Qui tacuit, cum loqui debuit et potuit, consentire videtur – кто промолчал, когда мог и должен был говорить, тот рассматривается как согласившийся.

Из двух участников гораздо хуже тот, кто дает делу совершиться, чем тот, кто совершает его. В. Гюго («Девяносто третий год», Москва, детская литература, 1980 г., стр. 239).

Алиюшечка, здравствуй! (письмо от 25.04.05г.- 03.06.12 г.)

1. Появилась возможность прочитать для сравнения новые учебники логики и философии и понял, насколько неверен был мой подход к оценке тех судебных решений, о которых я писал. Я всегда был сторонником научного подхода при решении проблем, а фактически решал их на уровне житейского познания. Но это и неудивительно, поскольку: 1. условия моего содержания не прошли бесследно; 2. я такой же продукт существующей ущербной практики. Интуитивно я чувствовал, что что-то не так, а понять фундаментальный принцип не мог. А ларчик просто открывался! В своей книге в 2001 г. я исходил из оценки качества приговора и построения судебного процесса с учетом этого положения. Вынесение абсурдных решений, рассчитанных на идиотов, было бы невозможно, если бы они не были порождением практики. Сама возможность вынесения подобных решений свидетельствует о порочности практической деятельности и лиц, которые эту деятельность определяют и которая никакого отношения к закону не имеет. По сути же рассматриваемые судебные решения являются неопровержимым доказательством того, что мы имеем дело с циничными, дерзкими и беспринципными уголовниками. Да и как иначе, если по уголовному делу № 4075 одни и те же слова и выражения признаны и клеветой и оскорблением одновременно, чего быть не может!

1.1 Заведомо неправосудным постановлением «судьи» Магаданского госуда Аверкова Ю.В. от 03.04.02 г. я незаконно был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 129, ст. 319 УК РФ в состоянии невменяемости, от уголовной ответственности освобожден с применением принудительных мер медицинского характера.

1.2 По эпизоду от 20.06.01 г. уголовное дело прекращено в связи с недоказанностью общественно опасного деяния, подпадающего под признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 129 УК РФ.

1.3 Заведомо неправосудным определением судебной коллегии по уголовным делам Магаданского облсуда от 05.06.02 г. частные жалобы законного представителя (сестры) Увижевой Г.Р. и адвоката Непомнящего В.В. незаконно оставлены без удовлетворения, а постановление от 03.04.02 г. – без изменения.

2. Предыстория. По существу «рассматривались» два уголовных дела № 4075 и № 14168. По уголовному делу № 4075 меня обвинили в том, что я якобы оклеветал и оскорбил действующего губернатора Магаданской области Цветкова В.И. во время предвыборной кампании на должность губернатора Магаданской области (октябрь 2000 г.). Я обоснованно считал, что избиратель должен знать о моральных и деловых качествах любого кандидата на должность губернатора, в том числе и Цветкова. Я пытался объяснить, что выборы не достигают своей цели: избрание достойного, который сможет качественно изменить жизнь региона, поскольку краеугольным камнем, в любом случае, являются качества личности, позволяющие выполнять определенные функции. Выборы осуществлялись с использованием так называемых «предвыборных технологий», которые ничего общего с законом не имеют, поэтому выбор избирателей был предопределен. Выигрывает не тот, кто предложит лучшую и реалистичную программу, а тот, кто сможет искуснее обмануть и ввести избирателей в заблуждение. И для этого существовали все предпосылки, сформированные преступным режимом Путина. То, что камарилья Путина осуществляла проведение выборов преступным путем можно проследить на примере выборов в Госдуму 19.12.99 г. Создав за три месяца до выборов избирательный блок «Единство», Путин, злоупотребляя должностными полномочиями (п. «б» ст. 141 УК РФ, ч. 3 ст. 285 УК РФ), именуемыми «административным ресурсом» и выражающемся в контроле СМИ, посредством обмана избирателей (п. «а» ст. 141 УК РФ), получает 23,6 % голосов избирателей. Опробовав криминальные методы захвата власти, Путин распространил их на выборы в регионах. Именно это и еще одна немаловажная причина явились основанием к отмене выборов губернатора. А разговоры Путина об укреплении вертикали власти – есть словесная шелуха и демагогия, признанные скрыть истинные причины тотального беззакония. В отличие от «вменяемых» кандидатов во

1

власть, мне было понятно, - и это показывает вся История человечества, - что выборы определяются не голосованием, а предвыборной агитацией. Мне было понятно, что программы новостей, которые не оплачиваются из избирательных фондов, в головы избирателей вбивают ложные образы гораздо эффективнее, чем любая письменная продукция, которую читают единицы. Та наглость, с какой Цветков В.И. преступными средствами рвался к захвату власти, посредством обмана избирателей (п. «а» ст. 141 УК РФ), с использованием должностных полномочий (п. «б» ч. 2 ст. 141 УК РФ), организованной группой (п. «в» ч. 2 ст. 141 УК РФ) - возмущала только меня одного. Никто не понимал, что обман избирателей является воспрепятствованием осуществлению избирательных прав граждан. Конечно, тогда я не читал книгу Крысько «Психологическая война». Однако и тогда я понимал разницу между словом и делом. Тем более, что читал отчеты Счетной палаты РФ, в которых отражались хотя и прикрашенные, но реальные «достижения». Д. Форд 01.08.75 г. в Хельсинки правильно объяснил: «Мы в долгу перед нашими детьми, перед детьми всех континентов. Мы не должны упускать ни одной возможности, ни одной минуты, мы не должны щадить себя и позволять другим увиливать от выполнения чрезвычайно важной задачи построения лучшего и более спокойного мира…История будет судить об этом Совещании не потому, что мы здесь сегодня говорим, а потому, что мы сделаем завтра, не по обещаниям, которые мы даем, а по обещаниям, которые мы выполняем» (809-810). Обещания, которые не выполняются, есть подлость (Подлый – низкий в нравственном отношении, бесчестный) и является характерной чертой сволочи (Сволочь - 1. Негодяй, мерзавец. 2. собир. Сброд, подлые люди; стр. 567). При этом мы должны всегда помнить, что общественное мнение формируют журналисты. А журналисты в России были всегда выразителями воли преступной власти, то есть власти лжецов. Повторим: результаты выборов определяются не подсчетом голосов, а способностью вести избирательные кампании преступными методами, позволяющими дурачить избирателей.

2.1 Меня обвинили в том, что я оклеветал Цветкова, когда я говорил, что он грабил, воровал, занимался вымогательством, создал организованное преступное сообщество и др. Однако он в первый месяц после вступления в должность губернатора Магаданской области в 1996 г., принял меры к разворовыванию денежных средств, выделенных на строительство жилья для северян в ЦРС.

2.1.1 20.10.2000 г. по заведомо ложному доносу представителя Цветкова Вора Басанского А.А. (ч. 1 ст. 306 УК РФ) и на основании заведомо ложного «заключения» «филолога» Соколянского А.А. (ч. 1 ст. 307 УК РФ) в отношении меня Убийцей и Взяточником пом. прокурора Магаданской области Носиковым Н.Н., незаконно было возбуждено уголовное дело № 4075 по ч. 3 ст. 129, ч. 2 ст. 130 УК РФ. Почему я считаю Носикова Взяточником? Он за взятку в 100.000 долларов США незаконно прекратил уголовное дело в отношении Васильчука, который сбил машиной насмерть двоих людей. Об этом я писал в разные инстанции около года, но «ответы» мне давались…Носиковым и его подчиненными. Почему я считаю Носикова Убийцей? Я его считаю Убийцей потому, что он в течении года препятствовал в возбуждении уголовного дела в отношении четырех сотрудников милиции, которые сфальсифицировали административные материалы в отношении моих подзащитных Коваленко и Дихтяренко и пытали их в течении 5 дней. И только после того, как эти же сотрудники «милиции» убили Брусенцова, Коваленко и Дихтяренко были признаны потерпевшими. В течении года эти же сотрудники «милиции» грабили предпринимателей. То есть, если бы Носиков принял меры к возбуждению уголовного дела по Дихтяренко и Коваленко, то не был бы убит Брусенцов. Поэтому я считаю убийцами не сотрудников «милиции», а именно Носикова. Также я писал о том, что из УВД г. Магадана с пятого этажа выбросился Крупский, который не выдержал пыток. Дело по факту «самоубийства» Крупского было незаконно прекращено. Массовые пытки в УВД г. Магадана – это прямейшая заслуга Носикова. Почему я считаю Басанского Вором? Он, при пособничестве Шепеля, посредством мошенничества украл у Ягоднинского ГОКа около 1 млн. долларов США. Было возбуждено уголовное дело, однако оно незаконно было прекращено по ст. 4 УПК РСФСР в связи с тем, что Басанский стал депутатом и приобрел статус неприкосновенности. После избрания Цветкова в 2000 г. губернатором Магаданской области, Басанский стал его заместителем. А имел ли право Носиков в отношении меня возбуждать уголовное дело? Так как я был зарегистрированным кандидатом на должность губернатора Магаданской области, поэтому в отношении меня могло быть возбуждено уголовное дело только с согласия прокурора Магаданской области. Такого разрешения в деле нет. То есть Носиков совершил, как минимум, преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 286 УК РФ. Надо также отметить, что принимая в прокуратуре Магаданской области заявление от Басанского, он не был предупрежден об уголовной ответственности за заведомо ложный донос, что делает его заявление юридически ничтожным.

2.2 Обвинять меня в клевете (распространение заведомо ложных сведений с целью опорочить честь, достоинство и деловую репутацию) в октябре 2000 г. совершенно абсурдно, поскольку я требовал привлечения Цветкова к уголовной ответственности за организацию преступного сообщества с 1998 г., когда 55 моряков ОАО «Магаданрыбпром», выдавших мне доверенность, добивался выплаты им заработной платы. Уже тогда я знал, что чтоб довести «Магаданрыбпром» до банкротства и обесценить имущество,

2

использовались разные методы: рыболовецкие суда жгли, топили, ремонт за рубежом проводился по завышенным ценам, а оплату производили рыбопродукцией по ценам, ниже себестоимости. Или рыбопродукция продавалась за рубеж, а оплата так и не производилась. После этого пришли времена разворовать имущество «Магаданрыбпрома». И это осуществлялось разными способами. Так, затопленная волшебным образом огромная плавбаза «Феликс Кон» была продана якобы на металлолом за 0 копеек, но которая и поныне бороздит океаны под индийским флагом. При продаже малой плавбазы «Тауйский шельф» только по официальным документам был потерян 1 млн. долларов США. Другие суда были проданы по ценам, предложенным покупателем. А кто был этим покупателем? Этим «покупателем» например, была Тихачева В., которая впоследствии стала советником Цветкова по рыбодобыче. Ей из бюджета Магаданской области был выделен кредит в размере 100 000 долларов США. Другой кредит она взяла в банке. Гарантом выступила администрация Магаданской области. То есть, когда Тихачева кредит не погасила, деньги были взысканы, опять-таки из бюджета, то есть те деньги, которые длительное время не выплачивались детям, врачам, учителям, старикам и т.д. Генрокуратура обязала прокуратуру Магаданской области ознакомить меня с надзорным производством по «Магаданрыбпрому». И когда я получил неопровержимые доказательства преступной деятельности Цветкова, «судей» и «прокуроров», то Генпрокуратура перестала мне отвечать. Детские пособия не выплачивались в течении 4 лет!!! Некоторые схемы разворовывания имущества были описаны в моей листовке «Организованное преступное сообщество. Кто они?». Среди бела дня были цинично ограблены десятки тысяч людей.

2.3 С 2000 г. я ставил вопрос перед прокуратурой Магаданской области о возбуждении в отношении Цветкова уголовного дела за организацию преступного сообщества, который, воспрепятствуя законной предпринимательской деятельности (ч. 2 ст. 169 УК РФ) Светоносову А.А. (и не только ему), имел умысел на монополизацию алкогольного рынка (ч. 2 ст. 178, ч. 3 ст. 285 УК РФ), уклонения от уплаты налогов (п.п. «а», «г» ч. 2 ст. 199 УК РФ) и хищения около 1 мил. долларов США ежемесячно посредством мошенничества (п.п. «а», «б» ч. 3 ст. 159 УК РФ) в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210, ст. 300, ч. 2 ст. 305 УК РФ). Пособниками в этом выступали «судьи», «прокуроры», «милиционеры» и т.п. Светоносов А.А. был руководителем ООО «Ронк», которое, занималось поставками в Магадан продовольствия и алкогольной продукции. Цветков сделал все, чтоб не дать Светоносову (и не только ему) работать. Я поставил вопрос о привлечении Цветкова к уголовной ответственности. Прокуратура Магаданской области вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела (ст. 300 УК РФ). Я обжаловал в Магаданский горсуд незаконное постановление прокуратуры Магаданской области. Несмотря на неопровержимые доказательства, действуя в составе организованного преступного сообщества, «судья» Магаданского горсуда Мадина, выступая пособником в незаконным освобождением от уголовной ответственности группы уголовников в смокингах и мундирах, то есть, совершая преступления, предусмотренные ч. 5 ст. 33, ст. 300; ч. 2 ст. 305 УК РФ, незаконно отказала мне в удовлетворении моей жалобы. В другом процессе я заявил Мадиной отвод как особо опасному преступнику. Она побежала в прокуратуру г. Магадана и написала заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 306 УК РФ) с целью незаконного возбуждения в отношении меня уголовного дела. Прокуратура г. Магадана в июле 2000 г. незаконно возбудила уголовное дело № 3878, так как предыдущие уголовные дела «прокуроров» так ничему и не научили. Несмотря на то, что дела, о которых идет речь, подследственны только прокуратуре, однако дело направили в УВД г. Магадана. Там сначала дело вела дознаватель, а потом следователь. После того, как обвинительное заключение было утверждено юридически безграмотным «прокурором» г. Магадана Носиковым Н.Н., который совершил, как минимум, преступление, предусмотренное п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, дело было направлено в Магаданский горсуд. К этому времени постановление Мадиной, о котором речь шла выше, Магаданским облсудом было отменено как незаконное. После отмены постановления Мадиной, дело рассмотрел судья Магаданского горсуда Степанов А.Ф. Магаданским облсудом постановление Степанова было оставлено в силе. Однако прокуратура Магаданской области плевать хотела и на законы (п.1 ч. 1 ст. 108, ст. 109, ст.ст. 112, 113, 116 УПК РСФСР), регулирующие рассматриваемые правоотношения (ч. 3 ст. 285 УК РФ) и на судебные решения (ст. 315 УК РФ), и не стала проводить проверку по моему заявлению о преступной деятельности Цветкова. Здесь надо отметить, что члены банды Цветкова, препятствовавшие Светоносову в осуществлении законной предпринимательской деятельности, были зафиксированы на видеопленку, когда, если я не ошибаюсь, 05.10.2000 г. незаконно изымали у Светоносова алкогольную продукцию под руководством представителя администрации Магаданской области. Были незаконно задержаны и доставлены в горотдел не только Светоносов, но и я, несмотря на то, что мной было предоставлено удостоверение кандидата на должность губернатора Магаданской области, и я обладал

3

статусом неприкосновенности. Бандитов не останавливало ничего и об этом я и говорил в первом своем выступлении. Однако об этом выступлении в материалах уголовного дела ничего не сказано.

2.3.1 Что знала Мадина, когда выносила свое заведомо неправосудное постановление об отказе в удовлетворении моей жалобы? Она знала, что Цветков создал ОАО «Магаданвинпром», который ограничивал конкуренцию на алкогольном рынке и в отношении главного подельника Цветкова Жандарова Александра Владимировича было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 178, ч. 2 ст. 285 УК РФ. В рамках уголовного дела следователем следственного управления УВД Магаданской области 23.06.99 г. было принято решение об отстранении Жандарова от занимаемой должности. Постановление следователя Жандаров обжаловал в Магаданский горсуд. «Судья» Магаданского горсуда Пономаренко М.В. 19.07.99 г. признала постановление следователя незаконным. Определением судебной коллегии по уголовным делам Магаданского облсуда от 23.08.99 г. постановление Пономаренко оставлено без изменения, а частный протест прокурора области – без удовлетворения. 01.12.99 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ рассмотрела протест заместителя Генерального прокурора РФ на постановление Пономаренко от 19.07.99 г. и установила: «Органами предварительного расследования Жандаров обвиняется в том, что работая заместителем главы администрации Магаданской области, являясь председателем комитета по управлению государственным имуществом Магаданской области в период с марта 1997 г. по октябрь 1998 г. из личной заинтересованности использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы в части осуществления и координации антимонопольной политики, а также поддержки новых хозяйственных структур, ограничивая конкуренцию на оптовом рынке водочной продукции в интересах открытого акционерного общества «Магаданвинпром», то есть в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 178; ч. 2 ст. 285 УК РФ…Согласно ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод и обеспечивается право обжаловать в суд решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц. Это право вытекает также из закрепленного в ст. 21 Конституции РФ принципа охраны достоинства личности, предполагающего, в частности, обязанность государства обеспечивать каждому возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами, в том числе осуществляющими предварительное расследование. Доводы протеста о том, что установленный уголовно-процессуальным законом перечень действий и решений следователя, подлежащих судебному обжалованию, является исчерпывающим, судебная коллегия не может признать состоятельными, поскольку нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие порядок обжалования в суд заинтересованным лицам действий органов предварительного следствия, не противоречит требованиям Основного Закона – Конституции РФ, следовательно, право на судебное обжалование лица, чьи интересы и права были нарушены, не может быть ограничено».

2.3.2 Что еще знали Мадина и ее подельники? Они знали, что Цветков не просто умудрился бесконтрольного монополиста ОАО «Магаданвинпром» сделать банкротом, но и при пособничестве «судей» и «прокуроров» украсть из бюджета Магаданской области 600 миллионов рублей. Это только то, что связано с деятельностью ОАО «Магаданвинпром»! Война прокурора Магаданской области Нейерди А.А. с Цветковым, стоила ему его должности.

