Transcript
Page 1: АНТИЧНОСТЬ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР

Философия, культурология, социология, социальная работа

129

УДК 840ББК Ш 5

Ц. Д. Дылыкова

античность и современность: диалог культур

В статье рассматривается возможность использования уникального античного на-следия как средства взаимообогащения культур, связь античности и современности че-рез переосмысление и переработку античного мифа способствует пониманию насущ-ных общечеловеческих ценностей, решению общих проблем, обретению подлинного единства. Знание античной культуры содействует межкультурному взаимодействию и взаимопониманию, культуре диалога представителей различных культур.

Ключевые слова: миф, античность, современность, диалог культур, межкультурное взаимодействие, культура диалога.

C. D. Dilikova

Antiquity and modernity: dialogue of cultures

This article is about the possibility of antique heritage as means of cultures’ enrichment, connection of antiquity and the modern times through reconsideration and processing by means of antique myth giving some insight into essential universal values, the decision of the general problems, finding of original unity. The knowledge of the unique ancient art assists intercultural interoperability and understanding, culture of dialogue without dependence from an accessory to different cultures.

Keywords: myth, antiquity, modernity, dialogue of cultures, multicultural interaction, culture of dialogue.

Античная культура оказывает огром-ное воздействие на общий процесс станов-ления, развития всей мировой культуры, а также на самосознание, качественное своео-бразие и самобытность национальной куль-туры. Переосмысление феномена античной культуры, шедевры которой относятся к вневременным культурным ценностям, яв-ляется одним из важнейших способов пре-одоления насущных проблем, достижения духовного роста для межкультурного взаи-модействия, поскольку взаимопонимание народов и культур обеспечивает сложное единство всего человечества, всех человече-ских культур, единство человеческой лите-ратуры.

На современном этапе, как считает В. С. Библер, «… типологически различные культуры… втягиваются в одновременное и духовное пространство» [2, с. 32], в котором происходит «диалогическая встреча двух культур» (М. М. Бахтин). Однако эти куль-туры «не сливаются и не смешиваются, каж-дая сохраняет свое единство и открытую це-лостность, но они взаимно обогащаются» [1, с. 354]. Следовательно, межкультурный диа-

лог является оптимальным средством взаи-модействия и взаимообогащения культур.

Античные мифы, как основа европей-ской культуры, стали поистине «текстом текстов» (Ю. М. Лотман), вечным и неис-черпаемым источником ведущих идей, об-разов и мотивов во всех сферах искусства, в частности, в литературе как главном ре-презентаторе национальной культуры. Поэтике повествования ХХ века, по мысли В. П. Руднева, в целом свойственна «общая диалогическая транстекстуальная направ-ленность произведения по отношению к другим произведениям» [6, с. 118]. Органи-ческая связь античной древности и совре-менности вызывает живой интерес к антич-ной литературе.

Так, среди современных мастеров слова, в своем творчестве обратившихся к античному мифу, несомненный инте-рес представляет Оливье Пи (Olivier Py, р. 1965), талантливый режиссер, актер, философ и мыслитель. Знаком признания О. Пи стало его назначение (2006) на пост ху-дожественного директора Национального театра «Одеон» – Театра Европы. Думается,

Page 2: АНТИЧНОСТЬ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР

130

Ученые записки ЗабГГПУ

обращение Пи к античному классическому наследию не является случайным. В совре-менном социокультурном контексте миф, широко понимаемый как «способ концеп-тирования окружающей действительности и человеческой сущности» (Е. М. Мелетин-ский), с одной стороны, как бы «осовреме-нивает» традицию, а с другой – придает со-временности ценностную ретроспективу, значение преемственности, устойчивости и предсказуемости. Кроме того, Пи – пред-ставитель французской культуры, которая, напомним, появилась как результат взаимо-действия латинской и кельтской культур.

