Милые будни - static-ru.insales.ru · проступали и разливались пунцовые полосы утренней зари и пушистые стекла

Милые будни

Интерьер и предметы домашнего обихода в фотографиях и воспоминаниях

конца XIX – начала XX века

Интерьер и предметы

домашнего обихода в фотографиях

и воспоминаниях конца XIX – начала XX века


Елена Лаврентьева

Москва, 2012

УДК 94(47)’’18/19’’(084/1)ББК 63.3(2)5я6

Л13

ПРОЕКТ «СЕМЕЙНЫЕ АРХИВЫ»

Выражаем искреннюю благодарность за финансовую поддержку в издании книги

Людмиле Петровне Бельяниновой

Благодарим за предоставленные фотографииВиктора Оттовича Штульмана

Дизайн проекта «Семейные архивы» – Александр АрхутикКомпьютерная верстка – Алексей Колганов

Сканирование, обработка фотографий и цветокоррекция – Александр Комаров

Лаврентьева Е.В. Л13 Милые будни: Интерьер и предметы домашнего обихода в фотографиях и

воспоминаниях конца XIX – начала ХХ века. – М.: Этерна, 2012. – 256 с.: ил. –(Проект «Семейные архивы»).

ISBN 978-5-480-00292-8

Альбом «Милые будни» продолжает тему повседневного быта конца XIX – началаХХ века. На этот раз автор приглашает читателя на поиски «микроскопических радостейжизни». Множество мемуарной литературы посвящено внутреннему убранству дома. Обстановка домашнего очага не просто создавала настроение. Она формировала жиз-ненные ценности, вызывала чувства, которые определяли дальнейшую судьбу того илииного члена семьи.

УДК 94(47)’’18/19’’(084/1)ББК 63.3(2)5я6

Иллюстративно-художественное издание

Редактор – Н.В. КомароваКорректоры – О.В. Круподер, В.А. Нэй

Подписано с готовых диапозитивов 4.06.2012Формат 60х90/8. Гарнитура Surpriz

Печ. л. 32. Тираж 3000 экз.

ООО «Издательство «Этерна»115477, г. Москва, Кантемировская ул., д. 59а

Тел./факс 755-81-23

E-mail: [email protected]

© Е.В. Лаврентьева, 2012© Е.В. Лаврентьева, фотографии,

открытки, графика из личной коллекции, 2012

© ООО «Издательство «Этерна»,ISBN 978-5-480-00292-8 оформление, 2012

5

«В ДОМЕ БЫЛИ БУДНИ»

Ко мне не подходите с прежней меркой:С тех пор минуло много-много лет…Что называли раньше «бонбоньеркой»,Теперь зовут коробкой для конфет.

Немыслимо, как изменились нравы.И ночь сменяет день в другом режиме.Вы оказались совершенно правы:Во все века мы встретимся чужими.

Но тень надежды все-таки осталась,Хотя Вы – там, а я – на прежнем месте.Знакома Вам вселенская усталость?Давайте с ней бороться будем вместе.

Я знаю, как схватить судьбу за жабры.И знаю средство от душевной боли.Хотите, будут в доме канделябры?Хотите – жардиньерки? Жирандоли?..

Конфекты – в праздники, по будням – хлеб насущный.

Вино домашнее. Удобная кровать.Вы будете писать какой-то труд научный.Я – рядом с Вами что-то вышивать.

Вмоем доме нет, увы, ни канделябров, ни жардиньерок, ни жирандолей.Зато много бабушкиных вышивок: разноцветный попугай на голубомфоне, букет цветов с бабочками, рыжий кот на подушке… Бархатная га-зетница, украшенная вышивкой, немного выцвела, но по-прежнему слу-жит пристанищем для газет и журналов. «Применение женского труда в

сфере создания уюта может быть бесконечно разнообразно». Мысль, высказаннаяпрогрессивной дамой сто лет назад, не потеряла своей актуальности и в наше время.Если кто-то из засидевшихся допоздна гостей начинает оправдываться и извинятьсяпередо мной, я незаметно подмигиваю бабушкиному попугаю и другим рукотворнымсозданиям, которых я давно уличила в магическом воздействии на гостей и домо-чадцев. «Каждый ищет приятных, ласкающих и успокаивающих впечатлений», –пишет все та же прогрессивная дама под кокетливым псевдонимом «ИгрушечнаяМаркиза» в очерке «Красота в повседневной жизни» (Журнал для хозяек, №16,1912).

Альбом «Милые будни» продолжает тему повседневного быта конца ХIХ – началаХХ века (см. «Безделюшки», Этерна, 1911). В этот раз мы приглашаем читателей нена театрализованное представление, а на охоту. На какую еще охоту, спросите вы.Охоту за «микроскопическими радостями жизни».