2.3.3 На чем основывалось обвинение по уголовному делу № 3878? Обвинение основывалось на заключении лингвистической «экспертизы», которая была поручена преподавателю Магаданского пединститута (ныне университета). «Профессор» Гоголева решила, что слово «преступник» унижает честь и достоинство Мадиной, так как по ее юридически безграмотному мнению, каждый человек считается невиновным до тех пор, пока его вина «не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда». В данном случае речь идет о том, что Гоголева извратила ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, так как в ней речь идет об обвиняемом. Данные требования обращены к правоохранительным органам, а не к частным гражданам, имеющим право сообщить о преступлении. Слово «обвиняемый» означает, что человек уже вовлечен в уголовной судопроизводство и ему предъявлено обвинение. Мадиной официального обвинения никто не предъявлял и поэтому на нее ч. 1 ст. 49 Конституции РФ не распространялась. Для достижения преступного результата полуобразованный «филолог» Гоголева не воспользовалась даже объяснениями, данными в словаре Ожегова С.И. А они звучать предельно просто: «Преступник - человек, который совершает или совершил преступление» (стр. 474). Без выяснения: совершил ли человек преступление, никто не может судить о слове «преступник». По мнению одного из моих любимых Юристов Наумова А.В.: «М.С. Строгович справедливо отмечал, что «приговор суда не делает человека преступником, а признает преступником того, кто уже есть

4

преступник, кто стал им в момент совершения преступления…Если преступление совершено, но органы дознания и предварительного следствия не обнаружили его, уголовно-правовые отношения существуют, так как совершение преступления и есть объективная реальность, которая должна быть познана и установлена следствием и судом». Но что утверждала юридически безграмотная Гоголева в своем заключении? Она имплицитно утверждала, что Мадина никакого преступления не совершала. Но если уж Гоголева взялась применять ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, которая дословно гласит: «Каждый обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившем в законную силу приговором суда» - то надо было применить и ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, которая стоит в неразрывной связи с ч. 1 ст. 49 Конституции РФ. А ч. 3 ст. 49 Конституции РФ предусматривает: «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого». Так как уголовное дело было возбуждено в отношении меня и я был признан обвиняемым, поэтому именно я должен был быть признан невиновным, пока моя вина не была доказана в предусмотренном законом порядке и в отношении меня не вступил приговор в законную силу. Говоря же о неустранимых сомнениях, то их мы имеем тогда, когда правоприменители не могут опровергнуть доводы лица по предметам, подлежащим доказыванию. И что у меня Гоголева опровергла? При этом, кто Гоголева вообще такая, чтоб судить о том, в чем она ничего не понимает и понимать не может, в силу отсутствия юридического образования? Однако она стала «козырной картой» в руках шулеров от права.

2.3.4 А может ли слово «преступник» быть оскорблением? Нет, так как за словом «преступник» стоят противоправные действия, что откосится к клевете. Но если при определении оскорбления лингвистическая экспертиза может иметь смысл, то при определении клеветы это недопустимо, там как в клевете филологи понимать ничего не могут. Это прерогатива исключительно юристов: филологи некомпетентны в определении ложности подлежащих установлению суждений. То есть, «заключение» Гоголевой – это Филькина грамота, непригодная даже для туалета.

2.3.5 Что представляла из себя Мадина? Она до работы «судьей», на следственной работе в УВД дослужилась до звания подполковника и закончила МГУ чуть ли не с отличием. Однако ей ничего не помогло. Я требовал проведения с ней очной ставки, но все не желали, чтоб Мадина блеснула своим «образованием» и «практическим опытом». Никто не знал, как она собиралась защищать свои «честь» и «достоинство» в суде.

2.3.6 Как я указал выше, дело № 3878 «прокурором» Носиковым было незаконно направлено в Магаданский горсуд. Там, все тот же «судья» Степанов А.Ф., знавший о преступной деятельности Маданой и Цветкова, в нарушение ч. 2 ст. 43, п. 4 ст. 221, п. 1 ст. 222, ч. 3 ст. 231 УПК РСФСР, Определения КС № 9-О от 03.02.2000 г., 06.10.2000 г. вынес заведомо неправосудное постановление о направлении дела на доследование, чем совершил преступления, предусмотренные ч. 3 ст.210, п. «в» ч. 3 ст. 286, ч. 2 ст. 305, ст. 315 УК РФ. Он знал, что в силу ч. 2 ст. 43 УПК РСФСР «если дело подсудно вышестоящему суду…, оно во всех случаях подлежит направлению по подсудности». Степанов знал, что в силу п. 4 ст. 221 УПК РСФСР суд при назначении уголовного дела обязан решить вопрос о направлении дела по подсудности. При назначении судебного заседания суд в силу п. 1 ст. 222 УПК РСФСР, должен выяснить «подсудно ли дело данному суду». В силу ч. 3 ст. 231 УПК РСФСР: «Если судья установит, что дело неподсудно данному суду, он выносит постановление о направлении дела по подсудности». То есть, Степанов вообще не имел права принимать дело к своему производству. Определением КС № 9-О от 03.02.2000 г. запрещалось суду направлять дела на дополнительное расследование. 23.10.2000 г. я обжаловал такое вопиющее беззаконие в Магаданский облсуд, так как обвинительное заключение должен был утверждать прокурор Магаданской области, а дело было подсудно только Магаданскому облсуду. За то, что Степанов в отношении меня и правосудия совершил множественные преступления, а также за то, что он выступил пособником Цветкову в хищении денежных средств на алкогольном рынке, я в своей частной жалобе допустил оскорбительные высказывания, типа «подлец», «негодяй», мерзавец и т.п. Степанов побежал в прокуратуру г. Магадана и потребовал привлечь меня к уголовной ответственности за оскорбление должностного лица при исполнении им должностных обязанностей, то есть по ст. 319 УК РФ, чем лишний раз доказал, что он не имеет юридического образования, так как в отношении меня могли возбудить уголовное дело только по ч. 2 ст. 297 УК РФ за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении судьи, участвующего в отправлении правосудия. Не имея на то права, на тот период «прокурор» г. Магадана Волков, незаконно возбудил уголовное дело № 3945. Так как я был зарегистрированным кандидатом на должность губернатора Магаданской области, поэтому уголовное дело в отношении меня могли возбудить только с согласия прокурора Магаданской области. То есть Волков превысил свои должностные полномочия, чем совершил,

5

как минимум, преступление, предусмотренное п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Откровенно преступным определением Магаданского облсуда от 08.11.2000 г. (ч. 3 ст. 210, ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 299, ст. 300; ч. 2 ст. 305 УК РФ) постановление Степанова было признано «законным». Правда, в нем было признано, что «обвинительное заключение по делу Усманова утверждено прокурором, в компетенцию которого это не входило и дело направлено в Магаданский горсуд с нарушением прав подсудности». Так как постановление Степанова было основано на норме, признанной Конституционным Судом не соответствующей Конституции РФ (п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР), поэтому в силу ч. 3 ст. 79 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» оно не подлежало исполнению ни какими-либо следователями, ни какими-либо прокурорами, ни какими-либо судьями. То есть следователя не имели права дело расследовать, а прокуроры не имели права давать указания о производстве следственных действий и продлевать сроки следствия. После рассмотрения моей частной жалобы на постановление Степанова Магаданским облсудом, дело было направлено в прокуратуру г. Магадана для дополнительного «расследования». «Следствие» по одному слову «преступник» по уголовному делу № 3878, в общей сложности велось 1 год и 5 месяцев. В прокуратуре г. Магадана сменилось 5 следователей. За полтора года в выяснение отношений было вовлечено десятки «юристов» разного калибра. Это были и «судьи» и «прокуроры» «заслуженные» и менее заслуженные. Мной были написаны сотни жалоб не только в правоохранительные органы, суды разных уровней, но и президенту. «Следствие» по делу № 3945 велось 1 год и 1 месяц. Также сменился не один следователь. Сроки следствия в нарушение ст. 133 УПК РСФСР продлевал…Носиков. И только после того, как 22.12.01 заведомо ложным актом № 547 я был признан невменяемым, дела были незаконно прекращены следователем прокуратуры Магаданской области по п. 1 ч. 1 ст. 406 УПК РСФСР, то есть в связи с тем, что я не представляю общественной опасности. Так как меня обвиняли в клевете и оскорблении только «судей», поэтому с учетом дела Цветкова, меня также надо было направить на принудительное «лечение», поскольку предметом рассмотрения были одни и те же действия: «клевета» и «оскорбление». Но на это решиться никто не захотел.

2.3.7 Мою «вину» по делу № 3945 «доказал» «профессор» Соколянским А.А., который накропал не одно заключение по другим делам и по сравнению с которым Гоголева - агнец божий. И кто они? Если, по мнению Гоголевой, Мадина преступлений не совершала, то, по мнению Соколянского, преступлений не совершали другие «судьи», «прокуроры» и Цветков, на котором пробы не было где ставить. А как пишутся заключения лингвистических «экспертиз»? Если при производстве судебно-психиатрической экспертизы без жертвы обойтись нельзя, то «филологи» свои пасквили пишут без лишних волнений. Жертва не имеет права давать свои объяснения. Здесь надо отметить, что в моем случае, «экспертам» не предоставлялись уголовные дела и «филологи» не имели возможности прочитать протоколы допросов. То есть они писали все то, что им было поручено написать. Согласно смысла всех заключений лингвистических «экспертиз», преступника нельзя называть словом «преступник», вора – вором; мошенника – мошенником; бандита – бандитом и т.д., так как это «унижает» их «честь» и «достоинство». Более полно этот вопрос рассмотрен мной в главе «Об оскорблениях» в книге «Шоковая терапия для судебной «власти» или апология «сумасшедшего» 2».

2.3.8 При ознакомлении с делом № 3878 мне была предоставлена «адвокат» Мазитова Э.Н., которая предложила мне признаться в совершении инкриминированных мне преступлений. Я ей сказал, что если она будет себя так вести, то я ей предъявлю иск. Мазитова, с целью отказа от исполнения своих обязанностей, допустила в отношении меня клеветнические измышления, утверждая, что я ей угрожал. 29.06.01 г. я подал жалобу № 7 в Магаданский горсуд (поскольку сложилась практика) и жалобу № 13 в Магаданский облсуд (так как дело подсудно облсуду – ст. 36 УПК РСФСР; ст.ст. 297,298 УК РФ). Жалобы были одного содержания. Жалоба № 7 попала в производство «судьи» Магаданского горсуда Минаенко С.В., а жалоба № 13 после направления ее Магаданским облсудом в Магаданский горсуд – попала Сытниковой Е.Ю. 16.07.01 г. Минаенко «рассмотрела» жалобу № 7, признав тем самым, сам факт законности моего обращения в суд, а Сытникова, злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью пособничества (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в привлечении меня как заведомо невиновного к уголовной ответственности (ч. 1 ст. 299 УК РФ) и незаконного освобождения от уголовной ответственности особо опасного преступника Цветкова и его подельников (ст. 300 УК РФ), незаконно вернула мне жалобу № 13 с запиской, в которой указала: «Для сведения сообщаю, что в соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 23.03.99 г. установлен исчерпывающий перечень процессуальных действий и документов, которые подлежат обжалованию в судебном порядке на стадии предварительного следствия. Указанный перечень исчерпывающий и расширительному толкованию не подлежит». Этот бред

6

Сытниковой был написан несмотря на то, что, зная невменяемость российских «судей», в своей жалобе я указал: «Полностью согласен с определением Магаданского облсуда от 14.03.01 г. в части того, что «исходя из Постановлений Конституционного Суда РФ от 03.05.95 г., 02.07.97 г., 23.03.99 г. судебной проверке подлежат лишь те действия и судебные решения органов следствия, которые на момент рассмотрения жалобы каким-либо образом ограничивали конституционные права заявителя, либо создали препятствие в их реализации». Я не стал указывать недоделанным российским «судьям», что речь идет о Постановлении от 02.07.98 г., а не от 02.07.97 г.

2.3.9 В процессе у Минаенко я объяснял: «В июне 2001 г. следователь при продлении предварительного следствия ставил задачу предъявить обвинение. На тот момент я являлся зарегистрированным депутатом Магаданской областной Думы. Для выполнения следственных действий необходимо было получить согласие прокурора Магаданской области, чего сделано не было». Далее идет обоснование незаконности продления сроков следствия Носиковым и в том числе, я говорил: «…я с 1995 г. изобличаю Носикова в преступной деятельности, в газетах «Право на защиту», в ряде листовок, правомерно называя его «убийцей». Таким образом, не прокурор Носиков продлевал сроки следствия, а убийца Носиков продлевал сроки следствия» (л.д. 50). При исследовании материалов я говорил: «Постановление о направлении дела на дополнительное расследование вынесено судьей, не имеющим права его выносить. Постановление о направлении уголовного дела на дополнительное расследование вынесено незаконно в нарушение Определения Конституционного Суда от 03.02.2000 г. В настоящее время дополнительное расследование ведется лицами, которые не вправе его проводить» (л.д. 51). «Заключение» «прокурора» Скоробогатько Н.В.: «Продление сроков осуществлено следователем по возбужденному уголовному делу и принято им к своему производству (надлежащим лицом), прокурором в соответствии с нормами уголовно-процессуального кодекса с соблюдением сроков установленных законом. Продление считается также и обоснованным, так как основной причиной продления является ознакомление обвиняемого с материалами дела» (л.д. 52). То есть, все прикинулись невменяемыми и «не понимали», что даже если бы дело к следователю поступило законно, то в отношении зарегистрированного кандидата в депутаты областной Думы вопрос о продлении сроков следствия мог решать только прокурор Магаданской области и с его согласия могли проводиться какие-либо действия. И опять идут ссылки на какие-то нормы, которые для всех являются Тайной. Важным же в данном случае является то, для того, чтоб я «мог» ознакомиться с одним томом, мне предоставили 7 (!!!) месяцев, а для того, чтоб я ознакомился с двумя томами дела № 14168, мне предоставили 5 (!!!) дней. Так как Минаенко незаконно отказала мне в удовлетворении жалобы (ч. 3 ст. 210; ч. 5 ст. 33, (ст. 39, ч. 1 ст. 299), ст. 300; ч. 2 ст. 305 УК РФ), поэтому я обратился в Магаданский облсуда. В Магаданском облсуде дело было «рассмотрено» 15.08.01 г. под председательством особо опасного преступника Чижовой В.К. При этом, если Минаенко установила, что в отношении меня «расследовалось» дело по ч. 2 ст. 297, ч. 3 ст. 298 УК РФ, то Чижова «установила», что дело «расследовалось» только по ч. 2 ст. 297 УК РФ, что имело серьезные правовые последствия. Незаконно отказывая мне в удовлетворении моей жалобы, в части продления сроков следствия, для Чижовой и ее подельников также вообще не существовали конкретные нормы действующего законодательства, а были нормы какие-то. Я удивляюсь, как это уголовники решили, что Минаенко не рассмотрен вопрос о «квалифицированной юридической помощи». После совершения Чижовой откровенных преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 210; ч. 5 ст. 33, (ст. 39, ч. 1 ст. 299), ст. 300; ч. 2 ст. 305 УК РФ, я в этот же день, то есть 15.08.01 г., то есть спустя более года издевательств по уголовному делу № 3878, написал ходатайство № 80 на имя председателя Магаданского облсуда Матвеевой А.В. (рег. № 1396), в котором, со ссылками на ст.ст. 37, 39 УК РФ, написал: «Поскольку я в неоднократных своих обращениях писал, что Чижова является мошенницей (она посредством мошенничества получила вторую квартиру, авт.) и шлюхой подзаборной и она на эти утверждения никак не реагирует, значит она с этим согласна». Ксерокопию ходатайства Матвеева мне вернула с запиской от 23.08.01 г. (№ 1-1569), указав, что в нем имеются «оскорбительные выражения». 04.09.01 г. я обратился с корректным, обоснованным ходатайством № 3 о принесении протеста на совершенно очевидные преступные решения (рег. № 1712) от 16.07.01 г. и 15.08.01 г. 20.09.01 г. я получил отписку за подписью Чижовой от 17.09.01 г. (№ У-203). Наглость Чижовой вообще не имела границ: так как я обжаловал ее преступные действия, поэтому она в надзорном порядке не имела права дело рассматривать в силу ч. 3 ст. 60, ч. 1 ст. 61 УПК РСФСР. «Рассмотрение» ею дела в надзорном порядке содержит, как минимум, признаки преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Что же она писала? Читаем: «Суд правильно указал, что решение о продлении срока предварительного следствия принято в рамках действующего законодательства, надлежащим образом мотивировано и

7

утверждено управомоченным прокурором. Приведенные в жалобе доводы о том, что прокурор, санкционировавший решение о продлении срока предварительного следствия, подлежал отводу носят надуманный характер и не дают оснований сомневаться в законности принятого этим должностным лицом решения. Что касается ссылки жалобы на то, что в процессе расследования данного уголовного дела были допущены и другие нарушения уголовно-процессуального законодательства, касающиеся, в частности, вопроса о возможности возвращения дела на дополнительное расследование по инициативе суда, то этот вопрос может быть исследован только в процессе рассмотрения самого уголовного дела». То есть, совершенно очевидная изощренная пытка: я ссылаюсь на конкретные нормы закона, ссылаюсь на обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, а мне отвечают, что есть какие-то законы и доводы мои надуманы, то есть, были «надуманными» мои доводы, что при пособничестве Носикова были убиты Брусенцов и Крупский и Носиков за взятку в 100.000 долларов США незаконно не освобождал от уголовной ответственности Васильчука (ст. 300 УК РФ). Между тем, Чижова обязана была принести протест, поскольку аналогичный вопрос был рассмотрен Президиумом Верховного Суда РФ 10.11.99 г. по делу Нессонова, только там речь шла о п.п. 1, 3 ч. 1 ст. 232, ч. 1 ст. 258 УПК РСФСР и Постановлении КС № 7-П от 20.04.99 г. На этот «ответ» Чижова и получила ходатайство № 95, которое все уголовники посчитали «крайне циничным» и в котором я писал: «20.09.01 г. я получил отписку за подписью Чижовой, которая составлена с грубым нарушением требований норм действующего законодательства, определяющих форму общения должностного лица с высшей ценностью России, ее гражданином. В связи с тем, что Чижова совершила очередное преступление в отношении меня, вынужден использовать регулятивные уголовно-правовые отношения и, находясь в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны, пресекать ее преступные действия…» - далее идут объяснения коллизии с применением оскорбительных высказываний. По датам мы видим, что написание ходатайства не было эмоциональной вспышкой, которая могла бы как-то повлиять на его качество. В ходатайстве № 95 я писал: «Чижова, это существо с мозгами навозной мухи, в своей отписке «установила», что суд первой инстанции, «мотивированным постановлением подтвердил законность и обоснованность данного решения органа следствия…Мелкий пакостник с дегенеративным мышлением, Моська чижова, как истинная Шавка при ворюге и жирной свинье Цветкове, попыталась исказить и извратить нормы действующего законодательства…Общественная Подстилка чижова вообще не понимает, что пишет, поскольку как может вообще утверждаться продление сроков следствия по уголовному делу, которое незаконно направлено на дополнительное расследование…? О какой законности может идти вообще речь, если эта законность сомнительна и подлежит проверке в будущем?..Если следовать логике Дебиловатой чижовой, то все выражения, которые она может посчитать «некорректными» в данной жалобе, для ее носят надуманный характер. Поэтому, когда Потаскуха чижова захочет защитить свои честь и достоинство, я ей с большим удовольствием суну под нос ее отписку, как доказательство Надуманности ее измышлений относительно ее правового положения…». Большим недостатком в ходатайстве является то, что нужные слова не выделены и не взяты в скобки, что усиливало смысл всего. Чижова побежала в прокуратуру и написала на меня заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 306 УК РФ), после чего незаконно было возбуждено уголовное дело № 14173. Поскольку 20.09.01 г. мне отписку дала Чижова, поэтому я вновь обратился с корректным ходатайством на имя Матвеевой, дополнительно указав, что «поскольку решение по делу принято судом, которому дело неподсудно, то есть незаконным составом суда, поэтому решение подлежит безусловной отмене на основании п. 3 ст. 342, п. 2 ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР». И опять получил отписку за подписью…Чижовой от 01.11.01 г. Но к тому времени она была признана «потерпевшей» по уголовному делу № 14173 и поэтому вообще не имела права давать мне какие-либо ответы и рассматривать мои обращения. Все прекрасно знали, что за допущенные мной оскорбления, мне грозил арест на срок до 6 месяцев (ч. 2 ст. 297 УК РФ), в то время как моим «потерпевшим» полагалось лишение свободы от 10 лет (ч. 3 ст. 210 УК РФ). Применение же ст. 39 УК РФ делало мои действия не только приемлемыми, но и необходимыми и исключало вообще какую-либо ответственность.