Театр Пи – авторский: он не только ста-вит, но еще играет и пишет тексты. В театре его волнуют главные темы – страсть, поэзия, отношения между людьми и Высшими си-лами. Оливье Пи был представлен россий-ской театральной общественности как но-вая яркая звезда и надежда французского театра на III-м Международном театраль-ном фестивале им. А. П. Чехова в 1998 г. с пьесой «Лицо Орфея».

Миф об Орфее в интерпретации Пи претерпевает сложные трансформации, допускается значительная свобода в об-ращении с мифологическим материалом. Примечательно, что такое творческое обра-щение с античным мифом в результате его переосмысления в контексте диалога антич-ности и современности приводит к модер-низации мифа. Возможно, Оливье Пи хочет сделать его более близким к повседневной реальности. Действительно, в сюжете пье-сы (по сравнению с мифом), во-первых, из-менено внешнее фабульное оформление, во-вторых – почти полностью исчезает тема возрождающих возможностей искусства.

Универсализм античного мифа пока-зывает его внутренние резервы и, соответ-ственно, новые возможности использования для раскрытия сюжета и образов, представ-ленных в произведении Оливье Пи. В XXI в. мы хорошо знаем, что мифы как раз и яв-ляются такими развернутыми идеальными моделями, отражающими все стандартные земные ситуации. Образы, мотивы мифа не просто используются автором, а переосмыс-ливаются, подстраиваются под современ-ную реальность, наполняются новым со-держанием.

В античной культуре известна исто-рия Орфея, пытавшегося вернуть из царства смерти свою возлюбленную Эвридику. У Пи трагизм образа Орфея эксплицируется осо-знанным выбором героя, который «предпо-чел когда-то оставить в Преисподней» [4, с. 104] свою любимую. Когда он сделал вы-бор – оглянулся – и утратил Эвридику, «во имя человека он сделал выбор вечно быть вдовцом и вечно странствовать. Душа Ор-фея – Эвридика, ее он вечно ищет и вечно пытается отвоевать» [4, с. 106]. Таким об-разом, Эвридика представляет собой боже-ственную душу Орфея, с которой он соеди-няется после смерти. Центральная смысло-вая линия античного мифа – идея вечной силы любви в пьесе Пи предстает в скрытой форме. «Жаждать вечно» [4, с. 35], искать, находить и снова терять – вечная трагедия Поэта. Но Орфей Пи верит, что в современ-ном мире, где даже смерть прозаична и ли-шена величия, истинная любовь всесильна.

Кажется, автора в меньшей степени интересует история любви Орфея и Эв-ридики. В первую очередь его затрагивает судьба Орфея-поэта, он пишет о поэте и мире, о поэте в мире рухнувших надежд, о поэте и его верных сподвижниках. Ор-фей конца XX в. «потерял красоту, пальцы его огрубели, а лира его безнадежно уста-ла играть. Всего-то и осталось, что голова, охотница за душами невинных» [4, с. 10]. В современном мире чувство гармонии не подвластно лире любимца богов и избран-ника Музы. Возможно, античный мотив ма-гического воздействия музыки теряет свою волшебную силу.

Оливье Пи в своем «Орфее» пытается разгадать великие истины о Жизни и Смер-ти. Но его Орфей «не пророк <…>, он лишь укажет место божественного, но не объявит о пришествии бога, он сможет предписать тому, кто этого захочет, обозначить место всякого отсутствия» [4, с. 39]. Пи также зани-мается разгадками тайн древних орфиков. В мире палачей, когда само слово «демо-кратия» под запретом, все спутники Орфея – «заложники духа», а … «золото – правда. Носить ее тяжело» [4, с. 60, 67]. Он показы-вает последователей Орфея, которых поэт приглашает за собою следовать.