«Игрушечная Маркиза» любезно согласилась быть нашим проводником: «Попро-буйте поставить за обедом посреди стола хорошую, красную розу в граненом стаканетак, чтобы на нее падал солнечный луч. Сто раз ваши глаза остановятся на ней безвсякой усталости, и всякий раз вы будете испытывать удовольствие при виде этихтрех прекрасных предметов: солнечного луча, пурпура розы и блеска граненогостекла. Это пустяк! Но этот пустяк зажигает радость в сердце, наводит на веселыемысли. И что такое счастье, если не беспрерывный ряд удовольствий именно такогорода».

6

Моя мемуарная коллекция «повседневных мелочей», «пустяков», приносящих ра-дость, началась давно, с чтения дневника писателя А.В. Дружинина: «Надобно уметьпользоваться микроскопическими радостями жизни, – и особенно хранить к ним спо-собность. <…> Одна из причин, по которой я считаю себя счастливым человеком,есть именно уменье тешить себя мелочами. Я отделываю свою комнату соn amore<с любовью (итал.). – Ред.>, езжу в хорошей коляске с радостью, выпиваю какой-нибудь бокал шампанского с отрадным чувством. Все катастрофы и радостные со-бытия моей жизни, по временам вредя моей способности наслаждаться пустяками,не в силах разрушить ее вполне» (1853 г.).

Помню, с каким энтузиазмом я стала воплощать эту философию в жизнь. «Нужнонаслаждаться едой», – проникновенно говорю я четырехлетнему сыну, за обе щекиуплетающему макароны по-флотски. Мои слова мальчик понял по-своему. После се-кундной паузы, он принялся вилкой выписывать в воздухе витиеватые вензеля, за-катывая глаза «к небу». Так, по его разумению, должно было выглядеть истинноенаслаждение едой. Сын мой вырос и стал собирать поваренные книги.

Я же не перестаю завидовать тем, кто по-настоящему умеет «тешить себя ме-лочами». Радуюсь знакомству со старым актером Леонидом Августовичем Борисо-вым на страницах воспоминаний Л.М. Леонидова: «Я всегда им любовался, как онумел смаковать всякую ерунду. Например, курит сигару, цена ей гривенник сажень,а курит ее, как самую дорогую гавану, причем как он ее обрезал, как обмусоливалгубами, как закуривал, как откидывался в кресле, и в этот момент к нему не подходи.Он курит, он наслаждается, а около него от запаха вонючей сигары сидеть невоз-можно. Актер старинной школы».

Не знаю, как вы, дорогие читатели, а я порой сокрушаюсь от отсутствия арти-стизма во всех сферах нашей повседневной действительности. Полезное лекарство –начать преобразования в собственном жилище. «Нужно уметь сделать из “дома”такое место, которое могло бы свободно спорить по красоте и уюту со всяким дру-гим, посещаемым вашими семейными».

Множество страниц мемуарной литературы конца ХIХ – начала ХХ века посвя-щено внутреннему убранству дома. Обстановка домашнего очага не просто созда-вала настроение. Она формировала жизненные ценности, вызывала чувства, кото-рые определяли дальнейшую судьбу того или иного члена семьи. Эстетическая сто-рона повседневного быта оказывала огромное влияние на детское мироощущение.Об этом писали многие мемуаристы.

«Я пишу о чаепитии в “дубовой”, потому что для меня это было эстетическим впе-чатлением, воспоминание о котором сохранилось в душе. Красивая обстановка, кар-тины на стенах, к которым после чая я подходила с особым чувством, силясь прималом освещении разглядеть хоть нижние, изящная сервировка и уют жизни друж-ной семьи – все давало чувство довольства и покоя» (В.Н. Харузина. Прошлое).

«Хорошо, когда в детстве есть это чувство крепости жизни, в которой распус-кается новый молодой росток. И наш дом воспитывал во мне это чувство устойчи-вости моего мира. Это чувство дает душе особый моральный закал и воспитывает вней верность…

В доме детства выкристаллизовалось в душе какое-то крепкое ядро, которое по-служило основой для всей последующей жизни» (Н.П. Анциферов. Из дум о былом).

Вещи, которые окружали ребенка, – особый мир, порой таинственный, но всегдаодушевленный. М.В. Сабашникова вспоминает: «Еще одна странная идея меня зани-мала: я подозревала, что вещи не таковы, какими они нам кажутся; они вовсе не без-жизненны, но только представляются, закрывают, так сказать, глаза в моем присут-ствии, а за моей спиной меняются; поэтому я старалась быстро обернуться, чтобыих «уличить»; но мне никак не удавалось захватить их врасплох, они тотчас же при-нимали свой обычный вид».