2.3.10 После отмены в кассации постановления Минаенко в части неоказания мне квалифицированной юридической помощи, 09.10.01 г. мою жалобу № 7 «рассматривала» «судья» Магаданского горсуда Бут И.И. Шоу было очень занимательным! Из протокола судебного заседания: «Я прошу выяснить у прокурора, какими нормами законодательства руководствовался следователь Харитонов при нарушения моих конституционных прав. Я обращался с жалобой на действия следователя в прокуратуру, теперь я обратился в суд. Прокурор: Полагаю, что заявленное ходатайство подлежит отклонению, как заявленное преждевременно. В заключении я поясню данный вопрос. Суд выслушав мнение участников процесса, совещаясь на месте постановил: ходатайство заявителя отклонить, как

8

заявленное преждевременно. Заявитель: в соответствии ч. 3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводств осуществляется на основании состязательности и равноправия сторон. Поскольку прокурор хочет высказать свою точку зрения в заключении, я лишен права что-либо сказать по его заключению. Поэтому никакой состязательности и равноправия сторон быть не может. Поэтому прошу выяснить у прокурора, какими нормами законодательства руководствовался следователь Харитонов, нарушая мои конституционные права…Вопросов нет. Исследуются материалы уголовного дела». То есть, я обращался к невменяемым, которые «не понимали», что в силу ч. 1 ст. 248 УПК РСФСР прокурор обязан «давать заключения по возникающим во время судебного заседания вопросам». При оглашении материалов дела я заявлял ходатайства: «Я ходатайствую о выяснении у прокурора вопроса, на основании каких норм действующего законодательства мое уголовное дело было направлено на доследование». «…на каком основании следователь принял дело к своему производству, не имея право его принимать?» «…какими нормами руководствовался прокурор, продлевая сроки следствия по уголовному делу, которое не подлежало рассмотрению в прокуратуре?». На все вопросы «прокурор» как попугай отвечал: «Данное ходатайство не относится к предмету сегодняшнего судебного разбирательства. Суд, выслушав заключение прокурора, совещаясь на месте постановил: поскольку данный вопрос не является предметом судебного разбирательства, ходатайство отклонить». Когда я стал настаивать на том, чтоб «прокурор» пояснила, на каком основании меня лишили права на представление доказательств (я ссылался на ч. 2 ст. 70 УПК РСФСР, тогда как в протоколе указана ч. 2 ст. 150 УПК РСФСР) – «прокурор» отказалась давать ответ на поставленный вопрос. Когда речь зашла о качестве оказываемой мне юридической «помощи» адвокатами и был поставлен вопрос: «…когда я смогу выразить свою точку зрения на ее заключение и имею ли я по закону такую возможность?» Прокурор: Вы сможете обжаловать решение суда и мое заключение. Заявитель: У нас одна Конституция и 123 статья ее регулирует общие правила осуществления судопроизводства гражданского и уголовного процесса. Там нет указания, что равноправие сторон и состязательность только для гражданского судопроизводства. Поэтому я хочу знать, какой нормой закона руководствовалась адвокат Мазитова, когда отказалась давать мне квалифицированную юридическую помощь. Прокурор: В заключении своем я все скажу. Заявитель: Я лишен возможности участвовать в отправлении правосудия на основе состязательности и равноправия сторон и лишен прокурором возможности знать позицию прокурора и высказать какое-либо мнение по такой позиции». В протоколе идет перечисление листов дела. Далее я объяснил, какую «помощь» мне оказали «адвокаты» и что следователи меня лишили права «приобщить к материалам дела расшифровок аудиозаписей и самих аудиозаписей моих общений с российскими адвокатами». Прокурор: «Этот вопрос не является предметом данного судебного разбирательства и подлежит отклонению. Суд…постановил:..отклонить как не имеющее отношения к предмету данного судебного разбирательства». То есть, к предмету судебного разбирательства о лишении меня «адвокатами» квалифицированной юридической помощи не откосились шизофренические фантазии самих «адвокатов». В суде я говорил: «Я не могу отказаться от адвоката потому, что он мне не нравиться. Я должен получить объективные данные, что адвокат отказался оказывать мне квалифицированную юридическую помощь…Я просил адвоката пояснить мне, на каком основании проведена лингвистическая экспертиза. Она отказалась. Можно прослушать аудиозапись. Я считаю, что следователем уничтожено мое заявление… Она допустила клеветнические измышления по поводу моих угроз. Я ей сказал, что предъявлю иск, если она будет вести себя так дальше». Из справки о предоставлении мне «адвокатов», подписанной председателем первой областной коллегии адвокатов Пушкиным С.А.: «Более того, он демонстративно включал диктофон и в недопустимой форме начинал устраивать адвокатам экзамен, предъявлял невыполнимые требования, вел себя неподобающим образом. В связи с чем адвокаты, в соответствии с законом, вынуждены были отказаться от защиты». О том, как я «экзаменовал» «адвокатов», какие «невыполнимые» требования я им предъявлял, каким «неподобающим» образом я вел, и какие основания для отказа в моей защиты выдвигали «адвокаты», можно судить по расшифровке следующей аудиозаписи. Также из нее мы узнаем, что же «не относилось» к решению вопроса о лишении меня квалифицированной юридической помощи в «суде». Когда «адвокат» Голотюк ознакомился по 132 лист уголовного дела № 3878, я попросил у него «квалифицированный совет». Голотюк: Ну, во-первых, я вам советую, нужно чистосердечно раскаяться, извиниться перед судьей Мадиной. Это моя позиция, как юриста, как человека, как гражданина России. Усманов: Скажите, пожалуйста, а кто дал право Мадиной совершать преступления? Голотюк: Я на такие вопросы просто не уполномочен отвечать, потому что я не представляю ее, я не представляю суд, я адвокат. Усманов: Так вы адвокат? Если вы адвокат, вы должны знать, хотя бы поинтересоваться: что же сделала Мадина. Голотюк: Вы очень долго разговаривали со следователем и

9

морочили ему голову, как я считаю, я бы столько ответов вам не дал бы…Вы постоянно создаете провокационные ситуации даже с адвокатом. Усманов: С чего это вы взяли, что я с вами создаю провокационные ситуации? Голотюк: Да потому, что сейчас надо говорить о деле, а вы начинаете, вот, такие вопросы, вот, типа того, что, вот, проанализировать, высказать свою позицию. Вот, одно мне очевидно, что вы были неправы. Есть заключение эксперта по этому делу, по тем фразам, что вы сказали. Вы оспариваете эти заключения? Усманов: Я оспариваю. Голотюк: Эти заключения? Это одно из важнейших моментов доказательств против вас. Усманов: Против меня? А вы, вообще, как юрист, в состоянии дать оценку заключению? Давайте мы вернемся к заключению. Голотюк: Давайте сделаем по-другому. Усманов: Нет, давайте мы, в таком случае…Голотюк: Вы не тот человек, который может обо мне делать какие-то выводы. Говорить о том, какой я юрист, я буду говорить не с вами». То есть, я не имею права знать ни юридическую оценку документу, на котором громоздиться все обвинение, ни причин самой позиции «адвокатов». «Адвокаты» ссылаются на шизофренические фантазии «филологов», которые получены в нарушение установленного законом порядка (п.п. 1-4, ч. 1 ст. 185 УПК РСФСР), в связи с чем они не имели юридической силы (ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР), и так как они юридической силу не имеют, поэтому, по мнению больных «юристов», мне и правильно предъявлено обвинение. При определении времени следующей встречи, Голотюк: Видите, когда работаешь серьезно – это одно. А когда кто-то хочет создать проблемы всем – просто душа не лежит. Усманов: А кто вам пытается создать проблемы? Голотюк: Понимаете, у нас, у юристов, у адвокатов во всяком случае, не принято, если, допустим, вы как-то себя приближенно относите к тому сословию, который занимается вопросами оправданий, защиты и так далее, у нас не принято друг другу строить какие-то палки. Усманов: А я, во-первых, вам палки никакие не строю…Голотюк: Ну не хотите со мной работать – откажитесь. Хотите мне голову поморочить? Усманов: Что значит, вам поморочить голову? Голотюк: Да потому, что так себя ведете. Усманов: Как я себя веду? Голотюк: Сомневаетесь в моей квалификации? Да ради бога! Усманов: Я, во-первых, не высказал слова сомнения. С чего вы взяли, что я высказал слово сомнения? Голотюк: А потому, что я потом выскажусь, я пока еще и так далее. Начинаете экзаменовать. Усманов: Я вас не экзаменую. Я хочу выслушать мнение по тем доказательствам, с которыми вы ознакомились». На этом наше рандеву закончилось. Согласно справки, Голотюк отказался меня защищать, «в связи с оскорбительным поведением Усманова». Из справки Пушкина мы видим, что «адвокаты» отказались меня защищать в связи с каким-то, известным только им, «законом», наверно, это «закон» царя Гороха. Что же гласит тот закон, который они исполнить никак не могут? В силу ч. 6 ст. 51 УПК РСФСР (ч. 7 ст. 49 УПК РФ): «Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого или обвиняемого». Но давайте задумаемся над другим: согласно справки Пушкина, на 03.10.01 г. мне было предоставлено 18 (!!!) «адвокатов» только первой коллегии. Сколько было «адвокатов» из второй коллегии я указать не могу. Фактом же является то, что они тыкали в шизофренические фантазии «филологов» и убеждали меня в том, что мое место в тюрьме. Это и была «квалифицированная юридическая помощь». А теперь послушаем «заключение» «прокурора», в котором она грозилась все объяснить и где о качестве квалифицированной юридической помощи не сказано ни слова: «Все адвокаты юридической консультации имеют высшее юридическое образование, длительный опыт работы, каких-либо жалоб на неоказание юридической помощи от других обвиняемых, подозреваемых не поступало, и оснований сомневаться в их компетенции не имеется». Во-первых, то, что у адвокатов имелось «высшее юридическое образование» - это ложь, так как образование – это совокупность знаний, позволяющих решать специальные вопросы. Специальные вопросы они решать не могут, а это значит, что у них нет и образования. Я не ставлю под сомнение, что у них есть дипломы, которые меня вообще не интересуют. Но когда при споре подменяют тезис, то есть соскальзывают с предмета разговора, то это свидетельствует о паралогическом мышлении и больной требует срочной госпитализации в психиатрический стационар. До российских «интеллектуалов» Сократ с 4 века до нашей эры никак не может довести мысль, что «высшая задача знания не теоретическая, а практическая», а Спиноза с 17 века никак не может вдолбить, что ignorantia non est argumentum – невежество не есть аргумент. При этом, по мнению шизофреников в мантиях и мундирах, мне «оказывалась» «квалифицированная юридическая помощь» потому, что никто не может ответить на простой вопрос: «В чем эта помощь выражается?» На этот вопрос не ответишь: помощь выразилась в том, что адвокаты неизвестно какими путями приобрели свои дипломы, приобрели цивильную одежду и научились не ставить жирные пятна на одежду во время обеда. Несмотря на то, что на поставленный вопрос «юристы» так не ответили, однако смысл их доводов именно таков. Во-вторых, тот факт, что другие жертвы не писали на мошенников жалоб, говорит не о том, что им оказывалась квалифицированная юридическая помощь, а это говорит о том, что мошенники достаточно искусно пудрили

10

своим жертвам мозги. И, в-третьих, как я уже устал повторять «юристам» СПб, А.Ф. Кони проводил «различие между разумным сомнением, являющимся результатом тщательного исследования доказательств, и «сомнением», порожденным леностью ума и вялой совестью». Вот, что является ключом к пониманию рассматриваемой коллизии: отсутствие в доводах больных движения мысли, порожденные леностью ума и вялой совестью, вернее полным отсутствием и того и другого. При этом Л.Н. Толстой правильно заметил: «Все ему казалось необыкновенно просто, ясно и несомненно. И при узости и односторонности его взгляда, все действительно было очень просто и ясно…» («Воскресенье», часть 3, глава XV). Попугаи из Магаданского областного «суда» в своем определении повторили приведенный бред «прокурора».

2.4 Я защищал людей, которые проживали в ветхих домах, подлежащих сносу. Администрацией губернатора Магаданской области Михайлова ряд домов были признаны ветхими и выведенными из жилищного фонда. Пришел к власти Цветков В.И. и постановлением № 66 от 20.05. 2000 г. ветхие дома ввел в жилищный фонт, признав их пригодными для жилья. На некоторых домах по всему фасаду большими буквами было написано: «Спасите наши души». Другие дома покосились и были подперты бревнами, чтоб не упали. В третьих домах никто не проживал, так как в них была обрезана канализация, водоснабжение и свет, кровля обвалилась, но квартплату с жильцов взыскивали. Я обратился к Цветкову с заявлениями № 1- № 3, в которых просил и умолял его отменить постановление № 66, так как оно было явно противозаконным и нарушало права и законные интересы многих граждан. Затем я обжаловал постановление Цветкова в Магаданский областной суд, однако мне было отказано в рассмотрении жалобы. Я написал частную жалобу в Верховный Суд и на основании обзора судебной практики объяснил, что нормативные и ненормативные акты глав субъектов РФ, нарушающих права и свободы граждан, подлежат обжалованию в соответствующие суды. В качестве примера я привел практику по г. Санкт-Петербургу. И что? Верховный Суд решил, что я права на доступ к правосудию не имею, то есть по одним и тем же вопросам были приняты противоположные решения. Любому умственно полноценному человеку понятно, что мы имеем дело с матерыми уголовниками. «Судьи» и «прокуроры» в данном случае были марионетками. Они стояли на страже преступного режима и ненавидели и несчастных жертв, и нормы действующего законодательства, которые этих людей защищали.

2.5 Когда губернатором Магаданской области был еще Михайлов, у администрации Магаданской области собралось около ста шахтеров, добывающих уголь и несколько дней, стуча касками, просили выплатить им заработную плату. Я подошел к ним и объяснил, что они занимаются мартышкиным трудом, так как до тех пор, пока власть будет преступна, до тех пор люди будут страдать. Я им предложил простой выход: мы за несколько дней собрали более 2000 подписей с требованием, чтоб были досрочно прекращены полномочия Михайлова. И, о, чудо! Деньги сразу нашлись. Цветков работяг грабил по-другому. Он придумал расплачиваться с ними…мукой. То есть на деньги ограбленных купили муку и втридорога им продали. Разве это не мошенничество? Меня лично такая «арифметика» и «бизнес» не устраивали.

2.6 Вред, который причинил Цветков экономике Магаданской области, огромен. Его прожекты по строительству аффинажного завода, который не имел экономической целесообразности, строительство спиртзавода вдали от сырьевых ресурсов – являлись верхом глупости. Кстати, деньги на строительство аффинажного завода были взяты из бюджета Магаданской области, то есть это деньги опять-таки ограбленных бюджетников, которым месяцами и годами не выплачивалось то, что им причиталось по закону. После акции заводы были переданы в частные руки. Т.е. задолго до выборов я был уверен в том, что Цветков преступник и добивался привлечения его к уголовной ответственности. Но никто не пытался привлечь меня к уголовной ответственности за заведомо ложный донос, то есть за распространение заведомо ложный сведений. Таким образом, моя уверенность была обусловлена не только документально, но и психологически. «Неадекватность» моего поведения в октябре 2000 г. заключалась в том, что я не учел исторический опыт, который показывает, что когда власть не способна одержать победу в споре, она применяет силу, и тогда другим аргументам нет места. Так было, например, с Сократом, Дж. Бруно, или уже современность: Дм. Холодов. Современник А.С. Пушкина И.Я. Чаадаев, объявленный сумасшедшим, писал: «Любовь к Родине – вещь прекрасная, но есть кое-что повыше – любовь к истине». В советское время сумасшедшими объявляли генерала Григоренко П., В. Буковского и др.

2.7 Так как мои многочисленные заявления о привлечении Цветкова к уголовной ответственности в установленном законом порядке не рассматривались, и по ним не проводилось проверок, а суды лишили меня права на доступ к правосудию, поэтому я считал правильным рассказать о деятельности Цветкова через средства массовой информации во время предвыборной кампании. Я

11

правомерно считал, что «средства массовой информации не должны преступать рамки, установленные в интересах надлежащего отправления правосудия, но на них лежит также обязанность распространять информацию и идеи, касающиеся вопросов деятельности судов, точно так же, как это происходит в других сферах деятельности, представляющих общественный интерес. Этой функции средств массовой информации сопутствует право общественности получать информацию (§ 65 Решения Международного Суда от 26. Апреля 1976 г. по делу «Санди Таймс» против Соединенного Королевства»). Я правомерно считал, что мои выступления с сообщениями о преступлениях служат интересам общества в целом. Английские Юристы правильно считали, что «не могут быть признаны здравомыслящими члены общества, считающие позором исполнение человеком своего гражданского долга по пресечению преступной деятельности» (Ibid. P. 133.; «Компенсация морального вреда в России и за рубежом», А.М. Эрделевский, Москва, Инфра-М, 1997 г., стр. 27).

2.8 После незаконного возбуждения уголовного дела я стал на ТВ приносить тома документов, свидетельствующих о преступной деятельности Цветкова и показывать их избирателям. Однако эти записи всеми игнорировались, то есть уголовное дело № 4075 цинично фальсифицировалось (ч. 3 ст. 303 УК РФ).

3. «Расследование», то есть фальсификация дела № 4075 была поручена «следователю» по очень «особо важным делам» прокуратуры Магаданской области Афанасьеву О.В.

3.1 Занимаясь фальсификацией доказательств уголовного дела, Афанасьев и Носиков цинично глумились над требованиями УПК РСФСР: дело не было расследовано полно, всесторонне и объективно (ст. 20); были проигнорированы требования установления причин и условий, при которых я выступил на ТВ (ст. 21 УПК РСФСР, ст.ст. 37, 39 УК РФ); мне не были разъяснены все мои права и Афанасьев не обеспечил возможность осуществления прав (ч. 3 ст. 46, ст.ст. 58, ст. 185, п. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах (далее Пакт); п. 3 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция); п. 1 Принципа 12 защиты психически больных лиц и улучшение психиатрической помощи (приняты 17.12.91 г. Резолюцией 46/119 Генеральной Ассамблеей ООН – далее Принципы); проигнорированы требования, предъявляемые к обстоятельствам, подлежащим доказыванию (п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 68, ч. 2 ст. 68); неисполнение следователем обязанностей по удовлетворению ходатайств (ст. 131 – вызова и допроса свидетелей (ст. 72); проведение очных ставок (ст. 162); проведение лингвистически-правовой экспертизы в установленном законом порядке (ст.ст. 78, 184, 185); нарушение порядка возбуждения и отказа в возбуждении уголовного дела без проведения проверки (п.п. 1,4 ч. 1 ст. 108, ст.ст. 109, 110, 112, 113); неисполнение следователем обязанности по проведению дополнительного следствия и составления мотивированного постановления об отказе в удовлетворении ходатайств (ч.ч. 2, 3 ст. 204); нарушение требований в составлении обвинительного заключения в части изложения мотивов совершенных действий, а также проверки доводов обвиняемого, направленных в свою защиту (ч. 2 ст. 205); лишение права обжалования действий следователя в установленном законом порядке и обязанности прокурора по устранению нарушений закона (ст. 25, п.п. 2-5,9-11 ч. 1 ст. 211, ст.ст. 219, 220); нарушение требований, предъявляемых к обязанностям прокурора по поступившему обвинительному заключению и определению круга свидетелей (п.п. 1-7, 10-13 ст. 213 п. 4 ст. 214, ст. 216).

