№ 3moscow.icro.ir/uploads/Караван-35.pdfпианистов в концертном зале Рудаки. Пианист и композитор Арман Фахими, сообщив

Культурное представительство при Посольстве Исламской Республики Иран в Российской Федерации

Во имя Бога

№ 35, август - сентябрь 2014

Генеральный директор: Сейид Хоссейн Табатабаи

Главный редактор: Сейид Хоссейн Табатабаи

Редактура текстов: Диана Адырхаева

Компьютерный набор, вёрстка и дизайн: Мохаммад Негахдар

Культурное представительство при

Посольстве Исламской Республики Иран в Российской Федерации

121609, Москва, ул. Гиляровского д. 55

тел: +7-495-988-52-29 (30/31/32)

Факс: +7-495-988-52-28

www.irankultura.ru

[email protected]

Материалы, публикуемые в журнале «Караван», не обязательно

отражают точку зрения редакции.


Содержание

Почему «Караван»? ......................................................................................... 4

Знаменательные даты ................................................................................. 5

Память и имя величайшего гения Востока Абу Али Сины……………..….6

В Иране исполняются произведения великих музыкальных классиков.....10

Иран на Арбате…………………………………………………………………....12

Конференция "Изображение персидского рая на ткани".................... ....16

Первый национальный форум "Новый взгляд на народную литературу"17

Победители семинара "Взгляд сегодня на детско-юношеский театр"..19

Культура и искусство Ирана ..................................................................... 20

Стили персидской поэзии.Часть 2.. ............................................................ 21

Соловей земли иранской ................................................................................ 40

Сравнительный анализ двух аллегорических рассказов Руми и

Достоевского в свете проблемы трагических аспектов жизни…. ........ 43

Современный Иран ...................................................................................... 70

Иранка - первая в мире женщина-обладательница премии Филдса ....... 71

Издание 976 миллионов книг за первые 4 месяца 1393 иранского года ... 73

Правление женщин в деревне "Абе Аск"…………………………………….. 75

Современная литература .......................................................................... 81

"Иранская львица" Симин Бехбахани. ........................................................ 82

Кувшин……………………………….…….……………………………….….…97

Капля дождя Часть II ………………...………………….………………….105

Новые издания. ........................................................................................... 121

Деньги в исламской экономике...................................................................122

Иранская кухня ........................................................................................... 124

Морковное варенье ...................................................................................... 125


Почему «Караван»?

Ежемесячный электронный журнал «Караван» является вестником

любви, добра, дружбы, духовности и поэзии Ирана – соседа России – и

его культурного и гостеприимного народа.

В России мало кому известно, что «караван» – слово иностранное и в

русский язык пришло из Персии. Оно переводится как «путь», «запас

провианта» и «весть». В древние времена многочисленные караваны

преодолевали Великий шёлковый путь, отдельные отрезки которого

пролегали и по территории современной России. Помимо заморских

товаров, они несли с собой на Запад и нечто иное: науку, искусство,

тайны загадочного Востока. Наш журнал посвящён памяти тех времён,

когда Запад и Восток обменивались знаниями, культурными

достижениями и произведениями искусства. Мы стараемся дать

русскоязычному читателю всеобъемлющее представление об Иране.

Каждый из номеров «Каравана» посвящён современной иранской

литературе, искусству, культуре, а также знаменательным событиям из

жизни иранцев.

Журнал выходит в электронном виде в конце каждого месяца.

«Караван» приветствует на своих страницах всех, кто интересуется

персидской культурой, искусством и литературой. Мы надеемся, что наш

журнал послужит своеобразным мостом, средством для более широкого

ознакомления россиян с духовным наследием иранской цивилизации.

Культурное представительство

при Посольстве ИРИ в РФ


Знаменательные даты


Память и имя величайшего гения Востока Абу

Али Сины были почтены показом

художественного фильма о нём, дублированного

на русский язык

Вечером в четверг 27 августа 2014 г. в день памяти Абу Али Сины

(Авиценны) в присутствии большого числа поклонников ирано-

исламской культуры и цивилизации был показан художественный фильм

о великом мудреце Востока.

В самом начале мероприятия перед началом показа заместитель

директора и заведующий отделом восточной литературы Всероссийской

государственной библиотеки иностранной литературы Илья Зайцев в

своём выступлении почтил память великого мусульманского и иранского

философа, мыслителя и врача и сообщил, что данное мероприятие


проводится в рамках сотрудничества между Культурным

представительством при Посольстве Исламской Республики Иран и

Всероссийской государственной библиотекой иностранной литературы,

отметив постоянно повышающийся уровень данного сотрудничества.

Он назвал Абу Али Сину великим учёным, представляющим собой

гордость всего человечества и оставившим после себя нетленные труды,

посвящённые различным отраслям знания, одним из которых является

знаменитый «Канон врачебной науки».

В продолжение мероприятия перед гостями выступил руководитель

Культурного представительства при Посольстве Исламской Республики

Иран в Москве господин Сеед Хосейн Табатабаи, который

поприветствовал присутствующих и поблагодарил руководство

библиотеки за проведение данного мероприятия. Он заявил, что Абу Али

Сина, без всякого преувеличения, является одним из величайших гениев

человечества, оставившим после себя заметный след в самых разных

областях, таких как философия, естествознание, математика, медицина и

другие отрасли человеческого знания.


В своей речи он упомянул о том, что научное наследие этого гения

настолько обширно и глубоко, что в некоторых областях, в том числе, в

медицине, его вечный труд «Канон врачебной науки» ещё два столетия

назад считался главным руководством и учебником по медицине во всех

научных центрах и университетах мира, а в некоторых других сферах,

таких как философия, его взгляды и представления и по сию пору

вызывают живой интерес в научных и философских кругах.

Руководитель Культурного представительства при Посольстве

Исламской Республики Иран в Москве кратко представил три основных

направления философской мысли в исламском мире и охарактеризовал

Ибн Сину как ключевую фигуру перипатетической философии и

обладателя важных теорий и концепций в области исламской

философии, которые были подробно изложены в таких его работах, как

«Аль-Ишаратва-т-танбихат» (Указания и наставления) и «Аш-Шифа»

(Исцеление), и до сих пор представляют интерес для исследователей в

этой области.


Перечислив ещё несколько других направлений исследовательской и

творческой деятельности Абу Али Сины, господин Табатабаи добавил:

«Хотя Ибн Сина и является величайшим научным наследием,

принадлежащим всему человечеству, мы, в первую очередь, как

мусульмане, и во вторую очередь, как носители персидского языка,

гордимся тем, что в нашей среде появился такой гений, который и

тысячу лет спустя, в наше время продолжает вызывать к себе интерес и

восторженные отзывы со стороны мирового сообщества.

После завершения речи советника Посольства Исламской Республики

Иран по культуре состоялся показ художественного фильма об Ибн

Сине, дублированного на русский язык.

Следует заметить, что этот фильм был дублирован Культурным

представительством Исламской Республики Иран в Минске и

предоставлен Культурному представительству Исламской Республики

Иран в Москве в рамках сотрудничества между этими двумя

учреждениями.


В Иране исполняются произведения великих

музыкальных классиков

Композиции известных музыкальных произведений, написанных

великими мировыми классиками, будут исполнены на концерте молодых

пианистов в концертном зале Рудаки.

Пианист и композитор Арман Фахими, сообщив об этой новости,

сказал: «Согласно планам, 1 августа 2014 года я выступлю с сольным

концертом, на котором исполню некоторые композиции великих

известных музыкальных классиков мира, включая Баха, Бетховена и

Шопена. Думаю, что выбранная музыка вызовет интерес у аудитории.

Помимо исполнения произведений названных композиторов, во

второй части концерта я исполню два произведения, написанные мной

самим, и смею надеяться, что они также доставят удовольствие публике.

По многим причинам в нашей стране музыкальные произведения

великих мировых композиторов слушает определённая, особая часть

публики, поэтому на предстоящем концерте я постараюсь исполнить те

композиции, которые, прежде всего, легко будут приняты аудиторией,

хотя полностью убеждён, что более требовательная и постоянная

публика также получит наслаждение от исполняемых мною композиций.

Точное исполнение классических произведений является самым

важным и принципиальным условием, которым должен

руководствоваться исполнитель, играя музыку вживую. Учитывая

внимание нашей взыскательной публики к исполнению классической

музыки, я постараюсь соответствовать её ожиданиям».

http://sanaei.livejournal.com/71497.html



Арман Фахими является представителем молодого поколения

артистов, он выпускник известной австрийской музыкальной академии

по классу фортепьяно. В настоящее время он продолжает учёбу в

Австрии по специальности “Обучение игре на фортепьяно”.

Иран на Арбате

Оказавшись на Арбате – одной из самых удивительных пешеходных

московских улиц – можно почувствовать себя на разных знаменитых

улицах мира – и на Монмартре, и на Дерибасовской, и на Бейкер-стрит.

А в эти жаркие августовские дни гуляющие по Арбату могут

неожиданно оказаться и в древнем Исфахане, когда посреди улицы вдруг

возникает лавка-шатер с многочисленными дарами Востока!

Культурное представительство Ирана в Москве стало одним из

участников международного фестиваля «Московское варенье», который

с 8 по 17 августа проводит Правительство Москвы с привлечением


разных посольств и диаспор столицы. Базарные ряды с символикой

фестиваля в эти дни можно встретить на многих улицах и площадях

города. Ирану предложили место на Арбате. И его экзотичная лавка не

обделена вниманием посетителей с утра до позднего вечера.

Конечно, здесь не только варенье. Хотя варенье из моркови, столь

популярное в Иране, многие москвичи впервые попробовали здесь. На

прилавке фирменные иранские сладости – гяз, сохан, ногль, набат,

цукаты из фиников. Можно отведать вкусный иранский чай и

прохладительный напиток из шафрана. В небольшом павильоне, как в

пещере Али-Бабы, поместилась масса красивых вещей: медные

узорчатые лампы и абажуры, зеркала, обрамленные тканями с цветными

камнями, персидские миниатюры в рамах в стиле «хатамкари», ковры и

коврики, расписные кувшины и пиалы, подсвечники и настенные

тарелки, инкрустированные шахматы и нарды, набивные скатерти

«каламкары», женские украшения. На столе перед лавкой много

литературы на русском языке: произведения персидских классиков,

восточные сказки, книги об Иране, путеводители, календари, альбомы и

постеры. Основная часть книг, представленных здесь, выпущена

Культурным представительством при Посольстве Ирана в Москве.

Наша главная цель – познакомить с культурой Ирана, а не

заработать деньги, поэтому цена очень небольшая, - сказал господин

Мухаммад Реза Фаязи, ответственный работник Культурного

представительства. – Мы с готовностью приняли приглашение мэрии

Москвы участвовать в таком интересном фестивале и представлять

на Арбате одну из стран Востока. Нам очень приятно, что иранские

товары вызывают такой живой интерес у москвичей. Практически

никто не проходит мимо нашего павильона, не заглянув сюда.

За прилавком стоит несколько продавцов, и иранцев, и русских.

Среди них – публицист Павла Рипинская, автор увлекательной книги

об Иране и его жителях. Беспрестанно отвечая на вопросы покупателей,

выбирающих сувениры, она ответила и на наш вопрос:

– Каким образом это всё здесь оказалось?


– Дело в том, что в Москве сейчас проходит большой фестиваль под

названьем «Ярмарка варенья» на 17 площадках, где представляют

сладости. Варенье и сувениры из разных стран. И каждая площадка

отведена под определённый регион или тему. Арбат отвели под

«Восточный базар». И в честь этого в Культурное представительство

Ирана обратились с просьбой предоставить сладости, какие-нибудь

украшения, всё, что связано с Ираном и представить это москвичам.

Вот была такая идея. Кроме нас тут есть несколько стран, Армения,

ещё кто-то, но это, в основном, страны ближнего зарубежья. А

исконно восточная страна здесь, на этом базаре - это только Иран.

Вот как-то так у них получилось, у организаторов. Но мы, конечно,

сказали: «Большое спасибо!» Потому что это всё-таки шанс – дело не в

том, чтобы просто продавать, а в том, чтобы знакомить с Ираном,

рассказывать, что из чего. Мы тут всех угощаем сладостями, иранским

морковным вареньем, которое в Иране очень любят. Ну, вообще, очень

любопытное такое мероприятие.

Помимо продажи сладостей и сувениров программой фестиваля были

предусмотрены мастер-классы персидской каллиграфии и искусства

керамики, которые проходили в отдельном павильоне-шатре, и родители

с удовольствием приводили туда своих детей.

Наблюдая за посетителями иранской лавки, я обратила внимание на то, с

каким интересом две женщины перебирали литературу:

– Вот вы смотрите иранские книги. Вы интересуетесь иранской

культурой?

– Мы интересуемся культурой в принципе. Не только иранской. А

Ираном – как потомками ариев.

– Хочу сказать, что сегодняшний Иран интересен и сегодняшним днём,

и своим прошлым, и своей ведической культурой. Прошлые знания на

Востоке – в том же Иране и в Индии – сохранились в более

первозданном понимании и ближе к истине, к философской истине.


– Они были подвержены более слабым изменениям относительно

нашего, так скажем, европейского мира.

– Не поддались соблазнам глобализации?

– Да, в том числе. Можно сказать и так (смеются).

– Из представителей иранской культуры я читала Руми, Саади, читала

много персидских сказок когда-то давно. В принципе, можно сказать,

что наши узбекские и особенно таджикские произведения тоже

относятся, большей частью, к иранской культуре. И это очень высокая

культура. Это «Тысяча и одна ночь»…

– Пожалуйста, несколько слов о себе.

– Меня зовут Людмила, я химик и геохимик, биолог. Живу в Москве, а

раньше жила в Новосибирске, в Академгородке.

– А меня зовут Милена. Я тоже живу в Москве. И очень увлекаюсь

теософскими, философскими и эзотерическими науками.

В отличие от книг, персидские миниатюры в изящных рамках ручной

работы стоят довольно дорого. Но при мне одна супружеская пара

купила сразу целых четыре миниатюры! Вот, что мне сказала

ценительница традиционного персидского искусства, пока им

заворачивали покупку:

– Это такие завораживающие картины! И техника очень интересная,

тонкая работа. Персидская культура у меня ассоциируется с

литературой, Омаром Хайямом. В ней переплетены веяния старины и

народной мудрости. К тому же, у нас друзья были из Сирии, и муж

работал на Востоке, поэтому у нас дома довольно много предметов в

восточном стиле – шкатулочки, расчесочки. И эти картины прекрасно

дополнят интерьер.

Фестиваль «Московское варенье» 17 августа завершил свою работу, но,

без сомнения, у многих оставил приятное послевкусие.


Конференция «Изображение персидского рая на

ткани»

Конференция «Изображение персидского рая на ткани, с точки

зрения искусства персидских ковров» прошла с 25 по 30 августа с.г. в

различных дворцах искусств и культуры Ирана.

На конференции, проводимой при поддержке Рази Мири, известного

мастера по разработке рисунков для персидских ковров ручной работы,

иранские и зарубежные мастера и исследователи выступили на тему

роли персидских ковров в искусстве Ирана.

Помимо выступлений, в рамках конференции было предусмотрено

проведение выставки фотографий и картин, посвящённых теме ковров,

также в различных дворцах культуры и искусств были показаны

документальные иранские и зарубежные фильмы на тему ковров.

На конференции также обсуждались следующие темы: внимание

народов мира к персидским коврам как одной из мощнейших ветвей

исконно иранского искусства, недостаточное внимание со стороны

экспертов искусству проектирования и производства персидских ковров,

рассмотрение взаимосвязей между персидскими коврами с точки зрения

иранского мировосприятия, новые идеи в искусстве и др.




Проведён первый национальный форум

«Новый взгляд на народную литературу»

Научный секретарь форума «Новый взгляд на народную литературу»

Наргес Багери сказала: «Группа персидского языка и литературы

Университета Вали Аср в городе Рафсанджане проводит первый

национальный форум «Новый взгляд на народную литературу» при

сотрудничестве культурного центра персидского языка и литературы,

Общества развития персидского языка и литературы Ирана, а также

Университета её милости Нарджес.

Наргес Багери, сообщив о проведении этого форума,

сформулировала его основные направления следующим образом: «Поиск

народных литературных произведений и их влияние на создание новых

видов литературы, история изысканий в народной литературе, изучение

методов и способов изысканий и изучений народной литературы,

определение методов иранских и зарубежных исследователей в области

народной литературы, обсуждение взглядов на народную литературу

(определения, особенности, рамки, элементы и др.), соотношение и

взаимодействие официальной литературы и народной литературы,

народных рассказов, стихов, местного фольклора, изучение красоты

народной литературы, народная литература и быт, народная литература и

её влияние на национальное единство, народная литература и легенды и

мифы, правила народных представлений, связь и соотношение народного

искусства и народной литературы, соотносительные изучения в


народной литературе, изучение аудитории в народной литературе,

народная литература и детско-юношеская литература, народная

литература и обществоведение, народная литература и психология,

народная литература и средства массовой информации, народная

литература и изыскания, а также любого рода иные изыскания и

критические замечания в области литературы и культуры».

По словам научного секретаря этого форума, до 6 августа 2014 года

осуществлялся приём кратких резюме статей, результаты оценки резюме

предполагалось опубликовать не позднее 6 сентября 2014 года. Срок

получения оригиналов статей - не позднее 23 сентября 2014 года, до 6

ноября 2014 года будет сообщено о дате объявления жюри результатов.


Определились победители семинара «Взгляд

сегодня на детско-юношеский театр»

4 самые лучшие статьи были награждены жюри третьего семинара

«Взгляд сегодня на детско-юношеский театр».

На семинаре «Взгляд сегодня на детско-юношеский театр» по

предложению научной комиссии, состоящей из Готбудина Садеги,

Дидалла Агааббаси, Рахмата Амини, четыре статьи получили особые

награды без определения места между ними.

Четыре статьи: «Методы лёгкого доступа к детско-юношескому

театру через игру спектаклей», написанная Даудом Кияняном, «Место

зрителя в 7 сценариях для детей и юношей, опубликованных

издательством Центром развития детей и юношей в 2012 году»,

написанная Хамой Джадикар и Лалех Хосрави, «Процесс перевода

обучающего текста в обучающий сценарий», написанная Сейедом

Хоссейном Федаи Хоссейном и «Взгляд детей и юношей на

международный фестиваль уличного театра Мариван», написанная

Тахсином Мустафой, были отмечены особыми наградами в присутствии

научной комиссии, Абдулреза Садеги, Мохаммада Ростами и Садиге

Хасанзаде.


Культура и искусство Ирана


Стили персидской поэзии Часть 2

Происхождение газели.

Если проследить историю газели с самого начала персидской поэзии, мы

увидим, что до начала VI в. с.х. (XII в.) была эпоха касыды, а не газели.

До появления Санаи (ум. 535 с.х./1141) газель использовалась очень

редко.

Поэты VI в. с.х. (XII в.), которые обычно отличались двойственностью и

писали, как газели, так и касыды, всё же, считались, в первую очередь,

мастерами касыды, как в случае с Му’изи, написавшего всего лишь 59

газелей и 461 касыду.

Ранние газели очень напоминают касыды и стилистически восходят к

хорасанскому стилю. Они писались на простом языке, содержали не так

много риторических фигур. Их тематикой была земная, материальная

любовь, а о мистицизме, возвышенных смыслах и возвеличивании

объета любви ещё и не было речи.

Обычно, касыды были посвящены возлюбленным, которые не имели

высокого статуса, а иногда и вовсе были невольницами или рабынями

поэтов.

Газель – это продолжение всё той же касыды, отделившееся от нее в VI

в. с.х. (XII в.) по причине утраты популярности панегирической поэзии.

Однако и в VI в. с.х. (XII в.) было много поэтов, писавших касыды,

например, Катран, Мас’уд1, АдибСабир, Нури, Хаккани и Муджир. Как

мы неоднократно отмечали, индифферентность сельджукских

правителей по отношению к поэтам на раннем этапе их правления, (что

было особенно заметно по сравнению с эпохой Газневидов) привела к

тому, что поэты стали обращаться и к газели, восхваляя, вместо

правителей, своих возлюбленных и описывая, вместо природы, свои

чувства и эмоции. Они стали отходить от касыды и иногда

ограничивались лишь газелями.

1Мас’удСа’дСалман (1046-1121) – персидский поэт, живший в государстве Газневидов, который

провел большую часть жизни в темнице (прим. пер.).


Газель VI в. с.х. (XII в.) в целом носит переходный характер и не

обладает той зрелостью, которой она достигнет в VII-VIII вв. с.х. (XIII-

XIV вв.). К этому периоду относятся стихи следующих поэтов:

1. Санаи

2. Аттар

3. Низами

4. Нури

5. Джамал ад-Дин Исфахани

6. Захир Фарьяби

7.

Таким образом, господствующей поэтической формой иракской школы

была газель.

Саади.

«Диван» Саади2 представляет собой вершину любовной газели. Следует

иметь в виду, что в VII в. с.х. (XIII в.) мистицизм уже получил

повсеместное распространение, и с этого времени было уже не так много

поэтов, не обращавшихся к мистическим мотивам, что абсолютно верно

и в отношении Саади. Однако, в целом, газели Саади носят любовный, а

не мистический характер. Можно сказать, что большинство из нихне

являются ни чисто любовными, ни исключительно мистическими по

своему содержанию.

Язык Саади прост, изящен и может служить образцом совершенного

красноречия.

Конец эпохи традиционной касыды.

Как мы отметили ранее, в результате политических и социальных

потрясений по господствующему положению касыды в VI в. с.х. (XII в.)

