Анна Бусел

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ МАРКСА

Москва«Алгоритм"

2007

УДК 141.33 ББК 86.42

Б 92

Оформление С. Груздева

Бусел А. И .Б 92 Евангелие от Маркса / Анна Бусел. — М.: Алгоритм,

2007. — 256 с .— (Левый марш).I5ВN 978-5-926МШ7-2

При входе в Мавзолей В. И. Ленина изображен священный герб СССР с восходящим солнцем. Солнце указывает на таинственную связь Ленина с грядущим Спасителем.

Кто-то возмутится: марксизм — атеистическое учение. Маркс был атеистом, и Ленин был атеистом. Так некогда говорили и о Хрис­те: «Не от Бога этот человек».

Автор в этой книге доказывает, что идеи Маркса, идеи Нового Мира, воплощенные в жизнь в ходе миссии Ленина, по своим масшта­бам и целям сродни идеям Великого Учителя человечества — Иисуса Христа.

УДК 141.33 ББК 86.42

181^ 978- 5- 9265- 0397-2©Бусел А. И ., 2007 © ООО «Алгоритм-Книга», 2007

ПРЕДИСЛОВИЕ

В настоящее время среди воцерковленных верую­щих все больше утверждается мнение о Ленине и боль­шевиках как о сатанистах, богоборцах, противниках и гонителях всякой религии, особенно православно­го христианства.

Между тем и учение Христа, и учение марксизма- ленинизма есть учения развития, эволюции, совершен­ствования, данные человечеству в разное время в со­ответствии с уровнем его сознания. Оба учения явля­ются ступенями единой эволюции и указывают общую, еще не достигнутую цель совершенствования — свет­лое будущее, Мировую Общину.

Действительно, что же иное, как не эволюцию, оз­начают слова апостола: «Отложите прежний образ жиз­ни ветхого человека, обновитесь духом ума вашего и ВОЗРАСТАЙТЕ В НОВОГО ЧЕЛОВЕКА, в мужа СО­ВЕРШЕННОГО, в полную меру возраста Христова».

Если приложить диалектический метод к учению Евангелия, то оно перестанет казаться сплошной ка­шей из противоречий (а всякое живое, развивающееся учение внешне противоречиво), но будет учением по­степенного совершенствования или эволюции челове­чества, где каждой ступени соответствуют свои запо­веди. В Евангелии есть заповеди ветхозаветным людям, стоящим на низших ступенях эволюции духа и только начинающим свое восхождение к совершенству. Есть

5

заповеди, данные на переходный период от ветхоза­ветного мира к Новому Миру. И есть заповеди ново­му человеку.

Диалектический метод приложим и к учению мар- ксизма-ленинизма как к учению эволюции и развиваю­щемуся учению. С эволюцией сознания самих социал- демократов марксизм-ленинизм в своем развитии про­делал путь от низших, младенческих форм вульгарного, т. н. «экономического» материализма с его первоначаль­ной формулой «бытие определяет сознание» (что спра­ведливо лишь для низших уровней сознания) до выс­ших, духовных форм ленинизма, где первостепенная, решающая роль отведена коммунистическому созна­нию (духу). По учению Ленина, «социалистическое со­знание у рабочих масс — это единственный базис, ко­торый может обеспечить нам победу».

Следовательно, глубоко ошибаются те, кто называ­ет учение марксизма-ленинизма «бездуховным». О том, какую роль Ленин отводил духу, говорят его слова: «Со­знание не только отражает жизнь, но и творит ее».

Итак, ДУХ ТВОРИТ ЖИЗНЬ. Уже одна эта формула ставит учение марксизма-ленинизма в один ряд с рели- гиозно-философскими учениями, особенно с платониз­мом (из которого многое позаимствовали христианские богословы). Напомним, что понятие бога у Платона — это безличный «Разум» и «Высшее Благо». И если за­быть бесплодные споры идеалистов и материалистов, то какой коммунист не согласится с тем, что комму­низм есть Разум и Высшее Благо?..

И МЫ ВЕРУЕМ, ПОТОМУ И ГОВОРИМ

.. .Христиане, получив положение госу­дарственной религии, «забыли» о «наивно­

стях» первоначального христианства с его

демократически-революционным духом.

В. И. Ленин

Как уже было сказано, сущность христианства за­ключается в постепенной эволюции или совершенство­вании человечества от ветхого мира к Новому Миру: «Отложите прежний образ жизни ветхого человека», «возрастайте в нового человека, мужа совершенного». Исполняя Христову заповедь совершенства: «Если хо­чешь стать совершенным, продай имение твое, раздай нищим и последуй за Мною, взяв крест свой», — пер­вые христиане в Иерусалиме прежде всего образовали коммуну, где все было общим и разделялось на всех, чтобы не было нуждающихся.

Но эта коммуна была разогнана фарисеями, а уже в 3-м веке учение Христа было извращено лжеучителями в интересах господствующих классов. Отныне Царство Божие полагалось мыслить не на земле, а в загробном мире на небе. На земле все порядки должны оставать­ся неизменными (хотя молитва Христова гласит: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе»).

7

Лжеучение церкви стало преградой на пути эво­люции христианского мира, совершенствования соци­альных отношений. Поиски выхода из тупика в сред­ние века на Западе вылились в движение Реформации. Одно его течение, народно-реформационное, выступа­ло за возврат к первоначальному христианству. Другое течение, которое возглавляла нарождающаяся'буржуа­зия, требовало реформы церкви в своих корыстных ин­тересах. Оба течения выступали совместно до тех пор, пока буржуазия не добивалась своих целей. После это­го она переходила на сторону реакции и участвова­ла в подавлении народно-реформационного движения. В итоге Реформация закончилась победой буржуазии и появлением буржуазных форм христианства — про­тестантизма и реформированного католицизма, — ко­торые подвели религиозный фундамент под буржуаз­ную собственность и буржуазную мораль.

Реформация была для буржуазии первым этапом борьбы за господство, на котором она, как и народ, вы­ступала под христианскими знаменами. Однако размах народного движения с возгласами «поповской крови и имущества богачей!», требования равенства и общ­ности имущества в духе первоначального христиан­ства заставили ее действовать по-иному. Второй этап борьбы буржуазии за власть проходил уже под знаме­нем атеизма. Старательно умалчивая о первоначальном христианстве, деятели Просвещения, которые в боль­шинстве своем были членами масонских лож, напра­вили главный удар против феодального строя и его религии — христианства, объявляя его обманом, сред­ством угнетения народа; удержания его в рабской по­корности. Чтобы увлечь народ на баррикады, просве­тители обращались к нему с речами о необходимости

8

переустройства общественных отношений на началах «разума», «свободы», «равенства» и «вечной справедли­вости», но обосновывая их не на Евангелии, а на «есте­ственных правах человека», главным из которых было провозглашено право частной собственности. Целью буржуазии была дехристианизация народа, чтобы не разделять с ним свою собственность.

Но атеизм для имущих классов оказался палкой о двух концах, и, чтобы снова обуздать народ, им в кон­це концов снова пришлось обратиться к духовенству за помощью. Как говорил Наполеон, религия связыва­ет идею равенства с небом, что мешает бедняку уби­вать богатого. Ленин писал: «Все и всякие угнетающие классы нуждаются для охраны своего господства в двух социальных функциях: в функции палача и в функ­ции попа. Палач должен подавлять протест и возму­щение угнетенных. Поп должен утешать угнетенных, рисовать им перспективы (это особенно удобно делать без ручательства за «осуществимость» таких перспек­тив...) смягчения бедствий и жертв при сохранении классового господства, а тем самым примирять с их господством, отваживать их от революционных дей­ствий, подрывать их революционное настроение, раз­рушать их революционную решимость» (Ленин В. И. ПСС, т. 26, с. 237).

Буржуазные революции не принесли народу ни свободы, ни равенства, а их результатом явился бур­ный процесс социальной дифференции в ходе разви­тия капитализма и все та же эксплуатация человека человеком. Новое буржуазное общество оказалось ни-* чуть не1 лучше предыдущего.’ Началась критика капи­тализма и справа, и слева. Передовые мыслители иска­ли пути изменения мира.

9

Для Маркса и Энгельса обоснованием идеи пре­образования мира, революционного вывода о том, что борьба с социальным злом является разумной и неиз­бежной, стало положение диалектической философии Гегеля о постоянно совершающемся в мире процессе развития, отрицании старого новым, более совершен­ным. Гегелевская философия рассматривала историю мира как преходящие ступени бесконечного развития, восхождения человечества от низшей ступени к выс­шим, а истину — как противоречивый, развивающий­ся через борьбу идей процесс познания, развития нау­ки, поднимающейся с низших ступеней развития на все более высокие. Противоречия — суть и источник раз­вития мира, причина движения и жизни.

Но богослов Гегель отождествил безличный Абсо­лют, лежащий в основе всех явлений природы и об­щества, с личным антропоморфным иудейским богом Яхве. Который, по учению церкви, является надкосми- ческим творцом, «творцом неба и земли», находится где-то вне мира и в то же время собственной персо­ной водил евреев в пустыне и демонстрировал свою «заднюю» Моисею на горе Синай. Это представление богословов, эта химера есть величайший обман, кото­рый две тысячи лет исступляет умы философов-идеа- листов. А виной всему «отец христианства» — иудей Филон Александрийский, который приспособил грече­скую философию к иудейскому монотеизму, соединив философию иудаизма с системами стоиков и Платона, отождествив иудейского бога с «первоединым» Плато­на и его понятием Бога как «разума», «высшего блага», й й 'й Ш м фийЙЬфик/.'Шотмечает исследователь В.Е. Крылов, «...два видных ис­торика иудейства — И. Флавий и Филон Александрий­

10

ский... были евреями, оба высоко чтили «Закон Мои­сея» и оба, несомненно, всем сердцем желали, чтобы этот «Закон» восторжествовал во всем мире»’.

Таким образом и было создано то эллинизирован­ное иудеохристианство, о котором Энгельс писал: «От­куда происходят представления и идеи, которые в хри­стианстве сложились в своего рода систему, и каким об­разом они достигли мирового господства? Этим Бауэр занимался до конца своей жизни. Завершающим вы­водом его исследования является то, что АЛЕКСАНД­РИЙСКИЙ ЕВРЕЙ ФИЛОН... БЫЛ НАСТОЯЩИМ ОТ­ЦОМ ХРИСТИАНСТВА, а римский стоик Сенека был, так сказать, его дядей. Многочисленные дошедшие до нас сочинения, приписываемые Филону, возникли фак­тически из слияния аллегорически и рационалистиче­ски понятых еврейских преданий с греческой, а именно, стоической, философией (...) Если классическая грече­ская философия, — особенно в последних своих фор­мах, — приводила к атеистическому материализму, то греческая вульгарная философия вела к учению о ЕДИ­НОМ БОГЕ и бессмертию человеческой души. Также и иудейство, рационалистически вульгаризированное благодаря смешению и общению с неевреями и полу­евреями, дошло... до превращения прежнего исключи­тельно национального бога Яхве в единственного бога, творца неба и земли... Так монотеистическая вульгар­ная философия встретилась с вульгарной религией, ко­торая преподнесла ей е д и н о г о бога в совершенно готовом виде. И таким образом была подготовлена поч­ва, на которой у евреев переработка столь же вульга­ризированных филоновских представлений могла соз­

1 Крылов В.Е. Кумран и Иисус, или Прорыв к Абсолюту / / «Вопросы истории», 2005, № 2, с. 116— 123.

11

дать христианство, а, будучи уже создано, христианст­во могло быть воспринято греками и римлянами»

Этот иудейский, исключительно национальный бог Яхве, по расследованию тогдашних критиков религии и по заключению Маркса и Энгельса, являлся богом мо­нотеистической философии и монотеистической рели­гии (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2, т. 1, с. 579— 580). Вот это заключение Маркса и Энгельса: «Всякая религия является не чем иным, как фантастическим отражением в головах людей тех внешних сил, кото­рые господствуют над ними в повседневной жизни, — отражением, в котором земные силы принимают фор­му неземных. В начале истории объектами этого отра­жения являются прежде всего силы природы, которые при дальнейшей эволюции проходят у различных наро­дов через самые пестрые и разнообразные олицетворе­ния. Этот первоначальный процесс прослежен при по­мощи сравнительной мифологии — по крайней мере, у индоевропейских народов — до его первого прояв­ления в индийских ведах, а в дальнейшем своем раз­витии он детально исследован у индусов, персов, гре­ков, римлян, германцев и, насколько хватает материала, также у кельтов, литовцев и славян. Но вскоре, наря­ду с силами природы, вступают в действие также и об­щественные силы... Фантастические образы, в кото­рых первоначально отражались только таинственные силы природы, приобретают теперь также и общест­венные атрибуты и становятся представителями ис­торических сил. На дальнейшей ступени развития вся совокупность' -природных и общественных атрибутов множества богов переносится на одйого всемогущего

1 Энгельс Ф. О первоначальном христианстве. М., 1990, с. 4.

12

бога, который, в свою очередь» является отражением аб­страктного человека. Так возник монотеизм, который исторически был последним продуктом греческой вуль­гарной философии более поздней эпохи и нашел свое уже готовое воплощение в иудейском, исключительно национальном боге Яхве», (т. 20, с. 328—329).

Коммунистам, отвергающим этого ветхозаветного бога, суждено было пойти к светлому будущему иным, «атеистическим» путем.

* * *

Философской основой марксистского «атеизма» стал материализм Фейербаха. Фейербах пришел к вы­воду, что образ Бога — это отчужденная духовная сущность самого человека, представляемая как само­стоятельное божество. Объявив господствующее хри­стианство вредным и реакционным, парализующим стремление к преобразованию мира, Фейербах про­возгласил вместо религии любви к Богу религию люб­ви человека к человеку: человек человеку Бог. Челове­чество будет освобождено посредством любви.

По признанию Энгельса, Фейербах «серьезно ис­следует только одну религию — христианство, эту ос­нованную на монотеизме мировую религию Запада, и показывает, что христианский бог есть лишь фанта­стическое отражение человека» (т. 21, с. 292—293). Та­ким образом, Фейербах отождествил Дух Божий с ду­хом человека.

Работа Фейербаха, дкззяда, ̂ р ^ ц о # , формирование марксизма и развитие материализма, «застрявшего в темной абстрактной гегельянщине». По словам Маркса, Фейербах основал истинный материа­

13

лизм и реальную науку (т. 42, с. 154). Энгельс писал: «Заклятие было снято... воодушевление было всеоб­щим... Все мы стали фейербахианцами... Истинные со­циалисты Германии ударились в любвеобильную бол­товню».

Но действительность было далека от религии люб­ви. Атеизм буржуазного общества принес с собой «еван­гелие маммоны», по выражению английского философа Т. Карлейля. «Мы отбросили, — писал Карлейль, — ре­лигиозность средних веков, не получив ничего взамен... Но так как место старой религии не могло оставаться незанятым, то мы получили вместо нее новое еванге­лие, соответствующее пустоте и бессодержательности века, — евангелие маммоны».1 Энгельс тоже называл новое атеистическое мировоззрение буржуазии «тео­логическим мировоззрением, которому придали свет­ский характер»: «Религиозное знамя развевалось в по­следний раз в Англии в 17 веке, а менее 50 лет спус­тя новое мировоззрение выступило во Франции уже без всяких прикрас, и это юридическое мировоззрение должно было стать классическим мировоззрением бур­жуазии. Это было теологическое мировоззрение, кото­рому придали светский характер. Место догмы, боже­ственного права заняло государство. Экономические и общественные отношения, которые ранее, будучи санк­ционированы церковью, считались созданием церкви и догмы, представлялись теперь основанными на праве и созданными государством» (т. 21, с. 495—496).

Отстаивая материалистическое мировоззрение, фейербахинец Энгельс вступил в полемику с Карлей- лем, В его отповеди Карйёйлк) резко подчёркнуто раз­личие между буржуазным атеизмом и марксистским

1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2, т.1, с. 579—580.

14

«атеизмом», а также во всей полноте отражена реакци­онность господствовавшего тогда христианства, о ко­тором мы имеем возможность получить представление из уст его современника. Предоставим слово Энгельсу: «...В настоящий же момент Карлейль считает, что все бесполезно и бесплодно, пока человечество упорству­ет в атеизме, пока оно снова не обрело своей «души». Не в том смысле, что следовало бы восстановить ста­рый католицизм во всей его активности и жизненной силе или хотя бы только сохранить нынешнюю рели­гию... Мы уже видели, что Карлейль называет атеизмом не столько неверие в личного бога, сколько неверие во внутреннюю сущность вселенной, в ее бесконечность, неверие в разум, разочарование в духе и истине... Весь его образ мыслей по существу пантеистический...

Карлейль жалуется на суетность и пустоту века, на внутреннюю гнилостность всех социальных установ­лений... Карлейль, далее, обвиняет век в лицемерии и лжи... Мы тоже нападаем на лицемерие современного христианского миропорядка; борьба с ним, наше осво­бождение от этого лицемерия и освобождение мира от него, в конце концов, является нашим единственным насущным делом; но так как мы пришли к познанию этого лицемерия благодаря развитию философии и так как мы ведем борьбу на научной основе, то сущность этого лицемерия не является для нас загадочной и не­понятной, какой она, несомненно, еще представляется Карлейлю. Это лицемерие мы также относим за счет религии, первое слово которой есть ложь, — разве ре­лигия не начинает с того, что, показав нам нечто че- ,1,'] Л1 </ЛЬУГ1 ОИШУКОЬ/Т МДОНОП Н> <» К> Яловеческое, выдает его за нечто сверхчеловеческое, бо­жественное? Но так как мы знаем, что вся эта ложь и безнравственность проистекает из религии, что рели­

15

гиозное лицемерие, теология, является прототипом вся­кой другой лжи и лицемерия, то мы вправе распростра­нить название теологии на всю неправду и лицемерие нашего времени, как это впервые сделали Фейербах и Бауэр. Пусть Карлейль прочтет их сочинения, если он желает знать, откуда проистекает безнравственность, отравляющая все наши отношения.

Надо, дескать, создать новую религию, пантеистиче­ский культ героев, культ труда, необходимо, во всяком случае, ждать возникновения такой религии в будущем. Но это совершенно невозможно; все возможности рели­гии исчерпаны; после христианства, после абсолютной, т.е. абстрактной религии, после «религии как таковой», не может появиться никакой другой формы религии. Карлейль сам признает, что католическое, протестант­ское или всякое другое христианство неудержимо идет навстречу гибели; если бы он знал природу христиан­ства, он увидел бы, что после христианства уже невоз­можна никакая другая религия. Невозможен также и пантеизм! Сам пантеизм является выводом из христи­анства, еще неотделимым от своей предпосылки...

Как было сказано, и мы признаем большое значение борьбе против несостоятельности, внутренней пусто­ты, духовной смерти, неискренности века; со всем этим мы ведем борьбу не на жизнь, а на смерть, так же, как Карлейль, но мы имеем гораздо больше шансов на ус­пех, потому что знаем, чего хотим. Мы хотим покон­чить с таким атеизмом, каким его изображает Кар­лейль, мы хотим вернуть человеку его содержание, ко­торого он лишился благодаря религии,— не какое-то божественное, но человеческое содержание, и это воз­вращение прямо сводится к пробуждению сознания.. Мы хотим устранить все, что объявляет себя сверхъестест­венным и сверхчеловеческим, и тем самым устранить

16

лживость, ибо претензия человеческого и естественно­го быть сверхчеловеческим есть корень всей неправды и лжи. Поэтому-то мы раз и навсегда объявили войну также религии и религиозным представлениям и мало беспокоимся о том, назовут ли нас атеистами или как- нибудь иначе. Между тем, если бы карлейлевское пан­теистическое определение атеизма было правильным, настоящими атеистами оказались бы не мы, а наши христианские противники. Нам в голову не приходит нападать на «вечные внутренние факты вселенной»; напротив, только мы и обосновали их настоящим об­разом, доказав их вечность и защитив их от произво­ла ПРОТИВОРЕЧИВОГО В СЕБЕ САМОМ БОГА. Нам в голову не приходит объявлять «мир, человека и его жизнь ложью»... Нам в голову не приходит подвергать сомнению или презирать «откровение истории»; исто­рия — это для нас все, и она ценится нами выше, чем каким-либо другим, более ранним философским уче­нием, выше даже, чем Гегелем, которому она, в конце концов, должна была служить лишь для проверки его логической конструкции.

В презрении к истории, в невнимании к развитию человечества повинна целиком другая сторона; в этом повинны опять-таки христиане, которые, построив осо­бую «историю царства божия», отказывают действи­тельной истории во всякой внутренней значимости и признают эту значимость только за своей потусторон­ней, абстрактной и к тому же вымышленной историей; утверждая, что человеческий род завершает заверше­ния в их Христе, ,они приписывают истории мнимую конечную цель, яКобы достигнутую Христом; 6Ш об­рывают историю посреди ее течения и уже поэтому, последовательности ради, должны выдавать дальней­

17

шие восемнадцать веков за дикую бессмыслицу и пол­ную бессодержательность. Мы требуем, чтобы истории было возвращено ее содержание, но в истории мы ви­дим откровение не «бога», а человека, и только челове­ка. Нам нет надобности призывать сначала абстракцию какого-то «бога» и приписывать ей все прекрасное, ве­ликое, возвышенное и истинно человеческое для того, чтобы увидеть величие человеческого существа, понять развитие рода в истории, его неудержимый прогресс, его всегда обеспеченную победу над неразумием от­дельного индивида, преодоления человеческим родом всего, что кажется сверхчеловеческим, его суровую, но успешную борьбу с природой вплоть до достижения, в конце концов, свободного, человеческого самосозна­ния, до ясного понимания единства человека и приро­ды и вплоть до свободного, самостоятельного творче­ства нового мира, покоящихся на чисто человеческих, нравственных жизненных отношениях...

Только человеческое происхождение содержания всех религий дает им еще кое-где хоть какое-то пра­во на уважение; лишь сознание, что даже самое дикое суеверие все же в основе своей отражает вечные свой­ства человеческой сущности, хотя бы и в такой изуро­дованной и искаженной форме — только это сознанйв спасает историю религии, особенно в период средне­вековья, от полного ее отрицания и вечного забвения, иначе, конечно, такая судьба постигла бы эту «богопре­исполненную» историю. И чем больше в ней «богопре- исполненности», тем больше в ней бесчеловечности, скоуэдодобия^богодреисподненные» средние века, во всяком случае, привели к Полному озверению человека, к крепостничеству, к праву первой ночи и т. д. Безбо­жие нашего времени, на которое сетует Карлейль, есть

18

именно его богопреисполненность. Отсюда становится ясным, почему выше я назвал человека решением за­гадки сфинкса. До сих пор вопрос всегда гласил: что есть 'Бог? — и немецкая философия разрешила его так: Бог — это человек. Человек должен познать самого себя, сделать себя самого мерилом всех жизненных отноше­ний, дать им оценку сообразно своей сущности, устро­ить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы, — и тогда загадка нашего времени будет им разрешена. Истину следует искать не в призрачных потусторонних областях, не вне времени и пространства, не в каком-то «боге», якобы пребывающем внутри мира или противопоставленном ему, а гораздо ближе, в соб­ственной груди человека. Собственная сущность чело­века много величественнее и возвышеннее, чем вообра­жаемая сущность всех возможных «богов», которые ведь представляют собой лишь более или менее неясное и ис­каженное отображение самого человека».

«Пока государство и церковь — единственные фор­мы, в которых осуществляются всеобщие свойства че­ловеческой сущности, до тех пор о социальной исто­рии не может быть и речи... Из развалин феодализма возникло христианское государство, завершение хри­стианского миропорядка в политическом отношении; возведением интереса во всеобщий принцип заверша­ется этот христианский миропорядок в другом отноше­нии... Далее, пока продолжает существовать основная форма отчуждения, частная собственность, до тех пор интерес необходимо должен быть частным интересом и его господство должно проявляться как господство* собственности: Уничтожение феодального рабства сде­лало «чистоган единственной связью между людьми». Собственность — природное, бездушное начало, про­

19

тивостоящее человеческому, духовному началу — воз­водится благодаря этому на трон, и, в конечном счете, деньги — отчужденная, пустая абстракция собственно­сти, — делаются властелином мира. Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи; извращение человеческих отношений завершено; рабство современ­ного торгашеского мира — усовершенствованная, за­конченная, универсальная продажность — носит более бесчеловечный и всеобъемлющий характер, чем крепо­стное право феодального времени; проституция носит более безнравственный и более грубый характер, чем право первой ночи. — Выше этого христианский ми­ропорядок подняться не может: он должен рухнуть от внутренних причин и уступить место человеческому, разумному строю» (т. 1, с. 585—595; 603—606).

А вот отрывок из совместной работы Маркса и Эн­гельса этого же периода, говорящий о том, что мар­ксистский материализм и «атеизм» несет в себе идею коммунизма — идею общинности: «Не требуется боль­шой остроты ума, чтобы усмотреть необходимую связь между учением материализма о прирожденной склон­ности людей к добру и равенстве их умственных спо­собностей, о всемогуществе опыта, привычки, воспи­тания, о влиянии внешних обстоятельств на человека, о высоком значении промышленности, о правомерно­сти наслаждения и т. д. — и коммунизмом и социализ­мом. Если человек черпает все свои знания, ощуще­ния и пр. из чувственного мира и опыта, получаемого из этого мира, то надо, стало быть, так устроить окру­жающий мир, чтобы челрвек в нем познавал себя как человека. Если правильно понятый интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стремить­ся к тому, чтобы частный интерес отдельного человека

20

совпадал с общечеловеческими интересами... Если ха­рактер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными. Если человек по природе своей общественное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества...» (т. 2, с. 145—146).

Приведем также следующие слова Маркса: «Комму­низм как положительное упразднение частной собст­венности — этого самоотчуждения человека — и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущно­сти человеком и для человека: а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранени­ем всего богатства предшествующего развития, воз­вращение человека к самому себе как человеку обще­ственному, т. е. человечному... он есть действительное разрешение противоречия между человеком и приро­дой, человеком и человеком, подлинное разрешение во­проса между существованием и сущностью, между оп­редмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории...» (т. 42, с. 116).

Таким образом, есть буржуазный атеизм и марксист­ский «атеизм». Маркс определял свой атеизм и комму­низм так: «атеизм есть гуманизм, опосредованный с са­мим собой путем снятия религии», а «коммунизм — гу­манизм, опосредованный с самим собой путем снятия частной собственности» (т. 42, с. 169). По словам Мар­кса, «задача истории, с тех лор>лсак исчезла прав да, го* тустороннего мира, утвердить правду посюсторонне­го мира» (т. 1, с. 414).

ВАШ ОТЕЦ — ДИАВОЛ. ОН ЛЖЕЦ И ОТЕЦ ЛЖИ

Нам уже не могут больше внушать почтение

такие... противоположности, как противоположно­сти истины и заблуждения, добра и зла, тождества

и различия, необходимости и случайности. Мы зна­ем, что эти противоположности имеют лишь отно­сительное значение: то, что ныне признается исти­ной, имеет свою ошибочную сторону, которая те­перь скрыта, но со временем выступит наружу; и

совершенно так же то, что признано теперь заблу­ждением, имеет свою истинную сторону, в силу ко­торой оно прежде могло считаться истиной...

К. Маркс, Ф. Энгельс

Маркс писал, что «бог евреев стал мировым бо­гом и духом христианских народов»1. Его заключе­ние основано на том, что в Ветхом завете Яхве на­зывает себя единым и единственным Богом на земле и на небе, и это л ж и в о е утверждение: «Нет Бога, кроме Яхве», — принятое иудаизмом, стало вероиспо­веданием господствующего иудеохристианства. Но этот дух заблуждения распространился вопреки учению Хри­ста; называвшего бога иудеев диаволом, лжецом и отцом лжи (Иоан. 8:44) и призвавшего человечество к позна­

1 Маркс К., Энгельс Ф. Т. 1, с. 408—413.

22

нию Бога истинного — Духа Святого, которого иудеи не знают1. А Апостолы Христовы заповедали познать не только Бога истинного, но и истинного Христа.

Далее. Как мы выяснили выше, в идеалистической диалектике Гегеля бог иудеев вырос до Абсолюта, что является уже ошибкой Гегеля. Маркс и Энгельс, пере­рабатывая диалектику Гегеля, следом за Фейербахом совершенно справедливо исключили такого бога и та­кой Абсолют в лице Яхве из своей философии. Они за­менили Абсолют понятием вечно самодвижущейся, са- моразвивающейся материи, а таинственный источник этого развития и движения заключается в единстве и борьбе противоположностей.

Ленин, сетовавший, что Гегеля не успел проработать как следует, фактически вновь ввел понятие Абсолю­та как «Единое», но уже раздваивающееся на взаимоис­ключающие противоположности, борьба которых есть источник развития, эволюции. «Развитие есть борьба противоположностей... Главное внимание устремляет­ся именно на познание источника «само»-движения». Суть диалектики, по учению Ленина, — в раздвоении ЕДИНОГО, И ДУХА И ОБЩЕСТВА в том числе, и по­знании противоречивых сторон его.

Ленин дал также определение философского идеа­лизма: «С точки зрения диалектического материализма, философский идеализм есть одностороннее, преувели­ченное, чрезмерное, безмерное развитие (раздувание, распухание) о д н о й из черточек, сторон, граней по­знания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествленный». (См. работу «К вопросу о диалекти­ка )- .Такчтрдгодле, надо понимать монотеизм Яхве в философии.

1 Иоан. 7:28; 8:26-47 и др.

23

Для нас очень важно ленинское положение о раз­двоении духа и общества и познании противоречивых сторон его, а также то, что Энгельс называл единого библейского бога «противоречивым в самом себе». По­следовательным диалектикам, будь они идеалистами или материалистами (для материалистов религия все равно существует как одна из форм общественного соз­нания) следовало бы к этим противоречиям и к этому единому «противоречивому в самом себе Богу» приме­нить диалектический метод, и тогда все встало бы на свои места. Однако Гегель не смог этого сделать, воз­можно, из-за своего богословского образования. Хотя он и видел противоречия в Библии: «Удивительный, бесконечно жесткий, жестчайший контраст: Бог есть, с одной стороны, Бог неба и земли, абсолютная мудрость, абсолютное могущество, но в то же время цель этого бога столь ограничена, что содержание этой цели толь­ко одна семья, только один этот народ. Хотя все наро­ды должны его признать, должны славить его имя, но реально осуществленным, действительным делом его является только этот народ в его положении, его на­личном бытии, в его бытии внутреннем, внешнем, по­литическом, нравственном. Итак, бог есть лишь бог Ав­раама, Исаака, Иакова... бог есть бог лишь этого наро­да, а не всех людей, и этот народ есть народ божий (...) Знание бога, признание его... часто выступает в такой форме, которая, с нашей точки зрения, ложна, а имен­но, когда о боге говорится, что он могущественнее и сильнее других богов, как будто наряду с ним есть и еще боги».

Но, даже несмотря на эти вопиющие противоречия, Гегель видел в Библии только одного и только добро­го бога-отца. Не видя зла и лжи в Библии, он опреде­

24

лил «единого бога Израилева» как Абсолют и как аб­солютное Добро: «Бог есть только абсолютное добро». Тем самым Гегель поставил себя в трудное положение с решением вопроса о происхождении зла. В поисках ответа он сравнивал иудейскую религию с зороаст- рийской религией, которую называл «религией света и добра», и писал: «Перед нами два принципа, состав­ляющие восточный дуализм: царство добра и царство зла — эта великая противоположность достигает здесь своей всеобщей абстракции. В многообразии предше­ствующих богов содержалось, правда, многообразие, различие; однако совсем другое дело, когда эта раздво­енность становится всеобщим принципом, когда раз­личия противостоят друг другу в подобном дуализме. Перед нами в самом деле добро, истинное, могущест­венное, но в борьбе со злом, и зло противостоит ему в качестве абсолютного принципа и продолжает про­тивостоять (...) Свет находится в состоянии борьбы с тьмою, со злом, которое он должен победить... Дуализм света и тьмы приближается здесь к единению... Ормуз- ду (Святейшему Духу — А. Б.) постоянно противостоит Ариман (Злой, Лукавый, Лживый Дух, Князь тьмы — А. Б.); правда, существует представление, что в конеч­ном итоге Ариман будет побежден, но это относится к будущему, но не к настоящему»1.

Эта отнесенность царства добра в будущее проти­воречила гегелевскому определению Бога (Духа, Абсо­люта) как исключительно Добра: «Бог, сущность, дух, истинное должен присутствовать в настоящем, а не пе­ремещаться в представление о будущем или о прошлом.

1 Напомним, что зороастризм возник в Иране после того> как иудеи со своей верой в Яхве и грядущего Царя Иудейского про­вели здесь 70 лет во время вавилонского рассеяния.

25

Добро — и это основное требование — должно быть действительно положено в себе в качестве реальной мощи и постигаться как в качестве всеобщей, так и в качестве реальной субъективности».

Гегель искал дуализм иудейской религии не в про­тивоположности Бога истинного — Духа Святого и са­таны — Лживого, Лукавого Духа, но в противополож­ности «абсолютно доброго иудейского бога» и «иного духа» падшего человечества: «Дуализм... эта противо­положность есть и в иудейской религии, но она не в боге, а в другом духе; Бог есть Дух и его творение, мир тоже дух; именно здесь есть раздвоение... Эта проти­воположность является трудным пунктом, ибо она со­ставляет противоречие; добро само по себе не является противоречащим, противоречие впервые входит через зло, только зло его порождает. Тут и возникает вопрос: как зло пришло в мир?.. Где Бог есть мощь и единый субъект, где все положено только им, тут зло есть не­что противоречащее, ибо Бог есть только абсолютное добро. В Библии сохранилось древнее представление об этом — грехопадение. Это известное представление о том, как зло вошло в мир... Эта простая история пре­жде всего может быть понята так: Бог дал человеку за­поведь, а человек, побуждаемый бесконечным высоко­мерием, пожелав стать равным Богу, эту заповедь на­рушил» (Гегель Г.-В.-Ф. Философия религии. В 2 т. Т. 2. М., 1977. С. 11, 22, 104, 105, 107).

Гегелю не хватило критического отношения к Биб­лии. Великому диалектику не хватило последовательно­сти. Между тем, если к противоречиям Библии приме­нить диалектический метод, тогда библейский «единый» «противоречивый в самом себе Бог» разделится на бо­рющиеся противоположности: Бог истинный и диавол, Дух Святой и Дух Лукавый, свет и тьма.

26

Антагонизм Духа Святого и Духа Лукавого извес­тен с древних времен у языческих народов как про­тивоположность света и тьмы, богов Солнца и богов Луны.

В Евангелии Дух Святой есть Отец Христа и всех сынов света, Отец Нового Мира. Лукавый же Дух по Евангелию — это дух ветхого (старого) мира, Князь ветхого мира, отец сынов тьмы, отец ветхого мира. Сей Лукавый Дух и есть иудейский бог Яхве, которо­го Христос называет диаволом (сатаной). Задача по­знания этих противоречивых сторон духа, и по сей день разделяющего человечество на противоположно­сти, сама собой вытекает из ленинского учения о диа­лектике. И эта задача есть все та же евангельская за­дача познания Духа Святого, поставленная Христом и Апостолами.

ОБНОВИТЬСЯ ДУХОМ УМА

Как говорил Ленин, «да кто же не знает, что если рассматривать какое угодно общественное явление в процессе его развития, то в нем всегда окажутся ос­татки прошлого, основы настоящего и зачатки буду­щего?» (Ленин В.И. ПСС. Т. 1. С. 181). Это тем более относится к Евангелию как учению эволюции, данно­му на период в две тысячи лет. Каждой ступени эво­люции в Библии соответствуют свои заповеди, и каж­дой новой ступени совершенствования соответствует своя форма христианства.

Маркс и Энгельс различали христианство рабовла­дельческого общества и христианство средневеково­монашеское (с его неучастием в делах мира, отрицани­ем земной жизни и перенесением упований в область загробного бытия), далее, прагматичное христианст­во буржуазного общества (которое наиболее ярко вы­ражено в протестантизме), христианство утопическо­го коммунизма и, наконец, воинствующее христианст­во Апокалипсиса.

Но мало кто сейчас задумывается над этим. Обыч­но эти формы смешиваются в одном понятии «христи­анство», что является причиной многих недоразумений и бесплодных измазывающих словопрений между спо­рящими сторонами. Хотя всем должно быть понятно, что заповедь «рабы, служите господам своим со стра­хом и трепетом...» относилась к эпохе рабовладения,

28

а слова Христа на Тайной Вечере, где Он умывал ноги ученикам, давая им пример братства и равенства, под­разумевают уже высшие ступени совершенствования: «цари господствуют над народами... а вы — не так: кто из вас больший, будь, как меньший, и начальствующий, как служащий».

Ясно также, что каждая более высокая ступень эво­люции духа отличается от предыдущей и более высо­кой моралью. Так, Энгельс, отвергая ветхую мораль, якобы данную на вечные времена, писал: «Какая мораль проповедуется нам в настоящее время? Прежде всего христианско-феодальная, унаследованная от христиан- ско-феодальных времен; она, в свою очередь, распада­ется в основном на католическую и протестантскую, причем здесь опять-таки нет недостатка в дальнейших подразделениях от иезуитски-католической и ортодок- сально-протестантской до либерально-просветитель- ской морали. Рядом с ними фигурирует современная буржуазная мораль, а рядом с последней — пролетар­ская мораль будущего; таким образом, в одних только передовых странах Европы прошедшее, настоящее и будущее выдвинули три большие группы одновремен­но и параллельно существующих теорий морали. Ка­кая же из них является истинной? Ни одна, если при­лагать мерку абсолютной окончательности; но, конеч­но, наибольшим количеством элементов, обещающих ей долговечное существование, обладает та мораль... которая в настоящем представляет интересы будуще­го, следовательно, мораль пролетарская...

Указанные теории. морали > выражают . три, раэдичг ные ступени одного и того же исторического развития, значит, имеют общую историческую основу, и уже по­тому в них не может не быть много общего. Более того.

29

Для одинаковых или приблизительно одинаковых сту­пеней экономического развития теории морали должны непременно более или менее совпадать. С того момен­та, как развилась частная собственность на движимое имущество, для всех обществ, в которых существова­ла эта частная собственность, должна была стать об­щей моральная заповедь: не кради. Становится ли от этого приведенная заповедь вечной моральной запо­ведью? Отнюдь нет. В обществе, в котором устранены мотивы к краже, где, следовательно, со временем кра­жу будут совершать разве только душевнобольные, — какому бы осмеянию подвергся там тот проповедник морали, который вздумал бы торжественно провозгла­сить вечную истину: не кради!

Мы поэтому отвергаем всякую попытку навязать нам какую-то бы то ни было моральную догматику в качестве вечного, окончательного, отныне неизмен­ного нравственного закона, под тем предлогом, что и мир морали тоже имеет свои непреходящие принци­пы, стоящие выше истории и национальных различий. Напротив, мы утверждаем, что всякая теория морали являлась до сих-пор в конечном счете продуктом дан­ного экономического положения общества. А так как общество до сих пор двигалось в классовых противо­положностях, то мораль всегда была классовой мора­лью: она или оправдывала господство и интересы гос­подствующего класса, или же, когда угнетенный класс становился достаточно сильным, выражала его возму­щение против этого господства и представляла инте­ресы будущности угнетенных. Не подлежит сомнению, что при этом в морали, как и во всех других отраслях человеческого познания, в общем и целом наблюдает­ся прогресс. Но из рамок классовой морали мы еще не

30

вышли. Мораль, стоящая выше классовых противопо­ложностей и всяких воспоминаний о них, действитель­но человеческая мораль станет возможной лишь на та­кой ступени развития общества, когда противополож­ность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике» (т. 20, с. 94—96).

Вслед за Марксом и Энгельсом, Ленин тоже заяв­лял, что коммунисты в вечную нравственность не ве­рят. Понятно, что каждой ступени совершенствования соответствуют свои законы, которые нарастают и утон­чаются с каждой высшей ступенью. Простейший при­мер — мораль Ветхого и Нового заветов.

БРАТИЯ МОИ ,что только истинно, —

О ТОМ ПОМЫШЛЯЙТЕ!

Абсолютная истина складывается из суммы от­носительных истин.

В. И. Ленин, «Материализм и эмпириокритицизм»

Истина и заблуждение, подобно всем логическим

категориям, движущимся в полярных противоложно- стях, имеют абсолютное значение только в пределах

чрезвычайно ограниченной области... Если мы попы­таемся применять эту (относительную) противополож­ность вне пределов указанной области, как абсолют­ную, то мы уже совсем потерпим фиаско: оба полюса

противоположности превратятся каждый в свою про­тивоположность, т. е. истина станет заблуждением, за­блуждение — истиной.

Ф. Энгельс, «Анти-Дюринг»

Вульгарный материализм как философское течение, огрублявшее, упрощавшее основные принципы диа­лектического материализма, известен с середины 19 в. как реакция на идеалистическую диалектику (прежде всего гегелевскую). Чтобы вскрыть его корни, вернем­ся опять к решению Марксом и Энгельсом основного вопроса философии — вопроса об отношении созна­ния к осознаваемому внешнему миру, т. е. бытию. Ре­

шение этого вопроса предопределяет установившееся разделение философских учений на материалистиче­ские и идеалистические.

Здесь надо сразу же повторить, что проблема опре­делений идеализма и материализма и их взаимоотноше­ний гораздо глубже и сложнее, чем кажется на первый взгляд. Во-первых, идеалисты, утверждая, что дух су­ществовал прежде природы, разумели Дух Божий. Ма­териалисты, утверждая, что природа первична, а дух вторичен, разумели «мыслящий дух» человека, т. к. Бог для них не существует. Кроме того, Маркс и Энгельс, отвергая Дух Божий, разумели под сим Дух Яхве. Так что спорящие говорят о разных понятиях. Как гово­рится, одни о Фоме, другие о Ереме.

Напомним, что своим материализмом Маркс и Эн­гельс обязаны Фейербаху, заявившему, что «...тот ве­щественный чувственно воспринимаемый нами мир, к которому принадлежим мы сами, есть единственно действительный мир» и «наше сознание и мышление... являются продуктом вещественного, телесного органа, мозга. Материя не есть продукт духа, а (человеческий) дух есть лишь высший продукт материи» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 21, с. 282—284).

Фейербах отталкивался от христианской религии и гегелевской философии и критиковал теистов за то, что их разум разрывает природу на два сущест­ва: одно — материальное, другое — духовное.

Однако сами основоположники марксизма, в отли­чие от некоторых своих последователей, отнюдь не ут­верждали свое полное и окончательное знание фило­софии и истории человечества. Они были ищущими и думающими диалектиками, чуткими к новейшим дос­тижениям науки.

33А. Ьусол

* * *

По учению марксизма, природа (материя) первична, а дух (сознание) вторичен. В то же время есть и другая, абсолютная истина марксизма. Философия марксизма утверждает вечное развитие, движение материи и не­разрывность материи и движения. А это означает не­разрывное единство материи и устремляющего духа. Маркс, говоря о британском происхождении современ­ного материализма, писал: «...Первым и самым важным из прирожденных свойств материи является движение, не только как механическое и математическое движе­ние, но еще больше как стремление, жизненный дух, напряжение, или, употребляя выражение Якоба Бёме, «мука» [«<3иа1»] материи» (т. 22, с. 299—231).

Энгельс в «Анти-Дюринге» подчеркивал: «Нигде никогда не бывало и не может быть материи без дви­жения... Материя без движения так же немыслима, как и движение без материи».

Ленин в свою очередь утверждал, что «мир есть движущаяся материя». «Оторвать движение от мате­рии равносильно тому, чтобы оторвать мышление от объективной реальности, оторвать мои ощущения от внешнего мира... Попытка мыслить движение без мате­рии протаскивает мысль, оторванную от материи» (Ле­нин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. М., 1951. С. 264, 250—251).

Ленин предполагал также, что «вся материя облада­ет свойством, по существу, родственным с ощущением, свойством отражения», но «в ясно выраженной форме ощущение связано только с высшими формами мате­рии (органическая материя)» (ПСС, т. 18, с. 91).

342 2

Движение материи — альфа и омега марксизма, что значит единство материи и устремляющего духа.

Что же играет активную, решающую роль в движе­нии — дух или материя, кто везет, образно говоря, конь или телега? Сам Маркс отвечает, что дух и есть движе­ние, стремление материи. И, как утверждают филосо­фы Востока, в низших царствах природы дух находит­ся в латентном, скрытом, спящем состоянии, пережи­вая свой инкубационный период созревания, проходя длиннейшие циклы перевоплощений и развиваясь вме­сте с материей. Так что относительная истина марксиз­ма «природа (материя) первична, дух вторичен» означа­ет лишь то, что пробудившийся в человеческом царст­ве «мыслящий дух» вторичен по отношению к низшим царствам природы — животному, растительному и ми­неральному, где он находится в спящем состоянии.

* * X-

Теперь рассмотрим вторую сторону основного во­проса философии — о взаимоотношении общественно­го бытия и общественного сознания. В домарксистской философии господствовало представление об опреде­ляющей роли сознания в бытии общества. По учению же Маркса и Энгельса, «люди, развивающие свое мате­риальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей общественной действи­тельностью также и свое мышление, и продукты сво­его мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные соч., т. 2, с. 20).

Но под жизнью, или общественным бытием, мар­ксизм подразумевает только материальную жизнь об-

35

щества. Маркс отождествляет «общественный жизнен­ный процесс, т.е. материальный процесс прозводства» (т. 23, с. 90), а Ленин говорит, что Маркс сумел «свести общественные идеи и цели к материальным общест­венным отношениям» (ПСС, т. 1, с. 139).

Так что точнее это положение марксизма звучит так: МАТЕРИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА ОПРЕДЕ­ЛЯЕТ ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ.

Отбивая нападки ревизионистов марксизма в ра­боте «Материализм и эмпириокритицизм», Ленин ут­верждал, что «общественное сознание отражает об­щественное бытие, — вот в чем состоит учение Мар­кса. .. Сознание вообще отражает бытие, — это общее положение всего материализма».

В то же время Ленин говорил, что «противополож­ность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области... Пре­делы абсолютной необходимости и абсолютной истин­ности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление теоретико-познавательных исследований. За этими пре­делами оперировать с противоположностью материи и духа, как с абсолютной противоположностью, было бы ГРОМАДНОЙ ОШИБКОЙ (Ленин В.И. Материализм и эмпириокритизм. М., 1951, с. 130, 229, 305).

По словам Ленина, Маркс дал цельную формули­ровку основных положений материализма в следую­щих словах: «В общественном производстве своей жиз­ни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие, отношения — общественные отно­шения, которые соответствуют определенной ступе­ни развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений со­

364

ставляют экономическую структуру общества, реаль­ный базис, на котором возвышается юридическая и по­литическая надстройка, и которому соответствуют оп­ределенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обуславливает со­циальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, на­оборот, их общественное бытие определяет их со­знание. На известной ступени своего развития матери­альные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или... с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения пре­вращаются в оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей гро­мадной надстройке. При рассмотрении таких переворо­тов необходимо всегда отличать материальный... пере­ворот в экономических условиях производства от юри­дических, политических, религиозных, художественных, философских, короче: идеологических форм, в кото­рых люди сознают конфликт и борются с ним. Нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснять из противоре­чий материальной жизни, из существующего конфлик­та между общественными производительными силами и производственными отношениями» (Ленин В.И. Из­бранные произведения в 3-х томах. Т. 1. 1980. С. 10)

Ленин заключает, что «неизбежность превраще­ния капиталистического общества в социалистиче­ское Маркс выводит всецело и исключительно из эко­номического закона движения современного общест­ва» (там же, с. 24).

