517.социология семьи социально культурный и исторический анализ изменения семейного поведения (опыт

�

Федеральное агентство по культуре и кинематографииКемеровский государственный университет культуры и искусств

Л. Ю. Логунова

СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ: СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ И ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ИЗМЕНЕНИЯ

СЕМЕЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ (ОПЫТ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ИСТОРИЙ

СИБИРСКИХ СЕМЕЙ)

Рекомендовано УМО по образованию в области народной художественной культуры, социально-культурной деятельности

и информационных ресурсов в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 071401 –

Социально-культурная деятельность

Кемерово 2007

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

�

УДК 316.356.2ББК 60.561.5

Л68

Рецензенты: кандидат социологических наук, доцент кафедры социологических наук

Кемеровского государственного университета Е. А. Маженина;кандидат социологических наук,

директор консалтинговой компании ПРОК Е. В. Лямин

Логунова, Л. Ю. Л68 Социология семьи: Социально-культурный и исторический ана-

лиз изменения семейного поведения: (опыт восстановления исто-рий сибирских семей) [Текст]: учебное пособие / Л. Ю. Логунова, Кемеровский государственный университет культуры и искусств. – Кемерово: Кемеровский государственный университет культуры и искусств, 2007. – 196 с.

ISBN 978-5-8154-0136-5.

Предлагаются для изучения основные категории исследования семьи, струк-тура и функциональное назначение семьи как базового социального института об-щества. Семейная деятельность и семейное поведение рассматриваются как продукт социальной истории семьи на примерах сибирских историй родов в историческом и социально-культурном контексте.

УДК 316.356.2ББК 60.561.5

ISBN 978-5-8154-0136-5 © Логунова Л. Ю., 2007© Кемеровский государственный университет культуры и искусств, 2007


�

ПРЕДИСЛОВИЕ

Индикатором уважения студентов к преподавателю являются вопро-сы, которые задаются на лекциях. Чем острее постановка вопросов, тем, следовательно, больше доверия оказывается наставнику. Искренне ра- дуюсь появлению таких вопросов. Они для меня – векторные направления для трансформации научного материала, они делают возможным «очело-вечивание» научной информации, выраженной, как правило, в сложных терминах, в восприятии молодого человека, находящегося в прекрасном «предбрачном» возрасте.

Однако это не означает «потакание» интересу молодых людей к браку, половым различиям и потребностям. Это уникальная возмож-ность поддержать очаровательно несмелые шаги на пути осознания себя не просто гражданином, а мужчиной и женщиной, в руках которых – будущее родов и семей их потомков.

Предлагаемый читателям материал – это ответы на вопросы, задан-ные мне студентами в ходе освоения учебного материала по социологии семьи. Это попытка соединить положения социологической науки, осно-вательность теорий, категорий, понятий, терминологического аппарата с позитивным, открытым и требовательным взглядом на мир доверчивых или настороженных глаз, в которых отражены максимализм и хрупкость юношеского внутреннего мира.

В основу изложения материала автором положен феноменологи-ческий подход к изучению семьи, который предлагает рассматривать не собственно действия людей в сфере семейной деятельности, а то, «как они сами себе объясняют смысл происходящего, каково их понимание – пусть алогичное, иллюзорное – все то, что составляет мир семьи» [1]*. Семья предстает не как застывший объект исследования, а как изменя-ющийся организм, этапы развития которого наполнены символическим смыслом для его членов.

Поэтому потребовались живые, близкие студентам примеры семей-ного поведения их знакомых, родственников, земляков. Освоение теоре-тического материала синхронизируется с изучением семейного быта и социально-культурных особенностей жизнедеятельности членов сибир-

* В квадратных скобках указан соответствующий пункт Примечаний (с. 137–172).


�

ских семей. Результаты коллективного исследования руководителя курса и студентов вошли в учебный материал пособия в качестве иллюстраций. Таким образом, положения социологических законов конкретизируются в примерах, личностно-значимых для студентов – слушателей и соавто-ров материала курса [2].

Социология семьи – «неудобная» наука, прежде всего для людей, привыкших жить и мыслить на уровне привычных стереотипов. «Со-циология тревожит наше самоуважение и задевает многих, объясняя дав-но известное, открывая глаза на привычное... Чем чаще социология воз-мущает спокойствие, будоражит мнения, тем лучше она реализует свои познавательные функции. Каждое новое достижение социологии делает предрассудком очередную правду здравомыслия. Социология семьи про-тивостоит предубеждениям, стереотипам и иллюзиям» [3]...

Неуместный для многих учебный предмет. Преподаватели, видящие в студентах будущих хороших ремесленников, просто недоумевают: за-чем это изучать? Истины теории социально-культурной деятельности отстранены от личности, не задевают напрямую каждого. Поэтому кри-терии «здравого смысла», часто противоречащие объективным социо-логическим данным, диктуют людям правила защиты от реальности и благородное желание уберечь от этой реальности молодое поколение, и без того загруженное учебной деятельностью. И по сей день молодежь старательно оберегается «умными» учителями от лишних знаний о жиз-ни. При обилии учебников и учебных пособий по семье и браку на Западе бросается в глаза их отсутствие у нас, как отмечают ученые.

В школах отменен предмет «Этика и психология семейной жиз-ни», отчасти из-за отсутствия компетентных специалистов. А еще из-за объективной невозможности объяснить с точки зрения этики жизнен-ные семейные ситуации психологическими особенностями их участ-ников. Вопросы у юношества остаются без ответа, трансформируясь в проблемы. Взрослея, они решают их по-своему: бегством от реальности (почему в нашем обществе появились наркоманы?), протестуя против семейных ситуаций неудовлетворенных жизнью родителей (какая рас-пущенная молодежь пошла!), просто протестуя (мы в их возрасте...!). И вновь желание жить сдерживается клеткой удобных для систематизации и понимания социальных стереотипов: непонятное поведение – значит, плохое поведение.


�

Владение основами социологического мышления, знаниями основ-ных социальных законов жизни на семейной территории способствует, в соответствии с критериями этнометодологии, преодолению стереотипов личного опыта семейной жизни и конструированию собственной реаль-ности, понятной для субъекта и созидающей для общества. Все это дает возможность сотворять собственные семьи не вопреки неотрадиционным семейным ситуациям родителей (недаром психолог В. Н. Дружинин на-звал семью территорией несвободы), а в соответствии со своими идеала-ми и представлениями о семье, как о территории любви, где все мечты сбываются. Актуализация, вербальное озвучивание этих идеалов – одна из практических задач изучения курса.

Помимо расширения границ ремесленничества, социологические знания призваны помочь будущим специалистам социально-культурной сферы адекватно анализировать принимаемые в правительстве поста-новления, от которых зависит благосостояние их семей, противостоять действиям политиков, защищая свои семьи от разрушительных, социаль-но непросчитанных законов. Современные социологи и психологи, при-держивающиеся гуманистической концепции при изучении общества, пришли к пониманию, что основной единицей измерения правильнее всего считать не отдельного человека, а семью. «Все, что важно, полез-но для семьи, можно рассматривать как явление положительное. То, что деструктивно, вредно для семьи, рассматривается как отрицательное явление» [4]. Таким образом, семья признается единицей измерения и мерой всех вещей в мире. И это говорят профессионалы, для которых понятия «плохо» или «хорошо» не существуют! Такой подход к изучению ситуации, сложившейся на территории Сибирского региона, где прожи-вали семьи с уникальным менталитетом в специфических социально- культурных условиях, мы будем использовать при анализе истории жиз-недеятельности семейных сибиряков.

Содержание курса отражает стандарты ВПО. Лекционный мате- риал соответствует классическому изложению теорий науки о семье, пред-ложенных отечественными социологами (А. Г. Харчев, А. И. Антонов, В. М. Медков, М. С. Мацковский), созвучен программам коллег, препода-ющих курс «Социология семьи» в высших учебных заведениях России.


�

Глава 1. ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ СЕМЬИ

1.1. Семья как базовый социальный институт общества

Что мы изучаем?

Проблемы семьи в современном обществе сегодня занимают исклю-чительное место среди других социальных проблем. Интерес к семье как к одному из фундаментальных социальных институтов определяется ис-торическим, социально-экономическим, социокультурным контекстами. Многоаспектность семьи привлекает внимание исследователей разных научных областей, связанных с изучением общества.

В самом деле, семья – это уникальный социальный институт, который повторяет в своем становлении и развитии историю государства, является государством в миниатюре с устоявшейся структурой, функциональным аппаратом и идеологией, в основании которого лежат фундаментальные типы и формы социальной деятельности людей, их социальных связей и социальных отношений. Семья – это особая сфера человеческой жизнедея- тельности и культуры согласованно действующей группы людей. Семья – это живой организм, способный адаптироваться к изменениям историче- ских, социально-экономических, политических условий существования общества. Семья – это древнейшая педагогическая мастерская, освоив-шая механизм накопления и передачи социального опыта из поколения в поколение. В условиях семейного общения протекает сложный про-цесс психологического взаимодействия людей, оказывающий влияние на остальные сферы взаимоотношений человеческого сообщества.

Семья – объект исследования многих наук. Социологи прогнози-руют появление фамилистики – научной отрасли, которая воплотит возможности междисциплинарного, системного подхода к изучению се-мьи. В социологии семьи эта тенденция реализуется в требовании це-лостного исследования семьи как социального института и социально- психологической группы.

Как социальный институт семья представляет собой элемент обще-ства, выполняющий функции рождения, воспитания детей и обеспечения нормальных условий существования ее членов. Вместе с тем это актив-


�

ный элемент и агент социальных изменений. Поэтому макросоциоло-гия семьи изучает семью как социальный институт в структуре других социальных институтов общества.

В структуре общества у семьи особое положение. Это базовый инс-титут общества: из членов семьи формируются и на ее основе наполняют-ся реальным человеческим содержанием другие социальные институты.

Так, мы не можем говорить о власти, управляющей населением, как об абстрактной категории. Любой представитель государственной, по-литической и административной структур входит в состав какой-либо семьи. В рекламных плакатах и роликах, представляющих кандидата во власть, внимание избирателей фиксируется на том, что он «женат, имеет детей». И это добавляет кредитности кандидату в глазах общественности (посмотрите, я такой же, как и вы, готов решать проблемы, которые за-ботят вас). Правда, эти многообещающие лозунги народные избранники часто забывают, начиная решать проблемы, далекие от нужд избирателей, добавляя в их семьи дополнительные трудности.

Институт образования также потеряет свою семейную составляю-щую, если некому будет писать в ученическом дневнике просьбы прийти в школу по поводу поведения детей. Школа всех уровней – это институт общества, призванный помогать семье в социализации детей, а не обо-собленное святилище знаний, существующее для того, чтобы преподава-телям платили жалование.

Армия – важный социальный институт, созданный для защиты госу-дарственной целостности. Но «пушечное мясо» для обеспечения суще- ствования армии поставляет опять же семья, отправляя своих сыновей на почетную службу.

А чего стоит экономическое развитие государства без адресной направленности его деятельности? Экономика для экономики или для абстрактного государства, лишенного социальной составляющей, созда- ет опасную ситуацию. Это грозит отделением экономики вообще в обо-собленную планетарную структуру, необходимую только для служащих банков и бирж [5]. Можно продолжать и далее, но вывод очевиден. Се-мья, как базовый социальный институт, питает остальные структурные элементы общества. Игнорировать насущные потребности семьи, де-лать ее членов простыми служителями всего государственного строе-ния абсурдно. Это все равно, что питаться плодами дерева и запрещать кому бы то ни было поливать его. На семейном фундаменте стоит зда-ние государства. Что произойдет, если планомерно разрушать фунда-мент, доказывая, как важно реформировать структуру коммунального хозяйства или государственной энергосистемы?..


�

Аристотель мудро заметил, что абстрактного государства не суще- ствует. Есть множество селений, которые состоят из множества конкрет-ных семей. Они и являются собственно составляющими государства.

Итак, с институциональной точки зрения социология семьи изучает механизмы обеспечения преемственности поколений, передачи семейно-го социального капитала, сохранения опыта старших поколений и преоб-разования его последующими, возможности достижения устойчивости социальных структур и механизмов, формы радикальных изменений основ общественного порядка в процессе исторического развития общества.

1.2. Малая социальная г�у��а�� особенности семейного коллективаМалая социальная г�у��а�� особенности семейного коллектива

Но семья – это, прежде всего, территория личностного взаимо-действия. Как в социологии рассматривается эта сторона семейных отношений?

Семья как малая социальная группа специфична по своим характе-ристикам. Во-первых, потому, что это не просто совокупность индиви-дов. Члены группы объединены родством, предполагающим особенные отношения и связи – родственные. Близким людям можно простить то, что никогда не простишь друзьям, знакомым. И только близкие люди способны нанести обиду, которую будешь помнить всю жизнь. Люди, как правило, с легкостью забывают более серьезные проступки, если обидчик – твой приятель (коллега, сосед).

И, во-вторых, связи в любой малой социальной группе могут быть прочными и слабыми. Может так случиться, что группа распадется, но нам несвойственно долго придавать этому значение и печалиться по этому поводу. А вот распад семьи затрагивает личностные структуры, называемые судьбой, причем не только двух супругов, но и ближай-ших родственников и семей родственного окружения (рода) [6]. Груп-па людей, связанных семейно-родственными отношениями, образует ту часть социальной реальности, которую изучает социология семьи, фокусируя внимание на совместной жизнедеятельности членов семьи, то есть на семейном образе жизни. Поэтому социология семьи изучает семейно-родственные формы совместной жизни малой группы людей, семейный образ жизни в сравнении с одиночно-холостяцким. Семья рас-сматривается в единстве и целостности взаимосвязи родительства – супружества – родства [7].

Семья занимает позицию посредника между личностью (член семьи) и обществом. Рождаясь в семье, усваивая нормы и ценности семейных


�

отношений, ребенок постепенно вводится родителями в более широкие структуры общественной жизни. Именно мама приведет его в школу и представит учителю, отец защитит от драчливых сверстников, вместе с другими членами семьи и близкими друзьями родители будут помогать молодому человеку осваивать профессию на высших ступенях обра-зования, а затем будут искать протекцию для устройства на выгодную работу. С другой стороны, весь прессинг повседневной общественной жизни отступает перед нежностью и улыбкой жены, домашним уютом и покоем – слагаемыми семейного счастья. Семья является как бы буфе-ром, смягчающим неприятности, которые испытывает человек, выходя за порог своего дома. Именно эта посредническая роль семьи в согласо-вании интересов личности и общества (государства) является предме-том социологического исследования семьи. В этом заключается фунда-ментальное значение семьи. Здесь скрывается загадка успешности или проблемности ее жизнедеятельности.

По мнению американского социолога У. Гуда, уменьшение посред-нической роли семьи вызывает двойную невосприимчивость – нереспон-сивность и общества, и личности по отношению к семье. Не откликаясь на нужды семьи как социокультурной целостности, общество и личность остаются один на один со своими взаимоисключающими тенденциями, так как оказываются лишенными амортизационной опоры [8].

Таким образом, семья предстает в двух ипостасях, которые поз-воляют рассматривать осуществление посреднической роли, так ска-зать, на макро- и микроуровнях анализа. «Семья как макрообъект – это социальный институт, изучаемый в контексте социетальных процессов во взаимодействии с другими институтами общества и в масштабах исторического времени. Семья как микрообъект – это малая группа со своей семейной биографией или историей, с учетом приватного харак-тера семейного климата, восприятия “субъективных значений обиход-ной семейности”» [9].

1.3. Ю�идические и �одственные основания семьи

Где заканчивается семья и начинается брак? Вопрос с «подво-хом». Студенты любят двойные смыслы.

Разные науки, в предметную область которых входит семья, пред-лагают свои определения ее сущности. В социологии семьи приняты определения, отражающие свойства семьи: самовоспроизводство, ста-тусные позиции членов семьи, личностные, социальные и социально-


�0

культурные аспекты взаимодействия семейных людей. Отечественный социолог А. Г. Харчев предлагает рассматривать семью «как истори-чески конкретную систему взаимоотношений между супругами, меж-ду родителями и детьми, как малой группы, члены которой связаны брачными или родственными отношениями, общностью быта и взаим-ной моральной ответственностью и социальная необходимость в ко-торой обусловлена потребностью общества в физическом и духовном воспроизводстве населения» [10].

А. И. Антонов говорит о том, что для более полного понимания сути семьи следует иметь в виду пространственную локализацию семьи – жилище, дом, собственность, экономическую основу семьи – общесемейную деятельность родителей и детей, выходящую за узкие гори- зонты быта и потребительства.

Таким образом, семья – это основанная на единой общесемейной деятельности общность людей, связанных узами супружества – роди-тельства – родства, и тем самым осуществляющая воспроизводство на-селения и преемственность семейных поколений, а также социализацию детей и поддержание существования членов семьи.

Отношения между супругами называются также браком. Однако ставить знак равенства между понятиями «семья» и «брак» неправо-мерно. Существует множество фактически распавшихся семей, но брак между супругами, при этом, не расторгнут. Следовательно, брак может быть заключен, а вот семьей такую группу людей назвать трудно. Со- временная тенденция к сожительству без заключения брака также добав-ляет определенные нюансы. Фактически семья существует, а вот обще-ственного признания не получает, если супруги не регистрируют свои отношения. Таким образом, брак – это легитимизация (общественное признание) отношений, возникающих между мужчиной и женщиной.

Социолог А. Гидденс определял брак как социально признанный союз двух взрослых людей разного пола. Обществу важно такое призна-ние, так как делает понятным и приемлемым отношения, в результате ко-торых появляются новые дети, обязанности, связанные с заботой о них обоих родителей. Принадлежность детей к тому или иному семейному клану – обязательное требование для вхождения в общественные струк-туры [11]. Два супруга связывают родственные группы разных семейных. Два супруга связывают родственные группы разных семейных кланов друг с другом. Круг родни мужа через брак становится кругом родни жены, образуя новые формы родственных отношений – свойство.

Брак – это исторически обусловленная, санкционированная и регу-лируемая обществом форма отношений между мужчиной и женщиной, устанавливающая их права и обязанности по отношению друг к другу и их детям [12].


��

Речь идет о правовом аспекте брачных отношений, так как семей-ный кодекс рассматривает юридическую сторону отношений только между супругами – членами брачного союза. Юридическое оформление брака налагает обязанности не только на супругов, но и на государство, санкционирующее этот союз: социальный контроль и санкции осуще- ствляются общественным мнением и государственными органами.

Понятие «гражданский брак» на обыденном уровне трактуется как незарегистрированный брак. Оно возникло в 1917 году, когда надо было отделить брак церковный от нового советского брака. Поэтому среди уче-ных гражданским браком называют союз супругов, зарегистрированный в органах ЗАГСа, но не освященный в церкви. Незарегистрированные от-ношения называются сожительством. Религиозный обряд в российском обществе не имеет правового значения.

Близкое к браку понятие – супружество (conjugality) – это личное взаимодействие мужа и жены, регулируемое моральными принципами и поддерживаемое присущими им ценностями [13]. При сопоставлении трех рассмотренных переплетающихся между собой понятий можно уви-деть, что в семье и в браке отношения регулируются социальными и мо-ральными нормами и ценностями. В супружестве отношения регулиру-ются моральными и нравственными принципами и обязанностями самих супругов. В браке и супружестве, в отличие от семьи, общность быта и кровное родство не обязательны.

Итак, основой семьи считаются триединые отношения супругов между собой и родителей с детьми. Семья скреплена единством двух со-юзов: союз супругов и союз родителей и детей. При распаде семьи любые отношения, оставшиеся от этих двух союзов считаются «осколочны-ми», а саму группу родственников называют «семейной группой». Речь идет о бездетных либо неполных семьях, в которых отсутствует один из родителей.

1.4. Взаимосвязь социологии семьи с д�угими науками

В каких отношениях социология семьи с другими науками, кото-рые также изучают семью и семейные отношения? В чем отличие предмета социологии семьи от предметной области других наук?

Социология семьи – не единственная наука, которая изучает семью. Со времен Платона и Аристотеля практически любая наука, изучающая человека и человеческие отношения, проявляла интерес к браку, семье, родству как специфическим формам существования, сохранения и вос-


��

производства жизни в обществе. Но у каждой науки свой аспект изучения семьи. Рассмотрим точки соприкосновения предметной области социоло-гии семьи с предметом изучения других наук гуманитарного цикла.

Социальная антропология, этносоциология. Историко-этногра-фическое изучение семьи и семейных обычаев зародилось более ста лет назад. Этнография, или социальная антропология, рассматривает единство «супружество – родительство – родство» сквозь призму этни-ческих особенностей семейного уклада жизни, семейных ритуалов, об-рядов, обычаев, традиций. Этнография обращает свой взгляд в прошлое, изучая и реконструируя семейный образ жизни, своеобразие семейного быта, трансляцию семейных норм бытия, историко-этническое много-образие становления семьи, стереотипы семейного поведения мужей и жен, родителей и детей [14], социология семьи фиксирует современ-ные особенности существования межэтнических браков в обществе. Еще 20 лет назад изучение национально-смешанной брачности было одним из наиболее популярных направлений научных исследований. Выработаны научные подходы и конкурирующие теории (например, «онтологический подход», «теория брачного рынка») к изучению этих явлений. На основе этих исследований появилось множество вопросов, которые просто объясняются с точки зрения одного подхода, но явля-ются практически неразрешимыми, если опираться на другой. В любом случае эти проблемы могут изучать последующие поколения коллег-ис-следователей, которые в конце научных дискуссий должны найти общий язык по следующим вопросам:

- почему представители одного этноса чаще создают межэтнические браки, в отличие от других?

- почему практически везде в межнациональные браки чаще всту- пают в более позднем возрасте, чем в однонациональные, и среди молодоженов больше тех, кто вступает в брак уже не впервые?

- почему национальный состав браков заметно влияет на их устой- чивость?

- почему национально-смешанные браки чаще распадаются, чем однонациональные?

- почему в одних случаях развитие межнациональных браков ведет к активному усвоению языка и культуры доминирующих наро- дов, в других ничего подобного не происходит? [15]

- почему потомки от смешанных браков чаще вступают в межнацио- нальные браки, чем потомки от браков однонациональных? [16].

Семейное право. Создание законодательных основ федеральной и региональной политики в сфере семейных отношений – одна из об-ластей междисциплинарного сотрудничества социологов и юристов.


��

В центр внимания наук попадают процессы легитимизации функциониро-вания семьи, взаимоотношений семьи с государством, вопросы семейной собственности и имущественные права супругов при заключении бра-ков и разводах [17]. Юридическое решение этих вопросов определя-ется в соответствии с Конституцией РФ. Основной закон оказывает влияние и на социальные характеристики семейных отношений. Так, игнорирование интересов отцов и приоритет материнства, зафиксиро-ванный в Конституции, неопределенность социального и юридическо-го положения женщины-матери и мужчины-отца влияют и на характер воспитания юношей и девушек, как будущих родителей, и на опреде-ление взаимоотношений родителей и детей в случаях распада брака. «Материнство и детство, семья находятся под защитой государства», – гласит статья 38 Конституции РФ [18]. И ни слова об отцовстве.

Известно, что равное имущественное право супругов трактует-ся в современной юридической практике своеобразно: мужу – машину, жене – ребенка, освобождая, таким образом, мужчину фактически от исполнения отцовских обязанностей, лишая женщину права свободного распоряжения своей судьбой (в принципе это возможно, но только после того, когда ребенок «встанет на ноги»). Кодекс о браке и семье закреп-ляет это «равенство». В нем часто говорится о правах матери. Отцовс-тву посвящены в основном статьи о порядке судебного установления от-цовства и уплаты алиментов, как бы прогнозируя будущее счастливых семейных пар. Это занимает 10 % текста от общего количества законо-дательного текста о родительстве. Бессмысленно предъявлять претензии к «плохому» воспитанию потенциальных отцов, к вопиющей безответ- ственности отцов реальных, если на юридическом уровне эта ответствен-ность закреплена лишь благими пожеланиями.

Социальная психология семьи. Трудно провести границу между ис-следованиями семьи с точки зрения социальной психологии и социоло-гии. И в том и в другом случае речь идет о малой социальной группе. Но социологов в большей степени интересует взаимосвязь институциональ-ных и межличностных характеристик семьи, их взаимообусловленность и в меньшей – внутрисемейная психодинамика. Социальные психологи практически применяют свои знания, диагностируя, терапевтически пе-рестраивая семейные взаимоотношения супругов, родителей и детей. Но они признают, что для эффективной работы необходимо сотрудничество с социологами, которые объясняют особенности интерпретации людьми своих семейных социальных ролей, специфику семейного социального взаимодействия, сценарии взаимодействия членов семьи, как носителей семейных социальных статусов.


��

Медицина и социология здоровья. Здоровье членов семьи – залог здоровья граждан государства. Нельзя взаимоисключить проблемы ре- продуктивного поведения и планирования семьи и их социетальные по- следствия. Науки оперируют терминами: рождаемость, детность, аборты, контрацепция и т. д. Сферу пересечения интересов социологии здоровья и социологии семьи формирует специфика самосохранительного семей-ного поведения, относящегося к сохранению здоровья и жизни в контекс-те семейного образа жизни и жизненного цикла семьи. Сегодня медицина отмечает резкое снижение здоровья (в том числе и репродуктивного) у молодого поколения. Социология в связи с этим фиксирует и в дальней-шем программирует изменение семейной структуры и процессов воспро-изводства населения, что влечет социальную напряженность, ослабление экономической стабильности государства. Так, данные медиков о родах с патологиями в каждом девятом из десяти случаев коррелируют с мрач-ными прогнозами социологов десятилетней давности: в России в 2005 г., согласно расчетам социологов, количество детей до 15 лет уменьшится вдвое, а пожилых людей будет в полтора раза больше. Воспроизводствен-ный потенциал населения будет практически исчерпан. Фиксируемый сегодня взлет рождаемости не внушает оптимизма. Если не изменит-ся политика государства по отношению к семье, то уже через пять лет в стране можно ожидать усиление социальной напряженности в связи с отсутствием здоровой системы детского дошкольного и школьного вос-питания, разрушением системы детского медицинского контроля.

Демография. Изучение роли семьи в воспроизводстве населения является неотъемлемой частью одновременно демографии и социоло-гии семьи. Дисциплины анализируют семейную структуру населения во взаимосвязи с половозрастной структурой, используя данные демог-рафической статистики о размере и составе семьи, распространеннос-ти тех или иных семейных структур, о тенденциях брачности, детнос-ти, разводимости. Так, тенденция к увеличению сожительства приводит к разному осмыслению людьми своей роли в таких союзах: мужчины на 30 % чаще сообщают, что они свободны, чем женщины (создается впечатление, что женщина стремится подчеркнуть возможность статуса жены, а мужчина – избежать ответственности, не называя себя мужем).

Диспропорция в возрастной структуре Сибирского региона, где жен-щине в 25–30 лет практически невозможно создать брак, соответствую-щий ее идеалам, из-за отсутствия достаточного количества (а иногда и качества) мужчин данной возрастной категории (в силу разных причин экологического, социального, экономического характера), создает серьез-


��

ные предпосылки для любого замужества, в том числе и мифического, в виде сожительства («лишь бы одной не остаться»).

Социальная педагогика и социология исследуют воспитательный потенциал семьи, эффективность семейной социализации, подготовки подрастающих поколений к принятию ролей взрослого человека, его социальных позиций и статусов. Общая задача социализации в семье заключается в приобщении ребенка к нормам и ценностям социальных общностей и групп, формировании социально-зрелой личности. Инте-ресно, что процессы семейной социализации принято изучать как вектор, направленный на помощь младшим членам семьи при их интеграции в социум. Однако социология рассматривает также и обратный процесс со-циализации старших поколений в семье. Так, именно ребенок помогает родителям социализироваться в отца и мать, стать бабушкой и дедушкой. Степень выраженности намерений родителей по передаче детям семей-ного дела и собственности, по наследованию детьми их профессии – еще один аспект интереса социологии к семейной социализации [19].

Экономика семьи. Эффективность функционирования семьи во мно- гом зависит от материального достатка. Распределение материаль-ных средств для рациональной жизни семьи в условиях рыночного хозяйства – серьезная проблема не только для малообеспеченных семей, но и для семей среднего достатка. Неправильно расставленные приори-теты в оплате за те или иные услуги могут серьезно осложнить семейную жизнь. Государственная семейная социальная политика не учитывает критерии обеспеченности семьи. Члены Государственной Думы опериру-ют суммой мифической средней заработной платы по стране. Реальные семьи с реальными доходами сегодня с трудом обеспечивают себя, неся все бремя налогов и государственных выплат.

Социологи и экономисты отмечают, что сегодня все официальные данные по структуре доходов и потребления в нашей стране исходят из расчета на индивида, а не на семью. Средние индивидуальные показате-ли, сопоставленные с прожиточным минимумом индивида, не отражают реального положения семьи, тем более по стадиям семейного цикла. Спе-циалисты отмечают, что бюджетная статистика «скошена» в ориентации на средне- и низкооплачиваемые группы населения, хотя само выделение этих групп в силу неопределенности нынешней социальной структуры осуществлено неточно.

Расчеты, сделанные специалистами в конце ХХ века, показывали, что на фоне общего падения уровня жизни населения с ростом семьи ухудша-лась структура семейного потребления: падал душевой доход, уменьша-


��

лось потребление непродовольственных товаров и росло в соответствии со стратегией выживания потребление продовольственных товаров [20]. И сегодня оплата труда супругов является подводным камнем в семей-ном и государственном планировании. Социальные законы, принятые в последние годы, не могут радикально изменить материальное положение среднестатистической семьи, доход которой строится на двухзарплатной системе мужа-жены, ориентированной на воспроизводство индивидуаль-ной рабочей силы. При этом, содержание детей и забота о них наряду с семьей как и прежде возлагаются на общественные фонды потребления, дошкольные и школьные учреждения, систему здравоохранения [21]. Получается в действительности: кто не работает – тот не ест. Ребенок не работает, значит, его кормление возможно за счет недоедания роди-телей. А если в семье несколько детей, как этого желает государство... Поэтому переход к исчислению совокупного дохода семьи и душевого дохода позволил бы точнее определить снижение уровня жизни на раз-ных стадиях семейного цикла, разновидности приоритетов в структуре семейного потребления [22].

Социально-культурная деятельность представляет собой интегра-тивную многофункциональную сферу деятельности человека, целью ко-торой являются «организация рационального и содержательного досуга людей, удовлетворение и развитие их культурных потребностей, созда-ние условий для самореализации каждой отдельной личности, раскры-тия ее способностей, самосовершенствования и любительского творчес-тва в рамках свободного времени» [23]. В сфере семейной деятельнос-ти ее задачи реализуются волевым решением посредством воспитания и приобщения членов семьи к ценностям культуры, а также спонтанно через передачу национальных и семейных традиций, обычаев, обря-дов и т. п. Изучение данных аспектов семейной деятельности обе дис-циплины ведут в контексте перераспределения и изменения структуры бюджета свободного времени членов семьи.

Выводы Семья для человека – наиболее близкий компонент среды обитания

и формы социального существования. Установка на создание семьи среди большинства современных молодых людей позитивна. Человек, по оп-ределению психолога В. Н. Дружинина, всю жизнь стремится в семью: в ней он «живет, как в коконе, в первую четверть (если повезет) жизни и которую он пытается построить всю оставшуюся жизнь» [24]. Наука о социальных аспектах существования семьи как часть общей социоло-гии рассматривает особую приватную сферу жизнедеятельности и куль-


��

туры согласованно действующей группы людей, связанных родственны-ми узами. Социология семьи имеет дело с групповым, а не с индивиду-альным субъектом жизнедеятельности. Социологический подход к изу-чению семьи не является обособленным, социологи опираются на опыт и данные смежных наук, что в еще большей степени подтверждает и ук-репляет теоретические положения социологии семьи. Такое взаимопро-никновение сегодня можно проследить в областях гуманитарного знания (история, философия, политология, социальная география, международ-ные отношения, социальная антропология и т. п.). Социологию семьи исследователи считают «старейшей интеллектуальной дисциплиной», что является следствием глубокого и давнего интереса человека к семье как наиболее близкой ему специфической социальной организации.

Ключевые терминыСоциальная система, социальные институты, социологический подход,

фамилистика, семейный капитал, семейный образ жизни, брак, супружество, сожительство, подсистема общества, общесемейная деятельность, социально-психологический подход, социальный институт, посредническая роль семьи, социальная группа, семейная группа, воспроизводство населения, малая группа, социальная структура, межличностные отношения, семья (родительство – супру- жество – родство), макросоциология семьи, микросоциология семьи, социальный статус, социокультурная роль, национально-смешанные браки.

С�исок лите�ату�ы

1. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования структур и процессов): учеб. пособие для вузов / А. И. Антонов. – М.: «Nota Bene», 1998. – 360 с.

2. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи / А. И. Антонов. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во Международного университета бизнеса и управления, 1996. – 304 с.

3. Арутюнян Ю. В. Этносоциология: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Арутю- нян. – М.: Аспект-Пресс, 1998. – 271 с.

4. Гуд У. Социология семьи / У. Гуд // Социология сегодня. – М., 1966. – С. 12.5. Домашняя юридическая энциклопедия. – М.: Олимп; ООО «Издательство

АСД-ЛТД», 1997. – С. 114–132, 152–161, 277–297. 6. Дружинин В. Н. Психология семьи / В. Н. Дружинин. – Екатеринбург: Деловая

книга, 2000. – 208 с. 7. Зверева Н. В. Влияние дохода и размера семьи на ее потребление в современной

России / Н. В. Зверева // Семья в России. – 1996. – № 1. – С. 100, 110 – 112. 8. Здравомыслова О. М., Арутюнян М. Ю. Российская семья: стратегии

выживания / О. М. Здравомыслова, М. Ю. Арутюнян // Семья в России. – 1995. – № 3–4. – С. 100.


��

9. Конституция Российской Федерации. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2004. – 48 с.

10. Молодая семья: социально-экономические, правовые, морально-психологи- ческие проблемы / под ред. В. И. Зацепина. – Киев: Украина, 1991. – С. 14.

11. Навайтис Г. Семья в психологической консультации / Г. Навайтис. – М.: Московский психосоциальный институт, 1999. – 224 с.

12. Современные технологии социально-культурной деятельности. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2002. – 504 с.

13. Фримен Д. Техники семейной психотерапии / Д. Фримен. – СПб.: Питер, 2001. – 384 с.

14. Эйдемиллер Э. Г. Метод семейной диагностики и психотерапии: методиче- ское пособие / Э. Г. Эйдемиллер; под ред. Л. И. Вассермана. – М.: Фолиум, 1996. – 48 с.

15. Эйдемиллер Э. Г. Семейная психотерапия / Э. Г. Эйдемиллер. – Л.: Меди- цина, 1990. – 192 с.

Контрольные вопросы1. Почему семья как социальная группа по сравнению с другими социальными

группами занимает особое положение? Почему все остальные социальные группы можно считать «изобретениями культуры»?

2. В чем сущность семьи как социального института?3. Почему общество испытывает потребность в семье?4. В чем выражается посредническая функция семьи в обществе?5. Раскройте понятия «семья», «брак», «супружество», «гражданский брак»,

«сожительство». 6. С какими науками гуманитарного цикла социология семьи соприкасается

предметной областью?


��

Глава 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ

2.1. Мат�иа�хальная тео�ия фо�ми�ования семьи

После выхода на экраны серии передач «Прогулки с пещерным человеком» студенты стали спрашивать об истории происхожде-ния семьи. Первый брак – это же не событие, а процесс? Не так ли? В чем он заключался?

О научном изучении истории семьи вплоть до середины �I� в.�I� в. в. не могло быть и речи. Традиционное строение патриархальной евро-пейской семьи считалось Богом данным, неизменным и единственно возможным для цивилизованного народа. Все отклонения в сторону вос-точного многобрачия – от лукавого. («Что с них взять, они же не хрис-тиане!»). Патриархальные отношения считались семейной религией. По-жалуй, ересью могли назвать любую попытку поставить под сомнение их незыблемость.

Такое положение феминистки определили категоричной формулой: «это мир мужчин, созданный мужчинами для удобства мужчин». Однако именно мужчины первыми высказали предположения о том, что неиз-менность семейных отношений – только желаемый постулат, созданный для удобства управления страной в целом, как большой семьей с крепкой централизованной властью, малым государством в государстве.

Демокрит и другие античные материалисты, изучавшие мифы свое-го народа, о временах, когда брака не было, высказали догадку о промис- куитете – первых половых отношениях у предлюдей, характеризующих-ся беспорядочными половыми связями с целью сохранения вида [25].

В �I� в. швейцарский историк И. Я. Бахофен («Материнское право.�I� в. швейцарский историк И. Я. Бахофен («Материнское право. в. швейцарский историк И. Я. Бахофен («Материнское право. Исследование гинекократии старого времени и ее религиозной и право-вой природы», 1861 г.) и шотландский юрист Дж. Ф. Мак-Леннан («Пер-вобытный брак», 1865 г.) независимо друг от друга высказали идею об изменчивости форм брака и семьи в ходе эволюции человеческого со-общества и о том, что отношения матриархата предшествовали патри-


�0

архату. И. Я. Бахофен предложил концепцию гетеризма как состояния, через которое прошли все народы в направлении к индивидуальному браку и семье, основанной на материнском праве и высоком положении женщин в обществе – гинекократии. А Дж. Ф. Мак-Леннан на основа-нии идентичных выводов открыл феномен экзогамии, означающий за-прет брака внутри своего рода, необходимость вступать в него с членами других родов и племен. Шотландский юрист и историк Дж. Миллар сде-лал попытку объяснить «материнский счет родства» у древних народов из отсутствия брака как упорядоченного общения полов.

В конце �I� века русский социолог М. М. Ковалевский на основании�I� века русский социолог М. М. Ковалевский на основании века русский социолог М. М. Ковалевский на основании изучения обычаев северных славянских племен также пришел к выводу о существовании у славян матриархальных отношений, которые эволю-ционировали в патриархальные [26].

Американский юрист и этнолог Л. Морган («Системы родства и свойства человеческой семьи», 1870 г., «Древнее общество», 1877 г.) на основе изучения быта американских индейцев племени ирокезов разработал идею прогрессивного развития человечества, создал учение о первобытной истории, полностью опровергнув господствующую в науке патриархальную теорию. Так обособился эволюционный подход к теории формирования человеческой семьи на основе идеи изменчивос-ти форм брака и семьи. «Рассмотрение универсальности семьи и сме-ны ее форм в истории составляет суть изучения семьи как социального института в рамках эволюционного подхода... Достаточно будет впол-не указать лишь главные положения... 1) почти у всех исследованных народов счет родства по матери предшествовал счету родства по отцу, 2) на первичной ступени половых отношений, наряду с временными (обыкновенно краткими и случайными) моногамическими сношениями, господствует широкая свобода брачных сношений, которая и является ха-рактерной для данной эпохи, 3) эволюция брака состояла ни в чем ином, как в постепенном ограничении этой свободы половой жизни, или, вы-ражаясь иначе, в постепенном уменьшении числа лиц, имеющих брач-ное право на ту или иную женщину (или... мужчину). Эволюция состояла в переходе от группового брака к индивидуальному» [27].

Последуем примеру древних философов и откроем книги, кото-рые могут считаться первыми учебниками по социологии, политоло-гии, истории, социальной психологии: «Книга мертвых», «Библия», «Велесова книга», «Календарь друидов», «Веды». Так или иначе, в них рассматривается роль семьи в жизни древних сообществ и история ее происхождения.


��

Считается, что легендарным Эдемом была земля Египта, где первая семья Адама и Евы дала первых потомков. Ученые полагают, что со-гласно этому мифу все люди на земле могут считаться родственниками, так как они вышли от одного корня. Скорее всего, Адамов и их подруг было значительно больше, просто история, описанная в Библии, была типичной. Осознание себя чем-то большим, нежели животное, простое любопытство, свойственное даже обезьянам, физиологические факторы и т. п. подтолкнули предлюдей к общению, включающему более широ-кий спектр качеств, а не только инстинкт продолжения жизни. В любом случае последующие отношения между ними были такими свободными (промискуитет!), что это окончательно запутало основы нашей древней генеалогии. Сейчас только лингвисты, изучающие историю возникнове-ния языков, могут помочь социологии и социальной генеалогии в процес-се восстановления наших социальных корней [28].

Примерный возраст формирования таких отношений – 42–45 тыс. лет – период становления человека, превращения неандертальцев в неоантропов. Физиологическая основа их проста: каждый месяц у сам-ки предчеловека был период эструса (4–5 дней) [29], во время которого она могла зачать ребенка. В это время она могла спариваться со всеми предмужчинами племени. Проблема была в том, что этот период слиш-ком краток. В стаде у самок он начинался почти одновременно, что влекло за собой высокую мужскую смертность (предмужчинам прихо-дилось иногда жизнью платить за право оставить свое семя). Страсти в племени слишком накалялись, агрессивность древних мужчин грозила уничтожить то, ради чего они убивали друг друга, – сохранение жизни племени. У предженщин изменение положения тела – переход к прямо-хождению – приводил к высокому уровню материнской смертности, так как половые органы еще не приспособились к радикальным переменам в строении тела. Сохранение жизни стало возможным лишь в тех пле-менах, где период эструса у самок был длиннее и где эти отношения стали регулироваться искусственно.

Тогда, возможно, и появились первые табу, которые стали зало-гом формирования собственно семейных отношений и которые в Биб-лии рассматриваются как Божьи заповеди и запреты. Во всяком случае, это непереводимое адекватно слово, малоазийского происхождения, трак-туется как «заповедный», «сакральный» и только в последнюю очередь как «беспрекословный запрет».

Первый закон, регулирующий человеческие отношения, возник при-мерно 25–24 тыс. лет назад. Он запрещал любые половые отношения


��

внутри племени во время сельскохозяйственных работ: весной и осенью. Подчинение людей зову плоти стало угрозой существованию челове- чества вообще. Сначала нужно было обеспечить племя пищей, а уже по-том заниматься его количественным преумножением. Нарушение запрета каралось смертной казнью. Но половое напряжение росло, а его носители сообразили, что кара за нарушение запрета существует только для сопле-менников. Закон не распространялся на членов других племен. Поэтому мужчины стали в такие периоды навещать женщин из соседних племен, создавая временные союзы, похожие на брачные.

О таких же возможностях избежать наказания за нарушение запре-та догадались и женщины, принимая у себя мужчин другого племени. Так возникли первые отношения экзогамии (греч. экзо – вне, гамос – брак) – необходимость вступать в отношения, похожие на брачные, с представителями соседних племен. Воистину, труд создал челове-ка – человека семейного, о чем говорил исследователь С. П. Толс-тов, обусловив возникновение экзогамии необходимостью половых и производственных запретов.

Следующим признаком становления человека стал обычай подноше-ний и даров, который социолог Дж. Мэрдок вносит в список культурных универсалий всех времен и народов. Дарообмен возник 25–24 тыс. лет назад и был первым шагом к новому этапу формирования семьи. Появ-ление личной собственности, излишков продуктов у некоторых членов рода дало возможность мужчине дарить «своей» женщине из другого рода свою долю, женщина же могла дарить партнеру свою. Пока су- ществовал дарообмен, существовала и связь между мужчиной и женщи-ной, прекращение дарообмена означало и конец связи между ними.

Однако, приходя к подруге, мужчина приносил часть продуктов, произведенных в семье, к которой он принадлежал, – семье материн-ской, передавая их в семью, в которой рождались его дети, принадле-жавшие к другой материнской семье. Союзы были недолговечны и, вероятно, могли быть расторгнуты по инициативе любого из супругов. Но подарки и подношения оставались в другом племени, их «отры-вали» у членов материнской семьи. Этот дисбаланс компенсировался тем, что мужчины из этого племени также носили часть продуктов пи-тания к женщинам первого племени, и этот дарообмен не просто за-фиксировал дружественные отношения двух племен. Так сложился групповой брак, на котором основывалась кровнородственная семья. Группа мужчин одного племени совместно состояла в браке с группой


��

женщин другого племени (пуналуальная семья). Происхождение велось по материнской линии. Общность жен, общность детей (попробуй разбе-рись, кто чей сын), общность мужей.

Следующей ступенью развития семейных отношений был парный брак (синдиасмическая семья), который базировался на временных не-устойчивых брачных союзах. Продолжительность их зависела от доброй воли сторон [30].

30 тыс. лет назад вершилась эпоха матриархата, когда прагмати-ческие отношения дарообмена были украшены «женскими штучками» в виде религии, магии и просто обмана. Все эти явления также стали культурными универсалиями, женщина, формируя чувства и институ-циализируя их, внесла значительный вклад в дальнейшее очеловечивание человека.

2.2. Священная �оль женщины в �азвитии семейных отношений

Почему более слабая в физическом отношении женщина смогла занять ведущее положение в семье, если в эпоху дикости все решала сила?

Медики, изучающие строение и различие мужского и женского головного мозга, сделали открытие: связи между полушариями моз-га у женщин более развитые и тонкие, чем у мужчин. На основе этих исследований появилась интересная теория полового диморфизма (В. А. Геодакян). Основное ее положение гласит: «...различие мужчин и женщин покоится на физиологических нервно-психических реакциях на раздражители». Поэтому мужчина – первооткрыватель: это он прорубает дорогу в джунглях, а затем по этой тропке пойдет женщина, которая ее утопчет, сделает более удобной и безопасной для того, чтобы здесь могли пройти ее дети, мужчина вырубает жилище в пещере, но обустраивать его будет женщина [31]. Поэтому на протяжении истории человечества муж-чины создавали человеческое сообщество, женщины – структурировали его, формируя семейные коллективы.

Будучи существом с более тонкой психической организацией, жен-щина отличалась наблюдательностью, имела больше возможностей для созерцания, и при этом не спешила делиться своими открытиями с муж-чиной. Свои достижения она возвела в ранг таинств: рождение ребенка, выращивание злаковых культур, выпечка хлеба и т. п. – и оформила их как религиозный ритуал.


��

Мужчина был вынужден верить, что надо проглотить бобовое зер-нышко целиком и произнести заклинания, действенные только для жен-щин, чтобы зародился ребенок, а после неудачной охоты его всегда накор-мит колдунья-жена, которая умеет печь лепешки из промолотых зерен. Этот древний страх перед непонятной и всемогущей волшебницей-жен-щиной, отнимающей у мужчины силу, парализующей его стремления, и по сей день живет в подсознании наших современников. В социальном аспекте он выразился в попытке тотального подчинения женщины об-щественным потребностям мужчин, как желание контролировать не-осознаваемые чувства и эмоции, связанные с существованием женщин, вплоть до конца �I� века.�I� века. века.

Эпоха матриархата у многих народов была обусловлена необхо-димостью выживания племени. Женщины заметили, что от здоровых мужчин рождается более выносливое и здоровое потомство, что было очень важным фактором в борьбе за существование во времена, ког-да педиатрия и гинекология сводилась к обрядам и ритуалам. А такого мужчину нужно было выбрать. Так в эпоху Крито-Микенской культуры у земледельческих племен побережья Пелопонесского полуострова и на островах Эгейского моря появился институт мужа – «царь на год». Эти народы поклонялись Матери-Земле; их царь-супруг был подчинен-ной фигурой, его в конце цикла земледельческих работ приносили в жертву, чтобы обеспечить вечное обновление оплодотворяющей силы спутника верховной жрицы, олицетворяющей образ кормилицы-Земли. Речь идет об элементарном искусственном отборе, который был обстав-лен со всей пышностью и торжественностью, свойственной религиозным обрядам земледельческих сообществ.

Под фантасмагорическими формулировками греческих мифов скры-ваются странные и страшные действия людей. Мифические события об-рели реальность после открытия Шлиманом развалин Трои. Когда сэр Артур Эванс обнаружил Кносский дворец с его лабиринтовой архитек-турой, с его священными топорами, с многочисленными изображениями юношей и девушек, исполняющих «Бычью Пляску» (что-то похожее на античную корриду), с печатями, на которых вырезан быкоголовый Ми-нотавр, рационалисты получили подтверждение своих догадок: события, описанные в мифах о Тезее, Минотавре, Эдипе, о трагедии Трои, сви-детельствуют о брачных отношениях в эпоху матриархата, фиксируют факты величайшей революции в истории человечества – смены старых материнских семейных порядков на новые – патриархальные.

В начале весны царица (она же и верховная жрица), окруженная при-дворными, выходила на дорогу и ждала прохожих мужчин. Она могла


��

указать на любого прохожего. Якобы ей было видение. Ничего не подо- зревающего путника хватала охрана и вынуждала сражаться с «прошло-годним» мужем царицы. В этой схватке за обладание правом на жизнь мог победить любой из мужчин. Но оберегаемый от физических упраж-нений целый год царь (его даже на охоту не брали, чтобы не случилось беды с родом, если вдруг его ранит дикий кабан) в редких случаях мог до-казать свое право на еще один год царствования. Так рождалась культура рукопашного боя, которая сегодня не ведет к летальному исходу и назы-вается греко-римской (классической) борьбой. Побежденного запахивали в борозду, а победителя ждала не менее печальная участь царя, которому ничего не разрешалось делать.

Культура виноделия также включала в себя кровавые приношения, обставленные как религиозное действо и народный праздник. Роль вечно-молодого и прекрасного бога Диониса здесь исполнял царь-жрец, которо-го во время празднества везли в горы на нарядной колеснице в окружении толпы сатиров и менад – жриц, демонстрирующих отказ от человеческого облика (на них были шкуры животных), ибо то, что они должны были совершить, нельзя было отнести к поступкам людей. Молодое вино, рит-мичная визгливая музыка флейт, священная праздничная ситуация дово-дила женщин до состояния транса, в котором они и осуществляли обряд. На горе происходило массовое совокупление с жрецом-жертвой, которо-го доводящие себя до исступления женщины разрывали на части… [32]. А дома верховную жрицу уже ждал молодой царь-жрец, который был ее мужем до следующих Дионисий.

Не все племена знали отношения матриархата. С севера на Пелопо-несс пришли скотоводческие племена – предки Тезея, племена дорийцев, данайцев, ахейцев, которые наблюдали за процессом размножения у овец и коз. Мужчин этих племен невозможно было сбить с толку сказками о бо-бовых зернах. События эпохи Троянской войны и их последствия – время смены матриархата более прогрессивными патриархальными отношени-ями. Эти племена, которые знали бронзу и, возможно, железо, сразились с армией мужчин и воинственных амазонок, воспитанных в изнеженных традициях женской культуры [33].

Женщина выполняла священную роль – сохранение и продолжение человеческого рода – специфическими сакральными и физиологичес-кими способами. Но упадок матриархальных отношений ознамено-вался слабостью государственной организации древних сообществ, сменой прежнего религиозного культа на культ верховного мужского божества – Зевса, который принесли с собой более агрессивные и со-


��

циально жизнеспособные северные племена, не знавшие матриархата, с более сильной структурой семейных отношений, во главе которых стоял патриарх – мужчина.

Так закончилась кровавая, но важная эпоха в развитии отношений между мужчиной и женщиной. Боги-патриархи вытеснили культ Ве-ликой Матери. Мужчины даже попытались присвоить себе таинства продолжения жизни – рождение ребенка. Например, у Афины не было матери, ее «родил» Зевс. Правда, очень по-мужски: богиня мудрос- ти (!) появилась из головы верховного бога в полном боевом снаряжении [34]. Это все еще образ древней женщины. Но в ее поведении и «имид-же» явно просматриваются черты современных феминисток, которые стали отвоевывать у мужчин забытые права на членство в гражданс-ком сообществе.

2.3. Осмысление �ат�иа�хальных т�адиций в изучении ��облем семьи

Какими способами мужчины укрепили свое господство в семье и обществе?

«Отцами патриархальной теории» называют социальных фило-софов античности Платона и Аристотеля. Изучая образ жизни и по-вадки животных, Аристотель пришел к выводу, что в животном мире самец всегда активен, агрессивен, является доминантным в стаде. Это послужило основанием для последовательного развития платонов-ской теории патриархальности семьи, путем проекции отношений жи-вотных на человеческие отношения. Патриархальная семья, по мнению Аристотеля, наиболее полно отвечает природе человека и служит исход-ной ячейкой государства, ибо соединение семей дает селение, а совокуп-ность селений – государство.

Но выводы Аристотеля основаны на специфике античного воспита-ния, гомосексуального по сути, провозглашавшего, что любовь к женщи-не есть низшая потребность в продолжении жизни, а нежные отношения между мужчинами – высшая форма проявления человеческой любви.

Обратим внимание на то, что не во всех сообществах животных до-минантны самцы. Например, гиены, слоны подчиняются сильной или самой старой самке. А про агрессивность женских особей у таких на-секомых, как пауки богомолы, говорить не приходится. У Аристотеля,


��

вероятно, не было возможности наблюдать этих насекомых. Но его ав-торитетное учение положило начало эпохи патриархальных отношений, закрепленных теоретически и законодательно на долгие века.

Европа эпохи Средневековья, Возрождения, Нового времени зако-нодательно признавала только единобрачие во главе с мужчиной. Свя-щенники, ссылаясь на Библию, утверждали, что «так создал Бог», не смущаясь наличием множества супруг у ветхозаветных персонажей священной книги.

Позиция биологической предопределенности мужчин и женщин, фундаментальные понятия «женское – пассивное», «мужское – активное» есть во всех известных нам культурах, у всех народов в разных формах и в разной степени [35]. Так, результатом нормального развития женской психики и естественными компонентами здоровой женственности, по мнению З. Фрейда, являются пассивность, отсутствие чувства справед-ливости, предрасположенность к зависимости, слабые социальные инте-ресы, неспособность к творческой деятельности. С. Т. Парсонс говорил о необходимости жесткого разделения ролей между мужчинами и жен-щинами на основании специфичности женской биологии, главным для женщины, по С. Т. Парсонсу, исследующему на функциональном уров-не проблемы устойчивости семьи, является статус жены своего мужа, матери его детей, домохозяйки. В этом суть биологизаторского подхо-да, утверждающего извечность и «естественность» индивидуальной патриархальной семьи.

О. Сильверштайн – известный американский специалист практи-ческой психологии утверждает: «Устройство семьи способствует сохра-нению патриархальной структуры общества и подчиненного положения женщины в нем. В традиционной семье мужчине отведена руководящая роль. Дело женщины – прислуживать. Чем лучше она прислуживает, тем она достойнее» [36].

Патриархальная семья отличается устойчивостью, регламентиро-ванностью поведения и функциональных обязанностей ее членов, стро-гой и догматичной системой социального контроля за исполнением ими социальных ролей. Такая типология семейной структуры характерна для христианских государств Западной Европы и Америки. Основной идеологией, подкрепляющей главенство мужчины, являлась религия – социальный институт, включающий в себя систему социальных норм, ро-лей, обычаев, верований и ритуалов, предписаний, стандартов поведения и организационных форм.

В Западной Европе женщина считалась собственностью отца или мужа, бессловесной фигурой в политических играх, на которой лежала


��

ответственность за рождение детей. Православные стереотипы социаль-ной роли женщины сформулированы в емком по смыслу предписании: «Жена да убоится мужа своего».

Но догматов религии оказалось недостаточно, поэтому для более глубокой регламентации отношений в семье в разных странах были на-писаны светские книги, закрепляющие религиозные постулаты в системе законов. Своеобразной энциклопедией семейного воспитания девушек и определения роли женщины в обществе ��I–��II вв. является дошед-��I–��II вв. является дошед-–��II вв. является дошед-��II вв. является дошед- вв. является дошед-ший до нас памятник русской литературы – «Домострой». Это свод пра-вил общественной и домашней жизни. В нем отразились черты социаль- но-экономической жизни русского общества ��I века. «Домострой»��I века. «Домострой» века. «Домострой» впервые вводит в русский язык слова «мужчина» и «женщина». Вопре-ки бытующему мнению «Домострой» с большим уважением относится к женщине как к матери, хозяйке, воспитательнице (это хорошо раскрыва-ется в главе «Похвала женам»), но авторитет мужа-хозяина ставит выше. Так была сделана попытка привести в порядок устройство домашней жизни православных русских и подогнать его под идеал ��I века, уст-��I века, уст- века, уст-ранить пережитки семейной гинекократии эпохи язычества. Об этом сви-детельствуют затронутые в «Домострое» проблемы, столь болезненно воспринимаемые и в наши дни.

Ни положение женщины в обществе, ни принципы домашнего воспитания, несмотря даже на внутренне противоречивую концепцию «Домостроя», вовсе не оказываются столь старобытными, как при-нято считать. Все осудительные афоризмы о «злых женах» восходят к переводным текстам и отражают «византийскую мораль». По срав-нению с другими сочинениями раннего средневековья «Домострой» значительно мягче в своих рекомендациях в отношении к женщине, которая поставлена на видное место. Она – хозяйка дома и в иерар-хии семейных отношений занимает особое место. Права и обязаннос-ти хозяина и хозяйки распределяются между ними, почти не пересека-ясь, что и определяет социальный ранг хозяйки в частной жизни дома. Только совместно муж и жена составляют «дом».

Энгельс препарировал экономические и социальные основы пат-риархальной семьи. Марксистский подход предполагает рассматривать семью как социальную структуру, в которой один класс (мужчины) вы-игрывает за счет эксплуатации другого (женщины). Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884 г.) утверждал, что брак был первой формой классового антагонизма, где бла-госостояние одной группы зиждилось на униженном и угнетенном по-ложении другой группы. Мотивацией доминирования мужчин служила


��

экономическая эксплуатация женщин. Ф. Энгельс, говоря о способности семьи эволюционировать, предлагает периодизацию форм брака: стадии дикости соответствует групповой брак, стадии варварства – парный, ци-вилизацию отличает моногамная (единобрачная) семья.

