Борис Юхананов

СверлийцыР О М А Н - О П Е Р А

Бори

с Юха

нано

в С

верл

ийцы

Борис Юхананов

СверлийцыР О М А Н - О П Е Р А

4

5

ОКЕАН ПРОНИКАЕТ

Поезд влечет Принца в Европу. Он идет по коридору. Останавливается и при-слоняется к стеклу.

Х О Р Л У Ч И С Т Ы Х Д У Х О В :

Купы линии дерев На пшеничные просторы На песочные проборы Навевают танец-блеф Но светило ярость тряску Запускает сквозь стволы Искажая танец в пляску Своей огненной иглы И тогда кружась и тáя В хороводах запасных Мимо духи пролетают Плавая в лучах косых

В этом поезде, который, как тоннель, стремительный и неотвратимый, выво-дил Принца из Сверлии, завороженный проносящимся пейзажем, его непре-рывной подвижностью и целостностью, Принц вместе с изменениями заокон-ного пространства в смиренном удивлении наблюдал, как и внутреннее его исполненное высокой сверлийской прихотливости в здесь и сейчас этого отча-янного путешествия, этого рывка наружу неотвратимо сползало к принятию в себя европейского духа. Он различал, как подкрадывается к нему соблазн скепсиса, как увлекает его этот соблазн, как поддается ему душа, проникаясь особого рода игровым настроем, в котором, как в мясорубке, заново прово-рачивались все устои сверлийской жизни, формируя Азарт аннигиляции. Он ощутил этот азарт. И уже на подъезде к Голландии он понимал, что в оче-редном его будущем, предстоящем, как следующий этап, спрятано особое ис-пытание для души. Испытание аннигиляцией. И радовался этому, как может

6

радоваться ребенок аттракциону, например американским горкам, где душа возносится, чтобы упасть, и падает, чтобы вознестись, с замиранием духа.

Х О Р Л У Ч И С Т Ы Х Д У Х О В :

Пойти на стражданье разрыва На вызов всполохов конца На выдох гибельного срыва В преображении Отца Или в преддверии дворца

Паяц вжимаясь в ортодокса Не ведает своих границ Как всякий пленник парадокса Пытаясь вырваться из доксы Он метит вверх Но должен вниз

Поезд прибывает в Роттердам. Принцу тяжко и легко одновременно. Он знает, то, что внутри него замешалось, а теперь уже и сгустилось в особое от-чаянное и рисковое настроение, он истратит полностью здесь, в этом городе, пережившем смерть и возрождение, то есть городе, так же как и сам Принц, пережившем самого себя. Пока он гулял по ветреным улицам европейских городов, внутренним взором различил он себя юношей, спешившим к сво-ей «Независимости». Вот он долго одевает «Колодки» — это квадраты неких деревяшек, перламутрово-лакированных, из красного дерева, на ремешках. И внутренний голос его гудит в тайной глубине разворачивающегося в душе фильма настырным комментатором. В Сверлии такой эффект слышания само-го себя называют «Эффектом Проникновения Океана». Ему посвящают кар-тины и радиопередачи, сны и стихи. Так на одной картине, которая постоянно вспоминалась Принцу как всегда в Сверлии немножко живой и колышущей-ся, играющий на палубе в бадминтон юный влюбленный тянется за воланом, ускользающим за борт, и валится в воду. А на другой картине, идущей как вариация этой же, купающийся влюбленный притягивается возлюбленной и попадает на глубину. Там возлюбленная, как типичная сверлийская русалка, вся лучится отливающим зеленоватой синью длинным сверлоподобным те-лом. Океан уже поджидает Сверлию.

В этих картинах остро слышалось «Предчувствие Океана». Вся серия так и называлась. Принцу отдавалось это предчувствие особенно резко здесь в Европе. Всё становилось настолько сильным, что казалось, тревога постепен-но заполнит все его сознание. В Сверлии так всегда — когда Океан предсто-ящего проникает в настающее, сознанию чутких — кранты. Принц понимал, что этим путешествием ему выделено особое время, которым он обязательно должен воспользоваться, потому что, когда сверлиец выбирается наружу по-тусторонней жизни, он как бы лишается будущего и прошлого и вместе с этим временнóго измерения как такового. Его внутренний «Потребитель» диктует ему спрос на сейчас, но волан уже летит за край корабля. Океан проникает.

7

И тогда душа его вспархивает – вспархивала – вспорхнет от тела в образе го-лубицы, крылья которой покрыты серебром, «ибо в сердце властвует левый столп разума, который лишен милосердия и может сжечь мир,… а легкие не-сут тайну правого столпа, тайну милосердия, и потому ветер, несущий тайну милосердия правого столпа, исходит из трех первых сфирот Зеир-Анпин, и смягчает его… Начал и продолжал: «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба» (Берейшит (Бытиё, 19:24)) Почему он их сжег? Ибо крылья легких не несли ветер в тот час на излучение левого в сер-дце, и это излучение сожгло их. И тайна этих крыльев легких в написанном: «Голубица, крылья которой покрыты серебром» (Псалмы, 68:14). «Голубица» – это царство, которое оторвалось от левого столпа разума в аспекте сердца, и оно должно быть «покрыто серебром», несущим тайну милосердия. Когда оно покрывается серебром, ангелы Рафаэль и Цидкиэль выходят из него, что-бы вылечить и спасти мир. И о них сказано: «Ты творишь ангелами Твоими духов» (Псалмы, 104:4). «И духи эти (ветрá) дуют на огонь сердца, чтобы про-будить милость и милосердие». (Зоар «Парашат Пинхас» (401)).

ОСКОЛОК

В тот день Принц, как друид, праздновал затмение, то есть небесный брак Солнца и Луны. В этой одновременности двух светил, в их увлеченности друг другом он получал освобождение от обоих. Это особое освобождение, будто кто-то, кто держал его как камень в ладони, на время отложил камень. И эта фраза старого Авра, напомнившая ему мудрость из посюстороннего священ-ного текста, засела в нем неспешным размышлением. «Время собирать кам-ни». Через сорок девять дней Принца ожидал отъезд, а сейчас он был занят древней человеческой мантрой – «время разбрасывать камни, время собирать камни». Он понимал, что здесь не только существенно «разбрасывать» или «собирать», но и сами камни. Ему хотелось думать именно о камнях. И то, как эти камни связаны с его жизнью: то ли тщета жизни, то ли тайные её эта-пы. В главном труде Сверлии по актерскому мастерству, который назывался «Лепестки цветка», так же были отмечены этапы актерского созревания. Не-огибаемая градация жизни, известная древним. Как-то она проявится в его дальнейшем?

Теперь он был твердо настроен доверять предчувствиям и тонким ощуще-ниям, без перепроверок. В перепроверках предчувствия гаснут или разбуха-ют до комментария, вместо источников действия они оказываются путающей периферией, наделяющей жизнь сомнением; так обочина дороги могла бы свихнуться и начать управлять движением по каким-то одним, ей известным, импульсам, жилам, пуская автомобили, пока не закупорит их в бесконечную пробку.

Сегодня вечером его ждали в двухэтажном легком особняке. Там всем за-правляла Китаянка. Но он почему-то медлил. Усевшись на балконе спиной к улице, он ногами распахнул створы дверей, ведущих в центральную залу

8

своей квартиры, и наблюдал, как по серому пушистому свитеру, брошенному на близстоящее кресло, ползает бражник. Так вот, наблюдая за бабочкой, он и уснул.

Сны для сверлийцев – это проходы. Их с детства обучали пользоваться ими. Окутанный сновидческой аурой, незримой ни для кого из живых и бодрству-ющих, он отправился в особняк Китаянки, туда, где поджидал его зарождаю-щийся роман. Только для нее быстрым шепотом на ушко он выдохнул: «Я иду кататься на велосипеде, и буду ждать тебя у калитки сада». Китаянка, не зна-комая с такого рода фокусами, замерла на секунду посреди своего монолога, в котором она убеждала гостей, что Принц придет с минуты на минуту.

Когда он открыл глаза, бабочки на свитере уже не было, а затмение исчер-пало свою власть над его сознанием, и он опять почувствовал притяжение ве-ликих светил, а вместе с ним неотвратимый зов ночи, ведущей, как портал, в следующий день, приближающий его к отъезду.

Роман с Китаянкой уже начался, то есть так могло показаться посторонне-му, если бы он заглянул в ее особняк две недели тому назад, где Принц, вмес-те с этой узкоглазой европеянкой занимался обычным для него в последние времена делом – помогал девушке советом и деньгами. Денег он не считал, а вот совет превратился в целое Дело. Они на двоих сочиняли сценарий на тему «Потоп», предложенную Китаянке на курсах операторского мастерства, где ей предстояло по этому сценарию снять свой первый короткий фильм. Принц, будучи Лилией грёз – так называли в Сверлии виртуозов Облучающе-го посвящения, – впервые принимал участие в фильмических забавах людей. На мгновение он позволил себе отдаться Обратному прикосновению, чтобы найти соответствие своим ощущениям в земном, и тотчас обнаружил себя на льду обутым вместо коньков в лыжные ботинки.

В бумажной комнате живут бумажные люди с бумажным пейзажем за ок-ном. Туда начинает постепенно проникать вода. Никогда до этого момента бумажные люди с водой знакомы не были. Вода прибывает постепенно, не-спешно, но неотвратимо. В результате бумажные люди, пытаясь спасти хоть что-то или кого-то, бегут из комнаты и оказываются на улице. Там дождь. Все бумажное в них гибнет. Два голых существа среди толпы.

Здесь, когда общую тему они уже набросали, Принц предложил Китаянке разделиться: она будет представлять Его поведение, занятия, а ему останет-ся Она. Появилась бумага, и Китаянка стала с увлечением строить пирамиду и сфинкса – плюс пустыню – из этой бумаги. Принц принялся за бумажные цветы, куколки и стал кормить из миски бумажную кошку бумажной мыш-кой. Когда бумажная кошка съела бумажную мышку, бумажный хвостик не уместился и смешно торчал изо рта. Здесь-то и явилась первая капля прямо на хвостик. Следующая капля попала в бумажную миску бумажной кошки. Он в роли Её дарит ей в роли Его свой бумажный цветок, но цветок не применим в пустыне. Она откладывает его. У цветка ломается лепесток. Она чуть-чуть грустит, удивляется воде в миске, пробует пальцем, одним, вторым, бумажные пальчики намокают. Отдергивает. Смотрит в окно. Там бумажный пейзаж – большой бумажный пес оседлал большую бумажную суку. Она показывает

9

ему намокшие пальцы. Он исследует потолок, кота, берет миску, выходит из комнаты, идет по коридору, ставит миску в угол. Она сидит и грустно смотрит на размокший палец. Он подходит к ней, берет руку в руку, гладит, идет к сто-лу, делает два колпачка и одевает ей на пальцы. Он смотрит на нее, она разгля-дывает пальцы в колпачках, потом смотрит на него. Он идет к «шуршателю» и включает его, они танцуют. Струя воды из потолка разрушает «шуршатель». Вода течет по стенам, по полу. Заливает пустыню. Вода подбирается к ножке стула, стол обрушивается в воду. Она берет кошку на руки. Пытается спасти цветок и кукол, но к ним не пройти – вода подбирается к ее бумажным туф-лям, капает ей на плечи. Он спешит к «шуршателю», от него к столу, от стола к ней, резко хватает ее на руки. Страшно мяукая, падает кошка. Она вырывается у него из рук, чтобы поднять кошку. Он бежит с ней к двери. Кошка размокает в воде. Он бежит с ней по коридору, по пути наступая на размокшую миску, вода растекается по полу коридора, он распахивает дверь на улицу. Там – сол-нце, люди настоящие. Кто-то закуривает на ходу, спешит мимо, кто-то пьет из бутылки, присосавшись к горлышку. Он с нею на руках инстинктивно хочет вернуться, но из коридора на улицу уже течет вода по крыльцу. Он осторожно ступает на асфальт, ставит ее на ноги, люди спешат по улице, толкают их. Они отступают по тротуару к проезжей части. Там с ревом сигналит машина. Пер-вые капли дождя падают на их бумажные колпаки. Люди открывают зонты. Он оборачивается на зонт, пытается укрыться под зонтом, его отталкивают. Он пытается вырвать зонт, его бьют. Она пытается его защитить. Дождь уже вовсю смывает с их тел последние остатки бумаги. Голые существа посреди дождя.

Они назвали эту короткометражку «Конец бумажного мира». В тот час, ког-да сочиняли ее, Принц чуть-чуть воспользовался своей сверлийской силой и обострил чувства до Иллюзии воплощения, таким образом, последнюю сцен-ку Китаянка в его обличии пережила вплоть до синяков. Потом, когда позво-нила в дверь ее зубастая широкоскулая подружка, как истинный хронофаг, она показалась им воплощением всего человечества. Иллюзия воплощения так всегда действует, синхронизируя мысли и отношения. Они сразу поняли, что та пришла красть ночь, вечер, часть утра. Холодное, вечно голодное, те-перь еще и истеричное существо, объятое ядом тусовочного пламени, – хищ-ник, хищение, хрящи, харчи.

Когда Принц вернулся к себе, раннее утро в соответствии с Уставом косну-лось души Сиреневым часом. Но сирень расцвела в душе, а не в утре. Каждый сверлиец даже в эти набухающие смутой времена мог нерасчетливо пользо-ваться свойствами своей душевной природы, или она, эта природа, могла, ког-да хотела, напоминать о себе. Сирень распространилась в сознании не столь-ко цветом, сколько запахом, и он оказался на Лугу, у Стога, рядом со своим Наставником. Авр, как это часто бывало, держал в мощной загорелой руке тонкий стебелек за самый кончик спирали и умело вращал его двумя силь-ными пальцами. Спираль проходила между ними, контролируемая осязани-ем и мыслью, вся целиком во всех излучинах своего хрупкого бытия. Авр не смотрел, он прощупывал. Медитация осязания. Но первые слова, которые он

10

обратил к Принцу, были о городе: «Мы приумножаем город, хотя он и не дает для этого оснований, особенно ты, со всеми твоими китаянками и их вечной тусовкой. В тебе заключена естественная поэзия – это не чувство, не влюблен-ность, просто она стремится вырваться наружу, как сперма. Помни о Законе сверла. Переменная кривизна всегда свергает, в конечном итоге, с престола круг. Вам, молодым мужчинам в городах, особенно в Северной Столице, пора носить паранджу». Вот и всё, что запомнилось Принцу, потому что утро уже созрело, и сирень в душе больше не могла сопротивляться городскому шуму и суете. Вдруг из тающего Луга густой бас Авра прогудел, раскалываясь на множество эхоподобных голосов. Но ничего внятного до внутреннего слуха Принца уже не донеслось оттуда, где Стог и умирающий учитель претерпе-вали свою последнюю вечность. Разве что вот эти несколько слов: «Мрамор низвести до пуха».

Как всегда утром он завтракал один. Вперемешку с нектаром и манной ка-шей листал одного незамысловатого, но приятного ему своей точностью чело-веческого философа: «Чтобы субъект существовал для мира, следует вложить мир в субъект, вот эта-то скрюченность и образует складку между миром и душой, и она придает выражению его фундаментальное свойство: душа есть выражение мира (актуальность), но именно потому, что мир есть выражаемое душой актуально (виртуальность). А значит, Бог создал выражающие души

только потому, что он сотворил мир, выражаемый ими посредс-твом включения: от инфлексии к включению»•.

Вкус манной каши, когда ее полили нектаром, можно сравнить с чем-то, чего никогда не пробовал ни один человек, а именно с куском сочной дыни, только напрочь состоящей из кристалла морской волны. Эту волну невозможно жевать, а тем более пере-жевывать так же, как невозможно сосать или лизать. Ты отла-мываешь от нее кусок ровно на величину серебряной ложки и дальше осторожно вкладываешь его в рот так, чтобы волне было удобно совершить все остальное самой, т.е. взорвать твое созна-ние наслаждением протертого мира, прояснить до грациозной сквозящести и возвести в степень мгновенного покоя. Ансамбль

умных ветерков, где мышление обретает уверенную связь с душой, может долго длить эту связь, поднимаясь по ступеням абстракции и подготавливая себя к контакту с тем типом диктовки, что не различим для смертного сердца. Здесь нельзя переборщить.

Принц отодвинул тарелку, закрыл глаза и полностью отдался Первому Ут-реннему вознесению. Темой его медитации была любовь, но открывалась она не теми гранями, что пропускают сквозь себя райский свет, а в ипостаси опас-ности для всего земного и смертного, как может быть опасна атомная энергия. В утреннем уроке медитации Принц не столько учился управлять, сколько ос-торожно прикасался мыслью к тем излучинам света, что заряжены предстоя-щей катастрофой.

Последняя по пути к нему расколовшаяся фраза Наставника вдруг открыла один из своих смыслов, когда он подумал о неудержимом натиске тополиной

• В тексте используются скрытые цитаты и параф-

разы из разнообразных исторических, эзотери-ческих и философских человеческих текстов.

Исчерпывающие указа-ния на источники будут

приведены во второй книге Сверлийского цик-ла. (Из дневника Послед-

него Сверлёныша.)

12

спермы, что обрушился на город как возмездие для аллергиков, дворников и сейчас переживался Принцем как злобная карикатура на Великое Цветение, среди которого развивалась сверлийская цивилизация.

Он стоял на балконе и следил за полетом тополиного пуха, складывая внут-ри себя очередные акынские строчки. Этот стих он никогда бы не позволил себе запомнить, если бы не послание Авра.

Тополиная сперма Сперва Была словом Вся Как на духу А теперь Лишь слова Я сегодня Не первый У кого голова В тополином пуху

Стих не прибавил понимания, но приблизил к смыслу того, что хотел пере-дать ему старый луговой сибарит. Принц думал о земных писателях и поэтах, о философах и художниках. Они, как это свойственно всему земному, пухом своих произведений размножаются в сознании людей. Так и мрамор, что ук-рашает их здания, при правильном восприятии оказывается благотворящей спермой, что может оплодотворить душу новым, подчас чудесным существом. И тогда от этих мраморных строчек может подняться к тебе истина, конечно, если ты человек, то есть влагалище судьбы, и проникнуть в сердце, во все су-щество, просветляя жизнь. И дальше тебе предстоит, осязая просветленным сознанием себя и окружающий мир, раствориться в ней, в этой проникшей в тебя истине. Так, им, людям, дано духовное размножение, образом которого носится над улицами Северной Столицы тополиный пух.

Оставаясь древним сверлийцем, Принц холодно пережил это осознание способов земного восприятия истинной красоты, но с трепетом и содрогани-ем понял сущность самого послания старого Кентавра, и оно поразило тре-вожным предчувствием сверлийское сердце. «Научись быть человеком» – пос-лание как осколок, теперь уже надолго, если не навсегда, застряло в нем.

НЕ БЫЛО АРТЕМИДÓРА

Квартиру ему подготавливали несколько месяцев. Лядище специально выез-жала в город, чтобы выбрать достойный особняк. По сути квартира и была особняком. Апартаменты Принца располагались на последнем этаже. Первый этаж был объединен с бельэтажем, и все пространство было выедено изнут-ри. Лядище сама проследила за тем, как священную луговую землю брикета-ми укладывали. Вначале рядышком друг с другом, а потом уже специальными

13

золотыми граблями превращая в пол-настил. Необходимых полметра высоты показались недостаточными, и она добавила неровный слой на свое усмотре-ние: 10, 15, 12 сантиметров, где как, по всей площади. Поливальные устройства установили на стену вместе с механизмами, так что Малая Сверлильня была организована сообразно Культу. Сами свёрлышки взошли к осени. Тогда-то в квартиру-особняк и въехал Принц, получив необходимую для юноши свобо-ду, не обремененную ничем, кроме предстоящей ему Городской инициации.

