Гражданская идентичность

и внутренний мир российских немцев

в Годы великой отечественной войны

и в исторической памяти потомковГраж

данс

кая

иден

тичн

ость

и в

нутр

енни

й м

ир

росс

ийск

их н

емце

в в

Годы

ве л

икой

от е

чест

венн

ой в

ойны

и

в ис

тори

ческ

ой п

амят

и по

том

ков

мат

ериа

лы м

ежду

наро

дной

на

учно

й ко

нФер

енци

и

13 Материалы-й международнойнаучнойконференции

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОРТАЛ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ

МЕЖДУНАРОДНАЯ АССОЦИАЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ

МЕЖДУНАРОДНЫЙ СОЮЗ НЕМЕЦКОЙ КУЛЬТУРЫ

ЦЕНТР ИЗУЧЕНИЯ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЫ НЕМЦЕВ РОССИИ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ И МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

САРАТОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

Москва, 2011

ГРАЖДАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ И ВНУТРЕННИЙ МИР РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ И В ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ ПОТОМКОВ

Материалы XIII международной научной конференции. Москва, 21–23 октября 2010 г.

УДК 94(=112.2)(47).084.8(082)ББК 63.3(2)622я43 Г 75

УДК 94(=112.2)(47).084.8(082)ББК 63.3(2)622я43

© AOO «Международный союз немецкой культуры», 2011

© ЗАО «МСНК-пресс», 2011ISBN 978-5-98355-077-3

ISBN 978-5-98355-077-3

Научный редактор:доктор исторических наук, профессор А. А.  Герман

Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков : Материалы XIII международной научной конференции. Москва, 21–23 октября 2010 г. М. : «МСНК-пресс», 2011. – 576 с.

Г 75

Издание осуществлено при финансовой поддержке Министерства регионального развития Российской Федерации.

3

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .7

Вклад советских немцев в ПобедуГерман А.А. (Саратов). Российские немцы в годы

Великой Отечественной войны: вклад в Победу . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .13Шульга И.И. (Саратов). Массовый героизм российских немцев

на фронте и в тылу противника как проявление патриотизма и гражданской идентичности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .22

Солодова В.В. (Одесса). Документальные источники об участии этнических немцев в организованном движении Сопротивления на временно оккупированной территории Одесской и Николаевской областей 1941–1944  гг. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .32

Серазетдинов Б.У. (Москва). Участие российских немцевв решении продовольственной программы на рыбном фронте в годы Великой Отечественной войны. На материалах Омской и Тюменской областей . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .40

Война и национальная политикаМалиновский Л.В. (Барнаул). Война и национальная политика

СССР (Заметки современника событий) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .62Кахаров Н.Н. (Ташкент). Идеологические установки советского

руководства в отношении немцев Германии и советских немцев в годы Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .66

Депортация, трудовая мобилизация и жизнь на спецпоселенииЧерказьянова И.В. (Санкт-Петербург). Депортация советских немцев:

психологические последствия и влияние на гражданскую идентичность и внутренний мир . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .77

Скучаева О.Е. (Энгельс). К вопросу о причинах и правовых основаниях депортации немецкого населения из Поволжья . . . . . . . . . .88

Чернова-Дёке Т. (Берлин). Депортация и судьбы кавказских немцев:трагедия 1941  года . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .98

Абдуллаев Чингиз Али оглы (Баку). Депортация немцев из Азербайджана . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 118

Конев Е.В. (Новокузнецк). Социально-экономическое и общественное положение немцев-спецпереселенцев Томска в начальный период Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . 121

Иванов А.С. (Сургут). Спецпереселенцы-немцы на территории Северо-Западной Сибири (1942–1945  гг.): численность и правовой статус . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 127

4

Степанов М.Г. (Абакан). Особенности реализации и оценки репрессивной политики в отношении российских немцев в 1941–1945  гг. (на примере Хакасской автономной области) . . . . . . . 131

Матвеева Н.В. (Нижний Тагил). Влияние условий труда и жизни на внутренний мир российских немцев-трудармейцев в годы Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 145

Фаузер В.В. (Сыктывкар). Немцы в Республике Коми до и в годы Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 155

В условиях оккупацииКлец В.К. (Днепропетровск). Идеологический коллаборационизм

этнических немцев СССР в годы Великой Отечественной войны . . . . 163Мартыненко В.Л. (Харьков). К вопросу о характере и причинах

сотрудничества этнических немцев с оккупационными властями на Украине в годы Второй мировой войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 171

Кретинин С.В. (Воронеж). Бессарабские немцы в 1939–1941  гг.: в поисках своей идентичности . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 174

Плесская Э.Г. (Одесса). Проблемы национальной идентичности немцев Причерноморья к началу и во время Второй мировой войны . . . . . . 178

Степченко Э.Н. (Киев). Проблемы германизации и немецкой колонизации в исследованиях украинских ученых в оккупированном Киеве (1941–1943  гг.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186

Германские граждане в СССР в годы войныМаркдорф Н.М. (Новокузнецк). О политико-просветительской

деятельности газеты «Нахрихтен» для немецких военнопленных в западносибирских лагерях (1945–1949  гг.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 193

Мотревич В.П. (Екатеринбург). Благоустройство мест захоронений военнопленных Второй мировой войны и интернированных иностранных граждан в Уральском регионе в 1995–2009  гг. . . . . . . . . 207

Калякина А.В. (Саратов). Саратовская область – территория пребывания немецких военнопленных в 1943–1949  гг. . . . . . . . . . . . . . . 215

Бахарева О.Я. (Оренбург). Место плена – Чкалов и Чкаловская область . 234

Трансформация гражданской идентичности в военные и послевоенные годыШумилова Л.Н. (Энгельс). Трансформация социального статуса

и гражданской идентичности партийно-советских руководителей бывшей Республики немцев Поволжья в годы Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 242

Месич Т.И. (Докучаевск). Влияние Великой Отечественной войны на гражданскую идентификацию российских немцев и историческую память потомков . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 248

5

Бургарт Л.А. (Усть-Каменогорск). Вторая мировая война и немцы-католики в СССР (к вопросу о последствиях) . . . . . . . . . . . . . . . . 255

Лиценбергер О.А. (Саратов). Римско-католическая церковь и немцы-католики в годы Великой Отечественной войны и в послевоенное время . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 281

Великая Т.С. (Саратов). Процесс адаптации советских немцев к условиям спецпоселения (1941–1945  гг.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 287

Ярков А. П. (Тюмень). О немцах Киргизской ССР в контексте 65-летия окончания Великой Отечественной войны . . . . . . . . . . . . . . . . . 292

Иноятова Д.М. (Ташкент). Гражданская идентичность и внутренний мир советских немцев в Узбекистане в годы войны. . . . . . . . . . . . . . . . . . 301