Page 3: АНТИЧНОСТЬ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР

Философия, культурология, социология, социальная работа

131

Как известно, полумифическому Ор-фею приписывается создание одной из наиболее значительных предфилософских школ Древней Греции — орфизма. Орфей и орфизм сыграли определённую роль в генезисе философского мышления, предо-пределив некоторые принципы ранней гре-ческой науки. На учение Орфея опирались Гомер, Гесиод и Гераклит, последователем орфической религии был Пифагор, кото-рый стал основателем пифагорейской шко-лы как возрождения орфической религии в новом качестве.

От орфической школы сохранился ряд своеобразных сочинений: это орфиче-ские теогонии, священные сказания и др. В основном эти произведения дошли во фрагментах – либо на пластинках или па-пирусах, либо в позднейших пересказах. В Древней Греции имели хождение многие приписываемые Орфею сочинения, в том числе и «орфические гимны». Почти все это погибло еще в античности. Классическая критическая традиция (Платон и Аристо-тель) пересказывает основные положения орфической школы. Правда, Аристотель отрицал существование Орфея. Таким об-разом, греческие мифы достигли высшего уровня развития и переродились в фило-софские категории, обозначающие явления и процессы объективной реальности.

Жанр, к которому апеллирует Пи в «Лице Орфея», – мистерия. Действие пьесы начинается с того, как за дверями скульпто-ра Музея стреляется некто Предтеча. После его смерти Орфей, некогда растерзанный вакханками, а ныне «погруженный в веч-ную расслабленность» [4, с. 10] и обитаю-щий в мастерской Музея, оживает. Поэт со своими спутниками отправляется в путь на погребальной повозке. В сущности, Пи по-казывает не что иное, как многократно от-ыгранное и описанное нашими предками путешествие в Аид.

В пьесе затронут мотив существования загробной жизни, в которую верили древние греки. На одной из древнегреческих гроб-ниц изображена сцена отправления теней умерших в царство Плутона. Два крылатых гения, белый и черный, везут колесницу. В нижней части композиции идут тени умер-ших, они несут в руках инструменты своих

профессий; их также сопровождают белые и черные гении [3, с. 53]. Любопытно, что ни один из мифов не объясняет присутствия этих гениев; существует лишь предположе-ние, что белые гении распределяли награ-ды, а черные – наказания.

Известно, вера в существование бо-жеств, духов и демонов, покровительствую-щих человеку, очень древняя и встречается во многих культурах. Представляется инте-ресным, что в греческой мифологии в каче-стве гениев выступают некоторые даймоны (др.-греч. δαίμων), то есть демоны. Добрый гений именовался агатодаймоном или ага-фодаймоном (от греч. αγαθο, хорошо, бла-гой), злой — какодаймоном (от греч. κακό, зло). По мнению Сократа («Федон», 107–108), гений человека, заботившийся о душе при жизни, помогает душе покинуть мир живых и спуститься в инфернальный мир.

Античная образность также выполня-ет в пьесе одну из своих основных функций – характеристику персонажей. В этой связи представляются интересными такие семан-тические показатели, как имена персонажей (Виктория, Селена, Лавиния, Эсфирь), ко-торые призваны раскрыть образы героинь Пи. Так, О. М. Фрейденберг связывает по-нятие мотива с понятием персонажа: «Зна-чимость, выраженная в имени персонажа и, следовательно, в его метафорической сущ-ности, развертывается в действие, состав-ляющее мотив: герой делает только то, что семантически сам означает» [10, с. 223]. По справедливому замечанию В. П. Руднева, «собственное имя глубоко мифологично, поскольку оно выстраивает вокруг себя мир с мифопоэтическими законами, где господ-ствуют ассоциация и тождество всего со всем, «всеобщее оборотничество» [7, с. 226]. Таким образом, отмечается, что для культу-ры ХХ в., где господствует поэтика неоми-фологизма, характерно наделение героев именами собственными в духе мифологи-ческого сознания.