Среди «персонажей» этой книги немало предметов, назначение которых совре-менному человеку покажется непонятным. К примеру, “пресса” для обжима пробок,мастикатор, зажим для салфетки… Многие из них – английского происхождения.В России английский товар пользовался повышенным спросом. По словам В. Набо-кова, в Петербурге «бесконечная череда удобных, добротных изделий, да всякие

7

ладные вещи для разных игр, да снедь текли к нам из Английского магазина на Не-вском».

В альбоме, который вы держите в руках, широко представлены материалы измногочисленных прейскурантов того времени. Пока мне не встретились «живьем»терочка для кореньев, щипцы для папильоток, часы-пресс и др., довольствуюсь ихграфическим изображением.

Мне бы хотелось, чтобы мозаика, собранная мной из воспоминаний, фотографий,открыток, старых предметов, вдохновила читателя скрасить серые будни «микро-скопическими радостями жизни». И тогда в вашем доме запахнет счастьем!

«В доме были будни. Вставали все очень рано, когда за синевато-черными окнамипроступали и разливались пунцовые полосы утренней зари и пушистые стекла свет-лели понемногу, синели вверху.

В доме стучали печными дверцами. На кухне еще горела керосиновая жестянаялампа. Пахло самоваром и теплым хлебом» (А.Н. Толстой. Детство Никиты).

«В доме было шумно, весело и пахло счастьем» (Е.М. Шаврова. Жена цезаря (Рас-сказ)).

Однажды утром ты признался мне,

Что время может бытьне быстротечно,

Что окажись мы в сказочной стране –

Любовный трепетощущали б вечно.

Там не летит в Коммуну паровоз,И не мелькают в памяти березки,И в уши не бросается вопрос:«У вас не будет лишней папироски?»Там радость, счастье

льются через край.Духовной пищи,

яств земных – достаток.Оттуда, правда, нет дороги в рай –Единственный, пожалуй, недостаток.Давай не будем горевать о том,Что снится нам со вторника на среду.Для счастья нужно – солнце за окном.И скатерть белоснежная к обеду.

8

Уют

Из коллекции В.О. Штульмана

А. Зеленко. Уют средней квартиры// Женская энциклопедия


9

Жил в Москве в то время полицейскийврач Димитрий Павлович. Кувшинни-ков. Он был женат на Софье Пет-

ровне. Жили они в казенной квартире, под самойкаланчой одной из московских пожарных команд. Димитрий Павлович с утра и до вечераисполнял свои служебные обязанности, а СофьяПетровна в его отсутствие занималась живопи-сью (некоторые ее картины, между прочим, на-ходятся в Третьяковской галерее). Это была неособенно красивая, но интересная по своим да-рованиям женщина. Она прекрасно одевалась,умея из кусочков сшить себе изящный туалет, и обладала счастливым даром придать красоту иуют даже самому унылому жилищу, похожему насарай. Все у них в квартире казалось роскошными изящным, а между тем вместо турецких дива-нов были поставлены ящики из-под мыла и наних положены матрацы под коврами. На окнахвместо занавесок были развешаны простые ры-бацкие сети.

М.П. Чехов. Вокруг Чехова. Встречи и впечатления


Журнал для хозяек, № 19, 1913





10

Уют

11


А. Зеленко. Уют средней квартиры// Женская энциклопедия


12

Г. Бурданов. Убранство квартиры // Женская энциклопедия

Квартира наша по Мыльникову переулку не поражала бога-той обстановкой. Я не запомнил картин, гравюр, украшав-ших стены комнат. Да и были ли они? Зато в кабинете отца

стояли большие скульптурные фигуры (крашеный гипс?) работызнакомого ху дожника С. Кавыкова, изображавшие Шаляпина вроли Мефис тофеля и Артема в роли Луки («На дне» М. Горького,МХТ). Значительно позднее, уже в советский период, я увидел этифи гуры в Театральном музее им. А.А. Бахрушина с аннотацией:«Автор неизвестен». Я назвал сотруднику музея автора скульптур,но мои слова не произвели на него должного впечатления, и скульптуры продолжали оставаться безымянными.

Б.И. Пуришев. Воспоминания старого москвича

Уют

13


Икабинет, и библиотека были очень уютны. Библиотекауставлена книжными шкафами красного дерева, переве-зенными из Средникова, а кабинет – светлого дуба, с ме-

белью, обтянутой вышивкой работы матери моего отца. Над ди-ваном, где сидела с работой мамá, большие портреты маслянойкраской родителей папá в дубовых рамах, а на другой стене, в такой же раме, очень хорошей работы картина: старуха вдеваетнитку в иглу. Каждая морщина внимательного лица говорила онапряженном старанье. Папá очень любил эту картину и говорилмне, что это работа молодого, крайне талантливого, но, к сожа-лению, рано спившегося художника. Украшали еще кабинет под-ставеи с коллекцией старинных, длинных, до полу, трубок ицелый ряд экзотических и старинных седел.

