Скандинавские чтения 2014 годаlib.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-307-1/978... · К.П. Победоносцева от 8 марта 1889 г. писал

В.И. Мусаев

языКовой вопРоС в ФИнЛянДСКой пРАвоСЛАвной ЕпАРхИИ в КонцЕ XIX — нАЧАЛЕ хх в.

Языковой вопрос был одной из наиболее серьезных проблем, которую учреждениям Православной церкви приходилось решать на территории Финляндии. Несмотря на рост русского населения Финляндии на протяже-нии X�III–XIX вв., основную часть членов православных приходов здесь по-прежнему составляли карелы Куопиоской и северных уездов Выборг-ской губерний, большинство которых не владели или плохо владели рус-ским языком. В частности, из 7911 прихожан прихода Салми, по данным местного приходского священника на 1887 г., лишь 350 человек в той или иной степени понимали и говорили по-русски1. Тайпальские прихожане в 1858 г. ходатайствовали об организации богослужений на финском язы-ке2. В то же время далеко не все православные священники могли говорить на финском языке или местных диалектах. Богослужение почти во всех церквах карельских приходов велось по традиции на церковно-славянском языке, непонятном для большинства прихожан. Православная религиозная литература на финском языке почти полностью отсутствовала.

Языковой барьер, по мнению ряда духовных и светских официальных лиц в центре и на местах, мог вызвать отчуждение многих православных жителей Финляндии от своей веры и способствовать тому, что они могли подпасть под лютеранское влияние. В частности, священник либелицкой (тайпальской) церкви Александр Боротинский в 1884 г. писал в журнале «Церковный вестник»: «Чтобы иметь уважение к своей вере, а тем паче предпочитать ее иным вероучениям, нужно, конечно, знать ее содержание,

Электронная библиотека Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН http //www kunstkamera ru/lib/rubrikator/03/03_05/978-5-88431-307-1/ © МАЭ РАН

149Языковой вопрос в Финляндской православной епархиии

нужно знать ее основы. А вот этого-то православный финн почти совсем не знает <…> В довершение беды и богослужение в храме Божьем соверша-ется повсюду, за исключением 2-х, 3-х приходов в Финляндии, на славян-ском языке»3. Тот же священник в письме на имя обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева от 8 марта 1889 г. писал о карельских православных прихожанах: «Не понимая своего богослужения, они отправлялись в лю-теранские кирки, стали обзаводиться лютеранскими молитвенниками, де-тей своих учить по лютеранским катехизисам и вот таким образом явилось в православных приходах Финляндии общество православных с лютеран-скими воззрениями. Меньшая же часть православных, хотя и осталась вер-ною своим религиозным традициям, во всяком случае находится во мраке невежества и непонимания истин своей православной веры»4.

Об этом же шла речь в статье «Современное положение православных приходов Финляндии» в периодическом издании «Церковно-общественный вестник»: «Одно из главных условий, препятствующих развитию и укре-плению православия в финском православном населении, это богослу-жебный церковно-славянский язык, вовсе не понятный населению, и от-сутствие переводов богослужебных и вообще священных книг на финском языке. По отзывам самих приходских священников, непонимание их при-хожанами церковно-славянского языка ведет к тому, что они не только не знают догматов своей веры, но, например, редко посещают православную церковь, ходят на богослужение в лютеранские кирки, читают богослужеб-ные и духовно-нравственные книги, написанные для лютеран, не держат постов, не творят крестного знамения, не имеют икон и т.п., то есть со-всем облютераниваются»5. Как сообщалось в той же статье, «в двух прихо-дах найдено было возможным служить литургию и говорить проповеди на финском языке, то есть карельском его наречии, и крестьяне стали охотнее посещать церковь, с благоговением вникая в богослужение и слово пропо-ведника»6.

Духовные власти обратили внимание на языковой вопрос уже в первые годы существования Великого княжества Финляндского. В 1815 г. Синод издал указ о чтении Евангелия на церковных службах по-фински. Тогда же был поставлен вопрос о переводе на финский язык православного катехи-зиса7. В петербургских и петрозаводских духовных семинариях в 1820-х годах было начато преподавание финского языка для священников, которые происходили из Финляндии или были предназначены для служения в фин-ляндских приходах8. Единственным изданием на финском языке для право-славных в течение нескольких десятилетий оставался перевод с русского


150 В.И. Мусаев

языка «Краткого Катехизиса» (Lyhykäinen Katekismus), который подготовил сердобольский лютеранский священник Самуэль Алопэус и который был отпечатан в Санкт-Петербурге в 1780 г.9