был нанесён невидимый удар, к тому же, параллельно происходило

возвышение газели. Такие поэты, как Мас’уд Са’д занимались

2Муслих ад-дин Абу Мухаммад Абдаллахб.Мушрифад-дин) (1210-1292) - персидский поэт, писатель и

мыслительXIII в. Саади написал много стихотворных и прозаических произведений («Бустан»,

«Гулистан») (прим. пер.).


изложением своих чувств и эмоций наряду с сочинением панегириков, а

иногда и вместо него. Однако, начиная с VII в. с.х. (XIII в.) касыда, во-

первых, была потеснена газелью, а во-вторых, изменилось само

отношение к ней, и первым это почувствовал и заговорил об этом мастер

газели Саади, за которым следовали Аттар и Руми. Вершиной

мистической газели стали произведения Руми, а также можно указать на

таких поэтов, как Амир Хосроу Дехлеви3 и Хасан Дехлеви

4.

Поэты-эклектики.

Большая часть выдающихся поэтов VIIIв.с.х.(XIV в.) обращалась к

обоим видам газели – мистическому и любовному. Таких поэтов мы

называем эклектиками. К ним относят:

1. АухадиМарагаи5

2. Хаджу6

3. Имад Факих Кирмани7

4. Салман Саваджи8

5. Насир Бухараи9

6. Хафиз

3Амир Хосров Дехлеви - (1253-1325) - индийский поэт, учёный, музыкант. Тюрк по происхождению.

Писал на персидском, урду и хинди. Оставил 5 лирических диванов: "Дар юности" (1272), "Полнота

совершенства" (1293) и др. Автор литературоведческих и исторических трудов (прим. пер.). 4Хасан Дехлеви Амир (1253— 1327) -персоязычныйиндийский поэт-лирик суфийского направления.

Близкий друг АмираХосроваДехлеви. Последователь суфийского ордена Чиштийа. Автор дивана

лирических стихов, "Поэмы о любви" и прозаического сочинения "Полезности сердечные".

Наибольшую славу поэту принесли его газели, оказавшие значительное влияние на творчество

средневековых поэтов Ирана и Средней Азии (прим. пер.). 5Аухад ад-Дин (Рукн ад-Дин) б.Хусайн Аухади Марагаи (Исфахани ) (1274/1275—1337/1338) —

персидский поэт-суфий. Родился в Мараге (Иранский Азербайджан), однако его отец был выходцем из

Исфахана, и сам поэт провёл там бо льшую часть жизни. Диван Аухади содержит более 8000 бейтов, и

в нём представлены почти все жанры персидской поэзии — касыда, газель, рубаи и тарджи’банд

(прим. пер.). 6Абу ‘АтаКамал ад-Дин Махмуд б. Али б. Махмуд аль-Муршиди(ХваджуКирмани) (1280-1352) –

персидский поэт-суфий XIVв. (прим. пер.). 7Шейх аль-Ислам Хадже ‘Имад ад-Дин Али ФакихКирмани (ум. 1372) - персидский поэт-суфий XIV в.

Автор «Поэмы о пути» (Тарикат-наме) (прим.пер.) 8Джамал ад-Дин Салманб. Мухаммад ас-Саваджи (1300-1377 ) — иранский поэт XIV в., тонкий знаток

поэтической техники, автор многих стихотворных произведений. Сборник стихов Салмана Саваджи

содержит около 11 тысяч бейтов. Он слагал стихи во всех поэтических формах и жанрах (прим. пер.). 9Шах НасирБухараи – персидский поэт-суфий XIV в., близкий друг Салмана Саваджи (прим. пер.).


Специфика иракского стиля

Иракский стиль был господствующим стилем иранской поэзии на

протяжении пости трёхсот лет, начиная с первой половины VII в. с.х.

(вторая четверть XIII в. н.э.) и до начала X в. с.х. (XVI в. н.э.), охватывая

эпохи монголов, Ильханидов и Тимуридов.

Этот стиль обладал следующими особенностями:

1. С лингвистической точки зрения, основой языка был фарси-дари, то

есть, язык поэзии хорасанского стиля, но полностью утративший

многие свои архаичные черты и в некоторой степени приобретший

новые черты, однако сохранившиеся в нем особенности хорасанского

стиля по своему объёму и частоте отличаются от предыдущего

периода.

2. В идейном плане, если поэзия носит любовный характер, то образ

возлюбленного больше не принижается, а настолько возвышен, что до

ходит до уровня обожествляемого существа, а если поэзия носит

мистический характер, то выходит далеко за рамки шариатских

наставлений и нравственных назиданий, (как это было принято в VI в.

с.х.) и дополняется такими проблемами, которые отсутствовали у

более ранних шейхов. В поэзии этого периода поднимаются

следующие важные мистические проблемы: единство бытия (вахдат

аль-вуджуд), преимущество любви перед разумом, апелляция к

священному хадису о «скрытом сокровище»10

(канзанмахфийан),

теофании (таджалли) и манифестации (зухур), восхваление вина,

самозабвения и безрассудства. Наряду с этими проблемами

расхожими стали нападки на аскетов и суфиев.

10Знаменитый хадис-кудси, в котором Всевышний говорит: «Я был скрытым Сокровищем, и я захотел

быть явным и сотворил мир» (прим. пер.).


Сопоставление идейных особенностей хорасанского и иракского стилей:

Иракский стиль Хорасанский стиль

Восхваление любви Восхваление разума

Преувеличение и гиперболизм Умеренность в использовании

гипербол

Распространение мистицизма Отсутствие мистического настроя

Лирическое мышление Эпическое мышление

Тоскливость Жизнелюбие

Мотив разлуки Мотив встречи

Идеализм Реализм

Субъективизм или ориентация на

внутренний мир

Объективизм или ориентация на

внешний мир

Обращение к исламскому учению Обращение к иранскому

эпическому духу

Самоуничижение Гордость и чувство собственного

достоинства

Возвеличивание возлюбленного Принижение статуса

возлюбленного

Отражение научной мысли Отсутствие интереса к наукам

В литературном отношении господствующей поэтической формой

этого периода была газель, которая постепенно принимала более-

менее законченный вид в плане количества бейтов и расположения

поэтического псевдонима (тахаллус). В поэзии домонгольского

периода псевдоним не имел постоянного положения, и даже Саади


иногда ставил свой псевдоним в предпоследнем бейте. Риторическим

фигурам стали уделять больше внимания.

Переходный стиль от иракского к индийскому. Особенности

переходного стиля.

1. С лингвистической точки зрения, язык поэтов этого стиля не был

столь изящным и утончённым, как язык иракского стиля, и не был

настолько простым и народным, как язык поэтов индийского

стиля, однако в целом наблюдалась некая неразборчивость в языке

- использование просторечных слов и безразличие к правильности

построения предложений и грамматических конструкций, что

особенно касалось «событийной школы» (мактаб-и вуку’). Этот

язык был языком, на котором говорил народ той эпохи. В плане

стилистики, хотя мы и не говорим о правильности или

погрешностях стиля, любое изменение считается присущим

определённому стилю. В любом случае, язык претерпел серьёзные

изменения по сравнению со старым фарси-дари, и количество

архаичных черт в нём сократилось до минимума, однако

некоторые поэты использовали некоторые языковые особенности

старой поэзии, потому что были знакомы с поэзией более раннего

периода.

سالی مرا زد راه عشق خرد

از این نورس گلی نازک نهالی

Меня охватила любовь к младенцу,

К этому едва раскрывшемуся цветку, тонкому саженцу

(Вахши Бафки11

)

В данном двустишии при упоминании определения были использованы

слова «аз ин» (от этого) и окончание неопределённости «-и».

11Камал ад-дин (Шамс ад-дин Мухаммад) (ВахшиБафки) – персидский поэт Сефевидского периода.

Сборник его стихов включает свыше 9000 бейтов (прим. пер.).


2. В идейном плане поэзия этого стиля опиралась на изложение

частных вопросов, состояния влюблённых и их любовные

приключения в обществе, в котором влюблённые не могли

свободно общаться друг с другом, а на собраниях каждое движение

одного из них имело в глазах другого таинственный смысл. К тому

же, влюблённый никогда не должен был забывать о наличии у него

соперников.

3. В литературном отношении, поэзия этого периода была простой, а

поэты не использовали большого количества риторических фигур,

кроме простых и общеупотребимых выразительных средств,

однообразных сравнений и метафор. Господствующей поэтической

формой была газель, а также получил распространение таркиббанд

(стихотворная строфическая форма с повторяющимся рефреном –

прим. пер.). Стихи этого периода принадлежат к числу самых

простых и изящных поэтических произведений на фарси.

Индийский поэтический стиль

Очередным переворотом в жизни общества, который привёл к смене

стиля, стало утверждение власти Сефевидов12, принадлежавших к

шиитской ветви Ислама и принёсших соответствующее мировоззрение.

Смена мазхаба и распространение шиизма стали важными факторами

изменения образа мысли и слова, то есть, изменения стиля. Разумеется,

не следует считать, что литература Сефевидского периода носит чисто

религиозный характер, потому что связь между причиной и следствием в

общественной и культурной сфере, как правило, носит сложный,

запутанный и, чаще всего, косвенный характер. В эпоху Сефевидов Иран

обрёл вторую жизнь и достиг экономического благополучия и

процветания. Индийский стиль получил распространение в персидской

12Сефевиды - иранская династия, правившая в 1502-1736 гг. Основателем династии был Исмаил I

(1501—1524 гг.), потомок основателя ордена Сефевие, родом из Ардебиля в Иранском Азербайджане

(прим. пер.).


литературе с начала XI с.х. и до середины XII в. с.х. (начало XVI – конец

XVII вв.) и господствовал в течение почти полутора столетий.

Обзор причин появления индийского стиля

1. Религия

Сефевидская власть распространяла идеологию шиизма, не уделяя

особого внимания панегирической и придворной поэзии. Поэтому поэты

не стремились сочинять касыды и панегирические произведения. В то же

самое время, они не придавали значения любовной поэзии и земной

любви, что противоречило традиционным установкам мистицизма.

Поэтому внимание поэтов было направлено на частные темы,

наставления и назидания, описание природных явлений, придание

нового содержания старинным сюжетам, а по сути - восстановление

дидактичности и архаичных метафор. Выход поэзии за пределы

придворных кругов и исчезновение прослойки придворных поэтов в их

старом традиционном смысле привели к тому, что представители всех

слоёв общества получили право претендовать на роль поэтов, потому что

поэзия больше не ограничивалась определённым слоем, а чтобы быть

поэтом, не надо было соответствовать таким специфическим условиям,

как достоинство и знакомство с арабской и персидской литературой.

2. Путешествия в Индию

Отсутствие возможности получать доход, сочиняя панегирические

стихи, в самом Иране заставило поэтов отправиться во дворы правителей

Индии, чтобы заработать себе на жизнь, потому что там всё ещё

сохраняли популярность старинные касыды и элегии. В поисках денег, а

если говорить на терминологии аруза, «в поисках милости» поэты

отправлялись в Индию и становились главными придворными поэтами

во дворах правителей этой страны. Обретя славу и богатство, они

обычно возвращались в Иран. Знакомство с индуистскими

представлениям также, вероятно, оказало влияние на изменение стиля.

Следует иметь в виду, что в этот период Иран обладал более развитой

культурой, чем Индия, а, согласно принципам социологии, менее


развития культура (индийская) испытывала на себе влияние более

развитой (иранской).

3. Развитие Исфахана

Исфахан, который был столицей и средоточием поэтов и образованных

людей того времени, получил невиданное ранее развитие,

превратившись в настоящий метрополис. Можно даже утверждать, что в

тот период Исфахан был индустриальным городом, и в нём работало

множество ковроткацких мастерских, стеклодувных заводов и

мастерских по производству изразцов.

Саиб13

говорит:

در کارخانه ای که ندانند قدر کار

از کار هرکه دست کشد کاردان تر است

В той мастерской, в которой не ценят труда,

Более искусен тот, кто меньше всех работает.

4. Экономический расцвет

Экономическое процветание иранского общества в Сефевидский период,

благоустройство городов и расцвет торговли (иностранной торговли,

товарно-денежных отношений, импорта и экспорта) и ремёсел создали

возможность для того, чтобы каждый мог заниматься по мере своих

возможностей культурным творчеством, в том числе, литературой,

чтением и сочинением стихов. В исторических трудах и путевых

заметках этого периода говорится о кофейнях Исфахана, в которых

собирались поэты, занимавшиеся поэтическим экспромтом,

состязавшиеся в сочинении стихов и выступавшие с литературной

критикой, так что, даже шах иногда посещал эти места.

5. Интерес Сефевидских шахов к культуре

13Мирза Мухаммад Али Саиб Табризи (1601-1677) – персидский поэт XVII в. Писал на персидском и

тюркском языках. Считался одним из придворных поэтов шаха Аббаса II (1648—1666) (прим. пер.).


Хотя Сефевиды и значительно повлияли на распространение в Иране

тюркского языка, они всё же писали книги и сочиняли стихи на

персидском языке, а также оказывали покровительство персидской

литературе. Сефевидские шахи имели статус шейхов или предводителей

своего суфийского ордена, а потому должны были сохранять высокий

уровень культуры. С другой стороны, у них были противники в лице

турецких Османов и индийских Моголов, которые уделяли большое

внимание вопросам культуры. Всё это привело к тому, что поэзия,

искусство и архитектура стали вызывать особый интерес. Такие

искусства, как изготовление ковров, керамика, стекольное дело,

живопись, инкрустация золотом и каллиграфия, получили в

Сефевидский период большое развитие. Прославленными мастерами

этого периода считались Бехзад14

(в период правления шаха Исмаила) и

Реза Аббаси15

(в период правления шаха Аббаса).

Неопределённость в индийском стиле

Между двумя мисрами должна быть смысловая связь, образующаяся с

помощью сравнения, условием чего является то, что эта связь, а именно,

основание сравнения (общий признак или связь «свёртывания и

развёртывания»), должна быть, по возможности, новой.

В этот период были поэты, которые брали на себя роль литературных

критиков. Как только поэт сочинял какой-либо бейт, они говорили о том,

имели ли место в прошлом стихи такого содержания, какова связь или

основание сравнения, обвиняя поэта в плагиате или подражании. Калим16

говорит о них:

ولی عالج توارد نمی توانم کرد

مگر زبان به سخن گفتن آشنا نکنم

14Камал ад-дин Бехзад (ок. 1455—1535/1536,) — персидский художник-миниатюрист, работавший в

Герате с 1468 по 1506 гг. и признаваемый одним из крупнейших мастеров гератской школы

миниатюры (прим. пер.). 15Риза Аббаси (1565-1635) — выдающийся персидский художник-миниатюрист (прим. пер.).

16Калим Кашани (1581-1651) – один из ведущих персидских поэтов XVIIв. Автор собственной версии

«Шахнаме». Писал во всех жанрах (прим. пер.).


Я ничего не могу поделать с поэтическими совпадениями,

Если только не познакомлю свой язык с речью…

Конечно же, вторая мисра бейта (так называемая «чувственная мисра»)

должна быть новой, а иначе, вне всякого сомнения, в большинстве

случаев первая мисра (так называемая «разумная мисра») является

повтороением.

Как говорит Саиб:

یک عمر می توان سخن از زلف یار گفت

نمانده استدر بند آن مباش که مضمون

Можно всю жизнь говорить о локонах любимой,

Не будь в плену этого, ведь не осталось содержания17

.

Два метода в индийском стиле

Поэты индийского стиля принадлежат к двум видам: поэты, вроде Саиба,

Калима и Хазина, считавшиеся величайшими поэтами этого периода,

бейты которых были понятны, то есть, содержащаяся в них связь

сравнения между первой и второй мисрами бейта (переход от «темы» к

«содержанию») была гармоничной и изящной, а связь между бейтами

соответствовала классическим канонам более раннего периода, так что

стихи, так или иначе, приобретали тематическое единство и

вертикальную связь.

В-третьих, частота бейтов, написанных в индийском стиле, в поэзии

указанных авторов не очень велика.

Поэты, которых называли «фантазёрами» (хайалбанд), и которые обычно

не были столь известны, привели индийский стиль к окончательному

упадку. Во-первых, их стихи в основе своей представляли одностишия

17Здесь имеется в виду, что мотив локонов любимой – это весьма распространённый мотив для первой

мисры, который называется «темой» (маузу’) и служит в роли зачина, и поэты исчерпали все

возможности дальнейшего художественного оформления этого зачина в следующей мисре бейта,

которая называется «содержанием» (мазмун) и выражает оригинальную мысль поэта (прим. пер.)


(такбейти), во-вторых, в них было слишком много «индийских бейтов»,

в-третьих, было трудно понять связь между первой и второй мисрой

каждого бейта, а в-четвёртых, они были небрежны к своему языку.

Наиболее известные поэты индийского стиля:

1. Калим Кашани (Хамадани)

2. Мирза Саиб Исфахани (Табризи)

3. Абд аль-КадирБедильДехлеви

Особенности индийского стиля

1. Обращение к поэзии представителей различных слоёв общества,

большинство которых не имело образования, привело к тому, что в

поэзию стал проникать язык улицы и базара, так что поэтическая

речь обогатилась новыми словами. С одной стороны, расширились

возможности поэтической лексики, а с другой стороны, из поэзии

были вымыты многие старинные литературные слова, поэтому

даже можно сказать, что поэтический язык индийского стиля

представлял собой новый вариант персидского языка, в котором

больше не было ни намёка на особенности, имевшиеся в более

ранние периоды, особенно, в хорасанском стиле.

Поэты, вроде Саиба, которые были прекрасно знакомы с поэзией своих

предшественников, опять же, опасались использовать архаичный язык,

потому что к тому времени поэзия уже давно вышла из стен медресе и

стала звучать на базарах, а принятым тогда языком был всё тот же язык

народа. В итоге, отказ от использования языка старых поэтов всё же

нельзя считать причиной низкого уровня некоторых великих поэтов

индийского стиля.

2. Идейные особенности: Поэзия индийского стиля была

ориентирована на смысл, а не на форму. Поэты больше обращали

внимание на смысл, а не на язык. Как сказал один поэт, в мире нет

такого смысла или содержания, которое не прозвучало в стихах

Саиба. Он использовал в содержании такие образы, как «ковёр


цветов», «порывистый ветер пустыни» и «лихорадочная сыпь на

губах» (табхал).

Поэзия индийского стиля – это поэзия «содержания», а не «темы»,

однако, поскольку количество поэтических зачинов, содержащих

общепринятые темы, было исчерпано, в литературе стало возможно

поднимать любую тему, что обернулось на пользу персидской

литературе.

3. Литература: В индийском стиле уделяется мало внимания

риторическим фигурам. Разумеется, в основе индийского стиля

лежит сравнение (ташбих), однако о других риторических фигурах

говорить не приходится, кроме как в случаях, когда их

исользование носит естественный и случайный характер, потому

что стихи поэтов индийского стиля отличаются удивительным

содержанием и построением странных связей. Согласно

информационной теории, которая рассматривает стих как большое

сообщение, подобные стихи не нуждаются в особых

выразительных средствах, чтобы привлечь внимание читателя.

Таковой была и эпическая поэзия, и поэты, вроде Фердоуси, особо не

интересовались литературным украшательством (хотя сама эпоха

требовала от них этого).

Из всех художественных приёмов внимание поэтов этого периода

больше всего привлекала аллюзия, которая играла важную роль в

сочинении «содержания» (второго полустишия бейта). Важной темой в

поэзии (и агиографической литературе) этого периода, в особенности, в

поэзии Саиба, стало обилие стилистических и литературно-критических

терминов, таких как «чужой смысл», «цветное содержание», «выпуклое

содержание», «выпуклый смысл», «привязка содержания», «способ

воображения», «новый способ», «цветастость мысли», «сложный

смысл», «высокая мисра», «основание газели» и так далее, которые

можно было собрать вместе и написать о них целый трактат.


Господствующей поэтической формой в этот период формально была

газель, однако эта газель не подчинялась правилам и ограничениям,

достигая иногда в объёме 40 бейтов, а повторение рифм в ней стало

вполне естественным.

Стиль новой поэзии (ше’р-е ноу)

В новейшее время важным социальным переворотом, оказавшимся

способным изменить образ мысли, а в итоге - и стиль, стала

Конституционная революция. Эта революция является одним из

важнейших факторов социальных, политических и, особенно,

культурных изменений в иранской истории, а потому повлекла за собой

самое важное изменение стиля, которое нашло выражение в «новой

поэзии» (ше’р-е ноу) и массовой печати, так что литература в одночасье

разделилась на две части – старую и новую. Никогда ранее между

литературными стилями не возникало таких фундаментальных

противоречий.

Некоторые важные причины социальных изменений и преобразований в

этот период:

1. Поражение Ирана в конфликте с Россией, что было сопоставлено с

победой Японии в русско-японской войне и привело к осознанию

того, что правящая элита Ирана состоит из недостойных людей, а

сама страна является промышленно отсталой.

2. Отправка студентов за рубеж, начало которой было положено во

времена Аббас Мирзы18, знакомство с западной культурой,

18Аббас-Мирза (1789-1833) — государственный деятель Ирана. Второй сын Фатх Али-шаха Каджара,

принц Каджарской династии. Отличался умом, талантом и приятным обхождением. Пытался


изучение европейских языков и перевод западных, турецких и

арабских (египетских) книг и газет.

3. Иранцы Закавказья (которое на тот момент было частью

Российской империи) писали статьи на персидском и тюркском

языках, стараясь способствовать пробуждению своих иранских

соотечественников.

4. Некоторые прогрессивные египетские газеты нашли своих

читателей и в Иране.

