Архиепископ Иоанн Береславский - Врата Любви

Православная Церковь Божией Матери Державная

Архиепископ Иоанн

Врата любви

2 îòêðîâåíèå î ðîçàðèè

Москва, 1997

îòêðîâåíèå î ðîçàðèè 3


Жизнь при открытом небеЖизнь при закрытом небе... Джульетта молится в

каменном склепе, и слышны гулкие шаги Монтекки и Капулетти. Родовая программа костляво стучится в дверь. Небо заперто. Не открывают... Склепная плесень полуистлевшей молитвы, болотный запах преисподней, смрад... Здесь заставляют помнить только об одном: какой ты дурной. Мир молитвы ограничивается самоосуждением, самоослеплением, самооскоплением, самодоносом. Сделай над собой то, что сделал бы с тобой “злой дядя” (Бог) завтра, чтобы упредить Его, злодея, судью и палача. Предупреди страх: войди в усладительный мир параноидального саможаления, садомазохического транса, утонченной под видом покаяния любви к себе — такой “покаянной” любви, такой самолюбующейся вины... Здесь и слезы, и “умиление”, и “мир в сердце” — да только камера-обскура1), куда ныряешь (под одеяло с головой), — скорлупа цыплячья... С каким слухом приступаю к молитве? “Злой” настороже, слушает, в чем каюсь, инквизитор, спрятался в углу. Записывает тайной камерой каждый шаг в моей гулаговской камере. Та, окулярами нацеленная, запечатляет раны, рентгеноскопирует травмы. Meеmento mori, помни о смерти...

Геенна и африканские эфиопы с раскаленными кочергами и расплавленным свинцом, горящим маслом и прочими орудиями пытки... Кто-то выдумал этот инквизиторский загробный мир, чтобы ввергнуть меня в ад посюсторонний? Meеmento mori — помни об одре,


украшенном белыми цветами, о часе светлого успения, о христианской праведной кончине, о конце изнурительных страданий! Мать рождает в муках, и ребенок кричит при родах, а затем упокаивается, смиряется и — улыбается. Так и при потустороннем рождении. Еще предстоит родиться свыше... Я не хочу помнить о грехах! Я хочу забыть об этом проклятом прошлом, запечатанном навеки! Нет же: “Помни о сифилисе, помни о сифилисе...” Сифилис прошел, излечился милостью Божией. Что ж возвращаться к сифилитическому прошлому — опять сифилис нажить негативной медитацией? Я не хочу осуждать себя за грехи, в которых уже стократ каялся и был прощен на исповеди Агнца! Он меня любит, а не осуждает. И когда оступаюсь — поднимает. И когда пускаю в Него стрелу, греша, — безмолвно берет на Себя. О Таинник любви! О, я прозрел на Твой язык и каюсь не из страха — из любви... Но вот в чем страшный грех: нет у меня покаяния перед лицом Агнца. Раню, уязвляю, распинаю, забиваю гвозди — и ничего этого не вижу и не понимаю; не знаю, Кто передо мной. О, если покаяние перед Агнцем, а не перед деспотом, каменным идолищем, — совесть запрещает грешить: рука не поднимется, уста онемеют. Сияние Агнца потрясает, греховное испепеляется. Брат содомит, не злоупотребляй Его любовью, не искушай агнчью кротость, не дожидайся часа гнева Агнца (Отк.6:17), самоубийства Агнца на Голгофе!

...Ну ладно бы себя только осуждал, пригвождал, бил рукой в грудь, каялся и опять повторял с тошной тоской одни и те же мерзости изо дня в день (какой унылый и прискорбный ритуал: ежедневно каяться в одних и тех же грехах, навлекая гнев Божий за то, что возвращаешься, как пес на свою блевотину: грешишь повторно). Но каким взглядом вижу ближнего? Где евангельское око? В каком образе хожу? Ближнего вижу своим зрением, в проекции собственного черного ока (что в себе, то и в другом). Бессознательно заведомо осуждаю (видение греха — зрение сатанино). О, грех против невинности! Христос не


видит моих грехов — берет их на Себя, безотчетно, тотчас же! — Агнец, сокрытый во Святое святых, и Кровь Его капает в евхаристическую чашу... Вот начало живой веры! Вот с каким душевным состоянием приступать к причастию и литургии. И если Христос не видит моих и ничьих вообще грехов (невинность неспособна видеть зла), зачем их видеть мне? — Видеть страдание Его, открываемое Духом Святым. Агнец страстно’й смотрит мне в сердце и усовещает кровавыми слезами, неизъяснимой, сверхчеловеческой добротой — действует неотразимо, парализует власть падшего начала, запрещает грех, подрубает на корню похотное прошлое. Зачем ночной молитвой, бия себя в грудь (“моя вина, моя вина...”), требовать “озарения подсознания” (спускаться в ад), когда сверхсознание закрыто? Зачем распечатывать небо геенны, иерусалимской смрадной помойки, куда сбрасывают отходы человеческой греховной чаши? Кто прячется в тенетах падшей психеи? — Лукавый. Что в кунсткамере внутренней? — Враг. В подсознании — смрад томящегося веельзевула, избиваемого собственною злобою агонизирующего змея. Очистилище (крышка ковчега2)) — сверхсознание. В сверхсознании — распятый Агнец. Я стремлюсь к Тебе всем сердцем!

О, очнись, брат! Сочти за грех заведомое осуждение ближнего!!! С каким настроением ты приступаешь к брату своему? Ни малейшей любви. Готов ли отдать за ближнего жизнь сейчас, сию минуту? Перейти в него без остатка? Служить ему, как служит тайный Агнец? Неосознанно нападаешь, преподносишь инквизиторскую рамку: “Стань на коленки, как я. Кайся, как я. Постись, как я... Что ж ты, гад окаянный, не прозреешь на себя?” Преисподний мрак. Сталинский ГУЛАГ. Ни малейшего страдания из-за того, что ближний болен, во грехе! Холодное осуждение, юридический призыв к покаянию, чтобы не быть судимым по статье (пока не поздно — слово подсудимому). Тайный приказ — будь, как я, святой. Святой?.. Призывать ближнего подражать тому, хуже кого нет ни в аду, ни на земле? Тайный родовой


святой... О, ужас! Оттого-то грош цена твоим слезам. Оттого при первом столкновении с правдой Божией и окружающим ладья твоя разбивается вдребезги. Фарисей!!!

...Длиннющая молитва (опять же в нарушение запрета Господа молиться долго и длинными молитвами, Мф.23:14) по десятой кафизме3) — в треклятом царстве поголовного осуждения, безысходного зла, истошной тоски. После нескольких льстивых слов (обращение к “Сокрытому”, чтобы умилостивить злобу) — “сердце мое мятется...” (“сердце мое смятеся внутрь мене”4)). Но и не будет мира, пока не придет утешение через откровение любви! Нет мира оттого, что действует иное начало, порочное. Нет мира оттого, что раб, и диалог закрыт, и небо запечатано, и бесконечно одинок... Если бы смог трезво заглянуть в собственное сердце, понял бы, что Бога осуждаешь, и ближнего, и мир, и всех. Больше, чем осуждаешь — оскорбляешь, наносишь дополнительные раны! Нет мира, оттого что нет рядом, у постели больного, Матери. Как перед Ней грешить? От одного осознания близости Ее грех запрещается, зло пожигается. Нет мира, пока с головы до ног обложен страхами. Какой, прости, Боже, мир у параноика, самозатравленного собственными страхованиями, измученного помыслами бесноватыми? Какой мир, если завтра раскаленная сковорода? Какой мир, если через час расправа, и молитва — как растрава? Если ничего не прощено, и похоть терзает, и страсти налицо, безумие и мрак, и бессмыслица, и заблудился в трех соснах, и довлеет иная, институциональная совесть, пригибая долу и внушая: смиряйся, раб (раб фарисейского ГУЛАГа)! Здесь спали на нарах, зияли в вакуумных дырах тысячи таких же рабов до тебя — “работали покаянию”: выносили параши, чистили туалеты, лизали прах у ног начальников, как псы... Нет и не будет мира, брат, пока не дастся откровение о Том, Который есть олицетворение мира (“Мир Мой даю вам”, Ин.14:27). Прими Его как мир, не как судью (страх, беспокойство, ужас перед приговором и последующей


участью: десятилетиями томиться безутешно и хорошо б еще десятилетиями — вечно!). Прими Царя мира Христа, услышь Его: “Мир вам! Мир всем!” И понятно, что “нищ и убог от дел благих”. Распинаешь евангельского Христа, не имея образа служения, не ведая о том, как взять крест, нести его. Ходишь во святых — а образ покаяния ветхозаветный... Ветхозаветный фарисей! Оттого “нищ и убог”, “пуст и наг”, и слеп, и одинок, что не знаешь, как Он служит. О, если б ты познал Его любовь, простертую над тобой, полуобуглившимся в ужасе геенском! О, если бы ты познал, как добр небесный Врач! Ну откуда быть “благим делам”, если кругом враги, изверги, деспоты, насильники-монахи в черных балахонах, палачи?.. Если сроду их не видел ни от отца, ни от матери, ни от старца, ни от старицы?

Сплошная ложь, брат! И каяться должно всерьез. Пересмотреть прошлое, трезво увидеть себя, изменить что-то фундаментально, принять другой образ, войти в иное бытие, помимо того, к которому прилип и с ним отождествился. Тепло в норе, да только мрак кругом кротовий и тоска собачья: зажги свечку и дуди себе псалтырь, пока не согнет тебя от боли. Ветхозаветный фарисей образца 1965 года... Тот фарисей из притчи (Лк.18:10-12) тоже молился о себе, ни слова не произносил о мытаре, стоящем в углу храма неприметно, и Бог его отверг: превозносился над несчастным. Дистанция — всегда: не подступись ближе, чем на метр, осторожно, стоп! Останавливает ладонью: ближе нельзя, интимнее невозможно. Змеиное взаимное лобзание в ручку... К Богу — ни диалога, ни любви, сплошная подлая лесть. О себе: окаянный, проклятый, похотный козел, подлец, предатель, гореть в аду. О Нем: Непостижимый, Богатый щедротами... Христианский неоплатонизм5), раввинистический маймонизм6)? Богатый, Страшный, Сильный, Всемогущий... Какие чужие Агнцу имена! Это не Его имена! Это что-то дородовое, утробное, из проклятого прошлого, из репертуара тех, что травили и убили моего Христа. Мой Бог Иисус Христос говорит о Себе так: “Я


дверь, войдите ею (см.Ин.10:9). Я — хлеб, блажен вкушающий Меня. Вкушающий Меня будет жить вечно, и Я приду и воскрешу его в последний час. Я пришел никого не погубить, но всех простить и воскресить для вечной жизни (см.Ин.6:27-59). Я — добрый Пастырь, отдаю жизнь за Своих овец. И овцы слышат Мой голос, и любят Меня так, что следуют за Мной, куда б Я ни пошел” (Ин.10:11-18). О, чудный мир доброго Пастыря, светлого Агнца! Доброта Его разоружает грешника, запрещает по-хоть, зло, восстание, отчаяние. Разве Ему нужна лесть? Льстят гордому, идолу. Подлая черта раба: льстить вышестоящему и бить того, кто ниже рангом — их институциональные печати, их волчья иерархия со звериным оскалом, переходящая в греющую улыбочку. Мир раба. ГУЛАГ рабов... Искренне автор этой молитвы называет свое состояние болезненным. Оно неисправимо больное, пароксичное7).

К молитве советуют приступать при смятении души. А если в сердце мир?.. Христос просил примириться с соперником, прежде чем приступать к жертвеннику (Мф.5:24). Но как примириться с врагом, с осужденным?.. Раны врачуются не постом, не прижиганием кислотой саможаления — любовью Божией и любовью ближних. Любовь для раненого как бальзам, уход за ближним — более бинта, бандажа и йода. Ласкою врачуется душа, сердцем пеленается в покой. Но здесь, брат мой, будь настороже. Здесь царство бессмертного Кощея, здесь тени ГУЛАГа! И поют здесь: “Всю юность мою во грехах прожил...” Автор молитвы неизвестен. Исповедь перед инквизитором: скажешь правду, не скажешь — все равно будут пытать. Перед тобой добрый дядя с епитрахилью, сквозь черный балахон сверлят его чужие глазки. А справа (невидимо) — инструментарий средневекового доминиканца: щипцы, тиски, ножницы, дыбы... чтобы говорил правду о себе. И в 70, и в 90 лет вспоминать, что юность прожил во грехе. Это ли не клинический маразм? Ну зачем, скажите, ворошить забытое? Помни о Его любви!.. Но не о чем больше думать — небо закрыто. И


взор погружен в собственный пупок и внутрь его (родовая пуповина). Вопиющая пустота! Ежедневно одна и та же нудная “Дубинушка”: “всю юность свою провел во грехе...” Точно и не было озарения любви, веры, обращения, прихода, покаянных слез!.. Полное забвение Христа и упразднение креста. Забудь о грехах — помни о Его любви!

Небо закрыто, сковывающий мрак. “Вослед похоти ходил...”. Да, так. Но зачем вспоминать запрещенное прош-лое? Старое, покрытое копотью похоти небо было закрыто. Ходил вослед похоти, оттого что не знал Его любви. Иной любовью пользовался, иной тропою шел. Теперь переменился — зачем же вспоминать о том, чего больше нет? Тени прошлого, сгиньте! Вослед Агнцу хочу ходить, о ближнем думать, а не “вослед похоти” (негатив-ная медитация)! Иначе так и будешь плестись у похоти в хвосте. “Весь был смех демонов”, — оплакиваешь ты себя, озирая прошлое, которого уже нет. Выходит, зло реально? Мракобесие: в прошлом бесы, их адский гомерический смех. Где Агнец? Где Его распятый лик? Что, Бог допускал эти издевательства над тобой, смех демонов? И разве, помимо демонского смеха, не было скорбей и слез Его? Разве не страдал Он за тебя? Разве не шел за тобой, как преданный друг? Разве не ждал?.. Попускал — но не отпускал, держал в Своих отчих объятиях8), чаял слышать твое: “Я помню о Тебе, Отец!” Помни об Отце, а не о другом отце — дьяволе (Ин.8:44). Каждый шаг предопределен свыше. Постигни смысл происходившего тогда, происходящего сейчас.

“Весь дьяволу последовал...” Как же ясно тебе открыт язык супротивника: слышишь его смех, голос, знаешь его пути, рабски ходишь за ним, привязываешься к его уставам, следуешь его сетям и наставлениям. Не его ли ты прямой ученик — ученик дьявола?! А должно бы записаться в последователи Агнца. И Евангелие читать, с тем чтобы понять Его язык, Его пути. Зачем вспоминать об этом, страшном, как если бы не было Тебя? Где Ты, я хочу Тебе, Агнче, следовать! Но я не знаю Тебя, не знаю


Твоих путей. Мне не открыт Твой крест, Твое страдание силою любви. Потому ничего не остается, как твердить это пустое и меланхолическое, самоубийственно-бессмысленное: “весь дьяволу последовал”... Перед глазами не Агнец — деспот, Ярое око. О, лучше вообще ничего, никак не видеть, ходить вслепую, чем сказать божьему творению: “исчадие дьявола!”, “рака!”, “прова-лись в пропасть!”. Какое оскорбление ближнему! Какой смертельный, непростимый грех! А что, если... брат этот следует Агнцу — инвалид афганец, на костылях просящий милостыню у светофора на шоссе?..

И опять бьешь себя в грудь на молитве: “никогда не хотел творить волю Твою святую”. Истинно говоришь: “воля святая” в том, чтобы перемениться и начать служить в мире и любви, и видеть чистым сердцем, непорочным и невинным оком. О, посмотри на себя трезво в зеркало: полуобуглившееся чучело, мрачный, как фарисей. Кающийся фарисей! Новозаветный убийца Агнца, вслепую кающийся перед... Агнцем. О таком покаянии живой Судья, когда придет в свете, скажет: “Лучше бы его не было вообще. Им, как молитвой фарисейской, только навлекаешь большее осуждение” (см.: Мф.23:14). О, почему с первым ударом чугунного монастырского колокола не звучит в ушах монахов: “Горе вам!”(Мф.23)?.. Вестимо, никогда не творил и не хотел творить волю Божию, ибо она в том, чтобы молиться о других, грешниках, и разделять их крест, и отдавать за них жизнь. А ты — о себе только. Нарушаешь духовные законы. Сублимированный эгоизм — вот в чем кайся. Никогда не знал ни Бога, ни волю Его. “Нестерпимый гнев Господень вызвал, и удел геенны огненной...” Что это? Бог Иосифа Волоцкого10): Нетерпимый стерпеть не может? Такой Христос? Гнев Спаситель наш излил единственно на фарисеев, нечестивых священников (изгнание торгашей из храма, Ин.2:15). Но где сказано о гневе на грешников? Христос в ближнем страдает или торжествует дьявол? Каким оком смотрю на брата — зрением оправдания или осуждения? Какой суд совершаю?.. Бог иначе смотрит,


чем ты! Его око — любви! Потщись взглянуть на ближнего Его очами, облекись во всеоружие Его вселюбящего зрения. Очнись, кому ты служишь и куда идешь? Агнец может ли гневаться? У Иоанна в Откровении (6:17) упоминается гнев Агнца, устоять перед ним никто не может. Но разве это человеческий гнев? Когда Ему нестерпимо больно, на Его лице сияет улыбка, добрее которой нет. И если есть гнев, то гнев Отца — за то, что мы искушаем долготерпение Агнца. Но как оскорбляет Его царское величие гулаговское “нестерпимый гнев”! Да, ангел Апокалипсиса бросает грозди винограда в великое точило гнева Божия (Отк.14:19). Но что это, если не гнев на церковь (виноградник) и на злых виноградарей, которых хозяин обещал предать злой смерти (Мф.21:41)? Их имеет в виду Господь, на них прольется гнев Его, взрастивших кислые, ядовитые плоды от фарисейской веры, которые увидел ангел Апокалипсиса, взойдя на небесный алтарь. При чем здесь гнев Божий на грешников? Гнев Божий единственно на фарисеев. Доколе ж мы их будем путать с теми, кого Он пришел согреть, исцелить, вразумить, воскресить и покрыть?

“Пуст и наг я от Твоей дружбы”, — поешь ты. Дружба с ярым палачом? Ясно, что пуст. Друг — Жениха. Агнец призывает слуг, друзей, сотрудников стать такими, как Он. И любить в Евангелии: друг — друга (Ин.13:34), так, как и в литургии: “возлюбим друг — друга”... Но стать другом палачу? Как это напоминает образ сентиментального рыжего палача Пьера из “Приглашения на казнь” Набокова! Стать другом палочному игумену, чтобы не выбросили вон... И начинается у нашего молитвенника мазохический стриптиз в келии. “Какого только греха ни делал”, — сокрушается, — блудил “c тщанием”, “с преимуществом”. О, ужас, больше не о чем думать?! Нет бы вспомнить о Его любви с “тщанием и преимуществом”, о том, как Он служит! Брат, не трать времени даром, не погружайся в содомизм. Перед лицом Агнца, перед открытым небом ничего этого нет! “Ум осквернял плотскими воспоминаниями”, — сокрушаешься ты.


Но ум оскверняется любой памятью о дурном прошлом! Мысль вне любви оскверняет ум, должный стать созерцателем тайн Агнца. Чтобы оскверниться “плотскими воспоминаниями”, нет нужды в похоти — одно воспоминание греха оскверняет ум и заполняет его праздным содержанием. Не хватит ли? Облекись в тайны Божии! Зачем тревожить старые раны? Для того ли пришел ты в мир? Очисти ум видением распятой любви и опусти ум в сердце навсегда, став слугой всепокоряющей любви. Однажды прозреть на нее достаточно, чтобы уже смотреть, не отрывая глаз; служить, не смея уклониться в сторону; ходить за Ним, как раб прикованный. А прочее, в чем нет видения Агнца, — пустое, праздное воспоминание, осквернение ума плотское, включая догматически правильные чтения, уставные уложения... Ум полон любовью Твоей, Боже!

И любил инок “работать греху”. Вестимо, пока работаешь себе, хотя б трижды в день вычитывал следованную псалтырь и перебирал четки во сне — работаешь греху. Единственный в Евангелии грех — против любви. Работал греху, поскольку не знал иной работы — жертвенной души, не слышал голос Агнца, не вопрошал, чего Он хочет от тебя...

...Бог ГУЛАГа, Иосифа Волоцкого, Иосифа Сталина, Иоанна Грозного, бог Анны и Кайафы — хитрый демон, заманивающий в ловушку. Даже не бог Пилата, не говоря о Боге Авраама, Иакова и Исаака! “Яростью ты прогневался на меня”, — поет иосифлянский бес. Яростью прогневался вспыльчивый, капризный князек. Бесноватый, жестоковыйный архиерей с пузом гневается, дрожит, сотрясается от злобы, вызывает на ковер... — какая хула на Духа Утешителя! Какое оскорбление Агнцу! Так молиться может только сын геенны, для кого святые — проклятые еретики, а проклятые — святые. Вот царство лжесвятых и лжесвященников, мир поголовных ПСЕВДО. “Гнев Твой на меня разжег я”. Не пламя любви (огонь веры) — огонь геенны! Боже, такой ли Ты? Я знаю Тебя другим!


“Лукавое пред Тобою сотворил...” — первые искренние слова! Лукавство в том, что молишься перед другим Богом. Нет такого и в помине, но не хочешь видеть воочию и в упор. И будешь обречен “творить лукавое”, пока не узришь Его служение и не познаешь Его языка. Грань между притворством и искренностью стерта, и пока не открыт Агнец — лукавое творишь перед Ним, заговариваешь собственные зубы. Ему не нужна такая молитва, Ему чуждо такое служение. Не принимает образ, в котором ты ходишь, и говорит тебе во отрезвление: “Лукавое творишь передо Мною”.

“Cогрешаю непрощенно...” Непростимо? Что за очередная хула? Есть ли грех, который Он может не простить?.. Бог не прощающий, а предъявляющий? Тогда зачем Гефсиманская молитва Агнца Иисуса? Коварное лукавство? И как совместить это льстивое “Многомилос-тивый” с “ничего не прощено” (хитрый стратег с холод-ным шахматным расчетом загоняет в ловушку бедную жертву)?.. И молишься ты: “Бог ожидает обращения” (чтобы не ввергнуть в страшный суд, в геенну) — Торквемада, Ягода, Троцкий!.. Вот откуда эти адские гомункулы и палачи российского народа — тысячами вылетают они из чрева Иосифа Волоцкого. Как это согрешили непрощенно? Кому Он может не простить? Христианин ты или хуже язычника? И в чем милость Его, если готовит страшный суд, горячую сковороду? Зачем ходить в церковь министра ГПУ Ягоды? Или Сергий Страгородский подружился с Троцким?.. Прочь эту паранойю фарисеев, подлежащих страшному суду! Прочь внутренний мир злодеев, должных быть наказанными за то, что убивали одного за другим посланников Божиих и, наконец, пренебрегли и самим Сыном, затравив Его насмерть (Мф.21:41). “Идите прочь, вы не знаете Меня. Вы овцы другого стада и другого пастыря” (см.Ин.10:26).

Уверовать перед лицом Любящего! Россия устала от ГУЛАГа, в том числе и от псевдоправославного. Славить деспота — удел подлых рабов. А в самом слове “право-славие” заложена потребность верующего славить Агнца!


Да чтобы славить, надо прежде прозреть и увидеть. Не маршала Жукова, не генералиссимуса Суворова, не Сталина, Мао-дзе-Дуна... — Агнца Божия славить, прозреть на Его власть и силу, неизмеримо, в миллион крат большую человеческих!

“Ввергаюсь перед страшное и нестерпимое судилище Твое”. Философия невинной жертвы инквизиции. Ввергаюсь, или доверяюсь. Ввергаюсь в геенну и — люблю Тебя за то. О, дьявольский абсурд! Вверяюсь тому, кто будет меня жечь на костре и повесит пятками вверх? Помилуй, Боже, я еще не окончательно спятил, не окончательно сломлен (раб Беломорканала)!.. Бытие понимается ими как сломленность. Монастырская ломка: ввергнуться в страшное и нестерпимое судилище игумена. В их терминах это называется смирением. Нет, не ввергаться — вверяться, уповая на Любящего!

“Заблуждающегося обрати”, — просишь ты. А понял ли, в чем заблуждаешься? “Кающегося прими...” Принять кающегося по-фарисейски? Тщетно и бесплодно. Искушаешь Господа? “Ибо не положил покаяние праведникам, но грешникам...” — Ложный подход. Разделение на праведных и грешников, своих и чужих — иудейского происхождения, конек раввинов, азы мирового фарисейства. “Свои” — своей компании, вестимо праведные. “Чужие” — грешники, заведомое осуждение... Но праведных (живущих без греха) — нет! Один праведник: Христос. Святые (живые праведники) каялись не меньше грешников, считали себя хуже их, последними. Праведники, как и грешники, призываются к покаянию, но иному. Праведник — сын, кается перед лицом любви, у него нет страха. Мир покаяния Агнца недоступен гулаговским рабам, затравленным перспективой наказания (покаяние перед лицом страха). ...И чем дальше в лес, больше дров. Что ни прошение — кощунство . “Наг и обнажен перед Тобою, Сердцеведче Господи, исповедуй мои грехи”. Бог твой — концлагерный священник-исповедник. Толпа голых зэков, и тщательный женский медосмотр от вшей, угрей... Только бредящему могут прийти на ум подобные образы, только в бараках ГУЛАГа и


дисциплинарного типа монастырях может родиться и распространиться подобная молитва. Требовать от Сердцеведца Христа зондирования подсознания — отвратительно! Его чистейшее око жаждет любви и чуждо видению греха. Друг мой, Христос иной, чем ты Его представляешь! Нельзя просить Его: “прочти и исповедуй мои грехи”, принуждать видеть то, что Он не может видеть, услаждаться образом Его кровавых слез. Видение чужих грехов (брата, отца...) — грех Хама. Проси, чтобы открыл взор, которым на тебя взирает, и ты покаялся перед милосердным материнским взором и больше не грешил — облако покрова не позволит.

“Не могу воззреть на высоту небесную из-за тяжести грехов!” — взываешь ты. Ложное заключение! Чем тяжелее чаша, тем решительней устремление к святости. Таков Его язык: приходить к последнему из грешников. Где вера? Где надежда? Где любовь? И каково прошение об “умилении к покаянию” и “сокрушении к исправлению”? Тщета. В индивидуальном порядке (внецерковном, внесоборном, внелюбовном) умиление и сокрушение именуются состояниями духовной прелести. К тому же они заведомо лукавы (если исправишься — забьют как еретика). Проси не об умилении к покаянию (эгоистически) и не о сокрушении к исправлению (закрывающие сердце штампы) — но об откровении любви.

1Что касается молитв, касается и псалмов. Увы,

поныне существует только один перевод — в иосифлянско-волоколамском ключе. Везде, к примеру, где в оригинале сказано “злодей” — терминологическое наречение священника фарисейской метки (ср.: “что сделают со злодеями сими...” — Мф.21:40, притча о злых виноградарях) — в переводе лукаво заменено на “грешник”. Тем самым закономерная расправа со злодеями (как же еще вразумить их?) переносится на невинных жертв злодеяния: змеи желают стряхнуть свою чашу на собственную паству... Но Бог судит разумно и разделяет источник преступления и жертв его: тех, что


творят по неведению — и грешащих сознательно. Фарисеи знали, на что шли, и имели достаточно знамений, чтобы уверовать истинно. Трудно даже представить их внутренний мир, холодные стратегические ходы... Рассчитан каждый шаг и полон нечистых, корыстных мотивов. Ничего бессознательного не было в их поведении, оттого Господь и именует их страшным словом “злодеи”. Усовещать их бесполезно — совесть у них вообще отсутствует, потому никакой суд милости над ними невозможен. Господь смилостивился бы и над ними, но Его милость они восприняли бы как очередную слабость и со стократ большей жестокостью набросились на Агнца, нанося кровавые раны... Они одни и были врагами Господа — фарисейские священники, представлявшие превратный образ Бога.

1) Камера-обскура — прибор, используемый в фотографии (лат. camera obscura — темная комната).

2) Ковчег был построен иудеями по откровению Бога для хранения скрижалей завета. Представлял собой продолговатый ящик с крышкой (очистилищем), к которой были прикреплены два золотых херувима. Бог открывался над крышкой: очистилище служило троном Яхве, восседающего на херувимах.

3) см: Псалтырь. “Современник”, М., 1991 (репринтное издание). “Тропари и молитвы после кафисм”, с.145.

4) Здесь и далее курсивом приводятся цитаты из Псалтыри: “Тропари и молитвы после кафисм”, с.145-146.

5) Неоплатонизм — философское направление (III в.), сочетавшее идеализм Платона с восточной мистикой. Отличалось умозрительным характером, исключавшим деятельность духовного сердца.

