В ЕН ЕД И КТ ЕРО Ф ЕЕВ

МОСКВА- ПЕТУШКИ

YMCA-PRESS

PARIS

ВЕНЕДИКТ ЕРОФЕЕВ

МОСКВА-ПЕТУШКИ

YMCA - PRESS11, rue de la Montagne-Ste-Genevi6ve - 75005 Paris, France.

С by YMCA-PRESS, 1977

ВЕНЕДИКТ ЕРОФЕЕВ

"москва - петушки”П О Э МА

Уведомление автора .

Первое издание "Москва - Петушки", благо было в одном э к ­земпляре , быстро разошлось. Я получал с тех пор много н арека­ний за главу "Серп и Молот - К арачарово", и совершенно напрас­но. Во вступлении к Первому изданию я предупреждал всех д ев у ­шек, что главу "Серп и Молот - Карачарово" следует пропустить, не ч и тая , поскольку за фразой "И немедленно выпил" следуют полторы страницы чистейшего м ата , что во всей этой главе нет ни единого цензурного с л о в а , за исключением фразы "И немед ленно выпил". Добросовестным уведомлением этим я добился т о л ь ­ко т о г о , что все чи тател и , в особенности девушки, сра зу х в а т а ­лись за главу "Серп и Молот - К арачарово",даже не читая преды­дущих г л а в , даже не прочитав фразы "И немедленно выпил" . По этой причине я счел необходимым во втором издании выкинуть из главы "Серп и Молот - Карачарово" всю бывшую там матерщину.Так будет лучше, потому ч то , во-первых, меня станут читать под­ряд , а , во-вторы х, не будут оскорблены.

В. Ер.

ВАДИМУ ТИХОНОВУ

Моему любимому первенцупосвящает авторэти т рагические листы.

Москва. На пути к Курскому вокзалу.

Все говорят : Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про н е го , а сам ни р азу не видел. Сколько раз уже /ты сячу р а з / , напившись или с похмелю - ги , проходил по Москве с с ев ера на юг, с запада на в о сто к , из конца в конец, наскво зь и как попало - и ни разу не видел Кремля.

Вот и вчера опять не у в и д е л , - а ведь целый вечер крутился вокруг тех м ест , и не так чтоб очень пьян был: я , как только вышел на Саве ловском, выпил д л я . начала стакан зубровки , потому что по опыту знаю, что в к ач ест в е утрен него декохта люди ничего лучшего еще не придумали.

Так. Стакан зубровки . А потом - на Каляевской - другой стакан , только уже не зубровки , а кориандровой. Один мой знакомый говорил , что кориандровая д е й ств у ет на человека антигуманно, то е с т ь , укрепляя все члены, о сл абл я ет душу. Со мной почему-то случилось н аоборот, то ест ь душа в высшей степени о к р еп л а , а члены о сл абел и , но я с о г л а с е н , что и это антигуманно. Поэтому, там же, на К аляевской , я добавил еще две кружки ж игулевского пива и из горлышка а л ь б - д е - д е с с е р т .

Вы, конечно, спросите : а дальше,Веничка, а дальше - что ты пил?

5

Да я и сам путем не знаю, что я пил. Помню - это я отчетли во пом^ю- на улице Чехова я выпил два стакана охотничьей. Но ведь не мог я пересечь Садовое кольцо, ничего не выпив? Не мог. Зн ачи т , я еще ч е г о -т о пил.

А потом я пошел в центр , потому что это у меня всегд а т ак : когдая ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский в о кза л . Мне в едь , собст - венно и надо было идти на Курский в о к за л , а не в центр , а я в с е -т ак и пошел в центр , чтобы на Кремль хоть раз посмотреть: все равно в е д ь ,д у ­маю, никакого Кремля я не увижу, а попаду прямо на Курский в окзал .

Обидно мне теперь почти до с л е з . Не потому, конечно, о би дн о ,что кКурскому вокзалу я так вчера и не вышел. /Э то чепуха: не вышел вче -ра - выйду с е г о д н я / . И уж, конечно, не потому, что проснулся утром в чьем -то неведомом подъезде /о к а з ы в а е т с я , сел я вчера на ступеньку в п одъезде , по счету снизу сороковую, прижал к сердцу чемоданчик - и так и у с н у л / . Нет, не потому мне обидно. Обидно вот почему: я только что подсчитал , что с улицы Чехова и до э т о го подъезда я выпил еще на шестьрублей - а что и где я пил? и в какой последовательности? во благо лисебе я пил или во зло? Никто э т о го не з н а е т , и никогда теперь не уз - н ае т . Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Димитрия или же наоборот?

Что это за подъезд? я до сих пор не имею понятия; но так и надо . Все т а к . Все на св ет е должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел заго рди ться человек , чтобы человек был грустен и р аст е р я н .

Я вышел на в оздух , когда уже р асс в е л о . Все знают - в с е , кто в бесп ам ятстве попадал в подъезд , а на р ас с в е т е выходил из него - все знают, какую тяжесть в сердце пронес я по этим сорока ступеням чужого подъезда и какую тяжесть вынес на воздух .

Ничего, н и ч е г о , - . с к а з а л я сам с е б е , - ничего . Вот - аптека,видиш ь? А вон - э тот пидор в коричневой куртке скребет тр о ту ар . Это ты тоже видишь. Ну вот и успокойся . Все идет как сл ед у ет . Если хочешь идти н а­л е в о , Веничка, иди н алево , я тебя не принуждаю ни к чему. Если хочешь идти направо - иди направо.

Я пошел направо , чуть покачиваясь от холода и от го ря , д а , от хо­лода и от горя . О, эт а утренняя ноша в сердце! О, иллюзорность б е д с т ­вия. О, непоправимость! Чего в ней больше, в этой ноше, которую еще никто не назвал по имени? Чего в ней больше: паралича или тошноты? Ис­тощения нервов или смертной тоски г д е -т о неподалеку от сердца? А если всего поровну, то в этом во всем чего же в с е -т а к и больше: столбняка или лихорадки?

Ничего, н и ч е г о , - с к аза л я сам с е б е , - закройся от ветра и поти хоньку иди. И дыши так редко , редко . Так дыши, чтобы ноги за коленки не зад евал и . И куда-нибудь да иди. Все равно куда. Если даже ты пой - дешь налево - попадешь на Курский в о к за л ; если прямо - все равно на Курский в о кза л ; если направо - все равно на Курский в о кза л . Поэтому иди направо , чтобы уж наверняка туда п опасть . - 0 , тщета!

О, эфемерность! О, самое бессильное и позорное время в жизни мое­го народа - время от р ас с в е т а до открытия магазинов! Сколько лишних седин оно вплело во всех н ас , в бездомных и тоскующих шатенов! Иди., Веничка, иди.

Москва. Плацадь Курского вокзала.Ну вот , я же зн ал , что говорил: пойдешь направо - обязател ьн о по­

падешь на Курский в о кза л . Скучно тебе было в этих проулках, Веничка , з ахо тел ты суеты - вот и получай свою суету . . .

6

- Да брось ты, - отмахнулся я сам от с е б я , - ра зв е су ета мне твоя нужна? Люди р а зв е твои нужны? Вот ведь Искупитель даже ,и даже Маме своей родной, и то говорил :"Ч то мне до те б я ? " А уж тем более мне - что мне до этих суетящихся и постылых?

Я лучше прислонюсь к колонне и зажмурюсь, чтобы не так тошнило.- Конечно, Веничка, конечно- к т о -т о запел в высоте так т и х о ,т а к

л ас к о в о -л аск о в о - зажмурься, чтобы не так тошнило.О! Узнаю! Это опять о н и ! Ангелы Господни! Это вы оп ять .-НУ, конечно, мы, - и опять так л а с к о в о ! . .-А зн ает е что , ангелы? - спросил, тоже ти хо -тих о .-Что?- ответили ангелы.-Тяжело мне . . .-Д а, мы знаем , что тяжело, -пропели а н ге л ы . -А ты походи, л е гч е

будету а ч ерез полчаса м агазин откроется: водка там с девяти, правда, а красн ен ького с р а зу дадут . . .

-К расненького?-К р а сн ен ь к о го ,-н ар ас п ев повторили ангелы Господни.-Холодненького?-Х олодненького, конечно . . .О, как я с тал в з в о л н о в а н ! . .-Вы говори те : походи, походи, л егч е буд ет . Да ведь и ходить - т о

не х о ч е т с я . . . Вы же сами з н а е т е , каково в моем состоянии - х о д и т ь ! . .Помолчали на э то ангелы. А потом опять запели:-А ты бот ч е го : ты зайди в ресторан вокзальный. Моосет, там ч его

и ест ь . Там вчера вечером х е р е с был. Не могли же выпить з а веч ер в е с ь х е р е с ! . .

-Д а , д а , да . Я пойду. Я сей час пойду,узнаю. Спасибо вам, ан ге -лы .

И они так ти х о -тихо пропели:-На зд о р о в ь е , В еня . . .А потом так л аск о во -л аск о в о :-Не стоит.. .Какие они м и л ы е ! . . Ну что ж . . . Идти так идти. И как хорошо, что

я вчера гостинцев к у п и л ,-н е ех ать же в Петушки без гостинцев . В Пе­тушки без гостинцев никак н е л ь з я . Это ангелы мне напомнили о гостин­ц ах , потому что т е , для кого они куплены, сами напоминают а н гел о в . Хорошо, что к у п и л . . . А когда ты их вчера купил? вспомни . . . иди и вспоминай. . .

Я пошел через площадь - вернее не пошел, а по вл екся . Два или три р аза я о стан авл и вал ся и засты вал на месте - чтобы унять в себе дурноту . Ведь в человеке не одна только физическая сто ро н а ; в нем и духовная сторона е с т ь , и ес т ь - больше то го - ест ь сторона мисти - ч е с к ая ,с в ер х д у х о в н а я сто р он а . Так в о т , я каждую минуту ждал, что ме­ня, посреди площади, начнет тошнить со всех трех сторон . И опять о стан авли вался и опять засты вал .

- Так когда же вчера ты купил свои гостинцы?После охотничьей ? Нет, после охотничьей мне было не до гостинцев . Между первым и вто - рым стаканом охотничьей? Тоже н ет . Между ними была пауза в тридцать секунд , а я не св ер х ч е л о в ек , чтобы в тридцать секунд что-нибудь ус - п еть . Да с верхчеловек и свалился бы после первого стак ан а охотничьей, так и не выпив в т о р о г о . . . Так когда же? Боже милостивый, сколько в мире тайн! Непроницаемая з а в е с а тайн! До кориандровой или между пи - вом и а л ь б -д е -д е с с е р т о м ?

7

Москва. Ресторан Курского вокзала.

Нет, только не между пивом и а л ь б -д е -д е с с е р т о м ,т а м уж решитель­но не было никакой паузы. А вот до кориандровой - это очень может быть.* Скорее даже так : орехи я купил до кориандровой, а уж конфеты - после . А может быть, и наоборот : выпив кориандровой, я . . .

-Спиртного ничего н е т , - с к азал вышибала. И оглядел меня всего как дохлую птичку или грязный лютик.

-Нет ничего спиртного!Я, хоть весь и сжался от отчая н и я , но в с е -т а к и сумел промямлить

что пришел вовсе не за этим. Мало ли зачем я пришел? Может быть , эксп ресс на Пермь по какой-то причине не хочет идти на Пермь, и вот я сюда пришел: съ есть бефстроганов и послушать Ивана Козловского или что-нибудь из "Цырюльника".

Чемоданчик я в с е -т а к и взял с собой и , как давеча в подъезде , прижал е г о к сердцу в ожидании з а к а з а .

Нет ничего спиртного! Царица небесная! Ведь, если верить анге - лам, зд есь не переводится х ер е с . А теперь - только музыка, да и му - зы ка-то с какими-то песьими модуляциями. Это ведь и в самом деле Иван Козловский п о ет , я ср азу у зн а л , мерзее э т о го голоса н ет . Все голоса у всех певцов одинаково мерзкие , но мерзкие у каждого п о -св о - ему. Я потому их л егк о на слух р а з л и ч а ю . . . Ну, конечно, Иван Коз - л о в с к и й . . . "О -о -о , чаша моих п р э - э - э д к о в . . . 0 - о - о , дай мне нагля - д еться на тебя при св ет е з в е - о - о - о з д н о ч н ы х " . . . Ну, конечно, Иван К о з л о в с к и й . . . "О -о -о , для чего тобой я о к о л д о -о - о в а н . . . Не отвер - г а - а й " . . .

-Б у д ете что-нибудь заказы вать?-А у вас чего - только музыка?-Почему "только музыка"? Бефстроганов е с т ь , пирожное. Вымя.. .Опять подступила тошнота.-А херес?-А хересу н ет .-И нтересно . Вымя е с т ь , а хересу нет!-Очччень интересно . Да. Хересу н ет . А вымя е с т ь .И меня оставили . Я, чтобь не очень тошнило,принялся рассмат

ривать люстру над головой.Хорошая люстра. Но уж слишком тяжелая . Если она сейчас сорвется

и упадет кому-нибудь на голову - будет страшно б о л ь н о . . . Да н ет , на­верное , даже и не больно: пока она срывается и л е т и т , ты сидишь и , ничего не подозревая , пьешь, например, х ер е с . А как она до тебя доле тела - тебя уже нет в живых. Тяжелая это мысль : . . . т ы сидишь , а на тебя сверху - люстра. Очень тяжелая мысль . . .

Да н ет , почему т я ж е л а я ? . . Если ты, положим, пьешь х е р е с ,е с л и ты сидишь с перепою, и еще не успел похмелиться, а хересу тебе не дают- и тут тебе на голову люстра - вот это уж т я ж е л о . . . Очень гнетущая это мысль. Мысль, которая не всякому под силу. Особенно с перепою.

А ты бы с о г л а си л ся , если бы тебе предложили т ак ое : мы т е б е ,м о л , принесем сейчас 800 граммов х е р е с а , а за это мы у тебя над головой отцепим люстру и . . .

-Ну, к ак , надумали? Будете брать что-нибудь?-Х ересу , пожалуйста, 800 граммов.-Да ты уж хорош, как видно! Сказано же тебе русским языком:

нет у нас х ереса!- Н у . . . я п о д о ж д у . . . когда будет . . .

8

-Жди-жди. . . Дождешься!.. Будет тебе сейчас херес!О опять меня о ставили . Я вслед этой женщине посмотрел с отвраще­

нием. В особенности на белые чулки безо всякого шва; шов бы меня сми­рил, может быть, р азгр узи л бы душу и с о в е с т ь . . .

Отчего они все так грубы? А? И грубы-то в едь , подчеркнуто грубы в те самые мгновенья, когда нельзя быть грубым, когда у человека спохмелья все нервы навыпуск, когда он малодушен и тих? Почему так?!О, если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я с е й ч а с ,т и х и боязлив и был бы также ни в чем не уверен: ни в с е б е , ни в серьезн о - сти св о его места под небом - как хорошо бы! Никаких энтузи астов н и к а ­ких подвигов, никакой одержимости! - всеобщее малодушие. Я согласился бы жить на земле целую в ечн ость , если бы прежде мне показали уголок , где не всегд а есть место подвигам. "Всеобщее малодушие" - да ведь это спасение ото всех бед , это панацея , это предикат величайшего совер - шенства! А что к асается деятел ьного склада натуры . . .

-Кому здесь херес? !Надо мной - две женщины и один мужчина, все трое в белом. Я под­

нял глаза на них - о , ско л ько , должно быть, в моих г лазах сейчас в с я ­кого безобразия и смутности - я это понял по ним , по их г л а - зам, потому что и в их гл азах о т рази л ась эт а смутность и это б е з о ­б р а з и е . . . Я весь к а к -т о сник и растерял душу.

-Да ведь я . . . почти и не прошу. Ну и п у с т ь ,ч т о хересу н е т ,я по­дожду. . . я т а к . . .

-Это как т о - е с т ь " т а к " ! . . Чего это вы "подождете"?!-Да почти н и ч е г о . . . Я ведь просто еду в Петушки, к любимой де -

вуш ке /ха-ха! "к любимой дев у ш к е"! / - гостинцев вот купил . . .Они, палачи , ждали, что я еще скажу.-Я в е д ь . . . из Сибири, я с и р о т а . . . А просто чтобы не так тошни -

л о . . . хереса хочу.Зря я это опять про х е р е с , зря! Он их ср азу в зо рвал . Все трое

подхватили меня под руки и через весь зал - о , боль так ого позора! - через весь зал провели меня и вытолкнули на воздух . Следом за мной чемоданчик с гостинцами; тоже - вытолкнули.

Опять на воздух . О, пустопорожность! О, звериный оскал бытия!

Москва.К поезду через магазин.Что было потом - от ресторана до магазина и от магазина до по -

езд а - человеческий язык не повернется выразить. Я тоже не б ер усь . Аесли за это возьмутся ангелы - они просто р а с п л а ч у т с я , а с к а за т ь от сл ез ничего не сумеют.

Давайте лучше так - давай те почтим минутой молчания два этих смертных ч а с а . Помни, Веничка, об этих ч асах . В самые восторженные,в самые искрометные дни своей жизни - прмни о них. В минуты блаженств и упоений - не забывай о них. Это не должно повториться.Я обращаюсь ко всем родным и близким, ко всем людям доброй воли, я обращаюсь ко всем, чье сердце открыто для поэзии и сострадания:

"О ставьте ваши зан я т и я . Остановитесь вместе со мной, и почтим минутой молчания т о , что невыразимо. Если есть у вас под рукой какой-нибудь завалящий гудок - нажмите на этот гудок.

Так. Я тоже останавливаю сь . Ровно минуту, мутно глядя в вокзальные часы, я стою как столб посреди площади Курского вокзала .Волосы мои то развеваю тся на в етр у , то дыбом встают, то развеваю тся

9

сн ова . Такси обтекают меня со всех четырех сторон . Люди - тоже, и смотрят так дико: думают, наверное - и зв а я т ь е г о вот т а к , в нази - дание народам др ев н о сти , или не и зв а я т ь ?

И нарушает эту тишину лишь сиплый женский бас,льющийся ниот -куда:

-Внимание! В 8 часов 16 минут из чет в ер т о го тупика отправится поезд до Петушков. Остановки: Серп и Молот, Чухлинка, Реутово,Ж елезно дорожная, д ал ее по всем пунктам, кроме Есино.

А я продолжаю с т о я т ь .-Повторяю! В 8 часов 16 минут из чет в ер т о го тупика отправится

поезд до Петушков. Остановки: Серп и Молот, Чухлинка, Реутово Ж е л е з ­нодорожная. Далее - по всем пунктам, кроме Есино.

Ну, вот и в се . Минута и ст е к л а . Теперь вы в с е , конечно, набра - сы ваетесь на меня с вопросами: ''Ведь ты из м а г а з и н а , Веничка?"

-Д а , говорю я в а м ,-и з м а га зи н а .-А сам продолжаю идти в направ­лении п ерр он а , склонив голову влево .

- 1 вой чемоданчик теперь тяжелый? Да? А в сердце поет свирель ? Ведь правда?

-Ну, это как с к а з а т ь ! - говорю я , склонив голову в п р а в о .“ Чемо­данчик, точно, очень тяжелый. А насчет свирели говорить еще р а н о . . .

-Так что же, Веничка, что же ты в с е -т а к и купил? Нам страшно интересно!

-Да ведь я понимаю,что интересно . С ейчас , сейчас перечислю : во- первы х,две бутылки кубанской по два шестьдесят две каждая, итого пять двадцать четыре. Дальше: две четвертинки российской , по рупь шестьдесят четыре, итого пять двадцать четыре плюс три двадцать во­семь. Восемь рублей пятьд есят две копейки. И еще к а к о е -т о красное . Сейчас вспомню. Да - розовое крепкое за рупь тридцать семь.

Т а к - т а к - т а к , - говорите вы ,- а общий итог? Ведь все это страшно и н т е р е с н о . . .

-Сейчас я вам скажу общий и т о г .-Общий итог девять рублей восемьдесят девять ко пеек ,-говор ю я ,

вступив на п ер р о н .- Но ведь это не совсем общий и т о г . Я ведь купил еще два бутер б р ода , чтобы не сб л е в а т ь .

-Ты хотел с к а з а т ь , Веничка: "чтобы не стошнило"?Нет, что я с к а з а л , то с к а з а л . Первую дозу я не могу без з а к у с ­

ки, потому что могу сбл ев й ть . А вот уж вторую и третью могу пить всухую, потому что стошнить может и стошнит, но уже ни за что не сблюю. И так - вплоть до девято й . А там опять понадобится бутер брод.

-Зачем? Опять стошнит?-Да н ет , стошнить-то уже ни за что не стошнит, а вот с б л е в а т ь -

сблюю.Вы в с е , конечно, на это к ачаете головами. Я даже вижу-отсюда ,

с мокрого п е р р о н а , -к а к все вы, рассеянные по моей зем ле , к ачаете головами и бер е т есь иронизировать :

-Как это сложно, Веничка, как это тонко!-Еще бы!-Какая четкость мышления! И это - в се?! И э то - все , что тебе

нужно, чтобы быть счастливым? И больше - ничего?- Ну к ак , т о - е с т ь , - ничего? - говорю я , входя в вагон .-Было

б у меня побольше д е н е г , я взял бы еще пива и пару портвейнов , но в е д ь . . .

10

Тут уж вы совсем принимаетесь с т о н а т ь .- О - о - о - о , Веничка! О -о -о , примитив!Ну, так что же? Пусть примитив - говорю. И на этом перестаю с

вами р а з г о в а р и в а т ь . "Пусть примитив"! А на вопросы ваши я больше не отвечаю. Я лучше с я д у , к сердцу прижму чемоданчик, и буду в окошко смотреть . Вот т а к . "Пусть примитив!"

А вы все пристаете :-Ты чего? Обиделся?-Да н е т , - отвечаю.-Ты не обижайся, мы тебе добра хотим. Только зачем ты, дурак ,

все к сердцу чемодан прижимаешь? Потому что водка там, что ли?Тут уж я совсем обижаюсь: да причем тут водка?-Граждане пассажиры, наш поезд следует до станции Петушки. Ос­

тановки: Серп и Молот, Чухлинка, Р еутово , Железнодорожная, далее по всем пунктам, кроме Есино.

В самом д е л е , причем тут водка? Далась вам эта водка! Да я и в р есто р а н е , если х о т и те , прижимал его к сердцу, а водки там еще не было. И в п одъ езде , если помните,- тоже прижимал, а водкой там еще и не п а х л о ! . . Если уж вы хотите все з н а т ь , - я вам все расскажу, по­годите тол ько . Вот похмелюсь на Серпе и Молоте, и

Москва - Серп и Молот.и тогда в с е , все расскажу. Потерпите. Ведь я - т о терплю!

Ну, конечно, все они считают меня дурным человеком. По утрам и с перепою я сам о себе т ак ого же мнения. Но ведь нельзя же доверять мнению чел о в ек а , который еще не успел похмелиться! Зато по вечерам- какие во мне бездны! - ' в е л и , конечно, хорошо набраться за д е н ь -к а - кие бездны во мне по вечерам!

Но - п усть . Пусть я дурной человек . Я вообще замечаю: если ч е ­ловеку по утрам бывает скверн о , а вечером он полон замыслов, и г рез и усилий - он очень дурной, этот человек . Утром плохо, вечером хо - рошо - верный признак дурного чел овека . Вот уж если наоборот - если по утрам человек бодрится и весь в надеждах, а к вечеру его одоле - вает изнеможение - это уж точно человек дрян ь , де л я га и посредст . - венн ость . Гадок мне этот человек . Не знаю как вам, а мне гадок .

Конечно, бывают и т а к и е , кому одинаково любо и утром, и вече - ром, и восходу они рады, и заходу тоже рады, - так это уж просто мерзавцы, о них и го во р и т ь -т о противно. Ну уж, а если кому одинако­во скверно - и утром, и в ечеро м ,- тут уж я не знаю ,что и с к а за т ь , это уж конченный подонок и мудозвон. Потому что магазины у нас ра - ботают до д е в я ти , а Елисеевский- тот даже до одиннадцати, и если ты не подонок, ты в сегд а сумеешь к вечеру подняться до чего -н и будь , до какой-нибудь пустяшной б е з д н ы . . .

Итак, что же я имею?Я вынул из чемоданчика в с е , что имею, и все ощупал: от бутер -

брода до р озового крепкого за рупь тридцать семь. Ощупал - и вдруг затомился я весь и п о б л е к . . . Господь, вот Ты видишь, чем я обладаю. Но р а зв е э т о мне нужно? Разве по э т о м у тоскует моя душа? Вот что дали мне люди взамен т о г о , по чему тоскует душа! А если б они мне дали т о г о , р а зв е нуждался бы я в э т о м ? Смотри, Господи, вот: розовое крепкое за рупь тридцать с е м ь . . .

11

И, весь в синих молниях, Господь мне ответи л :-А для чего нужны стигматы святой Т ерезе? Они ведь ей тоже не

нужны. Но они ей желанны.-В о т -в о т ! - отвечал я в в о с то р г е .-В о т и мне, и мне тоже “ ж е ­

ланно мне э т о , но ничуть не нужно!-Ну, р а з желанно, Веничка, так и п е й , - тихо подумал я , но все

медлил. Скажет мне Господь еще что-нибудь или не скажет?Господь молчал.Ну, хорошо. Я взял четвертинку и вышел в тамбур. Так. Мой дух

томился в заключении четыре с половиной ч а с а , теперь я выпущу его погулять . Есть стакан и есть бутерброд, чтобы не стошнило. И е сть душа, пока еще чуть приоткрытая для впечатлений бытия. Раздели со. мной тр а п е зу , Господи!

Серп и Молот - Карачарово .И немедленно выпил.

Карачарово - Чухлинка .А выпив - сами видите, как долго я морщился и сдерживал тош -

ноту, сколько чертыхался и сквернословил . Не то пять минут, не то семь минут, не то целую вечность - так и метался в четырех с т ен а х , ухватив себя за горло , и умолял Бога моего не обижать меня.

И до самого Карачарова, от Серпа и Молота до К арачарова, мой Бог не мог расслышать мою м ол ьбу ,- выпитый стакан то клубился где- то между чревом и пищеводом, то взметался вверх , то снова опадал . Это было как Везувий, .Геркуланум и Помпея, как первомайский салют в столице моей страны. И я страдал и молился.

И вот только у Карачарова мой Бог расслышал и внял. Все улеглось и притихло. А уж если у меня что-нибудь притихнет и уля ­ж ется , так это бесповоротно. Будьте уверены. Я уважаю природу, бы­ло бы некрасиво возвращать природе ее д а р ы . . . Да.

Я ко е -к ак пригладил волосы и вернулся в вагон . Публика пос - мотрела в меня почти б езу ч ас т н о , круглыми и как будто ничем не занятыми глазами . . .

Мне это нравится . Мне нр ави тся , что у народа моей страны г л а ­за такие пустые и выпуклые. Это в селяет в меня чувство законной гордости . Можно себе п редстав и ть , какие г л аза там. Где все про - д ается и все покупается: . . . глубоко спрятанные, притаившиеся х и щ ­ные и перепуганные г лаза . . . Девальвация, б езр аб оти ц а , пауперизм .. Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой - вот какие г л а ­за в мире Ч и с т о г а н а . . .

Зато у моего народа - какие гл аза ! Они постоянно навы кате ,н о - никакого напряжения в них. Полное о тс у тстви е всякого смысла - но зато какая мощь! /К акая духовная мощь!/ Эти гл аза не продадут. Ни­чего не продадут и ничего не купят . Что бы ни случилось с моей с т р а ­

ной. В дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий - эти гл а за не сморгнут. Им все божья р о с а . . .

Мне нравится мой народ. Я сч а с тл и в , что родился и возмужал под взглядами этих г л а з . Плохо только вот что: вдруг да они заме - тили, что я сейчас там на площадке выделывал?.. Кувыркался из у г ­ла в у го л , как великий трагик Федор Шаляпин, с рукою на горле как будто меня что душило?

12

Ну да впрочем, пусть . Если кто и видел - п усть . Может, я там что репетировал? Д а . . . В самом д е л е . Может, я играл в бессмертную драму "Отелло, мавр венецианский"? Играл в одиночку и сразу во всех ролях? Я, например, изменил с е б е , своим убеждениям: в ернее , я стал подозревать себя в измене самому себе и своим убеждениям : ясебе нашептал про себя - о , такое нашептал! - и вот я , возлюбивший себя за муки, как самого с е б я , - я принялся себя душить. Схватил с е ­бя за горло и душу. Да мало ли что я там делал?

Вон - сп р ава , у окошка - сидят д в ое . Один такой тупой-тупой и в т ел о гр е й к е . А другой такой умный-умный и в коверкотовом пальто .И пожалуйста - никого не сты дятся , наливают и пьют. Не выбегают в тамбур и не заламывают рук. Тупой-тупой выпьет, крякнет и говорит: "А! Хорошо пошла, к у р в а !" А умный-умныч выпьет и говорит: "Транс - ц е н - д е н -т а л ь н о !" И таким праздничным голосом! Тупой-тупой закусы - вает и говорит: "З а к у -у с к а у нас сегодня - блеск! Закуска типа " я вас умоляю!" А умный--умный жует и говорит: " Д а - а - а . . . Транс- цен - д е н - т а л ь н о ! . . "

Поразительно! Я вошел в вагон и сижу, страдаю от мысли , за кого меня приняли - мавра или не мавра? плохо обо мне подумали ,хо­рошо ли ? А эти - пьют горячо и открыто, как венцы творен и я, пьют с сознанием собственного превосходства над м и р о м . . . "Закуска типа "я вас умоляю"!" . . . Я , похмеляясь утром, прячусь от неба и земли, потому что э то интимнее всякой и н ти м н ости ! . . До работы пью-пря - ч усь . Во время работы пью - п р я ч у с ь . . . а э т и ! ! "Т р а н с -ц е н -д е н -т а л ь - н о !"

Мне очень вредит моя д ел и к атн о сть , она исковеркала мне мою юность. Мое дет с т в о и о т р о ч е с т в о . . . Скорее так : скорее это не де - ли к а т н о ст ь , а просто я безгранично расширил сферу интимного сколько раз это губило м е н я . . .

Вот сейчас я вам расскажу. Помню, лет десять тому назад я по­селился в О рехово-Зуево . К тому времени, как я поселился , в моей комнате уже жило ч е т в ер о , я стал у них пятым. Мы жили душа в душу, и ссор не было никаких. Если кто-нибудь хотел пить портвейн , он в ставал и говорил: "Р е б я т а , я хочу пить портвейн" . А все говорили: "Хорошо. Пей портвейн. Мы тоже будем с тобой пить портвейн" . Если кого-нибудь тянуло на пиво, всех тоже тянуло на пиво.

Прекрасно. Но вдруг я стал за м е ч а т ь , что эти четверо к а к -т о отстраняют меня от с е б я , к ак -т о ш е п ч у т с я , на меня г л я д я ,к а к -т о

с м о т р я т за мной, если я куда пойду. Странно мне было это и даже чуть т р е в о ж н о . . И на их физиономиях я читал ту же озабоченность и будто даже страх . . . "В чем д ел о?- т е р за л с я я , - отчего это та к ? "

И вот - наступил вечер , когда я понял, в чем дело и отчего это т а к . Я, помнится, в этот день даже и не в ставал с постели: явыпил пива, и з а т о с к о в а л . Просто: лежал и то ск овал .

И вижу: все четверо потихоньку меня обсаживают - двое сели на стулья у и зг о л о в ь я , а двое в но гах . И смотря мне в г л а з а , смотря с упреком, смотрят с ожесточением людей, не могущих постигнуть ка - кую-то заключенную во мне т а й н у . . . Не иначе , как чт о -т о случилось.

-П ослуш ай -ка ,- сказали о н и , - ты э т о б р о с ь .-Что " б р о с ь " ? . . - я изумился и чуть привстал .-Б рось с ч и т а т ь , что ты выше д р у г и х . . . что мы мелкая сошка, а

ты Каин и Манфред.. .

13

-Да с чего вы в з я л и ! . .-А вот с т ого и в зял и . Ты пиво сегодня пил?

Чухлинка-Кусково.-Пил.-Много пил?-Много.-Ну та к вставай и иди.-Да куда "иди"?-Будто не знаешь! Получается так - мы мелкие козявки и подлецы,

а ты Каин и М анфред.. .-П о з в о л ь т е , - говорю ,- я э т о го не у т в е р ж д а л . . .Нет, утверждал. Как ты поселился к нам - ты каждый день это

утверждаешь. Не словом, но делом. Даже не делом, а отсутстви ем э т о го д е л а . Ты н е г а т и в н о это утве р ж д аеш ь . . .

-Да какого " д е л а 11? Каким " о т с у т с т в и е м " ? - я уж от изумления совсем гл а з а р а с п а х н у л . . .

-Да и звестн о какого д е л а . По ветру ты не ходишь - вот что .Мы с р азу почувствовали: ч т о -т о неладно. С тех пор как ты посел ил ся , мы никто ни разу не видели, чтобы ты в ту ал ет пошел. Ну, л адн о , по большой нужде еще ладно! Но ведь ни р азу даже по м а л о й . . . даже по малой!