Охотников А.Ю. (Новосибирск). Кулундинские немцы и советский пропагандистский дискурс 1960–1970-х  гг.: проблемы этнической и гражданской идентичности (на примере кампаний по празднованию 20-летнего юбилея победы над Германией в южных районах Новосибирской обл.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 312

Москалюк Л.И. (Барнаул). Языковое поведение российских немцев, переселенцев военных лет, в Алтайском крае . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 317

Историческая память и ее трансформацияКириллов В.М. (Нижний Тагил). Историческая память и самосознание

российских немцев (по материалам источников личного происхождения) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 322

Смирнова Т.Б. (Омск). Воспоминания российских немцев о войне (по материалам этнографических экспедиций) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 350

Блинова А.Н. (Омск). Память о трагическом прошлом, ее сохранение и трансформация в поколениях семей этнических немцев Западной Сибири . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 355

Байкова О.В.(Киров). Российские немцы в Вятлаге (1942–1947  гг.) (из воспоминаний очевидцев) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 360

Гамм Г. (Меккенхайм). О некоторых стереотипах, сложившихся в российско-немецкой публицистике по теме «Российские немцы в годы Великой Отечественной войны» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 367

Трагедия военных лет в литературных произведенияхАнаньева С.В. (Алматы). Трагические страницы истории

в романах Г. Бельгера . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 386Дятлова В.А. (Красноярск). Тема войны в произведениях немцев

Красноярья (на материале стихов В. Эккерта и воспоминаний Р. Майера) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 392

6

Зейферт Е.И. (Москва). «Маленькая поэма» в поэзии российских немцев: масштабность исторических проблем (война, депортация) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 401

Проблемы развития гражданской идентичности российских немцев: исторический опыт второй половины XIX – первых десятилетий ХХ в.Лебедева Е.В. (Санкт-Петербург). От имперского патриотизма

к гражданской идентичности. Немцы России и проблема формирования общероссийского самосознания в XVIII – начале XX в. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 412

Иларионова Т.С. (Москва). Национальная идентичность и карьера в истории и современности российских немцев . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 433

Назарьян Р.Г. (Самарканд). Российские немцы – пионеры иследования Средней Азии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 444

Венгер Н.В. (Днепропетровск). Меннониты и власть в конфликте 1860–1870-х  гг.: pros и cons реформ унификации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 449

Ходченко Е.Е. (Днепропетровск). Гражданская позиция меннонитов Канады и США в период Первой мировой войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 467

Алишина Г.Н. (Томск). Дискучия о лояльности немецких колонистов в годы Первой мировой войны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 478

Нам И.В. (Томск). Планы реорганизации церковной организации лютеран Сибири в условиях Гражданской войны (1918–1919 гг.) . . . . . 483

Волкова Т.П. (Алматы). Особенности формирования советской партийно-правительственной элиты из среды немецкого населения Казахстана в 20–30-х  гг. ХХ в. . . . . . . . . . . . . . . . . . 486

Савоскул М.С. (Москва). Судьба российских немцев в ХХ веке: связь истории и географии (этапы миграции по данным переписей населения 1897–2000-е  гг.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 492

Современные трансформации гражданской идентичности и состояние исторической памяти о войне и депортацииМенг К. (Мангейм), Протасова Е.Ю. (Хельсинки).

Русаки в Германии. Изменения культурного самопонимания российских немцев после переселения в Германию . . . . . . . . . . . . . . . . . 514

Вормсбехер Г.Г. (Москва). О национальной идентичности российских немцев: вчера, сегодня… завтра? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 531

Массина С.А., Шидо Т.А. (Саратов). Поволжские немцы глазами современных саратовских студентов (попытка историко-психологического анализа) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 564

Наши авторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 572

7

ПРЕДИСЛОВИЕ

В 2011  г. исполнилось 65  лет со дня окончания Второй мировой войны и важнейшей ее составляющей – Великой Отечественной войны (за преде-лами постсоветского пространства она известна как советско-германская война 1941–1945  гг.). Юбилейную дату широко отметили как в России, так и в других странах, прежде всего в тех, которые существенно пострадали от этой войны.

Международная ассоциация исследователей истории и культуры рос-сийских немцев откликнулась на юбилейную дату проведением своей оче-редной 13-й научной конференции по теме «Гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев в годы Великой Отечественной войны и в исторической памяти потомков». Тема выбрана отнюдь не случайно.

Для советских немцев (1,4  млн. человек) война, как и последовавшее за ней мирное десятилетие, стали периодом самых суровых испытаний за всю историю их проживания в России.

Немецкому населению пришлось перенести тяготы и лишения, выпавшие на долю всех советских людей, однако их историческое родство с населени-ем страны, ставшей главным противником Советского Союза, предопределило существенные особенности их жизни и существования в военные годы. Са-мым серьезным испытаниям подверглась их гражданская идентичность, фор-мировавшаяся на протяжении более полутора столетий. Основательно был разрушен их внутренний мир, хоть и существенно деформированный в годы советской власти, но все же сохранявший свои базовые этнические ценности. Важнейшую роль во всех этих процессах играла политика государства.

В условиях, когда возникла серьезная и реальная угроза самому суще-ствованию Советского государства и советской политической системе, власть не смогла воздержаться от искушения отождествить «своих» немцев с противником и возложить на них часть вины за негативное развитие собы-тий на фронтах. В существенной мере была воспроизведена ситуация с рос-сийскими немцами, имевшая место в годы Первой мировой войны. Однако специфика тоталитарного режима, его общее отношение к своим гражданам как бессловесным винтикам государственного механизма, традиция жестоко наказывать за нелояльность, как действительную, так и мнимую, обернулись для этнических немцев России тяжелейшими страданиями, поставили во-прос о самом существовании советских немцев как народа.

Сформулированная тема конференции позволила осветить очень многие актуальные, но практически не изученные проблемы проявления и транс-формации гражданской идентичности, внутреннего мира, современного состояния, а также формирования и трансформации исторической памяти российских немцев и окружающего социума о тяжелой военной поре.

8

В рамках общей темы конференции оргкомитет акцентировал внимание будущих участников на следующие основные составляющие общей пробле-мы: исторический опыт проявления гражданской идентичности российских немцев в войнах и иных социально-политических конфликтах прошлого; гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев накануне Великой Отечественной войны, основные факторы, определявшие их содер-жание; проявление гражданской идентичности российских немцев в первые недели и месяцы войны на фронте и в тылу; трансформации гражданской идентичности и внутреннего мира под воздействием политики Советского государства в отношении российских немцев; вклад российских немцев в общую победу советского народа над фашистскими захватчиками в годы Ве-ликой Отечественной войны; гражданская идентичность и внутренний мир российских немцев военных лет в исторической памяти потомков.

