© http://fzrw.org

Золотые века Алхимии лхимия… Обычно это слово воспринимается людьми как обозначение тайного магического искусства, владеющий которым может превратить любой металл в золото, а заодно и стать бессмертным. Столь односторонний взгляд на алхимию связан с тем, что ее обычно рассматривают с позиций современной химии - типичной науки из поля естествознания, и считают дискредитированной

шарлатанами предшественницей настоящей химии, своеобразной «недохимией». Алхимию нередко называют «детством» химии - периодом, когда отсутствие подлинно

научных знаний искатели «волшебных эликсиров» заменяли туманными заклинаниями и другими мистическими приемами. Историки науки вежливо хвалят алхимиков лишь за побочные продукты многовековых бессмысленных поисков «философского камня». Это богатые экспериментальные разработки, создание лабораторного оборудования, методов синтеза и переработки веществ. Регулярно делаются попытки перевода древних зашифрованных рецептов на современный язык формул и уравнений химических реакций.

Подобный узкий, сугубо вещественный подход позволяет гордиться достижениями современной, «научной» химии. И это вполне справедливо. Отделение самой материальной из наук - химии - от присущего алхимикам мистицизма позволило добиться невероятных успехов в изучении вещества.

Взгляды ученых XXI века на алхимию во многом сохраняют подход первого представителя современного естествознания, исследовавшего ее историю - Пьера Эжена Марселена Бертло (1827-1907). Широко образованный человек, известный химик, бывший в то же время министром народного образования и изящных искусств, затем министром иностранных дел Франции (а с 1876 года - членом-корреспондентом Петербургской АН), он смотрел на историю химии глазами естествоиспытателя конца XIX века. Классическая книга Бертло «Начала алхимии» вышла в 1885 г.

Это было время торжества рационального взгляда на мир, время великих научных открытий и веры во всемогущество естественных наук - математики, физики, химии, биологии. В результате исторического анализа Бертло из трудов алхимиков были отсеяны магические и мистические наслоения и извлечены «истинно научные» знания о свойствах веществ.

Что же такое алхимия? Современные справочники и энциклопедии дают самое разнообразное определение этому слову.

Большая Советская Энциклопедия: своеобразное явление культуры, особенно широко распространённое в Западной Европе в эпоху позднего средневековья. Слово «Алхимия» производят от арабского аль-кимия, которое восходит к греческому chemeia, от cheo – лью, отливаю, что указывает на связь Алхимии с искусством плавки и литья металлов, либо от Chemia – Египет, что связывает Алхимию с местом, где возникло это искусство. … Из дошедших до нас алхимических текстов видно, что алхимикам принадлежит открытие или усовершенствование способов получения практически ценных соединений и смесей (минеральных и растительных красок, стёкол, эмалей, металлических сплавов, кислот, щелочей, солей, лекарственных препаратов), а также создание или улучшение приёмов лабораторной работы (перегонка, возгонка, фильтрование), изобретение новых лабораторных приборов (печей для длительного нагревания, перегонных кубов).

С.И. Ожегов «Словарь Русского Языка»: У средневековых мистиков: изыскание способов превращать простые металлы в драгоценные при помощи не существующего в природе, фантастического философского камня.

В.И. Даль «Толковый словарь русского языка»: применение химии к суеверному исканию философского камня, всеобщего целебного снадобья и тайны превращения металлов в золото.

А

© http://fzrw.org

Химическая энциклопедия: позднелатинское alchymia, alchimia, через арабское алькимия; возможно, от греческого chymeia, cherneia – искусство выплавки металлов, chyma - жидкость, литье, или от Хемия – дно из наименований Древнего Египта, от других – египетское хам, хаме – черный, буквально - черная страна, страна черной земли, наряду с другими тайными, оккультными, науками (астрологией и каббалой) - явление культуры, сопутствовавшее на протяжении более 1,5 тыс. лет различным эпохам (эллинизм, европейское средневековье, Возрождение). Алхимия существовала еще в составе древних восточных культур - в Ассиро-Вавилонском царстве, доисламской Персии, Арабском халифате, а в Китае, Индии и Японии - во времена становления там буддизма. Но наибольшее распространение она получила в средневековой Европе. Алхимию связывают с попытками получить совершенный металл (золото или серебро) из металлов несовершенных, т.е. с идеей трансмутации (превращения) металлов с помощью гипотетического веществава - «философского камня». Сами алхимики называли свою деятельность scientia immutabilis - «наукой неизменной».

Хорошо видно, что не существует единого, строго определения алхимии, да и невозможно в нескольких строках словарного текста описать всю сложность, древность, таинственность и красоту явления, именуемого алхимией.

Алхимия — наука самая туманная из всех, оставленных нам в наследство средними веками. Схоластика со своей тонкой аргументацией, Теология с двусмысленной фразеологией, Астрология, столь обширная и сложная, — детские игрушки в сравнении с Алхимией.

Откройте один из важнейших герметических трактатов XV или XVI века и попробуйте его читать. Если вы не специалист в этом предмете, не посвящены в алхимическую терминологию и у вас нет некоторого познания в неорганической химии, вы скоро закроете книгу.

Некоторые скажут, что эти аллегории бессмысленны, что таинственные символы придуманы для развлечения... На это можно ответить, что не мудрено отрицать то, чего не понимаешь, и мало людей, которых препятствия только побуждают вести борьбу. Эти последние — избранники науки — имеют настойчивость, основную добродетель ученого. Когда перед ними встает проблема, они начинают трудиться без устали, чтобы найти ее решение. Знаменитый алхимик Дюма, начав с одного факта, употребил десять лет на разработку закона металепсии, то есть замены элементов.

Родина алхимии, как и многих других наук, — Египет, где знания находились в руках жрецов и посвященных, производивших опыты в величайшей тайне, в тишине святилища. Когда римляне завоевали Египет, тайны Изиды перешли к неоплатоникам и гностикам. Эту эпоху (II и III века христианства) можно считать временем зарождения алхимии. Тогда-то и были написаны первые трактаты, часть которых дошла до нас под именами Останеса, Пелага, псевдо-Демокрита, Синезиуса, Зосимы, Гермеса, Клеопатры и др. Эти сочинения об искусстве делать золото, идущие бок о бок с металлургическими и экономическими рецептами, были отысканы М. Бертело, указавшим на них в своем «Введении к изучению химии» и, в особенности, в «Собрании трудов греческих алхимиков». Можно констатировать, что с тех пор алхимия оставалась неизменной во всей полноте своей теории до времени великого Лавуазье.

Когда варвары наводнили Европу, науки и искусства замерли, а цивилизация оказалась в руках арабов. Их химики были терпеливыми наблюдателями искусными техниками; они увеличили объем науки и избавили ее от посторонних элементов: магии, каббалы и мистики. Самый знаменитый среди них, Гебер, первый упоминает об азотной кислоте и царской водке. Рядом с ним необходимо назвать имена Авиценны, Разеса, Алфидиуса, Калида, Мориена, Авензоора.

Арабы поставили алхимию, так сказать, на ноги. С этих пор она идет большими шагами к своему апогею. Крестовые походы дали Западу славу и науку. Крестоносцы принесли драгоценные творения Аристотеля и трактаты арабских алхимиков.

Философия распустила крылья, у алхимии появились великие учителя: Алан де Лилль, Альберт Великий, Роджер Бэкон, Фома Аквинский, Раймонд Луллий; в XIV и XV вв. — Джордж Рипли, Нортон, Бартоломей, Бернар Тревизан, Николай Фламель, Тритемий, Василий Валентин, Исаак Голланд и др.

© http://fzrw.org

Текли годы… С Василием Валентином алхимия вступает в новую эру и склоняется к мистицизму; она

снова соединяется, как при своем зарождении, с каббалой и магией; в то же время появляется химия и, мало-помалу, отделяется от своей матери.

Самым знаменитым представителем алхимии в XVI веке был Парацельс. Никогда реформатор не был более жесток и никогда человек не имел более восторженных приверженцев и озлобленных врагов. Целого тома не хватило бы для перечисления сочинений его учеников и памфлетов его клеветников.

Наиболее известными из его последователей были: Турнейсер, Кроллиус, Дорн, Рох Бельи, Бернард Пено Керцелянус и, в особенности, Либавий. Другие алхимики этой эпохи, не принадлежащие ни к какой школе, суть: известный Дионисий Захарий, Блез де Виженер, Барнальд, Гроспарми, Виколь, Гастон Клавес, Дюлко, Келли, Сендивогий, или Космополит Можно поставить рядом с ними Джамбаттиста делла Порту, известного автора «Magia Naturalis» («Естественная магия») и трактата о человеческой физиогномике («Physionomie humainer»).

В XVII веке алхимия находится в полном своем блеске; адепты, рассыпанные по Европе, доказывали истину науки Гермеса удивительными трансмутациями. Настоящие апостолы науки, они, живя бедно, шли в большие города и обращались только к ученым; их единственным желанием было доказать истину алхимии фактами. Благодаря этому Ван Гельмонт, Бернард де Пизе, Кроссе де ла Гомери, Гельвеции были обращены в алхимиков. Результат был достигнут: жажда золота охватила весь мир, все монастыри имели лаборатории, князья и короли держали алхимиков на жалованье и совершали Великое Делание; медики, в особенности аптекари, отдались герметизму. В то же время появилось знаменитое общество розенкрейцеров, о котором до сих пор не знают ничего достоверного.

Трактаты алхимии, которые появились в XVII веке, бесчисленны, но в числе последователей уже не встречается имен, которые следовало бы назвать, кроме Филалета, президента Испании, Мишеля Майера и Планискампи.

В XVIII веке алхимия клонится к упадку, а химия, наоборот, прогрессирует и обособляется в науку. Открытия следуют одно за другим, факты накопляются. Алхимия имеет еще сторонников, но они уже скрывают свои занятия, на них смотрят как на безумцев. Нет более адептов; последователи довольствуются перепечаткой древних трактатов или же составлением компиляций, не имеющих никакой ценности. Имена отсутствуют; известны только: Пернети, Лангле Дюфренуа, автор истории герметической философии, Либуа, затем Сен-Жермен, Калиостро и Эттейла, деятельность которых сомнительна.

В наши дни алхимии не существует, остался только интерес к ее истории. Алхимиков, связанных с древним учением, осталось только два — Килиани и Камбриель. Что же касается Тифферо и Луи Люкаса, то они опираются на современную химию, чтобы прийти к тем же заключениям, что и алхимики, ибо, любопытная вещь, последние открытия науки стараются доказать единство материи и, следовательно, возможность трансмутации. Правда, уже Пифагор знал, что Земля обращается вокруг Солнца, но только спустя две тысячи лет Коперник восстановил эту старую истину.

Что ж, начнем наше повествование. Но начнем мы его не с европейской, так сказать, «классической» в понимании большинства людей алхимии, а с еврейской, тесно связанной с каббалой. Позже мы увидим, что многие идеи каббалистической алхимии проявятся в дальнейшем в трудах алхимиков Европы.

Каббалистическая Алхимия истории еврейской мысли существует одно не просто малоизученное, но практически незамеченное течение - традиция каббалистической алхимии. Такое положение отчасти связано, на наш взгляд, с тем, что ученые, занимающиеся историей алхимии, ничего не знают об еврейской мистике и интересе к алхимии в среде каббалистов, тогда как специалисты по Каббале едва ли знакомы с В

© http://fzrw.org

алхимическим мировоззрением, или же считают эту тему маргинальной и несущественной. Мы попытаемся предложить несколько иную оценку этого явления.

Как уже отмечалось, говорить об алхимии, об алхимической практике и лежащей в ее основе особой картине мира очень сложно. Мир для алхимика, тварный, проявленный мир, есть результат раскрытия Божественного плана, лежащего в его основании. Согласно этому плану, в мире (а под миром мы имеем в виду всю сложную иерархию алхимического Космоса) царит закон всеобщего соответствия. В то же время, в реализации этого Плана возникли нарушения там, где тварь предпочла свободе - своеволие. Мир пал, мир болен и нуждается в исцелении. Именно в исцелении природы видит свою миссию алхимик, которого можно назвать вовсе не предшественником современных химиков, но скорее универсальным врачом; совершая сложный процесс алхимической трансмутации, свое Великое Делание, он одновременно излечивает не только неблагородные, загрязненные металлы , но и собственную душу. Цель алхимика - освобождение anima mundi, Души мира, заключенной в материи. Сходную задачу видел перед собой и алхимик-каббалист, понимание которым Божественного плана Творения опиралось на каббалистическую онтологию, космогонию и сотериологию - на представление о лежащей в основе Бытия схеме или системе эманации Божественного света в форме десяти сфирот и о возвращении этого света к своему Источнику. Работа алхимика связана не с самой материей, но скорее с некими духами-субстанциями, в ней заключенными. Особое значение при этом имела астрология, учение об астральных силах, проводниках Божественного света, ибо истинное лекарство для алхимика находится на небесах, познаваемых им через свое собственное, внутреннее небо. И здесь основную роль играет уже не химический эксперимент, а молитва и созерцание .

Прежде чем перейти собственно к каббалистической алхимии, мы хотели бы о провести следующее разделение.

1.1.1.1. Во-первых, можно говорить о еврейском вкладе в алхимию в целом, не связанном непосредственно с Каббалой. Мы имеем здесь в виду евреев-некаббалистов, которые занимались алхимией, не пытаясь как-то соотнести ее с еврейской мистикой. Евреи известны в истории алхимии начиная с эллинистического периода (об этом свидетельствуют сочинения Псевдо-Демокрита (1 в. до н.э.), Зосимы Панополитанского (4 в. н.э.) и ряд греческих папирусов начала 1 тыс. н.э.); прежде всего, здесь стоит упомянуть знаменитую Марию Еврейку. Известно, что многие знаменитые алхимики арабского и христианского средневековья были евреями (Халид Еврей, Артефий, Раймунд де Таррега, Исаак Голланд и др.) .

2.2.2.2. С другой стороны, стоит упомянуть и о возникшей в 16-17 вв. под влиянием христианской Каббалы тенденции использовать отдельные каббалистические идеи и символы в христианской алхимии (Роберт Фладд, Генрих Кунрат, Авраам Франкенберг, Георг фон Веллинг и др.); особое развитие эта тенденция получила в розенкрейцерских, масонских и оккультных учениях последующих веков . Однако, две эти группы не имеют непосредственного отношения к нашей теме.

3.3.3.3. В-третьих, существует собственно каббалистическая алхимия, т. е. традиция, которая включала в себя одновременно концепции и практики еврейской мистики и алхимии. Ее история изучена крайне слабо, а связанные с ней тексты практически не сохранились. Мы приведем здесь лишь пару примеров. Алхимические идеи и символы встречаются уже в Сефер ха-зоhар, «Книге Сияния», появившейся в конце 13 века в Испании . Р. Моше де Леон, благодаря которому и стал известен этот каббалистический памятник, был автором каббалистического трактата Сефер шекель hа-кодеш (1292), в котором затрагивается алхимическая тематика . Алхимическим деланием одно время занимался и р. Хаим Виталь, главный ученик и выразитель идей великого цфатского каббалиста р. Ицхака Лурии (так, интересный алхимический материал содержит один из текстов Виталя - Сефер hа-хезйонот, «Книга Видений») . Вместе с тем, известные нам немногочисленные тексты каббалистов-алхимиков не содержат сколько-либо систематического изложения материала. Их редкость и эклектичность может быть объяснена, на наш взгляд, двумя причинами: во-первых, практический и весьма необычный характер данной дисциплины предполагал ее сугубо устную передачу (как и в некоторых других областях Каббалы) и уж во всяком случае не допускал

© http://fzrw.org

тиражирования такого рода записей; и, во-вторых, тому виной крайне слабая изученность рукописных собраний

В связи с этим особое значение приобретает текст «Эш Мецареф», в котором систематически и достаточно полно излагаются основные концепции учения, представляющего собой органический синтез и творческую переработку каббалистических и алхимических идей и техник. Гершом Шолем, а также другие исследователи называют этот трактат наиболее представительным и выразительным из известных нам примеров, относящихся к собственно каббалистической алхимии. Прежде всего, надо сказать несколько слов о характере этого текста («Эш Мецареф») и об истории его появления. Его название - буквально «Огонь плавильщика» - отсылает нас к книге пророка Малахьи (Мал 3:2): «Кто выдержит день пришествия Его, кто устоит, когда Он явится? Ибо Он как огонь плавильщика... (ки hу кэ-эш мэцареф...)» . «Эш Мецареф» дошел до нас лишь в латинском переводе, в виде двадцати фрагментов разного размера, включенных в обширный Словарь каббалистических терминов («Loci Communes Kabbalistici...»), который был составлен крупнейшим христианским каббалистом 17 века Кристианом Кнорром фон Розенротом . Этот Словарь, в свою очередь, вошел в 1-й том его знаменитой антологии каббалистических текстов «Kabbala Denudata, seu Doctrina Hebraeorum Transcendentalis et Metaphysica atque Theologica» . Вплоть до конца 19 века «Kabbala Denudata» оставалась основным источником знаний по Каббале для нееврейского читателя. Содержащиеся в ней идеи повлияли, в частности, на таких мыслителей, как Лейбниц, Ньютон, Баадер, Шеллинг, Вл. Соловьев и т. д.; в значительной мере определили они и психоаналитические построения Карла Густава Юнга. Попытку научного анализа этого текста предпринял в 1920-х гг., в самом начале своих исследований еврейской мистики, Гершом Шолем. Несмотря на то, что до настоящего времени ивритского оригинала этого сочинения не найдено, Шолем неоспоримо доказал, что оно было действительно написано на иврите в конце 16-начале 17 в., вероятно, в Италии . Однако, до сих пор ни критического издания, ни серьезного анализа этого текста так и не появилось .

««««Эш Мецареф»: »: »: »: основные концепции

Переходя теперь собственно к нашему тексту, упомянем о некоторых наиболее важных концепциях, в нем представленных. Как уже было сказано, «Эш Мецареф» дошел до нас в 20-ти фрагментах, разделенных на 8 глав . Трудно определить, какую часть первоначального текста охватывают эти фрагменты, однако, исходя из анализа их содержания, можно предположить, что большую. В тексте можно выделить три смысловых слоя:

1).1).1).1). Собственно каббалистический, или каббалистико-алхимический, в котором говорится о соответствии между сфирот, металлами и алхимическими субстанциями; автор находит в Писании разнообразные упоминания о металлах, интерпретирует соответствующие стихи, используя при этом Талмуд, Таргум, традиционные, в том числе каббалистические комментарии и широко применяя весьма распространенные в Каббале методы толкования, такие как гематрия (в том числе сложные ее формы) и тмура.

2).2).2).2). Химический или алхимический слой, непосредственно с Каббалой не связанный и представленный, прежде всего, конкретными рецептами приготовления веществ (например, алхимических тинктур для работы в Белом и в Красном - т. е. на двух важнейших стадиях алхимического процесса ).

3).3).3).3). Третий слой - астрологический, представлен семью магическими квадратами планет-металлов и их краткими описаниями.

Текст начинается с Введения, сохранившегося, по-видимому, практически целиком . Здесь в качестве примера истинного мудреца и целителя металлов, т. е. алхимика, приводится пророк Элиша (Елисей) в истории об исцелении им Наамана (2 Царей 5:6). Цитируя Талмуд и особым образом интерпретируя эту библейскую историю, автор излагает здесь основные принципы своей науки, которая может быть названа Наукой всеобщего соответствия. Он пишет: «Знай, что тайны сей мудрости [т. е. Алхимии] в сущности своей не отличаются от высших таинств Каббалы: ибо каков смысл заповедей в Святости, таков и в Нечистоте, и какие сфирот есть в мире Ацилут, такие

© http://fzrw.org

же в мире Асия, и, мало того, они же в том царстве, каковое обычно именуется Минеральным, хотя величие их всегда больше в том, что выше» .

Далее автор описывает два типа классификации сфирот и металлов, используемых в этой книге В них каббалистические сфирот соотносятся с основными металлами и субстанциями, участвующими в алхимическом процессе. В первой из этих схем высшей сфире Кетер соответствует так называемый Металлический Корень (Radix metallica), или Источник металлов, называемый здесь «тайным, сокрытым и погруженным в великую тьму». Далее из этого Корня следует сфира Хохма, называемая Отцом всех последующих веществ и соотносимая со Свинцом. И так далее - вплоть до сфиры Малхут, которой здесь соответствует Лекарство Металлов, т. е. Философский Камень или Камень Мудрецов; и здесь автор опять-таки повторяет свой основной тезис - он пишет: «ибо Малхут остальные вещества представляет в виде метаморфозы золота и серебра, правого и левого, Суда и Милости» - то есть, алхимические Золото и Серебро соотносятся здесь с двумя основными «силами» или «сторонами» в учении Каббалы.Данная схема является наиболее общей; в дальнейшем она дробится на множество частных схем.

Вторая схема представляет иной взгляд на соотношение сфирот, однако, по словам автора, она не противоречит первой, «ибо все к единому стремится». На этой схеме три высшие сфирот представлены тремя источниками металлических веществ; это не металлы, но знаменитая триада алхимической натурфилософии - Ртуть, Сера, Соль. «Плотная вода», соответствующая Кетер, - это обычное в алхимической литературе 16-17 веков название Меркурия, т. е. философской ртути . Наличие здесь Соли свидетельствует о знакомстве автора с идеями знаменитого алхимика Парацельса (1493-1541), который разрабатывал учение о трех главных «силах», лежащих в самой основе существования мира - Ртути, Сере и Соли .