В 1833 г. в Санкт-Петербурге для финских карелов была издана «Российско-финская азбука» (Venäjän ja suomen aapis-kirja). В ней кроме русской и финской азбуки имелись переводы основных молитв с церковно-славянского языка на финский. В 1836 г. при Императорской Академии наук была издана на финском языке книга «Начатки христианского учения» (Kristillisen opin alku) с переводами краткой Священной истории и кратко-го катехизиса10. Первый преподаватель финского языка Петербургской ду-ховной семинарии Григорий Окулов составил первую в России грамматику финского языка. Преподаватель семинарии Дмитрий Успенский к 1845 г. перевел на финский язык катехизис митрополита Филарета (Дроздова), все части дневного богослужения и многие молитвы11. В дальнейшем перево-дами православной религиозной литературы на финский язык занимался еще один преподаватель финского языка той же семинарии Туомас Фри-ман. В 1845 г. правление С.-Петербургской духовной академии предста-вило в Святейший Синод переведенные Т. Фриманом «Чин исповедания отроков и Царские и Патриаршие Грамоты об учреждении Святейшего Си-нода, с изложением Православного исповедания веры»12.

В 1865 г. финляндский генерал-губернатор П.И. Рокассовский сообщал петербургскому митрополиту Исидору о том, что переведены на финский язык и изданы российско-финская азбука, катехизис и «начатки христиан-ского учения или краткая Священная история». Генерал-губернатор про-сил ускорить работы по переводу богослужебных книг на финский язык и издать уже имеющиеся переводы. Высочайшим указом от 6 июля 1865 г. было дозволено совершать богослужения на финском языке в тех церквах, где церковное начальство и местные чиновники сочтут это необходимым13. С этого времени началась более активная работа по переводу православ-ных богослужебных текстов на финский язык. По мнению ряда священни-ков, впрочем, переводы Т. Фримана были неудачны и давали искаженное представление о православном учении14.

Если в 1850-х годах все требы совершались в основном на финском языке, а богослужения — на церковно-славянском, то с 1860-х годов они стали все чаще проводиться на финском языке. Первым, кто начал прак-тиковать богослужения на финском языке, был священник Федор Львов, служивший настоятелем церкви в Сердоболе в 1854–1874 гг.15 Во второй половине 1860-х годов появилась первая школа при православной церкви



с преподаванием на финском языке16. В конце 1880-х годов, в частности, по сообщению благочинного 2-го Финляндского округа священника Николаев-ской церкви в Райвола Г. Розанова, в приходах Палкеала и Тиурула богослу-жения и требы совершались на финском языке, а в Салми и Кексгольме — поочередно по-русски и по-фински17. Петербургский митрополит Исидор благосклонно относился к идее о потребности обеспечить финляндские карельские приходы священниками, владевшими финским языком18.

Большую роль в распространении просвещения среди православных финляндских карелов играло Карельское братство во имя святых Сергия и Германа Валаамских чудотворцев. Решение о его основании было при-нято в 1880 г.19 В июне 1885 г. петербургский митрополит дал братству свое официальное разрешение начать работу. В том же году был утвержден его устав. Работой братства руководили выборгский настоятель Г.Н. Собо-лев, священники Сергей Окулов из Сердоболя, Сергей Солнцев из Выбор-га и Михаил Казанский из Салми. Священник И. Альбинский продолжал дело Т. Фримана по переводу на финский язык религиозной литературы. Он перевел несколько богослужебных книг, а его основным трудом было вышедшее в 1879 г. издание «Основы учения православной христианской церкви» (Oikeinuskovaisen kristillisen seurakunnan opin alkeet) с параллель-ными текстами на русском и финском языках20. В феврале 1887 г. по опре-делению Синода была образована особая комиссия по переводу богослу-жебных книг на финский язык21.

В конце 1880-х — начале 1890-х годов, в годы, предшествовавшие об-разованию Финляндской епархии, на страницах церковных и прочих пе-риодических изданий дискутировался и языковой вопрос: о языке богослу-жения в финляндских приходах, целесообразности перевода религиозной литературы на финский язык и использования финского языка для препо-давания в школах с православными учащимися. Здесь мнения расходились. С. Окулов в своей статье поддержал мнение А. Боротинского о необходи-мости активнее использовать финский язык в богослужениях и проповедях и активизировать переводы религиозной литературы на финский язык22.

