Н.А. КО Ни РА ШОВ

СТОРИЯЛИНГВИСТИЧЕСКИХУЧЕНИЙ

ДопущеноМинистерством, просвещения СССР в качестве учебного пособиядля, студентов педагогических институтовпо специальности № 2101 «.Русский язык и литература»

МОСКВА «ПРОСВЕЩЕНИЕ»

Р е ц е н з е н т ы :

Кафедра пис -кого ч^ыка tlo'городскогогосударственного педагогического института

Доктор филологических наук проф. В. Д. БОНДАЛЕТОВ

Кондратов Н. А.

К.64 История лингвистических учений: Учеб. пособие для

студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.». —

М.: Просвещение, 1979. — 224 с, ил.В книге последовательно рассказывается о всех этапах истории отечест-

венного и мирового языкознания, раскрывается своеобразие всех лингвистиче-ских направлений, которые были характерны для прошлых лет и которыеразвиваются в настоящее время. Особое внимание автор уделяет русскому исоветскому языкознанию.

60602 — 397 КБК 81к Ш ( о з Г ^ П~79 4 3 0 9 0 2 0 1 0° 1

Издательство «Просвещение», 1979 г.

ВВЕДЕНИЕ

Курс «История лингвистических учений» содержит из-ложение и с т о р и и отечественного и мирового языкознания.В педагогических институтах эта дисциплина читается в виде спе-циального курса или входит как составная часть в курс общегоязыкознания. Между историей языкознания и его теорией (общимязыкознанием) существует теснейшая связь. Теория языкозна-ния призвана дать о б щ у ю , систематическую формулировкусовременных воззрений на сущность, строение, роль языка в обще-ственной жизни человечества, на методы изучения языка и язы-ков, основывающихся на марксистско-ленинской философской ба-зе. История языкознания излагает п р о ц е с с познания. Исто-рия языкознания знакомит студента с основными направлениямии школами в области лингвистики, с деятельностью и взглядамивыдающихся лингвистов, с характеристикой их основных прин-ципов, методикой исследования и наиболее важными конкретнымидостижениями языковедов прошлого и современности.

Языкознание, как и любая наука, находится в состоянии по-стоянного развития. Поэтому чрезвычайно важно привить студен-ту представление о преемственности в науке о языке, о своеобраз-ной логике ее развития, ее единстве и многоаспектности. Разно-сторонность подходов к изучению языка является следствиемсложности языка и многообразия его связей с мышлением, с чело-веком, с обществом, с объективной действительностью. Любое линг-вистическое направление прошлого следует истолковывать в кон-тексте эпохи и оценивать пре-жде всего с точки зрения новизнысвоего времени. Языкознание в своем развитии постепенно расши-ряло наши знания о языке, совершенствовало методы его изуче-ния. Теоретическое обобщение фактов многочисленных языковмира выдвигало научные предположения, которые впоследствиистановились прочными теориями или отвергались как несостоя-тельные. В связи с этим представляется необходимой оценка раз-личных направлений лингвистической науки в свете достиженийсовременности, показ поступательного развития теоретическихзнаний. ' ;

Курс «История лингвистических учений» в свете сказанногопризван расширить и углубить общелингвистическую подготовкубудущих учителей-словесников, повысить их идейно-теоретическийуровень и способствовать тем самым подготовке их к творческой учи-тельской деятельности, к решению тех больших задач в областинародного просвещения, которые возникают в ходе коммунистиче-ского строительства. Особенно важно показать борьбу материалис-тических направлений в языкознании с идеалистическими течения-ми (ибо специфика языка с его сложным соотношением идеальногои материального часто используется для идеалистических спеку-ляций), четко обрисовать принципиальные достижения советскогоязыкознания как в области теории, так и в практике.

Известно, что науки развиваются неравномерно. Достижениянауки, требования практики, общественные запросы обычно сопут-ствуют друг другу. Языкознание длительное время развивалось внедрах философии и филологии. Это означает, что лингвистикаобычно следовала за наиболее зрелой и развитой наукой своеговремени. Лишь в начале XIX в. языкознание оторвалось от фило-логии, начало стремительно развиваться на путях сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков, питая своимиидеями другие отрасли знания и обогащаясь опытом и методамидругих наук. В истории языкознания периоды дедуктивного рас-смотрения языка, изучения общих законов его развития чередо-вались с этапами накопления эмпирических данных, изучения от-дельных языков и языковых групп. В отдельные эпохи какой-либоязык принимался за образец и рассматривался в качестве эталона.Сказанное непосредственно связано с проблемой возникновенияязыкознания как самостоятельной науки.

Некоторые ученые полагают, что наука о языке возникла вначале XIX в., когда были сформулированы принципы и разработа-на конкретная методика сравнительно-исторического изучения индо-европейских языков. Подобное мнение дает основание утверждать,что весь предшествующий период изучения языка является до-научным и не имеет существенной ценности. Однако эта точка зре-ния является неправильной: интерес к языку возник у человечествазадолго до XIX в., по крайней мере в V в. до н. э. К истории язы-кознания следует отнести его развитие в древней Индии, в эпохуантичности (в древней Греции и Риме), в средневековье и в эпохуВозрождения. Не случайно в последнее время повысился интереск языковедческим работам древнеиндийских грамматиков, к тру-дам мыслителей древности, средневековья и философов XVI —XVII вв.

Древнеиндийская, классическая, арабская и европейская (доXIX в.) традиции в изучении языка имеют важное значение и от-мечены постановкой и разработкой ряда важных языковедческихпроблем. К последним, например, относятся: проблема природыи происхождения языка, установление частей речи и членов пред-ложения, взаимоотношение слова и его значения, соотношение ло-

4

гических и грамматических категорий в языке, вопрос о междуна-родном языке и др. Хотя установление генетического родства язы-ков и развитие сравнительно-исторических исследований являетсяисключительно важным завоеванием языкознания, едва ли онодолжно считаться начальным этапом нашей науки. Именно поэтомуупомянутые выше научные традиции в изучении языка также дол-жны получить необходимое освещение.

Научно-техническая революция нашего времени характернадифференциацией и интеграцией наук. Лингвистика также расчле-няется в зависимости от аспектов изучения; возникают такие ееобласти, как психолингвистика, социолингвистика, этнолингви-стика, математическая лингвистика и др. Вместе с тем не следуетзабывать глубоко правильного высказывания крупного советскогоязыковеда Л. В. Щербы: «Есть только одна наука о языке — общееязыкознание, и не может существовать отдельных независимых другот друга лингвистических дисциплин».

Современное языкознание — итог многовекового историческогоразвития и совершенствования науки о языке. Языкознание заро-дилось в эпоху мифотворчества, длительное время развивалось втесной связи с философией и филологией, с историей и психологи-ей, устанавливало контакты с другими гуманитарными науками,одно лингвистическое направление со своими концепциями и мето-дами сменялось другим, острая борьба различных концепций язы-ка приводила зачастую к новому синтезу и появлению новых идей,языкознание создавало свои собственные методы изучения языка иприспосабливало к своим потребностям методы исследования дру-гих наук. В настоящее время языкознание занимает важное местов системе знаний о человеке и обществе.

Наука о языке развивалась неравномерно. Можно указать мно-го факторов, вызывавших зто: неодинаковый уровень цивилиза-ции, накал социальной и культурной борьбы в том или ином обще-стве, различие практических нужд и потребностей общества, логикаразвития самой науки, место науки в системе знаний, меняюще-еся в разные эпохи, господство тех или иных философских и науч-ных принципов, фактор национальных традиций, вклад, влияниеи научные интересы отдельных ученых и многое другое.

Работ, которые бы в систематическом и довольно полном видеизлагали историю языкознания, на русском языке немного. Этокнига В. Томсена «История языковедения до конца XIX века (Крат-кий обзор основных моментов)» (М., 1938), содержащая дополнениеее редактора Р. О. Шор. Своеобразной хрестоматией по историилингвистических учений является книга В. А. Звегинцева «Исто-рия языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях»,изд. 3-е, дополненное (М., ч. I, 1964, ч. II, 1965). Наряду с перепе-чаткой наиболее важных и принципиальных работ русских и зару-бежных языковедов, в хрестоматии кратко охарактеризованы мно-гие лингвистические направления и школы. Наконец, следуетуказать книги: Я- В. Лоя, «История лингвистических учений

(Материалы к курсу лекций)» (М., 1968); Ф. М. Березин, «Историялингвистических учений» (М., 1975); Т. А. Амирова, Б. А. Ольхо-виков, Ю. В. Рождественский, «Очерки по истории лингвистики»(М., 1975).

Работы, имеющие частный характер и посвященные отдельнымлингвистическим направлениям или лингвистам, будут указы-ваться в дальнейшем в сносках и после отдельных глав. Извест-ную помощь могут оказать и учебники по введению в языкознание,в частности лучший из них — А. А. Реформатский, «Введение вязыкознание» (изд. 4-е, М., 1967), а также новый учебник по дан-ному курсу, подготовленный В. И. Кодуховым (М., 1979).

Вполне понятно, что любое изложение истории языкознания (исто-рии лингвистических учений) в учебных целях предполагает тщатель-ный отбор материала, исходящий из задач и целей (в нашем случае)хорошей лингвистической подготовки учителя-словесника. Подобныйподход был основным при анализе важнейших эпох и направленийв развитии лингвистических учений. Вместе с тем, автор вполнесознательно стремился привлекать лишь тот материал, с которым поразличным лингвистическим курсам знакомы студенты факультетоврусского языка и литературы педагогических институтов. Таким ма-териалом прежде всего были факты русского языка в его современ-ном состоянии и истории, показания других славянских языков, при-меры из важнейших западноевропейских языков, включая сюда исведения из латинского языка.

ГЛАВА 1

ЯЗЫКОЗНАНИЕ В ДРЕВНЕЙ ИНДИИ

§ 1. Условия возникновения языкознания. ДревнююИндию следует считать колыбелью языкознания, ибо именно в этойстране с ее древней и оригинальной культурой и философией впер-вые проявился интерес к изучению языка. Возникновение интере-са к исследованию языка было вызвано чисто практическими при-чинами. Дело в том, что язык древнеиндийских религиозныхгимнов (Вед, среди них особенно важна Ригведа), составленныхна классическом языке древнеиндийской письменности — сан-скрите, стечением времени стал отличаться от разговорных языковэтой страны, именуемых пракритами.

Предполагают, что наиболее важные священные гимны воз-никли за 1500 лет до н. э. Подобные расхождения письменного,в известной степени застывшего и консервативного, языка с раз-говорной речью — довольно обычное явление в истории языков(ср. хотя бы разрыв между старославянским письменным языкоми русским языком в устной и письменной разновидности на Руси,резко обозначившийся к XVII в.). Санскрит уже в V в. до н. э.перестал употребляться в повседневной жизни как средство обще-ния, оставаясь в дальнейшем орудием интеллектуальной и рели-гиозной жизни. Именно стремление к сохранению точностивоспроизведения священных гимнов и вызвало появление языкозна-ния у древних индийцев. Санскрит как литературный язык с осо-быми нормами нуждался в специальном изучении. С этой цельюначали составляться описательно-нормативные грамматики, кото-рые не только содержали правила произношения, но и указывали,как следует употреблять санскритские формы.

Когда начались грамматические исследования индийцев, ска-зать трудно, однако уже в самих памятниках ведической литера-туры (ведангах) трактуются некоторые вопросы языкознания.Одна из веданг касается вопросов фонетики и орфографии, дру-гая посвящена стихосложению, третья (Вьякарана) содержит ма-териал грамматики, четвертая — лексики. Фонетика, граммати-ка и лексика, следовательно, подвергались тщательномуизучению.

Грамматика называлась у индийцев «вьякарана», что означает«анализ, расчленение». За тысячу лет до новой эры появились пер-вые словари, содержащие списки непонятных в Ведах слов. ВV в. до н. э. индийский грамматист Яска составил комментариик языку Вед.

$ 2. Грамматика Панини. Самым известным языковедом древ-ней Индии был Панини, живший в IV в. до н. э. и ставший авторомграмматики классического санскрита.

Грамматика Панини «Восьмикнижие» состоит из 4 тысяч крат-ких стихотворных правил (сутр), которые, очевидно, заучивалисьнаизусть. В этом труде дан поразительно точный и тщательныйанализ морфологии санскрита и детальное описание его звуковогосостава1.

Суждения об уровне развития языкознания у древних индий-цев опираются прежде всего на работу Панини. «Высота, которуюдостигло языкознание у индусов, совершенно исключительна, идо этой высоты наука о языке в Европе не могла подняться вплотьдо XIX в., да и то научившись многому у индийцев»2.

§ 3. Морфология. Анализ языка древние индийцы строилина выявлении сходств и различий в языковых явлениях. Особен-но плодотворным этот метод расчленения и сопоставления ока-зался при делении слова на его значимые части. Не отрицая важностипредложения, которое способно выражать мысли, индийцыспециально не занимались синтаксисом, отмечая его особен-ности лишь при рассмотрении морфологических явлений. Морфо-логию они рассматривали в качестве учения о классификациислов (части речи), образовании слов и изменении слов. Индий-цы различали четыре части речи: имя, глагол, предлог и частицы.Имя существительное определялось как слово, обозначающеепредмет, глагол — как слово, обозначающее действие. Это позво-лило им избежать отождествления частей речи и членов предложе-ния. Предлоги определяют значение имен и глаголов. Среди ча-стиц выделялись соединительные, сравнительные и пустые, исполь-зуемые как формальные элементы при стихосложении. Местоиме-ния и наречия распределялись между именами и глаголами.

При анализе слова индийцы брали разные формы одного и тогоже слова и подвергали их сравнению. При сравнении сходныхпо форме и 'значению слов выделялись составные части слова:корень, суффиксы и окончания. Подобной анатомической обра-ботке способствовал довольно ясный морфемный- состав слова всанскрите. Знакомство с работами индийских грамматистов поз-волило позднее и европейцам выделять в словах корень, слово-образовательные и словоизменительные морфемы.

1 Джагдиш Прасад Д и м р и. Панини и его «Восьмикнижие». — «НародыАзии и Африки», 1973, Л"» 6.

2 Т о м с е н В. История языковедения до конца XIX века. М., 1938, с. 10,

Древнеиндийские грамматисты обратили внимание на внут-реннюю флексию, ввели понятие нулевой морфемы, отметили роль,ударения и даже интонации в языке. Индийцы уже понимали, что*между словом и предметом находится значение, которое выражает'нечто общее.

В своей аналитической тенденции индийцы иногда допускалии ошибки; в частности, это проявилось в стремлении свести всесуществующие слова к глагольным корням — основам. Эта осо-бенность отразилась и в санскритских словарях, которые обычносодержат лишь корень или основу того или иного слова. Многовнимания уделялось образованию сложных слов.

У имен индийцы различали 7 падежей: именительный, роди-тельный, дательный, винительный, творительный (орудийный),отложительный (аблатив) и местный, хотя этих терминов еще неиспользовали, а называли падежи по порядку: первый, второй, тре-тий и т. д.

§ 4. Фонетика. Необыкновенно высокого развития достиглау древних индийцев фонетика. Они были убеждены, что воспроиз-ведение священных ведических гимнов только тогда выполняетсвою религиозно-магическую функцию, когда осуществляется вфонетически безукоризненной форме. Это обстоятельство вызыва-ло стремление к фонетической правильности и стало стимулом фо-нетических исследований. Индийские фонетисты, опираясь нафизиологический принцип, дали не только тонкое описание арти-куляции отдельных звуков, но и создали правильный принцип ихклассификации. Задолго до греков древнеиндийские фонетистыразличали гласные и согласные звуки, смычные и фрикативныесогласные, полугласные звуки, долготу и краткость звуков, сло-ги, слияние звуков (сандхи), уделяли большое внимание взаимо-влиянию звуков при произношении в потоке речи. При описаниизвуков они различали место артикуляции и артикулирующий орган.При гласных отмечалась различная степень сближения органовречи. При согласных говорилось о смыкании последних. В каче-стве артикулирующих органов выделялись корень языка, его сред-няя часть и кончик языка.

Древнеиндийские фонетисты приблизились к понятию фонемы,обозначая термином «sphota» звук, функционирующий в качествезнака, и отличая его от звука речи, что соответствует современ-ному различению понятий фонемы и звука.

Индийцы обратили внимание на чередование гласных, играю-щее большую роль в индоевропейских языках, ср. vidya 'значе-ние' — veda 'я знаю' — vaidyas 'ученый', где чередование i— е — aiвозникло из праиндоевропейского чередования i — ei — oi. "

У Панини было множество продолжателей и истолкователей.В частности, уже в XIII в. н. э. индийский грамматист Вопадевасоставил новую санскритскую грамматику. Составлялись также

грамматики разговорных языков — пракритов. Но индийцы неподнялись до осознания исторического развития языка, хотяотрывочные упоминания о языковых изменениях в их трудах име-ются. Брамины до сих пор употребляют санскрит.

§ 5. Значение древнеиндийской традиции. Лингвистические тру-ды индийцев оказали большое влияние на соседние народы. С рас-пространением буддизма грамматические идеи индийцев проникаютв Китай. Еще до новой эры через Персию индийское языкознаниестало известно в древней Греции. Далее их идеи (с XI в.) оказываютвлияние на арабскую науку. На европейцев индийское языкозна-ние стало оказывать влияние с конца XVIII в., когда англичанепознакомились с санскритом. Первоначально проводилось сопостав-ление некоторых слоев лексики и элементов грамматического строяосновных языков Европы с древним языком далекой Индии. В. Джонс,английский востоковед и юрист, впервые интуитивно сформулиро-вал основные положения сравнительной грамматики индоевропейскихязыков. Санскрит, по его мнению, обладал изумительной морфоло-гической прозрачностью. Этот язык обнаруживал близкое родство сдревнегреческим и латинским языками. Все это неизбежно приво-дило к выводу о наличии общего для указанных языков источника —•языка, который уже не сохранился. Знакомство с санскритом по-служило главным стимулом к возникновению сравнительно-исто-рического языкознания.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Б а р а н н и к о в А. П. Элементы сравнительно-исторического метода виндологической лингвистической традиции. — «Вопросы языкознания», 1952,№ 2.

Б а р р о у Т. Санскрит. М., 1976.Д и м р и Д. П. Панини и его «Восьмикнижие». — «Народы Азии и Афри-

ки», 1973, № 6.Т о п о р о в В. Н. О некоторых аналогиях к проблемам и методам совре-

менного языкознания в трудах древнеиндийских грамматиков. —Сборник па-мяти Ю. Н. Рериха. М., 1961.

ГЛАВА 2

ЯЗЫКОЗНАНИЕ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ И РИМЕ

§ 6. Характер греческого языкознания. Если в древнейИндии исследование языка носило эмпирический и практическийхарактер, то в древней Греции проблемы языкознания заняливидное место в рассуждениях философов (до возникновения Алек-сандрийской школы). Этот народ, «универсальная одаренность идеятельность которого обеспечили ему в истории развития челове-чества место, на какое не может претендовать ни один другой на-род»1, выдвигал не религиозно-практические, а познавательно-философские, педагогические и ораторские задачи. Философскийподход к языку наложил отпечаток как на существо обсуждаемыхпроблем, так и на их решение. Наибольший отзвук получила ди-скуссия об отношении между мыслью и словом, между вещами иих именами. Энгельс говорил, что в многообразных формах гре-ческой философии уже имеются в зародыше почти все позднейшиетипы мировоззрений. Вторая дискуссия возникла между сторон-никами и противниками полного соответствия между логическимии грамматическими категориями (спор аналогистов саномалистами).

§ 7. Дискуссия о правильности имен. Древнегреческих мыслите-лей разделил на два враждующих лагеря спор «о природном илиусловном» характере слов.

В качестве лозунгов спорящие направления выдвигали, с од-ной стороны, термин «physei» (фюзей) 'по природе' (т. е. наименова-ние определяется самой природой предмета), с другой — термин«thesei» (тезей) 'по положению' (т. е. наименования избираются поусловному соглашению, по обычаю, по установлению самих людей,иначе говоря, сознательно, произвольно, без связи с природнойсущностью предметов).

Этот спор обычно возводят к взглядам Гераклита и Демокрита.Гераклит Эфесский (540—480 гг. до н. э.) считал, что каждое имянеразрывно связано с той вещью, названием которой оно служит,что в именах раскрывается сущность вещей, что имя отражает

1 М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Соч., изд. 2-е, т. 20, с. 369.

11

природу обозначаемой вещи, подобно те-ням предметов, отражению деревьев в ре-ке, нашему собственному отражению взеркале. Демокрит изАбдеры(460—370 гг.до н. э.), в противоположность Геракли-ту, учил, что вещи обозначаются слова-ми не сообразно природе самих вещей, асогласно обычаю, по установлению людей.Об этом, по его мнению, свидетельствуютмногие несоответствия между вещами иих названиями: 1) многие слова имеютпо нескольку значений, т. е. обозначаютразные вещи; 2) многие вещи имеют по

Пшт-ж нескольку названий, что было бы невозмож-но при «природном» характере языка; 3) стечением времени одно название вещи мо-

жет заменяться другим; 4) многие понятия не имеют словесныхобозначений. Таким образом, говорил Демокрит, слов в первомслучае недостаточно, во втором — они излишни, в третьем — онинеустойчивы и в четвертом — их не хватает. Столь несовершеннымимогут быть только произведения людей, а не создания природы.

Этот спор об отношениях между предметами и их названиямиотражен в знаменитом диалоге Платона (428—348 гг. до н. э.)«Кратил». Сам этот диалог, содержащий конфронтацию обоихтрадиционных воззрений на природу названий, был шагом впередв развитии взглядов на язык.

Кроме Сократа, выступающего в роли арбитра, в этом диалогеучаствуют два собеседника — Гермоген и Кратил. Кратил утвер-ждает, что «у всякого существующего есть правильное имя, вро-жденное от природы, и что не то есть имя, чем некоторые люди,условившись так называть, называют, произнося при этом частицусвоей речи, но некое правильное имя врождено и эллинам и вар-варам, одно и то же у всех»1. Он выступает, следовательно, за со-гласованную с самим предметом «правильность» имени по природеи не может допустить то, что сговорились признавать лишь неко-торые люди.

Гермоген, напротив, заявляет: «Не могу поверить, что правиль-ность имени состоит в чем-либо ином, чем в договоре и соглашении.Ведь мне кажется, какое имя кто чему установит, таково и будетправильное имя; ведь никакое имя никому не врождено от природы,но принадлежит на основании закона и обычая тех, которые этотобычай установили и так называют»2.

Платон, в лице Сократа, занимает среднюю линию. Он не со-глашается с тем, будто слово всегда отражает сущность предмета,хотя и приводит этимологию некоторых слов, связанную с харак-

* Античные теории языка и стиля. М.—Л., 1936, с. 36.* Т а м ж е , с. 37.

12

терными признаками вещи. Отвергает они мнение, будто связь между предметоми его названием случайна, ибо в такомслучае невозможно было бы человеческоеобщение. По его мнению, вначале междузвуками слова и обозначаемыми понятиямисуществовала какая-то внутренняя связь(символика звуков, ономатопоэтическийпринцип). От этих первоначальных словлюди образовали такое множество слов,что теперь уже нельзя усмотреть внутрен-нюю связь между звуком и значением.Связь слова с предметом была закрепленаобщественной традицией. Аристотель

Эта дискуссия не привела, следова-тельно, к определенному результату, ноона имела большое значение для развития языкознания.Так, например, Платон на логической основе пытаетсяклассифицировать слова в языке. Он выделяет две категории —имя и глагол. Именами он называет слова, о которых что-либоутверждается (подлежащее); глаголы показывают, что утверждает-ся об именах (сказуемое).

§ 8. Учение Аристотеля. Аристотель (384—322 гг. до н. э.) рас-сматривал грамматические вопросы в тесной связи с логикой.Его взгляды оказали огромное влияние на проблему выделенияи классификации грамматических категорий.

Рассматривая человеческую речь, Аристотель в «Поэтике» пи-сал: «Во всяком словесном изложении есть следующие части:элемент, слог, союз, имя, глагол, член, падеж, предложение»1.Элементом признается «неделимый звук, но не всякий, а такой,из которого может возникнуть разумное слово». Под звуком здесьможет пониматься и слог, и даже слово. Гласные и полугласные(согласные), по мнению Аристотеля, «различаются в зависимостиот формы рта, от места их образования, густым и тонким придыха-нием, долготой и краткостью и, кроме того, острым, тяжелым исредним ударением». Слог — это не имеющий самостоятельногозначения звук, состоящий из безгласного и гласного. Союз (к ко-торому, очевидно, следует отнести также местоимения и артикли-члены) — «это не имеющий самостоятельного значения звук,который не препятствует, но и не содействует составлению из не-скольких звуков одного, имеющего значение. Он ставится и в нача-ле и в середине, если его нельзя поставить в начале предложениясамостоятельно. Или — это не имеющий самостоятельного зна-чения звук, который может составить один, имеющий самостоятель-ное значение, из нескольких звуков, имеющих самостоятельное

1 Античные теории языка и стиля, с. 62.

13

значение». Некоторые исследователи видят в «элементах» Аристо-теля — неделимых звуковых единицах, лишенных значения, носпособных образовывать значимые части языка,— представление,соответствующее современной фонеме.

Основными частями речи, по Аристотелю, являются имя и гла-гол. Имя — «это составной, имеющий самостоятельное значение,без оттенка времени, звук, часть которого не имеет никакого само-стоятельного значения сама по себе». Глагол — «составной, имею-щий самостоятельное значение, с оттенком времени, звук, в которомотдельные части не имеют самостоятельного значения так же, какв именах. Например, «человек» или «белое» не обозначают времени,а «идет» или «пришел» имеют добавочное значение: одно — нынеш-него времени, другое — прошедшего». Имена и глаголы, в класси-фикации Аристотеля, могут иметь падежи, под которыми понима-лись все их косвенные формы и формы множественного числа, на-пример: человеку, люди, иду, идешь, иди и т. д.

Таким образом, именем в собственном смысле слова будет лишьисходная форма — прямой или именительный падеж. Остальныепадежи будут косвенными, т. е. отклонениями.

Имена делятся по родам на мужские, женские и лежащие меж-ду ними (средние). Предложение — «составной звук, имеющийсамостоятельное значение, отдельные части которого также имеютсамостоятельное значение». Последнее определение отличает пред-ложение от всех других составных звуков. «Не всякое предложе-ние состоит из глаголов и имен. Может быть предложение без гла-голов, например определение человека. Однако какая-нибудьчасть предложения всегда будет иметь самостоятельное значение».В предложении часто имя и глагол соединяются союзами или связ-ками, передающими лишь грамматические значения.

Аристотелю принадлежит также чрезвычайно точная характе-ристика членораздельной речи: «Издавать звук голоса нельзя ниодной частью тела, кроме дыхательного горла. А говор есть расчле-нение голоса с помощью языка; голос и гортань издают гласные,язык и губы — безгласные, а из соединения одних и других состоитговор».

§ 9. Учение стоиков. Большой вклад в изучение языка послеАристотеля внесла философская школа стоиков. Ее главой былХрисипп (280—206 гг. до н. э.). Стоики считали, что слова воспро-изводят звуки, издаваемые предметами, и выражают те впечатле-ния, которые предметы произвели в душе человека. Именно поэтомуслова выражают подлинную внутреннюю сущность предметов спомощью природных звуков.

Стоики придерживались в философском споре о соотношениивещей и названий убеждения, что слова «изначально истинны»,соответствуют истинной сущности обозначаемых ими вещей, и что,исследуя слова, подвергая их анализу, можно проникнуть в самуюсущность вещей, иными словами, вскрыть истинную природу слов —

14

их этимон (по-гречески—'истина'). Подобный подход к слову привелк созданию особой отрасли языкознания — этимологии, т. е. нау-ки об «истинном значении слов».

Поисками «истинных» значений слов вслед за стоиками многозанимались древнеримские и средневековые грамматисты и филосо-фы (Варрон, Сенека, Августин и др.)- Однако их произвольныетолкования не имеют ничего общего с современной этимологией.У них не было ни тех критериев, которыми располагают современ-ные этимологические исследования, ни материалов для сравненияиз родственных языков и принципов закономерности фонетическихи семантических изменений. В результате деятельности стоиков иих последователей этимология получила дурную репутацию в Евро-пе (ср. слова Вольтера о том, что этимология — это наука, в которойгласные ничего не стоят, а согласные стоят немногим больше).Только развитие сравнительно-исторического языкознания и воз-никновение научной этимологии восстановили авторитет этой от-расли языкознания.

Стоики продвинули вперед познание грамматических катего-рий и, вслед за Аристотелем, дали наименование многим грам-матическим явлениям, которые в старославянской калькирован-ной форме употребляются и в нашей грамматической терминологии.В частности, стоики перенесли логический термин «часть речи»в языкознание. Они насчитали в древнегреческом языке 24 звука(буквы), подразделяя их на гласные и согласные. У каждой буквыони различали звучание, изображение и название. Стоики уже раз-личали пять частей речи: глагол, союз-связку, член (артикль и ме-стоимение) и как самостоятельные части речи имя собственное иимя нарицательное (нарицание). Стоики окончательно разрешиливопрос о падеже. Понятие падежа начинает относиться только кименам. Они и прямую, естественную форму имени (без отклонения)стали называть именительным падежом. Они стали различать пря-мой и непрямые падежи, которым дали названия: родительный па-деж (форма, означающая род, вид), дательный падеж (падеж дава-ния), винительный падеж (падеж, обозначающий то, что подверг-лось действию; его лучше было бы перевести как «причинный»),звательный падеж.

$ 10. Александрийские грамматисты. Величайшего расцветагреческое языкознание достигло в эллинистическую (греко-во-сточную) эпоху (334—31 гг. до н. э.) в поселениях греческих коло-нистов в Александрии (Египет), Пергаме (на побережье МалойАзии) и на о. Родос. Этот период называют грамматическим пери-одом греческого языкознания. Грамматисты этой эпохи, находив-шиеся вдали от Греции и не заставшие славное время ее культур-ного расцвета, стремились оградить старую греческую литературуи ее язык от посторонних влияний.

Разбор языка древних памятников, анализ реалий и критикатекста способствовали развитию филологической науки, в недрах

15

которой стала позднее вычленяться уже и собственно грамматика.Александрийские ученые стремились поддерживать нормы обще-греческого литературного языка, так называемого койне, устано-вили полный текст поэм Гомера, трудились над лексическими играмматическими комментариями к произведениям Эсхила, Со-фокла и др. Важную роль играла Александрийская библиотека,насчитывавшая в лучшие времена около 800 тысяч рукописныхсвитков. История александрийской образованности охватываетцелое тысячелетие — до разгрома Александрии арабами в 642 г. н. э.

Александрийские грамматисты не чуждались и философскихвопросов. В противовес стоикам, которые утверждали, что в языкечасто встречаются отклонения от закономерности — аномалии,они признавали в языке строгую законосообразность и видели внем гармоническую систему, в которой имеются и аномалии —исключения. Причину строгой системности языка александрийцыусматривали в господстве аналогии, в стремлении к единообразиюи закономерности. Этот отвлеченный спор между аномалистами ианалогистами в итоге привел к практическим последствиям, таккак обнаруженные в процессе этого спора языковые факты высту-пили в качестве материалов для построения систематической грам-матики, в правилах которой наряду с регулярными граммати-ческими явлениями нашли место и аномалии — исключения изправил.

Убеждение александрийских ученых в том, что язык весьмасложное явление, обладающее регулярным и системным характе-ром, явилось базой для создания систематической грамматики.Главным представителем этого направления был Аристарх (215—-143 гг. до н. э.). На протяжении многих лет он был хранителемАлександрийской библиотеки и вместе со своими учениками со-ставил выверенный полный текст Гомера. Грамматические взглядыАристарха и его последователей известны нам, к сожалению, толь-ко в отрывках и пересказах более поздних авторов, в частностиримского языковеда М- Варрона. Ученик Аристарха ДионисийФракийский (170—90 гг. до н. э.), используя опыт своих предше-ственников, около 100 г. до н. э. написал первую систематическуюгреческую грамматику для римлян «Искусство грамматики»(«Tekhne grammatike», «Ars grammatica»). Его взгляды развил иобобщил наиболее известный из греческих грамматистов АполлонийДискол (II в. до н. э.), написавший сочинение о синтаксисе грече-ского языка — «О синтаксисе» («Peri syntakseos»). В этом сочине-нии находим уже ту грамматическую систему, которую унаследо-вали мы через латинские и старославянские грамматики.

Александрийские ученые большое внимание обращают на зву-ковую сторону языка. Однако описание звуков у них опираетсяпреимущественно на акустическое впечатление. Отождествляязвуки и буквы, они подразделяли их на гласные и согласные. Бук-вы «называются гласными, так как они сами по себе образуют пол-ный звук». Гласные могут быть долгими, краткими и «двухвремеН'

16

ными», т. е. способными быть то краткими, то долгими. Согласные«сами по себе не имеют звука, но в сочетании с гласными образуютполный звук». Дионисий Фракийский отмечает также двугласные(дифтонги), двойные согласные и плавные1.

Слово определяется им как «наименьшая часть связной речи»,а предложение (или речь) как «соединение слов, выражающее за-конченную мысль». Аристарх установил восемь частей речи: «Ча-стей речи восемь: имя, глагол, причастие, член (артикль), местоиме-ние, предлог, наречие, союз»; у древних римлян, в языке которыхне было артикля, добавлялось еще междометие.

При определении частей речи теперь учитывается не толькоих синтаксическая роль, но и морфологические критерии, в част-ности словоизменение, а также их семантика. Так, имя ДионисиемФракийским определяется следующим образом: «Имя есть склоня-емая часть речи, обозначающая тело или вещь (тело — например,камень; вещь — например, воспитание) и высказываемая как общееи как частное: общее — например, человек; частное — например,Сократ». Имена изменяются по падежам и числам. Под эту катего-рию, естественно, подводятся и прилагательные.

«Глагол есть беспадежная часть речи, принимающая времена,лица и числа и представляющая действие или страдание». Диони-сий называет восемь категорий глагола: наклонения, залоги, виды,образы (фигуры), числа, лица, времена, спряжения. Наклоненийон выделяет пять — изъявительное, повелительное, желательное,подчинительное и неопределенное. Залогов три — действия, стра-дания, середина (средний залог). Видов четыре—законченный,замыслительный, участительный, начинательный. Чисел три —единственное, двойственное и множественное. Лиц три— первое,второе, третье: первое — от кого речь, второе — к кому речь, тре-тье — о ком речь. Времен три — настоящее, прошедшее, будущее,из них прошедшее имеет четыре разновидности: длительное,предлежащее, преждезавершенное и неограниченное.

«Причастие есть слово, причастное к особенностям и глаголови имен». Признаки причастий те же самые, что у имени и глагола,кроме лиц и наклонений.

Таким образом, мы видим, что Дионисий на первый план вы-двинул при определении частей речи флективный критерий, под-разделяя их на изменяемые и неизменяемые, причем первыена склоняемые и спрягаемые. Другие части речи выделяются с по-мощью или синтаксического (роль в предложении), или семантиче-ского критерия.

«Член есть склоняемая часть речи, стоящая впереди и позадисклоняемых имен». Признаков у него три: роды, числа, падежи.

«Местоимение есть слово, употребляемое вместо имени, пока-зывающее определенные лица».

Античные теории языка ц стиля, с. J06—107.

17

«Предлог есть часть речи, стоящая перед всеми частями речии в составе слова, и в составе предложения», т. е. использующаясяи при словообразовании, и в синтаксисе.

«Наречие есть несклоняемая часть речи, высказываемая о гла-голе или прибавляемая к глаголу».

«Союз есть слово, связывающее мысль в известном порядке иобнаруживающее пробелы в выражении мысли». Из союзов одни —соединительные, другие — разъединительные, третьи — причинныеи т. п. Междометие определялось римским грамматистом Донатомкак «часть речи, помещаемая между другими частями речи для вы-ражения душевных аффектов».

Грамматическая наука александрийцев «была перенесена кримлянам, грамматикой которых жило в значительной степениязыкознание всего позднейшего времени, вплоть до XIX в.»1.

<£ / / . Языкознание в древнем Риме. Вклад римских языковедовв науку невелик. В основном они занимались приложением прин-ципов александрийской грамматической системы к латинскомуязыку. Греческая грамматика попала в Рим во II в. до н. э., когдав 167 г. в Рим прибыл с посольством глава Пергамской школы язы-коведов Кратес из Маллоса. Римские ученые уделяли большое вни-мание стилистике, они, как отмечалось, ввели в состав частей речимеждометие; Юлий Цезарь добавил отсутствующий в греческомпадеж и назвал его аблативом (отложительный падеж); на римскойпочве продолжен был спор между аналогистами и аномалистами.Почти все грамматические термины греков были переведены на ла-тинский язык и именно в своей латинской форме сохраняются донастоящего времени.

Из римских грамматистов наиболее известен Марк ТеренцийВаррон (116—27 гг. до н. э.), автор сочинения «О латинской грам-матике» в 25 книгах, из которых до нас дошло 6. Именно он вос-произвел перипетии спора аномалистов с аналогистами. Он пола-гал, что словоизменение следует аналогии, а словообразование —аномалии. Марк Фабий Квинтилиан (I в. н. э.) написал «Учебниккрасноречия» («Institutio oratoria»), где трактуются и грамматиче-ские вопросы. В IV в. н. э. в Риме появились грамматики ЭлияДоната — обширная «Ars grammatica» и сокращенная «Ars minor».В начале VI в. н. э. в Константинополе римский грамматист Прис-циан составил самую обширную грамматику латинского языка —«Грамматическое учение» («Institutiones grammaticae»). Граммати-ки Доната и Присциана стали образцом изложения грамматиче-ского строя латинского языка на целых тысячу лет, на весь периодсредневековья.

£ 12. Значение античного языкознания. Античный мир явилсяколыбелью европейской цивилизации. Языкознание греков и рим-лян имело большое значение для позднейшего времени. «Вообще

1 Т о м с е н В, История языковедения до конца XIX дека, с. Щ,

18

надо указать, Что грамматическая система Европы, вплоть доXIX в., основывалась на грамматическом учении греков, в егоизмененном на римской почве виде; одним из доказательств этогоявляется грамматическая терминология, которая большей частьюосталась такой же, как во времена древности; и даже термины,возникшие в более поздние эпохи, являются главным образомтолько более или менее удачной передачей старого названия иосновываются лишь в редких случаях на более новом и лучшемпонимании языковой категории»1.

Чтобы убедиться в сказанном, достаточно привести греко-латинские и русские названия частей речи: onoma, nomen — имя;onoma prosegopikon, nomen appelativum — имя нарицательное;onoma kopion, nomen proprium — имя собственное; rema, verbum —глагол (в древнерусском языке — речь); antonomia, pronomen —местоимение; nomen adjectivum — имя прилагательное; epirrema,adverbium — наречие (буквально: наглаголие); artron, articulum —артикль; prodesis, praepositio — предлог; syndesmos, conjunctio —союз; interjectio — междометие.

Названия звуков: soneenta, vocales — гласные; symfona, con-sonantes — согласные.

Александрийцы сделали грамматику самостоятельной дисцип-линой, они накопили грамматический материал и установили ос-новные категории имени и глагола. Греки заложили основы фоне-тики, морфологии, синтаксиса, этимологии; они определили словои предложение, установили части речи и т. п. В грамматическихработах греков и римлян были и крупные недостатки. Зависимостьих учения от философии часто приводила к смешению логическихи грамматических категорий. Они не занимались изучением другихязыков, кроме греческого и латинского, считая все прочие языкиварварскими. Причем и попытки сопоставления греческого и ла-тинского языков остались в зародыше. В античную эпоху отсут-ствовал исторический подход к языку, не было понимания того, чтозвуки и формы языка подвергаются изменению во времени.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Античные теории языка и стиля. Под ред. О. М. Фрейденберг. М.—Л., 1936.А р и с т о т е л ь . Метафизика. М.—Л., 1934.Д о б и а ш А. Синтаксис Аполлония Дискола. Киев, 1882.Р а д ц и г С. И. Введение в классическую филологию. М., 1965.С е р г и е в с к и й М. В. Современные грамматические теории в Западной

Европе и античная грамматика. — «Ученые записки МГПИИЯ», т. 2, 1940.Т р о й с к и й И. М. Учение о частях речи у Аристотеля.—«Ученые запи-

ски ЛГУ», № 63, вып. 7, 1941.Т р о й с к и й И. М. Вопросы языкового развития в античном обществе,

М., 1973.

1 Т о м с е н В. История языковедения до конца XIX века, с. 25.

ГЛАВА 3

ЯЗЫКОЗНАНИЕ СРЕДНИХ ВЕКОВИ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

§ 13. Языкознание в средневековой Европе. Под сред-ними веками условно понимают целое тысячелетие в истории челове-чества, от 476 г., когда варвары разграбили и сожгли Рим, до1492 г. — времени открытия Колумбом Америки. Эта эпоха харак-теризуется умственным застоем во всех областях, в том числе ив языкознании. Распространение христианства привело к распро-странению письменности у многих до тех пор бесписьменных наро-дов, так как религиозная пропаганда и отправление культа моглиосуществляться обычно на собственных языках этих народов. Такполучили письменность с переводами библии или ее частей языкикоптский (поздняя ступень египетского), готский (перевод еван-гелия епископом Вульфилой в IV в.), армянский (с V в.), ирланд-ский (с VII в.), древнеанглийский и древневерхненемецкий(с VIII в.), старославянский (около 863 г.) и т. п. Однако эта дея-тельность на языкознание того времени не оказала никакоговлияния.

Единственным языком, который изучался в средние века, быллатинский. Латынь как язык науки и католической церкви оказы-вала воздействие на все народы Западной Европы. Это господствую-щее положение латыни, когда латинская грамматика и граммати-ка вообще стали синонимами, сказалось на общем характере язы-кознания. Правила латинского языка переносились на все другиеязыки, особенности же других языков игнорировались. Посколь-ку латынь была языком мертвым и использовалась в письменномобщении, постольку звуковая сторона языка не изучалась: рас-сматривались буквы, а не звуки.

Латынь в схоластическом образовании считалась вратами уче-ности, ибо только практическое овладение этим языком открывалодоступ к духовному и светскому образованию. Латинский языкстал рассматриваться как школа логического мышления. Это при-вело к тому, что правильность грамматических явлений стала уста-навливаться логическими критериями. Это убеждение нашло опорув философии рационализма и привело позднее к возникновениюуниверсальной, или философской, грамматики, которая полага-

20

ла, Что смысловая сторона различных языков одинакова, а их раз-личие заключено только во внешней, звуковой оболочке.

В качестве пособий при обучении латинскому языку исполь-зовались грамматики Доната и Присциана, а также их многочислен-ные переделки. Грамматика определялась как «искусство правиль-но говорить и писать» и имела нормативный, предписывающий ха-рактер. В средние века имена стали делить на имена существитель-ные и имена прилагательные. Ученые монахи составляли словари(глоссарии) некоторых языков.

В позднее средневековье (XI—XII вв.) разгорелся известныйфилософско-лингвистический спор между реализмом и номинализ-мом, волновавший церковь и подготовивший реформацию. Споркасался отношения слов к понятиям. Реалисты, возглавляемыекентерберийским епископом Ансельмом (1033—1109), утверждали,в духе идеализма, что реально существуют только общие понятия,а соответствующие этим понятиям вещи и явления являются толькоих слабыми копиями.

Номиналисты, во главе с Росцеллином из Компьена (1050—1110),считали, что реально существуют только отдельные вещи с их ин-дивидуальными свойствами, а общие понятия, выводимые нашиммышлением из этих предметов, не только не существуют независи-мо от предметов, но даже не отражают их свойств. Умеренные но-миналисты, во главе с Пьером Абеляром (1079—114-2), занималинаиболее правильную позицию, считая, что реально существуюттолько отдельные предметы, они и являются базой общих понятий,общие же понятия отдельно не существуют, а выводятся нашимумом из реально существующих предметов и отражают их свойства.Церковь ожесточенно преследовала сторонников номинализма.В. И. Ленин отмечал, что «в борьбе средневековых номиналистови реалистов есть аналогии с борьбой материалистов и идеалистов»1.

§ 14. Развитие арабского языкознания. В VII—XIII вв. н. э.на территории Аравии и завоеванных арабами стран ПереднейАзии, Северной Африки и Пиренейского полуострова возникаетогромное государство — Арабский халифат. Халифат был много-национальным государством, государственной религией в нем былислам (магометанство), деловым и научным языком — арабский.Арабский язык стал постепенно как бы латынью мусульманскогомира. Развитие языкознания в халифате было обусловлено, по-добно древней Индии, практическими причинами — большими рас-хождениями между мертвым языком Корана и живыми арабскимидиалектами. Появилась потребность в объяснении многих местсвященной книги мусульман и вместе с тем стремление уберечьклассический арабский язык от влияния живых диалектов.

Арабское языкознание использовало результаты индийскойи античной лингвистических традиций, но, при резких отличиях

1 Л е и и н В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 37.

21

структуры арабского языка от санскрита и древнегреческого, араб-ские ученые смогли применить эти результаты тщательного и точ-ного описания фонетических, морфологических и лексических сто-рон родного языка только после существенной переработки по-следних1.

Первые грамматические работы появились в Басре и Куфе,двух городах, создавших две грамматические школы, которые велипо многим языковым вопросам яростные споры, утихшие толькочерез несколько веков, когда центр грамматической науки пере-местился в столицу Арабского халифата •— Багдад. Грамматистиз Басры Сибавейхи (ум. в 793 г.), перс по происхождению, создалобширный труд «Аль-Китаб» («Книга»), в котором система арабскойграмматики подверглась обобщению. Он сочетал достижения ари-стотелевской логики с системным описанием языка индийскимиграмматистами. Арабы четко различали звуки и буквы и отмечалинесоответствия между произношением и написанием. Описание зву-ков опиралось на физиологический принцип, с учетом акустическихмоментов. Сибавейхи, например, различает 16 мест образованиязвуков и в соответствии с этим дает их классификацию.

В классификации слов на части речи арабы следовали за Ари-стотелем и выделяли глагол, имя и служебные слова. Очень точноопределили арабские языковеды трехсогласный корень, характер-ный для семитских языков. Наряду с подобной структурой корня,они отметили значение аффиксации и внутренней флексии. Именноэти наблюдения арабов над строением слова более всего повлиялина европейских лингвистов, в том числе и на Ф. Боппа.

Наиболее излюбленным занятием арабских филологов былалексикография. Одним из основателей арабского языкознаниясчитается языковед из Басры Халил аль-Фарахиди (718—791),учитель Сибавейхи, составивший первый словарь «Китаб ал-Айн»(«Книга Айна»). Ширазский перс Фирузабади (1329—1414) сос-тавил словарь под названием «Камус» («Океан»). Он получил та-кую популярность, что «камусом» стали впоследствии называть лю-бой словарь. Арабские лексикологи не могли овладеть историчес-кой и географической перспективой при составлении словарей, неразличали литературных и диалектных слов, не делали различиямежду общеупотребительными словами и авторскими поэтичес-кими неологизмами, которых было очень много в арабской поэзии.

Совершенно исключительное место в истории арабского язы-кознания занимает Махмуд Кашгарский, ученый тюрколог, кото-рый собрал громадные лексические богатства многих тюркских язы-ков и около 1073—1074 гг. составил многотомный труд «Диван лугатат-турк» («Собрание турецких языков»). Эта книга явилась настоя-щей тюркской энциклопедией, причем автор сознательно проводилв ней сравнение языков. Махмуд создал фактически сравнитель-

' З в е г и н ц е в В . А. История арабского языкознания. Краткий очерк.М., 1958.

22

ную грамматику и лексикологию тюркских языков, указал зву-ковые соответствия тюркских диалектов, отметил сингармонизмгласных, сделал многие наблюдения над тюркскими морфемами. Ксожалению, эта работа, намного опередившая по идеям свой век,не оказала влияния на развитие языкознания, так как была откры-та и издана в Стамбуле лишь в 1912—1915 гг.1.

В целом развитие арабского языкознания на фоне застоя всредневековой Европе представляет собой весьма примечательноеявление.

Сведения, полученные европейцами от арабов, способствовалиразвитию научного языкознания. В 1258 г. монголы разорили сто-лицу халифата — Багдад. Государство арабов распалось на многочастей, и классический период развития арабской культуры за-кончился.

§ 15. Языкознание эпохи Возрождения. Эта эпоха захваты-вает XV—XVIII вв., когда в связи с победой капитализма над фео-дализмом ярко проявились три умственных и культурных тече-ния — ренессанс, реформация и Просвещение. Ренессанс означалкрушение феодальной церковной культуры и замену ее культуройсветской, опирающейся на античность. Реформация разрушилапапскую власть и создала простор для развития национальныхсил европейских государств. Просвещение связало всю духовнуюжизнь Европы с философией рационализма и наукой. Новая эпохавыдвинула подлинных первооткрывателей и энциклопедистов —Колумба, Галилея, Коперника, Декарта, Ньютона, Лейбница, Ло-моносова. Основоположники марксизма писали: «Это был величай-ший прогрессивный переворот из всех пережитых до того временичеловечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и котораяпородила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по много-сторонности и учености... Тогда не было почти ни одного крупногочеловека, который не совершил бы далеких путешествий, не го-ворил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в несколькихобластях творчества»2.

В эпоху Возрождения прежде всего происходит значительноерасширение сведений о языках мира, происходит очень важныйдля последующего развития языкознания процесс накопленияязыкового материала. Изучение памятников классической лите-ратуры на греческом и латинском языках, а также богословскийинтерес к древнееврейскому языку, на котором написан Ветхийзавет, вызывают появление классической и семитской филологии,вслед за которыми возникают филологии различных народов Евро-пы. Рационалистические тенденции вызывают многочисленныепроекты искусственных международных языков и возникновениелогической универсальной грамматики.

1 К о н о н о в А . Н. Махмуд Кашгарский и его «Диван лугат ат-турк». —«Советская тюркология», 1972, № 1, с. 11—12.

2 М а р к с К- и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 20, с. 346.

Для XVII в. очень характерны идеи метафизических материа-листов Ф. Бэкона и Д. Локка, дуалиста Р. Декарта и Лейбница.Сбор лингвистического материала сопровождался его осмысле-нием. Бэкон высказал идею, что язык не является единственнымсредством общения. Локк в «Опыте о человеческом разуме» утверж-дает, что нет природной связи между звуками и понятиями. Взгля-ды Декарта нашли отражение в логической грамматике. Лейбницратовал за международный язык на логико-математической основе.

Возникновение исторической точки зрения на развитие языка,опирающееся на богатый языковой материал, в конце концов при-водит к зарождению сравнительно-исторического языкознания.

§ 16. Возникновение филологии как науки. Замена церковнойидеологии существенно облегчалась знакомством Европы с язы-ческой культурой античного мира. Богатая культура греков идревних римлян стала доступной лишь в результате огромной ра-боты по изданию и толкованию греческих и латинских текстов.Большие заслуги по изданию и филологическому комментированиюлитературных произведений классической древности принадлежатЮлию Цезарю Скалигеру (1484—1558), Роберту Стефанусу (1503—1559) и его сыну Генриху Стефанусу (1528—1598). Завоевание тур-ками Константинополя в 1453 г. вызвало бегство многих греческихученых в Италию, что еще больше повысило в Европе интерес кгреческому языку. Истолкование явлений грамматики и лексикиклассических языков вместе с реальным анализом содержаниялитературных произведений вызвало возникновение классическойфилологии.

Одновременно возникает и семитская филология. Теологиче-ские интересы в связи с более широким и свободным воззрениемна объект изучения приводят европейских ученых к занятиям древ-нееврейским языком — языком Ветхого завета — и другими семит-скими языками: арамейским, арабским, эфиопским и др. Разно-сторонняя деятельность Иосифа Юстуса Скалигера (1540—1609),сына Юлия Скалигера, и позднее Иоганна Рейхлина способствовалавозникновению семитской филологии и ознакомлению европейскихученых со строем семитских языков.

К XVIII в. закладываются основы филологического изучениялитературных памятников трех основных этнических групп, на-селяющих Европу: романской, германской и славянской.

§ 17. Изучение живых языков. Реформация в европейскихстранах, как правило, вызывала потребность перевода различныхчастей Библии, особенно Евангелия, на языки различных нацио-нальностей. Ветхий завет переводился с древнееврейского и час-тично арамейского, а Новый завет — с древнегреческого. При этомвозникал немаловажный вопрос о диалектной основе новых лите-ратурных языков, особенностях грамматического строя, о словар-ном составе и многом другом.

%\

Впервые начал работать в этой области великий итальянскийпоэт Данте. Незадолго до 1305 г. он написал свою работу «De vul-gari eloquencia» («О народном красноречии»), в которой выступаетв защиту народного языка и приводит поразительно точные наблю-дения над итальянским языком. Свою «Божественную комедию»Данте пишет не по латыни, как это было тогда принято, а на народ-ном итальянском языке. В XVI—XVII вв. появляются граммати-ки многих национальных языков Европы.

Географические открытия, начало колониальных захватов,пропаганда христианства среди различных народов, изобретениекнигопечатания создают условия для накопления сведений о язы-ках других частей света. Накопление языкового материала нашлонаиболее яркое отражение в сравнительных словарях и каталогахязыков. Они печатались в конце XVIII и начале XIX в., в нихдавалась сжатая характеристика лексики известных языков.

Первый из таких трудов был издан в Петербурге в 1786—1787 гг.под названием «Сравнительные словари всех языков и наречий»русским путешественником и академиком Петром Палласом. Вэтом издании был дан перевод русских слов на 200 языков и диа-лектов Азии и Европы. В 1791 г. было выпущено второе изданиеэтого переводно-сопоставительного словаря в четырех томах, в ко-тором содержались материалы уже 272 языков, включая некоторыеязыки Африки и Америки. Второй подобный словарь принадлежалиспанскому монаху Лоренцо Гервасу и был издан в Мадриде в 1800—1804 гг. под названием «Каталог языков известных народов, ихисчисление, разделение и классификация по различиям их наречийи диалектов». Он содержал сведения по лексике и грамматике уже307 языков, причем среди них были многие языки американскихиндейцев и малайско-полинезийскне.

Наиболее известным трудом в этой области было издание нем-цев Аделунга и Фатера «Митридат, или Общее языкознание», вы-шедшее в 1806—1817 гг. в Берлине и содержащее, кроме общихзамечаний и библиографических указаний о 500 языках, переводмолитвы «Отче ваш» на эти языки.

Издание подобных каталогов языков при всем их несовершен-стве и иногда недостоверности приводимых сведений подготовилопочву для сравнительного сопоставления языков.

§ IS. Создание логической, или универсальной, грамматики.Как уже отмечалось, в средние века изучение латинского языкарассматривалось как логическая школа мышления. С появлениемфилософского направления — рационализма (XVII в.) усиливаетсястремление рассматривать грамматические категории любого язы-ка как воплощение категорий логики. В том случае, если какое-либо явление языка выпадало из логической схемы, оно объявля-лось не соответствующим требованиям разума и подлежало устра-нению. Логика, исследующая общечеловеческие формы и законымышления, не интересуется ни формами языкового выражения,

25

Ни эмоциональной и волевой стороной сознания и языка, ей несвойственны исторический подход к явлениям языка и вообще проб-лема развития. Поэтому сторонники рационализма стремились таккодифицировать язык и навязать ему столь строгие законы, ко-торые сделали бы невозможным изменение языка и относили быисключения из правил к ошибкам употребления, несовершенствуразума человека. В области лексики выдвигались «разумные» мо-тивы против употребления определенных пластов словарного со-става, в частности заимствований, эмоциональных слов и т. п.В области грамматики рационалистический подход привел к появле-нию общей (рациональной, философской) грамматики.

Первую «Общую и рациональную грамматику» («Grammairegenerate et raisonnee») разработали ученые монахи из монастыряв парижском предместье Пор-Рояль Клод Лансло и Антон Арнона французском языке и издали ее в Париже в 1660 г. (отсюда иназвание ее как грамматики Пор-Рояля).

Лансло и Арно стремились в своем труде установить «общиедля всех языков принципы и причины встречаемых в них разли-чий». Теоретической базой их рассуждений была декартовская(картезианская) философия. В ней обосновывается связь междуграмматикой и логикой. Если язык выражает мышление, то кате-гории языка являются воплощением категорий мысли. Грамматикапоэтому должна при изучении языка опираться на логику. Онадолжна быть рациональной, логической. Если логика у всего чело-вечества одна, то и грамматика должна быть общей и универсальной.Философски необоснованными являются попытки создания грам-матик отдельных языков. Таким образом, не только смысловая,но и грамматическая сторона различных языков сводились к еди-ному логическому знаменателю.

Конечно, известная соотносительность логических и грамма-тических категорий не подлежит сомнению, но это не значит, чтовсе категории логики должны прямолинейно находить отражениев языке (например, понятие должно соответствовать значениюслова, суждение и умозаключение — различным типам предложе-ния), что языковые явления не могут переступать пределы логики.Каждое выражение мысли может определяться с логической, пси-хологической и лингвистической точек зрения. Языковеды должнызаниматься лингвистической стороной. Поэтому подмена лингви-стического подхода к языку логическим анализом ведет к априор-ным построениям, игнорирует специфику грамматики конкретногоязыка. В каждом языке имеются слова, которые не отражают логи-ческих понятий, а связаны с выражением чувств, побуждений,волеизъявления, т. е. того, что не допускается логикой. В любомязыке имеются односоставные предложения, второстепенные членыпредложения, вопросительные и восклицательные предложения,которые противоречат логическим определениям.

Грамматика Пор-Рояля имела для своего времени большой успех,вызвала многочисленные подражания, а ее рационалистические

26

принципы часто встречаются в грамма-тических работах первой половины XIX в.В Германии К. Ф. Беккер еще в 1836 г.издал «Пространную немецкую грамма-тику», основанную на логических катего-риях Гегеля. «Историческая грамматикарусского языка» Ф. И. Буслаева, вышед-шая в 1858 г., в своих трактовках слова ипредложения еще придерживалась логи-ческих определений, что и вызвало рез-кую критику со стороны А. А. Потебни вего труде «Из записок по русской грамма-тике».

$ 19. Попытки и проекты созданиямеждународных языков/ С философией ра-ционализма связано и возникновение проек-тов создания искусственных, предпочтительно международных язы-ков. Первым выступил за рациональный искусственный язык фран-цузский философ Рене Декарт (XVII в.). Много внимания уделялэтой проблеме и другой представитель рационализма — ГотфридВильгельм Лейбниц (1646—1716). За последние 300 лет было вы-двинуто около 600 проектов искусственных языков. Впоследствиифилософская сторона проблемы, поддержанная идеями общей грам-матики, перестала быть актуальной, и ее место заняли чисто прак-тические соображения. Действительно, существование на земномшаре свыше 2000 различных языков является серьезным препят-ствием к взаимопониманию людей. Осуществление замыслов созда-ния «вспомогательного» языка относится лишь к концу XIX в.,когда были изобретены воляпюк, идо, эсперанто и другие искус-ственные языки. Это действительно искусственные языки, лишен-ные национального своеобразия, стилистики и исторического раз-вития. В практической жизни подобные языки имеют одно преиму-щество: каждый знает, что его собеседник так же должен былизучить этот язык, как и он. Наибольший успех сопутствовал языкуэсперанто, созданному в 1887 г. варшавским врачом ЛюдвигомЗаменгофом. Когда известного французского лингвиста А. Мейеспросили, возможен ли искусственный язык, он ответил: «Спорпо этому вопросу беспредметен, потому что эсперанто уже суще-ствует».

«Эсперанто» в переводе с латинского означает «надеющийся».Это название отвечало замыслам Заменгофа.) Действительно, эспе-ранто как один из экспериментальных языков получил большеезначение и распространение, чем другие подобные проекты. Эспе-рантисты утверждают, что их в настоящее время насчитываетсясвыше 7 миллионов. На этом языке выходит до сотни журналов,создана разнообразная литература (около 7 тысяч книг), представ-ленная преимущественно переводными произведениями художе-

27

ственной литературы, в их числе признанными шедеврами мировойлитературы, издаются пособия по этому языку и словари.

Оригинальная литература на эсперанто, очевидно, не имеетбудущего, так как это чисто практический язык-посредник, полу-чивший успех среди коллекционеров, спортсменов, врачей и от-части филологов.

Корни слов в эсперанто на 60 процентов взяты из романскихязыков (главным образом латинского), на 30 процентов из герман-ских и на 10 — из славянских. Заменгоф имел дело с 900 корн-ями,современные словари насчитывают до 25 тысяч корней. Изучающихне затрудняют многочисленные исключения и отклонения националь-ных языков, что делает столь трудным изучение иностранных язы-ков в школьных условиях, ибо грамматика эсперанто состоит из16 основных правил и предельно логична.

Так, например, все имена существительные имеют окончание -о(homo 'человек', patro 'отец', patrino 'мать', причем суффикс -in-указывает на женский род), все прилагательные имеют оконча-ние -a (homa 'человеческий', patra 'отцовский', patrina 'материн-ский'), все наречия имеют окончание -е (bone 'хорошо', malbone'плохо').

Артиклем для всех имен и их форм является la. Множествен-ное число получает окончание -/, в винительном падеже добавля-ется окончание -п, другие падежные значения передаются с по-мощью предлогов. Смысловая структура слов прозрачна, и значе-ние их легко выводится из морфемного состава. Глагольные формытакже различаются окончаниями: неопределенное наклонениеоканчивается на -i: skribi 'писать', настоящее время — на -as:mi skribas 'я пишу', li skribas 'он пишет', прошедшее время — на•is: mi skribis 'я писал', будущее время — на -os: mi skribos 'я будуписать', условное наклонение — на -us: mi skribus 'я бы писал',повелительное наклонение — на -и: skribu 'пиши, пишите'.

§ 20. Зарождение исторической и сравнительной точки зренияна язык. Вплоть до XVIII в. язык признавался неизменным в своейсущности. Основные проблемы языка рассматривались философа-ми умозрительно, без привлечения накопленного фактического ма-териала. Только основатель философии истории итальянец Джам-батиста Вико в своей работе «Новая наука» (1725) ставит вопрособ объективной закономерности развития общества и языка, хотяего картина истории и языка содержит много фантастических мо-ментов («язык богов, язык героев и язык людей»). Наиболее от-четливое представление идея языкового развития нашла в XVIIIв.в теориях происхождения языка. Жан-Жак Руссо (1712—1778)связывает возникновение языка с общественными потребностями(теория социального договора) и выдвигает положение о совмест-ном развитии языка и мышления от первобытного природного кри-ка (теория междометий) к грамматически упорядоченному языку.Шарль де Бросс (1709—1777) также прослеживает развитие языка

28

от элементарных выкриков к лексическому богатству с изменениемзначений слов от конкретного и материального к отвлеченному ивоображаемому. Джемс Монбоддо (1714—1799) видит в историиязыка поступательное движение от животного крика к эстетиче-скому проявлению. Иоганн Гердер (1744—1803) настойчиво под-черкивает связь возникновения и развития языка с возникновениеми развитием мышления, хотя и сводит этот процесс к индивидуаль-ному творческому акту. Объясняя возникновение и развитие языка«внутренней жизнью» человека, Гердер подчеркивал во многих ра-ботах, что в языке находит выражение дух народа. Эти положенияоказали большое влияние на взгляды В. Гумбольдта. Под влияниемГердера и романтизма появляется тенденция подвергать истори-ческому исследованию все культурные ценности, включая роднойязык и фольклор.

С другой стороны, собирательская и описательная работа повновь открываемым для изучения языкам в конце концов привелав начале XIX в. к постановке проблемы научной классификации иосмысления языкового материала.

В XVI в. выходят грамматики и словари мексиканского и ацтек-ского языков, составленные католическими миссионерами; в томже столетии появляются турецкая, персидская, армянская грам-матики, появляются сведения о японском и корейском языках.В XVI в. европейцы получают первые сведения о «священном язы-ке браминов» •— санскрите (письма из Индии итальянского купцаФилиппо Сассети, где отмечены родственные итальянским санскрит-ские слова).

В XVII в. появляются сведения о языках североамериканскихиндейцев, о дравидских языках Индии, индонезийском, китайскоми маньчжурском языках, становятся известны факты негритянскихязыков Центральной Африки.

Голландский лингвист И. Ю. Скалигер в своей книге «Рассуждениео языках европейцев» сделал первую попытку группировкивсех европейских языков. Он возводит европейские языки к 11основным языкам, среди которых выделяются ветви латинская(романская), греческая, германская (тевтонская) и славянская.И. Ю- Скалигер писал: «Единство языка проявляется в тождествеслов; известные же изменения тех же слов и определяют ту илииную отрасль. Так, языки итальянский, испанский и французскийназовем латинскими по причине единства латинского слова, хотяи разнообразно измененного в этих трех языках». Правда, языко-вые отношения определялись только лексически, без привлеченияграмматических показателей.

Лейбниц отмечал родство между финским и венгерским язы-ками, видел их связи с тюркскими и монгольскими языками. Онрешительно выступил против тезиса о том, что древнееврейскийязык являлся праязыком.

М. В. Ломоносов указырал на родство славянских языков,был убежден в родстве некоторых индоевропейских языков:

29

русского, курляндского (латышского), греческого, латинского и не-мецкого. У него находим мысль о возникновении родственныхязыков в результате распадения праязыка.

Громадное значение в подготовке сравнительно-историческогоизучения языков имело знакомство европейских ученых с санскри-том. Сходство некоторых слоев лексики и грамматического строяосновных языков Европы с этим древним языком далекой Индиипроизвело ошеломляющее впечатление. Особенно велики заслугиВильяма Джонса (1746—1794), английского востоковеда и юриста,служившего в Бенгалии судьей. В 1784 г. он основал «Азиатскоеобщество» для изучения языков и культуры народов Индии. Вотцитата из знаменитой речи Джонса (1786), в которой он сформули-ровал постулаты сравнительной грамматики индоевропейских язы-ков: «Санскритский язык при всей своей древности обладает изу-мительным строем. Он совершеннее греческого, богаче латинскогои утонченнее обоих, в то же время он обнаруживает столь близкоеродство с греческим и латинским языками как в глагольных корнях,так и в грамматических формах, что оно не могло сложиться слу-чайно; родство это так поразительно, что ни один филолог, которыйжелал бы эти языки исследовать, не сможет не поверить, что всеони возникли из одного общего источника, которого, быть может,уже не существует. Имеется сходное, хотя и не столь убедительноеоснование полагать, что готский и кельтский языки, хотя они исмешаны с совсем другими диалектами, произошли из того же источ-ника; к этой же семье языков можно было причислить и древне-персидский язык».

Джонс не доказывал своих гениальных предположений зву-ковыми соответствиями, грамматическим анализом форм и разбо-ром лексики. Это сделали несколько позднее другие языковеды.

Фридрих Шлегель в 1808 г. издал свою знаменитую книгу«О языке и мудрости индийцев» («Uber die Sprache und die Weisheitder Indier»). Он показал родство санскрита и в словарном составеи в грамматическом отношении с латинским, греческим, германскими персидским языками, хотя ошибочно и полагал, что эти языкивозникли из санскрита. В его работе впервые встречается термин«сравнительная грамматика».

Написанная увлекательным языком, содержащая блестящиеописания различных сторон древнеиндийской культуры, филосо-фии и литературы с приложенными поэтическими образцами, этакнига способствовала пробуждению интереса к изучению Индиии распространила в широких кругах идеи сравнительного изу-чения индоевропейских языков. Как показатель этого отметимпоявление в 1811 г. в Петербурге анонимного исследования«О сходстве санскритского языка с русским».

Европейские ученые ознакомились не только с фонетикой играмматикой санскрита, но и с идеями древнеиндийских языкове-дов, которые, как отмечалось, дали точную и совершенную харак-теристику санскрита.

30

Таким образом, расширение языкового кругозора европейскихученых, и в первую очередь ознакомление их с санскритом, ро-мантический интерес к древним памятникам разных национальныхкультур, запечатленных в слове, возникновение историко-эволю-ционного подхода к явлениям природы и общества — вот совокуп-ность условий, приведших к появлению сравнительно-историче-ского языкознания.

