Альманах - unn.ru · Арзамас АГПИ 2011 . УДК 082.2 ... отделения Нижегородской писательской организации Союза

ГОУ ВПО

«Арзамасский государственный педагогический институт

им. А.П.Гайдара»

Альманах

Выпуск 4

Арзамас

АГПИ

2011

УДК 082.2

ББК 94

А 80

Печатается по решению редакционно-издательского совета

Арзамасского государственного педагогического института

им. А.П. Гайдара

Редакционный совет:

Евгений Павлович Титков, главный редактор

Юрий Александрович Курдин, заместитель главного редактора

Никонов Сергей Павлович, технический и художественный редактор

Исаков Алексей Александрович, ответственный секретарь

Члены редакционного совета:

Сергей Николаевич Пяткин

Борис Сергеевич Кондратьев

Вячеслав Михайлович Панкратов

Елена Всеволодовна Белянцева

Александр Алексеевич Ломтев (г. Саров)

Юрий Владимирович Назаров (г. Сергач)

Олег Евгеньевич Андреев

А 80 Арзамасская сторона: альманах. Выпуск 4 / АГПИ им.

А.П.Гайдара. – Арзамас: АГПИ, 2011. 526 с.

ISBN 978-5-86517-498-1

Альманах подготовлен к 50-летию первого полѐта человека в кос-

мос, 70-й годовщине начала Великой Отечественной войны, 150-летию от-

мены крепостного права в России, 300-летию со дня рождения

М.В.Ломносова, он также включает материалы, посвящѐнные профессии

учителя. Большая часть материалов представлена членами Арзамасского

отделения Нижегородской писательской организации Союза писателей Рос-

сии.

УДК 082.2

ББК 94

ISBN 978-5-86517-498-1 © Арзамасский государственный

педагогический институт

им. А.П. Гайдара, 2011

2011

2011 Альманах

Издаѐтся в Арзамасском государственном педагогическом институте

СОДЕРЖАНИЕ От редактора …………………………………………....

«ПОКЛОНИМСЯ ВЕЛИКИМ ТЕМ ГОДАМ»

Александр ПЛОТНИКОВ, Валерий ДУБИНКИН.

Военного времени песни …………………………….….

Михаил ШЕСТЕРИКОВ. Четыре котла. Из записок

корреспондента армейской газеты …….……………….

Евгений ТИТКОВ. О причинах поражений Красной

Армии в 1941 году ………………………………………

ПОДВИЖНИКИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Галина ОСНОВИНА. Помню и люблю ………………..

Людмила КЛИМКОВА. Книгу жизни листая назад …..

Елена ЛЮБОВА. Учитель – самый главный человек

на земле. К юбилею Л.А.Климковой …………………..

Валентин МЕЖЕНИН. Неучѐными словами об учѐ-

ном. К юбилею Е.В. Кузнецова ………………………...

Елена МУСАТКИНА. Он стоит тысяч мудрецов.

К юбилею Б.С.Кондратьева …………………………….

Елена БЕЛОУСОВА. «Счастлив тот, у кого за Родину

бьѐтся сердце». К юбилею Е.П.Титкова ……………….

ПРОЗА

Наталья БОГУНЕНКО. Московский понедельник.

Повесть ………………………..…………………………

ПОЭЗИЯ

Андрей ЕЛИСОВ. Ангел избы. Стихотворения ………

Николай РАЧКОВ. Из книги «Летящие в пламени» ….

Александр ШИНЕНКОВ. Рассвет. Стихотворения …..

5

7

9

46

76

96

111

119

133

137

148

212

218

224

ВСТРЕЧИ В ПЕДАГОГИЧЕСКОМ

У нас в гостях – Александр Проханов …………………

ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАМЕТКИ

Николай КОНЯЕВ

Преодолевая национальную глухоту. К 180-летию

Н.С.Лескова ....………………….….……………….........

Арзамасский ужас. К 100-летию со дня кончины

Л.Н.Толстого ..…………………………………………...

Сергей ПЯТКИН. Жизнь и поэзия Николая Рубцова …

Любовь КОВШОВА. Синеглазый мастер ……………..

Евгений БОБЫЛЁВ. Болезнь Н.В.Гоголя ……………...

ПРАВОСЛАВНЫЙ АРЗАМАС

Олег ПАРИЛОВ. Богословие патриарха Сергия ……..

РУССКИЙ ХРОНОГРАФ …………………………….

Андрей САХАРОВ. Год начала Руси: 860-й …………..

Вячеслав ФОМИН. Русский богатырь мысли и знания.

К 300-летию со дня рождения М.В.Ломоносова ………

Борис КОНДРАТЬЕВ. Великий сын русской земли ….

Леонид ЗЕМЦОВ. Подготовка отмены крепостного

права и русское общество ………………………………

Юрий НАЗАРОВ. Та Гагаринская весна ………………

Вячеслав ПАНКРАТОВ. Другой истории у нас нет.

К 50-летию полѐта в космос Ю.А.Гагарина …………..

Геннадий ШАЛЮГИН. Форосские россказни ………...

КРАЕВЕДЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ

Виктор КАРПЕНКО. Уренский мятеж. Документаль-

ная повесть …………………………….. ……………….

Олег ЕФИМОВ. Уренский мятеж глазами историка …

ОТЗЫВЫ, РЕЦЕНЗИИ Титков Е.П. Духовный меч великой победы. Русская

православная церковь в годы Великой Отечественной

войны. – Арзамас: АГПИ, 2010. – 616 с………..………

231

257

266

278

296

316

328

365

378

390

403

411

421

423

430

439

511

521

СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА 5

Здравствуйте, дорогие наши читатели! Альманах «Арзамасская

сторона» выходит в таком формате уже четвѐртый раз. Вашему внима-

нию снова предстают знакомые рубрики и полюбившиеся авторы. Из номе-

ра в номер мы не устаѐм рассказывать (и мы надеемся, что Вы не устаѐте

читать) о подвиге русского народа, и не только о ратном. Этот выпуск

мы начинаем с трудной темы, вспоминая трагедию 1941 года, но просле-

живаем и победный путь нашей армии вместе с фронтовым корреспон-

дентом М.В. Шестериковым, родившимся, ни много, ни мало, 105 лет тому

назад. А ещѐ мы рады поближе познакомить Вас с теми людьми, которые

совершили духовный подвиг – учительский ли, как супруги Основины, или

пастырский, как патриарх Сергий. Не могли мы не откликнуться и на та-

кую дату, как трѐхсотлетие со дня рождения основателя всей русской

науки М.В. Ломоносова, который, как Вы, наверное, уже заметили, «покро-

вительствует» четвѐртому выпуску. Ещѐ одна знаковая тема - 50-летие

первого полѐта человека в космос. Освоение Космоса ещѐ недавно было

нашей национальной идеей, и мы надеемся, что рассказывая о том, чем это

было для нас, мы могли бы помочь еѐ возвращению людям нынешнего вре-

мени. Но, конечно, новая книга – не только об этом, и поэтому не будем

терять времени, а вместе с вами, дорогие читатели, перевернѐм страницу.