Парный брак ввел в семью новый элемент – достоверное отцовство, а также накопление богатства в руках членов отдельных семейных кла-нов. Все это нанесло поражение власти женщины в семье. Муж стал единоличным хозяином и главой семьи, а жена – орудием деторождения. Таким образом, моногамная семья – не итог индивидуальной человеческой любви, а выражение экономических условий господства мужа. Рождение детей, наследующих его богатство, – истинная цель моногамии, далекая от христианских проповедей.

А как же сегодня понять тот факт, что реально в семьях отцы не являются главами семейств, самоустраняются от принятия важ-ных решений? Почему сегодня женщина и мужчина меняются роля-ми и чем это опасно для общества?

Конфликтологический подход к изучению проблем семьи сегод-ня популярен у социологов. Теория конфликта, опирающаяся на кон-цепцию авторитарной личности Э. Фромма, ввела в социологию семьи новую тему для исследования – распределение власти в семье: «...воз-никновение авторитарной личности связано с распадом патриархально-семейных связей… процесс социальных изменений в обществе усили-вает чувство агрессивности, которое легче всего удовлетворить в семье, навязывая свою власть» [37]. Однако эта власть сопряжена с необходи-мостью ответственности.

Можно долго говорить, что современная семья базируется на женс-кой доминанте и в структуре деятельности, и в структуре власти, убивая инициативу мужчин и их исконное право семейного управления. Но в доме хозяин тот, кто способен нести ответственность за принимаемые решения, а не декларировать право власти только на том основании, что он мужчина. Если ответственность принимает на себя мужчина, – то его власть в семье не оспаривается. Если мужчина требует уважения своего авторитета, но устраняется от принятия решений и ответственности за них, то реальную власть получает кто-либо другой из членов семьи. Свою власть современные женщины получили только в результате того, что го-товы были нести ответственность за свои решения, за своих детей и свою семью перед обществом. А мужчины деликатно свалили эту ответствен-ность на женщин. От такого перераспределения проиграла сама семья, в


�0

которой мужчины страдают алкоголизмом, умирают раньше своих жен (в России среднем на 7 лет), мучаются от избытка социально-пассивного досуга, неудовлетворенности жизнью, невозможности самореализовать-ся и как мужчина (хочешь много детей – возьми ответственность за их благополучие!), и как член общества (зачем что-то делать, если и так все за меня уже решено!).

Р. Коллинз объясняет доминирующее положение мужчины физи-ческой силой, ростом и агрессивностью. Женщины оказались в поло-жении жертв из-за своего меньшего роста и способности вынашивать детей, делающей их еще более уязвимыми. По мнению Р. Коллинза, мужчины построили общество таким образом, чтобы утвердить при-сутствие женщин в нем в качестве своей сексуальной собственности. Мужчины заявляют свои исключительные сексуальные права на женщин так же, как определяют доступ к экономической собственности. Брак становился социально-обусловленным контрактом на собственность сексуальную. Девственность дочери была собственностью ее отца, а сексуальность – собственностью мужа. Следовательно, изнасилование в браке считалось преступлением не против женщины, а лишь одного мужчины против другого.

В современном мире, когда женщина получила экономическую неза-висимость, казалось бы, возможно и сексуальное равноправие, однако ве-ковые традиционные стереотипы превратили сексуальность женщины в форму обмена на благополучие, богатство и власть. Женщины научились совмещать заигрывание и недоступность, наказывать и стимулировать мужчин своей сексуальностью («не сегодня, дорогой, мне нужна новая шуба»), что также не ведет к осознанию мужчиной и женщиной своих возможностей, своей самодостаточности, своих социальных целей.

Итак, в конце �� века господство патриархальной теории семьи�� века господство патриархальной теории семьи века господство патриархальной теории семьи было подорвано фактами этнографических открытий. Патриархаль-ная семья не есть Богом данное явление социальной жизни, она эволю-ционизирует, согласно У. Гуду. В науке есть только одна теория изме-нения семьи – эволюционная, утверждающая развитие семьи от про-мискуитета до моногамии, через групповое супружество, матриархат и патриархат.

Сегодня, наблюдая разрушение старых форм семейной жизни и свя-зывая с этим всеобщее падение нравственности, политики и религиоз-ные деятели пытаются сыграть на благородных чувствах сограждан и прихожан, восхваляя прелести классической моногамной семьи, угро-


��

жая в противном случае деградацией страны. При этом они исходят из стереотипа идеализированной семьи времен аграрного домохозяйства. Но человеку с развитой способностью к социологическому мышлению дано увидеть в проявлениях кризиса семейных отношений зерна разви-тия семьи будущего, избегая позитивных и негативных оценок, принять возможность ее появления как новую социальную реальность.

2.4. Функциональный �одход

На разделении семейных ролей (мужских и женских) и держалась веками семья. Что произойдет, если этот порядок изменится?

Это подход к изучению семьи как социального института, но с точки

зрения выполнения ею задач, которые служат интересам общества. Это функциональный подход, доминирующий в мировой социологии, являет-ся восприемником классического позитивизма О. Конта, Э. Дюркгейма, М. Вебера. Сторонники функционализма, признавая имеющиеся разли-чия в организации и структуре семьи, стремятся выделить ряд постоян-ных функций, типичных для любой семьи. Внимание функционалистов концентрируется на «социокультурных функциях семьи как социаль-ного феномена и на взаимосвязях социокультурных ролей, связанных с браком, родством и родительством» [38]. В мировой социологии это направление представляют П. Сорокин, Р. Мертон, Т. Парсонс, анали-зирующие семью с точки зрения функций и социальных потребностей, которым она служит.

Семья как любая социальная система стремится к равновесию не-зависимо от количественных (появление в семье новых членов: снох, детей, родителей одного из супругов) и качественных (смена семьи пат-риархального типа на любой другой) изменений. Это равновесие (гомео- стазис) рассматривается членами семьи как залог нормального воспро-изводства семейной жизни [39]. Оно возможно тогда, когда каждый член семьи выполняет свои функции, а семья в целом функционирует согласно социальному заказу государства и общества.

Например, от семьи общество ожидает пополнение населения, бла-годаря способности семьи воспроизводить себя (рождение детей), вос-питывать новых граждан и материально обеспечивать родственников, из которых, в конечном счете, все общество и состоит [40]. В свою очередь, в семье для выполнения этих ожиданий также все должно работать, как


��

часовой механизм. Поэтому и сложились стереотипы семейного пове-дения, согласно которым мужу отводятся роли добытчика и защитника (сконцентрированные на преимущественно внесемейной деятельности), а жене – хозяйки и воспитательницы детей (ограничивающие деятель-ность женщины территорией семейного очага). А поскольку патриар-хальная семья веками основывалась на таком распределении ролей, в соответствии с функциями семейной деятельности, то было бы верным предположить, что изменение в семейном поведении мужчин и женщин может привести к разрушению семьи, как основы общества.

Функционалисты обратили внимание на кризисные явления в жизни семьи, попытались объяснить их с позиций своего подхода и уберечь от полного разрушения семейный институт. Однако о кризисе семьи ученые говорят еще со времен Римской империи, которая отличалась патриар-хальным строением семейной и государственной структуры. Видимо, кризис семьи вызван не только отходом, например, женщин от выполне-ния функций, которые на них возложило общество...

«Отцом функционализма» называют французского социолога Э. Дюркгейма, который исследовал семейные механизмы солидарнос-ти и сплоченности, концентрируя внимание на специфике исполнения мужских и женских ролей и их функциях в семейной жизни. Он обра-тил внимание на то, что семья теряет ряд важных функций под влияни-ем социальных изменений (урбанизации, индустриализации, экологиче- ских изменений и т. п.), становится менее прочной из-за добровольнос-ти брака (в связи с исчезновением института сватовства, брака по дого-вору родителей). Уменьшение количества членов современной семьи уменьшает семейную солидарность, ведет к разобщенности не только между родственными кланами, но и членами одной семьи.

Подвергаются серьезным испытаниям традиционные векторы раз- вития семейных отношений:

1) прочность оси супружеских функциональных обязанностей из-за необходимости для женщин включаться в общественное производство, что иногда может вызывать недовольство мужа, как самим фактом ее стремления работать, так и спецификой производственной деятельности жены (я не позволю тебе работать моделью!);

2) союз родителей и детей, на который все больше начинает влиять модная идея конфликта поколений [41].

Э. Дюркгейм рассматривал параллелизм разводов и самоубийств, поскольку и те и другие имеют одну причину – разрушение социальных


��

норм. В частности он обратил внимание, что при нарушении семейно-го равновесия возникают сложности в выполнении семьей своих функ-ций (дисфункционализм), это ведет к распаду семьи, фактическому или завуалированному [42], при этом мужчины в большей степени подверже-ны суициду, чем женщины.

Английский антрополог и социолог Б. Малиновский, являясь не-примиримым оппонентом эволюционистского похода к изучению про-блем семьи, определил функции культуры в формировании материнс-тва и отцовства как социокультурные феномены. Отрицая возможность существования парного брака на заре цивилизации, он предложил рас-смотреть патриархальную семью как колыбель культуры человечества, как хранительницу традиций передачи опыта старшего поколения млад-шему. Человек, таким образом, обречен обучать своих детей навыкам ручного труда, знаниям, языку, нормам морали. Отсюда знания, кото-рыми владеет старшее поколение, могли быть получены только в семье современного Б. Малиновскому патриархального типа. Поэтому в семье необходима иерархичность: старшее поколение – хранители традиций и мудрости, младшие члены семьи – потребители информации. Функция культуры – в поддержании воспроизводства этого механизма. Именно культура, по мнению Б. Малиновского, сформировала семью, как новый тип человеческих отношений, требующий сознательной кооперации, на которую неспособны животные.

Однако Дж. Мэрдок оспаривает свойства культуры как прирож-денного свойства семейной деятельности. Культура не есть функция физиологии, она не прирожденный, а исключительно социальный фе-номен. «Человечеству для адаптации к среде и выживания не надо из-меняться физиологически, достаточно изменять культуру, поведение, навыки, передаваемые через научение, социализацию, из поколения в поколение. Потому и не меняется человек анатомически тысячелетиями, тогда как культурные формы чрезвычайно изменчивы» [43]. Например, отцовство – феномен более молодой по сравнению с материнством. Такая позиция выражает наиболее полное слияние историко-эволюционной и функционалистской точек зрения.

Сегодня становится актуальным исследование семьи с точки зре-ния функционального подхода и выяснение факторов, способствую-щих гармонии интересов личности, семьи и общества, что помогает реализации главных функций семьи – воспроизводства населения и воспи-тания граждан.


��

2.5. Феминологическая т�адиция изучения семьи

Что можно противопоставить этим стройным теориям, закрепляющим право мужчин на господство в обществе?

Спустя столетия после торжества и власти патриархальных от-ношений для женщин заявить о себе как о существе, равном мужчине, было подвигом [44]. Именно так можно оценить поступок «жеманниц» – женщин высшего общества. В ��II веке они изъявили желание иметь��II веке они изъявили желание иметь веке они изъявили желание иметь право на любовь и сексуальное удовлетворение [45]. Движение жеманни-ков достигло апогея в 1648–1652 гг.

Можно представить, как содрогнулся и возмутился католический патриархальный мир. Но неожиданно пылких француженок поддержали английские мужчины, которые, похоже, чаще мужчин французов задумы-вались о сути мужественности и женственности.

Х�III век прошел под эгидой женственности. «Это был самый фе-�III век прошел под эгидой женственности. «Это был самый фе- век прошел под эгидой женственности. «Это был самый фе-министский период в истории Франции. Утрачивает былое значение война. Охота превращается просто в забаву… Изящество речи и манер одерживает верх над традиционными признаками мужественности» [46]. Французская революция 1780 г. завершила этот этап развития человечес-тва абсурдным непризнанием прав женщин на равенство. Когда женщи-ны потребовали гражданских прав, Конвент ответил им решительным единодушным отказом. Равенство женщины выразилось в том, что она имела равные права с мужчиной взойти на эшафот. Кодекс Наполеона породил патриархальную идеологию �I� века о двойственной противо-�I� века о двойственной противо- века о двойственной противо-положности мужчин и женщин, которая просуществовала еще сотню лет, доведя отношения между мужчинами и женщинами до полного кризиса на рубеже ХХ века.

В середине �I� века появились первые требования права избира-�I� века появились первые требования права избира- века появились первые требования права избира-тельного голоса для женщин, которые также ввели мужской мир в состо-яние легкой прострации. Боязливо и раздраженно мужчины заговорили о «новой Еве», заявляя о потере ею женственности, о ее новых безобразных чертах мужеподобности. В России женщины по-своему увидели путь в мир мужчин. Они добились равных прав на получение высшего образова-ния. Юной представительнице рода великого поэта Юлии Лермонтовой и ее подругам, видимо, приходилось в университетских аудиториях тер-петь насмешливые мужские взгляды и слышать шутки о синих чулках.

Однако стереотипы стали изменяться, и уже к середине 60-х годов ХХ века Америку захлестнула волна феминистского движения [47], ко-торое, по мнению психолога Э. Эриксона, потому получило такую боль-


��

шую поддержку, что общество слишком долго препятствовало усилиям женщин достичь позитивной идентичности, то есть не предоставляло женщинам новые семейные и другие социальные роли и позиции в сфере общественной и производственной деятельности. И пусть для «старого» феминизма трактовка социального равенства женщин была весьма уз-кой (лишь как правовое равенство в рамках суфражистского движения), однако завоеванное избирательное право можно занести в актив феми-нистского движения.

В 20-х гг. �� века конгресс США принял 19-ю поправку к Конс-�� века конгресс США принял 19-ю поправку к Конс- века конгресс США принял 19-ю поправку к Конс-титуции, на основании которой женщины получили избирательное пра-во. В конце 60-х – начале 70-х гг. оформляется новый научный подход к изучению проблем семьи – феминология, основными задачами кото-рой являются познание взаимоотношения полов в различных сферах общественной жизни, а также анализ причин существующих между ними противоречий. Будучи самостоятельной наукой, имеющей специ-фический предмет исследования, феминология стремится теоретически обосновать не только неправомерность существования дискриминации женщин, но и историческую обреченность деления социальных сфер деятельности на мужскую и женскую. Она показывает, что прогресс в значительной степени зависит от положения в обществе женщин, а также взаимодействия представителей обоих полов.

В изучении женских проблем западная наука добилась к настоящему времени значительных успехов: только в США более тысячи универси-тетов и колледжей предлагают студентам учебные курсы, посвященные этим проблемам. Развитию феминологических исследований способс-твует также деятельность научных центров, феминистских издательств и специализированных книжных магазинов. С 1983 г. Министерство об-разования США регулярно публикует сведения об ученых, защитивших докторские диссертации по женской проблематике. Важную роль в разви-тии феминологических исследований играет Национальная ассоциация изучения женщин, созданная в 1977 г. Своей целью она провозгласила исследование женских проблем как в США, так и во всем мире.

Среди ученых, разрабатывающих данное направление науки, были не только женщины, недовольные своим положением в мужском мире, но и мужчины, которые считали, что в измененном мире и назначение женщины должно измениться. Дискриминационный подход к женщинам анализируется в работах зарубежных ученых феминистской ориента-ции: Р. Коллинз, М. Хорнер, Б. Велтер, М. Мид, К. Хорни, Э. Бадентер, М. Комаровски, Ш. Курилски-Ожвен и др.


��

Сегодня под словосочетанием «феминистская методология» чаще всего понимают размышления «относительно методов сбора и ана-лиза данных, то есть исследовательской практики, которая переклю-чает внимание на женщин, а также стимулирует исследовательские стратегии, направленные на повышение ценности женщин в обществе и на осуществление действий, полезных женщинам» [48].

Правда ли, что прочность браков пошатнулась в связи с поста-новкой «женского вопроса», ведь патриархальная семья практически не знала разводов?

Иными словами, верно ли, что образование и развитие женщины де-лает ее более неспособной к исполнению семейных ролей? Действитель-но, образованность для женщины на брачном рынке играет негативную роль. По замечанию Е. В. Фотеевой, для женщин с высшим образованием характерны поздние браки. Мужчины ищут себе супругу с более низким уровнем образования, и этому есть объяснение. Э. Кейди заметил, что неудовлетворенность женщины браком возрастает в строгой пропорции с ее интеллектуальным развитием. Стало быть, простушка будет довольна просто тем, что ее вообще выбрали.

Мужчине необходимо казаться (не быть!) более значительным, более образованным, более талантливым и т. д. по сравнению с женщиной. Воз-можность женского превосходства его унижает. Поэтому в американском обществе стереотипное поведение женщины заключалось в ее стремле-нии выглядеть глупее, чем она есть. Как это можно объяснить?

С точки зрения феминистской теории причина заключается в выра-ботанных мужчинами мифах мужественности и мужского превосходства, отраженных в образах ковбоев, скачущих по бутафорским прериям вес-тернов. Герой этих фильмов – сильный мужчина, стреляющий из кольта по любому поводу: он только так обучен решать проблемы, возникающие в общении. Он стремительно проносится на лошади мимо женщин, ни одна из которых не может остановить его надолго, ибо это было бы расценено в его мужской среде как слабость. В дальнейшем этот образ силы и не-зависимости киноискусство развило до полного абсурда, что выразилось в появлении персонажа в виде уродливой человекообразной машины – терминатора и универсального солдата. Это был тупик стереотипа муже- ственности, выработанного мужчинами для утверждения права силы.

Для доказательства этой силы мужчины должны трижды отречься: 1) от матери (я не «маменькин сынок»), что выражается вербально в гру-бых ругательствах; 2) от способности проявлять эмоции и чувства, чтобы


��

его не заподозрили в мягкотелости (я – не женщина), что визуально про-является в демонстрации мужских признаков, мускулов, предпочтении грубости в ущерб мягкости и нежности; 3) от возможности быть заподоз-ренным в гомосексуализме (я – не гей) [49].

Кому надо все это доказать? Только не женщинам: им не интересны, иногда оскорбительны, а порой просто непонятны эти мужские демонс-трации. Они, напротив, желают видеть мужчин способными на глубокие чувства, умеющими проявлять нежность и эмоциональное понимание. Изучая качества характера, которыми, по мнению девушек, должны обла-дать идеальные супруги, мы обратили внимание, что предмету гордости мужчин – силе – девушки не уделяют должного внимания, они хотят ви-деть рядом с собой надежного мужчину (54 %), нежного (33 %), умеюще-го любить (44 %), верного (32 %) [50].

Необходимость доказательства мужественности – чисто мужское изобретение для закрепления социально-культурных стереотипов муж- ского поведения. Женщине ни к чему доказывать свою женственность. У нее это происходит само собой в соответствии с законами физиоло-гии [51]. Поэтому мужественность – это лишь миф, который нужен мужчинам для формирования концепции их мира.

Следующий миф, по которому нанесли удар ученые феминистского направления, – миф о материнском инстинкте, который также понадобил-ся мужчинам для удобства общения с женщинами.

Действительно, удобно было, наблюдая поведение самок животных, приписать этот инстинкт поведению женщины, родившей ребенка [52]. Вопрос женщины: «а почему Я?» или не был поставлен, или остался без ответа. Традиции матриархата, когда дети знали только своих матерей, иными словами, только матери и ухаживали за своими детьми, сделали свое дело [53]. Вся легкомысленность совместного времяпрепровожде-ния досталась мужчине, вся ответственность – женщине.

Отчасти логику мужчин можно понять. Современные отцы поч-тенного возраста делились со мной чувствами, которые они испытали, когда жены впервые давали подержать им новорожденного. Замеша-тельство, непонимание, восторг – вот синонимы позднего осознания мужчиной своей причастности к таинству сотворения новой жизни. Женщина все это испытала, как минимум, на девять месяцев раньше и успела к этому привыкнуть.

Подержав на руках кричащий комочек, мужчина, как правило, все же не знал, что с ним делать дальше. Поэтому, наскоро поблагодарив свою супругу, он передавал ей ребенка. А из страха вновь испытать прилив этих чувств, которые его потрясли, он вменил женщине в обязанность не


��

расставаться с ребенком и не навязывать ему необходимости ухода за не-смышленым созданием: «Это для тебя как раз то, что надо, дорогая. Мои грандиозные замыслы не совместимы с мелкими заботами. И потом, раз уж ты его родила, то тебе ведь лучше знать, что с ним делать дальше».

Способность к деторождению делала женщину уязвимой. Родив, она должна была запереться в женской половине, следить за тем, чтобы кри-ки детей не раздражали уставшего от общественных забот отца. Ее мир замкнулся вокруг детской колыбели. Это и хорошо, теперь она не мешала мужчине строить свое общество, блистать мужским интеллектом и ге-нием. А чтобы она и не помышляла о возможности продемонстрировать свой интеллект в общественной (публичной) жизни, надо было просто заставить ее рожать постоянно. «Спасение женщины – в детях», – провоз-гласили священники, «а также возможность мужчины чувствовать свое превосходство», – добавили психологи, – «а женщинам – свою социаль-ную ущербность», – подвели итог социологи-феминисты.

Но родить ребенка и стать матерью – это разные процессы, не обя-зательно связанные между собой. Поэтому ученые-феминисты стали говорить о праве женщины самой выбирать социальные роли: ограни-ченные хозяйством и детской колыбелью или открывающие возможности для профессиональной самореализации.

Однако второй вариант трудно осмыслить людям, живущим в соот-ветствии с стереотипными представлениями об идеальной жене, образ которой навязывается в современных фильмах для семейного просмотра. Применив контент-анализ, получаем следующую схему поведения жены успешного представителя среднего класса американского общества.

Утро. Семья собирается в столовой, где ухоженная хозяйка уже при-готовила завтрак (если учесть, что это происходит в 7.00, то можно пред-ставить, когда ей пришлось проснуться). Муж читает газету, дети ссо-рятся, хозяйка прислуживает всем, независимо от того, обращает ли кто-то внимание на ее старания. Далее муж отправляется на службу, дети – в школу. Счастливая жена и мать нежно провожает их, стоя на крыльце опрятного домика. И все. Следующий кадр, где снова она появляется, – сцена семейного ужина. Как проводит эта счастливая женщина свой день, режиссера (и зрителей) не интересует.

Это действительно мало кому интересно, однако ответ на этот вопрос дают американские наркологи, фиксирующие рост алкоголиз-ма у женщин среднего класса. Социальный стереотип, подкрепленный средствами искусства, сталкивается с реальностью, в которой женщина воспринимается как придаток ухоженного дома. Если она соглашает-


��

ся с этим, то заслуживает уважение соседей и получает серьезные не-вротические отклонения, если отказывается от тюрьмы с невидимыми стенами, – остается здоровой, но нежелательной персоной в окруже-нии добреньких домохозяек и их достопочтенных мужей. Социологи подтверждают, что в семьях, где жена зарабатывает больше мужа, оба супруга чаще бывают неудовлетворены семейной жизнью, а конф-ликты по поводу работы жены являются одним из главных факторов, увеличивающих вероятность распада брака [54]. Грустный факт – угро-жающие показатели женского алкоголизма в американском обществе, патриархальном по структуре семейных стереотипов.

Однако проблема заключается не в том, как освободить женщину от пут стереотипов, которые социально ее уродуют. Если принять тезис, что мир действительно построен мужчинами и для удобства мужчин, то вывод радикального феминизма представляется слишком прямолиней-ным: построить новый мир, удобный для женщин. Но разрешится ли это напряженное противостояние простой переменой социальных по-зиций мужчин и женщин? Как вернуть планете Женщину, не уничтожая Мужчину?

Очевидно, что подход радикальных феминистов к решению социальных проблем взаимоотношений полов страдает однобокостью: решив проблемы женщин, есть опасность обострить проблемы мужчин, сделать семейные противоречия еще более глубокими.

ВыводыЧеловеческое сообщество в процессе эволюции сформировало со-

циальный институт семьи, регламентирующий половые отношения, рож-дение детей, родственные связи. Отсутствие среди ученых и мыслителей единого взгляда на исторические этапы формирования семьи привело к возникновению нескольких подходов к изучению семьи. Однако со- временным социологам, исследующим эволюцию семьи, представляется очевидным, что человечество впервые стало регулировать половую жизнь с возникновением промискуитета, потом закрепило статусы родственных связей, возникающих в результате таких отношений, системой табу.

Семья формировалась в процессе развития сельского хозяйства у древних людей. А отношения собственности на результаты труда ста-ли отправной точкой для образования основных типов семейной струк-туры. От материнской семьи, группового брака семья прошла слож-ный путь до отношений патриархата, которые стали главенствующими на протяжении почти двух тысяч лет. При этом эволюционный подход подтверждает возможность такого развития семейных отношений,


�0

а биологизаторский – нет. Функциональный предполагает изучение проблемы стабильности социального института семьи на основе незыб-лемости исполнения семейных ролей в соответствии с гендерной при- надлежностью членов семьи.

С изменением исторических и социально-культурных условий жизни человека европейского и северо-американского типа, после того как люди пережили несколько социальных катаклизмов (кризисы про-изводства, две мировые войны), появились альтернативные взгляды на роль женщины в истории развития и функционирования семьи. Феми-нологический подход к изучению семьи позволил научно осмыслить но-вые направления развития человеческих отношений в сфере семейной жизнедеятельности.

Ключевые терминыПромискуитет, эструс, табу, экзогамия, эндогамия, материнская семья, да-

рообмен, культурные универсалии, кровнородственная семья, групповой брак, матриархат, гинекократия, теория полового диморфизма.

«Патриархальная теория» семьи, биологизаторский подход институцио-нально-эволюционный подход, институционально-функционалистский подход, моногамная семья, конфликтологический подход.

Функционализм. Дисфункционализм. Функции культуры в формировании семьи.

Феминология, феминистская методология.


1. Антонов А. И. Микросоциология семьи: (методология исследования струк- тур и процессов): учеб. пособие для вузов / А. И. Антонов. – М.: Издательский дом «Nota Bene», 1998. – С. 49–82.

2. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи / А. И. Антонов, В. М. Мед- ков. – М.: Изд-во МГУ, 1996. – 304 с.

3. Бадентер Э. Мужская сущность / Э. Бадентер. – М.: Новости, 1995. – С. 11–55.

4. Боннар А. Греческая цивилизация / А. Боннар. – Ростов н/Д: Феникс, 1994. – Т. 1. – С. 48–95, 149–193.

5. Весельницкая Е. Женщина в мужском мире / Е. Весельницкая. – СПб: Артис, 1999. – 315 с.

6. Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ / С. И. Голод. – СПб: ТООТК «Петрополис», 1998. – 272 с.

7. Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре рус- ских крестьян ��III–�I� вв. // Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 7–24.

8. Домострой. – СПб.: Наука, 2000. – 386 с.


��

9. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе: (конец ��III–�� вв.) / Р. Зидер, пер. с нем. Л. А. Овчинцевой, науч. ред. М. Б. Брандт. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. – 302 с.

10. Курильски-Ожвэн Ш. Семья, равенство, свобода: Модели права и индиви- дуальные представления подростков Франции и России / Ш. Курильски-Ож- вен // ОНС. – 1996. – № 2. – 74 с.

11. Кэрролл С. Дж., Зерилли М. М. Феминистские вызовы политической науке / С. Дж. Кэрролл, М. М. Зерилли // ОНС «Наука». – М., 2001. – № 6. – 192 с.

12. Мид М. Культура и мир детства: избр. произвед. / сост. И. С. Кон. – М.: Про- гресс, 1988. – 134 с.

13. Рено М. Тезей / М. Рено. – СПб.: Северо-Запад, 1993. – 623 с. 14. Силласте Г. Г., Кожамжарова Г. Ж. Социальная дискриминация женщин как

предмет социологического анализа / Г. Г. Силласте, Г. Ж. Кожамжарова // СОЦИС. – 1997. – № 31. – 74 с.

15. Смелзер Н. Социология: пер. с англ. / Н. Смелзер. – М.: Феникс, 1994. – С. 386–420.

16. Фотеева Е. В. Семья в современном буржуазном мире / Е. В. Фотеева. – М.: Мысль, 1988. – 206 с.

17. Фридан Б. С. Загадка женственности / Б. С. Фридан. – М.: Издат. группа «Прогресс»; Литература, 1993. – 496 с.

18. Хорни К. Женская психология / К. Хорни. – СПб.: Восточно-европей- ский психоанализ, 1993. – 225 с.

19. Черняк Е. М. Социология семьи: учеб. пособие / Е. М. Черняк. – М.: Дашков и К, 2003. – 238 с.

20. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства: в связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана. – М.: Политиздат, 1989. – 222 с.

21. Ярыгина Т. В. Женщины могут все, а мужчины все остальное / Т. В. Ярыги- на. – М.: ЭПИцентр, 1999. – 48 с.

Контрольные вопросы1. Объясните специфику эволюционного подхода к изучению семьи. 2. Объясните структуру матриархальных семейных отношений. 3. Каковы причины падения матриархата? 4. В чем противоречия патриархальной теории семьи?5. В чем основные противоречия феминистского подхода к изучению семьи?6. Вспомните основные тезисы марксистской теории развития семьи?7. В чем особенности конфликтологического подхода к изучению семьи?8. На каких доказательствах основано отрицание эволюционного подхода к

изучению семьи?9. Каковы основные характеристики функционального подхода к изучению

семьи?10. Каково социально-культурное значение формирования в обществе мифов,

изучаемых феминологией?


��

Глава 3. ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ РАЗВИТИЯ ТИПОЛОГИЙ СЕМЕЙНЫХ СТРУКТУР

Сегодня можно видеть, как разрушаются основы семьи: высокий процент разводов, много сожительствующих пар, добрачная сек- суальная жизнь молодых людей – все это современные тенденции взаимоотношения полов. Неужели однажды произойдет полное от-мирание семьи?

Это был вопрос наблюдательного молодого человека, интересую-щегося судьбой современной семьи и ее будущим.

3.1. Инва�иантность �олигамного б�ака

Общество началось с формирования семьи и развивалось, изменяя семейные структуры. Устойчивость семьи как социального института является гарантом устойчивого развития общества, функционирование семьи – залог его существования. Вместе с тем, семья, как социальный институт, обладает удивительным качеством – адаптивностью. В зави-симости от характера социально-экономических, исторических и даже географических условий семья принимает самые разные формы.

В изменяющемся мире изменяются и семейные отношения. Их ва-риативность нельзя рассматривать только как признак отмирания семьи. Мы привыкли к стереотипу неотрадиционной семьи, поэтому на любые отклонения от него мы смотрим как на сигнал тревоги – об угрозе су-ществованию устоев, на которых держатся понятные нам отношения. А всегда ли их нерушимость обусловливает развитие общества?

Изменения – это символ жизнеспособности общества. Мы – совре-менники удивительных перемен жизни семьи, потенциальные строители наших будущих семей.

Семья – это иерархично структурированная организация родствен-ников. Ядро семьи составляют супруги. Многообразие типов семейного строения зависит от специфики отношений между супругами. Очевидно, что семейные отношения структурировались постепенно. Сначала их ре-гулировали табу, запрещающие браки между членами одного племени. Так, экзогамные браки относятся к групповым, где супругов выбирают


��

вне членов своего рода [55]. Это позволило людям в древности не только генетически улучшить потенциал жизнеспособности рода, но и расши-рить социальные связи с соседними племенами. Но если племя стреми-лось сохранить чистоту крови или религиозных традиций, тогда начинало действовать табу эндогамии, которое запрещало браки с представителями других племен [56].

В современном мире существует два типа семьи, которые различа-ются по количеству супругов в семейном ядре: полигамная семья и моно-гамная семья.

Полигамная [57] семья состоит из нескольких супругов, она встре-чается в 5 раз чаще в семейной структуре человеческого сообщества, чем моногамная. Это европейцам удобно считать, что их единобрачное строе- ние семьи самое идеальное и предпочтительное. Но из 862 обществ в сравнительном исследовании культур общества с моногамными браками составили всего около 15 % выборки. Наибольший удельный вес состави-ли браки, в которых мужчина может иметь более двух жен (полигиния) – 83 %. Но это не единственный вариант полигамии. Если жены между со-бой являются сестрами, то такая семейная структура называется соро-ральной полигинией. Необходимость в такой структуре обусловлена кли-матическими и социально-экономическими условиями. Например, поли-гамия на Востоке обеспечивала множество детей, что закрепляло права наследников в условиях высокой детской и материнской смертности.

В этих странах и сегодня жизнь женщины находится в большей опасности, чем мужчины. В среднем мужья здесь переживают своих жен на 5 лет (в то время как в европейских странах женщины переживают своих мужчин на 7–12 лет). Но это не означает, что женщина на Вос-токе не имеет ценности: позволить себе жену может только состоятель-ный мужчина, у которого есть что передать своим наследникам. На пре-стиж жены влияет число рожденных ею живых детей: чем детей больше, тем выше ее социальная цена.

Высокая степень расслоения общества лишает многих мужчин воз-можности завести семью, в некоторых районах Ближнего Востока гомо-сексуальные отношения между ними считаются нормой.

Но генетические особенности некоторых племен, живущих геогра-фически обособленно, бывают таковы, что диктуют специфику семейных отношений, порой самую экзотическую [58]. Например, среди этничес-ких меньшинств высокогорных районов Тибета распространена много-вековая традиция полиандрического брака, при котором одна женщина вступает в брачные отношения с несколькими мужчинами. Это являет-ся следствием искусственной социальной регуляции демографической


��

диспропорции, связанной с рождением в племени большего количества мужчин, которым трудно найти супругу. Женщина выходит замуж сра-зу за нескольких мужчин, а если они доводятся друг другу братьями, то такая структура брака называется фратеральной полиандрией [59]. Ин-тересно, что в таких браках женщина пользуется значительной свободой и может расторгать брачные союзы сразу со всеми мужьями, например, в случае измены одного из них.

Современники прочно усвоили образ полигамного брака из романти-ческих историй о жизни гарема. Однако полигамный брак разнообразен по структуре и формам отношений между мужчинами и женщинами. Не стоит завидовать мужу, согретому лаской и нежностью несколь-ких жен. Права главы семьи сопряжены с большой ответственностью за благополучие женщин и рожденных от них детей. И здесь роман-тика отношений вступает в конфликт со здравым смыслом. Женщина также вправе потребовать от мужа исполнения всех его обязаннос-тей: и как сексуального партнера, и как защитника, и как кормильца. А если сама женщина является главой дома, то на ее право быть в цент-ре внимания мужчин также налагается ответственность за рождение и воспитание здорового потомства.

3.2. Ев�о�ейский ти� �ат�иа�хальной семьи

На уроках литературы нас научили, что отношения в патри-архальной семье отличаются деспотичностью власти старших, а женщина находится в рабской зависимости от мужа. В чем особен-ности этих отношений?

Традиционная для европейцев моногамная семья (брак одного мужчины с одной женщиной), по мнению Ф. Энгельса, есть результат развития человечества и соответствует высшей ступени цивилизован-ного общества. И хотя патриархальная семья предполагала главенство мужа, без жены оно было невозможно, так как в данном случае мужчи-на не мог считаться социально полноправным членом общества. Только женатые люди могли иметь право голоса на сельских сходах, получить надел земли, завести самостоятельное хозяйство. Неженатый служи-тель церкви не мог претендовать на получение священства, а значит, и на руководство приходом [60].

Патриархальная семья была обусловлена спецификой ведения сель-ского хозяйства в Европе, Северной и Южной Америке, Австралии. Это был коллектив родственников, объединяющий 3–5 поколений по прямой


��

и боковой линии [61]. Состав семьи мог насчитывать от 10 до 40 чело-век. До возникновения и развития пашенного земледелия было выгод-но иметь большое количество рабочих рук и налагать запрет на дробле-ние хозяйства при наследовании. Патриархальная семья была до конца �I� века производственной ячейкой общества. века производственной ячейкой общества.

М. М. Ковалевский («Очерк происхождения и развития семьи и собс-твенности», 1895 г.) определил патриархальную семью как «совокупность лиц, живущих вместе и признающих власть одного и того же домовлады-ки, стоявшего во главе семейной общины» [62]. Поскольку сельское хо-зяйство держалось на тяжелом мужском труде, то логично, что и во главе патриархальной семьи встал мужчина – патриарх, большак, домочин. Это был либо самый старый и мудрый среди мужчин, либо сильный, моло-дой, но женатый человек, выбранный на мужском семейном совете.

Домочин управлял общинным имуществом, заведовал общинной казной, приобретал все необходимое для общины. «Главенство мужа осуществляется благодаря сосредоточению в его руках экономических ресурсов и принятию основных решений, в связи с чем и происходит жесткое закрепление ролей» [63].

Жену главы дома называли «большуха» или «домачица», она сле-дила за порядком внутри дома: распределяла работу между женщинами, смотрела за порядком, улаживала ссоры и давала советы относительно брака девушек [64]. Таким образом, как показал М. М. Ковалевский, фун-кция лидерства распределялась в общине по полу и укрепляла семейную организацию.

В городе, где система ведения хозяйства в среде мастеровых лю-дей не требовала большого количества рабочей силы, сложились малые по составу семьи из 5–7 человек (города Поволжья, Сибири до начала ��III века), но также с патриархальной семейной организацией. века), но также с патриархальной семейной организацией.

Сегодня патриархальный уклад жизни ассоциируется у нас с дрему-чими жестокими домостроевскими законами. Однако речь идет лишь о своде правил поведения, своеобразного семейного этикета. Анализ семей-ных историй сибиряков позволяет сделать вывод, что патриархальность суть видения мира, характер менталитета семейного человека: сибиряки видели (или хотели видеть) мир, состоящий из сильных единоличных хо-зяйств, во главе которых стояли мужчины, осознающие свой реальный авторитет, силу и способность защитить свои семьи. Эти мужчины – ос-нователи сибирских крестьянских родов, которые давали возможность своим женам быть многоплодными и уверенными за жизнь своих детей. Престарелые респонденты с ностальгией вспоминают устоявшийся быт, семейные традиции, ясность смысла своего существования, который заключался в служении Богу, земле и людям.


��

А чтобы прийти к такому пониманию, нужно было воспроизвести в нескольких поколениях традицию взаимоотношений родственников. Так семейный этикет предполагал демонстрацию женой и матерью мужа престижа мужчины как главы семьи и признания его отцовского автори-тета. Традиционный этикет казаков предписывал свекру и свекрови со всей строгостью относиться к снохам, которые должны были терпеливо сносить всяческие придирки родителей мужа. Роль молодого мужа сво-дилась не к защите, а к утешению жены, которую, возможно, незаслу-женно обидели. Но доброта русских женщин не позволяла нерожавшим «молодухам» вытаскивать тяжелые горшки из русских печей, а иногда темперамент и свободолюбивый нрав девушки способствовал пересмот-ру патриархальных устоев в конкретной крестьянской семье [65]. Речь идет о внучках тех сибирячек, которые в начале колонизации Сибири имели исключительное право на развод, если им не нравился муж.

Авторитет родителей поддерживался идеологической концепцией христианства о том, что отец и мать – первые люди после Бога. Поэто-му «почитай отца и мать» – святое правило патриархальной социализа-ции, а отношения вертикали «родители-дети» отличались жесткой авто-ритарностью. Благословение на любое дело спрашивали даже взрослые дети у родителей, как залог доброй удачи, и боялись пойти наперекор родительской воле [66].

Русский этнограф начала ХХ века Р. Я. Внуков высказал мнение об отсутствии в мировоззрении сельского жителя понятия ответственности родителей перед детьми, но, напротив, представление об ответственности детей перед родителями существовало в гипертрофированном виде [67].

О деспотизме в семейных отношениях упоминают потомки семей староверов, основа семейной жизни которых держалась на непререка-емости авторитета старших, силе отцовской власти, культе мужчины, уважении к порядку, установленному патриархом [68].

Порядок наследования в патриархальной семье благоприятствовал мужчинам. В разных районах Европы двор переходил в собственность старшего сына или (что реже) делился на доли между детьми. Наследо-вание фамилии (отчества), имущества и социального положения по муж-ской линии называется патрилинеарностью. Но обычай наследования по женской линии (матрилинеарность), который знали славянские и германские племена, считается более древним [69].

Также обычай перехода невестки в дом жениха (патрилокальность) моложе обычая принимать в семью зятя (матрилокальность), по сей день характерного для семей хорватов.

П. А. Сорокин («К вопросу об эволюции семьи и брака у зырян», 1911 г.) доказал в результате полевых исследований форм брака и семей-


��

ной жизни народа коми и на материале эволюционных форм брачно-се-мейных отношений у зырян положение о первичности матриархата у ев-ропейских народов, высказанное И. Я. Бахофеном, Дж. Мак-Леннаном, Л. Морганом, Г. Спенсером, М. М. Ковалевским и др. Например, для зырян был характерен обычай молодоженам переходить в дом невесты. А если в роду девушка была единственной наследницей имени, то мо-лодой муж принимал ее фамилию, чтобы сохранить материнский род жены.

Однако обычай «примачества» – приема в семью зятя не был широ-ко распространен. Предполагалось, что после смерти тестя зять-примак получал под свое руководство двор. Однако цена такого подарка была велика. На такого мужчину смотрели скептически члены общины (пат-ронимии), его статус был низким, прозвище «примак» означало человека ущербного, безродного.

Сложившиеся веками условия хозяйствования сформировали ус-тойчивую структуру патриархальных семейных отношений, которая отработала действенный механизм социализации молодежи, укрепила позиции сплоченности семейных кланов. Распределение обязанностей в патриархальной структуре семейных отношений делало невозможным конфликт, вызванный противостоянием мужских и женских социаль-ных ролей, который так актуален в современных семьях. «Что касается роли супругов в семье, то всеобщее мнение сводится к тому, что дело мужа – это зарабатывать деньги на жизнь, а роль жены состоит в том, чтобы обучать детей, воспитывать их, заботиться о родителях, вести се-мейные бюджетные дела и т. д.» [70].

Несомненно, патриархальная семья была прогрессивным явлением в жизни общества: она структурировала и укрепляла государственную власть, повторяя в своей структуре устои государства, упорядочива-ла отношения родственников. В такой семье нуждалось государство с крепкой властью. Это определило наибольшую длительность существо-вания патриархальной семейной структуры в европейской цивилизации.

3.3. Социально-исто�ические условия фо�ми�ования нуклеа�ной семьи

Расскажите историю захвата власти в семье женщиной после многовекового подчинения мужчинам.

С конца �I� века моногамная патриархальная семья радикально�I� века моногамная патриархальная семья радикально века моногамная патриархальная семья радикально трансформировалась в нуклеарную семью [71]. Это было связано с из-


��

менением экономических условий развития европейских государств. Ин-дустриализация определила господство на рынке денежного эквивалента натурального продукта. Новые условия потребовали нового семейного поведения. Теперь важно было не просто уметь содержать большое крес-тьянское хозяйство, а выгодно продать продукты своего труда, на которые можно было купить технические средства обработки земли.

Ведение интенсивного хозяйствования предполагало сокращение количества членов семьи: теперь каждый член семьи уже рассматривался не как лишние рабочие руки, а как лишний рот. Поэтому малые семьи стали «откалываться» от отцовских семей, переезжать в город, где осе-дали в рабочих слободах и поселках. Это была новая социальная едини-ца общества – «малая» семья, состоящая из двух поколений родствен- ников – мужа, жены и детей.

Массовая нуклеаризация общества на рубеже �I�–�� веков разру-�I�–�� веков разру-–�� веков разру-�� веков разру- веков разру-шила патриархальные семьи, на которых покоились устои сельскохозяй- ственной России, но спасла крестьянскую семью от обнищания. Новый тип семейной структуры определил новые отношения с родственника-ми. Нуклеарная семья была географически и социально более мобиль-ной единицей: она не была привязана к земельному наделу, не стреми-лась сохранить тесные родственные связи со старшими поколениями и родственниками по боковой линии; малому количеству членов было легче прокормить себя. С точки зрения изменения семейных отноше-ний можно говорить о большей эмоциональной свободе, практически неограниченном выборе брачных партнеров, о возможности исполне-ния профессиональных ролей на основании критериев успешности, а не половозрастных характеристик человека. Такая семья полностью соот-ветствовала духу и требованиям индустриального общества. Система социального контроля ослабла вместе с исключением из новых семей родственников старшего поколения. Патриархальная семья потеряла свой принудительный характер.

Идентичные процессы можно наблюдать и в обществах с поли-гамными семьями. Здесь, когда надо подчеркнуть наличие в нуклеар-ной семье, основанной на полигамном браке, двух и более жен-матерей (полигиния) или мужей-отцов (полиандрия), говорят о составной или сложной нуклеарной семье.

В новой семье появились новые проблемы, механизм решения ко-торых нуклеарная семья и по сей день не выработала. Во-первых, ради-кально изменилась структура социального взаимодействия. Как замети-ли социологи, акцент в семейном взаимодействии ставится на брачных отношениях, а родительские отношения становятся как бы второсте-


��

пенными. Не случайно в современных эмпирических социологичес-ких работах исследования отношений «муж-жена» стали основными и подменили исследования отношений «отец – мать» или «отец – дети (ребенок) – мать». Всегда есть возможность возникновения таких отно-шений только по желанию супругов (планирование семьи каждый по-нимает по-своему). Поэтому иногда нуклеарные семьи именуются суп-ружескими (конъюгальными, в терминологии У. Гуда). Неудивительно, что дети в таких семьях остро чувствуют свое одиночество, непонимание со стороны родителей.

Если же в семейных отношениях перевешивает ось родительства, то такие семьи педагоги и психологи называют детоцентричными. В них, по мнению психолога М. Арутюнян, главной задачей родителей считает-ся обеспечение «счастья ребенка». Семья существует только для ребенка. Воздействие осуществляется, как правило, снизу вверх (от ребенка к ро-дителям). В результате у ребенка формируется высокая самооценка, ощу-щение собственной значимости, но возрастает вероятность конфликта с социальным окружением за пределами семьи. Следствием является ощу-щение многими детьми враждебности мира, попытка либо защищаться от него (преступность), либо убегать из него (наркомания).

Во-вторых, сократилось число возможных семейных социальных ролей, которые осваивает человек в процессе семейной социализа- ции [72]. Разрыв и ослабление родственных связей продолжает усили-ваться не просто из-за территориального разрыва. Во втором и последу-ющих поколениях это происходит из-за неумения исполнять роли брата-ничей и братанок, стрыйных внуков (двоюродные племянники), ятрови-цы (жена деверя). Различать семейные роли и оттенки их исполнения – особое искусство, которому учились в патриархальных семьях, объеди-ненных в сплоченные семейные кланы [73].

В-третьих, разрушился механизм патриархальной семейной соци-ализации, когда старшие братья и сестры выполняли по отношению к младшим роли наставников и квазиматерей, ухаживая за ними и приоб-щая их к трудовой и профессиональной деятельности. Авторитет старших (родителей) не являлся больше беспрекословным, что разрушило струк-туру вертикали семейных отношений. Уже в �I� веке остро стал вопрос�I� веке остро стал вопрос веке остро стал вопрос присмотра за детьми, когда мать и отец вынуждены были покидать дом в поисках заработка. Главными детскими «университетами» стали улица и компания сверстников (острота ситуации и сегодня не потеряла своей актуальности).

В-четвертых, началось противостояние семейных социальных ро-лей, которое еще более обострилось после Первой мировой войны. Та-


�0

кая картина была характерна в большей степени для Западной Европы, но и в российской семье происходили похожие события [74]. Тяжелый крестьянский труд, на умении выполнять который держался авторитет старшего и сильного мужчины, не нужен в городе. И вначале женщины по традиции выполняли только обязанности хозяйки дома. Но заработка одного мужчины не хватало на всю семью. Это и заставило женщину ис-кать дополнительную работу. При этом обязанности ведения хозяйства и рождения детей никто не отменил. Помогая мужу кормить семью, она не встречала помощи с его стороны в ежедневных хлопотах по дому.

Дискриминация в оплате женского труда и стереотип представления о неспособности женщины качественно выполнять квалифицированную работу рухнули, когда матери семейств, проводив мужчин на войну, за-няли их позиции не только в доме, но и на производстве. Выяснилось, что они могут справляться с обязанностями не просто хорошо, а даже и лучше, чем их мужья. В 20–30 гг. ХХ века с фронта и из плена стали возвращаться мужья больные психически, искалеченные, принося в дом не избавление от страданий соломенного вдовства, а новые проблемы, например, в виде венерических заболеваний. Отсутствие квалифици-рованной работы, достойного заработка, потеря реального авторитета мужчины сделали невыносимым жизнь семей в Европе, потрясенной послевоенным кризисом.

Если женщина бралась за любую работу, соглашаясь на любую оп-лату (ей детей кормить!), то мужчина требовал только высокооплачи-ваемую, достойную его квалификации, которой реально не могло быть (с этой работой блестяще справлялась женщина, а платить ей можно было меньше). Мужья до обеда лежали в постелях, в целях экономии на дровах и еде, а потом требовали по старой привычке к себе уважения, в то время как жены и дети ежедневно уходили на производство и обучение.

Дети, воспитанные уже не в патриархальных традициях, не могли понять, на каких основаниях этот мужчина издевается над матерью, которая лечит, кормит и одевает его? Подрастающие сыновья вста-вали на защиту своих матерей, отцы стали терпеть невиданное ранее обращение к ним собственных детей: а ты здесь кто? Так Первая миро-вая война через войну семейную плавно перетекла во Вторую мировую. Может быть, подсознательное стремление мужчин еще немного повое- вать было желанием доказать женам и детям свою «мужскую сущ-ность»? Может быть, изучая причины политического и экономического характера, историки (в большинстве мужчины!) не заметили мелкую, но широкораспространенную причину – разрушение семейных отноше-ний в процессе формирования новой семейной структуры?


��

3.4. П�отиво�ечия неот�адиционной семьи

Почему женщина, получив власть в семье над мужем и детьми, не стала более счастливой, чем раньше, а, подчас, наоборот, выгля-дит еще более закрепощенной?

Пережив глобальный социальный катаклизм, новая семья продолжа-ла формировать механизмы новых семейных отношений. Но активность и ответственность женщин за своих родных, косность социальных сте-реотипов семейной жизни вновь не дали супружеским и родительским отношениям обрести гармонию. Сегодня нуклеарную семью социологи называют неотрадиционной [75]. Ее специфика заключается в распре-делении семейных социальных ролей. С точки зрения традиционного распределения, мужчина претендует на главенство и авторитет, женщина – на роль хозяйки. Однако, разделяя с мужем обязанности по обеспече-нию семейного материального благосостояния, она получает исключи-тельное право на домашний труд, а также на обязанности по рождению и уходу за детьми. Понимая несправедливость такой нагрузки, она ста-новится раздражительной, получает целый букет заболеваний, но во что бы то ни стало стремится соответствовать идеалу жены, демонстрируя соседкам свою заботливость, хозяйственность, чистоплотность и т. п. Если ее мужа заподозрят в выполнении «женской» домашней работы, то его объявят страдальцем и мучеником, а супругу – «плохой женой». А сколько современных мужчин рискнут взять больничный лист по уходу за ребенком, не боясь быть осмеянными или непонятыми сослуживцами? А ведь трудовое законодательство предоставляет равные права супругам в воспитании детей. Но социальные стереотипы превращают эти права в исключительную обязанность матерей [76].

Сообщество соседей и родственников строго следит за пятнами на одежде мужа и сочувствует его оторванным пуговицам, но, при этом, с неодобрением смотрит на ухоженную элегантную жену. После пятнад-цати лет такой семейной жизни мы можем наблюдать усталую больную женщину, «отдавшую этому человеку лучшие годы жизни», и опустивше-гося, возможно, пьющего мужчину, который не способен оценить такой жертвы. И он прав, потому что «лучшие годы» были отданы не ему, а агентам социального контроля (соседям, родственникам) в борьбе за зва-ние идеальной жены. Не благодаря, а вопреки этому молодежь заявляет о своем видении семейных отношений, отличных от родительских. Ориен-тационная (родительская) семья служит отправной точкой для формиро-


��

вания новых представлений о семейном бытовании. И их представления о семейном идеале входят в противоречивые отношения с бытующими социальными стереотипами, выработанными их родителями.

Если в семье родителей супругов наблюдались неотрадиционные отношения, то в молодой семье они также возможны?

Современный образ успешного брака объективно изменяется. Субъ-ектами этого процесса и носителями таких изменений являются молодые люди, вступившие в брак или стоящие на пороге серьезного решения о создании собственной семьи. От того, насколько адекватно соотношение идеального представления о счастливой семейной жизни с возможностя-ми такую жизнь организовать, зависит, отчасти, ощущение социального комфорта человека, возможность реализации его адаптивных ресурсов, активность социальной позиции.

На формирование успешной семьи оказывают влияние следующие субъективные факторы: социально-психологический фактор стремления соответствовать общим представлениям об успешности («чтобы все было, как у людей») и фактор желания реализовать личные идеалы семейного счастья, которые могут отличаться от общепринятых. При совмещении этих факторов в сознании человека формируется некий стереотип семей-ного поведения, который приводится в действие установкой на принятие социальной роли мужа или жены с определенными представлениями о характере их исполнения. Правда, механизм создания современного об-раза (стереотипа) идеального возлюбленного корректируется сегодня специфическими представлениями о внешних проявлениях мужествен-ности и моральных качествах «настоящего мужчины» [77].

Современные девушки в возрасте 18–22 лет почти единогласно за-являют о том, что хотят видеть рядом с собой мужественного человека (74 %), как правило, более старшего возраста (54 %), опрятного и зна-комого с правилами гигиены (50 %), умеющего пользоваться средства-ми парфюмерии (79 %), элегантного (24 %), обладающего хорошим здоровьем (36 %), подчеркнутым атлетическим сложением (31 %). По-нятно, что такой мужчина не может не вызывать сексуальные желания, о потребности которых заявили 28 % респонденток.

При анализе этого собирательного портрета красивого мужчины отмечаются стереотипические тенденции, коррелирующие с общими правилами брачного градиента о возрастном превосходстве мужчины в брачной паре. Очевидно, мужественность ассоциируется с более стар-шим возрастом человека, который может защитить, проявить твердость


��

в принятии решения, помочь в трудных ситуациях, что и отметили мо-лодые девушки. Также общепринятым считается мнение о том, что луч-ший подарок женщине – это здоровый мужчина, а здоровье, обычно, выражается в умении ухаживать за собой, хорошо выглядеть, умении со вкусом одеваться, и, конечно, спортивная фигура – признак совокуп-ности этих качеств.

Итак, молодой мужчина должен быть красив. Стереотип, согласно которому привлекательная внешность для мужчины – необязательное ка-чество, сегодня несостоятелен среди молодых женщин. Только 8 % (!) будущих жен выразили желание иметь рядом с собой умного мужчину. Возможно, образ силы, ассоциирующийся с большой мышечной массой и незначительной способностью к умственным операциям, оказал вли-яние на мнение о незначительных возможностях применения мужского ума в семейных отношениях. Можно также говорить о преобладании энергичных жен, принимающих решения в сложных семейных ситуаци-ях быстрее и грамотнее, чем их супруги, подавленные социальными про-блемами и давно потерявшие инициативу. Образ таких женщин стойко зафиксирован в сознании молодежи. Поэтому умный мужчина – редкость в идеальных представлениях девушек, настроенных на самостоятельное решение семейных проблем, как и большинство их матерей, надеющихся только на свои силы и свой интеллект в семейной жизни.

В идеальных представлениях молодых мужчин образ подруги отли-чает красота (68 %), сексуальность (54 %), у нее стройная фигура (51 %), которая подчеркивает ее обаяние и женственность (50 %).

Согласно бытующим стереотипным представлениям принято счи-тать, что женщина может быть или умной, или красивой, оба этих качес-тва в одном человеке несовместимы. Однако наши респонденты заявили, что их идеальная подруга должна быть умной (!), обладать интеллектом (24 %). Эта идеальная женщина носит белокурые волосы (44 %), брю-нетки нравятся 35 % респондентов, еще 17 % заявили о том, что отда-ют предпочтение шатенкам. Мужчин больше привлекает средняя длина волос (45 %), также им часто нравятся женщины с длинными волосами (34 %), предпочтения коротким волосам отдали только 17 % опрашива-емых. Кстати, результаты контент-анализа [78] показали, что мужчины чаще упоминают о том, какие должны быть волосы у их идеальной воз-любленной (43 %). Женщины обращают внимание на прическу своих идеальных партнеров в два раза реже (28 %).

Как видим, набор претензий у юношей не такой широкий, как у де-вушек. В их представлениях женщина – изящное, воздушное, нежное и физически привлекательное создание. В их сочинениях при описании


��

женщин больше использовалось прилагательных (82 %). Девушки (71 %) предпочитают в описании мужчин употреблять глаголы модальной фор-мы (мужчины говорили о своих идеалах глаголами в два раза реже).

На последних местах по значимости у мужчин опрятность деву-шек (35 %), элегантность (19 %), здоровье (14 %). Видимо, здоровье в ответах юношей не связано с внешней привлекательностью, а в понятие женственности не включается элегантность и опрятность.

При сопоставлении только внешних характеристик идеальных партнеров уже наблюдаются противоречия во взглядах юношей и деву-шек. Чистоплотные супруги будут возмущаться неряшливостью своих мужей и страдать от их неумения красиво носить одежду. Мужья будут недоумевать, зачем их жены тратят так много денег на пищевые добавки, косметические средства и наряды [79] (Таблица 1). (Таблица 1).

Таблица 1

П�ед�очтительные качества внешности идеального б�ачного �а�тне�а в ��едставлениях студентов КемГУКИ

(о��ос, женщины�� 72 чел. – 100 %, мужчины�� 53 чел. – 100 %)

Качества внешности

Неженатые мужчины

Незамужние женщины

Женатые мужчины

Замужние женщины

Красота 67 32 62 51

Здоровье 6 38 50 6

Элегантность 13 25 50 3

Сексуальность 49 33 62 2

Опрятность 33 45 37 15

Для молодых мужчин главное, чтобы женщина была нежной (55 %) и верной (44 %), при этом она должна быть инициативной страстной лю-бовницей (57 %). С одной стороны, мужчины устали от образа воинству-ющей феминистки: жесткой в общении, не ценящей узы взаимной привя-занности и прагматично относящейся к смене сексуальных партнеров. Но отрицается лишь внешний образ «железной леди». Юноши симпатизиру-ют активным сексуальным партнершам больше, чем девушкам с монас-тырским воспитанием. Однако остается открытым вопрос, откуда девуш-ка может приобрести такие знания, оставаясь «честной» и «порядочной», которую желают получить в жены 23 % молодых мужчин?