§ 21. Развитие языкознания в славянских странах. Как извест-но, возникновение славянской письменности связано со второйполовиной IX в. (863 г.), когда в результате инициативы правителейВеликоморавского княжества греческие миссионеры Кирилл (Кон-стантин) и Мефодий, создав весьма совершенную графическую си-стему для одного из типов славянской речи, приступили к переводунекоторых частей Библии и созданию других богослужебных тек-стов. Старославянский язык стал общим литературным языкомславян эпохи средневековья. У всех западных славян он был вско-ре вытеснен латинским языком в связи с западным влиянием и пере-ходом в католичество. Поэтому дальнейшее использование старо-славянского языка связано по преимуществу со славянским югом(Болгария, Сербия) и востоком (Киевское государство, затем Мо-сковская Русь, белорусские и украинские земли). Использованиестарославянского языка в качестве литературного привело к тому,что грамматической обработке подвергался прежде всего этот язык.

Московские книжники вначале пользовались южнославянски-ми компиляциями поздневизантийских грамматиков. Таково, вчастности, дошедшее до нас во многих списках XV—XVII вв. рас-суждение «О восьми частях слова», которое иногда приписываетсяИоанну Экзарху Болгарскому, жившему в X в.1. Весьма популяр-ным было в XV—XVIII вв. сочинение черноризца Храбра «О пись-менах», которое было написано в X в. в Болгарии и рассказывалоо создании славянской азбуки Константином. Большой интереспредставляет перевод латинской грамматики Доната, выполнен-ный в 1522 г. Дмитрием Толмачем.

Первые наши печатные пособия и грамматики связаны с Укра-иной и Белоруссией, где, в противовес иезуитским коллегиям,православные школы остро нуждались в книгах и пособиях настарославянском языке. Московский первопечатник Иван Федоровв 1574 г. во Львове издал «Букварь», в котором содержатся азбу-ка, правила чтения по слогам, образцы склонения и спряжения,а также тексты для чтения. Первая печатная грамматика старо-славянского языка была издана в Вильно в 1586 г. под названием«Словеньска грамматика». В 1591 г. во Львове вышла из печатигреко-славянская грамматика «Адельфотис. Грамматика доброгла-голивого еллино-словенского языка. Совершенного искусства осми

1 К у з н е ц о в П. С. У истоков русской грамматической мысли. М.,1958, с. 5-6.

31

частей речи. Ко наказанию многоимени-тому росийскому роду», составленнаяучениками Львовского братского училища.В 1596 г. Лаврентий Зизаний издал в Виль-но «Грамматику словенску совершенногоискусства осми частей слова». Наконец, в1619 г. в Евю, близ Вильно, вышла знаме-нитая грамматика Мелетия Смотрицкого(1577—1633), оказавшая сильное влияниена последующую грамматическую литера-туру. Ее название — «Грамматики сла-венския правилное синтагма». В 1648 г. этаграмматика с некоторыми видоизменениямии дополнениями была переиздана в Москвеи служила учебным пособием вплоть до«Российской грамматики» М. В. Ло-моносова. Представляет интерес с точки зре-

ния сопоставления славянских языков и критического отношенияк своим предшественникам «Грамматично исказа^'е об русском ]'ези-ку» (1666), написанное сосланным в Тобольск сербом Юрием Кри-жаничем. Своеобразные языковые отношения в Московском госу-дарстве были отмечены и англичанином Генрихом ВильгельмомЛудольфом, составившим первую грамматику русского языка(1696, «Grammatica russica», издана на латинском языке в Оксфор-де)1. Лудольф в ней отмечает, что «русские только говорят по-рус-ски, пишут же по-славянски», т. е. пользуются старославянскимязыком.

Прочный фундамент русского языкознания заложил гениаль-ный русский ученый-энциклопедист Михаил Васильевич Ломоносов(1711—1765)2. В 1755 г. Ломоносов выпустил свою «Российскуюграмматику» — первую грамматику русского языка, написаннуюна русском языке. Она сыграла исключительную роль в развитиирусской грамматической мысли и не утратила своего значения донастоящего времени. Объясняется это прежде всего тем, что Ломо-носов, в отличие от априорных и бездоказательных схем философииязыка своего века, следует строго эмпирическому методу, основан-ному на наблюдении и обобщении русского языкового материалав области фонетики, словообразования, морфологии и синтаксиса.Он делает это сознательно, ибо отмечает, что придерживается непринципов общей грамматики, а указаний «общего всех учителяповседневного употребления».

Свою грамматику Ломоносов разделил на шесть «наставлений».Первое наставление излагает общие воззрения автора на язык и

1 Переиздана Б. А. Лариным с переводом: Русская гоамматика Лудольфа,Л . , 1937.

2 Его филологические труды помещены в издании: Л о м о н о с о в М. В,Поли. собр. соч., т. 7. Труды по филологии, 1739—1758 гг. М— Л . , 1952.

32

грамматику. «Слово,—считает Ломоносов,—дано для того че-ловеку, чтобы свои понятия сообщать другому». Частей речион насчитывает восемь: «1) имя для названия вещей, 2) местоимениедля сокращения именований, 3) глагол для названия деяний,4) причастие для сокращения соединением имени и глагола в одноречение, 5) наречие для краткого изображения обстоятельств,6) предлог для показания принадлежности обстоятельств к вещами деяниям, 7) союз для изображения взаимности наших понятий,8) междуметие для краткого изъявления движений духа».

Второе наставление посвящено вопросам фонетики и орфогра-фии. Ломоносов так характеризует московское аканье: «Москов-ское наречие не только для важности столичного города, но и длясвоей отменной красоты прочим справедливо предпочитается, аособливо выговор буквы о без ударения, как а, много приятнее».Наряду с этим он выступает против фонетического правописания,сторонником которого был В. К. Тредиаковский (см. его труд «Раз-говор между чужестранным человеком и российским об орфогра-фии старинной и новой», 1748; требование писать «по звонам»).Третье наставление содержит словообразование и словоизменениеимен, четвертое — посвящено глаголу, пятое — характеристикеслужебных частей речи и шестое — синтаксису. В. Г. Белинскийтак отметил новаторство Ломоносова: «Наши грамматисты, от Ме-летия Смотрицкого до Ломоносова и бывшей грамматики Акаде-мии Российской (1802 г.), составляя русскую грамматику, как будтоничего другого не делали, как только переводили латинскую». «Рос-сийская грамматика» Ломоносова носила ярко выраженный нор-мативный и стилистический характер, что также способствовалолучшему использованию русского языка.

Ломоносов внес большой вклад в разработку русской научнойтерминологии, состоящей из корней родного языка. Многие еготермины живут до настоящего времени: предложный падеж, земнаяось, преломление лучей, удельный вес, кислота, магнитная стрелка,закон движения, квасцы, северное сияние, маятник, чертеок, опыт,наблюдение, явление, частицы. Узаконены были им и многие ино-язычные термины: диаметр, квадрат, формула, атмосфера, баро-метр, горизонт, микроскоп, метеорология, периферия, сулемаэфир, селитра и др.

Наконец, в рассуждении «О пользе книг церковных в россий-ском языке» (1758) Ломоносов развил теорию трех стилей — вы-сокого, среднего и низкого. Этим делением он ограничил исполь-зование устаревших церковнославянских элементов и демократи-зировал русский литературный язык. Это ломоносовское начинаниезавершил А. С. Пушкин—законодатель русского литературногоязыка нового времени1.

1 См. еще: К у з н е ц о в П. С. О трудах М. В. Ломоносова в области исто-рического и сравнительного языкознания. — «Ученые записки МГУ. Кафедрарусского языка», вып. 150, 1952.

2 Н. А, Кондратов 23

Первыми Древнерусскими словарями были азбуковники, или«алфавиты иностранных речей», которые объясняли непонятныеслова церковных книг. Позднее появляются уже печатные словари.К ним относятся «Лексис, сиречь речения, вкратце собранныеи из словенского языка на простой русский диалект истолкован-ные» (1596) Лаврентия Зизания и замечательный «Лексикон слове-норосский» украинца Памвы Берынды (1627), различавший ужецерковнославянские и украинские слова. В петровскую эпоху воз-никло несколько словарей иностранных слов. Однако первымнаучным словарем русского языка явился «Словарь Академии Рос-сийской» (1789—1794). Он содержит около 50 тысяч слов, употреб-лявшихся в русском языке XVIII в., причем широко привлекаеттерминологическую лексику, в упорядочении которой принималиучастие крупнейшие ученые того времени.

Русские ученые и путешественники на протяжении XVIII в.собрали большой материал и изучили многие языки Сибири, тюрк-ские и финно-угорские языки Поволжья, горские языки Кавка-за, некоторые иранские языки.

На славянском юге развитие старославянской образованностис XIV в. было прервано турецким завоеванием. В Болгарии толь-ко во второй половине XVIII в. священник Паисий Хилендарскийв своей «Истории славяно-булгарской» (1762) призывает на борьбуза родной народ и его язык. В Сербии в XVIII в. под русским влия-нием возникает литература на «славяно-сербском» книжном языке.Грамматические исследования и словари сербско-хорватского язы-ка в XVII—XVIII вв. появляются прежде всего у хорватов. Пер-вую словенскую грамматику написал Антон Богорич в XVI в.

В Польше письменность на родном языке возникает в XIV в.Около 1440 г. появился трактат о польской орфографии, принад-лежащий краковскому канонику Якову Паркошу, содержащийценные наблюдения над особенностями польского языка того вре-мени. Первая грамматика польского языка, написанная по-латин-ски, принадлежит французу Петру Статориусу-Стойенскому (1568).Первый большой словарь польского языка принадлежит ГригориюКнапскому (1621). В рационалистическом духе в XVIII в. былисоставлены польские грамматики О. Копчинского.

Письменность на чешском языке возникает в XIII в. Классоваяи национальная борьба XV в. (гуситское движение) способствова-ла совершенствованию литературного языка. Его реформаторомявился Ян Гус (1373—1415), который освободил литературныйязык от архаизмов и многочисленных немецких заимствований,укрепил своим авторитетом норму литературного языка и рефор-мировал графику (сочинение «Чешская орфография»). Уже в XIV в.з Чехии появляются латинско-чешские словарики, которые былиобработаны Кларетом. В период гуманизма и деятельности общины«чешских братьев» (XVI — начало XVII вв.) чешский литератур-ный язык обогащается стилистически и развивает синтаксическиесредства. Словарный состав языка XVI в. отражен в латинско-

34

чешско-немецко-греческом словаре (1598)Адама Велеславина и трудах Я. А. Комен-ского (1592—1670). Первой оригинальнойграмматикой явилась «Gramrnatica bohe-mica» (1603) Лаврентия-Бенедикта Недо-жерского. В эпоху упадка чешскоголитературного языка лучшей граммати-кой была «Grammatica Slavico-Bohemica»(1746) словака Павла Долежала.

Необычайно разносторонней была дея-тельность Иосифа Добровского (1753—1829), которого по праву считают осно-вателем славянской филологии как науки.Борясь с германизацией, Добровский про-делал огромную работу по нормализациии регламентации чешского литературногоязыка. Большое значение имеют его труды «История чешскогоязыка и литературы» (1792), «Подробное руководство по чешскомуязыку» (Ausfuhrliches Lehrgebaude der bohmischen Sprache», изда-ния 1809 и 1819 гг.), «Немецко-чешский словарь» и др. Слависти-ческие интересы Добровского также были широки. Он первым снаучной точки зрения начал изучать старославянский язык иего грамматику, дал классификацию современных славянскихязыков. Ему принадлежат такие работы, как «Глаголица» (1807),знаменитые «Основы древнего наречия славянского языка» («Insti-tutiones linguae slavicae dialecti veteris»), «Кирилл и Мефодий,славянские апостолы» (1823) и др.

Добровский придавал большое значение изучению русскогоязыка. Он специально посетил Россию, чтобы ближе познакомитьсясо страной и установить научные связи с русскими учеными.

Ученики и продолжатели дела Иосифа Добровского, которыхназывали будителями (от глагола «будить») чешского народа, су-мели возродить новочешский литературный язык, создали оригиналь-ную литературу, способствовали обогащению словарного составачешского языка.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

В и к о Д. Основания новой науки об общей природе наций. Л., 1940.Г е р д е р И. Г. Избранные сочинения. М.—Л., 1959.Л е й б н и ц Г. В. Новые опыты о человеческом разуме. М.—Л., 1936.Л о к к Дж. Избранные философские произведения. М., I960.Л о м о н о с о в М. В. Российская грамматика. — Поли. собр. соч. Т. VII.

М.—Л., 1952.П а л л а с П. С. Сравнительный словарь всех языков и наречий, по азбуч-

ному порядку расположенный. Т. 1—4. Спб., 1787—1791.Русская грамматика Лудольфа. Оксфорд, 1696 г. Переиздание, перевод,

вступительная статья и примечания Б. А. Ларина, Л., 1937.

35

А х м а н о в а О . С, Б о к а р е в Е. А. Международный вспомогатель-ный язык как лингвистическая проблема. — «Вопросы языкознания», 1956, № 6.

Г а б у ч а н Г. М. К вопросу об арабских грамматических учениях. —Семитские языки. М., 1963.

Г и р г а с В. Ф. Очерк грамматической системы арабов. Т. 1—2. Спб.,1873—1879.

Г у к о в с к а я 3. В. Из истории лингвистических воззрений эпохи Возрож-дения. М., 1940.

Д р е з д е н Э. В поисках всеобщего языка. М.—Л., 1925.З в е г и н ц е в В . А. История арабского языкознания. Краткий очерк.

М., 1958.К о вт у н Л. С. Русская лексикография эпохи средневековья. М.—Л.,

1969.К о н о н о в А. Н. Махмуд Кашгарский и его «Диван лугат ат-турк». —

«Советская тюркология», 1972, № 1.К у з и е ц о в П. С. О трудах М. В. Ломоносова в области исторического

и сравнительного языкознания. — «Ученые записки МГУ. Кафедра русскогоязыка», вып. 150, 1952.

К у з н е ц о в П. С. У истоков русской грамматической мысли. М., 1958.М а к е е в а В. Н. История создания «Российской грамматики» М. В. Ло-

моносова. М.—Л., 1961.М а ч а в а р и а н и М. В. Взгляды Локка и Лейбница на язык. — «Труды

Тбилисского пед. ин-та иностр. языков», т. I, 1958.С в а д о с т Э. Как возникнет всеобщий язык? М., 1968.У с п е н с к и й Б. А. Первая русская грамматика на родном языке. М.,

1975.Я г и ч И. В. История славянской филологии. Спб., 1910.

ГЛАВА 4

ВОЗНИКНОВЕНИЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

§ 22. Проблема метода языкознания и вопросы перио-дизации истории сравнительно-исторического языкознания. Языко-знание обладает многообразными связями с другими науками,изучающими природу, общество и человеческое сознание. Это обу-словлено спецификой самого предмета нашей науки — человеческо-го языка. Язык — общественное явление, он создается обществом,обслуживает всех его членов как основное средство общения иявляется одним из необходимых условий существования общества.Именно поэтому языкознание входит в цикл общественных наукнаряду с философией, историей, этнографией, занимающимися изу-чением общества. Для многих характеристик языка его генетиче-ские и исторические связи, грамматическая структура и словарныйфонд, сходство или близость с другими языками являются опреде-ляющими. Вместе с тем язык зарождается и развивается в связи свозникновением и развитием человеческого мышления, язык —и продукт мышления человека, и материальная форма мышления.Поэтому языкознание неразрывно связано также с науками, изу-чающими законы мышления и психику человека, — логикой ипсихологией.

У языка как предмета языкознания имеются и другие стороны.Будучи обусловлен физиологическим строением человека, егомозга, нервной системы, речевого аппарата, язык закономерноявляется объектом изучения физиологии. Существуя в виде звуков,язык может рассматриваться и физикой.

В последние десятилетия в связи со стремлением сделать язы-кознание точной наукой и возникновением прикладного языко-знания, обслуживающего нужды кибернетики, наметилась связьязыкознания с математическими науками.

Следовательно, всеобъемлющая и универсальная роль языкав обществе и характер его механизма, внутренней организацииприводят к тому, что языкознание по своему существу оказыва-ется тесно связанным с общественными, естественными и точными

37

науками1. В различные эпохи, в зависимости от степени и характе-ра развития научной мысли, место языкознания среди других наукопределялось по-разному. Например, в древней Греции и вплотьдо XIX в. в Европе языкознание входило в состав философии, чтообъяснялось прежде всего неразработанностью вопросов языкозна-ния. Со времени Аристотеля на изучение грамматического строяязыков влияла прежде всего логика. Созерцательный подход к изу-чению языка, нормализация его, осуществляемая с предвзятыхпозиций, пренебрежение к закономерностям языкового развития,а зачастую и незнание конкретных языковых фактов, своеобразнаяязыковая слепота, — все это было свойственно языкознанию доXIX в. Исключения были редки. Это прежде всего грамматическаясистема Панини и «Российская грамматика» М. В. Ломоносова.

Подобный априорно-философский подход к языку прекраща-ется в первой четверти XIX в. Казалось бы, языковеды серьезноразберутся в общественной сущности языка и дадут ему научноеопределение. Этого, однако, не случилось, так как научная мысльоказалась еще не подготовленной к столь серьезной задаче. Язы-кознание самоопределилось на других путях. Был создан сравни-тельно-исторический метод изучения родственных языков.

Как уже отмечалось, задолго до XIX в. было замечено сходствонекоторых языков. Однако на протяжении нескольких веков уче-ные не могли объяснить эти факты. В начале XIX в. торжествоидей исторического развития любого явления, знакомство с сан-скритом, романтическое стремление проникнуть в глубь историисвоего народа и языка привели лингвистов в разных странах кзаключению, что сходство нескольких языков может быть объясне-но только их родством, происхождением их из общего древнего пра-языка и последующим самостоятельным развитием, когда ипроявились особенности отдельных языков. Сравнивая эти языки,изучая родственные явления во взаимной связи и историческойпоследовательности, выявляя исконные явления и инновации,можно в довольно полном виде восстановить (реконструировать)исторический ход развития родственных языков. На этой базестали складываться сравнительные грамматики отдельных языко-вых семей: прежде всего индоевропейской, затем семитской,финно-угорской, далее — тюркской и др.

Определяющим моментом было создание нового метода изученияязыков, который получил название сравнительно-исторического.Сравнение было для него средством систематизации языковогоматериала, а исторический подход к языку стал главным принципомисследования. Сравнение проводилось строго систематически иимело целью исследование истории языков. Подобное сравнительно-историческое изучение языков через некоторое время подготовиломатериал и условия для возникновения и общего языкознания.С открытием сравнительно-исторического метода языкознание за-

1 Ш е н д е л ь с Е. И. Связь языкознания с другими науками. М., 1962.

38

няло самостоятельное место, отделившисьот философских и исторических рассужде-ний о языке, не опиравшихся на строгопроверенные и систематизированные язы-ковые факты. Теперь языковеды знали, какотноситься к многообразному, накоплен-ному столетиями языковому материалу,закономерности языка и исключения изних стали получать отчетливое истори-ческое объяснение, один язык и его явле-ния стали объясняться фактами родствен-ных ему языков.

Историю сравнительно-историческогоизучения преимущественно индоевропей-ских языков целесообразно подразделитьна четыре основных периода:

1) от зарождения сравнительно-исторического языкознания доформирования взглядов младограмматической школы (первая чет-верть XIX в. — 1870 г.);

2) период господства младограмматических воззрений (70—90-е годы XIX в.);

3) от младограмматиков до появления «Курса общей лингви-стики» Ф. де Соссюра и расшифровки хеттских памятников (ко-нец XIX и первые два десятилетия XX в.);

4) от распространения идей Соссюра до нашего времени.Указанная периодизация во многом условна и может вызывать

возражения, но она, опираясь на прогресс в сравнительно-исто-рическом изучении индоевропейских языков, во многом совпадаетс движением общетеоретических воззрений на язык как на пред-мет изучения, и в этом ее преимущество и полезность.

Зарождение сравнительно-исторического языкознания связано|с деятельностью Ф. Боппа, Я. Гримма (Германия), Р. Раска (Да-ния) и А. X. Востокова (Россия).

§ 23. Франц Бопп (1791—1867). Первым ученым, приступив-шим к созданию сравнительной грамматики на основе сближениймежду санскритом и языками Европы, был немец Франц Бопп.После пребывания в Париже, тогдашнем центре востоковедения,где он ознакомился с санскритом, в 1816 г. Бопп в возрасте 25 летОпубликовал во Франкфурте-на-Майне свою первую работу «ОСистеме спряжения санскритского языка в сравнении с таковымГреческого, латинского, персидского и германского языков»(«Uber das Conjugationssystem der Sanskritsprache in Vergleichungmit jenem der griechischen, lateinischen, persischen und germani-schen Sprache»).

В этой работе он рассматривает лишь одну сторону грамма-тического строя языка — глагольную флексию; путем сравненияформ названных в заглавии языков Бопп показывает, что эти

39

формы в основном сходны, что свидетельствует об их общем про-исхождении. О роли сопоставления с санскритом для сравнитель-ной грамматики А. Мейе пишет следующее: «Знакомство с санскри-том в двух отношениях имело решающее значение для созданиясравнительной грамматики. Прежде всего, санскрит сохранилархаичную морфологию и систему согласных, позволяющие со-ставить себе представление о том, чем мог быть индоевропейскийязык; без этого ряд существенных черт этого языка остался бынавсегда неизвестным или плохо известным. Во-вторых, индий-ские грамматики произвели до самых мельчайших подробностейанализ фонетики и грамматики этого языка; с начала XIX в.грамматики Кольбрука, Уилкинса (1808), Кери, Форстера, списоккорней Уилкинса (1815), издание «Амаракоши» и других туземныхсловарей, предпринятое Кольбруком (Калькутта, 1807), ознако-мили европейских ученых с важнейшими результатами работыиндийских грамматиков; в той широкой мере, в какой санскритпредставляет индоевропейскую фонетику и морфологию, здесь ужебыл налицо независимый от греческих теорий анализ индоевропей-ской грамматики, достаточный для обновления лингвистическихпредставлений и покоящийся на наблюдении фактов»1.

Таким образом, 1816 г. может быть назван годом рождениясравнительно-исторического языкознания. До Боппа было извест-но, что индоевропейские языки (этот термин введен тоже Боппом)представляют собой семью родственных языков, возникших изодного праязыка. Это декларативно заявляли В. Джонс и Ф. Шле-гель. Однако заслугой Боппа является то, что он сумел на основематериала родственных языков построить общую теорию. Присравнении окончаний глаголов он выяснил, что в индоевропейскихязыках имеются не только отдельные сходные явления, но целаясистема соответствий, единство грамматической системы. Егоцель — выводя древний, первоначальный вид форм, объяснитьявления одного языка с помощью фактов другого языка. Это яви-лось новым и определяющим для создания сравнительно-истори-ческого метода.

Бопп предполагал, что своим исследованием он приближаетсяк восстановлению «первобытного» состояния языка. Это, конечно,неверно. Поиски первоисточника анализируемых им форм — наи-более уязвимое место в копцепции Боппа. Примыкая к индийскимграмматистам, он исходил из предположения, что слова произво-дились первоначально от односложных корней. Одни корни былиглагольными: as 'быть', tan 'растягивать', другие местоименными:ta 'тот', та 'мой' и т. п. От первых, по его мнению, образовалисьглаголы и имена существительные, от вторых — местоимения ичастицы. По мнению Боппа, окончания падежей и личные флексииглаголов также первоначально были местоименными корнями,

1 М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков.Приложение: Очерк развития сравнительной грамматики. М.—Л., 1938, с. 448.

40

которые с течением времени подверглись слиянию (агглютинации)с самостоятельными именными и глагольными корнями. Суффиксу латинского перфекта atnavi 'я любил' он объясняет как образо-вание от корня Ыш, латинского fui и т. д. Ошибался Бопп и в оцен-ке санскрита как древнейшего из индоевропейских языков. Изме-нения после распада индоевропейского праязыка Бопп оценивалкак постепенный упадок.

Таким образом, Бопп открыл сравнительную грамматику, позамечанию Мейе, в поисках индоевропейского праязыка, подобноКолумбу, который открыл Америку в поисках пути в Индию.Сказанное можно подтвердить словами самого Боппа: «Мы должныпрежде всего познакомиться с системой спряжения древнеиндий-ского языка и обозреть сравнительно с ней греческое, латинское,германское и персидское спряжение, тем самым мы обнаружим ихтождество, вместе с тем увидим последовательное и постепенноеразрушение простого языкового организма и усмотрим тенденциюк замене его механическими сочетаниями, из чего возникло подо-бие нового организма, когда элементы этих сочетаний сделалисьнеузнаваемы».

Став в 1821 г. профессором в Берлинском университете, Бопппродолжал свои исследования. В 1833—1852 гг. Бопп издал в трехтомах свою главную работу «Сравнительная грамматика санскрита,зендского, армянского, греческого, латинского, старославянского,готского и немецкого языков». Он включает в исследование всеновые и новые языки: вместо персидского уже находим более древ-ний зендский (язык Авесты), появление литовских грамматик иразвитие славянской филологии дают возможность включить ли-товский и старославянский языки, уже использован армянскийязык и материалы кельтских и албанского языков. Хеттский, то-харский и некоторые другие языки были открыты значительнопозже. Правда, Бопп ошибался, стремясь доказать родство синдоевропейскими языками также индонезийских и кавказскихязыков.

Обращение Боппа к анализу индоевропейских флексий имелотакже важное значение для сравнительно-исторического языко-знания, ибо соответствия в системе флексий являются гарантиейродственных отношений языков, так как флексии обычно не под-вергаются заимствованию, чего нельзя сказать о словах и корняхязыка. Бопп «почти исключительно занимался морфологией и вморфологии — анализом словоизменения, но пренебрегал изуче-нием фонетической эволюции и ее законов; он не исследовал ниупотребления форм, ни структуры предложения. После Боппаоставалось строго проследить развитие каждого языка, построитьисторическую фонетику, теорию употребления форм и теориюпредложения, установить строгие законы и в особенности устра-нить умозрительные заключения о происхождении форм, в чемБопп является приверженцем старых идей и отнюдь не основополож-ником нового учения,

41

Эта работа началась еще при жизниучителя с самого появления его первыхтрудов»1.

£ 24. Расмус Раек (1787—1832). Одно-временно с Боппом, но независимо от не-го начал сравнительно-историческое изу-чение индоевропейских языков датскийязыковед Расмус Христиан Раек. В 1811 г.он издал свою первую работу «Руководст-во по исландскому языку», в которой вы-ступил против логической грамматики:«Задача грамматики не давать указания,как должно образовать слова, а описы-вать, как слова образуются и изменяются».

В 1816—1823 гг. Раек путешествовал по Азии, побывал в Индиии России, но в своих работах так и не использовал языковых по-казаний санскрита. С 1823 г. до преждевременной смерти Раек былпрофессором в Копенгагене.

В 1814 г. он написал, а в 1818 г. напечатал свой главный труд«Исследование в области древнесеверного языка, или Происхожде-ние исландского языка». Вторая часть этой работы в немецком пе-реводе была опубликована в 1822 г. под названием «О фракийскомязыковом классе».

Раек открыл сходство германских языков с греческим, латин-ским и балто-славянскими языками и высказал много положений,остающихся актуальными до нашего времени. Так, он считает, что«ни одно средство познания происхождения народов и их родствен-ных связей в седой древности, когда история покидает нас, не яв-ляется столь важным, как язык»2. Он предлагает четко различатьпри сравнении языков лексику и грамматику и отмечает первосте-пенную важность грамматических соответствий и той лексики,которая связана с самыми необходимыми понятиями, явлениямии предметами. «Если мы сравним несколько языков, стремясь ктому, чтобы это сравнение было полным и дало нам возможностьсудить об их родстве, древности и прочих отношениях, то мы дол-жны непременно иметь в виду обе эти стороны языка и особенно незабывать о грамматике, так как опыт показывает, что лексическиесоответствия являются в высшей степени ненадежными».

Раек считает грамматические соответствия более надежнымпризнаком родства или общности происхождения языков потому,что при взаимодействии языков чрезвычайно редко или, вернее,никогда язык не перенимает форм склонения и спряжения, но,наоборот, скорее теряет свои собственные.

1 М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языковс. 450—451.

а 3 в е г и и ц е в В, А. История языкознания XIX—XX веков в очерках иизвлечениях, ч. 1. М., 1964, с. 40.

42

Раек обращает внимание на то, что слова могут менять своезначение, отмечает отличительные признаки исконных и заимст-вованных слов, рекомендует при исследовании производить тща-тельный морфологический анализ слова — «не разлагать самыйкорень и не затрагивать его», предлагает установить правила для«буквенных переходов», т. е. фонетических соответствий междуродственными языками, справедливо полагая, что при этимологи-ческом анализе «нет иного средства помощи, кроме значения».Именно поэтому считают, что Раек реабилитировал этимологию.

Раек не ставит перед собой несбыточных генетических задач,как это делал Бопп. Он исследовал связи скандинавских языковс другими индоевропейскими языками, не стремясь при этом квосстановлению первоначальных форм сравниваемых языков. На-чав свое исследование с исландского языка, Раек сопоставляет егопрежде всего с ближайшими «атлантическими» языками — грен-ландским, кельтским, баскским, финским и отказывает им в род-стве (относительно кельтских языков он позднее изменил своивзгляды). Затем Раек сопоставляет исландский язык с ближайшеродственным норвежским, далее идет сравнение с другими сканди-навскими (шведский, датский) языками. Эти языки сравниваютсяс другими германскими. Наконец, вся германская группа языкови ее признаки сравниваются с показаниями греческого и латинско-го языков, которые Раек именует «фракийскими».

В результате Раек приходит к заключению, что скандинавскиеи германские языки являются близкими ветвями и что они вместесо славянской и балтийской языковыми группами имеют свойисточник в «древнефракийском» языке, под которым понимаетсявымерший праязык или язык доисторических времен юго-восточ-ной Европы. Так как, по его мнению, «греческий и латинскийявляются самыми древними и единственными его пережитками,то они должны рассматриваться как источники исландского языка».

А. Мейе дает следующую сравнительную оценку трудов Раскаи Боппа: «Раек значительно уступает Боппу в том отношении, чтоне привлекает санскрита, но он указывает на исконное тождествосближаемых языков, не увлекаясь тщетными попытками объясне-ния первоначальных форм; он довольствуется, например, утвержде-нием, что каждое окончание исландского языка можно в болееили менее ясном виде отыскать в греческом и в латинском, и в этомотношении его книга более научная и менее устарела, чем сочине-ния Боппа»1.

$ 25. А. X. Востоков (1781—1864). Александр ХристофоровичВостоков относится к основоположникам сравнительно-историче-ского метода на славянском языковом материале. Основные рабо-ты Востокова — «Рассуждение о славянском языке» (1820), «Рус-ская грамматика» (1831), «Опыт словаря областного великорусско-

1 М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков,С. 451.

43

го языка» (1852), «Словарь церковносла-вянского языка» (1858—1861). Филологичес-кие труды Востокова, в основном полеогра-фические и по истории отдельных памятниковславянской письменности, издал И. И. Срез-невский в книге «Филологические наблю-дения А. X. Востокова» (1865). С 1826 г.Востоков состоял членом Российской Ака-демии и членом-корреспондентом Академиинаук, в 1841 г. он избирается академиком.Востоков был интересным поэтом. Вследст-вие физического недостатка — заиканияон не мог вести преподавательскую дея-тельность, а состоял хранителем библиоте-ки Румянцевского музея.

Эпохальное значение имело неболь-шое «Рассуждение о славянском языке»

Востокова, напечатанное в 1820 г. в «Трудах Общества любителейроссийской словесности». В нем Востоков начинает с обозрения сла-вянских языков, повторяет классификацию Добровского на вос-точные и западные славянские языки, но основное вниманиеуделяет выяснению места старославянского языка и его отношенияк русскому, сербскому и другим языкам. Сопоставляя корни играмматические формы живых славянских языков со старосла-вянскими фактами, Востоков сумел разгадать непонятные донего факты старославянских памятников. Прежде всего, онопределил звуковое значение «юсов» — большого и малого, про-изведя сопоставление ряда старославянских слов со словами поль-ского языка, сохранившего носовые гласные. Это сопоставлениефактов мертвых языков с фактами живых языков и диалектов былоновшеством и позднее стало всеобщим достоянием сравнительнойграмматики.

Востоков пишет: «Разность диалектов, существовавшая, безсомнения, в самой глубокой уже древности у разных поколенийславянских, не касалась в то время еще до склонений, спряженийи других грамматических форм, а состояла большею частью тольков различии выговора и в употреблении некоторых особенных слов».Например, русские издавна говорили волость, а не власть, город,а не град, берег, а не брег, ночь, а не нощь, вожь, а не вождь и т. п.Но чем глубже в древность идут памятники разных славянскихдиалектов, тем ближе они между собой. Востоков полагает, что«во время Константина и Мефодия все племена славянские, какзападные, так и восточные, могли разуметь друг другу так же лег-ко, как теперь, например, архангелогородец или донской жительразумеет москвича или сибиряка». Таким образом, Востоков по-нимал, что славянский праязык распадался на диалекты, которыедифференцировались постепенно, увеличивая «грамматическую раз-ность», пока не стали отдельными языками.

44

На примере носовых гласных, развития праславянских соче-таний Ц, dj и Ы перед гласными переднего ряда Востоков показы-вает характер звуковых соответствий в родственных языках иразвитие различных сочетаний в разных языках и диалектах отодной предполагаемой формы до современных фактов. Этот методреконструкции не засвидетельствованных письменными памятни-ками форм также имеет общеметодологическое значение, выходитза пределы славянского языкового материала и является вкладомв мировое языкознание.

Полемизируя с мнением Добровского о сербском происхожде-нии старославянского языка, Востоков вместе с тем отверг и пред-ставление о старославянском как о праязыке, ибо он «не мог бытькоренным или первобытным языком всего народа славянского,разделенного тогда на многие племена и на великом пространствеЕвропы рассеянного: он был наречием одного какого-нибудь пле-мени». Востоков четко различает старославянский и русский язы-ки, отмечая, что старославянский, «на который переложены библей-ские книги, был не только у сербов, как полагает Добровский, нои у русских славян едва ли не в общенародном употреблении».Востоков принципиально различает древнерусский язык, на ко-тором написаны «Русская правда» и «Слово о полку Игореве», отцерковнославянского. Недаром он сравнивает старославянскийс книжным языком, каким для западного духовенства был латин-ский. По его мнению, в таком же употреблении был славянскийязык в России среди духовенства, пока народный русский языкне сделался книжным. Востоков подчеркивает также и глубокоевоздействие старославянского на литературный русский язык.Он пишет: «Правда, что и русский п р о с т о н а р о д н ы й языквесьма несходен стал не только со славянским, но даже с русскимже к н и ж н ы м языком, обогатившимся многими словами изцерковнославянского и поправляющим по оному выговор свой иправописание... Какому бы диалекту первоначально ни принадле-жал язык церковных славянских книг, он сделался теперь как бысобственностью россиян, которые лучше других славян понимаютсей язык и более других воспользовались оным для обогащения идля очищения собственного своего народного диалекта».

В последующие годы Востоков продолжал научное изучениеи особенно издание древних славянских рукописей, без чего изу-чение старославянского языка не представлялось возможным. Онсоставил образцовое «Описание русских и славянских рукописейРумянцевского музея» (1842), в котором уже последовательно раз-личаются болгарский, сербский, русский и южнорусский (украин-ский) изводы старославянского языка. Это позволило на практикеосуществить периодизацию этого языка на древний, средний иновый периоды, отличить прежде всего старославянский язык отсреднеболгарской его трансформации. В 1843 г. Востоков осуще-ствил научное издание Остромирова евангелия о превосходнымлингвистическим комментарием.

45

§ 26. Якоб Гримм (1785-1863). Подоб-но Востокову, исследовавшему славянскиеязыки, Я. Гримм исследовал с помощьюсравнительно-исторического метода однуязыковую группу— германскую. Важноезначение имеет его «Немецкая граммати-ка» («Deutsche Grammatik») в четырех томах.Собственно, это историческая грамматиканемецкого языка на широком фоне сравне-ния со всеми другими германскими язы-ками, начиная с первых письменныхпамятников. Первый том этого труда вы-шел в 1819 г. Второе, [радикально перера-

Якоб Гримм ботанное издание первого тома, которыйвключал в себя историческую фонетикугерманских языков, в том числе и закон

передвижения согласных в германских языках, вышло в 1822 г.Все четыре тома были завершены в 1837 г. «История немецкого язы-ка» («Geschichte der deutschen Sprache») появилась в 1848 г. В своембольшом «Немецком словаре» Я. Гримм стремился охватить сло-варный состав немецкого языка от Лютера до Гёте. Первый томвышел в 1854 г., последний — только через сто лет, в 1960 г.

Работа Гримма оказала исключительное влияние на разработ-ку истории отдельных индоевропейских языков своим практиче-ским подходом к изучению языковых фактов. Гримм не занимаетсяв «Немецкой грамматике» выдвижением общих языковедческих тео-рий или смелых предложений, он осуществляет исторический под-ход к изучению родственных языков и излагает действительное дви-жение грамматических форм в германских языках. Несомненно,что многим исследователям (из русских — Ф. И. Буслаеву) им-понировал тезис Гримма: «Наш язык —• это также наша история»,который мастерски был осуществлен им на практике. Другимпринципом Гримма было стремление к тщательному изучениюфактов. Он говорил: «В грамматике я чужд общелогических поня-тий. Они, как кажется, привносят с собой строгость и четкость вопределениях, но они мешают наблюдению, которое я считаю ду-шой языкового исследования». Следование этим принципам позво-лило Гримму на большом материале доказать и обосновать отме-ченный уже Раском и другим датским языковедом Я- Бредсдор-фом (1790—1841) закон первого германского передвижения со-гласных, по которому система смычных согласных всех герман-ских языков передвинулась на одну ступень: индоевропейскиепридыхательные bh, dh, gh изменились в германском в b, d, g; ин-доневр. b,d, g-y- герм, р, t, k; индоевр. р, t, &->• герм. /, th, h (ср.лат. pater — нем. Voter, лат. согпи — нем. Нот, лат. duo — нем.zwei (из twel).

Зто был первый образец фонетических законов, на признаниии познании которых строится современная история любого языка.

А. Мейе отмечает,- что «Немецкая грамматика» Гримма «былапервым описанием целой группы диалектов, начиная с самых древ-них засвидетельствованных форм, и тем самым послужила образ-цом для последующих исследований других групп диалектов, за-свидетельствованных древними документами; самые мелкие под-робности отмечаются в ней со старанием или, лучше сказать, сблагоговением; нотонкаяи сложная игра действий и воздействий,которыми разъясняются языковые явления, еще полностью неосвещена, это скорее собрание наблюдений, а не объяснений»1.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Д е л ь б р ю к Б. Введение в изучение индоевропейских языков. М., 1904.Д е с н и ц к а я А. В. Вопросы изучения родства индоевропейских язы-

ков. М,—Л., 1955.М е й е А. Сравнительный метод в историческом языкознании. М., 1954.М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков.

М.—Л., 1938.Ш р а д е р О. Индоевропейцы. Спб., 1913.

1 М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков,с. 452.

ГЛАВА 5

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ОБЩЕГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ(ЯЗЫКОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ В.ГУМБОЛЬДТА)

§ 27. Вильгельм Гумбольдт (1767—1835). Гумбольдт былразностороннее образованным человеком, «одним из величайшихлюдей Германии», как оценил его В. Томсен1. Он занимался языко-знанием, литературоведением, философией, был политическим дея-телем и дипломатом. Лингвистические познания Гумбольдта былинеобычайно обширны: его отличало глубокое знание не толькоиндоевропейских языков, но и других языков мира — от баскскогодо малайско-полинезийских и индейских языков Америки. По-добная эрудиция и лингвистический диапазон позволили ему сде-лать основательные и безупречные в фактическом отношении вы-воды. Своими трудами он заложил основы общего теоретическогоязыкознания, поставив и разрешив (правда, в идеалистическом ду-хе) ряд важнейших проблем языкознания и оказав глубочайшеевлияние на последующее развитие лингвистики. В этом отношенииего можно поставить в один ряд с такими лингвистами, как Боппи Соссюр, Фортунатов и Бодуэн де Куртенэ, оказавшими глубокоеи длительное влияние на деятельность целых лингвистическихшкол. Если Бопп пренебрегал общими идеями науки о языке, пред-почитая выяснять точные подробности, то Гумбольдт, напротив,в своих работах излагал исключительно общие идеи языковедче-ского и философского характера, устанавливал типы языковыхструктур, начал построение научной теории языка, основанной наприменении сравнительно-исторического метода и на привлеченииязыков разного типа.

Первой лингвистической работой Гумбольдта был доклад «Осравнительном изучении языков применительно к различнымэпохам их развития» (1820). В последующие годы он работал надсвоим основным трехтомным сочинением «О языке кави на островеЯва» («Uber die Kawisprache auf der Insel Jawa»), опубликованнымуже посмертно его братом А. Гумбольдтом в 1836—1840 гг. Чрез-вычайно важное значение имеет теоретическое введение к этомутруду «О различии строения человеческих языков и его влиянии

1 Т о и с е н В. История языковедения до конца XIX века, с. 64.

48

на духовное развитие человеческого рода»(«Uber die Verschiedenheit des mensch-lichen Sprachbaues und ihren EinfluB aufdie geistige Entwicklung des Menschenge-schlechts»).

Именно в этой работе содержится наи-более полное изложение взглядов Гум-больдта на язык.

§ 28. Основные положения концепцииГумбольдта. Гумбольдт считал, что язы-кознание должно стремиться к созданиюсобственных методов изучения языка.«Сравнительное изучение языков только „ „ . ,в том случае сможет привести к верным Вильгельм Гумбольдти существенным выводам о языке, разви-тии народов и образовании человечества,если оно станет предметом самостоятельного исследования, на-правленного на выполнение своих задач и следующего своимцелям».

Создавая философию языка, Гумбольдт в своих построенияхследует философии Канта, а отчасти Фихте и Шеллинга. СледуяКанту, он рассматривает сознание в качестве особого начала, не-зависимого от объективно существующей материальной природыи развивающегося по своим особым законам. Он считает, что «языкесть душа во всей ее совокупности. Он развивается по законам духа».В плане агностицизма трактуется и связь звуковой материи языкасо значением в языке: «Как часть человеческого организма, тесносвязанная с внутренними духовными силами, она находится взависимости от общих склонностей народа, но сущность и причиныэтой зависимости представляют непроницаемую тайну». Об этойчерте философии Канта В. И. Ленин писал: «Когда Кант допуска-ет, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, какая-то вещь в себе, — то тут Кант материалист. Когда он объявляетэту вещь в себе непознаваемой, трансцендентной, потусторонней, —Кант выступает как идеалист»1. Наряду с этим Гумбольдт постоян-но подчеркивает и стремится глубоко раскрыть связь языка и мыш-ления. Он заявляет, что «язык есть орган, образующий мысль.Умственная деятельность — совершенно духовная, глубоко внутрен-няя и проходящая бесследно — посредством звука речи материали-зуется и становится доступной для чувственного восприятия. Дея-тельность мышления и язык представляют поэтому неразрывноеединство». Конечно, между этими правильными формулировками иагностицизмом имеется противоречие, но подобных противоречийпри исходных идеалистических позициях и тонких диалектическихрассуждений у Гумбольдта очень много.

1 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 206.

49

Гумбольдт подчеркивает эволюцию, развитие языка. По егомнению, язык никогда не может быть мертвым произведением.«Язык есть не продукт деятельности (ergon), а деятельность (епег-geia). Его истинное определение поэтому может быть только гене-тическим». Каждое поколение получает от предыдущего язык вготовом виде, но в этих готовых формах содержится все для обновле-ния языка и вечного движения его в результате человеческого твор-

чества. Подобная трактовка языка Гумбольдтом предвосхищаетпоследующее разграничение диахронии и синхронии, на которомнастаивали Бодуэн де Куртенэ и в особенности Соссюр. Вместе стем взгляды Гумбольдта во многом противоречат тому, что мы виде-ли у основоположников сравнительно-исторического языкознания.Он много занимался языками различных систем, а также так назы-ваемыми примитивными языками. В этом плане Гумбольдт сравни-вал различные языки с чисто структурной стороны, не обращая вни-мания на их генетическое родство. Устанавливая общие принципылингвистического исследования, он подчеркивал значение функции(роли тех или иных элементов) в языке: «Расчленение строенияязыков, необходимое для их изучения, может привести к выводу,что они представляют собой некий способ достижения определен-ными средствами определенной цели». Гумбольдт живо чувствовалособый характер каждого языка и был способен быстро отмечатьего особенности.

Гумбольдт, первым обратил внимание на системный характерязыка. По его мнению, язык — это внутренне взаимосвязанныйорганизм. «Характерная форма языка отражается в его мельчай-ших элементах, и вместе с тем каждый из этих элементов тем илииным и не всегда ясным образом определяется языком». Делениеязыка на составные части — результат научной абстракции иклассифицирующей деятельности человека. «Для того чтобы чело-век мог понять хотя бы одно-единственное слово не просто как ду-шевное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающийпонятие, весь язык полностью и во всех своих связях уже долженбыть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый от-дельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого». Гум-больдт заметил, что язык состоит не только из фактов, из достигну-того состояния, но в нем, в его системе заключены способы, по-средством которых осуществляется дальнейшее развитие. По егомнению, «язык как совокупность его продуктов отличается от от-дельных актов речевой деятельности». Уже прочно оформившиесяэлементы образуют в известном смысле мертвую массу, но в нейзаключается живой зародыш нескончаемых изменений. Подобноеразграничение приводит к выделению в языковой деятельностидвух моментов — языка и речи.

Поразительно тонкие диалектические формулировки характе-ризуют позицию Гумбольдта: «Речь строится не из предшествую-щих ей слов, а, наоборот, слова возникают из речи: ...для предло-жения и речи язык устанавливает только регулирующие схемы,

50

предоставляя индивидуальное оформление их произволу говоря-щего».

Гумбольдт, подчеркнув мыслительную функцию языка, боль-шое внимание уделяет звуковой стороне языка и его коммуника-тивной функции. «В действительности язык развивается только вобществе, и человек понимает себя постольку, поскольку опытомустановлено, что его слова понятны также и другим». В беспорядоч-ном хаосе слов и правил, которые обычно именуют языком, нали-чествуют только отдельные элементы, воспроизводимые речевойдеятельностью. Сущность языка заключается в его воспроизведе-нии. Поэтому следует сосредоточивать внимание на связной речи.По Гумбольдту, язык представляет собой беспрерывную деятель-ность духа, стремящуюся превратить звук в выражение мысли.«При рассмотрении языка вообще или же при анализе конкретныхи отличающихся друг от друга языков мы сталкиваемся с двумяявлениями — звуковой формой и ее употреблением для обозначе-ния предметов и для связи мыслей». Звуковая форма — это веду-щий принцип различия между языками. Процесс употребленияосуществляется требованиями, которые предъявляет мышлениеязыку, вследствие чего возникают общие законы языка. Этим, вчастности, объясняется тождество обозначений, передачи понятийв разных языках, не имеющее отношения к генетическим свя-зям.

Гумбольдт считал, что понятие, хотя и в неоформившемся виде,предшествует слову, которое только оформляет и фиксирует поня-тие. В связи с таким пониманием структуры языка становитсяпонятной и его формулировка: «В языке таким чудесным образомсочетается индивидуальное со всеобщим, что одинаково правильносказать, что весь род человеческий говорит на одном языке и чтокаждый человек обладает своим языком».

Последняя цитата из труда ученого вынуждает выяснять характеротношений между индивидуальным и общественным факторами вфункционировании языка. Язык, по Гумбольдту, является средствомсамовыражения индивида, это орган внутреннего бытия, само этобытие, находящееся в процессе внутреннего самопознания и про-явления. Эта индивидуалистическая и произвольная трактовкасущности языка нашла развитие в лингвистических работах К- Фос-слера, Б. Кроче и многих современных неогумбольдтианцев. Какже связать индивидуалистическое объяснение языка с его обще-ственной сущностью, которую Гумбольдт не может игнорировать?Эта связь, как и следовало ожидать, у него оказывается чрезвычай-но противоречивой. С одной стороны, он подчеркивает, что «рече-вая деятельность даже в самых своих простейших формах естьсоединение индивидуальных восприятий с общей природой челове-ка». Понимая, что ссылки на природу человека мало что объясняют,и не зная законов развития общества, Гумбольдт выдвигает идею«национального мировоззрения», «народного духа», которым якобыруководствуется развитие языка и которое способно объяснить раз-

51

личие человеческих языков. Это самая спорная и малоубедительнаясторона концепции Гумбольдта.

В языке, по мнению Гумбольдта, фиксируется определенноемировоззрение, отражающее духовные качества народа — его но-сителя. «Язык всеми тончайшими фибрами своих корней связанс народным духом... Духовное своеобразие и строение языка наро-да настолько глубоко проникают друг в друга, что, коль скоросуществует одно, другое можно вывести из него... язык есть какбы внешнее проявление духа народа, язык народа есть его дух, идух народа есть его язык — трудно себе представить что-либоболее тождественное». Подобная абсолютизация национальныхособенностей связана у Гумбольдта со своеобразным пониманиемвзаимоотношений между человеком и его мышлением, языком иобъективной действительностью. Гумбольдт преувеличивал зна-чение языка и полагал, что язык находится между человеком ивоздействующим на него внешним миром. Активная роль языкаприводит к тому, что он рисует умственному взору каждого чело-века картину внешнего мира в соответствии с особенностями тогомировоззрения, которое отражено в языке. Гумбольдт утверждал:«Если звук стоит между предметом и человеком, то весь язык вцелом находится между человеком и воздействующей на него внут-ренним и внешним образом природой... Так как восприятие и дея-тельность человека зависят от его представлений, то его отношениек предметам целиком обусловлено языком».

Против подобных рассуждений Гумбольдта резко выступал рус-ский материалист и революционер Н. Г. Чернышевский. Он ука-зывал на невозможность зависимости умственной полноценностинарода от строя языка. В статье «О классификации людей по языку»Чернышевский писал: «Не в том главное дело, каковы формы языка,а в том, каково умственное состояние народа, говорящего языком»1.Человек, по Гумбольдту, оказывается в своем восприятии мира це-ликом подчиненным языку, который ведет этого слепца по истории,как поводырь. Практическая деятельность людей, следовательно,совершенно исключается, а язык оказывается в какой-то степенитворцом существующего мира. «Тем же самым актом, посредствомкоторого он из себя создает язык, человек отдает себя в его власть,каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит,круг, из пределов которого можно выйти только в том случае,если вступаешь в другой круг». Изучение иностранного языка мож-но поэтому сравнить с приобретением новой точки зрения в преж-нем миропонимании. На таком понимании Гумбольдт строил своеучение о внутренней форме языка, отражающей особенности на-ционального мировоззрения, и о внутренней форме слова, в которойотражаются отличительные и мотивирующие признаки каждогоязыка при наименовании понятий.

1 Ч е р н ы ш е в с к и й Н. Г. Поли. собр. соч., т. 10. М., 1951.

52

§ 29. Значение деятельности Гумбольдта. В своей деятельностиГумбольдт выступал за типологическую сопоставительную грам-матику родственных и неродственных языков. Он отрицал дедуктив-ную общую грамматику, которая стремилась в свои готовые логи-ческие схемы втиснуть все языки мира, игнорируя самобытностькаждого языка. Ярким представителем подобного направления былв то время К- Ф. Беккер, который в своей «Подробной немецкойграмматике» (1836) исходил из логических категорий Гегеля.

Именно поэтому А. А. Потебня и дает сравнительную оценкуГумбольдта и Беккера: «Крайне ошибочно было бы сравнивать зна-менитые антиномии Гумбольдта с невольными и бессознательнымилогическими ошибками вроде тех, какие мы видим у Беккера. Раз-ница между Гумбольдтом и Беккером та, что первый — великиймыслитель, который постоянно чувствует, что могучие порывы егомысли бессильны перед трудностью задачи, и постоянно останав-ливается перед неизвестным, а второй в нескольких мелких фразахвидит ключ ко всем тайнам жизни и языка; первый, заблуждаясь,указывает новые пути науке, а второй только на себе доказываетнегодность старых. Решить вопрос о происхождении языка и отно-шении его к мысли, по Беккеру — значит назвать язык организ-мом, по Гумбольдту — примирить существующие в языке противоре-чия речи и понимания, субъекта и объекта, неделимого и народа»1.

Действительно, великий мыслитель ратовал за индуктивную,основанную на фактах, сопоставительную грамматику, котораявыявила бы различные способы передачи одного и того же значенияв различных языках. «Многообразие форм, в которое облекаетсяодно и то же содержание, — утверждал Гумбольдт, — может бытьбесконечным». Таким образом, соотнося факты различных языков содинаковой функцией, Гумбольдт надеялся проникнуть в тайнуязыка как средства образования мыслей.

Большое значение для развития языковедческой мысли имелидиалектические противоречия (антиномии, т. е. противоречиямежду двумя взаимоисключающими положениями, каждое изкоторых признается доказуемым), которые наметил Гумбольдтпри изучении языка. В частности, отметим:

1. Противоречие между социальным и индивидуальным момен-тами в языке. Язык одновременно является принадлежностью инди-вида и отражает общественные и национальные факторы.

2. Противоречие между завершением развития языка в данныймомент и его непрерывным развитием.

3. Язык как совокупность определенных фактов и вместилищеприемов, с помощью которых развивается речь.

4. Язык как определенная система и в то же время реализацияв виде отдельных актов речевой деятельности.

5. Язык как средство объективизации мысли, доступной благо-даря этому и для других, и язык как стимул мысли слушающего.

1 П о i е б н я А. Мысль и язык. Харьков, 1913, с. 32.

6. Стремление отличить логические формы мышления от язы-ковых форм, в частности грамматических, хотя Гумбольдт настаи-вал на влиянии системы языка на характер мышления.

Все эти важнейшие проблемы на конкретном материале и вразличной связи обсуждались и развивались последующими линг-вистами и целыми направлениями. Поэтому многие лингвистиче-ские идеи Гумбольдта оказывали многостороннее влияние на язы-кознание XIX и XX вв.

Убеждение Гумбольдта, что язык представляет собой систему,организм, органическое целое, сказалось в концепциях А. Шлей-хера, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. де Соссюра, а через последнегона современном языкознании.

Стремление Гумбольдта рассматривать язык в его неразрывнойсвязи с духовной жизнью и мышлением отдельных индивидуумов,его индивидуалистическая точка зрения повлияли на взгляды-Г. Штейнталя, А. А. Потебни и на построения психологическойшколы в языкознании.

Тезис Гумбольдта о социальной стороне языка, о том, что языкподнимается над индивидами, обусловил многие положения социо-логической школы Ф. де Соссюра, А. Мейе, Ж- Вандриеса и др.

Рассмотрение Гумбольдтом языка как творческой деятельностииндивида при создании культуры в немалой степени влияло навзгляды А. А. Потебни, К. Фосслера, Б. Кроче и других представи-телей эстетического направления в языкознании.

Гумбольдтовское понятие «народного духа» лежит в основеэтнолингвистики, считающей каждый язык воплощением особойэтнической культуры, народного духа, национального мировоз-зрения и языкового гения. Сюда же примыкают и другие разновид-ности неогумбольдтианства в зарубежных странах.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

П о т е б н я А . А. Мысль и язык. Изд. 3-е. Харьков, 1913.Ч е р н ы ш е в с к и й Н. Г. О классификации людей по языку. — Поли,

собр. соч. Т. 10. М., 1951.Г а й м Ф. Вильгельм фон Гумбольдт. Описание его жизни и характеристи-

ка. М., 1898.П а в л о в В. М. Философская основа неогумбольдтианского направле-

ния. — «Вопросы общего языкознания». Л., 1967.П а в л о в В. М. Проблема языка И мышления в трудах В. Гумбольдта

и в неогумбольдтианском языкознании. — Язык и мышление. М., 1967.Р а м и ш в и л и Г , В. Некоторые вопросы лингвистической теории

В. Гумбольдта. Тбилиси, 1960.

ГЛАВА 6

РАЗВИТИЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯИ НАТУРАЛИСТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ(А. ШЛЕИ ХЕР)

§ 30. Развитие и применение сравнительно-историческо-го метода при изучении языковых групп. В трудах ссновоположников сравнительно-исторического языкознания новый метод былнамечен в общих чертах применительно к отдельным группам индо-европейских языков. В последующий период произошло уточнениеи конкретизация сравнительно-исторического метода. Особеннопоказательным явилось применение сравнительно-историческогоподхода к романским и германским языкам. Ф. Соссюр об этомпишет следующее: «Романисты находились в условиях гораздо болееблагоприятных, чем индоевропеисты, поскольку им был известенлатинский язык, прототип романских языков, и поскольку оби-лие документов позволяло им детально прослеживать эволюциюотдельных романских языков. Оба эти обстоятельства ограничива-ли область гипотетических построений и сообщали всем изысканиямроманистики в высшей степени конкретный облик. Германисты на-ходились в аналогичном положении: правда, прагерманский языкнепосредственно не известен, но зато история происходящих отнего языков может быть прослежена на материале многочисленныхдокументов, сквозь длинный ряд столетий. Поэтому-то германисты,как более близкие к реальности, и пришли к воззрениям, отличнымот воззрений первых индоевропеистов»1.

Большие заслуги в деле развития и усовершенствования мето-дики сравнительно-исторического языкознания принадлежат Авгу-сту Фридриху Потту (1802—1887), немецкому исследователю, глав-ным трудом которого были «Этимологические исследования в обла-сти индогерманских языков, с особым упором на переход звуковв санскрите, греческом, латинском, литовском и готском языках»(2 тома, 1833—1836; второе издание в 6 томах, 1859—1876). Поттзаложил научные основы этимологии — науки о происхождениии первоначальном значении слов. Он отдавал себе отчет в том, чтобез строгих звуковых соответствий между словами родственныхязыков этимологии не имеют доказательной силы. Именно Потту

1 Д е С о с с ю р Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933, с. 31.

55

принадлежит заслуга разработки срав-нительной фонетики индоевропейских язы-ков. Младограмматики считали его однимиз своих предшественников.

Вторым видным языковедом был так-же немец Адальберт Кун (1812—1881) —основатель лингвистической палеонтоло-гии и сравнительной мифологии. Для линг-вистической палеонтологии первостепенноезначение имеют слова и их значения, ко-торые являются своего рода культурно-историческим документом и по которымможно в известной степени судить о древ-нейшем быте и культуре народов. Сказан-ное относится как к словам общего языка,

так и к географическим названиям, о которых еще Лейбниц писал:«Так как названия рек обыкновенно ведут свое начало от самой глу-бокой, известной нам древности, то по ним лучше всего судить о ста-ром языке и о древних жителях».

Лингвистическая палеонтология, исследуя язык как истори-ческий источник, может давать ответы на следующие вопросы:во-первых, с какими народами данный народ связан по своему про-исхождению; во-вторых, какими были быт и культура этого народав древние времена; в-третьих, с какими народами соприкасался дан-ный народ, что он получил из языка других народов и что взял сам.

Однако позднее стало ясно, что картина экономической, обще-ственной и культурной жизни древних народов, составленная толькопо данным языка, всегда будет неполной и отрывочной. Эти материалынуждаются в комплексной проверке данными археологии, истории,этнографии, фольклора, антропологии. Полезно также исследоватьисторию слов и историю вещей, которые ими называются. У исто-ков лингвистической палеонтологии индоевропейских народов истоял А. Кун. После него наибольшую активность проявлял немец-кий исследователь Отто Шрадер1.

В работах последователей Боппа новый метод был развит при-менительно к отдельным группам индоевропейских языков. Впервую очередь обращено было внимание на санскрит, не толькоиз-за той роли, которую он сыграл при сравнении с родственнымиязыками, но и ради самого языка, что привело к развитию индий-ской филологии.

Изучение древнеиндийских грамматистов принесло богатыеплоды. Санскрит изучали немцы Теодор Бенфей (1809—1881), МаксМюллер (1823—1900), американец В. Д. Уитни (1827—1894).О. Бетлинг и Р. Рот составили большой санскритско-немецкий сло-

1 См. перевод книги: Ш р а д е р О. Сравнительное языковедение и перво-бытная история. Лингвистическо-исторические материалы для исследования ин-доевропейской древности. Спб., 188Q.

56

Георг Курциус Фридрих Диц

варь, изданный Российской Академией наук в Петербурге в 1853—1875 гг. (7 томов). «То, что ученые подчас слишком далеко заходилив своем восхищении всем тем новым, что при этом открывалось, то,что значение санскрита переоценивали и формы этого языка счи-тали непременно древнее и значительнее форм всех других языков,то, что некоторые доходили даже до того, что начинали видеть всанскрите праязык всех других родственных языков, — все этомы теперь прекрасно можем понять, тем более что мы должны при-знать, что тогда было много обстоятельств, делавших подобные пре-увеличения извинительными», — пишет В. Томсен.

Развитие сравнительного языкознания с упором на санскритдолгое время не встречало признания со стороны классическойфилологии. Этот разрыв первым преодолел немецкий филолог-классик Георг Курциус (1820—1885). Он начал последовательноприменять сравнительно-исторический метод при изучении грече-ского языка. Главная его работа — «Основные черты греческойэтимологии» («Grundztige der griechischen Etymologic», 1858—1862).

Основоположником сравнительно-исторического исследованияроманских языков был немецкий романист Фридрих Диц (1794—1876). Основываясь на работах Боппа и Гримма, он в 1836—1843 гг.издает в Бонне трехтомную «Грамматику романских языков».В 1854 г. Диц издает «Этимологический словарь романских язы-ков» — естественное и необходимое дополнение к «Грамматике».

Об исследовании славянских языков Добровским и Востоковымуже было сказано. В начале XIX в. происходило бурное развитиеславянской филологии. Каждый славянский народ, большой ималый, выдвигает ряд ученых, которые принимаются за глубокоеизучение родного языка, отечественной истории и литературы.Это был период так называемого возрождения славянских народов,обусловленный развитием капитализма, процессом складываниябуржуазных славянских наций и мощным подъемом национально-освободительной борьбы южных и западных славян. Рост нацио-нального самосознания славянских народов обусловил закономер-

57

Павел Шафарик Франц Миклошич

ный интерес к языковому родству и к тем элементам культуры, ко-торые сближали славянские народы между собой.

Такие деятели чешского национально-культурного движения,как Иосиф Юнгманн (1773—1847), словаки Ян Коллар (1793—1852)и Павел Шафарик (1795—1861), выступили в защиту родного язы-ка, пропагандировали идею славянской взаимности, приступилик серьезному изучению истории, литературы и этнографии славян.П. Шафарик в 1826 г. издает «Историю славянского языка и лите-ратуры на всех наречиях» («Geschichte der slavischen Sprache undLiteratur in alien Mundarten»)— первое обозрение славянскихязыков и литератур. В 1837 г. он издает «Славянские древности»,содержащие анализ всех известий о древних славянах. Мно-го занимался старославянскими памятниками словенец Барто-ломей Копитар (1780—1844).

В Польше выдающимся филологом был Самуил Линде (1771—

В Сербии развернулась деятельность Вука Караджича (1787—1864) — создателя сербского литературного языка и борца за на-родность литературы.

В России проходила деятельность таких известных славистов,как Осип Максимович Бодянский (1808—1877), Измаил ИвановичСрезневский (1812—1880) и Виктор Иванович Григорович (1815—1876). Много сделал для исследования старославянского языка исравнения его с литовским А. Шлейхер, который издал в 1852 г.работу «Морфология церковнославянского языка», а в 1855—1857 гг.исследование «Руководство по изучению литовского языка».

Однако истинным создателем славянского сравнительно-исто-рического языкознания явился словенец Франц Миклошич. Онбыл автором первой «Сравнительной грамматики славянскихязыков» («Vergleichende Grammatik der slavischen Sprachen»),Первый том «Фонетика» появился в 1852 г., второй «Морфология» —в 1856 г., третий «Синтаксис» — только в 1874 г.

58

Эта работа состоит из описания материа-ла отдельных славянских языков, причемпервое место отводится старославянскомуязь!ку. Анализ фактов старославянскогоязыка проведен на фоне языка прасла-вянского, что сохраняется в учебном процес-се и в настоящее время. В 1875 — 1883 гг.Миклошич выпускает второе издание своейсравнительной грамматики, дополнив ееразделом о словообразовании,

Миклошич много занимался изуче-нием лексики славянских языков. Резуль-татом этих занятий явились два ставшихэтапными в истории лексикографии словаря: Август Шлейхер«Старославянско-греко-латинский словарь»(1862—1865) и «Этимологический словарьславянских языков» («Etymologisches Worterbuch der slavischenSprachen», 1886).

К русскому языку метод сравнительно-исторического исследова-ния применил Федор Иванович Буслаев.

§ 31. Натуралистическая концепция А. Шлейхера. РаботыФ. Боппа, открывшего родство индоевропейских языков, достойно продолжил его талантливый преемник Август Шлейхер (1821—1868). Шлейхер, кроме языкознания, изучал также ботанику и фи-лософию, что наложило известный отпечаток на его взгляды. Онпреподавал сначала в Бонне, затем в Праге, а с 1857 г. в Иенскомуниверситете. В1852 г. он издает «Морфологию церковнославянскогоязыка», затем, после полугодичного изучения литовского языка,«Литовскую грамматику» с хрестоматией и словарем (1856—1857).В 1861—1862 гг. был опубликован главный труд Шлейхера «Компен-дий сравнительной грамматики индогерманских языков», подво-дящий итоги сравнительному изучению индоевропейских языковза истекшие полвека. Эта книга за 15 лет выдержала четыре издания.Общелингвистические взгляды Шлейхера отразились прежде всегов его «Сравнительно-лингвистических исследованиях» (две части,1848—1850), книге «Немецкий язык» (1859) и брошюрах «ТеорияДарвина и языкознание» (1863) и «О значении языка для естест-венной истории человека» (1865).

Обычно Шлейхера рассматривают как создателя натуралисти-ческой концепции языка, ибо он относил язык к категории живыхорганизмов. Об этом можно судить по таким его высказываниям:«Жизнь языка не отличается существенно от жизни всех другихживых организмов — растений и животных. Как и эти последние,он имеет период роста от простейших структур к более сложнымформам и период старения, в который языки все более и более отда-ляются от достигнутой наивысшей степени развития и их формытерпят ущерб». Вместе с тем Шлейхер понимал и существенные

59

отличия между языком и природным организмом, когда писал:«Понятно, что только основные черты воззрений Дарвина имеютприменение к языкам. Область языков слишком различна от царстврастительного и животного, чтобы совокупность рассужденийДарвина до малейших подробностей могла иметь для нее значение».

Сопоставление языка с организмом существовало и до Шлейхе-ра. В. Гумбольдт, в противоположность метафизическим воззре-ниям на язык как на неизменный механизм, подчеркивал этим срав-нением, что язык — это целесообразная система, находящаяся впостоянном движении. Шлейхер стал употреблять слово «организм»в связи е языком в его прямом, биологическом смысле. Не следуетдумать, что Шлейхер был наивным человеком. Естественно, чтозанятия ботаникой могли оказать определенное влияние на еговзгляды. Однако наиболее важной побудительной причиной егонатурализма было стремление преодолеть господствовавшие в еговремя субъективно-идеалистические взгляды на язык и мышлениеи подчеркнуть материальную сторону языка1 — что дух есть сампо себе высший продукт материи. Это явствует из его характери-стики языка: «Язык — это воспринимаемый ухом симптом деятель-ности целого комплекса материальных отношений в построениимозга и речевых органов с их нервами, костями, мускулами и др.».Правда, стремясь показать материальную обусловленность духа,сознания, Шлейхер недостаточное внимание уделял общественнойроли языка, что в итоге и привело его к неосторожным, иногда ме-тафорическим сопоставлениям языка и живого организма. Правбыл А. А. Потебня, говоривший: «Организм живет самостоятельно,а слово — только в устах человека».

Язык — общественное явление, а не природный организм.Язык возникает и развивается вместе с тем общественным коллекти-вом, народом, который пользуется этим языком. Язык может по-гибнуть вместе с народом, может выйти из употребления, если народперейдет на другой язык, но он бесконечно развивается, если егоиспользует общество. Шлейхер стремился установить объективныезаконы развития языков, показать независимость последнихот воли говорящих людей. Ср. его тезис: «Языки — это естествен-ные организмы, которые возникли без участия человеческой воли,выросли и развились по определенным законам и в свою очередьстареют и умирают».

