДХ: Я думаю, это связано с Саатчи. Он просто ока-зался в идеальной точке, с этим огромным про-странством… Будучи студентом, я ходил и смотрел на все эти галереи. И это был «мир искусства» — британский мир искусства, мать его. Была галерея Lisson, очень снобистская. Николас [Логдейл, ди-ректор] фактически говорил тебе: иди назад в свою студию лет эдак на пять и посиди, подумай там немного. Если ты хотел вписаться в мир искус-ства, нужно было в первую очередь немного умень-шить масштаб. А потом Саатчи сделал эту свою нью-йоркскую выставку. Я, помню, ходил по ней и не верил своим глазам. Эта белизна... Все просто сразило меня наповал. И это было так не по-британски, и просто тотально вдохновило всех студентов. Мы все хотели

иметь выставку в Saatchi Gallery, и немедленно. Начали делать работы, которые могли бы там подойти. Именно тогда я понял, что мы бы никогда не вписались в мир искусства, каким он был прежде. Так что я просто пошел и купил помещения склада, и мы сделали нашу первую выставку. И это не было по-британски. Знаешь, Уорхол уже сделал «Тринадцать самых разыскиваемых преступников», а Питер Блейк и Ричард Гамильтон все еще занимались этими маленькими картинами и прочими мелкими вещами. Очень такими локальными и маленькими.ЭХГ: А ты и впрямь все время думаешь о смерти?ДХ: Ты знаешь, да, и всегда думал. Но это просто то, что меня вдохновляет, а не то, что подавляет. В школе меня называли болезненным. Я всегда любил филь-мы ужасов, я люблю, когда мне страшно. Каждый день твои отношения со смертью меняются. И каж-дый день я чувствую, что знаю ее больше. Я всегда об этом думал. Может, не стоит? Не знаю. «Мы здесь, чтобы хорошо провести время, но недолго», — я лю-блю такие цитаты. В саване нет карманов.ЭХГ: Сколько часов в день ты работаешь?ДХ: Все время, правда. Я никогда не учился водить машину, потому что мне в голову приходит много идей, когда я еду в качестве пассажира. Я люблю ехать в машине с водителем и просто думать.ЭХГ: Как ты думаешь, какие качества должен иметь художник, чтобы стать успешным?ДХ: В первую очередь нельзя придавать значение мнениям других людей, способам, которыми они достигают успеха и измеряют его. Только тогда ты на сто процентов понимаешь, кто ты на самом деле, и ты должен использовать это «кто-ты-есть» на сто про-центов, с тем чтобы создавать великие вещи. А это очень тяжело, потому что все хотят быть лучше, чем они есть на самом деле. В действительности нужно опустить себя на землю, приземлиться, чтобы делать великое искусство. Я думаю, нужно просто принять то, кто ты есть, и делать самые невероятные вещи. Если ты в галерее смотришь на полотна Веласкеса и думаешь: «Я хочу писать так же», — но ничего не по-лучается, то следует принять свои ограничения, что-бы превозмочь их.

ВЫСТАВКА ДЭМИЕНА ХЕРСТА В SANAHUNT GALLERY ОТКРОЕТСЯ 29 ОКТЯБРЯ. ВХОД ПО ПРИГЛАШЕНИЯМ. С 30 ОКТЯБРЯ — ВХОД СВОБОДНЫЙ

Энтони Хейден-Гест: Давай поговорим о славе. Пикассо был знаменитостью, но обращался со своей славой очень осторожно, и она не повлияла на его искусство. Зато поглотила Дали. Затем был Энди [Уорхол]. Но мне кажется, что ты сделал шаг вперед: превратил ее в материал для своего искус-ства. Ты используешь славу и деньги подобно тому, как иконописцы использовали золото.Дэмиен Херст: Да, думаю, что это ингредиенты ком-позиции. Особенно деньги. Или власть. Да и все эти вещи, даже если у тебя их нет. Я имею в виду, что это важно для людей, которые этого не имеют. Это что-то, чего нельзя недооценить или переоценить. Многое из того, что я делал, было из серии «А что, если?..». Мне было интересно, что произойдет, если сделать это, а не то. Когда я был молод, у меня не было денег, и, я ду-маю, это стимулировало меня… и моего менедже-ра Френка Данфи. Он полностью на моей стороне. Я по сей день люблю рискованные вещи. Знаешь, мне сорок пять. И я не готов пока сидеть на стуле, на котором выгравировано мое имя. Хотя на данный момент достиг той точки в мире искусства, где дей-ствительно есть этот стул, на котором можно сидеть.ЭХГ: Может, тебе стоит создать свой аромат?ДХ: Думаешь? Тогда это будет Формальдегид! ЭХГ: Объективно, мир искусства — это не та-кие уж большие деньги. Кажется, люди считают чем-то удивительным, когда художник может за-рабатывать столько же денег, как футболист или актер, который находится примерно на той же ступени карьеры. ДХ: Кто-то предложил мне на днях картину Пикассо за 140 миллионов. Я подумал: «Боже, спасибо тебе за это! Слава тебе за то, что есть цены такого уров-ня!» Это значит, что мне еще есть куда двигаться. ЭХГ: Некоторые художники критиковали тебя за то, что ты используешь их идеи. Джон ЛеКей оспа-ривал право на череп. Джон Армледер никогда ни-чего не говорил — он слишком интеллигентен, но на самом деле разноцветные точки были его иде-ей, он первым начал делать точечные рисунки. И кое-кто утверждает, что Уолтер Робинсон первым начал заниматься спин-живописью. ДХ: Да пошли они все на х..! Кто знает? Перед посту-плением в [колледж] Goldsmiths я вроде как старал-ся быть оригинальным. Но потом понял: в мире столько всего вторичного! Все происходит от чего-то, это просто сплошная мешанина. Goldsmiths нас

Пиджак, сорочка, брюки, туфли, все – Dolce & Gabbana; бабочка, сумка, все – Z i l l i ; очки, Chrome Hearts. Куртка, брюки, кроссовки, все – Dolce & Gabbana; сорочка, Alexander McQueen. Сорочка, жилет, все – Dolce & Gabbana; брюки, Alexander McQueen; шарф – Johnstons

Авт

оп

ор

тре

т (П

ра

вая

сто

ро

на

), 2

00

8.

Ла

йтб

ок

с,

ре

нтг

ен

овс

ки

е с

ни

мк

и

09

01

В S

AN

AH

UN

T

32 45

34

36

04 11

21

17

19

41

43

1. 3.1 PHILLIP LIMФантомас разбушевался.

2. A.F. VANDEVORSTСрочная мобилизация.

3. ALTUZARRACейчас прольется чья-то кровь.

4. CHARLES ANASTASEВолшебник Изумрудного города.

5. CHLOE LOUNGEWEARВ неглиже.

6. CHRISSIE MORRISКрасиво жить не запретишь.

7. DAMIR DOMA EYEWEARНеоклассика.

8. DAVID KOMAГостья из будущего.

9. ERDEMЦветные сны.

10. FELIPE OLIVEIRA BAPTISTAВ гетрах счастье.

11. HAMILTON PARISЖена французского лейтенанта.

12. JADE JAGGERПапина дочка.

13. JAY AHRЗвезды дискотек.

14. JEROME C. ROUSSEAUВолшебные башмачки.

15. JONATHAN SAUNDERSСмени перфокарту.

16. KAREN WALKER EYEWEARПривет от Джонни Деппа.

17. LARA BOHINCЧерное золото.

18. LINDA FARROW VINTAGEВо все глаза.

19. MARIOS SCHWABТирольские мотивы.

20. MARK FASTКокон бабочки.

21. MICHAEL BASTIANРубаха-парень.

22. MONCLER GAMME BLEUБольшая зимовка.

23. MONCLER GAMME ROUGEПереход через Альпы.

24. NORMA KAMALIНочь в опере.

25. OHNE TITELЛиния фронта.

26. OPENING CEREMONYВысокий блондин в черном ботинке.

27. PAMELLA ROLANDШик, блеск, красота.

28. PRINGLE OF SCOTLANDСкотланд-Ярд.

29. PRPSПочем демократия?

30. R13Дрянная девчонка.

31. RAD HOURANIПоловое воспитание.

32. REVILLONВ пух и прах.

33. RICHARD NICOLLПрозрачный намек.

34. ROBERT GELLERНовая Англия.

35. ROSA CHAБлиже к телу.

36. RUFFIANНебо в алмазах.

37. RUTHIE DAVISНа войне как на войне.

38. SIMON SPURRДжентльменский набор.

39. SIWYКоролева бензоколонки.

40. SNOW FROM ST. BARTHСекс и город.

41. SYLVIA TOLEDANOБлеск далекой звезды.

42. TABITHA SIMMONSПредвыборная платформа.

43. TIM HAMILTON EYEWEARПростой расклад.

44. TODD LYNNРыцарь печального образа.

45. TRUSSARDI 1911Обыкновенный дендизм.

46. VICTORIA BECKHAM EYEWEARЖена футболиста.

47. VIONNETVelvet Underground.

48. WAYNEСнежные чувства.

49. WHY SHYПринцесса панка.

50. WILLIAM RASTС мира по нитке.

35

4407

06

09

01

В S

AN

AH

UN

T

32 45

34

36

04 11

21

17

19

41

43

1. 3.1 PHILLIP LIMФантомас разбушевался.