3.2 Занимаясь незаконным освобождением Цветкова от уголовной ответственности, то есть, совершая, как минимум преступление, предусмотренное ст. 300 УК РФ, Афанасьев в рамках уголовного дела № 4075 вынес три постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова. При этом он не возбудил в отношении меня уголовное дело за заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 306 УК РФ), что свидетельствовало о достоверности моих сведений. Занимаясь фальсификацией доказательств по делу, Афанасьев не исследовал надзорное производство в самой прокуратуре Магаданской области, которое велось по моим заявлениям. И именно из надзорного производства Афанасьев бы узнал, что умысел мой был всегда направлен на привлечение Цветкова к уголовной ответственности за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Я уверен, что в прокуратуре г. Магадана надзорно производство по моим обращениям даже потолще, чем в прокуратуре Магаданской области. Также Афанасьев обязан был истребовать надзорное производство из Генпрокуратуры РФ и сведения по моим обращениям к президенту РФ. Также Афанасьев не приобщил к материалам дела постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова, вынесенное по моему заявлению в защиту Светоносова и не соединил в одно производство уголовные дела № 4075 и № 3878, № 3945, имевшие друг к другу прямое отношение. То есть, с целью неправильной квалификации моих действий, Афанасьев не приобщил к материалам уголовного дела № 4075 ДЕСЯТКИ моих заявлений. А почему? Это было сделано потому, что для квалификации заведомо ложного доноса не требуется заключения лингвистической «экспертизы». В этих вопросах специалистами являются только юристы. А здесь бы «юристы» сталкивались с самой основной проблемой:

12

столкнуться лицом к лицу с «не имеющим» юридического образования Усмановым Р.Р. Статья 306 УК РФ не имеет формулировки «унижение чести, достоинства и деловой репутации». А именно за эту формулировку и ухватились преступники. Но что это доказывает? Это доказывает то, что заключение лингвистической экспертизы заведомо ложно, так как «эксперты» не могли ответить на вопрос: «Совершал или не совершал Цветков тяжкие и особо тяжкие преступления, о которых говорил Усманов Р.Р.?». Без ответа на этот вопрос «эксперты» не имели права говорить об унижении чести, достоинства и деловой репутации, так как вопрос об унижении чести.., является следствием оценки правомерности действий. Утверждая, что моими действиями были унижены честь и достоинство Цветкова, «эксперты», тем самым, утверждали, что он не совершал преступлений. А это значит, что они вышли за рамки своей компетенции. В нарушение ст. 58 УПК РСФСР Афанасьев письменно отказался разъяснять мне все права и обеспечивать их осуществление. Я просил вызвать и допросить ряд свидетелей, которые на себе испытали «благодеяния» Цветкова. Так, я просил вызвать в качестве свидетеля многодетную мать Тарасову О., которая не могла получить пособий на своих детей, так как задолженность составляла более 4 лет. Я просил вызвать одного учителя, которому не выплачивали заработную плату более полугода. В силу ч. 1 ст. 131 УПК РСФСР мне не имели права отказать в удовлетворении моих ходатайств, так как они касались моих утверждений о том, что Цветков ограбил детей, врачей, учителей и т.п. Так как лингвистическая «экспертиза» была проведена с нарушением всех моих прав и не отражала фактических обстоятельств дела, я заявил ходатайство о проведении комплексной лингвистически-правовой экспертизы. В ее проведении мне так же не имели права отказать, однако в нарушение ч. 1 ст. 131 УПК РСФСР мне было отказано. Я просил провести очные ставки с Цветковым, так как между нашими показаниями были существенные противоречия. Противоречия никто устранять не собирался! Афанасьев вынес постановление о направлении меня на амбулаторную судебно-психиатрическую экспертизу, не разъяснив мне ВСЕ мои права и порядок их осуществления, как того требовал п. 1 Принципа 12. Афанасьев знал, что lex specialis derogate generali – специальный закон отменяет действие (для данного дела) общего закона, и поэтому при назначении судебно-психиатрической экспертизы должны действовать нормы, регулирующие правоотношения в области психиатрии. Афанасьев знал, что в психиатрический стационар помещают или направляют для установления диагноза психического расстройства, что в силу ч. 1 ст. 1 Закона «О психиатрической помощи…» относится к виду психиатрической помощи и поэтому при поступлении жертвы в психиатрический стационар – не имеет значения для каких целей – в силу п. 2 ч. 2 ст. 5, ч. 2 ст. 11 Закона «О психиатрической помощи…» жертве должна быть предоставлена информация в доступной форме о характере психического расстройства и об этой информации должна быть запись в медицинской документации. Я знаю, какие заведомо ложные записи делаются: «Больному разъяснены его права. Права больному понятны». Это предел «интеллекта», на которых способны российские «юристы» и «психиатры». Неразъяснение прав и порядка осуществления прав при производстве какого-либо следственного действия влечет признание полученного доказательства недопустимым и этого Афанасьев и его подельники не могли не знать. Честно говоря, я правомерно считаю, что такое разъяснение должно приводиться непосредственно в актах, чтоб они были более прозрачны и понятны. После ознакомления с материалами дела мной были заявлены различные ходатайства в порядке ст. 204 УПК РСФСР. Я знал, что в силу ст. 205 УПК РСФСР обвинительное заключение должно содержать «…мотивы…доводы, приводимые обвиняемым в свою защиту, и результаты проверки этих доводов». В силу п. 2 ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР к подлежащим доказыванию обстоятельствам относились мотивы преступления. В силу ст. 21, ч. 2 ст. 68 УПК РСФСР подлежали установлению причины и условия, способствовавшие совершению преступления. Эти требования закона Афанасьевым исполнены не были.

3.3 При поступлении дела с обвинительным заключением прокурор в силу ст. 213 УПК РСФСР обязан выяснить: произведено ли дознание или предварительное следствие всесторонне, полно и объективно (п. 3); обосновано ли предъявленное обвинение имеющимися в деле доказательствами (п. 4); правильно ли квалифицировано преступление (п. 7); выявлены ли причины и условия, способствующие совершению преступления, и приняты ли меры к их устранению (п. 10); составлено ли обвинительное заключение в соответствии с требованиями настоящего Кодекса (п. 11); соблюдены ли органами дознания или предварительного следствия все иные требования настоящего Кодекса (п. 12). Ничего этого не устанавливалось. В силу п. 4 ст. 214 УПК РСФСР прокурор «в случае несоответствия обвинительного заключения требованиям статьи 205 настоящего Кодекса возвращает дело со своими письменными указаниями следователю или органу дознания для пересоставления обвинительного заключения». Так как в обвинительном заключении отсутствовали мои доводы о мотивах моих действий и доводы в свою защиту, а

13

также результаты проверки этих доводов, поэтому прокурор не имел права утверждать обвинительное заключение и направлять дело в суд.

Очень важно.

3.4 Что же касается момента рассмотрения дела в суде, то в силу ч. 2 ст. 4 Закона «О введении в действие УПК РФ» с 22.12.01 г. в обвинительном заключении в соответствие с п. 6 ч. 1 ст. 220 УПК РФ должен быть «перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты». В силу ч. 4 ст. 220 УПК РФ «к обвинительному заключению прилагается список подлежащих вызову в судебное заседание лиц со стороны обвинения и защиты…». То есть с 22.12.01 г. мне вообще не имели права отказать в вызове и допросе тех свидетелей, которые могли подтвердить достоверность моих доводов, а также в приобщении к материалам дела моих доказательств.

4. Уголовное дело № 14168 было возбуждено в связи с тем, что я принес в администрацию Магаданской области заявления № 8 и № 9 от 20.06.01 г., в которых допустил оскорбительные высказывания, используемые мной как средство защиты от откровенно преступных посягательств Цветкова и его окружения. Написание заявлений было вызвано тем, что 19.06.01 г. «судебной коллегией» Магаданского облсуда под председательством Ефремова было вынесено два заведомо неправосудных определения (ч. 2 ст. 305 УК РФ) в отношении Маркова В.Н. и Светоносова А.А. Одним из определений было фактически узаконено ограбление моего подзащитного Маркова В.Н. на 100 000 рублей в пользу Цветкова. При этом, как выяснилось позже, судебная коллегия уничтожила представленный мной том документов. Марков В.Н. был одним из кандидатов на должность губернатора Магаданской области и в своих выступлениях в очень мягкой форме высказал ряд суждений о недобросовестности Цветкова. А так как он был подполковником ФСБ в отставке, поэтому у него документов было более чем достаточно. После избирательной кампании Цветков предъявил иск Маркову за унижение его чести и достоинства. В суде первой инстанции я не мог защищать Маркова, поскольку участвовал в другом судебном процессе. Несмотря на то, что Марков заявил ходатайство об отложении судебного заседания в связи с тем, что нарушается его конституционное право на защиту, мягко говоря, малограмотная «судья» Магаданского горсуда Стахорская О.Л., незаконно отказала ему в удовлетворении ходатайства. Не проверив и не оценив ни одного документа, Стахорская взыскала в пользу Цветкова 100 000 рублей за «причинение морального вреда». Для вынесения заведомо неправосудного решения (ч. 2 ст. 305 УК РФ) в отношении Маркова, как суд первой инстанции, так и облсуд, не рассмотрели как доказательство распечатку аудиозаписи разговора между Цветковым и Лошкаревым, во время которого Цветков занимался вымогательством 50 % уставного капитала ООО «Норд Ойл», где он говорил, что собирается грабить, рассказывал, как разворовывается имущество предприятий и что им создано организованное преступное сообщество (об аудиозаписи будет сказано ниже). С точки зрения обывателя употребление оскорбительных высказываний некорректно, и это понятно, поскольку не сообразуется с этикой. Однако с точки зрения права употребление оскорбительных высказываний, как способ защиты и возможность добиться возбуждения уголовного дела, в рамках которого можно выявить и характер преступного посягательства другой стороной – корректно. Важно, чтоб степень причиненного оскорблением вреда была меньше, чем вреда предотвращаемого. При этом я учитывал чисто психологический момент: я выказывал презрение к представителю «власти», который считает, что ему все позволено, и он может унижать других. Я показывал, что он полное ничтожество, которое не может защитить себя, как я не могу защитить себя и своих подзащитных перед произволом. Его «силу» (властные полномочия) я оборачивал против него самого: будучи уверенным, что такой человек в силу своей недалекости и самомнения захочет показать свои возможности и будет добиваться того, чтобы в отношении меня было возбуждено уголовное дело, я сознательно шел на это.

4.1 Так же Цветкову померещилось, что Марков звонил его жене и угрожал, в связи с чем написал на него заведомо ложный донос, то есть совершил в отношении него преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 306 УК РФ. После этого Маркова стали таскать по разным «правоохранительным» органам и добиваться «установления истины». Но результат, конечно, понятен: кроме нервотрепки никаких результатов добиться не удалось, так как всем было понятно, что Цветков мерит своих оппонентов своими мерками. То есть он думал, что на те подлости, на которые способен он, способны и другие.

4.2 Применение оскорбительных высказываний имеет свою историю и закономерное развитие. Так, я начал применять оскорбления, как способ защиты, в рамках фальсифицируемого уголовного дела №

14

3878. Когда «юристы» посчитали, что слово «преступник» является оскорблением, то я взял словарь Ожегова С.И. и выписал из него все слова, которые можно было бы относить к оскорбительным: «подонок», «негодяй», «мерзавец» и т.п. Проблема заключается в том, что если первоначальное применение мной «оскорбительных» высказываний у «правоприменителей» вызывало шок, и 08.11.2000 г. было возбуждено уголовное дело № 3945, то, когда я объяснил, какие конкретно преступления совершили «судьи» - пыл у «правоприменителей» поостыл. Они увидели, что возбуждением уголовных дел меня не запугать, а сами уголовные дела для тех, кто их фальсифицировал, не имеют судебной перспективы. Началось предъявление гражданских исков. Например, бывший сотрудник прокуратуры Магаданской области, а позже «судья» Магаданского облсуда Смирнов, предъявил мне иск в связи с тем, что я «оскорбил» его, когда он в судебном процессе нес откровенный бред, поддерживаемый «судьей», умышленно совершая преступления, предусмотренные ст. 300, ч. 2 ст. 303 УК РФ. И когда я во встречном иске разъяснил, что он является обыкновенным преступником, то желание добиться возмещения морального вреда у него пропало. Исходя из его иска, следует, что совершение преступлений против государственной власти и правосудия для Смирнова было рядовым явлением. Другой пример еще более показателен. В судебный процесс к «судье» Жалейко пришла сотрудница прокуратуры Магаданской области Клименко. И когда я стал задавать ей вопросы примерно следующие: «Вы понимаете, что вы нарушили требования статьи такой-то, что повлекло то-то?», «Кто вам дал право не исполнять свои обязанности, определенные статьей такой-то?», «Вы понимаете, что в ваших действиях содержатся все признаки преступления, предусмотренного статьей такой-то?» и др. – ответ был один: «Я не буду отвечать на вопросы». После этого сотрудники прокуратуры перестали ходить в судебные процессы по гражданским делам, а сами дела просто не рассматривались. Но это имело и последствия: на оскорбительные высказывания типа «подлец», «негодяй», «мерзавец» вообще перестали реагировать. Это стало нормой наших отношений: «правоприменители» сознавали, что они совершают преступления, а я стал понимать, что разумные оскорбления их не трогают и не достигают своей цели. Поэтому я в сентябре-ноябре 2001 г. стал употреблять более крепкие выражения, высмеивая их беспомощность. И это произвело своей эффект: было возбуждено уголовное дело № 14173, по которому в качестве «потерпевших» было признано все руководство Магаданского облсуда. Когда же меня допросили в качестве подозреваемого, и я дал полные и исчерпывающие объяснения, а также пообещал отксерокопировать имеющиеся у меня документы, то желание расследовать дело у «прокуроров» пропало. Несмотря на получение положительного результата (возбуждение в отношении меня уголовного дела), оскорбительные высказывания сентября-ноября 2001 г. имели для меня и отрицательные последствия, так как я дал возможность размахивать этими заявлениями и у людей, несведущим в уголовном судопроизводстве, эти заявления могли вызвать, по крайней мере, недоумение. И это я должен был предвидеть: нарушение этических норм тоже имеет свои границы. Неадекватность моего поведения в этой ситуации заключается в том, что я наивно полагал, что знание законов позволит мне в суде выиграть дело. Я не мог предвидеть, что когда «правоприменители» поймут тщетность попыток меня осудить, они просто объявят меня невменяемым и «рассмотрят» дело в мое отсутствие и в отсутствие моего законного представителя.

4.3 Другое определение от 19.06.01 г. «судебная коллегия» во главе с Ефремовым вынесла в отношении Светоносова. По РТР был показан сюжет, в котором Светоносова представили как недобросовестного предпринимателя, который злоупотребляет своими правами на алкогольном рынке. То есть телезрителям показали, как администрация Магаданской области во главе с Цветковым «эффективно» «борется» за чистоту бизнеса. Более года Светоносов добивался правосудия и суд первой инстанции удовлетворил его требования и взыскал с РТР 200.000 рублей. Магаданский облсуд решение суда первой инстанции отменил. То есть в один день облсуд признал грабеж Маркова на 100 000 рублей в пользу Цветкова – законным, и признал незаконным возмещение вреда Светоносову на 200 000 рублей, опять-таки, защитив интересы Цветкова. То есть от морального «вреда» в Магаданской области был только один «страдалец»: Цветков Валентин Иванович.

4.4 Фальсификация доказательств по делу № 14168 так же была поручена Афанасьеву. При «расследовании» уголовного дела № 14168 к перечисленным нарушениям УПК РСФСР при «расследовании» уголовного дела № 4075 добавилось: лишение меня права на предоставление доказательств (ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70); лишение меня права на ознакомление с материалами дела (ст. 201). Неисполнение своих обязанностей по соблюдению указанных требований УПК РСФСР содержит, как минимум, составы преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 285, ст. 300, ч. 3 ст. 303, УК РФ. В связи с тем, что Афанасьев совершил в отношении меня преступления, я написал на его имя заявление, в котором

15

допустил оскорбительные высказывания. Умышленно занимаясь фальсификацией доказательств по уголовному делу, с целью незаконного освобождения от уголовной ответственности «потерпевшего» Цветкова, «прокурор» г. Магадана Шкварун вынес постановление, которым мне было отказано в приобщении к материалам дела и исследовании двух томов доказательств и аудиозаписи, свидетельствующих о преступной деятельности Цветкова и моей невиновности. То есть составы преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 285, ст. 300, ч. 3 ст. 303 УК РФ – налицо. Лишая меня прав на ознакомление с материалами дела, Шкварун вынес постановление, которым ограничил время ознакомления с материалами дела до пяти дней. Мне предлагали за пять дней переписать 150 страниц, что технически было сделать невозможно. А эти действия содержат состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ. Так как Шкварун цинично совершил в отношении меня указанные преступления и лишил меня прав на представление доказательств и ознакомление с материалами дела № 14168, поэтому я написал на его имя заявление, в котором допустил оскорбительные высказывания.