37

В марксизме двигателем развития оказывается не дух (сознание), а экономическая необходимость. Это дало повод критикам марксизма заявить, что «матери­альный процесс производства Маркс принял за причи­ну внутренних процессов и мотивов (человека)», что «материализм превращает человека в автомата», что «современная политическая экономия оперирует с ме­тафизическими (недиалектическими. — А.Б.) предпо­сылками при объяснении хозяйственной жизни: она выводит «законы» хозяйства из его «природы», и чело­век выступает лишь как нечто случайное по отноше­нию к этим «законам» (Ленин В.И. Материализм и эм­пириокритицизм. М., 1951, с. 199, 202, 297).

Но разве экономическая необходимость не осозна­ется людьми? Разве экономическое движение осущест­вляется бессознательными автоматами, биороботами? Можно ли отделить экономику от сознания? Разве про­цесс производства, распределения, обмена и потреб­ления и складывающиеся в ходе него экономические отношения устанавливаются не сознательно самими людьми? Сегодня в России достаточно сходить на ры­нок, посмотреть в это зеркало капитализма, чтобы убе­диться, что там люди во вменяемом состоянии, в пол­ном сознании своих действий осуществляют куплю- продажу, каждый думая о собственной выгоде. Точно так же не по воле слепых внешних сил, но в полном сознании своей цели одни сколачивают капитал, стре­мясь разбогатеть, а обнищавшие граждане сознатель­но борются за свои экономические интересы, устраи­вая забастовки, голодовки, митинги и пикеты.

ОТЛОЖИТЬ ПРЕЖНИЙ ОБРАЗ Ж ИЗНИ ВЕТХОГО ЧЕЛОВЕКА, ИСТЛЕВАЮЩЕГО В ПОХОТЯХ

Деление на ветхого, животного человека и нового, духовного человека было знакомо Марксу и Энгельсу: они называли духовного человека «человечным чело­веком».

«...Уже самый факт происхождения человека из животного царства обусловливает собой то, что че­ловек никогда не освободится полностью от свойств, присущих животному, и, следовательно, речь может идти лишь о различной степени животности или че­ловечности. Деление человека на две резко обособ­ленные группы, на человечных людей и людей-зверей, на добрых и злых, на овец и козлищ, — такое деление признается, кроме философии действительности, еще только христианством...» (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1975, с. 98)

Разумеется, в процессе возрастания нового челове­ка наше низшее, животное ветхое «я» борется с выс­шим, духовным «Я», и сбросить с себя «ветхого Ада­ма», вылезть из этой шкуры окончательно нелегко — она прорастает снова и снова, и нужна большая сила духа и сила воли, чтобы удержаться от искушений. Но о делении человечества в конце времен на две поляр­ности — ветхих и новых людей — говорит не только

39

Евангелие Христа, о нем говорят все учения Святого Духа, в том числе и учение Ленина.

Так что же стоит за всесильными «экономически­ми отношениями» в ветхом обществе, что движет в нем экономическую борьбу классов? Если в низших царст­вах природы развитие движет искра духа, то неужели в человеческом царстве, которое венчает земную при­роду, развитие движет материя, а не дух?

Конечно же, экономическую борьбу в ветхом обще­стве тоже движет дух, сознание. Но это сознание и экс­плуататоров, и эксплуатируемых есть низшее, частно­собственническое сознание ветхого человека, которое определяется своекорыстными экономическими, мате­риальными интересами. И правы Маркс и Энгельс, что в основе развития новейшей истории до сих пор ле­жат экономические интересы. Но, конечно же, эти эко­номические интересы осознаются людьми и побужда­ют их к действиям. Однако как рабовладельцы, так и рабы, как феодалы, так и крестьяне, как капиталисты, так и пролетарии в массе своей не были людьми с но­вым, коммунистическим сознанием, и потому борьба классов не могла привести к упразднению частной соб­ственности. Она заканчивалась лишь переделом собст­венности между классами1. Темный, лукавый дух гос­подствовал до тех пор, пока у пролетариев не созрело социалистическое сознание.

1 Очень показательно в этом отношении восстание обнищав­шего народа против богачей в Древнем Египте в эпоху Средне­го царства. Восстание вылилось в гражданскую войну. Бедняки и рабы захватили власть в государстве, прогнали царя. В результа­те произошло перераспределение собственности: «Рабы становят­ся господами рабов, бедняк становится владельцем богатства», — свидетельствует современник этих событий Ипувер.

40

Так, Энгельс в работе «Происхождение семьи, ча­стной собственности и государства» писал: «Власть... первобытной общности... была сломлена под такими влияниями, которые прямо представляются нам упад­ком, грехопадением по сравнению с высоким нравст­венным уровнем старого родового общества. Самые низменные побуждения — вульгарная жадность, грубая страсть к наслаждениям, грязная скаредность, корыст­ное стремление к грабежу общего достояния — явля­ются восприемниками нового, цивилизованного, клас­сового общества; самые гнусные средства — воровст­во, насилие, коварство, измена — подтачивают старое бесклассовое родовое общество и приводят его к гибе­ли. А само новое общество в течение двух с половиной тысяч лет своего существования всегда представляло только картину развития незначительного меньшинст­ва за счет эксплуатируемого и угнетенного громадного большинства... Чем дальше вперед идет цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покровы люб­ви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явле­ния, приукрашивать их или лживо отрицать, — одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации и которое, наконец, достигает высшей своей точки в ут­верждении: эксплуатация угнетенного класса произво­дится эксплуатирующим классом единственно и исклю­чительно в интересах самого эксплуатируемого клас­са...» (т. 21, с. 99, 117).

Таким образом, классовую борьбу в ветхом обще­стве движет низшее, частнособственническое сознание, определяемое своекорыстными экономическими, мате­риальными интересами.

41

Однако и в учениях Святого Духа, учениях Ново­го Мира моральные нормы тоже формируются на ос­нове экономических, но уже ОБЩИННЫХ отношений, чтобы обуздать низшую, животную природу человека, далее, приучить людей к труду на общую пользу, нала­дить общественное производство и справедливое рас­пределение, чтоб была равномерность, не было нуж­дающихся: голодных, раздетых, бездомных и т. д. Так, евангельский закон совершенной любви гласит: продай имение твое, раздай нищим (т.е. в общину, как сделали первые христиане, чтобы не было нуждающихся, была равномерность) и последуй за Христом, т. е. распни в себе ветхого человека и возрастай в нового человека (Деян.2:44, 4:32; Рим. 6:6; Еф.4:22; Гал.5:24).

Как только в людях пробуждается высшее созна­ние, высший, божественный разум, словом, Дух Святой, он начинает определять материальную и всякую дру­гую жизнь, диктовать высшие интересы и потребно­сти, диктовать подчинение личных, в том числе и эко­номических, интересов интересам Общего Блага. При­мером тому являются настоящие коммунисты и сам Маркс, посвятивший жизнь спасению человечества. По его собственным словам, даже находясь на краю моги­лы, он использовал каждый момент, когда бывал тру- доспособен, чтобы закончить свой труд, которому при­нес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Он пич сал: «Я смеюсь над так называемыми «практичными» людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам челове­чества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы по­дох, не закончив полностью своей книги, хотя бы толь­ко в рукописи» (т. 31, с. 454).

42

4 34- X-

Своекорыстные материальные интересы определя­ют сознание людей лишь на низших ступенях эволю­ции. Потому философия марксизма-ленинизма и дела­ет поправку, говоря, что «марксизм показал также, что взаимоотношения общественного бытия и обществен­ного сознания сложны, подвижны и развиваются вме­сте с развитием и усложнением общественной жизни. На первых ступенях истории общественное сознание формируется как непосредственное порождение ма­териальных отношений людей и как бы «вплетено» в материальную деятельность... В то же время необходи­мо видеть и учитывать большую роль общественного сознания и его воздействия на развитие самого обще­ственного бытия». И далее говорится уже о том, что, в отличие от обыденного сознания, непосредственно вырастающего из повседневных условий жизни масс, отдельных социальных групп, второй уровень созна­ния, — который определен как «научно-теоретическое сознание, включающее идеологию как духовное выраже­ние коренных интересов общественных классов, — ока­зывает большое воздействие на развитие общественно­го бытия, а в определенных условиях РОЛЬ ЕГО СТА­НОВИТСЯ РЕШАЮЩЕЙ»'.

Здесь требуется уточнение. В современном мире второй уровень, т. е. научно-теоретическое сознание, и идеология в том числе, разделяется в основном на бур­жуазное и коммунистическое, которые имеют своими

1 См.: Философский словарь под редакцией И. Т. Фролова, ст. «Общественное бытие и общественное сознание».

45

скрытыми источниками религиозные учения и которые борются за влияние на обыденное сознание масс. Так что в настоящее время можно говорить о трех основ­ных уровнях сознания: 1) обыденном, 2) буржуазном и 3) коммунистическом (общинном), из коих последний уровень и будет высшим, играющим самую решающую роль в развитии общественного бытия.

Это современное разделение научно-теоретическо- го сознания на противоположность: коммунистическое, общинное сознание (дух) и буржуазное сознание (дух) есть продолжение все того же религиозного разделения на противоположность: Дух Святой, т. е. Светлый, Чис­тый, Добрый (Бог-Отец Христа, Отец Нового Мира) — и Дух Лукавый, Темный, Нечистый, Злой (диавол, отец ветхого, старого мира).

МЫ ОЖИДАЕМ НОВОГО НЕБА И НОВОЙ ЗЕМЛИ

Как известно, Ленин творчески развил марксизм. И прежде всего он развил марксизм применительно к высшим ступеням эволюции сознания — социалисти­ческой и коммунистической. Уже в самом начале он внес в главное положение марксистского материализ­ма («бытие определяет сознание») свое заключение о ПЕРВОСТЕПЕННОЙ РОЛИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКО­ГО СОЗНАНИЯ — заключение, после которого его оп­поненты заявили, как писал Сталин, что «большеви­ки стоят на пути идеализма», что «ленинизм в корне противоречит марксизму», что это «измена марксиз­му». Наиболее видный теоретик марксизма в России Плеханов выступил с критической статьей против Ле­нина: «Ленин и его последователи не марксисты». Ста­лин заявлял по этому поводу: «Плеханов отстал от но­вых вопросов. Ему мерещатся старые оппоненты, и он по-старому твердит: «общественное сознание опреде­ляется общественным бытием», «идеи с неба не пада­ют»... Эту общую формулу мы давно переварили, на­стало время детализировать этот общий вопрос. Теперь нас интересует то, как из отдельных идей вырабатыва­ется система идей (теория социализма), как отдельные идеи и идейки связываются в одну стройную систе­му — теорию социализма, и кем вырабатываются и свя­зываются... Если из себя не рождает стихийное движе­

45

ние (массы) теорию социализма (не забудь, что у Лени­на речь идет о теории социализма), значит, последняя рождается вне стихийного движения... Значит, теория социализма вырабатывается «совершенно независимо от роста стихийного движения», даже вопреки этому движению, а затем уже вносится извне в это движение, исправляя его сообразно своему содержанию...»

«Большинство» твердо стоит на марксистских по­зициях», — заявлял Сталин. И как довод приводил сло­ва из марксистского коммунистического «Манифеста»: «Коммунисты... являются самой решительной, побу­ждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран...» Раз идеологи побуждают к движению вперед, а в этом вся суть, то именно поэтому идея, со­циалистическое сознание имеет великое значение для движения, говорил Сталин.

По его словам, положение большевиков в данном случае во многом напоминало положение Энгельса в 90-х годах. Так как идеалисты утверждали, что идея есть источник общественной жизни, что общественное сознание есть то основание, на котором строится жизнь общества, надо было доказать идеалистам, что идеи не падают с неба, а порождаются жизнью, и Маркс и Эн­гельс прекрасно выполнили эту роль. Когда же неко­торые полумарксисты поняли это так, будто сознание, идеи имеют в жизни весьма малое значение, «высту­пил Энгельс и в своих письмах (1891-1894 гг.) подчерк­нул, что идеи, правда, не падают с неба, а порождают­ся жизнью, но, родившись однажды, они приобретают большое значение в историческом движении. «Это не марксизм, это измена марксизму», подняли крик Берн­штейн и им подобные. Марксисты только посмеива­лись... Были в России полумарксисты — «экономисты».

46

Они утверждали, что, поскольку идеи рождаются об­щественной жизнью, постольку и социалистическое со­знание имеет ничтожное значение для рабочего движе­ния. Надо было доказать, что социалистическое созна­ние имеет большое значение для рабочего движения, что без него движение есть тред-юнионистское блуж­дание, от которого пролетариат неизвестно когда освободится и дойдет до социальной революции. И вот появилась «Искра», которая прекрасно выполнила эту роль. Вышла книга Ленина «Что делать?», в которой Ле­нин подчеркивает великое значение социалистического сознания. Образовалось партийное «большинство», ко­торое твердо стало на этот путь. Но тут выступают ма­ленькие бернштейны и начинают кричать: это «в корне противоречит марксизму»! Да знаете ли вы, маленькие «экономисты», что значит марксизм?»

Так что, говорит Сталин, «большинство» стоит на позициях подлинного марксизма, и если «меньшинст­во» этого не поняло, это означает, что оно само отсту­пило от подлинного марксизма» (Сталин И. В. Сочи­нения. Т. 1, с. 57, 161, 118).

Что же так взбудоражило меньшевиков в работе Ленина?

По учению Ленина, «СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СО­ЗНАНИЕ У РАБОЧИХ МАСС — ЭТО ЕДИНСТВЕН­НЫЙ БАЗИС, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ОБЕСПЕЧИТЬ НАМ ПОБЕДУ» (Ленин В.И. Избранные сочинения. В 3 т. Т. 1. М., 1980, с. 85). И если Маркс требовал, чтобы пролетариат осознал свои классовые интересы, то Ле­нин требовал внесения социалистического сознания в рабочее движение и его развития, ибо классовое созна­ние пролетариата еще не есть общинное сознание. Поз­

47

же Ленин предложил заменить неправильное название социал-демократическая партия — на другое, наибо­лее отвечающее ПРОЯСНЕНИЮ СОЗНАНИЯ МАСС, а именно называть ее коммунистической партией, как называл ее Маркс.

В работе «Карл Маркс» Ленин отмечал, что наряду с теоретическими работами Маркс постоянно уделял внимание вопросам тактики классовой борьбы про­летариата, определяя основную задачу этой тактики в строгом соответствии с материалистической диалекти­кой. Лишь объективный учет всей совокупности взаи­моотношений всех без исключения классов данного об­щества, а следовательно, учет объективной ступени раз­вития данного общества и учет взаимотношений между ним и другими обществами могут служить опорой пра­вильной тактики передового класса. При этом все клас­сы и все страны рассматриваются в движении — .не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего. На каждой ступени развития, в каждый мо­мент тактика пролетариата должна учитывать диалек­тику человеческой истории, с одной стороны, исполь­зуя для развития сознания, силы и боевой способности передового отряда эпохи политического застоя или че­репашьего, т.н. «мирного» развития, а с другой стороны, ведя всю работу этого использования в направлении «конечной цели» движения и создания в нем способ­ности к практическому решению великих задач. Ос­новное положение о тактике политической борьбы в «Коммунистическом Манифесте» гласит: «коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабоче­го класса, но в то же время они отстаивают и будущ­ность движения».

48

Как же пробуждается социалистическое сознание у рабочих масс?

Наиболее полно Ленин ответил на этот вопрос в книге «Что делать?», где им разработаны идеологиче­ские (духовные!) основы партии большевиков. В этой книге открывается сокровенная суть ленинизма — суть, которая еще не осмыслена и не понята до сих пор.

Книга «Что делать?» написана под огромным влия­нием одноименного романа Н.Г. Чернышевского, ко­торого Ленин называл «величайшим представителем утопического социализма в России»1, «великим социа­листом домарксова периода»2. Чернышевский, сын пра­вославного священника, воспитанник духовной семина­рии, о котором Некрасов сказал: «Его послал Бог гне­ва и печали царям земным напомнить о Христе», — он стал страстным проповедником крестьянской социали­стической революции и Нового Мира. Его идеи вско­лыхнули революционную молодежь России. Роман о «новых людях» призывал современников действенно приближать светлое будущее, воплощать принципы об­щежития на практике: «...Ты знаешь будущее. Оно свет­ло, оно прекрасно... Любите его, стремитесь к нему, ра­ботайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько бу­дет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего. Стремитесь к нему, работайте для него, при­

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 24, с. 335.2 Там же, т. 41, с. 55.

49

ближайте его, переносите из него в настоящее все, что можете перенести»1. После опубликования этого ро­мана среди разночинной молодежи поднялось бурное движение за осуществление социалистических и ком­мунистических идей в формах различных производст­венных артелей и товариществ, бытовых коммун.

Могучая проповедь Н.Г. Чернышевского оказала ог­ромное идейное влияние и на формирование Ленина как революционера. По признанию самого Ленина, ро­ман Чернышевского его «всего глубоко перепахал» и дал заряд на всю жизнь2.

И вот теперь Ленин, призывая революционеров к новому «хождению в народ», дал своей книге назва­ние романа Чернышевского, подчеркивая свою преем­ственность и идейную связь с великим идеологом рус­ского народничества, чья миссия сравнима с миссией богослова Т. Мюнцера, вождя Крестьянской войны в Германии.

Итак, обратимся к работе Ленина и попутно вы­ясним еще раз, откуда же пришла идея коммунизма, а также другие не менее важные вопросы.

Стихийная экономическая борьба не может выра­ботать социал-демократического сознания у рабочих, говорит Ленин. СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИВНЕСЕНО ТОЛЬКО ИЗВНЕ теми образованными людьми, интеллигенцией, теоретиками социализма, которые разрабатывали его философские, исторические и экономические теории.

Давая отпор «экономистам», Ленин приводит вы­сказывание Энгельса, относящееся к 1874 г., о значении

1 Чернышевский Н. Г. Поли. собр. соч., т. 11, с. 283—284.2 См.: Валентинов Н. Недорисованный портрет. М ., 1993,

с. 495—535.

50

теории наряду с политической и экономической фор­мами борьбы социал-демократии: «Сила и непобеди­мость немецкого рабочего движения в том, что борь­ба ведется планомерно в трех направлениях, согласо­ванных и связанных между собой: в теоретическом, политическом и практически-экономическом (сопро­тивление капиталистам)». Немецкие рабочие, говорит Энгельс, в данный момент поставленные во главе про­летарской борьбы, принадлежат к наиболее теоретиче­скому народу Европы и сохранили в себе этот теорети­ческий смысл. Без предшествующей ему немецкой фи­лософии, в особенности философии Гегеля, никогда бы не создался немецкий научный социализм. Также «не­мецкий теоретический социализм никогда не забудет, что он стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна — трех мыслителей (утопического социализма.— А.Б.), которые, несмотря на всю фантастичность и весь уто­пизм их учений, принадлежат к величайшим умам всех времен и которые гениально предвосхитили бесчислен­ное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно». Чтобы и дальше идти во главе пролетарской борьбы, говорит Энгельс, «требует­ся удвоенное напряжение сил во всех областях борьбы и агитации. В особенности обязанность вождей, будет состоять в том, чтобы все более и более просвещать себя по всем теоретическим вопросам, все более и бо­лее освобождаться от влияния традиционных, принад­лежащих старому мировоззрению фраз и всегда иметь в виду, что социализм, с тех пор, как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались, как с наукой, т.е. чтобы его изучали. Приобретенное таким образом, ВСЕ БОЛЕЕ ПРОЯСНЯЮЩЕЕСЯ СОЗНАНИЕ необходимо распространять среди рабочих масс со все большим

51

усердием и все крепче сплачивать организацию партии и организацию профессиональных союзов».

Чтобы современный русский пролетариат смог стать авангардом международного революционого про­летариата, говорит Ленин, надо воодушевить наше дви­жение такой же беззаветной решимостью и энергией.

Непосредственным источником социалистическо­го сознания Ленин называет утопический социализм: «Первоначальный социализм был утопическим социа­лизмом» (Ленин В.И. Избр. соч. В 3 т. Т. 1. С. 32). Од­нако Маркс, Энгельс и Ленин подчеркивали, что «зна­чение критически-утопического социализма и комму­низма стоит в обратном отношении к историческому развитию» (Ленин В.И. ПСС, т. 20, с. 104).

* * *

Чем же отличается утопический социализм от марк­систско-ленинского научного социализма, и почему он не отвечает задачам эволюции?

Как сказано в «Манифесте коммунистической пар­тии», «изобретатели этих (утопических) систем... от­вергают всякое политическое, и в особенности всякое революционное действие; они хотят достигнуть сво­ей цели мирным путем и пытаются посредством мел­ких и, конечно же, не удающихся опытов, силой при­мера проложить дорогу новому общественному еванге­лию... Их ученики всегда образуют реакционные секты. Они крепко держатся старых воззрений своих учите­лей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата. Поэтому они последовательно старают­ся вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности. Они все еще мечтают об осуще­

52

ствлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний, об устройстве маленькой Ика- рии — карманного издания Нового Иерусалима, — и для сооружения всех этих воздушных замков вынуж­дены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков. Они постепенно опускаются в категорию... реакционных или консервативных социалистов... они с ожесточением выступают против всякого политиче­ского движения рабочих, вызываемого, по их мнению, лишь слепым неверием в новое евангелие».

Ленин, в свою очередь, в работе «О кооперирова­нии» говорит, что «фантастичность планов старых уто­пистов, начиная с Оуэна, состоит в том, что они мечта­ли о мирном преобразовании социализмом современ­ного общества без учета такого основного вопроса, как вопрос о классовой борьбе, о завоевании политической власти рабочим классом, о свержении господства экс­плуататоров. И поэтому мы правы, находя в этом «коо­перативном» социализме сплошь фантастику, нечто ро­мантичное, даже пошлое в мечтаниях о том, как про­стым кооперированием населения можно превратить классовых врагов в классовых сотрудников и классо­вую войну в классовый мир (так называемый граждан­ский мир). Несомненно, с точки зрения основной зада­чи современности мы правы, ибо без классовой борь­бы за политическую власть в государстве социализм не может быть осуществлен».

Однако примечательно, что Ленин вслед за Энгель­сом говорит об утопистах, «начиная с Оуэна». Это не случайно. Ведь как до Оуэна, так и после него, наряду с течением утопического коммунизма, существовало и революционное течение христианского коммунизма.

53

Обратимся теперь к этому революционному тече­нию христианского коммунизма, которое и является не­посредственным идейным источником марксизма, — в Германии революционный христианский «Союз спра­ведливых», идеологом которого был Вейтлинг, после вступления в него Маркса и Энгельса в 1847 г. стал марксистским «Союзом коммунистов».

Но впервые революционное течение христианского коммунизма широко проявилось еще в годы Реформа­ции. Это были революционные выступления гуситов и пикартов в Чехии, вдохновителями которых были бого­слов Ян Гус и священник Мартин Гуска; в Германии — заговоры общества «Башмака» с их программой борь­бы за «божественное право» и крестьянская война под руководством богослова Т. Мюнцера и его последова­теля М. Гайсмайера; крестьянские восстания с требова­нием равенства в Англии, Венгрии, крестьянская война в Италии, народное восстание под руководством рево­люционных анабаптистов в Нидерландах и др.

В работе «Развитие социализма от утопии к нау­ке» Энгельс писал: «...При каждом крупном буржуаз­ном движении вспыхивали самостоятельные движения того класса, который был более или менее развитым предшественником современного пролетариата. Тако­во было движение анабаптистов, Томаса Мюнцера во время Реформации и Крестьянской войны в Германии, левеллеров — во время великой английской революции (истинные левеллеры, «истинные управнители», или «диггеры-копатели» выражали интересы беднейших слоев деревни в английской буржуазной революции,

54

требовали ликвидации частной собственности на зем­лю, уравнительного коммунизма и пытались их осуще­ствить на практике путем коллективной распашки об­щинных земель), — Бабефа — во время великой фран­цузской революции. Эти революционные вооруженные выступления еще не созревшего класса сопровождались соответствующими теоретическими выступлениями; таковы в XVI и . XVII веках утопические изображения идеального общественного строя ( Т. Мора «Утопия» и Т. Кампанеллы «Город Солнца»), а в 18 веке — уже прямо коммунистические теории (Морелли и Мабли). Способ понимания, свойственный утопистам, господ­ствовал над социалистическими воззрениями 19 века и отчасти господствует еще и поныне. Его придержи­вались до недавнего времени все английские и фран­цузские социалисты, а также прежний немецкий ком­мунизм, включая Вейтлинга. Социализм для них всех есть выражение абсолютной истины, разума и справед­ливости, и стоит его только открыть, чтобы он собст­венной силой покорил весь мир...»

О том, что борьба пролетариата за уничтожение классов вытекает из христианских требований равенст­ва, Энгельс говорит и в работе «Анти-Дюринг»: «С того момента, когда буржуазия вылупляется из феодального бюргерства, превращаясь из средневекового сословия в современный класс, ее всегда неизбежно сопровождает, как тень, пролетариат. Точно также буржуазные требо­вания равенства сопровождаются пролетарскими тре­бованиями равенства. С того момента, как выдвигается буржуазное требование уничтожения классовых при­вилегий, рядом с ним выступает и пролетарское тре­бование уничтожения самих классов, сначала — в ре­лигиозной форме, примыкая к первоначальному хри­

55

стианству, а потом — на основе самих буржуазных теорий равенства».

Среди деятелей народно-реформационного движе­ния Энгельс особенно выделял Т. Мюнцера, которого называл «пророком революции», а возглавляемую им крестьянскую войну в Германии — «самой величест­венной революционной попыткой немецкого народа». Вот что пишет Энгельс в работе «Крестьянская война в Германии»:

«Он (Мюнцер) отказывался рассматривать Библию как единственный и безупречный источник открове­ния. Настоящее и живое откровение, по его мнению, есть разум, откровение, которое существовало во все времена и у всех народов и которое существует до сих пор. Противопоставлять разуму Библию значило бы убивать дух мертвой буквой, ибо святой дух, о кото­ром говорит Библия, не есть нечто, существующее вне нас; святой дух и есть наш разум. Вера является не чем иным, как пробуждением разума (высшего разу­ма — А.Б.) в человеке, а потому обладать верой могли и язычники. Посредством этой веры, посредством про­будившегося разума человек уподобляется божеству и достигает блаженства. Поэтому рай не является чем- то потусторонним, его нужно искать в этой жизни, и призвание верующих состоит в том, чтобы установить этот рай, т. е. Царство Божье, здесь, на земле...

Его (Мюнцера) политическая программа была близ­ка к коммунизму, и даже накануне февральской рево­люции (1848 г. в Германии) многие современные ком­мунистические секты не обладали таким богатым тео­ретическим арсеналом, каким располагали «мюнцерцы» в 16 веке. Эта программа... которая представляла со­бой не столько сводку требований тогдашних плебеев,

56

сколько гениальное предвосхищение условий освобож­дения едва начавших тогда развиваться среди этих пле­беев пролетарских элементов: она требовала немедлен­ного установления Царства Божьего на земле... путем возврата церкви к ее первоначальному состоянию и уст­ранения всех учреждений, находящихся в противоре­чии с этой якобы раннехристианской, в действительно­сти же совершенно новой церковью. Но под Царством Божиим Мюнцер понимал не что иное, как обществен­ный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни обособленной, противостоящей членам общества и чуж­дой им государственной власти. Все существующие вла­сти, в случае, если они не подчинятся революции и не примкнут к ней, должны быть низложены, все промыс­лы и имущества становятся общими, устанавливается самое полное равенство. Для того, чтобы осуществить все это не только в Германии, но и во всем христиан­ском мире, нужно основать союз; князьям и дворянам нужно присоединиться к нему; если они этого не сде­лают, союз должен при первом удобном случае сверг­нуть их с помощью оружия или уничтожить (...) Ссы­лаясь на Новый Завет, он (Мюнцер) настаивал на том, чтобы безбожные правители, в особенности попы и мо­нахи, поносящие Евангелие как ересь, были истребле­ны... «Великое потрясение предстоит выдержать все­му миру; разыграется такое преставление, что безбож­ники будут низвергнуты, а униженные возвышены»... Мюнцер проповедовал христианское равенство и еван­гельскую... общность всех имуществ, одинаковую для всех обязанность трудиться и упразднение всех суще­ствующих властей».

Крестьянская война в Германии была самым ярким проявлением революционного течения христианского

57

коммунизма, которое явилось зарей грядущих классо­вых битв пролетарита. По словам Энгельса, «крестьян­ская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только вос­ставшие крестьяне, — в этом уже не было ничего ново­го, — но за ними показались предшественники совре­менного пролетариата с красным знаменем в руках и с требованием общности имущества на устах» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 508).

* * *

Примечательно, что и в годы строительства социа­лизма в России проявили себя прогрессивные комму­нистические формы христианства у отдельных сект и групп.

Еще в 1919 году на 7-м Всероссийском съезде Сове­тов выступал делегат от сектантов-коммунистов Иван Трегубое, один из лидеров толстовского движения. Он приветствовал делегатов «за великое и святое дело ком­мунизма... которому мы также давно служим... Мы желаем сотрудничать с вами в деле насаждения ком­мунизма... Мы не будем упрекать вас, а вы не упрекай­те нас за то, что вы, и мы идем к коммунизму разны­ми путями».

Толстовцы Иван Трегубов и Павел Бирюков, дру­живший с Лениным еще во время его женевской эмигра­ции, еще в конце 1920 года составили проект докумен­та. В нем говорилось: «Как по мнению правительства, так и по нашему мнению, «коммуна» есть совершенней­шая форма общественного устройства как в экономи­ческом, так и в нравственном смысле, и «коммунист» должен быть лучшим человеком во всех отношениях».

58

Но строительство жизни на новых коммунистических началах встречает в крестьянской массе непреодолимое препятствие. Крестьянство в целом принимает Советы, но отвергает «коммунию». Однако среди крестьян есть «элемент, который охотно идет навстречу коммунисти­ческим замыслам правительства». Это сектанты — «соз­нательная, разумно-религиозная часть русского наро­да», которая «не только не сопротивляется коммуне, но сама создает коммуны, и притом образцовые». Имя им: духоборы, новоизраильтяне, свободные христиане, ду­ховные христиане, всемирные братья и другие подоб­ные течения. Именно они дадут пример новой жиз­ни, который увлечет за собой инертное большинство русского народа. Секты готовы к сотрудничеству: «По­ощряемые теперь коммунистическим строем, они еще энергичнее, чем прежде, стали строить свою жизнь на коммунистических началах... Естественно предпола­гать, что этот коммунистический элемент крестьянства станет мостом, соединяющим коммунистическое пра­вительство с крестьянством... Вся эта шести- или де­сятимиллионная масса русского сектантства разброса­на по всей России, Украине, Кавказу и Сибири... В по­следнее время во многих местах России стало усиленно распространяться свободно-христианское и коммуни­стическое учение, тождественное учению духоборов и Л. Н. Толстого... Число их велико, но точно неизвест­но. Это самое радикальное течение сектантства».

В 1921 году Владимир Ильич поставил перед пра­вительством вопрос о привлечении сектантов к сотруд­ничеству с советско-коммунистическими работника­ми. Было принято решение заселить некоторые совхо­зы сектантскими коммунами.

Первым образцом реализации этой программы стал организованный в Подмосковье (ст. Болшево) совхоз

59

«Лесные поляны» во главе с Бонч-Бруевичем. Это место находится недалеко от подмосковных Горок, где про­шли последние месяцы жизни Ленина. По воспомина­ниям Бонч-Бруевича, идея основать здесь образцовый совхоз пришла Владимиру Ильичу во время их совме­стной прогулки.

В «Лесных полянах» работали сектанты «Начала века», которых Бонч-Бруевич характеризовал как «сво­бодную братскую общину с коллективным производст­вом, с общественной кассой, с равным распределени­ем продуктов между всеми своими сочленами». Рабо­тали они прекрасно.

1 августа 1921 года Бирюков и Трегубое представи­ли новый вариант своего документа. 2 августа последо­вал запрос Ленина, и Бонч-Бруевич отвечал:

«Я пригласил в совхоз лично мне известных сек­тантов, только не духоборов, а членов общины «Нача­ло века»... Это убежденные люди, которые тайно нача­ли устраивать общины еще в 1908 г., и я им еще тогда всемерно помогал в этом деле. Приехали они в совхоз с величайшей радостью... У них решительно все общее: от столовой, детского общежития до общего гардероба и белья... Работают изумительно хорошо... Они совер­шенно признают всю... программу нашей партии, по­чему охотно... вступают в коммунистическую ячей­ку... и желают... серьезно заняться теорией марксизма и историей партии».

Записка Бирюкова и Трегубова была переработана Бонч-Бруевичем и легла в основу предложенного Лени­ным воззвания «К сектантам и старообрядцам, живу­щим в России и заграницей». Воззвание было принято Наркомземом 5 октября 1921 г. Наркомзем предлагал сектантам землю, конфискованную у помещиков.

60

По воспоминаниям Бонч-Бруевича, в 1921 г., когда Владимир Ильич особенно усиленно был занят уст­ройством коллективных хозяйств в национализиро­ванных помещичьих имениях, он обратил внимание на сектантские и старообрядческие общины. Ленин за­требовал сведения через Наркомзем и Наркомат внут­ренних дел, но там сведений не было, и тогда обрати­лись к Бонч-Бруевичу. Тот сообщил об этом по теле­фону Ленину. Доклад Бонч-Бруевича состоялся в конце сентября 1921 г. в кабинете Ленина; на нем были Дзер­жинский, Красиков, нарком земледелия Осинский, его сотрудники Михайлов и Чесунов, член коллегии Глав- совколхоза Биценко. После доклада возражал Красиков, но его резко оборвал Ленин, сказав: «Мы не будем за­ниматься сектантоедством». В итоге Ленин предложил Бонч-Бруевичу возглавить комиссию по составлению Воззвания. В составленный текст Ленин внес несколько поправок и предложил обсудить его с Осинским; тот, внимательно прочтя, распорядился печатать 50 тысяч экземпляров.

В Воззвании говорилось:«Рабоче-Крестьянская революция сделала свое

дело... Все те, кто боролся со старым миром, кто стра­дал от его тягот, — сектанты и старообрядцы в их чис­ле, — все должны быть участниками в творчестве но­вых форм жизни. И мы говорим сектантам и старо­обрядцам, где бы они ни жили на всей земле: добро пожаловать!»

Чем отличались те, кто имел право на землю, от старых ее хозяев, которые такого права не имели? Рус­ские сектанты издавна живут той самой коммунисти­ческой жизнью, ради вселенского торжества которой произошла революция. Текст Воззвания проводил ана­

61

логию между сектантами и коммунистами в мировой истории и утверждал родство между коммунизмом Со­ветского правительства и коммунизмом русских сект. Старое государство преследовало сектантов так же, как оно преследовало большевиков; поэтому сектанты, по­добно коммунистам, ушли в конспиративное подполье или эмигрировали, продолжая везде вести жизнь, со­ответствующую их взглядам; а теперь их, как естест­венных союзников и единомышленников, поддержи­вает Советская, тоже коммунистическая власть. «Мы знаем, что в России имеется много сект, приверженцы которых, согласно их учения, издавна стремятся к об­щинной, коммунистической жизни... Народный Комис­сариат Земледелия... нашел настоящее время наиболее подходящим для того, чтобы призвать к творческой земледельческой работе эти... сектантские и старооб­рядческие массы... Относясь к ним с полным довери­ем... Наркомзем ждет, что сектантские общины выпол­нят свой долг перед Родиной».

Правительство призывало сектантов заявить о сво­ем существовании и получить землю. Далее следовал перечень тех групп, которые уже заявили о своем же­лании всецело посвятить себя делу устройства общин, артелей, коллективных хозяйств, коммун и поселить­ся в Совхозах.

Воззвание было широко распространено, и уже ста­ли поступать просьбы сектантов о переселении и заяв­ки о возвращении в Россию.

Наркомземом был создан новый орган — Оргком- сект, или «Комиссия по заселению Совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядца­ми». В функции Оргкомсекта входил прием предста­вителей общин, обработка их заявок и перераспреде­ление земли в их пользу.

62

В статье И. Трегубова «Сектанты как строители коммунистической жизни», опубликованной в «Извес­тиях» в ноябре 1921 г., говорилось: «Идея о пользе со­трудничества сектантов с коммунистами-большевика- ми в деле насаждения коммунизма... получила, нако­нец, и официальное признание. Но... сектанты могут принести пользу коммунизму не только на почве Нар- комзема, но и в других областях... Самые большие пре­пятствия коммунисты встречают в настоящее время со стороны мелкобуржуазной стихии, состоящей из мил­лионной массы крестьян... Миллионная масса сектант­ства есть тоже своего рода стихия и, как таковая, она с успехом может бороться с мелкобуржуазной стихией, побеждая ее тлетворный дух собственности, эгоизма и разъединения своим животворящим духом коммуниз­ма, братства и единения... Для успеха коммунизма Со­ветской власти следует немедленно позвать себе на по­мощь всех сектантов-коммунистов и совместно с ними строить гигантскую и могучую коммуну, которой... не будет страшна никакая буржуазная стихия, и тогда ей не придется менять своей коммунистической полити­ки... В Советской России, как на переходной ступени к полному коммунизму, вынуждены уживаться две поли­тики: одна — для тех, которые не изжили буржуазной, собственнической психологии, и другая — для тех, кто уже изжили ее. Первая допускает в определенных гра­ницах капиталистическое производство... а другая по­ощряет коммунистическое производство и распределе­ние продуктов без торговли... и денег, как у духоборов. Первая только допускается и постепенно, по мере рос­та коммунизма, сокращается. Другая всячески поощря­ется... и, наконец, совсем вытесняет первую, создавая одну всеобщую мировую коммуну. И миллионы сек­тантов, рассеянные по всему миру, особенно много мо­

63

гут помочь созданию такой коммуны... Сектанты дав­но уже ведут борьбу за коммунизм с царями, попами и буржуями... И потому, когда началась революция... и затем началось коммунистическое строительство, то они приняли живейшее участие в том и другом... Пив­ная политическая заслуга сектантов заключается в том, что многие из них давно уже стремятся к коммунисти­ческой жизни и живут коммунами, каковы: духоборцы, «общие» молокане, новоизраильтяне, свободные хри­стиане, народные трезвенники, некоторые толстовцы и другие сектанты-коммунисты».

В 1922 г. специальная директива ЦК ВКП(б) рекомен­довала «особенно внимательно относиться к таким сек­тантским группировкам, как духоборы и им подобные, среди которых... замечается усиленное стремление соз­дать КОЛЛЕКТИВНЫЕ ФОРМЫ ВЕДЕНИЯ ОБЩЕСТ­ВЕННОГО ХОЗЯЙСТВА... воздержаться от какого бы то ни было стеснения их хозяйственной деятельности».

27 мая 1924 г. в «Известиях» была опубликована статья Трегубова «Сотрудничество сектантов в совет- ско-коммунистическом строительстве (вниманию X III съезда РКП)», в которой говорилось:

«Все читающие газеты, вероятно, помнят, что два-три года назад Наркомзем обратился в газетах к сектантам с воззванием... Но, конечно, мало кому известно, что это воззвание было составлено по предложению В. И. Ленина, прочтено и одобрено им... Очевидно, В. И. Ленин счи­тал сектантов, несмотря на чуждую ему религиозность последних, одними из лучших сотрудников советско- коммунистической власти... Из всего этого видно, что вопрос о привлечении сектантов, исчисляемых мил­лионами, к сотрудничеству с советско-коммунистиче- скими работниками, возбужденный мною в печати еще

64

в 1919 году и в свою очередь поднятый Владимиром Ильичом в 1921 году, заслуживает особенного внима­ния, беспристрастного обсуждения и разрешения в са­мом широком масштабе...

Само собой разумеется, что и без такого привлече­ния сектанты по-прежнему будут служить исповедуе­мому ими коммунизму, но если бы таковое привлече­ние состоялось, то дело коммунистического строитель­ства пошло бы еще успешнее...»

В воспоминаниях Бонч-Бруевича, написанных в 1945 г., говорится, что «все указывало на то, что дело должно было хорошо идти и широко развернуться... .Однако вся эта весьма плодотворная агитация вскоре должна была круто приостановиться». Сначала Краси­ков стал возбуждать вопрос о влиянии сектантов на на­селение; потом стали говорить о политической неблаго­надежности сектантов. Начались аресты сектантов, слу­хи об этом дошли до Америки. Те духоборы, которые вернулись на Украину, после столкновения с местны­ми властями вновь уехали в Канаду, привезя туда не­добрые вести. Поэтому переселение прекратилось. Вра­ги сектантов скоро обнаружили себя как враги народа. С наказанием этих вредителей прекратились и пресле­дования сектантов. Но замечательная мысль Владими­ра Ильича осталась до сих пор не осуществленной, — так заканчивал Бонч-Бруевич эту историю.

Повторим, что марксизм-ленинизм нельзя рас­сматривать в отрыве от корней, вне его исторической преемственности. Как прекрасно писал один из ком- муно-сектантов, известный советский скульптор С.Т. Коненков в журнале «Коммунист» в 1959 к: «Наша'дей­ствительность устремлена в будущее. Именно теперь, когда перед человечеством столь зримо открылись свет­лые и прекрасные дали, так ощутима ПРЕЕМСТВЕН-

3 - А. Буссл

65

НОСТЬ ЭПОХ... Знаменосцы человечества отважно глядели вперед, с титанической устремленностью рас­крывая тайны будущего... Больше трех столетий от­деляет нас от дней, когда жил и мыслил неукротимый доминиканец Кампанелла, создавший во время своего тюремного заключения одну из первых коммунисти­ческих утопий... В «Городе Солнца» живут люди осво­божденного труда. Солнечные лучи выражают собой идеалы коммунизма... Предчувствия и мечты таких своих предшественников, как Томас Мор, Кампанелла, Сен-Симон, Фурье и Роберт Оуэн, Маркс и Энгельс ге­ниально превратили в науку построения социалисти­ческого общества...

Человек будущего! Теперь это уже не далекая уто­пия, а вполне осязаемый образ. Нам не надо ждать, ко- гда трубы возвестят о рождении этого человека. Он уже дышит, мыслит, живет вместе с вами... Наши суждения, слова и краски еще не могут изобразить, какие чудес­ные изменения произойдут в мире, когда земля будет приведена в совершеннее состояние, пробьются воды в пустыни и в мире восторжествует жизнь, пронизанная гармонией и светом. Прекрасная полнота жизни при коммунизме — выше наших сегодняшних представле­ний, как небо выше земли. Но человек будущего дос­тигнет этой высоты. Человек будет совершенен!»

* * *

Вернемся к событиям дореволюционного перио­дам России.'Наряду с прогрессивными формами хри­стианства, в стране существовали тогда и его реакци­онные формы, против которых боролись большевики под руководством Ленина:

66

1) средневековая форма религии, освящающая кре­постничество и частную собственность. В первую оче­редь это относится к «казенному православию», испо­ведующему десять заповедей Ветхого завета, якобы об­новленного Христом («не желай ни раба, ни дома, ни поля, ни села и т. д. ближнего твоего»; «рабы, поко­ряйтесь господам своим», дожидаясь загробного рая на небе)1. По словам Ленина, попы «из кожи вон лезли, до­казывая, что крепостное право одобрено священным пи­санием и узаконено богом», а «существование крепост­ного права Филарет Московский прямо оправдывал ци­татами св. писания из Ветхого завета» (Ленин В.И. ПСС, т. 7, с. 172—173; т. 5, с. 341—342);

2) буржуазная форма религии, с ее все той же «свя­щенной и неприкосновенной частной собственностью», в России начала складываться с развитием буржуазно­демократического движения, но не успела укорениться. На Западе победа буржуазно-демократических револю­ций привела к возникновению протестантизма и под­новленного католицизма. В России же господство бур­жуазии было недолгим — социалистическая революция здесь свершилась следом за февральской буржуазно-де­мократической революцией. По словам Ленина, «буржу­азно-демократическое содержание революции, это зна­чит — очистка социальных отношений (порядков, уч­реждений) страны от крепостничества, от феодализма. Каковы были главнейшие проявления, пережитки, ос­татки крепостничества в России в 1917 году? Монар­хия, сословность, землевладение и землепользование, положение женыщны, религия, угнетение национадьио-

1 Не эта ли средневековая форма христианства будет препо­даваться в российских школах сейчас под видом «Основ право­славной культуры»?

67

стей. Возьмите любую из этих «авгиевых конюшен»... вы увидите, что мы их вычистили начисто... Возьмите религию или бесправие женщины или угнетение и не­равноправие нерусских национальностей. Это все во­просы буржуазно-демократической революции. У нас они решены законодательством Октябрьской револю­ции до конца. Мы с религией боролись и боремся по- настоящему... Полтораста и двести пятьдесят лет тому назад обещали народам вожди этих (буржуазно-демо- кратических) революций освободить человечество от средневековых привилегий, от неравенства женщины, от государственных преимуществ той или иной рели­гии (или «идеи религии», «религиозности» вообще), от неравноправия национальностей. Обещали — и не вы­полнили. Не могли выполнить, ибо помешало «уваже­ние» — к «священной частной собственности». В нашей пролетарской революции этого проклятого «уважения» к этому трижды проклятому средневековью и к этой «священной частной собственности» не было. Но что­бы закрепить за народами России завоевания буржуаз­но-демократической революции, мы должны были про­двинуться дальше и продвинулись дальше. Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции похо­дя, мимоходом, как «побочный продукт» нашей глав­ной и настоящей, пролетарски-революционной, социа­листической работы» (Ленин В.И. Избранные сочине­ния. В 3 т. Т. 3. С. 589—590).

А в статье «О значении воинствующего материализ­ма», написанной для журнала «Под Знаменем марксиз­ма», который был задуман для защиты материализма и марксизма, Ленин писал: «Нам яснее становится, что так называемая «современная демократия»... представ­ляет из себя не что иное, как свободу проповедовать

68

то, что буржуазии выгодно проповедовать, а выгодно ей проповедовать самые реакционные идеи, религию, мракобесие, защиту эксплуататоров и т. п.»;

3) реакционный т. н. «христианский социализм» либеральной буржуазии, чуждый философии и этики марксизма и ведущий идейную борьбу с ним. Является разновидностью буржуазной формы религии;

4) христианский утопический социализм, тоже стоящий в обратном отношении к эволюции, своей проповедью «непротивления злу насилием» и классо­вого мира отвлекающий массы от классовой борьбы. Как писал Ленин о Л. Толстом, «борьба с крепостниче­ством и полицейским государством, с монархией пре­вращалась у него в отрицание политики, приводила к учению о «непротивлении злу», привела к полному от­странению от революционной борьбы масс 1905-1907 гг. Борьба с казенной церковью совмещалась с пропо­ведью новой, очищенной религии, то есть нового, очи­щенного яда для угнетенных масс. Отрицание частной поземельной собственности вело не к сосредоточению всей борьбы на действительном враге, на помещичь­ем землевладении и его политическом орудии власти, т. е. монархии, а к мечтательным, расплывчатым, бес­сильным воздыханиям. Обличение капитализма и бед­ствий, причиняемых им массам, совмещалось с совер­шенно апатичным отношением к той всемирно-осво- бодительной борьбе, которую ведет международный социалистический пролетариат... Но в его (Л. Толсто­го) наследстве есть то, что не отошло в прошлое, а принадлежит будущему. Это, наследство берет и над этим наследством работает российский пролетариат. Он разъясняет массам трудящихся и эксплуатируемых значение толстовской критики государства, церкви, ча­

69

стной поземельной собственности — не для того, что­бы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению... для того, чтобы они научились сплачиваться в единую миллион­ную армию социалистических борцов...» (Ленин В.И. ПСС, т. 20, с. 19—24).