Евгений Титков, ректор АГПИ им. А.П.Гайдара

26 октября 1941 года погиб Аркадий Петрович Гайдар

ПОКЛОНИМСЯ

ВЕЛИКИМ

ТЕМ ГОДАМ

Александр ПЛОТНИКОВ, Валерий ДУБИНКИН

7

АЛЕКСАНДР

ПЛОТНИКОВ

ВАЛЕРИЙ

ДУБИНКИН Родился в Арзамасе в 1939 г.

Руководил хоровой капеллой

горвоенкомата, эстрадным

оркестром, писал музыку к

спектаклям Арзамасского

драмтеатра. Заслуженный

работник культуры РФ.

АЛЕКСАНДР ПЛОТНИКОВ

ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

ПЕСНИ

Валерию Дубинкину,

композитору, автору

музыки на мои стихи

Военного времени песни,

Нисколько они не стары.

Они, как тревожные вести,

Из той незабытой поры.

На Запад все шли эшелоны,

Гремела большая война,

И песня, как хлеб и патроны,

Была нам на фронте нужна.

Она сквозь суровые дали

Шагала в гвардейском строю.

Мы к песне душой припадали,

Как в жажду губами к ручью.

О жарких боях и тревогах,

О братстве окопном своем,

О трудных солдатских дорогах

Сегодня мы снова споем.

Болят наши старые раны,

И тут уж ничем не помочь.

Седые поют ветераны

«Землянку» и «Темную ночь».

Былое врывается в душу,

И годы в шеренгу встают,

И славную нашу «Катюшу»

Солдатские внуки поют.

ПОКЛОНИМСЯ ВЕЛИКИМ ТЕМ ГОДАМ

8

Михаил ШЕСТЕРИКОВ

9

МИХАИЛ

ШЕСТЕРИКОВ Родился в 1906 г. в селе

Хватовка Арзамасского

района. Был сельским ак-

тивистом, комсомольцем.

Переехал на жительство

в г. Горький. Много лет

возглавлял Горьковскую

писательскую организа-

цию. Автор книг «Больше-

вистская пашня», «Сти-

хи», «Мы на Запад идѐм»,

«Валерий Чкалов»,

«Сквозь годы», «Огонѐк

моей юности», «Стихи,

поэмы», «Жилая зона»,

«Колос». Участник Вели-

кой Отечественной вой-

ны. Умер в 1974 году.

ЧЕТЫРЕ «КОТЛА» (из записок корреспондента

армейской газеты)

ерелистывая свои корреспондент-

ские блокноты военных лет, я мно-

гократно натыкался на пометки о том, что нас -

солдат и офицеров 4-й гвардейской армии -

величали специалистами по «котлам», то есть

по окружениям врага. И надо сказать, что в

этом шутливом прозвище была доля исто-

рической правды: наша армия не только отбра-

сывала врага на запад, но и участвовала в

грандиозных его окружениях и разгромах.

Так было в Сталинградском и Корсунь-

Шевченковском сражениях, так было в Ясско-

Кишинѐвской битве и под Будапештом. Четы-

ре колоссальных по своим размерам «котла»,

из которых немцы так и не вырвались, несмот-

ря на самые отчаянные усилия! Многое из то-

го, как возникали эти «котлы», как поднима-

лась в них температура борьбы, я видел свои-

ми глазами и попробую здесь рассказать об

этом. Не буду приводить подробные данные об

объеме наших побед в каждом из названных

окружений, хотя некоторые коротенькие све-

дения о том, что это были за «котлы», освежу в

памяти читателя.

Тогда и мои наблюдения участника ми-

нувшей войны получат известный фактиче-

ский фон и послужат связующей нитью в жи-

вой пестроте воспоминаний.

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА аша армия воевала под Сталин-

градом на протяжении пяти ме-

сяцев, с начала сентября 1942 года по конец

января 1943 года, в составе Сталинградского,

а затем Донского фронта, участвовала в ок-

П

Н


10

ружении и уничтожении гитлеровцев. В огромном кольце, площадь кото-

рого вначале составляла 1500 квадратных километров, оказалось 330 ты-

сяч вражеских солдат и офицеров. По окончании Сталинградской битвы

было похоронено 147 тысяч убитых воинов врага и около ста тысяч взято

в плен. Таков размах этого грозного сражения. ...В конце 1944 года я записал в дневнике: «Все, что надо знать о

войне, я узнал под Сталинградом; бои на Украине, в Молдавии и даже в

Венгрии мало что прибавили к пониманию, что такое война с ее ожесточе-

нием, горем, кровью, жертвами». И это в известной мере правильно: под

Сталинградом я «открывал» для себя войну, втягивался в нее, приспосабли-

вался к ней, к ее причинам и следствиям, к ее непривычным звукам, к ее

зловещим тонам. Я вначале даже разрывы вражеских мин и снарядов при-

нимал за выстрелы наших пушек. Так велико было мое незнание войны! Но

потом я втянулся в нее, приспособился к ее страшной, разрушающей необ-

ходимости.

...Нашей армии, только что появившейся под Сталинградом - северо-

западнее его, - предстоял бой. Немцы к Волге прорвались сравнительно не-

широкой полосой, и задача боя, как она представлялась тогда мне, пере-

хватить эту полосу, оставить врагов без подвоза, потом и уничтожить их. Я

первый раз еду на передовую и надеюсь, что это сражение закончится

нашей победой.

Над рыжей степью сентябрьское солнечное утро. Вдоль дороги валя-

ются убитые лошади с высокими боками. Мне жалко их. На корню стоят

изверченные грязные колосья нивы. Мне жалко колосья, жалко пропавшего

людского труда. Справа разбитые строенья совхоза Котлубань. Длинные

листы железной кровли свисают на белые стены, как ленты темной, исполо-

сованной рубахи. Я и совхоз жалею. Болит у меня сердце. Никак не могу

привыкнуть к войне, к ее бессмысленным разрушениям.

