ISSN 9125 0912 МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ УКРАЇНИ … · Делез пишет о том, что «наблюдатель становится частью

ISSN 9125 0912

М І Н І С Т Е Р С Т В О О С В І Т И І Н А У КИ У К Р А Ї Н И

Вісник Дніпропетровського

університету Науковий журнал

№ 11 Том 18 2010

Р Е Д АКЦ І ЙН А Р А Д А :

акад. Академії наук ВО України, д-р фіз.-мат. наук, проф. М. В. Поляков (голова редакційної ради); акад. Академії наук ВО України, д-р техн. наук, проф. М. М. Дронь (заст. голови); д-р фіз.-мат. наук, проф. О. О. Кочубей; д-р хім. наук, проф. В. Ф. Вар-галюк; чл.-кор. АПН України, д-р філос. наук, проф. П. І. Гнатенко; д-р фіз.- мат. наук, проф. О. Г. Гоман; д-р філол. наук, проф. В. Д. Демченко; д-р техн. наук, проф. А. П. Дзюба; д-р пед.наук, проф. Л. І. Зеленська; чл.-кор. НАН України, д-р фіз.-мат. наук, проф. В. П. Моторний; чл.-кор. АПН України, д-р психол. наук, проф. Е. Л. Носенко; д-р філос. наук, проф. В. О. Панфілов; д-р біол. наук, проф. О. Є. Пахомов; д-р іст. наук, проф. С. І. Світленко; акад. Академії наук ВО України, д-р фіз.-мат. наук, проф. В. В. Скалозуб; д-р філол. наук, проф. Т. С. Пристайко; чл.-кор. НАН України, д-р біол. наук, проф. А. П. Травлєєв; д-р техн. наук, проф. Ю. Д. Шептун.

Серія: мовознавство

Випуск 16

Дніпропетровськ

Видавництво Дніпропетровського

національного університету

УДК 811(060.55) ББК 81Я5

Друкується за рішенням вченої ради Дніпропетровського національного університету імені Олеся Гончара

Розглядаються актуальні проблеми фонетики, граматики та семантики слов’янських та західноєвропейських мов. Значна увага приділяється дослідженню мовних явищ та одиниць у комунікативно-прагматичному, лінгвокогнітивному і лінгвокультурологічному аспектах; опису функціональних різновидів мовлення, у тому числі мови Інтернету. Друкуються рецензії.

Для наукових працівників, спеціалістів-філологів, аспірантів і студентів філо-логічних факультетів, а також для широкого кола читачів, що цікавляться пробле-мами сучасного мовознавства.

Рассматриваются актуальные проблемы фонетики, грамматики и семантики славянских и западноевропейских языков. Значительное внимание уделяется ис-следованию языковых явлений и единиц в коммуникативно-прагматическом, лин-гвокогнитивном и лингвокультурологическом аспектах; описанию функциональ-ных разновидностей речи, в том числе языка Интернета. Публикуются рецензии.

Для научных работников, специалистов-филологов, аспирантов и студентов филологических факультетов, а также широкого круга читателей, интересующихся проблемами современного языкознания.

Topical problems of phonetics, grammar and semantics of Eastern Slavonic and West European languages are regarded. A great attention is paid to the research of lan-guage phenomena and units in communicative-pragmatic, linguocognitive and linguocul-tural aspects, to the description of functional variants of speech. The chronicles are pub-lished.

The papers are interesting for scientists, specialists in philology, post-graduate stu-dents and students of philological faculties, as well as for a wide range of readers who are interested in the problems of modern linguistics.

Р е д а к ц і й н а к о л е г і я:

д-р філол. наук, проф. Т. С. Пристайко (відп. редактор), д-р філол. наук, проф. О. І. Панченко (зам. відп. ред.), д-р філол. наук, проф. Ж. П. Колоїз, д-р філол. наук, проф. І. І. Меньшиков, д-р філол. наук, проф. А. М. Поповський, д-р філол. наук, проф. Н. В. Підмогильна, канд. філол. наук, доц. І. І. Турута (від-пов. за випуск).

Р е ц е н з е н т и:

д-р філол. наук, проф. Л. П. Дядечко д-р філол. наук, проф. В. І. Теркулов

© Дніпропетровський національній університет імені Олеся Гончара, 2010

ISSN 91250912. Вісник Дніпропетровського університету. Серія «Мовознавство». № 11. 2010. Вип. 16.

3

УДК 811.161.1’38

Н. С. Андрианова Луганский национальный университет имени Тараса Шевченко

ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИЯ – РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ СИМУЛЯКР?

Проаналізовано базові характеристики інтернет-коммуникації з точки зору понять реа-льність, симулякр, симулятивна комунікація.

Ключові слова: інтернет-комунікація, реальність, симулякр, симулятивна комунікація.

Проанализированы базовые характеристики интернет-коммуникации с точки зрения понятий реальность, симулякр, симулятивная коммуникация.

Ключевые слова: интернет-коммуникация, реальность, симулякр, симулятивная комму-никация.

Basic characteristics of the Internet-communication in terms of reality, simulacres, and simulation of communication are analyzed in the article.

Key words: reality, simulacres, simulation of communication, Internet-communication.

Интернет-коммуникация является предметом лингвистических исследований конца ХХ – начала ХХI веков. Интерактивная и глобальная коммуникативная среда Интернета предоставляет богатый материал для изучения. Наблюдаются револю-ционные преобразования традиционной коммуникативной среды в Интернете, при-водящие в результате к возникновению веб-коммуникации, появлению новых вир-туальных сообществ – «интерактивной межличностной коммуникации» [11, с. 112].

Цель данной статьи: изучить понятия реальность и симулякр в интернет-коммуникации. Для достижения поставленной цели необходимо решить следую-щие задачи: определить базовые характеристики понятий реальность и симулякр, описать наиболее значимые лингвистические подходы к данным понятиям.

В нашем исследовании мы исходим из положения, что функционирование языка в интернет-коммуникации можно рассмотреть сквозь призму дискурсивной стратегии, основанной на оппозиции реальность / симулякр.

Проблема объективной и субъективной реальностей всегда вызывала боль-шой интерес в гуманитарных исследованиях. Под объективной реальностью пони-мается действительность; всё то, что существует; окружающий нас мир, мир сам по себе; весь материальный мир, существующий независимо от человеческого созна-ния и первичный по отношению к нему [10]. Субъективная реальность – данное в ощущениях отражение объективной реальности в сознании человека [10]. И в этом смысле, у каждого человека складывается своё представление о мире, о реальности.

