View
11
Download
0
Category
Preview:
Citation preview
• •
. • ' • •^алд , <.;:„ь<,г* еьп
СЕВЕРНЫЙ КРАЙ 1929-1936 гг. (К 70-летию со дня образования)
Рубеж между веками, особенно тысячелетиями всегда богат на юбилеи, вехи истории нередко совпадают с календарными. Вот и для архангельского Севера конец X X — начало X X I вв. принесет немало памятных дат. Совсем недавно, в декабре 1998 г. архангелогородцы отмечали 290-летие своей губернии, а в 1999 г. новый юбилей — 70тлетие Северного края, который включал в себя Архангельскую, Вологодскую, Северо-Двинскую губернии и Коми автономную область. ;
После Октябрьской революции 1917 г. на Севере, как и по всей России, произошли крупные изменения в административно-территориальном делении. Поначалу процесс, получивший название районирование и растянувшийся более чем на десять лет до конца 1930 г., носил стихийный характер.
Стихия обновления прокатилась и по Архангельской губернии. Оптимальные границы, которыми она веками как бы «обнимала» Белое море, образуя и формируя Поморье, были нарушены в 1920—1921 годах. Вначале Кемский уезд был включен в состав Карельской трудовой коммуны, переименованной в дальнейшем в Карельскую АССР (нь1не Республика Карелия), а затем Александровский уезд был преобразован в самостоятельную Мурманскую губернию.
Наиболее разумный, взвешенный подход в советском районировании наблюдался в условиях новой экономической политики. Вполне естественно, что в 20-е годы рассматривалась проблема объединения Северо-Двинского, Печорского и Беломорского бассейнов в единый край. Ученые и практики обосновывали это исторической общностью хозяйственного освоения и заселения территории. Перспективы региона связывались с формированием «единого территориального народнохозяйственного комбината», в основу которого закладывались прежде всего лесные богатства. Севера.
Поначалу работа велась с учетом интересов территорий и на основании рекомендаций крупных ученых. В частности, на региональных совещаниях по проблемам районирования Севера выступали с докладами известный академик И. Г. Александров, доктор географических наук, профессор Н. Н. Коло-совский, возглавлявший в то время секцию экономического районирования Госплана. В качестве эксперта по национальным проблемам привлекался «непременный секретарь» АН СССР известный историк С. Ф. Платонов.
Календарный план предусматривал образование Северо-Восточной области ( С В О ) к концу 1925 г. Уже к началу года на территории будущей области (в основном в Архангельске) функционировали 32 областных учреждения и организаций. Среди них: Северные морское и речное пароходства, Се-веролес, Госторг, Хлебопродукт, Северопушнина, Северное управление связи, Текстильторг и другие.
На наш взгляд, реализация идей районирования на базе НЭПа в середине 20-х годов могла дать положительный импульс развитию региона.
Однако процесс экономического районирования был неожиданно прерван 31 мая 1926 г. Во исполнение решения вышестоящих органов 17 июня в Архангельске был издан приказ следующего содержания: Оргбюро Северо-Восточной области на основании инструкции Комиссии ВЦИК по районирова-
Я Н В А Р Ь
14 •
ЧЕТВЕРГ
нию и Госплана сего числа с 15 часов 30 минут свою деятельность прекращает».
Причиной прекращения кампании было то, что экономическое районирование обретало многоплановый и достаточно демократический характер. Так сессия областной плановой комиссии СВО, проходившая 20—26 февраля 1925 г. в Архангельске прямо поставила вопрос «о необходимости проведения общесоюзного съезда по районированию».
А если учесть, что в авангарде районирования наряду с Северо-Восточной шла Северо-Западная область с оппозиционным в то время Ленинградом, то станет понятна опасность такого самодеятельного движения в общесоюзном масштабе.
Все это не могло не вызывать беспокойства в руководстве ЦК В К П ( б ) . Тем более, что в процессе созидательной деятельности возрастал авторитет востребованных НЭПом беспартийных «спецов». В данном случае трудно не согласиться с мыслью Л . Троцкого о том, что тоталитарный режим вырос из страха бюрократии перед массами. Это и стало, на наш взгляд, главной причиной свертывания кампании районирования в 1925—1926 гг.
Новый этап теперь уже политического районирования начался после поездок И.В.Сталина в Сибирь и В. М. Молотова на Урал в начале 1928 г. Во время инспекции были сняты с работы и подвергнуты наказаниям многие десятки местных работников за «мягкотелость, примиренчество, срастание с кулаком и т. п.».