Тема конференции вызвала активный интерес и обусловила широкий со-став участников. В ходе работы конференции ее участниками было сделано немало интересных, отличающихся новизной и оригинальностью докладов, что позволяет считать работу конференции успешной. Это еще один важ-ный шаг на пути глубокого познания образа российских немцев в середине ХХ  века в экстремальных условиях войны и обострившихся взаимоотноше-ний с окружающим социумом.

Материалы конференции сгруппированы в соответствие с теми основны-ми проблемами, которые предлагались для обсуждения.

В первом разделе, «Вклад советских немцев в Победу», показано активное и конкретное участие немцев СССР в борьбе с агрессором на фронте, в под-полье и партизанском движении, их самоотверженная работа в советском тылу. Несомненно, советские немцы внесли свой заметный вклад в общие усилия страны и ее народа по достижению великой Победы. Этот вклад мог бы быть и больше, если бы не решение власти воспрепятствовать немцам защищать свою родину с оружием в руках.

Во втором разделе рассматриваются особенности национальной политики советского руководства в годы войны. Выявляется и исследуется ее антине-мецкая составляющая, обусловившая на практике ограничение прав «своих» немцев по защите отечества, открытое недоверие к ним и использование их гражданского потенциала главным образом в форме принудительного труда на объектах тыла в условиях, практически совпадавших с условиями жизни и труда заключенных.

В третьем разделе участниками конференции освещается практическая реализация антинемецких теоретических установок власти, выразившаяся в форме тотальной депортации всего немецкого населения в восточные районы страны, трудовой мобилизации в военизированные рабочие отряды и колон-ны, функционировавшие в десятках наркоматов, осуществлявшие строитель-ство многих важнейших объектов, укреплявших военно-экономическую мощь

9

СССР и боевой потенциал Красной армии, мощь организации спецпоселения. Исследуются также вопросы формирования немецкого спецпоселения.

Четвертый раздел посвящен жизни советских немцев в условиях нацист-ской оккупации. Исследуются пределы коллаборационизма в условиях, когда оккупанты пытались использовать этнических немцев в своих политических и иных интересах. Отдельно рассматривается жизнь этнических немцев в условиях румынской оккупации.

Пятый раздел освещает жизнь германских граждан, оказавшихся на тер-ритории СССР. Главным образом речь идет о военнопленных и интерни-рованных. Материал раздела позволяет провести сравнительный и очень поучительный анализ отношения власти к оказавшимся в ее руках предста-вителям противника действительного и противника, которого она видела в лице «своих» немцев.

Доклады шестого раздела посвящены исследованию процесса трансфор-мации гражданской идентичности этнических немцев Советского Союза в военные и послевоенные годы под влиянием антинемецкой политики госу-дарства. После почти 200-летнего проживания в России немцы все больше стали ощущать себя в собственной стране чужими, и это не могло не влиять на их гражданскую идентичность. В ответ на незаслуженные унижения го-речь, обида, разочарование все больше овладевают ими, все чаще возника-ет вывод: в СССР будущего для них нет.

В седьмом разделе исследуется историческая память российских немцев, связанная с переживаниями военных лет, рассматриваются ее трансфор-мация под влиянием событий последующих лет, под влиянием изменений гражданской идентичности.

Доклады, помещенные в восьмом разделе посвящены анализу отражения событий военных и первых послевоенных лет в художественной литературе российских немцев. Анализируются произведения крупнейших классиков российско-немецкой художественной прозы и поэзии.

Доклады девятого раздела обращены в довоенное прошлое. Они просле-живают сложный, противоречивый, но, вместе с тем, достаточно успешный путь формирования гражданской идентичности российских немцев. Просле-живается негативное влияние на патриотизм российских немцев политики власти в годы Первой мировой войны, а также советских социалистических экспериментов.

В последнем, десятом, разделе исследуются современные трансформации гражданской идентичности российских немцев, в том числе и эмигрировав-ших в Германию, на конкретных частных случаях анализируется состояние исторической памяти о войне и депортации среди наших современников. Авторы размышляют о будущем немецкого этноса в России.

Хочется надеяться на то, что материалы конференции вызовут интерес чи-тателей и позволят еще глубже развить феноменологию российских немцев.

10

VORWORT

2010 jährte sich zum 65. Male die Beendigung des Zweiten Weltkrieges und seines wichtigsten Bestandteils – des Großen Vaterländischen Krieges (außerhalb der Grenzen von Nachfolgestaaten der UdSSR als Deutsch-Sowjetischer Krieg von 1941–1945 bekannt). Das Jubiläumsdatum wurde sowohl russlandweit als auch in anderen Ländern breit begangen, in erster Linie in denjenigen, die von diesem Krieg wesentlich betroffen waren.

Die Internationale Assoziation der Erforscher der Geschichte und Kultur der Russlanddeutschen reagierte auf das Jubiläumsdatum mit der Durchführung ihrer ordentlichen 13. wissenschaftlichen Konferenz zum Thema „Identität und Gefühlswelt der Russlanddeutschen während des Zweiten Weltkrieges und im historischen Gedächtnis der Nachkommen“. Das Thema wurde nicht von unge-fähr so formuliert.

Für Sowjetdeutsche (1,4 Mio. Personen) bildeten der Krieg wie auch das da-rauf folgende friedliche Nachkriegsjahrzehnt einen Zeitraum härtester Leiden in ihrer gesamten Geschichte in Russland.

Der deutschstämmigen Bevölkerung wurden Lasten und Leiden zuteil, wie sie auch von allen Sowjetmenschen durchgemacht werden mussten, jedoch bedingte ihre historische Verbindung mit dem Volk des Landes, das als Haupt-feind der Sowjetunion galt, in den Kriegsjahren wesentliche Besonderheiten für ihr Leben und ihre Existenz. Ihre bürgerliche Identität, die sich im Laufe von mehr als anderthalb Jahrhunderten herausbildete, wurde schwerster Härteprobe ausgesetzt. Auch ihre Innenwelt, die in den Jahren der Sowjetmacht wesentlich untergraben wurde und ihre grundlegenden ethnischen Werte doch zu bewah-ren vermöchte, wurde dadurch betroffen. Dabei spielte die Politik des Staates die wichtigste Rolle.

Das formulierte Thema der Konferenz erlaubte die Beleuchtung sehr vieler aktuellen, jedoch kaum untersuchten Probleme über die Ausprägungen und Umgestaltung der bürgerlichen Identität, der Innenwelt, aktuellen Stand und Entwicklung und Umgestaltung des historischen Gedächtnisses der Russland-deutschen und ihrer Mitwelt an diese schwierigen Kriegszeiten.