Язык является средством познания окружающего мира, формирования пред-ставлений и идеалов и средством сохранения информации, что определяет даль-нейшую возможность обмена опытом как в синхронном, так и в диахронном пла-нах. Как замечал Э. Бенвенист, язык – «орудие упорядочения окружающей дейст-вительности и обществ», он «накладывается на мир, рассматриваемый как «реаль-ный», и отражает реальный мир» [2, с. 76].

Таким образом, языковая картина мира позволяет описать образ мира гово-рящего человека, его сознание, референтные группы и возникающие социумы. В Интернете ресурсы языка приобретают особую значимость, симулируя в том числе и визуальные контакты. «Языком как средством общения активно и ежеми-

Андрианова Н. С., 2010


4

нутно пользуется общество, для которого именно язык становится определяющей силой консолидации и национально-культурной независимости» [11, с. 33]. Язык и общество развиваются и активно взаимодействуют, дополняя друг друга новыми тенденциями. «Возникнув как историческая необходимость, язык призван отвечать тем требованиям, которые предъявляет к нему общество, он отражает состояние общества и активно способствует его прогрессу» [5, с. 59].

Виртуальная реальность всегда порождена некоторой исходной (констант-ной) реальностью; виртуальная реальность относится к реальности константной как самостоятельная и автономная реальность, существуя лишь во временных рамках процесса ее порождения [12].

Само слово «виртуальный» все шире и активнее используется в различных дискурсах – философском, научном, политическом, обыденном.

Амбивалентный буквальный смысл лексемы виртуальный понимается как действие, которое заменяет или дублирует собой опыт действительности; действие, являющееся «нереальным», «неактуальным», существует «как бы»; однако бук-вально виртуальный означает «фактический», «действительный», происходящий на самом деле [10].

Н. А. Носов считает, что ключ к пониманию категории виртуальность следу-ет искать у представителей средневековой схоластики, а «растиражированное мас-совой культурой выражение «виртуальная реальность» лишь затрудняет «плавное вхождение» виртуальности в нашу культуру» [9, с. 83–84.] Бесспорно, использова-ние философского наследия для анализа этого феномена позволяет более полно и глубоко раскрыть его смысл, что в отношении такого семантически богатого поня-тия, как «виртуальность», будет вполне уместным. Но при этом не следует умень-шать значение новейших электронных технологий, ведь именно они послужили тем толчком, который инициировал процессы, в результате которых и началась та экс-пансия «виртуальной реальности», которая наблюдается в сегодняшнем обществе постмодерна.

Виртуальная реальность – один из видов символических реальностей, кото-рый создается на основе компьютерной и некомпьютерной техники, «реализует принципы обратной связи, посредством дискурсивной практики позволяет челове-ку достаточно эффективно действовать в мире виртуальной реальности. Это реаль-ность дискурсивная, жизненная, средовая» [7, с. 220].

Виртуальная реальность является симулякром внешней действительности. Понятие симулякра («видимости», «подобия») – древнее, в европейской философии оно существовало начиная с античности, было включено в теологическую схему репрезентации, сформулированную Платоном: имеется идеальная модель-оригинал (эйдос), по отношению к которой возможны верные или неверные подражания. Верные подражания-копии характеризуются своим сходством (с моделью), а не-верные подражания-симулякры – своим отличием (от модели и друг от друга), но общим для тех и других является соотнесенность, позитивная или негативная, с трансцендентальным образцом [3, с. 5].

Придя к выводу, что творчество является либо божественным, творящим природные предметы и их отображения, либо человеческим, творящим искусствен-ные предметы и их отображения (человек, создавая предметы, симулирует деятель-ность бога), Платон применительно к софистике обращает внимание на создание отображений искусственных предметов, т. е. подражание (симулируются предметы, созданные человеком). Он отмечал, что человеческое подражание бывает также двух видов – творящее образы, соответствующие предметам, и творящее призраки, им не соответствующие [4, с. 16]. Характерно, что, пытаясь исключить из реально-сти искажающие ее фантазмы-симулякры, Платон первым поставил вопрос о том,


5

что в структуре бытия присутствуют объекты, которые в конце ХХ века мы назвали бы виртуальными. При этом именно им было отмечено то, что симуляция пред-ставляет собой бесконечный процесс, подобный «саду расходящихся тропок», где каждый порожденный симулякр является конституирующим для серии других.

В своем труде «Символический обмен и смерть» Ж. Бодрийяр предлагает ис-торическую схему «трех порядков» симулякров, сменяющих друг друга в новоев-ропейской цивилизации от Возрождения до наших дней: «подделка – производство – симуляция». Симулякр первого порядка действует на основе естественного зако-на ценности, симулякр второго порядка – на основе рыночного закона стоимости, симулякр третьего порядка – на основе структурного закона ценности. Ж. Бодрийяр показал, что точность и совершенство технического воспроизводства объекта, его знаковая репрезентация конструируют иной объект – симулякр, в котором реально-сти больше, чем в собственно «реальном», который избыточен в своей детальности [3, с. 8]. Симулякры как компоненты виртуальной реальности, по мнению Ж. Бодрийяра, слишком видимы, слишком правдивы, слишком близки и доступны.

Если подделка делает предмет похожим на другой, который обладает ценно-стью (например, подделка картины великого художника или имитация дорогих ма-териалов в дешевой бижутерии), производство тиражирует ценные объекты (на-пример, серийное репродуцирование картины), то симуляция заменяет реальные процессы и абстрактные сущности на их знаки, под которыми уже нет исходного значения (например, симуляция болезни, симуляция действия, симуляция понятия). Если подделанные и даже растиражированные объекты еще содержат в себе свои оригиналы, которые при определенных трудозатратах могут быть реконструирова-ны, то симулякры окончательно теряют свои связи с прообразами и реконструкции не поддаются.

Полагаем, что тенденции развития информационно-коммуникативного обще-ства позволяют дополнить прецессию симулякров еще одним компонентом – симу-лятивной коммуникацией. В этом случае схема этапов развития симулякров будет выглядеть следующим образом: «подделка – производство – симуляция – симуля-тивная коммуникация».