4.5 Не только для обоих уголовных дел, но и для всех уголовных дел характерно то, что они

фальсифицировались изначально с нарушением моих прав на обжалование откровенно преступных действий «следователей» и «прокуроров». В нарушение требований ст. 220 УПК РСФСР, ч. 5 ст. 10 Закона «О прокуратуре РФ» все мои жалобы, направленные в Генпрокуратуру РФ и президенту были переправлены в прокуратуру Магаданской области. То есть, «надзор» за фальсификацией доказательств по уголовным делам № 3878, № 3945, № 4075, № 14168, № 14173 был поручен тем, кто дела фальсифицировал (ч. 3 ст. 303 УКРФ). И президент Путин, и генпрокурор Устинов очень хорошо знали, что, незаконно направляя мои обращения лицам, преступные действия которых я обжаловал, они злоупотребляли своими должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ) с целью незаконного освобождения от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ) особо опасных преступников (ч. 3 ст. 210 УК РФ), что нашло свое подтверждение и в дальнейшем. Когда я был помещен в МОПНД, в администрации Магаданской области решался вопрос о моем убийстве в условиях психиатрического стационара, о чем я написал в заявлении в Генпрокуратуру 15.07.02 г., которое «рассматривается» до сих пор. Об этом заявлении знают все: и президенты, и Генпрокуратуры, и Конституционный Суд, и Верховный Суд. Короче – все. Но этим «всем» как-то недосуг устанавливать это обстоятельство. Зато когда Цветкова, как бешенную собаку, пристрелили в Москве, все подняли вой. В Магадан прилетела следственная бригада Генпрокуратуры, которой моим представителем был предоставлен целый том документов преступной деятельности Цветкова. Но он где-то «затерялся». Впрочем, как «затерялась» аудиозапись, о которой я устал говорить, и которая была мной отправлена и президенту, и директору ФСБ, и в Генпрокуратуру. Также необходимо указать, что в конце сентября, начале октября 2000 г. (точную дату не помню, но ее можно установить), то есть перед предвыборной кампанией, я в присутствии многочисленных свидетелей, передел «герою» войны в Чечне, представителю президента Путина К. Пуликовскому том документов, свидетельствующих о незаконности возбуждения уголовных дел и грабежах золотодобытчиков сотрудниками «милиции», прокуратуры, ФСБ и … Цветковым. Судя по гробовому молчанию, мои документы испарились.

Вывод.

4.6 Если бы по моему заявлению в защиту Светоносова А.А., была бы проведена проверка в установленном п. 1 ч. 1 ст. 108, ч.ч. 1-4 ст. 109, ст.ст. 112, 113, 116 УПК РСФСР порядке и было бы принято законное и обоснованное решение, то не было бы уголовных дел № 3878, № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173. Все эти уголовные дела обусловлены преступной деятельностью Вора, Мошенника, Бандита и просто конченного Негодяя Цветкова Валентина Ивановича, и поэтому они должны были быть объединены в одно производство и рассмотрены по существу…в Магаданском областном суде по месту подсудности его подельников (ст. 36 УПК РСФСР; ч. 2 ст. 297, ч. 3 ст. 298 УК РФ). А так как дело представляло особое общественное значение, поэтому оно подлежало рассмотрению в силу ст. 38 УПК РСФСР Верховным Судом РФ.

4.6.1 Также уголовные дела № 73229, № 3878, № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173 подлежали объединению в одно производство на том основании, что в их основе лежали шизофренические фантазии «филологов», объединенных одним умыслом: написанием заведомо ложных «заключений». Однако все эти «заключения» составлены по единому принципу: в них предполагалась, но не установлена ложность моих доводов и эти доводы, какими бы правдивыми они ни были, во всех случаях «унижали» «честь» и

16

«достоинство» «потерпевших», то есть преступников. Все «заключения» «филологов» были направлены к одной и той же цели: пособничество (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в привлечении к уголовной ответственности заведомо невиновного (ст. 39, ч. 1 ст. 299 УК РФ) и незаконного освобождения от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ) «потерпевших».

Роль суда в фальсификации материалов дела на стадии следствия.

5. В установленном законом порядке я обжаловал в Магаданский горсуд незаконные действия следователей и сотрудников прокуратуры, которые демонстративно фальсифицировали материалы уголовных дел. Однако, не имея на то права, мне незаконно указанные жалобы возвращали. В рамках уголовного № 4075 следователь Афанасьев без проведения проверки вынес три постановления об отказе в возбуждении уголовных дел в отношении Цветкова. Эти постановления я обжаловал в горсуд. Кажется, 30.03.01 г. «судья» Магаданского горсуда (не помню фамилии) единолично, без приглашения сторон, вынесла три постановления об отказе в удовлетворении моих жалоб, указав, что постановления следователя не затрагивают моих конституционных прав. Постановление «судьи» я обжаловал в облсуд. И облсуд повторил туже галиматью. Вопрос о преступной деятельности «потерпевшего» Цветкова был принципиальным и свидетельствовал о законности или незаконности привлечения меня к уголовной ответственности по ч. 3 ст. 129 УК РФ. То есть вопрос о значении доказательств был решен до рассмотрения уголовных дел № 4074 и № 14168 в суде. Вопрос о моей виновности и квалификации преступлений был предопределен, поскольку никто не собирался привлекать меня к уголовной ответственности за заведомо ложный донос, понимая, что в моих заявлениях расписаны роли основных участников организованного преступного сообщества и опровергнуть мои доводы по существу моих заявлений было невозможно, так как они были подкреплены документально. Судить магаданские «судьи» меня не могли и не имели права, поскольку в моем осуждении было заинтересовано руководство Магаданского облсуда, что подтверждают уголовные дела № 73229, № 3945, № 14173, по которым, как я указывал, «потерпевшими» было признано все руководство Магаданского облсуда и другие «судьи» Магаданского облсуда и которые незаконно были прекращены. Все выше изложенное судом при рассмотрении уголовных дел № 4075 и № 14168 исследовано не было и является безусловным основанием для отмены постановления от 03.04.02 г. по основаниям п.п. 1-3 ст. 379, п. 2 ст. 380, ч. 1 ст. 381, п.п. 1,2 ст. 382 УПК РФ; п.п. 1-4 ст. 342, ч. 1 ст. 343, 1 ч. 2 ст. 343, п. 2 ст. 344, ч. 1 ст. 345, п.п. 1, 2 ст. 346 УПК РСФСР, то есть суд не учел преступные действия «судей» и «прокуроров», которые могли существенно повлиять на выводы суда; не учел нарушение перечисленных норм УПК, которые путем лишения гарантированных УПК прав привели к вынесению незаконного решения; нарушение Общей части УК РФ (ст.ст. 37, 39); применение не той статьи Особенной части; в связи с односторонностью и неполнотой предварительного и судебного следствия, в том числе отказа вызова свидетелей и отказа приобщения к материала дела и исследования дополнительных материалов.

Нарушение судом различных норм действующего законодательства столь многочисленны, что требуют обоснования каждого.

«Рассмотрение» уголовных дел № 4075 и № 14168 в суде первой инстанции.

6. Никакого суда не было, а было судилище, поскольку судили меня не судьи, а палачи. Латинское Judex lex loguens est (Судья есть говорящий закон) - это категоричное положение, утверждение обязанностей суда. В силу ч. 1 ст. 3 Закона «О статусе судей в РФ» «судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию РФ и другие законы». Никакого правосудия не было, ибо «правосудие признается таковым, когда оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах». Мы заранее должны условиться: что означает проведение судебного процесса в условиях состязательности и равноправия сторон и когда оно отвечает требованиям справедливости. В § 33 Решения Европейского Суда от 20.02.1996 г. по делу «Вермюлен против Бельгии» разъяснено: «С учетом важности разбирательства в Кассационном суде для заявителя и характера заключения г-на дю Жардена, заместителя генерального прокурора, то обстоятельство, что г-н Вермюлен не имел возможности ответить ему до окончания слушания дела, явилось нарушением его права на состязательный процесс. Принцип состязательности означает, что стороны в уголовном или

17

гражданском процессе вправе знакомиться со всеми доказательствами или замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их; это относится и к заключениям, сделанным независимым представителем прокурорской службы, которые оказывают влияние на Решение Суда (см. среди других источников mutatis mutandis вышеупомянутое дело Руис-Матеоса, с. 25, п. 63; Решения по делу Макмайкл против Соединенного Королевства от 24 февраля 1995 г. Серия A, т. 307-B, с. 53 - 54, п. 80; по делу Кероярви против Финляндии от 19 июля 1995 г. Серия A, т. 326, с. 16, п. 42). Таким образом, все достаточно просто: жертва вправе знакомиться со всеми материалами и замечаниями (доводами сторон) и комментировать их. Еще древним было известно, что quod recordum probatum, non debet essee negatum – надлежащим письменным доказательством нельзя пренебречь. Если правоприменитель пренебрегает письменным доказательствами, имеющими значение для дела, то этот «правоприменитель» как фальсифицирует доказательства по делу, то есть совершает преступление, предусмотренное ст. 303 УК РФ, так и отказывается от установления самих обстоятельств, что является злоупотреблением должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), что приводит к естественному результату: вынесению заведомо неправосудного решения (ст. 305 УК РФ). Так же мы должны условиться, что злостное неисполнение судами руководящих разъяснений Верховного суда РФ, Конституционного Суда РФ и особенно разъяснений Международного Суда, содержит состав преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ. Это мы можем понять из разъяснений в п. 5 мот. части Определения КС № 65-О от 19.04.01 г.: «В силу требований статей 6, 08, 81 ФЗК «О Конституционном Суде РФ» решения Конституционного Суда РФ, а следовательно, и Определение от 27 июня 2000 г. № 92-О, обязательны на всей территории РФ для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений; они подлежат исполнению немедленно после опубликования официального текста; неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению решения Конституционного Суда РФ влечет ответственность, установленную федеральным законом. Неисполнение органами государственной власти и должностными лицами субъектов РФ решения Конституционного Суда РФ дает, в частности, основания для применения мер уголовной ответственности за неисполнение судебного акта (ст. 315 УК РФ), а также для вынесения Президентом РФ на основании ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» предупреждения соответствующему органу власти (должностному лицу) субъекта РФ и возможного последующего досрочного прекращения их полномочий как формы конституционно-правовой ответственности, поскольку действует презумпция конституционности положений федерального законодательства. При этом, учитывая, что неисполнение решения Конституционного Суда РФ объективно создает препятствия для обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей территории РФ…». Здесь понятие «неисполнение судебного акта» следует толковать расширительно, так как решения Международного Суда обязательны и для Конституционного Суда РФ, а решения Конституционного Суда обязательны для Верховного Суда РФ и т.д..Исследование используемых доказательств – это обязанность суда и прокурора. Способ исследования доказательств обоснован в ст.ст. 17, 85, 87, ч. 1 ст. 88, ст. 90 УПК РФ. Согласно смысла ч. 1 ст. 17 УПК РФ внутренне убеждение при оценке доказательства может сформироваться, если правоприменитель руководствуется законом и совестью. (Совесть – чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом. То есть, совесть – это мера должного поведения, от которого человек не может отказаться. В этом и состоит его долг перед людьми и обществом). Неисполнение указанных требований закона и нравственных принципов содержит, как минимум, признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ, так как ведет к тяжким правовым последствиям и является основанием для отмены судебного решения в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ, так как не соблюдена процедура судопроизводства, определяющая порядок исследования доказательств. Когда мы читаем решения Международного Суда то, что мы видим и что бросается в глаза? Мы видим…состязательность и равноправие сторон. В решениях приводятся доводы заявителей и возражения на эти доводы противной стороны. И после того, как эти доводы приведены, только после этого Суд делает свои выводы. Что бросается в глаза при ознакомлении с решениями российских «судей» и, в особенности это касается кассационных определений? Мы видим полное отсутствие состязательности. Доводы «прокуроров», как правило, не имеют ссылок на закон, который подлежит применению, то есть их мнение незаконно; отсутствует анализ используемых доказательств, а поэтому доводы не обоснованы и не приводятся причины, по которым «прокуроры» приходят к своим «выводам», то есть фантазии

18

немотивированы. А это значит, что судебная «власть» ни на йоту не сдвинулась от тоталитарного режима и не приобрела независимости.

6.1 «Рассмотрение» уголовного дела № 4075 началось в июне 2001 г. Я в порядке ст. 223 УПК

РСФСР заявил ходатайство о приобщении к материалам дела имеющихся у меня доказательств и вызове и допросе дополнительных свидетелей (т. 3 л.д. 221-224). В силу ч. 4 ст. 223 УПК РСФСР: «Ходатайства о вызове дополнительных свидетелей и истребовании других доказательств подлежат удовлетворению во всех случаях». Это императивное требование, исключающее дискреционные полномочия судьи. Злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью фальсификации доказательств по уголовному делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ), «судья» Магаданского горсуда Аверков Ю.В. мое ходатайство вообще не рассмотрел. В силу п. 3 ст. 221 УПК РСФСР при назначении судебного заседания судья обязан решить вопрос о приостановлении производства по делу. В силу п. 1 ст. 222 УПК РСФСР судья обязан установить «подсудно ли дело данному суду». В силу п. 3 ст. 222 УПК РСФСР судья обязан установить «собраны ли доказательства, достаточные для рассмотрения дела в судебном заседании». Аверков знал, что под понятием «собраны ли доказательства, достаточные для рассмотрения дела в судебном заседании» понимается установление допустимости представленных доказательств (ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР), без чего невозможно рассмотрение никакого дела. Вопрос о допустимости «заключений» «филологов» и, особенно, Соколянского, а также акта АСПЭ, Аверковым разрешен не был, что содержит, как минимум, состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ. Аверков знал, что в случае установления нарушения порядка получения доказательства («заключений» «филологов» и «психиатров»), он обязан был вернуть дело на доследование (п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР), как это сделал «судья» Степанов с делом № 3878. В силу п. 4 ст. 222 УПК РСФСР судья обязан установить «составлено ли обвинительное заключение в соответствии с требованиями настоящего Кодекса». В силу п. 7 ст. 222 УПК РСФСР судья обязан установить «имеются ли по делу ходатайства и заявления обвиняемых, потерпевших, других заинтересованных лиц и организаций». В силу п. 2 ч. 1 ст. 228 УПК РСФСР при назначении судебного заседания судья обязан выяснить вопрос «о рассмотрении дела единолично или коллегиально». В силу п. 4. Ч. 1 ст. 228 УПК РСФСР судья обязан решить вопрос «о лицах, подлежащих вызову в судебное заседание в качестве…свидетелей…». В силу ч. 1 ст. 257 УПК РСФСР судебное заседание откладывается в случае, если имеется необходимость в истребовании новых доказательств. В силу ст. 230 УПК РСФСР постановление о назначении судебного заседания должно содержать: мотивировку о назначении судебного заседания, указание лица, обвиняемого по делу, и уголовного закона, подлежащего применению…решения по ходатайствам…». Неисполнение данного требования содержит, в данном случае, состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 305 УК РФ, так как направлено на нарушение права жертвы на заявление ходатайств и сокрытия мотивов, влияющих на квалификацию преступления и состав суда. В п. 2 ППВС РФ № 11 от 21.01.93 г. «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел» написано: «Судам следует иметь в виду, что проведенная в строгом соответствии с законом стадия назначения судебного заседания в значительной степени определяет качество судебного разбирательства, в связи с чем необходимо исключить случаи поверхностного и формального подхода к решению вопроса о назначении судебного заседания. Не предрешая вопроса о виновности обвиняемого, судья обязан в соответствии с п.п. 3, 4 ст. 222 УПК РСФСР проверить, содержат ли материалы дела доказательства, достаточные для его рассмотрения в судебном заседании, составлено ли обвинительное заключение в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса». Злостное невыполнение указанных требований содержит состав преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ. Понимая, что рассмотреть дело в суде в соответствии с законом невозможно, Аверков при участии председателя Магаданского горсуда Игнатенко Б.В., поставили вопрос об изменении подсудности дела, о чем было вынесено соответствующее постановление. Я также считал, что так как дело было «расследовано» прокуратурой Магаданской области и касалось главы субъекта РФ, поэтому такое дело должно было быть подсудно только Магаданскому облсуду. Я считал абсурдом, что решения главы субъекта РФ, касающиеся прав и законных интересов граждан, можно обжаловать только в высший суд субъекта РФ, а решение того же главы, только о защите своих части и достоинства должно быть подсудно городскому суду.

6.2 Определением «судебной коллегии» Магаданского облсуда под председательством Уфимцевой постановление Аверкова об изменении подсудности было отменено и было признано законным рассмотрение дела судьей единолично, что противоречило ч. 2 ст. 35 УПК РСФСР. То есть вопрос о неправильной квалификации моих действий (ч. 2 ст. 306 УК РФ) Уфимцевой был решен еще в июле 2001 г.

19

6.3 Далее «рассмотрение» дела № 4075 продолжилось в сентябре 2001 г. В октябре 2001 г. в Магаданский горсуда поступило уголовное дело № 14168 и на следующий день после его поступления Аверковым было вынесено откровенно преступное постановление о назначении судебного заседания. К существенным нарушениям УПК РСФСР (п. 3 ст. 221, п.п. 1, 3,4,7 ст. 222, ст. 223, ст. 230, ч. 1 ст. 257) относятся незаконное назначение судебного заседания по уголовному делу № 14168 и отказ приостановления производства по делу до истребования дополнительных доказательств и вызова дополнительных свидетелей. Получив от Аверкова обвинительное заключение, я написал ходатайство об истребовании дополнительных доказательств и вызове дополнительных свидетелей. Злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью фальсификации доказательств по уголовному делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ), Аверков мое ходатайство не рассмотрел. Так как Аверков цинично в отношении меня совершил множественные преступления, поэтому я написал в его адрес заявление № 143, в котором допустил оскорбительные высказывания. Все перечисленные преступления Аверкова являются основанием для отмены постановление от 03.04.02 г. в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 2 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, п.п. 4, 5 ч. 4 ст. 47, ч. 2 ст. 86, ч. 1 ст. 381 УПК РФ; п.п. 1 - 3 ст. 342, ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, п. 1 ч. 2 ст. 343, п. 2 ст. 344, ч. 1 ст. 345 УПК РСФСР, то есть суд не учел обстоятельства преступной деятельности Аверкова по лишению меня права на представление доказательств и заявление ходатайств, а также вызове дополнительных свидетелей, что могло существенно повлиять на выводы суда.