Im Rahmen des Hauptthemas der Konferenz wurde die Aufmerksamkeit der Teilnehmer vom Organisationskomitee auf die Grundkomponenten des allge-meinen Problems gelenkt, nämlich: historische Erfahrung über die Ausprägungen der bürgerlichen Identität der Russlanddeutschen in Kriegen und sonstigen sozi-alpolitischen Konflikten der Vergangenheit; bürgerliche Identität und Innenwelt der Russlanddeutschen im Vorfeld des Großen Vaterländischen Krieges, Haupt-faktoren, die ihren Inhalt bestimmten; Ausprägungen der bürgerlichen Identität der Russlanddeutschen in den ersten Kriegswochen und -monaten an der Front und im Hinterland, Transformation der bürgerlichen Identität und der Innenwelt

11

unter dem Einfluss der Politik des Sowjetstaates gegenüber den Russlanddeut-schen, Beitrag der Russlanddeutschen zum gemeinsamen Sieg des Sowjetvolkes über faschistische Eroberer in den Jahren des Großen Vaterländischen Krieges, bürgerliche Identität und Innenwelt der Russlanddeutschen der Kriegsjahre im historischen Gedächtnis der Nachwelt.

Das Thema der Konferenz rief aktives Interesse hervor und bedingte einen breiten Teilnehmerbestand. Im Zuge der Konferenz wurden von ihren Teilneh-mern zahlreiche interessante, durch Neuartigkeit und interessanten Approach geprägte Vorträge gehalten, weswegen die Arbeit der Konferenz als erfolgreich bewertet werden kann. Dies ist ein weiterer wichtiger Schritt auf dem Wege tiefgründiger Untersuchung der Gestalt der Russlanddeutschen Mitte des 20.Jh. unter extremen Bedingungen des Krieges und der sich zuspitzenden Verhält-nisse mit der Mitwelt.

Der Stoff der Konferenz wird entsprechend den zur Erörterung angebotenen Problemstellungen gegliedert.

Im Abschnitt I „Beitrag der Sowjetdeutschen zum Sieg“ wurde aktive und kon-krete Teilnahme der Deutschen der UdSSR am Kampf an der Front, an der Unter-grund- und Partisanenbewegung, ihre selbstlose Arbeit im sowjetischen Hinter-land gezeigt. Von Sowjetdeutschen wurde zweifelsohne ein beträchtlicher Bei-trag zu allgemeinen Bemühungen des Landes und seines Volkes zur Erlangung des Großen Sieges geleistet. Dieser Beitrag hätte auch viel größer sein können, wenn die Deutschstämmigen auf Entscheidung der Macht in der Möglichkeit nicht gehindert wären, ihre Heimat mit Waffen in der Hand zu verteidigen.

Im Abschnitt II werden die Besonderheiten der Nationalitätenpolitik der sowje-tischen Staatsführung in den Kriegsjahren betrachtet. Es wird ihre deutschfeind-liche Komponente ermittelt und untersucht, die in der Praxis eine Beschränkung des Rechts ihrer heimischen Deutschen auf Verteidigung ihrer Heimat, offenes Misstrauen ihnen gegenüber und Nutzung ihres sozialen Potentials in erster Linie in Form von Zwangsarbeit in diversen Objekten im Hinterland unter Le-bens- und Arbeitsbedingungen verursachte, welche denen der Häftlinge in Strafanstalten glichen.

Im Abschnitt III wird von den Teilnehmern der Konferenz die praktische Umsetzung deutschfeindlicher theoretischer Einstellung der Macht untersucht. Diese fand ihren Ausdruck in totaler Deportation der gesamten deutschstäm-migen Bevölkerung in die Ostregionen des Landes, Mobilmachung für die Ar-beit in kampftruppartig gegliederten Arbeitsgruppen und -kolonnen, die unter Dutzend Volkskomissariaten funktionierten und bei der Errichtung zahlreicher wichtigster Objekte eingesetzt wurden, welche das militärische und Wirtschafts-macht der UdSSR und das Kampfpotential der Roten Armee bestärkten, sowie in der Organisation von Sonderansiedlungen. Ferner werden die Fragen über das Entstehen deutscher Sonderansiedlungen untersucht.

12

Der Abschnitt IV ist dem Leben der Sowjetdeutschen unter den Bedingungen der Nazi-Besetzung gewidmet. Es werden die Grenzen der Kollaboration unter Bedingungen untersucht, wo die Besatzer versuchten, Deutschstämmige für ihre politischen und sonstigen Zwecke auszunutzen. Gesondert wird das Leben der Deutschen unter rumänischer Besatzung betrachtet.

Im Abschnitt V wird das Leben deutscher Staatsbürger untersucht, die in die UdSSR verschlagen wurden. Dabei geht es vorwiegend um Kriegsgefangene und internierte Personen. Der Stoff dieses Abschnitts erlaubt eine sehr lehrreiche Ver-gleichsanalyse des Verhaltens der Macht gegenüber den in ihrem Einflussraum befindlichen Vertretern des effektiven Feindes sowie gegenüber heimischen Deutschstämmigen, die als „Feinde“ abgestempelt wurden.

Die Vorträge des Abschnitts VI sind der Untersuchung der Transformationsvor-gänge in der bürgerlichen Identität der Deutschstämmigen der Sowjetunion in den Kriegs- und Nachkriegsjahren unter dem Einfluss der deutschfeindlichen Po-litik des Staates gewidmet. Nach fast 200-jährigem Leben in Russland fühlten sich Deutsche immer mehr als Fremde im eigenen Heimatland, was ihre bürgerliche Identität zwangsläufig mit beeinflusste. Als Reaktion auf unschuldig durchge-machte Strapazen empfanden sie zunehmend Bitterkeit, Ärger und Enttäuschung, immer häufiger kam der Gedanke auf, sie hätten in der UdSSR keine Zukunft.

Im Abschnitt VII wird das historische Gedächtnis der Russlanddeutschen im Zusammenhang mit den Erfahrungen der Kriegsjahre untersucht und seine Transformation unter dem Einfluss der Geschehnisse der Nachfolgejahre, des Wandels in bürgerlicher Identität betrachtet.

Die im Abschnitt VIII zusammengefassten Vorträge sind der Analyse der Dar-stellung der Geschehnisse der Kriegs- und ersten Nachkriegsjahre in der schön-geistigen Literatur der Russlanddeutschen gewidmet. Analysiert werden die Werke der größten Klassiker der russlanddeutschen Prosa und Lyrik.

Die Vorträge des Abschnitts IX vertiefen sich in die Vorkriegsjahre. Sie verfol-gen den komplizierten, widerspruchsvollen und dabei recht erfolgreichen Weg der Herausbildung der bürgerlichen Identität der Russlanddeutschen. Es wird ein negativer Einfluss der Politik der Macht in den Jahren des Ersten Weltkrieges und sowjetischer sozialistischer Experimente auf den Patriotismus der Russlanddeut-schen festgestellt.