От Котлубани мы идем на передовую пешком. Мы - это я и батальон-

ный комиссар Секирин, бывалый воин и добрый, заботливый товарищ. Кру-

гом все та же рыжая степь с синевато-лиловой далью. Но здесь она завалена

бумагой. Это вражеские листовки. Такого обилия их я больше нигде не ви-

дел. Они валялись на каждом шагу, большие и маленькие, красочные и од-

нотонные, с рисунками и без. И все эти сотни тысяч кусков бумаги кричали

защитнику Сталинграда, что его дело капут, что война русскими проиграна,

что остается одно: воткнуть штык в землю, то есть сдаваться.

На каждой листовке был талончик - пропуск в плен. На нем стояли

три буквы ШВЗ - сокращенное «штык в землю». Тут же разъяснялось, что

этот талон надо оторвать, спрятать и при удобном случае сдаться в плен. На

талоне указывалось, до какого времени он действителен. Если просрочишь,

в плен могут не взять - пристрелят. Но в плен ни в указанные сроки, ни во-


11

обще советские солдаты, как правило, не сдавались. И гитлеровская пропа-

ганда стала сбрасывать бессрочные талоны. Но я забегаю вперед...

Мы дошли до невысокой гривы росшего вдоль дороги кустарника.

Нас обогнало несколько грузовых военных автомашин. Под просторными

защитного цвета чехлами, спускающимися до самых колес, лежали какие-то

плоские широкие предметы, напоминающие театральные декорации. По

длине они не умещались в кузове и высовывались над кабинами вперед.

Мне почему-то они показались большими матрасами.

- Это что - генеральские? - спросил я у Секирина.

- Чего?! - не понял он меня.

- Спрашиваю, генеральские матрасы везут?

Старший батальонный комиссар рассмеялся и, понизив голос, сооб-

щил:

- Это «катюши».

Я вытаращил глаза. Конечно, о грозных «катюшах» я слышал и

раньше. Но никак не думал, что они выглядят так.

Нас догнала зеленая эмка. Из нее вышел высокий стройный мужчина,

старший батальонный комиссар, и довольно сердито потребовал наши доку-

менты. Узнав, что мы газетчики, он как-то сразу подобрел и пригласил нас

на залп «катюши». Оказывается, он был комиссаром полка реактивных ми-

нометов. Мы сели в его эмку.

В реденьком кустарнике уже стояли десять или двенадцать машин.

Чехлы с них были сняты. То, что я принял за матрасы, оказалось рельсооб-

разными железными полосами, расположенными в строгом параллельном

порядке. Верхние их концы торчали над кабинами. Таких рельсов на авто-

мобилях оказалось по восемь, и на каждой лежали по две продолговатые

мины со стабилизаторами, то есть по шестнадцать мин на машине.

Все было готово к залпу, но приходилось ждать: пехота еще не заняла

исходные рубежи. Старший батальонный комиссар - он по фамилии оказал-

ся Дроздовым - явно нервничал.

- Вот у нас всегда так: мы на месте, а пехота еще то ли будет, то ли

нет.

Дроздов хмурился, опасливо поглядывая на небо. Он боялся, что

немецкие самолеты, летавшие над нашими позициями с утра до вечера, за-

метят его машины и начнут бомбить. Противник знал о «катюшах» и ста-

рался их обнаружить и уничтожить в первую очередь.

Наконец, было получено сообщение, что пехота на месте и ждет арт-

подготовки. Ее начали пушки. Их в степи оказалось немало. Они стояли в

балках, в промоинах земли, просто под большими маскировочными сетка-

ми. Но вот пришла очередь «катюш».

Дроздов отвел нас немного в сторону, посмотрел на часы и властно


12

махнул рукой командирам установок, сидевшим в кабинах и следившим за

ним. И в то же мгновение мины одна за другой стали срываться со своих по-

лос и взмывать в небо с резким коротким шипом. Словно черные веретена с

огненными хвостами, пропадали они в синей высоте. Едва успели уйти в не-

бо мины переднего ряда, как тут же, словно вдогонку им, полетели с нижне-

го, заднего конца рельсов. За какие-то считанные секунды только с одной

машины 16 мин! Какая плотность огня! От этого захватывающего зрелища у

меня буквально зашевелились волосы. А в расположении немцев застучали

глухие удары, словно начали там молотить землю огромными цепами: это

рвались мины. Над боевыми машинами образовалось коричневое облако от

сгоревшего газа, оно висело невысоко. А Дроздов уже торопил нас:

- Уходите отсюда скорее: сейчас «мессершмитты» на бомбежку при-

летят.

Боевых машин уже не было; когда они исчезли, я даже не заметил.

Умчался и Дроздов на зеленой эмке. А над коричневым облаком, как он и

предсказал, летали вражеские самолеты, но бомбили они уже пустое место.

В этот раз наше наступление успеха не принесло. Пехотинцы после

артподготовки поднялись в атаку, но были прижаты к земле огнем уцелев-

ших пулеметных и минометных точек врага. Активничали и вражеские са-

молеты: весь долгий день с восхода солнца и до его заката летали они в небе

и бомбили, бомбили.

К вечеру, измученные бесконечным воем фашистских самолетов,

свистом и грохотом рвущихся бомб, мы зашли к дивизионному информато-

ру. Дом, в котором он помещался, стоял на краю поселка. Товарища на ме-

сте не оказалось. Мы ждать не стали. И едва отошли от дома метров на пол-

тораста, как в него угодила бомба. Он вспыхнул мгновенно, как огромный

огненный цветок. Я спросил у Секирина:

- Что бы с нами стало?

- Не думай об этом,- сказал Михаил Кузьмич, оглядываясь на про-

тивный звук еще одной засвистевшей бомбы. Немецкие летчики были пол-

ными хозяевами неба, а наша авиация показывалась редко. Обозленные пе-

хотинцы яростно стреляли из винтовок и автоматов по самолетам врага, но

безуспешно... Только патроны жгли.

Особенно обидно было от того, что у нас имелась хорошая противо-

воздушная оборона, но пушки в этот день молчали, у зенитчиков не хватало

снарядов, а НЗ. то есть неприкосновенный запас, трогать было нельзя.

Шагая по пыльной вечереющей степи прямиком, мы наткнулись на

зенитную пушку. Артиллеристы сидели в открытых ровиках: над ними

только что кружился «мессершмитт». Едва мы успели представиться ко-

мандиру, как в небе опять завыл вражеский мотор. Снова пришлось лезть в

землю.


13

Зенитчики - молодые ребята - глядели насупленно: у них тоже было

нечем стрелять. Снарядов - только НЗ. Я представлял себе их состояние. А

«мессер» кружил и кружил, то отваливая в сторону, то опять повисая над

нашими головами. И вдруг командир крикнул:

- К орудию!