6) Маймонизм — законническое течение в иудаизме.7) Пароксизм — припадок, приступ болезни, сильного душевного

возбуждения.8) Притча о блудном сыне (Лк.15:11-32).9) Иосиф Волоцкий (Иван Санин, 1439-1515) — игумен монастыря под

Волоколамском. Иосиф совершил подмену православного (нестяжа-тельного, братолюбивого, милосердного) духа в церкви на дух византийского деспотизма. Стоял за неограниченные права государственной власти в решении церковных вопросов. Требовал от нее жесточайшей расправы с выдуманными им самим “еретическими сектами”. Канонизация Волоцкого привела к духовной дезориентации русской церкви.

11.01.97

B


Мой светлый ВозлюбленныйМой светлый Возлюбленный! Я прихожу к выводу,

что, одиноко скитаясь по городам Палестины, Ты искал меня среди рыбаков, учителей Израиля, убийц, маньяков, мытарей... Что бы в Тебе поняли Карл Барт, Кьеркегор и Гегель1)? Оглядывая прошлое, я прихожу к тому, что и я искал Тебя: на иконах, воочию, в Терезе Авильской, в земных привязанностях, в человеческих страстях... Твоя чуждость философам вызвана одним: абсолютным равнодушием философов к Твоей любви. Между Тобою и Сократом пропасть: холодная премудрость, ироническое юродство — и вопль любви с креста, безумная любовь. Что между ними общего? Твое абсолютное равнодушие к политическим деятелям, религиозным учителям, сильным мира и властям предержащим, к полководцам, артистам, писателям и Твое болезненное неравнодушие к священникам вызвано одним: их равнодушием к Тебе на грани антипатии, восстания, неприязни. Ничего, кроме любви, — ни денег, ни карьеры, ни ближних, никаких им понятных целей: объявляет Себя новым Мессией, именует смыслом жизни любовь; наводит ужас на одних, панический страх на других, вызывает кошмары у третьих и ярую злобу у четвертых... Его никто не понимает: зачем нести крест, зачем страдать — разве без того мало страданий? Найдите хоть одно человеческое существо, на чьем челе и без того не была бы начертана эта палка с перекладиной, означающая могильный холмик и конец всему...

Религия пароксического страха, гулаговский маразм, умерщвление бытия, заговаривание инстинктов, атрофированная звериная природа, взамен которой сюсюканное евнушковство?.. В Нем ничего нельзя понять по-человечески, без понимания языка Его божества. “Страх и трепет”, о котором учил Кьеркегор, как раз и возникает при мысли, что живой Бог ходит по земле, и Его поступки абсолютно неизъяснимы. Необходим некий взятый “угол ладьи”, особый духовный ракурс, чтобы трезво оценивать, видеть, адекватно воспринимать, не


говоря о том, чтобы следовать, подражать и стать таким, как Он.

Его единственным, тайным и абсолютным мотивом являлась совершенная любовь. Он учил о любви на высоте, совершенно недосягаемой. Его любовь была крайне притягательна: личным обаянием, творением чудес, неслыханной глубиною афоризмов — и отпугивающе страшен крест: предсказание о смерти, воскресении... Его совесть, поступки и реакции не укладывались ни во что, именуемое человеческим. Его понимала лишь Она одна, призванная первой наследовать Его Царствие в ранге Царицы. Поныне не изъяснимо ни одно из Его чудес. Почему претворение воды в вино? Что означает это таинственное: “Что Мне и Тебе, Жено?” (Ин.2:4)? Как понимать усыновление Иоанна у Голгофы? Ничего вообще нельзя понять. И начинать надо с того, что Его поведение абсолютно неизъяснимо, абсолютно сверхпарадоксально. Каждое из Его слов требует особой трактовки, читаемое трояко: с точки зрения Божества и Его небесного, трансцендентного человеческому, языка; с позиции Человека и — сочетания того и другого.

Восемнадцать лет затвора в Назарете, бегство в Египет... Царица только силится постичь Его язык. Ужасен этот лубочный, доступный и понятный Иисус-су-перзвезда, Иисус с популярного телевизионного канала... Как отвратительны сыпящиеся, как из рога изобилия, готовые штампы: Мессия, Спаситель, прощение грехов!.. Нет, православие в ином. Православные отцы начинали с вострепетания и шли на поклонение к Той, Которой единственной Он доверил Свои евангельские тайны. То, что Царица открывала апостолам, евангелистам и впоследствии святым, веками составляло лаконичный, аскетический Его портрет. Так пожелал Сын Авраама и Давида, Тот, что был прежде Авраама и прежде всех веков: чтобы и в Его церкви были рожденные по плоти, и для них Евангелие — согласно катехизису и нормативным установкам института; и рожденные по духу, и другое Евангелие — невест. В нем каждое слово


перетолковано в чертогах вышней любви, и тогда понятен и внятен Его язык, тогда от альфы до омеги история адамова рода — от сотворения до увенчания и схождения града Божия с неба на землю; от начала Евангелия от Матфея (родословной Иисуса) до последних глав божественного Иоанна — Песнь песней, объяснение в любви... И позднее Его безумную любовь к Царице — объятия, которые Он дарил только Ей; безумство Его креста, Ей одной открытое, — Он щедро отдавал церкви, которую любил как Свою невесту.

С Пресвятой Девой Он пребывал на земле тридцать три года. Затем на шестнадцать лет оставил Обрученную в томлении, и, наконец, принял, и повел в Царствие как достойную Его. А пребывая с церковью, так долго томит ее святых, прежде чем бережно убирает одр любви для каждого и приходит в час определенный... “О блаженной, тихой, безболезненной кончине просим...” — молятся монахи на литургии, на всенощном бдении, в келейном трудничестве...

Только тот, кто познал Тебя, сходит с ума от любви. И только кто обезумел от любви к Тебе и ближнему, тот пребывает в мире. Мир — безумство. Мир вышний дается ценою Агнчьей Крови и той любви, что прорвалась в порядок мира с Твоим приходом — из вечности во время. Отчаиваюсь что-либо понять, не смею и предполагать!.. Христос, прочитанный очами Златоуста. Христос, любимый сердцем Симеона Нового Богослова. Христос, каким Он приходил к постели затворницы дюльменской — А.-Е. Эммерих2) или к подслеповатой старице Луизе Пиккаррете3), более полувека прикованной к постели... Христос остается евангельской тайною уже по одному тому, что Он одновременно Бог и Человек. И понять Его аутентично4) дано только Той, Которая сочетала в Своем лоне Его ипостасно и стала Матерью обеих природ, соединенных в одном Лице. Та, что дала Ему физиогномический образ, начертает лик Его в сердцах наших. И Христос, написанный в сердце очами Марии,


столь же подлинен, как Христос, рожденный от Нее в земные дни.

К Нему подходили так и эдак, Его трактовали по-церковнославянски, по-александрийски, по-антиохийски, в перспективе Ренана5) и с точки зрения Плотина6). К Нему подходили по-монофизитски, Его перетолковывали на свой национальный лад. Но Его любовь как истинная причина слов и поступков так и осталась закрытой...

1) Карл Барт — швейцарский протестанский теолог (1886-1968). Кьеркегор — датский теолог, философ-идеалист и писатель (1813-1855). Гегель — немецкий философ, представитель классической немецкой философии (1770-1831).

2) Анна-Екатерина Эммерих - немецкая стигматистка (1774-1824), сподобившаяся откровений о земных днях Господа. Канонизирована католической церковью.

3) Луиза Пиккаррета - итальянская боговидица (1885-1947). Евангелие, открытое ей, - творение божественной воли Вышнего.

4) Аутентичный - подлинный, исходящий из первоисточников.5) Ренан - Французский философ и писатель XIX в., автор книги “Жизнь

Иисуса”. 6) Плотин - греческий философ (III в.), основатель неоплатонизма (во

главе иерархии бытия стоит “сверхсущее единое-благо”, постижимое только в “сверхумном экстазе”).

10.01.97

B

Бегство в Египетк таинству Лествицы

Спаситель только родился, и уже ищут убить Его... Четырнадцать тысяч избитых вифлеемских младенцев напоминают Пречистой миллионы сегодняшних абортированных. Вифлеемские дети Ею лично взяты на руки как первые жертвы — агнцы, закланные за грехи мира. Так Царица принимает и абортированных младенцев, но помещает их в колыбель лимбо1): своего земного назначения они не исполнили, не смогли стать сознательными сотворцами любви Агнца, не вошли дверью Его томления из любви, не смогли взять крест, хотя и не по своей вине. С каждым из абортированных


Пресвятая Мать совершает Свое бегство в Египет: Ее гонят, убивают Ее младенца, и Она бежит через пустыню мира, и с Нею святой Иосиф — да, святой отец. И никогда Ее не сопровождает отец абортированного младенца. Но ему не стать святым, пока не раскается совершенно, не возьмет на воспитание детей, не родит других.

Как ранима жизнь в этом мире, как она умерщвляема на корню, как она распята (так думала Пречистая во время бегства в Египет)! И как счастлив был Младенец, трогательно прижимаясь к Сердцу Матери! Он послужил Ей, придя в мир, Она теперь служит Ему. Какое раздолье матери проявить свою любовь, когда дитя нуждается в ней!

Христа хотят убить! Богомладенец только появился в мир, и уже Ирод ищет Его смерти. Рыщут по следам убийцы — скрывайся и таись, беги в Египет! Времена меняются. Некогда — фараон, дух мира, десять казней и первая блистательная Пасха; иудеи покидают добрый Египет, добрый для них во времена Иосифа Прекрасного и патриарха Иакова, и удаляются в “пустыню” обетованной им земли. Есть и другой Египет — святых Макария Египетского и Марии Египетской, старца Варсонофия Великого и Иоанна пророка, затворников Фиваидских пустыней... Многих таинников привлек в Египет Младенец Господь.

Каким путем пошла Пречистая? Ангел указал, явившись Иосифу, на Египет, поскольку Ирод ожидал чего угодно, только не этого решения. Евреи презирали Египет, считали его страной язычников, изгоев. Путь туда был закрыт: предавали особому херему, проклинали и выкидывали из общины за одну симпатию к Египту. Мудрецы Израиля считали Египет кишащим змеями оплотом языческой мудрости, сатанинским сборищем. Но наш дорогой Господь не боится ни Гермеса Трисмегиста2), ни загадок сфинкса, ни лабиринтов языческой премудрости, в коридорах которой блуждали основоположники мирового эллинизма от Платона до


Плотина и все “посвященные” от века. Позднее появилась Александрийская школа христианства, возглавляемая Климентом и Оригеном... Элемент египетского герметизма проник, - увы, в царство Христово, не принеся ничего, кроме охлаждения сердец и беззакония, соблазна и тщеты. И наших Елену Рерих и Елену Блаватскую, под старость растворившихся в оккультных далях, можно считать лишь репатриантками3) древнего Египта. Не пеплом ли от сожженных святынь посыпали махатмы голову Елены Блаватской, когда та в Александрийской библиотеке писала свой известный трактат “Тайная доктрина”?

...А олицетворенная Премудрость, ничего не страшась, бежит в Египет. И что Изида и Гермес? Расступаются пред Нею: сама Премудрость Божия посещает древнюю святыню. Сколь необычны эти неторные пути — вчера бегство из мира в церковь, а сегодня — из церкви в мир! По сути, два начала единого целого: прежде бежишь из Египта в пренебесный Ханаан, святыню православную, а когда оперишься в ней, как птенец, увидишь печальную картину: и здесь, в Израиле, ищут избить своего Царя. Здесь мерзостей больше, чем в Египте — дух фараона здесь в Израиле, а дух Израиля — там, в Египте... И начинается обратное шествие: из святыни церкви — в мир. Но это уже для побеждающих мир4), для познавших власть любви.

...Царь вышней славы и Царица любви на ослике в сопровождении святого Иосифа, держащего животное под уздцы, шествуют по этой древней пустыне мира, так напоминающей современные выжженные апокалиптические города. Что ж это за “свои”, если от них приходится спасаться бегством? Что ж это за церковь, сохранить преданность которой можно, только бежав от нее в Белозерье или какой-нибудь голгофский скит, в клетушку на Камчатке? Но такова евангельская правда. И вместе с Пресвятою Девой мы совершаем свое бегство в Египет. Царица-Мать — Путеводительница неторных путей, нехоженных дорог. Путь, который Она прошла с


Богомладенцем и Иосифом, был совершен впервые, полон опасностей, ядовитых гадов, диких зверей и разбойничьих притонов. Пресвятая Дева спала на холодном ночном песке и питалась тем, что Бог пошлет, порою неделями впроголодь с Младенцем... Вот странничество православное! Вот почему Бегство в Египет — едва ли не излюбленное таинство православной лествицы5). И не столько в нем бегства от порядка мира, сколько бегство от “своих”. Но как тогда, в земные дни, ангелы пробудили однажды Иосифа от сна словами: “Встань и возвращайся, ибо умерли искавшие души Младенца”, — так ныне бежавший в Египет возвращается как победитель, когда один за другим падают троны митрополитбюро, и уже нет в церкви ищущих убить Младенца, распять Христа вторично...

С какою радостью Пресвятая Мать возвращается со Святым Семейством в Иерусалим!.. Но нет — минуют школы и схолии6), академии с портиками: спешат в Назарет. Таинница премудрости, Таинница любви спешит собеседовать Христу, Возлюбленному Своему, и здесь наслаждаться покоем Царствия до часа, пока не начнется крестное служение. А когда оно начнется — раскрыть миру тайну Их затворничества, Их тридцатилетней блаженной Каны. Не случайно же Его служение начинается с посещения свадьбы в Кане Галилейской! С глубокою тоскою взирая на Свою Невесту, Спаситель восклицает: “Что Мне и Тебе их земные страсти, что это человеческое по сравнению с Вечерей, которую Я принес на землю?”

1Царица перенесла большие скорби, живя в Египте.

Она была совершенно одинока, хотя Ее очень любили местные люди. Она не общалась ни с кем и была всецело предана Ему. Египет — высокое созерцание Богомладенца. Пресвятая Дева часами не отводила взора от Спасителя, Ей доставляло такую пренебесную радость смотреть на Него! Взирая на Его лицо, Она ловила Себя на том, что испытывает большее блаженство, чем при


чтении Священного Писания. Лик Господа был иконописен — живая книга жизни. И Пресвятая Дева благодарила небесного Отца за то, что Ей выпала честь несколько лет пробыть со Спасителем в уединении.

Была и еще одна причина бегства в Египет: здесь, как нигде, Царица была ограждена от посторонних глаз, от гостей, и провела эти несколько лет даже в большем уединении, чем в Назарете. Там, в Египте, будучи в огромном напряжении, в чужой стране, Она, как ни странно, чувствовала Себя как никогда спокойно и находилась в блаженном диалоге с Господом.

Святое Семейство жило в Египте исключительно бедно. Иосифу приходилось прикладывать много усилий, чтобы сводить концы с концами. Господь и Божия Матерь мало вкушали, хотя Господь никогда не отказывался от предложенной Ему трапезы (любил мед и финики). Пресвятая Дева сильно постилась. Иосиф часто ловил себя на том, что тела Господа и Божией Матери как бы неземного происхождения: восковитые, мощевитые, чуждые греху и магнитным тяготениям земли. Однажды местный сатрап узнал об исключительной мудрости и духовных дарах Господа и пригласил Святое Семейство к себе, но Господь отклонил это приглашение, и Пресвятая Дева сослалась на болезнь Своего Сына. Несомненно, Его мудрость могла быть открыта и в ранние детские годы, но тогда Господу был бы определен удел Моисея, воспитанного дочерью фараона, и Иосифа Прекрасного, министра при фараоновом дворе. Но боль небесного Отца была о предуготавливаемом народе. Так и ныне, говорит Пресвятая Дева, подобно ветхозаветному Израилю, Россия крещением и тысячелетним путем следования святым приготовлялась к Ее пришествию, венчальному убранству, вручению небесному Жениху.

Видение славы Божией было непрестанным для всех троих. Когда Они находились вместе, с ними пребывала слава и сонмы ангелов. Едва ли не последними словами Иосифа перед его кончиной были: “Какую необычную жизнь я прожил!” И обращаясь к небу, Иосиф словно


говорил: “Я точно ничего не понимаю — что со мною происходит? Мне необходимо пойти к Тебе, Отец, чтобы Ты объяснил мне, что произошло, чего сподобился обыкновенный смертный?”

Престольные ангелы окружали Царицу, и Ее путь проходил перед огненным столпом. Пресвятая Дева вспоминала путь Израиля из Египта. Они теперь шли назад, тем же путем, каким шел Израиль, проходя через египетскую пустыню. Теперь этот путь повторялся. Пресвятая Дева несла Спасителя обратно...

1) Лимбо - сфера загробного упокоения душ, не достигших Царствия, но и не определенных к мытарствам или адским сферам.

2) Гермес Трисмегист - эзотерическая мудрость древнего Египта.3) Репатриант - лицо, возвращающееся на родину.4) Ин.16:33.5) Лествица - молитва по четкам с богомыслием на евангельские сюжеты. 6) Схолии (греч.) - примечания, комментарии к тексту.

10.01.97

B

Монах есть совершенная любовьМонах есть совершенная любовь. Имя Твое, Господи,

— распятая Любовь. Имя Твое монашеское — брат Иустин-распятая любовь, инок Лаврентий-распятая любовь, игумен Амвросий-совершенная любовь... “Мария” в переводе с ангельского — вышняя любовь, мир, море божественного мира, миро-творчество, благоухание миро... Монах, не достигший ступени жизни в любви (“достигайте любви”1), — монашеский призыв апостола Павла и Иоанна Богослова), — бесноватая дева. Есть девы безумные, безумствующие во Христе, как Тереза Авильская — живой сожженный свиток, сгоревшее письмо Его любви. А есть другие, бесноватые Его невесты: как бы ни рядились они в благочестивые одежды — печать порядка мира на челе и мрак в духовном сердце.


Учитывая общую тенденцию к вырождению мужчин (желание махатмы Мориа2), согласно планам Шамбалы3), видеть в двадцать первом веке цивилизацию свободных женщин), монашество имеет соблазн вырождаться в евнушковство: окраденность первичной мужской энергии, силы, личности, творческого дерзновения, жизненного импульса. Однако вот настоящий образ монаха третьего тысячелетия: олицетворенная горящая любовь. Красив, как ангел, чист, как серафим, как бы сходящий с неба — родословной от мелхиседековых Отца и Матери. Царственная добродетель мира выражена в нем. Любовь дает ему силы служить круглосуточно, даже во сне; любовью покоряет сердца, потрясенный, полный этой вышней любовью, сочетанный с нею, покоряющийся Царице вышней любви, Ее тонкий и прозрачный инструмент, сама небесная любовь, распространяемая окружающим.

Псевдомонашество: умерщвляю страсти, работаю над собой, спасения хочу для себя (языческая модель отшельника-философа, облеченного в клобук и рясу с четками). Черные одежды — траур, умерщвление. Нелюдимый, угрюмый, подавленный; равнодушный, с закрытым сердцем, духовно мертвый — уставный солдат. Сон крепкий, как у Адама при сотворении Евы, — двадцать четыре часа в сутки... Заведомое осуждение мира, погруженного во грех, — абсолютно антибиблейского и антиевангельского основания. Бог сотворил нас по образу и подобию Своему и, когда человечество пало, заключил новый завет. И так возлюбил Бог мир и каждого из нас, что послал Сына на страдания. И поныне Агнец любит нас Своей распятой любовью... Презирать мир как детище дьявола — отрицать Христа как Агнца, упразднять крест. И этим занимаются в святых обителях, где кругом деревянные, резные и лепные, кладбищенские и утварные, литургические крестики, кресты, крестильные конторы, крещальные купели?.. Христианство отрицает негативный путь: самоумерщвление, убиение,


самоубийство. Апостол учит о начале святости как облечении в свет непорочности, ибо мы хотим облечься, а не совлечься (2Кор.5:4). Ни от чего не отказываться, в том числе от мира: освящать, ничего не бояться, все благословлять. Если нет силы идти в мир и благословлять — кайся в отсутствии любви. Страх, травма, невроз преодолеваются Царицею вышней любви. Тогда раскрой сердце, раствори внутренние окна настежь, пожелай обрезания слуха и ума, чтобы, ступая по земле, слышать и следовать, и освящать каждую пядь земли, тобой исхоженной.

Инок — еще несовершенная любовь, монах — достигший совершенной любви. Наше монашество — духовное: по мере возгревания сердца и озарения светом свыше, по мере облечения в облако и увенчания венцом невесты. Наше монашество — в служении Богу непрестанном, и монашеское покаяние (монос — посвященный единственно Богу и живущий Им одним) — перед любящим Агнцем. О, сколь велик спектр покаяния: не способен принять любви, поглощен грехом, занят собой, не могу служить, ненавижу боль, не могу терпеть, ни в чем не в состоянии подражать Тебе и следовать, слышу голос Твой, но, подобно Адаму, боюсь и прячусь в кусты... О добрый Пастырь Иисус, я боюсь следовать Тебе! Эта любовь, которую Ты принес, невозможна, она слишком совершенна, она не для меня...

— Дитя Мое, прими крест из Моих рук как знак страдания из любви к тебе.

И мне уже не оторваться от Его лица. Его протянутая рука благословляет крест, как расцветший жезл. И я, преображаясь, озаряясь свыше, беру крест и несу его: “Теперь могу. Я — нищий. Я Тебя обрел”.

Вот жизнь монаха, побеждающего мир — нет, не того, что бежал от мира и не того, что в миру (то и другое — внешне), но того, кто побеждает мир силою Христа-Триумфатора, Всепобеждающего. Каким трудом дается это откровение любви, жизнь в любви! Но все, что вне его, не заключает христианства. Если нет любви — нет


ничего. Этим облаком вышней любви должен быть покрыт каждый наш шаг. К чему бы ни приступили — откровение любви, шаг по ступеням восхождения к Царице вышней любви... Тогда освящается все, что делаем: алтари и статуи, и молитвы, и посты...

1) 1Кор.14:1.2) Махатма Мориа — один из космических учителей Тибета.3) Шамбала - космический “Китеж-град”, по преданию, находящийся где-

то в горах Тибета.

10.01.97

B

Святое послушаниеНе говорите о монашестве! Это живая боль Христа.

Среди протестантов, где монашество отрицается вообще, я нашел больше монахов, чем в среде православных монахов... Тип самоудавленника, самоумерщвленника, самоборца со страстями, самоизувера с черным инквизиторским балахоном на голове... Небритый, с блуждающими глазами, нездоровой бледностью; сегодня — просто стяжатель, радетель уставный, грамотный катехизатор, себе-на-уме кооператор. Живой молитвослов (с третьей по сто тринадцатую страницу наизусть). Вырванная из средневекового постыдного прошлого церкви страница домостроевской казуистики. Листок, выпавший из книги жизни и летящий по ветру, куда только ни понесет его...

Монах — от “монос”: тот, для кого Христос единственный, кто Им одним живет. Ну, а кто живет Христом, тот должен жить во всех, ибо Христос принес жертву за всех и за вся, и монах — служитель всему миру, молитвенник в Гефсиманском скиту. У монаха 15 ступенек лестницы от Непорочного зачатия до Венчания начертаны в сердце и на его параманте — как знак отличия посвященных.


Христиане — монахи по преимуществу, живущие Христом, помазанные Духом Святым. Но как понимать жизнь Христом? Внешне — соблюдение регулярных богослужений, внутренняя (“умная”) молитва, ежедневное чтение Евангелий, творение послушания, жизнь по заповедям и святоотеческим уставам? Но жизнь Христом состоит в познании Агнца и подражании Ему. Монах есть вошедший дверью любви и отвергший прочие пути, в том числе и любви человеческой. Монах удалился не от того мира, что лежит за оградой монастырской, а от того, в котором нет любви Божией (см.:1Ин.2:15), — вот кто истинный монах! Не тот, кто облекся в черную рясу и окружил себя многою символикой: евангельским крестом, иконками, житиями, изображением Царствия и проч.; но тот, перед чьим духовным взором отверсто небо, кто заболел любовью ко Христу, чье сердце принял Царь, Агнец и Жених, кто обручился, как невеста. У монаха один чин — обручения, и один обет — любви. А прочее — нищета духа, послушание, нестяжание — как приложение. И в третьем тысячелетии монашество не истребится, но станет всеобщим. Но не в институционально-монастырском — в духовном понимании, ибо будет жизнь одним Христом.

Пресвятая Мать, стоит Ей только заглянуть в наши глаза, делает нас посвященными мудрыми девами, светлыми отроками фиваидских, раифских и тихоновских пустынь. Она — Вечная Дева, монахиня по преимуществу, Чистейшая чистых. И посвященный Ей народ, Святая Русь, — монашеский в своей природе: несет обетование в своем гене и только ждет часа, когда придет Невеста пира брачного, призовет овечек на служение, облекая в белые одежды, и скажет:

— Дети, возьмите в руки свечи, запаситесь маслами, и не засыпайте: скоро полночь и Жених грядет!

Что есть послушание как монашеский обет? Его традиционный образ полон негатива: для победы над родовой программой, чтобы не слушать внутреннего голоса, быть послушным воле Божией, старец укрепляет


против греха... Впрочем, и в храме Царицы-Агапы, Царицы вышней любви, послушание непреложно, но понимается несколько иначе. Послушание — столь высокая добродетель, что выше него только любовь. А бескорыстие, третий монашеский обет, не указывает ли единственную корысть — уловление душ в сети Любящего?.. Послушание затем необходимо иноку-подвижнику, чтобы не выпадать из любви, пребывать в любви. Вот выпал, отпал и бессильно бьешься на траве, как раненый птенец... И церковь простирает руку помощи, и говорит: “Встань. Удали от себя ропот, страсти и уныние. Не предавайся постыдному. Неси единственное послушание, от тебя требуемое, — по долгу любви”. Когда я в немощи, тогда и испытывается, несу ли послушание, несовместимое, как оказывается, ни с саможалостливостью, ни с любовью к себе, ни с похотью, ни с лицеприятием, ни с одной из низменных страстей...

10.01.97

B

Жена, сходящая свышеКто Она, Богородица? Где обитает?.. Где жилище

Матери? Сладчайший многогранный хрустальный ковчег-замок. Войти в него — и обрести покой... “Какой дом созиждите Мне, говорит Господь, или какое место для покоя Моего?”(Деян.7:49). Кто, помимо Матери и Ее Cердца, упокоит Тебя, гефсиманский Распятый, снятый с Креста, омытый Ее слезами? Кто упокоит и меня, Твоего сокрестотерпца, вслед за Тобою?.. Святая Мать принимает на руки после духовных родов, прижимает к Сердцу. Мать пеленает дважды: по рождении и смерти.

Какая Она воочию? Превосходящая сокровища философов и достояние вселенских соборов? Theotokos, Матерь Господа? Некогда Ее отстояли в спорах с заблуждающимися... О, кто Она? Ларец богословов?.. Какая? Где? Златоуст начинает свое толкование от Матфея с вопроса: почему евангелист, приводя


родословную Иисуса Христа, упоминает предков Иосифа, непричастного к физическому зачатию Спасителя? Почему умолчана родословная Пречистой? Ну конечно же, историческая иллюзия (иудеям привычно вести родословную по отцу). И более веский в глазах Златоуста таинственный аргумент — укрытое от других девственное, непорочное зачатие. Но вот Она вспорхнула по ступенькам лестницы иерусалимского храма и, как бы помимо воли и сознания первосвященника, была введена... во Святая святых. Ей усвоен неслыханный на земле титул — Первосвященница по новому чину. Здесь живая тайна Марии. Как и у Первосвященника по чину Мелхиседека Христа, у Нее... вообще нет земной родословной, ни отца, ни матери, ни рода, ничего. Древний царь Мелхиседек, царь города Салима, полагался ангелом, сошедшим свыше. Иудеи мистически благоговели перед именем Мелхиседека, считая его выше Авраама. Ап.Павел видит в нем прообраз Господа, Адама нового, сходящего с небес (Евр.7:1-17).

Такова и Ты, мелхиседекова Первосвященница! Тебе, как и Ему, негде преклонить главу. Ты — странница земная. Ты — вестница небесная! Первая Ева — перстная, как и Адам. Вторая — небесная, свыше сходящая. Имя Тебе — Жена, сходящая свыше, со свитой горнего Иерусалима спускающаяся к нам из Царствия, Его соучредительница. Письмо Яхве в сердцах. Летописица не чернилами, а кровью Сердца. В Твоем несказанном, чистейшем Сердце-аквариуме родился Христос-рыба, вечно плавающая в светлых и прозрачных водах нового моря. В Твоем Сердце исполнилось пророчество древнего Иеремии о новом завете, начертаемом не на бумаге, а прямо в сердце (Иер.31:31-33). И Евангелие, пока не начертается в чистом сердце (а только в нем и может быть начертано), служит соблазном. И новый завет, увы нам, обратили в ветхий, когда пренебрегли чистотою сердец и предали забвению его основополагающее различие: пишется не чернилами (догматами, книгами, доктринами...), а кровью, и “не на


скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца” (2Кор.3:3).