* * *

Что же есть призыв «Пролетарии всех стран, со­единяйтесь!», классовая борьба и диктатура пролета­риата в свете Апокалипсиса?

Это есть призыв «труждающихся и обременных», бедных, неимущих (пролетарий, лат. «неимущий граж­данин»), которым обещано Царство Божие, и их пра­ведная брань «против начальств, против властей, про­тив мироправителей тьмы века сего, против духов зло­бы поднебесных» под руководством коммунистов. Но именно учение о классовой борьбе, которое, по словам Ленина, есть основа марксизма, было так ненавистно фарисеям и буржуазным ревизионистам, стремящим­ся подменить его проповедью классового примирения, не желающим знать, что время классового мира уже прошло, наступила жатва земли. И, как говорил Ле­нин, «не в уклонении от классовой борьбы ждет спасе­ния пролетариат, а в ее развитии, в увеличении ее ши­роты, сознательности, организованности, решительно­сти» (Избр. соч. Т. 1. С 504).

Пролетариат — неимущий класс. В свете Апока­липсиса диктатура пролетариата, т. е., по словам Ле­нина, «насильственное подавление НАСИЛЬСТВЕН-

70

НОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ эксплуататоров», — это за­конная защита и оборона строящегося спасительного ковчега Нового Мира от эксплуататоров, которые сра­жаются за свое господство всею силою оружия. Конеч­но, «в рай насильно не затащишь, но надо создать ус­ловия для развития человеческого естества». А «под­нявшие меч от меча и погибли». Строительство Нового Мира нуждается в обороне.

Далее, Ленин требовал воспитания трудящихся масс в духе классовой борьбы. С точки зрения Еван­гелия, воинствующий дух, непримиримый к экслуата- ции, несправедливости, стяжательству, тунеядству и т. д., есть пламенный, огненный дух: «Духом пламенейте», «Так как ты тепл, а не горяч, то извергну тебя из уст Моих». Пламенный дух в Евангелии Христа — это ус­ловие спасения. Теплые, бездеятельные непротивленцы не пройдут через горнило Огня, останутся вне «брач­ного чертога».

Вместе с тем Ленин требовал борьбы с пережитка­ми капитализма, пережитками прошлого в сознании самих трудящихся масс, воспитания из себя коммуни­стов, или самоусовершенствования. Плох тот строи­тель коммунизма, который борется с внешним старым миром, но не искореняет его пороки в себе: сам стре­мится к обогащению, роскоши, излишествам, невеже­ственен, лжет, ворует, тунеядствует, превозносится и так далее. Как говорил Маркс, воспитатель сам дол­жен быть воспитан. Пролетарское происхождение еще не есть принадлежность к Новому Миру, если человек утопает в грязи нравственной и физической. Требует­ся самосовершенствование в духе коммунистического морального кодекса.

71

Годы либеральных реформ в России показали, что не все рабочие и крестьяне являются сторонниками коммунизма. Вместе с классом эксплуататоров к тьме относятся тадже те рабочие и крестьяне, которые яв­ляются сторонниками капитализма, приверженцами либерализма.

* * *

Миссия Ленина и его партии в сокровенной с г̂ти своей была внедрением в массы воинствующего Свя­того Духа, или общинного (коммунистического) созна­ния в период Апокалипсиса.

И сейчас начинать надо с того же, с чего начинал в свое время Ленин, но на новом этапе эволюции: с ПРО­ПОВЕДИ КОММУНИЗМА КАК СПАСЕНИЯ ЧЕЛОВЕ­ЧЕСТВА, дальнейшего развития и расширения созна­ния масс, дальнейшего воспитания Нового, высокосоз­нательного, высоконравственного Человека, воспитания дисциплинированности, твердости, стойкости, непре­клонности, целеустремленности, самоотверженности, мужества, бесстрашия, героизма, чести, достоинства, высокой культуры, развития силы воли, силы духа.

При этом надо помнить, что Новый Мир начинает­ся прежде всего с Нового Человека в самом себе.

ВЫ — СОЛЬ ЗЕМЛИ.ЕСЛИ ЖЕ СОЛЬ ПОТЕРЯЕТ СИЛУ,

ТО ЧЕМ СДЕЛАЕШЬ ЕЕ СОЛЕНОЮ? ОНА УЖЕ НИ К ЧЕМУ НЕГОДНА, КАК РАЗВЕ ВЫБРОСИТЬ ЕЕ ВОН

НА ПОПРАНИЕ ЛЮДЯМ

Коммунистическая партия по учению Ленина — это партия сознательных революционеров, носительница социалистического сознания (духа), руководящая и на­правляющая пролетариат, наиболее передовой в то вре­мя класс. Партия коммунистов должна зажечь, пропи­тать своим духом сознание пролетариата, а с помощью пролетариата — сознание всех трудящихся и эксплуа­тируемых, вырвать их из-под влияния реакционных форм религии, увлечь и повести за собой к коммуниз­му. Ленин указывал на развитие социалистического соз­нания пролетариата как на первоочередную и главную задачу партии коммунистов при переходе от капита­лизма к социализму. Разумеется, после победы социали­стической революции коммунистическая партия долж­на быть единственной правительственной партией и выполнять свою задачу коммунистического воспита­ния масс. «Партия, это — непосредственно правящий авангард пролетариата, это — руководитель» (Избр. соч. В 3 т. Т. 3. С. 490).

За такую партию Ленину пришлось бороться до конца дней своих, отражая непрерывные атаки реви­зионистов» вульгарных материалистов, «экономистов»,

73

бундовцев, меньшевиков, анархистов, ликвидаторов, эсеров и т. п. — сражаться против оппортунистов всех мастей и прочих врагов ленинизма, этой огромной ар­мии противников Духа Святого, восстающих прежде всего против руководящей и направляющей роли пар­тии в системе диктатуры пролетариата и против са­мой диктатуры пролетариата как наиболее сознатель­ного класса.

Работа «Что делать?» написана в 1902 г. В ней Ле­нин дает отпор вульгарным материалистам, известным под узким названием «экономистов», которые обвиня­ли ленинцев в «преуменьшении значения объективного или стихийного элемента развития». Этот обвинитель­ный тезис, говорит Ленин, «до такой степени многозна­чителен, до такой степени ярко отражает всю суть раз­ногласий между русскими социал-демократами. Вопрос об отношении сознательности к стихийности представ­ляет громадный общий интерес».

Ленин говорит, что повальные рабочие стачки 90-х годов XIX в. были движением чисто стихийным. Взя­тые сами по себе, эти стачки были борьбой тред-юнио- нистской1, но еще не социал-демократической. «Соци­ал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. Ис­тория всех стран свидетельствует, что исключительно своими силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т.е. убеждение в не­обходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хо­зяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. д. Учение

' Т р е д - ю н и о н — английское название профсоюзов (фран­цузское — синдикат).

74

же социализма выросло из тех философских, историче­ских, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, ин­теллигенцией. Основатели современного научного со­циализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интел­лигенции1. Точно так же в России теоретическое учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения, возникло как естественный и неизбежный результат развития мыс­ли у революционно-социалистической интеллигенции». К половине 90-х годов русская образованная молодежь была повально увлечена теорией марксизма, и теоре­тическое учение марксизма было уже вполне сложив­шейся программой группы «Освобождение труда». Но тогдашние социал-демократы оказались не в состоянии соединить стачечную борьбу с революционным движе­нием против самодержавия и привлечь к поддержке социал-демократии всех угнетенных. Но полбеды сде­лалось настоящей бедой, когда появились люди, — чье направление очень неточно характеризуется слишком узким для его выражения понятием «экономизма», — которые попытались теоретически обосновать свое ра­болепство пред стихийностью. Вместо того, чтобы от­крыто признать недостаток подготовки со стороны нас, идеологов, руководителей, — «экономисты» хотят сва­лить все на «отсутствие условий», на влияние матери­альной среды, определяющей путь, с которого не со­влечь движения никаким идеологам. Что это, как не ра­болепство перед стихийностью?»

1 Маркс и Энгельс принадлежали к буржуазной интеллиген­ции по социальному положению, но не по духу. То же евангель­ское противопоставление: плоть и дух.

75

Вместо того чтобы звать вперед, к упрочению рево­люционной организации и расширению политической деятельности, экономисты стали звать назад, к одной тред-юнионистской борьбе. Провозгласили, что девиз рабочего движения — «борьба за экономическое поло­жение». Стали модными словечки, что «политика все­гда послушно следует за экономикой и т. д. Это было полным подавлением сознательности стихийностью. Ра­бочие «поддавались тому доводу, что копейка на рубль ближе и дороже, чем всякий социализм и всякая поли­тика, что они должны вести борьбу, зная, что борются они не для каких-то будущих поколений, а для себя и своих детей... Подобные фразы составляли всегда из­любленное оружие тех западноевропейских буржуа, ко­торые, ненавидя социализм, сами работали... над пе­ресаживанием английского тред-юнионизма на родную почву, говоря рабочим, что только профессиональная борьба есть именно борьба для самих себя и своих де­тей, а не для каких-то будущих поколений с каким-то будущим социализмом».

Далее Ленин пишет: «Всякое преклонение перед сти­хийностью, всякое умаление роли «сознательного эле­мента», роли социал-демократии означает тем са­мым, — совершенно независимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, — усиление буржуазной идеологии на рабочих. Все, кто толкует о... преувели­чении роли сознательного элемента и т.п., вообража­ют, что чисто рабочее движение может выработать и выработает себе самостоятельную идеологию, лишь бы только рабочие «вырвали из рук рукрводителей свою судьбу». Но это глубокая ошибка. В дополнение к ска­занному выше приведем еще следующие, глубоко спра­ведливые и важные слова К. Каутского, сказанные им

76

по поводу новой программы австрийской социал-демо­кратической партии: «Многие из наших ревизионист­ских критиков полагают, будто Маркс утверждал, что экономическое развитие и классовая борьба создают не только условия социалистического производства, но также непосредственно порождают сознание его необ­ходимости. И вот эти критики возражают, что страна наиболее высокого капиталистического развития, Анг­лия, всего более чужда этому сознанию. На основании проекта можно было бы думать, что этот якобы орто­доксально-марксистский взгляд... разделяет и комис­сия, вырабатывавшая австрийскую программу. В про­екте значится: «Чем более капиталистическое развитие увеличивает пролетариат, тем более он вынуждается и получает возможность вести борьбу против капитализ­ма. Пролетариат приходит к сознанию» возможности и необходимости социализма. В такой связи социали­стическое сознание представляется необходимым не­посредственным результатом пролетарской классовой борьбы. А это совершенно неверно. Разумеется, социа­лизм, как учение, столь же коренится в современных экономических отношениях, как и классовая борьба пролетариата, столь же, как и эта последняя, вытекает из борьбы против порождаемой капитализмом бедно­сти и нищеты масс, но социализм и классовая борьба возникают рядом одно с другим, а не одно из другого, возникают при различных предпосылках. Современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания... Носителем же науки является не пролетариат, а буржуазная ин­теллигенция: в головах отдельных членов этого слоя возник ведь и современный социализм, и ими же был сообщен выдающимся по своему умственному разви­

77

тию пролетариям, которые затем вносят его в классо­вую борьбу пролетариата там, где допускают условия. Таким образом, социалистическое сознание есть н е н т о извне внесенное в классовую борьбу пролетариа­та, а не нечто стихийно из нее возникшее. Соответст­венно этому старая Гайнфельдская программа и гово­рила совершенно справедливо, что задачей социал-де- мократии является внесение в пролетариат... сознания его положения и сознания его задачи. В этом не было бы надобности, если бы это сознание само собой про­истекало из классовой борьбы.»

«Раз о самостоятельной, самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи»1, — говорит Ленин,— «то во­прос стоит только так: буржуазная или социалистиче­ская идеология. Середины тут нет (ибо никакой «треть­ей» идеологии не выработало человечество) (...) По­этому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым уси­

1 Сноска Ленина: «Это не значит, конечно, что рабочие не уча­ствуют в этой выработке. Но они участвуют не в качестве рабочих, а в качестве теоретиков социализма, в качестве Прудонов и Вейт- лингов, участвуют, другими словами, лишь тогда и постольку, по­скольку им в большей или в меньшей степени удается овладевать знанием своего века и двигать вперед это знание. А чтобы рабо­чим чаще удавалось это, для этого необходимо как можно боль­ше заботиться о повышении уровня сознательности рабочих во­обще, для этого необходимо, чтобы рабочие не замыкались в ис­кусственно суженные рамки «литературы для рабочих», а учились бы овладевать все больше и больше общей литературой. Вернее даже было бы сказать вместо «замыкались» — были замыкаемы, потому что рабочие-то сами читают й хотят читать все, что пи­шут и для интеллигенции, и только некоторые (плохие) интелли­генты думают, что «для рабочих» достаточно рассказывать о фаб­ричных порядках и пережевывать давно известное».

78

ление идеологии буржуазной. Толкуют о стихийно­сти. Но стихийное развитие рабочего движения идет именно к подчинению его буржуазной идеологии... ибо стихийное рабочее движение есть тред-юнионизм, а тред-юнионизм означает как раз порабощение рабо­чих буржуазией. Поэтому наша задача, задача социал- демократии, состоит в борьбе со стихийностью, состо­ит в том, чтобы совлечь рабочее движение с этого сти­хийного стремления тред-юнионизма под крылышко буржуазии и привлечь его под крылышко революци­онной социал-демократии1. Фраза авторов «экономи­ческого» письма в №12 «Искры», что никакие усилия самых вдохновенных идеологов не могут совлечь рабо­чего движения с пути, определяемого взаимодействием материальных элементов и материальной среды, совер­шенно равносильна поэтому отказу от социализма...

Но почему же — спросит читатель — стихийное движение, движение по линии наименьшего сопро­тивления идет именно к господству буржуазной идео­логии? По той простой причине, что буржуазная идео­логия по происхождению своему гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разрабо­тана, что она обладает неизмеримо большими средства­ми распространения. И чем моложе социалистическое движение в какой-либо стране, тем энергичнее должна быть поэтому борьба против всех попыток упрочить несоциалистическую идеологию, тем решительнее надо предостерегать рабочих от тех плохих советчиков, кото­рые кричат против «преувеличения сознательного эле­мента» и т. п... Да, наше движение действительно на­ходится в младенческом состояний, и для того, чтобы

1 Почти евангельское: «совлеките с себя ветхого человека и облекитесь в нового человека».

79

скорее возмужать, оно должно именно заразиться не­терпимостью по отношению к людям, задерживающим свой рост своим преклонением пред стихийностью».

Преклонение перед стихийностью рабочего дви­жения есть сведение роли социал-демократии до про­стого прислужничества рабочему движению как тако­вому, говорит Ленин. Он приводит также слова друго­го представителя экономической ереси. Этот ученый марксист «патетически восклицает: «Какой же социал- демократ не знает, что по учению Маркса экономиче­ские интересы отдельных классов играют решающую роль в истории и, следовательно, в частности, борьба пролетариата за свои экономические интересы долж­на иметь первостепенное значение для его классового развития и освободительной борьбы?» Это «следова­тельно» совершенно неуместно. ИЗ ТОГО, ЧТО ЭКО­НОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ИГРАЮТ РЕШАЮЩУЮ РОЛЬ, ОТНЮДЬ НЕ СЛЕДУЕТ НИКАКОГО ВЫВО­ДА О ПЕРВОСТЕПЕННОМ ЗНАЧЕНИИ ЭКОНОМИ­ЧЕСКОЙ (=ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ) БОРЬБЫ, ибо самые существенные, «решающие» интересы классов могут быть удовлетворены только коренными поли­тическими 1 преобразованиями вообще; в частности, основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворен только посредством политической революции, заменяющей диктатуру буржуазии дикта­турой пролетариата (...) Итак, мы убедились, что ос­новная ошибка нового направления в русской социал- демократии состоит в преклонении пред стихийностью, в непонимании того, что стихийность массы требует от нас, социал-демократов, Лйссы сознательности. Чем больше стихийный подъем масс, чем шире становит­

1 Политика есть одна из форм общественного сознания.

80

ся движение, тем еще несравненно быстрее возраста­ет требование на массу сознательности и в теоретиче­ской, и в политической, и в организационной работе социал-демократии».

«Социал-демократ, если он не на словах только сто­ит за необходимость всестороннего развития полити­ческого сознания пролетариата, должен идти во все классы населения... и в качестве теоретиков, и в ка­честве пропагандистов, и в качестве организаторов... Мало ведь назвать себя «авангардом», передовым от­рядом, — надо и действовать так, чтобы все остальные отряды видели и вынуждены были признать, что мы идем впереди... «Передовой» отряд, который боится, как бы сознательность не обогнала стихийности, кото­рый боится выдвинуть смелый «план», вынуждающий общее признание и у несогласно мыслящих! Да уж не смешивают ли они слово авангард со словом арьер­гард?.. Авангардом революционных сил сумеет стать в наше время только партия, которая сорганизует дейст­вительно всенародные обличения... Чтобы стать по­литической силой в глазах посторонних лиц, надо много и упорно работать над повышением нашей сознатель­ности, инициативности и.энергии (...) Мы не избавим­ся от узости нашей организационной деятельности, не избавившись от «экономизма» вообще (т.е. узкого по­нимания и теории марксизма, и роли социал-демокра­тии, и политических задач ее). А попытки эти обнару­жились в двояком направлении. Одни стали говорить: рабочая партия не выдвинула еще сама таких широ­ких и боевых поэтических задач, которые ей навязы­вают революционеры, она должна еще бороться за бли­жайшие политические требования, вести «экономиче­скую борьбу с хозяевами и правительством». Другие,

81

далекие от всякой «постепеновщины», стали говорить: возможно и должно «совершить политическую рево­люцию», но для этого нет никакой надобности в соз­дании крепкой организации революционеров, воспиты­вающей пролетариат стойкой и упорной борьбой; для этого достаточно, чтобы мы устроили всеобщую стач­ку; или чтобы мы возбудили «вялый» ход рабочего дви­жения посредством «эксцитативного террора». Оба эти направления, и оппортунисты, и «революционеры»...не понимают нашей первой и самой настоятельной прак­тической задачи: создать организацию революционеров, способную обеспечить энергию, устойчивость и преем­ственность политической борьбы... Мы подготовляемся, будем подготовляться и подготовимся! Правда, на стоя­чей воде «экономической борьбы с хозяевами и прави­тельством» образовалась у нас, к несчастью, плесень, появились люди, которые становятся на колени и мо­лятся на стихийность, благоговейно созерцая, по выра­жению Плеханова, «заднюю» русского пролетариата. Но мы сумеем избавиться от этой плесени. Именно теперь русский революционер, руководимый истинно револю­ционной теорией, опираясь на истинно революционный и стихийно пробуждающийся класс, может, наконец — наконец! — выпрямиться во весь рост и развернуть свои богатырские силы... МЫ ДОЛЖНЫ ГОТОВИТЬ ЖНЕЦОВ, КОТОРЫЕ СУМЕЛИ БЫ И КОСИТЬ СЕГО­ДНЯШНИЕ ПЛЕВЕЛЫ, И ЖАТЬ ЗАВТРАШНЮЮ ПШЕ­НИЦУ». (Ленин говорит словами евангельской притчи о пшенице и плевелах. Напомним, что плевелы — это сыны лукавого, пшеница — возросшие в мире новые люди, сыны (и дочери) Царствия, а жнецы суть ангелы; слово «ангел» прилагается также и к людям как испол­нителям воли Божьей. — А.Б.)

82

В работе «Что делать?» Ленин выдвинул на первый план идею всероссийской массовой пропаганды и аги­тации, подготовки социально-психических условий ре­волюции посредством газеты. Печатным органом, сыг­равшим решающую роль в создании революционной партии в России, стала ленинская газета «Искра». Она провела огромную работу по сплочению российских социал-демократов на основе принципов революци­онного марксизма. Редакцией «Искры» был разработан проект программы партии и внесен на обсуждение II съезда РСДРП, который состоялся в 1903 г.

Только благодаря Ленину в принятом проекте про­граммы было четко сформулировано основное положе­ние марксизма о диктатуре пролетариата, ясно выра­жен пролетарский характер партии и идея гегемонии рабочего класса, точно указано на руководящую роль социал-демократической партии «как сознательной вы­разительницы классового движения пролетариата». Был также утвержден выработанный Лениным устав, кото­рый затруднял доступ в партию всем колеблющимся и неустойчивым элементам.

Победа искровцев на II съезде РСДРП, принятие съездом революционной марксистской программы, идей­ных, политических и организационных принципов, раз­работанных Лениным, положили начало созданию пар­тии нового типа — ПАРТИИ РУССКОГО МАРКСИЗ­МА, ИЛИ ПАРТИИ ЛЕНИНИЗМА, НОСИТЕЛЬНИЦЫ СВЯТОГО ДУХА.

СМОТРИТЕ, БРАТИЯ, ЧТОБЫ КТО НЕ УВЛЕК ВАС

ФИЛОСОФИЕЙ И ПУСТЫМ ОБОЛЬЩЕНИЕМ!

Теперь мы подошли к вопросу о том, почему Ленин был против соединения научного социализма с той ре­лигией, которую проповедовали в России богоискате­ли-веховцы, с одной стороны, и с другой — богострои­тели из социал-демократов: Луначарский, В. Базаров, М. Горький и другие. В 1908 г. Ленин писал А.М. Горь­кому: «Разговаривать с людьми, пустившимися пропо­ведовать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду».

Для некоторых коммунистов, довольствующихся отдельными ленинскими цитатами, эти слова Ленина, вырванные из исторического контекста, стали аксио­мой, окончательным и желанным запретом на всю бу­дущую историю наперед; избавляющим их от самостоя­тельной умственной работы в каждом конкретном слу­чае. Эти товарищи забыли, что научный анализ требует рассматривать деятельность личностей, партий и клас­сов в конкретных исторических условиях. И нам при­дется выяснить причины этих ленинских слов, выяс­нить, о какой именно религии говорил Ленин в пись­ме Горькому, вспомнить религиозную и политическую обстановку, в которой складывалось и отношение ле­нинской партии к господствующей религии и к «хри­

84

стианскому социализму», выяснить, что представлял собой этот «христианский социализм». Итак, займем­ся расследованием, соберем факты, чтобы сделать вы­воды и усвоить их.

И отныне не будем забывать о том, какими стра­даниями, бедствиями и жертвами расплачиваются на­роды за невежество и верхоглядство своих вождей, за лукавство пастырей и за собственное невежество, ум­ственную леность, нежелание читать, думать, искать и постигать истину. Темнота и невежество в конце кон­цов оборачиваются адом.

Будем помнить также о том, какую цену сегодня платит Россия за идейный разброд патриотической оп­позиции, за самоуверенность и вождизм ее лидеров, за догматизм части коммунистов, становящихся ныне од­ной из реакционных сил, преграждающих путь эволю­ции. Цена самости, догматизма, невежества, цена разъ­единения — гибель душ наших детей, страдания и вы­мирание народа.

* * *

...После поражения революции 1905-1907 гг. в Рос­сии в среде интеллигенции и попутчиков революции воцарились упадочнические настроения, отказ от ре­волюционно-демократических традиций, идеологиче­ское оправдание контрреволюции. Деморализованные меньшевики насаждали в массах идеологию капитуля­ции перед царизмрм, призывади рабочий класс к со­глашению с буржуазией, добивались ликвидации пар­тии революционного марксизма и прекращения ее ле­гальной деятельности.

85

В этой атмосфере уныния и распада среди интелли­генции, в том числе и социал-демократической, заяви­ли о себе богоискательские и богостроительские идеи. Богоискательство было особенно популярно в буржу­азно-интеллигентской среде.

Богоискатель Д. Мережковский, предчувствуя апо­калиптическое нечто, что должно измениться и что ле­жит глубже, чем всемирно-исторические судьбы пра­вославной церкви, писал: «Вместо живого духа (царя) Петра осталась в русской государственности лишь мертвая буква, мертвая казенщина, в которой нет уже никакого идеала ни человекобожеского, ни богочело­веческого, а есть лишь отрицание всех вообще религи­озных идеалов, почти циническое безбожие, нигилизм современного русского самодержавия... Если бы рус­ская церковь могла выйти из паралича относительно самодержавия, то тотчас бы предстала перед нею за­дача найти утраченный религиозный смысл русской государственности, раскрыть новое учение о власти в смысле христианском, то есть о переходе от власти к свободе, от меча железного к мечу духовному, о пре­ображении государства в церковь. Я называю это уче­ние новым, потому что доныне во всемирной истории христианства все учение о власти сводилось к извест­ным словам апостола Павла, понятым в самом грубом, кощунственном смысле: Всяка душа властем предержа­щим да повинуется. Несть власть аще не от Бога. Но таким пониманием в настоящее время не удовлетво­ряется не только максимум, но и минимум религиоз­ных требований, бессознательно живущих даже в рус­ской, так называемой атеистической интеллигенции... Паралич идет оттуда, из Византии» (Мережковский Д. Больная Россия. Л., 1991, с. 59—61).

86

В то же время Мережковский сожалел о неиспол­нимости православного идеала «чистого христианст­ва», пришедшего из Византии, — идеала, который вся­кому нормальному человеку покажется порождением человеческого недомыслия либо чьим-то намеренным искажением: «Мы никогда не были на той созерцатель­ной религиозной высоте вселенской, какой достигала Византия... Мы до сих пор во всей нашей религиозной истории жили христианством или даже лишь тоской по христианству, по религии чистого и крылатого со­зерцания. Эти крылья уносили каждого из наших ве­ликих подвижников, великих молчальников, в леса, в скиты, на молитвенный камень, в узкий и темный за­твор. Уносили от людей, от жизни «мира сего», с его трепетами, муками, радостями, с его падениями и вос­станиями. Если некоторые и возвращались к людям, — они возвращались просветленными, чуждыми, ненуж­ными здесь, уже почти нездешними. Это были одино­кие, исполнившие завет своей одинокой веры. А для остальных верующих завет был тот же, только не ис­полняемый ими по слабости, стоявший около, пока они жили, работали, любили, действовали, — завет не вхо­дивший никак в их действия и все действия собой осу­ждающий.

«Отрекись, во имя Христа единого, от всего, ибо все во зле лежит, — и получишь великую награду на небе­сах. Культура, наука, красота, любовь — все это мешает тебе остановиться духовным взором на Христе и, все­цело в Его созерцание и приобщаясь к голгофским му­кам,— спастись. Пост, покаяние и молитва*— вспг твои действия, твоя жизнь, твой путь к спасению. Других пу­тей нет». Это, конечно, идеал, которого достигали не­многие; но разница лишь в степенях приближения, а ук­

87

лон один: «поскольку ты в жизни и в действии, постоль­ку ты вне религии: поскольку ты верующий, идущий ко спасению, желающий приблизиться к Богу, постольку за­бывай о них, отрясай прах земной». Я говорю нарочно резко, без переходов, без теней, для того, чтобы яснее вы­явить принцип христианства, только христианства, ре­лигии, остановленной в лике Христа и потому сделав­шейся религией чистого и бездейственного созерцания в наивысших своих точках» (там же, с. 86—87).

Этот средневеково-монашеский православный «иде­ал», это лжетолкование слов Христа «Царство Мое не от (ветхого) мира сего» через придание им смысла: не ищите Царства Божия на земле, удалитесь из мира и дожидайтесь загробного царства Небесного, — и есть самый страшный паралич. Но этого никак не мог по­нять Мережковский.

Размышляя о происходящем в России, Мережков­ский пришел к выводу, что атеистический социализм — это царство антихриста, царство Зверя. Россия совер­шает нисхождение. Для православного человека един­ственно русское — чтобы царь впредь держал грознее, ибо свобода — что-то богопротивное, а рабство — бо­гоугодное. «В свободе — грешные, в рабстве — святые. Святая Русь — земля святых рабов». Однако вместе с тем он колебался в своих предчувствиях:

«Мы сидим в луже, утешаясь тем, что это вовсе не лужа, а «русская идея»... Св. Христофор не узнал Мла­денца Христа, которого нес на плечах. Не так же ли и Россия, слепой великан, не видит, кого несет, — толь­ко изнемогает под страшной тяжестью, вот-вот упа­дет, раздавленная? Не видит Россия, кто сидит у нее На плечах, — Младенец Христос или щенок Антихристов» (Там же, с. 195,199).

88

Наряду с этими смутными предчувствиями, есть у Мережковского и глубокие прозрения: «Религиозным огнем крестилась русская общественность в младенче­стве своем, и тот же огонь сойдет на нее в пору возму­жалости, вспыхнет на челе ее, как бы «разделяющийся язык огненный» в новом Сошествии Духа Св. на жи­вой дух России, на русскую интеллигенцию. Потому-то, может быть, и оказалась она в полной темноте рели­гиозного сознания, в своем «безбожии», что соверши­ла полный круговой оборот от света к свету, от солнца закатного к солнцу восходному, от Первого Пришест­вия ко Второму. Это ведь и есть путь не только рус­ской интеллигенции, но и всей России от Христа При­шедшего ко Христу Грядущему» (там же, с. 44).

* * *

Д. Мережковский стоит отдельно от богоискателей- веховцев, бывших марксистов. Среди них первое место занимает основатель «нового христианства» Н. Бердя­ев — вначале «легальный марксист» 1 и «этический со­

1 « Л е г а л ь н ы й м а р к с и з м » — отражение марксизма в ли­тературе либеральной буржуазией. Возник в 90-х гг. 19 в. К этому времени марксисты показали несостоятельность идеологии народ­ничества, а марксизм сложился в ведущее направление русской мысли. Среди буржуазной интеллигенции появились временные попутчики рабочего движения. Они печатались в легальных из­даниях, используя некоторые положения марксизма для критики народников. По словам Ленина, для них разрыв с народничест­вом означал переход от мещанского социализма не к пролетар­скому социализму, а ^ буржуаздо^у дабедадцзмх Рнн ;ртр#Ц?*Д# марксистское учение о классовой борьбе и диктатуре пролетариа­та и пытались приспособить рабочее движение к интересам бур­жуазии, восхваляли буржуазный строй и призывали пойти на вы­учку к капитализму.

89

циалист»1, активный участник Религиозно-философско­го общества, инициатор создания Вольной академии духовной культуры. Бывшими «легальными марксис­тами» также были: кадет С. Булгаков — христианский социалист, позже ортодоксальный православный бо­гослов; А. Изгоев — один из лидеров правых кадетов; П.Б. Струве, известный как автор Манифеста I съез­да РСДРП, тоже ставший одним из лидеров кадетской партии; а также религиозный философ С. Франк.

Знакомство с марксизмом, развитие социал-демо- кратического движения в России внесли свежие веяния и в затхлую жизнь казенного православия. В отличие от официального православия с его посмертным Цар­ством Божьим на небе, богоискатели из бывших мар­ксистов стали утверждать, что религиозные идеалы мо­гут быть воплощены на земле. Они призывали к ре­лигиозной реформации, новому отношению к заветам Христа, видели назначение истории в реализации бо­жественного в человечестве, в создании Богочеловече- ства, т. е. социальной организации, покоящейся на ре­лигиозных основах.

‘ Э т и ч е с к и й с о ц и а л и з м — обоснование учения о со­циалистическом преобразовании общества внеклассовой теори­ей нравственности, отбрасывающее главные положения марксиз­ма: классы и классовая борьба, социальная революция, диктатура пролетариата и др., — и выдвигающее на первый план мораль­ные ценности и идею постепенного нравственного совершенст­вования общества. Теоретическое обоснование этический социа­лизм получил в неокантианстве, лозунгом которого было: «Назад к Кащу!». Неек?нтианство: использовалось ^евиэинионизмом для борьбы с марксизмом и было чуть ли не официальной философ­ской догмой оппортунистов из I I Интернационала. В России по­лучил распространение в лице Введенского, Челпанова и «легаль­ного марксизма».

90

Для Сергия Булгакова марксизм был экономиче­ским материализмом и был для него, по его собствен­ному признанию, «кратковременной болезнью юности и переходной стадией на окружном пути к совершенно иному, религиозному мировоззрению, вследствие чего я в отношении к марксистскому материализму мог за­нимать только позицию борьбы, а для себя лично пол­ного отсутствия к нему интереса» (Христианский со­циализм (С.Н. Булгаков): Споры о судьбах России. Но­восибирск, 1991, с. 9—10).

Еще в 1903 г. Булгаков издал сборник своих статей под названием «От марксизима к идеализму», в кото­ром выдвинул идеализм фундаментом для прогрессив­ной общественной программы в противовес экономиче­скому материализму, который он отождествлял с мар­ксизмом, и на этом основании продолжал третировать марксизм, несмотря на то, что к тому времени уже вы­шла в свет работа Ленина «Что делать?». Луначарский осудил Булгакова как «изменника», а религиозная кри­тика удовлетворенно отметила, что «марксизм заску­чал в душных рамках своей догмы». Затем Булгаков ак­тивно сотрудничал с Бердяевым в журнале «Вопросы жизни». Журнал был задуман Мережковским и Перцо­вым как орган Петербургских Религиозно-философских собраний и стремился преодолеть декаденство обра­щением к идеям новой религиозной общественности. Здесь Булгаков интенсивно печатал свои статьи, здесь он положил начало исследованию «религии человекобо- жества», начиная с Л. Фейербаха. Дальнейшая эволю­ция Булгакова определила к 1905 г. формулировку йм задач «Союза христианской политики» в программной статье «Неотложная задача». Булгаков писал: «Общая философская почва, на которой вырос современный со­

91

циализм, есть атеистический гуманизм, религия челове­чества, но без Бога и против Бога. Та великая жизнен­ная правда, которая содержится в социализме... слилась в нем с воинствующим гуманистическим атеизмом... и слова Маркса «Религия есть опиум для народа» выра­жают едва ли не общее убеждение представителей со­временного радикализма и социализма».

Здесь читателям снова надо напомнить, что Маркс и Энгельс определили Бога господствующей тогда мо­нотеистической религии как «иудейского, исключитель­но национального бога Яхве». Так что формула «религия есть опиум для народа» относится к монотеизму Яхве. Но вместо того, чтобы исследовать этот иудейский мо­нотеизм и признать правоту марксистского «атеизма», богоискатели об этом молчали. Правда, надо отдать должное С. Булгакову — он гневно обрушивается на официальное православие, которое «не только отравля­ло своей казенщиной народную душу, но глубоко про­питало своим ядом землю, на которой стояло... Нико- ны и Гермогены суть вороны, каркающие над руинами рассыпающегося официального «православия», которые заслоняют до сих пор Христову церковь. Каждый шаг вперед в освобождении России довершает разруше­ние этого казенного здания официального «правосла­вия». Да здравствует разрушение, долой вековую гниль и плесень, отравляющую новую жизнь!»

Средневеково-монашеское отречение от мира, ин­дифферентизм к политике и общественности являет­ся антихристианским мировоззрением, говорит Булга­ков, Ибо по учению христианства история есть бого­человеческий процесс. Для этого мало одних усилий личного совершенствования и душеспасительства, не­обходимо воздействие и на общественные формы, не­

92

обходима социальная мораль, христианская политика как средство внешнего устроения человечества. Любовь к ближнему должна простираться и на общественные и политические отношения. Экономическое порабо­щение недопустимо, но все существовавшие способы производства, — рабский, феодальный и капиталисти­ческий, — основаны на таком порабощении человека человеком. Уничтожение коренной неправды капитали­стического строя социализмом или коллективизмом со­ответствует требованиям христианской политики. Ком­мунизм озаряет первоначальное христианство, и этот порядок должен быть признан нормой человеческих отношений. «Внешний, механический социализм сам по себе, конечно, вовсе не имеет того перерождающего значения, которое приписывается ему сторонниками экономического материализма, он есть только отрица­тельное средство; но и чисто отрицательное, освободи­тельное значение его настолько велико, что задачи его должны быть признаны существенными. Требования коллективизма должны быть поэтому целиком включе­ны в задачи христианской политики. Нужно отметить еще одну высоконравственную сторону даже чисто ме­ханического, внешнего, так сказать, материализма: он вводит всеобщую обязанность труда (для трудоспособ­ных) и объявляет войну праздности и тунеядству. Со­циализм в этом смысле есть апофеоз труда, как нрав­ственного начала, святыню труда он кладет в основа­ние хозяйственного строя».

Булгаков справедливо критикует средневековое православное духовенство, застывшее в сбоем Догма­тизме. Он утверждает, что освобождение личности есть религиозная истина абсолютного характера. И она тре­бует для своего постепенного исторического осущест­

93

вления относительных исторических средств, которые меняются вместе с обстоятельствами. Нахождение их составляет задачу общественной науки. Но «когда наши иерархи начинают проповедовать по общественным и политическим вопросам, то, помимо антихристиан­ской реакционности (не всегда даже сознательной) их общего направления, они прямо поражают круглым своим невежеством в области, о которой говорят. До сих пор они находятся в кругу каких-то допотопных или, по крайней мере, докапиталистических представ­лений, в котором в качестве единственной реакции на социальные нужды известна только раздача милосты­ни и устройство богаделен. Они глухи и слепы к могу­чему социальному движению современности» (там же, с. 35—36). Этому должен быть положен конец, говорит Булгаков. Социальная этика должна стать предметом преподавания в духовных школах. Пора понять, что Христова заповедь накормить голодного, одеть нагого и т. д., исполняется посредством социального законо­дательства, рабочих организаций, кооперативного дви­жения. Надо определить, какая из борющихся общест­венных групп является нуждающейся, угнетенной, на чьей стороне социальная справедливость, и включаться активно и сознательно в эту борьбу. «В великой соци­альной борьбе наших дней, в которой на одной стороне стоит сила владения капитала, а на другой — эксплуа­тируемые и неимущие представители труда, страдаю­щие и от безработицы, и от недостатка, и от порабо­щения, и от непосильного труда, Христова заповедь... {Уейштёйьно |йЬвеЛеваёт>нам’ стать на сторону труда... В этом смысле классовая политика... есть единственно возможная форма христианской политики для данного момента». Но при этом Булгаков подчеркивает свой ан-

94

тимарксизм: «Это вовсе не значит, чтобы мы разделя­ли догмы марксизма, — можно признавать классовую политику как факт, как практическую необходимость, и быть в то же время совершенно чуждым этике и фи­лософии марксизма, оставаясь на почве христианства» (там же, с. 37).

По мнению Булгакова, Фейербах, Маркс, Энгельс и их последователи исповедуют особую религию. Но, ко­нечно же, Булгаков и другие богостроители не предпо­лагали, что это могла быть религия света и добра. Они возводили совершенно иную концепцию. По Булгако­ву, «атеизм, понимаемый как человекобожество, есть их религия, и именно из этой религии, а не из непо­средственной и простой любви к человечеству, и про­истекает их демократизм и социализм... Демократизм и социализм являются не самостоятельной ценностью, но лишь средством для атеизма, для борьбы с религией Богочеловечества во имя религии человекобожества... В чем же действительная и существенная разница меж­ду атеистическим и христианским социализмом, между социализмом человекобожества и социализмом Богоче­ловечества?.. Социализм атеистический служит средст­вом навсегда отгородиться от Бога (читай: от иудейско­го бога Яхве! — А.Б.), устроить жизнь так, чтобы совсем не было потребности в религии (читай: в иудейской ре­лигии! — А.Б.). Царство Христа не от мира сего (читай: не от ветхого мира! — А.Б.), и хотя социализм и явля­ется необходимой формой христианской политики, как исполнение заповеди любви, однако лишь как ее логи­ческое рос^едстви^щ? Щ 1, т, двоим и, земными задачами не становится в качестве высшей ценности, сохраняя значение только средства. Царство же атеи­стического социализма вполне и всецело от мира сего

95

(читай: от Нового Мира! — А.Б.), это те же идеалы иу­дейского мессианизма, ограничивающиеся задачей уст­роения земного царства» (там же, с. 44—45).

Вот, оказывается, ради чего возводил свою концеп­цию «человекобожества» Сергий Булгаков,— чтобы, отождествив марксизм с экономическим материализ­мом, поставить на него печать иудейского антихристи­анского мессианизма как устроения земного царства! И далее он пишет: «Ясно, что атеистический социализм, взятый со стороны своего человекобожеского идеала, содержит в себе начало безусловно антихристианское, создает плен для души, обманчивой личиной вводит во искушение, лукаво предлагая поклониться за хлебы. Поэтому между христианством (и в частности христи­анским социализмом) и современным атеистическим гуманизмом и социализмом существует религиозная бездна... тут существует принципиальная антитеза, и здесь возможна только непримиримая идейная борь­ба... Нужно бороться не с социализмом, как это де­лают невежественные или недобросовестные предста­вители клира, но с религиозно-философской его осно­вой» (т. е. марксизмом).

Все-таки поразительно лукавство антимарксистской религиозной интеллигенции. Не вскрыв причины и за­малчивая суть марксистского «атеизма», а именно — отвержение иудейского монотеизма Яхве, неприятие этого Лукавого Духа, отвержение догматического цер­ковного учения, ставшего препятствием на пути даль­нейшей эволюции, — она выдает следствия за причи- нй, второстепенное за главное, и н,а этом подложном основании громоздит свои раздутые концепций, мудр­ствуя лукаво по поводу соринки в чужом глазу, но мол­чит о бревне в своем глазу.

963

Однако воинствующим христианским социалистом Булгаков был недолго. До революции 1905-1907 гг. он еще рассматривал социализм как «способ практическо­го осуществления христианской любви и солидарно­сти», считал, что «истинное христианство всегда приво­дит к социализму», что в идее христианского социализ­ма заключается историческое и религиозное призвание России. По тогдашнему мнению Булгакова, экономиче­ское и политическое обновление России должно сопро­вождаться религиозной реформацией, преодолением казенщины, формализма и бюрократизма Русской пра­вославной церкви. Им было задумано создание ради- кально-реформистской христианско-социалистической партии «Союз христианской политики».

Но вот в качестве «христианского социалиста» Бул­гаков стал депутатом II Государственной думы. Револю­ционные события 1905-1907 гг., четырехмесячное сиде­ние в «революционной» Думе и последовавший ее раз­гон выветрили из него реформистский радикализм и совершенно и окончательно отвратили от революции. А в самые тяжелые годы столыпинской реакции быв­шие «марксисты» Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Из­гоев совместно с литературоведом Гершензоном и со­циологом Кистяковским выпустили в свет свой про­граммный сборник «Вехи» (1909 г.),— «энциклопедию либерального ренегатства», по выражению Ленина. Гер- шензон, чуя ненависть народа к буржуазной интелли­генции, боялся его и благословлял царскую власть за то, что она «своими штыками и тюрьмами еще ограж­дает нас от ярости народной». Авторы «Вех» заявляли, что классовая борьба и социальная революция катаст­рофичны и гибельны для общества. Атеизм, политиче­

4 Л. Буссл

97

ский радикализм и революционное насилие, освобож­дение от уз обычной морали, непризнание «общеобяза­тельных абсолютных ценностей», нигилизм классовый и партийный, максимализм социальных и этических требований и пренебрежение к интересам отдельного человека — таковы, по их мнению, характерные черты демократической и социалистической идеологии, кото­рая завела русское общество в тупик. Социалистиче­ской идее общественного спасения веховцы противо­поставляли идею «не внешнего устроения обществен­ной жизни, а внутреннего совершенствования человека», проповедь личной ответственности, личной нравствен­ности, самовоспитания, выработки личности на осно­ве религиозно-культурных ценностей. «Мы понимаем воспитание совсем не в этом смысле «устроения» об­щественной среды и ее педагогического воздействия на личность. Это есть «социалистическая» идея воспита­ния, не имеющая ничего общего с идеей воспитания в религиозном смысле. Воспитание в этом смысле совер­шенно чуждо социалистического оптимизма. Оно ве­рит не в устроение, а только в творчество, в положи­тельную работу человека над самим собой, в борьбу его внутри себя во имя творческих задач» (Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции... М., 1990, с. 147).

В 1911 году Ленин скажет: «Не случайно, но в силу необходимости вся наша реакция вообще, либераль­ная (веховская, кадетская) реакция в частности, «бро­сились» на религию. Одной палки, одного кнута мало; палка все-таки надломана. Веховцы помогают передо­вой буржуазии обзавестись новейшей идейной пал­кой, духовной палкой... В такой исторический период (1908—1910 годы) «наверху» мы видим не только «бо­

984 - 2

гомольную Думу», октябристов и Пуришкевичей, но и богомольных кадетов, богомольную либеральную бур­жуазию» (ПСС, т. 20, с. 129).

Не то ли происходит в России ныне, почти сто лет спустя?

* * *

Вернемся к идее только личного спасения, только личного совершенствования, идее, которая и поныне владеет умами части интеллигенции и верующих. Но ведь новозаветный закон совершенной любви требует активной деятельности во имя ближнего, установления равенства и справедливости, освобождения стражду­щих и обремененных. Идею же личного спасения века­ми проповедовала и православная церковь: если хочешь спастись, уйди из мира, не участвуй в делах мира, ибо он лежит во зле. Но как спасти мир от гибели? Как ис­коренить зло в мире? Как создать всем людям равные условия для спасения, развития? И как быть с теми, кто вовсе не хочет самосовершенствоваться? А как быть с правителями, которые ведут мир не ко спасению, а к погибели? И в чем спасение, совершенство — неужели и вправду в уходе из мира, эгоистично молясь лишь о собственном спасении — «Господи, помилуй мя»? Да, Апостолы заповедали нелюбовь к миру, но — к ветхо­му миру, где царит «похоть плоти, похоть очей и гор­дость житейская», они заповедали неучастие в делах тьмы. Да, Христос говорил: «Царство Мое не от мира сего... ныне Царство Мое не отсюда» (Иоан. 18:36). Но в десятый раз повторим, что «мир сей» значит тогдаш­нее Иудейское царство и весь окружающий в е т х и й мир, который Христос пришел спасти, заповедав ему

994 *

возрасти в н о в ы й , совершенный мир, т. е. заповедав совершенствование, или эволюцию. Эта эволюция сим­волически представлена как восхождение по ступеням на «небо», т. е. к вершине эволюции, к высшему, или горнему миру, который находится отнюдь не на небе (нельзя библейскую мифологию понимать буквально!), а на обновленной земле. Вспомним опять учение Хри­ста, пришедшего «свыше»: если хочешь стать совершен­ным, возлюби ближнего КАК САМОГО СЕБЯ (что озна­чает равенство: БЛИЖНИЙ РАВНЯЕТСЯ ТЕБЕ, ближ­ний для тебя как ты сам), продай имение свое, раздай нищим (т. е. неси в общину, как первые христиане под руководством Апостолов, чтоб была равномерность, не было нуждающихся) и последуй за Мною, взяв крест, т. е. распни свое ветхое «я» с его грехами. И это учение Христа адресовано всему миру: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всякой твари», «чтобы пред­ставить всякого человека совершенным во Христе».