М.П. Бок. П.А. Столыпин. Воспоминания о моем отце


14

Г. Бурданов. Убранство квартиры // Женская энциклопедия


Всамом темном углу кабинета – большой портрет Толстого на смертном одре.Страшно исхудавший, со всклоко ченной седой бородой, он лежит в ночнойрубашке на кровати и смотрит прямо на дверь, через которую входишь в ка-

бинет. Его строгие, нечеловечески проницательные глаза следят за мной, и я дажеспиной чувствую их лихорадочный, какой-то безумный взгляд, когда поспешно про-шмыгиваю в библио теку.

В. Андреева. Эхо прошедшего

Уют

15


Настольная книга хозяйки


16


Одному из авторов удалось побывать, правда, не в петербургской квартире,но в имении одной из богатых, очень интеллигентных аристократическихсемей…

С трепетом вхожу в дом. Но что это? Там так уютно, роскошные вещи так приспо-соблены служению лю дям, так все стоит на месте, кресла протягивают вам подло-котники, приглашая сесть, шкура белого мед ведя разостлана, чтобы окунуть в еешерсть пальцы, к тому же на ней бесцеремонно растянулась собака, все так искусноустроено для удобства, уюта, а не на показ, что роскоши не замечаешь, она проста.Не блестят на столе серебряные сухарницы, потемнев шие от древности или с чернью(чистить не приказа но), не блестит старинное золото колец на руках дам, блестяттолько белоснежная скатерть да салфетки. Вокруг стола – приветливые лица хозяеви гостей. Мать Сережи, обратившись к сыну по-английски, как обычно, сразу же пе-реходит, видя мое смущение, на русский – я представлен как друг Сережи всем при -сутствующим. А подойти мне предлагается только к его бабушке, худенькой ста-рушке в черном, с накол кой на темени, протянувшей для поцелуя свою ма ленькуюручку с такой приветливой улыбкой, что я свободно вздохнул, оглянулся на всех ився оторопь вмиг куда-то слетела, осталось ощущение свободы и радостного дыха-ния от доброго чувства к Сереже и ко всем его близким.

Д. Засосов, В. Пызин. Повседневная жизнь Петербурга на рубеже ХIХ–ХХ веков

Уют

17


Здесь на фоне желто-зо-лотистых стен, всегда, в любую погоду, как

будто освещенных солнцем,темнели красным деревомбуфет, горка со старым фарфо-ром и стулья. В сле дующейкомнате – собственно гостиноймоей крестной,– такой же свет-лой и радостной, как и столо-вая, стояли так же, как и там,все старые любимые вещи.Диван, на кото ром она всегдасидела, и кресла, придвинутыек преддиванному столу, быликамышовые, такие, что ставятна терра сах и в саду на даче.Только на сиденьях их лежалипухо вые подушки в голубыхшелковых чехлах, такие же по-душ ки были привязаны шнур-ками и к спинкам.Не из бедности, конечно,стояла такая мебель. Потом,когда я сидел в этих креслах,слушая рассказы замеча -тельной старухи, уже в Грузи-нах, я их оценил. Такая ме-бель – эластичная, подвижная –легко следует движе ниям сидя-щего, меняющего позу, и какбы сама приспо сабливается кположению его тела. Почти также ведет себя хорошая стараядеревянная мебель, в которойот долгой жизни с человекомвырабатывается подвижность иприспособленность к человече-скому телу.

В.М. Конашевич. О себе и своем деле



18


Я, например, с отчетливостью помню по-явление первых электрических лампочек.Это были не такого типа лампы, какие мы

видим теперь – разом зажигающиеся в наивыс-шей силе света, а медленно, постепенно дости-гающие той силы свечения, которая была им по-ложена. Как будто так... Возможно, я путаюсь ввоспоминаниях, и на память мне приходит не до-машняя лампа, а какая-то иная, увиденная мноюв ту пору; пожалуй, домашние лампы уже всамую раннюю эпоху своего появления были такназываемыми эконо мическими – то есть загораю-щимися сразу.Во всяком случае, я помнютолпы соседей, приходив ших кнам из других квартир смот-реть, как горит элек трическаялампа.Она висела над столом в сто-ловой. Никакого абажура небыло, лампа была ввинчена впатрон посреди белого диска,который служил отражателем,усилителем света. Надо ска-зать, весь прибор был сделаннеплохо, с индустриальнымщегольством. При помощи не