5. Открытие типографий и газет в самом Иране, издание книг, в том

числе, переведенных с европейских языков.

6. Открытие новых школ, особенно университета Дар аль-Фунун, и

прибытие европейских преподавателей.

7. Проникновение в Иран веяний западного модернизма. Дух

современности и прогресса распространялся не только в Иране, но

и в арабских странах, особенно в Египте, а также в Османской

империи, так что, ни одна страна не могла оградиться от

проникновения этих веяний.

8. Установление конституционного строя, учреждение парламента и

участие представителей народа в определении будущего страны и

принятии законов.

9. Знакомство народа с новыми понятиями и терминами

общественно-политического, философского и правового характера,

такими как нация, свобода, партия, закон, просвещение, деспотия,

конституция, парламент и т.д.

10. Распространение идей, книг и произведений общественно-

политических деятелей и мыслителей реформаторского толка,

таких как Сеед Джамад ад-дин аль-Афгани19, Фатали Ахундов

20,

Талибов21

и др.

реорганизовать иранскую армию по европейскому образцу с помощью английских и французских

инструкторов (прим. пер.). 19Джамал ад-дин аль-Афгани (1839-1897) - мусульманский реформатор, идеолог панисламизма (прим.

пер.). 20Мирза Фатали Ахундов (Ахнудзаде) (1812-1878) – азербайджанский и иранский писатель-

просветитель, философ-материалист и общественный деятель; зачинатель азербайджанской


11. Путешествия иранцев в Османскую империю, Индию и

европейские страны.

Знаменитыми поэтами этой эпохи были Ашрафоддин Хосейни, Ареф

Казвини, Мирзаде Эшги, Адиб аль-Малек Фарахани и Ирадж Мирза.

Эпоха Пехлеви

Когда шумиха вокруг Конституционной революции улеглась,

политический строй был изменён и утвердился, поэзия этого периода

дала начало «новой поэзии». В стилистике древнегреческой архитектуры

изменения стиля сопровождались изменениями в оформлении колон или

статуй. Изменения в поэтической стилистике этого периода

сопровождались изменениями в архитектурном стиле, музыке и образе

жизни людей в целом. В этот период существовало два поэтических

направления: во-первых, соединение новых идей с традиционной

литературой, которое можно считать продолжением периода

«возвращения», хотя и в более возвышенной форме. В стихах таких

поэтов, как Малек ош-Шо’ара Бахара22, Рашида Йасеми

23, Парвин

Этесами24, а также доктора Суратгяра

25 и доктора Мехди Хамиди

26,

литературный язык и поэтическая форма оставались традиционными.

Вторым направлением были поэты, выступавшие за подлинную смену

стиля, наиболее знаменитым из которых был Али Эсфандияри, более

драматургии и основоположник литературной критики в азербайджанской и иранской литературе

(прим. пер.). 21Мирза Абд ар-Рахим Талибов (1834-1911) – ирано-азербайджанский мыслитель и реформатор,

оказавший сильное влияние на иранскую общественную мысль (прим. пер.). 22Мохаммад-Таги Бахар (Малек ош-Шо’ара) (1884-1951) – иранский поэт, историк, журналист,

политик. Один из ранних идеологов иранского национализма (прим. пер.). 23Голамреза Рашид Йасеми (1895-1951) – иранский поэт, переводчик и литературный критик (прим.

пер.). 24Парвин Этесами (1907-1941) – известная иранская поэтесса (прим. пер.).

25Лотфали Суратгяр (1901-1993) – современный иранский поэт, писатель и переводчик (прим. пер.).

26Мехди Хамиди Ширази (1914-1986) – иранский поэт, профессор университета (прим. пер.).


известный под псевдонимом Нима Юшидж27

и прозванный «отцом

новой поэзии».

В «новой поэзии» были распространены три течения:

«Свободная поэзия» (ше‘р-е азад), которая опиралась на метрические

принципы аруза, но не устанавливала определённого положения для

рифмы. К этому течению можно отнести стихи Нимы Юшиджа, Мехди

Ахаван-Салеса, Форуг Фаррохзад и Сохраба Сепехри (каждый из

которых обладал собственным уникальным стилем).

«Белая поэзия» (ше’р-е сепид), которая была ритмичной в своей основе,

но не имела размера, характерного для аруза, а также не устанавливала

определённого положения для рифмы. Из поэтов этого течения

известным был лишь один Ахмад Шамлу28

.

«Поэзия новой волны» (ше’р-е моудж-е ноу), которая не только не

подчинялась принципам аруза, но также не была ритмичной и не имела

рифмы, а её отличие от прозы заключалось лишь в тематике и особом

способе её донесения, а также в наличии поэтического вымысла. Эта

поэзия знаменита своей сложностью и глубиной.

Из всех этих трёх течений наиболее популярной стала «свободная

поэзия», и наиболее известные, понятные и успешные поэтическое

произведения эпохи «новой поэзии» относятся именно к этому течению.

В последние годы в результате взаимовлияния «новой поэзии» и

традиционной персидской поэзии возникла «новая газель» или

«изобразительная газель» (газал-е тасвири), которая, обладая

традиционным размером, предлагает новый язык и образность. 27Нима Юшидж (1897-1960) - иранский поэт, литературный критик, искусствовед (прим. пер.).

28Ахмад Шамлу (1925-2000) - персидский поэт, писатель, литературный критик и переводчик,

соискатель Нобелевской премии. Он является автором нескольких сборников поэзии, как

классической, так и современной. Его стиль — белый стих (поэзия без рифмы) (прим. пер.).


Примирение и слияние воедино «новой поэзии» и традиционного

стихосложения постепенно охватывают и другие поэтические формы,

такие как маснави и рубаи, так что возникает четвёртое течение, которое

можно прибавить к указанным трём и назвать «неотрадиционной

поэзией» (ше’р-е соннати-йе ноу).

Сопоставление особенностей новой и традиционной поэзии

В нижеследующей таблице можно в общем виде представить ряд

особенностей традиционной поэзии и «новой поэзии» в Иране:

А) Языковые особенности

«Новая поэзия» Традиционная поэзия

Современные персидские слова и

выражения

Слова и выражения старого

литературного языка

Свободное использование любых

слов

Использование только особых

поэтических слов

Б) Идейные особенности:

«Новаяпоэзия» Традиционная поэзия

Земная любовь Небесная любовь

Объект любви женского пола Объект любви мужского пола

Адресована простым людям Адресована придворным или

образованным людям

Мирская Мистическая

Разнообразие тематики Ограниченный набор

определённых тем


Отражение частных аспектов

жизни

Скрывание частных аспектов

жизни

Заостренность на общественно-

политических проблемах

Безразличие к общественно-

политическим проблемам

Откровенная Благочестивая

В) Литературные особенности:

«Новая поэзия» Традиционная поэзия

Строфической единицей является

стих

Строфической единицей является

бейт

Непроизвольное использование

литературных приёмов

Осознанное обращение к

литературным приёмам и

риторическим фигурам

Поэтические формы, получившие

название «нимаи» (в честь Нимы

Юшиджа) или «сепид» (в честь

«белой поэзии»)

Традиционные поэтические

формы, такие как касыда или

газель

Ассиметрия в размере миср Мисры (полустишия) равны между

собой

Неопределённость Определённость

Новые сравнения и метафоры Стандартные сравнения и

метафоры

Осознанное использование

символов (наряду с неосознанным)

Неосознанное использование

символов

Естественная музыка и мелодика,

знакомая народу

Старинная музыка и

неестественная мелодика, мало


знакая народу

Однако, в целом, имеются различия между поэтами старого стиля и

современными поэтами. Одна из важных проблем состоит в том, что

современный поэт в большей мере подвержен воздействию суждений

простых людей и литературных критиков, тогда как в старину поэты

обычно были в стороне от такой критики и посторонних суждений. Как

нам представляется, на сегодняшний день люди считают поэта

интеллектуалом, тогда как для поэтов старого стиля достаточно было

быть образованным.


Соловей земли Иранской

Барбад - любимый поэт и исполнитель при дворе шаха

Хосрова II Парвиза (591-628 н.э.), правителя легендарной династии

Сасанидов.

Об этой исторической фигуре, основоположнике песенной и поэтической

традиции в Иране мы знаем, в основном, из легендарных источников.

Ввиду отсутствия реальных исторических документов, подтверждающих

существование Барбада, личность выдающегося пеца-поэта окутана

многочисленными тайнами.

Согласно одной из наиболее древних версий, которой придерживался

известный арабский философ и поэт Джахиз, Барбад был уроженцем

Мерва, города Средней Азии в юго-восточной части современного

Туркменистана. В то же время, персидский поэт и философ Шамс ад-дин

Рази называет город Джахров провинции Фарс родиной певца.


Легенда, расказанная Фирдоуси, гласит, что Барбад стремился попасть

ко двору шаха, но главный придворный поэт Саргис позавидовал таланту

молодого юноши и не дал ему выступить перед правителем. Тогда юный

соловей прибег к хитрости, забрался на дерево в царском саду во время

пиршества и спел три песни под аккомпанемент своего музыкального

инструмента барбата. Шах был так поражён талантом певца и красотой

мелодий, что нарёк молодого исполнителя главным придворным поэтом.

Сильное соперничество музыкантов при дворе объяснялось тем, что они,

развлекая государя песнями и стихами, оказывали на него особое

влияние. Так поэт становится правой рукой государя. Однажды умирает

любимый конь правителя Шабдиз, и никто из подданных не решается

сообщить Хосрову об этом, опасаясь его негодования. Тогда мудрый

Барбад приходит на помощь и сочиняет по этому случаю песню с

призывом отбросить печаль. Ещё одна известная песня персидского

соловья называется «Машкдане», что означает «Крупица мускуса». Она

посвящена любимой супруге Хосрова Ширин. Мелодия пришлась по

душе царице, в ответ она щедро отблагодарила певца, подарив ему

имение под Исфаганом.


До нас дошло множество рассказов о чудесах Барбада. Однажды во

время пышного праздника певец отлучился, его соперник

воспользовался случаем и порвал струны его инструмента, чтобы Барбад

не смог достойно выступить. По возвращении он обнаруживает это и

благодаря своему мастерству продолжает исполнять песни так ловко, что

никто из присутствующих не замечает дефекта.

Мелодии Барабада получают своё название в честь правителя Хосрова.

Специалисты выделяют «Хосровани» по рифме, метру, содержанию и

событию, в честь которого они исполняется. Песни представляют собой

рифмованную прозу, рассказывают о дворцовом этикете, пиршествах и

церемониях. Главной целью «Хосровани» является восхваление

правителя, описание его доблести и мужества в бою и на охоте, и

мудрости в государственных делах.

В поэме Низами «Хосров и Ширин» перечисляется тридцать песен

Барбада, приуроченных к тридцати дням зороастрийского месяца.

Однако учёные склоняются к тому, что их было значительно больше,

поскольку существовал цикл песен на каждый из двенадцати месяцев и

на каждый день недели.

Конец жизни певца также связан с легендой. После смерти Хосрова он

отправился на родину и ещё долго рассказывал о подвигах своего

господина, оставаясь преданным ему до самой смерти. В конце жизни он

сжёг свой барабат, который навсегда остался символом его творчества.


Сравнительный анализ двух аллегорических

рассказов Руми и Достоевского в свете

проблемы трагических аспектов жизни

Доктор Мостафа Горджи

Доцент кафедры персидского языка и литературы Университета Пайам-е Нур

Введение

Одним из фундаментальных вопросов, всегда занимавших умы, сердца и

языки людей на протяжении истории, является взаимосвязь между

миром формы и смысла, в особенности, феномен смерти и его причины.

Этот феномен рассматривается в свете его бытийной сущности (ноумен)

как одна из трагических сторон жизни человека (как и страдание, грех,

одиночество и т.д.).

Трагизм этого феномена заключается в том, что с самого своего

возникновения и вплоть до сегодняшних дней, а также, начиная с

нынешнего момента и вплоть до скончания времён, человек никогда не

мог и не сможет его избежать (1). Поэтому многие говорят, что «можно

снять все оковы, кроме оков смерти» (2), посчитав, что избавление от

этой боли и страдания состоит в том, чтобы пользоваться отведённой

нам жизнью (3) и получать от неё удовольствие.

Конечно же, рассуждение об этой проблеме, принимая во внимание её

обширный и всеохватный масштаб, требует рассуждения о таких

понятиях, как смысл жизни, тесно переплетённых с другими тайнами,

вроде реальности, времени, смерти, существования зла в мире, Бога,

посмертной жизни человека, рассмотрение которых не является целью

данного исследования.

О страхе и беспокойстве перед лицом смерти было сказано много,

начиная с древнейших созданных людьми эпосов («Гильгамеш») и

заканчивая самыми лиричными и романтичными произведениями (4),


написанными в самых различных модернистских и постмодернистских

стилях. Самой простой и в то же самое время наиболее глубокой теорией

в этой сфере является философско-психологический подход к смерти,

согласно которому причина беспокойства и страха перед ней

заключается, с одной стороны, в абстрактном характере этого опыта, а с

другой стороны, что ещё важнее, в единичности и одномоментности его

переживания (5). К тому же, многие видят важнейшую причину

подобного беспокойства в том, что человек рассматривает себя как часть

природы (6).

Принимая во внимание эти примеры, характер отношения к смерти и

жизни, как и многие другие тайны вселенной, может быть очень разным,

в зависимости от таких категорий, как время, место, мировоззрение,

система убеждений и представлений людей. Конечно же, в свете этих

вещей и элементов смерть каждый человек определяет в соответствии с

типом его убеждений (7). Поэтому великие деятели на протяжении

истории находили утешение в культуре и дискурсе, довлевших над их

внутренним и внешним миром, считая избежание смерти равнозначным

неизбежному столкновению с ней, а её понимание – невозможным в силу

всё той же неизбежности (8). В представлении всех религий, включая

христианство, ценность человека состоит не в победе над смертью, а в

стремлении жить вместе с ней (9). Такая смерть, в отличие от той,

которая представляет собой постепенное угасание тела, характеризуется

как истина бытия (10). Поэтому, вопреки тем философским течениям,

которые подвергали смерть цензуре, подобно порнографии (11), другие

считают, что смерть ведёт лишь к окончанию жизни, но не окончанию

связи (12), хотя по своей сути смерть означает исчезновение человека.

Размышление о ней ведёт человека к духовному освобождению (13).

Принимая во внимание эти моменты, в соответствии с убеждением

некоторых танатологов, опыт столкновения со своей собственной

смертью является одним из самых ярких переживаний, выталкивающих

нас из повседневной стороны бытия (удивление человека, вызванное

осознанием характера бытия вещей в мире) в его онтологическую


плоскость (удивление человека, вызванное осознанием самого бытия

вещей в мире) (Ялом, 1386. С. 161).

В свете этого опыта человечество на протяжении истории стремилось

различными способами ослабить беспокойство, тревогу и ужас, который

оно испытывало перед лицом этого феномена. Как считает Вайман,

исследовавший интеллектуальные построения различных религий и

школ (14), эта мысль нашла выражение во всём комплексе искусства,

философии и литературы различных народов, будучи попыткой решить

эту проблему (15). Поэтому один из важнейших моментов в культе

смерти состоит в осознании смерти (когнитивное и идейное измерение) и

размышлении о смерти (сфера переживаний, чувств и эмоций).

Беспокойство по поводу смерти и вызванное её осознанием возбуждение

нуждаются в более глубоком осмыслении, учитывая тот кризис, которым

оказалось охвачено современное человечество. К тому же, исходя из

различных философских и социальных установок, можно заключить, что

современная эпоха уже давно пребывает под знаком беспокойства

(вызванного смертью и роком) (Казандзакис, 1387. С. 485). В свете этого

беспокойства и сомнения по поводу традиционных источников смысла

практически сошло на нет и то, что обеспечивало этот смысл (16)

(Тейлор, 1387. С. 89).

В это самое время часть великих деятелей искусства и литературы

мирового уровня, живших в прошлом и в настоящем, постарались

уменьшить это беспокойство с помощью своих произведений искусства

и заключённых в них идей. Это беспокойство, как выразился немецкий

религиозный философ Пауль Тиллих, затрагивало три сферы, проистекая

либо от чувства пустоты и бессмысленности жизни, либо от греха и

чувства обречённости, либо от страха перед смертью и роком, постоянно

сопровождало человека и всегда будет оставаться вместе с ним, хотя его

проявление было различным в разные периоды истории (Тиллих, 1384.

С. 76).


Поэтому в этой статье автор постарался рассмотреть попытки двух

выдающихся деятелей мировой литературы – Джалал ад-Дина

Мухаммада Балхи (Руми) (1207-1273) и Федора Михайловича

Достоевского (1821-1881) – уменьшить беспокойство человека,

связанное с осознанием смерти и размышлением над ним, с помощью

одного рассказа, который обладает сравнительно похожими элементами

в плане типа повествования, структуры и фабулы, и, в то же самое время,

проанализировал их общие посылы, невзирая на языковые, временные,

культурные и мировоззренческие различия. Конечно же, отвечая на

вопрос о том, каким образом данную проблему могут решить такие

великие деятели, как Руми и Достоевский, невзирая на все имеющиеся

между ними пространственные, временные и идейные различия, а также

на разницу в менталитете и условия интеллектуального развития,

следует прибегнуть к высказыванию Карен Армстронг о том, что

духовные и социальные кризисы не ограничиваются каким-то особым

временем или местом, а потому гениальные прозрения великих

мыслителей могут помочь прояснить пути выхода из этих кризисов

(Армстронг, 1386. С. 2).

Здесь следует указать на два момента: во-первых, хотя влиянию

персидской литературы на русскую литературу не посвящено ни одного

самостоятельного и полноценного исследования, имеется ряд работ,

посвящённых влиянию, которое на неё оказала арабская литература и

особенно - Священный Коран (17). Одной из таких работ является книга

Мамдуха Абуль-Веяпод названием «Толстой и Достоевский в арабской

литературе» (Али Назари, 1385). Во-вторых, основной мотив, которым

руководствуется автор данной статьи, заключается в рассмотрении

сходств между этими двумя деятелями литературы в некоторых областях

эпистемологии, онтологии и антропологии, и связан с двумя их

произведениями, написанными ими о феномене смерти и характере

столкновения с ней человека.

Конечно же, в первом произведении эта тема страха перед смертью

проявляет себя более отчётливо, тогда как во втором она присутствует,


лишь как одна из тем и событий произведения. Иначе говоря, оба эти

произведения возникли в двух разных дискурсивных и философских

пространствах, так что основным мотивом первого произведения (Руми)

является порицание любви к мирскому, необходимость смирения перед

смертью, несущей спасение от мирского, и отстранённости от

чувственной жизни. Эта тема идентична тому, о чем упоминалось ранее

в суфийских текстах в таких выражениях, как «отправиться на встречу

смерти» или «умрите до того, как вы умрете». Древнегреческий врач

Гален (Джалинус) представлен здесь в качестве образа типичного

человека, привязанного к этому миру, притом, что в нём одновременно

заключены такие качества, как беспокойство перед лицом смерти и

желание жить вечно. В то же самое время, второе произведение

посвящено порицанию размышления о смерти, а в качестве скрытого

мотива в нём также присутствует тема бессмысленности и пустоты

жизни. Поэтому следует сказать, что оба произведения написаны в

разные эпохи, отделённые друг от друга шестью веками. Несмотря на всё

сходство между ними, с точки зрения содержания, формы и структуры,

они являются порождением двух разных дискурсов.

Руми и Достоевский

Одним из деятелей мирового значения, сыгравшим большую роль в

возрождении и обогащении культуры человечества, был Джалал ад-Дин

Мухаммад Балхи (Руми) (1207-1273), который в своём «Маснави-

йима’нави» (Поэма о смысле) прибегал к форме притчи, чтобы устранить

чувство тревоги, сомнения, бессилия, беспокойства и прочие страдания

человечества. В своём поэтическом произведении из шести частей

(дафтар) «Маснави» он проявлял особое внимание к двум задачам –

духовному руководству и наставлению людей на путь счастья, с одной

стороны, и их исцелению и обучению, с другой стороны. Он думал о

спасении людей от их действительных и потенциальных проблем, но, в

то же самое время, беспокоился об освобождении людей от бремени

страдания и боли.


Федор Михайлович Достоевский (1821-1881) был одним из величайших

русских писателей, важнейшими произведениями которого были

«Преступление и наказание» (1865) (18), «Идиот» (1868) (19), «Бесы»

(1872) (20), «Братья Карамазовы» (1880) (21) и «Игрок» (22). Что

касается его многогранности, следует сказать, что он не только обладал

большой творческой плодовитостью, но и сумел в качестве нравоучителя

заговорить о страданиях и муках человечества, а в качестве мыслителя

перечислил пути освобождения человека от этих страданий. С точки

зрения общественно-политической позиции, некоторые считали его

атеистом, другие – верующим, одни считали его реакционером, а другие

– крайним модернистом (23). Представители каждой группы приводят в

пользу своей точки зрения свидетельства из его произведений (Мамдух,

1385. С. 114).

Лейтмотивом большинства его произведений является весьма

сочувственное описание жизни бедняков и страдальцев, которая в

основном имеет трагический финал. Некоторые исследователи считают,

что общими чертами всех произведений этого автора, пережившего

десять лет тюрьмы, являются восхваление страдания (24), чрезмерное

увлечение религиозным мистицизмом, описание жизни низших слоёв

общества и особое внимание к ответственности человека (Моджтахеди,

1387. С. 13).