И вот, когда накануне Судного Дня пришла пора собиратся воедино и строить коллективный спаситель­ный ковчег, создавать условия для спасения других, пока еще есть время, строителям Нового Мира предлагают не заниматься устройством ковчега, а заботиться лишь о спасении собственной души.

В этом сказывается весь эгоизм приверженцев идеи личного спасения.

X» * *

Отдельно стоит упомянуть о классовой ненависти, ужасающей христианское сознание; о ней хорошо ска­зал Ленин. Сладенький попик в одной статье жаловал­ся: «Такая злоба выросла в деревне, такая злоба, что ка­

100

жется, теперь весь воздух насыщен ею... Нож, дубина, красный петух... ненависть без разбора, зависть ко все­му более благополучному, уютному, имущему. И прежде, конечно, зависть жила, и злоба, и скорбь, и грех смрад­ный, но верили люди в волю божию и тщету мирских благ, верили и находили силу терпеть в уповании на загробную награду. Нынче этой веры нет. Нынче вера такая: мы — поработители, они — порабощенные».

На это Ленин говорит: «Попик — сторонник «люб­ви», враг «ненависти». В этом отношении он целиком разделяет ту толстовскую (можно также сказать: ту христианскую) глубочайше-реакционную точку зре­ния, которую постоянно развивают наши кадеты и ка­детоподобные. Помечтать о какой-нибудь «социализа­ции земли», поболтать о «социалистическом» значении коопераций, о «нормах землевладения» такой попик, наверное, не прочь, но вот когда дело дошло до нена­висти вместо «любви», тут он сразу спасовал, раскис и нюни распустил. Словесный, фразистый «социализм» («народный, а не пролетарский») — сколько угодно... Ну, а ежели дошло дело до «ненависти» вместо «люб­ви», тут финал. Социализм гуманной фразы — мы за; революционная демократия — мы против...

«Жгучие, неотмщенные обиды» — вот что конста­тирует попик...

«Ненависть без разбора», говорят нам. Во-1-х, это не вся правда. «Разбора» не видят Пуришкевичи, не видят чиновники, не видят прекраснодушные интеллигенты. Во-2-х, даже в начале рабочего движения в России был известный элемент «ненависти без разбора», например, в форме разрушения машин при стачках 60—80-х го­дов прошлого века. Это быстро отпало. Не в этом соль. Пошлостью было бы требовать «белых перчаток» от те­ряющих терпение людей данной обстановки.

101

Существенное — глубокий разрыв со старым, без- надежно-реакционным миросозерцанием, глубокое ус­воение того учения о «порабощенных», которое явля­ется залогом не мертвого сна, а живой жизни.

Сгнил народнический социализм вплоть до самого левого. Жива и жизненна задача ОЧИЩЕНИЯ, ПРО­СВЕТЛЕНИЯ, ПРОБУЖДЕНИЯ, сплочения демократии на почве сознательного разрыва с учениями «любви», «терпения» и т. п. Печалится сладенький попик. Мы же имеем все основания радоваться богатому поприщу бодрой работы» (ПСС, т. 22, с. 365, 366—369).

Марксизм вовсе не отрицает любовь человека к че­ловеку. Марксизм есть гуманизм. Но социалистический, пролетарский гуманизм — это не «всеобщая любовь» без разбора. Социалистический гуманизм проповеду­ет непримиримость к врагам коммунизма и допускает праведную ненависть к эксплуататорам. Таково христи­анство Апокалипсиса — «дня мщения», изложенное в книге «Откровение св. И. Богослова» языком символов и притч (см. Отк. 19:11). Также учение Святого Духа, данное через пророка Зороастра, допускает праведную ненависть к врагам общинного строя и борьбу с ними силою оружия. Так что тщетны старания представить большевиков безбожными человеконенавистниками и убийцами. Повторим: не было бы сопротивления Но­вому — Новозаветному! — Миру, не было бы и наси­лия: «поднявшие меч от меча и погибнут».

X- X- X-

В начале 20 в. одновременно с нападками богоиска­телей на марксизм шла бурная ревизия марксистской материалистической философии, вызванная последни­

102

ми научными открытиями. Революционные открытия в естествознании разрушили старую механистическую картину мира и вызвали кризис физики. Были откры­ты рентгеновские лучи, явление радиоактивности, элек­трон, обнаружено изменение его массы в зависимости от скорости. Теория электричества разрушила старую теорию, о строении материи. Открытие радиоактивно­го распада атомов было истолковано как исчезновение материи и превращение ее в энергию. Идеалисты празд­новали победу: атом дематериализуется, материи боль­ше нет, а с ней и материализма, природу можно тол­ковать как нематериальное, духовное движение. Сто­ронники энергетизма сводили все явления природы к видоизменениям энергии, лишенной материальной ос­новы. Физик Оствальд предлагал устранить старое про­тиворечие «материя» или «дух» понятием энергии. Кро­ме того, в 1905 году Энштейном была сформулирована специальная теория относительности, которая вызва­ла крутую ломку старых физических понятий. В разви­тии физики на первый план выдвигались ее математи­зация и принцип относительности знаний. Радикаль­ное крушение привычных представлений при незнании диалектики абсолютной и относительной истины вело к утверждению «чистой относительности» наших зна­ний, к отрицанию объективной истины и в конечном счете к идеализму и агностицизму.

С кризисом в физике, со школой физического идеа­лизма связана распространившаяся в то время в Евро­пе философия Маха и Авенариуса — эмпириокрити­цизм1, или махизм, претендующий на преодоление од­

1 Э м п и р и о к р и т и ц и з м — разновидность позитивизма. Считая основным законом познания «экономию мышления», эм­пириокритицизм «очищает» понимание опыта от понятий мате-

103

носторонности идеализма и материализма. Махистская ревизия марксистской философии увлекла и часть рус­ских марксистов. На этой почве махизма и ревизиониз­ма в России и возникло богостроительство. Предста­вителями его были Луначарский, Горький, В. Базаров, меньшевик Юшкевич и др.

Ленин оказался в очень трудном положении. Пона­чалу молчаливо, но внимательно следил он за спорами материалистов и эмпириокритиков, надеясь, что фило­софы разберутся между собой, что известные теорети­ки марксизма, такие как Плеханов, сумеют дать достой­ный ответ. Но те предпочли уклониться. В конце кон­цов Ленину самому пришлось принять бой, развивать и отстаивать марксизм, борясь за партию и ее револю­ционные принципы против ликвидаторов как справа, так и слева. По сути, тогда решалась судьба коммуни­стической партии и социалистической революции. Так появилась работа Ленина «Материализм и эмпириокри­тицизм», где дана всесторонняя критика махизма, защи­та теоретических основ марксизма — диалектическо­го и исторического материализма — и материалисти­ческое обобщение всех важных приобретений науки, прежде всего естествознания, за целый исторический

рии, необходимости, причинности и т. д. как «априорных аппер­цепций» (рассудочных понятий), якобы незаконно привносимых в опыт. В итоге эмпириокритицизм выдвигает представление о мире как совокупности «нейтральных элементов», или «ничьих» ощу­щений. Вводя учение о принципиальной координации, т. е. нераз­рывной связи субъекта и объекта, эмпириокритицизм превраща­ется в систему субъективного идеализма. Эмпириокритицизм — возрождение берклианства и юмизма, прикрываемое требованием нейтральности в философии. Связан также с кризисом в физике, со школой физического идеализма, спекулирующей на достиже­ниях новой физики.

104

период после смерти Энгельса. По словам Ленина, фи­зики свихнулись в идеализм потому, что не знали диа­лектики, — в терминах «энергетики» можно выразить и материализм, и идеализм.

Представителями эмпириокритицизма в России были Богданов, Базаров и др. Богданов А.А. (1873— 1928) примыкал к большевикам с 1903 г. Философские блуждания Богданова прошли несколько стадий. «Ес­тественно-исторический» материалист вначале, он пе­решел в в конце 90-х годов на позиции энергетизма. Затем он стал сторонником философии Маха. Нако­нец, попытка убрать противоречия махизма и создать «подобие объективного идеализма» привела его к эм­пириомонизму1 (1904—1906). Позднее он пытался соз-

1 Э м п и р и о м о н и з м — название философии Богданова. Основана на субъективно-идеалистическом понятии Маха о ней­тральности элементов опыта. По мнению Богданова, филисофия Авенариуса и Маха дуалистична, потому что построена на осно­ве автономности психического и физического рядов элементов индивидуального опыта, которому необходимо дать монистиче­скую интерпретацию. С точки зрения эмпириомонизма, все есть так или иначе организованный опыт. При этом физический мир (объективное) — коллективно и социально организованный опыт, а психическое, составляя его «нераздельную часть», — опыт, ор­ганизованный индивидуально. Единый мир опыта выступает как содержание для единого познанця. Вселенная представляет собой неразрывную цепь комплексов элементов, различных как по сте­пени, так и по форме организации. В анализе психики, оценивае­мой с позиций энергетизма, эмпириомонизм придает большое зна­чение психическому подбору (биологической приспособляемости организма к среде) и методу подставки. Последний означает, что на месте физического или физиологического факта всегда можно подставить факт психический и наоборот, т. е. свести материаль­ное к идеальному. Богданов отождествляет общественное бытие с общественным сознанием, защищая идеализм в истории.

105

дать всеобщую организационную науку «тектологию», стремясь заменить ею философию. Однако и в этот пе­риод Богданов оставался противником диалектико-ма- териалистического мировоззрения, противопоставляя марксовой диалектике свою «теорию равновесия», счи­тающую равновесие естественным и нормальным со­стоянием, а движение, развитие — временным и прехо­дящим. Теория равновесия видит источник движения во внешних противоречиях, а внутренние противоре­чия отрицает вообще, в особенности как источник раз­вития. Развитие общества зависит якобы главным обра­зом от взаимоотношений с внешней средой, природой. Движущей силой развития антагонистического обще­ства является не классовая борьба, а внешние проти­воречия с природой. Эту теорию отстаивали также Ка­утский, Бухарин и др. На ее основе идеологи оппорту­низма отстаивали и отстаивают свои антимарксистские идеи «мирного врастания» капитализма в социализм, гармонии классовых интересов и т. п. «Теория равно­весия» использовалась как философское обоснование практики правого оппортунизма в период строитель­ства социализма в СССР.

Эмпириокритики и богостроители (Богданов, По­кровский, Луначарский и др.) выступали и как отзо­висты-ультиматисты. Они были против участия чле­нов партии в работе профсоюзов и других легальных организаций и требовали отзыва социал-демократиче­ских депутатов из III Государственной думы, предлагая предварительно предъявить им ультиматум. Отзовизм явился прямым продолжением бойкотизма — оппорту­нистического течения в 1907 г., возглавлявшегося Бог­дановым и Каменевым.

106

В 1908 г. отзовисты образовали особую группу и по­вели борьбу против Ленина. В условиях реакции, когда большевистская партия находилась в подполье и ис­пользовала все легальные возможности для сохранения связи с массами и подготовки нового революционно­го подъема, отзовисты толкали партию на путь отры­ва от масс, превращения ее в секту и тем самым ста­вили под угрозу ее существование.

Весной 1909 г. отзовисты, ультиматисты и бого­строители (Богданов, Алексинский, Луначарский и др.) создали инициативную группу по организации анти­партийной школы на о. Капри, где широко пропаган­дировались идеи богостроительства.

В июне 1909 г. фракция сторонников отзовизма и ультиматизма была осуждена как несовместимая с большевизмом и исключена из большевистской орга­низации.

Богостроительство было тесно связано с «фило­софией коллективизма» Богданова. Цель богострои­телей была та же, что и у Фейербаха с его символом веры «Человек человеку Бог», а именно, создание ре­лигиозного атеизма, т.е. религии без Бога. Они наме­рены были соединить эту религию с марксизмом. По словам Луначарского, социалист религиознее староре­лигиозного человека, ибо объекты его поклонения ре­альны — человеческий коллектив и космос: «Человек человеку Бог. Ищешь Бога? Бог есть человечество». Бог «суть народушко», вторил ему Горький. «Я видел все­сильный и бессмертный народ... и я молился: ты еси Бог, да не будет миру бози инии разве Тебе, ибо Ты еси един Бог, творяй чудеса. Тако верую и исповедую» (ис­поведь Горького). Богостроители говорили о «расцвете социалистического религиозного сознания», а марксизм

107

рассматривали главным образом как религиозно-фило- софскую систему, указывающую людям путь к новой жизни. Они полагали, что в религиозной форме мар­ксистское учение будет легче усваиваться массами и эффективнее выполнять свою связующую роль.

Эта проповедь «религиозного атеизма» и вызвала бурное обсуждение его со стороны богоискателей и контрреволюционного православного духовенства. Они стали называть социалистов антихристианским «чело- векобожеством», противостоящим христианскому «бо- гочеловечеству».

* * *

Поскольку в период столыпинской реакции скла­дывалась политика ленинской партии по отношению к религии, осветим этот период более подробно, как он отражен в письмах и работах самого Ленина.

Еще в конце 1905 г. Ленин обратился к Плеханову с письмом, в котором предлагал сотрудничество: «Я об­ращаюсь к Вам с этим письмом, потому что убежден, что вопрос о необходимости объединения социал-де- мократии уже назрел окончательно, а его возможность именно теперь особенно очевидна... Я написал в Пи­тер, чтобы все редакторы новой газеты (пока их семе­ро: Богданов, Румянцев, Базаров, Луначарский, Орлов­ский, Ольминский и я) обратились к Вам с коллектив­ной и официальной просьбой войти в редакционную коллегию... Я знаю прекрасно, что все большевики рас­сматривали всегда расхождение с Вами, как нечто вре­менное, вызванное исключительными обстоятельства­ми... Готовность объединиться, сознание крайней не­нормальности того, что лучшая сила русских с.-д. стоит

108

в стороне от работы, сознание крайней необходимости для всего движения в Вашем руководящем, близком, не­посредственном участии, — все это было у нас всегда... Но лучше, чтобы это было сегодня, чем завтра. Дела по­вернули теперь так, что можно опоздать, и мы намере­ны приложить все усилия, чтобы не опоздать...

Трудности таковы: 1) Ваши разногласия со многими членами новой редакции. 2) Ваше нежелание входить в одну из половин социал-демократии. — Первая труд­ность, мне кажется, вполне устранима. Наше согласие с Вами касается примерно 9/10 вопросов теории и так­тики, а ради 1/10 расходиться не расчет. Но я нигде и никогда не пытался связать кого бы то ни было из со­циал-демократов своими взглядами, и никто, безуслов­но никто из новой редакции не ангажировал себя ни в какие «ленинисты»... Вы считаете ошибочными взгля­ды трех из семи названных лиц (речь идет о Богдано­ве, Базарове и Луначарском. — А.Б.). На и эти трое не пытались и не пытаются связать свои взгляды с каким бы то ни было официально партийным делом. И эти трое... были бы чрезвычайно рады совместной работе с Вами... Политически расходиться нам теперь было бы крайне нежелательно, крайне неуместно, крайне вред­но для социал-демократии».

Из статьи Ленина «Заметки публициста», сентябрь 1907 г.: «После разгона второй Думы преобладающей чертой политической литературы стало уныние, покая­ние, ренегатство... отречение от революции, ее тради­ций, ее приемов борьбы, стремление приладиться так или иначе поправее... Нигде в мире, может быть, бур­жуазия не проявила в буржуазной революции такого реакционного зверства, такого тесного союза со старой властью, такой свободы от чего-нибудь хоть отдаленно

109

похожего на искренние симпатии к культуре, к прогрес­су, к охране человеческого достоинства, как у нас, — пусть же наш пролетариат вынесет из русской буржу­азной революции тройную ненависть к буржуазии и решимость в борьбе против нее. Нигде в мире, вероят­но, мелкая буржуазия — начиная от «народных социа­листов» и трудовиков и кончая затесавшимися в соци­ал-демократию интеллигентами — не проявляла такой трусости и бесхарактерности в борьбе, такого подло­го разгула ренегатских настроений, такой угодливости по отношению к героям буржуазной моды или реакци­онного насилия, — пусть же наш пролетариат вынесет из нашей буржуазной революции тройное презрение к мелкобуржуазной дряблости и неустойчивости».

Из письма Горькому от 7. 2. 1908: «В какой беков- ский1 сборник Вы направили статью о цинизме? Недо­умеваю, ибо о бековских сборниках мне усердно пишут, а о сем не слыхал. Надеюсь, что в питерский...

Ваши планы очень интересны, и я приехал бы охот­но. Но, согласитесь, не могу же я бросить дела партий­ного, которое надо наладить немедленно2...

Я тысячу раз согласен с Вами насчет необходимо­сти систематической борьбы с политическим упадоч­ничеством, ренегатством, нытьем и проч. Насчет «об­щества» и «молодежи» не думаю, чтобы у нас было раз­ногласие. Значение интеллигентской публики в нашей партии падает: отовсюду вести, что интеллигенция бе­жит из партии. Туда и дорога этой сволочи. Партия очищается от мещанского сора. Рабочие больше бе-

' Б е к и и м е к и — сокращенное название большевиков и меньшевиков.

2 Речь идет о выпуске газеты «Пролетарий», издание которой в конце 1907 г. было перенесено из Финляндии в Женеву.

110

рутся за дело. Усиливается роль профессионалов-ра- бочих. Это все чудесно... Я уверен, что партии теперь нужен правильно выходящий политический орган, вы­держанно и сильно ведущий линию борьбы с распадом и унынием,— партийный орган, политическая газета... Наша коллегия недаром постановила перенести «Про­летарий» сюда. Трудно его наладить, поставить, ожи­вить, — слов нет. Но это надо сделать, и это будет сде­лано... Если есть охота к совместной работе в полити­ческой газете, — почему бы не продолжить, не ввести в обычай тот жанр, который Вы начали «Заметками о мещанстве» в «Новой жизни» и начали, по-моему, хо­рошо? Во сколько раз выиграла бы и партийная работа через газету, не столь одностороннюю, как прежде, — и литераторская работа, тесно связавшись с партийной, с систематическим, непрерывным воздействием на пар­тию! Чтобы не «набеги» были, а сплошной натиск по всей линии, без остановки, без пробелов, чтобы с.-д. большевики не только нападали по частям на всяких оболтусов, а завоевывали все и вся так, как японцы за­воевывали Манчжурию у русских. Из трех тем, кото­рые Вы намечаете для сборников (философия, литера­турная критика и тактика момента), полторы отошли бы в политическую газету... Систематические статьи, периодические, в концерте политической газеты, в свя­зи с партийной работой, в духе начатого «Новой Жиз­нью» — скажите, есть у вас охота к этому или нет?

Третий сюжет философия. Я очень сознаю свою не­подготовленность к этой области, мешающую мне вы­ступать публично. Но, как рядовой марксист, я читаю внимательно наших партийных философов, читаю вни­мательно эмпириомониста Богданова и эмпириокри­тиков Базарова, Луначарского и др. — и все мои сим­

111

патии они толкают к Плеханову!.. Я — за материализм против «эмпирио-» и т. д.

Можно ли, должно ли связывать философию с на­правлением партийной работы? С большевизмом? Ду­маю, что теперь этого делать нельзя. Пусть наши пар­тийные философы поработают еще некоторое время над теорией, поспорят и... договорятся. Я бы стоял пока за отделение таких философских споров, как между материалистами и «эмпирио-», от цельной партийной работы».

Из письма Луначарскому от 13.2.1908: «Не совсем понимаю, чего бы Вам огорчаться моим письмом? Не из-за философии же!»

Из письма Горькому от 13. 2. 1908: «Насчет мате­риализма именно как миропонимания думаю, что не­согласен с Вами По существу. Именно не о «материа­листическом понимании истории» (его не отрицают и наши «эмпирио-»), а о философском материализме. Чтобы англосаксы и германцы «материализму» были обязаны своим мещанством, а романцы анархизмом, — это я решительно оспариваю. Материализм, как фило­софия, везде у них в загоне. «Ыеие 2еИ», самый выдер­жанный и знающий орган, равнодушен к философии, никогда не был ярым сторонником философского ма­териализма, а в последнее время печатал, без единой оговорки, эмпириокритиков. Чтобы из того материа­лизма, которому учили Маркс и Энгельс, можно было вывести мертвое мещанство, это неверно, неверно! Все мещанские течения в социал-демократии воюют всего больше с философским материализмом, тянут к Кан­ту, к неокантианству, к критической философии. Нет, та философия, которую обосновал Энгельс в «Анти- Дюринге», мещанства не допускает и на порог. Плеха­

112

нов вредит этой философии, связывая тут борьбу с фракционной борьбой, но ведь теперешнего Плехано­ва ни один русский социал-демократ не должен сме­шивать со старым Плехановым».

Из письма Горькому от 25.2.1908: «...По поводу Ва­шей статьи или в некоторой связи с ней вышла у нас, как это ни странно на 1-ый взгляд, довольно тяжелая драка с Ал. Ал. (Богдановым) в редакции... Дело вы­шло так. Книга «Очерки философии марксизма»1 сугубо обострила давние разногласия среди беков по вопросам философии. Я не считаю себя достаточно компетент­ным по этим вопросам, чтобы торопиться выступать печатно. Но следил я всегда за нашими партийными прениями по философии внимательно... За сочинения­ми Богданова по философии я следил с его энергети­ческой книги об «Историческом взгляде на природу», каковую штудировал в бытность мою в Сибири. Для Богданова эта позиция была лишь переходом к дру­гим взглядам. Лично я познакомился с Богдановым в 1904 году, причем мы сразу презентовали друг другу: я — «Шаги», он — одну свою тогдашнюю философскую работу. И я тотчас же... писал ему из Женевы а Па­риж, что он меня своими писаниями сугубо разубеж­дает в правильности своих взглядов и сугубо убежда­ет в правильности взглядов Плеханова (...) Плеханов смотрел тогда на Богданова как на союзника в борьбе с ревизионизмом, но союзника, ошибающегося постоль­ку, поскольку он идет за Оствальдом и далее за Махом. Летом и осенью мы окончательно сошлись с Богдано­вым, как беки, и заключили тот молчаливый и молча­

1 Сборник статей В. Базарова, Бермана, А. Луначарского, П. Юш­кевича, А. Богданова, И. Гельфонда и С. Суворова.

113

ливо устраняющий философию, как нейтральную об­ласть, блок, который просуществовал все время рево­люции и дал нам возможность совместно провести в революцию ту тактику революционной социал-демо- кратии (=большевизма), которая, по моему глубочай­шему убеждению, была единственно правильной.

Философией заниматься в горячке революции при­ходилось мало. В тюрьме в начале 1906 г. Богданов на­писал еще одну вещь, — кажется, III вып. «Эмпириомо­низма». Летом 1906 г. он мне презентовал ее, и я засел внимательно за нее. Прочитав, озлился и взбесился не­обычайно: для меня еще яснее стало, что он идет архи­неверным путем, не марксистским. Я написал ему тогда «объяснение в любви», письмецо по философии в раз­мере трех тетрадок. Выяснял я там ему, что я, конечно, рядовой марксист в философии, но что именно его яс­ные, популярные, превосходно написанные работы убе­ждают меня окончательно в его неправоте по сущест­ву и в правоте Плеханова. Сии тетрадочки показал я некоторым друзьям (Луначарскому в том числе) и по­думывал было напечатать их под заглавием: «Заметки рядового марксиста по философии», но не собрался... Теперь вышли «Очерки философии марксизма». Я про­чел все статьи, кроме суворовской (ее читаю), и с ка­ждой статьей прямо бесновался от негодования. Нет, это не марксизм! И лезут наши эмпириокритики, эмпи­риомонисты и эмпириосимволисты в болото. Уверять читателя, что «вера» в реальность внешнего мира есть мистика (Базаров), спутывать самым безобразным об­разом материализм и кантианство (Базаров и Богда­нов), проповедывать разновидность агностицизма (эм­пириокритицизм), — учить рабочих религиозному ате­изму и «обожанию» высших человеческих потенций

114

(Луначарский), — объявлять мистикой энгельсовское учение о диалектике (Берман), — черпать из вонючего источника каких-то французских «позитивистов» — аг­ностиков или метафизиков, чорт их поберет, с «симво­лической теорией познания» (Юшкевич)! Нет, это уже чересчур. Конечно, мы рядовые марксисты, люди в фи­лософии не начитанные, — но зачем уже нас так оби­жать, что подобную вещь нам так преподносить, как философию марксизма! Я себя дам скорее четверто­вать, чем соглашусь участвовать в органе или колле­гии, подобные вещи проповедующей.

Меня опять потянуло к «Заметкам рядового мар­ксиста о философии», и я начал писать (книгу «Мате­риализм и эмпириокритицизм». — Л.Б.), а Ал. Ал-чу — в процессе моего чтения «Очерков» — я свои впечат­ления, конечно, излагал прямо и грубо.

При чем тут Ваша статья? — Вы спросите. А при том, что как раз в такое время, когда сии расхождения среди беков грозили обостриться, Вы явным образом начинаете излагать взгляды одного течения в своей ра­боте для «Пролетария». Я не знаю, конечно, как и что у Вас вышло бы в целом. Кроме того, я считаю, что ху­дожник может почерпнуть для себя много полезного во всякой философии. Наконец, я вполне и безусловно согласен с тем, что в вопросах художественного твор­чества Вам все книги и что, извлекая этого рода воз­зрения и из своего художественного опыта и из фило­софии хотя бы идеалистической, Вы можете придти к выводам, которые рабочей партии принесут огромную пользу. Все это так. И тем не менее «Пролетарий» дол­жен остаться абсолютно нейтрален к нашему расхожде­нию в философии, не давая читателям ни тени повода связывать беков, как направление, как тактическую ли­

115

нию революционного крыла русских социал-демокра­тов, с эмпириокритицизмом или эмпириомонизмом.

Когда я, прочитав и перечитав Вашу статью, сказал Ал. Ал-чу, что я против ее помещения, тот стал тем­нее тучи. У нас прямо нависла угроза раскола. Вчера мы собрали нашу редакционную тройку и специаль­ное заседание для обсуждения вопроса. Тут внезап­но пришла на помощь одна глупая выходка в журнале «Кеие 2ек». В №20 неизвестный переводчик поместил там статью А. Богданова о Махе, причем в предисловии ляпнул, что разногласия Плеханова и Богданова име­ют тенденцию среди русских с.-д. стать фракционным разногласием беков и меков! Этими словами писавший сие предисловие дурак или дура нас сплотил. Мы сра­зу сошлись на том, что заявление о нашей нейтраль­ности безусловно необходимо теперь в первом же но­мере «Пролетария». Это донельзя соответствовало мо­ему настроению после «Очерков»...

Мое мнение я считаю необходимым сказать Вам вполне прямо. Некую драку между беками по вопро­су о философии я считаю теперь совершенно неизбеж­ной. Но раскалываться из-за этого было бы, по-моему, глупо. Мы заключили блок для проведения в рабочей партии определенной тактики. Мы эту тактику вели и ведем до сих пор без разногласий... Мешать делу про­ведения в рабочей партии тактики революционной со­циал-демократии ради споров о том, материализм или махизм, было бы, по-моему, непростительной глупо­стью. Мы должны подраться из-за философии так, что­бы «Пролетарий» и беки, как фракция партии, не были этим задеты. И это вполне возможно. И Вам следует, по-моему, этому помочь... Статью же свою, — если хо­тите помешать расколу и помочь локализовать новую

116

драку, — Вам следовало бы переделать. Все, что связа­но с богдановской философией, перенести в другое ме­сто... Отказ переделки статьи или отказ сотрудничать в «Пролетарии» поведет, по-моему, неизбежно к обо­стрению конфликта среди беков, к затруднению лока­лизации новой драки, к ослаблению насущного, прак­тически и политически необходимого дела революци­онных с.-д. в России...»

Из письма Горькому от 16.3.1908: «...У нас не очень клеится. Из-за философии этой мы с Ал. Ал. вроде как в ссоре. Газету я забрасываю из-за своего философско­го запоя: сегодня прочту еще одного эмпириокритика и ругаюсь площадными словами, завтра — другого и матерными...»

Из статьи «На прямую дорогу», март 1908 г.: «Наши идейные силы тают, как снег», пишут с Урала. «Элемен­ты, избегающие вообще нелегальных организаций... и примкнувшие к партии лишь в момент подъема и су­ществовавшей в это время во многих местах фактиче­ской свободы, покинули наши организации»; И статья Центр. Органа «К организационным вопросам» подво­дит итог этим (и другим непечатаемым) сообщениям, говоря: «Интеллигенты, как известно, дезертируют за последнее время массами».

Но освобождение партии от полупролетарской, по- лумещанской интеллигенции начинает пробуждать к новой жизни накопленные за годы героической борьбы пролетарских масс новые, чисто пролетарские силы... «Рабочие партийные гнезда, рассеянные в изобилии по округе, в большинстве случаев без интеллигентных сил, без литературы, даже без всякой связи с партийными центрами, не желают умирать... Число организован­ных сил не уменьшается, а увеличивается... Интелли­

117

гентных сил нет, приходится вести пропагандистскую работу самим же рабочим, наиболее сознательным». Получается, как общий вывод, что «в целом ряде мест («С.-Д.» №1, стр. 21) ввиду бегства интеллигенции от­ветственная работа переходит в руки передовых ра­бочих» (...)

В России за истекшие еще три года после первой великой победы и первого великого поражения бур­жуазно-демократической революции не только не вы­полнили ее задач, а, напротив, впервые внесли созна­ние этих задач в широкие массы пролетариата и кре­стьянства».

Из письма Горькому от 24. 3.1908: «Получил Ваше письмо насчет драки моей с махистами. Вполне пони­маю и уважаю Ваши чувства и должен сказать, что от питерских друзей получаю нечто подобное, но я убе­жден, что Вы ошибаетесь.

Вы должны понять и поймете, конечно, что раз че­ловек партии пришел к убеждению в сугубой непра­вильности и вреде известной проповеди, то он обязан выступить против нее. Я бы не поднял шуму, если бы не убедился безусловно (а в этом я убеждаюсь с каждым днем все больше по мере ознакомления с первоисточ­никами мудрости Базарова, Богданова и К°), что книга их — нелепая, вредная, филистерская, поповская вся, от начала до конца, от ветвей до корня, от Маха и Авена­риуса. Плеханов всецело прав против них по существу, только не умеет или не хочет или ленится сказать это конкретно, обстоятельно, просто, без излишнего запу­гивания публики философскими тонкостями. Я во что бы то ни стало скажу это по-своему.

Какое же тут примирение может быть, милый А. М.? Помилуйте, об этом смешно даже и заикаться. Бой аб­

118

солютно неизбежен. И партийные люди дожны напра­вить свои усилия не на то, чтобы замазывать или от­кладывать или увертываться, а на то, чтобы практиче­ски необходимая партийная работа не страдала. Об этом Вам надо позабиться... надо отделить всю эту драку от фракции. До сих пор писали на «стороне», вне фракционных изданий, пишите и дальше так. Толь­ко таким образом фракция не будет ангажирована, не будет впутана, не будет вынуждена завтра, послезав­тра решать, голосовать, т. е. превращать драку в хрони­ческую, затяжную, безысходную. Вот почему я против пускания какой бы то ни было философии в журнал. Я знаю, меня за это ругают: хочет заткнуть рот дру­гим, сам еще не разинув рта! Но Вы подумайте хлад­нокровно.

Журнал с философией. № 1 — три статьи Базарова, Богданова, Луначарского против Плеханова. Одна моя статья, где говорится, что «Очерки теории марксизма» = бердяевщина и поповщина.

№ 2 — трижды три статьи Базарова, Богданова, Лу­начарского против Плеханова и Ленина в взвинчен­ном тоне. Одна моя статья, где с другой стороны до­казывается, что «Очерки философии марксизма» = по­повщина.

№ 3 — вой и руготня!Я могу написать статей шесть или двенадцать про­

тив «Очерков философии марксизма», по статье против каждого автора и каждой стороны их воззрений. Мо­жет это так тянуться? Доколе? Не сделает ли это раско­ла неизбежным вследствие обострения и озлобления без конца? Не свяжет ли это фракцию решением: реши же, разберись же, закончи же дискуссию вотумом... Не луч­ше ли иной путь: по-старому пишите на стороне, вне

119

фракционных изданий. Подеритесь на стороне, фрак­ция пока подождет. Если есть возможность ослабить неизбежное озлобление, то только так, по-моему.

Вы пишете: меньшевики выиграют от драки. Оши­баетесь, глубоко ошибаетесь, А.М.! Они выиграют, если большевистская фракция не отделит себя от филосо­фии трех беков. Тогда они выиграют окончательно. А если философская драка будет идти вне фракции, то меки будут окончательно сведены на политику и тут им смерть.

Я говорю: отделить драку от фракции. Конечно, на живых людях это отделение сделать трудненько, боль- ненько. Нужно время. Нужны заботливые товарищи. Тут помогут практики, тут должны помочь Вы, — тут «психология», Вам и карты в руки, Вам и книги в руки. Я думаю, Вы могли бы тут много помочь, — если, ко­нечно, по прочтении моей книжки против «Очерков» не впадете против меня в такое же бешенство, в какое я впал против них».

Из письма Горькому в апреле 1908 г.: «Что это, до­рогой А. М., от Вас вестей нет? Давно, писали Вы, кон­чили большую работу, собирались нам помочь в «Про­летарии»... Я еще никогда так не неглижировал своей газетой: читаю по целым дням распроклятых махистов, а статью в газету пишу неимоверно наскоро».

Из письма Луначарскому от 16.4.1908: «Насчет фи­лософии приватно: не могу Вам вернуть комплиментов и думаю, что Вы их скоро назад возьмете. А у меня до­роги разошлись (и должно быть, надолго) с проповедни­ками «соединения научного социализма с религией», да и со всеми махистами».

Из письма Горькому от 16. 4. 1908: «Получил сего­дня Ваше письмо и спешу ответить. Ехать мне беспо­

120

лезно и вредно: разговаривать с людьми, пустивши­мися проповедовать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду. Время тетрадок про­шло. Спорить нельзя, трепать нервы глупо. Надо отде­лить от партийных (фракционных) дел философию: к этому обязывает и решение Б(ольшевистского) Ц(ен- тра). Я уже послал в печать самое что ни на есть фор­мальное объявление войны. Дипломатии здесь нет мес­та, — я, конечно, не в худом смысле говорю о дипло­матии, а в хорошем. «Хорошая» дипломатия с Вашей стороны, дорогой А. М. (если Вы не уверовали тоже в Бога), должна бы состоять в отделении наших общих (т. е. меня считая в том числе) дел от философии. Бе­седа о других делах не выгорит теперь — неестествен­но выйдет».

Из письма Горькому от 19.4.1908: «Получил Вашу и А. М. телеграмму и посылаю сегодня или завтра ут­ром свой отказ. Еще раз повторяю, что ни в коем слу­чае непозволительно смешивать споры литераторов о философии с партийным (т. е. фракционным) делом. Я уже это писал Ан. Вас-чу... Мы свое фракционное дело должны вести по-прежнему дружно: в той поли­тике, которую мы вели и провели за время революции, никто из нас не раскаивался. Значит, наш долг отстаи­вать и отстоять ее перед партией. Это сделать мы мо­жем только вместе и должны это сделать только в «Про­летарии» и во всей партийной работе. Если при этом А обругает Б или Б обругает А за философию, то мы должны сделать это особо, сиречь без помехи делу».

Из статьи «К оценке русской революции», май 1908 г.: «Никто не станет думать уже теперь в России о том, чтобы делать революцию по Марксу. Так, или прибли­зительно так, провозгласила недавно одна либераль-

121

ная, — даже почти демократическая,— даже почти социал-демократическая,— (меньшевистская) газета, «Столичная правда». И надо отдать справедливость ав­торам этого изречения, что им удалось верно схватить суть того настроения в современной политике и того отношения к урокам нашей революции, которое безус­ловно господствует в самых широких кругах интелли­генции, полуобразованного мещанства, а пожалуй, и во многих слоях необразованной мелкой буржуазии.

В этом изречении выражена ненависть не только к марксизму вообще с его непреклонным убеждением в революционной миссии пролетариата, с его беззаветной готовностью поддерживать всякое революционное дви­жение широких масс, обострять борьбу и доводить ее до конца. Нет. Кроме того, в этом изречении выражена не­нависть к тем приемам борьбы, к тем методам действия, к той тактике, которые на деле испытаны совсем недавно в практике революции. Все те победы, — или те полупо- беды, четверть-победы, вернее сказать, — которые одер­жала наша революция, одержаны всецело и исключитель­но благодаря непосредственно-революционному натиску пролетариата, шедшего во главе непролетарских элемен­тов трудящегося населения. Все поражения вызваны ос­лаблением такого натиска, связаны с тактикой, стороня­щейся от него, рассчитанной на его отсутствие, а иногда (у кадетов) даже прямо на его устранение.

И теперь, в период разгула контрреволюционных ре­прессий, мещанство трусливо приспособляется к новым владыкам жизни, пристраивается в новым калифам на час, отрекается от старого, старается забыть его, уверя­ет себя и других, что никто не думает уже теперь в Рос­сии делать революцию по Марксу, никто не помышляет о «диктатуре пролетариата» и так далее (...)

122

На русский рабочий класс поэтому с особенной си­лой легла задача: сохранить традиции революционной борьбы, от которой спешат отречься интеллигенция и мещанство, развить и укрепить эти традиции, вне­дрить их в сознание широких масс народа, донести их до следующего подъема неизбежного демократическо­го движения (...)

Конечно, нашу работу мы должны вести так, чтобы она была вся ПРОНИКНУТА СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ ДУХОМ и содержанием, какие бы тяжелые испытания ни готовило нам будущее... Мы должны заявить от­крыто и во всеуслышание, в поучение колеблющихся и падающих духом, в посрамление ренегатствующих и отходящих от социализма, что рабочая партия видит в непосредственно-революционной борьбе масс, в ок­тябрьской и декабрьской борьбе 1905 года, величайшие движения пролетариата после Коммуны, что только в развитии таких форм борьбы лежит залог грядущих успехов революции, что эти образцы борьбы должны служить нам маяком в деле воспитания новых поко­лений борцов».

Из письма Воровскому от 1.7.1908: «...Положение у нас трудное, надвигается раскол с Богдановым. Ис­тинная причина — обида на резкую критику на рефе­ратах (отнюдь не в редакции) его философских взгля­дов. Теперь Богданов выискивает всякие разногласия. Вытащил на свет божий бойкот (Думы) вместе с Алек­синским, который скандалит напропалую и с которым я вынужден порвать все сношения. Они строят раскол на почве эмпириомонистической-бойкотистской. Дело разразится быстро. Драка на ближайшей конференции неизбежна. Раскол весьма вероятен...»

123

Из статьи «О некоторых чертах современного рас­пада», июль 1908 г.: «Разочарованность вынесена из ре­волюции и меньшевиками и «революционными» народ­никами. Махнуть рукой на партийность, на старые пар­тийные традиции, на революционную массовую борьбу готовы и те, и другие. «Ошибка, общая почти всем ре­волюционным партиям, — пишет «Революционное Не­домыслие», — ошибка, сыгравшая пагубную роль в пе- реживамом ныне кризисе, заключается в преувеличен­ной вере в возможность и необходимость массового народного восстания»... «Жизнь не оправдала ожида­ния партии». Напрасно, видите ли, строили социали­сты-революционеры «социалистическую программу по марксистскому шаблону», строили «представление о ре­волюции в отождествлении ее с массовым движением и массовым восстанием, вызываемым экономическими потребностями, правда, делая поправку на инициатив­ное меньшинство»...

Вместо того, чтобы направить все усилия на борь­бу с обывательским развалом, проникающим не толь­ко в высшие, но и в низшие классы, вместо того, что­бы крепче сплачивать разрозненные партийные силы на отстаивании испытанных революционных принци­пов, вместо этого неуравновешенные люди, оторванные от классовой опоры в массах, выкидывают за борт все, чему они учились, и провозглашают «пересмотр», т. е. возврат к старенькому хламу, к революционному кус­тарничеству, к раздробленной деятельности группок».

Из статьи «По поводу двух писем», ноябрь 1908 г.: «Из всего письма (петербуржца М. Томского) ясно вид­но, что причины кризиса, по его мнению, двоякие. С од­ной стороны, недостаток с.-д. руководителей из самих рабочих вызвал то, что почти повальное бегство интел­

124

лигенции из партии означало во многих местах распа­дение организаций, неуменье собрать и сплотить ряды, поредевшие от тяжелых репрессий, от апатии и уста­лости масс. С другой стороны, пропаганда и агитация велись у нас, по мнению автора, с громадным преуве­личением «текущего момента», т.е. сосредотачивались на вопросах злободневной революционной тактики, а не на проповеди социализма, не на углублении соци­ал-демократического сознания пролетариата. «Рабочие становились революционерами, демократами, но толь­ко не социалистами» и, при упадке волны общедемо­кратического, т.е. буржуазно-демократического движе­ния, они в очень и очень большом количестве покинули ряды с.-д. партии. Такой взгляд петербуржец связыва­ет с резкой критикой «беспочвенного» «изобретения» лозунгов и с требованием более серьезной пропаган­дистской работы.

Мы полагаем, что, споря против одной крайности, автор впадает иногда в другую, но в общем и целом он безусловно стоит на совершенно правильной точ­ке зрения. Нельзя сказать, что было «погрешностью» «делать целые кампании» из вопросов о текущем мо­менте. Это преувеличенно... И не следует равным об­разом изображать дело так, будто для пропаганды со­циализма, для распространения в массах знакомства с марксизмом недостаточно делалось в это время. Это была бы неправда. Именно в этот период, с 1905 по 1907 год, в России распространена такая масса серь­езной, теоретической с.-д. литературы, — главным об­разом переводной, — которая еще принесет плоды. Не будем маловерами, не будем своего личного нетерпе­ния навязывать массам. Такие количества теоретиче­ской литературы, в такой короткий срок брошенные в девственные, почти незатронутые социалистической

125

книжкой массы, не перевариваются сразу. Социал-де­мократическая книжка не пропала. Она посеяна. Она растет. И она даст плоды...

Тем не менее в основной мысли автора есть глубокая правда. Эта правда состоит в том, что в буржуазно-демо- кратической революции неизбежно известное сплетение пролетарски-социалистических и мелкобуржуазно-демо­кратических (и аппортунистическо-демократических и революционно-демократических) элементов и тенден­ций... И мы переживаем теперь процесс необходимой разборки, размежевки, нового выделения действитель­ных пролетарски-социалистических элементов, очистки их от «приставших к движению» только ради «яркого» лозунга, с одной стороны, или ради общей с кадетами борьбы за «полновластную Думу», с другой...»

* * *

В декабре 1908 г. состоялась V Общероссийская конференция РСДРП. По всем вопросам порядка дня большевики вели борьбу против ликвидаторства мень­шевиков и ультиматистов-отзовистов. Ленин выступал с докладом «О современном моменте и задачах партии», в котором сказал: «На очередь дня выдвигается преж­де всего длительная работа воспитания, организации и сплочения сознательных масс пролетариата. Затем, в подчинение этой задаче, необходимо распростране­ние этой работы на крестьянство и армию, особенно в форме литературной пропаганды и агитации, причем главное внимание должно быть обращено на социали­стическое воспитание пролетарских и полупролетар­ских элементов в крестьянстве и армии» (КПСС в ре­золюциях и решениях съездов... Т. 1, с. 251).

126

Из статьи «На дорогу», январь 1909 г.: «Год разва­ла, год идейно-политического разброда, год партийно­го бездорожья лежит позади нас. Организации партии все сократились в числе членов, некоторые — имен­но состоящие наименее из пролетариев — развали­лись. Созданные революцией полуоткрытые учреж­дения партии терпели провал за провалом. Дошло до того, что для некоторых, поддавшихся влиянию распа­да, элементов внутри партии стало вопросом, надо ли сохранить прежнюю с.-д. партию, надо ли продолжать ее дело, надо ли опять идти в подполье и как это сде­лать, — и на этот вопрос крайне правые давали ответ в смысле легализации во что бы то ни стало, ценой даже явного отказа от партийной программы, тактики и ор­ганизации (так называемое, ликвидаторское течение). Кризис был, несомненно, не только организационный, но и идейно-политический.

Недавно состоявшаяся Всероссийская конференция РСДРП выводит на прямую дорогу... Основная причи­на кризиса партии указана в мотивах организацион­ной резолюции. Эта основная причина- заключается в чистке рабочей партии от колеблющихся интеллигент­ских и мелкобуржуазных элементов, которые примкну­ли к рабочему движению, главным образом, в надеж­де на близкое торжество буржуазно-демократической революции и которые не смогли устоять в период ре­акции. Неустойчивость сказалась и в области теории («отступление от революционного марксизма»: резо­люция о современном моменте), и в области тактики («укорачивание лозунгов»), и в области организацион­ной политики партии. Сознательные рабочие дали от­пор этой неустойчивости, выступили решительно про­тив ликвидаторства, стали брать в свои руки ведение

127

дел партийных организаций и руководство ими. Если сразу это коренное ядро нашей партии не смогло оси­лить элементов разброда и кризиса, то это не только потому, что велика и трудна была задача при торжестве контрреволюции, но и потому, что некоторое равноду­шие к партии проявилось в среде тех рабочих, которые были настроены революционно, но обладали недос­таточной социалистической сознательностью. Имен­но к сознательным рабочим и обращены в первую го­лову решения конференции, как сложившееся мнение социал-демократии о средствах борьбы с разбродом и шатаниями (...)

Укрепление нелегальной партийной организации, создание партийных ячеек во всех областях работы, создание в первую голову «чисто партийных, хотя бы немногочисленных, рабочих комитетов в каждом про­мышленном предприятии», сосредоточение руководя­щих функций в руках руководителей социал-демокра­тического движения из среды самих рабочих, — такова задача дня. И, разумеется, задачей этих ячеек и коми­тетов должно быть использование всех полулегальных и, по возможности, легальных организаций, поддер­живание «тесной связи с массами», направление рабо­ты таким образом, чтобы социал-демократия отклик­нулась на все запросы масс. Каждая ячейка и каждый партийный комитет должны стать «опорным пунктом для агитационной, пропагандистской и практически- организационной работы среди масс», т. е. непремен­но идти туда, куда идет масса, и стараться на каждом шагу толкать ее сознание в направлении социализма, связывать каждый частный вопрос с общими задача­ми пролетариата, превращать каждое организацион­ное начинание в дело классового сплочения, завоевы­

128

вать себе своей энергией, своим идейным влиянием (а не своими званиями и чинами, конечно) руководящую роль во всех пролетарских организациях».

Из статьи «По поводу статьи «К очередным вопро­сам», февраль 1909 г.: «...Поскольку отзовизм возводит­ся в теорию, поскольку он сводится к целой системе по­литики, — а это делается небольшой группой, мнящей себя представительницей «истинной» революционно­сти,— постольку непримиримая идейная война!...