2. A.F. VANDEVORSTСрочная мобилизация.

3. ALTUZARRACейчас прольется чья-то кровь.

4. CHARLES ANASTASEВолшебник Изумрудного города.

5. CHLOE LOUNGEWEARВ неглиже.

6. CHRISSIE MORRISКрасиво жить не запретишь.

7. DAMIR DOMA EYEWEARНеоклассика.

8. DAVID KOMAГостья из будущего.

9. ERDEMЦветные сны.

10. FELIPE OLIVEIRA BAPTISTAВ гетрах счастье.

11. HAMILTON PARISЖена французского лейтенанта.

12. JADE JAGGERПапина дочка.

13. JAY AHRЗвезды дискотек.

14. JEROME C. ROUSSEAUВолшебные башмачки.

15. JONATHAN SAUNDERSСмени перфокарту.

16. KAREN WALKER EYEWEARПривет от Джонни Деппа.

17. LARA BOHINCЧерное золото.

18. LINDA FARROW VINTAGEВо все глаза.

19. MARIOS SCHWABТирольские мотивы.

20. MARK FASTКокон бабочки.

21. MICHAEL BASTIANРубаха-парень.

22. MONCLER GAMME BLEUБольшая зимовка.

23. MONCLER GAMME ROUGEПереход через Альпы.

24. NORMA KAMALIНочь в опере.

25. OHNE TITELЛиния фронта.

26. OPENING CEREMONYВысокий блондин в черном ботинке.

27. PAMELLA ROLANDШик, блеск, красота.

28. PRINGLE OF SCOTLANDСкотланд-Ярд.

29. PRPSПочем демократия?

30. R13Дрянная девчонка.

31. RAD HOURANIПоловое воспитание.

32. REVILLONВ пух и прах.

33. RICHARD NICOLLПрозрачный намек.

34. ROBERT GELLERНовая Англия.

35. ROSA CHAБлиже к телу.

36. RUFFIANНебо в алмазах.

37. RUTHIE DAVISНа войне как на войне.

38. SIMON SPURRДжентльменский набор.

39. SIWYКоролева бензоколонки.

40. SNOW FROM ST. BARTHСекс и город.

41. SYLVIA TOLEDANOБлеск далекой звезды.

42. TABITHA SIMMONSПредвыборная платформа.

43. TIM HAMILTON EYEWEARПростой расклад.

44. TODD LYNNРыцарь печального образа.

45. TRUSSARDI 1911Обыкновенный дендизм.

46. VICTORIA BECKHAM EYEWEARЖена футболиста.

47. VIONNETVelvet Underground.

48. WAYNEСнежные чувства.

49. WHY SHYПринцесса панка.

50. WILLIAM RASTС мира по нитке.

35

4407

06

В Т О Р О Е П Р И Ш Е С Т В И Е

A. F. VANDEVORST — ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ МОГИКАН НЕЗАВИСИМОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ДИЗАЙНА. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ И АРТИСТИЧНЫЙ ЛЕЙБЛ ИЗВЕСТЕН СВОИМ СЛОЖНОСОЧИНЕННЫМ КРОЕМ, ЗАИГРЫВАНИЯМИ С

МНОГОСЛОЙНОСТЬЮ И АСИММЕТРИЕЙ ОБРАЗОВ.

ОБЪЕДИНЯЮЩИЕ В НЕПОВТОРИМОЙ ГАРМОНИИ КОМФОРТ И РОСКОШЬ, НАРЯДЫ VIONNET ВСЕГДА БЫЛИ ЛЮБИМЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЗНАТЬЮ И ЗВЕЗДАМИ

МОЛОДОГО ГОЛЛИВУДА. МАРЛЕН ДИТРИХ И КЭТРИН ХЕПБЕРН РЕДКО ИЗМЕНЯЛИ МАДАМ ВИОННЕ. «ЭТО БОГИНЯ, ВЕРХОВНОЕ СУЩЕСТВО МИРА МОДЫ.

ОНА — МАТЬ ДЛЯ НАС ВСЕХ», — НЕ СДЕРЖИВАЕТ ЭМОЦИЙ АЗЕДИН АЛАЙЯ.

Бельгийцы Филипп Арикс и Ан Вандеворст встрети-лись в 1987 году в Королевской академии Антверпе-на, где проучились вместе четыре года. Оба рабо-тали у других дизайнеров, прежде чем объединиться под именем A. F. Vandevorst. Ан ста-жировалась в Dries Van Noten, а Филипп провел три года в Dirk Bikkembergs, после чего отслужил в Коро-левской армии. Спустя десять лет после первой встречи, в 1997-м, Арикс и Вандеворст создали собственную марку. Им довольно быстро удалось привлечь внимание модного истеблишмента, и уже через год они удостоились сразу нескольких серьезных наград.

Армейский опыт Арикса не мог не сказаться на видении функции и облика современной одежды.

Переосмыслив традиционную униформу, A. F. Vandevorst создали убедительную альтернативу «гражданскому» подходу к выбору гардероба.

Красный крест — логотип A. F. Vandevorst — слу-жит постоянным напоминанием об одном из их первых показов в Париже, в пространстве, оформленном в стиле больничной палаты сере-дины ХХ века. Модели демонстрировали коллек-цию, поднимаясь из лазаретных коек и прогулива-ясь в аскетичном белоснежном пространстве. С тех пор «медицинский» декор повсюду сопрово-ждает A. F. Vandevorst — в интерьерах своих мага-зинов они продолжают использовать «клиниче-ские» мотивы.

«Предназначение одежды мы видим не в качестве

средства преобразования человека, а, скорее, в вы-ражении внутреннего мироощущения, — утвержда-ет Филипп. — Добавляя к образу определенное зна-чение, мы создаем прозрачную упаковку для внутреннего мира».

Для нынешней осени A.  F.  Vandevorst выбрали монохромный черный, телесный и ярко-красный. Удлиненные асимметричные жакеты и платья, ско-ванные жесткими кожаными ремнями, жилеты-панцири, напоминающие доспехи, и гетры, за-правленные в высокие сапоги со съемными наколенниками. Филипп Арикс и Ан Вандеворст демонстрируют реалистичный подход к межсезо-нью, подготовив отличную экипировку для пеших прогулок по осеннему городу.

Мадлен Вионне родилась в маленьком француз-ском городке в 1876 году. В одиннадцать лет устрои-лась работать подмастерьем в одном из город-ских ателье. Повзрослев, переехала в Лондон, чтобы работать у портнихи Кейт О’Райли. Два года спустя вернулась во Францию и на протяжении де-сяти лет трудилась для парижского дома сестер Кало. К 1912 году Мадлен Вионне уже была готова нанести удар в самое сердце мировой буржуаз-ной культуры и открыть собственный дом на улице Риволи, громогласно заявив об одном из наиболее блистательных имен в истории моды — Vionnet.

В 1920-х годах, когда на парижский Дом Vionnet уже работало более 1200 швей, Мадлен открыла магазин в Нью-Йорке, став первым представите-лем высокой моды Франции в Новом Свете. В 1932 году Дом Vionnet приобрел на авеню Монтень но-вое пятиэтажное здание, в котором разместились двадцать мастерских. К середине 1930-х годов

Vionnet стал одним из самых влиятельных париж-ских домов моды. Однако с усилением напря-женности в Европе накануне Второй мировой Ви-онне решила уйти из профессии — к большому разочарованию почитателей и к вящей радости конкурентов. 2 августа 1939 года состоялся показ ее прощальной коллекции, и конкуренты вздохну-ли с облегчением. Несмотря на бешеный успех, Вионне было непросто тягяться с Коко Шанель. На-божная, вся в черном, всегда избегающая публики Вионне явно уступала Коко в PR-технологиях.

В июле 2006 года, после многих лет слухов и пе-ресудов, Арно де Люмен, семья которого приоб-рела марку Vionnet, объявил о ее возвращении на подиумы. Возродить Vionnet, какой она была на пике своей славы, взялась София Кокосалаки. Коллекция весна-лето — 2007, созданная Кокоса-лаки, стала первой коллекцией одежды Vionnet за последние 67 лет. Через два года еще одной сен-

сацией стала новость о переезде в Милан: Дом Vionnet приобрел Маттео Марзотто, бывший ди-ректор и президент Valentino SpA. С этого момен-та над коллекциями Vionnet работает Родольфо Пальялунга, который в течение тринадцати лет был дизайнером женской линии в Prada.

Показ осенней коллекции 2010 года состоялся в квартире, принадлежавшей Жану Кокто, одному из ближайших друзей мадам Вионне. Пальялунга со-средоточил внимание на вечерних туалетах, кото-рые смелым модницам предлагается носить на каждый день. В этом сезоне дизайнер эксперимен-тирует с бархатными драпировками, эффектно об-нажающими декольте и спину, и объемным мехом, приталенным широкими глянцевыми поясами. Красное на черном и использование геометриче-ских форм добавляет коллекции привкус ар-деко и золотого века Голливуда. Все это означает лишь одно: Vionnet вернулась и, похоже, задержится надолго.