И все это было ск азан о без улыбки, тоном до смерти оскорбленным-Н ет , р е б я т а , вы меня неправильно п о н я л и . . .-Н ет , мы тебя правильно п о н я л и . . .-Да нет же, не поняли. Не могу же я , как вы: в с та ть с постели ,

с к а з а т ь во всеуслышание: "Ну, р е б я т а , я — а т ь пошел!" или "Ну, р е б я т а , я . . . а т ь пошел!" Не могу же я т а к . . .

-Да почему же ты не можешь! Мы - можем, а ты - не можешь! Вы­ходи т , ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты, как л и л е я ! . .

-Да нет ж е . . . Как бы это вам о б ъ я с н и т ь . . .-Нам н ечего о б ъ я с н я т ь . . . нам все ясно .-Да вы п о с л у ш а й т е . . . поймите ж е . . . в этом мире е с т ь в е щ и . . .-Мы не хуже тебя знаем , какие е с т ь вещи, а каких вещей н е т . . .И я никак не мог их ни в чем. Они своими угрюмыми взглядами

пронзали мне д у ш у . . . Я начал с д а в а т ь с я . . .-Ну, конечно, я тоже м о г у . . . я тоже мог б ы . . .- В о т -в о т . Зн ачи т , ты - можешь, как мы. А мы, как т ы , - не можем.

Ты, конечно, все можешь, а мы ничего не можем. Ты Манфред,ты Каин, а мы к а / плевки у тебя под н о г а м и . . .

- ; ;а н е т , н е т . - Тут уж я совсем з а п у т а л с я . - В этом мире е с т ь в е ­щ и . . . е с т ь такие с ф е р ы . . . нельзя же так просто: в ста ть и пойти. По - тому что самоограничение, что л и ? . , е ст ь так ая заповеданность стыда, со времен Ивана Т у р г е н е в а . . . и потом - клятва на Воробьевых г о р а х . . . И после э т о го в ста ть и с к а з а т ь : " Н у , р е б я т а , . . . " Как-то оскорби т е л ь н о . . . Ведь если у кого щепетильное с е р д ц е . . .

Они, все ч ет в ер о , глядели на меня уничтожающе. Я пожал плечами и безнадежно за т и х .

-Ты это брось про Ивана Т у р ген ева . Говори, да не з а г о в а р и в а й с я , сами читали. А ты лучше вот что скажи: ты пиво сегодня пил?

-Пил.-Сколько кружек?

Н

-Две больших и одну маленькую.-Ну, так вставай и иди. Чтобы мы все вид ели ,ч то ты пошел. Не

унижай нас и не мучь. Вставай и иди.Ну что ж, я в стал и пошел. Не для т о г о , чтобы облегчить себя .

Для т о г о , чтобы их о бл егч и ть . А когда вернулся , один из них мне с к а за л : ИС такими позорными взглядами ты вечно будешь одиноким и несчастным".

Да. И он был совершенно прав. Я знаю многие замыслы Б ога , но для чего он вложил в меня столько целомудрия, я до сих пор так и не знаю. А это целомудрие - самое смешное! - это целомудрие то л к о ва ­лось так навыворот, что мне отказывали даже в самой элементарной воспи танн ости .

Например, в Павлово-Посаде. Меня подводят к дамам и п р ед став ­ляют так :

-А вот это тот самый знаменитый Веничка Ерофеев. Он знаменит очень многим. Но больше в с е г о , конечно, тем знаменит, что за всю свою жизнь ни разу не п у к н у л . . .

-К а к !! Ни р а з у ! ! - удивляются дамы и во все гл аза меня рассм а­т ри ваю т.- Ни р а - з у ! !

Я, конечно, начинаю конфузиться. Я не могу при дамах не кон - ф узиться . Я говорю:

-Ну, как то е с т ь ни разу ! Иногда . . . в с е - т а к и . . .-К ак !! - еще больше удивляются дамы.- Ерофеев - и . . . странно

п о д у м а т ь ! . . "Иногда в с е - т а к и ! "Я от э т о го окончательно теряюсь, я говорю примерно так :- Н у . . . а что в этом т а к о г о я ж е . . . это ведь - п у к н у т ь

это ведь так н о у м е н а л ь н о . . . Ничего в этом феноменального н е т -в том, чтобы п у к н у т ь . . .

-Вы только подумайте!- обалдевают дамы.А потом тр е зв о н я т по всей петушинской ветк е : "Он все это де

л а ет в слух , и говори т , что это не п л о х о он дел ает ! Что это он дел ает х о р о ш о !

Ну, вот видите . И так всю жизнь. Всю жизнь довлеет надо мной этот кошмар - кошмар, заключающийся в том, что понимают тебя не п р е в р а т н о , нет - " п р е в р а т н о " бы еще ничего! - но именнос т р о г о н а о б о р о т , то ест ь совершенно п о-сви н ски , то ес т ь а н т и - номи ч н о .

Я многое мог бы р а с с к а з а т ь по этому предмету, но если я буду р асск азы вать все - я растяну до самых Петушков. А лучше я не буду рассказы вать в с е , а только один-единственный с л у ч а й , потому что он самый свежий: о том, как неделю тому н азад меня сняли с бригадирско­

го поста за "внедрение порочной системы индивидуальных графиков". Все наше московское управление с о т р я сае т ся от у ж а с а , стоит им вспомнить об этих графиках. А чего же тут у ж а с н о г о , казалось бы!

Да! Где это мы сейчас е д е м ? . .Кусково! Мы чешем б е з остановки через Кусково! По такому слу -

чаю следовало бы мне еще р аз выпить, но я лучше сначала вам р а с с к а ­жу,

Кусково - Новогиреево.а потом уж пойду и выпью.

Итак. Неделю тому н азад меня скинули с бр и гади р ства , а пять

15

недель тому н азад - назначили. За четыре недели , сами понимаете , коутых перемен не введешь, да я и не вводил никаких крутых перемен, а если кому п о к а зал о сь , что я вводил, так поперли меня в с е -т а к и не за крутые перемены.

Дело началось проще. До меня наш производственный процесс вы - глядел следующим образом: с утра мы садились и играли в сику , на деньги /вы умеете и грать в с и к у ? / . Так. Потом в ста вал и , разматывали барабан с кабелем, и кабель укладывали под землю. А потом -известное дело: садились , и каждый по-своему убивал свой д о с у г , ведь в с е -т а к и у каждого своя мечта и свой темперамент: один - вермут пил, другой , кто попроще - одеколон "С веж есть" , а кто с претензией - пил коньяк в международном аэропорту Шереметьево. И ложились сп а т ь .

А наутро т а к : сначала садились и пили вермут. Потом вставали и вчерашний кабель вытаскивали и з-п о д земли и выбрасывали, потому что он уже весь мокрый был, конечно. А потом - что же? - потом садились и гр ать в си ку , на ден ьги . Так и ложились с п а т ь , не до и гр ав .

Рано утром уже будили друг д р у г а : " Л е х а ! Вставай в сику и г р а т ь ! " "С тасик, вставай доигрывать вчерашнюю си к у ! " Вставали, доигрывали в сику. А потом - ни с в е т , ни з а р я , ни "Свежести" не попив,ни вермуту, хватали барабан с кабелем и начинали его р азм аты вать , чтобы он д о за в т р а отмок и пришел в него д ность . А уж потом - каждый за свой д о ­с у г , потому что у каждого свои идеалы. И так все сн ачал а .

Став бригадиром, я упростил этот процесс до мыслимого предела. Теперь мы делали вот как: один день и гр а л и ,в сику , другой - пили вермут, на третий день опять в сику , на четвертый - опять вермут. А т о т ,к т о с и н тел л ек то м ,- тот и вовсе пропал в аэропорту Шереметьево: сидел и коньяк пил. Барабана мы, конечно, и пальцем не т р о г а л и , - да если бы я и предложил барабан тро н у ть , они все рассмеялись бы, как боги , а потом били бы меня кулаками по лицу, ну а потом разошлись бы: кто в сику и г р а т ь , на д е н ь ги , кто вермут пить , а кто "Свежесть1.1

И до времени все шло превосходно: мы им туда раз в месяц посы­лали с о ц о б я за т е л ь с т в а , а они нам жалованье два р а за в месяц. Мы, например, пишем: по случаю предстоящего столетия обязуемся покон чить с производственным травматизмом. Или так : по случаю славногостолетия добъемся т о г о , чтобы каждый шестой ббучался заочно в выс­шем учебном за в е д е н и и . . А уж какой там травматизм и з а в е д ен и я , если мы за сикой белого св ета не видимг и нас всего пятеро!

О, свобода и равенство! О ,братство и иждивенчество! О ,сладость неподотчетности! О, блаженнейшее время в жизни моего народа - время от открытия и до закрытия магазинов!

Отбросив стыд и дальние заботы, мы жили исключительно дух о в " - ной жизнью. Я расширял им кругозор по мере сил, и им очень нрави л о с ь , когда я им его расширял: особенно во всем, что ка сается И з - раиля и арабов . Тут они были в совершенном восторге - в в осторге от Израиля, в восторге от ар або в , и от Голанских высот в особенности .А Абба Эбгн и Моше Даян с языка у них не сходили. Приходят они ут - ром с блядок , например, и один у другого спрашивает: "Ну как? Нинка из 13- ой комнаты даян эбан? А тот отве ч ает с самодовольною усмеш - кою:"Куда ж он а , падла, ден ется? Конечно, д а я н !"

А потом /с л у ш а й т е / , а потом, когда они у зн ал и , о тчего умер Пушкин, я дал им почитать "Соловьиный с а д " , поэму Александра Блока.. Та*» в центре поэмы, е сл и , конечно, отбросить в сторону все эти б л а ­

16

гоуханные плеча и неозаренные туманы и розовые башни в дымных р и зах , там в центре поэмы лирический персонаж, уволенный с работы за пьян - ку , блядки и прогулы. Я ск а зал им: "Очень своевременная к н и г а , - ск а - з а л , - вы прочтете ее с большой пользой для с е б я " . Что ж? они прочли. Но, вопреки всему, она на них с к а за л а с ь удручающе: во всех магазинах враз пропала вся "С веж есть" . Непонятно почему, но сика была забы та, вермут был забы т , международный аэропорт Шереметьево был з а б ы т , - и восторжествовала "С веж есть" , все пили только "Свежесть".

О, б е з за б о т н о с т ь ! О, птицы небесные, не собирающие в житницы! О, краье Соломона одетые полевые лилии! - Они выпили всю "Свежесть" от станции Долгопрудная до международного аэропорта Шереметьево!

И вот т у т -т о меня озарило : да ты просто бесто л о ч ь , Веничка, ты круглый дурак ; вспомни, ты читал у к ак о го -т о мудреца, что Господь Бог заб о ти тся только о судьбе принцев, предоставляя о судьбе народов заб отиться принцам. А ведь ты бригадир и , стало быть, "маленький принц". Где же твоя заб ота о судьбе твоих народов? Да смотрел ли ты в души этих п арази то в , в потемки душ этих паразитов? Диалектика сердца этих четверых мудаков - и звестн а ли тебе? Если б была и з в е с т ­на, тебе было б понятнее , что общего у "Соловьиного са д а " со "Све - жестью" и почему "Соловьиный с ад " не сумел ужиться ни с сикой, ни с вермутом, тогда как с ними прекрасно уживались и Моше Даян и Абба Э бан ! . .

И вот т о г д а -т о я ввел свои пресловутые "индивидуальные графики',' за которые меня, наконец , и п о п е р л и . . .

Новогиреево - Реутово .Сказать ли вам, что это были за графики? Ну, это очень просто :

на веленевой бум аге , черной тушью, рисуются две оси - одна ось гори­зо н т а л ь н а я , другая верти к ал ьная . На горизонтальной откладываются по­следовательно все рабочие дни истекшего месяца, а на вертикальной - количество выпитых граммов, в п ерер асчете на чистый алкоголь.Учиты - з а л о с ь , конечно, только выпитое на производстве и до н его , поскольку выпитое вечером - величина для всех более или менее постоянная и для с ер ьезн о го и сследователя не может п редставить и н т е р еса .

Итак, по истечении месяца рабочий подходит ко мне с отчетом: втак о й -то день выпито т о г о -т о и с т о л ь к о -т о , в другой - с т о л ь к о -т о и т о г о -т о . А я , черной тушью и на веленевой бум аге , изображаю все это красивою диаграммою. Вот, полюбуйтесь, например, это линия комсо мольца Виктора Тотошкина:

5&о_4 0 0 -

С500- хоо-1ЭО -

А это Алексей Б линдяев , член КПСС с 1936 г . , потрепанный старый

17

А вот уж это - ваш покорный с л у г а , экс -бри гад ир монтажников ПТУСа , автор поэмы "Москва - Петушки"

Ведь правда , интересные линии. Даже для самого поверхностного в згл яда - интересные? У одного - Гималаи, Тироль, бакинские промыс - лы или даже верх Кремлевской стены, которую я , впрочем, никогда не в и д ел .

У другого : предрассветный бриз на реке Кама, тихий всплеск и* бисер фонарной ряби. У т р ет ь его - биение гордого сер дц а , песня о бу­ревестнике и девятый вал . И все это - если видеть только внешнюю форму линий.

А тому, кто пытлив/ну вот мне, например/ , эти линии выбалтыва - ли в с е , что только можно выболтать о человеке и о человеческом серд­це: все его к а ч ес т в а , от сексуальных до деловых, все его ущербы, д е ­ловые и сексуальные. И степень его уравновешенности, и способность к п р едател ь ству , и все тайны п одсозн ательного , если только были эти тайны.

Душу каждого мудака я теперь рассматривал со вниманием , при стально и в упор. Но не очень долго рассматривал: в один злосчастный

* день у меня со стола исчезли все мои диаграммы. Оказалось : э т а Ста­рая шпала, Алексей Блиндяев, член КПСС с 1936 г . , в тот день от - сылал в управление наше новое с о ц о б я зат е л ь ст в о , где все мы клялись по случаю предстоящего столетия быть в быту такими же, как на произ­водстве - и , сдуру ли или спьяну , он в тот же конверт вложил и мои индивидуальные графики.

Я, как только заметил пропажу, выпил и схватился за голову . А там, в управлении, тоже - получили п ак е т , схватились за голову , вы - пили и в тот же день въехали на москвиче в расположение нашего у ч ас ­т к а . Что они обнаружили, вломившись к нам в контору? они ничего не обнаружили, кроме Лехи и Стасика: Леха дремал на полу, свернувшись клубочком, а Стасик бл евал . В четверть часа все было решено : мояз в е з д а , вспыхнувшая на четыре недели , з а к а т и л а с ь . Распятие соверши - лось - ровно через тридцать дней после вознесен и я . Один только месяц от моего Тулона до моей Елены. Короче, они меня разжаловали, а на место мое назначили Алексея Блиндяева, э т о го дряхлого придурка, члена КПСС с 1936 г . А он, тут же после н азначен ия , проснулся на своем по­л у , попросил у них рупь - они ему рупь не дали . Стасик п ерестал блевать и тоже попросил рупь - они и ему не дали . Попили красного вина, сели в свой москвич и уехали обратно .

И вот - я торжественно объявляю: до конца моих дней я не пред - приму ничего , чтобы повторить мой печальный опыт возвышения. Яостаюсь внизу, и снизу плюю на всю вашу общественную лестницу. Да.На каждую ступеньку лестницы - по плевку. Чтобы по ней подыматься, надо быть пидорасом, выкованным из чистой стали с головы до п ят . А я не такой.

Как бы то ни было - меня поперли. Меня, вдумчивого принца - ан а ­литика , любовно перебирающего души своих людей, меня - снизу - сочли штрейкбрехером и коллаборационистом, а сверху - лоботрясом с неурав -

18

новешенной психикой. Низы не хотели меня вид еть , а верхи не могли без смеха обо мне говори ть . "Верхи не могли, а низы не хотел и " . Что это предвещает, знатоки истинной философии истории? Совершенно верно: вближайший же аванс меня будут физдить , по законам добра и красоты, а ближайший аванс - п о с л е за в т р а , а Значит п о слезавтра меня измудохают.

-фффу!-Кто с к азал "Фффу"! Э то ,вы , ангелы, сказали "Фффу!"!-Да, это мы сказали . Фффу, Веня, как ты ругаеш ься!!-Д а , как же, посудите сами, как не р у г ат ь ся ! Весь этот житейский

вздор так надломил меня, что я с того самого дня не просыхаю. Я и до э то го не с к а з а т ь , чтоб очень просыхал, но во всяком сл у чае , я хоть запоминал, что я пью и в какой п о следовательн ости , а теперь и это го не могу у п о м н и т ь . . . У меня все полосами, все в жизни к ак -т о полосами: то не пью неделю подряд, то пью потом *̂0 дней , потом опять четыре дня не пью, а потом опять шесть месяцев пью без единого р о з д ы х а . . . Вот и т е п е р ь . . .

-Мы понимаем, мы вс е понимаем. Тебя оскорбили, и твое прекрасное сер д ц е . . .

Да, д а , в тот день мое прекрасное сердце целых полчаса боролось с рассудком. Как в трагеди ях Пьера Корнеля, п о э т а -л а у р е а т а : долг бо - рется с сердечным влечением. Только у меня наоборот: сердечное влеч е­ние боролось с рассудком и долгом. Сердце мне говорило:"Тебя обидели, тебя сравняли с говном. Поди, Веничка, и н апейся . Встань и поди на - пейся как с у к а " . Так говорило мое прекрасное сердц е . А мой рассудок ? он брюзжал и упорствовал:"Ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пой­дешь и ни капли не выпьешь". А сердце на эт о : "Ну ладно, Веничка , ладно . Много пить не надо , не надо напиваться как сука: а выпей че ­тыреста грамм и зав язы в ай " . "Никаких грамм!"- отчеканивал рассудо к . -

"Если уж без э т о го н е л ь з я , поди и выпей три кружки пива; а о граммах своих, Ерофеев, и помнить з а б у д ь . " А сердце заныло: "Ну хоть двести грамм. Н у . . .

Реутово - Никольское .ну, хоть сто п я т ь д е с я т . . . " И тогда рассудок: "Ну, хорошо, В еня ,- с к а ­з а л , - хорошо, выпей сто п я т ь д е с я т , только никуда не ходи,сиди дома.. ' . '

Что ж вы думаете? Я выпил сто п ятьдесят и усидел дома? Х а-ха . Я с э т о го дня пил по тысяче пятьсот каждый ден ь , чтобы усидеть дома , и в се -так и не усидел . Потому что на шестой день размок уже настолько , что и счезл а грань между рассудком и сердцем, и оба в голос мне з а т в е р ­

дили : "Поезжай , поезжай в Петушки! В Петушках - твое спасение и р а ­дость т в о я , поезжай."

"Петушки - это м есто , где не умолкают птицы, ни днем,ни ночью , где ни зимой, ни летом не о т ц ве т ает жасмин. Первородный грех - может, он и был - там никого не т я г о т и т . Там даже у т е х , кто не просыхает по неделям, в згл яд бездонен и я с е н . . . "

"Там каждую пятницу, ровно в одиннадцать , на вокзальном перроне, меня в стр ечает э т а д е в у ш к а с глазами белого ц в е т а , - б е л о го , пе­реходящего в белесый, - э т а любимейшая из п отаскух , эт а белобрысая дъяволица. А сегодня пятница, и меньше, чем через два часа будет ров­но одиннадцать , и будет он а , и будет вокзальный перрон, и этот беле - сый в з г л я д , в котором нет ни с о в е ст и , ни стыда. Поезжайте со мнойо , вы такое у в и д и т е ! . . "

19

"Да и что я оставил - там , откуда уехал и еду? Пару дохлых пор­тянок и казенные брюки, плоскогубцы и рашпиль, аванс и накладные расходы ,- вот что оставил! А что впереди? что в Петушках на перроне?- а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыхание форм, и ко­са от затылка до попы. А после перрона - зверобой и портвейн, бла -женства и корчи, восторги и судороги . Царица н е б есн а я , как далеко еще до Петушков!"

"А там, за Петушками, где сливается небо и зем ля ,и волчица воет на з в е з д ы , - там совсем д р у г о е , но то же самое: там в дымных и вшивых хоромах, неизвестный этой б ел есо й , р асп у скается мой младенец , самый пухлый и самый кроткий из всех младенцев. Он зн ает букву "ю" и за это ждет от меня орехов . Кому из вас в три года была знакома буква "ю"? Никому; вы и т е п е р ь -т о ее толком не зн а е т е . А вот он - зн ает , и никакой за это награды не ждет, кроме стак ана о р е х о в ."

-Помолитесь, ангелы, за меня. Да будет с в етел мой п уть , да не преткнусь о камень, да увижу город , по которому столько томился . А пока - вы уж простите меня - пока присмотрите за моим чемоданчиком, я на де ся ть минут отл у ч у сь . Мне нужно выпить кубанской, чтобы не уга - сить порыва.

И вот - я снова встал и через половину вагона прошел на площад­ку.

И пил уже не т а к , как пил у К арачарова, н е т , теперь я пил без тошноты и без бутерброда , из горлышка, запрокинув голову , как пиа - н ист , и с сознанием величия т о г о , что еще только начинается и чему еще предстоит быть.

Никольское - Салтыковская .-Не в радость обр атятся тебе эти тринадцать г л о т к о в , - подумал я

делая тринадцатый глоток .-Ты ведь знаешь и сам, что вторая по счету утрення доза , если

ее пить из горлышка,- омрачает душу, пусть ненадолго , только д о третьей дозы, выпитой из с т а к а н а , - но в с е -т ак и ом рачает . Тебе ли э т о го не зн ать?

-Ну, п усть . Пусть с в етел твой завтрашний ден ь . Пусть твое зав тра будет еще с в е т л е е . Но почему же смущаются ангелы, чуть только ты

заговоришь о радостях на петушинском перроне и после?-Что ж они думают?- Что меня там никто не встр ети т? или поезд

повалится под откос? или в Купавне высадят контролеры? или где - ни­будь у 105“ го километра я задремлю от вина, и меня, сон н ого ,удав ят , как мальчика? или зареж ут, как девочку? Почему же ангелы смущаются и молчат? Мое зав т р а св е т л о . Да. Наше за в т р а с в е т л е е , чем наше вчера и наше сего дн я . Но кто поручится, что наше п о слезавтр а не будет хуже нашего позавчера?

-В о т-в о т ! Ты хорошо э т о , Веничка, с к а з а л . Наше зав т р а и так д а ­л е е . Очень складно и умно ты это с к а з а л , ты редко говоришь так с к л а д ­но и умно.

-И вообще, мозгов в тебе не очень много. Тебе ли , опять ж е л т о ­го не зн ать? Смирись, Веничка, хотя бы на том, что твоя душа, вмести­тельнее ума т в о е г о . Да и зачем тебе ум, если у тебя ес т ь с ов есть и сверх того еще вкус? Совесть и вкус - это уж так много, что мозги стан овятся прямо излишними.

20

-А когда ты в первый р аз зам етил , Веничка, что ты дурак?-А вот к о гд а . Когда я услышал одновременно ср азу два полярных упрека :

и в скучности , и в легкомыслии. Потому что если человек умен и скучен , он не опустится до легкомыслия. А если он легкомы сленен , да умен - он скучным быть себе не п озволит . А вот я , р охля , к ак -т о сумел с о ч е т а т ь .

-И с к а з а т ь , почему? Потому что я болен душой, но не подаю и вида. Потому что с тех пор, как помню с е б я , я только и делаю, что симулирую ду -шевное зд ор овь е , каждый миг, и на это расходую в с е /в с е без о с т а т к а / и ум -ственные, и ф изические, и какие угодно силы. Вот отто го и скушен. Все, о чем вы гово ри те , в с е , что повседневно вас заним ает , - мне бесконечно по - сторонне. Да. А о том, что меня з а н и м а е т , - об этом 'ни к огд а и никому не скажу ни сл ова . Может, из боязни прослыть стебанутым, может еще о т ч е г о , но все - таки - ни сл о ва .

-Помню, еще очень давн о , когда при мне заводили речь или спор о каком нибудь в зд о р е , я говор и л :"3 ! И хочется это вам толковать об этом вздоре !"А мне удивлялись и говорили : "Какой же это вздор?Если и это в зд о р , то что же тогда не в здор?" А я г о в о р и л :" 0 , не знаю, не знаю! Но е с т ь . "

-Я не утверждаю, что теперь - мне- истина уже и звестн а или что явплотную к ней подошел. Вовсе н ет . Но я уже на такое расстояние к ней по -дошел, р которого ее удобнее всего р ассм отреть .

-И я смотрю и вижу, и поэтому скорбен . И я не верю, чтобы кто -нибудь еще из вас таскал в себе это горчайшее месиво - из чего это месиво с к а зат ь затруднительно , да вы все равно не поймете - но больше всего в нем1’скорби" и " с т р а х а " . Назовем хоть т а к . Вот: "скорби" и " с т р а х а " больше в с е го ,и еще немоты. И каждый день* с у т р а , "мое прекрасное сердце" источает этот на - стой и купается*в нем до в ечер а . У других , я знаю, у других это с л у ч а е т с я , если кто-нибудь вдруг умрет , если самое необходимое существо на свете вдруг умрет. Но у меня-то ведь это вечн о !- хоть э т о -т о поймите!

-Как же не быть мне скушным и как же не пить кубанскую. Я это право заслужил. Я знаю лучше, чем вы, что "мировая скорбь" - не фикция, пущенная в оборот старыми литераторам и, потому что я сам ношу ее в себе и знаю, что это т а к о е , и не хочу это го скрывать . Надо привыкнуть смело, в г лаза людям, говорить о своих до сто и н ствах . Кому же, как не нам самим, з н а т ь , до какой степени мы хороши?

-К примеру: вы видели "Неутешное горе" Крамского? Ну, конечно, виде - ли. Так в о т , если бы у н ее , у этой оцепеневшей княгини или боярыни, к акая- нибудь кошка уронила бы в эту минуту на пол что-нибудь такое - ну, фиал из севрского фарфора,- или, положим, разорвала бы в клочки какой-нибудь пе ньюар немыслимой цены ,- что ж она? стала бы суматошиться и плескать ру ка­ми? Никогда бы не с т а л а , потому что все это для нее в з д о р , потому что , на день или на три , но теперь она"выше всяких пеньюаров и кошек и всякого севра"!

Ну, так как же? Скушна эта княгиня? - Она невозможно скушна и еще бы не была скушна! Она легкомысленна? - В высшей степени легкомысленно!

-Вот так и я . Теперь вы поняли, отчего я грустнее всех забулдыг? От­чего я л е гк о в есн е е всех идиотов, но и мрачнее всякого дерьма? Отчего я и дурак , и демон, и пустомеля разом?

-Вот и п рекрасно , что вы все поняли. Выпьем за понимание - весь этот остаток кубанской, из горлышка, и немедленно выпьем.

-С мотрите, как это д е л а е т с я ! . .

21

Салтыковская - . Кучино

Остаток кубанской еще вздымался совсем недалеко от гор ла , и поэтому , когда мне сказали с небес:

-Зачем ты все допил, Веня? Это слишком м н о г о . . .Я от удушья едва сумел им о т в ет и т ь :-Во всей з е м л е . . . во всей зем ле , от самой Москвы и до самых Петушков-

нет ничего т а к о г о , что было бы для меня слишком м н о г и м . . . И чего вам бояться за меня, небесные ан ге л ы ? . .

-Мы боимся у что ты опять. . .-Что я опять начну выражаться? О, н е т , н е т , я просто не зн а л , что вы

постоянно со мной, я и раньше не стал б ы . . . Я с каждой минутой все счаст -л и в е й . . . и если теперь начну с кверн ослови ть , то как-нибудь счастл и во . . . как в стихах у германских поэтов: "Я покажу вам р а д у г у ! " или "Идите к жем­чугам !" и не больше т о г о . . . Какие вы глупы е-глупые! . .

- Нет9 мы не глупые, мы просто боимся, что ты опять не доедешь. . .-До чего не д о е д у ? ! . . До них , до Петушков - не доеду? До нее не до­

еду? - до моей бесстыжей царицы с глазами , как о б л а к а ? . . Какие смешные вы ..- Нет, мы не смешные, мы боимся, что ты до н е г о не доедеш ь, и он

останется б ез о р е х о в . . .-Ну что вы, что вы! Пока я ж и в . . . что вы! В прошлую пятницу - верно,

в прошлую пятницу о н а не пустила м ен я к н ем у п о е х а т ь . . . Яр а с к и с , ангелы, в прошлую пятницу, я на белый живот ее з а г л я д е л с я , круглый, как небо и з е м л я . . . Но сегодня - доеду , если только не подохну, убитый ро­к о м . . . Вернее - н ет , сегодня я не доеду , сегодня я буду у н ей , я буду до утра пастись между лилиями, а вот уж з а в т р а . . .

-Бедный м альчик . . . - вздохнули ангелы.-"Бедный мальчик"? Почему это "бедный"? А вы скажите, ангелы , вы бу -

д ете со мной до самых Петушков? Да? Вы не отл ети те?-О нету до'самых Петушков мы не можем. . . Мы отлетим, как только т ы

улы бн еш ься ... Ты еще ни р а зу сегодн я не улыбнулся, как только улыбнешься в первый раз - мы отлетим. . . и уже будем покойны за тебя . . .

-И там, на перроне, в стр ети те меня, да?-Д а, там мы тебя встретим.. .-Прелестные существа эти ангелы! Только почему это "бедный мальчик" ?

Он нисколько не бедный! Младенец, знающий букву "ю", как свои пять паль - ц ев , младенец, любящий о тц а , как самого с е б я , - р а зв е нуждается в жалости ?

Ну, допустим, он болен был в позапрошлую пятницу, и все там были за него в т р е в о г е . . . Но ведь он тут же пошел на поправку - как только м ен я у в и д е л ! . . Да, д а . . . Боже милостивый, сделай т а к , чтобы с ним ничего не случилось и ничего никогда не с л у ч а л о с ь ! . .

Сделай т а к , Господи, чтобы он , если даже и упал бы с крыльца или печ­ки, не сломал бы ни руки своей , ни ноги. Если нож или бритва попадутся ему на г л а за - пусть он ими не и г р а е т , найди ему другие игрушки, Господь. Если мать его затопит печку - он очень любит, когда его мать зато п л яет печку оттащи его в сторону, если сможешь. Мне больно подумать, что он обожжет *- с я . . . А если и з а б о л е е т , - пусть как только меня увидит, пусть сразу идет на поправку . . .

Да, д а , когда я в прошлый раз приехал, мне ск азал и : он спит. Мне с к а ­зали : он болен и лежит в жару. Я лил лимонную у его кроватки , и меня о с т а ­вили с ним одного . Он и в самом деле был в жару, и даже ямка на щеке вся была в жару, и было диковинно, что вот у так о го ничтожества еще может быть ж ар . . .

22

Я выпил три стакана лимонной, прежде, чем он проснулся и посмотрел на меня и на четвертый ст а к а н , у меня в руке . . . Я долго тогда беседовал с ним и говорил:

- Т ы . . . знаешь ч то , мальчик? ты не у м и р а й . . . ты сам подумай / ты ведь уже рисуешь буквы, значит можешь думать с а м / : очень глупо умереть , зная только одну букву "ю" и ничего больше не з н а я . . . Ты хоть сам понимаешь, что это г л у п о ? . .

- П о н и м аю , о т е ц . . .И как он это с к азал ! И в с е , что они говорят - вечно живущие ангелы

и умирающие дети - все это так зн ачи тельно , что я слова их пишу длинными кур­сивами, а в с е , что мы говорим - махонькими буковками , потому что это более

или менее чепуха. " Понимаю о т е ц ! " . . .-Ты еще встанешь, мальчик, и будешь снова плясать под мою "поросячью

фарандэлу" - помнишь? Когда тебе было два года , ты под нее плясал . Музыка отца и слова е г о же. "Та такие милые, смешные ч е р -т е н я т -к и цапали - ц арапа­ли - кусали мне ж и - в о - т и к . . . " А ты, подпершись одной рукой, а другой платоч­ком разм ахи вая , прыгал, как крошечный д у р а к . . . "С ф е-в р а -л я я хныкала и вя -кал а , на исхо-де ав гу с т а ножки п р о - т я н у - л а . . . " Ты любишь о т ц а , мальчик?

- О ч е н ь люблю . . .-Ну вот и не у м и р а й . . . Когда ты не умрешь и поправишься, ты мне снова

чего-нибудь спляш еш ь.. . Только н е т , мы фарандэлу плясать не будем. Там ест ь сл о ва , не идущие к делу . . . "На и схо -де а в - г у с т а ножки п р о т я н у л а . . . " Это не годится. Гораздо лучше вот что: " Р а з -д в а -т у ф л и -о д е н ь - к а - к а к -т е - б е -н е -с т ы д н о - с п а ^ ь ? " . . У меня особые причины любить эту г н у с н о с т ь . . .