Стоит остановиться подробнее и на ключевом для нашего текста значении сфиры Малхут, или Царства, которая является в Каббале конечной точкой процесса эманации Божественного света в форме сфирот и непосредственно связана с нашим миром: Малхут - это Лекарство, исцеляющее прокаженные или неблагородные металлы, это также Ям Суф, Красное Море , из которого получают Философскую Соль, sal sapientiae, это также prima materia алхимии. Кроме того, сфира Малхут соотносится с таким важнейшим понятием алхимии, как «золотая вода» или «питьевое золото», aurum potabile; этот термин обозначает одну из целей алхимического процесса - панацею, эликсир жизни (elixir vitae), универсальное снадобье . В таком отождествлении достаточно очевидна связь между последней из сфирот, Малхут, «золотой водой», - которая именуется также Луной Мудрецов, «от Солнца сияние белое имеющей» , - с самим Солнцем, т. е. первой сфирой Кетер, «плотной водой», Первоисточником всего тварного мира. Понятие золотой воды издревле связывается в алхимии с интерпретацией одного из стихов книги Бытия (Быт 36:39), где речь идет о царе Эдома Адаре - последнем из царей Эдома «до воцарения царя у сынов Израиля

Последующие главы «Эш мецареф» посвящены конкретным металлам. Золото соответствует сфире Гвура, или Строгости, обладая при этом, согласно учению поздней Каббалы, своей собственной декадой сфирот . Здесь мы видим распределение по Древу сфирот типов золота, от наиболее чистого до наиболее загрязненного; все названия подкрепляются соответствующими ссылками на те места в Библии, где упоминаются данные типы золота. При этом степень чистоты золота здесь непосредственно связана с алхимическим представлением о том, что наиболее чистое и совершенное золото (как и любой другой металл) содержится под землей (здесь это Кетем, т. е. самородное золото), затем следует золото, сокрытое в рудниках (Бецер), золото, только что выкопанное (Харуц) - и так далее, до наименее чистого золота, золота Офира, которое давно находится на поверхности и соотносится с прахом-афар.

Такого рода классификации типов золота встречаются и в других каббалистических текстах. Так, можно найти перечисление семи типов золота в описании облика Мессии в Сефер hа-Зоhар , а также сходный список в трактате р. Моше де Леона Сефер шекель hа-кодеш: «В мире есть семь видов золота, и каждый из них драгоценнее предыдущего: золото Офира, золото Парваима, золото Муфаз, золото кованое, золото зеленеющее (или желтеющее), золото Шева, золото сокрытое». Здесь есть некоторые отличия, однако можно проследить и некоторую преемственность,

© http://fzrw.org

подразумевающею наличие определенной традиции (ведь между текстом Моше де Леона и «Эш мецареф» - промежуток по крайней мере в 300 лет).

В чем же смысл существования подобной традиции? Автор «Эш Мецареф» совершенно недвусмысленно заявляет о том, что единственное его желание - «сообразно скудости понимания своего» способствовать исцелению и излечению земных созданий. В пояснение своих слов он приводит пространную цитату из Сефер hа-Зоhар об истинном враче, который, обладая знанием сути вещей, сразу, едва завидев больного, говорил ему, выздоровеет тот или умрет . Цель работы алхимика состоит в том, чтобы содействовать процессу исправления проявленного мира, гармонизации и объединению лежащей в его основе структуры сфирот. Эта идея выражена и в других главах этой книги, посвященных другим металлам и субстанциям алхимии - серебру, меди, олову, свинцу, железу, сере, ртути и т. д.

Камеи

Вне всякого сомнения, автор «Эш Мецареф» был хорошо знаком с латынью и с сочинениями европейских и арабских алхимиков и натурфилософов. На это указывает, в частности, использование некоторых терминов, обычных в христианской алхимии того времени; к примеру, это относится к характерному для европейской мистики 16-17 вв. (начиная с Парацельса и Агриппы) термину Kabbala naturalis , совершенно не свойственному для еврейской Каббалы. Можно указать и на типичное для Парацельса и его школы (Томас Воган и др.) символическое обозначение Первоматерии как «Молодого льва» (ивр. гур) . Однако, особенно явно влияние нееврейских источников в астрологической части книги, представленной несколькими магическими квадратами, соответствующими определенными планетам и металлам.

Мы встречаем в нашем тексте семь таких квадратов, называемых здесь «камеями» (арам. iymq, «амулет»). В этих квадратах, число колонок в которых - от 3-х до 9-ти (т. е. 3х3, 4х4 и т. д.), сумма числовых значений вертикальных, горизонтальных столбцов и диагоналей одинакова и соответствует гематрическому значению имени данного металла. Например, изображенный на рис. 4 квадрат Золота со сторонами 6х6 дает сумму 216 (это число соответствует слову hyra, Лев, которое в алхимии символизирует золото) 14 раз (12 вертикальных и горизонтальных столбцов + 2 диагонали; число 14 - числовое значение слова bhz, золото). Вообще говоря, такого рода квадраты, использовавшиеся в магических целях на амулетах, известны очень давно; они имели широкое распространение в Средние века как в христианском, так и в мусульманском мире и, по мнению ученых, были заимствованы евреями и христианами у арабов . Каждый металл в них соотносится с определенной планетой, или, точнее, планетарным духом (см. таблицу на рис. 3). В частности, упомянутый квадрат Золота соответствует Солнцу.

Вместе с тем, данная схема в «Эш Мецареф» существенно отличается от собственно каббалистических схем, в которых количество колонок в квадрате зависело от порядкового номера соответствующей сфиры (в частности, в Тиккуней Зоhар Сатурн соответствует Иесод или Малхут, а не Хохма); здесь же размер квадрата зависит от взаимного расположения планет относительно земли - то есть, эта схема возникла в астрологических, а не каббалистических кругах.

Можно с достаточной определенностью установить непосредственный источник магических квадратов в «Эш Мецареф». Впервые эти квадраты появились именно в таком виде в знаменитом труде Генриха Корнелия Агриппы из Неттесгейма «О тайной философии» (22-я гл. 2-й книги), первое полное издание которого появилось в 1533 г. в Кельне . В дальнейшем они многократно воспроизводились в алхимических, астрологических, магических и поздних оккультных текстах.

Время написания и автор текста....

Из-за отсутствия ивритского оригинала, а также каких-либо упоминаний об «Эш мецареф» в литературе до публикации Кнорра фон Розенрота (т. е. до 1677 г.), время его написания можно установить лишь приблизительно. Практически несомненно влияние на «Эш Мецареф» идей и трудов Агриппы и Парацельса, появившихся в середине - второй половине 16 века. Исходя из приводимых в тексте цитат и ссылок, а также некоторых характерных алхимических и

© http://fzrw.org

каббалистических идей, в нем содержащихся, можно утверждать, что он был создан не ранее 1570 г. и не позднее 1650 г. По мнению Шолема, его автор жил в Италии .

В 7-й главе «Эш мецареф» приводятся слова (а точнее алхимические рецепты) некоего р. Мордехая, и уже в 1920-х гг. нашего века было высказано предположение о том, что здесь имеется в виду сын знаменитого венецианского ученого раввина (между прочим, ярого противника Каббалы) Леона да Модены (1571-1648) . В своей автобиографии Да Модена пишет, что его сын Мордехай несколько лет занимался алхимией под руководством раввина Йосефа Грилло; в сущности, в начале 17 века в Модене существовал целый круг каббалистов, увлеченных алхимией, поскольку в экспериментах участвовал также и дядя Да Модены, старый каббалист Шемайя, а инициировал эти занятия раввин и врач из Рима Авраhам ди Каммео . В конце концов Мордехай погиб в 1615 году в результате своих экспериментов, отравившись, по-видимому, парами мышьяка . Учитывая, что Мордехай да Модена удовлетворяет основным необходимым требованиям (он жил в Италии в этот период времени, обладал большими познаниями в алхимии, в еврейской традиции, знал латынь), можно предположить, что в «Эш Мецареф» цитируется какое-то неизвестное его сочинение, а сам этот текст был создан близким к этому кругу человеком.

Заключение

Таким образом, мы имеем дело с текстом, представляющим собой пример уникального синтеза Каббалы, алхимии и астрологии. Его автор был хорошо знаком с ивритом, арамейским и латынью, Библией, Таргумом, Талмудом, Сефер hа-Зоhар, каббалистической литературой, а также алхимической и астрологической теорией и практикой. В его сочинении органично и последовательно связаны между собой алхимические идеи, библейские тексты, каббалистические методы. Однако, - что, на мой взгляд, более существенно, - автор этой книги - набожный и богобоязненный еврей, который усматривает в алхимии один из методов, позволяющих ему участвовать в процессе исправления падшего мира. Вместе с тем, для него не существует различия между алхимическим и традиционно еврейским мировидением; вообще, его мировоззрение отличает удивительная целостность, - удивительная для нашего расщепленного и дезориентированного современного сознания. Он видит себя не только участником единого процесса всеобщего исправления, но - Врачом, на которого в этом процессе возложена особая миссия. Впрочем, стоит отметить, что большинство известных нам алхимиков-каббалистов были именно профессиональными врачами-медиками, и недаром образ врача, исцеляющего природу в самом широком смысле этого слова, постоянно возникает на страницах этой книги, - врача, как сказано здесь, «лечащего более молитвой, нежели руками». Такая направленность, напоминающая, в частности, о концепции тиккун, или исправления мира в цфатской Каббале р. Ицхака Лурии, окрашивает всю эту удивительную книгу, в которой Opus Magnum, или Великое Делание алхимии превращается в Opus Dei, или осуществление Божественного Замысла.

© http://fzrw.org

Европа X I X I X I X I –––– X V II X V II X V II X V II веков «Sta, coagule, m ultiple, solve»

«Настаивай, сгущай, приумножай, возгоняй».

рокатившаяся по Европе волна возрождения и обновления привнесла во все искусства и науки новшества, поражающие великолепием. Эпоха Ренессанса стала золотым веком алхимии. От Средиземноморья до Балтики короли и простолюдины стали считать алхимию кратчайшим путем к несметным богатствам. А поскольку алчность порождает моральное разложение, то погоня

за золотом оборачивалась своей темной стороной. Европу наводнили шарлатаны, мошенники и обманщики. История охоты за золотом являет множество примеров алчности и глупости, присущих роду человеческому.

И все же величайшее из тайных искусств — алхимия — по своей сути оставалась высоким призванием людей, наделенных внутренней мудростью и целеустремленностью. Для них поиски духовного совершенства преобладали над погоней за богатством. Превращение инертной и нечестивой души в духовное золото было столь же важным, как и физический процесс трансмутации металлов. Истинные адепты алхимии рассматривали Вселенную как единое целое и верили, что, исследуя работу ее частей, смогут познать смысл целого. Они относились к своему

«Царство алхимии», средневековая гравюра. На ней видно, что уровни поднебесья, представленные зодиакальным кругом,

сопоставляются с уровнями подземелий, хранящих драгоценные элементы.

П

© http://fzrw.org

ремеслу как к возвышенному искусству — Великому Деланию, которое заключает в себе двойственную природу. При усердных занятиях алхимия могла открыть путь духовного познания космического промысла и стать средством улучшения рода человеческого.

Пенящийся как молодое вино дух Ренессанса вдохновлял мыслителей подвергать сомнению авторитет ученых древности и искать иные объяснения тайнам природы. Находясь на переднем крае исследований, алхимики подготовили почву для развития химии как науки. И поскольку истинные адепты алхимии избрали одной из целей совершенствование здоровья человека, то следующим логическим шагом для них стало практическое использование достижений в химии для медицины. Стезя просвещения всегда была нелегкой. Тяжкий путь познания привел многих алхимиков к разочарованию, нищете и безвременной смерти. И тем не менее духовные высоты Великого Делания манили истинных адептов, которые испытывали презрение к практикам, единственная цель жизни которых сводилась к низменному желанию обрести счастье, наполнив плавильный тигель золотом.

В Европе эпохи Ренессанса типичная лаборатория алхимика представляла собой темное, захламленное место, провонявшее дымом и таинственными химикатами. Чтобы сэкономить деньги и исключить вмешательство извне, многие алхимики работали дома. Некоторые устраивались в кухне, используя печь, в которой готовили и еду. Другие предпочитали чердаки или подвалы, чтобы их деятельность в ночное время не привлекала внимания любопытных соседей. Маленькие самодельные лаборатории алхимиков были завалены закопченными приборами, замызганными рукописями, грязными черепами, образчиками животного мира и различными предметами загадочного происхождения. Находилось место и для алтаря, наличие которого многие алхимики считали необходимым в виду духовных аспектов своей деятельности. В такой обстановке — скорее мистической, нежели научной — адепты, искавшие философский камень, невольно закладывали основы более поздней научной дисциплины — прикладной химии. Алхимики первыми выделили в чистом виде ряд химических веществ — от фосфора до соляной кислоты. Они же разработали новое оборудование и методы дистилляции жидкостей, количественного анализа металлов и управления химическими реакциями.

Но Золотому веку алхимии в Европе предшествовала многовековая история – история взлетов и падений, расцветов и забвений великого искусства. То алхимию использовали в практических целях, то делали целью и смыслом человеческого существования. Как это было в Древнем мире и на Востоке уже сказано ранее, теперь же остановимся на истории и, особенно, философии европейской алхимии.

У греков алхимия была по причине своего происхождения смешана с магией и с теургией. Позднее, благодаря арабским философам, эта наука обособилась, и только в XV и XVI столетиях она снова соединилась с другими оккультными науками.

С этого времени большая часть алхимиков искала в каббале, магии, астрологии ключ Великого Делания. Парацельс брал в ученики, как сам сообщает, только людей, знающих астрологию. «Мне надо возвращаться к моему предмету, чтобы удовлетворить моих учеников,

которым я охотно помогаю, когда они обладают сведениями о природе, знают астрологию и в

особенности когда они сильны в философии, научающей нас познавать основу существующего»

(Парацельс. «Сокровище сокровищ»). Тогда как его предшественники и современники — Калид (Calid), Валуа и Блез де Виженер

— допускали просто влияние светил при зарождении металлов, Парацельс шел дальше и определял, когда и как планеты влияют на металлы. Следуя этому учению, некоторые алхимики тесно связывали астрологию с герметизмом и никогда не начинали операций, не осведомившись, благоприятно ли влияние планет.

Парацельс ввел в алхимию каббалистические данные. Он изложил свои оккультные доктрины в своем «Трактате об оккультной философии» и «Основных началах магии».

Каббалистическая алхимия – особая ветвь алхимии, мы рассказали о ней достаточно подробно в главе «Каббалистическая алхимия» Повторим еще раз, что эта наука учит перестановке и разложению слов, определению численного их достоинства и установлению выводов,

© http://fzrw.org

сообразуясь со специальными правилами. Таким образом, число золота по-еврейски будет 209, это — украшение минерального царства и соответствует значению Иеговы в мире Духов.

Хёффер в своей «Истории Химии» посвятил несколько страниц применению каббалы к свойствам металлов. Алхимия — наука наблюдательная и потому не может ничем воспользоваться от каббалы, науки чисто спекулятивной.

Введение посторонних элементов должно было сделать ее еще темнее, и Парацельс в этом отношении ошибался.

Еще раньше него Василий Валентин сделал несколько опытов в этом отношении; он разлагает слово «азот» следующим образом: «Азот заключает в себе все, потому что он есть А и

Ω — начало и конец всего». Философы составили слово AZOT так: «Итальянцы ввели А и Z ,

греки — α и ω (альфу и омегy), евреи — алеф и тау; из соединения первой и последних букв и

получилось это слово» («Азот философов») Книга Василия Валентина «Азот философов» более всего интересна тем, что именно в ней впервые упоминается сурьма — восьмой металл. Это в корне подрывало господствовавшее до этого времени представление ученых о существовании только семи металлов. Необходимо, однако, отметить, что здесь имеется в виду именно философский азот, а не газ азот в нашем современном понимании.

После Парацельса только два автора трактовали об алхимической каббале. Это Пантей (Panthee), венецианский священник, и англичанин Джон Ди (Jean Dee), алхимик и математик. Пантей написал два трактата: «Ars et Theoria transmutationis metallicae» [«Искусство и теория превращения металлов» (лат.)] и «Voarchadumia» [Полное название трактата Иоанна Аугустина Пантея: «Ars & Theoria transmutationis metallicae, cum Voarchadumia, numens & iconibus rei accommodis illustrata» («Искусство и Теория металлических превращений, вместе с Воархадумией, снабженная соответствующими элементами (числами) и изображениями предмета»)]. Из них видно, что число творения есть 544, число гниения — 772, что Меркурий, золото и серебро соответствуют еврейским буквам: фе, тау, бет и тому подобные бредни. Джон Ди в своем трактате «Иероглифическая монада» пробовал создать особую каббалу с помощью алхимических символов. Так, например, символ Меркурия он составил из символа луны , солнца и четырех элементов +. Далее, знак солнце представляет монаду, изображенную точкой, вокруг которой круг, символизирующий мир . Эти любопытные указания находятся во втором томе его «Theatrum chimicum» [«Химический театр» (лат.) — а также «Химическая библиотека» («Bibliotheka Chimika») — печатные сборники алхимических произведений, издававшиеся в конце XVII — начале XVIII вв. Манже (Manget)].

Эти алхимики и некоторые другие, как Кунрат (Khunrath), Майер (Mayer) и Блез де Виженер, ввели в науку новое толкование алхимической теории. Тогда как науки точные и естественные применяют индукцию и дедукцию, науки оккультные делают выводы, основываясь на аналогии, поэтому они приложили тот же метод и к алхимии. Оккультизм говорит — существуют три мира: материальный, человеческий и божественный. В мире материальном мы имеем серу, меркурий и соль, начала всех вещей, и одну материю; в мире человеческом, или микрокосме, — тело, дух и душу, объединенные в человеке; в мире божественном — три лица Св. Троицы в Едином Боге. «Таким образом, троица заключается в единице, и единица — в троице, ибо здесь — тело, дух и душа, а там — сера, меркурий и мышьяк» (Бернар Тревизанский.

«Забытое Слово»). Великое Делание имеет тройную цель. В мире материальном — преобразование металлов,

доведение их до золота, до совершенства; в микрокосме — моральное совершенствование человека; в мире божественном — созерцание Божества в его Славе. Во втором из этих значений человек есть философский атанор, в котором совершается выработка добродетелей; в этом смысле, по словам мистиков, надо понимать слова: «Великое Делание есть у вас и с вами, так что, находя

его в себе, где оно находится постоянно, вы его имеете всегда, где бы вы ни были, на земле или на

море» (Гермес. «Семь глав»).

Алхимики-мистики понимали под именами Серы, Меркурия и Соли — Материю, Движение и Силу. Меркурий — начало пассивное, женское, материя; Сера — начало активное, мужское —

© http://fzrw.org

сила, формирующая материю и дающая ей вид посредством движения, которое есть Соль. Соль представляет начало промежуточное, результат приложения силы к материи; символически это есть новое существо, рождающееся от соединения мужского с женским. Это основное положение не находится в противоречии с современной наукой. Современная химия не пренебрегает гипотезой единства материи, принятой уже с давних пор метафизикой как необходимой для объяснения проблемы мира. Английский ученый Крукс, открывший посредством спектрального анализа металл таллий, и предложивший применять для добывания золота амальгаму натрия, называет эту материю протилем; по его теории, наши простые тела суть только полимеры (многосоставные) протиля. С другой стороны, весьма справедливо положение, что материя сама по себе инертна и имеет особенные свойства только тогда, когда находится в движении, а всякое движение развивает теплоту; следовательно, при абсолютном калорическом нуле химических свойств не существует, наконец, единство силы также необходимо для объяснения физических явлений. Ни один ученый в настоящее время не находит разницы между причинами магнетизма, теплоты, электричества, света и звука; флюиды уже не существуют, они заменены силами, действующими одни на другие. Силы различаются числом колебаний материи, которое они производят; причем какое-либо тело во время движения или вибрируя, что одно и то же, производит сначала звук, затем нагревается и, наконец, излучает свет. Где кончается звук, где начинается тепло и свет? Где переходные ступени? N atura non facit saltus (Природа не делает

скачков). Надо прибавить, что алхимики средних веков только предвидели эту высшую теорию;

состояние других наук не позволяло им этого. Для них, как мы показали, материя была единой; они называли ее «первичной материей», или хилусом; они признавали также единую силу вселенной. Бодуэн называет ее всемирным магнетизмом, магнетической серой; для мистиков сила есть сера Бога, первое начало жизни и движения. Парацельс называет ее археем. Архей есть сила, непрестанно действующая, которая, влияя на материю, заставляет ее двигаться и дает ей форму. Термины «арес» и «клиссус» имеют у него почти тот же смысл.

Что касается движения, они его приравнивали к огню, который представляет действительно образ материи, приведенной в действие силой.

Такова была высшая алхимическая теория, которой обладало небольшое число адептов. Как не удивляться этому прекрасному синтезу, достаточному алхимикам, как он некогда удовлетворял Пифагора, Демокрита и Платона, возвышая их до понимания высших истин.

Алхимики представляли эту теорию в виде треугольника, символа абсолютного равновесия; в первом углу они ставили знак серы, символа силы; во втором — знак Меркурия, символа материи; в третьем — знак соли, символа движения.

В заключение приведем таблицу аналогий тройного применения алхимической теории.