ется в зависимости от фрагмента растения, вре-мени года, условий почвы, количества выпавших осадков и солнечного света: Sodashi по максиму-му использует преимущества каждого натурально-го компонента. При этом взаимодействие ингреди-ентов позволяет косметическим средствам осторожно проникать в самые глубокие слои кож-ного покрова и добиться результата, следствием которого является истинная красота и максималь-ное здоровье кожи. На упаковке Sodachi указыва-ются все ингредиенты, дабы клиент доподлинно знал, что именно наносит он на свою кожу.

Для того чтобы максимально сохранить пита-тельные свойства, все средства по уходу за кожей лица и тела облачены в элегантные флаконы из фиолетового стекла, обладающего свойствами светофильтра. Упаковочные коробки изготавлива-ются из материала, идеально пригодного к вторич-ной переработке, а вся информация на них нано-сится исключительно натуральными фруктовыми красителями. Sodashi настолько ревностно следу-ет своей основополагающей идее, что химические средства не используются даже при уборке лабо-раторий и офиса.

Н АЧ И С Т О Т У

П А Р Ф Ю М Е РКилиан Хеннесси — наследник старинной коньяч-ной династии, подарившей миру вкус роскоши, — продолжил семейную традицию, создав новый эксклюзивный бренд.

«Мое стремление — вернуть парфюмерию к ее истинным ценностям, — говорит Килиан, — причем не только вспомнить, как производили парфюмер-ные изделия в начале XX века, но и привнести в них современные мотивы».

По словам Хеннесси, его дебютная коллекция ароматов стала отражением его внутреннего мира и состояния души. L’Oеuvre Noire от Kilian — это собрание парфюмерных композиций, разде-ленное на три основные темы: The Ingenues («Инже-ню»), The Artificial Paradises («Искусственный рай») и The Parisian Orgies («Парижские оргии»). Восемь ароматов этой коллекции отвечают различным на-строениям, передавая флюиды любви, удоволь-

ствия или мучительной страсти. «Думая о названиях, я хотел предложить людям выбирать не образ, а способ жизни, найти свой мир и открыть для него особый аромат», — говорит Килиан. На сентябрь 2010 года запланирован выпуск девятого аромата, а спустя год — десятого, завершающего серию.

Еще одна коллекция, Arabian Nights, пока пред-ставлена лишь двумя ароматами — Rose Oud и Pure Oud, однако вскоре ожидаются еще три пар-фюма: с нотами ладана, амбры и мускуса. Pure Oud и Rose Oud, подобно двум драгоценным кам-ням, открывают полный сказочных сокровищ мир Востока.

Когда Килиана Хеннесси спрашивают, какие образы ему особенно близки, он отвечает: «Все, что я воплощаю, — одновременно и собирательно, и индивидуально. Это букет ассоциаций, фантазий и желаний, которые всем нам известны…»

Флаконы драгоценных духов Kilian бережно упа-кованы в изысканные шкатулки из лакированного дерева и черного атласа, которые запираются на ключ, словно бесценное сокровище.

Sodashi в переводе с санскрита означает «завер-шенность, чистота, великолепие». Более десяти лет основной целью Sodashi является создание совер-шенной терапии для лица и тела, которая была бы наиболее эффективной и полезной не только для кожи, но и для всего организма.

При изготовлении косметических препаратов Sodashi применяются только натуральные ингреди-енты: чистейшие масла (пальмовое, чайного и сан-далового дерева), витамины, экстракты растений (бергамота, лаванды, сои, зеленого чая, авокадо, иланг-иланга, абрикоса, цитрусовых), целебная гли-на, морские минералы. Эффект, достигаемый в результате взаимодействия активных веществ, по-зволяет максимально использовать силу природы для поддержания естественной красоты кожи. «Окружающая среда уже более чем достаточно подвергла нас влиянию химических веществ, кото-

рые являются причиной стресса для человеческого организма и сознания, поэтому мы стали создавать на сто процентов натуральную косметику, — гово-рит Меган Ларсен, основатель компании, произво-дящей самую чистую косметику в мире. — Если мы не можем сделать что-либо на естественной осно-ве, мы вовсе этого не делаем».

Концентрация растительной эссенции варьиру-

F O O T F E T I S H ТРОЙКА САМЫХ МОДНЫХ ОБУВНЫХ БРЕНДОВ СЕЗОНА — УЖЕ В SANAHUNT!

R U T H I E D AV I S

Марка Ruthie Davis стала главным ориентиром для женщин, которые ищут агрессивной сексуально-сти и роскоши, — неудивительно, что Дэвис вдох-новляется героинями комиксов и фильмами о Джеймсе Бонде.

Клиентки Ruthie Davis — это Леди Гага, Кэти Пер-ри, Рианна, Бейонсе... Последняя — самая предан-ная, она регулярно появляется на публике в туфлях этого бренда. По версии Harper’s Bazaar, в этом году Дэвис стала единственной женщиной в боль-шой семерке обувного дизайна.

«В деле» Рути уже давно: с конца 1990-х она рабо-тала в Reebok, затем в Ugg Australia и Tommy Hilfiger. В 2006-м запустила собственную линию, реализовав амбиции дизайнера-минималиста и поклонницы хай-тека. В юности Рути хотела стать архитектором, поэтому к своим моделям она относится, как к ми-ниатюрным зданиям, отдавая предпочтение техни-ческим инновациям, — как в области формы, так и в области материала. Обувь Ruthie Davis изготавлива-ется исключительно вручную итальянскими масте-рами. Абсолютный хит осени — «The Spike»: туфли, декорированные внушительного размера металли-ческими шипами.

C H R I S S I E M O R R I S

«Я делаю обувь для сильной, дерзкой и женствен-ной особы», — с гордостью заявляет Крисси Мор-рис, чья компания Chrissie Morris Limited дебютиро-вала в 2008 году.

Моррис начинала как модельер одежды, закон-чив престижные учебные заведения Лондона и Ми-лана, но со временем увлеклась дизайном экс-клюзивной обуви. «Это нелегкая работа, зато удо-влетворение от результата компенсирует всю за-траченную энергию», — признается она.

Любовь Крисси к экзотике очевидна: основной материал, который она использует для создания своих шедевров, — драгоценная кожа питона, ящерицы и электрического ската. «Я люблю ис-пользовать кожу рептилий, — говорит Моррис. — У каждой из них свой рисунок, фактура и цвет, и они никогда не бывают одинаковыми».

В осенней коллекции доминируют черты эпохи Art Deco. Прямые линии, приглушенные цвета и драгоценная кожа напоминают роскошные ак-сессуары начала ХХ века. «Бриллианты для ножек» — такое прозвище в нынешнем сезоне получили туфли и ботильоны от Chrissie Morris.

J E R O M E C . R O U S S E A U

Его первая коллекция увидела свет лишь в 2008-м, а его туфли уже носят звезды первой величины: Каме-рон Диас, Дрю Берримор, Скарлетт Йоханссон и Шарлиз Терон.

Жерома Руссо вдохновляет современное ис-кусство и европейский дизайн. «Работая над но-вой моделью, я в первую очередь думаю о фор-ме и структуре объекта и только после этого принимаю во внимание модные тенденции», — говорит Жером. Родом из Квебека, Жером с лег-костью вышел сначала на американский, а за-тем и на мировой рынок.

Молодой дизайнер не боится рисковать, про-поведуя собственную эстетику и используя новые материалы. В его осенней коллекции представ-лено несколько классических моделей, но боль-шинство из них все же далеки от привычного об-лика повседневной обуви. В ней Руссо обращается к стилю 1970-х: от диско-гламура до хиповских сапожек, дизайнер возрождает культы поколения «детей цветов». Легкие и одновремен-но уверенные шаги – вот для чего создается нео-быкновенная обувь Jerome C. Rousseau.

В Т О Р О Е П Р И Ш Е С Т В И Е

A. F. VANDEVORST — ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ МОГИКАН НЕЗАВИСИМОГО ЕВРОПЕЙСКОГО ДИЗАЙНА. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ И АРТИСТИЧНЫЙ ЛЕЙБЛ ИЗВЕСТЕН СВОИМ СЛОЖНОСОЧИНЕННЫМ КРОЕМ, ЗАИГРЫВАНИЯМИ С

МНОГОСЛОЙНОСТЬЮ И АСИММЕТРИЕЙ ОБРАЗОВ.

ОБЪЕДИНЯЮЩИЕ В НЕПОВТОРИМОЙ ГАРМОНИИ КОМФОРТ И РОСКОШЬ, НАРЯДЫ VIONNET ВСЕГДА БЫЛИ ЛЮБИМЫ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЗНАТЬЮ И ЗВЕЗДАМИ

МОЛОДОГО ГОЛЛИВУДА. МАРЛЕН ДИТРИХ И КЭТРИН ХЕПБЕРН РЕДКО ИЗМЕНЯЛИ МАДАМ ВИОННЕ. «ЭТО БОГИНЯ, ВЕРХОВНОЕ СУЩЕСТВО МИРА МОДЫ.

