67
критически, присутствие ответственности в словах первых лиц российской
политики за вполне конкретные вещи.
В целом, образ России приобрел более четкие очертания, стало
понятно, на какие слои населения опираются политики и кем они хотят быть
в глазах аудитории. Они хотят быть прогрессивными, динамичными,
эмоциональными и образованными.
Литература
1. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка : 72500 слов и 7500
фразеологических выражений / С.И. Ожегов ; Рос. АН. Ин-т рус. яз. ; Рос.
фонд культуры. - Москва : Азъ, 1992. – 955 с.
2. Фролов Е.В. Политический имидж институтов государственной власти
России: современное состояние и перспективы совершенствования : автореф.
дис. … канд. полит. наук : 23.00.02 / Фролов Е.В. ; [Моск. гос. техн. ун-т им.
Н. Э. Баумана]. - Москва, 2005. - 23 с.
ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ ПЕРЕВОДА В МЕЖКУЛЬТУРНОЙ
КОММУНИКАЦИИ В ДЕЛОВОЙ СРЕДЕ
Кийко Дарья Владимировна
Университет Марии Кюри-Склодовской, Люблин. Польша
В условиях жестких требований деловой среды к эффективности
коммуникаций переводчик должен особенно четко определять социальный
контекст, учитывать гендерный аспект языковых форм, которые используют
участники коммуникации (мужские, женские).
Рассмотрение языка с точки зрения гендера было начато в 70-ые годы
20 века американским лингвистом Робин Лакофф. В то время социальных
перемен в Соединённых Штатах ее очерк «Language and woman’s place» имел
широкий резонанс среди коллег-лингвистов. Собственно говоря, многие
ученые признают, что стали лингвистами именно благодаря тому течению в
науке, которое обозначила Р.Лакофф. Так, в статье Салли Макконнелл
«Language and woman’s place: Revisited» подчеркивается, что, несмотря на
расхожие мнения, которые были озвучены после выхода пионерской статьи
на тему гендера в языке, очевидно, что Р.Лакофф впервые привлекла
внимание к тому, что социальный и коммуникативный контексты влияют на
лингвистические формы, которые мы выбираем в той или иной ситуации
[10].
С того времени разные специалисты обращались к теме гендера в
деловой среде. Поскольку гендерное течение в лингвистике образовалось в
Америке, именно там появилось наибольшее количество трудов на данную
тему. Исследования расширялись как по вертикали, углубляя тему отличий
среди мужчин и женщин в одной языковой системе, так и по горизонтали,
демонстрируя, как гендерные языковые отличия проявляются в различных
языковых сферах. Стоит отметить, что волна заинтересованности гендерным
68
аспектом коммуникации захватила ученых разных стран. К примеру, в
польской этнолингвистике появился труд профессора Шпыры в соавторстве с
Карватовской под названием «Он и Она в польском языке». Авторы
рассматривают примеры, взятые из польского языка, местами проводя
параллели с другими славянскими языками. Они подчеркивают интересный
факт: сами носители языка зачастую не отдают себе отчета в том, как
пронизан язык грамматическими формами, ярко иллюстрирующими
своеобразный гендерный дисбаланс (Karwatowska, Szpyra 2007). Того же
мнения придерживается Вильям Лабов, который говорит следующее:
When we observe such controversies in a foreign language it is easy enough to
see them as tempest in linguistic teapot. But in our own language it is difficult
to avoid being caught up in the storm of emotions generated by (…) ways of
saying the same thing.
[9]
Более того, как верно отмечает Дебора Шифрин, наше речевое
поведение это часть социального поведения человека в различных
институционных реалиях (политических, экономических и т.д.) [12]. Таким
образом, гендерный аспект речи проявляется, и, вероятно, варьируется не
только в зависимости от того, с кем мы говорим – мужчиной или женщиной,
наш выбор речевого поведения также зависим от ситуации и культурной
традиции. К примеру, Бухольц в своей статье «Гендер» обращает внимание
на то, что женщины в американской культуре используют «мужской язык»
для обозначения своего авторитета. Что важно, подчеркивает она, мы не
выбираем речевые формы, основываясь на своей самоидентификации. Мы
используем мужские или женские маркированные лингвистические формы
для достижения определенных дискурсивных эффектов [5].