Ж. Делез пишет о том, что «наблюдатель становится частью самого симуля-кра, а его точка зрения трансформирует и деформирует последний». Например, Ин-тернет, где коммуникации не имеют временных и пространственных координат. Посетителю страницы не известно, где он фактически находится, на родном серве-ре, сервере провайдера или в памяти собственного компьютера, с кем, где и когда он на самом деле вступает в коммуникацию.

«Симулятивная коммуникация обладает еще одним важным свойством – она преобразует симулякры нижних порядков, разрозненные и фрагментарные, в сис-тему, связанную определенным кодом. Код порождался еще симулякрами третьего порядка, однако в соответствии с представлениями семиотики и структурной лин-гвистики он выполняет роль фиксатора (фотографа) времени. Симулякр-коммуникация, напротив, осуществляется во времени и с его помощью» [6].

Понятие симулякра вошло в современную лингвистику как лингвофилософ-ская категория, описывающая идеологию постмодерна и используемая в изучении виртуального пространства. Новейший философский словарь дает следующее оп-ределение данному понятию: симулякр (фр. simulacres, от simulation – симуляция) – термин философии постмодернизма для обозначения внепонятийного средства фиксации переживаемого состояния [8].

Осознание роли виртуальной симулятивной реальности в жизни человека на-чалось с полномасштабного внедрения электронных технологий. Именно информа-ционное общество в полной мере способствовало утверждению виртуальной реаль-


6

ности в качестве общественно значимого феномена, причем значимого до такой степени, что появляются такие эпитеты, как «виртуальная цивилизация».

Социальный теоретик М. Постер, сопоставляя феномен виртуальной реаль-ности с эффектом «реального времени» в сфере современных телекоммуникаций (чаты, блоги, игры, телеконференции и т. п.), отмечает, что происходит проблема-тизация реальности, ставится под сомнение обоснованность, эксклюзивность и конвенциональная очевидность «обычного» времени, пространства и идентично-сти. М. Постер фиксирует конституирование симуляционной культуры с присущей для нее множественностью реальностей. Информационные супермагистрали и вир-туальные реальности еще не стали общекультурными практиками, но обладают ги-гантским потенциалом для порождения иных культурных идентичностей и моделей субъективности – вплоть для сотворения постмодерного субъекта. В отличие от автономного и рационального субъекта модерна, этот субъект нестабилен, популя-тивен и диффузен. Он порождается и существует только в интерактивной среде. В постмодерной модели субъективности такие различия, как «отправитель – реци-пиент», «производитель – потребитель», «управляющий – управляемый» теряют свою актуальность [13].

Виртуализация общества обратила на себя внимание многих ученых из раз-ных областей науки. Такие понятия, как виртуальная корпорация, виртуальные деньги, виртуальная демократия, виртуальное обучение, виртуальная игрушка, виртуальная студия, виртуальное общение вошли в языковое сознание пользовате-лей Интернета. Так, посетители чатов стремятся максимально стереть границы ме-жду виртуальной и реальной жизнью, используя устоявшиеся чат-нормы в повсе-дневной жизни. Возникает проблема утраты реальности, которая формулируется как «гибель реального» или «царство симулякров».

«Реальность не просто отчуждается, овеществляется или обессмысливается – она исчезает, а вместе с ней исчезает и общий субстрат человеческого опыта, заменя-ясь множеством знаково произвольных и относительных картин мира. Каждая раса, культура, пол, возраст, местность, индивид создают свою «реальность». Отчуждение реальности от человека и, далее, исчезновение самой реальности – ступени одного поступательного процесса, в котором сумма всей информации, выработанной чело-вечеством, делается все менее доступна отдельному индивиду» [14, с. 89].

Интернет с его виртуальной жизнью как нельзя лучше соответствует этим представлениям. Интернет называют «миром, управляемым мышами, ошибками, возможностями» [1]. С этой точки зрения, философией Интернета может быть только постмодернизм, подчеркивающий разнообразие индивидуальных и социаль-ных форм. Интернет действительно становится не только сетью компьютеров, но и сообществом людей, что заставляет говорить о нем как о социальной виртуальной реальности, некоем «пятом измерении», где общение происходит опосредованно, через компьютер. В Интернете группы лиц находятся в состоянии взаимозависимо-сти друг от друга, так как успешность их индивидуальных задач зависит от коорди-нированных согласованных усилий в использовании интернет-технологий. Новые условия функционирования диктуют и новые правила социального поведения, по мнению Г. Н. Трофимовой [11, с. 41].

В виртуальном пространстве личность надевает маску, которая облегчает процесс коммуникации, и симулирует действительность, строит свой виртуальный субъективный мир. Виртуальная среда дает уникальные возможности для самовы-ражения, например, в таких формах общения в Интернете, как чаты, форумы, элек-тронная почта, телеконференции и т. д. В связи с новыми условиями существова-ния личности в Сети возникла необходимость в выработке свода правил поведения в Интернете, подобно правилам поведения в реальном обществе. В Интернет-


7

коммуникации, особенно в чатах, все равны и независимы. Вежливость, по мнению Г. Н. Трофимовой, уступает место дружескому панибратству, что также проявляет-ся в речевом поведении [11, с. 41].

Главным новшеством виртуальной реальности является изменение условий для взаимодействия людей на языковом уровне. «Порожденное внешней реально-стью, интернет-пространство может существовать только при условии активной человеческой деятельности по его созданию и развитию. Оно само по себе является ничем иным, как реальным, живым, человеческим мышлением, воплощенным в виде текста в его новом обличии, совмещающем в себе не только словесное выска-зывание, но и цвет, звук, графику и анимацию» [11, с. 42–43]. Таким образом, бла-годаря активной деятельности человека в интернет-пространстве создается копия, симулякр реальной действительности, копии социальных групп.

Л. Ф. Компанцева замечает, что «в интернет-коммуникации наблюдается межкультурная трансляция – из реального мира в виртуальный и наоборот – обра-зов сознания, дискурсивных практик, когнитивных, прагматических, эмотивных и аксиологических установок» [7, с. 85].

Человек информационного общества все в большей степени контактирует с симулякрами, порядок которых меняется в направлении потери вещественности и все большего обобщения в сторону симуляции самой по себе коммуникации.