ОНА — МАТЬ ДЛЯ НАС ВСЕХ», — НЕ СДЕРЖИВАЕТ ЭМОЦИЙ АЗЕДИН АЛАЙЯ.

Бельгийцы Филипп Арикс и Ан Вандеворст встрети-лись в 1987 году в Королевской академии Антверпе-на, где проучились вместе четыре года. Оба рабо-тали у других дизайнеров, прежде чем объединиться под именем A. F. Vandevorst. Ан ста-жировалась в Dries Van Noten, а Филипп провел три года в Dirk Bikkembergs, после чего отслужил в Коро-левской армии. Спустя десять лет после первой встречи, в 1997-м, Арикс и Вандеворст создали собственную марку. Им довольно быстро удалось привлечь внимание модного истеблишмента, и уже через год они удостоились сразу нескольких серьезных наград.

Армейский опыт Арикса не мог не сказаться на видении функции и облика современной одежды.

Переосмыслив традиционную униформу, A. F. Vandevorst создали убедительную альтернативу «гражданскому» подходу к выбору гардероба.

Красный крест — логотип A. F. Vandevorst — слу-жит постоянным напоминанием об одном из их первых показов в Париже, в пространстве, оформленном в стиле больничной палаты сере-дины ХХ века. Модели демонстрировали коллек-цию, поднимаясь из лазаретных коек и прогулива-ясь в аскетичном белоснежном пространстве. С тех пор «медицинский» декор повсюду сопрово-ждает A. F. Vandevorst — в интерьерах своих мага-зинов они продолжают использовать «клиниче-ские» мотивы.

«Предназначение одежды мы видим не в качестве

средства преобразования человека, а, скорее, в вы-ражении внутреннего мироощущения, — утвержда-ет Филипп. — Добавляя к образу определенное зна-чение, мы создаем прозрачную упаковку для внутреннего мира».

Для нынешней осени A.  F.  Vandevorst выбрали монохромный черный, телесный и ярко-красный. Удлиненные асимметричные жакеты и платья, ско-ванные жесткими кожаными ремнями, жилеты-панцири, напоминающие доспехи, и гетры, за-правленные в высокие сапоги со съемными наколенниками. Филипп Арикс и Ан Вандеворст демонстрируют реалистичный подход к межсезо-нью, подготовив отличную экипировку для пеших прогулок по осеннему городу.

Мадлен Вионне родилась в маленьком француз-ском городке в 1876 году. В одиннадцать лет устрои-лась работать подмастерьем в одном из город-ских ателье. Повзрослев, переехала в Лондон, чтобы работать у портнихи Кейт О’Райли. Два года спустя вернулась во Францию и на протяжении де-сяти лет трудилась для парижского дома сестер Кало. К 1912 году Мадлен Вионне уже была готова нанести удар в самое сердце мировой буржуаз-ной культуры и открыть собственный дом на улице Риволи, громогласно заявив об одном из наиболее блистательных имен в истории моды — Vionnet.

В 1920-х годах, когда на парижский Дом Vionnet уже работало более 1200 швей, Мадлен открыла магазин в Нью-Йорке, став первым представите-лем высокой моды Франции в Новом Свете. В 1932 году Дом Vionnet приобрел на авеню Монтень но-вое пятиэтажное здание, в котором разместились двадцать мастерских. К середине 1930-х годов

Vionnet стал одним из самых влиятельных париж-ских домов моды. Однако с усилением напря-женности в Европе накануне Второй мировой Ви-онне решила уйти из профессии — к большому разочарованию почитателей и к вящей радости конкурентов. 2 августа 1939 года состоялся показ ее прощальной коллекции, и конкуренты вздохну-ли с облегчением. Несмотря на бешеный успех, Вионне было непросто тягяться с Коко Шанель. На-божная, вся в черном, всегда избегающая публики Вионне явно уступала Коко в PR-технологиях.

В июле 2006 года, после многих лет слухов и пе-ресудов, Арно де Люмен, семья которого приоб-рела марку Vionnet, объявил о ее возвращении на подиумы. Возродить Vionnet, какой она была на пике своей славы, взялась София Кокосалаки. Коллекция весна-лето — 2007, созданная Кокоса-лаки, стала первой коллекцией одежды Vionnet за последние 67 лет. Через два года еще одной сен-

сацией стала новость о переезде в Милан: Дом Vionnet приобрел Маттео Марзотто, бывший ди-ректор и президент Valentino SpA. С этого момен-та над коллекциями Vionnet работает Родольфо Пальялунга, который в течение тринадцати лет был дизайнером женской линии в Prada.

Показ осенней коллекции 2010 года состоялся в квартире, принадлежавшей Жану Кокто, одному из ближайших друзей мадам Вионне. Пальялунга со-средоточил внимание на вечерних туалетах, кото-рые смелым модницам предлагается носить на каждый день. В этом сезоне дизайнер эксперимен-тирует с бархатными драпировками, эффектно об-нажающими декольте и спину, и объемным мехом, приталенным широкими глянцевыми поясами. Красное на черном и использование геометриче-ских форм добавляет коллекции привкус ар-деко и золотого века Голливуда. Все это означает лишь одно: Vionnet вернулась и, похоже, задержится надолго.

ется в зависимости от фрагмента растения, вре-мени года, условий почвы, количества выпавших осадков и солнечного света: Sodashi по максиму-му использует преимущества каждого натурально-го компонента. При этом взаимодействие ингреди-ентов позволяет косметическим средствам осторожно проникать в самые глубокие слои кож-ного покрова и добиться результата, следствием которого является истинная красота и максималь-ное здоровье кожи. На упаковке Sodachi указыва-ются все ингредиенты, дабы клиент доподлинно знал, что именно наносит он на свою кожу.

Для того чтобы максимально сохранить пита-тельные свойства, все средства по уходу за кожей лица и тела облачены в элегантные флаконы из фиолетового стекла, обладающего свойствами светофильтра. Упаковочные коробки изготавлива-ются из материала, идеально пригодного к вторич-ной переработке, а вся информация на них нано-сится исключительно натуральными фруктовыми красителями. Sodashi настолько ревностно следу-ет своей основополагающей идее, что химические средства не используются даже при уборке лабо-раторий и офиса.

Н АЧ И С Т О Т У

П А Р Ф Ю М Е РКилиан Хеннесси — наследник старинной коньяч-ной династии, подарившей миру вкус роскоши, — продолжил семейную традицию, создав новый эксклюзивный бренд.

«Мое стремление — вернуть парфюмерию к ее истинным ценностям, — говорит Килиан, — причем не только вспомнить, как производили парфюмер-ные изделия в начале XX века, но и привнести в них современные мотивы».

По словам Хеннесси, его дебютная коллекция ароматов стала отражением его внутреннего мира и состояния души. L’Oеuvre Noire от Kilian — это собрание парфюмерных композиций, разде-ленное на три основные темы: The Ingenues («Инже-ню»), The Artificial Paradises («Искусственный рай») и The Parisian Orgies («Парижские оргии»). Восемь ароматов этой коллекции отвечают различным на-строениям, передавая флюиды любви, удоволь-

ствия или мучительной страсти. «Думая о названиях, я хотел предложить людям выбирать не образ, а способ жизни, найти свой мир и открыть для него особый аромат», — говорит Килиан. На сентябрь 2010 года запланирован выпуск девятого аромата, а спустя год — десятого, завершающего серию.

Еще одна коллекция, Arabian Nights, пока пред-ставлена лишь двумя ароматами — Rose Oud и Pure Oud, однако вскоре ожидаются еще три пар-фюма: с нотами ладана, амбры и мускуса. Pure Oud и Rose Oud, подобно двум драгоценным кам-ням, открывают полный сказочных сокровищ мир Востока.

Когда Килиана Хеннесси спрашивают, какие образы ему особенно близки, он отвечает: «Все, что я воплощаю, — одновременно и собирательно, и индивидуально. Это букет ассоциаций, фантазий и желаний, которые всем нам известны…»

Флаконы драгоценных духов Kilian бережно упа-кованы в изысканные шкатулки из лакированного дерева и черного атласа, которые запираются на ключ, словно бесценное сокровище.

Sodashi в переводе с санскрита означает «завер-шенность, чистота, великолепие». Более десяти лет основной целью Sodashi является создание совер-шенной терапии для лица и тела, которая была бы наиболее эффективной и полезной не только для кожи, но и для всего организма.

При изготовлении косметических препаратов Sodashi применяются только натуральные ингреди-енты: чистейшие масла (пальмовое, чайного и сан-далового дерева), витамины, экстракты растений (бергамота, лаванды, сои, зеленого чая, авокадо, иланг-иланга, абрикоса, цитрусовых), целебная гли-на, морские минералы. Эффект, достигаемый в результате взаимодействия активных веществ, по-зволяет максимально использовать силу природы для поддержания естественной красоты кожи. «Окружающая среда уже более чем достаточно подвергла нас влиянию химических веществ, кото-

рые являются причиной стресса для человеческого организма и сознания, поэтому мы стали создавать на сто процентов натуральную косметику, — гово-рит Меган Ларсен, основатель компании, произво-дящей самую чистую косметику в мире. — Если мы не можем сделать что-либо на естественной осно-ве, мы вовсе этого не делаем».