На первый план политического районирования выдвигалась задача укрепления власти партийной вертикали и одновременного устранения местных кадров (особенно советско-кооперативных), вкусивших эффектность новой экономической политики, обретающих постепенно навыки работы с людьми в условиях формирующихся рыночных отношений и демократии.
В Архангельске роль проводника политики ЦК выпала на долю нового секретаря губкома В К П ( б ) С. А. Бергавинова. «Именно под его руководством,— писала в те годы газета «Правда Севера»,— развернулись напряженные бои с оппортунистами всех мастей и оттенков... Вот почему в деле районирования архангельское партруководство играет ведущую роль. Вот почему при создании края Севкрайбюро ЦК В К П ( б ) и Севкрайком наносят удар по извращениям линии партии в Вологде, Устюге и Коми области».
Чтобы ответить на вопрос: в чем же заключалось «извращение линии партии в Вологде, Великом Устюге и Коми области» следует иметь в виду, что на новом этапе районирования, политическом, столкнулись две позиции.
Региональная—учитывающая интересы северян, отстаивающая комплексное развитие региона, постепенную колонизацию края и разумную интеграцию его в общероссийское экономическое пространство с учетом глубоких традиций местного населения. Ее отстаивали руководители Архангельска (до назначения С.Бергавинова), Вологды, Великого Устюга, в определенной мере, Коми области.
Федеральная—исходившая из идеи тотальной эксплуатации лесных и других ресурсов, превращения Севера в «валютный цех страны». Проводник политики центра, секретарь архангельского губкома Р К П ( б ) С. Бергавинов, признавая трудности районирования, отмечал, что борьба велась не только в Москве, но и с соседями, «которые были против нас».
Каждая из сторон отстаивала свои интересы. Особенно взвешенной была позиция Вологды. В докладной записке Вологодского губисполкома в центральные органы власти в начале 1928 г. была сделана попытка преодолеть «традиционный взгляд», сложившийся в Москве и Архангельске на мнимую хозяйственную однородность огромной территории «от северных границ Центрально-промышленной области до Белого моря и Ледовитого океана и от Карелии до Урала».
Этот традиционный взгляд, по мнению вологждан, заключался в том, что «стягивание большой массы необработанной древесины к Архангельску про-
исходит в значительной мере в силу исторической инерции. Хозяйственная рационализация производства, приближение лесоперерабатывающих заводов к лесным массивам неминуемо поведет не к концентрации, а к децентрализации деревообрабатывающей промышленности. Хозяйственные связи будут не укрепляться, а наоборот нарушаться».
После того, как вопрос об образовании Северо-Восточной области в составе Архангельской, Вологодской, Северо-Двинской губернии и Коми автономной области был предрешен Госпланами РСФСР и СССР, основные усилия вологжан сосредоточились на том, чтобы центром новой области стала Вологда, а не Архангельск.
Решение Госплана о создании административного центра в Архангельске было признано экономически необоснованным и не отвечающим интересам развития края. Наши соседи решительно высказались за создание областного центра в г. Вологде. Губернская плановая комиссия издала специальную брошюру « О центре Северо-Восточной области», содержание которой тоже достаточно поучительно. •'
«Недопустимой хозяйственной и политической ошибкой было перенести центр управления регионов в зону, отделенную громадной полосой необжитого пространства от основной части населения (около 8 0 % ) южной половины края.»
Наиболее актуальны размышления, аргументы вологжан были в части перспектив развития лесного хозяйства, ради которого и создавался Северный край: «Валюту государство получает не из Архангельска, а от лесного хозяйства края. Поэтому нельзя подчинять общий вопрос о лесном хозяйстве частному — экспорту леса. Не нужно быть центру края в Архангельске, чтобы портовое хозяйство бесперебойно отправляло свои функции, ибо мы имеем здесь локализованное хозяйство, которое вполне поддается контролю без увязки с общекраевым хозяйственным комплексом. Совсем другое дело, когда речь идет об организации всей системы лесного хозяйства, которое далеко для «архангельского глаза».
Не это ли мы наблюдаем сейчас на юге области? Крайнее удивление вызывала у авторов брошюры недооценка организато
рами Севкрая сельского хозяйства. Процитировав аргументацию архангелогородцев в том, что «сельское хозяйство не может считаться решающей отраслью хозяйства при выборе областного центра», они не без основания задаются вопросом:
«Каким образом можно вообще игнорировать областной характер регулирования сельского хозяйства в то время, когда оно занимает подавляющую массу населения края?