Кроме натурализма, в концепции Шлейхера были и другие ми-нусы •— неудачные гипотезы о двух периодах жизни и развитияязыка и о так называемой триаде, заимствованные из системы Геге-ля. Последний в «Философии истории» (1840) высказал убеждение,что «памятники свидетельствуют о том факте, что языки, на которыхговорили народы в их неразвитом состоянии, достигали весьма вы-сокой степени развития... Далее, является фактом, что с прогрес-

1 См.: Д е с н и ц к а я А. В. О лингвистической теории Августа Шлейхе-ра (К 150-летию со дня рождения). — «Вопросы языкознания») 1971, № 6, с. 7.

60

сом цивилизации в обществе и в государстве это систематическоевыражение ума отшлифовывается, и язык становится при этомболее бедным и менее расчлененным». Этот неправильный взглядна два периода развития языка Шлейхер, переняв у Гегеля, по-следовательно развивал. Он писал: «Жизнь языка распадаетсяпрежде всего, следовательно, на два совершенно отдельных периода:история развития языка (доисторический период) и история распадаязыковых форм (исторический период)». Против этого антиистори-ческого взгляда выступил Я. Гримм, позднее — А. А. Потебня,резко критиковал формулу Шлейхера «История и история языканаходятся в обратном отношении» Бодуэн де Куртенэ; многие дру-гие лингвисты также не соглашались с тем, что развитие языкаявляется его регрессом.

К философской триаде Гегеля — тезис, антитезис и синтез —Шлейхер априорно подтягивал многие явления языка, стремясьпредставить их в виде тройного ряда. Так, в типологической клас-сификации языков он различал три типа — изолирующий, агглю-тинирующий и флективный, игнорируя полисинтетический, илиинкорпорирующий, тип, который выделял еще Гумбольдт. Шлей-хер и в слове видел три составных элемента — звук, форму и функ-цию, среди гласных он выделял три основных звука — a, i, и.

Шлейхер был великим языковедом, который во многом опреде-лил пути дальнейшего развития языкознания. Его достижениякасаются многих сторон и характеристик языка. Прежде всего,сохраняется ценность его рассмотрения языка в тесной связи смышлением. «Язык, — писал Шлейхер, — есть звуковое выраже-ние мысли, проявляющийся в звуках процесс мышления. Чувства,восприятия, волеизъявление язык прямо не выражает; язык —не непосредственное выражение чувства и воли, но только мысли...Язык имеет своей задачей создать звуковой образ представлений,понятий и существующих между ними отношений, он воплощаетв звуках процесс мышления... язык посредством имеющихся в егораспоряжении точных и подвижных звуков может с фотографи-ческой точностью отобразить тончайшие нюансы мыслительногопроцесса».

Далее, Шлейхер первым из языковедов поставил вопрос о за-конах развития языка. Он полагал, что языкознание должно наоснове точного наблюдения над языком и языками устанавливатьзаконы языкового развития. Шлейхер, находясь под сильным влия-нием значительных успехов естествознания, рассматривал и фоне-тические изменения как процессы, происходящие на основе строгихи незыблемых законов, подобных законам природы. Подражаянатуралистам, лингвисты постепенно превратили языкознание висторию языка1. Особенно отчетливо это сказалось на младограм-

1 Характеристику натуралистической концепции Л. Шлейхера см. в кн.:Ч и к о б а в а А. С. Проблема языка как предмета языкознания. М., 1959,с. 33-61.

61

матической школе, В «Компендии сравнительной грамматики индо-германских языков» Шлеихера фонетика занимает уже третью частькниги, а объяснения грамматических форм, составлявшие основукниги Боппа, отходят на второй план.

Наряду с прослеживанием действия звуковых законов Шлейхерподчеркивал и роль аналогии, которую он поставил на службусвоей общей теории развития языка. Он считал, что уже в древно-сти ощущалось действие силы, которая ликвидирует многообразиеформ, выравнивая их по более употребительным моделям. Древнееобилие грамматических форм упрощается в результате аналогии.

Шлейхер поставил и частично решил также проблему восста-новления индоевропейского праязыка и проследил его развитиев каждом из ответвлений. Отношение индоевропейских языковдруг к другу и последовательность их выделения он представилв виде родословного древа развития индоевропейских языков.Подобная реконструкция праязыка стала возможна, во-первых,в результате признания строгих и постоянных языковых законов,во-вторых, на базе признания допустимости перехода от историческизасвидетельствованных фактов и языков к более древним формам.«Шлейхер, — пишет А. Мейе, — реконструировал общий язык,определил его существенные черты и его эволюцию; он был неправ, видя в этой эволюции только упадок, он не сумел всегда бытьверным принципу закономерности, который он теоретически при-знавал, но метод, им примененный, сделался с тех пор методом всехлингвистов и подчинил себе все последующее развитие науки»1.

Наконец, Шлейхер выдвинул множество научных положений,которые были подхвачены позднейшими лингвистическими направ-лениями. Так, весьма плодотворным было определение языкозна-ния как науки, изучающей строение языков, выявляющей различ-ные типы морфологической структуры, сопоставляющей эти типыв синхронном и историческом планах. Это проблемы языковойтипологии, ставшие весьма актуальными в настоящее время. Шлей-хер часто указывал на отличия лингвистики от филологии. Лингви-стика, по его мнению, изучает язык как таковой и не касается ис-пользования языка в определенных исторических условиях. Фило-логия же, изучая литературные памятники, включает в себя всепроблемы, относящиеся к функционированию языка и историческойжизни народов, говорящих на этих языках. Здесь Шлейхер наме-чает позднейшее деление лингвистики на внутреннюю и внешнюю.Шлейхер был первым лингвистом, поставившим вопрос о резуль-татах языковых контактов и отметившим лингвистическую непре-рывность фонетико-морфологических признаков, свойственных не-родственным языкам, но находящимся на смежных территориях.Он писал, что «эти бросающиеся в глаза соответствия в строениигеографически соседящих языковых семей мы считаем сохранивши-

1 М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков,456.

02

мися от времен ранней и самой ранней языковой жизни. Очагивозникновения языков со сходным типом строения, вероятно, дол-жны были находиться неподалеку друг от друга».

§ 32. Психологизм в языкознании. Наряду с бурным развитиемсравнительно-исторического языкознания, накоплением новых фак-тических данных и установлением частных законов развития языка,продолжались поиски общетеоретических концепций, на основекоторых можно было бы объяснить известные данные и методическиеустановки, применяемые языкознанием. Натуралистическая кон-цепция Шлеихера оказывалась слишком односторонней и вызывалапротест. Принципы логической грамматики были отброшены послевыступления Гумбольдта. Его понимание языка как непрерывногопроцесса, как творческой деятельности, как постоянного живоговоспроизведения речевых фактов больше всего соответствовалогосподствовавшему историческому подходу к языку. Однако избогатого, диалектически насыщенного творчества Гумбольдта раз-виваются лишь отдельные положения. В частности, понятие «язы-ковой деятельности» свелось к рассмотрению языка как одной изфункций человеческого организма. А это неизбежно вело к отожде-ствлению сущности языка с понятием психофизиологических про-цессов, осуществляемых в индивидуальном процессе речи. Основойязыкознания могла стать или физиология, или психология. Пре-обладающей во второй половине XIX в. стала психологическаятрактовка сущности и процессов развития языка.

Наиболее видным сторонником психологического направленияв языкознании был последователь Гумбольдта, немецкий языко-вед-теоретик Герман Штейнталь (1823—1899). В своей книге «Грам-матика, логика и психология, их принципы и взаимоотношения»(1855) Штейнталь строго определил границы языкознания и логикии одновременно обосновал тесные связи между языкознанием ипсихологией. Более подробно последняя проблема разобрана в его«Введении в психологию и языкознание» (изд. 2-е, 1881). В другихсвоих работах Штейнталь способствовал популяризации типологи-ческой классификации языков, разработанной Гумбольдтом. Это —«Происхождение языка» (изд. 4-е, 1888), «Классификация языковкак развитие языковой идеи» (1850), «Характеристика важнейшихтипов языкового строя языка» (1860), «Положения В. Гумбольдтапо философии языка» (1848) и др.

Штейнталь считает, что «предметом языкознания являетсяя з ы к или я з ы к в о о б щ е, т. е. выражение осознанных внут-ренних, психических и духовных движений, состояний и отношенийпосредством артикулированных звуков». Совокупное содержаниевнутреннего мира, которое мыслится предшествующим языку идолжно быть выражено посредством языка, — второй тезис Штейн-тал я. Таким образом, в концепции Штейнталя основным и опре-деляющим оказывается взаимодействие индивидуальной речи ииндивидуального мышления.

63

Учение Гумбольдта о сложных взаимоотношениях между язы-ком, сознанием и действительностью подменяется субъективизмом,индивидуализмом. Для объяснения связи между индивидуальнымиязыком и мышлением Штейнталь использовал ассоциативную пси-хологию Иоганна Фридриха Гербарта (1776—1841), исходившегоиз учения субъективного идеалиста Фихте, Гербарт сводил всюдеятельность человеческого сознания к самодвижению представле-ний, управляемому законами ассимиляции (т. е. объединения изакрепления тождественных или близких представлений), аппер-цепции (определяемости нового восприятия массой уже имеющихсяв сознании представлений) и ассоциации (установления связейразличного рода между представлениями). Исходя из этих законовдвижения представлений, Штейнталь пытался объяснить образо-вание и развитие языка и мышления у индивида; те же законы, поего мнению, вызвали происхождение и развитие языка в человече-ском обществе. При подобном психологическом и индивидуалисти-ческом подходе к языку оставлялась без внимания его обществен-ная сущность, фактически язык отрывался от мышления и нельзябыло объяснить взаимоотношения индивида и общества. Штейнтальсосредоточивает внимание на индивидуальном акте речи.

Штейнталь не мог игнорировать роль языка в обществе. По-этому он писал: «Мы совсем не можем мыслить себе человека иначе,кроме как говорящим и вследствие этого членом определенногонационального коллектива, и, следовательно, не можем мыслитьчеловечество иначе, кроме как разделенным на народы и племена».По его мнению, первоначально мыслили только сообща, каждыйсвязывал свою мысль с мыслью своего соплеменника, и возникшаяотсюда новая мысль принадлежала как тому, так и другому, по-добно тому как дитя принадлежит отцу и матери. Сходная физиче-ская организация и сходные впечатления, получаемые извне, про-изводят сходные чувства, склонности, желания, а эти в свою оче-редь — сходные мысли и сходный язык. В индивидууме возникаютпсихические образования, комплексы представлений, которые безвлияния других людей или вовсе не возникли бы в нем, или жевозникли бы очень поздно (как, например, доказать теорему Пи-фагора впервые или же выучить ее по учебнику). Подобная «пси-хология народов» (этнопсихология), как видим, далека от обще-ственной деятельности людей.

Штейнталь отрывает движение представлений от мышления,утверждая, что «категории языка и логики несовместимы и также мало могут соотноситься друг с другом, как понятия круга икрасного». Все его внимание сосредоточено на индивидуальномакте речи — акте целиком психическом. Все, что есть психиче-ского в развитии представлений, совершается внутри отдельной пси-хики по общим законам индивидуальной психологии. Однако воз-действие одного человека на другого, перенос содержания представ-лений от одного индивидуума к другому не могут быть осуществленыпсихическим путем. Это может быть совершено только опосре-

Ы

дованным образом — при помощи языка, звуков, физических обра-зований.

Таким образом, в борьбе двух основных направлений общегоязыкознания — сторонников теории, что язык есть физическое,естественное явление, и их противников, утверждавших, что языкесть психическое явление, — на время победило последнее. Мла-дограмматическая школа исходила из тезиса Штейнталя: «Так какдух народа живет только в индивидах и не имеет существования,особенного от индивидуального духа, то и в нем естественно совер-шаются, как и в последнем, только те же основные процессы, кото-рые ближе разъясняет индивидуальная психология». За Штейнта-лем следует в своей теоретической книге «Принципы истории языка»(«Prinzipien der Sprachgeschichte», 1880) глава младограмматиковГерман Пауль.

В России видным представителем психологического направле-ния в языкознании, оригинальным языковедом-мыслителем былпрофессор Александр Афанасьевич Потебня, жизнь и деятельностькоторого связана с Харьковским университетом.

Большую известность приобрели на рубеже XX в. работы Виль-гельма Вундта (1832—1920), который отмечал социальный характерязыка, но был ярко выраженным психологистом. Язык как продуктколлективной жизни людей Вундт изучал в одном ряду с мифамик которым примыкают зачатки религии и искусства, и с обычаямивключающими в себя зачатки и общие формы развития права икультуры. Это синкретическое духовное творчество Вундт изучална базе психологии, причем он неоднократно заявлял, что фактыязыка его интересуют с точки зрения их полезности для психолога.В своих основных работах «Психология народов — язык» (1900),«История языка и психология языка» (1901) (полемически направ-ленной против Б. Дельбрюка), «Элементы психологии народов»(1912) и др. Вундт стремился подвергнуть психологической трак-товке все проблемы, которыми занимались младограмматики:фонетические и семантические изменения, формы слов, происхожде-ние языка, дифференциация в языке и т. п. Отвергая ассоциативнуюпсихологию Гербарта, Вундт создал систему волюнтаристской пси-хологии, которая основой психической жизни человека считаетне интеллект, а волю. Вундт резко выступал против индивидуализмамладограмматиков, в частности Г. Пауля: «Пауль совершенно непринимает в расчет того факта, что язык, мифы, обычаи создаютсяименно обществом и при развитии их во всех существенных отноше-ниях общество определяет индивидуум; индивидуум же не опреде-ляет общество даже каким-либо косвенным образом». Однако общаясоциальная направленность психологической системы Вундта —коллективный психологизм — мало в чем отличается от индивиду-альной психологии. И в том, и в другом случаях язык рассматри-вается не как средство общения людей, а только как орудие выра-жения мысли. Поэтому характеристика А. Мейе справедлива лишьотчасти: «Девятнадцатый век был веком истории, и успехи, достиг-

3 Н. А. Кондратов 65

нутые лингвистикой при помощи исторической точки зрения, пора-зительны. Социальные науки формируются теперь, и лингвистикадолжна тут занять место, подобающее ей в соответствии с ее при-родой».

§33. К. Маркс и Ф. Энгельс о проблемах языкознания. Маркси Энгельс, разрабатывая диалектический материализм и обосно-вывая материалистическое понимание человеческой истории, про-являли живой интерес к проблемам языка как в теоретическом,так и в практическом плане. Их высказывания являются прочнойосновой при решении важнейших вопросов языкознания. Вместес тем в их трудах мы находим глубокую оценку современного имязыкознания. Уже в ранней работе «Немецкая идеология» (1846)основоположники марксизма выступили с материалистическимистолкованием коммуникативной функции языка, происхожденияи связи языка и мышления, направленным против идеалистическихтеорий, имевших тогда хождение в Германии (в том числе противГумбольдта). В соответствии с материалистической философиейутверждается первичность материи, ибо мысль не существует вчистом виде, а закрепляется в природной материальной форме, вкачестве которой и выступает язык. Утверждается не только общая(сознание невозможно без языка, не может быть «неодухотворенного»языка) связь языка и сознания, но и их генетическое единство. Языки сознание — явления общественные, социальные. Они возниклидля удовлетворения потребности людей в общении, так как челове-ческое общество немыслимо без языка. «На «духе» с самого началалежит проклятие — быть «отягощенным» материей, которая вы-ступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков — словомв виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык естьпрактическое, существующее и для других людей и лишь тем са-мым существующее также и для меня самого, действительное созна-ние, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности,из настоятельной необходимости общения с другими людьми»1.Вместе с тем Энгельс считал, что нет оснований отрицать наличиегенетических корней мышления и речи в животном царстве. Поего мнению, «нам общи с животными все виды рассудочной деятель-ности: индукция, дедукция, следовательно, также абстрагирование...анализ ...синтез»2. Это наблюдение имеет важное значение, таккак позволяет перейти от мира животных к человеку, причем имен-но язык явился катализатором мышления и общественного бытиялюдей.

Ф. Энгельс в работе «Роль труда в процессе превращения обезь-яны в человека» вновь возвращается к проблеме происхожденияязыка. Он связывает возникновение как человека, так и языка спроцессом труда. «Развитие труда, — пишет Энгельс, — по не-

1 М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 3, с. 29.2 Т а м ж е , т. 20, с. 178.

66

обходимости способствовало более тесному сплочению членов обще-ства, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимнойподдержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание поль-зы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена.Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у нихпоявилась потребность что-то сказать друг другу. Потребностьсоздала себе свой орган: неразвитая глотка обезьяны медленно,но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все болееразвитой модуляции, а органы рта постепенно научились произно-сить один членораздельный звук за другим»1. «Сначала труд, азатем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самымиглавными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны посте-пенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своемсходстве с обезьяньим, далеко превосходит его но величине исовершенству»2.

Отмечая социальную обусловленность языка, Маркс и Энгельсвидели и внутренние закономерности, которыми определяется раз-витие языка. Так, Энгельс писал: «Понятия числа и фигуры взятыне откуда-нибудь, а только из действительного мира. Десять паль-цев, на которых люди учились считать, т. е. производить первуюарифметическую операцию, представляют собой все, что угодно,только не продукт свободного творчества разума. Чтобы считать,надо иметь не только предметы, подлежащие счету, по обладатьуже и способностью отвлекаться при рассматривании этих предметовот всех прочих их свойств кроме числа, а эч.-i способность естьрезультат долгого, опирающегося на опыт, исторического разви-тия»3. Одновременно он, имея в виду фонетические явления немец-кого языка, высказывал мнение о том, что «едва ли удастся кому-нибудь, не сделавшись смешным, объяснить экономически суще-ствование каждого маленького немецкого государства в прошломи в настоящее время или объяснить экономически происхождениеверхненемецкого передвижения согласных, расширившего геогра-фическое разделение, образованное горной цепью от Судетов доТаунуса, до настоящей трещины, проходящей через всю Германию»4.Следовательно, при изучении языка следует также руководство-ваться объективными законами движения самого материала языка.

Помимо принципиальных проблем соотношения общества,сознания и языка, Маркс и Энгельс высказывали свое отношениек развитию языка в различных исторических условиях. Так, Маркс,конспектируя книгу Л. Г. Моргана «Древнее общество», писал оразвитии языка при первобытнообщинном строе: «Постоянная тен-денция к разделению коренилась в элементах родовой организа-

1 М а р к с К- и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 20, с. 489.2 Т а м ж е , с. 490.8 Т а м ж е, с. 37.4 Э н г е л ь с Ф . Письмо к И. Блоху от 21—22 сентября 1890 г. —

М а р к с К - и Э н г е л ь с Ф . Избр. произв., т . II. М., 1952, с . /9.

67

ции; она усиливалась тенденцией к образованию различия в языке,неизбежной при их (т. е. диких и варварских племен) общественномсостоянии и обширности занимаемой ими территории. Хотя устнаяречь замечательно устойчива по своему лексическому составу иеще устойчивее по своим грамматическим формам, но она не можетоставаться неизменной. Локальное разобщение — в пространстве —вело с течением времени к появлению различий в языке; это приво-дило к обособлению интересов и к полной самостоятельности»1.Иные закономерности характерны для развития языков в новоевремя, в эпоху формирования капиталистических отношений:«...В любом современном развитом языке естественно возникшаяречь возвысилась до национального языка отчасти благодаря исто-рическому развитию языка из готового материала, как в романскихи германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешениюнаций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрациидиалектов в единый национальный язык, обусловленной экономи-ческой и политической концентрацией. Само собой разумеется,что в свое время индивиды целиком возьмут под свой контроль иэтот продукт рода»'2.

Принципы социально-исторического рассмотрения языкаФ. Энгельс отстаивал и в своих занятиях сравнительно-историче-ским языкознанием (компаративистикой). Это особенно важно,ибо в то время господствовали натуралистические взгляды А. Шлей-хера и позднее психологические воззрения Г. Штейнталя, усвоен-ные младограмматиками. Известно, что как Маркс, так и особенноЭнгельс знали много языков. П. Лафарг вспоминает: «Когда Марксубыло уже 50 лет, он принялся за изучение русского языка, и не-смотря на трудности этого языка, овладел им через каких-нибудьполгода настолько, что мог с удовольствием читать русских поэтови прозаиков, из которых особенно ценил Пушкина, Гоголя, Щед-рина»3. Энгельс начал изучать русский язык на 31-м году жизни.В 1852 г. он писал Марксу: «Последние две недели я старательнозубрил русский язык и теперь покончил с грамматикой, еще 2—3месяца дадут мне необходимый запас слов, и тогда я смогу при-ступить к чему-нибудь другому»4.

Лингвистические интересы Ф. Энгельса были широки и разно-образны. Его специально языковедческое исследование «Франк-ский диалект» (1881 —1882) предвосхитило многие выводы истори-ческой диалектологии германских языков. В своих общесоциологи-ческих работах он пользовался достижениями и конкретными вы-водами современного ему сравнительно-исторического языкозна-ния. Например, в «Происхождении семьи, частной собственностии государства», говоря о возникновении семьи как первой обще-

1 Архив Маркса и Энгельса, IX, 1941, с. 79.' М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Немецкая идеология. —'чСоч., т. 3, с. 427.3 См.: М а р к с К- и Э н г е л ь с Ф. Об искусстве, т. II. М., 1957, с. 683.4 М а р к с К- и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 28, с. 30.

68

ственной ячейки, Энгельс использует и языковые данные. В на-чальных периодах развития это была организация несвободныхлиц, подчиненная старейшине. В ее состав входили и рабы. В ла-тинском языке familius означало домашнего раба, а позднейшееfamilia 'семья' — группу рабов, принадлежавших одному хозяину.

Анализируя эпоху родового строя и возникновения государства,Энгельс снова обращается к языковым фактам. Он показывает, чтонемецкое K,6nig (из kuning, славянское заимствование кънязь)соответствует готскому kuni, что означало сперва старейшину рода.От того же индоевропейского корня, что и род, происходит назва-ние женщины, возглавлявшей род в эпоху матриархата: ср. гре-ческое gyne, славянское жена (из *gena) и т. п.

Свое отношение к сравнительно-историческому языкознаниюФ. Энгельс выразил в полемике с Дюрингом, когда подчеркивал,что «„...материя и форма родного языка" становятся понятными лишьтогда, когда прослеживается его возникновение и постепенноеразвитие, а это невозможно, если не уделять внимания, во-первых,его собственным отмершим формам и, во-вторых, родственным жи-вым и мертвым языкам»1. Критикуя узкую программу филологиче-ского образования, выдвигаемую Дюрингом, Энгельс обращаетсяк создателям индоевропеистики, видя в них представителей подлин-ной науки: «Ясно, что мы имеем дело с филологом, никогда ничегоне слыхавшим об историческом языкознании, которое за последние60 лет получило такое мощное и плодотворное развитие, — ипоэтому-то г-н Дюринг ищет «в высокой степени современные обра-зовательные элементы» изучения языков не у Боппа, Гримма иДица, а у блаженной памяти Хейзе и Беккера»2.

Более всего привлекали Энгельса славянские и германскиеязыки. О своем способе изучения языков он писал: «Вот какогометода я всегда придерживаюсь при изучении какого-либо языка:не заниматься грамматикой (за исключением склонений и спряже-ний, а также местоимений), а читать со словарем самые трудныепроизведения классического автора, какие только можно найти.Так итальянский я начал с Данте, Петрарки и Ариосто, испанский —с Сервантеса и Кальдерона, русский — с Пушкина; затем я читалгазеты и прочее»3. В начале 50-х годов прошлого столетия Энгельсприступил к систематическому изучению славянских языков —русского, чешского, сербскохорватского, словенского, позднеек ним присоединились польский и болгарский языки. Одновремен-но он изучал специальные труды славянских ученых — И. Доб-ровского, П. Шафарика, Б. Копитара, В. Ганки и особенно Ф. Мик-лошича. Добровского он рассматривал как основоположника науч-ной филологии славянских диалектов. Миклошич в его оценкебыл виднейшим современным славистом.

1 М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 20, с. 333.2 Т а м ж е, с. 333—334.з М а р к с К . . и Э н г е л ь с Ф. Соч., т . 36, с. 46.

69

В 1859 г. Энгельс писал Ф. Лассалю, что занятость службойне позволяет ему в такой обширной области, как филология, выйтиза рамки дилетантизма, и добавлял: «Если я некогда лелеял смелуюмысль разработать сравнительную грамматику славянских язы-ков, то теперь я уже давно отказался от этого, в особенности послетого, как эту задачу с таким блестящим успехом выполнил Мик-лошич»1, В последующие годы, занимаясь историей древних гер-манцев, Энгельс преимущественное внимание уделял сравнитель-ному изучению германских языков и диалектов. Естественно, чтонекоторые взгляды и конкретные высказывания Ф. Энгельса поязыковым вопросам в настоящее время получают иное освещение,ибо он работал в начальный период развития сравнительно-исто-рического языкознания. Однако методологические установки осно-воположников марксизма, их диалектический метод, диалектико-материалистическое понимание общественных (в том числе и язы-ковых) явлений составляют идейную основу развития общественныхнаук и формирования научного мировоззрения, будят творческуюмысль и помогают правильно осмыслить и обобщить результатынаучной и педагогической работы.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

В у н дт В. Проблемы психологии народов. М., 1912.П о т е б н я А. А. Мысль и язык. Изд. 3-е. Харьков, 1913.Д е с н и ц к а я А . В. О лингвистической теории Августа Шлейхера. —

«Вопросы языкознания», 1971, № 6.К л и м о в Г. А. Вопросы компаративистики в трудах Ф. Энгельса. —

«Вопросы языкознания», 1971, № 4.М и р о н о в е . А. Ф. Энгельс и изучение истории нидерландского языка. —

«Вопросы языкознания», 1971, № б.Ч и к о б а в а А. С. Проблема языка как предмета языкознания. На мате-

риале зарубежного языкознания. М., 1959.

1 М а р к с К . и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 29, с. 477.

ГЛАВА 7

МЛАДОГРАММАТИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

§ 34. Возникновение школы младограмматиков. Послед-няя треть XIX в. в языкознании характеризуется господством мла-дограмматического направления. Возникновение этой школы про-изошло на рубеже 70—80-х годов, примерно через полвека послеоснования сравнительно-исторического языкознания. Представите-лей новой школы один из германистов иронически назвал «младо-грамматиками» (Junggrammatiker). Это шутливое название под-хватил Бругман, и оно стало названием целого направления. Воснове его лежал молодой задор, с которым представители новогонаправления нападали на взгляды старшего поколения языковедов.

Ко времени выступления, младограмматиков сравнительно-историческое изучение языков распространилось по всему миру.Если в первый период развития компаративистики главными дея-телями были немцы, датчане и славяне, то теперь возникают линг-вистические центры и школы во многих странах Европы и в Амери-ке. Во Франции в 1866 г. было основано «Парижское лингвисти-ческое общество». В Америке работал известный индолог В. Д. Уит-ни, который, по мнению Соссюра, выступая против биологизмав языкознании и «психологии народов» Штейнталя, положил на-чало движению младограмматиков. В России работали А. А. По-тебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, основавший Казанскую лингви-стическую школу, и Ф. Ф. Фортунатов — основоположник Мо-сковской лингвистической школы. В Италии плодотворно трудилсяоснователь теории субстрата Г. И. Асколи (1829—1907). В Швей-царии проходила деятельность выдающегося лингвиста Ф. де Сос-сюра, оказавшего сильное влияние на все последующее развитиеязыкознания. В Австрии работал многосторонний ученый, наиболеерезкий критик младограмматизма Гуго Шухардт (1842—1927).В Дании выдвинулись Карл Вернер (1846—1896), уточнивший законРаска — Гримма о первом германском передвижении согласных, иВ. Томсен (1842—1927), прославившийся исследованиями о заим-ствованных словах.

К младограмматическому направлению примыкали по преиму-ществу ученые-языковеды Лейпцигского университета, вследствие

71

Август Лескин

чего младограмматиков иногда называ-ют Лейпцигской школой языкознания.На первом месте следует поставить ис-следователя славянских и балтийских язы-ков Августа Лескина (1840—1916), в ра-боте которого «Склонение в славяно-ли-товских и германских языках» (1876) на-шли яркое отражение установки младо-грамматиков. Идеи Лескина продолжали иразвивали его ученики Карл Бругман(1849—1919), Герман Остгоф (1847—1909),Герман Пауль (1846—1921), Бертольд Дельб-рюк (1842—1922) и др.

Основными работами, в которых с наи-большей полнотой сформулированы отли-чительные особенности младограмматичес-кой теории, являются: 1) предисловиеК. Бругмана и Г. Остгофа к первому то-му «Морфологических исследований»(1878), которое обычно называют «мани-фестом младограмматиков»; 2) книга Г. Пау-ля «Принципы истории языка» (1880)1,отражающая в наиболее полном и после-довательном виде концепцию школы мла-дограмматиков.

£ 35. Теоретические основы младограм-матизма. Младограмматиками были вы-двинуты и защищались три положения:1) фонетические законы, действующие вязыке, не имеют исключений (исключения

возникают в результате действия перекрещивающихся зако>-нов или вызываются другими факторами); 2) очень важнуюроль в процессе создания новых языковых форм и вообще в фоне-тико-морфологических изменениях играет аналогия; 3) в первуюочередь необходимо исследовать современные живые языки и ихдиалекты, ибо они (в отличие от древних языков и литературногоязыка, созданного под контролем человека) могут служить базойдля установления лингвистических и психологических закономер-ностей. Эти положения, естественно, нуждаются в более подробномразъяснении.

Младограмматическое направление возникло на основе множе-ства наблюдений и открытий, позволивших глубже осветить исто-рию индоевропейских языков. Наблюдения над живым произноше-нием, изучение физиологических и акустических условий образо-вания звуков, их взаимодействия в потоке речи, изменения звуков

Герман Пауль

1 Русский перевод: П а у л ь Г. Принципы истории языка. М., 1960.

72

в истории языка и различных диалектах привели к созданию само-стоятельной отрасли языкознания — фонетики. Подобные наблю-дения и вели к тезису о наличии звуковых законов. «Во всех живыхнародных говорах свойственные диалекту звуковые формы про-водятся через весь языковой материал и соблюдаются членамиязыкового коллектива в их речи к у д а б о л е е п о с л е д о -в а т е л ь н о , чем это можно ожидать от изучения древних,доступных только через посредство письменности языков; эта после-довательность часто распространяется на тончайшие оттенкизвуков»1. В области грамматики новые открытия показали, что в про-цессе развития флексии, кроме агглютинации, привлекаемой пред-шественниками младограмматиков, играют роль и другие морфоло-гические процессы — перемещения границ между морфемами впределах слова и особенно выравнивание форм по аналогии. Сталоясно, что корни слов не являются свойством древнейшего состоянияязыка, что они существуют всегда и могут меняться в связи с опро-щением слов. Углубление фонетических и грамматических знанийпозволило поставить на научные рельсы этимологию. Этимологи-ческие исследования показали, что фонетические и смысловые из-менения в словах обычно независимы. Для изучения смысловыхизменений выделяется семасиология. По-новому стали ставитьсявопросы образования диалектов и взаимодействия языков, уни-версализируется исторический подход к явлениям языка.

Новое понимание лингвистических фактов привело младо-грамматиков к пересмотру романтических идей ранних компара-тивистов — Боппа, Гумбольдта, Шлейхера. Старый взгляд на еди-ный процесс развития всех языков — от первоначального аморфногосостояния, характеризуемого существованием изолированных слов-корней, через агглютинацию к флексии — был оставлен. Шлей-херовский натурализм и деление истории языка на два периода:доисторический период творческого развития языка и поздний,исторический период разрушения и деградации языкового строя —вызывает резкие возражения. «Реконструкция индоевропейскогоязыка-основы была до сих пор главной целью и средоточием усилийвсего сравнительного языкознания. Следствием этого явился тотфакт, что во всех исследованиях внимание было постоянно направ-лено в сторону праязыка... Более п о з д н и е периоды развитияязыков рассматривались с известным пренебрежением, как эпохиу п а д к а , р а з р у ш е н и я , с т а р е н и я , а их данные повозможности не принимались во внимание»2. Младограмматикирешительно расправились с такими умозрительными идеями ран-них компаративистов, как признание исключительности флексии(и пренебрежение к другим средствам передачи грамматическихзначений), единого морфологического процесса развития, а также

' З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очеркахи извлечениях, ч. 1. М., 1964, с. 191.

2 Т ам же, с. 189.

73

с гумбольдтианским «народным духом» иневерным противопоставлением доистори-ческого развития историческому. «Разо-чарование в глоттогонических теорияхГумбольдта и Шлейхера побудило младо-грамматиков отказаться от философскогорассмотрения языка и заняться эмпири-ческими исследованиями истории конкрет-ных языков и языковых групп. Такомуумонастроению во многом способствовалгосподствовавший в буржуазной научноймысли того времени позитивизм с егопренебрежением ко всякой философии»1.

Отталкиваясь от своих предшествен-ников, младограмматики заявляли, что доних языкознание слишком много занималось

языком и слишком мало человеком, как будто язык существуетсамостоятельно, отдельно от человека. «Никто не может отрицать, —писали Остгоф и Бругман, — что прежнее языкознание подходилок объекту своего исследования — индоевропейским языкам, несоставив себе предварительно ясного представления о том, какживет и развивается человеческий язык вообще, какие факторыдействуют при речевой деятельности и как совместное действие этихфакторов влияет на дальнейшее развитие и преобразование язы-кового материала. С исключительным рвением и с с л е д о в а л ия з ы к и, но слишком мало — г о в о р я щ е г о ч е л о в е к а»2.Чтобы узнать язык, т. е. человеческую речь, способность человекаговорить, не обязательно, подчеркивают они, изучать древние индо-европейские языки, преследуя главную цель — восстановлениеиндоевропейского праязыка, который является чистой фикцией,а нужно исследовать современные живые языки и их диалекты.Благодаря тому что на этих языках говорят в настоящее время,что они живут перед нами и в нас полнокровной жизнью, в них лег-ко можно заметить психологический элемент. Остгоф и Бругманвыступают против праиндоевропейского тумана, утверждая, что«только тот компаративист-языковед, который покинет душную,полную туманных гипотез атмосферу мастерской, где куются индо-европейские праформы, и выйдет на свежий воздух осязаемой дей-ствительности и современности, чтобы познать то, что непостигаемос помощью сухой теории, только тот, кто раз и навсегда откажетсяот столь распространенного ранее и встречающегося и сейчасметода исследования, согласно которому язык изучают только наб у м а г е , только такой ученый сможет достичь правильного

1 П а у л ь Г. Принципы истории языка. М., 1960, с. 8 (Вступительнаястатья Кацнельсона С. Д.).

2 З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очерках иизвлечениях, ч. 1, с. 187.

74

понимания характера жизни и преобразования языковых форм ивыработать те методические принципы, без которых в исследо-ваниях но истории языка вообще нельзя достичь достоверных ре-зультатов и без которых проникновение в периоды письменнойистории языков подобно плаванию по морю без компаса»1.

Механизм человеческой речи имеет две стороны: психическуюи физическую. Младограмматики протестуют против исключитель-ного внимания к физической стороне речи и требуют уделять долж-ное внимание психической стороне. В основе их взглядов лежатследующие идеи: «Во-первых, язык не есть вещь, стоящая вне лю-дей и над ними и существующая для себя; он по-настоящему суще-ствует только в индивидууме, тем самым все изменения в жизниязыка могут исходить только от говорящих индивидов, во-вторых,психическая и физическая деятельность человека при усвоенииунаследованного от предков языка и при воспроизведении и пре-образовании воспринятых сознанием звуковых образов остаетсяв своем существе неизменной во все времена»2.

Таким образом, исходными положениями младограмматиковпри определении сущности языка оказались индивидуализм ипсихологизм. Г. Пауль в своих «Принципах истории языка» цели-ком заимствовал психологическое обоснование языковых явленийу Штейнталя. Источником психической деятельности являетсяголова индивида. Говорящий индивид — вот исходный пункт иобъект изучения младограмматиков. Конечно, индивидуальнаяречь является конкретным выражением общенародной речи. Номладограмматики делали ошибку, когда исследование явленииязыка полностью сводили к исследованию индивидуальной речи.Они часто заявляли, что народный язык и даже диалект — фикцияи что реальной является только речь отдельного лица, а лучшевсего исследовать свою собственную речь, как наиболее известную.Исходя из индивидуализма, младограмматики искали причиныи законы изменения языка не в развитии человеческого общества,а в психике отдельного человека.

Понимание языка как постоянно изменяющегося явления вы-звало постулат об историческом подходе к языку. Г. Пауль дажеутверждал, что «все языкознание является историческим». Дляболее глубокого и детального изучения младограмматики рекомен-довали изолированное и вырванное из системных связей языка рас-смотрение языковых явлений («атомизм» младограмматиков).

Двусторонний характер языка (индивидуально-психологиче-ская и физиологическая сторона) нашел свое отражение в методахизучения истории языка. С одной стороны, следует вскрывать иописывать фонетические законы, признание которых отражало

' З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очеркахи извлечениях, ч. 2, с. 191—192.

2 Т а м же, ч. 1, с. 193—194.

75

прежний взгляд на язык как естественный организм, который всвоем развитии подчинен строгим и не знающим исключений (каки физические законы) закономерностям. С другой стороны, следуетвскрывать новообразования по аналогии, основывающейся на пси-хических законах ассоциации. Младограмматики утверждали:«Каждое звуковое изменение, поскольку оно происходит механиче-ски, совершается п о з а к о н а м , н е з н а ю щ и м и с к л ю -ч е н и й, т. е. направление, в котором происходит изменение зву-ка, всегда одно и то же у всех членов языкового сообщества, кромеслучая диалектного дробления, и все без исключения слова, вкоторых подверженный фонетическому изменению звук находитсяв одинаковых условиях, участвуют в этом процессе»1. С другойстороны, «ассоциация форм, т. е. новообразование языковых формпо аналогии, играет очень важную роль в жизни н о в ы х язы-ков»2. Следовательно, на человеческую речь влияют две силы:физическая (звуковое изменение) и психическая (аналогия). Мож-но было бы предположить, что младограмматики отдадут приоритетпсихической стороне, ибо они нападали на тех лингвистов, которыевидели в языке только материальную сторону. Однако Остгоф иБругман предпочитают звуковые законы, а к аналогии, по их мне-нию, «следует прибегать только тогда, когда нас принуждают кэтому звуковые законы. Ассоциация форм является и для нас по-следним прибежищем»3.

Фонетические законы и действие аналогии, выдвинутые младо-грамматиками на первый план в лингвистическом исследовании,долгое время были предметом оживленной дискуссии, в ходе которойсами младограмматики вынуждены были пересмотреть понятие фо-нетического закона. Если сперва фонетические законы определя-лись как законы, действующие со слепой необходимостью природы,то в дальнейшем сферу их действия пришлось ограничить рядомфакторов. Во-первых, было установлено резкое отличие фонети-ческих законов от физических, которые непременно наступают приопределенных общих условиях. Во-вторых, пришлось по необхо-димости ограничить их действие хронологическими и территориаль-ными пределами, встречным действием аналогии, определеннымифонетическими условиями, иностранными заимствованиями позд-нейших эпох. В целом в процессе развития языка вечно взаимодей-ствуют звуковые изменения, нарушающие симметрию форм, и,как ответная реакция, — образования по аналогии, выравниваю-щие результаты фонетических изменений и унифицирующие системуграмматических форм.

§ 36. Достижения младограмматиков. Теория младограммати-ков означала реальный прогресс по сравнению с предшествующим

' З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очерках иючениях, ч. 1, с. 194.извлечениях,

2 Т а м ж е.3 Т а м ж е, с. 197.

76

Иоганн Шмидт

состоянием лингвистических исследований.Это объяснялось выработкой и примене-нием некоторых важных принципов, вчастности: 1) предпочтительное изучениеживых народных языков и их диалектов,соединенное с прямым наблюдением надязыковыми фактами и тщательным иссле-дованием последних; 2) учет психическо-го элемента в процессе общения и особен-но языковых изменений (роль аналогиче-ских факторов); 3) признание существова-ния языка в коллективе говорящих на немлюдей, хотя младограмматики так и несмогли научно объяснить соотношение ин-дивидуального и социального в языке;4) постоянное внимание к звуковым измене-ниям, к материальной стороне человеческой речи; 5) стремлениеввести фактор закономерности и понятие закона в объяснениеязыковых фактов. Руководствуясь этими положениями, младограм-матики сделали множество важных открытий и опубликовали многоработ, особенно в области индоевропейского языкознания.

Прежде всего были поколеблены взгляды Шлейхера на родст-во индоевропейских языков и схему миграции пранарода, пред-ставленную в виде «родословного древа». Согласно взглядам Шлей-хера, германцы, балтийцы и славяне раньше других отделились отпрочих индоевропейских племен. Из оставшейся «арио-греко-итало-кельтской» языковой общности выделились позднее кельты,италики и греки как особый «народ», который спустя много временираспался на кельто-италиков и албано-греков. Ранее отделившаясяветвь также распалась на германцев и балто-славян, которые разде-лились на балтийцев и славян гораздо позднее. Исходя из такойпоследовательности выделения отдельных языковых групп, Шлей-хер сформулировал свое парадоксальное положение: «Чем восточ-нее живет сейчас индоевропейский народ, тем больше древнего со-хранилось в его языке, чем западнее он живет, тем меньше древнегосохранилось в его языке и тем больше в нем новообразований».

Иоганн Шмидт (1843—1901) уже в 1872 г. выступил противгипотезы Шлейхера в своей книге «Родственные отношения индо-европейских языков». По его убеждению, славяно-балтийская ветвьимеет тесные языковые связи с германцами на западе и с индо-иранцами на востоке. Греческий язык является как бы промежу-точным звеном между индоиранскими и италийскими языками.Шмидт отменял гипотезу «родословного древа» и заменял ее новой —«волновой теорией», согласно которой особенности языков, в част-ности новообразования, распространялись волнообразно, концен-трическими кругами из центра своего возникновения и становилисьвсе более слабыми по мере удаления от центра распространенияновообразований. В связи с этим в индоевропейском языке при-

77

знавались диалекты и то, что каждый индоевропейский язык со-стоит в ближайших отношениях с двумя другими, например иран-ские языки с индийскими и славянскими, балтийские — со славян-скими и германскими, германские — с балтийскими и кельтскими,кельтские — с германскими и италийскими, италийские — с кельт-скими и греческими и т. д.1

Популярность младограмматических методов возрастала в свя-зи с открытиями, которые привели к совершенно новой трактовкеявления чередования гласных в индоевропейском языке.

В 1876 г. К. Бругман доказал, что в индоевропейском праязыкев безударном положении существовали слоговые носовые гласные(сонанты) т, п. Они чередовались с ударными am, an. Естественнымвыводом из этого открытия явилось убеждение, что ударным дифтон-гам ai, аи в безударном положении соответствуют гласные i, и.Таким образом, основными членами чередования оказались не про-стые гласные (как, вслед за древнеиндийскими грамматистами, по-лагал Шлейхер), а их «полные ступени» — дифтонги и дифтонги-ческие сочетания, а простые краткие гласные являются резуль-татом ослабления дифтонгов в безударном положении. Теперьбыло доказано влияние ударения на чередование гласных и сонан-тов с дифтонгами и дифтонгическими сочетаниями (типа am, anи т. п.). В 1878 г. Г. Остгоф открывает в индоевропейском праязыкееще два сонанта — плавный / и дрожащий г. Вместе с тем он до-казывает, что древний долгий гласный в греческом языке всегдасокращался перед сонантами т, п, г, I, i, и, если за ними следовалсогласный.

В 1887 г. датский языковед Карл Вернер доказал, что исключе-ния из закона Раска — Гримма о первом германском передвижениисогласных р, t, k > v, th, h также подчинены закономерности. Онустановил, что германские языки некогда имели такое же свобод-ное ударение, как и санскрит, и что место ударения до сих пороказывает влияние на немецкий консонантизм. Например, сместом давнего ударения связано чередование ziehen с h — в про-тивоположность zog с g, leiden с d — в противоположность gelittenс t, Hof с / — в противоположность hiibsch с Ь, gewesen с s — в про-тивоположность war с г (г возникло из г).

В 1879 г. в Лейпциге выходит знаменитая работа Ф. де Соссюра«Трактат о первоначальной системе гласных в индоевропейскихязыках». В этом же году Герман Коллиц на основе палатализациизадненёбных согласных открывает систему гласных индоевропей-ского праязыка.

Как известно, Бопп, Гримм и Шлейхер полагали, что в индоевро-пейском праязыке, как и в санскрите, было только три гласных —a, i, и, лишь позже гласный а распался на а, о, е. Факты, подобныеславянской первой палатализации (k перед е, i переходит в ч)г

1 См.: Ш п е х т Ф. Индоевропейское языкознание от младограмматиковдо первой мировой войны. —Общее и индоевропейское языкознание. М., 1956,с. 16—17.

78

были обнаружены и в санскрите. Тем са-мым было доказано существование в санс-крите древнего е, перед которым и проис-ходило смягчение задненёбных. ОткрытиеСоссюра заключалось в том, что он уста-новил наличие в индоевропейском пра-языке, кроме обычных односложных кор-ней, корней с присоединением к ним зву-ка А (сонантического коэффициента), врезультате чего корни становились дву-сложными. Младограмматики знали ужео неопределенном гласном шва (э) в ин-доевропейском праязыке. Он был выведентеоретическим путем. Если в индоиран- Б ьд Дельбшк

ских языках был t, а в латинском и другихязыках а, то в индоевропейском праязыкепредполагалось э; ср. латинское pater, санскритское pitar синдоевропейским *рэ(ег 'отец'. Соссюр исходил из того, что дол-гие гласные в системе чередования в индоевропейских языках вос-ходят к дифтонгам, вторым компонентом которых были так назы-ваемые сонантические коэффициенты, условно обозначенные им какА и О. Поскольку чередования долгих е, а, о с шва (э) представляютполную аналогию чередованиям ei, ей, еп с i, и, п, Соссюр высказалпредположение, что э первоначально было неслоговым элементомособых дифтонгов с е в качестве слогового элемента, ослабление ко-торого привело к тому, что первоначальный слоговой элемент исчез,а неслоговой стал слоговым. Позднее, после открытия хеттского язы-ка (1916), это предположение блестяще подтвердилось в ларингаль-ной теории. Один из лингвистов следующим образом оцениваетоткрытие Соссюра: «Следует рассматривать как триумф сравни-тельного языкознания то, что оно было в состоянии обнаружитьболее раннее существование звука, исчезнувшего в прежде извест-ных языках и найденного лишь позднее в новооткрытом языке».Открытия младограмматиков сократили предполагаемую древностьдревнеиндийского вокализма и лишили санскрит того значения,которое он имел у основателей сравнительно-исторического языко-знания.

Исследования младограмматиков в области сравнительно-исто-рического изучения индоевропейской и других языковых группбыли столь значительны, что появилось стремление подвести имитоги в обобщающих трудах. Такой итоговой работой явились«Основы сравнительной грамматики индогерманских языков» Бруг-мана и Дельбрюка (с 1886 г.; 2-е изд. — 1897—1916), остающиесядо сих пор важным справочным изданием. Бругманом написаныразделы фонетики и морфологии (первые три тома), Дельбрюком —синтаксис (последние три тома). Появились обобщающие работытакже по отдельным индоевропейским языковым группам (гер-манской, романской, индийской, иранской). Большую ценность

79

представляют лингвистические журналы, в которых помещеныконкретные исследования младограмматиков. При всех спорах осущности фонетических законов достигнутые младограмматикамирезультаты свидетельствуют об их ценности для языкознания.

Изучение закономерностей в развитии звуковой структуры словаиндоевропейского праязыка и отдельных языковых групп не моглоне сказаться на научном исследовании звуков речи вообще. И дей-ствительно, с младограмматиков начинается научное становлениефонетики. Фонетика также относится к теории языка. Исследуяязык с внешней, звуковой стороны, которая подчинена физическимзаконам акустики и физиологическому строению органов речи,фонетика благодаря функциональному, фонологическому истолко-ванию звуков речи входит в языкознание. Уже Г. Гельмгольц в1863 г. описал физическую сторону звуков речи. И. А. Бодуэн деКуртенэ в своей книге «Опыт фонетики резьянских говоров» (1875;говоры словенского языка) дал точное описание звуков речи этихговоров. В 1876 г. швейцарский учитель Винтелер издает тщатель-ное описание говора родного селения Керенц в немецкой частиШвейцарии. В том же году Э.Зиверс издает свои «Основы фонетики».Основным методом изучения фонетической стороны языка былонаблюдение и самонаблюдение. Основоположником эксперимен-тальной фонетики явился В. А. Богородицкий. Бодуэн де Куртенэеще в 1870 г. высказал мысль о «несовпадении физической природызвуков с их значением в механизме языка», что связывается с на-чалом фонологии.

§ 37. Недостатки учения и практики младограмматиков. Нарядус несомненным прогрессивным значением младограмматическогоподхода к языку можно указать ряд существенных недостатковэтого направления, которые вызывали критическое отношение совре-менников и впоследствии привели к возникновению таких идей инаправлений в языкознании, которые сознательно порывали сканонами младограмматической школы.

Наиболее существенным из этих недостатков было внушающеебеспокойство сужение сферы исследования. Несмотря на неоспо-римый прогресс и основополагающие открытия в области фонетикии отчасти морфологии, многие разделы языкознания (семасиология,синтаксис, лексикология) оказались исключенными у младограм-матиков из научного исследования. Общие вопросы языкознания(сущность языка, его общественные функции, соотношение истори-ческого исследования и изучения современного языка, проблемалитературного языка, многообразные связи языкознания с дру-гими науками и т. п.) оказались на периферии и фактически неподвергались исследованию. Создалось парадоксальное положение:на словах младограмматики призывали покинуть душную мастер-скую, где куются индоевропейские праформы, а на деле занимались,пусть по более новой и усовершенствованной методике, тем жесамым материалом индоевропейского праязыка. Следовательно,

80

сужение объектов исследования и боязнь постановки общих вопро-сов лингвистической теории оказываются взаимосвязанными ивзаимообусловленными. Не может служить оправданием и ссылкамладограмматиков на логику научного исследования: сначалаякобы следует детально и глубоко изучить наличный языковойматериал, а лишь потом строить теоретические обобщения. Каксвидетельствует опыт языкознания, эти две стороны научного ис-следования должны дополнять друг друга и во временном отноше-нии. Отказ от разработки целых отраслей языкознания приводилмладограмматиков к тому, что они изучали отдельные, изолирован-ные формы и категории языка, тогда как язык представляет собойсистему взаимосвязанных и взаимодействующих элементов. «Ато-мизм» младограмматиков и отсутствие внимания к системной обу-словленности языковых явлений, конечно, не могут быть компенси-рованы фонетическими законами и аналогическими воздействиями,в которых младограмматики видели средство решения всех языко-ведческих проблем. Механический дуализм, которым младограм-матики пытались объяснить развитие языка: фонетические законы(физический фактор) и аналогия (психический фактор), —в самомсвоем существе содержал известное противоречие. Этот меха-ницизм без углубленного рассмотрения проблем сущности иразвития языка вполне соответствовал философии позитивизмаконца XIX в. и гармонировал с индуктивными методами, которыеприменялись в тогдашнем естествознании.

Таким образом, в теоретической области младограмматики неимели крупных достижений. Образовался разрыв между большимирезультатами чисто эмпирического исследования индоевропейскихязыков в их истории и априорными теориями индивидуалистическогосубъективизма. В некоторых вопросах у младограмматиков ощу-щалось влияние взглядов Шлейхера. В частности, пренебрежениек литературным языкам и их изучению связано с непреодоленнымвзглядом Шлейхера на «органическое развитие языка», сходствоязыка с «живым организмом, который нельзя создать искусственно».В связи с элементом сознательной человеческой деятельности, имею-щей место при возникновении и регламентации литературных язы-ков, младограмматики противопоставляли литературный язык«народному», на материале которого якобы только и возможно ис-следование развития языка.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Б о д у э и де К у р т е н э И . А. Фонетические законы. — Избранныетруды по общему языкознанию. Т. 2. М., 1963.

Ш у х а р д т Г . О фонетических законах. — Избранные статьи по языко-знанию. М., 1950.

Й о р д а н Й. Романское языкознание. Историческое развитие, течения,методы. М., 1971.

Ш п е х т Ф. Индоевропейское языкознание от младограмматиков до первоймировой войны. — Общее и индоевропейское языкознание. М., 1956.

ГЛАВА 8

РУССКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ XIX в.

С начала XIX в. в России выходит несколько работ,посвященных философскому рассмотрению языковых проблем.Это «Введение в круг словесности» (1806) профессора Харьковскогоуниверситета И. С. Рижского, который четко формулирует логико-грамматический взгляд на природу языка. По мнению Рижского,«слова — суть знаки наших мыслей. Свойства обозначаемой вещидолжны находиться в ее изображении, если оно токмо может ихвыражать. Следовательно, все, что существенно и всегда принадле-жит нашим мыслям, должно быть существенно и непременно в на-ших словах»1. Знаковую теорию языка выдвинул и развивал Л. Якобв своем «Начертании всеобщей грамматики для гимназий Россий-ской империи» (1812).

Наиболее распространенными грамматиками русского языкадо 60-х годов XIX в. были грамматики Николая Ивановича Греча(1787—1867). Самой полной была «Пространная русская граммати-ка» (1827). Греч опирался на язык и стиль Н. М. Карамзина, которыек тому времени стали архаичными, что вызывало естественную от-рицательную реакцию со стороны А. С. Пушкина. Сам Пушкин счи-тал, что «все должно творить в этой России и в этом русском языке».В заметке «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Кры-лова» (1825) Пушкин выразил свои взгляды на историю и современ-ное состояние русского литературного языка. Его мнение вполнесоответствует творческой практике великого поэта. Он писал:«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспо-римое превосходство пред всеми европейскими: судьба его былачрезвычайно счастлива. В XI веке древний греческий язык вдруготкрыл ему свой лексикон, сокровищницу гармонии, даровал емузаконы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты,величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя такимобразом от медленных усовершенствований времени. Сам по себеуже звучный и выразительный, отселе заемлет он гибкость и пра-вильность. Простонародное наречие необходимо должно было от-

1 Р и ж с к и й И. Введение в круг словесности. Харьков, 1806, с. 58—59.

82

Делиться от книжного, но впоследствииони сблизились: и т а к о в а с т и х и я ,д а н н а я н а м д л я с о о б щ е н и ян а ш и х м ы с л е й». Отмечая успехирусской поэзии, Пушкин вместе с тем от-мечал, что «ученость, политика и фило-софия еще по-русски не изъяснялись; ме-тафизического языка у нас вовсе не су-ществует».

Эти воззрения родоначальника новогорусского литературного языка были разви-ты и продолжены в публицистической икритической деятельности русских рево-люционных демократов В. Г. Белинского,Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбо-ва, А. И. Герцена. Белинский и Черны-шевский непосредственно занимались воп-росами языкознания.

В. Г. Белинский (1811—1848) еще в 1837 г. издает свои «Осно-вания русской грамматики для первоначального обучения». Он под-черкивает связь грамматических и логических категорий: «Грам-матика есть наука о слове человеческом, или систематическоеизложение законов человеческого слова, а так как слово тесно свя-зано с мыслью, то грамматика находится в тесных отношениях слогикой и должна быть основана на ней». Белинский занимает пра-вильную позицию в вопросах описания языка: «Вся беда от стран-ного упрямства и неуместного чванства гг. грамматистов. Ибо,во-первых, они хотят сочинять, выдумывать законы языка, а неоткрывать их, не выводить их из духа оного; во-вторых, они нехотят пользоваться трудами своих предшественников, как будтобы почитая это унизительным для своего авторского достоинства».Белинскому принадлежат многочисленные оценки языка русскихписателей, замечания об употреблении иностранных заимствованийв русском языке, глубокие и основательные суждения об историирусского литературного языка. Достаточно сослаться на его оцен-ку деятельности А. С. Пушкина: «Ни один поэт не имел на русскуюлитературу такого многостороннего, сильного и плодотворного влия-ния. Пушкин убил на Руси незаконное владычество французскогопсевдоклассицизма, расширил источники нашей поэзии, обратилее к национальным элементам жизни, показал бесчисленные новыеформы, сдружил ее впервые с русскою жизнию и русскою современ-ностию, обогатил идеями, пересоздал язык до такой степени, чтои безграмотные не могли уже не писать хорошими стихами, еслихотели писать» (1841).

Н. Г. Чернышевский (1828—1889) был учеником И. И. Срезнев-ского на историко-филологическом отделении философского факуль-тета Петербургского университета. Свои материалистические взгля-ды на сущность и общественную роль языка Чернышевский проводил

83

на протяжении всей жизни. Проблемы вза-имосвязи языка и общества, языка и мыш-ления, происхождения и историческогоразвития языка, морфологическая класси-фикация языков получили в трудах Черны-шевского глубокое теоретическое истолко-вание. Он с правильных позиций критиковалстремление В. Гумбольдта отождест-вить язык и мышление и решительновыступил против ложных выводов, осно-вывавшихся на морфологической класси-фикации языков, когда степень умствен-ного развития того или иного народа

Николай Гаврилович связывалась с особенностями языковойЧернышевский структуры, в частности со строением сло-

ва. Язык, по его мнению, способен выра-зить любую мысль, и любая мысль способ-

на к языковому выражению. Чернышевский резко выступал про-тив отождествления языковых и расовых признаков людей. Онверил в возможности творческого развития и обогащения любогоязыка на земле. Высоко оценивая современное ему сравнитель-но-историческое языкознание, Чернышевский выступал противзлоупотребления выводами последнего, в частности критикуя ми-фологическую школу Я- Гримма1.

Лингвистическую подготовку у Срезневского получил иН. А. Добролюбов (1836—1861). В своих критических работах онотводил большое место взаимоотношениям народного и литературно-го языков, видя в этой проблеме взаимосвязь личного начала итворчества коллектива, народной массы. Большое внимание уделялДобролюбов изучению народного творчества, народной мудрости,отражающейся в пословицах и поговорках, он настаивал на учетеэтнографических моментов при изучении языка. Добролюбовупринадлежат тонкие замечания о языке и особенно стиле ряда рус-ских писателей-классиков.

Особое и значительное место среди русских языковедов принад-лежит В. И. Далю (1801—1872) — составителю «Толкового словаряживого великорусского языка», вышедшего в 1863—1866 гг. СловарьДаля содержит свыше 200 тысяч слов и около 30 тысяч пословиц ипоговорок. Он собирал лексику словаря свыше 50 лет.

После блистательных работ Востокова в России начинает быстроразвиваться славянская филология. Созданные при университетахкафедры были замещены профессорами, славистами, совершившимизаграничные путешествия по славянским землям. В Московскомуниверситете работал Осип Максимович Бодянский (1808—1877),автор монографии «О времени происхождения славянских письмен»

1 См.: С е р г е е в П. А. Лингвистическое и методическое наследиеН. Г. Чернышевского. Челябинск, 1975.

84

Федор ИвановичБуслаев

(1855); в Петербургском университете чита-ли лекции Павел Иванович Прейс (1810——1846) и затем Измаил Иванович Срез-невский (1812—1880), автор замечатель-ных «Мыслей об истории русского языка»(1849), крупнейший палеограф и состави-тель «Материалов для словаря древнерус-ского языка»; в Казанском и затем Одес-ском университетах трудился Виктор Ива-нович Григорович (1815—1876), спасшийдля науки бесценные памятники старосла-вянского языка.

В Петербурге во второй половинеXIX в. возникает школа ориенталистовмирового значения. Кафедры индоевропейс-кого сравнительного языкознания были ос-нованы в 1863 г. В Москве эту кафедрусначала возглавлял А. Я- Петров, а после его смерти,с 1876 г. Ф. Ф. Фортунатов. В Петербурге стал читать лекции в1870 г. И. А. Бодуэн де Куртенэ, в Харькове — И. В. Нетушилс 1885 г., в Казани — В. А. Богородицкий с 1895 г. Наиболее вид-ными русскими лингвистами этого времени были Ф. И. Буслаев,А. А. Потебня, Ф. Ф. Фортунатов и И. А. Бодуэн де Куртенэ, при-чем последние являются основателями самостоятельных лингвисти-ческих школ (Московской и Казанской).

$> 38. Логико-грамматическое направление. Труды Ф. И. Бус-лаева. Федор Иванович Буслаев (1818—1897) в 1838 г. окончилМосковский университет, с 1847 г. приступил к чтению лекцийпо русскому языку и словесности в этом университете, с 1861 г.стал профессором, а позднее академиком. В 1844 г., еще будучипреподавателем гимназии, Буслаев издает книгу «О преподаванииотечественного языка», которую А. А. Шахматов считал самойувлекательной книгой о русском языке. Буслаев выступает противсхоластической рутины при обучении родному языку. «До сих поробучаются у нас отечественному языку по грамматикам, составлен-ным на образец латинской и греческой; следовательно, в них, содной стороны, недостает элемента лингвистического, а с другой,много лишнего, особенно в мелочных правилах»1. Вслед за этимон знакомит широкие круги русских читателей с достижениямисравнительно-исторического языкознания в западноевропейскихстранах (прежде всего с работами Ф. Боппа, Я- Гримма и В. Гум-больдта). Буслаев отмечает, что недавно «возникло сравнительноеязыкоучение, извлекающее правила из сближения целых языкови форм одного и того же языка, исторически развивающихся другиз друга», которое «нашло средство обуздать и скрасить дикую,всем опротивевшую этимологию и положило конец прежнему

1 Б у с л а е в Ф. И. О преподавании отечественного языка. М., 1941,с. 31.

85

произволу». Буслаев повторяет слова Гримма: «Вседеловтом, чтобыдать первенство закону перед неправильностью и правилу передисключением», чтобы наши грамматики перестали быть уголовнымсводом законов, полицейским исчислением правил, за неиспол-нение коих виновный подвергается наказанию. По мнению Буслае-ва, нужно при обучении языку не забывать личность учащегося,добиваться того, чтобы он отчетливо понимал прочитанное илиуслышанное. «Родной язык, — пишет он, — так сросся с лично-стью каждого, что учить оному значит вместе и развивать духовныеспособности учащегося». Вторая часть книги Буслаева как раз исодержит интересные материалы по истории русского литературногоязыка: сопоставление и объяснение русских слов и форм с другимиславянскими языками, стилистические и этимологические заметкио наиболее важных словах и понятиях, заимствованиях, архаизмахи т. п. Любопытен и вывод Буслаева о роли языка в жизни обще-ства: «Потому чрезвычайно односторонне во главе многих грамма-тик стоящее определение языка, будто он есть средство к выраже-нию и сообщению представлений или мыслей. Скорей наоборот:так как мы наследуем от других мысли и знания помощию языка,то язык есть средство, которым приобретаем мысли».

Таким образом, эта книга явилась прекрасным образцом приме-нения к фактам языка исторического метода исследования. В нейвпервые была показана связь истории русского языка с историейрусского народа. Буслаев писал: «В языке выражается ЕСЯ ЖИЗНЬнарода. Речь, теперь нами употребляемая, есть плод тысячелетнегоисторического движения и множества переворотов. Определитьее не иначе можно, как путем генетическим, отсюда необходимостьисторического исследования».

В магистерской диссертации «О влиянии христианства на сла-вянский язык. Опыт истории языка по Остромирову евангелию»(1848) Буслаева также привлекала романтическая сторона куль-турно-исторической интерпретации истории языка: «Меня особен-но интересовал тогда вопрос о первобытных и свежих формах язы-ка. Для этой цели мне нужны были не сухие, бессодержательныеокончания склонений и спряжений, а самые слова, как выражениявпечатлений, понятий и всего миросозерцания народа, в неразрыв-ной связи с его религиею и условиями быта семейного и граждан-ского».

В 1858 г. вышла в свет «Историческая грамматика русского язы-ка» Ф. И. Буслаева, сыгравшая большую роль в истории русскойграмматической мысли. В этой книге представлен «связный очеркграмматических форм, категорий и конструкций русского языкас историческими экскурсами и комментариями, основанными намногочисленных фактах древнерусской письменности, областныхнародных говоров, фольклора и литературных памятников XVIII—XIX вв.»1. Буслаев стремился сочетать сравнительное и истори-

1 В и н о г р а д о в В. В. Из истории изучения русского синтаксиса. М.,1958, с. 223.

86

ческое рассмотрение языковых явлений с логическими началами.Следуя романтико-философским представлениям о развитии языка,он различал два периода в истории языка — древнейший и позд-нейший, «В древнейшем периоде выражение мысли наиболее под-чиняется живости впечатления и свойствам разговорной речи...В новейшем периоде, напротив того, словом, означавшим перво-начально живые впечатления и отношения между лицами в разго-воре, дается смысл общих отвлеченных понятий»1. Вместо поэти-ческой фантазии ближе к нашему времени верх в языке берет фор-мальная логика. «Подчиняясь общим законам логики, язык в позд-нейшем периоде своего развития стремится подвести под общиеправила разнообразное употребление слов старинной и народнойречи». Поэтому между языком и логикой наблюдаются не толькопараллелизм, взаимодействие, но и некоторая противоречивость.При всей важности романтико-философского элемента, в концеп-ции Буслаева влияние логической грамматики было преобладаю-щим. «Все слова суть не что иное, как названия общих представленийили понятий, потому одно и то же слово может выражать представ-ление о различных предметах», — пишет Буслаев. «Присоеди-нение сказуемого к подлежащему именуется с у ж д е н и е м .Суждение, выраженное словами, есть п р е д л о ж е н и е . . . Всесилы суждения содержатся в сказуемом. Без сказуемого не можетбыть суждения. Отсюда понятно, почему в языке есть предложения,состоящие только из сказуемого, без явно обозначенного подлежа-щего, каковы все так называемые безличные глаголы...; но нет ниодного предложения, которое состояло бы только из подлежащего».Именной тип предложений Буслаевым совершенно отрицается.

Столкновение логической и собственно грамматической точкизрения в буслаевском определении предложения хорошо заметилА. А. Потебня, писавший, что у Буслаева «дается определениепредложения, заимствованное из логической грамматики, не за-ключающее в себе определения глагола, с таким же основаниемприменимое к языкам, вовсе не имеющим глагола, как и к нашему.Затем из наблюдения сообщается, что наше предложение без гла-гола невозможно. Если придать надлежащий вес последнему утвер-ждению, то окажется, что первое определение предложения пустои должно быть выкинуто; но этого не делают и тем производят ту-ман»2.

По учению Буслаева, с логической точки зрения в предло-жении могут быть только два члена — подлежащее и сказуемое,в грамматическом же отношении от главных членов отличаютсявторостепенные члены предложения, поясняющие и дополняющиеглавные. Переходя к сложноподчиненным предложениям, Буслаев

1 Б у с л а е в Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959,с. 266.

2 П о т е б н я А. А. Из записок по русской грамматике, т. I—II. М., 1958,с. 71.

87

Александр АфанасьевичПотебня

?' *г~ . '• . Ш основным признаком придаточного пред-ложения считает сопоставимость его скаким-либо членом главного предложе-ния, кроме сказуемого: Когда смеркает-ся (— в сумерки), птицы засыпают всвоих гнездах. Много внимания уделялБуслаев разнообразным случаям «сокра-щения» предложений, которое, по мнениюПотебни, «обязано своим происхождениемошибочной теории, что если логическомусуждению соответствует не предложение,а член предложения, то это произошлолишь вследствие некоторого помрачениязакона (суждение = предложение), кото-рый некогда господствовал во всейсиле»1.

Взгляды Буслаева, несмотря на про-тиворечие между богатым материалом из истории русского язы-ка и общей логической теорией грамматики, еще долгое времяоказывали влияние на научную разработку русской грамматикии ее школьное преподавание.

§ 39. Психологическое направление. Взгляды А. А. Потебни.Александр Афанасьевич Потебня (1835—1891) всю свою жизньбыл связан с Харьковским университетом (в 1856 г. закончилв нем курс, в 1863 г. стал приват-доцентом, в 1874 г. защитил док-торскую диссертацию «Из записок по русской грамматике» и сталпрофессором). Научные интересы Потебни были необычайно ши-роки — общефилософские вопросы языкознания, синтаксическаятеория, фонетика, семантика, диалектология, теория литературы,фольклор. Потебня был языковедом-мыслителем, во многом пред-восхитившим развитие мирового языкознания.