6.4 К существенным нарушениям относится лишение меня ряда прав, которые сказались на моей правоспособности. При разъяснении мне прав в последующих судебных процессах были нарушены требования ст. 58, ст. 273 УПК РСФСР; п. 4 ст. 15 Конституции РФ и норм международного права в области прав обвиняемого. Я говорил, что мне непонятны права, которые я не могу реализовать, и просил объяснит мне, как, например, я могу представить доказательства, без которых суд не имеет права приступить к судебному следствию, и как я могу добиться исполнения судом требований ч. 1 ст. 257, ч.ч. 1, 2 ст. 276 УПК РСФСР в части обязанности суда удовлетворения ходатайств о вызове и допросе свидетелей, а также на предоставлении доказательств. Суд объявил перерыв и предложил адвокатам объяснить мне это. Также я просил объяснить мне права обвиняемого, определенные нормами международного права, но мне безмотивно было отказано. Я заявил ходатайство об исполнении судом требований п. 13 ППВС РФ № 11 от 21.01.93 г. «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел». Данное ходатайство суд вообще не рассмотрел. А в указанном пункте разъяснено: «Поскольку в соответствии со ст. 298 УПК РСФСР обвинитель, защитник, подсудимый…вправе представить суду в письменном виде предлагаемую ими формулировку решения по вопросам, указанным в п.п. 1-5 ст. 303 УПК РСФСР, судам следует разъяснить соответствующим участникам судебного разбирательства (ст.ст. 273, 274 УПК РСФСР) и это их право». После оглашения обвинительного заключения я сказал, что мне непонятно обвинение по сфальсифицированным уголовным делам и просил суд исполнить ч. 3 ст. 278 УПК РСФСР и разъяснить сущность обвинения со ссылками на конкретные доказательства, которые бы подтвердили мою вину. Я сказал, что мне непонятно как меня можно привлекать за клевету, если я с 1998 г. требую привлечений Цветкова к уголовной ответственности. Я объяснил, что если в моих доводах содержатся ложные сведения, то меня обязаны были привлечь к уголовной ответственности только по ч. 2 ст. 306 УК РФ за заведомо ложный донос. Но тогда Аверков не имел права рассматривать дело единолично. «Судья» Аверков отказался исполнять свои обязанности, предусмотренные ч. 3 ст. 278 УПК РСФСР и разъяснять мне сущность обвинения и не спросил, признаю ли я себя виновным, чем совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 285 УК РФ. Когда я просил дать мне возможность мотивировать ответ по оглашенным обвинительным заключениям и приобщить к материалам дела мои комментарии к обвинительным заключениям в письменном виде (ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, ч. 3 ст. 278 УПК РСФСР), как доказательства фальсификации материалов дел – мне было отказано, что содержит составы преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 285, ч. 3 ст. 303 УК РФ. А в ч. 3 ст. 278 УПК РСФСР ясно написано: «Председательствующий опрашивает каждого подсудимого, понятно ли ему обвинение, в необходимых случаях разъясняет подсудимому сущность обвинения и спрашивает, признает ли он себя виновным. По желанию подсудимого председательствующий предоставляет ему возможность мотивировать ответ». При установлении порядка исследования доказательств (ст. 279 УПК РСФСР) были проигнорированы мои доводы о необходимости исследования моих доказательств. Извратив мои доводы, то есть, сфальсифицировав доказательства по уголовному делу, Аверков в постановлении от 03.04.02 г. (стр. 14) написал: «В ходе судебного заседания, в том числе и в период с. 12 по 18 декабря 2001 года, как и на предварительном следствии, при слушании уголовного дела, Усманов Р.Р. заявил, что ему, права

20

обвиняемого (подсудимого), являющиеся общепринятыми и понимающиеся в буквальном смысле, - не понятны, а также не понятен текст обвинения из постановления о привлечении его в качестве обвиняемого, обвинительного заключения». Аверков очень хорошо знал, что разъяснить – это объяснить, сделать ясным, понятным. Также Аверков очень хорошо знал, что он обязан был не только разъяснить права и обязанности участвующих в деле лиц, в том числе и прокуроров, но разъяснить порядок их осуществления и все это отразить в протоколе судебного заседания (ч. 1 ст. 264 УПК РСФСР). Нарушение моих прав на стадии начала судебного следствия, повлекшее несоблюдение процедуры судопроизводств и сказавшееся на качестве окончательного решения, являются основанием к отмене постановления Аверкова в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 2 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, п.п. 4, 5 ч. 4 ст. 47, ч. 2 ст. 159, ч. 1 ст. 253, ч. 1 ст. 381 УПК РФ; п. 1 ст. 342, ч. 1 ст. 343, п. 1 ч. 2 ст. 343; п. 2 ст. 342, п. 2 ст. 344; п. 3 ст. 342, ст. 273, ч.ч.1, 2 ст. 276, ч. 3 ст. 278, ст. 279, ч. 1 ст. 345 УПК РСФСР.

6.5 К существенным нарушениям закона, определяющего порядок собирания доказательств и обязанности суда в отложении судебного разбирательства до представления новых доказательств и вызова дополнительных свидетелей, служит нарушение требований ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, ч. 1 ст. 257, ч.ч. 1, 2 ст. 276 УПК РСФСР. В ч. 1 ст. 276 УПК РСФСР для умственно полноценных написано: «Председательствующий опрашивает обвиняемого…, имеются ли у них ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов и об истребовании вещественных доказательств и документов. Лицо, заявившее ходатайство, обязано указать, для установления каких именно обстоятельств необходимы дополнительные доказательства». В ч. 2 ст. 276 УПК РСФСР читаем: «Суд, выслушав мнение остальных участников судебного разбирательства, должен обсудить каждое заявленное ходатайство, удовлетворить его, если обстоятельства, подлежащие выяснению, имеют значение для дела, или вынести мотивированное определение (постановление) об отказе в удовлетворении заявленного ходатайства». То есть если жертва просит об истребовании доказательств о вызове и допросе дополнительных свидетелей, для установления обстоятельств, имеющих значение для дела, то суд не имеет права отказать в удовлетворении этого ходатайства. Отказ в удовлетворении ходатайства означает отказ в установлении обстоятельств, имеющих значение для дела. А это уже преступление, а не правонарушение. Так же судом были проигнорированы требования Определения КС № 20 от 23.01.01 г., определяющие правоспособность суда по сбору доказательств и их исследования, имеющие значение для дела. Мне незаконно было отказано: 1. в приобщении к материалам дела и исследовании двух томов доказательств и аудиозаписи, свидетельствующих о преступной деятельности Цветкова и моей невиновности, а также о фальсификации материалов уголовных дел «прокурорами» и «судьями»: 2. в приобщении к материалам дела ходатайств №№ 160, 161, 162, свидетельствующих о преступной деятельности суда и «прокуроров», направленной на мое незаконное осуждение, объявление меня невменяемым, проведение процесса в нарушение требований ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, а также на незаконное освобождение от уголовной ответственности «потерпевших»; 3 отказано в приобщении частной жалобы от 30.03.02 г. и дополнения к ней от 08.04.02 г. на постановление Аверкова от 25.03.02 г., свидетельствующих о незаконности назначения и проведения судебно-психиатрической «экспертизы», а также о незаконности заключения и вздорном поведении «психиатра» Яценко в процессе. В указанных выше ходатайствах перечислены все нормативные акты, определяющие обязанность суда по обеспечению состязательности в процессе и квалификации инкриминированных мне преступлений. Но Аверков в нарушение ч. 1 ст. 248 УПК РСФСР лишил меня права поставить вопросы перед прокурорами и освободил их от обязанностей по «даче заключения по возникающим во время судебного заседания вопросам и предоставления суду соображений по поводу применения уголовного закона». Таким образом, постановление от 03.04.02 г. подлежит отмене по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 2 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, п.п. 4, 5 ч. 4 ст. 47, ч. 2 ст. 159, ч. 1 ст. 253, ч. 1 ст. 381 УПК РФ; п. 1 ст. 342, ч. 1 ст. 343, п. 1 ч. 2 ст. 343; п. 2 ст. 342, п. 2 ст. 344; п. 3 ст. 342, ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, ч. 1 ст. 257, ч.ч. 1, 2 ст. 276 УПК РСФСР, то есть суд не учел обстоятельства фальсификации судом доказательств по делу, которые могли существенно повлиять на выводы суда; нарушение права на представление доказательств и заявление ходатайств, а также нарушение процедуры уголовного судопроизводства, которые повлекли вынесение незаконного и необоснованного решения; судебное следствие проведено неполно и односторонне.

6.6 К существенным нарушениям УПК РСФСР (п. 3 ч. 1 ст. 281, ст. 283, ст. 292, ч. 2 ст. 294) относятся отказ суда от исследования протоколов допросов и дополнений к ним; ходатайств во время предварительного следствия о вызове и допросе свидетелей; от проведения комплексной лингвистически-правовой экспертизы в установленном законом порядке; от вызова и допроса свидетелей, которые могли бы

21

подтвердить сведения о преступной деятельности «потерпевшего» Цветкова и о моей невиновности, а также фальсификации материалов уголовных дел с использованием доказательств, не имеющих юридической силу (ч. 3 ст. 69). Эти доказательства, имеющиеся в материалах дела, опровергают домыслы суда о квалификации моих действий и виновности, а также являются доказательством того, что следствие проведено с нарушением требований ст.ст. 20, 21, п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 68, ч. 2 ст. 68 УПК РСФСР и игнорированием требований ст.ст. 37, 39 УК РФ. Судом были проигнорированы положения п.п. 4, 8, 9, 15 ППВС РФ № 11 от 21.01.93 г. «Об обеспечении всесторонности, полноты и объективности рассмотрения судами уголовных дел», чем было совершено преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ. В п. 4 Постановления читаем: «Судом должны быть приняты все предусмотренные законом меры к непосредственному, тщательному и активному исследованию доказательств в судебном заседании, в том числе проверке полноты и всесторонности проведенного следствия, выявлению и устранению его пробелов». В п. 8 Постановления предписано: «Одной из важнейших гарантий выполнения требований ст. 20 УПК РСФСР является активное участие в судебном заседании прокурора, подсудимого, защитника…Исходя из этого, суд должен всячески способствовать осуществлению указанными лицами всех предоставленных им законом прав, максимально способствуя их участию в исследовании доказательств в целях установления истины по делу». Пункт 9 Постановления обязывает: «По заявлению подсудимого или другого участника судебного разбирательства о незаконных методах расследования суд должен принять необходимые меры для тщательной проверки обоснованности такого заявления…Если суд установит нарушение законности в ходе дознания или предварительного следствия, он должен в необходимых случаях принять меры для привлечения к ответственности должностного лица, допустившего такое нарушение». В п. 15 Постановления разъяснено: «В соответствии с ч.ч. 1, 2 ст. 20 УПК РСФСР суд не вправе вынести обвинительный приговор, если не проверены и не опровергнуты все доводы в защиту подсудимого и не устранены все сомнения в его виновности». Злостное неисполнение указанных требований, содержит состав преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ. Проигнорировал суд и положения ППВС РФ № 11 от 21.12.93 г. «О повышении роли судов в выполнении требований закона, направленные на выявление и устранение причин и условий, способствовавших совершению преступлений и других правонарушений». В п. 1 Постановления предписано: «Указать судам на необходимость решительного устранения отмечаемых недостатков, имея в виду, что выявление по каждому уголовному и гражданскому делу причин и условий, способствовавших совершению преступлений и иных правонарушений, и принятие надлежащих мер к их искоренению является обязанностью суда, вытекающей из закона (ст.ст. 2, 21, 68 УПК РСФСР, ст.ст. 2 и 225 ГПК РСФСР)…Суды не вправе оставлять без реагирования установленные при рассмотрении уголовных и гражданских дел факты бюрократизма, бесхозяйственности, разбазаривания имущества, а также другие правонарушения и недостатки в деятельности предприятий, учреждений, организаций и отдельных должностных лиц, оказывающих отрицательное влияние на состояние законности». О значении ППВС СССР № 14 от 16.08.84 г., определяющего правоспособность граждан защищаться от преступных посягательств, проигнорированного судом, будет сказано отдельно. То есть, постановление от 03.04.02 г. подлежит отмене по основаниям п.п. 1-3 ч. 1 ст. 379, п.п. 2, 3 ст. 380, ч. 1 ст. 381, п. 1 ст. 382 УПК РФ; п. 1 ст. 342, ч. 1 ст. 343, п. 1 ч. 2 ст. 343, п. 2 ст. 342, п.п. 2, 3 ст. 344, п. 3 ст. 342, ч. 1 ст. 345; п. 4 ст. 342, п. 1 ст. 346 УПК РСФСР, то есть суд не учет обстоятельства преступной деятельности Аверкова, выразившейся в злостном неисполнении руководящих разъяснений Верховного и Конституционного Судов РФ, что могло существенно повлиять на выводы суда; суд не указал, по каким основаниям принял одни доказательства и отверг другие; нарушена процедура судопроизводства в части исследования доказательств, повлекшие вынесение незаконного решения; нарушены требования Общей части УК РФ (ст.ст. 37, 39 УК РФ); судебное следствие проведено неполно и односторонне, поскольку не выявлены обстоятельства, имеющие значение для дела, а также не были допрошены мои свидетели.

6.7 Безусловным основанием к отмене постановления служит то, что дело фактически было «рассмотрено» незаконным составом суда, и поэтому должны быть применены положения п. 2 ч. 2 ст. 381 УПК РФ; п. 2 ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР. Усердно пытаясь доказать, что я распространял заведомо ложные сведения, Аверков умышленно отказался устанавливать мотивы моих действий, как это было сделано и на предварительном следствии. В одном случае я говорил: «Как я уже сообщал, мои слова и выражения, которые инкриминированы как клеветнические, я допускал в своих заявлениях с требованием возбудить уголовное дело в отношении Цветкова за организацию преступного сообщества…» (т. 3 л.д. 127). Об этом говорилось и в других местах (т. 3 л.д. 114-117, 120-122). То есть, если допустить невероятное и было доказано, что я распространял заведомо ложные сведения, то мои действия должны были быть

22

квалифицированы по ч. 2 ст. 306 УК РФ (заведомо ложный донос). Но это значит, что единоличное рассмотрение дела Аверковым незаконно, поскольку санкция ч. 2 ст. 306 УК РФ превышает 5 лет и поэтому не могли применяться положения ч. 2 ст. 35 УПК РСФСР. Умышленно «рассматривая» дела единолично, Аверков был заинтересован в неправильной квалификации, чтоб оправдать свой произвол, о чем указано в ходатайствах №№ 160, 161, 162. Я вновь повторю, что так как Афанасьев в рамках уголовного дела № 4075 вынес три постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова и не привлек меня к уголовной ответственности за заведомо ложный донос, поэтому в моих действиях отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 129 УК РФ. Так как в постановления от 03.04.02 г. извращены мотивы моих действий, а многие вообще не установлены, поэтому оно подлежит отмене по основаниям п. 2 ч. 1 ст. 379, п. 2 ч. 2 ст. 381; п. 3 ч. 1 ст. 379, п.п. 2, 5 ч. 1 ст. 73, ч. 2 ст. 73; п. 3 ч. 1 ст. 379, п. 2 ст. 382 УПК РФ; п. 2 ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР, то есть дело рассмотрено незаконным составом суда посредством извращения мотивов моих действий, что повлекло применение не той статья Особенной части (ч. 3 ст. 129 УК РФ) вместо ч. 2 ст. 306 УК РФ.

О прекращении уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г.

7. Я не случайно ссылаюсь на УПК РФ и УПК РСФСР, поскольку на момент рассмотрения дела в силу ст. 4 Закона «О введении в действие УПК РФ» они действовали одновременно. Но ст. 343 УПК РСФСР более точно определяет понятие неполного и одностороннего следствия, что служит основанием к отмене незаконного решения. Эта статья фактически конкретизировала туманную формулировку п. 2 ст. 344 УПК РСФСР (п. 2 ст. 380 УПК РФ): суд не учел обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда. Статья 343 УПК РСФСР давала толкование абстрактным «обстоятельствам» и поэтому в силу ст.ст. 2, 18, ч. 2 ст. 55 Конституции РФ отменена быть не могла, поскольку ограничивала «усмотрение» «правоприменителей» и фактически ограничивала произвол.

7.1 Пункт 1 ч. 2 ст. 343 УПК РСФСР к одностороннему и неполному следствию относит: 1. – не были допрошены соответствующие свидетели; 2. – не была проведена экспертиза, когда ее проведение по закону является обязательным; 3. – не были истребованы документы…имеющие значение для дела.

7.2 По первому пункту. Незаконно прекращая уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, суд установил, что во время предварительного следствия не были допрошены мои свидетели Светоносов А.А., Марков В.Н. и Лошкарев В.Н. (нарушена ст. 131 УПК РСФСР). Аверков в постановлении пишет: «А ходатайство о вызове и допросе в качестве свидетеля руководителя ООО «Норд Ойл» Лошкарева В.И. вообще осталось без рассмотрения (т. 5, л.д. 1-16). Вы себе можете представить ходатайство на 32 страницах, то есть не многим меньше, чем данное письмо? Чему были свидетелями Светоносов, Марков и Лошкарев? Они были свидетелями (вернее потерпевшими) преступной деятельности Цветкова. Светоносову Цветков препятствовал в законной предпринимательской деятельности и оболгал его на всю Россию, когда о нем вышел сюжет на РТР. Также Светоносов был свидетелем действия банды, организованной Цветковы, члены которой, вооруженные до зубов, незаконно изымали его товары. Лошкареву Цветков воспрепятствовал в законной предпринимательской деятельности посредством организованного преступного сообщества. А вот Марков… - это особо интересный свидетель. Марков был свидетелем (потерпевшим) не только воспрепятствования Цветковым законной предпринимательской деятельности ООО «Норд Ойл» посредством организованного преступного сообщества, но он был свидетелем и…тому, как его нагло ограбили «судьи» на 100 000 рублей в пользу Цветкова, а также он был свидетелем (потерпевшим) того, как его таскала на допрос по заведомо ложному доносу Цветкова, для установления якобы угроз жене Цветкова. Без Маркова и Светоносова невозможно было установить мотивы написания мной заявлений № 8 и № 9. То есть они все были свидетелями действий организованного преступного сообщества.

7.3 По пункту второму. О необходимости проведения повторной судебно-психиатрической экспертизы и обязанности ее проведения будет сказано ниже при анализе акта № 540. Также будет указано ниже и о необходимости проведения повторных комплексных лингвистически-правовых экспертиз.