Изменчивая Северная Столица принадлежала уже не только Сверлии, учас-тились темпоральные каверзы: посюсторонний мир периодически накрывал город, насылая устойчивые галлюцинации, вместе с ними проступала обыч-ная для людей сутолока, исполненная дел и забот, автомобильных выхлопов и всех тех нехитрых свойств человеческой цивилизации, которые так при-влекли к себе простигосподей. Остановить этот процесс уже никому не дано, но начался он в те давние времена, когда каждой из сверлийских рас было по силам в одиночку справиться с любым нашествием, тем более, как тогда каза-лось, столь призрачным и недолговечным, как эта смертная земная забавная жизнь-возня посюстороннего мира.

Издавна каждый сверлиец метаморфозу перехода в человеческое пережи-вал как приключение, как аттракцион. Тогда не принято было об этом гово-рить. Это как сны у людей, как фантазмы. А теперь что-либо изменить невоз-можно.

Принц еще в Сверлии упивался отдельными проявлениями человеческой культуры, такими, например, как стихи Кавафиса. Особенно одним пятисти-шием:

Предстоящее У Аполлония Тианского сказано: Боги знают грядущее, Люди настоящее, А мудрецы предстоящее – То, что на пороге, всего страшней.

Этот стих он повторял на новогреческом, когда, вселившись в свою кварти-ру-особняк, воспользовался Правом первой ладони, последовательно возло-жив её на каждую из белых стен своей спальни.

ИЗ ДНЕВНИКА ПОСЛЕДНЕГО СВЕРЛЕНЫША. Из-под ладони на штукатурку струятся вереницей линий и красок образы того не-далекого будущего, которое мне, Последнему Сверлёнышу дано се-годня переживать как давнее прошлое, как особенное пограничье, где реальность исчезающей Сверлии оказывается столь зыбкой и столь желанной. Право первой ладони уже отнято у нас временем и пере-менами в сознании, и даже если я пожертвую собственным будущим, то не смогу излучить образы своих предчувствий не то, что на стену, но даже на водную гладь, столь восприимчивую когда-то к сверлий-ским интуициям.

14

Одиночество опустошает, открывая пространство для смены созна-ния. Я, Последний подлинный Сверлёныш, уже несколько дней брожу вокруг руин того строгого особняка, где когда-то обитал Принц. Вы-хожу на проспект, петляю среди людей, заглядываю в магазины, как бы заново возобновляя в себе ту конечную метаморфозу сознания, ко-торую здесь, в этом древнем и вечно обновляющемся городе, испытал каждый сверлиец. Человеческое застревает в моем сознании, форми-руя какой-то новый город, старое сознание расползается по швам. Кто я? Я не был никогда жителем этого города. Я всегда жил среди них. Те-перь я сам житель. Новые старые связи, неизвестные известные адреса, дела и заботы, друзья и подруги. Но во мне еще остались крохи той особенной остроты восприятия, того древнего осязания времени, что позволяет перенестись туда, в те времена, где перекраивалась жизнь моих предков.

Текстологическое навязывает строй, формирует фиктивный днев-никовый имидж. Это отвращает от дневника. Начинаешь углублять-ся и становишься инструментом по выработке текста вместо записи. Запись – текст – забавная оппозиция. Запись стремится к фиксации выговоренного мысленно. Вместе с записью шевелятся губы смысла. Речь короткими выбросами устремляется в текст. Смысл фиксирует-ся в процессе своего возникновения, под воздействием дневникового импульса. Он выкатывается сам из себя, вытягивая собственное бытие из залежей потенциального. Этот процесс всегда на грани остановки, дискретен, поскольку не содержит априорного устремления. Так им-пульсивна сама жизнь подлинной древней сверлийской души – жизнь, освобожденная от здесь и сейчас творящегося Дела. Дело уже опреде-лено в концах и началах, в силу чего «дразнит» своим бытием созна-ние, вызывая мысли на свершение, подчиняя их себе. Сознание служит Делу. Дневник – это способ отстраниться от этих процессов, выйти на дистанцию к Делу, к делам. Свободная пульсация непредназначенной к «свершению» мысли, или запись случившегося – тюбики, в которые упаковывается переработанная реальность, на будущее.

Изысканность внутренней речи. Необходимость превращать, изли-вать себя в слове, воплощать. Не звуком, не линией. Пункция – слово. Мысль, упрятанная в дневник, утоляет.

Вот, например: век позапрошлый – люди идей. Инволюция. Век про-ходящий – люди страстей. Инфляция.

Перечитывая в «Хрониках Сверлии» главы, посвященные Принцу, я благодаря искусному и долгому воспитанию все-таки умел проникать в то время и оказываться рядом с ним, поэтому все, что в дальнейшем мне удастся описать, будет результатом того пограничного состояния, где Идентификация как тайное и чудесное мерцание, как особого рода сияние, исполненное инаковой реальности, позволяла мне пережить большее, чем то, на что способно в здесь и теперь мое собственное со-знание.

16

Проза разряжена, ее можно сжать только на мысли или на действии. Описание поганит стиль. Это, как наркотик. Скольжение. Мысль тре-бует преодоления, щелчка, включения света, концентрации. Описание, созерцание по сути – расслабление, слияние. Мысль, отчуждение, дис-танция, усилие. Действие – участие. Когда выговаривается что-то из того дальнего и давнего, что даруется Идентификацией, – это как от-дать сперму, можно идти спать.

Я пишу этот дневник, как письмо самому себе, где я описываю того, кто никогда не был мною. Письмо в будущее, где, возможно, опять про-изойдет чудный процесс зарождения прошлого, и Принц сможет про-честь меня как самого себя, как я читаю его. Память моя туга, как кау-чук. Дневник – кислота. Записная книжка хороша тем, что в ней идешь вслед за мыслью. Но что делать с кислотной текучкой событий, подчас столь трудно различимых, ибо происходят не с тобой? Это дневник, который я веду по Праву последнего, по поручению времени от имени того другого, кем я не буду никогда, и кого никогда не встречал, на ис-ходе той реальности, что отменяет реальность как таковую.

В ответ на предчувствие Кавафиса в тот первый день, когда он обустраивал-ся в Особняке, Принц сочинил свое в форме Отменяющего вердикта. Мне до сих пор кажется, что он вычеркнул тогда из истории не Артемидора, а меня. Такие вот каверзы. Темпоральные каверзы.

Артемидор с предупреждением Дождался отдал Цезарю И вот начало фильма Смотрит Как тот никак не может прочесть Почему не сказал Не крикнул Не было Артемидора

БЫТЬ ГАРМОНИЧНЫМ

В первую ночь Принц долго не решался спуститься вниз в Малую Сверлиль-ню, однако, когда уже взошла Госпожа Луна, и медлить больше было нельзя, он, как это положено Уставом, на мгновение вышел из своего сознания, про-несся к светилу, пригоршнями зачерпнул серебра и не спустился, а скорее нырнул, к свёрлам. В ту сокровенную ночь он выбрал одно легкое и не вполне созревшее. Обучение сверла серебром – процесс, требующий особенной не-жной точности, как кормление птенчика. Свёрлышко нежилось в ладонях, обретая Серебряную стать и Лунное знание, для первого раза достаточные, чтобы проникнуть в плоть и отзываться на легчайшие импульсы. Этому свёр-лышку предстояло стать неизменным спутником – участником последующих

17

приключений Принца в Северной Столице, потом отделиться от плоти и осу-ществить свое истинное призвание в Утвердительной Дрели, которую Принц возьмет с собой в последнее европейское путешествие, чтобы завершить осо-бенный союз. Но здесь и сейчас внутри этой лунной ночи ни о каких особен-ных союзах не могло быть и речи, и свёрлышко медленно проникало в плоть юноши, опасливо повинуясь Приручающей песне.

Когда Принц вернулся в спальню, чтобы насладиться ожившей на сте-не фреской, именно тогда осознал, что у него теперь есть дом, человеческое жильё. Ощутил это настолько сильно, что не удержал тоску, и печаль-тоска по луговой оставленной широте развернулась над Северной Столицей молние-носной грозой, стремительно атакующей город молниями – одна за другой. Чтобы отозвать угрозу грозы, ибо неудержанное чувство Принца Сверлии может с тем же успехом, что и создавать, так же спонтанно и разрушать, он позволил выскользнуть из сердца короткому стиху. И стих, умчавшись, тотчас по рождению забрал с собой и эту молниеносную грозу-угрозу.

Молнией молвила Бездна Я без дна

Как говорят в человеческих романах, перед ним открывалась новая жизнь, полная не замутненных несчастиями приключений и утоления тех лучащихся потребностей тела и духа, куда уже проникло первое серебряное свёрлышко, первое из тех немногих, что составят счет и ряд подлинной Городской иници-ации.

Он подошел к стене и позволил себе просочиться в недолгое как бы преам-булическое приключение.

Он с клоунами на машине ездит по городу без документов. Он в офицер ской шинели. Оставляет машину, идет в большое помещение типа школы. Там его будущие друзья и поклонники, они занимаются телесъемкой в духе столь любимых людьми репортажей. Но это нераз-решенная телесъемка, и Запрет уже навис над ним и над всеми. Слуги Запрета забирают его к себе, но не из-за съемки, а, мол, ну почему он в шинели. Погружаться в Запрет для свободной сверлийской души – это как нырять с горы в прорубь мгновенно с замиранием сердца, особый аттракцион шока, но интересней дразнить чувства, в этой игре можно продержаться дольше, потому он раздвоился. Забавляясь Запретом, он остался в телевизионной команде, чтобы вскоре вспылить из-за опера-тора, вспылить режиссером, потому что оператор ушел. А дальше про-должились клоуны. Номер в том, что это исчезающие клоуны.

Начальник Запрета с длинными ногами – вот мой истинный против-ник, мой и Кентаврисы, спутницы-клоунессы. Мы лежим втроем. Он от-крывает ногой дверь, лежа на кровати. Я – Принц, выхожу что-то искать и к кому-то обращаться. Бегаю по коридорам Запрета и говорю: «Ваше-му начальнику плохо!» Я говорю это, чтобы они зашли и обнаружили его

19

с Кентаврисой-клоунессой. И еще я добавляю, это уже искренно, от себя: «Какие длинные ноги у вашего начальника!» А они мне отвечают: «Да, ноги у него длинные». Когда заходят к нему, Кентаврисы-клоунессы нет, идет начальник с помощницами, служанками Запрета. Одна хороша. Ой, как рыжая хороша! Она проплывает мимо меня, выходит из отделе-ния и садится в автомобиль. «Вот, отправляю из города дочь, – говорит мне начальник. – Кто вас знает! Надо подстраховаться». Теперь ему дол-го придется разбираться, истинному слуге Запрета. А в чем разбираться, он и сам не знаецт. Таковы забавы исчезающих клоунов.

Отделившись от стены, Принц легко выудил из плоти руки серебристое свёрлышко и почерком, петляющим по штукатурке, отметил для памяти: «Первая ночь. Пробное приключение. Исчезающие клоуны. Через неделю за-глянуть к Начальнику Запрета, освободить от навязчивой…» Не дописав, он умчался вслед за грубоватой человеческой мыслью, вдруг позвавшей его. «Я не могу пережить вещь, как свою собственность, только как дар. Дар насквозь. Не владею, не могу владеть. Но если нет моего, значит ли это, что нет меня?»

«Любовь заодно с языком, который ее поддерживает». Тот, кто продиктовал ему эту мысль, предстоял в недалеком будущем. Среди людей он был известен как философ-постструктуралист. Но к сверлийской душе он мог прикоснуть-ся только фрагментами, фрагментами речи, той особенной речи, строй и зако-ны которой диктовала влюбленность.

Старый Авр учил его, «вспоминай, чтобы понять», поэтому Принц решил воспользоваться первым проблеском влюбленности в ту рыжую дочку на-чальника Запрета, чтобы осветить для себя два фрагмента из двух челове-ческих текстов. В один короткий всё время вмешивался голос старого Авра: «Неразделенная любовь у людей сама по себе порабощает индивида», – ба-сил Наставник, зачитывая этот фрагмент. И в зачитывании так хитро пере-мешивал с собственным комментарием, что разобраться, где комментарий Кентавра, где текст человеческого философа, было невозможно. – «Его веч-но заставляют ждать, а это…», – тут Наставник сделал огромную паузу. Па-уза особенным образом запечатлелась в памяти Принца. Она казалась тем смыслом, что передавался как важный дар беседы, – «постоянная прерогати-ва всякой власти» – так завершил свое наставление старый хитрец и тотчас продолжил декламировать следующий фрагмент, словно предыдущий был его началом.

Это хитроумное управление несоединимым указывало на метод, где гра-ция, с которой свершался акт управления, неотвратимо погружалась в управ-ляемое так, что управляемому казалось, что оказывающееся было тем сказан-ным, из которого происходил сам строй его собственного сознания и только ему присущей речи.

«В соляных копях Зальцбурга, в заброшенные глубины этих копей кидают ветку дерева, оголившуюся за зиму; два или три месяца спустя ее извлекают оттуда, покрытую блестящими кристаллами; даже самые маленькие веточки, которые не больше лапки синицы, украшены бесчисленным множеством под-вижных и ослепительных алмазов; прежнюю ветку невозможно узнать».

20

«То, что я называю кристаллизацией, – гипнотически шептал ему прямо в сознание наставник, – есть особая деятельность ума, который из всего, с чем он сталкивается, извлекает открытие, что любимый предмет обладает новым совершенством».

Авр завершил эту игру фрагментами следующей цитатой: «…были времена, когда мир считали, в основе своей, театром, сном или иллюзией, – или, по-мянем добрым словом другого философа, одеянием арлекина; но отличитель-ной чертой сверлийского искусства должно считать не мастерство впадения в иллюзию, как, впрочем, и не искусство выхода из нее. Суть сверлийского на данном этапе, – здесь он басил особенно гулко, выделяя этот данный этап, – в реализации некоторого явления внутри самой иллюзии или же сообщении ей некоего духовного здесь – бытия, возвращающего ее частям и кусочкам, – здесь заржал, пританцовывая всеми копытами и … хвостом об Стог, после чего сообщил, растягивая во всю ржу, – какое-то совокупное единство – та-ким образом, кодировал старый пройдоха свое незамысловатое внушение. – Существовать для всех, даже для простигосподей, т.е. даже для предателей рода сверлийского, есть ни что иное, как быть гармоничным…».

ПРОРЫВ ГЕТЕРЫ

Весь день город драконил ветер. У каждой гетеры на второй год после появления из яйца образуется, как

сказали бы люди, эфирный двойник, потому что своей силой преодолеть со-противление скорлупы она не может, и эта бóльшая, чем она сама, сила обра-зуется в созревающем зародыше тем невидимым и неощутимым импульсом, которому в дальнейшем предстоит стать драконом-двойником гетеры. Еще не возникший, существующий скорее как предчувствие самого себя, будущий дракон-двойник придает младенческому устремлению наружу ту необходи-мую интенсивность и настойчивость, что умеет преодолеть тончайший за-слон подвижной скорлупы яйца и вывести вместе с собой чудесное тельце на воздух новой жизни.

Гетеры созревают быстро. И в те несколько лет, когда с ними происходит захватывающий процесс метаморфозы, когда птицеобразное созданьице, излучаясь на самое себя, обретает черты маленькой женщинки, и потом во времена взросления ее двойник-дракон явлен только ей. Он и далее останет-ся нематериален, но на физический план сумеет проникать, пользуясь бур-лением ее чувств, исследуя и обучаясь степеням эмоций и страстей. Первая юношеская связь, на которую всегда трагически обречена девушка-гетера и без которой не может произойти в ней рождение подлинной женщины, не забывается уже никогда и всегда напоминает о себе как бы заново возобнов-ляющимся взрывом эмоциональной плевры. У связи этой нет физического облика. Она не может быть подвержена никакому процессуальному акту. Чаще всего конечную метаморфозу перехода во взрослое состояние в гете-рах вызывает встреча с легионерами. Крайне редко это происходит у гетер

21

с кентаврами и никогда с тритонами или грифонами. Но Принц, еще будучи в ипостаси юного сверлёныша, стоило ему только кинуть взгляд на ту или иную девицу-гетеру, включал неотвратимый процесс и навсегда привязывал к себе невольную жертву.

Именно так случилось с О-ле, импульсивной, взвихренной и взвихреннос-тью этой необычайно привлекательной и опасной.

Когда Принц покинул луговые просторы, ее потянуло вслед за ним в ка-верзную волокиту земной жизни, где гетеры увязают навсегда и безвозвратно за редким исключением тех утонченных созданий, кои научаются в процессе своих земных испытаний настолько облегчить в себе телесное, что двойники-драконы могут вернуть их назад.

Дефис в имени О-ле и первая буква «О» указывали на иную судьбу. Она знала об этом, и не было в ней страха, ибо, в конечном итоге, грозящее

ей обнуление в пророчествующей любви было притягательней самой жизни. О-ле отправилась в Столицу вслед за своим Принцем. И в этом безоглядном

акте поневоле ускорила все процессы жизни в смертельном, по сути, порыве, в отчаянной жажде сближения, изначально обреченная на провал.

О-ле исстрачивала свои телесные силы, водружая запретную стену между собой и городом.

Истаивая, полностью отдавшись импульсу, она снабжала своего двойника мощным бытием душевного порыва, и Дракон, наконец, поглотил ее виталь-ность, получив право безудержным ветром ворваться в Северную Столицу.

Уже ночью, когда Принц вернулся в особняк и с трудом отковыривал фор-точку, хлопнувшую оглушающим выстрелом в раму окна, он испытал такую печаль, словно только что похоронил сестру, душевная близость с которой дарила счастье изумительной синхронности подхватывания и узнавания тон-чайшего своего в совершенно другой, но такой же.

Нерасторжимая недосягаемость этих пут препятствий, которую предостави-ла ему как часть наследия Судьбоносная Сверлии ревнивая и упорная в своей власти Кружевница, была неподвластна, юношеской силе проникновения и не было пока в его распоряжении Золотосверлой Утвердительной дрели, при по-мощи коей он мог бы преодолеть узы. Удаляясь из Сверлии, он просто отдалил-ся от Кружевницы и от тех сестер-подруг, которым невольно помог совершить Конечную метаморфозу, особенно от тех, что, как и О-ле, не могли избавиться от притяжения, манящего слиянием с переливами сияний его взрослений.

Так Всепоглощающая аллитерация присваивает себе всякое созвучие, не-взирая на искажение смысла или сюжета, содействуя вывихам естественного роста и подчас смертельным изломам судьбы и текста.

Ветряной ветровой жизни в драконе О-ле хватило немногим за полночь и, несмотря на то, что Принцу не дана, была власть для понимания всей Песни Дракона, многое он успел запечатлеть и спрятать от беспощадного ока Кру-жевницы в своем сердце.

Сокровенный порыв к нему О-ле, истратившей в безумном импульсе всю свою жизнь, был сопричастен тайне всепроникающих пророчеств Стога, и жажда слияния, которая привела ее к гибельной растрате жизненной силы,

22

была вызвана тем постижением, которое может открыться деве-гетере, да и то одной на тысячу, в предельном ослеплении Инициации взгляда.

Судьба-Кружевница не прощает тех, кто проник в её тайны. Гетера истаяла, Дракон отшумел, но несколько драгоценных срезов стружки

из поджидающего его в будущем Ключевого озарения Принц сумел подхва-тить, и теперь никто и ничто не смогут помешать ему, воспользоваться За-коном подобия, чтобы притянуть к этой стружке пророчеств в явленность отчетливого понимания всю полноту Минувшего – Предстоящего. Гибель – спасение всей сверлийской цивилизации – вот, что было поставлено на кон времени-игры, где Принц оказывался жрецом и героем. Вот что скрывалось в дразнящих светáх Предстоящего. Вот что было назначено жаром древней сверлийской любви, которую пережила сама Земля, завершившая прихотью его рождения свой тайный эфирный роман.

– Где вы Ветреные сестрицы Изворотливой Лавы Жертвы – Здесь Мы Жрицы Львицы Столицы Ну а там Посланницы Ветры

СПАСЕНИЕ В РАСПИЗДЯЙСТВЕ

Власть над временем убывала вместе с восхождением в посюстороннее. Обяза-тельные встречи со старшим лазутчиком-легионером происходили раз в неде-лю в некоем клубе-ресторанчике с претенциозным названием «Балаганчик». Там трудился заключенный в Сферу обслуживания один его давний приятель простигосподи, страждущий в роли арт-директора. Именно туда направился Принц на очередную встречу, где старший сверлийский лазутчик должен был поделиться с ним отчетливостью европейских впечатлений своих агентов.