Совершенно непостижимо. Поистине, лес закрыл людей... Сосредоточить разрешение этих вопросов в Архангельске—это значит ото
рвать и удалить внимание центра от основных социальных сил земледельческой, более населенной полосы края и тем самым лишить его возможности понимания результатов регулирующего воздействия».
«Пора, наконец,—писали вологжане еще в 1928 году!—серьезно поставить вопрос, что, если и впредь мы будем рассчитывать на нашу экспортную программу на сырьевой базе только прибрежных лесных районов и не будем уходить вглубь лесов, создавая там лесную промышленность, то в ближайшие же годы мы поставим государство перед фактом наибольшего сокращения наших экспортных программ.
Вытекающая из этого необходимость создания на местах производственных лесных комбинатов и приближения их к лесным массивам определенно противоречит сложившемуся в прошлом превалированию архангельского лесопиления. Направление густой сети сплавных рек к географически центральному речному узлу края — Котласу указывает на него как на место, где в ближайшем будущем должна будет главным образом развиться крупная комбинированная деревообрабатывающая промышленность.
Именно отсюда различные сорта и виды обработанной древесины одинаково рационально смогут быть направлены, с одной стороны, по Северной Двине на Архангельск, с другой — при осуществлении намечаемых проектов ж/д путей — на Москву и далее на юг и на Ленинград».
В брошюре учтено и то, что страдающие сейчас от избытка сельского населения земледельческие районы южной полосы дадут возможность легче разрешить вопрос о необходимой рабочей силе как для самой промышленности, так и для лесоразработок, чем редконаселенные районы Крайнего Севера.
В числе мотивов Вологда ссылается также на то, что в ней располагаются многие представительства всероссийских организаций, некоторые из них перебазировались сюда из Архангельска в 1926 году. Все они в новых условиях принципиально высказываются за Вологду как единственно возможный центр укрупненной области.
Такое предпочтение обосновывалось и меньшими затратами на содержание управленческого краевого аппарата в Вологде по сравнению с Архангельском из-за удаленности от столицы, более высоких тарифов оплаты труда, да и элементарным комфортом, возможностью легче удовлетворять потребности в жилье, питании и т. д. Наконец, учитывалась и большая безопасность Вологды в случае войны, тем более, что иностранная интервенция Архангельска была еще свежа в памяти.
«На основании всего изложенного считаем,—заключили вологжане,—принятое Госпланом решение об образовании центра Северо-Восточного края в Архангельске неправильным и настаиваем на признании центром СВК гор. Вологды».
Позиция Северо-Двинской губернии была достаточно четко отражена в постановлении президиума губисполкома от 19 июля 1928 года: «Центром СВО по географическому и экономическому положению даже в данное время является г. Котлас, а при проведении промышленного и железнодорожного строительства по пятилетнему плану бесспорно явится центром области как в административном, так и в хозяйственном отношении».
Исходя из этого северодвинцы заявили свой протест против Архангельска как областного центра и обратились в центральные правительственные и планирующие органы с просьбой «принятия энергичных мер для создания условий, необходимых для Котласа в целях наиболее благоприятного разрешения вопроса о центре СВО».
Идея о новой столице Севера настолько захватила Великий Устюг, что в 1929 году в Ленинграде была издана довольно большая книга «Город Котлас и его роль в развитии народного хозяйства Северного края». Надо отдать должное авторам книги, они были истинными патриотами своего края, верили в перспективы его развития. Для этого тоже были определенные основания: так население Котласа за 15 лет с 1911 по 1926 год увеличилось почти в 7 раз.
Не случайно профессор Н.Тоцкий в газете «Экономическая жизнь» по сути поддержал идею северодвинцев. В будущем, по его мнению, «бесспорным центром всей Северо-Восточной области будет Котлас. Он стоит на перекрестке главных водных путей Северной Двины, идущих в Коми (Вычегда) и Вологодскую губернию (Сухона), омывающих Северо-Двинскую губернию и связывающих всю область с Архангельском. Существующая железнодорожная линия связывает его с северными железными дорогами и через них с центром Союза. Почти все «великие» и «малые» проекты новых ж/д линий трассируются через Котлас. Точно также и проекты нового промышленного строительства по обработке леса (лесопильная, бумажная, целлюлозная и т. п.) дают основание думать о превоащении его в мощный индустриальный центр... Поэтому, может быть, было бы наиболее целесообразным опытом решиться на смелый шаг и, не создавая временного центра в Вологде, сразу создать его в Котласе».