Для уточнения понятия женских и мужских маркированных языковых
форм обратимся к Джениффер Коутс. Разделяя деловую лексику на мужскую
и женскую, Коутс доступно объясняет: мужская работа всегда считалась
первичной, именно поэтому женский труд и, соответственно, деловой
словарь, считается периферийным (Coates, 1986). Конечно, развитие
общества не стоит на месте, и со времен выхода в свет первой статьи Робин
Лакофф произошло много позитивных перемен в сознании людей и, как
следствие, их речевом поведении. Однако, к сожалению, считать данный
прогресс равномерным во всех языках не представляется возможным.
Лингвисты отмечают, что различные языки мира в большинстве своем
не только антропоцентричны, как считалось ранее, но и андроцентричны
(Кирилина, 2005). Таким образом, существительные мужского рода
неспецифированы, и при обозначении группы или профессии, в которой
присутствуют представители разных полов, используются мужские формы. В
свою очередь, в английском языке все сильнее проявляется тенденция отхода
от андроцентричности в языке, что в деловой сфере привело к изменениям
наименования некоторых профессий. К примеру, вчерашний chairman
69
сегодня chairperson, а почтальон – это mail carrier [4]. Такое
словообразование является прямой иллюстрацией той связи, о которой
говорит А. Вежбицка:
Имеется весьма тесная связь между жизнью общества и лексикой
языка, на котором оно говорит.
[1]
Таким образом, очевидной становится роль переводчика как медиатора
коммуникации. Обратимся к понятию коммуникативной компетенции
переводчика. Итак, из четырех критериев (грамматический,
социолингвистический, дискурсивный, стратегический), предложенных в
энциклопедии переводоведения, как минимум два отвечают за
эффективность перевода под углом гендера, а именно социолингвистическая
и стратегическая. Первая из них описывается как способность оценить
уместность выбираемых речевых форм по отношению к таким факторам, как
участники коммуникации и языковые нормы; вторая как способность
направить акт коммуникации в правильное русло, избегая, таким образом,
срыва коммуникации и увеличивая ее эффективность. Трудно не согласиться,
что переводя с русского языка на английский, переводчик обязан понимать,
что некоторые формы обращения в академической русскоговорящей среде
приведут к неправильному пониманию статуса этого лица. В русском языке в
обращении к женщинам существует определенный цинизм, большая
фамильярность [3]. Например, Галина Александровна может быть
уважаемым профессором, но если переводчик при переводе будет
использовать ту же форму в английском аналоге, не называя научного
звания, статус госпожи профессор будет автоматически понижен при приеме
информации англоговорящим адресатом. В то же время, при переводе в
обратную сторону (с английского языка на русский) переводчик обязан
помнить о тенденции в английском языке нейтрализовать существительные
местоимениями женского рода, например: Any interpreter should be aware that
some gender marked points are not available to the native speaker’s conscious
analyses but she should be herself aware of them every time she uses them. Данное
предложение звучит на сегодняшний день нейтрально по-английски. Однако,
стоит помнить, что при дословном переводе на русский данная фраза
приобретет ярко выраженную феминистическую окраску. Именно об этом
говорит Лори Чемберлен в упомянутой выше энциклопедии
переводоведения:
Even such apparently straightforward aspects of translation as deciding on the
gender of a pronoun pose dilemmas to the translator.
[6]
Еще в 1989 году на генеральной конференции ЮНЕСКО была принята
резолюция о сексизме в деловом дискурсе. Данная резолюция, безусловно,
является инструкцией по профессиональному общению, более того, эти
требования непосредственно касаются переводчиков. Главный успех
70
гендерного языкознания, должно быть, состоит как раз не в формировании
новых лексем, а в осознании гендерной ассиметрии в обществе, и, как
следствие, языке, и изменении самого языка, и, не в последнюю очередь,
языка делового общения.
Редактор труда по переводу и обучению переводу Мона Бейкер
отмечает, что переводчик сегодня исполняет огромный спектр обязанностей,
и далеко не все они являются лингвистическими (Baker, 2001). Гендерный
аспект в переводе на сегодняшний день не получает должного внимания.
Ведь если согласиться с постулатом о том, что без переводчика эффективная
коммуникация невозможна, то стоит также помнить о том, что процесс
перевода – это часть, а, быть может, суть, процесса коммуникации
межкультурной. И, как видно из приведенных выше рассуждений, языковая
культура с точки зрения гендера отличается в разных языках. Ведь язык в
современном понимании выходит за рамки фонологии, синтаксиса и
семантики. Эффективный перевод в неустанно меняющемся современном
мире невозможен без понимания важности вопроса гендера в языках, с
которыми работает переводчик. Опуская гендерный нюанс при переводе,
оставляя его без изменений (дословный перевод), стараясь оставить смысл
высказывания, будь то устного или письменного, нетронутым, мы рискуем
достичь обратного результата, внося радикальные изменения в смысловую
структуру, окрашивая изначально нейтральные фразы. Именно поэтому в
энциклопедии появилась статья «Gender metaphorics in translation», в которой
автор подчеркивает, что вопросы гендера при переводе чрезвычайно широки,
от вида текста, до языков перевода и культурной практики говорящих [6].