Я допил свой четвертый стакан и р азволновался :-Когда тебя н ет , мальчик, я совсем о д и н о к . . . Ты понимаешь?., ты бегал в

лесу этим летом, д а ? . . И , наверно, помнишь, какие там со сн ы ? . . Вот и я , как с о с н а . . . Она такая дпинная-длинная и оди н окая -од ин ок ая-о ди но к ая , вот и я т о ­ж е . . . Она, как я , - смотрит только в небо , а что у нее под ногами - не видит и видеть не х о ч е т . . . Она так ая зел ен ая и вечно будет з е л е н а я , пока не рух -нет . Вот и я - пока не рухну, вечно буду з е л е н ы м . . .

- З е л е н ы м , - о т о зв ал ся младенец.-Ну в о т , например, одуванчик. Он все колышется и обл етает от ветра , и

грустно на него г л я д е т ь . . . Вот и я : р а зв е я не облетаю? р азв е не противно гл я д ет ь , как я целыми днями все облетаю, да обл ет аю ? . .

- П р о т и в н о , - повторил за мной младенец и блаженно з а у л ы б а л с я . . .Вот и я теп ерь : вспоминаю его " П р о т и в н о " и улыбаюсь, тоже блаженно.

И вижу: мне издали кивают ангелы - и отлетают от меня, как обещали.

Кучино - Желез нсдоражная .Но сначала в с е -т ак и к ней. Сначала - к н ей ! Увидеть ее на перроне, с

косой от попы до заты лка , и от волнения за р д е т ь с я , и вспыхнуть, и напиться в лежку, и п аст и сь , пастись между лилиями - ровно с т о л ь к о , чтобы до смерти и з ­немочь !

Принеси з а п я с т ь я , ож ерелья ,Шелк и б а р х а т , жемчуг и алмазы,Я хочу о деться королевой,Потому что мой король вернулся!

Эта девушка вовсе не девушка! Эта искусительница - не девушка, а бал - лада ля бемоль мажор! Эта женщина, эт а рыжая ст ер в о за - не женщина , а вол- хвование! Вы спросите: да где ты, Веничка, ее отк опал , и откуда она в з я л а с ь ,

23

эта рыжая сука? И может ли в Петушках быть что-нибудь путное?-Может!- говорю я вам, и говорю так громко, что вздрагивают и Москва и

Петушки. -В Москве - н е т , в Москве не может быть, а в Петушках - может!"Ну так что ж е ,что "су к а"? Зато какая гармоническая сука! А если вам интерес но, где и как я ее откопал , если интересно - слушайте, бесстыдники, я вам все расскажу.

В Петушках, как я уже вам. говорил, жасмин не о тц ве та ет и птичье пение не молкнет. Вот и в этот ден ь , ровно двенадцать недель тому н а з а д , были птички и был жасмин. А еще был день рождения непонятно у ко го . И еще - была бездна всякого спиртного: не то десять бутылок, не то двенадцать бутылок, не то д в а ­дцать пять . И было в се , чего может пожелать чел о век , выпивший столько спирт - ного: т о -е с т ь решительно в с е , от разливного пива до бутылочного. А .еще? спросите вы - а еще что было?

- А еще - было два*мужичка, и были три косеющих твар и , одна пьянее дру­гой, и дым коромыслом, и ахинея . Больше как будто ничего не было.

И я разбавлял и пил, разбавлял российскую жигулевским пивом и глядел на этих"троих"и что -то в них п розревал . Что именно я п розревал в них, не могу с к а з а т ь , а поэтому разбавлял и пил, и чем больше я прозревал в них это "что - т о " , тем чаще я разбавлял и пил, и от э т о го еще о стр ее п р озревал .

Но вот ответн ое прозрение - я только в одной из них ощутил, только в од- зй! 0 . рыжие ресницы, длиннее, чем волосы на ваших головах! 0, невинные бель- ы! 0, э та б ели зн а , переходящая в б ел есо сть ! 0 , колдовские и голубиные крылья!

-Так это вы: Ерофеев? - и чуть подалась ко мне, и сомкнула ресницы и р а ­зомкнула . . .

-Ну, конечно! Еще бы не я!/ 0 , гармоническая! как она д о г а д а л а с ь ? /-Я одну вашу вещиуу - читала . И з н а е т е : я бы никогда не подумала,что на

полсотне страниц можно столько нанести околесицы. Это выше человеческих сил!-Так ли уж выше! - я , польщенный, разбавил и выпил. - Если х о т и те , я на­

несу еще больше! Еще выше н а н е с у ! . .Вот - с э того все началось . То ест ь началось беспам ятство : три часа про­

вала . Что я пил? 0 чем говорил? В какой пропорции разбавлял? Может, этого провала и не было бы, если б я пил, не р а зб а в л я я . Но - как бы то ни было - я очнулся часа через три , и вот в каком положении я очнулся: я сижу за столом , разбавляю и пью.

И кроме нас двоих - никого. И она - рядом, смеется надо мною, как б л аго ­датное дитя . Я подумал: "Неслыханная! Это - женщина, у которой до сегодняшне­го дня грудь стискивали только предчувствия . Это - женщина, у которой никто до меня даже пульса не щупал. 0 , блаженный зуд и в душе и повсюду!"

А она взяла - и выпила еще сто грамм. Стоя выпила, откинув голову , как пианистка. А выпив, все из себя выдохнула, в с е , что в ней было свято го - все выдохнула. А потом изогнулась как падла и начала волнообразные движения бед - рам и ,- и все это с такою пластикою, что я не мог глядеть на нее без содрога - н и я . . .

Вы, конечно, сп росите , вы, бессовестн ы е, спросите: "Так что же,Веничка ?Она ................................................................................ ?"Ну что вам о твети ть? Ну, конечно, она ........................................................................................................................! Еще бы она не .................................................................................................................. ! Она мне прямо с к азал а :"Я хочу, чтобы ты меня властно обнял правою ру­кою!" Ха-ха. "Властно" и "правою рукою"?! - а я уже так н абрался , что не только властно обн ять , а хочу потрогать ее туловище - и не могу, все промахи­

2Ц

ваюсь мимо т у л о в и щ а . . .-Что ж! играй крутыми боками!- подумал я , разбавив и выпив.- Играй ,

обольстительница! Играй, Клеопатра! Играй, пышнотелая блядь , истомившая сердце поэта! Все, что е с т ь у меня, в с е , что , м ож ет б ы т ь , е ст ь - все швыряю сегодня на белый алтарь Афродиты!

Так думал я . А она - см еялась . А она - подошла к столу и вы п ил а ,зал ­пом, еще сто п я т ь д е с я т , ибо она была совершенна, а совершенству нет пре - д е л а . . .

Железнодорожная - Черное .выпила - и сбросила с Себя что -то лишнее. "Если она сбросит , - подумал я , если он а , следом за этим лишним, сбросит и исподнее - содрогнется земля и камни возопиют".

А она с к а з а л а : "Ну, к ак , Веничка, хорошо у меня ......................................................................................? А я , раздавленный желанием, ждал г р е х а , зады хаясь . Ясказа л ей: "Ровно тридцать лет я живу на с в е т е . . . но еще ни разу не ви - д ел , чтобы у кого-нибудь так хорошо ................................................................................... !"

Что же мне теперь? Быть ли мне вкрадчиво-нежным? Быть ли мне плени - тельно-грубым? Черт его з н а е т , л никогда не понимаю толком, в какое мгно­венье как обратиться с з а х м ел ев ш ей . . . До это го - с к а за т ь ли вам? - до это го я их плохо зн ал , и захмелевших, и трезвых. Я стремился за ними мыслью, но как только устремлялся - сердце останавливалось в и спуге . Помыслы были, но не было намерений. Когда же являлись намерения - помыслы и с ч е з а ­ли, и хотя я устремлялся за ними сердцем, в испуге остан авли валась мысль.

Я был противоречив. С одной стороны, мне нравилось , что у них есть т ал и я , а у нас нет никакой талии , это будило во мне - как бы это н азвать? "н е г у " , что ли? - Ну д а , это будило во мне н егу . Но, с другой стороны, ведь они зар езал и Марата перочинным ножиком, а Марат был Неподкупен , и р е за т ь его не сл едовало . Это уже убивало всякую н егу . С одной стороны,мне, как Карлу Марксу, нравилась в них с л а б о с т ь , т о - е с т ь , вот они вынуждены мочиться, приседая на корточки, это мне нравилось , это наполняло меня ну, чем это меня наполняло? негой , что ли? - ну д а , это наполняло м ен янегой . Но, с другой стороны, ведь они в И из нагана стреляли! Этоснова убивало негу : приседать приседай, но зачем в И из нагана с т р е ­лять? И было, бы смешно после это го говорить о н е г е . . . Но я о т в л ек ся .

Итак, каким же мне быть теперь? Быть грозным или быть пленительным?Она сама - сама сделала за меня мой выбор, запрокинувшись и погладив

меня по щеке своею лодыжкою. В этом было что -то от поощрения и от игры, и от легкой пощечины. И от воздушного поцелуя - тоже чт о -т о было. И потом - эта мутная, эта сучья белизна в зр ач к а х , б е л е е , чем бред и седьмое небо !И как небо и земля - живот. Как только я увидел е г о , я чуть не зарыдал от вдохновения, я весь задымился; и весь задрожал. И все смешалось: и розы , и лилии, и в мелких завитках - весь - влажный и содрогающийся вход в Эдем и бесп ам ятство , и рыжие ресницы. О, всхлипывание этих недр! О, бесстыжие бельмы! О, блудница с глазами , как облака! О, сладостный пуп!

Все смешалось, чтобы только н а ч а т ь с я , чтобы каждую пятницу повто - рятся снова и не выходить из сердца и головы. И знаю: и сегодня будет то же, тот же хмель и то же д у ш е г у б с т в о . . .

Вы мне скажете: так что же ты, Веничка, ты думаешь, ты о д и н у нее такой душегуб?

А какое мне дело! А вам - тем более! Пусть даже и не верна . Старость

25

и верность накладывают на рожу морщины, а я не хочу , например, чтобы у нее на роже были морщины. Пусть и не в ер н а , не совсем , конечно, "п у ст ь " , но в се -т ак и п у сть . Зато она вся соткана из неги и ароматов . Ее не лапать и не бить - ее вдыхать надо. Я к а к -т о попробовал сосч итать все ее сокро - венные изгибы, и не мог сосчитать - дошел до двадцати семи и так забалдел от истомы, что выпил зубровки и бросил счет , не окончив.

Но красивее в сего у нее предплечья , конечно. В особенности , когда она поводит ими и восторженно с м еет с я , и говорит: "Эх, Ерофеев, мудила ты грешный!" О, дъяволица! Разве можно такую не вдыхать?

С лучалось, конечно, с л у чал о сь , что и она была ядовитой , но это все в здо р , все это в целях самообороны и ч е г о -т о там та к о го женского я в этом мало понимаю. Во всяком с л у ч а е , когда я ее раскусил до конца, я д у совсем не о к а з а л о с ь , там была малина со сливками. В одну из пятниц, напри­мер, когда я совсем был тепленький от зубровки , я ей с к а з а л :

-Д авай , давай всю нашу жизнь будем вместе! Я увезу тебя в Лобню , я облеку тебя в пурпур и крученый виссон , я подработаю на телефонных короб­к ах , а ты будешь обонять что-нибудь - лилии, допустим, будешь обон ять . Поедем!

А она - молча протянула мне шиш’. Я в истоме поднес его к своим н озд­рям, вздохнул и зап л акал :

-Но п очем у? . , по чем у ? . .Она мне - второй шиш. Я и его поднес, и зажмурился, и снова заплакал:-Но почему? - заклинаю - о т в е т ь - почему???Вот т о г д а -т о и она разры дал ась , и обвисла на шее:-Умалишенный! ты ведь сам знаешь, почему! сам - знаешь, почему, у г о ­

релый !И после того - почти каждую пятницу повторялось все то же: и эти

слезы , и эти фиги. Но сегодня - сегодня ч т о -т о решится, потому что с е г о д ­няшняя пятница - тринадцатая по с ч е ту . И все ближе к Петушкам, Царица Не­бесная ! . .

Черное - Купавна .Я заходил по тамбуру в страшном волнении и все курил, к у р и л . . .-И ты говоришь после э т о г о , что ты одинок и непонят? Ты, у которого

с т о л ь к о в душе и с т о л ь к о за душой! Ты, у которого т а к а я в Петуш - ках! И т а к о й за Петушками!.. Одинок?..

-Н ет , н е т , уже не одинок, уже понят , уже двенадцать недель как понят. Все минувшее миновалось. Вот, помню, когда мне стукнуло двадцать л е т , - тогда я был безнадежно одинок. И день рождения был уныл. Пришел ко мне Юрий Пе­трович , пришла Нина В асильевна, принесли мне бутылку столичной и банкуовощных г о л у б ц о в ,- и таким одиноким, таким невозможно одиноким п о к а з а л с яя сам себе от этих голубцов, от этой столичной - что , не желая п лакать ,з а п л а к а л . . .

А когда стукнуло тр и дц ать , минувшей осенью? А когда стукнуло трид ц а т ь , - день был уныл, как день двадцатилетия . Пришел ко мне Боря с к а ­кой-то полоумной поэтессою, пришли Вадя с Лидой, Ледик с Володей. И при - несли мне - что принесли? - две бутылки столичной и две банки фарширован­ных томатов . И такое о тчая н и е , такая мука мной овладели от этих томатов , что хотел я з ап л акать - и уже не м о г . . .

Значит ли э т о , что за д еся ть лет я стал менее одиноким? Нет, не з н а ­чит. Тогда значит ли э т о , что я огрубел душою за дес я ть лет? И ожесточил­

26

ся сердцем? Тоже - не зн ач и т . Скорее даже наоборот; но за п л акать в с е - т а ­ки не з а п л а к а л . . .

Почему? Я, пожалуй, смогу вам это о бъясни ть , если найду для это го какую-нибудь анологию в м и р е п р е к р а с н о г о . Допустим, т ак : если ти ­

хий человек выпьет семьсот п я т ь д е с я т , он с д ел ается буйным и радостным. А если он добавит еще семьсот? - будет ли он еще буйнее и радостнее? Нет,он опять будет тих. Со стороны покажется даже, что он п ро тр езвел . Но значит ли э т о , что он п ротрезвел? Ничуть не бывало: он уже пьян , как свин ья , о т ­того и тих.

Точно так же и я: не менее одиноким я стал в эти тридцать л е т , и серд ­цем не о ч е р с т в е л , - совсем наоборот. А если смотреть со стороны - ко н е ч н о . .

Нет, вот уж т е п е р ь - жить и жить! А жить совсем не скучно! Скучно было жить только Николаю Гоголю и царю Соломону. Если уж мы прожили трид - цать л е т , надо попробовать прожить еще три дц ать , д а , д а . "Человек см ертен " таково мое мнение. Но уж если мы родились - ничего не поделаешь, надо не - множко п о ж и т ь . . . "Жизнь прекрасна" - таково мое мнение.

Да зн а ет е ли вы, сколько еще в мире тай н , какая пропасть неисследо ванного, и какой простор для т е х , кого влекут к себе эти тайны! Ну в о т , с а ­мый простой пример:

о тчего э т о , если ты вчера выпил, положим, семьсот п я т ь д е с я т , а утром не было случая похмелиться - служба и все такое - и только далеко за пол - день , промаявшись шесть часов или семь, ты выпил, наконец, чтобы облегчить душу /н у , сколько выпил? Ну, допустим, сто п я т ь д е с я т / - о тч его твоей душе не л е гч е ? Дурнота, которая соп утствовала тебе с у т р а , от этих ста пятидеся­ти сменяется дурнотой другой катего р и и , стыдливой дурнотой, щеки делаются пунцовыми, как у бляди , а под глазами так синё , как будто накануне ты и не пил свои семьсот п я т ь д е с я т , а как будто тебя накануне, взамен т о г о , весь вечер лупили по морде? Почему?

Я вам скажу, почему. Потому что человек этот стал жертвою своих шести или семи служебных час о в . Надо уметь выбирать себе э аб о т у , плохих работ н ет . Дурных профессий н е т , надо уважать всякое призвание. Надо, чуть про - снувшись, немедленно чего-нибудь выпить, даже н е т , вру, не " ч е г о - н и б у д ь " , а именно того самого , что ты пил вч ер а , и пить с паузами в сорок - сорок пять минут, т а к , чтобы к вечеру ты выпил на двести пятьд есят больше, чем накануне. Вот тогда не будет ни дурноты, ни стыдливости, и сам ты будешь таким белолицым,как будто тебя уже полгода по морде не били.

Вот видите - сколько в природе з а г а д о к , роковых и радостных, сколько белых пятен повсюду!

А эта п устоголовая юность, идущая нам на смену, словно бы и не заме - чает тайн бытия. Ей недо стает размаха и инициативы, и я вообще сомневаюсь, есть ли у них у всех чего-нибудь в м озгах . Что может быть бл аго ро дн ее , на­пример, чем экспериментировать на себе? Я в их годы делал т ак : вечером в четверг выпивал одним махом три с половиной литра ерша - выпивал и ложился сп а т ь , не р а з д е в а я с ь , с одной только мыслью: проснусь я утром в пятницу или не проснусь?

И в се -т ак й утром в пятницу я не просыпался. А просыпался утром в суб­боту , и уже не в Москве, а под насыпью железной дороги , в районе Наро-Фо - минска. А потом - потом я с усилием припоминал и накапливал факты, а нако­пив, соп о ставл ял . А, со п о стави в , начинал опять восстанавливать ,напряж ением памяти и со всепроникающим анализом. А потом переходил от созерцания кабстракции; другими словами, вдумчиво опохмелялся и , наконец, у зн а в а л ,к у д а

27

же все -т ак и д ев ал ась пятница.Сызмальства почти, от младых н о гт ей , любимым словом моим было "дер -

за н и е " , и - Бог свидетель - как я дерзал! Если вы так д е р зн ет е - вас х в а ­тит кондрашка или паралич. Или даже нет: если бы вы дерзали т а к , как я в ваши годы д е р з а л , вы бы в одно прекрасное утро взяли бы и не проснулись . А я просыпался, каждое утро почти просыпался и снова начинал д е р з а т ь . . .

Например, так : к восемнадцати годам или около того я зам ети л , что с первой дозы по пятую включительно я мужаю, т о -е с т ь мужаю неодолимо,а вот уж начиная с шестой

Купавна - 33-й килсметр .и включительно по девятую - размягчаю сь. Настолько размягчаю сь, что от десятой смежаю г л а з а , так же неодолимо. И что же я по наивности думал? Я думал: надо за ст ав и т ь себя волевым усилием преодолеть дремоту и выпить одиннадцатую дозу - т о г д а , можег быть, начнется рецидив возмужания? Н о н ет , не т у т -т о было. Никаких рецидивов, я пробовал.

Я бился над этой загадкой три года подряд, ежедневно би л ся , и все таки ежедневно после десятой засыпал.

А ведь все раскрылось так просто: о к азы в ает ся , если вы уже выпилипятую, вам надо и шестую, и седьмую, и восьмую, и девятую выпить ср азу , одним махом - но выпить и д е а л ь н о , т о - е с т ь выпить только в воображении. Другими словами, вам надо одним волевым усилием, одним махом - не выпить ни шестой, ни седьмой, ни восьмой, ни девято й .

А выдержав п ау зу , приступить непосредственно к д еся той , и точно так же, как девятую симфонию Антонина Дворжака, фактически девятую, условно называют пятой , точно так же и вы: условно назовите десятой свою шестую и будьте уверены: теперь вы уже будете беспрепятственно мужать и мужать, от самой шестой /д е с я т о й / и до самой двадцать восьмой /три дц ать в то р о й / - то - е с т ь мужать до того предела , за которым следует безумие и свин ство .

Нет, честное слово , я презираю поколение, идущее вслед за нами. Оно внушает мне отвращение и ужас. Максим Горький песен о них не с п о е т ,н е ч е го и думать. Я не говорю, что мы в их годы волокли с собою целый груз свя - тынь. Боже упаси! - святынь у нас было совсем ч у т ь - ч у т ь , но з ат о сколько вещей, на которые нам было н е н а п л е в а т ь ,а вот им - на все напле - ват ь .

Почему бы им не з ан ят ь ся в о т чем: я в их годы пил с большими ан т­рактами - попью-попью - п ер естан у , попью-попью - опять перестану . Я не вправе судить поэтому, одушевленнее ли утренняя деп р ес си я , если д ел ается ежедневной привычкой, т о -е с т ь если с шестнадцати лет пить по четыреста п ятьд есят грамм в семь часов пополудни. Конечно, если- бы мне вернуть мои годы и начать жизнь сн ач ал а , я , конечно, попробовал бы, - но ведь они т о ! О н и Г . .Да только ли это! А сколько неизвестности т а я т в себе другие сферы чело -

веческой жизни! Вот п р едстав ьте с е б е , к примеру: один день с утра до в еч е ­ра вы пьете исключительно белую водку, и ничего больше; а на другой день - исключительно красные вина. В первый день вы к полуночи стан ови тесь как одержимый. Вы к полуночи такой пламеный, что через вас девушки могут пры - га т ь в ночь на Ивана Купала. И, ясное дел о , они в с е -т а к и допрыгаются, если вы с утра до ночи пили исключительно белую водку.

А если вы с утра до ночи пили только крепленные красные вина? Да девушки через вас и прыгать не станут в ночь на Ивана Купала.Даже наоборот

28

сядет девушка в ночь на Ивана Купала, а вы через нее и перепрыгнуть н е су м еете , не то что другое ч е г о . Конечно, при условии, что вы с утра довечера пили только к р а с н о е ! . .

Да, да! А сколько захватывающего сулят эксперименты в узко специа - льных областях! Ну, например, и ко та . Мой глупый земляк Солоухин зовет вас в л ес соленые рыжики со би рать . Да плюньте вы ему в его соленые рыжи­ки! Давайте лучше займемтесь икотой , т о -е с т ь исследованием пьяной икоты в ее математическом а с п е к т е . . .

-Помилуйте!- кричат мне со всех с т о р о н . - Да неужели же на с в ет е кроме э т о г о , нет ничего т а к о г о , что могло б ы . . . !

-Вот именно: нет! - кричу я во все сторон ы .- Нет ничего , кроме э т о ­го! Нет ничего т а к о г о , что могло бы! Я не дур ак , я понимаю, ест ь еще на св ет е психиатрия , е с т ь внегал акти ческ ая астрономия, все это так!

Но ведь все это - не наше, все это нам навязали Петр Великий и Дми­трий Кибальчич, а ведь наше призвание совсем не з д е с ь , наше призвание совсем в другой стороне! В этой самой сто р он е , куда я вас приведу ,если выне ст а н ет е упираться! Вы скажете: "Призвание это гнусно и ложно". А явам скажу, я вам снова повторяю:"Нет ложных призваний, надо уважать в с я ­кое призвание" .

И тьфу на в а с , наконец! Лучше о с т а в ь т е янкам внегалактическую аст - рономию, а немцам - психиатрию. Пусть всякая сволота вроде испанцев идут на свою корриду г л я д е т ь , пусть подлец-африканец строит свою Ассуан- скую плотину, пусть с т р о и т , подлец, все равно ее ветром сдует , пусть подавится Италия своим дурацким б е л ь -к а н т о , п у с т ь ! . .

А мы, повторяю, займемся икотой.

33-й километр - Электроугли.Для т о г о , чтобы н ачать ее и сследован и е , надо , р а зу м е е т с я , ее выз

в ать : или ан зихь /термин Эммануила К а н т а / , то е с т ь вызвать ее в себе самом ,- или же вызвать ее в другом, но в собственных интересах , т о -е с т ь фюр зи хь . Термин Эммануила Канта. Лучше в с е г о , конечно, и ан зи х ь ,и фюр зи х ь , а именно вот как: два часа подряд пейте что-нибудь крепкое , старку, или зверобой ,или охотничью. Пейте большими стаканам и, через полчаса по с т ак а н у , по возможности и зб ег ая всяких за к у с о к . Если это кому-нибудь трудно, можно позволить себе минимум за к у ск и , но самой неприхотливой: не очень свежий х л еб , кильку пряного посола , кильку простого посола , кильку в том ате .

А потом - сдел ай те часовой перерыв. Ничего не ешьте, ничего н е пейте*, р а ссл аб ь т е мышцы и не н ап р я га й те сь .

И вы убедитесь сами: к исходу э т о го часа о н а н а ч н ет ся . Когда вы икнете в первый р а з , вас удивит внезапность е е н ачал а’; потом вас уди­вит неотвратимость второго р а з а , т р е т ь е г о р а за эт ц ет е р а . Но если в ы не дур ак , скорее п ер ест ан ь т е удивляться и займитесь делом: записывайте на бум аге , в каких интервалах ваша икота удостаи вает вас быть - в секун ­да х , конечно:

восемь - тринадцать - семь - три - восемнадцатьПопробуйте, конечно, отыскать зд есь хоть какую-нибудь периодичность

хоть самую приблизи+ельную, приблизительную, попробуйте, если вы в с е - т а - ки дурак , попытайтесь вывести какую-нибудь вздорную формулу, чтобы хоть к а к -т о п р ед ск азать длительность следующего и нтер в ал а . Пожалуйста. Жизнь все равно опрокинет все ваши телячьи настроения:

29

- сем н адц ат ь -т р и -ч ет ы р е -с ем н ад ц ат ь -о д и н -д вад ц а т ь -т р и -ч ет ы р е -се м ь сем ь-сем ь-восем н адц ат ь-

Говорят , вожди мирового п ро л е т ар и ат а , Карл Маркс и Фридрих Э нгельс, тщательно изучили схему общественных формаций и на этом основании сумели м н о г о е п редвидеть . Но тут они были бы бессильны предвидеть хоть са - мое малое. Вы вступили, по собственной прихоти, в сферу ф атального смиритесь и будьте терпеливы. Жизнь посрамит и вашу элементарную и вашу высшую математику:

-т р и н ад ц а т ь -п я т н а д ц а т ь -ч е т ы р е -д в е н а д ц а т ь -ч е т ы р е -п я т ь -д в а д ц а т ь во -семь-

Не так ли в смене подъемов и падений, в осторгов и бед каждого от дельного ч е л о в е к а , - нет ни малейшего намека на регуляр н ость? Не так ли беспорядочно чередуются в жизни ч ел ов ечеств а е г о катастрофы? Закон - он выше всех н ас . Икота - выше всякого з а к о н а . И как поразила нас недавно в незапность е е н ач ал а , так поразит вас ее конец, который вы, как смерть , не предскажете и не п редотврати те :

-д в а д ц а т ь д в е -ч е т ы р н а д ц а т ь -в с е . И тишина.И в этой тишине ваше сердце вам говорит: о н а не исследима, а мы -

беспомощны. Мы начисто лишены всякой свободы воли , мы во власти произво­л а , которому нет имени и спасения от которого - тоже н ет .

Мы - дрожащие т вар и , а о н а - всесил ьн а . О н а , т о - е с т ь Божья Дес­ница, которая над всеми нами зан есен а и пред которой не хотят склонитьголовы одни кретины и проходимцы. Он непостижим уму, а сл ед о в ат ел ь н о ,Он е с т ь .

Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный.

Электроугли - 43-й километр.Да. Больше п ей те , меньше зак у сы вай те . Это лучшее средство от са -

момнения и поверхностного ат еи зм а . Взгляните на икающего безбожника: онрассредоточен и темнолик, он мучается и он б е з о б р а зе н . Отвернитесь о т н е го , сплюньте и в згл яни те на меня, когда я стану и к ат ь : верящий в прео­доление и ни о каком противоборстве не помышляющий, я верю в т о , что Он б л а г , и сам я поэтому благ и с в е т е л .

Он б л а г . Он ведет меня от страданий - к с в е т у . От Москвы - к Пету­шкам. Через муки на Курском в о к за л е , чер ез очищение в К учи не ,через грезы в Купавне - к свету и Петушкам. Дурх ляйден - лихт!

Я заходил по плошадке в еще более страшном волнении. И все курил, и все курил. И тут - яркая мысль, как молния, поразила мой мозг:

-Что мне выпить еще, чтобы и э т о г о порыва - не угас и ть ? Что мне выпить во Имя Т в о е ? . .

Беда! Нет у меня ничего т а к о г о , что было бы Тебя достойно.Кубанская это так ое дерьмо! А российская - смешно при Тебе и говорить о российс -кой. И розовое крепкое з а рупь тридцать семь! Б о ж е! . .

Нет, если я сегодня доберусь до Петушков - невредимый - я создам к о к т е й л ь , который можно было бы без стыда пить в присутствии Бога и людей, в присутствии людей и во имя Бога . Я назову его "Иорданские стр у ­ны" или "З в езд а Вифлеема". Если в Петушках я об этом забуду - напомните мне, пожалуйста.

Не см ей тесь . У меня богатый опыт в создании коктейлей . От Москвы до Петушков пьют эти к о к т е й л и до сих пор, не зная имени автора , пьют "Ханаанский б а л ьзам " , пьют "Слезу комсомолки" и правильно делают , ч т о

30

пьют. Мы не можем ждать милостей от природы. А чтобы в зять их у н е е ,н а д о , р а зу м ее тся , зн ать их точные рецепты: я , если вы х о т и те , дам вам эти рецеп­ты. Слушайте.

Пить просто водку, даже из горлышка,- в этом нет ничего , кроме томле­ния духа и суеты. Смешать водку с одеколоном - в этом е ст ь известный кап­ри з , но нет никакого пафоса. А вот выпить стакан "Ханаанского б ал ь зам а" - в этом е ст ь и каприз, и и д ея , и пафос, и сверх того еще метафизический намек

Какой компонент "Ханаанского бальзама"мы ценим превыше всего ? Ну, ко­нечно, д е н ат у р а т . Но ведь д е н а т у р а т , будучи только о б ъ е к т о м в д о х н о в е - ния ,сам э т о го вдохновения начисто лишен. Что же, в таком сл у ч а е , мы ценим в ден атурате превыше всего ? Ну, конечно: голое вкусовое ощущение. А еще превыше тот миазм, который он и ст о ч а е т . Чтобы это т миазм о т т ен и т ь , нужна хоть крупица б л а г о у х ан и я . -Ло этой причине в денатурат вливают в пропорции 1 :2 :1 бархатное пиво, лучше в сего останкинское или сенатор , и очищенную политуру.

Не буду вам напоминать ,к ак очищается политура, это всякий младенец з н а е т . Почему-то никто в России не зн ает отчего умер Пушкин,- а как очи - щается политура - это всякий з н а е т .

Короче, записывайте рецепт "Ханаанского б а л ь зам а " . Жизнь д ается чело­веку один раз и прожить ее надо т а к , чтобы не ошибиться в рецептах:

Денатурат - 100 г .Бархатное пиво - 200 г .Политура очищенная - 100 г .

Итак, перед вами "Ханаанский бальзам " / е г о в просторечьи называют "черно - бур к ой "/ - жидкость в самом деле черно-бурого ц в е т а , с умеренной крепостью и стойким ароматом. Это уже даже не аромат, а гимн. Гимн демократической молодежи. Именно т а к , потому что в выпившем этот коктейль вызревают вуль - гарность и темные силы. Я сколько раз н аблю д ал! . .А чтобы вызревание этих темных сил хоть к а к -т о п р едотвр ати ть , е ст ь два с р ед ст в а . Во-первых, не пить "Ханаанский б ал ь зам " , а , во-вторы х, п и т ь ,в з а ­мен е г о , коктейль "Дух Женевы".

В нем нет ни капли б л а г о р о д с т в а , но е с т ь бу к ет . Вы спросите меня : вчем за г а д к а э т о го бук ета? Я вам о твеч у : не знаю, в чем за г ад к а это го бук е­т а . Тогда вы подумаете и спросите : а в чем же р азг ад к а? А в том р а з г а д к а ,что "Белую си р е н ь" , составную часть "Духа Женевы", не следует ничем зам е­н ят ь , ни жасмином, ни шипром, ни ландышем. "В мире компонентов нет эк в и в а ­л е н т о в " , как говорили старые алхимики, е он и-то зн али , что говорили. То - есть "Ландыш серебристый" - это вам не "Белая си р ен ь " , даже в нравственном ас п е к т е , не говоря уже о б у к етах .

"Ландыш", например, будоражит ум, тревожит с о в е с т ь , укрепляет право­сознание . А "Белая сирень" - напротив т о г о , успокаивает совесть и прими - ряет человека с язвами ж и з н и . . .

* У меня было т ак : я выпил целый флакон "Серебристого ландыша", сижу и плачу. Почему я плачу?- потому что маму вспомнил, т о -е с т ь вспомнил и н е могу забыть свою маму. "М ама",- говорю. И плачу. А потом о п я т ь : "Мама",го - ворю, и снова плачу. Другой бы, кто поглупее , так бы сидел и плакал . А я? Взял флакон "Сирени" - и выпил. И что же вы думаете? Слезы обсохли , дурац­кий смех одол ел , а маму так даже и забыл, как зв ат ь по им ен и-отчеству .

И как мне смешон поэтому т о т , ктп, приготовляя "Дух Женевы" , в ср ед ­ство от потливости ног добавляет "Ландыш серебристый"!