Сера Самец, мужское

начало Сила Причина

Меркурий Самка, женское

начало Материя Предмет

Соль Детеныш, среднее

начало Движение Результат

Таким образом, материя, единая по существу, различается сама по себе формой как следствием движения, которое ей придает сила.

© http://fzrw.org

Средневековая алхимическая лаборатория и ее работники

Великое Делание

Итак, алхимики брали извлеченные из металлов «серу», «меркурий» и «соль» как материю для получения камня. Для этого они могли употреблять много методов, ведущих к той же цели.

Таким образом, некоторые алхимики предполагали извлечь материю из олова, свинца или купороса, о чем будет сказано далее.

Что же касается обыкновенного хода Великого Делания, то самые знаменитые учителя герметизма признавали только один метод: «Существует только один камень, одна материя для

опыта, один огонь, один способ варки для достижения белого и красного цветов, и все делается в

одном сосуде» (A vicenne. «D eclaratio lapidis physici»-Авиценна. «Обнаружение естественного

камня» (лат.)). И несмотря на это утверждение, алхимики с XVII века различали два пути: сырой и сухой. Они называют сырым путем следующую операцию: «сера и меркурий философов» варятся на умеренном огне в закрытом сосуде до тех пор, пока материя не сделается черной, затем прибавляют огня, и она становится белой; наконец, огонь делают еще более сильным, и тогда содержимое получает красную окраску; сухой путь состоит в том, что «соль небесную», то есть «Меркурий философов», смешивают с металлическим земным телом и ставят в реторте на легкий огонь, и дело оканчивается в четыре дня.

Таким образом оперировал артист, о котором вспоминает Гельвеции в своем «Veau d'or» [«Золотой телец» (фр.)] (Barchusen.«Liber singularis de Alchimia»).

© http://fzrw.org

Однако этот сухой путь был мало принят, и мы не знаем ни одного специального трактата об этом предмете; поэтому мы займемся только путем скрытным, или мокрым, всемирно признанным адептами всех стран и всех веков.

Сера, Меркурий и соль составляют материю камня, но все тела содержат в себе эти начала; из которого же лучше их извлечь? Это было камнем преткновения для суфлеров. Принимая слова философов в буквальном смысле, они не умели разобраться в символике. Серу назвали красным цветком, материю камня — растительным или металлическим деревом. Суфлеры спешили толочь травы, собирать соки, дистиллировать цветы. В других местах камень называли кровью, волосами, собакой, орлом и т. д.; говорили также, что материя вещь не чистая и что ее находят повсюду.

Все герметические философы единогласно утверждают, что материю надо добывать из металлов, ибо цель Великого Делания есть производство золота. «Природа забавляется с природой, природа содержит природу и природа умеет побеждать природу» («Texte d'Alchimie»). Эта знаменитая аксиома, которая поставила Бернара Тревизана на истинный путь, находится в сочинении «Physiques et mystiques de Democrite le mystagogue, alchimiste grec» [«Физическое и мистическое посвящение в таинство Демокрита, греческого алхимика»(фр.). Несмотря на то что, по утверждению М. Бертело, древнегреческий философ Демокрит является «отцом алхимиков», здесь имеется в виду не философ Демокрит Абдерский, чья теория скорее противоречит идее алхимии, а некий анонимный автор VI века, скрывавшийся, следуя обыкновению алхимиков, под именем известного ученого (так называемый псевдо-Демокрит). «Природа побеждает природу».

Адепты не переставали повторять эту формулу под всеми формами; то же самое говорит Арнольд из Виллановы в своем «Flos florum» [«Цветок цветов» (лат.)]; «Человек воспроизводит

только человека, лошадь производит только лошадей; то же самое и с металлами: они могут

быть произведены только их собственным семенем».

Следовательно, материя должна быть извлечена из металлов, но вопрос — из каких: из неблагородных или из совершенных, из Золота и Серебра, то есть из Солнца и Луны?

«Солнце есть отец. Луна есть мать» («Изумрудная

скрижаль»).

«Материя, из которой выработано высшее лекарство философов, есть тоже золото, только очень

чистое, и наша ртуть» (B ernard de T revisan. «L a Parole delaissee»). «Золото, Серебро

и Меркурий составляют материю камня, после того как они были подготовлены согласно

указаниям Искусства» (L ibavius. «Paraphrasis A rnoldi» [Либавий. «Пересказ Арнольда» (лат.)]).

Тексты, указывающие на Золото, Серебро и Меркурий как источники извлечения материи, бесчисленны; предыдущие достаточно ясны, но в особенности тексты Либавия, из которых наиболее интересен: «Говорю тебе, работай с помощью Меркурия и подобных ему, но только не прибавляй к ним ничего постороннего и знай, что Золото и Серебро не чужды меркурию» (Saint

Thom as d 'A quin . «Secrets d 'A lchim ie» [Св. Фома Аквинский. «Секреты Алхимии» (фр.). В нашем переводе этот трактат Фомы называется «Об искусстве алхимии»]).

Но эти три металла представляют довольно отличную от камня материю; наиболее близкая материя есть сера, меркурий и соль, изъятые из нее. Из золота добывают серу, из серебра — меркурий, а из ртути — обыкновенную соль. По словам теоретиков алхимии (Roger Bacon, в особенности в его «Miroir d'Alchimie»), золото

содержит серу — начало весьма чистое, устойчивое, красное, несгораемое, а серебро — меркурий, начало чистое, более или менее летучее, блестящее, белое. Что касается соли, то она заключает ртуть. Материя камня состоит, следовательно, из тела, полученного из золота и серебра. «Есть другие философы, предполагающие, что камень добывается из меркурия, получаемого с помощью искусства из металлов совершенных, как Солнце и Луна» (Albert le Grand. «Concordance des philosophes sur le Grand-Euvre» [«Согласованность философов в Великом Делании» (фр.)]).

© http://fzrw.org

Здесь замечается легкое противоречие с тем, что мы говорили выше, но это не так: философы часто обозначали под именем «меркурия философов» материю камня, рассматриваемую в своем составе; таким образом, слово «меркурий» имеет четыре различных значения; оно может указывать: во-первых — металл, во-вторых — начало, в-третьих — серебро, приготовленное для Делания, в-четвертых — материю камня. В этом последнем смысле надо понимать следующее место. Это есть Меркурий из Меркуриев;

И многие люди прилагают свои старания,

Чтобы найти его для своего дела,

Ибо это не есть меркурий обыкновенный.

(Jean de la Fontaine. «La fontaine des am oureux de science»)

Наоборот, в смысле серебра, приготовленного для Делания, о Меркурии-начале, изъятом из серебра, говорится в следующей цитате: Мечтаешь ли ты сделать устойчивой ртуть,

Если она улетучивающаяся и обыкновенная,

А не та, из которой я делаю металл?

Бедный человек, ты сам себя очень обманываешь!

Этим путем ты ничего не сделаешь,

Если не пойдешь по другим путям!

(Jean de M eung. «L a com plainte de nature а l’alchim iste errant»

[Жан де Менг. «Жалоба природы блуждающему алхимику (фр.)])

Мы уже сказали, что о соли как о третьем начале едва упоминается у древних алхимиков; они говорят часто только о сере и меркурии, золоте и серебре, солнце и луне.

Чтобы затемнить действительность, им доставляло удовольствие употреблять одни термины взамен других. «Солнце — отец всех металлов, Луна — их мать, хотя Луна получает свой свет

от Солнца». От этих двух планет зависит состав магистерия (R. Lulle. «La Clavicule» [Р. Луллий. «Ключик» (ит.)]). В первой фразе солнце и луна суть синонимы серы и меркурия, всемирных начал. В другой фразе они означают серу и меркурии как материю Делания. Эти четыре термина могли быть взяты дважды по два как абсолютные синонимы.

Один рисунок Бархузена изображает знак серы как соответствующий солнцу, золоту, а знак Меркурия как соответствующий луне, серебру. Символы серы и меркурия как начал могут применяться к сере и меркурию, взятым в смысле материи камня, а равно и к золоту, и к серебру.

Золото и серебро, приготовленные для делания, назывались золотом и серебром философов. Они были сначала очищены, вот почему Разес говорит: «Начало нашего делания есть очищение»

(«L ivre des lum ieres» [«Книга свечений» (фр.)]). Совершенствовать — значит очищать. Гревер говорит: «Золото обыкновенное не чисто, оно загрязнено присутствием посторонних металлов,

окислено, нездорово, и потому даже бесплодно; то же самое можно сказать и об обыкновенном

серебре. Напротив, солнце и луна философов совершенно чисты, они не осквернены никакими

посторонними примесями, здоровы, сильны, в них изобилует плодородное семя» (G reyer.

«Secretum nobilissim um » [Грейер. «Благороднейший секрет» (лат.)]). Очищая эти металлы, алхимики прибавляли им совершенства и давали им, таким образом, способность совершенствоваться во время Великого Делания. Обыкновенное золото совершенно только по своей природе и настолько, чтобы делиться им с металлами несовершенными; из этого можно заключить, что золото простое, обыкновенное может усовершенствовать форму металлов несовершенных. Дабы их превратить, необходимо, чтобы это обыкновенное золото было усовершенствовано (Colleson. «Idee parfaite de la philosophie hermetique» [Колезон. «Совершенная

© http://fzrw.org

идея герметической философии» (фр.)]). Избыток своего совершенства золото и серебро передает металлам во время трансмутации.

Золото очищали цементацией, то есть сплавляли с сурьмой, а серебро — купеляцией со свинцом.

Все это относится к золоту и серебру монетному или в изделиях, которые всегда смешаны с другими металлами. Ископаемое золото можно употреблять прямо, потому что оно достаточно чисто само по себе «В недрах земли находят

золото совершенное и иногда находят маленькие кусочки

самородка. Если ты можешь достать его — оно достаточно

чисто; если же нет, то тебе придется его очищать сурьмой» (Philalete «E ntree ouverte au Palais

ferm e du roi»). Мы сказали, что было два способа очистки золота «Прогони золото через царский цемент

или через сурьму» (Ph. R ouillac. «A brege du G rand-E uvre»). Цемент, или царский цемент, состоял, по словам Макера («Dictionnaire de chimie»), из четырнадцати частей толченого кирпича, части зеленого кальцинированного, то есть прокаленного, или красного купороса (это были, следовательно, купоросные остатки или извержения) и одной части обыкновенной соли. Из всего этого готовили тесто с помощью воды или мочи и заключали в плавильный тигель, перекладывая слоями золота и цемента поочередно.

Чтобы указать эти операции, алхимики употребляли массу символов. Золото и серебро обыкновенно изображались королем, одетым в красное, и королевой, одетой в белое. «Мужское символизируется красным, женское — белым» (Isaak le H ollandair. «O pera m ineralia» [Исаак

Голланд. «Труды по минералогии» (лат.)]). Золото и серебро изображали также в виде больших четок. Их одежды означали

посторонние примеси, нечистоты, которые их загрязняют. Алхимики говорили еще, что король и королева очистились в бане. «Но раньше, чем венчать чистоту их любви и допустить их до

брачной постели, надо их тщательно омыть от всех грехов, как врожденных, так и усвоенных...

Приготовьте, следовательно, для них теплую ванну, в которой вы их вымоете каждого

отдельно, ибо женщина, менее сильная, не могла бы перенести едкости мужской ванны. Она

была бы неизбежно разрушена или уничтожена. Мужская ванна приготовляется из сурьмы.

Что же касается женской ванны, то сатурн вам покажет, какова она должна быть» (H uginus a

B arm a. «Le regne de Saturne change en siecle d ’O r» [Гигинус из Бармы. «Царство Сатурна

меняется в век золота»· (фр.)]). Мы здесь находим указанное аллегорически очищение золота сурьмой (на латыни —

stubum) и серебра — свинцом (Сатурн). Очищение было символизировано источником, в который король и королева, солнце и луна, шли купаться. Этот символ находится в рисунках Авраама Еврея и у Розера.

Сурьма символизирована волком, а свинец — Сатурном, вооруженным косой. Таким образом, в первом из рисунков соч. Василия Валентина «Les douzes clefs de Sagesse» [«Двенадцать ключей мудрости» (фр.)], которое говорит об очищении, сурьма символизирована волком, помещенным рядом с царем, символом солнца или золота. Операция совершается в тигле: свинец, символизированный Сатурном, помещен рядом с королевой, луной или серебром, с той же стороны помещена купель. Что же касается трех цветков, которые держит королева, то они означают, что очищение должно быть повторено три раза.

Первая картина Авраама Еврея, изображающая Меркурия, преследуемого Сатурном, относится к очищению серебра свинцом. И действительно, серебро после купелирования становится легче по той причине, что содержит посторонние металлы, окиси которых поглощаются стенками тигля. Алхимики, видя, что в этой операции серебро потеряло свой первоначальный вес, допускали, что улетучивающиеся части испарились. Сатурн, или свинец,

© http://fzrw.org

преследует Меркурия, или серебро, и отрубает ему ноги, то есть делает его неподвижным, устойчивым — одним словом, неизменяемым. Это настоящее сгущение меркурия, на котором обманывалось столько суфлеров.

Очищенные золото и серебро составляют материю, удаленную от камня. Сера, изъятая из золота, меркурий, извлеченный из серебра, были материей будущей. Все

философы согласны в этом последнем пункте. «Золото есть наисовершеннейший из всех

металлов; это есть отец нашего камня, а между тем, это есть только материя: «материя

камня есть семя, содержащееся в золоте» (Philalete. «F ontaine de la philosophie chim ique»

[Филалет. «Источник химической философии» (фр.)]). Еще: «Вот почему я вам советую, о друзья

мои, оперировать над солнцем и луною только после обращения их в их материю, которая есть

сера и меркурий философов» (R . L ulle. «L a C lavicule»). Гигинус говорит положительно: «Сера

золота есть настоящая сера философов». Следующий процесс был употребляем алхимиками для извлечения серы или меркурия из

золота или серебра: они растворяли сначала эти два металла, следуя древней аксиоме: «Corpora non

agunt n isi soluta» [Тела действуют лишь в свободном состоянии (лат.)]. Затем они давали этой жидкости остыть, то есть ее кристаллизовали, после чего разлагали соли, полученные таким способом; вновь растворяли полученное золото и серебро, обращали их в порошок, и после разных разложений, которые варьируются у различных философов, наконец получались сера и меркурий, годные для добывания камня.

Что же касается «соли», это обыкновенно была летучая меркуриальная соль. Перед трансформацией в соль Меркурий очищался кристаллизацией.

Мы видели, что философы употребляли кислоты для растворения золота и серебра. «В

нашем камне скрыт весь секрет порошка магистерия, который есть солнце, луна и крепкая

водка» (R . L ulle. «E claircissem ent du testam ent» [Р. Луллий. «Прояснение заповеданного» (фр.)]).

Крепкая водка обозначает жидкости кислот. «Во-первых, надо, чтобы тело было растворено и

чтобы поры были открыты, для того чтобы природа могла действовать» (L e Cosm opolite

[Космополит (фр.)]). Эту часть Великого Делания алхимики держали особенно в тайне. По их мнению, эту операцию произвести труднее всего.

«Самая трудная работа заключается в том, чтобы хорошо приготовить материю»

(A ugurel. «L a Crysopee» [Огурэл. «Хризопея» (фр.)]).

Большая часть адептов прошла молчанием эту часть делания и начинала описание Великого Делания, предполагая, что приготовление материи известно. Это, впрочем, нам подтверждает Колезон: «Они говорят весьма мало и весьма темно о первой операции герметического

магистерия, без которой, между прочим, ничего нельзя сделать в этой науке трансмутации»

(«Idee parfaite de la philosophie herm etique» [«Совершенная идея герметической философии» (фр.)]).

Между тем нам удалось найти несколько строк, освещающих этот вопрос. Из них ясно, что золото было растворяемо в царской водке, а серебро — в крепкой водке, или азотной кислоте, а иногда в купоросном масле (серной кислоте). Артефиус распространяется более всех других о водке или кислоте, употребляемой для растворения золота; он называет ее первичным Меркурием, уксусом гор. «Эта водка, — говорит он, — растворяет все, что может быть растворено и

обращено в жидкость. Эта водка весомая, или тяжелая, липкая, клейкая... Она растворяет все тела в их первичную материю, то есть в серу и в ртуть. Если ты положишь в эту водку какой

бы то ни было металл (в опилках) и оставишь на некоторое время в умеренном жару, металл

весь растворится и превратится в липкую водку... Она прибавится в весе и примет цвет

совершенного тела» (A rtephius. «T raite secret de la pierre des philosophes» [Артефиус. «Секретный

трактат о камне философов» (фр.)]).

Последний параграф совершенно верен: хлористый раствор золота, полученный действием царской водки, имеет желто-блестящий цвет и тяжелее употребленного металла.

© http://fzrw.org

Автор анонимного труда «О белом и красном», который говорит открыто о Великом Делании, оперирует над солями, полученными от предварительного раствора золота и серебра. Вот его рецепт водки для золота, то есть царской водки. «Возьми совершенно сухого венгерского синего

купороса и селитры, более фунта нашатырной соли. Сделай из этого крепкую водку в

стеклянном, хорошо замазанном сосуде, снабженном стеклянной крышкой или колпаком»

(«Traite du B lanc et du R ouge» [«Трактат о Белом и Красном» (фр.)]).

Рипли входит в подробности опыта. «Тело, уже приготовленное, влей сверх составленной

водки, чтобы она была покрыта толщиной в 1/2 дюйма. Водка начнет сейчас же кипеть на

извести без малейшего внешнего огня, растворится и примет форму льда, высушив все» (R iplee.

«M œ lle d 'A lchim ie» [Рипли. «Сущность Алхимии» (фр.)]). Принять форму льда значит кристаллизоваться. Эта последняя операция называлась также сгущением. «Ты узнаешь, что всякий Магистерий состоит только из одного

растворения и одного сгущения» (A lbert le G rand. «L e livre des huit chapitres»

[Альберт Великий. «Книга в восьми главах» (фр.)]).

Соли, полученные таким образом, служили для Делания. «Соли не имеют никакого

трансмутационного качества. Они служат только ключом к приготовлению камня» (B asile

V alentin . «Char de triom phe de l'A ntim oine»). Но они претерпевают различные видоизменения, после которых превращаются в кислоты или новые соли.

Кислоты символизировались львами, пожирающими солнце или луну. Каждый рисунок, изображающий солнце или луну, Аполлона или Диану, побежденными и пожранными животными сильными и храбрыми, каковы: лев, орел, тигр и т. д. — символизирует растворение драгоценных металлов. Филалет говорит: «Прежде, чем начать последний процесс Делания, надо найти жидкость, в которой золото растворяется, как лед в воде». Эта жидкость есть кислота, называемая желудком страуса; подобно тому как страус переваривает все, так и эта жидкость растворяет все металлы.

В картинах, которые Фламель велел вылепить на кладбище Инносанс (Невинных), растворение представлено драконом, пожирающим человека, прижатого им к земле. Готовую уже материю изображали жидкостью, заключенной в сосуде. Наконец, ее представляли химическим гермафродитом, и она дает прирост всем вещам, смешиваясь безразлично со всеми ими, потому что содержит семена всех эфиров (Venceslas Lavinius. «Traite du ciel terrestre» [Венцеслас Лавиний «Трактат о земном небе» (фр.)]). Гермафродит изображен одним телом с двумя головами. Он называется «ребис» и символизирует серу и меркурий, приготовленные для Великого Делания. Ричард Английский говорит: «Первая материя нашего камня называется ребис, то есть вещь,

получившая от природы двойное тайное свойство, которое дает ей имя гермафродита» («L e

triom phe herm etique» [«Герметический триумф» (фр.)]). Мы не сделаем ошибки, повторив, что меркурий философов, когда он представлен как

единая материя Делания, обозначает собрание тел, входящих в состав материи. Взятый в этом смысле, он представляет собой не специальное тело, а синоним материи Делания. Это ясно из следующих строк Рипли: «Теперь, сын мой, чтобы сказать что-нибудь о меркурий философов,

узнайте, что когда вы смешаете вашу водку с красным мужчиной (нашей магнезией) и с белой

женщиной, которую называют альбифической, и когда они все будут соединены, составляя одно

тело, тогда-то только вы, действительно, будете иметь меркурий философов» (R iplee. «T raite du

m ercure» [Рипли. «Трактат о ртути» (фр.)]).

Мы окончим эту главу несколькими словами о получении порошка, называемом Малым Магистерием Великого Делания, или Великого Магистерия.

Малое Делание, или Малый Магистерий, представлял операцию с Меркурием (солью серебра), но философский камень, полученный таким способом, был белый и не обращал металлы в серебро. Великое Делание производилось смесью солей золота и серебра с серой и Меркурием, и тогда получался настоящий философский красный камень, превращавший металлы в золото.

© http://fzrw.org

Два камня и два Магистерия изображались деревом; одно — лунное дерево, имеет на себе луны в виде плодов, это — Малое Делание; другое — солнечное дерево, имеет на себе солнца, это — символ Великого Делания. Это различие между двумя Деланиями весьма древнее; его знали все алхимики. «Философы утверждают, что золото сначала прошло через состояние серебра.

Следовательно, если бы кто-нибудь захотел совершить Делание с одним только серебром, он не мог бы двинуться дальше белого и мог бы превратить несовершенные металлы только в серебро,

но никогда не превратил бы их в золото» (V ogel. «D e lapidis physici conditionibus» [Фогель. «О

состояниях физического камня» (лат.)]). Гебер признавал два философских камня, или эликсира, так как он говорит: «Луна, укрепленная для белого эликсира, приготовляется раствором луны в

едкой водке» (G eber. «L ivre des fourneaux» [Гебер. «Книга печей» (фр.)]).