Представителем иной точки зрения был «ревнитель православия», ко-торый считал, что более активное использование финского языка не укре-пит карелов в православной вере, а, наоборот, через финнизацию карелов будет в конечном счете способствовать их лютеранизации: «Горе нам, если мы будем их офиннивать через нашу святую веру, богослужение и обря-ды, — тогда они совсем отделятся от русских, утратят те православные особенности, которыми они отличаются от финнов, и все, что есть русского



в Карелии, незаметно сотрется под влиянием и воздействием фенноманов, а затем они также враждебно будут относиться к России и православию, как враждебно относятся теперь финны и шведы». Автор предлагал в тех местностях, где прихожане не понимают или плохо понимают славянское богослужение, проводить его не на финском, а на собственно карельском языке, тем более что в наличии имелись карельские переводы некоторых текстов (Евангелия от Матфея, молитвослова и др.), отпечатанные кирил-лицей23.

В ответ на это С. Окулов писал: «Существует ли такой карельский язык, который был бы во всех карельских приходах одинаково понятен и на который поэтому можно было бы с успехом и пользой переводить богослу-жебные книги? Такого языка нет. Существует, напротив, много отдельных, более или менее отличающихся друг от друга карельских наречий, далеко недоразвившихся еще до литературного языка <…> Общефинский литера-турный язык, несомненно, более понятен во всех финляндских карельских приходах, чем указанный перевод Евангелия от Матфея и крайне плохой перевод молитв. Текст начатков православного христианского учения так-же гораздо лучше понятен в общефинском, чем в упомянутом карельском переводе»24.

Деятели Карельского братства св. Сергия и Германа были ревностны-ми сторонниками религиозно-просветительской работы на финском язы-ке. Они считали, что использование в практике финляндского православия русского и церковно-славянского языков, непонятных для большинства финляндских карелов, является причиной ослабления влияния церкви на паству и как следствие упадка веры и забвения обычаев. Лютеранские служ-бы в кирках, лютеранская литература и общение с пасторами на финском языке, по мнению деятелей братства, все больше привлекали карельское православное население к лютеранской церкви25. Их оппоненты писали об опасностях, которые таило в себе вытеснение русского языка из православ-ного богослужения и преподавания в школах с православными учащимися. Это, по их мнению, грозило привести к исчезновению русского и право-славного духа26. Священник В.П. Крохин, автор брошюры «История ка-рел», писал о сторонниках финского богослужения: «Эти духовные лица или не хотят понять, или умышленно ведут дело в Выборгской Карелии к тем результатам, которые теперь обнаружились в Куопиоской Карелии. Там уже с конца X�III в. богослужение стало совершаться на финском язы-X�III в. богослужение стало совершаться на финском язы- в. богослужение стало совершаться на финском язы-ке для православных карел, и православные карелы поэтому давно вполне офиннились. Этот же результат будет, конечно, и с православными карела-



ми Выборгской губернии, когда они посредством финских народных школ и богослужения на финском языке будут офиннены»27. Схожее мнение вы-ражал известный историк М.М. Бородкин: «Переводы и издания братства св. Сергия и Германа содействуют внедрению и распространению не рус-ского, а финского языка в области религии, и в результате карелы, овладев-шие этим языком, охотнее стали посещать финскую кирку»28.

В 1892 г. в Выборге была учреждена самостоятельная архиерейская кафедра, и финляндские православные приходы были выделены в отдель-ную епархию. Первый финляндский архиепископ Антоний (Вадковский) придавал большое значение знанию духовенством, особенно карельских приходов, финского языка, без которого общение с паствой было крайне затруднительно. Он и сам занялся изучением финского языка, как только приступил к исполнению обязанностей епархиального архиерея29. Упо-требление финского языка в богослужебной и проповеднической практике в Финляндской епархии пользовалось его всемерным поощрением. В част-ности, в 1895 г. владыка отдал распоряжение, чтобы в Валаамском мона-стыре в праздники преподобных Сергия и Германа, 28 июня, и апостолов Петра и Павла, 29 июня, для приезжавших в обитель в эти дни паломни-ков из Ладожской Карелии совершались богослужения на финском языке, с произнесением на том же языке поучения. Для этой цели на Валаам был вызван из Сердоболя священник С. Окулов30.

Финский язык использовали в своей работе походные причты. Газе-та «Свет» отмечала: «Походные причты совершали богослужения, даже литургии, с разрешения епархиального начальства, в частных домах, и, несмотря на такую далеко не торжественную обстановку, православное богослужение производило благотворное действие на присутствующих и привлекало массу лютеран к слушанию обедни, совершаемой на финском языке». Газета далее констатировала: «Вообще за последнее время отноше-ние местных лютеран к православной церкви начинает меняться. Введение финского языка в богослужение, по отзывам даже пасторов, делает право-славное богослужение народным»31. В приходах Тайпале, Иломантси, Йо-энсуу и Корписелькя богослужение и требы совершались на финском язы-ке, в других — в основном на славянском, но финский язык в некоторых карельских приходах иногда также использовался. Попеременно на фин-ском и русском языках проводились беседы и поучения32.