О, кто Ты? Око милосердное, запечатляющее незапечатлимого Христа? Больше! Пророк Ездра видел скорбящую женщину, оплакивающую единственного сына (3Езд.10:5-25). Внезапно видение Матери всечеловеческой сменилось Иерусалимом, городом вышней любви, жаждущим сойти в мир и объять нас крестною, блаженной мукой... И как бесполезно искать на земле Адама, сходящего с неба (таково имя Первосвященника, евхаристического Иисуса), так и Она, Первосвященница по мелхиседекову чину — Новая Ева, сходящая свыше, храм, ковчег, отверстая дверь на небесах, широкая и великая (виденная Иоанном и Павлом, Отк.4:1; 1Кор.16:9)!.. И уже не запечатленный, зафиксированный храм с готической архитектурой на земле — но церковь, сходящая с неба!

9.01.97

B

Царица Непорочное ЗачатиеДа, грех отвратителен, и следствие его — смерть. Но

возможно ли рождение без греха, жизнь без греха? По-протестантски, как прелесть?.. Как смотреть и с какого угла взирать. Монашество — порой подсознательный зов непорочного зачатия, предшествующий новому, свыше, рождению. Небо Пречистой — голубое, непорочное, земля — чистая, неосквернимая ядовитыми дождями, химическими ливнями греха.

Духовная мысль разрывалась между языческим влиянием — стоическое бесстрастие, философская атараксия, равнодушие, непривязанность (александрийская школа: Ориген и его ученики, Григорий Нисскиа) и благословением брака (корифей западной школы Августин и вития-ритор восточной ветви Златоуст1)). Ах, если бы Златоуст дождался Лурда, а Августин — Фатимы семнадцатого, торжества


Непорочного Сердца, непорочного начала! Ах, если бы Григорий Нисский познакомился с учением святого Максимилиана Кольбе о Пресвятой Деве как основании новой жизни!

От ветхой Евы — тяжесть, обремененность грехом. Змей впрыснул яд в кровь прародителей, и его ген прослеживается и в нашей худосочной крови. Так возможны ли безгрешное рождение и святая жизнь? Евангелие от Анны-Екатерины Эммерих2), величайшая страница Нового Завета, воспроизведенная для конца времен, раскрывает одну из самых великих тайн библейской истории. Существовало от сотворения мира две ветви и два семени — Авраама (Господь в откровениях Эммерих именует его благословенным началом, семенем Авраама и — чудодейственный прообраз апокалиптической Царицы — семенем Жены, семенем чистым, не подверженным действию греха, содержащим внутри себя иммунитет против похоти и дьявольщины) и семя змея, семя растленное. От первого — возрождение, воскресение, чистота, благоухание, жизнь в любви и вечности. От второго — растление, распад заживо, пагуба, гниение, смерть и геенна. Оба начала имеют место в человеческой крови и участвуют в свободном выборе христианина. Предопределение, если и имеет место, то не как посев избранных к спасению и проклятых (по мысли богословов-фаталистов), но как возрастание в человеке древа жизни — непорочного начала от небесной Матери, Пречистой, или древа смерти — порочного источника, греховного семени.

Оба начала прослеживаются в Священном Писании: раздвоение ветви от Авраама — брань Сарры и Агари, Исаака и Исмаила. Первые, в ком действует начало Авраама, именуются обетованными, вторые — рожденными по плоти. Непорочное зачатие существовало и было даровано через Авраама его светлому потомству. Ему, непорочно зачатому, т.е. заключающему в себе семя жизни, сокровище Жены, благодать истинного бытия, хождение в свете, и было


определено вечно здравствовать, плодиться и размножаться на земле. Несущественен способ размножения — телесный или, быть может, какой-либо другой, предусмотренный небесным провидением. Важна метка, с которой душа приходит в мир, предрасположенность родителей; важен мир, в котором пребывают мать и отец; важен дух — Израиля или Вавилона; святыня Божия или похотный трон веельзевула.

Зачатие качественно отличается от рождения и неоднократно поминается как календарный праздник (зачатие троих: Крестителя, Пречистой Девы и Господа). Невидимою меткой на челе при зачатии определяется предрасположенность души. Есть непорочное зачатие (всевание нетленного семени жизни, чуждого греху, противоборствующего пороку), есть и порочное начало. Христос и Мария — олицетворенное абсолютно непорочное начало, полная непятнаемость грехом, что выражено в церковном учении о неподверженности первородному греху Иисуса и Марии от рождения. Есть и другое, абсолютно порочное зачатие, как бы черная ветвь, противоположная авраамической. В Евангелии Господь именует таких проклятыми, козлищами, фарисеями, змеями, не подлежащими искуплению, определенными в вечный огонь. Бог благословил брак — но вне греха, освященный началом светлой Девы-Матери. Смысл имени Марии Вечнодева — Мать, рождающая в чистоте и по рождении остающаяся Девой (такова формула непорочного зачатия).

Сколь дивен православный мир — порядок, которым питалась святость и праведность наших отцов! От ветхой Евы — грех, от Евы Новой — непорочность, чистота. От ветхой матери — проклятие, от новой — истинная жизнь, благочестие и святость. Монашество — одновременно обручение и бракосочетание Христу, иночество — вместе усыновление и уневестовление, иначе, посвящение в святую непорочность, вхождение в лоно небесной Матери, в ковчег. Непорочная жизнь существует! А с ней


и брак, и монашество, и непорочная мысль. О том и напоминает небо, посылая Мать — Царицу непорочности. Богоматерь, определяя Россию страной Своего удела, облекает ее в Свои чистые, девственные ризы. Блудница с ее порнографией, вертепами и сборищами сатанинскими теряет силу от одного имени Пречистой. Ее могущественной властью (православие усваивает Ей титул Предводительницы воинств Саваофовых) побеждаются полчища лукавого, снимаются сети гипноза и родовые поражения в крови.

“Как это произойдет, как может от Меня родиться Бог, если Я дала обет быть девой?” — спрашивает Богородица у архангела. И небо открывает тайну непорочного зачатия, отныне привнесенную в мир через превечную Мать, рождающую свыше; Мать, рождающую без греха; Новую Еву: “Ты родишь без греха, как бы человеческим образом, и останешься чистой, и от Тебя произойдет Сын, во всем подобный человекам, кроме греха”. Так вот тайна Марии! “Посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим” (Лк.1:35), — сказал Ей архангел. От Нее, от Пречистой Девы, рождается святое, и от всего, что Ей посвящено, будет рождаться только святое!

О, Богоматерь светов! Ты — сияние, освящающее непорочностью брак, прошлое и ближних. Жизнь без греха возможна, но единственно как относимая к иному, помимо греховного, началу. Третье тысячелетие — непорочного зачатия, когда в мир не придет ни одна душа с меткою греха. Многие из сегодняшних абортированных младенцев — посылаемые в мир души с непорочной меткой: вифлеемские младенцы, жертвенные агнцы, убитые за Господа еще в лоне земной матери... О, как рыдает Рахиль в своей ветхой гробнице, и плач ее слышен на всю пустыню!..3)

1Как относиться к похоти по-христиански: без нее нет

зачатия, а она начало греха? Богословская и философская мысль разни’тся в отношении concupiscenсia (похоти, либидо). Одни (например, Розанов, Ницше, Дарвин,


Бердяев) считают эротическую энергию необходимым условием творческого импульса и жизни на земле. Другие отрицают эрос, полагая его рассадником зла, нечестия, агрессии и смерти. Несомненно, нечестивым было бы считать Пресвятую Деву, подобно дантевской Беатриче или Венере, выходящей из морской пены, олицетворением мирового эроса, хотя бы и, по учению христиан-неоплатоников, “эроса распятого”. Похоть — порочная оболочка человека. Но Пресвятая Дева открывает окно в истинную жизнь — жизнь чистоты, и дети рождаются в изумительной чистоте, вне греха. Жизнь вне греха возможна только через лоно Божией Матери, где похоть рассеивается.

Пресвятая Мать славна тем, что новым зачатием, чуждым греху — зачатием нового неба и новой земли подает и неслыханную энергию агапической4) силы. Эта энергия чистой, девственной любви становится основополагающей при крещении. Церковь есть лоно, противопоставляющее мирской любви — греховному эросу с его “собачьей” философией (греческие киники5), цинизм) и “собачьими голгофками” — жизнеутверждающую энергию истинной жизни. Агапа — не умозрительная только форма и сила, но действенный мир. Энергия его, высвобождаемая из недр духовного сердца, — Царица, выходящая из внутренней скинии, свет, осиявший внутреннего человека и распространяющийся вовне. И христианин есть, по преимуществу, агапический помазанник, невеста Христова. Эрос в нем отрицается наряду с другими энергиями. Агапа же, непорочная чистота, становится действенной силой. Эрос переплавляется в агапе.

Православие к двадцатому веку теряется. Зачатие детей связано с похотью и грехом. Тогда, что же, отрицать рождение вообще, превратить православную церковь в секту стерилизованных евнухов?

Есть ли смысл зачинать детей при близкой кончине мира? Христианству сегодня впору преодолеть языческие штампы, эзотерические модели и гностическое


понимание плотского, мирского как падшего. Небесный Царь освятил Царством непорочности землю, и она полна благоухания райских роз — только бы проснуться и увидеть: земля, Бог, ближний, природа, мир — не такие, какими они нам кажутся, т.е. каковы они в естественном представлении падшей природы и греховного сознания; не такие, какими их воспринимаем, но какими видит их Бог. И кто способен обозреть мир невинным оком, не видя ни кладбищенского разложения, ни городского ропота, ни тоски по самоубийству, ни отчаяния, ни ужаса?.. Когда Пресвятая Дева приходит к нам на литургию, Москва преображается в благоуханный райский сад. Такой видится Новая Святая Русь-держава мира свыше! Такой и мы ее увидим, если обозрим девственным оком, чистым зрением, приняв невинность Агнца! Только в Христовой непорочной церкви и возможно рождение детей для третьего тысячелетия. Сегодня не время рождать блудницам от похоти мужа или, хуже того, от замороженного семени пробирочного отца. С неба сходит Царство непорочного зачатия! В Христовой церкви, среди девственных агнцев и агниц, родятся в мир чистые души, от зачатия посвященные Пренепорочной Деве и предназначенные уже для вечной жизни. Третье тысячелетие послужит началом преображения. Уже к концу двадцать первого века смерть, по сути, исчезнет. Жизнь постепенно станет продлеваться, и солнечная трансформация небесного света окажет целительное действие на переживших очистительные бедствия.

Сегодня только и есть смысл совершаться христианскому браку, поскольку Царица Непорочное Зачатие открыта в мире! Великое имя нашей небесной Матери — новое начало, новое основание в строительстве державы мира. В ней уже не будет похотных генов и проклятых болезней, но, как поется в тропаре: “жизнь бесконечная со ангелами”. Вот почему время матерям поклоняться непорочному началу, посвятить детей Пречистой Матери еще в утробе, затем


посвятить их по рождении, посвятить себя самих и воспитать детей, по собственной воле посвятивших себя Непорочной Матери. Та, что принесла Господа во храм и посвятила Первенца Богу, достойна того, чтобы посвящать Ей всех детей — и первых и последних. Призывайте Деву-Мать для нового рождения во Христе! Воспримите от Нее иное, новое, чистое начало — и не возникнет тогда праздного вопроса о возможности жизни без греха или богословского спора древних времен: благословил ли Бог размножение до грехопадения, и как связать рождение со грехом...

Абсолютной святости на земле не достигает никто. Ее явил в совершенстве Христос и достигла Мария. Но относительного совершенства достигнет каждый из учеников Пречистой, и существенны не абсолютные категории “греха” или “непорочности”, а втесняемое в нас начало. С посвящением Непорочной Матери и облечением в Ее девственные ризы человек меняется изнутри, и происходит метанойя6) — его рождение свыше. А предшествует ему таинственная эфирная процедура, именуемая непорочным зачатием. В чем состоит она — одним лишь ангелам известно. Но христианство и библейская мысль в целом покоится на великом пророчестве еще книги Бытия о том, что семя Жены (начало авраамово) победит дьявола и сотрет главу змея, и что после нескончаемых духовных битв и сражений на земле водворится солнечная правда, и сыны света победят сынов тьмы.

1Пресвятая Дева Непорочное Зачатие дает

неслыханный в истории христианства импульс к новой жизни. Россия должна дерзновенно и смело воззвать к небесной Матери, рождающей нас в чистоте. Да, мы еще не родились! ”...И навел Господь Бог на человека крепкий сон” (Быт.2:21). Ева родилась из ребра ветхого человека в состоянии глубокой комы, родового сна, а Новая Ева родилась у Креста в несказанном озарении любви. Она есть плод Его любви к миру. Новая Ева — возжженная


любовь Христа к человечеству, переданная в Сердце Непорочной Девы. В час, когда римский сотник прободил ребро умершего на Кресте Спасителя, прободилось и Сердце Непорочной Девы, и из него излились потоки святой Крови. И девственная Мать в этих высоких, чистых водах стала Матерью нового человечества — сущих без греха, и будущее христианства связано единственно с Нею.

Качество вышней любви — мученичество. Христиане — мученики не потому, что их преследуют, скребут металлическими когтями нагие тела, но оттого, что становятся обладателями жемчужины всех жемчужин, сокровища небесного нетленного — вышней любви. А любовь эта столь необъятна, что тотчас, будучи обретенной, желает проливаться на других. И именуемое со стороны мученичеством и страданием заключает высшее блаженство: как бы распятие при непорочном рождении нас свыше. Христиане и есть рожденные и рождающие свыше силою креста. Потому и входят они в мир дверью креста и ею же возвращаются в Царствие — истинный дом свой.

Новый Адам отсылает Своих учеников, последователей, детей к Новой Еве. “Прежде непорочное зачатие, — говорит Он современным богословам, никодимам, неофитам7), — прежде жизнь с непорочной меткой на челе, прежде мистический дом, в котором Я спустился в мир и навсегда Себя запечатлел. Войдите в эту скинию премирную. Обозрите духовным взором все явления Пречистой — в двадцатом веке их число удесятерилось. А теперь вспомните о непорочной скинии конца времен — о храме чистоты, сходящем свыше, о ковчеге спасения последних дней...” И рассеиваются сомнения относительно возможности рождения без греха. Вне Божией Матери — совершенно невозможно. С Ней — единственно возможно, обязательно и неминуемо для тех, кто христиане не по букве закона, не по конфессиональной принадлежности, но по духу истины, в них обитающему.


1Старое христианство отмирает потому, что не знает

непорочного начала и, тем самым, вынуждено отрицать жизнь, ибо связывает себя с благочестием, а рождение осуществляется зачатием во грехе. Православие ставится между выбором неоплатонизма — вообще отвергать семью как греховное начало, видеть в браке узаконенный блуд, действие похоти (Фома Аквинат так и считал) или благословлять брак и тогда принимать точку зрения протестантов, магометан и проч. — как бы потерять предивное православное благочестие, монашескую высоту. Но есть третий выход из этого безысходного положения — он подается Пресвятой Девой непорочного начала. Она и есть сегодня Мать православия третьего тысячелетия, и потому поклонение непорочному началу совершенно обязательно — оно должно быть прославлено всероссийски. Должна быть прославлена Мать новой жизни без греха: Ей поставлен престол, Ей возведены храмы, в Ее честь возжжены лампады: Она — Жена, семя Которой побеждает дракона. Если мы ставим каменный монумент в честь героев Бородинской битвы, как не воздвигнуть монумент в честь Победительницы самого дьявола? Как прославилась бы Россия, если бы украсилась памятниками в честь Царицы непорочного начала, храмами в честь Марии девственной жизни, соборами в честь Новой Евы, сходящей свыше, Матери живущих без греха! Вот основание державы мира, вот смысл явления иконы Богородицы Державной — Державной Царицы мира, Госпожи народов всей земли, Российской Царицы, унаследовавшей престол, корону и царскую власть от последнего Российского императора, новомученика Николая II.

1) Не понять сегодня духа восточных отцов без мысли западных собратьев. Церковь едина, как в мистическом своем родстве, так и в богомысленном сокровище.

2) См. прим.2 на стр.28.3) Иер.31:15.4) Агапе (греч.) — Божия любовь.5) Название школы киников сопоставляют с лат. сanis — собака.


6) Метанойя (греч.) — раскаяние, перемена жизни.7) Неофит - новообращенный.

10.01.97

B

“Господи, не вмени им греха сего!”(Деян.6-7гл.)

Пока корабли Фарсиса (Пс.71:10) причаливают к гавани святых, еще мечутся пиратские лодки, не истребленные стрелами любви... Сегодня праздник архидиакона Стефана. Вспомним и мы про церковный армагеддон, ибо, увы... изменилось немногое. Христос был, есть и будет — и та же Плоть и Кровь Его жертвенная, приносимая за наши грехи. И, увы, те же бациллы и гнусы... те же фарисеи и книжники, соглядатаи и лицемеры. С небес сходит Он со свитою святых во славе. А на земле... иная свита — в черном облаке...

Что возмутило архидиакона Стефана? Что вызвало его пламенное негодование? Змеи (так Христос назвал фарисеев) распяли Христа, совершили самое злодейское убийство всех времен. Милостью Божией мир сохранен, небо открыто, и солнце сияет в вышине.! И что же? Неужели ничего не изменилось? Апостолов заключают в темницы, призывают к суду и Стефана... Что ж это за земля, если суд ее — змеи? Что за правда такая, если цензурой ее полагают тех, кому тысячу лет отмываться — не отмыться от греха?! “А судьи кто?..” Но архидиакон Стефан не Чацкий, и волк-Кайафа — не княжна Марья Алексеевна и не бюрократишка из какой-нибудь Пензы Скалозуб. И писца синедрионского не сравнишь с коллежским асессором Аккакием Аккакиевичем из гоголевской “Шинели”. Иные тут параметры, и брань разыгралась соответствующая.

Тогда, во дни Крестителя, змеи приползли на иорданский источник близ Вифавара усовещать: “Кто ты — пророк? Илья? Тогда почему крестишь?” (см.Ин.1:19-25). Анна-Екатерина Эммерих видела, как фарисеи требовали


Крестителя в синедрион на допрос1). Однако, суд змей обернулся обличением самих рептилий. И Креститель ударил по ним в силу Илии: “Кто вы, подколодные ехидны, порождения змея, чтобы судить Живого Бога? Не пришел ли и вам, окаянным, час оставить кресла присяжных, поверенных и занять места на скамье для подсудимых? Не пришло ли время вам каяться в грехах? Принесите же достойные плоды покаяния! Ибо уже разожжен огонь геенский, и острая секира лежит у корня гнилого, иссохшего дерева!” (см.Мф.3:7-12). И лютые гады уползли, скрежеща зубами, затаив злобу...

Юный Стефан обращал в веру толпы иудеев. Исполненный силы, совершал он великие чудеса и знамения в народе. И нашлись на него свои “либертинцы” — из древней синагоги, свои “киринейцы” — из христианских монофизитов, свои “александрийцы” — из поклонников Оригена — и “вступили в спор”(6:9), как и сегодня вступают в спор со святыми новые книжники и фарисеи, бюрократы от религиозных институтов: “Переменил обычаи (6:14), не придерживается буквы закона, нарушает каноны, отцы для него не святы: не дорого ему то, что передал нам Моисей (что завещали Иосиф Волоцкий)...” И все сидящие в “священном синоде” с лютой злобой смотрели на него. А лицо его сияло, “как лицо ангела” (6:15)! Но для змеи ангельский нимб вокруг лица — как хлороформ, как яд. Хлеб жизни для нее — отрава, и свет — проклятый мрак. Оттого, увидя сияние вокруг чела архидиакона, змеи еще более сгорбились и угрожающе заработали языками. И первый из них, первосвященник, сказал: “Хульные слова говоришь на Моисея и на Бога — так ли это?” (7:1).

Святых судят в церкви?.. Святые судят институты! Их молчание красноречивее адвокатских апологий, прокурорских филиппик2). И Стефан, исполнившись Святым Духом, говорит в силу пророка Илии, нанося один за другим кинжальные удары институциональной бестии, распявшей живого Бога. Первый удар по фарисейскому гипнозу, будто Бог обитает в их храмах


(потряси мошну, мол, раскошеливайся, прихожанин, если хочешь встречи с Богом). “Кто сказал вам, будто Всевышний Царь обитает в Иерусалимском храме?” Стефан ссылается на пророка Исайю: “Не в рукотворных храмах живет Он — небо Его престол, и земля подножие ног Его” (см.7:48-49). Фарисейская закваска забродила: хлеб отнят — где толпы обманутых? Место Его пребывания непостижимо? Было бы низменной пошлостью и слишком очевидным презрением к Богу полагать, что Господь и слава Его тотчас приходят в любую каменную постройку, хотя б ее священник был трижды содомитом, подлецом, начетчиком и стукачом (едва ли пребывает слава Божия в храме Всех святых, где ни одного святого и в помине; вот уже две тысячи лет как двери на запор, а внешне — нараспашку). Удар по современным христианским фарисеям, истошно вопящим: “Вне храма Бога нет!” — Всевышний пребывает в нерукотворных храмах!

Митрополит Филарет Дроздов, комментируя этот стих, издает институциональный вопль: “Что глаголеши,

проповедниче Божий?”3) Что ж отнимаешь хлеб у своих, как это “в нерукотворных храмах”? Для чего ж тогда церковь, “священный правительственный синод”? Да запотеют очки у оберпрокурора... Как это “в нерукотворных”? Как это “в сердцах”? Что ж тогда прикажешь делать пятидесятитысячной армии священников?” И разумеется, хамелеонский компромисс в стиле официозных конформистов, приспособленцев, “симфонистов”4): “Не будьте так грубы, чтобы останавливаться на одном рукотворном; но и не будьте так горды, чтобы пренебрегать рукотворное, через которое Бог творит чудеса благодати”5). Выходит, по церковному реформатору митр.Филарету Дроздову (ему мы обязаны переводом Библии на русский язык в пушкинские времена), — все же в рукотворных живет, хотя и в нерукотворных? Но Стефан рассуждает иначе, для него церковный институционализм не авраамова — змеиного происхождения. И хотя Соломон построил Богу храм, и соломоновы постройки в России облекали в ризы “Спаса” и “Успения” — Всевышний


живет в нерукотворных храмах. Возжелал — и раскрыл шатер где-нибудь над Соловками. Возжелал — и новым храмом возгласил томский концлагерь. Возжелал — и современный ГУЛАГ с пятью миллионами заключенных назвал Своим “Василием Блаженным”. Человеку дано полагать храмом реставрацию “Христа Спасителя”, а Всевышнему располагать храмом, где прихожанами сплошь зэки с ангельскими ликами; где крик такой, что прорезает всю вселенную... “Небо — престол Мой, и земля — подножие ног Моих”(Ис.66:1-2).

Лица фарисеев исказились от ярой злобы. Этот простачок совсем не так наивен: исполнившись духом, он побивает змей их же оружием — Священным Писанием (авторитет Исаии что-нибудь да значит)! Но тогда второй аргумент: нарушает традицию отцов (на чем сосредоточены их ученые кафедры) и авраамово преемство (гипнотическая власть над умами, недоступность, фарисейская дистанция, превозношение...). Послушаем, какой удар по фарисейской бестии нанесет первый святой истинно православной церкви архидиакон Стефан: “Что прикрываетесь Моисеем, Иисус Навином, Аароном и святыми? Лицемеры! Отцы ваши, как и вы, всегда противились Духу Святому (7:51). Не те отцы ваши, что шли в пустыне за облаком славы Божией и, взирая на небо, благодарили за манну в пустыне. Не те отцы ваши, что составляют славу Божьего народа — его пророки, старцы, святые, праведники, мученики любви, но (о, страшная и последняя правда, вопиющая тайна беззакония!) отцы ваши другие — гонители святых, родом от проклятых! Кого из пророков не гнали отцы ваши? (7:52) Вы суть противоположное тому, за кого себя выдаете. И напрасно вы отождествляетесь со святыми, вами убитыми, — совесть не украсишь декоративными цветами”. Откуда у змеи совесть? И апостол правды, архидиакон Стефан, сотрясая воздухи, называет их жестоковыйными, людьми “с необрезанным сердцем и ушами” (7:51) (нечеловеческого происхождения). Когда ж


начнете вы каяться, и оцепенеют руки, и окаменеют языки ваши? Не Серафим Саровский ваш отец, а те, кто гнали Серафима в его земные дни! Авторитет отцов? Вы нарушили все до одного их предписания. Мы — верные сыны верных отцов!

Третий аргумент от дьявола: они блюстители традиции. Они (предатели, начетчики, убийцы пророков и живого Бога) приняли закон, данный им для сохранения, за ними последнее слово, от них суд (как скажут они, так и будет). Но и здесь ехидну перерубают пополам: “Вы... приняли закон при служении ангелов и не сохранили” (7:53). Законы, каноны, заповеди целесообразны и действенны, лишь когда ангелы служат священству. А если слава Божия отступила — пуст храм. И первым нарушителем закона становится законник. И первым осквернителем канона — его ревностный приверженец. Вы нарушили все до одного каноны, сегодняшние братья-типиконы, сестры-минеи и тому подобная трухлявая институциональная пыль третьего тысячелетия до нашей эры. Или вы хотите, чтобы святые встали из гробов и указали вам на ваши дела? В кои времена путаться с красными бандитами и получать от них архиерея-стукача считалось следованием апостольскому правилу? Или, например, в 1936г. при живом местоблюстителе патриаршего престола мученике митрополите Петре Полянском (умер в 1937-м в сибирском концлагере) возглашать себя местоблюстителем и с нетерпением ожидать вести о реальной смерти, чтобы покрыть ложь (тут не то, что о канонах речь — о чести)? Ничего не поняли в законе, хотя его проповедуют — пренебрегли откровением Божиим. Закон дается “при служении ангелов” — при отверстом небе. Но вы затыкали уши, когда приходили святые, и скрежетали зубами, и рвались сердцами, и камнями искали забить (7:54,57).

Светлый март 1917! Роковой октябрь 1917! ИПЦ — кровавый агнец, истинно православная церковь. Торжество святых. Спор Нила Сорского и Иосифа Волоцкого разрешился в пользу первого: Бог пребывает в


нерукотворных храмах. Таково знамение 17-го года — разрушение святынь рукотворных. Не привязывайся к ним, привяжись к премирному — храму Непорочного Сердца! Храм не отрицается — преображается. Рухнул глиняный колосс: гипноз храмового Бога (доходы, свечки... Бог только в их храмах и более нигде). А священство? Не беда, по новому чину процветет, мелхиседекову. Пока старая скиния стоит, новой не процвесть (Евр.9:8). Уйдут священники по чину злобы, ритуала, лицемерия — противящиеся Святому Духу, и придут смиренные служители Бога по чину светлой любви и мира. Второй гипноз — мнимых отцов. Святые отцы для них слепые авторитеты (чисто по-фарисейски, по-начетнически: книжничество против пути). Действительные же их отцы — фарисеи ветхого завета (те, что во дни, предшествующие Христу, гнали пророков, а во дни последующие — гнали живых христианских праведников). Назовите хоть одного, ими признанного и поставленного примером? Или они благословляли, чтобы народ поклонялся старцу Серафиму в его земные дни, когда келия солнечного российского отца-праведника была открыта для всех? Или благословляли всеросийски внимать чудотворцу Иоанну из Кронштадта?.. За годы служения серафимова из “официальных” посетил его какой-нибудь один болящий генерал или мелкий церковный надзиратель. А Иоанну Кронштадтскому, ныне возведенному канонически, отомстили тем, что его осиротевших несколько тысяч исцеленных им учеников назвали “иоаннитами” (в лице учеников и последователей, чад Иоанна Кронштадтского, сектантом и еретиком называли самого Иоанна). Или во дни Феодосия Балтского призывали паству следовать святому? Вместо того сослали на каторжные работы, где святой подорвал здоровье. Таких примеров не счесть! Или сегодня возносят молитвы о мучениках ИПЦ на Соловках? Совесть не позволяет.

С кем сотрудничают? Какого духа? Стефан говорит о них достаточно выразительно: “Предателями и убийцами


сделались ныне вы” (7:52). Институт выступает от лица Бога (заместители, викарии, местоблюстители Хозяина)? Но вспомним притчу о злых виноградарях. Запрещают хозяину вернуться. Убив сына, полагают виноградник принадлежащим им. Но хозяин возвращается и злодеев предает злой смерти (Спаситель первым делом принуждает самих фарисеев вынести себе же приговор, Мф.21:40). Убийцами Христа, распинателями церкви называет небо священников фарисейской метки.

Святые имеют власть разрубать сети фарисейского гипноза, что отверзает им небо. “Вот, я вижу небеса отверстые!” (7:56) — восклицает Стефан в час мученичества, побиваемый камнями (институциональными догматическими дротиками, бросаемыми в голову, инквизиторскими раскаленными щипцами). Так восклицает праведник, чья праведность превосходит тех, кто сами молятся под закопченным небом и другим представляют его таким. Спаситель, умирая, молился о грешниках земных: “Не вмени вины тем, кто не ведают, что творят” (см.Лк.23:34). Его верный ученик и агнец первомученик Стефан молится о злодеях, подлежащих злой смерти. Не о грешниках — о распявших его! Неслыханная молитва святых о фарисеях в церкви: “Господи! не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил” (7:59-60). Какого же “сего греха”? Греха, именуемого тайной беззакония (2Фес.2:7). Не вмени сего греха — разрушения церкви, гонения на святых. Не вмени вторичного распятия Христа в церкви, выступающей от Его имени. И когда будут собраны все искусительные свитки и предъявлены счеты за всех святых (за тысячи отведенных, вопящих), и задрожат тверди, и священство призовется на суд, и под гул апокалиптических труб уже будут приготовлены им орудия мести Божией, — тогда святые единодушно кротко воззовут: “Господи! не вмени им сего греха!..”