менее изящно сделанного блока и хорошего зе-леного, круто сплетенного шнура лампу, взяв задиск, можно было поднять и опус тить. Свет, ко-нечно, светил голо, резко, как теперь в какой-ни-будь проходной будке.Но это был новый, невиданный свет! Это былото, что называли тогда малознакомым, удиви-тельным, малопо нятным словом – электричество!Звук шнура, бегущего по блоку, легко мне до сихпор восстановить в ухе. До сих пор легко мне уви-деть с десяток лиц, поднятых кверху, и взгляды,устремленные к светящемуся центру, к испускаю-

щей свет стеклянной груше подпотолком.И строжайший запрет мне: неповорачивать то и дело вы-ключатель!Он, как и теперь, черный,среди обоев. Но дети сейчассовершенно равнодушны кнему, и нельзя себе предста -вить ребенка, которому захо-чется то и дело поворачиватьвыключатель.

Ю. Олеша. Ни дня без строчки

Уют

19




20


Тетя Маша <М.Н. Толстая,сестра Л.Н. Толстого. –Ред.> всегда вечером рабо-

тала и читала исключительно присвечах, считая всякое другоеосвещение вредным для глаз.

М.С. Бибикова. В семье Толстых

Щипцы для тушения свечи

Уют

21




22


Муж Лизы оказался очень милым и добро-душным человеком с брюшком и лыси-ной, не очень молодым, не очень умным,

но веселым и приятнейшим. Сама Лиза, мето-дичная, аккуратная, хозяйственная и заботливая,сразу создала себе ту жизнь, которая была ейнужна: очаг, семью, любящего мужа, удобнуюквартиру, полную уюта, салфеточек, недорогихкартин и покойного быта… Не только сама при-готовляла кофе, но целый час перед обедом невыходила из кухни, помогая кухарке и ожив-ленно с ней беседуя. Белье прачке она сдавала,отмечая его цифрами на готовом печатном блок-ноте, а себе оставляя копию. Неизвестно, как икогда она успела усвоить все познания хорошейхозяйки, начиная с десяти различных подливокк двадцати различным блюдам и кончая сред-ством излечивать насморк, когда он еще неуспел перейти из периода чиханья в период по-топа…На наволочках были вышиты гладью ее буквы –по девической фамилии, – хотя я знал, что при-даного мама ей не заготовила: Лиза вышлазамуж внезапно и не из дому. Очевидно, все этобыло сделано самой Лизой после, но по прави-лам хорошего быта.

М. Осоргин. Повесть о сестре

Уют

23

А. Зеленко. Уют средней квартиры // Женская энциклопедия

24

Безделушки


Старинных мелочей и безде-лушек, наследие дедов ибабок, разбросано было

по нашей квартире достаточно:шитые шелками и гарусом по-душки на диванах, такие же ков-рики, бисерные картинки на сте-нах, шитые бисе ром коробки ифутляры для стаканов. Средивсего этого старья больше всегоменя привлекали всегда огром-ная пенковая трубка с длиннымбисерным чубуком и серебряныйкубок с портретом польского ко-роля Сигизмунда III, по семей-ному преданию принадлежавшийдалекому предку, украинскомугетману Петру Конашевичу-Сагайдачному. Этот кубок стоялвсегда полный папирос или сигарна отцовском письменном столе.


25


26



Гостиная была черного дерева, оби-тая синим шелковым што фом,стены затянуты тем же шелком.

Нам, детям, эти шелковые стены каза-лись верхом красоты и пышности.Столы черного дерева покрыты плюше-выми скатертями, бахрома которыхспускалась до пола. Пол затянут сплошьсветло-серым ковром, на подзеркаль-нике часы розового фарфора с изобра-жением пышных дам в широкопо лых со-ломенных шляпах. Около них стоялибезделушки из того же фарфора –какие-то тарелочки, вазочки неизвестнодля какого употребления. Освещаласьэта гостиная канделябрами и люстрамитакого же розового фарфора.

Е.А. Андреева-Бальмонт. Воспоминания


27


После визита мы шли еще раз взглянуть нацарскосельский дворец или прогулятьсяпо парку, или же ехали в Павловск, еще

один «дворцовый» городок, где жила тетка моейматери. Я восхищалась ее домом, обставленнымв стиле 1900 года, и безделушками, теснивши-мися на каминах, на этажерках, на столе. Я обо-жала ее китайские ширмы, бронзовые статуэтки,коробочки из-под драже, витые вазы, слониковиз слоновой кости, фарфоровых уток и бале-рин... Все было устлано скатертями и салфет-ками, на креслах и диванах лежали подушечки, –«прекрасная эпоха», которую я уже не застала,со всеми ее крайностями, ее дурным вкусом и еешармом, пышным цветом цвела в гостиных тетиМарии.