Хотя он и обязан своей славой в основном романам, а его рассказы

всегда привлекали к себе куда меньше внимания, некоторые из его

рассказов имеют особое значение и проясняют суть идей, выраженных

им в его романах. Несмотря на это, важнейшими особенностями

содержания его рассказов являются, с одной стороны, необходимость

возрождения нравственных добродетелей и мистического настроя

русского народа, описание своего рода духовной болезни, которая

ослабила самобытность мысли, нравственности и убеждений русского

народа (Моджтахеди, 1387. С. 130-147), а с другой стороны, выступление

против католицизма (там же, с. 190). Обращая чрезмерное внимание на

Россию (25), думая о будущем мира и будучи пессимистически


настроенным в отношении Западной Европы (там же, с. 165), он в то же

самое время обращает внимание на пренебрежение традиционным

укладом жизни русского народа на примере своих героев, лишённых

внутренней гармонии (там же, с. 192). Поэтому, действуя подобно

психоаналитику или антропологу, с помощью рассказа он погружается в

человеческую реальность и подробно исследует её (там же, с. 75). Его

главнейшей заботой было правильное определение общественных

недугов и обращение к наиболее осязаемым реалиям общества (там же,

с. 232). К другим особенностям его произведений относятся:

- Обращение к такому элементу, как трагедия (26), как к продукту

столкновения между судьбой и свободой воли (там же, с. 230).

- Обращение к теме преступления или желания совершить его (46).

- Подчёркнутое внимание к проблеме зла и реального существования

сатаны в этом мире (206).

- Пессимизм в отношении западных теорий и «измов» (232).

- Отчётливое неприятие философии и философов (236).

- Обращение к такому элементу как эмоции (27), призванному заменить

разум, и столкновение между разумом и эмоциями в большинстве его

произведений (Мамдух, 1385. С. 20).

- Охваченность большинства героев его произведений своего рода

духовным кризисом вследствие глубокой саморефлексии (28).

Принимая во внимание ценность и значение всего творчества

Достоевского, а также наличие в нём вышеуказанных особенностей,

написанные им произведения малого жанра привлекали к себе гораздо

меньше внимания, несмотря на то, что эти произведения, как и

большинство его романов, были написаны с целью защиты восточной

традиции и культуры перед лицом западной цивилизации, всемирной

торговли и капитализма. Одним из лучших его рассказов, который был


впервые переведён на фарси в 2007 г., является «Крокодил». Этот

рассказ, на первый взгляд, представляет собой критику современности и

защиту традиции в форме аллегории (29). Если взглянуть на эту

проблему с точки зрения герменевтики, оно представляет собой

выражение человеческой жизни через призму двух её этапов – до смерти

и после смерти. Этот рассказ был издан вместе с такими рассказами, как

«Сон смешного человека», «Господин Прохарчин», «Ползунков», «Ёлка

и свадьба», «Мужик Марей», «Честный вор» (30) в книге под названием

«Сон смешного человека». Каждый из рассказов, включённых в эту

книгу, соответствует тому или иному этапу литературного творчества

Достоевского. В этом сборнике из семи рассказов он выступает с

критикой социальных и культурных проблем, облекая её в

юмористическую форму, отдающую горечью и острой сатирой.

Основной сутью данной статьи является сравнительное изучение одного

из рассказов данного сборника, а именно, рассказа «Крокодил», и

аналогичного, хотя и лишённого названия, рассказа из третьего дафтара

«Маснави-йима’нави» Джалал ад-Дина Руми (бейты 3962-3994). Эти два

рассказа имеют относительно сходную фабулу, персонажей, структуру и

содержание, хотя и написаны в двух совершенно разных дискурсивных

пространствах. Главными героями этих двух рассказов являются Иван и

Гален (Джалинус), которые находятся в аналогичных местах (первый

оказался в желудке крокодила, а второй – в желудке лошака), в

одинаковых ситуациях и вынуждены совершать аналогичные действия.

Краткое изложение рассказа о Галене и лошаке Руми и рассказа

«Крокодил» Достоевского

Принимая во внимание всё вышесказанное о значении и роли различных

течений в формировании представлений и установок, касающихся

смерти, в данной работе мы рассматриваем два рассказа, написанных в

разное время, в разных местах, в условиях различного мировоззрения и

различных дискурсов. Конечно же, следует сказать, что оба рассказа


обладают общей фабулой, заставляя читателя поспешно предположить,

что один из этих двух рассказов, вероятно, мог быть написан под

влиянием другого, если учитывать имеющуюся между ними

хронологическую разницу примерно в 550 лет, хотя не имеется каких-

либо ясных признаков, которые подтверждали бы подобно влияние.

Первый рассказ принадлежит интеллектуальной системе Руми и его

исламскому мистическому мировоззрению, а второй – интеллектуальной

системе Достоевского с его христианскими воззрениями. Первый

(рассказ Руми) представляет собой упрёк в адрес любви к мирскому, для

избавления от которого следует отправиться навстречу смерти, а второй

(рассказ Достоевского) – осуждает пустоту и бессмысленность жизни и

побуждает к рассуждению о смерти. Первый рассказ называется

«Любовь у Галена (Джалинуса) к мирской жизни, поскольку его

искусство в ней применяется, а он не воспитал [в себе] искусства,

которое применялось бы на том базаре, [отчего] там он себя видит таким

же, как и простолюдины» (31). Это один из двухсот шестидесяти

рассказов, имеющихся в «Маснави», который, несмотря на всю свою

краткость (тридцать три бейта), содержит весьма глубокие мысли, по

сравнению с более подробными рассказами, имеющимися в начале и

конце «Маснави». Учитывая, что все истории «Маснави» можно

поделить на семь категорий – анекдоты (латифе), популярные рассказы,

исторические предания, религиозные предания, случаи из жизни великих

деятелей и шейхов, притчи о животных и аллегории, этот рассказ

относится к последней из них и представляет собой загадочную

аллегорию. Он приводится после рассказа «Описание мечети, что

убивала влюблённых, и про беззаботного влюблённого, ищущего смерти,

что стал в ней гостем» (3:3924). С точки зрения основного мотива,

глубины и значимости его послания, оно может послужить средством

разрешения всех беспокойств человека по поводу судьбы и смерти, с

одной стороны, и пустоты и бессмысленности, с другой стороны.

Причина, побудившая Руми написать этот рассказ, упоминается в другом

его рассказе, больше известном под названием «История птицы,

заключённой в клетку». Клетка подобна цветнику, но за её пределами


птицу поджидают несколько птицеловов. В конце рассказа Руми делает

вывод о том, что в таких условиях птица никогда не пожелает вызволить

себя из клетки. Таким образом, Руми считает состояние этой птицы

аналогичным состоянию Галена (Джалинуса), который заключил себя в

клетку мирского:

Как сказал Джалинус великодушный о страсти к этому миру и о

желании:

«Я буду доволен, если останусь полуживым,

так что через задний проход лошака буду видеть этот мир» (бейты

3961-3962).

По этой причине душа его обрела родину и покой

в норе сего мира, подобно мыши.

В этой-то норе он взялся за строительство,

подобающее норе знание приобрёл (бейты 3980-3981)

Согласно этому рассказу, Гален предпочитает остаться во чреве

животного, символизирующего этот мир со всей его низостью и

ничтожеством, отвергнув более великий мир, который ему неизвестен.

Далее Руми поясняет произошедшее с Галеом и говорит, что, вероятно,

нематериальный мир виделся ему ничем (бейт 3965), а потому он был

подобен плоду, который не желает покинуть чрево своей матери,

символизирующее этот мир (бейты 3966-3973). Далее Руми вновь

возвращается к рассказу о птице и противопоставляет жизнь пророков

этим птицам и Галену, потому что их мысль не выходит за рамки клетки

(бейты 3975-3976). Зная Галена, Руми считает, что он был далёк от этого,


а потому обращает острие своей критики на того, кто придерживается

подобной точки зрения (бейты 3977-3980). Такой человек не может

помыслить о том, чтобы выйти за пределы дыры, обозначающей этот

мир (бейт 3983). Носители подобных идей являются пауками, чей

кругозор соответствует их природе (бейт 3984). Далее Руми

рассматривает сидящую возле клетки кошку в качестве символа смерти,

а её лапы – в качестве символов болезней и недугов, которые грозят той

птице или Галену, чтобы вызволить его из клетки этого мира (бейт 3986).

Он считает смерть судьёй, который ведёт нас в суд, а наше стремление

излечиться от болезни сравнивает с просьбой об отсрочке смерти,

которая в конечном итоге всё равно заканчивается смертью (бейт 3991).

Что касается второго рассказа («Крокодил») о жизни человека по имени

Иван, который однажды после обеда был проглочен в парке крокодилом

и отказывается выйти наружу, несмотря на уговоры окружающих,

предпочтя жизнь в животе крокодила жизни в реальном мире. Рассказ

начинается с повествования от лица Семёна Семёновича. Как и в первом

рассказе, несколько фраз в его начале говорят о трагическом событии:

«Сего тринадцатого января текущего шестьдесят пятого года, в половине

первого пополудни, Елена Ивановна, супруга Ивана Матвеича,

образованного друга моего, сослуживца и отчасти отдалённого

родственника, пожелала посмотреть крокодила, показываемого за

известную плату в Пассаже» (Достоевский, 1386. С. 157). После того, как

они пришли в парк, владелец крокодила, который был немцем,

предупреждает их о его огромных размерах. Далее автор описывает

сцену, как Иван Матвеевич оказался в пасти крокодила, и любые

попытки извлечь его оттуда оказались безуспешными: «вдруг на одну

секунду выскочила голова Ивана Матвеевича, с отчаянным выражением

в лице, причём очки его мгновенно свалились с его носу на дно ящика.

Казалось, эта отчаянная голова для того только и выскочила, чтоб ещё

раз бросить последний взгляд на все предметы и мысленно проститься со

всеми светскими удовольствиями» (там же, с. 162).


Далее Достоевский описывает сцену, в которой окружающие его люди

пытаются извлечь всё ещё живого Ивана Матвеевича из пасти

крокодила, однако сам он по непонятным причинам предпочитает

возвращению остаться внутри крокодила: «я устал от всех этих криков и

бабьих дрязг и желаю немного соснуть. Здесь же тепло и мягко, хотя я и

не успел ещё осмотреться в этом неожиданном для меня убежище...»

(там же, с. 168).

Ясно указывая на то, что Иван Матвеевич оказался в заточении (32), хотя

и не осознал этого (33), рассказчик считает, что одной из важнейших

причин его нежелания выйти из чрева крокодила было его стремление к

славе (34) и обогащению путём этой славы, с одной стороны, и наличие

там всех возможностей для развлечения и досуга (35), тогда как в глазах

стороннего наблюдателя он выглядит совершенно больным, признаком

чего является его болезненная и ложная прибавка в весе (36). Он считает

важнейшими и основными особенностями крокодила проглатывание им

людей (37) и его долгожительство (38). Здесь мы ограничимся

структурным и формальным сопоставлением двух рассказов в виде

следующей таблицы, а затем уже перейдём к более глубокому анализу

этих рассказов:

Название

рассказа Лейтмотив

Субъект

повество-

вания

Средство

познания

Основной

герой Символ Животное Символ

Причины

действий

героев

Лошак и

Гален

Заточение

человека в

этом мире

и его

неосведом-

лённость

об этом

Повество-

вание от

третьего

лица и от

первого

лица

Глаза Гален

Учёные-

материа-

листы

Лошак Мирская

жизнь

Характер

мировоз-

зрения

Крокодил

(и Иван

Матвеевич)

Заточение

человека в

мире

материи и

науки

Повество-

вание от

третьего

и от

первого

лица

Осязание Иван

Матвеевич

Интелли-

генция Крокодил

Наука и

мир

Характер

мировоз-

зрения и

экономии-

ческие

основы


Сравнительно-сопоставительный анализ двух рассказов

Прежде чем проанализировать эти два рассказа, следует обратить

внимание на их метаисторический анализ, на который Абдольхосейн

Зарринкуб указал в своём исследовании, посвящённом «Маснави», и

который заключается в том, что современный человек оказался в таких

условиях, когда он имеет возможность предлагать новые истолкования

рассказов, которые ни на секунду не могли прийти в голову их

рассказчикам (Зарринкуб, 1382. С. 52).

В этом отношении, все двести шестьдесят рассказов из «Маснави»

можно разделить на несколько категорий, в соответствии с тем, что

происходит с нами (под нами имеются в виду все люди, живущие в

любое время и в любом месте). Часть рассказов «Маснави» могут быть

проинтерпретированы и проанализированы в соответствии с

определённым временем, а потому в меньшей мере поддаются

вневременному и внепространственному истолкованию. Однако в

«Маснави» имеются и такие рассказы, которые имеют метаисторическое

(вневременное и внепространственное) значение и несут в себе послание

для всех людей, живущих во все эпохи и во всех странах. Более того, они

даже могут в большей степени соответствовать именно мыслям и

состояниям человека, жившего в последующие эпохи.

Рассказ о Галене и рассказ «Крокодил», написанные двумя мыслителями

Востока и Запада, при всех их различиях в структуре и особенностях

философского дискурса, обращают внимание на беспокойство и тревогу

человека во всех аспектах, а именно, беспокойства, вызванного смертью

и неотвратимостью судьбы, грехом и обречённостью, пустотой и

бессмысленностью жизни. Поэтому одной из основных забот человека

на протяжении истории был такой неизвестный и спорный феномен, как

смерть, который в определённых случаях кажется чем-то

неопределённым и иллюзорным.

Что касается этого феномена, то в свете различных мировоззрений и

таких составляющих, как эпистемология, онтология, антропология,


теология и деонтология, предлагались различные точки зрения на него,

его описания и образы. В этих описаниях чаще всего встречаются

схожие образы и картины, несмотря на всю разницу мировоззрений и

дискурсов. В этом рассказе Руми и Достоевский, обращавшиеся к

восточному и западному мировоззрению, представили такие описания и

образы смерти, которые при всех своих отличиях обладают большим

сходством между собой. Это рассказы о двух людях, которые оказались в

чреве животных – лошака и крокодила – и по тем или иным причинам не

хотят покидать то место, в котором они оказались. Что касается места и

времени действия, характера отношений между героями, выбора

авторами рассказов животного, их анализ требует сравнительного

изучения.

Важнейшей общей чертой двух рассказов, помимо схожих героев,

является тип их мировоззрения, заключающийся в несовершенном и

неправильном представлении о мире. Хотя один из них написан в рамках

дискурса порицания мирского, а другой – с целью осуждения

размышления о смерти, герои рассказов Руми и Достоевского стремятся

познать и истолковать мир с помощью своих пяти чувств (обоняние,

вкус, зрение, слух и осязание), а потому их представление о самих себе,

мире и бытии является неполным и ограниченным. Поэтому Руми

подчёркивает, что понимание находящимся в животе лошака Галеном

окружающего его мира ограничено его зрением:

«Я буду доволен, если останусь полуживым,

так что через задний проход лошака буду видеть этот мир» (Маснави,

3:3961-3962)

Во втором рассказе восприятие мира Иваном Матвеевичем,

находящимся в желудке крокодила, ограничено осязанием: «Меня

окружает непробудная ночь, — отвечал бедный узник, — но я могу

щупать и, так сказать, осматриваться руками...» (168). Это напоминает

всё то же ограниченное восприятие мира, которое в интеллектуальной

системе Руми выражено в форме притчи о слоне и слепцах. В первом


рассказе имеются отчётливые признаки того, что под желудком лошака

подразумевается именно этот мир и материальная реальность,

мешающие тому, чтобы человек правильно познавал мир, потому что

Руми следовал своей традиции повествования, стремясь использовать

аллегории и символы, а затем растолковывать и разъяснять их. В то же

самое время, во втором рассказе также имеются признаки, позволяющие

истолковать крокодила как мир материи. Поэтому, принимая различные

истолкования крокодила (капитализм или западная цивилизация) (39),

его можно считать, как и лошака в первом рассказе, символом

материального мира и природы. Рассказчик, с одной стороны, указывает

на пустоту крокодильего нутра (мирской жизни) (40), а с другой

стороны, рассматривает в качестве одной из главных его особенностей

долголетие (193), способность полностью поглощать людей (41) (190) и

царящую внутри него кромешную тьму:

«Знай же, что я сыт уже одними великими идеями, озарившими ночь,

меня окружившую» (193). Принимая во внимание два вышеуказанных

рассказа, учёные, ставшие заложниками своих чувств и материи,

являются либо «отчуждёнными Галенами» (42), либо «несмышлёными

зародышами» (43), либо оторванными от жизни теоретиками и

идеологами (44). Именно поэтому оба героя в своём отношении к самим

себе и окружающему их миру чувствуют тревогу, по причине отсутствия

правильного понимания и восприятия происходящих вокруг них явлений

(во втором рассказе герой ограничивается лишь осязанием, а в первом

рассказе герой верит в то, что он не видит причин для небытия). Это

беспокойство, охватывающее душу, ум и язык главного героя, как сказал

Тиллих, касается трёх сфер – беспокойство по поводу смерти и

неотвратимости судьбы, беспокойство по поводу греха и обречённости,

беспокойство по поводу пустоты и бессмысленности жизни (Тиллих,

1384. С. 67-101), хотя интенсивность и яркость проявления этого

беспокойства в двух разных героях неодинакова.

Принимая во внимание вышесказанное, а также учитывая современную

эпоху, мировоззрение, эксистенциалистский подход Достоевского,


проблему наступления западных технологий, угрожавших России,

беспокойство героя рассказа Достоевского в большей степени связано с

сомнением, чувством пустоты и бессмысленности, которое, как сказал

Тиллих, больше отражает онтологическую ситуацию, в которой

находится современный человек (там же, с. 169), тогда как беспокойство

героя первого рассказа (Галена) в большей степени имеет отношение к

страху перед неотвратимостью рока и смертью.

Поэтому, в целом, следует сказать, что общность двух рассказов, в свете

основной проблемы данной статьи, состоит в противоречии между

миром метафизики и миром материи, с одной стороны, и противоречии

между жизнью и смертью, с другой стороны, которое выражено в этих

двух рассказах на примере двух героев, имеющих сходные мысли, хотя,

конечно же, и представлено в различной форме. Это человек,

преклоняющийся перед духовностью и возведший её в идеал, который

стремится, как и его предшественники, к бессмертию и вечности. Иначе

говоря, главные герои рассказов - врачеватель Гален и Иван Матвеевич –

оказались в животе у лошака невежества и крокодила науки. Оба они

ничего не ведают об охватившем их кризисе и болезни.

Если эти люди достигают высот в знании, они терпят крах в

нравственном и религиозном плане, притом, что отсутствие верного

представления о вещах ещё больше увеличивает в них тревогу. Оба героя

любят жизнь саму по себе, а их общая боль заключается даже не столько

в стремлении остаться в живых, сколько в осознании того факта, что их

жизнь не будет длиться вечно, с той лишь разницей, что Иван

Матвеевич, в отличие от Галена, который говорит с позиции учения

Руми, основанного на монотеизме и неосознанно приписанного им

своему герою (45), представляет собой совершенно расчётливую,

завистливую, смехотворную, тщеславную, эгоистичную личность,

стремящуюся к бессмертию. Другие люди говорят о нём: «Прожить же

надеется по крайней мере тысячу лет, если справедливо, что по стольку

лет живут крокодилы» (Достоевский, 1386. С. 193). Также оба они

предпочитают жизнь в этом мире и получение от него наибольшего


удовольствия любому другому неизвестному им миру (жизни после

смерти), даже если эта жизнь будет протекать в самых худших условиях.

В то же самое время, лейтмотивом обоих рассказов является кризис,

страдание и беспокойство, которые возникают по причине

привязанности к мирскому, а этот кризис является общим для всех

людей, отдалившихся от своей истинной сущности.

Заключительный момент, о котором следовало бы задуматься в рамках

сравнительного анализа этих двух рассказов, состоит во всех тех

кризисах, с которыми сталкивается человек как человек, будь он

человеком эпохи модерна или постмодерна, и оба героя тем или иным

образом сталкиваются с ними по причине своего материалистического

отношения к миру (ограниченного глазами в первом рассказе и

осязанием во втором рассказе). К этим кризисам относятся скептицизм,

этический материализм, незнание самого себя и отсутствие понимания

своего подлинного «я», зависимость от чувств и сиюминутных желаний,

отчуждение и одиночество, бессмысленность, потребительство,

зависимость от общественного мнения и т.д. Все эти состояния и мысли

преследуют обоих героев.

Итогом анализа рассказа о лошаке и Галене и рассказа о крокодиле и

Иване Матвеевиче является то, что оба они, будучи разными с точки

зрения времени и места, условий и мировоззрения, повлиявших на их

написание, представляют собой результат различных дискурсивных и

философских пространств (один написан в духе порицания преклонения

перед мирским, а Гален представляет людей, привязанных к мирскому и

боящихся смерти, а второй – в духе порицания мыслей о смерти, и его

основной темой является обращение к бессмысленности и пустоте жизни

Ивана Матвеевича), но обладают общими фабулами и содержанием, что

укрепляет нас в предположении, что великие мыслители мирового

уровня смотрели на человека с позиции антропологов и

психоаналитиков, невзирая на некоторые формальные противоречия и

различия, разнообразие интересов и убеждений, описывали положение

человека в мире со всеми его страданиями, а также тревогой, вызванной


чувством бессмысленности, смерти, неотвратимости судьбы. Сходство

двух этих рассказов объясняется чем-то большим, чем простое

взаимовлияние, представляя собой совпадение мыслей, случающееся с

проницательными людьми. Другим выводом данного исследования

является то, что человек, окажись он в ситуации Галена из рассказа Руми

или же Ивана Матвеевича из рассказа Достоевского, смотрит на мир

через призму своего зрения и прочих органов чувств, обладая неполным

знанием о мире и будучи в плену лошака или крокодила своего

невежества.