Слушайте точный рецепт:

Белая сирень - 50 г .

31

Средство от потливости ног - 50 г .Пиво жигулевское -200 г .Лак спиртовой -150 г .

Но если человек не хочет зря топ тать мироздание, пусть он пошлет к свиньям и "Ханаанский б ал ь за м " , и "Дух Женевы". А лучше пусть он сядет за стол и приготовит себе "Слезу комсомолки". Пахуч и странен этот коктейль . Почему пахуч, вы у зн ае т е потом. Я вначале объясню,чем он стран ен .

Пьющий просто водку сохраняет и здравый ум, и твердую память и л и ,н а ­обор от , т ер я ет разом и т о , и др у го е . А в случае со "Слезой комсомолки" просто смешно: выпьешь ее сто грамм, этой с л е з ы , - память т в е р д а я , а з д р а ­вого ума как не бывало. Выпьешь еще сто грамм - и сам себе удивляешься: откуда взял о сь столько зд раво го ума? и куда д ев а л а сь вся твердая пам ять? .

Даже сам рецепт "Слезы" благовон ен . А от готового коктейля, от его п аху чести , можно на минуту лишиться чувств и со зн ани я . Я, н а п р и м е р - ли - шился.

Лаванда - 15 гВербена - 15 гЛесная вода - 30 гЛак для ногтей - 2 гЗубной эликсир -150 гЛимонад -150 г

Приготовляемую таким образом смесь надо двадцать минут помешивать веткой жимолости. Иные, правда , утверждают, что в случае необходимости можно жимолость заменить повиликой. Это неверно и преступно. Режьте меня вдоль и поперек - но вы меня не з а с т а в и т е помешивать повиликой "Слезу комсомолки", я буду помешивать ее жимолостью. Я просто разрываюсь на ч а с ­ти от смеха, когда вижу, как при мне помешивают "С лезу" не жимолостью, а п о в и л и к о й . . .

Но о "С лезе" довольно. Теперь я предлагаю вам последнее и наилучшее."Венец трудов превыше всех н а г р а д " , как ск а за л п оэт . Короче, я предлагаювам коктейль "Сучий потрох", напиток, затмевающий в с е . Это уже не напи - ток - это музыка сфер. Что самое прекрасное в мире? - борьба за освобож - дение ч е л о в еч ест в а . А еще прекраснее вот что / з а п и с ы в а й т е / :

Пиво жигулевское -100 г .Шампунь "Садко-богатыйго ст ь " - 30 г .Резоль для очистки волос от перхоти - 70 г .Средство от потливости ног - 30 г .Дезинсекталь для уничтоже­ния мелких насекомых - 20 г .

Все это неделю н аст аи в а ет ся на т аб ак е сигарных сортов - п одается к с т о л у . . .

Мне приходили письма, к с т а т и , в которых досужие читатели рекомендо - вали еще вот что: полученный таким образом настой еще откидывать на дурш­л а г . Т о -е ст ь - на дуршлаг откинуть и спать л о ж и т ь с я . . . Это уже чорт знает что т а к о е , и все эти дополнения и поправки - от дряблости воображения, от н едостатков полета мысли; вот откуда эти нелепые п о п р а в к и . . .

Итак, "Сучий потрох" подан на с т о л . Пейте е г о с появлением первой зв езды , большими глотками. Уже после двух бокалов э т о го коктейля человек

становится настолько одухотворенным,что можно подойти и целых полчаса с

32

с расстояния полутора метров плевать ему в харю, и он ничего тебе не с к а ­жет .

4 3-й километр - Храпуново.Вы хоть что-нибудь зап и са ть успели? Ну в о т , пока и довольно с в а с . . .

А в Петушках - в Петушках я обещаю поделиться с вами секретом "Иорданских с тр уй " , если доберусь живым; если милостив Бог.

А теперь давай те подумаем с вами вместе: что бы мне сейчас вчпить? Какую комбинацию я могу со зд ат ь из этой вшивости, что о ст ал ас ь в моем ч е ­моданчике? "Поцелуй тети Кпавы"? Пожалуй, что д а . Из моего чемоданчика ни­каких других "Поцелуев" не выжмешь, кроме "Первого поцелуя" и "Поцелуя тети Клавы". Объяснить вам, что значит "Поцелуй"? а "Поцелуй" значит : смешанное в пропорции пополам-напополам любое красное вино с любого вод - кою. Допустим: сухое виноградное вино плюс перцовка или кубанская - это "Первый поцелуй". Смесь самогона с 33~м портвейном - это "Поцелуй н а с и л ь ­но данный", или, проще, "Поцелуй без любви", или, проще, "Инесса Арманд'.' Да мало ли разных "Поцелуев"! Чтобы не так тошнило от всех этих "П о ц ел у ев" , к ним надо привыкнуть с д е т с т в а .

У меня в чемоданчике ест ь кубан ская . Но нет сухого виноградного вина. Значит , и "Первый поцелуй" исключен для меня, я могу только грезить о нем. Но - у меня в чемоданчике ест ь полторы четвертинки российской и розовое крепкое за рупь тридцать семь. А их совокупность и дает нам "Поцелуй тети Клавы". Согласен с вами: он н евзрачен по вкусовым качествам , он в высшей степени тошнотворен, им уместнее поливать фикус, чем пить его из горлыш­ка , - с о г л а с е н , но что же д е л а т ь , если нет сухого вина, если нет даже фи­куса? Приходиться пить "Поцелуй тети К л а в ы " . . .

Я пошел в в аго н , чтобы слить мое дерьмо в "Поцелуй". О, как давно я здесь не был! С тех пор, как вышел в Н икольском .. .На меня, как и в прошлый р а з , глядела десятками г л а з , больших, на все го ­товых, выползающих из орбит - глядела мне в г лаза моя родина в ы п о л ­завшая из орбит , на все готовая и большая. Т огда , после ста пятидесяти грамм российской , мне нравились эти г л а з а . Т еперь, после пятисот кубан ской, я был влюблен в эти г л а з а , влюблен, как безумец. Я чуть покачнулся , входя в в а г о н , - но прошел к своей лавочке совершенно независимо и на в с я ­кий случай ч у ть -чу ть у л ы б а я с ь . . .

Подошел - и о стол бен ел . Где моя четвертинка российской? Где та самая четверти нка , которую я у Серпа и Молота только ополовинил? От самого Сер­па и Молота она стояла у чемоданчика, в ней о ст ав алось почти сто грамм - где же она теперь?

Я обвел глазами всех - ни один не сморгнул. Нет, я положительно влюб­лен и безумен . Когда отлетели ангелы? Они ведь в се -т ак и следили за чемо - данчиком, если я о т л у ч а л с я , - когда они от меня отлетели? В районе Кучино? Так. Значит, у к р а л и между Кучино и k3~м километром. Пока я делился с вами восторгом моего ч у в ст в а , пока посвящал вас в тайны бы ти я ,- меня тем временем лишили "Поцелуя тети К л а в ы " . . . В простоте душевной я ни разу не заглян ул в вагон все это в р е м я , - прямо к о м е д и я . . . Но теперь - "довольно простоты", как с к азал драматург Островский. И - финита ля комедиа. Не в с я ­кая простота - с в я т а я . И не всякая комедия - б о ж е с т в е н н а я . . . Довольно в мутной воде рыбку л о в и т ь , - пора ловить ч е л о в е к о в ! . .

Но как ловить и кого л о в и т ь ? . .Чорт з н а е т , в каком жанре я доеду до П етуш ков . . . От самой Москвы все

были Филосовские э с с е и мемуары, все были стихотворения в п р о зе , как у Ивана Т у р г е н е в а . . . Теперь начинается детекти вн ая п о в е с т ь . . . Я заглянул

33

внутрь чемоданчика: все ли там на месте? Там все было на м ест е . Но где же э т и сто грамм? и к о г о ловить? . .

Я взглянул направо: там все до сих пор сидят эти д в о е , тупой-тупой и умный-умный. Тупой в тел огрей ке уже давно зак о с ел и спит. А умный в ко - веркотовом пальто сидит напротив тупого и будит е г о . И к а к -т о по-живодер- ски будит: берет его за пуговицу и д о о т к а за подтаскивает к с е б е , как бы натягивая т е т и в у , - а потом о т п у с к ает : и тупой-тупой в т ел огрей к е летит на прежнее место , в онзаясь в спинку лавоч ки , как в сердце тупая стр ел а Аму­р а . . .

" Т р а н с -ц е н - д е н -т а л ь н о . . . " - подумал я . - И давно это он его так ? . . Нет, эти двое у красть не могли. Один из них, п равда , в т е л о гр ей к е , а дру­гой не с п и т , - зн ачи т , о б а , в принципе, могли у к р а с т ь . Но ведь один - то сп ит , а другой в коверкотовом п а л ь т о , - зн ач и т , ни т о т , ни другой у к расть не могли . . .

Я глянул н азад - н е т , там тоже нет ничего т а к о г о , что могло бы на - толкнуть на мысль: д в о е , правда , наталкивают на мысль, но совсем не на ту . Очень странные люди эти двое : он и она. Они сидят по разным сторонам ва - го на , у противоположных окон, и явно незнакомы друг с другом. Но при всем том - до странности похожи: он в ж акетке , и она - в ж акетк е ;он в коричне­вом бер е т е и при у с а х , и она - при усах и в коричневом б е р е т е . . .

Я протер г л аза и еще р аз посмотрел н а з а д . . . Удивительная похожесть , и оба то и дело рассматривают друг дружку с интересом и г н е в о м . . . Ясное д ел о , они не могли у к р аст ь .

А впереди? Я глянул вперед .А впереди то же самое - странных только д в о е , дедушка и внучек. Вну­

чек на две головы длиннее дедушки и от рождения слабоумен. Дедушка - на две головы короче, но слабоумен тоже. Оба глядят мне прямо в г л а за и об­л и з ы в а ю т с я . . .

"Подозрительно11, - подумал я . Отчего бы это им облизы ваться? Все ведь тоже глядят мне в г л а з а , но ведь никто не о б л и зы в ает с я ! Очень подозри т е л ь н о . . . Я стал рассматривать их так же п ристальн о , как они меня.

Нет, внучек - совершенный кретин. У него и ш ея-то не как у в се х , у него шея не вра ст ает в т о р с , а к а к -т о вырастает из н е го , вздымаясь к за - тылку вместе с ключицами. И дышит он к а к -т о идиотически: вначале у него выдох, а потом вдох, тогда как у всех людей наоборот: сначала вдох, а уж потом выдох. И смотрит на меня, смотрит, разинув г л а з а и сощурив р о т . . .

А дедушка - тот смотрит еще напряженнее, смотрит, как в дуло орудия.И такими синими, такими разбухшими глазам и , что из обоих этих г л а з ,к а к из двух утопленников, влага т ечет ему прямо на сап оги . И весь он, как приго­воренный к высшей мере, и на лысой голове его мертво. И вся физиономия- в оспинах, как расстрелянная в упор. А посередине расстрелянной физии “ р а с ­пухший и посиневший нос, висит и к а ч а е т с я , как старый у д а в л е н н и к . . .

"Оччччень п о д о зр и т ел ь н о " ,- подумал я еще р а з . И, привстав на м есте , поманил их пальцем к с еб е .

Оба вскочили немедленно и бросились ко мне, не п ереставая облизыва - т ь с я . "Это тоже п о до зр и тел ьн о ,- подумал я , - они вскочили даже, по-моему , чуть раньше, чем я их п о м а н и л . . . "

Я пригласил их сесть напротив с е б я .Оба сели , в упор рассматривая мой чемоданчик. Внучек сел к а к -т о стран­

но. Мы все садимся на задницу, а этот сел к а к -т о странно: избоч енясь ,на левое ребро , и как бы предлагая одну свою ногу мне, а другую- дедушке.

-Как зв ат ь т е б я , папаша, и куда ты едеш ь? . .

Храпуново - Есино.-Митричем меня з в а т ь . А это мой внучек, он тоже М итрич .. . Едем в

ЗЦ

Орехово, в п а р к . . . в карусели п о к а т а т ь с я . . .А внучек добавил:- И - и - и - и - и . . .Необычен был этот з в у к , и чертовски обидно, что я не могу его как с л е ­

дует пер едать . Он не говорил, а верещал. И говорил не ртом, потому что рот его был всегд а сощурен й начинался о т к у д а -т о сза д и . А .говорил он левой н о з­дрей , и то с таким усилием, как будто левую ноздрю приподнимал п р авой :"И -и- и - и -и - и , как мы быстро едем в Петушки, славные П ету ш ки . . ." "И -и -и -и -и , . ка - кой пьяный дедушка, хороший д е д у ш к а . . . "

- Т т а - а - а к . Значит , говоришь, в к а р у с е л и ? . .-В карусели.-А может, в с е - т а к и , не в к а р у с е л и ? . .-В к а р у с е л и ,- еще раз подтвердил Митрич, и все тем же приговоренным го ­

лосом, и влага из глаз его все т е к л а . . .-А скажи мне, Митрич, а что ты тут дел ал , пока я в тамбуре был? пока я

в тамбуре был погружен в свои мысли? в свои мысли о своем чувстве? к люби - мой женщине? А? С каж и .. .

Митрич, не шелохнувшись, весь к ак -т о з а б е г а л .- Я . . . ниничего. Я просто хотел компоту п о к у ш а т ь . . . Компоту с белым

х л е б о м . . .-Компоту с белым хлебом?-Компоту. С белым хлебом.-П рекрасно. Зн ачи т , т а к : я стою на площадке и весь погружен в мысли

о чу встве . А вы, между тем, ищите у меня на лавочке : нет ли тут компоту с белым х л е б о м ? . . А не найдя к о м п о т у . . .

Дедушка - первый не вынес, и весь расп л акал ся . А следом за ним и вну­чек: верхняя губа у него совсем куда-то пропала, а нижняя свесилась до пу­па, как волосы у п и а н и с т а . . . Оба п л а к а л и . . .

-Я вас понимаю, д а . Я все могу понять , если захочу п р о с т и т ь . . . У меня душа, как у троянского коня п у зо , м н о г о е вместит. Я все прощу, если за - хочу понять. А я-понимаю: . . . вы просто хотите компота и белого хлеба.Но у меня на лавочке вы не находите ни т о г о , ни дру го го . И вы просто вы н у ж д е - ны пить хотя бы т о , что вы находите - взамен т о г о , ч е г о бы вы х о т е л и . . .

Я их раздавил своими уликами, они закрыли лицо, о б а , и покаянно р а ск а ­чивались на л а в к е , в такт моим обвинениям.

-Вы мне напоминаете одного старичка в Петушках. Он - тоже, он пил на чужбинку, он пил только краденое: утащит, например, в аптеке флакон трой - ного одеколона, отойдет в туалет у вокзала и там тихонько выпьет. Он назы - вал это "пить на брудершафт", он был серьезн о убежден, что это и есть "пить на брудершафт", он так и умер в своем заб лу ж ден и и . . . Так что же? Значит , и вы решили - на брудершафт?..

Они все раскачивались и плакали , а внучек - тот даже заморгал от горя , всеми своими подмышками...

-Но - довольно с л е з . Я если захочу понять , то все вмещу. У меня не го ­л о ва , а дом терпимости. Если вы хотите - я могу угостить еще. Вы уже попятьдесят грамм выпили - я могу налить еще по пятьдесят г р а м м . . .

В эту минуту к т о -т о подошел к нам сзади и с к азал :-Я тоже хочу с вами выпить.Все разом на него поглядели . То был черноусый, в жакетке и коричневом

бер е те .-М-И-.И-И-И, - заверещал молодой Митрич,- какой дяден ька , какой хитрый

д я д е н ь к а . . .Черноусый оборвал е г о , взглядом и з-п о д усов:

35

-Я никакой не хитрый. Я не ворую, как некоторые. Я не ворую у незна - комых людей предметов первой необходимости. Я пришел со своей - в о т . . .

И он поставил мне на лавочку бутылку столичной.-От моей не отк аж е те сь ? - спросил он меня.Я потеснился , чтобы дать ему место.-Н ет , потом, пожалуй, и не откаж усь, а пока хочу с в о е . Поцелуй тети

Клавы.-Тети Клавы?-Тети Клавы.Мы налили с е б е , каждый св о е . Дед и внук протянули мне свою посуду:они

о к азы в ает ся , давно держали ее н а го т о в е , зад олго до т о г о , как я их поманил.Дед вынул пустую четвертинку , я сразу ее признал.А внучек- тот вынул дажецелый ковш, и вынул о т к у д а -т о и з-п од лобка и ди аф рагм ы .. .

Я налил им, сколько обещал, и они улыбались.-На брудершафт, ребятишки?-На брудершафт.Все пили, запрокинув головы, как п и а н и с ты . . .мНаш поезд на станции Есино не о ст а н а в л и в а е т с я . Остановки по всем

пунктам - кроме Есино".

Есино - Фрязево.Началось шелестенье и чмоканье. Как будто тот пианист, который все

п и л , - теперь уже все выпил и , утонув в волосах , заи гр ал этюд Ференца Листа "Шум л е с а " до диез минор.

Первым заговорил черноусый в ж акетке. И почему-то обращался единст венно только ко мне:

-Я прочитал у Ивана Бунина, что рыжие люди, если выпьют,- о бязател ьн о покраснею т. . .

-Ну, так что же?-Как т о - е с т ь , "что же"? А Куприн и Максим Горький - так те вообще не

просыпались! . .-П рекрасно. Ну, а дальше?-Как т о -е с т ь "н у , а дальше"? Последние, предсмертные слова Антона Че­

хова какие были? Помните? Он с к а за л : "Ихь ш тербе", т о - е с т ь "я умираю". А потом добавил: "Налейте мне шампанского". И уж тогда только - умер.

- Т а к - т а к ? . .-А Фридрих Шиллер - тот не только ум ереть , тот даже жить не мог без

шампанского. Он з н а е т е , как писал? Опустит ноги в ледяную ванну, нальет шампанского - и пишет. Пропустит один бокал - готов целый акт трагедии. Пропустит пять бокалов - готова целая трагедия в пяти ак т а х .

- Т а к - т а к - т а к . . . Ну, и . . .Он кидал в меня мысли, как триумфатор червонцы, а я е д в а -ед в а успевал

их подбирать. "Ну, и . . . "-Ну, и Николай Г о г о л ь . . .-Что Николай Г о го л ь ? . .-Он в с е г д а , когда бывал у Панаевых, просил ставить ему на стол особый

розовый б о к а л . . .-И пил из розового бокала?-Да. И пил из розового бокала .-А что п ил ? . .-А кто его з н а е т ! . .Ну, что можно пить из розового бокала? Ну, конечно, в о д к у . . .И я , и оба Митрича с интересом за ним следили. А он , черноусый, так

36

и см еялся, в предвкушении новых тр и у м ф о в .. .-А Модест-то Мусоргский! Бог ты мой, а Модест-то Мусоргский! Вы

зн а е т е , как он писал свою бессмертную оперу "Хованщина"? Это смех и го ­р е . Модест Мусоргский лежит в канаве с перепою, а мимо проходит Николай Римский-Корсаков, в смокинге и с бамбуковой тростью. Остановится Николай Римский-Корсаков, пощекочет Модеста своей тростью и говорит: "Вставай!Иди умойся, и садись дописывать свою божественную оперу "Хованщина"!"

И вот они сидят - Николай Римский-Корсаков в креслах сидит, закинув ногу за ногу , с цилиндром на о т л е т е . А напротив него - Модест Мусоргский, весь томный, весь небритый,- пригнувшись на л аво ч к е , потеет и пишет ноты. Модест на лавочке похмелиться хочет: что ему ноты! А Николай Римс­кий-Корсаков с цилиндром на о т л ете похмелиться не д а е т . . .

Но уж как только зат в о р яет с я дверь за Римским-Корсаковым - бросает Модест свою бессмертную оперу "Хованщина" - и бух в канаву . А потом в с т а ­

нет и опять похмелиться, и опять - б у х ! . . А между прочим , социал дем о к р а т ы . . .

-Начитанный, чч ччорт!- в в осторге прервал его старый Митрич,а моло­дой, от чрезмерного внимания, вобрал в себя все волосы и з а и н д е в е л . . .

-Да, да! Я очень люблю читать! В мире столько прекрасных книг! - продолжал человек в ж акетке . - Я, например, пью месяц, пью другой , а по­том возьму и прочитаю какую-нибудь книж.ку, и так хорошо покажется мне э та книжка, и так дурен кажусь я сам с е б е , что я совсем расстраиваюсь и не могу ч и т ат ь , бросаю книжку и начинаю пить, пью месяц, пью другой , а п о т о м . . .

-П о го д и ,- тут уж я его п р е р в а л , - погоди. Так что же социал-демокра-ты?

-Какие социал - демократы? Разве только социал - демократы? Все ценные люди России, все нужные ей люди - все пили, как свиньи. А лиш­ние, бестолковые - н е т , не пили. Евгений Онегин в гостях у Лариных и вы- пил-то в с е г о -н а в с е г о брусничной воды, и то его понос пробрал. А честные современники Онегина "между лафитом и клико" / з а м е т ь т е : "между лафитом и к л и к о " ! / тем временем рождали "мятежную науку" и д е к а б р и з м . . . А когда они, наконец, разбудили Г е р ц е н а . . .

-Как же! Разбудишь е г о , вашего Герцена!- рявкнул вдруг к т о -т о с правой стороны. Мы все вздрогнули и повернулись направо. Это рявкал Амур в коверкотовом пальто . - Ему еще в Храпунове надо было выходить, этому Герцену, а он все е д е т , с о б а к а ! . .

Все, кто мог с м е я т ь с я , - все р ассм ея л и сь : "Да о став ь ты его в покое , чорт, декабрист ф уев!" "Уши ему потри, уши!" "Какая разница - в Храпуно- во ех ать или в Петушки! Может, человеку зах отел ось в Петушки, а ты его гонишь в Храпуново!" Все вдруг незаметно косели , незаметно и радостно косели, незаметно и б е з о б р а з н о . . . И я - вместе с н и м и . . .

Я повернулся к жакетке и черным усам:-Ну допустим, ну разбудили они Александра Герцена, причем же тут

демократы и "Хованщина", и . . .-А вот и притом! С это го и началось все главное - сивуха началась

вместо клико! разночинство начал о сь , дебош и хованщ ина!. . Все эти Успен­ск и е , все эти Помяловские - они без стакана не могли написать ни строки!Я читал , я знаю! Отчаянно пили! Все честные люди России! И о т чего они пили?- с отчаянием пили! пили о т т о г о , что честны! о т т о г о , что не в силах были облегчить участь народа! Народ задыхался в нищете и невеж естве , по­чи тай те -ка Дмитрия Писарева! Он так и пишет: "Народ не может позволить себе говядину, а водка дешевле говядины, о тто го и пьет русский мужик, от нищеты своей пьет! К н и ж к у о н себе позволить не может, потому что на ба -

37

з а р е ни Гоголя , ни Белинского, а одна только водка , и монопольная, и в с я ­к а я , и в р а зл и в , и на вынос! Оттого он и п ь е т , от невеж ества с в о его п ь е т ! "

Ну как тут не придти в о тчая н и е , как не писать о мужике, как не с п а ­с ать е г о , как от отчаяния не з а п и т ь ! Социал“демократ - пишет и п ь е т , и п ь е т , как пишет. А мужик - не читает и п ь е т , п ь е т , не чи тая . Тогда Успен­ский в ста ет - и веш ается, а Помяловский ложится под лавку в трактире - и подыхает, а Гаршин - в ста е т - и с перепою б ро сается через п е р и л а . . .

Черноусый уже вскочил, и снял б е р е т , и ж естикулировал , как бешеный, - все выпитое подстегивало его и ударяло в голову , все ударяло и у д а р я л о . . . Декабрист в коверкотовом пальто - и тот бросил с в о его Герцена, подсел к нам ближе и воздел к оратору мутные сырые г л а з а . . .

-А вы смотрите, что получается! Мрак невеж ества все сгущ ается , и о б ­нищание р а ст ет а б с о л ю т н о ! Вы Маркса читали? А б с о л ю т н о ! Другими словами, пьют все больше и больше! Пропорционально в о зр а с т а е т отчаяние со ц иал-д ем ократа , тут уже не лафит, не клико, те еще к а к -т о добудились Герцена! А теперь - вся мыслящая Россия, тоскуя о мужике, пьет не просы - паясь! Бей во все колокола, по всему Лондону - никто в России головы не поднимет, все в блевотине и всем т я ж е л о ! . .

И так - до наших времен! вплоть до наших времен! Зтот кр у г , порочный круг бытия - он душит меня за горло! И стоит мне прочесть хорошую книжку- я никак не могу р а зо б р а т ь с я , кто о т чего п ьет : низы, глядя в вер х , или вер­хи, глядя вниз. И я уже не могу, я бросаю книжку. Пью месяц, пью другой , а п о т о м . . .

-С т о п !- прервал его д е к а б р и с т . - А р азв е нельзя не п и т ь ? Взять с е ­бя в руки - и не пить? Вот тайный советник Г ете , например, совсем не пил.

-Не пил? Совсем?- черноусый даже привстал и надел б е р е т . - Не может э т о го быть!

-А вот и может. Сумел человек взять себя в руки - и ни грамма н е пил . . .

-Вы имеете в виду Иоганна фон Гете?-Д а . Я имею в виду Иоганна фон Г ете , который ни грамма не пил.- С т р а н н о . . . А если б Фридрих Шиллер поднес бы е м у ? . , бокал шампан -

с к о г о ? . .-В се равно бы не с т а л . Взял бы себя в руки - и не с т а л . Сказал бы:не

пью ни грамма.Черноусый поник и за т о с к о в а л . На глазах у публики рушилась вся его

си стем а , такая стройная си стема, сотканная из пылких и блестящих натяжек. "Помоги ему, Е рофеев,- шепнул я сам с е б е , - помоги человеку . Ляпни * какую- нибудь аллегорию и л и . . . "

-Т ак вы говорите: тайный советник Гете не пил ни грамма?- я повер - нулся к декаб ристу . - А почему он не пил, вы зн ает е? Что его з аст ав л я л о не пить? Все честные умы пили, а он - не пил? Почему? Вот мы сейчас едем в Петушки и почему-то везде остан овк и , кроме Есино. Почему бы им не о с т а ­новиться и в Есино? Так вот нет же. Проперли без остан овк и . А все потому, что в Есино нет пассажиров, они все садятся или в Храпунове, или во Фря - з е в е . Да. Идут от самого Есина до самого Храпунова или до самого Фрязева- и там с а д я т с я . Потому что все равно ведь поезд в Есино прочешет без о с т а ­новки. Вот так поступал и Иоганн фон Г ете , старый дурак . Думаете,ему не хотелось выпить? Конечно, хо тел о сь . Так он , чтобы самому не скопытиться , в м е с т о себя за с т а в л я л пить всех своих персонажей. Возьмите, хоть "Фауст^:1 кто там не пьет? все пьют. Фауст пьет и молодеет, Зибель пьет и л е з е т на Фауста, Мефистофель только и д е л а е т , что пьет и угощает буршей и поет им

38

"Блоху". Вы сп росите : для чего это нужно было тайному советнику Гете? Так я вам скажу: а для чего он за с т а в и л Вертера пустить себе пулю в лоб? По - тому что - е с т ь св и д етел ь ств о - он с а м был на грани самоубийства , но

чтоб о т дел ать ся от искушения, з аст ав и л Вертера сдел ать это вместо с е б я . Вы понимаете? Он о стал ся жить, но к а к бы покончил с собой. И был вполне удовлетворен . Это даже хуже прямого самоубийства . В этo^ больше трусости и эгои зм а , и творческой н и з о с т и . . .

Вот так же он и пил, как с т р е л я л с я , ваш тайный советни к . Мефистофель выпьет - а ему хорошо, старому псу . Фауст добавит - а он , старый хрен , уже лыка не вяжет. Со мною на т р а с с е дядя Коля работал - тот тоже: сам не п ь ет , бо и тся , что чуть выпьет и с о р в е т с я , загу ди т на неделю, на месяц. А нас - так прямо чуть не принуждал. Р азли вает нам, крякает за н ас , блажен­с т в у е т , г ад , ходит , как о б а л д е л ы й . . .

Вот т ак : и ваш хваленый Иоганн фон Гете! Шиллер ему подносит , а он о тказы вается - еще бы Г Алкоголик*он был, а л к а ш он был, ваш тайный со ветник, Иоганн фон Гете! И руки у него к а к бы т р я с л и с ь ! . .

-Вот э то д а - а - а . . . - восторженно разглядывали меня и дек аб р и с т ,и чер­ноусый. Стройная система была в о сстан ов л ен а , и вместе с ней восстанови - лось в е с е л ь е . Декабрист - широким жестом - вытащил из коверкотового п аль­то бутылку перцовой и поставил ее у ног черноусого . Черноусый вынул свою столичную. Все потирали руки - до странности во зб у ж д ен н о . . .

Мне налили - больше вс ех . Старому Митричу - тоже налили. Молодому тоже подали стакан - он радостно прижал его к левому соску правым бедром, и из обеих ноздрей его хлынули с л е з ы . . .

-И так , за здоровье тайного советника Иоганна фон Гете?

Фрязево - 61-й километр.-Да. За зд ор овье тайного советника Иоганна фон Гете .Я, как только выпил, почувствовал , , что пьянею сверх всякой меры и

что все остальные - т о ж е . . .- А . . . разрешите вам за д а т ь один пустяшный в о п р о с , - ск а за л черноусый

сквозь усы и сквозь бутерброд в у сах : он опять обращался только ко мне.-Разрешите спросить : о т ч его это в г лазах у вас столько г р у с т и ? . .

Разве можно г р у с т и т ь , имея такие познания! Можно подумать - вы с утра ни­чего не пили!

Я даже обиделся: -К ак , т о - е с т ь , ничего! И р азв е это грусть? Этопросто замутненность г л а з . . . Я просто немного п о д д а л . . .

-Н ет , н е ! , э т а замутненность - от грусти! Вы, как Гете! Вы всем в а ­шим видом о п р овер гаете одну из моих лемм, несколько умозрительную лемму, но все же выросшую из опыта! Вы, как Г ете , все о п р о в е р г а е т е . . .

-Да чем же я опровергаю? Своей зам у тн ен но стью .. . ?-Именно! Своей замутненностью! Вот послушайте, в чем моя за в етн ая

лемма: когда мы вечером пьем, а утром не пьем, какими мы бываем вечером и какими становимся наутро? Я, например, если выпью - я весел чер то вск и , я подвижен и н еистов , я места себе не нахожу, д а . А наутро? - наутро я не просто н е в е с е л , не просто н е п о д в и ж е н , н ет . Я ровно настолько же

мрачнее обычного с е б я , тр е зв о го с е б я , насколько в еселее обычного был н а к а ­нуне. Если я накануне одержим был Эросом, то мое утреннее отвращение в точности равновелико вчерашним гр езам . Что я хочу с к а за т ь ? а в о т , смотрите:

39

И черноусый изобразил на бумажке такую вот хреновину. И объяснил : горизонтальная линия - это линия обычной т р е зв о с т и , п о в с е д н е в н а я линия. Наивысшая точка кривой - момент засыпания, наинизшая - пробуждения с похмелья . . .

-Видите! Это же голая зерк ал ьно сть ! Глупая, глупая природа, ни о чем она не заботится так рьяно , как о равновесии! Не знаю, нравственна ли эта з а б о т а , но она строго г е о м е т р и ч н а ! Смотрите: ведь эта кривая изобра - жает нам не один только жизненный тонус , нет! Она все изображ ает . Вече - ром - бесстраш ие, даже если и есть причина б о я т ь с я , бесстрашие и недооцен­ка всех ценностей. Утром - переоценка всех ценностей , переоценка, перехо­дящая в с т р а х , совершенно беспричинный.

Если с в ечера , спьяна природа нам " п е р е д а л а " , то наутро она столько же и н едо дает , с математической точностью. Был у вас вечером позыв к иде­алу - пожалуйста, с похмелья его сменит порыв к антиидеалу , а если идеал и о с т а е т с я , то вызывает антипорыв. Вот вам в двух словах моя заветная лемма. . .

Она - всеобща и к каждому применима. А у вас - все не как у людей , в с е , как у Г е т е ! . .

Я рассм еялся: "Почему ж она все -т ак и лемма, если она в с е о б щ а ? . ."И декабрист - тоже рассм еялся: "Коли она всеобща, то почему же лем -

м а ? . . "-А потому и лемма! Потому что в расчет не принимает бабу! Человека в

чистом виде лемма принимает, а бабу - не принимает! С появлением бабы нарушается всякая зер к ал ь н о ст ь . Если б баба не была бабой, лемма не была бы леммой. Лемма всеобща, пока нет бабы. Баба е сть - и леммы уже н е т . . . В особенности - если баба плохая , а лемма - хорошая . . .