Будучи в ряде теоретических положений последователемВ. Гумбольдта и основоположника психологического направленияГ. Штейнталя, Потебня интересовался прежде всего психологи-ческими основами языкового творчества и изучал язык преимущест-венно с грамматической и семасиологической точки зрения, в связис общей эволюцией человеческого мышления. Уже в первой работе«Мысль и язык» (1862) он намечает программу своей будущей науч-ной деятельности: «Показать на участие слова в образованиипоследовательного ряда систем, обнимающих отношения личностик природе, есть основная задача истории языка; в общих чертахмы верно поймем значение этого участия, если приняли основноеположение, что язык есть средство не выражать уже готовуюмысль, а создавать ее, что он не отражение сложившегося миро-созерцания, а слагающая его деятельность. Чтобы уловить свои

1 ,П о т е б н я А. А. Из записок по русской грамматике, т. I—11, с. 122.

88

душевные движения, чтобы осмыслить свои внешние восприятия,человек должен каждое из них 'объективировать в слове и словоэто привести в связь с другими словами. Для понимания своей ивнешней природы вовсе небезразлично, как представляется намэта природа, посредством каких именно сравнений стали ощути-тельны для ума отдельные ее стихии, насколько истинны для нассами эти сравнения, одним словом — не безразличны для мысли:первоначальное свойство и степень забвения внутренней формыслова»1.

Потебня был первым языковедом, выступившим против био-логизма Шлеихера и его ложной теории о двух периодах в разви-тии индоевропейских языков. По его мнению, все периоды в жизнинарода свидетельствуют о развитии языка. Потеря флексий и воз-никновение новых, аналитических форм свидетельствует лишь отом, что «с увеличением способности к отвлеченному мышлению ис увеличением запаса знаний многие деления и категории оказы-ваются негодными и отбрасываются, но зато являются новые».Потебня критически относился к отвлеченным фонетическим иморфологическим реконструкциям праязыковых форм, не увле-кала его и модная в то время проблема фонетических законов.«Основной сферой научных интересов Потебни был сравнительныйсинтаксис, понимаемый как учение о семантике форм слова и сло-восочетаний в различных контекстах и на разных этапах истори-ческого развития языка в сопоставлении с синтаксическими фак-тами родственных языков. В этой области сравнительной грам-матики, которой в истории науки во второй половине прошлогостолетия уделялось очень мало внимания, Потебня и сказал своеновое слово»2.

Главным лингвистическим трудом Потебни является книга«Из записок по русской грамматике» (т. I, II — 1874, III — 1899,IV — 1941). Потебня резко критиковал логицизм Буслаева. Онпризнавал, что язык имеет объективные законы развития, и стре-мился объяснить языковые явления в системе самого языка. Ме-тод Потебни характеризует изучение языковых фактов в системеи в исторической перспективе. Психологическая трактовка редкоподменяет точные языковые объяснения. По мнению Потебни, об-щее между говорящим и слушающим определяется принадлежностьюих обоих к одному и тому же народу. Он показал, что мышлениенаходит свое выражение только с помощью языка и на его базе.

В русской грамматической науке никто так тесно и глубоконе связал грамматические вопросы, вопросы языковой формы иречевого творчества с формами мышления и познания, какА. А. Потебня. Предметом его философских обобщений и историко-лингвистических изысканий стали единицы языка — слово, предло-

1 П о т е б н я А. А. Мысль и язык, изд. 3-е. Харьков, 1913, с. 141.2 Ч е м о д а н о в Н. С. Сравнительное языкознание в России. М., 1956,

о. 27.

89

жение, части речи, с помощью которых происходит познаватель-ная деятельность народа. Потебня признавал предложение основ-ной грамматической и структурно-смысловой единицей языка.Он считал, что части речи, как и другие грамматические катего-рии, являются продуктом длительного исторического развития.Принцип изменчивости грамматических категорий и принципвзаимосвязанности слова, частей речи, членов предложения ивсего предложения — основные положения концепции Потебни.В области грамматики синтаксис занимает центральное место.Речь является реализацией языка, конкретной формой его вопло-щения. Действительная жизнь слова совершается в речи. В языкевсе оформлено: «Язык есть ... форма мысли, но такая, котораяни в чем, кроме языка, не встречается». «Содержание языка сос-тоит лишь из символов внеязычного значения и по отношениюк последнему есть форма». «Формальность языка есть существо-вание в нем общих разрядов, по которым распределяется частноесодержание языка одновременно с своим появлением в мысли».Грамматические категории языка не совпадают с логическимикатегориями мышления. Во-первых, их больше, во-вторых, ониразличаются от языка к языку. Слово как часть речи раскры-вается в структуре предложения. Члены предложения и частиречи соотносительны.

Трактуя общетеоретические вопросы, Потебня много вниманияуделял тезису о языке как деятельности, в процессе которой бес-прерывно происходит обновление языка. Это связано у него схарактеристикой речи и проблемой художественного творчестваприменительно к языку. Потебня решал эти вопросы в духе пси-хологического индивидуализма. «Действительная жизнь слова...совершается в речи... Слово в речи каждый раз соответствует од-ному акту мысли, а не нескольким, т. е. каждый раз как произно-сится или понимается, имеет не более одного значения». «Общеезначение слов, как формальных, так и вещественных, есть толькосоздание личной мысли и действительно существовать в языке неможет». В слове Потебня требует различать два разных пониманиязначения — языковедческого и научно-энциклопедического («бли-жайшего» и «дальнейшего»). «Ближайшее значение слова народно,между тем дальнейшее, у каждого различное по качеству и коли-честву элементов, — лично. Из личного понимания возникаетвысшая объективность мысли, научная, но не иначе, как при по-средстве народного понимания, т. е. языка и средств, созданиекоих обусловлено существованием языка».

Грамматические формы и категории связаны со всем грамма-тическим строем языка, со всей его семантической структурой.«Нет формы, •— пишет Потебня, — присутствие и функция коейузнавались бы иначе, как по смыслу, т. е. по связи с другимисловами и формами в речи и языке». Этот принцип системностиязыка в будущем приобретет важное значение в лингвистическихтеориях и исследованиях. «Без своего ведома говорящий при

90

употреблении слова принимает в соображение то большее, то мень-шее число рядов явлений в языке — когда я говорю: «я кончил»,то совершенность этого глагола сказывается мне не непосредст-венно звуковым его составом, а тем, что в моем языке есть другаяподобная форма «кончал», имеющая значение несовершенное».Здесь проведен принцип противопоставленности языковых формв системе. По мнению Потебни, грамматическую форму нельзяотождествлять с аффиксами, ибо форма — это значение, а многиеформы могут не иметь никакого звукового обозначения (нулеваяморфема). «Связь между отдельными ' явлениями языка гораздотеснее, чем кажется». Каждая форма связана с остальными фор-мами языка таким образом, что «по одной форме можно заключитьо свойствах если не всех, то многих остальных».

Основой современного языкознания, по мнению Потебни,является убеждение, что языки различны между собой не однойзвуковой стороной (как полагает логическая грамматика), новсем строем мысли, выразившимся в них. «Грамматика ничутьне ближе к логике, чем какая-либо из прочих наук».

При трактовке предложения Потебня становится на генети-ческую точку зрения, окрашенную психологизмом. История языка,по его мнению, должна давать несколько определений предложения.Для современного языка, по мнению Потебни, глагольность —основной признак предложения. Это узкое уравнивание сказуе-мого с глаголом вело Потебню в ряде случаев к слиянию членовпредложения и частей речи. Вместе с тем тщательное изучениевзаимодействия частей речи и членов предложения, происходя-щего в структуре предложения, позволило Потебне нарисоватьсодержательную картину эволюции русского глагола, развитияглагольного типа предложения, истории имен существительныхи прилагательных.

Ценным является вывод Потебни о системе языка как сово-купности разновременных наслоений. «Прежде созданное в языкедвояко служит основанием новому: частью оно перестраивается за-ново при других условиях и по другому началу, частью же преме-няет свой вид и значение в целом единственно от присутствия но-вого. Согласно с этим поверхность языка всегда более-менее пестритоставшимися наружи образцами разнохарактерных пластов».

Стремление Потебни вскрыть в истории русского и другихславянских языков более ранние и более поздние явления и соот-ветственно установить исторически сменявшие друг друга формывыражения мысли, естественно, не могло сразу сказаться на раз-работке грамматических проблем русского языка. Поэтому зна-чение трудов Потебни росло по мере теоретических поисков в об-ласти русского языкознания. Многие выводы и положения По-тебни сохраняют свою ценность и в настоящее время.

Интересны и литературоведческие работы Потебни, собранныев сборнике «Из записок по теории словесности». Для его подходак теории литературы важно следующее высказывание: «Каждая

91

Филипп ФедоровичФортунатов

наука рассматривает поэтическое произ-ведение только с одной стороны. Исто-рик в нем ищет отголоски событий былого.Языковед производит разбор языковой сис-темы текста и т. д. И только литературо-вед рассматривает поэтическое произведе-ние в целом — от идеи до мельчайшихзавитков языковой формы».

Среди учеников А. А. Потебни отме-тим акад. Д. Н. Овсянико-Куликовского,А. В. Попова, В. И. Харциева, акад.Б. М. Ляпунова, А. Ветухова, И. Белорус-сова, акад. А. И. Соболевского, Э. Вольтера,И. Микколу.

§ 40. Московская лингвистическаяшкола. Основателем нового направления врусском языкознании, сложившемся в

стенах Московского университета в конце XIX — начале XX в.,был Филипп Федорович Фортунатов (1848—1914). Л.В. Щерба писал:«В старой России было три замечательных лингвиста-теоретика:А. А. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. Ф. Фортунатов, кото-рые были вождями лингвистической мысли у себя на родине, но в си-лу внешних обстоятельств не стали вождями мировой науки оязыке»1.

Ф. Ф. Фортунатов закончил историко-филологический факуль-тет Московского университета, где главным наставником его былБуслаев, и оставлен при университете для приготовления к профес-сорскому званию.

В 1871—1873 гг. он находился с ученой целью в Германии,Франции и Англии. Там он занимался изучением Ригведы и Авесты,в Лейпциге слушал Лескина и Курциуса, изучал литовские и сан-скритские памятники. В 1875 г. он защитил магистерскуюдиссертацию по рукописи ведического памятника Самаведы, пред-ставлявшую собой перевод текста на русский язык и подробныйкомментарий. С 1876 г. Фортунатов приступил к чтению курсовв университете. В разное время он вел курсы общего языковедения,сравнительной фонетики и морфологии индоевропейских языков,старославянского, литовского, готского языка, санскрита. Он малопечатался и свои идеи развивал в упомянутых лекционных курсах.Педагогическая деятельность Фортунатова продолжалась 25 летдо 1902 г., когда он, избранный ординарным академиком, переехалв Петербург, где руководил работой Отделения русского языка исловесности Академии наук и редактировал академические издания.

Фортунатов внес исключительно большой вклад в разработкуобщего языкознания и сравнительной грамматики индоевропейских

1 Щ е р б а Л. В. Ф. Ф. Фортунатов. —«Вопросы языкознания», 1963, № 5.

языков. Обе эти области составили целую эпоху в истории отечест-венной науки. Фортунатов создал стройную и последовательноразработанную грамматическую теорию, оказавшую сильное влия-ние на нашу грамматическую науку (так называемое формальноенаправление).

В своих курсах по сравнительному языкознанию Фортунатовподнимает вопросы общего языкознания. Рассматривая язык каксовокупность слов и словосочетаний, он касается определенийслова и словосочетания. «Язык состоит из слов, которые, за исклю-чением лишь некоторых, вступают между собою в сочетания всуждениях, в предложениях; поэтому в словах языка мы должныразличать слова отдельные и слова в их сочетаниях в мышлении,а потому и в речи, в предложениях»1. В связи с этим разбираетсявопрос.о структуре языкознания. Различая в значимой сторонеотдельных слов языка реальные значения (относящиеся к фактамдействительности) и формальные значения (относящиеся к самомуязыку), Фортунатов считает, что изучение слов должно произво-диться в двух разделах—лексикологии, изучающей реальное зна-чение слов, и в грамматике, изучающей формальные значения иявляющейся учением о формах языка. Учение о звуках (фонетика)также составляет особый раздел науки. Лексикология рассматри-вает также речения — идиоматические сочетания слов. Фортунатоввводит термин «морфология», заменяющий старое название этогораздела «этимология». Предметом морфологии является учение оформах отдельных слов, синтаксис является учением о формахсловосочетаний. Части речи определяются как грамматическиеклассы слов, характеризующиеся формальными грамматическимипризнаками.

При анализе структуры слова Фортунатов выдвинул ориги-нальное учение о форме в языке, которое оказало определяющеевлияние на многие последующие языковедческие работы. Грамма-тическую форму слова Фортунатов понимает морфологически —как членимость слова на основу и окончание. «Формой отдельныхслов... называется... способность отдельных слов выделять из себядля сознания говорящих формальную и основную принадлежностьслова. Формальною принадлежностью слова является при этомта принадлежность звуковой стороны слова, которая видоизменяетзначение другой, основной принадлежности этого слова... Фор-мами полных слов являются, следовательно, различия полныхслов, образуемые различиями в их формальных принадлежностях,т. е. в тех принадлежностях, которые видоизменяют значениедругих, основных, принадлежностей тех же слов»2. Ср. рук-а,рук-и, рук-е, рук-у, рук-ой; нес-у, нес-ешь, нес-ет, нес-ем, нес-ете,нес-ут и т. п. Из приведенного определения формы вытекает де-ление слов на изменяемые и неизменяемые. Основной единицей

1 Ф о р т у н а т о в Ф. Ф. Избранные труды, т. I. M., 1956, с. 131.2 Т а м же, с. 136—137.

93

синтаксиса в концепции Фортунатова явилось словосочетание, при-чем синтаксис в основном занимается изучением формы словосоче-таний.

Фортунатов рассматривал язык как общественное явлениеи особенно подчеркивал зависимость членения и бытования языкаот развития соответствующего общественного коллектива. Онотчетливо различал внешнюю и внутреннюю историю языка.Внешняя история развития языка, на его взгляд, определяетсятой тесной связью, которая существует между языком и общест-вом, говорящим на данном языке. «Каждый язык принадлежитизвестному общественному союзу, т. е. каждый язык принадлежитлюдям как членам того или иного общества. Те изменения, которыепроисходят в составе общества, сопровождаются и в языке соот-ветствующими изменениями: дроблению общества на те или дру-гие части соответствует дробление языка на отдельные наречия,а объединению частей общественного союза соответствует и в языкеобъединение его наречий»1. Внутренняя история языка, по Форту-натову, зависит от каждого индивидуума, так как она определяетсяиндивидуально-психологическим соотношением мышления и ре-чи. В этом отношении Фортунатов примыкает к младограмматикам:он также разрабатывал и исследовал звуковые законы, а в случаяхотступления от них руководствовался ассоциативной психологией,подчеркивая роль аналогических изменений в языке.

В своих работах по сравнительно-историческому изучениюиндоевропейских языков Фортунатов также стремился устанавли-вать закономерности языковых (фонетических, акцентуационных,морфологических) явлений и формулировать их в общих и отчет-ливых выводах. Ему была свойственна поразительная сила отвле-ченного логического мышления, соединенная с методичностьюнаблюдений и строгостью выводов. В частности, Фортунатов, опи-раясь на языковые факты славянских языков, показал, что в ран-ний период праславянского языка задненёбные к, г, х перед глас-ными переднего ряда и / изменились в шипящие ч, ж, иг, а в болеепозднее время, уже перед новыми передними гласными, возник-шими из дифтонгов, изменились в свистящие ц, з, с. В 1880 г. онобъяснил возникновение различного места ударения в полногласныхрусских словах типа ворон, волос, золото, с одной стороны, и воронаколода, корова (с ударением на втором элементе полногласногосочетания), с другой, указав, что в праславянском языке соответ-ствующие сочетания гласных с плавными имели различия в ха-рактере интонации. Эта поразительная способность вскрыватьязыковые факты прежних эпох на основании дошедшего до насживого языкового материала роднит Фортунатова с Ф. деСоссюром,и не случайно, что один из законов передвижения ударения в бал-тийских и славянских языках был открыт ими одновременно иносит двойное название (закон Фортунатова — де Соссюра).

1 Ф о р т у н а т о в Ф. Ф. Избранные труды, т. I, с. 24.

94

Алексей АлександровичШахматов

Фортунатов в сравнительно-историче-ских исследованиях не ограничивалсяконстатацией простых звуковых и фор-мальных соответствий, он стремился вы-явить реальный путь исторического разви-тия языка, определяя относительнуюхронологию и последовательность язы-ковых изменений, строго отмечая диа-лектное членение изучаемого языка. Егообращение к балтийскому и славянскомуязыковому материалу имело принципиаль-ное значение для сравнительного языко-знания и носило новаторский характер.Фортунатов тоже стремился к реконструк-ции праязыковых форм; отталкиваясь отживого языкового материала, он иногда до-пускал в праязыке возможность дублет-ных и диалектных форм, которые могли служить базой для раз-личного развития в отдельных индоевропейских языках. Вместе стем, в отличие от немецких компаративистов-младограмматиков,Фортунатов стремился восстановить и установить пути развитияиндоевропейского праязыка вплоть до современных индоевропей-ских языков. В его курсах большое внимание «обращалось на ре-альные процессы, составляющие основу языковых изменений, накаузальную зависимость между наблюдаемыми -фактами, на уста-новление непосредственной связи сравнительно-исторических ис-следований с изучением истории отдельных языков, на выработкуновых принципов построения сравнительно-исторической грамма-тики и сравнительно-исторического метода исследования»1.

Московская лингвистическая школа во главе с Фортунатовы^на рубеже двух веков заняла ведущее положение в мировом и рус-ском языкознании. К числу непосредственных учеников Фортуна-това принадлежат многие русские и иностранные языковеды, в ча-стности: А. А. Шахматов, В. К. Поржезинский, Н. Н. Дурново,Д. Н. Ушаков, Г. К. Ульянов, В. Н. Щепкин, А. М. Пешковский,М. М. Покровский, М. Н. Петерсон, из иностранных ученых — нор-вежец О. Брок, датчанин X. Педерсен, немцы Ф. Сольмсен и Э. Бер-некер, швед Т. Торнбьернсон, серб А. Белич, чех И. Поливка, сло-венец М. Мурко и др.

Ученик Фортунатова Алексей Александрович Шахматов (1864—1920) явился исследователем истории русского народа и его языка.Основным его устремлением было изучение истории русского язы-ка, его литературной формы и диалектной речи в тесной связи систорией русского народа. Как и его учитель, Шахматов большоевнимание уделял и изучению грамматического строя современного

1 Б е р е з и н Ф . М. Очерки по истории языкознания в России (конецXIX — начало XX в.). М., 1968, с. 45.

95

Иван АлександровичБодуэн де Куртенэ

языка. Он впервые ввел в университете пре-подавание современного русского языка. Всвоем «Синтаксисе русского языка» (изданпосмертно, в 1925— 1927 гг.) Шахматовпреодолел некоторые крайности формалис-тического подхода Фортунатова и пост-роил более объективное грамматическоеописание русского языка. Шахматов былдушой многих научных начинаний, пре-красным организатором науки и отзывчи-вым человеком.

$ 41, Казанская лингвистическая школа.Вторую оригинальную русскую лингвис-тическую школу основал в Казани рус-ско-польский языковед Иван АлександровичБодуэн де Куртенэ (1845—1929). Это один

из самых оригинальных языковедов мира, обладавший огромнымипознаниями, необычной отзывчивостью на все новое и нетра-диционное, поразительной наблюдательностью и широтой интересов.

Бодуэн де Куртенэ родился в Польше. Как свидетельствуетего фамилия, его предками были французы, переселившиеся вXVIII в. в Польшу. Большую часть своей жизни Бодуэн провел иработал в России. В 1862—1866 гг. он учился в Варшавской глав-ной школе, изучая славянские языки. В это время он овладел иживым литовским языком. В 1867 г. он слушал лекции Шлейхерав Иене, в Берлине занимался санскритом. В 1868 г. Бодуэн прохо-дил подготовку в Петербургском университете под руководствомИ. И. Срезневского. В том же году он напечатал свою первую ра-боту «Некоторые случаи действия аналогии в польском склонении»1.Начало этой статьи: «Об изменяемости основ склонения, в особен-ности же об их сокращении в пользу окончаний» — показалосьШлейхеру весьма радикальным, и он его исключил2. Дело в том,что Бодуэн впервые перенес принципы исторического развития иизменчивости языка на морфологическую структуру слова. В 1870 г.Бодуэн в Петербурге защитил магистерскую диссертацию «О древне-польском языке до XIV столетия»3 и стал читать лекции по сравни-тельной грамматике. Его вступительная лекция «Некоторые общиезамечания о языковедении и языке» была чрезвычайно богата посодержанию. С 1872 г. Бодуэн три года провел в Австрии и Италии,где изучал говоры словенского языка. На основании работы «Опытфонетики резьянских говоров» в 1875 г. Бодуэн де Куртенэ полу-чил степень доктора сравнительного языкознания. В дальнейшемБодуэн поочередно работал в пяти университетах: Казанском,

1 Б о д у э н де К у р т е н э И. А. Избранные труды по общему языко-знанию, т. 1. М., 1963, с. 33—34.

2 Т а м ж е, т. 2, с. 19—29.s T а м же, т. 1, с. 47—77.

96

(1875—1883), Юрьевском (Тартуском) (1883—1893), Краковском(1894—1900), Петербургском (1901—1918) и Варшавском (1918—1929), куда он переехал после получения Польшей независимости.

В Казани, где 30-летний профессор начал работать в 1875 г.,вокруг него образовался кружок из преподавателей и пытливыхстудентов, которые впоследствии и составили Казанскую лингви-стическую школу. К ней относятся Н. В. Крушевский, В. А. Бо-городицкий, С. К. Булич, В. В. Радлов, А. И. Александров и др.

В 1897 г. он был избран членом-корреспондентом Академиинаук, но в действительные члены его не избрали по политическимсоображениям. В Петербурге, кроме чтения лекций, Бодуэн многоработал над дополнением и редактированием третьего издания«Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля(в 1912—1914 гг. вышло и четвертое стереотипное издание).

Бодуэн не был кабинетным ученым. За издание брошюры «На-циональный и территориальный признак в автономии» (1913),направленной на защиту права самоопределения всех народовцарской России и расцененной как «призыв к мятежу», он был при-говорен к двум годам заключения в крепости. Только после протес-тов русской интеллигенции во главе с А. А. Шахматовым его вы-пустили из тюрьмы. В панской Польше Бодуэн остался верен себеи защищал угнетенных украинцев и белоруссов.

Бодуэн писал свои работы на польском, русском, немецком,словенском, чешском, французском, итальянском, литовском иряде других языков и печатал их в различных журналах. Общеготруда с изложением своих лингвистических взглядов он не соз-дал. Да это, очевидно, и трудно было сделать, так как воззренияего на многие проблемы со временем менялись1. Из непосредствен-ных учеников Бодуэна по Петербургу следует назвать Л. В. Щербу,Е. Д. Поливанова, Л: П. Якубинского, С. И. Бернштейна, Б. А. Ла-рина, Б. В. Томашевского, Б. Я. Владимирцова, А. П. Бараннико-ва, В. В. Виноградова.

Бодуэн часто бывал за границей, слушал лекции крупнейшихязыковедов того времени (Шлейхера, Лескина, Асколи), но, пословам Л. В. Щербы, «не был ничьим учеником, не принадлежални к какой школе, сам себя называл автодидактом» и «всю своюжизнь по всем решительно вопросам занимал — хотя вовсе нестарался занимать — собственную, нетрафаретную позицию». Всвоих слушателях он также стремился вызвать любовь к предмету,самостоятельность и смелость мысли, критическое отношение кустаревшим положениям в науке, интерес к общелингвистическимтеоретическим проблемам, склонность к изучению и наблюдениюнад живыми языками и диалектами. В своих работах он частовысказывал такие положения и теоретические выводы, которыев дальнейшем оказывались основополагающими для целых линг-

1 Наиболее полный перечень работ Бодуэна де Куртенэ и оценку его дея-тельности содержит сборник статей: И. А. Бодуэн де Куртенэ (К 30-летию со днясмерти). М., 1960.

4 Н. А. Кондратов 97

вистических направлений. Именно поэтому изучение работ Бодуэнаде Куртенэ остается актуальным и в настоящее время. Важноотметить и стремление Бодуэна к пополнению лингвистическойтерминологии новыми и однозначными терминами. Он, например,впервые употребил в современном значении такие термины, какфонема, морфема, морфологизация, семасиологизация, синтагма,лексема, графема, кинема и др.

1. Бодуэн выдвинул требование принципиального разграни-чения звукового и графического планов языка. В период станов-ления компаративизма сложилась ошибочная традиция смешениязвуков с буквами, объясняемая отчасти значением древних, за-фиксированных на письме, индоевропейских языков для сравни-тельно-исторического языкознания. От своих учеников Бодуэнтребовал четкого различения звуков и букв, подчеркивал значениехорошего знания фонетики живых языков и их диалектов.

2. Признание преимущества данных, извлеченных из наблюде-ний над живыми языками и диалектами, по сравнению с фактами,отраженными в памятниках письменности различных эпох. Этоположение выдвигалось и немецкими младограмматиками, но почтився их практика противоречила выдвигаемому постулату. Толькоу Бодуэна и его последователей оно приобрело характер осново-полагающего принципа, связанного со всей лингвистической сис-темой. Сам Бодуэн, подобно Срезневскому, с котомкой за плечамиходил по деревням, собирая материалы по диалектологии. Онтаким образом обошел Литву, Словению, Латвию. До выхода тру-дов Жильерона Бодуэн уже читал лекции по лингвистической геог-рафии (славянской и балтийской). Самое обращение к живым язы-кам у казанских лингвистов и младограмматиков преследовалоразные цели: казанцы стремились путем такого изучения познатьзакономерности развития языка, а младограмматики искали вних пережитки прошлых состояний. Бодуэн подчеркивал неодно-кратно методологическую важность изучения диалектов для поз-нания законов функционирования языка. Он углубленно изучалфонетическую систему говоров и первым обратил внимание на точ-ность записи живой диалектной речи.

3. Разграничение статики (синхронии) и динамики (диахро-нии) языка. Это разграничение, вошедшее впоследствии в линг-вистическую концепцию Ф. де Соссюра, было выдвинуто впервыеБодуэном и принято его школой. Строгое различение описатель-ного (статического) и исторического (динамического) аспекта вязыке, однако, не совпадало с пониманием Соссюра, который счи-тал их противоположностями, а являлось именно двумя аспектамиодного и того же языка. Разграничивая статику и динамику язы-ка, казанцы признавали самостоятельность этих двух подходовк языку и специфику каждого из них, так как имели в виду в пер-вом случае изучение явлений, «совершающихся каждовременно вданном состоянии языка», а во втором — изменения, «совершаю-щиеся в истории, на протяжении многих веков и в целом ряду

98

говорящих поколений». Бодуэн, подобно Гумбольдту, считал, чтокаждая наличная языковая система есть в одно и то же время исредство общения, и один из моментов в историческом развитииязыка. В этой системе имеются и относительно устойчивые явления,и отмирающие пережитки прошлого, и способные к развитиюзародыши будущей системы. Такое понимание основывалось наисторической преемственности языка и констатации того факта, чтодля говорящих гораздо важнее живые, существующие элементы сис-темы языка, которые как говорящий, так и слушающий живоощущают. Бодуэн писал: «Нет неподвижности в языке. Принимае-мые, например, многими лингвистами одинаковые, неизменныекорни, одинаковые, неизменные основы склонения, спряжения ит. д. во всех родственных языках — есть ученая выдумка, ученаяфикция и вместе с тем тормоз для объективного исследования. Вязыке, как и вообще в природе, все живет, все движется, все из-меняется. Спокойствие, остановка, застой — явление кажущееся;это частный случай движения при условии минимальных изменений.Статика языка есть только частный случай его динамики или скореекинематики»1.

4. Разграничение физиологических и психологических про-цессов и явлений в языке. Эта антиномия физического и психи-ческого в механизме языка, столь волновавшая младограмматиков,сохраняет свою актуальность и для Бодуэна и его последователей.В борьбе против шлейхеровского натурализма он уже с самогоначала своей деятельности подчеркивал, что язык не организми что его нельзя рассматривать отдельно от человека. «Здесь, каки в других разделах языкознания, — писал Бодуэн, — нас пора-жает укоренившаяся привычка персонификации и вообще одухо-творения понятия языка, человеческой речи, т. е. привычка рассма-тривать языки как особые существа, как «живые организмы», вотрыве от людей. Только при таком ошибочном подходе могли воз-никнуть «генеалогические древа» родственных языков (Stammbaum-theorie) и «теория волн» (Wellentheorie). Наивно провозглашаемаятеория «генеалогического древа» основывается на представлении,что язык является существом типа животного или растения...Теория волн, расходящихся из определенных центров, теорияприобретения от соседей тенденций к определенным изменениямв том или ином направлении... вызывает у нас предположение, чтоязык, оторванный от человека, является текучей, жидкой суб-станцией, чем-то вроде воды или даже отравляющих газов»2.

Еще до младограмматиков Бодуэн стал применять к изучениюзвуковых процессов и грамматических явлений принцип аналогии.Он способствовал укреплению в языкознании психологическойточки зрения, утверждал, что «объяснение языковых явлений

1 Б о д у э н де К у р т е н э И . А. Избранные работы по общему языко-знанию, т. 1, с. 349.

2 Там же, т. 1, с. 342—343.

99

может быть только психологическим или в известных пределахфизиологическим».

Бодуэн подверг резкой критике механическое понимание младо-грамматиками звуковых законов, указав на то, что они являютсярезультатом • действия разнообразных и часто противоречивыхфакторов, почему их вообще нельзя именовать законами. Бодуэнстремился вскрыть внутренние силы речевой деятельности. Поэтомуон и заострял внимание на взаимодействии антропофонических(физиологических) и психологизированных, семасиологизирован-ных моментов в развитии языка. Вместе с тем Бодуэн стремилсявнедрить социальный подход к языку: «Язык как в целом, так иво всех своих частях имеет только тогда цену, когда служит целямвзаимного общения между людьми». Таким образом, он стремилсяучитывать психическую и социальную стороны языка.

5. Требование не навязывать языку чуждых ему категорий, аисследовать то, что в нем действительно представлено. Рецензируякнигу А. Лескина о старославянском языке, Бодуэн считал недо-пустимым классифицировать систему склонения этого языка, ос-новываясь на гипотезах о индоевропейском праязыке.

Эта классификация, писал он, «навязана старославянскомуязыку извне, а вовсе не основана на рассмотрении самого же старо-славянского словоизменения». Он считал, что основоположникисравнительного языкознания «занимались не равноправным объяс-нением строя всех языков ариоевропейских, а просто сравнениемих с санскритом, причем на явления прочих языков они гляделичерез санскритское очко и подгоняли их под санскритские кате-гории». Особенно важно это требование было для сравнительно-исторических исследований.

Другим принципиально важным для усовершенствования срав-нительно-исторического метода достижением Казанской школыбыло требование учета хронологии языковых явлений и процессов,свидетельствующее о глубоком понимании исторических и причин-ных связей между фактами родственных языков. Бодуэн придавалбольшое значение типологическим характеристикам родственныхи неродственных языков. Он писал: «Вообще характеристики язы-ков по известным статическим особенностям должны быть замене-ны характеристиками по целым линиям исторического развития,по целым линиям постепенных видоизменений, проделанных язы-ками в течение их многовековой исторической жизни».

Однако Бодуэн не был систематизатором фактов. Факты слу-жили ему для решения теоретических проблем. По мнению Бо-дуэна, без стремления к широким научным обобщениям немысли-ма ни одна настоящая наука.

6. Подчеркивание системного характера языка. Это выражалосьв понимании языка как системы взаимосвязанных и взаимообу-словленных элементов. В связи с этим Бодуэн стремился к выра-ботке новых приемов исследования единиц языка. Наиболее важныположения Казанской школы, выдвинутые в связи с изучением

100

фонемы, морфемы и слова. Бодуэн впервые в истории языкознаниявысказал мысль о несовпадении физических и функциональныхсвойств звуков и тем самым положил начало учению о фонеме(фонологии). Он уловил различие между «звуком» (продуктомвибрации органов речи и воздуха) и «фонемой» (чисто лингвисти-ческим элементом, имеющим смыслоразличительную функцию вслове и любой грамматической форме и вследствие этого принимаю-щим участие в создании фонетической структуры языка). Этоттезис содержится в его вступительной лекции (1870): «Роль зву-ков в механизме языка, их значение для чутья народа, не всегдасовпадающее с соответственными категориями звуков по их физи-ческому свойству и обусловленное, с одной стороны, физиологи-ческой природой, а с другой — происхождением, историей звуков;это разбор звуков с м о р ф о л о г и ч е с к о й , словообразова-тельной точки зрения»1. В это время Бодуэну был свойствен приопределении фонемы морфологизм, ибо фонема понималась им некак фонетическая, а скорее как этимологоморфологическая единица(при чередовании).

В более поздней работе «Опыт теории фонетических альтерна-ций. Глава из психофонетики» (1895) Бодуэн определяет фонемус индивидуально-психологической точки зрения. Изучение пси-хических представлений, лежащих в основе фонетических явлений,представление о тех артикуляциях, которые необходимы для обра-зования того или иного звука, — вот что составляет, по мнениюБодуэна, учение о фонеме.

Фонема — это звук, одинаковый в представлении, но различныйв исполнении. «Фонема — единое представление, принадлежащеемиру фонетики, которое возникает в душе посредством слияниявпечатлений, полученных от произношения одного и того же звука —психический эквивалент звуков языка»2. Хотя и нельзя согласитьсяс «психофизической» теорией фонемы Бодуэна, но отход от чистофизического и физиологического изучения звуковых явлений всторону языковую, социальную был весьма актуальным для линг-вистической разработки звукового строя языка.

Бодуэн с самого начала своей деятельности большое вниманиеуделял изучению морфологической структуры слова, в частностипроцессов переинтеграции составных элементов слова — морфем(переразложение и опрощение основы).

Многие идеи Бодуэна нашли продолжение и развитие в трудахего казанских учеников. К ним в первую очередь относятся раноумерший Николай Вячеславович Крушевский (1851—1887) и Васи-лий Алексеевич Богородицкий (1857—1941).

Основным трудом талантливого Крушевского был «Очерк наукио языке» (1883), посвященный важнейшим проблемам общего языко-

1 Б о д у э н де К у р т е н э И . А. Избранные работы по общему языко-знанию, т. 1, с. 66.

2 Т а м ж е , т. 1, с. 271—272.

101

знания. В этой книге, задолго до Соссюра,Крушевский заявлял, что «слово есть знаквещи» и что «язык есть не что иное, как сис-тема знаков». Системный характер языкабыл для него очевиден: «Невзирая на всеотклонения, язык является одним гармо-ническим целым». Эта система может рас-сматриваться как «в порядке сосуществова-ния (статики)», так и «в порядке пос-ледовательности (динамики)». Крушевскийсчитал полезным изучение живых языков:«Только изучение новых языков может спо-собствовать открытию разнообразных за-конов языка, теперь неизвестных потому,что в языках мертвых их или совсем нель-зя открыть, или гораздо труднее открыть,нежели в языках новых. Наконец, толькоизучение новых языков может установитьвзаимную связь между отдельными закона-ми». Крушевский много занимался изу-чением морфологической структуры слова,вопросами словообразования и семанти-ческими связями слов.

Богородицкии обладал обширными поз-наниями и широким кругом научных инте-ресов. Он развивал общетеоретические по-ложения Бодуэна, подчеркивал социаль-ный характер языка, занимался сравни-тельно-исторической грамматикой индоев-ропейских языков, русским языком (см. его«Общий курс русской грамматики», «Очеркипо языковедению и русскому языку», труды

по фонетике), он явился одним из первых фонетистов-эксперимента-торов не только в России, но и в мире, занимался татарским и другимитюркскими языками. В «Курсе сравнительной грамматики ариоевро-пейских языков» (1890) Богородицкии призывал к сопоставительномуизучению языков. В работе «К хронологии и диалектологии фонети-ческих процессов в языках ариоевропейского семейства» (1900)Богородицкии применил метод относительной хронологии и по-казал диалектное членение в области фонетики для отдельных ветвейиндоевропейской семьи языков в доисторический период. В. А. Бого-родицкому принадлежит также заслуга в разработке процессовпереразложения, опрощения и др. Он уделял много внимания иприкладному языкознанию.

Московская и Казанская лингвистические школы поднялирусское языкознание на высокий методологический уровень, вомногих аспектах исследования языка они превзошли младограмма-тическую методологию и тем самым создали реальные предпосылки

102

для преодоления младограмматизма и развития новых методов иприемов изучения языка.

Следует также отметить международное значение деятельноститаких корифеев русского языкознания, как Бодузн де Куртенэ иФортунатов. К настоящему времени стало ясным, что Соссюр былзнаком с трудами Бодуэна де Куртенэ и в своем «Курсе общейлингвистики» использовал многие его теоретические положения.Влияние Фортунатова отчетливо прослеживается в концепциях многихевропейских ученых, далеко выходя за пределы славянских стран.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Б е р е з и н Ф. М. (сост.). Хрестоматия по истории русского языкознания.М., 1973.

Б о д у э н д е К у р т е н э И. А. Избранные труды по общему языкозна-нию. Т. 1—2. М., 1963.

Б у с л а е в Ф. И. О преподавании отечественного языка. М., 1941.Б у с л а е в Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М., 1959.В о с т о к о в А . X Пространная грамматика русского языка. Спб., 1831.П о к р о в о к и й М. М. Избранные работы по языкознанию. М., 1959.Ф о р т у н а т о в Ф. Ф. Избранные труды. Т. 1—2. М., 1956.Б е р е з и н Ф. М. Очерки по истории языкознания в России (конец XIX —

начало XX в.). М, 1969.Б у л а х о в с к и й Л. А. Александр Афанасьевич Потебня. К 60-летшо

со дня смерти. Киев, 1952.Б у л и ч С. К. Очерк истории языкознания в России. Спб., 1901.В и н о г р а д о в е . В. Синтаксис акад. Шахматова. — Вопросы синтак-

сиса русского языка. М., 1950.В и н о г р а д о в В. В. Из истории изучения русского синтаксиса. От

Ломоносова до Потебни и Фортунатова. М,, 1958,В и н о г р а д о в В. В. Толковые словари русского языка. — Избранные

труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.В и н о г р а д о в В. В. История русских лингвистических учений. М., 1978.Л е о н т ь е в А. А. Общелингвистические взгляды Бодуэна де Куртенэ. —

«Вопросы языкознания», 1959, № 6.П а н о в Д. А. Лингвистические взгляды В. Г. Белинского. Саратов, 1959.С е р г е е в П. А. Лингвистическое и методическое наследие Н. Г. Черны-

шевского. Челябинск, 1975.С м и р я о в С . В. Ф. И. Буслаев и русское языкознание первой половины

XIX века. —«Ученые записки Тартуского ун-та», вып. 279, 19/1.Ч е м о д а н о в Н, С. Сравнительное языкознание а России. М-, 1956.Ч е р е п а н о в М. В. Н. В. Крушевский как представитель Казанской

лингвистической школы. Казань, 1958.Щ е р б а Л. В. И. А. Бодуэн де Куртенэ и его значение в науке о языке. —

Щ е р б а Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.Щ е р б а Л. В. Ф. Ф. Фортунатов в истории науки о языке. — «Вопросы

языкознания», 1963, № 5.Я г и ч И. В. История славянской филологии. Спб., 1910.

ГЛАВА 9

КРИТИКА МЛАДОГРАММАТИЗМА.

поиски новых ПУТЕЙ

К началу XX в. относится создание ряда лингвистиче-ских направлений, которые резко выступили против младограмма-тической трактовки языка и методов его изучения. Время крупныхоткрытий с помощью младограмматической методики кончилось.Появились оригинальные языковеды, для которых положениямладограмматиков оказались догмами, мешавшими развивать язы-кознание. К таким ученым следует отнести в первую очередьГ. Шухардта, А. А. Потебню, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. де Сос-сюра, О. Есперсена, Ж. Жильерона, Г. Асколи. Именно эти языко-веды произвели переоценку лингвистической теории и указалипути поисков нового в лингвистике.

Мы видели, что Бодуэн уже в своей первой работе шел вразрезс младограмматическим учением. Он первым поставил вопрос,что такое язык и каковы его связи с совокупностью явлений речи.Его учение о статике и динамике языка, отнесение фонемы к ста-тическому аспекту языка и некоторые другие положения развивалисьпараллельно с работой выдающегося швейцарского лингвиста Фер-динанда де Соссюра (1857—1913), причем взгляды одного влиялина взгляды другого. Наиболее крупный успех, однако, сопутство-вал Соссюру, ибо на базе его работ возникли социологическое на-правление в языкознании и многообразные теории современногоструктурализма.

В самый расцвет младограмматизма против их понимания фоне-тического закона выступил видный австрийский лингвист Г. Шу-хардт. Его статья «О фонетических законах (Против младограмма-тиков)» (1885) привела к бурной дискуссии, после которой младо-грамматики вынуждены были внести ограничения в действие этихзаконов1. Г. И. Асколи, знаменитый итальянский языковед, такжевыступил против младограмматиков. В 1909 г. Шухардт и его авст-рийский коллега Рудольф Мериигер основывают журнал «Worterund Sachen» («Слова и вещи»), который и дал название новому линг-

1 Ш у х а р д т Г. Избранные статьи по языкознанию. М., 1950, с. 23—55.

104

вистическому направлению. Во Франциина принципах «географического варьиро-вания» Шухардта и «волновой теории»И. Шмидта Жюль Жильерон (1854—1926)создает лингвистическую географию, кото-рую итальянские неолингвисты продол-жили как «ареальную лингвистику». На-ряду с указанными попытками связатьизучение языка с социологией в XX в. не-которые лингвисты искали опору в психо-логии (А. Марти, Я. ван Гинникен, К. Бю-лер), в логике (Э. Кассирер, Э. Гуссерль),в эстетике и потребности к самовыраже-нию (Б. Кроне, К. Фосслер — так назы-ваемый эстетический идеализм) и даже в Гуго Шухардтпсихоанализе Э. Фрейда (фрейдизм).

§ 42. Социологическое направление. В качестве реакции намладограмматический взгляд, рассматривающий язык как системупредставлений индивида, в начале XX в. возникает противо-положная тенденция—подчеркивание общественной функции языкакак средства общения. Эта тенденция нашла философскую опору всоциологических построениях Дюркгейма и Леви-Брюля. Осно-вателями этого направления явились Соссюр и его ученикАнтуан Мейе (1866—1936), которые назвали его «социологичес-кое языкознание». К этому направлению принадлежали фран-цузские языковеды Жозеф Вандриес (1875 — 1960), Шарль Балли(1865—1947), Альбер Сеше (1870—1956), норвежец Альф Соммер-фельт, Эмиль Бенвенист (1902—1977).

Человеческая речь представляет собой социальное явление —вне общества эта способность человека не может проявиться, — ипоэтому она должна изучаться как таковая и в связи с другимисоциальными явлениями. Однако «язык есть явление социальное,многими чертами отличающееся от прочих социальных явлений:политических, юридических и др.»1. Как средство общения языкне может быть чисто психическим явлением, ибо психическое не-способно быть средством общения. Язык может служить средствомобщения лишь потому, что языковые знаки имеют физическую при-роду: слышать можно произносимое и слышимое, а не представляе-мое слово.

Язык представляет собой систему знаков. Языковой знак (слово),являясь элементом системы, обладает значимостью. Языковойзнак условен по отношению к обозначаемому, но безусловен, не-произволен по отношению к говорящему. Язык переходит из по-коления в поколение по традиции и определяет языковую деятель-ность индивида. Синхронный анализ системы языка—важнейшее

1 Де С о с с ю р Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933, с. 40.

105

средство его познания. В языке новшества создаются отдельнымилицами, но распространяются и остаются в народе только те, ко-торые принимают все говорящие. Потому санкция языкового кол-лектива имеет решающее значение. Индивид не может самовольнони создать, ни изменить языковой знак. Поэтому развитие языкаопределяют не психологические или физиологические причины(они во всех обществах совпадают), а общественно-историческиеусловия1.

В связи с этими положениями представители социологическогонаправления выдвигали тезис о социальной дробности языка,определяли историю слов социальными моментами, указывали призаимствовании на «престиж» языка-источника, обращали вниманиена последствия смешения и взаимодействия языков, категорическиотвергали расизм в языкознании и отождествление культурногоуровня определенного народа и грамматических особенностей егоязыка.

Слабые стороны этого направления связаны с идеалистическимпониманием самого общества, с допущением «социальной психо-логии» и иногда преувеличением классового момента в языке.

§ 43. Направление «слов и вещей». Лингвистическая геогра-фия. В конце XIX в. Г. Шухардт выступил с призывом изучатьслова вместе с обозначаемыми ими вещами, исследовать историю«слов и вещей». Позднее, в 1912 г., в статье «Вещи и слова» он при-вел обоснование задач и методов подобного изучения2. Шухардтпредложил не ограничиваться при изучении слов анализом ихзвуковой формы и сходным смыслом, а дополнить эти приемыисследованием обозначаемых этими словами предметов и вообщевсех данных культуры, могущих в каком-либо отношении осветитьфакты языка. Шухардт относил к «вещам» не только предметыматериального мира, но получалось так, что именно подобныеслова и вещи преимущественно изучались языковедами.

В 1909 г. начал выходить журнал «Worter und Sachen». В этоже время начали уделять большое внимание изучению народных

1 См.: С о м м е р ф е л ь т А. Французская лингвистическая школа. —В сб. s Новое в лингвистике, вып. IV. М., 1965, с. 357—371.

Многие труды представителей социологического направления переведенына русский язык: В а н д р и е с Ж - Язык. Лингвистическое введение в исто-рию. М., 1937; М е й е А. Введение в сравнительное изучение индоевропейскихязыков. М., 1938; М е й е А. Сравнительный метод в историческом языкозна-нии. М., 1954; М е й е А. Общеславянский язык. М., 1951; М е й е А. Основныеособенности германской группы языков. М., 1952; Б е н в е н и с т Э. Индо-европейское именное словообразование. М., 1955; Б е н в е н и с т Э. О природеязыкового знака. — В кн. : З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях, ч. 1. М., 1964; Б е н в е н и с т Э. Общаялингвистика. М., 1974; Б е н в е н и с т Э. О классификации языков. — В сб.:Новое в лингвистике, вып. III . M., 1964; Б а л ли Ш. Общая лингвистика ивопросы французского языка. М., 1955; Б а л л и Ш. Французская стилистика.М., 1961.

а Ш у х а р д т Г . Избранные статьи по языкознанию. М., 1951, с. 198—209-

106

говоров. У основания диалектологии стоят Г. Асколи, И. А. Во-дуэн де Куртенэ, И. Винтелер, Г. Венкер*и особенно Ж- Жильерон.Бодуэн в своей автобиографии (1897) писал: «В языковедении еще»может быть, более чем в истории, следует строго держаться требо^ваний географии и хронологии».

Лингвистическая география, или диалектография, сделала запоследнее столетне значительные успехи. Созданы диалектологи-ческие атласы ряда европейских языков. Начал эту работу Г. Вен-кер в Германии. В 1876 г. он разослал народным учителям ан-кету, на которую к 1886 г. пришло 40 тысяч ответов.

Сокращенное издание «Deutscher Sprachatlas» Венкера и егопродолжателя Ф. Вреде вышло в 1926—1932 гг. (в 6 томах). ПозжеВенкера начал подготовку диалектологического атласа ФранцииЖ- Жильерон, но «Atlas linguistique de la France» (в 12 томах)был издан Жильероном в сотрудничестве с Э. Эдмоном раньше, в190.2—1910 гг. Если Венкер использовал анкетный метод, то фран-цузский атлас содержит материалы, добытые прямым методом:его записал на местах (было 639 пунктов) Эдмон по вопросникуЖильерона в точной фонетической транскрипции. Известен и хо-роший атлас диалектов Италии и Швейцарии (в 8,томах), составлен-ный К- Ябергом и И. Юдом и изданный в 1928—1940 гг. В Россиив 1903 г. была основана Московская диалектологическая комиссия,издавшая в 1915 г. ценный труд «Диалектологическая карта. Рус-ский язык в Европе». В настоящее время по русскому языку собрани обработан колоссальный материал по диалектографии, хотявышел пока только первый том атласа.

Лингвистическая география впервые наглядно показала всюсложность языка в территориальном и социальном отношениях.Наряду с обычным представлением об общей структуре говоров^языка стало очевидно, что нет сплошных диалектных массивов,.а имеются изоглоссы, т. е. области распространения отдельныхявлений говора — слов, форм и звуков. Вместе с тем границы изо-глосс впервые удалось связать с причинами культурно-историче-ского характера. Картографирование диалектных особенностейкак различительных элементов системы языка находится в руслесовременной науки1.

Пионеры лингвистической географии нередко допускали ошиб-ки и релятивистский подход при оценке фактов, добытых присоставлении атласов. Жильерон выдвинул тезис о том, что каждоеслово имеет свою собственную историю, представляет собой фо-шетический феномен. В действительности увеличение количества•«исключений» из действия фонетических законов связано с заимст-вованием и переходом слов из одного диалекта в другой, причемiB исходном диалекте данное слово подчинялось фонетическим за-кономерностям. Некоторые исследователи абсолютизировали труд-ности различения языка и диалекта, за изоглоссами утрачивали

1 См.! Вопросы теории лингвистической географии. Сб. М., 1962.

107

территориальное и структурное единство языка. Положение Шу-хардта о том, что язык — «континуум», непрерывность, стало оче-видной истиной с появлением лингвистической географии. Посто-янное взаимодействие, существующее между отдельными говорами,а также между говорами и письменным языком, подтвердило и дру-гую мысль этого ученого — что не существует несмешанных язы-ков или несмешанной речи.

§ 44. Неолингвистика. Неолингвистика как особое лингвисти-ческое направление возникла в 20-х годах в Италии. К этому на-правлению относятся итальянские лингвисты Джулио Бертони(1878—1942), Маттео Бартоли (1873—1946), Витторио Пизани(род. в 1899 г.), Джулиано Бонфанте (род. в 1904 г.), ДжакомоДевото (род. в 1897 г.), Бруно Мильорини (род. в 1896 г.) и др.Изложение взглядов неолингвистов содержится в статье Дж.Бонфанте1. В качестве исходных положений неолингвистика взя-ла методику изоглосс лингвистической географии, «волновую тео-рию» И. Шмидта, «союзы языков» Н. С. Трубецкого, некоторыеположения Шухардта, эстетизм Кроче и Фосслера. По мнениюнеолингвистов, единого языка не существует, имеется лишь сово-купность различных изоглосс. Лингвистическую географию и еепринципы они применяют и при изучении индоевропейского пра-языка. При этом они считают, что между языками нет четких границ,а существует лингвистическая непрерывность с постепенными, не-прерывными переходами.

Язык — явление индивидуальное, каждое изменение имеетиндивидуальную причину. В основе появления и развития языкалежат, как полагал Кроче, духовная деятельность и художествен-ное творчество.

Вместо генетического родства языков неолингвисты выдвигаютсближение и объединение смежных языков в один «языковой союз».Полиглот А. Тромбетти в свое время пытался установить связиязыков в мировом масштабе. Много внимания уделяется ими заим-ствованиям, смешению языков и роли субстрата, т. е. влияния язы-ка, который на определенной территории существовал раньше,был побежден и растворился в языке-победителе, оставив в его сис-теме какие-либо следы2.

§ 45. Эстетический идеализм. Стремление рассматриватьязык с эстетической точки зрения наиболее последовательное вы-ражение нашло в работах итальянского философа-интуитивистаБенедетто Кроче (1866—1952). Интуитивизм рассматривает языккак иррациональный продукт творческой интуиции отдельных лиц,

' Б о н ф а н т е Д ж . Позиция неолингвистики.— В кн.! 3 в е г и ti-ll e в В. А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях,ч. 2. М., 1964, с. 336—357.

2 Проблемы, разрабатываемые неолингвистами, нашли отражение в сб. IСовременное итальянское языкознание. М., 1971.

108

как систему образов, творимую и воспринимаемую только интуи-тивным путем1. Взгляды Кроче получили дальнейшее развитие вработах немецкого лингвиста-романиста Карла Фосслера (1872—

'1949). Он также рассматривает язык как явление индивидуаль-ного духовного творчества. В 1904 г. он написал свою программ-ную работу «Позитивизм и идеализм в языкознании», направлен-ную против младограмматиков. Последних он именует позитиви-стами, которые изучение языковых явлений считают самоцелью,сводя всю работу к накоплению фактического материала. Идеа-лизм же в языкознании означает обнаружение причинных связеймежду явлениями, так как движущей силой языковых измененийявляется «дух языка». В силу творческого характера языка Фосслервидит в нем эстетический фактор. Поэтому его взгляды и называютэстетическим идеализмом.

По мнению Фосслера, теоретическим духом языка обладаюттолько талантливые люди, художники слова, практическим же —все обычные люди. Существует столько языков, сколько говорящих.Лишь стилистика является наукой о языке. Фосслер выдвигаетперед языкознанием ряд проблем: отношение языка писателей иобщенародного языка, связь истории культуры с развитием языка,лингвистическое изучение стилистики. Свои принципы он практи-чески воплотил в книге по истории французского языка «КультураФранции в зеркале ее языкового развития» (1913).

Фосслер ошибается, смешивая языкознание и искусство, отры-вая язык от мышления, утверждая, что язык алогичен, не учиты-вая язык и социальные формы его существования.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

В а н д р и е с Ж . Язык. М., 1937.Е с п е р с е н О. Философия грамматики. М., 1958.Л а ф а р г П. Язык и революция. М.—Л., 1930.З в е г и н ц е в В . А. Эстетический идеализм в языкознании. К- Фосслер

и его школа. М., 1956.Й о р д а н Й. Романское языкознание. Историческое развитие, течения,

методы. М., 1971.С о м м е р ф е л ь т А. Французская лингвистическая школа. — Новое

в лингвистике, вып. IV- М., 1965.Щ е р б а Л. В. Памяти A. Meillet. — «Вопросы языкознания», 1966, № 3.

1 К р о ч е Б. Эстетика как наука о выражении и общая лингвистика. М.,1920.

ГЛАВА 10

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯФ. ДЕ СО ССЮРА

§ 46. Основные положения концепции Соссюра. Ферди-нанд де Соссюр (1857—1913) — один из выдающихся языковедов,которого можно сравнить с Ф. Боппом, А. Гумбольдтом, А. Шлей-хером или И. А. Бодуэном де Куртенэ. По национальности Соссюрфранцуз, родился в Женеве (Швейцария). В 1876 г. он слушал вЛейпциге Лескина, Остгофа, Бругмана — создателей младограм-матического направления. Мы уже говорили о его известнойкниге «Трактат о первоначальной системе гласных в индоевро-пейских языках», вышедшей в 1879 г. В последующие годы Соссюрчитает лекции в Париже, где у него учились А. Мейе, М. Граммон.В 1891 г. он вернулся в Женеву и стал в университете экстраор-динарным профессором, а в 1886 г. ординарным профессором санс-крита и сравнительной грамматики индоевропейских языков. В1906 г. Соссюр получил кафедру общего языкознания. В 1906—1911 гг. он три раза прочел курс общего языкознания, который слу-шали Ш. Балли и А. Сеше. В 1916 г., уже после смерти учителя, егоженевские слушатели по своим записям лекций издали книгу подназванием «Cours de linguistique generale», которая вызвала ши-рокий отклик своими новаторскими и оригинальными идеями.В 1933 г. в Москве появился перевод этой книги на русский язык1.Эта книга оказала своим содержанием, своей концепцией большоевлияние на современное языкознание, и до сих пор отдельныеее положения и вся система вызывают горячие споры.

Концепция Соссюра своим острием направлена против младо-грамматиков, у которых не было четкого понимания спецификии системного характера языка, которые были узкими эмпириками,боявшимися общетеоретических построений. Однако Соссюр силенне критическим отношением к своим предшественникам. Сила егоаргументации в том, что он внес в традиционные лингвистическиетеории существенные изменения; его сила в новом взгляде на уже

1 Де С о с с ю р Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933. См. также: Д еС о с с ю р Ф. Труды по языкознанию. М., 1977.

ПО

поднятые лингвистические проблемы.Й. Йордан сравнивает его с истинным учи-телем, спокойно и обстоятельно рассматри-вающим то, что «он должен сказать своимученикам, стараясь на каждом шагу обра-щать их внимание на ошибки, которых сле-дует избегать, и указывать им дорогу, покоторой они могут идти, ничего не опаса-ясь. Трудно представить себе более глубо-кого и более объективного наблюдателяязыковых фактов, чем Соссюр. Поэтомуего объяснения в большинстве случаевочень четки, почти математически точныи часто убеждают»1.

Основные положения концепции Соссю-ра следующие:

1. Соссюр различает «язык» (langue), «речь» (parole) и «речевуюдеятельность» (langage). Речевая деятельность— система вырази-тельных возможностей данного народа— весьма многообразна исоприкасается с рядом областей: физикой, физиологией, психо-логией. В общей совокупности речевых процессов Соссюр выделяетдва полярных аспекта: язык и речь. Язык — это грамматическаясистема и словарь, т. е. инвентарь языковых средств, без овладе-ния которыми невозможно речевое общение. Язык как лексическаяи грамматическая система потенциально существует в сознаниииндивидов, принадлежащих к одной языковой общности. Какобщественный продукт и как средство взаимопонимания людей,язык не зависит от индивида, который на нем говорит. Напротив,индивид должен прилагать немалые усилия, чтобы в совершенствеовладеть системой языка. Поэтому изучение языка — это чистопсихологический процесс. Речь означает акт, посредством кото-рого индивид пользуется языком для выражения своих мыслей,это использование средств языка в целях общения; она состоитиз индивидуальных актов говорения и слышания, осуществляемыхв круговороте общения. Поэтому ее изучение должно быть психо-физиологическим. Язык и речь «тесно между собою связаны и другдруга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь былапонятна и производила все свое действие; речь, в свою очередь,необходима для того, чтобы установился язык: исторически фактречи всегда предшествует языку»2. Следовательно, развитие языкаобнаруживается в речи, живая речь есть форма существования иразвития языка. Но, признавая все это, Соссюр заявляет: «всеэто не мешает тому, что это две вещи совершенно различные»,

1 Й о р д а н Й. Романское языкознание. Историческое развитие, течения,методы. М., 1971, с. 413.

2 Де С о с с ю р Ф. Курс общей лингвистики, с. 42.

111

противопоставляет язык речи и утверждает, будто нужны дажедве науки — «лингвистика языка» и «лингвистика речи».

Какие же свойства языка и речи ведут к их противопоставлению?Во-первых, язык отличается от речи, как явление социальное отиндивидуального. Язык — это своего рода кодекс, навязываемыйобществом всем его членам в качестве обязательной нормы. Каксоциальный продукт, он усваивается каждым индивидом в готовомвиде. Речь же всегда индивидуальна. Каждый акт речи имеет авто-р а — говорящего, импровизирующего речь по своему усмотрению.«Язык не есть функция говорящего субъекта, он пассивно реги-стрируется индивидом», который «сам по себе не может ни создать,ни изменять его». Напротив, «речь есть индивидуальный акт волии понимания». Во-вторых, язык противостоит речи как потенцияее реализации. В-третьих, язык является устойчивым и долго-вечным и отличается от речи, которая неустойчива и однократна.В-четвертых, язык отличается от речи, как «существенное от по-бочного и более или менее случайного». Отмеченные Соссюромотличия языка и речи действительно существуют, но они не даютоснования абсолютизировать их, ибо эти два аспекта речевой дея-тельности в каждом отдельном случае представляют неразрывноедиалектическое единство: ни один из них нельзя себе представитьнезависимо от другого, оба они взаимно обусловлены, ибо «язык» —это общее, а «речь» — частное, особенное.

Более серьезным по своим последствиям является ошибочноемнение Соссюра, считающего язык абстракцией, «системой чистолингвистических отношений», своего рода игрой нашего разума,наподобие игры в шахматы, к сравнению с которой он часто при-бегает в рассуждениях о природе языка. Глоссематики, например,пошли дальше Соссюра в отрыве «языка» от «речи» и признанииего чистой абстракцией, системой чистых отношений.

2. Важным достижением Соссюра было установление специ-фики языкознания как науки. До него языковеды подходили кизучению языка с позиции или логики, или психологии, или фи-зиологии, или социологии. Он заключает свой «Курс» следующимвыводом: «Из сделанных нами экскурсов в смежные нашей наукеобласти вытекает нижеследующий принцип чисто отрицательногосвойства, но тем более интересный, что совпадает с основной мысльюэтого курса: единственным и истинным объектом лингвистикиявляется язык, рассматриваемый в самом себе и для себя»1.

Первая часть этого вывода абсолютно справедлива, установлениеобъекта изучения и выработка соответствующих методов создаютспецифику языкознания, необходимую для него как самостоятель-ной науки. Второй тезис, что язык следует рассматривать «в самомсебе и для себя», вызывает возражения. Язык ведь существует дляопределенных целей — как орудие общения, средство выражения

1 Де С о с с ю р Ф. Курс общей лингвистики, с. 207,

112

и мыслей и всей человеческой культуры. Отрывать его от его об-щественных функций и замыкать в самом себе — ошибочный путь.Впрочем, Соссюр в данном случае мог вкладывать в термин «язык»содержание, раскрытое выше, но общий контекст противоречитэтому предположению.

3. Рассматривая факторы, влияющие на развитие языка, Соссюрстремится, в духе предыдущего определения, «устранить из поня-тия языка все, что чуждо его организму, его системе». Он резкоотделяет внутреннюю лингвистику (саму языковую систему) отвнешней лингвистики (внешних условий функционирования и раз-вития языка).

Соссюр отмечает связь истории языка с историей общества ицивилизации. Он признает, что «обычаи нации отражаются на ееязыке, а с другой стороны, в значительной мере именно язык фор-мирует нацию». Политическая история, связанная с завоеваниями,колонизацией, миграцией, языковой политикой, развитие матери-альной культуры и производства влияют на язык: определяют егограницы, взаимодействие с другими языками, определяют особен-ности литературного языка, приводят к заимствованиям и т. п.Однако, по мнению Соссюра, экстралингвистические факторы незатрагивают внутреннюю систему языка: «ошибочно думать, что,минуя их, нельзя познать внутренний организм языка». Более того:нет никакой надобности знать условия, в которых развиваетсятот или иной язык. Это деление лингвистики на внешнюю и внутрен-нюю выдвигает на первый план последнюю, ибо «язык есть система,подчиняющаяся своему собственному порядку», так как «внутрен-ним является все то, что в какой-либо степени видоизменяет систе-му». Между тем ясно, что язык и его развитие следует изучать всвязи с обществом, создавшим его и непрерывно его развивающим.Поэтому противопоставление, отрыв двух лингвистик друг от другаи признание истинной только внутренней лингвистики едва липравомерно. Вместе с тем нужно отметить, что Соссюр таким де-лением способствовал расчленению проблемы отношения системыязыка к истории общества. Эта важная проблема до сих пор неполучила историко-материалистического обоснования.

4. Соссюр различал в языке два аспекта — с и н х р о н и юи д и а х р о н и ю . Синхрония — это единовременное существова-ние языка, статический аспект, язык в его системе. Диахрония —это последовательность языковых фактов во времени, историческийили динамический аспект. Из этого противопоставления он делалкатегорический вывод: «Противопоставление двух точек зрения —•синхронической и диахронической — совершенно абсолютно и нетерпит компромисса». В итоге, по мнению Соссюра, следует выделитьновую пару независимых дисциплин — синхроническую и диахро-ническую лингвистику. Отделенный от истории, синхроническийаспект позволяет исследователю изучить отношения между сосу-ществующими фактами, познать систему языка, т. е. изучить язык«в самом себе и для себя». Историческая точка зрения (диахрония),

113

на взгляд Соссюра, разрушает языковую систему и превращает еев собрание разрозненных фактов.

Методически подобный подход к языку, вызванный реакциейна атомизм и несистемное рассмотрение языка младограмматика-ми, объясним и допустим, но в теоретическом плане это, конечно,ошибочная постановка вопроса, связанная с нарушением законовдиалектики и ведущая к антиисторическому рассмотрению явленийязыка.

Можно согласиться с Соссюром, когда он заявляет: «Вполнеясно, что синхронический аспект важнее диахронического, таккак для говорящей массы только он — подлинная и единственнаяреальность». Действительно, коллектив говорящих овладеваетязыком в его современном состоянии, с существующей системойязыка следует знакомиться до изучения его истории и связей сродственными языками. Но это не значит, что следует принципиаль-но отказать системе языка в развитии. Пражская лингвистическаяшкола и советское языкознание не допускают противопоставлениясинхронии и диахронии1.

5. Соссюр всячески подчеркивал системный характер языкаи обосновал знаковую природу языка. По Соссюру, языковыефакты как элементы системы взаимно определяют друг друга.По его мнению, системные отношения характеризуют только син-хроническую лингвистику, так как «не может быть системы, охва-тывающей одновременно несколько периодов». Таким образом,язык есть система знаков. Каждый языковой знак имеет две стороны:означающее (план выражения) и означаемое (план содержания).В связи с этим следует объяснить тезис Соссюра, что «язык есть фор-ма, а не субстанция». Поскольку, по Соссюру, языковой знак дву-сторонен и включает в себя как означающее (звуковой образ), таки означаемое (значение), то этим тезисом утверждается, что языкесть форма, средство выражения всякого содержания и что языкне следует смешивать с содержанием высказываемого.

Языковой знак, с одной стороны, произволен, условен (это от-носится к выбору знака), но, с другой стороны, он обязателен дляязыкового коллектива. «Если по отношению к изображаемой имидее означающее (т. е. знак) представляется свободно выбранным,то, наоборот, по отношению к языковому коллективу, который импользуется, оно не свободно, оно навязано». Соссюр следующим об-разом характеризует социальную обусловленность знака: «Языкукак бы говорят: «Выбирай!», но прибавляют: «Ты выбираешь вотэтот знак, а не другой».

Разрабатывая теорию языкового знака, Соссюр детально и все-сторонне исследовал все свойства знака и показал, что знаки обра-зуют систему отношений. Двоякий характер этой системы Соссюробозначил в виде противопоставления синтагматики и парадигматики.

1 См. сб.: О соотношении синхронного анализа и исторического изученияязыков. М., 1960.

114

Синтагматические отношения в системе зна-ков совпадают с линейным, последовательнымрасположением языковых элементов. Пара-дигматические отношения обусловлены вы-бором, селекцией определенного языковогоэлемента из более или менее обширнойпарадигмы, которая известна говорящему.

Рассматривая язык как систему произ-вольных знаков, Соссюр уподобляет еголюбой другой знаковой системе, выражаю-щей идеи. «Язык есть система знаков,выражающих идеи, а следовательно, егоможно сравнить с письмом, с азбукой дляглухонемых, с символическими обрядами,с формами учтивости, с военными сигнала-ми и т. п.». В связи с этим Соссюр предла-гает создать особую науку, изучающую жизнь знаков внутриобщества,— семиологию, или семиотику, в которую как составнаячасть вошло бы и языкознание.

Лингвистика «как наука о знаках особого рода», по Соссюру,является важнейшим разделом семиотики, ибо языковой знак зани-мает исключительное место среди знаковых систем: язык, как пи-шет Соссюр, — «самая сложная и самая распространенная семиоло-гическая система».

Важным для системного понимания языка было и подчерки-вание Соссюром различных признаков в языковой системе: «Ва-жен в слове не звук как таковой, но звуковые различия, позво-ляющие отличать это слово от всех других, так как только этизвуковые различия значимы». Это положение также развиваетсяразличными направлениями структурализма.

Из понятия системности вытекает и важное для концепцииСоссюра понятие значимости. Поскольку языковой знак— яв-ление психическое, постольку для него важны не материальные(субстанциональные) отличия, а реляционные (функциональные,системные) свойства. Переоценивая значимость, Соссюр отрываетязык от существующих связей и превращает его в имманентнуюсистему.