Примечания:

(1) Как сказал Франциск Ассизский, «Вся хвала да будет Тебе, мой

Господь, от сестры Смерти, чьих объятий никому из смертных не

избежать» (Бобен, 1384. С. 106).

(2) Как сказал Хайям:

از قعــــر گل سیاه تا اوج زحل»

کردم همــه مشکالت عالم را حل

بیرون جستم ز قید هر مکر و حیل

«هر بنــد گشوده شد مگر بند اجل

«От самых глубин чёрной почвы и до самой звезды Сатурн

Разрешил я все проблемы мира,

Выпрыгнул из пут всех хитростей и козней,

Все путы спали, кроме пут смерти».

(3)

خیام اگر ز باده مستی خــوش بــاش» (4)

با ماه رخی اگر نشستی خــوش بـاش (5)

چون عاقبت کار جهان نیستی اســـت (6)

« انگار که نیستی چو هستی خوش باش (7)


«Если ты пьян от вина, веселись, о Хайям,

Если ты с луноликой сидишь, веселись, о Хайям,

Ведь конец этого мира есть небытие,

Веселись, будто тебя нет, когда ты есть».

(8) Такой мыслитель, как Платон, также считал смерть худшим

событием, которое может случиться с человеком (Бергман, 1386. С.

8).

(9) «Мы стараемся проживать эту жизнь вдвоём, но каждому из нас

умирать в одиночестве» (Ялом, 1387. С. 38).

(10) «Умирать естественно… Смерть наводит на нас такой ужас

только потому, что мы не считаем себя частью природы. Мы

думаем, раз мы люди, значит, мы выше природы» (Элбом, 1385. С.

234).

(11) Руми сказал:

ای پسر همرنگ اوسـت مرگ هر کس»

«پیش دشمن دشمن و بر دوست دوست

«Смерть каждого [человека], о сын, подобна ему [самому]:

для врага — враг, а для друга — друг» (Маснави, 3:3440).

(12) В последнем божественном откровении говорится о том, что

смерти нельзя избежать:

.«اینما تکونوا یدرککم الموت و لو کنتم فی بروج مشیده»

«Смерть настигнет вас, где бы вы ни находились, даже если вы будете в

возведённых башнях» (сура «Ан-Ниса», аят 78).

Имам Али (мир ему!) опирался на эту культуру и сказал в одной из своих

проповедей:


ایها الناس کل امری الق ما یفر منه فی فراره و االجل مساق النفس و الهرب منه موافاته کم »

غه، البال)نهج« اطردت االیام ابحثها عن مکنون هذا االمر فابی اهلل اال اخفاءه هیهات علم مخزون

(941خطبه

«О люди, каждому человеку предстоит встреча с тем, чего бежит он в

бегстве своём. Смерть есть направление, куда душа следует. Бежать от

неё — значит, её поймать. Сколько дней я истратил на поиски

сокровенного смысла этого, но Аллах лишь сокрыл его от меня (ещё

глубже). Увы! Знание надёжно запечатано!» (Нахдж аль-Балага, хутба

№149).

(13) «Я хорошо знаю, что смерть непобедима, однако ценность

человека заключается не в победе над смертью, а в стремлении

победить её» (Казандзакис, 1387. С. 520).

(14) «Смерть – это промысел Божий и название той точки, в

которой Бог прикасается к человеку, но разложение тела – это

предательское и подлое дело сатаны. Мое самое большое желание

– не оставить смерти ничего, кроме нескольких костей» (Там же, с.

322).

(15) «Смерть подвергается цензуре в той же мере, что и

порнография» (Ялом, 1387. С. 47).

(16) «Смерть завершает жизнь, но не отношения» (Элбом, 1385.

С. 234).

(17) «Я знаю, что истина смерти уничтожает нас, но

представление смерти спасает нас» (Ялом, 1387. С. 161).

(18) Как считает Джеймс, наша эмоциональная природа

предпочитает наши религиозные убеждения материалистическим

или агностическим конкурентам и заменителям, по той причине,

что религиозные убеждения обладают в наших глазах

привлекательностью, придавая нам спокойствие или наделяя нас

смыслом, а мир неверия порождает в человеке чувство тревоги

(Тейлор, 1387. С. 24).


(19) Ирвин Ялом считает, что религии возникли для того, чтобы

уменьшить человеческие страдания (Ялом, 1387. С. 45).

(20) «Поскольку в этом мире более умные и глубокомысленные

люди ощущают бессмысленность, испытывают чувство

охватившего всё вокруг зла или чувство личной греховности,

однако религия показывает путь избавления от этих трёх чувств,

гнетущих человека, а потому её роль никогда не сойдёт на нет»

(там же, с. 43).

(21) Достоевский писал следующее об элегиях Пушкина,

написанных им под влиянием Корана («Подражания Корану»):

«Разве тут не мусульманин, разве это не самый дух Корана, и меч

его, простодушная величавость веры и грозная кровавая сила её?»

(Мамдух, 1385. С. 158).

(22) Этот роман был его первым большим произведением,

главным героем которого был студент по фамилии Раскольников,

оставивший университет по причине своей бедности. По

определённым причинам он убил старуху-процентщицу, чтобы

раздать её деньги нуждающимся, однако был вынужден убить ещё

одну женщину как свидетельницу его преступления. В ходе

событий, описанных в романе, становится ясно, что он

представляет собой историю о падении и духовной гибели людей,

каждый из которых должен чувствовать в любой момент своей

жизни всю низость нравственного падения» (Моджтахеди, 1387. С.

60-66).

(23) Князь Мышкин из аристократической семьи, который, не

задумываясь, верит всем подряд, и честность которого доходит до

полной наивности (Там же, с. 70).

(24) Этот роман представляет собой рассказ о людях, которые

добровольно сделались пленниками нигилизма и нетерпимости в

своего рода новой Вавилонской башне (там же, с. 13).

(25) Этот роман, обращающий внимание на проблемы

метафизического порядка, представляет собой соединение всех его

произведений и отражает столкновение между добром и злом,


добродетелями и пороками. Большинство действующих лиц

романа, таких как четверо братьев и их отец, являются

душевнобольными. Произведение сопровождается такими

действиями, как отцеубийство и самоубийство (там же, с. 43).

Такой психолог, как Зигмунд Фрейд, считал, что данное

произведение является величайшим романом, который был когда-

либо написан. Точно так же, известный ливанский поэт Михаил

Наима даёт следующую характеристику этому роману: «Если

собрать целую армию из религиозных деятелей, психологов и

учителей, то она не сможет написать такого романа, как «Братья

Карамазовы» (Мамдух, 1385. С. 20).

(26) В этом произведении автор хотел описать весь тот горький

опыт, который он пережил во время своей жизни за границей. Этот

опыт был связан с азартными играми и закончился тем, что он

вернулся в Россию банкротом, погрязшим в долгах. Герой романа

Алексей Иванович ведёт повествование от собственного лица. Он

был гувернантом в доме одного генерала, который постоянно

находился в зарубежных поездках. Этот молодой учитель селится в

вымышленном городе Ротенбург. Сам того не заметив, Алексей

Иванович влюбляется в племянницу генерала Полину, которая

ведёт себя с ним крайне жестоко и взбалмошно. Однажды, когда

он очень нуждался в деньгах, Полина дала ему 700 флоринов и

отправила сыграть за неё в рулетку. Сначала Алексею Ивановичу

сопутствовала удача, однако он пожелал извлечь максимальную

пользу из представившегося ему шанса, а потому продолжил

играть дальше. Однако проходит не так много времени, как он

проигрывает все свои деньги. В результате этого проигрыша он

теряет душевное равновесие и впадает в бредовое состояние.

(27) Причиной этого Михаил Бахтин считает полифоничность его

романов (Мамдух, 1385. С. 115).

(28) Большинство его литературных персонажей страдают

физическими недугами, в особенности, эпилепсией (Моджтахеди,

1387. С. 2-19).


(29) После 1862 г. он пересматривает своё отношение к России и

говорит о напоминающем ад лондонском муравейнике и

мелкобуржуазном рае Парижа (там же, с. 181).

(30) Трагедии обладают особенностью отвлекать сознание

человека от повседневных проблем. Он знакомит человека с

тёмными и светлыми уголками его души и тем самым заставляет

нас столкнуться с человеческими трагедиями (там же, с. 243).

(31) В данном контексте эмоции означают признак

приверженности этнической традиции и разуму, а нелепые

политические идеологии противоречат этнической солидарности

(там же, с. 58).

(32) Ницше считает его единственным человеком, у которого он

чему-то научился в области психоанализа. Ни один другой

писатель-романист не был способен столь же красочно и живо

описать душевные коллизии (там же, с. 48, 69).

(33) Необходимо пояснить, что этот рассказ был опубликован в

сборнике рассказов Достоевского под названием «Сон смешного

человека», который был переведён на фарси Резой Резаи и издан

издательством «Нашр-е махи» в объёме 249 страниц и тиражом

2000 экземпляров. В этот сборник вошли семь рассказов. Особенно

удивительным в этом сборнике представляется то, что писатель

попробовал себя в более коротком жанре.

(34) В рассказе «Честный вор», написанном в 1848 г.,

Достоевский проводит мысль, которую он впоследствии развил в

своем известном романе «Преступление и наказание».

(35) Основа этого рассказа приводится со слов Бадиуззамана

Форузанфара в «Магалат-е Шамс»: «Местоположением Галена

является этот мир, а о том мире он ничего не ведает и говорит: «О

если бы он не умер, а оказался в животе у лошака и смотрел на

этот мир через его задний проход, что было бы для него лучше,

чем умереть».


(36) «Да и любопытство разбирало меня: как он там устроился в

крокодиле, и как это можно жить в крокодиле? Да и можно ли,

действительно, жить в крокодиле?» (183).

(37) «Друг мой, а свобода? — проговорил я, желая вполне узнать

его мнение. — Ведь ты, так сказать, в темнице, тогда как человек

должен наслаждаться свободою» (194).

(38) «И здесь, и там будут говорить обо мне. Давно жаждал

случая, чтоб все говорили обо мне, но не мог достигнуть,

скованный малым значением и недостаточным чином. Теперь же

всё это достигнуто каким-нибудь самым обыкновенным глотком

крокодила. Каждое слово моё будет выслушиваться, каждое

изречение обдумываться, передаваться, печататься» (187).

(39) Жена Ивана Матвеевича своему супругу: «Прощай же, будь

спокоен и не отказывай себе в развлечениях» (168).

(40) «Признаюсь, хотя вся эта дичь и походила несколько на

всегдашнего Ивана Матвеича, но мне всё-таки пришло в голову,

что он теперь в горячке и бредит. Это был всё тот же

обыкновенный и ежедневный Иван Матвеич, но наблюдаемый в

стекло, в двадцать раз увеличивающее» (188).

(41) «Какое основное свойство крокодилово? Ответ ясен: глотать

людей» (190).

(42) «Прожить же надеюсь, по крайней мере, тысячу лет, если

справедливо, что по стольку лет живут крокодилы» (193).

(43) Крокодил мог быть символом всемирной торговли,

капитализма или распустившейся науки (177).

(44) «Крокодил, к удивлению моему, оказался совершенно

пустой» (189).

(45) Следует задуматься над тем, что крокодил, представляющий

собой символ западной науки, проглотил человека, который,

обладая определённой гегемонией, доволен имеющимся

положением (177).

(46) Аналогичный рассказ о заточении человека в этом мире

приводится в четвёртом дафтаре «Маснави-йима’нави»:


در میان سیــب در تو چو کرمی »

خبــر وز درخت و باغبانــی بـی

دگر در سیب هــم آن یکی کرمی

لیک جانش از برون صاحب علم

جنبـش او واشکافــد سیــب را

ـد سیــب آن آسیــب رابر نتانـ

هــا بردریـــده جنبــش او پرده

«صورتش کرم است و معنا اژدها

«Ты — что червяк в этом яблоке

И знать не знаешь ни о дереве, ни о садовнике.

Есть и другой червь в том же яблоке,

Но его дух поднял стяг снаружи.

Его движения раскалывают для него это яблоко,

Яблоко не выдерживает такого повреждения.

Его движения раздирают все завесы,

По [внешней] форме он — червь, по сути же — дракон» (Маснави,

4:1870-1873).

(47) Этот зародыш также не ведает ничего о мире, как и Гален

(там же).

(48) «Знай же, что я сыт уже одними великими идеями,

озарившими ночь, меня окружившую» (193).

این گفت افتر است ور ز جالیونس »

«پس جوابم بهر جالینوس نیســت

(3195: 3)مولوی، (49)


«Если же эти слова Джалинуса — клевета [на него], тогда ответ мой

— не для Джалинуса» (Маснави, 3:3975).

Перевел с фарси И.Р. Гибадуллин

Список использованной литературы

Армстронг, Карен (1386) Дегаргуни-йебозорг (Великая

трансформация). Перевод А.Пашаи и Н.Пашаи. Тегеран: Фараван.

Элбом, Митч (1385) Сешанбеха ба Морри (Вторники с Морри). Пер.

МанданаГахреманлу. Второе издание. Тегеран: Гатре.

Андерхилл, Эвелин (1385) Хайат-е манави (Духовная жизнь). Пер.

СиминСалех. Первое издание. Тегеран: Шур.

Абу-ль-Вей, Мамдух (1385) Пежухеш-е татбиги-йетасир-е

Дастайуфски дар адабийат-е араби (Компаративное исследование

влияние Достоевского на арабскую литературу). Пер. Али Назари и

Али Азизиния. Первое издание. Хорремабад: Данешгях-е Лорестан.

Бергман, Грегори (1386) Кетаб-е кучек-е фальсафе (Маленькая книга

о философии). Пер. КейванГобадиян. Шестое издание. Тегеран:

Ахтаран.

Бобен, Кристиан (1384) Рафиг-е ала (Лучший товарищ). Пер.

ПирузСаййар. Седьмое издание. Тегеран: Тарх-е Ноу.

Тейлор, Чарльз (1387) Танавво’-е дин дар рузгар-е ма (Многообразие

религии в наше время). Пер. МостафаМалекиян. Первое издание.

Тегеран: Шур.

Тиллих, Пауль (1384) Шоджаат-е будан (Мужество быть). Пер.

МорадаФархадпура. Тегеран: Эльмивафарханги.

Достоевский, Федор Михайлович (1386) Руйа-йеадам-е мозхек (Сон

смешного человека). Пер. Резы Резайи. Первое издание. Тегеран:

Нашр-е Махи.


Зарринкуб, Абдольхосейн (1387) Бахр дар кузе (Море в кувшине).

Восьмое издание. Тегеран: Эльми.

Замани, Карим (1384) Шарх-е Маснави-йема’нави (Толкование

«Маснави-йима’нави»). Первое издание. Тегеран: Эттелаат.

Фромм, Эрих (1385) Даштанйабудан (Иметь или быть). Пер. Акбара

Табризи. Седьмое издание. Тегеран: Фирузе.

Фромм, Эрих (1379) Гориз аз азади (Бегство от свободы). Пер.

ЭззатоллыФуладванда. Девятое издание. Тегеран: Марварид.

Казандзакис, Никос (1387) Гозареш-е бехак-е Йунан (Отчет перед

Грецией). Пер. СалехаХосейни. Пятое издание. Тегеран: Нилуфар.

Кьеркегор, Сёрен (1385) Тарсваларз (Страх и трепет). Пер.

АбдолькаримРашидин. Пятое издание. Тегеран: Ней.

Моджтахеди, Карим (1387) Дастайофскиваасар-о-афкар (Достоевский,

его произведения и мысли). Первое издание. Тегеран: Хермес.

Малекиян, Мостафа (1381) Рахиберахайи (Путь к освобождению).

Второе издание. Тегеран: Негях-е моасер.

Малекиян, Мостафа (1381) Сейри дар сепехр-е джан (Путешествие по

душе). Первое издание. Тегеран: Негях-е моасер.

(Маулави) Руми, Джалал ад-Дин Мухаммад (1372) Маснави-

йема’нави (Поэма о смысле). Под ре. Мохаммада Эстелами. Третье

издание. Тегеран: Зовар.

Ялом, Ирвин (1387) Маманвамана-йезендеги (Мамочка и смысл жизни).

Перевод Сепиде Хабиб. Первое издание. Тегеран: Кареван.


Современный Иран


Иранка – первая в мире женщина-

обладательница премии Филдса

Раз в четыре года Институт Филдса (в Торонто) вручает престижную

медаль Филдса за выдающиеся открытия в области математики (выбрать

можно не более 4 учёных, не старше 40 лет). Премия подразумевает и

вознаграждение примерно в 14 000 долларов. Поскольку Альфред

Нобель отказал математической науке в своей знаменитой премии,

именно Медаль Филдса нередко называют «Нобелевкой по математике».

http://sajjadi.livejournal.com/362552.html

http://sajjadi.livejournal.com/362552.html


Однако с 1936 г., когда премию Филдса вручили в первый раз, она

почему-то доставалась исключительно мужчинам (всего призёров было

52). Теперь «традиция» нарушена! Лауреатом Филдсовской премии 2014

года стала иранка Марьям Мирзахани, 37-летний профессор

Стэнфордского Университета (Калифорния). Медаль Филдса она

получила за «выдающийся вклад в динамику и геометрию римановых

поверхностей и теорию пространств их модулей». Ранее она получала и

другие награды за изучение геометрии, основанной на теориях о

квантовых пространствах.

Мирзахани на церемонии вручении премии отметила: «Для меня это

огромная честь. Я уверена, что моя победа сможет вдохновить многих

женщин на занятия наукой».

Президент Международного Математического Совета, вручающего

Медаль Филдса, отметил, что нет никакой разницы между

математическими вычислениями женщины или мужчины. Решения

принимаются исключительно по результатам работы каждого кандидата.

Пока сложилось так, что порядка 70% докторских по математике в мире

защищают именно мужчины. Но учёные всего мира радуются, что теперь

уже нельзя сказать, будто «премию Филдса вручают исключительно

сильному полу».


Издание книг тиражом в 976 миллионов

экземпляров за период первых четырёх месяцев

1393 иранского года

В течение четырёх первых месяцев текущего иранского года общее

количество изданных в Иране книг достигло 976 299 042 экземпляров.

Эти данные опубликованы Домом книги. Данная статистика

свидетельствует об увеличении количества изданных книг на 4% по

сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Количество книг,

предназначенных для детской и юношеской аудитории, составило 120

154 011 экземпляров, данная категория удерживает лидирующие

позиции по объёму печати среди других категорий книг.

Согласно отчёту, количество книжных названий в текущем году

увеличилось на 15% по сравнению с прошлым годом.

За период первых четырёх месяцев текущего иранского года

количество названий изданных в Иране книг составило 17591


экземпляров, что по сравнению с аналогичным периодом прошлого года

свидетельствует о росте книжных названий на 20 202 единицы.

Проведён сравнительный анализ книг в категориях: общая категория,

философия, религия, общественные науки, язык, медицина, математика,

наука, искусство, литература, история, география, учебная литература,

книги для детей.

Согласно статистическим данным, наибольший рост по сравнению с

прошлым годом зафиксирован в категории литературы (26%-ный рост),

наибольшее снижение – в категории учебная литература.

Согласно отчёту, за период первых четырех месяцев текущего года

наибольшее количество книг 120 154 011 экземпляров изданы для детей

и юношества, затем идут книги, изданные на религиозные темы, – 200

978 007 экземпляров. Тираж книг на тему естествознания составляет 480

220 005 экземпляров, на тему литературы – 530 390 004 экземпляров,

учебная литература составляет 300 429 003 экземпляра, на тему

обществоведения – 400 276 003 экземпляра.

Статистические данные и информация, приведённые в данном отчёте,

составлены на основе паспорта изданных книг и на основе характеристик

на книги, которые были переданы в Книжный дом. Таким образом, в

качестве примера можно привести тираж или количество изданий книг,

которые зарегистрированы в книжных паспортах. Кроме того, в

некоторых книгах не указана их цена, что в незначительной степени

повлияло на точность статистических данных.


Правление женщин в деревне «Абе Аск»

Ежегодно для всех женщин деревни «Абе Аск», находящейся на

севере Ирана, недалеко от города Амоль, один день в апреле месяце

является особым и крайне интересным днём. В этот день ни одному

мужчине деревни не разрешено оставаться в деревне, так как в этот день

все происходящие дела в деревне происходят не по их воле.

Каждый год в пятницу мая жителями деревни «Абе Аск» проводится

старейший праздник, ставший традицией, который называется «женское

правление» или «Яма Уорфа». Конкретный день проведения такого

обычая выбирается старейшинами деревни.

Рано утром, ещё до восхода солнца, женщины в этот день гасят огонь

под кастрюлями с обедом для своих мужчин, собирают их вещи для

однодневного путешествия и сопровождают мужей до ворот деревни,

при этом женщины разводят дым для отпугивания нечистой силы от

своих мужей. Для разведения дыма всегда используют засушенные

лепестки растения, называемого «Эсфанд», лепестки кладут на

раскалённые угольки в маленьком мангале, который специально

предназначен для этих целей.

Затем все жители деревни собираются на главной, как правило, самой

большой площади деревни, откуда, громко распевая, члены Совета

деревни вместе со старейшинами отправляются по улицам и улочкам

деревни, с тем чтобы предупредить более молодых мужчин. Это делается

для того, чтобы все знали, что в деревне в этот день не должны остаться

мужчины в возрасте от 5 до 50-ти лет.

В это время деревню заполняет дым «Эсфанда» и возгласы

приветствия и пожелания счастливого пути, до тех пор, пока все

мужчины с кастрюлями и тюками в руках не выйдут за пределы деревни.