С 1896 г. Карельское братство приступило к изданию на финском языке ежемесячного листка Aamun Koitto («Утренняя заря»). Редактиро-вал его С.Н. Окулов33. Выход этого журнала, впрочем, встретил в русских



патриотических кругах отнюдь не восторженную реакцию, которая стала одним из первых проявлений несогласия с «национальным» течением вну-три финляндского православия, в условиях, когда обострение отношений между имперским центром и финляндской окраиной все больше давало себя знать. Так, новое издание подверглось жесткой критике на страницах «Московских ведомостей» в статье корреспондента газеты в Финляндии П.И. Мессароша34.

В августе 1898 г. на должность генерал-губернатора Финляндии был назначен генерал от инфантерии Н.И. Бобриков, сменивший на этом по-сту престарелого генерала графа Ф.Л. Гейдена. В январе следующего года новым архиепископом Финляндским и Выборгским вместо Антония, воз-веденного в сан митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, был на-значен бывший епископ Саратовский и Царицынский Николай (Налимов). Новый генерал-губернатор и новый архиепископ не слишком благожела-тельно относились к богослужениям на финском и шведском языках, но понимали, что во всяком случае в ближайшее время без них было не обой-тись. Известны слова Н.И. Бобрикова: «Желательно, чтобы в будущем было достигнуто полное единение всех финляндских чад православной церкви, расширение церковно-приходской и народной русской школы, а также, быть может, и устранение неизбежной пока, но в сущности нежелательной необходимости исполнения некоторых церковных служб на местных язы-ках»35.

Языковая проблема в финляндском православии оставалась предметом обсуждения и после того, как Финляндскую епархию возглавил в 1905 г. бывший викарный епископ Ямбургский и ректор Санкт-Петербургской ду-ховной академии Сергий (Страгородский). Единства мнений по-прежнему не существовало. По вопросам о том, является ли более активное исполь-зование финского языка при совершении богослужения и треб и перевод религиозной литературы на финский язык благом или вредом для финлянд-ского православия, оберегает ли он православных карелов от лютеранского влияния и ассимиляции с финнами или, наоборот, содействует таковым, высказывались противоположные суждения.

В 1906 г. в Петербурге начала выходить газета «Окраины России» — издание патриотического направления, которое особое внимание уделяло защите русских интересов и православной веры на окраинах империи. Ее издание продолжалось до 1912 г. «Финляндский вопрос» занимал в газете далеко не последнее место. Показательна дискуссия, которая развернулась на страницах этого органа печати по языковому вопросу в Финляндской



епархии, подобная той, которая в конце 1880-х годах имела место в «Цер-ковном вестнике». В статье «Православные в Финляндии» за подписью «голос православного мирянина» отстаивался тезис об опасности финни-зации православия. Автор подверг критике деятельность С. Окулова и его единомышленников и в критическом духе прошелся по издававшемуся ими журналу Aamun Koitto: «Большинство не знающих финского языка православных не только не выписывают его, но вряд ли кто знает о его су-ществовании. Отец Окулов предполагает, что им заинтересованы карелы, но, насколько пишущему эти строки известно и даже самому приходилось наблюдать, карелы не понимают “�amun Koitto”, ибо текст его финский, карельский же народ говорит на своем карельском наречии, которое пред-ставляет сходство столько же с финским языком, сколько и с русским <…> Если задаваться целью удовлетворить эту группу народа в литературном смысле, то правильно было бы издавать и “�amun �oitto” на их собствен-�amun �oitto” на их собствен- �oitto” на их собствен-�oitto” на их собствен-” на их собствен-ном наречии»36.