Im abschließenden Abschnitt X werden zeitgenössische Transformationser-scheinungen in der bürgerlichen Identität der Russlanddeutschen, einschließlich derjenigen untersucht, die nach Deutschland aussiedelten; anhand einzelner konkreter Beispiele wird der Stand des historischen Gedächtnisses unserer Zeit-genossen über den Krieg und die Deportation analysiert. Die Autoren machen sich Gedanken über die Zukunft der deutschen Völkerschaft in Russland.

Es bleibt zu hoffen, dass die Materialien der Konferenz bei der Leserschaft Inte-resse finden und zur Weiterentwicklung der Phänomenologie der Russlanddeut-schen beitragen werden.

13

ВКЛАД СОВЕТСКИХ НЕМЦЕВ В ПОБЕДУ

Герман А.А. (Саратов)

Российские немцы в годы Великой Отечественной войны: вклад в Победу

К началу Великой Отечественной войны в СССР проживало 1,4 млн. этни-ческих немцев1.

Основная их часть являлась потомками немцев-колонистов, переселив-шихся по приглашению российских государей в XVIII–XIX  вв. в Поволжье, Причерноморье, Закавказье, окрестности Санкт-Петербурга и другие регио-ны Европейской России. Позднее часть немцев мигрировала из этих мест дальше на восток – в Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию2.

Известие о нападении Германии на СССР немецкое население в основном восприняло с возмущением и тревогой. Свидетельством широкого патрио-тического подъема стали толпы немцев-мужчин, осаждавших военкоматы в Республике немцев Поволжья, других местах компактного проживания. Однако с первого дня войны немцев в массовом порядке в армию не при-зывали, что вызывало возмущение, особенно немецкой молодежи3.

В действующей армии находились немцы, призванные туда до начала войны. По данным Н.Ф.  Бугая в РККА во время войны служило 33 516  воен-нослужащих немецкой национальности, в том числе 1 605 офицеров4. И хотя с сентября 1941  г. немцев-военнослужащих начали из армии изымать, все же в самые трудные военные месяцы лета и осени 1941  г. они воевали на фронте, и многие из них сумели за этот короткий срок проявить свой высо-кий патриотизм, продемонстрировать такие качества как мужество, отвага, героизм, высокое воинское мастерство5.

Небольшой части немцев в силу различных причин удалось остаться в действу-ющей армии, некоторые, чтобы попасть на фронт, сменили свои немецкие фами-лии на русские, украинские, азербайджанские и др. Таким образом, присутствие

1 См.: «Мобилизовать немцев в рабочие колонны… И.  Сталин»: Сб. д-тов /Сост. Н.Ф.  Бу-гай. М., 1998. С. 16.

2 См.: Герман  А.А., Иларионова  Т.С., Плеве И.Р.  История немцев России. М., 1995. С.  29–133, 195–222.

3 См.: Государственный архив новейшей истории Саратовской области (Далее – ГАНИ-СО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 5031. Л. 32.

4 См.: Бугай  Н.Ф. Иосиф Сталин – Лаврентию Берия: «Их надо депортировать…»: доку-менты, факты, комментарии. М., 1992. С. 75.

5 Среди награжденных в августе 1941  г. правительственными наградами числились – полковник Н. Гаген (орден Ленина), генерал-майор Г. Шульц (орден Красного Знамени), капитан А. Шварц (орден Красной Звезды) и др. См.: Красная Звезда. 1941. 10 августа.

14

немцев в Красной армии, хоть и в небольшом количестве, но сохранялось до конца войны. Эти люди также проявляли доблесть, героизм, мужество.

Массовый героизм советских немцев на фронтах войны будет освещаться в отдельном докладе. Поэтому приведу лишь одну цифру: сегодня точно из-вестно, что по крайней мере 10  немцев за подвиги, совершенные в годы Великой Отечественной войны стали Героями Советского Союза и России6. Если соотнести это число с количеством воевавших на фронте немцев, то такой показатель будет одним из самых высоких среди народов СССР.

Примерно до середины августа в советской прессе и в выступлениях руководства подчеркивалась разница между немцами Германии и СССР. Более того, немцы Республики немцев Поволжья активно использовались в контрпропаганде на вооруженные силы и население противника. Многочис-ленные обращения различных категорий немецкого населения АССР НП (ра-бочих, крестьян, военнослужащих, интеллигенции и т.п.) к своих германским братьям с призывом «повернуть оружие», «свергнуть Гитлера и его свору» транслировались по радио на германские войска, сбрасывались в виде ли-стовок. Апогеем этой контрпропагандистской кампании стали обращения к германскому народу Председателя Президиума Верховного Совета АССР НП К. Гофмана и Председателя Совнаркома Немреспублики А. Гекмана7.

Подвиги и достижения советских немцев на фронте и в тылу получали достойное освещение. Так, например, «Комсомольская правда» в течение одной недели в августе 1941  г. дважды обращалась к теме фронтовых под-вигов советских немцев: 24  августа рассказала о красноармейце Генрихе Гофмане. А 28 августа – о красноармейце Генрихе Неймане, сбившем четыре неприятельских самолета.

Однако по мере ухудшения обстановки на фронте отношение руководства СССР к «своим» немцам стало быстро и кардинально меняться. В них все больше стали видеть потенциальную пятую колонну.

Органами НКВД и НКГБ с самого начала войны фиксировались и докладыва-лись в центр даже единичные факты «антисоветских», «пораженческих», «фа-шистских» высказываний и действий советских немцев как в РНП, так и в других регионах. Представляется, что такие факты не могли не играть для власти роли раздражителя, особенно если проявлялись в прифронтовой полосе и вылива-лись в прямую измену. В условиях серьезных военных неудач они понуждали власть к перестраховочным действиям. В этой связи одной из причин депор-тации (наряду с рядом других) представляется информация, содержащаяся в донесении командования Южного фронта Верховному главнокомандующему

6 Героями Советского Союза стали А.  Борман, В.  Венцель, С.  Волкенштейн, Н.  Гастелло, И.  Гарварт, А.  Герман, Р.  Клейн, Н.  Охман. Звание «Герой России» уже в наши дни по-лучили летчик Э. Гептнер и танкист Ф. Ганус.

7 Подробнее см.: Герман  А.А. Немецкая автономия на Волге. 1918–1941  гг. М., 1997. С. 411–413.

15

И.В.  Сталину и Главкому Южного направления С.М.  Буденному от 3  августа 1941 г. Документ короткий, поэтому процитирую его полностью:

«1. Военные действия на Днестре показали, что немецкое население стре-ляло из окон и огородов по отходящим нашим войскам.