Расчет мгновенно встал у пушки. Наводчик, усевшись в свое «крес-

ло», уверенно заработал наводящим механизмом, нацеливая пушку в нена-

вистного пирата. Первые два снаряда не попали. И вдруг зенитчики закри-

чали и запрыгали:

- Горит, горит!

Я не сразу заметил пламя на вражеском самолете. Но он резко повер-

нул и пошел в свою сторону. Потом на его черном теле показался красный

язык огня, а следом потянулся дегтярно-густой хвост дыма. Было видно, как

он где-то у горизонта упал и сгорел. С большой радостью Секирин и я запи-

сали фамилию наводчика. Это был старшина Борисов. А ночью, пристро-

ившись в земляном подвале на железнодорожной станции Котлубань, я

написал о Борисове первую корреспонденцию в армейскую газету.

Весь сентябрь наша 24-я армия вела тяжелые наступательные бои с

хорошо вооруженным и умеющим воевать врагом. И хотя наши простран-

ственные успехи были очень скромны (мы продвинулись на 2-4 километра),

эти бои не пропали даром, сыграли свою роль в битве за Сталинград: для

отражения атак нашей и других армий, входивших в Сталинградский фронт,

гитлеровское командование вынуждено было снять с главного удара двена-

дцать дивизий. А это не мало.

...1 октября наша армия перешла из Сталинградского во вновь обра-

зованный Донской фронт под командованием Рокоссовского. Обновилось и

наше армейское начальство: командармом стал генерал-майор Галанин. На-

зывая этого человека и забегая несколько вперед, скажу, что с ним одержа-

ны многие победы во всех четырех «котлах».

После кровопролитных сентябрьских боев наша армия продолжала

активную оборону. Гитлер подхлестывал свое воинство, требовал немед-

ленных новых побед. И враг рвался к Волге. Каждый день приходилось от-

бивать его яростные атаки. Перед нами стояла нелегкая задача: выстоять

самим и измотать фашистов. «Ни шагу назад!» - таков был приказ Родины,

и солдаты стояли насмерть!

...В октябре мне было присвоено звание капитана, и я стал увереннее

себя чувствовать в боевых условиях действующей армии. Расширялись и уг-

лублялись мои знания солдатского и офицерского состава. Я лучше стал по-

нимать войну, ее страшный тяжелый труд. Даже одного фашиста на передо-

вой убить не так легко, он не подставляет лоб под твою пулю, старается сам

сразить тебя. Сколько же надо энергии и выдержки, чтобы иметь на своем


14

боевом счету десятки вражеских солдат и офицеров и остаться живым! А

такие герои под Сталинградом были - и не один, не два, а десятки, сотни!

Хочется хотя бы коротко рассказать о некоторых из них.

...Мы сидим с сержантом Ураевым в окопе минометного расчета, и он

не торопясь говорит мне о себе. Сам из Пензенской области. До войны рабо-

тал мастером лесозавода, воевал на Юго-Западном фронте. Под Сталингра-

дом с 23 сентября. Корректировщик огня. Дело очень опасное. Целыми дня-

ми приходится проводить на передовой под самым пристальным наблюде-

нием врага, простреливающего каждый кустик, каждый холмик, каждый

подозрительный предмет. Тут нужны смелость, сообразительность и точ-

ный глазомер. Неделю назад Ураев забрался в подбитый танк на самом

взгорье высоты и оттуда терпеливо наблюдал за тем, что делает враг в рас-

положении своих позиций. Огромного труда стоило ему добраться до танка.

Сначала подбирались к нему вместе с телефонистом, тянувшим телефонный

провод. Немцы заметили их и обстреляли из минометов. Потом вперед по-

полз один Ураев. Было очень тяжело переставлять разговорный аппарат и

двигать телефонную катушку. Вражеский огонь не слабел, а усиливался. Но

вот и танк, сгоревший внутри. Сержант воткнул в пашню штык - сделал

заземление. Связь заработала. В два часа дня он заметил в низине скопление

пехоты противника, ее там собралось до батальона. Сержант доложил об

этом командиру, а тот приказал Ураеву огнем командовать самому. После

удачной пристрелки первого минометного расчета Ураев скомандовал дать

беглый огонь по пять мин. Немцы побежали и понесли большие потери.

В другом месте Ураев обнаружил три вражеских миномета и пуле-

метное гнездо врага, которые не давали нам покоя ни днем ни ночью. Они

тоже были выведены из строя по командам этого смелого корректировщика.

На мой вопрос, каким прибором он пользуется для определения расстояний

до вражеских позиций, Ураев показал кулак с оттопыренным большим

пальцем и, подняв его на вытянутой руке, добавил:

- У меня хороший глазомер - редко ошибаюсь.

А вот другой герой Сталинградской битвы, снайпер Азии Мамаджа-

нов, на его счету 35 гитлеровцев. По национальности он узбек, по профес-

сии комический актер. До войны работал в районном театре Ферганской

области, а до этого служил в армии на Дальнем Востоке и там окончил

снайперские курсы. Мы расположились с ним на плоской крыше землянки.

Он, как и все наши солдаты, одет тепло: в черном ватнике и таких же стега-

ных штанах, на голове шапка с ушами, на руках зимние варежки с двумя

пальцами - указательным и большим.

Мамаджанов механически поглаживает оптический прицел винтовки

и вводит меня в курс своей снайперской охоты:

- Главное, надо иметь побольше хороших позиций и почаще менять


15

их. Иначе враг быстро обнаружит тебя и накроет миной.

Упомяну еще и о разведчике Петре Орешек, прославившемся смелы-

ми ночными вылазками в расположение врага и истребившем десятки гит-

леровцев; о старшине Сергее Фоменко, редкой дерзости человеке, среди

белого дня сделавшем два налета на вражеские окопы и захватившем четы-

рех «языков»; о танкисте Николае Шматко, награжденном орденом Ленина

за уничтожение трех немецких танков и нескольких орудий врага.

...Пока мы активной обороной не давали врагу прорваться к Волге,

Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии разработала план

грандиозного окружения немцев под Сталинградом и готовила силы для его

осуществления.