Отзовизм — не большевизм, а худшая карикату­ра на него, которую только мог бы придумать злейший его политический противник. Тут необходима полная яс­ность. Мы считаем необходимым, чтобы все большеви­ки, до последнего кружка, дали себе ясный отчет в ис­тинном значении отзовизма, разобрались вполне и по­ставили бы перед собой вопрос: не проводится ли под флагом «революционности» и «левизны» явный отказ от славных традиций старого большевизма, как он сложил­ся в предреволюционную эпоху и в огне революции».

Из статьи «Карикатура на большевизм», апрель 1909 г.: «...Отзовизм и ультиматизм есть карикатура на большевизм. Чем же порождена эта карикатура?.. Объективные факты говорят о том, что в развитии не только большевизма, но и всего русского марксизма был период карикатур на марксизм, и что русский мар­ксизм вырос и окреп в борьбе с этой болезнью роста, болезнью расширения сферы своего влияния... И боль­шевизм вырастет и окрепнет, не прикрывая начала ис­кажения его карикатурой, порожденной печальными условиями русской жизни и переломов контрреволю­ционного периода, а открыто разъясняя массам, в ка­кое болото ведут фракцию и партию отзовисты и уль­тиматисты».

5 А. Ьуссл

129

Из статьи «06 отношении рабочей партии к рели­гии», май 1909 г.: «Речь депутата Суркова в Государст­венной Думе при обсуждении сметы синода и прения в нашей думской фракции при обсуждении проекта этой речи, печатаемые нами ниже, подняли чрезвычай­но важный и злободневный как раз в настоящее вре­мя вопрос. Интерес ко всему, что связано с религией, несомненно, охватил ныне широкие круги «общества» и проник в ряды интеллигенции, близкой к рабочему движению, а также в известные рабочие круги. Соци­ал-демократия безусловно обязана выступить с изло­жением своего отношения к религии.

Социал-демократия строит свое миросозерцание на научном социализме, т. е. марксизме. Философ­ской основой марксизма, как неднократно заявляли и Маркс и Энгельс, является диалектический материа­лизм, вполне воспринявший исторические традиции материализма 18 в. во Франции и Фейербаха в Герма­нии, — материализма безусловно атеистического, реши­тельно враждебного всякой религии1. Напомним, что весь «Анти-Дюринг» Энгельса, прочтенный в рукопи­си Марксом, изобличает материалиста и атеиста Дю­ринга в невыдержанности его материализма, в оставле­нии им лазеек религии и религиозной философии. На­помним, что в своем сочинении о Людвиге Фейербахе Энгельс ставит в упрек ему то, что он боролся с рели­гией не ради уничтожения ее, а ради подновления, со­чинения новой, «возвышенной» религии и т. п. Рели­

1 Напомним, что, по признанию Энгельса, Фейербах серьез­но иододрвэл только однурелигию -гг христианство. Кроме тоод, Фейербах считал необходимым создание новой религии любви че­ловека к человеку без Бога взамен христианства (а по сути, взамен иудеохристианства с его богом Яхве). Такую религию и пытались создать богостроители Луначарский, Горький и др.

130

гия есть опиум народа, — это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксиз­ма в вопросе религии1. Все с о в р е м е н н ы е рели­гии и церкви (современные, т. е. существовавшие 100 и более лет назад. — А.Б.), все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как орга­ны буржуазной реакции, служащие защите эксплуата­ции и одурманению рабочего класса2. И в то же время, однако, Энгельс неоднократно осуждал попытки людей, желающих быть «левее» или «революционнее» социал- демократии, внести в программу рабочей партии пря­мое признание атеизма в смысле объявления войны ре­лигии... Энгельс требовал от рабочей партии уменья терпеливо работать над делом организации и просве­щения пролетариата, делом, ведущим к отмиранию ре­лигии, а не бросаться в авантюры политической войны с религией...«Объявление религии частным делом» — этот знаменитый пункт Эрфуртской программы (1891 года) закрепил указанную политическую тактику со­циал-демократии... Социал-демократия считает рели­гию частным делом по отношению к государству, а не отнюдь по отношению к себе, не по отношению к мар­ксизму, не по отношению к рабочей партии...

Тактика марксизма по отношению к религии глубо­ко последовательная и продумана Марксом и Энгель­сом... Политическая линия марксизма и в этом вопросе неразрывно связана с его философскими основами.

1 В десятый раз напомним, что Маркс и Энгельс определи- лИ'бвГа мЗДютейзма так'«иудейского, исключительно националь­ного богат Яхве*.

2 Ильич здесь в сердцах перегибает палку: например, «Союз справедливых» Вейтлинга не дает основания для такого широко­го обобщения.

1315

Марксизм есть материализм. В качестве такового он беспощадно враждебен религии... Мы должны бороть­ся с религией. То — азбука всего материализма и, следо­вательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстракт- но-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с кон­кретной практикой классового движения, направленно­го к устранению социальных корней религии... В совре­менных капиталистических странах это — корни, глав­ным образом, социальные... Никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталисти­ческой каторгой масс, зависящих от слепых разруши­тельных сил капитализма, пока эти массы сами не нау­чатся объединенно, организованно, планомерно, созна­тельно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах (...) Атеистиче­ская пропаганда с.-д. должна быть подчинена ее ос­новной задаче: развитию классовой борьбы эксплуа­тируемых масс против эксплуататоров1... Человек, не вдумавшийся в основы диалектического материализ­ма, т.е. философии Маркса и Энгельса, может не понять (или по крайней мере сразу может не понять) этого по­ложения... не понять марксовой диалектики... Комму­нист должен быть материалистом, т.е. врагом религии, но материалистом ди^лещ щескцщ, т.е. <^авя|[дим р борьбы с религией не абстрактно, отвлеченно, теорети­

1 Но монотеистическая религия Яхве и есть именно освяще­ние эксплуатации, частной собственности, богатства.

132

чески, а конкретно, на почву классовой борьбы, идущей на деле и воспитывающей массы больше всего и лучше всего. Марксист должен уметь учитывать всю конкрет­ную обстановку... Если священник идет к нам для со­вместной политической работы и выполняет добро­совестно партийную работу, не выступая против про­граммы партии, то мы можем принять его в ряды с.-д... И если бы, например, священник вошел в партию с.-д. и стал вести в этой партии, как свою главную и почти единственную работу, активную проповедь религиоз­ных воззрений, то партия безусловно должна была бы исключить его из своей среды. Мы должны не толь­ко допускать, но сугубо привлекать всех рабочих, со­храняющих веру в бога, в с.-д. партию, мы безусловно против малейшего оскорбления их религиозных убе­ждений, но мы привлекаем их для воспитания в духе нашей программы, а не для активной борьбы с ней. Мы допускаем внутри партии свободу мнений, но в известных границах, определяемых свободой группи­ровки: мы не обязаны идти рука об руку с активны­ми проповедниками взглядов, отвергаемых большин­ством партии.

Другой пример: можно ли при всех условиях оди­наково осуждать членов с.-д. партии за заявление: «со­циализм есть моя религия» и за проповедь взглядов, со­ответствующих подобному заявлению? Отступление от марксизма (и, следовательно, от социализма) здесь не­сомненно, но значение этого отступления, его, так ска­зать, удельный вес могут быть различны в различной Обстановке. Одно дело, если агитатор или человек, вы­ступающий перед рабочей массой, говорит так, чтобы быть понятнее, чтобы реальнее оттенить свои взгляды в терминах, наиболее обычных для неразвитой массы.

133

Другое дело, если писатель начинает проповедывать «богостроительство» или богостроительский социализм (в духе Луначарского и К°). Насколько в первом слу­чае осуждение могло бы быть придиркой или даже не­уместным стеснением свободы агитатора, свободы «пе­дагогического» воздействия, настолько во втором слу­чае партийное осуждение необходимо и обязательно. Положение: «социализм есть моя религия» для одних есть форма перехода от религии к социализму, для дру­ги х— от социализма к религии» (...)

Задача борьбы с религией есть исторически зада­ча революционной буржуазии, и на Западе эту задачу в значительной степени выполнила (или выполняла) буржуазная демократия в эпоху своих революций или натисков на феодализм и средневековье. И во Франции и в Германии есть традиция буржуазной войны с ре­лигией, начатой незадолго до социализма (энциклопе­дисты, Фейербах). В России, соответственно условиям нашей буржуазно-демократической революции, эта за­дача ложится всецело на плечи рабочего класса... В Рос­сии условия совсем иные. Пролетариат есть вождь на­шей буржуазно-демократической революции. Его пар­тия должна быть идейным вождем в борьбе со всяким средневековьем, в том числе и со старой, казенной ре­лигией и со всеми попытками обновить ее или обосно­вать ее по-иному и т. д...

Заявив с думской трибуны, что религия есть опи­ум народа, наша фракция поступила вполне правиль­но и создала, таким образом, прецедент, который дол­жен послужить основой для всех выступлений'русских с.-д. по вопросу о религии. Следовало ли идти дальше, развивая еще подробнее атеистические выводы? Мы думаем, что нет. Это могло бы грозить преувеличени­

134

ем борьбы с религией со стороны политической пар­тии пролетариата; это могло бы вести к стиранию гра­ни между буржуазной и социалистической борьбой с религией...

Второе и едва ли не главное для с.-д. — разъясне­ние классовой роли церкви и духовенства в поддержке черносотенного правительства и буржуазии в ее борь­бе с рабочим классом — равным образом было выпол­нено с честью. Конечно, на эту тему можно сказать еще очень многое, и последующие выступления с.-д. най­дут, чем дополнить речь тов. Суркова, но все речь его была превосходна, и распространение ее всеми пар­тийными организациями есть прямая обязанность на­шей партии...»

Из статьи «Классы и партии в их отношении к ре­лигии», июнь 1909 г.: «...13 мая епископ Евлогий прочел в Думе «Постановление думского духовенства»: «Пра­вославное думское духовенство в подавляющем боль­шинстве находит»... что во имя «первенствующего и господствующего положения православной церкви» не­допустимы ни свобода проповеди для старообрядцев, ни явочный порядок открытия старообрядческих об­щин, ни наименование старообрядческих духовных лиц священнослужителями. «Чисто моральная точка зре­ния» русских попов вполне обнаружила себя, как чис­тейший клерикализм... Вот несколько выдержек из ре­чей: «Я говорю только, что инициатива этих (т. е. цер­ковных) преобразований должна исходить изнутри церкви, а не извне, не со стороны государства и, ко­нечно, не сф)староны бюджетной ко м исси и . Ведь* церг ковь есть учреждение божественное и вечное, ее зако­ны непреложны, а идеалы жизни государственной, как известно, подвергаются постоянным изменениям» (епи­

135

скоп Евлогий, 14 апреля). Оратор вспоминает «тревож­ную историческую параллель»: секуляризацию церков­ных имуществ при Екатерине И. «Кто же может пору­читься за то, что бюджетная комиссия, выразившая в настоящем году пожелание подчинить их (церковные средства) государственному контролю, в следующем году не выскажет пожелания переложить их в общего­сударственное казночейство, а затем и совсем передать заведывание их из власти церковной к власти граждан­ской или государственной?... Церковные правила гово­рят, что если вверены епископу души христианские, то тем более должны быть вверены церковные имущест­ва. .. Ныне стоит перед вами (депутатами Думы) ваша духовная мать, святая православная церковь, не только как перед народными представителями, но и как перед своими духовными детьми» (там же).

Перед вами — чистый клерикализм. Церковь выше государства, как вечное и божественное выше времен­ного, земного. Церковь не прощает государству секу­ляризации церковных имуществ. Церковь требует себе первенствующего и господствующего положения. Для нее депутаты Думы не только — вернее, не столько — народные представители, сколько «духовные дети».

Это не чиновники в рясах, как выразился с.-д. Сур­ков, а крепостники в рясах. Защита феодальных при­вилегий церкви, отстаивание средневековья — вот суть политики большинства третьедумского духовенства. Епископ Евлогий вовсе не исключение... Поп Машке- вич громит октябристский доклад за устремление «по­дорвать, те-исторические и .канонические устои, на дон* торых стояла и должна стоять наша церковная жизнь», «сдвинуть жизнь и деятельность русской православ­ной церкви с канонического пути на тот путь, на ко­

136

тором... действительные князья церкви — епископы — должны уступать почти все свои права, унаследован­ные от апостолов, князьям светским»... «Это есть не что иное, как посягательства на чужую собственность и на права церкви и ее достояние» (...)

Третья Дума и третьедумский период русской контрреволюции характеризуется как раз тем, что эта организация реакционных сил прорвалась наружу, на­чала развертываться в общенациональном масштабе, потребовала особого черносотенно-буржуазного «пар­ламента». Воинствующий клерикализм показал себя во­очию, и российской социал-демократии неоднократно придется теперь быть наблюдательницей и участни­цей конфликтов буржуазии клерикальной с буржуази­ей антиклерикальной. Если наша общая задача состоит в том, чтобы помогать пролетариату сплотиться в осо­бый класс, умеющий отделить себя от буржуазной де­мократии, то в эту задачу входит, как часть, использо­вание всех средств пропаганды и агитации, в том числе и думской трибуны, для разъяснения массам отличия социалистического антиклерикализма от антиклери­кализма буржуазного.

Октябристы и кадеты, выступавшие в Думе против крайне правых, против клерикалов и правительства, чрезвычайно облегчили эту нашу задачу, показав на­глядно отношение буржуазии к церкви и религии...

«Если мы обратимся к народной жизни, — воскли­цает «левый» октябрист Капустин, — к жизни сельского населения, то сейчас, теперь, мы видим печальное явле­нием— колеблется религиозная жизнь, колеблется вели­чайшая единственная основа нравственного строя насе­ления... Чем заменить понятие греха, чем заменить ука­зание совести? Ведь не может же быть, чтобы это было

137

заменено понятием классовой борьбы и прав того или иного класса. Это — печальное понятие, которое вошло в жизнь нашего обихода. Так вот, с той точки зрения, чтобы религия, как основа нравственности, продолжа­ла существовать, была доступна всему населению, нуж­но, чтобы проводники этой религии пользовались над­лежащим авторитетом»...

Представитель контрреволюционной буржуазии хо­чет укрепить религию, хочет укрепить влияние рели­гии на массы, чувствуя недостаточность, устарелость, даже вред, приносимый правящим классам «чиновни­ками в рясах», которые понижают авторитет церкви. Октябрист воюет против крайностей клерикализма и полицейской опеки для усиления влияния религии на массы, для замены хоть некоторых средств оглупления народа, слишком грубых, слишком устарелых, слиш­ком обветшавших, недостигающих цели, — более тон­кими, более усовершенствованными средствами. По­лицейская религия уже недостаточна для оглупления масс, давайте нам религию более культурную, обнов­ленную, более ловкую, способную действовать в само­управляющемся приходе, — вот чего требует капитал от самодержавия.

И кадет Караулов стоит на той же самой точке зре­ния... Он находит «ужасным» (буквально так!), что мас­сы «обезвериваются». Он кричит совершенно по-мень- шиковски о том, что «огромная самоценность церкви обесценивается... к громадному вреду не только дела церковного, но и для дела государственного»... Он про- тдстурт;^ррти^.союза. церкви ^ черной сотней во идо того, чтобы «церковь в большей силе и славе, чем те­перь, делала свое великое, святое дело в духе Христо­вом — любви и свободы».

138

.. .Точка зрения кадетов совершенно тождественна с точкой зрения октябристов и выражает ничто иное, как стремление «культурного» капитала организовать оглупление народа религиозным дурманом посредст­вом более тонких средств церковного обмана, чем те, которые практиковал живущий в старине рядовой рос­сийский «батюшка».

Чтобы держать народ в духовном рабстве, нужен теснейший союз церкви с черной сотней, — говорил ус­тами Пуришкевича дикий помещик и старый держи­морда. Ошибаетесь, гг., возражает им устами Караулова контрреволюционный буржуа: вы только окончательно оттолкнете народ от религии такими средствами. Да­вайте-ка действовать поумнее, похитрее, поискуснее, — уберем прочь слишком глупого и грубого черносотен­ца, объявим борьбу с «денационализацией церкви», на­пишем на знамени «золотые слова» епископа Евлогия, что церковь выше политики, — только при таком спо­собе действия мы сумеем одурачить хоть часть отста­лых рабочих и, в особенности, выполнить ее «великое, святое дело» поддержания духовного рабства народ­ных масс (...)

В сотый и тысячный раз мы видим подтверждение той истины, что только идя за пролетариатом, способ­ны русские крестьянские массы свергнуть давящий и губящий их гнет крепостников-землевладельдев, кре­постников в рясах, крепостников-самодержавщиков. Представитель рабочей партии и рабочего класса, с.-д. Сурков... сказал без обиняков, как должна относить­ся'1 к ней вс*1 последовательная и жизнеспособная де­мократия. «Религия есть опиум народа»... Ни одного гроша народных денег этим кровавым врагам народа, ЗАТЕМНЯЮЩИМ НАРОДНОЕ СОЗНАНИЕ...»

139

* * *

Как Ваше самочувствие, уважаемый читатель? Вам надоело читать, не так ли, о всех этих «христианских социалистах», богоискателях, богостроителях, эмпири­окритиках, отзовистах, ультиматистах и т. п.?

Но представьте себе, как, должно быть, надоели они Ленину в течение десятилетия — с их «всеми и вся­ческими» религиями и религиозными идеями, грозя­щими погубить и революционную теорию, и партию марксизма, и дело революции, — что он вынужден был перегибать палку, чтобы отстоять революционный мар­ксизм.

Теперь подведем итог.1. «Христианский социализм» либеральной буржуа­

зии оказался таковым только по названию. Если внача­ле из содержащихся в нем критических элементов еще могло развиться здоровое зерно, то очень скоро его ос­нователи сами погубили это зерно в зародыше и по­вернули в сторону реакции, испугавшись последствий для их собственного класса. При этом «христианские социалисты» в России с самого начала не стремились к синтезу христианства с марксизмом, а нарочито дис­танцировались от него, подчеркивая свою совершен­ную чуждость этике и философии марксизма, призы­вали к непримиримой борьбе с ним как с «антихристи­анской религией иудейского мессианизма», отталкивая от марксистских идей колеблющуюся интеллигенцию. Что и говорить, с христианским социализмом Россц^ не повезло, не нашлось здесь своих Вейтлингов. Соче­тание слов «христианский социалист» в устах Ленина стало ругательным и непременно ассоциируется со сло-

140

вом «реакционный». Обжегшись тогда на булгаковщи- не, бердяевщине и богостроительстве, замешанном на махизме, отзовизме, ликвидаторстве и т. п., коммуни­сты дуют теперь на живую воду христианства Апока­липсиса и Новое Благовестие. Получается по библей­ской пословице: отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина.

2. Слова Ленина: «Разговаривать с людьми, пустив­шимися проповедовать соединение научного социализ­ма с религией, я не могу и не буду», — относятся к бо­гостроительству. С богостроительством все ясно — это была искусственная, придуманная религия, рассчитан­ная на привлечение верующих в период кризиса к иде­ям марксизма, «этически» достроенного за счет созда­ния новой пролетарской религии без Бога.

Мы знаем гибкую политику марксизма по отноше­нию к религии, разделяемую Лениным. Если верующие не идут против программы коммунистической партии, если их вера не разрушает основы диалектического ма­териализма, если она не препятствует, а тем более спо­собствует единству революционной борьбы пролета­риата против темных сил капитализма, способствует единству борьбы за создание рая на земле, то комму­нисты должны быть заодно с верующими.

Что касается богостроительства, то, как говорил сам Ленин, он бы не поднял шуму, если бы не убедил­ся в том, что:

а) эмпириокритицизм, который являлся источни­ком богостроительства, имеет антимарксисткую на- Щ авленкосШ 'л' и <('ил лм

б) проповедь богостроительства оказалась вредна в силу того общественного и политического значения, ко­торое придала ей контрреволюционная буржуазная ин-

141

теллигенция, называющая богостроительство, а с ним и «атеистический» марксисткий социализм, РЕЛИГИЕЙ ИУДЕЙСКОГО МЕССИАНИЗМА, РЕЛИГИЕЙ ЦАРСТ­ВА АНТИХРИСТА, ЦАРСТВА ЗВЕРЯ и т. д.;

в) В ТО ВРЕМЯ, Т. Е. ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ РЕВО­ЛЮЦИИ 1905—1907 гг., всякая религиозная идея и идея Бога, в силу сложившегося соотношения классов, неза­висимо от благих намерений проповедников этих идей, ПРИУКРАШИВАЛА ТРАДИЦИОННУЮ СТАРУЮ РЕ­ЛИГИЮ И СЛУЖИЛА ОПРАВДАНИЕМ РЕАКЦИИ.

Этот последний довод Ленина о «всякой религиоз­ной идее и идее бога» относился В ТО ВРЕМЯ не только к богостроительству и богоискательству, но и ко всем формам религии. Ведь если сегодня в России, при все­общей грамотности, далеко не все — увы! — различа­ют разницу между христианством официального пра­вославия, христианством утопического социализма и воинствующим христианством Апокалипсиса, между ветхозаветным богом Яхве и Богом Нового завета, ме­жду Лукавым и Святым Духом, то тем более не мог знать эту разницу безграмотный народ дореволюци­онной России. Для него Бог был один и Христос один, и это был Бог и Христос старой православной церкви, оплота самодержавия и крепостничества. Проповедь даже самой прекрасной религиозной идеи среди тем­ных народных масс в то время только укрепляла ка­зенную религию. Вот почему ТОГДА всякая религиоз­ная идея была вредна, в чем Ленин так страстно и даже страшно убеждал Горького^' >» < '■ 41

3. Итак, Ленин многократно подчеркивал, что ком­мунисты должны бороться с РЕАКЦИОННЫМИ фор­мами религии, т. е. такими, которые препятствуют даль-

142

нейшей эволюции, служат защите эксплуатации, за­креплению или восстановлению старых, отживающих порядков и т. д.

* * *

«С такой религией, как христианство, нельзя покон­чить только с помощью насмешек и нападок, — гово­рил Энгельс. — Она должна быть преодолена научно, то есть объяснена исторически, а с этой задачей не в состоянии справиться даже естествознание». Скажем больше. Преодолеть христианство невозможно, ибо христианство есть учение эволюции. В ходе эволюции можно преодолеть лишь низшие формы христианства. Марксизм-ленинизм, в корне порывающий с ложными иудейскими богами, есть переход к высшим формам христианства, продолжение и развитие евангельского Учения Святого Духа.

И еще скажем: если существует высокая сознатель­ность, то существует и Высокий Дух. Назовем ли Выс­шее Существо Высоким Духом, Совершенным Челове­ком, Сверхчеловеком, Богочеловеком, Махатмою или Богом, но это Высокое Существо будет значительно от­личаться по уровню сознания от ветхого человека. Од­ним из таких Высоких Духов был Ленин. Как говорил Сталин, «нам ли, ученикам Ленина, не понимать, что тов. Ленин гениальнейший из гениальных, и что такие люди рождаются только столетиями», и «разве есть у кого-либо сомнения, что Ильич в сравнении со свои­ми учениками выглядит Голиафом?» <ши»ьф

СПАСЕННЫЕ НАРОДЫ БУДУТ ХОДИТЬ ВО СВЕТЕ ЕГО

В 1912 г. на Пражской конференции из партии были изгнаны меньшевики. Из политической фракции боль­шевики оформились в Российскую социал-демократи- ческую партию (большевиков). В годы нового револю­ционного подъема в 1912—1914 гг. партия большевиков возглавила рабочее движение и вела его под большевист­скими лозунгами к новой революции, соединяя нелегаль­ную работу с легальной и сделав легальные организации опорными пунктами своей революционной работы. Бо­рясь с ликвидаторами, отзовистами, врагами рабочего класса и их агентами в рабочем движении, партия укре­пила свои ряды и расширила связи с рабочим классом. Широко используя думскую трибуну для революцион­ной агитации, создав массовую рабочую газету «Правда», партия воспитала новое поколение революционных ра­бочих, которые в годы империалистической войны оста­лись верны знамени интернационализма и пролетарской революции. Рабочие-правдисты явились ядром больше­вистской партии в дни Октябрьской революции.

Накануне империалистической войны партия ру­ководила революционными выступлениями рабочего класса, Дто были авангардные бои, однако война пре­рвала их.

Во время империалистической войны партия вы­ступала под знаменем пролетарского интернациона­

144

лизма, в то время как вожди II Интернационала оказа­лись предателями рабочего класса, изменниками проле­тариата, перешедшими на позицию социал-шовинизма и защиты империалистической буржуазии, натравли­вая немецких рабочих на французских, а английских и французских рабочих — на немецких.

В статье «Война и российская социал-демократия» Ленин писал: «Крах II Интернационала есть крах оп­портунизма, который выращивался на почве особенно­стей миновавшей (т. н. «мирной») исторической эпохи и получил в последние годы фактическое господство в Интернационале. Оппортунисты давно подготовля­ли этот крах, отрицая социалистическую революцию и подменяя ее буржуазным реформизмом; — отрицая классовую борьбу, с ее необходимым превращением в известные моменты в гражданскую войну, проповедуя буржуазный шовинизм под названием патриотизма и защиты отечества и игнорируя или отрицая основную истину социализма, изложенную еще в «Коммунисти­ческом Манифесте», что рабочие «не имеют отечест­ва», ограничиваясь в борьбе с милитаризмом сенти­ментально-мещанской точкой зрения вместо призна­ния необходимости революционной войны пролетариев всех стран против буржуазии всех стран; — превращая необходимое использование буржуазного парламента­ризма и буржуазной легальности в фетишизирование этой легальности и забвение нелегальных форм орга­низации и агитации в эпоху кризисов. Естественное «дополнение» оппортунизма — столь же буржуазное И' враждебное пролетарской* ю в! марксистской? Дочке зрения, — анархо-синдикалистское течение ознамено­вало себя не менее позорно самодовольным лозунгом шовинизма во время современного кризиса».

145

Обращаясь к рабочим России в статье «О нацио­нальной гордости великороссов» (1914 г.), Ленин при­зывал строить «свои отношения к соседям на челове­ческом принципе равенства, а не на унижающим вели­кую нацию крепостническом принципе привилегий... Нельзя в XX веке в Европе (хотя бы в дальневосточ­ной Европе) «защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худ­ших врагов нашей Родины».

С первых дней войны Ленин стал собирать силы для создания нового, III Интернационала.

Большевики связывали дело мира с делом победы пролетарской революции, считая, что самым верным средством для завоевания мира является свержение власти буржуазии. Они выдвинули лозунг «превраще­ния войны империалистической в войну гражданскую» и политику поражения своего правительства в импе­риалистической войне. Эту политику должны про­водить революционные партии рабочего класса всех воюющих стран.

В период империалистической войны Ленин про­должал работать над теорией социалистической ре­волюции. Марксисты считали, что победа социализма произойдет одновременно во всех странах. Ленин, ана­лизировав империалистический капитализм, дал новую теоретическую установку: в силу неравномерности эко­номического и политического развития «социализм не может победить одновременно во всех странах. Он по­бедит -етаЛаяа в»едной «югмеекольких* странах.. - Это должно вызвать прямое стремление буржуазии дру­гих стран к разгрому победоносного пролетариата со­циалистического государства. В таких случаях война за

146

социализм, война за освобождение других народов от буржуазии была бы законной и справедливой» (Соч., изд. 4, т. 19, с. 325).

Большевики развернули большую агитацию против войны среди рабочих, в армии и на флоте, разъясняя, кто является истинным виновником в ужасах войны, разъясняя, что революция есть единственный выход для народа. На фронте большевики вели агитацию за братание между солдатами воюющих армий, подчерки­вая, что враг — это мировая буржуазия, что окончить войну можно, направив оружие против собственной буржуазии и ее правительства.

Трехлетнее участие в войне привело Россию к по­ражению на фронте, хозяйственной разрухе и кризи­су царизма. Ненависть и озлобление к царскому пра­вительству среди рабочих, крестьян, солдат, интелли­генции все усиливались. Недовольство захватывало и русскую буржуазию.

* * *

В январско-февральские дни 1917 г. продовольст­венная, сырьевая и топливная разруха достигла наи­большей остроты. Почти прекратился подвоз продук­тов в Петроград и Москву, предприятия закрывались одно за другим. Положение рабочих стало невыноси­мо. Буржуазия решила провести дворцовый перево­рот с тем, чтобы сместить Николая II и вместо него поставить Михаила Романова. Но было уже поздно, в городах начатое» революционное движение); ВПетро'-' граде политические стачки и демонстрации переросли в вооруженное восстание. Войска отказывались стре­лять в рабочих и переходили на сторону восставших.

147

Рабочие и солдаты стали арестовывать царских мини­стров и генералов.

Переход войск на сторону рабочих решил судьбу царского самодержавия. Весть о победе революции в Петрограде вдохновила рабочих и солдат на фронте и других городах, они начали свергать царских чинов­ников.

Февральская революция победила.По инициативе большевиков были созданы Сове­

ты рабочих и солдатских депутатов. Советы рабочих возникли еще в 1905 г. как прообраз новой, револю­ционной власти, и явились творчеством самого наро­да. По словам Ленина, выше, лучше такого правитель­ства, как Советы, человечество не выработало, и мы до сих пор не знаем.

Однако в то время, как большевики руководили не­посредственной борьбой масс на улицах, большинство в Советах захватили меньшевики и эсеры, которые и не помышляли о ликвидации войны и завоевании мира. Они сговорились с либеральными депутатами Государ­ственной думы о сформировании буржуазного Времен­ного правительства. Несмотря на протесты большеви­ков, Совет рабочих и крестьянских депутатов одобрил действия эсеро-меныпевистских лидеров. Так образова­лось переплетение двух властей, двух диктатур — дик­татуры буржуазии в лице Временного правительства и диктатуры пролетариата в лице Совета рабочих и сол­датских депутатов.

В статье «О двоевластии» Ленин писал о Советах: «9^6' лйШ^а^а+очйая'^/йсй^! Она1 с^ма' й“прямым ’<*Ь- глашением с буржуазным Временным правительством и рядом фактических уступок сдала и сдает позиции буржуазии... Почему? Потому ли, что Чхеидзе, Церете­

148

ли, Стеклов и К° делают «ошибку»?.. Причина — недос­таточная сознательность и организованность проле­тариев и крестьян. «Ошибка» названных вождей — в их мелкобуржуазной позиции, в том, что они ЗАТЕМНЯ­ЮТ СОЗНАНИЕ РАБОЧИХ, А НЕ ПРОЯСНЯЮТ ЕГО, ВНУШАЮТ МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЕ ИЛЛЮЗИИ, а не опровергают их, укрепляют влияние буржуазии на мас­сы, а не высвобождают массы из-под этого влияния...

Буржуазия — за единовластие буржуазии.Сознательные рабочие за единовластие Советов ра­

бочих, батрацких, крестьянских и солдатских депута­тов, — за единовластие, подготовленное прояснением пролетарского сознания, освобождением его от влия­ния буржуазии».

* * *

В апреле 1917 г. после долгого изгнания Ленин вер­нулся в Россию и сразу же приступил к революцион­ной работе. В Апрельских тезисах он дал план борь­бы за переход от буржуазно-демократической револю­ции ко второму этапу — революции социалистической. Объясняя причины того, что победившие рабочие и крестьяне добровольно отдали власть буржуазии, Ле­нин писал: «Россия сейчас кипит. Миллионы и десят­ки миллионов, политически спавшие десять лет, поли­тически забитые ужасным гнетом царизма и каторж­ной работой на помещиков и фабрикантов, проснулись и потянулись к политике... Большей частью это мел­кие хозяйчики, мелкие бур^уд, люди,гстоящи& цр«е- редине между капиталистами и наемными рабочими. Россия наиболее мелкобуржуазная страна из всех ев­ропейских стран.

149

Гигантская мелкобуржуазная волна захлестнула все, подавила сознательный пролетариат не только сво­ей численностью, но и идейно, т. е. заразила, захвати­ла очень широкие круги рабочих мелкобуржуазными взглядами на политику... Доверчиво-бессознательное отношение к капиталистам, худшим врагам мира и со­циализма, — вот что характеризует современную поли­тику масс в России, вот что выросло с революционной быстротой на социально-экономической почве наибо­лее мелкобуржуазной из всех европейских стран... Не­достаточная численность пролетариата в России, недос­таточная сознательность и организованность его — вот другая сторона той же медали...

Только борясь с этой доверчивой бессознательно­стью (а бороться с ней можно и должно исключитель­но идейно, товарищеским убеждением, указанием на опыт жизни), мы можем высвобождаться из-под ца­рящего разгула революционной фразы и действитель­но толкать вперед как пролетарское сознание, так и сознание масс...

Нашей задачей, пока это правительство (Советы рабочих депутатов) поддается влиянию буржуазии, мо­жет явиться лишь терпеливое, систематическое, настой­чивое, приспособляющееся особенно к практическим потребностям масс, разъяснение ошибок их тактики. Пока мы в меньшинстве, мы ведем работу критики и выяснения ошибок, проповедуя в то же время необхо­димость перехода всей государственной власти к Со­ветам рабочих депутатов...

'^Каково'должно бЫть нйучио-прайильйОе й политИ1' чески помогающее прояснению сознания пролетариата название нашей партии?.. Мы должны назваться ком­мунистической партией,— как называли себя Маркс

150

и Энгельс... Название «социал-демократия» научно неверно... Социализм неизбежно должен перерасти в коммунизм, на знамени которого стоит: «каждый по способностям, каждому по потребностям»...

Научно неправильна и другая часть названия на­шей партии (социал-демократы). Демократия есть одна из форм государства. Между тем мы, марксисты, про­тивники всякого государства... Марксизм отличается от анархизма тем, что признает необходимость государ­ства для перехода к социализму, — но не такого госу­дарства, как обычная парламентская демократическая республика, а такого, как Парижская Коммуна 1871 г., как Советы рабочих депутатов 1905 и 1917 годов...

Наше рождающееся, новое государство есть тоже государство, ибо нам необходимы отряды вооружен­ных людей, необходим строжайший порядок, необхо­димо беспощадное подавление насилием всяких попы­ток контрреволюции и царистской и гучковски-бур­жуазной.

Но наше рождающееся, новое государство не есть уже государство в собственном смысле слова, ибо в ряде мест России эти отряды вооруженных людей есть сама масса, весь народ, а не кто-либо над ним постав­ленный, от него отделенный, привилегированный, прак­тически несменяемый.

Не назад нужно смотреть, а вперед, не на ту де­мократию обычно-буржуазного типа... надо смотреть вперед к рождающейся новой демократии, которая уже перестает быть демократией, ибо демократия есть гос- прдство наррда, ,а сам вдоруждодай ,цародг#$ л*сркет над собой господствовать...

Большинство «социал-демократических» вождей, «социал-демократических» парламентариев, «социал-

151

демократических» газет... изменило социализму, пре­дало социализм, перешло на сторону «своей» нацио­нальной буржуазии. Массы смущены, сбиты с толку, обмануты этими вождями. И мы будем поощрять этот обман, облегчать его, держась того старого и устарев­шего названия,.которое так же сгнило, как сгнил II Ин­тернационал!.. Пора сбросить грязную рубаху, пора на­деть чистое белье».

* * *

На V II (Апрельской) конференции большевиков (апрель — май 1917 г.) была обсуждена и выработа­на линия партии по всем основным вопросам войны и революции: о текущем моменте, о войне, о Времен­ном правительстве, о Советах, об аграрном и нацио­нальном вопросах и т. д. В своем докладе Ленин раз­вивал положения, уже высказанные им в Апрельских тезисах. Задача партии состоит в том, чтобы осуще­ствить переход от первого этапа революции, давшего власть буржуазии, ко второму ее этапу, который дол­жен дать власть в руки пролетариата и беднейших сло­ев крестьянства. Партия должна взять курс на подго­товку социалистической революции. В качестве бли­жайшей задачи партии выдвинут лозунг «Вся власть Советам!». При этом Ленин подчеркивал, что «для нас Советы важны не как форма, нам важно, какие клас­сы эти Советы представляют. Поэтому необходима дли­тельная работа по прояснению пролетарского созна- н и я ^Л о ка /капиталисты не перешли ,к насилию нащ: свободно организующимися и свободно сменяющими и выбирающими все и всякие власти Советами рабо­чих, солдатских, крестьянских, батрацких и других де-

152

путатов, — до тех пор наша партия будет проповедо­вать отказ от насилия вообще, борясь против глубокой и роковой ошибочности «революционного оборонче­ства» исключительно способами товарищеского убеж­дения, разъяснением той истины, что бессознательно- доверчивое отношение широких масс к правительству капиталистов; худшему врагу мира и социализма, есть в данный момент в России главная помеха быстрому окончанию войны.

Часть мелкой буржуазии заинтересована в этой по­литике капиталистов, и поэтому непозволительно про­летарской партии возлагать теперь надежды на общ­ность интересов с крестьянством. Мы боремся за то, чтобы крестьянство перешло на нашу сторону, но оно стоит, до известной степени, на стороне капиталистов.

Нет никакого сомнения, что пролетариат и полу- пролетариат не заинтересован в войне, как класс. Они идут под влиянием традиций и обмана. У них нет еще политического опыта. Отсюда наша задача — длительное разъяснение... Эти элементы населения никогда социа­листическими не были, никакого понятия о социализме не имели, они только просыпаются к политической жиз­ни. Но их сознание растет и ширится с необыкновенной быстротой. К ним надо уметь подойти с разъяснением, и это является самой трудной задачей...»

Определяя задачи революционного пролетариата, Ленин говорил о конкретных шагах и мерах. Сейчас невозможен непосредственный переход к социализму. Советы «должны взять власть для того, чтобы сделать первые конкретные • шаги; ю этому лереходул <; «Массам надо проповедовать, что эти шаги надо делать сейчас, иначе власть Советов Р. и С.Д. будет бессмысленна и ничего не даст народу...

153

Первой мерой, которую они должны осуществить, является национализация земли... Надо отменить ча­стную собственность на землю... Вторая мера. Мы не можем стоять за то, чтобы социализм «вводить», — это было бы величайшей нелепостью. Мы должны социа­лизм проповедовать. Большинство населения в Рос­сии — крестьяне, мелкие хозяева, которые о социализ­ме не могут и думать. Но что они могут сказать про­тив того, чтобы в деревне был банк, который дал бы им возможность улучшить хозяйство. Против этого они сказать ничего не могут. Мы должны эти меры кресть­янам пропагандировать и укреплять в них сознание не­обходимости их...»

Партия также будет поддерживать братание сол­дат всех воюющих стран на фронте, говорил далее Ле­нин. Но «надо превратить это стихийное проявление солидарности угнетенных в сознательное и возможно более организованное движение к переходу всей госу­дарственной во всех воюющих странах в руки револю­ционного пролетариата... Ясной политической мысли у братающихся солдат нет. Это говорит инстинкт уг­нетенных людей... классовый инстинкт. Но на одном инстинкте далеко не уедешь. И поэтому необходим пе­реход этого инстинкта в сознание... Мы своей задачей ставим это стихийное сближение одетых в солдатскую шинель рабочих и крестьян всех стран — превратить в сознательное движение, цель которого — переход вла­сти во всех воюющих странах в руки революционно­го пролетариата...»

Пролетариат России не может задаваться целью не­медленного осуществления социалистического цреобл разования, говорится в резолюции Апрельской кон­ференции о текущем моменте. Но был бы величайшей ошибкой отказ от руководящей роли пролетариата в

154

деле разъяснения народу неотложности практически назревших шагов к социализму. Такими шагами явля­ются национализация земли, установление государст­венного контроля за всеми банками с объединением их в единый центральный банк, а равно за страховы­ми учреждениями и крупнейшими синдикатами капи­талистов с постепенным переходом к более справедли­вому, прогрессивному обложению доходов и имуществ. Далее, Советы могли бы перейти к осуществлению все­общей трудовой повинности. Указанные и подобные мероприятия должны не только обсуждаться и подго­тавливаться для проведения в общегосударственном масштабе при условии перехода всей власти к про­летариям и полупролетариям, но при возможности и осуществляться местными революционными органа­ми власти.

«В осуществлении названных мероприятий необхо­дима чрезвычайная осмотрительность и осторожность, завоевание прочного большинства населения и его со­знательного убеждения в практической подготовленно­сти той или иной меры, но именно в эту сторону долж­ны быть направлены внимание и усилия сознательного авангарда рабочих масс, обязанных помочь крестьян­ским массам найти выход из создавшейся разрухи».

На основе решений Апрельской конференции пар­тия большевиков развернула огромную работу по за­воеванию масс, их воспитанию и организации. Она бо­ролась за массы рабочих и крестьян, проводя огром­ную пропагандистско-агитационную работу на фронте и в тылу, подготовляя массы к социалистической ре- вОяюции. 11 '■ 1Ь I ' ■поитии-.'и.

В июле — августе 1917 г. проходил V I съезд РСДРП. В его решениях подчеркивалось ленинское положение о союзе пролетариата и беднейшего крестьянства как

155

условии победы социалистической революции. Съезд нацелил партию на вооруженное восстание, на социа­листическую революцию. Была также принята резолю­ция «О союзах молодежи», в которой говорилось:

«С первых дней революции в целом ряде городов России, и в особенности в Петрограде, началось широ­кое движение рабочей молодежи и рабочего юношест­ва в целях создания самостоятельных организаций... Русская буржуазия, как и западно-европейская... пы­тается... использовать эти организации в целях подчи­нения молодых пролетариев своей буржуазной идео­логии, внедряя в их сознание понятия об «обществе», «патриотизме» и т. п ... Партия пролетариата, в свою очередь, отдает себе отчет в том огромном значении, какое рабочая молодежь имеет для рабочего движения в целом. Наша партия должна стремиться к тому, что­бы рабочая молодежь создала свои организации, орга­низационно не подчиненные, а только духовно связан­ные с партией. Но в то же время партия стремится к тому, чтобы организации эти с самого же своего воз­никновения приняли социалистический характер, что­бы будущий социалистический союз молодежи примк­нул к Интернационалу молодежи, чтобы его местные секции преследовали по преимуществу цель развития классового самосознания пролетарского юношества пу­тем пропаганды идей социализма, энергичной борьбы с шовинизмом и милитаризмом... Съезд считает со­действие созданию классовых социалистических орга­низаций рабочей молодежи одной из неотложных за­дач момента..^,(КПСС в резолюциях,и решения* съез­дов... Т.1, с. 498—499).

Возглавляемый партией большевиков, рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой, при поддерж­

156

ке солдат и матросов сверг власть буржуазии, устано­вил власть Советов и учредил новый тип государст­ва — социалистическое советское государство. В ре­зультате Октябрьской социалистической революции была установлена диктатура пролетариата. Была от­менена помещичья собственность на землю, земля пе­редана в пользование крестьянству. Осуществлена на­ционализация всей земли, экспроприированы капита­листы, средства производства перешли в общественную собственность. Был завоеван выход из войны, получе­на мирная передышка для развертывания социалисти­ческого строительства.

* * *

Почему, однако, социалистическая революция по­бедила именно в России — самой отсталой, с точки зрения развития капитализма, стране, что, по мнению «ученых» марксистов, было невозможно?

Теперь мы можем ответить на этот вопрос. Победа социалистической революции определяется не эконо­мическим развитием, а развитием социалистического сознания, духовным уровнем народа. И здесь Россия, благодаря Ленину, оказалась впереди планеты всей.

Выступая на II Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов, который дал большинство пар­тии большевиков, Ленин сказал замечальные слова: «ГОСУДАРСТВО СИЛЬНО СОЗНАТЕЛЬНОСТЬЮ МАСС. Оно сильно- тогда, когда массы все знают, обо

Мо^ут'(^удИ^ь й Йсё 6Ьзн'а̂ елйй'6»,/ омИ конечно же, власть в государстве должна принад­

лежать наиболее сознательному классу. В «Докладе об экономическом положении рабочих Петрограда и зада­

157

чах рабочего класса...» Ленин писал: «Революция 25 ок­тября показала чрезвычайную политическую зрелость пролетариата, выявившего способность стойко проти­востоять буржуазии. Но для полной победы социализ­ма требуется колоссальная организованность, проник­нутая сознанием, что пролетариат должен стать гос­подствующим классом... Вопрос в том — победить или быть побежденным. Нельзя надеяться, что пролетариат деревни ясно и твердо сознает свои интересы. Это мо­жет сделать только рабочий класс, и каждый пролета­рий, в сознании великой перспективы, должен почувст­вовать себя руководителем и повести за собой массы.

Пролетариат должен стать господствующим клас­сом в смысле руководительства всеми трудящимися и классом господствующим политически... Управление государством должен взять на себя пролетариат».

На III Всероссийском съезде Советов Р., С. и К. Д. Ленин напомнил опыт Парижской Коммуны, когда ра­бочие продержались 2 месяца и 10 дней и были рас­стреляны, заплатив тяжелыми жертвами за первый опыт рабочего правительства, смысл и цели которого не знало громадное большинство французских кресть­ян. Ленин говорил: «Нет ни одного социалиста, кото­рый бы не признавал той очевидной истины, что меж­ду социализмом и капитализмом лежит долгий, более или менее трудный переходный период диктатуры про­летариата, и что этот период в своих формах будет во многом зависеть от того, преобладает ли мелкая соб­ственность или крупная, мелкая культура или крупная. П онято/что жреход к ̂ социализму в'Эсдошдйи.^ вд может походить на переход к социализму в стране по преимуществу мелкобуржуазной, какой является Рос­сия. С этим надо считаться.

158

Всякий сознательный социалист говорит, что социа­лизм нельзя навязывать крестьянам насильно и надо рассчитывать лишь на силу примера и на усвоение кре­стьянской житейской практики. Как она считает удоб­ным перейти к социализму?.. И крестьяне начали уже этот переход, и мы питаем к ним полное доверие...

Опыт гражданской войны указывает представите­лям крестьян воочию, что нет иного пути к социализ­му, кроме диктатуры пролетариата и беспощадного по­давления господства эксплуататоров.

Каждый раз, когда нам приходится касаться этой темы, на настоящем собрании или на ВЦИК, мне слу­чается от времени до времени слышать от правой час­ти собрания возгласы «диктатор!». Да, «когда мы были социалистами», тогда все признавали диктатуру проле­тариата; они даже писали о ней в своих программах, они возмущались тем распространенным предрассуд­ком, будто можно переубедить эксплуататоров, доказать им, что не следует эксплуатировать трудящиеся массы, что это грешно и стыдно, и тогда водворится на земле рай. Нет, этот утопический предрассудок давно разбит в теории, и наша задача — разбить его на практике.

Представлять себе социализм так, что нам госпо­да социалисты преподнесут его на тарелочке, в гото­веньком платьице, нельзя, — этого не будет. Ни один еще вопрос классовой борьбы не решался в истории иначе, как насилием. Насилие, когда оно происходит со стороны трудящихся, эксплуатируемых масс про­тив эксплуататоров, — да, мы за такое насилие. И нас нисколько не смущают вопли людей, которые... забы- лжэсе |Свои дфедпосылки и требую® от;*аа >невозмеж ̂ного, чтобы мы, социалисты, без борьбы против экс­плуататоров, без подавления их сопротивления, дос­тигли полной победы.

159

Господа эксплуататоры еще летом 1917 года поня­ли, что дело идет «о последних и решительных бит­вах», что последний оплот буржуазии, этот главный и основной источник подавления ею трудящихся масс, будет вырван из их рук, если Советы получат власть. Вот почему Октябрьская революция открыла эту сис­тематическую борьбу за то, чтобы эксплуататоры пре­кратили свое сопротивление...