��

Изучая качества характера, которыми должны обладать идеальные супруги, создается впечатление, что для современной молодой девуш-ки неважно, насколько красиво умеет ухаживать за ней молодой чело-век, что он умеет делать по хозяйству, а его уровень образования – ей, умной, талантливой, вообще не интересен. Это противоречит правилу брачного градиента, согласно которому женщина на брачном рынке мо-жет предложить только свою красоту и здоровье. Образованность, ум, талант – качества, которые действуют на этом рынке для женщины со знаком «минус», их принято скрывать молодой особе, желающей заклю-чить выгодный брак. Считается, что эти качества могут принадлежать ис-ключительно мужчинам. Такие позиции действительно демонстрируют респонденты старше тридцати лет. Молодежь вносит свои коррективы в современные брачные стереотипы.

Интересно, что мужчины, состоящие в браке, резко меняют свое от-ношение к красивым и умным женщинам: среди этой категории ни один мужчина не отметил желание иметь умную супругу. Очевидно, умная женщина хороша до тех пор, пока не находится с мужчиной постоянно. В противном случае она не оставляет мужчине шанса самому почувство-вать у себя наличие интеллекта.

Изменяются также взгляды молодежи на функцию мужчины-добыт-чика. Так, женщины, в борьбе за право принимать семейные решения, уже давно сообразили, что «глава семьи – не тот, кто зарабатывает деньги, а тот, кто их тратит». И хотя покушения мужчин на концентрацию в своих руках средств семейного бюджета ослабли, женщины громко заявляют, что им лучше знать, как распоряжаться деньгами семьи. Респонденты за-явили, что бюджет должен быть общим, но супруги могут иметь деньги на «карманные расходы». Будущие супруги считают, что имеют право тратить деньги, не советуясь друг с другом. Однако стереотип, провозгла-шающий, что все семейные средства должны находиться у мужчины, жив в сознании 14 % холостых мужчин, 35 % юношей проявили растерян-ность и не смогли ответить на этот вопрос, в отличие от девушек, которые уже сегодня детально представляют себе слагаемые семейного счастья.

Семейные респонденты имеют свои представления о финансовом устройстве брака (Таблица 2). Мужчины отстаивают свое право быть рас-порядителями семейного бюджета, не доверяя деньги женщинам. Но 9 % замужних женщин уже, видимо, столкнулись с мужской непрактичнос-тью в распоряжении семейными средствами, заявив, что деньги должны полностью быть в руках жены. С этим не согласились мужчины, заявив свои права на должность главного семейного финансиста (из них 25 % женатых, 18 % холостых).


��

Таблица 2

Установки молодежи на �ас�о�яжение семейным бюджетом (о��ос, 125 чел. – 100 %)

Стереотипы семейного бюджета Женатые мужчины

Замужние женщины

Нежена-тые муж-

чины

Незамужние женщины

Бюджет должен быть раздельный 12 - 2 3

Общий бюджет с карманными расходами у мужа и жены

50 91 77 90

Жена – распорядитель бюджета - 9 - 2

Муж – распорядитель бюджета 25 - 19 3

Нет ответа 13 - 2 2

Всего 100 100 100 100

Результаты исследований показали, что в настоящее время проис-ходят изменения в семейных социальных стереотипах в среде молодых сибиряков. Юноши мечтают не о преданной домохозяйке, а об образо-ванной, умной, финансово независимой женщине, которая могла бы совместить успешную карьеру с рождением и воспитанием детей. Де-вушки предъявляют высокие требования к внешним данным будуще-го супруга, функция защитника и его физическая сила уступают место благородству, великодушию, нежности.

Современные социальные предпочтения и стереотипы молодежи тесно связаны с изменением условий социальной среды. Изменения в социальных условиях жизни внесли изменения в образы идеальных представлений о том, какими должны быть отношения супругов. Жен-щина в фантазиях молодых людей перестала исполнять функции матери и хранительницы очага, а мужчина уже не только глава семьи и хозяин дома. Предпочтения девушек в выборе форм семейного поведения отли-чаются большей смелостью, детализированностью, реалистичностью, стремлением изменить отношение к современной замужней женщине как к члену семьи, на котором лежит ответственность за выполнение домашних обязанностей хозяйки и воспитательницы, но за которого кто-то другой принимает решения. Они не желают воспринимать мужа как еще одного ребенка, за которым нужно ухаживать, но, при этом, подчиняться его авторитетным заявлениям. Они не верят, что их мужья


��

будут способны исполнить их мечты, и полагаются на собственные силы. От будущего мужа не требуется ни инициатива, ни наличие та-ланта, только умение угадывать желания и быть готовым их выполнить. Все остальное – «я сама!» И хотя мужчины мечтают об активной, инициативной женщине, такая активность их, скорее всего, удивит и спровоцирует семейные конфликты.

Юноши более консервативны в своих взглядах на семейные отноше-ния. Создается впечатление, что они боятся уступать инициативу девуш-кам и держатся за старые стереотипы, согласно которым проще и удобней принимать традиционный статус женщины в семье. Вместе с тем будущие мужья хотят общаться с умными красивыми женщинами, мир которых не ограничивался бы узким семейным кругозором. Противоречивость претензий к супруге, нереализованность своих семейных идеалов могут быть серьезной причиной для конфликтов с женами, на строптивость которых мужьям легко будет свалить все свои жизненные неудачи.

Сегодня социологи констатируют неравноправное положение социального института семьи по отношению к другим социальным институтам общества, что приводит к девальвации семейных цен-ностей, увеличению престижа малодетной семьи, поддерживаемой политикой государства. «Обзаведение семьей с несколькими детьми перестало выступать в качестве одного из показателей человеческого благополучия» [80]. Для женщины сегодня стало престижным быть свободной и независимой, а не «верной супругой и добродетельной мате-рью». Ориентация на эти ценности особенно заметны среди обеспечен-ных слоев населения, где наблюдается наименьшая рождаемость.

В современном обществе делается акцент на отдельную личность, способную самоорганизоваться и самореализоваться, свободную от про-чных привязанностей. В данных условиях семейные традиции, связи и цен-ности размываются. Нуклеарная неотрадиционная семья – это законо-мерный результат глобальных процессов индустриализации общества.

3.5. Условия существования эгалита�ной семьи

Возможна ли свобода и равноправие в браке? Могут ли супруги обменяться социальными ролями?

В противовес неотрадиционной модели учеными предлагается типология «супружеского» или эгалитарного брака [81]. Социологи (С. И. Голод, М. Арутюнян, А. В. Бестужев-Лада и др.), исследуя возмож-ность счастливых гармоничных семейных отношений, розовыми краска-


��

ми рисуют семьи, где нормы любви, эмоциональной близости, взаимо-уважения, развития личности распространяются на всех членов семьи. Эгалитарная семья – это «семья равных», это семья, где решения при-нимаются независимо от половой принадлежности, где ответственность за семью несет тот, кто способен принимать решения.

Такой тип отношений возможен в «супружеской семье». С. И. Голод, определяя специфику такой семейной структуры, отмечает, что в «этом типе стратегические отношения определяются не родством (как в патри-архальном) и не рождением (как в детоцентрическом типе), а свойством. Муж и жена отказываются безоговорочно подчинять собственные инте-ресы интересам детей; сексуальность не сводится к прокреакции (воспро-изведению себя в потомстве. – Л. Л.); в супружеские отношения прони-кает эротизм, акцентируемый как ключевой момент постмодернистской семьи. Я принадлежу к числу тех исследователей, которые расценивают движение от публичности к приватности как одно из фундаментальных, определяющих лицо современной цивилизации. Супружеская семья – своеобразная кооперация. Она предоставляет уникальные возможности для отхода от зависимых отношений и раскрытия широкой деятельности палитры по всем структурным составляющим: муж – жена, родители – дети, супруги – родственники, дети – прародители. Иными словами, в границах одного семейного типа возникают богатые и разнообразные от-ношения между полами и поколениями, создаются широкие возможнос-ти для самореализации каждого индивида» [82].

Эгалитарные семейные отношения могут определяться партнер- ством (партнерская или коллегиальная семья), когда супруги совместно обсуждают семейные решения. В этих отношениях может доминировать как муж, так и жена. Если такой доминанты нет, то такие отношения на-зывают синкратическими. Если решения принимает супруг по праву ком-петенции, независимо от мнения партнера, то такие отношения называют автономными семейными отношениями [83].

Условия для возникновения такого типа семейной структуры по- явились в связи с оформлением экономической самостоятельности жен-щины в �� в., поколебавшей исключительную зависимость ее от мужа.�� в., поколебавшей исключительную зависимость ее от мужа. в., поколебавшей исключительную зависимость ее от мужа. Получив профессиональную автономию вне семейного производства, дети также стали демонстрировать реальность собственного волеизъяв-ления, независимого от родительского. Однако С. И. Голод подчеркивает неуместность чрезвычайного оптимизма: «эмансипация от патриархаль-ного закабаления (как детей, так женщин) не гарантирует, а лишь откры-вает возможность для создания равноправного супружества» [84]. При этом изменение должно произойти не только в семейно-статусном поло-


��

жении женщины, социальные позиции мужчины в семье также не могут остаться прежними. А это длительный и сложный процесс.

Важное условие его осуществления – трансформация стереотипов, рожденных в недрах патриархальной, а затем и неотрадиционной семьи. При этом модель семейных отношений может измениться, если новые установки возникнут не только у молодых супругов, но и у их родите-лей и представителей социального окружения (соседи, сослуживцы, род- ственники). И если молодые люди готовы к новым формам семейных от-ношений, то свои установки они могут реализовать только в ситуации неолокального проживания молодой семьи (на отдельной от родителей территории). В противном случае их нестандартные семейные отноше-ния спровоцируют конфликт не только с соседями, как агентами ста-бильных традиционных отношений, но и родителями молодых супругов. Е. В. Фотеева отмечает, что результаты ряда исследований подтверждают, что способ распределения домашних обязанностей у молодоженов зави-сит от их социального окружения. «Супруги, тесно связанные с родителя-ми, обычно следуют нормативному распределению ролей, наиболее рас-пространенному среди представителей среднего и старшего поколения. Молодые люди, покинувшие родительский дом, предпочитают распреде-лять обязанности по своему усмотрению» [85].

Другое необходимое условие – формирование традиций передачи со-циального опыта в эгалитарной семье, то есть закрепление новой модели семейных отношений в семьях потомков. Воспроизводство патриархаль-ной семейной структуры покоилось на незыблемости воли родителей и авторитете мужчины, как главы дома. В процессе социализации закреп-лялись нормы и правила семейного этикета общения. В современной ев-ропейской и североамериканской неотрадиционной семье [86] такие ме-ханизмы не сложились до сих пор.

Так, утрачен авторитет отца, авторитета матери явно недостаточно для нормального формирования личности ребенка, для его половой са-моидентификции. По свидетельству социологов, даже в тех семьях, ко-торые считают, что родители равноправны, занятость воспитанием де-тей отца и матери соответственно определяется как 35 % и 65 % [87]. «Отцы проводят наедине с ребенком в четыре раза меньше времени, чем мать. И не обнаруживают такого чувства ответственности по отношению к нему» [88].

Семейное воспитание сведено к минимуму: решив проблему во- влечения женщин в структуру общественного производства, государ- ство взяло на себя ответственность за воспитание детей, создав систему дошкольного и школьного воспитания, и не справилось с этой задачей.


�0

Сетование родителей на непослушание детей выглядит особенно трагичным на фоне всеобщего «непослушания» населения власти. Счи-тается хорошим тоном выразить неудовольствие по поводу организации структуры высшего государственного управления и его местных органов, не смущаясь присутствием детей. А авторитет родителей находится в прямой зависимости от авторитета государственной власти.

При совокупности этих и подобных причин трудно говорить о фор-мировании традиции устойчивых семейных отношений нового равно-правного типа. Разрушена клановость, семейственность – составляю-щая менталитета русского человека. Это обусловило процесс разрыва сложившейся связи между поколениями по линии родства, девальвации ценностей семейного очага. Поэтому желание восстановить родственные связи и отношения, изучить родовые корни – не просто конъюнктура, а добрая тенденция современности.

Мы говорили, что изменения касаются не только семейного статуса женщины, но и мужчины. Изменение некоторых аспектов его семейного поведения должно восприниматься обществом не как унижение мужско-го достоинства, а как внедрение новых достоинств в структуру качеств настоящего современного мужчины-семьянина, мужчины-отца. Поэтому еще одно условие формирования эгалитарных семейных отношений – формирование отца нового типа. Исследования семей с равноправными отношениями (Д. Эренсафт, Э. Хошиль) нарисовали социальный портрет родителей-мужчин нового типа. Это мужчина, принадлежащий к средне-му или высшему классу, имеющий образование и доходы выше среднего уровня. Для России это самое трудное условие в ситуации практического отсутствия стабильного среднего класса. Далее, у такого отца свободная профессия, позволяющая ему, как и его жене, свободно распоряжать-ся своим временем. Такой мужчина отвергает традиционную мужскую культуру и готов на уровне установок к новым семейным отношени-ям и родительским обязанностям. Респонденты отмечали, что не хотят быть похожими на собственных отцов, которых называли «холодными» и «далекими». Однако важно и то, чтобы и женщины признали общую с мужчинами ответственность за ребенка, а законодатели, работодате-ли и разные общественные институты поддержали такую эволюцию. На психологическом уровне матери часто испытывают ревность, разде-ляя с отцом родительский авторитет, они с грустью констатируют, что в этом случае теряют влияние на своего ребенка. Видимо, по этой же при-чине в случае развода именно женщина, даже в ущерб своим интересам, стремится оставить себе ребенка, не доверяя отцу заботу о нем, а юристы (в большинстве женщины) идут на поводу у этого желания.


��

Таким образом, эгалитарная семья, какой ее видят социологи, безу-словно, может вывести современные семейные неотрадиционные отно-шения из тупика, однако такая типология семейной структуры остает-ся сегодня в фантазиях ученых [89]. Родители, делящие заботу о ребенке без всякого различия ролей, отнюдь не представляют современную ре-альность, подчеркивает Э. Бадентер. Анализируя возможность эгали-тарных отношений, С. И. Голод точно обозначает проблему двойствен-ности положения ответственной семейной женщины и талантливого профессионала в одном лице, не предлагая при этом никакого варианта решения. А мужчины, осознавая невозможность воспроизводства тра-диционного типа мужественности, не знают, какой образец мужест-венности сегодня следует демонстрировать сыновьям.

3.6. Сов�еменные т�адиционные фо�мы б�ака и семьи

Среди нашего ближайшего окружения супружеские семьи состав-ляют меньшинство. Как социологи объясняют желание женщин вос-питывать детей самостоятельно?

Когда мы говорим о неотрадиционной семье, то речь идет о полной семье, в которой два супруга воспитывают своих социально признанных детей. Но, к сожалению, такие семьи сегодня в России составляют 60 % в брачной структуре населения. Наблюдается тенденция роста неполных семей, в которых один родитель, как правило, мать, воспитывает ребен-ка. Для 25 % родителей такое одиночество следует понимать буквально, ведь их дети никогда не видят второго родителя, который не принимает участие в заботах о своем потомстве.

Иногда такие семьи образуются волевым решением женщин, кото-рые «заводят ребенка для себя», оставив надежду выйти замуж. Это ма-теринские семьи. Однако если неполная семья образуется в результате распада брака, то здесь мнения социологов в вопросах терминологии рас-ходятся. Сторонники существования полных семей предлагают называть осколок семьи – семейной группой, что подчеркивает неполноценность такой семьи, ставит на нее стигму проблемности. Иными словами, ячей-ка «женщина и ее дети» на официальном уровне семьей не признается. Такая семья – неестественная ячейка.

Сохранению такого стереотипа способствует политика правитель- ства европейских государств. Так, в Англии министр социального обес-печения в 1993 г. предал гласности целую программу по «устранению побудительных мотивов появления родителей-одиночек» [90]. Предла-


��

галось в первую очередь поддерживать «традиционную семью с двумя родителями» через жилищную политику, услуги по семейному планиро-ванию и консультированию, облегчение доступа к образованию, борьбу с безработицей.

Но уже в 70-х гг. ХХ века формируется «культура Я», культура от-ветственности перед собой, своей личной судьбой. Именно тогда обще-принятой стала точка зрения, что не стоит сохранять брак ради детей. Неполная семья или бездетная пара (которую тоже часто считают имен-но семейной группой, а не полноценной семьей) перестала быть пред-метом явного или неявного сочувствия или осуждения. Социологи, ан-тропологи, демографы отмечают совершенно отчетливую тенденцию к росту числа неполных семей, состоящих, как правило, из женщины и ее детей. Впечатляет рост числа таких семей во всех странах, в первую очередь – развитых. В 25 % семей с несовершеннолетними детьми муж-чин нет. Правда в большинстве западных стран увеличивается количе- ство отцов, которые решили самостоятельно воспитывать своих детей после развода. Во Франции в 1990 г. число детей, живущих только с от-цом, равнялось 223 500. В США (1984 г.) такие мужчины составили 10 % от общего числа разведенных (это 1,5 миллиона). С 1971 по 1981 год число детей, оставшихся с отцом, увеличилось на 100 %. Специалисты считают, что этот процесс будет продолжаться, хотя пропорция детей на попечении матери или отца существенно не изменится [91]. Это дает основание предполагать, что традиционный взгляд на семью вступает в противоречие со значимой тенденцией социального развития, что необ-ходимо изменение этого взгляда в соответствии с изменившимися усло-виями и жизненными реалиями.

Социологи на теоретическом уровне стали разрабатывать концеп-цию новой семьи. Например, английский социолог Янина Ширан пред-ложила считать модель «женщина и дети» не как отклоняющийся тип, а, скорее, как основное ядро семьи. По ее мнению, определение нуклеарной семьи как основной ячейки автоматически относит неполную семью, ве-роятнее, к отклонению, чем к достаточно признанной и утвердившейся форме, которой она всегда была, даже когда и не одобрялась. Но суще- ствует универсальная основа жизни семейного домохозяйства, и она луч-ше всего описывается как «основная ячейка с женщиной в роли опека-ющего». Иначе говоря, стержень «естественной ячейки» общества – это женщина с детьми, а не женщина и мужчина с детьми. Именно это новое ядро (иногда и не по своей воле) начинает активно выделяться из старой модели семьи, и, в конечном счете, оказывается лучше приспособленным к внешней среде постиндустриального общества [92].


��

В социально-культурной ситуации, когда развод становится атрибу-том современного брака, существует вероятность, что бывшие супруги могут создать новые семьи. Браки, созданные людьми после распада пер-вого брака, называются повторными. Общемировая тенденция измене-ния брачного поведения коснулась даже буддийских государств, которые традиционно принадлежали к культуре с жесткой моногамией (после раз-вода или овдовения супругам запрещено создавать новую семью). Посте- пенно человечество переходит к культуре с последовательной монога- мией, при которой каждый состоящий в браке потенциально доступен для следующего брака. В 1950 г. американский социолог П. Лэндис, учитывая высокий процент повторных браков, даже ввел термин «�e��ent�a�� a�-�e��ent�a�� a�- �a�-�a�-��age», имея в виду последовательную полигамию мужчин и женщин.», имея в виду последовательную полигамию мужчин и женщин.

По уровню разводов Россия занимает одно из лидирующих мест (в 2000 г. на каждые 3 брака приходилось 4 развода), в то время как ком-пенсация разводов повторными браками у нас происходит не так активно, как в Западной Европе. При этом на общем фоне сокращения числа бра-ков зафиксировано увеличение доли повторных браков до 1/3 [93].

Много ли разведенных желают вступить в брак?

Среди супругов, состоящих в повторном браке, в 2 раза больше мужчин. По данным опросов планирует создать новую семью после раз-вода (в разные сроки) практически каждый. В процессе развода людей волнует нередко только один вопрос: могут ли они найти нового супру-га, создать новую семью, будут ли теперь «востребованы» у противо- положного пола.

Здесь шансы мужчин и женщин не равны. Женщине объективно труднее создать новую семью: у нее на руках остаются дети, ее мате- риальное положение ухудшается, заставляя искать дополнительные за-работки, что ограничивает возможности ее контактов с потенциальными супругами [94]. К этому следует добавить деформацию половозрастной. К этому следует добавить деформацию половозрастной структуры населения, характерную для России. Разведенной женщине в среднем 30–35 лет. Ее сверстники либо женаты, либо, определив для себя судьбу неудачника, не могут составить ей пару и стать помощниками в воспитании детей (они или страдают алкоголизмом, или серьезными заболеваниями, сокращающими срок их жизни до 45–50 лет). На вариант «увести чужого мужа из семьи» соглашаются немногие. Для остальных найти супруга – серьезная проблема. Это является одной из причин роста числа браков с большой разницей в возрасте супругов.


��

Особенности повторного брака чаще всего игнорируются, что создает множество проблем, в результате которых два из трех повторных браков, заключенных людьми, имеющими детей, распадаются. Естественно, что повторный брак отличается от первичной семьи. Он – не хуже и не лучше: он иной в своей основе. Эти браки существуют по разным законам. Повторные браки бывают после развода и после овдовения [95]. [95]..

Статистика утверждает, что повторные браки более стабильны. У супругов появляется страх одиночества, который иногда держит людей вместе достаточно крепко. В повторном браке люди не желают затевать процедуру развода заново, приобретать статус «трижды или четырежды женатого» [96]. [96]..

Повторный брак сопряжен также с особенными психологическими и социально-психологическими проблемами. Так, психологи сделали лю-бопытный вывод: практически все люди, создавая повторный брак, не-зависимо от пола и возраста выбирают супруга практически точно тако-го же, как и их предыдущий супруг. Они необязательно похожи внешне, но структура личности, как правило, похожа.

Также не следует забывать, что структура повторного брака более сложная: в состав новой семьи входят, как правило, дети от первого брака и дети кого-либо из супругов (�teppa�ent�ng), приведенные им в новую се-мью. Пределы семьи становятся расплывчатыми, отношения – противо-речивыми. Супруги начинают исполнять новые для них роли мачехи или отчима [97], а дети – сводных братьев и сестер. Согласно исследованиям западноевропейских социологов, роль мачехи более противоречива, чем роль отчима, прежде всего для самой женщины. Возможно, это связано с тем, что нагрузка на женщину в качестве родителя выше и поэтому маче-хой быть сложнее, чем отчимом [98]. Характер же отношений женщины с бывшим мужем-отцом и актуальным мужем-отцом, ребенка с матерью, отцом и отчимом, сводных братьев (сестер) между собой становится неопределенным и запутанным. Социологи и психологи отмечают, что пасынки (приемные сыновья) лучше приспосабливаются, чем падчери-цы (приемные дочери) к новым семейным отношениям. Когда приемные дети вступают в подростковый возраст, близость во взаимоотношениях между падчерицей и пасынком и родителями уменьшается [99].

Типичной формой семьи современного индустриального общества чаще всего становится не изолированная нуклеарная семья, а, скорее, мо-дифицированная расширенная семья [100], которая традиционно опреде-ляется как социальная единица, включающая родителей и детей, а также других, более дальних родственников (бабушки, дедушки, дяди, тети и т. п.), живущих вместе под одной крышей. В настоящее время этот тер-


��

мин используется шире для описания более свободных отношений меж-ду родственниками, когда нуклеарная семья продолжает поддерживать контакты с родней и получает от нее практическую помощь во многих делах, от воспитания детей до ремонта в доме [101]. Ю. Г. Волков, иссле-дуя родственные связи молодых семей (брачная пара со стажем не более 5 лет), выявил, что 2/3 супружеских пар поддерживают тесные контакты с родителями. Причем отношения с родителями у сельских молодых се-мей оказались более тесными, чем у городских. Молодые брачные пары часто обращаются к родителям за материальной помощью, доверяют им присмотр за детьми, реже просят помочь вести хозяйство. В целом ма-териалы исследований показали: молодая семья, отделившаяся от роди-тельской, в значительной мере не утратила с ними связей [102].

На наши ориентации в предпочтениях семейной структуры оказы-вают влияние этнокультурные традиции и жизненные ситуации, в ко-торых мы можем оказаться. Тенденция изменения первого фактора под активным воздействием второго сегодня очевидна. Но жизнь, которая, казалось бы, диктует нам ту или иную форму семейной жизни, – это, в конечном счете, наш выбор. Мы разрушаем свои семьи и строим новые, ломая социальные стереотипы и изменяя традиционные общественные взгляды, в связи с желанием людей жить такой семейной жизнью, какую они сами себе представляют.

3.7. Альте�нативные фо�мы сов�еменной семьи

Но сегодня существует не только официально признанные фор-мы брака. Как следует расценивать существование нетрадиционных семейных отношений?

Итак, классическая моногамия сегодня не является единственной со-циально-приемлемой формой семейных отношений. Снижение высоты планки социальных норм открывает широкие возможности для социаль-ного семейного творчества. Альтернативные модели типологии семей-ных структур и семейного поведения могут быть сведены, по мнению С. И. Голода, к внебрачным семьям, альтернативным стилям семейного поведения и собственно альтернативным бракам.

Альтернативные браки подразделяются на фактические браки (cohab�t) в их статическом (регистрационном) состоянии, браки, пред-полагающие последовательные супружеские отношения с несколькими партнерами («последовательная полигамия» – �e�a��age) [103], и семьи с неродными родителями (�tepfa��y).


��

Миграционная подвижность населения, возрастающая роль женщи-ны в общественном производстве, изменение политической географии государств обусловили возникновение новой формы брака, которую аме-риканские социологи назвали co��te� �a��age. Переведем этот термин как «гостевой брак». Традиционно, если муж отправлялся далеко и на-долго по профессиональным делам, то жена оставалась ждать его дома или следовала за ним, бросая работу [104]. «Сo��te� �a��age – брак, в котором супруги сознательно проживают в разных местах, там, где каж-дый из них смог получить удовлетворяющую его работу. Тем не менее, они регулярно встречаются и считают себя единой семьей. Главная цель такого союза – карьера каждого из работающих супругов» [105].

С. И. Голод предлагает называть такой тип брака «регулярно-раз- дельным браком» и считает, что возникновение этой формы брака вызва-но желанием супругов жить раздельно в течение достаточно длительного промежутка времени. Пространственная изоляция друг от друга выби-рается с целью предотвращения рутинизации жизни и бытовых колли-зий. Это позволяет достигнуть удовлетворения индивидуальных твор-ческих и профессиональных запросов [106]. Нет сомнения, подчеркивает С. И. Голод, что позволить себе такое могут лишь люди с высокими дохо-дами, бездетные или имеющие взрослых детей.

В США такая форма брака популярна среди пожилых людей, кото-рые обустроили свой быт, получают услуги от социальных работников, самодостаточны в финансовом отношении. Для них общение с партнера-ми противоположного пола скорее интуитивно найденная форма психо-логической поддержки, которую испытывают престарелые американцы в ситуации отчуждения от своих таких же самодостаточных детей. Они ходят друг к другу в гости и не желают что-то изменять в своих быто-вых привычках, локализовав свои отношения, они называют партнеров «бойфрендами» и «гелфрендами», подражая молодежи [107].

А можно просто жить с любимым человеком, если ты предпо- читаешь свободные отношения?

Форму семейных отношений при незарегистрированном браке называют сожительством. Напомним, что это не есть «гражданский брак», так как здесь фактом остаются только брачные отношения при фактическом отсутствии социально признанного брака. Тенденция к рас-пространению сожительства является общемировой. И если полвека на-зад в такие отношения вступали, в основном, вдовые мужчины, пожилые люди, то теперь возраст сожительствующих пар молодеет. Так, в Швеции


��

и Дании уже в середине 70-х гг. 30 % женщин в возрасте от 20 до 24 лет жили с мужчинами вне брака. В Париже в 1980 г. менее половины сожи-тельствующих молодых пар (с мужчинами до 25 лет) заключили брак, «несупружескую жизнь» вели также 50 % бездетных пар, в которых мужчина был старше 35 лет.

Выбор сожительства нельзя определить только «распущенностью отношений». Здесь существует целый комплекс причин психологичес-кого и социально-психологического характера. Так, например, среди мо-лодежи бытует мнение о возможности «пробных браков», когда стадия отношений партнеров переходит границы сценария ухаживания: они фактически начинают играть супружеские социальные роли. Считается, что такая «проверка» поможет убедиться в том, что партнер может стать достойным супругом, с которым можно заключить брак. Однако именно на этой стадии отношений заключение брака становится наиболее про-блематичным. При такой форме отношений женщина считает себя замуж-ней, а мужчина – свободным в каждом третьем случае. На все предложе-ния женщины об официальном признании их союза мужчина недоумева-ет: «зачем ей нужен этот штамп в паспорте?». А женщину обижает, что партнер лишает ее возможности повысить социальный статус, который в глазах социума у замужней женщины объективно выше. И именно жен-щина начинает беспокоиться о статусе потенциальных детей, которые при рождении в таком союзе считаются незаконнорожденными [108].

Такой же статус дети приобретают, рождаясь во внебрачных се-мьях. Сербский юрист М. Босанац назвал такую семью – конкубинат (сonc�b�nat) [109] – длительный союз мужчины и женщины, не наме-ревающихся юридически закрепить брак. При этом правила супруже- ских отношений предполагают верность партнеру, совместную забо-ту о потомстве, возможность материального содержания одного члена союза другим. Формальная жена вынуждена делать вид, что ничего не происходит. «Иногда она заявляет, что ничего не желает знать о двойной жизни супруга, которому избыток женщин предоставляет шанс наряду с официальной семьей (жена и дети) образовать параллельно союз с дру-гой женщиной, имеющей от него “внебрачного” ребенка, или сохранить неформальную связь с “первой женой”, юридически оформив брак с бывшей конкубиной» [110]. Как точно заметил С. И. Голод, конкубинат суть длительная, правом не закрепленная связь, в которой мужчина фак-тически имеет вторую сексуальную партнершу и общего с ней ребенка, а эта женщина – ребенка с отцом, но без узаконенного мужа [111].

Вариант внебрачной семьи с женской бигамией называют суань-антажем (�ojgnantage) [112]. Суаньантаж – это устойчивый брачный


��

союз (приводящий к рождению ребенка) замужней женщины преиму-щественно с холостым мужчиной, который принимает на себя не только нравственные, но и экономические обязательства – заботиться о своем ребенке [113].

Если внебрачная семья – явление, которое история знала еще на заре становления семьи, то экзотические формы альтернативного брака, не-сомненно, откладывающие отпечаток на формирование современного семейного образа жизни, появляются сначала в фантазиях писателей, а потом реализуются людьми в жизни. Так появляются гомосексуальные семьи, варианты открытых, свинговых, групповых, двухшаговых бра-ков и т. п. Появление таких браков есть социальный факт, который вле-чет за собой изменение семейного законодательства в странах Западной Европы, где подобные браки уже регистрируются.

Гомосексуальные браки могут быть как мужскими, так и женскими, не исключена возможность воспитания (например, посредством усынов-ления или рождения в женских диадах с привлечением мужчин-доноров) детей. Такие браки официально регистрируются в Швеции, Нидерлан-дах, а в июле 2005 года официальной эту форму отношений законода-тельно признала такая консервативная католическая страна, как Испания, следом, в этом же месяце – Канада [114].

Идею «открытого брака» (open �a��age) описали в романах суп-руги О Нейл. Считается, что такие браки возникли на основе развития гуманистической психологии, предполагающей свободу для изменяюще-гося человека, которая также возможна в ситуации семейного общения, несвободного по сути. «Внутренний рост» человека в течение всей жизни приводит к самоактуализационным процессам, которые в супружеской жизни, помимо всего прочего, подразумевают и частную жизнь каждого из супругов, в том числе глубокие интимные отношения (не исключая сексуальных) с другими людьми. Открыть брак – это значит предпринять шаги к независимости партнеров по браку [115].

Свининг [116] – по сути, возобновление древней практики, извест-ной в эпоху возникновения парного брака. Речь идет о внебрачных сек-суальных контактах, при которых супруги временно обмениваются брач-ными партнерами. В газетах и журналах определенного направления публикуются объявления таких пар. В Западной Европе и России созда-ются клубы, члены которых проповедуют и создают условия для такого стиля брачных отношений [117].

Современный групповой брак юридически не признан ни в одной ци-вилизованной стране. В США такая форма распространилась после сту-денческих волнений 60-х годов ХХ века. В групповом браке состоят трое

`


��

или более лиц, между которыми могут возникнуть парные (в том чис-ле и гомосексуальные) или неупорядоченные сексуальные отношения. Вопреки стереотипу в таких отношениях состояли в США обычно люди старше 30 лет [118].

Эта форма брачных отношений похожа на коммуну, в составе кото-рой – молодежь. В периоды социальных катаклизмов во многих странах в молодежной среде возникают такие специфические объединения, цель которых скорее утилитарна, чем вызвана какими-либо идеологически-ми протестами. Просто так удобнее жить в большом городе, обучаться в университетах, объединяя имущество, снимая одно жилье, оплачивая его коллективно. В коммуну можно легко войти, принеся свое имущество, и пользоваться тем, что имеет такое сообщество. Но рано или поздно в недрах коммуны возникают стабильные отношения между парами. Вый-ти из коммуны также можно. Но по правилам все, что человек принес в коммуну, больше не является его собственностью. Возможно, что и брачные отношения, которые возникают в конкретной паре, также под-вергаются остракизму в момент ее выхода из коммуны [119]. В России коммуны создавались в больших городах в 20-е гг. ХХ века, желатель-ность таких отношений была зафиксирована в первой редакции Устава комсомольской организации.

Двухшаговый брак предполагает заключение между супругами спе-цифического брачного контракта, оговаривающего их права и обязан-ности на различных этапах семейной жизни. Регистрация такого брака скорее похожа на нотариальный акт. «Первый шаг» брака предполагает отсутствие детей и возможность через нотариально оговоренное время прекратить отношения без процедуры развода. В случае, когда «супруги» не возражают, отношения можно продолжить, заключив следующий конт- ракт у нотариуса и сделав следующий шаг в семейных отношениях.

Подчеркнем, что столь экзотические формы отношений неправо-мерно объяснять распущенностью современных нравов. Мы имеем се-годня уникальную возможность наблюдать историческую смену тра-диционных брачных отношений. На изломе эпох, когда изменяется вся структура социального взаимодействия практически во всех сферах жизнедеятельности человека, не может не измениться чуткая к таким переменам форма семейных отношений. Сам факт существования таких отношений может изменить и положения морали, и степень терпимос-ти к таким бракам, пока не сформируются новые семейные отношения, которые лягут в основу обществ и государств нового типа. Такое «се-мейное творчество» неразумно просто отрицать. Важно уметь анали-зировать рациональные зерна в отношениях, которые люди предлагают считать семейными, заявляя свое право на свое понимание счастья.


�0

3.8. Ги�отезы семейных отношений нового ти�а

Что все-таки предлагают ученые для стабилизации развития семейных отношений в историческом ракурсе?

Говоря о трансформации общественной жизни, мы имеем в виду тенденцию роста благополучия и изменения стандартов благополучной жизни во всех сферах развитого общества. В 60–70-х гг. ХХ в. западные мыслители (Д. Белл, Д. Рисмен, Р. Арон, З. Бжезинский, О. Тоффлер, Г. Маркузе и др.) показали принципиально новое содержание общества, которое предлагается понимать, как «супериндустриальная цивилиза-ция», ему приписываются следующие определения: «научное», «инфор-мационное», «телекоммуникационное», «технотронное». Красок добав-ляют футурологи. Известность приобрели книги американского футуро-лога О. Тоффлера («Шок будущего», «Третья волна», «Сдвиг власти»). В них предрекается распад прежних социальных отношений между клас-сами, этническими группами, радикальные изменения в семейных отно-шениях, моральное устаревание прежних ценностей и менталитета, опи-сан характер новых структур и принципов жизни, определена проблема управления этими изменениями.

К счастью, не все футурологические предсказания материализуют-ся [120]. Но описанные в предыдущем параграфе социальные измене-ния в сфере семейной жизнедеятельности наталкивают на размышления о будущем семьи и брака. Несомненно, экзотические отношения долго не смогут просуществовать, они должны уступить место новым, которые формируются, испытывая влияние следующих факторов.

1. Очевидна общая тенденция к модернизации жизни. Желание все большего числа женщин не прекращать трудовую деятельность после замужества, возросшие требования к жилью и качеству досуга, по мне-нию Р. Зидера, являются важнейшими причинами сокращения рождае-мости. Молодые супружеские пары предвидят материальные трудности, связанные с воспитанием детей, усиленным ростом стоимости жилья и временным перерывом в заработках жены.

2. Семья превратилась из ячейки производства в ячейку потребле-ния. Дети не нужны ни как рабочая сила, ни как гаранты обеспечения в старости. Это (простите за прагматизм) дорогой товар, стоимость которо-го стремительно растет с ростом стоимости образования. Нетрудоспособ-ные дети снижают уровень благосостояния семьи. Для эмоционального обогащения, которое муж и жена ожидают от своих детей, достаточно од-ного ребенка. А свое духовное спасение современница видит не в детях, а в возможности их прокормить и «поставить на ноги».


��

3. На фоне господства малодетной семьи все большее число вступа-ющих сегодня в брак могут представить себе «счастливую жизнь без де-тей». Около 75 % американцев, 52 % молодоженов Вены (1978 г.) увере-ны, что бездетный брак может быть счастливым. Доминирует мнение, что основой семьи, ее цементирующим началом являются не дети, а гармо-ничная жизнь супружеской пары. В американских школах даже органи-зуют встречи старшеклассниц с женщинами, которые сознательно отка-зались от деторождения, считается, что молодежь должна познакомиться с возможностью такого выбора и услышать аргументы в его пользу. Как правило, инициаторами бездетности выступают женщины высокообра-зованные (вообще образование женщины обратно пропорционально ее удовлетворенностью браком), ориентированные на карьеру и равенство в отношениях с мужем [121]. В целом, социологи констатируют, что чем выше социальный статус семьи, тем меньше в ней детей.

4. Освобожденную от вмененной ей обязанности рожать и воспи-тывать детей женщину трудно проконтролировать. Свободная женщина начинает творить свое счастье сама, определяя степень свободы своих отношений с супругом, заявляя права на свою автономию и интимную территорию.

5. Изменяется и социальный статус мужчины, который должен найти свое место в новой семейной структуре. Мужчина, по сущности, стратег, не согласен с тактикой современной семейной женщины. Не имея спо-собности быстро адаптироваться к перемене условий семейной жизни, на которые претендует женщина, он не может определить стратегию жизни своей семьи, разочаровывается и «включает программу самоуничтоже-ния» (алкоголь, наркотики, уход из семьи или из жизни).

6. Уменьшается влияние агентов, осуществляющих контроль за ис-полнением социальных супружеских ролей. Уменьшение количества чле-нов семьи приводит к сокращению количества разнообразных межста-тусных родственных контактов. Мобильность нуклеарной семьи затруд-няет поддержку родственных и дружественных связей, брачные партне-ры вынуждены в большей степени полагаться друг на друга. Уменьшение частоты регулярных обменов с родственниками снижает теплоту эмоцио-нальных контактов с близкими людьми, изолирует семью.

Эти факторы определяют возникновение модели супружеских отно-шений, которая базируется на сотворчестве мужа и жены в построении семьи. Это не просто эгалитарные (равноправные) отношения, они во-обще, скорее всего, невозможны. Автономия и сотрудничество в семей-ном творчестве основаны на балансе сострадания и удовольствия, а не на претензии на великую любовь.


��

Вариант модели таких семейных отношений предложил француз-ский социолог Л. Руссель, назвав подобную форму брака «семья-клуб» (��a fa��e-c��b). Термин буквально не переводится на русский язык, но, рассматривая структуру таких отношений, можно говорить об общнос-ти, основанной на договорных (партнерских или, если хотите, членских) отношениях. Достаточно одному из супругов отречься от выполнения ус-тава такого семейного клуба, чтобы договор утратил силу. «Эта модель... является по сути “отменяемой”, разрыв не принимает характер краха или провала… Поэтому в данном случае законный брак и свободный союз (cohab�t) почти не различаются. Выбор между этими двумя формами бра-ка связан, скорее, соображениями удобства, нежели с принципами» [122]. Другой вариант модели партнерских браков предложили англичане. В их понимании – это «брак между добрыми друзьями».

Но объявить себя супругами и выполнять супружеские обязаннос- ти – не одно и то же. Видимо, поэтому в «браках между добрыми друзьями» предусмотрена лазейка для быстрого «дружеского» разрыва отношений. Причем, как бы супруги ни дистанцировались от эмоцио-нальной привязанности, таковая непременно возникнет. Значит, такой разрыв будет столь же болезненным, как и при традиционном разводе.

В нашем понимании в новой модели семьи супруги – это творцы, которые не просто занимаются решением сиюминутных проблем, а еже-минутно активно строят будущее своих отношений в режиме «здесь и сейчас». Это построение семейного пространства отличается от плани-рования семьи и в смысле количества будущих детей, и в генеральной линии обретения материального благополучия. Это постоянное взаимное предложение друг другу вариантов взаимодействия, которые исключают диктат ролей и стереотипов, охраняют автономию супругов на принятие решения и одновременно связывают их в едином акте творчества. Ребе-нок, родившийся в такой семье, воспринимается как партнер в строитель-стве семейных отношений на новом уровне семейного цикла (начало или конец деторождения). На основе данной концепции отношений возможно построение любой типологии семейной структуры, приемлемость кото-рой определяют для себя супруги.

Мечтая об успехе в сфере профессионального самоопределения, материальной обеспеченности, достойном образовании, доступе к пре-стижным формам проведения досуга, будущие представители среднего класса не могут отказаться от семейных ценностей, присутствия лю-бимого человека в структуре личного успеха. Молодое поколение высоко оценивает свои шансы на создание счастливой семьи, получение хороше-го образования, обретение достойных условий для жизнедеятельности, престижной работы. Студенты осознают необходимость достаточно


��

высокого профессионального и творческого потенциала для достижения благополучной жизни. Однако, понимая трудности осуществления своих надежд, молодежь уже сейчас вступает в противоречие с ограниченны-ми возможностями, которые ей предоставляет современное российское общество в сфере семейного строительства. Решение противоречий и простое, и сложное одновременно. Для того чтобы добиться личного успеха в семейной жизни, нужно позволить его себе в своих фантазиях. Отвергая неотрадиционные отношения родителей, предложить себе и своему будущему партнеру лично осознанную концепцию семейного взаи-модействия и пригласить его к сотворчеству.

ВыводыИнвариантность типологии семейных структур обусловлена много-

образием климатических, географических условий в конкретной соци-ально-экономической и исторической ситуации. Это обусловило возник-новение полигамной структуры семьи со всеми ее вариациями.

Патриархальный тип семьи является архаичной формой семейных отношений. Он отличается патрилинеарностью, патрилокальностью, авторитарностью власти мужа по отношению к жене и такой же авто-ритарностью воли родителей по отношению к детям. Патриархальные семьи жили большим коллективом, в который входили малые (нукле-арные) семьи, ведущие единое хозяйство и связанные между собой отношениями родства. Жесткое распределение семейных ролей отра-жало специфику ведения сельского хозяйства и закрепляло статус чле-нов семьи в зависимости от половой принадлежности. Такой тип се-мьи был стабилен и устойчив, поддерживал устройство государства с централизованной властью.

Отмирание патриархальных отношений повлекло за собой появле-ние новых моделей семейного поведения, которые связывают с кризи-сом семьи вообще. Однако точнее в этом случае можно говорить только о кризисе патриархальной семьи, на смену которой пришла семья нук-леарная, отличающаяся территориальной мобильностью, автономностью супругов и детей.

Современниками патриархальная семья воспринимается как домо-строевщина, но альтернативные формы брака среди людей старшего по-коления считаются призывом к откровенному «блуду». Однако стерео-тип норм современного брака тоже нельзя считать моделью успешной семейной жизни, ибо нам предлагается социально одобряемая форма неотрадиционной или аномальной, языческой семьи. Эта модель удоб-на для общества, которое одобряет преимущественно внутрисемейные формы деятельности женщины: она ведет хозяйство, воспитывает де-тей, рождение которых вменено ей в обязанность, ее вклад в семейный


��

бюджет значителен, а вот ее активность вне семьи (например, профес-сиональное самосовершенствование или повышение образования) рас-сматривается как угроза семейным устоям. И хотя семейные роли мужчи-ны-добытчика и защитника никто не отрицает, но приходится признать, что муж давно уже не защитник (иные жены лучше выполняют эту фун-кцию), и как добытчик мужчина тоже несостоятелен (более адаптив-ная женщина давно научилась, выполняя менее оплачиваемую работу, зарабатывать больше своего мужа).

Эгалитарные семейные отношения предлагают возможность снятия противостояния семейных ролей мужчины и женщины. Однако возмож-ность реализации таких отношений сегодня нереальна. Слишком много существует условий, мешающих созданию таких браков. А пока людям приходится довольствоваться иллюзорной свободой расторгнуть брак, если он им показался несчастливым. Но неполная (осколочная) семья не считается многими учеными и специалистами социальной сферы ареной полноценных семейных отношений, а возможность вступить в повтор-ный брак и создать идеальную семью не всегда реальна, особенно для женщин с детьми.

Стремление людей создавать новые формы брачных отношений сегодня – факт социальной реальности. Нельзя отвергать тягу людей к социальной импровизации. Но новые формы семейных отношений обще-ственное сознание пока не воспринимает как норму.

Патриархальная многодетная семья, как модель счастливых семей-ных отношений, сходит с исторической арены, человечество достаточно далеко продвинулось по этому пути. Это конфликт общества и личности, отказывающейся в прежних константах выполнять свои важнейшие со-циальные функции репродукции и социализации нового поколения, кото-рое способно конструировать собственную семейную реальность, исходя из собственного понимания семейного счастья.

Ключевые терминыЭндогамия, экзогамия, полигамная семья, сороральная полигиния, фра-

теральная полиандрия, моногамная семья, патриархальная семья, патрилине-арность, матрилинеарность, патрилокальность (матрилокальность, неолокаль-ность), нуклеарная семья, нуклеаризация общества, составная или сложная нук-леарная семья, неотрадиционная семья, эгалитарная семья, супружеская семья, коньюгальная семья, детоцентричная семья, партнерская семья, коллегиальная семья, синкратические семейные отношения, автономные семейные отношения, неполная семья, материнская семья, отцовская семья, повторный брак, расши-ренная семья, альтернативные формы брака, сожительство, внебрачная семья, гомосексуальный брак, открытый брак, свининг, современный групповой брак, коммуна, двухшаговый брак, семья-клуб.


��


1. Аверкомби Н., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь / пер с англ. под ред. С. А. Ерофеева. – Казань: Изд-во Казанского университета, 1997. – С. 263.



4. Балябина В. Г. Аргунеи / В. Г. Балябина. – Иркутск: Восточно-сибирское книжное издательство, 1988. – 128 с. – С. 17–20.

5. Богданова Л. П., Щукина А. С. Гражданский брак в современной демографи- ческой ситуации / Л. П. Богданова, А. С. Щукина // СОЦИС. – 2003. – № 7. – С. 101.

6. Босанац М. Внебрачная семья / М. Босанац; пер. с хорв.-серб. под ред. М. М. Ершовой. – М.: Наука, 1981. – 208 с.

7. Волков Ю. Г. Семья – объект демографии / Ю. Г. Волков. – М.: Мысль, 1986. – С. 217–225.

8. Волков Ю. Г., Мостовая И. В. Социология: учебник для вузов / Ю. Г. Вол- ков, И. В. Мостовая. – М.: Гардарика, 1998. – 432 с.

9. Гидденс Э. Социальные институты / Э. Гидденс // СОЦИС. – 1994. – № 2. – С. 129–138.

10. Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ / С. И. Голод. – СПб.: ТООТК «Петрополис». – 1998. – 272 с.

11. Голод С. И. �� век и тенденция сексуальных отношений в России / С. И. Голод. – СПб.: Алетейя, 1996. – 187 с.

12. Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре рус- ских крестьян ��III–�I� вв. / М. М. Громыко // Русские: семейный и об- щественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 7–24.

13. Гурко Т. А. Вариативность представлений в сфере родительства / Т. А. Гурко // СОЦИС. – 2000. – № 11. – С. 92–103.

14. Гурко Т. А. Особенности личности подростков в разных типах семей / Т. А. Гурко // СОЦИС, 1996. – № 3. – С. 84–85.

15. Гурко Т. А. Программа социальной работы с неполными семьями / Т. А. Гур- ко. – М.: Центр общечеловеческих ценностей, 1992.

16. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец ��II–�� вв.) / Р. Зидер; пер. с нем. Л. А. Овчинцевой; науч. ред. М. Б. Брандт. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. – 302 с.

17. Кимеев В. М. Касьминские чалдоны: Быт и культура старожилов Касьмин- ской волости / В. М. Кимеев. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. – С. 16.

18. Латышева И. А. Семейная жизнь японцев / И. А. Латышева. – М.: Наука, 1985.

19. Место любви и брака в системе жизненных ценностей молодежи // www-�c.dcn-a��.��/~��ant/�oc�a��/wo�k�/17.ht�


��

20. Модернизация общества и конфликт ценностей //http//www.�ce.��/��be�- ta��/peop��e/�atveeva.htv��

21. Русские / А. И. Александров. – М.: Наука, 1999. – 828 с. – С. 417–431, 456–464.

22. Сафьянова А. В. Внутренний строй русской сельской семьи Алтайского края во второй половине �I� – начала �� века (внутрисемейные отношения, домашний уклад, досуг) / А. В. Сафьянова // Русские: семейный и обществен- ный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 92.

23. Социология молодежи: учеб. пособие / под ред. Ю. Г. Волкова. – Ростов н/Д: Феникс, 2001. – С. 271–272.


Контрольные вопросы1. В каких исторических и социокультурных условиях сформировался поли-

гамный брак?2. На каких принципах семейной организации существуют полиандрические

браки?3. Почему патриархальная семья оказалась такой востребованной государством

и просуществовала так долго?4. Почему патриархальная семья потеряла свой принудительный характер на

рубеже �I�–�� веков?5. В чем заключается массовая нуклеаризация общества?6. Что изменилось в структуре отношения нуклеарной семьи по осям «муж-

жена», «родители-дети»?7. Какой вектор отношений преобладает в детоцентричной семьи? К чему это

приводит?8. Можно ли считать эгалитарные семейные отношения выходом из тупика

неотрадиционных семейных отношений?9. Какие формы семейных отношений принято считать альтернативными?


��

Глава 4. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ

4.1. Феноменологическая конце�ция как гуманистическое на��авление в исследованиях социологии семьи

Разве можно объективно изучить и объяснить ситуацию, произошедшую в чужой семье? Как же быть с поговоркой: «чужую беду – рукой разведу»?

Иными словами, если мужчины и женщины, веками существуя ря-дом друг с другом, не удосужились понять партнера по общению, то осмыслить, что происходит в семье соседей, переехавших на прошлой неделе в ваш дом, вообще не представляется возможным. Однако адек-ватно понять стандартную жизненную ситуацию может человек, способ-ный нестандартно мыслить. Нужно просто вооружить его методологией, которая призвана теоретически объяснить результаты наблюдений.

И не только объяснить, но и предсказать дальнейший ход развития событий. Так, в социологии семьи изучаются поворотные пункты раз-вития человеческих судеб, связанных с изменением статуса (например, гражданское совершеннолетие, заключение брака, принятие статуса отца или деда и т. п.). Опытный социолог, зная соответствующие биологичес-кие и социальные законы, может предсказать, в каком возрасте индивид столкнется с теми или иными проблемами, в каких случаях у него появля-ется возможность заключения счастливого брака, как долго будет длиться семейное счастье, в какие годы его супружеские отношения могут испы-тать кризис, когда ему следует уделить больше внимание своим близким. Здесь нет никакой мистики. Это – просто знание социальных законов, наблюдение и независимая от стереотипов и «здравого смысла» позиция в трактовке события.

В самом деле, любой перекос в подходах к изучению семьи с мужс-кой или с женской точек зрения делает решение проблемы существования гармоничных семейных отношений практически невозможным. Видимо, социологу нужно забыть о своей половой принадлежности и перестать трактовать факты только с позиции гендера (эти мужчины вечно толь-


��

ко обещают…), перешагнуть через самого себя (я бы на твоем месте…), преодолеть опыт личной семейной жизни (а у нас в семье…), признав справедливость мнения английского социолога А. Гидденса о том, что ос-воение особенностей социологического подхода неизбежно предполагает постепенный отказ от личного взгляда на мир. Только в этом случае мож-но обрести в теории изучения семьи «золотую середину». Таким взгля-дом представляется феноменологическая концепция социологии семьи.

В основании этой социологической школы лежит феноменологи-ческая философия (Э. Гуссерль, М. Шелер, М. Мерло-Понти). Основной своей задачей феноменологическая социология семьи считает анализ и описание повседневной жизни, мира и связанных с ним состояний со-знания. В социологии феноменология появилась во многом благодаря работам австрийского социолога А. Шюца (1899–1959) [123], который предложил свою версию понимающей социологии. Он изучал процессы становления человеческих представлений о социальном мире от единич-ных субъективных значений, формирующихся в потоке переживаний индивида, до высоко генерализованных конструкций социальных наук, содержащих эти значения в преобразованном, «вторичном» виде. Этим А. Шюц пытался решить задачу восстановления связи абстрактных науч-ных категорий с «жизненным миром», миром повседневности [124].

Работы А. Шюца оказали серьезное влияние на англоязычную социологию. Развивая основные постулаты новой теории, П. Бергер и Т. Лукман создали гуманистическую феноменологию (социология зна-ния). Они представили социологическое исследование, построенное на феноменологических принципах – «Социальное конструирование реаль-ности» (1967), в котором заявили, что повседневное знание творчески производится индивидами, испытывающими также влияние опыта дру-гих людей, который приобретает форму совокупности знаний (например, школьной программы) [125]. В повседневной жизни это выражается в народной поговорке о том, что умные люди учатся не на чужих ошибках, а предпочитают делать свои.

Как новое теоретическое направление феноменологическая социо-логия оформилась в 80-е гг. �� века в работах Р. МакЛайна, А. Вейгерта,�� века в работах Р. МакЛайна, А. Вейгерта, века в работах Р. МакЛайна, А. Вейгерта, Д. Силвермена. Но широкое признание у социологов такой подход полу-чил на исходе 90-х гг., когда возросла потребность анализа истории жиз-ни семей, современного семейного фольклора, семейных архивов [126]. Интересно, что за десять лет до теоретического оформления данной кон-цепции (70-е гг. �� в.) «возродилась»�� в.) «возродилась» в.) «возродилась» школа качественной социологии, основанная в Чикаго в 20–30-е гг. прошлого века (У. Томас, Ф. Знанецки, Р. Парк, Э. Богардус, П. Янг, К. Шоу и др.), но забытая под напором кри-тики позитивистов.


��

Феноменологическая концепция получила дальнейшее развитие в структурной социологии (Э. Тирикьян), этнометодологии (Г. Гарфин-кель), когнитивной социологии (А. Сикурел), в русле которых ученые решали задачу теоретического осмысления мира в его человеческом, духовном бытии.

Расшифровка общежитейских стереотипных семейных ситуаций членами семей составляет основную задачу феноменологического подхо-да в изучении аспектов повседневной жизни (семейная история, ежеднев-ные события жизни членов семейных коллективов).

А. И. Антонов подчеркивает, что «само по себе обращение к ис-следованию семейных процессов не ведет к постановке задач феноме-нологического характера», особенность такого подхода к изучению се-мьи заключается в выяснении смысла действий участников семейной драмы, того, как они сами себе объясняют смысл происходящего, а не собственно действия или их последствия. Такое понимание может быть «алогичным», «непоследовательным», «иллюзорным», ломающим удоб-ные социальные стереотипы [127].

Однако именно это и составляет истинную человеческую реаль-ность, которая только для другого индивида может считаться иллюзией. Иными словами, научное завоевание – объективная социальная реаль-ность – превращается в иллюзию для отдельного человека, который мо-жет либо ничего о ней не знать, либо не реагировать на ее существование, будучи увлеченным своими проблемами и заботами. Он ничего не хочет слышать о страшных техногенных катастрофах, они для него суть иллю-зия по сравнению с реальностью опыта общения с родственниками жены. А это влечет новую постановку вопроса: что для него есть реальность? Где эти реальности (иллюзии) пересекаются? Почему один разделя-ет твою иллюзию и согласен считать ее реальностью, а другой заявля-ет, что этого не может быть, потому что не может быть никогда? Се-мейная территория – это одна реальность для всех, или она слагается из иллюзий каждого?

Для того чтобы отвечать на такие вопросы, необходимо быть больше, чем ученым, симпатизирующим той или иной теории объяснения семей-ной жизни, больше, чем человеком, который тоже есть член семьи и участ- ник семейных процессов, защищающим их правильность и святость. Социологу, изучающему семью, призванному профессионально открыть людям глаза на давно знакомые феномены, непросто предпринять путе-шествие по собственному дому. При этом трудно не оказаться в шоке от социологических наблюдений, которые, по мнению американского социо- лога Питера Бергера, «как правило, оскорбляют моральные нормы».


�0

Феноменологический подход к изучению семьи называют также социально-символическим, в качестве инструментария он предполагает использование качественных методов исследования.

Феноменологический анализ динамики семейных событий, соотне-сенных с параметрами: время, пространство, совокупность ситуаций, стереотипные действия членов семьи, – становится сегодня актуаль-ным – в научной литературе появляются работы, посвященные ана-лизу истории жизни семей, что «предвещает в будущем появление но-вой фамилистической социологии, не замутненной пятнами домашней премудрости» [128].