Такая личность все в меньшей степени оказывается способной к реконструк-ции значений, так как знаки чаще оказываются симулякрами. Вот почему она ско-рее откажется от самой идеи реконструкции, чем попытается выяснить, что суще-ствует, а что ему показывают под видом реальности. Происходит нивелирование понятия и значения смысла и автоматическое приятие навязываемых симулятивных кодов. Ясно, что последствия – психологические и, в целом, культурологические – этих процессов далеко не позитивны.

Вместе с тем та же личность, как бы противостоя личностному уничтожению, развивает способности к сотворению собственных симулякров, эволюционирую-щих в том же направлении, как и те, что создаются во внешней социокультурной среде. Эти «авторские» симулякры наделяются смыслами частной человеческой жизни и уже этим заявляют о своем существовании в глобальных коммуникатив-ных пространствах.

Примером симулякра могут послужить игры семейства JavaMud, основанные на подключении библиотек и использовании в качестве сюжетной основы построе-ния виртуальных миров текстов художественных произведений жанра fantasy, что усложнило коммуникативно-прагматические связи интертекстуальностью и созда-нием симулякров. Например, один из таких миров (http://discworld.imaginary.com/) основан на книге «Мир-диск» Т. Пратчета, классика комического жанра фэнтези. Такого рода игры позволяют игрокам задавать программу коммуникативной ситуа-ции и виртуального мира: воспроизводить новые типы коммуникации, изменять пространство и время игры.

Отношение индивидуальной симулятивной реальности и системы симуля-тивных реальностей цивилизации, вероятно, и является главной антропологической проблемой современности. Человек проник во многие области познания реально-сти, ему известны физические законы, он осваивает полёты в космос, куда можно двигаться человеческой мысли – познавать и осваивать информационное простран-ство, которое не ограничено территориями и не изведано. Виртуальная реальность – симулякр, иллюзия, всюду проникающая и изменяющая отношение человека к реальности. При этом ценность реальной жизни для очень многих постоянных пользователей снижается до пограничной отметки, когда возвращаться к обыден-ной жизни становится все труднее и труднее с каждым днем.


8

Библиографические ссылки 1. Абрахам Ф. Теория хаоса и Интернет в эпоху постмодерна / Ф. Абрахам. – Режим дос-

тупа : http://offli ne.computerra.ru. 2. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. – М. : Прогресс, 1974. – 386 с. 3. Бодрийяр Жан. Символический обмен и смерть / Жан Бодрийяр. – М. : Добросвет,

2000. – 387 с. 4. Делез Ж. Платон и симулякр / Ж. Делез // Интенциональность и текстуальность. –

Томск : Водолей, 1998. – 278 с. 5. Исаев М. И. Языковое строительство как один из важнейших экстралингвистических

факторов развития языка. Язык и общество / М. И. Исаев. – М. : Наука, 1968. – 289 с. 6. Калмыков А. Симулятивная коммуникация – феномен информационного общества /

А. Калмыков. – Режим доступа : http://www.bestreferat.ru. 7. Компанцева Л. Ф. Интернет-лингвистика когнитивно-прагматический и лингвокультуро-

логический подходы : монография / Л. Ф. Компанцева. – Луганск : Знание, 2008. – 528 с. 8. Новейший философский словарь. – Режим доступа: http://www.slovopedia.com. 9. Носов Н. А. Фома Аквинский и категория виртуальности / Н. А. Носов // Виртуальная

реальность : философские и психологические аспекты. – М. : Прогресс, 1997. – С. 83–84. 10. Современный философский словарь. – Лондон – Франкфурт-на-Майне; Париж; Люк-

сембург; М.; Мн. : Панпринт, 1998. – 784 с. 11. Трофимова Г. Н. Языковой вкус интернет-эпохи в России : Функционирование рус-

ского языка в Интернете : концептуально-сущностные доминанты / Г. Н. Трофимова. – М.: Изд-во РУДН, 2004. – 340 с.

12. История философии : энциклопедия. – Режим доступа : http://slovari.yandex.ru 13. Эпштейн М. Знак пробела : О будущем гуманитарных наук / М. Эпштейн. – М. : Новое

лит. обозрение, 2004. – 616 с. Надійшла до редколегії 10.01.10

УДК 811.161.1’38

А. А. Андрухович Национальная академия Службы безопасности Украины (г. Киев)

О ВИРТУАЛИЗАЦИИ И МАНИПУЛЯЦИИ

Присвячена питанням когнітивно-прагматичних закономірностей між процесом віртуа-лізації особистості та суспільства, можливостям маніпулятивного впливу на адресата в дискур-сивному інтернет-середовищі. Автор визначає передумови виникнення феномена віртуальної особистості, на основі дискурс-аналізу ряду повідомлень німецьких інтернет-видань показує їх маніпулятивний потенціал. Інтернет як сучасний і найсильніший засіб масової комунікації, ін-формації й пропаганди виступає посередником у впливі на підсвідомість і маніпуляціях мовною свідомістю віртуального співтовариства. Сама організація інтернет-дискурсу має сугестивний потенціал, що продемонстровано на прикладах лексичного наповнення повідомлень новин.

Ключові слова: віртуалізація особистості, віртуальне співтовариство, маніпуляції, мовна свідомість, інтернет-дискурс, сугестивний потенціал.

Посвящена вопросам когнитивно-прагматических закономерностей между процессом вир-туализации личности и общества, возможностям манипулятивного воздействия на адресата в дискурсивной интернет-среде. Автор определяет предпосылки возникновения феномена вирту-альной личности, на основе дискурс-анализа ряда сообщений немецких интернет-изданий пока-зывает их манипулятивный потенциал. Интернет как современное и самое мощное из средств массовой коммуникации, информации и пропаганды выступает посредником в воздействии на подсознание и манипуляциях языковым сознанием виртуального сообщества. Сама организа-

Андрухович А. А., 2010


9

ция интернет-дискурса обладает суггестивным потенциалом, что продемонстрировано на при-мерах лексического наполнения новостных сообщений.

Ключевые слова: виртуализация личности, виртуальное сообщество, манипуляции, язы-ковое сознание, интернет-дискурс, суггестивный потенциал.