Ученики и последователи Соссюра не образуют единства, таккак многие положения его концепции противоречивы и допускаютнеоднозначное толкование. Непосредственно развивали взглядысвоего учителя Ш. Балли, А. Сеше, русский языковед С. О. Кар-цевский (обычно их именуют Женевской школой). Более обширнуюгруппу языковедов представляют ученые, усвоившие социологи-ческие идеи Соссюра и соединившие их с принципами сравнительно-исторического языкознания (А. Мейе, Ж- Вандриес, А. Соммер-фельт, Э. Бенвенист и др.). И наконец, некоторые положенияконцепции Ф. де Соссюра послужили теоретической базой для раз-личных направлений наиболее влиятельного в настоящее время

115

лингвистического направления в зарубежном языкознании — струк-турализма. К последним относятся Пражская лингвистическаяшкола, учение глоссематиков (датский структурализм) и отчастидескриптивная лингвистика в США. Термин «структурализм» былпущен в обращение в 1939 г. голландским лингвистом Посом. Этонаправление объединяется рядом принципов: 1) изучение языкакак знаковой системы с упором на ее кодовые свойства; 2) разгра-ничение синхронии и диахронии; 3) поиски формальных методовизучения и описания языка.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Де С о с с ю р Ф. Труды по языкознанию. М., 1977.Б у д а г о в Р. А. Ф. де Соссюр и языкознание нашего времени. — Язык,

история и современность. М., 1971.К а ц н е л ь с о и С. Д. Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра. —

Вопросы общего языкознания. Л., 1967.К о с е р и у Э. Синхрония, диахрония и история. — Новое в лингвистике,

вып. III. M., 1963.С л ю с а р е в а Н . А. Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингви-

стики. М., 1975.Ш у х а р д т Г . О книге Ф. де Соссюра «Курс общей лингвистики». —

Избранные статьи по общему языкознанию. М., 1950.

ГЛАВА И

ПРАЖСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА

§ 47. Возникновение Пражского лингвистическогокружка. Пражская лингвистическая школа (или, как ее часто называют,Школа функциональной лингвистики) внесла существенный вкладв теорию и практику современного языкознания. Указанное на-звание отражает географический момент, так как важнейшие идеишколы оформились в деятельности Пражского лингвистическогокружка (Cercle linguistique de Prague, сокращенно — ПЛК), воз-никшего в 1926 г. по инициативе чешского германиста Вилема Ма-тезиуса (1882—1945) и слависта Р. О. Якобсона (род. в 1896 г.),который работал тогда в Праге. В кружке объединились исследо-ватели славянских и германских языков и литератур, стремившиесяна подведомственном материале осуществить структурный и функ-циональный подход как в области языкознания, так и в областилитературоведения. Первоначально кружок включал в свой составтаких чехословацких филологов, как Богумил Трнка, БогуславГавранек, Ян Мукаржовский, Йозеф Вахек, Франтишек Оберп-фальцер, Милош Вейнгарт, позднее к нему примкнули Йозеф Ми-рослав Коржинек, Владимир Скаличка, Людовит Новак, КарелГоралек, Павел Трост и др. В работе кружка принимали самоеактивное участие, кроме Р. Якобсона, русские лингвисты Н. С. Тру-бецкой (1890—1938), бывший профессором в Вене, и С. О. Карцев-ский (1884—1955), работавший с 1925 г. в Женеве. ПЛК, вырабо-тавший основные теоретические положения Пражской школы вобласти фонологии и грамматики, существовал, строго говоря, доначала второй мировой войны (официально до 1952 г.) и выпустил8 номеров своих «Трудов» («Travaux deCercle linguistique de Prague»).Кроме того, с 1935 г. кружок начал издавать свой периодическийорган — журнал «Slovo a slovesnost», существующий (правда, наиных организационных началах) до настоящего времени.

Пражский лингвистический кружок отличала необычайно жи-вая и плодотворная связь как с западноевропейскими научнымицентрами и учеными, так и с русской советской наукой. На его за-седаниях выступали, а также помещали свои работы в его изданиях

117

К. Бюлер (Австрия), Л.Блумфилд (США),Л- Ельмслев (Дания), А. В. де Гроот (Гол-ландия), Г. Улашин и В. Дорошевский(Польша), Д. Джоунз (Англия), Л. Теньери А. Мартине (Франция) и некоторые со-ветские ученые: Г. О. Винокур, Е. Д. Поли-ванов, Ю. Н. Тынянов, Б. В. Томашев-ский, Н. Н. Дурново, П. Г. Богатырев1.

Лингвистическая концепция Пражско-го кружка направлена против младограм-матического истолкования языка и методовисследования, свойственных этому направ-лению. В течение всего XIX в. лингвисти-ка рассматривала языковые явления почтиисключительно исторически, в ряде слу-чаев на первый план выдвигалась даже па-

леонтологическая тенденция.«Историческое изучение считается един-ственным научным методом лингвистической работы; даже если изу-чаются живые диалекты, то итоги этого изучения используютсяпреимущественно для решения исторических проблем. Хотя иногдаи отмечается, что язык представляет собой систему знаков, но по-скольку изучаются лишь изолированные языковые факты, постоль-ку единственно исторический метод мешает осознанию важностиязыковой системы. Изоляция отдельных языковых явлений пре-пятствует также пониманию важной роли, которой обладает в язы-ке функция»2.

На путях создания новой лингвистической теории, которая быпреодолела атомистические и генетические концепции младо-грамматизма, участники Пражского лингвистического кружкавосприняли и развили дальше в цельную научную концепцию, содной стороны, ряд положений Ф. де Соссюра, сдругой — русскуюлингвистическую традицию, представленную в трудах И. А. Боду-эна де Куртенэ, в ранних работах Л. В. Щербы, отчасти Ф. Ф. Фор-тунатова, А. А. Шахматова и А. М. Пешковского. С концепциейСоссюра отдельные члены кружка (в частности, русские) познако-мились еще в 1917 г.3. Одним из важных моментов этой концепцииявлялось разграничение диахронической и синхронической точекзрения при изучении фактов языка. Синхроническая точка зрениятеснейшим образом связана с убеждением, что элементы, существую-

1 См. об этой особенности ПЛК: Я к о б с о н Р. Разработка целевой моделиязыка в европейской лингвистике в период между двумя войнами. — Новое влингвистике, вып. IV. М., 1965, с. 373—374.

2 М а т е з и у с В. Куда мы пришли в языкознании. — 3 в е г и н -ц е в В. А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях,ч. II. М., 1965, с. 143.

8 О влиянии идей Бодуэиа и Крушевского на Соссюра « « . i J a k o b s o n R.Kazan'ska szkola polskiej lingwistiki a jej miejsce w'swiatowym rozwoju fonologii. —«Biuletyn polskiego towarzystwa j Q zykoznawczego», XIX, 1960.

118

щие в языке в данную эпоху, образуют систему, в которой всевзаимозависимо и значение каждого элемента которой определяетсяего связью с другими элементами и его положением внутри системы.На необходимость изучения современного языка в синхронномплане, свидетельствующую и о собственно чешских истоках Праж-ской школы, прозорливо указывал В. Матезиус в докладе 1911 г.«О потенциальности языковых явлений». Он отмечал колеблющуюся,полную факультативных и комбинаторных звуковых вариантов по-верхность речи, определив последнюю как статическое колебаниеи противопоставив ее динамической изменчивости. ВысказываниеМатезиуса (со ссылкой на Н. В. Крушевского) о том, что «разнооб-разное изменение артикуляции, видимо, сопровождается сравни-тельно незначительным колебанием звука», непосредственно ведетк будущему учению о фонеме. Характерны упреки Bv Матезиусав адрес младограмматиков (их историзм, атомизм, отр'ыв речи отговорящего индивидуума, неправомерное упрощение языковогоматериала, априорная вера в закономерность звуковых измененийи т. п.), а также критическое замечание о сторонниках психологиз-ма, для которых потенциальность произношения являлась перво-причиной звуковых изменений1.

$ 48. Теоретические положения Пражской школы. Соссюров-ские противопоставления: 1) язык — речь, 2) диахрония — син-хрония, 3) внутренняя лингвистика — внешняя история языка,4) означающее — означаемое (форма и содержание) — в деятель-ности Пражского лингвистического кружка подверглись сущест-венной переоценке и переосмыслению и получили в ряде случаевдальнейшее развитие.

Проблема языка и речи (системы и процесса, нормы и речевойдеятельности) стала базой фонологической теории Н. С. Трубецкого,обусловившей резкое разделение фонологии и фонетики. В. Ска-личка также считал, что объектом структурной грамматики являет-ся языковая система, а описательная грамматика, будучи мате-риалом для первой, регистрирует факты речи2. Для В. Матезиусалингвистическое исследование включает «явный переход от речикак непосредственно данного к языку как к чему-то такому, чтохотя и обладает идеальным бытием, но познается лишь вторично,или при встрече с отклонениями от нормы, или при систематическоми абстрагирующем научном анализе»3. Й. М. Коржинек не допускаетсопоставления языка и речи, полагая, что «соотношение междуязыком и речью представляет собой просто отношение между науч-ным анализом, абстракцией, синтезом, классификацией, то естьнаучной интерпретацией фактов, с одной стороны, и определеннымиявлениями действительности, составляющими объект этого анализа,

1 См.! Пражский лингвистический кружок. Сб. статей. М., 1967, с. 42—69.2 Т а м ж е , с. 128—129.' Т а м ж е , с. 199-

119

абстракции и т. д., — с другой»1. Указанные точки зрения свидетель-ствуют о различии взглядов в пределах самого ПЛК. Между край-ними взглядами Трубецкого и Коржинка находится мнение Мате-зиуса об «идеальном бытии» языка.

Вторая антиномия Соссюра: синхрония — диахрония — полу-чила совершенно отличную разработку в Пражской школе. Пражцыотвергают тезисСоссюра, что система языка не подвержена развитию(«сама по себе система неизменяема»), и выдвигают положение оравноправности синхронного и диахронного аспекта изучения язы-ка. Вместе с тем подчеркиваются преимущества синхронного ана-лиза: «Лучший способ для познания сущности и характера языка —это синхронный анализ современных языков. Они являются единст-венными данными, представляющими исчерпывающий материал ипозволяющими составить о них непосредственное представление»2.Пражские структуралисты в развитии своей концепции опираютсяна положение Бодуэна, отражением чего является формулировка«Тезисов»: «Синхроническое описание не может целиком исклю-чить понятие эволюции, так как даже в синхронически рассматри-ваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что существую-щая стадия сменяется стадией, находящейся в процессе формирова-ния»3.Указанное устранение противоречия между синхронным идиа-хронным изучением языка привело к ряду важных научных поло-жений.Во-первых, выдвигается метод «аналитического сравнения»языков, последовательно проводимый В. Матезиусом и заключаю-щийся в синхронном сравнении лингвистических систем родственныхи неродственных языков с выявлением тенденций языкового развития,что позднее создало базу для типологических исследований. Во-вторых, сходные фонологические и грамматические явления всоседних языках, генетически относящихся к различным языковымсемьям, позволили выдвинуть понятие языкового союза в противо-положность понятию языковой семьи. Наконец, фонетические идругие языковые явления стали изучаться в зависимости от языко-вой системы, в которой они происходят, вследствие чего, например,историческая фонетика того или иного языка превратилась в историюэволюции фонологической системы последнего. Наиболее плодотвор-но эту проблематику, наряду с Трубецким, на материале русскогои других славянских языков разрабатывал Р. О. Якобсон4.

Проблема соотношения внутренней и внешней лингвистикив понимании Пражской школы связана с концепцией Соссюра лишьтерминологически. Соссюр заявлял, что «единственным и истиннымобъектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самомсебе и для себя». У пражцев проблема соотношения языка и вне-языковой действительности, где это необходимо для существа дела,

1 Пражский лингвистический кружок, с. 307.2 Т а м ж е, с. 17—18.3 Т а м ж е, с. 18.4 Эти работы опубликованы в сб.: J a k о b s о n R. Selected Writings, I.

Phonological Studies. 's-Gravenhage, 1962.

120

отнюдь не исключалась из рассмотрения, хотя внутренняя и внеш-няя история языка принципиально подвергались разграничению.Пражские структуралисты избегают априоризма, опираются на зна-чение языковых элементов и признают социальную природу языка.Об этом свидетельствует, например, следующая характеристи-ка акта языкового высказывания, данная Матезиусом:«Используемыенами слова должны иметь с данным явлением действительностипрочную смысловую связь, а поскольку такая связь обязательна,постольку их комбинация должна выражать отношение говорящегок этому явлению действительности 6 данный момент. Для отмечен-ных двух задач, то есть задачи наименования элементов действитель-ности и задачи выражения актуального отношения говорящего, каж-дому языку и каждой эпохе свойственны свои собственные средствавыражения, отличающиеся от аналогичных средств другого языкаи другой эпохи не только внешним видом — формой, но и смысло-вым содержанием и эмоциональной окраской. Каждый язык, вос-принимая действительность по-своему, оформляет ее в соответствиисо своей собственной системой знаков»1.

Наиболее полно общетеоретические установки Пражской школына указанную проблему выявились при изучении структуры литера-турного языка, которая, складываясь из ряда частных систем, обла-дает ярко выраженным социальным и функциональным характером.Не случайно члены ПЛК много внимания уделяли проблеме функци-ональных стилей, культуре языка, вопросам стилистики и борьбы сизлишним пуризмом2.

Пражская школа, восприняв положение о знаковом характереязыка, настаивала на необходимости рассмотрения отношения зна-ка к окружающей действительности, т. е. той реальности, которуюзнак отражает. Подход к языку как к системе знаков означает, чтоотношение между звуковой формой и значением немотивированно.Однако в Пражской школе различались знаки произвольные и зна-ки естественные. Естественный характер знаков с внутренней мо-тивировкой звуковой формы и значения отмечался, например, вмеждометиях (см. работу В. Скалички «Исследование венгерскихзвукоподражательных выражений»)3. Углубленный анализ формаль-ной и смысловой основы языкового знака привел Пражскую школук обоснованию принципа асимметричного дуализма языковых яв-лений4. Означающее (звучание) и означаемое (функция) постояннонарушают разделяющую их границу. Означающее стремится при-обрести другие функции, помимо своей собственной. Означаемое

1 Пражский лингвистический кружок, с. 445.2 Наиболее характерен в этом плане сборник, посвященный современному

состоянию чешского литературного языка, функциям его и функциональным сти-лям, а также культуре речи: Spisovna cegtina a jazykova kultura. Praha, 1932.

8 См.! Пражский лингвистический кружок, с. 277—316.4 См.: К а р ц е в с к и й С . Об асимметричном дуализме лингвистического

знака. — З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очер-ках к извлечениях, ч. II, с. 85—90.

121

пытается завладеть и другими средствами выражения, отличнымиот его означающего. Означаемое и означающее асимметричны.Только благодаря асимметричному дуализму структуры своихзнаков языковая система оказывается способной развиваться в связис требованиями конкретной ситуации. Наиболее ярко асимметрич-ный дуализм проявляется при омонимии и омосемии языковых еди-ниц. Омонимическая группа обычно имеет формальную основу(ср. брак— 1. супружество; 2. дефект, недоделка), омосемическаягруппа — смысловую (ср. окончания -у и -м в формах настоящеговремени: я ем — я несу, или окончание -а в формах дом-а (род. п.ед. ч.), жен-а (им. п. ед. ч.), окн-а (им. п. мн. ч.). В прилагательномзубатый содержатся три морфемы: корневая, суффиксальная иокончание, однако окончание, выраженное одной морфемой, обла-дает тремя значениями: 1) именительного падежа, 2) единственногочисла, 3) мужского рода, что становится ясным при сопоставлениизубат-ый с зубат-ого, зубат-ая, зубат-ые.

Функционирование системы знаков — основная отличительнаячерта языка. Понятие языковой функции является одним из важ-нейших в концепции Пражской школы. В понимании пражскихлингвистов функции равнозначны целевой установке (термин«функция» употребляется тогда, когда речь идет о значении тогоили иного элемента в системе языка). Это понятие определяетсяне в математическом смысле, как выражение строгой зависимости,а как то, что обусловлено или обусловливаемо системой языка.Представители Пражской школы считали важнейшей чертой язы-ковых систем их функциональное назначение, практическое ис-пользование языка, при этом подчеркивалась важность не толькоотношений внутри языковых систем (язык — система систем),но также отношений языковых систем и языковых проявлений квнеязыковой действительности. В. Матезнус следующим образомхарактеризует взаимоотношение формальных элементов и ихфункций: «Действительно, в языке не может существовать функциявне формы и форма без функции; ... форма и функция являются непросто двумя сторонами одного и того же явления, а часто взаимноперекрещиваются. В этом и заключается сущность омонимии иомосемии, и именно в этом мы видим важный импульс языковыхизменений. Язык хотя и является системой, но языковая система,по-видимому, никогда не достигнет абсолютного равновесия сил.Поэтому при анализе языка чрезмерно логичные и вследствиеэтого излишне упрощенные построения всегда будут неубедитель-ными»1.

Наиболее полное выражение взгляды ПЛК нашли в «Тезисах»,представленных I съезду славистов в 1929 г. Общие положенияв значительной мере здесь связаны с конкретной проблематикойизучения славянских языков.

1 Пражский лингвистический кружок, с. 200—201.

122

Функциональная точка зрения ПЛК обнаруживается в первыхформулировках «Тезисов»: «Являясь продуктом человеческой дея-тельности, язык вместе с последней обладает целевой направлен-ностью. Анализ речевой деятельности как средства общения пока-зывает, что самой обычной целью говорящего, которая обнаружи-вается с наибольшей четкостью, является выражение. Поэтомук лингвистическому анализу нужно подходить с функциональнойточки зрения. С этой точки зрения язык есть система средств вы-ражения, служащая какой-то определенной цели»1.

£> 49. Исследовательская работа пражских лингвистов. Центромтяжести лингвистического исследования в конце 20-х и в 30-хгодах для ПЛК явилась фонология. Недаром В. Матёзиуе отме-тил, что «плодотворность и гибкость новой точки зрения и новыхметодов проверяется прежде всего на звуковой стороне языка,и фонология становится ведущей дисциплиной в области функцио-нальной, а также структурной лингвистики, подобно тому какисторическая фонетика стала главным полем и гордостью исследо-вания младограмматиков»2.

Каждый звук в языке имеет свои особенности и тем самым от-личается от других звуков. Например, согласный п в русскомязыке является губным, согласный т является переднеязычным,а согласный к — заднеязычным. Эти различия, вытекающие изразличных условий артикуляции, выражаются и в слуховых вос-приятиях (ср. артикуляционные и слуховые различия указанныхсогласных в конце таких слов, как лап, лат, лак). Для функциони-рования языка необходимо, чтобы звуки помогали различатьслова с различным значением. Некоторые слова различаются лишьодним звуком: мал, мол, мул, мыл, мил. Однако в большинстве слу-чаев слова различаются общим составом звуков и их последователь-ностью: рост, брат, стоп, крюк и т. п. Слова-омонимы, имеющиетождественный звуковой состав, составляют в языке обычно не-значительное меньшинство.

Наряду с отличиями звуки в языке обладают и сходством. Так,все гласные противостоят согласным; все звонкие согласные об-ладают общим свойством (при их образовании дрожат голосовыесвязки), отличающим их от глухих согласных; характер пре-грады объединяет все взрывные согласные и отличает их от фрикатив-ных. Однако для того чтобы звуки можно было использовать для об-разования слов и их грамматических форм, необходимо, чтобы го-ворящие и слушающие на каком-либо языке осознавали отличияи сходства имеющихся звуков. В русском языке осознается разли-чие между согласными р и л (ср. рак—лак), тогда как в корейскомязыке различие этих звуков не осознается и с их помощью нельзяразличить значение слов и их форм. Таким образом, в разных язы-

1 Пражский лингвистический кружок, е.1 f а м ж е , а. 82—S3.

123

ках не любое физически отличное свойство звука осознается кактаковое и используется для различения звуков и форм. Так, в рус-ском языке картавое р на фоне нормального р воспринимается лишькак дефект речи, тогда как в ряде языков это различие осознаетсяи используется для различения слов. Различия и сходства междузвуками тесно между собою связаны. Например, различия с глу-хого и з звонкого осознаются и используются для смыслоразличения:коса—коза. Вместе с тем мы осознаем близость с и з в отличие,например, от ш и ж, а также сходство в чем-то с, ш в противопо-ложность близким друг другу з, ж. Подобными отношениями от-личия и сходства связаны между собой звуки каждого языка.Они образуют фонологическую систему, свойственную определен-ному языку. В русском языке в слове банка произносится н задне-нёбное, отличное от переднеязычного н, например в словах наш,жена. Это различие в русском языке не осознается и не исполь-зуется для смыслоразличения. Но в английском языке эти два видан передают различный смысл слов; ср. kin (пишется king 'король')и kin 'род'.

Существование фонологической системы означает, что каждыйязык обладает ограниченным и определенным количеством приз-наков, которые могут иметь его звуки, а каждый звук обладаеттвердым количеством этих признаков. В язык нельзя произволь-но внести какой-либо новый звук или без нарушения языковогообщения придать какому-либо звуку другие признаки. Следова-тельно, фонологический подход к звукам резко отличается от фо-нетического, так как при нем обращают внимание на звук не какна физическое явление, а как на языковое, выделяют в звуке от-дельные признаки; из выделенных признаков отделяют те, которыеосознаются всеми говорящими на данном языке и являются фо-нологически значимыми (релевантными), от тех, которые не осозна-ются и являются фонетически незначимыми (нерелевантными).

Это означает, что при языковом (фонологическим) подходерассматриваются не одиночный конкретный звук с его физическимикачествами, а языковой тип, как общий представитель любого зву-ка определенного типа. Перед исследователем выступают не звукикак природные, неповторимые, измеримые и слышимые единицы,а абстрактные типы тех звуков, которые существуют в языковомсознании всех носителей данного языка. Эти абстрактные типызвуков называются фонемами. Раздел языкознания, занимающийсяанализом фонем и изучением закономерностей, которым подчиняют-ся фонемы вообще и в конкретных языках, называется фонологией.

Фонема не может быть понята вне ее связей с фонологическойсистемой языка. Признаки каждой фонемы вытекают всегда извзаимных связей всех фонем данного языка. Фонемы языка необразуют какую-то совокупность изолированных звуковых типовс определенными признаками, а образуют прочно спаянную си-стему (структуру), в которой отдельные члены определены не толькофизическими признаками, но прежде всего своими взаимными

124

отношениями. Поэтому не существует фо-нем вообще, а имеются определенные фо-немы, входящие в фонологическую систе-му того или иного языка. Именно этообстоятельство позволяет любому носите-лю того или иного языка без особых уси-лий автоматически пользоваться системойсвоего языка, не имея обычно познанийни в области фонетики, ни в области фо-нологии. Так, например, русское и словац-кое а фонетически одинаковы, но в фоноло-гической системе этих языков они занима-ют различное место хотя бы потому, что всловацком а противостоит а (долгому), ср. Николай Сергеевичpas 'паспорт' и pas 'пояс'. Трубецкой

Впервые четко противопоставил фонети-ку и фонологию и определил их задачиН. С. Трубецкой1. Фонетику Трубецкой определил какнауку о материальной стороне звуков человеческой речи.Фонология, по его мнению, должна использовать те же методы,какие используются при исследовании грамматической системыязыка, ибо она обращает внимание только на те элементы в составезвука, которые выполняют определенную функцию в системе языка.Фонология, следовательно, должна изучать те звуковые различия,которые в определенном языке связаны со смысловыми отличиями,устанавливать, как соотносятся между собой различительные приз-наки и по каким правилам они сочетаются друг с другом при об-разовании слов и их форм.

Как известно, идеи структурализма были впервые примененыпредставителями Пражской лингвистической школы в областифонетических исследований. Самое изучение звуковой материиязыка на основе принципов структурализма получило названиефонологии. Структуралисты обращают внимание прежде всего нате отношения, которые существуют внутри системы языка (егоструктуры). Под структурой понимается такое сочетание единиц(элементов), в котором каждый элемент обусловлен всеми другими.Для понимания тех отношений, которыми связаны между собойэлементы структуры, необходимо отвлечься от внешних атрибутовсуществования языка. Структура языка — это его внутренняяоснова, скрытая от непосредственного наблюдения и устанавли-ваемая методом научного, структурного анализа. Так, Л. Новак,исходя из этих принципов, предложил следующее определениефонемы: «Под «фонемами» мы понимаем мельчайшие элементы,которые не могут быть подвергнуты дальнейшему дроблению икоторые выделяются благодаря взаимопересечению всех внутрен-

1 См.: T r u b e t z k o y N. S. Grundzuge der Phonologie. Praga, 1939; рус.перевод: Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии. М., 1960 (см. Введение).

125

0 ц них функций данного языка, спроектиро-

\

/ ванных на форму того же самого языка»1.

/ В таком понимании фонологические при-/ знаки русской фонемы т обусловлены ее

Г) /т? д следующими связями (см. схему).

/

v Фонема т на этой схеме выделяется на

\ путях взаимопересечения ее признаков с\ } признаками сходства и отличия в фонемах,

С ffl' которые выступают в прямом противопо-ставлении. Так, в отношении п—т—к

выделяется признак, зависящий от места артикуляции (зубной со-гласный), в отношении т—in выделяется признак, связанный с фор-мой смычки (твердый согласный), в отношении т—с выявляетсяхарактер преграды (взрывной согласный), в отношении т—двыявляется признак незвонкости (в противоположность звонкому),в отношении т—ц выявляется несвистящий характер фонемы т.

При таком подходе к фонеме структурные отношения в языкеявляются первичными, а признаки фонем вытекают из них. Воз-можен противоположный взгляд, при котором признаки фонемрассматриваются в качестве первичных, а отношения между фо-немами считаются вторичными, вытекающими из физических при-знаков фонем. Наблюдения над речью свидетельствуют, что гово-рящие осознают фонемы и их сходство или различие лишь в усло-виях противопоставления и контраста на фоне других фонем.Косвенно это подтверждает существование отдельных фонем лишькак равнодействующих отношений в фонологической структуре,когда говорящий вообще осознает точные признаки отдельныхфонем.

Е. Паулини об указанном противоречии пишет: «Это, однако,не означает, что следует отвергнуть как неправильный взгляд,по которому фонема дана суммой своих признаков, а отношениямежду фонемами обусловлены их признаками. При теоретическомфонологическом подходе всегда следует учитывать обе точки зре-ния. Если бы мы основывались лишь на взгляде, что признакифонем первичны и что отношения между фонемами вытекают изпризнаков отдельных фонем, то мы бы перестали быть фонологамии стали бы «языковыми» фонетистами, которыми были уже изо-бретатели звукового письма. Если бы мы опять-таки обращаливнимание лишь на то, что признаки фонем обусловлены отношения-ми фонем в фонологической структуре, то мы бы отрывали фоно-логическую структуру как абстракцию от ее функционированияв языке, т. е. от использования языка как средства общения»2.

Важнейшим понятием современной фонологии является понятиедифференциального признака. Дифференциальные признаки пред-полагают наличие фонологической структуры, так как они су-

1 Пражский лингвистический кружок, с. 97.2 Р a u 11 п у Е. Fonologia spisovnej slovenginy. Bratislava, 1961, s. 24.

126

ществуют лишь как элементы противопоставления. Отношениямежду элементами структуры получают свое внешнее выражение,манифестируются через отношения дифференциальных признаков.В фонологии дифференциальный признак — это свойство фонологи-ческой единицы, противопоставленное по контрасту свойствамдругой или других фонологических единиц. Вся система диффе-ренциальных признаков — это система контрастов, с помощьюкоторых осуществляются противопоставления фонем. Поэто-му фонемы рассматриваются как пучки дифференциальных при-знаков.

Важное место в учении Й. С. Трубецкого о фонеме занимаеттеория смыслоразличения, опирающаяся на понятие оппозиции(противоположения). По Трубецкому, отношение, возникающеемежду двумя фонемами на почве сходства и отличия, называетсяоппозицией. Понятие оппозиции в фонологии следует отличатьот понятия контраста. Так, отношение фонем п и а является конт-растом, так как между ними нет какого-либо общего акустическогоили артикуляционного признака (п — взрывный глухой губнойсогласный, а — гласный среднего ряда и нижнего подъема). На-против, отношение фонем пит будет оппозицией, ибо эти фонемыимеют сходные и различающиеся признаки (сближает их взрыв-ность и глухость, различает — место образования смычки).

Все звуковые оппозиции делятся на фонологические и нефоно-логические. «Звуковые противоположения, которые могут диффе-ренцировать значение двух слов данного языка, мы называемф о н о л о г и ч е с к и м и (или ф о н о л о г и ч е с к и - д и -с т и н к т и в н ы м и , или с м ы с л о р а з л и ч и т е л ь н ы м и )о п п о з и ц и я м и . Наоборот, такие звуковые противоположения,которые не обладают этой способностью, мы определяем как ф о н о -л о г и ч е с к и н е с у щ е с т в е н н ы е , или н е с м ы с л о-р а з л и ч и т е л ь н ы е»1. В русском языке, например, оппозициягласных о и у является фонологической; так, имеются слова,различающиеся только этими звуками: тот—тут, бор—бур,сок—сук и т. п. Нефонологическсй для русского языка будет оппо-зиция согласных с в словах сума и сама, где в первом слове с при-обретает оттенок лабиализации (перед у).

Каждый член фонологической оппозиции называется фоноло-гической единицей, причем последние могут быть различны какпо составу, так и по длине. Если слова вензель и бурак различаютсяпо всем звукам, то слова дом и ком различаются лишь одной фоно-логической единицей. Кратчайшая фонологическая единица языканазывается фонемой. Трубецкой пишет: «Фонологические единицы,которые с точки зрения данного языка невозможна разложить наболее краткие следующие друг за другом фонологические единицы,мы называем фонемами»2.

1 Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии, с. 38.2 Т а м ж е, с. 42.

127

Один и тот же звук может участвовать как в фонологических,так и нефонологических оппозициях. В связи с этим его акусти-ческие и артикуляционные признаки разделяются на фонологи-чески существенные (релевантные, дистинктивные) и несущест-венные (нерелевантные). Фонологические оппозиции между двумязвуками возможны только благодаря фонологически существеннымпризнакам этих звуков. В связи с этим фонема тождественна неконкретному звуку, а только пучку фонологически существенныхпризнаков конкретного звука. Трубецкой уточняет свое прежнееопределение фонемы следующим образом: «Фонема — это сово-купность фонологически существенных признаков, свойственныхданному звуковому образованию»1.

Дифференциальные признаки устанавливаются путем сравне-ния противопоставляемых звуков. По мнению Н. С. Трубецкого,звуки никогда не являются самими фонемами, поскольку фонемане может содержать ни одной фонологически несущественной черты,что для звука речи фактически неизбежно. Конкретные звуки,слышимые в речи, являются лишь реализацией фонем, их мате-риальными символами.

Дифференциальные признаки одной и той же фонемы могутреализоваться в различных звуках. Такие физически различныезвуки, в которых воплощается одна и та же фонема, принято назы-вать вариантами (или аллофонами) фонем. Трубецкой приводитпример из немецкого языка, в котором существует целый ряд зву-ков, являющихся реализацией одной фонемы g; этот звукобладает различной степенью звонкости: есть лабиализованноесмягченное g (gut 'хороший'), узколабиализованное смягченное(Giite 'качество'), нелабиализованное твердое g (ganz 'целый'),нелабиализованное сильно смягченное g {Gift 'яд'), умеренно смяг-ченное g (gelb 'желтый') и т. д.

Фонема при наличии ее различных звуковых реализаций поотношению к своим вариантам рассматривается как инвариант,как некая постоянная величина, сохраняющая и объединяющаяединство фонемы.

Н. С. Трубецкой формулирует несколько правил для установ-ления того, при каких условиях два звука следует рассматриватькак реализацию двух разных фонем, а при каких их нужно рас-сматривать как два фонетических варианта одной фонемы. Приэтом основное внимание уделяется взаимозаменяемости звуков,встречающихся в одной и той же позиции. Если значение слова неизменяется, то мы имеем дело с вариантом фонемы.

Среди вариантов фонем различают несколько типов. Обычновыделяют обязательные, факультативные и индивидуальные ва-рианты фонем. Обязательные варианты фонем подразделяются напозиционные, комбинаторные и стилистические. Позиционные ва-рианты зависят обычно от положения фонемы относительно ударе-

1 Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии, с. 45.

128

ния (ср. редукцию русских гласных в безударных слогах). Ком-бинаторные варианты фонем возникают в результате взаимодейст-вия фонем в потоке речи. Наконец, стилистические варианты фо-нем обусловливаются различными стилями произношения — пол-ным и неполным.

Факультативные варианты фонем не обусловлены звуковымокружением (например, произношение картавого р). Эти вариантычасто могут быть индивидуальными особенностями произношенияотдельных говорящих. Обязательные варианты говорящими неосознаются, факультативные же, напротив, отмечаются в речи.Если факультативный вариант (например, особенности диалект-ной речи) сознательно используется для характеристики произно-шения лица или группы людей, то он также выступает в стилисти-ческой функции.

Фонологически несущественные признаки, хотя и не прини-мают участия в различении слов и их форм, не являются избы-точными. Обязательные варианты, как правило, обусловлены-фонологической структурой, вытекают из фонологически существен-ных признаков остальных фонем, в частности тех фонем, варианта-ми которых они являются и которые своим соседством влияютна их возникновение. Любопытно, что хотя мы и не осознаем на-личие обязательных вариантов, но сразу обращаем внимание нанеправильное их произношение.

Дифференциальные признаки фонем могут проявляться двоя-ким путем. Первым типом их будут линейные или сегментные фо-немы, о которых шла речь. Это предельно делимые отрезки речи,которых в разных языках неодинаковое количество, но в целомих число не превышает 70—80, ср. русские гласные фонемы в сло-вах бак—бок—бук. Однако выделяются еще суперсегментные илипросодические фонемы, в которых дифференциальные признакивыявляются в составе слога или целого слова; ср. русские словамука — мука, в которых значение слова различается не сегмент-ными фонемами, а ударением. Словесное ударение также подходитпод определение фонемы. Суперсегментные фонемы образуютсяразличным местом ударения (в русском языке), высотой тона (вкитайском языке) и длительностью звуков.

По мнению Н. С. Трубецкого, «любая фонема обладает опре-деленным фонологическим содержанием лишь постольку, посколь-ку система фонологических оппозиций обнаруживает определенныйпорядок или структуру»1. Путем сравнения устанавливаются диф-ференциальные признаки фонем и намечаются возможные типы ихоппозиций.

Дифференциальные признаки фонем неоднородны. Н. С. Тру-бецкой и другие представители Пражской школы исходят из пред-положения, что фонемы в фонологической структуре находятсяв бинарных (парных) противопоставлениях. Это означает, что

1 Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии, с. 74—75.

5 Н. А. Кондратов 129

всегда учитывается противопоставление одной фонемы другой,в противопоставлении всегда участвуют два члена. В фонологи-ческой структуре прежде всего выделяются оппозиции по общ-ности признаков и по их различию. Общность признаков служитосновой для сравнения, фоном для выделения различительныхпризнаков

Общие признаки составляют ядро фонемы. Например, фонемаб в русском языке обладает тремя признаками: губная, взрывная,звонкая. Если исключить признак губной артикуляции, то фонемаб исчезнет." Следует отметить, что общие признаки свойственныобоим членам бинарных противопоставлений. Так, в фонемахб—п губной характер и взрывное образование являются общимипризнаками. Вместе с тем эта пара фонем обладает и-различием:фонеме б свойственна звонкость, отсутствующая у ее противочленап. Устранение различительных признаков не ведет к исчезновениюфонемы, а переводит ее в соответствующий противочлен.

По общности признаков Н. С Трубецкой выделяет два типаоппозиций: а) одномерные и б) многомерные. Одномерные оппо-зиции характеризуются признаками, которыми обладают оба членаоппозиции, но эти признаки ограничены только этими двумя чле-нами; например, в русском языке только фонемы в и ф являютсягубно-зубными фрикативными. Многомерные оппозиции распро-страняют общие признаки и на другие члены фонологической си-стемы, ср. твердость и мягкость согласных фонем в русском языке.Для фонологического анализа существенны одномерные оппозиции,но в языковой системе обычно господствуют многомерные оппо-зиции.

По различию признаков выделяются: а) пропорциональные иб) изолированные оппозиции. Две фонемы находятся в пропор-циональной оппозиции, если их различительный признак встре-чается и в других оппозициях; например, фонемы ф—в пропорцио-нальны, так как имеются пары т — д, с — з, к — г. Две фонемынаходятся в изолированной оппозиции, если их различительный при-знак не встречается в других оппозициях. Например, оппозицияфонем д—р изолирована, так как признак дрожащего произношения,которым р отличается от д, больше нигде не встречается. Обычнов языковой системе больше изолированных оппозиций.

В зависимости от отношения между членами оппозицииН. С. Трубецкой выделяет: а) эквиполентные (равнозначные),б) градуальные (ступенчатые) и в) привативные оппозиции. В эк-виполентной оппозиции две фонемы находятся между собой тогда,когда они отличаются друг от друга разнородными признаками,они контрастны. Например, фонемы ф—к имеют различные приз-наки: ф — губная фрикативная, а к — задненёбная взрывная.Близость этих фонем заключена в признаке глухости. В градуаль-ной оппозиции члены отличаются различной степенью, градацией

-наличия какого-либо признака. Например, открытость гласныхо—у различна: о более открыто, чем у.

130

В привативной оппозиции находятся такие фонемы, когдаодин член оппозиции отличается от другого наличием различи-тельного признака, который отсутствует у другого члена. Например,в оппозиции б—п обе фонемы губные и взрывные, но фонема б,кроме этого, обладает признаком звонкости, которого нет у п.Тот признак, которым обладает одна из фонем, находящихся воппозиции, в соответствии с отсутствием этого признака у другойфонемы, носит название признака противопоставления этих двухфонем. Фонема, обладающая этим признаком, будет маркированным(или признаковым) членом оппозиции; фонема, лишенная этогопризнака, будет немаркированным (или беспризнаковым) членомоппозиции.

В классификации фонологических оппозиций важное местозанимает понятие коррелятивных признаков фонем или корреля-ции. Корреляциями называются такие отношения фонем, при ко-торых привативная фонологическая оппозиция объединяет одно-временно несколько пар фонем. Например, оппозиция русскихзвонких и глухих согласных фонем является корреляцией; б — п,б' — п', в—ф,в' — ф\ д — т, д'—т', з — с, з'—с', г — к,г ' — к ' , ж — ш. Члены коррелятивных пар можно назвать пар-ными фонемами. Внепарными глухими в русском языке будутц, ч, х, х\ Такую же корреляцию из 15 пар образуют согласныепо твердости — мягкости: б — б', п — п', в — в\ ф —ф\ д — д\т — т.', г — г\ к — к', з — з', с — с', х — х', м — м\ н—н',л — л', р — р'. Внепарными будут ж, ш, ц, ч.

Н. С. Трубецкой сводил фонологические отношения к отно-шениям между фонемами, представляющими собой пучки диффе-ренциальных признаков (дифференторов). Этот признак-дифференторпостепенно осознается как элементарная фонологическая едини-ца. Оставалось установить набор этих признаков, чтобы иссле-довать фонологические системы языков путем сопоставления спредварительно построенной моделью.

Одной из попыток выявления набора дифференторов и при-менения его к изучению фонологической системы явились трудыР. О. Якобсона и М. Халле при участии Г. М. Фанта и Е. Черри.в 50-х годах. Их теория получила название дихотомической (ди-хотомия — рассечение надвое) или бинарной. В сущности этатеория в новых условиях продолжила труды Пражской лингвисти-ческой школы.

Классификация фонологических оппозиций в дихотомическойтеории опирается на несколько принципов1. Первым принципомявляется бинарное соотношение дифференторов. Это означает,что при исследовании конкретных языков каждая фонема опреде-ляется набором дифференциальных признаков из числа заданныхпар. В бинарных отношениях представлены как гласные, так

1 См. раздел «Дихотомическая фонология» в сб.: Новое в лингвистике, вып.II. М., 1962.

131

согласные фонемы. Эти парные оппозиции являются или приватив-ными (например, звонкость — глухость), или диаметрально про-тивоположными (твердость — мягкость, взрывность — фрикатив-ность). Бинарная теория соответствует принципу избирательности,двоичности, на котором основана работа современных электронно-вычислительных машин. Она позволила свести многочисленныеоппозиции дифференциальных признаков к двучленным.

Вторым принципом этой теории является убеждение, что вовсех языках мира имеется определенный ограниченный набордифференциальных признаков. Эти признаки являются общими идля гласных, и для согласных. В определенном языке, конечно,не выступают все признаки. Кроме того, один и тот же фонологи-ческий признак не обязательно в каждом языке должен иметьодну и ту же форму.

Помимо того, бинарная теория при своих характеристиках опи-рается на достижения современной акустической фонетики. Коле-бательные движения, составляющие в совокупности звук речи,обладают не только частотой, но и амплитудой. Анализ звукапо составляющим его частотам и соотносительным с ними ампли-тудам можно представить графически в виде спектрограммы. В свя-зи с этим установленные оппозиции можно проверять с помощью«видимой» речи.

В результате сведения всех многочленных оппозиций к бинар-ным Р. Якобсон и его сотрудники установили следующие 12 пардифференциальных признаков для сегментных фонем:

1) вокальность — невокальность;2) консонантность — неконсонантность;3) длительность — недлительность (прерывность — непрерыв-

ность);4) абруптивность — неабруптивность;5) яркость — тусклость;6) звонкость — глухость;7) компактность — диффузность;8) низкая тональность •— высокая тональность;9) бемольная тональность — простая тональность;10) диезная тональность -— простая тональность;11) назальность—неназальность;12) напряженность — ненапряженность.Этот список нуждается в пояснениях. Вокальность характе-

ризуется наличием тона. Консонантность обязана присутствиюшума. Шумные согласные лишены вокальности, однако сонорныесовмещают признаки вокальности и консонантности. Длительностьи недлительность означают соответственно фрикативность и взрыв-ность. Под абруптивностью имеется в виду образование согласных,сопровождаемое гортанной смычкой (в некоторых языках Кавказа).Яркими согласными будут те, при произношении которых преградаразрушается постепенно (губно-зубные, свистящие и шипящие).К тусклым принадлежат прочие согласные. Звонкость связана с

132

участием при образовании согласного голосовых связок. Оппози-ция компактность — диффузность артикуляционно определена тем,что компактные согласные образуются в задней части полости рта,а диффузные — в передней части (это отражает и спектрограмма).Со спектральным анализом связана также оппозиция низкая то-нальность — высокая тональность. Низкую тональность имеютгласные о, г/, а также твердые и губные согласные; высокая тональ-ность характерна для гласных и, е, а также зубных и мягких со-гласных. Признаком бемольной тональности обладают мягкие со-гласные в противоположность твердым. Диезная тональностьсвойственна лабиализованным гласным. Назальность обусловленаучастием в образовании звука носового резонатора. Напряжен-ность — ненапряженность характеризует, например, произноше-ние немецких согласных.

Весьма важной является разница между теми различительнымипризнаками фонем, которые сохраняются фонемой всегда, во всехположениях в слове, и теми, которые в определенных условияхутрачивают свою различительную силу. Например, при противо-поставлении фонем т и д признак звонкости служит для смысло-различения лишь в некоторых позициях; так, слова том и домразличаются именно начальными фонемами т и д. В конце слова врусском языке эта пара фонем уже не может выполнять свою раз-личительную функцию, ибо в звонкой фонеме д признак звонкостиснимается, ср. пару слов плот и шюд(где произносится тоже плот).Это явление утраты фонемами своей различительной силы в опре-деленных позициях получило название нейтрализации фонологи-ческих признаков фонем. Н. С. Трубецкой в своих «Основах фо-нологии» отвел описанию этого фонологического явления целуюглаву. Он указал, что нейтрализации могут подвергаться обычноодномерные оппозиции, отличающиеся друг от друга лишь однимпризнаком. Однако это обобщение Н. С. Трубецкого не может счи-таться доказанным, так как нейтрализации могут подвергаться имногомерные оппозиции. В частности, в русском литературномязыке нейтрализуются гласные в безударных позициях. Еслислова бак и бок различаются фонемами а и о, то в уменьшительныхобразованиях бачок и бочок в обоих словах выступает уже реду-цированный гласный а (бачок), не позволяющий различать смыслэтих слов. Это связано с тем, что в русском языке открытость глас-ных в полной мере сохраняется только Под ударением, а в безудар-ных позициях она в соответствии с определенными правилами из-меняется: ср. сад — садовый — садовод (съдавбт); пять — пятак(п'итак) — пятачок (п'ьтачбк).

Нейтрализация происходит или в рамках слога, или в преде-лах смысловых единиц языка (морфем и слов), но она может быть имеждусловной. С психологической точки зрения нейтрализацияможет рассматриваться как экономия языковых средств, потомучто в определенных позициях используются не все различительныепризнаки фонем, а лишь некоторые, избыточные же отбрасываются.

133

С фонетической точки зрения нейтрализация рассматривается вкачестве явлений ассимиляции, диссимиляции, редукции. Однакофонетический подход к объяснению подобных явлений недостато-чен, ибо он не позволяет объяснить различные случаи нейтрализа-ции в одном языке в отличие от других языков. Так, только анализфонологической структуры русского и украинского языков можетпоказать, почему в русском происходит нейтрализация согласныхв конце слова по звонкости, а в украинском эта нейтрализация от-сутствует.

Нетрудно заметить, что при нейтрализации уменьшается числофонем в языке. В самом деле, при противопоставлении т — дфонемы отличаются друг от друга признаком звонкости. Когдаже при нейтрализации этот различительный признак исчезает, товозникает звук, обладающий всеми признаками фонем т и д, кро-ме звонкости, т. е. речь идет не о звуке т и не о звуке д, а о каком-тозвуке, который нейтрален с точки зрения звонкости. ПоэтомуН. С. Трубецкой предложил называть результат нейтрализацииархифонемой. По его определению, архифонема — это «совокуп-ность смыслоразличительных признаков, общих для двух фонем»1.

Советские фонологи в своем большинстве не разделяют этихвзглядов Н. С. Трубецкого и не пользуются терминами «архифо-нема» и «нейтрализация». Речь идет прежде всего о представителяхЛенинградской и Московской фонологических школ. Ленинградскаяфонологическая школа (Л. В. Щерба, его ученики и продолжателиЛ. Р. Зиндер, М. И. Матусевич, А. Н. Гвоздев и др.) определяетфонему как звуковой тип и сводит в одну единицу сходные в фи-зиологическом и акустическом отношениях звуки. Так, по их мне-нию, в словах нос и воз (вое) в конце представлена одна фонема с,которая, например, представлена и в начале слова сад. В формахслова воз — воза мы находим чередование двух разных фонем: фо-нема с (вое) чередуется с фонемой з (воза). В словах воды — води(вада) — водяной (въд'иной) находим три фонемы о — а — ъ,которые являются закономерными звуковыми типами и различаютзначения указанных слов.

Представители Московской фонологической школы (Р. И. Ава-несов, П. С. Кузнецов, В. Н. Сидоров, А. А. Реформатский) строятсвое определение фонемы на единстве морфемы, выражающей тоили иное значение и являющейся тождественной несмотря на видо-изменение фонемы (или фонем). Так, в тех же словах воды — вода —водяной начальная морфема содержит различные видоизмененияфонемы о, вызванные различием ударения: воды — (вада) —(въд'иной). Все эти варианты о — а — ъ объединяются в одну фо-нему, так как объединены общим значением морфемы вод-. Однакоэти варианты фонемного ряда неравноправны. Поэтому выделяютсясильные и слабые позиции фонем (сильные и слабые фонемы).Позиция наименьшей обусловленности фонемы в фонетическом

1 Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии, с. 87.

134

отношении называется сильной. Для гласных звуков русскоголитературного языка сильной позицией будет положение в слогепод ударением. Поэтому по своему сильному виду указанный рядможет быть назван фонемой о: воды. Все прочие модификации фо-немы в слабых позициях подразделяются на вариации и варианты.Вариации — это такие обусловленные позицией модификации ос-новного вида фонемы, при которых не происходит совпадения водном звучании данной фонемы с какой-либо другой. Типичнымпримером может служить звук ы, который является вариациейфонемы и после твердых согласных: мыл — м'ил, пыл — п'или т. п. Вариация по своей функции равноправна с основным видомфонемы и является как бы звуковым синонимом последней. Чтокасается вариантов фонемы, то это такие позиционно обусловлен-ные модификации фонем, которые не отличаются от других фонем,совпадая с какой-либо из них в своем качестве, например конечныйзвук в словах лук и луг (лук) или видоизменение гласных в зави-симости от места ударения в слове. Поэтому говорят, что вариантыфонем являются как бы фонетическими омонимами1.

Р. И. Аванесов выдвинул > чение о фонемном ряде, по которому,например, сильные фонемы она находятся в непараллельных ипересекающихся чередованиях со слабыми а и ъ. Изучение фонем-ных рядов позволяет связать фонологию с морфологией2.

Зачинателем фонологии был И. А. Бодуэн де Куртенэ. Еще в1868 г. он высказал мысль о несовпадении физических и функ-циональных свойств звуков. Фонетика, по его мнению, должна чле-ниться на две составные части: антропофонетику (собственно фо-нетику) и психофонетику (позднейшую фонологию). К понятиюфонемы Бодуэн шел постепенно, причем его взгляды неоднократноизменялись. Сам термин «фонема» он использует вслед за своимучеником Н. В. Крушевским с 1881 г. В первый период своейдеятельности Бодуэн рассматривал фонему как единицу в составеморфемы при ее различных чередованиях и звуковых модифика-циях. Поэтому фонема выступала у него скорее как этимолого-морфологическая единица3. Не случайно, что опора на тождествоморфемы, своеобразный морфологизм Бодуэна послужили позднееотправной точкой при создании концепции Московской фонологи-ческой школы.

В более поздний период, в статье «Опыт теории фонетическихальтернаций (Глава из психофонетики)» (1895), Бодуэн истолко-вывает фонему уже с психологических позиций. Он пишет: «Фоне-ма — единое представление, принадлежащее миру фонетики, которое

1 См. хрестоматию по истории взглядов представителей Московской фоноло-гической школы: Р е ф о р м а т с к и й А. А. Из истории отечественной фоно-логии. М., 1970.

! А в а н е с о в Р. И. Фонетика современного русского литературногоязыка. М., 1956.

3 См.: 3 и н д е р Л. Р. и М а т у с е в и ч М . И. К истории учения офонеме. — «Известия АН СССР», ОЛЯ, XII , 1953, с. 62—75.

135

возникает в душе посредством слияния впечатлений, полученныхот произношения одного и того же звука — психический эквивалентзвуков языка»1. Фонема, таким образом, трактуется как представле-ние о различных артикуляционных движениях и акустическихвпечатлениях от звуков. Фонему объединяет то, что она можетбыть различной в произнесении, но одинакова в представлении.Позднее это убеждение формулируется еще более четко: звуки весь-ма неустойчивы, они быстро изменяются, постоянной же величинойявляется лишь наше представление о звуковых единицах, пред-ставление об артикуляциях, необходимых для образования тогоили иного звука'; это звуковое представление и является фонемой.Подобное психофонетическое понимание фонемы было несовершен-ным, но на фоне младограмматической трактовки звуков как чистоиндивидуальных явлений оно означало явное движение вперед,ибо выявляло отход от чисто физического и физиологическогоизучения звуковых явлений и подчеркивало общественный, над-индивидуальный характер фонем.

Дальнейшее развитие учения о фонеме принадлежит ученикуБодуэна Л. В. Щербе. Однако он в основу определения фонемыположил не этимологоморфологический или психологический, асмысловой принцип. Фонемами он считал те звуки, с помощьюкоторых мы отличаем друг от друга оболочки различных слов.Щерба, подчеркивая, что в одной фонеме по смысловым и функцио-нальным причинам могут объединяться различные звуки, вво-дит понятие «звуковой тип». Он писал: «Мы видим, что в живойречи произносится значительно большее, чем мы это обыкновеннодумаем, количество разнообразных звуков, которые в каждомязыке объединяются в сравнительно небольшое количество разно-образных звуковых типов, способных дифференцировать слова иих формы, т. е. служить целям человеческого общения. Эти звуко-вые типы и имеются в виду, когда говорят об отдельных з в у к а хр е ч и . Мы будем называть их ф о н е м а м и. Реально же произ-носимые различные звуки, являющиеся тем частным, в которомреализуется общее (фонема), будем называть о т т е н к а м и фо-н е м . Среди оттенков одной фонемы обыкновенно бывает один,который по разным причинам является самым типичным для дан-ной фонемы: он произносится в изолированном виде, и собственноон один и сознается как речевой элемент. Все остальные оттенкинормально нами не сознаются как отличные от этого типичного от-тенка, и нужна специальная ф о н е т и ч е с к а я дрессировкауха, чтобы научиться слышать их»2.

По мнению Л. В. Щербы, фонема имеет не только различительнуюсилу, но и сама может быть носителем значения (предлоги, одно-фонемные союзы и т. п.).

1 Б о д у э н д е К у р т е н э . Избранные труды по общему языкознанию,т. 1, с. 271—272.

2 Ще р б а Л. В. Фонетика французского языка. М., 1953, с. 19.

136

Представление о фонеме как группировке артикуляционно род-ственных звуков, объединенных функцией смыслоразличеиия, раз-вивалось и учеными в других странах Европы, в частности анг-лийским фонетистом Г. Свитом, его учеником датчанином О. Еспер-сеном и особенно англичанином Д. Джоунзом. Д. Джоунз своютеорию назвал физической теорией фонем, противопоставляя еепсихологической И. А. Бодуэна де Куртенэ и структуралистскойв лице пражских фонологов и американских дескриптивистов.

Для развития фонологии большое значение имели идеи «Курсаобщей лингвистики» Ф. де Соссюра, в котором он выдвинул анти-номию «речи» и «языка» как надиндивидуальной структуры язы-ковых знаков, подчеркнул важность синхронного изучения языка,показал, что отдельные элементы языковой системы взаимосвязаныи взаимообусловлены. В первые десятилетия нашего века усиленноразвивалась и структурная психология (Gestaltphsychologie), со-гласно которой единичное всегда воспринимается и осознается нафоне общего, целого, а целое создается не простым объединениемчастей, а их взаимными отношениями.

На основе всех этих идей, выразившихся прежде всего в учениио фонологических противопоставлениях, в развитии фонологии инаступил решительный переворот в трудах Пражской лингвисти-ческой школы, основные установки которой были изложены выше.Важную роль в развитии фонологии сыграли Н. С. Трубецкой,Р. О. Якобсон и С. О. Карцевский. Из чешских исследователейнужно назвать В. Матезиуса, Б. Трнку, Й. Вахка и Б. Гавранка.Теория фонемы, созданная Н. С. Трубецким, обычно носит назва-ние реляционно-физической, ибо она учитывает как функциони-рование структуры языка с внутренними взаимоотношениями фо-нем, так и сам звуковой инвентарь фонем того или иного языка.

На идеи Ф. де Соссюра опирается и глоссематика Л. Ельмслева(датская школа структурализма). Для взглядов Ельмслева харак-терно стремление изучать язык (в том числе и фонологию) без ка-кого-либо обращения к материальной субстанции, как чистуюсхему. Фонемы определяются не их звуковыми признаками, а лишьих взаимными отношениями в структуре языка. Глоссематикесвойственно явное противоречие: декларативный отказ от обра-щения к субстанции языка никак не вяжется с необходимостьюобращения к языковым свойствам фонем при их определении и опи-сании фонологической структуры определенного языка.

Перед второй мировой войной в США возникает дескриптив-ная лингвистика, связанная прежде всего с именем Л. Блумфилда.Дескриптивисты отвергают понятие языка как структуры и исхо-дят при исследовании языка лишь из высказываний. При изучениифактов языка принципиально отвергается обращение к значениюязыковых единиц. Языковые факты приводятся в систему толькоинтеллектом исследователя. Главным критерием при установлениифонем объявляется их дистрибуция, т. е. местоположение фонеми учет их окружения, а также способность фонем к сочетанию.

137

В зависимости от места в слове и участия в сочетаниях делаетсявывод о том, какие звуки в речевом потоке образуют тождествен-ную фонему, какие фонемы близки, а какие далеки1.

В Советском Союзе в изучении фонемы определились два на-правления, представленные Московской и Ленинградской фоно-логическими школами. В настоящее время, правда, это делениеутратило территориальный характер, так как сторонники взгля-дов этих школ работают и проживают в разных городах. После линг-вистической дискуссии 1950 г. оживился интерес и к теоретическимвопросам фонологии. Проблемы фонологии были предметом дис-куссии в 1952—1953 гг. Важную роль сыграла международнаядискуссия о структурализме, которая была проведена на страни-цах журнала «Вопросы языкознания» в 1956—1958 гг.

Пражский лингвистический кружок, применяя структурныйи функциональный подход к языку, с самого начала своей объ-единенной деятельности стремился распространить этот подходтакже на изучение проблем грамматики (морфологии и синтаксиса).Однако в области структурной грамматики пражские лингвистысделали гораздо меньше, чем в фонологии, создание которой обычносвязывается с Пражской лингвистической школой. Если в областифонологии между членами ПЛК наблюдалось относительное един-ство в общих вопросах при наличии многообразных путей их кон-кретного применения и решения на лингвистическом материале,то в области грамматики выдвигались по крайней мере три кон-цепции структурного подхода. В. Скаличка так характеризуетпереход от фонологии к грамматике: «При переходе от фонологиик проблемам языка вообще нас начинает покидать то единомыслие,которое было нам свойственно. Пути отдельных исследователейрасходятся. Если сравнить результаты работы пражских лингвис-тов и школы Ельмслева, мы увидим, что Ельмслев и его последова-тели дали большое количество теоретических работ, в то время какв Праге велась работа прежде всего над конкретными вопросами.Поэтому по работам пражских языковедов иногда бывает трудноопределить их общие принципы»2.

Одна из точек зрения представлена в работах Якобсона о па-дежной системе и спряжении в русском языке3. Проблема грамма-тического значения трактуется с тех позиций, которые уже нашлипозитивное применение в области фонологии. Опираясь на асим-метрию языкового знака и учение Трубецкого о корреляции,Якобсон настаивает на универсальной значимости бинарныхпривативных оппозиций при анализе грамматической системыязыка. Дополнив эти положения учением об общем значении грам-

1 См.: Г л и с о н Г. Введение в дескриптивную лингвистику. М., 1959.' С к а л и ч к а В. Копенгагенский структурализм и «Пражская школа». —

З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и из-влечениях, ч. II, с. 149.

3 См.: J a k о b s о n R. Beitrag zur allgemeinen Kasuslehre. TCLP, 6, 1936,s. V40—280; Zur Struktur des russischen Verbum. Charisteria, 1932, s. 74—84.

138

матической формы, Якобсон построил свою систему грамматическихоппозиций и применил ее к анализу некоторых грамматическихкатегорий русского имени и глагола.

В любых грамматических категориях независимо от числаимеющихся форм (категория падежа состоит из 6 форм, категориялица и рода — из 3, категория числа — из 2) выделяются отно-шения, характерные для бинарных (двучленных) привативныхоппозиций, один член которых характеризуется наличием, а дру-гой — отсутствием признака. Наличие (сигнализация) или отсут-ствие признака как раз и является общим значением определеннойграмматической формы, которое в условиях употребления (кон-текста) получает частное значение. При этом следует учитывать,что вопрос об общих падежных значениях относится к учению ослове, а вопрос о частных значениях — к учению о словосочетании,ибо общее значение падежа не зависит от окружения, в то времякак его отдельные частные (специфические) значения определяютсяразличными словосочетаниями или различными формальными иреальными значениями окружающих слов.

Для падежной системы русского языка Якобсон выдвигает сле-дующие оппозиции: 1) объемность, т. е. предел участия предмета вдействии, и необъемность (отсутствие этого предела); 2) перифе-рийность, т. е. указание на предмет, играющий побочную, пери-ферийную роль в содержании высказывания, и непериферийность;3) направленность, т. е. наличие отношения к предмету, на которыйнаправлено действие, и ненаправленность действия.

ненаправленный им. а.непериферийный

необъемный

падеж

направленный вин. п.

периферийныйненаправленный тво р. п.

направленный дат. п.

объемныйнепериферийный род. п.

периферийный предл. п.

Указанная схема подвергается критике как с позиции отрица-ния принципа обязательной двучленности грамматических противо-поставлений, так и на базе конкретных языковых наблюдений ифактов, которые противоречат столь жесткой схеме общих падеж-ных значений.

Из чешских членов ПЛК наиболее значительный вклад в теориюи практику структурной грамматики внесли В. Скаличка и В. Ма-тезиус.

В. Скаличка применил типологический подход к проблемамструктурной грамматики (в частности, морфологии). Основываясь

139

также на асимметрии языкового знака, он сопоставлял морфемыкак минимальные единицы морфологии с семами, составляющимиминимальные единицы смыслового содержания. Собственно, Ска-личка в своем исследовании «О грамматике венгерского языка»изучал субморфемный уровень языка, столь важный для флектив-ных языков, в которых представлена кумуляция (скопление)грамматических значений. Его работа содержит множество об-щелингвистических идей, актуальных и в наши дни. «Такой под-ход, при котором уделялось внимание как форме, так и содержаниюязыкового высказывания, предопределил дальнейшее развитиепражских исследований по структурной грамматике, авторы ко-торых сознательно избегали того чисто формального, антисеманти-ческого метода, который столь часто используется другими линг-вистическими группами вплоть до настоящего времени»1.

В. Матезиус в ряде своих работ стремился создать функцио-нальную грамматику языка. Рассмотрение языковых средств сточки зрения их функций при речевом общении с учетом много-образных связей с внеязыковой действительностью сопровожда-лось разработкой принципов лингвистической характерологии иприменением метода аналитического сравнения, постоянным ука-занием на различие между языками. Это в известной мере сближаетпоиски Матезиуса с концепцией Скалички. «Лингвистическая ха-рактерология, — писал Матезиус, — имеет дело только с важ-ными и существенными особенностями данного языка в данныймомент времени, анализирует их на базе общей лингвистики истарается выяснить отношения между ними»2. В концепции Мате-зиуса наиболее важными разделами грамматики и всего исследо-вания оказываются, с одной стороны, изучение средств и способовназывания отдельных фактов действительности и, с другой, изу-чение средств и способов объединения этих названий в предложе-ние в рамках той или иной конкретной ситуации, т. е. ономатологияи функциональный синтаксис.

Весьма плодотворной явилась идея Матезиуса об актуальномчленении предложения или функциональной перспективе послед-него. Он предложил делить предложение на «тему высказывания»,служащую связующим звеном в контекстуальной связи, и «ядровысказывания», которое, собственно, и содержит новую информа-цию. Подобное исследование субсинтаксического уровня языка сучетом внелингвистической обстановки перекидывает мост от внеш-ней структуры предложения к внутреннему движению мысли, нерастворяя лингвистическое изучение в психологических моментах.

$ 50. Изучение литературного языка. Кроме новаторских ра-бот в области фонологии и грамматики, Пражский лингвистиче-ский кружок весьма плодотворно применил функциональныйподход к исследованию литературного языка и сформулировал

1 Пражский лингвистический кружок, с. 326.8 В а х е к Й. Лингвистический словарь Пражской школы, с. 253.

140

свои взгляды на проблемы культуры речи.В работах В. Матезиуса и Б. Гавранка ссамого начала деятельности ПЛК стави-лись проблемы, связанные с изучениемлитературного языка. В «Тезисах» литера-турному языку и связанным с ним пробле-мам отведено чрезвычайно большое 'место.На основе своих методологических пози-ций ПЛК выдвинул новое пониманиесущности литературного языка, обосновалтеорию языковой нормы и кодификациилитературного языка, разработал теориюязыковых стилей в соответствии с функ-циональным подходом, много сделал длякультуры чешской речи. Живой интерес кпроблематике литературного языка был свя-зан также и с особенностями развития чешского литературного язы-ка в 30-е годы и оживленной полемикой в среде писателей и язы-коведов по этим вопросам.

Известно, что новый чешский литературный язык с самогосвоего возникновения не мог опереться на разговорную речь иявился во многих отношениях (особенно в области морфологии)наиболее архаичным среди славянских литературных языков.После напряженной работы по обогащению лексического состава,развития вначале поэтических, а затем и прозаических форм вхудожественной литературе появилась надежда на возможностьликвидации опасного разрыва между литературным языком и раз-говорной речью. Однако на пути развития чешского литературногоязыка возникла серьезная преграда в лице чешских пуристов,опирающихся не на существующую языковую ситуацию, а на на-циональные чувства и субъективные привычки. Й. Зубатый пози-цию чешских пуристов охарактеризовал двумя ироническимитезисами: 1) все, в чем чешский способ выражения совпадает снемецким, является в чешском языке германизмом; 2) из двухспособов, посредством которых в чешском языке можно выразитьодно и то же, один способ должен быть всегда неправильным. Раз-давались и другие здравые голоса. Известный языковед В. Эртльсчитал, что проникновение иностранных слов в литературныйязык — это естественное явление, свидетельствующее о повышениикультуры народа и ценности его литературы и знаменующее рас-цвет как языка, так и литературы. Он выдвинул тезис о «хорошемавторе», заключающийся в убеждении, что литературный языкобязан опираться на узус лучших чешских писателей.

Носителем пуристических тенденций стал Й. Галлер, который,редактируя журнал «Наша речь», вступил в острую полемику сИ. Ольбрахтом, Ф. К. Шальдой, В. Ванчурой и другими «хорошимиавторами». Эта полемика и практические задачи, возникшие в связис подготовкой «Настольного словаря чешского языка», послужили

141

поводом для публичного выступления членов ПЛК с рядом лекцийо литературном языке и культуре речи, которые и составили зна-менитый сборник «Spisovna cestina a jazykova kultura» (1932).

Новая теория литературного языка была направлена противпредставлений о книжном и искусственном характере литератур-ного языка. Она видела в его сложной стилистической структуремногофункциональное образование, в котором вариантность язы-ковых средств, связанная со стилистическим членением языка,отражает потребность общения. При этом учитывались не толькоданные письменного языка, но и устная языковая практика обра-зованных слоев общества, лишенная индивидуальной окраски тер-риториального или социально-профессионального характера. Весь-ма важным моментом явились выработка понятия нормы литера-турного языка и отграничение ее от понятия кодификации. В нормесамого литературного языка учитывались традиционные и новыеэлементы, подчеркивалась роль прогрессивных компонентов языко-вой структуры, отвергалась кодификация архаического состоянияязыка, изучались результаты взаимодействия литературного языкас обиходно-разговорной речью, причем все эти моменты связыва-лись с общественной ситуацией в использовании литературногоязыка: рост общественных кругов, принимающих активное участиев процессах коммуникации, развитие средств массовой коммуни-кации и изменение целей языкового общения и т. п.

Пражская школа, таким образом, решала две основные проб-лемы, связанные с изучением литературного языка. С одной сто-роны, определяла понятие сущности литературного языка, отгра-ничивая его от других языковых образований, с другой, распреде-ляла языковые средства самого литературного языка в соответствиис многообразием его функций и стилистических пластов1.

Однако функциональный подход к языку, подчеркивание функ-ционального назначения языковых систем и практического исполь-зования языка сами по себе еще не могли предостеречь от ошибок.В «Тезисах», где рассматриваются проблемы исследования языков,выполняющих различные функции, проводится различие междуинтеллектуализированнои и эмоциональной речевой деятельностью.Далее утверждается, что «каждая функциональная речевая дея-тельность имеет свою условную систему •— язык в собственном смыс-ле». Ошибочность этого положения становится особенно очевидной,когда различные языковые слои и стилевые разновидности подни-маются до уровня «языков» (например, специальные языки, илифункциональные стили: технический стиль, фамильярный стиль,поэтический стиль и т. п.), а о литературном языке и о поэтическомязыке говорится как о различных языках, отличающихся другот друга и от общенародного языка.