4.2. П�именение качественных методов изучения семейной жизнедеятельности в социологии семьи

Зачем социологам потребовалось нарушить преданность коли-чественным измерениям развития общества?

Наука осваивает и культивирует «социальное поле». Но человеку для нормальной жизнедеятельности необходимо не просто место, но еще и пространство. Для того чтобы научное «поле» могло считаться пространством (средой существования), необходима временная характе-ристика, введение которой оживляет сухие статистические и статические отчеты. Даже мониторинги не могут дать исчерпывающей характерис-тики изменения объекта исследования, так как эти результаты лишены ситуации чувственного восприятия и оценки человеком времени.

Изучая результаты массовых опросов, немецкий социолог Э. Ноэль обратила внимание на то, что даже образованным представителям сред-него класса трудно осознать связь «между статистическими тенденциями общенационального уровня и проявлениями свободной воли отдельного человека». Социальные психологи фиксируют неприязнь массы людей к большим числам, характеризующим личностную сферу жизнедеятель-ности человека. Философы демонстрируют безучастность к этой пробле-ме, социологи – равнодушие, продолжает Э. Ноэль.

Английский социолог П. Томпсон также считает актуальным ис-пользовать в исследованиях социальной реальности живые устные ил-люстрации. Они помогают интерпретировать события с точки зрения объяснения того, как люди их понимают. «Для социологов, разочарован-


��

ных голым массовым эмпиризмом количественных обследований и агре-гированием большим объемом данных, которые абстрагированы от своих источников во временных, безличных срезах, история жизни предлага-ет информацию по самой своей сути, связанную воедино и уходящую своими корнями в реальный социальный опыт... Через подлинную исто-рию жизни как свидетельства, умышленно или нет, временное измере-ние заново вводится в социологическое исследование: жизненный цикл, социальная мобильность... уже не могут быть искусственно остановлены и разобраны на части... но должны анализироваться такими, как они есть в вечном росте или упадке, по крайней мере, на протяжении жизни одно-го поколения» [129].

Теоретик нового направления в социологической теории, англий- ский социолог феноменологической ориентации Д. Силвермен подчер-кивает актуальную задачу для современных исследований. Она «состоит в поисках обыденных, рутинных форм интерпретации и деятельности, в которых воплощается “обычная семья”, “типичная” семейная жизнь для самих ее участников, и в выяснении того, каким образом эти схе-мы интерпретации... основываются на их (участников) собственных представлениях в социальной структуре» [130]. Здесь важно обращать внимание не на то, что делают участники семейных событий, а на то, как они себе объясняют смысл происходящего с ними. «При этом нет специальной ориентации на поиск причин действий, нет также стрем-ления выявить неискренность или обманный характер этих интерпре-таций, – важно понять... каков социально-символический смысл, при-даваемый участниками семейного взаимодействия своим поступкам и намерениям» [131]. Кстати, такие искажения информации также мо-гут быть предметом научного осмысления: социолог получает возмож-ность изучить, «какие культурологические особенности стоят за тем или иным социальным мифом или искажением факта», ибо это является составной частью решения проблемы выявления скрытого социального смысла наблюдаемого факта [132].

В России основоположником методологии качественных исследо-ваний стал М. М. Ковалевский (1851–1916), который исследовал гене-тическое родство явлений и определял тенденцию развития, применяя историко-сравнительный метод. Анализ, сделанный на основе своих выводов, М. М. Ковалевский назвал «генетической социологией», с по-мощью которой он в дальнейшем изучал институты семьи, собственнос-ти и государства.


��

Современной науке нельзя игнорировать желание человека выде-литься из толпы в периоды социальной стабильности, выраженное в отстаивании права на автономность ощущения личного счастья, не за-висящего от цифровой его фиксации. Общество состоит не просто из отдельных его членов, а из членов массы семей, уставших от провоз- глашения средней суммы заработной платы и пенсии и сравнения ее со своей, от заявлений о повышении среднего коэффициента роста доходов семей, об увеличении рождаемости и т. п. Россиян начинает раздражать невнимание к их конкретным семейным проблемам, которые не отража-ются усредненными данными. Среднестатистический семьянин испыты-вает обиду и недоумение от проектов, которые направлены на повыше-ние его благосостояния в прекрасном будущем, но сегодня приносящие ему головную боль и дополнительные проблемы, вследствие социальной и психологической их непросчитанности.

Чуткая к таким явлениям «понимающая» социология в последнее де-сятилетие �� века ответила работами, посвященными анализу историй�� века ответила работами, посвященными анализу историй века ответила работами, посвященными анализу историй жизни семей. Темы и гипотезы для исследований подсказывала, а иног-да и «подбрасывала» сама жизнь. Так, социолог У. Томас нашел объект своего исследования буквально «под ногами»: из окна была выброшена пачка писем в Чикаго [133]. Результатом исследования стала совместная с Ф. Знанецки классическая работа о личностных аспектах жизни поль-ских крестьян («Польский крестьянин в Европе и Америке» 1918–1920).

М. Бургос подробно описала технологию организации метода изуче-ния жизненных историй и его экзистенциальное значение для респонден-тов [134]. В исследовании О. Левиса «Дети Санчеса» объектом стали ис-тории жизни пяти мексиканских семей, которые послужили основанием для интерпретации социально-исторических изменений в Мексике.

В центр внимания исследователей попадает не конкретный инди-вид, а семья, как наиболее устойчивая ячейка общественного организма. Французские социологи Д. Берто и И. Берто-Вьям считают, что «пер-вые социологи, которые стали... работать над вопросами социальной стратификации, в качестве базового элемента выделяли не индивида, а семейную ячейку» [135].

Таким образом, действия индивида приобретают не только лич-ностно-индивидуальный смысл, а наполняются новым образованием – личностно-семейным. Качественные методы исследования позволили приблизить социологические теории к человеку, сделать его не объектом исследования, а героем жизненной ситуации, которая достойна быть предметом для научного осмысления.


��

4.3. Виды качественных исследований

Как измерить то, что практически не поддается измерениям: человеческие чувства, оценки жизненных ситуаций, сходство и раз-личие семейных событий? Как единичные ситуации в семейной жиз-ни могут подвергнуться социологическим обобщениям?

Популярность у социологов получил биографический метод ис-следования, определяемый как научно-художественный жанр. Он занял прочное место во всех науках о человеке и общественных структурах. В результатах исследования находит отражение уникальность, индиви-дуальность личного опыта респондента в смысло-временной целостнос-ти, а, с другой стороны, из сотен индивидуальных историй складывается инвариантность и типизация человеческого поведения в конкретных ис-торических социальных ситуациях. Применение биографического мето-да позволило социологам исследовать субъективный опыт переживания людьми социально-исторических процессов (войны, революции, кризи-сы, миграции) и определенных фаз человеческой жизни (детство, болезнь и смерть) [136]. А это, в свою очередь делает возможным прогнозировать поведенческие реакции населения на будущие исторические события, планируемые политиками.

Данный метод представлен разными по характеру техниками иссле-дования: истории жизни (��fe h��to�y) как результат применения нарра-��fe h��to�y) как результат применения нарра- h��to�y) как результат применения нарра-h��to�y) как результат применения нарра-) как результат применения нарра-тивного, биографического интервью; рассказы очевидцев (o�a�� h��to��e�);o�a�� h��to��e�); h��to��e�);h��to��e�);); анализ дневников [137], писем (Г. Оллпорт «Письма Дженни», 1965; К. Пламмер «Документы жизни», 1990), фильмов, фотографий и т. д. Иногда изучение событий жизни человека и семьи в контексте обще-ственных перемен называют «социологией курса жизни» (Клаусен, Элдер, Рилли).

Уникальный эмпирический материал можно собрать, используя ком-плекс методов социологии и социальной генеалогии: изучение родосло-вий, восстановление истории семьи (ВИС).

Результаты исследований дают уникальную возможность «очелове-чить» сухие статистические данные, сделать социальный аспект личнос-тно-значимым, а людей из респондентов превратить в творцов семейной, родовой и государственной истории и культуры.

Несмотря на то что качественные методы анализа являются весьма трудоемкими, расширение числа работ с их применением – это реакция социологов на преобладание опросных методик в изучении семейной сферы, индивидуально-личностной, по сути. Анализ данных, получен-


��

ных с помощью метода опроса, характеризуемого как слишком объек-тивный, рисует картину отстраненности, безличности жизненно важных процессов человеческого существования.

В ситуации опроса исследователь как бы совершает насилие над другими людьми, добившись согласия на вторжение в чужую жизнь, навязывая свою систему рассуждений и вопросов, где даже варианты ответов продуманы заранее. Количественные методики оперативны, проверены временем, однако, применяя только их в процессе изучения семейной сферы, трудно понять причины социальных действий, прак-тически невозможно продумать все варианты проявления социальной инициативы, которые может использовать человек с целью сохранения устойчивости семейных позиций и целостности сферы жизни семьи.

Сложность «событийного» подхода к изучению семьи заключается еще и в том, что предметом биографического метода исследования явля-ется не собственно жизнеописание, а человеческая судьба – категория, которую трудно измерить и оценить. Она нередко трактуется как «внут-ренняя определенность индивидуального бытия, которому сам человек придает направление и смысл. В первом случае подчеркивается несвобо-да внешней детерминации, во втором – окончательность, необратимость собственного выбора» [138]. Таким образом, человек может ссылаться на жизненные обстоятельства, однако их совокупность есть цепочка подсо-знательных выборов. Иногда людям удобнее жить в бедности, чем нести ответственность за богатство, семейное достояние, некоторые предпочи-тают быть несчастливыми и обиженными, так как счастье – это труд, при-носящий удовольствие. Человек сам «запускает» тот или иной сценарий бытия, конструируя жизненные ситуации, которые потом переживает в реальности, и сам оценивает степень своего счастья («у меня опять ниче-го не получилось!» или «я с благодарностью принимаю удачу сегодня, за-втра я ее преумножу»). Социологу нужно иметь достаточно социального опыта, нестандартный взгляд на жизнь, для того чтобы определить значе-ние таких оценок для будущих поколений, рожденных от людей, судьбы которых он изучает.

История жизни семьи представляет собой результат экзистенци-альных трудностей для ее членов. В центре внимания – члены родов и семей, сообщающие социологическую информацию и одновременно осуществляющие творческий акт осмысления событий жизни собствен-ной семьи. Респондент – не просто статистическая единица, а активный участник исследовательского процесса.

Психологи отмечают, что, реконструируя течение собственной жиз-ни, человек периодизирует его не по безличным психофизиологиче-


��

ским циклам, по которым распределяют развитие личности ученые для удобства систематизации, а по «критическим ситуациям, возникающим в точках пересечения “внешнего” и “внутреннего” планов бытия, нару-шающих его размеренное течение и переживаемых как стрессы, фруст-рации, конфликты и кризисы» [139]. Сообщая о своем жизненном пути, человек совершает акт принятия неудобной жизненной ситуации, каче- ственно переживает трудные моменты жизни и этим позитивно влияет на будущее своих потомков.

Основной тактической методикой является применение глубинно-го интервью, результатом которого становятся устные истории людей – участников и свидетелей тех или иных событий. Так, организация ис-торических исследований, основанная на устных историях очевидцев, позволила М. Рожанскому на примере г. Усть-Илимска проследить осо-бенности формирования нового российского города [140]. Сотрудни-ки общества «Мемориал» совместно с учеными Российского государс-твенного гуманитарного университета в ситуации отсутствия достаточ-ной совокупности документации собрали ценный материал о событиях 20–30-х гг. (раскулачивание крестьян, сталинские репрессии), эпизодах Великой Отечественной войны. «Особенность данного направления – отношение к информанту как к очевидцу исторических событий» [141], к эксперту, чье видение ситуации основано не на объяснении историчес-кой необходимости для страны определенных действий администрации государства, а на чувственном восприятии события, которое человек «пропустил через сердце» и которое что-то изменило в судьбе его родных и близких.

Метод реконструкции жизненных историй людей оказывается одно-временно средством изучения семейных биографий. Специфика и гендер-ные аспекты социальной мобильности, влияние социальных революций на статусные позиции семьи, формы передачи из поколения в поколе-ние «культурного капитала» семьи – вот основные темы исследований отечественных социологов М. Малышевой, В. Семеновой, Е. Фотеевой. В центре внимания зарубежных исследователей-«качественников» – изучение атрибутов семейного статуса как основы социального положе-ния семьи (Р. Андорка, П. Томпсон, Д. Бертокс).

Для специалистов социально-культурной сферы могут быть интерес-ными направления исследований с применением качественных методов, в которых события жизни, связанные с изменением статусных позиций семейного человека, сопряжены с обрядами, ритуалами, обычаями (рож-дение ребенка, регистрация брака, окончание профессиональной деятель-ности и т. п.). Предметом таких исследований могут быть исторические


��

основания распределения традиционных семейных ролей, формирование и условия бытования этапов празднования семейных событий, перспек-тивы сохранения традиций и трансформации обычаев.

Сегодня для понимания деятельности как отдельных людей, так и целых поколений актуальным становится изучение влияния семейного стиля и образа жизни на изменение системы ценностей семьи, на про-цессы преемственности поколений и передачи «культурного капитала» семьи. При этом важно обратить внимание на социально-исторические факторы, влияющие на сферу семейной жизнедеятельности, на про-должительность их действия, а также на механизмы стабилизации института семьи. Необходимо применение системного подхода к иссле-дованиям семьи, направленным на изучение интерпретации символики семейных событий, семейного образа жизни, родовых социокультурных традиций их представителями. Техника организации таких исследова-ний создает условия для самоосознания людьми своего места в родовой и общественной структуре.

4.4. Техника о�ганизации исследований семейных исто�ий сиби�ских �одов

Как написать историю своей семьи? Как исследовать истории семей целого региона?

Реконструкция истории семьи (восстановление истории семьи – ВИС) на протяжении нескольких поколений в рамках меняющегося со-циального контекста является разновидностью биографического метода. Этот способ также называют методом социальных генеалогий в коммен-тариях и сравнениях. «Данная техника состоит во включении в поле оп-роса нескольких поколений родственников, в том числе пожилых людей, открывших благодаря их семейной памяти доступ к истории своих роди-телей, рожденных в начале века» [142].

Впервые этот метод был применен в 80-е гг. во Франции, Англии и Канаде. Результаты исследования раскрыли богатую практику по- вседневной жизни простых людей, их надежды и ожидания. «В личном свидетельстве об истории своей жизни, в сюжете и сценарии отдельных человеческих судеб социологи-антипозитивисты увидели возможность возвращения к человеку, потерянному в лабиринтах “квантофренических измерений”» [143].

Повседневная жизнь наших земляков стала предметом исследова-ния с применением техники восстановления историй сибирских семей.


��

В центре внимания исследователя – реконструкция и интерпретация се-мейных событий, семейного образа жизни, родовых традиций предста-вителями младшего поколения сибирских родов. Сценарии развития и истории отдельных семей рассматриваются как элементы мозаики, пов-торенные в массе примеров семейных событий, из которых складывается портрет сибирской семьи.

Интервьюерами были студенты, представляющие младшее поколе-ние сибирских родов. Беседуя со старшими родственниками (информан-тами), они восстанавливали разрозненные страницы семейной истории, осмысливали свои место и роль в истории рода. Техника организации исследования определила взаимодействие информанта, сообщающего факты родовой истории, интервьюера, фиксирующего эти факты, и ис-следователя, анализирующего сценарии семейного поведения сибиряков. Участники исследования наблюдали смену поколений при сохранении и бытовании фамилии рода, родовых традиций, сохранении специфики пе-редачи семейного капитала в условиях изменения культурно-историчес-кой среды. Применяя феноменологический подход, интервьюеры фикси-ровали семейные предания, мифы, объяснения генеалогической истории разными членами семьи «в целях понимания, скорее, настоящего, чем прошлого» [144]. Внимание организаторов исследования фокусирова-лось на преемственности, повторяемости шаблонов (образцов, паттер-нов) обыденных интерпретаций при смене семейных поколений.

Техника организации исследования историй сибирских родов включает применение формулы «трех И» (информант – интервьюер – исследователь). Актуализация событий жизни рода и собственного участия в ней интервьюеров, анализ личностно-значимой информа-ции о специфике родственного пространства составляют совокупность социологической информации, на основе которой организатор иссле-дования в дальнейшем конструирует теории поведения людей в семье. Семейная территория, на которой разворачиваются события жизни, и родовая организация предстают как система взаимодействия несколь-ких поколений в процессе передачи семейного капитала: анализируются влияние института кровного родства на расселение семей и развитие ро-довой истории, механизм передачи традиций, социокультурного опыта, особенности родовых заболеваний, актуализация семейных сценариев в жизни потомков и т. п.

Устная история (транскрипт) представителей старшего поколения, положенная в основу тактики исследования, подкрепляется документами из семейных архивов. Копии таких документов прилагаются к транскрип-там. Информант рассказывает не только о своем месте в истории семьи,


��

но и демонстрирует понимание процессов передачи культурного капи-тала из поколения в поколение. История рода становится не только опи-санием социального пространства для интервьюеров, но и родственным пространством, где им необходимо найти свое место, определить свою роль и ее значение в родовой истории.

Организация исследования реконструкции семейных историй си-бирских родов базируется на следующих принципах в работе с эмпири-ческим материалом.

Принцип диалектической включенности национальной истории и культуры в российскую и мировую. Все факты истории семьи важны и значимы для каждого члена рода, этноса и государства в целом, так как, с одной стороны, являются «строительным материалом» для личностной истории, а с другой стороны, образуя сценарии семейного поведения, формируют семейную культуру и историю государства как аспект исто-рии культуры и социальной истории человечества.

Принцип этнической идентификации и самоактуализации личнос-ти. Личностная значимость исследований проявляется в том, что интер-вьюеры выбирают объектом изучения собственные семьи, а также семьи своих родственников или друзей. Это обусловливает длительный контакт с объектом исследования, погруженность в проблемы участников собы-тий. При ограниченной возможности исторического и культурологичес-кого путешествия вглубь времен у интервьюеров был стимул – личная заинтересованность в результатах своего микроисследования. Повествуя об истории своей семьи, молодые люди осваивали родственную среду, интегрировались в нее, включая в личностные структуры новообразова-ния благодаря процессу самоидентификации.

Достоверность результатов. Социальная экспертиза материалов производится с помощью использования разноплановой информации, подтверждающей факты: копии документов, опрос других членов семьи. Неподтвержденные документально тексты семейных историй могут пре-вратиться в семейные мифы, аналогичные тем, что фигурируют в генеа-логии библейских героев. Работа с документами – это метод, минимально искажающий информацию, но, изучая семейные истории, не всегда мож-но опереться на документы как источники первичной информации в свя-зи с их утратой. Студенты, не имея возможности узнать о своих родовых корнях на территории Сибири, начинали переписку с родственниками, живущими в Европейской России. В ответных письмах содержалась ин-формация – недостающие звенья в родовой истории, которые наряду с об-рывочными воспоминаниями старших родственников дополняли картину семейной жизни прадедов. Поиск информации, подтверждающей семей-


��

ные истории, был хорошим предлогом для визитов к родственникам, про-живающим в других городах сибирского региона, которых давно не по-сещали, связи с которыми могли потеряться уже в последующих поколе- ниях. Так ценные эмпирические данные трансформировались в социаль-но ценную деятельность – восстановление сплоченности семейных кол-лективов. По возможности интервьюеры обращались в Государственный архив, где работали с метрическими книгами, исповедальными роспися-ми, исследовали историю происхождения фамилии, выявляя этимологию, топонимику фамилии.

Всесторонняя интерпретация данных. Научный интерес форми-ровался из фактов, важных, прежде всего, для респондентов: семейные события, их эмоциональная окраска. Это и служило основой для построе-ния теорий. Личностные характеристики человека обретали социальную значимость для семейной истории. Социальные характеристики изуча-лись с точки зрения исторической и географической. Социокультурные аспекты жизнедеятельности объяснялись через призму этнических и со-циальных характеристик членов семьи и т. п. Эти факты могли быть пол-ностью поняты только в контексте всей жизни семьи и территориальной общности.

Исследование социальных аспектов жизнедеятельности семей ха-рактеризуется географической региональной «привязкой», в конкретный исторический этап развития государства.

Тексты прочитывались несколько раз, из них вычленялась информа-ция, необходимая для операционального анализа, конструировался исто-рический и социальный контекст семейных ситуаций, позволяющий до-полнить отрывочные сведения, например, для уточнения даты и мотивов переселения родоначальников в Сибирь [145].

Акцент ставился на понимании субъективной значимости событий для старших членов семьи и последующих поколений. Социологи назы-вают такой анализ «плотным описанием». Он содержит транскрипт как базовую единицу анализа и комментарии исследователя, родившиеся в ходе цикличного прочтения текста.

Классификация и кластеризация данных – заключительный этап ис-следования. Здесь на основе аналитически-интуитивной деятельности исследователя применяется метод аналитической индукции, формируют-ся емкие образы социальных явлений в семейных и родовых историях. Изучение отдельных случаев здесь служит доказательством того, что «некоторая закономерность имеет общий характер и распространяет-ся на всю совокупность» [146].


�0

4.5. П�облемы анализа инфо�мации в качественном исследовании

Как обобщить и систематизировать противоречивую информа-цию, которую социолог получает из устных рассказов респондентов? Ведь человек может рассказывать, о чем хочет, не задумываясь над тем, что потом исследователю предстоит сделать для обработки этой информации!

Специфика работы с социологической информацией в исследовании

с применением качественных методов связана с особенностями эмпири-ческого материала. Считается, что такие исследования не требуют боль-ших материальных затрат. Однако, по выражению В. А. Ядова, эта де-шевизна компенсируется интеллектуальными затратами исследователя. Представленный студентами материал отличался неструктурированнос-тью, эклектичностью. Он сочетал в себе как транскрипты – результаты опроса родственников, так и собственные умозаключения респонден-тов-интервьюеров, попытки их анализа семейных событий, коммента-рии к фактам, вопросы к организатору исследования. Все это представ-ляло несомненный интерес, потому что носило отпечаток личностной значимости для участников семейных событий.

Но объективный анализ такого материала был затруднен и требовал особого подхода. Исследователь должен был отстраниться от личностной оценки материала, так как для подобного рода объекта изучения необ-ходимо построение структурированной процедуры научного объяснения смысла семейных процессов. Каждая семейная история могла стать сю-жетом для увлекательного романа. Даже скромные заявления респон-дентов: «ничего особенного, живем как все»; «у нас простая рабочая семья» монументальны, звучат как формулы мудрого понимания мира и имеют глубокий смысл.

Недопустимость участия сердца в интерпретации материала мы назвали эффектом кинооператора: глаз камеры – это не просто элемент технического средства, а инструмент демонстрации миропонимания того, кто фиксирует событие, угол его зрения, его предпочтения, изби-рательность его взгляда на реальность. Чувства и разум исследователя – это глаз оператора, а интерпретация материала – это элемент техническо-го решения проблемы, вербальная фиксация реальности в форме мнения ученого, суть камера, которая должна остаться беспристрастной. Живому человеку для того, чтобы превратить себя в техническое средство, тре-буется тренировка, без которой есть опасность «пропускать через серд-


��

це» эмоционально окрашенный материал, представленный участниками семейных событий. А это может исказить сообщаемые факты.

Типичность рутинных семейных событий сопряжена с уникаль-ностью их изложения и анализа. Эту особенность эмпирического мате-риала, в основе которого лежат «устные истории» отмечал П. Томпсон. «Для... историков, которые изучали недавнюю политическую и социаль-ную историю, привлекательность интервьюирования... первоначально являлась просто практической: не было доступа к достаточному количес-тву документов... И только благодаря опыту интервьюирования истори-ки обнаружили, что устная история может привнести не только больше пластов информации, но совсем новые перспективы – свидетельства, а также интерпретации с точки зрения обычного мужчины, женщины или ребенка о том, что, по их мнению, больше всего влияло на их жизнь» [147]. Итак, задача исследователя сводилась к умению сохранить уни-кальность трактовок и выделить типичность социальных реакций, как паттернов семейного поведения, которые представляют собой элементы культурного капитала сибирской семьи. Этого также требует техника бе-зопасности: излишние переживания за героев семейных событий могут явиться стрессогенным фактором для социолога-человека.

Критерии формирования выборки в методике качественного иссле-дования неоднозначны. С одной стороны, необходимо выдержать требо-вание репрезентативности, с другой – ощутима сложность определения границ объекта исследования. Английский социолог К. Пламмер считает, что в такого рода исследованиях нет жестких «количественных рамок». Это позволяет строить теоретические заключения на анализе отдельных случаев. В. А. Ядов говорит о «пороге насыщения» при формировании выборки, когда «каждое последующее интервью не дает ничего нового, а является, по сути, повторением уже известных точек зрения» [148]. Такое повторение жизненных семейных сценариев в крестьянских се-мьях (самых многочисленных в выборке) мы увидели, уже приближаясь к сотой истории. Инвариантность семейных паттернов начала исчер-пывать себя. Остальные истории обрабатывались с целью подтвержде-ния теоретических заключений, классификации вариаций и отклонений в образцах поведения.

Следующая особенность анализа эмпирического материала связана с операционализацией основных понятий. Одна из проблем организации исследования с применением качественных методов – сложность перево-да повествования о семейных историях на язык измерительных средств. Необходимо было разработать адекватную систему индикаторов для ко-дировки исследуемых качеств объекта.


��

В самом деле, любой рассказ – это вторичная интерпретация собы-тий, специально процеженных и представленных публике. Такими рас-сказами и являются семейные истории, записанные интервьюерами. Раз-мышления исследователя – это уже «третичные» данные. Поэтому пра-вильная кодификация вторичных данных – единственная возможность адекватной интерпретации эмпирического материала. Решение данной проблемы выявляет дополнительные возможности изучения объясне-ний рассказчиками, как членами семьи, событий и семейных символов, из которых состоит история рода.

В основу кодировки данных заложены следующие аспекты:1) сравнительный анализ исторических событий государства и ис-

тории рода;2) истории жизни родоначальников (место жительства родоначальни-

ка, годы жизни, род занятий, причины миграции в Сибирь, в связи с этим – вероятность изменения фамилии, социального статуса);

3) степень влияния семейных традиций на выбор семейного пове-дения потомками (например, заключение браков, выбора супру-га, профессиональной деятельности), механизм межпоколенной трансляции семейных норм и традиций;

4) внутрисемейная символика родственных отношений;5) способы адаптации рода к новым условиям (например, много-

численное потомство, профессиональные и личностные качества членов рода и т. п.);

6) анализ процесса межпоколенного и внутрипоколенного измене-ния социального статуса, механизмы его повышения на террито-рии Сибири, причины потери более высокого социального поло-жения;

7) интерпретация и оценка потомками поведения переселенцев на новом месте с точки зрения этнической принадлежности (ассими-ляция или стремление к обособлению);

8) самооценка младшими членами семьи степени влияния семейных событий на изменение и развитие социальной структуры региона;

9) социально-географические аспекты исследования истории семьи;10) самоидентификационные процессы в самооценке исследова-

телей. Ориентируясь на эти аспекты, мы выстраивали схему сюжетов

историй. Повторяющиеся ситуации и оценка их респондентами закреп-ляли картину видения семейного мира сибиряков.


��

4.6. Социально-�сихологические особенности о�ганизации качественного исследования исто�ии семьи

Что дает самому респонденту рассказ об истории своей жизни?

Особую роль в организации техники качественных исследова-ний играет «место действия». Психологи утверждают, что ситуация интервью должна быть адекватна искомой информации: люди неохот-но будут рассказывать о своей личной жизни в публичных местах, и, наоборот, в тесном кругу близких и друзей редко говорят об успехах в общественной жизни. Это может считаться бахвальством. Доверитель-ного общения в таких случаях не происходит. Поэтому мы подчерки-ваем важность работы в качестве интервьюера близкого человека в ат-мосфере домашнего общения. Так решается важная для исследователя этическая проблема вторжения в специфический микромир семьи, ко-торый характеризуется своеобразными законами семейного этикета, латентностью и интимностью отношений между близкими людьми. Этот микромир основан на непосредственных контактах, в каждой си-туации наблюдается уникальное своеобразие действий участников. Профессиональные этические нормы требуют от исследователя разли-чать прикладную социологию, препарирующую семейные процессы, и «понимающую» социологию семьи, объясняющую мир приватного с по-мощью специально разработанных методов.

Включение глубинного интервью в ситуацию семейного общения разрешает дилемму, о которой говорят социологи: какую роль должен играть интервьюер – «стороннего наблюдателя» или «сочувствующего участника»? При всех позитивных качествах оба варианта грешат огра-ниченностью возможностей для получения качественной информации. Статус младшего члена семьи, интересующегося судьбами родных, по-буждал старших родственников рассказывать подробности из жизни се-мьи, которые невозможно доверить чужому человеку. Это замечательно, что плачущую бабушку утешала не посторонняя девушка, а родная внуч-ка, которая впервые узнала о настоящей фамилии и этнической принад- лежности рода, о национальном языке, который новая власть запрети-ла вспоминать депортированной семье финнов в течение десятков лет. У пожилой женщины наконец-то появилась возможность «выговорить-ся», а молодой девушке узнать правду о тайнах рода. Главное – заручить-ся разрешением респондентов на использование такой личностной и де-ликатной информации в научных целях. Это сложный этический вопрос.


��

Но эти сложности решались сами собой в процессе анализа мате-риала. Устная история может быть подробной, может быть по многим причинам рассказана кратко. Но иногда старшие родственники вообще не хотели говорить, отнекиваясь: «стара уже, ничего не помню». Однако законы геронтологии говорят об обратном. Именно воспоминания о де-тстве и юности наиболее красочны и четки. Пожилой человек иногда не может вспомнить, из чего состоял его завтрак, но может точно описать, какая погода стояла, когда он впервые встретил свою возлюбленную. В таких случаях отказ от общения на тему семейной истории может озна-чать либо недоверие к слушателю, либо нежелание «ворошить прошлое». Но на этот отказ информант имеет право.

Иногда информация купируется или приукрашается интервьюером при фиксации устного транскрипта. В этой «вторичной» информации «отжато» все некорректное по отношению к старшим поколениям, все неадекватное в характерах и действиях родственников, мешающее пони-манию социальной значимости событий в конкретной семье. Понятно, что об уважаемых родственниках интервьюеры пишут с добром и пони-манием. Реконструируя историю рода, они, возможно, педалируют доб-родетели любимых дедушек и бабушек, приуменьшая нелицеприятные качества характера. Это можно объяснить тем, что они чувствуют себя, отчасти, летописцами, которые, рассказывая о судьбах героев государства, не скупились на украшение их образов. Таковы особенности социально- символической интерпретации семейных событий интервьюерами.

Человеку свойственно помнить хорошее и стараться забыть плохое. Здесь действует закон безусловной любви: умершему родителю проща-ешь детские обиды, его вздорность, порой несправедливость. Остается лишь щемящее чувство утраты и желание вспоминать его добрым, спра-ведливым, мудрым, любящим. Так вдова забывает обиды на мужа и пом-нит только мгновения любви и нежности. Написание истории семьи есть возможность простить своим родственникам все неприятности, которые сегодня, возможно, приходится испытывать потомкам.

Иногда респонденту психологически тяжело бывает описывать со-бытия, связанные с упадком собственного рода – временным отступ- лением одного или нескольких членов рода от идеи, делать это беспри-страстно [149].

Таким образом, исследователь, получая результаты интервью, за-частую сталкивается с необходимостью интерпретации вторичной ин-формации, рассказанной для гипотетического слушателя или читателя, пересказанной, в свою очередь, со слов старших родственников. А ре-зультатом обработки становятся третичные данные – сконструированные


��

теории. Чтобы избежать эффекта «глухого телефона», нужно грамотно организовать аналитический процесс. По мнению М. Бургос, определе-ние «подразумеваемого читателя» – это первое условие организации ана-лиза. Далее следует учесть, что потребность рассказывать свою историю жизни рождает внутреннее напряжение человека, ощущение, что сохра-нение тайны его жизни есть отрицание своего участия в жизни семейного сообщества, следовательно, происходит отрицание самого себя, что рав-носильно смерти. Отсюда потребность оставить метку как личный вы-зов непрерывному течению времени, как свидетельство индивидуально- особенного пути отрицания смерти.

Следующий этап формирования эмпирических данных – работа интервьюера по фиксации рассказа, его осмысление, редактирование, особенно трудный аспект этого процесса – определение идеи (смысла существования) рода, его интерпретация предками и самим родоначаль-ником. Здесь становится актуальным фотографическое описание харак-теров родственников старшего поколения, которых интервьюеры не зна-ли. Непросто описать родоначальника как человека, в жизни которого обозначились первые признаки родовой идеи – категории, отличающей данный род от другого рода. Этого человека отделяет от исследователя, как минимум, три поколения, поэтому характеристика его как личности со слов информанта объективно затруднена. Внешние признаки также могут быть размыты памятью рассказчиков. Фотографии в крестьянской семье конца �I� века – редкость. Но иногда информация о родственни-�I� века – редкость. Но иногда информация о родственни- века – редкость. Но иногда информация о родственни-ках, заложенная в нашем подсознании и генетической памяти, начинала проявлять себя сама [150].

В результате получается материал (совокупность транскриптов), для анализа которого нужно уметь понимать самоидентификационные процессы, в которые включается интервьюер, реконструируя историю своего рода. При обработке такой информации возникает необходимость конструирования теорий, объясняющих акты семейного поведения, ми-фологического искажения информации. От этого полностью зависит интерпретация возникающих в жизненных историях образов семьи. Это творческая и наиболее кропотливая часть исследования [151].

Таким образом, в ситуации исследования появилась необходимость общения старших родственников с внуками. В результате транслировался и актуализировался семейный капитал или звучал отказ говорить о про-шлом. В первом случае у интервьюеров появлялась возможность осоз-нания своей ответственности перед потомками, молодые люди активно включались в процессы самоидентификации (родовой, этнокультурной),


��

во втором случае участники семейных событий продолжали считать свою судьбу личным делом, от которой не зависят судьбы потомков. Терапевти-ческий аспект такого общения выразился в том, что, переживая события молодости, старшие респонденты получили возможность выпустить на-ружу чувства, которые долгое время жили в глубине их души и сознания, они по-новому осмыслили свою роль в семейной истории.

Конечно, проблема реконструкции семейной памяти занимает значительное место в анализе эмпирического материала. Вспоминаемое в первую очередь более значимо, чем все всплывающее в памяти в дальнейшем. Психологи считают, что в первую очередь вспоминаются приятные события. То, с чем связаны болевые ощущения, человек старается забыть, «вытеснить» из памяти. Поэтому иногда обобщенный материал выглядел очень претенциозно [152]. Но возвращение к таким [152]. Но возвращение к таким. Но возвращение к таким событиям помогает респондентам совершить акт прощения, сделать еще одну попытку понять непостижимые для них вещи с позиции опыта старшего возраста.

Возвращение к личным и семейным утратам рождает в душе новые чувства. И замечательно, что в этот момент рядом были близкие люди, сопереживающие, понимающие чувства старших родственников. В этот момент происходит соединение прошлого с настоящим. На этих удвоенных чувствах происходит построение фундамента для истории будущих поколений рода.

ВыводыСоциолог изучает жизнь людей. Для правильного прогноза развития

общества в будущем и для оценки настоящего он подсчитывает мнения, изучает документы, наблюдает. Но цифры и проценты в сухих отчетах отстранены от человека, ради которого они и производятся. Желание «очеловечить» социологические отчеты, сделать их понятными для лю-дей привело ученых к необходимости разработки новых методов иссле-дования человеческих судеб. Иногда сама жизнь подсказывала социоло-гам идеи исследований. Новый подход в социологии, отличающийся не просто фиксацией и объяснением ситуации, а стремлением к пониманию мотива поступка респондента, назвали феноменологическим.

Исследование семьи – территории развития человеческих отноше-ний, пожалуй, самая интересная тема для исследователя, исповедующе-го феноменологию. Здесь социолог защищен от опасности встать на те или иные гендерные позиции, рассудить историю жизни с точки зрения своего социального или семейного опыта. Феноменологический под-ход предполагает постепенный отказ от такого опыта для адекватного научного обобщения.


��

При организации исследований семейных историй необходимо со-здать психологически комфортные условия для респондентов. Основной метод – глубинное интервью, который в руках младших родственников становится исследовательским инструментом и терапевтическим лекарс-твом. Беседа «по душам» сближает родственников, минимизирует конф-ликт поколений, позволяет героям качественно пережить события семей-ной истории.

Ключевые термины

Феноменология, школа качественной социологии, метод восстановления историй семьи (ВИС), биографический метод, социальная генеалогия, генетиче- ская социология, семейный капитал, интерпретация семейных событий, семей-ный образ жизни, родовые традиции, генеалогический метод, транскрипт, род- ственное пространство, родовая идея, семейные мифы, вторичная интерпретация событий, плотное описание, кластеризация данных.


1. Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. С. Социологический словарь / пер. с англ. под ред. С. А. Ерофеева. – Казань: Изд-во Казанского университета, 1997. – С. 344–345.

2. Антонов А. И. Микросоциология семьи: (методология исследования структур и процессов): учеб. пособие для вузов / А. И. Антонов. – М.: Издательский дом «Nota Bene», 1998. – С. 21–28, 49–82.


4. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. – М.: Академия-Центр, 1995. – 322 с.

5. Берто Д., Берто-Вьям И. Наследство и род / Д. Берто, И. Берто-Вьям // Вопросы социологии. – 1992. – Т. 1. – № 2. – С. 106.

6. Бургос М. История жизни: Рассказывание и поиск себя // Вопросы социоло- гии. – 1992. – Т 1. – № 2. – С. 124–129.

7. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе: (конец ��III–�� вв.) / Р. Зидер; пер. с нем. Л. А. Овчинцевой; науч. ред. М. Б. Брандт. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. – 302 с.

8. Кон И. С. В поисках себя: личность и ее самосознание / И. С. Кон. – М.: Политиздат, 1984. – С. 170–176.

9. Логунова Л. Ю. Семейная память сибиряков о переселенческих событиях // Факультетские исследования. – Вып. 2.: Регион: власть, политика и местное развитие. Материалы межрегиональной научно-практ. конференции, 17 мар-


��

та, 2005 / отв. ред. д-р полит. наук, проф. О. В. Омеличкин, д-р. соц. наук Л. Л. Шпак. – Кемерово: Кубассвузиздат, 2005. – С. 192–199.

10. Мид М. Культура и мир детства: Избр. произвед. / сост. И. С. Кон. – М: Прогресс, 1988. – 134 с.

11. Рожанский М. Память города без прошлого / М. Рожанский; // Биографиче- ский метод в изучении постсоциалистических обществ / под ред. В. Воронкова, Е. Здравомысловой. – СПб., 1997.

12. Российская социологическая энциклопедия. – М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1998. – С. 525, 526, 624.

13. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений / П. Томпсон // Вопросы социологии. – 1993. – № 1. – С. 129–130.

14. Черняк Е. М. Социология семьи: учеб. пособие / Е. М. Черняк. – М.: Дашков и К, 2003. – 238 с.

15. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: Описание, объясне- ние, понимание социальной реальности / В. А. Ядов. – М.: Добросвет, 1999. – 596 с.

16. McLa�n R. & We�ge�t A. Towa�d a Pheno�eno��og�ca�� Soc�o��ogy of Fa��y, Conte�po�a�y theo��e� abo�t Fa��y / еd. W. B�� a. o. – New Yo�k, 1979. – �o��. 2.

Контрольные вопросы1. В чем состоит специфика феноменологического подхода в изучении семьи?2. Каковы теоретические основы формирования феноменологического подхода

к изучению семьи?3. В чем заключаются основные сложности работы с эмпирическим материалом,

полученным в результате применения качественных методов исследования семьи?

4. Каковы социально-психологические условия организации качественных исследований?


��

Глава 5. СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ

СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СИБИРСКОМ РЕГИОНЕ В КОНЦЕ ��–�� вв.��–�� вв.–�� вв.�� вв.вв.

5.1. Социально-культу�ные ха�акте�истики фо�ми�ования семейного �оведения сиби�яков в �� – начале ХХ вв.�� – начале ХХ вв. – начале ХХ вв.

Мои оппоненты упрекали меня за то, что я впустую трачу вре-мя, предлагая студентам выполнять творческие задания по исследо-ванию своих родовых историй. Но я подписываюсь под язвительным замечанием: «нет ничего важнее семейных родословных для студен-тов». Действительно, нет ничего важнее для человека, чем иссле-довать свое родовое, родственное, этнокультурное, историческое и социально-культурное пространство, узнать сильные стороны своих родоначальников и родственников, которые помогут выстоять семь-ям потомков, независимо от политических и социальных изменений в обществе; выявить причину семейных несчастий, оберечь своих по-томков от возможных неприятностей; простроить пространство своего семейного будущего. Добавим к этим задачам то, что мои уче-ники подняли интересный пласт истории нашего региона, написан-ной их предками. Они в чем-то обогатили культуру и науку региона своими микроисследованиями. Эта глава целиком посвящена доблес-тным сибирякам и их потомкам. Истории их семей помогли мне и людям, которые обращались за консультациями, понять механизмы изменения семейного поведения земляков. Благодарю моих учеников, которые выступают здесь в качестве соавторов.

Исследование семейных историй коренных сибиряков с помощью биографического метода находится в русле парадигмы поиска харак-теристик сибирской идентичности. Исследуются изменение и движе-ние массы семей в социально-культурном и историческом пространс-тве при взаимодействии с элементами региональной среды. Выборку составили представители разных поколений сибирских родов, актуали-зирующих семейную память и открывающих потомкам доступ к истории своих родителей [153].


�00

Биографический метод используется там, «где исследователя инте-ресует субъективный опыт переживания социально-исторических про-цессов (войны, революции, кризисы, миграции) и определенных фаз че-ловеческой жизни (детство, болезнь и смерть)» [154]. Сценарии развития и истории отдельных семей, при этом, рассматриваются как элементы мо-заики, повторенные в массе примеров в связи с семейными событиями, из которых складывается семейный портрет в конкретно-географической среде, в конкретно-историческом контексте. Культурологический аспект анализа позволяет добавить красок в исследование семейного портрета сибиряков с точки зрения систематизации данных об особенностях ха-рактера членов семьи, их привычках, увлечениях, творческих способ-ностях, методах лечения заболеваний, о профессиональных и семейных традициях, проявлениях благочестия, благотворительности, проведении домашних праздников и т. п. Такой подход, на наш взгляд, интересен для изучения портрета сибирской семьи в историческом срезе последних полутораста лет [155].

В центре внимания – реконструкция и интерпретация семейных событий, семейного образа жизни, родовых традиций представителями младшего поколения сибирских родов. Изучая семейные истории си-биряков, как аспекты жизни семьи в территориальном и историческом пространстве, мы обращали внимание не столько на события жизни от-дельной семьи, сколько на динамику этих событий в масштабе семейной структуры населения сибирского региона. Уникальными в данном случае считаются не единичные черты и проявления аспектов жизнедеятельнос-ти семьи, а структура и специфика их проявления. Изучая коллизии жиз-ни сибирских семей, их жизненные циклы, воспроизведенные в истории рода, мы рассмотрели сотни примеров семейных историй, повторяющих-ся в массе случаев. В результате были выявлены типичные линии семей-ного поведения, характерного для массы семей, поставленных в единые климатические, исторические, социокультурные условия.

В результате обработки массива данных складывается характерный портрет сибирской семьи (и свойственного ей миропонимания), объеди-нивший этническое разнообразие на основе вариативной мотивации пе-реселения в разные периоды истории государства:

- крестьянская колонизация в конце �I� – начале �� вв. [156];�I� – начале �� вв. [156]; – начале �� вв. [156];�� вв. [156]; вв. [156]; - депортация семей во время коллективизации [157], - эвакуация (депортация по национальному признаку) во время Великой Отечественной войны; - распределение молодых специалистов в послевоенные годы.


�0�

В настоящее время сложился уникальный этнокультурный и со-циально-культурный облик сибиряка, основанный на миксации нацио-нальных и региональных особенностей семейного поведения: только в Сибири потомки белорусов, украинцев, латышей, русских, поляков, пред-ставители коренных народов, осознавая свою этническую принадлеж-ность, идентифицируют себя по территориальному признаку, заявляя: «я – сибиряк».

5.2. Исто�ические условия фо�ми�ования семейного �оведения у сиби�яков-ста�ожилов

В чем уникальность семейного портрета сибиряков? Можно ли говорить об истории формирования сибирской семьи?

Последствия экономических изменений в обществе конца �I� – начала �� веков легли тяжелым бременем на российскую семью, вызва-ли волны миграции, в процессе которых семьи из средней полосы Рос-сии, Поволжья, Украины, Финляндии, Прибалтики, Приуралья вынуж-дены были переселиться в восточные районы государства. Основным местом расселения мигрантов стали северные районы Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской, Омской и Томской областей.

Крестьянской колонизации Сибири способствовало масштабное строительство Сибирской железной дороги (1891–1900 гг.), заменившей старый Сибирский тракт. Быстрое ее завершение свидетельствует о мощ-ном притоке в регион свободных рабочих рук из средней полосы России. Снабжение стройки рабочей силой снижало социальную напряженность. А в азиатской части государства концентрировалась масса критически настроенных людей, недовольных условиями жизни, способных к мо-бильности, преимущественно крестьянского сословия [158]. Сообщения о сказочно богатом сибирском крае, не знавшем межи и помещика, по- двигли целые семьи и хутора к переселению в надежде на лучшую жизнь, на возможность свободно, от души, хозяйствовать на вольных землях.

Сибирь заселяли не только ссыльные и беглые крестьяне, как говорит бытующий сегодня социальный стереотип, их в нашей выборке едини- цы [159]. Северные и таежные районы Сибири осваивали спецпересе-ленцы – крестьяне, не желавшие вступать в колхозы и насильно переме-щенные в необжитые места в 30-х годах �� века [160]. Основной мотив�� века [160]. Основной мотив века [160]. Основной мотив переселенцев, о котором говорят их потомки, – поиски свободных земель, не отягощенных нормами земельного права. Кузнецкая земля, предгорья


�0�

Алтая еще в ��II–��III вв. пользовались в народе славой вольной сто-��II–��III вв. пользовались в народе славой вольной сто-–��III вв. пользовались в народе славой вольной сто-��III вв. пользовались в народе славой вольной сто- вв. пользовались в народе славой вольной сто-роны, были загадочными и манящими [161]. Основную массу населения этого края дала вольная крестьянская колонизация конца �I� – начала�I� – начала – начала �� вв. Она привнесла ген личной энергии, мобильности, инициативы в вв. Она привнесла ген личной энергии, мобильности, инициативы в сибирский характер, отличающийся широтой души, любовью к стабиль-ности и порядку.

В конце �I� века на карте Сибири и Алтайского края появляются но-�I� века на карте Сибири и Алтайского края появляются но- века на карте Сибири и Алтайского края появляются но-вые «именные» названия населенных пунктов, основанных семейными и соседскими кланами, в честь имен государей, названий родных мест, фамилий переселенцев: Александровка, Николаевка I, Курск-Смоленка,I, Курск-Смоленка,, Курск-Смоленка, Мальцево, Каркавино, Залесово, Ясная поляна. Пермяки, белорусы, вол-жане радовались просторам. Свой пахотный клин отмеряли так: «от этого куста до этой балочки». Плодородие земли, казалось, было вечным: поч-вы восстанавливали, бросая в длительную залежь. О таких возможностях только мечталось жителям тесных российских деревень с истощенными пашнями [162]!

Строили дома на долгие годы, обустраивались «на широкую ногу», с размахом обзаводились хозяйством, разводили скот, считая его коли-чество по-сибирски – не по головам, а по «логам». Наиболее зажиточные имели по три лога. В 1913 г. чиновники, проводившие перепись, отмечали, что крестьяне средней руки в с. Брюханово (Ленинск-Кузнецкий район Ке-меровской области) телеги смазывали сливочным маслом. Потомки крат-ко, но с удовольствием цитируют слова бабушек о достойном прожива-нии: «Жили крепко» (семья Залесовых-Кривощевовых); «Любили землю, честно трудились на земле, обеспечивая достаток своим большим семь-ям» (Толстовы-Беляевы); «Отец и братья помогли построить добротный дом, который простоял сто лет» (Латыгины-Черданцевы).

Адаптация переселенцев к новым условиям жизни шла в ускоренном режиме, который был обусловлен сезонностью крестьянского труда, спо-собностью к быстрой ориентации в новой социальной среде. Закрепле-ние новых образцов поведения у новоселов переплеталось с сохранением обычаев и традиций родной местности. Сегодня участники фольклорных экспедиций отмечают разнообразие и богатство народных промыслов, обрядов, эпоса, музыкальных традиций. Социологи и историки указыва-ют на то, что при такой этнической пестроте потомки переселенцев обла-дают общими чертами, которые дают право называть сибиряков субэтно-сом [163]. Потомков коренных жителей края и «поздних переселенцев» сегодня объединяет подвижный фенотип, обусловленный контрастнос-тью климата, высокая адаптивность, переданная внукам, социальная тер-пимость (сыну и внуку мигранта, познавшего тяготы освоения суровых


�0�

территорий, легче понять беженца, также вынужденного искать лучшей участи на новой земле). Коренные сибиряки – потомки лихих и удачли-вых казаков, которых называли касьминскими чалдонами (данные пере-писи 1860 г. свидетельствуют о безбедном проживании старожильческих чалдонских семей Захаровых, Кузнецовых, Логуновых, Крапивиных, То-роповых, Хмелевых, Мусохрановых [164]), не противились поселению на их землях новых соседей, принимая в батраки тех, кто победнее, выда-вали за новоиспеченных сибиряков замуж своих дочерей [165].

Специфически складывались отношения у сибиряков и с церковной властью. Долгое время Русская православная церковь не имела возмож-ности контролировать духовные аспекты жизни коренных сибиряков. Об-щаясь с местным населением, перенимая некоторые их взгляды на мир и его понимание, создавая браки с местными невестами, обращая их в христианскую веру, сибиряки все время находились в некотором конф-ликте с официальной церковью. Старообрядцы, селившиеся неподалеку от старожилов, также вносили свой вклад в формирование духовного облика сибиряка. Поэтому поздних переселенцев отличала от старожи-лов набожность, с которой они каждое воскресенье посещали церковь. Потомки коренных сибиряков, долгое время обходившиеся без церквей и священников, «строили церковь в душе своей» и искренне верили в действенность молитвы перед домашними иконами [166].

В массиве данных встречаются упоминания о предках, имеющих польские корни. Их потомки сообщали, что речь идет о семейных легендах, которые подтвердить довольно трудно, так как родоначальники старались скрыть свою этническую принадлежность и поменять родовые имена на русские. Это были мужчины, сосланные после «Варшавских событий» �I� века [167]. Потомки других этнических групп: латышей, эстонцев, века [167]. Потомки других этнических групп: латышей, эстонцев,. Потомки других этнических групп: латышей, эстонцев, коми, немцев свидетельствуют о стремлении семей родоначальников смешаться с местными жителями, освоить язык, породниться. Уже через два поколения трудно увидеть национальные особенности потомков, утративших язык и культурные традиции дедов, о которых с изумлением узнавали интервьюеры.

В Сибирь приезжали отнюдь не забитые, апатичные, недалекие люди. Новоселы, как пишут их потомки, отличались мастеровитостью, знали ремесла, полезные старожилам [168]. Почти 80 % интервьюеров сооб- щили, что их прадеды и прабабки владели грамотой, окончили 3 или 7 классов церковно-приходских школ. Можно говорить о мощном притоке в сибирскую деревню свежих сил, которых отличал высокий уровень адаптивного потенциала, слагающийся из знаний, умений, желания их реализовать, основанного на культурных традициях европейского крестьянства.


�0�

5.3. Взаимодействие ста�ожилов и �оздних �е�еселенцев в конце �� – начале ХХ вв.

Как складывались отношения старожилов с поздними пересе-ленцами?

По мере сближения старожилов и поздних переселенцев стали устраиваться совместные игрища молодежи, шел процесс обмена куль-турными традициями и обычаями. И хотя бабушки (Каркавина Н. С.) отмечают некоторое презрительное отношение к менее домовитым «рассейским», «вятским», исследователи считают, что «девушки из ста-рожильческих семей охотнее выходили замуж за переселенцев. Их при-влекало то, что переселенцы были менее требовательны к работам по домашнему хозяйству» [169]. Сибирячки отличались физической силой, выносливостью, прилежанием к рукоделию, аккуратностью, вкусом в ве-дении дома. Даже через десятки лет дома, где хозяйничала чалдонка, от-личались от домов поздних переселенцев наличием на окнах занавесок, искусно украшенных. Новоселы отмечали также обычай гостеприимства сибиряков: «Сибиряки – любители по гостям ходить, чай пить. У них на столе всегда самовар был горячий» [170].

Сибирскую казачку при всей строгости и регламентированности домашнего уклада отличало особое достоинство, с которым она управ-лялась с хозяйством в отсутствие мужа, уезжавшего на военные сборы, руководила сыновьями и зятьями. Согласно данным нашего исследова-ния, тенденция сохранения имени и отчества женщины-родоначальницы (иногда и девичьей фамилии) коррелирует с высотой ее социального или личного статуса, или статуса ее мужа в сельской общине: отсутствие ува-жения к ее мужу или молодой возраст стирают в памяти потомков имена родственниц. Уважаемую женщину в крестьянской и рабочей среде вели-чали по отчеству, иногда только по отчеству, проявляя почтение к мате-ринскому роду (Трофимовна, Спиридоновна, Карповна).

Сохраняя статус и родовое достоинство, пореформенные жите-ли казачьих сел не заключали браков с «мужиками» или «мужичками». Анализируя истории, мы обратили внимание на тенденцию интеграции в сибирскую этнокультурную среду поздних переселенцев посредством брака с коренными жителями. Например, 65 % родоначальников обре-ли свою «вторую половину» (женились) в Сибири. Во втором поколении браки переселенцев с коренными сибиряками отмечаются уже в 92 % случаев. Конечно, можно говорить о некотором дистанцировании сиби-ряков от новоселов, но желание влить свежую кровь в сибирские родовые


�0�

ветви, с одной стороны, есть стремление утвердить свой статус на новом месте, с другой стороны, – желание укрепить и преумножить потенциал сибирских родов, который подкреплялся жизненными силами семей при слиянии ветвей одного рода с другим. Данный процесс социально уп-равляем, достигался он чаще всего притоком надлежащей крови, а порой и волевым решением. Старшее поколение интуитивно руководило этим процессом при подборе жениха и невесты друг другу [171]. Иногда рес-понденты отмечают мотивы таких браков: спасение от преследований, возможность избежать ссылки, поправить семейные дела батрацкой се-мьи, женившись на дочери хозяина.

Социальное деление на старожилов и новых переселенцев отмени-лось само собой в процессе культурной ассимиляции богатеющих пере-селенцев, перенимавших черты сибирского характера.

5.4. Семейное �оведение в с�еде сиби�яков-ста�ооб�ядцев

В чем особенность семейного поведения сибиряков-старо- обрядцев?

Особняком держались только потомки сосланных в Сибирь расколь-ников, «кержаков», «часовенных», «чашников», проживавших община-ми, сформированными согласно «раскольничьим толкам». Поселения их располагались в лесных районах Томской и Кемеровской области, предгорьях Алтая [172]. Большие семьи старообрядцев, насчитывавшие более 40 человек, отличались особенным мировоззрением, пропитанным религиозностью и традиционализмом. Традиции книжной культуры, апокалипсические настроения (эсхатологизм), соборность, культ труда, социальная однородность отличали этноконфессиональные сибирские общности. «Характерной специфической чертой, присущей старооб-рядчеству, является его этническая однородность. В этническом пла-не старообрядчество глубоко национальное, глубоко русское явление, в антропологическом отношении сохранившее в чистоте все черты рус-ского народа. Поэтому, говоря о староверах, мы говорим и о русском языке, и о русском облике, и русской культуре» [173]. Однако, идея «не- осквернения», сохранения в чистоте уклада жизни не позволяла выра-жать радушие к тем, кто приезжал позже [174].

Охота, разведение пчел, скота, совмещение ремесленничества и земледелия определяли род занятий таежных поселенцев, которым местная природа дарила многое: в лесах было обилие зверей и птиц, в реках – рыбы. «Видную роль в хозяйстве играло пчеловодство. Хлебо-


�0�

пашество было затруднено. Приходилось подсекать лес, корчевать пни, боронить расчищенную землю и только потом использовать по назначе-нию. Пшеницу не сеяли вследствие неподходящих для нее условий. Из злаковых выращивали рожь, ячмень и овес. Культивировали и техничес-кие культуры. Важное место, особенно в горных районах, имело ското- водство... На первом месте стояло разведение лошадей и крупного рога-того скота, на втором месте – разведение овец и свиней, обязательным было разведение домашней птицы – кур, гусей и уток» [175].

Основа семей староверов – деспотичность отцовской власти, культ отца и мужчины, уважение к порядку, установленному патриархом. О меньшей значимости женщины говорит факт утраты потомками не только отчества родоначальницы, но и, нередко, имени. Сохранение «исконной» веры и следование догматическим традициям старообрядцев помогло сформироваться, «сбалансироваться» религиозности сибиряков.

5.5. Изменение семейного �оведения сиби�яков в 20–50-е гг. ХХ в.

Как выглядел процесс раскулачивания по-сибирски?

Данные о семейном поведении сибиряков не ограничиваются пе-риодом «золотого века» сибирского крестьянства – времени исполнения желаний поздних переселенцев и усиления потенциала родов корен-ных сибиряков. Об этом периоде с теплом и ностальгией рассказывали прабабушки и прадеды своим внукам. Было бы неверно идеализиро-вать жизнь сибирской семьи на рубеже веков. Однако в исследовании мы опираемся на миропонимание людей в реконструкции и оценке по-томками семейного поведения предков. По всей вероятности, старше-му поколению приятно было вспоминать время, когда люди ощущали себя хозяевами на земле.