7.4 По третьему пункту. Незаконно прекращая уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, Аверков указал, что «в ходе производства предварительного расследования…сведения, изложенные Усмановым в заявлениях №№ 8 и 9 о воспрепятствовании потерпевшим законной предпринимательской деятельности ООО «Норд Ойл» и ООО «Ронк» не проверяли». Но не проверял эти доводы и Аверков. Что касается моих

23

заявлений № 8 и № 9, то в них я указывал, что «находился в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны от ваших преступных посягательств» и указывал, каких именно, в том числе, речь шла о ООО «Норд Ойл» и ООО «Ронк». То есть мной были раскрыты причины и условия написания заявлений № 8 и № 9, которые определялись положениями ст.ст. 37, 39 УК РФ. Однако в нарушение требований ст. 21, ч. 2 ст. 68 УПК РСФСР, п.п. 2, 5 ч. 1 ст. 73, ч. 2 ст. 73 УК РФ Аверковым эти обстоятельства не устанавливались. Установление же обстоятельств воспрепятствования законной предпринимательской деятельности ООО «Ронк» невозможно без исследования уголовных дел № 3878 и № 3945, поскольку все началось с обжалования отказа прокуратуры Магаданской области в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова. Извращая смысл моих ходатайств, то есть, цинично фальсифицируя материалы уголовного дела, Аверков далее пишет: «Более того, органы следствия, неоднократные ходатайства Усманова приобщить к материалам дела аудиозапись разговора и распечатку аудиозаписи разговора между Марковым и Цветковым (т. 5, л.д. 33-41), при которой последний требовал передачи 50 % акций общества…отклонили, как несостоятельные». Фальсификация Аверковым выразилась в том, что я просил приобщить к материалам дела не только аудиозапись и ее расшифровку, но и два тома документов, свидетельствующих о преступной деятельности Цветкова. Сокрытие того, что я просил приобщить к материалам дела и исследовании двух томов документов, является такой же фальсификацией дела, как и незаконный отказ в их приобщении и исследовании органами следствия. Создается впечатление, что Аверков не понимал, о чем я просил. Но эти же признаки невменяемости Аверков продемонстрировал и при решении этого же вопроса в суде, когда я просил приобщить документы и аудиозапись к материалам дела, а он, в нарушение ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, ч. 1 ст. 257, ч.ч. 1, 2 ст. 276 УПК РСФСР мне незаконно отказал. Но, допустим, что эти два тома принципиального значения не имеют. Если бы Аверков исследовал только одну аудиозапись, он бы установил, что Цветков действительно грабил, воровал, занимался вымогательством, организовал преступное сообщество и сам в этом признался: «Цветков: Ну, мы не просто грабить собираемся…либо…по соглашению нам отдаете, после чего вы работаете спокойно и отбиваете свои расходы…вы там вложили по крупному…отбиться не можете? Только с нашей помощью можете, потому что это все равно вам нормально работать не дадут…обязательно трубопровод вам ночью сожгут. Я просто говорю, что после чего вы нормально начинаете отбивать свои расходы, решать все свои проблемы. Вы же работаете на благо области, вот я не себе в частной форме пользование прошу - таким сейчас мы шеи свернем - поэтому у вас 50 % по честному…Госкомнефтепродукт вообще отнимем все Сербинова. Лошкарев: Мы как бизнесмены, как люди, которые умеют работать, мы не нашли того честного подхода в работе нефтепродукта…мы все мускулы напрягли…Сейчас для нас это равносильно подставить дуло к виску и нажать пусковой крючок. Цветков: А мы сейчас ничего не делим, мы все себе будем забирать. Лошкарев: Мы уже построили предприятие – средства производства, я говорю… Цветков: Мы сейчас все будем забирать, вы работать не сможете, это дуристика какая-то. Лошкарев: В смысле? Цветков: Да потому, что 7 причал вы не получите, - все договора аннулируем…Вы даже швартовать не сможете туда свои суда, будем так говорить. Лошкарев: В порядке чего? Цветков: В порядке того, что там по пожарным, по экологическим, по каким любым…Лошкарев: Это ж изначально делается. Мы себя, я говорю, мы себя застраховали этим…Цветков: От кого? Кого, от власти вы себя застраховали?..Иллюзии отбросьте, так сказать, я вам разрешил, я вообще могу прихлопнуть вас посередине. Потом разрешил вам строить, тут бегали, тут мне шептали: мы вам проценты отдадим. Я говорю: Мне на (нецензурная брань) это не надо, будем так говорить…Вы там умудрились еще, значит, это отказать Лосинскому, будем так говорить.». Однако, что означают утверждения Цветкова: «все договора аннулируем» и не дадут работать «по пожарным, по экологическим, по каким любым…»? Не Цветков же аннулирует договора – их аннулирует суд. Вот один член организованного преступного сообщества. По экологическим основания – это другой член. По пожарным – это третий член. По любым другим – это четвертые, пятые, шестые и т.д. члены организованного преступного сообщества. А что значит: обязательно трубопровод вам ночью сожгут? Не Цветков же будет поджигателем. Для этого существовали хорошо вышколенные «милиционеры» или просто бандиты, которые действовали под руководством тех же «милиционеров» и «прокуроров».

7.4.1 А что Цветков говорил о своих избирателях? Читаем: «Лошкарев: Территории жить – этой территории жить. Как я родился здесь, вырос…здесь жил. Цветков: Да, нет, здесь многие родились и выросли, только ни с чем остались, они считали, что могут претендовать, что родились здесь, на что-то…». Вот объяснение воспрепятствования осуществлению избирательных прав, соединенное с обманом (п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ), с использованием служебного положения (п. «б» ч. 2 ст. 141 УК РФ), организованной группой (п. «в» ч. 2 ст. 141 УК РФ).

24

7.4.2 А по каким схемам разворовывалось имущество предприятий? Читаем: «Цветков: Сейчас мы все заберем. Сейчас порт заберем, будем так говорить, уже забрали почти, осталось, ну, полгода, максимум, он никуда не денется, будет полностью нашим…Сиданко оно никуда не денется, оно сейчас так в долгах, ну еще покашляет…оно все само падает в руки, будем так говорить, потому что создает условия для этого дела…Контрольный пакет, или там пакет владения, он никогда не влиял на – вы тоже бизнесмены, понимаете – никогда не влиял на что-то…это все додербанится, будем так говорить, а там уж останется что-то такое небольшое, символическое». Что значит: контрольный пакет не влиял на что-то? Это значит, что акционеры, то есть собственники предприятия, никогда хозяевами не были и им всегда от предприятия оставляли «что-то такое небольшое, символическое», то есть рожки да ножки. А что значит: додербаниться? Для того, чтоб «додербанить», для этого надо иметь безграничную возможность заниматься лжепредпринимательством (ст. 173 УК РФ), осуществлять неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ) и преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ) в составе организованного преступного сообщества (ст.ст. 210, 285, 286, 300, 305, УК РФ), что можно проследить на примере деятельности ОАО «Магаданская рыбопромышленная компания» («МРК»). Определением арбитражного суда от 19.03.97 г. был наложен арест на имущество ОАО «Магаданрыбпром», которым запрещалось - должнику ОАО «Магаданрыбпром» совершать действия по отчуждению (продаже, мене, дарению, внесению в качестве доли в Уставной капитал другого предприятия, отступного) сдачу в наем, залог, уничтожения имущества, являющегося его собственностью (т. 1, л.д. 197). Если я не ошибаюсь, на тот период «Магаданрыбпромом» заправлял Баженов И.Р., который позже оказался в администрации Магаданской области, то есть у Цветкова. После наложения ареста на имущество «Магаданрыбпрома», Цветков принимает решение о создании «МРК» с уставным капиталом в 100.000 рублей. Из отписки Носикова от 09.04.99 г.: «По состоянию на 01.04.99 г. уставной капитал в сумме 60.000 рублей складывается из взноса ОАО «Магаданрыбпром» 50.000 (18.04.97 г.) и фонда имущества Маг. Обл. 10.000 (12.01.98 г.)». То есть, не прошел и месяц после ареста имущества, запрещающего вносить какой-либо уставной капитал в другое предприятие, как нашлось 50.000 рублей для реализации воровских схем. 10.000 рублей Цветков выделил уже после того, как «МРК» существовал. Мы помним, что фондом имущества Магаданской области заправлял Ворюга Жандаров, а «Магаданрыбпромом» стал заправлять Шаповалов А.И. Они-то и приняли решение об отчуждении «кредитору указанных судов произвести на предложенных условиях». Вопрос заключается в том: о каких «кредиторах» идет речь и как «кредиторская задолженность» образовалась. Несмотря на то, что это самый важный вопрос, однако я его рассматривать не стану, поскольку он требует исследования большого объема доказательств. Фактом же является то, что предприятию с уставным капиталом в 60.000 рублей было передано имущество на десятки миллионов и это имущество было «отчуждено» за гроши. Это более подробно обосновано мной в дополнении к протоколу допроса по уголовному делу № 14168, который никто рассматривать не пожелал. «Законность» всех этих афер обосновал директор Института экономики Руслан Гринберг (Труд-7, 21.07.05 г): «Если говорить о тех, кто за три копейки прибрал к рукам госсобственность, оцениваемую в миллионы долларов, то тут проблема в том, что приватизировать ее им в свое время разрешили. Стало быть, сами нынешние крупные владельцы не нарушали закона». То есть, «законом» было негласное разрешение совершать преступления, предусмотренные ст.ст. 159, 173, 195, 196, 199, 210, 285, 286, 305, 315, 316 УК РФ и другие. Без совершения перечисленных преступлений, «дербанить» было невозможно. А кто мог разрешить «дербанить», то есть, кто мог прекратить действие всех правоохранительных и судебных органов? Это сделали те, кто развалил СССР, имея только одну цель: безнаказанно грабить и убивать.

7.4.3 А как Цветков создавал предприятия и с какой целью? Читаем: «Цветков: «…если вы хотите торговаться, в конце концов перестраховаться, можно обставить так, что Папа Римский придет вообще, понимаешь? Мы, например, вот, строим предприятие и инвестируем в количестве принадлежит до окупаемости владельца, например, я беру инвестицию». Лошкарев: «Я понимаю». Цветков: «…и строю, значит, это и они, я не могу там как угодно (нецензурная брань) и пока последний цент не окупится, не отдам тому, кто вложен, оно их, если у меня на последнем не хватит, они просто за цент заберут все это предприятие и дело с концом…». И это речь губернатора! «Будем так говорить»! Вот у этого ворюги на услужении и были «судьи», «прокуроры» и «профессора» по психиатрии, филологии и экономике. Смысл же сказанного заключается в том, что на бюджетные деньги строится предприятие, например, ОАО «Аффинажный завод». Для того, чтоб его «построить», «дербанится» имущество других предприятий. Потом на строительство «не хватает» цента. Затем приходит дядя и за цент скупает основной пакет акций, становясь полновластным хозяином. Чистейшая коррупционная схема. «Создать» предприятие по-

25

цветковски, значит украсть. «Создать» предприятие по-цветковски, значит, обеспечив работой 10 человек, лишить работы 90 человек, при этом, непременно обокрав и этих 10 рабов.

7.4.4 Но, каковы должны были быть действия Аверкова, когда он установил, что по моим заявления о преступлениях проверка не проводилась? В силу п. 6 мот. части Постановления КС № 1-П от 14.01.2000 г. Аверков обязан был направить мои заявления в соответствующие органы для организации проверки. В п. 6 Постановления читаем: «…в случаях, когда суд в процессе рассмотрения уголовного дела приходит к выводу о наличии фактических данных, свидетельствующих о признаках преступления, он должен, воздерживаясь от утверждений о достаточности оснований подозревать конкретное лицо в совершении этого преступления и от формирования обвинения, направить соответствующие материалы для проверки поводов и оснований к возбуждению уголовного дела в органы, осуществляющие уголовное преследование, которые обязаны в этих случаях немедленно реагировать на факты и обстоятельства, установленные судом, и принимать необходимые меры». Не исполняя указанные требования Постановления, Аверков совершил преступление, предусмотренного ст. 315 УК РФ. Не направляя мои заявления для организации проверки, Аверков совершил преступление, предусмотренное ч. 5 ст. 33, ст. 300 УК РФ, то есть выступил пособником в незаконном освобождении от уголовной ответственности матерых уголовников.

7.5 Этот раздел будет посвящен обязательности применения ст. 39 УК РФ. В силу ч. 1 ст. 343 УПК РСФСР к одностороннему и неполному следствию относится, когда оставлены «невыясненными такие обстоятельства, установление которых могло иметь существенное значение при постановлении приговора». Во все времена к существенным обстоятельствам, имеющим значение для дела, относилось не выяснение мотива совершения преступления. Не выяснение мотива совершения преступления относится также и к нарушению права на защиту. В совокупности с п. 1 ст. 346 УПК РСФСР (п. 1 ст. 382 УПК РФ) к таким обстоятельствам относится решение вопроса о применении ст.ст. 37, 39 УК РФ. Тем более, что в силу п. 5 ч. 1 ст. 73 УПК РФ это относится к обстоятельствам, подлежащим доказыванию (БВС СССР, 1966 г. № 6, с. 23). На обязанности суда в рассматриваемой части указывают и п.п. 1-3, 5-8, 16 ППВС СССР № 14 от 16.08.84 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего права на необходимую обороны от общественно опасных посягательств».

7.5.1 Теперь разберемся со смыслом тех утверждений, по которым было прекращено уголовное дело за отсутствием в моих действиях состава преступления и «недоказанностью». Аверков прекратил дело по следующим утверждениям: «Ваше желание ограбить Маркова В.Н.; Ваше желание ограбить Светоносова А.А.; весь мир будет показывать на тебя пальцем, как на чудовище». «По Вашему указанию было совершено очередное преступление в Магаданском облсуде; члены возглавляемой Вами банды могут только воспрепятствовать законной предпринимательской деятельности ООО «Норд Ойл», которое Вы не смогли ограбить; «Ваши подельщики могут грабить граждан России», «Вы являетесь местным криминальным авторитетом»; «отдай деньги детям, которых ты ограбил»; «Путин В.В. и Устинов В.В., которых ты купил с потрохами»; «находясь в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны от Ваших преступных посягательств»; «По указанию В.И. Цветкова…вынесено заведомо неправосудное определение»; «такое же неправосудное решение, опять-таки по инициативе Цветкова было вынесено в отношении Светоносова А.А.»; «В.И. Цветков десятки людей склонил к преступной деятельности»; «В.И. Цветков подмял все виды власти и манипулирует людишками, которые возглавляют суд, прокуратуру, милицию и ФСБ»; «В.И. Цветковым украдены деньги из бюджета Магаданской области».

Юристы знают, что «Мотиву свойственна не только побудительная, но и смыслообразующая функция…Именно смыслообразующая функция мотива позволяет определить его социальные свойства…Смыслообразующая функция мотива позволяет в совершенном преступлении ранжировать мотивы, выделяя из ряда мотивов основной, главный, доминирующий и т.д…Цель преступления – это интеллектуальный продукт психики человека…Мотив и цель – понятия близкие, но не тождественные. Мотив отвечает на вопрос: почему совершается преступление? Цель отвечает на вопрос: для чего это совершается?» («Российское уголовное право», под редакций В.С. Комиссарова, Питер, 2005 г.).

7.5.2 Смыл утверждений: «Ваше желание ограбить Светоносова А.А.; «По Вашему указанию было совершено очередное преступление в Магаданском облсуде; члены возглавляемой Вами банды могут только воспрепятствовать законной предпринимательской деятельности ООО «Норд Ойл», которое Вы не смогли ограбить; «такое же неправосудное решение, опять-таки по инициативе Цветкова было вынесено в отношении Светоносова А.А.» - заключается в том, что воспрепятствуя законной предпринимательской деятельности ООО «Ронк» и ООО «Норд Ойл» (ст. 169 УК РФ), Цветков организовал банду (ч. 3 ст. 209 УК

26

РФ), члены которой, занимаясь лжепредпринимательством (ст. 173 УК РФ), и, имея умысел на монополизацию соответствующих рынков (ст. 178 УК РФ), уклонения от налогообложения (ст. 199 УК РФ) и мошенничества (ч. 3 ст. 159 УК РФ), в качестве средств для достижения преступного результата занимались незаконным освобождением от уголовной ответственности (ст. 300 УК РФ) преступников и выносили заведомо неправосудные решения (ч. 2 ст. 305 УК РФ). Вооруженные «милиционеры», то есть бандиты, незаконно изымали у Светоносова алкогольную продукцию и фальсифицировали доказательства посредством подлога. У ООО «Норд Ойл» Цветков намеревался с помощью, опять-таки бандитов, сжечь трубопровод. То есть Цветков Бандит.

7.5.3 Смысл утверждений: «Ваше желание ограбить Маркова В.Н.; «По указанию В.И. Цветкова…вынесено заведомо неправосудное определение» - заключается в том, что члены возглавляемого Цветковым организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ) вынесли в отношении Маркова заведомо неправосудные решения от 15.05.01 г. и 19.06.01 г., незаконно лишив его конституционного права на защиту и сфальсифицировали доказательства по делу (ч. 1 ст. 303 УК РФ). Также для достижения преступного результата (ч. 2 ст. 305 УК РФ), «судьи», злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), не исследовали доказательства на предмет их допустимости, достоверности и достаточности. То есть, установление, как минимум, законности и обоснованности определений Магаданского облсуда от 19.06.01 г. в отношении Маркова и Светоносова было обязательным. Для того, чтоб определить причины вынесения преступных решений надо было допросить членов «судебной коллегии» и провести очные ставки между ними и потерпевшими Марковым и Светоносовым. А еще с кем еще должны были быть проведены очные ставки? Они должны были быть проведены со мной, так как если бы «судьи» не вынесли преступных решений, то я и не написал бы заявлений № 8 и № 9. Но все в Магадане прекрасно знали, что для общения со мной надо было иметь не только дипломы о высшем юридическом образование, которые ничего не значат и значительный стаж криминальной «работы», а, прежде всего, быть честным, порядочным и законопослушным. Приведенные мной доводы судом не проверялись, как и решение Магаданского горсуда от 15.05.01 г. и определения Магаданского облсуда от 19.06.01 г., которые имели существенное значение для постановки законного решения. Не устанавливались и обстоятельства уничтожения судебной коллегией облсуда во главе с Ефремовым представленного мной тома документов и якобы приобщенного к материалам дела. Также не исследовался и протокол судебного заседания от 15.05.01 г., в котором со всей очевидностью усматривается откровенно преступная деятельность «судьи» Магаданского горсуда Стахорской О.Л. А так как все это исследовано не было и не было опровергнуто, что Цветков ограбил Маркова, значит Цветков Грабитель.

7.5.4 Смысл утверждений: «Ваши подельщики могут грабить граждан России», «Вы являетесь местным криминальным авторитетом»; «отдай деньги детям, которых ты ограбил» - заключается в том, что Цветков, злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), не выплачивал врачам, учителям и другим бюджетникам их заработные платы; детям – пособия; старикам - пенсии и на эти деньги монополизировал рынки, «создавал» предприятия и грабил, грабил, и грабил, то есть использовал деньги жертв в корыстных интересах. Таким образом, Цветков Грабитель.

7.5.5 Смысл утверждения: «Путин В.В. и Устинов В.В., которых ты купил с потрохами» - заключается в том, что Путин В.В. и Устинов В.В., вступив в преступный сговор с Цветковым, злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), в нарушение установленного законом порядка, возвращали мои обращения лицам и органам, чьи преступные действия я обжаловал, либо вообще не отвечали на мои обращения (ст. 140 УК РФ). Целью же их действий было пособничество (ч. 5 ст. 33 УК РФ) в незаконном привлечении меня к уголовной ответственности (ст. 39, ч. 1 ст. 299 УК РФ), незаконном освобождении от уголовной ответственности преступников (ст. 300 УК РФ) и фальсификации доказательств по уголовным делам (ч. 3 ст. 303 УК РФ). При этом, надо учитывать вот какое обстоятельство: кто один из первых был инициатором изменения срока полномочий президента на 7 лет? Это был Цветков! И его завещание «необыкновенным» образом осуществилось! «Прозорливец» ты наш!!! За активную преступную деятельность, называемую «большим вкладом в укрепление российской государственности и проведение экономических реформ», Цветкова Путин указом № 524 от 07.05.01 г., наградил орденом «За заслуги перед отечеством» IV степени. То, что указом № 911 от 29.07.98 г. Цветков «за большой личный вклад в социально - экономическое развитие области и многолетний добросовестный труд» Ельциным был награжден орденом Почета, особого удивления не вызывает, так как и методы и цели у них были одни. И действительно, как Цветков добросовестно старался, очень старался похоронить первое свое детище «Магаданнеруд». Как он старался построить никому не нужный спиртзавод вдали от сырьевых ресурсов и

27

аффинажный завод для переработки золота, которое на одном самолете можно было доставить в любой уголок мира. То есть, Цветков в данной части добросовестный Коррупционер.

7.5.6 Смысл утверждения: «находясь в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны от Ваших преступных посягательств» - заключается в том, что если бы в отношении меня и моих подзащитных принимались законные и обоснованные решения, то никто и никогда бы не услышал от меня ни одного грубого слова.