З. Шаховская. Свет и тени


28


Целый день я то складывал в кофр вещи,то вновь вынимал их. Добра у меня хва-тало – игрушки, книги, составлявшие

мою личную собственность, и, конечно, все тедрагоценные безделушки, которые мне дарилипо разным случаям: серебряный бокал, часы скукушкой, увы, в незапамятные времена лишив-шейся голоса, красная свинья-копилка, в кото-рой хранилась пятирублевая золотая монета,удочка и чернильница из какого-то оловянногосплава, в форме головы Бетховена. Самую боль-шую проблему представляли мои бесчисленныекуклы и плюшевые звери.

Н. Набоков. Багаж


29

Г. Зике-Вернер. Творчество женщины в убранстведома // Женская энциклопедия

Когда я появлялся в гостиной, мама беседо-вала со мной, продолжая свою работу, а я забирался к этажерке над маленьким

круглым столиком-маркетри и рассматривал без-делушки, среди которых были бронзовая легаваясобака, напоминавшая папину, когда он в Софи-евке был охотником, и крошечный серый коте-нок, тоже из бронзы, привезенный маме из Пе-тербурга.

Н.П. Анциферов. Из дум о былом. Воспоминания

30

Запахи дома

Столовая В.И. Чагина в Москве

Вечерами, когда в доме зажигали все лампы и ждали к обедугостей, Наташа с Верой съезжали по перилам к парадномувходу и звонили в колокольчик, которым швейцар обычно

оповещал о прибытии посетителей. Как только наверху лестницыпоявлялся отец, девочки наперегонки спешили наверх, чтобы при-жаться к нему. Перед самым появлением гостей дворецкий обхо-дил все помещения с курильницей на длинной ручке. На горячуюметаллическую пластинку курильницы он брызгал особые – при-дворные – духи. Сладкий аромат разливался по коридорам, закра-дывался под дверями в комнаты. Поздно вечером, когда Наташазабиралась в свою постель, он все еще ощущался в складках по-стельного белья.

М. Игнатьев. Русский альбом

31

Во всем доме стоял чистый, свежий воздух: в каждой комнатепо нескольку раз в день в положенное для того время от-крывали форточку, несмотря на то что тогда гораздо

больше, чем теперь, боялись холодного воздуха: считалось опас-ным входить в комнату с отворенной форточкой. Много значило,что кухня помещалась вне дома, так что не могло быть кухонногочада. В парадных комнатах несколько лет позднее по маминомупочину стали прыскать из пульверизатора водой с духами, и этотдушистый воздух встречал посетителя при входе его в залу и ка-зался присущим дому. Наши старые знакомые и друзья тперь вспо-минают об этом как о чем-то приятном и гармонировавшем с кра-сотой в доме; лично мне, не любившей духов, этот ароматный воз-дух не нравился. Он мне казался изнеживающим.

В.Н. Харузина. Прошлое


32

Журнал для хозяек, № 10, 1913Из коллекции В.О. Штульмана

Приятен запах всех употребляемых духов, за исключением,может быть, мускуса и пачули. Чтобы придать приятныйзапах белью, носовым платкам, не следует обрызгивать их

несколькими сортами духов. Лучше класть в ящик с бельем и плат-ками душистые подушечки sachets – одного запаха их вполне до-статочно, чтобы придать вещам тонкий, приятный запах. Весьмахорошо также бросать между бельем свежие цветы лаванды, душистой фиалки или розы, смотря по времени года: от них вещипринимают чрезвычайно приятный запах.

Светский хороший тон. Умение жить и вести себя дома, в семье и в обществе


33

Будуар И.Л. Чагиной в Москве

Помню споры о том, хорош или плох запах модных тогда духов «Пачули»; дет-ское упоение нюхать выдыхавшиеся запахи пустых, из-под духов, пузырьковпричудливых форм; страстную любовь к одним и оттолкновение от других;

одни пузырьки были любимые, другие – противные и враждебные; это определя-лось сразу, с первого нюха.

А. Цветаева. Воспоминания

Последнее облачко пудры, последняя капелька духов – за ушко, – и моя матьуходит, а я остаюсь во власти ее очарования. Но я знаю: вернувшись, какбы ни было поздно, она быстро сбросит шубку, чтобы не обдать нас улич-

ным холодом, и придет в спальню нас поцеловать.