Сопротивление материала ощущается при исследовании интерпре-таций семейных событий 30-х гг. �� века. Мотивы сдержанности в из-�� века. Мотивы сдержанности в из- века. Мотивы сдержанности в из-ложении фактов, щемящее чувство печали и непонимания смысла про-исходящего вносят дополнительные штрихи в портрет сибирской семьи середины �� века. Предполагалось, что возвращение к таким событиям,�� века. Предполагалось, что возвращение к таким событиям, века. Предполагалось, что возвращение к таким событиям, вызывающим болевые ощущения, поможет респондентам актуализиро-вать их, совершить акт прощения, сделать еще одну попытку понять не-постижимые вещи, которые трудно однозначно отнести к объективным или субъективным факторам развития истории.

В период начала коллективизации целые области верили, что их не коснутся перемены. «Первые годы советской власти вехнеубинцев (старо-


�0�

обрядческие поселения по берегам р. Верхняя Уба. – Л. Л.) оберегала ох-ранная грамота, данная В. И. Лениным. Ходоки предложили за нее совет-скому правительству большую сумму денег золотом. Но в 1929–1930-х гг. раскулачиванием и коллективизацией был нанесен сокрушительный удар (по доверию крестьян к советской власти. – Л. Л.). Широкие репрессии против жителей Убы были вызваны действиями так называемой “Ан- типкиной банды”, возглавленной Антипом Дмитриевым» [176].

В 20-е годы �� века ощущение перемен нависло над налаженным�� века ощущение перемен нависло над налаженным века ощущение перемен нависло над налаженным сибирским семейным укладом. В сибирскую деревню стали приезжать се-мьи не по своей воле. Интересно, что именно эта категория переселенцев подробно описывает тяготы, которые переживали их родственники [177]. Подобные жалобы и горькие истории можно было встретить в исповедях потомков немецких семей, депортированных в 1941 г. по национальному признаку. Описывая лишения, связанные с процессами раскулачивания, сибиряки немногословны, сдержанны [178].

Приведенная ниже история типична для сибирских семей, но, по-жалуй, она самая многословная: «Непосильным трудом семья нажила хорошее хозяйство. Но после рабоче-крестьянской революции Советская власть посчитала их кулаками, хотя батраков у них не было. Было всего несколько коров, которых надо было отобрать. Прапрадеда с женой со-слали на дальний Север. После ссылки он вернулся домой один, его жена, не выдержав лишений дороги, умерла. Прадеда Дмитрия спасло от ссыл-ки то, что он женился на местной крестьянке. Но во время коллективиза-ции его все равно арестовали... и отправили на каторжные работы в Куз-басские угольные шахты, где, подорвав здоровье, он умер. После ареста прабабушка осталась одна с маленькими детьми без средств к существо-ванию. Крыши над головой не было, так как все имущество конфиско-вали. Ей посоветовали фиктивно оформить развод, только в том случае она могла остаться в колхозе. Она с детьми жила в сарае со скотиной у сердобольных соседей, работала в колхозе, зарабатывала трудодни, а ели они одну лебеду с картошкой» (из семейной истории Лазаревых). Трудно поверить, что речь идет все о том же благодатном и сытом крае, который получили семьи во владение.

Экономика Советской России к концу 1927 г. пришла в совершен-ное расстройство. Крестьянство перестало поставлять зерно, надеясь на лучшие условия продажи. Урал и Сибирь рассматривался правительс-твом как «последний резерв». В январе 1928 г. началась кампания хлебо-заготовок, в методы которой активно включались обыски, конфискация скота, облавы. «Большинству крестьян был нанесен психологический удар. Сельские хозяева, успевшие привыкнуть к определенным совет-ским гарантиям, неожиданно обнаружили, что никаких гарантий боль-


�0�

ше не существует. Отныне власти запрещают земледельцам распоряжать-ся плодами своего труда... Кто не согласен – у того отнимали силой и сажали по 107 статье» [179].

Принимая во внимание, что сибирское крестьянство можно было тотально квалифицировать как кулацкое, приходишь к пониманию масш-табов трагедии. Разгромив наиболее зажиточных земледельцев, в следую- щем году власть перешла в наступление на «середняков» и «бедняков».

5.6. Взаимодействие сиби�ской семьи с властью в ��едвоенные годы ХХ в.

Как отреагировали сибиряки на наступление власти, на разоре-ние их семей? Какие способы защиты противопоставили сибиряки действиям властей?

Терпеливые и смекалистые сибиряки не стали устраивать бунты про-теста, ограничиваясь поджогами сельсоветов, хождением возбужденной толпой к «начальству». В ответ на действия правительства сибирская се-мья нашла свои средства защиты, и хотя они были крайне ненадежны, но, тем не менее, указывали на особенности характера местных жителей.

Крестьяне стали вступать в колхозы, чтобы защитить семью от пол-ного разорения. Среди них были даже те, что поначалу «с вилами встре-чали общинников». Оживился брачный рынок: «богатые» стали спеш-но заключать браки с женихами или невестами из бедных семей. Люди спешно резали или продавали скот, отказывались от наемной рабочей силы, что также в первое время защищало их от бесчинств властей.

Отношения родства и свойства тоже были задействованы в качестве страховки. Уважаемых односельчан предупреждали об облавах бедные крестьяне, которым помогали в «добрые годы» богатые родственники и со-седи [180]. Спасаясь от преследования, селяне бежали в города и пополня-ли рабочий класс. Всесоюзная перепись 1939 г. выявила численность насе-ления на уровне 170 млн. человек при резком скачке численности горожан (26 млн. с 1926 г. до 56 млн.) [181]. Спасаясь от преследований, крестьяне бежали в города, где можно было смешаться с шахтерами. В некоторых историях респонденты не могли вспомнить, почему и как их предки оказа-лись горожанами, если они происходили из крестьянских родов.

Если рассматривать рассказы об историях семей как акт высвобож-дения боли, прощения, то становится ясным, что респонденты не прости-ли разрушения их семейных кланов, их мира, их мечты о возможности


�0�

быть хозяевами собственных судеб на собственной земле. Это непроще-ние они передали в качестве семейного капитала и семейной памяти по-томкам: «жили хорошо, а потом пришли коммуняки и все испортили», – рассказывала бабушка одной из респонденток.

Изучая масштабы трагедии сибирской семьи в 1928–1933 гг., опи-санной современными историками, можно только представить, какие чувства рождались у членов семей. Задавленное вглубь души страхом и терпением непонимание – за что? За то, что любили землю, любили труд? Осуждения в историях нет – только непонимание и, отчасти, отстранен-ность, как будто это происходило не в их семьях. Эта эмоциональная сдержанность чувствуется и в оценке сибиряками дальнейших событий предвоенных лет [182].

Страшно подумать, но именно война спасла и население, и власть от оцепенения, которое невозможно было спрятать за «агитками» достижений народного хозяйства. Сибиряки, забыв про обиды, пошли защищать свою землю. Многие не вернулись...

5.7. Особенности от�ажения семейного �оведения сиби�яков �осле войны в исто�иях жизни

Что изменилось в семейном поведении сибиряков в послевоен- ные годы?

Осознавая претенциозность полученных данных, подчеркнем, что речь идет об интерпретации семейных событий членами сибирских ро-дов. За редким исключением реконструкция событий типична для расска-зов респондентов. Послевоенные истории больше не содержат красоч-ных описаний жизни свободных семей. Респонденты скрупулезно пере-числяют родственников, ушедших на фронт, вернувшихся героями, про-павших без вести, погибших. Это последний отголосок всплеска чувств. Дальнейшие события фиксируются очень конспективно. Их авторы – в большей степени представители второго поколения людей советского периода. Они говорят о свадьбах, рождениях своих детей, болезнях, про-фессиональных достижениях так, словно речь идет о чужих людях. Со-здается впечатление, что им не интересна собственная жизнь, или она им кажется незначительной [183]. Это второе поколение советских людей, которые «с молоком матери, леденящими страхами бабушек и дедушек впитали в себя мифологию советского человека» [184]. Одна из основных идей социальной психотерапии советской системы заключалась в том,


��0

что жизнь страны, семей и отдельных людей начиналась с Октябрьского переворота. Перевернув семейное сознание, в него внедрили мифы, на которых трудно осознавать свою значимость и в личностном, и в родо-вом масштабе. Один из таких мифов и отражает семейные истории на-ших родителей: «Каждый человек – скромный труженик на своем месте, делает свое дело, и никто не высовывается».

Изменилось не только отношение к себе, в послевоенные годы из-менилось и брачное поведение – процесс поиска брачного партнера, в результате которого из множества возможных выборов остается один, который становится супругом. Уже тридцать лет, как ликвидирован институт свах. Теперь за выбор брачного партнера отвечает сам парт-нер, но имеет возможность проявить инициативу в выборе. Половозра- стная диспропорция в послевоенный период вызвала активность жен-щин в выборе мужей. Понимая, что во время военных действий деятель-ность мужей не исчерпывалась военными действиями, женщины при-нимали в свои дома мужчин, изменявших им, деливших тяготы войны с боевыми подругами [185].

В 50-е годы для молодого поколения на одно из первых мест в иерар-хии жизненных ценностей выходит обучение. Наблюдается рост соци-ального статуса семей посредством получения детьми образования. Если в первом поколении родоначальник имел в активе несколько классов цер-ковно-приходской школы, его дети получали образование в училищах, техникумах, а внуки демонстрируют стремление к высшему образова-нию. И поскольку традиция социально-культурной деятельности в де-ревне (вечёрки, посиделки, гуляния) служила для оптимизации процесса брачного поведения молодежи, то с изменением форм культурно-просве-тительной работы были утрачены и традиции подбора брачных партне-ров. Эту нишу заполнил процесс образования. В 50–60-е гг. больше поло-вины родственников респондентов познакомились со своими будущими супругами во время обучения.

В последующие десятилетия характер брачного поведения не изме-нился. Для Сибири все так же характерна половозрастная диспропорция в составе населения. Проблему поиска супруга лишь частично решают дискотеки и ночные клубы. Если девушке не удалось определиться с брачным партнером во время обучения, в дальнейшем она будет испы-тывать трудности при попытках создать семью [186]. Служебный роман – довольно популярный способ в процессе поиска партнеров, но влечет за собой конфликты с социальным окружением (недовольство коллекти-ва, разрывы отношений в семьях, если такой роман завязывается между семейными людьми).


��

В семьях резко сократился уровень детности. Если в современной семье 5 детей, – она считается многодетной, но у родоначальников мень-ше трех детей не было ни в одной семье из представленной выборки. Как правило, в первом поколении семей сибиряков рождалось 5–14 детей, но живых оставалось меньше.

Изменилась активность и претензии женщин к своим мужьям. Если муж не соответствует идеалу – с ним расстаются, беря на себя ответствен-ность за судьбы детей [187]. В Сибири появляется все больше разведен-ных мужчин в 30-летнем возрасте, вынужденных начинать свою жизнь «с нуля». Не всем удается вторая попытка. Женщины из осколочных семей, не реализовав себя в статусе жены, принимают статус матери-одиночки, воспитывая детей и невольно обучая их сценарию семейной жизни с пре-рванным семейным циклом. Дочери таких матерей в два раза чаще рас-торгают брак, чем девочки, выросшие в полных семьях.

Что касается изменений взглядов молодежи на семью и брак, то, согласно данным социологов, представления молодежи о любви и браке отличаются от взглядов старшего поколения: 1/3 молодых людей считает регистрацию своих отношений для создания семьи совсем не обязатель-ной, 35 % допускают такую возможность при наличии определенных обстоятельств, остальные (40 %) придерживаются традиционной точки зрения [188].

Но любовь и брак по-прежнему являются одной из главных жиз-ненных ценностей современной молодежи, причем значимость любви и брака увеличивается прямо пропорционально возрасту. Возвраще-ние к семейным ценностям, их активное принятие, анализ жизненной ситуации семьи продемонстрировали студенты, участвовавшие в иссле-довании историй жизни сибирских родов.

Выводы Родоначальники сибирских родов видели мир, состоявший из силь-

ных единоличных хозяйств, во главе которых стояли мужчины, осознав- шие свой реальный авторитет, силу и способность защитить свои се-мьи. Эти мужчины – давали возможность своим женам быть много- плодными и уверенными за будущее своих детей. Престарелые респон-денты с ностальгией вспоминают устоявшийся быт, семейные традиции, ясность смысла своего существования, который заключался в служении Богу, земле и людям. Только довольные условиями жизни земледельцы могли проявлять лояльность к приезжавшим позже мигрантам. Фраза: «понаехали тут» – не сибирского происхождения. Так формировался се-мейный менталитет жителей Западной Сибири, в котором сочетались уважение к религии и старшим поколениям, смекалка, ответственность


��

за семью, умение принимать специфику новых времен, что наложило в дальнейшем отпечаток на черты сибирского характера.

Конечно, семейные истории представляют собой реконструкцию ре-альных событий, отраженных в семейной памяти. Выделяется некоторая единая линия, характерная для семейного поведения подавляющей мас-сы сибирских семей, чьи истории похожи, миропонимание идентично, оценки событий подобны. В дальнейшем такой собирательный портрет обогатился энергией новых поколений, активизировавших социокультур-ный опыт дедов и посредством механизмов межпоколенной мобильности сохранивших целостность сибирских родов, преумноживших семейные капиталы и добавивших новые штрихи к портрету сибиряка.

Ключевые терминыСтарожилы, поздние переселенцы, брачное поведение.


1. Кимеев В. М. Касьминские чалдоны: Быт и культура старожилов Касьминской волости / В. М. Кимеев. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. – С. 16.

2. Макаров В. В. Психотерапия нового века / В. В. Макаров. – М.: Академический проект, 2001. – 496 с.

3. Папков С. А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941 / С. А. Папков. – Новосибирск: Изд-во Сибирского отделения РАН, 1997. – 272 с.

4. Романова Н. И. Верхнеубинское старообрядчество Рудного Алтая: историко-культурологический аспект / Н. И. Романова: автореф. дис... канд. культ. наук. – Кемерово, 2002. – 29 с.

5. Русские / А. И. Александров. – М.: Наука, 1999. – 828 с. – С. 76–78, 65, 127, 160.

6. Сафьянова А. В. Внутренний строй русской сельской семьи Алтайского края во второй половине �I� – начала �� века: (внутрисемейные отношения, домашний уклад, досуг) / А. В. Сафьянова // Русские: семейный и обществен- ный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 67–70.

Контрольные вопросы1. Каковы исторические условия формирования семейной структуры Сибири?2. Чем отличается семейное поведение потомков казаков и старожилов от

семейного поведения старообрядцев? 3. Как вы оцениваете свою работу по исследованию семейной истории для

дальнейшего развития отношений в вашей семье?4. Кто из родственников вам помог в большей степени в поисках материала для

описания истории своей семьи? Как они отнеслись к вашей просьбе рассказать историю своей семьи?

5. Каким представляется вам образ счастливой семьи?


��

Глава 6. СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СИБИРСКОЙ СЕМЬИ��

СТРУКТУРА И ВИДОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ

6.1. Особенности видов социально-культу�ного �отенциала

В чем сила рода, его жизнеспособность? Почему одни семьи не выдерживают социальных потрясений и вымирают, другие – адаптируются к новым условиям и продолжают давать жизнеспо-собное потомство?

Пережив политические потрясения �� века, сибирская семья вы-�� века, сибирская семья вы- века, сибирская семья вы-работала специфические защитные механизмы благодаря мощному адаптивному и культурному потенциалу – силе, которая помогла сфор-мировать современный стиль семейного поведения в Сибири. Речь идет о специфических экзистенциально-важных для функционирования се-мьи видах семейного поведения: брачное (матримональное), репродук-тивное, социализирующее (родительское), самосохранительное, танато- логическое.

Потенциал рода есть составляющая человеческого потенциала общества, он может рассматриваться «как некоторый критерий оцен-ки протекающих в обществе процессов» [189]. Семья как человеческая общность состоит из отдельных личностей, поэтому личностный по-тенциал членов семьи можно рассматривать как личный вклад людей в процветание рода. Данный потенциал включен, по мнению З. С. Кургу-зовой, в структуру «культурного потенциала» человеческих общностей (наряду с этническим, социальным, профессиональным и т. п.). В этом случае, если говорят, например, о культурном потенциале России, или об ее человеческом потенциале в целом, то понимают, что он должен охватывать особые характеристики населения страны (ментальность, традиции, обычаи, психологические и личностные ресурсы, семейный потенциал и т. п.). В данной главе мы рассмотрим структуру социально-культурного потенциала сибирской семьи, как части родовой структуры населения региона.

Различают несколько уровней потенциала региона. На личностном уровне можно выделить пять основных видов потенциала: познаватель-


��

ный, морально-нравственный, творческий, коммуникативный и эстети-ческий. Это динамические характеристики, задающие направленность процессу развития личности. Сложность структуры личностного потен-циала заключается в том, что это система характеристик, связанная с дви-жущими силами духовного развития человека, с мотивацией и самооцен-кой. В структуре семейной деятельности разновидности личностного по-тенциала пронизывают все типы семейного поведения. Потенциал семьи (рода) есть составляющая человеческого потенциала общества.

Познавательный потенциал определяется объемом и качеством информации, которыми располагает личность, он включает в себя ка-чества, обеспечивающие продуктивность познавательной деятельности человека.

Морально-нравственный потенциал обусловливается приобретен-ными в процессе семейной социализации нравственно-эстетическими нормами, жизненными целями и ценностями, убеждениями. Имеется в виду единство психологических и идеологических моментов в сознании личности, которые вырабатываются с помощью интеллектуальных меха-низмов и реализуются в ее мироощущениях, мировоззрении, составляю-щих основу ментальности.

Творческий потенциал определяется репертуаром умений и навыков, способностями к действиям (созидательному, продуктивному или репро-дуктивному) и мерой их реализации в сфере семейной деятельности или общения.

Коммуникативный потенциал оценивается степенью общительнос-ти, характером и прочностью контактов, устанавливаемых индивидом с другими людьми. Так, в сфере семейного общения у каждого чело-века вырабатывается бессознательный механизм, который реализует-ся в отношениях «свой-чужой» иногда по едва заметным проявлениям в поведении, следовании семейному этикету [190].

Эстетический потенциал семьи – часть культурного потенциала се-мьи, реализуется в творчестве (профессиональном или самодеятельном), в «потреблении» произведений искусства, характеризуется уровнем и ин-тенсивностью художественных потребностей личности, а также тем, как личность их удовлетворяет [191]. Например, народное творчество, как вид семейной деятельности, может воспроизводить национальные тра-диции при условии компактного проживания и активного национального самоосознания [192], следования традициям религиозного культа. Так, старообрядцы кроме религиозных традиций сохранили многие элементы старорусского языка, сберегли культурно-бытовые обряды, обычаи, свя-занную с ними одежду, народный календарь, фольклорные традиции.


��

Народное творчество, как практический элемент семейного пове-дения, может перенимать элементы традиционной культуры народов, проживающих на одной территории. Например, результаты исследова-ния изменения костюма сибиряков О. Н. Шелегиной подтверждают, что особенности климата Сибири диктовали переселенцам необходимость заимствования элементов одежды, которую носили местные жители. Так, из традиционного костюма сибирского казака исчезли некоторые эле-менты. Например, малахай перестал использоваться в праздничном ва-рианте костюма. «В первой половине �I� века доля малахая в мужских�I� века доля малахая в мужских века доля малахая в мужских головных уборах уменьшается с 15,8 % в ��III веке до 9,4 %. В дальней-��III веке до 9,4 %. В дальней- веке до 9,4 %. В дальней-шем он почти полностью вытесняется шапкой-ушанкой» [193].

Разновидности потенциала реализуются в активных процессах жиз-недеятельности человека или группы людей (семья, род) при освоении среды обитания. Поэтому их можно объединить в единый адаптивный потенциал – совокупность качеств социальной системы, зависящих от конкретной социокультурной среды, избирательных возможностей субъ-ектов, их деятельностной направленности и степени активности. Потен-циал может быть регулируемым источником адаптивной и творческой деятельности в той мере, в какой субъект оказывается способным к са-мопознанию адаптивных качеств, к установлению «дозировки» в нара-щивании адаптивных возможностей и раскрытию творческих способнос-тей. При этом мы говорим не о человеке вообще, а о носителе семейного социального статуса с характерными экзистенциально-важными для его семьи функциями, о представителе специфического этнокультурного со-общества – семьи, рода. Например, поведение мужчины как главы крес-тьянской русской семьи обязывало человека принимать своевременные решения и нести за них ответственность. Для мужчины-семьянина не-обходимость воплощения творческой энергии лежала на оси трех обя-занностей: «построить дом, воспитать сына, вырастить дерево» [194]. О доме как месте локализации жизнедеятельности и как о специфиче- ском атрибуте семьи респонденты упоминали в 92 % транскриптов от совокупности выборки историй. Творчество женщины в крестьянской се-мье могло выразиться в рождении детей («в детях спасение женщины» – говорили православные священники) и в благоустроении дома [195].

Для старшего поколения творческая функция выражалась в хране-нии и передаче традиций и мудрости рода. Молодые всегда могут тво-рить, но за советом и благословением должны обратиться к старшим чле-нам семьи – хранителям знаний о потенциале рода, который включал в себя источник жизни рода – энергетический импульс, заложенный свыше в родоначальнике, передаваемый генетически, а также через воспита-


��

ние, образование, культуру другим членам, знаний о законах сохранения и преумножения жизненной энергии рода. Психологи определяют жиз-ненную энергию как движущую силу, стимулирующую прогресс внутри личности и между поколениями – фасис.

Потенциал рода, по мнению педагога-исследователя В. С. Марты-шина, заложен изначально с его зарождением и постоянно подкрепляется жизненными силами других родов при слиянии ветвей одного рода с дру-гим [196]. Жизненная энергия рода может усиливаться, ослабевать, исся-кать, а может послужить детонатором для взрыва новой родовой идеи.

Процесс аккумулирования энергии рода управлялся социокультур-ными и этническими традициями, притоком надлежащей крови, а по-рой и волевым процессом. Старшее поколение интуитивно руководило этим процессом при сватании детей, при подборе жениха и невесты. Здесь не следует акцентировать внимание на материальных интересах. Во главу угла чаще всего ставились интересы родовые, забота о силе родового древа. Задача слабых ветвей заключалась в поддержании жиз-ненной энергии с помощью ветвей, способных реализовать идею рода. С упразднением института сватовства были утрачены знания о сохране-нии энергии рода, снизились возможности позитивного влияния старшего поколения на укрепление родовых позиций. Идея романтической любви как основа крепкой семьи дискредитировала себя не только в статистике роста разводов в �� веке, но и в забвении ответственности молодого по-�� веке, но и в забвении ответственности молодого по- веке, но и в забвении ответственности молодого по-коления перед родом за свои действия.

Стержнем жизненной энергии рода является родовая идея, по высоте которой можно судить о духовном потенциале рода. В духовном смысле род только тогда имеет корень, когда он одухотворен, то есть он сущес-твует не просто территориально и физически, но служит Божественной идее сотворения мира. Отсутствие или снижение духовности рода ведет к угасанию его потенциала. На размеренном поколенном воспроизводстве семейного взаимодействия между старшими и младшими членами се-мьи, осуществляющими функцию передачи родовой идеи по наследству, покоился жизненный потенциал сибирской семьи.

Невостребованность знаний об этом виде потенциала «обесточила» современные сибирские семьи. В нашей выборке нет ни одной истории, где бы сохранялся высокий уровень детности в третьем – четвертом ко-лене. По данным психолога В. А. Крапивина, среди семейных проблем, с которыми обращаются клиенты, 80 % ситуаций связаны с трудностями в зачатии и вынашивании детей. Не потому ли у потомков нет духовных, душевных, физических сил для рождения здорового и многочисленного потомства, что разрыв связи поколений, нарушение законов приумно-


��

жения жизненной энергии рода ставят сегодня барьер для физического воспроизводства, не говоря уже о воспроизводстве духовном?

Между личностным и родовым уровнем потенциала посредниче- скую позицию занимает семейный уровень. Эта позиция связана с мис- сией семьи быть посредником между личностью и обществом, так как се-мья локализует на своей территории удовлетворение потребностей лич-ности и социума, приобщает личность к его законам и является основным механизмом и регулятором воспроизводства общественного организма. Такая миссия приводится в действие в процессе социализации (семей-ное воспитание и образование, передача социокультурного и профессио- нального опыта) хранением и воспроизводством традиций, передачей этнических черт, адаптивных и творческих установок, наследованием социального статуса семьи, наследованием и сохранением имени рода, поддержанием родовой преемственности и творческим конструированием социального будущего. На эти процессы и по сей день влияет ряд факторов социетального, коллективного и личностного уровня.

Таким образом, потенциальные возможности для семейного твор-чества человек может проявить в нескольких направлениях своей жизне-деятельности. Но законы семейного поведения и особенности социально-культурной среды регламентируют деятельность человека, направляя его энергию на сохранение потенциала рода, как аккумулятора энергии для жизни будущих поколений.

6.2. Роль менталитета в ст�укту�е �отенциала �ода

Почему в Сибири люди своеобразно трактуют те или иные поли-тические события? Что определяет особенность реакции сибиряков на изменения в жизни?

Менталитет в узком смысле – это опыт предков, коллективное бессознательное, основы национального характера и мировосприятия. Менталитет в сфере жизнедеятельности семьи, как субъекта этноса, ока-зывает социализирующее влияние на ее членов и проявляется в свойс-твенных представителям данного этноса способах действовать в окружа-ющем мире. Социализирующее влияние менталитета на человека связано с формированием следующих поведенческих аспектов:

- отношение его представителей к труду и специфике традиций, связанных с трудовой деятельностью;

- представления об удобствах быта и домашнего уюта;- идеалы красивого и некрасивого;- каноны семейного счастья и взаимоотношений членов семьи;


��

- формы полоролевого поведения, понятия о приличиях в прояв- лении чувств и эмоций;

- содержание взаимодействия старших и подрастающих поколе- ний, его стиля и средств;

- понимание доброты, вежливости, такта, сдержанности и т. д. Структуру менталитета составляют особые каналы и условия его пе-

редачи как социальной информации (природное окружение, структуры языка, предметы повседневного обихода, типичные образцы семейного поведения, ментальный потенциал, ментальные стереотипы, которые по-могают субъектам ориентироваться в изменениях социальной ситуации, поддерживать жизнеспособность семьи). Например, действие таких ка-налов мы наблюдали при изучении миропонимания сибиряков старшего поколения в реконструкции и оценке потомками их семейного поведения. Так, в изученных нами семейных историях можно наблюдать практически единую схему поведения сибирских крестьян, отреагировавших на при-каз объединить их хозяйства в колхозы на основе лишь идеологической концепции, при отсутствии каких-либо социальных и экономических га-рантий [197]. В систему представлений мужчины, отвечающего за жизнь и существование своих близких, не укладывались возможности сохра-нения этой жизни при полном отказе от ее фундамента: земли, коровы, лошади, мельницы, добротного дома. Власть быстро сориентировалась и ударила по самым уязвимым точкам мировосприятия сибирского крес-тьянина: национализировала землю, отобрала самые добротные дома для размещения сельсоветов, выгнав их хозяев с домочадцами в сараи или переместив в спецпоселения, и основанием для таких действий обязала считать наличие у семьи скотины и мельницы.

Итак, менталитет считается наиболее глубинной малоизменяемой частью социальной информации этнической группы, он определяет вектор семейного поведения человека и проявляется в ментальных сте-реотипах. На него оказывает влияние, в свою очередь, образ мышления этнической группы, ее общая духовная настроенность – ментальность, которая в данном случае выступает как регулятор семейного поведе-ния. Иными словами, ментальность – это информация предков о собы- тиях и опыте прошлых поколений, записанная в коллективном бессозна-тельном рода. В этом пласте культуры хранятся все ответы предков на современные вопросы потомков. Менталитет – это способ извлечения и использования этой информации потомками.

Концепцию ментальности предложил в 1994 г. Л. Леви-Брюль. Дан-ная категория рассматривается как совокупность эмоционально окрашен-ных социальных представлений членов этнической группы о социальном мире, как склад ума, как система коллективных представлений, верова-


��

ний и чувств, общих для членов данного общества, которая не зависит от бытия отдельной личности [198]. «Без опоры на знание общественной ментальности любые управленческие решения, революционные и рефор-маторские “исторические сдвиги” лишь случайно могут быть успешны и соответствовать замыслам их организаторов» [199]. Интересным являет-ся факт, что в семейных историях, рассказанных представителями стар-шего поколения среди стольких дат, важных для жизни семей независи-мо от их социального статуса, нет ни одного упоминания о революции 1917 года, если эта дата не связана с личностными событиями семейной жизни (рождение, заключение брака, смерть родственника). Револю- ционный год отмечают только те респонденты, родственников которых он застал на территории южных российских земель или Средней по-лосы и после которого семьи оказались в Сибири. Такое судьбоносное историческое событие осталось незамеченным и непонятым на уровне семейной памяти и семейного мировосприятия. Грандиозные социаль-ные катаклизмы, потрясавшие европейскую Россию, никак не отра-зились на мировосприятии сибиряков, не сохранились ярким пятном в семейной памяти [200].

Бабушки и деды более охотно извлекали из памяти сюжеты, связан-ные с событиями Гражданской войны, коллективизации, Великой Оте-чественной войны, так как эти исторические ситуации затронули устои российской семьи, отразились в семейном поведении ее членов. Победа коммунистической идеологии стала возможной лишь в результате разру-шения идеологии семейной. Это и стало результатом изменения социаль-ного статуса широкой массы семей в период коллективизации в Сибири (1928–1937 гг. �� века).�� века). века).

Переживая глубокие изменения в судьбе, сибирские роды черпали силы в потенциале, заложенном в родовых корнях, энергия которого продолжала поддерживать жизненные силы и спасать потомков [201]. Характерные реакции сибиряков на действия властей и социальные изменения определялись особенностями сибирской ментальности.

6.3. Взаимосвязь социального статуса семьи и изменения ха�акте�истики �отенциала �ода

Почему у потомков богатых, но разоренных семейств обычно до-статочно силы, чтобы возродить семейное достояние, а бедные се-мьи чаще неспособны это сделать?

Социальный статус семьи является важным условием реализации потенциала ее членов, однако внутрипоколенные и межпоколенные


��0

возможности его изменения позволяют говорить о целенаправленности действий членов рода. Это может выражаться в интуитивных действиях (например, заключение брака с членами более сильного по социальным характеристикам рода) или сознательно (например, повышение образо-вания, построение карьеры). Иногда человек, стремясь сохранить свою жизнь в переломные исторические моменты, отказывается от социаль-ного статуса рода, понижая его. Сохранив себя физически, он ставит по-томков перед необходимостью начинать заново путь восхождения рода по социальной лестнице [202]. Однако такой отход от родовой идеи «истощает» энергетический потенциал рода.

В материалах встречаются истории о семейных династиях рабо-чих. При всем уважении к свободному выбору людей, создается впечат-ление, что род сознательно не желает повышать социально-статусные позиции, оставаясь в пределах социальных знаний, соответствующих своему ремеслу.

Энергетический потенциал рода, в свою очередь, также влияет на процесс изменения социально-статусных позиций семьи. Чем выше энер-гетический потенциал рода, тем легче семьи переживают социальные ка-таклизмы, выходя из них с наименьшими потерями, сохраняя, а порой и преумножая для потомков социальный опыт, укрепляя социальные позиции семей своих внуков.

Жизненная энергия рода питается из двух источников: мужская сила, выраженная в ответственности, праведности значимых для семьи поступков, дополняется женским началом, наполненным силой чувств. В этом мудром распределении родовой энергии, предписывающем суп-ругам правила поведения в семье, – залог силы рода. Иногда гармония мужской силы и женской чувственности, на которой базируется родо-вой потенциал, нарушается. В этом случае, мужчины «меняются места-ми» с женщинами: энергичные матери передают своим дочерям удиви-тельную жизненную стойкость в ущерб мягкости и нежности, в семье рождается больше девочек, чем мальчиков.

Активность женщин нарушает гармонию и лишает мужчин рода воз-можности проявлять свою силу, делая их безынициативными, нереши-тельными, социально апатичными, неспособными принимать экзистен-циально-важные для семьи решения. Род существует по инерции, члены его (как правило, женщины!) начинают испытывать жизненные трудно-сти, что в реальной жизни обусловливает межпоколенное понижение социального статуса [203].

Изучая истории, мы обратили внимание на то, что в таких ситуа-циях энергетически сильные женские позиции могут ослабить женщин рода уже во втором поколении. Например, рождение большего числа де-


��

вочек приводит к утрате и смене родовой фамилии, у дочерей и внучек начинаются проблемы с мужьями, которые оказываются пассивными и недостойными их, в семьях снижается детность. Потомки свидетель- ствуют о фактах детской и младенческой смертности, гинекологиче- ских заболеваниях, росте числа разводов в третьем-четвертом поколении, смертности мужчин от раковых заболеваний.

Иногда, наоборот, высокая пассионарность и чувственность муж-чин буквально «сжигает» жизни женщин, оставляя отцов вдовцами, ко-торые при этом достойно воспитывают своих осиротевших детей [204]. Все это при смешении с историческими ситуациями, где женщина по-неволе становится единственной хозяйкой в доме и справляется с эти-ми обязанностями не хуже мужчины, приводит к изменению семейно-го ролевого поведения супругов, а в дальнейшем и типологии семейной структуры. Традиционная семья сменяется неотрадиционной, еще боль-ше обостряющей семейные противоречия. Уже в четвертом поколении не просто жены предъявляют претензии к мужьям, девочки проявляют недовольство своими отцами!

Энергия рода, что бы ни случилось с семьями, не исчезает, она подпитывается любовью и согласием членов счастливых семей родс-твенных и дружественных кланов. Она перетекает из одного любяще-го сердца (супруга, детей, родителей, дедов и т. п.) в другое. Богатство в данном случае есть материальное выражение родового потенциа-ла. Подпитываясь удачей членов рода и приумножаясь в счастливых семьях, энергия создает фундамент (в том числе и материальный), на ко-тором могут удержаться потомки в суровые времена. Страдающий че-ловек расходует в два раза больше этой живительной энергии, при этом впустую. Выбирая несчастья для своей семьи и семей потомков (конечно, это звучит кощунственно), человек, позволяющий себе быть несчастли-вым, крадет удачу у своих детей, несет ответственность перед потом-ками за свой выбор [205]. Таким образом, право выбора человеком свое-го жизненного пути – это ответственность предка перед потомками, которые отвечают за этот выбор своими судьбами, что в социальной практике выражается в высоте социального положения семьи.

6.4. Бытование �одовой фамилии

Может ли повлиять имя и фамилия человека на его судьбу?

Родовая фамилия (наследственное имя семьи) – это этнокультурный адрес рода, вербально зафиксированный сгусток его энергии. По фами-лии можно определить родовую топографию, род занятий предков.


��

Потенциал рода отражается в формах сохранения фамилии, в меха-низме ее передачи.

Фамилии в русском языке появились в эпоху Петра I, когда людейI, когда людей, когда людей стали называть не по прозвищам, которыми традиционно именовали человека в страхе выдать истинное имя, чтобы не дать другому власть над своей душой, а по имени и отчеству. Возникновение фамилии так-же социально структурировало общество: первыми фамилии получили дворяне, потом представители духовенства, купцы, крестьяне. Звучание фамилии также определяло социальное происхождение ее носителя. Так, «до середины ��III века именоваться –��III века именоваться – века именоваться – ич разрешалось только самым высшим чинам» [206].

Свод русских фамилий – это прекрасное пособие по истории русс-кого языка, ремесел, народного быта. «В фамилии, ее историческом бы-товании очень отчетливо проявляется связь человека как индивидуума с историей» [207]. Изучая географию фамилий, исследователь русских фамилий В. А. Никонов убедительно показал на большом статистичес-ком материале, как сложнейшие вопросы исторических судеб народов могут быть решены с помощью фамилий. Выявив, например, ареал рас-пространения фамилии Кузнецов в Орловской области, ученый отметил, что граница ее преобладания удивительным образом совпадает с южным рубежом Московского государства ��I в. Однако ощущается недостаток��I в. Однако ощущается недостаток в. Однако ощущается недостаток научных трудов по изучению этнокультурного значения бытования фа-милий. Первый основательный труд Н. М. Тупикова на эту тему появил-ся лишь в начале �� века и с тех пор не переиздавался. Интересно, что�� века и с тех пор не переиздавался. Интересно, что века и с тех пор не переиздавался. Интересно, что русские фамилии изучают иностранные ученые. Работа Б.-О. Унбегау-на «Русские фамилии» переведена с английского сравнительно недавно, а «Словарь русских фамилий» М. Бенсона еще ждет своего переводчика.

Наследование имени – это не менее важный социальный акт, чем вступление в права наследования имуществом. Имя включает в русском языке три составляющих: родовую фамилию, имя и имя отца (отче- ство). В русской семье дать ребенку имя означало позаботиться об его защите. При рождении давалось имя святого покровителя, чтобы защи-тить ребенка от неврозов и несчастий. Наши предки интуитивно знали про «синдром замещающего ребенка» и старались не называть детей в честь живых, а хуже – умерших родственников, иначе человек, нося их имя, повторит их судьбу, спровоцирует к себе такое же отношение, как и к родственнику, о котором тоскуют в семье.

Носителем и наследником фамилии в русских традициях патрили-неарности являются мальчики. Но в 7 % семейных историй можно на-


��

блюдать волевое решение об ее нетрадиционном изменении. Например, в семейных историях можно было встретить следующие факты: хозяин хутора, из старинного казачьего рода, спасая семью от раскулачивания и ссылки, берет фамилию жены-цыганки. Еврей, попав в плен к немцам, присваивает документы умершего, чтобы спасти свою жизнь, после освобождения он уже не может освободиться от чужого имени, созна-тельно потеряв свое родовое. Муж исчезает из дома, жена, считая его погибшим, вновь выходит замуж, меняет фамилию детям, а он возвра-щается под другим именем... Изучая судьбы потомков в этих семьях, мы обратили внимание, что такие факты семейной истории негативно отражаются на них.

Пока человек носит родовую фамилию, он находится под защитой своих предков. Женщина, выходя замуж, также символически принимает защиту предков мужа и передает под их покровительство своих детей.

Род – это не просто совокупность живых и умерших родственни-ков, это единый живой организм, хранящий потенциал предков и пере- дающий его потомкам, например, вербально, через механизм наследова-ния родовой фамилии. И пока человек носит родовое имя, произносит его, он вербально активизирует вибрации защиты себя и своих потом-ков, призывает силу потенциала дедов.

6.5. Т�адиции, обычаи в ст�укту�е социально-культу�ного �отенциала �ода

Как семейные традиции влияют на историю рода?

Воспроизводство национальных традиций и уважение к ним опре-деляет степень осознания членами семьи своей этнической принадлеж-ности, которое, в свою очередь, является частью процесса национального самосознания [208]. Семейные традиции закреплены в обрядах, мето-дах воспитания, способах передачи профессионального опыта, разви-тия творческих способностей и т. п. З. В. Сикевич, говоря о «стержне национального самосознания», считает, что он проявляется в этничес-ких стереотипах, которые группируются в типы социального характера, преобладающие у представителей определенной нации. Изучению типов социального характера посвятили свои работы психолог Э. Фромм, ант-рополог М. Мид, социолог Д. Рисмен.

Национальное самосознание базируется, по мнению К. Г. Юнга, на коллективном бессознательном – своеобразном мифе, идее народа, ко-


��

торый формируется в процессе этногенетического развития и трансли-руется младшим поколениям. На основе этой идеи выстраивается сис-тема приемов и методов семейного воспитания, правил родительского и супружеского поведения, составляющих структуру семейного этикета. Усвоение личностью такого пласта культуры народа представляет со-бой двусторонний процесс, включающий инкультурацию, сопряженную с процессом социализации индивида, с одной стороны, и, с другой сто-роны, культурную трансмиссию – механизм, с помощью которого эт-ническая группа «передает себя по наследству» своим новым членам, прежде всего, детям.

То, что происходит в обществе, всегда напрямую связано с исто- рией рода, который нельзя рассматривать как локальное замкнутое зве-но в социальной иерархии. Родовые традиции и традиции общества напрямую связаны, взаимопроникают, дополняют друг друга и взаимо- действуют. Родовые ценности конкретных семей (родов) формируют ту общую картину, которая отражает национальный менталитет.

В этом смысле семейные традиции можно рассматривать как «сло-жившиеся на основе длительного опыта жизнедеятельности рода, про-чно укоренившиеся в повседневной жизни, передающиеся новым членам семьи правила, нормы, стереотипы поведения, соблюдение которых ста-ло потребностью каждого члена семьи» [209].

Семейные (родовые) традиции проявляются в поступках, одежде, стиле общения, в движениях, жестах и т. п. Преемственность, накопление опыта и межпоколенная передача его в социальной практике определяют традиционность общественного (и, как его части, этнического) сознания, ориентацию его на авторитет предшествующих поколений, на культива-цию устойчивости основных элементов культуры. Например, богатство семейного крестьянского творчества определяли «традиционность, кол-лективность... отражение постоянного многообразного восприятия при-роды», что явилось одним из постоянных источников развития русской профессиональной культуры [210]. Важными качествами для идеальных жениха и невесты считались не только трудолюбие и хозяйская сноровка, но и умение плясать, петь, быть заводилой на вечеринках и посиделках. «Плясать обыкновенно выучиваются на посиделках, посещая их с мало-летства и перенимая от взрослых. Парень, хорошо танцующий, в чести у девушек и выделяется среди других как зачинщик разных плясок и игр. Среди девушек хорошая плясунья занимает всегда первое место, и парни ее отличают от других» [211].

Эти еле заметные нюансы проявления семейных традиций обуслов-лены, с одной стороны, объективными условиями проживания – клима-


��

том, рельефом местности, спецификой флоры и фауны, с другой сторо- ны – этнокультурной средой, в которой живет семья. Особенностями та-кой среды можно считать относительно однородный этнический состав населения, компактность его проживания, лояльность к его традициям и обычаям со стороны членов поселенческой среды, комплиментар-ность представителей других этических групп, проживающих на данной территории, этноконфессиональная структура.

Насколько сильны национальные и культурные традиции в семье, осуществляющие функцию стабилизации и координации отношений в процессе исполнения элементов внутрисемейной деятельности, на-столько ощутимо позитивное катализирующее влияние этнокультурно-го потенциала на адаптивные и творческие возможности членов семьи.

6.6. Социально-культу�ная с�еда как условие ��еумножения �отенциала �ода

Зависит ли успешность семьи или рода от среды, в которой про-живают люди?

Социально-культурная среда обладает потенциалом, который зави-сит от уровня развития и благосостояния жизни семей, трудовых ресур-сов, духовного производства, социальной структуры населения и т. д. Данную среду характеризуют отношения людей, материальные и куль-турно-бытовые условия их повседневной жизни, ее духовно-нравствен-ная атмосфера. Все это создает основу для социального взаимодействия и регулирования духовных ценностей и этических норм.

Среда создает определенные возможности для личностного развития членов семьи, их интеллектуального и духовного подъема, расширения художественного сознания. Освоение потенциала социально-культурной среды – сложный двусторонний процесс: с одной стороны, успешно адап-тирующийся человек расширяет объем позитивных личностных качеств, а с другой стороны, вносит свой вклад в ее развитие [212]. Богатство со-держания культурной деятельности оказывает положительное влияние на организационно-творческие начала человека, мобилизует его знания, практический и эмоциональный опыт, духовную энергию, профессио-нальные навыки.

Этнокультурная среда сибирского региона, как компонент социаль- но-культурной среды, имеет особенности. Она создавалась в резуль-


��

тате этнической миксации представителей разных народов. Массо-вым явлением стали браки русских крестьян и казаков с местными жителями на первом этапе освоения Сибири. «Открытость русского этноса сглаживала жестокости военных походов, а заимствования си-бирских культурных элементов, переход новокрещенных в категорию православных (т. е. русских)... размывали... неустойчивые этнографи-ческие характеристики и этническое самоосознание русских, порож-дая тенденции нового, местного этногенеза русских сибиряков» [213]. Интегрируя и аккумулируя творческий потенциал массы семей, социаль-ная и этнокультурная среда создает ситуацию для статусного и этничес-кого самоосознания человека.

Как фактор реализации адаптивного и этнокультурного потенциала семьи можно рассматривать активность человека в процессах этническо-го и родового самоосознания в историческом и родственном простран- стве. И это не просто конъюнктурные поиски фактов для составления родословий, это адаптационные, этнокультурные, творческие процессы человека. Они детерминированы многообразием социокультурных обра-зований, «хотя можно сказать, что у человека есть природа, гораздо важ-нее сказать, что человек конструирует свою собственную природу или, проще говоря, человек создает самого себя... создание человеком самого себя всегда и неизбежно – предприятие социальное» [214]. В этом суть социального творчества, которое реализуется в семейной деятельности. В этом заключается свобода человека при выборе того или иного пути и ответственность его перед родом в проявлении или не проявлении воли и желания участвовать вместе со своим родом в реализации родовой идеи. Сотворяя себя как члена семьи, носителя семейного социального статуса, сотворяя свою семью, человек закладывает основы для сотворения свои-ми детьми и внуками своей судьбы, накапливает потенциал и жизненную энергию для реализации родовой идеи в процессе их жизнедеятельности [215]. Эти процессы становятся особенно актуальными на стыке эпох и столетий, катализирующем протекание общественных перемен.

Посредством механизма социализации члены семьи включаются в социальную практику, осваивают социально-культурную среду. Здесь присутствует как пассивное усвоение норм и правил среды, так и ак-тивное преобразование их для оптимизации своей деятельности. Чело-век, приспосабливаясь к нормам среды, одновременно приспосабливает ее к своим возможностям, и оттого, насколько адекватным будет со-отнесение данных возможностей, зависит оптимальность протекания процесса этнокультурного и родового самоосознания.


��

6.7. Роль системы жизненных установок и ценностных о�иентаций в фо�ми�овании �отенциала �ода

Как объяснить желание современных женщин совмещать карьерный рост и профессиональную деятельность с ролью жены и матери?

Реализация потенциала личности как носителя семейного стату-са приводится в действие системой социальных установок, ценностей и жизненных ориентаций, которые генерализируются в ходе освое-ния социально-культурной среды и определяют направление творче- ских процессов в семейной деятельности. Важными для такой деятель-ности являются приоритеты в ценностных ориентациях и установках членов семьи.

Система жизненных установок оказывает влияние и на выбор при-оритетов в структуре семейной деятельности человека, который зависит от привлекательности той или иной альтернативы. Так современные жен-щины все чаще выбирают внесемейные виды деятельности (получение образования, профессиональное совершенствование, карьерный рост). При этом они проявляют талант адаптировать эти виды деятельности к традиционному выполнению семейных обязанностей [216]. Сегодня си-бирячки считают, что возможность проявить себя во всех областях обще-ственного строительства умножает интересы и обогащает процессы их актуализации в роли любимой, жены, матери, хозяйки дома. Современная сибирячка уже не просто хранительница домашней гармонии, а активная созидательница нового стиля семейного поведения.

Ценности, признанные обществом, образуют иерархию, в которой некоторые высшие ценности определяют все прочие. Самосознание, ра-зум, воображение – все эти свойства личности требуют создания такой картины мира и места человека в нем, которая имеет четкую структуру и обладает внутренней взаимосвязью. Э. Фромм, изучая значение системы жизненных ценностей, подчеркивал, что для ориентации в социальной среде, целенаправленной деятельности по ее освоению «человеку нужна система координат, некая карта его природного и социального мира, без которой он может заблудиться и утратить способность действовать целе-направленно и последовательно» [217].

Данная система установок помогает личности найти «точку опо-ры», которая позволяет классифицировать впечатления и изменения внешнего мира, обрушивающиеся на человека.


��

6.8. Роль ста�шего �околения в сох�анении �отенциала �ода

В предыдущих параграфах мы уже говорили о старшем поколении как о хранителях родовых традиций, знаний о потенциале рода, духовных ценностях этнического сообщества. Разрыв социальных связей, упразд-нение традиций сегодня напрямую связаны с желанием молодежи жить «своей жизнью», оградить своих родителей от тесных контактов со сво-ими молодыми семьями. Без сомнения, в этом есть позитивные момен-ты: желание получать собственный семейный опыт, творчески строить свои семейные отношения. Но социальная практика сама регулирует это процесс и не дает молодежи полностью оторваться от представителей старшего поколения. Так, за помощью в воспитании детей чаще всего мы обращается к бабушкам и дедушкам. И не просто из-за возможности доверить детей родственникам, когда ощущается нехватка времени и сил для выполнения родительских обязанностей. Нами движет неосознан-ное желание дать возможность нашим детям прикоснуться к богатству родовой мудрости и опыта.

Воспитательный потенциал старшего поколения. Это древний ме-ханизм семейной социализации, который поддерживала цепочка взаимо-действий между поколениями: родители не воспитывают своих детей, на них лежит обязанность и ответственность сопровождения жизни – обес-печения экзистенциальных потребностей (в пище, одежде, жилище, люб-ви и понимании). Это внешние действия по отношению к глубинным процессам бытования детства в европейской семье. Родителям просто нечему еще научить своих детей – они сами только что вышли из-под опеки старших членов семьи и не успели накопить достаточного опыта для домашней педагогической практики.

Освобожденные от домашних и производственных обязанностей ба-бушки и дедушки являлись истинными воспитателями, ибо на них лежала обязанность не просто присмотра за внуками, а передача им жизненного опыта, родовой мудрости и знаний. Только став бабушкой, женщина ста-новится матерью в глубоком духовном смысле этого слова, только взяв на руки внука, мужчина становится спокойным за продолжение своего рода [218]. Видимо, это и делает человеческую семью, по сути, бессмертной: она возрождается во внуках снова и снова, сохраняя некоторые физиче- ские признаки, духовные особенности своих далеких прародителей.

Информация, переданная на чувствах, запоминается очень легко, без усилий. Именно бабушки знают, как научить ребенка правилам жиз-недеятельности (гигиены, этикета, общения с миром живых и мертвых и т. п.). Бабушки и дедушки после родителей – это самые близкие и родные


��

для ребенка люди. Их отношения к внукам имеют эмоциональную осно-ву, лишены расчета и рассудочного начала, подлинно бескорыстны.

Приходилось ли вам наблюдать, сколько эмоций, подчас негативных, тратит мать на то, чтобы успокоить плачущего малыша, а бабушка сдела-ет это спокойно и эффективно. Социальный опыт [219]!

Как правило, прародители в семье – основные «знатоки» принципов народной педагогики. У кого, как не у них есть время и терпение в сотый раз рассказать внуку его любимую сказку, поиграть, казалось бы, в неза-тейливые народные игры, содержащие мощные структуры безусловной любви русского народа к своим детям. Сегодня педагоги тратят огром-ные усилия, чтобы открыть новые эффективные методы воспитания, и изобретают велосипеды – знания, которые были известны нашим мало-грамотным бабушкам. Потешки, пестушки, игры, сакральные действа – весь арсенал, который накопила народная педагогика, использовался муд-рыми воспитательницами [220].

На дедах лежала обязанность формирования гражданского само-сознания внуков. До возникновения письменности воспитание пере-давалось из поколения в поколение с помощью произведений устного народного творчества. В них содержится полный нравственный кодекс человека: здесь говорится о любви к родителям, о верности и справед-ливости, о любви к труду и презрении к бездельникам и лентяям, о не-нависти к угнетателям, о бесстрашии перед врагами и грозными силами природы, о любознательности, о чутком и вежливом отношении к старым и старшим и т. д.

Интересно, что не родители, а именно бабушки и дедушки стали информаторами для внуков в исследовании историй своих родов. Это к ним чаще всего обращались исследователи за помощью в поисках ин-формации о предках. А родители демонстрировали удивительную неос-ведомленность об истории жизни своих прародителей. И если бабушка успела перейти в иной мир, а дедушка не вернулся с войны, то путе-шествие вглубь родовой истории становилось невозможным для многих исследователей.

Отметим также, что респондентами являлись матери студентов, ко-торые были вовлечены в общественное (государственное) производство и оказались полностью депривированными от своих детей. В такой си- туации бабушки взяли на себя ответственность за внуков, стали неопла-чиваемыми нянями и домработницами, услуги которых государство так и не оценило [221].

Воспитательный потенциал без звена – старшее поколение – страда-ет ущербностью. И никакие добрые доктора Споки не могут заменить тех уникальных знаний, которыми обладают наши бабушки.


��0

Старшее поколение как хранители знаний о семейном капитале. В древности завоеватели знали, как уничтожить покоренное племя. Мож-но было убить мужчин, пленить женщин, но пока оставались старики, дух племени жил, а значит, мог давать ростки новой жизни, ибо сохранял суть знаний об этой жизни. Поэтому уничтожить старшее поколение – гораздо опасней для жизнеспособности рода, чем физическое уничто-жение его молодежи. Почему родилась традиция спасать детей, женщин и стариков в трудные годы. Почему не освободиться от лишних старых ртов? Но дети – это продолжение жизни, женщины – жизнь дающие, а старики – сопровождающие эту жизнь, хранящие мудрость и знания о жизни. И в этом жизненная сила рода [222].

Знания, о которых мы говорим, в структуре бытования рода называ-ются семейным капиталом. Он включает совокупность информации о мо-делях поддержки жизненного старта новых поколений. Молодым членам рода передается финансовое положение семьи (доходы, условия жизни, система обеспечения), система социальных связей и культурный статус семьи (система ценностей, семейных отношений и эмоциональных свя-зей), которые предопределяют социальный статус выходцев из данной се-мьи, генетический потенциал и семейные сценарии. Накопленный семей-ный капитал – ресурсная единица жизненной энергии рода, его храните-ли – старшее поколение, его потенциал актуализируют дети и наследуют внуки. И если из этой цепочки убрать первое звено – знания о законах сохранения и преумножения семейного капитала, то следующие звенья теряют смысл существования (преумножение родового потенциала и продолжение рода), который не может заменить никакая идеологичес-кая или религиозная концепция служения ближнему. Как можно служить ближнему завтра, если вчера тебе не объяснили сути служения, а сегодня тебе не показали примера для подражания? Происходит разрыв связи по-колений, который восстанавливается, как минимум, три поколения (пока отцы не наберутся социального опыта, не примут на руки внуков и не передадут им этот опыт).

Итак, в размеренном межпоколенном взаимодействии старших и младших членов семьи заключается суть механизма передачи семейно-го капитала. Семья, оставшаяся без бабушек и дедушек, теряет свои ресурсные возможности для преумножения родового потенциала.

Выводы При анализе эмпирического материала выстраивается следующая

схема: описание особенностей переселения времен крестьянской коло-низации (конец �I� – начало ХХ вв.), либо позитивно окрашенное опи-�I� – начало ХХ вв.), либо позитивно окрашенное опи- – начало ХХ вв.), либо позитивно окрашенное опи-сание личностей родственников, поселившихся в Сибири ранее; носталь-


��

гические, подробные и яркие рассказы о «золотом веке» крестьянского хозяйствования и патриархальной жизни до периода коллективизации и репрессий (1928–1932 гг. �� в.); перечисление родственников, ушед-�� в.); перечисление родственников, ушед- в.); перечисление родственников, ушед-ших на фронт во время Великой Отечественной войны, очень краткое или сдержанное описание семейных событий послевоенного времени, краткое, без эмоций и оценок, описание современной жизни. Трудно от-нестись объективно и беспристрастно к семейным рассказам, при сопос-тавлении с реальной историей они выглядят претенциозно. Однако эта информация может считаться объективной и единственно возможной для семейной памяти, которая войдет в структуру семейного капитала и будет передана далее потомкам.

Истины познаются там, где есть укоренившиеся традиции и взаи-мопонимание близких, родных людей. Такое взаимопонимание возмож-но лишь тогда, когда представители младшего поколения воспринимают традиции предков как нечто ценное для себя и своих потомков. Так за-кладывался глубокий смысл родовой преемственности, так формировал-ся род, не как нечто условно-материальное, а как духовная взаимосвязь поколений.

Итак, мы рассматриваем социальное творчество в семейной жиз-недеятельности как вектор реализации этнокультурного потенциала се-мьи, как конструктивную компоненту социальной активности человека в пространстве рода и этноса. Мы не призываем к возвращению старых семейных традиций и скрупулезному следованию им. Патриархальная семья уже не вернется на историческую арену. Мы считаем, что родо-вая преемственность дает осознание ответственности перед предками за сохранение возможности для потомков творить семейную историю бу-дущего. Дети, взрослея, пытаются отделиться от своих родителей, и это становится нормой современной жизни. Соответственно взаимосвязь, особенно духовная, между поколениями постепенно ослабевает. Новые поколения смутно представляют, чем жили и «дышали» их предки, не понимают и не принимают их взглядов на жизнь. История родов тускнеет и постепенно гаснет.

Поэтому мы рассматриваем социальное творчество в семейной жиз-недеятельности как механизм реализации родового и этнокультурного потенциала семьи, как конструктивную компоненту социальной актив-ности человека в пространстве рода и этноса.

Ключевые терминыПотенциал рода, познавательный потенциал, морально-нравственный по-

тенциал, творческий потенциал, коммуникативный потенциал, эстетический по-


��

тенциал семьи, адаптивный потенциал, родовая идея, менталитет, энергетический потенциал рода, родовая фамилия, жизненная энергия рода, семейные (родовые) традиции (обычаи, обряды, ритуалы), воспитательный потенциал семьи, семей-ный капитал.

Список литературы


2. Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре рус- ских крестьян ��III–�I� вв. / М. М. Громыко // Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 7–24.

3. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология / В. С. Кукушкин, Л. Д. Столяренко. – Ростов н/Д: Феникс, 2000. – 448 с.