Зрение раздражали подкинутые на каждый столик испещренные глупыми рифмами воззвания: «Даже Мальчик-с-пальчик любит «Балаганчик!», «Ты мой дружок уже не мальчик – бери друзей и в «Балаганчик!» и уж, совсем бедовое: «Можешь пропустить стаканчик. А какая здесь еда? В ресторане «Балаганчик» радость ждет тебя всегда. Да-да-да!» Эта разнузданная позитивность мелкой рекламы того места, где они назначали свои быстрые встречи по впрыски-ванию разведывательно-аналитических тезисов, накладывалась на разговор и

24

запирала интуиции Принца в некие кислотные ловушки, отвлекающие его от Провиденциального проникновения. Но зреющее в нем свёрлышко, казалось, наслаждалось этой рифмованной чепухой, впитывая в себя образы и форма-ты недостижимого для сверлийца потребительского сознания.

Клубное заведение посещали разнообразные господа для отдыха и деловых переговоров, там, среди обычных посетителей часто появлялись известные политики, журналисты, продюсеры, режиссёры и актрисы, шлюхи и сутенёры. Ресторан был оформлен модным дизайнером-художником – бордово-притор-ные шелковые ткани мятой драпировкой покрывали стены, желтоватые бал-дахины над столами навевали мрачный уют, вездесущий арлекин в чучелах на втором этаже и прихайтеченная с самоварами и двухметровыми бутылями рюмочная внизу великолепно отражали шизоидные устремления времени. Там-то, в этой рюмочной, Принц и встречался со старшим легионером-лазут-чиком.

Еще на подходе к питейному заведению залетела странная мысль, скорее лозунг: «Нет шоку. Нравственность – это гимнастика». И дальше – шепоток с хрипотцой: «Станешь принцем компромисса. Стойкость – это компромисс».

Легионер докладывал, перемежая свои слова стопками кристальной вод-ки: «Сейчас наиболее актуальный смысл, способ репрезентации – это зре-лище. Задача сверлийского воздействия – обрести опыт такой деятельности, в первую очередь в творческих сферах, которую можно будет обменять на определенный статус. В Европе мы наиболее применимы в области зрелищ. Сверлийская идея может открыть себя в зрелищно-репрезентативной фор-ме. Нынешние европейцы и всё их общество хоть и находятся под властью чиновников, дурманящих душу ползучим функционированием законов, все равно ждут и готовы осеменяться идеями. Люди жаждут идей, но облеченных в форму внятного эмоционально цепляющего зрелища. Европа стала одной страной. Действительно, оставаясь многоязыкой, она постепенно проникает-ся одним общим языком. Но многое на этом общем языке не выскажешь, по-этому надо работать так, чтобы текст оказывался обслуживающей функцией, избегающей смыслов. Смысл надо закладывать в незримые основания, кото-рые будут восходить в драйве визуального и незаметно проникать в тайные глубины-излучины восприятия. Это общество, утолив базовые, чисто физи-ческие нужды, ждет развлечений. Но оно готово не только к увеселению – они жаждут освежить повседневную жизнь. Сверлийское целительство будет там популярно и сможет поменять их взгляды. Нашим агентам важно воспользо-ваться энергетическими возможностями, которые предоставляет Сверление, работать на оппозиции к морали. Жизнь среднего европейца лишена свобод-ного изъявления агрессии, эротики и тому подобного. Мы можем устойчи-во и планомерно работать в европейской среде, пользуясь, например, таким лозунгом: «Чем маргинальней, тем свободней!» Средний европеец из-за не-которой общей задержанности в развитии, из-за подавленности форматами, окружившими его жизнь и сжимающими ее, хочет получать энергию в виде зрелища. Туда, в эту энергию зрелищ, легко и необходимо впрыснуть наши управляющие струения.

25

Театр, мода и кино постепенно могут стать экскурсией в сумасшедший дом, где мир открытых эмоций, вожделений и страстей будет представлен Европе и проникнет в этот заповедник, можно сказать, заместит собой тот заповед-ник, в который превращено тамошнее искусство, ставшее особым типом ре-зервации. Тогда Сверлийское послание, воплощаясь в персонах и профессиях местных художников, сможет приобрести, оказываясь постоянно востребо-ванным, крайне важную социальную функцию».

Чеканя без комментариев выводы своих агентов, легионер неотвратимо на-пивался. И как всегда становился незатейливо счастливым и мягким. Принц несколько утомился от его, свойственной всем представителям этой расы, прозрачности мыслей и обуженной отточенности формулировок, поэтому он не спешил поддаваться счастливым импульсам, идущим от старшего ла-зутчика, упивающегося результатами своих дегустаций. Он подставил свою душу этим смыслам как шприцу, позволил легионеру впрыснуть туда весь накопленный им объем, попрощался и направился к выходу. Напоследок он услышал произнесенную уже заплетающимся языком догнавшую его у выхо-да реплику:

– У тебя прекрасные новые ботинки– ДаТам у выхода Завывала нечеловеческим воплем обрушил вдруг на его созна-

ние непереносимую игру имени с буквой и словом, порождающую каракули пародийного шума, извивающегося чем-то китайским и даже трагическим, благодаря чему проникшего в запретное для посюстороннего как неожидан-ная атака, ворвавшаяся в сокровенную область.

Принц хоть и уловил тотчас встрепенувшийся голос Предупреждающего веяния, но, качаясь на пороге между «Балаганчиком» и городом, на несколько секунд замер призраком, открыв тем самым заслонки, смыкающие конспира-тивное, и выказав лучение пульсирующего цвета этому ментально облапив-шему его типу. Потом уже, глубокой ночью подводя итог дню, он подумал о неслучайности этой атаки.

А тот завывал: «Меня зовут мэн-ю, я представляю вам меню!» Вдруг на-чинал блеять: «Ме-е-е-ню, – излучаться обнаженным телом, поддакивая сам себе. – Бест меню. Я мэн-я, ты мэн-ю! В ресторане «Балаганчик» театральное мэн-ю. В «Балаганчик» ресторан заходит даже Царь-Салтан! Приятного аппе-тита, господа! Театральные фрагменты, пересказы и танцы до упаду, читки старых и новых пьес, горючая смесь из старого и нового театра, эксперимен-ты, мистификации, кабаре, цирк и провокации, моноспектакли и всякая дру-гая всячина – всегда вместе с изысканной французской кухней и отменной закусочной! Мэн-ю приглашает вас отведать его меню! Информация для сли-вок – балаганчик-чик-чиринок время новых вечеринок! В «Балаганчике» раёк, заходи на вечерок!»

Подавленный этим внезапным и бесстыжим натиском в пандан не перева-риваемой рифмовке, уже возобновляя в себе телесность, превращающую его в изящного молодого человека, который, чуть сутулясь, влился в уличный по-ток, Принц неожиданно для себя замкнул эту ритмизированную бесь:

27

Смерть Столице Переулков Пришло Время Недоумков

Сообщение, сделанное ему старшим легионером, касалось тех сфер, где бу-дущее влияние Сверлии на посюсторонний миропорядок не вызывало сомне-ний, а вот желания, необходимого для осуществления этого будущего…

Неожиданно вибрирующим колечком настойчивого послания памяти вплыл термин «психóтика», неологизм указывал на психопатологию нового кино, новый тип аборигенства.

Призрачная психологическая игра. Классические голливудские построения, изысканный увлекательный рису-

нок чувств, как, например, у Клинта Иствуда с Мерил Стрип в «Мостах округа Медиссон», недостижимы сегодня для новых понтов времени, распускающего свои свойства над Европой. Если за это взяться, а любой сверлиец прекрасно справился бы с форматами голливудского психологизма, то может показать-ся, что развитый европеец, в облике которого только и мог сегодня сверлий-ский агент совершить внедрение в мировую культуру зрелищ, прикидывается аборигеном. Это все равно, что регги играть с алеутами. Такой чистый само-достаточный психологизм сегодня уже эстетика, манифест. Это может быть произведено только как манифест, т.е. на инерции отношения с культурой, а не с жизнью, как у Клинта Иствуда.

Принц вспомнил анекдот, рассказанный ему тем самым арт-директором простигосподем, чье умопомрачительное заведение он только что покинул. Этот анекдот, смахивающий скорее на коан, был о неких русских, про которых в Сверлийских хрониках упоминаний не было. Но сквозь анекдот-коан Принц ощутил вдруг внезапное родство с этими русскими.

Герой повествования – «русский» – должен был рассмешить людоеда двумя шариками, один из которых он потерял, а другой сломал.

«Ха-ха-ха! Сломай шарик, – неожиданно в нем густым басом отозвался ста-рый пройдоха. – Невозможное, невероятное, подлинное, неистовое распиз-дяйство творит чудеса. Спасение в распиздяйстве».

ВОЗМУЩЕНИЕ ПРЕФОРМИЗМА

Авр-учитель в давние, нетронутые тревогой Предстоящего, времена на за-нятиях по эпигенезу-преформизму, которые Принц не любил, но послушно конспектировал, потому что тогда все человеческое ему было чуждо, и он не мог заставить себя всерьез относиться к людской философии, однажды при-вел для заучивания следующий отрывок: «Орган объясняется, не ему пред-шествующим, а гораздо более обобщенным и менее дифференцированным

28

«наброском» органа. Развитие происходит не от малого к великому, не путем роста или увеличения, а от общего к частному, посредством Дифференциации изначально сплошного поля».

В тот теплый венецьянский вечер, упоенный сладостными запахами Луга, Принц неожиданно ощутил, как эта самая Дифференциация, управляющая эволюцией, подкатывает к самому порогу его сознания и острой неотврати-мой травинкой впивается в душу, чтобы потом раствориться знанием-узнава-нием катаклизмов и катастроф.

Авр продолжал: «Будь то под воздействием окружающей среды или же под влиянием внутренних сил, каковые и указывают и сохраняют направление, не будучи конституирующими или же преформирующими».

Тогда Принц, быть может, под влиянием той самой острой травинки, про-никшей в него, задал роковой вопрос о судьбе Сверлии. Он спросил по-про-стому, как это свойственно детству: «И что, мы все тоже такой орган?!» Учи-тель хмуро тогда взглянул на него, но ответил: «…действительно, ведь всякий орган рождается только из предсуществовавшего органа». «Ну, а во что?» – не унимался Принц Сверлёныш, – во что мы разовьемся в итоге, кем мы будем?»

Все, кто присутствовал тогда на уроке Наставника – даже тупые Тритоны и легкомысленные Русалки – все – даже изнывающие в своей метаморфозе Гете-ры со своими призрачными Драконами, невинные в своей юности Легионер-чики, мужественные, изысканные, умные Грифоны и нежные своим неотступ-ным вниманием к словам грозного и мудрого учителя Простигосподи, короче, все дети Сверлии замерли тогда вместе с окружающим их Лугом в ожидании ответа.

Авр помолчал, посверлил глазами венецьянскую цветопись, раскинувшую-ся над ними во всей своей вечереющей красе, и вдруг произнес:

– Первая муха, – он достал ее, или призвал повелительным жестом из глубин венецьянского воздуха, предоставив всем ее переливающееся огнями тело, за-жав между указательной и большой пружинкой, – вот она! Всмотритесь в нее, в эту завершенность грации и духа! Она содержит в себе всех последующих, и каждая в свой черед призвана в подходящий момент развернуть собственные органы. Не только видимые вашим глазам сейчас, но и все те тонкие посту-пенчатые слои, которыми эта первая столь совершенно и необъяснимо управ-ляет. – Дальше он опять помолчал и отпустил синее лупоглазое пламя обратно в цветопись венецьянского неба. Та умчалась с песней:

Я божья коровка Я муравей Я легкая бабочка Бражник нежнейший Я саламандра Я муха полей Меня называют Навозной Святейшей

29

– Когда же организм умирает, он все же не исчезает, но инволюцирует, и стремительно перескакивая через этапы, свертывается во вновь уснувшем зародыше.

Все, кто слышал эти слова тогда, откликнулись на них объединенной пе-чалью, и в каждом из детей множественных сверлийских рас в тот вечер об-разовалось знание. То самое знание, которое подергивает синеватой дымкой глаза их отцов и матерей, очи их старших подруг и друзей, когда в случайном разговоре они натыкаются на слова про будущее, указующие на судьбу, и тот-час отступают от этих слов, от этих сверлящих указаний, как от табуирующей черты, за которой поджидает их всех всеразрезающая, всеокружающая про-пасть обитания Кружевницы.

Тем временем Авр продолжил:– Живой организм благодаря преформации обладает внутренней силой

развития, «передвигающей» его от складки к складке или бесконечно образу-ющей машины из машин.

Организм так же развивается из семени (преформация органов), а всякое семя – из другого, до бесконечности (вложенность зародышей друг в друга, напоминающая матрешку)…

Вот тут впервые на вопрос Принца-Сверлёныша «что такое матрешка?» Авр и произнес это странное слово «русские» и начертал в воздухе забавную иг-рушку-фигуру, из которой извлек меньшую, но такую же, из той еще меньшую, но такую же, и, наконец, самую маленькую, которую и оживил легким прикос-новением указующей пружинки. Та, обретя прозрачные крылышки, умчалась вслед за мухой в цветущую темень венецьянских небес, где раскинулась во всем своем звездном великолепии ночь, сигнализируя старому магу, мол, пора заканчивать твой нудный урок. Он хмыкнул и продолжил.

И теперь, как и тогда, Принц восхитился значимостью мельчайшего и не-случайностью всего того, что происходило и происходит сейчас в его общении со старым мудрецом. Однако урок уже подходил к концу, и здесь, среди город-ской толпы, и тогда, когда они упорно заучивали витиеватый философский смысл, упрямо нежелающий застревать в их мозгах и душах, сердце его ото-звалось всеусмиряющей благодарностью к тем неизбывным часам, исполнен-ным всполохов узнавания и осязанием гладей Вертикальных вознесений…

– В случае с живым организмом мы находим внутри него формативную склад-ку, в ходе же эволюции, с развитием организма, она трансформируется: отсюда необходимость понятия преформации… Органы всегда предполагают префор-мирующие их пластические силы, которые качественно отличаются от сил масс.

Когда Принца толкнул Слюнтяй, внезапно выросший перед ним, толкнул грубо, задираясь, со злобой на извечно искаженном лице, Принц как раз со-глашался со словами старого мудреца, он даже чуть ли не вслух бормотнул про себя «действительно», бормотнул так, как когда-то воскликнул, порадо-вав учителя импульсивностью своего понятливого восприятия.

– Ведь всякий орган рождается только из предшествовавшего органа.Слюнтяй, ошарашенный этими неожиданными словами, сошедшими на

него из уст хрупкого на вид пижона, забыл зачем толкался, и, не успев спра-

30

виться с собственной забывчивостью, собрался, было, толкнуться еще раз. Принц, уловив в нем этот смертельно опасный для самого Слюнтяя позыв, просто коснулся указательной пружинкой его лба там, где у простигосподей находится третий глаз. Но Слюнтяй принадлежал к роду человеческому, и по-тому в дальнейшем, когда Принц встречал его на пятачке у центрового пере-хода, где громила обычно дежурил и задирался, Принц всегда радовался, видя изысканный мухоподобный прыщ на его лбу, истекающий синью давнего ве-нецьянского неба, несрезаемый, незалечиваемый, неуничтожимый.

Такие пометы-действия Устав, управляющий сверлийским бытием в посю-стороннем, делать запрещал и неукоснительно предупреждал об обязатель-ных последствиях и реакциях. Но не всегда же слушаться Устава, особенно после вспышки городской шизофрении, в которую окуталось его сознание в злополучном ресторанчике.

Принц поспешил к себе, чтобы остаться наедине с собой, ибо этой ночью ему предстояло выдержать еще одно посещение, еще один бурлящий раунд с невнимательной и опасной, по-свойски расправляющейся и управляющей, неказистой и дремучей, вечно оттягивающей свое тление на будущее, вкрад-чивой и обкрадывающей, жалящей и ждущей чего-то, что и предстояло раз-личить, Ночной жизнью...

НЕДОСМОТР

Приключение Ночной жизни могло состояться в нескольких режимах. Пер-вый подразумевал Проникновение сквозь стену, как бы вхождение внутрь той реальности, которую Принц, пользуясь Правом первой ладони, мог за-казать себе на сегодняшнюю ночь. Второе – это Проникновение путями сна, связанное с особым искусством сверлийцев к сновидческим путешествиям. Принц выбрал первое. Он решил навестить для разминки старого прияте-ля еще по Венеции из простигосподей, который давно образовался в этом городе и жил со своей покойной бабушкой в огромном новом импер ском многоподъездном доме в деловом квартале. Бабушка, как всегда очень ве-селая, что-то приготовила. Там еще были чашки, может быть, котлетка или бутерброд. Потом они с удовольствием катались в огромном лифте с кри-выми зеркалами и пышными диванами, как в салоне визажистки. Лифт по-качивался, но ездил не как обычно вверх вниз, а перемещался вдоль всей широты имперского дома. По боковым траекториям они проникали из подъезда в подъезд. Наконец, поднялись на модернизированную крышу, со-шли из лифта на плоское плато, покрытое ковром живой зелени. Именно там, на крыше, которую окружали цветные витражи в рост человека, упира-ющиеся в нависающий стеклянный плафон с раздвинутыми половинками, все небо было в колючих звездах дальних и неэффективных, что стало уже привычным в последние времена. Звезды не шли на контакт, а на попытку отзывались уколом леденящего отчуждения, и, может быть, даже уже и без-различия.

31

Разместившись на плетеных креслах, выставленных в круг по периметру крыши, друзья просто молчали, впуская в себя едва слышимые запахи города, гуд дальней улицы с ее редкими автомобилями и шорохом тополей, отдельные возгласы дальних прохожих, обрывочно достигавшие их верхотурья. Друг, хотя и был простигосподи перебежчиком, но всегда как-то тонко и бережно умел сопровождать Принца, позволяя молчаливой преамбуле разговора созре-вать не обуживаясь и выкатываться наружу в своей подлинной прихотливой форме. Он начал в то самое мгновение, когда подошел срок, когда объединен-ные внутренним слухом и зрением, они были взаимно готовы поддерживать и развивать предстоящий им непростой разговор.

– Люди – сверхмощные вероятностные потенциалы. Все, что происходит с ними, активно воздействует на мир. Не все, конечно, но некоторые из них отчаянно привлекли нас.

И не было в его словах ни толики оправдания, просто признание, в котором опасный смысл действий постепенно открывался через почти безумный сю-жет рассказа. Новая законченная паранойя.

– Такие люди как новейшее вероятностное оружие. Мы случайно наткну-лись на это явление, и действовать стали не сразу. Но после целой серии специальных исследований… ну, если хочешь, назови их расследованиями, мы настолько увлеклись, даже озаботились, что помаленьку безвозвратно втянулись. Вначале все это казалось ручейком, который просто вытекает в сторону – капля за каплей, поструйное перемещение сюжета. Мы уже проникли в отделы всей этой сложной системы управления вероятностны-ми потенциалами, когда случилось вот что. Самый мощный из них сбежал из спецотдела разработки. У нас уже были должности, многие получили звания исследователей – и вся группа оказалась под ударом. Там его обуча-ли управлением собственным потенциалом. Конечно, мы скрывали свою сверлийскую природу, но, пойми, уже очень многое внедрили подспудно, – множество тайных навыков. Короче, этот его побег – это все равно, что атомная бомба сбежала из ангара. Люди даже не понимают, не видят, что вероятностные потенциалы повсюду. Они не различают собственных воз-можностей, но нас эти их способности просто примагнитили. Это соблазн управления, возможность реализации такого уровня, о котором мы даже не чаяли.