В другом номере той же газеты появилась статья «О карельских и фин-ских православных приходах». Автор, подписавшийся как «И.И.», согла-шаясь с некоторыми положениями статьи «Православные в Финляндии», выразил иное отношение к вопросу об использовании в епархии финско-го языка: «Спрашивается: не следовало ли бы давно уже в инородческие православные приходы Финляндии назначать таких священников и других членов причта, которые знали бы как русский язык, так и родной язык при-хожан?» Автор рекомендовал взять на вооружение систему Н.И. Ильмин-ского37, использовавшуюся, по его мнению, с успехом при просвещении «инородцев» в Поволжье. «Если правильно ведется обучение по этой си-стеме, то, напротив, русский язык более основательно усваивается, пото-му что ученик, занятый большей частью времени переводами с русского языка на свой и обратно, более основательно усваивает книжный русский язык, а что касается разговорного языка, то начальная школа, даже и при четырехгодичном курсе, едва ли может достигнуть того, чтобы ученик-инородец мог вполне свободно объясниться по-русски, для этого нужно, чтобы он слышал этот язык также и дома и чтобы он имел частые сношения с русскими. Что же касается обвинения этой системы в том, что инородцы, прошедшие начальную школу, сближаются не с русскими, а скорее с теми из среды инородцев, которые относятся недоброжелательно к русским, то это можно объяснить только неправильным применением системы и не-умением школьного учителя поставить себя в должное отношение к уча-щимся». Так писал автор статьи, выражая мнение, что «если бы такая же



система первоначального обучения была введена полстолетия тому назад в Финляндии, если бы в православные финляндские приходы назначались священники, вполне знакомые с языком и бытом своей паствы, если бы они при посредстве бесед и школ постепенно сближали своих прихожан с русским населением и стремились к тому, чтобы возбудить в них любовь и уважение ко всему православному и русскому, то они едва ли бы встали на тот скользкий путь, на котором финское православное духовенство те-перь находится»38.

У «православного мирянина» нашлись ответные аргументы. Еще в одной статье на страницах «Окраин России» он писал: «Горько заблуж-дается тот, кто думает, что если изобрести карельскую азбуку да ввести в церквах на их наречии богослужение, то дело было бы в шляпе. Такая по-пытка сделана была еще в 60-х годах, и теперь еще в некоторых карельских семействах можно встретить молитвослов в переводе Тихонова. Но карелы решительно отвергают такую грамоту, не находя ей практического приме-нения. Как же питомцы сердобольской семинарии будут обучать русскому языку, когда они его не знают, даже им запрещено и знать его. Казанская крещено-татарская школа и чувашская в Симбирске находятся в ведении Министерства Народн[ого] Просв[ещения], а сердобольская семинария — в ведении Финляндского училищного совета. Да и какое может быть срав-нение Финляндии, «особого государства», с внутренними губерниями Им-перии? Хорошо пользоваться местным наречием там, где оно совершенно отличается от русского языка, где уже есть своя литература <…> Но в таких краях, как Белоруссия и Карелия, — напрасный труд; излишним усердием можно оказать медвежью услугу»39.

Архиепископ Сергий в первые годы своего нахождения во главе Финляндской епархии не разделял характерного для части русского ду-ховенства и российской патриотической общественности негативного от-ношения к финнизации православия в Финляндии. В этот период у него установились дружественные отношения с деятелями «национального» на-правления внутри финляндского православия. Став главой епархии, архие-пископ Сергий объехал все финляндские приходы, знакомясь с их нуждами и проблемами. При его общении с прихожанами последние неоднократно выражали свое желание иметь службу на финском языке. В приходах име-ли место столкновения, когда две группы требовали постоянной службы либо на русском, либо на финском языке. К примеру, «Финляндская газе-та», ссылаясь на материал из газеты Laatokka, в декабре 1905 г. рассказыва-ла об обсуждении языковой проблемы на церковно-приходском собрании



в Сердоболе. Все участники собрания были согласны с тем, что служба на церковно-славянском языке непонятна прихожанам. Мнения расходились лишь в том, следует ли совершать богослужение только на финском языке или иногда все же проводить славянские богослужения. «Пришли наконец к такому решению, что по крайней мере для начала не отменят совершенно богослужения на церковно-славянском языке, а будут совершать службу на этом языке через три воскресенья, равно и в незначительные праздники, если так нужно. В других случаях будут отправлять службу на финском языке»40.