Профессор Тоцкий принципиально не соглашался с господствующим с тех времен взглядом, ориентирующим Северо-Восточную область и порт Архангельск только на иностранный рынок: >
«Архангельский порт является как бы фокусом этой ориентировки на заграничные рынки, как бы символ идеи овладения богатствами СВО. Нельзя сказать, чтобы в настоящий момент,—писал профессор,— этот традиционный взгляд мог быть признан правильным. Старый- взгляд на неисчерпаемые богатства их должен быть отвергнут, наступил момент, когда не только южная, но и средняя полоса Европейской части СССР становятся заинтересованными в лесном хозяйстве СВО».
Проект районирования Севера руководства области Коми исходил из помимо административно-экономических проблем и в немалой степени национальных интересов. Главной целью Коми в процессе районирования было не только сохранение самостоятельности, но и преобразование автономной области в автономную республику, которая бы объединила всех коми, проживающих в Пермской, Вятской, Тюменской и Архангельской губерниях.
Идеологами национальной независимости особенно акцентировалось внимание на перспективах развития горнозаводской промышленности (Печорский каменноугольный бассейн и Ухтинская нефть), нехарактерной остальному Северо-Востоку, и серьезных разногласиях с Архангельском.
Страсти, как видим, по поводу того, каким быть Северному краю, кипели немалые. К сожалению, руководство Архангельска, проводя политику центра, думало не о регионе и не об области, а о том, как удобнее и легче вывезти богатства Северного края, заботясь об интересах административно-командной системы.
Судьба Северного края и его центра была предрешена на заседании оргбюро ЦК В К П ( б ) 10 декабря 1928 года. Однако руководство Вологды и Усть-Сысольска пытались оспорить это решение в Политбюро. С. Бергавинов как опытный аппаратчик «бомбардирует» накануне нового 1929 г. высшее партийное руководство письмами и записками примерно одинакового содержания: «Архгубком просит ЦК В К П ( б ) оказать содействие и ускорить практическое разрешение вопроса о районировании Северо-Востока во ВЦИКе. Дальнейшая затяжка будет являться большим препятствием к выполнению директив Правительства о максимальном увеличении лесоэкспорта» (15 ноября).
«Вологда и Коми область подают в Политбюро протест против решения Оргбюро ЦК В К П ( б ) о районировании Северного края и его центра... Взглянув на карту лесов РСФСР, можно легко убедиться в хозяйственной специализации Севера, ибо на карте по всему краю будет лес, лес и еще раз лес... Нет никаких опасений в отношении истощения лесосечного фонда» С. Б. (12, 28 декабря).
В результате 3 января 1929 г. судьба Северного края была решена на заседании Политбюро, 14 января состоялось решение Президиума ВЦИК. Северный край был утвержден в составе- Архангельской, Вологодской, Севе-ро-Двинской губерний и Коми автономной области с центром в Архангельске.
С. И. ШУБИН, кандидат исторических наук, доцент Поморского государственного
университета им. М. В. Ломоносова.
Л И Т Е Р А Т У Р А
Об образовании на территории РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного назначения: Постановление Президиума ВЦИК от 14 янв. 1929 г. // Известия. 1929. 17 япв.
История индустриализации Северного района, 1926—1941 гг.: Док. и материалы. Архангельск, 1970. 670 с.
Коллективизация сельского хозяйства в Северном районе, 1927—1937 гг. Вологда, 1964. 696 е.
Культурное строительство на Севере, 1917—1941 гг.: Док. и материалы. Архангельск, 1986. 287 с.
Первая Северная краевая партийная конференция 14—19 августа 1929 г.: Стеногр. отчет. Архангельск, 1929. 341 с.
Районы Северного края: Стат. справ. Архангельск, 1930. 183 с. Синельников С. М. и др. Северный край: Эконом.-геогр. очерк / Под ред.
Н. Г. Рослова; С. М. Синельников, С. А. Елезнев, А. А. Евдокимов. Архангельск: Севкрайиздат, 1936. 146 с.
Санников Л . И. Северный край // Памятные даты Архангельской области, 1S89. Архангельск, 1988. С. 10—13.
Холодный дом России: Док., исслед., размышления о регион, приоритетах европ. Севера / Ред.-сост. С. И. Шубин. Архангельск: Изд-во ПГУ им. М. В. Ломоносова, 1996. С. 63—68, 97—305.
Шубин С. Лес закрыл людей: Северному краю исполнилось бы в этом году 70 лет // Правда Севера. 1999. 24 февр. (Деловая среда).
•
•
б Заказ 824
Recommended