Ход обоих Деланий одинаков, кроме того, что ход работ в Малом Магистерии останавливался при появлении белого цвета, между тем как Великий Магистерии продолжался до появления красного цвета. Трактат «Du Blanc et du Rouge» различает также два Делания. Разъяснив пространно Великое Делание, или Делание красное, он довольствуется указанием, что Для Малого Делания достаточно повторить те же операции, работая только с серебром, растворенным в специальной водке. Философы писали только о Великом Делании, поэтому и мы оставим в стороне Малый Магистерий. Между прочим, известно, что тигель, сосуд, огонь, операции, цвета сходны в обоих случаях, но Великое Делание продолжительнее, ибо после белого цвета, конца Малого Делания, другие цвета появляются в Великом Делании. В сущности, говоря об одном, мы будем говорить одновременно и о другом.

Философское яйцо

Уже готовой материи камня надо было медленной варкой придать способность превращать металлы. Для этого ее заключали в маленькую шарообразную колбу с длинным горлом, названную философским яйцом, затем помещали ее в чашу, наполненную золой и песком, и подогревали, соображаясь с некоторыми правилами, в горне или атаноре.

Алхимики обыкновенно довольно охотно распространяются об этих частях Делания. Философское яйцо изготовлялось из довольно толстого стекла, иногда из обожженной глины или из металла — меди или железа. «Сосуд искусства есть яйцо философов, сделанное из самого чистого стекла, имеющий шейку умеренной длины. Надо, чтобы верхняя часть шейки могла быть герметически запечатана и чтобы материя, которую туда помещают, наполняла бы только четвертую часть» (Huginus a Barma. «Le regne de Saturne»). Роджер Бэкон употреблял безразлично сосуд стеклянный или глиняный. «Сосуд должен быть круглым, с узким горлом. Он может быть сделан из стекла или из такой же твердой, как стекло, глины; отверстие его закрывают герметически крышкой и заливают смолой» (Roger Bacon. «Miroir d'Alchimie»). Филалет в особенности настаивает на свойстве и закупорке. «Имей сосуд стеклянный, овальный и достаточно великий для того, чтобы содержать унцию дистиллированной воды. Его надо плотно запечатать, иначе вся твоя работа пропадет» (Philalete. «Entree ouverte au Palais ferme du roi»).

Этот сосуд называли яйцом сначала по причине его формы, затем потому, что из него, как из яйца, после высиживания в атаноре должен был выйти философский камень. «Дитя, увенчанное добродетелью и царским пурпуром», как говорили алхимики. Почти в том же смысле Руйяк дает этимологию этого слова: «Яйцо имеет все необходимое для рождения цыпленка: туда нельзя ничего прибавить и ничего нельзя отнять; точно так же надо заключить в наше яйцо все, что необходимо для рождения камня» (Rouillac. «Abrege du Grand-Euvre»).

Из текстов, упомянутых выше, видно, что философы сильно настаивали на полной закупорке яйца; одни, как, например, Бэкон, употребляли крышку, которую прикрепляли смолой, но большая часть философов прибегала к печати Гермеса [Под печатью Гермеса здесь понимается герметическая закупорка сосуда Делания. См. «Двенадцать ключей мудрости», фигура 7, а также упоминание о «замазке мудрости» в трактате Фомы Аквинского «Об искусстве алхимии», гл. V].

© http://fzrw.org

«Нить Ариадны» («Le Filet Ariadne») — анонимный трактат — дает нам весьма интересные подробности об этой операции. Он предлагает три способа герметической закупорки шара: 1) накаливали горло его на сильном огне и отрезали ножницами, причем края спаивались так же, как когда отрезают резиновую трубку; 2) размягчали горло таким же способом, затем сжимали горло, понемногу стягивая над пламенем его конец так, чтобы на нем образовался шарик; 3) согревали отверстие шара и закупоривали его стеклянной пробкой, а затем заливали жидким стеклом.

Некоторые алхимики предпочитали простой стеклянный шар, составленный из двух реторт, причем горло одного должно было входить в горло другого: «Есть два сосуда одинаковой формы, величины и вместимости, у которых нос одного входит в пузо другого для того, чтобы действием жара то, что находится в одной части, поднималось в голову сосуда и затем действием холода опускалось бы в пузо» (Raymond Lulle. «Eclaircissement du testament»). Также: «Одни пользуются сосудами стеклянными — овальными или круглыми. Другие предпочитают форму горшка. Они берут сосуд, короткое горло которого проходит в пузо другого сосуда, который служит крышкой, и их замазывают» (Libavius. «De lapide philosophorum» [Либавий. «О камне философов» (лат.)]). Их или запечатывали крепкой замазкой, или размягчали горло первого шара на горле второго. Эта форма представляла следующие преимущества: испарения сгущались легче от соприкосновения с холодными стенками верхнего шара, причем при расширении аппарат менее рискует лопнуть.

Алхимики давали различные названия философскому яйцу. По словам Фламеля, они его называли: сферой, земным львом, темницей, фобом; перегонным кубом он был назван по причине его формы; выражение «дом цыпленка» есть только перифраза; брачная комната, тюрьма, гроб суть образы весьма понятные, если вспомнить, что сера и Меркурий, материя камня, были названы красным мужчиной и белой женщиной; яйцо было тюрьмой потому, что раз философские супруги (царь и царица, красный мужчина и белая женщина Gabricius et Beia) туда входили, они там содержались до конца Делания. Гробом — потому, что супруги там умирали после своего соединения; а после их смерти рождался их сын (философский камень), ибо каждое рождение происходит от гниения: смерть рождает жизнь, согласно теории, бывшей в почете в средние века (см. гл. VII).

Символ гроба довольно часто употреблялся философами для обозначения философского яйца: «Блюди, чтобы союз мужа и жены случился только после того, как они снимут свои одежды и украшения как с лица, так и со всего остального тела, чтобы войти в гроб такими же чистыми, какими они пришли в мир» (Basile Valentin. «Les douzes clefs de Sagesse»). Под формой гроба он символизирован на рисунках Розера в «Ars auriferae quam chemiam vocant» [«Золотоносное искусство так называемой химии» (лат.)]. В соч. «Viatorium spagyricum» яйцо с материей представлено стеклянным фобом, в котором покоятся король и королева.

Яйцо названо брачной комнатой, брачным ложем, потому что в нем совершается союз серы и меркурия, союз царя и царицы. В «Зеленом сне» говорится об одном запертом зеленом доме; туда вводят супругов и запирают дверь тем же материалом, из которого построен дом.

Яйцо было еще названо маткой, по аналогии, так как «матка женщины после зачатия остается закрытой, даже для доступа воздуха. Точно так же и камень Должен оставаться постоянно закрытым в своем сосуде» (Bernard de Trevisan. «La Parole delaissee»), a также и потому, что в него заключают семена металлов серы и меркурия, из которых должен родиться камень Философов.

Наконец, яйцо было названо чревом матери, ступкой, ситом. Ситом — потому, что пар, сгущаясь, падает капля по капле, как жидкость, проходящая через сито.

Яйцо, наполненное и закупоренное, ставили в чашу, содержащую золу или тонкий мелкий песок. Гелиас в своем «Miroir d'Alchimie» рекомендует ставить яйцо в купель, содержащую в себе золу, собранную в кучу таким образом, чтобы только две верхние части шара выходили наружу.

Некоторые философы вместо песочной ванны употребляли ванну из грязи, которую они называли сырым огнем.

Чаша яйца ставилась в специальный горн, называвшийся атанором, от греческого слова αθανατος — бессмертный, потому что огонь, раз разведенный, должен был гореть до конца Делания. Некоторые алхимики рисовали в своих сочинениях различные модели атаноров. Один из самых любопытных находится в соч. Планискампи «Bouquet chymique» [«Химический букет»

© http://fzrw.org

(фр.)]. Он состоит из двух соединенных горнов; в одном из них разводят огонь, и газы, происходящие от горения, проходя через отводящее их отверстие, нагревают другой горн.

Атанор де Бархузена — это обыкновенный горн. Но настоящий атанор, тот, который был известен первым западным алхимикам: Альберту Великому, Роджеру Бэкону, Арнольду из Виллановы и др., есть нечто вроде горна с отражателем, могущим разбираться на три части. В наружной части горел огонь; она была пробуравлена дырками, чтобы дать приток воздуху» и представляла из себя дверь. Средняя часть, также цилиндрическая, представляла три выпуклых треугольника; на них покоилась чаша, содержащая яйцо, которое имело по диаметру четыре противоположные отверстия, закрытые хрустальными дисками, что позволяло наблюдать за происходящим в яйце. Наконец, верхняя часть, полая, сферическая, составляла купол, или рефлектор, отражающий жар. Таков был атанор, употреблявшийся обыкновенно. Главные части были неизменны, а частные уклонения не имели никакого значения. Таким образом, в «Le Liber mutus» находится фигура атанора, довольно элегантная, напоминающая по форме зубчатую башню.

Символ горна есть дуб, пустой в середине; его находят таким образом изображенным в фигурах Авраама Еврея.

Давали собранию — горна, чаши и философского яйца — название тройного сосуда. «Этот сосуд из глины называется философами тройным сосудом, ибо в его середине есть чаша, полная теплой золы, в которую положено философское яйцо» («Le livre de Nicolas Flamel»).

Алхимики, ревниво оберегая все, что касалось Великого Делания, не были ясны, говоря об огне или степени жара, необходимого для Делания. Знание степени жара считалось ими одним из самых важных ключей Великого Делания. «Многие из алхимиков заблуждаются, потому что они не знают расположение огня, который есть ключ Делания, ибо он растворяет и сгущает в одно и то же время то, что они не могут схватить, будучи ослеплены своим невежеством» (Raymond Lulle. «Vade mecum seu de tincturis compendium» [Раимонд Луллий. «Путеводитель, или компендиум по окрашиванию» (лат.)])· И действительно, раз приготовленная материя только при помощи варки могла измениться в философский камень. «Я вам рекомендую только варить: варите в начале, варите в середине, варите в конце и не делайте ничего другого» («La Tourbe des philosophes» [«Торф философов» (фр.)]).

Алхимики различали несколько способов огня: огонь сырой — это ванна из грязи, доставляющей ровную температуру; огонь сверхъестественный, или искусственный, означал кислоты. Это происходит оттого, что алхимики заметили, что кислоты производят повышение температуры во время различных реакций и что они имеют на тела действие, одинаковое с огнем: они их растворяют, уничтожают быстро их первоначальный вид. Наконец, огонь естественный, обыкновенный.

Вообще, алхимики не употребляли ни угля, ни дерева для согревания философского яйца. Было бы в таком случае необходимо постоянное наблюдение и было бы почти невозможно достигнуть ровной температуры. Марк Антоний сердится на невежественных суфлеров, употреблявших уголь: «К чему служит сильное пламя, раз мудрецы никогда не пользуются горящими угольями, ни горящим деревом для производства герметического делания» («La lumiere sortante par soi-meme des tenebres»). Герметические философы употребляли масляную лампу с льняным фитилем, содержание которой легко и которая доставляет почти такой же жар. Это именно и был тот огонь, который они прятали и о котором только некоторые говорят открыто.

Они допускали несколько степеней жара в своем огне, соображаясь с моментами делания; они достигали урегулирования огня, прибавляя нитки в фитиль. «Сначала сделай огонь слабый, как будто бы у тебя было только 4 нитки, до тех пор, пока материя не почернеет; тогда прибавь, положи 14 ниток; когда материя моется, она делается серой; наконец, положи 24 нитки, и ты будешь иметь совершенную белизну» (Happelius. «Aphorismi basiliani» [Хаппелиус. «Царские афоризмы» (лат.)]).

Первая степень огня при начале делания равнялась приблизительно 60-70 градусам стоградусного термометра. «Сделайте ваш огонь в пропорции, чтобы он имел жар месяцев июня и июля» («Dialogue de Marie et d'Aros» [«Диалог Марии с Аросом» (фр.)]). Не надо забывать, что это

© http://fzrw.org

говорит египтянин. Впрочем, первый градус и назывался огнем Египта именно потому, что он почти равняется летней температуре Египта. Некоторые алхимики, забывая этот пункт, назначали для первого градуса температуру слишком слабую, как Ф. Руйяк. «Наблюдайте в особенности огонь и его градусы, чтобы первая степень тепла была февральская, то есть равная температуре солнца в феврале месяце» (Ph. Rouillac. «Abrege du Grand-Euvre»). По первой степени удостоверялись, что достигли желаемой температуры: дотрагиваясь до яйца, не должны были обжигаться. «Ты никогда не допускай сосуд слишком нагреваться, так, чтобы ты всегда мог его тронуть, не обжигаясь. Это будет продолжаться все время растворения» (Riplee. «Traite des douze portes» [Рипли. «Трактат двенадцати дверей» (фр.)]). Другие градусы легко находят, удваивая и утраивая и т. д. температуру первого градуса. Было всего 4 степени нагревания. Вторая степень колеблется между температурой кипения воды и плавкой обыкновенной серы, третья степень ниже плавки олова (232°С), а четвертая — плавки свинца (327°С).

Символы огня суть: ножницы, шпага, меч, коса, молоток — одним словом, все инструменты, могущие произвести рану. «Вскрой же ему внутренности стальным клинком», — говорит «Texte d'Alchimie», говоря о минерале, из которого добывается купоросное масло. В рисунках Авраама Еврея Сатурн, вооруженный косой, указывает, что надо очищать серебро свинцом с помощью согревания. На картинке Василия Валентина мы видим всадника, сражающегося шпагой с двумя львами — самцом и самкой; это означает, что посредством огня надо сделать летучее устойчивым. Наконец, мы опять находим шпагу как символ огня в барельефах Фламеля на кладбище Невинных.

В заключение приведем слова Бернара Тревизана о качествах, которыми должен обладать философский огонь: «Сделайте огонь, дающий пар, переваривающий, постоянный, не слишком сильный, окруженный, воздушный, замкнутый, переменяемый» (Bernard de Trevisan. «Le livre de la philosophie naturelle des metaux» [Бернар Тревизанский. «Книга о естественной философ металлов» (фр.)]).

Теперь пришло время рассказать о жизненном пути и деяниях наиболее известных и авторитетных алхимиков Европы

Лютер медицины по имени Парацельс

Глядя на внешность этого человека, немногие могли бы представить себе, что он был выдающимся алхимиком своей эпохи, увенчанным щедрыми лаврами. Парацельс был нервным, хрупким и почти лысым. Он был наделен от природы женоподобной внешностью, А вот язык у него был остер. Где бы Парацельс не появлялся, он вызывал такую полемику, что редко удерживался на месте дольше года. И хотя его труды чтили многие последующие поколения алхимиков, все же он был скорее врачом, нежели адептом. Очевидно, что в алхимической лаборатории он провел не очень много времени. За сорок восемь лет своей жизни он опубликовал мало книг. Многие труды, которые приписали Парацельсу после смерти, — в частности, алхимические трактаты — оказались впоследствии подделками. И все же масштаб его личности был таков, что современники называли его «Лютером медицины». Его работы были углублением алхимии, не просто «основой и опорой медицины, но тем, без чего ни один врач не может быть врачом». Считается, что на фундаменте алхимии Парацельс начал возводить химию как науку. Благодаря разработке и использованию лекарств, приготавливаемых химическим способом, он заложил основы научной фармакологии. По отзыву одного ученого нашего времени, Парацельс был «первым современным ученым-медиком, предтече микрохирургии, современной хирургии ран, гомеопатии ряда других достижений последних лет».

Будущий гигант научной мысли родился в 1493 году крошечной швейцарской деревушке Эйнзидельн. От рождения он получил имя, которое нелегко запомнить с первого раза, Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм. Его мать умерла, когда он был еще мальчиком.

Его отец был деревенским доктором. В 1502 году отец сыном переехали в Филлах — небольшой городок, расположенный на берегу реки в южной Австрии, где главной отраслью промышленности было горное дело. Мальчику нравилась наука, и он посещал школу для горных

© http://fzrw.org

мастеров лаборантов, благодаря чему приобрел представление о процессах металлургии того времени, а также эндемических болезнях шахтеров. В 1507 году в возрасте четырнадцати лет он покинул дом и, как многие бродячие школяры, прошел через несколько университетов. Но, очевидно, ни один них не произвел на молодого человека благоприятное впечатление. Позднее он со свойственным ему сарказмом подивился тому, как «эти чудесные учебные заведения умудрились выпустить такое множество законченных невежд».

Как бы там ни было, школяр продолжал изучать наук в других «высших учебных заведениях» и в 1516 году получил степень доктора медицины в Университете Феррары Впрочем, свидетельства того, что он получил эту степень ненадежны. Очевидно, в это же время только что оперившийся врач отбросил длинный перечень своих имен и назвал себя Парацельсом. Свое новое имя он образовал от слов «пара» и «Цельс», которые означают «выше Цельса», то есть «выше» прославленного врача, который жил в Риме в I веке. По-видимому, молодой доктор Парацельс был весьма высокого мнения о себе. Однако его низкое мнение о системе высшего образования не изменилось. Он жаловался: «Эти университеты ничему не учат, так что врач должен отыскивать старух, цыганок, колдунов, кочевников, старых разбойников и прочих отверженных и брать у них уроки. Доктор должен быть путешественником». Парацельс вскоре вернулся в Феррару, а затем продолжил путешествия. По его утверждению, в последующие пять лет он посетил все страны Европы, углублял свои познания в медицине и расширял свое понимание алхимии. По-видимому, позже он служил военным врачом в Нидерландах, Дании, Италии и странствовал по Ближнему Востоку. В 1526 году он возвратился в Европу и снова исколесил ее, а затем ненадолго остановился в Страсбурге. Вскоре его призвали в Базель лечить знаменитого ученого и владельца типографии по имени Иоганн Фробен, у которого правая нога была поражена инфекцией. Другие врачи не смогли вылечить его от заражения и угрожали ампутацией. Парацельсу же удалось спасти конечность, и известие о его успехе разнеслось по городу. Он подружился с именитыми горожанами, среди которых был и голландский гуманист и просветитель Эразм. Он-то и посодействовал тому, чтобы Парацельса назначили городским врачом Базеля. Эта должность предполагала также чтение лекций в местном университете. Ему было тогда всего двадцать три года. Так началось восхождение «Лютера медицины».

Желая подчеркнуть презрение к авторитетам, Парацельс осмелился сжечь труды Галена и «короля врачей» Авиценны на традиционном костре в День святого Иоанна, чтобы «все это мучение развеялось в воздухе с дымом». И снова его поступок напомнил Мартина Лютера, который примерно шестью годами ранее сжег папскую буллу. Кроме того, Парацельс стал читать лекции не на привычной латыни, а на родном языке. Но, пожалуй, его еретические воззрения Парацельса более всего оскорбляли его врагов из числа консервативно настроенных профессоров и врачей Базеля. Например, он учил, что болезни не являются следствием нарушения равновесия четырех «соков» в организме человека, как утверждали врачи древности, но вызываются «семенами» болезни которые поражают конкретные органы тела. Более того, он заявил, что с болезнями можно бороться лекарствами, приготовленными химическим способом. Однако они будут действовать, только если врач сначала постигнет взаимосвязи между пациентом, космосом и богом. Ключом к этому знанию является алхимия. Он писал, что без алхимии врач является лишь «поваренком, который перемешивает помои, но мечтает стать шеф-поваром... простым варшиком всякой бурды».

Парацельс никоим образом не был врачом в современном смысле. Он был мистиком по натуре и полагался более на интуицию, чем на результаты клинических исследований. И все же его подход к лечению ознаменовал начало революционных перемен в медицине Запада. Он придавал особое значение тщательной диагностике, гуманному отношению к пациентам и считал, что причина заболевания могла возникнуть вне тела. Он отверг устаревшую средневековую догму, что причиной всех заболеваний является внутренний дисбаланс крови, флегмы и двух разновидностей желчи, и настаивал, что болезни могут проистекать от внешних «начал». Это весьма напоминает современные представления о патогенных микроорганизмах. Парацельс подчеркивал важность обследования пациента для определения того, какие части тела поражены теми или иными «началами». Большинство врачей его времени считали это

© http://fzrw.org

излишним. Кроме того, он выступал за проведение лабораторных анализов, включая химический анализ мочи посредством перегонки. Так можно было определить наиболее пораженную часть тела и даже саму болезнь. После взятия анализов, пациентов следовало лечить согласно поставленным диагнозам, им необходимо соблюдать режим отдыха, хорошо питаться и проходить осмотры. Этим мерам и сегодня придается особое значение в медицинских учреждениях.