Сергий благословил во время богослужения читать Евангелие всегда на двух языках, проповедь говорить по-фински, а все остальное — по-славянски, с произнесением некоторых ектений и других молитвословий, по усмотрению священника, на финском языке41. В Салми, где как раз име-ли место споры о языке богослужения, архиепископ установил служить по воскресным и праздничным дням две литургии: одну по-славянски, дру-гую по-фински42. Сергий и сам освоил финский язык и произносил на нем проповеди. Как указывалось в епархиальном отчете за 1907 г., в Суйстамо, Соанлахти, Тиурула и Кителя воскресные и праздничные литургии и дру-гие службы всегда шли по-фински. В Питкяранта финская и славянская службы шли по очереди. Некоторые литургии или в целом, или в частях совершались на финском языке в Салми, Мантсинсаари и Кексгольме, но в основном службы в этих приходах велись по-славянски43. Продолжалось дело по переводу религиозной литературы на финский язык. Подготовлен-ный С. Солнцевым перевод учебника протоиерея П. Смирнова «Начальные сведения из истории Церкви» в 1907 г. был отпечатан44. Решением епархи-ального съезда 1907 г. протоиерей С. Окулов был освобожден от обязанно-стей редактора журнала Aamun Koitto «для ускорения работ переводческой комиссии и для сосредоточения всех сил главного редактора этой комис-сии»45. В 1907–1908 г. Братство преподобных Сергия и Германа издало семь книг и брошюр вероучительного и духовно-нравственного содержа-ния. Бесплатным отпуском финских изданий братства и Синода пользова-лись 90 библиотек. Издание журнала Aamun Koitto продолжалось до конца 1907 г., но с начала следующего года было приостановлено.

Заметную роль в жизни Финляндской православной епархии в пери-од архиепископства Сергия играл иеромонах, затем архимандрит Киприан (Шнитников), который в феврале 1908 г. был назначен Синодом на долж-ность «синодального карельского противолютеранского миссионера для Архангельской, Олонецкой и Финляндской епархий». В 1909 г. он был по-



священ в сан архимандрита46. Киприан, как и архиепископ Сергий, пона-чалу примыкал к либеральному крылу церкви в вопросах «инородческой» политики. По прибытии в Финляндию он проявлял себя как убежденный сторонник «системы Ильминского», изучал финский язык и проводил на нем службы47. В 1906 г. в «Приложении к Церковным ведомостям» была опубликована его обширная статья «К вопросу о будущем православия в Финляндии». В этой статье он отстаивал необходимость совершать бо-гослужения на финском языке в карельских приходах: «Отрицательно от-носиться к желанию наших прихожан иметь финскую службу мы не можем: это было бы самой <…> недальновидной политикой, которая в конце кон-цов принесет только вред православной Церкви. Славянское богослужение может, пожалуй, быть полезно для тех карел, которые постепенно делаются русскими и которые и без того достаточно ограждены от лютеранства пол-ным к нему отвращением. Для других же, в особенности для тех, которые уже захвачены волной офинения, отказ в финском богослужении послужит лишь лишним толчком вон из Церкви. Славянское богослужение для таких не только не полезно, но и прямо вредно»48.

Архиепископ Сергий выражал схожую точку зрения. К примеру, в одном из своих писем он критиковал стремление церковных властей Ар-хангельской епархии не допускать использование финского языка в церк-вах и школах: «Запрещать распространение Св. Писания на финском языке в Беломорской Карелии значит совершенно устраниться от руководства духовным питанием тамошних карел <…> Не находя у наших книгонош понятных им финских книг православных, карелы будут брать финские книги у лютеранских агитаторов и получат, конечно, книги лютеранские». То же он писал о школах: «Мы финский язык запрещаем и тем неизбежно способствуем образованию нелегальных финских школ, из которых дети выходят уже с определенной финской закваской, с враждой к России и ко всему русскому»49.

Со временем подход к языковой проблеме архиепископа Сергия и Ки-приана начал, однако, меняться. Впервые это проявилось в связи с кон-фликтом вокруг языка богослужения в Салми. Когда в Aamun Koitto была опубликована статья одного из учителей, сторонника финской службы, с на-падками на оппонентов, Киприан отреагировал на это отрицательно и на-писал резкое письмо редактору журнала протоиерею С. Окулову. Послед-ний пожаловался архиепископу. Сергий, однако, в своем ответе С. Окулову фактически поддержал «консерваторов». Архипастырь развивал мысли о том, что главную ценность и силу православия составляют традицион-



ный уклад жизни, система верований, обрядов и праздников. Это, по его мнению, было важнее сознательного понимания сути учения: «Хранение этих традиций есть та несокрушимая связь, которая неразрывно прикре-пляет людей к вере и церкви и о которую могут разбиться всякие посто-ронние пропаганды. Наоборот, небрежение церковным бытом есть первая ступень к безразличию к вере»50.

Противоречивое отношение к языковому вопросу проявилось в ре-шениях съезда русских деятелей (в основном Архангельской губернии, но присутствовал и иеромонах Киприан) в Кеми 16–19 сентября 1907 г., в которых говорилось, «что финский язык, в случае признания его обяза-тельным предметом преподавания, не только получит одинаковое значение с русским, но и может явиться проводником панфинских идей». В то же время признавалась польза знания финского языка карельскими детьми в практических целях. В результате съезд большинством голосов признал возможным допустить преподавание финского языка в качестве необяза-тельного предмета для карельских детей по окончании ими курса началь-ной школы на дополнительном пятом курсе51.