1) Живое Евангелие. кн.1, М, 1993г., с.88.2) Филиппики (греч.) — живые обличительные речи.


3) М.Барсов “Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению деяний святых Апостолов”, изд.”Сатис” 1994, Толкование на стихи Деян.7:45-48, Филарета митроп. Моск., с.305.

4) “Симфония” — теория сочетания государственной и церковной власти, проводившаяся византийским императором Юстинианом (VIв).

5) Там же, с.307.

9.01.97

Абортированные вифлеемские младенцыCегодня день памяти 14 тысяч1) вифлеемских

младенцев, избитых по приказу Ирода римскими легионерами. Услышим крик несчастных матерей, на глазах которых закалывают невинных детей!.. И рыдала Рахиль в своей дальней гробнице, оплакивая сыновей Израиля (Мф.2:18)...

Церковь видит в вифлеемских младенцах первых мучеников за Христову веру — святые жертвенные души, малые соискупители, страдали за чьи-то грехи. В лице вифлеемских младенцев была взята первая жертва за род адамов. В Царствии они летают, как ангелочки с крылышками, сопровождая явления миру Христа и Божией Матери. Но скажите, почему сегодня не рыдают матери — убийцы собственных детей? Как вышняя Рахиль, Мария плачет над каждым из избитых в чреве матери младенцев! Сегодняшние абортированные (а их миллионы!) — те самые вифлеемские младенцы, ангелы, определенные летать над Купиною. Вифлеем — место рождения от Божией Матери. В Вифлееме от руки Ирода погибли несколько тысяч безвинных детей, принеся жертву за Христа (во спасение грешников земли). И сегодня в мир приходят души родиться в новом Вифлееме — от Святой Руси, вкушать хлеб жизни. Дети эти не успевают получить венцов. Их злодейски убивают! Им определена жизнь вечная, а не удостаиваются даже временной. Желают принять непорочное начало от новой Матери, для чего стремятся в мир — и приносятся в жертву за наши грехи. О, восплачем вместе с Рахилью о невинно убиенных! Возрыдаем о себе, вспомним об уделе Ирода, заживо съеденного червями.


Боже, как злобствует Твой супротивник, не желая пустить светлые души в мир! Как ему плохо от этих жертвенных агнцев! Сколько утешения могли бы они принести грешникам, скольких обратить в истинную веру, сколько сплести благоуханных венцов из роз перед образом Пренепорочной Матери! Сколько радости вернулось бы к сиротам, вдовам, брошенным и одиноким. Поныне избиваются вифлеемские младенцы — как тогда, в земные дни Спасителя, так и ныне, с согласия внешних властей (Ирод) и с тайного попущения властей церковных (фарисеи первыми подали Ироду мысль рассмотреть дело о родившемся в Вифлееме Мессии, после того как волхвы открыли эту великую тайну, добившись приема у иудейского царя). Социально-религиозная “симфония” часто приводит к плачевным результатам, когда церковные власти в сговоре с нечестивыми светскими (вместо укорения последних) ходят у них на поводу. Сколько потенциальных священников избито в числе абортированных! Сколько светлых исповедников веры Христовой! Сколько русских богатырей, жен-мироносиц! О, мы истребили целый вышний град! “О, что вы сделали!” — вопль Матери над миром...

Другое, еще более страшное. Дьявол хочет взять в свои руки бразды промысла, распределять души. Важнейшее сегодня — не столько рождение, сколько зачатие: метка на челе, с которой души приходят. И большинство абортированных помечены чистотою и предуготованностью к служению в мире. Воспрещая прийти им, дьявол призывает сыновей и дочерей блудницы, препятствует звездопаду душ из вышнего Иерусалима и приветствует приходящих “от нижних” (Ин.8:23). Матери, рождающие через искуственное зачатие (от замороженного в пробирке семени “знаменитого” или анонимного мужа), должны знать, что поступают, как блудницы, и что дети, рождающиеся от них, станут детьми блудницы. Ни одно из них не будет счастливо — их рождают в мир на собственное горе и детям на


проклятие! В задачу дьявола входит серным смрадом окурить вселенную, посеять в ней дьявольские страсти, подвигнуть адамов род к всеобщему безумию, хаосу, панике, безнадежному аморализму. Но утешением и надеждой человечества служит возглашенная на небесах Святая Русь, держава мира. Верим, в ее светлых горницах нет и не будет места искусственному и порочному зачатию. Вифлеемские младенцы, рожденные вкушать хлеб жизни, возлягут радостно, упокоившись, на руки Матери своей Марии. Царица, приняв их к Сердцу, благословит жить вечно на Святой Руси третьего тысячелетия!

Абортированные младенцы не успели получить венцов. Загробный удел их — сфера лимбо2). Большинству из них было определено страдать из любви ко Господу и познать Христа. Их избиением срываются планы Божии о возрождении веры в конце времен. И каждая мать, дающая согласие на аборт, должна знать, что приближает кончину мира: страшные бедствия, мировые войны, огненные и водные потопы... Общественные деятели, врачи и философы, стоящие за аборты, определяют себе безысходный удел во дни близких бедствий. Ангелы истребят их одними из первых с лица земли как нечестивых злодеев, препятствующих божественному замыслу. Дети первыми призываются в Царствие. Не мешайте им войти!

1) Условное число.2) Лимбо — сфера загробного упокоения душ, не достигших Царствия, но

и не определенных к мытарствам или адским сферам.

11.01.97

B


Отец лучащейся любвиВ день Иосифа Обручника

“Все для Тебя, Иисусе, все через Тебя, Мария, все через подражание тебе, о патриарх наш Иосиф” (из католического утреннего молитвенного правила).

Истинно, для Тебя, Агнче Божий. К Твоим стопам слагаем cердца, ибо Ты есть всеобъемлющая, отчая, совершенная распятая любовь. Истинно, через Тебя, Мария, к Иисусу. Ты — дверь, окно, Ты — око видящее, сердце любящее, Ты удостоилась стать Матерью Его, и Ты единственно достойна о Нем свидетельствовать, наставлять. Через Тебя — кратчайший путь ко Христу. А как понимать подражание Иосифу? Подражать в служении Марии. В чем подражать? Иосиф, сказано, принял Жену свою по благословению от архангела. И нам принять в сердце Жену, как Иосиф принял Ее в дом свой.

Евангелие третьего тысячелетия будет открыто свыше. То, что мы читаем от лица Луизы Пиккарреты, Анны-Екатерины Эммерих, Симеона Нового Богослова — только прообразы Евангелия солнечных Невесты и Жениха, Евангелия Брачной Вечери. Иосиф первым созерцал Двоих не от мира сего: чистейшее зачатие, чуждое греху. Первым удостоился принять небесных Пришельцев, первым стоял между Женихом и Невестой и слышал райское лепетание Их уст, непереводимый на человеческое наречие диалог. Восемнадцать, нет, тридцать лет, укрываясь в назаретской келье, в египетском скиту, единственный слышал Их беседы — свидетель блаженных вечеров, неизъяснимых тайн, переходящих от сердца к сердцу и чудом передававшихся ему. Иосиф безумно любил Божию Матерь и напоминал Марии Ее земного отца Иоакима. Царица доверяла Иосифу тайны, которые открывал Ей Господь, и часто вечерами они оживленно беседовали. Она делилась с Иосифом как со Своим истинным мужем скорбями и болью, связанной с судьбой Спасителя, и светлый девственный отец разделял крест Сокрестотерпицы — первый из понесших крест Христов, соразделитель


скорбей и радостей несказанной брачной четы третьего тысячелетия, Иисуса и Марии.

Иосиф выдвигается на первый план православия третьего тысячелетия, православия Брачной Вечери, где по одну сторону стола Христос-Жених, по другую — Невеста Агнца Божия Матерь, а между Ними — гости в белых одеждах взирают поочередно то на Одного, то на Другую, как тогда, в земные дни, Иосиф... В его отчем сердце учатся читать сердце Христа очами Милосердной, сердце Невесты — очами Жениха: так видел Их Иосиф. Обручник особым образом читал в сердце Пречистой, как никто, как ему одному было открыто, и из Ее сердца узнавал о Спасителе; Ее очами видел Господа и сердцем Господа любил Пречистую. Так мог лишь он — отсюда эта молитва: “через подражание тебе...” Ибо кто еще научит видеть Господа единственно достойными очами и кто научит, подобающе взирая, славить Богоматерь, если не тот, кто видел Ее в земные дни очами Пресвятой Троицы, воплотившегося Сына? Иосиф слышал, как Господь шептал Марии: “Ты Мой ковчег. Ты Моя надежда, Моя жизнь, Ты — Агница Моя...”

Иосиф был изумительно чист, прост и добр, любил уединение. Никогда никаких помыслов, дивный мир в сердце, умение хранить тайны и огромное долготерпение. И хотя считался (и в Евангелии наречен) названным отцом, был самым настоящим любящим отцом Господу, что являло собой несомненное чудо. По описаниям, извне, или сердцем как-то можем еще представить Богородицу как Мать сошедшего с неба Адама. Но как представить Его отца? Наверное, надо испросить помощи самого Иосифа.

Ему не усвоен титул “отца Божиего”. Пресвятая Дева как Матерь Божия материнствовала над божественной и человеческой природой вместе. Иосифу была открыта человеческая сторона Христа, а о внутренней жизни божества он узнавал через Марию. Господь называл его отцом, чтобы нам усыновиться Сыну; признал себя сыном


Обручника, чтобы вернуть сыновство смертным — опять же, через отечество Иосифа.

Как сегодня необходимо России его сострадательное, чуткое, покрывающее сердце, разрывавшееся между Ними... Иосиф первым соединил Их в своем сердце, равно дорогих ему, служа Обоим, по сути, духовным отцом, покровителем и образом небесного Отца. Царь славы и Первое Лицо Пресвятой Троицы служил адамову роду в этом чистейшем образце непорочного зачатия, Иосифе Обручнике. Без Иосифа Святое Семейство осиротело. Трагедия российской безотцовщины, лжепастырства — в вытравленности св.Иосифа из церковных свитков и из бытия российского. И вышло: некому подражать земным отцам — нет совершенного образца, нет идеала. Как катастрофически утрачен образ отца! Каких только отцов не видели мы: алкогольных, агрессивных, меркантильных, номенклатурных... все более карикатурных. Иосифа Сталина назвали отцом народов, а Иосифа Обручника, кто обручает с Приснодевой, отца истинного, позабыли...

Его трогательная опека Святого Семейства, его лучащаяся доброта... Запечатлеть в сердце улыбку Иосифа и ходить с ней, пока не водворится, не усвоится! Иметь бы такого отца, как Иосиф! Просить духовного отца, подобного Иосифу, взирать на духовного отца, как на Иосифа, и молиться о духовнике: “...все через Тебя, Мария, все через подражание тебе, отец...”

1Иосиф был, как ни странно, немощным и даже

отчасти нерешительным. Находился в постоянном послушании у Господа и Божией Матери и как бы в тени, невидимый. Но без него ни Господь, ни Божия Матерь не могли ступить шагу. Иосиф разрешал мгновенно возникающие конфликты с внешним миром и служил посредником между миром и Святой Четой. Подобно тому, как Мария представляла для Христа, божественного Своего Супруга, мир и церковь, в Иосифе Господь и Божия Матерь видели воссоздаваемое человечество.


В ирландском Ноке1) Иосиф открылся у подножия престола блистательного Агнца как один из патриархов белой церкви вместе с Крестителем и Иоанном Богословом. И по тому, с каким трудом Иосиф входит в церковную жизнь, обретает достойное место в храмовой иконописи, в новых песнопениях, можно судить о силе фарисейского запрета прославлять Иосифа Обручника. Представьте, какая злоба обрушилась на плотника: “Не он ли внушил сыну безумную мысль о мессианистическом назначении?..” — не он ли, Иосиф, послужил причиной мирового посрамления фарисеев?... Не он ли наставил Сына, как победить древнего змия и воскресить адамов род для святости и вечной жизни?.. Ее, эту вечную жизнь, и познал Иосиф в земные дни. И оттого, чем бы ни занимался, спорилось и ладилось все под его руками, и от его взора, как от расцветшего жезла, распускались сердца, и добротою его согревалась оледеневшая земля.

Господь называл Иосифа Своим стражем: он часто спасал Господа от врагов, нечаянных ситуаций. Отец небесный открывал через Иосифа предстоящую опасность во дни младенчества Спасителя. Когда возникла угроза от Ирода, Иосиф тотчас встал на защиту Богомладенца и Пречистой Девы. Он и сегодня покрывает Их обоих как Агнцев, которым грозит постоянная опасность, избиение, распятие. И сегодня он ведет Их в мысленный Египет, где покоит в своем отчем сердце. И сегодня Они как бы без ума от него, Оба видят в нем воплощение небесного Отца, а с ним и воплощение отцовства, отца как ипостась. И сегодня Иосиф неотступно служит Господу и Божией Матери... И верно, что будущее России во многом связано с прославлением Иосифа Обручника: Святая Русь обручена Христу. Самые светлые мужи российского отечества заключали в себе много от святого Иосифа. Пресвятая Дева сравнивала с ним императора Николая, патриарха Тихона, старца Григория Нового, Серафима Саровского... Постоянно незримо пребывая в воздухах Святой Руси, Иосиф как бы


распыляет частицы своей сердечной благодати на святых Марии.

Cамый, пожалуй, запечатанный аспект нового завета — диалог Иисуса и Марии — был открыт Иосифу, но он был исключительно молчалив, немногословен и говорил больше добрыми лучистыми глазами. Однако сердце его свидетельствовало так нежно, что становилось понятно и без слов. Так и нам сегодня без слов раскрывает он тайну диалога Агнца и Его Невесты, тайну часа наступающего Брака и тайну светлого приготовления к тысячелетнему пиршеству Христа. И нашим святым отцам-пастырям надо ревностно просить его покрова, для чего прежде обрести в сердце образ Иосифа, каким его любит Пречистая. Кому ж, как не Иосифу с Богомладенцем на руках, укачивающему маленького Спасителя, воспевать со священником наше литургическое: “Благослови душа моя, Господа?” И вместе с нами: “Благословен Господь! Благословенная Госпожа наша Мария! Благословен Царь мира Иисус Христос! Благословенна Ты, Царица мира Вечнодева!”

1) В 1879г. явление Пресвятой Девы в сопровождении Иосифа Обручника, Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова в г.Нок (Ирландия) наблюдали 15 человек.

11.01.97

B

Невеста Агнца“Пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценнейшему камню” (Откр.21:9-11).

Видно, мало кто видел невесту Агнца — церковь, еще меньше — Пресвятую Деву-Агницу (ибо, если Жених олицетворен (Христос), одушевлена и Невеста). Вечнодева — дверь; отворить ее можно лишь ключом Давида (Отк.3:7). Истинный отворяет, и уже никогда не


затворится: “вот, Я отворил пред тобою дверь, и никто не может затворить ее” (3:8). Иоанн видит дверь, отверстую на небе, и прежний голос говорит ему: “Взойди сюда, я покажу тебе, что будет вскоре” (4:1).

Доктору Мерилин Рознер, ясновидице из Монреаля, Христос в озарении показывает дверь, отверстую от земли до неба; и уже никто не сможет ее затворить. ...Ключи Давида, образ вышнего Иерусалима и таинственная дверь — символы мистической власти Христа, власти Его безумной любви над учениками и над последователями крестных блаженств. Академии упразднены, ученость — в давно преодоленном и далеком прошлом: дверь отверста! “Истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде1), тот вор и разбойник” (Ин.10:1). Царский двор именуется овчим (жертвенные агнцы, вошедшие вратами любви), но кто-то норовит “перелезть инде” — войти помимо двери креста.

Однажды открывшись, дверь светов и врата любви уже не закрываются никогда. Святые именовали ее огненным столпом, ведущим церковь во тьме египетской пустыни мира. Однажды осенившись, остаешься странником и ждешь часами, сутками, годами, пока опять не откроют и не выйдет посланник от Царя. В церкви всегда была отверста невидимая дверь: связь с вышним миром, завет, понимаемый как диалог (следствие союза с Богом), как сотрудничество церкви, торжествующей на небесах, с немотствующей на земле. Без этой двери нет веры, нет святых. Богоматерь была Его земными вратами, и Она же — дверь, которой христиане восходят на небеса. И Христос называл Себя дверью (“Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется”, Ин.10:9) — в Царство небесного Отца. Богоматерь — вход в Царство возлюбленного Сына, дверь брачного чертога. Входящий Ею, кому открыто небо (священник по чину праведной любви и мира), кличет за собой овец и ведет их в Царство Сына, и ему отворяют ангельские чины — придверные.

Никого не Cудящий говорит о Себе, что пришел на суд: “На суд пришел Я в мир сей”, чтобы слепые


прозрели, а читающие осознали себя слепцами (cм.:Ин.9:39). Верующих по книгам и подвизающихся по уставам Он называет ворами и разбойниками. Ни один из них не знает таинственной двери между землей и небом. Пастырь входит дверью во двор овчий, фарисеи — перелазят как-то иначе. И сегодня церковь предстает сборищем сатанинским (говорит Господь в Апокалипсисе, Отк.2:9), сонмищем воров и разбойников. Ни одного среди законнических иерархов, кто вошел бы дверью, ни одного доброго пастыря на миллионы душ; но только входящий дверью вышней любви, мистик, священник по чину светов — “пастырь овцам” (Ин.10:2)! Пастырем Он называет вознесенного на гору Его любви, Его очами любящего. Паства именуется овчим двором, поскольку всякому христианину подобает войти в высокую жертвенную любовь, пройти крестным помазанием, осознать Христа как бы изнутри и последовать Его подвигу, невольно повинуясь пути Пастыреначальника. Овцы слушаются Его голоса, когда Он, призывая каждую по имени, выводит их на пастбища блаженные. Овцы повинуются голосу Его любви (церковь простая, чистая, светлая), а за чужим не идут. И пастырь всегда идет впереди: страдает больше, чем овцы, ибо кто больше любит — больше способен и страдать.

Вор (хитростью берущий) и разбойник (откровенное внешнее насилие) ищет “украсть, убить и погубить” (Ин.10:10). Наш дорогой Господь, конечно, говорит о лжесвященстве, о фарисеях, о тех, кто не знают двери или, зная о ней, боятся войти, не имея и представления, как это сделать. Их цель — отнять последнее (благодать, образ), окрасть человека под видом окормления; убить в нем благодать, погубить навеки. Такие перелезают через изгородь незаметно и представляются пастухами, но любви не знают; окольными путями желают овладеть Христовой паствой. Кто ритуалами, кто требами, кто гипнозом ищут власти над душами, помимо единственно завещанной Им — абсолютной любви. Да только прочее сгинет, как Александр Македонский, Ганнибал, Наполеон


и Карл Великий... Кто построит царство свое на насилии, гипнозе и личном обаянии, тот обратится в прах. Наполеон, говорят, на острове св.Елены так отзывался о Христе: “Он — истинный Бог. И за меня умирали миллионы, но я был необходим в физическом присутствии. А теперь — где мои друзья? Скоро тело мое обратится в прах и будет съедено червями, а Крестный Страдалец, в земные дни не приобретший никого, сегодня покоряет Себе человечество земли”. Абсолютная любовь, ничего кроме любви...

Добрый Пастырь живет пресуществленно. Но в церкви действуют и наемники, работающие за плату. Овцы им — не “свои”, и нерадят они о святости. Но Христос знает тех, кого призывает — знают и они Его. Добрый Пастырь полагает жизнь Свою за овец, хотя есть у Него и другие овцы — нехристиане, и другие дворы. И они однажды будут призваны и услышат голос Его, и будут к тому времени одно стадо и один Пастырь. Добрый пастырь несет жизнь с избытком, принесенную Спасителем (Ин.10:10) — сердце, избыточествующее любовью. “Достигайте любви” (1Кор.14:1), восходя на небо...

На каком языке молиться — на церковно-славянском, на греческом, на незнакомом (1Кор.14)? На языке любви — самом труднодоступном, аскетическом (прочие средства оставлены), долготерпеливом (молчание в ответ на удар, безмолвное усовещение, единственная власть — любви)! Церковь, увы, оставила любовь как цель — абсолютную, бескомпромиссную, безоговорочную, безотносительную, безумную, безотчетную, нелицеприятную. По сравнению с любовью Христа, апостол ни во что ставил дар пророчества и даже мученичество: “если и тело мое отдам на сожжение — ничто, если нет любви” (см.:1Кор.13:3). Иного мученичества, помимо мученичества любви, и не существует.

Богословие безумной любви. Она безумная или никакая. Умная любовь не бывает, она иррациональна. Оттого Евангелие — сплошное безумие, “юродство


проповеди” (1Кор.1:21), и попытка его заземления связана обычно с гигантоманией официальных иерархов, желанием всех и все внешне покорить Христу, не будучи способными и одного сердца покорить любовью... Богословие любви — в скитах, у старцев. Без любви закрыто и небо литургий: Евхаристия— великая вечеря Божия. В том-то и дело, что для большинства сегодняшних христиан обычно состояние умной любви, помещающейся в рамку, в таинства. Но христианство начинается с безумия Агнца! Крест не понять умом, и сфера христианская — сердце.

Какая вечеря в центре Евхаристии — тайная или... брачная? Тайная вечеря возвращает к временам первого пришествия: воспроизводит пасху, которую Спаситель совершал с учениками незадолго до распятия. Брачная Вечеря относит к грядущему торжеству. Какой Христос сходит в Святых Дарах: Спаситель (образ первого пришествия) или Жених во славе? И что Евхаристия — магическое зелье для очищения, прощения грехов? Встреча, диалог, брачный чертог, торжество любви! Тайная вечеря перестала быть тайной и превратилась в очевидную, явную. Сколько о ней говорят — и хоть кто-нибудь бы прочел в Сердце Спасителя! А Брачная Вечеря осталась тайною, о ней поныне никто не знает. В центре литургии — радость: Христос пришел, пресуществился и воскрес! Но утрачена детская простота веры, и за вытесненностью грехов2) читается откровенное нежелание завета, общения, соединения. Тогда к чему кричать: “Господи, помилуй” — “верни нас в Свое лоно”? Тогда зачем это лицемерное “кирие, Элейсон”3) — заведомо с мыслью: не откликнется? Евхаристия принимается сердцем, постигается сердцем, приготовляется — сердцем! Весь человек — храм, пылающая скиния... Хищному фарисейству трудно признать сердце храмом. Во внутренний храм свечку не принесешь, и дохода никакого. Но если принять Христа в Святых Дарах и не видеть сердце храмом, то — в суд и в осуждение. Сколько в современном богослужении


адиафоры4)! И хочется сказать: безразлично, несущественно — со свечками или без, направо или налево! Сколько дисциплинарного страха перед нарушением магических схем! Но если не достигнута конечная цель — соединение пастыря и паствы — никакого в них смысла...

Всегда жертвовать — ради любви! Ради любви, Спаситель, я согласен на любую жертву. Ради любви к Тебе я остаюсь совершенно пуст: если нужно, отступлю от буквы; если нужно, отдам последний крест — но никогда не отступлю от любви!

1) Инде (слав.) — иначе.2) Вытесненность грехов из памяти в подсознание происходит из-за

нежелания знать свои грехи и раскаиваться в них.3) “Кирие, Элейсон” (лат.) — “Господи, помилуй”.4) “Безразличного”, греч. adiafora — несущественные поступки и обряды,

которые могут быть как совершаемы, так и не совершаемы.

5.12.96

B

Литургия по чину последней правдыПо какому канону служить? По римскому? По

византийскому?.. А литургия Марии длится нескончаемо двадцать веков... “Сие надлежало делать, и того не оставлять” (Мф.23:23). Есть, конечно, чин богослужебный, принятый, но еще и другой чин — последней правды. А по ней проскомидия, бывало, начнется в алтаре на жертвеннике, а собственно евхаристический канон совершается где-нибудь на дровнях или в концлагерном сарае...

В памятное Крестопоклонное воскресенье 2 марта 1568 года митрополит Филипп Московский начал служить в кафедральном соборе. Но не свитки Торы1)

вынесли ему и не Евангелие от Марка, а злой опричник Басманов развернул свиток от дьявола и нарек митрополита — во время Херувимской! — преступником, и, заковав в кандалы, отвез в далекую ссылку. И это тоже


литургия... И когда Филипп, единственный из всех епископов, отважился вступиться за невинных жертв Грозного и усовестить царя за пролитую кровь верных сынов российской отчизны — это тоже было служение по чину правды и мира, и не меньшее — большее перед очами Божиими, чем благочинно-тихое, “в тряпочку”...

Никто из епископов тогда не отрекался от златоустовского чина, хотя б кровь лилась реками. Под вопли матерей и детей продолжали себе: “Благослови, душа моя, Господа” и “реки воды живой...” А тут, за стеной, реки крови текут... И православный инквизитор Иосиф Волоцкий был большим любителем литургии Златоуста при антифонном пении и “третьем хоре”: стонах узников, пытаемых его монашескими бригадами. Так что, по-какому чину служить — так и голову сложить! Воины российские, народ служивый, литургисали на поле брани. И когда ладанку пробивала пуля, совершался чин успенской литургии: раскинув руки, воин падал на святую землю, и матушка-земля принимала его в свои нежные объятия, и ангелы совершали миропомазание, отпевание.

Христианский чин литургический тем отличается от иудейского (нельзя отрицать, что у иудеев была литургия), что приносится в жертву не столько кто-то, помимо тебя (у иудеев — пасхальный агнец, в христианской церкви — Господь, закалаемый за грехи наши), сколько сам приносящий жертву. Тайна христианского священника в том, что он — и жертва и жертвователь одновременно. Потому без любви нечего делать в Христовой церкви: ни одной жертвы не принесешь искренне. И охлаждение температуры сердца грозит самому прекрасному чину обратиться в буквоедство, фарисейство. ...А уж какие литургии служимы были на Соловках! И сколько, помимо Соловков, в церковной истории насчитывалось случаев внехрамового паралитургисания! Пресвитер Антиохийский Лукиан совершал литургии в темнице на своей груди, а кругом его, как в храме, стояли бывшие


клирики и верные. Феодорит, епископ Кипрский, в пустыне совершал литургию на руках иеродиакона. По Златоусту, грудь и руки священника честнее и священнее камня трапезного и бездушных сосудов. Так что и “это делай, и того не забывай”: не забывай тайного своего чина.

А кому из святых не открыто Царство небесное? Язык Царствия понимают и мистики зороастризма, чему доказательство посещение волхвов, водимых свыше Вифлеемской звездой. И блаженный мастер дзен-буддизма Сео Куин Бо понимает язык Царствия, кивает головой... Называйте Царствие как угодно, но есть вселенная, залитая солнцем, и в нее попадают души святых. Христос назвал ее Царством небесным. Свет от света воплотился на земле, и оставил церковь Своего солнечного Сердца, как малый светильник, сиять во тьме человеческой ночи. Мистики разных религий понимают друг друга с полуслова, поскольку разными словами именуют одну и ту же солнечную поляну света. Но над всеми царями Царь — Христос. Любовь, низведенная Им, была максимальна, абсолютна, беспредельна. Крест явился способом выразить эту абсолютно невыразимую любовь, не имеющую прецедента ни в ком, ни в чем, никогда и нигде. И крестоносец света Дух Святой изливается из Царствия волнами любви. Ею объятые, христиане опьянены, подобно апостолам в день сошествия Святого Духа. Невеста Божия, посвященная душа, объята Купиной, рыдает умиленно...

1Вавилон (смешение) начинается с путаницы между

средствами и целями. Цель у истинных религий одна — сочетать преисподний мрак земли с источником вышнего света, обожиться, воцерковиться — единение с Богом. Средства разнятся в зависимости от внешних условий, обстоятельств, типа сознания, миросозерцания, духовной ступени. Но всегда при встрече с ближним (а кто не ближний в мире?) помни о далеких и высоких целях, игнорируя средства. Болезнь у всех одна, почти


неизлечимая: склонность ко греху, а средства различны. На Тибете предложат одно, на Соловках — другое лекарство к исцелению. Если исходить из универсальных общечеловеческих целей и если увидеть жажду окрыленного полета в сердце каждого из смертных — победа непременна, а с нею мир.

Ни на что так чутко не реагирует душа, как на зов любви. Ни за что так не благодарна, как за малую жертву. Вот почему христианство, можно сказать, даже не начиналось при всем сонме святых и праведников, при том, что исполнились меры и сроки, и приготовлен брачный пир. Кто в силах охватить совершающуюся жертву Агнца? Тысячелетий и тысячелетий не хватит отблагодарить Его за то, что делает для нас. Нет, христианство только началось...