Воззрения Парацельса основывались на убеждении, что каждое человеческое существо представляет собой микрокосм, который неразрывно связан с макрокосмом. Все, что оказывает воздействие на микрокосм, оказывает такое же воздействие на макрокосм. Здоровье даровано Великим Врачом - Богом, а болезнь является попросту нарушением этой божественной гармонии, которая существует между природой и человеком — макрокосмом и микрокосмом. Для восстановления здоровья врач должен восстановить эту гармонию посредством химических лекарственных препаратов, которые Парацельс называл чудесными эликсирами. В делах такого рода врачу-алхимику необходимо полагаться также на влияние астральных излучений и «дыхания Господа», как загадочно называл его Парацельс. Он признавал концепцию четырех основных стихий, которую выдвинули греческие философы, но утверждал, что на другом уровне космос сотворен из трех духовных субстанции — триединства серы, ртути и соли, которые называл tria prima — «тремя принципами». Эти названия — «сера», «ртуть» и «соль» не следует смешивать с общеупотребительными. Они представляют отвлеченные понятия, удобные для обозначения группы свойств. Эти три субстанции сообщают каждому телу его внутреннюю сущность и внешнюю форму. Легковоспламеняющаяся «сера» придает материи огненное, горючее начало — деятельную духовную силу, тогда как «соль» отвечает за твердость и цвет, а «ртуть» является носителем свойства испаряться. Три алхимических принципа определяют человеческую индивидуальность. «Сера» воплощает душу, под которой понимались чувства и желания. «Соль» представляла тело. «Ртуть» олицетворяла дух, охватывающий воображение, суждение о нравственности и высшие умственные способности.

Для Парацельса связь между этими принципами и алхимией была очевидной. Только поняв химическую природу tria prima, врач мог найти те чудесные эликсиры, которые были необходимы для лечения конкретной болезни. Таким образом, истинное предназначение алхимии заключалось не в погоне за золотом и серебром, а в том, чтобы служить медицине. Как и большинство адептов, Парацельс был убежден, что алхимики владели «воистину, даром Божьим» - процессом в равной степени мистик Ким и химическим. Однако свой самый значительный он внес в практическое применение обширных знаний, накопленных алхимией. Он одним из первых понял природу циркуляции крови, которую называл «соком жизни». Через столетие Уильям Гарвей - ученый, которому приписывают открытие кровообращения, воспользовался той же аналогией. Парацельс принадлежал к числу первых врачей, которые считали эпилепсию болезнью, а не признаком одержимости дьяволом или доказательством сомнамбулизма. Более того, он установил связь между так называемой «болезнью шахтеров», известной в наши дни как силикоз, и вдыханием паров металлов. До этого больных убеждали, что их страдания вызваны горными духами в наказание за грехи.

Более важным наследством, которое оставил Парацельс, были вошедшие в арсенал врачей лекарственные соединения, содержащие серу, ртуть и железо. Именно Парацельс описал причины, симптомы и диагностику сифилиса и точно определил первый курс лечения, в соответствии с которым пациент должен был принимать точно отмеренные дозы соединений ртути. Спустя почти 400 лет — на заре XX века — подобное лечение все еще прописывалось при сифилисе. Результатом алхимических исследований Парацельса, нацеленных на создание эликсира жизни, стало открытие экстракта мака — производной от опиума настойки опия, которую он прописывал в виде «трех черных пилюль» как болеутоляющее средство. Смешивая спирт и серную кислоту, он приготавливал эфироподобные снадобья, которые использовал для вызывания сна.

Воззрения и достижения Парацельса привлекали на лекции в Базель студентов, жаждавших новых знаний, но они же вызывали резкую неприязнь консервативных студентов, профессоров, преподавателей и добропорядочных бюргеров. Насмешки Парацельса над коллегами-врачами не

© http://fzrw.org

улучшали его положения. Вот так он однажды высказался в адрес врача, которого в то время часто цитировали: «Позвольте заметить, что каждый волосок на моей шее знает больше, чем вы и все ваши переписчики. Пряжки на моих башмаках более учены, чем Гален и Авиценна. Моя борода более опытна, чем все ваши высокопоставленные коллегиI . Базель не смог простить такого высокомерия и, когда один из горожан – его пациент – отказался платить за лечение и довел дело до суда, Парацельс понял, что пришло время покинуть этот город.

В конце концов, странствия привели Парацельса в Зальцбург, в Австрию, где он и умер в 1541 году. Но даже его смерть вызвала споры. Одни говорили, что доктор тихо скончался после непродолжительной болезни. Клеветники же утверждали, что он напился и пересчитал ступеньки лестничного марша. Другие уверяли, что Парацельс погиб от руки наемного убийцы. Нашлись и те, кто намекал, как и следовало ожидать, что именитый врач и алхимик вовсе не умер, а открыл эликсир жизни и принял «дозу бессмертия»... В каком-то смысле Парацельс предсказал свое бессмертие: «Я буду мертв, но мои учения останутся жить». И они действительно продолжали жить, вдохновляя многие поколения алхимиков и врачей на изменения средств и методов, применявшихся в медицине. И все же многие исследователи отмечают, что достижения Парацельса в области алхимии выглядят более скромно, чем в целом его вклад в медицину. Возможно, самым важным вкладом неисправимого спорщика Парацельса в науку стала его деятельность. Он сам служил своего рода «философским камнем» — катализатором в эпоху радикальных перемен. Эта оценка более других подходит к Парацельсу, девизом которого были слова:

«Будь таким, каков ты есть,

И не принадлежи другому».

Парацельса похоронили среди могил бедняков на кладбище Зальцбурга. Над могилой положили камень с надписью которая выражала его презрение к земному бытию надежду на лучшую долю в загробной жизни. Она гласит: «Vitam cum morta mutavit» — «Он поменял жизнь на смерть».

Альберт Великий

Альберт Великий - ученый, философ, богослов; родился

около 1206г., умер 15 ноября 1280 г. в Кельне. Его называют «Великим» и «Doctor Universalis» в знак признания его исключительного гения и обширных познаний, поскольку он был знатоком во всех областях знания, развивавшихся в его время, и превосходил всех своих современников, кроме, может быть, Роджера Бэкона (1214-1294) в области изучения природы. Один из

© http://fzrw.org

его современников, Ульрих Энгельберт, называет его чудом и потрясением для своего века: «Vir in omni scientia adeo divinus, ut nostri temporus stupor et miraculum congrue vocari possit» (De summo bono, tr.III, IV).

Альберт - старший сын графа Боллста родился в Лауингене в Швабии в 1205 или 1206 году. [многие историки считают датой его рождения 1193 год].

О его начальном или подготовительном образовании ничего в точности не известно, он получил его либо в родительском доме, либо в одной из школ по соседству. Юношей он был отправлен в университет Падуи для продолжения занятий; этот город был выбран либо потому, что там жил тогда его дядя, либо потому, что Падуя была известна своей культурой и развитием искусств, к которым юный шваб имел пристрастие. Время этой поездки в Падую в точности определить невозможно.

В 1223 г. он вступил в орден св. Доминика; его привлекли туда проповеди блаженного Иордана Саксонского, второго генерального настоятеля ордена. Историки ничего не сообщают о том, где Альберт продолжил свое образование: в Падуе, Болонье, Париже или Кельне.

По окончании учебы он преподавал богословие в Гильдешейме, Фрайбурге (Брейсгау), Ратисбоне, Страсбурге и Кельне. В 1245 году, когда он находился в монастыре в Кельне, где занимался переводом «Книги изречений» Петра Ломбарда, он получил повеление отправиться в Париж. Там он получил докторскую степень в университете, который особенно славился как школа богословия. Как раз в этот период становления в Кельне и Париже в числе его слушателей был св.Фома Аквинский - в то время молчаливый, задумчивый юноша, в котором он уже тогда распознал гений и предсказал его будущее величие. В 1245 году ученик поехал вместе со своим учителем в Париж, а в 1248 г. вместе с ним вернулся в Кельн в новый «Studium Generale», куда Альберт был назначен регентом, в то время, как Фома стал вторым профессором и «Magister Studentum» (учителем студентов). В 1254 г. Альберт был избран Провинциалом своего ордена в Германии. В 1256 г. он совершил поездку в Рим, чтобы защитить нищенствующие ордена от нападок Вильгельма Сент-Амурского, чья книга «De novissimus temporum periculis» была осуждена папой Александром IV 5 октября 1256 г. Во время своего пребывания в Риме Альберт занимал должность магистра Святого дворца (гофмейстера Святого престола) и проповедовал Евангелие от Иоанна и канонические Послания. В 1257 г. он оставил должность Провинциала, чтобы посвятить себя научным занятиям и преподаванию. На генеральном капитуле доминиканцев, проходившем в 1250 г. в Валансьене, он вместе со св. Фомой Аквинским и Петром Тарентасийским ( ставшим впоследствии папой Иннокентием V) он установил правила, определяющие направления обучения и учреждение системы присвоения степеней в Ордене.

В 1260 г. он был назначен епископом Ратисбона. Гумберт Романский (Humbert de Romanis), генеральный настоятель доминиканцев, которому не хотелось терять прекрасного учителя, пытался помешать этому назначению, но ему это не удалось. Альберт управлял общиной (диоцезом) до 1862 г., когда после принятия его отставки, он добровольно вернулся к обязаностям профессора в «Studium» в Кельне. В 1270 году он послал в Париж статью, чтобы помочь св. Фоме в его борьбе против Сигера Брабантского и аверроистов. Это был его второй специальный трактат, направленный против этого арабского комментатора (Аверроэса), первый же был написан в 1256 г. и назывался «De Unitate Intellectus Contra Averroem».

Папа Григорий Х пригласил его участвовать в Лионском Соборе (1274), где он принимал активное участие в дискуссиях. Объявление о смерти св. Фомы в Росса Нуова, заставшее его в то время, когда он участвовал в Соборе, было для Альберта тяжелым ударом, и он заявил, что «Свет Церкви» погас. Было вполне естественно, что он очень любил своего выдающегося святого ученика и, говорят, что в последствии он не мог сдержать слезы при любом упоминании имени св.Фомы. Его былой дух и живость отчасти вернулись к нему в 1277 году, когда было объявлено, что Стефан Темпиер и другие желали осудить писания св. Фомы под тем предлогом, что к ним слишком благоволят неверующие философы, и он отправился в Париж, чтобы защитить память своего ученика. Некоторое время после 1278 года (в котором он составил свое завещание) он страдал от провалов в памяти; его могучий ум постепенно помрачался; его плоть, изможденная постами, аскетической жизнью и многими трудами, не выдержала тяжести лет.

© http://fzrw.org

Он был причислен к лику блаженных папой Григорием в 1622 г.; его память празднуется 15-го ноября. Епископы Германии, собравшиеся в Фулде в сентябре 1872 г., послали петицию к Святому престолу (Ватикану) о его канонизаци; он был окончательно канонизирован в 1931 г.

Было опубликовано 2 издания полных собраний сочинений Альберта (Opera Omnia); одно - в Лионе, в 1651 г., в 21 томе Фолио, изданном отцом Петером Дисамми, О.Р; другое - в Париже в 38-х томах кварто, опубликованных под руководством Августа Бергне, община Реймса. Paul Von (Lod eume) дает хронологию сочинений Альберта «Analecta Bollandiada» (De vita et scripts B.Alb.Mag.,XIX, XX и XXI). Логический порядок дан по Мандонне, О.Р. в «Dictionnaire de catholic» Ватикана. Следующий список указывает предметы различных трактатов.

Трактаты по логике : Физические науки «Physicorum». “De Coelo et Mundo”, “De Generatione et Corruptione” . “Meteorum” .”Mineralium”;”De Natura locorum” , “De animalibus” ; “De mortibus animalium”, “De nutrimento et nutribili” , “De aetate” , “De morte et vita” , “De spiriti et respiratione” .

Психология: “De Anima” , “De sensu et sensato” , “De Memoria et reminiscentia” , “De somno et vigilia” , “De Natura et origine animae”, “De intellectu et intelligibili” , “De unitate intellectus” . Вышеуказанные предметы, за исключением логики, были в краткой форме изложены в сочинении «Philosophia pauperum» .

Мораль и политические науки: «Ethicorum» ; «Politocorum» . Метафизика: “Metaphysicorum”, ; “De causus et processu universitatis” . Теология: “Комментарии к сочинениям Дионисия Ареопагита” ; “Комментарии к

сочинениям Ломбардца” ; “Summa Theologiae” ; “Summa de creaturis” ; “De sacramento Eucharistiae” ; “Super evangelium missus est” .

Экзегетика: «Комментарии к псалмам и пророкам» , «Комментарии к Евангелию», «Об апокалипсисе» . Наставления . Сочинение « Quindecim problemata contra Avveroistas» было издано Мандонне в его «Сигере Брабантском» (Фрайбург, 1899). Аудентичность следующих работ не установлена: “De apprehensione” ; “Speculum astronomicum”; “De alchimia” ; “Scriptum super arborem Aristotelis” ; “Paradisus animae”; “Liber de Adhaerendo Deo”; “De laudibus B. Virginis” ; “Biblia Mariana” .

Влияние, оказанное Альбертом на ученых своего времени и последующих веков, было воистину огромным. Его слава частично явилась результатом того, что он был предтечей, руководителем и учителем св. Фомы Аквинского, но он был велик и сам по себе, его претензия на распознавание (добра и зла, божественного и не божественного) была признана его современниками и последователями. Замечательно, что этот средневековый монах посреди своих многочисленных обязанностей религиозного человека, Провинциала своего ордена, епископа, и папского легата, проповедника крестового похода, совершая множество деловых поездок из Кельна в Париж и Рим и частые экскурсии в разные части Германии, смог составить истинную энциклопедию, содержащую научные трактаты относительно каждого предмета, демонстрируя проникновение в природу и такое знание богословия, которое поражало его современников и до сих пор вызывает восхищение ученых мужей в наше время. Он был воистину Doctor Universalis. Было бы справедливо сказать о нем: Nil tetigit quod non ornavit; и нет преувеличения в похвалах современного критика, который написал : «рассматриваем ли мы его как богослова или как философа, в любом отношении Альберт был несомненно одним из наиболее выдающихся людей своего времени; я сказал бы, одним из наиболее удивительных и гениальных людей, которые появлялись в прошлом «( Jourdain, Recherches Critiques).

Философия во времена Альберта была главной наукой , включающей все, что могло быть познано естественными силами ума - физику, математику и метафизику. В его сочинениях - это правда - мы не можем найти разграничения между науками и философией, которое делается теперь. Было бы, однако, уместно рассмотреть его талантливость в трех областях его творчества:

а) в экспериментальных науках; б) его влияния на схоластическую философию; в) на богословие. Ничего удивительного, что Альберт должен был пользоваться источниками информации,

которых требовало его время и, в особенности, научными сочинениями Аристотеля. Он говорит:

© http://fzrw.org

«Цель естественных наук - не только просто принимать утверждения (narrata) других, но исследовать причины, которые действуют в природе» (De Miner). В его Трактате о растениях он излагает свой принцип: «Experimentum solum, certificat in talibus» (Эксперимент - единственное надежное руководство в таких исследованиях) (De Ved.VI.tr.i). Глубокий знаток богословия, он заявлял: «В изучении природы мы должны проникнуть не только в то, что Бог-Творец мог сделать, поступая по Своему произволению, используя Свои создания для сотворения чудес и показывая тем самым Свою силу ,- мы должны больше постигать то, что может принести Природа естественным путем, движимая своими имманентными причинами» (De Coelo et Mundo, I, tr, IV,X). И хотя в вопросах естественных наук он предпочел бы Аристотеля св. Августину (B 2, Sent.dist.13, C.art.2), он, не колеблясь, критиковал греческого философа. «Если кто-то верит, что Аристотель был бог, он должен тогда верить, что тот никогда не ошибался. Но если кто-то верит, что Аристотель был человек, то тогда несомненно, что он и был способен ошибаться, как все мы» (Physic.lib. VIII, tr.1,XIV). Фактически, Альберт посвятил длинную главу тому, что он назвал «ошибки Аристотеля» ( Sum. Theol. P.II, tr.i, quaest.IV). Одним словом, его восприятие Аристотеля было критическим. Он заслуживает доверия не только тем, что доводит до внимания средневековых ученых научные знания Стагирита, но также и тем, что указывает метод и дух, которыми эти знания были получены. Подобно своему современнику Роджеру Бэкону (1214-94), Альберт без устали изучал природу и со всей энергией предавался экспериментальным наукам, достигая таких замечательных успехов, что в результате его даже обвинили в пренебрежении к мистическим наукам (Henry of Gheut, De scriptoribus ecclesiasticus, JJ, X). Разумеется, ходило много легенд, которые приписывали ему связь с магическими силами или источниками. Д-р Сигхарт исследовал эти легенды и постарался отделить правду от вымышленных или преувеличенных историй. Другие биографы удовлетворяются тем, что отмечают тот факт, что познания Альберта в физических науках были основанием, на котором строились эти легенды. Истина лежит между этими двумя крайностями. Альберт усердно культивировал естественные науки: он был автором работ по физике, географии, астрономии, минералогии, химии (алхимии), логике, физиологии и даже френологии. Его эрудиция во всех этих предметах была исчерпывающей, и многие из его наблюдений до сих пор имеют ценность. Гумбольдт отдает дань его знанию физической географии (Cosmos, JJ, vil.) Мейер пишет в «Истории ботаники»: «Ни один ботаник, живший до Альберта, не может сравниться с ним, даже Теофраст, с которым он не был знаком; а после него никто не описывал природу такими живыми красками и не изучал ее так основательно, вплоть до времени Кондрата, Геснера и Чезальпини. Вся хвала поэтому человеку, который добился такого поразительного прогресса в естественной науке, т.к. на протяжении трех столетий не найдется никого, кто бы мог сравниться с ним, уже не говоря о том, чтобы превзойти его.

Список его опубликованных работ является достаточным доказательством, чтобы защитить его от упреков в пренебрежении к богословию и Священному Писанию. С другой стороны, он выражает презрение ко всему, что имеет привкус волшебства или какой-то магии: «Non approbo dictum Avicennae et Algasel de fascinatione, quia credo quod non nocet faseinato, nec nocere potest ars magica, nec facit aliquid ex his quae fimentur de talibus « (См. «Qu eacute; tit, J.167). Тот факт, что он не допускал возможность получать золото с помощью алхимии или использования философского камня, подтверждается его собственными словами: «Одним искусством нельзя произвести вещественную форму» («Non est probatum hoc quod eductur de plumbo esse aurum, eo quod sola ars non potest dare formam substantialem.- De Mineral.)

Роджер Бэкон и Альберт сделали для мира все, чтобы Церковь не встала в оппозицию к изучению природы, чтобы вера и наука могут идти рука об руку; их жизнь и их сочинения являются воплощением важности эксперимента и исследования. Бэкон был неутомим и смел в исследовании, иногда его критицизм бывал острым. Но об Альберте он сказал: “Studiossimus erat, et vidit infinita, et habuit expensum, et ideo multa potuit colligere in pelago auctorum infinito” (Opera, ed.Breweri 327). Альберт уважал власть и традиции, был осторожен в демонстрации результатов исследований и поэтому сделал гораздо больше, чем Бэкон, для прогресса науки в XIII в.» (Turner, Hist. of Phil.) Его методология в науке была по характеру исторической и критической. Он собрал не только обширную энциклопедию всего, что было известно в его время, но и выразил свою

© http://fzrw.org

собственную точку зрения, в основном в виде комментариев к трудам Аристотеля. Иногда, однако, он колебался и не выражал собственного мнения, вероятно потому, что боялся , что его теории, которые были «передовыми» для того времени, могли вызвать изумление и нехорошие отзывы. «Dicta perioatecorum, prout melius potui exposui: nec aliquis in eo potest deprehendere quid ego ipse sentiam in philosophia naturali» (De Animalibus, lirca finem). В великолепной книге Августа Теодосия Драна «Христианские школы и ученые» есть интересные заметки о «некоторых ученых взглядах Альберта, которые показывают, сколь многим он обязан своему феноменальному наблюдению природных явлений и насколько он опередил свое время..» Говоря о Британских островах, он допускает (полностью затем подтвердившуюся мысль), что остров - Тиле или Туле - существует в Западном океане, необитаемый из-за своего ужасного климата, «но на который, - говорит он ,- может быть еще не ступала нога человека». Альберт дает обоснованную сферичную модель земли, и возможно, именно этот его взгляд привел к открытию Америки (Mandonnet Thomiste», 1, 1893, 46-64, 200-221).

Более важным, чем вклад Альберта в развитие естественных наук, было его влияние на изучение философии и богословия. Он больше чем кто-либо дугой из великих схоластов -предшественников Св. Фомы, потрудился над христианской философией и придал богословию формы и методологию, которые они в большой степени сохраняют до сего дня.

В этом отношении он был предтечей и учителем Св. Фомы, который превзошел егоо во многих качествах, делающих его прекрасным христианским ученым. Прокладывая путь, которым последовали другие, Альберт разделил славу первопроходца с Александром Галесским (ум.1245), чья «Summa Theologiae» была впервые написана после того, как все труды Аристотеля стали известны в Париже. Применение ими аристотелевских методов и принципов к изучению божественной доктрины дало миру схоластическую систему, которая воплотила согласованность между разумом и ортодоксальной верой. После неортодоксального Аверроэса, Альберт был официальным комментатором трудов Аристотеля, чьи сочинения он изучил в высшей степени тщательно, чтобы систематизировать богословие, под которым он подразумевал научное толкование и защиту христианского учения .