В ноябре 1942 года два фронта Советской Армии - Юго-Западный и

Сталинградский,- продвигаясь с боями на сближение друг с другом, про-

рвали оборону противника и вышли к Дону в районе города Калач. В ре-

зультате этих ударов 6-я пехотная и 4-я танковая армии немцев оказалась в

клещах подвижных соединений советских войск. В развернувшемся сраже-

нии в составе Донского фронта приняла участие и наша 24-я армия. 22 нояб-

ря она начала свое наступление, а на шестой день тяжелейших боев прорва-

ла вражескую оборону и вместе с частями 65-й армии окружила группу гит-

леровских войск в малой излучине Дона. Захватив фашистские переправы в

районе хутора Вертячий, она отрезала задонскую группировку немцев от

сталинградской.

...Штаб дивизии, начавшей ноябрьское решительное наступление, по-

мещался на хуторе Паньшино. И на этот раз освещать ход боя мы ехали с

Секириным. В связи с введением новых воинских званий Михаил Кузьмич

стал майором.

Мы приехали поздним вечером и прямо со снежной дороги угодили

на совещание офицерского состава, которое проводил командир дивизии

генерал-майор Бирюков. Его полки уже вели тяжелые бои по прорыву. Обо-

рона немцев оказалась исключительно мошной. Высмеивая легкомыслен-

ный, шапкозакидательный подход к врагу некоторых своих офицеров, гене-

рал - тактичный вообще-то человек - гневно обрушился на нашу газету. И

было за что. Перед наступлением мы напечатали в одном из номеров ста-

тью, в которой рассказывали солдатам, как немцы строят свои оборони-

тельные рубежи, и даже показали это на рисунке. Оборона у нас получилась

легонькая и прорвать ее не представляло большого труда. Вот на это и

набросился генерал:

- Срисовал схему с учебника и думает, помощь оказал. Взять бы это-

го газетчика да потыкать носом в немецкие укрепления. Тыкать да пригова-

ривать: не пиши, сукин сын, о том, о чем не знаешь, не пиши...

К сожалению, тогда и генералы не все были просвещены насчет


16

немецкой обороны, но командир дивизии газету ругал не за то, что она не

знала, его возмущала безответственность: учить не зная - это значит вводить

людей в заблуждение, а за него на войне жизнями приходится платить. Мы

сидели подавленными. Вот как все обернулось: хотели принести пользу, а

сделали вред.

Только после того как немцы были выбиты со своих позиций, мы

увидели, какой сложной, неприступной была у них оборона: сплошные ли-

нии траншей, большое количество дотов и дзотов, проволочные загражде-

ния в два-три кола, заминированные участки.

Вот что мне рассказывал после сержант Фокин, который обезврежи-

вал минные поля на подступах к врагу перед наступлением:

- Мин было до черта. Их приходилось выковыривать из мерзлого

фунта. Все проволоки вмерзли. Малейшая неосторожность - и взлетишь к

черту. А разминирование шло по ночам, в тридцати метрах от траншей про-

тивника. Нелегко было.

Возводили эту оборону фашисты трудом наших солдат, попавших к

ним в плен. Жили пленные на хуторе Вертячий в овраге, обнесенном колю-

чей проволокой, прямо под открытым небом. Когда мы ворвались на хутор,

живых пленных уже не было - их успели угнать. Но осталось 87 трупов за-

мученных советских пленных солдат. Привожу рассказ об их горькой уча-

сти жительницы хутора Вертячий Екатерины Плотниковой:

- В нашем селе немцы разбили лагерь для военнопленных, обнесли

его колючей проволокой. Я живу рядом с этим лагерем и видела все издева-

тельства фашистских извергов. Среди пленных красноармейцев было много

раненых и больных. Все они жили под открытым небом в грязи. Каждый

день с рассветом их угоняли на передовые позиции для строительства

укреплений и на другие работы. Кормили пареной рожью, давали ее 100-200

граммов на человека в день и кусочек дохлой конины. Многие падали от

истощения. Их начинали бить. Не встанет пленный - забьют до смерти... Не

успеет кто отозваться на перекличке - бьют. Били сапогами, палками, пле-

тью, прикладами. В лагере всегда были слышны стоны, крики избиваемых.

Многих расстреливали. Особенно свирепствовал один немец, называли его

Гоб. Это был настоящий палач. Ходил он всегда с длинной ременной плет-

кой, на конце которой был зашит свинец. Бил он этой плеткой всех плен-

ных...

Мне и до этого приходилось читать сообщения о зверствах немцев.

На хуторе Вертячий я увидел своими глазами замученных мертвых наших

людей. В одних нижних рубашках или кальсонах, а то и совсем голые, со

шрамами и синяками, с давно запекшимися ранами валялись они как попало

в куче, освещенные скупым ноябрьским солнцем.

Чьи они сыновья? Чьи мужья? Чьи отцы? Где ждут от них писем, еще


17

не зная, что лежат они вот здесь, что навеки застыли их руки и никогда уже

ничего никому не напишут?! От этих мыслей не только сильно болело, но и

гневом закипало сердце.

...В Паньшине судьба меня столкнула с Гулей Королевой, которая

впоследствии стала широко известна советскому читателю, как героиня по-

вести Елены Ильиной «Четвертая высота». На третий или четвертый день

боев я возвращался с передовой на хутор: мне нужно было спешно отпра-

вить в редакцию свежие материалы. В ноябре темнеет рано, и к уже недале-

кому, по моим расчетам, дому, в котором помещался политотдел дивизии, я

подходил в сплошной темноте. Вдруг мою ногу задержала протянутая над

землей проволока, зазвеневшая какими-то жестянками. Я замер при мысли:

- Минное поле!

Пока я раздумывал, что мне делать, чтобы не взлететь на воздух, впе-

реди меня возник квадрат света и пропал: кто-то вышел из землянки и заша-

гал в моем направлении. На мой зов отозвалась женщина с низким просту-

женным голосом. Она сказала, что подо мной действительно минное поле,

но его уже давно разминировали, а проволока с разными жестяными ви-

сюльками осталась.

В помещении политотдела я рассмотрел мою провожатую: она была

высокая, молодая, с зеленоватыми, как мне показалось, глазами. Ее что-то

заботило. Начальник политотдела Клочко предложил ей стакан чаю, но она

отказалась. Это и была Гуля Королева. А через день или два ее убило в бою,

когда она из огня выносила раненых.

Вот что записано в моем военном дневнике: «Марионелла Королева,

но все зовут ее Гулей. Комсомолка, с 1922 года рождения. Киноактриса.

Муж - лейтенант. Погиб на войне. Пошла в армию добровольно, мстить за

мужа. Зачислили санинструктором. Все время на передовой. Писала письма

домой бойцам, которые не шибко грамотны. Читала в окопах «Таню» Али-

гер и стихи Симонова. Во время боя, не нагибаясь, ходила под огнем, выно-

сила раненых. Смерть Гули потрясла бойцов и командиров. Говоря о ней,

многие еле сдерживались, чтобы не разрыдаться, так нужна она была вои-

нам...».