Если у кого-то монетка всегда попадает на решку или орла, они даже мо-гут это не замечать, не отдавать себе отчета в этом. Если кому-то в чем-то до странностей везет или не везет – все это зачатки, зародыши, позволившие нам приступить к Работе выявления. Все это оказалось Возможностью роста, огромным Делом для всей расы. Именно Делом, то есть тем, чего мы были всегда лишены, – Дела, дел, управления. Да, это потенциальная возможность управлять жизнью планеты, всей планеты.

Мы начали Переходить, и поток уже было не остановить. Теперь в каждом городе, в каждом районе есть наши. Вот ты вчера вспомнил о русских. Спаси-бо. Тогда мы были как одно многостебельковое луговое существо, теперь все иначе.

32

Это я отыскал Райзмана и Федорова, кстати, Федоров из тех самых русских. Они в закрытом, мелком журнальчике объявили о создании Всеобщей Теории Всего. Естественно, мы просенсорили их до корней, до истоков. У Райзмана странная генеалогия. Оказалось, что его дальние предки были сефардами, бе-жавшими из Испании и обосновавшимися в Цфате в эпицентре кабалистичес-кого возрождения. Именно оттуда сквозь время протянулись закодированные гены, из которых взошло сознание этого гениального физика. Мир изменился. Люди теперь тоже научатся различать потенциалы. Захотят бороться с ними, считай, что с нами, потому что мы были первыми. Когда целая раса провела Всеобщую Идентификацию, мы слились практически с каждым из них, а люди начнут выявлять. Мы думали, что сможем воспользоваться, просто восполь-зоваться этими чудесными свойствами, а теперь приходится быть осторож-ными, скрываться. Менять биографию, облик.

Принц пока слушал этот фантастический бред, вступил-таки в контакт с одной из колючих звездочек, потому что приученный к этому еще в Сверлии не боялся первого стихийного укола, который всегда наносился Отчужденной сразу в мельчайшем, но болезненном порыве. В ответ на длящееся прикосно-вение она вдруг в одном царственном мгновении раскрылась вся безотчетной искренностью своих излучин и ливней.

Простигосподи не бредил, не врал, ничего не присочинял. Звезда подтвер-дила эту странную исповедь-рассказ, затем, печально вздохнув и взъерошив-шись, отторгла себя из уже начавшего ее затягивать контакта.

Простигосподи говорил, и Принц, как всегда это бывало в последнее время, позволил, наконец, сюжету проникнуть в себя так, чтобы созревающее свёр-лышко приняло историю на острие и дало ей струиться по множественным изгибам крепнущей спирали.

Значит, в золотом окрасе Предстоящего и эта возможность, присоединив-шись наилегчайшим слоем, сможет однажды сверкнуть своим осуществлени-ем, приняв участие в той разительной спешке вариаций, в которую погрузит-ся вышедшее из-под контроля Кружевницы не столь отдаленное будущее их всех.

– Главным оружием против стихийного потенциала является такой же мощ-ный, только управляемый потенциал, ибо каждый из них, как темпоральное вероятностное ружье, надо научиться из него стрелять.

Принц уже включился, он переводил рассказ на язык фильма: там, в час-тично живом времени сюжета им было отсечено все, что касалось простигос-подей, их первых открытий, догадок. Решение о Переходе – все это нельзя и не нужно было включать в визуальный и действенный поток зарождающейся картины.

Из Спецотдела темпорально-вероятностных воздействий и разработок бе-жит самый мощный в мире Потенциал. Он прекрасно обучен управлять своим темпорально-вероятностным полем, но никто в Отделе не может поручить-ся, что он не захочет немного пошалить, и тогда социальные катаклизмы, террор и стихийные бедствия могут ввергнуть Землю в хаос. Вся пробле-ма заключается в том, что уничтожить этого Потенциала без возможных

34

катастрофических последствий для планеты тоже нельзя. Упустившим его простигосподям-перебежчикам, укоренившимся в выбранных ими обликах и судьбах людей, остается только управлять им, но как взять его обратно под власть, если этот тип бежал и находится неизвестно где. Значит, его надо найти. Найти!

Взнервленный собственным рассказом простигосподи, казалось, уже кри-чал прямо в ухо Принцу:

– Найти!Неожиданно Принц ощутил, как «т» гипнотически изменилось на «д», а

крик превратился во внушающий судьбу шепот: – Найди! Чего бы это ни стоило! Принц позволил гипнотическому импульсу проникнуть к свёрлышку и

оставил его там, на острие спирали. Свёрлышко само разберется и разлучит тревожный блеск паранойи и подлинную опасность. Далее Принц легким движением, незаметным для собеседника, прикоснулся к его колену, и тот-час яростный поток воздействия утих, как истратившее свою энергию пламя. Простигосподи не ощутил этого прикосновения, а свёрлышко приняло к све-дению весь комплекс его намерений, тайных мотивов и возбужденных ими желаний. Неожиданно простигосподи лишился сил для продолжения своего истеричного рассказа-признания. Вяло, уже из занимающегося сна, он успел произнести:

– Их поведение все время противоречит обыденной логике. Логике пользы, например, или этической логике. Все, как у нас когда-то.

Простигосподи сладко спал, расслабившись в плетеном кресле с телом, сполз-шим на мягкую траву крыши, когда Принц, осторожно взяв его под мышки, легко усадил в глубину кресла, где и оставил.

Он вернулся в спальню, там, выпустив из указательного пальца кончик свёрлышка, накарябал на свободной от линий и цвета штукатурке: «Не забыть навещать больного каждую неделю по ночам. Узнать у бабушки адрес и теле-фон больницы».

У них у всех свои версии. Одна фантастичней другой. Они не хотят, или не могут просто признать то, что произошло, потому что тогда придется принять и последствия. Жесткость, которую он ощущал теперь в своем отношении к простигосподи, смутила его настроившуюся на ночные приключения душу, поэтому Принц отвернулся от собственного вердикта при помощи простой мысли когда-то открывшей ему глубину сверлийской этики: «Расизм домини-рования и… расизм отвращения».

И все-таки он не удержался, словно кто-то позвал его внутрь своих ощу-щений, сделал темпоральный вираж и вошел в ночное сознание своего друга, раздвоившись на «день до» и «день после».

В дне, вернее в «ночи до» он различил маяту не ужившейся с самой собой души, морок человеческого видео с порнухой, невыброшенную пепельницу с окурками, потом тяжелый сон, в котором мертвая бабушка, всегда такая лас-ковая и улыбчивая, зачем-то ковырялась в его правом плече раскаленными

35

иголками, из-под которых выходила неприличная татуировка. Принц так и отдернулся от этого сна, словно его ужалили или обожгли, и все-таки он не расстался с этим жалким простигосподью в своем путешествии, синхрони-зировавшись с утренними ощущениями друга, он различил, как чесалось за ухом, потом изжогу, встал вместе с ним, отметив, что на часах уже девять. Чуть подправив его настроение легким вмешательством в сознание, послал просветление отчаявшейся душе и таблетку мумиё на стол к завтраку, съел вместе с ним яблоко и отчалил.

А в завтрашнем простигосподи он различил его на кровати, спящим с ка-ким-то проводком, идущим к бутылочке, похудевшим, но освобожденным от тревог и дурных снов.

История с Потенциалом была спелената Принцем и осторожно уложена на глубину сознания. Только он теперь сможет пробудить ее к действию и раз-вить, если потребуется.

Когда круг вероятностных событий провернется вспять и живая указатель-ная стрелка судьбы неотвратимо нацелится именно в эту версию, тогда гряду-щее окажется параноическим бредом свихнувшегося простигосподи, с кото-рым придется иметь дело уже не только дружелюбному сознанию Принца, но каждому и всем – людям, сверлийцам, да и всем остальным, то есть тем, кто еще не ступил на Тропу проявления, и, может быть, даже тем Древним, кто уже давно сошел с нее.

В спальне не для того, чтобы успокоиться, а скорее, чтобы убедиться в спра-ведливости своих действий, он вызвал из памяти фрагменты когда-то заучива-емых наизусть текстов, тех самых, что они постигали вместе с простигосподя-ми, когда даже предчувствия, услаждаясь блаженством неведения в проказах детских Идентификаций, были столь же безобидны, как и легки: «Но почему именно это различие между тем, как мы смотрим на самих себя, и точкой, с которой мы видны, является различием между воображаемым и символичес-ким? В первом приближении отметим, что при воображаемой идентификации мы подражаем другому на уровне подобия – мы идентифицируем себя с обра-зом другого, поскольку мы «похожи на него». А при символической иденти-фикации мы идентифицируем себя с другим как раз в том, в чем он уникален, в чем ему невозможно подражать».

Они тогда все – и дети, и юноши – болели. Именно эта болезнь была пред-вестием Предстоящего, но указать, различить эту болезнь, дать ей имя мог только учитель, что он и сделал в лекции, которую так и назвал именем этой болезни – «Нехватка другого». Теперь эта нехватка держала Принца жесткой хваткой, требующей действий, выверенных в точных реакциях, и он не имел права ни на ошибку, ни на сомнение.

То, что открылось ему в песне дракона О-ле, даже в своей незавершенности потребляло теперь его жизнь так, как это, наверное, происходит с человече-ским спортсменом, который готовится к главному своему соревнованию, или с бойцом, которому предстоит неотвратимая и смертельно опасная схватка.

«Этот раскол между требованием и желанием есть то, что обусловлива-ет позицию истерического субъекта»: впервые они посетили сверлийскую

36

клинику под главенством важного венецьянского доктора-живописца, ко-торый перед тем, как предоставить им кисти, предложил краткую формулу истерической логики. Именно под воздействием этой краткой формулы они должны были находиться все то время, что клиника предоставляла им для за-нятий. Принц легко справился тогда с заданием, но вот что удивительно, в тот раз ни один юный простигосподи не смог даже взять в руки кисть – что-то в них единым условием отторгнуло тогда это предложение врача-живописца, и только теперь Принц окончательно осознал, в чем было дело.

Врач выставил их перед холстом, просвечивающим на залив, и провозгласил: «К Хоровому повторению!» – и все, вдохновленные его взглядом и самим Событием прикосновения, в один голос вторили вслед за ним. Все, кроме про-стигосподей. Те понурые, опустив головы, пятились назад, боясь даже взгля-нуть на будущую картину, а потом вереницей, гуськом, нежной печальной стайкой удалились туда, в даль залы к скульпторам-хирургам, словно бы их кто-то позвал или приманил. Так Запретительное слово Главы расы встало между ними и тем, казалось бы, вдохновенным и легким заданием, которое предъявил всем доктор-живописец. Остальные пели: «Я требую это от тебя, однако то, что я на самом деле требую, – это опровергнуть мое требование, поскольку я требую совсем другого».

Принц улыбнулся, вспомнив, как он метнулся после этих слов к холсту и первый из всех сумел запечатлеть на нем обнаженный торс и девичьи груди Судьбоносной повелительницы. Усилиями остальных залив хлынул в холст, под кистями гетер ожили в ветре золотые волосы, заработал мотор, и лодка понесла Кружевницу вдоль черных волн, взрезая их острым носом, так, что пена, идущая от бортов мириадами взбешенных цап-царапок, щекотала тело вод и души своих адептов. Мурашковая дрожь, вызванная этим воспомина-нием, заставила Принца передернуться всем телом, словно порыв холодного воздуха проник к нему в спальню.

Вдоль по стене над кроватью, от венецьянского зеркала-окна, словно вы-ползая из него, потянулась надпись арабской вязью, столь сходной с образом написания сверлийских букв: «Недосмотр – ты упускаешь из виду, что твои действия всегда являются частью рассматриваемых тобой обстоятельств, что твои ошибки есть часть истины как таковой».

Письмо-послание означало, что вслед за ним повлечется рассвет, и мате-ринская нежность Лядищи, находящая очередную возможность приникнуть к тайным неврозам души своего единственного сына, не позволит ему отпра-вить себя в следующее приключение столь необходимое и так же, как первое, опасное непредсказуемостью своих последствий.

По стене от окна, как бы в ответ на его настроение, лучилось буквенное тело послания-письма: «Истина как таковая и проистекает из неузнавания, вспом-ни, мой дорогой, как все мы заучивали тезисы Незанятого места из Главы о Пустоте. Ты еще смеялся тогда, указывая на родство значков и символов, ис-пользуемых учебником с человеческими знаками денег. А я пела тебе о линии красоты, и ты учился засыпать, отправляясь в путешествие по этой линии, сверяя свои чувства с ее изгибами. «Другой (то есть символический порядок,

37

как устойчивая замкнутая тотальность) не существует, поэтому субъект и был обозначен $, перечеркнутой, блокированной S – как пустое незанятое место в структуре означающего»».

Мать хотела синхронизировать свое участие и заботу с веяниями его наме-рений и переживаний, но дидактический жест, который сквозил сквозь это послание, был не способен унять устойчивый зов предстоящего поступка. В ее письме уже сквозила отчаянная интонация предупреждения, и кажущиеся ей финалы событий отчетливо проступали образами исчезновения сквозь сухие строки цитируемой из учебника главы.

«…Идеология Кружевницы служит исключительно своим собственным це-лям и ничему больше, но ты должен вспомнить, сын, вспомнить и признать, как свое собственное, как вердикт, что именно такое определение дарил всем нам твой любимый учитель, когда объяснял природу наслаждения. Падение в наслаждение и есть падение как таковое, тем более, если это наслаждение Судьбой. В этом падении невозможна остановка».

Черные воды залива несмирённо ярились, трансформируясь в пену и боль ма-теринской души под неукоснительным напором мотора, стремящего сквозь них беспарусный катер, где обнаженная дева с яростными золотыми глазами удер-живала, как младенца, прижав к груди призрачное тельце, преждевременно из-лившего свою паранойю и теперь уже навсегда не прощенного простигосподи.

Сквозь этот образ текли последние строчки материнского вердикта-цита-ты: «Остановка невозможна, ибо исходом этого процесса будет прекраще-ние – прекращение субъекта наслаждения в силу его исчерпания (субъекта), т.е. исчезновения».

Принц резко отвернулся от стены и окна, подошел к своей ладониевой фреске и ладонь наложил на последнюю запись, когда нацарапанное впита-лось ладонью, он поднес ее к глазам и какое-то время еще наблюдал за тем, как остатки другой, уже исчезающей жизни, сливались с линиями судьбы.

ТОЛЬКО ТОЧКА

Материнская тревога, ускорившая широкоформатное восхождение царствен-ного желтка на первую дивную смесью розового с синью ступень полуденной лестницы, как это свойственно предрассветным предчувствиям, рассеялась, не выдержав столкновения с накопленными намерениями юноши.

Принц собрался успеть к своему второму приключению, не взирая ни на что, и, собственно, в первую очередь, на обязательное, предопределенное Ус-тавом, всецелостное в полной телесности пребывание в стенах особняка в пе-риод Сиреневого часа.

Он резко шагнул в стену и оказался перед группой людей, вернее человеко-подобных фигур, сделанных, как стреляющие устройства. Он хорошо знал эти организмы-механизмы, как и принцип их действия. Это особая система сверх-секьюрити – лучшая в Мире Пограничья. Пройти сквозь них мог только мастер Сверлийского скольжения. Стреляли они сами из себя, собой, таким образом,

38

размножались под воздействием малейшего импульса. Они, как пули, вылета-ли прямо из собственных чресел, реагируя мгновенно, безошибочно определяя жертву-противника. Вдобавок ко всему, излучали чувство страшной опаснос-ти, которое воздействовало на любые боевые рефлексы, аннигилируя в потен-циальном враге угрозу.

Принц, неожиданно объявившийся среди них, так и лучился кристаллом сверлийской ласки, недостижимой для их сенсоров. Он, нейтрализовавший в себе вселенную чувств и смыслов, равнодушный как умирающая звезда, от-чужденно наблюдал, как они тыкали в него пальцами, просвечивая необна-руживаемую глубину, слышал их разговор, реплики, рождающиеся как под нажимом кнопок – вопрос, ответ – и скользил, скользил, пока и вовсе не вы-скользнул уже на другой стороне. Там богатенькие простигосподи расположи-лись вперемешку с инфернальными сущностями, коих с последнего посеще-ния Принца, этого исполненного гноящихся злаков закутка Пограничья под вывеской «Тамерлан», приумножилось, в присутствии «дам», среди которых явственно выделялись бледные, омертвелые гетеры-переростки с длинными, как у всех переростков, ногами и сморщенными грузиками драконов-призра-ков, кулонами обвисших на их высоких шеях. Мужчины бесстыдно обсужда-ли свои fuckальные похождения – кто кого громче, а дамы как обращенные агенты иной цивилизации, для которой теперь любое место – пустое, пребы-вали при этом мертвящими украшениями тайного застолья.

Среди гостей Принц мгновенно выделил сидящего настороженным гноми-ком сутенера простигосподи, известного по вечеринкам Северной Столицы, любителя грязных шлюшек и фанатичного потребителя изысканных четвер-гов, что ежемесячно устраивала у себя в доме Китаянка. Тот сидел на высоком стуле, украшенный черными патлами и длинношеей бюстгальтеристой краше-ной с поддутыми губами блондинкой, которой доставал разве что до пояса.

Вдруг этот тип, словно почувствовав сознание Принца рядом с собой, резко сунул руку ей в живот и словно выдернул кнопку. Блондинка сдулась мгно-венно и навсегда. Он из-под стула выхватил коробку и засунул туда её кожис-тые останки, после чего, не оглядываясь на остальных, резко зажав коробку в обеих ладонях, отпрыгнул от своего места, ибо, наделенный острой чувстви-тельностью, оставшейся в нем со времен лугового детства, услышал угрозу, исходящую от не видимого еще ни для кого сверлийского Принца.

Если бы дева, которую столь беззастенчиво уничтожил сейчас обуянный страхом, схватила и понесла бы его сама, вот была бы умора. И Принцу вдруг, как ребенку, страшно захотелось увидеть эту сцену. Но паскудный моллюск-сутенер с каждой секундой набирал скорость, стремительно удаляясь вдоль лабиринта вместе со своей безжалостной коробкой и ответами, которые со-бирался получить от него Принц.

В здесь и сейчас того хрупкого равновесия, что удалось соткать среди По-граничья в результате мастерски проведенного Скольжения, Принц краем глаза наблюдал, как на прилавке огромной печи, перед жаровней, выстрои-лись тарелочным строем сырые куски мяса, рыбы, кольца овощей, красная, синяя, зеленая пища, стаканы с кровью.

39

Два огромных монгола смешивают это все на жаровне, ворошат палочками. Мраморный, струящийся золотыми прожилками массивный стол, солидные человеческие мужики и особенно опасные простигосподи – у каждого вывер-нутый в черноту третий глаз. Двоих он узнал: адвоката из Нью-Йорка и мил-лионера, владельца сети частных стоматологических клиник. Рядом с каж-дым – женщина; страстный сальный мужской разговор, смакование пошлых подробностей, петляющих среди улыбок и интереса женщин, анекдоты.

И посреди этого нагромождения потных миазмов – сговор, закрепленный каплями крови от резких и острых взмахов-уколов абиссинового ножа, дакти-лоскопические оттиски на кожаном свитке, который будто сам собой двигал-ся по кругу, пока не замер вдруг перед опустевшим стулом коротышки.

Тотчас Принц, подхватил мгновенный пузырик образовавшейся возмож-ности и, заключив туда свиток, умяв кожаную склизь в полупрозрачный ко-мок, чтобы маслянисто красноватый отлив смешался, наконец, с запахом кро-ви, заговора и гари, метнулся в даль лабиринта, где уже таял, исчезая во мгле, силуэт искомого гнома.

Этого не догнать, а тех и незачем. Он просто холодно наблюдал, как компа-ния поднимается с мест, монголы раздвигают стены, вжимая их в самих себя при помощи хитроумной системы стальных шнуров. Компания уже выходит из ресторана в поле-степь, садится на лохматых коротконогих скакунов, по-перек перед собой перекидывая женщин, и с гиканьем, выбивая пыль из-под копыт, скачет по степи, обрамленной дальним силуэтом города.

Монголы замерли статуями, а Принц, сжав в ладони багровый комок дого-вора, услышал, как его душу сотрясает вой Нового варварства, объявившего свои цели.