Концентрация растительной эссенции варьиру-

F O O T F E T I S H ТРОЙКА САМЫХ МОДНЫХ ОБУВНЫХ БРЕНДОВ СЕЗОНА — УЖЕ В SANAHUNT!

R U T H I E D AV I S

Марка Ruthie Davis стала главным ориентиром для женщин, которые ищут агрессивной сексуально-сти и роскоши, — неудивительно, что Дэвис вдох-новляется героинями комиксов и фильмами о Джеймсе Бонде.

Клиентки Ruthie Davis — это Леди Гага, Кэти Пер-ри, Рианна, Бейонсе... Последняя — самая предан-ная, она регулярно появляется на публике в туфлях этого бренда. По версии Harper’s Bazaar, в этом году Дэвис стала единственной женщиной в боль-шой семерке обувного дизайна.

«В деле» Рути уже давно: с конца 1990-х она рабо-тала в Reebok, затем в Ugg Australia и Tommy Hilfiger. В 2006-м запустила собственную линию, реализовав амбиции дизайнера-минималиста и поклонницы хай-тека. В юности Рути хотела стать архитектором, поэтому к своим моделям она относится, как к ми-ниатюрным зданиям, отдавая предпочтение техни-ческим инновациям, — как в области формы, так и в области материала. Обувь Ruthie Davis изготавлива-ется исключительно вручную итальянскими масте-рами. Абсолютный хит осени — «The Spike»: туфли, декорированные внушительного размера металли-ческими шипами.

C H R I S S I E M O R R I S

«Я делаю обувь для сильной, дерзкой и женствен-ной особы», — с гордостью заявляет Крисси Мор-рис, чья компания Chrissie Morris Limited дебютиро-вала в 2008 году.

Моррис начинала как модельер одежды, закон-чив престижные учебные заведения Лондона и Ми-лана, но со временем увлеклась дизайном экс-клюзивной обуви. «Это нелегкая работа, зато удо-влетворение от результата компенсирует всю за-траченную энергию», — признается она.

Любовь Крисси к экзотике очевидна: основной материал, который она использует для создания своих шедевров, — драгоценная кожа питона, ящерицы и электрического ската. «Я люблю ис-пользовать кожу рептилий, — говорит Моррис. — У каждой из них свой рисунок, фактура и цвет, и они никогда не бывают одинаковыми».

В осенней коллекции доминируют черты эпохи Art Deco. Прямые линии, приглушенные цвета и драгоценная кожа напоминают роскошные ак-сессуары начала ХХ века. «Бриллианты для ножек» — такое прозвище в нынешнем сезоне получили туфли и ботильоны от Chrissie Morris.

J E R O M E C . R O U S S E A U

Его первая коллекция увидела свет лишь в 2008-м, а его туфли уже носят звезды первой величины: Каме-рон Диас, Дрю Берримор, Скарлетт Йоханссон и Шарлиз Терон.

Жерома Руссо вдохновляет современное ис-кусство и европейский дизайн. «Работая над но-вой моделью, я в первую очередь думаю о фор-ме и структуре объекта и только после этого принимаю во внимание модные тенденции», — говорит Жером. Родом из Квебека, Жером с лег-костью вышел сначала на американский, а за-тем и на мировой рынок.

Молодой дизайнер не боится рисковать, про-поведуя собственную эстетику и используя новые материалы. В его осенней коллекции представ-лено несколько классических моделей, но боль-шинство из них все же далеки от привычного об-лика повседневной обуви. В ней Руссо обращается к стилю 1970-х: от диско-гламура до хиповских сапожек, дизайнер возрождает культы поколения «детей цветов». Легкие и одновремен-но уверенные шаги – вот для чего создается нео-быкновенная обувь Jerome C. Rousseau.

В нарядах Altuzarra удивительным образом сочета-ются романтизм, сексуальность и практичность. Кардинальная смена ориентиров обеспечила мо-лодому дизайнеру внимание модной прессы и це-лую армию клиентов, среди которых оказалась даже принцесса Монако Стефания.

Резюме Джозефа Альтуцарра с легкостью по-местится на одной странице, однако в нем есть пара безапелляционных аргументов: шестиме-сячная стажировка в Marc Jacobs и работа внеш-татным дизайнером Proenza Schouler. В октябре 2006 года Джозеф поступил на работу в Дом Givenchy, где трудился над созданием коллекций прет-а-порте, а спустя некоторое время вернулся в Нью-Йорк, чтобы создать свою собственную ли-нию одежды. Марка Altuzarra была запущена вес-ной 2009 года.

«Я никогда не планировал работать в сфере моды, — говорит Джозеф Альтуцарра, который ро-дился и вырос во Франции, а в США уехал, чтобы стать искусствоведом. — Теперь осознаю, что по-следние несколько лет играл в догонялки, — узна-вал, как создается одежда». Двадцатипятилетний дизайнер справился с этой задачей безупречно. «Главное, чтобы вещи были функциональными и привлекали внимание», — уверен Альтуцарра.

Коллекция осень-зима — 2010 основана на дихо-томии: прочность и хрупкость, современная реаль-ность и художественный вымысел. Во многом она вдохновлена «Дракулой» Фрэнсиса Форда Коппо-лы и кинолентой «Эдвард — руки-ножницы» Тима Бертона, с явным акцентом на гуманности и уязви-мости их устрашающих персонажей. «Вначале я исследую то, что было сделано прежде меня, — би-

блиотеки, газеты, Интернет, множество винтажных магазинов, выставок и фильмов. Когда дело дохо-дит до создания эскизов, концентрируюсь на полу-ченных эмоциях и стараюсь сформулировать то, чего женщины хотят от моды сегодня».

Доминирующая мрачноватая цветовая палитра оттенена разнообразными фактурами ткани: ма-товая шероховатость вареной шерсти и поглоща-ющая свет поверхность кашемира сочетаются с глянцевой лакированной саржей. Образ дополня-ют кожаные ботинки с заостренными носами, де-корированные металлом и красным бархатом.

Окончательно оставив мечтательные 70-е, доми-нировавшие у Альтуцарры в прошлом сезоне, в ны-нешней куда более агрессивной коллекции он продемонстрировал строгий крой и воинствую-щую сексуальность.

«Мне кажется, что наличие музы — это своего рода ограничение. Я просто думаю о желаниях женщи-ны», — утверждает Давид Кома, молодой, но очень уверенный в себе дизайнер.

Давид Кома родился в Тбилиси, вырос в Санкт-Петербурге. Шить начал с восьми лет, а первую коллекцию создал, когда ему исполнилось тринад-цать. Учился в Петербургской художественно-промышленной академии, затем поступил в пре-стижный британский колледж Central Saint Martins и переехал в Лондон. В прошлом году окончил кол-ледж с отличием.

Своей дипломной коллекцией Давид Кома заво-евал Harrods Design Award и получил отличные отзы-вы в прессе. В этой дебютной коллекции он сумел

продемонстрировать наличие собственного стиля, основанного на четких формах и агрессивной сексуальности. Источники вдохновения Кома не скрывает: восхищается работой Пьера Кардена и Джефри Бина, и был бы не против поработать для Тьерри Мюглера. В скором времени в его скуль-птурных платьях, украшенных металлическими трубками и разноцветными цепями, были замече-ны нью-йоркские дивы Бейонсе и Леди Гага.

В осенней коллекции Кома преподнес свои ранние кибер-мотивы в более сдержанной мане-ре, используя золотые и серебристые молнии, что-бы создать футуристические кружева вокруг шеи и бедер. Геометрические фигуры — цитаты из твор-чества великих итальянских футуристов Фортунато

Деперо и Умберто Боччони. Это попытка отобра-зить движение в выверенных чертежных штрихах и запечатлеть таким образом угрожающий старт механического века.

«Архитектура, обнаженная натура и современ-ное искусство всегда вдохновляли меня больше всего», — признается Давид Кома. В коллекции много черной кожи в сочетании с оттенками желто-го. Для сезона дождей предлагаются куртки и паль-то с неровными краями в виде акульих зубов. «В этом сезоне я действительно хотел сделать что-то геометрическое и резкое, сохранив при этом естественный изгиб тела и его пропорции, — вот по-чему коллекция остается женственной», — ком-ментирует дизайнер.