К 30 ноября 1942 года Донской фронт плотным кольцом окружил

противника и не выпустил его из Сталинградского котла - доколотил!

Правда, сделать это было неимоверно трудно. Много пришлось за-

тратить ратного труда и пролить крови воинам Донского фронта, в том чис-

ле и нашей 24-й армии, пока 22 дивизии врага сложили оружие и оказались

в плену.

На первых порах гитлеровцы отчаянно дрались, глубоко убежденные,

что фюрер вызволит их из «котла». И в этом направлении была предпринята

серьезная попытка: фельдмаршал Манштейн начал крупное наступление


18

танков и мотопехоты из района Котельникова на Сталинград. Во второй

декаде декабря бронированной громаде удалось продвинуться вперед. Одно

время она находилась всего в 40 километрах от города. Но мощными контр-

ударами и боевыми действиями советских армий эта железная сила была

остановлена и оттеснена. Манштейну так и не удалось пробиться к Сталин-

граду.

Положение окруженных немцев с каждым днем осложняется. Ночью

к ним прилетают транспортные самолеты, привозят боеприпасы, провиант.

Мы уже привыкли к тому, что в одни и те же часы ночи в черном небе сто-

нали моторы немецких транспортных самолетов.

Зима идет, и петля окружения все туже стягивается. Мы отбили у фа-

шистов аэродром, и вражеским транспортным самолетам негде садиться.

Они теперь сбрасывают груз на парашютах, ориентируясь на световые

немецкие сигналы. Наши солдаты приспособились к этому и тоже сигнали-

ли. Нередко над их позициями немецкие летчики разгружали доставленные

из фатерлянда пищевые концентраты. В условиях голой, занесенной снегом

степи окруженные армии голодали. К январю были съедены все лошади

румынской кавалерийской дивизии. Солдаты ели собак, кошек, дохлых ло-

шадей.

Командир взвода 260-го пехотного полка, пожилой фельдфебель,

сдавшийся в плен с остатками своего взвода, сказал: «Два месяца мы были

на голодном пайке. В последние дни почти совершенно ничего не ели. Из 35

человек, бывших в нашей роте, умерло от истощения 5 человек. Большин-

ство солдат было обморожено. У меня самого кисти рук совершенно одере-

венели».

Наши удары нарастали, а немецкий боевой дух соответственно падал.

Это хорошо видно из дневника убитого унтер-офицера Черне: «Сегодня я

уже молил бога, чтобы он защитил меня. Испытания ужасные. Постоянно

быть на снегу и морозе, в сырости или находиться в мокрой яме, прикрытой

только палаткой. Артиллерия и минометы обстреливают нас, пули так и

свистят в воздухе. Я почти в отчаянии».

И все больше и больше немцев сдавалось в плен.

Планируя молниеносную войну (блицкриг), гитлеровцы думали за-

тепло покончить с нами и к суровой зиме по-настоящему не готовились. И

теперь, чтобы как-то спастись от холода, немецкие солдаты снимали шине-

ли с убитых однополчан и напяливали их на себя по две, по три, а поверх

пилоток повязывали платки, полотенца, какие-то тряпки и хмурые, унылые

шагали в плен. Сначала их сопровождали конвоиры, а потом пускали одних,

показывая, куда идти, и они двигались.

Необычное это было зрелище. Представьте себе ровную снежную и

очень холодную степь, особенно если при морозе тянул ветер. Обжигающий


19

холод! По дорогам идут наши тепло одетые солдаты, спешат машины, пого-

няют лошадей неторопливые вообще-то обозные. И в этой приподнятой,

возбужденной победами жизни - унылые фигуры пленных.

Два месяца назад рвались они здесь на восток, к Сталинграду, к Вол-

ге для того, чтобы утопить нас в великой русской реке. В сотнях тысяч ли-

стовок трубили они о своей победе, пугали советских солдат, требуя во-

ткнуть штык в землю. Оказавшись в «котле», они поменялись с нами роля-

ми: мы погнали их на восток, к Сталинграду. Немцы надеялись, что Гитлер

вызволит их из «котла», отворит дорогу на запад. И вот на запад они идут,

но как, в каком качестве? Правда, это были не главные массы пленных.

8 января 1943 года советское командование предложило фельдмар-

шалу Паулюсу, командовавшему окруженной немецкой группировкой, пре-

кратить сопротивление, капитулировать. Он отказался. Тогда осталось одно:

уничтожить врага в «котле». И хотя он еще две недели сопротивлялся, его

песенка была спета.

26 января под ударами сил 62-й и 21-й армий Донского фронта про-

тивник под Сталинградом прекратил сопротивление. Вот тогда и двинулись

в плен немцы, итальянцы, венгры, румыны. Их были десятки тысяч. Они

медленно переставляли ноги, видимо занятые одной мыслью, как бы до-

браться до людского теплого жилья, не упасть, не замерзнуть. Но многие

падали: обреченно выходили из строя, увязали в снегу, неуверенно стояли,

боясь сделать последний роковой шаг. И все же делали его... А через неко-

торое время их заносила степная поземка. А живые шли дальше: шли мимо

отстрелявших минометов и пушек, мимо отгрохотавших танков и броне-

транспортеров с беспомощными лентами гусениц, съехавших со своих хо-

дов, мимо распластанных на снегу отлетавших и отбомбивших самолетов,

мимо артиллерийских тягачей с железными кузовами, шагали мимо балок,

забитых огромными автофургонами полевых военных мастерских и маши-

нами другого назначения.

И среди этого необозримого количества брошенной и искореженной

немецкой техники я увидел и навсегда запомнил одну, на первый взгляд не-

значительную, деталь: невысокий холмик задутого снегом солдата, рядом с

ним стояла обозная повозка, ее короб, сбитый из толстых крашеных досок,

весь - спереди, сзади, с боков - был источен зубами голодных лошадей. А в

изголовье у солдата, которое явно обозначалось под снегом, торчали две

лошадиные мохнатые ноги. Они были отрублены по колено и воткнуты в

снег, как палки, копытами вверх. Многозначительно горькая эта картина

мне и до сих пор кажется очень выразительной точкой, поставленной в кон-

це вражеской трагедии Сталинградского окружения!