Выбор в качестве учителя - Аристотеля- вызвал резкую оппозицию. Еврейские и арабские комментаторы трудов Аристотеля привели к такому числу заблуждений в XI-м и XIII вв., что на многие годы (1210-25) изучение аристотелевской «Физики» и «Метафизики» в Париже было запрещено. Альберт, однако, знал, что Аверроэс, Абеляр, Альмарик и др. сделали неправильные выводы из сочинений философа. Он также знал, что было бы невозможно поставить плотину стремлению к изучению философии, поэтому он решил очистить труды Аристотеля от рационализма аверроизма, пантеизма и других заблуждений и, таким образом, так скомпоновать языческую философию, чтобы она служила на благо божественной истине. В этом он следовал канону , изложенному св. Августином (Jl De Doct. Christ.XL), который заявлял, что истина, обнаруженная в сочинениях языческих философов, должна быть воспринята защитниками истинной веры, с тем, чтобы их ошибочные взгляды были отброшены или объяснены христианской наукой (См. Св. Фома, Summa Theol., J.Q.J xxxiv, a.5). Все низшие (естественные) науки должны быть на службе богословия, которое есть владычица и госпожа ( там же, 1p, tr.1, quaest.6). Выступая против рационализма Абеляра и его последователей, Альберт подчеркивал различие между истиной, познанной естественным путем, и мистической истиной Троицы и Воплощения, которые не могут быть познаны без Откровения (там же, 1 P, tr. JJJ, quaest.13). Мы знаем, что он написал два трактата против аверроизма, который уничтожал индивидуальное бессмертие и индивидуальную ответственность, проповедуя , что существует только одна разумная душа для всех людей. Пантеизм был опровергнут наряду с аверроизмом, когда философами- схоластами была принята доктрина универсализма, система, известная как умеренный рационализм. Эта доктрина основывалась Альбертом на различии между универсальным «ante rem» (идея или архетип в уме Бога), «in re» (существующее или способное существовать во многих личностях) и «post rem» (как концепция, извлекаемая умом и усваиваемая личностями, которыми она может быть утверждаема). “Universale duobus constituiter, natura, scilicet cui accidit universalitas, et resceptu ad multa, qui complet illam in natura universalis” (Met., lib.V, tr.vi cc.v.vi). А.Т. Драган дает

© http://fzrw.org

замечательное объяснение этой доктрине : «Хотя Альберт и был последователем Аристотеля, он не отвергал Платона. «Scias quod non perficitur homo. Ошибочно говорить, что он в большой степени был «подражателем» (similins) Аристотеля. «В знании Божественных вещей вера предшествует пониманию Божественной истины, авторитет предшествует разуму (I.Sent, dist.JJ, a.10); но в делах, которые могут быть узнаны естественным путем, философ не должен придерживаться мнения, которое он не готов защищать разумом» (Там же, XII, Periherm,1, J.tr.J.c.i.)

Логика, согласно Альберту, была подготовкой к философии, научающей, как мы должны использовать разум для того, чтобы переходить от познанного к непознанному : « Docens qualiter et per quae devenitur per notum ad ignoti notitiam « (De praedicabilibus, tr.J, c IV). Философия является или умозрительной, или практической. Умозрительная философия включает физику, математику и метафизику; практическая (моральная) философия является монашеской (для личности), домашней (для семьи) или политической (для государства, общества). Исключая физику, которая теперь представляет собой особую область знания, авторы в наше время все еще придерживаются старого схоластического разделения философии на логику, метафизику (общую и особую) и этику.

В богословии Альберт занимает место между Петром Ломбардом, мастером изречений, и св. Фомой Аквинским. В систематическом порядке, аккуратности и ясности он превосходит первого, но уступает собственному блестящему ученику. Его «Summa Theologia» означает прогресс в сравнении с обычаями его времени в том, что касается научных наблюдений, устранения бесполезных вопросов, ограничения аргументов и возражений; однако, все еще остаются многие из (impedimenta) помех, или камней преткновения, которые Св. Фома считал достаточно серьезными, чтобы указывать в новом руководстве по богословию для начинающих - ad eruditionem incipientum, как Фома Аквинский скромно отмечает в предисловии к своей бессмертной «Summa». Ум Альберта, Doctor Universalis был настолько переполнен знанием многих вещей, что он не всегда мог приспособить свои объяснения истины к способностям новичков в богословской науке. Он выучил и направил ученика, который дал миру краткое, ясное и абсолютно научное изложение и защиту христианского учения; с Божьей помощью, поэтому мы обязаны Albertus Magnus появлением «Summa Theologica» Св. Фомы.

A lbertus M agnusA lbertus M agnusA lbertus M agnusA lbertus M agnus.... МАЛЫЙ АЛХИМИЧЕСКИЙ СВОД

««««Преуведомление»»»»

«Вся мудрость исходит от Господа нашего и всегда с ним и присно и ныне, и во веки веков». И да возлюбит каждый эту божественную мудрость, взыскует ее и вымолит мудрость и разумение у Того, «кто дарует разумение и мудрость, изобильно и без препон», — каждому, не укоряя, не попрекая, Он есть высочайшая высота и глубочайшая глубина всякого знания. Он есть сокровищница всякого знания, Он есть сокровищница всей мудрости. Вот почему «все сущее — от Него, через Него и в Нем»; без Него ничто не может быть сделано, без Него ничто не может быть совершено. Честь и слава Ему во веки веков. Аминь.

Итак, приступая к сему рассуждению, я, уповая на помощь и благоволение Того, Кто первопричина и Кто исток всякого блага и любви, прошу Его сподобить скудные мои знания частице божественного Духа, дабы я оказался в силах высвободить свет, открытый во мраке, и повести тех, кто погружен во грех, по тропе истины. Да поможет мне в замысленном предприятии моем Тот, Кто вечно пребывает в высочайшей высоте высот. Аминь.

Несмотря на все мои многотрудные странствия по многочисленным землям и провинциям, городам и замкам, странствия, вдохновленные моим интересом к науке, зовущейся алхимией, несмотря также и на то, что я вдумчиво собеседовал с учеными людьми и мудрецами, хранителями алхимической премудрости, употребляющими ее, чтобы исследовать свой предмет сполна; несмотря даже на то, что поглощал их писания одно за другим, бессменно склоняясь снова и снова над трудами мудрецов, я не нашел в них сути того, что сии мудрецы провозглашали в своих сочинениях. Я изучал алхимические книги двояко, стараясь уразуметь в них и то, что говорит в пользу мужей, их написавших, и то, что говорит против них, но установил, что эти книги никчемны, бессмысленны и бесполезны.

© http://fzrw.org

Вдобавок я обнаружил еще, что многие ученые: богачи, аббаты, епископы, каноники, знатоки натуральной философии — будто вовсе были они неграмотными, потерпели крах, затратив бездну бесплодных усилий и вконец разорившись. И все только потому, что, увлеченные своим искусством, они оказались неспособными вовремя остановиться или свернуть с начатого пути.

Однако меня не оставляла надежда. Я продолжал безостановочно трудиться. Я продолжал тратить имеющиеся у меня средства и, путешествуя по городам, монастырям и замкам, продолжал наблюдать. Но наблюдал, размышляя, ибо, как говорит Авиценна, «возможно ли это? Но если этого не может быть, то каким образом этого не может быть?» Я настойчиво изучал алхимические сочинения и размышления над ними, пока наконец не нашел того, чего искал, но не посредством моих собственных скудных знаний, а посредством божественного Духа. Но как только я стал отличать и понимать то, что лежит за пределами природы, я начал более пристально и с большим тщанием следить за процедурами вываривания и возгонки, растворения и перегонки, размягчения, обжига и сгущения в алхимических и иных работах. Я делал это до той поры, пока не убедился, что превращение в Солнце и Луну возможно, причем алхимическое Солнце и алхимическая Луна в испытаниях и обработке оказываются лучше природного [золота] и природного [серебра].

Вот почему я, ничтожнейший из философов, вознамерился ясно изложить истинное искусство, свободное от ошибок, для моих единомышленников и друзей; но таким, однако, образом, чтобы они увидели и услышали то, что для них самих сокрыто и остается невидимым, неслышимым и неумопостигаемым. Вот почему я прошу тебя и заклинаю тебя именем Творца всего сущего утаить эту книгу от невежд и глупцов. Тебе я открою тайну, но от прочих утаю эту тайну тайн, ибо наше благородное искусство может стать предметом и источником зависти. Глупцы глядят заискивающе и вместе с тем надменно на наше Великое Деяние, потому что им самим оно недоступно. Поэтому они и полагают наше Великое Деяние отвратительным, но верят, что оно возможно. Снедаемые завистью к делателям сего, они считают тружеников нашего искусства фальшивомонетчиками. Никому не открывай секретов твоей работы! Остерегайся посторонних! Дважды говорю тебе: будь осмотрительным, будь упорным в трудах твоих и при неудачах не расхолаживайся в рвении своем, помня о великой пользе, к коей ведет твой труд…

Далее Альберт Великий дает указания относительно различных приемов, используемых в алхимическом искусстве. В качестве иллюстрации самой главной части Великого Делания приводим такой отрывок:

««««Здесь начинается наипервейшая из операций»»»»

Возьми, во имя Господа нашего Иисуса Христа, по одной части белой ртути, серы и мышьяка. Все это смешай [и] прибавь полчасти жидкого серебра. Положи смесь в стеклянный сосуд и нагревай над добела раскаленным железом, покуда стекло не расплавится, а смесь не сгустится. А потом помести'в золу над огнем. Пусть сгущается. Когда же сгущение завершится, загустевшая смесь примет прочный, ровно распространенный, глубокий коричневый цвет. Возьми далее одну часть твоей тинктуры на сто частей железной руды или же очищенной меди. Руда твоя или медь тотчас же обратится — нисколько не сомневайся! — в превосходный металл с прекрасной ковкостью и с иными металлическими качествами, явленными в высшей степени. Причем эти качества будут приданы твоей руде или же твоей меди навечно.

Прибавлю. Заметь, что тинкториальная субстанция прежде должна быть растворенной, а стало быть, обращенной, и лишь после смешанной с телами, предназначенными для обжига. Если жидкость смешать с водою, [их] невозможно будет отделить друг от друга, так же невозможно, [как] каплю красного вина [отделить] от огромного количества примешанной к ней воды. Но заметь, что эти ничтожные капельки обращают огромное количество бесцветной воды в столь же огромное количество воды красной.

Мне попадалось немало трактатов, в коих эта глава опускалась. Но здесь она нужна, [ибо ее смысл очень даже пригодится нам в главе] следующей.

««««Как же все----таки получишь золото и серебро,,,,

если поступать в согласии со всем тем, , , , что я предписал тебе в этой книге»»»»

© http://fzrw.org

Возьми по одной части возогнанной и закрепленной ртути, закрепленного мышьяка и серебряной окалины. Тщательно разотри в порошок составленную смесь на камне и насыть раствором нашатыря. Трижды, а то и четырежды повтори все это: измельчай и насыщай. Прокали. Потом попробуй растворить, а раствор сохрани. Если же смесь не растворится, еще раз хорошо измельчи и добавь немного нашатыря. Тогда-то уж обязательно растворится. Дождавшись растворения, помести в теплую воду для того, чтобы потом перегнать. А потом [весь этот раствор] перегони, как я тебя когда-то учил. Не вздумай поставить раствор для перегонки в золу! Почти все у тебя тогда затвердеет, и тебе опять придется отвердевшую смесь растворять, как уже только что приходилось. Когда же перегонка окажется вполне завершенной, помести твой материал в стеклянную реторту, сгусти, и ты увидишь белую субстанцию, твердую и ясную, близкую по форме к кристаллу, разжижающуюся на огне, словно воск, всепроникающую и устойчивую. Возьми же только одну часть этой субстанции на сто частей любого очищенного и обожженного металла. Только попробуй, и ты на вечные времена улучшишь его — этого металла — природу. Боже упаси, не вздумай привести твою субстанцию в соприкосновение с неочищенным металлом! Металл твой немедля — после двух или трех проб — навсегда утратит свой цвет.

Прибавлю к этому. Аристотель в своей книге «О совершенном магистерии» сообщает о возогнанной и прокаленной ртути, под коей я понимаю ртуть закрепленную, ибо, если ртуть прежде не закрепить, едва ли возможно ее прокалить. А не прокаливши, и не растворишь ее ни за что. Обсуждая завершающий момент опыта, [кое-кто] говорит, что следует добавить белое — определенного сорта — масло философов для умягчения нашего медикамента. Если закрепленные субстанциальные духовные начала непригодны в качестве проникающей материи, прибавь к ним равновеликое количество незакрепленных тех же начал, раствори, а потом сгусти. Не сомневайся, что вот тогда ты достигнешь того, что субстанциальные духовные начала обретут всепроникающую способность и прочее. Точно так же, если какое-нибудь обожженное тело не поддается сжатию в твердое однородное состояние, прибавь к нему немного этого же вещества в расплавленном состоянии, и к тебе тоже придет удача. Раздели яйцо философов на такие четыре части, чтобы каждая обладала самостоятельной природой. Возьми каждой природы равномерно и в равных пропорциях, смешай, но так, однако, чтобы не нарушить их природной несовместимости. Именно тогда ты достигнешь того, что вознамерился достичь, с Божьей помощью.

Это и есть универсальный метод. Однако я объясняю тебе его в форме особенных отдельных операций, коих число есть четыре. Две из них можно выполнить очень даже хорошо, без каких бы то ни было помех и осложнений.

Когда же тебе удастся обладать водою из воздуха и воздухом из огня, ты сможешь получить и огонь из земли. Соотнеси воздушную и земляную субстанции с теплотою и влажностью, а потом приведи их в такое единство, которое будет слитным и неделимым и в котором бывшие составляющие этого единства явлены неразличимыми. Затем ты можешь прибавить к ним два действенных добродетельных начала, а именно воду и огонь. Это и есть тот предел, в коем алхимическое деяние свершится окончательно. Слушай и вникай! Ежели ты примешаешь к единству воздуха и земли только одну воду, тебе откроется серебро. А ежели огонь — твоя материя примет красный цвет...

Николай Фламель: : : : житие и бессмертие....

Из праха я вышел, во прах возвращаюсь

Одна из самых известных историй о философском камне в эпоху Ренессанса связана со знаменитым французским алхимиком второй половины XIV века Николя Фламелем. Он родился примерно в 1330 году в Париже в бедной семье, но получил образование, которого оказалось достаточно, чтобы исполнять обязанности писца на государственной службе. Занимаясь делами, он дни напролет проводил за конторкой, переписывая рукописи. Работа обеспечивала ему скромное существование, а вот брак принес очаровательную супругу и внушительное приданое. Рассказывают, что однажды ночью ему приснился ангел, в руках которого была книга. «Фламель, — произнес ангел, — узри эту книгу, в которой ты сейчас ничего не поймешь. Для многих она

© http://fzrw.org

осталась непостижимой навеки. Однажды ты отыщешь на ее страницах то, что никому, кроме тебя, не дано увидеть». Книга была необычной. Ее листы, переплетенные в превосходно выделанную медь, были изготовлены не из бумаги или пергамента, а из тонкой коры. Первый лист пересекала выполненная золотом надпись — посвящение иудейскому народу, подписанное «Авраамом — иудеем, принцем, жрецом, астрологом и философом». Заинтригованный Фламель потянулся за книгой, чтобы рассмотреть ее, но ангел исчез в сиянии света. Он проснулся с пустыми руками и озадаченный видением, которое позже описал как откровение.

Через несколько лет в 1357 году, просматривая древние манускрипты, Фламель наткнулся на фолиант, который видел во сне, и купил его за смехотворную сумму — два флорина. Вернувшись домой, он рассмотрел его и легко прочитал текст, написанный на «хорошей и понятной латыни». Эта легкость оказалась обманчивой. Хотя текст и представлял собой руководство по трансмутации металлов предполагалось, что читатель осведомлен о тайном учении евреев - каббале, разбирается в алхимии, а также является обладателем философского камня. Фламель усердно трудился над разгадкой тайн книги. Он доверился своей жене Пернелл и, в конце концов, обратился за советом к самым ученым мужам Парижа, но никто не смог помочь ему разобраться.

Гонения заставили большую часть французских евреев покинуть страну. Многие из них обосновались в Испании. И Фламель, измученный своими поисками, решил отправиться в Испанию, где познакомился с раввином, которого называл Мастер КанчесКанчес тотчас приступил разбирать текст отрывка, и вскоре восхищенный Фламель уже строил планы возвращения во Францию в компании с раввином, чтобы взяться за весь текст. Однако им удалось добраться только до Орлеана. Канчес заболел сильнейшей лихорадкой и неделю спустя скончался.

Фламель возвратился в Париж в одиночестве. Благодаря Канчесу теперь он знал, что представляет собой первоматерия, хотя процесс превращения ее в философский камень оставался тайной. Фламель рассказывал, что удвоил усилия, чтобы разгадать головоломку. Свои старания он впоследствии описал как «самое трудное дело по сравнению со всеми делами в мире». Эти слова, подобно эху, отражают опыт сотен алхимиков на протяжении столетий. И все же через три года — 17 января 1382 года — Фламель, наконец, оповестил об удаче. Он и его жена Пернелл превратили двести граммов ртути в серебро, которое «превосходит серебро, что добывают в рудниках». Еще через три месяца, с трудом сдерживая волнение, он провел второй опыт и на этот раз преуспел в получении чистого золота. Предполагают, что Фламель осуществил еще одну трансмутацию.

Как бы то ни было, непритязательный писец, жизнь которого была обеспеченной, но не расточительной, в одночасье превратился в богатого благодетеля нескольких религиозных и благотворительных учреждений. Письменные источники того времени свидетельствуют что он и Пернелл основали и содержали на свои средства только в Париже четырнадцать больниц, три часовни и семь церквей и столько же - в Булони. Их пожертвования занесены в муниципальные документы, которые заслуживают доверия. Выла ли такая щедрость результатом алхимической работы или следствием экономного образа жизни — остается только догадываться. При всем преуспеянии Фламель умер в 1417 году в возрасте восьмидесяти семи лет так же скромно, как и жил. Он завещал незначительные средства на благотворительные цели, оставил немного наличных денег и небольшое наследство горничной. Согласно легенде, жена Фламеля — Пернелл, умерла несколькими годами ранее, а горничная, очевидно, разделила его чувства. Заупокойная служба состоялась в церкви Сен-Жак-ла-Бушери. На могильном камне высечена эпитафия, написанная самим Фламелем: «Из праха я вышел, во прах возвращаюсь». История жизни Николя Фламеля примечательна тем, что была составлена историками по его собственным воспоминаниям, записям в муниципальных книгах и рассказам современников. Повинуясь непреодолимому влечению, алхимик Фламель потратил большую часть жизни на поиски философского камня и когда нашел его, то не только позаботился о согражданах, но и был вознагражден земным богатством и местом среди Бессмертных. Не менее убедительными, чем реальные подробности его жизни, представляются рассказы о том, как Фламель чудесным образом остался жив...

Французский путешественник XVII века Поль Люка рассказал о странной встрече, произошедшей в городе Брусса, расположенном на территории нынешней Турции. Его

© http://fzrw.org

познакомили, с дервишем — членом тайного мусульманского общества. Люка, переживший множество приключений во время путешествия по Греции и Ближнему Востоку, все же оказался не готов к тому, что довелось услышать от нового знакомого. После продолжительной беседы с дервишем, Люка восхищенно написал: «Это был человек исключительной честности во всех отношениях. По внешнему виду ему можно было дать примерно лет тридцать, но, судя по его рассказам, он прожил век». Сначала они беседовали о религии и философии, но постепенно перешли к алхимии, которую дервиш назвал величайшей наукой. Речь зашла о поисках философского камня и его способности даровать бессмертие или, по словам дервиша, почти бессмертие. Он признался, что все люди в конце концов умирают, но любой адепт алхимии, обладающий камнем, «может отвратить посредством этого истинного лекарства все, что препятствует или причиняет вред физиологическим функциям, на тысячу лет». Люка высокомерно ответил, что большинство здравомыслящих французов считает философский камень выдумкой, и в качестве доказательства назвал имя Николя Фламеля — одного из самых знаменитых алхимиков Франции, который, по слухам, обладал этим камнем и, тем не менее, умер. «Моя наивность вызвала у дервиша улыбку, — писал Люка —. Он спросил, улыбаясь: «Вы на самом деле поверили в это? Нет, нет, мой друг, он все еще жив. Ни Фламель, ни его жена Пернелл не умерли!» Прежде чем пораженный Люка смог вымолвить хоть слово, дервиш совершенно лишил его дара речи, промолвив: «Не прошло и трех лет с тех пор, как я оставил их обоих в Индии. Он — один из моих лучших друзей». Если дервиш говорил правду, тому времени возраст Фламеля давно перевалил бы 300 лет, а его жизнь охватила бы и эпоху расцвета алхимии в Европе. Дело в том, что к концу XVII века признание «величайшей науки» было столь велико, что эта ошеломляющая новость не поразила бы многих сторонников алхимии. По словам дервиша, Фламель и Пернелл разыграли собственную смерть и уехали в Швейцарию, а затем пкутешествовали из одной страны в другую Сообщение Люка о том, что Фламель остался в живых не было единственным. Спустя десятилетия, в XVIII веке престарелый клирик Сир Марсель рассказал, что видел его за работой в самом центре Парижа в некой подземной лаборатории, которая была изолирована от мира семью закрытыми дверьми. В 1761 году странствующих Фламсля и Пер-нелл еще раз заметили среди зрителей в парижской Опере. И не только их. Совершенно серьезно сообщалось, что чету — обоим к тому времени уже было далеко за триста лет — сопровождал сын, который, по слухам, родился у них в Индии. Наконец, уже в 1818 году человек, называвший себя Николя Фламель, шатался по парижским кофейням, предлагая раскрыть свои секреты всем и каждому, кто готов расстаться с суммой в 300 000 франков. Очевидно, что это современное воплощение алчного Николя Фламеля имело мало общего с тихим старательным писарем, глубокая набожность которого никогда не подвергалась сомнению, ибо он употребил свое богатство — каким бы ни был его источник — на то, чтобы делать добро бедным и обездоленным. Фламель и на самом деле был настолько набожен, что опубликовал молитвы собственного сочинения. Он открыто признавал помощь бога в Великом Деланий и не забывал поблагодарить «Господа Бога, который пожаловал мне во владение ключи и источники всех сокровищ и богатств этого мира».