Симптоматичным для новой политики финляндского епархиального руководства было появление вместо переставшего выходить финноязыч-ного Aamun Koitto печатного органа на русском языке. 2 сентября 1908 г. архиепископ Сергий обратился в Хозяйственное управление при Святей-шем Синоде с сообщением о том, что пособие, выданное Синодом на из-дание Aamun Koitto, осталось неиспользованным. Между тем, так как для епархии необходимо было иметь свой печатный орган, «в котором епар-хиальная власть могла бы помещать свои распоряжения или обращения к духовенству и мирянам и который, с другой стороны, мог бы служить для обмена мыслей духовенства и мирян по церковным вопросам, а равно и просто для познавательного чтения», созванная архиепископом комис-сия обсудила этот вопрос и выработала положение об издании журнала. Журнал, под названием «Финляндский Православный сборник» в объеме 2–5 печатных листов планировалось выпускать не реже четырех раз в год на русском языке, хотя в нем также предполагалось помещать статьи на финском и карельском языках. 25 октября 1909 г. предложение было вне-сено на рассмотрение Синода, и 30 ноября Синод определил «разрешить Финляндскому епархиальному начальству издание <…> нового журнала под названием “Финляндский Православный сборник” по выработанной комиссией программе»52. Выпуск журнала начался с весны 1910 г.53



Характерно было и то, что Православное Карельское братство во имя Великомученика и Победоносца Георгия, образованное в ноябре 1907 г. и в последующие годы развернувшее активную миссионерскую и про-светительскую деятельность среди православного населения Выборгской и Куопиоской Карелии, в своей работе старалось отдавать предпочтение русскому и карельскому языкам перед финским. К 1914 г. в финляндской Карелии братством были основаны и содержались 14 школ, из которых только в двух, открытых раньше других, преподавание велось на финском языке, в остальных языком преподавания был русский54.

После 1917 г. в независимой Финляндии сторонники «национально-го» направления в финляндском православии, получившие преобладание в церковном руководстве, взяли курс на финнизацию православия в стране, что вписывалось в общий контекст политики дерусификации Финляндии.

* * *1 Яровой О.А., Смирнова И.А. Валаамский монастырь и православная церковь

в Финляндии: 1880 — 1930-е гг. (из истории финнизации православной конфес-сии). Петрозаводск, 1997. С. 41.

2 Salenius J. M. �reikanusko �arjalassa // �arjalan kirja. Porvoo, 1909. S. 253. 3 Церковный вестник. 1884. № 23. С. 7. 4 РГИА. Ф. 1574. Оп. 2. Д. 108. Л. 114–115.5 Церковно-общественный вестник. 1885. № 24. С. 4. 6 Там же. 7 РГИА. Ф. 815. Оп. 1. Д. 713. Л. 1–2. 8 Kirkinen H., Railas V. Ortodoksisen kirkon historia. �uopio, 1963. S. 196.9 Merikoski K. Taistelua �arjalasta. Piirteit� ven�l�ist�mistyöst� Raja-�arjalassa

tsaarinvallan aikoina. Helsinki, 1939. S. 47. 10 Архимандрит Августин (Никитин). Карельские и финские переводы богос-

лужебных книг (страницы истории) // Финно-угры и соседи: проблемы этнокуль-турного взаимодействия в Балтийском и Баренцевом регионах. СПб., 2002. С. 256.

11 Там же. С. 257.12 Kirkinen H., Railas V. Ortodoksisen kirkon historia. S. 196–197; Логачев К.И.

К истории перевода православных богослужебных книг на финский и шведский языки // Из истории православия к северу и западу от Великого Новгорода. Л., 1989. С. 169.

13 Логачев К.И. К истории перевода православных богослужебных книг на фин-ский и шведский языки. С. 172–173.

14 Нетужилов К.Е. Русская православная церковь в Финляндии в XIX — начале ХХ в. // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы третьей ежегод-ной научной конференции. СПб., 2002. С. 217.