The article deals with the problems of cognitive and pragmatic regularities in the process of the virtualization of a personality and society, resources of manipulative influence on the addressee in the discoursive Internet environment. The author determines the prerequisites for the emergence of the phenomenon of the virtual personality, using the discourse analysis of some articles from the German language Internet media the author shows their manipulative potential. The Internet as a modern and the most influential one from the mass media is the mediator in the impact on the subconsciousness and in the manipulation with the linguistic consciousness of the virtual community. The organization of the Internet discource itself has a suggestive potential, which is exemplified with the lexical field of the news reports.

Key words: virtualization of a personality, virtual community, manipulation, linguistic consciousness, Internet Iiscource, suggestive potential.

Постановка проблемы. Информационно-коммуникативное общество форми-руется в противоречии трендов: развитие современных технологий не только предос-тавляет невиданные ранее возможности обмена информацией, но и создает прагма-тическую ситуацию глобального манипулирования. Традиционные СМИ уступают место СМК (средствам массовой коммуникации), среди которых все большее влия-ние на человека и сообщество в целом оказывает сетевая коммуникация.

Актуальность исследования. Вхождение Всемирной сети в обыденную жизнь, неограниченный доступ к различного рода информации, трансформация, виртуализация общества предполагают возникновение новых типов коммуникации, представляющих интерес для анализа и лингвокультурологических исследований.

Цель статьи: установить когнитивно-прагматические закономерности между процессом виртуализации личности и общества и возможностями манипулятивного воздействия на адресата в дискурсивной интернет-среде.

Задачи статьи: 1) определить предпосылки возникновения феномена вирту-альной личности, 2) исследовать манипулятивные возможности интернет-коммуникации, 3) на основе дискурс-анализа ряда сообщений немецких интернет-изданий выявить их манипулятивный потенциал.

Анализ последних исследований и публикаций. Проблема дискурсивного подхода к изучению языка затрагивает многие сферы современного научного зна-ния: лингвокультурологию, психолингвистику, социолингвистику и т. д. Единого подхода к определению терминологического статуса дискурса не существует, по-этому многие отрасли науки трактуют это понятие по-разному. В современном языкознании вопросам дискурс-анализа, виртуализации личности, интернет-коммуникации и информационно-психологического воздействия на массовое соз-нание посвящены работы, находящиеся в междисциплинарной научной парадигме: психолингвистике (Е. И Горошко, А. В. Кирилина, Д. В. Иванов), лингвокультуро-логии (В. И. Карасик, Л. Ф. Компанцева, О. В. Лутовинова), социолингвистике (С. А. Зелинский, В. Г. Крысько).

Изложение основного материала. XX век принёс обществу радио, телеви-дение, Интернет, расширив тем самым возможности доступа к информации, ус-пешно конкурируя с печатными изданиями, разнообразя пути и методы психологи-ческого воздействия на языковое сознание сообщества. Век XXI успешно исполь-зует все доступные СМИ, исследуя старые манипулятивные методики, внедряя и совершенствуя новые. Языковая личность в настоящее время находится в центре глобальных интересов как исследователей, так и манипуляторов. «Поведенческие характеристики языковой личности – это совокупность вербальных и невербальных индексов, определяющих языковую личность как индивидуума или как тип. В са-мом широком плане, говоря о человеке в аспекте его коммуникативного поведения,


10

мы имеем в виду прагмалингвистические параметры языковой личности, т. е. рас-сматриваем общение как деятельность, имеющую мотивы, цели, стратегии и спосо-бы их реализации» [4, c. 45].

Получение информации, расширение границ картины мира, возможность коммуникации, дискурсивность современного мира – вот факторы, породившие возникновение нового варианта языковой личности, виртуальной личности. «Соци-ально-психологических причин обращенности современных людей к Сети может быть много, но основных три: неудовлетворенность миром и моделью его описа-ния, желание самоидентифицироваться, ответить на вопрос «Кто Я?», стремление к коммуникации.

Нам кажется, эти изменения связаны с процессом глобализации современно-го общества, мобильностью и креативностью современного мира, активной обра-щенностью общества к гендерным проблемам, изменением социально-политических приоритетов» [6, с. 100].

Д. В. Иванов пишет, что «концепция виртуализации общества уже в ее пер-воначальной формулировке основывалась на критическом подходе, то есть на реф-лексии социально-исторической обусловленности, а значит, и ограниченности классических моделей трансформации общества, и на целостном описании эмпири-чески фиксируемых тенденций, которые невозможно свести лишь к компьютериза-ции нашей жизни или ее прямым следствиям. Объяснение новых тенденций стро-ится, исходя из анализа стремлений-ценностей, из представления об обществе не как о системе институтов, но как о процессе реализации ценностей, процессе, исто-рическими моментами которого являются формирование и упадок социальных ин-ститутов как реальности sui generis» [3, c. 18]. Желание уйти от реальности обы-денной жизни, абстрагироваться от проблем, возникающих в обществе глобализа-ции и кризисов, побуждает к погружению в виртуальный мир. «Вместе с тем в странах с развитой компьютеризацией, в основном, среди молодого поколения по-является все больше людей, для которых обычная реальность кажется серой, неин-тересной и абсолютно непривлекательной, но, к сожалению, необходимой для под-держания жизни. Виртуальное пространство, напротив, представляет для них це-лый мир, в котором и находятся все их основные цели, ценности и интересы» [8].

Интернет предоставляет личности ряд «свобод» – самоидентификации, вы-сказываний, выбора времени и места для коммуникации, самопрезентации. Вирту-альная личность – отличительная черта эпохи постмодерна, «имитационный об-раз», который, чтобы быть психологически продуктивным, «не должен составлять функциональную альтернативу самой личности» [5, с. 270]. Поскольку постмодерн рождает прецессию симулякров, «сущность человека отчуждается уже не в соци-альную, а в виртуальную реальность. Речь в данном случае идет отнюдь не только о так называемых киберпанках – людях, для которых смыслом жизни стало погру-жение в миры компьютерных симуляций и «бродяжничество» по сети Internet, хотя именно киберпространство – базовая для предлагаемой концепции метафора. В лю-бого рода виртуальной реальности человек имеет дело не с вещью (располагае-мым), а с симуляцией (изображаемым). Человек эпохи модерна, застающий себя в социальной реальности, воспринимает ее всерьез, как естественную данность, в которой приходится жить. Человек эпохи постмодерна, погруженный в виртуаль-ную реальность, увлеченно «живет» в ней, сознавая ее условность, управляемость ее параметров и возможность выхода из нее. Перспектива того, что отношения ме-жду людьми примут форму отношений между образами, и есть перспектива вир-туализации общества. В этой перспективе появляется возможность трактовать об-щественные изменения, различая старый и новый типы социальной организации с помощью дихотомии «реальное / виртуальное»» [3, c. 19–20].