Враз заговорили все . "Да что такое вообще: лемма?" И что так о е -п ло - хая б аб а?" "Плохих баб н ет , только леммы одни бывают п л о х и е . . . "

-У меня, например,- сказал д е к а б р и с т , - у меня тридцать баб , и одна чище другой , хоть и усов у меня н ет . А у в а с , допустим, усы и одна хоро -шая баб а . В се -так и , я считаю: тридцать самых плохих баб лучше, чем одна ,хоть и самая х о р о ш а я . . .

-При чем тут усы! Разговор о бабе и д ет , а не об усах!-И об усах! Не было бы усов - не было б и р а з г о в о р а . . .-Чорт з н а е т , что вы г о р о д и т е ! . . В се -так и , я думаю: одна хорошая

стоит всех ваших. Как вы на это см о т р и т е ? . . - черноусый опять поворотился ко м н е .- С научной точки зрен ия , как вы на это с м о т р и т е ? . .

Я с к азал :-С научной, конечно, с тои т . В Петушках, например, тридцать посудин

меняют на полную бутылку зв еро б оя , и если ты принесешь, д о п у с т и м . . ."Как! Тридцать на одну! Почему так м ного!" - галдеж возобновился.-Да иначе кто ж вам обменяет! Тридцать на двенадцать - это 3 -6 0 . А

зверобой стоит 2 .6 2 . Это и дети знают. Отчего Пушкин умер, они еще не знают, а это - уже знают. А все -т ак и никакой сдачи . 3 -6 0 , конечно,хорошо, это лучше, чем 2 .6 2 , но в се -т ак и сдачи не берешь, потому что за витриной стоит хорошая б а б а , а хорошую бабу надо у в а ж и т ь . . .

-Да чем же она хороша, эт а баба за витриной?-Да тем и хороша, что плохая вообще бы посуду у вас не в зя л а . А хо -

рошая баба - берет у вас плохую посуду, а взамен дает хорошую.И поэтому надо у в а ж и т ь . . . Для чего вообще на с в е т е баба?

Все значительно помолчали. Каждый подумал с в о е , или все подумали од­но и то же, не знаю.

-А для т о г о , чтоб уважить. Что говорил Максим Горький на острове Капри?

kO

"Мерило всякой цивилизации - способ отношения к женщине." Вот и я : прихожу я в Петушинский м агази н , у меня с собой тридцать пустых посудин.Я говорю: "Хозяюшка!" - голосом таким пропитым и печальным говорю: "Хо - зяюшка! Зверобою мне, будьте д о б р ы . . . " И ведь знаю, что чуть ли не рупь передаю: 3*6о минус 2 .6 2 . Жалко. А она на меня смотрит: да в а ть е м у ,г а д у , сдачи или не д а в а т ь? А я на нее смотрю: даст она мне, гади на , сдачи или не даст? Вернее, н е т , в это мгновение я смотрю не на н ее . Я смотрю сквозь

нее и в даль . И что же в ста ет перед моим бессмысленным взором? Ост­ров Капри в с т а е т . Растут агавы и тамаринды, а под ними сидит Максим Горь­кий, и з -п о д белых брюк волосатые ноги . И пальцем мне гр ози т : "Не бери сдачи! Не бери с д а ч и !" Я ему моргаю: мол, жрать будет н ечего ."Н у,хорош о, я выпью, а чем я зажирать буду?"

А он: "Ничего, Веня, потерпишь. А коли хочешь жрать - так не пей " .Так и ухожу, без всякой сдачи . Сержусь, конечно;думаю: "Мерило!" "Циви - л изаци и !" "Эх, Максим Горький, Максим же ты Горький, сдуру или спьяну тысморозил такое на своем Капри? Тебе хорошо - ты там будешь жрать своиагавы , а мне чего ж р а т ь ? . . "

Публика см еялась . А внучек верещал: " И -и -и -и -и , какие агавы , какие хорошие к а п р и . . . "

-А плохая б а б а? - с к азал д е к а б р и с т . - Разве не нужна бывает и плохаябаба ?

-Конечно! Конечно, нужна,- отвеч ал я е м у . - Хорошему человеку плохая баба и н о г д а прямо необходима бы вает . Вот я , например, двенадцать н е­дель тому н а за д : я был во гробе , я уже четыре года лежал во гробе , так что уже и смердеть п е р е с т а л . А ей говорят : "Вот - он во гробе . И ,воск р е­си , если сможешь". А она подошла ко гробу - вы бы видели, как она подош­ла!

- З н а е м | - ск азал д е к а б р и с т . - "Идет, как пишет. А пишет, как Лева. А Лева пишет ф уево".

-В о т-в о т ! Подошла ко гробу и говорит: "Танифэ куми". Это значит , в переводе с древнежидовского: "Тебе говорю - встань и ходи". И что ж вы думаете? Встал - и пошел. И вот уже три месяца хожу, зам утн ен н ы й . . .

-Замутненность - от г р у с т и , - повторил черноусый в б е р е т к е . -А грусть от бабы.

-Замутненность - о т т о г о , что п о д д ал ,- перебил его декаб рист .-Да причем тут "поддал"! А "п одд ал"- то почему? Потому что,допустим,

человек грустит и едет к б аб е . Нельзя же ех ать к бабе и не п и т ь ! - п л о х а я , зн ачи т , баба! Да если даже и плохая - все равно надо выпить. Наоборот , чем хуже б а б а , тем лучше надо п о д д а т ь ! . .

-Честное с л о в о ! - вскричал д е к а б р и с т . - Как хорошо, что все мы такие развитые! У нас тут прямо как у Тургенева : все сидят и спорят про любовь. Давайте и я вам что-нибудь расскажу - про исключительную любовь и про то, как бывают необходимы плохие б а б ы ! . . Давайте как у Тургенева! Пусть каж­дый чего-нибудь да р а с с к а ж е т . . .

"Д ав ай т е !" "Давайте как у Т у р ге н е в а !" Даже старый Митрич - и тот с к а за л : " Д а в а й т е ! . . "

61-й километр - 65-й километр.Первым начал р асск азы вать декабрист :-Один приятель был у меня, я его никогда не заб уду . Он и всегд а - т о

был какой -то одержимый, а тут не иначе как бес в него вошел. Он поме - шалея - зн а е т е на ком? На Ольге Эрдели, прославленной советской арфистке. Может быть, Вера Дулова тоже прославленная арфистка. Но он помешался

41

именно на Эрдели. И ни р а з у - т о он ее в жизни не видел, а только слышал по радио, как она бренчит на а р ф е ,- а вот поди ж ты, п ом еш ал ся . . .

Помешался и лежит. Не р а б о т а е т , не уч и т с я , не курит, не п ь е т , с пос­тели не в с т а е т , девушек не любит и в окошко не в ы с о в ы в а е т с я . . . Подай емуОльгу Зрдели , и весь тут с к а з . Наслажусь, мол, арфисткой Ольгой Эрдели и только тогда - воскресюсь: встану с постели , буду работать и у чи ться ,бу ду пить и курить и высунусь в окошко. Мы ему говорим:

-Ну зачем тебе именно Эрдели? Возьми хоть Веру Дулову взамен Эрдели,Вера Дулова и грает прекрасно!

А он: "Подавитесь вы своей Верой Дуловой! В гробу я видел вашу Веру Дулову! Я с вашей Верой Дуловой и . . . а т ь рядом не с я д у !"

Ну, видим, малый совсем выкипает. Дня через три опять мы к нему под­ходим.

-Ну к ак , все Ольгой Эрдели бредишь? Мы нашли л ек ар ст во : хочешь, мы за в т р а приволокем тебе Веру^Дулову?

-К он ечн о ,- о т в е ч а е т , - если вы х оти те , чтобы я е е , вашу Веру Дулову, удавил струною от арфы,- т о г д а , пожалуйста, волоките. Я ее удавлю.

Ну что д ел ать ? Малый совсем вымирает, надо его с п а с а т ь . Пошел я к Ольге Эрдели, хотел объяснить ей в чем дел о , да так и не решился. Хотел даже и к Вере Дуловой - да н е т , думаю, удавит он е е , как н езабуд ку . И иду

. я по Москве вечером, и грустно мне: они там на арфах сидят и играют т о л с т е ­ют и пухнут на арфах, а от малого остались руины и пепел.

А тут мне в стр е ч ается бабонька , не т о , чтоб очень старая , но уже п ьян ая-пьЯ н ая . "Рррупь мне д а й , - г о в о р и т . - Дай мне р рруп ь!" И т у т -т о меня осенило. Я дал ей рупь и все ей объяснил: о н а , э та мандавошечка, о к аза л ась понятливее Эрдели, а для пущей убедительности я застав и л ее в зять с собой б а л а л а й к у . . .

И вот - я поволок ее к моему приятелю. Вошли: он все лежит и тоскует.Я ему сначала кинул балалай ку , прямо с порога . А потом - швырнул ему в лицо эту Ольгу, я этой Ольгой в него з а п у с т и л . . . "Вот она - Эрдели! Не веришь - сп ро си!"

И наутро смотрю: открылось окошко, он в него высунулся и потихонькузакури л . Потом - потихоньку за р а б о т а л , зауч и л ся , з а п и л . . . И стал человек как человек . Вот в и д и т е ! . .

-Да где же тут любовь и где Т ургенев?- заговорили мы, почти не дав окончить. "Нет, ты давай про любовь! Ты читал Ивана Тургенева? Ну, коли читал , так и расскажи! Про первую любовь расскажи, про Зиночку,про вуель, и как тебе хлыстом по роже съездили - вот примерно все это и р а с с к а ж и . . . "

-К онечно,-прибавил я , - у Ивана Тургенева все это немножко не т а к , у него все собираются к камину, в цилиндрах, и держат жабо на о т л е т е . . .Ну, да ладно, у нас и без камина е ст ь чем с о г р е т ь с я . А жабо - что нам жа­бо! Мы уже и без жабо - лыка не в яж е м . . .

-Конечно! Конечно!-Если любить п о -ту р ген ев ски , это значит: суметь пожертвовать всем

ради избранного создания! Суметь сделать т о , что невозможно с д е л а т ь , не любя п о-турген евски ! Вот ты, например /мы незаметно переходили на "ты" / . Вот ты, дек аб рист . Ты смог бы у этого приятеля , про которого р а сск азы в ал , - смог бы палец у него откусить? ради любимой женщины?

-Ну зачем п а л е ц ? . . При чем тут палец?- застон ал дек аб рист .-Н ет , н ет , слушай. А ты мог бы: ночью, тихонько войти в парткаби -

н ет , снять штаны и выпить целый флакон чернил, а потом поставить флакон на м есто , одеть штаны и тихонько вернуться домой? ради любимой женщины ? смог бы ?. .

Ц2

-Боже мой! Нет, не смог бы.-Ну вот т о - т о . . .-А я бы см о г ! - проговорил вдруг дедушка Митрич. Так неожиданно,что все

снова заерзали и запотирали р у к и . - А я бы смог чего-нибудь р а с с к а з а т ь . . .-Ты? Р а сск аза т ь? Да ты, н аверн ое , и не читал совсем Ивана Т у р г е н е в а ! . .-Ну и п у сть , что не ч и т а л . . . Мой внучек з ат о все ч и т а л . . .-Ну, ладно! ладно! внучек потом расскажет! внучку-потом слово дадим !

Давай, папаша, валяй , рассказывай про л ю б о в ь ! . .' ‘Представляю,- подумал я , - что это будет за чушь! что за несусветная

чушь!" И я вдруг снова припомнил свою похвальбу в день знакомства с моей Царицей:"Еще выше нанесу околесицы! Нанесу еще выше!" Что ж, пусть расска - зы вает , этот слезящийся Митрич. Надо чти ть , повторяю, потемки чужой души, надо смотреть в них, пусть даже там и нет ничего , пусть там дрянь одна- все равно: смотри и чти , смотри и не п лю й . . .

Дедушка начал р асск азы вать :

6 5-й километр - Павлово-Посад.-П редседатель у нас б ы л . . . Лоэнгрин его зв ал и , строгий т а к о й . . . и весь

в ч и р ь я х . . . и каждый вечер на моторной лодке к а т а л с я . Сядет в лодку и поречке п л ы в е т . . . плывет и чирья из себя в ы д а в л и в а е т . . .

Из глаз расск азчи к а вытекала в л а г а , и он был взволнован:-А п о катается он на л о д к е . . . придет к себе в правление, ляжет на п о л . ,

тут уже к нему не подступись - молчит и молчит. А если скажешь ему слово поперек - отверн ется он в угол и з а п л а ч е т . . . стоит и п лач ет , и пысает на пол, как м а л е н ь к и й . . .

Дедушка вдруг умолк. Губы его искривились, синий нос его вспыхнул и п о гас . Он плакал! Плакал, как женщина, охватив руками голову , плечи его так и ходили ходуном, так и ходили, как в о л н ы . . .

-Ну и в с е , что ли , Митрич?..Вагон содрогнулся от хох ота . Все см ея л и сь , безобразн о и радостно.А вну­

чек даже весь з а д е р г а л с я , снизу вверх , чтобы слева направо не прыснуть себев щиколку. Черноусый сердился:

-Да где же тут Тургенев? Мы же договорились: как у Ивана Тургенева! А тут чорт зн ает что такое! Какой-то весь в чирьях! да еще вдобавок "пысает"!

-Да ведь он, наверно, кинокартину п ер есказы в ал ! -буркнул к т о -т о со с т о ­роны.- Кинокартину "П редседатель"!

-Какая там, к чорту , к и н о к ар т и н а ! . .А я сидел и понимал старого Митрича, понимал его слезы: ему просто все

и всех было жалко: жалко п ред сед а те л я , за т о , что ему дали такую позорную кличку, и с тен ку , которую он обмочил, и лодку , и чирьи - все ж алк о . . Первая любовь или последняя жалость - какая разница? Бог, умирая на к р е с т е , з ап о ­ведовал нам ж алость , а зу б о скал ьств а он нам не зап овед о вал . Жалость и лю бовь к миру - едины. Любовь ко всякой персти , ко всякому чреву . И ко плоду всякого чрева - ж алость .

-Д авай , папаша,- с к аза л я е м у ,- давай я угощу т е б я , ты заслужил! Ты хорошо р а сск а зал про л ю б о в ь ! . .

-И в с е , и все давайте выпьем! За орловского дворянина Ивана Т ургенева , гражданина прекрасной Франции!

-Давайте! За орловского д в о р я н и н а ! . .Снова началось то же бульканье и тот же звон , потом опять шелестение и

чмоканье. Этюд до диез минор, сочинение Ференца Листа , исполняется на бис..Никто сразу и не зам етил , как у входа в наше "куп е" /н а зо в е м его "к у ­

43

пе“ / выросла фигура женщины в коричневом б е р е т е , в жакетке и с черными уси­ками. Она вся была пьяна снизу до верху , и берет у нее р а з ъ е з ж а л с я . . .

-Я тоже хочу Тургенева и вы п ить ,- проговорила она всею у т р о б о ю . . .Замешательство длилось не больше двух мгновений.-Аппетитная приходит во время ед ы ,- съязвил д ек аб ри ст . Все засм еялись .-Ч его тут с м е я т ь с я , - с к а зал дедуш ка.- Баба как б аб а , хорошая, мягонь -

к а я . . .-Таких хороших б а б , - мрачно о то зв ал ся черноусый и снял б е р е т , - таких

хороших баб надо в Крым о т п р ав л я ть , чтоб их там волки-медведи к у ш ал и . . .-Ну, почему, почему!- я з ап р отестовал и з а с у е т и л с я . - Пусть сядет!П усть

чего-нибудь да р а с ск аж ет ! -"Читали Т у рген ева , читали Максима Г ор ьк ого ,а тол ­ку с в а с . . . ! " Я п отеснился . Я усадил ее и налил ей полстакана "тети Клавы".

Она выпила и , вместо благо дар н ости , приподняла с головы свой берет "Вот это - видите?" И показала всем свой шрам повыше у ха . А потом торжест - венно помолчала - и снова протянула мне с т а к а н : "Плесни еще, молодой чело - век , а не то упаду в обморок".

Я налил ей еще полстакана .

Павлово-Посад - Назарьево.-Онз и это выпила, и снова к ак -т о машинально. А выпив, настежь раство -

рила свой рот и всем п о к а з а л а : "Видите - четырех зубов не х в а т а е т ? " "Да где же зубы-то э т и ?" "А кто их з н а е т , где они. Я женщина грамотная , а вот хожу без зубов . Он мне их выбил за Пушкина. А я слышу - у вас тут такой литера - турный р а зг о в о р , дай , думаю, и я к ним присяду, выпью и заодно расск аж у ,к ак мне за Пушкина разбили голову и выбили четыре передних з у б а . . . "

И она принялась р асск азы в ат ь , и чудовищен был стиль ее р а с с к а з а . . .-Все с Пушкина и началось . К нам прислали комсорга Евтюшкина, он все

щипался и читал стихи, а раз к ак -т о ухватил меня за икры и спраш ивает :" Мой чудный в згл я д тебя томил?" Я говорю:"Ну, допустим, т о м и л . . . " А он опять за икры:"В душе мой голос р а зд а в а л с я ? " Тут он схватил меня в охапку и куда - т о поволок. А когда уже выволок - я ходила все дни сама не с в о я , все твердила: "Пушкин-Евтюшкин-томил-раздавался". "Раздавался-томил-Евтюшкин-Пушкин". А потом о п я т ь : "Пушкин-Евтюшкин. . . "

-Ты ближе к д елу , ближе к передним зу б а м ,- оборвал ее черноусый.-С ейчас , чейчас будут и зубы! Будут вам и з у б ы ! . . Что же дал ьш е? . . Да,

с э того дня все шло хорошо, целых полгода я с ним на сеновале Бога гневила, все шло хорошо! А потом этот Пушкин опять все н а п о р т и л ! . . Я ведь как Жанна д ’Арк. Та тоже - н ет , чтобы коров пасти и жать хлеба - так она села на ло - шадь и поскакала в Орлеан, на свою попу приключений и с к а т ь . Вот так и я - как немножко напьюсь, так сразу к нему подступаю:"А кто за тебя детишек бу­дет воспитывать? Пушкин, что ли?" А он о гр ы зается : "Да каких там еще дети - шек? Ведь детишек-то н е т ! Причем же тут Пушкин!" А я ему на э т о : " Когда они будут, детишки, поздно будет Пушкина вспоминать!"

И так всякий раз - стоило мне немного напиться ." - К т о за т е б я , - говорю ,- дети ш ек? . . Пушкин, что л и ? " - А он-прямо весь

б е с и т с я . " Уйди, Д ар ь я ,- к р и ч и т ,- уйди! Перестань высекать огонь из души че ­л о в е к а ! " Я его ненавидела в эти минуты, так ненавидела , что в г лазах у меня голова кружилась. А потом - в се -так и ничего , опять любила, так любила , что по ночам просыпалась от э т о г о . . .

И вот к а к -т о однажды я уж совсем перепилась . Подлетаю я к нему и ору: "Пушкин, что ли, за тебя детишек воспитывать будет? А? Пушкин?" Он, как у с ­лышал о Пушкине, весь почернел и з а т р я с с я : "Пей, напивайся , но Пушкина не трогай! детишек - не трогай! Пей в с е , пей мою кровь , но Господа Бога твоего не искушай!" А я в это время на больничном си дел а , сотрясение мозгов и за -

ЦЦ

ворот кишок, а на юге в то время осень была, и я ему вот что т огда заора - л а : мУходи от меня, душегуб, совсем уходи! Обойдусь! Месяцок поблядую и под поезд брошусь! А потом пойду в монастырь и схиму приму! Ты придешь проще - ния ко мне просить, а я выйду во всем черном, обаятельная т а к а я , и тебе всю морду исцарапаю, собственным своим кукишем! У ходи!!" А потом кричу:"Ты хоть душу-то любишь во мне? Душу - любишь?" А он все тр я се тс я и чернеет : "Сердцем,- о р е т , - сердцем - д а , сердцем люблю твою душу, но душою - н е т ,н е люблю! ! ' 1

И к ак-то дико, по-оперному, рассм еял ся , схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир -н а -К л язьм е . Зачем уехал? К кому уехал? Мое не - доумение р азделяла вся Европа. А бабушка моя, глухонемая, с печки мне го - ворит: "Вот видишь, как далеко зашла ты, Дашенька, в поисках своего " я " !"

Да! А через месяц он вернулся . А я в это время пьяная была в дым, я как увидела е г о , упала на сто л , з а см е я л а сь , засучила ногами:"Ага! - зак ри ­чала.-Умотал во Владимир-на-Клязьме! а кто за тебя д е т и ш е к . . . " А он - не говоря ни слова - подошел, выбил мне четыре передних зу б а , и уехал в Рос - тов-на-Д ону , по путевке ко м со м о л а . . .

-Дело к обмороку, малый. Налей-ка еще ч у т о к . . .Все давились от смеха. Всех доконала, главн ое , это глухонемая бабушка.-А где ж он т еп ер ь , твой Евтюшкин?..-А кто его з н а е т , где? Или в Сибири, или в Средней Азии. Если он при­

ехал в Ростов и все еще живой, значит он где-нибудь в Средней Азии. А если до Ростова не доехал и умер, зн ач и т , в С иб ир и .. .

-Верно говоришь - поддержал я е е , - в Средней Азии не умрешь, в Сред - ней Азии можно прожить. Сам я там не был, а вот мой друг Тихонов - был.

Он говорит: идешь, идешь, видишь - кишлак, а в нем кизяками печку т о ­пят , а выпить ничего н ет , но жратвы за т о много: акыны, с а к с а у л . . . Так он там и питался почти полгода: акынами и саксаулом. И ничего - приехал рых - лый и г лаза н а в ы к а т е . . .

-А в Сибири?. .-А в Сибири - н ет , в Сибири не проживешь. В Сибири вообще никто не

живет, одни только негры живут. Продуктов им туда не з а в о з я т , выпить им не­ч его , не говоря уж "п о е с т ь " . Только один раз в год им привозят из Житомира вышитые полотенца - и негры на них в еш аю тся . . .

-Да что еще за негры?- встрепенулся дек аб ри ст , чуть было задремавший. Какие в Сибири негры! Негры в Штатах живут, а не в Сибири! Вы,допустим, в Сибири были. А в Штатах вы бы ли? . .

, -Был в Штатах! И не видел там никаких негров!-Никаких негров? В Ш татах?? ..-Да! В Штатах! Ни единого н е г р а ! . .Все к ак -т о настолько одурели , и столько было тумана в каждой го ло ве ,

что ни для какого недоуменя уже нехватало м еста . Женщину сложной судьбы ,со шрамом и без з у б о в , - все разом и немедленно забыли. И сама она к ак -т о за - былась, и все остальные - забылись; один только юный Митрич, чтоб в присутствии дамы п оказаться хватом , то и дело сплевывал какой-то мочой попе -рек з а т ы л к а . . .

- Значит, вы были в Ш татах,- мямлил черноусый , - это очень и очень чрезвычайно! Негров там нет и никогда не было, это я д о п у ск аю .. . я вам в е ­рю, как р о д н о м у . . . Но - скажите: свободы там тоже не было и н е т ? . , свобо -да так и о с т а е т с я призраком на этом континенте скорби? с к а ж и т е . . .

- Д а , - отвечал я е м у ,- свобода так и о с т ает ся призраком на этом континен те скорби, и они так к этому привыкли, что почти не замечают. Вы только

45

подумайте! У них - я много ходил и вглядывался - у них ни в одной гримасе, ни в ж есте , ни в реплике нет ни малейшей нело вкости , к которой мы так при­выкли. На каждой роже изображается в минуту столько до с т о и н с т ва , что хва - тило бы всем нам на всю нашу великую семилетку . "Отчего бы э т о ? - думал я и сворачивал с Манхеттена на 5~ю авеню и сам себе о твеч ал :"О т их паскудно­го сам одовольства , и больше ни о т ч е г о " . Но откуда берется самодовольство ?? я засты вал посреди авеню, чтобы разрешить мысль:"В мире пропагандных фик - ций и рекламных вывертов - откуда столько сам одовольства?" Я шел в Гарлем и пожимал плечами: "Откуда? Игрушки идеологов монополий, марионетки пушеч - ных королей - откуда у них такой аппетит? Жрут по пять раз на д е н ь , и очень плотно, и все с тем же бесконечным достоинством - а р а зв е вообще может быть аппетит у хорошего ч ел ов ек а , а тем более в Ш т а т а х ! . . "

-Д а , д а , д а , - кивал головою старый Митрич,- они там кушают , а мы поч­ти уже и не ку ш аем . . . весь рис увозим в Китай, весь сахар увозим на К у б у . . . а сами что будем к уш ать? . .

-Н ичего , папаша, н и ч его ! . .Т ы уже свое откушал, грех тебе г о во р и т ь . Если будешь в Штатах - помни главное: не забывай Родину и доброту ее не забывай. Максим Горький не только о бабах писал , он писал и о Родине. Ты помнишь,что он п и с а л ? . .

-Как ж е . . . п о м н ю . . . - и все выпитое выливалось у него из синих глаз помню... "мы с бабушкой уходили все дальше в л е с . . . "

-Да р азв е ж это про Родину , Митрич!- осоловело сердился черноусый.Это про бабушку, а совсем не про Р о д и н у ! . .

И Митрич снова з а п л а к а л . . .

Назарьево - Д резна.А черноусый* с к а за л :-Вот вы много повидали, много поездили. Скажите: где больше ценят рус­

ского ч ел ов ек а , по ту или по эту сторону Пиренеев?-Не знаю, как по т у . А по э т у - совсем не ц енят . Я, например, был в

Италии, там на русского человека никакого внимания. Они только поют и рису­ют. Один, допустим, стоит и п оет . А другой рядом с ним сидит и рисует т о г о , кто п оет . А третий - поодаль- поет про т о г о , кто р и с у е т . . . И так от этого грустно . А они нашей грусти - не понимаю т.. .

-Да ведь итальянцы !- р а зв е они что-нибудь понимают!- поддержал черно -усый.

-Именно. Когда я был в Венеции, в день св ято го М арка,- захотелось мне посмотреть на гребные гонки. И так мне грустно было от этих гонок! Сердце исходило слезам и , но немотствовали у с т а . А итальянцы не понимают, смеются, пальцами на меня показывают: "С мотрите-ка , Ерофеев опять ходит, как п о е . . . ! " Да р азв е ж я как п о е . . . ! Просто - немотствуют у с т а . . .

Да мне в Италии, собственно , ничего и не надо было. Мне только три в е ­щи хотелось там посмотреть: Везувий, Геркуланум и Пдмпею. Но мне сказали , что Везувия давно уже н ет , и послали в Геркуланум. А в Геркулануме мне сказали*"Ну зачем т е б е , дураку , Геркуланум? Иди-ка ты лучше в Помпею". При­хожу в Помпею, а мне говорят : далась тебе эта Помпея! Ступай в Геркуланум!.

Махнул я рукой и подался во Францию. Иду, иду, подхожу уже к линии Мажино, и вдруг вспомнил: дай , думаю, вернусь , поживу немного у Луиджи Лон- го , койку у него сниму, книжки буду ч и тать , чтобы зря не м отаться . Лучше б, конечно, у Пальмиро Тольятти койку с н я т ь , но ведь он недавно у м е р . . . А чем хуже Луиджи Л о н го ? . .

А в с е -т ак и обратно не пошел. А пошел через Тироль в сторону Сорбонны . Прихожу в Сорбонну и говорю: хочу учиться на б ак ал а в р а . А меня спрашивают :

46

"Если ты хочешь учиться на бакал авр а - тебе должно быть что-нибудь прису - ще как феномену. А что тебе как феномену присуще?" Ну, что им о т в ет и т ь ? Я говорю: "Ну что мне как феномену может быть присуще? Я ведь с и р о т а " . " Из Сибири?"- спрашивают. Говорю: "Из Сибири". "Ну, р аз из Сибири, в таком слу­чае хоть психике твоей да ведь должно быть что-нибудь присуще. А психике твоей - что присуще?" Я подумал: э то в се -т а к и не Храпуново, а С орбонна,на­до с к а за т ь что-нибудь умное. Подумал и сказал :"М не как феномену присущ с а ­мовозрастающий л о г о с " . А ректор Сорбонны, пока я думал про умное, тихо под­крался ко мне с з а д и , да как хряснет меня по шее: "Дурак т ы , - г о в о р и т , - а никакой не Логос! В он,- к р и ч и т , - в о н , Ерофеев из нашей Сорбонны!" В первый раз я тогда пожалел, что не ост а л с я жить на квартире у товарища Луиджи Л о н г о . . .

Что ж мне о с т ав ал о с ь д е л а т ь , как не идти в Париж? Прихожу. Иду в с т о ­рону Нотр-Дама, иду и удивляюсь: кругом одни бардаки . Стоит только Эйфеле­ва башня, а на ней генерал Де Голль, ест каштаны и смотрит в бинокль во все четыре стороны с в е т а . А какой смысл см отреть , если во всех четырех сто­ронах одни б а р д а к и ! . .

По бульварам х оди ть , положим, там нет никакой возможности. Все снуют- из бардака в клинику, из клиники опять В- бард ак . И кругом столько триппе - ру , что дышать трудно. Я к а к -т о выпил и пошел по Елисейским полям - кругом столько трипперу, что ноги передвигаешь с трудом . Вижу: двое знакомых - о н а и о н , оба жуют каштаны и оба старцы. Где я их видел? в г а зе т а х ? не помню, короче , у зн ал : это Луи Арагон и Эльза Триоле. "И н тересн о ,- прошмыг­нула мысль у м е н я , - откуда они идут: из клиники в бардак или из бардака в клинику?" И сам же себя о б р е з а л : "Стыдись. Ты в Париже, а не в Храпунове. Задай им лучше социальные вопросы, самые мучительные социальные вопросы . . ' . 1

Догоняю Луи Арагона и говорю ему, открываю сердц е , говорю, что я о т ­чаялся во всем, что нет у меня ни в чем никакого сомнения, и что я умираю от внутренних противоречий, и много еще чего - а он только на меня взгля - нул, козырнул мне, как старый в ете р а н , взял свою Эльзу под руку и дальше пошел. Я опять их догоняю, и теперь уже говорю не Луи, а Триоле: говорю , что умираю от н едо статк а впечатлений, и что меня Ьдолевают сомнения именно т о г д а , когда я перестаю о т ч а и в а т ь с я , тогда как в минуты отчаяния я сомне - ний не з н а л . . . - а о н а , как стар ая бл я дь , потрепала меня по щ ек е ,в зял а под руку сво его Арагона и дальше П ошла.. .

Потом я , конечно, узнал из п ечати , что это были совсем не те люди,это были, о к а зы в а е т с я , ЛСач-Поль Сартр и Симона де Бовуар, ну да какая мне те - перь разница? Я пошел по Нотр-Дам и снял там мансарду. Мансарда, мезонин, флигель4 а н т р е с о л и , чердак - я все эт о путаю и разницы никакой не вижу. Кореяе, я снял т о , на чем можно леж ать , писать и трубку курить. Выкурил я двенадцать трубок - и о тослал в "Ревю де Пари" свое э с с е под французским названием "Шик и блеск иммер э л е г а н т " . Эссе по вопросам любви.

А вы ведь сами з н а е т е т , как тяжело во Франции писать о любви. Потому что в се , что к а сает ся любви, во Франции уже давно написано. Там о любви знают в с е , а у нас ничего не знают о любви. Покажи нашему человеку со с средним образованием , покажи ему твердый шанкр и спроси: "Какой это шанкр твердый или мягкий?" - он обя зат ел ь н о брякнет :"Мягкий, конечно" , а покажи ему мягкий - так он и совсем р а с т е р я е т с я . А там - н ет . Там, может бы ть ,не знают, сколько стоит зв еро бо й , но уж если шанкр м я г к и й , так он для каж­дого будет мягок и твердым ег о никто не н а з о в е т . . .

Короче, "Ревю де Пари" вернул мне мое э с с е , под тем предлогом, что оно написано п о -р у с ск и , что французский один только з а го л о в о к . Что ж вы думае­те? - я о тчая л ся? Я выкурил на антресолях еще тринадцать трубок - и создал

hi

новое э с с е , тоже посвященное любви. На этот р аз оно в с е , от начала до кон­ц а , было написано по-французски , русским был только за го л о во к : "С тервоз­ность как высшая и последняя стадия бл ядо вито сти " . И о то слал в "Ревю де П а р и " . . .

-И вам опять его вернули?- спросил черноусый, в знак участия р а с с к а з ­чику и как бы скво зь с о н . . .

-Р а зу м е е т с я , вернули. Язык мой признали блестящим, а основную идею - ложной. К русским у сл о ви я м ,- с к а з а л и , - возможно, это и применимо, но к французским - н е т ; с т е р в о зн о с т ь , с к а за л и , у нас еще не высшая ступень и уж далеко не последняя; у в а с , у русских , ваша б л я д о в и т о с т ь , достигнув преде­ла с т ер в о зн о с т и , будет насильственно упразднена и заменена онайизмом по обязательной программе; у нас же, у французов, хотя и не исключено в буду­щем органическое врастание некоторых элементов русского онанизма, с прог - раммой более произвольной, в нашу отечественную содомию, в которую- через кровосм есительство - трансформируется наша с т е р в о з н о с т ь , но врастание это будет п ротекать в русле нашей традиционной блядовитости и совершенно пер - м ан ен тн о ! . .