Виктория в римской мифологии бо-гиня победы. Когда Виктория Пи узнает о предательстве своих сыновей, она верит, что младший сын, с приколотым на спину лист-ком – стихами, который «преследуем стиха-ми, как Ио слепнем» [4, с. 93], попросит про-щение. Так, в мифе про Эра указывается, что

Page 4: АНТИЧНОСТЬ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР

132

Ученые записки ЗабГГПУ

душам «несправедливых приказывали идти налево, вниз, причем и эти имели – позади – обозначение всех своих поступков» [5, с. 614]. Пи таким образом обыгрывает в пьесе, что справедливость всегда восторжествует.

В греческой мифологии статуэтка крылатой Нике – непременный атрибут Зевса и Афины: они изображаются с фигур-кой богини на ладони. Нике-Победа – один из эпитетов Афины. Но храм в афинском акрополе был посвящен Нике Аптерос, т. е. бескрылой. Афиняне пожелали, чтобы осенившая их богиня никуда не улетала из города. А Виктория, познавшая предатель-ство самых близких людей, все же окрыле-на надеждой, что «никакой тиран не может подчинить себе завтра», и впереди ждет ее дорога – дорога к Богу: «А Бог – это буду-щее» [4, с. 32]. Имя героини способствует более полному раскрытию целостности ее характера. «Меня зовут Виктория – я обе-щаю вам победу» [4, с. 97] – призывает она своих спутников. Виктория не просто но-сит имя богини победы, она олицетворяет справедливость и победу всех, кто решился на этот нелегкий путь.

Любопытно, у Оливье Пи миф о Пер-сефоне насыщается новым смыслом: «гра-нат, плод Персефоны, плод Преисподней <…> – книга мертвых» [4, с. 24] символизи-рует смерть. Согласно же мифологии, ког-да Плутон уговорил Персефону съесть не-сколько зерен граната, их союз был признан заключенным. У древних греков гранат счи-тался эмблемой брака – эмблемой продол-жения, зарождения жизни. Представляется интересным, что В. П. Руднев дает антич-ному мотиву название «комплекс Персе-фоны» [7, с. 322], так как проглатывание в мифологической традиции, по его мнению, играет огромную роль. Согласимся, что ми-фология косточки-кости-зерна-зернышка-семечка действительно дает обширный ин-тертекстуальный контекст и связывает пове-дение героев с комплексом эроса-танатоса.

В греческой мифологии Селена – бо-гиня луны, ночная богиня, покровительни-ца колдовства и ворожбы. Возможно, обра-щение к этому античному образу помогает автору вовлечь читателя «в своеобразное таинство, долженствующее быть притяга-тельным священнодействием» [8].

В римской мифологии Лавиния – ца-рица, супруга Энея. У Пи Лавиния также царица, но царица в «храме безграничной вседозволенности» [4, с. 55]: она – знамени-тая проститутка. «Когда страницы нашей цивилизации никогда не зашелестят от све-жего ветра» [4, с. 52], некоторые существа ценнее других, по сравнению с Лавинией даже «все стихи – ничто» [4, с. 51]. Но Орфей призывает своих верных соратников сохра-нить «нетленную единственность – улыбку духа» [4, с. 64] и не идти к Богу, а стать Богом: «Бог есть не что иное, как приятье Бога» [4, с. 65]. Таким образом Оливье Пи выражает уверенность в торжестве Поэта над миром лжи и безнравственности.

Любопытно, в интерпретации мифа об Орфее и Эвридике повторяется одно и то же табу – запрет оглядываться. В европей-ской культуре наиболее знакомы два вари-анта этого мотива – один в греческой мифо-логии, другой в Библии. Эти прецедентные тексты привлекли внимание О. М. Фрей-денберг: «Когда жена Лота оглянулась, она обратилась в соляной столб. Когда Орфей оглянулся на свою жену, она осталась наве-ки в преисподней. «И кто будет в поле, так-же не обращайся назад», – говорится у Луки о гибели мира (17, 31–32). У римлян, идя в дорогу, нельзя было оглядываться назад. И в современном суеверии «уйти и вернуть-ся» – «быть беде» (…); правила хорошего тона, сплошь основанные на пережиточном мировоззрении, запрещают на улице огля-дываться» [9, с. 527–528]. Эти фольклорно-мифологические запреты О. М. Фрейден-берг связывает с представлениями о смерти как долгом и трудном путешествии.