11

Постмодернизм использует принцип децентрации для отхода от эпистемоло-гии модерна. «Постмодернизм подвергает критике центрированность как основной принцип европейской культуры Нового времени, рационального мышления модер-на, которое отвергается как метафизическое. Децентрация субъекта как ядра, цен-тра, вокруг которого строилось познание, культура, общественная жизнь, деконст-рукция всякого текста, выявляющая незакрепленность знаков, релятивизируют лю-бой текст, любое понятие. На этом основании постмодернисты доказывают невоз-можность существования целостной, универсальной системы знания – оно может быть лишь фрагментом множества локальных культурных контекстов, которые де-лают его возможным и задают ему смысл. Поэтому никакое знание не может быть оценено вне контекста культуры, традиции и языка. Именно с этим тезисом связана постмодернистская критика всей предыдущей культуры, образа мышления как ме-тафизического и логоцентрического, его «методологическое сомнение» по отноше-нию к рационально обоснованным универсальным ценностям, истинам и убежде-ниям, к самим рациональным формам познания, его отказ от основных понятий эпистемологии модерна, таких как истина, причинность и т. п.» [10].

Изменения в обществе, его жизнь и приоритеты отражаются в языке. Виртуа-лизация личности позволяет говорить о возникновении новых разновидностей дис-курсов, среди которых значимая роль отводится интернет-дискурсу, сетевому, вир-туальному и компьютерному дискурсам. Уже само разграничение близких, на пер-вый взгляд, понятий, свидетельствует об установлении новой лингвистической па-радигмы «дискурс». «“Сетевой дискурс” трактуется шире, чем “интернет-дискурс”, поскольку представляет собой текст, погруженный в ситуацию общения как в Ин-тернете, так и других сетях, например, локальных. Кроме того, “интернет-дискурс” и “сетевой дискурс” входят в понятие компьютерного дискурса как частное в об-щее. Таким образом, рассмотренные виды дискурса в качестве отличительной осо-бенности содержат указание на то или иное средство связи, которое обусловливает создаваемую коммуникативную среду. Виртуальный дискурс, являющийся объек-том нашего исследования и представляющий собой текст, погруженный в ситуа-цию общения в виртуальной реальности, в значительной степени отличается от вышеперечисленных видов, поскольку при его определении следует принимать во внимание не только текст в ситуации общения, отличающегося от непосредствен-ного контакта специфическим каналом связи, но и учитывать характеристики, за-ложенные в понятие виртуальной реальности» [7, c. 27]. Виртуальный дискурс сравним с дискурсом в повседневном, реальном общении, но предоставляет куда более широкие возможности информационной и коммуникативной интеракции. «Таким образом, виртуальный дискурс симулирует идентичность привязанности и неоставленности, незаброшенности и «наполненности бытия», т. е. ничто иное, как фундаментальный культурно-экзистенциальный модус-дискурс человеческого су-ществования» [1].

Обретая свободу и независимость в Сети, человек испытывает потребность находиться в виртуальном мире, соответственно, становится зависимым, а следова-тельно, и открытым для различного рода манипуляций. «Коммуникация – это ин-формация, сообщение. Средства коммуникации – способы передачи сообщений на большие территории. Массовая коммуникация – означает вовлеченность в подоб-ный процесс масс. И уже если объединить все подобное, окажется, что по силе сво-его воздействия на психическое сознание масс средства массовой коммуникации оказывают превалирующее значение. Они играют чуть ли не первостепенную роль именно в факторе задействования массовой аудитории, массового воздействия на психику. Причем многие упускают особенность воздействия информации на пси-хику. Дело в том, что любая информация, даже если она не получила свой «отклик»


12

у сознания, откладывается в подсознание (в бессознательное психики), а позже ока-зывает свое воздействие на сознание» [2, c. 106]. Получая свободу общения, вирту-альной идентичности, возможность укрыться за вымышленным именем, человек неосознанно приобретает новые знания, проникающие в подсознание или целена-правленно внедряемые туда при помощи четко продуманных манипулятивных мо-делей. Никем не контролируемая свобода виртуальной личности в Сети расслабля-ет, делает ее уязвимой, незащищенной от возможных манипуляций. Комбинация свободы – зависимости – подчиненности. Путем воздействия на интеллектуально-познавательную сферу оказывается влияние на мировосприятие индивида, что спо-собно изменить картину мира не только отдельной личности, но и масс, нации в целом. Регуляторное воздействие на психику, подсознание оказывается при помо-щи обыденных, на первый взгляд, лексических единиц. С. Г. Тер-Минасова приво-дит пример, когда совершенно нейтрально-информативное выражение «Нет выхо-да» на некоторых людей оказывает депрессивное воздействие. «Мне рассказывала моя подруга: «Еду в метро, настроение ужасное, все в жизни сломалось. Поднимаю глаза – «Нет выхода». Иду дальше – опять «нет выхода». Захотелось утопиться – все равно выхода нет» [11, c. 239].

Подобная ситуация объясняется суггестивностью лексемы выход. Если в анг-лийском языке выражение No ехit (`нет выхода`) имеет нейтральную коннотацию (значение ‘нет выхода из ситуации’ передается другим выражением – way out), то в русском языковом сознании лексема выход запечатлена как многозначная и может оказывать суггестивное воздействие на носителей языка.

Следы манипуляций особо четко видны, когда речь идет о событиях в поли-тической жизни страны. Например, рассмотрим последние новости в Германии. Президент страны Хорст Кёлер подает в отставку. Информация об этом событии объективно отражается в СМИ. В ходе проведенного нами дискурс-анализа сооб-щений по этой теме мы зафиксировали лексические единицы, оказывающие сугге-стивное воздействия на адресата:

– лексемы, содержащие сему ‘сожаление’: «Канцлер Німеччини Ангела Мер-кель, коментуючи рішення президента, зазначила, що шкодує про це. / Канцлер Ге-рмании Ангела Меркель, комментируя решение президента, отметила, что сожале-ет об этом» [9]; «Mitglieder aus Regierung und Opposition bedauerten Köhlers Rück-tritt. ‹…› Auf die Regierungsgeschäfte hat der Rücktritt keine direkten Auswirkungen. Für die CDU-FDP-Koalition kommt der Rückzug trotzdem äußerst ungelegen. ‹…› Köhlers Rücktritt ist auch eine Niederlage für Kanzlerin Merkel und Vizekanzler Westerwelle. / Члены правительства и оппозиции сожалеют об отставке Кёлера. ‹…› На прави-тельственные дела уход напрямую не повлияет. Все же для коалиции ХДС-СДП отставка крайне несвоевременна» [16].