Короче, они совсем з а . . . а л и мне мозги . Так что я плюнул, сжег свои рукописи вместе с мансардой и антресолями - и через Верден попер к Ламаншу.Я шел, думал и шел - к Альбиону. Я шел и думал: "Почему я в с е -т а к и не ос - тался жить на квартире Луиджи Лонго?" Я шел и пел: "Королева Британии тяж­ко больна , дни и ночи ее с о ч т е н ы . . . " А в окрестностях Л о н д о н а . . .

-П о з в о л ь т е , - прервал меня черноусы й,- меня поражает ваш р а з м а х ,н е т , я верю вам, как родному, меня поражает та л е г к о с т ь , с какой вы преодолевали все государственные г р а н и ц ы .. .

Дрезно - 85-й километр.-Да что же тут так о го поразительного! И какие еще границы?! Граница

нужна для т о г о , чтобы не перепутать нации. У н а с , например, стоит погра - ничник и твердо з н а е т , что граница эт а - не фикция и не эмблема, и потому что по одну сторону границы говорят на русском и больше пьют, а по другую- меньше пьют и говорят на н е р у с с к о м . . . t

А там? Какие там могут быть границы, если все одинаково пьют и все го­ворят не по-русски! Там, может быть, и рады куда-нибудь поставить пограни­чника, да просто некуда п о стави ть . Вот и шляются там пограничники без вся­кого д е л а , тоскуют и просят п р и к у р и т ь . . . Так что там на это т счет совершенж с в о б о д н о . . . Хочешь ты, например, остан ови ться в Эболи - пожалуйста, оста - навливайся в Эболи. Хочешь идти в Каноссу - никто тебе не мешает , иди в Каноссу. Хочешь перейти Рубикон - переходи.

Так что ничего у д и в и т е л ь н о г о . . . В двенадцать ноль-ноль по Гринвичу я уже был представлен директору Британского м узея , фамилия у него к а к а я -т о звучная и дурац кая , вроде сэр Комби Корм: "Чего вы от нас х о т и т е ? " - спро - сил директор Британского музея . "Я хочу у вас ангаж ироваться . Вернее,чтобы вы меня ангажировали, вот чего я х о ч у . . . "

"Это в так и х -т о штанах, чтобы я вас стал ангаж ировать?" - сказал директор Британского музея . "Это в каких же таких штанах?" - переспросил я его со скрытой досадой. А он , как будто не расслышал, стал передо мной на карачки и принялся обнюхивать мои носки. Обнюхав, в с т а л , поморщился , сплюнул, а потом спросил: "Это в так и х -т о н осках , чтобы я вас ангажировал?"

-В каких же это носках?! - заговорил я , уже досады и не скрывая, в каких же это носках?! Вот те носки , которые я т аск ал на Родине, те действи­тельно пахли, д а . Но я перед отъездом их сменил, потому что в человеке все должно быть прекрасно: и душа, и мысли, и . . .

А он не за х о тел и слушать. Пошел в палату лордов и там с к а з а л : пЛорды! вот тут у меня за дверью стоит один подонок. Он из снежной России ,но вроде не очень пьяный. Что мне с ним д е л а т ь , с этим горемыкой? Ангажировать это чучело? или не д ав ать этому пугалу никакого ангаж емента? 11 А лорды рассм от­рели меня в монокли и гово рят : " А т ы попробуй, Уильям! попробуй, выставь его для обозрения! это т пыльный мудак впишется в любой и нтерьер!"Т ут слово взяла королева Британии. Она подняла руку и крикнула:

-Контролеры! К онтролеры !. , - за гр ем ел о по всему ваго н у , загремело и в зо р в ал о сь :"К о н тр ол еры !! . . "

Мой р ас с к а з оборвался в наинтереснейшем м есте . Но не только р ас с к а з оборвался: и пьяная полудремота черноусого , и сон д е к а б р и с т а , - щсе было прервано на полпути. Старый Митрич очн улся , весь в с л е з а х , а молодой- ос - лепил всех своей свистящей з е в о т о й , переходящей в смех и дефекацию. Одна только женщина сложной судьбы, прикрыв беретом выбитые зубы, спала как ф а т а м о р г а н а . . .

Собственно го во ря , на Петушинской ветке контролеров никто не боится , потому что все без б и л ета . Если какой-нибудь отщепенец спьяну и купит би - л е т , т а к ему, конечно, неудобно, когда идут контролеры: когда к нему подхо­дят з а билетом, он не смотрит ни на кого - ни на р ев и зо р а , ни на публику , как будто хочет провалиться сквозь землю. А ревизор рассматривает его би - лет к ак -то б р езгл и в о , а на него самого глядит уничтожающе, как на гадину.А публика - публика смотрит на " з а й ц а " большими, красивыми глазами , как бы говоря: гл а за оп усти , мудозвон! со в есть з аел а ! А в г л аза ревизору глядят еще решительней: вот мы какие - и можешь ли ты осудить нас? Подходи к нам, Семеныч, мы тебя не о б и д и м . . .

До т о г о , как Семеныч стал старшим ревизором , все выглядело и н ач е :в те дни безбилетников , как индусов, сгоняли в резервации и лупили по головам Ефроном и Брокгаузом , а потом штрафовали и выплескивали из в агон а . В те дни, смываясь от контролера , они бежали скво зь вагоны паническими стадами, увлекая за собой даже т е х , кто с билетом. Однажды , на моих г л а з а х , два маленьких мальчика, поддавшись всеобщей панике, побежали вместе со стадом и были насмерть раздавлены - так и остал ись лежать в проходе, в посиневших руках сжимая свои б и л е т ы . . .

Старший ревизор Семеныч все изменил: он упразднил всякие штрафы и р е ­зервации. Он делал проще: он брал с безбилетника по грамму за километр. По всей России шоферня берет с " г р ач ей " за километр по копейке, а Семеныч брал в полтора р аза дешевле: по грамму за километр. Если, например, т ы едешь из Чухлинки в Усад, расстояние девяносто километров, ты наливаешь Се­менычу девяносто грамм и дальше едешь совершенно спокойно, р а зв а л ясь на л авоч к е , как н е г о ц и а н т . . .

Итак, нововведение Семеныча укрепило св язь ревизора с широкою массою, удешевляло эту с в я з ь , упрощало и г у м а н и зи р о в а л о . . . И в том всеобщем т р еп е ­т е , который вызывает крик "К он тролеры !!" - нет никакого с т р а х а . В этом т р е ­пете одно лишь п редвосхищ ен и е . . .

Семеныч вошел в в аго н , плотоядно улыбаясь. Он уже едва держался на ногах , он доезжал , обычно, только до О рех ово -З у ева , а в О рехово-Зуеве выс­какивал и шел в свою контору, набравшись до б л е в о т и н ы . . .

-Это ты о п я т ь , ftитрйч? Опять в СУрехово? катЗТьс* на карусели? с вас обоих сто восем ьдесят . А это ты, черноусый? Салтыковская - Орехово-Зуево? Семьдесят два грамма. Разбудите эту блядь и сп ро сите , сколько с нее причи­т а е т с я . А ты, к о веркот , куда и откуда? Серп и Молот - Покров?Сто п ят ь ,б у д ь ­

49

те любезны. Все меньше становится " з а й ц е в " . К о гд а-то это вызывало "гн ев и возмущение", теперь же вызывает "законную г о р д о с т ь " . . . А ты, В ен я? . .

И Семеныч всего меня кровожадно обдал перегаром:-А ты, Веня? Как в с е гд а : "Москва - П етушки"?..

85-й километр - О рехово-Зуево.-Д а. Как в с е гд а . И теперь уже навечно: Москва - П етуш ки.. .-И ты думаешь, Шехерезада, что ты и на этот р аз от меня отвертишься?!

Д а ? . .Тут я должен сделать маленькое о т ст у п л ен ьи ц е , и пока Семеныч пьет по­

ложенную ему штрафную д о з у , я поскорее вам объясню, почему "Ш ехерезада" и что значит "отвертиш ься" .

Прошло уже три года , как я впервые столкнулся с Семенычем. Тогда он только заступил на должность. Он подошел ко мне и сп р о сил : "Москва - Петуш­ки? Сто двадцать п я т ь " . И когда я не понял в чем д ел о , он объяснил мне в чем дело . И когда я с к а з а л , что у меня с собой ни грамма н ет , он мне ска - зал на э то : "Так что же? бить тебе морду, если у тебя с собой ни грамма н ет?" Я ответи л ему, что бить не надо и промямлил ч т о -т о из области Римско­

го п рава . Он страшно заи нтер есо вал ся и попросил меня р а с с к а з а т ь подроб­нее обо всем античном и римском. Я стал р а сск азы в ат ь , и дошел уже до скан ­дальной истории с Лукрецией и Тарквинием, но тут ему надо было выскаки - вать в О рехо во -З у еве , а он так и не успел дослушать, что же в с е -т а к и слу - чилось с Лукрецией: дости г св о его шалопай Тарквиний или не д о с т и г ? . .

А Семеныч, между нами го во ря , редчайший бабник и у т о п и с т , история мира привлекала его единственно лишь альковной своей стороною. И когда через не­делю в районе Фрязева снова нагрянули контролеры, Семеныч уже не сказа л мне: "Москва-Петушки? Сто двадцать п я т ь " . Нет, он кинулся ко мне за продол­жением:1̂ , как? У . . . л он все -т а к и эту Лукрецию?"

И я р ас с к а за л ему, что было дальше. Я от римской истории перешел кхристианской и дошел уже до истории с Гипатией. Я ему говорил:"И в о т , по наущению патриарха Кирилла, одержимые фанатизмом монахи Александрии сор - вали одежды с прекрасной Гйпатии и . . . " Но тут наш п о езд , как вкопанный , остановился в О рехово-Зуево , и Семеныч выскочил на перрон, вконец заинтри­гованный . . .

И так продолжалось три года , каждую неделю. На линии "Москва-Петушки" я был единственным безбилетником, кто ни разу еще не подносил Семенычу ни единого грамма и тем не менее о став ался в живых и непобитых. Но всякая история имеет конец, и мировая история - т о ж е . . .

В прошлую пятницу я дошел до Индиры Ганди, Моше Даяна и Д убчека.Даль­ше это го идти было н е к у д а . . .

И вот - Семеныч выпил свою штрафную, крякнул и посмотрел на меня, как удав и султан Шахриар:

-Москва-Петушки? Сто двадцать п ять .-Семеныч! - отвечал я , почти умоляюще,- Семеныч! Ты выпил сегодня

м н о г о ? . .-П рилично,- отвечал мне Семеныч, не без сам одовольства . Он пьян был в

дымину.. .-А значит: ест ь в тебе воображение? Значит: устремиться в будущее т е ­

бе по силам? Значит: ты можешь вместе со мной п еренестись из мира темно­го прошлого в век золотой , который " е й -е й , г р я д е т " ? . .

-Могу, Веня, могу! сегодня я все м о г у ! . .-От т р е т ь е го рейха , четвертого позвонка, пятой республики и семнадца-

50

того съ езда - можешь ли шагнуть, вместе со мной, в мир вожделенного всем иудеям пятого ц а р ст в а , седьмого неба и второго приш ествия?..

-Могу! -роко тал Семеныч.- Говори, говори , Шахразада!-Так слушай. То будет ден ь , "избраннейший всех дн ей " . В тот день и сто ­

мившийся Симеон скажет, наконец: "Ныне отпущаещи раба Т воего , В л а д ы к а . . . " И скажет архангел Гавриил: "Богородица Дева, радуйся , благословенна ты между женами". И доктор Фауст проговорит: "Вот - мгновенье! Продлись и п остой" . И в се , чье имя вписано в книгу жизни, запоют: "И сайя , л икуй !" И Диоген погаситсвой фонарь. И будет добро и к р асо т а , и все будет хорошо, и все будут хоро­шие,- и кроме добра и красоты ничего не б уд ет , и сольются в п о ц е л у е . . .

-Сольются в п о ц е л у е ? . . - з а е р за л Семеныч, уже в н е т е р п е н и и . . .-Да! И сольются в поцелуе мучитель и ж ертва; и зл о б а , и помысел, и

рассчет покинут сер дц а , и женщ ина.. .-Женщина!! - за т р еп ет ал Семеныч.- Что? что ж ен щ и н а ? ! ! ! . .-И женщина Востока сбросит с себя паранджу! окончательно сбросит с с е ­

бя паранджу угнетенная женщина Востока! И в о з л я ж е т . . .-В о зл я ж е т ? ! ! - тут уж он весь за д е р г а л с я .-Д а . И возляжет волк рядом с агнцем, и ни одна сл еза не прольется и

кавалеры выберут себе барышень, кому какая н р ави тся , и . . .-О - о - о - о ! - засто н ал Семеныч.- Скоро ли она? Скоро ли б у д е т ? . . - и вдруг

как гитан а , заломил свои руки, а потом суетливо , путаясь в одежде, стал сни­мать с себя и мундир, и форменные брюки, и в с е , до самой нижней своей ин тимности. . .

Я, как ни был пьян, поглядел на него с изумлением. А публика, тр езв ая публика, почти повскакала с м ест , и в д есятк ах глаз ее было написано гро - мадное " о г о " ! Она, эта публика, все поняла не т а к , как надо было бы по - н я т ь . . .

А надо вам зам ет и т ь , что гомосексуализм в нашей стране изжит хоть и окончательно, но не целиком. Вернее, целиком, но не полностью. А вернее д а ­же так : целиком и полностью, но не окончательно . У публики ведь что сейчас на уме? Один только гомосексуализм. Ну, еще арабы на уме, И зраиль, Голанскиевысоты, Моше Даян. Ну, а если прогнать Моше Даяна с Голанских вы сот ,а ара -бов с иудеями примирить? - что тогда о стан ется в головах людей? Один только чистый гомосексуализм.

Допустим, смотрят они тел еви зо р : генерал де Голль и Жорж Помпиду в с т р е ­чаются на дипломатическом приеме. Е стественно , оба они улыбаются и руки

друг другу жмут. А уж публика: "О го !? - г о в о р и т , - Ай да генерал де Голль!" или "Ого! Ай да Жорж Помпиду!"

Вот так они и на нас смотрели теп ер ь . У каждого в круглых г лазах было написано это "О го!"

-Семеныч! Семеныч!- я обхватил его и потащил на площадку ва го н а .-Н а нас же с м о т р я т ! . . О помнись!. . П ойдем!..

Он был чудовищно тяжел. Он был размягчен и зыбок. Я едва дотащил егодо тамбура и поставил у входных д в е р е й . . .

-Веня! Скажи м н е . . . женщина В о с т о к а . . . если снимет с себя паранджу . . . на ней что-нибудь о с т а н е т с я ? . . Что-нибудь есть у нее под паранджой?..

Я не успел о т в е т и т ь . Поезд, как вкопанный, остановился на станции Оре- хо в о -З у ев о , и дверь автоматически р а с т в о р и л а с ь . . .

Орехово - Зуево .Старшего ревизора Семеныча, заинтригованного в тысячу первый р а з , по -

луживого, р асс т ег н у т о г о - вынесло на перрон и ударило головой о перила .

51

Мгновения два или три он еще постоял , колеблясь , как мыслящий тростник , а потом уже рухнул под ноги выходящей публике, и все штрафы за безбилетный проезд хлынули у него из чр ева , р а ст ек а я сь по п е р р о н у . . .

Все это я видел совершенно отчетл и во , и свидетельствую об этом миру. Но вот в сего о стального - я уже не видел, и ни о чем не могу с в и д ет ел ьс т ­в о вать . Краешком сознания , самым-самым краешком, я запомнил, как выходя - щая в Орехове лавина публики зап у тал ась во мне и вбирала меня,чтобы нако­пить меня в с е б е , как паршивую слюну,- и выплюнуть на ореховский перрон. Но плевок все не получался, потому что входящая в вагон публика затыкала рот выходящей. Я м отался , как говно в проруби.

И если т а м Господь меня спросит: "Неужели, Веня, ты больше не пом­нишь ничего? Неужели ты сразу погрузился в тот сон , с которого начались все твои б е д с т в и я . . . ? " - я скажу ему: "Нет, Господь, не с р а з у . . . " Краешком сознания , все тем же самым краешком, я еще запомнил, что сумел, н ако н ец ,с о ­владать со стихиями и вырваться в пустые п ространства вагона и опрокинуть­ся на чью-то лавочку , первую от д в е р е й . . .

А когда я опрокинулся, Господь, я ср азу отдался мощному потоку грез и ленивой дремоты - о нет! Я лгу опять! я снова лгу перед лицом Твоим,Гос­подь! Это лгу не я , это лжет моя ослабевшая п ам ять ! - я не сразу отдался потоку, я нащупал в кармане непочатую бутылку кубанской и глотнул из нее раз пять или ш ест ь ,- а уж потом, сложа в е с л а , отдался мощному потоку грез и ленивой д р ем о т ы . . .

"Все ваши выдумки о веке з л а т о м ,- твердил я , - все ложь и уныние. Но я - т о , двенадцать недель тому, видел его прообраз , и через полчаса св е р к ­нет мне в г лаза его отблеск - в тринадцатый р а з . Там птичье пение не молк­нет ни ночью, ни днем, там ни зимой, ни лето м ,н е о тц ветает жасмин,- а ч т о там в жасмине? К то там, облаченный в пурпур и крученый виссон сме­

жил ресницы и обоняет л и л и и ? . .И я улыбаюсь, как идиот, и раздвигаю кусты ж асм и н а . . .

Орехово-Зуево - Крутое.. . . А из кустов жасмина выходит заспанный Тихонов и щурится, от меня и

от солнца.-Что ты зд есь делаешь, Тихонов?-Я отрабатываю тезисы. Все давно готово к выступлению, кроме те зи со в .

А вот теперь и тезисы г о т о в ы . . .-З н а ч и т , ты считаешь, что ситуация назрела?-А кто ее зн ает? Я, как немножко выпью, мне каж ется , что н азрела : а

как начинает хмель проходить - н ет , думаю, еще не н а зр ел а , рано еще брать­ся за оружие. . .

-А ты выпей можжевеловой, Вадя. . .Тихонов выпил можжевеловой, крякнул и з а г р у ст и л .-Ну как? Назрела ситуация?-Погоди, сейчас н а з р е е т . . .-Когда же выступать? Завтра?-А кто его зн ает! Я, как выпью немножко, мне кажется , что хоть се го д ­

ня выступай, что и вчера было не рано выступать. А как начинает проходить- н ет , думаю, и вчера было рано , и послезавтр а не поздно..

-А ты выпей еще, Вадимчик, выпей еще можжевеловой .. .Вадимчик выпил и опять з а г р у ст и л .-Ну, как? Ты считаешь: п о р а ? . .- П о р а . . .

52

-Не забывай пароль . И все скажи, чтоб не забывали: за в т р а утром ,между деревней Гартино и деревней Елисейково, у скотного дв о ра , в дев я ть ноль-ноль по Г р и н ви ч у . . .

-Д а. В девять ноль-ноль по Гринвичу.-До свидания , товарищ. Постарайся уснуть в эту н о ч ь . . .-Постараюсь у с н у т ь , до свидания, товарищ.Тут я сразу должен о г о в о р и т ь ся , перед лицом совести всего чел овечества

я должен с к а з а т ь : я с самого начала был противником этой авантюры, бесплод­ной, как смоковница. /Прекрасно ск аза н о : "бесплодной, как см оковница" /. Я с самого начала говорил, что революция до ст и гае т чего-нибудь нужного , если совершается в сердц ах , а не на с т о г н ах . Но уж р аз начали б ез меня -я не мог быть в стороне от т е х , кто н ачал . Я мог бы, во всяком с л у ч ае , предотвратить излишнее ожесточение сердец и ослабить к р о в о п р о л и т и е . . .

В девятом часу по Гринвичу, в траве у скотного дво р а , мы сидели и жда­ли. Каждому, кто подходил, мы говорили : "С ади сь , товарищ, с нами - в ногах правды н е т " , и каждый остав ал с я с т о я т ь , бряцал оружием и повторял условную фразу из Антонио Сальери:"Но правды нет и выше". Шаловлив был этот пароль и двусмысленен, но нам было не до э т о го : приближалось девять ноль-ноль по Г ринвичу . . .

С чего все началось? Все началось с т о г о , что Тихонов прибил к воротам Елисейковского сел ьс о вет а свои четырнадцать т е зи с о в . Вернее, не прибил их к воротам, а написал на заборе мелом, и это скорее были с л о ва , а не тезисы , четкие и лапидарные сл о в а , а не тезисы , и было их всего д в а , а не четырнад­ц ать , -н о , как бы то ни было, с э т о го все н ачалось .

Двумя колоннами, с штандартами в руках , мы вышли - колонна на Елисей­ково, другая - на Тартино. И шли беспрепятственно вплоть до з а к а т а : убитыхне было ни с одной стороны, раненых тоже не было, пленный был только один - бывший п редседатель ларионовского с е л ь с о в е т а , на склоне лет разжалованный за пьянку и врожденное слабоумие. Елисейково было повержено. Черкасово ва - лялось у нас в н огах , Неугодово и Пекша молили о пощаде. Все жизненные центры петушинского уезд а - от магазина в Полошахдо андреевского склада с е л ь п о , - все заняты были силами в о с с т а в ш и х . . .

А после захода солнца - деревня Черкасово была провозглашена столицей , туда был доставлен пленный, и там же симпровизировали съезд п обеди телей . Все выступавшие были в лоскут пьяны, все мололи одно и то же: Максимилиан Ро бесп ьер , Оливер Кромвель, Соня Перовская, Вера Засулич , карательные отряды из Петушков, война с Норвегией, и опять Соня Перовская и Вера З а с у л и ч . . .

С места кричали:"А где это такая - Н о р в е г и я ? . ." "А кто ее з н а е т , г д е ! " - отвечали с другого м е с т а . - У черта на куличках, у бороды на клине!" "Да где бы она ни б ы л а ,- унимал я шум,- без интервенции нам не обойтись . Чтобы вос­становить х о зя й ст в о , разрушенное войной, надо сначала его разрушить, а для этого нужна гражданская или хоть какая-нибудь война, нужно как минимум д в е ­надцать ф р о н т о в . . . " "Белополяки нужны!"- кричал закосевший Тихонов. "О ,иди­о т , - прерывал я е г о , - вечно ты ляпнешь! Ты блестящий т еор ети к , Вадим, твои тезисы мы прибили к нашим серд ц ам ,- но как доходит до д е л а , ты говн о -го в ном! Ну, зачем т е б е , дураку , б е л о п о л я к и ? . . " "Да р азв е я спорю!- сдавался Ткг х о н о в . - Как будто они мне болыие нужны, чем вам! Норвегия так Н о р в е г и я . . . "

Впопыхах и в а за р т е все к а к -т о забыли, что та уже двадцать лет состоит в НАТО, и Владик Ц-ский уже бежал на ларионовский почтамт, с пачкой откры - ток и писем. Одно письмо было адресовано королю Норвегии Улафу с объявле нием войны и уведомлением о вручении. Другое письмо - в ер нее , даже не пись­мо, а чистый л и с т , запечатанный в к о н в е р т е , - было отправлено генералу Фран­ко: пусть он увидит в этом грозящий п ер ст , старая шпала, пусть п о б е л е е т ,к а к

53

этот л и с т , одряхлевший р а з ъ . 1. .й -к а у д и л ь о ! . . От премьера Британской империи Гарольда Вильсона мы потребовали совсем немного: у бери , премьер, свою ду­рацкую канонерку из залива Акаба, а дальше поступай по п р о извол ени ю .. . И, наконец , четвер то е письмо - Владиславу Гомулке, мы писали ему: ты,Владис - лав Гомулка, имеешь полное и неотъемлимое право на Польский Коридор,а вот Юзеф Циранкевич не имеет на Польский Коридор ни малейшего п р а в а . . .

И послали четыре открытки: Аббе Эбану, Моше Даяну, генералу Сухарто и Александру Дубчеку. Все четыре открытки были очень красивые, с виньеточка­ми и желудями. Пусть, мол, порадуются р е б я т а , может они н а с , губошлепы, признают за это субъектами международного п р а в а . . .

Никто в эту ночь не спал . Всех зах в ати л эн ту зи азм , все глядели в небо, ждали норвежских бомб, открытия магазинов и интервенции , и воображали с е б е , как будет рад Владислав Гомулка и как будет рвать на себе волосы Юзеф Ци - ра н к ев и ч . . .

Не спал и пленный, бывший п р едсел ьсовета Анатолий Иваныч, он выл из сво е го с а р а я , как тоскующий пес:

- Р е б я т а ! . . Зн ачи т , за в т р а утром никто мне и выпить не п о д н е с е т ? . .-Э ва , чего захотел! Скажи хоть спасибо , что будем кормить тебя в соот­

ветствии с Женевской к он в ен ц и ей ! . .-А чего это т а к о е ? . .-Узнаешь, чего это такое! Т о -е с т ь , ноги еще будешь т а с к а т ь , Иваныч, а

уж на блядхи не п о т я н е т ! . .

Крутое - Воиново.А с у т р а , еще до открытия м агазинов , состоялся Пленум. Он был расши -

ренным и октябрьским. Но поскольку все четыре наших Пленума были о к т я б р ь с ­кими и расширенными, то мы, чтоб их не п ер еп у т ат ь , решили пронумеровать их: 1-й пленум, 2 -й пленум, 3 - й пленум и 4-й п л е н у м . . .

Весь 1-й пленум был посвящен избранию п р ези д ен та , т о - е с т ь избранию меня в президенты. Это отняло у нас полторы-две минуты, не больше. А все оставшееся время поглощено было прениями на тему чисто умозрительную: ктораньше о ткроет м агази н , тетя Маша в Андреевском или тетя Шура в Поломах?

А я , сидя в своем президиуме, слушал эти прения и мыслил т а к : прения совершенно необходимы, но гораздо необходимее декреты. Почему мы забываем т о , чем должна увенчиваться всякая революция, т о - е с т ь "декреты 11? Например, такой д ек р ет : о б я зат ь тетю Шуру в Поломах открывать магазин в шесть утр а . Кажется, чего бы проще?- нам, облеченным властью, в зять и за с т а в и т ь тетю Шуру открывать свой магазин в шесть у т р а , а не в девять тридцать! Как это раньше не пришло мне в г о л о в у ! . .

Или, например, декрет о земле: п ередать народу всю землю уезд а , со всеми угодьями и со всякой движимостью, со всеми спиртными напитками и без всякого выкупа? Или т а к : передвинуть стрелку часов на два часа вперед , или на полтора часа н а за д , все равно , только бы куда передвинуть. Потом: слово "ч ер т " надо принудить снова писать через " о " , а какую-нибудь букву вообще уп раздн и ть , только надо подумать, какую. И, наконец , з а с т а в и т ь тетю Машу в Андреевском открывать магазин в пять тр и дц ать , а не в д е в я т ь . . .

Мысли роились - так роились, что я з а т о с к о в а л , ото зв ал в кулуары Ти - хонова , мы с ним выпили тминной, и я с к а за л :

-Слушай-ка, канцлер!-Н у , ч е г о ? . .-Да ничего. Говенный ты канцлер, вот ч е го .-Найди д р у г о г о , - обиделся Тихонов.-Не об этом р ечь , Вадя . А речь вот о чем: если ты хороший к а н ц л е р ,с а -

54

дись и пиши декреты. Выпей еще немножко, садись и пиши. Я слышал, ты все -таки не удержался, ты ущипнул за ляжку Анатоль Иваныча? Ты что же это?открываешь террор?

-Да т а к . . . Немножко...-И какой террор открываешь? Белый?-Белый.-Зря ты э т о , Вадя. Впрочем, ладно, сейчас не до э т о г о . Надо вначале

декрет н аписать , хоть один, хоть самый какой-нибудь г н у с н ы й . . . Б у м ага ,ч е р ­нила е сть ? Садись, пиши. А потом выпьем - и декларацию прав. А уж только потом - террор . А уж потом выпьем и - уч и т ь ся , у ч и т ь ся , у ч и т ь с я . . .

Тихонов написал два с л о в а , выпил и вздохнул:- Д а - а - а . . . сплоховал я с этим т е р р о р о м . . . Ну, да ведь в нашем деле не

ошибиться никак н е л ь з я , потому что неслыханно ново все наше д ел о , и преце­дентов считай что не б ы л о . . . Были, правда , прецеденты, н о . . .

~Ну, р а зв е это прецеденты! Это - так! чепуха! Полет шмеля э т о , забавы взрослых шалунов, а никакие п р е ц ед е н т ы ! . . Летоисчисление - как ты думаешь?- сменим или оставим как е ст ь ?

-Да лучше оставим . Как го вор и тся , не трогай дерьмо, так оно и пахнуть не б у д е т . . .

-Верно говоришь, оставим . Ты у меня блестящий т ео р ет и к , Вадя, а это хорошо. Закры вать , что ли , пленум? Тётя Шура в Поломах уже магазин откры­л а . У н ее , го во р я т , ес т ь ро сси йская .

-Закрывай," конечно. З ав тр а с утра все равно будет Второй п л е н у м . . .Пой­дем в Поломы.

У тети Шуры в Поломах и в самом деле о к а за л а с ь росси йская . В связи с этим, а также в ожидании карательных набегов из райцентра , решено было вре­менно перенести столицу из Черкасова в Поломы, т о -е с т ь на двенадцать верст вглубь территории республики.

И там, на другое у т р о , открылся 2-й пленум, весь посвященный моей о т ­ставке с поста презид ен та .

-Я встаю с п резидентского к р е с л а , - ск азал я в своем выступлении,- я плюю в президентское кресло . Я считаю, что пост президента должен зан ять человек , у которого харю с похмелья в три дня не уделаешь. А р азв е такие есть среди н ас? - "Нет т а к и х " , - хором отвечали дел егаты . "Мою, н априм ер ,ха­рю - р азве нельзя уделать в три дня и с похмелья?"

Секунду-две все смотрели мне в лицо оценивающе, а потом отвечали хо - ром:"Можно".

-Ну, так в о т , - продолжал я . - Обойдемся без п резид ен та . Лучше сделаем вот как: все пойдем в л уга готовить пунш, а Борю закроем на замок .П осколь­ку это человек высоких моральных к а ч е с т в , пусть он тут сидит о формирует к аб и н ет . . .

Мою речь прервали овации, и Пленум прикрылся: окрестные лу га озари лись синим огнем. Один только я не р азделял всеобщего оживления и веры в у спех , я ходил меж огней с одною тревожною мыслью: почему это никому в ми­ре нет до нас ни малейшего дела? почему такое молчание в мире? Уезд охва - чен пламенем, и мир молчит о т т о г о , что затаи л ды хание ,- допустим, но поче­му никто не подает нам руки ни с Востока, ни с Запада? Куда смотрит король Улаф? Почему нас не давят с юга регулярные ч а с т и ? . .

Я тихо отвел в сторону канцлера, от него разило пуншем:-Тебе н рави тся , Вадя, наша революция?- Д а , - ответил В адя ,- она лихорадочна, но она прекрасна .- Т а к . . . А насчет Норвегии, В а д я ,- насчет Норвегии ничего не слышно?

55

-Пока н и ч е г о . . . А что тебе Норвегия?-Как т о - е с т ь что Н о р в е г и я ? ! . . В состоянии войны мы с ней или не в с о с ­

тоянии? Очень глупо все п олу ч ается . Мы с ней воюем, а она с нами не х о ч е т . . Если и за в т р а нас не начнут бомбить, я снова сажусь в президентское крес - ло - и то гда увидишь, что б у д е т ! . .

-С а д и с ь , - ответи л В ад я ,- кто тебе мешает, Ерофейчик?.. Если хочешь с а д и с ь . . .

Воиново - Усад .Ни одной бомбы на нас не упало и н аутро . И т о г д а , открывая 3“ й пленум,

я с к а за л :"Сенаторы! Никто в мире, я вижу, не хочет с нами заводить ни дружбы ,

ни ссоры. Все отвернулись от нас и затаили дыхание. А поскольку каратели из Петушков подойдут сюда за в т р а к вечер у , а российская у тети Шуры кончится зав т р а у т р о м ,- я беру в свои руки всю полноту вл а ст и ; т о - е с т ь кто дурак и не понимает, тому я объясню: я ввожу комендантский ч а с . Мало того - полно - мочия президента я объявляю чрезвычайными, и заодно становлюсь президентом. Т о -е ст ь "личностью, стоящей н а д з а к о н о м и п р о р о к а м и " . . .

Никто не в о зр а зи л . Один только премьер Боря С. при слове "пророки" в зд р о г ­нул, дико на меня посмотрел, и все его верхние части задрожали от мще -

н и я . . .Мере два часа он испустил дух на руках у министра обороны. Он умер от

тоски и от чрезмерной склонности к обобщениям. Других причин вроде бы не бы­л о , а вскрывать мы его не вскрывали, потому что вскрывать было бы противно. А к вечеру того же дня все телетайпы мира приняли сообщение: "Смерть н асту ­пила вследствие естественных причин". Чья см ерть , с к азан о не было, но мир д о гад ы в ался .