SANAHUNT: Ты видишь черно-белые сны?Рэд Хурани: Раньше я был уверен, что да, но как-то решил проверить и запомнил один свой сон — он был цветным. Теперь мечтаю о том, чтобы видеть только черно-белые.S: Следуешь ли ты какому-нибудь культу?РХ: Я сам и мое персональное видение мира и есть мой культ. Ты можешь находить что-то краси-вым или верить во что-то, другие же никогда этого не увидят и не поверят. Важно иметь собственный взляд на происходящее. Поэтому мне плевать на уста-ревшие коды, навязанные мужской и женской моде. Все мои вещи созданы во имя унисекса, и это еще один мой культ.S: Твой мир аналоговый или цифровой?РХ: Большинство моих работ цифровые — от фото и видео до эскизов моделей и кроя. Мой компью-тер — это мой лучший друг. S: Почему у тебя все в черном цвете? Что он озна-чает? Ночь? Силу? Минимализм?РХ: Для меня черный — современность, ясность, уверенность и, в конечном итоге, отсутствие пола. Я придерживаюсь чистоты во всем и, выбрав черный цвет и острые линии, стремлюсь нивелировать ген-дерные границы. Мой стиль — это кажущаяся про-стота и изысканность в деталях. Все без исключения могут носить черный цвет, который демонстрирует, что человек — это больше, нежели его одежда.

S: Твои вещи мультифункциональны, их можно но-сить по-разному. В сочетании с твоей концепцией внесезонности им просто нет цены. РХ: Что может быть лучше трансформера, который превращается в майку, жакет, юбку или рюкзак? В большинстве вещей из текущей коллекции я ис-пользую молнии — эксперимент, начатый в про-шлом сезоне. Застежка-молния — самое гениаль-ное изобретение в моде.S: Тебе было бы интересно сделать дизайн костю-мов для фантастического фильма?РХ: Мой стиль может быть адаптирован к любому жанру, если режиссер понимает и принимает идею трансформации. И я бы принял участие в по-становке фантастического фильма, если бы кто-то вдруг предложил. А что, есть идеи?S: Важен ли для тебя опыт кинозрителя? Кто твой любимый режиссер?РХ: В настоящее время я работаю над своим пер-вым фильмом, съемки которого начнутся в следу-ющем году. У меня нет любимого режиссера, зато есть несколько любимых фильмов: «Ночной пор-тье», «Человек, который упал на Землю», «2001: Кос-мическая одиссея».S: Кто те люди, с которыми ты работаешь, обща-ешься? Насколько важны они в твоей жизни?РХ: Мои друзья, как правило, — это и мои коллеги. Мне никогда не удавалось разделить жизнь и рабо-

ту: моя работа — это моя жизнь, и наоборот. С не-многими я действительно близок, и всех их я знал еще до того, как запустил собственный бренд. Они так же важны для меня, как и моя семья, но я не при-емлю обязательств — любовь для меня всегда озна-чала свободу.S: Как ты обычно проводишь отпуск?РХ: Могу позволить себе лишь один отпуск в году, и то если повезет. Это, как правило, конец декабря, и все, что я хочу, — поваляться на пляже в полной ти-шине, восполнить силы и насладиться природой. А потом можно снова вернуться в реальный мир.S: Какое время суток ты считаешь самым продук-тивным?РХ: Те пять минут перед сном, когда мозг чист и ясен. В это время приходят лучшие, не вымученные идеи.S: Чего ты ожидаешь от будущего?РХ: Я очень рад тому, что есть у меня сегодня. Поэто-му и живу настоящим.S: Имеет ли мир границы?РХ: Долой границы! Мы слишком часто ограничива-ем себя — я говорю об ограничениях, которые нам навязываются. Каждый из нас должен думать соб-ственной головой, чтобы самостоятельно решать, что хорошо, а что плохо. Нельзя позволять делать это кому-то за себя.

«Я — АНТИТРЕНД», — ЛЮБИТ ПОВТОРЯТЬ РЭД ХУРА-НИ, ДИЗАЙНЕР-САМОУЧКА. ФИРМЕННЫЙ ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ И АНДРОГИННЫЙ СИЛУЭТ ЕГО МОДЕЛЕЙ МОЖНО ПРИНЯТЬ ЗА ЮНОШЕСКИЙ МАКСИМА-ЛИЗМ, СТОЛЬ ХАРАКТЕРНЫЙ ДЛЯ РАННЕГО ТВОРЧЕ-СТВА БОЛЬШИНСТВА ХУДОЖНИКОВ. НО ТАКОВА ЕГО КОНЦЕПЦИЯ. «ЭТО — ТРАНСКЛАССИКА», — УБЕЖДЕН ХУРАНИ.

УЖЕ СПУСТЯ ДВА ГОДА ПОСЛЕ ОСНОВАНИЯ МАРКИ МРАЧНОВАТО-ГОТИЧЕСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ RAD HOURANI СТАЛИ ФИГУРИРОВАТЬ В ОДНОМ РЯДУ С КОЛЛЕКЦИЯМИ RICK OWENS, JUNIA

WATANABE И GARETH PUGH, ПРЕТЕНДУЯ НА ТУ ЖЕ ТЕХ-НИЧЕСКУЮ БЕЗУПРЕЧНОСТЬ И СУРОВУЮ ЭСТЕТИКУ.

ОТ ДРУГИХ ДИЗАЙНЕРОВ ЕГО ОТЛИЧАЕТ ОСОБАЯ СКРУПУЛЕЗНОСТЬ В ДЕТАЛЯХ: ДЛИННЫЕ МАНЖЕТЫ, СПРЯТАННЫЕ ГЛУБОКО ВНУТРИ КОЖАНЫХ РУКАВОВ, РЕМНИ, ПРИСТЕГНУТЫЕ ИЗНУТРИ КУРТКИ, ЧТОБЫ ЕЕ МОЖНО БЫЛО НОСИТЬ, КАК РЮКЗАК, — КОНСТРУК-ЦИИ ХУРАНИ СЛОЖНЫ И ИЗОЩРЕННЫ. КАК ОБЪЯС-НЯЕТ ОН САМ, «ВНУТРИ ВЕЩЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ТАК ЖЕ КРАСИВА, КАК И СНАРУЖИ».

RAD HOURANI ИЗБЕГАЕТ ЖЕСТКИХ ГЕНДЕРНЫХ НОРМ В УГОДУ ОЩУЩЕНИЮ СВОБОДЫ, ПОЭТОМУ

СЕГОДНЯ ЕГО МАРКА НАХОДИТСЯ В АВАНГАРДЕ УНИСЕКС-ДИЗАЙНА. «МОИ ВЕЩИ НЕ ИМЕЮТ ПОЛА, — ПОЯСНЯЕТ РЭД. — ИХ МОГУТ НОСИТЬ КАК ЖЕН-ЩИНЫ, ТАК И МУЖЧИНЫ. ПОЛ БОЛЬШЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ».

НА ФОНЕ УЗКИХ БРЮК И ЛЕГИНСОВ ЕГО ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА ВЫПОЛНЯЕТ ФУНКЦИЮ ЗАЩИТНОГО ЭКРАНА, ОГРАЖДАЮЩЕГО ТЕЛО ОТ ВНЕШНЕГО МИРА. ЛАКИРОВАННАЯ КОЖА, ЧЕРНЫЕ БЛЕСТКИ, ГРУБАЯ ВЯЗКА И ВНУШИТЕЛЬНЫЕ КАБЛУКИ НЕ ПО-ЗВОЛЯТ СПУТАТЬ ОСТРЫЙ ПОЧЕРК RAD HOURANI НИ С ЧЬИМ ДРУГИМ.

В нарядах Altuzarra удивительным образом сочета-ются романтизм, сексуальность и практичность. Кардинальная смена ориентиров обеспечила мо-лодому дизайнеру внимание модной прессы и це-лую армию клиентов, среди которых оказалась даже принцесса Монако Стефания.

Резюме Джозефа Альтуцарра с легкостью по-местится на одной странице, однако в нем есть пара безапелляционных аргументов: шестиме-сячная стажировка в Marc Jacobs и работа внеш-татным дизайнером Proenza Schouler. В октябре 2006 года Джозеф поступил на работу в Дом Givenchy, где трудился над созданием коллекций прет-а-порте, а спустя некоторое время вернулся в Нью-Йорк, чтобы создать свою собственную ли-нию одежды. Марка Altuzarra была запущена вес-ной 2009 года.

«Я никогда не планировал работать в сфере моды, — говорит Джозеф Альтуцарра, который ро-дился и вырос во Франции, а в США уехал, чтобы стать искусствоведом. — Теперь осознаю, что по-следние несколько лет играл в догонялки, — узна-вал, как создается одежда». Двадцатипятилетний дизайнер справился с этой задачей безупречно. «Главное, чтобы вещи были функциональными и привлекали внимание», — уверен Альтуцарра.

Коллекция осень-зима — 2010 основана на дихо-томии: прочность и хрупкость, современная реаль-ность и художественный вымысел. Во многом она вдохновлена «Дракулой» Фрэнсиса Форда Коппо-лы и кинолентой «Эдвард — руки-ножницы» Тима Бертона, с явным акцентом на гуманности и уязви-мости их устрашающих персонажей. «Вначале я исследую то, что было сделано прежде меня, — би-

блиотеки, газеты, Интернет, множество винтажных магазинов, выставок и фильмов. Когда дело дохо-дит до создания эскизов, концентрируюсь на полу-ченных эмоциях и стараюсь сформулировать то, чего женщины хотят от моды сегодня».