Как говорилось выше, общество постоянно изменяется, и к этим
переменам должен приспосабливаться переводчик особенно в деловой среде,
идя в ногу со временем, проявляя гибкость в мышлении на основе
профессиональной компетенции - знаний и умений, в том числе в области
вокабуляра гендера - оставаясь медиатором (эффективной) коммуникации.
Литература
1. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов /
Анна Вежбицкая. - Москва : Язык славянской культуры : А. Кошелев, 2001. -
287 с.
2. Гендер и язык / Моск. гос. лингвист. ун-т, Лаб. гендер. исслед. ; ред. и
сост. А.В. Кирилина. - Москва : Языки славянской культуры : А. Кошелев,
2005. - 622 с. : ил. - (Гендерная коллекция - зарубежная классика / ред. совет:
Венедиктова Т.Д. [и др.]).
3. Горошко Е. Гендерная проблематика в языкознании / Е. Горошко //
Введение в гендерные исследования. – Харьков ; Санкт-Петербург, 2001. – Ч.
1. – С. 508-543.
4. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация / С.Г. Тер–
Минасова. - Москва : Слово, 2000. - 261 с. : ил.
5. Bucholtz M. Gender / M. Bucholtz // Key terms in Language & Culture /
Duranti A. - Oxford, 2001. - P. 75-78.
71
6. Chamberlain L. Gender Metaphorics in Translation / L. Chamberlain //
Routledge Encyclopedia of Translation Studies. - New York, 2001. - P. 93.
7. Coates J. Women, men, and language : a sociolinguistic account of sex
differences in language / Jennifer Coates. - London ; New York : Longman, 1986.
– 178 p.
8. Karwatowska M. Lingwistyka płci : ona i on w języku polskim / Małgorzata
Karwatowska, Jolanta Szpyra-Kozłowska. - Lublin : Wydawnictwo Uniwersytetu
Marii Curie-Skłodowskiej, 2010. – 294 s.
9. Labov W. Principles of linguistic change: social factors / Labov W. - Malden
: Blackwell Publishers, 2001. - 572 p. – (Language in Society 29).
10. McConell-Ginet S. Positioning Ideas and Gender Subjects: Women’
Language Revisited / McConell-Ginet S. // Language and Woman's Place : text
and Commentaries / R.T. Lakoff ; ed. M. Bucholz. – Oxford, 2004. – P. 34-46.
11. Routledge encyclopedia of translation studies / ed. by Mona Baker. - London ;
New York : Routledge, 2001. - 654 p.
12. Schiffrin D. Approaches to discourse / D. Schiffrin. – Oxford : Cambridge,
1994. - 470 p.
РУССКИЙ ЯЗЫК ДЕЛОВОГО ОБЩЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ
КУЛЬТУРНОМ И ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ
Хватов Сергей Александрович
Варшавский университет, Польша
Активное присутствие языка делового общения в современном
лингвокультурном пространстве стало уже привычным. Прежде всего, это
связано с реализацией специальных коммуникативных целей в той области
жизнедеятельности, которая чрезвычайно активно развивается в последнее
время в русском языковом ареале и получила весьма размытое и
коннотативно окрашенное наименование «бизнес». Не претендуя на
исчерпывающую точность и корректность, можно его дефинировать
следующим образом: «экономическая предпринимательская деятельность,
основанная на частном капитале и ведущаяся с целью получения прибыли».
Или: (англ. business – дело, предпринимательство) – «инициативная
экономическая деятельность, осуществляемая за счет собственных или
заемных средств на свой риск и под свою ответственность, ставящая
главными целями получение прибыли и развитие собственного дела».
Осуществляемая в рамках такой деятельности и в связи с ней коммуникация,
именуемая «деловой коммуникацией» (business communication), или
«деловым общением», реализуется при помощи специального варианта
русского языка, получившего наименование «русский язык бизнеса»,
«русский язык делового общения», «русский язык в деловом общении»,
«деловой русский», «бизнес-русский» и т.п.
Надо сказать, что использование языка в специальных целях в
настоящее время привлекает очень пристальное внимание лингвистов,
Recommended