4-й пленум был траурным.Я выступил и с к а за л :"Делегаты! Если у меня когда-нибудь будут д е т и , я повешу им на стену

портрет прокуратора Иудеи Понтия Пилата, чтобы дети росли чистоплотными.Про­куратор Понтий Пилат стоит и умывает руки - вот какой это будет п ортрет.Т оч­но так же и я : встаю и умываю руки. Я присоединился к вам просто с перепою и вопреки всякой очевидности. Я вам говорил , что надо революционизировать сер д ц е , что надо возвышать £уши до усвоения вечных нравственных к а т е г о р и й ,- а что все о ст а л ь н о е , что вы тут з а т е я л и , все это с у ета и томление д у х а ,б е с - полезнеж и м у д я н к а . . .

И на что нам рассчиты вать , подумайте сами! В общий рынок нас никто не п у с т и т / Корабли Седьмого американского флота сюда не пройдут, да и пройти не з а х о т я т . . . "

Тут уже заорали с мест:-А ты не о т ч а и в а й ся , Веня! Не пукай! Нам дадут бомбардировщики! В-52

нам дадут!-Как же! дадут нам В-52! Держите карман! Прямо смешно вас слушать, с е ­

наторы!-И "Фантомы" дадут!-Х а-х а ! Кто это ск а за л : "Фантомы"? Еще одно слово о "Фантомах" и я

лопну от с м е х а . . .Тут Тихонов со своего места с к а за л :-"Фантомов" нам, может быть, и не д а д у т , - но уж девальвацию франка точ­

но д а д у т . . .-Дурак ты, Тихонов, как я погляжу! Я не спорю, ты ценный т е о р ет и к , но

56

уж если ты л я п н еш ь ! . . Да и не в этом дел о . Почему весь Петушинский район охвачен пламенем, но н и к т о , н и к т о э т о го не зам е ч а е т , даже в Петушин - ском районе? Короче, я пожимаю плечами и ухожу с поста п резид ен та . Я, как Понтий Пилат: умываю руки и допиваю перед вами весь наш о ст ат о к российс - кой. Да. Я топчу ногами свои полномочия - я ухожу от в а с . В Петушки.

Можете себе в о обр ази ть , какая буря поднялась среди д е л е г а т о в , особен­но, когда я стал допивать о с т а т о к ! . .

А когда я стал уходи ть , когда ушел - какие слова полетели мне вслед! Тоже можете себе в оо бр ази ть , я этих слов приводить вам не б у д у . . .

В моем сердце не было раскаян и я . Я шел через луговины и паж ити ,через заросли шиповника и коровьи с т а д а , мне в поле кланялись хлеба и улыбались васильки. Но, повторяю, в сердце не было р а с к а я н и я . . . Закатилось солнце, а я все шел.

"Царица Н ебесная, как далеко еще до Петушков"!- сказал я сам с е б е . "Иду, иду , а Петушков все нет и н ет . Уже и темно повсюду - где же Петуш - ки?"

"Где же Петушки?"- спросил я , подойдя к ч ь ей -то освещенной веранде . Откуда она в з я л а с ь , э т а веранда? Может, это совсем не в еранд а , а т е р р а с а , мезонин или флигель? я ведь в этом ничего не понимаю, и вечно путаю.

Я постучался и спросил: "Где же Петушки? Далеко еще до Петушков?" А мне в о твет - в с е , кто был на веранде - все расхо хо тал ись , и ничего не с к аза л и . Я обиделся и снова постучал - ржание на веранде возобновилось. Странно! Мало то го - к т о -т о ржал у меня за спиной.

Я оглянулся - пассажиры поезда "Москва - Петушки" сидели по своимместам и грязно улыбались. Вот как? Зн ачи т , я все еще е д у ? . .

"Ничего, Ерофеев, ничего . Пусть смеются, не обращай внимания. Какск аза л Саади, будь прям и прост , как кипарис, и будь , как пальма,щедр. Непонимаю, причем тут пальма, ну да ладно, всё равно будь , как пальма. У тебя кубанская в кармане о с т ал ась ? о с т а л а с ь . Ну в о т , поди на площадку и выпей. Выпей,- чтобы не так тошнило."

Я вышел на площадку, сжатый со всех сторон кольцом дурацких ухмылок. Тревога поднималась с самого днища моей души, и невозможно было понять , что это за т р е в о г а , и откуда он а , и почему она так н е в н я т н а . . .

-Мы подъезжаем к Усаду, д а ? - Народ толпился у дверей в ожидании вы - хода , и к ним-то я обращал свой вопрос: - Мы подъезжаем к Усаду?

-Ты, чем спьяну за д а в а т ь глупые вопросы, лучше бы дома с и д е л , -о т в е - чал какой-то с т а р и ч о к , - дома бы лучше сидел и уроки готовил . Наверно, еще уроки к завтрему не приготовил, мама р у гать ся будет .

А потом добавил:-От горшка два вершка, а уже рассуждать н а у ч и л с я ! . .Он что , очумел, это т дед? Какая мама? Какие у р о к и ? . . От какого горш­

к а ? . . Да н е т , наверно, не дед очумел,, а я сам очумел. Потому что вот и другой стари чок , с белым-белым лицом, стал около меня, снизу вверх пос - мотрел мне в гл а з а и с к а за л :

-Да и вообще: куда тебе ех ат ь ? Невеститься тебе уже поздно, на клад­бище рано. Куда тебе е х а т ь , милая с т р а н н и ц а? . .

"Милая с т р а н н и ц а ! ! ! ? "Я вздрогнул и отошел в другой конец тамбура. Что-то неладное в мире.

К акая-то гниль во всем королевстве и у всех мозги набекрень . Я на всякий случай , тихонько , в сего себя ощупал: какая же я после э т о го "милая ст р а н ­ница"? С чего это он взял? Да и к чему? Можно, конечно, пошутить - но ведь не до такой ж е ‘'степени нелепо!

57

Я в своем уме, а они все не в своем - или наоборот: они все в своем,а я один не в своем? Т ревога со дна души все подымалась и подымалась. Икогда подъехали к остан овке и дверь р аст в о р и л а сь , я не удержался и спросилеще р а з , у одного из выходящих, спросил:

-Это Усад, да?А он /со в сем неожиданно/ вытянулся передо мной в струнку и рявкнул:

"Никак н е т ! ! " А потом - потом пожал мне руку , наклонился и на ухо с к аза л : "Я Вашей доброты никогда не заб уд у , товарищ старший л е й т е н а н т ! . . "

И вышел из п о е зд а , смахнув сл езу рукавом.

Усад - 105-й километр.Я о стал ся на площадке, в полном одинЪчестве и полном недоумении. Это

было даже не совсем недоумение, это была все та же т р е в о г а , переходящая в го речь . В конце концов, черт с ним, пусть "милая стран ни ца" , пусть " ст ар - ший л е й т е н а н т " , - но п о ч е м у за окном темно, скажите мне, пожалуйста?По- чему за окном черн ота , если поезд вышел утром и прошел ровно сто километ - р о в ? . . Почему?..

Я припал головой к окошку - о , какая чернота! и что там в этой черно­те - дождь или сн ег? или просто я скво зь слезы гляжу в эту тьму? Боже.

-А! Это ты !- к т о -т о сказа л у меня за спиной т а к и м приятным голосом, таким злорадным, что я даже и поворачиваться не с т а л . Я с р азу понял, к т о стоит у меня за спиной. "Искушать сейчас н ачн ет , тупая морда! Нашел же ведь время - искуш ать!"

-Т ак это ты, Ерофеев?- спросил Сатана.- К о н е ч н о , я . Кто же ещ е? . .-Тяжело т е б е , Ерофеев?-Конечно, тяжело. Только тебя это не к а с а е т с я . Проходи себе дальше,не

на т ак ого н а п а л . . .Я все т ак и говорил: уткнувшись лбом в окошко тамбура и не поворачи -

в а я с ь .-А р аз тяжело,-продолжал С а т а н а , - смири свой порыв. Смири свой духов­

ный порыв - л егч е буд ет .-Ни за что не смирю.“ Ну и дурак .-От дурака слышу.-Ну ладно, л а д н о . . . уж и слова не с к а ж и ! . . Ты лучше вот чего:, возьми

и на ходу из электрички выпрыгни. Вдруг да и не р а з о б ь е ш ь с я . . .Я сначала подумал, потом ответи л :-He- а , не буду я прыгать, страшно. Обязательно р а з о б ь ю с ь . . .И Сатана ушел, посрамленный.А я - что же мне о с т а в а л о с ь ? - я сделал из горлышка шесть глотков и

снова припал головой к окошку. Чернота все плыла за окном, и все тревожи­л а . И будила черную мысль. Я стискивал голову , чтобы отточить эту мысль,но она все никак не о т т а ч и в а л а с ь , а р а с т е к а л а с ь , как пиво по стол у . "Не нра - вится мне эта тьма за окном, очень не н р а в и т с я ."

Но шесть глотков кубанской уже подходили к сердцу, тихонько , по одно­му, подходили к сердцу; и сердце вступило в единоборство с р а с с у д к о м . . .

"Да чем же она тебе не нр ави тся , э т а тьма? Тьма ест ь тьма, и с этим ничего не поделаешь. Тьма сменяется светом, а свет сменяется тьмой - тако- во мое мнение. Да если оно тебе и не нравится - она от это го быть тьмой не п е р е ст ан е т . Значит, о с т а е т с я один выход: принять эту тьму. С извечными з а ­конами бытия нам, дуракам, не со в л а д ать . Зажав левую ноздрю, мы можем смор­

58

кнуться только правой ноздрей . Ведь правильно? Ну, так и нечего требовать св ет а за окном, если за окном тьма . . . "

"Т ак -т о оно т а к . . . но ведь я выехал у т р о м . . . В восемь ш естнадцать , с Курского в о к з а л а . . . "

"Да мало ли что у т р о м ! . . Т еперь , слава Богу, о с е н ь , дни короткие; не успеешь очухаться - бах! уже опять т е м н о . . . А ведь до Петушков ех ать о - о - о -о как долго! От Москвы до Петушков о - о - о как долго е х а т ь ! . . "

"До чего " о - о - о " ! Чего ты все " о - о - о " да " о - о - о " ! От Москвы до Пе - тушков ех ать ровно два часа пятнадцать минут. В прошлую пятницу, например.

"Ну что тебе прошлая пятница?! Мало ли что было в прошлую пятницу! В прошлую пятницу и п о е зд -т о шел почти без остан овок . И вообще раньше п о ез ­да быстрее х о д и л и . . . А теп ерь черт з н а е т , стоит - а зачем стоит? Уж прямо тошно иногда д е л а е т с я : чего он все стоит да стоит? И так у каждого столба. Кроме Е с и н о . . . "

Я в зглянул за окно и опять нахмурился:" Д а - а . . . странно в с е - т а к и . . . выехали в восемь у т р а . . . и все еще

е д е м . . . "Тут уж сердце в з о р в а л о с ь : "А др у ги е -т о ? Д ругие-то что: хуже тебя?Дру-

гие - ведь тоже едут и не спрашивают, почему так долго и почему так тем - но? Тихонько едут и в окошко с м о т р я т . . . Почему ты должен е хать бы стрее , чем они? Смешно тебя слушать, Веня, смешно и п р о т и в н о . . . Какой торопыга! Если ты выпил, Веня, - так будь поскромнее, не думай, что ты умнее и лучше д р у г и х ! . . "

Вот это меня уже совсем утомило. Я ушел с площадки снова в в а го н , и сел на л аво ч к у , с т а р а я с ь не глядеть в окошко, вся публика в в а го н е , чело­век пять или ш есть , дремали вниз головой , как грудные м л ад ен ц ы .. . Я чуть было тоже не з а д р е м а л . . .

И вдруг - подскочил на месте:"Бож е милостивый! Но ведь в 11 утра она должна меня ждать! В 11 утра она уже будет меня ждать - а на дворе все еще т е м н о . . . Зн ачи т , мне ее придется ждать до р а с с в е т а . Я ведь не знаю, где она живет. Я попадал к ней двенадцать р а з , и все какими-то задворками и пьяный в д р е б о д а н . . . Как обидно, что я на тринадцатый р аз еду к ней со - вершенно трезвый. И з-за э т о го мне придется ж дать , когда же, н ако н ец ,р ас - с в е т е т ! Когда же взойдет заря моей тринадцатой пятницы!

Впрочем, стоп! Ведь я уезжал из Москвы - заря моей пятницы уже взош­л а . Значит - уже сегодня пятница! Почему же так темно за о к н о м ? . . "

"Опять! Опять ты со своей темнотой! далась тебе э та т ем н ота!""Но ведь в прошлую п я т н и ц у . . . ""Опять со своей прошлой пятницей! Я вижу, Веня, ты весь в прошлом. Я

вижу, ты совсем не хочешь думать о б у д у щ ем ! . .""Нет, н е т , п о сл у ш ай . . . В прошлую пятницу, ровно в 11 у т р а , она с т о я ­

ла на перроне, с косой от затылка до п о п ы . . . и было очень с в е т л о , я хоро­шо помню, и косу хорошо п о м н ю . . . "

"Да что " к о с а " ! Ты пойми, дур ак , я тебе повторяю: день сейчас убы -в а е т , потому что о сен ь . В прошлую пятницу в 11 у т р а , я не спорю, былосв ет л о . А в эту пятницу, в 11 у т р а , может уже быть совершенно темно, хоть г лаз коли. Ты знаешь, как сейчас день убывает? Знаешь? Я вижу, ты ничего не знаешь, только хвалишься, что все зн а е ш ь ! . . Тоже мне, с к а за л : "к о с а " ! Да к о с а -т о , может, и прибывает: о н а , может, с прошлой пятницы уже ниже по­п ы . . . А осенний день наоборот - он уже с гулькин . . . !

Какой же ты в с е -т ак и бестолковы й, Веня!"Я не очень сильно ударил себя по щеке, выпил еще три глотка - и про­

с л ези л с я . Со дна души взамен тревоги поднималась любовь. Я совсем раскис:

“Ты обещал ей пурпур и лилии, а везешь ей три ста грамм конфет "Василек"

59

И вот - чер ез двадцать минут ты будешь в Петушках, и на залитом солнцем перроне смутишься и подашь ей этот "В аси лек" . А все вокруг стан ут говорить: тринадцатый раз подряд мы видим один сплошной "В аси лек" . Но мы ни р азу не видели ни лилий, ни пурпура. А она р ассм еется и с к а ж е т : . . . "

Тут я почти совсем задрем ал . Я уронил голову себе на плечо и до Петуш - ков не хотел ее поднимать. Я снова отдался п о т о к у . . .

105-й километр - Покров.Но мне помешали о тд ать ся потоку . Чуть только я забылся, к т о -т о ударил

меня хвостом по спине.Я вздрогнул и обернулся: передо мною был н е к т о без н ог , б ез х воста

и без головы.-Ты к то?- спросил я его в изумлении.-У гад ай , к т о ! - и он р ассм ея л ся , по-людоедски р а с с м е я л с я . . .-Вот еще! Буду я у г а д ы в а т ь ! . .Я обиженно отвернулся от н е го , чтобы снова заб ы ться . Но тут меня кто-

то с р азго н а трахнул головой по спине. Я опять обернулся : передо мною был все тот же н екто , без н ог , без хвоста и бе з г о л о в ы . . .

-Ты зачем меня бьешь?- спросил я е г о .-А ты у г а д ай , з а ч е м ! . . - ответил т о т , в с е с тем же людоедским смехом.На это т раз - я в с е -т ак и решил у г а д а т ь . "А т о , если от него отвернешь­

с я , он , чего доброго , тр есн ет тебя по спине своими н о г а м и . . . "Я опустил гл аза и зад ум ался . Он - ждал, пока я додумаюсь, и в ожида -

нии тихо поводил кулачищем у самых моих ноздрей . Как будто он м н е,дураку , сопли в ы т и р а л . . .

Первым заговорил все -т ак и он:-Ты едешь в Петушки? В город , где ни зимой, ни летом не о т ц в е т а е т и

так д а л е е ? . . Г д е . . .-Д а . Где ни зимой, ни летом не о т ц в ет а ет и т ак д а л е е .-Где твоя паскуда валяется в жасмине и виссоне и птички порхают над

ней и лобзают е е , куда им вздумается?-Д а . Куда им взду м ается .Он опять рассмеялся и ударил меня в поддых.-Так слушай же. Перед тобою - Сфинкс. И он в это т город тебя не пус -

т и т .-Почему же это он меня не пустит? Почему же эт о ты не пустишь?Там,

в Петушках,- чего? моровая я з в а ? Там с кем-нибудь обручили собственную дочь? и т ы . . .

-Там хуже, чем дочь и я з в а . Мне лучше з н а т ь , что там. Но я ск а зал т е ­бе - не пущу, значит не пущу. Вернее, пущу при одном условии: ты р а зг а д а - ешь мне пять моих за г а д о к .

"Для чего ему, подлюке, з а г а д к и ? " - подумал я про с е б я . А вслух ск азал :-Ну, так не томи, давай свои за г а д к и . Убери свой кулачище, в поддых

не б ей , а давай за г а д к и ."Для чего ему, р а з ъ . . . а ю , з а г а д к и ? " - подумал я еще р а з . Но он уже н а­

чал первую:"Знаменитый ударник Алексей Стаханов два р а за в день ходил по малой

нужде, и один р аз в два дня - по большой. Когда же с ним случался* запой ,он четыре р аза в день ходил по малой нужде и ни разу - по большой. Подсчитай, сколько р аз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде и сколько по большой нужде, если у ч е с т ь , что у него три ста двенадцать дней в году был з а п о й ."

Про себя я подумал: "На кого это он нам ек ает , скотина? В ту ал ет никог­

60

да не ходит? Пьет не просыпаясь? На кого н ам екает , г а д и н а ? . . "Я обиделся и с к а за л :-Это плохая з а г а д к а , Сфинкс, э т а за г а д к а с поросячьим подтекстом.Я не

буду разгады вать эту плохую з а г а д к у .-Ах, не будешь! Ну, ну! То ли ты еще у меня запоешь! Слушай вторую:"Когда корабли Седьмого американского флота пришвартовались к станции

Петушки, партийных девиц там не было, но если комсомолок называть партийны­ми, то каждая треть я из них была блондинкой. По отбытии кораблей Седьмого американского флота обнаружилось следующее: каждая третья комсомолка была изнасилована , каждая ч етв ертая изнасилованная о к а зал ась комсомолкой, каж - дая пятая изнасилованная комсомолка о к а за л а с ь блондинкой; каждая девятая изнасилованная блондинка о к а за л а с ь комсомолкой. Если всех девиц в Петушках 428 - определи , сколько среди них о стал о сь нетронутых беспартийных брюне - ток?"

"На ко го , на кого он т е п е р ь н ам екает , собака? Почему это брюнетки все в ц е л о с ти , а блондинки все сплошь изнасилованы? Что он этим хочет с к а ­з а т ь , п ар ази т?"

-Я не буду решать и эту з а г а д к у , Сфинкс. Ты меня п рости, но я не буду. Это очень некрасивая з а г а д к а . Давай лучше третью.

-Х а-ха! Давай третью!"Как и зв е с т н о , в Петушках нет пунктов А. Пунктов Ц тем более н е т .Е ст ь

одни только пункты Б. Так вот: Папанин, желая спасти Водопьянова, вышел из пункта Б ̂ в сторону пункта Б2 . В то же мгновенье Водопьянов, желая спасти Папанина, вышел из пункта Б2 в пункт Б ^ . Неизвестно почему оба они ок а за - лись в пункте Б^, отстоящем от пункта Б ̂ на расстоянии 12-ти водопьяновс - ких плевков , а от пункта 6 2 “ на расстоянии 16-ти плевков Папанина. Если у ч е с т ь , что Папанин плевал на три метра семьдесят два сантим етра , а Водо - пьянов совсем не умел п л ев ат ь , выходил ли Папанин сп асать Водопьянова?"

"Боже мой! Он ч то , с ума свороти л , этот паршивый Сфинкс? Чего это он несет? Почему это в Петушках нет ни А, ни Ц, а одни только Б? На кого он , су к а , н а м е к а е т ? . . "

- Х а - х а ! - в с к р и ч а л , потирая руки, Сфинкс.- И эту решать не будешь?! И эту - не будешь?! З а е л о , длинный мозгляк? Заело? Так вот тебе - на тебе четвертую:

"Лорд Чемберлен, премьер Британской империи, выходя из ресторана стан­ции Петушки, поскользнулся на ч ье й -то блевотине - и в падении опрокинул соседний столик . На столике до падения было: два пирожных по 35 к о п . , две порции бефстроганова по 73 коп. каждая, две порции вымени по 39 коп. и два графина с хересом , по 800 грамм каждый. Все черепки остались целы.Все блю­да пришли в н егод н о сть . А с хересом получилось т ак : один графин не разб ил ­с я , но из него все до капельки вытекло; другой графин разбился в д р еб езги , но из него не вытекло ни капли. Если у ч е с т ь , что стоимость пустого графина в шесть раз больше порции вымени, а цену х ереса зн ает каждый р е б е н о к , - у з ­най, какой счет был предъявлен лорду Чемберлену, премьеру Британской им - перии, в ресторане Курского в о к за л а? "

-Как т о - е с т ь "Курского во кза л а"?-Так т о - е с т ь "Курского во кза л а " !-Т ак он же п о ск ол ьзн ул ся-то - где? Он же в Петушках поскользнулся .

Лорд Чемберлен п о ск ол ьзн у л ся-то ведь в петушинском р е с т о р а н е ! . .-А счет оплатил на Курском в о к за л е . Каким был это т счет?"Боже ты мой! Откуда берутся такие Сфинксы? Без н о г , без головы, без

х в о с т а , да вдобавок еще несет такую ахинею! И с такою бандитскою рожей! . .

61

На что он н ам екает , с в о л о ч ь ? . . "-Это не з а г а д к а , Сфинкс. Это и зд е в а т е л ь с т в о .-Н ет , это не и з д е в а т е л ь с т в о ,В е н я . Это з а г а д к а . Если и о н а тебе не

н р ави тс я , т о г д а . . .-Т огда давай последнюю, давай!-Давай последнюю. Только слушай внимательно:"Вот: идет Минин, а навстречу ему - Пожарский."Ты к акой -то стран ны й,се­

годня, Минин,- говорит_ Пожарский, - как будто много выпил с е г о д н я ." "Да и ты тоже странный, Пожарский, идешь и на ходу спишь." "Скажи мне по с о в ест и , Ми­нин, сколько ты сегодня выпил?" "Сейчас скажу:

сначала 150 грамм российской, потом 580 кубанской, 150 столичной, 125 перцовой и семьсот грамм ерша. А ты?" "А я ровно столько же , Минин."

"Так куда же ты теперь идешь, Пожарский?" "Как куда? В Петушки*,конечно. А ты, Минин?" "Так ведь я тоже в Петушки. Ты вед ь , к н я зь , совсем идешь не в ту ст о ро н у !" "Нет, это ты идешь не т у д а , Минин." Короче, они убедили друг дружку в том, что надо поворачивать обратно . Пожарский пошел т у д а , куда шел Минин, а Минин - ту д а , куда шел Пожарский. И оба попали на Курский вокзал .

Так. А теперь ты мне скажи: если б оба они не меняли к ур са , а шли бы каждый прежним путем - куда бы они попали? Куда бы Пожарский пришел? скажи.

-В Петушки?- подсказал я с надеждой.-Как бы не так! х а -х а ! Пожарский попал бы на Курский вокзал! Вот куда !И Сфинкс рассмеялся , и встал на обе ноги:-А Минин? Минин куда бы попал, если б шел своею дорогою и не слушал со ­

ветов Пожарского? Куда бы Минин пришел?..-Может быть , в Петушки?- я уже мало на что надеялся и чуть не п л а к а л . -

В Петушки, да?-А на Курский вокзал - не хочешь?! Ха-ха! - И Сфинкс, словно ему жарко,

словно он уже потел от торжества и зл о р ад с т в а , обмахнулся х в о сто м .- И Минин придет на Курский, в о к з а л ! . . Так кто же из них попадет в Петушки, х а -х а ? А в Петушки, х а - х а , вообще никто не п о п а д е т ! . .

Что это был за смех у это го подлеца! Я ни разу в жизни не слышал такогоживодерского смеха! Да добро бы он только с м е я л ся ! - а то ведь он , не переста­вая см ея ть ся , схватил меня за нос двумя суставами vi к у да-то п о тащ и л . . .

-Куда? Куда ты меня волокешь, Сфинкс? Куда ты меня волокеш ь?..-А вот увидишь - куда! Ха-ха! Увидишь!..

Покров - 113-й километр.Он вытащил меня в тамбур, повернул меня мордой к окошку - и растворился

в в о з д у х е . . . Для чего это ему было надо?Я посмотрел в окно. Действительно, прежней черноты за окном уже не было.

На запотевшем стекле чьим-то пальцем было написано - и вот в эти про­светы я увидел городские огни , много огней и уплывающую станционную надпись "Покров".

"Покров! Город Петушинского района! Три о ст ан о в к и ,а потом - Петушки! Ты на верном пути, Венедикт Е рофеев ." И вот моя т р е в о г а , которая до того со дна души все поднималась, разом опустилась на дно души и там з а т и х л а . . .

Три или четыре мгновения о к а , притихшая так и лежала. А потом-потом она не то чтобы стала подыматься со дна души, н ет , она со дна души п о д с к о ч и л а одна мысль, одна чудовищная мысль вобралась в меня т а к , что даже в коленках у меня ослабло:

Вот - я сейчас отъезжал от станции Покров. Я видел надпись "Покров" и яркие огни . Все это хорошо - и "Покров", и яркие о гни . Но почему же они ок а ­

62

зались справа по ходу п о е з д а ? . . Я допускаю: мой рассудок в некотором з а т ­мении, но ведь я не мальчик, я же знаю, если станция Покров о к а за л а с ь сп р а­

в а , значит - я еду из Петушков в Москву, а не из Москвы в Петушки!.. О, паршивый Сфинкс!

Я онемел и зам етался по всему вагон у , благо в нем уже не было ни души. "Постой, Веничка, не торопись. Глупое сердц е , не бей ся . Может, просто ты немного перепутал: может, Покров был все -т ак и с л е в а , а не справа? Ты вый­ди опять в тамбур, посмотри получше, с какой стороны по ходу поезда на стекле написано

Я выскочил в тамбур и посмотрел направо: на запотевшем стекле о т ч е т ­ливо и красиво было написано " . . . " . Я поглядел налево: там так же было н а п и с а н о " . . . " . Боже, я схватился за голову и вернулся в в аго н , и снова оне­мел и з а м е т а л с я . . .

"Постой, п о с т о й . . . А ты вспомни, Веничка, весь путь от Москвы т ы сидел слева по ходу п о е зд а , и все черноусые, все митричи, все декабристы- все сидели справа по ходу п о езд а . И зн ач и т , если ты едешь правильно,твой чемоданчик должен лежать слева по ходу п о е зд а . Видишь, как п р о с т о ! . . "

Я з а б е га л по всему вагону в поисках чемоданчика - чемоданчика нигде не было, ни с л е в а , ни сп рава .

Где мой чемоданчик?!"Ну, ладно, ладно , Веня, успокойся . Пусть. Чемоданчик - в здо р , че -

моданчик потом отыщется. Сначала разреши свою мысль: куда ты едешь? А уж потом ищи свой чемоданчик. Сначала отточи свою мы сль,- а уж потом чемодан­чик. Мысль разрешить или миллион? Конечно, сначала мысль, а уж потом-мил- л и о н ."

"Ты благороден , Веня. Выпей весь свой о стато к кубанской - за т о , что ты б л а г о р о д е н ."

И вот- я запрокинулся , допивая свой о с т а т о к . И - ср азу - р ас сея л ась тьма, в которуя я был погружен, и забрезжил р ассв ет из самых глубин души и р а ссудк а ; и засверкали зарницы, по зарнице с каждым глотком и на каждый глоток по зарнице.

"Человек не должен быть одинок - таково мое мнение. Человек должен о тдав ать себя людям, даже если его и брать не х о т я т . А если он все -т а к и одинок, он должен пройти по вагонам. Он должен найти людей и с к а за т ь им: "Вот. Я одинок. Я отдаю себя вам без о с т а т к а . /Потому что о ста то к только что д о п и л , х а - х а ! / . А вы - о тдай те мне себя и , о т д а в , скажите: а куда мы едем? Из Москвы в Петушки или из Петушков в Москву?"

"И по-твоем у , именно так должен поступать человек?" - спросил я сам с е б я , склонив голову влево .

"Да. Именно т а к , - склонив голову вправо , ответил я сам с е б е . - Не век же рассм атривать " . . . " на вспотевших стеклах и т е р за т ь с я з а г а д к о ю ! . . "

И я пошел по вагонам. В первом не было никого , только брызгал дождь в ’ открытые о кна . Во втором тоже никого; даже дождь не б р ы з г а л . . .

В третьем - к т о -т о б ы л . . .

113-й километр - Омутище ... .Женщина, вся в черном с головы до п я т , стояла у окна и ,б е зу ч а с т н о

разглядывая мглу за окном, прижимала к губам кружевной п латочек . "Ни дать , ни в зять - копия с "Неутешного г о р я " , копия с т е б я , Ероф еев ,- сразу по - думал я про себя и ср азу про себя рассм еял ся .

Тихо, на цыпочках, чтобы не спугнуть очарован ия , я подошел к ней с з а ­ди и притаился. Женщина п л а к а л а . . .

Вот! Человек у е д и н я е т с я , чтобы п оплакать .

63

Но изначально он не одинок. Когда человек п л а ч ет , он просто не хочет ,чтобыкто-нибудь был сопрочиастен е г о сл езам . И правильно д е л а е т , ибо ест ь личто-нибудь на с в е т е выше безу т еш н о ст и ? . . О, с к а з а т ь бы сей час т а к о е , такое с к а з а т ь б ы ,- чтобы брызнули слезы из глаз всех м атерей , чтобы в траур об­леклись дворцы и хижины, кишлаки и а у л ы ! . .

Что же мне в с е -т а к и с к а за т ь ?-К н я г и н я , - позвал я тихо.-Ну, чего т е б е ? - о т о зв а л а с ь княгиня, глядя в окно.-Н ичего . Губную гармонь у тебя видно со спины, вот ч е г о . . .-Не болтай ночами, малый. Это не гармонь, а п е р е н о с и ц а . . . Ты лучше

посиди и помолчи, з а умного со й д е ш ь . . ."Это м н е -т о , в моем-то положении - молчать! Мне, который шел через

все вагоны за разрешением з а г а д к и ! . . Жаль, что я забыл, о чем эт а з а г а д к а , но помню, ч т о -т о очень в а ж н о е . . . Впрочем, л адн о , потом вспомню .. . Женщина плачет - а это гораздо в а ж н е е . . . О, позорники! Превратили мою землю в са - мый дерьмовый ад - и слезы заставляю т скрывать от людей, а смех выставлять н а п о к а з ! . . О, низкие сволочи! Не оставили людям н ичего , кроме "скорби" и " с т р а х а " , и после э т о го - и после э т о го смех у них публичен, а сл е за под з а п р е т о м ! . .

О, с к а з а т ь бы сейчас т а к о е , чтобы сжечь их в с е х , г а д о в , своим глаго - лом! Такое с к а з а т ь , что повергло бы в смятение все народы древности! . . "

Я подумал и с к а за л :- К н я г и н я ! . , а к н я г и н я ! . .-Ну, чего тебе опять?-Нет у тебя уже гармони. Не видно.-Ч его ж тебе то гда видно?-Одни только кустики. /Она все о т в е ч а л а , глядя в окно и ко мне не по­

в о р а ч и в а я с ь / .-Сам ты к устик , я в и ж у . . ."Ну что ж, к устик , так к у с т и к ." Я ср азу к а к -т о обмяк, сел на лавку и

разомлел . Никак, хоть умри, никак я не мог припомнить, для чего я пошел по вагонам и встретил вот эту женщину.. . О чем же в с е -т а к и это "важное"?

-Слушай-ка, к н я г и н я ! . . А где твой камердинер Петр? Я е г о не видел с прошлого а в г у с т а .

-Ч его ты мелешь?-Ч естное слово , с тех пор не в и д е л . . . Где о н , твой камердинер?-Он такой же твой , как и мой!- огрызнулась княгиня. И вдруг рвану -

л ась с места и зашагала к дверям, подметая платьем пол в а го н а . У самых дверей - о ст ан о ви л ас ь , повернула ко мне сиплое, н адтреснутое лицо, все в с л е з а х , и крикнула:

-Ненавижу я т е б я , Андрей Михайлович! Н е -н а -в и -ж у ! !И скрылась."Вот это д а - а - а , - протянул я восторженно, как давеча дек абрист .Л овко

она меня о т б р и л а !" И ведь так и ушла, не о твети в на самое г л а в н о е ! . . Цари­ца Н ебесная, что же это главное? Именем щедрот Твоих - дай припомнить ! . . Камердинер!