Вот почему в настоящее время в России приобре­ла преимущество гражданская война... Представители имущих классов все ставят на карту... для них это по­следние и решительные битвы, и они не остановятся ни перед каким преступлением, лишь бы сломить Со­ветскую власть. Разве вся история социализма, фран­цузского в особенности, которая так богата революци­онными стремлениями, не показывает нам, что когда сами трудящиеся берут в свои руки власть, правящие классы идут на неслыханные преступления и расстре­лы, когда дело идет об охране их денежных мешков...

Тот, кто понял, что такое классовая борьба, что зна­чит саботаж, который организовали чиновники, тот знает, что перескочить сразу к социализму мы не мо­жем. Остались буржуа, капиталисты, которые имеют надежду вернуть свое господство и защищают свои де­нежные мешки, осталось босячество, слой подкупных людей, совершенно раздавленных капитализмом и не умеющих возвысится до идеи пролетарской борьбы. Остались служащие, чиновники, которые думают, что охрана старого порядка есть интересы общества. Как можно представить себе победу социализма иначе, как полным крахом этих слоев, как полной гибелью бур­жуазии и русской и европейской? (...) Без борьбы мы к социализму не придем».

1605

* * *

Разрабатывая основные положения научного плана построения социализма и коммунизма в России, Ленин наметил практические шаги социалистического строи­тельства: организацию всенародного учета и контроля, повышение производительности труда, развертывание социалистического соревнования, воспитание новой, пролетарской дисциплины, а также принципы совет­ского хозяйствования.

В работе «Государство и революция» (август — сен­тябрь 1917 г.) Ленин говорит об условиях перехода к ком­мунизму: «Мы знаем, что коренная социальная причина эксцессов, состоящих в нарушении правил человеческо­го общежития, есть эксплуатация масс, нужда и нищета их... Не впадая в утопизм, нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научаются работать на общество без всяких норм права, да и экономических предпосылок такой перемены отмена капитализма не дает сразу...

Когда все научатся управлять и будут в самом деле управлять самостоятельно общественным производст­вом, самостоятельно осуществлять учет и контроль ту­неядцев, баричей, мошенников и тому подобных «хра­нителей традиций капитализма», — тогда уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сде­лается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться таким быстрым и серьезным наказанием... что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого об­щежития очень скоро станет привычкой.

И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к выс­шей его фазе...»

1616 А. Ьуссл

В работе «Очередные задачи Советской власти» Ленин опять подчеркивает значение сознательности в деле победы социалистической революции, в том числе и в экономической области: «Лишь в том случае, если пролетариат и беднейшее крестьянство сумеют найти в себе достаточно сознательности, идейности, самоотвер­женности, настойчивости, — победа социалистической революции будет обеспечена. Создав новый, советский, тип государства... мы разрешили только небольшую часть трудной задачи. Главная трудность лежит в эко­номической области: осуществить строжайший и по­всеместный учет и контроль производства и распреде­ления продуктов, повысить производительность труда, обобществить производство на деле...

Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяй­ничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде — именно такие ло­зунги... становятся теперь, после свержения буржуазии, главными лозунгами момента. И практическое проведе­ние этих лозунгов массой трудящихся является... един­ственным условием спасения страны... Длительные и упорные усилия лучших и сознательнейших рабочих необходимы для полного перелома настроений массы и перехода ее к правильному, выдержанному, дисцип­линированному труду...

Решающим является организация строжайшего и всенародного учета и контроля за производством и рас­пределением продуктов... До сих пор на первом плане стояли мероприятия по непосредственной экспроприа­ции экспроприаторов. Теперь на первом плане стано­вится организация учета и контроля...

Развращающее влияние высоких жалований неос­поримо — и на Советскую власть (тем более, что при

162

быстроте переворота к этой власти не могло не примк­нуть известное количество авантюристов и жуликов, которые вместе с бездарными или бессовестными из разных комиссаров не прочь попасть в «звезды»... каз­нокрадства), и на рабочую массу. Но все, что есть мыс­лящего и честного среди рабочих и беднейших кресть­ян, согласится с нами, признает, что сразу избавиться от дурного наследства капитализма мы не в состоя­нии, что освободить Советскую республику от «дани» в 50 или 100 млн рублей... можно не иначе, как орга­низуясь, подтягивая дисциплину среди самих себя, очи­щая среду от всех «хранящих наследство капитализма», «соблюдающих традиции капитализма», т. е. от лоды­рей, тунеядцев, казнокрадов... Если сознательные пе­редовики рабочих и беднейших крестьян успеют, при помощи советских учреждений, в один год организо­ваться, дисциплинироваться, подтянуться, создать мо­гучую трудовую дисциплину, тогда мы через год ски­нем с себя эту «дань»... Наша работа по организации, под руководством пролетариата, всенародного учета и контроля за производством и распределением продук­тов сильно отстала от нашей работы по непосредствен­ной экспроприации экспроприаторов... Центр тяжести в борьбе против буржуазии передвигается на органи­зацию такого учета и контроля. Только исходя из это­го можно правильно определить очередные задачи эко­номической и финансовой политики в области нацио­нализации банков, монополизации внешней торговли, государственного контроля за денежным обращением, введения удовлетворительного, с пролетарской точки зрения, поимущественного подоходного налога, введе­ния трудовой повинности. С социалистическими пре­образованиями в этих областях мы крайне отстали...

163

Без всестороннего, государственного учета и кон­троля за производством и распределением продуктов власть трудящихся, свобода трудящихся удержаться не может, возврат под иго капитализма н е и з б е ж е н .

Все навыки и традиции буржуазии вообще и мел­кой буржуазии особенно идут также против государ­ственного контроля, за неприкосновенность «священ­ной частной собственности», «священного» частного предприятия.

Нам теперь особенно наглядно видно, до какой сте­пени правильно марксистское положение, что анархизм1 и анархосиндикализм2 суть буржуазные течения, в ка­ком непримиримом противоречии стоят они к социа­лизму, к пролетарской диктатуре, к коммунизму. Борь­ба за внедрение в массы идеи советского — государст­венного контроля и учета, за проведение этой идеи в жизнь, за разрыв с проклятым прошлым, приучившим­ся смотреть на добычу хлеба и одежды, как на «част­ное» дело, на куплю-продажу, как на сделку, которая «только меня касается», — это борьба есть величай­шая, имеющая всемирно-историческое значение, борь-

1 А н а р х и з м — мелкобуржуазное общественно-политиче­ское течение, отрицающее всякую государственную власть, орга­низованную политическую борьбу, руководящую роль пролетар­ской партии.

С и н д и к а л и з м — мелкобуржуазное оппортунистическое течение в рабочем движении, сторонники которого рассматрива­ют экономическую борьбу как единственный путь к социализ­му, при котором синдикаты (профсоюзы) должны управлять об­щественным производством. Они отвергают участие профсоюзов в политической борьбе, политическую партию рабочего класса и диктатуру пролетариата. Анархосиндикализм, который полу­чил наибольшее распространение в то время во Франции, Ита­лии, Испании, Швейцарии, в Латинской Америке, находился под влиянием анархизма.

164

6а социалистической сознательности против буржуаз- но-анархической стихийности.

Рабочий контроль введен у нас как закон, но в жизнь и даже в сознание широких масс пролетариа­та он едва-едва начинает проникать. О том, что без­отчетность, бесконтрольность в деле производства и распределения продуктов есть гибель зачатков социа­лизма, есть казнокрадство... что нерадивость в уче­те и контроле есть прямое пособничество немецким и русским Корниловым... которые, при помощи всей мужицкой буржуазии, при помощи кадетов, меньше­виков, правых эсеров «подкарауливают» нас, выжидая момент, — об этом мы недостаточно говорим в своей агитации, об этом недостаточно думают передовики рабочих и крестьян...

Социалистическое государство может возникнуть лишь как сеть производственно-потребительских ком­мун, добросовестно учитывающих свое производство и потребление, экономящих труд, повышающих неуклон­но его производительность и достигающих этим воз­можности понижать рабочий день до семи, до шести часов в сутки и еще менее...

Подъем производительности труда требует, преж­де всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии... Другим условием повышения произво­дительности труда является, во-первых, образователь­ный и культурный подъем массы населения. Этот подъ­ем идет теперь с громадной быстротой, чего не видят ослепленные буржуазной рутиной люди, не способные понять, сколько порыва к свету и инициативности раз­вертывается теперь в народных «низах» благодаря со­ветской организации. Во-вторых, условием экономи­ческого подъема является и повышение дисциплины

165

труда, уменья работать, спорости, интенсивности тру­да, лучшей его организации. С этим у нас дело обстоит особенно плохо... мы никоим образом не должны при­крывать явного зла. Напротив, мы будем раскрывать его и усиливать советские приемы борьбы против него, ибо успех социализма немыслим без победы пролетар­ской сознательной дисциплинированности над стихий­ной мелкобуржуазной анархией, этого настоящего за­лога возможной реставрации керенщины и корнилов­щины. Наиболее сознательный авангард уже поставил себе задачу повышения трудовой дисциплины...

Надо... идя к повышению производительности тру­да, учесть особенности переходного от капитализма к социализму времени, которые требуют, с одной сторо­ны, чтобы были заложены основы социалистической организации соревнования, а с другой стороны, тре­буют мер принуждения, чтобы лозунг диктатуры про­летариата не осквернялся практикой киселеобразного состояния пролетарской власти...

Нельзя победить и искоренить капитализма без беспощадного подавления сопротивления эксплуата­торов, которые... в течение довольно долгого времени будут пытаться свергнуть ненавистную власть бедно­ты. Во-вторых, всякая великая революция, а социали­стическая в особенности, немыслима без войны внут­ренней, т. е. гражданской войны... Разумеется, все эле­менты разложения старого общества, неизбежно весьма многочисленные, связанные преимущественно с мел­кой буржуазией... не могут не «показать себя» при та­ком глубоком перевороте. А «показать себя» элементы разложения не могут иначе, как увеличением количе­ства преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода. Чтобы сладить с этим, нуж­но время и нужна железная рука...

166

Советская власть есть не что иное, как организаци­онная форма диктатуры пролетариата, поднимающего к новому демократизму, к самостоятельному участию в управлении государством десятки и десятки миллио­нов трудящихся и эксплуатируемых, которые на своем опыте учатся видеть в дисциплинированном и созна­тельном авангарде пролетариата своего надежнейше­го вождя.

Но диктатура есть большое слово. А больших слов нельзя бросать на ветер. Диктатура есть желез­ная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощад­ная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов. А наша власть — непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо. Нельзя за­бывать ни на минуту, что буржуазная и мелкобуржуаз­ная стихия борется против Советской власти двояко: с одной стороны, действуя извне, приемами Савинковых, Гоцов, Гегечкори, Корниловых, заговорами и восстания­ми, их грязным «идеологическим» отражением, пото­ками лжи и клеветы в печати кадетов, правых эсеров и меньшевиков; — с другой стороны, эта стихия дей­ствует извнутри, используя всякий элемент раздраже­ния, всякую слабость для подкупа, для усиления недис­циплинированности, распущенности, хаоса. Чем ближе мы подходим к полному военному подавлению бур­жуазии, тем опаснее для нас становится стихия мел­кобуржуазной анархичности. И борьбу с этой стихией нельзя вести только пропагандой и агитацией, только организацией соревнования, только отбором организа­торов,— борьбу надо вести и принуждением (...) Суд есть орудие воспитания к дисциплине. Нет достаточ­ного сознания того простого и очевидного факта, что, если главными бедами России являются голод и безра­

167

ботица, то победить эти бедствия нельзя никакими по­рывами, а только всесторонней, всеобъемлющей, все­народной организацией и дисциплиной... что поэтому виноват в мучениях голода и безработицы всякий, кто нарушает трудовую дисциплину в любом заводе, в лю­бом хозяйстве, в любом деле, — что виновных в этом надо уметь находить, отдавать под суд и карать беспо­щадно. Мелкобуржуазная стихия, с которой нам пред­стоит вести самую упорную борьбу, сказывается имен­но в том, что слабо сознание народно-хозяйственной и политической связи голода и безработицы с распу­щенностью всех и каждого в деле организации и дис­циплины, — что держится прочно мелкособственниче­ский взгляд: мне бы урвать побольше, а там хоть тра­ва не расти. (...)

Всякая крупная машинная индустрия... требует безусловного и строжайшего единства воли, направ­ляющей совместную работу сотен, тысяч и десятков тысяч людей... Но как может быть обеспечено стро­жайшее единство воли? Подчинением воли тысяч воле одного.

Это подчинение может, при идеальной сознатель­ности и дисциплинированности участников общей ра­боты, напоминать больше мягкое руководство дири­жера. Оно может принимать резкие формы диктатор­ства, — если нет идеальной дисциплинированности и сознательности... Революция только что разбила самые старые, самые прочные, самые тяжелые оковы, которым из-под палки подчинялись массы. Это было вчера. А се­годня та же революция и именно в интересах ее разви­тия и укрепления, именно в интересах социализма, тре­бует беспрекословного повиновения масс единой воле руководителей трудового процесса. Понятно, что такой

168

переход немыслим сразу. Понятно, что он осуществим лишь ценою величайших толчков, потрясений, возвра­тов к старому, громаднейшего напряжения энергии про­летарского авангарда, ведущего народ к новому».

Из статьи «О голоде»: «Одно из величайших, не­искоренимых дел октябрьского — Советского — пе­реворота состоит в том, что передовой рабочий, как руководитель бедноты, как вождь деревенской трудя­щейся массы, как строитель государства труда, «по­шел в народ». Тысячи и тысячи лучших рабочих от­дал деревне Питер, отдали ей другие пролетарские цен­тры... Рабочий, став передовым вождем бедноты, не стал святым. Он вел вперед народ, но он и заражал­ся болезнями мелкобуржуазного развала. Чем мень­ше бывало отрядов из наилучше организованных, из наиболее сознательных, из наиболее дисциплиниро­ванных и твердых рабочих, тем чаще разлагались эти отряды, тем чаще бывали случаи победы мелкособст­веннической стихии прошлого над пролетарско-ком­мунистической сознательностью будущего. Начав ком­мунистическую революцию, рабочий класс не может одним ударом сбросить с себя слабости и пороки, унас­ледованные от общества помещиков и капиталистов, от общества эксплуататоров и мироедов, от общества грязной корысти и личной наживы немногих, при ни­щете многих. Но рабочий класс может победить — и, наверное, победит в конце концов, — старый мир, его пороки и его слабости, если против врага будут дви­гаемы новые и новые, все более многочисленные, все более просвещенные опытом, все более закаленные на трудностях борьбы отряды рабочих... Нужно вдесяте­ро больше железных отрядов сознательного и беско­нечно преданного коммунизму пролетариата... То­

169

гда мы поднимем революцию до настоящего пред­дверия социализма».

Из доклада СНК на 5-м Всероссийском съезде Сове­тов Р., К., С и К.Д. 5 июля 1918 г.: «Это — наша главная задача: мы говорим: от всякого нового общественного порядка требуются новые отношения между людьми, новая дисциплина... Дисциплина должна создаваться на совершенно новых началах, дисциплина доверия и организованности рабочих и крестьян, дисциплина то­варищеская, дисциплина всяческого уважения, дисци­плина самостоятельности и организованности в борь­бе. Это просто и легко — оставаться в старой полосе привычных капиталистических отношений, но мы же­лаем идти новым путем. Он требует от нас, требует от всего народа большой сознательности, большой орга­низованности, требует больше времени...

Привычки капиталистического строя слишком сильны, перевоспитать воспитанный веками в этих привычках народ дело трудное и требующее большо­го времени. Но мы говорим: наш способ борьбы — это организация. Мы должны все организовать, все взять в свои руки...»

Из работы «Запуганные крахом старого и борю­щиеся за новое»: «Эксплуатируемые крепнут, мужают, растут, учатся, СКИДЫВАЮТ С СЕБЯ «ВЕТХОГО АДА­МА» наемного рабства по мере того, как растет сопро­тивление их врагов — эксплуататоров. Победа будет на стороне эксплуатируемых, ибо за них жизнь, за них сила числа, сила массы, сила неисчерпаемых источни­ков всего самоотверженного,-идейного, честного, рву­щегося вперед, просыпающегося к строительству но­вого, всего гигантского запаса энергии и талантов так называемого «простонародья», рабочих и крестьян. За ними победа».

170

* * *

Разбитые Октябрьской революцией помещики и капиталисты совместно с белогвардейскими генерала­ми вошли в сговор с правительствами стран Антан­ты о совместном Военном нападении на страну Сове­тов для свержения Советской власти. Военная интер­венция Антанты была поддержана белогвардейскими мятежами на окраинах России. Так кончилась мирная передышка и началась война рабочих и крестьян Рос­сии против внутренней контрреволюции и империа­листов Англии, Франции, Японии и Америки. Тяжело пришлось Советской России. Она оказалась отрезанной от своих основных продовольственных, сырьевых и то­пливных районов. Социалистическое отечество было в опасности.

В августе 1918 г. Ленин пишет обращение к рабо­чим: «Товарищи рабочие! Идем в последний, решитель­ный бой!». Он призывает к бою против кулаков: «Волна кулацких восстаний перекидывается по России. Кулак бешено ненавидит Советскую власть и готов переду­шить, перерезать сотни тысяч рабочих... И потому бой против кулаков мы называем п о с л е д н и м , реши­тельным боем. Это не значит, что не может быть мно­гократных походов чужеземного капитализма против Советской власти. Слово «последний» бой означает, что последний и самый многочисленный из эксплуататор­ских классов восстал против нас в нашей стране...

Рабочая власть никогда не обижала и не обидит среднего крестьянина... Теснейший союз и полное слияние с деревенской беднотой; уступки и соглаше­ние со средним крестьянином; беспощадное подавле­

171

ние кулаков, этих кровопийц, вампиров, грабителей на­рода, спекулянтов, наживающихся на голоде; — вот ка­кова программа сознательного рабочего. Вот политика рабочего класса».

Партия объявила страну военным лагерем и пере­строила ее хозяйственную и политическую жизнь на военный лад. Под руководством Ленина большевики подняли рабочих и крестьян на отечественную войну против интервентов и белогвардейцев. Сотни тысяч добровольцев уходили на фронт. Переход к обязатель­ной воинской повинности дал в короткий срок мил­лионную Красную Армию. В результате принятых мер обороны были достигнуты первые военные успехи.

Ленин говорил: «Во всякой войне победа в конеч­ном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь. Убеж­дение в справедливости войны, сознание пожертвовать своею жизнью для блага своих братьев поднимает дух солдат и заставляет их переносить неслыханные тяже­сти. Царские генералы говорят, что наши красноармей­цы переносят такие тяготы, какие никогда не вынесла бы армия царского строя. Это объясняется тем, что ка­ждый рабочий и крестьянин, взятый под ружье, знает, на что он идет, и сознательно проливает свою кровь во имя торжества справедливости и социализма. Это осоз­нание массами целей и причин войны имеет громадное значение и обеспечивает победу» (ПСС, т. 41, с. 121).

Понимая, что предстоят новые длительные бои с внешними и внутренними врагами, партия постави­ла весь тыл на службу фронту. Был введен военный коммунизм.

Буржуазная революция в Германии и начавшийся ре­волюционный подъем в Европе создали благоприятную международную обстановку для Советской России.

172

В марте 1919 г. был образован II I Коммунистиче­ский Интернационал нового типа — марксистско-ле­нинский Интернационал.

В марте 1919 г. состоялся и V III съезд РКП(б). Ос­новное место в работе его заняло обсуждение и приня­тие новой программы партии, разработанной под ру­ководством и при непосредственном участии Ленина. В ней сказано, что коммунистическая партия является «сознательной выразительницей классового движения пролетариата», что, «заменив частную собственность на средства производства и обращения общественною и введя планомерную организацию общественно-про­изводительного процесса для обеспечения благосос­тояния и всестороннего развития всех членов обще­ства, социальная революция пролетариата уничтожит деление общества на классы и тем освободит все угне­тенное человечество, т. к. положит конец всем видам эксплеатации одной части общества другой. Необхо­димое условие этой социальной революции составля­ет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролета­риатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров». В программе были указаны конкретные задачи партии в борьбе за социализм: доведение до конца экспроприа­ции буржуазии, ведение хозяйства страны по единому социалистическому плану, участие профсоюзов в орга­низации народного хозяйства, социалистическая дисци­плина труда, использование буржуазных специалистов под контролем советских органов, постепенное и пла­номерное вовлечение среднего крестьянства в работу социалистического строительства, а также строительст­во Красной Армии, партийное и советское строитель­ство, руководящая роль партии в работе Советов.

173

В области народного просвещения Программой РКП поставлены следующие задачи: «...Довести до конца начатое с Октябрьской революции 1917 г. дело превращения школы из орудия классового господства буржуазии в орудие коммунистического перерождения общества... Школа должна быть не только проводни­ком принципов коммунизма вообще, но и проводником идейного, организационного, воспитательного влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои трудящихся масс в целях воспитания поколения, способного окончательно установить коммунизм. Бли­жайшей задачей на этом пути является в настоящее время дальнейшее развитие установленных уже Со­ветской властью следующих основ школьного и про­светительного дела:

1) Проведение бесплатного и обязательного обще­го и политехнического... образования для всех детей обоего пола до 17 лет.

2) Создание сети дошкольных учреждений: яслей, садов, очагов и т. п., в целях улучшения общественно­го воспитания и раскрепощения женщины.

3) Полное осуществление единой трудовой шко­лы... свободной от какого бы то ни было религиозно­го влияния, проводящей тесную связь обучения с об­щественно-производительным трудом, подготовляю­щей всесторонне развитых членов коммунистическо­го общества.

4) Снабжение всех учащихся пищей, одеждой, обу­вью и учебными пособиями за счет государства.

5) Подготовление новых кадров работников про­свещения, проникнутых идеями коммунизма.

6) Привлечение трудящегося населения к актив­ному участию в деле просвещения (развитие «советов

174

народного образования», мобилизация грамотных и т. д.).

7) Всесторонняя государственная помощь самообра­зованию и саморазвитию рабочих и крестьян (создание сети учреждений внешкольного образования: библио­тек, школ для взрослых, народных домов и университе­тов, курсов, лекций, кинематографов, студий и т. д.).

8) Широкое развитие профессионального образо­вания для лиц от 17-летнего возраста в связи с общи­ми политехническими знаниями.

9) Открытие широкого доступа в аудитории высшей школы для всех желающих учиться, и в первую очередь для рабочих; привлечение к преподавательской деятель­ности в высшей школе всех, могущих там учить...

10) Равным образом необходимо открыть и сделать доступными для трудящихся все сокровища искусст­ва, созданные на основе эксплуатации их труда и на­ходившиеся до сих пор в исключительном распоряже­нии эксплуататоров.

11) Развитие самой широкой пропаганды коммуни­стических идей и использование для этой цели аппа­рата и средств государственной власти».

В области религиозных отношений Программа РКП заявляла: «По отношению к религии РКП не удовлетво­ряется декретированным отделением церкви от госу­дарства и школы от церкви, т. е. мероприятиями, кото­рые буржуазная демократия выставляет в своих про­граммах, но нигде в мире не довела до конца, благодаря многообразным фактическим связям капитала с рели­гиозной пропагандой. РКП руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознатель­ности во всей общественно-хозяйственной деятельно­сти масс повлечет за собой полное отмирание рели­

175

гиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими класса­ми и организацией религиозной пропаганды, содейст­вуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широ­кую научно-просветительскую и антирелигиозную про­паганду. При этом необходимо заботливо избегать вся­кого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма» (КПСС в резо­люциях и решениях съездов... Т. 2, с. 48—49).

Говоря на съезде о буржуазных специалистах, Ле­нин отмечал, что «культурная неразвитость России принижает Советскую власть и воссоздает бюрокра­тию. Советский аппарат на словах доступен всем тру­дящимся, на деле же он далеко не всем им доступен, как мы все это знаем. И вовсе не потому, чтобы этому мешали законы, как это было при буржуазии: наши за­коны, наоборот, этому помогают. Но одних законов тут мало. Необходима масса работы воспитательной, ор­ганизационной, культурной, — чего нельзя сделать бы­стро законом, что требует громадной длительной ра­боты (...) Старый бюрократический элемент мы разо­гнали, переворошили и затем стали снова ставить на новые места. Царистские бюрократы стали переходить в советские учреждения и проводить бюрократизм, пе­рекрашиваться в коммунистов и для большей успеш­ности карьеры доставать членские билеты РКП. Таким образом, их прогнали в двери, они влезают в окно. Тут больше всего сказывается недостаток культурных сил. Этих бюрократов можно было бы раскассировать, но нельзя их сразу перевоспитать. Здесь перед нами вы­ступают прежде всего задачи организационные, куль­турные и воспитательные».

176

Большое внимание на съезде было уделено вопросу об отношении к середняку. Ленин утверждал: «Дейст­вовать здесь насилием значит погубить все дело. Здесь нужна работа длительного воспитания. Крестьянину, который не только у нас, но и во всем мире является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что «коммуния» лучше всего... Если бы мы могли дать завтра 100 тысяч перво­классных тракторов, снабдить их бензином, снабдить их машинистами (вы прекрасно знаете, что пока это — фан­тазия), то средний крестьянин сказал бы: «Я за комму- нию». Но для того, чтобы это сделать, надо сначала побе­дить международную буржуазию, надо заставить ее дать нам эти тракторы, или же надо поднять нашу произво­дительность настолько, чтобы мы сами могли их доста­вить; Только так верно будет поставлен вопрос. Кресть­янин нуждается в промышленности города, без нее он жить не может, а она в наших руках. Если мы возьмем­ся за дело правильно, тогда крестьянин будет нам благо­дарен за то, что мы понесем ему из города эти продук­ты, эти орудия, эту культуру... Сначала помогите, потом добейтесь доверия... Среднее крестьянство не принад­лежит к эксплуататорам, ибо он не извлекает прибыли от чужого труда. Такой класс мелких производителей не может потерять от социализма, а напротив, выигрывает в очень сильной степени от свержения ига капитала... Вполне правильная политика Советской власти в дерев­не обеспечивает, таким образом, союз и соглашение по­бедоносного пролетариата со средним крестьянством».

V III съезд РКП принял постановление «О полити­ческой пропаганде и культурно-просветительной рабо­те в деревне». В план просветительной деятельности в деревне должны согласованно входить коммунистиче­

177

ская пропаганда, общее образование и агрикультурное образование. Среди грамотных крестьян нужно распро­странять специально издаваемую популярную литера­туру и газеты в коммунистическом духе. При каждой школе должна быть организована библиотека-читальня с политотделом. В курсы школ для детей и всевозмож­ных курсов для взрослых должны быть введены попу­лярные очерки истории культуры с научно-социалисти- ческой точки зрения, с особо разработанной частью, посвященной истории Российской великой революции, а также разъяснение Советской Конституции. Должны быть созданы образцовые учебники. Учителя должны стать агентами коммунистического просвещения. Нуж­но приложить усилия к проникновению в деревню ки­нематографа, театра, выставок и использовать их для коммунистической пропаганды, сочетая их с лекция­ми и митингами. Для неграмотных должны быть уст­роены периодические чтения декретов и обязательных постановлений с популярными толкованиями, а также чтение статей народной хрестоматии. Желательно со­провождать эти чтения демонстрациями при помощи кинематографа или волшебного фонаря, концертными номерами и т. д. Общее образование должно не только пролить свет разнообразных знаний в темную деревню, но главным образом способствовать выработке само­сознания и ясного миросозерцания и тесно примыкать к коммунистической пропаганде. Нужно всемерно спо­собствовать организации более богатой сети народных домов, которые должны быть местом для отдыха, ра­зумного развлечения и широкого общего и коммуни­стического просвещения. Партия должна следить, что­бы усилия коммунистической пропаганды не парали­зовались контрреволюционными элементами.

178

Сельскохозяйственное образование долйсно вестись таким образом, чтобы данные его связывались с ком­мунистическими выводами и служили перерождению частного крестьянского хозяйства в организованное со­циалистическое. Пропаганда среди крестьян не должна быть оторванной от жизненных задач земледельца.

«Государственная школа должна быть совершен­но отделена от какой бы то ни было религии. Всякая попытка контрреволюционной пропаганды под видом религиозной проповеди должна пресекаться. Но Кон­ституция Советской России признает полную свободу вероисповедания за всеми гражданами, и съезд обра­щает внимание на совершенную недопустимость каких бы то ни было ограничений этого права и даже наси­лия в вопросах религии. Лица, посягающие на свобо­ду веры и богослужения для граждан всех вероиспо­веданий, должны быть подвергаемы строгому взыска­нию» (КПСС в резолюциях и решениях съездов... Т. 2, с. 80—83).

Съезд принял резолюцию «О работе среди женского пролетариата», где призвал все комитеты партии содей­ствовать привлечению работниц и крестьянок к борьбе за коммунизм и к советскому строительству.

Была также принята резолюция «О работе среди молодежи». Признавая РКСМ организацией, выполняю­щей громадную работу по коммунистическому воспи­танию молодежи, РКП считала необходимым дальней­шее развитие РКСМ и оказание ему идейной и мате­риальной поддержки.

* X- X-

Несмотря на тяжелое положение, молодая Красная Армия разбила одного за другим ставленников Антан­

179

ты — Колчака, Юденича, Деникина, Краснова, Вранге­ля, Пилсудского и отбила иностранную военную интер­венцию. Красноармейцы, рабочие и крестьяне показали чудеса храбрости и героизма, отстаивая завоевания со­циалистической революции, сознательно принося жерт­вы делу победы социализма. Героизм проявляли ра­бочие и в тылу. Особенно показательны были комму­нистические субботники, организуемые рабочими по их собственному почину, когда они работали сверх­урочно безо всякой платы и достигали высокой про­изводительности труда. В работе «Великий почин» Ле­нин назвал этот самоотверженный, беззаветно-герои­ческий, добровольный, сознательный труд на пользу общества фактическим началом коммунизма. Еще раз подчеркнем: начало коммунизма по Ленину — не ма­териальное изобилие, а сознательный бескорыстный, бесплатный, самоотверженный, добровольный труд на ОБЩУЮ ПОЛЬЗУ.

В докладе о субботниках на Московской общего­родской конференции РКП(б) 20 апреля 1919 г. Ленин дал определение коммунизма: «Коммунизмом мы назы­ваем такой порядок, когда люди привыкают к исполне­нию общественных обязанностей без особых аппара­тов принуждения, когда бесплатная работа на общую пользу становится всеобщим явлением... Вот почему коммунистические субботники получили особую цен­ность, когда стали входить в практику, ибо только в этом, чрезвычайно малом, явлении стало проявляться что-то коммунистическое. «Коммунистическое» начи­нается только тогда, когда появляются субботники, т. е. бесплатный, ненормированный никакой властью, ника­ким государством, труд отдельных лиц на общественную пользу в широком масштабе. Это не помощь соседу, ко­

180

торая существовала в деревне всегда, но труд, произво­дящий на общегосударственные потребности, органи­зованный в широком масштабе и бесплатный... Если в теперешней России и есть что-либо коммунистическое, то это только субботники, а остальное есть лишь борь­ба против капитализма за упрочение социализма, из ко­торого, после его полной победы, должен будет вырасти тот самый коммунизм, который мы на субботниках на­блюдаем не из книг, а из живой действительности».

И далее в статье «От разрушения векового уклада к к творчеству нового» Ленин дал определение комму­нистического труда: «Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбы­тия определенной повинности, не для получения пра­ва на известные продукты, не по заранее установлен­ным и узаконенным нормам, а труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграж­дение, без условия о вознаграждении, труд по привыч­ке трудиться на общую пользу и по сознательному (пе­решедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу, труд, как потребность здоро­вого организма».

Затем в работе «От первого субботника ко всероссий­скому субботнику-маевке» Ленин говорил, что «коммуни­стическая организация труда, к которой первым шагом является социализм, держится и чем дальше, тем больше будет держаться на свободной и с о з н а т е л ь н о й дис­циплине самих трудящихся». А при коммунизме, вырас­тающем по мере упрочения социализма и являющим­ся новой формой нового общества, люди трудятся уже не из расчета на оплату, но из сознания необходимо­сти трудиться на общую пользу, и надо вводить посте­

181

пенно, но неуклонно коммунистическую дисциплину и коммунистический труд: «Мы будем работать... чтобы вытравить привычку считать труд только повинностью и правомерным только оплаченный по известной норме труд. Мы будем работать, чтобы внедрить в сознание, в привычку, в повседневный обиход масс правило: «все за одного и один за всех», правило: «каждый по своим способностям, каждому по его потребностям», чтобы вводить постепенно, но неуклонно коммунистическую дисциплину и коммунистический труд».

4 4 4

В марте — апреле 1920 г. прошел IX съезд РКП. В центре его внимания стояла задача ликвидации хо­зяйственной разрухи, определение путей и способов возрождения страны, выработки единого плана разви­тия народного хозяйства, рассчитанного на создание экономической базы социализма. Главное место отво­дилось электрификации страны. Директивы съезда лег­ли в основу разработки плана ГОЭЛРО, принятого V III Всероссийским съездом Советов.

Среди принятых съездом резолюций — резолюция «Об очередных задачах хозяйственного строительства», где в разделе «О трудовом подъеме» было указано, что «для поднятия сознательного отношения к вопросам труда и научной организации промышленности необ­ходимо направить, наряду с силами партии, все силы Наркомпроса и Политуправления республики». А в раз­деле «Трудовое соревнование» указывалось: «...Наря­ду с агитационно-идейным воздействием на трудящие­ся массы и с репрессиями по отношению к заведомым

182

бездельникам и паразитам, дезорганизаторам, могуще­ственной силой подъема производительности труда яв­ляется соревнование».

Съездом была принята также резолюция «О рабо­те среди женского пролетариата», где эта работа на­звана одной из неотложных задач момента, принимая во внимание роль работниц и крестьянок в решении очередных задач — борьбы с производственной и про­довольственной разрухой, общественным питанием и воспитанием, борьбы с неграмотностью и др. (КПСС в резолюциях и решениях съездов... Т. 2, с. 151—178)

По постановлению IX съезда РКП было предпри­нято первое издание сочинений Ленина.

* * *

О значении духовного фактора в социалистической революции Ленин говорит, в частности, в работе «Дет­ская болезнь «левизны» в коммунизме» (1920 г.): «Опыт победоносной диктатуры пролетариата в России на­глядно показал тем, кто не умеет думать или кому не приходилось размышлять о данном вопросе, что безус­ловная централизация и строжайшая дисциплина про­летариата являются одним из основных условий для победы над буржуазией... Только история большевиз­ма за весь период его существования может удовлетво­рительно объяснить, почему он мог выработать и удер­жать при самых трудных условиях железную дисципли­ну, необходимую для победы пролетариата.

И прежде всего является вопрос: чем держится дис­циплина революционной партии пролетариата? Чем она проверяется? Чем подкрепляется? Во-первых, со­знательностью пролетарского авангарда и его предан­

183

ностью революции, его выдержкой, самопожертвова­нием и героизмом. Во-вторых, его уменьем связаться, сблизиться, до известной степени, если хотите, слиться с самой широкой массой трудящихся, в первую голову пролетарской, но также и с непролетарской трудящейся массой. В-третьих, правильностью политического руко­водства, осуществляемого этим руководством, правиль­ностью его политической стратегии и тактики, при ус­ловии, чтобы сами широкие массы собственным опы­том убедились в этой правильности. Без этих условий дисциплина в революционной партии... неосуществи­ма... Эти условия вырабатываются лишь долгим тру­дом, тяжелым опытом; их выработка облегчается пра­вильной революционной теорией, которая, в свою оче­редь, не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно мас­сового и действительно революционного движения... Марксизм, как единственно правильную революцион­ную теорию, Россия выстрадала полувековой истори­ей неслыханных мук и жертв, невиданного революци­онного героизма, невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на практике, разочаро­ваний, проверки, сопоставления опыта Европы».

В этой же работе Ленин говорит и о воспитатель­ной функции коммунистической партии: «При Совет­ской власти в пролетарскую партию полезет еще боль­ше буржуазно-интеллигентских выходцев. Они про­лезут и в Советы, и в суды, и в администрацию, ибо нельзя, не из чего строить коммунизм иначе, как из че­ловеческого материала, созданного капитализмом, ибо нельзя изгнать и уничтожить буржуазную интеллиген­цию, надо победить, переделать, переварить, перевоспи­тать ее — перевоспитать надо в длительной борьбе, на

184

почве диктатуры пролетариата, и самих пролетариев, которые от своих собственных мелкобуржуазных пред­рассудков избавляются не сразу, не чудом, не по веле­нию божьей матери, не по велению лозунга, резолюции, декрета, а лишь в долгой, трудной массовой борьбе с массовыми буржуазными влияниями... Внутри совет­ских инженеров, внутри советских учителей, внутри привилегированных, т. е. наиболее квалифицирован­ных и наилучше поставленных рабочих на советских фабриках мы видим постоянное возрождение всех тех отрицательных черт, которые свойственны буржуазно­му парламентаризму, и только повторной, неустанной, длительной, упорной борьбой мы побеждаем — посте­пенно — это зло.

Конечно, при господстве буржуазии очень «трудно» победить буржуазные привычки в собственной, т. е. рабочей партии: «трудно» выгнать из партии привыч­ных, безнадежно испорченных буржуазными предрас­судками вождей-парламентариев... «трудно» добиться, чтобы коммунистические парламентарии не играли в буржуазно-парламентские бирюльки, а занимались на­сущнейшей работой пропаганды, агитации, организа­ции в массах...

Но все эти «трудности» — прямо-таки детские трудности по сравнению с задачами такого же рода, которые все равно пролетариату придется решать и для своей победы и во время пролетарской револю­ции и после взятия власти пролетариатом. По сравне­нию с этими, поистине гигантскими задачами, когда придется при диктатуре пролетариата перевоспиты­вать миллионы крестьян и мелких хозяйчиков, сотни тысяч служащих, чиновников, буржуазных интеллиген­тов, подчинять их всех пролетарскому государству и

185

пролетарскому руководству, побеждать в них буржу­азные привычки и традиции, — по сравнению с этими гигантскими задачами является делом ребячески лег­ким создать при господстве буржуазии, в буржуазном парламенте, действительно коммунистическую фрак­цию настоящей пролетарской партии».

От самой же коммунистической партии как авангар­да революционного класса, включающего лучших пред­ставителей этого класса, Ленин требовал самой высокой сознательности: «Мы не раз производили перерегист­рацию членов партии, чтобы изгнать этих «примазав­шихся», чтобы оставить в партии только сознательных и искренне преданных коммунизму. Мы пользовались мобилизациями на фронт и субботниками, чтобы очи­стить партию от тех, кто хочет только «попользовать­ся» выгодами от положения членов правительствен­ной партии, кто не хочет нести тяготу самоотвержен­ной работы на пользу коммунизма» (ПСС, т. 39, с. 224). «Партия... требует людей сознательных, готовых к са­мопожертвованию... Чтобы управлять, надо иметь ар­мию закаленных революционеров-коммунистов» (там же, т. 42, с. 252).

ВО ВСЕМ ПОКАЗЫВАЙ В СЕБЕ ОБРАЗЕЦ ДОБРЫХ ДЕЛ

В октябре 1920 г. состоялся III Всероссийский съезд комсомола. В порядке дня съезда стоял и вопрос социа­листического воспитания молодежи. В своей речи Ле­нин завещал молодежи воспитать из себя коммунистов и построить коммунистическое общество: «Расчище­на почва, и на этой почве молодое коммунистическое поколение должно строить коммунистическое обще­ство... Я здесь остановлюсь прежде всего на коммуни­стической морали. Вы должны воспитать из себя ком­мунистов. Задача Союза молодежи — поставить свою практическую деятельность так, чтобы, учась, органи­зуясь, сплачиваясь и борясь, эта молодежь воспитыва­ла бы себя и всех тех, кто в ней видит вождя, чтобы она воспитывала коммунистов. Надо, чтобы все дело воспитания, образования и учения современной мо­лодежи было воспитанием в ней коммунистической морали...

Но существует ли коммунистическая мораль? Су­ществует ли коммунистическая нравственность?..

Для нас нравственность подчинена интересам клас­совой борьбы пролетариата. А в чем состоит классовая борьба? Это — царя свергнуть, капиталистов свергнуть, уничтожить класс капиталистов... Надо, чтобы все ра­ботали по общему плану, на общей земле, на общих

187

фабриках и заводах и по общему распорядку. Легко ли это сделать?.. Тут надо, чтобы пролетариат перевоспи­тал, переучил часть крестьян, перетянул тех, которые являются крестьянами трудящимися, чтобы уничто­жить сопротивление тех крестьян, которые являются богачами и наживаются за счет нужды остальных... Нравственность это то, что служит разрушению ста­рого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов. Коммунистическая нравствен­ность эта та, которая служит этой борьбе, которая объединяет трудящихся против всякой мелкой собст­венности, ибо мелкая собственность дает в руки одно­го лица то, что создано трудом всего общества... А что­бы не дать снова восстановиться власти капиталистов и буржуазии, для этого нужно торгашества не допус­тить, для этого нужно, чтобы отдельные люди не на­живались за счет остальных...

Старое общество было основано на том принципе, что либо ты грабишь другого, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другого, либо он на тебя... Ко­гда рабочие и крестьяне доказали, что мы умеем сво­ей силой отстоять себя и создать новое общество, вот здесь и началось новое воспитание, воспитание и борь­ба против эксплуататоров, воспитание в союзе с про­летариатом против эгоистов и мелких собственников, против той психологии и привычек, которые говорят: я добьюсь своей цели, а до остального мне нет ника­кого дела.

Вот в чем состоит ответ на вопрос, как должно учиться коммунизму молодое подрастающее поколе­ние...

188

Когда нам говорят о нравственности, мы говорим: для коммуниста нравственность вся в этой сплоченной солидарной дисциплине и сознательной массовой борь­бе против эксплуататоров... Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше, избавиться от эксплуатации труда. Чтобы это осуществить, нужно то поколение молодежи, которое начало превращаться в сознательных людей в обста­новке борьбы с буржуазией. В этой борьбе оно воспи­тает настоящих коммунистов, этой борьбе оно долж­но подчинить и связать с ней всякий шаг в своем уче­нии, образовании и воспитании...

Коммунистический союз молодежи только тогда оправдает свое звание, если он каждый шаг своего уче­ния, образования и воспитания связывает с участи­ем в общей борьбе всех трудящихся против эксплуа­таторов...

Быть коммунистом — это значит организовывать и объединять все подрастающее поколение, давать при­мер воспитания и дисциплины в этой борьбе».

Исходя из указаний Ленина, III съезд РКСМ под­черкнул следующее программное положение: «Основ­ной задачей РКСМ является коммунистическое вос­питание трудящейся молодежи, в котором теоретиче­ское просвещение тесно связано с активным участием в жизни, труде, борьбе и строительстве трудящихся масс. Задаче коммунистического воспитания молодежи, под­готовляющего энергичных и умелых строителей социа­листического хозяйства, защитников Советской рес­публики, организаторов нового общества, должна быть подчинена вся практическая работа РКСМ во всех ее областях».

189

Речь Яенина была опубликована в газете «Прав­да», а также издана отдельной брошюрой двухсотты­сячным тиражом и в дальнейшем много раз переизда­на различными издательствами.

* * *

В ноябре 1920 г. состоялось Всероссийское совеща­ние политпросветов губернских И уездных отделов На­родного образования для решения вопросов по созда­нию Главполитпросвета. В своей речи Ленин говорил о связи просвещения с политикой:

«Во всех буржуазных государствах связь политиче­ского аппарата с просвещением является чрезвычайно крепкой, хотя признать этого прямо буржуазное обще­ство не может. Между тем, это (буржуазное) общество обрабатывает массы через церковь, через весь инсти­тут частной собственности.

Наша основная задача состоит в том, между про­чим, чтобы в противовес буржуазной «правде» проти­вопоставить свою правду и заставить ее признать...

Мы не стоим на точке зрения утопической, будто трудящиеся массы подготовлены к социалистическому обществу... Для работников просвещения и для ком­мунистической партии, как авангарда в борьбе, долж­но быть основной задачей — помочь воспитанию и об­разованию трудящихся масс, чтобы преодолеть старые привычки, старые навыки, оставшиеся нам в наследие от старого строя, навыки и привычки собственниче­ские, которые насквозь пропитывают толщу масс...

Мы живем в исторический момент борьбы с миро­вой буржуазией, которая во много и много раз силь­

190

нее нас. В такой момент борьбы мы должны отстаи­вать революционное строительство, бороться против буржуазии и военным путем, и еще более путем идей­ным, путем воспитания... Необходимо воспитать соз­нание, что нельзя, недопустимо стоять вне той борьбы пролетариата, которая сейчас все более и более захва­тывает все без исключения капиталистические страны мира, стоять в стороне от международной политики... Положение выливается в такую форму, что надо либо встать в стороне от переживаемой борьбы и этим до­казать полную несознательность, как те темные люди, которые остались в стороне от революции и войны и которые не видят всего обмана масс буржуазией, не видят, как буржуазия сознательно оставляет эти мас­сы в темноте, либо стать на борьбу за диктатуру про- летарата.

Об этой борьбе пролетариата мы говорим совер­шенно открыто, и нужно каждому человеку стать либо по эту, нашу, сторону, или по другую (...)

Прежде всего в работе Главполитпросвета должно быть открыто признано главенство политики Комму­нистической партии. Иной формы мы не знаем, и иной формы ни одна страна еще не выработала. Партия мо­жет быть более или менее соответствующей интересам своего класса, она переживает те или иные изменения или исправления, но лучшей формы мы еще не знаем, и вся борьба в Советской России, в течение трех лет сдерживающей натиск мирового империализма, свя­зана с тем, что партия сознательно ставит своей за­дачей выполнить его роль воспитателя, организатора и руководителя, ту роль, без которой распад капита­лизма невозможен. Трудящиеся массы, массы крестьян и рабочих, должны побороть старые навыки интелли­

191

генции1 и перевоспитать себя для строительства ком­мунизма — без этого к делу строительства присту­пить нельзя. Весь наш опыт показывает, что это дело слишком серьезное, и потому признание главенствую­щей роли партии должно быть у нас в виду... Мы дож- ны знать и помнить, что вся юридическая и фактиче­ская конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу, чтобы связанные с пролетариатом коммунистические элементы могли пропитать этот пролетариат своим коммунистическим духом, подчи­нить его себе, освободить его от того буржуазного об­мана, который мы так долго стараемся изжить. Нарком- прос пережил долгую борьбу, долгое время учительская организация боролась с социалистическим переворо­том. В этой учительской среде особенно упрочились буржуазные предрассудки. Здесь долго шла борьба в виде прямого саботажа и уцорно держащихся буржу­азных предрассудков, и нам приходится медленно, шаг за шагом отвоевывать себе коммунистическую пози­цию. Для Главполитпросвета, работающего по внешко­льному образованию, решающего задачу этого образо­вания и просвещения масс, особенно ярко встает зада­

1 В работе «Как организовать соревнование» Ленин говорит о необходимости контроля рабочих и крестьян «за разгильдяйст­вом, столь обычным у «образованных» людей. Это разгильдяйст­во, небрежность, неряшливость, неаккуратность, нервная тороп­ливость, склонность заменять дело дискуссией, работу — разго­ворами, склонность за все на свете браться и ничего не доводить до конца есть одно из свойств «образованных» людей, вытекаю­щих вовсе не из их дурной природы, тем менее из злостности, а из всех привычек жизни, из обстановки их труда, из переутомле­ния, из ненормального отделения умственного труда от физиче­ского и так далее и тому подобное».