В древних мифологических моти-вах «путь, дорога означают смерть, дорогу в преисподнюю. Человек должен пройти путь смерти, пространствовать в букваль-ном смысле слова, и тогда он выходит об-новленным, вновь ожившим, спасенным от смерти. Он не должен ни оглядываться на пройденный путь, ни возвращаться по пройденному пути, ибо это означает сно-ва умереть» [9, с. 506]. Орфей выводит тень Эвридики из царства смерти; это он, живой, не должен оглядываться. Оглянувшись, он навеки утратил Эвридику, и она «снова умерла», как говорит Фрейденберг; но тот, кто оглянулся, остался жив. Она, несомнен-

Page 5: АНТИЧНОСТЬ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ДИАЛОГ КУЛЬТУР

Философия, культурология, социология, социальная работа

133

но, верно указывает одно из значений ин-тересующего нас табу, но отнюдь не един-ственное. Заметим также, что ее объяснение хорошо согласуется с библейским мифом (жена Лота оглянулась и погибла), но уже с греческим приходит в столкновение.

В финальной сцене образ ночи ока-зывается для героев Пи метафорой смер-ти, лишь Орфей уверен, что остается «единственный завет. Три слова: ЖИЗНЬ, СМЕРТЬ, ЖИЗНЬ» (выделено Пи) [4, с. 109]. На смену ночи неизбежно придет день, свет которого возродит все к новой жизни, и Ор-фей – «лечащий светом», в этом поможет.

Таким образом, инвертируется веду-щая сюжетная линия мифа: Орфей – един-ственный из людей, кому позволено не только вступить в мрачное царство Аида, но, оглянувшись, взглянуть в лицо смерти, остаться в живых и возвратиться из царства мертвых. А это означает, что миф, принад-лежащий художникам и поэтам, деклари-рует особую функцию поэта в социуме.

Описываемые мифом архетипические ситуации являются, прежде всего, закоди-

рованным знанием о человеке, его психике, деятельности, о его индивидуальном и кол-лективном развитии. Человек «находит в мифах модель для подражания во всех сво-их действиях» [11, с. 121], поэтому потреб-ность обращаться к ним постоянно очевид-на, поскольку они являются моделью чело-веческого поведения. Современная культу-ра видит в мифах не плод фантазии или интеллектуальную схему, но акцентирует их действенную природу и ценностный ха-рактер.

Таким образом, миф воспринимается в своей самостоятельности и отдельности не только как порождение древности, а в органической связи с сегодняшним миром освещает повторяющиеся закономерно-сти в общей жизни человечества. Диалог античности и современности способствует взаимопониманию представителей разных культур, знание неповторимого богатства античной мифологии, способствующее ду-ховному росту человека, содействует куль-туре диалога.

Список литературы

1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 2. Библер В. С. Культура. Диалог культур (опыт определения) // Вопросы философии. 1989. № 6. 3. Мифы в искусстве старом и новом. Историко-художественная монография (по Рене Менару).

СПб.: Лениздат, 1993.4. Пи О. Лицо Орфея. М.: Аграф, 1998. 112 с. 5. Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. М.: Мысль, 1999. 6. Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М.: Аграф, 2001.7. Руднев В. П. Прочь от реальности. Исследования по философии текста. М.: Аграф, 2000.8. Феденкова О. Пи, который классно ходит на шпильках // Культура. 1998. № 15. URL:

http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article. jsp?number=18&rubric_id=206&crubric_id=100422&pub_id=485625 (дата обращения: 29.09.2009).

9. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978. 10. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997.11. Элиаде М. Аспекты мифа. М: Академический проект, 2000.