Особенно отчетливо сказывается ошибочность теоретическихпозиций ПЛК, роднящая его с русскими формалистами в литера-

1 H a v r a n e k В. Studie о spisovnem jazyce. Praha, 1963.

142

туроведении, при рассмотрении поэтического языка. «Тезисы»декларируют: Организующий признак искусства, которым послед-нее отличается от других семиологических структур, — этонаправленность не на означаемое, а на сам знак... Знак (словесноевыражение. — Н. /С.) является доминантой в художественной сис-теме, и если историк литературы имеет объектом своего исследова-ния не знак, а то, что им обозначается, если он исследует идейнуюсторону литературного произведения как сущность независимуюи автономную, то тем самым он нарушает иерархию ценностей изу-чаемой им структуры... Нужно изучать поэтический язык как тако-вой»1. Естественно, что в конкретной исследовательской деятель-ности подобные установки открывали широкие возможности дляартистизма и формализма.

Пражская школа функциональной лингвистики внесла суще-ственный вклад в современное языкознание. Ее общелингвисти-ческие установки зачастую гораздо ближе ко многим положениямсоветского языкознания, чем установки других направлений струк-турной лингвистики. Пражцы никогда не отказывались от учетароли и значения экстралингвистических факторов в развитии язы-ка, они не отрывали синхроническое изучение языка от диахрони-ческого, не отказывались от рассмотрения смысловой стороны язы-ковых явлений, наконец, они стремились поставить лингвистикуна службу общественным потребностям, как это было, например, спроблематикой литературного языка. Немаловажным является итот факт, что основные принципы Пражской школы разрабатывалисьна материале русского языка или с учетом русских языковых дан-ных. Менее глубоко и последовательно разрабатывались в Праж-ской школе методы и приемы изучения структуры языка. В трудахПЛК были детально разработаны методы изучения только фоно-логической структуры языка (основные понятия фонологии и ме-тоды фонологического описания, разработка типологии фонологи-ческих оппозиций, основные положения морфонологии, решениепроблем диахронической фонологии, описание фонологической сис-темы языка статистическими методами, особенности фонологическихструктур литературных языков). Методы изучения других уровнейязыка не достигли столь же подробной разработки и однозначности.Однако и здесь заслуженное признание получили такие идеиПражской школы, как разработка учения о грамматических оппо-зициях, теория актуального членения предложения, понятие ак-туализации (акт приурочения к времени и действительности), раз-работка проблем структурной типологии языков, изучение языко-вых союзов, изучение функциональных языков и стилей, научнаяразработка проблемы сущности литературных языков и др.

Пражский лингвистический кружок фактически распался сначалом второй мировой войны. Однако основные положения линг-вистической теории, выработанные ПЛК, развивались и разви-

Пражский лингвистический кружок, с. 31—32.

143

ваются в послевоенной Чехословакии. Младшее поколение языко-ведов обратилось в основном к изучению вопросов грамматики(преимущественно синтаксиса), многое сделано в изучении русскогоязыка в сопоставительном плане его с чешским и словацким.

Деятельность чехословацких языковедов, насколько об этомможно судить по последним работам и изданиям1, сознательносвязывается с традициями Пражской школы.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Пражский лингвистический кружок. Сб. статей. М., 1967.Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии. М., 1960.В а х е к Й. Лингвистический словарь Пражской школы. М., 1964.Б у л ы г и н а Т. В. Пражская лингвистическая школа. — Основные на-

правления структурализма. М., 1964.Г у х м а н М. М. Исторические и методологические основы структурализ-

ма. — Там же.К о н д р а т о в Н. А. Пражская лингвистическая школа. — «Русский

язык в школе», 1968, № 2.П о с п е л о в Н. С. О лингвистическом наследстве С. Карцевского. —

«Вопросы языкознания», 1957, № 4.

1 Travaux linguistique de Praque, I, 1964; II, 1966; III, 1973; IV, 1977.

ГЛАВА 12

ГЛОССЕМАТИКА(ДАТСКИЙ СТРУКТУРАЛИЗМ)

§ 51. Сущность глоссематики. Глоссематика — назва-ние датского (или копенгагенского) ответвления структурализма.(Это название появилось в 1936 г. и восходит к греческому словуglossa — язык.) Столь необычное название должно было под-черкнуть принципиально новый подход к языку, в отличие от тра-диционного языкознания, которое, по мнению датских структурали-стов, страдает излишним субъективизмом и не может претендоватьна научность.

Копенгагенский лингвистический кружок оформился послеПражского, в 1931 г. Виднейшими представителями глоссематикибыли Виго Брёндаль (1887 — 1942), X. Ульдалль (1907 — 1957) иособенно главный теоретик этого направления Луи Ельмслев(1899—1965). Ельмслеву, как действительному создателю глоссе-матики, принадлежит и наибольшее количество работ. Первойего большой работой, в которой содержатся зачатки новой кон-цепции языка, были «Принципы всеобщей грамматики» (1928).Потом появилось исследование «Категория падежа» (т. I, 1935,т. II, 1937), ряд важных для понимания глоссематики статей:«Понятие управления», «Метод структурного анализа в лингви-стике», «Язык и речь»1, а также книга «Языкознание» (1963). Ос-новной работой Ельмслева, излагающей позицию глоссематики,являются «Пролегомены к теории языка» (1943). К ней примыкают«Основы глоссематики» X. Ульдалля2.

Теория глоссематики возникла на базе лингвистической кон-цепции Ф. де Соссюра, но вылилась в чрезвычайно одностороннююинтерпретацию его идей." Во вступлении к своей программнойработе «Пролегомены к теории языка» Ельмслев выражает мнение,что «язык, даже если он является объектом научного изучения,оказывается не целью, а средством: средством познания, основ-ной объект которого лежит вне самого языка... причем само иссле-

1 Перевод этих статей см. в кн.! 3 в е г и н ц е в В. А. История языкозна-ния XIX—XX веков в очерках и извлечениях, ч. 2. М., 1965, с. 101—120.

а Перевод обеих работ см. в сб. s Новое в лингвистике, вып. I. M., 1960.

145

дование строится на основе иных предпосы-лок, чем те, которые требуются языком».Так характеризуются все направления сов-ременного языкознания. Основанием дляподобных утверждений явилось требова-ние Соссюра изучать язык «в себе и длясебя».

«Язык — человеческая речь— неисчер-паемый запас разнообразных сокровищ.Язык неотделим от человека и следует заним во всех его действиях. Язык — инс-трумент, посредством которого человекформирует мысль и чувство, настроение,желание, волю и деятельность, инстру-мент, посредством которого человек влияетна других людей, а другие влияют на не-

го; язык—первичная и самая необходимая основа человеческого об-щества», — заявляет Ельмслев. Однако языкознание рас-сматривает язык как вспомогательное средство получениясведений о внеязыковых связях и отношениях. Так, иссле-дования по физиологии и физике звука следует отнестик области физиологических и физических наук, логическоеи психологическое описание языковых знаков относитсяк чистой логике и психологии, т. е. явлениям, с которыми, несом-ненно, связан язык, но которые по своему существу не являютсяязыком. Одним словом, языкознание проторило дорогу к знаниямисторических, общественных, литературных, философских, физи-ческих, психологических и других связей. «Лингвистика, —полагает Ельмслев, —должна попытаться охватить язык не как кон-гломерат внеязыковых (т. е. физических, физиологических, психо-логических, логических, социологических) явлений, но как само-довлеющее целое, структуру sui generis». Среди всех элементовструктуры следует выделить постоянные, независимые от «вне-языковой действительности» конструктивные элементы, лингвисти-ка должна стремиться установить то, что характерно и присущевообще человеческой речи, независимо от конкретного языка. Та-ким образом, Ельмслев ставит перед собой задачу создания уни-версальной лингвистической теории.

Наиболее ясно новое понимание предмета нашей науки Ельм-слев изложил в статье «Язык и речь» (1942). Анализируя значениетермина «язык» (langue) у Соссюра, датский лингвист приходит квыводу, что оно охватывает по крайней мере три разных понятия,а именно: 1) схему языка, т. е. чистую форму, определяемую неза-висимо от ее социального осуществления и материального проявле-ния; 2) языковую норму, т. е. материальную форму, определяемуюв данной социальной реализации, но независимо от деталей прояв-ления; 3) языковой узус, т. е. совокупность навыков, принятыхв данном социальном коллективе и определяемых фактами наблю-

146

даемых проявлений. Кроме этих трех понятий, объединяемыхтермином «язык» у Соссюра, Ельмслев вводит понятие индивиду-ального акта, которое соответствует «речи» Соссюра. Ельмслевуказывает на тесную связь конкретного, индивидуального актаречи с языковым узусом, вместе с которым он образует материаль-ную сторону языка, противопоставленную стороне нематериальной,какой является схема языка. Понятие же нормы Ельмслев считаетпрактически излишним.

Изложенный подход Ельмслева помогает понять те различия,которые имеются между двумя направлениями современного струк-турализма. Первое отстаивает Пражская школа (Н. С. Трубецкой,Р. О. Якобсон и их последователи в различных научных центрах),другое — структуралисты типа Ельмслева. Оба эти направленияопираются на концепцию языковой системы, но определяют ее,однако, по-разному. Пражская школа понимает язык как системусоциальных норм, которые реализуются в индивидуальных про-цессах речи. Нормы эти являются материальными, так как опре-деляют особенности звуков, необходимых для коммуникации, раз-личения слов: например, звонкость согласного з, необходимая дляразличения слов коза и коса. Для датских структуралистов и близ-ких им направлений языковая система представляется нематериаль-ной схемой, которая может быть реализована в различных формах: взвуках речи, в графемах на письме, азбуке Морзе или иной сигналь-ной системе. Для Ельмслева характерно, что он стремится изучатьязык без какого-либо обращения к материальной действитель-ности. Единицы языковой системы для него даны лишь их взаим-ными отношениями. И фонемы обусловлены взаимными связямив системе, а не своими звуковыми свойствами. Ельмслев поэтомудаже не употребляет термин «фонема», ибо он вызывает представле-ние о звуковом характере, а употребляет термин «таксема». Оценкафонемы и фонологических отношений в соответствии с звуковымисвойствами квалифицируется Ельмслевом как позиция фонетиче-ская, но отвечающая лингвистическому пониманию. Он исходитиз предпосылки, что в языке постоянной является только «форма»,«чистая схема», взаимное отношение языковых единиц и что «суб-станция», т. е. то, как «форма» выражается, несущественна и можетменяться. Следовательно, звук является лишь субстанцией: оннехарактерен для существа языковой системы.

Отвергнув рассмотрение материальной стороны языка, Ельмслевбез должных оснований приравнивает звуковой язык, язык в пол-ном смысле слова, к различным вспомогательным способам пере-дачи звукового языка, хотя свойства, которыми обладает определен-ная фонема как представитель звука известного языка, не могутпринадлежать букве или другому вспомогательному средству.Отношения фонем в фонологической структуре и сами свойствафонем зависят друг от друга и взаимно обусловлены, и разрыватьих нельзя. Взгляд Ельмслева на языковую систему любопытентем, что при заостренном одностороннем рассмотрении некоторых

147

явлений можно обратить внимание на то, что остается обычно не-отмеченным. Но как принципиальную точку зрения, метод, его взгля-ды принять невозможно. Показательно, что его методы анализане дают возможности точно определить фонему и фонологическуюсистему (приходится обращаться к свойствам фонем, к их субстан-ции). А это лучше всего показывает, что взгляды Ельмслева неадекватны языковой действительности.

Таким образом, универсальность теории у Ельмслева дости-гается посредством полной дематериализации языка и отказа емув развитии. Язык у глоссематиков выступает как синхронная абст-рактная система чистых отношений, игнорирующая специфическиеособенности каждого конкретного языка. Языковед должен изу-чать лишь структуру языковых отношений. Отдельные элементыязыка выступают как пучки функций, а весь язык — как сетьфункций. Не случайно и определение языка, даваемое Ельмсле-вом: «Язык — это иерархия, каждая часть которой допускает даль-нейшее членение на классы, определяемые посредством взаимныхотношений, так что каждый из этих классов поддается членениюна производные, определяемые посредством взаимной мутации».

Учение Соссюра о языке как мысли, организованной в звуча-щей материи, его идея двусторонности языкового знака, а такжеопределение языка как формы, а не субстанции, отразились в раз-граничении Ельмслевом плана выражения и плана содержания.Планом выражения именуется внешняя сторона языка, т. е. зву-ковая или иная оболочка воплощаемой в нем мысли. Планом со-держания называется мир мысли, находящий выражение в языке.В плане выражения Ельмслев выделяет субстанции и форму.Субстанция — это все звуки, которые могут произноситься рече-вым аппаратом людей. Форма выражения — это способ использо-вания этого материала в данном языке. В плане содержания имеет-ся полный параллелизм с планом выражения, только субстанциейсодержания будет все то, что может быть предметом мысли, а фор-мой содержания — способ упорядочения и комбинации идей,характерный для данного языка. Между формой выражения иформой содержания имеется определенная связь. Она состоит .впринципе коммутации, который заключается в следующем: еслиразличие в плане содержания соответствует какому-либо разли-чию в плане выражения, то оно существенно для данного языка;и наоборот, если различие в плане выражения соответствует ка-кому-либо различию в плане содержания, то оно также существеннодля данного языка. Если между различиями двух планов нет ком-мутации, то возникают варианты одной и той же единицы. Вариан-ты находятся в отношении субституции друг к другу и сохраняютнекий инвариант при всех изменениях. Инварианты плана выра-жения Ельмслев называет кенемами (фонемами), а инварианты пла-на содержания — плеремами (значениями). Язык — это системаинвариантов. Субстанция выражения и субстанция содержания невходят в язык. Ими занимаются фонетика и семантика, которые

148

являются вспомогательными дисциплинами по отношению к глос-сематике. «Соответствие между содержанием и выражением, —говорит Ельмслев, — не является прямым соответствием междуопределенным элементом одного плана и определенным элементомдругого, но языковые знаки могут разлагаться на более мелкиекомпоненты. Такими компонентами знаков являются, например,так называемые фонемы, которые я предпочел бы назвать таксемамивыражения и которые сами по себе не имеют содержания, но мо-гут слагаться в единицы, имеющие содержание, например в слова».

Следовательно, в плане выражения отказ от субстанции свелсяк отказу от изучения материального воплощения языковых единицв звуках. В плане содержания это ведет к устранению всего «экстра-лингвистического» в языковых фактах, к отказу от учета реальногозначения языковых единиц и опоре только на дифференциальные«значимости». Именно подобная схематизация языка, при которойестественный язык оказывается за бортом науки, позволяет сделатьвывод, что единицы языка по своей природе алгебраичны, что глос-сематика может претендовать на роль алгебры языка.

Свою задачу глоссематики видят в анализе текста. Именно изтекста в результате анализа извлекается система. Предваритель-ным моментом анализа является катализ, сводящийся к доведениюфраз до нормальной формы. В последующем как план выражения,так и план содержания членится на все более дробные единицывплоть до морфем. При делении текста устанавливается характерзависимости или функции между выделяемыми частями. И в тексте,и в системе устанавливаются три типа глоссематических функций:

1. Двусторонняя зависимость, или интердепенденция, имеющаяместо между двумя элементами, не существующими один без дру-гого: между подлежащим и сказуемым, между именем существитель-ным и глаголом.

2. Односторонняя зависимость, или детерминация, при которойодин элемент предполагает другой: предлог около предполагаетродительный падеж, но обратного отношения нет.

3. Свободная зависимость, или констелляция, когда одинэлемент может существовать без другого: категории лица и родав русском глаголе.

Ельмслев не ограничивается в своем анализе морфемой, язы-ковым знаком простейшего строения Он выдвигает учение о фи-гурах, на которые разлагаются знаки. У фигур плана выражения(фонем) нет означаемых, а у фигур плана содержания (смысловыхкатегорий) нет означающих. «Таким образом, язык организовантак, что с помощью горстки фигур и благодаря их все новым и но-вым расположениям может быть построен легион знаков. Если быязык не был таковым, он был бы орудием, негодным для своей за-дачи». Фонемы, фигуры плана выражения и их роль в языке в об-щем понятны. Что касается фигур плана содержания, то вопроссводится к выделению «семантических множителей». «Фигурысодержания выделяются из минимальных семантических противо-

149

поставлений; так, в паре девочка — мальчик выделяется фигура (1)«мужской — женский» (пол), в паре девочка — женщина выделяетсяфигура (2) «юный — зрелый» (возраст), а в паре девочка — телкавыделяется фигура (3) «человеческий — животный» (вид). Фигура (1)составляет часть содержания слов женщина, девушка, мать,корова, кобылица, овца, курица и слов мужчина, юноша, отец,бык, жеребец, баран, петух; фигура (2) составляет часть содержанияслов мальчик, девочка, ребенок, цыпленок, ягненок, жеребенок ислов мужчина, женщина, взрослый, петух, лошадь, жеребец и т. д.»1.

При сопоставлении принципов глоссематики, связанных с трак-товкой языка как объекта лингвистики, и взглядов Ф. де Соссюрастановится ясным, что грамматика конкретного языка возникаетпутем наложения глоссематической теории на язык и выяснениятого, какие из предусмотренных этой универсальной теорией возмож-ности в языке реализуются. Подобные операции с естественнымиязыками возможны в практических целях создания рациональ-ных систем записи материалов или любой информации, автомати-ческих информационных устройств, «машинного» языка, или мета-языка, при машинном переводе. Однако подобные схематическиеи препарированные языки едва ли могут рассматриваться как объектязыкознания. Если Соссюр признавал существование языка иречи и считал необходимым их изучение, то Ельмслев совершенноисключил речь из рассмотрения и научного анализа, создал апри-орную теорию, которая выведена дедуктивным путем, в отрывеот языковой действительности. Его система чистых отношений унич-тожает субстанцию языковых элементов, составляющих эту систему.Между тем свойства языковых элементов только проявляются вотношениях, а не создаются отношениями. Ельмслев совершенноисключает из языкознания внешнюю лингвистику, его автономная,имманентная система дематериализованных знаков не имеет связини с мышлением, ни с обществом. Утверждая полное формальноесходство и неизменность языков всех времен и народов, игнорируяособенности и самобытность отдельных языков и считая языкитехническими знаковыми системами, глоссематики воскрешают уста-ревшие теории универсальной грамматики и утверждают, что раз-личные языки являются вариантами одной и той же схемы. Ельмслевсовершенно отбрасывает диахронию, но ведь формой существованияестественного языка является его развитие. Глоссематики не учи-тывают не только историческую точку зрения, но и родство языков.Они даже синхронию заменяют панхронией, или ахронией, т. е.гаворят об изучении языка, не знающего никаких пространствен-ных и временных ограничений. Замена соссюровских терминов«означающее» и «означаемое» на «план выражения» и «план содер-жания» также связана со стремлением порвать с материальнойсубстанцией языка. Естественно, что теория глоссематики не при-

1 Цит. по кн. : А п р е с я н Ю. Д. Идеи и методы современной структурнойлингвистики. М., 1966, с. 61.

150

меняется для практического описания существующих языков. Это,возможно, лучшее доказательство ее ограниченной ценности длянашей науки.

Любопытны в этой связи взгляды Л. Ельмслева на отношениеего теории к реальности, практике. По его мнению, глоссематика,будучи дедуктивной теорией, «ничего не говорит ни о возможностиее применения, ни об отношении к опытным данным». В этом планеего теория является произвольной, и только ее внутреннее совершен-ство может быть принято во внимание: «Описание должно быть сво-бодным от противоречий, исчерпывающим и предельно простым».Конечно, Ельмслев не может совершенно отбросить языковой ма-териал и заявляет: «С другой стороны, теория включает ряд пред-посылок, о которых из предшествующего опыта известно, что ониудовлетворяют условиям применения к некоторым опытным дан-ным». Из всех лингвистических теорий лучшей явится та, котораяближе всего подойдет к идеалу, названному Ельмслевом «принци-пом эмпиризма». Однако не следует думать, что создатель глоссе-матики имеет в виду практически применить свою теорию; под«эмпиризмом» он понимает внутреннее совершенство своей теории:непротиворечивость, исчерпывающий характер и максимальнуюпростоту. «Сама по себе и с начала ее установления теория совершен-но независима от какого бы то ни было опыта; она не допускаетникакого постулата действительности и образует некую замкнутуюсистему, которая при помощи чисто дудуктивной операции поз-воляет исчислить возможности, исходя из заранее заданных пред-посылок»1.

Философские основы глоссематики составляет одно из идеали-стических направлений современности — логический позитивизм.«Структурный метод в языковедении, — пишет Ельмслев, •— имееттесную связь с определенным научным направлением, оформившимсясовершенно независимо от языковедения и до сих пор не особеннозамеченным языковедами, а именно с логической теорией языка,вышедшей из математических рассуждений и особенно разработан-ной Вайтхедом и Бертраном Расселом, а также Венской логистичес-кой школой, специально Карнапом, в настоящее время профессором-Чикагского университета, последние работы которого по синтак-сису и семантике имеют неоспоримое значение для лингвисти-ческого изучения языка»2. Логические позитивисты типа Карнапаи Рассела обходят критерий практики и снимают вопрос об аде-кватности познания. Они базируются на условных определениях,никак не соотносимых с реальностью и принимаемых априорно.Отсюда и вытекает учение Ельмслева о структуре как чистых от-ношениях чистых форм. Процедура анализа обусловлена системой

1 М а р т и н е А. О книге «Основы лингвистической теории» Луи Ельмсле-ва. — В сб.: Новое в лингвистике, вып. 1, М., 1960, с. 442.

2 Е л ь м с л е в Л. Метод структурного анализа в лингвистике. — В кн.!З в е г и н ц е в В. А. История языкознания XIX—XX веков в очерках и из-влечениях, ч. 2, с. 107—108.

151

заданных определений, в результате чего свойства объекта оказы-ваются зависимыми и производными лишь от процедуры анализа.Феноменология Э. Гуссерля послужила эталоном при созданииуниверсальных схем глоссематики. Логистическая теория языкаВайтхеда и Рассела, развившаяся на базе математических рассужде-ний и рассматривающая язык в тесной связи с другими семиологи-ческими системами, также была использована Ельмслевом. Именнопоэтому глоссематика ставит языкознание в тесную зависимостьот логики, математики и семиотики. «Следует признать, что в ре-зультате в логическом отношении получилась действительно болеепоследовательная система, однако очень далекая от потребностейлингвистического исследования»1.

Глоссематику следует считать крайним проявлением структу-рализма, но отождествлять ее со всеми структуралистскими на-правлениями не следует. Например, известный французский струк-туралист Андре Мартине, автор книг «Принцип экономии в фоне-тических изменениях (Проблемы диахронической фонологии)» (М.,1960) и «Основы общей лингвистики» (Новое в лингвистике, вып.III. M., 1963), отрицательно отнесся к глоссематике за игнориро-вание языковой субстанции: «Теория Ельмслева — это башня изслоновой кости, ответом на которую может быть лишь построениеновых башен из слоновой кости»2. Другой крупнейший структу-ралист и индоевропеист, поляк Ежи Курилович занимал позицию,пограничную между Пражской школой и глоссематикой, учитывалкак схему, так и норму языка. Об этом свидетельствуют многиеего работы, вошедшие в сборник статей «Очерки по лингвистике»(М., 1962).

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Е л ь м с л е в Л . Пролегомены к теории языка. — Новое в лингвистике,вып. I. M., 1960.

Е л ь м с л е в Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структу-ру. — Новое в лингвистике, вып. II. М., 1962.

М а р т и н е А. О книге «Основы лингвистической теории» Л. Ельмслева. —Новое в лингвистике, вып. I. M., 1960.

С п а н г-Х а н с е н X. Глоссематика. — Новое в лингвистике, вып. IV.М., 1965.

У л ь д а л л ь Х . И. Основы глоссематики. —Новое в лингвистике,зып. I. M., 1960.

М у р а т В. П. Глоссематическая теория. — Основные направления струк-турализма. М., 1964.

Р а м и ш в и л и Г. В. Исходные принципы Копенгагенской школы струк-турализма. Тбилиси, 1968.

1 3 в е г и н д е в В. А. Глоссематика и лингвистика. — Новое в лингви-стике, вып. I. M., 1960, с. 219.

2 М а р т и н е А . Принцип экономии в фонетических изменениях, с. 54.

ГЛАВА 13

ДЕСКРИПТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА В США

§ 52. Принципы и методы дескриптивистов. Дескрип-тивная (описательная) лингвистика возникла в Соединенных Шта-тах в 20—30-х годах текущего столетия. Поскольку она опираетсяв своих исследовательских приемах на структурные принципы,постольку ее рассматривают как одно из направлений структу-рализма. В последние десятилетия многие последователи этогонаправления сближаются в теоретических посылках с глоссема-тикой, однако американский дескриптивизм при зарождении неопирался на лингвистическую концепцию Ф. де Соссюра. Он осно-вывался на «поведенческой» психологии (бихевиоризм), большоевнимание уделял разработке исследовательских приемов прианализе текста и в значительной степени опирался на материалязыков североамериканских индейцев. Будучи вызванной к жизнипрактической задачей изучения индейских языков, дескриптивнаялингвистика в последующем стремилась переносить выработанныеею принципы изучения языка на материал других языковых семей.В развитии ее принципов можно выделить несколько этапов, свя-занных с научной деятельностью ряда крупных языковедов —Ф. Боаса, Э. Сепира, Л. Блумфилда, 3. Харриса и др.

У истоков дескриптивной лингвистики стоял американскийлингвист и антрополог Франц Боас (1858 — 1942). Во введениик коллективному «Руководству по языкам американских индейцев»(1911) Боас показывает непригодность методов анализа, выра-ботанных на материале индоевропейских языков, к изучению ин-дейских языков. По мнению Боаса, «каждый язык с точки зрениядругого языка весьма произволен в своих классификациях. То,что в одном языке представляется одной простой идеей, в другомязыке может характеризоваться целой серией отдельных фонети-ческих групп»1. Индейские языки обладают особыми языковымикатегориями, имеют большое отличие в таких привычных грамма-

1 Б о а с Ф. Введение к «Руководству по языкам американских индейцев». —В кн.: 3 в е г и н ц е в В. А. История языкознания XIX—XX веков в очеркахи извлечениях, ч. 2, с. 172.

153

тических категориях, как слово и предложение. В связи с этимвозникает необходимость создания таких методов изучения этихязыков, которые бы опирались на описание формальных признаковязыка. В качестве примера подобных расхождений Боас приводитслово ania'lotm языка чинук. Это слово, означающее 'я дал его ей',можно расчленить на следующие элементы: а (время), п 'я ' , i 'его',а 'ей', / 'к', о (направление прочь), £'давать'. «Здесь опять-такислабость составляющих элементов и их тесная фонетическая связьне позволяют нам рассматривать их как отдельные слова, и тольковсе выражение в целом представляется нам независимой единицей»1.Действительно, в инкорпорирующих языках разграничение словаи предложения является трудновыполнимой задачей. Боас под-черкивает, что в бесписьменных языках индейцев всякий раз,когда определенная фонетическая группа выступает в предложениив разнообразии позиций и всегда в той же самой форме, без всякихили, по крайней мере, без материальных модификаций, мы легкоосознаем ее индивидуальность и при анализе языка склонны рас-сматривать ее как отдельное слово. По его мнению, при объектив-ном исследовании языка необходимо учитывать три момента: во-первых, составляющие язык фонетические элементы; во-вторых,группы понятий, выражаемых фонетическими группами; в-третьих,способы образования и модификации фонетических групп.

Работу Боаса в двух отличающихся друг от друга направле-ниях продолжили создатели американской лингвистической шко-лы Эдуард Сепир (1884—1939) и Леонард Блумфилд (1887—1949)2.Сепир — один из известных специалистов по индейским языкамАмерики, он занимался вопросами общего языкознания, в осо-бенности связями языка и культуры, языка и мышления. Егокнига «Язык» появилась в 1921 г. Сепир различает в языке физи-ческую и идеальную систему (модель), причем последняя, по егомнению, более важна. Темпы изменения языковой модели гораздомедленнее, чем темпы изменения самих звуков. «Итак, каждыйязык... характеризуется своей идеальной звуковой системой илежащей в корне ее фонетической моделью (которую можно былобы назвать системой символических атомов), как и своей опреде-ленной грамматической структурой»3. По мнению Сепира, каждыйязык сделан по особой модели, поэтому каждый язык по-своемучленит окружающую действительность и навязывает этот способвсем говорящим на этом языке людям. Люди, говорящие на разныхязыках, видят мир по-разному. Эти идеи стали основой «гипотезылингвистической относительности», развиваемой этнолингвистикой.

1 Б о а с Ф. Введение к «Руководству по языкам американских индейцев». —В кн. : 3 в е г и н ц е в В. А. История языкознания XIX—XX веков в очеркахи извлечениях, ч, 2, с. 175.

2 На русский язык переведены их основные работы: С е п и р Э. Язык.Введение в изучение речи. М.— Л . , 1934; Б л у м ф и л д Л. Язык. М., 1968.

8 С е п и р Э. Язык .. . . с. 44.

154

Сепир стремился вскрыть логическую основу высказывания,обнаружить такие лингвистические понятия, которые имели быболее или менее универсальный для всех языков характер. В этомотношении интересна его классификация выражаемых в языкепонятий. Он делит последние на четыре типа: 1) основные (конкрет-ные) понятия, выражающиеся самостоятельными словами, не за-ключающими в себе никаких отношений (стол-, мал-, ход-); 2) де-ривационные понятия: суффиксы и флексии (писа-тел-и); 3) кон-кретно-реляционные понятия — указывают на идеи, выходящиеза пределы отдельного слова (род и число прилагательных и гла-голов); 4) чисто реляционные понятия — служат для синтакси-ческой связи (падеж имен существительных). Первые и последниепонятия имеются во всех языках, так как невозможен язык безлексики и синтаксиса, хотя существуют языки без морфологии(без второго и третьего типов понятий).

Л. Блумфилд явился непосредственным создателем системыдескриптивной лингвистики. В своей ранней работе «Введение визучение языка» он еше опирается на «психологию народов» В. Вунд-та. Однако с 1926 г. Блумфилд избирает для своих работ философ-ские принципы бихевиоризма, изучающего поведение человека.Эту новую систему, нашедшую отражение в книге «Язык» (1933),а еще ранее в статье «Ряд постулатов для науки о языке» (1926),Блумфилд назвал механицизмом, или физикализмом. Выступаяпротив психологизма в языкознании, он совершенно отрывает языкот сознания и определяет его как систему сигналов, координирующихповедение человека и определяемых ситуацией. Процесс речевогообщения исчерпывается, по его мнению, понятиями «стимул» (воз-действие) и «реакция» (ответное действие). Язык, по мнению Блум-филда, является мостом между двумя нервными системами собесед-ников. Услышанные слова являются «замещенным стимулом», асказанные слова •— «замещающей реакцией». В соответствии с этойустановкой Блумфилд решает теоретические проблемы языкозна-ния и разрабатывает методы научного исследования.

Определяя язык, Блумфилд утверждает, что «в человеческойречи разные звуки имеют разное значение. Изучать это соответ-ствие определенных звуков определенным значениям и значитизучать язык»1. Звуки (фонемы) интересуют его постольку, посколь-ку они различают значения. Формы, в которых определенные зву-ки сочетаются с определенным значением, Блумфилд считает язы-ковыми. Каждый язык состоит из ряда сигналов — языковых форм.Все языковые формы подразделяются на связанные, никогда неупотребляемые отдельно (морфемы или части слова), и свободные,выступающие отдельно от других форм (слова или их сочетания),а также на сложные, имеющие частичное фонетико-семантическоесходство с другими формами, и простые, не имеющие этого сходства(морфемы). «Любое высказывание может быть исчерпывающе

1 Б л у м ф и л д Л. Язык, с. 42.

155

описано в терминах лексических и грамматических форм; следуеттолько помнить при этом, что значения не могут быть определены втерминах нашей науки», — предостерегает Блумфилд, указываяна факт различия в значении двух или нескольких форм.

Последующий анализ лингвистических понятий ведет к выде-лению составляющих, класса форм и конструкций. Общая частьлюбых двух сложных форм, являющаяся языковой формой, сос-тавляет компонент сложных форм. Компоненты делятся на не-посредственно составляющие и конечные составляющие, которымиявляются морфемы. Понятие непосредственно составляющих дает-ся на примере Poor John ran away (Бедный Джон убежал прочь);это предложение делится на две непосредственно составляющие:1) poor John и 2) ran away. Каждая из этих частей делится на двенепосредственно составляющие: poor и John, ran и away. Подобныйанализ по непосредственно составляющим (анализ по НС) являетсяважным методом синтаксического анализа у американских дескрип-тивистов.

Языковая форма, которая заменяет любую форму из некото-рого множества форм, называется субститутом. Субституты об-разуют класс форм. Языковые формы, в которых ни одна из не-посредственно составляющих не является связанной формой,называются синтаксическими конструкциями. Различаются экзоцент-рические и эндоцентрические конструкции. Если фраза принадле-жит к тому же классу форм, что и какая-либо из ее составляющих,она будет эндоцентрической (poor John, которое может быть заме-нено John). В ином случае выступает экзоцентрическая кон-струкция (John ran).

На основе этих положений Блумфилда возникла дистрибутив-ная лингвистика, которая успешно развивала свои взгляды в 30—50-х годах. К этому направлению принадлежат такие американ-ские лингвисты, как Б. Блок, Е. Найда, Дж. Трейджер, 3. Харрис,Ч. Хоккет. По их мнению, основанному на опыте изучения индей-ских языков, единственным исходным моментом для лингвистаявляется т-екст на каком-либо языке. Этот текст подлежит деши-фровке, целью которой является установление языка (кода), ко-торый был использован этим текстом. Анализ текста следует начи-нать с выделения в нем имеющихся составных элементов. Для по-следних можно установить их дистрибуцию (распределение) втексте или сумму всех окружешш, в которых встречается каж-дый элемент. Естественно, что при подобном лингвистическомописании важны процедуры обработки текста, разложение егона части, которые могут относиться к фонологическому, морфоло-гическому или синтаксическому уровням языка, установлениедистрибутивно эквивалентных единиц и законов их сочетания.Выделение языковых единиц производится с помощью сегментациитекста и дистрибутивного анализа обнаруженных единиц. Классыединиц устанавливаются посредством замещения (субституции),а законы сочетания единиц различных классов выводятся на ас-

156

нове анализа по непосредственно составляющим. «Идея о том, чтоединицы языка, классы единиц и связи между единицами могутбыть определены исключительно через их окружение, т. е., гово-ря словами Ф. де Соссюра, через их отношения к другим единицамтого же порядка, и составляет существо дистрибутивного под-хода к языку»1.

Стремление сохранить объективный и непредвзятый подход канализу языка привело некоторых сторонников дистрибутивногометода к отказу от обращения к значению языковых форм, под-вергающихся анализу. По своему отношению к роли значения уче-ники Блумфилда распались на менталистов и механицистов. Пер-вые (сам Блумфилд, К. Пайк, Ч. Фриз) считают, что нельзя игно-рировать значение языковых форм. Вторые (3. Харрис, Б. Блок,Дж.Трейджер) полагают, что можно дать исчерпывающее описаниеязыка без обращения к значению. Правда, подобный подход обычнооставался декларативным, и даже частичный отказ от учета зна-чения весьма усложнял описание языка. Блок и Трейджер писалипо этому поводу: «Хотя важно делать различие между граммати-ческим и лексическим значением, и при систематическом описанииязыка приходится по необходимости определять с возможной точ-ностью по крайней мере грамматические значения, однако все нашиклассификации должны основываться исключительно на форме —на различиях и сходствах в фонетической структуре основ и аффик-сов или на функционировании слов в конкретных типах словосо-четаний и предложений. При осуществлении классификаций недолжно быть никакого обращения к значению, абстрактной логикеили философии». Именно этим обстоятельством объясняется ус-пешность применения дескриптивных методов к анализу фонети-ческой системы языка, элементы которой — фонемы •— лишенынепосредственной связи со значением, с понятиями.

Сегментирование (разложение) текста на элементарные единицыведет к выделению фонем и морфем. На фонологическом уровневыделяются звуки или фоны, на морфологическом — морфы.Посредством идентификации устанавливается тождество или раз-личие выделенных единиц. Варианты одной и той же единицы на-зываются соответственно аллофонами и алломорфами. Американскиелингвисты различают три типа дистрибуции элементов: 1) единицынаходятся в дополнительной дистрибуции, если они никогда невстречаются в одинаковых окружениях. Это первый признакаллофонов; 2) единицы находятся в контрастной дистрибуции,если они могут встречаться в одних и тех же окружениях и разли-чают значения. Это относится к самостоятельным фонемам и мор-фемам; 3) единицы находятся в свободном чередовании, если онивстречаются в одних и тех же окружениях, но не различают зна-чения , т.е. обладают функциональным тождеством. Здесь мы видим

1 А п р е с я н Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвисти-ки, с. 47.

157

уже учет фактора значения, ибо оказалось, что смысловую сторонуязыка нельзя игнорировать при лингвистическом описании. Имен-но обращение к анализу морфемы, имеющей двусторонний характер —и выражение, и значение, — привело к учету значимой стороныязыковых единиц.

У дескриптивистов центральной единицей грамматического ана-лиза также стала морфема. Через морфему определяются все болеекрупные языковые единицы или конструкции (слова, предложения).Стремление отказаться от вмешательства времени, диахронии,процесса придало грамматической теории дескриптивистов строгосинхронный характер. При анализе высказывания они пользуютсятолько двумя понятиями — понятиями морфем как единиц и по-нятием их порядка расположения (аранжировка). Явления флексии(фузии) должны были получить морфемное объяснение. Последо-ватели Л. Блумфилда, видя в морфеме основную единицу грамма-тического строя языка, должны были свести к ней все различия вформе слов, различающихся по значению. Приведение структурыплана выражения в соответствие со структурой плана содержаниявызвало введение различных типов суперсегментных морфем,негативных, пустых морфем, морфем-заместителей и т. п. В тер-минах морфем определяются просодические и синтаксические явле-ния типа интонации, фразового ударения, порядка слов. Схемыанализа одного и того же языкового факта в терминах морфемзначительно отличаются у отдельных исследователей. Так, анг-лийская форма прошедшего времени took [tuk] 'взял' от глаголаtake [teik] может рассматриваться различным способом: 1) какслитная морфема, соотносимая с двумя морфемами: take и фор-мантом прошедшего времени -ed (Ч. Хоккет); 2) как вариант мор-фемы take и нулевой вариант морфемы -ed (Б. Блок); 3) как пре-рывная морфема t...k и вариант морфемы прошедшего време-ни -оо- (3. Харрис); 4) как вариант морфемы и морфема-замести-тель [и]-(г- [ei].

Причиной расширения понятия морфемы было убеждение дескри-птивистов, что все элементы звукового состава высказывания при-надлежат той или другой морфеме. Вместе с тем дескриптивистысняли все ограничения, касающиеся означающего морфемы, т. е.в одну морфему сводились функционально тождественные, но фор-мально различающиеся единицы. Таким образом, концепция В. Ска-лички была доведена до логического завершения. В связи с опоройна функциональный (значимый) момент сам термин «морфема»получил такое же наполнение, как «сема» у Скалички. Это при-вело к тому, что единицу формы заменила единица содержания.Дескриптивисты, разорвав понятие лингвистической единицы ивидоизменив содержание морфемы, формальную единицу назвалиморфой (ее варианты — алломорфы). Таким образом, у дескрипти-вистов термины «морфа» и «морфема» в известной степени соответ-ствуют «морфеме» и «семе» (соответственно) В. Скалички. Указан-ные новшества позволяли считать одной морфемой все элементы,

158

выполняющие в грамматической системе языка одинаковую функ-цию, т. е. вели .к отождествлению означаемых независимо от сте-пени сходства их означающих. Превращение морфемы в функциональ-ную единицу привело к обозначению морфем по их функции безуказания ее основного фонетического варианта: морфема (мн.число), морфема (прош. время) и т. п. Это уже означает, что дескрип-тивисты пришли к давнему принципу установления соответствиймежду грамматическими значениями и способами их формальноговыражения.

Не следует думать, что изучение морфемы дескриптивистамибыло лишь игрой в терминологические ухищрения. Исследованиевзаимоотношения парных единиц, параллелизма плана содержанияи плана выражения, проблемы инварианта и различных вариантовего реализации, подверженных влиянию своего фонетического исемантического окружения, введение многих новых методов опи-сания языка — это реальные заслуги представителей дескриптив-ной лингвистики. Стало ясным, что необходимость анализа двухединиц, одна из которых соответствует грамматическому значению,каким-либо образом выражаемому в языке, а другая — минималь-ной форме, имеющей значение, наиболее важна для флективныхязыков, в которых асимметричность названных единиц проявляетсявсего сильнее. Эти наблюдения важны для типологического срав-нения языков, поскольку они, во-первых, полно освещают способывыражения грамматических значений и, во-вторых, отмечают сте-пень асимметрии между функциональной и формальной структуройслова.

Американские дескриптивисты внесли много нового в методикулингвистического анализа, которая получила признание и за пре-делами этого направления. В частности, нужно отметить разра-ботку дескриптивистами учения о различных типах морфем (наматериале самых различных языков), указание на роль суперсег-ментных, или просодических, элементов (ударение, интонация,тон, пауза, стык), более тщательную разработку принципов фоно-логического и морфологического анализа, в процессе которогопроводится тщательное и исчерпывающее изучение всех формчленения и видов сочетания и грамматической зависимости ком-понентов языка. Большое значение приобрел предложенный аме-риканскими дескриптивистами анализ по непосредственно состав-ляющим (НС).

Анализ по НС основывается на том, что единицы языковойсистемы связаны друг с другом разнообразными и сложнымиотношениями.

В предложении Наш костер разгорелся очень быстро слово костерсвязано непосредственно со словами наш и разгорелся, связь этогослова со словами очень и быстро не является непосредственной.Изучаться должны лишь те отношения между составляющими, ко-торые являются наиболее очевидными для говорящих и наиболееблизкими, непосредственными. Отношения в указанной фразе мож-

159

но изобразить схематически следующим образом:

Наш костер разгорелся очень быстро

Анализ по НС может производиться на всех уровнях языка.Однако чаще всего его применяют в области синтаксиса. Опера-ции над НС могут идти по линии порождения и свертывания. Впервом случае из отдельных составляющих, т. е. из группы подле-жащего и группы сказуемого, создается структура предложения.Во втором случае происходит замена каждой пары непосредственносоставляющих одним членом. В конечном счете остается, как по-казано на схеме, пара максимальных составляющих — ядернаяконструкция.I <¥ В начале 60-х годов на смену и в качестве дополнения анализапо НС приходит трансформационный метод, зачатки которого име-лись у 3. Харриса, но в цельную систему трансформационный ме-тод и, шире, порождающую грамматику привел его ученик НаумХомский1. Трансформационный метод возник в связи с критикойметода НС в дескриптивной лингвистике. Этот анализ в ряде слу-чаев не позволяет различить семантико-синтаксическую омони-мичность предложений или словосочетаний. Например, словосо-четание приглашение писателя двусмысленно, ибо может бытьосмыслено или как «писатель приглашает», или как «писателяприглашают». Грамматика непосредственно составляющих не даетформальных критериев для обоснования только что указаннойразницы. Трансформационные правила основываются на правилахпорождения по НС. При помощи этих правил предложения, порож-денные по модели НС, должны трансформироваться в новые пред-ложения. Например, предложения Он пишет другу час и Он пишетдругу письмо различаются в этом отношении. Второе допускаеттрансформацию Письмо пишется им, а первое не допускает. Длятрансформационных правил существенно снятие ограничений, ко-торые имеют место при анализе по НС. Если при анализе по НСзапрещается замена более чем одного элемента, то при трансфор-мации можно заменять несколько элементов; при трансформацияхдопускается перестановка элементов и обращение к трансформа-ционной истории конструкций.

Трансформационный метод исходит из убеждения, что «синтак-сическая система языка может быть разбита на ряд подсистем,из которых одна является ядерной, исходной, а все другие — еепроизводными. Ядерная подсистема — это набор элементарныхтипов предложений; любой сколько-нибудь сложный синтаксиче-

1 См. раздел «Трансформационная грамматика» (статья Н. Хомского, 3. Хар-риса и Д. Уорса) в сб.! Новое в лингвистике, вып. II. М., 1962.

160

ский тип представляет собой трансформ одного или несколькихядерных типов, т. е. известную комбинацию ядерных типов, под-вергнутую ряду преобразований (трансформаций)»1. Сфера приме-нения трансформационного метода очень расширилась, когда вструктурной лингвистике возникла идея построения поролодающеи,или синтезирующей, грамматики. При этом понятие производностиязыковых элементов было перенесено и на синтаксический уровень.В трансформационной грамматике стали противопоставлять ядер-ные конструкции, структура которых не может быть выведена издругих элементарных конструкций и которые связаны с самымиэлементарными ситуациями, и трансформы этих конструкций,структура которых может быть выведена из ядерных конструкцийпутем использования установленных правил преобразований илитрансформаций. Стержнем трансформационной грамматики являет-ся идея о ядре языка, состоящем из простейших лингвистическихструктур, из которого могут быть выведены все остальные линг-вистические структуры большей или меньшей сложности. После-довательное развитие данной идеи позволяет проникнуть сквозьвнешние, эмпирические тождества и различия языка в имманентныетождества и различия реляционного каркаса языка. Важно отме-тить еще одну особенность порождающей грамматики. Если другиелингвистические методы основаны на наблюдении языкового ма-териала, на базе которого строится понимание системы языка, топорождающая грамматика идет противоположным путем. Она стре-мится вскрыть картину синтеза, порождения или развертыванияречи из заданных элементов системы, в синтаксисе — из элементар-ных ядерных конструкций. Грамматика, по выражению Хомского,представляет собой своего рода механизм, порождающий правиль-ные («отмеченные») предложения определенного языка. Носительязыка проверяет степень пригодности созданной лингвистамипорождающей модели.

Несомненна ценность разрабатываемых дескриптивистами ме-тодов для прикладной лингвистики, которая должна обеспечитьвзаимопонимание в системе «человек — машина», решить про-блему автоматического, или машинного, перевода с одного языкана другой, распознавать устную речь, осуществлять автомати-ческий поиск информации и т. п. Вместе с тем следует отметитьбезразличие некоторых американских лингвистов к вопросу о том,соответствует их концепция языковой действительности или нет.Под влиянием философии неопозитивизма и прагматизма ониоценивают обычно каждый метод только с точки зрения простоты,удобства и внутренней непротиворечивости описания. Подобныйподход к лингвистическому описанию получил ироническое назва-ние hocus-pocus approach — «подход фокусника», для котороговажна не практическая ценность теории и ее соответствие дейст-

1 А п р е с я н Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвисти-ки, с. 181.

6 Н. А. Кондратов 161

вительности, а ее красота и логичность. Много элементов такогоподхода можно обнаружить и в схемах допустимых трансформацийи построениях порождающих грамматик.

Таким образом, методы изучения языка, выработанные амери-канскими языковедами при изучении многочисленных индейских язы-ков, получили всеобщее признание и распространение. Это касает-ся прежде всего дистрибутивного анализа языковых элементов, ана-лиза по НС и синтаксических трансформаций. Что касается идеипорождающей грамматики, то она вызывает сдержанное отношение,нуждается в диалектико-материалистическом обосновании.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Б л у м ф и л д Л. Язык. М., 1968.Г л и с о н Г. Введение в дескриптивную лингвистику. М., 1959.X е м п Э. Словарь американской лингвистической терминологии. М.,

1964.А п р е с я н Ю. Д. Идеи и методы современной структурной лингвисти-

ки. М. , 1966.А р у т ю н о в а Н. Д., К л и м о в Г. А., К у б р я к о в а Е . С. Аме-

риканский структурализм. — Основные направления структурализма. М., 1964.Б е л ы й В. В. Из истории становления дескриптивной лингвистики. —

«Филологические науки», 1968, № 1.М а с л о в Ю. С. Основные направления структурализма. — «Русский

язык в школе», 1966, № 5.М ю л л е р Г. Языкознание на новых путях (Дескриптивная лингвистика

в США). — Общее и индоевропейское языкознание. М., 1965.

ГЛАВА 14

ДРУГИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННОГОЯЗЫКОЗНАНИЯ

§ 53. Этнолингвистика. Термином этнолингвистика обо-значают направление в языкознании, которое сосредоточивает своевнимание на изучении связей языка с культурой, народными обы-чаями и представлениями и с народом в целом. Эту идею в концеXVIII в. выдвигал И. Г. Гердер, а В. Гумбольдт связывал ее сязыковой проблематикой.

Гумбольдт считал, что отношение человека к окружающейего действительности «целиком обусловлено языком», что языкобладает титанической властью над говорящим человеком.

В Соединенных Штатах возникновение этнолингвистики вы-звано изучением языков и культуры индейцев. По мнению лингвистаи антрополога Ф. Боаса, «чисто лингвистическое исследованиеявляется неотъемлемой частью глубокого изучения психологиинародов мира». Своеобразие языков и культуры американскихиндейцев привело к появлению гипотезы о связи культуры и языкаи возможности глубокого влияния языка на становление и развитиелогических и мировоззренческих категорий. Возникла гипотезаСепира — Уорфа о взаимосвязи языка и культуры, составляющаябазу этнолингвистики.

Э. Сепир, изучая многие проблемы языкознания, стремилсяразрешить проблему взаимосвязи языка и культуры. Он писал:«Язык служит руководством к восприятию «социальной действитель-ности». Хотя язык обычно мало интересует ученых, занимающих-ся социальными науками, он оказывает мощное воздействие нанаше мышление о социальных проблемах и процессах. Человече-.ское существо живет не в одном только объективном мире и не водном только мире общественной деятельности, как это обычнополагают. В значительной степени человек находится во власти кон-кретного языка, являющегося средством выражения в данномобществе... Факты свидетельствуют о том, что «реальный мир» взначительной мере бессознательно строится на языковых нормахданного общества»1. Из этих высказываний становится ясно, что

' З в е г и н ц е в В . А. История языкознания XIX—XX веков в очеркахи извлечениях, ч. II, с. 233.

163

Сепир преувеличивает роль языка и принижает роль объективнойдействительности и активность человеческого мышления, что былосвойственно и В. Гумбольдту. В то же время Сепир утверждал также,что «из этого, однако, не следует, что между формой языка и фор-мой культуры говорящих на нем существует простое соответствие...Не существует никакой общей корреляции между , культурнымтипом и языковой структурой. Изолирующий, агглютинативныйили инфлективный строй языка возможен на любом уровне циви-лизации»1.

Идеи Сепира довел до логического завершения его последова-тель Бенджамен Уорф (1897—1941). При этом совершенно отчет-ливо выявилась несостоятельность теории Сепира. По мнениюУорфа, языки воплощают в себе «совокупность речевых моделей».Говорящий на родном языке располагает определенной системойпонятий для «организации опыта». У говорящего имеется такжеопределенное «мировоззрение», отражающее его отношение к внеш-нему миру. Как система понятий, так и мировоззрение определяют-ся основами лингвистической системы. Действительность пред-ставляет собой «калейдоскопический поток впечатлений». Восприя-тие фактов и отношение к внешнему миру являются производнымиот языка, на котором о них сообщается. «Понятия «времени» и «ма-терии» не даны из опыта всем людям в одной и той же форме. Онизависят от природы языка или языков, благодаря употреблению ко-торых они развились»2, — заявляет Уорф. И грамматика и логика,по Уорфу, не отражают действительности, а видоизменяются про-извольно от языка к языку. Законы Ньютона и его взгляд на строе-ние вселенной были бы иными, а если бы он пользовался не англий-ским языком, а языком хопи — одним из индейских языков.

Исходное положение гипотезы Сепира — Уорфа выглядит бес-спорным. Действительно, процесс мышления обычно протекает вязыковой форме, а поскольку языки отличаются друг от друга,то возникают различные формы мышления. Однако взаимоотноше-ние языка, мышления и действительности Уорф понимает непра-вильно. Язык является производным от мышления и действитель-ности. Вместе с тем он выступает и как посредник между ними.Эту особенность языка Уорф абсолютизирует: он отбрасываетобъективную действительность, а мышление подчиняет языковымформам. Возникает вопрос следующего свойства: если в русскомязыке имена существительные покойник и мертвец в граммати-ческом плане относятся к одушевленным существительным, тосвязано ли это с их трактовкой русскими? Конечно, этот граммати-ческий факт не влияет на сознание русских, хотя и нуждается вобъяснении. Гипотеза Сепира — Уорфа, правильно отметив тотфакт, что действительная картина мира запечатлена в языках

1 З в е г и н ц е в В. А. История языкознания XIX — XX веков в очеркахи извлечениях, ч. II, с. 251.

2 Новое в лингвистике, вып. I. M., 1960, с. 166.

164

неодинаковым образом, нуждается в материалистическом истолко-вании1.

Язык, являясь посредником между объективной действитель-ностью и сознанием, не может играть руководящей роли и бытьвластелином сознания: он является орудием мышления, практи-ческим сознанием. Поиски причин разнообразия языков следуетискать в других факторах. Кроме того, Уорф рассматривает языкчрезвычайно односторонне — лишь его значение, т. е. семантиче-скую сторону. А отрывать значение, семантику от самих языковыхформ невозможно, —это всегда приводило к теоретическим ошибкам.

Следовательно, в различных языковых формах люди мыслятоб одной и той же объективной действительности. Причины разно-образия языков при сходном логическом содержании мышленияеще не вскрыты до конца, но можно указать на ряд факторов,вызывающих различие как в формальном, так и в семантическомплане. Во-первых, люди находятся в различных материальных исоциальных условиях. Во-вторых, сознание не автоматически,не однозначно и не прямолинейно отражает мир. В любом обобще-нии уже имеется элемент фантазии. В-третьих, язык располагаетновые явления в соответствии со своими структурными особен-ностями. Он по своей общественной функции не допускает пере-воротов и даже при морфологических изменениях использует пу-тем переосмысления традиционные формы.

Этнолингвистика подчеркивает и преувеличивает также влияниеязыка на поведение людей. Конечно, язык координирует общест-венную деятельность людей, но в одинаковых ситуациях людиразного языка ведут себя одинаковым образом. Между тем фило-софы-семантики в США полагают, что отдельные слова и выска-зывания допускают различное толкование, вызывают разногласия,так как язык является очень несовершенным средством общения.Полезно, по их мнению, произвести реформу языка в духе той,которую в свое время требовал американский конгрессмен Г. Колли-ер: он предложил заменить, ввиду непопулярности, слово «капи-тализм» словом «свобода», а «капиталист» — целым словосочетанием«свободный человек». На его взгляд, К- Маркс дискредитировалэти слова.

§ 54. Неогумбольдтианство. Совершенно независимо от этно-лингвистики, некоторые идеалистические стороны учения В. Гум-больдта развиваются в европейских странах, в частности в Феде-ративной Республике Германии. Наиболее типичным представителемнеогумбольдтианства является профессор Боннского университетаЛео Вейсгербер. Когда Гумбольдт решал вопрос об отно-шениях между языком, мышлением и действительностью, он исхо-дил из кантианской теории агностицизма. Сущность вещей непозна-

1 См.: З в е г и н ц е в В. А. Очерки по общему языкознанию. М., 1962,с. 321.

165

ваема, в чувственном восприятии даны лишь отдельные явления.Кант полагал, что в хаосе изолированных чувственных данныхзакон и порядок наводится при помощи априорных категорий ра-зума. Гумбольдт такую роль отводит языку и мышлению, возник-новение которых обусловлено якобы присущей человеку «языковойспособностью». По Гумбольдту, мышление, или язык, дает субъек-тивный образ объективной действительности. «Так как ко всякомуобъективному восприятию неизбежно примешивается субъективное,то каждую человеческую индивидуальность независимо от языкаможно считать носителем особого мировоззрения», — утверждаетГумбольдт. Весь язык находится между человеком и объективнойдействительностью. «Так как восприятие и деятельность человекавависят от его представлений, то его отношение к предметам цели-ком обусловлено языком». Эти положения приводят Гумбольдта кобоснованию «языкового мировоззрения» целого народа, языковогодуха, который отличается своеобразием у каждого языка и народа.

Вейсгербер также исходит из того, что язык воплощает духов-ную силу народа, что он превращает окружающий мир в идеи,«вербализирует» мир. Сущность языка включает в себя превращениемира «вещей в себе» в осознанное бытие, в содержание человеческогосознания. При этом всячески подчеркивается активная роль языка,классифицирующего и упорядочивающего материал, добытый врезультате воздействия внешнего мира на наши органы чувств,которые дают лишь искаженное, неадекватное представление о ми-ре1. В языке отражается не столько объективная действительность,сколько субъективный подход человека к внешнему миру. Харак-тер познания зависит от языка. Язык является «ключом к миру».Язык, по Вейсгерберу, — сетка, которую человек набрасывает навнешний мир в процессе познания, но человек познает лишь то, чтосоздает язык. Таким образом, происходит отождествление языка смышлением и отрыв их от объективной действительности.

Субъективный характер языковых фактов Вейсгербер стремитсядоказать некоторыми примерами. Так, он указывает, что слововыражает понятие о предмете, а не обозначает конкретные предметы.На деле слово обозначает не только понятие, но и любой конкретныйпредмет. Мы называем словом окно и логическое понятие «окно»,и любое конкретное окно, которое мы видим или закрываем. Вейс-гербер приводит в качестве примера немецкие слова Unkraut 'сор-няки', Obst-'-плоды, фрукты', Gemuse 'овощи' и стремится доказать,что это не ботанические понятия (действительно, в природе имеютсякрапива, пырей, яблоки, виноград, петрушка и т. п.), а порождениечеловеческого мозга и языка, чистая идея. Как видим, при этомобъективные отношения признаков тех предметов, которые былисхвачены мыслью при создании этих понятий, отбрасываются, необращается никакого внимания на роль практики, которая обу-

1 Г у х м а н М. М. Лингвистическая теория Л. Вейсгербера.—Вопросытеории языка в современной зарубежной лингвистике. М., 1981, с. 133-

166

словила как возникновение названных понятий, так и пользованиесамими предметами. Очень часто Вейсгербер использует примерыс обозначением цветов в различных языках. Однако наличие, на-пример, в русском языке двух наименований синий и голубой всоответствии с одним немецким Ыаи едва ли свидетельствует обином восприятии этих цветов: оно свидетельствует о наличии раз-ных классификаций, сложившихся в этих языках. Далее, строениезвездного неба, по мнению Вейсгербера, также существует тольков человеческом представлении и является духовным образованием.У разных народов изучение звездного неба, действительно, приво-дило к разным схемам и разному обозначению созвездий, но этиисторически объяснимые отклонения отнюдь не связаны с тем, чтостроение звездного неба зависит от восприятия отдельного человекаили даже целого наррда. Как ни своеобразна и индивидуальналюбая языковая система, она все же вторична по отношению кобъективной действительности, она определяется ею, так как вязыковой системе, особенно в лексике, преломляется опыт каждогонарода.

В основе формирующей силы языка, по мнению Вейсгербера,лежит его знаковость. Однако он полагает, что всякое содержаниеможет быть выражено только в одной-единственной форме. Еслинет специального обозначения, то в языке, на его взгляд, нет исоответствующего содержания. Если в языке нет слова для назва-ния какого-либо цвета, то нет и различения этого цвета. Если не-мецким Bein и Fuji соответствует в русском лишь одно слово нога,то, следовательно, отличается «миропонимание», расчленение дейст-вительности у этих народов. Подобный подход противоречит взгля-дам самого Гумбольдта, считавшего ошибочным выводить кругпонятий, существующих у какого-либо народа, из его словаря,так как многие понятия могут быть выражены описательным обо-ротом, а не обязательно отдельным словом. Подобный чисто семан-тический подход к языку отражает ограниченность теории Вейс-гербера. Опора на факты лексики и семантики ведет неогумбольд-тианцев к поискам принципов упорядочения словарного составаязыка по предметным и понятийным группам, которые получилиназвание «языковых полей». Однако как у Й. Трира, так и у Вейсгер-бера отказ от опоры на предметную соотнесенность границ семанти-ческих полей приводит к крайнему субъективизму.

С наибольшей полнотой взгляды Л. Вейсгербера изложены вего четырехтомной работе «О силах немецкого языка» (1949—1950).В его построениях особое место отводится родному языку. Язык,по его определению, является субъектом истории, определяющиммоментом в отношении родного языка и человеческого коллектива.«Языковой коллектив объединен общей картиной мира родного язы-ка». История языка не отражает историю общества, а творит ее.Не является случайным, что теория «родного языка» в ряде слу-чаев ведет к шовинистическим домыслам о превосходстве немецкогоязыка и немецкого «языкового гения» над другими языками и

167

Народами, а в политической интерпретаций ратует за присоедине-ние к Германии (очевидно, к ФРГ) всех территорий, население ко-торых считает немецкий язык родным (Австрия, Швейцария, Ти-роль).

$ 55. Языковая типология и лингвистические универсалии.Типологическое изучение языков сводится к выявлению сходстви отличий на разных уровнях языковой системы. Основателем язы-ковой типологии был В. Гумбольдт. Относя язык к проявлениючеловеческого духа, он полагал, что различные языковые типыдолжны отражать различие духа народов. Однако в XIX в. болееудачливой оказалась генеалогическая классификация языков. Прин-ципы типологической классификации языков заключались в учетевыражения в языке отношений и способов образования предложений.Выделялись четыре типа языков: изолирующие, агглютинативные,флективные и инкорпорирующие, причем флективные языки де-лились по грамматическому строю на синтетические и аналитиче-ские. А. Шлейхер стремился связать языковые типы с уровнем раз-вития цивилизации у народов, пользующихся изолирующими, аг-глютинативными и флективными языками. Последующие попыткиклассификации Г. Штейнталя, Ф. Мистели (1893), Н. Финка (1909),исходя из типов языков, оказались также недостаточными, ибооставались неясными как количество самих типов, так и болееконкретная характеристика того или иного языка.

Н. С. Трубецкой в противовес родству языков выдвинул поня-тие сродства языков, под которым имеется в виду объединение язы-ков на основе их типологического сходства. Такие объединенияполучили название «языковых союзов». Сам Трубецкой применялэто понятие при изучении отношений между индоевропейскими,семитскими и угро-финскими языками. Представители Пражскойшколы большое внимание уделяли изучению балканского язы-кового союза (болгарский, румынский, албанский и новогреческийязыки).

Поскольку классификационный принцип, относящий языки копределенному типу, изжил себя, постольку выдвигаются новыепринципы типологического описания. Возникает характерологи-ческий принцип, согласно которому исследователи стремятся вы-явить своеобразие изучаемого языка, его характерные особенности1.Однако этот принцип не позволяет оценить роль своеобразных явле-ний в общей системе языка. Так, например, русский язык характе-ризуется в фонетическом плане как язык с обилием шипящих исвистящих, а также мягких согласных, в морфологии отмечаетсямножество падежей, распространенные суффиксы и т. п.

Третий подход характеризуется группировкой отдельных яв-лений языка по определенным признакам. Эти признаки могут

' С к а л и ч к а В . О современном состоянии типологии.— Новое в линг-вистике, вып. III. M., 1963, с. 26.

168

быть фонетического (соотношение гласных и согласных, структураслога, характер ударения) и грамматического характера (словообра-зование, синтаксические конструкции).

Четвертый принцип основывается на количественной характе-ристике отдельных различий. Он или оперирует приблизительнымиданными, или стремится к статистической определенности. Пер-вый подход применил Э. Сепир («Язык», 1921). Он построил много-ступенчатую классификацию. В ее основе лежит выражение раз-ного типа понятий в языке. Выделяются языки: 1) корневые; 2) де-ривационные; 3) смешанно-реляционные и 4) чисто реляционные.Другим важным критерием является степень синтеза, т. е. соеди-нения элементов в слова, и техника этого синтеза, т. е. тесное илисвободное соединение элементов в слове. В соответствии с первымкритерием различаются сочетания аналитические, синтетические иполисинтетические. В соответствии со вторым критерием Сепирразличает сочетания изолирующие, агглютинирующие, фузионныеи символические, что соответствует наличию внутренней флексии.Систематическую морфологическую типологию с числовыми дан-ными предложил Дж. Гринберг1.

В последнее время оживленно развивается структурная типоло-гия, рассматривающая язык как целое, как систему, в которойотдельные черты взаимозависимы. Согласно этому взгляду, морфо-логические, синтаксические, фонетические и словообразовательныеявления находятся во взаимной связи, причем их соседство можетбыть положительным или отрицательным. При таком подходевозможно прослеживание и тенденций развития определенных яв-лений, свойственных языку.

В последние десятилетия оживился интерес к лингвистическимуниверсалиям. Прежде универсальные явления неправомерно пе-реносились на другие языки в результате идеализации одногокакого-либо языка, выступающего в качестве языка-эталона. Внастоящее время выражается убеждение, что «за бесконечным по-ражающим многообразием языков мира скрываются общие длявсех них свойства. При всем безграничном несходстве оказывается,что языки созданы как бы по единому образцу. Хотя формальноописаны лишь некоторые сходные свойства языков, лингвисты вомногих случаях осознают их наличие и пользуются ими для опи-сания новых языков... Языковые универсалии по своей природеявляются обобщенными высказываниями о тех свойствах и тен-денциях, которые присущи любому языку и разделяются всемиговорящими на этом языке. Поэтому они составляют самые общиезаконы лингвистики»2.

Наиболее характерно исследование универсалий проявляетсяв работах Р. Якобсона, А. Мартине и Е. Куриловича. По мнению

1 См.! Г р и н б е р г Дж. Квантитативный подход к морфологической типо-логии языков. — Новое в лингвистике, вып. III. М., 1963, с. 60 и след.

2 Меморандум о языковых универсалиях. — Новое в лингвистике, вып. V.М., 1970, с. 3J.

169

Якобсона, «языки мира можно фактически рассматривать какмногообразные вариации одной и охватывающей весь мир темы —человеческий язык». Путь развития лингвистических идей к уни-версалиям, по его мнению, таков, что «лингвистика миновала ста-дию простого изучения разнообразных языков и языковых семейи через посредство типологического изучения и через процесс ин-теграции превратилась в подлинно универсальную науку о языке».Якобсон сделал ряд попыток установления лингвистических уни-версалий. В частности, к ним относится разработанная им схемаразличительных признаков как элементарных фонологическихединиц1. Сам бинарный принцип, на основе которого строится сис-тема языка и отдельные его уровни, также можно отнести к уни-версалиям.

А. Мартине стремится вскрыть лингвистические универсалиив диахроническом исследовании по фонологии (см. его книгу «Прин-цип экономии в фонетических изменениях», 1960). Наряду с прин-ципом экономии следует указать и на его теорию двойного члененияязыка (деление слов на морфемы и фонемы). Оба эти принципа, наего взгляд, имеют универсальную значимость.

Е. Курилович в своих теоретических работах затрагивает уни-версальные категории языка: изоморфизм, структура слога, сло-восочетание и предложение, роль аналогии. Он считает, что «су-ществуют определенные «универсалии» (универсальные законы),управляющие историей языка независимо от его индивидуальныхчерт».

<$ 56. Использование точных методов и прикладное языкозна-ние. Языкознание как наука имеет разнообразные связи с другиминаучными дисциплинами. Объясняется это прежде всего сложностьюсамого объекта изучения — человеческого языка. В истории язы-кознания наблюдалось стремление опереться при изучении языкана логику, психологию, философию, социологию и даже естест-венные науки. В последние десятилетия наблюдается стремлениеиспользовать при изучении языка исследовательские приемы точ-ных наук, в частности математики. Кроме сближения с математикой,языкознание и его данные в свою очередь используются кибернети-кой, теорией связи, электроникой, бионикой и другими отраслямизнания.

Использование математического аппарата для изучения языкав определенных областях желательно и полезно. Бодуэн де Куртенэеще в 1904 г. писал: «Поскольку в языкознании применяются коли-чественные понятия, желательно тоже знание математики, не тольконизшей, но и высшей... Если языкознание должно в самом делестать точной наукой, оно должно научиться орудовать абстрак-циями, общими понятиями, наподобие того, как это имеет местов настоящих точных науках».

1 См.; Новое в лингвистике, вып. II. М., 1962, с. 173 и след.