Не было времени возвращаться.Настойчивый зов Сиреневого часа спасительным благоуханием уже сочил-

ся в спальню, мягкими колокольчиками проникая даже сюда, в Пограничье. Принц закрыл глаза, и путем последнего утреннего сна, отправился в гущу

бурлящей художественной тусовки, реанимируя грацией впитчивого учас-тия, застывшее в ужасе шока от смертоносной интриги, смещающей тьму с установленных мест, прикосновением окровавлённого пальца тяжелым зво-ном задетое зловонной магией зрелой неокрепшее свёрлышко, ставшее вдруг диковатой пленницей варваров.

Клин клином.

Там, среди тусовки, заезжий концептуалист в африканской прическе и скулах с обуженными монгольским игом передозированного интел-лекта глазами. Вот он в компании двух девушек подходит ко мне, мне кажется сейчас, – он чем-то похож на меня.

Я стою на площадке перед круглым домом. Идет подготовка какой-то акции, выставки. Пожилой крутолобый кентавр-переделка с перело-манным носом делает что-то глобальное: какие-то огромные руки и фон зелено-голубой, и руку-окно. Окно в мир будущего, там… вот не удер-жал же в себе, и всем теперь открылось – это степь-поле. Скачут с гика-

40

ми на коротконогих лошадках, лохматой тьмой оскорбляя рассвет. Новые варвары-злаки.

Потом вся тусовка перемещается вместе со мною в явный восточный город, оказывается, сама выставка будет проходить здесь. Тот, что с афри-канской прической, тусуется рядом.

Я прохожу на место, сажусь посреди дворика, начинаю себя разрисо-вывать красным карандашом. Понимаю, что на красное я истратил весь багровый комочек, и теперь ладонь моя чиста и пуста, а свёрлышко вне опасности, но грифель быстро стачивается. Сзади меня работает добро-душный художник – славная образина на журавлиных ногах. Он делает большую гладкую золотую маску. Много удлиненных восточных фигур и лиц. У многих, у многих еще и удлиненные дощечки с огоньками как бы горящими на зеленовато-голубом фоне. Кто-то что-что делает из форм, обитых коричневым мехом, и вот уж свёрлышко начинает вибрировать предвосхищающей дрожью, ожило совсем, и я включаюсь в игру вариа-ций, но, осложняя интригу, брожу среди многих. И вроде как я известный здесь тип, на многих похожий, но показать мне нечего. Вот уж веселый ужас, счастливый стыд, не подпорченный веяньем злачных миазмов.

Каждому выделено по комнате-павильону, но у меня-то места и нет, ибо я теперь и не художник, а так – ошиваюсь. Однако вот баловство сверлийской изнеженной каверзы! Мне приходит идея, стратегия тыка-нья карандашом в тело, тотчас в ладони, свёрлышка острым круженьем незаметно для всех поточил карандаш.

Вот уж я в зале, завешиваю белым телом всю стену. Мне предстоит поставить одну Только точку, остальные будут ставить, тыкая в тело, как в лист карандашами, кистью, ручкой, или еще чем-нибудь, но каждый сможет оставить одну Только точку, именно точку, не черту, не пятно. Вот что я создал среди других – Зал Только точки. Я тоже художник. Основа-тель. Неопуантилист.

Аллитерации следуя, как на пуантах, шагом легчайшим, в спальню свою возвращается Принц, настоящий герой-неудачник.

Это опасное, особенно для неокрепшего еще свёрлышка, исполненное мрачноватой прелести приключение Принц едва успел подытожить быстрой заметой на стене в три слова: «Гномик. Найти, расспросить», как Сиреневый час увлек сознание в Реверс Возвратного ритуала, где уговорам-соблазнам, ма-нящим пискам окровавлённого списка уже не было времени-места.

Только точка в зале на белым телом покрытой стене вдруг налилась капель-кой крови, свернувшись комочком, чуждым веселому гвалту тусовки, и пото-му не пустившей в пространство свое ни единого тиканья тыка.

РЕВЕРС ВОЗВРАТ

В это утро властью своих релаксаций Реверс Возврат перенес Принца под сень Элевсинских мистерий, где внутренняя спираль и «море» более не терпели ника-

41

ких нутряных личин – не важно было происхождение, не важны были красота, имущество, положение, знания, умения, пол, высокое или низкое самомнение, помыслы и конкретные упования – лишь сосредоточенность, гибкое, живое служение и преданность высокому, прозреваемому или еще не ведомому.

Не равенству людей – самой большой иллюзии на этом этапе становления – учили там, через поступки, а горячей искренности, насколько ее уже развила тогдашняя религия, находящаяся в постоянном и неустанном взаимодействии со сверлийским искусством и Магией спирали. Необходимо было острое чутье к обретенной силе и преданности тому, для чего посвящение и судьба предо-ставляют возможность. Реверс Возврат, уняв в Принце всполохи пережитого приключения, предоставил путь для отождествления с позицией и настроем миста, и Принц ощутил, как в нем, словно в подлинном адепте Элевсин, пос-ледовательно пробуждается «венок Амфитриты», далее подобный же орган в области гортани, именующийся шестнадцатилепестковым «цветком», и далее, когда сознание уже вертелось волчком, устремляясь по Вертикали вознесения, он ощутил, как в нем пробудился двенадцатилепестковый цветок над сердцем, «Венок Амфитриты» уже сиял, открывая его внутреннему взору в свободных формах умонастроение и образ мыслей людей, тех, что хранила неутоленная еще предыдущими путешествиями память, и тех, что встретятся в последую-щих спешащих навстречу. Шестнадцатилепестковый цветок Элевсин раскроет для него в предстоящих ему катаклизмах душевно живое окружение, а орган над сердцем позволит услышать музыку и песнь духовных наитий.

Голос Реверс Возврата, окрепший в актах свершенных очищений и раскры-тий, уже переходил в песнь, окрыляясь словами, закручиваясь в самом себе, устанавливая простой стих как программу, способную противостоять всяко-му натиску посюсторонней реальности.

Дремлет песнь в любом предмете И душа во всем жива Все откликнется на свете На волшебные слова

Завершая Облучение релаксацией, Реверс Возврат отпустил из-под своей власти Принца, и тот ощутил, что последним даром ему был орган, что рас-крылся расположенный ниже, обеспечивая доступ к талантам и возможнос-тям других, т.е. к сокровищам Плутона.

Когда он вернулся в спальню, то увидел, как на серебристой ткани, покрыва-ющей его постель, возникли два деревянных неструганных ящичка с землей. Земля была покрыта, как глазурный торт, белой корочкой. Он сразу понял, что это ящички с могильной землей, которую часто таскают с собой Прибываю-

щие оттуда. Юноша уселся на край кровати и стал ждать. Теперь он был готов.

42

ЧАСТЬ ПЕРВАЯУвертюраИз дневника Последнего Сверлёныша

Призрачная Венеция 3004 г.Сцена и зрительный зал представляют собою единое про-странство огромной гондолы с Молчаливым гигантом-гон-дольером и кухней Последнего Сверлёныша на сценеВсю увертюру сопровождает своими постоянными измене-ниями обымающая собою зал и сцену «живая» линия проек-ций создающая эффект плавания по венецьянским каналам с видами где сегодняшняя Венеция может перемежаца с образами древнего сверлийского градаПоследний Сверлёныш сидит обратившись к зрителям на золотом обитом кровавым бархатом высоком табурете так что его ноги обутые в стальные ботинки качаюца в воздухе Из золотого слюнявчика достаёт рукопись ИЧитает-поётНа протяжении увертюрыСтихи Последнего Сверлёныша Подхватываюца Незримым хором И Молчаливым гигантом-гондольеромА так же персонами из проекцийТексты из философского учебника и учебника грамматики проецируюца в воздух сцены

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Эти мóлодцыБез зазренияПереступятСтолкнутУмчатСлышишь СкрипыБылых воззрений

43

То дедыБомжуютВ следахВнучат

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Коли стал дедóмПридержи языкИ копи себяВ стороне от всехВ кулаке зажавСвой последнийКлыкНе спешиСмешитьЭтимНовый векНо когдаНастанетТвой точный мигВот тогдаБанзай прокричав ДерзайТы не лыком сшитТак втыкай свой штыкВ пазы времениИ влезай

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– В сияньеВстреченнойДушиСверлийскойВдыхая Запах СенаВпиваясь В Свет СверлаИ видя телоТы вслед за неюИз печиВесь выбралсяПомолодевший

΄

44

Загорелый Но тайну Обжига храня Что фатум Баловню устроил Рок кирпичей Швырнул кляня Друг в друга вас И боль утроил

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Опустошительный Выдох С порога Нет причин Занимаца собой У души Разломившейся По дороге Тревоги Темный синяк Грозовой

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Даже если умеешь жить То и тогда Всей жизни мало Коли попал сюда Здесь всегда Есть повод Утром обревеца

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Венеция

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Эх город Дубинушкой поплывем По твоим каналам Эх ухнем Уже не канает Наше давно Уже стало ихним Перед тем Как петь реветь Попритихнем

46

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Иной текстКак родинаКоторую предалПокинулИзгнанТак эмигрантНапоминает тебе отчизнуУстаревшие смыслыТревожат совестьИ в пропастьКатица очередная новостьХорошая строчкаМожет разрушить планыА речь по инерцииОбесчеститьРифмы Обманщицы КакЭкраныОтражают светИ гудят как трубыВодопроводныеИли господниеВсе одноДля тогоКто дал дуба

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Здесь черные гондолыУзкие богомолы

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Обольемся слезамиНад остатками текстаГóрода гидрыВ которомНам партизанамУже нет местаВсе заняли гиды

Последний Сверлёныш прижимает рукопись к лицу будто плачет

47

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– И обернувшисьНа металлУрóненныхПричинных связейНе отпирайсяНе читалНе помнишьНе встречалИ грязиНе лил

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– СверлишьНо выжитьНе готовНе потому чтоТы бездомный А простоСреди бранных РтовЗдесь недостаточно озона

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Есть брешиВ пустошиОни же входыВсходыА также выходыПороды ПустотаИсточник тратыДýри ОдичаньяПлюс трансТворящий Струи излученийГнет промедленьяИзувеченный ВлеченьемНе только виртуальнымВпрочем ктоЗнает Чем наполнено Ничто

΄

48

49

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Жить не планируяСверлить себя СверлитьВот рискДля всех насОступившихся в низинуГде воет магияГде магнетизма пискРаспискаКаплейПодходящегоРубина ВенозногоЗатейливая жизньСвернувшаясяВ подписи

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– УстройствоОбычноеДля нервного расстройства

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Все это ДевственнаяДейственностьНе зналаКогда наткнуласьНакололасьНарваласьНабушеваласьНабраласьНапричиталасьНабухлаСдохлаВысохла

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Спилась

50

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы ШМ О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р И Н Е З Р И М Ы Й Х О Р

Вместе:– Хоть открытыЗнаки и числаМы не знаем ЗачемНам случайДан И веетПодробным смысломНеразличимымДля быстрых чувствСкороговоркаПровернет обворуетИ рифмуем мы безрассудноНет доверияБуквам и звукамПодсознание неподсудноДля державы фиксацийНа поверхностиСвязиПокромсав в одиночкуМы щупáлами строчекВновьИзвечную точкуСковырнем как болячкуПочту в печкуЗрение в спячкуУ незрячих теперьОчи вылизал зверьТо ли крик то ли покрикТо ли рык то ли рокНатерпевшийся откликОбморожен в зевокЗдесь заноза слезаЛедовитою крошкойОжерелит глазаНо кранты никчемушникиЗатевают вознюИх резня вместо казниВдруг откроет стезюОбольщая миражикомМанят обжигом знакаТо ли бабочкой буквы

51

То ли веточкой звукаТо ли весточкой прахаЭто в облаке бликиНесясь с ветеркомДразнят обликом ликомТо есть Стихом

В проекциях Виды Венеции И Образы древней СверлииПеремежаюца Видами Сегодняшнего Иерусалима И Образами Небесного

ГондолаПродолжает свое плавание

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Я живуХотя город умерИ зачем это все со мной Но сумел жеТот самый умныйЧто живет со своейСтенойПережить разрушение ХрамаЗначит и я смогуВедь не даром Нашла Меня МамаВ священном синем Стогу

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Его разодралиСместилиСковырнулиРазвеяли

52

В НольНо Духи СверлииВновь сгустилиСинее сеноИБоль

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Стоял я с Талмудом под мышкойСреди молодежи еврейскойТо естьС кастрюлейПод крышкойКоторой Кипела загадкаСудьбы моейСмесь заготовокС готовностью быть наготовеИ все что здесь чудилось в словеНевыразимомВсе это Было покаПод запретом

В проекциях появляеца парочка юных дрейлеров Гуляющая по современной Венеции

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– И даже эта милая сверлийская парочкаИз двух юных дрейлеровВ диаспорической безмятежностиБлуждающая по тонущему городу

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– И вакуум всем нам кумИ губы сторожи рту своемуИ времяРасступаеца по ступенямВместе с поступками Заступами

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Приоткрой трудов своихТщету

ЗаглядисьНа блаженство другого

В проекциях появляеца Высоченный дрейлер Среди видов Северной Столицы Лихо отрабатывающий в картинках-изображенияхВсё о чём в дальнейшем поёт хор

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– ПосмотриКак На этой СтариннойВенецьянскойГравюреВысоченный

54

ЖивойОбмороженныйДрейлер ЛевшаЗаворóженно всталЗачарованный ДурьюДараСверла золотогоПрезрев Злючей зимыМетельную силуПрозрелПросвистевши себяВпритыкСреди кривошеей СтолицыСеверной НашейГнусью ЗапнулсяНоВзвылОтпрыгнýвши от белых пульЗаокольяОткровенье посмелоВорваца к нему в захолустьеОн вскинул дрельОн вспугнулЗаядлыйЗлыдней И БелоручекЗапоемЧто ему времяКогда он торгуетДождемИскр ЗолотыхЗапредельныхСебя ЗабываяСверляВ магазинчикеЖизненных соков

55

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– В костиСвоейВ горстиТвоейГощуСверлёнышИЕврей

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р И В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р С П Р О Е К Ц И Й

Поют вместе:

– Поршни мощныеРаботают в потокеОбреченный на струение металлНазначает намУроки муки срокиСтрокиСмысла полныеВ которыхТот Кто ДалДар уразуменьяМилосердныйПроявляет обликСвоих рунИ гудитЗоветГрозитПобедныйРог ДавидовСилой Струйных струн

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р С П Р О Е К Ц И Й :– СлушайК тебе обращенГолос пророкаКаждой излучинойСудьбы своейСлушайРазличай

΄

΄

57

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– От сверлийского к ивриту потянисьИ сверься с НимА после обернисьТы лань которую воспел ДавидИ Соломон о ней же говорит

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ВозносяцаСлова пророкаВ душеКак птицыВ неба своды

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р С П Р О Е К Ц И Й М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р И П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш

Вместе:

– И в каждой буквеВсе народыНе постепенноА теперьКогда звучитЗовет и реетГласОбнаруживают дрель

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– ТакЗавершая обученьеНисходит к намЕго свеченьеИ негасимая свечаЛюбвиСияет всепрощеньемСверлом прозрачнымИз плеча

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– И МоисейС горы взирает

58

Единственной горыСвоейВ которой РавенствоСиная И СверлииС РавнинойВсейИм различимоБез помехЧто былиНа устах у всех

В проекциях Виды Венеции И Иерусалима ПеремежаюцаВидами Осеннего мегаполиса

ГондолаПлывёт

Последующую дневниковую партию Ведут Незримый хорИ Последний Сверлёныш

Х О Р В П Е Р В О М Л И Ц Е С В Е Р Л Ё Н Ы Ш В Т Р Е Т Ь Е М :– Прокричал ему (мне)Ворон Четыре разаКогда пил он (я) кофеНа кухнеРанним утромОбратив внимание его (моё)Вначале неожиданным порывомСвоим у окнаЧетыре ветра ЙехэзкэйляЧетыре стороны света Йешая

59

И его (моя) идеяПоехать в июнеВ ЙерашулаимА на часах перед завтракомБылоСлучайно взглянул и запомнилЧетыре часа сорок четыре минуты утраПочему так все совпалоЗдесь ли языкКоторый он (я) долженПонять услышатьЭто не совпадениеПросто Многократность напоминания

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– «Пророчествуй о дыхании жизни, пророчествуй, сын человеческий, и скажешь дыханию жизни: “Так сказал Господь, Всесильный Бог: “От четырех ветров приди, дыхание жизни, и войди в убитых этих, и оживут они“».

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Четыре разаСказал Господь«Пророчествуй»Йехэзкэйлю

Вместе:– Ведь это особое утроЗавершил он (я) чтение ТорыИ родители его (мои)В эту ночьОбратноВ Северную Cтолицу УлетелиОн (я) попрощался с нимиИ все сверлийцы изгнанники Были у СветыИ СофьюшкаИ НастяИ СерафимаИ брат кентавр с ЛенойИ брат дрейлер с НаташейИ Верочка

60

И дядя Алик с тетей МусейКакой-то семейный итогДля мамыКоторая вдругСказалаКак я мечтаюЧтоб все собралисьМои сыновья-сверленыши вместеИ ему (мне) вдруг обронилаЕсли бы ты мог понятьЧто это за чувствоИ он (я) сегодня же

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– У ЙехэзкэйляДальше читает

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р : – «… и приблизь их один к другому, и сложи их вместе в один кусок дерева – и станут они одним целым в руке твоей».

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И у Йешаи читает

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– «… и соберет изгнанников Израиля, и разбро-санных по миру сынов Иудеи соберет от четырех концов Земли».

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И перевернул он страницуПраздничных Гавтарот в конце книгиИ читает«Гавтара, которую читают в первый день празд-ника Шавуот». Йехэзкэйль, 1:1 - 28, 3:12

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– «И было: в тридцатый год, в четвертый месяц в пятый день месяца…» П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И далее

61

62

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р : – «… из него – вид четырех живых существ…»

Вместе:– И на этих словахПрервал он (я) чтениеЧтоб прости ГосподиПойти в туалетА по путиОпять заглянул в мобильникНа часыИ там увиделКак строчка29.04.3004.10.39Скакнула внизИ стало29.04.3004.10.40. Проявились все те же три четверкиЧто и перед завтракомИз этого же мобильникаЕму (мне) явилисьИ ворон точно явилсяПрокаркать четыре

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И в третьем уже тексте пророческомОпять о четырех говорицаА у Йешая еще и о том что

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р : – «… Вот, Всесильный Бог – спасение мое! На него полагаться буду я и не буду бояться, ибо сила моя и песнь – Бог Господь, и он был мне спасением!»