...Через несколько дней, погрузившись в эшелон на станции Качалин-

ской, мы уже ехали под Воронеж на формирование. Остановились в селе


20

Боровое. Здесь мы стали гвардейцами. 5 мая 1943 года приказом Народного

комиссара обороны СССР наша 24-я армия была преобразована в 4-ю гвар-

дейскую армию. Мы получили гвардейские значки, а потом медали «За обо-

рону Сталинграда».

ЗАДНЕПРОВСКОЕ ПОБОИЩЕ орсунь-Шевченковский разгром немцев часто называют Но-

вым Сталинградом. В этом окружении оказалось более 70 ты-

сяч немецких солдат и офицеров. На поле боя враг оставил убитыми 55

тысяч человек, Свыше 18 тысяч сдалось в плен.

Между Сталинградским и Корсунъ-Шевченковским окружениями

прошел почти год, и какой год - год битвы на Курской дуге! Здесь Гитлер

хотел взять реванш за поражение под Сталинградом и не взял, проиграл

Орловско-Курское сражение. Наша 4-я гвардейская армия в самой этой бит-

ве не участвовала, она находилась в резерве Главного командования и в

полной боевой готовности стояла под Тулой на случай немецкого прорыва

на Курской дуге и продвижения врага на Москву. Но немцы потерпели по-

ражение. А советские войска - Воронежский и Степной фронты,- развивая

успех, двигались на Харьков, на Полтаву.

Противник был еще очень силен и наносил чувствительные и опас-

ные контрудары.

Довольно угрожающее положение сложилось северо-западнее Харь-

кова в районе Ахтырки. Вот сюда и была переброшена наша гвардейская

армия. Она совершенно неожиданно выросла перед врагом и завязала тяже-

лые бои.

Уступая немцам в количестве танков и авиации, мы превосходили их

в противотанковом вооружении: пушках, бронебойных ружьях и другом. На

некоторых участках враг бросал против наших гвардейцев до сотни танков,

посылал на бомбежку по несколько десятков самолетов, наши воины не

дрогнули, героически сражались. Расскажу лишь об одном бое, происходив-

шем у совхоза «Ударник» 21 августа 1943 года.

Одиннадцать гвардейцев во главе с гвардии лейтенантом Багировым

неожиданным дерзким броском заняли вражескую высоту. Немцы изрезали

ее глубокими окопами и ходами сообщения. С гребня высоты открывался

хороший круговой обзор местности. Отчетливо была видна соседняя высо-

та, занятая немцами. Багиров сразу же оценил достоинство захваченной по-

зиции. Но отлично знал, что немцы скоро опомнятся и полезут отбивать

оставленную высоту. Он приказал бойцам получше приготовиться к обо-

роне, повыше поднять брустверы окопов.

Вскоре в расположении врага из лощины появились и ушли обратно

три танка. Бронебойщик Кастаньян хотел уже стрелять по ним. Но Багиров

К


21

приказал ему подождать. Через несколько минут железные коробки, облеп-

ленные автоматчиками, пошли в направлении высоты. Впереди, сотрясая

землю, двигался «тигр». Его пушка и пулемет беспрерывно стреляли. Под-

пустив немецкие танки поближе, Багиров приказал открыть огонь. Немец-

кие автоматчики мгновенно ссыпались с танков на землю. С четвертого вы-

стрела из противотанкового ружья гвардии сержант Кастаньян подбил го-

ловной танк. «Тигр» загорелся. Другие танки его стали обходить. Когда они

приблизились на расстояние броска гранаты, Багиров метнул одну и подбил

танк. Третью машину вывел из строя тоже гранатой парторг младший лей-

тенант Вахабов.

На несколько минут во-

царилась тишина, а потом сле-

ва из лощины появились пехо-

тинцы. Пулеметчик Катаев

встретил их на правом фланге

огнем, а на левом, куда напра-

вились главные силы врага, за

пулемет лег сам Багиров и

уничтожил около ста немцев.

И эта атака захлебнулась. Но

через некоторое время гитле-

ровцы снова пошли на высоту.

Наши пулеметчики и на этот

раз открыли огонь с близкого

расстояния и разили наверня-

ка.

Когда кончались в дис-

ках патроны, они брали авто-

маты, вели огонь из винтовок.

24 часа удерживали

гвардейцы высоту, число их

уменьшилось: не стало Ваха-

бова, погиб гвардии красно-

армеец Ариков, тяжелое ране-

ние получил Кастаньян. Гвардии лейтенант Багиров

У снайпера Манзурова немецкие пули пробили одну, а затем и дру-

гую руку, но он не оставил оружия до конца боя, в котором победили гвар-

дейцы. Они уничтожили 3 танка и до 250 солдат и офицеров врага. Высота

была удержана. Багиров передал ее командиру роты, подоспевшей на по-

мощь.

За этот подвиг Президиум Верховного Совета СССР присвоил гвар-


22

дии лейтенанту Багирову звание Героя Советского Союза.

Высокая боеспособность нашей гвардейской армии прикрыла или,

как говорят на военном языке, обеспечила правый фланг Степному фронту,

выбившему 23 августа немцев из Харькова. Потом она была передвинута на

другой участок фронта и в течение 16 дней сражалась у села Котельва1 с

частями танковых дивизий, среди которых была и эсэсовская «Мертвая го-

лова».

11 сентября гитлеровцы, не выдержав ударов наших войск, отступили

от Котельвы. У села Опошни они снова пытались закрепиться, введя в бой

эсэсовскую танковую дивизию «Великая Германия», но и отсюда им при-

шлось отступить.

В ночь на 22 сентября они начали общий отход за Днепр, чтобы там

укрыться от ударов Советской Армии.

Но они не просто отступали, а превращали Левобережную Украину в

зону пустыни: сжигали села, уничтожали крупный скот, вырубали сады - и

этими зверствами довели гнев наших воинов до предела. В нашу редакцию

десятками приходили гневные письма солдат. Вот, к примеру, что писал в

газету снайпер Иван Пелых, позднее награжденный орденами Славы всех

трех степеней: «Перед отступлением немцы учинили звериную расправу

над мирными жителями и разграбили наше село. Сожгли и мою хату. Я стал

снайпером. Убьешь фашиста - и на сердце легче».

Об Иване Пелых я написал стихотворение и напечатал. Привожу его

здесь, чтобы нагляднее представить, чем жила поэзия в армейской газете.

ПЛАМЯ ГНЕВА Этот стих о смелом из смелых,

О гвардейце снайпере Пелых.

На сыпучих днепровских сопках,

Из кустов, и вблизи дорог,

И в трясинах сырых и топких,

И в лесах он врага стерег.

Коченел под дождем, в снегу ли.