15 Merikoski K. Taistelua �arjalasta. S. 24. 16 Яровой О.А., Смирнова И.А. Валаамский монастырь и православная церковь

в Финляндии. С. 38–39.17 ЦГИА СПб. Ф. 19. Оп. 81. Д. 28. Л. 183. 18 Merikoski K. Taistelua �arjalasta. S. 29. 19 Финляндская газета. 1903. 24 июля (6 августа). 20 Merikoski K. Taistelua �arjalasta. S. 48. 21 Логачев К.И. К истории перевода богослужебных книг на финский и швед-

ский языки. С. 175. 22 Церковный вестник. 1888. № 41. С. 729. 23 Церковный вестник. 1888. № 44. С. 812. 24 Церковный вестник. 1889. № 32. С. 556. 25 Яровой О.А., Смирнова И.А. Валаамский монастырь и православная церковь

в Финляндии. С. 68. 26 Московские ведомости. 1890. 27 июля. 27 Крохин В.П. История карел. СПб., 1908. С. 64. 28 Бородкин М.М. Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бо-

брикова. СПб., 1905. С. 214. 29 Koukkunen H. Suomen valtiovalta ja kreikkalaiskatoliset 1881–1897. Joensuu,

1977. S. 223. 30 Церковный вестник. 1895. № 35. С. 1129. 31 Свет. 1895. 13 сентября. 32 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 1702. Л. 16 об.; Д. 1813. Л. 29. 33 Нетужилов К.Е. Православные периодические издания в Великом княжестве

Финляндском // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы пятой ежегодной научной конференции. СПб., 2004. С. 233.

34 Московские ведомости. 1897. 18 декабря. 35 Полвинен Т. Держава и окраина. Н.И. Бобриков — генерал-губернатор Фин-

ляндии 1898–1904 гг. СПб., 1997. С. 164. 36 Окраины России. 1907. 24 марта. 37 Ильминский Николай Иванович (1822–1891) — известный ориенталист, пе-

дагог, специалист по тюркским языкам. С 1887 г. он стал директором семинарии, учрежденной в Казани специально для «инородцев». «Система Ильминского» в упомянутой статье «Окраин России» описана так: «Система эта заключается в том, что при первоначальном обучении инородцев преподавательским языком служит родной язык учащихся. При обучении употребляются буквари и другие книги преимущественно религиозно-нравственного содержания, напечатанные на инородческом языке русскими буквами. Русская транскрипция для этих книг, большей частью составляющих переводы с русского языка, принята для того, что-бы сблизить инородческое население с русским и облегчить переход от изучения родного языка к русскому». Система Ильминского была официально принята на



вооружение в масштабе всей страны, в 1870 г. ее утвердил Совет Министров. У нее, однако, имелись и противники, которые считали, что употребление нацио-нальных языков в школе создает почву для воспитания не столько миссионеров, сколько местной, националистически настроенной интеллигенции. Многим каза-лось также, что при переводе на «инородческие» языки священные книги переста-ют быть таковыми, теряют что-то главное. Кроме того, в связи с ростом национали-стических настроений консервативное крыло церкви выдвинуло мысль о том, что «инородец» в принципе не сможет стать полноценным русским, даже обратившись в православие или став православным священником. Подробно о системе Ильмин-ского см.: Афанасьев П.О. Н.И. Ильминский и его система школьного просвеще-ния инородцев Казанского края // Журнал Министерства Народного просвещения. 1914. Т. 52. № 7. С. 1–33.

38 Окраины России. 1907. 26 мая. 39 Окраины России. 1907. 23–30 июня. 40 Финляндская газета. 1905. 4 (17) декабря. 41 Одинцов М.И. Патриарх Сергий. М., 2013. С. 44, 48. 42 Прибавление к Церковным ведомостям. 1906. № 43. С. 1381. 43 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2248. Л. 18 об. 44 Там же. Д. 2248. Л. 32. 45 Финляндская газета. 1907. 28 августа (10 сентября). 46 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 2678. Л. 47. 47 Витухновская М.А. Финляндская епархия и «карельский вопрос» после ре-

волюции 1905–1907 годов // Карелия и Финляндия на пороге нового тысячелетия. Петрозаводск, 1999. С. 62–63.

48 Прибавление к Церковным ведомостям. 1906. № 43. С. 1381–1382. 49 Цит. по: Витухновская М.А. Российская Карелия и карелы в имперской по-

литике России. 1905–1917 гг. СПб., 2006. С. 134. 50 Витухновская М.А. Российская Карелия и карелы в имперской политике Рос-

сии. С. 136. 51 РГИА. Ф. 1276. Оп. 18. Д. 52. Л. 10 — 10 об. 52 Там же. Л. 7. 53 Прибавление к Церковным ведомостям. 1910. № 14. С. 642. 54 РГИА. Ф. 796. Оп. 422. Д. 2428. Л. 42 об.


Documents

Скандинавские чтения 2014 годаlib.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-307-1/978... · К.П. Победоносцева от 8 марта 1889 г. писал