4. Кургузова З. С. Культурный потенциал: концепция содержания, методы изучения / З. С. Кургузова // Кадровое обеспечение социально-культурной сферы Восточной Сибири: состояние и перспективы развития – М.; Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2003. – С. 38–41.

5. Логунова Л. Ю. Семейная память сибиряков о переселенческих событиях // Факультетские исследования. – Вып. 2.: Регион: власть, политика и местное развитие. Материалы межрегиональной научно-практ. конференции, 17 мар- та 2005 / отв. ред. д-р полит. наук, проф. О. В. Омеличкин, д-р. соц. наук Л. Л. Шпак. – Кемерово: Кубассвузиздат, 2005. – 340 с. – С. 192–199.

6. Мартышин В. С. Твоя родословная: учеб. пособие по изучению истории семьи и составлению родословной / В. С. Мартышин. – М.: Школьная Пресса, 2000. – Вып. 12. – 224 с. – (Серия «Духовно-нравственные основы семьи»).

7. Никонов В. А. Словарь русских фамилий / В. А. Никонов. – М.: Школа-Пресс, 1993. – С. 8.


9. Резун Д. Я. Родословные сибирских фамилий: История Сибири в биогра- фиях и родословных / Д. Я. Резун. – Новосибирск, 1993. – С. 245.

10. Романова Н. И. Верхнеубинское старообрядчество Рудного Алтая: историко-культурологический аспект: автореф. дис... канд. культ. наук. – Кемерово, 2002. – 29 с.

11. Русские / А. И. Александров. – М.: Наука, 1999. – 828 с. – С. 65, 76–78, 127, 160.

12. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. – М.: Республика, 1994. – С. 200.

13. Шевандрин Н. И. Социальная психология в образовании / Н. И. Шеванд- рин. – М.: ВЛАДОС, 1995. – С. 190.


��

14. Шелегина О. Н. О влиянии аборигенного населения на адаптацию костюма русских сибиряков: (��III – первая половина �I� века) // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�I� вв.): тезисы докладов и сообщений международной научной конференции. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. – С. 67–70.

15. Шерстова Л. И. Этнокультурное взаимодействие русских и аборигенов Сибири в ��II–�� вв. / Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�� вв.). Материалы международной науч. конференции. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. – С. 3–6.

16. Энциклопедия русских фамилий / под ред. Грушко Е. А., Медведева Ю. М. – М.: Изд-во Эксмо, 2002. – 384 с.

Контрольные вопросы1. Как вы оцениваете характеристики потенциала своего рода?2. Можно ли говорить о сибирском менталитете? Если да, то как бы вы

охарактеризовали особенности сибирского менталитета?3. Как менялся социальный статус вашего рода на протяжении нескольких

поколений?4. Изучите историю происхождения своей фамилии. 5. Какие традиции бытуют в вашей семье?


��

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Интерес к семье зародился вместе с проявлениями интереса чело-века к строению общества и процессу общественного бытия. Социоло-гию семьи называют старейшей интеллектуальной дисциплиной. У нее долгая история, равная возрасту человечества. Социология семьи связа-на предметной областью со многими науками гуманитарного цикла, ибо строение общества идентично семейной структуре. Социология семьи изучает не человеческие отношения вообще, а взаимодействие носителей семейно-родственных статусов.

Разнообразие научных подходов к исследованию семьи в социоло-гии закономерно. Так отражается многогранность человеческой жизне-деятельности в сложной структурной единице общества. Но примене-ние любой научной теории в изучении того или иного аспекта внутри-семейной или внесемейной деятельности не защищает исследователя от возможности объяснения фактов с позиции личного социального опыта семейной жизни. В этом случае факты кажутся очевидными. Но фено-мен реальности в том, что если для одного человека социальный факт выглядит определенным образом, то для другого – эта реальность иллю-зорна, а данный факт требует дополнительного изучения и объяснения. С позиции личного опыта, сколько людей – столько и реальностей. Исти-на ускользает.

С позиции научного объяснения социальной реальности, сколько теорий – столько и возможностей прогнозирования дальнейшего развития ситуации. Так, невозможно объективно продиагностировать и объяснить социальный факт семейной жизнедеятельности человека на основании лишь патриархальной или феминологической теории. Это два радикаль-ных полюса научных взглядов. Ученые – это не просто мыслящие субъ-екты. Это, прежде всего, мужчины или женщины. И те, и другие будут по-своему правы. Долгое господство патриархальной теории и отвер-жение других возможностей развития семейной истории человечества можно объяснить, например, тем, что такая теория родилась в сельскохо- зяйственном обществе с жесткой структурой власти (как правило, муж- ской) и в умах мужчин, защищающих такое строение общества.

Сменялись эпохи и цивилизации. Изменялись человеческие отно-шения. Общественный прогресс нуждался в появлении новых объясне-ний феномена изменения семейной жизни, так как применение мужских теорий не давало возможности объяснить причины кризиса мужского мира. Феминистическая теория стала революционной. Однако если пред-ставить этот мир исключительно женским, то такое положение также рано или поздно заведет отношения мужчин и женщин в тупик. Наука


��

приходит к пониманию необходимости объяснения семейной структуры общества с позиции, объединяющей все точки зрения, ибо все они истин-ны. Такая теория получила название феноменологической теории семьи. Для изучения процессов, происходящих в современной семье, социоло-ги феноменологического направления применяют качественные методы анализа, которые помогают не просто зафиксировать частоту проявления семейных событий, а понять поступки людей, участвующих в событиях.

Конечно, нам трудно отделить себя от принадлежности к гендерной группе, семейному или родственному союзу, этнической общности и абстрагированно изучать какую-то семью вообще. Семейный коллек-тив отличается от всех других человеческих союзов тем, что его члены связаны отношениями кровного родства и свойства. Ученому прихо-дится препарировать интимные отношения близких людей. Социология берется за это, присваивая безличностные характеристики (семейно-родственные статусы) личностному взаимодействию. В этом случае со-циальная история семьи может рассматриваться как изменение инвари-антности семейного поведения в конкретной исторической ситуации, на определенной географической территории и в границах региональной социально-культурной среды.

Публицисты отмечают с горечью, что Россия – страна с непредска-зуемым прошлым. Исторические события на территории региона можно интерпретировать в зависимости от идеологического подтекста социаль-ной действительности. Мы считаем, что истинная история сибирского региона написана судьбами людей, семей, родов, проживающих на этой земле. Истина в данном случае заключается в анализе изменения миро-понимания семейных сибиряков, их объяснения сути происходящего, от-разившегося на судьбах их родственников, жизнедеятельность которых сказалась на специфике социально-культурной среды региона.

Семья – удивительно адаптивный социальный институт. Она про-явила уникальные способности к приспособлению в меняющемся мире. Так, на переход общества к индустриальным отношениям семья ответи-ла снижением детности, при изменении половозрастной пропорции и социально-культурных традиций изменяется брачное поведение и т. п. Патриархальную семью заменила семья неотрадиционная, еще больше обострив противоречия в семейных отношениях между мужчинами и женщинами, между родителями и детьми. Это, своего рода, переходная семейная структура к новым семейным отношениям, которые будут фор-мировать новые культурно-досуговые ресурсы и возможности региона. Новая культура каждой семьи в совокупности может повысить или пони-зить уровень социально-культурной среды региона.


��

Общество сегодня переживает некоторое метание в изобретении но-вых форм семейных отношений. Общественное мнение склонно припи-сать их распущенности нравов, потери моральных норм. Но это необхо-димый этап в формировании новых семейных отношений. Пока ученые лишь фиксируют и объясняют внутрисемейные противоречия, не пред-лагая выхода из кризисной ситуации. Участники исследования семейных историй сибирских родов, красочно описывая патриархальную сибир- скую семью, демонстрировали понимание, что современные изменения в структуре семьи необходимы. На основании результатов исследования мы отмечаем, что сегодня происходит формирование нового стиля семей-ного поведения, ведущую роль в котором заняли женщины. Понятно, что патриархальная семья сошла с исторической арены. Но какая семья будет жить завтра на территории региона? Измененное восприятие семейного идеала у новых женщин потребует изменение социального статуса се-мьянина и у нового мужчины. Мужчине предстоит осознать свои новые возможности в качестве мужа и семьянина. Какие это будут отношения, уже сегодня нам следует программировать.

Мы имеем право знать будущее. И вместе с тем речь идет не о про-стом любопытстве: «сколько у меня будет детей?». Знание будущего – его творческое программирование, «конструирование социальной реальнос-ти», сотворение истории своих потомков. На этом основывается феноме-нологический подход в изучении семьи.

Многие даже не задумываются о значимости собственной судьбы для территории, на которой они живут. Их истории складываются из конста-тации череды событий: рождения, получения образования, брака. Если люди вместо своей истории констатируют, что рассказывать особенно нечего, что они «живут как все», то, скорее всего, речь идет о банальном семейном сценарии жизни. Именно такие семьи, передавая такие сцена-рии потомкам, не могут рассказать ничего о бабушках и дедах, история прадедов вообще невосстановима без специальных техник. Прошлое утрачивается, связь поколений и времен рвется…

Какой семейный сценарий мы передадим своим внукам: банальный или успешный? Стоит задуматься, ибо, неосознанно проигрывая свое на-стоящее или творчески его проживая, зная о нашем семейном прошлом, мы формируем будущее потомков. Абстрактного благосостояния региона не существует. Есть конкретное благосостояние конкретных семей, про-живающих на его территории. Семейно-родственное пространство на-кладывается, проецируется на территориальное и социально-культур-ное пространство региона. Определяя свое отношение к действитель-ности, мы изменяем степень благополучия будущих поколений, которые придут облагородить или разрушить (от нас зависит!) социально-куль-турную среду нашего края.


��

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования струк-тур и процессов): учеб. пособие для вузов. – М.: Nota Bene, 1998. – С. 16.Nota Bene, 1998. – С. 16. Bene, 1998. – С. 16.Bene, 1998. – С. 16., 1998. – С. 16.

2. Логунова Л. Ю. Исследование «Судьбы сибирских родов», 2001–2004 гг. Иллюстрации из семейных историй приведены с согласия респондентов.

3. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во Международного университета бизнеса и управления, 1996. – С. 12.

4. Макаров А. В. Психотерапия нового века. – М.: Академический проект, 2001. – С. 352.

5. Сегодня в погоне за прибылью руководители фирм и государственных предприятий требуют у женщин расписку о том, что она не собирается рожать детей, работая у них в подчинении, чтобы работница думала только о служебных обязанностях и не требовала оплату декретного отпуска. Недальновидность такой установки очевидна. Если женщины страны дружно напишут такие расписки, то в будущем некому будет потреблять товары и услуги предприятий, ради которых они такой подвиг совершили.

6. Вот какую характеристику семейному коллективу дает одна из участниц исследования истории сибирских родов: «Наши родственники более или ме-нее хорошо устроились: не богаты, но с семьей. А это самое дорогое, что есть у каждого... Мы с родственниками часто собираемся вместе на юбилеях, свадь-бах, днях рождения. Всегда шумно, весело, начинаешь чувствовать, что все эти люди тебе очень дороги, что это твой род, твоя кровь, что они всегда по-могут, когда ты будешь в беде, делами, словом, советом. Это очень важно – ок-ружение своих людей, здесь чувствуешь себя надежнее, увереннее, спокойнее». (Из семейной истории Каборда).

7. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – С. 22. 8. Гуд У. Социология семьи // Социология сегодня. – М., 1966. – С. 12.9. Антонов А. И. Микросоциология семьи... – С. 9. 10. Харчев А. Г. Брак и семья в СССР. – М., 1979. – С. 75. 11. Еще в начале �I� века ребенку было важно быстро ответить на вопрос:�I� века ребенку было важно быстро ответить на вопрос: века ребенку было важно быстро ответить на вопрос:

«Чей ты сын?». Незаконное рождение мешало человеку интегрироваться в соци-альное окружение, эти дети именовались неприятными словами: «бастард», «бас-трюк», «ублюдок». Классический пример – Пьер Безухов. В высшем обществе его принимали из уважения к графу-отцу, но сыном графа не считали. Истории студентов свидетельствуют о важности узаконенных супружеских отношений для детей.

«Мой дед Николай Николаевич был сыном помещика, женился против воли родителей на простой красивой крестьянке. Был изгнан из семьи. От этого брака родились двое детей... После смерти жены, чтобы восстановить отношения с ро-дителями, он женился вторым браком на Александре Андреевне де Боде из семьи обедневших баронов». (Из семейной истории Кузьминых). Интересно, что дети от двух браков помогали друг другу в дальнейшем, не разделяя себя на «признан-ных» и «непризнанных» родственниками – Л. Л.

«Перед тем, как взять в жены Марию, Федор привел в дом беременную женщину, сказав, что ребенок будет от него. Но его родители, хотя и были на-


��

божными, не впустили ее в дом и сказали сыну: или уходи, или выгони ее. Отец из послушания родителям не женился на ней». Далее респондент рассказыва-ет об убийстве этого непризнанного ребенка матерью, о сложных отношениях Федора и его жены, о трудных судьбах рожденных от этого брака мальчиков. (Семейная история Кирюхиных).

«Назаров Герасим Ильич в деревне слыл не бедным, но и не слишком бога-тым, держал кузницу и очень необходимую по тем временам мельницу, имел 3 ко-ровы и 4-х лошадей – для того, чтобы обрабатывать засеянные рожью поля. Тихо и мирно шла неторопливая деревенская жизнь. Жена Герасима Евдокия Никитич-на воспитывала пятерых детей. Дети росли послушными и прилежными, помога-ли по хозяйству, с пяти лет работали в поле». (Семейная история Назаровых).

12. Молодая семья: социально-экономические, правовые, морально-психо-логические проблемы / под ред. В. И. Зацепина. – Киев: Украина, 1991. – С. 14.

13. Один из видов древней славянской взаимопомощи были супряги – объединение соседями тяглового скота для сельскохозяйственных работ. Супру- ги – те, кто тянут одну упряжку.

14. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – С. 21–22. 15. На одном занятии ко мне обратилась студентка с просьбой помочь в кон-

фликте, который произошел между ее православными родителями и родствен-никами мужа-мусульманина. Они не знали, как окрестить рожденного полтора месяца назад ребенка. Муж считал его продолжателем рода мусульман, а жена хотела посвятить его в христианство. Линия фронта в межнациональном браке прошла по колыбели малыша. Радость материнства оборачивалась семейным рас-колом. В глазах молодой женщины стояли слезы; аудитория с замиранием серд-ца ждала моего решения. Что здесь посоветовать? Люди не выбирают религию, они в ней рождаются. Я предложила отдать все в руки Божьи: положить рядом с ребенком Коран и Библию, к чему первому он потянется, той конфессии и будет принадлежать. Через некоторое время студентка и ее муж благодарили меня за Соломоново решение. Конфликт разрешил их сын. А мне до сих пор трудно вспо-минать эти мгновения, когда на меня были обращены глаза с мольбой, интересом, иронией, ожиданием ответа…

16. Арутюнян Ю. В. Этносоциология: учеб. пособие для вузов. – М.: Аспект-Пресс, 1998. – С. 213–227.

17. Здесь резонно встает вопрос о брачном контракте, который представ-ляет собой договор между вступающими в брак, касающийся различных сторон их будущей семейной жизни и зарегистрированный (по желанию) юридически-ми органами. Он включает позиции: выбор имен, которые будут носить моло-дые люди, став супругами, имущественные вопросы, распределение домашних обязанностей, вопросы, связанные с работой жены по найму, с планированием семьи (использование контрацепции, число детей в семье, интервалы между их рождением), воспитание детей и т. д. При желании партнеры могут расши-рять число вопросов, оговариваемых в контракте, или детализировать наиболее важные из них.

Студенты начинают спорить по поводу моральности составления такого до-кумента. Некоторых возмущает его циничность. Они пытаются поставить знак


��

равенства между фактом составления брачного контракта, завещания, договора дарения и отсутствием любви у супружеской пары. Приходится приводить при-меры печальных событий в жизни семей, когда не было оставлено завещания после смерти старших родственников, когда дети не могли помянуть их добрым словом, так как были заняты судебными разбирательствами по поводу раздела имущества, когда у супругов не получилось остаться в добрых отношениях, так как процесс этого раздела опустошил их души, выветрил из них остатки добрых чувств друг к другу. В социологии семьи нет понятия «хорошо» или «плохо», «морально» или «безнравственно». Каждый сам определяет степень моральности какого-либо действия. Но опасность запутаться в этих дискуссиях лишает воз-можности свободного человека действовать на благо своих родных и близких.

18. Конституция Российской Федерации. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2004. – С. 12.

19. Антонов А. И. Микросоциология семьи… – С. 295. 20. Зверева Н. В. Влияние дохода и размера семьи на ее потребление в совре-

менной России // Семья в России. – 1996. – № 1. – С. 100, 110–112. 21. Здравомыслова О. М., Арутюнян М. Ю. Российская семья: стратегии вы-

живания // Семья в России. – 1995. – № 3–4. – С. 100. 22. Антонов А. И. Микросоциология семьи... – С. 176. 23. Современные технологии социально-культурной деятельности. – Там-

бов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2002. – С. 6. 24. Дружинин В. Н. Психология семьи. – Екатеринбург: Деловая книга,

2000. – С. 6. 25. Это не разгул разврата, как принято считать. В обществе, где еще не

сложились нормы морали, не ведают греха. Промискуитет – это первая стадия регуляции половых отношении в человеческом сообществе.

26. Например, слово «закон» («кон» – круг, «за коном» – все, что за пре-делами реального существования, круга) у древних славян обозначало женский половой орган. И только потом закон стал орудием в руках мужчины, получив мужской смысл и род.

27. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – С. 39–40. 28. Именно так были доказаны возможное существование Вавилонской

башни, а также факт смешения и разделения языков в результате планетарной катастрофы, которая описана буквально во всех религиозных источниках племен индо-европейской языковой группы как Вселенский потоп. После потрясения оставшиеся в живых люди бросились спасаться в разные стороны, унося с со-бой память о страшных событиях. Потомки придали этой катастрофе мифиче- ский смысл. А это значит, что племена, создававшие столь грандиозное строение, которое осталось в генетической памяти потомков, находились в дружественных отношениях, закрепление союзов могло сопровождаться брачными договорами, что отчасти подтверждает теорию единого родства человечества.

29. Такой период есть и у современных женщин, во время которого сек-сологи не рекомендуют носить вызывающую или провоцирующую одеж-


��0

ду. Генетическая память оказывает на современных мужчин свое действие, и их реакции могут быть самыми неадекватными.

30. Антропологи выявили существование «дислокального брака» (М. О. Косвен, С. П. Толстов) у некоторых современных племен, когда супруги жи-вут раздельно. Вероятно, такая форма брака сохранилась как отголосок древней истории. Развитие форм группового брака привело к формированию разновид-ностей кровнородственной семьи у племен Маркизских островов в южной части Тихого океана, обитателей бразильских джунглей, у чукчей Сибири и у народов тодас в Индии.

31. Мужчина более смел и прямолинеен, но часто теряет интерес к своим открытиям. Возможно, тайна в стремлении к полигамности мужчин заключена именно в потере интереса к женщине, ставшей для него понятной и знакомой. Известный факт: вязание изобрели мужчины. Но это занятие требует много со-средоточенности и усидчивости, что не считается свойственным мужчинам. По-этому сегодня, в основном, вяжут женщины, которых, напротив, успокаивает та-кая монотонная, но творческая работа. Некоторые ее довели до совершенства: я знала даму, которая вязала, не глядя на рукоделие, совмещая его с чтением книг. Создается впечатление, что современное открытие, сделанное медиками и соци-альными психологами было известно нашим предкам, рассказавшим в Библии, что Бог создал сначала опытный вариант человека – мужчину, но, увидев в нем некоторые недоработки, исправил их, создав женщину – усовершенствованный образец. Хотя это лишь предположение, не претендующее на необходимость до-казательств. Так, генетики, напротив, считают, что женские хромосомы (ХХ) бо-лее древние и устойчивые, тогда как мужские (ХY) – более облегченный и менееY) – более облегченный и менее) – более облегченный и менее защищенный продукт генетической эволюции человечества.

32. Видимо, с одной из таких частей тела и увидел Тезей свою невесту Ариадну, которую как верховную жрицу Крита пригласили участвовать в обряде на острове Наксос. Это зрелище потрясло человека новой системы взглядов, со-ответствующей патриархальной культуре. Согласно мифу, он оставил свою спа-сительницу на острове, где она, по изящной формулировке мифа, стала возлюб-ленной Диониса. В реальности, скорее всего, алкоголичкой.

33. Вспомним, что во дворце на острове Крит так много ванных комнат, сте-ны расписаны изысканными фресками, изображающими женщин («парижанки») и священные состязания, а у гвардии оружие из мягкого золота представляло собой, скорее, символ, чем атрибут защиты. История культуры свидетельствует, что следующий период развития античной цивилизации (Гомеровский) ознаме-новался лишь созданием легендарной летописи этого времени – дилогии о гибе-ли Трои. И это за сто лет! Предметы, которыми пользовались завоеватели, и их произведения искусства с точки зрения мастерства – это как будто шаг назад в истории культуры. Пройдет еще три столетия, прежде чем будут созданы великие творения высокой классики.

34. В мифе о рождении Афины мужчинам показан пример, как «выбросить женщину из головы». Эту часть мужчины усвоили твердо, и, когда любовный


��

недуг являлся серьезным препятствием для свершения «мужских дел», окру- жающие так и говорили: «Выбрось ты это из головы!». Однако миф был прочитан невнимательно. Зевс сначала сотворил свою дочь, она появилась в его мыслях, завладела его чувствами, а потом материализовалась. Бог зачал Афину и возлю-бил ее, а только потом дал ей возможность проявлять мудрость самостоятельно. Отсюда правило: прежде чем избавиться от женщины, ее надо сначала полюбить, а не пожелать.

35. Чувство примитивно-грубого мужского превосходства над женщиной Сократ выразил следующими словами: «Три вещи можно считать счастьем: что ты не дикое животное, что ты – грек, а не варвар, и что ты мужчина, а не женщина».

Гесиод назвал всего лишь одну функцию, дающую право женщине на су-ществование: «Всякая женщина – зло, но дважды бывает хорошей: Или на ложе любви, или на смертном ложе».

36. Энциклопедия молодой женщины: пер. с чеш. – М.: Прогресс, 1998. – С. 71.

37. Фромм Э. Бегство от свободы. – М.: Республика, 1990. – С. 124, 132, 137.

38. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – С. 44. 39. Не путать со стабильностью, означающей упадок и распад системы.

Для того чтобы система жила, в ней должны происходить изменения, по возмож-ности не потрясающие ее устоев. Эти потрясения могут спровоцировать ради-кальные изменения в семейном поведении супругов.

40. Эти способности семьи, как социального института делают ее уязви-мой, она становится объектом манипулирования для института государственной власти. Это проявляется в попытках государства вмешиваться во внутренние дела семьи, требуя повышения рождаемости и обещая мифические стимулы для вос-питания потомства и обеспечения жизни детям и престарелым родственникам в виде пособий и пенсионных выплат. Речь идет о прямом и косвенном вмеша-тельстве государства в регламентацию отношений супругов, родителей и детей, родственников, как бы оставляя индивида один на один с персонифицированны-ми и обезличенными орудиями государственной власти.

41. Кстати, эта идея тоже не нова. Еще Зевс, будучи недовольным произво-лом отца, поедающего (угнетающего) своих детей, восстал против него и богов-старейшин. Он привлек на свою сторону дядю-титана Прометея, репрессировав его после своей победы. В древнем мифе описан социальный механизм, который мы обречены воспроизводить и на семейном, и на социетальном уровне.

42. Например, ощутив, что супружеские отношения потеряли смысл, муж-чина и женщина, боясь перемен, а возможно, просто боясь одиночества, начина-ют лукавить, объявляя, что живут вместе только ради детей. Распространенное в обществе мнение, что в принципе супруги не должны разводиться, если в се-мье есть дети, все-таки упускает из виду вопрос, на который сложно ответить: что вызывает больше страданий – фальшивое супружество или развод? Семья в данном случае не может считаться нормально функционирующей: такая фальшь


��

в отношениях становится очевидной и для детей. И на упрек престарелого ро-дителя, что он жил только для детей, а они так неблагодарно себя ведут, дети могут резонно задать вопрос: а разве они просили жить только для них. Испор-тив себе семейную жизнь, в старости такие супруги не могут претендовать на искреннюю заботу семейных детей, которые будут стараться строить свои семьи не «благодаря», а «вопреки» тому, что наблюдали в родительской семье.

43. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи. – С. 46. 44. В Средневековье были очень популярны диспуты философов и теоло-

гов. На одном из них обсуждался вопрос: можно ли считать женщину человеком. С перевесом в один голос мужчинами было принято решение: «нельзя».

45. Мадемуазель де Скюдери писала: «Мне нужен любовник, а не муж, – любовник, который бы удовольствовался тем, что владеет моим сердцем, и лю-бил бы меня до самой смерти». Требуя от влюбленного мужчины бесконечной покорности, граничащей с мазохизмом, жеманницы отвергают модель мужского превосходства, в которой грубый и требовательный мужчина (или муж) считает, что ему все позволено. Английские феминистки предъявляли другие претензии, нежели француженки. Они требовали полного сексуального равенства, а также права не быть покинутыми в случае беременности.

Мужчины, которые приняли эти правила, стали именоваться жеманниками. Их было немного, но влияние их оказалось большим, чем можно было ожидать. Они усвоили женоподобную утонченную моду – длинный парик, экстравагант-ные перья, мушки, духи, румяна, – которой стали подражать и остальные. Мужчи-ны, желавшие прослыть изысканными, считали делом чести выглядеть воспитан-ными и утонченными. Он воздерживались от проявлений ревности, старались не впадать в роль домашнего тирана. Незаметно женские ориентиры распространи-лись в «хорошем обществе», а потом заняли главенствующее положение. Очевид-но, жеманницы не были смешным кружком. Когда человека стараются очернить, осмеять, унизить, это означает, что этот человек опасен для оппонента, силен и влиятелен. Осмеяние, передергивание фактов в данном случае – недостойный, но веский контраргумент, которому можно противопоставить только сведение аргу-ментов к абсурду. Сопротивление, оказанное жеманницам, и насмешки, которыми их осыпали, уже сами по себе свидетельствуют о степени влияния этого кружка.

46. Бадентер Э. Мужская сущность. – М.: Новости, 1885. – С. 30. 47. Феминизм (fe��n��e, франц. от лат. fe��na – женщина) – движение вfe��n��e, франц. от лат. fe��na – женщина) – движение в, франц. от лат. fe��na – женщина) – движение в

защиту прав и за освобождение женщин, возникшее в эпоху буржуазных револю-ций во Франции, Англии, США.

48. Ma�jo��je L. �e �a��t. Ta��k�ng back to �oc�o��ogy: ��t�nct�ve Cont��b�t�on� ofMa�jo��je L. �e �a��t. Ta��k�ng back to �oc�o��ogy: ��t�nct�ve Cont��b�t�on� of Fe��n��t Methodo��ogy // Ann�a�� Rev�ew� Soc�o��ogy. – 1996. – № 22. – P. 32–33.

49. Обычно мужская часть аудитории больше нервничает в связи с тезисом о гомосексуальности. Девушки более спокойно реагируют на данный факт. Воз-можно, это происходит потому, что женщины сразу готовы принять свою женс-твенность (an��a), их не страшит наличие в психической структуре и мужскойan��a), их не страшит наличие в психической структуре и мужской), их не страшит наличие в психической структуре и мужской составляющей (an��), в отличие от юношей, которые запрограммированы наan��), в отличие от юношей, которые запрограммированы на), в отличие от юношей, которые запрограммированы на расширение мужской части своей души за счет женской, от которой они стремят-

`


��

ся отречься (т. е. по возможности сдерживать, подавлять чувства). Когда эти обе части структуры личности человека находятся в гармонии, это позитивно сказы-вается на его психическом здоровье, когда преобладает одна из них, мы можем наблюдать разные проявления неврозов.

А разве мы сами не способствуем своим воспитанием развитию заболе-ваний у мальчиков, обучая их не плакать, когда больно (ты что, девчонка?!), не жаловаться, когда обидно? Мы старательно обучаем наших мальчиков загонять чувства внутрь, а потом сетуем на неумение мужчин проявлять нежность, на их болезненную жестокость. Кстати, гомосексуалисты для женщин более приятны в общении, потому что они воспринимают женщину адекватно, без мужских фан-тазий и стереотипов, сформированных в соответствии с мифом мужественности.

50. Логунова Л. Ю. Изучение социальных стереотипов в сфере брачно- семейных отношений в молодежной среде (опрос, Кемерово, 2002–2003 гг.)

51. У древних славян после первого кровотечения девушке дарили бусы, что означало возможность начала ею половой жизни и социальной включенности в дела рода. И больше ничего не требовалось. Другое дело – длительные обряды инициации мальчиков, обязательные для вхождения в мужское сообщество, кото-рые, например, обрели особую изысканность в процессе посвящения в рыцари, гомосексуальную окраску в процессе социализации спартанского и греческого юноши и кровавую процедуру у жителей племен самбуру, кикуйу (Восточная Африка), самбия, баруйя, хопи, бусама, бимин-кускусмин (Новая Гвинея). По- этому доказательства мужественности – это не естественная необходимость для того, чтобы мальчик стал мужчиной, а социокультурный феномен, представлен-ный в форме особых обрядов посвящения для обретения членства в любом виде сообщества, будь то масонская ложа или простая секта.

Логично возникает вопрос: похоже, что мужчины всех времен и народов пу-тем сложной процедуры инициации объединялись в такие сообщества с целью отграничения от женской части общества, из страха постановки под сомнение их мужских черт? Интересно, что женщинам в планетарном масштабе не понадоби-лось так уродовать свою естественную сущность.

52. И снова, как в случае с Аристотелем, налицо факт поспешного обобще-ния. Например, самцы обезьян-колобусов помогают своим подругам ухаживать за своим потомством. Уставшая от материнских забот самка зовет всех своих сексу-альных партнеров, которые тут же отзываются и принимают заботу о малышах на свои плечи, а мать в это время может заняться поисками пищи для себя.

53. На заре человечества люди не усматривали связи между половой жизнью и деторождением. И по сей день на севере Индии живет племя найяр «не усмат-ривающее» (искренне или по традиции) этой связи. Женщины и дети здесь живут совершенно независимо от мужчин, отцовство не имеет значения (еще одно до-казательство первичности материнского рода). Островитяне Полинезии, которых изучал Б. Малиновский, даже не считали отцов родственниками детей.

«Жители Тробриандских островов верят, что беременность происходит лишь по одной причине: дух-родственник замужней женщины поселяет в ее тело


��

духа-ребенка. Теорию о том, что мужчина играет некоторую роль в продолжении рода, они считают совершенно бессмысленной и приводят доказательства ее пол-ной нелепости. Например, упоминалось несколько случаев, когда мужа не было дома более года, и, вернувшись, он находил в доме новорожденного младенца. Вместо того чтобы обвинить жен в измене, считавшейся среди жителей островов серьезным преступлением, мужья искренне радовались, что боги-духи посетили дом в период их отсутствия». (Смелзев Н. Социология. – М., 1983).

Связь «мать-ребенок» признается в абсолютном большинстве культур мира как наиболее устойчивая и безусловная.

54. Фотеева Е. В. Семья в современном буржуазном мире. – М.: Мысль, 1988. – С. 71.

55. Такое регулирование отношений превратилось в табу инцеста – запрет на выбор брачного или сексуального партнера из числа близких родственников. Грех кровосмешения считается одним из наиболее тяжелых в христианской тра-диции. По православному закону браки можно заключать, только если партнеры являются родственниками не ближе шестого колена. Это создавало значительные трудности при выборе брачного партнера в замкнутых социальных или конфес-сиональных группах, например, в среде сибирских старообрядцев. Однако такие строгие законы не распространялись на династические браки в среде высшей аристократической элиты, которые рассматривались, прежде всего, как полити-ческие союзы.

Сегодня российское законодательство запрещает браки между кровными родственниками до четвертого колена. То есть брак возможен, например, между теткой и племянником. А вот между мачехой и пасынком, отчимом и падчерицей такой брак, согласно законодательству, недопустим.

56. В современном мире жесткость действия этого закона ослабла, однако вспомним историю японки Чио-Чио-сан, полюбившей американского офицера, которая увековечена в знаменитой опере Дж. Пуччини. И по сей день прожива-ющие вне территориальных границ родины корейцы искренне радуются, если находят для своих детей брачных партнеров, принадлежащих к своей нации и близких по социальному статусу.

57. Полигамия (греч. po��y – много, ga�o� – брак) – брак одного супругаpo��y – много, ga�o� – брак) – брак одного супруга – много, ga�o� – брак) – брак одного супругаga�o� – брак) – брак одного супруга – брак) – брак одного супруга с несколькими брачными партнерами.

58. Полиандрия (греч. and�o� – мужчина) осталась, возможно, как отголосокand�o� – мужчина) осталась, возможно, как отголосок – мужчина) осталась, возможно, как отголосок эпохи матриархата с его серийной моногамией, когда женщина выбирала отцов для своих детей каждый год с целью отбора семени для наиболее жизнеспособ-ного потомства: на ней лежала ответственность за сохранение и преумножение рода.

Своеобразный рекорд многомужества поставила королева берберов Кахена, у нее насчитывалось около 400 мужей. Широко полиандрия была распространена в племенах североамериканских алеутов, среди эскимосов и тлинкитов.

59. В таких браках очень своеобразно решается проблема отцовства. Пер-вый ребенок считается сыном (или дочерью) старшего мужа. Все последующие


��

дети распределяются аналогично – отцом второго ребенка является, соответ- ственно, второй по старшинству муж и т. д. А если, например, детей больше, чем мужей? Тогда снова вступает в действие традиция старшинства мужей – все идет по кругу.

60. Исследователи утверждают, что крестьяне смотрели на семью как на непременное условие жизни, закрепляющее социальный статус и положение в общине. «Неженатый не считается у нас настоящим крестьянином... На него смотрят отчасти с сожалением... отчасти с презрением». Холостой образ жизни считался отклонением от нормы, странностью. Семья воспринималась как хо-зяйственная и нравственная основа правильного образа жизни. Такая линия се-мейного поведения прослеживается в действиях современников. Мужчины ста-раются обзавестись семьей в первый же год после возвращения с войны, службы в армии. Возможно, в этом проявляется сила чувства семейственности, потреб-ности в самостоятельности, понимание того, что жена помогает стать уважае-мым человеком, получить социальное признание. С другой стороны, чувствуется влияние старших членов рода, которые считают, что неженатый молодой чело-век может быть социально опасен (не давай ему «гулять», жени его скорей, пока «дров не наломал»). Выйдя из-под опеки родителей, молодой мужчина поступает под квазиматеринскую опеку жены. «С рук на руки – божьей милостью».

61. Боковая линия родства есть любая линия происхождения, отходящая от общего предка, исключая лишь ту, на которой находится человек, от которого ве-дется отсчет и которого принято обозначать как «Я».

62. В современных языках южных славян и сегодня сохранились эти слова – «домачин» и «домачица», обозначающие хозяина и хозяйку, хотя их се-мейный уклад уже далек от патриархальности.

63. Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ. – СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. – 272 с. – С. 92.

64. «Главою семьи считался отец. У него уже сыновья выросли, старшие пе-реженились, и дети есть, но если не отделен на свое хозяйство – слушайся старого отца, иначе не будет в семье порядка и ладу. Когда-то, в прежние времена, ста-рость была в почете большом, в уважении: старый человек знает жизнь, людей, сельские порядки, обычаи, он – кладезь мудрости и необходимых в крестьянской жизни сведений. Он знает, когда надо выезжать в поле пахать, когда, где и что сеять, когда убирать, как всему толк дать: хлебу, скоту. Старик обычно трудной работы уже не делает. Работают взрослые дети, он же учит, советует, проверя-ет, наставляет... И хлебом распоряжался старик: часть на еду, часть на продажу, часть – в запас. Добрый хозяин запас года на два, на три имел, как же иначе? А ну как на будущий год засуха?.. Чем тогда семью кормить?..

В избе хозяйничала, руководила взрослыми дочерьми и невестками старуха-мать. Многоопытная, умная женщина, много пережившая, вдоволь потрудивша-яся на своем веку. Здесь в многодетной семье, в хозяйстве она утверждала свою человеческую ценность, достоинство, стяжала добрую славу о себе. Она хорошая мать, хозяйка, а теперь вот мудрая бабушка, понимающая толк в травах, в корень-ях. Знает, настоем какой травы поить ребенка от родимца, от золотухи, от испуга.


��

Знает, как при несчастном случае кровь остановить... А если умрет старик-хозя-ин, она всем хозяйством руководит, дети ее совета спрашивают... Семья, родня, соседи, село, в котором она знала всех по имени, – вот ее коллектив, мнением которого она дорожила. Она, как и старик-отец, – хранительница и носительница вековечных добрых традиций народных и опыта, а традиции и опыт организовы-вали жизнь». (Балябина В. Г. «Аргунеи»).

65. «Мою бабушку Каркавину Наталью Спиридоновну выдали замуж “увозом”, так как у нее не было достойного приданого. Однако она понравилась свекрови за трудолюбие, хозяйственность, сноровку в работе. Но деспотичный свекор просто не давал ей прохода своими придирками. Однажды она услышала разговор между родителями мужа, в котором свекровь упрекала супруга за то, что он незаслуженно “гнобит” безответную молодуху. На что тот ей ответил: “а если она не отвечает, значит, виновата”. Однажды, когда она хлопотала у печи, прадед Трофим снова стал ее ругать. А бабушка в ответ побила его ухватом. Прадед толь-ко закрывался от ударов и называл ее “анкелем небесным”. С тех пор так и стал ее звать». (Из семейной истории Каркавиных).

66. «В нашем селе жил высокий, сильный, красивый парень. Отец умер, и в семье хозяйкой осталась вдова – маленькая сгорбленная старуха. Она не разре-шила сыну жениться на понравившейся ему девушке. Его друзья стали советовать не слушать старую мать. Что она может сделать такому детине: дунь на нее – рас-сыплется! Но парень отказался: “не могу, проклянет”. Так вот, боялись материн-ского проклятия, считалось, что ослушание не принесет счастья». (Из семейной истории Каркавиных).

67. Голод С. И. Семья и брак… – С. 115. 68. «Прадед Аким держал дом в строгости, семья его была патриархальной

до мозга костей. В хозяйстве было все: коровы, пасека, даже конюшня... Поми-мо хозяйства прадед занимался с сыновьями охотой, что могло позволить очень неплохо жить, но его скупость доходила до того, что дочери ходили босиком осенью, умерли, не дожив до 12 лет...». (Из семейной истории Мальцевых).

69. Отчество в имени не характерно для европейцев. Но старый обычай иногда дает о себе знать в творческих именах деятелей искусства. В именах Эрих Мария Ремарк, Клаус Мария Брандауэр содержится не просто женское имя, а «отчество», отмечающее принадлежность к материнскому роду.

70. Латышева И. А. Семейная жизнь японцев. – М.: Наука, 1985. – С. 46. 71. Нуклеарная семья – англ. n�c��ea� (ядро) fa��y, «ядерная семья».n�c��ea� (ядро) fa��y, «ядерная семья». (ядро) fa��y, «ядерная семья».fa��y, «ядерная семья»., «ядерная семья». 72. В большой патриархальной семье человек мог освоить 72 семейно-

ролевых статуса. В нуклеарной семье комплект социальных ролей снизился до 12 (при условии наличия в семье нескольких детей, что позволяет освоить роли братьев или сестер).

73. Сегодня мы забыли, что у нас не просто есть тети и дяди, а они отлича-ются по степени родства: стрый (дядя по отцу), стрый великий (двоюродный дед), стрый малый (двоюродный дядя), тетка малая (двоюродная тетка), тетка вели-кая (двоюродная бабка). Мы не идентифицируем себя внучатыми племянниками (оказывается, это дети троюродного брата и сестры). А еще в таких семьях разли-


��

чали роли братана (кузен), братанихи (жена двоюродного брата), братовы (жена брата), брательницы (дальняя родственница), дедины (тетка по дяде). Знают ли сегодня наши родственники об особенностях этих ролей? Все эти роли мы назы-ваем «вода на киселе», оправдывая наше родственное невежество.

74. Подробнее см.: Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе: (конец ��III–�� вв.): пер. с нем. – М.: ВЛАДОС, 1997. –��III–�� вв.): пер. с нем. – М.: ВЛАДОС, 1997. ––�� вв.): пер. с нем. – М.: ВЛАДОС, 1997. –�� вв.): пер. с нем. – М.: ВЛАДОС, 1997. – вв.): пер. с нем. – М.: ВЛАДОС, 1997. – С. 208–236.

75. Неотрадиционная – новая традиционная семья, в которой мужчина, ссылаясь на вековое правило разделения семейных обязанностей, устраняет-ся от выполнения домашней работы и воспитания детей. Однако функции кор-мильца он также не может исполнять в ситуации двухзарплатной системы фор-мирования семейного бюджета. Нередко женщина, вынужденная поддерживать мужа в необходимости зарабатывать деньги, получает их больше, чем муж. Она ответственна за ежедневное благополучие своих детей, поэтому более мобиль-на, берется практически за любую работу, в то время как мужчина может дол-гое время искать только ту, что соответствует его высокой квалификации, теряя возможность реально и ситуативно обеспечивать семью.

76. В ряде скандинавских стран, как отмечают С. И. Голод, Э. Бадентер, уход за 2–3-летним ребенком добровольно осуществляется любым из родителей. На работу предпочитает выходить тот из супругов, у кого выше профессиональ-ная квалификация, а второй получает пособие по уходу за ребенком. И, как пока-зывает практика, мужчины (их число, впрочем, не стоит преувеличивать) оказа-лись вполне дееспособными воспитателями.

Например, опыт Швеции, где отпуск по уходу за ребенком для отцов сущес-твует с 1974 г., показывает, что и до настоящего времени мужчины не торопятся брать такой отпуск (так поступает каждый пятый, и период такого отпуска короче, чем у женщин). Опросы мужчин, взявших отпуск по уходу за ребенком на месяц и более, проведенные в 1980 году, показали, что отцы столкнулись с отрицательной реакцией работодателей.

Для сравнения, во Франции, славящейся своими выгодными условиями со-циальной поддержки родителей, воспитывающих детей, к мужчине, оставшемуся дома с больным ребенком, относятся еще хуже, чем к женщине, делающей то же самое. Провозглашенное европейскими государствами юридическое равноправие мужчин и женщин ничего не смогло изменить в стереотипе восприятия мужских и женских социальных ролей в семье.

77. Логунова Л. Ю. Изучение социальных стереотипов в сфере брачно- семейных отношений в молодежной среде (опрос, Кемерово, 2003–2004 гг.).

78. Логунова Л. Ю. Изучение идеального образа брачного партнера в моло-дежной среде (опрос, Кемерово-Томск, 2003–2004 гг.).

79. Конечно, живой, реальный человек имеет реальные недостатки. Он только похож на идеал, но не идеален. Общаться приходится с несовершенным реалом. Каждая девушка хочет, чтобы ее возлюбленный стал лучше, чище, благо-роднее, был максимально похожим на ее идеальные представления о нем. Из са-мых благородных побуждений она будет прикладывать все усилия к улучшению


��

своего друга, при этом невольно начнет изменять, переделывать его, управлять им – «дотягивать» реального человека до своего идеального представления о нем. Как правило, она начинает реализовывать свои матримониальные намерения, не интересуясь желаниями своего партнера, не изучая его представления о собс-твенной персоне. Она ничего не рассказывает ему о том, каким хочет его видеть, перестраивая его образ по собственному усмотрению. Вот конфликт, который за-рождается в отношениях мужчин и женщин практически до их встречи, потому что девушка изначально настроена на улучшение своего супруга.

У молодого человека также есть представления об идеале своей возлюблен-ной, который он попробует воплотить в реальной девушке, похожей на его идеал. Он «отзеркалит» своей подруге ее стремление улучшить партнера. Речь идет о конфликте идеалов, который в период романтических отношений переживается относительно спокойно, однако в дальнейшем может перерасти в серьезные не-доразумения между супругами. Эту тенденцию заметил психолог В. А. Крапивин, работая с клиентами, испытывающими затруднения в семейном общении.

Противоречие, заключающееся в несоответствии идеалов качествам реаль-но существующих людей, провоцирует конфликты между супругами, в которых, обычно, инициативу берет на себя более активная женщина, обремененная забо-тами о воспитании детей и мужа. Ей противостоит оборона мужчины, избегаю-щего в ответ помогать ей в домашних делах, спасающегося бегством в «гараж» или на стадион, потому что его супруга не является нежным женственным созда-нием, лишенным воли и желаний, которое живет в его фантазиях.

80. Социология молодежи: учеб. пособие / под ред. Ю. Г. Волкова. – Рос- тов н/Д: Феникс, 2001. – С. 271–272.

81. �ga��te – фр. равенство.�ga��te – фр. равенство. – фр. равенство.82. Голод С. И. Семья и брак… – С. 178–179. 83. Эти варианты отношений в эгалитарной семье выделяет американский

социолог Моррис Зелдич. 84. Голод С. И. Семья и брак… – С. 168. 85. Фотеева Е. В. Семья в современном буржуазном мире. – М.: Мысль,

1988. – С. 57. 86. Психологи называют ее аномальной или языческой, указывая на домини-

рующую роль женщины. 87. Время общения женщины с ребенком за последние 30 лет сократилось на

40 %, что вызывает у наших современниц стресс и комплекс «плохой матери». 88. Бадентер Э. Мужская сущность. – М: Новости, 1995. – С. 273. 89. Сошлюсь на авторитет Н. А. Бердяева: «Семья есть необходимый

социальный институт и подчинена тем же законам, что и государство, хозяйс-тво и пр. Семья тесно связана с хозяйственным строем и имеет мало отношения к любви… Элементы рабства всегда были сильны в семье, и они не исчезли и до настоящего времени. Семья есть иерархическое учреждение, основанное на господстве и подчинении. В ней социализация любви означает ее подавление». Психолог В. Н. Дружинин также считает, что «не может быть истинного общества более несвободного (в смысле навязывания определенных правил жизни чело-


��

веку), более жесткого, чем семья. Посему следует отбросить все розовые сказки о “демократической семье”, “либеральной семье”, равенстве и т. п.»

90. Интересно, что именно в Англии была основана Международная орга-низация «Родители без партнеров», в которой неполные семьи кооперировались, отстаивая свое право считаться полноценной семьей. Родители создавали клубы, в которых они обсуждали проблемы воспитания детей, обменивались опытом, помогали друг другу присматривать за детьми, содержать их. Эту инициативу подхватили родители других европейских и американских стран, консолиди-руясь в своем праве самостоятельно воспитывать детей без второго родителя, который часто оказывает дурное влияние на младшее поколение. Сегодня среди членов организации наблюдается тенденция роста отцов-одиночек.

91. В историях жизни сибирских семей достаточно указаний, что в конце �I� – начале �� вв. 1/5 мужчин, родственников респондентов, оставалась вдо- – начале �� вв. 1/5 мужчин, родственников респондентов, оставалась вдо-�� вв. 1/5 мужчин, родственников респондентов, оставалась вдо- вв. 1/5 мужчин, родственников респондентов, оставалась вдо-выми с детьми-сиротами. Продолжительность жизни женщин была меньше, чем у мужчин. Респонденты отмечали, что мужчины прекрасно справлялись с обя-занностями отцов-одиночек, либо создавали повторный брак, по негласным ус-ловиям которого новая жена должна была стать воспитательницей для неродных детей. Если отец испытывал трудности в заботе о детях, то на помощь добро-вольно приходили не только родственники, но и соседи, которые могли забрать сироту к себе и воспитать как родного. Такая линия родительского поведения показывает, что в России дети были желанными, родители – ответственными, а право сироты на семью охраняли члены ближайшего социального окружения – родственники и соседи.

92. Продолжая логику рассуждения коллеги, приходишь к мысли о перс-пективе, когда «нуклеарной» начнут называть неполную семью, а семья с обо-ими родителями будет считаться расширенной. Тогда возникает возможность того, что, как и на заре человечества, в обществе вновь появится необходимость приоритета родства по женской линии. Не случайно сегодня много говорится о возрастающей роли женщины как в смысле участия в общественной жизни, так и в сакральном понимании этой роли. Что ж, связь «мать-ребенок» всегда признавалась в абсолютном большинстве культур мира наиболее устойчивой и безусловной. С сожалением следует признать, что современному обществу не удается делать отцов из мужчин. 25 % разведенных мужчин ведут себя так же, как и наши древние предки, не считая необходимым разделить ответственность с женщиной за судьбы своих детей. Может быть, взгляды на семью в новом обще-стве помогут снять эти противоречия?

93. В настоящее время в Германии, Австрии и Швейцарии распадается почти каждый третий брак. В больших городах это уже почти каждый второй. Наиболее высокий показатель разводов в Европе имеют в настоящее время Шве-ция и Дания (около 45 %). В Англии распадаются сегодня четыре из каждых деся-ти заключенных браков (39 % разводов).

Согласно исследованиям Р. Зидера, крестьяне и крестьянки в Европе прак-тически никогда не разводятся. Чем меньше супруги в своей экономической и социальной жизни связаны друг с другом, тем скорее они могут поставить воп-


��0

рос о разводе в случае несчастливо сложившегося брака. Горожанки со средним школьным или среднетехническим образованием, находящиеся в должности служащих, разводятся чаще всего; самый низкий процент разводов у неработа-ющих женщин. Другими факторами повышения готовности к разводам является сокращение браков, заключенных по религиозному обряду, рост урбанизации и региональной мобильности, перемены в роли женщины и дальнейшая «индуст-риальная» составляющая жизненной концепции. С ростом числа разведенных об-щественное сопротивление разводам падает. Реакция социального окружения на развод является существенным фактором принятия решения супругами. Шульц и другие авторы говорят о большом влиянии «примера развода» в личном окру-жении пары, взвешивающей принятие решения о разводе, здесь имеет значение то обстоятельство, как знакомые справляются с последствиями развода.

94. Женщины в большей степени одобряют разводы, чем мужчины. Это удивляет, учитывая связанное с разводом ухудшение их экономического поло-жения. С другой стороны, такую ситуацию можно объяснить тем, что женщины тяжелее переносят конфликтность супружеской и семейной жизни. К тому же в случае развода женщины имеют с психологической и социальной точек зрения то преимущество, что дети в основном остаются с ними. Это обычно дает им эмоциональную поддержку. В то же время маленькие дети часто осложняют ма-тери попытку вступить в новые отношения. Противоречие между родительским долгом и желанием личного счастья создает в неполной семье атмосферу по- стоянного напряжения, стресса.

В большинстве случаев инициаторами разводов выступают женщины, хотя мужчины являются истинными проводниками разводов и первыми пытаются ра-зорвать неудачно сложившиеся отношения. В целом представляется, что женщи-ны предъявляют к браку и семье более высокие требования, чем мужчины, они также чаще высказывают недовольство по поводу своих браков.

В любом случае не следует упускать из вида, что женщины в случае развода часто оказываются обделенными, так как им приходится сочетать в ухудшающих-ся (как правило) экономических условиях домашний труд, уход за детьми и ра-боту. Их практическая возможность найти нового партнера обычно ограниченна, как и психологическая готовность решиться на новые любовные отношения.

95. Богданова Л. П., Щукина А. С. Гражданский брак в современной демо- графической ситуации // СОЦИС. – 2003. – № 7. – С. 101.

В моем банке данных есть несколько пар, заключивших повторный брак со своим первым супругом. Вероятно, в надежде, что время меняет людей, и что супруга можно перевоспитать. А может быть, люди действительно любят друг друга, но «вместе – тесно, поврозь – скучно». Среди таких семей повторный раз-вод наступил в 100 % случаев. Видимо, нужно, прежде всего, измениться самому, а потом менять что-то в партнере.

96. Там же. 97. Трудно понять, почему родные отцы оставляют своих детей, которых

принимают на попечение отчимы. Иногда эти мужчины становятся настоящи-ми отцами своим приемным детям, которые не могут представить, что их отцом


��

является другой человек. Констатируется, что отношение отчима к детям опре-деляется его истинным отношением к матери этих детей. Что касается родных (биологических) отцов, то, возможно, поняв сложность и противоречивость процесса семейного воспитания, они добровольно складывают с себя ответс-твенность за педагогическую некомпетентность, становясь отчимами для чужих детей в повторных браках (чужого воспитывать проще?). Наблюдается истори-чески уникальная социальная ситуация, когда отцы как бы меняются местами с другими мужчинами, изредка навещая своего ребенка и при этом возлагая на себя ответственность за воспитание биологически чужого…

98. Гурко Т. А. Вариативность представлений в сфере родительства // СОЦИС. – 2000. – № 11. – С. 94.

99. Steppa�ent�ng. I��e� �n Theo�y, Re�ea�ch and P�act�ce / ed. by Pa��ey �. andSteppa�ent�ng. I��e� �n Theo�y, Re�ea�ch and P�act�ce / ed. by Pa��ey �. and Ih�nge�-Ta��an M. – We�po�t, Connect�c�t, London, 1995. – P. 239–250.

100. ��tended fa��y, англ.��tended fa��y, англ. fa��y, англ.fa��y, англ., англ. 101. В самом деле, желание поддерживать родственные отношения связа-

но с необходимостью выполнения многих функций, которые в нуклеарной семье осуществить трудно, а в патриархальной – не было даже вопросов, связанных с этими проблемами. Например, даже живя отдельно, супружеская пара может оставить маленького ребенка на попечение сестры, тети, для того чтобы посетить вечеринку у друзей, культурно-досуговые учреждения и т. п., брат позовет брата, который поможет в строительстве нового дома. Близкое социальное окружение, в которое входят соседи и родственники, оказывает влияние на ощущение социаль-ного комфорта семьи. Фраза: «жениться надо на сироте» – сегодня не актуальна. На родню, которая поможет в трудную минуту, надеется 99% респондентов (сту-денты КемГУКИ). Только 1 % опрошенных заявили, что родственников должно быть как можно меньше и жить они должны как можно дальше.

102. Волков Ю. Г. Семья – объект демографии. – М.: Мысль, 1986. – С. 217–225.

103. Общемировую тенденцию к серийной моногамии западноевропейские социологи определяют как полигамию, растянутую во времени, брачный союз мужчины с несколькими женщинами или женщины с несколькими мужчина-ми, но осуществляемый не одновременно, а последовательно, причем во время действующего брака муж и жена в большинстве случаев верны друг другу.

104. «Наш дед Конон Спиридонович Забалуев был мастеровым: клал печи, работал по токарному делу. Помимо крестьянских обязанностей это была се-мейная традиция, которую заложил прадед. Все братья в свободное от полевых работ время уезжали на заработки в другие села и кормили свои семьи умелы-ми мастеровыми руками. Дома оставались семьи, которые ждали возвраще-ния мужчин-кормильцев. Конон Спиридонович приезжал и привозил подводы, а иногда и целые обозы продуктов и вещей, необходимых в быту». (Из семейной истории Забалуевых-Каркавиных).

105. Фотеева Е. В. Семья в современном буржуазном мире. – М.: Мысль, 1988. – С. 31.


��

106. «Когда Армения отделилась от Советского Союза, мы с мужем ста-ли испытывать серьезные трудности. В первую очередь это было связано с тем, что в Армении не было работы для меня – преподавателя музыки, канди-дата наук. А мужу трудно было найти себе применение в Сибири. Примерно один раз в полгода мы встречаемся. Объединить семью на одной территории сегодня не представляется возможным. А что делать? Какая ни есть, а семья. Зато не ссоримся по пустякам и ценим каждую минуту, проведенную вместе». (Семейная история Израелян Е.).

107. В России, где услуги социальных работников и размеры пенсии отли-чаются от американского уровня, пожилые пары стремятся переехать к одно-му из «супругов» (официально супружеские отношения в данном случае ред-ко регистрируются), а освободившуюся жилплощадь сдают внаем. Цель таких союзов – физическая поддержка или присмотр за партнером.

108. В селах Западной Сибири социологи отметили наиболее частые вне-брачные рождения у самых молодых с (15–19 лет) женщин: почти каждый третий ребенок, родившийся у матери этого возраста, был внебрачным.

109. Сonc�b�nat�� – лат. вместе �� лежу, сожительствую.onc�b�nat�� – лат. вместе �� лежу, сожительствую. – лат. вместе �� лежу, сожительствую.110. Босанац М. Внебрачная семья. – М.: Наука, 1981. – 208 с. 111. Голод С. И. Семья и брак… – С. 213–214. 112. От франкского глагола ��nn�on – заботиться, беспокоиться.��nn�on – заботиться, беспокоиться. – заботиться, беспокоиться.113. Бессмертный Ю. Л. К изучению матримониального поведения во Фран-

ции �II–�III вв. // Одиссей. – М.: Наука, 1989. – С. 99.�II–�III вв. // Одиссей. – М.: Наука, 1989. – С. 99.–�III вв. // Одиссей. – М.: Наука, 1989. – С. 99.�III вв. // Одиссей. – М.: Наука, 1989. – С. 99. вв. // Одиссей. – М.: Наука, 1989. – С. 99. 114. 21 декабря 2005 года в брак вступил сэр Элтон Джон со своим пар-

тнером. На девичник видеопоздравление прислал Бил Клинтон. На свадьбу приглашены уважаемые люди из богемной музыкальной и театральной сре-ды. Это, пожалуй, первый гомосексуальный брак, который получил такое ос-вещение в средствах массовой информации. А это означает, что на пример «лучших людей планеты» будут ориентироваться и остальные представители сек-суальных меньшинств.

115. Героиня романа и одноименного сериала Эммануэль и ее супруг так-же проповедуют идею открытого брака. Муж делает красивые заявления о том, что если его жене хорошо, то также хорошо и ему. Однако это продолжается только до тех пор, пока Эммануэль тешится сексуальными интрижками. Когда в ее жизнь приходит любовь, то муж ведет себя как классический ревнивец – себялюбиво и недостойно. Вынуждена поставить под сомнение искренность по-ведения в таких союзах.