Установлено также, что вступающие немецко-фашистские войска в немец-кой деревне 1.8.41 г. встречались хлебом-солью.

На территории фронта имеется масса населенных пунктов с немецким населением.

2. Просим дать указание местным органам власти о немедленном выселе-нии неблагонадежных элементов».

Подписи: Тюленев, Запорожец, Романов. 8

Примечательна резолюция И.В.  Сталина на этом документе (бланке шиф-ротелеграммы): «Товарищу Берия. Надо выселить с треском. И.Ст.»9. Ясно, что такое эмоционально-жесткое указание вождя и руководителя государства в условиях чрезвычайной ситуации не могло быть не исполнено.

Первой значительной акцией по выселению стало выселение 60 тыс. немцев из Крыма. Оно проводилось завуалировано, в форме эвакуации (по постановлению Совета по эвакуации СЭ-75 от 15 августа 1941 г.). Немецкое население Крымской АССР эвакуировалось в Орджоникидзевский край и Ростовскую область10.

26  августа 1941  г. Совнарком СССР и ЦК  ВКП(б) приняли постановление «О переселении всех немцев из Республики немцев Поволжья, Саратовской и Сталинградской областей в другие края и области»11. Два дня спустя это решение было оформлено в форме Указа Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районе Поволжья». В указе немцы Поволжья открыто обвинялись в укрывательстве «десятков тысяч ди-версантов», что, конечно же, являлось откровенной ложью.

31  августа вышло еще одно, очень короткое Постановление Политбюро ЦК  ВКП(б) «О немцах, проживающих на территории Украинской ССР», кото-рое требовало «весь антисоветский элемент среди немецкого населения арестовать… всех мужчин-немцев в возрасте от 16 до 60 лет мобилизовать и направить в строительные батальоны»12.

Позднее до конца 1941  г. на основании ряда постановлений ГКО  СССР из европейской части СССР были депортированы все немцы, а также этниче-ские финны, румыны, болгары, венгры.

Сама по себе депортация как превентивная мера не была чисто сталинским изо-бретением. Практика депортации и интернирования применялась по отношению

8 См.: Известия ЦК КПСС. 1990. № 9. С. 195.9 Там же.10 См.: Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии. М., 1998. С. 29.11 См.: Герман А.А. История Республики немцев Поволжья в событиях, фактах, документах.

М., 1996. С. 229–233.12 См.: См.: Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии. С. 48.

16

к немцам практически во всех странах, подвергшихся агрессии Германии. Осо-бенно широкий размах она имела в Польше, Бельгии, Франции. В Соединенных Штатах Америки на весь период войны были интернированы японцы. Подобная практика имела место и в Российской империи в годы Первой мировой войны. Страх перед пятой колонной в ряде стран превращался в антинемецкую истерию. Руководство многих стран принимало огульные репрессивные меры в отношении населения, этнически родственного противнику.

Массовая, проведенная в короткий срок, депортация советских немцев (около 1 млн. чел.) стала одной из крупнейших подобного рода акций за всю историю. Ее превосходит, пожалуй, только депортация немцев с территорий Германии, отошедших странам Восточной Европы (13 млн. человек) в первые послевоенные месяцы и годы.

За депортацией, спустя несколько месяцев, последовала мобилизация в трудовую армию практически всего взрослого немецкого населения: муж-чин от 15-ти до 55 лет, женщин от 16-ти до 45 лет13. Кроме того, на Крайний Север Сибири «для работы по лову рыбы и на предприятия рыбообрабаты-вающей промышленности» было вторично переселено свыше 80 тыс. депор-тированных немцев семьями, включая стариков и детей. Там они оказались в тяжелейших условиях. Тем не менее своим трудом обеспечивали посту-пление рыбы в рацион Красной армии14. Этот сюжет из истории российских немцев также будет подробно освещен в одном из выступлений на нашей конференции.

Степень мобилизации продуктивной части советских немцев для работы в трудармии (практически все взрослое трудоспособное население) суще-ственно превысила среднюю степень мобилизации продуктивной части на-селения СССР и для фронта, и для работы в тылу.

Трудовой армией (трудармией) назывались военизированные рабочие формирования, сочетавшие в себе элементы военной организации (мобили-зация через военкоматы, структура подразделений, внутренний распорядок, единоначалие, централизация органов управления), элементы производ-ственной сферы (работа на производстве, нормы выработки, формальная оплата труда) и элементы ГУЛАГа  НКВД («зона», охрана, административный режим содержания, нормы снабжения)15.

Размещались военизированные формирования из советских немцев прак-тически на всей территории СССР. В силу конкретных обстоятельств хода войны и концентрации в связи с этим военной промышленности и добы-вающих отраслей народного хозяйства в восточных районах страны, пода-вляющая часть рабочих отрядов и колонн из немцев была сформирована

13 См.: Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии. С. 50–66.14 См.: Там же. С. 40–41.15 См.: Там же. С. 7.

17

и функционировала на Урале и в Сибири. Достаточно большое число их имелось на территории европейской части СССР и в Казахстане.

Из всех наркоматов, использовавших труд мобилизованных немцев, НКВД прочно удерживал лидерство по численности трудармейцев в течение всех военных лет. Это подтверждает таблица 1.

Таблица 1

Численность немцев-трудармейцев на объектах НКВД и других наркоматов в 1942–1945 гг.16

По состоянию на: В НКВД В другихнаркоматах Всего

1.01.1942  г.1.07.1942  г1.07.1943  г.1.01.1944  г.1.06.1944  г.1.05.1945  г.

20 800120 722104 276106 669107 214

96 600

––

112 075118 376120 094

ок. 123 000

20 800120 722216 351225 045227 310

ок. 219 000

Всего мобилизовано за годы войны

Свыше182 000

Свыше133 000

Свыше316 000

Приведенные данные свидетельствуют, что в рабочие колонны НКВД попа-ло более половины мобилизованных за годы войны в трудармию немцев (на 49  тыс. больше, чем во все другие наркоматы вместе взятые). Тем не менее, как показано в таблице, практически все время количество трудармейцев в НКВД было несколько меньше, чем во всех наркоматах, вместе взятых. Это объясняется, главным образом, высокой смертностью трудармейцев на объ-ектах НКВД, особенно в 1942 г.

При лагерях и стройках НКВД функционировало наибольшее количество рабочих колонн из немцев – 25. На 1 января 1945 г. в них трудилось свыше 95  тыс. мобилизованных немцев. Распределение этого числа трудармейцев по главным управлениям представлено в таблице 2.