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И потомКогдаГадал На «Хрониках Сверлии»Зажмурив глазаКнигу раскрылИ попал Пальцем-пружинкой своим указательным сразуВ главу О первом Сверлёныше Принце малом пророке

Последний Сверлёныш опять закрывает лицо рукописью

63

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– И тогда Заплакал Последний Сверлёныш ПотомокОт сопряжения в чувстве С предком дальним и близким

В проекциях возникают виды широченных полей и стогов Перемежающиеся С Образом небесного Стога Из Синего сена

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Скручены в стружку кружевничною дрелью Нити сýдеб и слезО Сверлия призрачных грез лоботрясная дщерьНам раскулаченным ты не откроешь венеций Своих закрома

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Ветерки ветеркиПо телам гуляютДелами трепещутСтебельки стебелькиК солнцу тянуцаБутонами многотоннымиТяжела красаПодкормить осуНа косе несуЖало божиеЖаль тревожить ее

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р И М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р

Вместе

С П О С Л Е Д Н И М С В Е Р Л Ё Н Ы Ш Е М :– Дан дар далБей барабан бейДан дар далКаждый Сверлёныш Теперь еврей

64

Дан дал дарПусть громче звучит рогДан дал дар Не выпускай из рукДар дал данЕжели сам смогДар дал данМедный согнуть лукДал дар данКаждый теперь из насДал дар данПриз врученный емуДал дан дарТолько Тебе отдастДал дан дарВсем или никому

В Проекциях Возвращаеца смесь Мегаполисной осени С Венецианской синью И Дождём Тихо плещет золотое весло гондольера о чёрную гладь канала

65

Последний Сверлёныш курит Наполняя СценуКухню-гондолу КольцамиСтружкой Задумчивого дыма

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Не порождайВесенних бесенятЖелая дождьСквозь форткуПрикасаясьСознаньемК звукуПусть Вокруг звенятИ гукаютПосланцыСквозящей милостиИ льютДушевный свет

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Величие псалмовГде в отворённой БуквеНам открываецаДыханье воскрешеньяВсе тайны языкаОкажуца спасеньемСознаньеПоднимаясь по ступенямСкользитИ не готовоК рефлексииЕму б схватицаКрепкоИ висетьОтчаянною стружкойНикудышнойНо зубы сжавшейЛьнущей к небесамУпорным слухом

΄

66

ТельцемСвёрлышком

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Презренная метафора КонечноДуша не стружка

В кольцахСтружке Дыма Возникает Проекция текста Из учебника сверлийской философии Текст идёт в абсолютной тишине

Из учебника сверлийской философии:Глава первая

Внутреннее и внешнееВеют друг в другаВ Теэтете Сократ сказалСущность речи в сочетании именИменами праэлементыНаделяюца без объясненийИмяЭто всеЧем праэлемент обладаетСамо по себе сравнениеОказываеца возможнымВследствие Изначальной сопряженностиВсе есть светВсе из светаИ слово из светаОтсюда наша возможностьК обучению словам

СловамиСвет воплощаеца самВ себя СопрягаясьС собой В себеСнабжает нас чувством

67

И словомЧувством словаИмени ИменноВ силуТого Что СверлиецЕдинственное творениеОн может наделять собоюМир ДаватьИмена из себя

Слово естьИзначальная частьМеня самогоЧто обеспечивает мнеВозможность пониманияВозвращения в меняМоего

68

Если изначальное есть светИз которого всёИ который от Б-гаТо Что есть светИзначальное что от Б-гаНеопределимое через другоеИменно Он позволяетМне Который из НегоРазбираца в себеТо есть в НемОткрывая уже имеющиеся свойстваВ акте познанияРастворяяОтворяяТворениеПроникать к корнямТаинство плотиИ словаИх взаимопроникновениеВ чувствеСтановление действиемТаинство единенияИ дифференциацииРазличение Света в самом себе

Акт оказываеца протяженнымПротяженное единымПоток теломСвязь образует обрывыРазрывы питают связи

В языкеРаскрывает нам светТайну творенья плодаВ актеОплодотворенияВ букве тая закон

О плодотворениеО плода творениеВ этом восклицанииСмысл и направлениеАкта

69

Возможность и реализацияЖелание и воляВ единственностиИ неконечности своейО ПлодО ТворениеЗдесь акт Как имя и действиеСвершая сам себяДелицаНа плодРезультат развитияРождениеТо есть природно-естественноеИТворениеТо есть Созданное-сотворенное

Так ДухСквозит в АктеПредоставляя присутствию ЕгоМестоПрисутствия В собственномСветеТак ЕдиноеПроявляет себяВ различном ТоржествуяВ скрепляющем ОВ знаке возгласе буквеВ круге возвратаПреодолением кругаВ Акте творящем языкПорождающем СловоПлодоносящее тварьюСозвучный Творцу ЯзыкаВсе – Проникающей АллитерацииСвета

71

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :Вступает

– Наитишайшим слияниемНеповторимому вторяТоре путь в языки ПролагаяОткрывая значенияВластиИ смысл управленьяРитмом направленность правяВ чувствеВозобновленное словоНаделяеца Знаньем движеньемДавая разгон ПониманьюСнимая границы пределовЯзыки ПретворяяВ ЯзыкСлабостью и обнулением силыИтожа союз совершенныйДух плотью питаяВ плотномСвершенье Плода

СверлийцыМы получаемНаитие до пробужденьяЖеланийВо глубине невесомойНаших младенческих грезИ проникаем тудаГде рояца зародыши связейЭтим роеньемНеведомым намМы свыкаемсяС миромТам в языкеПринимает зародыш СверлёнышСвое назначеньеПосеянный в слове

72

Мы семена распыляемСебя размножаяВ посевеЧтобы стремицаНаружуПритяженьемПодобий

В сумятице игрОзаряясьНеведомым духомМы наполняемсяТем что от насУскользает

В клубах дыма возникают строки

Из учебника сверлийской грамматики:Глава первая

Произносится – это еще глаголА Произносица – это уже праздникИли по крайней мереСостояние чувств и делСочиться – это еще состояниеА Сочица – это уже Имя

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р

Продолжает:

– Когда земноеВ дух СочицаИзнанкой сроковИ тщетаКак спица Крéпица К ступицеТогда сияют наши лицаИ стоит только ПреклоницаКак тотчасВсе вокруг СтремицаИсполнить то О чем устаЕще не начали Молица

73

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш

Вступает:

– Наружным светом ПроникаясьЯ в отворенное окноДушою жадноюПытаюсьПроникнутьК жуткомуОНОЧто излучаяСвет наружныйНас соблазняет КутерьмойОНО НарочноУм морочитСвоею суетной игройЧтобы отвлечьОт постиженьяВ сосредоточенномУмеТой глубиныИ назначеньяЧто обретаютСмысл во мнеТеперь я отвлекусьОт жутиВскружившейВремяВ именаДушойК душеПриникнуВ сутиНесуетнойЖивет онаИ тамПусть стануМалой точкойНеразличимойНа светуНо этоСемечко и почка

74

УмрутОниЯРасцвету

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Не проси себеХудшей жизниНазывая себя СверлёнышемПопроси себеЛучшей долиНазовисьЛучникóмЛучистым

В проекциях появляеца обнаженная дрейлерша Стоящая на палубе катераСтремительно взрывая пену Мчащего по широкой глади заливаЭто КружевницаСудьбоносная древних сверлийцевВолосы Кружевницы развеваюца в ветреВ руках у нее золотая дрель

К Р У Ж Е В Н И Ц А :– Мысль Кружевницы Скачет мышкойПотом струица Стружкой стрижкой

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р : – О Фортунита Труженица блица

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– По оболочке истуканаОна скользит легкоЛегкаНе задевая великанаПрикосновеньемМотылькаНо только В мигКогда

76

ПрощальноВспорхнетПред нимТогдаВзревевВ своемМычанье ИзначальномОн жадныйВдруг РазуетЗевИ вот тогдаОна коснёцаПроникнув вскользьИ навсегдаГортаниРыкРучьём ОчнёцаИ может бытьОна ВернёцаНаружуЕсли речьПольёцаБез напряженья И Труда

КатерКружевницыИсчезаетВ дали заливаКухня-ГондолаПлыветСредиБескрайней глади воды

Последний Сверлёныш достает еще одну папироску Кольца волшебного дыма опять наполняют сцену Под мерный плеск веслаНа них проекцией возникает текст

77

Из учебника сверлийской философии: Глава вторая О чем нельзя говорить Нельзя и молчать

СубъектВ так называемыхЗонах молчанияНе говоритВ этих зонахПульсируютТанцуютЗвучатСплетаюцаДогораютСозреваютИмпульсыРитмыВеяния

РечьВозникаетВ призывеКак побуждениеОткликПродолжаяОсуществляяПорождаяСебяЗаводяВ перечитыванииСамой себяВ письмо

Или в переПроГовариванииВ устноеГоворение

ПрисваиваетПереполнившуюсяЗону молчанияОсуществляя из нееКоммуникативный

79

ЭвристичныйСозидательныйМолитвенныйАктПреобразуяПолноту молчанияПри содействииТой или инойРиторической фигурацииВ саморазвивающуюсяАртикуляцию

ЭтотОбразующийсяПроявляющийсяСмыслИ естьИсточникПризываЧто обеспечиваетИсходМетафоры МолчанияПейзажаЛандшафтаВ речьСверлийцаТо есть метаморфозу

ОдушевлениеВоодушевлениеПребывающее В акте призыва Преобразуеца В Действующее Чтобы Стать смысломВ Дальнейшем Наступающего молчания

Смысл Преосуществляеца В

80

ПотенциальноеСлухОжиданиеПребывающее МолчанияПейзажЛандшафтСонОткуда емуСмыслу Предстоит воспрянутьВ союз Следующего речевого пробужденияПобуждения

Так смыслВ слухеПотенциалеПребыванииМолчанииИ РечиПротягивает себя В Цельность ЕдиногоРаспространяясьВ ВсполохахСпонтанных Перекличках призывовПредоставляя себя Росту олицетворений

Побуждение к визуализацииЕсть частичное преобразование пребывающего

Акт неартикулированной жестикуляцииНе ведет к олицетворениюЕсли к нему не подключицаРечьИграРасположившись на просторе вариативногоПриникает

81

К ОдномуЕдинственномуЕдиномуУтверждающему Свою ЕдинственностьВ Каждой Прожитой ЖизниСыгранной ИгреРазличение возможноТолько после окончанияИгры Или СмертиИгра В Своем завершенииОстановкой сверла ВариацийДает возможность ПознатьСмерть Как ИгруПриближая насК Жизни

ОлицетворениеЭтоНеЗамещениеИмениОбразомАПрисвоениеИменемОбразаТо естьПеревод образа в игру

82

В незафиксированное индуктивное состояниеЧто исключает нарушение запрета заповеди

Фиксация Символического В сверленииТéльца Идола ТельцаИсключенаТренируем устойчивостьВ ускользанииИз-под каких-либоФиксацийДиктуемыхОбразомМестом

ОлицетворениеИ есть Обретение в лицеИстиныЛицо ИстиныОбретаемВ моментЛицезренияИстины Его

ПророкПадает на лицо своеЛишаеца своего лицаИ это замещениеСвоего лицаЛицом ИстиныИ есть НаправлениеНамерениеРечиИстинногоСверлийца

84

В Проекциях Опять возвращаюца Виды ВенецииПеремежающиеся СОбразамиДревней Сверлии

На эти видыЗаползает пустыняПо которой МчатПесочные кони ПодгоняемыеЗавихривающими песок Ветрами

ОстаёцаТолькоПустыня

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш

Вступает:

– Я истекаюСмысломК смыслуБегуТрясёца КоромыслоИИзливаеца водаИз ведерОтмечая путьИз ниоткудаВ никудаА мокрый следИ есть та сутьЧто высыхает навсегда

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Дыра в символическомВедет в ЕгипетПределы дыры́

85

Различимы на дне колодцаОткуда ИосифСлышитКак МоисейЗнакомясь с будущею женоюПредставляеца ЕгиптяниномЗа чтоКак гласит мидрашГосподьНе дал ему СтупитьНа землюОбетованную

КОНЕЦ УВЕР ТЮРЫ

87

ЧАС ТЬ ВТОРАЯ

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Давно Сверлёныша мысль дневниковая греетПопробовать ПринцаСверлёныша Первого Предка великогоВоспетьКручёную жизнь СверлийцаИзгнанника

На Стружечно-дымном занавесеПоявляецаНадпись

Принц СверлёнышОпера в четырёх действиях с тремя интермедиями

Пролог

Стружечно-дымный занавес Уходит вверх

Сцена представляет собойСвященную СверлильнюГде молчаливые дрейлерыВ ритме канонеСверлят кулисы

ВходитУпырь ПинаетКентавра

88

ПодручногоУ П Ы Р Ь :– Вот он яИду КоренастыйС невымышленными Стальными бровямиНовыйЛумбратор фон ГрегорПосторонись тыНеосторожный и закадычныйТыУмри восстань воскресныйРжавый жучараОтсосовИ помойный корольПолуиспользованных батареек

Упырь идет с огромным молотком и гвоздями

У П Ы Р Ь :– Бойтесь гвоздей моихИ молотка могучего взмаховОстротáИ сила и стальВсего лишьПовод всемуТеперь и навек

Подручные кентавры в фартуках измазанных говномСтучат копытами и ржут

К Е Н Т А В Р Ы П О Д Р У Ч Н Ы Е : – Упырь идетУпырь идет

Копытами отбивают ритм

Появляеца вестник по имени Бабка Поперёжка Она же Неслучившаяся МамашаОна жеКружевницаОна жеЕсли захочет

89

ДевушкаИДрейлерша

Слева на авансценеЛомает Дрель Отирая руки о черный фартукРуки в крови и опилках

Н Е С Л У Ч И В Ш А Я С Я М А М А Ш А :– Говорила я вамЧто он скоро будетСверлите сверлитеВсе равно недосверлитесь выДо конца светаА я к вам с вестьюОб этомМне звонила КлёваИ час стращала россказнями об Упыре и его повадкахУ них был романОн трахал ее на картофельном полеВо время СбораОни все там любят валяца в грязиАх перестаньте ржатьИ копытами бить по сценеДайте дорассказатьА вы перестаньте сверлитьНо когда предсказанье услышал УпырьОн обломал об нее священные вилыВыкорчевал синякиИ влепил их ЛядищеВо всем виноватыПророчества СтогаГоворят в предсказаньеСверлёныш упыринБудет правителем Сверлии нашейЭх мне бы молодостьТрахнуца б в Стоге истошномСама б родила ему Сверлика правоУйду-ка я вправоА вы ораваСумрачных жопЧего ждетеВечной Сверлильне Конец

90

Подручные кентавры в фартуках измазанных говномСтучат копытами и ржут

К Е Н Т А В Р Ы П О Д Р У Ч Н Ы Е :– УпырьЧелка его как граблиПлечи его самосвальныСтупни больше чем у слонаУпырьГлаза его как фарыРуки его лебедкиРуки его веревкиОн набросит их на весь городУпырь идетСверлить нашу кровь

У П Ы Р Ь :– Священным Отцом величайте отныне меняРазличалкиСомнамбулыПукалки полные сумрачных грез

Гонит их пинками

– Брысь отсюда в говяные стойла

Начинает вбивать молотком в стену гвоздь

– Я ваше здоровьеЯ встряхну городишкоПущу кровьПо жилам Сверлильни срамной

Достает Освободительную Дрель

– Засверлю до оргазмаОсвободительной Дрелью

Появляеца Лядище Вся в синяках

У П Ы Р Ь :– Лядище приветУкачали тебяУморилиСтоговы будниБудь готова Теперь и навек

92

Л Я Д И Щ Е :– На зависть и сладостьВсем намТы Упырь существуешьМогучийНо мне все равноЯ усталаТеперь и навек

У П Ы Р Ь :– Обалдела ЛядищеКак врежуДай досверлить только дыркуТеперь и навек

Ломаеца сверлоЛядище стонет

У П Ы Р Ь :– Сверло мне стерва Лядище подай окаянная баба и дура

Лядище пытаеца вывернуть золотое сверло из полаИх множество там огромных торчит

У П Ы Р Ь :– Что нету силенокКудахталкаКурицаСтерваБабаДура ЛядищеХоть бы вынула сено из жопыА ну поднатужьсяМожет теперь и родишь с перепугуТеперь и навек

Внутри Лядищи раздаеца жуткий визг

Из нее вываливаеца СверлёнокПродолжая визжатьОретАкаетОн весь в сене

93

У П Ы Р Ь :– Началó предсказаньеВеликого Стога сбывацаСверлёныш Лядищей рожденВ натугеНемогущей свёрла священные вырвать из полаТы злобе моейБеспричинно услужлива бабаНе вопи и не войЭтот Сверлёныш отныне первенец твойДа и мойТеперь и навек

Лядище стоитДержа на руках Сверлёнка

Объединенный хорДрейлеров и кентавровЗабрасывает ее синим небесным сеномОбразуя облачный Стог

Х О Р :– От нищетыНикто не поберегДевицу этуОт пустых дорогОт плотныхИ бессмысленных тревогИ от растратИсполненных родстваПустотных проявленийЕстестваОна несчастнаяТеперь крепит бедуИ жалуеца свету в лядстве бурномВ ее надеждахС эффективностью гламурнойПредел желанийПодменен расчетомИгра закончицаДля насРазгромным счетомЕе заводитНо не утолитНи драйв

95

Что всем даритУпырь-бандитНи будущая жизньС автопилотом

Огромные золотые свёрла сверлильни начинают сверлить пол сцены

Неслучившаяся мамаша Затыкая уши визжит

Н Е С Л У Ч И В Ш А Я С Я М А М А Ш А :– РаскулачиваниеГрядетРасКулачивание

Х О Р

Подхватывает:

– СтагнацияСтагнацияУжас механического воспроизведения образов

Опускаеца занавесИзЗолотой соломы

На занавесеПоявляецаНадпись

Интермедия №1

Вот две девушкиНа фоне занавеса Дрейлерша и КентавриссаЗашли с дождяОдна оглядела себя

К Е Н Т А В Р И С С А :– Вся о мокрая

Оправила костюм-юбкуДостают коробку

΄

96

Достают из коробки радужные упаковкиДухиРазглядывают

КентавриссаДостает журналГлянцевый с моделямиМокрыйПерелистываетУбрала

Все эти движения ДосталиУбралиПроисходят с максимальной определенностьюУдивительная жизньЖивотныхЦеленаправленная бесцельностьПланета Animals

ДосталиРаскрылиУбралиУбранный в сумку Опять достали Один флакончикГустой красный цвет стеклаПрыскают себе на запястьяНа локтиНюхаютДругойНюхаютМежду прочимДелают заказ

Д Р Е Й Л Е Р Ш А :– ОднаПорция говна и стакан мочиА тыНу что тыНе молчиДва говнаДве мочи

К Е Н Т А В Р И С С А :– Я говна не хочуТолько мочу

97

Девушки уходят

На занавесеИзЗолотой соломыПоявляецаНадпись

Действие первое

Занавес уходит вверх

Принц Сверлёныш голышом Выбираеца ИзНебесного СтогаОдеваетГородской костюмС фрагментами красноватой сталиМоднойВСеверной Столице

П Р И Н Ц С В Е Р Л Е Н Ы Ш :– И выговоренностьВернула слухПтицамИли птицСлухуПока онДухуСлужилНе слышалЧужих

О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р К Е Н Т А В Р О В И Д Р Е Й Л Е Р О В :

Подхватывает:

– Тот сделаетОгромную ошибкуКто предпочтетСомнение стихуУлыбка рыбкиУ него

98

В пахуВсе остальноеОчевидноЗыбко

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Все как-то Хрупко тревожноОсобенно то что в людях О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р Д Р Е Й Л Е Р О В И К Е Н Т А В Р О В :– В СтогеВ коробкеВ бетономешалкеДо слез умещаясь в себеДозвонившись до первой весталкиС которой ни меИ не беДотянувшисьДо той серединыГде гольУминаеца в больДокумекавшисьДо образиныЧьи раны похожи на сольРасположенный в чреве столетьяУстремившись В Начало НачáлНаш ПринцНашСверлёнышТы на рассветеСам СебяВдруг Зачáл

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Кому какое делоСразу бы

100

В зубыДаже свет зажигать боязливоУвидятКак голым хожу по комнатеНикакой надеждыТак легчеКогда за окном говорятКажецаЧто речевые столбики прыгают

На протяжении его речиСтог преображаеца в большую квартируС огромной выбеленной стеной

Дрейлеры и кентаврыВыносят золотой соломенный проектор

Принц Сверлёныш включает проектор

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Кастинг проводить слишком долгоМожно расхотеть делать фильмЯ выхожу из домаИду куда глаза глядят

На стене возникает Частично-живойФильм

Там Принц Сверлёныш Идет по дворуВыходит на бульварыНа проспектСеверной СтолицыОстанавливает машинуСадицаЕдетВидит билборд с рекламой мобильногоТелефонаОстанавливает машинуВылезаетРаздаеца звонокГоворит

101

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Да Я слушаюКто такойТакого не знаюНе шучу

Швыряет телефон в билбордСмотрит на улицуВлевоВправоВидит ДевушкуДостает золотой соломенный пистолетДогоняетГоворит

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– У вас есть выборИли присоединица ко мнеИли я вас сейчас убьюИ не кричитеИ не показывайте ни на секундуЧто вы чем-то напуганыИли я вас убью