1) Тора— иудейское название пятикнижия Моисея.

23.01.97

B

Входя в живую новую скрижальЕвангельское письмо — в сердцах. Есть другие

скрижали, помимо каменных, догматических тесанных досок, компьютерных свитков, визионерских посланий. Скрижаль нового завета таинственна. Скрижальная тетрадь — христианин, скрижальный свиток — сердце. Не на каменных скрижалях, а на скрижалях сердца плотяных (2Кор.3:3) начертан новый завет. Но сердца осквернились, и посыпался пепел на старые деревянные таблички, амбарные свитки, с которыми раввины приходили к немому Захарии совершить положенный обряд обрезания Крестителя и воспретить ему именоваться Иоанном. И если верить в исполнение древнепророческого: “Напишу новый завет в сердцах их” (см. Иер.31:31,33), — и в то, что эти “сердечные скрижали превосходнее каменных ветхозаветных”1)— как достичь ступени запечатления в сердцах? Что пишешь Ты в


сердцах, Господи? Почему Ты отказался от земного письма? Отчего Евангелие поныне — соблазн, безумие, искушение? Отчего неведомо Евангелие, в сердцах начертаемое, “чтобы сердца наши были исписаны Духом Святым”2). Как достичь ступени начертания (слышания, чтения) Евангелия в сердце?

Третье тысячелетие — письмо в сердцах. Авраам и Моисей общались с Богом едва ли не лицом к лицу: были чистые, лишенные греховного корня. Так исполнил ли Отец Свое пророчество, данное Иеремии? Заключил ли завет, начертанный в сердце? В чьих сердцах писал Господь наш Иисус Христос новый завет в Свои земные дни? В апостольских? И тотчас изглаживались, и никакой памяти не оставалось после чудес и проповедей: разбежались, как перепуганные насмерть овцы при пораженном Пастыре.

Да будет прославлено вовеки Непорочное Cердце-скрижаль! Cердце Пречистой Девы — таинственная книга жизни, олицетворенный евангельский свиток. В Ее Сердце Царь запечатлел Себя, Державу Царствия. Ее Сердце было избрано новой человеческой, “плотяной” скрижалью. Ее Сердце обладало неслыханным даром: подобно писчей бумаге, принимать в себя начертания свыше, божественные знаки, знамения — письмо. Спаситель именовал Ее в годы общения в Назарете Своей живой небесною скрижалью и в Ее непорочной книге начертал живое Священное Писание нового завета. Было бы крайней ограниченностью сводить новый завет к четвероевангелию. Пресвятая Дева была Первоисточником, из которого черпали по крайней мере двое известных нам евангелистов: Лука, знакомый с Нею в земные дни, и Иоанн, препорученный Ей лично Господом у Голгофы. Однако, по сравнению с первозданной евангельской историей, запечатленной в Непорочном Сердце, даже Евангелия вторичны. Ибо разве можно высказать словами это: “Я люблю Тебя...” “Прими крест!...” “Жажду!..”? — Письмо от сердца к сердцу! И, входя в живую новую скрижаль — Сердце


Пречистой Девы, читают чистым сердцем, непорочным зрением то, что открыто ангелам на небесах. Кого причислить к собору святых? Тех, кто вошли в Непорочное Сердце, очистившись от греха, приняв непорочное начало.

XXI век — триумф письма в сердцах. Новые скрижальные сердца... Как они способны слышать, как распластаться, чтобы Господь писал на них; простираться, точно птица в горнем полете! Святых Христовых Пресвятая Мать облекала в облако завета, утраченное Адамом по грехопадении. И, входя в него, слышали сладчайший голос доброго Пастыря, и шли, куда бы Он ни позвал их, и паслись на пажитях сладчайших. Ей одной дано повествовать о Христе без человеческих пристрастий, условных искажений... Ей одной, в Чьем Сердце был начертан истинный образ Царя-Спасителя, Агнца и Жениха, дано начертать его нам, опять же — от сердца к сердцу. В непорочной живой скинии (в Сердце Пречистой) постигается оригинальный язык Спасителя, тайнопись, не выразимая ни на одном человеческом языке. Как бы пралогический, дорефлективный, сверхсознательный язык Господа: неуловимый и улавливаемый, непостижимый и постигаемый. Поклонение Непорочному Сердцу необходимо с тем, чтобы мы стали христианами нового завета — чисты, светлы и невинны настолько, чтобы небесный Летописец свободно начертал слова Своей любви в наших сердцах. А пока... свитки обуглившиеся, письмена размытые...

Кто в соборе святых Пресвятой Богородицы? Те, кому Царица в земные дни подарила Свое Сердце, заменила ветхое на новое и покрыла теплотою Купины, введя в пространство огненного куста, живого храма, огненностолпной молитвы между небом и землей. Вместе с Пресвятой Девой святые Ее собора, особо посвященные Пресвятой Деве, идущие ко Господу через Марию, совершили восхождение по лестнице: прошли вместе с Пречистой путь Господа в Его земные дни. Евангельская


лестница эта состоит из восьми золотых ступенек и завершается двумя упирающимися в небеса.

1. Вифлеем — радость рождения свыше. 2. Египет — бегство от духа мира. Монашество и

целомудрие ума, облечение в непорочность. 3. Назарет — тайна нового завета. Письмо в сердцах,

видение Бога, вера как диалог. Христос очами Божией Матери, Пречистая очами Господа, — Брачная Вечеря.

4. Иерусалим (Обретение во храме) — слышание голоса небесного Возлюбленного, как бы слуховое письмо в сердцах.

5. Кана — Спаситель в ипостаси Жениха: совершенная любовь, вера как бракосочетание и посвящение невесты.

6. Гефсимания — соискупительная крестная молитва жертвенных душ. Истинный смысл христианского призвания: от избытка любви страдать за грешников земли.

7. Голгофа — венец соискупителя: величайшее откровение любви.

8. Элеон (в переводе — высшая тайна) — высшие тайны Божии, открытые помазаннику Святого Духа.

Помимо этих восьми золотых ступеней, запечатленных в Евангелии и проходимых вместе с Пресвятой Девой каждым из посвященных Ей подвижников, Царица полагает две ступени, возводящие к небесам и не запечатленные в Священном Писании:

9. Успение — последняя тайна земного бытия, разрешение от уз земных, блаженная кончина; Невеста в объятиях Жениха.

10. Венчание — тайна будущего века, нескончаемая радость и веселие святых по наступлении солнечного царствия Святого Духа на земле.

Сколько утешения несет Царица! Евангелие полно радостной вести для Ее детей. Стать бы чистым, чтобы слово Божие начерталось прямо в сердце! О чем говорит Господь? Его безмолвные письмена — любви. То, о чем Он говорит, уже не высказать словами. Оттого так высок


этот завет. Он практически неначертаем — потому Спаситель говорит притчами и иносказаниями. И есть только одна из всех жен на свете — Непорочная Дева, Которой открыт Его язык, дан ключ Давидов к пониманию его. Им отпирается светлая горница, и храм наполняется ослепительным светом.

1Как мы еще далеки от высоты христианского звания

при том, что усваиваем иерархические ступени — но отнюдь не по лестнице, ведущей в Царствие (и начертанной вместе с Голгофой в Непорочном Сердце), а по другой, иерархической, что от пономаря до патриарха и обратно — от первосвященника к первокласcнику, за парту в школу Богородицы. А еще ступенькой ниже-выше: записаться в совершенное дитя с голубиным воркованием и сияющим небесным чистым и невинным взором...

1) Иоанн Златоуст. “Вступление к комментариям Евангелия от Матфея”.2) там же.

8.01.97

B

К чтению на 31 декабря

Разводное письмо Богу(Мф.19:3-10)

Фарисеи приползают к Господу со своими законническими статьями: “По всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?” Согласно им, Моисей позволил писать разводное письмо (Мф.19:3,7)... Разводное письмо — с Богом? Эти церковные злодеи уже две тысячи лет пишут свой черный свиток — как развестись с Богом. Бог учит противоположному: теогамии — небесному богосупружеству. Бог желает стать одно с нами и повести в брачные чертоги —


фарисеи две тысячи лет пишут разводное письмо, учат, как разводиться с небесным Возлюбленным.

Господь отвечает им: “Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими (19:8), по отпадению, по злобе. Я же учу другому: посему оставит человек отца и мать (мирское и земное) и прилепится к жене своей” (19:5). Конечно, под женою имеет Он ввиду Ту, Которую единственно именовал Женою на Кане галилейской ( “Что Мне и Тебе, Жено?”, Ин.2:4), на Кане голгофской (“Жено! се сын Твой”, Ин.19:26) и Кане вечной (Облеченная в Солнце Жена, Невеста брачного пира, см.:Отк.12:1;19:7;21:9). “И будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть” (19:5-6). О Пресвятая Дева, я — Твое чадо, я желаю унаследовать, подобно Господу, плоть и кровь Твои, лишенные греха и непорочные! Да “будут два одною плотью” — Пречистая Дева-Мать и Ее бедное дитя, бывшее во грехе и через Тебя ставшее неосквернимым; подверженное всем стреляниям дьявольским и через Тебя покрытое щитом от стрел. “Итак, что Бог сочетал (Божию Матерь с человечеством земли), того человек да не разлучает” (Мф.19:6). Да не разлучит и нас слепая и неверная жена: церковь, потерявшая способность видеть, различать духов, — с Той, с Кем Бог нас сочетал: с Пречистой Девой!

Видно, и в сердцах учеников Его не было покоя, и возмутились душою при упоминании о жене и разводном письме. И, войдя в дом, ученики спрашивают Господа о том же (“Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться”, 19:10). Ответ Господа мистичен: кто разведется со своей Женою — Божией Матерью — и женится на другой (примет покров блудницы, исповедует матерью своей насаждающую в основании грех) — тот прелюбодействует и становится сыном блудницы.

Никто да не разведется с Матерью, с Которой сочетает нас Господь, — вот смысл этого отрывка. Господь призывает к сочетанию с Пречистой, чтобы и в нас жила Ее святая непорочность.


31.12.96

B

С чего начинается христианский брак?Что мы можем знать о христианском браке? Он еще и

не начинался — прообразы... Избранная кем-то девушка, избранный девушкой нареченный тогда только становятся женихом и невестой, когда внезапным озарением свыше способны увидеть друг друга очами Божией Матери. Брак — озарение печатью духовной Каны, непрестанное откровение любви в обыденной жизни. Пресвятая Мать браки посвященных Ей тотчас облекает в облако Купины, и начинается жизнь свыше. И уже не жена только — но Жена в ней, и уже не муж просто — но Муж славы в нем.

Есть две ступени недосягаемого в настоящем совершенства: безумная любовь ко Господу и не менее безумная любовь к ближним. Об этой безумной любви и говорил Господь, постоянно наставляя учеников: “Живи-те для других, отдавайте душу без остатка. Любите ближнего любовью, какою Я люблю вас” (см.Ин.15:12-13). Безумную любовь Свою Агнец открывал только в молитве и явил крестным Своим путем и голгофскою жертвой. Ничего не понял в Евангелии тот, кто видит в подвиге Спасителя только искупление, прощение грехов, победу над дьяволом, смертью... Пока Голгофа не освящена светом вышней любви, она остается сиротскою гулаговской пустынькой с двумя простертыми крест-накрест палками. Но как далек этот декоративный крест от истинного!

С чего начинается христианский брак? С вышнего озарения: “Сестра моя, друг мой, невестушка, супруга!..” Сердца супругов возводятся на высокую гору, где помазуются со священнического жертвенника печатями непрестанного дарения себя в любви. Брак возможен лишь силою любви. Христианский брак есть непрестанное действие Агнца в каждом из супругов.


Когда задействована высшая, с неба сходящая сила агапической любви, тогда не до похоти, не до “скорлупы для двоих” — эгоизма вдвоем — и прочих отмирских форм брака, хотя бы и освященных церковным таинством.

О таинствах надо сказать: будучи церковно освящаемыми, крещение, венчание и проч. становятся длиною в жизнь. Крещению, по учению Симеона Нового Богослова, должно сопутствовать крещение Духом Святым, духовное перерождение; священству — переход от формально-культового к служению креста; миропомазанию — непрестанное озарение свыше; и браку — крестное служение двоих, сочетанных узами единого завета, единой миссии. Муж — распятый за грехи мира Христос, жена — его верная сотрудница, соразделительница мужней миссии. Муж без остатка перешел в жену, жена отдалась на служение мужу. Их сердца пресуществлены друг в друга, и уже не различают, где кончается одно и начинается другое.

Жизнь любящих неизъяснима на человеческом языке. Ей сопутствуют обычные внешние акты: трапеза, труд, молитва и объятие. Но важен иной, сокровенный образ — агапический мир и посвященность без остатка. Важно понимать брак как продолжение назаретскаго периода общения Иисуса и Марии: когда мы вступаем в брак, Христос удаляется из иерусалимского храма и уединяется с Пресвятой Девой. Через мужа изливается благодать Святого Духа, воспринятая от престолов Троицы, и жена сладчайше внемлет, став сопереживательницей чудодейственного осенения свыше...

Как быть, когда рождаются дети? Здесь семейные роли мужа и жены, освящаемые Божией благодатью, изменяются. Муж принимает образ девственного отца и непорочного супруга (обручника Иосифа). Пресвятая Дева, оставаясь верной Иосифу, становится Матерью-Девой — важно и матери сохранить девство. Оно — в целомудрии, невинности, неспособности нанести удар, в агнчьей кротости, готовности служить и умаляться.


Новорожденный (новорожденная) — маленький Господь. Душа пришла из Царства — непорочное зачатие! Ей определена вечная прекрасная жизнь. Родители да преподнесут светлые образы детям, а Пресвятая Дева их сердцами спеленает младенцев в светлые прозрачные одежды и благословит.

В ребенке возрастает Господь. Родительский долг — воспитание и наставление... от запечатленного в ребенке Младенца Иисуса? Уверяю вас: если видеть Христа в сыне-отроке и дочери-отроковице — эффект будет умонепостижимым. Дети воистину родятся свыше. Они становятся такими, какими желают их видеть родители. Вне Бога большинство желаний родителей суть перенос родовых проекций, личных травм, компенсации чего-то неслучившегося, осуществление невозможного... Но таинственный взгляд на ребенка как на воплощенного Христа, на непорочное зачатие — благословение его жизнью без греха.

1Сказанное относится и к обители, которая суть

большая семья. Семья — малая духовная обитель, обитель — большая духовная семья. В ней отец, мать и непорочные дети — Господь, Богородица и Их потомство. Столь же новой необъятной темой являются отношения между отцом-наставником и матерью-наставницей — опять же, по образу Иисуса и Марии в Назарете. Дети тогда только счастливы и пребывают в мире, если они — плод совершенной любви их родителей. Дети тогда только блаженны и упокоенны, когда родители служат в лице друг друга Господу и Божией Матери.

10.01.96

B


Видеть Христа в ближнем“Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом” (Евр.11:1)

Как понимает веру апостол? “Осуществление ожидаемого”. Остановимся.

Чего ожидают христиане? Второго пришествия. Итак, вера есть пришествие, приход Христа в настоящем. Спаситель стучится в дверь: “Откройте!..” Если не приходит в настоящем, если Его второе пришествие не совершается — нет и веры. Вера — осуществление в настоящем того, чего ожидаешь в будущем, смещение и сдвиг времен, так понимает веру апостол. С Его вторым пришествием Царство Божие наступит на земле. И если вера — осуществление в настоящем ожидаемого в будущем, Царство Божие должно объять нас, как Купина солнечным светом, в настоящем, сегодня и сейчас. Нетерпеливость иудеев (частый призыв к Богу: сотвори сейчас, сию минуту) тесно переплеталась в молитвах с добродетелью долготерпения, и одно не исключало другое. Сейчас или никогда. Сейчас — но насколько возможно согласно промыслу Твоему...

Еще более мистическое, парадоксальное определение веры: видение в невидимом (“уверенность в невидимом”), или видение очами веры. Последняя страшная правда: Христос запечатлен в ближнем. Почему не видим Господа визуально? Если увижу Его в ближнем, начнется идолопоклонство; вне ближнего увижу — фарисейство. Должно видеть, не видя: видеть ближнего, а поклоняться в нем распятому (живущему) Христу. Христианство настаивает: последняя великая тайна в том, чтобы, видя Христа в ближнем, служить Ему — мерило, указанное Господом для определения конечных судеб каждого (см.Мф.25:34-46).

Невидимое, при том, что видится, остается сокрытым. Если бы увиделось телесными очами — пропал бы дар веры. В настоящем ходим не видением, а верой. Тем самым, невозможно односложно изъяснить веру. Она — мистическое пребывание в иномерности, в


пакибытийности, вхождение в Купину, в огненный столп, в белое облако. В материнском богородичном покрове ходивший Энох был переселен на небеса живым, так и не познав смерти; Ной спасся от потопа; Авраам стал отцом праведного народа; Сарра зачала непорочно... Ключ к этой вере — покров, вхождение в Купину и новый образ. И если не сейчас, то никогда. Вот тайна веры.

27.12.96

B

И явилась слава ГосподняТолкование Ис.40:1-11

Как читать Священное Писание — свиток, сошедший с неба, чудом облеченный в человеческую речь, чудом читаемый? Схватить нити смысла1) — войти в мистические недра, усвоить язык ангелов, духовный оригинал, первозданный пралогический язык Царствия, сообщаемый помимо слов и текстов от царственного Вселенского Сердца в сердца слуг. Ох, как непросто прочесть!.. Экзегезис2) мистический сведется к переводу с языка божественного на человеческий, без чего сколько ни толкуй — не минем привычных штампов и ключей (подход исторический, теологический, экклезиологический, археoлогический, литературный, эсхатологический, антропологический...) — тщета! Герменевтика3) — хищно вперенным оком читать, научным методом предвзято истолковывать... В единой, соборной церкви, простертой, как шатер, по всему лицу земли, во всех мирах, уже не будет нужды в институциональных, прикладных толкованиях. Научный метод отпадет как сопутствующий духу институтов. Евангелие откроется очами серафимов, сойдет, как белый свиток, вопреки традиционным методам толкования, “научным аппаратам”, вопреки исследованиям (институциональное, христологическое) с размытой целью. Собственно, чего ради толковать? Привести


читателя в католический храм? Поставить в книге Исайи имприматур4) Фомы Аквинского или Аврелия Августина и преподнести в тенденциозно-институциональной рамке? Опять же — мир сей. Минуем этот змеиный язык (Экзегезис — не имя ли змея? Герменевтика — его супруга)! Прочь от этих змеиных нор — в города святых, в скиты молчальников, безмолвников, ангелов в человеческой плоти!

Наметим вехи: ПРОЧТЕНИЕ; ПОСТИЖЕНИЕ; ВНЕМЛЕНИЕ; ВХОЖДЕНИЕ; СЛЕДОВАНИЕ — против рационального исследования, понимания и проч. Читать не умом, а сердцем, входя во внутренняя свитка, уловляя голос Говорящего, отвечая Ему сердцем, слыша приближающиеся шаги Любящего и вострепетав в ответ.

Царство Священного Писания можно исчерпать одним именем Господа — Я есмь, Который есть. Его в традиционных толкованиях либо раздробляют, и остается — “Я есмь Сущий”, либо читают — “Я есмь, Который будет” (“Яхве полон желания реализовать промысел”)5). Но если прочесть священный свиток ключом Вечного в настоящем, становится понятным: исследование невозможно, исторические ссылки праздны, “литературные жанры”, умозрительные толкования бессмысленны. Живой — живет и Говорящий — говорит! Открыть сердце и внимать, и утешаться возвещаемому Слову. О, язык сердца, знакомый невесте, — предугадывать, уловлять смысл, ей одной открытый!

Священные свитки читаются Духом Святым. Вот однозначный ответ на вопрос, как читать Библию. Увы, утешительный ключ почти не фигурирует в институциональных толкованиях, где больше в почете казуистика, схоластика, институциональная теология, профессорская кафедра... Но книга, автор которой Дух Святой, читается Духом Святым. И хотя б толкователь обладал стократ более обширным интеллектуальным аппаратом, чем отец-профессор Бернардо Антонини, прочтение Библии отведет от веры в Бога, если не возникнет мистического озарения, если не сойдет облако


Купины, если не приблизится Мария и — это немаловажно (если не первостепенно) — вместе с Ней ангелы Евангелия, бессмертные сущности, особым образом посылаемые с неба подавать нам истинный смысл, перетолковывать на человеческий лад вечное, неисповедимое слово.

Как и Евангелие, Ветхий Завет открывается или заключается. Единственная плодотворная цель чтения этих благоуханных свитков — услышать голос доброго Пастыря, небесного Возлюбленного. Прочесть с трепетанием сердца записку о свидании, восхититься умом, прободиться сердцем и войти в состояние изумления и потрясенности, экстаза, несказанной радости! Прочее — праздно, ничтожно, закрывает небо Бога Саваофа. Институциональные толкования предвзяты и тенденциозны, полны извращенных образов, превратных ликов и часто служат оправданию греха.

Сокровище Священного Писания — в обильно представляемых истинных образах Бога, Его языка, голоса; священства, праведного и святого; веры, водимости свыше; в усвоении духовных законов, тайн пути. Любовь Яхве-Агнца сокрыта и — предельно явлена. Она вопиет едва ли не с каждой страницы Священного Писания. Возьмите Малахию: “Я возлюбил вас. И что же? — начинает послание любви Господь через пророка. — Вы спрашиваете: в чем выразилась Твоя любовь?” (см.:Мал.1:2). Вот этот скорбный диалог-суд третьего тысячелетия (“И приду к вам для суда”, Мал.3:5) между Богом и священниками.

Евангелие читается в облаке прозрачном. Происки древнего змия остаются теми же, что и в раю: затмить ум, ослепить зрение любви, сглодать Купину, отрицать видимую славу. Для Библии необходим Неопалимый Куст — место присутствия Бога, Высокая Гора — Божия Матерь, и невечерний свет фаворский, в котором происходит собеседование с Богом. Для ее прочтения необходимо чистое сердце и невинное око, а прочее пойдет в соблазн. Необходим и ум Христов, разум


Господень, чтобы отделить временное и условное, поскольку много поработали переводчики не от Бога — те, кто вместо перетолковывания с божественного на человеческий переводят с еврейского на греческий, с греческого на латынь, а толку мало — затмевают небесный замысел.

Известна истина: одно — читать Священное Писание лично, другое — его храмовое, литургическое прочтение: свитки Писания раскрываются, подобно лепесткам цветка. Одно — прочтение институциональное, иное — в белой скинии чистейшего Сердца, ибо ему одному дано видеть ясно и трезво и вкушать эти свитки как сокровенную манну, и вникать в смысл, сокрытый от посторонних. Не праздно читать Библию — очами невесты, не праздно внимать слову Божию, не исследовать — следовать. Как читала Ветхий Завет Мать наша, Царица, Летописица славы Христовой? Юная Дева духовными очами видела то, что читала: соучаствовала, сопереживала, восхищалась, сострадала, окруженная ангелами, сопребывала, томилась сердцем и в конце земного пути восхитилась с одра успения в небесные чертоги. Без Пресвятой Девы невозможно (рассеяв наносное) услышать голос Жениха. Предвзятый научный инструментарий отталкивает тех, кто ищет правды, смысла, цели и пути. Ключом к сопричастному чтению белых свитков может служить дивная заповедь Израиля: “Шема!” — “Слушай, Израиль!” Слушай, народ Божий, слово, звучащее в непорочной скинии; внемли, Святая Русь-держава мира, словам пророков, святых евангелистов и отцов! К нам спешит Исайя, на Святую Русь! В прошлом вавилонское пленение, возвращение из плена, иудейские цари и языческие идолы.

“Утешайте, утешайте народ Мой” (40:1), — дважды повторяет Саваоф (Царь воинств), и слова Его уязвляют сердце. Евангелие — весть утешения. Народ наш нуждается в утешении. Но с чего начать утешительную весть? С образа Бога как доброго Пастыря, смерти — как поцелуя от любви, с великого покоя, мира, утешения,


несомого Христом. Мистическая логика священных свитков безупречна, стих вытекает из стиха и раскрывает сокровищницу предыдущего. Источник утешения не ум, а сердце. Потому “говорите к сердцу Иерусалима” (40:2): Иерусалим — возлюбленный Христов, невеста Божия; не столько иудейская столица, сколько сердце избранника. “О, Иерусалим, Иерусалим! — скорбит Возлюбленный, — Сколько раз Я хотел собрать святых твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья!” (Мф.23:37)

За неправды Божиего народа взята двойная мзда (см.40:2). Что это? Злопамятство? Наказать вдвое больше необходимого? Отец-садист? Мистический ключ раскрывает тайну этого свитка. Иерусалим — белая палата. Любящий как бы вдвое больше принимает за грехи свои, но с ним страдает Агнец. Удвоенная скорбь вызвана откровением любви, соискупительной жертвой.

1А дальше — язык, невнятный для непосвященных:

“Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу” (40:3). Оставим двух никчемных сестер — Экзегетику и Герменевтику; исторический, литературный и прочий “жанр”. Вникнем в мистический язык Священного Писания. “Пустыня” читается очами невесты как место томления и одиночества, обязательное для тех, кому определено жить Им одним. Агапический6) ключ: о чем вопиет голос в пустыне? Вселенское: “Жажду!” — с Голгофы, томление Жениха. Образ пустыни: высокая любовь наталкивается на глухую стену непонимания, неразделенности. Евангелие — и поныне голос вопиющего в городской, церковной, институциональной пустыне, где уже до дыр истерли каждый стих бесчисленными толкованиями, а его тайна так проста! Но ключ к доступности — в Сердце Царицы: око непредвзятое. Голос вопиющего в пустыне — не только этот стих из сороковой главы книги утешения Исайи, прообразующий свидетельство Крестителя. Глас вопиющего в пустыне — Писание Господне, письмо в сердцах. А как приготовить Ему путь? Сделаться чистым,


возлюбить Его всем сердцем. Есть только одно приготовление невесты — к встрече с Женихом. Прочее слишком отдает языческим триумфом полководца, въезжающего через городскую арку в сопровождении ликующей толпы.

“И явится слава Господня, и узрит всякая плоть” (40:5). О, чудные времена! Явится — и уже явилась! Церковь без облака славы — унылая контора для корыстных завсегдатаев и хитрых соглядатаев. В истинной церкви слава Господня сокрыта в ковчеге ее святых. Огненный столп на Соловках — разве не слава Господня, вставшая над российским православием? И явилась слава Господня, и узрела ее всякая плоть, сосланная на Соловки страдать и радоваться во скорбях!.. Феномен Соловков поныне не постигнут. Между тем, там впервые за пятьсот лет иосифлянские7) иерархи, поставленные в условия скитян, склоняются в сторону Нила Сорского8). Прежние разрушители скитов входят в образ истинного православия. В пустыне открывается слава Господня, невидимая никому и никогда, свет не испепеляющий — ласкающий и облекающий! Слава, от которой серафимы закрывали лица (6:2), становится видима всякою плотью, когда простерт шатер Непорочного Сердца. О, чудо величайшее, слава Господня, простертая над державой мира! Те ж уста Господни изрекли это в Гарабандале и на Святой Руси. Сходящая свыше Посланница, олицетворенное Евангелие, пророчествует: миллионы увидят в конце второго тысячелетия славу Господню.

“Возвещай!” (40:6) — слышит голос Исайя и задается вопросом: “О чем, собственно, возвещать?” Возвещать можно о вести, сходящей свыше. Есть универсальная мистическая правда — весть о животворящей любви. Ее единственно и должно возвещать: ходя по святой земле, возвещать Царство любви, сходящее на землю. Оно есть Слово Божие, пребывающее вечно, а прочее — трава (“...и вся красота ее — как цвет полевой. Трава засыхает, цвет увядает”, 40:6-7). Лишь эта светлая любовь сходит, облекает, остается с нами и ведет в мир горний.


Так, собственно, отвечает неведомый голос Исайе на далеко не праздный вопрос — о чем возвещать: о любви, о Царствии вышнего света, о его непреложной реальности! Но кто в силах учить о любви не словами, но действенно? Ответ Господа: “Взойди на высокую гору, благовествующий брат!” (см.40:9) — необходимо войти в непорочное святилище, подняться по ступеням лестницы. “Евангелие” в оригинале — женского рода: “посланни-ца”, древнеиуд. “бара-са”, благовестница живая, церковь праведная. Не бойся, возвысь взор свой, взойди в среду пылающего и неопалимого куста — здесь предстоит тебе озарение озарений, открытие тайны тайн, вхождение во Святая святых!

Исайя завершает свиток утешения Израиля образом доброго Пастыря: “Он будет пасти стадо Свое; агнцев будет брать на руки и носить на груди Своей, и водить дойных” (40:11). Вот для чего Агнец из рук Пречистой переходит на руки святого Иосифа, и Пресвятая Госпожа показывает Его волхвам и пастухам, Анне Фануиловой, пророчице (Лк.2:36), а затем преподносит и каждому из нас! Дивный Пастырь, как Он нежен, обходителен, как ласков! Агнцев, несущих крест Его любви, берет на руки, прижимает к Сердцу и водит к водным источникам эти бесценные для Него души, приносящие чудные плоды любви, освящающие жизнь (“дойные”).