– лексемы со значением ‘спад / ход вниз’: «Der Rücktritt sei ein «Symbol für den Niedergang von Schwarz-Gelb», so SPD-Chef Sigmar Gabriel zur «Berliner Zeitung». / Отставка стала «символом упадка черно-желтых», как сказал глава СДПГ Зигмар Габриел газете “Берлинер Цайтунг”» [14].

– лексемы со значением ‘проблемы и их сокрытие’: «Horst Köhler hat der Koa-lition einen letzten Dienst erwiesen. Sein Rücktritt lässt die wahren Probleme der Koali-tion plötzlich ganz klein erscheinen. / Хорст Кёлер оказал коалиции последнюю услу-гу. На фоне его отставки настоящие проблемы коалиции кажутся совершенно не-заметными» [15].

– лексемы со значением ‘тайный/скрытый смысл’: «Eine knappe Mehrheit der Deutschen hat Verständnis für den Rücktritt von Horst Köhler als Bundespräsident. ‹…› 43 Prozent der Bundesbürger haben dafür kein Verständnis».


13

Nur ein Drittel der Deutschen (32 Prozent) ist allerdings der Meinung, dass Horst Köhler mit Verweis auf die Kritik an seinen Äußerungen zu Auslandseinsätzen der Bun-deswehr den Grund für den Rücktritt ehrlich benannt hat. 58 Prozent sind hingegen der Ansicht, dass Köhler in Wahrheit andere Gründe für seinen Rücktritt hat. / Незначите-льное большинство немцев соглашаются с отставкой Хорста Кёлера как президента. ‹…› 43 процента граждан федерации с ней не согласны.

Лишь треть немцев (32 процента), в общем, придерживаются мнения, что Хорст Кёлер, ссылаясь на критику своих высказываний относительно международ-ного присутствия войск бундесвера, назвал истинную причину отставки. 58 про-центов, напротив, считают, что в действительности у Кёлера есть другие причины для его отставки [12].

– лексемы со значением ‘измена’: «Verzweiflungstat», «kopflos», «Fahnenflucht»: Die Mehrheit der deutschen Zeitungen spart nicht mit Kritik am Rück-tritt Horst Köhlers. / «Отчаянный поступок», «безрассудство», «дезертирство»: Большинство немецких газет не скупятся на критику относительно отставки Хорста Кёлера [13].

Анализ сообщений позволяет сделать вывод, что ставленник и единомыш-ленник федерального канцлера Ангелы Меркель, крупный специалист в финансо-вой сфере, Хорст Кёлер, совершая беспрецедентный в истории Германии поступок, уходя в отставку с поста президента страны в момент кризиса, декларирует провал действующей власти и прогнозирует закат политической карьеры коалиции ХДС-СДП. Сообщения направлены на потребностно-мотивационную и эмоциональную сферу личности, масс, а в данном случае – граждан Германии накануне президент-ских выборов. Таким образом, на лексическом уровне интернет-издания оказывают суггестивное влияние на электорат, создают предпосылки для манипулирования общественным сознанием.

Выводы. Глобализация общества и социальные процессы приводят к тому, что человек испытывает потребность вхождения в виртуальный мир, новую реаль-ность, предлагающую неограниченные возможности самоидентификации и само-реализации личности. Интернет, как современное и самое мощное из средств мас-совой коммуникации, информации и пропаганды, выступает посредником в воз-действии на подсознание и манипуляциях языковым сознанием виртуального об-щества. Сама организация интернет-дискурса обладает суггестивным потенциалом, что было продемонстрировано нами на примерах лексического наполнения новост-ных сообщений.

Библиографические ссылки 1. Галкин Д. Виртуальный дискурс в культуре постмодерна / Д. Галкин // Критика и семиоти-

ка : сб. науч. тр. – Томск : Изд-во Томск. гос. ун-та, 2000. – Вып. 1–2. – С. 26–34. 2. Зелинский С. А. Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание.

Средства массовой коммуникации, информации и пропаганды – как проводник мани-пулятивных методик воздействия на подсознание и моделирования поступков индивида и масс / С. А. Зелинский. – СПб. : Изд. дом «СКИФИЯ», 2008. – 280 с.

3. Иванов Д. В. Виртуализация общества / Д. В. Иванов. – СПб. : Петербург. Востокове-дение, 2000. – 96 с.

4. Карасик В. И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. – Волго-град : Перемена, 2002. – 477 с.

5. Компанцева Л. Ф. Гендерные основы Интернет-коммуникации в постсоветском про-странстве : монография / Л. Ф. Компанцева. – Луганск : Знание, 2004. – 404 с.

6. Компанцева Л. Ф. Философия Сети Интернет: школа Бернарда Лонергана и славян-ский опыт : монография / Л. Ф. Компанцева. – Луганск : Знание, 2006. – 352 с.


14

7. Лутовинова О. В. Виртуальный дискурс как одно из направлений в исследовании ки-берпространства / О. В. Лутовинова // Вестник МГОУ. Сер. «Лингвистика». – 2009. – № 1. – М. : Изд-во МГОУ. – 212 с.

8. Луценко Е. В. Виртуализация общества как основной информационный аспект глоба-лизации (основы информационно-функциональной теории развития техники и инфор-мационной теории стоимости). [Электрон. ресурс] / Е. В. Луценко. – Режим доступа : http://ej.kubagro.ru/2005/01/02.

9. Неділько Н. Президент ФРН Келер подав у відставку. Хто прийде замість нього? / Н. Неділько, Р. Гончаренко // Deutsche Welle. – 31.05.2010. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://www.dw-world.de/dw/article/0,,5635938,00.html.