192

ча сочетать партийное руководство и подчинить себе, пропитать своим духом, зажечь огнем своей инициа­тивы этот громадный аппарат, полумиллионную ар­мию преподавательского персонала, которая состоит сейчас на службе у рабочего. Работники просвещения, учительский персонал были воспитаны в духе буржу­азных предрассудков и привычек, в духе, враждебном пролетариату, они были совершенно не связаны с ним. Теперь мы должны воспитать новую армию педагоги­ческого учительского персонала, который должен быть тесно связан с партией, с ее идеями, должен быть про­питан ее духом, должен привлечь к себе рабочие мас­сы, пропитать их духом коммунизма, заинтересовать их тем, что делают коммунисты...

Таким образом, цель политической культуры, по­литического образования — воспитать истых комму­нистов, способных победить ложь, предрассудки и по­мочь трудящимся массам победить старый порядок и вести дело строительства государства без капитали­стов, без эксплуататоров, без помещиков...

Каждый агитатор и пропагандист нам необходим, он выполняет свою задачу, когда работает в строго пар­тийном духе, не ограничивается одной только парти­ей, а помнит о том, что его задача — руководить сот­нями тысяч преподавательского персонала, заинтере­совать их, побороть старые буржуазные предрассудки, привлечь их к тому, что мы делаем, заразить их созна­нием непомерности нашей работы, и только перейдя к этой работе, мы можем эту массу, задавленную ка­питализмом, которую он оттягивал от нас, вывести на

■ . К п I' •правильный путь.

Наша задача — побороть все сопротивление ка­питалистов, не только военное и политическое, но и

А. Буссл

193

ИДЕЙНОЕ, САМОЕ ГЛУБОКОЕ И САМОЕ МОЩНОЕ. Задача наших работников просвещения — осуществить эту переделку массы...»

Созданный на этом совещании Главполитпросвет объединил всю политико-просветительную и агитаци­онно-пропагандистскую работу, руководил массовым коммунистическим просвещением взрослых (ликвида­ция неграмотности, школы, клубы, библиотеки, избы- читальни), а также партийным просвещением (комву- зы, партийные школы). Возглавляла Г>1авполитпросвет Н. К. Крупская.

♦ * *

О значении пропаганды в развитии сознания масс, значении сознательности в деле социалистического строительства Ленин говорил и на V III Всероссийском съезде Советов:

«Чем больше размах, чем больше широта истори­ческих действий, тем больше число лкэдей, которые в этих действиях участвует, и наоборот, чем глубже пре­образование, которое мы хотим произвести, тем боль­ше надо поднять интерес к нему и сознательное отно­шение, убедить в этой необходимости новые и новые миллионы и десятки миллионов людей...

Мы имели полный успех в военной области, и те­перь мы должны подготовить такой же успех для задач более трудных, требующих энтузиазма и самоотвержен­ности от огромного ,больщинства.рабрчих и крестьян. Надо убедить в новых задачах сотри мцилиоцов людей** живших из поколения в поколение в рабстве и угнете­нии, в подавлении всякой самодеятельности; миллионы

194

рабочих, состоящих в профсоюзах, но несознательных еще политически, не привыкших видеть себя хозяева­ми... Теперь хозяйственная задача ставится впервые в массовом масштабе, и мы должны сознать и помнить, что война на хозяйственном фронте будет более труд­ной и долгой; чтобы победить на этом фронте, надо бу­дет большее число рабочих и крестьян сделать само­деятельными, активными и преданными... Нам надо направить сейчас внимание на то, чтобы от интересов политических и военных всю агитацию и пропаганду перевести на рельсы хозяйственного строительства...

Мы кончили одну полосу войн, мы должны гото­виться ко второй; но когда она придет, мы не знаем, и нужно сделать так, чтобы тогда, когда она придет, мы были на высоте. Вот почему мы не должны отказы­ваться от мер принуждения, а не только потому, что мы сохраняем пролетарскую диктатуру, которую уже поняли массы крестьянства и беспартийные рабочие, которые все знают о нашей диктатуре пролетариата, и она им не страшна, она их не пугает, они в ней ви­дят опору и твердость, т. е. то, что они могут противо­поставить помещикам и капиталистам и без чего по­бедить нельзя.

Это сознание, это убеждение, которое уже внедри­лось в плоть и кровь крестьянской массы по отноше­нию к задачам военным и политическим, надо еще пе­ревести на задачи хозяйственные...

В стране мелкого хозяйства наша главная и основ­ная задача — суметь перейти к государственному при­нуждению, чтобы крестьянское хозяйство поднять, на­чиная с мёр самых нУббхЬдййкх, йёотложных, самых доступных крестьянину, вполне ему понятных. И су­меть достигнуть этого можно только тогда, когда мы

1957

сумеем убедить новые миллионы, к этому неподготов­ленные. На это надо двинуть все силы и позаботиться о том, чтобы аппарат принуждения, оживленный, укреп­ленный, был базирован и развернут для нового размаха убеждения, и тогда мы эту военную кампанию кончим победой. Сейчас начинается военная кампания против остатков косности, темноты и недоверия среди кресть­янских масс. Старыми мерами тут не победишь; мера­ми же пропаганды и организованного воздействия, ко­торому мы научились, мы одержим победу...»

Забота партии о развитии пролетарской культуры, повышении ее роли в строительстве нового общества отражена в резолюции ЦК РКП(б) «О пролеткультах» (декабрь 1920 г.). Сложившеееся в Пролеткультах не­нормальное отношение серьезно мешало культурному развитию страны, насущному делу просвещения рабо­чих и крестьян. Пролеткульты были в идейном отно­шении независимы от органов Советского государст­ва, в результате в их деятельности проявлялось влия­ние буржуазной идеологии. В Пролеткультах рабочим преподавали философию махизма, в области искусст­ва прививался футуризм. «Вместо того, чтобы помогать пролетарской молодежи серьезно учиться, углублять коммунистический подход ко всем вопросам жизни и искусства, далекие по существу от коммунизма и вра­ждебные ему художники и философы... мешали рабо­чим... выйти на широкую дорогу свободного и дейст­вительно пролетарского творчества... Те самые анти­марксистские взгляды, которые так пышно расцвели после поражения революции 1905 г., ...в замаскиро­ванном виде антимарксистские группы интеллигенции пытались теперь привить Пролеткультам...

196

ЦК ценит и уважает стремление передовых рабочих поставить на очередь вопросы о более богатом духов­ном развитии личности и т. д. Партия сделает все воз­можное, чтобы это дело действительно попало в руки рабочей интеллигенции, чтобы рабочее государство дало рабочей интеллигенции все необходимое для это­го... ЦК добивается того, чтобы и в Наркомпросе были устранены указанные буржуазные веяния» (КПСС в ре­золюциях и решениях съездов... Т. 2, с. 200).

ЦК РКП(б) принял специальное постановление о слиянии Пролеткультов с губнаробразами, которые должны состоять из людей, строго проверенных пар­тией, и направлять работу Пролеткультов.

ИСПЫТАНИЕ ВАШЕЙ ВЕРЫ ПРОИЗВОДИТ ТЕРПЕНИЕ,

ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ СОВЕРШЕННЫ ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ, БЕЗ ВСЯКОГО

НЕДОСТАТКА

К 1921 г. в России сложилась очень тяжелая эконо­мическая и политическая обстановка. Положение кре­стьянства, и без того чрезвычайно тяжелое вследствие войны и блокады, усугубилось неурожаем и падежом скота. Крестьянство дошло до крайнего разорения. Ре­зультатом обострения его положения явились полити­ческие колебания мелких производителей, самым ярким выражением которых был кронштадтский мятеж. Мел­кая буржуазия выдвинула лозунги «свободы», «свободы торговли», «раскрепощения», «Советов без большеви­ков», перевыбора Советов, избавления от «партийной диктатуры» и т. д. Политика «военного коммунизма», которая была условием победы во время блокады в осаж­денной стране, отрезанной от всего мира, от хлебных и угольных районов, теперь обнаружила свою отри­цательную сторону. Разорение мелкого производите­ля еще более усилилось, восстановление крупной про­мышленности еще более отсрочилось.

Надо было менять экономическую политику.- В марте 1921 п состоялся X «1ьезд РКП(б), Необ­

ходимо было выработать новую политику партии по дальнейшему упрочению союза рабочего класса с кре­

198

стьянством, сознание которого оставалось ветхим, ча­стнособственническим. В докладе о замене продразвер­стки продналогом Ленин говорил: «Мы подчеркивали в целом ряде произведений, во всех наших выступле­ниях, во всей прессе, что в России дело обстоит не так, (как в странах развитого капитализма), что в России мы имеем меньшинство рабочих в промышленности и громадное большинство мелких земледельцев. Социа­листическая революция в такой стране может иметь успех лишь при двух условиях. Во-первых, при усло­вии поддержки ее своевременно социалистической ре­волюцией в одной или нескольких передовых странах. Как вы знаете, для этого условия мы очень много сде­лали по сравнению с прежним, но далеко не достаточ­но, чтобы это стало действительностью.

Другое условие, это — соглашение между осущест­вляемым свою диктатуру или держащим в своих руках государственную власть пролетариатом и большинст­вом крестьянского населения...

Мы знаем, что только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах. И так, прямиком, на всех собраниях, во всей прессе, и надо говорить... Как ни трудно наше положение в смысле ресурсов, а задача удовлетворить среднее крестьянст­во — должна быть разрешена. Крестьянство стало го­раздо более средним, чем прежде, противоречия сгла­дились, земля разделена в пользование гораздо более уравнительное, кулак подрезан и в значительной части экспроприирован — в России больше, чем на Украине, в Сибири мейыне. Н<э в общем1 и' ц е л о ^^йй и е стати­стики указывают совершенно бесспорно, что деревня нивелировалась, выровнялась, т. е. резкое выделение в

199

сторону кулака и в сторону беспосевщика сгладилось. Все стало ровнее, крестьянство стало в общем в поло­жение середняка.

Можем ли мы удовлетворить это среднее крестьян­ство, как таковое, с его экономическими способностя­ми, с его экономическими корнями? Если кто-нибудь из коммунистов мечтал, что в три года можно переде­лать экономическую базу, экономические корни мелко­го земледелия, то он, конечно, был фантазер...

Дело переработки мелкого земледельца, переработ­ки всей его психологии и навыков есть дело, требующее поколений. Решить этот вопрос по отношению к мелко­му земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психо­логию, может только материальная база, техника, при­менение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой переделало бы мелкого земледельца. Если я говорю, что нужны поко­ления, то это не значит, что нужны столетия. Вы пре­красно знаете, что достать тракторы, машины и элек­трифицировать громадную страну — такое дело может, во всяком случае, исчисляться не менее, чем десятиле­тиями. Вот какова объективная обстановка... Нам нуж­но строить нашу государственную экономику приме­нительно к экономике середняка, которую мы за три года не могли переделать и еще за десять лет не пере­делаем».

Многое решала электрификация страны. Знамена­тельно, что Ленин называл ее и опорой просвещения, перехода из темноты к свету коммунизма. Всем извест­ны символические слова* Леимна: «коммунизм есть Со­ветская власть плюс электрификация всей страны. На V III Всероссийском съезде Советов Ленин рассказывал

200

о том, как побывал на празднике у крестьян, которые имели электрическое освещение. На митинге один из крестьян стал говорить речь. «Он говорил, что мы, кре­стьяне, были темны, и вот теперь у нас появился свет, «неестественный свет, который будет освещать нашу крестьянскую темноту». Я лично не удивился этим сло­вам... Нам надо добиться в настоящий момент, чтобы каждая электрическая станция, построенная нами, пре­вращалась действительно в опору просвещения, чтобы она занималась, так сказать, электрическим образова­нием масс... Программа партии должна стать основной книжкой, которая должна пойти во все школы... И ка­ждый товарищ, который поедет на места, будет иметь определенную разработку проведения электрификации в его районе, перехода из темноты к нормальному су­ществованию. И, товарищи, можно и должно на месте сравнивать, разрабатывать, проверять данные вам по­ложения, добиваясь того, чтобы в каждой школе, в ка­ждом кружке на вопрос, что такое коммунизм, отве­чали не только то, что написано в программе партии, а также говорили о том, как выйти из состояния тем­ноты...» (ПСС, т. 42, с. 160—161).

Объясняя значение новой экономической полити­ки и ее условия в работе «О продовольственном на­логе», Ленин писал: «Военный коммунизм» был выну­жден войной и разорением. Он не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата по­литикой. Он был временной мерой. Правильной поли­тикой пролетариата, осуществляющего свою диктату­ру в мелкокрестьянской стране, является обмен хлеба на продукты промышленности1, необходимые кресть­янину. Только такая продовольственная политика от­вечает задачам пролетариата, только она способна ук­

201

репить основы социализма и привести его к полной победе. Продналог есть переход к ней... Нужда и ра­зорение таковы, что восстановить сразу крупное, фаб­ричное, государственное, социалистическое производ­ство мы не можем. Для этого нужны крупные запасы хлеба и топлива в центрах крупной промышленности, нужна замена изношенных машин новыми и т. п. Мы на опыте убедились, что этого нельзя сделать сразу, и мы знаем, что после разорительной империалистиче­ской войны даже самые богатые и передовые страны лишь в течение известного, довольно долгого, ряда лет смогут решить такую задачу. Значит, необходимо в из­вестной мере помогать восстановлению мелкой про­мышленности, которая не требует машин, не требует ни государственных, ни крупных запасов сырья, топ­лива, продовольствия, — которая может немедленно оказать известную помощь крестьянскому хозяйству и поднять его производительные силы».

Однако переход к новой экономической политике, допускающей свободу торговли, означал неизбежное возрождение капитализма. И Ленин говорил: «Полу­чается на основе известной (хотя бы только местной) свободы торговли возрождение мелкой буржуазии и капитализма. Это несомненно. Закрывать на это гла­за смешно...

Я в мае 1918 г. определял наличные в нашей эконо­мике элементы (составные части) разных общественно- экономических укладов. Оспорить то, что налицо име­ются все эти пять ступеней (или составных частей) всех этих пяти укладов, от патриархального, то есть полуди­кого, до социалистичесюсмгоиникому не удастся^ Что в мелкокрестьянской стране преобладает «уклад» мелко­крестьянский, то есть частью патриархальный, это само

202

собой очевидно. Развитие мелкого хозяйства есть раз­витие мелкобуржуазное, раз имеется обмен...

Какую же политику может повести социалистиче­ский пролетариат перед лицом такой экономической действительности? Дать мелкому крестьянину все по­требные ему продукты из производства крупной со­циалистической фабрики в обмен на хлеб и сырье? Это была бы самая желательная, самая «правильная» поли­тика, — мы ее и начали. Но мы не можем дать всех про­дуктов, далеко не можем и не очень скоро сможем — по крайней мере до тех пор не сможем, пока не закон­чим хотя бы первой очереди работ по электрификации всей страны. Как же быть? Либо пытаться запретить, запереть совершенно всякое развитие частного, него­сударственного обмена, т. е. торговли, т. е. капитализ­ма, неизбежное при существовании миллионов мелких производителей. Такая политика была бы глупостью и самоубийством той партии, которая испробовала бы ее... Либо (последняя возможная и единственно пра­вильная политика) не пытаться запретить или запе­реть развитие капитализма, а стараться направить его в русло государственного капитализма...

Возможно ли сочетание, соединение, совмещение советского государства, диктатуры пролетариата с го­сударственным капитализмом?

Конечно, возможно. Это я и доказывал в мае 1918 г... Мало того, я доказал тогда же, что государственный ка­питализм есть шаг вперед по сравнению с мелкособст­веннической (и мелкопатриархальной, и мелкобуржу­азной) стихией...

>Мыслимо 'ли осуществление' > непосредственного перехода от этого, преобладающего в России (патри­архального, полудикого) состояния к социализму? Да,

203

мыслимо до известной степени, но лишь при одном ус­ловии, которое мы знаем теперь, благодаря одной гро­мадной и завершенной научной работе, точно (имеется в виду план ГОЭЛРО — А.Б.). Это условие — электри­фикация. Если мы построим десятки районных элек­трических станций (мы знаем теперь, где и как их по­строить можно и должно), то мы проведем энергию от них в каждое село, если мы добудем достаточное ко­личество электромоторов и других машин, тогда не потребуется переходных ступеней, посредствующих звеньев от патриархальщины к социализму или поч­ти не потребуется. Но мы прекрасно знаем, что это «одно» условие требует, по меньшей мере, десяти лет только для работ одной очереди, а сокращение этого срока мыслимо, в свою очередь, лишь в случае победы пролетарской революции в таких странах, как Англия, Германия, Америка.

На ближайшие же годы надо уметь думать о по­средствующих звеньях, способных облегчить переход от патриархальщины, от мелкого производства к со­циализму... Поскольку мы еще не в силах осуществить непосредственный переход от мелкого производства к социализму, постольку капитализм неизбежен в извест­ной мере, как стихийный продукт мелкого производ­ства и обмена, и постольку мы должны использовать капитализм (в особенности направляя его в русло го­сударственного капитализма), как посредствующее зве­но между мелким производством и социализмом, как средство, путь, прием, способ повышения производи­тельных сил...

Обнаружилась- отсрочка восстановления' крупной промышленности, обнаружилась невыносимость «за­пертого» оборота промышленности с земледелием, —

204

значит, надо налечь на более доступное — восстановле­ние мелкой промышленности. Помочь делу с этой сто­роны, подпереть этот бок полуразваленного войной и блокадой строения. Всячески и во что бы то ни стало развить оборот, не боясь капитализма, ибо рамки для него поставлены у нас (экспроприацией помещиков и буржуазии в экономике, рабоче-крестьянской властью в политике) достаточно узкие, достаточно «умеренные». Такова основная мысль продналога, таково его эконо­мическое значение... Известное улучшение, достигнутое здесь, ближе всего к «фундаменту», позволит перейти в кратчайший срок к более энергичному и более успеш­ному восстановлению крупной промышленности».

Ленин отметил и необходимую перемену в принци­пиальной постановке вопроса о борьбе со спекуляци­ей: «Правильную» торговлю, не уклоняющуюся от го­сударственного контроля, мы должны поддержать, нам выгодно ее развить... Надо пересмотреть и перерабо­тать все законы о спекуляции, объявив наказуемым (и преследуя фактически с тройной против прежнего строгостью) всякое хищение и всякое уклонение... от государственного контроля, надзора, учета. Именно та­кой постановкой вопроса... мы и добьемся того, чтобы направить неизбежное, в известной мере, и необходи­мое нам развитие капитализма в русло государствен­ного капитализма».

Выступая с речью при закрытии X Всероссийской конференции РКП(б), Ленин подтвердил слова тов. Осинского, что новая экономическая политика «при­нимается партией как политика, подлежащая проведе­нию всерьез'и йадоЛго.' И'выразила конференция со всей настойчивостью и дополнила целым рядом пунк­тов... Конечно, когда мы намечаем политику, должен­

205

ствующую существовать долгий ряд лет, мы ни на ми­нуту не забываем, что международная революция, темп и условия ее развития могут изменить все».

* * *

В условиях нэпа имело место усиление влияния бур­жуазной идеологии в форме религии на массы трудя­щихся и даже на некоторую часть членов РКП. С связи с этим Пленум ЦК 9 августа 1921 г. выработал поста­новление «По вопросу о нарушениях п. 13 Программы и о постановке антирелигиозной пропаганды». В пар­тию не должны приниматься те, кто выполняет какие- нибудь обязанности священнослужителей, а также ин­теллигентные выходцы из буржузной среды, если они не выразят полного согласия с п. 13 Программы пар­тии. За нарушение Программы в области религии, за связь с тем или иным культом исключаются из партии те члены ее, которые занимают ответственные посты. В виде исключения участие в партии допускается для тех верующих, которые доказывали своими делами пре­данность коммунизму. С ними вести особую работу по перевоспитанию и выработке научного марксистского мировоззрения. «Наряду с антирелигиозными диспу­тами, отнюдь не выдвигаемыми в настоящее время на первый план, должна идти серьезная научная культур­но-просветительная работа, подводящая естественно- исторический фундамент под историческое освещение вопроса о религии... чтобы на место религиозного ми­ропонимания поставит* коммунистическую научную систему... Агитотделу и Главполитпросвету разработать ряд научно-популярных брошюр... Тща­

206

тельно избегать узкого направления агитации... РКП борется не с какими-нибудь отдельными религиозными группировками, а со всяким религиозным мировоззре­нием вообще... Изучить идеологию отдельных сектант­ских групп, знакомиться с содержанием религиозной проповеди, которая ведется различными группами сре­ди крестьянских и рабочих масс. По отношению к тем религиозным группам и сектам, которые в своих соци­ально-политических и социально-хозяйственных пла­нах являются прогрессивными и несут в себе зачатки коммунистического взгляда, быть особенно вниматель­ными, и в критике их стремиться толкать их мысль дальше, доказывая половинчатость, необдуманность их построения, связывая и объясняя эту половинчатость, главным образом, отсталостью нашего хозяйства, не­достаточным развитием коммунистического быта, от­сталостью и слабостью нашей техники» (КПСС в резо­люциях и решениях съездов... Т. 2, с. 278—280).

♦ * *

Курс на новую экономическую политику вызвал ликование в стане врагов, закричавших о «признании краха», «сдаче позиций» и т. п. «Но некоторое... «не­доумение» есть и среди друзей, — отмечает Ленин в статье «О значении золота» (ноябрь 1921 г.). — Спра­шивается: если, испытав революционные приемы, вы признали их неудачу и перешли к реформистским, то не доказывает ли это, что вы вообще революцию объ­являете ошибкой? Щдодоадевает<да*это,чФО не надо было вообще с революции начинать, а надо было начи­нать с реформ и ограничиться реформами? Такой вы­

207

вод делают меньшевики и им подобные. Но этот вывод есть либо софизм и простое мошенничество со сторо­ны тех, кто «прошел» в политике «огонь, воду и медные трубы», либо ребячество со стороны тех, кто «не про­шел» настоящего искуса. Для настоящего революцио­нера самой большой опасностью, — может быть, един­ственной опасностью, — является преувеличение рево­люционности, забвение граней и условий уместного и успешного применения революционных приемов. На­стоящие революционеры на этом больше всего ломали себе шею, когда начинали писать «революцию» с боль­шой буквы, возводить «революцию» в нечто почти бо­жественное, терять голову, терять способность самым хладнокровным и трезвым образом соображать, взве­шивать, проверять, в какой момент, при каких обстоя­тельствах, в какой области действия надо уметь дейст­вовать по-революционному и в какой момент, при ка­ких обстоятельствах и в какой области действия надо уметь перейти к действию реформистскому. Настоя­щие революционеры погибнут (в смысле не внешне­го поражения, а внутреннего провала их дела) лишь в том случае, — но погибнут наверняка в том случае, — если потеряют трезвость и вздумают, будто «великая, победоносная, мировая» революция обязательно все и всякие задачи при всяких обстоятельствах во всех об­ластях действия может и должна решать по-револю- ционному.

Кто вздумает такую вещь, тот погиб, ибо он взду­мал глупость в коренном вопросе, а во время ожесто­ченной войны (революция есть самая ожесточенная война) карой за глупости бывает; поражение.

Откуда следует, что «великая, победоносная, ми­ровая» революция может и должна применять толь­

208

ко революционные приемы? Ниоткуда этого не сле­дует (...)

До победы пролетариата реформы — побочный продукт революционной классовой борьбы. После по­беды они (будучи в международном масштабе тем са­мым «побочным продуктом») являются для страны, в которой победа одержана, кроме того, необходимой и законной передышкой в тех случаях, когда сил заве­домо, после максимального их напряжения, не хвата­ет для революционного выполнения такого-то и тако­го-то перехода. Победа дает нам такой «запас сил», что есть чем продержаться даже при вынужденном отступ­лении, — продержаться и в материальном, и в мораль­ном смысле. Продержаться в материальном смысле — это значит сохранить достаточный перевес сил, чтобы неприятель не мог разбить нас до конца. Продержаться в моральном смысле — это значит не дать себя демо­рализовать, сохранить трезвую оценку положения, от­ступить хотя бы и далеко назад, но в меру, отступить так, чтобы вовремя приостановить отступление и пе­рейти опять в наступление.

Мы отступили к государственному капитализму. Но мы отступили в меру. Мы отступаем теперь к госу­дарственному регулированию торговли. Но мы отсту­пим в меру. Уже есть признаки, что виднеется конец этого отступления, виднеется в не слишком отдален­ном будущем возможность приостановить это отсту­пление. Чем сознательнее, чем дружнее, чем с меньши­ми предрассудками произведем мы это необходимое отступление,' тем скорее мо!жНо буяё*г его приостано­вить, тем прочнее, быстрее и шире будет затем наше победоносное движение вперед».

209

Однако из работ Ленина видно, что для него са­мого переход к новой экономической политике и по­следовавшие за этим ликование в стане врагов и уны­ние в стане революционеров не только в России, но и в других странах, были периодом тяжелых глубоких раздумий. Было ясно, что переход к социализму через капитализм есть опасный путь. Стараясь ободрить то­варищей, Ленин напряженно искал выход из сложив­шегося положения.

4 4 4

Новая экономическая политика была главным во­просом XI съезда РКП(б), проходившего в марте-апре­ле 1922 г. Выступая с политическим отчетом ЦК пар­тии, Ленин подчеркнул значение нэпа: «Найти смычку той новой экономики, которую мы ведем, которую мы с громадными усилиями создаем, с экономикой кре­стьянской... Наша цель — восстановить смычку, до­казать крестьянину делами, что мы начинаем с того, что ему понятно, знакомо и сейчас доступно при всей его нищете, а не с чего-то отдаленного, фантастиче­ского, с точки зрения крестьянина, — доказать, что мы ему умеем помочь, что коммунисты в момент тяжело­го положения разоренного, обнищалого, мучительно голодающего мелкого крестьянина ему сейчас помога­ют на деле. Либо мы это докажем, либо он пошлет нас ко всем чертям...

(1, ^омкнуться.с крестьянской массой, с рядовым тру­довым крестьянством, к начать доига-ться,вперед р*«т измеримо, бесконечно медленнее, чем мы мечтали, но зато так, что действительно будет двигаться вся масса

с нами. Тогда и ускорение этого движения в свое вре­мя наступит такое, о котором мы сейчас и мечтать не можем. Это, по-моему, первый основной политический урок новой экономической политики...

Второй, более частный, урок, это — проверка со­ревнованием государственных и капиталистических предприятий... Рядом действует капиталист, действу­ет грабительски, берет прибыли, но он умеет. А вы — вы по-новому пробуете: прибылей у вас нет, принципы коммунистические, идеалы хорошие, — ну, расписаны так, что святые люди, сами в рай живыми проситесь, — а дело делать не умеете?..

За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Это основной урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Совет­ская власт|> существовать не может... Если мы это со­знаем, тогда мы экзамен выдержим, а экзамен серьез­ный, который устроит нам приближающийся финан­совый кризис, экзамен, который устроит нам русский и международный рынок, которому мы подчинены, с которым связаны, от которого не оторваться. Экзамен серьезный, ибо тут нас могут побить экономически и политически...

С русским капитализмом, с тем, который растет из мелкого крестьянского хозяйства, с тем, который им поддерживается... вот тут предстоит в ближайшем бу­дущем бой, срок которого нельзя точно определить. Тут предстоит «последний и решительный бой», тут больше никаких, ни политических, ни всяких других обходов быть не мо*кет;! йбо ^о'экзаМей соревнования с част­ным капиталом. Либо мы этот экзамен с частным ка­питалом выдержим, либо это будет полный провал...

211

Теперь » перейду к вопросу об остановке отсту­пления... Центральный Комитет мой план одобрил, а состоял этот план в том, чтобы и в докладе от имени Центрального Комитета на настоящем съезде эту ос­тановку отступления со всей энергией подчеркнуть и просить съезд дать соответственную директиву уже от имени всей партии, уже как обязательную. Мы год от­ступали. Мы должны сказать от имени партии: дос­таточно! Та цель, которая отступлением преследова­лась, достигнута. Этот период кончается или кончил­ся. Теперь цель выдвигается другая — перегруппировка сил. Мы пришли в новое место, отступление в общем и целом мы все-таки произвели в сравнительном по­рядке. Правда, с разных сторон не было недостатка в голосах, которые это отступление хотели превратить в паническое...

Отступление — штука трудная, особенно для тех революционеров, которые привыкли наступать, осо­бенно когда они привыкли наступать с гигантским ус­пехом, особенно если они окружены революционерами других стран, только и мечтающими о том, чтобы на­чать наступление. Видя, что мы отступаем, некоторые из них даже непозволительно по-детски расплакались, как это произошло на последнем расширенном Испол­коме Коминтерна. От самых хороших коммунистиче­ских чувств и коммунистических устремлений некото­рые товарищи расплакались оттого, что хорошие рус­ские коммунисты, представьте себе, отступают...

Когда я говорю об остановке отступления, я вовсе Н^^мею вв^ду сказать этим, что мы научились тор­говать... Но дело в том, чтобы то нервничание, та су­етливость, которые создались у нас вследствие нэпа, стремление создавать все по-новому, приспособлять, —

2 1 2

чтобы это было приостановлено. У нас есть сейчас ряд смешанных обществ... Разведкой установлено ничтож­ное количество договоров с капиталистами, но все-таки они заключены. На этом надо учиться и действовать дальше... Отступление кончено. Главные приемы дея­тельности, как с капиталистами действовать, намечены. Есть образцы, хотя и в ничтожном количестве... дело теперь в перегруппировке сил. Вот директива, кото­рую съезд должен вынести, которая сутолоке, сумато­хе должна положить конец... Практически нужно дока­зать, что ты работаешь не хуже капиталистов. Капита­листы создают смычку с крестьянством экономическую, чтобы обогатиться; ты же должен создать смычку с кре­стьянской экономикой, чтобы усилить экономическую власть нашего государства... Если мы капитализм по­бьем и смычку с крестьянской экономикой создадим, то будем абсолютно непобедимой силой. И тогда строи­тельство социализма не будет делом капли в море, на­зывающейся коммунистической партией, а всей трудя­щейся массы; тогда рядовой крестьянин будет видеть: они мне помогают; и он тогда пойдет за нами так, что если эта поступь и будет во сто раз медленнее, зато бу­дет во сто раз прочнее и крепче.

Вот в каком смысле надо говорить об остановке от­ступления, и этот лозунг, в той или иной форме, было бы правильно превратить в решение съезда...

Я хотел бы, в связи с этим, коснуться вопроса о том, что такое новая экономическая политика больше­виков — эволюция или тактика? Так поставили вопрос сменовеховцы1, которые, как вы знаете, представляют

1 Сменовеховцы под эволюцией понимали инволюцию к бур­жуазному государству.

213

течение, привившееся в эмигрантской России, течение общественно-политическое, во главе которого стоят крупнейшие кадетские деятели, некоторые министры бывшего колчаковского правительства — люди, при­шедшие к убеждению, что Советская власть строит рус­ское государство и поэтому надо идти за ней. «Но эта Советская власть строит какое государство?.. Больше­вики могут говорить все, что им нравится, а на самом деле это не тактика, а эволюция, внутреннее перерож­дение, они придут к обычному буржуазному государ­ству, и мы должны их поддерживать. История идет раз­ными путями», — рассуждают сменовеховцы... Прихо­дит номер «Смены Вех» и говорит напрямик: «У вас это вовсе не так, это вы только воображаете, а на самом деле вы скатываетесь в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками». Это очень полезно, потому что в этом мы видим уже не простой перепев того, что мы постоянно вокруг себя слышим, а простую классовую правду классового врага. Такую вещь очень полезно по­смотреть, которая пишется не потому, что в коммуни­стическом обществе принято так писать или запреще­но иначе писать, а потому, что это действительно есть классовая правда, грубо, открыто выраженная классо­вым врагом. «Я за поддержку Советской власти в Рос­сии, — говорит Устрялов, хотя был кадет, буржуа, под­держивал интервенцию, — я за поддержку Советской власти, потому что она стала на дорогу, по которой ка­тится к обычной буржуазной власти»...

Этакие откровенные враги полезны, надо сказать прямо. История знает превращения всяких/сортов; по­лагаться на убежденность, преданность и прочие пре­восходные душевные качества — это вещь в политике

214

совсем не серьезная. Превосходные душевные качества часто бывают у небольшого числа людей, решают же исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое число людей не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не совсем вежливо.

Много тому бывало примеров, и потому надо сие откровенное заявление сменовеховцев приветствовать. Враг говорит классовую правду, указывая на ту опас­ность, которая перед нами стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы выража­ют настроение тысяч и десятков тысяч всяких буржу­ев или советских служащих, участников нашей новой экономической политики. Это — основная действитель­ная опасность. И поэтому на этот вопрос надо обратить главное внимание: действительно, чья возьмет? Я гово­рил о соревновании. Прямого натиска на нас нет, нас не хватают за горло. Что будет завтра, это мы еще по­смотрим, но сегодня на нас не наступают с оружием в руках, и тем не менее борьба с капиталистическим об­ществом стала во сто крат более ожесточенной и опас­ной, потому что мы не всегда видим, где против нас враг и кто наш друг.

Я говорил о коммунистическом соревновании не с точки зрения коммунистического сочувствия, а с точки зрения развития форм хозяйства и форм обществен­ного уклада. Это не есть соревнование, это есть отча­янная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом.

И тут; нужно яснго'поставить допросов чей наша сила и чего нам не хватает?.. Экономической силы в руках пролетарского государства России совершенно

215

достаточно для того, чтобы обеспечить переход к ком­мунизму. Чего же не хватает? Ясное дело, чего не хва­тает: не хватает культурности тому слою коммунистов, который управляет... Коммунисты, становясь во главе учреждений, — а их иногда нарочно так подставляют искусно саботажники, чтобы получить вывеску-фир- му,— зачастую оказываются одураченными...

Сумеют ли ответственные коммунисты РСФСР и РКП понять, что они не умеют управлять? Что они во­ображают, что ведут, на самом деле их ведут? Вот если они сумеют понять... то, конечно, научатся, потому что научиться можно, но для этого нужно учиться, а у нас не учатся...

Это еще полдела, если мы ударим эксплуататора по рукам, обезвредим и доконаем... Мы должны заставить и сделать так, чтобы их руками работать на нас, а не так, чтобы ответственные коммунисты стояли во главе, имели чины, а плыли по течению с буржуазией. Вот в этом — вся суть. Построить коммунистическое обще­ство руками коммунистов, это — ребячья, совершенно ребячья затея. Коммунисты — это капля в море, кап­ля в народном море. Они только в том случае сумеют повести народ по своему пути, если правильно опре­делят путь не только в смысле правильного историче­ского направления... Управлять хозяйством мы сможем, если коммунисты сумеют построить это хозяйство чу­жими руками, а сами будут учиться у этой буржуазии и направлять ее по тому пути, по которому они хотят. А если коммунист воображает, что я, мол, все знаю, по­тому что я — ответственный коммунист, я не таких лю­дей побеждал, как какой^нибудь'лрикавчик^а'мы: были на фронтах и разве таких били, — то вот такое преоб­ладающее настроение нас и режет... Нужно добиться,

216

чтобы чтобы те многочисленные, во много раз превос­ходящие элементы, с которыми мы сотрудничаем, ра­ботали так, чтобы мы умели наблюдать их работу, что­бы мы понимали эту работу, чтобы их руками делалось нечто полезное для коммунизма. Вот в этом гвоздь те­перешнего положения, ибо если отдельные коммуни­сты это и понимали и видели, то в широкой массе на­шей партии этого сознания необходимости привлече­ния беспартийных к работе нет...

Перед нами стоит теперь задача постройки социа­листической экономики. Сделано это? Нет, не сделано. У нас еще нет социалистического фундамента. Те ком­мунисты, которые воображают, что он имеется, делают величайшую ошибку».

В речи при закрытии съезда Ленин еще раз под­черкнул: «Весь гвоздь теперь в том, чтобы авангард не побоялся поработать над самим собой, переделать са­мого себя, признать открыто свою недостаточную под­готовленность, недостаточное уменье. Весь гвоздь в том, чтобы двигаться вперед несравненно более широкой и мощной массой, не иначе как с крестьянством, доказы­вая ему делом, что мы учимся и научимся ему помо­гать, его вести вперед».

X I съезд РКП(б) обсудил также вопрос о работе среди молодежи. В принятой резолюции по вопросу о РКСМ отмечалось: «Усиление мелкобуржуазной стихии оказывает чрезвычайно разлагающее влияние на рабо­чую молодежь. Ее сопротивляемость этим влияниям (в особенности бытовых) чрезвычайно слаба... На этой почве контрреволюционные партии пытаются кое-где приобрести влияние аредирабочей молодежи. Наряду с борьбой против этих организаций РКСМ должен про­тивопоставить разлагающему влиянию мелкобуржуаз­

217

ной стихии (кино, бульварная литература) свою энер­гичную культурную работу, приспособленную к запро­сам молодежи... Основными задачами РКСМ в деревне является усиление работы среди беднейшей части де­ревни, в целях сохранения ее от идейного влияния ку­лаков, активное вовлечение крестьянской молодежи в общественную жизнь деревни, удовлетворение ее куль­турных запросов» (КПСС в резолюциях и решениях съездов... Т. 2, с. 358).

4 4 4

В начале августа 1922 г. состоялась X II Всероссий­ская конференция РКП(б), обсудившая вопросы о ме­ждународном положении, о профсоюзах, о партий­ной работе в кооперации, о работе уставной секции и улучшении материального положения членов партии, о V I Конгрессе Коминтерна. Был рассмотрен также во­прос об антисоветских партиях и течениях. В соответ­ствующей резолюции конференция отметила усиление дифференциации среди меньшевиков и эсеров, среди студенчества, среди верхов бывшего белогвардейского генералитета, а также «начавшийся глубокий раскол церкви, чреватый серьезнейшими последствиями», что косвенно подтверждает упрочение позиций Советской власти. В то же время конференция отметила опасные явления, которые принес первый год существования нэпа, перегруппировку сил и изменение тактики в ан­тисоветском лагере, пытавшемся использовать условия нэпа для перерождения1 Советской власти: иреставра- ции капитализма. «Они... держат курс на «врастание» в советский режим, который они надеются постепенно

218

изменить в духе буржуазной демократии и который, по их расчетам, сам идет к буржуазному перерождению». Эти явления в антисоветском лагере питаются «и про­цессом частичного восстановления капитализма, поро­ждающего рост элементов т. н. «новой буржуазии». Для проведения своей тактики контрреволюционные груп­пы и течения используют все легальные советские воз­можности, в особенности кооперацию, пытаясь превра­тить ее в оплот и базу контрреволюции. «Антисоветские партии и течения систематически пытаются превратить сельхозкооперацию в орудие кулацкой контрреволю­ции, кафедру высших учебных заведений — в трибуну неприкрытой буржуазной пропаганды, легальное изда­тельство — в средство агитации против рабоче-кресть­янской власти и т. д. Антисоветские партии и течения еще не раздавлены: они меняют свою тактику и, при­способляясь к новым условиям, стремятся, опираясь на европейскую капиталистическую реакцию, обойти Со­ветскую власть с тыла».

Конференция дала классовую оценку сменовеховст­ву как идеологии новой нэпманской буржуазии, пред­ложила противопоставить буржуазному влиянию це­лую систему мер, чтобы лишить «антисоветские группы всякого влияния и тем в корне уничтожить возможную опору их существования. Печать, высшая школа, коопе­рация — все это тоже «командующие высоты», которые партия обязательно должна удержать или завоевать... Партия должна со своей стороны сделать все возмож­ное для удовлетворения быстрого роста культурных потребностей и пробудившейся в народе громадной жажды ознания!».. Были>намечёНы ближайшие практиче­ские задачи в деле борьбы с буржуазными влияниями. В первую очередь указывалось на необходимость повы­

219

шения идейно-теоретического уровня членов партии. «Надо поднять работу научно-коммунистической мыс­ли, дабы иметь возможность организационно вести ли­нию «воинствующего материализма» и всей идеологии революционного марксизма... Вместе с тем нельзя от­казываться и от применения репрессий. Репрессии дик­туются революционной целесообразностью, когда дело идет о подавлении тех отживших групп, которые пыта­ются захватить старые, оторванные пролетариатом по­зиции. Однако партийные организации не должны пе­реоценивать роли репрессий и должны твердо памято­вать, что только в сочетании со всеми вышеуказанными мерами репрессии будут достигать цели» (КПСС в ре­золюциях и решениях съездов... Т. 2, с. 390—396).

Был принят новый Устав РКП(б), где усиливались меры по ограждению партии от классово чуждых эле­ментов и сохранению единства партийных рядов.

* * *

20 ноября 1922 г. на пленуме Московского совета речь опять шла о сложных обстоятельствах, вызвав­ших необходимость перехода на новую экономическую политику. Ленин в своем выступлении говорил: «Мы сейчас отступаем, как бы отступаем назад, но мы это делаем, чтобы сначала отступить, а потом разбежать­ся и сильнее прыгнуть вперед... Где и как мы должны теперь перестроиться, приспособиться, переорганизо- рртрся, чтобы после отступления начать упорнейшее наступление вперед, мы еще не знаем. Чтобы провес­ти все эти действия в нормальном порядке, нужно, как говорит пословица, не десять, а сто раз примерить, пре-

220

жде чем решить... Мы живем в условиях государства, настолько разрушенного войною, настолько выбитого из всякой сколько-нибудь нормальной колеи, настоль­ко пострадавшего и потерпевшего, что мы теперь по­неволе все расчеты начинаем с маленького-маленько- го процента — процента довоенного... Помощи от бо­гатейших держав, которая в этих условиях приходит, этой помощи нам ждать нечего. После войны нас по­ставили в условия бойкота, т. е. нам сказали: той эко­номической связи, которую мы привыкли оказывать и которая в капиталистическом мире является нормой, мы ее вам не окажем...

Мы повернули назад, и повернули назад так, чтобы ничего нового не отдать, и в то же время, чтобы капи­талистам дать такие выгоды, которые заставят любое государство, как бы враждебно ни было оно по отно­шению к нам, пойти на сделки и сношения с нами... Еще далеко не достигнуто в полной мере то, что сде­лает нас сильными, самостоятельными, спокойно уве­ренными в том, что никаких капиталистических сде­лок мы не боимся, спокойно уверенными в том, что как бы сделка нам ни была трудна, а мы ее заключим, вникнем в существо и ее разрешим...

Мы должны подойти к социализму не как к ико­не, расписанной торжественными красками. Нам надо взять правильное направление, чтобы все было про­верено, чтобы все массы и все население проверяли наш путь и сказали бы: «Да, это лучше, чем старый строй». Вот задача, которую мы себе поставили. Наша партия, наша маленькая группа людей по сравнению со всем населенйем странй зй этЧУёзй'л&сь. Это зернышко поставило себе задачей переделать все, и оно переде­лает. Что это не утопия, а что это дело, которым жи­

221

вут люди, мы это доказали. Это мы все видели — это уже сделано. Нужно переделать так, чтобы большин­ство трудящихся масс, крестьянских и рабочих, сказа­ло: «Не вы себя хвалите, а мы вас хвалим, мы говорим, что вы достигли результатов лучших, после которых ни один человек никогда не подумает вернуться к старо­му». А этого еще нет. Поэтому нэп продолжает быть главным, очередным, все исчерпывающим лозунгом се­годняшнего дня...

Мы перешли к самой сердцевине будничных во­просов, и в этом состоит громадное завоевание. Со­циализм уже теперь не есть вопрос отдаленного бу­дущего, или какой-нибудь отвлеченной картины, или какой-либо иконы. Насчет икон мы остались мнения старого, весьма плохого. Мы социализм протащили в повседневную жизнь и тут должны разобраться... По­звольте мне закончить выражением уверенности, что как эта задача ни трудна... все мы вместе, не завтра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что бы то ни стало, что из России нэповской будет Россия социалистическая».

Это было последнее публичное выступление Ле­нина.

И ЗА НИХ Я ПОСВЯЩАЮ СЕБЯ, ЧТОБЫ И ОНИ БЫЛИ ОСВЯЩЕНЫ

ИСТИНОЙ

Последние статьи и письма Владимира Ильича, продиктованные во время болезни, называют его по­литическим завещанием. Они завершили ленинский план построения социализма в СССР.

В статье «О кооперации» Ленин разработал план перехода крестьянства к социализму уже не через госу­дарственный капитализм, а через кооперацию. Он го­ворит: «Теперь у нас это свержение (эксплуататоре») состоялось, и теперь многое из того, что было фанта­стического, даже романтического, даже пошлого в меч­таниях старых кооператоров, становится самой непод- крашенной действительностью. У нас, действительно, раз государственная власть в руках рабочего класса... у нас действительно, задачей осталось только коопери­рование населения. При условии максимального коо­перирования населения само собой достигает цели тот социализм, который ранее вызывал законные насмеш­ки, пренебрежительное отношение к себе со стороны людей, справедливо убежденных в необходимости клас­совой борьбы, борьбы за политическую власть и т. д. И вот теперь не все товарищи дают себе отчет в том, какое теперь гигантское, необъятное значение приоб­ретает для нас кооперирование России... Мы перегнули палку, переходя к нэпу... в том отношении, что забыли

223

думать о кооперации, что недооцениваем теперь коо­перацию, что начали забывать уже гигантское значе­ние кооперации... Теперь мы вправе сказать, что про­стой рост кооперации для нас тождествен... с ростом социализма».

Кооперацию Ленин связывал с культурной рево­люцией. Он говорил, что кооперация позволяет посте­пенно внедрить основы коллективизма и является наи­более простым, легким и доступным для крестьянина путем перехода к коллективному производству. Но для полного кооперирования, которое поставит крестьян­ство на социалистическую почву, надо повысить куль­турный уровень крестьян, что требует создания необ­ходимой материальной базы. «А эта культурная рабо­та в крестьянстве, как экономическая цель, преследует именно кооперирование. При условии полного коопе­рирования мы бы уже стояли обеими ногами на социа­листической почве. Но это условие полного коопериро­вания включает в себя такую культурность крестьянст­ва (именно крестьянства, как громадной массы), что это полное кооперирование невозможно без целой куль­турной революции. Нам наши противники не раз го­ворили, что мы предпринимаем безрассудное дело на­саждения социализма в недостаточно культурной стра­не. Но они ошиблись в том, что мы начали не с того конца, как полагалось по теории (всяких педантов), и что у нас политический и социальный переворот ока­зался предшественником тому культурному перево­роту, той культурной революции, перед лицом кото­рой мы все-таки теперь стоим. Для нас достаточно те- пёрь культурной революции для того, чтобы оказаться вполне социалистической страной, но для нас эта куль­турная революция представляет неимоверные трудно­

224

сти и чисто культурного свойства (ибо мы безграмот­ны), и свойства материального (ибо для того, чтобы быть культурными, нужно известное развитие мате­риальных средств производства, нужна известная ма­териальная база)».