170

Применение математических методов к изучению языка началосьс использования статистики в лингвистических исследованиях.Статистический подсчет применяется везде, где имеются отчетли-вые категории, поддающиеся целесообразному подсчету. В языкетакже имеются единицы (фонемы— звуки, морфемы, слова, предло-жения, словосочетания), повторение которых в языковой цепинаводит на мысль о необходимости их подсчета, вероятности ихпоявления, установления закономерностей. Русский математикА. А. Марков в 1913 г. на основе теории вероятностей написал ра-боту «Опыт статистического исследования над текстом «ЕвгенияОнегина», иллюстрирующий связь испытаний в цепи», в которойустановил частотность повторения звуковых единиц (гласных исогласных) в тексте романа Пушкина.

Применение математических методов в языкознании осуществ-ляется в нескольких направлениях. Во-первых, статистические вы-кладки используются при установлении авторства на основе под-счета стилистических особенностей произведения (эта отрасльносит название эвристики). Теми же способами возможно определе-ние приблизительной датировки произведений и относительнойхронологии произведений одного и того же автора. Во-вторых, уста-новление частотности использования языковых единиц имеет пер-востепенное значение при составлении словарей-минимумов и от-боре грамматических явлений для активного и пассивного усвоенияпри изучении иностранных языков. В-третьих, количественныеметоды используются в историческом и сравнительном языкозна-нии. Лексикостатистика (или глоттохронология) на основе количе-ственных показателей словарного состава стремится объективноконстатировать наличие родства между языками, а также опреде-лить время их вычленения из единого праязыка.

Первую попытку выразить степень родства между отдельнымигруппами индоевропейских языков посредством этого метода сде-лал польский этнограф Ян Чекановский в 1927 г. Лексикостатисти-ку начал широко применять американский языковед Моррис Сво-деш с 1948 г.1. Положения Сводеша следующие: 1) основной словар-ный фонд всех языков (местоимения, числительные, названияобщераспространенных предметов, признаков и действий) изменяетсямедленно и с постоянной скоростью; 2) сохранность подобных слов,положим, за одно тысячелетие выражается приблизительно однойи той же цифрой; процент утраты также одинаков; 3) если нам из-вестен процент сохранившихся генетически тождественных элемен-тов лексического ядра у пары родственных языков, то можновычислить время, прошедшее с того момента, как эти языки раздели-лись. Количественный критерий используется также при типологи-ческом изучении языков.

На статистике основывается теория вероятности, которая такжеиспользуется в языкознании, так как по имеющимся сведениям о

1 Его работы см. в сб.; Новое в лингвистике, вып. I. M., 1960.

171

степени частотности языковых единиц, их сочетаемости и распреде-ления в тексте можно предугадать вероятность появления той илииной языковой единицы. Теория вероятности применима в фонети-ке, но особенно в синтаксисе. Наблюдения Маркова (марковскийпроцесс) как раз и состоят в том, что состояние системы в данныймомент времени определяет вероятность того, что через известныйпромежуток времени система будет выглядеть иной, причем этавероятность зависит от хода процесса в предшествующий период.

Важную роль в современном языкознании приобрело примене-ние математической логики. С этим направлением связана и проб-лема моделирования языковых процессов. Необходимость в модели-ровании возникает во всех научных областях, где объект науки не-доступен непосредственному наблюдению. При моделированиииспользуют метод, называемый в кибернетике «черным ящиком».О черном ящике известно только, какие начальные продукты онполучает «на входе» и какие конечные результаты выдает «на выхо-де». Задача состоит в том, чтобы узнать содержимое черного ящика,т. е. установить скрытый от исследователя механизм, который осу-ществляет переработку исходных материалов в конечные данные.Разобрать черный ящик нельзя, ибо тогда он не будет действовать.Остается одно: на основе известных начальных и конечных данныхпостроить образ объекта, его модель, выдвинуть гипотезу о возмож-ном устройстве черного ящика. Если наша логическая модель со-ответствует строению объекта, то мы, следовательно, добились по-нимания механизма, который недоступен нашему наблюде-нию.

Первоначально проблема «черного ящика» возникла в электро-технике, затем ее перенесли в физиологию высшей нервной деятель-ности и атомную физику. Положение лингвиста ничем не отличает-ся от положения физика или физиолога. Единственной реальностью,с которой мы имеем дело, является речь, текст, а интересующиенас механизмы языка, лежащие в основе речевой деятельности, мынаблюдать не можем. Поэтому построение моделей в лингвистикеявляется важным средством познания.

Модель лишь по функции похожа на объект. Несущественно,из какой субстанции она изготовлена. Обычно это бывают математи-ческие формулы. Модель всегда является идеализацией объекта,отвлеченной от несущественных и не показательных признаковобъекта. В моделях фигурируют обычно конструкты — понятияоб идеальных объектах, которые основываются на общих гипоте-зах. Модель, являясь идеализацией объекта, обычно лишена избы-точности естественных языков и стремится к компрессии (сжатости)выражения. Всякая модель строго формальна: в ней должны бытьзаданы исходные объекты и правила обращения с ними. На практи-ке это означает возможность реализации модели — математическойформулы — на электронной вычислительной машине. Модель иее ценность связаны с ее объяснительной силой, что может бытьустановлено проверкой на практике. При недостаточной объясни-

172

тельной силе модели следует выдвинуть новую, более рацио-нальную.

Применение точных математических методов при изученииязыка отнюдь не отменяет и не делает излишними все другие мето-ды, которыми пользуются и пользовались языковеды и которыеиногда называют в неодобрительном смысле «традиционными».Языкознание от связи с математикой не лишается своего статусанауки и своей специфики. Ведь использование, допустим, физикойматематического аппарата не привело к ее умалению. Сущностьнауки определяется не методами исследования, а ее объектом, аязык не несет никакого урона от применения точных методов приего изучении. Поэтому следует говорить не о математической, илимашинной, лингвистике, а о применении математических методовв языкознании1.

С другой стороны, лингвистические знания в век техническогопрогресса используются в интересах других точных наук для ре-шения практических задач науки и техники. Это направление обыч-но именуется прикладной лингвистикой (прикладным языкозна-нием). Эта область языкознания расширяется с каждым годом. Онапрежде всего включает в себя налаживание взаимопонимания всистеме «человек — машина» для речевого управления различнымимеханизмами, для автоматического (машинного) перевода, для авто-матического поиска информации, для распознавания машинойустной речи, для теории связи и т. п.

£ 57. Современное сравнительно-историческое языкознание.Сравнительно-историческое изучение индоевропейских языков кнастоящему времени достигло больших успехов. Принципы, при-мененные на индоевропейском материале, были перенесены на изу-чение тюркской, финно-угорской, семитской и других языковыхгрупп. Общий прогресс в лингвистической теории и возникновениеразнообразных методов изучения языка нашли отражение ив срав-нительно-историческом языкознании. Теперь нельзя утверждать,что оно использует только сравнительно-исторический метод, т. е.сравнение родственных морфем в родственных языках. К этомуприсоединились другие методы и приемы, принятые на вооружениекомпаративистами2. К последним относятся:

1. Применение методов лингвистической географии, приведшеек возникновению ареального языкознания (от франц. aire — пло-щадь, пространство). После книг А. Мейе «Индоевропейские диа-лекты» (1908) ареальное языкознание особенно успешно приме-няется В. Пизани и другими представителями итальянской неолинг-вистики — Б. Террачини, Дж. Бонфанте, Дж. Девото. Монография

1 См.! П и о т р о в с к и й Р . Г., Б е к т а е в К . Б., П и о т р о в -с к а я А. А. Математическая лингвистика. М., 1977.

2 См.: М а к а е в Э. А. Общая теория сравнительного языкознания М.,1977.

173

В. Порцига1 отражает успехи, достигнутые в этой области изученияиндоевропейских языков.

2. Использование лингвистической реконструкции — восста-новление наиболее древнего облика слов и форм, общих для родст-венных языков. Праязыковые реконструкции возможны с различ-ным приближением. Система языка требует, чтобы явления,возникшие в одно время и обусловленные той же причиной, рассмат-ривались в тесной связи. Поэтому в настоящее время «цель лингви-стической реконструкции состоит в том, чтобы установить относи-тельную хронологию доисторических состояний и изменений,непосредственно предшествующих самым древним данным»2,— пи-шет Е. Курилович. Рассматриваемый с исторической точки зренияязыковой материал, сколь бы он ни был ограничен в пространствеи времени, состоит из разных хронологических слоев. Поэтомудля Куриловича внутренняя реконструкция — это «те диахрониче-ские выводы, которые можно сделать из синхронического анализаязыковых данных, не прибегая ни к сравнению, ни к лингвистиче-ской географии, ни к «ареальной лингвистике», ни к «глоттохроноло-гии». Принцип относительной хронологии при реконструкции по-зволяет установить последовательность фонетических и граммати-ческих процессов в праязыке и их взаимосвязь, выявить иерархиюизучаемых явлений. При этом следует строго отличать реконструи-руемые древнейшие явления от таких, которые хотя и представленыв родственных языках, но являются результатом позднейшего па-раллельного развития в отдельных языках. По мнению Курилови-ча, предположениям о происхождении таких грамматических кате-горий, как род, вид, наклонение и т. п., не место в исторической исравнительной грамматике, ибо они носят весьма проблематичныйхарактер. Так, например, древнейший период в развитии индо-европейских языков характеризовался отсутствием окончаний,наличием гетероклитических основ, из которых одна выступала вкачестве активного, а другая — пассивного падежа, системой оду-шевленных и неодушевленных грамматических классов, причеммножественное число имелось только у слов одушевленного класса.Формирование многопадежного склонения и глагольной системыотносится к более позднему периоду, который характеризуетсяотносительным обособлением индоевропейских языков и влияниемна них других языков.

3. Применение в изучении праязыков достижений современнойфонологии, которая в огромной степени опирается на системныеотношения, существующие в фонологических системах. В частности,это проблемы разграничения позиционных и непозиционных чере-

1 См.: П о р ц и г В. Членение индоевропейской языковой области. М.,1964; см. также: М а к а е в Э. А. Проблемы ареальной лингвистики. М.—Л.,1964.

- К у р и л о в и ч Е. О методах внутренней реконструкции. — Новое влингвистике, вып. IV. М., 1965, с. 400.

174

дований, разграничения фонетической эволюции и фонетическойсубституции, изучение фонологических последствий чисто фонети-ческих процессов, использование материала заимствований дляустановления хронологии фонетических процессов.

Современное сравнительно-историческое языкознание и егопоследние достижения в значительной степени определяются от-крытием новых языковых материалов. Языковеды уже в XIX в.расшифровали ряд забытых письменностей. В 1822 г. французскийученый Жан Франсуа Шамполиои расшифровал египетские иеро-глифы. В 1837—1840 гг. немец Георг Гротефенд прочитал персид-скую клинопись. Расшифровка последней позволила читать клино-писные надписи и на других языках— эламском, халдском, аккад-ском. В начале XX в. в китайском Туркестане были открыты памят-ники тохарского языка, оказавшегося после расшифровки индо-европейским. Однако лишь расшифровка и использование фактовхеттского языка привели к перескртру многих устоявшихся в индо-европеистике взглядов. Именно поэтому болгарский языковедВл. Георгиев разделяет историю сравнительно-исторического изу-чения индоевропейских языков на три периода. В первом (1816—1870) было установлено родство индоевропейских языков и былазаложена база их изучения. Второй период (1870—1916) отмеченуточнением сравнительно-исторического метода, причем ученыеосновывались по преимуществу на показаниях санскрита, древне-греческого и латинского языков. Третий период начинается с рас-шифровки хеттского языка (1915—1917), которую осуществил чеш-ский историк Беджих Грозный, и характеризуется пересмотроммногих взглядов и расширением базы для суждений о фонетико-грамматической структуре индоевропейского праязыка1. ,

За несколько тысячелетий до новой эры в Малой Азии жил неиндо >вропейс-кий народ — протохатты. Затем волнами стали прибывать индоевропейцы, язы-ки которых составили анатолийскую группу. В начале II тысячелетия до н. э.многочисленная народность —- клинописные хетты (неситы) заняли всю МалуюАзию и подчинили себе протохаттов. Около 1640 г. дон. э. складывается Хетт-ское государство, которое было настолько мощным, что соперничало с Египтом,Вавилоном и Ассирией. Около 1200 г. до н. э. это государство пало под ударамивоинственных соседей, и хетты растворились среди окружающих народов.

Во время археологических экспедиций немца Винклера (1906—1912) в турец-ком селении Богазкее, в 150 км к востоку от Анкары, были раскопаны развалиныхеттской столицы Хаттуша с остатками хеттского государственного архива — 27тысяч глиняных табличек с клинописным текстом. После расшифровки хеттскогоязыка ученые-языковеды установили его принадлежность к индоевропейскимязыкам. В последнее десятилетие английскими учеными М. Вентрисом и Дж. Чод-виком была расшифрована крито-микенская письменность, отражающая грече-ский язык XV—XIII вв. до н. э., примерно на 500 лет предшествующий и:шест-ным до этого письменным памятникам.

1 Г е о р г и е в В. Исследования по сравнительно-историческому языко-знанию (Родственные отношения индоевропейских языков). М., 1958, с. 7—23.

175

Открытие новых языковых материалов оказало влияние на ре-шение проблемы о времени распада индоевропейской языковой об-щности. Прежде этот момент относили к началу II тысячелетия дон. э. Теперь же оказалось, что датировку этого процесса нужноотодвинуть на более раннее время, ибо во II тысячелетии уже вы-ступают самостоятельные и обособленные хеттский язык и один издревнегреческих диалектов.

В хеттском языке сохранилось много архаических черт по срав-нению с другими, известными по памятникам, индоевропейскимиязыками. В частности, в нем сохранен ларингальный согласный h:karas 'орел'; склонение прилагательных не отличается от склоне-ния существительных; представлено большое количество гетерокли-тических основ существительных на r/n: vatar — vetenas 'вода';имеется один тип склонения независимо от основы; имена делятсяна личный (одушевленный) и вещный (неодушевленный) классы;нет мужского, женского или среднего родов; падежи во множест-венном числе еще мало дифференцированы; в хеттском сохранилисьпервичные глагольные окончания, еще не было будущего времении т. п.

В силу указанной архаичности хеттский язык дает возможностьвосстановить более первичные формы, углубить взгляд на строениеиндоевропейского корня и вообще морфологический состав слова,вскрыть этимологию ряда слов, ср. nekal 'вечер' с русским ночь.

Ларингальная теория, выдвинутая в свое время Соссюром,в связи с хеттскими данными получила конкретное обоснование.В 1927 г. Е. Курилович открыл, что в ряде случаев хеттский соглас-ный h соответствует сонантическому коэффициенту, установленно-му Ф. де Соссюром. Поэтому ларингальная теория, возникшая уСоссюра как чисто структурное и гипотетическое построение в рам-ках учения о индоевропейском корне, получила фактическое обо-снование. Чешский языковед Л. Згу ста полагает, что в древнююэпоху индоевропейского праязыка существовал только один ларин-гал. Он оставил в хеттском языке рефлексы в виде h, после гласныха, о, е он исчез, вызвав удлинение этих гласных, в результате чеговозникли а, о, 'е (долгие); в некоторых положениях он подвергсявокализации, давэ (шва). Артикуляционная и акустическая приро-да этого ларингала неизвестна. В последние годы ряд исследовате-лей полагают, что утрата ларингалов произошла сравнительнопоздно, уже в период самостоятельного развития индоевропейскихязыков.

В последние десятилетия компаративисты, учитывая процессыязыковой дифференциации в прошлые эпохи, обращают вниманиена интегрирующие процессы в развитии древних языков, на рольязыковых союзов в этих процессах, отмечают субстратные явления.Однако недостаток исторических сведений иногда приводит к чистоумозрительным построениям. Понятие языкового (генетического)родства европейских языков, основанного на закономерных мате-риальных соответствиях, остается непоколебленным.

176

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Б е н в е н и с т Э . Классификация языков. — Новое в лингвистике,вып. III. M., 1963.

Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М., 1961.Г е о р г и е в В. Исследования по сравнительно-историческому языкозна-

нию. М., 1958.З а с о р и н а Л . Н. Введение в структурную лингвистику. М., 1974.И в а н о в Вяч. В. Хеттский язык. М., 1963.И в а н о в Вяч. В. Общеиндоевропейская, праславянская и анатолийская

языковые системы. М., 1965.М а к а е в Э. А. Общая теория сравнительного языкознания. М., 1977.М а к а е в Э. А. Проблемы индоевропейской ареальной лингвистики.

М.-Л., 1964.М а р т и н е А. Основы общей лингвистики. —Новое в лингвистике,

вып. III. M., 1963.Новое в лингвистике (Языковые универсалии), вып. V. М., 1971.Новое в лингвистике (Языковые контакты), вып. VII. М., 1972.П и з а н и В. Общее и индоевропейское языкознание. — Общее и индо-

европейское языкознание. М., 1956.П и з а н и В. К индоевропейской проблеме. — Вопросы языкознания,

1966, № 4.П и о т р о в с к и й Р. Г., Б е к т а е в К - Б . , П и о т р о в с к а я А. А.

Математическая лингвистика. М., 1977.П о р ц и г В. Членение индоевропейской языковой общности. М., 1964.С е п и р Э. Язык. Введение в изучение речи. М.—Л., 1934.С к а л и ч к а В . О современном состоянии типологии. — Новое в лингви-

тике, вып. IV. М., 1963.С т е п а н о в Ю. С. Семиотика. М., 1971.Современное итальянское языкознание. М., 1971.Тайны древних письмен. Проблемы дешифровки. Сб. статей. М., 1976.Т р о й с к и й И. М. Общеиндоевропейское языковое состояние. М., 1967.Т р у б е ц к о й Н. С. Мысли об индоевропейской проблеме. — Вопросы

языкознания, 1958, № 1.Ф р и д р и х И. Краткая грамматика хеттского языка. М., 1952.Ф р и д р и х И. Дешифровка забытых письменностей и языков. М., 1961.Х о м с к и й Н. Синтаксические структуры. — Новое в лингвистике,

вып. II. М., 1962.X о м с к и й Н. Логические основы лингвистической теории. — Там же,

вып. IV.

ГЛАВА 15

РАЗВИТИЕ СОВЕТСКОГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

Пути развития языкознания в нашей стране после Вели-кой Октябрьской социалистической революции определялись рядомважнейших общественно-исторических факторов. Во-первых, вСССР утвердился и развивался новый общественный строй — со-циализм; во-вторых, Советское государство — многонациональноегосударство; в связи с коренными изменениями в положении на-родов СССР и осуществлением ленинской национальной политикиоткрылись новые пути для общественно-политического и культур-ного развития всех народов страны; в-третьих, повысилась общест-венно-культурная роль русского языка, который стал орудием меж-национального общения народов нашей страны. Развитие советскогоязыкознания, определяемое этими факторами, протекало в условияхвыработки новых, марксистско-ленинских основ научного иссле-дования, причем эта работа проходила при развитии дореволюцион-ного научного наследия. Без учета и осмысления указанных со-циально-исторических причин и условий трудно понять своеобразиеразвития советского языкознания, основные проблемы, подвергав-шиеся изучению, и его современное состояние. Рост культуры на-родов Советского Союза, распространение всеобщей грамотности,расцвет науки, расширение сферы употребления русского и нацио-нальных литературных языков вызвали напряженную деятельностьсоветских языковедов, направленную на углубленное теоретическоеи практическое изучение структуры и закономерностей развитиясамых разнообразных языков больших и малых народов нашейстраны, на создание письменности для бывших бесписьменных язы-ков угнетенных народов царской России. Перед советскими языко-ведами сама жизнь поставила множество новых лингвистическихзадач и проблем большой важности.

В первые десятилетия после Октябрьской революции в совет-ском языкознании обозначилось несколько направлений, которыеосуществляли исследование языка. Все эти направления былиобъединены общей задачей построения марксистско-ленинскогоязыкознания, однако понимание путей его построения у них было

178

различным. В дискуссиях 20-х и 30-х годов предметом обсуждениябыла сущность методологических основ марксистского языкозна-ния.

£> 58. Диалектический и исторический материализм — методо-логическая база советского языкознания. Основоположники науч-ного коммунизма в своей деятельности часто обращались к вопро-сам языкознания, делали общие и конкретные замечания по раз-личным лингвистическим проблемам. В трудах К- Маркса, Ф. Эн-гельса и В. И. Ленина содержатся как общетеоретические, так ипрактические установки, непосредственно касающиеся сущностиязыка, его роли в общественной жизни и духовном прогрессе чело-вечества. Марксистско-ленинская философия является методоло-гической базой советского языкознания.

В. И. Ленин в первые годы после Октября в работе «О значениивоинствующего материализма» писал: «Без солидного философ-ского обоснования никакие естественные науки, никакой материа-лизм не может выдержать борьбы против натиска буржуазныхидей и восстановления буржуазного миросозерцания. Чтобы вы-держать эту борьбу и провести ее до конца с полным успехом, есте-ственник должен быть современным материалистом, сознательнымсторонником того материализма, который представлен Марксом, тоесть должен быть диалектическим материалистом»1. Это указаниев полной мере относится и к языковедам, так как язык по своейприроде представляет собой весьма сложное переплетение мате-риальных и идеальных элементов, обслуживает все стороны челове-ческой деятельности. К. Маркс и Ф. Энгельс уже в «Немецкой идео-логии» (1846) определили общественную сущность и коммуникатив-ную направленность человеческого языка: «Язык так же древен,как и сознание; язык есть практическое, существующее и для дру-гих людей и лишь тем самым существующее также и для меня са-мого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возни-кает лишь из потребности, из настоятельной необходимости обще-ния с другими людьми»2. В. И. Ленин утверждал, что «язык естьважнейшее средство человеческого общения»3.

Для материалистов ясен основной вопрос философии — вопрособ отношении мышления к бытию, к объективной действительности.Однако языковеды имеют дело с третьим элементом—языком. Связьязыка и мышления обусловлена коммуникативной функцией языка.В общем виде эта связь была сформулирована еще К. Марксом иФ. Энгельсом. Выступая против идеалистического взгляда на со-знание как на свободный от природной материи дух, Маркс и Энгельсутверждают первичность материи: мысль не существует в чистомвиде, а закрепляется в природной материальной форме, в языке

1 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 29—30.' М а р к с К , и Э н г е л ь с Ф . С о ч . , т . 3 , с . 29 ." Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 258.

179

(язык является непосредственной действительностью мысли). Далееподчеркивается, что язык также древен, как и сознание, ибо какязык без сознания, «неодухотворенный» язык, так и сознание безязыка существовать не может; утверждается генетическая общностьязыка и сознания и их общественный, социальный характер: онивозникли для удовлетворения настоятельной потребности лю-дей в общении, ибо человеческое общество немыслимо без языка.Наконец, основоположники марксизма обращают особое вниманиена то, что «ни мысли, ни язык не образуют сами по себе особогоцарства, что они—только проявления действительной жизни»1.Так обосновываются материальные истоки мышления. Отсюда иполемически заостренная против идеализма формулировка: «На«духе» с самого начала лежит проклятие — быть «отягощенным»материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воз-духа, звуков — словом, в виде языка»2.

Таким образом, лингвист не может отрывать язык от мышленияпотому, что язык свидетельствует о самом существовании мысли,он материализует мысль и делает возможным ее восприятие орга-нами чувств окружающих людей. Признание тесной связи междуязыком и мышлением является одним из основных положений мате-риалистического языкознания. Характер этой связи таков: основувыражающегося в языке содержания образуют мысли. Именно че-рез мышление, через отражательную деятельность человеческогомозга языковые единицы могут соотноситься с предметами и явле-ниями объективного мира, без чего было бы невозможно общениемежду людьми. Из этого следует, что язык соотносится с объектив-ной действительностью только через мышление. С другой стороны,в звуковых комплексах языка, которые выступают как материаль-ные знаки объективного мира, отражаемого в мышлении, закреп-ляются результаты познания. Именно поэтому язык часто характе-ризуют как орудие, инструмент мышления, а взаимосвязь языкаи мышления — как их единство.

Сознание, мышление вторично по отношению к объективнойдействительности, так как является лишь ее отражением. Законымышления — это также лишь отражение в нашем сознании законо-мерностей, связей и отношений между предметами и явлениямивнешнего мира, они соответствуют процессам и явлениям объектив-ного мира. Законы и формы мышления, а также наиболее общиепонятия не могут быть продуктом чистого разума, как утверждаютидеалисты, ибо они в своем происхождении основаны на опыте,общественной практике человека. В. И. Ленин указывал: «Абстрак-ции материи, закона природы, абстракция стоимости и т. д.,одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные)абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От жи-вого созерцания к абстрактному мышлению и от него к прак-

1 М а р к с К- и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 3, с. 449.' Т а м ж е , с. 29.

180

тике — таков диалектический путь познания истины, позна-ния объективной реальности»1.

Как мы видели, взаимоотношения объективной действительно-сти, мышления и языка (иначе говоря, вещи, мысли и слова) могутистолковываться в материалистическом или идеалистическом духе.Подобные подходы возможны и при рассмотрении взаимоотноше-ния мышления и языка (мысли и слова). Утверждение, что язык имышление представляют единство, недостаточно. Оно требует болееподробной характеристики как языка, так и мышления, а такжесложных взаимоотношений между ними.

В настоящее время подчеркивается, что «язык и мышление —это особые, очень сложные явления, каждое из которых имеет своюспецифическую форму и свое специфическое содержание»2. Трактов-ка единства языка и мышления как единства формы и содержанияедва ли правомерна. Язык при этом рассматривается в качествеформы мышления, а само мышление — как содержание языковыхединиц. При таком понимании язык и мышление фактически объеди-няются, так как форма и содержание характеризуют один объект.

Следовательно, признание первичности предметов и явленийобъективной действительности, существующих вне нас и помимо нас,отражение объективной действительности в нашем сознании и обо-значение ее предметов и явлений языковыми средствами составляютодну из существенных особенностей марксистского языкознания.

Диалектический материализм исходит из того, что человеческоепознание движется к абсолютной истине через относительные исти-ны. Наши представления и понятия о связях и взаимоотношенияхизучаемых явлений все время меняются, уточняются, углубляются.«В теории познания, как и во всех других областях науки, — писалВ. И. Ленин,—следует рассуждать диалектически, т. е. не пред-полагать готовым и неизменным наше познание, а разбирать, ка-ким образом из незнания является знание, каким образом неполное,неточное знание становится более полным и более точным»3. В при-менении к языкознанию это положение означает, что изучениеязыка не может ограничиваться каким-либо одним методом, аобязано использовать совокупность научных методов, приближаю-щих нас к полноте, точности и глубине познания языковых явлений.Наряду с этим следует руководствоваться принципом историче-ского подхода к каждому языковому явлению, представлять себе,чем тот или иной факт был прежде и в каком виде предстает он пе-ред нами в современную эпоху.

Положение диалектического материализма о всеобщей связиявлений в природе и обществе имеет непосредственное отношениек языкознанию. Системная организация языковой структуры ста-ла в настоящее время общепризнанным фактом. Вместе с тем наука

1 Л е и и и В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 152—153.2 Общее языкознание. М., 1970, с. 3742 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 18, с. 102.

181

о языке стремится к формулировке общих закономерностей. «Мыш-ление, — утверждает В. И. Ленин, — восходя от конкретного кабстрактному, не отходит — если оно правильное... от истины, аподходит к ней»1. Теории о языке отражают общие, существенныепризнаки его сущности. Общим признаком любого языка являетсяего социальная функция — служить средством общения междучленами общества.

Два момента наиболее убедительно свидетельствуют об общест-венной сущности языка: 1) язык мог появиться и может развиватьсятолько в обществе; если общество перестает пользоваться языком,он превращается в мертвый язык (ср. старославянский или латин-ский языки); 2) главная функция языка — коммуникативная —носит явно социальный характер, язык может быть средством обще-ния только в обществе. Язык с момента своего возникновения яв-ляется продуктом творческой деятельности всего общества в целом,так как он выражает общественное сознание, а общественное созна-ние с самого начала есть общественный продукт и остается им, покавообще существуют люди. Результаты познания действительностификсируются и закрепляются языком. Язык с равной готовностьюи одинаковым безразличием обслуживает всех членов общества,будь это первобытнообщинный строй, или классовые формации(рабовладельческая, феодальная, капиталистическая), или социа-лизм, когда классовые различия утрачивают антагонистическийхарактер. Поэтому, появившись в первобытном бесклассовом об-ществе, когда все члены общества были поставлены в одинаковыеотношения друг к другу, язык свой общенародный, надклассовыйхарактер сохранил и в классовом обществе. Вследствие этого никлассовое расслоение, ни антагонизм классов, ни противополож-ность идеологий не могут отменить основную функцию языка —быть средством общения людей.

Таким образом, язык является фактором, имеющим исключи-тельно важное значение в жизни общества. Без языка невозможнаорганизация совместной трудовой деятельности людей, а она — ос-нова общества. Без языка, следовательно, общество не может су-ществовать. Без передачи опыта, знаний, культуры от поколенияк поколению невозможен прогресс в развитии самого общества.Вместе с характером производственной деятельности, условиямижизни язык цементирует общество. Особенно отчетливо эта рольязыка выступает в период становления наций. Общественные функ-ции языка многообразны. Одни из них являются главными, основ-ными, другие — второстепенными и менее важными. Язык не толь-ко важнейшее средство человеческого общения, орудие мышления,хранилище общественно накопленного опыта и результатов позна-ния окружающего мира, он является важным орудием воздействияна массы. Как средство пропаганды революционных идей он способ-ствует революционным преобразованиям общества, как форма и ма-

' Л е в и н В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 152.

182

териал художественной литературы он также убеждает читателейи служит орудием художественного познания мира.

Развитие языка, начавшееся в глубокой древности, продолжа-ется и в настоящее время. В языкознании неизбежно возник вопросо тех факторах, которые оказывают воздействие на процесс истори-ческого развития языка. Обычно эти факторы подразделяют на внеш-ние и внутренние. Внешние, или экстралингвистические, факторывоздействуют на язык извне, они обусловлены теми или иными собы-тиями в жизни общества. Внутренние факторы действуют в самойструктуре языка, они обусловлены возможностями его строения,инерцией его развития.

Язык в отличие от других общественных явлений обслуживаетобщество абсолютно во всех сферах человеческой деятельности.Поэтому язык нельзя рассматривать как идеологию или надстрой-ку над базисом определенного класса. В связи с подобной универ-сальностью язык обладает множеством функций.

Основной функцией языка является коммуникативная, т. е.функция общения людей. В широком смысле эта функция заклю-чается в регуляции поведения. В одних условиях коммуникациявоздействует на поведение одного или нескольких человек, в дру-гих условиях (массовая коммуникация) это воздействие рассчитанона большую аудиторию, в третьих она определяет собственное по-ведение человека. Реакция на коммуникацию может быть мо-ментальной или задержанной, непосредственной или опосредо-ванной.

Наряду с общением язык является и средством обобщения, от-ражения и закрепления человеческого познания действительности.Л. С. Выготский писал, что «как невозможно общение без знаков,оно невозможно и без значения. Для того чтобы передать какое-либо переживание или содержание сознания другому человеку, нетдругого пути, кроме отнесения передаваемого содержания к извест-ному классу, к известной группе явлений, а это... непременно тре-бует о б о б щ е н и я . . . Таким образом, высшие, присущие чело-веку формы психологического общения возможны только благода-ря тому, что человек с помощью мышления обобщенно отражаетдействительность»1.

В связи с этим выделяют вторую функцию языка — мыслитель-ную, т. е. функцию языка как орудия мышления. В этом качествеязык выступает в двух аспектах — социальном и индивидуальном,что связано с самой природой процесса обобщения, ибо язык каксоциальное явление связывается с языковым сознанием отдельногоносителя этого языка. Мыслительная, интеллектуальная деятель-ность человека распадается на три этапа: вначале вырабатываетсяплан действия, естественно, на базе выработанных обществомсредств, затем исполняется намеченный план и, наконец, иронсхо-

1 В ы г о т с к и й Л. С. Избранные психологические исследоиания. М.,1956, с. 51.

183

дит сличение получившегося результата с задуманным. Жизньбогаче языка. Именно она является стимулом постоянного измене-ния языка и его совершенствования. Чтобы не отстать от жизни,язык должен постоянно приводить свои средства в соответствие стеми потребностями, которые выдвигаются развитием общества.Язык неизбежно должен передавать новые явления мира. Измене-ние языка — это один из способов преодоления затруднений, вызы-ваемых неспособностью языка к выражению каких-то мыслей.

Третьей функцией языка может считаться номинативная, в ко-торой язык выступает как орудие познания. Человечество в целоми отдельные его коллективы получают новые сведения об окружаю-щей нас действительности, лишь производя познавательную дея-тельность, опосредствованную языком. Язык закрепляет в своейструктуре результаты этой познавательной деятельности человекаи коллектива.

Наконец, выделяют историко-культурную функцию языка,выступающего при этом как средство овладения общественно-исто-рическим опытом человечества. Для мыслительной деятельностичеловек должен обладать некоторой совокупностью знаний.Эти знания доходят до каждого человека с помощью языка. Языко-вое мышление отражает в себе общественную практику человече-ства, хотя конкретные языки, являясь формой существованияобщественно-исторического опыта человечества, в какой-то мере дей-ствительно «расчленяют» мир в соответствии со своими особенностя-ми. Наряду с общими элементами общественно-исторического опы-та имеются элементы, свойственные той или иной национальнойкультуре. Язык в этом случае отражает и закрепляет реалии, абст-рактные понятия, сопоставления, сравнения и т. п., выработанныеисторическим опытом определенного народа и несущие специфиче-ские приемы трудовой, общественной и культурной жизни именноэтого народа. Специфика осмысления одного и того же понятияили явления у разных народов отмечается в особенностях наимено-вания. Например, слово окно в русском языке восходит к око 'глаз',в словацком наряду со словом окно имеется также слово oblok,которое связано с давним прилагательным облый 'круглый', в бол-гарском языке проздрец и сербском прозор свидетельствуют, чтов этих языках в основу названия окна положен глагол (про)зреть.Известный процент лексики каждого языка может свидетельство-вать о специфическом осмыслении и номинации явлений действи-тельности, о несовпадении внутренней формы многих слов в разныхязыках. Однако было бы совершенно ошибочно эти особенностиноминации объяснять отличиями в мышлении народов.

Не имеют всеобщего характера такие, например, функции, какэкспрессивная, выражающая чувства человека и сопровождаемаяобычно выразительными движениями в виде жестов и мимики, иэстетическая, или поэтическая, функция языка. Вопрос о поэтиче-ской функции языка очень сложен и по-разному освещался в линг-вистической литературе.

184

Глубокое изучение общественных функций языка с позицийисторического материализма способствует решению проблемы со-отношения языка и общества, выявлению движущих факторов язы-кового развития.

Языковое изменение обнаруживается при сопоставлении двухразных временных срезов языка. При изменении происходит на-рушение тождества языковой единицы, причем предполагается дваразных состояния, из которых одно предшествует другому. Кромеизменений, связанных преемственностью и замещением, в языкемогут появляться инновации (новообразования), а также сущест-вуют варианты языковых единиц, обусловленные территориаль-ным, социальным и стилистическим расслоением языка. Если про-цессы изменений связаны с вытеснением одной единицы другой,с постепенным видоизменением материального или семантическоготождества единицы, то варианты в языке сосуществуют и конкури-руют между собой.

Возможность изменений связана с коммуникативной сущностьюязыка. Процесс речи, говорения — это не только процесс выбора иорганизации языкового материала по каким-то готовым моделям,это вместе с тем и творческий процесс. Отклонения от эталона, язы-ковых норм наблюдаются в речи каждого человека. Изменения вречи, относящейся к синхронии, могут стать фактом языковой си-стемы, а могут остаться индивидуальным отклонением.

При выяснении причин языковых изменений следует преж-де всего иметь в виду, что язык как средство общения и практическоесознание не может оставаться неподвижным, поскольку отражае-мая человеком объективная действительность сама находится впостоянном движении и развитии. Но процесс развития и измене-ния языка связан не только с его ответной перестройкой в связис материальным и духовным развитием общества. Одновременнос этим происходит устранение противоречий и дефектов в самойязыковой системе. Это позволяет говорить об относительной само-стоятельности развития системы языка. «Язык проявляет вследст-вие этого д в о я к у ю з а в и с и м о с т ь своей эволюции — отсреды, в которой он существует, с одной стороны, и его внутреннегомеханизма и устройства, с другой...»1

Наряду с тенденцией к изменению языка, к совершенствованиюего системы следует отметить наличие в языке противодействующихпреобразованию сил, которые направлены на сохранение коммуни-кативной пригодности языка, на то, чтобы разные поколения живу-щих людей могли без затруднений понимать друг друга. Поэтомув языке не могут иметь место взрывы и резкие скачки. Консерватизмязыка также вытекает из его коммуникативной сущности. В связис этой особенностью языка находится тот факт, что различные уров-ни обладают своими темпами развития, причем развитие лексики и

1 Общее языкознание. Форма существования, функции, история языка. М.,1970, с. 198.

185

фонетики происходит быстрее, чем развитие грамматического строя.Таким образом, языковая стабильность и языковая изменчивость,связанная с неравномерным темпом изменения различных сторонязыкового строя, — это взаимосвязанные свойства языка.

Внешние факторы языкового развития и языковых измененийсвязаны с характером взаимодействия языка и общества. Языкне отражает пассивно все воздействия окружающей среды, он от-носится к ним избирательно, т. е. языковая система не реагируетна все общественные изменения, ибо это могло бы привести к разру-шению языковой системы. Так, язык не реагирует непосредственнона изменения в экономическом или общественно-политическомустройстве того общества, которое он обслуживает. Это отмечалеще Ф. Энгельс, говоря, что вряд ли кому придет в голову, несделавшись смешным, связывать германские передвижения соглас-ных с экономическими событиями в жизни Германии. Вместе с темконтакты народов, расчленение или объединение общественныхгрупп, прогресс общества в культуре и просвещении влияют на язык,особенно, естественно, на лексику, номинацию предметов и явленийокружающего мира.

Таким образом, самым мощным внешним фактором, вызываю-щим языковые изменения, является прогресс человеческого обще-ства, выражающийся в развитии и обогащении его духовной и мате-риальной культуры, в развитии производительных сил, науки,техники, искусства, литературы, что приводит к усложнению формчеловеческой жизни и языка. Поэтому и прогресс языка следуетоценивать прежде всего с точки зрения общественного прогресса ине сводить его к преимуществу аналитических способов выраженияграмматических значений над синтетическими, к относительнойдлине слов в том или ином языке и т. п.

Контакты языков также влияют на изменение языка во многихего сферах. В области фонетики язык может усвоить некоторые арти-куляционные особенности другого языка. Так, цоканье в ряде рус-ских диалектов многие исследователи связывают с влиянием финно-угорских языков, с носителями которых предки русских встрети-лись еще в VIII—IX вв. в бассейнах Оки, Москвы и Волги. Извест-но, что многие из этих языков как в прошлом, так и в настоящеевремя не различают ц и ч, свистящих и шипящих согласных. Соглас-ный ф первоначально появился в русских словах, заимствованныхиз древнегреческого языка (Федор, Фекла, Никифор, фимиам, фо-нарь), лишь позднее он приобрел поддержку со стороны фонетиче-ских процессов в самом русском языке (оглушение конечного впосле падения редуцированных). В данном случае внешний и внут-ренний факторы взаимодействовали.

Влияние соседних- языков может сказываться и на грамматиче-ском строе. Болгарский язык и близкий к нему македонский в кру-гу славянских языков относятся к аналитическим, падежные от-ношения в этих языках выражаются не посредством окончаний, ас помощью порядка слов и предлогов. Утрата склонения, развитие

186

постпозитивного артикля, утрата инфинитива, образование описа-тельных форм будущего времени с помощью глагола хотеть и ряддругих явлений объединяют болгарский и македонский языки сгреческим, албанским, румынским. На основе этих фактов говорято наличии балканского языкового союза, свидетельствующего осходном (конвергентном) развитии указанных языков и их взаимо-влиянии.

В области синтаксиса очень часто отмечается влияние одногоязыка на другой. Например, в мордовских литературных языках(эрзянском и мокшанском) используются подчинительные и сочини-тельные союзы, заимствованные из русского языка.

Лексика наиболее проницаема для всякого рода иноязычныхвлияний. Иногда процент заимствованных слов в словарном составетого или иного языка может превысить процент исконной лексики.Считают, что в корейском языке 75% словарного состава составля-ют китайские заимствования, в эпоху средневековья турецкий иперсидский литературные языки содержали до 80% арабизмов,в современном русском языке значителен процент старославянскойпо происхождению лексики (от 10 до 25% согласно различным под-счетам).

Изучение истории литературных языков тесно связано с куль-турно-исторической обстановкой. Только анализ исторических со-бытий может ответить на вопросы, когда и почему возник у того илииного народа литературный язык, какие социальные силы поддер-живали или тормозили создание его, какие формы приобретало этовоздействие, какие писатели и общественные деятели сыграли вы-дающуюся роль в этом процессе.

Расширение общественных функций языка и темпы его разви-тия, диалектная дифференциация, наличие социальных вариантовцеликом определяются общественными факторами и нуждаютсяв историко-культурном истолковании. Например, возникновениеболее или менее широкой зоны переходных среднерусских говоров,на базе которых сформировался русский литературный язык (языкМосквы и ее окрестностей), вызвано их положением на стыке север-новеликорусского и южновеликорусского наречий. Не случайно,что отдельные особенности переходных говоров сближают их тос северным, то с южным наречием.

Внутренние причины языковых изменений более разнообразныи менее изучены. Постоянно действующий механизм общения со-единяет слова по определенным правилам для передачи осмыслен-ных высказываний. При работе этого механизма также возникаютзатруднения, недостатки и противоречия, которые неизбежно раз-решаются тем или иным путем. Имеются постоянно действующиепротиворечия языка (антиномии). К ним, например, относятся:антиномия говорящего и слушающего, антиномия языка как си-стемы и конкретного текста, антиномия языка и речи, антиномиянормы (употребления) и потенциальных возможностей языковойсистемы, антиномия языкового знака, выступающая в виде асим-

187

метричности означающего и означаемого, антиномия информацион-ной и экспрессивной функций языка и т. п. Эти общие противоре-чия свойственны всем языкам. Вместе с тем выделяют и более част-ные и более конкретные внутренние причины, вызывающие языко-вые изменения.

Внутренние причины языковых изменений могут быть связаныкак с приспособлением языкового механизма к физиологическимособенностям человеческого организма, так и с необходимостьюусовершенствования самого языкового механизма.

Человеческий организм имеет определенные физиологическиеограничения, например человеческая память не является беспре-дельной. В связи с особенностями человека в языке проявляютсяразличные тенденции: к облегчению произношения, к экономииязыковых средств, выравниванию форм по аналогии, к отталкиваниюот омонимии языковых средств, к более четкому морфемному со-ставу и т. п.

Сремление к облегчению произношения отмечалось многимиучеными, хотя в разных языках действуют различные закономер-ности. В русском языке (особенно в диалектной речи) скоплениесогласных, содержащих р или л, обычно вызывает появление на-чального гласного: аржаной, ильняной, в литературный язык про-никло слово артачиться (от рот, рта). Процессы палатализациизадненёбных согласных к, g, ch перед гласными переднего ряда так-же вызваны сближением артикуляции согласных и гласных. Соглас-ный щ в ряде русских слов изменился в иг: помощник, Польша(из Польща), пушка (от пускать). Возможно, что и русское аканье,проявляющееся в редукции безударных гласных, объясняетсястремлением к уменьшению произносительных сил. Недаром в рядеслучаев редуцированный гласный вообще не произносится: жаво-ронок, скав(о)рода, судор(о)ги, вер(е)тено, пол(ы)мя и т. п.

Сремление к экономии языковых средств, связанное с ограничен-ностью человеческой памяти, отчетливо проявляется во всех язы-ках. Число фонем в языках относительно невелико, грамматиче-ские категории также используются весьма экономно, совмещаяв одной форме различные, хотя и близкие значения (родительныйпадеж принадлежности, объекта, субъекта, количественный, преди-кативный и др.). Всякое частное звуковое изменение в языке про-является весьма последовательно, если ему не мешают какие-либодругие факторы. Психологи установили, что верхний предел вос-приятия слов в контексте составляет около 10 слогов.

Выравнивание форм по аналогии весьма распространено в самыхразличных языках. Оно может затрагивать и план выражения, иплан содержания. Глагол вынять (ср. внять, занять, понять, под-нять и т. п.) по аналогии с глаголами на -путь получил формувынуть. Слово свидетель восходит к глаголу ведать (знать), носближение со словом видеть отразилось и на его написании, и наего значении. Сходство в падежных значениях привело в современ-ном русском языке к появлению фактически одного типа склонения

188

для существительных всех трех родов (домами, столами, конями,женами, окнами, степями, камнями) в творительном, дательном,предложном падежах множественного числа. В древнерусскомязыке были существенные отличия в этих формах (домъми, столы,кони, женами, окны, степьми, каменьми). На это указывают лишьреликтовые формы: лошадьми, дверьми, поделом, темна вода вооблацех и т. п.

В результате отталкивания от омонимии возникли русские сло-ва, христианин и крестьянин. Очевидно, различение их значенийбыло необходимо, хотя исходная форма была одна и та же. Такжеиз одной исходной формы подъшьва развились два слова—подошва ипочва. Очевидно, подобным образом от слова млин 'мельница' воз-никло современное русское слово блин. Иногда в результате борьбыомонимов одно слово могло исчезнуть. Так, распространение гла-гола пахать привело к утрате основного его значения 'делать',ср. рукопашный бой. В плане содержания понесло урон древнееслово воня 'запах', приобретшее значение 'дурной запах' (в словевонь).

Стремление к более ясному морфемному составу слов выражает-ся, как известно, в опрощении и переразложении основ. Оба про-цесса связаны с классифицирующей работой нашего мышления.Примерами опрощения могут явиться такие слова, как окно, лов-кий (от ловить), хитрый (от хитати 'хватать, ловить'), обонять(из обвонять), добрый (где -р- был некогда суффиксом), присяга(глагол сягать) и т. п. Переразложению подверглось склонениесуществительных женского рода типа жена, где современная флек-сия первоначально входила в состав основы, составляя ее тематиче-ский элемент. Подобные процессы имели место в словах: молчали-вый (существовало молчаль), кустарник (от кустарь), властелин(было властель) и т. п.

Внутренние причины, содействующие улучшению языковогомеханизма, связаны с устранением избыточных средств выраже-ния, употреблением более выразительных форм языка. Избыточ-ность языковых средств особенно ярко проявляется в настоящемвремени русского глагола, где значение лица (я сижу, я хвалю)выражено дважды: личным местоимением и личным окончанием1-го лица единственного числа. В формах прошедшего времени(я сидел, ты хвалил) этой избыточности нет. Предполагают, что рас-пространение окончаний родительного падежа множественногочисла -ов и -ей (столов, коней, полей) связано с их большей вырази-тельностью. В белорусском языке окончание -ов захватило и сущест-вительное женского рода. Экспрессивные элементы получают боль-шее применение в языке молодого поколения, причем используютсяиногда элементы жаргонной лексики.

Кроме указанных причин, носящих системный характер, в лю-бом языке можно зарегистрировать изменения независимого (спон-танного) характера. Они также могут серьезно повлиять на отдель-ные участки языкового строя. Например, русское выражение для

189

близиру связано по происхождению с французским plaisir 'удоволь-ствие', но свое значение видоизменило в связи со словом близкий.Прилагательное близорукий оторвалось от дальнозоркий вследствиетого, что оно стало связываться во второй части со словом рука(ср. украинское близозгркии). Существительное однокашник кажет-ся не вполне ясным, так как старое значение слова каша 'артель'забылось.

Спонтанные, позиционно не обусловленные звуковые изменениятакже очень часты в языке. Утрата носовых гласных в славянскихязыках происходила во всех позициях. В отличие от носовых паде-ние редуцированных позволяет установить сильные и слабые по-зиции, но причина этого явления, очевидно, структурного характе-ра. В славянской системе гласных существовали долгие, краткиеи сверхкраткие (или редуцированные) гласные. Неустойчивый,несистемный характер редуцированных, противоречащий бинарнымоппозициям, господствующим в фонологии, мог вести к их утрате.Спонтанные изменения охватывают иногда отдельные слова, ср.свобода и слобода, боярин и барин, хотя в других случаях сочетание-оя- сохраняется (бояться).

Классики марксизма-ленинизма относят язык к области духов-ной культуры человечества. Язык и культура — явления разногопорядка, хотя между ними существует известная зависимость.Язык является орудием, средством передачи культуры и ее дости-жений от одного поколения к другому. Культурные достиженияпередаются посредством разных языков от одного народа другому.Под культурой понимают совокупность достижений общества вобласти просвещения, науки, искусства и в других областях духов-ной жизни. Уровень культурного развития того или иного народаоказывает влияние на язык. Не подлежит сомнению, что имеютсяболее развитые и менее развитые языки, так же как имеются народыи культуры более развитые и менее развитые. Трудность заключа-ется в том, что языкознание до сих пор не выработало методов опре-деления степени развитости языка.

Для понимания законов развития, положим, русского языкаистория культуры имеет огромное значение. Славянские племенаиз своей прародины (современной Белоруссии и Польши) околоV в. н. э. двинулись в более богатые области средиземноморскойцивилизации. Они колонизовали весь Балканский полуостров,достигли Пелопоннеса, их отдельные колонии появились в МалойАзии и Северной Африке. Возникновение первых славянских госу-дарств, в частности Киевского государства, приводит к усилениюсвязей между Русью и Византией и Болгарией, что находит кон-кретное выражение в распространении на Руси христианства ив заимствовании кирилловского алфавита и письменности. Развитиеписьменности имело огромные последствия для древнерусскогоязыка и возникших впоследствии восточнославянских языков.Как известно, языком церковных книг был старославянский, сло-жившийся на древнеболгарской почве. Как бы ни был решен затя-

190

нувшийся спор, был ли наш литературный язык обрусевшим старо-славянским или это был народный древнерусский язык со значи-тельными старославянскими напластованиями, однако ясно, чтостарославянский язык принес в среду восточного славянства дости-жения древнегреческой культуры, науки и образованности. Этовлияние было благотворным и для русского литературного языка.Его стилистические возможности неизмеримо шире, чем подобныевозможности у новых славянских литературных языков, возникшихв XIX в. Великая русская классическая литература это блестящереализовала. На русский литературный язык впоследствии оказы-вали влияние многие западноевропейские языки (польский, немец-кий), но особенно глубоко было влияние французского языка, про-явившееся в заимствованиях, лексических кальках, фразеологии идаже синтаксисе. Такое развитие русского литературного языканесколько отдалило его от народных говоров.

В социалистических странах, проводящих в жизнь ленинскуюнациональную политику, язык становится мощным рычагом на-ционального прогресса и культурного подъема. Огромны достиже-ния в языковом строительстве Советского Союза: десятки преждебесписьменных языков стали литературными языками со своейписьменностью и литературой, старые письменные языки разви-ваются и совершенствуются. Резко усилилось взаимодействие ивзаимообогащение языков народов СССР, причем в этом процессеособую роль играет русский язык — язык межнационального об-щения народов Страны Советов.

Огромные изменения произошли в функциях и назначении рус-ского литературного языка и его диалектов. «До революции огром-ное большинство русского населения говорило на территориальныхдиалектах, которые были не только территориальными, ной соци-альными, поскольку основная масса их носителей принадлежалаклассу крестьян. На территориальных диалектах неграмотные иполуграмотные крестьяне общались с населением других местно-стей, с горожанами и интеллигенцией. Правда, диалектологи частоотмечали воздействие на говоры городской речи, однако архаиче-ские основы говоров, в общем, держались стойко. В наше времясфера употребления территориальных диалектов чрезвычайно су-зилась. Более или менее выдержанная система архаических говоровсохраняется лишь у небольшой части населения. Прежнего состоя-ния диалектной речи теперь не существует. Большинство совре-менного сельского населения говорит или на литературном языке,или на своеобразных «койне», переходных от прежних диалектныхсистем к литературному языку. Почти все наши диалектологическиеисследования, учебники и учебные пособия, словари отражают несовременное, а прошлое состояние речи сельского населения...

Вместе с быстрым подъемом массовой культуры разрушенабаза старого городского просторечия, представлявшего собою свое-образный сплав профессионализмов, словарных, стилистических ииных неологизмов с территориальными говорами. Термин «просто-

191

речие» стал теперь обозначать ненормативные и стилистически сни-женные средства языка, которыми для определенных целей и приопределенной ситуации пользуются все, кто говорит на литератур-ном языке.

Если база территориальных и социальных диалектов и старогогородского просторечия резко сузилась и функции их сходят на нет,то распространение литературного языка стало всеобщим, что обус-ловило его широкую демократизацию. Литературный язык стал глав-ным средством языкового общения подавляющей массы населения.Это обстоятельство с большой остротой ставит многообразные про-блемы культуры речи, которые стали актуальными как никогда вистории русского народа»1.

Таким образом, богатство функций языка и сфер его использо-вания, взаимоотношения между литературным языком и диалек-тами, стилистическое расслоение языка, наличие большого количе-ства абстрактных и интернациональных слов связаны с культур-ным развитием того или иного народа.

В разработке марксистской теории языкознания в нашей стра-не, особенно в первый период его развития, наблюдались упрощен-ческие и вульгаризаторские истолкования некоторых положенийклассиков марксизма-ленинизма. В частности, подобные ошибкибыли свойственны лингвистической концепции Н. Я. Марра. В по-следующем развитии советского языкознания вульгаризаторскиевзгляды были преодолены.

§59. Советское языкознание 20—40-х годов. Взгляды Н.Я. Марра.В первые десятилетия после победы Великой Октябрьскойсоциалистической революции появилось несколько группировоксреди советских языковедов. Можно выделить два направления.

С одной стороны, нужно отметить группу крупных языковедов,которые были продолжателями традиций Казанской (Петербург-ской) и Московской лингвистических школ. В методической обла-сти они отстаивали принципы сравнительно-исторического языко-знания, но стремились одновременно овладеть марксистской мето-дологией и высказали много интересных и плодотворных лингви-стических идей. К таким ученым следует отнести Л. В. Щербу,который имел много последователей и оказал самое глубокое воз-действие на будущее развитие советского языкознания, В. А. Бого-родицкого, Д. Н. Ушакова, А. М. Пешковского, Г. А. Ильинского,А. М. Селищева, М. М. Покровского, С. П. Обнорского, Е. Д. По-ливанова, М. В. Сергиевского, М. Н. Петерсона, Г. О. Винокураи многих других.

С другой стороны, возникло «новое учение» о языке, или яфети-дология, представленное Н. Я. Марром и его последователями.Это направление резко порвало с научными традициями языко-знания, как русского дореволюционного, так и зарубежного, объяви-

1 Ф и л и н Ф. П. К проблеме социальной обусловленности языка. — Языки общество. Сб. статей. М., 1968, с. 12—13.

192

ло их «буржуазными» и на основе вульгар-но трактуемых материалистических поло-жений сделало попытку создать ориги-нальную лингвистическую теорию. Следуетотметить, что ученик и продолжатель Мар-ра И. И. Мещанинов, декларативно при-нимая тезисы Марра, в конкретной дея-тельности отказался от крайних положе-ний своего учителя и стремился найти пу-ти к примирению с некоторыми взглядамисоветских и зарубежных языковедов.

Наряду с этими основными двумя на-правлениями возникали другие — кратко-временные и немногочисленные группиров-ки языковедов. Одной из таких воинствен-ных и шумных групп был «Языкофронт»(«Языковедный фронт»), занимавший проме-жуточное положение между традиционным языкознанием и яфети-дологией (Г. Д. Данилов, Я. В. Лоя и др.). Положения социологи-ческой школы развивала в своих работах Р. О. Шор («Язык и обще-ство», 1926). С 1914 по 1923 г. в Ленинграде и Москве действовалОпояз (Общество изучения теории поэтического языка).

Николай Яковлевич Марр (1864—1934) родился в г. Кутаиси.В 1884 г. он поступает на факультет восточных языков Петербург-ского университета, где занимается изучением грузинского, армян-ского, кавказских и семитских языков. В 1901 г. он становитсяпрофессором этого университета, а в 1912 г., за исключительноценные филологические работы и археологические раскопки на Кав-казе, его избирают действительным членом Академии наук.

После Великой Октябрьской социалистической революции,когда в нашей стране впервые в истории стала претворяться в жизньглубоко гуманная и справедливая идея братства и равенства всехнародов, Н. Я. Марр возглавил работу по пересмотру теоретическихустановок в языкознании и практическую многообразную деятель-ность по изучению и описанию неиндоевропейских народов и народ-ностей СССР. Марр видел, что индоевропейское языкознание в стра-нах Западной Европы и Америки зашло в тупик в попытках восста-новления праязыка, тесно связало себя с расовой теорией неравенстванародов и их языков. Это обстоятельство вызвало бескомпро-миссную борьбу Марра с индоевропеистикой, с сравнительно-историческим методом и попытку создания собственной лингвисти-ческой теории.

Марр заметил влияние кавказского субстрата на армянский(индоевропейский) язык. Этот субстрат получил у него названиеяфетического. Важное значение, которое он уделял языковому скре-щиванию, постепенно привело к тому, что яфетические элементыон стал искать в языках всего мира за счет отказа от точных лин-гвистических методов. Марр начинает уничтожающую критику

193

«буржуазного» сравнительно-исторического языкознания, стремитсяк построению общелингвистической концепции происхождения иразвития всех языков мира («единство глоттогонического процесса»),опираясь на некоторые слишком упрощенно или вульгарно истол-кованные положения марксизма. У него созревает идея, что яфети-ческие языки — это особая стадия в развитии всех языков мира.При таком стадиальном подходе и убеждении, что история языковопределяется их скрещиванием, для Марра допущение праязыкаиндоевропеистами, действительно, стало одиозным. По Марру,родство языков возникает в процессе схождения, скрещивания исмешения первоначально разнородных языков. Общим закономразвития языков делается не переход от единства к множеству, аот множества к единству.

Марр, субъективно желая стать марксистом, в действительно-сти им не стал. Он выдвинул тезис о том, что язык есть идеологиче-ская надстройка. Он полагал, что «язык во всем своем составе есть...отображение не только его (коллектива) мышления, но и его общест-венного строя и хозяйства»1. Положение Маркса и Энгельса: «Языкесть практическое, действительное сознание» — было истолкованоМарром прямолинейно. Язык как важнейшее средство человече-ского общения отступил на задний план. Из отождествления языкас идеологической надстройкой последовали и другие, в корне оши-бочные выводы: во-первых, что язык является классовым; во-вторых,что он развивается стадиально, т. е. отражает в своем развитиисмену общественно-экономических формаций. Эта смена происхо-дит в языке революционным путем — со скачками и даже взрыва-ми. Марр писал: «Так называемые семьи языков... представляют раз-личные системы, отвечающие различным типам хозяйства и общест-венности, и в процессе смены одной культуры другой одна системаязыков преображалась в другую»2. В-третьих, Марр выдвигаетучение о единстве глоттогонического (языкотворческого) процесса.Это учение основывается на предыдущем положении: посколькув развитии общества наблюдаются в целом одни и те же законо-мерности, постольку и в развитии языков должны выявляться об-щие закономерности, связанные с первобытнообщинным, рабовла-дельческим, феодальным, капиталистическим строем. Все этиположения в теории Марра противоречат фактам конкретных язы-ков. Не случайно, что многие советские языковеды, следовавшие заМарром, в конкретных лингвистических исследованиях не былистоль категоричны и учитывали языковую реальность.

По мнению Марра, до возникновения звукового языка сущест-вовал язык жестов (ручной язык), а звуковой язык появился ужев классовом обществе, в среде магов, выполняя сначала магическиефункции. Все языки мира якобы берут свое происхождение от пер-воначальных четырех элементов (сал, бер, йон, рош), которые

1 М а р р Н. Я. Избранные работы, т. П. Л. , 1936, с. 70.2 Т а м ж е.

191

можно найти во всех современных языках. При переходе языкас одной стадии на другую появляется якобы совершенно новыйязык. «Устрашающим у Марра является не сама идея четырех эле-ментов, а то, как он ими оперировал. Верить, что первичные звуко-вые комплексы дошли до нас через десятки тысячелетий и могутбыть нами распознаны в каждом слове и служить основой всякогоэтимологического анализа, — это такое забвение фактора времени,такая утрата исторической перспективы, которым трудно подыс-кать оправдание», — пишет В. И. Абаев1. Ясно, что Марр игнори-ровал и фонетические законы, и морфологические различия междуязыками. Единственным прибежищем оставалась семантика (зна-чение) слов, в которой он и пытался найти доказательства стадиаль-ных трансформаций и наслоения различных идеологий.

При всей враждебности к зарубежному языкознанию, которуюпроявлял Марр, объективности ради следует отметить, что многиеэлементы своих теорий он заимствовал именно на Западе. Некоторыеего положения созвучны взглядам А. Тромбетти (единство языко-творческого процесса), Г. Шухардта (роль языкового смешения),Г. Асколи (роль субстрата), Л. Леви-Брюля (трактовка первобыт-ного мышления) и т. д.

Методы изучения языка, выдвинутые Марром, были произволь-ны, и практически их нельзя было применить. Создалось кризис-ное положение в языкознании: компаративизм был объявлен пуга-лом, а теоретические положения «нового учения» никак нельзябыло воплотить в конкретной работе. Подобное состояние языко-знания внушало обоснованное беспокойство и вызывало критиче-ское отношение к «новому учению» о языке Н. Я. Марра со стороныВ. В. Виноградова, Л. А. Булаховского, А. С. Чикобавы, П. С. Куз-нецова, Б. А. Серебренникова и других мыслящих советских языко-ведов.

Новаторский пафос «нового учения» о языке Н. Я- Марра, к со-жалению, оказался беспочвенным и научно несостоятельным.В. И. Абаев о причинах этого пишет: «К сожалению, реализацияправильных в основе идей оказалась крайне неудовлетворитель-ной. Сказался недостаток философской подготовки, а также отсут-ствие настоящей лингвистической школы (Марр был больше фило-лог, чем лингвист). В результате — упрощение, вульгарно-социо-логическое истолкование сложных явлений и процессов языковогоразвития. Такие положения, как надстроечность и классовостьязыка, единство глоттогонического процесса, теория стадиальногоразвития, носили декларативный характер и не получали серьез-ного обоснования»2.

Подлинно научной оценки роли Н. Я- Марра в советском языко-знании еще нет. Несомненно одно — Н. Я- Марр и его IKK-ЛОДО-

1 А б а е в В. И. Н. Я. Марр (1864—1934) (К 25-летию со дня смергм).Вопросы языкознания, 1960, № 1, с. 98.

2 А б а е в В. И. Лингвистический модернизм как дегуманизация паукиязыке. — Вопросы языкознания, 1965, № 3, с. 23.

1У5

ватели ставили перед собой задачу созда-ния марксистской науки о языке, но вы-полнить ее не сумели. Несомненная неуда-ча «нового учения» о языке не должна вес-ти к убеждению, что в работах советскихязыковедов 20—30-х годов были одниошибки и недоразумения. Ф. П. Филин по-лагает: «В этих работах было поставленомного проблем, без освещения которых не-возможно построение общей теории языко-знания. Язык был признан социальнообусловленной категорией, порожденнойобществом, что и теперь не вызывает сом-

Иван Иванович нений. В связи с этим был поставлен воп-Мещанинов рос о реконструкции всей картины разви-

тия языка, начиная от времени его проис-хождения и до наших дней. Поскольку человеческое общество развива-лось, проходило (и проходит) разные этапы своей организации, имелместо и прогресс языка. Это также несомненно. Языков имелось иимеется очень много, каждый из языков обладает своими характерны-ми особенностями, но у всех языков в их прогрессивном развитии долж-но быть что-то общее, которое, пусть опосредствованно, должно такили иначе соответствовать изменениям, происходившим на протя-жении многих тысячелетий в обществе. Так возникла стадиальнаятеория языка»1. Это означает, что актуальность проблем, которыепытался решить Н. Я. Марр, сохраняется.

£> 60. Грамматическая концепция И. И. Мещанинова. Обра-зовавшийся разрыв между теорией Марра и практикойязыкового исследования и несомненный тупик в лингвистическойработе осознавались учеником Н. Я- Марра и руководителем со-ветского языкознания в 30—40-е годы академиком Иваном Ивано-вичем Мещаниновым (1883—1967). Начиная с 40-х годов, с книги«Общее языкознание» (1940), повторяя наиболее общие формулиров-ки Н. Я. Марра, И. И. Мещанинов игнорировал методику четырех-элементного анализа и стремился к сравнительно-типологическомуописанию грамматических систем, за которыми стоит единство чело-веческого мышления, определяющее общность системы понятий-ных категорий, видоизменения которых и объясняют разнообразиевнешних форм языков.

Так, вместо единства глоттогонического процесса своего учителяМещанинов выдвигает проблему типологических сопоставленийязыков в историческом и современном состояниях. На основе ти-пологического сопоставления неродственных языков появилосьмного работ, изучающих происхождение и развитие ряда грамма-

1 Ф и л и н Ф. П. Советское языкознание: теория и практика. — Вопросыязыкознания, 1977, № 5, с. 6.

196

тических категорий (частей речи, склонения имен, в идо- временнойи залоговой системы глагола), а также эргативное (дофлективное)прошлое индоевропейских языков. Критика сравнительно-истори-ческого языкознания у Мещанинова в известной мере подменяласьпризывом к изучению многочисленных языков Советского Союза,прежде по преимуществу бесписьменных и неизученных. Изучениероли понятийных категорий в становлении грамматических катего-рий языка должно было заменить основной тезис Н. Я. Марра обидеологическом характере языка.

Две завершающие большие работы И. И. Мещанинова в областиобщего языкознания — «Члены предложения и части речи» (1945)и «Глагол» (1949) наиболее полно свидетельствуют об его отходе отучения Н. Я- Марра. Они посвящены сравнительно-типологичес-кому описанию грамматических форм, которые рассматриваютсякак различные по своей структуре оформления общих «понятий-ных категорий» и отражающих эти категории «грамматическихпонятий». Как понятийные категории (допустим, категории субъек-та), так и соответствующие им грамматические понятия (в данномслучае подлежащее) носят в понимании Мещанинова характер язы-ковых универсалий: «Одно и то же задание, даваемое содержаниемвысказывания, получает различные пути своего выражения и в мор-фологии и в синтаксисе». Части речи Мещанинов рассматривает каклексические группировки, характеризуемые синтаксическими иморфологическими показателями. Семантика слова предопределяетпервоначально его синтаксическую роль в предложении. Использо-вание слова в роли определенного члена предложения ведет к за-креплению за ним особых формальных признаков. Таким образом,части речи представляют по существу морфологизированные членыпредложения.

Важнейшую роль в судьбах советского языкознания сыгралалингвистическая дискуссия на страницах газеты «Правда» в 1950 г.,в которой принял участие И. В. Сталин. Она покончила с безраздель-ным господством «нового учения» о языке Н. Я- Марра, подверглаего сокрушительной критике, отвергла убеждение в надстроечномхарактере и классовости языка. В этом была несомненная положи-тельная сторона дискуссии.

Лингвистическая дискуссия 1950 г. открылась полемическимвыступлением профессора Тбилисского университета А. С. Чико-бавы, направленным против вульгаризаторских взглядов И. Я. Мар-ра и выдвигаемых им приемов изучения языка. Чикобава совершен-но справедливо вскрыл такие элементы вульгаризации марксизмав «новом учении» о языке, как классовый характер языка, стадиаль-ная теория, четырехэлементный анализ, непосредственно подошелк отрицанию тезиса о языке как идеологической надстройке. Кри-тический дух был присущ и другим выступлениям в дискуссии.После статьи Сталина «Относительно марксизма в языкознании»дискуссия была внезапно прервана, что не позволило пыдшшутьпозитивную программу научных исследований. Следует подчерк-

197

нуть, что Сталин реабилитировал такиеважные положения языкознания, как идеягенетического родства языков, понятие язы-ковых семей, сравнительно-историческийметод, отверг абстрактную «стадиальность»в развитии языков и вообще отождеств-ление языка с надстройкой. Вместе с темканонизация некоторых упущений и упро-щений Сталина вредно сказалась на после-дующих исследованиях. Так, например,Сталин своим подчеркиванием безразли-чия языка по отношению к классам вступилв конфликт с высказываниями классиковмарксизма, ясно указывавших на нали-чие фактов социальной дифференциации вязыке, тем самым перечеркнув значениеисследований в области социологии языка.