116. sw�n�ng – англ., дословно – качающийся, колеблющийся. – англ., дословно – качающийся, колеблющийся.117. �en�he�� A.-M. Sw�n�ng: A St�dy of �ec��on Mak�ng �n Ma��age // A�e��-�en�he�� A.-M. Sw�n�ng: A St�dy of �ec��on Mak�ng �n Ma��age // A�e��-

can Jo��na�� Of Soc�a��. – 1973. – С. 78.118. В литературе ничего не говорится о рождении и воспитании детей в та-

ких условиях. Вполне возможно, что пара в этом случае становилась моногамной и «выходила из игры».


��

119. Десять лет назад у молодежи был популярен сериал «Элен и ребята». Несмотря на мягкость сценических формулировок, отношения героев можно счи-тать примером «коммунальных» отношений.

120. Так, ученые предсказывали серьезную проблему, связанную с увеличе-нием свободного времени у городского населения в конце ХХ века. Сегодня спе-циалисты социально-культурной сферы решают другую проблему – специфика работы в ситуации катастрофической нехватки свободного времени у населения.

121. Исследуя брачные стереотипы у студентов КемГУКИ, мы обратили внимание на то, что репродуктивные установки изменяются вместе с изменением семейного положения. Приоритеты малодетной семьи остаются, но желание жен-щин, вышедших замуж, иметь двух или трех детей заметно уменьшается. А же-натые мужчины, наоборот, демонстрируют желание произвести более трех детей. Единодушие в стереотипе малодетной семьи у респондентов обоего пола сменя-ется противоречием в показателе ожидаемого числа детей. Женщины, повыша-ющие свое образование и ориентированные на самоактуализацию не только во внутрисемейной деятельности, считают, что радостью материнства можно насла-диться, воспитывая одного-двух детей, тогда как мужчины начинают ревновать успешную женщину, которая воспринимается как угроза его преимуществу во внесемейной деятельности. Создается впечатление, что мотив иметь более трех детей можно расценивать и как желание «привязать» жену к семейному очагу и затормозить ее успехи в профессиональном продвижении.

122. Голод С. И. Семья и брак… – С. 235–236.123. Основные публикации Шюца – «Избранные статьи» (1971), «Феноме-

нология социального мира» (1972), «Структуры жизненного мира» (1974). 124. Российская социологическая энциклопедия. – М.: НОРМА – ИНФРА –

М., 1998. – С. 624. 125. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат

по социологии знания. – М.: Академия-Центр, 1995. – 322 с. 126. McLa�n R. & We�ge�t A. Towa�d a Pheno�eno��og�ca�� Soc�o��ogy of Fa��y,McLa�n R. & We�ge�t A. Towa�d a Pheno�eno��og�ca�� Soc�o��ogy of Fa��y,

Conte�po�a�y theo��e� abo�t Fa��y / еd. W. B�� a. o. – New Yo�k, 1979. – �o��. 2.127. Антонов А. И. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. – А. И. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –А. И. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –. И. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –И. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –. Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –Микросоциология семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. – семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –семьи... – М.: ИНФРА-М, 2005. –... – М.: ИНФРА-М, 2005. –М.: ИНФРА-М, 2005. –.: ИНФРА-М, 2005. –ИНФРА-М, 2005. –-М, 2005. –М, 2005. –, 2005. –

С. 22.. 22. 128. Там же. – С. 44. 129. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений // Вопро-

сы социологии. – 1993. – № 1. – С. 129–130.130. Антонов И. И. Микросоциология семьи... – С. 36.131. Там же. – С. 22.132. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: Описание, объ-

яснение, понимание социальной реальности. – М.: Добросвет, 1999. – С. 425.133. Цит. по рецензии В. Семеновой на книгу К. Пламмера (Документы

жизни. Введение в проблематику и литературу по гуманистическому методу. – Лондон, 1990) // Вопросы социологии. – 1993. – № 1–20. – С. 167–168.

134. Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. – 1992. – № 2. – Т. 1. – С. 124–129.


��

135. Берто Д., Берто-Вьям И. Наследство и род // Вопросы социологии. – 1992. – № 2. – Т. 1. – С. 106.

136. Судьбы людей: Россия �� век: (Биография семей как объект социологи-�� век: (Биография семей как объект социологи- век: (Биография семей как объект социологи-ческого исследования) / под ред. В. Семеновой, Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.. Семеновой, Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.Семеновой, Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5., Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.. – М., 1996. – С. 5.М., 1996. – С. 5.., 1996. – С. 5.С. 5.. 5.

137. �jtt�he��k L., ��ckhahn C., Ange�� R.�jtt�he��k L., ��ckhahn C., Ange�� R. The ��e of pe��ona�� doc��ent� �n ��-to��, Ant�opo��ogy and Soc�o��ogy // B��. Soc. Sc�. Re�. Co�c��. – 1945. – № 53.

138. Кон И. С. В поисках себя: личность и ее самосознание. – М.: Полит- издат, 1984. – С. 175.

139. Там же. – С. 173. 140. Рожанский М. Память города без прошлого // Биографический метод

в изучении постсоциалистических обществ / под ред. В. Воронкова, Е. Здраво- мысловой. – СПб., 1997.

141. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования... – С. 400. 142. Антонов И. Микросоциология семьи... – С. 213. 143. Там же. – С. 222–223. 144. Там же. – С. 197. 145. «Многие факты нашей семейной истории будут опущены, потому что

являются для семьи ценным и дорогим и не выставляются напоказ. Имена ро-доначальников – Самуил и Домна Веремеевы. Жили на Украине. Судьбы род- ственников, которые при переездах из Украины, Белоруссии остались в Петер-бурге, неизвестны. След их теряется в тридцатых годах �� века. Родственники�� века. Родственники века. Родственники по другой ветви переехали в 1933 г. под Новосибирск. Мои родители не знают причин такого переезда. Когда был сделан запрос в архив, нам ответили отказом, так как все данные, как нам сказали, погибли при пожаре». (Из семейной истории Веремеевых).

Комментарии исследователя. Нет необходимости в таком архивном за-просе. 1933 год знаменует окончание перемещения крестьян, заподозренных в кулачестве, в Сибирь и начало террора против интеллигенции. Старшие чле-ны семьи, возможно, заинтересованы в сохранении мифа, у них есть причины не ворошить прошлого. Так, описывая историю родственников Московых, респон-дент снова упоминает известную дату (1937 г.), связанную с гибелью двух семей из этого рода. По отрывочным данным респондента можно реконструировать следующую картину. Поляк Скобровский депортирован в Сибирь (Новосибирск), где его дочь выходит замуж за Н. К. Москова. Респондент не указывает род занятий членов этой семьи. Однако год гибели свидетельствует о возможной принадлежности семьи к кругу интеллигенции. На генеалогическом древе вид-но, что погибшие ветви не дали потомства. Можно предположить, что это были молодые люди, недавно создавшие семьи, в которых еще не родились дети. Сдержанное и краткое повествование, кажется, не несет эмоциональной окрас-ки боли о погибших родственниках. О семейной трагедии можно догадываться только по датам гибели и миграции в Сибирь. Но последняя фраза респондента нарушает бесстрастность рассказа и говорит о значимости для человека со-бытий истории семьи и связанной с ней истории государства: «Ведь нет ничего дороже, чем семья и корни твоих предков».


��

146. Ядов. В. А. Стратегия социологического исследования... – С. 438. 147. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений // Вопро-

сы социологии. – 1993. – № 1–2. – С. 129–130. 148. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования... – С. 413. 149. «По материнской линии мой дед Кириллов Василий Федорович

(1927 года рождения) был сослан в Сибирь на жительство из Ленинграда в 1946 г. за политическую некорректность. Он поступил в 1945 г. на экономиче- ский факультет Ленинградского государственного университета, однако на втором курсе стал работать в издательском отделе университета и печатал саркастичес-кие статьи о советском быте. Он поселился в г. Кемерово и работал бухгалтером-расчетчиком на телефонной станции Кировского района. Там он познакомился с моей бабушкой, и они поженились. В начале 1947 г. по неизвестным причинам он уезжает из Кемерова и появляется только через три года после рождения моей матери, но уже с измененной фамилией и именем – Козлов Владимир Федорович. Моя бабушка на тот момент уже находилась во втором браке и отказалась уехать с ним и дочерью к его родителям в г. Могилев. Деду было запрещено проживать в центральных городах. С тех пор о нем ничего не известно». (Семейная история Кирилловых).

Налицо факт отречения от родственника, причем с обеих сторон: муж внезапно оставил жену и дочь; жена, ничего не зная о его судьбе, вторично вы-ходит замуж. Она отрекается от него, отказавшись восстановить первую се-мью. Трудно определить происхождение мужчины, респондент говорит, что он родом из Могилева. Неизвестны причины его отсутствия и смены имени, с при-нятием которого происходят этнические смещения в его судьбе. Слишком много тайн для одной семьи. – Л. Л.

150. «Спиридон Антонович Забалуев пользовался уважением среди сосе-дей и родственников. Он и внешне, по словам мамы, располагал к себе: добрые темные глаза, большие руки, высокий лоб, окладистая борода, статная фигура. Мама никогда не рассказывала о том, как он выглядел. Но однажды я увидела во сне, что по-доброму беседую с таким человеком, осознаю, что он родной мне человек, а он ласково меня слушает и кивает головой. Я рассказала об этом сне маме, а она ответила, что это дед ко мне приходил, ибо он так и выглядел». (Из семейной истории Забалуевых-Каркавиных).

«Мой сын Василий Гисс никогда не видел своего деда, который умер еще до его рождения. Но в первую неделю после смерти бабушки, считавшейся главой дома, ему во сне явился пожилой мужчина и стал его наставлять, как надо устра-ивать хозяйство. По описанию этого человека я догадалась, что это дед приходил во сне моему сыну». (Из семейной истории Синегубовых-Гисс).

151. «Главное в жизни – это семейный клан, который всегда помогает тебе в сложных ситуациях. Моя прабабушка с двух лет осталась круглой сиротой. Ее к себе взяла тетка, а потом она работала у тетки в доме служанкой. В 18 лет вы-шла замуж, родила своему мужу 11 детей. В семьях ее детей рождалось по два ребенка.

Григорий вдовец, воспитывает троих детей.


��

Николай в 18 лет сбежал в Татарстан, скрываясь от милиции. Он избил ми-лиционера, защищая отца. Там он женился, у него двое детей.

Дочь Александра первая получила высшее образование, по распределению уехала в Москву, там вышла замуж. Через год этот брак распался. Детей у нее никогда не было.

Петр был женат три раза, от первого брака осталась дочь. Максим развелся через некоторое время после свадьбы. Валентина получила высшее образование, замужем. Детей нет. Евгений женился на девушке, которая была моложе его на 8 лет. У них

родилось 4 ребенка. Но в 1981–1982 годах у жены случились выкидыши, потом она сделала аборт, что привело ее к смерти. Еще через 2 месяца умер Евгений.

Владимир недееспособен. Он родился мертвым, но по просьбе родителей гуманные (курсив мой. – Л. Л.) врачи его оживили». (Семейная история Д.).

Наблюдая за этой девушкой, я обратила внимание на мощный личностный потенциал. Но неуспешность ее начинаний вызывала недоумение. Она как буд-то согласилась с этими неудачами. Изучив историю ее рода, начинаю понимать причину. Много детей рождается в семье, где у родителей большой запас доб-родушия, переданного предками. Источник жизненных сил рода постоянно нуж-дается в подпитке. Этот запас иссякает, если потомки начинают обижаться на свою жизнь, на родственников, предъявлять претензии миру. В этом случае в судьбах детей и внуков начинаются сложности, которые выражаются в проблемах с деторождением, разводах, ранних смертях. Уже во втором поколе-нии многочисленное потомство родоначальницы начинает страдать бездетнос-тью и неспособностью создать крепкие семьи. Несогласие с ситуацией гибели в родах сына повлекло за собой волевое решение родителей. Мертворожденного ребенка оживили. Одним словом «гуманные» респондент подчеркивает и свое не-согласие с действиями старших. Этот ребенок, который, видимо, не должен был жить, как будто «высосал» жизненные соки из братьев, сестер и племянников. Они поделились с ним потенциалом родовой энергии, но больше у рода нет сил. Считаю, что на родителях лежит ответственность за право распоряжаться судьбами детей и внуков, в минуты отчаяния и скорби не следует идти на поводу у своего желания выступить против очевидной необходимости, важно принять утрату любимых.

Интересно, что ветвь по отцовской линии тоже пестрит сообщениями о разводах и бездетности. Подобное притягивает подобное... Понятно интуитив-ное желание девушки держаться вместе с родом, остатки семейного клана вы-мирающего рода могут выжить благодаря своей сплоченности и дальнейшему накоплению энергии добродушия. – Л. Л.

152. Логунова Л. Ю. Семейная память сибиряков о переселенческих со-бытиях // Факультетские исследования. – Вып. 2.: Регион: власть, политика и местное развитие. Материалы межрегиональной научно-практ. конференции, 17 марта, 2005 / отв. ред. д-р полит. наук, проф. О. В. Омеличкин, д-р. соц. наук Л. Л. Шпак. – Кемерово: Кубассвузиздат, 2005. – С. 192–199.

153. Исследование историй сибирских семей (Кемерово, 2002–2005 гг.). Ис-тории записаны респондентами со слов представителей старшего поколения их семей. Фрагменты семейных историй представлены с согласия респондентов.


��

154. См. материалы социологического исследования «Судьбы людей: Россия �� век: (Биография семей как объект социологического исследования)» / под ред. век: (Биография семей как объект социологического исследования)» / под ред. В. Семеновой, Е. Фотеевой. – М., 1996. – С. 5.

155. Согласно закону генеалогии за сто пятьдесят лет проживают три поко-ления рода.

156. Русские в Сибири уже во второй половине �I� в. составили 70 % ее�I� в. составили 70 % ее в. составили 70 % ее населения, а в 1926 г. их насчитывалось 76,7 %; из других народов заметную долю составляли украинцы (9,5 %) и белорусы (3,7 %). Остальные народы, особенно сибирские, оставались малочисленными. В Ойратской автономной области рус-ские составляли 52 % ее населения, в Бурят-Монгольской АССР – 52,7 %. Более 90 % русских региона проживало в Забайкалье.

157. Большие изменения в размещении и численности народа произошли с конца 1920–1930-х гг. Они были обусловлены тяжелыми людскими потерями в результате государственной политики. Начавшаяся с 1929 г. всеобщая коллек-тивизация, а затем индустриализация и сопровождавшие их правительственные репрессии (раскулачивание, раскрестьянивание, расказачивание), усугубленные голодом 1932–1933 гг., привели не только к перемещениям населения (пересе-ления, беженцы, промышленная миграция), но и к гибели миллионов людей. Перепись 1937–1939 гг. фиксировала эти потери и констатировала новые потери естественного прироста населения.

На северо-восток страны были переселены сотни тысяч семей (раску-лаченных) из Центрально-земледельческого района, Поволжья, Урала, Цент- рально-промышленного района, северо-запада, Сибири (к концу 1930-х гг. 400 тыс. семей, 11 млн. крестьян). В 1932–1933 гг. погибло до 3 млн. раскулачен-ных. В места заключения попало до 2 млн., а в 1935 г. уже 4 млн. крестьян, из них в лагерях Коми находилось 200 тыс. чел., на строительстве Беломоро-Балтийско-го канала – 286 тыс.; в Магадане – десятки тысяч, в Архангельской и Вологодской областях – 400 тыс. ...

158. Анализ данных показывает, что родственники респондентов – пред-ставители других социальных страт приехали в Сибирь только после 30-х годов �� века в связи с репрессиями, депортацией по этническому признаку в 1941 г., века в связи с репрессиями, депортацией по этническому признаку в 1941 г., а также в дальнейшем переселялись семьи специалистов по распределению или по личной инициативе в послевоенный период.

159. В массиве собранных данных фигурирует только одна семейная легенда о солдате, прослужившем двадцать пять лет на Дальнем Востоке, основавшим сибирский род Баюковых.

160. Папков С. А. Сталинский террор в Сибири. 1928–1941. – Новосибирск: Изд-во Сибирского отделения РАН, 1997. – 272 с.

161. Благоприятные условия для земледелия были в зоне тайги. От Алтая до Станового хребта с запада на восток тянутся горы южной Сибири. Климат континентальный и суровый, реки текут в узких долинах, много озер, а болота – редкость. Здесь расположены степи, лесостепи, горнотаежные и высокогорные зоны, с плодородными почвами, богатой растительностью и животным миром. Наиболее благоприятные условия для сельского хозяйства – на Алтае, в Куз-


��

нецкой, в Минусинской котловине в области Саян. Уникальны по природным условиям Байкал и Прибайкалье. Последняя зона Южной Сибири – Забайкалье с суровым климатом, но с черноземными и каштановыми почвами. Чередование степи и лесостепи дает большие возможности для развития земледелия.

162. Зачастую перенесенные имена содержат в себе названия крупных горо-дов или народа. Очевидно, переселенцы, в основном крестьяне, нередко прино-сили на новые земли названия своих не селений, а городов, как правило, губерн-ских или уездных, видимо, соответствовавших тем губерниям и уездам, откуда они прибыли. В Западной Сибири известны сельские поселения под названием Вяземка (г. Вязьма), Казанка (г. Казань), Киевка (г. Киев), Московка (г. Москва), Полтавка (г. Полтава), Ярославка (г. Ярославль), Чувашка (средний этноним чува-ши) и др. В Омской обл. переселенцы из Прибалтики дали селам названия Новая Рига и Новый Ревель (Таллин)... В той же области есть деревни под названиями Вятка и Калуга, села Житомир, Кромы, Белосток. В Кемеровской обл. есть посе-ление с названием Курск-Смоленка, обозначающим происхождение переселенцев из Курской и Смоленской губерний, что подтверждают рассказы респондентов, потомков переселенцев из этих губерний.

163. Для сибиряков характерен антропологический облик, который сформи-ровался за три столетия и отличает их от русских, проживающих в европейской части страны. Большую массу русского населения Сибири составили старожилы, предки которых пришли в Сибирь в ��II–��III вв. в основном из северных об-��II–��III вв. в основном из северных об-–��III вв. в основном из северных об-��III вв. в основном из северных об- вв. в основном из северных об-ластей России. В Забайкалье переселялись казаки, которые из-за недостатка жен-щин вступали в браки с местными женщинами. Особое положение ввиду полного отсутствия контактов с местным населением занимают сибирские старообрядцы, поселенные в Сибири в ��III в. Они жили очень обособленно и вследствие этого��III в. Они жили очень обособленно и вследствие этого в. Они жили очень обособленно и вследствие этого сохранили в полной чистоте тот облик, который был им свойственен. Возможности жить своим миром без общения с окружающим населением способствовал харак-тер переселения старообрядцев в Сибирь семьями (откуда и пошло название забай-кальских старообрядцев – семейские). Обособленными селами жили до послед-него времени старообрядцы Алтая – «поляки», депортированные из Польши (се-ления Секисовка, Быструха и Малоубинка в Шеманаихинском районе по течению р. Убы). В Сибири старообрядцев селили в селах, где уже жили в то время русские. На Алтае они оседали на неосвоенных местах. По мнению некоторых исследова-телей, старообрядцы представляют собой потомков людей из областей к югу или юго-западу от Москвы (Калужской, Тульской, Рязанской, Орловской), бежавших в Белоруссию и Польшу, а оттуда переселенных в Сибирь. В их состав также вошли выходцы из центральных и северо-западных областей России. В настоящее время в каждом из районов, занятых старообрядцами, встречается множество фамилий, общих для всех трех районов, что говорит об общих предках этих групп.

Особую группу старообрядческого населения Алтая составляли русские, из-вестные под именем кержаков или каменщиков. Их предки пришли на Алтай в камень (в горы) по большей части из Нижегородской губернии с реки Керженец. Кержаки также жили замкнуто. Связи с окружающим их казачьим населением


��

были незначительны или совсем отсутствовали. Несколько кержацких селений сохранялось на реке Бухтарме еще в 1930-е гг. (Печи, Белая, Коробиха). Сейчас в них остались единицы кержаков за исключением деревни Коробиха.

С одной стороны, метизация, с другой – обособленность брачных контак-тов с представителями иноверной общины создали специфический антропологи-ческий облик сибиряков. Знание этих особенностей помогает с первого взгляда определить историю предков человека. Так, познакомившись с мужчиной, через несколько минут я рассказала ему историю его предков-старообрядцев, истин-ность которой он с удивлением подтвердил. Весь секрет был в его типичной внешности, характерной для потомков старообрядцев. Например, сибирские старожилы характеризуются несколько меньшей длиной тела (165,6–167 см), чем средняя у русских европейской части страны (167,0 см), тогда как все группы старообрядцев более высокорослы (167,4–168 см). Во всех группах сибирских рус-ских, старообрядческих и старожильческих, отмечено укрупнение лицевых разме-ров по сравнению исходными русскими величинами...У семейских Забайкалья и у поляков Алтая нет оснований предполагать даже легкую примесь окружающих народов – бурят или алтайцев. Старообрядцам Алтая и Забайкалья свойственны такие общие признаки: рост выше среднего для русских, более крупные черты лица, более короткий нос. Старообрядцы характеризуются также более светлыми, чем у всех других сибиряков, волосами. У них редко встречается набухшее веко. Можно считать, что по ряду признаков имеется сходство между старообрядцами Сибири и русскими юго-западных областей Европейской России, откуда частич-но вышли их предки. Бухтарминцы (кержаки) – для антропологического типа на-селения их родины характерна тенденция к уменьшению размеров головы и ши-роких размеров лица. Бухтарминская группа русских сохраняет морфологические особенности типа, характерного для исходной территории, и есть единственный признак, который указывает на вероятность смешения с коренным населением, – развитая довольно сильно складка верхнего века.

Русские Сибири, несмотря на то что они пришли из разных районов России и в одних случаях смешивались с местным населением, а в других – нет, характе-ризуются общими чертами. У сибиряков более крупные размеры лица и его час-тей: скулового и челюстного диаметров, высоты лица и носа. Размах колебаний признаков в сибирских группах в полтора раза меньше, чем у русских в европей-ской части страны. Отдельные группы сибирского населения имеют некоторые, свойственные только им черты. В целом более крупные размеры лица и большая высота носа являются характерными чертами русского населения в Сибири, неза-висимо от того, происходило ли смешение с местным населением или нет.

164. Кимеев В. М. Касьминские чалдоны: Быт и культура старожилов Кась-минской волости. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. – С. 16.

165. «Приехали в чалдонский поселок, – пишет правнучка Инжувато- ва И. А., обедневшего крестьянина-переселенца из Куйбышевской области, – четыре семьи родственников поселились в одном доме, строили свои дома на ок-раине села, на право поселиться в новом доме тянули жребий. Завели скот, водя-ную мельницу. Разбогатели». (Из семейной истории Инжуватовых).


��0

166. «Мой прадед Забалуев Спиридон Антонович был из кержаков, но от-казался от строгой веры, не разрешавшей даже мастеровым людям стричь бо-роды, мешающие в работе, перешел в общину, исповедующую официальную религию. На вопрос священника, не допустившего его поцеловать крест: где он видел святого с бритым лицом, прадед ответил вопросом: а где ты видел свято-го, катающего валенки и управляющегося с токарным станком? Но следование традициям религиозного воспитания не позволило пропускать в новой казачьей общине воскресных служб вместе с детьми. Интересно, что его жена Лукерья Кирилловна (из рода донских казаков) обычно оставалась дома, не только для того, чтобы приготовить обед, просто, не было принято часто посещать церковь». (Из семейной истории Забалуевых-Каркавиных).

167. «Котович Сильвестр Осипович, – пишет о прадеде Сапегина О., – по происхождению поляк, в деревне был старостой, знал польский язык, был грамотным. Его брат Илларион Осипович глухонемой, шил великолепную обувь. Братья были мастеровые и очень работящие».

«Имя прадеда могло звучать как Вакшель Матвей Ануфриевич, польскую фамилию он, возможно, сменил на более привычно звучащую в Сибири как Вашкин. Оставив в Польше (Виллинская губ., Диесинский уезд, д. Жада), где он был батраком, жену и ребенка, бежал в Россию, спасаясь от преследования властей за участие в нападении на поместье пана. Пошел работать на шахту. Женился. Но подтвердить эту историю, думаю, трудно», – пишет родственница из рода Каборда.

«О настоящей фамилии деда Афанасьева Василия Афанасьевича (1.01.1917–18.11.1980) мы узнали только после его смерти из дневников, которые он вел всю жизнь. Старушевские считались панами и были высланы из Поль-ши в 20-е годы �� в. В Сибири пытаясь скрыть свое происхождение и смешать-�� в. В Сибири пытаясь скрыть свое происхождение и смешать- в. В Сибири пытаясь скрыть свое происхождение и смешать-ся с местными жителями, он взял другое имя. Он был очень красивым. Знание польского языка, образованность, склонность к живописи, музыке (умел играть на многих музыкальных инструментах) выделяли его из массы односельчан», – вспоминает Фоноберова О. Н.

168. «Основатель рода Спиридон Антонович Забалуев был мастером, в ремесленном деле ему не было равных на селе. Односельчане приглашали его класть печи, помогать строить дома. Он катал валенки, гнал деготь, владел то-карным искусством. Если чего-то и не умел, то внимательно изучал, как сдела-на та или иная вещь, и через некоторое время мог сделать такую же. На воп-росы земляков: “Как ты так можешь всему сам научиться?” он отвечал: “Это ведь человек сделал, такой же, как и я, значит, и я научусь”. Из всей деревни он один выписывал газеты и рассказывал односельчанам о последних событиях. За знания, умение дать нужный совет, за статность прозвали его “большаком”». (Из семейной истории Каркавиных-Забалуевых).

169. Сафьянова А. В. Внутренний строй русской сельской семьи Алтайского края во второй половине �I� – начала �� века: (внутрисемейные отношения,�I� – начала �� века: (внутрисемейные отношения, – начала �� века: (внутрисемейные отношения,�� века: (внутрисемейные отношения, века: (внутрисемейные отношения, домашний уклад, досуг) // Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 92.


��

170. Сафьянова А. В. Внутренний строй русской сельской семьи... – С. 107. 171. «Прабабушка Фрося рассказывала о своем замужестве так. Когда пра-

дед (Дмитрий Лазарев, сын переселенца из Поволжья, разбогатевший в Сибири) приехал сватать ее старшую сестру, он случайно увидел младшую. Она ему боль-ше понравилась, и он стал просить у родителей отдать ее ему в жены. Прадед моей прабабушке не приглянулся, и она не хотела за него замуж, но в те вре-мена не спрашивали согласия у девушек. Когда у них родилась первая девочка, прабабушка немного успокоилась... да и муж был добрый и смирный, любил ее. Затем у прабабушки родилось пять детей». (Из семейной истории Лазаревых).

172. «Наиболее выраженным очагом старообрядцев чановского толка... является д. Чановка в Парабельском районе, основанная верующим в период коллективизации сельского хозяйства. Селились здесь старообрядцы одного толка, основным занятием которых было рыболовство и охота. Все трудолюби-вые старообрядцы были членами парабельского коопзверопромхоза. Богослу-жения в этой деревне проводят уставщики в частном доме. Вожаком старооб-рядцев в настоящее время считается Кащеев Гавриил Иванович, престарелый охотник». Справка из семейного архива Кащеевых. ГАТО: Р. 1786, опись 1, дело № 276. «Отчет о состоянии религиозной обстановки в области и работе уполномоченного за 1974 г.».

173. Романова Н. И. Верхнеубинское старообрядчество Рудного Алтая: ис-торико-культурологический аспект: автореф. дис... канд. культ. наук. – Кемерово, 2002. – С. 14.

174. «Прапрадед мой по отцовской линии крестьянствовал в селе Рязанской губернии на реке Кердь. В 1906 г. его старший сын Алехин Егор Егорович, отде-лившись от отца, уехал в Сибирь с женой и пятью детьми. Поселились в глухой деревне – всего-то шесть кержацких дворов, которые встретили переселенцев су-рово, неприветливо. Ночевать никто не пустил, заночевали у костра, благо ночь была хоть и осенняя, но теплая. Ночью кто-то украл с повозки комплект сбруи, прадед расстроился. Снялись всей семьей и переправились на другой берег че-рез реку Кия, здесь и вырыли землянку. Поприветливей здесь люди оказались, помогли к морозам бревенчатый дом срубить. Всю зиму лес валили – расчищали делянку для пахоты. Ранней весной – уже срубы дворовых построек стояли. Пра-дед был, видимо, мужик хитрый, предприимчивый, да и кое-какие сбережения водились у него: обзавелся хозяйством – свиньи, лошади, коровы – полон двор. (Из семейной истории Кудряшевых-Панченко).

175. Романова Н. И. Верхнеубинское старообрядчество Рудного Алтая... – С. 21–22.

176. Там же. – С. 20. 177. «У прадеда Лукьяна Игнатьевича было много детей, но совершенноле-

тия достигли только восемь... Вся семья была сослана в Кемеровскую область, потом в Томск. Все дети прабабушки получили образование, но умерли рано, так как во время ссылки “потеряли” здоровье. Сослали на болота. Для своего


��

грудного ребенка прабабушка даже сушила пеленки на своем теле». (Из истории семьи Ястребовых).

178. «Семья крестьянина Кудряшова Николая Ивановича по тем време-нам была зажиточной: большое хозяйство, скотина, усадьба. Добротный дом, в котором был большой зал и три спальни, кухня, веранда, – все сделано руками хозяина. С приходом Советской власти семья Кудряшовых в 1932 г. была рас-кулачена. Было конфисковано все хозяйство. Вся семья переехала жить в баню. После переехали в другую деревню, «Шахтерка», работали в колхозе «Путь Ленина», купили уже небольшой дом, где доживали оставшиеся годы». (Из се-мейной истории Кудряшевых).

«Прапрадедушка Алесей Тарасов приехал в Сибирь во времена столыпинс-ких реформ. Его семья поселилась в д. Пестери Беловского района Кемеровской обл., не голодали, не бедствовали, до советской власти. Имели в хозяйстве ко-ров и лошадей. После прихода новой власти разорились». (Из семейной истории Тарасовых).

«У Ивана Ивановича Петренко и его многочисленной семьи был самый большой дом в станице. В 1917 этот дом заняли красноармейцы, а семью выгнали в летнюю кухню. Сегодня там размещены 4 учреждения и мраморная доска, что здесь размещался штаб Красной армии в 1917–1918 гг.». (Из семейной истории Петренко).

179. Папков С. А. Сталинский террор в Сибири... – С. 13. 180. «Семья деда Пантелеймона жила зажиточно, имела большое хозяйство,

землю (с. Калманка Алтайского края). В 1928 году их раскулачили, но так как старший брат Алексей был председателем комитета по коллективизации, он по-мог сохранить им кое-что из хозяйства...». (Из семейной истории Лепетухиных).

«Мой дед Каркавин Николай Трофимович, как грамотный, помогал новым властям заготавливать хлеб. Смекалистая бабушка по-своему оценивала события. “Не отнимай у детей последнее. Негоже так честность показывать. Оставляй со-седям, никто ведь проверять не будет. А будешь милостивым, и тебя помилуют”». (Из семейной истории Каркавиных-Забалуевых).

181. Антонов А. И. Микросоциология семьи... – С. 141. Данные этой переписи и до сих пор считаются недостоверными. Реальные

результаты засекретили и уничтожили, а участников переписи – расстреляли. 182. «По рассказам бабы Любы, после коллективизации наступил голод.

Землю и скот забрали в колхозы. Во время Гражданской войны деревню посто-янно разоряли. Боялись всех: и «белых», и «красных», «особенно «красных». В 1937 г. ее братьев и мужа репрессировали. Младшая дочь Валентина умерла в возрасте 4-х лет “от тоски по отцу”. Врачи ничем не могли ей помочь». (Из исто-рии семьи Гультник-Кудениковых).

«Назаровых посчитали кулаками. Забрали все – мельницу, кузню, скот, хлеб, одежду и имущество – все, что наживалось непосильным трудом из года в год. Всех зажиточных крестьян – тех, у кого было две коровы и больше, – сослали в Нарым (Томская область). Власть, считавшая, что имущество этих семей нажито


��

не своими руками, привезла их в лес, из необходимых вещей было немного одеж-ды и чуть-чуть продуктов. По решению властей, на месте этого леса должна была вырасти деревня, и сосланных заставляли работать круглые сутки. Люди спили-вали деревья, выкорчевали пни, на этих местах строили землянки, одна из первых появилась землянка Назаровых. Она была маленькая и скромная – под руками не было необходимых инструментов. Земля была болотистая и сырая. Тяжелую работу многие не выдерживали, умирали от недоедания. Умерших не хоронили в гробах, а заворачивали в содранную с березы кору, выкапывали яму 1,5 метра, в которой была вода, и бросали умершего. Надсмотрщики каждый день заставляли людей работать, а тех, кто работал плохо, так как не мог передвигаться от голода – садили на муравьиную кучку и человек умирал. Голод все больше угнетал се-мьи, не обошло это и семью Назаровых. В плохую муку добавляли перетертую березовую кору и стряпали лепешки, делали “болтушку” – в воду бросали горсть муки и перемешивали. Герасим Ильич (глава семьи. – Л. Л.) всячески старался поддержать семью, приносил все, что мог достать. Потихоньку они распродали все свои вещи, а на вырученные деньги покупали муку, которую и назвать му-кой то было нельзя, и картофельные очистки. Очень редко на столе появлялся настоящий хлеб. Жена Герасима, Евдокия Никитична, однажды отправила доч-ку Аннушку на базар, продать ее юбку и купить картофельных очисток. Когда все садились за стол, мать раздавала детям по маленькому кусочку хлеба, жда-ла, когда ее дети поедят, потом собирала в руку крошки со стола и ела. Это был ее ежедневный рацион. Дети очень боялись, что мама умрет: «Что ж мы делать без нее-то будем?», отдавали ей свои куски, убеждая ее, что они уже наелись. Мать улыбалась, брала крохотные кусочки, чтобы за ужином снова отдать их детям. Однажды, когда семья и вовсе готовилась уже умирать, отец откуда-то принес мясо. Ели все, кроме дочери Анюты, она представляла, что это за мясо и не могла проглотить ни кусочка. Отец так и не сказал, что это было за мясо. Аннушка есть отказалась. Тогда отец ушел, его долго не было, вернулся он с мешком сухарей. Каждый день каждому выдавалось по три сухаря, а мешок с ними отец прятал от детей, чтобы они не нашли, не объелись и не умерли». (Из семейной истории Назаровых).

183. «В 1971 году мой папа уезжает учиться в Кемерово и там остается жить. Окончил он училище № 61, работал слесарем-монтажником. В 1973 году его за-бирают в армию. В 1975 году у него состоялся первый брак, от которого роди-лись две дочери. В 1989 году знакомится с моей мамой». (Из семейной истории Мельниковых).

«Мой папа Пахомов Владимир Леонидович родился в городе Кемерово в семье рабочего. Сначала он учился в восьмилетней школе, а потом окончил 10 классов. После армии, вернувшись в 1984 году в Кемерово, он пошел работать инженером на механический завод. В этом же году он женился на моей маме. В настоящее время папа работает инженером-технологом по внедрению но-вой техники на ООО «Агромаш» и очень любит свою работу. Главное его хобби – рыбалка. (Из семейной истории Пахомовых).


��

«Лихачев Василий Николаевич родился в селе Салановки Алтайского края. Приехал в деревню Красная после службы в армии в гости к тетке, которая жила по соседству с Натальей. Они познакомились. Летом 1953 г. они поженились (так много стоит за этими краткими фразами: летние вечерние прогулки, разговоры через забор где-нибудь на заднем огороде, совместные поиски скотины вечером после пастбища... Интересно, что дети в этой семье рождались летом. Видимо доброе было знакомство летом и сильное чувство испытали родители респон-дентки. – Л. Л.). (Из семейной истории Пироговых-Шемякиных).

184. Макаров В. В. Психотерапия нового века. – М.: Академический проект, 2001. – С. 178–179.

185. «Фоноберов Михаил Андреевич из многодетной бедной семьи, в кото-рой мать даже не всех детей знала по имени. После окончания войны ему было 18 лет. Это был красивый молодой мужчина с мягким характером. Он женил-ся сразу после войны в 18 лет на 28-летней Кофановой Екатерине Петровне. После войны было мало мужчин. Она беспокоилась, что останется без мужа, по-этому быстро прибрала к рукам молодого человека. Это была “железная леди”. У нее нельзя было спрашивать о возрасте. Хитрая, волевая, чистоплотная, хромая». (Из семейной истории Фоноберовых).

«Василий был столяром. Он построил большой дом, с высокими воротами и приусадебным хозяйством. Дом успел построить до войны. Это была замечатель-ная работа. Потом прошел всю войну до победы. Во время войны у него появи-лась еще семья, возможно, и ребенок родился от этой женщины. Вернулся к жене и детям в 1946 г. Бабушка рассказывала, что стоял он молча у ворот, а на пороге стоял его чемодан. Пелагея занесла его чемодан в дом, и жизнь пошла прежняя». (Из семейной истории Панишевых).

186. В 1989 г. прирост населения незначительный – менее 2 %. Половой со-став русского населения изменений не претерпел. По-прежнему женское населе-ние по численности преобладает над мужским. В 1987 г. на 1000 мужчин прихо-дилось 1148 женщин, причем это превышение начинается с 30-летнего возраста и объясняется более высокой смертностью мужчин. В селе же в возрасте до 45 лет преобладают мужчины из-за более сильной женской миграции в города.

187. Нина Васильевна развелась с первым мужем, который был из семьи интеллигенции. «Он не соответствовал нормам ее жизни, был безответствен-ным, малодушным, не приученным к труду человеком». Для нее главное в жиз-ни, чтобы «дети крепко стояли на земле, получили образование, работали, зани-мались любимым делом, пожинали плоды своего труда». (Из семейной истории Гордеевых).

188. Модернизация общества и конфликт ценностей // http//www.�ce.��/http//www.�ce.��///www.�ce.��/www.�ce.��/.�ce.��/�ce.��/.��/��// ��be�ta��/peop��e/�atveeva.htv��/peop��e/�atveeva.htv��peop��e/�atveeva.htv��/�atveeva.htv��atveeva.htv��.htv��htv��

189. Кургузова З. С. Культурный потенциал: концепция содержания, мето-ды изучения / Кадровое обеспечение социально-культурной сферы Восточной Сибири: состояние и перспективы развития. – М.; Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2003. – С. 38–41.


��

190. С точки зрения застольного этикета в крестьянской семье (север Рос-сии) на обеде могут присутствовать только члены семьи, если речь не идет о праз-дничном столе. Так, членов этнокультурной экспедиции гостеприимно встречала хозяйка, угощала обедом, но потом, когда приходило время обеда для членов се-мьи, она, извиняясь, просила гостей выйти на улицу, чтобы, согласно традиции, никто не мешал семейной трапезе, как культу, как священнодействию.

191. Шевандрин Н. И. Социальная психология в образовании. – М.: ВЛАДОС, 1995. – С. 190.

192. В деревне Латыши в Кемеровской области проживают потомки пере-мещенных из Латвии крестьян, которые стараются не заключать браки с предста-вителями другой национальности, сохраняют особенности культуры прибалтий- ских народов и пытаются организовывать праздники, характерные для латышей.

193. Шелегина О. Н. О влиянии аборигенного населения на адаптацию кос-тюма русских сибиряков: (��III – первая половина �I� века) // Этнокультурные��III – первая половина �I� века) // Этнокультурные – первая половина �I� века) // Этнокультурные�I� века) // Этнокультурные века) // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�I� вв.). Тезисы докладов и сообщений между-��II–�I� вв.). Тезисы докладов и сообщений между-–�I� вв.). Тезисы докладов и сообщений между-�I� вв.). Тезисы докладов и сообщений между- вв.). Тезисы докладов и сообщений между-народной научной конференции. – Новосибирск: Новосибирский государствен-ный университет, 2003. – С. 67.

194. «Кудряшов Геннадий Николаевич (родился в 1919 г.) окончил 2 класса средней школы в деревне Малиновка. Он хороший плотник, строитель. Постро-ил пять домов в деревне Ушаковка и пять домов в деревне Пригородная. Дом, в котором живет сейчас, также построил своими руками. Еще два дома построил своим взрослым сыновьям». (Из семейной истории Кудряшовых).

195. «Моя бабушка Беляева Анна была хорошей портнихой. Шить научи-лась сама, была замечательной хозяйкой и матерью. Это искусство она передала и своей дочери. В доме всегда было чисто и уютно. Везде лежали накрахмаленные белые салфетки. На диване и креслах были накидки. Ребятишки с детства учи-лись следить за порядком». (Из семейной истории Беляевых).

196. Мартышин В. С. Твоя родословная: учеб. пособие по изучению исто-рии семьи и составлению родословной. – М.: Школьная Пресса, 2000. – С. 197– 205. – (Серия «Духовно-нравственные основы семьи»).

197. «Мой прадед Новоселов Федор Иванович считал, что каждый человек должен заниматься только тем, к чему способен и к чему душа лежит. Это было основой его мировоззрения... Когда в 30-х годах началось поголовное записыва-ние в колхоз, прадед до последнего оставался единоличником и не отдавал в об-щее хозяйство свой скот. Он, по словам бабушки, с вилами встречал общинников, не подпуская к своему двору. И все же в 1935 г. вступил в колхоз, а через год стал его председателем, поскольку был на селе самым образованным». (Из семейной истории Новоселовых).

198. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. – М., 1994.

199. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. – Ростов н/Д: Феникс, 2000. – С. 145.

200. С одной стороны, Урал – это не только горный массив, оказывающий влияние на климатические условия Сибири. Воздушные массы претерпевают изменения, переваливая через хребты, им нужно время для того, чтобы достичь


��

бескрайних таежных и степных просторов. Так и политические изменения, преодолевая границу с Азией, теряли свою остроту и актуальность. Потребовал-ся временной разбег в несколько лет, прежде чем социальные изменения начали сказываться на размеренной жизни сибиряков.

С другой стороны, население Сибири всегда находилось в оппозиции к офи-циальному курсу правительства: политической или религиозной, не чувствуя, при этом, особой опасности. Поговорка: «дальше Сибири не сошлют» до сих пор крепко сидит в сознании сибиряка.

201. С этой точки зрения интерес представляет семейная история Андрее-вых (Андерсенов). В результате поиска родовых корней внучка узнала от бабуш-ки истинную фамилию своей семьи, запрещенную после ссылки, национальность и истории предков, старательно скрываемые депортированными потомками. Ос-нователь сибирского рода Терунус Ханс (1820–1900 гг.) – активный участник Махтрского восстания в Эстляндии (1858 г.). В результате подавления которого, как пишет историк, «...осужденных доставили в Таллин, откуда одних по этапу отправили в Сибирь, другим предстоял путь в арестантские роты, а третьи ос-тались в тюрьме отсиживать свой срок. Из тех, кого отправили в Сибирь, более здоровые шли пешком, а еще не оправившихся от ран везли на подводах. Женам и детям ссыльных разрешалось следовать за своими кормильцами в “пустынный край”. Многие воспользовались этим разрешением.... Некоторым благодаря креп-кому здоровью, большой энергии и трудолюбию удалось устроиться в Сибири и дожить до глубокой старости. Так, Анс Турунус, один из самых передовых и толковых участников махтроских событий, умер в поселении Оми только в 1900 г. в возрасте 80 лет зажиточным человеком. Он отправился в Сибирь вместе с се-мьей и четырьмя малыми детьми. Там он занялся сельским хозяйством и со вре-менем сделался владельцем усадьбы и мельницы». Род соединился в Сибири с семьей Андерсенов, в 20-е гг. �� в. также депортированных и пришедших в Омск�� в. также депортированных и пришедших в Омск в. также депортированных и пришедших в Омск пешком по этапу в результате русско-финских событий. Энергетический импульс родоначальника, очевидно, настолько был сильным, что поддержал семью, по-терявшую все и прошедшую тяготы дальнего пути, адаптировался в условиях Сибири, помог финскому роду с похожей судьбой восстановить и преумножить жизненную энергию. Об этом свидетельствует ровный уровень детности в чет-вертом-пятом поколениях: в пяти семьях потомков рождалось от 2 до 6 детей. О фактах детской смертности респондент не указывает.

202. «Мой прадед Демаков Петр Николаевич из семьи разночинцев, полу-чил высшее юридическое образование, служил в Министерстве юстиции Рос-сии государственным обвинителем, после буржуазной революции 1905–1907 гг. стал общественным защитником политических заключенных... Будучи обвинен в службе царизму в конце 1917 г. был расстрелян. Его сын Михаил Петрович скрыл свое происхождение, выдав себя за сына крестьянина. Это подтверждает-ся справкой, выданной в 1931 г. Нижне-Якушинским сельсоветом Мелекесского района для получения паспорта. В ней указывается, что он “... сын крестьянина-бедняка, который остался без отца с трех лет и с 1912 по 1915 гг. батрачил, пас стадо, из имущества ничего не имел и в 1916 г. выбыл в Сибирь на жительство”.


��

В 1921 г. он женился на дочери мелкопоместного дворянина, семья которой, скрываясь от советской власти, переехала в Щегловский уезд из Центральной России. Моя бабушка вышла замуж за якобы рабочего, чтобы спасти семью от репрессий и скрыть свое происхождение...». Интересно, что потомки в третьем колене стали получать высшее юридическое образование. Наследование профес-сии явилось вынужденным актом жизнедеятельности членов рода. Жизненные коллизии «подводили» потомков к необходимости получать высшее юридическое образование. – Л. Л.

203. «Мой прадед Пантелеймон до 1928 г. был дьяконом в церкви села Кол-манка Алтайского края. В 1913 году он ушел на фронт, а его жена Алена родила сына от неизвестного отца. После раскулачивания семья переезжает в Борисо-глебск, где прадед служил священником. Он умер в 1944 году от туберкулеза». Его старшая дочь Евдокия смогла закончить только 6 классов, ее выгнали из школы за кулацкое происхождение. Ей пришлось браться за любую работу. Она обладала очень красивым голосом, но отказалась петь в оперном театре в г. Борисоглебс-ке, из-за возможности выступать на сцене в декольтированных платьях. Первое ее замужество можно считать неудачным. В 1944 году сын умер от воспаления легких и они развелись с мужем “по причине духовного несоответствия, так как дед был купцом, имел собственную лавку, но много пил, вел разгульный образ жизни”... Ее дочь Елена смогла окончить только 7 классов, что определило труд-ности с работой. После замужества она переезжает в Междуреченск, осваивает несколько рабочих специальностей. В третьем колене у внучки Светланы три бра-ка. Первый муж покончил жизнь самоубийством в 1991 г. Респондент сообщает, что он не смог самовыразиться, “как мужчина”. Второй брак длился 3 года. Муж-чина в третьем браке – полный тезка первого мужа. Респондент сообщает, что, имея 13 лет стажа, она чувствует себя “не на своем месте”». (Семейная история Лепетухиных).

204. У Григория Прокопьевича, основателя рода Головиных (1832–1914), было три брака, всякий раз он оставался вдовцом. После первого брака осталось двое детей. Второй брак с бедной красивой девушкой Марией Михайловной Гри-горьевой, сиротой, на руках которой остались младшие братья и сестры – четве-ро детей. Головин воспитывает ее родственников как своих детей. Совместных детей было рождено семеро, трое умерло.

Его сын Семен Григорьевич Головин «был красивым мужчиной – жгучий брюнет с карими глазами, стройный, выше среднего роста, одарен сильным, кра-сивого тембра тенором и прекрасным музыкальным слухом. В его характере все отмечали ум, честность, серьезность, рассудительность, а также твердость и на-стойчивость. Присущая прямолинейность часто служила поводом для обид окру-жающих. Он солировал в церковном хоре, участвовал в постановке любительских концертов, музыкальных вечеров». Имел три брака. В молодости похоронил двух жен и двух младенцев. Первая жена – Антонина Георгиевна Соколова (1893–1914), выпускница женской гимназии, после года счастливого брака умерла в родах. Во время Первой мировой войны Головин С. Г. служил в Галиции штабным военным офицером, в Гражданскую войну окончил Одесскую консерваторию.


��

Второй брак – с Еленой Иосифовной Яворской, из дворян. Она была дочерью полковника польской крови Иосифа Францевича Яворского (1902–1927), окончи-ла мединститут, потом Одесскую консерваторию, где они и познакомились. «Она хорошо играла на фортепиано, читала с листа ноты, имела приятное меццо-соп-рано, знала французский язык, была обучена танцам, светским манерам». Умерла от менингита. «Муж, обезумев от горя, полностью поседел. При выносе гроба пел умершей жене оперные арии». От этого брака остались две дочери.

Третий раз женился ради детей на Татьяне Петровне, окончившей гимназию и работавшей учительницей начальных классов в Одессе. Но сам вскоре умер от рака желудка. Мачеха осталась с двумя падчерицами, воспитала их как своих до-черей. Не имея своего ребенка, она дала в войну им образование, уберегла семью, дом и соседей от плена и разорения. (Семейная история Головиных).

Кажется, что слабые женщины с тонкой душевной организацией не под-ходят таким страстным, с высоким энергетическим потенциалом мужчинам, сжигающим их своей любовью, но, на самом деле, полностью соответствуют им по складу душевной организации, мужья как бы «отзеркаливают» скрытую сущность своих внешне нежных жен. Подобное притягивает подобное: именно такие женщины появляются в их жизни, чтобы продолжать род и достойно воспитывать неродных детей. – Л. Л.

205. По мнению психологов, исследовавших феномен энергетического состояния человека, эмоции как положительные, так и отрицательные напол-няют наши эго-состояния фасисом (жизненной энергией). Но в результате от-рицательных эмоций фасис быстро расходуется и требует нового наполнения, новой подпитки, а значит, и новых отрицательных эмоций. Уровень фасиса в результате положительных эмоций и чувств повышается, он лишен свойства быстро расходоваться и может стать ресурсным состоянием личности. Если род – это единый организм, то эмоциональные состояния, которые испыты-вают родственники, могут стать определяющими для накопления или расхо-дования родовой жизненной энергии. Эти состояния человек выбирает сам (быть добродушным или раздражительным, радоваться жизни или страдать от соприкосновения с ее движениями).

206. Никонов В. А. Словарь русских фамилий. – М.: Школа-Пресс, 1993. – С. 8.

207. Резун Д. Я. Родословные сибирских фамилий: История Сибири в био-графиях и родословных. – Новосибирск, 1993. – С. 245.

208. Семейные и родовые традиции (рождение, инициация, брак, погребе-ние и т. п.), выраженные в обрядах и ритуалах, – своеобразный способ общения между людьми с целью перевода переломных моментов в жизни человека на язык классических, безличных форм. В них он открывается для самого себя не как конкретная личность, а как невеста, воин, вдова. В то же время традиции при-званы воскресить в памяти остального этнического и родового сообщества ста-рые уроки архетипических стадий. Это и есть механизм воспроизведения тради-ций. Ритуалы, связанные с бытованием традиций являются надежным средством социального взаимодействия между членами рода, как носителями социальных


��

статусов, позволяющие сохранить (институциализировать) дистанцию, не вовле-каться в личностно-значимое общение, избегать обязательств. Они структуриру-ют время и позволяют человеку сохранить свой образ.

209. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихоло- гия. – С. 108.

210. Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре русских крестьян ��III–�I� вв. / Русские: семейный и общественный быт. – М.:��III–�I� вв. / Русские: семейный и общественный быт. – М.:–�I� вв. / Русские: семейный и общественный быт. – М.:�I� вв. / Русские: семейный и общественный быт. – М.: вв. / Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 10–11.

211. Информатор из Белозерского уезда. ГМЭ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 703. Л. 10. 212. «Никитин Василий Федорович (по неизвестным причинам носит не фа-

милию отца – Гордеев, а матери. – Л. Л.) родился 24 марта 1931 г. в селе Орловка Запорожской области... После окончания училища в 1952 году приехал осваивать Сибирь в Томскую область (леспромхоз Омутинский). Работал на лесоповале. Жил в общежитии. Он был яркой, выдающейся личностью, обладал прекрасным голосом, знал много украинских песен, завораживал всех своим пением в ком-паниях друзей. Он прекрасно танцевал, фокстрот, вальс – танцы, которые были в диковинку для местной молодежи. Молодые люди перенимали от деда все, что он умел. Василий Федорович всегда был на виду – в работе и на отдыхе. Подтянутый, аккуратный, одетый по последней европейской моде, обаятельный мужчина. Сила (он каждый день занимался с гирями и гантелями) и физическая красота помогали ему быть лидером во всем. Все это производило впечатление на окружающих». (Из семейной истории Гордеевых).

213. Шерстова Л. И. Этнокультурное взаимодействие русских и абори-генов Сибири в ��II–�� вв. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири��II–�� вв. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири–�� вв. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири�� вв. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири вв. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�� вв). Материалы международной научн. конференции. – Новосибирск:��II–�� вв). Материалы международной научн. конференции. – Новосибирск:–�� вв). Материалы международной научн. конференции. – Новосибирск:�� вв). Материалы международной научн. конференции. – Новосибирск: вв). Материалы международной научн. конференции. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. – С. 5.

214. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М.: Медиум, 1995. – С. 85–86.

215. Иными словами, ответим на вопрос параграфа народной поговоркой: «не место красит человека, а человек место». Но и в определенных местах рож-даются люди с определенными возможностями. Так, территория Сибири счита-ется самым благоприятным местом на континенте и с точки зрения сейсмиче- ской, и природно-климатической, и географической. По социально-культур-ным характеристикам потенциал среды сибирской провинции не уступает сто-личному в качестве культурной и научной жизни. Проблема – в экономической ситуации, когда создается впечатление, что центр специально сдерживает раз-витие экономического потенциала сибирского региона. Так, иностранцы, при-бывшие в Кузбасс, недоумевают: почему люди, которые ходят ногами по золоту (это они про уголь), так бедно (в европейским понимании) живут.

216. Изменившаяся социально-экономическая ситуация, с одной стороны, и потребность реализации своего творческого потенциала, профессионализма, с другой стороны, детерминируют активность женщин в рамках новых моде-лей исполнения ими социальных ролей. Но данные процессы наталкиваются


��0

на укоренившиеся в сознании людей стереотипы, предписывающие женщи-не социальную пассивность, зависимость от мужчины, возможность саморе-ализации исключительно у семейного очага. Сегодня потенциал сибирской се-мьи поддерживают не просто традиции, в него вливается новый опыт, который женщины черпают из общественной практики, при этом ошибки их бабушек и матерей могут стать добрыми подсказками в семейном социальном творчест-ве. Поэтому дети имеют возможность общаться с матерью, у которой есть свои взгляды на многие вопросы. Опыт бабушек предохраняет ее от опасности вос-питывать пассивное, созерцательное поколение. Она прививает детям не только хорошие привычки для жизни дома, но и учит их преодолевать препятствия в общественной жизни. Она уходит из дома не только на рынок и в магазин, но и на работу. Она там, где переплетаются многие задачи, решаются современные организационные, административные, профессиональные и морально-этичес-кие проблемы. Новый режим повседневной жизни изменяет само мышление женщины и делает ее несравненно более взыскательной в общении с близкими. Современная женщина не только облегчает жизнь детей и супруга своими забо-тами о домашнем очаге, создавая уют и покой, она идет к своим родным с новой социальной информацией и новыми чувствами и переживаниями.

Согласно результатам исследования «Профессионально-статусное само-определение замужней женщины» (Логунова Л. Л., Сметанина И. Н. Кемерово, 2000 г.), в котором принимали участие руководящие работницы ОАО «Кузбасс- энерго» – женщины, добившиеся успеха в профессиональной деятельности и ре-ализовавшие себя в качестве матери, жены, заявили, что хотят быть главой семьи в 61 % ответов. Важность финансовой независимости подчёркивают 96,6 % жен-щин; 86,7 % юношей согласны с тем, что их жена будет финансово независима от них, и только 16,6 % мужчин согласны, что их супруга будет самодостаточна и может самореализоваться. Но 53,3 % мужчин не хотят финансовой независимос-ти женщин, так как им нужен экономический приоритет в семье, они не представ-ляют других аспектов, на которых бы держался их авторитет.

«Профессионально успешные» респондентки подчеркивали, что с домаш-ней работой и воспитанием детей они справляются тем успешнее, чем лучше дела идут на работе. И наоборот, когда в профессиональной карьере кризис, то и дома «все валится из рук».

С мнением, что работающая мать может «больше дать» своему ребенку со-гласились – 90 % женщин, это говорит о том, что работающая мать становится разносторонне развитой личностью и имеет больший воспитательный потенциал в процессе социализации своих детей. По мнению респонденток, образу нашей современницы должны быть присущи следующие качества: успешное сочета-ние профессиональных и семейных обязанностей, умение общаться с людьми, экономическая самостоятельность, высокий уровень культуры и интеллекта, профессиональная грамотность и стремление сделать карьеру. Таким образом, современные женщины придают большую значимость семейной и профессио-нальной сферам деятельности и умело их сочетают в реальной жизни.


��

217. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994. – С. 200.

218. В конце прошлого века деду, держащему на руках маленького внука, было не сложно представить себе его будущее. Оно виделось таким же, что и жизнь прожитая дедом. Все, что накопило старшее поколение, принималось и детьми и внуками без особого сомнения. На пороге третьего тысячелетия опыт дедов в воспитании детей не срабатывает столь эффективно, как это было пре-жде. Почему? Ответ дают исследования американского антрополога М. Мид. На основе тщательного изучения отношений между поколениями в разных об-ществах М. Мид пришла к следующему выводу: «Разница между поколениями зависит от скорости общественного прогресса. Там, где эта скорость невелика или равна нулю, различия между поколениями незначительны, поэтому мож-но говорить о полной преемственности». Вторая половина нынешнего века характеризуется столь стремительным развитием, что опыт старшего поколе-ния начинает отставать от требований времени. Сегодня бабушки и дедушки не могут сказать своим детям и внукам: «Делай, как я!».