Таблица 2

Распределение трудармейцев по главным управлениям НКВД (По состоянию на 1 января 1945 года)17

Главные управления Количество трудармейцев (тыс. чел.)В % от

общего числаЛагерей железнодорожного строительстваЛагерей лесной промышленностиЛагерей промышленного строительстваЛагерей горно-металлургической пром-сти

5,7831,0045,7712,62

6,132,648,213,1

16 Таблица подготовлена на основе архивных данных. См.: ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1207. Л. 1, 6, 38, 55, 166; Д. 1215. Л. 4; Ф. 9401. Оп. 12. Д. 172. Л. 160-184; Ф. 9479. Оп. 1. Д. 111. Л. 1.

17 См.: Там же. Оп. 1. Д. 172. Л. 160-186.

18

Приведенные данные показывают, что основная масса мобилизованных немцев использовалась на строительстве промышленных объектов и на ле-соразработках, где они составляли, соответственно, пятую и седьмую части от общего количества трудового контингента этих отраслей.

За годы войны, обладая огромной армией дешевой рабочей силы, НКВД построил многие промышленные объекты. Рабочие колонны из немцев трудились более чем на 40  объектах НКВД, в том числе на строительстве Челябинского металлургического и коксохимического заводов, Новотагиль-ских металлургического и коксохимического заводов, завода № 166 в Омске, Алтайского бромного завода, Богословского алюминиевого завода, Моло-товского судостроительного завода, Соликамского целлюлозно-бумажного комбината и многих других, возводили плотины гидроэлектростанций на реках Урала и Сибири, строили железные и автомобильные дороги, создава-ли многие другие объекты народного хозяйства.

Кроме НКВД, мобилизованные немцы трудились еще в 39  наркоматах Со-ветского Союза (см. табл. 3).

Таблица 3

Наличие и численность немцев-трудармейцев по народным комиссариатам СССР (кроме НКВД) на 1 января 1944 года18

1. Наркомат угольной промышленности – 56 423.2. Наркомат нефтяной промышленности – 29 81.3. Наркомат боеприпасов – 8 021.4. Наркомат по строительству – 7 703.5. Наркомат целлюлозно-бумажной промышленности – 3 331.6. Наркомат лесной промышленности – 2 938.7. Наркомат черной металлургии – 2 590.8. Наркомат цветной металлургии – 2 494.9. Наркомат химической промышленности – 1 709.10. Наркомат танкового вооружения – 1 626.11. Наркомат электропромышленности – 1 625.12. Наркомат вооружения – 535.13. Наркомат обороны – 418.14. Наркомат тяжелого машиностроения – 379.15. Наркомат электростанций – 364.16. Наркомат среднего машиностроения – 325.17. Наркомат авиационной промышленности – 293.18. Наркомат путей сообщения – 278.19. Наркомат стройматериалов – 271.20. Наркомат пищевой промышленности – 106.21. Наркомат местной топливной промышленности – 95.22. Наркомат заготовок – 35.23. Прочие 17 наркоматов – 143.Итого – 120 642

18 См.: ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1207. Л. 1, 2, 6.

19

Из таблицы видно, что немцы проходили трудовую службу во всех веду-щих наркоматах страны, в том числе, практически во всех оборонных. Тем самым своим трудом они непосредственно вносили вклад в разгром агрес-сора и приближали победу.

Официально враждебная политика Советского государства по отношению к немецкому населению, система выполнения производственных заданий любой ценой, постоянная угроза репрессий за их невыполнение создавали почву для жестокого обращения с трудармейцами со стороны руководите-лей и административного аппарата тех объектов, на которых работали мо-билизованные немцы.

Яркий пример – жестокие репрессии руководства Челябметаллургстроя. Расстрел провинившихся за малейшие проступки был там едва ли не обы-денным явлением19.

К сожалению, пропаганда, направленная на противника, рикошетом била и по «своим» немцам. (Например, развешенные в общественных местах пла-каты «Папа, убей немца», «Что ни патрон, то немец» и др.)

Моральное унижение и физическое оскорбление стали широко распро-страненным явлением. В то же время имелось немало руководителей, кото-рые вопреки официальным установкам относились к немцам сочувственно, старались по мере своих возможностей облегчить их участь. Доброжела-тельное отношение в большинстве своем проявляли к немцам и работав-ший рядом с ними вольнонаемный персонал, местное население.

В условиях сурового климата, плохого питания и обмундирования, отсут-ствия полноценного отдыха каторжный труд в рабочих отрядах и колоннах приводил к массовому физическому истощению трудармейцев, влекшему за собой смерть, инвалидность, тяжелые болезни. Особенно жестокая экс-плуатация мобилизованных немцев осуществлялась в лагерях и на строй-ках НКВД, где они по своему положению фактически не отличались от заключенных. В трудармии погибла почти четверть мобилизованных туда немцев20. В те годы возникла реальная угроза самому физическому суще-ствованию немецкого этноса в СССР.

Несмотря на тяжелые условия труда и жизни, необходимость осваи-вать для себя новые, ранее незнакомые специальности, значительное число мобилизованных немцев трудилось честно и добросовестно, вы-полняя и перевыполняя производственные планы, нормы выработки. В рабочих колоннах получили развитие стахановское движение, ударниче-ство. Патриотизм многих немцев проявлялся не только в добросовест-ном труде, но и в активном участии в различных кампаниях по сбору

19 См.: Шмыров  Б.Д. Металл победы: печать разрешается… немедля в типографию // Военно-исторический архив. 2008. № 2. С. 50–70.

20 См.: Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии. С. 114.

20

средств в помощь Красной армии, что вынуждено было отметить даже руководство страны21.

Многие из советских немцев, воспитанные в предвоенные годы на боль-шевистских принципах и лозунгах, активно и инициативно участвовали в работе партийных и комсомольских организаций. Как это ни парадоксально выглядит – ходили на партийные и комсомольские собрания почти до сере-дины 1944 г. в строю и под конвоем22.

Таким образом, советские немцы и на фронте, и в тылу в подавляющем большинстве демонстрировали патриотизм, высокую гражданственность, вместе со всеми советскими людьми реальным повседневным трудом при-ближали победу.

К сожалению, после войны вклад советских немцев в победу многие де-сятилетия замалчивался властью. 10  лет немцам пришлось жить в условиях совершенно немотивированного спецпоселения. Особенно абсурдной си-туация стала выглядеть после января 1955 г., когда СССР нормализовал свои отношения с ФРГ и установил с ней дипломатические отношения.

Двусмысленным положение немцев выглядело и после 1965 г., когда День победы стал отмечаться ежегодно. Торжественное собрание производствен-ного коллектива на 9  мая для многих превращалось в суровое психологи-ческое испытание. С одной стороны, их и их труда в годы войны как бы не существовало, с другой – в этот день они нередко становились объектами неприязни и оскорблений, проявлявшихся со стороны некоторых граждан, не понимавших или в силу ряда причин не желавших понимать разницу между агрессорами и российскими немцами.