Женщины сначала проверяют - все ли мужчины покинули деревню, а

затем готовятся к своему однодневному царствованию!


В домах царит беспокойство, так как одна из женщин станет

королевой, другая министром, также в деревне должны быть охранник и

судья. Однако у солдат больше всего забот, так как они должны

регулярно докладывать королеве о ситуации в деревне.

Они должны сторожить при въезде в деревню, чтобы ни один мужчина

не смог пробраться в деревню, но если кто-либо нарушит это правило, то

такого мужчину будет судить судья!


При этом туристы и люди из близлежащих деревень, приехавшие на

праздник матриархата, должны строго соблюдать правила этой деревни.

В противном случае по приказу королевы они будут наказаны

солдатами. Они должны знать, что во время праздника им ни в коем

случае нельзя делать фотографии, снимать на видеокамеру или

мобильные смартфоны. Даже когда ответственные за организацию

туризма лица и лица от иранского Гостелерадио хотели приехать на

праздник в деревню, королева праздника не разрешила им зайти на

территорию деревни.

Когда все готовы, начинается «женское правление». Сначала королева

даёт указание своим подчинённым отправиться в дома тех семей, где

носят чёрную одежду в знак траура из-за утраты близких, для того,

чтобы вывести такие семьи из состояния горя. Такие семьи, зная

традицию гостеприимства, принимают пришедших к ним

представителей королевы и угощают их финиками или сладостями.

Другие семьи, к которым также приходят подчинённые королевы,

страдают от болезней и недугов. Затем навещают больных.


Поздравление молодых невест деревни является обязательством

назначенной королевой невестой деревни.

В этот день король деревни, который выбирается среди наиболее

известных женщин деревни, обязан решать проблемы и разногласия,

возникающие среди женщин во время празднования этой традиции. Если

одна женщина жалуется на другую, то для решения проблемы король

деревни ставит этот вопрос на обсуждение жителей деревни. Вот так

проходит управление женщинами делами деревни «Абе Аск».

В этот день в каждом доме женщины готовят различные блюда в

качестве «назри», то есть, её раздают всем желающим, для того чтобы

сбылись желания и надежды женщин.

С другой стороны, мужчины деревни, которых рано утром жёны

провожали до ворот деревни, проводят этот день в горах, окружающих

деревню с тем, чтобы затем исполнить другую часть программы этого

праздника, называемой «Яма Уорфа». В этот день мужчины деревни

собираются в предгорье горы «Дамаванд» в месте, называемым «Яма

Уорфа». «Яма Уорфа» - это место, где в первой половине девятого века


по солнечному календарю хиджры (15-й век от Рождества Христова)

житель деревни Нияк по имени Сейед Хасан Вали для сбора снега

выкопал яму глубиной 12 метров и диаметром 10 метров.

Мужчины деревни отделяют куски последнего зимнего замёрзшего

снега от камней и скидывают замёрзший снег в яму, пока она не будет

заполнена снегом полностью. Это делается для того, чтобы летом, когда

мужчины пригонят на пастбища свой скот, можно было использовать

растаявший в каменной яме снег для водопоя скота.

Ещё одной отличительной чертой праздника «Ямы Уорфа»,

проводимого мужчинами деревни, является проведение местных видов

игр и приём деревенских гостей.


В этот день женщины могут практиковать свою власть в деревне, а

мужчины, собирая снег в яме, провести один день на природе и

предотвратить засуху и нехватку воды летом.

Эта традиция может стать туристической достопримечательностью в

деревнях, расположенных в северных районах Ирана, но при условии

того, что туристами будут соблюдаться правила, устанавливаемые во

время правления женщин в деревне. Это и есть самое главное условие,

выдвигаемое королевой перед туристами для их участия в самом

красивом мероприятии, отмечаемом в апреле.


Современная литература


Стил«Иранская львица» Симин Бехбахани Наталия Толстова

Симин Бехбахани (Халили) – иранская поэтесса, известная, как

благодаря обширному поэтическому наследию и нововведениям в

литературе, так и за её активные выступления в поддержку социальных и

культурных преобразований, свободы слова, прав женщин.

Симин Бехбахани родилась в 1927 году в Тегеране. Её отец –

Аббас Халили (род.В Наджафе, Ирак, 1983 г.) – был поэтом,

переводчиком, писателем, редактором газеты «Eghdam»

(«Старание/Усилие»). Он писал стихи, как на персидском, так и на

арабском, а также перевёл около тысячи бейтов «Шахнаме» Фердоуси на

арабский язык. Мать Симин – Фахразами Оргуни – была поэтом и

общественным деятелем, членом «Ассоциации женщин-патриотов»,

демократической партии и «Женского общества», а также редактором

газеты «AyandeyeIran» («Будущее Ирана»). Помимо этого, преподавала

французский язык в нескольких школах. Такое «литературное»

окружение с самого детства, естественно, не могло не отразиться на

развитии талантов ребенка. Однако родители Симин Бехбахани


развелись, когда ей было четыре года. Сама же она дважды была в браке.

Ещё до окончания старшей школы она вышла замуж за Хасана

Бехбахани, но, несмотря на троих детей, через шестнадцать лет их брак

распался. Много лет спустя Симин повторно вышла замуж за Али

Кушьяра. Двадцать девять лет Симин Бехбахани проработала учителем

старшей школы, одновременно издавая сборники стихов, воспитывая

троих детей и занимаясь домашним хозяйством.

Своё первое стихотворение Симин Бехбахани опубликовала в

возрасте четырнадцати лет. Её мать заметила увлечение дочери и

всячески поощряла его. В 1951 году вышел первый сборник Симин –

«TareShekaste» («Порванная струна»). С 1953 по 1983 года были изданы

ещё шесть сборников стихов, за которыми в 1991 году последовала

автобиография поэтессы – «AnMard, Mard-eHamraham» («Тот мужчина,

мужчина подле меня»). С тех пор было опубликовано ещё несколько

поэтических сборников. В течение многих лет поэзия Симин Бехбахани

оставалась в тени, и только с начала 1990-х годов она, наконец, завоевала

заслуженное внимание.

Изначально в своём творчестве Симин придерживалась

формальных и стилистических принципов «новой» поэзии, ориентируясь

в этом плане на Ниму Ющиджа. Однако вскоре она обратилась к форме

классической газели, хоть и немного трансформировав её формально и

содержательно. Её газели – монотематические (в отличие от ставших

более популярными с развитием этой формы политематических или

«разрозненных» газелей). Она широко использует диалоги, сценки, часто

описывает повседневную жизнь, а порой использует данную

поэтическую форму для изложения политических и феминистических

взглядов. В любовных же стихотворениях важно отметить, что на

позицию прекрасного описываемого возлюбленного объекта выходит

мужчина. Ещё одна черта её поэзии – это способность говорить о личных

переживаниях, единичных событиях и случаях так, что в общем

контексте они затрагивают более широкие общечеловеческие,

политические и социальные проблемы. Это заметно в стихах на любую

тему, а их в поэзии Симин Бехбахани невероятное множество. В целом,


можно сказать, что она пишет о жизни и обо всем, что её волнует,

отсюда и такое широкое разнообразие поднимаемых вопросов: от

дискриминации женщин, социального неравенства и бедности, до

описания ужасов восьмилетней Ирано-Иракской войны, гибели людей и

её результатов для общества.

Её заслуги были признаны и на мировом уровне. Стихи Симин

Бехбахани переводятся на английский и немецкий языки. Дважды она

становилась лауреатом Нобелевской премии по литературе: в 1999 и

2002 годах. Также за активную борьбу за свободу слова она была

награждена премией Хеллмана/Хамметта от организации «Страж прав

человека» (HumanRightsWatch, NewYork) в 1998 году и медалью Карла

фон Осецкого в 1999 году, а также и некоторыми другими наградами.

«Иранская львица» Симин Бехбахани скончалась 19 августа 2014

года в возрасте 87 лет, оставив огромное поэтическое наследие в

двадцать сборников стихов. Она внесла колоссальный вклад в развитие

богатой персидской литературной традиции и навсегда войдет в её

историю.

*****

При всём тематическом многообразии и огромном выборе

стихотворений, хотелось бы привести пару примеров описания женщины

в поэзии Симин Бехбахани: как её внешних данных, так и внутренних

переживаний. Помимо этого, стоит уделить внимание любовным

газелям, обращённым к объекту-мужчине (что непривычно для

персидской литературы), в которых также можно проследить

особенности и передачи глубины чувств женщины (но уже от первого

лица), и описания мужской красоты.

При чтении любовной поэзии Симин Бехбахани отчётливо видно

влияние классического наследия персидской литературы: в лексике, в

клешированных выражениях, в традиционных сравнениях. Однако в этих

привычных образах она подчёркивает новые грани, обыгрывает их с

новой стороны. Да и в целом её любовная лирика отличается особенной

чувственностью, нежностью, глубиной, даже эротичностью, но очень

мягкой и скрытой.


Утешение

В полночь в холодной тихой постели

Стонал от мук того, что никого с ним нет.

Голову сжал двумя руками

От печали одиночества и отсутствия супруги.

Сладостная страсть и обжигающее сильное терпение

Проснулись в его смятенном сердце.

От горячей крови побагровели щеки,

И потемнело всё перед его глазами.

Мечта, словно тусклая картина,

Появилась, захватила душу и ожила.

То была женщина красивая, страстная, незнакомая,

И её лик освящал всё в темноте.

Уставившись, смотрел он на её лицо,

Как она красива, словно солнце.

Нетерпеливо протянул руку к её юбке,

Но мечта будоражила воображение.

В тёмном сердце ночи раскрыл свои объятья

И ту живую мечту прижал к себе.

Лил слёзы страсти к её ногам,

Прижал подол её к своим влажным глазам

И начал целовать её прекрасное лицо.

Целовал, но свои руки.

Кусал зубами её губы, но

Ранил иссохшие свои.

Жар ночи, вой городских собак

Порвали завесу его грез.

Мучительное жжение укусов комаров

Избавило его от неизлечимой боли.

Согнулся и сел на кровати,

Взял в иссохшие губы сигарету.


И в его воображении вымышленный судья

Перед ним воображаемым почерком

Для него составил документ.

И в том документе имена тех,

Кто избавляет от всех тягот,

Кто уничтожает достижения народа, а себя

Освобождает от житейских печалей.

Имя того, кто от страсти каждый вечер

Приводит с собой женщину или девушку.

Днём старается, чтобы сделать её своей добычей,

А на следующий вечер очаровывает другую.

Разве извивался бы он в этой постели,

Чтобы облегчить свою обжигающую страсть.

А тот другой каждый вечер по велению желания

За новую молодую невесту уплачивает калым.

Холод его изнурительного утешения,

Словно туман, упал на его лицо.

Под этим холодом жарко тлеет

Искра его завтрашней злобы ненависти.

О, женщина!

О, женщина! Как ты обворожительна и красива!

Словно самый цветущий в мире цветок.

Назвал тебя цветком, но, назвав, смутился,

Ведь где найти цветок, также радующий душу, как ты?

Когда подобный тебе цветок, смилостивившись, заговорит?

Ты – единственный юный цветок, способный говорить.

Если ранняя весна даёт жизнь бутонам и цветам,

О, женщина, ты рождаешь раннюю весну.

Так, как лицо твоего прекрасного ребёнка, кто-либо

Находил ли интересной раннюю весну?

О, счастливая благополучная мать

Среди детей, на что ты похожа?


То чарующая серебристая луна

В ожерелье из плеяд.

То свеча, что над головой своей разжигает пламя,

Украшая своим светом пир.

И телом, и душой, и спокойствием жертвуешь,

Чтобы осчастливить других.

Чтобы душа детей была спокойна,

Сама нередко терпишь страдания.

И всё - из-за доброты и милосердия, но

Не только они тебя украшают.

И вместе с тем, в проявлении борьбы

Остра /как меч/ и скрыта от мира.

Злобного неприятеля не боишься,

Клинка, обжигающего грудь, не опасаешься.

Узнает твою злобу и месть

Враг, разбивший чашу терпения.

За своих родных /любимых, друзей/ отдашь жизнь,

Но своим врагам не простишь грехов.

Словно чанг музыканта, напела

На ухо мужчине мелодию равенства.

Сказала, что: «Я твоя пара и возлюбленная, но

Не из-за любви и не из-за безумной влюблённости.

Мы с тобой оба – путь, ведущий к одной цели.

Отбрось эгоизм и своеволие,

Возьми мою руку в самом начале совместного пути,

Со мной переноси все беды, так как идем мы вместе.

Украшение твоего общества теперь

С любой стороны – женщина, это всем известно».

Есть у твоего благородного мудрого врача

Орудие благочестия, чары Иссы.

Так искусен твой чтец речей,

Что никто не видел попугая, чтобы так же грыз сахар.

Твой учитель в своих знаниях, словно вода,


Что пробьёт себе путь даже в гранитном сердце.

Твои музыканты одержали победу

Над собранием соловьёв по красоте пения.

Теперь ты известна, и из сегодняшнего дня

У тебя на сто дорог больше в день завтрашний.

Статус, что я вижу в твоём будущем –

Место во главе парламента.

Госпожа собственной судьбы,

В своём деле сведущая и знающая.

О женщины! Объединившись, сегодня старайтесь,

Чтобы выйти из теснины невежества.

Путы разногласий сковывают ваши ноги,

Старайтесь освободиться от них.

Позор – разлад в ваших рядах!

Не пачкайте позором доброе имя.

Сами что вы думаете о моей просьбе?

Сами что можете мне ответить?

Женщина в золотой клетке

Вы не видите меня за этим смеющимся лицом,

Ведь сердце в моей груди – кровавое море.

Никому мои ласковые глаза не расскажут,

Что с моим опечаленным сердцем.

Когда каждый вечер в кругу красавиц

Я, словно месяц, среди звезд.

Порой обхожу всех и в танцах, и в ласке,

Если со мной соперничают другие.

Когда красоты, приятного аромата и нежности

Как у моей ладони, нет даже у розы.

Когда эти цветные прекрасные ногти

Не уступают в обворожительности кораллам.

Когда моя грудь, словно гранёный мрамор,

Украшает жемчуга, что на ней.


Когда это серебряное волнующее тело

На шёлковой постели отдыхает.

Когда вершины моей высокой красоты

Под шёлковым одеялом очень притягательны.

Посреди моей тесной груди есть сердце,

Которому не суждено испытать хоть какой-то радости.

Я стыжусь своего дворца, ведь он напрасен,

У меня нет ни свободы, ни независимости.

Моя жизнь сотворена из печали.

Но, увы! Я нема.

Не только конь и богатый дворец

Должен превосходить других.

Знатная женщина – ангел, и этот ангел

Должен быть изящным, восхитительным и кокетливым.

Если меня возжелает мой супруг,

То всё в том же великолепии.

Не считайте меня, простые женщины, не считайте

Дороже его коня.

Какой толк от всех этих почестей,

Если они меня сводят в могилу?

Ведь завтра отбросит всё это тепло,

И я не буду стоить ни гроша.

Губы мои на замке, и я даже не думаю,

Золотой ли его замок или железный.

Не скажут, что птичка попала в силки,

Ведь путы на моих ногах из шёлка.

Я завидую доле той женщины,

Что замужем за трудящимся мужчиной.

Такая женщина не рабыня своего мужа,

А его помощница, товарищ, супруга.

Ты, о женщина, что ищет свой путь!

Посвети лампой и на мою дорогу.

Наполовину чужая, ведь и я в печали,


На мгновение возьми мою трясущуюся руку.

Танцовщица

В сердце кабака поднялась суматоха,

Танцовщица начала свой танец.

Взмахнула своими золотистыми волосами и складками юбки,

Из сердец, опьянённых от страсти, поднялся рёв.

Музыка и чоканье чаш,

Хохот и рёв – всё смешалось в воздухе.

Изгибы этого изящного волнующего тела

Разожгли огонь страсти в этом собрании.

По телам опьянённым прошла приятная дрожь

Перед этой обнажённой грудью, словно слоновая кость.

Золотые монетки украшали её наряд,

Словно сияние утреннего солнца и волны на воде.

Этот пояс, словно змея, извивающаяся от голода,

Гладкий и скользящий, словно бездонная пучина ртути.

Обольстительное бедро, выступающее из-под тёмной юбки,

Словно белизна луны в вороте ночи.

Закончился танец, и вино-поклонники

Аплодировали и рвали на себе одежду.

Усыпали цветами тот распустившийся цветок,

Хмельные и пьяные прикусывали тыльную сторону ладони.

Но танцовщица, словно полночь,

Не обрадовалась, не кокетничала, не смеялась.

Спрятала лицо и сжала кулачки,

Не нравился ей восторг уставших влюблённых.

Её взгляд – хмельной, опьянённый, лихорадочный,

Её опьянение было цвета боли и горечи печали.

Вино, тёплое и искрящееся, подогревало в ней

Тоску по радости и страсти жизни, которой ей не хватало.

Хоть она всю жизнь развлекала собрания,

Её сердце ни мгновение не билось от счастья.


Она, что всю жизнь поила других вином удовольствий,

Сама, к сожалению, и капельки не выпила.

Она, чтобы её стенания не увеличивали печаль,

Горела тайно и зашила себе губы.

Это она, словно свеча с язычком тоски,

Танцуя перед людьми, освещала ночь.

Увы, но от этой жестокой толпы нужно

Скрывать вопли плачущего уставшего сердца.

Может быть, теперь, из этих удручающих развалин

Освободит свои скованные цепями ноги.

Прокричала: «О жестокие люди,

Сломали вы меня под бременем боли.

Я жажду вашей крови, да, я.

Не бросайте цветы и не посылайте поцелуи».

Один из них сказал: «Девушка пьяна,

Сегодня вечером она пьяна чересчур.

Ах, взгляните, потемнело её лицо от гнева,

Пьяная… нет, эта несчастная одержима демонами».

Снова закричала девушка: «Скажите,

Кто? Скажите, есть ли среди вас кто-то?

Кто завтра не придёт в ярость,

Когда наличность моей молодости закончится?

Кто? Скажите! Кто есть среди вас,

Кто освободит меня из развалин /харабата/?

Кто заново наладит мою жизнь,

Возьмёт меня за руку и поведёт за собой?

Слова девушки в рядах пьяниц

Заполнили немую и удивительную тишину и ошеломление.

Ответом ей от той опьяненной толпы было

Средь обнаженной тишины… несколько смешков.


Желание

Ах, о стрела, о стрела, ранящая сердце!

Снова попала мне в душевную рану.

Ах, о шипы, о душераздирающие шипы,

Снова терзаете мои глаза.

О волк, о дикий волк

Лапами и зубами вцепился в мою душу.

Это был мой живот, то - моё сердце,

Первое ты разодрал, второе – съел.

Огонь, о огонь со смертельным пламенем,

Сжёг, сжёг ты моё тело.

Осталась от меня кучка пыли,

И прах мой ты снова сжёг.

О, выжимающий силы утешитель душевной боли,

Ушла моя душа, что тебе от неё надо?

Мой стон умер в бессилии,

От моего немощного тела что ты хочешь?

Ревность, соперничество и огонь меня одолели,

Моя любящая душа стала искать мести.

Мечта о нём умерла в сердце, и с тех пор

Его смерть стала мечтой моего сердца.

Мой взгляд, что видят другие, -

Холодный, тихий и поникший, лучше.

И смеющиеся губы над врагами,

Запертыми в теснине могилы, лучше.

Шёлк облака

Я увидела эти чёрные чарующие ресницы,

Снова тысяча тайн скрывалась во взгляде.

Старая любовь и его чуть живые воспоминания

В его глазах были, словно вечерняя заря.


Тень уныния на его луноподобном лице,

Словно шёлк облака на облике луны.

Спросила о прошлом, и он на мгновение замолчал,

Его печаль свидетельствовала о смерти дорогой любви.

Не к примирению сияли его прекрасные глаза.

Это небо, увы! Со всех сторон было чёрным.

Я села к его ногам, но он меня оттолкнул.

Видимо, цена мне была ниже, чем дорожной пыли.

Пропал с глаз долой и покинул грудь,

Разве плакала Симин и ахала с разбитым сердцем.

Муравей печали

Мой сладкий смех притворный и обманчивый,

В моём сердце волнуется давняя печаль.

Счастье на моём лице непостоянно,

Я горькое своё лекарство выдаю за сладкое.

Я сделаю свои глаза зеркалами,

Чтобы они не рассказали людям о моей печали.

Чем больше ты будешь смотреть в них, уставившись,

Ничего, кроме твоего же состояния, они не раскроют.

Из-за всей той боли, что разорвала моё сердце,

Там ни о ком не найдёшь мыслей.

Я - нераспустившийся бутон, и утренний ветерок

Неспособен повлиять на моё сердце, завёрнутое в сто слоёв.

О, слепые друзья моего сердца,

Закройте свои глаза, что видят внешнее.

Своё веселье ищите у других,

И не желайте мне мучений больше, чем себе.

Откажитесь от меня, ведь в этом городе

Нет никого более взволнованного, опечаленного и унылого.

В моём сердце так глубоко не копайтесь,

Ведь в моём сердце нет ничего, кроме гнили печали.

Я деревянный идол в храме своей любви,

Моё тело термит прогрыз и истерзал.


Бросьте эту разрушенную статую,

Истлевшее тело не развеивайте в прах.

Свеча собрания

О, красавец! Где твой взгляд, лелеющий душу?

И тот твой смех, что говорит о любви, где?

О тёмное небо, что всё захватило,

Покажи мне, где твой месяц? Звёзды твои где?