219. Прародители в большей степени, чем их взрослые дети, осознают са-моценность детства. Счастливы внуки, когда рядом с ними люди, для которых они – безмерная безграничная радость. Вряд ли жизнь представит на склоне лет более яркие переживания, чем эта последняя любовь – внуки. К ним отношение несколько иное, чем к детям. Смысл этого отношения удивительно тонко «схва-чен» пословицей: «Дети до венца, а внуки до конца». С детьми всегда подспуд-но присутствовала мысль: вырастут и уйдут, у них своя жизнь. С внуками иная психологическая ситуация: они на всю оставшуюся жизнь. Бабушки и дедушки осознанно и неосознанно не задумываются над тем, увидят ли внуков взрослыми. Поэтому так естественно думать о настоящем внуков (с детьми многое делалось во имя будущего), дать им радость сейчас, сию минуту. Отсюда и то, что час-то называется «баловством». Хотя на самом деле это скорее заинтересованность жизнью внуков, стремление сделать их счастливыми сегодня, а не время спустя!

Бабушки и дедушки, как правило, мудрее, великодушнее, чем родители. Час-тенько старшему поколению приходится выступать в роли адвоката малыша, при-водя его родителям множество «смягчающих вину обстоятельств». Обычно это удается, потому что бабушки и дедушки лучше вникают во внутреннее состояние ребенка. Интересно, что и воспитание ребенка бабушкой или дедушкой и роди-телями несколько отличается, главным образом тем, что у старшего поколения глаз оказывается «добрее», чем у взрослых детей. Путешествуя по третьему кругу своей жизни, бабушки и дедушки рассказывают внукам о себе, о своих родителях, укрепляя связи между поколениями. В общении с бабушкой и дедушкой начи-нается «историческое» образование внуков. Духовный контакт отдельных лич-ностей несет на себе печать преемственности поколений. Духовные сокровища предков сохраняются и передаются в рассказах, пересказах, легендах, назидани-ях, пословицах. Предки говорят устами потомков, устами деда говорит прадед. Так, в укреплении преемственной связи поколений старшее поколение участвует и непосредственно, и опосредованно – через своих воспитанников.


��

220. Например, сегодня ученые выяснили, что ладонь человека – кар-та всех его органов и массируя определенные точки можно стимулировать их деятельность. Наши бабушки ничего не слышали про иглотерапию, про пси-хологическую теорию отвлечения от неприятных ощущений, но, если ребе-нок ушибся или поранился, знали, что массаж ладони с ласковым приговором: «у сороки боли, у вороны боли, а у детки – заживи» был эффективным методом психологической анастезии.

221. В 80-е гг. ХХ в. в Центральной России биографическим методом иссле-дованы механизмы социальной мобильности советских семей «ХХ век. Россия. Судьбы людей» (В. Семенова, Е. Фотеева). Старшее поколение составили бабуш-ки. Авторы исследовали: семейные и социальные функции прародительского поколения, а также особенности культурного капитала и способ трансляции его от бабушек внукам. Респондентки старшего поколения составили две категории: бабушки – выходцы из крестьянских семей и бабушки из образованных слоев. Первые в большинстве своем имели образование до 6 классов и не обладали де-тальной памятью о своих предках. Бабушки этой категории мало рассказывали внукам о прошлом, в случае их религиозности общение социально ограничи-валось родителями. В итоге формировался образ бабушки-няни, эмоционально сопереживавшей внукам, и эта их экспрессивная роль как бы компенсировала отсутствие информационной роли. Бабушка готовила еду, ходила по магазинам, ухаживала за внуками во время болезни, рассказывала сказки, никогда не на-казывала, утешала и прощала все обиды, понимала детские проблемы. Другая категория бабушек смогла сохранить и передать внукам элементы дореволю- ционной семейной культуры. Они учили внуков грамоте еще до школы, прививали любовь к русской литературе, практиковали домашнее чтение вслух, устраивали домашние театры, служили образцом манер и правил поведения.

222. Самое страшное, что сделал идейный вдохновитель эпохи ваучеров – положил начало циничному уничтожению стариков. Когда ему указали на эту опасность, они ответил, что пусть умрут самые нежизнеспособные, зато это расчистит место для инициативных и адаптивных членов общества. В дальней-шем с 1995 г. мы наблюдали за этой расчисткой. Умирали не просто пенсионеры, умирали хранители. Государство потеряло не просто лишние рты, а неисчисли-мое количество социального опыта, восполнить который наши семьи еще долго не смогут.


��

МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ

СВОЕЙ СЕМЬИ

Каждый человек, проживая свою жизнь, несет в себе и жизни своих предков, более того, жизни потомков. Процесс восстановления истории рода требует не только сильной воли, но и высокой культуры, ответствен-ности перед своими потомками за сохранение семейной памяти. Цель ра-боты – родовое самопознание: изучение жизнедеятельности рода и его параметров: жизненной задачи, законов роста, формы и строения рода и т. д. – и соотнесение собственной деятельности с идеей рода. Среди задач (которые Вы можете дополнить) выделяем исследование и восста-новление родственного пространства, определение идеи рода, изучение родового потенциала Вашей семьи, семейных традиций, возраста рода, особенностей родоначальника, бытования родовой фамилии, определе-ние периодов расцвета рода, работа по построению будущего Вашего рода. Для этого предлагаем выполнить ряд заданий. При необходимости дополнительных сведений обратитесь за помощью к родственникам, спи-шитесь с ними, пообщайтесь со старшим поколением, можно обратиться за помощью в Государственный архив, где затребовать метрические кни-ги, исповедальные росписи, исследовать возможность происхождения фамилии (этимология, топонимика).

Задание 1

Обоснуйте актуальность исследования истории своего рода для Вас и для ваших потомков. Разработайте введение с необходимыми исследо-вательскими характеристиками. Определите круг родственников, с кото-рыми Вы могли бы провести интервью и которые могли бы предоставить необходимые документы для Вашего исследования. Вам предстоит вос-становить историю семьи не только в конкретно-исторической обстанов-ке, но и в конкретно-географической среде.

Задание 2

Напишите теоретическую часть в виде сочинения на следующие темы по выбору:

– «Там, где существуют истории родов, там возможны общие исто-рии» (К. Н. Бестужев-Рюмин)

– «Неуважение к предкам – признак дикости» (А.С. Пушкин) – Я бы рассказал своим потомкам…


��

Задание 3Практическая часть представляет собой свободное изложение ис-

тории рода, жизни родоначальников, других родственников, значимых для Вас, любимых Вами. В рассказе об истории рода можно отразить следующие аспекты:

- сравнительный анализ исторических событий государства и исто-рии рода;

- место жительства родоначальника, по возможности, годы жизни, выявить его род занятий, причины миграции в Сибирь, вероятность изме-нения фамилии, социального статуса;

- способы адаптации рода к новым условиям (например, многочис-ленное потомство, специфика деятельности, профессиональные качест-ва, черты характера и т. п.);

- характеры членов семьи, их привычки, увлечения, творческие спо-собности, причуды, профессиональные и семейные традиции, болезни, записывайте отрывочные воспоминания собеседников, расскажите о про-явлениях благочестия, благотворительности, проведении домашних праз-дников и др.

- сильные и слабые стороны семейного капитала (генетические осо-бенности, собственность, привычки, передаваемые по наследству семей-ные традиции празднования значимых событий и т. п.)

Задание 4Следующий раздел может быть посвящен философии рода. Опиши-

те родоначальника как человека, в жизни которого обозначились первые признаки родовой идеи – категории, отличающей данный род от другого рода. В идее каждого рода заключается смысл его существования. Идея может существовать и рассматриваться лишь как составная часть идеи народа. По высоте родовой идеи можно судить и о духовной высоте рода. В жизнедеятельности родоначальника заложен энергетический импульс, передаваемый генетически, через воспитание, образование, культуру другим членам рода. А иногда родоначальник есть носитель тех идей, ко-торые существовали в социально-культурной, этнической, родовой среде, которые человек принял на себя. В этом процессе – источник жизни рода. Расскажите, как идея передавалась потомкам (например, через механиз-мы семейной социализации, образование и т. п.).

Опишите события, связанные с возможным упадком рода – времен-ным отступлением одного или нескольких членов рода от идеи. Расска-жите о расцвете рода – периоде наиболее полной реализации жизнен-ной идеи рода. По возможности, определите жизненно-историческое


��

выражение идеи рода – конкретное проявление идеи рода может выра-жаться как в отношении жизни собственного рода, так и в отношении государства, всего человечества.

Постарайтесь осмыслить историческую задачу рода. Это судьба, крест рода, которые заданы свыше и сознательно приняты представи-телями рода и воплощаемы всем ходом жизни. На протяжении несколь-ких поколений перед родом ставятся одни и те же задачи, но каждое поколение должно решить их по-своему. Расскажите, как? Потенциал рода заложен изначально с его зарождением и постоянно подкрепляет-ся жизненными силами других родов при слиянии ветвей одного рода с другим. Рассмотрите этот процесс. Жизненная энергия рода может усиливаться, ослабевать, иссякать, а может послужить детонатором для взрыва родовой идеи. Здесь особую роль играет категория, называемая энтелехией рода. Это проявления одаренности (талантов) у отдельных членов рода (духовных, умственных, творческих, волевых). Рассмотри-те процесс преумножения жизненной энергии, выраженный в аккуму-лировании энергии рода. Данный процесс управляем и достигается он чаще всего притоком надлежащей крови, а порой и волевым процессом. В беседе с родственниками задавайте вопросы, которые соответствовали бы этим аспектам истории рода.

Определите моменты всплеска родовой идеи, проявляющиеся в рас-цвете рода. Не смешивайте временное богатство членов рода или высо-кое положение в обществе с расцветом рода.

Задание 5

Постройте генеалогическую таблицу или генеалогическое дерево. Оформите приложение. Помните, что каждому из предков заведомо оп-ределено место, которое никому не дано занять, например, третье колено в схеме принадлежит бабушкам, дедушкам, четвертое – прабабушкам и прадедушкам, пятое – прапрабабушкам и прапрадедушкам, шестое – пра-щурам, седьмое – прапращурам. Каждая ветвь носит конкретный – имен-ной характер. Мужчина занимает на древе непременно место слева, жен-щина – справа. При заполнении схемы древа старайтесь, чтобы каждая веточка была обозначена наиболее полно, т. е. содержала имя, отчество, фамилию, даты жизни, место проживания.

Задание 6

Проанализируйте жизненный сценарий – неосознанный план жизни Вашего рода, который передавался из поколения в поколение. Он несет в себе семейные истории, реальные факты, мифы, предания. Здесь мо-


��

гут быть отражены семейные традиции, ответственность и права каждо-го члена семьи, рода, вплоть до мелких подробностей семейного быта (обращайте на них внимание, они могут сказать больше о вашем роде, чем длинный рассказ бабушки). В историях, рассказанных Вам, содер-жатся установленные традиции и ожидания для каждого члена рода. Проанализируйте их. В семейных сценариях есть место для героев, зло-деев (в семье не без урода!), подвигов и подлости. Не оценивайте своих родственников. Ведь трудно сказать, что было в реальности. Помните, Вам просто рассказывают свои видения ситуации, которые могут быть и неадекватными.

Иногда родовой сценарий может проявиться в жизни одного члена рода. Тогда, возможно, человек проживает долгую и спокойную жизнь. Когда же сценарий родственника входит в противоречие с другими сце-нариями родственников, жизнь человека превращается в тяжелую борьбу, становится короткой и ненадежной. В семейном организме каждый чело-век исполняет свою роль. Может быть, именно эта жизнь помогает по-томкам изменить жизненные сценарии своих детей. В этом самоценность жизни каждого члена рода.

Лучшее, что Вы можете сделать для своих потомков – это осознать свой собственный сценарий, который Вы уже начали исполнять с подачи Ваших родственников, познать сценарий своих родителей, оценить их. Примите одно из наиболее важных стратегических решений для будущей истории Вашего рода – ответьте себе на вопрос: стоит ли передавать сце-нарии своей семьи детям? Что бы в ней Вы хотели изменить для себя, для ваших детей? И если Вы придете к решению, что этого делать не следует, то следующий шаг (очень трудный) – отказ от передачи неудачных сце-нариев и формирование сценариев гармоничной, счастливой жизни для Ваших детей. Подумайте, что нужно, чтобы создать для своих потомков жизненный сценарий победителей и удачников? Для этого необходимо преодолеть, отбросить старые ожидания и традиции – процесс редко приятный и, как правило, болезненный. Но Вы свободны изменить отдельные детали в семейном сценарии или переписать его полностью, свободны и ответственны перед Вашими детьми и внуками. Помните, то, что человек себе пророчествует, с чем соглашается, что окрашивает по-ложительными эмоциями, то и сбывается, материализуется в реальной жизни. Психологи называют этот процесс «самореализуемые пророче- ства», которые считают одним из вариантов конструирования будущего.


��

Не все события истории рода могут быть истинными. Иногда Вам могут рассказать миф, а иногда и заставить в него поверить. Попробуйте проанализировать, какие события могли быть реально, а какие придума-ны вашими предками. Такие рассказы не есть просто ложь. Люди нужда-ются в мифах, они структурируют их жизнь, придают ей смысл и особое значение. Жизненные сценарии могут быть трагические, героические или банальные. Как правило, те, кто не хочет передавать банальный сценарий жизни рода потомкам, не могут (?!) вспомнить историю жизни уже своих бабушек, не говоря о более дальних родственниках. Даже если события, представленные Вам, мифилогизированы, то оценивайте это не как се-мейные сказки, а как источник энергии рода, именно вера в эти мифы и помогала Вашим родственникам черпать силы в трудные моменты жизни. Но проанализировать эти мифы, пожалуй, стоит.

Задание 7

Представьте, пофантазируйте, как Вы будете жить, когда исполнятся Ваши планы, реализуется большая часть жизненного сценария. С кем Вы будете жить после того, как вырастут Ваши дети? Будет ли у них своя семья, отдельный дом, или они останутся жить с вами? Кто еще будет жить с Вами под одной крышей? Где Вы будете жить? Как Вы будете реализовывать себя? Будете ли Вы отдыхать или продолжите работать? Осуществите ли Вы свои заветные мечты? Кто будет с Вами в последние дни жизни? Что и кому Вы скажете? Что и кому Вы завещаете?

Лите�ату�а

1. Логунова Л. Ю. Решение творческих задач по социальной генеалогии как аспект процесса самоидентификации и самосознания студентов // Культура как предмет комплексного исследования. – Кемерово: Полиграф, 2003. – Вып. 5. – С. 195–202.

2. Макаров В. В. Психотерапия нового века. – М.: Академический проект, 2001. – С. 262–330.

3. Мартышин В.С. Твоя родословная: учеб. пособие по изучению истории семьи и составлению родословной. – М.: Школьная Пресса, 2000. – 224 с. – С. 18–24, 32–45, 124–137, 211–218. – (Серия «Духовно-нравственные основы семьи»).

4. Токарев С. А. Исследование семьи в зарубежной и этнографической литера- туре. – М.: Наука, 1987. – 255 с.

5. Усков И. Ю. Отечественная генеалогия: учеб. пособие. – Кемерово: Изд-во КГУ, 2002. – 214 с. – С. 4–28.


��

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ

Брак – исторически обусловленная, санкционированная и регули-руемая обществом форма отношений между мужчиной и женщиной, устанавливающая их права и обязанности по отношению друг к другу и их детям.

Брак альтернативный – форма супружеских отношений, предпола-гающая отказ от традиционной семейной организации. Альтернативные браки подразделяются на браки фактические (cohab�t) или зарегистри-cohab�t) или зарегистри-) или зарегистри-рованные (например, гомосексуальные союзы), браки, предполагающие последовательные супружеские отношения с несколькими партнерами (�e�a��age) и семьи с неродными родителями (�tepfa��y). В 1950 г. аме-�e�a��age) и семьи с неродными родителями (�tepfa��y). В 1950 г. аме-) и семьи с неродными родителями (�tepfa��y). В 1950 г. аме-�tepfa��y). В 1950 г. аме-). В 1950 г. аме-риканский социолог П. Лэндис, учитывая высокий процент повторных браков, даже ввел термин «�e��ent�a�� a��age», имея в виду последова-�e��ent�a�� a��age», имея в виду последова- �a��age», имея в виду последова-�a��age», имея в виду последова-», имея в виду последова-тельную полигамию мужчин и женщин.

Брак гомосексуальный – супружеский союз между людьми одного пола.

Брак групповой – основа супружеских отношений в кровнородствен-ной семье, согласно которым группа мужчин одного племени совместно состояла в браке с группой женщин другого племени (пуналуальная се-мья). Происхождение велось по материнской линии.

Брак групповой современный – официально не признанные ни в од-ной стране мира супружеские отношения, при которых в браке состоят трое или более лиц, между которыми могут парные (в том числе и гомо-сексуальные) или неупорядоченные сексуальные отношения.

Брак двухшаговый предполагает заключение между супругами спе-цифического брачного контракта, оговаривающего их права и обязаннос-ти на различных этапах семейной жизни. Этот контракт может завершить брачные отношения без развода или быть перезаключенным после исте-чения оговоренного в документе срока.

Брак открытый (англ. o��n �a��iag�) –o��n �a��iag�) – �a��iag�) –�a��iag�) –) – основан на гуманистичес-кой теории развития личности, согласно которой каждый человек может воспользоваться правом актуализации – развития личностных качеств. В браке такое право допускает свободу и актуализацию сексуальных отношений, в том числе и с разными партнерами.

Брак парный базировался на временных неустойчивых брачных со-юзах, продолжительность которых зависела от доброй воли сторон (син-диасмическая семья).

Брак повторный – брак, созданный людьми после распада первого супружеского союза.


��

Брак полиандрический (полиандрия – гр. po�� – многий, большой ��po�� – многий, большой �� – многий, большой �� ane�, and�o� – муж, мужчина, супруг) – форма группового (полигамного), and�o� – муж, мужчина, супруг) – форма группового (полигамного)and�o� – муж, мужчина, супруг) – форма группового (полигамного) – муж, мужчина, супруг) – форма группового (полигамного) брака, при которой одна женщина вступает в брачные отношения с не-сколькими мужчинами.

Брак полигинический (полигиния – гр. po�� – многий, большой ��po�� – многий, большой �� – многий, большой �� gyna�ko� – женщина) – супружеские отношения между одной женщиной – женщина) – супружеские отношения между одной женщиной и несколькими мужчинами.

Брак регулярно-раздельный (co��ut�� a��iag�) – семейные отноше-ния, при которых супруги сознательно проживают в разных местах, там, где каждый из них смог получить удовлетворяющую его работу. Главная цель такого союза – карьера каждого из работающих супругов.

Брак эгалитарный (фр. ega��te – равенство) – брачный союз рав-ega��te – равенство) – брачный союз рав- – равенство) – брачный союз рав-ных, в котором решения принимаются независимо от половой при- надлежности, власть принадлежит обоим супругам.

Возраст рода – срок, который отпущен роду для выполнения своей задачи, осуществления родовой идеи.

Гинекократия (греч. gyna�ko� – женщина) – власть женщины в семьеgyna�ko� – женщина) – власть женщины в семье – женщина) – власть женщины в семье и обществе в эпоху матриархата.

Жизненная энергия рода – движущая сила развития родового потен-циала, стимулирующая прогресс внутри личности и между поколениями. Она основана на совокупности психологических, эмоциональных ресур-сов членов рода и способна сохраняться, преумножаться или тратиться в зависимости от характера взаимоотношений мужчин и женщин рода. Иногда жизненная энергия может послужить детонатором для взрыва новой родовой идеи.

Идея рода – категория, отличающая данный род от другого. Идея каждого рода предопределена свыше. В ней заключается смысл су- ществования рода. Она получает воплощение в переодически проявляю-щихся непроизвольных устремлениях отдельных членов рода или рода в целом. Идея может существовать и рассматриваться лишь как составная часть идеи народа. Не реализовавший свою идею род может умереть или давать потомство по инерции.

Историческая задача рода – судьба рода, заданная свыше, осмыс-ленная представителями рода, сознательно ими принятая и воплощаемая всем ходом жизни.

Источник жизни рода – энергетический импульс, заложенный свы-ше в родоначальнике, передаваемый генетически, а также через воспита-ние, образование, культуру другим членам рода.


��0

Коммуна – форма групповых брачных отношений, при которой партнеры объединяют имущество. Распространена в молодежной среде в периоды сложных социально-экономических ситуаций.

Конкубинат (сoncu�inat) –oncu�inat) –) – см. семья внебрачная.Матриархат (лат. �ate� – мать �� греч. a�ch) – эпоха развития семей-�ate� – мать �� греч. a�ch) – эпоха развития семей- – мать �� греч. a�ch) – эпоха развития семей-a�ch) – эпоха развития семей-) – эпоха развития семей-

ных отношений, при которой родовую организацию возглавляла женщи-на. Определяется счетом родства и передачей собственности по женской линии (материнский род). Расцвет совпадает с периодом неолита.

Матрилинеарность – передача и наследование родового имени и собственности по линии матери.

Матрилокальность – обычай принимать в семью зятя. Молодая семья переходит жить на территорию родителей невесты.

Менталитет (в узком смысле) – это опыт предков, коллективное бессознательное, основы национального характера и мировосприятия.

Ментальность – совокупность эмоционально окрашенных социаль-ных представлений членов этнической группы о социальном мире, склад ума, система коллективных представлений, верований и чувств, общих для членов данного общества, которая не зависит от бытия отдельной личности. Это также особенности реакции этнической группы на со- циальные события и ситуации.

Метод биографический социологического исследования опреде-ляется как научно-художественный жанр. В результатах исследования находят отражение уникальность, индивидуальность личного опыта респондента в смысло-временной целостности, из сотен индивидуаль-ных историй складываются инвариантность и типизация человеческого поведения в конкретных исторических и социальных ситуациях. Пред-ставлен разными по характеру техниками исследования: истории жизни (��fe h��to�y) как результат применения нарративного, биографического��fe h��to�y) как результат применения нарративного, биографического h��to�y) как результат применения нарративного, биографическогоh��to�y) как результат применения нарративного, биографического) как результат применения нарративного, биографического интервью; рассказы очевидцев (o�a�� h��to��e�); анализ дневников, писем,o�a�� h��to��e�); анализ дневников, писем, h��to��e�); анализ дневников, писем,h��to��e�); анализ дневников, писем,); анализ дневников, писем, фильмов, фотографий и т. д. Иногда изучение событий жизни человека и семьи в контексте общественных перемен называют «социологией курса жизни». Эмпирический материал можно собрать, используя комплекс ме-тодов социологии и социальной генеалогии: изучение родословий, вос-становление семейных историй (ВИС).

Метод социальных генеалогий в комментариях и сравнениях – тех-ника социологического исследования семьи, которая состоит во включе-нии в поле опроса нескольких поколений родственников, открывающих благодаря их семейной памяти доступ к истории рода.


��

Моногамия (гр. �ono� – один, единственный�ono� – один, единственный – один, единственный + ga�o� – брак) – еди- – брак) – еди-нобрачие, форма брака, состоящая в устойчивом сожительстве одного мужчины с одной женщиной.

Патрилинеарность (гр. pate� – отец) – наследование фамилииpate� – отец) – наследование фамилии – отец) – наследование фамилии (отчества), имущества и социального положения по мужской линии.

Патрилокальность – обычай перехода невестки в дом жениха. Молодая семья поселяется на территории родителей мужа.

Поведение брачное – процесс поиска брачного партнера для созда-ния семьи.

Поведение матримональное (лат. �at��ona��, �at��on�� –�at��ona��, �at��on�� –, �at��on�� –�at��on�� – – брак) – относящееся к браку поведение.

Полиандрия фратеральная (итал. сокр. f�a(te�) – брат) –f�a(te�) – брат) –(te�) – брат) –te�) – брат) –) – брат) – брак одной женщины с несколькими мужчинами, которые (мужчины) доводятся друг другу братьями родными или двоюродными.

Полигамия (гр. po�� – многий, большой �� ga�o� – брак) – супру-po�� – многий, большой �� ga�o� – брак) – супру- – многий, большой �� ga�o� – брак) – супру-ga�o� – брак) – супру- – брак) – супру-жеские отношения, при которых один брачный партнер вступает в брак с несколькими брачными партнерами.

Полигиния сороральная (лат. �o�o� – сестра) – брак одного мужчины�o�o� – сестра) – брак одного мужчины – сестра) – брак одного мужчины с несколькими женщинами, которые (женщины) доводятся друг другу сестрами родными или двоюродными.

Потенциал рода (лат. poent�a – возможность, мощность) – сово-poent�a – возможность, мощность) – сово- – возможность, мощность) – сово-купность качеств родственного пространства, зависящих от конкретной социокультурной среды, избирательных возможностей субъектов, их деятельностной направленности и степени активности.

Промискуитет (лат. p�o��c�o�� – смешанный, всеобщий) – попыт-p�o��c�o�� – смешанный, всеобщий) – попыт- – смешанный, всеобщий) – попыт-ка первой регуляции половых отношений у предлюдей, характеризовав-шихся беспорядочными половыми связями, с целью сохранения вида.

Расцвет рода – период наиболее полной реализации жизненной идеи рода, характерный для его нескольких представителей. По незнанию не-которые относят к расцвету рода материальный расцвет и преуспевание в обществе.

Родовое самопознание – изучение жизнедеятельности рода и его параметров: жизненной задачи, законов роста, формы и строения рода и т. д. – и соотнесение собственной деятельности с идеей рода.

Родовая фамилия (наследственное имя семьи) – этнокультурный адрес рода, вербально зафиксированный сгусток его энергии.

Свининг (англ. ��ining –��ining – – качающийся) – альтернативный брак, в ко-тором супружеские отношения предполагают внебрачные сексуальные контакты, по обоюдному согласию практикуемые обоими супругами не-


��

редко одновременно и в одном и том же месте, иногда это союз, состоя- щий из нескольких супружеских пар, обменивающихся сексуальными партнерами.

Семейный капитал – совокупность знаний о моделях поддержки жизненного старта новых поколений. Молодым членам рода переда-ется финансовое положение семьи (доходы, условия жизни, система обеспечения), система социальных связей и культурный статус семьи (система ценностей, семейных отношений и эмоциональных связей), которые предопределяют социальный статус выходцев из данной семьи, генетический потенциал и семейные сценарии.

Семья – исторически конкретная система взаимоотношений между супругами, между родителями и детьми, как малой группы, члены ко-торой связаны брачными или родственными отношениями, общностью быта и взаимной моральной ответственностью и социальная необходи-мость в которой обусловлена потребностью общества в физическом и духовном воспроизводстве населения (А. Г. Харчев).

Семья детоцентричная – семья, в которой главной задачей родите-лей считается обеспечение «счастья ребенка». Семья существует толь-ко для ребенка. Воздействие осуществляется, как правило, снизу вверх (от ребенка к родителям).

Семья внебрачная (сoncu�inatoncu�inat – от лат. сonc�b�nat�� – вместе ��onc�b�nat�� – вместе �� – вместе �� лежу, сожительствую) – это длительная, правом не закрепленная связь, в которой мужчина фактически имеет вторую сексуальную партнершу и общего с ней ребенка, а эта женщина – ребенка с отцом, но без узако- ненного мужа.

Семья-клуб (la �a�ill�-clu�) –la �a�ill�-clu�) – �a�ill�-clu�) –�a�ill�-clu�) –-clu�) –clu�) –) – термин буквально не переводится на русский язык, но, рассматривая структуру таких отношений, можно гово-рить об общности, основанной на договорных (партнерских) семейных отношениях. Достаточно одному из супругов отречься от выполнения устава такого семейного клуба, чтобы договор утратил силу.

Семья коллегиальная или партнерская – строится на эгалитарных семейных отношениях, при которых супруги совместно обсуждают возникшую проблемную ситуацию.

Семья конъюгальная (лат. conj�gat�o – сопряжение) – см. семьяconj�gat�o – сопряжение) – см. семья – сопряжение) – см. семья супружеская.

Семья материнская – семейная группа, которая создается волевым решением женщин, которые «заводят ребенка для себя», оставив надежду выйти замуж.


��

Семья неотрадиционная – новая традиционная семья, в которой мужчина, ссылаясь на вековое правило разделения семейных обязаннос-тей, устраняется от выполнения домашней работы и воспитания детей, но требует признания его авторитета, которым реально не обладает.

Семья неполная – в которой один родитель, как правило, мать, воспитывает ребенка.

Семья нуклеарная (англ. n�c��ea� (ядро) fa��y, «ядерная семья») –n�c��ea� (ядро) fa��y, «ядерная семья») – (ядро) fa��y, «ядерная семья») –fa��y, «ядерная семья») –, «ядерная семья») – семейная структура, в которую включаются супруги (ядро) и их социаль-но признанные дети.

Семья патриархальная (гр. pat��a�che� – родоначальник, праотец:pat��a�che� – родоначальник, праотец: – родоначальник, праотец: pate� – отец �� a�cho – начинать, быть первым, идти впереди, предше- – отец �� a�cho – начинать, быть первым, идти впереди, предше-a�cho – начинать, быть первым, идти впереди, предше- – начинать, быть первым, идти впереди, предше- ствовать) – традиционный тип семейных отношений, согласно которым власть в семье принадлежит старшему мужчине с безусловным подчине-нием женщин мужьям и детей родителям.

Семья полная – предполагает в составе обоих супругов.Семья расширенная (англ. ��t�n�� a�ily) –��t�n�� a�ily) – �a�ily) –�a�ily) –) – социальная единица,

включающая родителей и детей, а также других, более дальних родствен-ников (бабушки, дедушки, дяди, тети и т. п.), живущих вместе под одной крышей, выполняющих совместно некоторые или все функции семейной жизнедеятельности.

Семья сложная нуклеарная (составная) – полигамный брак, в кото-ром присутствует две и более жены-матери (полигиния) или два и более мужей-отцов (полиандрия).

Семья супружеская – семейные отношения, в которых основной ак-цент ставится на взаимодействии супругов, при этом считается, что суп-ружеское счастье возможно и без детей.

Сожительство – незарегистрированные (социально не признанные) супружеские отношения.

Супружество (conjugality)conjugality)) – личное взаимодействие мужа и жены, регулируемое моральными принципами и поддерживаемое присущими им ценностями.

Суаньантаж (�ojgnantag� от франкского глагола ��nn�on – заботить-��nn�on – заботить- – заботить-ся, беспокоиться) – вариант внебрачной семьи с женской бигамией, ус-тойчивый брачный союз (приводящий к рождению ребенка) замужней женщины преимущественно с холостым мужчиной, который принимает на себя не только нравственные, но и экономические обязательства – заботиться о своем ребенке.


��

Табу – непереводимое слово, малоазийского происхождения, трак-туется, как «заповедный», «сакральный», и только в последнюю очередь как «беспрекословный запрет». Система запретов, которые стали залогом формирования собственно семейных отношений.

Традиции семейные – сложившиеся на основе длительного опыта жизнедеятельности рода, прочно укоренившиеся в повседневной жизни, передающиеся новым членам семьи правила, нормы, стереотипы поведе-ния, соблюдение которых стало потребностью каждого члена семьи.

Упадок рода – временное отступление одного или нескольких членов рода от идеи, приводящее к трагическим событиям в жизни потомков.

Устная история (транскрипт) представителей старшего поколения, положенная в основу тактики исследования, подкрепляется документами из семейных архивов.

Фамилистика – научная отрасль, воплощающая возможности междисциплинарного, системного подхода к семье.

Феминизм – (франц. fe��n��e, от лат. fe��na – женщина) –fe��n��e, от лат. fe��na – женщина) –, от лат. fe��na – женщина) –fe��na – женщина) –e��na – женщина) – движение в защиту прав и за освобождение женщин, возникшее в эпоху буржуазных революций во Франции, Англии, США.

Феминология – новый научный подход к изучению проблем се-мьи, оформившийся в конце 60 – начале 70-х гг. ХХ в. на основе тео-ретических аспектов феминизма. Основными задачами феминологии являются познание взаимоотношения полов в различных сферах обще-ственной жизни, а также анализ причин существующих между ними противоречий.

Ценность рода – стабильная жизнедеятельность рода, в том числе и в критические моменты развития государства.

Экзогамии табу (греч. e�o – вне, снаружи �� ga�o� – брак) – правилоe�o – вне, снаружи �� ga�o� – брак) – правило – вне, снаружи �� ga�o� – брак) – правилоga�o� – брак) – правило – брак) – правило брачного поведения, предписывающее необходимость вступать в отно-шения, похожие на брачные, с представителями соседних племен.

Эндогамии табу (греч. endo – внутри �� ga�o� – брак) – правилоendo – внутри �� ga�o� – брак) – правило – внутри �� ga�o� – брак) – правилоga�o� – брак) – правило – брак) – правило брачного поведения, которое запрещало браки с представителями других племен.

Энтилехия рода – особые органы рода, проявляющиеся в виде одаренности (талантов духовных, умственных, волевых) отдельных членов рода.


��

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Аверкомби Н., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь / Н. Аверкомби, С. Хилл, Б. Тернер; пер с англ. под ред. С. А. Ерофеева. – Казань: Изд-во Казанского университета, 1997. – С. 263.

2. Антонов А. И. Микросоциология семьи (методология исследования струк- тур и процессов): учеб. пособие для вузов / А. И. Антонов. – М.: Nota Bene, 1998. – 360 с.

3. Антонов А. И., Медков В. М. Социология семьи / А. И. Антонов, В. М. Мед- ков. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во Международного университета бизнеса и управления, 1996. – 304 с.

4. Арутюнян Ю. В. Этносоциология: учеб. пособие для вузов / Ю. В. Арутюнян. – М.: Аспект-Пресс, 1998. – 271 с.


6. Балябина В. Г. Аргунеи / В. Г. Балябина. – Иркутск: Восточно-сибирское книжное издательство, 1988. – 128 с. – С. 17–20.


8. Берто Д., Берто-Вьям И. Наследство и род / Д. Берто, И. Берто-Вьям // Вопросы социологии. – 1992. – Т. 1. – № 2. – С. 106.

9. Богданова Л. П., Щукина А. С. Гражданский брак в современной демо- графической ситуации / Л. П. Богданова, А. С. Щукина // СОЦИС. – 2003. – № 7. – С. 101.

10. Боннар А. Греческая цивилизация / А. Боннар. – Ростов н/Д: Феникс, 1994. – Т. 1. – С. 48–95, 149–193.

11. Босанац М. Внебрачная семья / М. Босанац; пер. с хорв.-серб. под ред. М. М. Ершовой. – М.: Наука, 1981. – 208 с.

12. Бургос М. История жизни: Рассказывание и поиск себя / М. Бургос // Вопросы социологии. – 1992. – Т. 1. – № 2. – С. 124–129.

13. Васильева Э. К. Семья и ее функции: демографо-статистический анализ / Э. К. Васильева. – М.: Статистика, 1975. – 181 с.

14. Васильева Э. К. Образ жизни молодой семьи / Э. К. Васильева. – М.: Финан- сы, 1981. – 96 с.

15. Весельницкая Е. Женщина в мужском мире / Е. Весельницкая. – СПб.: Артис, 1999. – 315 с.

16. Волков Ю. Г. Семья – объект демографии / Ю. Г. Волков. – М.: Мысль, 1986. – С. 217–225.

17. Волков Ю. Г., Мостовая И. В. Социология: учебник для вузов / Ю. Г. Волков, И. В. Мостовая. – М.: Гардарика, 1998. – 432 с.


��

18. Воробьев В. В. Население Восточной Сибири: (современная динамика и вопросы прогнозирования) / В. В. Воробьев; отв. ред. В. Б. Сочава. – Новосибирск: Наука: Сиб. отделение, 1972. – 160 с.

19. Герасимова И. А. Структура семьи / И. А. Герасимова. – М: Статистика, 1976. – 168 с.

20. Гидденс Э. Социальные институты / Э. Гидденс // СОЦИС. – 1994. – № 2. – С. 129–138.

21. Голод С. И. Семья и брак: историко-социологический анализ / С. И. Голод. – СПб.: ТООТК «Петрополис», 1998. – 272 с.

22. Громыко М. М. Семья и община в традиционной духовной культуре русских крестьян ��III–�I� вв. / М. М. Громыко // Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 7–24.

23. Гуд У. Социология семьи / У. Гуд // Социология сегодня. – М., 1966. – С. 12.24. Гурко Т. А. Вариативность представлений в сфере родительства / Т. А. Гур-

ко // СОЦИС. – 2000. – № 11. – С. 92–103. 25. Гурко Т. А. Особенности личности подростков в разных типах семей /

Т. А. Гурко // СОЦИС. – 1996. – № 3. – С. 84–85. 26. Гурко Т. А. Программа социальной работы с неполными семьями / Т. А. Гур-

ко. – М.: Центр общечеловеческих ценностей, 1992. 27. Домашняя юридическая энциклопедия. – М.: Олимп; ООО «Издательство

АСД-ЛТД», 1997. – С. 114–132, 152–161, 277–297. 28. Домострой. – СПб.: Наука, 2000. – 386 с. 29. Дружинин В. Н. Психология семьи / В. Н. Дружинин. – Екатеринбург: Дело-

вая книга, 2000. – 208 с. 30. Женщина, брак, семья до начала нового времени: демографические и

социологические аспекты / РАН, Институт всеобщей истории; отв. ред. Ю. Л. Бессмертный. – М.: Наука, 1993. – 154 с.

31. Зверева Н. В. Влияние дохода и размера семьи на ее потребление в современ- ной России / Н. В. Зверева // Семья в России. – 1996. – № 1. – С. 100, 110–112.

32. Здравомыслова О. М., Арутюнян М. Ю. Российская семья: стратегии выжи- вания / О. М. Здравомыслова, М. Ю. Арутюнян // Семья в России. – 1995. – № 3–4. – С. 100.

33. Здравомыслова О. М., Арутюнян М. Ю. Российская семья на европейском фоне: по материалам международного социологического исследования / О. М. Здравомыслова, М. Ю. Арутюнян. – М.: Эдиториал УРСС, 1998. – 172 с.

34. Земеков В. Н. Кулацкая ссылка в 30-е г. / В. Н. Земеков // СОЦИС. – 1991. – № 10. – С. 3–22.

35. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец ��III–�� вв.) / Р. Зидер; пер. с нем. Л. А. Овчинцевой; науч. ред. М. Б. Брандт. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997. – 302 с.


��

36. Кимеев В. М. Касьминские чалдоны: Быт и культура старожилов Касьмин- ской волости / В. М. Кимеев. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. – С. 16.

37. Кон И. С. В поисках себя: личность и ее самосознание / И. С. Кон. – М.: Политиздат, 1984. – С. 170–176.

38. Конституция Российской Федерации. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2004. – 48 с.

39. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология / В. С. Кукушкин, Л. Д. Столяренко. – Ростов н/Д: Феникс, 2000. – 448 с.

40. Кургузова З. С. Культурный потенциал: концепция содержания, методы изу- чения / З. С. Кургузова // Кадровое обеспечение социально-культурной сферы Восточной Сибири: состояние и перспективы развития. – М.; Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2003. – С. 38–41.

41. Курильски-Ожвэн Ш. Семья, равенство, свобода: Модели права и индиви- дуальные представления подростков Франции и России / Ш. Курильски- Ожвен // ОНС. – № 2. – 1996. – 74 с.

42. Кэрролл С. Дж., Зерилли М. М. Феминистские вызовы политической науки / С. Дж. Кэрролл, М. М. Зерилли // ОНС «Наука». – М., 2001. – № 6. – 192 с.

43. Латышева И. А. Семейная жизнь японцев / И. А. Латышева. – М.: Наука, 1985.

44. Логунова Л. Ю. Семейная память сибиряков о переселенческих событиях / Л. Ю. Логунова // Факультетские исследования. – Вып. 2: Регион: власть, политика и местное развитие. Материалы межрегиональной научно-практ. конференции, 17 марта 2005 / отв. ред. д-р полит. наук, проф. О. В. Омеличкин, д-р. соц. наук Л. Л. Шпак. – Кемерово: Кубассвузиздат, 2005. – С. 192–199.

45. Макаров В. В. Психотерапия нового века / В. В. Макаров. – М.: Академиче- ский проект, 2001. – 496 с.

46. Мартышин В. С. Твоя родословная: учеб. пособие по изучению истории семьи и составлению родословной. – М.: Школьная Пресса, 2000. – 224 с. – (Серия «Духовно-нравственные основы семьи»).

47. Мид. М. Культура и мир детства: Избр. произвед. / М. Мид; сост. И. С. Кон. – М.: Прогресс, 1988 – 134 с.

48. Молодая семья: социально-экономические, правовые, морально-психоло- гические проблемы / под ред. В. И. Зацепина. – Киев: Украина, 1991. – С. 14.

49. Место любви и брака в системе жизненных ценностей молодежи // www-�c. dcn-a��.��/~��ant/�oc�a��/wo�k�/17.ht�

50. Модернизация общества и конфликт ценностей //http//www.�ce.��/��be�ta- ��/peop��e/�atveeva.htv��

51. Навайтис Г. Семья в психологической консультации / Г. Навайтис. – М.: Мос- ковский психосоциальный институт, 1999. – 224 с.


��

52. Никонов В. А. Словарь русских фамилий / В. А. Никонов. – М.: Школа-Пресс, 1993. – С. 8.

53. Новые направление в социологической теории: Силвермен, Д. Уолш, М. Фи- липсон, П. Филмер / пер. с англ. Л. Г. Ионина, общ. ред. Г. В. Осипова. – М.: Прогресс, 1978. – 391 с.

54. Ноэль Э. Массовые опросы: введение в методику демоскопии / Э. Ноэль; пер. с нем., общ. ред. Н. С. Мансурова. – М.: Прогресс, 1978. – 380 с.


56. Пекинская декларация ООН. Доклад Четвертой Всемирной конференции по положению женщин, Пекин, 4–15 сентября, 1995 г. – 158 с.

57. Резун Д. Я. Родословные сибирских фамилий: История Сибири в биогра- фиях и родословных / Д. Я. Резун. – Новосибирск, 1993. – С. 245.

58. Рено М. Тезей / М. Рено. – СПб.: Северо-Запад, 1993. – 623 с. 59. Рожанский М. Память города без прошлого / М. Рожанский // Биографический

метод в изучении постсоциалистических обществ / под ред. В. Воронкова, Е. Здравомысловой. – СПб., 1997.

60. Романова Н. И. Верхнеубинское старообрядчество Рудного Алтая: истори- ко-культурологический аспект: автореф. дис... канд. культ. наук. – Кемерово, 2002. – 29 с.

61. Российская социологическая энциклопедия. – М.:НОРМА-ИНФРА-М, 1998. – С. 525, 526, 624.

62. Русские / А. И. Александров. – М.: Наука, 1999. – 828 с. – С. 417–431, 456–464.

63. Руткевич Е. Д. Феноменологическая социология П. Бергера / Е. Д. Руткевич // СОЦИС. – 1990. – № 7. – С. 119–127.

64. Руткевич Е. Д. Феноменологическая социология знания / Е. Д. Руткевич. – М.: Наука, 1993. – 272 с.

65. Савелов Л. М. Лекции по русской генеалогии, читанные в Московском археологическом институте преподавателем института Л. М. Савеловым. – Репринт. воспр-е изд-е 1909. – М.: Археологический центр, 1994. – 270 с.

66. Садовой А. Н. Территориальная община Горного Алтая и Шории: (конец �I� – начало ХХ вв.) / А. Н. Садовой. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 1992. – 198 с.

67. Сафьянова А. В. Внутренний строй русской сельской семьи Алтайского края во второй половине �I� – начала �� века: (внутрисемейные отноше- ния, домашний уклад, досуг) / А. В. Сафьянова // Русские: семейный и общественный быт. – М.: Наука, 1989. – С. 92.

68. Семенов Ю. И. Происхождение семьи / Ю. И. Семенов. – М.: Мысль, 1974. – 321 с.


��

69. Семенова В. В. Качественные методы: введение в гуманистическую социо- логию / В. В. Семенова. – М.: Добросвет, 1998. – 202 с.

70. Семья и общество / А. Г. Харчев, Н. Ф. Богословский, М. С. Мацковский; отв. ред. А. Г. Харчев. – М.: Наука, 1982. – 128 с.

71. Силласте Г. Г., Кожамжарова Г. Ж. Социальная дискриминация женщин как предмет социологического анализа / Г. Г. Силласте, Г. Ж. Кожамжарова // СОЦИС. – 1997. – № 31. – 74 с.

72. Смелзер Н. Социология: пер. с англ. / Н. Смелзер. – М.: Феникс, 1994. – С. 386–420.

73. Современные технологии социально-культурной деятельности. – Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г. Р. Державина, 2002. – 504 с.

74. Социология молодежи: учеб. пособие / под ред. Ю. Г. Волкова. – Ростов н/Д: Феникс, 2001. – С. 271–272.

75. Тимко Л. А. Род как историческая и социологическая категория / Л. А. Тимко. – М.: Изд-во МГУ, 1985. – 46 с.

76. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений / П. Томпсон // Вопросы социологии. – 1993. – № 1. – С. 129–130.

77. Фирсов Б. М., Киселева И. Г. Структура повседневной жизни русских крес- тьян конца �I� века / Б. М. Фирсов, И. Г. Киселева // СОЦИС. – 1992. – № 4. – С. 3–15.

78. Фримен Д. Техники семейной психотерапии / Д. Фримен. – СПб.: Питер, 2001. – 384 с.


80. Фридан Б. С. Загадка женственности / Б. С. Фридан. – М: Издат. группа. Прогресс; Литература, 1993. – 496 с.

81. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. – М.: Республика, 1994. – С. 200.

82. Харчев А. Г., Мацковский М. С. Современная семья и ее проблемы: социально- демографические исследования / А. Г. Харчев, М. С. Мацковский. – М.: Статистика, 1978. – 223 с.

83. Хорни К. Женская психология / К. Хорни. – СПб.: Восточно-европейский психоанализ, 1993. – 225 с.

84. Черняк Е. М. Социология семьи: учеб. пособие / Е. М. Черняк. – М.: Дашков и К., 2003. – 238 с.

85. Шевандрин Н. И. Социальная психология в образовании / Н. И. Шеванд- рин. – М.: ВЛАДОС, 1995. – С. 190.

86. Шелегина О. Н. О влиянии аборигенного населения на адаптацию костюма русских сибиряков: (��III – первая половина �I� века) / О. Н. Шелегина //


��0

Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�I� вв.). Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции. – Новосибирск: Ново- сибирский государственный университет, 2003. – С. 67–70.

87. Шерстова Л. И. Этнокультурное взаимодействие русских и аборигенов Сибири в ��II–�� вв. / Л. И. Шерстова // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (��II–�� вв.). Материалы международной научной конференции. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2003. – С. 3–6.

88. Шпак Л. Л. Социология повседневной жизни: учеб. пособие / Л. Л. Шпак. – Кемерово: КемГУ, 2001. – 377 с.

89. Эйдемиллер Э. Г. Метод семейной диагностики и психотерапии: методич. пособие / Э. Г. Эйдемиллер; под ред. Л. И. Вассермана. – М.: Фолиум, 1996. – 48 с.

90. Эйдемиллер Э. Г. Семейная психотерапия / Э. Г. Эйдемиллер. – Л.: Медицина, 1990. – 192 с.

91. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства: в связи с исследованиями Льюиса Г. Моргана / Ф. Энгельс. – М.: Политиздат, 1989. – 222 с.

92. Энциклопедия молодой женщины: пер. с чеш. – М.: Прогресс, 1998. – 413 с. 93. Энциклопедия русских фамилий / под ред. Грушко Е. А., Медведева Ю. М. –

М.: Изд-во Эксмо, 2002. – 384 с. 94. Ядов В. А. Стратегия социологического исследования: Описание, объясне-

ние, понимание социальной реальности / В. А. Ядов. – М.: Добросвет, 1999. – 596 с.

95. Ярыгина Т. В. Женщины могут всё, а мужчины всё остальное / Т. В. Ярыги- на. – М.: ЭПИцентр, 1999. – 48 с.

96. Ma�jo��je L. �e �a��t. Ta��k�ng back to �oc�o��ogy: ��t�nct�ve Cont��b�t�on� of Fe�-�n��t Methodo��ogy / Ann�a�� Rev�ew� Soc�o��ogy. – 1996. – № 22. – P. 32–33.

97. McLa�n R. & We�ge�t A. Towa�d a Pheno�eno��og�ca�� Soc�o��ogy of Fa��y, Conte�po�a�y theo��e� abo�t Fa��y / еd. W. B�� a. o. – New Yo�k, 1979. – �o��. 2.

98. Tho�p�on P., No��an P. J. Soc�a�� Wo�k, P�ych�at�y and the ��ow. – B�ookfie��d, Sydney: AR�NA, 1999. – 211 p.


��

ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

1. Семейная история Андреевых (Андерсенов). Записала Парамонова Л. А., Кемерово, февраль, 2002 г.

2. Семейная история Афанасьевых-Фоноберовых. Записана со слов Фоноберовой О. Н., Междуреченск, апрель, 2004 г.

3. Семейная история Баюковых. Записала Баюкова Н. Б., Кемерово, январь, 2003 г.

4. Семейная история Бекезиных. Записала Обухова Е. И., Кемерово, март, 2003 г.

5. Семейная история Вашкиных-Каборда. Записала Каборда В., Белово, февраль, 2001 г.

6. Семейная история Веремеевых. Записала Попова К. Н., Кемерово, 2002 г. 7. Семейная история Геращенко-Толстовых. Записала Бобровская О. Б., Между-

реченск, апрель, 2002 г. 8. Семейная история Головиных-Петренко. Записала Кириченко Г. А., Кемерово,

январь 2002 г. 9. Семейная история Гордеевых. Записала Шеметова Н. В., Томск, февраль,

2002 г. 10. Семейная история Гультник-Кудениковых. Записала Мирошкина О. Ю., Кеме-

рово, декабрь, 2003 г. 11. Семейная история Демаковых. Записала Плешкова О. В., Кемерово, декабрь,

2003 г. 12. Семейная история Залесовых-Кривощевовых. Записала Назаренко Е. Д., Меж-Семейная история Залесовых-Кривощевовых. Записала Назаренко Е. Д., Меж-

дуреченск, март, 2003 г. 13. Семейная история Инжуватовых. Записала Плешкова О. Д., Кемерово, январь,

2003 г. 14. Семейная история Каркавиных-Забалуевых. Записала Логунова Л. Ю., Ле-

нинск-Кузнецкий, ноябрь 2002 г. 15. Семейная история Карпунькиных-Голишевых. Записала Голишева Ю. П.,

Ленинск-Кузнецкий, май 2001 г. 16. Семейная история Кирилловых. Записала Мартынова Н. А., Кемерово, декабрь,

2004 г. 17. Семейная история Кирюхиных. Записала Сотникова Е. Ф., Кемерово, март,

2004 г. 18. Семейная история Кудряшевых-Панченко. Записала Блохина Е. В., февраль,

Кемерово, 2003 г. 19. Семейная история Кузьминых. Записала Кобак А. П., Кемерово, ноябрь,

2004 г. 20. Семейная история Лазаревых. Записала Лазарева А., Кемерово, январь, 2003 г.


��

21. Семейная история Латыгиных-Черданцевых. Записала Черданцева Е. Н., Ке-Семейная история Латыгиных-Черданцевых. Записала Черданцева Е. Н., Ке- мерово, 2003, декабрь

22. Семейная история Лепетухиных. Записала В. С. А., г. Междуреченск, апрель, 2004 г.

23. Семейная история Мальцевых. Записал Мальцев Н., Кемерово, январь, 2003 г.

24. Семейная история Мельниковых. Записала Чуликова Е., Кемерово, декабрь, 2004 г.

25. Семейная история Назаровых. Записала Курганкина Н., Кемерово, ноябрь, 2004 г.

26. Семейная история Новоселовых. Записала Плешкова О. В., Кемерово, март, 2003 г.

27. Семейная история Синегубовых. Записана со слов Гисс Н. В., Ленинск-Семейная история Синегубовых. Записана со слов Гисс Н. В., Ленинск-Кузнецкий, апрель, 2004 г.

28. Семейная история Панишевых. Записала Соколова Л. В., Кемерово, 200329. Семейная история Пахомовых. Записала Пахомова Т., Кемерово, декабрь,

2004 г.30. Семейная история Пироговых-Шемякиных-Лихачевых. Записала Валяс Н.,

Кемерово, декабрь, 2004 г. 31. Семейная история Тарасовых. Записала Чидилян Н. Г., Кемерово, январь,

2003 г. 32. Семейная история Ястребовых. Записала Забулина Е. В., Кемерово, декабрь,

2003 г. 33. Вильде Э. Война в Махтра. – Таллин: Ээсти Раомат, 1983. 34. ГАТО: Р. 1786, опись 1, дело № 276. «Отчет о состоянии религиозной

обстановки в Томской области и работе уполномоченного за 1974 г.». Справка из семейного архива Кащеевых.

35. Информатор из Белозерского уезда. ГМЭ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 703.


��

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ................................................................................................... 3

Глава 1. ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ СЕМЬИ

1.1. Семья как базовый социальный институт общества.................................. 6

1.2. Малая социальная группа: особенности семейного коллектива............... 8

1.3. Юридические и родственные основания семьи.......................................... 9

1.4. Взаимосвязь социологии семьи с другими науками................................... 11

Глава 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ

2.1. Матриархальная теория формирования семьи............................................ 19

2.2. Священная роль женщины в развитии семейных отношений................... 23

2.3. Осмысление патриархальных традиций в изучении проблем семьи........ 26

2.4. Функциональный подход............................................................................... 31

2.5. Феминологическая традиция изучения семьи............................................. 34

Глава 3. ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ РАЗВИТИЯ ТИПОЛОГИЙ СЕМЕЙНЫХ СТРУКТУР

3.1. Инвариантность полигамного брака............................................................ 42

3.2. Европейский тип патриархальной семьи..................................................... 44

3.3. Социально-исторические условия формирования нуклеарной семьи...... 47

3.4. Противоречия неотрадиционной семьи....................................................... 51

3.5. Условия существования эгалитарной семьи................................................ 57

3.6. Современные традиционные формы брака и семьи................................... 61


��

3.7. Альтернативные формы современной семьи.............................................. 65

3.8. Гипотезы семейных отношений нового типа.............................................. 70

Глава 4. ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ СЕМЬИ

4.1. Феноменологическая концепция как гуманистическое направление в исследованиях социологии семьи........................................................................

77

4.2. Применение качественных методов изучения семейной жизнедеятель-ности в социологии семьи....................................................................................

80

4.3. Виды качественных исследований............................................................... 83

4.4. Техника организации исследований семейных историй сибирских родов.......................................................................................................................

86

4.5. Проблемы анализа информации в качественном исследовании................ 90

4.6. Социально-психологические особенности организации качественного исследования истории семьи...............................................................................

93

Глава 5. СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СИБИРСКОМ РЕГИОНЕ В КОНЦЕ ��–��–��–�� вв.

5.1. Социально-культурные характеристики формирования семейного поведения сибиряков в �I� – начале ХХ вв. .....................................................�I� – начале ХХ вв. ..................................................... – начале ХХ вв. .....................................................

99

5.2. Исторические условия формирования семейного поведения у сиби-ряков-старожилов..................................................................................................

101

5.3. Взаимодействие старожилов и поздних переселенцев в конце �I� –�I� – – начале ХХ вв. ........................................................................................................

104

5.4. Семейное поведение в среде сибиряков-старообрядцев............................ 105

5.5. Изменение семейного поведения сибиряков в 20–50-е гг. ХХ в. .............. 106


��

5.6. Взаимодействие сибирской семьи с властью в предвоенные годы ХХ в. ......................................................................................................................

108

5.7. Особенности отражения семейного поведения сибиряков после войны в историях жизни..................................................................................................

109

Глава 6. СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ СИБИРСКОЙ СЕМЬИ�� СТРУКТУРА И ВИДОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ

6.1. Особенности видов социально-культурного потенциала........................... 113

6.2. Роль менталитета в структуре потенциала рода......................................... 117

6.3. Взаимосвязь социального статуса семьи и изменения характеристики потенциала рода....................................................................................................

119

6.4. Бытование родовой фамилии........................................................................ 121

6.5. Традиции, обычаи в структуре социально-культурного потенциала рода.........................................................................................................................

123

6.6. Социально-культурная среда как условие преумножения потенциала рода.........................................................................................................................

125

6.7. Роль системы жизненных установок и ценностных ориентаций в формировании потенциала рода.......................................................................

127

6.8. Роль старшего поколения в сохранении потенциала рода......................... 128

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..................................................................................................... 134

ПРИМЕЧАНИЯ..................................................................................................... 137

МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИОЛО-ГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОРИИ СВОЕЙ СЕМЬИ..................

173

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ............................................................... 178

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК.................................................................. 185

ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ...................................................................... 191


��

Учебное издание

Логунова Лариса Юрьевна

СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ: СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ И ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ИЗМЕНЕНИЯ

СЕМЕЙНОГО ПОВЕДЕНИЯ (ОПЫТ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ИСТОРИЙ

СИБИРСКИХ СЕМЕЙ)

Учебное пособие

Редактор Шамарданов В. А.Компьютерная верстка Сорокиной М. Б.

Подписано к печати 14.03.07. Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс».Отпечатано на ризографе. Уч.-изд. л. 10,3. Тираж 45 экз. Заказ № 182.__________________________________________________________

Издательство КемГУКИ: 650029, г. Кемерово,ул. Ворошилова, 19. Тел. 73-45-83.


Documents

517.социология семьи социально культурный и исторический анализ изменения семейного поведения (опыт