Только в 1991  г. трудармия стала официально признанноной формой трудового вклада в борьбу с захватчиками, а трудармейцев стали на-граждать медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»23.

Все эти факты, как и дискриминация в сфере национальной жизни, не мог-ли не вызывать горечи и обиды. После почти двух столетий благополучной жизни в России немцы стали ощущать себя в собственной стране чужими. Эти ощущения во многом спровоцировали позднее массовую эмиграцию в Германию.

Сегодня мы живем в другой стране, другое отношение власти и к 600-ты-сячному немецкому населению. Об этом свидетельствуют, к примеру,

21 В телеграмме, направленной в адрес трудармейцев Богословлага и подписанной са-мим Сталиным, говорилось: «Прошу передать рабочим, инженерно-техническим работ-никам и служащим немецкой национальности, работающим на БАЗстрое, собравшим 353 783  рубля на строительство танков и 1  миллион 820  тысяч рублей на строитель-ство эскадрильи самолетов мой братский привет и благодарность Красной армии». См.: Сталинская стройка (Краснотурьинск). 1943. 25 марта.

22 См.: Герман А.А., Курочкин А.Н. Немцы СССР в трудовой армии. С. 136.23 См.: Бауэр В., Иларионова Т. Российские немцы: право на надежду. М., 1995. С. 447.

21

федеральные целевые программы в поддержку российских немцев, широ-кие возможности в возрождении языка, культуры, исторической памяти, да и сам факт проведения нынешней конференции.

Однако прошлое забывать нельзя, иначе оно может повториться.В докладе были изложены самые общие положения, связанные с про-

явлением гражданской идентичности российских немцев в годы Великой Отечественной войны. Полагаю, что они найдут свое широкое развитие в выступлениях других участников нашей конференции.

Военнослужащие – советские немцы, совершившие подвиги в первые месяцы войны

Капитан Н.  Гастелло Старшина В. Майер

Полковник Н. Гаген Генерал-майор Г. Шульц

22

И.И. Шульга (Саратов)

Массовый героизм российских немцев на фронте и в тылу противника как проявление патриотизма

и гражданской идентичности

Несмотря на то, что массовая мобилизация среди мужчин-немцев не осу-ществлялась, российские немцы были среди тех, кто первыми принял на себя удар германских войск в июне 1941  года и стал грудью на пути про-двигавшихся фашистских полчищ. Как правило, это были военнослужащие, призванные в РККА накануне Великой Отечественной войны. Их в начале 1941  года насчитывалось свыше 33,5  тысячи человек24. Подавляющее боль-шинство этих людей было призвано из Республики немцев Поволжья25.

С первых дней войны в схватку с врагом вступил старший лейтенант 61-го стрелкового полка 45-й стрелковой дивизии 5-й армии Пехер Игнат Егорович из Энгельса. Несмотря на внезапность нападения и приказ коман-дования: «Не отвечать на провокации», полк, в котором служил И.Е.  Пехер, вступил во встречный бой с противником в 8–10  км от границы. В ходе кровопролитных схваток воины 61-го  стрелкового полка к исходу 22  июня частично вышли на рубеж государственной границы. О доблести советских воинов в немецких донесениях говорилось: «Противник сопротивляется упорно и ожесточенно, вплоть до позднего вечера переходя в контратаки на всем фронте»26. Еще несколько дней старший лейтенант И.Е.  Пехер со своими боевыми товарищами пытался контратаковать наступавшего против-ника, но силы были не равны.

В числе первых агрессора встретили защитники Брестской крепости – командир полка майор А.  Дулькайт, подполковник медицинской службы Э.  Кролл, подполковник Г.  Шмидт, старший лейтенант А.  Вагенлейтнер, стар-шина В.  Мейер, рядовые Н.  Кюнг, Г.  Киллинг, Э.  Миллер и другие. Старшина В.  Мейер во время боев руководил обороной одного из отсеков казарм Брестской крепости. Когда гитлеровский самолет разбросал листовки с требованием капитуляции, Мейер собрал их целую пачку и нарисовал на каждой свиную морду, а внизу на немецком языке написал крупными буква-ми: «Не бывать фашистской свинье в нашем советском огороде». Вражеская очередь сразила его в момент, когда он пытался оказать помощь раненым

24 См.: Бугай  Н.Ф. 40-е годы «Автономию немцев Поволжья ликвидировать» // История СССР. 1991. № 2. С. 174.

25 См.: Российский государственный военный архив (далее – РГВА). Ф. 4. Оп. 14с. Д. 2310. Л. 8.

26 Владимирский А.В. На киевском направлении: По опыту ведения боевых действий вой-сками 5-й армии Юго-Западного фронта в июне–сентябре 1941  г. М.: Воениздат, 1989. С. 63

23

сослуживцам. Вячеслав Эдуардович Мейер был посмертно награжден орде-ном Отечественной войны 2-й степени27.

В тяжелый период отступления советских войск летом и осенью 1941 года орденами награждали редко, за особые заслуги. 10  августа в центральных газетах был обнародован принятый днем ранее Указ Президиума Верховно-го Совета СССР о награждении группы фронтовиков. Среди награжденных значились и советские немцы – старший лейтенант А.  Шварц и полковник Н. Гаген.

Около недели 153-я стрелковая дивизия под командованием полковника Н.А.  Гагена (до войны Н.А.  Гаген командовал 153-й Энгельсской стрелковой дивизией, дислоцировавшейся на территории АССР НП. – И.Ш.) сдерживала натиск фашистов на подступах к Витебску. Его дивизия ежедневно отбивала по 5–6 атак танков и пехоты. После того, как гитлеровцы прорвали оборону на соседнем участке, воины полковника Гагена 18  суток сражались в окру-жении, пока не соединились со своими войсками. За стойкость в обороне, мужество и отвагу, дисциплину и организованность 153-я  стрелковая диви-зия одной из первых стала именоваться гвардейской, а полковник Н.А. Гаген был удостоен ордена Ленина28.

В июле–августе 1941  г. в боях под городом  Рогачевом противнику был нанесен первый в истории Великой Отечественной войны чувствительный контрудар. В этих боях за Рогачев геройской смертью погиб лейтенант Э. Эр-дман, проходивший службу в 620-м гаубичном артиллерийском полку. Лишь после освобождения Рогачева о судьбе Э.  Эрдмана рассказал его боевой товарищ Абетсвашвили. «Мы свое задание уже выполнили, пробравшись к реке, спрятались в камыше. Мы хотели дождаться темноты и ночью перейти реку, но фашисты нас все же заметили и внезапно открыли огон