Забывал о еде, тепле,

Чтобы снять его первой пулей,

Навсегда пригвоздить к земле.

Сердце жжет у Пелых. Он видел,

Как, поставив к ноге мешок

И спокойно на корточках сидя.

1 В этом селе, как я узнал после войны, родился, рос и работал Сидор Артемович Ковпак, два-жды Герой Советского Союза, выдающийся руководитель партизанского соединения, совер-

шившего героический рейд по тылам противника от Путивля до Карпат.


23

Немец хату его зажег.

На своем, на чужом дворе ли

Глаз слепило дымом костра...

Хаты, села, люди горели

От Полтавы и до Днепра!

И с тех пор бьет он немцев клятых.

Грозным гневом огня объят,-

Подожженные немцем хаты

Тяжко в сердце его горят.

Лишь на миг, как прикончит немца,

Пулей, пущенной прямо в грудь,

У него, у Пелых, на сердце

Тяжесть легче станет чуть-чуть.

И ползет он у пуль в свистенье,

Под разрывами мин лежит.

Чтоб опять вздохнуть с облегченьем:

- Так! Еще один гад убит.

Что ни выстрел, то немцем меньше,

Тем, что хуже зверя в сто крат.

Тем, что проклят рыданьем женщин,

Солнцем, ветром, скелетами хат.

Бей и впредь их так же умело,

Грозный снайпер гвардеец Пелых!

Огонь великой ненависти к врагу повсеместно разгорался все силь-

ней в сердцах наших воинов. Они творили чудеса. На плечах отступающих

гитлеровцев части нашей армии подошли к Днепру и, не дожидаясь понто-

нов, с ходу на подручных средствах форсировали его. Все пошло в дело:

рыбачьи лодки, самодельные плоты, двери, ворота, пустые бочки из-под

бензина, бревна - словом, все, что держалось и могло держать на воде!

Это конечно не значит, что каждый действовал как попало, на свой

страх и риск. Нет, форсирование Днепра было проведено строго по плану

командующего армией. Враг отчаянно сопротивлялся и прилагал все силы к

тому, чтобы не допустить нас на правый берег, сбросить в Днепр.

Взятые в плен немцы говорили, что Гитлер приказал ни в каком слу-

чае не пускать русских за Днепр, объявил его государственной границей

Германии. Они показывали что-то вроде гарантийных квитанций, по кото-

рым после победоносной войны должны были получить по 25 гектаров

украинской правобережной земли. Укрепляя позиции, немцы усилили свои

боевые порядки частями переброшенной из Франции дивизии. Но ничто им

не помогло. Успехи армии генерал-лейтенанта Манагарова дали нам воз-

можность, оставив часть войск на занятом плацдарме, перебросить главные


24

силы через Днепр в другом месте и зайти в тыл врага, а вскоре и занять рай-

онный центр Новогеоргиевск, Чигирин (родина Богдана Хмельницкого) и

многие другие населенные пункты Правобережья. Это было началом собы-

тий, приведших к заднепровскому Корсунь-Шевченковскому «котлу», но,

оставляя Левобережную Украину, я позволю себе остановиться на одной

встрече с земляками, которых на войне я повидал немало.

...Переправляясь с солдатами на правый берег и устраиваясь на ночь

в каком-то огромном здании, я наткнулся на сормовичей из артиллерийской

технической мастерской: Сергея Башкирова и братьев Алексея и Павла Му-

хиных. Они на войне занимались тем, что возвращали в строй покалеченное

оружие и делали это не в оборудованном помещении, а где придется, неред-

ко прямо на поле боя. Случалось, что они ставили на ноги не только нашу

боевую технику. Особенно изобретательно приспособили сормовичи против

гитлеровцев их же шестиствольный миномет.

В одном месте наши солдаты захватили свыше 2000 немецких мин.

Обнаружили и миномет, но он оказался обгорелым, с оборванной электро-

проводкой. Словом, был никуда не пригодным. Сормовичи поставили его на

колеса от противотанковой пушки, оснастили электропроводкой, сделали

прицельное приспособление. И дело пошло. Стрелял он по своему брату

фрицу не хуже нового. Каково было немцам нести потери от собственных

мин?! Чтобы уничтожить этот боевой гибрид, созданный сормовичами, они

не раз на него обрушивали сокрушительный огонь. Били, говорят, не только

из полковых и дивизионных, но и корпусных пушек. И все же ничего с ним

поделать не смогли. Он замолчал тогда, когда перестрелял все мины. Я

напечатал об этом в нашей армейской газете очерк «Золотые руки».

...Почти весь январь 1944 года 2-й Украинский фронт (а вместе с ним

и наша армия, входившая в его состав) продвигался с боями по Правобе-

режной Украине, все дальше и дальше оттесняя немцев от Днепра. А справа

от нас врага от реки отжимали армии 1-го Украинского фронта. Но между

наступающими фронтами оставался огромный пространственный выступ,

на котором твердо держалось несколько вражеских дивизий. Этот выступ,

разъединяя наши фронты, доставал тупым своим краем в районе города Ка-

нева до Днепра. Гитлеровцев все еще не оставляла надежда вернуть Право-

бережную Украину, и они ждали момента ударить с этого выступа в тыл 1-

му Украинскому фронту.

Но советское командование опередило врага: 1-й и 2-й Украинские

фронты в конце января частью своих ударных сил устремились навстречу

друг другу и, пройдя с боями двухсоткилометровое расстояние, окружили

гитлеровские войска, заперев им выход на юг. Вначале эта танковая прегра-

да на пути немцев не была плотной, в ней имелись разрывы, дававшие про-

тивнику возможность выйти из окружения. Однако наше командование су-


25

мело довольно быстро уплотнить эту преграду за счет стрелковых частей. И

все же немцы на первых порах не особенно беспокоились, считая, что все-

гда могут выбраться из окружения. Но их положение усложнялось все

больше: они теряли важные опорные пункты внутри кольца. Особенно они

забеспокоились после нескольких неудачных попыток вырваться из «кот-

ла», стали искать слабые места на стыках наших войск. Но всюду наталки-

вались на гвардейский отпор. Тогда танковые части врага начали делать

попытки пробиться к окруженным извне. Особенно крупные танковые силы

были введены в бой с рубежа Рубанный Мост. Врагу удалось потеснить

наши боевые порядки внешнего кольца и довольно близко подвинуться к

внутреннему. Расстояние между теми немцами, которые находили�

Documents

Альманах - unn.ru · Арзамас АГПИ 2011 . УДК 082.2 ... отделения Нижегородской писательской организации Союза