О, моя стелющаяся тень, о, феникс любви,

Почему ты падаешь? Где твои крылья?

О моё сердце, что сгорело на свече, словно рута,

Что стало с твоим дымом, и где твой пепел?

В конце концов, разве моя грудь была не местом для твоей головы?

К чьей груди ты приклонил голову?

Кого ты приласкал, когда нужен ты мне?

Скажи, наконец, где твоя возлюбленная, что лучше меня?

Торговали любовью, и я отдала своё сердце,

Но куда делось твоё сердце-торговец?

В сотни узлов запутались мои локоны и моя жизнь,

Где же твои нежные руки, распутывающие узлы?

О Симин! Ты стала трухлявым деревом любви, сгорела,

Но никто не сказал, где твой пепел.

Венец нарцисса

Не дай Бог, всю жизнь я проведу в том желании,

Чтобы без соперницы на мгновение посмотреть на твой лик.

О мой возлюбленный, ты далеко от меня, позволь

В память о твоих глазах омрачить это письмо.

Словно сияние луны, без приглашения ночью

Ищу путь к уголку твоей постели.

Итог моей жизни – разговор с великодушным человеком,

В той беседе ни в коем случае никогда не ошибусь.

Если кроме друга, чья нежность стоит дороже всего мира,

Обращусь к кому-нибудь с мольбой – совершу грех.


Согбенная, словно нарцисс, не могу жить

В надежде, что золотой венок сделаю венцом.

Не сомкнула глаз Симин, переживая разлуку с другом.

Подтверди мои слова, о ночь! Будь моим свидетелем

Нарушение обещаний

Все обещания, что я дала твоим радующим сердце глазам,

Сегодня, подобно твоим вьющимся локонам, сломала.

Крича, плача, вопя,

Цепи со своего сумасшедшего сердца сорвала.

Кроме бунтующего чёрного сердца ничего не видела,

Когда смотрела в твои чёрные глаза.

Живая девушка, но любовь и страсть свою

Спрятала в могиле и села их оплакивать.

Я выпила вина, и сильно опьянела, тогда

Разорвала все свои обеты и разбила чашу.

Твоя любовь не отмывалась от моего окровавленного сердца,

И я убила её сегодня, под предлогом того, что пьяна.

Брошу под ноги от волнения и гнева,

Если когда-либо мне в руки попадётся твоё жестокое сердце.

Твой взгляд

Этот взгляд подобен солнцу:

Тёплый, дающий жизнь, восхитительный;

И в то же время, словно луна:

Обворожительный, глубокий и таинственный.

Но притом, что он радует сердце,

Словно стрела, отчего ранит в самую душу?

И хотя прекрасно знаю, как он манит,

Почему я убегаю от твоего взгляда?

Твои чёрные, словно ночь, глаза

Мой мир завели в неведение.

Знаешь, каково тем, кто потерялся в ночи?


Твои глаза меня довели до такого.

Я исчезла и заблудилась в твоём взгляде,

Этот взгляд, на который я не могу смотреть.

Не пила вина, но опьянела,

Забыла обо всём, что происходит.

Когда твой язык бессилен перед пером,

Ты просто смотришь своими чёрными глазами.

Скрытые тайны опьянения и любви

Ты открываешь своим взглядом.

Запри свои уста от речей, ведь я боюсь,

Что когда ты начнешь говорить, ошибёшься.

Разве твой язык способен на такое?

Твои пьяные глаза говорят лучше ста языков.


Кувшин

Часть I

Хушанг Моради Кермени.

Перевод: Бузенкова Наталия.

Глава 1. «ШКОЛА»

В школе у кувшина с водой не было крана, поэтому воду из него

ребята доставали, как из колодца. С той разницей, что вместо ведра был

оловянный стакан, в котором проделали дырку и сквозь неё пропустили

верёвочку. Стакан опускали в кувшин и вынимали уже наполненный

водой. Те ребята, что были повыше ростом, помогали тем, что пониже,

доставать воду из кувшина. Как только звенел звонок на перемену,

вокруг кувшина уже собиралась шумная толпа. Дети шумели, кричали,

смеялись и вырывали стакан друг у друга из рук. Воду плескали так, что

она попадала на лица и одежду.

Вдруг послышался плач, и раздались жалобы одного из маленьких ребят:

- Учитель! Учитель! Эсмаили мне воду за воротник налил!

- Учитель, а Ахмади мне пить мешает.

- Учитель, он за верёвочку дёргал, порвать её хотел!

- Честное слово, он все врёт, господин учитель, я даже не дотронулся до

этой верёвочки.

К ним подошёл их учитель, господин Самади, с хлыстом в руках:

- Так-так, ребята, вы попили? Хватит безобразничать, идите в класс.

- Учитель, разрешите сказать!... Мы ещё не успели попить, до нас

очередь не дошла.


- И мы тоже не успели!

- Хорошо. Все, кто не успел попить, спокойно становитесь в очередь.

Сначала первый класс. А ты, Эсмаили, подойди к кувшину.

Обычно Эсмаили, который был больше и выше всех остальных ребят,

вставал к кувшину и стакан за стаканом поил всех ребят. Дети так хотели

пить, что не могли выстроиться в очередь, пока господин Самади строго

на них не посмотрел.

Когда господин Самади не видел, дети убегали из школы – к ручейку,

где, стоя на коленях и опираясь руками о камни, пили вдоволь эту

чистую и прозрачную воду. Затем, вытерев губы, подбородки и носы, с

которых капала вода, кончиком рукава, шли в школу.

Вернувшись в школу, они наткнулись на господина Самади, который,

преградив им путь, спросил:

- Куда это вы уходили?

- Ходили воду пить, господин.

- Хорошо, в этот раз прощаю. Но если ещё раз увижу, что без

разрешения из школы уходите, не впущу обратно в класс. Поняли?

- Да, господин.

-Возвращайтесь в класс.

Кувшин ребята наполняли водой сами. Каждое утро двое из тех,

кто был старше, по очереди ходили к источнику за водой. Возвращались

с канистрой и наливали оттуда воду в кувшин.

Сам кувшин был прочно привязан за горлышко верёвкой к дереву,

росшему в углу двора школы. Ребята иногда шутили, что кувшин

привязали, чтоб он не убежал от них.

***


Однажды утром ребята пришли в школу и обнаружили, что

кувшин треснут, и вода вытекла из него. След от воды ведёт в сад. Сам

кувшин напоминал толстого карлика, прислонившегося к дереву и

обмякшего, как будто ему стало плохо. Верёвка, привязанная к

горлышку кувшина, как будто душила его. Из кувшина торчал кусок

камня, расколовший его до середины. Вода до сих пор потихоньку из

него вытекала и капала на лежавшие под кувшином камни.

Ребята обступили кувшин, и все принялись обсуждать. Каждый из них

старался выдвинуть остроумную версию:

-Замучили бедняжку, вот он и лопнул!

- Ночью-то тут никого не было…

- Ночью волк пришёл и, испугавшись луны, разбил кувшин!

- Да нет же, он сам от воды лопнул.

Пришёл господин Самади:

- Что случилось? Ну-ка все назад отошли.

Хасан Каземи бросил взгляд на кувшин, затем исподлобья взглянул на

господина Самади, засунул руку в карман и попятился назад. Вдруг

Хасан, который выглядел очень испуганно, быстро побежал к дверям

школы.

Абдуллахи, мгновенно сорвавшись с места, схватил его за руку на пороге

школы и спросил:

- Куда? Куда собрался-то?

И, потянув за собой, привёл его к господину Самади.

- Вот, господин, он удрать собирался, а я его поймал.

- Почему убегал? Куда направлялся?


Каземи крепко схватился за свой карман и жалобно ответил:

- Да я испугался, господин.

- Испугался? И чего это ты испугался? Неужели кувшина?

Ребята, наблюдавшие за происходящим, засмеялись. У Каземи сзастрял

комок в горле и он пробормотал:

- Господин... Господин... Я побоялся, что меня обвинят в этом. Богом

клянусь, не я кувшин разбил.

- А что это ты карман свой прикрываешь? Что ты в нём прячешь?

- Ничего там нет, господин. Только моя рогатка.

Господин Самади вытащил у него из кармана рогатку и восемь

камушков-пуль, которые были крошечные, чуть меньше грецкого ореха.

- Ну-ну, вот ты и попался. Из рогатки в кувшин попал, а тот и треснул.

Вот и убегаешь от нас. Я прав?

- Нет, господин! Клянусь, я не стрелял в кувшин, я только по воробьям

стрелял.

Хосейн, плача, достал из кармана убитого воробья:

- Вот, вот этот воробей!

- Предположим, не ты разбил кувшин. Зачем же тогда ты убегал?

- Да просто каждый раз, когда что-то ломается, всю вину сваливают на

меня. Когда вы подошли к кувшину, Абдуллахи и Джалали уже косо на

меня смотрели. Вот я и испугался..

Абдуллахи сказал:

- Господин, Богом клянусь, собственными глазами не видел, чтоб он

камнем кинул в кувшин, но точно знаю, что Хасан никогда не


промахивается. Воробьи его издалека узнают и, только завидев его тень,

хотят занять ещё 4 крыла, помимо своих двух.

- Господин, у него промашек не бывает.

- Господин, да у него даже прозвище Хасан-охотник!..

Каземи возразил сквозь слёзы:

- Господин, поверьте мне, ну не кидал я камнем в кувшин. Честно! Да и

если бы и кинул, неужели кувшин так легко треснул бы? Господин, я сам

очень расстроился, когда увидел, что кувшин сломан. Честное слово, не я

разбил, на меня наговаривают.

Ребята расхохотались, услышав его слова. Господин Самади достал из

кармана перочинный ножик и перерезал резинку у рогатки Хасана, саму

рогатку сломал и вместе с воробьём выкинул за забор парка «Рамазан»,

который был за стеной их школы, и грозно сказал:

- И чтобы я больше не видел тебя с рогаткой!

- Слушаюсь, господин. Я кувшин не разбивал. Может, вчера ночью вода

в нём замерзла, и поэтому он сам и треснул.

Ахмади сказал:

- Господин, а может, и он, правда, сам треснул. Такое же иногда

случается. У нас так в прошлом году было. Утром проснулись, смотрим

– кувшин треснул.

Господин Самади внимательно на трещину в кувшине посмотрел.

Немного подумав, он обернулся к ребятам и сказал:

- В этой деревне есть кто-нибудь, кто мог бы починить кувшин?

- Можно, я скажу, господин?

- Можно, я, господин?


- Да-да, говори, Каземи. Кого-нибудь знаешь, кто может нам помочь?

- Знаю, господин, Голамихосеин, папа Ахмада Гамбари, может помочь.

Он в этом разбирается. В прошлом году, когда у нас кувшин для уксуса

разбился, папа Гамбари его смог починить.

Господин Самади подозвал Гамбари и сказал ему:

- Беги домой, посмотри, дома ли отец, и скажи ему, чтобы, как можно

скорее, шёл в школу.

- Господин, а если его дома не будет?

- Ты иди, возможно, он окажется дома.

Гамбари отдал свои книжки и тетрадки в руки Эбрахими и выбежал из

школы.

***

Господин Самади проводил у первого класса диктант. Четвёертый класс

в это время был во дворе школы. За ним надзиратель приглядывал с

порога школы, внимательно смотря, чтобы никто не сбежал из школы.

Время было около полудня, когда Гамбари вбежал во двор, тяжело

дыша.

- Господин! Папы дома не оказалось.

Господин Самади с недовольством спросил:

- Тогда почему так поздно вернулся?

- Мой дом очень далеко отсюда находится, господин. На самой окраине

деревни.

- И куда твой отец ушёл?


- Ушёл на другой конец деревни, помогает там Ядолла, копает в саду.

Прибежал я к нему и говорю: «Тебе надо срочно в школу, у господина

директора для тебя есть работа». А он отвечает, что сейчас занят и

сможет прийти только через несколько дней. Я ему сказал, что наш

школьный кувшин разбился, и директор просит починить его. А он все

отвечает: «Занят я, работа у меня». И я ему сказал..

- Ладно-ладно, хорошо. Всё понял. А сейчас иди в класс. У вас сейчас

математика.

Один из ребят сказал:

- Господин, папа его не придёт.

- Почему не придёт?

- Он бесплатно не работает. Ему деньги нужны.

Гамбари, который уже выходил из класса, услышал эти слова. Ему стало

обидно. Вспыхнув, он обернулся и сказал:

- Моему папе деньги не нужны. Если бы занят не был, пришёл бы

помочь. Завтра утром придет.

- Ну, завтра и увидим, придёт или нет.

Господин Самади ему сказал:

- Сейчас иди в класс.

Потом повернулся к тому, кто говорил за спиной Гамбари, и сказал:

- Нехорошо за спиной других говорить такие вещи, понимаешь?

Вошел надзиратель четвёртого класса и сказал:

- Господин Самади, ребята хотят выйти со двора школа.

- Выйти? Зачем?


- Хотят пойти к ручью, воды попить.

- Ладно, пусть построятся в очередь и идут к ручью. Только следи, чтобы

они были осторожны и не шалили, не толкались, не брызгались друг в

друга водой, не толкали друг друга в канаву и быстро возвращались.

- Хорошо, господин.

Надзиратель вышел во двор и огляделся. Двор был пуст. Только

несколько воробьев прыгали по песку во дворе, чирикали и что-то

клевали.

- Господин! Господин! Убежали… все ребята убежали.

- Быстро иди за ними. Они же могут там друг друга в ручей столкнуть!

Надзиратель быстро выбежал из школы.

Когда господин разговаривал с надзирателем четвёртого класса, ребята,

которые писали диктант, нашли время посмотреть в тетрадки друг друга

и друг с другом поговорить.

- Ах! Что за новости? Ну-ка не смотрите в работы друг друга!

Асадоллахи, я к тебе обращаюсь. Так, дети, продолжаем писать:

Ветер – дождь – миндаль – отец – Абадан – вода


Капля дождя

Автор: Фарангис Арьянпур

Переводчик: Анастасия Арьянпур

Редактор: Иван Захаров

Часть II

Однажды вечером, когда мы пили чай, начало доноситься

постукивание капель дождя об окно. Через несколько минут мне очень

захотелось погулять под дождём. Я встала и направилась к двери. В этот

момент мама спросила: «Куда?» Когда я сказала, что хочу погулять под

дождём, она так побледнела и у неё так задрожали руки, что если бы

папа не подоспел вовремя, горячий чай обязательно обжёг бы её. С

огромным удивлением я подбежала к ней и сказала:

- Хорошо, я не пойду. Не беспокойся. Я не пойду, не пойду…

Я взяла её руки в свои и посмотрела ей в глаза, которые потихоньку

заполнялись слезами. Я не могла поверить! Неужели моё простое

желание погулять под дождём так сильно огорчило её? Я сто раз

попадала под дождь, и много раз с ней мы промокали под дождём, так

почему же теперь она так себя вела? Я вопросительно посмотрела на

отца и стала ждать ответа. Но с полным изумлением увидела, что отец

наклонил голову и ничего не сказал! Я себе сказала, что любыми

способами я должна узнать всё, что здесь происходит. Но все мои

просьбы, мольбы не помогли. Родители были неуклонны. На всё, что я

ни говорила, я получала только один ответ, что причина плохого

самочувствия мамы в тот вечер не касается меня. Конечно, про себя я

говорила, что так и должно быть, но плохие мысли просто грызли меня

изнутри. Мне хотелась, чтобы Марти послал меня с ещё одним заданием,

чтобы эти мысли покинули меня. После двух месяцев, наконец-то, моё


желание сбылось. Марти после разговора с отцом позвонил мне и начал

свой разговор с таким вопросом:

-Что-то случилось?

-Нет, а что?

-Просто в этот раз было очень сложно договориться с твоим отцом.

Мне пришлось пообещать сто разных вещей, чтобы он отпустил тебя.

Может быть, будет лучше отложить эту поездку?

- Нет, нет, насколько я знаю, ничего особенного не случилось.

Просто в последнее время мама испытывает огромное чувство

беспокойства по отношению ко мне, и я не знаю причину этого.

- Может быть, не дай Бог, какая-нибудь болезнь или ещё что-нибудь

её огорчило?

- Слава Богу, мы все здоровы, но насчёт какого-нибудь события, я

думаю, им что-то известно, но я никак не могу допытаться что. Может

быть, вы сможете как-нибудь узнать, в чём дело?

- Так как я обещал твоему отцу, что сам лично заберу тебя, поэтому

мне все равно придётся приехать в ваш далёкий заброшенный дом!

Когда приеду, я тебя пошлю что-нибудь сделать, чтобы спокойнее с

ними побеседовать…

Всё было решено. Когда Марти приехал, он объяснил мне, что

перед выполнением задания я сначала должна пройти тренинг в Вене на

три недели, а потом уже приступать к работе. Уже по опыту я знала, что

не надо было его больше ни о чём спрашивать, а если что-то ещё было

недосказано, он сам потом скажет. По нашей договоренности я оставила

их одних и пошла в свою мастерскую собирать вещи. Мой чемодан

всегда стоял наготове, поэтому мне не пришлось его заново упаковывать.

Но на этот раз я к моим обычным вещам добавила ещё два комплекта

одежды, которые совсем не подходят моему виду работы. В последнюю


минуту я хотела вытащить их из сумки, но, не знаю, почему, чувство,

которое возникло во мне, не дало этого сделать. Через два часа, я взяла

чемодан, закрыла дверь мастерской и пошла к направлению машины

Марти. Марти уже ждал меня. Я побежала в дом, чтобы попрощаться с

родителями. Так как они уже привыкли к моим скоропостижным

отъездам, мы всегда очень быстро прощались, обещали созваниваться, и

со смехом и шутками я уезжала. Но на этот раз, когда я вошла в дом,

увидела, что мама сидит в слезах. Отец беспокойно шагал по комнате

взад и вперед. Мама, как только увидела меня, побежала ко мне, сильно

обняла и через свой горький плач сказала:

- Пообещай мне не выходить из дома в дождливую погоду!

Пообещай мне! Пообещай мне!

У меня было ощущение, что меня сильно чем-то ударили по голове,

и я участвовала в каком-то спектакле, но ничего не понимала, всё

проходило перед моими глазами какими-то картинками. Так как я не

была готова к такому сильному волнению, я попыталась успокоить маму,

пообещав ей, что даже если будет чуть облачно, то я не выйду на улицу.

Когда я повернулась, чтобы попрощаться с отцом, то моему удивлению

не было границ. Я впервые увидела, что во время прощания его глаза

наполнились слезами. Господи! Что с ними произошло? Может быть,

Марти прав, и лучше отложить эту поездку? Я уже хотела открыть рот и

сказать, что не поеду никуда, как в этот момент Марти появился на

пороге дома и сказал, чтобы я поторапливалась, или мы не успеем на

самолёт. Мне пришлось быстро попрощаться и уйти.

Когда мы уже были достаточно далеко от дома, я повернулась к

Марти, чтобы спросить, смог ли он что-нибудь узнать, но, увидев его

выражение лица, я поняла, что с ним сейчас лучше не разговаривать. Я

подумала, может быть, реакция моих родителей также повлияла на него.

Когда мы приехали в аэропорт, я позвонила домой и сказала, что погода

в Вене солнечная. Я пообещала каждый день им звонить. Во время

прощания в аэропорту Марти по-отечески обнял меня и тихо прошептал:


- Тебе запрещено выходить на улицу в дождливую погоду! Если ты

не будешь придерживаться этого требования, то мне придется тебя

отстранить от дела!

После этого, не дав мне ничего сказать, он повернулся и быстрыми

шагами направился к выходу. В последний раз прозвучал призыв на

посадку на самолет, и мне пришлось со всеми вопросами, крутящимися в

моей голове, лететь в неизвестное место.

В аэропорту Вены меня уже ждали. Меня подвезли на машине к

красивому дому, который располагался в тихом и спокойном месте.

Перед тем, как я вышла из машины, мне вручили конверт. В нём были

инструкции и адрес, где я должна быть завтра в 10 часов. Я развесила

одежду в шкафу и перед душем позвонила домой, чтобы сообщить, что я

приехала. Так как это была обучающая поездка, я могла спокойно

говорить с родителями, но когда я ездила на задание, они могли узнать

обо мне только с помощью Марти. Мамин голос стал твёрже, и было

видно, что её беспокойство уменьшилось по сравнению с несколькими

минутами ранее. Я успокоилась и пообещала им, что завтра обязательно

опять с ними свяжусь.

На следующий день я ровно в 10 часов стояла на месте, которое

было указано в конверте, и пока я сравнивала номер дома с номером,

написанном в адресе, кто-то схватил мою руку. После первого шока я

быстро повернулась, чтобы увидеть, кто этот незнакомец. Но в этот

момент моё тело застыло. За мной стоял Игнес и улыбался!

-Добро пожаловать, дикая кошка!

Я с трудом попыталась оторвать свой взгляд от его пленяющих глаз

и сказала:

- А ты что здесь делаешь?

-Я тебя ждал.


-Меня?

-Марти попросил меня познакомить тебя с директором секции.

-Большое спасибо, но я с лёгкостью сама смогу справиться с этой

задачей!

Моя кровь начинала кипеть. Он ещё откуда взялся? Этого ещё не

хватало! Он приехал, чтобы свести меня сума? Как только мои руки

дойдут до Марти, я всё у него выведаю.

-Ты так сильно не злись! Ну, если не хочешь, чтобы я тебя

провожал, я с удовольствием пойду по своим делам. Потом мы увидимся

на уроке…

-На уроке? На каком уроке?

-Разве Марти тебе не объяснил ничего?

-Нет! Марти мне ничего не сказал!