ДевушкаЗамерла бледнаяГоворит

Д Е В У Ш К А :– Что вы от меня хотите

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ИдемЯ буду идти слеваРука у меня в карманеПистолет направленВ вашу сторонуПалец на куркеЯ выстрелю сразуНе стойтеНе надо дергацаВозьмите меня под рукуТак

103

Идут

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Если вы хотите житьВы будете меня слушацаВо всемЯ выстрелю сразуНи в коем случае не проверяйте меняЭто будет вам стоить жизниЯ буду говоритьЯ уже говорюВы должны слушать меняОчень внимательно слушатьИ вдумывацаВдумывацаИ сопереживать мнеВы понялиЧто я сейчас вам сказалОтвечайте

Идут

Д Е В У Ш К А :– Да Я понялаЯ буду вдумывацаЯ буду сопереживать

Они идут По центральной улицеСеверной Столицы

Д Е В У Ш К А :– У вас развязалось

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ТакСпокойно

Он останавливаецаИ вытягивает вперед ногу Обутую в стальной ботинокСо шнурками пружинками

– Вы можете нагнуцаПомнитеЯ выстрелю сразу

104

Если мне что-тоПокажеца подозрительнымОт вас зависитУбью ли я вас и себяИли мы обаСегодня останемся живыВы поняли меня

Д Е В У Ш К А :– ДаЯ поняла П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ХорошоНагнитесь и завяжите мне пружинки

Девушка нагибаецаЗавязывает шнурки-пружинки На стальном ботинке Принца СверлёнышаОни идут дальшеКакое-то время Принц Сверлёныш молчитДевушка соответственно тоже

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Я молчу не оттого что мне нечего сказатьА потому что мне противен ваш страхСейчас вам предстоит выполнить сложное заданиеВы должны перестать бояцаДля этого представьте Что я васСверлюМы даже сядем для этого на лавочку

Они подходят к лавочкеВсе Простигосподи Что сидят на лавочке Убегают

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Чуть раздвиньте ногиИлиСожмите их крепче

105

Как хотитеНе надо никаких комментариевНичего не говоритеНикаких комментариевВы меня поняли

Д Е В У Ш К А :– ДаНо

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– МолчиЯ еще не закончилБудешь отвечать мнеКогда я скажуОтвечайТы меня понялаОтвечай

Д Е В У Ш К А :– Да я поняла

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Тогда начинайПредставляйИ постарайсяЧтоб у тебя получилосьИначеТы мне не подойдешь Я заведу тебя в пустой дворИ там прикончуПерестанешь бояцаБудешь меня правильно слушатьИ отвечатьОтпущуНе перестанешьВонять своим страхомУбьюДавай

Они сидят на лавочкеДевушка закрыла глаза

Теперь мы видимТо что фантазирует Девушка

106

Вначале фантазия не подчиняеца ейРастворяеца или искажаецаНо постепенно у нее получаеца Правильнее было бы сказать у нихПотому что в этой сценеПринц СверлёнышСверлитОсвободительной ДрельюОбнаженную Девушку в солнечное сплетение

СверлоПроницает Девушку насквозьМы видимКак играет золотой волнойСверлоНа фоне ее спины

Возвращаеца реальность улицы И лавочки

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Вот это другое делоСлышу твои вибрацииТеперь я стал тебе ближеДоступнейМеня можноНе бояцаМеня надоСлушацаТы понялаОтвечай

Д Е В У Ш К А :– ДаЯ поняла

Они идутПо мокрому асфальту Сквозь дождь

Стальные ботинкиИКроваво красные туфли на каблукахСреди цокающих навстречу

108

Копыт кентавровИ Чавкающих по грязиБосых ступней Дрейлеров

УдаляюцаУдаляюцаУдаляюца

Принц Сверлёныш выключает Золотой соломенный проекторГоворит

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ОЭто изумительное сочетаниеВ слухеВ звукеДождя и к-к-к-кАблуков

О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р Д Р Е Й Л Е Р О В И К Е Н Т А В Р О В :– Он обнуляет сознаниеОн заостряет вкус и слухПринц СверлёнышНаш будущий вождьОн заставляет духСлужить земномуПодробностям формыИ телаГармонияЭто тяжелая диалектика сопряженияВидимого и слышимогоС незримой пульсацией смысловОсвободительной ДрелиВласть над жизньюУ этой работыВсе остальное меркнетВ светеЗолотого сверла

Выходит ДевушкаЧтобы исполнить

109

ДуэтВместе с Принцем Сверлёнышем

Д Е В У Ш К А :– Нас передергиваетНеповиновенье

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Исходной точкиЧерного отсчета

Д Е В У Ш К А :– Подлянки П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :ЛысинкиМелькнувшей в зазеркалье

Д Е В У Ш К А :– И приманившейИскривленьем шеи

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– А лысинкаЕсть дырочка в судьбе

Теперь поют вместе:– СочицаПричитаньеИ бесстыдноКогда таицаОт самих себя Уже нет силМы зависаемВ изнурительной ОтключкеА чувстваСкважины

Кентавры из объединенного хораРжутА дрейлерыРыдают

НовымЧастично-живым

110

111

Фильмом Загораеца белая стенаСреди большой тусовкиКинорынкаПринц Сверлёныш

Его глазамиВидим лицаТугой тусовкиПростигосподей

Принц СверлёнышПодпрыгиваетИ зависаетНад всеми

Потом разворачиваеца горизонтальноПараллельно полу

ОнВ стальных ботинках

Из металлической ширинкиТорчит Золотое сверлоПобедительной Дрели

Сверлёныш улыбаецаПомахивая рукамиКак крыльями

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Видите Я летаюЯ мастерПобедительной ДрелиЭто наследиеМоего отца УпыряИ матери ЛядищиЭто все Что я умею делатьМожет быть васЗаинтересует

112

Принц Сверлёныш опускаеца на пол В центр расступившейся тусовки

Простигосподи аплодируютНо в глубине души не могут поверить своим глазамКачают головами Выражая восторг Ждут дальнейшего

Принц Сверлёныш ведет себя непринужденноОн заказывает бокал красного как кровь вина

Подпрыгнув опять зависает над тусовкой

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Признаца я чертовски плохо говорю по-английскиMy English very bad My English children EnglishМой родной язык сверлийскийЭто типа как эльфийскийТот кто знал егоЗабылА кто помнитТот дебилЯ Прошу Помощи в переводе

Из тусовки выделяеца Девушка

Она будет переводить ВсёЧто говорит Принц СверлёнышЧеткоНа очень хорошем английскомТакКак будто она работала всегда Синхронистом у этого парня

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Вы видите мои возможностиЯ реальныйЕдинственныйВ-в-в Вашем мире Сверлиец

113

Вам придёца поверить своим глазамМне нужен продюсерМне нужны деньги для фильмаДля фильма ОСгинувшейСверлииПризрачной родине НашейРежиссером Буду я самЯ Принц СверлёнышНаследник и вождьКентавров и дрейлеровКто решица работать со мной

Все молчатЗавороженные силой его голоса и слов

Принц СверлёнышПродолжая парить над тусовкойПодлетаетК улыбающемуся Простигосподи

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Вы называете себяПредставляете свои возможностиЯ выбираю

Сверло Победительной ДрелиИграетВолной золотого светаНа уровне солнечного сплетения

Перемещаеца к галстуку

И вот ужеЗавислоНад бледным лицомНа уровне третьего глаза

Входит в череп

114

На усеянную Синим сеном Распавшегося СтогаСценуВыходитБабка радикализмаОна жеБабка ПоперёжкаОна жеНеслучившаяся МамашаОна жеКружевницаОна жеДевушкаИДрейлершаЕсли захочет

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А :– УпрекамСрокамВопреки Мы прём наружуПоперек

В С Т У П А Е Т Х О Р :– Сморщенная душонка НоровитВпасть в отчаяниеЗубастые мордыПростигосподейПолны зудаЖужжание жиреетПитаясь нашим смятениемБлуд участияПриводит к анемии мозгаПусть иныеПростигосподиПрихрамываяПритоптывают на пьедесталахМалюя серостьюЛица калекСвиристящая истерикаПоджидает понадеявшегосяПростигосподи

116

ЮркиеПриметливыеНожички-зрачкиФортунитыБеспощадны к перебежчикамКлятва клипыКляп

Объединенный хор воетВ вое слышен визг сверл

О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р :– ЛгалРугалРыгалВлагалПлакалКакалПолагал

МногократноПовторяют

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А

Солирует Очень высоким голосом:

– Когда фальшакТеснит душуНепереводимая печальСкапливаецаСпасительной влагой В сердцеИз влагиИ вой

О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р :– Когда деньги Встречаюца с идеямиНе остаеца ни денегНи идей

Хор продолжает выть

΄

117

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А :– ЛгалРугалРыгалВлагалПлакалКакалПолагал

На экранеСверлоПроходит сквозь мозг УлыбающегосяПростигосподи

И на экранеИ на сценеВсе поют:

– ФортунитаБеспощадна к перебежчикамКлятва клипыКляп

Принц СверлёнышСидит в кафе с ДевушкойПеред ними две чашечки кофеОфициант подливает в кофе коньяк В струе играют кровавые блики

Принц СверлёнышВместе с ДевушкойИдут По Пустому Ночному Ветренному Европейскому ГородуРоттердаму

Дальний отельЗа мостом

Принц Сверлёныш И

΄

119

Девушка Сидят на скамьеПеред каналомСмотрят На Проплывающие баржиКурят в холоде и ветре

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Хайдеггер бесстрастен как Эпопт

Д Е В У Ш К А :– Я видела как птицы ходят по льду

Девушка откидываеца на скамьюРасстегиваецаПриготавливаеца

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Они не подскальзывались?

ОнУтвердительную Дрель Направляет На Солнечное сплетение ДевушкиКончик золотого сверла ЗамираетПередвигаеца к сердцуПринц СверлёнышВключает Утвердительную ДрельЗолотое сверло входит в тело

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А :

Зудит и жужитВ пандан сверлу

– З-з-зивужной вьюгойОбуянОн обнаж-ж-жаетСвой из-з-зьянЧтоб обнаруж-ж-жить Твой

120

На экранахЗолотые свёрлаПронзают сердца

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А :– КнижныеОни жеНижниеОни жеНежныеУниженныеПрежние

В воздухеВозникаютКровавые струйкиСтружкой буквОбразуясь в слова

Из учебника сверлийской поэзии:Введение

О Б ъ Е Д И Н Ё Н Н Ы Й Х О Р :

ДалееВсе что поет объедененный хорОдновременноВозникает как надпись

– СегодняВСверлииМестом для поэзииОказываеца философияЕсли понимать ее как производство языкаВ облике осмысленного образаНо чем же тогда являеца поэзияПроизводством языкаВ облике образаУдалившегосяОт ОсмысленностиЗдесь важноНе отождествлять смысл и осмысленностьИбо осмысленность

121

Есть освоенный смыслТо есть ПриобретенныйПолученный мысльюПереработанныйВыделенныйКак экстракт

ПоэзияСтремицаРазмежевацаС осмысливаниемSosмысливаниемТем самымПредоставляяОсобый режимОсвобождению языкаВ образеИ смыслеЗдесьОтношенияМужаЖеныИЛюбовниковВ философииСмыслЖенит на себе образИ далееВерховодит имВ поэзииОни любовники

Б А Б К А П О П Е Р Ё Ж К А

Приплясывая:

– Ну откудаВсе такоеПоявляецаВо мнеЗ-з-запредельно игровоеЗ-з-звукЗ-з-засевшийВ тишине

122

О Б ъ Е Д И Н Е Н Н Ы Й Х О Р

Подхватывает:

З-з-звукЗ-з-застрявшийВ тишине

Опускаеца Стальной занавес

На занавесе появляеца надпись

Действие второе

Стальной занавесУходит вверхОставляя после себяДо самого конца Второго действияНевидимыйПрозрачный занавес

Принц Сверлёныш В золотом костюме-панциреВерховного сверлийского рыцаряСтоитПеред венецьянским зеркалом-окномВ котором открываецаДальРаскулаченной Сверлии

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Ментальный воздух городаМгновенно проникает в сознание РаскупориваяПерестраиваяОсвобождаяВ последние временаКогда делаУмирающей СверлииЗаставили его Перемещаца По всему мируОн может констатироватьЧто прониксяРеальным сознанием

124

Многих городов и местПринц наконец научилсяКак медиум-трансформерПодчиняца их влияниямВливаниямИ каждыйСразу же наносит ментальный ударДальшеОсторожно формируетВкрадчивоКропотливоНезримо

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И это Северная СтолицаГрезить можноНо серые лицаВопиют о гнилом и поломФатум кажеца здесь приколомА карьераНе старымНе новымНо только двоечникамПод заборомСловно вечная подписьДана

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р

Подхватывает:

– Геморрои здесь с переборомОттого-тоНабухшим СодомомОтсюда видицаВся страна

Слуга-кентаврисса Цокая копытамиПо стальному полу замковой залыУкрашенной скульптурой разломившегося золотого сверлаНа окровавлённом пьедесталеИ портретами Упыря И Лядищи

125

В кроваво-золотых рамахПодноситПринцуХрустальную рюмку

Наливает в нееКоньякПринц кивкомБлагодаритСлугу

Та замираетВ ожиданииПриказаний

Принц СверлёнышЧуть раздраженноПружинистой кистьюОтсылает кентавриссуОт себя

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Иди на хуй

КентавриссаРадостноПританцовываяС цоканьем и ржаньемУдаляеца

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Просто сказанному словуНет вниманияТихой речьюМожно только обидеть душиЗамолчавшие навсегда

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р

Подхватывает:

– И конечноТвой рок не дремлетДерзко злобу вливает в ушиОн теперь аптекарьПревредный

127

Он пипеткой хулу собираетЦелит в ноздриА тычет в сердцаТебе не скрыцаОтГоп Ца-ца

Принц зашториваетЗеркало-окноИдет По залеЕго стальные ботинкиОбразуютГулкое эхоСоприкасаясьСо сталью пола

Принц разоблачаецаВ оружейнойОставляяЗолотой панцирьИ все причиндалы рыцарского костюмаКроме стальной перчатки на левой руке

ПринцВ уютной спальнеВ городской одеждеПрисаживаеца на подоконникПеред нимИзможденная сетью морщинокУменьшенная копияВенецьянского зеркала-окна

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– И уходит в пустое тиканьеВремя внутреннего овердиктыванияГде решения тверже смыслаИ грызней охреневших чиселРазмножаеца болтовняВоздух чистНо все чуют сральнюПризрак СверлииЗапах Вокзальный

128

Где душок Отношений авральныхИ косое роенье ворья

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :

Подхватывает:

– Здесь враньеВ протокольном уродствеПобираеца внешним сходствомС европейскостью занятóйТе кто с бабкамиПодобрееДно взошлоПодперев злодеевОстальные Лучаца злобойКряжась травкоюПод плитой

Х О Р И П Р И Н Ц :

Вместе:

– Ветер дергаетСтворы оконВ завываниях мало прокуНу и что Что Око за окоВ раскулаченной СверлииПлохоНу а призрачнаяДалеко

Теперь только

Х О Р :– То-то маленький наш пророкУ окна свирепеет крохойПолный яростиНаискосокЕго СверлияДалеко

129

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :

Отчаянно вступает:

– Пока вдрызгНе летитСтекло

Кулаком в стальной перчаткеПринц разбиваетВенецьянское зеркало-окно

По экрану сценыВо все стороныПрозрачного занавесаРазбегаюца трещинки-морщинкиСкрывая и ПринцаИ интерьерЕго спальни

Мы видим Как на своей кухне-гондолеУстроившисьУНогМолчаливого гиганта гондольера

КоторыйНеспешно работаетЗолотым весломКрепко сжимая егоСвоимиСтальными ладонями Сидит Последний СверлёнышИ бормочет

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Взболтай бессмысленную кодуУпрячь стропила под кадыкГортань у горла уворуйВот взяли моду на причудыИ кто их выметет отсюда

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Дурачки всех вековБестолковую вечность

130

ВзимаютС краткоречия жизниЗнающим нéзачемПомнящим нéочем

Последний Сверлёныш Присоединяеца к хору

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Лучше быть ничемЛучше быть лучом

Х О Р :

Продолжает:

– Густота пустотыТам в источнике гущиЗакручённый в себеНепроявленный случайУправляет собой

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Когда Фараон приказалУбиватьЕврейских младенцевИх БросалиВВодыНилаНо ИзВодыВдругПоднялсяУтесИАнгелыПодхватывалиМладенцевИНеслиИхКУтесуА

131

ИзУтесаВырослиSоsцыИКормили младенцевМатеринским молокомУтес в Sоsцах

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :

Подхватывает:

Утес в sоsцахУтес в sоsцахУтес в sоsцах

Возникает спальняГде ПринцСтаскивая с кистиСтальную перчаткуВздрагиваетИ как бы прислушиваясьВопрошает

П Р И Н Ц С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– У какой душиЯ вызвал взгляд на себяСквозь поверхностьНестрогих овалов

Спальня ПринцаСменяеца Кухней-гондолойГде Последний СверлёнышЗамеревУставился в пустоту

Из мерцающего воздухаКухонной пустотыПроступает гигантскоеКаплеобразное Лицо Принца Сверлёныша

Л И Ц О :– О Не смотри на меня

132

Играющий сам с собоюМоя душаЕсть все что она знаетНо чувства мои горячиИх твои нагревают лучи

Последний СверлёнышПодходит к ЛицуСмотрит снизу вверхВ огромные печальные глаза-фары

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– Твой капризЭто капляНабухшая В закрученном кране

Л И Ц О :– Я капляНо течет ручейК нему сейчас ты подошел

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш :– ПринцТыТеперь Для меняСтал Принципом

Л И Ц О

Шепчет:

– Теперь и навек

П О С Л Е Д Н И Й С В Е Р Л Ё Н Ы Ш

Шепчет в ответ:

– Теперь и навек

Их губыПочтиСоприкасаюца

Капля-лицоОпускаецаНа

133

Последнего СверлёнышаОбразуяИз негоСверлёныша-оборотня

Н Е З Р И М Ы Й Х О Р :– Теперь и навек

М О Л Ч А Л И В Ы Й Г О Н Д О Л Ь Е Р :– Теперь и навек

Возникает изломанный фрагментДревнего города Ляды

ТамПо руинированной улицеДвижецаФигураСтарца

Это Ребе Шнеур ЗалманИз Ляд

Он мягко ступаяОгибаетВесталок

Перед нимРасступаеца толпа Простигосподей

БородатыхИ ЮныхМужчинИ Женщин

Толпа обтекает РебеКак река утес

И вот ужеОн выходит на площадь

Там множество горожан

135

Среди них ИДрейлерыИКентаврыИПростигосподиИГетерыИЛегионеры

Все они образуют хор

В центре площадиФонтан в видеУтеса С SоsцамиИз которых течётМатеринское молокоНесколько ПростигосподейИВесталокПлещуца В ФонтанеИПьютМатеринское молокоПрипав к sosцам

Л Я Д С К И Й Х О Р :– Психографический пейзажУкроп АкрополяПристрой К колоннам шагПросторПокойПеренапрягПо три вприпрыжкуЛегионерыВжик!Вжик!Вжик!

136

РебеИдет сквозь площадь

Внезапно останавливаеца

Р Е Б Е Ш Н Е У Р :– Уже не вспомнюКак это у меня тамПоэтому буду зачитывать

Одевает очкиИ достаетИз воздухаУвесистый томТании

Открывает книгуНаходит нужное местоЧитает

Р Е Б И Ш Н Е У Р :– «Как в воде лицо – против лица, так сердце человека к человеку», – Мишлей. «И это означает: (когда человек показывает воде образ и форму лица своего, там, в воде, появляет-ся та же самая форма, то же происходит и с сер-дцем человека, верного другому в своей любви. Эта любовь также пробуждает любовь к нему в сердце друга, и они становятся друг другу вер-ными, любящими, особенно тогда, когда человек видит любовь друга по отношению к себе».