Непонятно было также утверждение Сталина, что местные диалекты,будучи ответвлениями от общенародного языка, якобы имеют свойособый грамматический строй и основной словарный фонд; нельзясогласиться с его словами о ведущей роли курско-орловского диалек-та в формировании русского национального языка.

С середины 50-х годов советское языкознание развивается вовсех своих составных частях и направлениях, объединяемое поис-ками диалектико-материалистического решения основных проблемнауки о языке и выполнением задач, актуальных для советскогообщества.

§ 61. Лингвистическая деятельность Л. В. Щербы и трудыдругих советских лингвистов. Академик Лев Владимирович Щерба(1880—1944) — выдающийся языковед, непосредственный ученикБодуэна де Куртенэ, оставившего его при кафедре сравнительнойграмматики и санскрита в 1903 г. С 1906 г. находился в заграничнойкомандировке, изучал тосканские диалекты в Италии и занималсяв лаборатории экспериментальной фонетики у аббата Русело в Па-риже. Собранные им материалы и методика изучения звуков послу-жили базой его магистерской диссертации «Русские гласные в ка-чественном и количественном отношении» (1912). В 1907—1908 гг.Щерба, по совету Бодуэна, изучает мужаковский диалект лужиц-кого языка в Германии. Затерянный славянский диалект крестьянв немецком языковом окружении важен был для разработки теориисмешения языков и языковых контактов. Щерба вообще поставилцелью всесторонне изучить живой, совершенно незнакомый емуязык, чтобы не навязывать языку предвзятых категорий, не уклады-вать строй языка в готовые схемы, почерпнутые из вторых рук илипечатных пособий. Материалы и лингвистические выводы по фоне-тике, теории грамматики и смешению языков стали предметом егодокторской диссертации «Восточнолужицкое наречие (с приложе-

198

нием текстов)» (1915). С 1909 г. Щерба начинает преподавательскуюработу в Петербургском (позднее Ленинградском) университете,а также развивает оживленную деятельность кабинета эксперимен-тальной фонетики.

В 20-е годы Л. В. Щерба возглавляет Неофилологическое обще-ство, основанное еще А. Н. Веселовским в 1899 г. в целях изученияживых языков и литератур. Участники общества заявляли, чтосовременный язык имеет не меньше прав на научное исследование,чем история языка. Влияние этой идеи привело к появлению науч-ного курса современного русского языка в высшей школе. В 1911—1912 гг. А. А. Шахматов, как уже отмечалось, впервые прочиталкурс современного русского языка в Петербургском университете.В 1914 г. в Москве появляется книга А. М. Пешковского «Русскийсинтаксис в научном освещении», а в 1925—1927 гг. посмертно из-дается «Синтаксис русского языка» А. А. Шахматова. ВокругЛ. В. Щербы объединяются С. И. Бериштейн, Д. В. Бубрих,В. В. Виноградов, Б. А. Ларин, С. П. Обнорский, Б. В. Томашевский,В. И. Чернышев, Л. П. Якубинский, тесные связи с обществом под-держивают индолог А. П. Баранников, монголист Б. Я- Владимир-цов, славист М. Г. Долобко, арабист И. Ю. Крачковский, иранистА. А. Фрейман, полиглот Н. В. Юшманов и многие другие1.

Л. В. Щербе была свойственна широта научных интересов, онразвивал плодотворные идеи по многим проблемам языкознания.Он интересовался: 1) общими проблемами языкознания, 2) фонети-кой и орфоэпией, 3) грамматикой, 4) лексикографией, 5) проблема-ми письменности, орфографии, транслитерации и транскрипции,6) методикой преподавания иностранных языков, 7) языком поэзииПушкина, 8) французским языком. Во все перечисленные областиЩерба внес ценный и существенный вклад. К языку он подходиткак к системе, полагая, что система «есть то, что объективно зало-жено в данном языковом материале и что проявляется в «индиви-дуальных речевых системах», возникающих под влиянием этогоязыкового материала. Следовательно, в языковом материале и надоискать источник единства языка внутри данной общественной груп-пы»2. В языке Щерба различал: 1) речевую деятельность, т. е. про-цессы говорения и понимания; 2) систему языка, куда входят сло-ва, образующие в каждом языке свою очень сложную систему мор-фологических и семантических рядов, живые способы созданияновых слов, а также схемы или правила построения различных язы-ковых единств; 3) языковой материал, т. е. совокупность всего го-воримого и понимаемого в определенную эпоху данной обществен-ной группы.

1 См.: Памяти академика Льва Владимировича Щербы (1880 — 1944). Сб.статей. Л., 1951.

2 Щ е р б а Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об жстчшментев языкознании. —В кн.:3 в е г и н ц е в В. А, История языкознания XIX—XXвеков в очерках и извлечениях, ч. 2, с. 364.

199

Система выводится лингвистами из языкового материала. Этопонимание системы резко отличается от взглядов Соссюра. Основ-ная задача лингвиста при изучении системы языка — это обобще-ние фактов речи и выведение из них системы языка, т. е. созданиесловаря и грамматики, адекватных действительности. Взаимодейст-вие лексики и грамматики в системе языка должно стать предметомпристального изучения лингвистов. Языковая система все времянаходится в непрерывном изменении, ибо «действительность воспри-нимается в разных языках по-разному: отчасти в зависимости отреального использования этой действительности в каждом данномобществе, отчасти в зависимости от традиционных форм выражениякаждого данного языка, в рамках которых эта действительностьвоспринимается»1. Лингвистическое изучение языковой системы,по мнению Щербы, должно быть чуждо всякого схематизма и форма-лизма. Ему казались ошибочными формальные схемы анализа иклассификации языковых фактов, которые выдвигались Ф. Ф. Фор-тунатовым и его последователями. По поводу фортунатовскогоопределения формы слова он замечал: «Называть «способностьк чему-либо» формой кажется мне противоестественным».

На основе этих взглядов Щерба выдвинул новое членение грам-матики и учение о лексико-грамматических разрядах слов: 1) пра-вила словообразования; 2) правила формообразования; 3) активныйи пассивный синтаксис; 4) фонетика с изучением стилей речи;5) лексические и грамматические категории языка. Грамматика,по мнению Щербы, есть «репертуар средств, с помощью которыхпо определенным правилам выражаются отношения между само-стоятельными предметами мысли и образуются новые слова». Сле-довательно, в грамматику включается и словообразование. Щербане считал лексику только строительным материалом для языка,он признавал, что из слов «по правилам грамматики и самой лекси-ки образуется наша речь»2. Щерба создал теорию синтагмы как пре-дельной и основной синтаксической единицы. Синтагма — это «фо-нетическое единство, выражающее единое смысловое целое в про-цессе речи — мысли и могущее состоять из слова, словосочетанияи даже группы словосочетаний». Свой взгляд на систему частей речив русском языке Щерба изложил в знаменитой статье 1928 г. «О ча-стях речи в русском языке»3. Щерба много и плодотворно работалв области экспериментальной фонетики, он создал свою теориюфонемы (звуковой тип, не зависящий от видоизменения морфемы),изложенную им в «Фонетике французского языка» (1937). Он всегдаподчеркивал тесную связь фонологии с фонетикой. Щерба призна-вал важность лиигвистического эксперимента не только в фонетике,

1 Щ е р б а Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике, т. 1. Л.,1958, с. 7.

2 См.: В и н о г р а д о в В. В. Общелингвистические и грамматическиевзгляды акад. Л. В. Щербы. — Памяти академика Льва Владимировича Щербы(1880—1944). Л., 1951.

? Щ е р б а Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957, с. 63—84.

200

но и в грамматике и стилистике. При изучении иностранных языковЩерба рекомендовал на начальной стадии их сопоставление с род-ным языком, известным учащимся. Основы научной лексикографиион заложил в статье «Опыт общей теории лексикографии» (1940).Большое значение имеет выдвинутый им в предисловии к «Русско-французскому словарю» (1936) принцип создания объяснительного,или переводного, двуязычного словаря.

Проблемы нормативной и описательной грамматики были вцентре внимания Александра Матвеевича Пешковского (1873—1933).Опираясь на грамматические системы Потебни и Фортунатова, онсоздает свою популярную книгу «Русский синтаксис в научном ос-вещении» (1914; изд. 3-е, вышедшее в 1928 г., и все последующиесущественно переработаны под влиянием «Синтаксиса» Шахмато-ва). В этом труде он ставил перед собой задачу «обнять возможнобольшее число синтаксических явлений современного литератур-ного языка» и успешно ее выполнил. Грамматические работы Пеш-ковского отличаются богатством привлеченного материала, ориги-нальностью рассуждений и тонкостью лингвистического анализа.Он выступил с особым пониманием системы языка, согласно кото-рому «язык не составляется из элементов, а дробится на элементы.Первичными для сознания фактами являются не самые простые,а самые сложные, не звуки, а фразы... Поэтому нельзя, собственно,определять слово как совокупность морфем, словосочетание каксовокупность слов, а фразу как совокупность словосочетаний. Всеопределения должны быть построены в обратном порядке». Пешкон-ский подчеркивает консервативность и нормативность языка, от-сутствие в нем скачков: «Консерватизм литературного наречия,объединяя века и поколения, создает возможность единой мощноймноговековой национальной литературы». В образной форме онтак говорил о единстве национального языка и роли учителя: «При-тягивая ребенка, посредством нормирования его языка, к нацио-нальному центру — Москве, школьный учитель охраняет внутрен-нее, духовное единство нации, как солдат на фронте охраняет тер-риториальное единство ее. И насколько эта охрана еще важнеевоенной, ясно из того, что территориальное распадение не исклю-чает возможности последующего слияния, а духовное распадение —навеки»1.

Много внимания уделял Пешковский изучению грамматическойроли интонации. Пристальный интерес вызывали у него вопросыстилистики, поэтики и орфографии. Ему принадлежит большоеколичество теоретических и практических работ по методике препо-давания русского языка, а также известные школьные учебники.

Дмитрий Николаевич Ушаков (1873—1942)—прекрасный пе-дагог, знаток русского слова, ученый, умевший излагать самые

1 П е ш к о в с к и й А. М. Объективная и нормативная точна эш-мнн n;iязык. —В кн. : З в е г и н ц е в В. А. История языкознания XIX—XX nf-копв очерках и извлечениях, ч. 2, с. 294.

201

сложные положения простым и лаконичным языком. Его «Краткоевведение в науку о языке» (т. е. введение в языкознание) являетсяобразцовым в указанном отношении. Ушакову принадлежат работа«Русская орфография» и учебники по русскому языку. Наибольшаязаслуга его перед отечественной наукой — составление и редакти-рование четырехтомного «Толкового словаря русского языка»(1934—-1940), в котором содержится свыше 85 тысяч слов. Этот сло-варь явился реализацией пожелания В. И. Ленина составить сло-варь русского литературного языка от Пушкина до Горького.

Григорий Осипович Винокур (1896—1947) — разностороннийученый, прекрасно знавший западноевропейские лингвистическиепоиски. Он стремился создать лингвистическую стилистику, являю-щуюся базой культуры речи. Этому способствовало то, что Винокурбыл филологом в подлинном значении этого слова. Он объединялв своем творчестве задачи лингвистики и литературоведения. Обэтом свидетельствует его интерес к изучению языка Пушкина и Мая-ковского. Он явился инициатором и вдохновителем «Словаря язы-ка Пушкина». Его книга «Маяковский — новатор языка» (1943)до сих пор остается наиболее полным исследованием о языке этогопоэта. Проблему разграничения стилей языка и стилей художест-венной литературы Винокур осуществил в книге «Русский язык.Исторический очерк» (1945). Г. О. Винокур по праву считается ос-нователем науки о русском словообразовании. Эти проблемы ста-вятся и решаются в его работах «Глагол или имя» (1928), «О неко-торых явлениях словообразования в русской технической термино-логии» (1939) и «Заметки по русскому словообразованию» (1946)1.Его статья «О задачах истории языка» до сих пор представляет боль-шой интерес.

Замечательным лингвистом был Евгений Дмитриевич Поливанов(1890—1937). Будучи не только лингвистом-теоретиком, но и ода-

1 См.! В и н о к у р Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

202

ренным японистом, китаеведом и тюркологом, он в 20—30-е годыстремился, используя наследие отечественных и зарубежных уче-ных, выработать теоретические принципы советского языкознанияи применить их к решению задач, выдвигаемых жизнью. Полива-нов учился в предреволюционные годы у Бодуэна де Куртенэ иЩербы, после революции моменты социологического направленияв его взглядах постепенно увеличивались. «Целевая установка,т. е. то, для чего и ради чего язык существует, — это именно лишькоммуникация, необходимая для связанного кооперативными по-требностями коллектива», — утверждал Поливанов. Ему чуждобыло нигилистическое и резко отрицательное отношение к научно-му наследию, свойственное Н. Я. Марру. «В лингвистике (по край-ней мере в том запасе лингвистических достижений, который былпредставлен работами лучших наших лингвистов начала XX в.)нет утверждений, противоречащих марксизму — точно так же,как, например, и в области математики, математической физики,ботаники и т. д.: те результаты, которые добыты лингвистикой какнаукой естественноисторической, остаются в полной мере приемле-мыми и для представителя марксистского мировоззрения»1. Языко-знание должно стать социологической наукой. «Вот почему, — пи-шет Поливанов, — революционный сдвиг в сторону марксистскойметодологии должен осуществляться здесь не в виде похоронногошествия за гробом естественноисторического языкознаиия и добы-той им конкретной историей языков, а в построении новых отделов —языкознания социологического, которое сольет в стройное прагмати-ческое целое конкретные факты языковой эволюции с эволюцией(т. е. историей) общественных форм и конкретных общественныхорганизмов».

Целью языкознания является не просто описание языков и ихистории, а вскрытие языковых изменений, постоянное внимание кдинамической стороне языка. «Так как ни один момент языковойистории не выпадает из общей линии безостановочной диалекти-ческой эволюции языковых фактов, мы должны встретить в любуюэпоху языковой истории, а следовательно, и в современномнам языке ряды неразрешенных диалектических противоречий иуж в силу этого вынуждены рассматривать относящиеся сюдаявления не в чисто статическом (описательном) аспекте, но имен-но как явления текучие и переходные — между некой исходнойточкой (в прошлом) и синтетическим разрешением противоречивойхарактеристики данного явления (в будущем)». Поливанов счи-тал, что изменения в языке протекают без нарушения возмож-ностей взаимопонимания членов коллектива, принадлежащих кразным поколениям. Резкое изменение языка мыслилось им «лишькак сумма из многих небольших сдвигов, накопившихся за не-сколько веков или даже тысячелетий, на протяжении которых каждыйотдельный этап или каждый отдельный случай преемственной иере-

1 П о л и в а н о в Е. Д. Статьи по общему языкознанию. М., I'JiiH, с. 51.

203

Дачи языка (от поколения к поколению) приносил только неощу-тительное или мало ощутительное изменение языковой системы».

При общественных переворотах язык оказывается более консер-вативным, чем другие области культуры. Общественные сдвиги,по мнению, Поливанова, отражаются более или менее непосредст-венно только в лексике и фразеологии, которые являются наиболеечувствительной областью языка. Поливанов выступал против по-пыток объяснить фонетические и грамматические явления непосред-ственным воздействием социально-экономических факторов. Одна-ко влияние этих факторов на историю языка он видел в другом —в возможности или невозможности определенного явления, в диф-ференциации и интеграции общества.

Больше всего Поливанов занимался фонологией. Характеризуяисторию фонологии, Н. С. Трубецкой поставил имя Поливанова ря-дом с именами Бодуэна и Щербы1. В 1925 г. Поливанов выдвинулпонятие «потенциального словоразличения» в словах типа прут —пруд, которое позднее вылилось в теорию нейтрализации фонологи-ческих противопоставлений. Поливанов много занимался изуче-нием истории фонологических систем различных языков. Свои ме-тоды он применил при описании звуковых систем японского, китай-ского, дунганского, корейского, узбекского, каракалпакского,таджикского, абхазского, грузинского языков. Поливанов прини-мал деятельное участие в создании литературных языков и письмен-ностей многих народов Советского Союза. Ему принадлежит перваясопоставительная грамматика: «Русская грамматика в сопоставлениис узбекским языком» (1933). Основные положения своей теории По-ливанов изложил в «Лекциях по введению в языкознание и общейфонетике» (1923), «Введении в языкознание для востоковедных ву-зов» (1928), сборнике статей «За марксистское языкознание» (1931).

$ 62. Языковое строительство в СССР и возникновение социо-лингвистики. Октябрьская революция вызвала не только поворотязыковедческих исследований и начало разработки принциповдиалектического материализма применительно к языку. Языко-знание превратилось из кабинетной науки в науку, преобразующуюкультуру народов нашей страны. Языковеды создают алфавиты иразрабатывают принципы создания литературных языков для технародов, которые до 1917 г. вообще не имели письменности на род-ных языках. Если в Америке интерес к местным индейским языкамне выходил за пределы чистой теории, то в Советском Союзе всенароды на базе своего языка и своей письменности стали развиватьсамобытную национальную культуру. Это явилось результатом осу-ществления ленинской национальной политики Советской власти.Естественно, что многообразная работа и приобретенный в ходе еесоветскими языковедами опыт имеют поистине интернациональноезначение, если учитывать потребности развития и языковые труд-ности в развивающихся странах.

1 См.! Т р у б е ц к о й Н. С. Основы фонологии, с. 11.

204

После Октябрьской социалистической революции особое внима-ние было обращено на те народы и народности, которые не зналиписьменности и не имели литературных языков. За полстолетиялитературные языки получили 50 народов бывших отсталых нацио-нальных окраин (север Европейской части СССР, Кавказ, СредняяАзия, Сибирь и Дальний Восток). Из индоевропейских языковстали литературными: молдавский (романская группа), осетинский,курдский, талышский (иранская группа). Из тюркских языковполучили письменность 15: карачаево-балкарский, гагаузский, кумык-ский, ногайский, башкирский, алтайский, хакасский, тувинский,якутский, казахский, киргизский, туркменский, каракалпакский,уйгурский, чувашский. На Кавказе возникли следующие литера-турные языки: абазинский, абхазский, адыгейский, кабардино-черкесский, ингушский, чеченский, даргинский, лакский, лезгин-ский, табасаранский. Появилось 8 литературных угро-финскихязыков: мордовско-эрзянский и мордовско-мокшанский, марийский,удмуртский, коми-зырянский, коми-пермяцкий, карельский, ман-сийский и хантыйский. Среди монгольской группы—бурят-мон-гольский и калмыцкий. Для народов Севера были созданы литера-турные языки: нивхский, эвенкийский, нанайский, ненецкий,эскимосский, алеутский, корякский, чукотский. Была создана пись-менность для дунган, говорящих на одном из диалектов китайскогоязыка. Следует учесть, что выработка письменности и литератур-ного языка была произведена русскими языковедами совместнос представителями этих народов. Многие народы, пользовавшиесяарабским и монгольским письмом, перешли на новую систему пись-ма, основанную на европейской графике, в первое время — латин-ской, а затем — русской. К таким народам относятся азербайджан-цы, узбеки, татары, таджики и др. Вся работа по созданию и заменеписьменности сопровождалась тщательным изучением фонетиче-ской системы этих языков, что привело к бурному развитию теоре-тической фонологии (Ленинградская и Московская школы).

Необходимость создания литературных языков для многихнародов настоятельно диктовала изучение языковых норм этихязыков. Это привело к широкому размаху диалектологическихизучений и описаний, формулировке общих теоретических положе-ний о сущности литературного языка, появлению многочисленныхграмматических работ как на русском, так и на национальных язы-ках. Выдвижение русского языка в качестве средства межнацио-нального общения для народов Советского Союза привело к появле-нию сопоставительных грамматик национальных и русского язы-ков. Эти работы важны не только для типологического изученияязыков, но и для решения общих проблем языкознания. В процессеих создания достижения русского языкознания стали достояниемвсех отрядов советского языкознания.

Наряду с созданием разнообразного типа грамматических ра-бот в советскую эпоху развернулась гигантская работа по созданиюразличных словарей. Ведущая роль и здесь принадлежали русской

205

лексикографической теории и практике. Вначале создавались дву-язычные русско-национальные и национально-русские словари.В последнее время многие языки народов СССР обладают достаточнополными словарями своих языков. Работа по составлению словарейдля национальных языков означала во многих случаях первую нор-мализацию словарного состава этих языков, разрешение многочи-сленных терминологических проблем и оценку предшествующейтрадиции.

Общественно-политическое значение русского языка и высокаянаучная разработанность его грамматического строя, лексическогосостава и исторических путей его развития обусловили крупней-шую роль науки о русском языке в научном изучении языков на-родов Советского Союза.

В создании письменности и формировании новых литературныхязыков большую роль сыграла деятельность таких советских язы-коведов, как Е. Д. Поливанов (см. § 70), Д. В. Бубрих, Н. Ф. Яков-лев, В. И. Лыткин, Н. К. Дмитриев и многие другие лингвисты.

Д. В. Бубрих исследовал финно-угорские языки (карельский,коми, мордовский, удмуртский). Многие его теоретические работысвязаны с задачами языкового строительства и изучением историче-ского прошлого указанных народов. Среди трудов Бубриха отме-тим: «Звуки и формы эрзянской речи» (1930), «Карелы и карель-ский язык» (1932), «Грамматика литературного коми языка» (1949).

Н. Ф. Яковлев был специалистом по кавказским языкам. Онпринимал деятельное участие в создании и унификации алфавитовдля горских языков Северного Кавказа, что нашло отражениев его знаменитой статье «Математическая формула построения ал-фавита» (1928). Яковлеву принадлежит «Краткая грамматика ка-бардино-черкесского языка» (1938).

Советские языковеды 20—30-х годов на большом и разнообраз-ном языковом материале вплотную приступают к изучению проб-лемы неодинаковой социальной обусловленности разных уровнейязыка, к исследованию социальных диалектов и своеобразия ис-пользования языковых средств разными классами и классовымипрослойками на разных этапах истории, к изучению роли языкав обществе.

Большой круг проблем, который связан с историей языка какобщественного явления, с воздействием общества на язык и выясне-нием роли языка в обществе, составил содержание новой отраслиязыкознания, получившей название социолингвистики. В первыхработах основное внимание уделялось изучению отражения клас-совой борьбы в общественном функционировании языка. При этомслишком прямолинейно отождествлялись языковые изменения ивызвавшие их социальные факторы. Налетом вульгарного социоло-гизма отмечены работы Р. О. Шор «Язык и общество» (1926), М. Н.Петерсона «Язык как социальное явление» (1927), «Очерки по язы-ку» (1932) А. М. Иванова и Л. П. Якубинского. Серьезными иссле-дованиями явились статья Б. А. Ларина «О лингвистическом изу-

206

чении города» (1928) и книга В. М. Жир-мунского «Национальный язык и социаль-ные диалекты» (1936). Проблемы социаль-ной обусловленности языка и соотношениякультуры и языка получили широкое отра-жение в трудах В. Ф. Шишмарева,Н. М. Карийского, Г. О. Винокура,Л. А. Булаховского, В. В. Виноградова идругих советских языковедов.

После некоторого спада в 50-е годы совет-ская социолингвистика вновь успешноразвивается1. В этой области широкоизвестны труды И. К. Белодеда, Р. А. Бу-дагова, В. А. Аврорина, М. М. Гухман, Виктор ВладимировичЮ. Д. Дешериева. Виноградов

§ 63. Общеязыковедческие проблемы в трудах советских лингви-стов. Наиболее значительной в последние десятилетия была научнаядеятельность В. В. Виноградова. Виктор Владимирович Виногра-дов (1895—1969) учился у Шахматова и Щербы. Основное направ-ление его интересов было связано с историей русского литератур-ного языка — той областью науки, которую он в советское времяфактически создал. Об этом свидетельствуют его труды: «Историярусского литературного языка XVII—XIX в.» (1938), «Язык Пуш-кина» (1935), «Стиль Пушкина» (1941), «О языке художественнойлитературы» (1959), «Проблема авторства и теория стилей» (1961),«Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика» (1963).

В. В. Виноградов был ученым с широкими исследовательскимиинтересами, огромной эрудицией, филологом в подлинном значенииэтого слова, в котором сочетались лингвист и литературовед. Онзнал и любил русский язык и его историю так, как мало кто знаети любит. Многие его работы, в частности книга «Великий русскийязык» (1945), обращены к самому широкому читателю. Виноградовпоказал неразрывную связь развития литературного языка с язы-ком лучших представителей художественной литературы, он глу-боко решал проблемы поэтической речи, общеязыковой стилистикии стилей русской художественной прозы.

Бесподобное знание русского языка и языка многих писателейпо необходимости привело В. В. Виноградова к лексикографиче-ской работе. Он был одним из составителей «Толкового слежарярусского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, помогал в работенад «Словарем языка Пушкина», 17-томным академическим слова-рем. Его заметки по истории русских слов и фразеологизмов свиде-тельствуют о прекрасном знании культурно-исторических, литера-турных, социально-бытовых явлений.

1 Состояние социолингвистики в зарубежных странах отражено и сб. i Новоев лингвистике, вып. VII. Социолингвистика. М., 1975.

207

В мировое языкознание вошли грамма-тические труды Виноградова. Он сказалсвое слово и в морфологии, и в словообра-зовании, и в синтаксисе. Наиболее важнаего книга «Русский язык. Грамматическоеучение о слове» (1947). В ней изложеныновые трактовки и оригинальные идеи повсем проблемам грамматики. Она оказалаглубокое влияние на изучение граммати-ческого строя многих языков (объект грам-матики, ее системный характер, слово какграмматическая единица, классификациячастей речи, строение слова, взаимоотно-шение морфологии с синтаксисом, слово-образованием, лексикой).

В. В. Виноградов ценил научное нас-ледие русских языковедов, виднейшим представителям русскойграмматической науки он посвятил множество статей и исследо-ваний. Оберегая лингвистическое наследие, он много сил отдавалподготовке молодых исследовательских кадров, будучи строгими взыскательным учителем. В 1950—1963 гг. Виноградов являлсяакадемиком-секретарем Отделения языка и литературы АН СССРи руководил научной работой но языкознанию и литературоведению.

Общеязыковедческими вопросами успешно занимался крупныйсоветский языковед Александр Иванович Смирницкий (1903-1954).В своих трудах он рассматривал соотношение языка и мышления,объективность существования языка, лексические и грамматичес-кие элементы в единицах языка. Смирницкий в своей работе «Объек-тивность существования языка» (1954) выступает с оригинальнымучением о соотношении языка и речи. Определяя речь как соедине-ние определенного звучания с конкретным языковым содержанием,Смирницкий рассматривает язык как совокупность взаимосвязан-ных единиц и отношений между ними. Язык, по его мнению, — сово-купность всех компонентов многообразных проявлений речи. Еслиречь есть способ общения, то язык является средством общения.

Язык существует в речи, он взаимодействует с речью и разви-вается в речи. Язык, по мнению Смирницкого, — заключенныйв речи предмет языкознания. Такое понимание соотношения и взаи-мовлияния языка и речи гораздо более соответствует языковымфактам, чем толкование Ф. де Соссюра.

Много внимания уделял А. И. Смирницкий изучению слова —основной единицы языка. Слово, по его мнению, является одно-временно единицей как лексики, так и грамматики. Эта универсаль-ность слова проявляется во взаимодействии в нем лексическихи грамматических моментов. Соединение в слове лексического играмматического значений приводит к цельнооформленности слова,обеспечивает его устойчивость в языковом употреблении. Устано-вив цельнооформленность слова, Смирницкий подверг анализу про-

208

блему отдельности слова и его тождества. Он выделяет словоформу,типоформу и грамматическую форму. Под словоформой имеется ввиду связь какой-либо грамматической формы с реальным словом(деревня — именительный падеж единственного числа), под типо-формой разумеется связь определенной грамматической формыс грамматическим типом слов в отвлечении от конкретного значенияслова (город, поселок, дом — именительный падеж единственногочисла мужского рода), наконец, грамматическая форма объединяетв своем составе различные типы слов с отвлечением от признаковне только конкретных слов (словоформ), но и определенных ихтипов (типоформ).

По мнению Смирницкого, грамматическое в слове — это выра-жение отношений и их обозначение в языке. При анализе граммати-ческого явления следует учитывать как внутреннюю сторону — зна-чение отношения, так и сторону внешнюю — выражение этого от-ношения в изменении и сочетаемости слов.

Множество ценных и плодотворных идей содержат труды Смир-ницкого, выросшие на основе научного изучения английского язы-ка: «Лексикология английского языка» (1956), «Морфология англий-ского языка» (1959) и «Синтаксис английского языка» (1957).

В области фонологии русского языка крупный вклад был сде-лан Р. И. Аванесовым, П. С. Кузнецовым и А. А. Реформатским,которые явились основателями Московской фонологической школы1.Вопросы истории языка в связи с историей народа явились предме-том изучения в трудах В. И. Абаева, В.М. Жирмунского (1891 —1971), Ф. П. Филина (его последняя работа обобщающего характе-ра «Происхождение русского, украинского и белорусского языков»,1972). Теоретические аспекты лексической и грамматической аб-стракции исследует Б. А. Серебренников. Под его руководствомсоздан трехтомный труд, отражающий теоретические позиции со-ветских языковедов, — «Общее языкознание» (1970—1973). Вопро-сам функционирования языка как системы в синхронном и диа-хронном планах посвящены работы Л. А. Булаховского, В. Н. Яр-цевой.

Важным этапом в коллективной работе советских языковедовявилось издание пятитомного труда «Языки народов СССР» (1966—1968), в котором содержится описание 127 языков Советского Союза.

Плодотворны были теоретические дискуссии советских языкове-дов. Интересна и важна по своим научным результатам дискуссияпо проблемам фонологии (1952—1953). Она привлекла большоеколичество участников и отражена в «Известиях АН СССР. Отделе-ние литературы и языка». В 1955 г. Институт языкознания Л11 СССРпровел дискуссию о сущности и роли субстрата при языковых кон-тактах. Итоги дискуссии помещены в «Докладах и сообщенияхИнститута языкознания АН СССР» (т. IX, 1956).

1 См.: Р е ф о р м а т с к и й А . А . И з истории отечественной фонологии.М.. 1970.

J2O9

Дискуссия о соотношении синхронии и диахронии нашла отра-жение в специальном сборнике трудов «О соотношении синхронногоанализа и исторического изучения языков» (М., 1960).

В 1953—1955 гг. на страницах журнала «Вопросы языкознания»проведена была дискуссия по проблемам стилистики. Итоги обсуж-дения вопросов стилистики послужили предметом специальной ре-дакционной статьи (1955, № 1).

На протяжении 1956—-1959 гг. журнал «Вопросы языкознания»поместил множество статей и заметок советских и зарубежныхлингвистов, принявших участие в дискуссии о роли и месте структу-рализма и структуральных методов исследования языка в совет-ском языкознании. Эта дискуссия имела принципиальное значение,ибо структурализм как лингвистическое направление возник подсильным влиянием философии неопозитивизма, и оценка его гносео-логических корней с позиций марксизма-ленинизма была необхо-димым и закономерным явлением.

В ходе дискуссии было показано, что понятие структуры в при-менении к обществу было осуществлено основоположниками науч-ного коммунизма в XIX в. Применение к языку этого понятия свя-зывают с именем Ф. де Соссюра, который определил язык как си-стему знаков, связанных отношениями, которые и играют решающуюроль. Абсолютизация языковых отношений не может характеризо-вать весь язык, ибо «свойства данной вещи не возникают из ее отно-шения к другим вещам, а лишь обнаруживаются в таком отношении»1.

Структурализм игнорирует общественную сущность языка,принципиально отвергает изучение разнообразных и сложныхсвязей, существующих между языком и обществом, языком и со-знанием, языком и человеком, языком и историей. Стремлениеструктуралистов изучать язык статически, в отрыве от индиви-дуальной и социальной практики человека, привело многих совет-ских лингвистов к убеждению, что «сущность структурализма — нев системном рассмотрении языка, ав д е г у м а н и з а ц и и я з ы -к о з н а н и я путем его предельной формализации»2. Подобнойточки зрения придерживаются и принявшие участие в дискуссиизарубежные языковеды-марксисты А. Граур (Румыния), М. Коэн(Франция), 3. Штибер (Польша).

Совершенно несостоятельной была признана попытка неболь-шой группы лингвистов противопоставить новое, структуралист-ское языкознание старому, традиционному. В ходе дискуссии под-черкивалось, что русская грамматическая школа всегда стремиласьне только регистрировать языковые факты, но и объяснять их, чтозадолго до выступления Ф. де Соссюра русские языковеды изучаливзаимоотношения между элементами языковой системы. Именноэтой характерной чертой отличаются труды русских языковедов

1 М а р к с К. и Э н г е л ь с Ф. Соч., т. 23, с. 67.2 А б а е в В. И. Лингвистический модернизм как дегуманизация науки о

языке. — «Вопросы языкознания», 1965, № 3, с. 28.

210

(Ф. И. Буслаева, А. X. Востокова, А. А. Потебни, И. А. Бодуэнаде Куртенэ, Ф. Ф. Фортунатова, А. А. Шахматова, Л. В. Щербы,В. В. Виноградова), которые внесли важный и весомый вклад вмировое языкознание. Дискуссия о структурализме поэтому под-черкнула роль национальных лингвистических традиций, указалана преемственность в развитии нашей науки и необходимость ос-воения всего лучшего, что достигнуто мировым языкознанием (в ча-стности, некоторых методов структурного изучения языка).

Большой отклик вызвала Всесоюзная научная конференцияпо теоретическим вопросам языкознания (ноябрь 1974 г.), затронув-шая основные вопросы советского языкознания1.

§ 64. Советское языкознание на современном этапе. За шесть-десят лет советское языкознание прошло большой и сложный путь.За годы Советской власти языковедами выполнена огромная иссле-довательская и практическая работа, развита теория марксистскогоязыкознания, подготовлены многочисленные высококвалифициро-ванные кадры языковедов — не только в специальных академиче-ских учреждениях и университетах, но и во многих педагогиче-ских институтах всех республик нашей страны. Советским языко-ведам принадлежала значительная роль в проведении культурнойреволюции. Без серьезного развития теории языкознания осуществ-ление обширного языкового строительства, проведенного в нашейстране, было бы невозможно.

Теоретические проблемы советского языкознания нашли отраже-ние в коллективной монографии «Общее языкознание», котораявышла в трех томах под редакцией Б. А. Серебренникова. Первыйтом, носящий подзаголовок «Форма существования, функции,история языка», вышел в 1970 г., второй—«Внутренняя структураязыка» — в 1972 г., а третий («Методы лингвистических исследова-ний») в 1973 г. В этой работе раскрыта общественная сущность язы-ка, анализируется с учетом данных работ последнего времени про-блема связи языка и мышления, анализируются уровни языковойсистемы (фонология, морфология, синтаксис, лексикология, слово-образование, фразеология), рассматриваются общепризнанные ме-тоды лингвистического исследования.

Исключительно важна актуальная для советского языкознанияпроблема взаимодействия и взаимообогащения языков в различныеисторические периоды, особенно в эпоху социализма и коммунизма.Проблема взаимосвязи языка и общества разрабатывается на мате-риале прежде всего различных языков народов СССР. Сюда отно-сится социологическое и лингвистическое освещение своеобразияразвития языка в условиях многонационального государства в свя-зи с задачами сближения наций и национальных культур п эпохуразвернутого строительства коммунизма. Научное и практическое

1 См.! Всесоюзная научная конференция по теоретическим вопросам изыко-знания. Тезисы докладов и сообщений пленарных заседаний. М., 1974.

211

значение имеет изучение проблемы возникновения и развития раз-личных типов двуязычия в СССР, в частности изучение закономер-ностей двуязычия, где вторым родным языком служит русский,выполняющий функции языка межнационального общения и важ-нейшего средства поднятия общеобразовательного и культурногоуровня малых народностей, приобщения их к социалистическойкультуре советских наций, к мировой культуре.

Русский язык, ставший орудием межнационального общенияв СССР и одним из общепризнанных мировых языков, подвергалсяширокому научному изучению. Создана двухтомная академическаяграмматика русского языка (1952—1954), дающая чрезвычайнополный охват фактического материала и подводящая итоги грамма-тического изучения русского языка. В 1970 г. появилась новая«Грамматика современного русского литературного языка». Издансловарь языка А. С. Пушкина — основоположника нового русскоголитературного языка.

Наряду с «Толковым словарем русского языка» (1935—1940,под редакцией Д. Н. Ушакова) русистика обогатилась 17-томнымакадемическим «Словарем современного русского литературногоязыка», содержащим свыше 120 тысяч слов и выходившим в 1950—1965 гг. Ведется большая работа по детальному описанию русскихнародных говоров — первый том «Диалектологического атласа рус-ского языка» уже издан (1958). В 1963 г. издан «Диалектологиче-ский атлас белорусского языка»; подготавливаются соответствующиеработы по украинскому и другим языкам народов СССР. В по-следние годы на основе больших картотечных материалов стали вы-ходить «Словарь русского языка XI—XVII веков» и «Этимологиче-ский словарь славянских языков». Советские русисты много вниманияуделяют в последние десятилетия разработке основ преподаваниярусского языка как иностранного. Этот новый взгляд на рус-ский язык вызван растущим во всем мире интересом к изучениюрусского языка.

Таким образом, советские языковеды являются ведущими спе-циалистами в области изучения восточнославянских и других сла-вянских языков, в области тюркологии, финно-угроведения, монго-листики, в области изучения языков Кавказа и языков народовСоветского Севера, в области изучения германских и некоторыхроманских языков. Ведется плодотворная работа по изучению семит-ских языков, китайского и японского, многих языков народов Азиии Африки.

Советские языковеды живо интересуются изучением и разви-тием языка в эпоху научно-технической революции, которая поста-вила перед языкознанием и другими общественными науками многоновых задач. Одна из таких задач — вопросы специальной терми-нологии, стихийный рост которой приводит к засорению термино-логий ненужными иностранными словами и вообще терминологиче-ской неупорядоченности. Сотрудничество лингвистов с представи-телями научно-технических дисциплин в этой области не должно

212

Недооцениваться. Но это только одна сторона дела. Особенностьюсовременного языкознания является изучение языковых проблемв связи с другими науками. Одной из них является семиотика —•наука о знаковых системах в природе и обществе. Это направлениетесно связано с использованием в науке и технике различных ки-бернетических систем, применением электронно-вычислительнойтехники в процессе передачи и переработки информации в различ-ных сферах деятельности современного общества.

Очевидно, следует ожидать в ближайшем будущем более актив-ного участия лингвистов в решении проблем прикладного языко-знания.

Стремление к углубленному изучению проблем языкознанияи психологии привело к становлению психолингвистики, предме-том которой являются отношения между системой языка и языко-вой способностью человека.

Всестороннее изучение языка, происходящее часто на стыкес другими науками (социологией, историей, психологией, математи-кой и т. п.), наглядно свидетельствует о стремлении советских язы-коведов подвергнуть изучению с позиций диалектического мате-риализма столь сложное и многоплановое явление, каким являетсяязык.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

А б а е в В. И. Марр Н. Я. (К 25-летию со дня смерти). — Вопросы языко-знания, 1960, № 1.

А в р о р и н В . А. Проблемы изучения функциональной стороны языка(К вопросу о предмете социолингвистики). Л., 1975.

Б е л о д е д И . К. Развитие языков социалистических наций в СССР.Киев, 1969.

В и н о г р а д о в В. В. История русских лингвистических учений. М., 1978.Д е ш е р и е в Ю . Д., П р о т ч е н к о И . Ф. Развитие языков народов

СССР в советскую эпоху. М., 1968.Ж и р м у н с к и й В. М. Марксизм и социальная лингвистика. — Во-

просы социальной лингвистики. М., 1969.И в а н о в Вяч. В. Лингвистические взгляды Е. Д. Поливанова. — Вопро-

сы языкознания, 1957, № 3.Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., 1970.Памяти академика Льва Владимировича Щербы (1880—1944). Сб. статей,

Л., 1951.П а н ф и л о в В. 3. Взаимоотношение языка и мышления. М., 1971.Советское языкознание за 50 лет. М., 1967.Теоретические проблемы советского языкознания. М., 1968.Ф и л и н Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского

языков. Л., 1972.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История языкознания свидетельствует о том, что линг-вистика теснейшим образом связана с удовлетворением обществен-ных потребностей, нужд образования и просвещения, подъемомкультурного и общеобразовательного уровня широчайших народныхмасс. Языкознание, как свидетельствует его история, Живо откли-калось на практические запросы общества и опиралось на наиболеевлиятельные для своего времени философские течения.

В задачу каждой науки входит определенный участок научныхзнаний о природе и обществе. Языкознание также пытается датьответы на такие вопросы. Оно изучает, используя различные ме-тоды, ч е л о в е ч е с к и й я з ы к . В природной и общественнойдействительности не существует каких-либо научных методов, нетих и в жизни языков. Имеются лишь о б ъ е к т и в н ы е з а к о -н о м е р н о с т и р а з в и т и я и ф у н к ц и о н и р о в а н и яя з ы к о в , подлежащие вскрытию и научному обобщению. Ме-тоды изучения того или иного объекта науки возникают в созна-тельной деятельности ученых. Именно поэтому метод изученияесть одна из важнейших категорий субъективной диалектики.Однако марксистско-ленинская философия, определяя подобнымобразом метод, рассматривает его одновременно и как отражениеобъективной диалектики.

Большую роль в становлении метода изучения языка играютдоминирующие в ту или иную эпоху философские взгляды, степеньвладения языковым материалом, авторитет виднейших языко-ведов.

До XIX в. языковедческая проблематика не отделялась от фи-лософских и исторических рассуждений о языке, которые не опира-лись на строго проверенные и систематизированные языковые фактыи носили априорный и зачастую поверхностный характер. Толькоустановление родства индоевропейских языков, наблюдения заисторическим развитием отдельных языков на протяжении дли-тельного периода (с опорой на письменные памятники) привелив первой четверти XIX в. к возникновению с р а в н и т е л ь н о -и с т о р и ч е с к о г о м е т о д а в языкознании. Убеждение в

214

историческом развитии любого явления, дух историзма, знаком-ство европейских языковедов с санскритом, романтическое стрем-ление проникнуть в глубь истории своего народа и языка привелолингвистов разных стран к выводу, что сходство языков можетбыть объяснено только их родством, происхождением языковыхсемей из общего древнего праязыка.

Для сравнительно-исторического языкознания с р а в н е н и ебыло средством организации и классификации языкового материала,а и с т о р и ч е с к и й п о д х о д к языку стал главным прин-ципом исследования. Языковеды как бы получили ответ на вопросо том, как относиться к многообразному накопленному столетия-ми языковому материалу. Правила языка и исключения из нихстали получать отчетливое историческое объяснение. Особенностиодного языка и своеобразие его явлений стали объясняться путемпривлечения фактов всех родственных ему языков, путем сопостав-ления этих языков, выявления их общих закономерностей.

За последующие 150 лет сравнительно-исторический метод обо-гатился множеством новых и точных приемов, к исследованию при-влекаются вновь открытые и открываемые языковые материалы.Территориальная ограниченность распространения языковых явле-ний вызвала возникновение л и н г в и с т и ч е с к о й г е о г р а -ф и и . Разработка фонетических законов, наблюдения над законо-мерностями психо-языковых ассоциаций, сохранение в родствен-ных языках тождественных по происхождению и отчасти по зна-чению морфем и слов легли в основу современной э т и м о л о г и п.Компаративисты разработали приемы относительной хронологииязыковых явлений.

Наряду с внешней языковой реконструкцией большое место ннастоящее время отводится реконструкции внутренней. Современ-ная фонология позволила разграничить позиционные и непозициоп-ные (грамматические) чередования, отделить явления фонетиче-ской эволюции от фонетической субституции, изучить фонологи-ческие последствия чисто фонетических процессов, использоватьзаимствования для установления хронологии фонетических про-цессов. В последние десятилетия начала разрабатываться методикаг л о т т о х р о н о л о г и и .

Сравнительно-историческое языкознание подготовило почву длявозникновения общего языкознания. Но не следует забывать, чтоязыковеды вначале стали изучать давнюю историю родственныхязыков, а лишь затем обратились к проблемам сущности языка,его общественных функций, строения языка и его отдельных еди-ниц. Подобное положение дел, связанное к тому же и с тем, чтопсихологическим и индивидуалистическим концепциям сущностиязыка в XIX в. подчас придавалось чрезмерно большое инимлние,неизбежно должно было породить реакцию на монопольное положе-ние сравнительно-исторического языкознания. К тому же расцветсравнительно-исторического языкознания ослабил связи языкозна-ния с широкими общественными интересами, с проблематикой ли-

215

тературных языков и их современных норм, с языком литературыи публицистики.

С наибольшей остротой эту неудовлетворенность выразили круп-нейшие русские языковеды второй половины XIX в., прежде всегоученые, разделявшие взгляды И. А. Бодуэна де Куртенэ и Ф. Ф. Фор-тунатова (Казанская и Московская лингвистические школы).Этими же стремлениями руководствовался в своих лекциях пообщему языкознанию и Ф. де Соссюр. В результате возникают дру-гие методы изучения языка, основанные не на языковом родстве,а на других характерных свойствах языка и языков.

Наличие в языках мира явлений изоморфизма, сходных типовобразования языковых единиц и их значений (так называемыхуниверсалий) привело к появлению т и п о л о г и ч е с к о г ом е т о д а исследования языков.

Выделение в языке его составных элементов и установлениевзаимоотношений между выделенными элементами как в плане со-держания, так и в плане выражения составили основу с т р у к -т у р н о - с е м а н т и ч е с к о г о м е т о д а изучения языка.Этот метод в практике исследования тесно связан с л и н г в и-с т и ч е с к и м э к с п е р и м е н т о м .

В тех случаях, когда объект исследования недоступен непо-средственному наблюдению, возникает проблема м о д е л и р о -в а н и я как объекта изучения, так и языковых процессов. По-скольку язык сохраняет свою коммуникативную пригодность наотносительно длительном временном отрезке (например, русскийязык от Пушкина до наших дней, язык существующих поколений),постольку эта относительная статика обосновывает с и н х р о н -н ы й по преимуществу подход к изучению языка.

Наконец, то обстоятельство, что единицы языка обладают ис-числимостью, закономерностями своей дистрибуции, частотностьюсвоего использования, привело к возникновению т а к с о н о м и -ч е с к о г о ( д и с т р и б у т и в н о г о ) м е т о д а изученияязыка.

Учитель русского языка должен быть знаком с существующимив языкознании научно-исследовательскими методами и приемамиизучения языка, знать о достоинствах или недостатках того илииного метода, думать о их методической адаптации.

Опора на правильные лингво-методические методы и приемыимеет.первостепенное значение.

Как известно, от степени усвоения и владения родным языкомзависит степень умственного, духовного развития школьников, ихспособность усваивать все другие предметы школьного учебногоплана.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Абаев Василий Иванович (род. 1899) —195, 209

Аванесов Рубен Иванович (род. 1902)—134, 135, 209

Августин Аврелий (354—430) — 15Аделунг Иоганн Кристоф (1732—

1806) — 25Александров Александр Иванович

(1861—1917) — 97Аполлоний Дискол (II в. до н. э.) —

16Аристарх (215—143 до н. э.) — 16—17Аристотель (384—322 до н. э.) — 13—

15, 38Арно Антон (1612—1694) — 26Асколи Грациадио Исайя (1829—

1907) — 7 1 , 97, 104, 107, 195

Балли Шарль (1865—1947) — 105, ПО,115

Баранников Алексей Петрович (1890—•1952) —97, 199

Бартоли Маттео (1873—,1946) — 108Беккер Карл Фердинанд (1775-'

1849) — 27, 53, 69Белинский Виссарион Григорьевич

(1811—1848) — 33, 83Белич Александр (1876—1960) — 95Бенвенист Эмиль (1902—1977) — 105,

115Бенфей Теодор (1809—1881) — 56Бернекер Эрих (1874—1937) — 95Бернштейн Сергей Игнатьевич (1892—

1970) — 97, 199Бертони Джулио (1878—1942) — 108Берында Памва (XVII в.) — 34Бетлинг Отто (1815—1904) — 56Блок Бернард (1907—1965) — 156—

158Блумфилд Леонард (1887—1949)—118,

137, 154—158Боас Франц (1858—1942) — 153, 163Богорич Антон (XVII в.) — 34Богородицкий Василий Алексеевич

(1857-1941) - 80, 85, 97, 101-102,192

Бодуэн де Куртенэ Иван Александро-вич (1845—1929)—48, 50, 54, 71,80, 96—101, 104, 107, 118, 135, 198

Бодянский Осип Максимович (1808—1877) — 58, 84

Бонфанте Джулиано (род. 1904) —108, 173

Бопп Франц (1791—1867) — 39—41,43, 48, 59, 69, 85

Бредсдорф Якоб (1790—1841) — 46Брёндаль Виго (1887—1942) — 145Брок Олаф (1865—1961)—95Бросс Шарль де (1709—1777) — 28Бругман Карл (1849—1919) — 71—

73, 79Бубрих Дмитрий Владимирович

(1890—1949) — 199, 206Булаховский Леонид Арсеньевич

(1886—1961) — 195, 207, 209Булич Сергей Константинович (1859—

1921) — 97Буслаев Федор Иванович (1818—

1897) — 27, 59, 85-88Бэкон Френсис (1561—1626) — 24Бюлер Карл (1879—1963) — 105, ПН

Вандриес. Жозеф (1875—1960) — 54,105, 115

Варрон Марк Теренций (116—27 до

н. э.) — 15, 18

Вахек Йозеф (род. 1909) —117, 137

Вейнгарт Милош (1890—1939) — 117

Велеславин Адам (1546—1599) — 35

Венкер Георг (1852—1911) — 107

Вернер Карл (1846—1896) — 71, 7в

Вико Джамбатиста (1668—1744) — 28

Виноградов Виктор Владимироиич(1895—1969) — 97, 195, 109, 207—

208Винокур Григорий Осипоиич (189(5—1947) — 118, 192, 202, 207Владимирцов Борис Яковлевич

(1884—1931) —97, 19!)Вопадева (XIII в. и. э.) — 9

217

Востоков Александр Христофорович(1781—1864) —39, 43-45

Вреде Фердинанд (1863—1934) — 107Вульфила (IV в. н. э.) — 20Вундт Вильгельм (1832—1920) — 65

Выготский Лев Семенович (1896—1934) — 183

Гавранек Богуслав (1893—1978) —117, 141

Ганка Вацлав (1791—1861) — 69Гегель Георг (1770—1831) — 52, 60—

61Георгиев Владимир (род. 1908) — 175Гераклит (540—480 до н. э.) — 11Гербарт Иоганн Фридрих (1776 —

1841) — 64

Гервас Лоренцо (1735—1809) — 25

Гердер Иоганн Готфрид (1744—1803)—29, 163

Герцен Александр Иванович (1812—1870) — 83

Горалек Карел (род. 1907) — 117Граммон Морис (1866—1947) — 110Граур Александр (род. 1900) — 210Греч Николай Иванович (1787—

1867) — 82Григорович Виктор Иванович (1815—

1876) — 58, 85Гримм Якоб (1785—1863)—39, 46—

47, 61, 69, 84—86Гринберг Джозеф (1940—1971) — 169Грозный Беджих (1879—1952) — 175Гротефенд Георг Фридрих (1775—

1853) — 175Гумбольдт Вильгельм (1767—1835) —

29, 48—52, 60—01, 84, 85, 88, 163,165

Гус Ян (1373—1415) — 34

Даль Владимир Иванович (1801—1872) — 84, 97

Данте Алигьери (1265—1321) — 2 5 , 69Дарвин Чарлз (1809—1882) — 60Девото Джакомо (род. 1897) — 108,

173Декарт Рене (1586—1650) — 23—24,

27

Дельбрюк Вертольд (1842—1922) —72, 79

Демокрит (460—370 до н. э.) — 11 — 12Джонс Вильям (1746—1794) — 30, 40Джоунз Даниел (1881—1967) — 118,

137Дионисий Фракийский (170—90 до

н. э.) — 16—17Диц Фридрих (1794—1876) — 57, 69Добровский Иосиф (1753—1829) —35,

44—45, 69Добролюбов Николай Александрович

(1836—1861) — 83—84Долежал Павел (1700—1778) — 35Долобко Милий Герасимович (1884—

1935) — 199Донат Элий (IV в. н. э.) — 18, 21, 31Дорошевский Витольд (1899—1976) —

118Дурново Николай Николаевич (1876—

1937) — 95, 118

Ельмслев Луи (1899—1965) — 118, 138,145—149, 151—152

Есперсен Отто (1860—1943) — 104, 137

Жильерон Жюль (1854—1926) — 98,104—105, 107 .

Жирмунский Виктор Максимович(1891 — 1971) — 207, 209

Заменгоф Людвиг (1859—1917) —27—28

Зизаний Лаврентий (конец XVI —начало XVII вв.) —32

Зиндер Лев Рафаилович (род. 1904) —.134

Иоанн, экзарх Болгарский (X в.) —31

Ильинский Григорий Андреевич(1876—1938) — 192

Йордан Иоргу (род. 1888) — 111

Кант Иммануил (1724—1804) — 49Караджич Вук Стефанович (1787—•

1864) — 58Карийский Николай Михайлович

(1873-1935) — 207Карцевский Сергей Осипович (1884—•

1955) - 115, 117

218

Квинтилиан Марк Фабш'1 (I в. н. э.) —18

Кирилл (Константин) (826—869)—31Кнапский Григорий (1564—1638) —34Коллар Ян (1793—1852) — 58Коллиц Герман (1855—1935) — 78Коменский Ян Амос (1592—1670) —

35Копитар Бартоломей (1780—1844) —

58, 69Копчинский Онуфрий (1735—1817) —

34Коржинек Иозеф Мирослав (1899—

1945) — 117, 119Коэн Марсель (род. 1884) — 210Кратес из Маллоса (II в. до н. э.) — 18Крачковский Игнатий Юлианович

(1883—1951) — 199Крижанич Юрий (1617—1674) — 32Кроче Бенедетто (1866—1952) — 51,

54, 105, 108Крушевский Николай Вячеславович

(1851—1887)—97, 101—102, 135Кузнецов Петр Саввич (1899—1968) —

134, 195, 209Кун Адальберт (1812—1881) — 56Курилович Ежи (1895—1978) — 152,

169, 174, 176Курциус Георг (1820—1885) — 57, 92

Лансло Клод (1616—1695) — 26Ларин Борис Александрович (1893—

1964) — 97, 199, 206Лафарг Поль (1842—1911) — 68Леви-Брюль Люсьен (1857—1939) —

105, 195Лейбниц Готфрид Вильгельм (1646—

1716) — 23—24, 27, 29Ленин Владимир Ильич (1870—

1924) — 49, 179—182Лескин Август (1840—1916) — 72, 92,

97, 100Линде Самуил (1771—1847) — 58Локк Джон (1632—1704) — 24Ломоносов Михаил Васильевич (1711 —

1765) — 23, 29, 32—33, 38Лоя Ян Вилюмович (1896—1969) —

6, 193

Лудольф Генрих Вильгельм (XVII и )32

Ляпунов Борис Михайлонич (1Ж№ -1943) — 92

Маркс Карл (1818—1883) — 66—68,179

Марр Николай Яковлевич (1864—1934) — 192—197

Марта Антон (1847—1914) — 105Мартине Андре (род. 1908) — 118,

152, 169Матезиус Вилем (1882—1945) — 117,

119, 123, 140Махмуд Кашгарский (XI в.) — 22Мейе Антуан (1866—1936) — 40, 41,

43, 47, 54, 62, 105, 115, 173Мерингер Рудольф (1859—1931) — 104Мефодий (около 815—885) — 31Мещанинов Иван Иванович (1883—

1967) — 193, 196-197Миккола Иосиф (1866—1946) — 92Миклошич Франц (1813—1891) —

58—59, 69Монбоддо Джемс (1714—1799) — 29Мукаржовский Ян (1891—1975) — 117Мюллер Макс (1823—1900) — 56

Недожерский Лаврентий-Бенедикт(1555—1615) — 35

Новак Людовит (род. 1908)—117, 125

Оберпфальцер Франтишек (1890—1973) — 117

Обнорский Сергей Петрович (1888—1962) — 192, 199

Овсянико-Куликовский Дмитрий Ни-колаевич (1853—1920) — 92

Остгоф Герман (1847—1909) — 72Паисий Хилендарский (1722—

1798) — 34Паллас Петр Симон (1741—1811) - 25Панини (IV в. до н. э.) — 8—9, ЭДПаркош Яков (XV в.) — 34Паулини Эуген (род. 1912) — I2fiПауль Герман (1846—1921) ••- 65, 72,

75Педерсен Хольгер (1Н07—105.4) — 95Петерсон Михаил Николаенич (IN85—

1962) — 95, 192, 200

219

Пешковский Александр Матвеевич,(1878—1933) — 95, 118, 192, 199,"201

Пизани Витторио (род. 1899) — 108,173

Платон (428—348 до н. э.) — 12—13Покровский Михаил Михайлович

(1869—1942) —95, 192Поливанов Евгений Дмитриевич

(1891—1938) — 97, 118, 192, 202—204, 206

Поливка Иржи (1858—1933) — 95Попов Александр Васильевич (1855—

1880) — 92Поржезинский Виктор Карлович

(1870—1929) — 95Потебня Александр Афанасьевич

(1835—1891) — 53—54, 60, 65, 71,87—92

Потт Август Фридрих (1802—1887) —55

Прейс Павел Иванович (1810—1846)—85

Присциан (V в. н. э.) — 18, 21Пушкин Александр Сергеевич (1799—

1837) — 33, 69, 82-83

Радлов Василий Васильевич (1837—1918) — 97

Раек Расмус (1787—1832) — 39, 42—43

Рейхлин Иоганн (1453—1522) — 24Реформатский Александр Александро-

вич (1900—1978) — 6, 134, 209Рижский Иван Степанович (1761—

1811) —82Рот Рудольф (1821—1895) — 56Руссо Жан-Жак (1712—1778) — 28

Сассети Филиппо (XIV в.) —29Сводеш Моррис (1909—1967) — 171Селищев -Афанасий Матвеевич (1886—

1942) — 192Сергиевский Максим Владимирович

(1892—1946) — 192Серебренников Борис Александрович

(род. 1915) — 195, 209, 211Сеше Альбер (1870—1956) — 105, ПО,

115

Сибавейхи (ум. 793) — 22Сидоров Владимир Николаевич (1903—

1968) — 134Скалигер Юлий Цезарь (1484—

1558) — 24Скалигер Иосиф Юстус (1540—1609)—

24, 29Скаличка Владимир (род. 1909) —

117, 119, 121, 139—140, 158Смирницкий Александр Иванович

(1903—1954) — 208—209Смотрицкий Мелетий (1577—1633) —

32—33Соболевский Алексей Иванович (1856—

1929) — 92Соммерфельт Альф (1868—1965) —105,

115Соссюр Фердинанд де (1857—1913) —

39, 48, 50, 54—55, 71, 78—79, 98,104, 110—115, 118, 176

Срезневский Измаил Иванович (1812—1880) — 58, 83—85, 96, 98

Стефану с Роберт (1503—1559) — 24Стефанус Генрих (1528—1598) — 24Стойенский (Статориус) Петр (ум.1591) — 34Сэпир Эдуард (1884—1939) —154, 163—

164, 169

Толмач Дмитрий (XVI в.) — 31Томсен Вильгельм (1842—1927) — 5,

48, 57, 71Трейджер Джордж (род. 1908) —

156—157Трнка Богумил (род. 1901) — 117Тромбетти Альфред (1866—1929) —

108, 195Трост Павел (род. 1907) — 117Трубецкой Николай Сергеевич (1890—

1938) — 108, 117, 119—120, 125—134, 168

Уитни Вильям Дуайт (1827—1894) —

56, 71

Ульдалль Ганс Юрген (1907—1957)—145

Ульянов Григорий Константинович(1859—1912) — 95

220

Уорф Бенджамен (1897—1941) —163—165

Ушаков Дмитрий Николаевич (1873—1942) ~ 95, 192, 201

Фарахиди Халил (718—791) — 22Фатер Иоганн Северин (1771—1826) —

25Федоров Иван (1525—1583) — 31Филин Федот Петрович (род. 1908) —

196, 209Фирузабади (1329—1414) — 22Фихте Иоганн Готлиб (1762—1814) —

49Фортунатов Филипп Федорович

(1848-1914)—48, 71, 92—95, 118Фосслер Карл (1872—1949) — 51»

54, 105, 109Фрейман Александр Арнольдович

(1879—1968) — 199

Харрис Зеллиг (род. 1902)— 156 —158, 160

Хоккет Чарлз (род. 1907) —156, 158Хомский Наум (род. 1928) — 160Храбр черноризец (X в.) — 31Хрисипп (280—206 до н. э.) — 14

Чернышев Василий Ильич (1867—1949) — 199

Чернышевский Николай Гаврилович(1828—1889) — 52, 83—84

Чикобава Арнольд Степанович (род.1898) — 195, 197

Шамполион Жан Франсуа (1790—1832) — 175

Шафарик Павел (1795—1861) — 58,69

Шахматов Алексей Александрович(1864-1920) — 85, 95, 97, 118, 199

Шеллинг Фридрих (1775—1854) — 49Шишмарев Владимир Федорович

(1875—1957) — 207Шлегель Фридрих (1772—1829) — 30,

40Шлейхер Август (1821—1868) — 54,

59—62, 77, 81, 89, 96—97Шмидт Иоганн (1843—1901) —77,' 105, 108Шор Розалия Осиповна (1894—1939)—

5, 193, 206

Шрадер Отто (1855—1919) — 56

Штейнталь Гейман (1823—1899) — 54,63—65, 88

Штибер Здзислав (род. 1905) — 210

Шухардт Гуго (1842—1927)— 71, 104,106, 195

Щепкин Вячеслав Николаевич (1863 —1920) — 95

Щерба Лев Владимиропич (1880 -1944) — 5, 97, 118, 134, 1.40, \\)2,198—201

Энгельс Фридрих (1820—1895) —66—69, 179, 186

Юнгманн Иосиф (1773—1847) — 58Юшманов Николай Владимирович

(1896—1946) — 199

Якоб Людвиг Генрих (1759—1827)—82

Якобсон Роман Осипович (род. 1896) —

117, 120, 131, 138—139, 169

Яковлев Николай Феофанович (1892—

1974) — 206

Якубинский Лев Петрович (1892—1945) — 97, 199, 206

ОГЛАВЛЕНИЕ

В в е д е н и е 3

Глава 1. Языкознание в древней Индии 7§ 1. Условия возникновения языкознания •—§ 2. Грамматика Панини 8§ 3. Морфология —§ 4. Фонетика 9§ 5. Значение древнеиндийской традиции 10

Дополнительная литература . —

Глава 2. Языкознание в древней Греции и Риме 11§ 6. Характер греческого языкознания —§ 7. Дискуссия о правильности имен —§ 8. Учение Аристотеля 13§ 9. Учение стоиков 14§ 10. Александрийские грамматисты 15§11. Языкознание в древнем Риме 18§ 12. Значение античного языкознания —

Дополнительная литература 19

Глава 3. Языкознание средних веков и эпохи Возрождения 20§ 13. Языкознание в средневековой Европе —§ 14. Развитие арабского языкознания 21§ 15. Языкознание эпохи Возрождения ' 23§ 16. Возникновение филологии как науки ' . 24§ 17. Изучение живых языков —§ 18. Создание логической, или универсальной, грамматики . . . 25§ 19. Попытки и проекты создания международных языков . . . 27§ 20. Зарождение исторической и сравнительной точки зрения на

язык 28§ 21. Развитие языкознания в славянских странах 31

Дополнительная литература 35

Глава 4. Возникновение сравнительно-исторического языкознания . . . 37§ 22. Проблема метода языкознания и вопросы периодизации исто-

рии сравнительно-исторического языкознания —§ 23. Франц Бопп 39§ 24. Расмус Раек 42§ 25. А. X. Востоков 43§ 26. Якоб Гримм 46

Дополнительная литература 47

Глава 5. Возникновение общего языкознания (языковая концепция В. Гум-больдта) 48

§ 27. Вильгельм Гумбольдт •—§ 28. Основные положения концепции Гумбольдта 49§ 29. Значение деятельности Гумбольдта 53

Дополнительная литература 54

Глава 6. Развитие сравнительно-исторического языкознания и натурали-стическое направление (А. Шлейхер) 55

§ 30. Развитие и применение сравнительно-исторического методапри изучении языковых групп —

§ 31. Натуралистическая концепция А. Шлейхера 59

222

§ 32. Психологизм в языкознании 63§ 33. К. Маркс и Ф. Энгельс о проблемах языкознания 66

Пополнительная литература 70

Глава 7. Младограмматическое направление 71§ 34. Возникновение школы младограмматиков —§ 35. Теоретические основы младограмматизма 72§ 36. Достижения младограмматиков 76§ 37. Недостатки учения и практики младограмматиков . . . . 80

Дополнительная литература 81

Глава 8. Русское языкознание XIX в 82§ 38. Логико-грамматическое направление. Труды Ф. И. Буслаева. 85§ 39. Психологическое направление. Взгляды А. А. Потебни . . 88§ 40. Московская лингвистическая школа 92§ 41. Казанская лингвистическая школа 96

Дополнительная литература 103

Глава 9. Критика младограмматизма. Поиски новых путоЗ 104§ 42. Социологическое направление 105§ 43. Направление «слов и вещей». Лингвистическая география. 106§ 44. Неолингвистика 108§ 45. Эстетический идеализм —•

Дополнительная литература 10Э

Глава 10. Лингвистическая концепция Ф. де Соссюра ПО§ 46. Основные положения концепции Соссюра —

Дополнительная литература . . 110

Глава 11. Пражская лингвистическая школа 117§ 47. Возникновение Пражского лингвистического кружка . .§ 48. Теоретические положения Пражской школы 119§ 49. Исследовательская работа пражских лингвистов . . . . 12i§ 50. Изучение литературного языка 110

Дополнительная литература И4

Глава 12. Глоссематика (датский структурализм) 115§ 51 . Сущность глоссематики

Дополнительная литература 152

Глава 13. Дескриптивная лингвистика в США 153§ 52. Принципы и методы дескриптивистов —

Дополнительная литература 1(>2

Глава 14. Другие направления современного я з ы к о з н а н и я 1(13§ 53. Этнолингвистика —§ 54. Неогумбольдтианство 165§ 55. Я з ы к о в а я типология и лингвистические универсалии . . 168§ 56. Использование точных методов и прикладное языкознание. 170§ 57. Современное сравнительно-историческое языкознание . . IЛЧ

Дополнительная литература 177

Глава 15. Развитие советского языкознания I7H§ 58. Диалектический и исторический материализм — методоло-

гическая база советского я з ы к о з н а н и я 17!)§ 59. Советское языкознание 20—40-х годов. Взгляды Н. Я. Млрри. 192§ 60. Грамматическая концепция И. И. Мещанинова Illii§ 61 . Лингвистическая деятельность Л. В. Щ е р б н и трупы лругих

советских лингвистов 1!(Н

§ 62. Языковое строительство в СССР и возникновение социолинг-вистики 204

§ 63. Общеязыковедческие проблемы в трудах советских лингви-стов 207

§ 64. Советское языкознание на современном этапе 211

Дополнительная литература 213

З а к л ю ч е н и е 214

Указатель имен . 217

Николай Андреевич Кондратов

ИСТОРИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ

Редактор Г. В. Карпюк

Переплет Р. А. Витохиной

Художественный редактор Е. Н. Ускова

Технический редактор В. Ф. Коскина

Корректор //. В. Бурдина

ИБ № 3674

Сдано в набор 04. 10. 78. Подписано к печати 16. 02. 79. 60x90 Vie- Вум. типогр. № 2.Гарн. литер. Печать высокая. Усл. печ. л. 14,0. Уч.-изд. л. 14,95. Тираж 37 000 экэ.Заказ № 818. Цена 80 коп.

Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Просвещение» Государственного ко-митета РСФСР по делам издательств, полиграфин и книжной торговли. Москва, 3-й про-езд Марьиной рощи, 41.

Саратовский ордена Трудового Красного Знамени полиграфический комбинат Росглавпо-лиграфпрома Государственного комитета РСФСР по делам издательств, полиграфин икнижной торговли. Саратов, ул. Чернышевского, 59.