О возможном бессмертии алхимика Николя Фламеля свидетельствует необычный для Средневековья надгробный камень который вторично обнаружили более ста лет тому назад. Оборотная сторона этого камня служила бакалейщику доской для резки. Те, кто верят, что. Фламель действительно обрел вечную жизнь, считают этот надгробный камень частью продуманной уловки, которая должна была скрыть его достижение.

««««Изумрудная скрижаль Гермеса»»»» резвычайно характерным произведением для герметического цикла идей является так называемая «Tabula Sm aragdina H erm etis» («Изумрудная скрижаль

Гермеса»), цитируемая в некоторых старинных алхимических трактатах. Произведение это, по уверению оккультистов, является одним из древнейших памятников египетского герметизма. Одна из легенд гласит, что текст был

найден солдатами Александра Великого в Великой пирамиде в Гизе. Согласно преданию, Гермес

Ч

© http://fzrw.org

Трисмегист собственноручно высекал алмазной палочкой слова своего трактата, чем и объясняется название его произведения. Оно представляет собою чрезвычайно сжатую формулировку основных учений герметической философии, своего рода герметический «символ веры». Поэтому мы и избираем форму комментария к этому произведению для того, чтобы ознакомить читателей в самых общих чертах с основными идеями герметизма. В виду важности и краткости «Изумрудной скрижали», цитируем её in extenso, как на латинском языке, так и в переводе на русский язык.

V erum est sine m endacio, certum et

verissim m um :

Истинно – без всякой лжи, достоверно и

высшей степени истинно:

Q uod est inferius est sicut id quod est

superius.

То, что находится внизу, аналогично

тому, что находится вверху.

E t quod est superius est sicut id quod est

inferius, ad perpetranda (praeparanda, penetranda)

viracula rei unius.

И то, что вверху, аналогично тому, что

находится внизу, чтобы осуществить чудеса

единой вещи (т.е. философского камня).

E t sicut om nes res fuerunt ab U no,

m ediatione (m editatione) U nius, sic om nes res

natae fuerunt ab hac una re, adaptione

(adoptione).

И подобно тому, как все вещи произошли

от Единого (через посредство Единого) или:

через размышление Единого (т.е. Логоса,

Мирового «Я»), так все вещи родились от этой

единой сущности через приспособление (или:

через принятие её извне, через «прививку» её).

Pater eius est sol, M ater eius est luna. Солнце её отец, Луна её мать.

Portavit illud ventus in ventre suo. N utrix

eius terra est.

Ветер носил её в своём чреве. Земля её кормилица.

Pater om nis thelesm i totius m undi est hie. Вещь эта – отец всяческого

совершенства во всей вселенной.

V is eius integra est, si versa fuerit in

terram .

Сила её остаётся цельной (т.е. неизрасходованной), когда она превращается в

землю.

Separabis terram ab igne, subtile a spisso,

suaviter m ango cum inqenio.

Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого осторожно и с большим искусством.

A scendit a terra in coelum , iterum que

descendit in terram , et recipit vim superiorum et

inferiorum .

Эта вещь восходит от земли к небу и

снова нисходит на землю, воспринимая силу

как высших, так и низших областей мира.

S ic habebis gloriam totius m undi. Таким образом ты приобретешь славу

всего мира.

Ideo fugiet a te om nis obscuritas. Поэтому от тебя отойдёт всякая

темнота.

H aec est totius fortitudinis fortitudo fortis,

quia vincet om nem rem sum tilem , om nem que

solidam om nem que solidam penetrabit.

Эта вещь есть сила всяческой силы, ибо

она победит всякую самую утончённую вещь и

проникнет собою всякую твёрдую вещь.

© http://fzrw.org

Sic m um bus creatus est. Так был сотворён мир.

H inc erunt adaptiones m irabilies, quarum

m odus est hic.

Отсюда возникнут удивительные приспособления, способ которых такой (т.е. таков, как изложено выше).

Itaque vocatus sum H erm es T rism egistus,

habens tres partes philosophiae totius m undi.

Поэтому я был назван Гермесом

Трижды-величайшим, так как я обладаю

познанием трёх частей вселенской философии.

Com pletum est quod dixi deoperatione solis. Полно то, что я сказал о работе произведения солнца (Примеч.: т.е. алхимического золота. Другой также возможный перевод будет таков: «Полно то,

что я сказал о действии солнца»).

Это произведение – чрезвычайно типичный образец герметической письменности. Прежде всего ясно, что оно, как и все вообще писания философов-герметистов, должно быть истолковано аллегорически; и притом, согласно утверждению оккультистов, все подобные произведения, равно как и древние мифы и религиозные символы, имеют несколько значений – иногда семь и, во всяком случае, не менее трёх. Значения эти таковы: 1)1)1)1)метафизическое, 2)2)2)2) космогоническое, 3)3)3)3) антропогоническое, 4)4)4)4) психологическое, или мистическое, 5)5)5)5) оккультное (т.е. относящееся к алхимии, астрологии и магии), 6)6)6)6) астрономическое и 7)7)7)7) историческое. Не вдаваясь в подробности, попытаемся дать здесь вкратце метафизическое и мистическое истолкование «Изумрудной скрижали» в свете герметического миросозерцания. Коснёмся слегка также космогонического и алхимического смысла этого произведения.

Герметисты считают, что во вступительных словах «Изумрудной скрижали» содержится указание на важную роль, которую играет в философии герметизма закон троичности или «тернера», а также “на троякого рода достоверность, признаваемую оккультной философией”. «V erum est sine m endacio» («Истинно без лжи») – это указание на достоверность чувственного опыта, основанную на добросовестно проконтролированных показаниях внешних чувств – иначе, на достоверность данных, лежащих в основании науки и добытых наблюдением и опытом. «Centrum » – это указание на достоверность научную и философскую, покоящуюся на правильных умозаключениях, возведённых на основе точно проверенных фактов и достоверных, самоочевидных истин. Наконец, «verissim um » («в высшей степени истинно») – это признание верховной ценности мистического опыта, являющегося результатом непосредственного соприкосновения сознания человеческого с сознанием космическим. Герметисты считают наиболее достоверным такое интуитивное познание (конечно, если оно не искажено примесями субъективной фантазии и т.п.), наименее же надёжным источником познания – показания наших внешних чувств. Заметим, что с этой точки зрения истинная философия должна быть основана всецело на эмпирикуе: на данных опыта мистического с одной стороны и опыта научного (в тесном смысле слова) – с другой. Противоречия между достоверными данными того и другого опыта с точки зрения герметиста быть не может. Герметическое посвящение освобождает таким образом человека от мучающего современное человечество конфликта между религией и наукой.

Мы упомянули о посвящении. Необходимо несколько остановиться на том, что разумеется под этим последним. Всего проще посвящение можно определить как ускорение нормальной эволюции человека. Согласно учению оккультизма, человечеству, по мере его эволюции, должны раскрыться новые состояния сознания, новые способности, в настоящее время доступные лишь немногим отдельным личностям, несколько опередившим прочих в своём развитии. Оккультисты утверждают, что путём особой тренировки ума, воли и эмоциональной природы человек может достигнуть значительного изменения своего психического существа. Он может развить в себе

© http://fzrw.org

целых ряд новых способностей и испытать сверхличные состояния сознания, под влиянием которых он как бы совершенно возродится духовно и физически, станет совершенно новым человеком. Оккультистами выработан целых ряд методов, ведущих к такому расширению сознания. Особенно хорошо разработаны эти методы на Востоке так называемыми йогами, т.е. индусскими подвижниками. Йоги различают пять главных путей, которыми человек может идти к достижению сверхсознания; из них мы несколько остановимся лишь на одном – на так называемой Раджа Йоге. Если, говоря о герметизме, оказывается необходимым коснуться индийских учений, то это объясняется тем, что путь к посвящению, т.е. к достижению сверхсознания в герметических сочинениях в сущности тот же, что и путь индийской Раджа-Йоги. Но чтобы изложить герметическое учение о пути посвящения, пришлось бы разъяснить символический язык адептов герметизма, что очень усложнило бы нашу задачу. Учение о пути посвящения излагается символически в трактатах по алхимии под видом процесса превращения неблагородных металлов в золото. Для того, кто знаком с индийскими учениями, при чтении алхимических сочинений совершенно ясно, что в них содержатся весьма точные и ценные указания на путь посвящения. Не имея возможности подробно обосновать здесь это утверждение, мы ограничиваемся лишь немногими элементарными сопоставлениями.

Согласно учению йогов, существует четыре плоскости человеческого сознания или четыре мира, в которых оно может функционировать. Плоскости эти: физическая, астральная, ментальная и духовная. Им соответствуют четыре состояния сознания: обыкновенное состояние бодрствования, сон со сновидениями, сон без сновидений и экстаз. Цель Йоги довести человека до переживания экстатического состояния, когда он сознаёт, что соприкасается со сверхличным, Божественным сознанием, что его душа вибрирует, так сказать, созвучно с Душою Мира и с её Божественным Центром - с космическим Христом. Эта стадия некоторыми авторами называется космическим сознанием. Чтобы достигнуть его, существуют два главных пути; один из них это путь постепенного развития психических способностей, скрытых в душе каждого человека. Существуют, например, различные методы для развития астрального ясновидения. Астральное состояние под влиянием применения таким методов прежде всего проявляется обыкновенно во сне. Когда оно начинает пробуждаться, сны наши, до этого времени бывшие хаотическими, бессвязными, начинают становиться всё более связанным и осмысленными и, наконец, мы замечаем, что во сне начинаем соприкасаться с каким-то новым миром, полным новых интересных фактов, с миром, в котором господствуют законы, совершенно иные, чем в мире физическом, но всё же находящиеся в определённом соотношении с явлениями и законами этого последнего мира. При дальнейшем развитии промежутки бессознательности во время сна всё более и более сокращаются, и перед человеком раскрывается новые, ещё более прекрасные и интересные миры – мир ментальный, мир мысли. Постепенно сознание этих миров делается доступным не только ночью, в сновидении, но начинает посещать человека и днём. Однако такой метод развития (так называемый «ионический», или женский, тип посвящения), сводящийся к искусственному стимулированию наших астральных способностей, – метод, практикуемый сознательно некоторыми оккультными школами – с точки зрения Раджа-Йоги и истинного герметизма есть путь опасный и ложный, так как, проникая в астральный мир, человек, недостаточно развитый нравственно и духовно, рискует впасть в опасные заблуждения и совершенно утратить душевное равновесие. Существует иной тип посвящения (так называемый «дорический», или мужской), гарантирующий человека от этой опасности. Это и есть тот путь, который указывается в лучших сочинениях по Раджа-Йоге и по герметизму. Путь этот вкратце таков: сначала человек должен очиститься нравственно, сознать свои слабости и недостатки и приняться за систематическое искоренение их, за выработку более совершенного характера. Раджа-Йога, как известно, содержит на этот счёт много весьма ценных указаний. Наряду с этой работой над нравственным очищением надо добиваться полного контроля над своими мыслями и эмоциями; да в сущности, только добившись этого, мы и можем успешно работать над изменением своего характера. Надо развить в себе затем путём особых упражнений способность всецело сосредоточивать свою мысль на довольно продолжительное время на определённых предметах, умственных образах, а затем и на отвлечённых идеях. Эта способность концентрации даёт нам возможность предаваться

© http://fzrw.org

продолжительному, сосредоточенному размышлению о духовных предметах, или так называемой медитации. Упражнение в медитации играет чрезвычайно важную роль в дисциплине Раджа-Йоги. Предметом медитации ученик должен избрать своё собственное «я». Он должен осознать своё истинное «я» как реальную, бессмертную сущность. Для этого он должен научиться сознавать независимость своего «я» не только от тела, не только от всех низших страстей и эмоций, унаследованных им от животной стадии эволюции, но и от своего ума; он должен понять, что его ум и даже его высшие интуитивные способности являются лишь орудиями, которыми пользуются его истинная духовная сущность, его бессмертное «я»4. И ученик должен осознать реальность этого своего истинного «я» не только теоретически, чисто интеллектуально, но эмоционально он должен пережить настоящее рождение в себе новой духовной личности. Когда он достигает этого, он испытывает состояние просветления – первую стадию сверхсознания. Продолжая работать дальше в том же направлении, он со временем достигает и второй стадии – того космического сознания, о котором сказано было выше. Но для этого он должен, выражаясь мистически, совершенно умереть для своего «я», чтобы затем «воскреснуть со Христом». Тогда он, минуя все опасности астрального мира, непосредственно соприкасается с миром духовным и постигает всеединство, связь всех вещей, единство их в Боге, единство Божественной Жизни, проникающей всё. Тогда он воистину становится просветлённым. Он испытывает прежде всего просветление ума, благодаря которому он может усматривать связи там, где их раньше не видел, постигать то, что раньше казалось ему тёмным, непонятным и бессмысленным. В нём развивается интуиция – способность непосредственного постижения истины, помимо длинных и сложных рассуждений и умозаключений, так легко приводящих к ложным выводам. Он совершенно возрождается нравственно и проникается состраданием ко всем угнетённым, обездоленным, погрязающим в пороках и невежестве и исполняется любовью ко всему живущему. Видя яснее кого бы то ни было всё зло, царящее в мире, он вместе с тем видит и то, что всякое зло содержит в себе зародыш собственного уничтожения и исправления, что в тайниках души каждого человека, даже того, кого люди считают неисправимым злодеем, таится божественная искра, которая со временем неизбежно разгорится в пламя духовного сознания, испепеляющее всяких грех и всякое зло. И, видя это, он становится оптимистом и бывает способен бодро и стойко переносить самые тяжелые страдания и испытания, которые посылает ему судьба; он обретает в себе силу поддерживать более слабых своих братьев, еще не вступивших на путь или идущих по нему еще колеблющимися, неверными шагами. Он испытывает необычайный прилив волевой энергии, чувство мощи и освобождения; он чувствует, что поднялся над случайностями материального существования и над бурным морем снедающих человечество страстей; что он обрел истинную свою духовную родину и начал жить в вечном, еще не покинув навсегда своей бренной оболочки. Те астральные и иные способности, о которых упоминалось выше, теперь начинает развиваться в таком достигшем космического сознания человеке совершенно самопроизвольно; и так как он обрел в себе свой истинный, незыблемый центр, свое бессмертное духовное «я» и привел его в гармонию с мировым «Я», он может теперь содействовать развитию этих способностей и пользоваться ими без всякой опасности для себя. Таков истинный просветленный, истинный оккультист, «мастер», или адепт, и по учению оккультизма всем нам рано или поздно суждено достигнуть этих высот и стать такими истинно свободными и просвещенными людьми, людьми, способными быть настоящими «волевыми каменщиками», т.е. строителями совершенной общественности, созидателями Царства Божия на Земле.

Как уже было упомянуто, посвящение изображается герметистами в алхимических сочинениях аллегорически, под видом описания процесса приготовления философского камня. Действительно, параллель этих двух процессов – процесса духовного возрождения и работы приготовления философского камня – бросается в глаза5. Не вдаваясь в подробности, укажем здесь лишь на главнейшие аналогии.

Как мы видели, существует два типа посвящения: дорический, или мужской, и ионический, или женский (сюда относится всякое посвящение, имеющее нечто общее с медиумизмом, или с неуравновешенным, болезненным мистицизмом). Соответственно этому есть и два способа приготовления философского камня: сухой и мокрый.

© http://fzrw.org

Путь посвящения во всех серьёзных оккультных школах распадается на три степени: 1)1)1)1)

степень «этическую», 2)2)2)2) степень «техническую» и 3)3)3)3) степень «мастера». Задачей первой степени, или ступени этической, является достижение истинного самопознания и выработка незыблемых нравственных норм, которые должны войти в плоть и кровь ученика, стать его второй природой. Окончательная цель этой ступени – достигнуть осознания истинного, бессмертного «я». В древних мистериях это степень «катарсиса», или очищения (purificatio), приводящего неофита ко второй ступени, или «просветлению» (illum inatio), за которой следует «совершенно», или непосредственное боговидение, мистическое единение с Божеством (unio m ystica). В символическом масонстве6 это степень «ученика», работающего над обтёсыванием «грубого камня» своей личности, над превращением его в гладко обтёсанный «кубический камень», пригодный для применения в качестве материала при постройке «Соломонова храма», т.е. храма духовно возрождённого человечества. В алхимии подготовительной стадии ученичества соответствует так называемая «предварительная работа» разыскания и очищения от посторонних примесей «первой материи», необходимой для приготовления философского камня. Таинственная «первая материя», необходимая для «великого делания», т.е. для приготовления философского камня, по словам алхимиков, находится повсюду. Однако не всякая «первая материя» пригодна для алхимика; необходимо уметь выбрать её. Точно также во всяком человек есть искра высшей, духовной природы, но не все способны достигнуть посвящения; кандидаты должны выбираться с большой осмотрительностью.

От посвящаемого в масонство прежде всего отбираются все металлические предметы (деньги и пр.). Это соответствует очищению «первой материи» от посторонних примесей, символизирующему ту стадию йоги, когда человек должен научиться различению в себе своей истинной, неискажённой человеческой природы, своего бессмертного «я». Оно проявляется прежде всего как голос совести и интуиции, и ученик должен научиться ощущать присутствие в себе этого бессмертного «я» и отличать его голос от всех наносных, посторонних влияний, воспринимаемых через воспитание и через соприкосновение с общественной средой, а также от всех влияний, исходящих от низшей, животной личности и от рассудка.

Для приготовления философского камня материю, должным образом приготовленную и очищенную, помещают в так называемое «философское яйцо», т.е. в герметически закупоренный стеклянный сосуд, и затем подвергают действию огня. Под влиянием его материя начинает разлагаться, проходит так называемую стадию «гниения»; затем она чернеет, летучая часть её возгоняется и, сгущаясь в верхней части сосуда, снова стекает на твёрдый остаток. Под влиянием таких многократных возгонок материя начинает светлеть, становиться сначала серой, потом проходит через все цвета радуги (эту стадию алхимики называют «павлиньим хвостом»), становится белой и, наконец, принимает красный цвет. Этот красный цвет есть признак того, что философский камень готов. Но это ещё только «магистерий (или лекарство) первой степени»; необходимо повторить весь процесс второй и третий раз, чтобы получить «магистерий третьей степени», который и есть настоящий философский камень, ничтожное количество которого может превращать в золото большое количество ртути или свинца.

Черный цвет, принимаемый материей в начале процесса изготовления камня, символизирует то состояние неведения, в котором находится профан, ищущий посвящения. Лишь тот готов к посвящению, кто осознает бессилие своего разума перед великими вопросами, которые ставит перед нами жизнь и которые не дадут нам покоя, пока мы их не разрешим; кто страдает от раздвоенности между возвышенным идеалом и действительностью и сознает бессилие невозрожденной воли в борьбе с низшей, животной нашей природой. Посвящаемого в масонство, которое, как известно, сохранило многие традиции древних мистерий, вводят прежде всего в мрачную, маленькую комнату; стены ее обтянуты черным; убранство состоит из эмблем, напоминающих о смерти: скелет, на столе череп и кости. Надписи на стенах («Познай самого себя» и др.) приглашают неофита углубиться всецело в исследование своей внутренней духовной сущности и отвлечься от всего внешнего, преходящего. Это соответствует помещению первой материи в герметически закупоренное «философское яйцо» и появлению черного цвета. Символические путешествия, совершаемые затем посвящаемым, изображают различные фазы

© http://fzrw.org

человеческой жизни, через которые человек должен пройти, чтобы приобрести тот жизненный опыт, который делает его способным достигнуть посвящения. Этому соответствуют многократные возгонки, которым подвергается «первая материя». Смена цветов, происходящая при этом, символизирует постепенное очищение посвящаемого, низшая природа которого становится, так сказать, все более прозрачной, все более способной пропускать свет Духа. Радужные цвета символизируют развитие в возрожденном человеке высших способностей; на низшей степени (ученичество) это добродетели, умственные способности и интуиция; на высших степенях – это способности ясновидения, дар пророчества, целительная сила и т.п. Появление красного цвета (при приготовлении первого «магистерия» или при «первой работе», посвящаемым истинного самопознания, опытного познания своего истинного, бессмертного «я» и пробуждение в ученике благодаря этому центра инициативной воли, способной властвовать над всеми личными, низшими желаниями. Достигнувший этого ученик готов к посвящению в степень подмастерья.