1Должны открыться врата, разверзнуться окна бездны,

излиться дивные смыслы — ливень благодатных осенений. Стоит ли бояться лжетолкований, прелестных ловушек и проч.? Есть безупречные, неизменные законы и мерила, как, например, дух совета в церкви или раскрытость сердца, или действенность целомудренной любви. И когда эти законы вступают в силу, человеческие препятствия упраздняются. Евангелие основано на одном постулате. Погрязшее в грехе человечество вынуждено следовать собственным законам (что обречено) или принимать статьи закона свыше — кодекс Моисея, Маймонида8) и проч. Но закон только дисциплинирует


сознание и запрещает грех — не открывает небо и не приводит к совершенству. Любовь есть исполнение закона (см.:Гал.5:14)! Дух Святой, веющий со страниц небесных свитков, и составляет действие этой вышезаконнической, над-юридической любви. Ее свидетельство самодостаточно, так что отпадают, как никчемные, как оболочки и коросты, схемы, предписания, регламенты...

1) В немецкой философии — аппрегензия: улавливание высшего смысла сквозь слова.

2) Экзегезис — толкование, интерпретация.3) Герменевтика — расшифровка.4) Imprimatur: цензорское от духовных властей разрешение на печать.5) Отец-профессор Бернардо Антонини. Экзегезис Ветхого и Нового

Завета. М.,1996.6) Агапе (греч.) — вышняя любовь.7) Проводник фарисейского духа в русской православной церкви Иосиф

Волоцкий (XV) и его последователи-иосифляне гнали старцев, монахов-скитян, нестяжателей, учеников Нила Сорского; ненавидели живую веру.

8) Маймонид — иудейский законоучитель XII в, определивший 13 догматов веры.

16.01.97

B

Евангелие сопереживаемых страстейI. Еще другое, крестное, Евангелие прочесть —

Евангелие Агнца, Его объяснение в любви. Евангелие Жениха... Его бесценный голос с Креста звучит поныне. Премирный Агнец, берущий на Себя грехи мира, взывает: “Отец, прости им, ибо не ведают, что творят” (Лк.23:34). Взяв на Себя вину, Он пережил в Себе наши грехи, Он понял нас, оправдал. Оправдание абсолютное и безоговорочное — всех, подлежащих искуплению. Просит обо всех спящих, безумных, больных, бесноватых, слепых, хромых, палачах, убийцах... Просит о слепых, но не о тех, кто видит; о больных, но не о сознательно творящих зло. Оправдания нет только тем, кто отдают отчет о происходящем или сознательно закалают Агнца,


зная, Кто перед ними. Фарисеи видели Его и знали — их Он и называет проклятыми, не подлежащими искуплению. Им впору ослепнуть. Но кто творит грех “по ведению”, а кто “по неведению” — остается тайной, и никому из смертных не дано различать между грешниками и проклятыми. Определение грешника (в Евангелии это категория подлежащих искуплению) здесь однозначно: несчастный, погруженный в сон бесчестия, бессознательно живущий по законам зла, усыпленный дьяволом.

Какое оправдание причинившим боль, какое царственное Сердце! Кто еще смог бы вместить и простить подобное? Надо представить совокупно всю картину, все нанесенные Ему оскорбления, бесчестия, все вонзившиеся в Него шипы, стрелы, всю злобу и удары, свистопляску дьявольскую, всю боль, которой и миллионной части мы не можем ни претерпеть, ни, тем более, вместить или простить! Увидеть, что с Ним сделали, чтобы понять: крест — БЕЗУМИЕ ЛЮБВИ. Только безумная любовь может простить то, что с Ним сделали! Христианство — религия безумцев любви. Надо пережить вместе с Ним, перестрадать, для чего необходима единственная Свидетельница Его страстей, сопутствующая нашим скорбным таинствам сопереживания креста. Ничего не понять без тайны креста — Евангелия сопереживаемых страстей. Чтобы лично простить и оправдать всех, кто гнал, бил, терзал — открыт ли мне этот первый возглас с Креста, звучит ли он в моем сердце? Господи, расширь его до пределов вселенной! Господи, дай мне крестный слух — слышать голос моего Царя. Господи, удали меня от всех мирских престолов славы, чтобы поклониться Агнцу на Его престоле — на Кресте.

Безумие, друг мой. Безумие и только безумие! Преодоление православного неоплатонизма, католического рационализма... Истребовать вышнюю любовь, очами Агнца взирать на Отца с креста... Иначе — ложь, лицемерие. Иначе завоешь, как раненый шакал, от


первой же стрелы, и дьявол посрамит твое книжническое христианство. Вот начало веры: взяв вину на себя, просить о других. Как оно противоположно личной молитве ветхозаветных иудеев, вмещающейся в прошение “таханун”1)!

О, этот экстаз Агнца! О, это буйство безумной любви! О, это неслыханное откровение любви, побеждающее все и вся, передающееся во все миры!!! Передалось ли оно моему сердцу? Его одного достаточно, чтобы войти евангельскими вратами и читать рукописания Агнца, свиток Агнца: приговор небесного Царя — самоубийство от любви, воскресение силой любви, жизнь силою любви. Я знаю, Ты жаждал креститься — взойти на Крест. Позволь и мне возжаждать!

II. Или это: “Или, Или! лама савахфани?” (Мф.27:46) — абсолютный парадокс, совершенная полнота, предел, апофеоз служения! Спаситель весь истощен в нас, Жених отдал Себя без остатка человеческой невесте. В это “прости несчастных безумцев” силою любви Он вложил Себя без остатка, отдал им Отца, отдал им Себя. Принял грехи наши на Себя и... вызвал гнев Отца. Если первый экстаз (“прости невиновных”) являет суд Агнца, второй экстаз (“почто оставил Меня, Отец?”) — гнев Агнца, о котором говорит Апокалипсис: близок день гнева Агнца (ср.Отк.6:16-17). Гневающаяся овца, ведомая на заклание — не безумие ли? Его язык — оправдать, простить. Отец оставил Сына, полностью истощился в Него. Истощение Пресвятой Троицы… Ангелы рыдают… Так истощиться в ближнего — наивысшее блаженство. Тайна пустоты на грани полноты, неистощимой полноты, отдающейся от избытка. Тайнопись Его служения, Его перетекания в нас без остатка, до полного опустошения, служения Жениха, а не только Агнца, — нечто в миллион крат большее, чем самоотдание, растворение и сочетание; нечто непостижимо большее, чем объятие! Не залог только, но избыток, чтобы и нам хватило простираться и прощать. Это служение Агнца — крестом, молотком и гвоздями.


Надо сойти с ума от осознания Его любви. Сердце должно быть доведенно до состояния прободенности, чтобы хоть что-то понять, хоть как-то услышать, чтобы читать не во сне, но проснувшись. И тогда прочь рациональные сети, институциональные рамки — безумие любви, экстаз распятого Агнца!..

III. Его первые невесты у Креста — распятая Богоматерь, распятый Иоанн (духовно) и физически распятый разбойник. Вышняя любовь открыта сораспятым. Необходимо страдать, чтобы войти в экстаз вышней любви — вот смысл и оправдание наших страданий и телесной смерти. Вот почему оставлено нечто большее, чем тихое философское бессмертие: оставлена возможность безумия, экстаза от любви. Оставлен дар мученичества любви, выше которого нет ничего; взысканное, обретенное блаженство — состояние, ни с чем не сравнимое, именуемое жизнью вечной. Оно все без остатка в этом: “Вышняя Любовь, вспомни обо мне, когда обнимешь мир любовью! Вспомни обо мне, Возлюбленный, когда придешь судить мир оком Своей любви” (ср.Лк.23:42). О, вспомни обо мне, Возлюбленный!

Экстаз Агнца первым услышан распятой невестой. И кого Он призывает в брачные чертоги? Безобразного разбойника, отвергнутого миром вора, существо оскверненное, на кресте, в злосмрадном безобразии физического мученичества, окруженного презрением, смешками, отвергнутого миром, никому не нужного, всеми забытого... Какой язык, какая власть любви! Этот разбойник вслед за Пречистой увидел Его воочию и был первым призван в рай.

...Экстаз Агнца продолжается. Воздев очи, пригвожденный Спаситель восклицает Отцу: “Посмотри, они распяты! Взгляни на них, Отец. Распятый Тебя чтит во Мне, распятый Тебя любит! Отец, они любят Тебя, ненавидя — во сне, и в смерти, и в безумии, и в заключении они продолжают любить Тебя. Они любят Тебя, когда противоречат, восстают, когда плюют Тебе в


лицо и убивают друг друга... Отец, они любят Тебя!” Вот смысл и причина оправдания: Он не видит ничего, кроме любви — Его царственное око, Его несравненное величие. И эта безумная любовь передается всему божьему творению. “Помни об образе, в котором Ты их сотворил. Среди них нет ни одного, кто не среагировал бы на откровение любви!”

Безумен мир Агнца и Его овец, чуждый тем, кто не примет его как свой. Апологетическая2) тайна нашего страдания, новый освящающий смысл скорбей: сознательно принимаемое на себя блаженство страдания, с тем чтобы возопить среди него: “Божественный Возлюбленный! Вспомни обо мне. О, весь я Твой!” — и услышать сладчайший голос: “Разве ты уже сейчас не в раю?” “О, вспомни обо мне, распятая Любовь, о, не оставь меня!” — вопль невесты, плачущей в келье. И тотчас ответ: “Я посылаю Вестницу из Царствия. Она — земной рай. Ты просишь Меня помнить о тебе — Я помню о Тебе. Прими Марию, Мать твою”.

IV. Усыновление Иоанна Божией Матери — прямой ответ на прошение распятого быть памятуемым и обещание Господа принять его в Царствие. Вот кратчайший ответ на все наши литургические, молитвенные, акафистные, псалтырные прошения и славы, сводящиеся, по сути, к этому: “Вспомни обо мне, когда придешь во Царствие: подай светлый удел на страшном суде. Вспомни обо мне сейчас, сию минуту, покрой, очисти, огради!” И слышим голос: “Вот Мать твоя, притеки к Ней” (см.Ин.19:27).

“О лоно, лоно авраамово, — поем мы, — лоно непорочное”. Чтобы последовать Ему и принять Его любовь, необходимо непорочное зачатие от Божией Матери, утверждение начала чистоты. Агнец отсылает к Ней — Царице, Агнице. Она вторая после Него, абсолютно непостижимая, апофатическая Мать. В Ней мы встречаем Его, а Он — нас. В Ней начинается диалог Его с нами, нас с Ним. Есть храм диалога, храм живого


присутствия, именуется он “Sancta sanctorum” — Святое святых. Над множеством распыленных в мире христианских храмов, именуемых “Святое” — первая скиния, есть иной, премирный храм — скиния вторая, не Святое просто, но “Святое святых”, где не образ только, но Сам Господь; не через тусклое стекло, а воочию; не подобие любви, но явленность ее; не сон, а жизнь.

“Чтобы войти и пребывать, должно пройти Мой путь — через Ее лоно, Ее покров. Пройти тем же путем, которым Я прошел. Путь ваш ко Мне лежит через Ту, Которой Я пришел к вам”, — вот что означают Его слова: “Вот Мать твоя”. Удивительно ли, что разбойник, слушая сердцем, относил это: “Вот Мать твоя. Вот, Жено, сын Твой”, — и к себе? Круглый сирота, никогда не знавший ни отеческой, ни материнской любви, обрел вслед за Отцом небесным (“Вспомни обо мне, Господи, когда придешь во славе”) Мать свою.

V. Высший экстаз — “Жажду!” (Ин.19:28): мир препоручен Матери, и Агнец восходит по одному Ему ведомым ступеням пренебесной лествицы. Еще и еще любви, столько, чтобы затопить ею не только землю, но и все миры! О солнце, выйди за свои пределы; лучи его, проникните в сокровенные глубины всех миров! “Я жажду!” — вопиет Агнец, и Его голос слышен всем. И никто не может воспрепятствовать Ему. “Я жажду объять вас еще большею любовью. Я жажду еще и еще страдать из любви, чтобы Мой язык был явлен и открыт. Евангелие не закончено. Я жажду — откровение любви продолжается. Я жажду каждого из искупленных привести к водным источникам. Помните: Я жажду!” Это “жажду” — также ответ на возглас разбойника: “Вспомни обо мне”. — “Я помню, помни обо Мне и ты”. Вот диалог третьего тысячелетия между Зиждителем и Его искупленным творением. О безмерная Любовь, как Ты страдаешь!

Оплатил ли кто-либо из нас свой христианский долг? Кругом просят у Тебя пить, и Ты омываешь ноги и даешь


каждому от воды жизни. Но дает ли кто-нибудь пить Тебе? Ты служишь всем, но кто Тебе послужит? Когда Ты вопиешь: “Жажду!” — кто разделит Твое блаженство? Сколько вампиров, сколько просящих у Тебя, и как мало следующих! Так вот что надо разделить — боль о неспособности вместить эту любовь. Как надо безумно кричать, жаждать непорочного начала, принять семя Жены и облечься в чистые одежды, поскольку никак иначе вышнюю любовь не вместить, не осквернив Неоскверняемую!

Как не обезуметь от этого “жажду!”, как не прободиться сердцем, как не притянуться, как не дать Тебе пить, Господи? Я ведь Тебе еще и капли не подал, и глотка не преподнес. Как малое дитя, стою и прошу, и наслаждаюсь этим “блаженны алчущие и жаждущие”(Мф.5:6). Или преподношу Тебе желчь и иссоп… Прости меня!

VI. Совершилось. Он совершенно перешел в нас. Его любовь вошла, исполнила нас без остатка. Мы сочетанны, мы одно. Он победил! Это наивысший экстаз, и уже голос Жениха упокояемого:

VII. “Отец, в руки Твои предаю дух Мой”(Лк.23:16). Какая смерть достойна Бога! Сотворил спасение мира и почил...

1) Таханун (иуд.) — жалостливое покаяние, связанное с личными мольбами о спасении.

2) Апология (греч.) — заступничество, оправдание.

22.01.97

B

Памятка-руководство к творению розарияРозарий1) — мир, канал. В него входят по

благословению свыше и держатся, как птенец гнезда, чтобы не выпасть. Есть мир Евхаристии, мир


тайнослужения ближнему (милосердия). Богомысленный молитвенный мир розария являет Христа воочию; Евангелие, пережитое в настоящем, делает учеником Христа: наставничество свыше. Розарий открыт для посвященных. Молитва обращающая, сопровождающая странника земного по пути в Царствие небесное. Мир розария бесконечен. Устремимся к совершенству, овладеем хотя бы азами!

Приложи усилия (а) войти в мир, (б) увидеть структуру, (в) войти в богомыслие, (г) мастерски овладеть четырьмя видами молитвы (словесной, живой, умной, созерцательной).

1. Первая (начальная) ступень: усвоить богомыслие молитв “Отец наш”, “Богородица, Дево”, “Слава”, к ним: “Возлюбленный наш Иисусе”2), “Архистратиг небесных воинств Михаил”3).

2. Вторая (начальная) ступень: евангельский образ пятнадцати декад4), богомысленно отраженный в сердце. Ступень достигнута, когда и без прочтения текста облако таинства обнимает ум при произнесении декады (Благовещение, Посещение, Венчание).

3. Ритмический строй должен быть окормляющим, энергичным, четким, сердечным, искренним, диалогичным, устремленным к небу. Остерегаться: прострации, затянутости, замедленности, неровности, неясности.

4. Розарий, если нет вечернего молебна, всенощного бдения и проч., разворачивается в молебен. Декада сопровождается чтением акафистов (можно по одной песне на декаду), ектиньи, канонов, евангельских стихов по выбору ведущего или по календарю дня, посланиями Владычицы небесной, церковными песнопениями, приуроченными к каждому таинству.

5. Чутким слухом внимайте: сопровождается ли прочтение декады богомыслием. Если нет — стремитесь к нему, прерывайте декаду богомысленными восклицаниями: Благовещение!.. (архангела Гавриила), Распятие!.. (Господа нашего Иисуса Христа).


6. Мастерство ведения розария предполагает импровизационный, в духе, образ преподнесения таинства (практикуемый чаще на высоких ступенях посвящения и освоения основ лествичной молитвы).

7. Необходимо помнить: дьявол люто воюет против розария, отнимает его (а) регулярность, (б) богомыслие, (в)

закрывает сердце, ищет превратить в обычную рутинную словесную молитву. Если от венца роз Пречистой Деве отнять живые прошения, богомыслие и творчество вставных молитв — не останется почти ничего.

8. Как можно чаще чередуйте розарий с евангельскими стихами, подходите как можно более творчески к этой светлой молитве! Не должно быть двух одинаковых розариев: cегодня на каждую “Богородицу” — евангельский стих, завтра — стих из библейских медитаций к розарию.

9. Общий строй живой молитвы: первое прошение преподносится о священниках, второе — о церкви в целом, третье — о нуждающихся (болящих, скорбящих, одиноких, престарелых, заключенных), четвертое — об особо близких и об усопших, о благодетелях, пятое — об обращении России и мира в целом. Порядок этот не обязателен.

10. Участие паствы проявляется в совместном чтении декад по четкам, совместном пении, пластической молитве. Розарий — жизнь по Евангелию, а не унылая молитва.

11. Преподнесение медитации на таинства включает источники: откровения Марии из Агреды5) (пятнадцать медитаций на таинства Розария), А.-Е. Эммерих, о.Стефа-но Гобби, Белое Евангелие6) плюс вставные молитвы, например: “Я умираю от любви к Тебе, Иисусе”. Розарий может читаться по уже имеющимся переводам полного круга таинств (например Гриньона де Монфора7) или Луизы Пиккарреты).

12. Вечерний розарий изумительно сочетается с молитвенным правилом Серафима Саровского, покаянными утренними и вечерними молитвами,


крестными ходами при свечах, богомысленным чтением вслух отрывков из Евангелия, полагаемых по календарю.

13. Важно творить розарий по вере, в облаке света, чтобы песнопения вдохновенно выпевались одно из другого. Для Пресвятой Девы и Ее вселенской церкви особо дорог так называемый вселенский розарий на разных языках: латынь, английский, французкий, немецкий, японский, испанский, итальянский, польский, украинский...

1Православная лествица (сто пятьдесят “Богоролице,

Дево” с медитацией) была открыта Пресвятой Девой и сразу принята восточными и западными христианами. Преподобный Серафим описывает множество чудес, творившихся по молитвенному обращению к Приснодеве с чтением ста пятидесяти “Богородиц”. Молитва эта труднически практиковалась в православных монастырях Афона. О ней вспоминали в пору гонений, кризисов, когда особо призывался покров Пречистой Девы. В России богородичное правило творили старец Александр Гумановский, прозванный богородичным за любовь к Царице небесной; архиепископ Серафим Звездинский, погибший в ГУЛАГе; ученики многоскорбного старца схиархимандрита Захарии (последний старец Троице-Сергиевой лавры), тысячи других...

В целом лествица (православный аналог розария) строилась ближе к двунадесятым праздникам:

Первая декада — Непорочное Зачатие: Пресвятая Дева — Новая Ева, с неба сошедшее новое творение. Молитва о матерях, отцах и детях.

Вторая декада — Введение Пресвятой Девы во храм: жизнь в любви, Святое святых. Молитва перед открытым небом о грешниках…

Третья декада — Благовещение.Четвертая — Посещение Елизаветы: о соединении

разлученных, об истинном мире, диалоге, творческой выраженности, единственно возможном диалоге — в церкви.


Пятая — Рождество Христово: новая жизнь во Христе, рождение свыше.

Шестая — Сретение (Принесение во храм): образ Пресвятой Девы “Семистрельной”; пронзенное Сердце — Молитвенница о сиротах земных.

Седьмая — Бегство в Египет: об избежании искушений и напастей, об удалении от мира, о благовестии Слова Божия и откровении любви Божией миру.

Восьмая — Обретении во храме: об обретении образа Господа перед очами, о даре непрестанной молитвы, о посвящении в невесты.

Девятая — Кана галилейская: претворение воды в вино. Господь в послушании у Пречистой. “Вина нет у них” (Ин.2:3), — особо ревностная молитва Предстательницы и Заступницы.

Десятая — Распятие Спасителя: об укреплении душевных сил. Открыта жизнь в любви, крест распятой любви.

Одиннадцатая — Воскресение: воскресить душу от сна для новой жизни в мире и жертвенном служении.

Двенадцатая — Вознесение: устремиться от суеты мира к горнему.

Тринадцатая — Сошествие Святого Духа: горница Сионская, молитва: “Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух правый обнови в утробе моей. Не отвергни меня от лица Твоего и Духа Твоего Святого не отними от меня” (Пс.50). Пресвятая Дева — Предуготовительница, Богоневеста, облекающая в брачные ризы учеников Христа.

Четырнацатая — Успение: вхождение через смерть вратами брачного чертога. Смысл смерти как умирания от любви. Прошения о тихой безмятежной христианской кончине.

Пятнадцатая — Слава Пресвятой Девы, вознесенной на небеса, и Ее честной омофор, покрывающий от зла.

1) Розарий — католическое название богородичного правила, которое творится по четкам.


2) Молитва, открытая ангелом мира детям-боговидцам в Фатиме (1917г.): “Возлюбленный наш, Иисусе, прости нам грехи наши, избави нас от адского огня и приведи на небеса души всех, особенно нуждающихся в милосердии Твоем!”

3) “Архистратиг небесных воинств Михаил, ангел-хранитель Новой Святой Руси, ударом огненностолпного меча порази полчища красного дракона, миродержца тьмы! Молитвенную силою святых, предстательством у горнего престола Троицы спаси Россию и весь мир!”

4) Декада — десяток.5) Мария Агреда — испанская боговидица XVII в. 6) Белое Евангелие — мистически — совокупность всех откровений

Господа и Пресвятой Девы. 7) Луи Гриньон де Монфор — великий богородичный святой XVIIв.

27.12.96

B

Богородичная лествица

1. Рождество Богородицы (непорочное зачатие)

Сегодня день рождения нашей Мамы (день Непорочного Зачатия). С Нею вместе мы вспоминаем благочестивый род, благословенное начало, идущее от Авраама.

Новый Авраам родился свыше, Новая Ева пришла в мир! Перечеркнута история прежнего рода, и начинается новая. Первородный грех теряет власть над человечеством. Иное начало — непорочное и чистое — втесняется в адамов род... С какою ласкою взирают престарелые Иоаким и Анна на Богоматерь! “Ты — упование Израиля”, — восклицает Иоаким. “Ты — светлая дочь Бога”, — вторит ему Анна. Сколько доброты приняла от родителей Пресвятая Дева в первые детские годы — ничего, кроме доброты! И с какою любовью Иоаким и Анна взирали на Пресвятую Деву, непрестанно вознося молитвы благодарности Господу: Она есть плод их веры, дар с небес.

Царица провела детство в атмосфере чистоты, святости. Райская благодать с детства окружала Ее — небесный град, сошедший с неба на землю. Везде, где ни


появлялась Богоматерь (а Она была молчалива, застенчива), возникала атмосфера благоговения и чистоты. Ее попечение о родителях было материнским едва ли не с момента, когда Пресвятая Дева встала на ноги. Ничто земное Ее не интересовало. Юная Мария обладала особым зрением, и Ее связь с небом не прекращалась. Однако, сердце престарелой Анны страдало и разрывалось от скорби: Марию влекло в Иерусалим, ближе к Богу. Юная отроковица предчувствовала Свое призвание. И побеждая материнскую скорбь — разлуку с единственной дочерью — святая Анна, повинуясь Божиему повелению, ведет трехлетнюю отроковицу в храм.

2. Введение во храм

Живой Храм Божий освящает человеческий! Царица входит в покои, принадлежащие Ей от сотворения мира. Она — храм Бога Живого, и Ее Непорочное Сердце — Святое святых, больше, чем Святое святых! Легко вспорхнув по пятнадцати ступенькам иерусалимского храма, Царица вводится ангелами в место обитания славы Божией. Служение в Непорочном Сердце — служение во Святое святых, в новой скинии, посредством ангельских чинов, в их предстоянии престолам Троицы, открытом Ей одной и тем, кто слышит небо, молясь и пребывая в Ее скинии.

В иерусалимской келье юная Дева никогда не унывала: мир Господа был Ей единственно близок, умом Она оставалась на небесах. А когда читала Священное Писание, переживала все его события, точно их соучастница. Более того, мысленно дописывала некоторые главы, рассказывала их окружающим и даже порой меняла ход вещей, давая Свое понимание той или иной книги: как должны были поступить Есфирь, Раав и проч. Открывая подробности, запечатленные в Священном Писании, Царица как бы читала по иной книге, доступной Ей. И годы, проведенные в Иерусалиме,


освещали светом Ее присутствия всех окружающих. То был мистический расцвет храма иерусалимского.

3. Бегство в Египет

Какая скорбь у Божией Матери! Спаситель только родился, а уже Его ищут убить. Проливается море крови — четырнадцать тысяч жертв берется за Него1)! Поклонение волхвов и пастухов служили лишь знамениями. А дальше — равнодушие мира, нежелание видеть, признать, припасть... Напротив — убить. Ему нет места на земле... Творение отвергло своего Творца. Сын убивает Отца, человек — Бога. История адамова рода — история его самоубийства...

Во время бегства в Египет сказывается Ее материнский покров, Ее чуткое Сердце не выпускает Господа из своих объятий. Как бы воды Иордана двинулись вспять: почти тем же путем, как иудеи бежали из Египта в обетованную землю, Царь Израиля возвращается в Египет — для посвящения Египта. Древний Египет — центр оккультной мудрости: герметизм, каббала, пифагорейство, посвященные и жрецы... — укрывает иудейского Царя.

Скитается Господь — негде преклонить Ему главу с детства, нет Ему места на земле! Их двое: Он и Его Мать. Он укрыт — Она Его дом все эти годы скитаний.

4. Назарет

Cпаситель здесь с одиннадцати до тридцати лет. История адамова рода проходит пред Их очами. Юный Спаситель делает Свой выбор: Он оставляет иерусалимский храм с его светилами и предпочитает стать наставниками единственной Ученицы — Царицы небесной. То, что гложет Его израненое Сердце, не может вместить более никто! И две тысячи лет после Царица раскрывает миру тайны назаретских диалогов.

Восемнадцать лет проводит Господь с Пресвятой Девой и Иосифом. Восемнадцать лет Его служения на земле остаются безвестными, словно вынесенными за


скобки евангельского повествования. Восемнадцать лет счастливейшего и блаженнейшего семейного мира, восемнадцать лет небывалой радости на земле... Святое семейство — Иосиф и Мария — принимают Спасителя, и человечество в лице двух непорочно зачатых наслаждается пришествием Господа. Сколько изливается света, сколько прогулок по солнечным лугам, сколько покоя и мира!.. И ни слова о том в священном Евангелии!

Ученики доставляли Ему только скорбь, и четвероевангелие запечатлевает Его невыразимые страдания и одиночество. Назаретская страница сокрыта. Господь готовится к служению и проводит в мире многие годы Своей жизни на земле. Но как важно о них помнить, приобщаться к ним, чтобы вместе с Марией стать учеником назаретского Учителя, Царя и Жениха!

5. Кана

Божия Матерь благословляет Его служить: “Пора!” По Ее благословению начинается Его крестный подвиг. Вместе Они приходят на свадьбу — истинные Жених и Невеста. И находясь на этой первой Кане, человеческой, Он вспоминает о другой — Их крестной Евхаристии, когда Его Кровь смешается с Ее кровавыми слезами, и о той грядущей блаженной Кане третьего тысячелетия, о Брачной Вечере Агнца, когда Мария приведет за трапезный стол тысячи тысяч верных Его последователей и облечет их в белые одежды.

Небеса и земля повинуются Посреднице спасения. Ее слушает Господь — по Ее благословению как бы наклоняется небо. Ей следуют гости пира: “Что скажет Он вам, то сделайте” (Ин.2:5). Никто, должно быть, не может делать того, о чем Он говорит, никто не знает, как служить Ему. Если бы не Ее повеление исполнить Его просьбу — почерпнуть из шести водоносов, наполненных водой, не совершилось бы чудо претворения воды в вино, не началось бы служение Господа... И с тех пор необходимо смотреть на Марию и следовать Той, Которая


— Обитель Святого Духа — учит нас исполнять заповеди и жить по воле Божией.

1) Вифлеемские младенцы.

30.12.96

B

Диалог — озарение, диалог — экстазО сокровенном диалоге в церкви

Не беда, брат, укрепим. Помыслы, ропот, уныние? Еще не достиг ступени любви. Умирать велено только от любви, если ты воин Господень. Время жить, и жить в любви. Рождайся свыше, неси крест, распинайся, отрекайся от себя.