-Ничего страшного, я тебе расскажу. Тебе придется потерпеть меня

три недели. Потом каждый пойдёт своей дорогой. Честно говоря, когда

Марти сказал, что я должен встретить тебя здесь, я подумал сначала, что

он подшучивает надо мной. Я не думал, что возникнет ещё такая

ситуация, чтобы я смог тебя встретить, хотя мне очень хотелось ещё раз

повозиться с дикой кошечкой…

Я с непониманием и удивлением смотрела на Игнеса. Он

воспользовался этой ситуацией и повёл к направлению входной двери.

Он хотел меня увидеть? Неужели это правда? Значит, он думал обо мне в

течение этих нескольких месяцев? Неужели это возможно? Я

улыбнулась от этих мыслей.

- Я готов купить за миллион ту мысль, которая привела к такой

нежной улыбке на твоём лице.

- Она не продажна!


- Тогда дай даром!

Пальцы Игнеса, обхватившие мою руку, не давали мне рационально

думать. Во мне возникало необычайно сладкое чувство от той теплоты,

которая переходила от его пальцев к моей коже. Какое-то новое и

неизвестное мне ранее чувство. Я очень была удивлена моей реакцией на

его слова, взгляды и движения. Неужели это был план Марти, который

хотел одним выстрелом убить двух зайцев? С одной стороны, задание

будет сделано, а с другой он исполнит обещание, которое дал моему

отцу. Мелодичный голос Игнеса остановил поток моих мыслей.

- Ты опять о чем-то задумалась…

-Нет, ни о чём особенным. Просто я думала, чей это был план,

чтобы мы оказались одновременно в одном и том же месте?

- Ты точно прочитала мои мысли! Но чьи бы это не были планы, я

полностью рад за результат, хотя борьба с тобой берёт очень много

энергии и времени…

- Будь уверен, что ты будешь меня видеть только в особых случаях!

После договоренности с заведующим секцией и передачи

необходимых документов я так распланировала свои занятия, чтобы

пересечься с Игнесом только на одном занятии. Мы должны были

пройти краткий курс знакомства с историей древних предметов. Мы

могли сами распределить время на хождение по музеям, галереям и

выставкам, так что у нас оставалось ещё много времени на личные дела.

После того, как мы вышли из кабинета заведующего, я поблагодарила

Игнеса и направилась к автобусной остановке.

Настроение у меня становилось всё хуже и хуже с каждым шагом,

приближающим меня к остановке. Хотя я очень удивилась, увидев

Игнеса здесь, но это было самым лучшим происшествием в течение

очень долгого времени. В первый раз я была так счастлива встретиться с

одним из моих напарников по работе. Но я не могла позволить, чтобы


эти чувства каким-то образом повлияли на мою работу. Я ещё раз себе

внушила, что все мои мысли должны быть только о работе и больше ни о

чём. Не доходя до автобуса, опять та же самая знакомая рука обхватила

мою. И опять та же самая тёплая дрожь прошла по всему моему телу. Я с

недоумевающим взглядом повернулась к нему.

- Почему ты не напала на меня?

- Потому что кроме тебя больше никто так не даёт о себе знать! Это

ответ на твой вопрос, а теперь могу ли я спросить, что ты хочешь от

меня?

- Честно говоря, я с собой заключил пари, что если ты не нападёшь,

тогда я смогу осуществить свой план.

-Что за план?

- Не боясь того, что ты бросишь мне в лицо бумажку, я хотел дать

тебе свой адрес, чтобы ты пришла сегодня вечером ко мне на ужин.

-Сегодня вечером… я…

-В семь я приеду за тобой.

В этот момент автобус подъехал и Игнес проводил меня внутрь. Я

повернулась спросить, а разве он знает мой адрес, как двери автобуса

закрылись, и Игнес помахал мне рукой.

Я надела вечером платье из чёрного шелка, которое привезла с

собой, и поверх него ожерелье с кулоном, состоящим из одной

жемчужины в форме слезы. Это была единственная драгоценность,

которую я имела. Подарок мамы всегда был со мной. Ровно в семь часов

в дверь позвонили, и внутри у меня что-то начало сильно стучать. До

сих пор я спокойно проходила все сложнейшие задания, и никогда мне

не было так страшно, но сейчас у меня уже начинали трястись руки. Я

глубоко вздохнула и открыла дверь. Отражение вспышки в наших глазах

при виде друг друга заставило нас улыбнуться. Я застыла при виде него в


чёрном костюме, который ещё больше подчёркивал всё его изящество и

красоту. Я увидела такую же реакцию в его глазах. В конце концов, он

сказал:

- Хотя нет нужды что-либо говорить, но сегодня я должен быть

очень осторожен.

- Отчего?

- Я должен опасаться взглядов конкурентов!

Не подумав, я сказала:

- И я тоже!

И когда его смех заполнил всю комнату, я опустила от смущения

голову. Что со мной происходит? Игнес быстро схватил меня за руку и

вытащил из комнаты. Через 15 минут мы уже были в шикарном

ресторане. Мы заказали еду и ждали, когда её принесут, когда к нашему

столу подошла компания шумных людей и начала здороваться с

Игнесом, и одна белокурая девушка поцеловала Игнеса в щёку и

чересчур начала прилипать к нему. Потом взгляды повернулись ко мне.

Игнес представил меня как одну из старых и миловидных друзей.

Мгновенно молодая девушка нахмурилась, а лица мужчин и одной

женщины, которая было либо женой одного из них, либо матерью,

озарили улыбки. Через несколько минут они сели за свой столик, и

тишина опять наступила вокруг нас. Я играла с краем рюмки и ничего не

говорила. Игнес смотрел на меня и хотел понять, что происходит в моей

голове. Через несколько мгновений мы одновременно задали один и тот

же вопрос:

-Я был(а) прав(а)?

Смеющиеся глаза Игнеса не могли оставить никого равнодушными,

и на этот раз я также засмеялась от всего сердца.


После ужина мы прогулялись по большому парку перед венским

театром, и потом Игнес проводил меня до дома… Перед расставанием он

дружески меня обнял, пожелал спокойной ночи и ушёл. Все происходило

очень быстро! Дамба перед моими чувствами дала трещину, и каждый

взгляд, каждое движение, каждая улыбка Игнеса выглядела, как ещё

один удар по ней. Если всё будет продолжаться таким образом, тогда все

мои чувства огромным потоком взорвут дамбу и унесут меня с собой.

Пока ещё не поздно нужно укрепить дамбу и устранить все трещины.

Самый лучший способ понять, что происходит - это позвонить Марти. Я

позвонила ему и попросила мне рассказать всю правду. И стала

настаивать, что если не расскажет, то завтра же вернусь домой. Моё

настаивание подействовало, и хотя Марти пришлось не сдержать

обещание, данное Игнесу, но, в конце концов, он рассказал, что Игнес

должен был пройти этот курс в одиночку, а мне нужно было только

ознакомиться с ним, но по его просьбе меня также прислали сюда для

прохождения обучения. Так как его ответ был неправдоподобен, я

попросила его объяснить поподробнее. Оказалось, после моего отъезда

из Праги Игнес без причины, а иногда с причиной, звонил Марти и

спрашивал обо мне. В конце концов, отец Игнеса предложил Марти,

чтобы послали Игнеса участвовать в том же деле, куда и меня посылали,

и что может быть, это как раз тот самый случай, которого так долго они

ждали. Но надо было это сделать незаметно, так, чтобы Игнес об этом

ничего не узнал, тогда как, на самом деле, Игнес сам со мной говорил

именно об этом. Во всё время разговора с Марти, я несколько раз

отодвигала трубку телефона и смотрела на неё, не доверяя своим ушам.

Неужели возможно?.. Неужели возможно?.. Я покачала головой и

обхватила её руками, чтобы не было видно искорки счастья в моих

глазах. Всё, что я обещала себе вчера, улетучилось. Теперь я должна

была полностью воспользоваться этими тремя неделями и наслаждаться

каждой минутой. Конечно, я не должна слишком сильно показывать свои

чувства. Я должна сделать так, чтобы Игнес сам захотел встречаться со

мной все последующие разы. Моё решение привело к чувству


удовлетворённости, но одновременно меня охватило такое сильно

волнение, что ночью я с трудом уснула. Пол ночи в моей голове

крутились мысли: «Если ты привыкнешь к нему, а он внезапно исчезнет

из твоей жизни, что тогда? Если он вообще не имеет таких чувств к тебе,

как ты к нему, что тогда?» Было так много вопросов, что у меня уже всё

шло кругом. Проблема состояла в том, что на этот раз я была готова

пойти на риск. В первый раз в своей жизни я захотела отбить все законы,

не слушать ум, а прислушаться к сердцу, и принять с открытыми

объятиями всё, что оно мне предложит. В конце концов, всё, чему меня

научили в эти годы, помогло мне отогнать свои мысли, полностью

сосредоточиться на деле и не думать ни о чём. Поэтому на следующий

день голос Игнеса в кафе заставил меня вздрогнуть.

- Честно говоря, у меня уже ноги заболели от того, что я столько

времени простоял, не двигаясь, пока ты посмотришь в мою сторону. Что

ты такое сейчас читаешь, что важнее меня?

-Разве у тебя сейчас нет занятий?

- Ты и вправду приняла всю эту программу всерьёз?

-Ну, конечно же!

- Господи помоги мне! Я-то думал, что мы сможешь больше быть

друг с другом. Выясняется, что мне нужно раньше забронировать для

себя время!

- Это неплохая идея. Вот моя учебная и рабочая программа…

Я подтолкнула листок, на котором расписала всю свою программу

на 3 недели. После того, как Игнес прочёл все, он несколько раз покачал

головой и своими длинными стройными пальцами растормошил себе

волосы. При виде его красивых рук у меня всё всколыхнулось внутри.

Мне очень сильно захотелось быть его руками, и вместо них пронестись

в его волосах. Господи! Что за неуместные мысли! Я опустила голову,

чтобы он не смог догадаться о моих мыслях по глазам. К счастью, я


опасалась без причины. Моя трёхнедельная программа полностью

погрузила все его мысли в себя. После нескольких минут он потер руки

и сказал:

- Единственные окна, которые наблюдаются в твоей программе, это

вечера, куда я, с большим удовольствием, впишу своё имя….

Потом он вытащил ручку и вписал во все пустые клеточки моей

таблицы своё имя. После этого он придвинул ко мне листок, скрестил

руки, облокотился на стул и стал смотреть на меня. Без единого слова я

пальцем показала на листок, на себя и на него. Потом отрицательно

покачала головой, а он в ответ положительно покачал. Эта игра могла

продолжаться ещё долго, если бы не появилась внезапно та самая

вчерашняя блондинка в ресторане. Лиза обхватила Игнеса сзади,

приклонила свою голову ему на шею и таким же избалованным и

полным кокетства голосом сказала:

- Иги, Иги, дорогой, ты же опять куда-то пропал! Разве ты вчера не

обещал, что сегодня будем вместе?

Вчера? Значит, Игнес, после того, как проводил меня домой,

вернулся к ним? Кто эта девушка? Хотя меня съедало любопытство, но

гордость не позволяла мне показать себя меньше, чем я есть на самом

деле, притом перед этой избалованной девушкой. Я, холодно

улыбнулась им и сказав, что у меня сейчас начнутся занятия, встала и

ушла. Последний взгляд, который Игнес бросил мне, был полон

страшной ярости.

Я почти бегом ушла оттуда, чтобы как можно быстрее удалиться от

Игнеса. Я-то вчера себе строила много весёлых и прекрасных планов!

Наобещала себе много всего! Я даже себя убедила рискнуть на этот раз!

Мои глаза начали колоться, что было очень опасным знаком. Я глубоко

вдохнула пару раз и вошла в класс. В тот день я до вечера не увидела

Игнеса, и была рада, что Лиза взяла его с собой. Утренняя сцена была

очень свежа, и нужно было, чтобы прошло много времени, чтобы эта


рана затянулась. Моё такое состояние, когда я вдруг вспылила, и уже

была близка, чтобы пожалеть себя, случалось со мной впервые.

Прошло очень мало времени с момента нашего знакомства, и ещё с

перерывом в два месяца. Но я не понимаю, почему с самой первой

встречи на Карловом мосту моя голова уже не стояла на своём месте. Я

не могла надолго оттолкнуть от себя мысль о Игнесе. Иногда появлялась

его улыбка, иногда его глаза, полные лукавства, иногда перед моими

глазами пробегали его движения, жесты, когда он был серьёзным, когда

он играл со своими волосами или сидел тихо и молча смотрел в одну

точку. В эти моменты он был похож на мрамор, который одновременно

был каменным, но, с другой стороны, в нём проглядывалась какая-то

мягкость, нежность, и заставляла человека сидеть и часами смотреть на

него или гладить, чтобы проникнуть в его нежность и получить энергию

и силу. Игнес был очень похож на такой мрамор, только с отличием, что

у него билось сердце, полное чувств. Я не хотела называть это чувство,

которое уже так давно поселилось в моём сердце. Точнее я не хотела

произносить его вслух. Нет, тоже не получилось… Сначала я должна

понять, что это за чувство, потом найти его имя и только после этого

решить произносить его или нет. Мне стало смешно от этих сумбурных

мыслей. У меня даже мысли начали путаться. Я была уверена, что не

безразлична Игнесу. Моё поведение, когда я увидела Лизу, само за себя

говорит. Теперь надо было понять, этот интерес был вызван чисто

физическими желаниями или же за ним стояло что-то более глубокое. У

меня было 3 недели, чтобы понять, что я вообще хочу делать с этим

чувством. Сейчас нужно заняться делами, которые я уже

распланировала. Следовательно, я отправилась в музей, потом несколько

часов просидела в библиотеке и поехала домой. Пошла в душ, чтобы

вода унесла все мои тревоги. Живот напомнил мне, что нужно

обязательно что-то приготовить и съесть. Я открыла дверь холодильника

и то, что нужно было для быстрого ужина, вытащила и принялась

готовить. Я посыпала рис в рисоварку и когда хотела уже включить её, в

дверь позвонили. Меня удивил этот внезапный звонок. Я не была здесь


ни с кем знакома. Марти здесь не было, и мы с ним договорились, что

перед приездом друг к другу обязательно позвоним. Я сначала хотела

для страховки переодеть лёгкое платье на джинсы и кофту, но потом

передумала. Может быть, это сосед, и ему что-то нужно. Я с улыбкой

открыла дверь, и при виде того, кто стоял за дверью, вся моя кривая

улыбка исчезла. Игнес с большим красивым букетом цветов и маленькой

коробочкой стоял на той стороне. Не дожидаясь приглашения, он вошёл

и сказал:

- Молодец, хорошая девочка, ты вовремя начала готовить ужин.

Я несколько раз открыла и закрыла рот, чтобы высказать ему всё,

что крутилось в моей голове с самого утра, но никакого звука не

выходило. Я закрыла дверь и начала в этот момент считать цифры про

себя и глубоко дышать, чтобы успокоиться. Не обращая внимания на

Игнеса, я подошла к рисоварке и включила её. Потом налила себе стакан

сока, села на диван и включила телевизор. Во всё это время я даже

мелком не взглянула на Игнеса. Когда рис приготовился, я положила его

на тарелку, в другую тарелку положила тушёную курицу в соусе и всё

положила на стол. Потом на двух сторонах стола положила вилку и

ложку и, показывая на стул, пригласила Игнеса за стол. Хотя я себе

сказала, что не буду смотреть на его лицо до конца вечера, но моё сердце

сделало своё дело. Я подняла голову и посмотрела, принял ли он моё

предложение, и в его глазах увидела такое обожание, что даже не знала,

как себя вести дальше. Я подошла к столу, на котором лежал букет

цветов, поставила в красивую вазу и ещё раз пригласила Игнеса за стол.

Ужин подходил к концу, и я не выдержала и сказала:

- Если тебе не понравилось, ты можешь найти что-нибудь в

холодильнике и съесть, чтобы не проголодался. У тебя, небось, ещё весь

вечер впереди, какие-то встречи…

- Лиза - одна из наших коллег, и уже несколько лет как она со

своими играми создаёт мне проблемы…


-Тебе не надо ничего объяснять. Ты волен встречаться, с кем и когда

захочешь. Я тоже. Только у меня есть просьба, чтобы ты звонил перед

тем, как прийти сюда. Потому что, может быть, я не буду одна…

Игнес так сильно сжал челюсти, что звук скрежета его зубов

заставил мурашки пробежать по моей коже. Его взгляд бросил молнии.

Через несколько минут сквозь зубы он сказал:

- Если ты забыла, я тебе напомню, что все вечера мои!

- -Все вечера? Ты шутишь или обезумел?

- Ни одно из них. Я тебя попросил уделить мне какое-то время из

своей программы, которая так для тебя важна, и ты оставила пустыми

свои вечера, куда я с большим удовольствием вписал своё имя..

- Ночью я сплю.

- Великолепно, я тоже…

Я не могла поверить тому, что слышала. На эти слова невозможно

было ответить. Я встала, положила тарелки в раковину, а оставшуюся

еду в холодильник. Потом включила чайник, чтобы сделать чай, и

одновременно начала мыть посуду. Игнес сидел на диване, и выражение

его лица говорило, что он старается разобраться со своими мыслями. Он

периодически поглаживал волосы и менял каналы. Я налила чай,

поставила стаканы на стол, села рядом с Игнесом, потом взяла пульт

управления из его рук, переключила на канал, где показывали

документальный фильм. Я протянула руку, чтобы взять стакан со стола,

как, внезапно, Игнес перехватил его и сказал:

-Давай пойдём на мировую, потому что у меня нет сил ждать.

Согласна?

- Мы же не ссорились…

-Я знаю, только твоё холодное поведение хуже любой ссоры!


-Теперь давай я что-то тебе напомню. Наши отношения полностью

деловые, и никакие другие не должны помешать этому.

-Только деловые? Неужели ты такая хлоднокровная?

- Я всегда старалась, чтобы личные отношения не смешивались с

деловыми. Если тебе сложно со мной работать, я завтра же поеду

домой…

Я могла себе представить, что угодно, но не его взрывной ответ.

-Вернёшься? Так просто? Я с огромным трудом, с хитростью

постарался, чтобы Марти тебя прислал сюда, а теперь, ещё ничего не

произощло, ты хочешь вернуться? Ты не боишься последствий, если

известие об этом достигнет верхов?

Хотя я знала, что он это говорит из злости, но не могла остановиться

и не подшутить над ним.

- Ты меня шантажируешь?

- Если это единственный способ, который тебя заставит остаться

здесь, тогда, да!

- Почему ты хочешь, чтобы я здесь осталась?

- Почему? Почему? Я и сам не знаю. Может быть, потому что я

соскучился по той кошечке!

-Кошечке?

-Да, несколько дней назад Марти принёс мне кошечку, которая, хотя

и была дикой, но я так к ней привык, что когда она внезапно уехала,

точнее, исчезла, я со злости решил мстить.

- Кому?

- Той кошечке!


- Разве ты её нашел?

- Да.

- Отомстил?

- Не получилось…

- Почему?

- Потому что…

Игнес сказал это, потом внезапно обнял меня и поцеловал. От этого

всё позабылось на свете. Всё мое тело горело. После того, как он убрал

свои губы с моих, его голос, ещё больше взволнованный, сказал:

- Ты можешь остаться?

Ещё пока под действием его поцелуя, я кивнула. Этого было

достаточно, чтобы он ещё раз обхватил мое лицо и поцеловал, а я

растаяла в его объятиях…

(Продолжение следует)


Новые издания


Деньги в исламской экономике

Книга раскрывает экономические и социальные функции денег,

связанные с ними главные финансовые табу исламской экономики.

Формирует у читателя правильное понимание экономических феноменов

в исламе. Исследует актуальные вопросы, связанные с кредитом,

процентом и ростовщичеством. Кроме того, автор погружает читателя в

исторический цикл эволюции денег: товар – металлы – наличные, а

также рассказывает, какие виды финансовых активов выполняют

функцию денег, какие виды денег существуют, что такое неполноценные

деньги, военные деньги, символические деньги, и освещает многие


другие аспекты, касающиеся денег в мусульманском праве и исламской

экономике.

Год издания: 2014

ООО "Садра" при поддержке Фонда исследований исламской культуры

ISBN 978-5-906016-25-6

Формат: 60*90 1/16

Объем: 144 с.

Тираж: 500 экз

Содержание:

Введение

Глава первая

Понятие «деньги» и его экономические аспекты

Глава вторая

Эволюция денег и её стадии

Глава третья

Правила (хукм) по вопросу денег в мусульманском праве

Глава четвёртая

Аргументы «за» и «против» ссудного процента


Иранская кухня


"Морковное варенье"

Для приготовления морковного варенья нам потребуется 3 кг моркови, 3-

4 кг сахарного песка, пол стакана розовой воды, пол стакана лимонного

сока.

Изысканный вкус обретает морковное варенье с апельсиновыми или

померанцевыми корками.

Очистить морковь, нарезать соломками, промыть, положить в посуду,

добавить при желании апельсиновые и померанцевые корки, 5 стаканов

воды, сахарный песок и поставить на огонь. Время от времени снимать

появляющуюся пенку. Когда варенье сгустится, добавить лимонный сок

и через несколько минут снять с огня. Имейте в виду с апельсиновых и

померанцевых корок надо удалить горечь. Для этого следует несколько

раз прокипятить накрошенные корки.

Дорогие друзья, отметим, что иранцы готовят из моркови и других

овощей разнообразные маринады и соленья, которые подаются вместе с

блюдами.

Documents

№ 3moscow.icro.ir/uploads/Караван-35.pdfпианистов в концертном зале Рудаки. Пианист и композитор Арман Фахими, сообщив