Весь процесс приготовления философского камня, как он иногда формулируется герметистами, слагается из следующих трех основных стадий: 1)1)1)1) очищения соли, 2)2)2)2) коагуляции (уплотнения) ртути и 3)3 )3 )3 ) фиксации (закругления) серы. Соль, ртуть и сера символизируют при этом: 1)1)1)1) телесную и психическую природу человека, его преходящую личность, 2)2)2)2) космическое сознание или вообще сверхсознание и 3)3)3)3) инициативную волю нашего высшего «я». В сущности, они символизируют шрифт выделенныйне только этошрифт обычный, но еще многое другое (каждый из этих символов имеет несколько значений), но мы не имеем возможности входить в более подробное рассмотрение алхимического символизма. Впрочем, к символам соли, ртути и серы нам еще придется вернуться далее. Три вышеупомянутые стадии алхимического «великого делания» соответствуют трем стадиям посвящения. Действительно, задача ученика (1111-я, или этическая степень) – преимущественно очищение своей психической личности, чтобы она стала проницаемой для света Духа (открытие в себе духовного Света). Задача подмастерья (2222 -я, или техническая степень) научиться приходить в соприкосновение со своей высшей духовной природой, научиться произвольно приводить себя в связь с космическим сознанием, усваивать и удерживать (коагулировать) даруемые им мудрость и силу (усвоение Света) и употреблять их для воздействия на окружающую общественную среду. На этой стадии научается произвольно отделять свое астральное тело от физического и пользоваться астральными и духовными органами чувств. Задача мастера – так закрепить в себе обретенный им внутренний свет, так слить свою волю с волей Божественной, чтобы всякий, соприкасающийся с ним, испытывал на себе могущественное влияние его совершенной личности и сам становился лучше, чище, благороднее и мудрее (распространение Света). Мастер обладает во всей полноте «философским камнем», превращающим неблагородные металлы в благородные. Он становится, воистину, сотрудником Великого Зодчего Вселенной – уже не чернорабочим, обтесывающим камни для храма возрожденного человечества, и не подмастерьем, работающим по чужой указке над отдельными орнаментами, а архитектором-художником, знакомым с общим планом храма, проявляющим собственное творчество и пользующимся известной свободой в отведенном ему обширном круге деятельности.

Но пора после этого длинного, но необходимого отступления вернуться к рассмотрению текста «Изумрудной скрижали».

««««То, что находится внизу, аналогично тому, что находится наверху. И то, что вверху,

аналогично тому, что находится внизу» – читаем мы далее в «Изумрудной скрижали». В этих словах формулирован закон аналогии или соответствия (одна из 7 основных истин герметизма). Закон этот гласит, что существует соответствие между фактами и законами трех главных плоскостей сознания и бытия трех миров, признаваемых герметической философией. Миры эти таковы: 1)1)1)1) мир материальный, 2)2)2)2) мир умственный и 3)3)3)3) мир духовный, или божественный. Закон соответствия, или аналогии, кроме того утверждает, что всякий микрокосм (будь то человек, планета, солнечная система или атом) аналогичен макрокосму. К последнему положению начинает склоняться и современная наука. В этом отношении чрезвычайно интересным знамением времени является талантливая книжка Фурнье д'Альба «Два новых мира. Инфрамир и супрамир»,

© http://fzrw.org

излагающая в терминах современной науки чисто герметическое учение. О законе аналогии еще будет идти речь далее.

«Чтобы осуществить чудеса единой вещи» – в этих словах содержится утверждение принципа монизма. В некоторых сочинениях по оккультизму поясняется, что та «единая вещь», о которой здесь идет речь, есть не что иное, как пресловутый «философский камень», играющий такую роль в алхимических трактатах. Под философским камнем люди, имеющие некоторое, большей частью заимствованное из вторых и третьих рук, понятие об алхимии, разумеют обыкновенно просто некий красный порошок, якобы обладающий свойством превращать неблагородные металлы, например, свинец и ртуть, в золото, а также дающий адепту, обладающему им, возможность изготовлять так называемый эликсир жизни. Этот эликсир якобы служит лекарством от всех болезней и позволяет продлить жизнь, сохранить молодость и ускорять эволюцию растений и животных и т.п. Мы не будем касаться здесь вопроса о том, существует ли подобный порошок лишь в расстроенном воображении полупомешанных людей или же есть несомненные исторические факты, указывающие на то, что, может быть, за невероятными утверждениями алхимиков все-таки кроется по меньшей мере некоторая доля истины. Следует, однако, отметить, что при современном состоянии естественных наук мы не имеем права утверждать априорно, что изготовление вещества, обладающего теми свойствами, которые приписывались философскому камню, есть нечто невозможное и абсурдное по самому существу. Вопрос о существовании особой жизненной силы, проявляющейся в разных степенях и разными способами во всех царствах природы, для наших естествоиспытателей есть еще вопрос весьма спорный. Если, вопреки теориям материалистически настроенных ученых, жизненная сила («Архей», или «Spiritus vitae» древних философов, или «Прана», как ее называют индусы) действительно существует, то нет ничего абсурдного в предположении, что удастся изготовить такое химическое вещество, в котором можно сконцентрировать огромный запас этой энергии и притом в таких условиях, чтобы при разложении этого вещества этот запас жизненной энергии легко освобождался, переходя из потенциального в активное состояние, подобно тому как от искры, удара или нагревания освобождается огромный запас механической энергии из некоторых взрывчатых веществ. Весьма поучительно также действие ферментов, ничтожное количество которых производит громадный эффект. Некоторые современные герметисты, работающие над вопросом трансмутации, или превращения металлов, по линиям древней алхимии, прямо утверждают, что философский камень в одном из своих смыслов есть не что иное, как особый металлический фермент. Эти современные алхимики считают, что многие таинственные намеки, содержащиеся в алхимических трактатах, станут понятными, когда сделает большие успехи т.н. «каталитическая химия», т.е. когда ученые более основательно ознакомятся с коллоидальным состоянием металлов, пока еще сравнительно мало изученным. Отрицать самую возможность алхимической трансмутации в настоящее время уже невозможно, так как факты превращения одного элемента в другой уже бесспорно доказаны. Так, например, Рамзай, работая над радием, убедился в том, что часть эманации радия самопроизвольно превращается в известных условиях в другой элемент, гелий. Рамзай, Дебнер, г-жа Кюри и Содди наблюдали превращение и некоторых других элементов под влиянием эманации радиоактивных веществ.

Но здесь нас интересует не химическая, а совсем другая сторона вопроса. Недаром, конечно, герметисты назвали свой камень «философским камнем», или «камнем мудрецов», уже само это название намекает на то, что они имели в виду камень совсем особого рода. И действительно, всякий достаточно проницательный человек, который даст себе труд вчитаться внимательно в трактаты по алхимии, придет к тому заключению, что истинные герметисты всего менее интересовались чисто химическими вопросами – хотя они и не игнорировали их и сделали много замечательных открытий в области химии. Но главная их цель была совсем другая; читателю это должно быть ясно из того, что мы говорили о посвящении. Под покровом химических терминов и описания химических процессов герметисты развивали философские, психологические, космогонические, общественные и т.п. теории, говорить о которых общепонятным языком они, по целому ряду причин, считали невозможным. «Истинная герметическая трансмутация есть умственное искусство» – так гласит одно древнее герметическое изречение.

© http://fzrw.org

Но что же в таком случае надо понимать под философским камнем? Прежде всего этот камень есть то, что позволяет одно умственное состояние – нежелательное – произвольно превращать в другое – желательное, или одну эмоцию превращать в другую. Следовательно, это особое состояние сознания, достигнув которого, человек становится полным господином своего психического мира, благодаря чему он получает возможность совершенно переродиться духовно. Состояние сознания, о котором здесь идет речь, есть не что иное, как так называемое космическое сознание, т.е. сознание всеединства, испытав которое хотя бы однажды в жизни, человек совершенно перерождается, становится «дважды рожденным» или «рожденным от духа». Это тот «Христос в нас», о котором говорит в своих посланиях апостол Павел. Вспомним, что в нашем Священном Писании Христос также называется «камнем, который отбросили строители» – т.е. те, кто хотят построить идеальное общество из невозрожденных духовно людей – задача совершенно безнадежная. Таков психологический или мистический смысл «философского камня» алхимиков-герметистов. В известном смысле под этим камнем можно понимать и само герметическое учение, так как, усвоив его и проникнувшись им, человек тем самым уже делает первый шаг к своему духовному возрождению. В высшем метафизическом смысле философский камень есть само Всеединое в своем аспекте Логоса, или мирового «Я». В «Изумрудной скрижали» говорится, что все вещи произошли через посредство (mediatione) Логоса или через размышление (meditatione) Логоса (вспомним слова Евангелия от Иоанна: «и без него ничтоже бысть еже бысть»). Это формулировка первого из основных принципов герметизма, так называемого принципа ментализма, согласно которому вся вселенная есть не что иное, как мысленный образ, возникший в уме Всеединого.

Та «единая вещь» или «единая сущность», про которую говорится далее, что от нее через «приспособление» или через «принятие ее извне» (есть два варианта: «adoptione» и «adaptatione» – и оба согласны с принципами герметической философии) родились все вещи, есть «астрал», или «астральный свет» оккультистов. Это есть то промежуточное состояние единой мировой субстанции, через посредство которого вещи и существа материального мира связываются с миром духовным – с Логосом и с Душой мира или, точнее, с ее высшей, чистейшей частью, с Софией, или Премудростью Божией, неразрывно соединенной с Логосом. С точки зрения оккультизма, весь материальный мир является как бы коагуляцией, сгустком этой тонкой, пластической, нематериальной сущности, этой Души мира в ее низшем аспекте, где хранятся мысленные образы, создаваемые как человеком, так и духовными существами высшего порядка, признаваемыми оккультизмом. Солнце, символизирующее в данном истолковании Логос, или мировое «Я», – отец астрала. Луна, символизирующая Софию, являющуюся как бы зеркалом, в котором отражается мир Божественных идей, творимых Логосом – есть мать астрала. Земля – та кормилица, которая взращивает материальное осуществление этого идеального мира. Все, что есть совершенного на земле, есть материализация чистого, не искаженного развращенным человеческим воображением астрала. Энергия астрала сохраняется во всей своей полноте, хотя и в скрытом виде, будучи заключена в формы мира материального. Как сказано в «Изумрудной скрижали»: «Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю». Весь мировой процесс можно изобразить, как нисхождение астрала в мир материальный и постепенное высвобождение его оттуда. Между миром материальным и миром духовным происходит постоянный обмен. Один ток астрала – эволюционный – восходит из материи, устремляясь в мир духовный; другой ток инволюционный – устремляется в обратном направлении. Дальнейшие слова «Изумрудной скрижали» становятся понятными сами собой при свете этого объяснения, поэтому не будем останавливаться на них.

При мистическом или психическом истолковании слова: «Эта вещь восходит от Земли к

Небу и снова нисходит на Землю, воспринимая силу как высших, так и низших областей мира» – относятся к бессмертному духу или «я» человека и формулируют закон эволюции человеческого духа путем многократных воплощений на земле. «Отцом» нашего бессмертного, перевоплощающегося «я» является наше личное солнце духовное, т.е. божественная искра, исходящая от Логоса. Это наше высшее, божественное «Я», по существу, неотделимо от Логоса, или Мирового «Я». Это – «Атман» индусов, 7-е начало человека по учению теософии. «Мать» нашего перевоплощающегося «я» – «Буддхи» индийской теософии, наше шестое начало; это, если

© http://fzrw.org

можно так выразиться, – пункт соприкосновения нашего личного «я» с Мировой Душой. Когда мы осознаем в себе это начало, мы ощущаем единство Божественной Жизни, проникающей всю Вселенную. Чтобы осознать свое бессмертное, истинное «я», мы, действительно, должны постепенно научиться «отделять землю от огня, тонкое от грубого», т.е. освобождать наш дух, наши высшие идеалы и эмоции от всех тех низменных, эгоистических, пустых интересов, эмоций и мыслей, которые приковывают нас к земле и мешают развернуться всем силам нашего истинного, духовного существа. И операция эта должна действительно производиться «осторожно и с большим искусством». Это-то и есть герметическое искусство par exellence. Когда мы им овладеем, от нас «отойдет всякая темнота», и мы станем воистину просветленными – Illum inati.

«Эта вещь есть сила всяческой силы, и она победит всякую самую утончённую вещь и

проникнет собою всякую твёрдую вещь». Действительно, когда мы достигнем расширенного, космического сознания, мы испытаем интеллектуальное просветление, и обостренные этим переживанием силы нашего ума сумеют справиться с такими задачами, перед которыми прежде оказывался беспомощным наш интеллект. А сила духовной любви, возгоревшейся в нашей душе, будет ощущаться даже самыми черствыми людьми и сумеет растопить их оледеневшие сердца.

В словах «Солнце её отец, Луна её мать» заключается также намек на то, что согласно космогоническому учению герметизма, нашей земной эволюции предшествовали два других эволюционных цикла, так сказать, два прежних перевоплощения нашей планеты земли (не считая первого цикла, или цикла Сатурна – состояния еще совершенно духовного). Это – циклы солнца и луны, называемые так потому, что туманность, из которой развилась наша земля (или, вернее, вся наша солнечная система), первоначально была в состоянии несколько аналогичном тому, в котором в настоящее время находится наше солнце. Следующее перевоплощение, уже более уплотненное, когда преобладало жидкое состояние вещества, уподобляется герметистами в силу некоторых соображений луне. Это так называемая «лунная манвантара», о которой говорится в индийском эзотеризме. Согласно этому учению, высшее разумное начало человека развилось под влиянием духовных существ, достигших человеческой стадии еще во время солнечного цикла (так называемые «Солнечные Питрисы», или «Сыны Огня», «Агнишватты» индийского эзотерического учения); низшая же, телесная природа человека – или, вернее, ее астральный прототип, – была окончательно подготовлена развитием, совершавшимся во время лунной манвантары. Предками телесного человека являются так называемые «Лунные Питрисы», т.е. человекообразные существа, еще не достигшие ясного самосознания и разумности во время лунного цикла. Оттого солнце названо отцом нашей земной эволюции, а луна ее матерью. Не вдаваясь в подробности, мы дадим теперь краткое истолкование чисто алхимического смысла «Изумрудной скрижали»9. Тот, кто хорошо знаком с алхимической литературой10, сумеет найти в этом произведении формулировку основных принципов химии, как они понимались алхимиками, указание способа приготовления «философского камня» (понимаемого в данном случае, действительно как вещество, способное превращать неблагородные металлы в благородные), а также и описание самого этого камня. Здесь мы ограничимся лишь некоторыми краткими пояснениями.

«То, что находится внизу, аналогично тому, что находится наверху, и то, что

находится наверху, аналогично тому, что находится внизу». Так гласит второе изречение «Изумрудной скрижали». В применении к алхимии оно означает, что материальный атом, рассматриваемый как комплекс мельчайших полуматериальных, эфирных частиц того, что в современной науке называется электронами – есть как бы микрокосм и аналогичен тому, что мы созерцаем на небе – бесчисленным солнечным системам с их солнцами и вращающимися вокруг их планетами.

«Солнце ее отец, Луна ее мать». В алхимическом смысле здесь идет речь опять-таки о происхождении и строении всякой материальной частицы, всякого атома материи. «Солнце» здесь означает не что иное, как «серу» алхимиков, а «луна» – их «ртуть». Надо, конечно, иметь в виду, что «сера», «ртуть», «золото» и т.д. алхимиков совсем не то же, что носящие эти названия «элементы» современной химии. Алхимики-герметисты в своих трактатах постоянно настаивают на этом. Как известно, алхимики учили, что в основе всего, с чем мы встречаемся в проявленной

© http://fzrw.org

вселенной, лежат три универсальных начала, называемых ими «серой», «ртутью» и «солью». Под этими названиями алхимики разумели следующее: если мы будем рассматривать какой бы то ни было индивидуум – будь то солнечная система, атом, человек или животное найдем, что его бытие складывается из трех основных факторов: 1)1)1)1) из внутренней, присущей ему энергии того или иного порядка, усвоенной им из общего запаса космической энергии и позволяющей ему проявлять себя во вне известным образом реагировать так или иначе на окружающую его среду (это и есть «сера» алхимиков); 2)2)2)2) из внешних влияний, притекающих к данному индивидууму из окружающей его среды и пробуждающих в нем сознание того или иного порядка (это «ртуть» философов) и 3)3)3)3) из той материальной основы или оболочки, которая сама есть результат взаимодействия этих двух полярных по отношению друг к другу энергий, внутренней и внешней, – как бы продукт их нейтрализации (это – «соль» философов).

Например, воля и вообще всякая психическая и жизненная энергия, проявляющаяся в человеке – это его «сера»; внешние влияния, притекающие к человеку из окружающей его космической среды и пробуждаемая ею пассивное состояние сознания – это его «ртуть»; а организм его, являющийся результатом взаимодействия этих двух энергий – и, в более тесном смысле, его «тело причинности» (K aranasharira) – есть его «соль». В применении к материальному атому «серой» будет внутриатомная энергия, запас которой громаден, как установили новейшие исследования строения материи. «Ртутью» будет то «электромагнитное поле», та находившаяся в особых условиях эфирная среда, окружающая всякую материальную частицу, через посредство которой на атом влияют космические силы; или – в другом смысле – это будет сознание этого атома. «Солью» будет состоящее из электронов, т.е. как бы сгустков энергии, «тело» атома, если можно так выразиться. Древние герметические философы были сторонниками энергетичного мировоззрения, которое лишь в сравнительно недавнее время утвердилось в науке. Материя для них была лишь видимостью, иллюзией, возникающей в результате взаимодействия энергий. Физический мир в их глазах был лишь материализацией мира астрального, который есть не что иное, как мир сил или энергий. Поэтому и говорится в «Изумрудной скрижали»: «Все вещи

родились от этой единой сущности», т.е. от астрала. Чрезвычайно интересны встречающиеся несколько далее слова: «Сила её остаётся цельной (т.е. неизрасходованной), когда она

превращается в землю». Это совершенно согласно с новейшим научным учением, гласящим, что всякая материальная частица обладает громадным неистощимым запасом внутриатомной энергии, так что если бы мы умели разрушить материальный атом, то мы тем самым овладели бы неистощимым источником энергии. Эти новейшие теории относительно внутриатомной энергии, как известно, создались благодаря исследованию явлений радиоактивности. Здесь современная наука, как видите, подошла вплотную к теориям алхимиков. Нетрудно было бы показать, что и явления радиоактивности, а также электричество были известны алхимикам задолго до того, как их стала изучать официальная наука. Алхимики постоянно говорят о некоем «внутреннем огне, который не обжигает пальцев», об «огне мудрецов», они говорят, что этот огонь есть не что иное, как «эфир и свет, соединенные вместе». Евгений Филалет прямо называет тот «внутренний свет или огонь», которым пользуются для своих алхимических операций герметисты, эфиром; он производит слово «эфир» от греческих слов αει – всегда – и υερµος – теплый, т.к. эфир есть «вечный источник тепла». Современная наука считает таким неисчерпаемым источником тепловой энергии радий. Евгений Филалет сравнивает всякое тело с черным фонарем, внутри которого горит свет, невидимый для глаз вследствие грубости материи, заменяющей его. «Нельзя наблюдать без изумления блеск и чрезвычайное сияние нашей материи, ее яркое свечение», говорит адепт Claude Germain. Но алхимики под своим «огнем» и «светом» понимали не исключительно те же лучи, которые испускаются радием, а, по-видимому, вообще всякие невидимые лучи, а также и электричество. Так, когда мы читаем у Pernety, что их «огонь» есть «небесный огонь, всюду распространенный, что он «все созидает и все разрушает», что он «уничтожает все нечистое, содержащееся в воде», что он «изменяет природу воды», что он «оживляет и освещает тела, смешиваясь с ними» – то ясно, что речь идет об электричестве, как совершенно правильно утверждает Piobb в своей книге «L'evolution de l'occultisme». Ведь электричество разлито повсюду;

© http://fzrw.org

от внутриатомных электрических токов зависит сцепление частичек, составляющих химические атомы; токи высокого напряжения плавят металл, нарушая сцепление между его частицами; следовательно, электричество может и «созидать», и «разрушать». Электрический ток стерилизует воду, убивая все загрязняющие ее микроорганизмы; он разлагает ее на составные элементы, следовательно, «изменяет ее природу»; так называемые дарсонвалевские токи укрепляют ослабевшую нервную систему, и, пропуская электрический ток через труп, можно временно как бы оживить его. Но «освещают тело» уже рентгеновские лучи, а не электрический ток, и, вероятно, их, в аналогичные им другие виды лучистой энергии и имеют в виду алхимики, когда говорят об удивительном свечении алхимической материи. Нетрудно также узнать электричество в описаниях той таинственной «стали философов», о которой говорится в некоторых старинных алхимических трактатах.

Мы сказали, что алхимики были сторонниками энергетического миросозерцания, за последнее время утвердившегося в науке и сменившего отжившие материалистические взгляды. Но последователи герметической философии шли дальше современных сторонников энергетизма. Последние свели материю к энергии, создав так называемую «электронную теорию материи»; герметисты же не только рассматривали материю как своего рода «сгусток» энергии; они утверждали, кроме того, что энергия есть в свою очередь лишь эманация и проявление еще более первичного универсального начала ума. Они считали, что во всякой энергии, управляя ее действиями, проявляется какая-либо форма ума. «Ртуть», «сера» и «соль» философов обозначают в некоторых случаях в алхимических сочинениях именно эти три мировые начала: ум, энергию и материю (в смысле первоматерии, или «протила»). Индусы называли эти начала: Читта, Прана и Акаша. Притом весьма характерно то, что многие алхимики совершенно отвергали «соль» (т.е. материю), как мировое начало, считая ее началом производным или даже чем-то совершенно иллюзорным (с чем не соглашались другие авторы), и довольствовались двумя началами: «ртутью» и «серой». Быть может, недалеко то время, когда и современная наука признает равноправность ума как мирового начала, с материей и энергией и даже не только равноправность ума, а его первенствующее значение.