Начать жить в любви... Тяжело без диалога. Я и ты, и Дух Святой, Жених, между нами. Я — невеста, ты — невеста. Дух Святой — Жених. Вместе ожидаем Жениха. Я и ты — одно и чем-то иное. Не штампованные механические, одинаковые, как матрешки, две невесты, но каждая — неповторимая и единственная. Жених наш — нуждающийся единственно в каждой из нас... Непостижимый язык любви! Совершенство диалога — Пресвятая Троица: Отец и Сын, и Дух Святой между. А здесь, на земле, “я” плюс “ты” составляют “мы”, и один плюс один равно... один. Если в сумме мы составляем двоих — общность не превышает уровня товарищества, братства, собеседования. Любви-агапе нет. Агапе — умирание от любви. Первое “я” улетучивается, растворяется в “ты”, и выходит: один плюс один равно один. Но, умирая, мое “я” пресуществляется в тебя и входит в порядок инобытийный и иномерный. Только в церкви “я” и “ты” составляем “мы”: одно во Христе — Бог в нас, и мы в Нем. Осознаю себя собой через мною любимого.

Тяжело душе без диалога. Но непременное его условие — оба должны быть одного духа (“одна вера,


одно крещение, один Бог и Отец всех”, Еф.4:5-6). Если дух различен — диалога нет, есть лишь стремление к диалогу: налаживание, диспут, спор, наведение мостов. Но и если нет иного в собеседнике (вторичен, поддакивает, смотрит в рот) — нет диалога. Перед тобой — зеркальное отражение собственного “я”. Общение лишено творческого взрыва. Вампирность, авторитарность, одиночество — монолог. Формула такого лжедиалога или псевдоцерковный диалог: 1 + 1 = 0 (ноль — поддакивающий собеседник).

Другая формула лжедиалога: 1 + 1 = 2 (нецерковный диалог, или собеседник, не слышащий, не сочетанный Духом). Ложь, будто диалог возможен в миру (за чашкой кофе с сигаретой в зубах). Диалог возможен только между чистыми, ибо лишь они могут раскрыть друг другу сердца. И диалог всегда о Боге, через Бога, в Боге — предполагает посвященных. Монологический по самому статусу своему монах — диалогичнейшее существо как мученик любви. Кто учит о безмолвии среди монахов? Между ними единственно возможен диалог от сердца к сердцу! А известно ли тебе, брат, что такое диалог в молитве? Как сердце слышит, как откликается за миллионы миль, без слов? Как сердце служит — безъязычно, безмолвно? Личность раскрывается и утверждается лишь в церкви, когда скорлупа индивидуализма снята; и в ней рождается Христос, проявленный Пречистой Девой. В лоне небесной Матери звучит голос Святого Духа, слух слышит, око видит. И вижу ближнего каким он есть: сладчайший агнец, светлый ангел, нежный друг.

Диалог — как любовная игра, раскрывающая смысл мнимого отступления, чтобы невеста ревностней чаяла Возлюбленного: “Ты уходишь? Ты уходишь?.. Нет, Ты остаешься, чтобы встреча была трепетной и радостной, чтобы я не впал в соблазн. Уходя, Ты оставляешь сердце в мире и в единении с Богом — остаешься. Когда Тебя нет зримо, Ты еще ближе, Ты еще более есть, еще более плотно входишь в полноту экзистенции1), жаждая быть


обретенным на еще большей глубине, чем прежде, коснуться струны сокровенней”.

Одно — мир в Боге (Господь во мне и я в Господе), иное — страх Божий (онтологическая дистанция). Если только “я и Бог одно” — прелесть (“святой”, “достиг”, обожен, почивает в лаврах — секта). Если только иное — фарисейство (раб, не введен во Святое святых): грех, не меньший прелести. Условие диалога — всегда открытое сердце, бескорыстная душа, чистая совесть, просветленный ум и устремленность к миру, сочетание воедино. Этика диалога: агнчье служение. Всегда: “Брат, сестра, что я могу сделать для тебя?” Готовность принять удар, стерпеть, приноровиться к уровню ближнего, снизойти, полагать Христа живою истиной в другом, а не в себе. Великодушно простить ошибку, не замечая греха, покрывая травму ближнего. Невинное око — против злорадства и осуждения: покрыть, вместить, любить: сирота; обрести брата через обрезанное сердце. Тогда Дух Святой действует через обоих.

Диалог — озарение, диалог — экстаз. Безмолвная молитва, объяснение в любви. Иное слышание Бога, иное взирание, облистание Его очами, облечение в белые одежды. Диалог состоялся, когда мое “я” смотрит на тебя очами Божиими и воспринимает голос Господа, звучащий в собеседнике: “Ты прощен. Я люблю тебя, дитя Мое”. Диалог состоялся, если сердцу стало легче...

1) Экзистенция (лат. existentia) — существование.

27.12.96

B

Нести свет ближнимОтдельные мысли

Чтобы жить в сочетании с воздухами Царствия — жить воспоминаниями о реальности крестной любви.


Я понял, зачем нужна молитва: ее путеводительным перстом указуется кратчайший путь любви: как выйти из тупика, из подземелья, из пещеры к свету мессианистического дня — жизнь в любви. И не когда-то, а сейчас, сию минуту. Если нет молитвы, любовь становится фрагментарной, вспышечной. Молитва при трезвенном состоянии ума и открытости сердца подает нам силы свыше, от крестного Агнца. Молитва — та же встреча, диалог, вмещение. Что может быть прекрасней его?

Двадцать четыре часа в сутки служить ближнему в любви, каждому, на вcяком месте — в этом назначение христианское.

Мир. Господь принес на землю только этот единственный дар. Прочие Его изречения — лишь выводы: отдай последнюю рубаху, никого не суди, всех прощай... Помирись с врагами, прежде, чем идти в храм. Не отвечай ударом на удар, зубом за зуб, но подставь левую щеку, когда бьют в правую... Как мало еще понят Его язык в Евангелии! Агапическое Царство... Только в его свете можно прочитать истинную жизнь Христа.

Зачем нам нужна Купина? Чтобы быть огражденными от нелюбви. А что такое “искушение”? Жизнь в нелюбви (“И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого”). Научись хранить свет, сходящий свыше, и нести его ближним. Какое чудо!

Покаяние перед лицом любвиЦарица дает озарение Своей любви на Евхаристии,

чтобы потом мы каялись уже перед лицом Ее любви, понимая, как мало любим по сравнению с тем, как любит Она.

30.12.96

B


Стать всем слугою“Пришел в Капернаум; и когда был в доме, спросил их: о чем дорогою рассуждали вы между собою? Они молчали; потому что дорогою рассуждали между собою, кто больше” (Мк.9:33-37).

Господь странничает по земле, ищет верных Себе невест. И вот пришел в Капернаум, где еще недавно открыл Свое Cердце в синагоге и откуда был изгнан. В Капернаум, куда благословил сокрыться от преследований Богоматерь. “И когда был в доме...” (Его дом на небесах, Его дом — Непорочное Сердце), задал первый вопрос милостивый Судия-Отец: “О чем рассуждали вы дорогою между собой?” Дорога длиной в земной путь, тропинка в Царствие... О чем рассуждали мы между собой? Как жили? Какой угол ладьи брали? Из чего исходили? Каким оком видели? Какова была духовная ступень наша? Пребывали ль в Купине, в облаке божественной любви, прозрачности Его небесной близости и славы?

Но ученики молчали. Молчали, потому что им было стыдно.

Отчего ж спрашивает Господь, о чем рассуждали ученики по дороге? Разве Всеведающему не открыто? Его любящее око желает усовестить фарисейского духа. И какими ничтожными кажутся рассуждения о том, кто первый и последний, кто между ними больше (чей статус выше, кто кому должен подчиняться и служить)! Какими ничтожными и зазорными, мелкими и недостойными кажутся эти институционально-иерархические счеты по сравнению с Его любовью! Его любящий взор возбуждает желание служить, и ученики смущаются. Они молчат. Им нечего ответить. Сможем ли ответить мы? Не рассуждали ли и мы, исполненные личной, конфессиональной, сублимированной, социальной и прочей гордыней: кто больше? Не стремились ли к “любостяжанию”, к власти любым путем? Но Тот, Кто знает одну власть, силу и могущество — любви, усовещает в сердце, и ученики молчат... Им нечего ответить. По дороге между собой они


рассуждали о том, кто больше... И это вместо того, чтобы помнить о Большем из всех, живущем в ближнем! Ибо если Христос в брате, то, конечно же, брат больше меня, и я всегда меньший. Потому меньший — в Царствии первый, а больший на земле — последний (cм.9:35), поскольку лишен способности служить, а значит давать пить жаждущему, навещать заключенного в темнице... О чем мы рассуждали в пути в Царство, уготованное верным? Искали своего: я больше, я лучше, я чище — печать мирового фарисейства, и в связи с тем — узурпация, авторитарность, гонения на слабых и, в конечном счете, на живых святых в церкви... Чудодейственная эсхатологическая двадцать пятая глава Матфея показывает суд Его небесной милости, Его желание, чтобы мы служили друг другу, поскольку Он таинственно запечатлен в каждом из нас. Видеть невидимо Его друг в друге — таково, по Его учению, условие мира: обительного и евхаристического, вселенского и глубоко личного, сокровенно-внутреннего.

И, воссев, начал совершать суд. Призвал двенадцать и дает им действенную заповедь любви: “Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою” (9:35). Кто хочет быть ближе ко Мне (первым) пусть ищет Меня в ближнем. Дитя Мое, Я много ближе, чем ты предполагаешь. Очами Матери увидь Меня, живущего в отце Петре, брате Илье, в отце Николае. Как мало ты способен видеть своего Возлюбленного! С каким трудом ты различаешь язык Моего креста! Как мало ты способен к диалогу и общению в церкви! Как мало выражена для тебя личность ближнего, поскольку ближний — Я, сокрытый в нем Христос; брат плюс сокрытый в нем Христос...”

Спаситель ставит запрет на авторитарность в церкви. Кто стремится к власти иной, помимо власти любви, — ничего не добьется и окажется последним в Царствии, где действует одна лишь сила — крестной жертвы, мученичества любви. ...Стать всем слугою. Какой же высоты распятого в любви сердца надо достичь, чтобы


служить всем, не став человекоугодником! На какую высоту непрестанного созерцания распятого Ангца надо взойти, чтобы стать слугою всем, служить безотчетно, чтобы твоей живой молитвою стала: “Что еще я могу сделать для тебя?” Служить, когда ропщут, ошибаются, бьют, заушают. Всегда служить, не теряя высоты служения, мира и любви. О, это мог делать только Он — изъявить такие чудеса служения, пройдя через такие пытки и допросы, доносы и предательства, какие не снились в сумме всем узникам красного ГУЛАГа, прошедшим через гетто и гестапо, КГБ и ГПУ, сибирские концлагеря и польские освенцимы. Да! Он единственный вправе говорить нам так. Ему дана эта власть любви, власть, которую почти никто не видит, которою пренебрегают, а между тем, она единственная венчает нас как победителей. Прочее — лишь рисованные круги вместо нимбов над челами...

И еще больший парадокс: “Взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его, сказал им: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня” (9:36-37). Кеносис Христа: умаленный Иисус. Служить ближнему, как ребенку... Служить не в небрежении, не наставлять, нет — полагать себя ниже, хуже даже этого малого дитяти. Учиться его небесной чистоте, неосуждению, оку невинному, чуткости, сердечному общению, незамутненной интеллектуальности. “Кто примет Меня в этом чистом ребенке, кто примет Меня в престарелом бомже, кто примет Меня в последнем изгое, тот примет и пославшего Меня Отца...” (см.9:37). Отец распят из-за искушений, которым дьявол подвергает Его творение.

О Господи, помоги войти вратами Царствия, раскрыть сердце, служить, забыв про сан и чин, по единственному чину святой любви, мира и служения Тебе в ближнем — по чину мелхиседекову! Помоги и нашему священству восстать из мертвых, чтобы начать служить. Замени чин служителей культа (раввинов и левитов, чин первой скинии не приводящих к совершенству законников и фарисеев) на чин служителей Бога. Литургию Златоуста в


храме освоили вот уже тысячу лет назад. А как литургисать в духовном храме сердца после совершившегося причастия Святых Даров? По этому чину нас наставь служить, а не только с тропарями и с кондаками. Господи, подай нам чин Твоей святой любви, последней правды, мира и служения! Ибо будущее православия за Той, Которая открыта как мелхиседекова Первосвященница, Мать-Евхаристия. Она изливает свет Своей любви на священников III тысячелетия, одаряя их свыше новыми сердцами, их помазуя, облекая в свет и непорочность.

27.12.96

B

К чтению на 22 января

Живая память о Его любви“И начал учить их, что Сыну человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И говорил о сем открыто. Но Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. И, подозвав народ с учениками Своими, сказал им: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною” (Мк.8:31-34).

Ежедневная драма, ежечасная заноза в сердце. Ученики распинают Его — ржавые острые гвозди от “своих”. ...И начал их учить, что будет страдать, будет отвергнут книжниками, убит и воскреснет. И учил об этом открыто. Но Петр отозвал Его в сторону и стал прекословить: “Убит? Подумай о Себе, подумай о нас! Что, нам быть распятыми вслед за Тобой? Такой удел Ты приготовил нам? Пожалей Себя, Царь! И мы еще так малы и слабы... Подумай об учениках, Наставник! Ты еще не открыл нам и миллионной доли тайн, содержащихся в


Твоем Сердце, а уже хочешь нас оставить. Ты пренебрегаешь нами! Злодейская смерть унесет память о Тебе, исчезнет само воспоминание о том, чему учил Ты, на чем основано Твое дело. Остановись!..”

Какая боль в Сердце Спасителя! Небесный Царь смотрит с великой тоской на Своих учеников и запрещает Петру со словами: “Отойди от Меня, сатана! Твои мысли не о том, что Божие, но что человеческое”.

Человеческое? Что ж плохого в том, чтобы не желать ближнему страдать? Что плохого в том, чтобы странноприимно встретить, накормить, спать уложить, согреть, перебинтовать раны? Разве не Его это заповеди? Как противоречиво Священное Писание! Притча о милосердном самарянине, указание на мерило последнего суда: каков ты к ближнему, таков и к Богу — и это абсолютное равнодушие к человеческому, полагаемому дьявольским наваждением! Не скажет ли и нам подобное светлый Судия: “Отойдите от Меня! Ибо вы мыслили не о том, что Божие, но что земное, человеческое”? Не сочтут ли человеческим жалкий скарб наших духовных претензий, уставных правил, привычных форм, религиозных предрассудков, традиционных рамок, хотя б происхождения они были самого чистого и тысячу раз испытаны в прошлом? Чтобы суд над нами не был неожиданным и “страшным”, помыслим о том, что есть Божие, и что человеческое.

Страшная догадка: Петр любит Христа, может, ревностней и больше других учеников, оттого не может слышать о страдании и смерти, о поношении Учителя. Но есть любовь от дьявола, любовь естественная, саможалостливая, человеческая. Ей не должно быть места в Царстве. …Как, разве любовь чем-то плоха? Разве любовь не есть основной закон бытия? Разве она не присуща твари, несущей в себе образ и подобие Творца?

Так высоко судить вправе только Он. Подобное мерило дано Ему одному. Ибо Его любовь безумна. Его любовь иная, растворенная в нас. Она страдает, сходит свыше, как огненный столп в форме креста. Его любовь


агнчья, и только такая — или ее вообще нет. Его любовь не вмещается ни в какие рамки, Его Царство постоянно превосходит само себя. Из всех земных седалищ и престолов выбирает трон юродивый — крест. Из земных мудрецов, минуя учителей и философов, выбирает простых рыбарей, мытарей, бывших блудниц и осияет их несказанным светом Своей любви. Но каждый из них держит в руках крест и не отводит взора от небесного Возлюбленного.

В категорию “человеческого” вместится все усредненное и очевидное — то, в чем нет мира Его любви с вытекающим из него служением безумной, крестной, юродивой любви. Ее принес Царь как сокровище Царствия. Ею щедро делился с Пречистой Матерью, Иосифом, апостолами. Ее велел проповедовать как Евангелие Царствия. Из этой сокровенной крупицы вырастут города святых, скинии праведных, ангельские поселения. И мир восславит небесного Отца, приняв Его в образе страдающей, безумной любви Сына, окутанной облаком божественного света — Святого Духа Утешителя, пастыря Его любви.

Так вправе был сказать Петру лишь Он. Спаситель отрезвляет Своего ревностного ученика, говоря ему: “Не спи, побди, — как тогда в гефсиманской молитве, — оставь человеческое, очнись, оцепенелый раб устоев мира! Вспомни о Моей любви! Неси ее другим, стань благовестником Евангелия Царствия — в этом твой апостолат”. — “О, вспомни обо мне, когда придешь во Царствие Твое!” — умоляет разбойник с креста, взирая на святейшее распятое Сердце Солнца солнц. — “Кто помнит о Моей любви, тот тотчас попадает в рай”, — отвечает Страждущий.

— Господи, как мне быть, как уврачевать эти гнойные раны? Как справиться с родовой программой? Как понести послушание? Как избавиться от помыслов?

— Помни о Моей любви, читай Евангелие Моей любви. Имей память отверстой и совершай служение в память о Моей любви, и Евхаристию как благодарение


Моей любви. Не приближайся к алтарю без озаренного служения, без опьяненного блаженства Моей любви. О чадо, помни обо Мне! Я остаюсь с тобой. Это и есть Божие, о чем ты должен думать, а прочее — пустое, сон, земное — прах.

1Где же среди нагроможденных многоэтажных

институтов церковь, способная открыть небо Его любви? Мария сходит в память о Его любви, несет священнический жезл Его любви, корону, омофор, державу и престол Его любви! О Ней и предстоит нам богомыслить, тысячу лет напролет — от 2001 до 2999-го. И если ненадолго небо заволокут тучи, и земля покроется трехдневным мраком, и охладеет кровь, и ветер затушит свечи... — вслед за этим последним испытанием грянет великая громогласная аллилуйя, и небо озарится славой Агнца, и начнется жизнь в любви.

Дитя Мое, из прошлой постыдной цивилизации, из большевистского пекла, из вакуумного болота, из рабского ГУЛАГа вынеси одну память: о Пресвятой Богородице, о Ее покрове над Россией, твоей отчизной. Вынеси память о святых отцах, покрытых Ею, о святых городах и обителях, об институтах для благородных девиц, о кадетских корпусах. Прочти и вникни в переписку императора Николая и императрицы Александры... Невский проспект с его “Шинелью” Гоголя, стихами Пушкина и Мандельштама в далеком прошлом. Старые свитки сожжены. Поэты призываются восславить Вышнюю Царицу. Земля расплавлена огнем Ее любви.

23.01.97

B


...А тропы заметены зимнею пургою“Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие; и пошел, не зная, куда идет” (Евр.11:8).

Если и мне повиноваться призванию идти в страну, именуемую Царством небесным и обрести наследство святых: Святого Духа, горний мир, высокую жертвенную любовь, — и мне идти, не зная куда. Да, Авраама не втиснешь в институциональные рамки, где предписан каждый шаг и нарушение устава карается жестоким: еретик, сектант, анафема и проч. Если жить по вере, придется пойти туда, где тропы заметены зимнею пургою, и где на версту ни души, и лишь Господь перед тобою. Мелькнет тусклый огонек в степи и погаснет...

Здесь тайна пути каждого. “И пошел, не зная, куда идет” — по вере. Нет ни одного готового решения, невозможен штамп. Кто ищет ступать по орошенной чьей-то мученической кровью дороге — тот не авраамова потомства, тот ничего не наследует. Если мы желаем повиноваться нашему призванию жить в Святом Духе, придется всегда идти первому, водимому Духом Святым, пройти свой личный путь: бегство из Египта, победу над фараоновыми колесницами, переход через Иордан, разрушение и взятие Иерихона, пережить совокупно историю ветхого завета и стать в горнице Иерусалимской светлым учеником Христа, живого Бога, хотя б и в декабре 1996 года, спустя два тысячелетия после Его первого пришествия. Но Господь вот уже две тысячи лет обитает среди нас, сходит, стучится в дверь, облекается в нас, сочетается узами любви и близости, какой не знают ни один муж и жена, жених и невеста.

О, если бы и я смог повиноваться своему призванию идти в пустыню, ничего не бояться, не принимать помыслов!.. Возможно, придется оставить традицию, культ, предание отцов (так бы легко и понятно: с восьми до десяти дуди по канонам, с десяти до двенадцати принимай дух мира...). Но нет! Если жить верою и иметь чистое сердце авраамово — придется идти в иную страну,


чем ту, которую указывает мир. А чтобы получить наследие святых, придется идти, подобно им, первопроходцам. И вот универсальный ключ пути святых: “пошел, не зная куда идет”. Разве знал Блаженный Августин, куда идет? По-своему был первым. Это потом, уже в немощах, признав свою неспособность победить противника Пелагия, Августин измыслит полицейскую доктрину, безумное учение, по которому насилие — от Бога и благодать Божия действует через несвободу... Был первым и Фома Аквинский, изрекший свои богословские геометрические формулы по Аристотелю и отрекшийся от них накануне перехода в вечность и познания Христа любви. И Скот Эриугена, и Сергий Радонежский, и монахи-пустынники, и даже “умные” неоплатоники-монахи — каждый по-своему был первый, искал свой путь в Царствие, наталкивался на стену непонимания, был проклят ордотоксами, как Авраам, как Исаак, как Иаков, как каждый, в ком живет Господь. Если желаешь получить наследие — придется идти по непроторенной дороге. И сколько придется испытать сомнений, ведь не знаешь, куда приведет тебя тропа: в Царствие Божие, в преисподнюю, в озеро геенское, на мытарства? Но согласный по вере, в единстве с невидимым Путеводящим идешь и уповаешь, и не теряешь надежды, как бы ни было тяжело. И заблуждаешься, и ошибаешься, и падаешь. Разве не заблуждались наши праотцы? Разве не каялись Авраам, Давид и Соломон? Но верою обитали “на земле обетованной как на чужой”, и жили в светлых шатрах, и дети их наследовали сокровище веры (11:9).

Блажен идущий первым среди пустыни под вражий вой, под свистопляску демонскую: “Нарушил устав, отрекся от предания отцов!.. Разотождествлен с аlma ma-ter — институтом, тебя вскормившим, как римская волчи-ца!..” Но вот плод от авраамова пути, от веры авраамовой: от одного родится много, точно звезд на небесах, бесчисленно, точно песка на берегу морском (11:12).


И оставались “странниками и пришельцами” (11:13)

отцы наши: Авраам, Моисей, Иисус Навин, Самуил... Странник знает и не знает дорогу. Ему известна цель: горняя страна, но не известен путь: идет, не зная, куда. Потому и именуется странником. Если бы знал, назывался путником, но путничество исключается: определено странничать. Если бы знал, куда, не нуждался бы в водительстве Духом. Но идет, не зная куда, и всегда достигает цели, Духом Святым водимый. А если б не был пришельцем — привязывался б к домам, к жилищам и к сердцам и потерял бы перспективу Царствия с ее сходящим Женихом, томящимся Возлюбленным, страдающим Агнцем.

Отцы наши были странники и пришельцы на земле, искали вышнего отечества. И вошли в страну обетованную, и обрели покой. Помню слова блаженного митрополита Геннадия (главы ИПЦ) в конце семидесятых: “Домой пора”, — говорил девяностолетний старец, устремив взор куда-то в горнюю даль, ему одному открытую... Отцы наши “стремились к лучшему” (11:16): не останавливались на достигнутом, всегда ревновали о большем, недовольные собой, искали, как продвинуться еще ступенькой выше. Если падали, то поднимались, но всегда усовещались, каялись и оставались чисты сердцами. К лучшему, к небесному устремлялись, вожделели горнего, и потому “Бог не стыдился их” (11:16), как стыдится довольных, сытых, гордых, ни к чему не устремленных. Стремились к большей любви, отрекались от своего, как бы ни было приветствуемо ближними (заслуги, добродетели, добрые черты характера и проч). Им Царь приготовил город. Сколько их было, этих стремившихся к лучшему, к небесной высоте: десятки, тысячи или миллионы? Ясно, что помимо канонизированных святых — никто не отнимает славу солнечного Серафима или чудотворца Иоанна из Кронштадта, — но, помимо этих двух с великим трудом институционально канонизированных святых, сколько было (не счесть!) отцов, стремившихся к лучшему,


странников, пришельцев на земле! Умерли они по вере. И Он приготовил город им. А на земле однажды прежний путь перечеркивался, и стучался в окно страшный дядя в коричневой кожанке с маузером и “воронком” поодаль и вежливо приглашал проследовать в ГУЛАГ, и пережить то, чего никто не переживал до тебя, и познать, чего никто не познавал, и чего сам ты не предполагал. Ну каким типиконом руководствоваться, например, священнику с десятилетним сроком на Беломорканале или в Томском концлагере для священнослужителей? Пойдешь, не зная куда, водимый Духом Святым, и будешь, как тот нищий Лазарь из притчи, есть с псами обглоданные кости. Мы — странники, пришельцы земные. Но тем, кто горнего отечества взыскал, тем Царь приготовил светлые блаженные жилища, а здесь, на земле, — немного потерпеть. И тем, кто ищет святости или живет достойно христианскому призванию, надо оставить праведность фарисея, правильную, довольную и умеренную, и вспомнить слова Спасителя: “Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, ни один не попадет в Царство небесное” (см.Мф.5:20). И благодарили отцы наши Господа за ГУЛАГ, за кошмар бесконечных епитимий, за голод, за тоску по ближним, одиночество и скорбь...

Вот парадокс Евангелия: кто идет неведомо куда, еще не открытою дорогой, тот и достигает Царствия, и Бог приготовляет ему город, а для кого протоптана тропинка и остается только повторять, дудеть, совершать таинства, изображать из себя праведника, пожинать чужие лавры — тот ничего не достигает. Каждый из святых шел своим неповторимым путем.

Вот об этом-то и говорит апостол в Послании к евреям, показывая истинный образ православной веры. Не ему ли, по-своему, сообразно современному сознанию и греховной чаше конца ХХ столетия, уготован путь в православие грядущего? Так и дети наши, что-то возьмут от нас; но, пожелав наследовать отцов, пойдут своим путем — не предопределенным нами. Господь пошлет им


облако веры, и повинуются своему призванию и будут ходить пред Богом, как Энох, чисты, как Авель. Жертвенные агнцы родятся свыше от небесной Сарры-Вечнодевы и станут сонаследниками дивного обетования: обрести на небесах жилище, которого нет на земле. И воздев взор горе, скажут:

“Отцы наши оставались на земле странниками и пришельцами, останемся и мы ими. Отцы наши шли дорогою скорбей, принимая крест от фарисеев, ортодоксов, колдунов и прочих Божиих врагов — примем и мы. Братья, дерзновенно устремимся к лучшему! Заря забрезжила. Солнце встает из-за высоких гор. И вышний город, приготовленный для нас, сходит, точно колесница, взять нас и вознести на небо”...

27.12.96

B

Свыше сходящая мелхиседекова Первосвященница

О бездомная, слышишь голос одинокого: “Где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?.. Небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих...” (Ис.66:1-2). О скиталица отчаявшаяся, Мать рыдающая, оплакивающая Сына, Мать, виденная пророком и обратившаяся вышним Иерусалимом (3Езд.10:5-25)! Ты — дом Господу. Ты — Его единственный нерукотворный храм. В Тебе Всевышний обрел покой. В Твои рученьки вверился, Тобою был спеленат в мистические нетленные ризы по снятии с Креста. Ты шьешь хитоны Своим детям и, когда видишь их приходящими в мир, восклицаешь: “Разве дети Мои обречены тлению? Разве Мать не в состоянии соткать им нетленную пелену и облечь их в тело покрова?”

Кто Ты, могущественная Госпожа, если Жених Твой, Новый Адам, уже не перстный, а небесный (1Кор.15:47)? — Новая Ева небесная, свыше сходящая. Осознан ли


царственный Твой титул, святая Госпожа? Не тем ли начертается образ общения с Тобой, сходящей свыше? Затушите свечи, Матерь Божия пришла — мистическая Воспреемница завета, Вестница иерусалимская!

Старцы, архиереи соловецкие, рыдали: “Где оскверненные храмы? Где конфискованная церковная утварь? Где переплавленные серебряные ризы1)

богородичные? Где наши прихожане-сироты?..” И ангелы напоминали им в ответ: “Всевышний живет в нерукотворных храмах!” (см.Деян.7:48). О Соловки — апокалиптический храм последних времен, прозреваемый Иоанном Богословом еще на далеком древнем Патмосе! Храм — и не храм. “Храма же я не видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец” (Отк.21:22). И Соломон построил Ему дом. И царь Давид пел Ему храмовые песни. И “Василия Блаженного” возвели близ места лобного. И Москва, с ее уютными сороковками-храмами, понатыканными едва ли ни на каждом переулке... А пришел час — и отнялось. Ему ли, Царю, задерживаться в каменных пустотах, когда кругом столько страдания, столько греха? Крест Его вопиет, совесть взывает! И спешит к брачному чертогу страдать еще и еще вышняя Любовь, и жаждать опять креститься Духом Святым.