З. Шаховская. Свет и тени

Эти розы были источником большого удовольствия и эстетического наслаж-дения. Из них делали много огромных букетов во всех комнатах в старинныхкрасивых вазах, хрустальных и фарфоровых, а то просто в глиняных кувши-

нах, черных и красных; сушили их лепестки для пересыпания белья…

Кн. Г.Е. Львов. Воспоминания


34


Купечество жило в своих собственных особняках… Парадные комнаты откры-вались только в большие праздники и во время приема гостей, в остальноевремя они были заперты и мебель закрывалась чехлами, между тем эти ком-

наты занимали бóльшую часть дома. В парадных комнатах не было уютно, в нихвеяло холодом и неудобством.Вся жизнь семьи была сосредоточена в остальной части дома и в антресолях, мезо-нинах с низенькими потолками, с изобильными лежанками, с закоулками, с кори-дорчиками, с бесчисленными шкафами, вделанными в стены; с тяжелым воздухом,редко проветриваемым; дезинфекция комнат производилась при помощи накален-ных кирпичей, укладываемых в медные тазы и поливаемых квасом с мятой и уксусом,и образовавшийся пар считался хорошим очистителем воздуха.

Н.А. Варенцов. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое

Еще веселее бывало, когда вечера и балы бывали у нас. С утра начиналасьвозня. Комнаты перестраивались на новый лад. В столовой раздвигалисьстолы. Гостиная уставлялась цветами в банках, паркетные полы блестели как

зеркало. Часов в восемь лакеи, одетые во фраки, обносили все комнаты на подносахгорячими кирпичами, которые поливались духами. Душистые пары разносились покомнатам, которые сразу наполнялись благоуханьем каких-то неведомых цветов. Я бегала за лакеями и вдыхала этот аромат, суливший что-то очень чудесное и ве-селое.

К.Н. Боратынская. Мои воспоминания


35


Весь день уходил на мелочи: я должна была идти за покуп-ками и брать припасы именно там, где назначал Миша: кофена Морской, сметану на Садовой, табак на Невском, квас на

Моховой и т. д.И должна была делать соус к жаркому сама, а не пору чать это делокухарке; я должна была набить папиросы. И еще главной заботоймоей жизни были – двери. Двери должны были быть плотно за-крыты весь день, чтобы из кухни не проникал чад, и настежь от-крыты вечером, чтобы воздух сравнялся. И горе мне, если, возвра-щаясь со служ бы, Миша улавливал малейший запах из кухни.

Л.А. Авилова. А.П. Чехов в моей жизни

Дверной ограничитель


36

На бабушкины антресоли вела отдельнаялестница со двора. Уже с половины еенас охватывал какой-то особен ный,

только бабушкиному дому присущий, оченьсложный запах.Так пахнет старая шкатулка, пахнет и само де-рево ее, и то, что в ней хранится – какие-нибудьплаточки и кружева, и все то, что в ней когда-толежало, тоже оста вило там свои запахи. На днетакой шкатулки лежит всегда саше со старыми,наполовину выдохшимися духами.На дне запаха бабушкиного дома тоже был такойаро мат старинных забытых духов. Он поднов-лялся по вос кресеньям, когда какая-нибудь вдоваили сирота, отправ ляясь в гости или к обедне,доставала из комода старин ное шелковое платье,в слежавшихся складках которого сохранилисьзапахи старых духов.Но надо всем царил по воскресеньям запахтолько что смолотого кофе: старухи пили кофе!И как настоя щие, тонкие знатоки размалывалиего только на одну заварку. У каждой из них былсвой рецепт кофе: каждая смешивала несколькосортов его в разных пропорциях и считала дру-гие смеси для себя оскорблением, а для кофе по-руганием. И если бы сам честный немец Реттере,который продавал кофе в своих магазинах повсей Мо скве, случайно (что совершенно неверо-ятно) намешал для такой старухи «явского», «цей-лонского» и «мокко» не в тех пропорциях, какнадо, она сейчас же обна ружила бы это попервой заварке. А споры, которые возникалимежду ними по поводу этих рецептов, доходилидо ссор и разрывов надолго между самыми тес-ными друзьями.К аромату кофе, который покрывал почти все,при мешивался еще запах не вполне прогоревшихв самоваре углей, который я назвал бы вульгарноугаром, если бы этот запах не напоминал мнецерковь: стоило бы к нему прибавить чуть ла-дана – и я почувствовал бы себя в тор жественнойцерковной обстановке.Но и без такого добавления «бабушкин запах» на -страивал меня всегда на особый, приподнятыйлад.



37


38


39


40

Убабушки была небольшая темноватая комната. В углу перед иконой всегдатеплилась лампадка, пахло сушеным смородиновым листом и валерьяновымикаплями. Мы часто забегали к бабушке, у нее так уютно горела лампа под

зеленым абажуром, она сидела у стола и читала. Рядом стояла лакированная таба-керка – бабушка раньше курила, отсюда прозвище «китайская курильница», потомкурить бросила, но табак нюхала, и мы однажды засунули в таба керку здоровенногомайского жука, за что нам здорово влетело от папы. Часто бабушка шила что-тона старенькой швейной машинке с обломанной фарфоровой ручкой, и для менябыло большим удовольствием вставлять нитку в ма шинную иголку или старательновертеть ручкой под указания бабушки.