* * *

Вопросам культурной революции в СССР посвяще­на статья Ленина «Странички из дневника». Он отме­чает низкий уровень культуры не только пролетарской, но и буржуазной, а также то, что народные массы ни­как не могут выбраться из полуазиатской бескультур- ности, хотя и заинтересованы в настоящей культуре и грамотности как нище в мире и готовы идти на жерт­вы для улучшения своего положения. Ленин указывает на необходимость увеличить расходы на нужды Нар- компроса, передвинуть весь государственный бюджет в сторону удовлетворения прежде всего потребностей первоначального народного образования и улучшения материального положения учителей. Далее, Ленин го­ворит, что в области народного образования «делается немало для того, чтобы сдвинуть с места старое учи­тельство, заинтересовать его новой постановкой вопро­сов педагогики, заинтересовать в таких вопросах, как вопрос религиозный». Народный учитель должен быть поставлен на небывалую высоту, и «к этому положению дел мы должны идти систематической, неуклонной, на­стойчивой работой и над его духовным подъемом, и над его всесторонней подготовкой к его действительно вы­сокому званию... Надо систематически усилить рабо­ту по организации народных учителей, чтобы сделать их из опоры буржуазного строя, которой они являют­

К Д . Ьуссл

225

ся до сих пор, опорой советского строя, чтобы отвлечь через них крестьянство от союза с буржуазией и при­влечь их к союзу с пролетариатом».

В этой же статье Ленин говорит также о необходи­мости установить общение между городскими рабочи­ми и работниками деревни, основать ряд объединений из фабрично-заводских рабочих, которые ставили бы систематической целью помогать деревне в ее культур­ном развитии. Тогда движение вперед будет наверняка во сто крат быстрее.

Статья «Странички из дневника» вызвала огром­ный подъем среди работников просвещения. В начале 1923 г. отделом пропаганды и агитации ЦК партии были составлены и разосланы на места тезисы «Партработа среди массового учительства», в которых в свете ленин­ских указаний ставились конкретные задачи по комму­нистическому воспитанию учителей. X II съезд РКП(б) подчеркнул в своих решениях необходимость усиления политической и просветительной работы в среде учи­тельства и укрепления идейных и организационных свя­зей его с советско-партийной общественностью.

4 4 4

Вопросам совершенствования и культуры госап­парата, который представлял из себя пережиток ста­рого дореволюционного, посвящены статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше». Вскрыв недостатки в работе государственных учреж­дений, Ленин поставил задачу сократить его до макси­мальной экономии, «изгнать из него все следы изли­шеств, которых в нем так много осталось от царской России, от ее бюрократическо-капиталистического ап­

226

парата» и поставить его работу на научную основу, со­средоточив на этом участке работы лучшие партийные силы. А «всякое малейшее сбережение сохранить для развития нашей крупной машинной индустрии, для развития электрификации, гидроторфа, для дострой­ки Волховстроя и прочее».

Для обновления госаппарата необходима именно культура, говорит Ленин, но рабочие недостаточно про­свещены, и надо учиться, учиться и учиться. Рабочие должны быть подбираемы в госаппарат совершенно особо, на основании строжайшего испытания, долж­ны быть добросовестны и безупречны, как коммунисты. Огромную роль в улучшении госаппарата должен сыг­рать Рабкрин. Однако в этом деле недопустима тороп­ливость, нельзя гнаться за количеством. «Лучше числом поменьше, да качеством получше». Ленин предложил объединить ЦКК партии с реорганизованным Рабкри- ном. Создание единого партийного и государственно­го органа контроля усилит его действенность, связь с массами, станет важным фактором в улучшении адми- нистративного-управленческого аппарата, в проведе­нии политики партии, в успешном решении задач со­циалистического строительства.

* * *

В следующей статье «О нашей революции» Ленин как бы подводит итог своей длительной упорной борь­бы с меньшевиками и оппортунистическими лидера- ми-реформистами II Интернационала, которые «все на­зывают себя марксистами». Давая им отповедь, Ленин говорит, что эти марксисты «видели до сих пор опре­деленный путь развития капитализма и буржуазной

227

демократии в Западной Европе». И у них шаблонным является довод, состоящий «в том, что мы не доросли до социализма, что у нас нет, как выражаются разные «ученые» господа из них, объективных экономических предпосылок для социализма», что «Россия не достиг­ла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм». «С этим положением, — говорит Ленин, — все герои II Интернационала... но­сятся, поистине, как с писаной торбой. Это бесспорное положение они пережевывают на тысячу ладов, и им кажется, что оно является решающим для оценки на­шей революции».

Отвлечемся от Ленина на минуту. Сегодня, 80 лет спустя, не аналогичные ли доводы приводят ныне «уче­ные» марксисты, утверждая, что сначала нужно постро­ить материально-техническую базу коммунизма, а по­том заниматься воспитанием высокосознательного че­ловека, так как «материя первична, сознание вторично» и даже второстепенно, или, второй вариант, вовсе не заниматься воспитанием нового человека, потому что «бытие определяет сознание»?

Отвечая в свое время таким же «ученым» марксис­там, Ленин сказал о нашей революции знаменательные слова, имеющие глубокий сокровенный смысл. Во-пер­вых, говорит он, эти «марксисты» не поняли решаю­щего в марксизме — революционной диалектики, как и не заметили и прямого указания главного марксис­та Маркса на соединение «какого-нибудь второго из­дания Крестьянской войны» с пролетарской револю­цией, от которой зависит «все дело в Германии» —

1 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2 изд., т. 29, с. 37.

228К 4

«даже это прямое указание они обходят и ходят кругом и около него, как кот около горячей каши». Напомним, что Крестьянская война в Германии была религиозной войной ЗА ВОЗВРАТ К ПЕРВОНАЧАЛЬНОМУ ХРИ­СТИАНСТВУ, к Святому Духу общинного христиан­ства. И, во-вторых, говорит далее Ленин, им не прихо­дит в голову, что Россия, стоящая на границе Запада и Востока, «могла и должна была явить некоторые свое­образия, лежащие, конечно, по общей линии мирового развития, но отличающие ее революцию от всех пре­дыдущих западноевропейских стран и вносящие неко­торые частичные новшества при переходе к странам восточным», что русский народ, под влиянием безвы­ходности своего положения, бросился в такую борьбу, что завоевал для себя «не совсем обычные условия для дальнейшего роста цивилизации».

В чем заключалось своеобразие русской револю­ции? Главное — в первостепенном значении развития коммунистического сознания масс, или Святого Духа. Благодаря Ленину, пролетариат России продвинулся в эволюции духа дальше всех и выше всех. Победе Ок­тябрьской социалистической революции предшество­вала большая пропагандистская и агитационная ра­бота большевиков. И эта победа состоялась благодаря тому, что Вождем и Учителем российского пролетариа­та был Ленин. Который всегда помнил о состоянии со­знания рабочих и крестьян, необходимости его расши­рения, просвещения, развития, подъема. Как заботли­вый отец своих малых детей, вел он трудящиеся массы за собою в гору, к вершине эволюции. Все учение Ле­нина — это учение постепенной, но неуклонной эво­люции сознания, или духа.

229

Владимир Ильич Ленин умер 21 января 1924 года1. В обращении экстренного пленума ЦК РКП так сказа­но о нем:

«Никогда еще после Маркса история великого осво­бодительного движения пролетариата не выдвигала та­кой гигантской фигуры, как наш покойный вождь, учи­тель, друг. Все, что есть в пролетариате поистине ве­ликого и героического — бесстрашный ум, железная, несгибаемая, упорная, все преодолевающая воля, свя­щенная ненависть, ненависть до смерти к рабству и уг­нетению, революционная страсть, которая двигает го­рами, безграничная вера в творческие силы масс, гро­мадный организационный гений, — все это нашло свое великолепное воплощение в Ленине, имя которого ста­ло символом нового мира от запада до востока, от юга до севера...» (КПСС в резолюциях и решениях съез­дов... Т. 2, с. 534)

1 Мало кто знает, что в июне 1926 года по поручению гима­лайских Махатм состоялось посольство Рерихов в Москву с пись­мом Советскому правительству и ларцом со священной гималай­ской землей к Мавзолею Ленина. На ларце была надпись: «Махат­мы на могилу русского Махатмы».

Махатма, «Великий Учитель»,— означает еще и «Великая Душа», вместившая явления Нового Мира. Было сказано, что луч­шие умы Востока видят в учении коммунизма единственно воз­можную эволюцию человечества.

Рерихов принимали Луначарский и Чичерин. Все дары Н. К. Ре­рих вручил лично наркому Чичерину, а тот передал их в Инсти­тут Ленина.

ПОСЛЕСЛОВИЕ. ЛЕНИН И ХРИСТОС

Я пошлю к вам Илию пророка пред наступле­нием Дня Господня, великого и страшного.

Библия, Мал. 4:5

Понять все значение миссии Ленина можно лишь в контексте новозаветного учения Христа. Без этого не­возможна правильная оценка революционных собы­тий XX века в России и в мире. Спросим нынешних ядовитых судей, разобрались ли они в учении Христа? Лишь на вершине эволюции возможен справедливый суд, распознавание Добра и Зла, распознавание истин­ных врагов Христовых. Стоящие на низших ступенях могут и коммунистов называть «сатанистами», и Ле­нина назвать «величайшим злодеем всех времен и на­родов», как написано о нем в «Энциклопедии русской цивилизации» под редакцией православного горе-пи- сателя О. Платонова.

А Лениниана начинается с азбуки Нового завета. Для нас, современников и участников строительства коммунизма, стали привычными слова революционной песни: отречемся от старого мира, отрясем его прах с наших ног. Как стали будничными и слова: строитель­ство нового мира, формирование нового, совершенно­го, высоконравственного, высокодуховного человека, достижение высокой сознательности всех членов об­щества. Но сколько неземной радости, обещания бла­

231

женства, избранности к спасению таилось в этих сло­вах, сказанных впервые две тысячи лет назад и отно­сящихся к заповедям Христовым: отложите прежний образ жизни ветхого человека, совлеките с себя ветхо­го человека, возрастайте в нового, совершенного чело­века. Будьте братолюбивы, весь закон в одном слове за­ключается: люби ближнего как самого себя, а любовь есть совокупность совершенства.

Но до сих пор новозаветный закон «люби ближ­него, как самого себя» так и не осмыслен полностью, а между тем он требует установления равенства, рав­ноправия и освобождения от всякого угнетения и эксплуатации человека человеком: ДРУГОЙ ЧЕЛО­ВЕК ДЛЯ ТЕБЯ — КАК ТЫ САМ, РАВНЯЕТСЯ ТЕБЕ. Конечно, ты не должен быть себялюбив, твои жизнен­ные потребности должны быть разумны, — тебе нужны нормальные условия для развития и познания, но они нужны так же и другим. И ты обязан заботиться о благе для всех людей. В Новом Мире должно быть равенство всех наций, равенство мужчин и женщин, не должно быть ни рабов, ни господ, ни различий прежних веро­исповеданий: «нет ни иудея, ни эллина, ни раба, ни сво­бодного, ни обрезания, ни необрезания, ни мужского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе», — ска­зано в Евангелии. В Новом Мире должно быть равен­ство в труде и равномерное распределение совокупно­го общественного продукта, чтобы не было нуждаю­щихся, как это было в первой христианской коммуне. «Чтоб была равномерность: ныне ваш избыток в вос­полнение их недостатка, а после их избыток в восполне­ние вашего недостатка, как написано: кто собрал мно­го, не имел лишнего, а кто — мало, не имел недостат­ка» (2 Кор.8:13-15).

232

Но и по сей день ветхие сознания мертвой хваткой уцепились за десять заповедей Ветхого завета, в кото­ром именем Иеговы освящается рабовладение и част­ная собственность, — объявляя таким образом част­ную собственность священной и неприкосновенной, а существовавшие эксплуататорские отношения — бого- установленными и неизменными.

* X- *

В России крепостное право было отменено лишь в 1861 году — позор русской истории, Русской право­славной церкви. Еще полтора века назад православные господа секли своих крепостных на конюшнях, травили борзыми, дарили, проигрывали в карты, продавали «с молотка». Существовала установленная цена крестьян­ской души, о ней можно справиться у Гоголя. Бежавших крестьян разыскивали, наказывали батогами, выреза­ли ноздри, клеймили. С дворовыми слугами, которых у вельможной знати было несколько сотен человек, мож­но было делать все, что угодно, только чтобы не убить. За надругательство над крепостными, за их истязания и даже за убийство их господа не несли никакого на­казания, не известны случаи отлучения их от церкви, напротив, отлучению подвергались те, кто разоблачал светских и духовных владык. Постыдные факты «хри­стианской» жизни господствующих классов стали дос­тоянием исторической и художественной литературы, искусства, неоспоримыми свидетельствами.

Но и после отмены крепостного права политика официального православного духовенства не измени­лась. Вот как характеризовал ее Ленин: «Крепостники в рясах», «Крепостное право Филарет Московский пря­

233

мо оправдывал текстами св. Писания из Ветхого заве­та»; «религиозные мракобесы», кормящие народ «про­стой грубой пищей старого Моисеева десятословия»; «связь религии и капитала», «связь церкви с буржуази­ей». «Поповские проповеди говорятся в защиту богато­го класса», «христианские попы, приукрашивая фраза­ми о любви к ближнему и о заповедях Христа политику угнетающих классов, рабовладельцев, феодалов, капита­листов, примиряя угнетенных с их господством... того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит тер­пению и смирению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду... учит безропотно переносить зем­ной ад ради небесного будто бы рая».

Задачей социал-демократов и коммунистов было пробудить сознание трудящихся, вырвать их из этих религиозных пут, из духовного рабства: «Современный сознательный рабочий... отбрасывает с презрением ре­лигиозные предрассудки, предоставляет небо в распо­ряжение попов и буржуазных ханжей, завоевывая себе лучшую жизнь здесь, на земле... Единство этой дейст­вительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единст­во мнений пролетариев о будто бы рае на небе». В 1914 году в статье «О национальной гордости великороссов» Ленин писал: «Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким НАСИЛИЯМ, гнету и издевательствам подвер­гают нашу прекрасную Родину царские палачи, дворя­не и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти НАСИ­ЛИЯ вызвали отпор из нашей среды, из среды вели­короссов... что великорусский рабочий класс создал в 1915 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик... начал свергать попа и помещи­ка... Мы полны чувства национальной гордости, ибо ве-

234

ликорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству ве­ликие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, ве­ликие голодовки и великое раболепство перед царями, попами, помещиками и капиталистами».

* * *

Миссия Ленина накануне великого и страшного Дня Суда — это миссия Илии пророка: обратить на­род к спасению, приготовить к сошествию Огня. «Огонь пришел Я низвести на землю, и как хотел бы, чтобы он уже возгорелся!.. Думаете, что Я пришел дать мир зем­ле? Нет, говорю вам, но разделение на ветхий и Новый Мир», — говорил Христос.

В отличие от коммун (общин), создаваемых в мона­стырях, ашрамах или в миру на добровольных началах среди верующих, Ленину и его партии пришлось стро­ить коммунизм в государстве из человеческого мате­риала, созданного капитализмом.

Конечно, в рай насильно не затащишь, но нужно создать условия для спасения человеческих душ. Со­циалистический лагерь и был спасительным ковчегом Нового Мира. Повторим снова: чтобы построить спа­сительный ковчег Нового Мира, создать монастырь для спасения человеческих душ и воспитать НОВЫХ людей, надо победить внутренних врагов («извергните развра­щенных из среды вас», говорит Апостол) и оборонять­ся от внешних. Для этого прежде всего нужна дикта­тура людей с новым сознанием.

Диктатура пролетариата как наиболее передового, сознательного, объединенного партией коммунистов

235

класса является «абсолютно необходимой для всей мас­сы трудящихся», и только через нее можно прийти от капитализма к социализму, учил Ленин.

Диктатуру пролетариата в Советской России на­зывают кровавой и обвиняют большевиков в насилии. Но могло ли быть иначе, когда на революционную рес­публику двинулся весь мир богачей — международный империализм в лице Антанты, чтобы «задушить боль­шевистского младенца в его колыбели», и внутренняя контрреволюция: реакционное духовенство, капитали­сты, помещики, кулаки, белогвардейцы, бешено ненави­девшие Советскую власть, жаждавшие вернуть преж­ние порядки и вступившие в сговор с интервентами, так что открытая вооруженная борьба велась на про­тяжении почти трех лет?

«Когда революционный класс ведет борьбу против имущих классов, которые оказывают сопротивление, то он должен это сопротивление подавлять, и мы бу­дем это сопротивление имущих классов подавлять все­ми теми средствами, которыми они недавно подавля­ли пролетариат, — другие средства не изобретены», — говорил Ленин (ПСС, т. 36, с. 136).

Не было бы сопротивления — НОВОЗАВЕТНО­МУ МИРУ! — не было бы и насилия, — «поднявший меч от меча и погибнет». «Мы бьемся, мы воюем и бу­дем воевать, пока не закрепим диктатуры пролетариа­та и пока не выгоним из нашей страны белогвардейцев и интервентов. Но насилие не может главенствовать у нас. Завоевательная политика нам чужда. Мы не напа­даем, а отбиваемся от врагов, ВОЙНА НАША ОБОРО­НИТЕЛЬНАЯ...» — говорил Ленин.

Ленин совершенно справедливо утверждал, что гос­подствующие классы добровольно не уступают своей

236

власти и степень применения насилия со стороны ра­бочего класса зависит от степени сопротивление и на­силия эксплуататоров. В том государстве, где не будет такого бешеного сопротивления Новому Миру, проле­тарская власть сможет обойтись без того насилия, ко­торое навязали Советскому государству империалисты и внутренняя контрреволюция.

Ленин неоднократно подчеркивал, что именно са­ботаж и террор со стороны буржуазии вынудили Со­ветскую власть принять суровые ответные меры. Иначе власть не продержалась бы и двух месяцев. Мы, гово­рил Ленин, против гражданской войны, но она продол­жается, свергнутые эксплуататоры ведут войну против рабочих и крестьян, как же мы можем прекратить меры преследования против врага, который не прекращает контрреволюционных действий.

Сущностью любого государства в обществе с анта­гонистическими классами является диктатура господ­ствующего класса, который использует свою власть для охраны и подавления своих классовых противников. Но если диктатура эксплуататорских классов была и оста­ется насильственным подавлением громадного боль­шинства населения, трудящихся, то насилие диктатуры рабочего класса направлено против эксплуататоров, со­ставляющих ничтожное меньшинство населения.

В свете же Апокалипсиса революционное насилие диктатуры пролетариата накануне Судного Дня есть ОБОРОНА СТРОЯЩЕГОСЯ СПАСИТЕЛЬНОГО КОВ­ЧЕГА И НАСИЛЬСТВЕННОЕ ОБРАЩЕНИЕ НА ПУТЬ СПАСЕНИЯ. Но Ленин подчеркивал, что главной за­дачей диктатуры пролетариата является не насилие, а оборона и создание нового строя. «Неизбежно выдви­гается — и чем дальше, тем больше — более существен-

237

нал задача положительного коммунистического строи­тельства, творчества новых экономических отношений, НОВОГО ОБЩЕСТВА» (т. 39, с. 13).

Диктатура пролетариата означала прежде всего и больше всего жертв среди самих рабочих, среди ком­мунистов, которые ее осуществляли. «В первую голову они гибли в первых рядах, тысячами они погибали на фронте Юденича и Колчака; гибли лучшие люди рабо­чего класса, которые жертвовали собой, понимая, что они погибнут, но они СПАСУТ ПОКОЛЕНИЯ, СПА­СУТ ТЫСЯЧИ РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯН... Рабочие по­шли на большие жертвы, переносили болезни, в их ря­дах увеличилась смертность, и они покажут, что ра­бочие восставали против капиталистов не из чувства мести, а из непреклонного решения создать социаль­ный порядок, в котором помещиков и капиталистов больше не будет» (т. 40, с. 296).

В чем же спасение поколений? В духовном обнов­лении, формировании высшего, коммунистического сознания. Только обновленным духом можно войти в Новый Мир, учил Христос. Достижение высокой ком­мунистической сознательности есть спасение челове­ческих душ И самой планеты.

И Ленин поставил задачу: дело воспитания, образо­вания и обучения молодежи должно быть воспитани­ем коммунистической морали, которую он противопос­тавлял ветхой буржуазной морали. Коммунистическая нравственность, говорил Ленин, служит разрушению СТАРОГО эксплуататорского общества и созиданию НОВОГО общества коммунистов, она объединяет тру­дящихся против всякой эксплуатации, против всякой мелкой собственности, чтобы не допустить спекуляции, торгашества, наживы отдельных лиц за счет остальных.

238

Коммунистическая нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу ПОДНЯТЬСЯ ВЫШЕ, избавиться от эксплуатации труда. Надо, учил Ленин, «внедрить в сознание, в привычку, в повседневный оби­ход правило: «все за одного и один за всех», правило: «каждый по своим способностям, каждому по его по­требностям», чтобы вводить постепенно, но неуклон­но коммунистическую дисциплину и коммунистиче­ский труд. Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необхо­димости ТРУДИТЬСЯ НА ОБЩУЮ ПОЛЬЗУ.

Напомним слова Евангелия: «Трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждаю­щемуся»; «Не о себе каждый заботься, но и о других»; «Никто не ищи своего, но каждый — пользы другого»; «Делать свое дело и работать своими собственными ру­ками, чтобы вы поступали благоприлично перед внеш­ними и ни в чем не нуждались»; «Все верующие были вместе и имели все общее... каждому давалось, кто в чем имел нужду», и т. д.

* * *

С первых же дней революционная Республика под руководством Ленина приступила к воплощению ново­заветных принципов общинной жизни. Еще в 1914 году Ленин говорил, что для революции пролетариата необ­ходимо длительное воспитание рабочих в духе полней­шего национального равенства и братства. Теперь было провозглашено равенство всех народов России и равен­ство всех граждан, независимо от пола, расы, нацио­нальности, религии (отныне верующие всех конфессий должны подчиняться советским законам). Было ликви-

239

дировано помещичье землевладение. В обращении Ле­нина «К населению» говорилось: «Берите всю власть в руки своих Советов. Берегите, храните, как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транспорт — все это отныне будет всецело вашим, общенародным достоянием». Была проведена национализация банков и крупных промышленных предприятий, они стали об­щенародной собственностью.

Ленин определил основные задачи Советской вла­сти: уничтожение всякой эксплуатации человека че­ловеком, подавление сопротивления эксплуататоров, социалистическая организация общества, полное уст­ранение деления общества на классы. Эта Ленинская Декларация «Прав трудящегося и эксплуатируемого на­рода» стала основой первой Советской Конституции.

Прежде всего требовалось организовать строжай­ший учет и контроль за имеющимся производством продуктов и их распределением. В России хватит ре­сурсов на всех, говорил Ленин, но надо установить всенародный контроль, распределить труд и продук­ты, «чтобы победить врагов народа: богатых и их при­хлебателей, — затем жуликов, тунеядцев и хулиганов (...) Чтобы обезвредить социалистическое общество от этих паразитов, надо организовать всенародный учет и контроль за количеством труда, за производством и распределением продуктов... Программа этого учета и контроля проста, ясна и понятна всякому: чтобы хлеб был у каждого, чтобы все ходили в крепкой обуви и недраной одежде, имели теплое жилье, работали доб­росовестно, чтобы ни один жулик (в том числе и от­лынивающий от работы) не гулял на свободе, а сидел в тюрьме или отбывал наказание на принудительных ра­ботах тягчайшего вида, чтобы ни один богатый, отсту­

240

пающий от правил и законов социализма, не мог укло­ниться от участи жулика, по справедливости долженст­вующей стать участью богатого. «Кто не работает, тот пусть не ест» — вот практическая заповедь социализ­ма» (т. 35, с. 195—204). «Десятки тысяч передовых, пре­данных социализму рабочих, неспособных на взятку и на хищение, чтобы создать железную силу против спе­кулянтов, кулаков, мародеров, взяточников, дезоргани­заторов, — вот что необходимо и неотложно, иначе го­лод, безработица и гибель революции неизбежны», — говорил Ленин.

Следующие задачи трудящихся, которые поставил перед ними Ленин, — это научиться управлять страной, организовать планомерное социалистическое производ­ство и распределение продуктов, подъем производи­тельных сил и развитие крупной промышленности.

Но самая главная задача, имеющая планетарное, космическое значение, — это обновление духа людей, переориентация их устремлений с ценностей капита­лизма к светлому будущему. И Ленин подчеркивал, что, начиная социалистические преобразования, необходи­мо ясно поставить цель, к которой нужно направить все устремления и помыслы трудящихся всей страны, именно, цель создания коммунистического общества.

При переходе к социализму, учил далее Ленин, ко­ренной задачей является создание высшего, чем ка­питализм, общественного уклада, именно, повышение производительности труда и его высшая организация, создание новой, СОЗНАТЕЛЬНОЙ дисциплины труда и воспитание коммунистического отношения к труду. Особое внимание Ленин уделял вопросу освобождения женщин от домашнего рабства и уравнению с мужчи­ной по ее роли в общественном производстве, обще­

241

ственной жизни и в управлении государством. Выход он видел в перестройке домашнего хозяйства в круп­ное социалистическое хозяйство. Так Ленин утверждал равенство мужчин и женщин.

Единое общенародное хозяйство требует единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч и десятков тысяч людей, твердой сознательной дисци­плины, персональной ответственности каждого за по­рученную работу и повиновения воле руководителя, единоначалие которого должно сочетаться с коллеги­альностью в решении вопросов управления и контро­ля. Основным принципом управления хозяйством Ле­нин полагал демократический централизм — сочетание централизованного планового руководства экономикой с широким участием масс в управлении. Социалистиче­ское строительство должно производиться по единому общему плану. Целью социалистического строительства является обеспечение благосостояния и всестороннее развитие членов обществаг. Ленин ставил задачу ско­рейшего составления плана, реорганизации промыш­ленности и экономического подъема России.

Между тем к весне 1918 года в результате интервен­ции и контрреволюционных мятежей сложилось край­не тяжелое положение с продовольствием, а кулаки са­ботировали мероприятия Советской власти. Ленинские декреты по продовольственному вопросу требовали беспощадной борьбы с хлебной спекуляцией, строжай­шего учета и равномерного распределения всех хлеб­ных запасов. Ленин призвал питерских рабочих к по­ходу против спекулянтов и саботажников. Среди кре­стьянства были организованы комитеты бедноты, с которыми рабочие установили тесный союз. Все это подготовило дальнейшее развитие революции в дерев­

242

не и разгром контрреволюционного кулачества. Ленин поставил задачу постепенного, но неуклонного перехо­да к общей обработке земли и крупному социалисти­ческому земледелию и разработал кооперативный план перевода крестьянства на путь социализма.

Одновременно уделялось большое внимание вопро­сам просвещения и развития трудящихся г— самому не­обходимому, чего они были лишены ранее. По указанию Ленина началась перестройка школы. Советская шко­ла, говорил Ленин, должна стать средством просвеще­ния и воспитания масс, служить делу строительства со­циалистического общества. Был принят декрет об орга­низации народного образования, началась ликвидация безграмотности. Госиздат развернул массовое издание литературы. Был проведен ряд мер, чтобы завоевания культуры стали общедоступными. Были национализи­рованы ценнейшие художественные коллекции и про­ведены мероприятия по охране памятников искусства и старины. «Раньше трудящиеся были лишены самого необходимого — просвещения и развития. Теперь за­воевания культуры станут общенародным достояни­ем», — говорил Ленин.

Лениным были сформулированы основы организа­ции и строительства Советской Армии — армии ново­го типа, армии освобождения трудящихся, воспитывае­мой в духе пролетарского интернационализма.

Вся деятельность Ленина была творчеством, созида­нием Нового Мира, новых форм жизни. Он будил энер­гию масс, сплачивал их, зажигал энтузиазмом, вселял уверенность в победе, желание действовать. Его речь покоряла знанием жизни и нужд трудящихся, прямо­той, простотой, в ней была большая правда, доходив­шая до самых глубин сознания слушателей. «Ленин —

243

это такой человек, который за бедняков стоит, — пи­сал о вожде Революции солдат Веселков. — Послушал, что он говорил, ну, думаю, вот где правда-то».

«Самый благородный представитель человечест­ва», — так сказал о Ленине делегат из Индии.

* * *

1918—1919 гг. были самыми тяжелыми годами для Советского государства. Интервенты выступили со­гласованным ударом на шести фронтах одновременно, было оккупировано три четверти страны. В то напря­женное время Ленин проявил со всей силой железную волю, мужество, выдержку, бесстрашие, твердость, про­зорливость. Работу по строительству Красной Армии приходилось вести в условиях войны. Страна Советов была объявлена военным лагерем. Была объявлена мо­билизация, обеспечены командные кадры, подготов­лены красные командиры, политработники из пере­довых опытных коммунистов. Была проведена рабо­та по укреплению тыла. В короткий срок экономика страны была перестроена на военный лад. Под руко­водством Ленина в условиях крайней разрухи и голо­да была разработана и осуществлена система чрезвы­чайных мер — политика «военного коммунизма». Были национализированы средние и большинство мелких предприятий, введена продовольственная разверстка, установлена всеобщая трудовая повинность, запреще­на частная торговля, введена карточная система снаб­жения и уравнительное распределение. Была органи­зована слаженная работа тыла.

Политика «военного коммунизма» была временной мерой и вызвана тяжелейшими условиями войны. По-

244

том она была отменена — нельзя сразу перейти от ка­питализма к производству и распределению продук­тов на коммунистических началах, нужен ряд ступе­ней, чтобы подготовить переход к коммунизму.

Однако взор Ленина проникал далеко в будущее, и он особенно радовался, когда вдруг подмечал проби­вающиеся, как цветы из-под талого снега, ростки это­го прекрасного будущего.

Началом поворота, имеющего всемирно-историче­ское значение, ФАКТИЧЕСКИМ НАЧАЛОМ КОММУ­НИЗМА назвал Ленин устройство рабочими в тылу, по их собственному почину, коммунистических субботни­ков. «Голодные рабочие, окруженные злостной контр­революционной агитацией буржуазии, меньшевиков и эсеров, устраивают «коммунистические субботники», работают сверхурочно без всякой платы и достигают громадного повышения производительности труда, не­смотря на то, что они устали, измучены, истощены не­доеданием. Разве это не величайший героизм?.. Комму­низм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота рядовых рабо­чих об увеличении производительности труда, об охра­не каждого пуда хлеба, угля, железа и других продуктов, достающихся не работающим лично, и не их «ближ­ним», а дальним, т.е. всему обществу в целом, десят­кам и сотням миллионов людей, объединенных снача­ла в одно социалистическое государство, потом в Союз Советских республик... Побольше заботы о том, чтобы эти необходимые рабочему и оборванному, раздетому крестьянину пуд хлеба и пуд угля доставались не тор ­гашескими сделками, не капиталистически, а СОЗНА­ТЕЛЬНОЙ, добровольной, беззаветно-героической ра­ботой простых тружеников...» (т. 39, с. 5-27).

245

О чем же ином, как не о проявлении ВЫСШЕ­ГО СОЗНАНИЯ у рабочих, говорил Ленин, называя это НАЧАЛОМ ВСЕМИРНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПОВО­РОТА? Самоотверженный, добровольный, добросовест­ный, бескорыстный труд на Общее Благо есть явление самой высокой духовности. И уже не материальное бы­тие определяет сознание, как это было на низших сту­пенях эволюции, а высокое сознание определяет необ­ходимость трудиться на общее благо. «Коммунизм есть ВЫСШАЯ ступень развития социализма, когда люди работают ИЗ СОЗНАНИЯ необходимости работать на ОБЩУЮ ПОЛЬЗУ» (т. 39, с. 380). — Вот над этим, го­ворил Ленин, мы и будем работать, чтобы вводить по­степенно, но неуклонно коммунистическую дисципли­ну и коммунистический труд.

* X- *

ФАКТИЧЕСКОЕ НАЧАЛО КОММУНИЗМА ЕСТЬ НАЧАЛО ВОСХОЖДЕНИЯ НА ВЫСШУЮ СТУПЕНЬ ЭВОЛЮЦИИ, К СВЕТУ ВЫСШЕМУ, о чем говорил и Христос.

Сталин назвал Великую Октябрьскую социали­стическую революцию прежде всего РЕВОЛЮЦИЕЙ ДУХА.

К росткам коммунизма Ленин отнес и образцо­вую работу предприятий, заботу и добросовестность в распределении продуктов, образцовую чистоту жи­лого дома, квартала, общественные столовые, ясли, дет­ские сады. Он был уверен, что ростки коммунизма раз­растутся и разовьются в полный коммунизм.

Для Ленина не было большей награды, чем успехи трудящихся в борьбе за социализм: «Нет, мы были

246

правы, когда говорили, что Россия даст таких героев из массы, что Россия сможет выдвинуть этих героев сотнями, тысячами. Мы говорили, что это будет и что тогда дело капитализма будет проиграно. Главная же причина того, что нам сейчас дало победу, главный ис­точник — это героизм, самопожертвование, неслыхан­ная выдержка в борьбе, проявленная красноармейца­ми, которые умирали на фронте, проявленная рабочими и крестьянами, которые страдали, особенно промыш­ленные рабочие, которые за эти три года в массе стра­дали сильнее, чем в первые годы капиталистического рабства. Они шли на голод, холод, на мучения, чтобы только удержать власть. И этой выдержкой, этим геро­измом они создали тыл, который оказался единствен­но крепким тылом, который существует между борю­щимися силами в этот момент. Потому-то мы сильны и прочны». Эти слова были сказаны Лениным в 3-ю го­довщину Октябрьской революции (т. 42, с. 4—5).

Ленин беспокоился о чистоте рядов коммунистиче­ской партии, указывал на опасности, которые подстере­гают коммунистов: бюрократизм, волокита, взяточни­чество, комчванство, самомнение, безграмотность. Он требовал добросовестного исполнения советских зако­нов, железной дисциплины, точной персональной от­ветственности каждого за порученную работу, самокри­тичности, гибкости. Коммунисты должны трезво оце­нивать положение, не бояться признать свои ошибки, уметь анализировать их и исправлять, в любой ситуа­ции сохранять бодрость и твердость духа, упорство и волю к победе. В партии должны быть искренние сто­ронники коммунизма, преданные рабочему государ­ству, только честные труженики, — показных, «прима­завшихся» членов партии не надо и даром. Заботиться нужно не о количестве, но о качестве членов партии, о

247

чистке ее рядов, чтобы оставить только сознательных и искренне преданных коммунизму товарищей. Фунда­мент коммунистического строительства нужно закла­дывать надежно и прочно, а будущие поколения будут возводить на нем само здание.

Резервом и помощником коммунистической пар­тии в этом строительстве должен стать Коммунисти­ческий союз молодежи. РКСМ был образован в 1918 г. и принял самое активное участие в установлении Со­ветской власти и борьбе за социализм. Ленин прини­мал участие в работе 3-го Всероссийского съезда ком­сомола, где в своей речи говорил о коммунистической морали.

Так, разрушая ветхий мир, создавал Ленин обнов­ленный дух народа.

* X- *

К 1960 году план построения социализма, разрабо­танный Лениным, был выполнен. Социализм из мечты стал реальностью. Героизм советского народа всколых­нул и воодушевил трудящихся всех стран и континен­тов, над миром пронеслась очистительная гроза — со­циалистические революции в странах Азии и Европы привели к образованию мировой социалистической системы, и треть человечества уже строила новую жизнь, Новый Мир. Тем временем Коммунистическая партия Советского Союза разработала и приняла свою III Программу — программу построения коммунисти­ческого общества.

Какова же сокровенная суть событий последнего десятилетия ушедшего века, когда здание социализма стало рушиться?

248

Конец XX столетия — время ИСПЫТАНИЯ, время ИСКУШЕНИЯ, о котором предупреждал Христос, «ИС­ПЫТУЮЩИЙ сердца и внутренности», говоря о «годи­не ИСКУШЕНИЯ, которая придет на всю Вселенную, чтобы ИСПЫТАТЬ живущих на земле» (Отк.З:Ю).

Апостол говорит: «Да хвалится брат униженный высотою своею, а богатый — унижением своим, потому что он прейдет, как цвет на траве: ВОСХОДИТ СОЛН­ЦЕ, НАСТАЕТ ЗНОЙ, и зноем иссушает траву... так увядает богатый в путях своих. Блажен человек, кото­рый переносит ИСКУШЕНИЕ, потому что, быв ИСПЫ­ТАН, он получит венец жизни, который обещал Гос­подь любящим Его. В ИСКУШЕНИИ никто не говори: «Бог меня ИСКУШАЕТ»; потому что Бог не искушается злом и сам не искушает никого, но каждый искушает­ся, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; по­хоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех ро­ждает смерть» (Иак.1:12).

И вот в конце XX века рухнула мировая система социализма с ее «тоталитарным» коммунистическим воспитанием, и теперь каждому дана свобода оконча­тельного выбора между спасением и погибелью, меж­ду Богом и маммоною, коммунизмом и капитализмом. Каждый получил свободу воли, свободу действий, сво­боду слова и т.д. — свободу выбора своей кармы, кото­рую теперь не сможет изменить никакая внешняя сила. Каждый по своей сознательной свободной воле хулил или защищал коммунизм, встал на сторону ветхого или Нового Мира, тем самым предопределив свою участь. Нечестивые, приверженцы капитализма, расхитители священной социалистической собственности избрали себе мучения, праведники — жизнь вечную. А за этим выбором неотвратимо следует Суд Божий.

249

* X- *

Сегодня ярые враги Ленина, среди которых немало бывших членов КПСС, выступают с позиций христи­анства, требуя убрать с Красной площади «языческое» захоронение, перезахоронить Ленина по православно­му обряду, предъявляя ему свой счет за все насилия Революции.

Что ж, давайте посмотрим на Ленина и его врагов в свете библейских пророчеств о гибели ветхого мира от ОГНЯ, в котором он сгорит, как солома: «Придет ДЕНЬ, пылающий, как печь; тогда все надменные и по­ступающие нечестиво будут, как солома, и ПОПАЛИТ их грядущий ДЕНЬ... А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет СОЛНЦЕ ПРАВДЫ и исцеление в лучах Его», — говорит Библия (Мал.4). Тогда не спа­сет нечестивых ни золото, ни серебро их, огонь пожрет землю, внезапное истребление совершится над людьми, спасутся лишь избранные.

Библия говорит, что накануне Дня мщения явится ПРЕДТЕЧА СОЛНЦА ПРАВДЫ: «Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением Дня Господня, великого и страшного... чтобы Я, придя, не поразил земли про­клятием» (Мал.4). Ленин и есть Предтеча Солнца прав­ды, явившийся приготовить пути, обратить народы на путь спасения. Именно с пришествием Ленина миру был явлен священный герб СССР и стран социализма с ВОСХОДЯЩИМ СОЛНЦЕМ.

Кто же не войдет в Новый Мир, Царство Божие? Прежде всего, не войдут богатые, стяжатели и фарисеи. Евангелие неоднократно предупреждает богатых: «Не можете служить Богу и богатству», «Сребролюбие есть

250

корень всех зол», «СТЯЖАТЕЛЬ не имеет наследия в Царстве Христа и Бога»; «Если хочешь спастись, стать совершенным, — продай имение свое, раздай нищим и последуй за Христом, ибо легче верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому в Царство Божие».

О богатых и бедных говорит Ап. Иаков: «Послушай­те, братия мои возлюбленные: не БЕДНЫХ ли мира из­брал Бог быть богатыми верою и наследниками Цар­ствия? НЕ БОГАТЫЕ ЛИ БЕССЛАВЯТ ДОБРОЕ ИМЯ, КОТОРЫМ ВЫ НАЗЫВАЕТЕСЬ?.. Послушайте вы, бо­гатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находя­щих на вас... Вы собрали себе сокровище на послед­ние дни... Вы роскошествовали и наслаждались; напи­тали сердца ваши как бы на день заклания».

Евангелие предупреждает также книжников и фа­рисеев: «Горе вам, книжники и фарисеи!»

О том, что ожидает нечестивых в конце концов, го­ворится и в притчах Христа: «Раб же тот, который знал волю господина своего и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много»; «Врагов же моих тех, ко­торые не хотели, чтобы я царствовал над ними, при­ведите сюда и избейте предо мною». «Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь»; «Плевелы (сынов лукавого) собирают и сжи­гают огнем» и т.д.

Знамением конца ветхого мира являются КРАС­НЫЕ РИЗЫ СОЛНЦА ПРАВДЫ: «Отчего же одеяние твое КРАСНО и ризы у Тебя, как у топтавшего в то­чиле? — Ибо ДЕНЬ МЩЕНИЯ — в сердце Моем, и год Моих искупленных настал... Я попирал народы во гне­ве Моем и сокрушил их в ярости Моей, и вылил на зем­лю кровь их» (Ис.63:1-6). В Откровении И. Богослова Спаситель одет в ОДЕЖДУ, ОБАГРЕННУЮ КРОВЬЮ,

251

Он топчет точило вина ярости и гнева Вседержителя, и течет кровь из точила даже до узд конских.

Еще раз повторим слова Ленина: «Мы должны гото­вить ЖНЕЦОВ, которые сумели бы и косить сегодняш­ние ПЛЕВЕЛЫ, и жать завтрашнюю ПШЕНИЦУ», — и еще раз напомним, что, по Евангелию, плевелы — это СЫНЫ ЛУКАВОГО, пшеница — СЫНЫ ЦАРСТВИЯ, жатва — кончина лукавого века, а жнецы суть Ангелы; это слово прилагается также и к людям как ИСПОЛ­НИТЕЛЯМ ВОЛИ БОЖИЕЙ.

Кто же были те «ПЛЕВЕЛЫ», о которых говорили Христос и Ленин? Кто пострадал от диктатуры проле­тариата?

Это были, по словам Ленина, «враги народа: бога­тые и их прихлебатели, — затем жулики, тунеядцы и хулиганы... два рязряда паразитов, вскормленных ка­питализмом, это — главные враги социализма». «Кто не работает, тот пусть не ест», — вот практическая за­поведь социализма. Напомним, что эта заповедь социа­лизма является евангельской заповедью, что Апосто­лы обязывают всех трудиться собственными руками на ОБЩЕЕ БЛАГО. Ленин требовал также беспощад­ной борьбы с казнокрадством, взяточничеством, лихо­имством, хлебной спекуляцией, саботажем.

Так не были ли жертвы репрессий врагами Ново­го Мира?..

X- * *

Христос призвал народы «в чудный СВЕТ СВОЙ». И Ленин с самого начала ясно поставил цель, куда нуж­но направить все помыслы и устремления масс — к строительству СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО.

252

Широко известны слова Ленина: «Коммунизм есть Советская власть плюс ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ ВСЕЙ СТРАНЫ», вызывающие недоумение у тех, кто пони­мает их буквально. Повторим, что Ленин здесь гово­рит об электрификации как опоре ПРОСВЕЩЕНИЯ, переходе масс от темноты к СВЕТЛОМУ БУДУЩЕМУ: «Надо, чтобы каждая электрическая станция занима­лась, так сказать, ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ ОБРАЗОВАНИ­ЕМ МАСС... Программа партии должна стать основ­ной .книжкой, которая должна пойти во все школы... чтобы в каждой школе, в каждом кружке на вопрос, что такое КОММУНИЗМ, отвечали не только то, что написано в программе партии, а также говорили о том, как ВЫЙТИ ИЗ СОСТОЯНИЯ ТЕМНОТЫ».

Так что ленинская формула полна этического со­держания. Коммунизм есть воистину «электрифика­ция» в смысле ПРОСВЕТЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКО­ГО ДУХА светом божественного разума, учением ком­мунизма.

Как писал мечтавший стать монахом рыцарь Рево­люции Ф. Э. Дзержинский, «быть СВЕТЛЫМ ЛУЧОМ для других, САМОМУ ИЗЛУЧАТЬ СВЕТ — вот высшее счастье для человека».

САМОМУ ИЗЛУЧАТЬ СВЕТ — это и есть божест­венная «ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ» СТРАНЫ.

Елена Рерих, пристально следившая за событиями в СССР, отмечала в своих письмах: «Наша великая страна ОЧИЩАЕТСЯ и растет. Много трогательных проявле­ний замечается среди молодежи. Истинно, Иваны сто­тысячные... сумеют сложить Огненную Колесницу, ко­торая пронесет через все бездны». «Храмина духа ско­ро утвердится... Страна начинает обращать внимание на ВОСПИТАНИЕ ВЫСОКОЙ НРАВСТВЕННОСТИ и

253

ставит воспитание выше образования. При таком осоз­нании нет предела достижениям... Родина радует нас своими победами и ДУХОВНЫМ ПРОБУЖДЕНИЕМ». «Уже происходит ОЧИЩЕНИЕ И ПРОБУЖДЕНИЕ». (Письма от 23.9.37; 21.8.44; 24.12.37).

* * *

...При входе в Мавзолей Ленина изображен свя­щенный герб СССР с ВОСХОДЯЩИМ СОЛНЦЕМ. Солнце указывает на таинственную связь Ленина с гря­дущим Спасителем.

Кто-то возмутится: Ленин был атеистом. Так неко­гда говорили и о Христе: «Не от Бога этот человек».

Идеи Маркса и Энгельса, идеи Нового Мира, вопло­щенные в жизнь в ходе священной миссии Ленина, есть продолжение и развитие в эпоху Апокалипсиса идей Великого Учителя человечества — Иисуса Христа.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие .......................................................................................5И мы веруем, потому и говорим ............................................... 7Ваш отец — диавол. Он лжец и отец лжи ..........................22Обновиться духом ума ................................................................ 28Братия мои, что только истинно, —

о том помы ш ляйте!................................................................ 32Отложить прежний образ жизни ветхого человека,

истлевающего в похотях ......................................................39Мы ожидаем нового неба и новой земли ...........................45Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем

сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна,как разве выбросить ее вон на попрание людям ......73

Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиейи пустым обольщением! ......................................................84

Спасенные народы будут ходить во свете его 144Во всем показывай в себе образец добрых дел 187Испытание вашей веры производит терпение,

чтобы вы были совершенны во все полноте, без всякого недостатка 198

И за них я посвящаю себя, чтобы и. они былиосвящены истиной .............................................................. 223

Послесловие. Ленин и Христос .............................................. 231

Бусел Анна Ивановна

ЕВАНГЕЛИЕ О Т МАРКСА

Редактор О. В. Селин Верстка А. А. Кувшинников Корректор Н. Н. Самойлова

ООО «Алгоритм-Книга»Лицензия ИД 00368 от 29.10.99, тел.: 617-0825

Оптовая торговля: Центр политической книги — 733-9789 «Столица-Сервис» — 375-3211, 375-2433, 375-3673

Мелкооптовая торговля: г. Москва, СК «Олимпийский». Книжный клуб. Торговое место № 30, 1-й эт. Тел. 8-903-519-85-41

Подписано в печать 27.09.2007.Формат 84x108 1/зг- Печать офсетная. Уел. печ. л. 13,44.

Тираж 4000 экз. Заказ № 2231.

Отпечатано в типографии ОАО “Издательство “Самарский Дом печати”

443080, г. Самара, пр. К. Маркса, 201.