10. Социальная теория постмодернизма: исходные постулаты. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://www.chem.msu.su/rus/teaching/sociology/2.html.

11. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация : учеб. пособие / С. Г. Тер-Минасова. – М. : Слово/Slovo, 2000. – 624 с.

12. ARD-Deutschland. Die Mehrheit hat Verständnis für Köhler. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://www.tagesschau.de/inland/koehlernachfolge112.html.

13. Deutschlandfunk. Presseschau des Deutschlandfunks. "Fahnenflucht" und "Scherbenhaufen". [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://www.tagesschau.de/inland/ presseschaukoeh-ler100.html.

14. Gaul Benjamin. Führung in der Krise. Die Koalition muss den großen Wurf schaffen. [Элек-трон. ресурс]. – Режим доступа : http://berlindirekt.zdf.de/ZDFde/inhalt/31/0,1872, 8076895,00.html.

15. Leifert Stefan. Bundespräsident, CDU. Köhlers Abschiedsgeschenk für Merkel. – 3.06.10. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://blog.zdf.de/zdfdasblog/2010/06/ kohlers-abschiedsgeschenk-fur.html#more.

16. Tagesthema. Enttäuscht: Horst Köhler tritt zurück. / Dw-Tv Europa. – 31.05.10. [Электрон. ресурс]. – Режим доступа : http://www.dw-world.de/dw/episode/0,,5573163, 00.html.

Надійшла до редколегії 09.06.10

УДК 811.161.1’373.23

И. Н. Апоненко Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара

СТРУКТУРА НАИМЕНОВАНИЙ ПЕРСОНАЖЕЙ В «РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗКАХ» А. Н. АФАНАСЬЕВА

Розглянуто структурні типи найменувань персонажів із збірки О. М. Афанасьєва «Росій-ські народні казки».

Ключові слова: антропонімія, структура іменування, власне ім’я, по батькові, прізвище.

Рассмотрены структурные типы наименований персонажей из сборника А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки».

Ключевые слова: антропонимия, структура именования, личное имя, отчество, фамилия.

In the article structural types from the collected stories by A. N. Afanasiev called «Russian Folk Tales» are considered.

Key words: antroponymy, structure of naming, proper name, patronymic, surname.

В русском языкознании довольно мало работ, посвященных рассмотрению имен сказочных персонажей в фольклорных текстах. Это исследования Н. С. Колесник, Т. Н. Кондратьевой, Т. И. Мальцевой, М. Н. Морозовой, М. И. Пи-лаш. Изучение же структурных типов именований героев народных сказок позво-

Апоненко И. Н., 2010


15

ляет в известной мере восстановить структуру антропонимии, свойственную рус-скому народу в период создания сказок (XIV–XVIII вв. и даже ранее). Целью на-стоящей статьи является описание структуры наименований персонажей русских народных сказок.

Представителей социальной верхушки и уважаемых пожилых людей называ-ли обычно по имени и отчеству, а выходцев из социальных низов – только по име-ни или имени и прозвищу. Фамилии как компонент официального имени обычно в это время отсутствуют, поэтому вполне закономерно, что они практически не от-ражены в сказках. Как отмечает М. Н. Морозова, автор статьи «Антропонимия рус-ских народных сказок», «представленные в сказках компоненты двухчленных имен состоящих из имени и прозвища, совпадающие структурно с современными фа-милиями, можно отнести к прозвищам или прозваниям, которые предшествовали фамилиям и были их образующей базой» [3, с. 235].

В анализируемых сказках из сборника А. Н. Афанасьева формы именования героев имеют разную структуру: одночленную, двучленную и многочленную.

1. Одночленное именование состоит из: 1.1. Одного личного имени: 1.1.1. Неканонического: Баран, Жучок, Козел, Несмеяна. 1.1.2. Канонического: Иван, Дмитрий, Федор, Тарас, Антон, Маша, Фетинья,

Аксинья, Дуня, Анастасия и др., например: «В некотором городе жил-был купец, у него было три сына: первый – Федор, другой – Василий, а третий – Иван» («Соль») [1, т. 2, № 242, с. 215]; «Был-жил старик со старухою: старика того звали Аброси-мом, а старуху Фетиньею …» («Сказка про утку с золотыми яйцами») [1, т. 2, № 196, с. 53].

1.1.3. Заимствованного из других языков: Булат (с тюркского), Дуаза, Сиаса, Лаота (исходя из содержания сказки, эти имена китайского происхождения), на-пример: «Поскакал Булат-молодец назад и повстречал на дороге погоню…» («Ко-щей Бессмертный») [1, т. 1, № 158, с. 296].

1.1.4. Заимствованного из художественной литературы: Додон, Бова. 1.2. Прозвища-фамилии: Всего лишь в одной сказке сборника А. Н. Афанасьева «Поди туда – не знаю

куда, принеси то – не знаю что» встречается персонаж с наименованием Тарабанов: «Пошел отставной солдат Тарабанов странствовать …» [1, т. 2, № 214, с. 120].

Скорее всего, данная сказка зафиксировала тот период истории, когда люди именовались не только по имени, а уже и по фамилии. Можно считать, что эта сказка была создана не ранее, чем в конце XIV века, когда уже начался процесс формирования фамилий. Термин «фамилия» не старше Петровской эпохи, а фор-мообразующие суффиксы -ов-, -ин-, оформленные в патронимические именования типа Найдин, Киселев, Попов, известны и в XIV в., но тогда это были семейные прозвища, в отличие от прозвищ индивидуальных [8, с. 62].

Как отмечает Ю. Федосюк, объясняя фамилию Тарабанов, во многих русских говорах и в украинском языке тарабан обозначает барабан, очевидно, это прозви-ще шумного, громогласного человека, или, может быть, того, кто «играет» на бара-бане [7, с. 179].

1.3. Отчества: В тексте бытовой сказки «Шут» встречается лишь одно отчество – Пафнуть-

евна: «Ладно, – бает поп, – ступай к попадье, скажешь, что меня, мол, нашел поп. А я покамест съезжу в деревню, окрещу ребенка, вишь Пафнутьевна родила» [1, т. 3, № 399, с. 123].


16

Практически �

Documents

ISSN 9125 0912 МІНІСТЕРСТВО ОСВІТИ І НАУКИ УКРАЇНИ … · Делез пишет о том, что «наблюдатель становится частью