В. Андреева. Эхо прошедшего

Мы держались с бабуш-кой на равной ноге ичасто поддразнивали

ее нескромными вопросами…Бабушка тоже не упускала воз-можности подразнить внучек.Однажды она убедила нас в не-обходимости нюхать табак, доказывая, что нет лучшегосредства для того, чтобы при-дать блеск глазам.

Т.П. Карсавина. Театральная улица

Табакерка


41

Подставка для трубки


…Дедушка курил трубку. Трубка эта была с длиннейшим чубуком (кудабольше метра), и зажечь ее самому курильщику было совершенноневозможно. Дедушка сидел в кресле и тянул дым через широчай-

ший янтарный мундштук, а у его ног на корточках сидел Алексей или Осип (не дво-рецкий, конечно, а другой) и раскладывал целый костер из спичек на заранее на-битой табаком трубке, доходившей до самого пола. Как только табак принимался,спички спешно убирались, и дедушка долго и со вкусом курил свою любимуютрубку. У него был целый набор разных трубок на особой стойке. Некоторых я ни-когда не видел в руках у дедушки. Иногда он приказывал подать себе после зав-трака «короткую» трубку (около полуметра), но почти всегда курил самую длинную,которую я тоже больше всех любил. Тогда я мечтал, что, «когда я буду большой»,я тоже буду курить точно такую же трубку… Судьба здесь решила иначе – я совсемне курю…

Кн. С.Е. Трубецкой. Минувшее


42

Пепельница для сигар

Среди наших гостей наиболее колоритнойфигурой был князь Голицын – высокий ирослый толстяк, владелец знаменитых ви-

ноградников и прекрасный ценитель вин. Онславился необычайной щедростью и независи-мостью. За какую-то смелую выходку (помнится,пощечину петербургскому градоначальнику)сидел в Петропавловской крепости. Это былфеодал, не терпевший бюрократическо-полицей-ской монархии с ее чинопочитанием и лакей-ством… Я помню этого крупного толстяка с си-гарой в руке, когда он ворчал, шутил, бранился,вспоминал и фантазировал.

Н.П. Анциферов. Из дум о былом. Воспоминания


43


44

Дни тянулись к весне, зала делалась все теплей: вытащенныеиз нафталина, знакомые и позабытые, смешные и милые,надевались драповые пальто с пелеринками и плоские мат-

росские беретики. Новые калоши с блестящими бугорками подошвупоенно шагали в новые лужи двора.

А. Цветаева. Воспоминания

…Ледоход кончился, и мы имели право снять теплоепальто и галоши. Правда, две недели спустя, в мае, наступало похолодание, т. к. проходил ла-

дожский лед, но этот «чужой» лед уже не принимался в расчет, и теплые вещи уже лежали в сундуке, пересыпанные нафталином.

Т.А. Аксакова (Сиверс). Семейная хроника


45

Вбелом «зале» (белыеобои с золотым узором),где красовался аквариум

и зеленела наша домашняяфлора, стояло фортепьяно идовольно милая мягкая ме-бель, capitonné, обитая кир-пичного цвета репсом с плос-кими пуговками, – единствен-ная, кажется, у нас дань то-гдашней моде. (Я любил запахпакли, ее «начинки»; когда япрятался за диваном в прятки,то от скуки ковырял обивку.)

М.В. Добужинский. Воспоминания

При входе в дом тетиМаши <М.Н. Толстая,сестра Л.Н. Толстого. –

Ред.> вас охватывал какой-толегкий, неуловимый запах сы-рости от большого буфета,стоявшего в прихожей, яблок-грушовок, лежавших всегда натарелочках по окнам, старин-ных книг (этот запах ещебольше чувствовался при чте-нии книг). Все это вместе соз-давало особенный запах, при-сущий этому дому, очень намнравившийся.

М.С. Бибикова. В семье Толстых

252

Е.В. Лаврентьева. «В доме были будни»5

Уют8

Безделушки24

Запахи дома30

Окна46

Печи52

Уборка58

Кухонная утварь, посуда и столовые приборы

82Гости и домочадцы

122Домашние спектакли

124В часы досуга

146Женские рукоделия

158Письменный стол

166В детской

174Иконы

188Комнатные растения

194Питомцы

204Домашняя медицина

214Средства гигиены

224Новейшие изобретения

228Артисты и артистки у себя дома

244

Е.В. Лаврентьева. «... Вещи живут своей особой жизнью...»250

Содержание

Documents

Милые будни - static-ru.insales.ru · проступали и разливались пунцовые полосы утренней зари и пушистые стекла