Доминирующая мрачноватая цветовая палитра оттенена разнообразными фактурами ткани: ма-товая шероховатость вареной шерсти и поглоща-ющая свет поверхность кашемира сочетаются с глянцевой лакированной саржей. Образ дополня-ют кожаные ботинки с заостренными носами, де-корированные металлом и красным бархатом.

Окончательно оставив мечтательные 70-е, доми-нировавшие у Альтуцарры в прошлом сезоне, в ны-нешней куда более агрессивной коллекции он продемонстрировал строгий крой и воинствую-щую сексуальность.

«Мне кажется, что наличие музы — это своего рода ограничение. Я просто думаю о желаниях женщи-ны», — утверждает Давид Кома, молодой, но очень уверенный в себе дизайнер.

Давид Кома родился в Тбилиси, вырос в Санкт-Петербурге. Шить начал с восьми лет, а первую коллекцию создал, когда ему исполнилось тринад-цать. Учился в Петербургской художественно-промышленной академии, затем поступил в пре-стижный британский колледж Central Saint Martins и переехал в Лондон. В прошлом году окончил кол-ледж с отличием.

Своей дипломной коллекцией Давид Кома заво-евал Harrods Design Award и получил отличные отзы-вы в прессе. В этой дебютной коллекции он сумел

продемонстрировать наличие собственного стиля, основанного на четких формах и агрессивной сексуальности. Источники вдохновения Кома не скрывает: восхищается работой Пьера Кардена и Джефри Бина, и был бы не против поработать для Тьерри Мюглера. В скором времени в его скуль-птурных платьях, украшенных металлическими трубками и разноцветными цепями, были замече-ны нью-йоркские дивы Бейонсе и Леди Гага.

В осенней коллекции Кома преподнес свои ранние кибер-мотивы в более сдержанной мане-ре, используя золотые и серебристые молнии, что-бы создать футуристические кружева вокруг шеи и бедер. Геометрические фигуры — цитаты из твор-чества великих итальянских футуристов Фортунато

Деперо и Умберто Боччони. Это попытка отобра-зить движение в выверенных чертежных штрихах и запечатлеть таким образом угрожающий старт механического века.

«Архитектура, обнаженная натура и современ-ное искусство всегда вдохновляли меня больше всего», — признается Давид Кома. В коллекции много черной кожи в сочетании с оттенками желто-го. Для сезона дождей предлагаются куртки и паль-то с неровными краями в виде акульих зубов. «В этом сезоне я действительно хотел сделать что-то геометрическое и резкое, сохранив при этом естественный изгиб тела и его пропорции, — вот по-чему коллекция остается женственной», — ком-ментирует дизайнер.

SANAHUNT: Ты видишь черно-белые сны?Рэд Хурани: Раньше я был уверен, что да, но как-то решил проверить и запомнил один свой сон — он был цветным. Теперь мечтаю о том, чтобы видеть только черно-белые.S: Следуешь ли ты какому-нибудь культу?РХ: Я сам и мое персональное видение мира и есть мой культ. Ты можешь находить что-то краси-вым или верить во что-то, другие же никогда этого не увидят и не поверят. Важно иметь собственный взляд на происходящее. Поэтому мне плевать на уста-ревшие коды, навязанные мужской и женской моде. Все мои вещи созданы во имя унисекса, и это еще один мой культ.S: Твой мир аналоговый или цифровой?РХ: Большинство моих работ цифровые — от фото и видео до эскизов моделей и кроя. Мой компью-тер — это мой лучший друг. S: Почему у тебя все в черном цвете? Что он озна-чает? Ночь? Силу? Минимализм?РХ: Для меня черный — современность, ясность, уверенность и, в конечном итоге, отсутствие пола. Я придерживаюсь чистоты во всем и, выбрав черный цвет и острые линии, стремлюсь нивелировать ген-дерные границы. Мой стиль — это кажущаяся про-стота и изысканность в деталях. Все без исключения могут носить черный цвет, который демонстрирует, что человек — это больше, нежели его одежда.

S: Твои вещи мультифункциональны, их можно но-сить по-разному. В сочетании с твоей концепцией внесезонности им просто нет цены. РХ: Что может быть лучше трансформера, который превращается в майку, жакет, юбку или рюкзак? В большинстве вещей из текущей коллекции я ис-пользую молнии — эксперимент, начатый в про-шлом сезоне. Застежка-молния — самое гениаль-ное изобретение в моде.S: Тебе было бы интересно сделать дизайн костю-мов для фантастического фильма?РХ: Мой стиль может быть адаптирован к любому жанру, если режиссер понимает и принимает идею трансформации. И я бы принял участие в по-становке фантастического фильма, если бы кто-то вдруг предложил. А что, есть идеи?S: Важен ли для тебя опыт кинозрителя? Кто твой любимый режиссер?РХ: В настоящее время я работаю над своим пер-вым фильмом, съемки которого начнутся в следу-ющем году. У меня нет любимого режиссера, зато есть несколько любимых фильмов: «Ночной пор-тье», «Человек, который упал на Землю», «2001: Кос-мическая одиссея».S: Кто те люди, с которыми ты работаешь, обща-ешься? Насколько важны они в твоей жизни?РХ: Мои друзья, как правило, — это и мои коллеги. Мне никогда не удавалось разделить жизнь и рабо-

ту: моя работа — это моя жизнь, и наоборот. С не-многими я действительно близок, и всех их я знал еще до того, как запустил собственный бренд. Они так же важны для меня, как и моя семья, но я не при-емлю обязательств — любовь для меня всегда озна-чала свободу.S: Как ты обычно проводишь отпуск?РХ: Могу позволить себе лишь один отпуск в году, и то если повезет. Это, как правило, конец декабря, и все, что я хочу, — поваляться на пляже в полной ти-шине, восполнить силы и насладиться природой. А потом можно снова вернуться в реальный мир.S: Какое время суток ты считаешь самым продук-тивным?РХ: Те пять минут перед сном, когда мозг чист и ясен. В это время приходят лучшие, не вымученные идеи.S: Чего ты ожидаешь от будущего?РХ: Я очень рад тому, что есть у меня сегодня. Поэто-му и живу настоящим.S: Имеет ли мир границы?РХ: Долой границы! Мы слишком часто ограничива-ем себя — я говорю об ограничениях, которые нам навязываются. Каждый из нас должен думать соб-ственной головой, чтобы самостоятельно решать, что хорошо, а что плохо. Нельзя позволять делать это кому-то за себя.

«Я — АНТИТРЕНД», — ЛЮБИТ ПОВТОРЯТЬ РЭД ХУРА-НИ, ДИЗАЙНЕР-САМОУЧКА. ФИРМЕННЫЙ ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ И АНДРОГИННЫЙ СИЛУЭТ ЕГО МОДЕЛЕЙ МОЖНО ПРИНЯТЬ ЗА ЮНОШЕСКИЙ МАКСИМА-ЛИЗМ, СТОЛЬ ХАРАКТЕРНЫЙ ДЛЯ РАННЕГО ТВОРЧЕ-СТВА БОЛЬШИНСТВА ХУДОЖНИКОВ. НО ТАКОВА ЕГО КОНЦЕПЦИЯ. «ЭТО — ТРАНСКЛАССИКА», — УБЕЖДЕН ХУРАНИ.

УЖЕ СПУСТЯ ДВА ГОДА ПОСЛЕ ОСНОВАНИЯ МАРКИ МРАЧНОВАТО-ГОТИЧЕСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ RAD HOURANI СТАЛИ ФИГУРИРОВАТЬ В ОДНОМ РЯДУ С КОЛЛЕКЦИЯМИ RICK OWENS, JUNIA

WATANABE И GARETH PUGH, ПРЕТЕНДУЯ НА ТУ ЖЕ ТЕХ-НИЧЕСКУЮ БЕЗУПРЕЧНОСТЬ И СУРОВУЮ ЭСТЕТИКУ.

ОТ ДРУГИХ ДИЗАЙНЕРОВ ЕГО ОТЛИЧАЕТ ОСОБАЯ СКРУПУЛЕЗНОСТЬ В ДЕТАЛЯХ: ДЛИННЫЕ МАНЖЕТЫ, СПРЯТАННЫЕ ГЛУБОКО ВНУТРИ КОЖАНЫХ РУКАВОВ, РЕМНИ, ПРИСТЕГНУТЫЕ ИЗНУТРИ КУРТКИ, ЧТОБЫ ЕЕ МОЖНО БЫЛО НОСИТЬ, КАК РЮКЗАК, — КОНСТРУК-ЦИИ ХУРАНИ СЛОЖНЫ И ИЗОЩРЕННЫ. КАК ОБЪЯС-НЯЕТ ОН САМ, «ВНУТРИ ВЕЩЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ТАК ЖЕ КРАСИВА, КАК И СНАРУЖИ».

RAD HOURANI ИЗБЕГАЕТ ЖЕСТКИХ ГЕНДЕРНЫХ НОРМ В УГОДУ ОЩУЩЕНИЮ СВОБОДЫ, ПОЭТОМУ

СЕГОДНЯ ЕГО МАРКА НАХОДИТСЯ В АВАНГАРДЕ УНИСЕКС-ДИЗАЙНА. «МОИ ВЕЩИ НЕ ИМЕЮТ ПОЛА, — ПОЯСНЯЕТ РЭД. — ИХ МОГУТ НОСИТЬ КАК ЖЕН-ЩИНЫ, ТАК И МУЖЧИНЫ. ПОЛ БОЛЬШЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ».