Златоуст начинает комментарии Евангелия от Матфея с казуистического вопроса: “Почему приведено родословие Иисуса Христа по линии Иосифа, непричастного к физическому рождения Спасителя?” И среди человеческих аргументов (принято было у иудеев родословную младенца числить по отцу) приводит и таинственный: мир не смог бы воспринять тайну непорочного зачатия, если даже праведному Иосифу потребовалось откровение ангела, чтобы принять жену свою Марию. Смогло бы принять адамово потомство Жену свою без откровения свыше? Но за этим вторым таинственным аргументом скрывается еще более мистический. Как Он, Первосвященник мелхиседеков, без отца и матери — свыше сошедший (подобно царю


Салима Мелхиседеку, по представлению иудеев, воплощенному ангелу), так и Ты, Владычица наша — безродная и одинокая скиталица земная, без отца и матери. Тайна Твоя открыта единицам: свыше сходящая мелхиседекова Первосвященница, абсолютно неземного происхождения, Госпожа народов всей земли!

Сколько иконописных ликов Твоих на Святой Руси! Столько раз сходила свыше и запечатлялась. Но ни одна икона не стала Тебе домом и рукотворным храмом, ибо Ты — сходящая свыше! И Храм, и Ковчег, и Скрижаль завета в нем. Ты и есть рукописание нового завета в сердце. По пророчеству еще древнего Иеремии качественное отличие нового завета от ветхого — письмо в сердцах (“Я заключу новый завет... и на сердцах их напишу его”, Иер.31:31,33). С кем же, если не с Тобой и в Твоем лице — с человечеством Адама, заключил новый завет Господь? В чьем же еще сердце, если не в Твоем, начертал огненные и кровавые письмена Своей распятой любви? Таинница из Назарета, 18 лет продолжалось это нескончаемое блаженство заключения брачных уз. И вот 2 тысячи лет пишется новый завет любви через Твое мятущееся и одновременно упокоенно-мирное Сердце бесценное, Сердце препрославленное, Сердце сопрестольное, Сердце святорусское, Сердце державное!

Где храм Бога Живого? Непорочное Сердце Матери. Где написан завет, положенный во внутреннем и потрясающий умы? В Сердце Божией Матери. Где обрел дом Вышний скиталец, Божий странник, Сын Царя? В Сердце Своей Матери. Кому доверил Свою боль и скорбь, и гефсиманское борение? Сердцу Матери Своей. Бездомная скиталица, Ты — Его вечный дом на земле.

Радуйтесь, страдальцы новомученики, Непорочное Сердце простерло над сибирской пустошью шатер! Радуйся, первопристольный2) соловецкий храм!

...И построил Соломон храм Господу. Нафан явился Давиду и сказал: “Господь живет в нерукотворных храмах. Не спеши и не созижди ковчега вещественного. Куда спустится облако Купины, там храм” (см.1Пар.17:4,5).


Храм — место обитания ангелов, водимых перстом царственной Распорядительницы: куда укажет, туда и придут. Ей ли потребны дородные дома и царское богатство, когда столько нищих, сирот? Зэковские нары — дом Ее. Придавленный цементной плитой после землетрясения и вопящий: “Божия Матерь, спаси!” — дом Ее. Усвоить бы новое Твое имя: Сходящий с неба Иерусалим, Жена, посещающая нас из Царствия, Приготовительница мест для брачного чертога.

1) Оклады икон.2) Соловки — мистическая столица гонимой церкви.

9.01.97

B

Врата любви(Ин.10:1-11)

Могу ли я войти дверью Христа?.. Есть только одни царские врата в православном храме — врата любви. О, брат священник, можно и по 20 лет кадить перед престолом, обращаясь лицом к пастве и к востоку... И не войти в эту дверь, только стукнуться лбом — дверь заперта: вход в овчий двор (10:1). И легок соблазн “пере-лезть инде”: руководить овцами по типу гулаговского надзирателя среди послушных зеков. Но в храме овцы иные — духовные, и от пастыря ждут излияния вышней любви. Приходят скорее зверями степными, но под действием пастырской свирели становятся овцами. Овца — знак victim soul (жертвенной души), рожденной свыше, закладывающей себя в любви; крест, распятый свет — единственно христианское служение. Прочее — соблазн и “деревенщина” на ниве Христовой: протестантизм, фарисейство... называйте как угодно.

В церкви, согласно Самому ее Основателю, — овцы и пастыри, третьих нет. Силен искус понимать овец и пастырей институционально: наставник, учитель, проповедник, священник, благовестник, регент... Но


духовное пастырство в ином: пастырь входит мистической дверью Царствия, учит вышним законам. Христианский пастырь — неземного происхождения. Как и Наставник пастырей, Первосвященник по чину Мелхиседека Христос, он сходит с неба, окормляет свыше, простирая руки горе, духовным взором обращенный к небесам. Истинный пастырь входит дверью (10:1). Спаситель говорит о ней: “Если кто откроет ее, уже никогда не закроет” (см.Отк.3:8) — кто познал любовь, уже не отступит от нее. “...И вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть...” (Отк.4:1). Эта дверь единственно определит образ церкви для третьего тысячелетия — исключительно жизнь в любви, церковь преображенная перед престолом Агнца, Жениха, Царя. О, сколько светлых овечек пасется на блаженных лугах под бдящим оком доброго Пастуха! И выводит их на пажити, и знают Его голос (10:4).

Как убийственно строго говорит Он о лжесвященниках: злодеи (Мф.21:41), торгаши (Ин.2:16), слепцы, лицемеры, убийцы святых, растлители умов, порождения ехидны, змеи (Мф.23), сыны погибели (Ин.17:12), проклятые (Мф.25:41), воры и разбойники (Ин.10:1)!.. Сколько и сегодня в храме анонимных рабов и подсознательных разбойников, несчастных, заговоренных, с институциональными печатями лжепастырства! И служат, и читают проповеди, а звучит неумолимый приговор свыше: если не вхож дверью Царствия, не вошел в вышнюю любовь — не рожден свыше. Такой пастырь даже не догадывается об истинном призвании: пасти овец на светлых лугах под мирную свирель. Ах, как бы пастырю научиться называть каждую по имени (10:3)! Как бы войти в старческую благодать, чтобы звучал нежный, кроткий, агнчий голос Господа?..

Для чего приходят души в храм? Обрести жизнь в любви, научиться приносить себя в жертву, совершенно отречься от себя. Смысл земной жизни — жертвенный:


стать мирною, служащею овцою. Оттого, когда приходит Пастырь, тотчас слышат Его голос и различают среди тысяч. От чужих бегут — за своим, за родственным идут (10:3-5).

Дверь была отверста от сотворения мира... И как до Него приходили воры и разбойники, так и после — разоряют святыни, ругаются Христу. Вора Господь уподобляет наемнику: “нерадит об овцах”, служит за деньги (10:12-13) — не знает любви, не рожден свыше!.. Не обезумел от любви, как Вышний безумец; не открыл сердце, как Он открыл его на Голгофе; не исполнился Святого Духа, не воззвал к отцам... — лжехристианин. Какая трагедия в церкви: послать на приход вора, чтобы только окрадывал, убивал, казнил, погублял! Не догадывается о существовании двери, о том, что мистический канал между землей и небом всегда существовал и открыт поныне — в церкви он именуется огненностолпной молитвой праведных. Дверь на небеса открыта! Истинная церковь входит этой дверью, восходит к горнему престолу и возвращается через нее (10:9). Высокой, непорочной и прозрачной дверью Марии пришел Царь в мир, и через эту дверь принимает в Царство наши души.

Неумолимо звучит голос Спасителя сегодня: “Кто не войдет дверью Пренепорочной, обречен оставаться вором и разбойником при кажущихся добродетелях, мнимом служении, заслугах и чинах”. Пастырь окормляет щедро настолько, что дает жизнь с избытком (10:10). Его Сердце полно любви, и овцы, наполняемые ею, несут Евангелие Пастыря во все концы земли — церковь возрастает. А у священников колдовского типа, окрадывающих под видом окормления (воров и разбойников), — пусто в храме. Приходит волк-дьявол, расхищает паству и разгоняет. И наемник не может противостоять, ибо не знает мистической двери. Добрый пастырь полагает жизнь за овец своих (10:15) — вошел в служение Агнца. Лжепастырь равнодушен, нерадит об овцах, не знает цели пути, не преподносит образа агнчьего служения (тайною


креста). Дверь распятого Агнца — крест в Купине. Овцы наемнику не свои, наемник оставляет овец (проигрывает в брани, 10:12). Добрый пастырь идет против волка (дух нелюбви в церкви) и побеждает.

Мучительный для современности вопрос: Христос пришел спасти только своих овец-христиан, или Сын Человеческий — и Бог всечеловеческий? И если на небесах один Бог и одна церковь, почему на земле разделение, неустроение и раскол? Спаситель отвечает ясно: “Есть у Меня и другие овцы (нехристиане), которые не сего двора” (10:16). И в других религиях учат жертвенности, правде и любви. Те и другие, сегодняшние и завтрашние (“другие”) овцы — принадлежат Ему. И на небеса пастыри входят единой дверью, и те же терпят искушения от воров и разбойников. Хотя они из других дворов — “и тех надлежит Мне привести”(10:16). А значит, близок час, когда земля узнает имя своего Спасителя, и миллионы услышат Его голос (“и они услышат голос Мой”, 10:16)! Как дивно слышать из уст Самого Спасителя образ Евангелия Царства последних времен, когда уже не будет никакого раскола, и “другие овцы” (магометане, буддисты) услышат голос Пастыря и различат его, и послушно последуют за Ним, и будут пастись на евангельских светлых лугах! И церковь станет единой, усвоив начертания вышней любви, мира и служения ближнему. “И будет одно стадо и один Пастырь” (10:16), ибо Его, Христа возлюбил Отец, и в Нем сложил Свое обетование. И Ему одному дано служение пастыря и жертвы, которому учит Он Своих овец (священников): отдавать жизнь свою из любви и принимать ее в вечности (10:18).

4.01.97

B

Ад и космическое зеркалоХристос принес свет, и ад запечатан. Но чтобы

прозреть свет и войти в камеры света, необходимо пройти


неумолимый универсум (круг законов): усвоить образ мира, любви, служения Богу и ближнему. Свет без этих универсальных законов духовного мира светит сквозь щели, косым лучом, хотя и слепящим; голос неба почти совсем неразличим...

Чем объясняется видение адских сфер православными святыми? Феноменом космического зеркала. Как нам внушили, согласно институциональной доктрине, как запечатлелось в подсознании — так и видится в космической галлюцинации. Блаженная Феодора была воспитана на образах загробных воздаяний и вечных мук, и наставник усопшей Василий Новый видит ее проходящей двадцать ступеней мытарств, соответствующих двадцати смертельным грехам... Космическое зеркало.

В христианство, правда, видоизмененным, перешел образ иудейской геенны: ад, понимаемый как среда кипящей серы, смолы, раскаленных угольных печей, жарящихся сковород, ведьмовских котлов, неусыпных червей и проч. Такие “сны фарисеев” проецировались из национальной чаши иудеев, послужившей причиной злодейского распятия живого Бога. Увы, образы иудейской чаши, что на совести фарисеев, перешли и в новозаветное видение подземной сферы. Зачем христианские фарисеи заимствовали эти образы, которые суть проекция общего греховного наследия древнего народа, в целом отвергшего Христа, за исключением единиц последователей?

И в новозаветной церкви есть священники, закрывающие небо и открывающие врата ада. По-христи-ански, ад — отрицание реальности Христа в настоящем: учение о Христе вне знания Христа, вне Евангелия любви. Христианский беспробудный сон — свободное парение, плавание в евангельском море, как во тьме элизия1) и тартара (ибо среда, лишенная света, неумолимо именуется тьмой). Свет, по-христиански, — жизнь в любви, неистовая, безумствующая любовь к ближнему.


Ею одною христианин-помазанник побеждает страх и облекается в одежды света.

Самой злодейской и агрессивной доктриной ада следует признать теорию Блаженного Августина: Христос спустился в ад не для утешения и спасения грешников, а для устрашения демонских сил. Большинство святых отцов (Иустин, Иоанн Дамаскин, Григорий Антиохийский и др.) не согласны с точкой зрения Августина. Христос, согласно им, спускался в ад и благовествовал грешникам Евангелие спасения; нисходит в ад и ныне. Впрочем, описать, каково действие чистейшего света на проклятых и запечатанных во мраке, невозможно. Третья концепция полагает идею вечных мук и адских сфер злодейской, несовместимой с милосердием Божиим. В России подобной точки зрения придерживался Вл.Соловьев, возмущавшийся догматом о вечной смерти. Отвергают учение о чувственном аде англикане и некоторые католические богословы...

Как определить церковь? Среда вышнего света. Чем должна заниматься церковь? Учить об условиях, необходимых для восприятия света, для вхождения в свет. Каковы эти условия?

(а) Следование духовным законам; (б) отречение от дьявола; (в) признание в себе действия порочного начала, предрасположенности ко греху; (г) понимание христианского Царства как нового неба, как метанойи2), необходимости перерождения — для чего обращения взора к Новой Еве, Царице непорочного зачатия; (д) брань с услаждением грехом; (е) утверждение святости как основания новой жизни; (ж) соборная молитва, единение душ и литургисание перед открытым небом, при котором Сходящий свыше принимает образ просфоры и вина и непостижимо сочетаясь с нами, входит в нас честною Кровью и Плотью; (з) принятие Христа в Святых Дарах, Его непорочных Плоти и Крови как “лекарства бессмертия” (Игнатий Богоносец).

Ищущие света да войдут в свет.


1) У древних греков ад (гадес или аид) — лишенное света подземное место, делящееся на тартар — местопребывание злых, и элизий — добрых и мудрых.

2) (греч.) Перемена мыслей, раскаяние.

31.12.96

Светлое облако Царствия(Лк.9:11-17)

Первая Евхаристия — при чуде умножения хлебов... Смеркалось. Еще далеко до тайной вечери. И собралось много народу — до пяти тысяч, узнав, пошли за Ним (9:11). А как же не пойти?.. Если узнал, познал, уже нет иного пути, хотя б относило прочь, как шхуну при морском шторме. Буря прекратится, и лодка ляжет в штиль при утреннем нежном сиянии солнца. Впереди — гавань святых. “И Он, приняв их (как же не принять тех, кто Его познал и пошел за Ним!), беседовал с ними” (9:11). О, чудо! Наш небесный Собеседник, о чем Ты говорил с теми, кто сподобился видеть Тебя воочию — чего не мог преставить себе ни один пророк, князь, царь земной? “Блаженны очи, видящие то, что вы видите” (10:23).

“Беседовал с ними о Царствии” (9:11), раскрывал его светлые уставы. О вышний наш Наставник, утешь наши истерзанные сиротливые сердца, побеседуй с нами о Царствии, расскажи о том, как оно прекрасно и полно света и любви, напомни о его реальности, о том, как оно сходит, простирается, покрывает, страдает — светлое облако Царствия, божественная Купина нашей небесной Матери, смотрящей свыше материнскими очами милосердия! “...И требовавших исцеления исцелял” (9:11)

— таинственный язык Священного Писания. Не сказано: просивших или робко взывавших, но — требовавших, вопивших: “Далее невозможно!..” — уже неспособных жить по-прежнему, их исцелял.

Но время клонилось к вечеру, и слабые духовно ученики (церковь в настоящем) шептали Ему: “Не пора ли отпустить народ? Пусть пойдут переночевать и вкусят пищи земной, ибо мы здесь в пустом месте” (9:12). Пустым


они называют место, где сошедший с неба Царь беседует о Царствии Божием! Воистину, пусто место, только где? В сердцах Его учеников. И Он отвечает им: “Вы дайте им есть” (9:13). Слышите, священники, обращение к вам небесного мелхиседекова Архиерея? Разве не обрели вы полноту Его в Дарах Святого Духа? Так не ссылайтесь на нехватку пищи, на то, что время трапезы — литургия — кончилось, и место пусто. Идите и давайте есть то, от чего вы вкусили, если вкусили. ...И было жаждущих вкусить около пяти тысяч (9:14). И Он совершил чудо первой Евхаристии, как бы предваряющее пресуществление вина в Кровь: Кана Галилейская — вода, обращенная в вино; пресуществление хлеба в Плоть — это вифсаидское умножение хлебов... Пять тысяч собравшихся пожелали слушать о Царствии, и небесный Наставник преподнес им образ, какова жизнь в Царствии. Она — непрестанное окормление свыше, что тайна для настоящего века, постигнутая единицами. Но если однажды испил и вкусил Христа — “блажен вкушающий Плоть Мою и пиющий Кровь Мою: будет жить вечно” (см.Ин.6:54).

В свидетельство реальности сошествия в мир Его образа Царства Он совершает неслыханное чудо и подает пять тысяч сокровенных хлебов — новая манна сходит с неба, пища, достойная ангелов. Оттого, воздев взор к вышним небесам, где совершается окормление этою Евхаристией света и вышней любви, Он “благословил их, преломил и дал ученикам” (9:16) — совсем как на тайной вечере. “И ели, и насытились все” (9:17). О, час близкой брачной трапезы, когда и совершится чудное опьянение горячительным вином мессии — опьянение, которое познали апостолы, вслед за ними епископы, священники, монахи и все верные Христовы — харизматики1) Святого Духа. Не так ли на каждой Евхаристии в храме, если сердца сочетанны и чисты, и вера светла, и нет осуждения, и воздухи полны ангелов, и внутренний очищен покаянием? И ели и насытились все кусочком хлеба и глотком вина. Да к тому же осталось еще


множество кусков, и из них набрали двенадцать коробов, точно в храме принимаемое в Святых Дарах Причастие — остаток от небесной Евхаристии. Там, на небесах, вкушают, насыщаясь в полноте. А затем ковчег с Дарами сходит к нам, и мы, земные грешники, вот уже две тысячи лет после первого чуда пресуществления пяти хлебов довольствуемся остатком от двенадцати полных коробов — двенадцати чудных храмов Иисус Христовых. Но вкусить хотя бы крошку хлеба, благословенного Христом, воззревшим на небеса!.. О, чудный мир, о, полнота, когда уже испивший не возжаждет и вкусивший не взалкает! “И ели и насытились все...”

1) Харизма — дар.

26.12.96

О неизъяснимой красоте и тысяче преимуществ розария

Откровение о розарии

В облаке розария был сотворен мир. Благоуханный фимиам молитвы объял землю, спустившись на твердь. Розарий чуден еще и тем, что с ним сходит облако благоуханной благодати, овевая свыше живым присутствием Сущего в розах, Сущего в любви, Сущего в чистых сердцах, Ревнителя о святости и верных Его. Розарий открывается в мире безумной любви, где крест, ржавые гвозди и молоток увенчаны венцом из роз — благоуханный крест любви. Благоуханный фимиам источается тотчас же после начала молитвы розария, где бы она ни творилась: в сарае, в келье, на церковном алтаре, просто в духовном сердце, в камере-одиночке заключенного...

В предисловии к своей маленькой книжке о розарии феноменальный Хосе Мария Эскрива1) пишет: “Розарий не для хлипких барышень, но для бородатых мужей”2). Есть особый крест розария посвященных... Об этом мы еще не говорили. И его нести — особая честь. Начало


этого креста — не выходить из молитвы, как бы ни было тяжело, когда уже нет сил, когда сердце закрыто и мертво, теряется вера, помутняется ум, одержит дьявол, запрещает молитву, цепенеют руки, лежишь без движения... В ассортименте лукавого тысячи способов воспрепятствовать этой ненавистной ему молитве. Оставаться тогда рабом розария через особое посвящение благоуханному саду этой молитвы. Войдя в ее мир, не расставаться с ним и терпеть до последнего искушения от лукавого, желающего изгнать тебя вон из мысленного рая.

Розарий вводит в жизнь Христа, дает возможность ежедневно пребывать свидетелем, учеником вместе с Пресвятой Девой и видеть воплощенную любовь очами чистейшей Его Восприемницы, что само по себе — невероятное чудо, достойное вострепетания. Ведь одно — пережить стих, главу розария в личном порядке, индивидуальном, догматическом или даже озаренном, иное — увидеть непорочными очами. Розарий одновременно очищает сердце и помогает увидеть Тайнозрителя любви непятнаемым, духовным, новым, посвященным сердцем, ризо-богородичным. Розарий вводит в пространство живой скинии, где пребывает Христос. О, величайшая из тайн — молитва с четками в руках, ведущая в Святое святых, где не образ (картина, видение), но Сам Царь!

Мир и небо розария, как и небо Евангелия, отверзаются и, увы нам, затворяются на время, чтобы душа возжаждала и приложила личные усилия. Когда силы истаивают, ревность исчезает, молитва переходит в механическое бубнение, полезно читать розарий вместе с его выдающимися посвященными, оставившими дивные сады этой молитвы: розарий Луизы Пиккарреты, Гриньон де Монфора, Хосе Мария Эскривы. Закрывшийся было сад вновь благоухает, ставшие было декоративными цветы распускаются в дивной цветовой гамме, какой еще не было на земле. И сколько верных розарию сердец, столько и садов. Сколько преданных душ, столько сплетено венцов, один другого неповторимее,


сдобренных слезами умиленными, доходящими до кровавого пота. Что ж еще можем мы принести взамен Твоей любви, если не этот скромный сплетенный молитвенный венец?

О царственных преимуществах розария против остальных молитв сказано достаточно. Я бы назвал молитву венца роз преимущественно христианской. Господь дал нам одну только молитву “Отче наш”. Вчитавшись, можно с трудом услышать еще Его молитвы к Отцу небесному. Большинство прочих молитв, хотя и наполненны Святым Духом и принадлежат великим светилам и учителям церкви, чем-то отчасти напоминают ветхозаветный молитвенный строй. Те же “Господи, помилуй!”, и дух прошений остается неизменным: “Великий Сущий на небесах, снизойди к нашей греховной немощи и спаси нас”. К традиционному обращению к Первому Лицу прибавляются: “посредством Иисуса Христа, Сына Твоего, и содействием Святого Духа”... Розарий же — абсолютно беспрецедентная молитва. Она сугубо христианская, более того: полнота ее раскроется в грядущем веке. Молитва эта творится в Сердце Господа. Она возможна только к Лику воплощенного Божества. Ею предполагается осияние светом небесного Возлюбленного. Перед ее царственным убранством и аскетическим богатством бледнеют и тускнеют самые прекрасные молитвы. И великие святые поклоняются молитве венца роз!

Розарий абсолютно непостижим. Помимо четырех измерений, суммирующих полноту человеческой молитвы в настоящем (словесная, созерцательная, живая, умная), розарий заключает в себе и пятое измерение грядущего: немыслимую трансценденцию3), прорыв, восхищение, заговорившую тайну, введенность в брачный чертог. Розарий покрывает содержание Евангелия, всего Священного Писания. Его можно трактовать от альфы до омеги, от сотворения мира до преображения, от голоса Безначального: “Да будет так!” — до таинств Брачной Вечери; его можно расширять и


сужать, его небо бесконечно, неопределимо. Молитва словесная (с называнием пятнадцати таинств и чтением предписываемых “Отец наш”, “Богородица”, “Слава”); созерцательная (вводящая в живую ткань евангельских страстей); живая (предстательская молитва о ближних, о живых, об усопших, всегда слышимая), чудная бессловесная, восхищающая и тайнописная, собственно христианская (запечатление Слова Божия в сердце) — новозаветная молитва. Не о ней ли как о новозаветной скинии говорил Господь Иеремии, провозвещая новый завет, который заключит в сердцах и напишет в умах (Иер.31:31,33)? И посвященный раб розария сподобляется высокой неслыханной чести: стать запечатленным Духом Святым, рабом небесного Возлюбленного. Таково пятое агапическое измерение розария: тайная вечеря.

Очистительное действие розария сказывается почти тотчас на тех, кто всерьез принимает на себя труд вхождения в мир этой духовной созерцательной молитвы. Розарий выступает как путеводитель; как учитель; как манна, сходящая свыше. Воздает необходимое; утешает безутешного; отверзает очи слепому; всегда отвечает, если прошение духовно; очищает от скверн, помыслов, страстей; подсказывает кратчайший выход из безысходных противоречивых ситуаций, являя завет с Богом как мистическую связь. Через розарий возникает своего рода прямая телефонная связь с небом. Венцом розария христианину возвращается утраченное по грехопадении облако Купины, теплота молитвы святых, благолепное овевание небесной Матери. Царица непрестанно присутствует с тем, кто преданно несет крест розария. Сколькие, однако, не смогли войти узким путем этой высокой молитвы, скольких враг совратил холодносердечием, недостаточной ревностью, отсутствием терпения, помыслами: “Стал совсем глуп, примитивен, пошл, превратился в фарисея...”

Своего стойкого приверженца розарий пеленает в непорочность и рождает свыше. Грех становится невозможным. Невозможно творить розарий, если явно


или тайно совершаешь тяжелые грехи. У людей, особо тяжко провинившихся пред Богом, розарий вызывает ужас: дух осуждения, похоти, лукавства, коварства, человеконенавистничества несовместим с этой высокой молитвой. Искренне и вдохновенно творить ее может только Божие существо. Розарий читается Святым Духом, облекает в ризы невесты и посылает нам Святого Духа.

1Почему скорбных таинств целых пять, почему их так

много? В страстях Господа изливается еще большая любовь, чем в радостных — безумная любовь открывается в скорбях силой Его крестной жерты. Страстной мир Спасителя постигается через соединение Божества с человечеством в одном лице. Таинства розария воипостазируют (дивный термин св.отцов) — обоживают, или прививают человеческую природу божественной.

Смысл имени Симеона “Богоприимец” — принять Господа, чтобы умереть от невозможности созерцания Его лика. Увидев Господа воочию, мы умираем от любви к Нему — этой высокой первой христианской смерти сподобился Симеон, первый мученик любви. До него умирали оттого, что не видели Бога, не знали Его. Симеону было предсказано иное: что умрет после того, как увидит Бога. Симеон как бы умер с Богомладенцем на руках, Которого поцеловал. И Богомладенец пришел на одр его смерти. Симеон был первым христианином, сподобившимся смерти от поцелуя Господа. Не в силах вынести свет, идущий от Богомладенца, он умер от разрыва сердца, от избытка любви к Нему. Второй после него — святой Иосиф.

Третье и четвертое таинства — ношение Богомладенца на руках. Пресвятая Дева дает заглянуть в лицо Младенцу волхвам и пастухам. Его принимает на руки Симеон, которому было обещано, что он умрет от избытка любви к Богу... Священник в храме умирает от разрыва сердца, от поцелуя любви. Вот о чем надо просить, читая таинство Принесения во храм! Тогда наши


души и приносятся в храм к Господу, когда держат Его на руках и умирают от любви к Нему.

1) Католический священник (Испания, ХХ в.), известный миссионер, проповедник, религиозный писатель, автор многочисленных популярных книг.

2) Бл.Эскрива. Святой розарий. “Истина и жизнь”, М., 1996, с.3) лат. transcendens — выходящий за пределы.

15.01.97

* * *

Содержание

Жизнь при открытом небе.................................................

Мой светлый Возлюбленный...............................................

Бегство в Египет................................................................

Монах есть совершенная любовь........................................

Святое послушание.............................................................

Жена, сходящая свыше........................................................

Царица Непорочное Зачатие..............................................

“Господи, не вмени им греха сего!”....................................

Абортированные вифлеемские младенцы...........................

Отец лучащейся любви........................................................

Невеста Агнца.....................................................................

Литургия по чину последней правды..................................

Входя в живую новую скрижаль.........................................

Разводное письмо Богу........................................................

С чего начинается христианский брак?.............................

Видеть Христа в ближнем.................................................

И явилась слава Господня....................................................

Евангелие сопереживаемых страстей...............................

Памятка-руководство к творению розария......................

Богородичная лествица.......................................................

Диалог — озарение, диалог — экстаз.................................

Нести свет ближним..........................................................

Стать всем слугою.............................................................

Живая память о Его любви.................................................

...А тропы заметены зимнею пургою.................................

Свыше сходящая мелхиседекова Первосвященница...........

Врата любви........................................................................

Ад и космическое зеркало....................................................

Светлое облако Царствия..................................................

О неизъяснимой красоте и тысяче преимуществ розария .............................................................................................

* * *

Белый свиток №29

Архиепископ Иоанн

Врата любви

Редакторы София Бикулова, София Мелентьева, Ирина Лисина;

Технический редактор Лев Мухамеджанов;Художник Виктория Окольздаева.

BS29 Архиепископ Иоанн. Врата любви. Проповеди, статьи.— М., 1997. — 128c.

ISBN 5-7653-0094-4

Подписано в печать 05.03.97. Формат 60х84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Лазурского.Усл.печ.л. 8. Тираж 5000. Заказ №

Лицензия ЛР №030564 от 29.07.93.

Православная Церковь Божией Матери Державная“Центр Русской Духовности”.

Москва, тел. 7 (095) 257-84-18; т/ф (095) 257-97-67

E-mail: [email protected]: http://user.transit.ru/~maria

© издательство “Новая Святая Русь”, 1997.

http://user.transit.ru/~maria

mailto:[email protected]

Documents

Архиепископ Иоанн Береславский - Врата Любви