ТекстИз КнигиВозникает такжеВ клубах дымаКоторый вьёцаНад площадьюВместо облаков

Ребе оборачиваецаПотому что за спиной егоСо страшными крикамиС плачамиС детьми на руках

137

И пеплом в волосахВперемешку с весталкамиИ легионерамиПростигосподямиКентаврамиИ ДрейлерамиВалит народСпасаясьОт лавы и пепла

Л Я Д С К И Й Х О Р :– Валит народАтлантиды-ПомпеиПепел густеетИ лава грядетНо ЛядыВезувьеСокрытьНе успеетИ РебеПоследний фрагментНамПрочтет

ПерелиставТаниюРебе находитНужный фрагментЧитает

В процессе чтенияЛаваПоднимаеца вверхПо телу старцаИ доходит до уст

А по окончанииИ далее

Р Е Б Е Ш Н Е У Р :– «А когда занимаются Торой при участии речи и при углублении в нее мыслью, это на самом деле категория поцелуев», – Тания, глава 45.«В каждом поколении и ежедневно человек дол-

138

жен считать себя как бы вышедшим сегодня из Египта», – Мишна, Псахим 10.«На иврите слово ”Египет” имеет также значение ”границы”. Тем, что душа включается в единство Б-га, она освобождается от собственных ограни-чений и ограничений мира», – Тания из примеча-ния № 11 к главе 47.

ВсёЗастилаетЛава

В лавеПроступает надпись

Действие третье

Лава преобразуеца в снежную метель

На сценеОткрываеца

Автотрасса Северной CтолицыПробкаСвятофор аватараСквозь снег СияетПульсирует Кроваво-красным Светом

Х О Р А В Т О М О Б И Л И С Т О В :– Искусство мчанья в зимних пробкахПриводит к одичанью языкаСкользит авто по робким тропкамКляня наследие СовкаСигналы Святофора аватарыОпределяют ритм дыханья Пас-с-с-с а-жировШуршанье шин чудовищных приматовНам формулирует свою картину мираТам не осталось места даже матуВ тисках настырности всемирной мы зажатыНад всем царит мучительный стоякУ света нету сил развеять мрак

140

Метель закручиваеца В клубы снежного дымаНа которых появляеца надпись

В раскулаченной Сверлии зимаВ Северной СтолицеМетет метель

Сверлёныш-оборотеньВылезает из такси

В зимней меховой шапке В длинном черном пальто с поднятым воротникомИз-под пальто виднеюца валенкиВ руке у Сверлёныша-оборотня Авоська В ней нечто завернутое в газету Пробившись наружу Из газетыТорчит кончик Золотой спирали

Забегает в магазинЖизненных соков

С В Е Р Л Ё Н Ы Ш - О Б О Р О Т Е Н Ь :– Я хочу купить сок

Он обращаеца К Высокому человекуКоторый Что-то поправляет в витрине

Там среди прочегоОгромные пакеты СИменами-надписями

С В Е Р Л Ё Н Ы Ш - О Б О Р О Т Е Н Ь :– Это хороший сок?

Указывает на пакет с надписью «Добрый»

Высокий человек Отрываеца от витрины

Смотрит на Сверлёныша сверху вниз

141

Вдруг срывает с него шапкуИ огромнойСтальной ладоньюС пальцами-пружинамиИстинного Уроженца СверлииЛохматит жесткие Сверлёношевы волосы

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– Да это просто сахар с водойЛучше купи Вот этот

Левой рукойДостает огромный пакет

На пакете написано «Я»

Сверлёныш-оборотень Передаёт Высоченному дрейлеру Авоську с золотым сверломИВыходит из магазина

Х О Р А В Т О М О Б И Л И С Т О В :– Хочу я мудростьюПроникнуца ТвоейСреди цветовМне собранных с полейТвоихТвоими мудрецамиКлики птицЛетят ко мнеИ падаю яНиц

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– КониКони песочныеМчат в бурю песчануюВихрьДвухветрового света

Х О Р А В Т О М О Б И Л И С Т О В :– ПотрошковНе выпроситьУ СкупцаПотрошитель грядет с конца

143

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– А купецНакупил леденцовУ сошедших с ума слепцов

Х О Р А В Т О М О Б И Л И С Т О В :– Так и воляНеволит светВоды воткнутыВ тело летИ коптица Курлычет зовУ того Кто взошелС низов

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– Притяжением прытких телОстужаецаНоводел

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р В М Е С Т Е С Х О Р О М :– Так закроем и мы умаБеспардонные закрома

К ним присоединяеца Сверлёныш-оборотеньВсе вместе:

– Нет не лукавоУ зари По локотьВывести с яй цаКровавой копотиЛица

В Ы С О Ч Е Н Н Ы Й Д Р Е Й Л Е Р :– НаткнисьНа снасть тугих речейВ которых смыслТеперь Ничей

Х О Р :– И осторожничая всластьЗабудь и действие

144

И страстьВ нореКротомЖивиПотомА послеСкопидомомВ доме А до тогоТельцомВ соломеКоторомуВсе нипочем

Сверлёныш-оборотень Идет сквозь метель По центральной улице Северной Столицы

С В Е Р Л Ё Н Ы Ш - О Б О Р О Т Е Н Ь :– Я только у бессмыслицы готовПросить участияИ осязаньяОна струит меня к поре познаньяС ней плоть стихаСочнее всех плодовБлаженны ТеКто отказался от следовВлекущих в зарослиРазумного сияньяИ не поддалсяСкороспелости влияньяЧто источаетЗрелый блеск годов

Х О Р А В Т О М О Б И Л И С Т О В :

Подхватывает:

– Там где из семечкаВоспрянет облик птицыИз темечкаВозникнет колесницаЧтобы умчать тебяЧтобы тебе присница

Всё застилает метельЗастывая снежным занавесом

145

В занавесе появляеца надпись

Интермедия № 2

Снежный занавес уходит вверх

На сцене открываецаЛунная опушка

СредиПалой листвыЛежитОборотень Сверлёныш

О Б ъ Е Д И Н Ё Н Н Ы Й Х О Р Б Ы В Ш И Х К Е Н Т А В Р О В И Д Р Е Й Л Е Р О В А Т Е П Е Р Ь В А М П И Р О В - О Б О Р О Т Н Е Й Л Е С Н Ы Х Д У Х О В И Р У С А Л О К :

– Из леса войдет он в кафеГде люди беспечноКопаюца мглою во мглеТрудно душу расслышатьКваканьемТел и повадокПолница утроИ взглядСоблазнен СозерцаньемЧужих недостатковПленителенТайный подглядЗа гримасами Жизни соседнейВот она Демона участьОдиночкиВампираБезлюбого ВолкаНеуемный виток оборóтняСверлёныша рок

146

ПробужденныйРычаньем глубиннымПотревоженнымРечью пустоюХамовитого рокера-парняС чумовой тарахтелкой меж ногЗверь проснулсяА с видуНебритый мужчинаВ очкахЧуть задумавшисьМанную кашкуВкушает на завтракНо послеКогда

Коготь в стол из ногтяШерсть из кожиВ морде волчьейВзойдет оскалКогда Рык могучийВопли итожаВ свой ВойНочнойЗаберет тоска

Он опять уляжецаНа лунной опушкеКогтем кровавымЛиству теребяИ будут ушки ЕгоНа макушкеСлушать и ждатьСамого себя

Занавес из палой листвы Закрывает картину

На занавесе появляеца надпись

Интермедия № 3Пение и речитативы Кентавров Дрейлеров

148

Легионеров Простигосподей ИВесталок Застрявших в лавеТикýнаНаДревнеЕврейскомТикýнОзначаетИсправлениеЗанавес уходит вверх

К Е Н Т А В Р И С С А :– Нам не принятьНа плечи груз КовчегаИ не плясать пред Ним

Л Е Г И О Н Е Р :Вокруг струица Чужеземной негойНеусмирённый Рим

К Е Н Т А В Р И С С А :– Но в каждом взглядеОбращенном к ТореМы чтим Творца

Л Е Г И О Н Е Р :– И устным словомПисьменномуВторя

Л Е Г И О Н Е Р И К Е Н Т А В Р И С С АВместе:

Питаем слухМолитвой мудреца

Д Р Е Й Л Е Р Ы :– Нам лиСпешить из домаКогда за решеткамиЛето

149

Очередного погромаЖдатьОт брожения света

О Б Щ И Й Х О Р :– Сами собой слёзы текутЗначит настал Тикýн

В Е С Т А Л К А :– Увлечение сюжетомВсех приводит В даль ЗаветаТам уже никто не знаетНарративности И брани

П Р О С Т И Г О С П О Д И :– Исчезает каждый тамКто вкусилОт этих тайн

О Б Щ И Й Х О Р :– Сами собою слёзы текутЗначит настал Тикýн

К Е Н Т А В Р И С С А :– А другиеЧто пасуцаЕще могут развернуцаНо куда они придутТам их тотчасИ сотрут

О Б Щ И Й Х О Р :– Так что тяжко охаяПродолжай движениеСтрокамиМакакамиНапряжения

Л Е Г И О Н Е Р :– Ты сам поднялсяВ пику пикамДо состояния исходаИз состояния исхода

151

В Е С Т А Л К А :– Не стоит притворяца прахом

П Р О С Т И Г О С П О Д И :– Невесте придуряца свахой

В Е С Т А Л К А :– Ты не высохла?

П Р О С Т И Г О С П О Д И :– Нет

О Б Щ И Й Х О Р :– Просто прошло сто лет

Л Е Г И О Н Е Р :– С расстояния СтрахМы Различаем Как Мрак

О Б Щ И Й Х О Р :– Под толстым слоем теснотыВо мраке томСнуют цветыТесняца Танцами друг в другаТак суфииКружат в пустомНоМы Предназначенье ЛугаНаходим в том жеДа не в том

Мареной накипью стыдаИз берегов выходит пенаИ забираеца изменаВ нее обратноБез трудаИз пеныНе извлечь красотОна всего лишьУпражненьеВ бессмыслицеДля умных вод

152

Появляеца Сверлёныш-оборотеньОн возмужалЗарос бородой

О Б Щ И Й Х О Р :– Сверлёныш Зарос бородой Но мысль егоНе утратила ритмаХоть И Не прибавила смысла

Борода не прячет лицоБорода Сверлёныша Проявляет лицоЗавершает

Так лесМожет завершить пейзажЕсли тотЗахочет

В Е С Т А Л К А :– Когда весь мирОнПодведет к концуТворение отправица К ОтцуЧтоб стать ТворцомПринадлежа Творцу

Л Е Г И О Н Е Р :– ДозвалсяДозвонилсяДокричался

В Е С Т А Л К А :– Услышала душаВсполошиласьЗахлопотала

Л Е Г И О Н Е Р :– Как хозяйка в домеЧто уснула

153

Не успела приготовить егоК приходу Его

В Е С Т А Л К А :– И сама не готова

О Б Щ И Й Х О Р :– Сами собою слёзы текутЗначит настал Тикýн

С В Е Р Л Ё Н Ы Ш - О Б О Р О Т Е Н Ь :– Счастлив яК Твоим твореньямПрикасаясь разуменьемИ питаясь их блистаньемИх цветеньем и летаньемИх количеством и срокомОкунаясь в их сознаньяОбращаясь слухом окомК их потокамИх сиянью

О Б Щ И Й Х О Р :– Для того Ты дал их намЧтобы мы вступая в храмСквозь природу всем явлéнныйЗрили дух Твой откровенныйОблекаясь в строки мираСвет Твой полнит Фары-дырыФормы внутренних светилИ насквозьИглой-укоромПрививает сущность сил

Опускаеца небесный занавесНа нём надпись

Действие последнее

Небесный занавес уходит вверх

Действие происходит в сини небаПод радугой пересекающей всю сцену Расположился хорСверлийских гондольеров-призраков

154

Х О Р С В Е Р Л И Й С К И Х Г О Н Д О Л Ь Е Р О В - П Р И З Р А К О В :– На распилеОбрывеГраницеВ складкеСгибеРеальность храницаПопадешься к нейВ царствоИ тóтчасЗаструяца конечною мощьюСквозь тебяСволочные желаньяВдохновение и обладаньеВ тайных рифмахЗдесь нет дефицитаВ дури нашейВенеция скрытаЛедяное подворьеКонцаТициановский блескАнтрацита И земная имперскостьТацитаЧто Творца Почитал как ОтцаПлеск цитат Перевитость цицитИ над всемКак мечта езуитаОт гламурной луныДо зенитаЗнак ЗаветаСтруею семитаСемя высвободившегоИз-под запретаВ небе радугаПросто висит

Появляюца Завитки белого дымаС Надписью

156

ВенецияПризрачный град Сгинувшей СверлииГород-бликЗдесь правитКружевницаОна же старухаИ ее Фортуниты-фортунаты

ДымСобираецаВОзарённыеЗакатным солнцем облакаИз нихТорчатАнгельскиеГоловки

На облакахПоявляецаТекстИзПоследнегоПутеводителя:

Из последнего путеводителя По призрачному городу:

«Far la ve`cia» У сверлийцев этим итальянским терминомОбозначают блики от воды на стенахДословно «Игра морщинок»Для древнего сверлийцаФарлявечить Означало «старушничать»

На небесной сценеДва призракаДревних сверлийцевУвлеченноСтарушничают:

– Ведь так опасно быть скользящимМерцающим и преходящим

157

И распластавшись по стене быть не внутриИ не вовне

– Я блик бликующий назло – СтарухеКрупноПовезло

На облакахПродолжаецаТекстИзПоследнегоПутеводителя:

Этот пример типичного сверлийского Теперь может быть только призракомТипичного сверлийского Теперь и навек

Они в таксиТакси мчит На фоне заката

Старушечий городПроступает из далиЗащищенный От закатного солнцаСиреневым пузырем

– Оно тут скачет солнце

– Посмотри как оно удивительно с нами обошлось

– Только что было там

– Прыгучий желток заката

– Все подрисовывали усы Моне ЛизеНо никто не брил Леонардо

– Мы расположим эти «головки в сугробиках»Из «Крещения» Чима да Конельяно

159

На площади Братора Той самойГде стоит Выгуливающий господин

– БратораТам крестили Вивальди

– ПравильноВыведем ангелочковИз алтарного образаНа улицы КружевницыЗахватим старушечий город небесами

– А облако повесим над Сан-Марко

– И побольше виртуальных автомобилей

– Да Таблички с указателямиАвтопарковкаТаблички с указателямиЗапрет автопарковкиСвято-форы Дорожные знаки

– Побольше бумажек со штрафами

– За подписью Тициана

– А в центре Сан-МаркоПод облакомБензоколонкаЦентр автозаправки – Перекуем пингвинов в ангелов

Катер Подвозит их к причалуОни спрыгиваютНа набережнуюГдеЗастывшей массовкойСтоятПингвины

160

Там жеНа набережнойШирококрылый альбатросТерзает уже мертвое тельце голубя

Вид набережнойСменяеца Площадью Святого СтефанияС одноименной церковью

– Брошенная собачка Визгливо жмеца к причалуОтменна в гондоле качкаА в сердце мачино «чао»

– Когда наступает вечерСтаруха идет к лагуне

– Подлые фарлавечаНе сгинули но уснули

– Лишенный порноренессансаЯ окунулся в фарлавечность

– Бликуя прихотью романсаЯ праздную свою конечность

– Ты празднуешь свою беспечность

– Для гурманов бумажной тяги

– Заготовлены два бродяги

– Две щепотки лихой судьбы

– Для поклонника ню-ансировки

– Мы их вместе упрячем в коробку

– И напишем Сдались без борьбы

Вид Площади Святого СтефанияСменяеца

161

Видом Площади Святого Марка

– Здесь Бесстыдные уловкиФортуниты ЗаготовкиТрепетДрожьИКуролесь

– Мы с тобоюГремучая смесь Пламенеющего придаткаУскользающего избытка

– С тем Что принято прятать в пытках

– Озорство избалованность спесь

– Ибо фатум Любитель лакун Тиражируя ложь и лажу

– Разложил свои этажи

– Разложил свои эпатажи

– Вдоль лагуны

– И дальше даже

– Не парабола из надбровий

– Но кипучий надмирный умНе чурающийся надгробий

– Но кипучийСыновий умНе чурающийся снадóбий

– Не успел наплести словесВ бесконечности лабиринта

– Здесь не стоит плести словесНадо только опомница сразу

162

– Ибо бродит бессовестный бесПринимая за патину сажу!

– Теребенить не стоит кражуИ торжественности венец

– Прочь неси Не то Будет гажеВсё Подъезд подъебон пиздец

– Подрезая форматы формойЛьстиво фарлоречивый бесПодстрекает нас новой нормой

– Где сказуемое ты готовЯ скажу тебе это прямо Враз выходит из береговБеззастенчиво и гундяво

– Где балбесничать напоказПо кофейням канальего градаОзначает вершить указНа потеху его уклада

– Беспардоннее этих проказ Может бытьТолько прихоть Пира

– Ведь не зря называют насДетьми УпыряВампира

– Треугольный моргает

– Слезица глаз

– Управляющий

– Зданьем мира

– Избежавший соблазнов Тира

– В пирамидку слезица глазНеприкаянной нежностью мира

164

Вид Сан-Марко Сменяеца Видом на каналС фокусникомИ звуковым фономИз румынской скрипки С цыганскими удлинениямиИ столиками с толпой

– А теперь запомни дружокНачеку быть всегда нелишнеЖуй свой каменный пирожокНо не смей выковыривать вишни

– Но Не Смей Выковыривать Змей

– А теперь запомни дружокТы заплатишь сполна слезамиЗа рикоттовый пирожокЗа глумливое чао в тумане

– И мозолистый кукиш в кармане

– И за окись фальшивую в зале

Начинаеца дождьОни пережидают егоВ тесном табачном магазинчикеИ далееВ перебежках от бара к бару

– За гордынюЗа хищное Сами

– И за что-то еще не знаю

– А теперь запомни дружокЖертва непреходящей тягиТвой соломенный пирожок Не заменит тебе бумаги

165

Они уже идут Вдоль ПредрассветнойНабережной

– Давай напьемся до отвалу С венецьянкой на бортуКоли одной нам будет малоНайдем еще одну в порту

– Ведь нам не даром дан тлетворныйУлётный залихватский дух

– Согласен Ни к чему нам спорыНа каждого не больше двух

- На каждого не меньше двух

– Раз ты настаиваешь ПадлаВозьмем на каждого пятак

– Когда же все пойдем ко днуЯ посажу с собою рядомДа и с тобоюТу Одну

Они уже в гондолеС молчаливым гигантомГондольеромКоторый ЛихоОтталкиваясьДлинным золотым весломОт стенВлечет ихСквозь мосты По каналамОзареннымОслепительнымСолнечнымУтром

166

ОбнаженнаяЮная ДрейлершаОна жеДевушкаНаглоЗапрыгивает к нимВ гондолу

На одномИз поворотовСолнцеРевнивоЗаглядываетВ ееЗолотыеЗрачки

ТамВ глубинеИскрицаХаосОпасныхСтрастей

– Смотри Кто к нам прибыл

– Сама Кружевница

– Вот угораздилоБабкуВлюбица

– Под дéвичьейМаскойНе скроешь костей

– Дай мне крошечка венецьянкаПрикоснуца к твоей юдоли

– Закружусь я с тобой на пьянке

– Закушу я тобой до боли

Д Р Е Й Л Е Р Ш А :– Хотите жизнь закончить невъебенТогда помчали все в отель Де Бэн

Город Скрываеца

В облаке СтóгаСинее небоПрорезают морщинкиFar la ve`ciaОпадает Синим сеном

К О Н Е Ц

Графика: Борис ЮханановДизайн: Валерий КозловРедактор: Леда ТимофееваВерстка, препресс: компания WelcomeКорректор: Марина Пронина

Тиражирование: типография СВЕТЛИЦАИзготовление обложки: Вячеслав ЧириченкоИзготовление короба для книги: ООО ФОТОЛАБ-ПРОФЕШНЛХудожественное руководство: Юрий ХариковТираж: 100 номерных экземпляровНумерация в авторском исполнении© Борис Юхананов