НА ФОНЕ УЗКИХ БРЮК И ЛЕГИНСОВ ЕГО ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА ВЫПОЛНЯЕТ ФУНКЦИЮ ЗАЩИТНОГО ЭКРАНА, ОГРАЖДАЮЩЕГО ТЕЛО ОТ ВНЕШНЕГО МИРА. ЛАКИРОВАННАЯ КОЖА, ЧЕРНЫЕ БЛЕСТКИ, ГРУБАЯ ВЯЗКА И ВНУШИТЕЛЬНЫЕ КАБЛУКИ НЕ ПО-ЗВОЛЯТ СПУТАТЬ ОСТРЫЙ ПОЧЕРК RAD HOURANI НИ С ЧЬИМ ДРУГИМ.

MARIAGE FRÈRES ПЬЮТ МАДОННА, ИЗАБЕЛЬ АДЖАНИ, ЭЛТОН ДЖОН И ЗИНЕДИН ЗИДАН. ТЕПЕРЬ ГЛАВНЫЙ ЧАЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ МОЖНО

ЗАКАЗАТЬ И В SANAHUNT LOUNGE.

Чай, гордость колониальной эпохи, появился во Франции в середине ХVII века благодаря голланд-цам, которые решили удивить им парижский двор. Напиток чрезвычайно понравился Людовику ХIV, и вскоре по поручению короля дворянин Нико-ля Марьяж направился в Персию, а затем — в Ин-дию, чтобы установить торговые связи и обеспе-чить, среди прочего, поставку в Версаль первоклассного чая. Спустя сто пятьдесят лет его потомок Жан-Франсуа Марьяж по-прежнему ку-рировал эту почетную миссию.

Компания, какой мы ее знаем сегодня, была основана в 1854 году, когда братья Анри и Эдуард Марьяж дали ей свое имя — Mariage Frères. Их дела-ми управляли четыре поколения семьи Марьяж, со-храняя все тот же адрес: Париж, улица Бур-Тибур, 30. С 1854-го по 1983 год бизнес заключался в импорте высококачественных сортов чая со всего мира, кото-рый затем подавался в лучших гостиницах Старого и Нового Света, а также к столу большинства европей-ских королевских домов. За это время компания приобрела в высших кругах завидную репутацию. До 80-х годов ХХ века Mariage Frères был совершенно недоступен обывателю — именно тогда знаменитый чай начали продавать в розницу. Но и сегодня марка Mariage Frères остается в разряде эксклюзивных: все-

го три магазина в Париже и четыре в Японии, где Mariage считается «чаем от кутюр».

Выбор и география чаев Mariage Frères невероят-но обширны. Из 535 сортов, которые может предло-жить этот парижский дом, 400 выращиваются в огра-ниченном количестве в тех местах, где они были обнаружены во время экспедиций. Один из послед-них сортов Mariage Frères был открыт в Непале, непо-далеку от склонов Дарджилинга, где он культивиро-вался местными фермерами.

Одной из важнейших черт марки Mariage Frères всегда оставалось разнообразие вкуса. С тех пор как Анри Марьяж в 1860 году впервые предложил Па-рижу смесь чая и шоколада, компания довела mélange (смесь) до уровня высокого искусства. Еже-годно Mariage преподносит гурманам около десяти новых сортов чая. Среди самых известных творений — Sur Le Nil (сенча, приправленная цитронеллой), Марко Поло (черный чай, с добавлением китайских и тибетских фруктов и цветов) и Noel (черный чай со специями и ванилью).

Mariage Frères также изобрели чайное желе, ори-гинальный рецепт которого был разработан в 1986 году. Изготавливается оно из лимонного сока, саха-ра и чая. «Даже англичане не додумались до такого!» — хвастаются в компании.

Н А Ч А Й

С О Р Т И М Е Н Т

Понятие «медиа» беспрестанно расширяется, угрожая поглотить все знания человеческой цивили-зации. В современном мире художественное про-изведение и способы его подачи неразрывно свя-заны, представляя собой единое целое, и нередко сами носители приобретают исключительную куль-турную и материальную ценность.

Мировая культура сегодня — это миллионы ин-формационных каналов, для разумного использо-вания которых необходим мощный фильтр. Испо-ведуя строго избирательный подход, SANAHUNT предлагает самое ценное и удивительное. Соз-данный специально для этого медиакорнер выби-рает эксклюзивные объекты и актуальные течения в области искусства, фотографии, философии, музыки и кино. Выбор SANAHUNT — это издания, вы-пущенные ограниченным тиражом и единичные арт-буки, редкая периодика, коллекционные ана-логовые и цифровые аудио- и видеозаписи.

BOOKS + MEDIA CORNER РАСПОЛОЖЕН НА ЧЕТВЕРТОМ ЭТАЖЕ, В ПРОСТРАНСТВЕ SANAHUNT GALLERY. ОФИЦИАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ — 29 ОКТЯБРЯ

ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО ПЕЧАТНЫХ ИЗДАНИЙ, НИ ЕДИНОГО НОМЕРА КОТОРЫХ НЕ ПРОПУСТИТ НИ ОДИН УВАЖАЮЩИЙ СЕБЯ ЭСТЕТ И ПРОФЕССИОНАЛ ОТ МОДЫ.

К ЭТОМУ ОСОБОМУ СПИСКУ ОТНОСИТСЯ ГОЛЛАНДСКИЙ FANTASTIC MAN. В ЭТОМ ГОДУ ЕГО ИЗДАТЕЛИ ДЖОБ ВАН БЕННЕКОМ И ГЕРТ ДЖОНКЕРС УДВОИЛИ

АУДИТОРИЮ СВОИХ ЧИТАТЕЛЕЙ ПРОСТЫМ И ЭЛЕГАНТНЫМ ЖЕСТОМ — СОЗДАВ ЖУРНАЛ THE GENTLEWOMAN.

Fantastic Man выходит дважды в год, привлекая вни-мание самой требовательной публики и время от времени предлагая своим читателям переме-ститься по ту сторону фотообъектива. Хельмут Ланг появился на обложке журнала в 2006 году, чтобы дать первое интервью после ухода из собственной компании и объявить о начале карьеры художника. Том Форд, который заведомо избегает внимания модной прессы, девять часов своей жизни посвятил фотосессии для Fantastic Man и поделился сокро-венным желанием обзавестись детьми.

Протестантская этика ощутимо коснулась жур-нала: его основатели, Джоб ван Беннеком и Герт Джонкерс, выросли в ультраконсервативном «Би-блейском поясе» Голландии. Как и в молитвенном доме, в их журнале нет ничего лишнего. Сдержан-ный модернистский дизайн обеспечивает зритель-ный и тактильный комфорт. «Нам легче говорить о том, чего мы не делаем. Например, мы не собира-емся делать ничего вроде фото-фантазии «День в лесу», — шутит Беннеком.

Журнал, безусловно, содержит обзор моды те-кущего сезона и интервью с дизайнерами, но с не меньшим вниманием он относится к мужчинам вне моды. «Мы делаем журнал для читателей, и, по-лагаю, читатели верят нам, — говорит Джонкерс. —

Реклама и деньги лишь помогают нам указать на то, что мы считаем достойным внимания». Героями Fantastic Man были писатель Брэт Истон Эллис, му-зыкант Роберт Вьятт, аукционист Тобиас Мейер, ху-дожник Франческо Веццоли — люди с фантастиче-ски интересными биографиями.

Согласно решению Беннекома и Джонкерса, новый журнал о моде и культуре The Gentlewoman возглавила Пенни Мартин — писательница, кура-тор и преподаватель фотографии London College of Fashion. Предыдущие семь лет она отдала Showstudio — экспериментальному интернет-проекту фотографа Ника Найта. «Впервые я услы-шала об идее от Герта и Джоба два года назад, — говорит Пенни. — Но когда узнала, что все решено, поняла: я просто должна делать этот журнал».

The Gentlewoman выдержан в той же визуальной концепции, что и его маскулинный прообраз, и так же, как и FM, предназначен для чтения. «Мы заинте-ресованы в умных, стильных, современных женщи-нах, а не в жантильности или глэме», — заявляет Пенни Мартин. Как и в Fantastic Man, здесь не по-терпят излишеств.

ЖУРНАЛЫ FANTASTIC MAN И THE GENTLEWOMAN ВСЕГДА В ПРОДАЖЕ В SANAHUNT BOOKS + MEDIA

T H E S A N A H U N T T I M E S ГА З Е ТА М А ГА З И Н А С А Н А Х А Н Т, УЛ . Г Р У Ш Е В С К О Г О , 8 / 1 6 , К И Е В 0 1 0 0 1 , У К РА И Н А

Т Е Л . : + 3 8 0 4 4 2 7 8 7 5 0 1 E M A I L : PA P E R @ S A N A H U N T . C O M . U A