Я позвонил в к о л о к о л ь ч и к . . . Через час - опять позвонил.-К а -м е р - д и - н е р ! !Вошел с л у г а , весь в желтом, мой камердинер по имени Петр. Я ему как -

то п о совето в ал , спьяну , ходить во всем желтом, до самой смерти - так онпослушался, дур ак , и до сих пор так и ходит.

-Знаешь что , Петр? Я спал сейчас или нет - как ты думаешь? Спал?

64

- В т о м вагоне - д а , сп ал .-А в этом - нет?-А в этом - н ет .-Чудно мне э т о , П е т р . . . Заж ги-ка канделябры. Я люблю, когда горят кан­

делябры, хоть и не знаю толком, что это т а к о е . . . А т о , знаешь, опять мнед е л а ет ся тревожно— Зн ачи т , Петр, если тебе верить : я в том вагоне с п а л , ав этом проснулся . Так?

-Не знаю. Я сам спал - в этом ваго н е .-Гм. Хорошо. Но почему же ты не встал и меня не разбудил? Почему?-Да зачем мне тебя было будить! В этом вагоне тебя незачем было будить,

если ты в этом и сам п р о с н у л с я ? . .-Ты не путай меня, Петр, не п у т а й . . . Дай подумать. Видишь л и , Петр, я

никак не могу разрешить одну мысль. Так велика э т а мысль.-К акая же это мысль?-А вот какая : выпить у меня чего-нибудь о с т а л о с ь ? . .

Омутище - Леоново .-Н ет , н ет , ты не подумай, э то не сама мысль, это просто ср е д с т в о , чтоб

ее разрешить. Ты понимаешь - когда хмель уходит от с ерд ц а , являются страхи и шаткость созн ани я . Если б я сейчас выпил, я не был бы так расщеплен и р аз­б р о с а н . . . Не очень зам етн о , что я расщеплен?

-Совсем ничего не зам етно . Только рожа опухла.-Ну, э то ничего . Рожа - э то н и ч е г о . . .-И выпить тоже нет н и ч е г о , - п одсказал Петр, в стал и зажег канделябры.Я в стрепен улся: "Хорошо, что ты заж ег , хорошо, а то - знаешь? - немно­

жко тревожно. Мы все едем , едем целую ночь, и нет никого с нами,кроме н а с . "-А где же твоя княгиня, Петр?-Она давно уже вышла.-Куда вышла?-В Храпуново вышла. Она из Петушков ехала в Храпуново. В Орехово-Зуеве

вошла, а в Храпунове - вышла.-Какое еще Храпуново! Что ты все мелешь, П е тр ? . . Ты не путай меня, не

п у т а й . . . Так, т а к . . . самая главная м ы с л ь . . . Кружится у меня почему-то в г о ­лове Антон Чехов. Да, и Фридрих Шиллер, Фридрих Шиллер и Антон Чехов. А по­чему - понятия не имею. Да, да . . . в о т , теперь я с н е е : Фридрих Шиллер, когдасадился писать трагедию, ноги в сегд а о п у с к а л .в шампанское. Вернее, н е т , не т а к . Это тайный советник Г ете , он дома у себя ходил в тапочках и шлафроке..А я - н е т , я и дома без шлафрока; я и на улице - в т а п о ч к а х . . . А Шиллер - т о тут причем? Да, вот он при чем: когда ему водку случалось п ить , он ноги свои опускал в шампанское. Опустит и п ь ет . Хорошо! А Чехов Антон перед смер­тью ск а за л : "Выпить х о ч у " . И у м е р . . .

Петр все глядел на меня, стоя надо мной. Я мысли собираю, а ты - смот­ри. Вот еще Гегель был. Это я очень хорошо помню: был Г егел ь . Он говорил:"Нет различий, кроме различия в степ ен и , между различными степенями и о т ­сутствием разл и чи я" . Т о -е с т ь , если перевести это на хороший язы к:"К то же сейчас не п ь е т ? " . . Есть у нас что-нибудь выпить, Петр?

-Нет ничего . Все выпито.-И во всем поезде нет никого?-Никого.-Так —Я опять зад ум ался . И странная эт а была дума. Она обволакивалась вокруг

ч е г о -т о т а к о г о , что само по себе во ч т о -т о о бв олакивалось . И это "что - то"

65

тоже было странно . И душа - тяжелая была д у ш а . . .Что я делал в это мгновение - засыпал или просыпался? Я не знаю, и

откуда мне зн ать? "Есть бытие, но именем каким е г о н а зв а т ь ? - ни сон он о , ни б д е н ь е ." Я продремал т ак минут 12 или минут 35.

А когда очнулся - в вагоне не было ни души, и Петр к у д а -т о и с ч е з . Поезд все мчался сквозь дождь и черноту . Странно было слышать хлопанье дверей во всех вагон ах : о т т о го странно , что ведь ни в одном вагоне нет ни души. . .

Я лежал, как труп , в ледяной испарине, и страх под сердцем все накап­ливался . . .

-К а -м ер -д и -н е р !В дверях появился Петр, с синюшным и злым лицом. "Подойди сюда,Петр,

подойди, ты тоже весь мокрый - почему? Это ты сейчас хлопал дверьми, д а ?"-Я ничем не хлопал . Я сп ал .-Кто же тогда хлопал?Петр глядел на меня, .не моргая.-Ну, это ничего , ничего . Если под сердцем р а с т е т т р е в о г а , з н а ч и т ,н а ­

до ее заглуш ить, а чтобы заглуш ить, надо выпить. А у нас е с т ь что-нибудь выпить?

-Нет ничего . Все выпито.-И во всем мире никого-никого?-Н икого.-Врешь, Петр, ты все мне вреш ь!!! Если никого , то кто же там гудит

дверьми и окнами? А? Ты зн а е ш ь ? . . Слышишь?.. У тебя и выпить, н аверн ое , е с т ь , а ты мне все вреш ь? . .

Петр, все так же, не моргая и со злобою, глядел на меня. Я видел по морде е г о , что я его р аск усил , что я понял его и что он теперь боится ме­ня . Да, д а , он повалился на канделябр и погасил е г о собою - и так пошел по в аго н у , гася о гни . "Ему стыдно, сты д но !"- подумал я . Но он уже выпрыг­нул в окошко.

-В о зв р а т и с ь , Петр! - я так зак р и ч ал , что не сумел узн а ть сво его го - л о с а , - возврати сь !

-Проходимец!- отвеч ал тот и з - з а окошка.И вдруг - впорхнул опять в в аго н , подлетел ко мне, рванул меня за во­

лосы, сначала вперед , потом н а з а д , потом опять вперед , и все это с самой отчаянной з л о б о ю . . .

-Что с тобой , Петр? Что с т о б о й ? ! . .-Ничего! Оставайся! Оставайся т у т , бабуленька! О ста ва й ся , старая стер­

ва! Поезжай в Москву! Продавай свои семечки! А я не могу больше, не могу- у - у - у ! . .

И снова выпорхнул, теперь уже навечно."Черт з н а е т , что такое! Что с ними со всеми?" Я стиснул виски , в зд -

рогнул и заб и л ся . Вместе со мною вздрогнули и забились вагоны. Они, ока - зы в а е т с я , давно уже бились и д р о ж а л и . . .

Леоново - Петушки .. . .Д в е р и вагонов защелкали, потом за г у д е л и , все громче и явст в ен н ее .

И вот - влетел в мой в аго н , и пролетел вдоль в а го н а , с поголубевшим от страха лицом, тракторист Евтюшкин. А спустя деся т о к мгновений тем же пу - тем ворвались полчища Зриний и устремились следом за ним. Гремели бубны и ким валы .. .

Волосы мои встали дыбом. Не помня с е б я , я вскочил , затоп ал ногами .

66

"О становитесь , девушки! Богини мщения, остан о ви тесь ! В мире нет виноватых!А они все бежали.

И когда последняя со мной п оравн ялась , я зак и п ел , я ухватил ее с з а - ди , а она задыхалась от б е г а .

-Куда вы? Куда вы все б е ж и т е ? . .-Чего т ебе? ! Отвяжи-и-ись! П у с т и -и -и -и ! . .-Куда? И все мы едем - к у д а ? ? . .-Да т е б е - т о что за дел о , б е ш е н а - а -а й ! . .И вдруг повернулась ко мне, обхватила мою голову и поцеловала меня в

лоб - до то го неожиданно, что я засмущался, присел и стал грызть подсолнух.А покуда я грыз подсолнух, она отбежала немного, взглянула на меня,

вернулась - и съездила меня по левой щеке. Съездила, взвилась к ; потолку и ринулась догонять подруг. Я бросился следом за ней , преступно выгибая шею. . .

Пламенел з а к а т , и лошади в здр агивал и , и где то с ч а с т ь е , о котором пи - шут в га зе т а х ? Я. бежал и бежал, сквозь вихорь и мрак, срывая двери с п е ­т е л ь , я зн а л , что поезд "Москва - Петушки" летит под о т к о с . Вздымались ва - гоны - и снова проваливались, как одержимые о д у р ь ю . . . И тогда я зам етался и крикнул:

-О -о -о - о -о ! П о с т о - о -о й т е ! . . А - а - а - а ! . .Крикнул и оторопел: хор Зриний бежал обратно , со стороны головного в а ­

гона прямо на меня, паническим стадом. За ним следом гнался разъяренный Ев- тюшкин. Вся э т а лавина опрокинула меня и погребла под с о б о й . . .

А кимвалы продолжали бр я ц а ть , и бубны гремели. И звезды падали на крыльцо с е л ь с о в е т а . И хохотала Суламифь.

Петушки. Перрон.А потом, конечно, все заклубилось . Если вы скаж ете , что то был туман,

я , пожалуй, и соглашусь - д а , как будто туман. А если вы скажете - н е т , тоне туман, то пламень и лед - попеременно то л е д , то пламень - я вам на это скажу: пожалуй что и д а , лед и пламень, т о -е с т ь сначала стынет к р о в ь , стынет, а как засты нет , тут же начинает кипеть и , вскипев, засты вает сн ова .

"Это л и х о р а д к а ,- подумал я . -Э т о т жаркий туман повсюду - от лихорадки, потому что сам я в о зн о б е , а повсюду жаркий ту м ан ." А из тумана выходит кто- то очень знакомый, Ахиллес не Ахиллес, но очень знакомый. О! теперь узн ал : это понтийский царь Митридат. Весь в соплях и зм азан , а в руках - ножик . . .

-Митридат, это ты, что ли?- мне было так тяжело, что говорил я почти б е з з в у ч н о . - Это ты, что ли , М итридат?..

- Я , - ответил понтийский царь Митридат.-А измазан весь почему?-А у меня всегда т а к . Как полнолуние - так сопли т е к у т . . .-А в другие дни не текут?-Бы вает , что и т е к у т . Но уж не т а к , как в полнолуние.-И ты что же, совсем их не утираешь?- я перешел почти на шепот. - Не

утираешь?-Да как с к а за т ь ? с л у ч а е т с я , что и утираю, только ведь р а зв е в полно -

луние их утрешь? не столько утрешь, сколько размажешь. Ведь у каждого свой вкус - один любит распускать сопли, другой у т и р ать , третий разм азы вать . А я в п о лн о л у н и е . . .

Я прервал е г о :-Красиво ты говоришь, Митридат, только зачем у тебя ножик в р у к а х ? . . .-Как з а ч е м ? . , да р е за т ь теб* - вот з а ч е м ! . . Спросил тоже: з а ч е м ? . .

Р е за т ь , к о н е ч н о . . .

67

И как он переменился сразу! все говорил мирно, а тут ощерился, почер­нел - и куда только сопли д ев ал и сь ? - и еще за х о х о т ал , сверх всего! Потом опять ощерился, потом опять захохотал!

Озноб забил меня снова: "Что ты,Митридат, что ты !" - шептал я или кри­чал , не знаю, - "Убери нож, убери , з а ч е м . . . ? " А он уже ничего не слышал и зам ахи вался , в него словно тысяча почерневших бесов в с е л и л а с ь . . . "И зувер!" И тут мне пронзило левый бок , и я тихонько за с т о н а л , потому что не было во мне силы даже рукою защититься от н о ж и к а . . . "П ерестань , Митридат, п ере­ст а н ь . . . "

Но тут мне пронзило правый бок , потом опять левый, потом опять пра - вый,- я успевал только бессильно в з в и з г и в а т ь , - и забился от боли по всему перрону. Я проснулся весь в судорогах . Вокруг - н ич его , кроме в е т р а , тьмы и собач ьего холода. "Что со мной и где я? почему это дождь моросит? Боже.'.'

И опять уснул. И опять началось все то же, и о зн об , и жар, и лихорад­к а , а о т т у д а , и здали , где туман, выплыли двое этих верзил со скульптуры Му­хиной, рабочий с молотом и крестьянка с серпом, и приблизившись ко мне вп­лотную, ухмыльнулись о б а . И рабочий ударил меня молотом по г о л о в е ,а потом крестьян ка - серпом по . . . ц а м . Я закричал - наверно, вслух закричал - и снова проснулся , на этот раз даже в конвульсиях, потому что теперь уже все во мне содрогалось - и лицо, и одежда, и душа, и мысли.

О, э т а боль! О, этот холод собачий! О, невозможность! Если каждая п я т ница моя будет и впредь так ой , как сегодняш няя,- я удавлюсь в один из ч ет ­в е р г о в ! . . Таких ли судорог я ждал от т е б я , Петушки? пока я добирался до т е б я , кто за р е за л твоих птичек и вытоптал твой ж асмин?.. Царица Н ебесная ,я в Петушках!. .

"Ничего, ничего , Е р о ф е е в . . . Талифа куми, как сказал Спаситель, то - е с т ь встань и иди. Я знаю, знаю, ты р азд а в л ен , всеми членами и всею душой, и на перроне мокро и пусто , и никто тебя не в с тр е ти л , и никто никогда не в ст р е т и т . А в се -т ак и встань и иди. П опроб уй .. . А чемоданчик тво й , Боже,где твой чемоданчик с гостин цам и? . , два стакана орехов для мальчика, конфеты "Василек" и пустая п о с у д а . . . где чемоданчик? кто и зачем е г о украл - ведь там же были го с т и н ц ы ! . . А посмотри, ес т ь ли д ен ь г и , может е с т ь хоть нем - н о ж к о ! . . Да, д а , немножко е с т ь , совсем ч у т ь -ч у т ь ; но что они теперь -д е н ь ­г и ? . . О, эфемерность. О, тщета! О, гнуснейшее, позорнейшее время в жизни моего народа - время от закрытия магазинов до р а с с в е т а ! . .

"Ничего, ничего , Е р о ф е е в . . . Талифа куми, как с к а за л а твоя Царица , когда ты лежал во г р о б е , - т о -е с т ь в с та н ь , оботри п а л ь т о , почисти штаны,от­ряхнись и иди. Попробуй хоть шага д в а , а дальше будет л е г ч е . Что ни дал ь ­ше - то л е г ч е . Ты же сам говорил больному мальчику: "Р а з -д в а -т у ф л и -о д е н ь -к а к а к - т и - б е -н е с т ы д -н а -с п а т ь . . . " Самое главное - уйти от р ел ьсо в , зд есь в еч ­но ходят п о езда , из Москвы в Петушки, из Петушков на Москву. Уйди от р ел ь ­сов . Сейчас ты все узнаешь, и почему нигде ни души, узнаешь и почему о н а не встр е ти л а , и все у з н а е ш ь . . . Иди, Веничка, и д и . . . "

Петушки. Вокзальная площадь."Если хочешь идти налево , В еничка,- иди налево . Если хочешь направо -

иди направо. Все равно тебе куда идти. Так что уж лучше иди вперед , куда г л аза г л я д я т . . . "

Кто-то мне говорил к о г д а -т о , что умереть очень просто: что для этого надо сорок раз подряд глубоко, глубоко, как только возможно, вздохнуть , и выдохнуть столько же, из глубины с е р д ц а , - и тогда ты испустишь душу. Может быть, п о п р о б о ват ь ? . .

66

О, погоди, п о г о д и ! . . Может, время сначала у зн а т ь? ? У знать , сколько в р ем ени ? . . Да ведь у кого у з н а т ь , если на площади ни единой души, то есть решительно ни ед и н о й ? . . Да если б и встрети лась живая душа - смог бы ты р азв е разомкнуть у с т а , от холода и от горя? Да, от горя и от х о л о д а . . . О, н ем ота! . .

И если я когда-нибудь умру - а я очень скоро умру, я знаю - умру, так и не приняв эт о го мира, постигнув его вблизи и издали , снаружи и изнутри постигнув, но не п р и н яв ,- умру и Он меня с п р о с и т :‘‘Хорошо ли было тебе т а м ? Плохо ли тебе было?"- я буду молчать, опущу глаза и буду молчать, и эта немота знакома всем, кто зн ает исход многодневного и тяжелого похмелья.Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? и затмение души т о ­же? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своем у, один выпил больше, другой меньше. И на кого как д е й ств у ет : один смеется в г лаза этому миру,а другой плачет на груди это го мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить. А я - что я? я много вкусил, а никакого д е й с т вия , я даже ни р азу как следует не рассм еял ся , и меня не стошнило ни р а зу . Я, вкусивший в этом мире сто л ь ко , что теряю счет и п о с л е д о ват ел ь н о ст ь ,- я т р е зв е е всех в этом мире; на меня просто туго д е й с т в у е т . . . "Почему же ты молчишь?"- спросит меня Господь, весь в синих молниях. Ну, что я ему о т в е ­чу? Так и буду: молчать, м о л ч а т ь . . .

Может, в се -т ак и разомкнуть у с т а ? - найти живую душу и сп р о си т ь , сколько времени?. .

Да зачем тебе время, Веничка? Лучше иди, иди, закройся от ветра и по­тихоньку и д и . . . Был у тебя к о гд а -т о небесный рай , узнавал бы время в прош­лую пятницу - а теперь небесного рая больше н е т , зачем тебе время? Царица не пришла к т еб е на перрон, с ресницами, опущенными ниц; божество от т е ­бя о т в е р н у л о с ь , - так зачем тебе узн авать время? "Не женщина, а бланманже", как ты в шутку ее н а зы в ал ,- на перрон к тебе не пришла. Утеха рода челове­ческо го , лилия долины - не пришла и не встр ети л а . Какой же смысл после эт о ­го у зн а ват ь тебе время, В еничка? . .

Что тебе о стал о сь? утром - стон , вечером - плач , ночью - скрежет з у ­б о в н ы й . . . И кому, кому в мире есть дело до тво его сердца? Кому?.. В от,вой­ди в любой петушинский дом, у любого порога сп р оси :" Какое вам дело до мое­го сердц а?" Боже м о й . . .

Я повернул за угол и постучался в первую же дверь .

Петушки. Садовое кольцо.Постучался - и , в здрагивая от холода, стал ждать, пока мне о т в о р я т . . .

"Странно высокие дома понастроили в Петуш ках!. . Впрочем, это всегда т а к , с тяжелого и многодневного похмелья: люди кажутся безобразно сердитыми, ули­цы - непомерно широкими, дома - страшно большими.. . Все вырастает с похме­лья ровно н астольк о , насколько все казалось ничтожнее обычного, когда ты был п ь я н . . . Помнишь лемму это го черноусого?"

Я еще раз п остучал ся , чуть громче прежнего:"Неужели так трудно отворить человеку дверь и впустить его на три ми­

нуты п огреться? Я э т о го не понимаю ... Они, серьезны е, это го не понимают, а я , легковесны й, никогда не п о й м у . . . Мене, т е к е л , фарес - то~есть ты взве - шен на весах и найден легковесным, т о -е с т ь " т е к е л " . . . Ну и п усть , п у с т ь . . .

Но е с т ь ли т а м весы или нет - все равно - на т е х весах вздох и с л еза перевесит расчет и умысел. Я это знаю тверже, чем вы что-нибудь знае­т е . Я много прожил, много перепил и продумал - и знаю, что говорю.Все ваши путеводные звезды катятся к з а к а т у , и если и не к а т я т с я , то едва мерцают.

69

Я не знаю в а с , люди, я вас плохо знаю, я редко на вас обращал внимание,но мне е ст ь дело до в ас : меня зан им ает , в чем теперь ваша душа, чтобы знать н авер н як а , вновь ли в о зго р ает ся зв е зд а Вифлеема или вновь начинает мер - ц а т ь , а это самое главн о е . Потому что все остальные к атятся к з а к а т у , а если и не к а т я т с я , то едва мерцают, а если даже и сияют, то не стоят и двух плевков .

Есть т а м весы, нет т а м весов - т а м мы, легковесны е, перевесим и одолеем. Я прочнее в это верю, чем вы во что-нибудь верите . Верю, знаю и свидетельствую миру. Но почему же так странно расширили улицы в Петуш - к а х ? . . "

Я отошел от дверей , и тяжелый в згл я д свой переводил с дома на дом, с подъезда на подъезд . И пока вползала в меня одна так ая тяжелая мысль, ко* торую страшно вымолвить, вместе с тяжелой догадк о й , которую вымолвить т о ­же страш но ,- я все шел и шел, и в упор рассматривал каждый дом, и хорошо рассмотреть не мог: от холода или о тчего еще мне гл а з а устилали с л е з ы . . .

"Не плачь , Ерофеев, не п л а ч ь . . . Ну зачем? И почему ты так дрожишь?от холода или еще о т ч е г о ? . , не н а д о . . . "

Если б у меня было хоть двадцать глотков кубанской! Они подошли бы к сердц у , и сердце всегд а сумело бы убедить расс у д о к , что я в Петушках!Но кубанской не было: я свернул в переулок, и снова задрожал и з а п л а к а л . . .

И тут - н ачалась исто рия , страшнее в с е х , виденных во сн е . В этом с а ­мом переулке навстречу мне шли ч ет в е р о . Я ср азу их у зн ал , я не буду вам о б ъ я с н я т ь , кто эти ч е т в е р о . . . Я задрожал сильнее прежнего, я весь пр евра­тился в сплошную су д о р о г у . . .

А они подошли и меня обступили. Как бы вам о бъяснить , что у них были за рожи? Да н е т , совсем не разбойничьи рожи, скорее д а ь ; наоборот, с на - летом ч е г о -т о кл а сси ч еско го , но в г л а зах у всех четверых - вы зн ает е ? вы сидели когда-нибудь в т у ал ет е на Петушинском вокзале? помните, как там ,н а громадной глубине, под круглыми отверсти ям и , плещется и сверкает э т а жижа карего ц в е т а ? - вот такие были г л а з а у всех четверых. А четвертый был по - х о ж . . . впрочем, я потом скажу, на кого он был похож.

-Ну, вот ты и п о п а л с я , - с к а за л один.-Как т о - е с т ь . . . п опался?- голос мой страшно дрожал, от похмелья и от

о зн о б а . Они решили, что от с т р а х а .-А вот так и попался! Больше никуда не поедешь.-А по чем у ? . .-А потому.-С л у ш а й т е . . . - голос мой сры вался , потому что дрожал каждый мой нерв,

а не только голо с . Ночью никто не может быть уверен в с е б е , т о -е с т ь я имею в виду: холодной ночью. И апостол предал Христа, покуда третий пе - тух не пропел. Вернее, не т ак : и апостол предал Христа трижды, пока не пропел петух . Я знаю, почему он п р е д а л , - потому что дрожал от хол о да , д а . Он еще грелся у ко стр а , вместе с э т и м и . А у меня и костра н ет ,и я с не­дельного похмелья. И если б испытывали теперь меня, я предал бы его до семижды семидесяти р а з , и больше бы п р е д а л . . .

-С луш айте,- говорил я им, как у м е л , - вы меня п у с т и т е . . . что я в а м ? . , я просто не доехал до д е в у ш к и . . . ехал и не д о е х а л . . . я просто проспал, уменя украли чемоданчик, пока я с п а л . . . там пустяки и были, а в се -так и жал­ко. . . " В а с и л е к " . . .

-Какой еще в аси л ек ?- со злобою спросил один.-Да конфеты, конфеты " В а с и л е к " . . . и орехов двести грамм, я младенцу

их в е з , я ему обещал за т о ,ч т о он букву хорошо з н а е т . . . н о это ч е п у х а . . .

70

вот только дождаться р а с с в е т а , я опять п о е д у . . . п равда , без д е н е г ,б е з г о с ­тинцев, но они и так примут, и ни слова не с к а ж у т . . . даже наоборот.

Все четверо смотрели на меня в упор , и все чет в е р о , наверно,думали : "Как этот подонок труслив и эл ем ен т ар ен !" О, п у ст ь , пусть себе думаю т,толfa- ко бы о т п у с т и л и ! . . Где, в каких г а з е т а х , я видел эти рож и?..

-Я хочу опять в П етуш ки.. .-Не поедешь ты ни в какие Петушки!- Н у . . . пусть не поеду , я на Курский вокзал х о ч у . . .-Не будет тебе никакого вокзала!-Да п о чем у? . .-Да потому!Один размахнулся - и ударил меня по щеке, другой - кулаком в л и ц о ,о с ­

тальные двое тоже н а д в и г а л и с ь , - я ничего не понимал. Я в се -т а к и устоял на ногах и отступил от них тихо , тихо , тихо , а они все четверо тихо наступа - л и . . .

"Б еги , Веничка, хоть к уда-н и будь, все равно к у д а ! . . Беги на Курский вокзал! Влево, или вправо , или н азад - все равно туда попадешь! Беги, Be - ничка, б е г и ! . . "

Я схватился з а голову - и побежал. Они - следом за мной. . .

Петушки. Кремль. Памятник Минину и Пожарскому.

"А может быть, это в се -т ак и Петушки?.. Почему на улицах нет людей?ку- да все вы м ер л и ? . . . Если они д о г о н я т , они у б ь ю т . . . а кому крикнуть? ни в одном окне никакого с в е т а . . . и фонари горят ф антастично, г о р я т ,н е сморгнув1.1

"Очень может быть, что и П етуш ки .. . Вот это т дом, на который я сейчас бегу - это же рай со б ес , а за ним - т ь м а . . . Петушинский райсобес - а за ним тьма во веки веков и гнездилище душ у м ерш и х .. . О, н е т , н е т ! . . "

Я выскочил на площадь, устланную мокрой б русч аткой , перевел дух и о г - гяделся кругом:

"Не Петушки э т о , н е т ! . . Если Он - если Он н авсегда покинул землю, но видит каждого из н а с , - я знаю, что в эту сторону Он ни разу и не в з г л я н у л . . А если Он никогда моей земли не покидал, если всю ее исходил босой и в раб­ском в и д е , - Он обогнул это место и прошел с т о р о н о й . . . "

"Нет, это не Петушки! Петушки Он стороной не обходил. Он, усталый, по­чивал там при св ет е к о ст р а , и я во многих душах замечал там пепел и дым Его ночлега . Пламени не надо , был бы п е п е л . . . "

Не Петушки э т о , нет! Кремль сиял передо мною во всем великолепии. Я хоть и слышал уже сзади топот п о го н и ,- я успел подумать: "Яисходивший всю Москву вдоль и поперек, трезвый и с п о х м е л ю г и я ни разу не видел Кремля, а в поисках Кремля всегд а попадал на Курский во кза л . И вот теперь увидел когда Курский вокзал мне нужнее в сего на с в е т е ! . . "

"Неисповедимы твои п у т и . . . "Топот все приближался, а я никак не мог набрать дыхания, чтобы бежать

дальше, я только доплелся до кремлевской стены - и р у х н у л . . . Я весь издрог и и звелся страхом - мне было все р а в н о . . .

Яни приближались - по площади, по двое с двух сторон . "Что это за людии что я сделал этим людям?"- так о го вопроса у меня не было. "Все равно. Изаметят они меня или не зам етят - тоже все равно . Мне не нужна дрожь, мне нужен покой, вот все мои ж е л а н и я . . . Пронеси, Г о с п о д ь . . . "

Они в се -т а к и меня заметили . Подошли и обступили, с тяжелым сопением.Хо­рошо, что я успел подняться на ноги - они б убили м е н я . . .

71

-Ты от нас? От н а с хотел убеж ать?- прошипел один и схватил меня за волосы и , сколько в нем было силы, хватил меня головой о кремлевскую стену. Мне п о к а зал о сь , что я раскололся от боли, кровь стек а л а по лицу и за шиво­р о т . . . Я почти уп ал , но у д е р ж а л с я . . . Началось избиение!

-Ты ему в брюхо, в брюко сапогом! Пусть корчится!Боже! я вырвался и побежал - вниз по площади. "Б еги , Веничка, если

сможешь, б е г и , ты убежишь, они совсем не умеют б е г а т ь ! " На два мгновения я остановился у памятника - смахнул кровь с бровей , чтобы лучше видеть - сна­чала посмотрел на Минина, потом на Пожарского, потом опять на Минина - ку­да? в какую сторону бежать? Где Курский вокзал и куда бежать? раздумывать было некогда - я побежал в ту сторону, куда смотрел князь Дмитрий Пожарс­кий. . .

Москва-Петушки, Неизвестный подъ езд.Все-таки до самого последнего мгновения, я еще рассчитывал от них спа­

с т и сь . Я когда вбежал в неизвестный подъезд и дополз до самой верхней пло­щадки и снова рухнул - я все еще н а д е я л с я . . . "О, ничего , ничего , сердце через час ути хнет , кровь о тм оется , лежи, Веничка, лежи до р а с с в е т а , а там Не Курский вокзал и . . ^ Не надо так дрожать, я же тебе говорил , не н а д о . . . "

Сердце билось т а к , что мешало вслуш иваться, и все -т ак и я расслышал: дверь подъезда внизу медленно приотворилась и не зат в о р ял ась мгновений п я т ь . . .

Весь с о т р я с а я с ь , я ск азал себе:"Талиф е куми, т о - е с т ь , встань и приго­товься к к о н ч и н е . . . Это уже не талифе куми, я все чувствую, это л а м а с а - в а х ф а н и , как ск а за л С п а с и т е л ь . . . Т о -есть :"Д л я ч е г о , Господь, Ты меня ос - тави л ?" Для чего же в с е - т а к и , Господь, ты меня оставил?

Господь молчал.Ангелы небесные, они подымаются! что мне д ел ать? что мне сейчас еде -

л а т ь , чтобы не умереть? а н г е л ы ! . .И ангелы - ‘ рассмеялись . Вы зн а е т е , как смеются ангелы? Зто позорные

твар и , теперь я знаю - вам с к а з а т ь , как они сейчас рассмеялись? Когда - т о , очень давн о , в Лобне, у в о к за л а , з а р е за л о поездом человека и непостижимо з а р е за л о : всю его нижнюю половину измололо в мелкие дребезги и расшвыряло по полотну, а верхняя половина, от п о яса , о ст а л а с ь как бы живою, и стояла у р е л ь со в , как стоят на постаментах бюсты разной сволочи. Поезд ушел, а он, э т а половина, так и остал ся с т о я т ь , и на лице у него была к а к а я -т о о з а д а ­чен н ость , и рот полуоткрыт. Многие не могли на это г л я д е т ь , отворачивались, побледнев и со смертной истомой в сердце . А дети подбежали к н ему,трое или четверо д е т ей , г д е -т о подобрали дымящийся окурок и вставили его в мертвый полуоткрытый рот . И окурок все дымился, а дети скакали вокруг и хохотали над этой з а б а в н о с т ь ю . . .

Вот так и теперь небесные ангелы надо мной смеялись. Они смеялись , а Бог молчал . . . А этих четверых я уже увидел - они подымались с п оследне­го э т а ж а . . . А когда я их увидел, сильнее всякого страха /ч е с т н о е сл ово , с и л ь н е е / было удивление: они, все четв еро , подымались босые и обувь держа­ли в руках - для чего это надо было? чтобы не шуметь в п одъезде? или чтобы незаметнее ко мне п одкрасться? не знаю, но это было п о с л е д н е е , что я вспом­нил. Т о -ес ть вот это удивление.

Они даже не дали себе отдышаться - и с последней ступеньки бросились меня душить, сразу пятью или шестью руками, я , как мог, отцеплял их руки и защищал свое горло, как мог. И вот тут случилось самое ужасное: один из них, с самым свирепым и классическим профилем, вытащил из кармана громад­ное шило с деревяной рукояткой; может быть, даже не шило,а отвертк у или

72

что -то еще - я не знаю. Но он приказал всем остальным держать мои руки, и как я ни защищался, они пригвоздили меня к полу, совершенно ополоу м ев ш его . . .

-З а ч е м -з а ч е м ? . , з а ч е м -з а ч е м -з а ч е м ? . . - бормотал я . . ..Они в о н з и л и с в о е шило в с а м о е г о р л о . . .Я не зн а л , что ест ь на св ете такая боль , и скрючился от м уки ,гус -

тая красная буква "Ю" р асп л астал ась у меня в глазах и задрожала. И с тех пор я не приходил в созн ани е , и никогда не приду.

На кабельных работах в Шереметьево, осенью 69 года .

ACHEVE D ’lM PRIM ER

LE 18 AVRIL 1977PA R JO S E P H FL O C H

M A IT R E -IM P R IM E U R

A MAYENNE

№ 5923