7.5.7 Смысл утверждений: «В.И. Цветков десятки людей склонил к преступной деятельности»; «В.И. Цветков подмял все виды власти и манипулирует людишками, которые возглавляют суд, прокуратуру, милицию и ФСБ» - заключается в том, что указанные лица были пособниками Цветкова и являлись членами организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), кукловодом которого был Цветков. То есть, Цветков в данной части особо опасный Преступник.

7.5.8 Смысл утверждения: «В.И. Цветковым украдены деньги из бюджета Магаданской области» - заключается в том, что из бюджетных деньг, Цветков выдавал своим пособникам кредиты, которые использовались для банкротства других предприятий или для успешной деятельности самих этих предприятий; «создавал» предприятия, которые затем передавал в частные руки; оформлял договора-поручения на финансирование своих пособников, и когда его пособники оказывались некредитоспособными, то за их преступную деятельность расплачивался опять-таки бюджет Магаданской области и т.д. Всему этому у меня и были доказательства и эти доказательства отказались рассматривать все «юристы», «филологи» и «психиатры». Так как никто не опроверг моих доводов о том, что Цветковым были украдены деньги из бюджета Магаданской области, значит он Вор.

7.5.9 Смысл утверждения: «весь мир будет показывать на тебя пальцем, как на чудовище» - заключается в том, что когда в этом мире найдется хоть один умственно полноценный человек, способный дать оценку ВСЕМ преступлениям, совершенным Цветковым и членами его банды, то я сомневаюсь, что он не удержится показать на них пальцем, как на Чудовищ.

7.6 К существенным нарушениям УПК РСФСР (п. 2 ч. 1 ст. 208) относится незаконное прекращение в отношении меня уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г. за недоказанностью. Пункт 2 ч. 1 ст. 208 УПК РСФСР позволяет прекращение уголовного дела за недоказанностью «если исчерпаны все возможности для собирания дополнительных доказательств». Аверков отказался исследовать не только дополнительные доказательства, но он отказался исследовать и доказательства, на которые я прямо указывал и которые ему были хорошо известны: определения Магаданского облсуда от 19.06.01 г. в отношении Маркова и Светоносова, решение «судьи» Магаданского горсуда Стахорской от 15.05.01 г., заявления № 8 и № 9 в части указания на преступную деятельность Цветкова и аудиозапись. Кто Аверкову мешал исследовать данные доказательства? Что же касается дополнительных доказательств, то два тома – это минимум, который я предлагал исследовать. Среди них были договора, подписанные самим Цветковым, отчеты Счетной палаты РФ, уставы предприятий, справки минфина РФ, письма за подписью Генпрокурора РФ Скуратова и министра МВД, различные судебные решения и многое другое. Цветкова не просто так пристрелили. Он создал в Магаданской области невыносимую атмосферу. В отношении его заместителей Кобеца, Жандарова и Басанского были возбуждены уголовные дела. После того, как Цветков пристрелили, его советник по рыбодобыче Тихачева была осуждена. В суде его представляла адвокат Мякшун Г.И., которая посредством мошенничества обокрала Иванову С.Б. А кто незаконно прекратил уголовное дело в отношении Мякшун? Правильно: «следователь» по особо важным делам Афанасьев. При этом необходимо обратить внимание на то, что в мотивировочной части постановления, Аверков ведет речь о прекращении уголовного дела не только за недоказанностью, но и в связи с отсутствием в моих действиях состава преступления. А это уже другие основание: п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР, который Аверков не применил. То есть мы видим несоответствие меду выводом и мотивировочной частью.

7.7 Но мы должны ясно понимать, что явилось основанием для прекращения в отношении меня уголовного дела. Основанием для прекращения в отношении меня уголовного дела явилось «рассмотрение» всего нескольких ходатайств. Все! Не был рассмотрен ни один мой протокол допроса или дополнения к ним. А почему? Да потому, что извлекая выводы из уроков, которые мне преподали при фальсификации материалов уголовного дела № 4075, я в дополнениях к протоколам допросов перечислял доказательства, которые подтверждали мои доводы. Это были не дополнения к протоколам допросов. Это были хорошо сформулированные обвинительные заключения. Не голословные фантазии как у Афанасьева, а железобетонные ничем не опровергаемые доводы. И именно по этой причине они и не были рассмотрены

28

ни «следователем», ни «прокурорами», ни «психиатрами», ни «филологами», ни «судьями». Также при незаконно прекращении уголовного дела по рассматриваемому эпизоду, Аверков не дал оценку моим ходатайствам о проведении комплексной лингвистически-правовой экспертизы. То есть меня лишили вообще всех прав. И для того, чтоб лишить меня всех прав и растоптали понятия о состязательном процессе, и вытекающей из этого справедливости.

7.8 Какие доказательства отказался исследовать Аверков с целью незаконного прекращения уголовного дела за недоказанностью? Аверков отказался исследовать два тома документов и аудиозапись, которые свидетельствовали о достоверности моих доводов. Он отказался исследовать мои заявления № 1 - № 7 на имя Цветкова, в которых я просил и умолял его исполнять конкретные нормы действующего законодательства и не совершать преступления. Аверков отказался вызывать и допрашивать моих свидетелей Светоносова, Маркова и Лошкарева. Все эти действия содержат, как минимум, составы преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 285, ч. 3 ст. 303 УК РФ, что, естественно, существенно повлиять на выводы суда.

7.9 Таким образом, Аверков сам предоставил неопровержимые доказательства того, что его постановление подлежит безусловной отмене в части незаконного прекращения уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по основаниям п. 1 ст. 342, ч. 1 ст. 343, п. 1 ч. 2 ст. 343; п. 2 ст. 342, п.п. 1-3 ст. 344; п. 3 ст. 342, ч. 3 ст. 46, ч. 2 ст. 70, ст. 71, п. 2 ч. 1 ст. 208, ч. 1 ст. 345; п. 4 ст. 342, п. 2 ч. 1 ст. 5, п.п. 1, 2 ст. 346 УПК РСФСР; п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1-3 ст. 380, п. 2 ч. 1 ст. 379, ч.ч. 3, 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88, ч. 1 ст. 381 УПК РФ; п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 11, ч. 3 ст. 15, п. 4 ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 381; п. 3 ч. 1 ст. 379, п. 1 ст. 382 УПК РФ, то есть, судебное следствие проведено односторонне и неполно; фантазии Аверкова не подтверждаются доказательствами, «рассмотренными» в судебном заседании; Аверков не учел обстоятельства его преступной деятельности, выразившейся в фальсификации доказательств, злоупотреблении должностными полномочиями, направленными на лишение меня права на представление доказательств и вызов и допрос моих свидетелей и др.; Аверков не указал основания, по которым он отверг мои доказательства; им была нарушена процедура судопроизводства в части порядка исследования доказательств; не применены требования Общей части УК РФ (ст.ст. 37, 39 УК РФ) и п. 2 ч. 1 ст. 5 УПК РСФСР; применена норма, не подлежащая применению (п. 2 ч. 1 ст. 208 УПК РСФСР).

Значение прекращения уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по делу № 14168 для квалификации по другим эпизодам и использованным доказательствам.

Об исследовании доказательств по уголовному делу № 4075.

8. Начинается постановление Аверкова с заведомо ложных сведений: «Магаданский городской суд Магаданской области…с участием прокурора: Калашник Н.В. и Шумкова В.М., защиты – адвокатов: Непомнящий В.В. и Васина В.В., рассмотрев в открытом судебном заседании в городе Магадан 03 апреля 2002 года дело в отношении…». Во-первых, какое отношение Васин имел к 03.04.02 г.? Он отказался меня защищать еще в начале марта 2002 г., чем лишил меня права на защиту при пособничестве Аверкова и «прокуроров». Во-вторых, за один день дело рассмотрено не только не было, но и не могло быть рассмотрено в связи с его объемом: 5 томов. И, в-третьих, почему в постановлении не указана прокурор Егорова И.А.? Она должна была быть указана в постановлении по той причине, что не имела желания участвовать в преступной деятельности своих «коллег», и ее отказ в участии имел существенное значение для самого дела.

8.1 Также из постановления Аверкова не понятны причины, по которым уголовные дела № 4075 и № 14168 были объединены в одно производство и не были объединены в одно производство с уголовными делами № 73229, № 3878, № 3945 и № 14173.

8.1.2 Также мы должны ясно понимать, что такое клевета и чего «не понимают» российские «юристы». Клевета имеет три квалифицирующих признака: 1. распространение заведомо; 2. ложных сведений; 3. порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Для того, чтоб доказать, что сведения порочат честь и достоинство другого лица или подрывают его репутацию, надо доказать, во-первых, что сведения ложны, а во-вторых, что они ложны заведомо. В моем случае (и не только в моем), «юристы» при посредстве «филологов», стали «доказывать», что мои сведения порочащих честь и достоинство Цветкова потому, что, по их бредовому мнению, «никто не может быть признан виновным в

29

совершении преступлений, иначе как по вступившему в законную силу приговора суда». То, что сведения ложны, и тем более ложны заведомо, никто доказывать не стал, так как это было невозможно. Мало того, в постановлении Аверкова нет не только моих объяснений по предметам, подлежащим доказыванию, но многие выражения вырваны из контекста, в связи с чем невозможно и понять их обоснованность. Также надо иметь ввиду и то, что выступления на ТВ составляли 5 минут. А что можно обосновать за 5 минут? Можно только концептуально обозначить основные проблемы. Обоснование же мной было дано в моих листовках «Осторожно! Чиновники!», «Организованное преступное сообщество. Кто они?» и др., которые «юристы» рассматривать отказались. При этом, «логика» шизофреников в мантиях и мундирах уникальна: по их бредовому мнению, если человек в здравом уме и твердой памяти говорит ложные суждения и при этом уверен в их правоте, то уголовное дело в отношении него не может быть возбуждено по ст. 129 УК РФ и если уж возбуждено, то подлежит прекращению за отсутствием в действиях состава преступления, а невменяемый, который не понимает ничего, подлежит привлечению к уголовной ответственности за клевету. И после этого кто-то будет утверждать, что российские «юристы» и «психиатры» психически здоровые люди?

О доказательствах по ч. 3 ст. 129 УК РФ по делу № 4075.

8.1.3 По уголовному делу № 4075 я был признан виновным по ч. 3 ст. 129 УК РФ. Но как по уголовному делу № 4075, так и по уголовному делу № 14168 я фактически говорил одно и тоже, то есть, что Цветкова грабил, воровал, занимался вымогательством, создал организованное преступное сообщество и др. И согласно аудиозаписи он и сам этого не отрицал, а признавал.

8.1.4 Лжедоносчик и лжесвидетель Басанский А.А. сообщил, что увидел мое выступление по телевизору и голословно утверждал, что я «допустил в своей речи ложные, порочащие и оскорбляющие честь, достоинство и деловую репутацию Цветкова высказывания». Однако он не привел ни одного доказательства о том, что мои высказывания являются не только ложными, но ложными заведомо и мой умысел был направлен на унижение чести, достоинства и т.д. Он не указал на источник своей осведомленности, что делает его показания бесполезными как доказательство, о чем сказано в ст. 74 УПК РСФСР: «Не могут служить доказательством фактические данные, сообщенные свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности». Еще более определенно на эту тему сказано в п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. И тот факт, что судом не выяснен источник осведомленности Басанского, на чем основано его суждение о том, что я лгал, свидетельствует о том, что показания «свидетеля» не проверялись и не оценивались, что видно из самого постановления. Суждения Басанского являются оценочными, без ссылок на факты, поэтому юридической силы не имеют, а поэтому постановление Аверкова в этой части подлежит отмене, так как он в нарушение ст. 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ не проверил и не оценил показания Басанского на предмет достоверности путем сопоставления с другими доказательствами не проверил источник осведомленности (допустимость), что относится к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона (п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ), так как не соблюдена процедура судопроизводства (ч. 1 ст. 381 УПК РФ), определяющая порядок исследования доказательств.

8.2 Следующими свидетелями являются работники ТВ Мосолов В.И., Радченко Я.Г. и Ельчанинов Е.П., которые сообщили, что я пришел на ТВ, мои выступления были записаны и выпущены в эфир. Но они ничего не сообщили о качестве моих выступлений, на основании чего можно было бы квалифицировать мои действия.

8.3 Были исследованы копии постановлений избирательной комиссии и сообщения телевещательных органов о том, что я воспользовался своим правом на выступления по ТВ. Но эти доказательства также ничего не говорят о том, что мои выступления содержат заведомо ложные сведения и имели цель опорочить честь, достоинство и деловую репутацию Цветкова.

8.4 Также были исследованы копии постановлений избирательной комиссии о том, что я и Цветков были зарегистрированы кандидатами на должность губернатора Магаданской области. Эти доказательства также ничего не говорят о качестве моих выступлений.

8.5 Исследование Закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан…» и Закона Магаданской области «О выборах губернатора…» также ничего не говорят о качестве моих выступлений.

30

8.6 Протоколы выемки видеокассет у Мосолова и Радченко свидетельствуют только о типе кассет и их качестве, а также об объеме записанных выступлений, но из них не видно, что я распространял заведомо ложные сведения и имел умысел опорочить Цветкова.

8.7 Якобы было исследовано заключение лингвистической «экспертизы». Однако лингвистическая экспертиза была назначена в нарушение положений п.п. 2, 3 мот. части Постановления КС № 11-П от 27.06.2000 г., определяющих правоспособность лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело, принимать участие в проведении следственных действий, в том числе, воспользоваться своими правами, предусмотренными ст.ст. 184, 185 УПК РСФСР при назначении экспертизы, о чем подробно изложено в ходатайстве, поданном в порядке ст. 223 УПК РСФСР и нерассмотренном судом (т. 3 л.д. 221-224). Проведена «экспертиза» в нарушение ч.ч. 1, 2 ст. 24 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» (далее Закона), то есть я лишен был возможности давать объяснения «эксперту» и было нарушено мое право на участие при проведении экспертизы избранного мной защитника. Таким образом, заключение «экспертизы» в силу ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР (ч. 1 ст. 75, п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК РФ), ч. 2 ст. 50 Конституции РФ юридической силы не имеет. О качестве заключения и реальном его значении будет сказано ниже при оценке его роли в доказывании ст. 319 УК РФ. Здесь же укажу, что заключение в части клеветы не было исследовано полностью, о чем свидетельствует отсутствие данных о выражениях: «А не будет он воровать только в одном случае, если его лишат государственной кормушки» и «Он имеет навыки афериста и мошенника» в выступлениях на ОАО «МТВ – Видео» 17.10.2000 г. и отраженные в постановлении на стр. 2. В заключении имеется ссылка на выражение «имеет навыки афериста и мошенника», высказанные мной на ГТРК «Магадан» 19.10.2000 г. (стр. 3 постановления). Это имеет большое значение для оценки заключения в целом. Из доводов заключения мы не можем понять, как «эксперт» пришел к выводу о том, что мои высказывания, во-первых, являются заведомо ложными, а, во-вторых, имели цель унизить честь, достоинство и деловую репутацию Цветкова. То есть, как Басанский, так и «эксперт» не могли сослаться на источник своей осведомленности о качестве содержания моих выступлений и мотивах моих действий. Поэтому домыслы «эксперта» не могут рассматриваться как доказательство в силу рассмотренных положений ст. 74 УПК РСФСР. Согласно ст. 191 УПК РСФСР в заключении должно быть указано, «какие материалы эксперт использовал». А использовал «эксперт» не все тексты моих выступлений и видеозаписи до 20.10.2000 г.. Прекращая уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г., суд отверг как доказательство заключение лингвистической «экспертизы», где «эксперт» также утверждал, что мои суждения о Цветкове в части того, что он грабил, воровал, занимался вымогательством и т.д. унижают честь, достоинство и репутацию Цветкова. То есть, прекращая уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, Аверков признал заключение лингвистической экспертизы не обоснованным. При «исследовании» заключения лингвистической «экспертизы» Аверков в нарушение п. 14 ППВС СССР от 16.03.71 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» не установил: «были ли представлены эксперту, достаточные материалы и надлежащие объекты исследования». «Эксперту» были предоставлены не все тексты моих выступлений на ТВ до 20.10.2000 г. Однако я выступал на ТВ и после 20.10.2000 г., и эти выступления для эксперта были очень важны, так как после объявления по ТВ о том, что в отношении меня возбуждено уголовное дело, я стал показывать и комментировать те документы, на которых основывались мои предыдущие доводы. Так же «эксперту» не были предоставлены мои протоколы допросов и дополнения к ним. То есть доводы «эксперта» о том, что мотивом моих действий было унижение чести и достоинства Цветкова – заведомо ложны. Поэтому постановление Аверкова в этой части подлежит отмене, так как он в нарушение ст. 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ, не проверил и не оценил заключение лингвистической «экспертизы» на предмет достоверности путем сопоставления с другими доказательствами, что относится к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона (п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ). Также Аверков не исследовал заключение «экспертизы» на предмет источника получения (допустимости).

8.8 Сообщение Магаданского облсуда о том, что в его производстве нет уголовных дел в отношении Цветкова и сведения ИЦ УВД, что Цветков не судим, во-первых, как доказательства были отвергнуты судом при прекращении уголовного дела ч. 3 ст. 129 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г., а, во-вторых, эти данные не свидетельствуют о том, что Цветков преступлений не совершал и мои высказывания заведомо ложны и имели цель унизить честь, достоинство и т.д.

8.9 Особо циничным в обоснование невиновности Цветкова и установления моей вины служат ссылки на ст.ст. 21, 23, 49 Конституции РФ с подменой понятий «невиновен» и «обвиняемый». Создается впечатление, что указанные статьи освобождают органы следствия от обязанности раскрывать преступления и наделяют их правами незаконно освобождать от уголовной ответственности лиц, совершивших

31

преступления (ст. 300 УК РФ), фальсифицировать уголовные дела (ч. 3 ст. 303 УК РФ) и преследовать беззащитных граждан (ст. 39, ч. 1 ст. 299 УК РФ), то есть совершать преступления против заведомо невиновных и правосудия. По абсурдному мнению «правоприменителей», Цветков не совершал преступлений потому, что не был привлечен к уголовной ответственности и в отношении него отсутствует приговор суда. Профессор, доктор юридических наук А.В. Наумов («Российское уголовное право», Москва, Бек, 1997 г., стр. 9-10, 244-259, 326-328, 346-351) раскрывает, как должны поступать правоохранительные органы в моем случае, где, в частности, о виновности он писал: «М.С. Строгович справедливо отмечал, что «приговор суда не делает человека преступником, а признает преступником того, кто уже есть преступник, кто стал им в момент совершения преступления»…Если преступление совершено, но органы дознания и предварительного следствия не обнаружили его, уголовно-правовые отношения существуют, так как совершение преступления и есть объективная реальность, которая должна быть познана и установлена следствием и судом». В п. 1 ППВС СССР от 16.08.84 г. «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» предписано: «Обратить внимание судов…, что право на необходимую оборону является одной из важнейших гарантий реализации конституционных прав и обязанностей гражданина от общественно опасных посягательств…». Пункт 2 Постановления разъясняет: «…под общественно опасным посягательством…следует понимать деяние, предусмотренной Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности…».

8.10 Таким образом, в постановлении Аверкова от 03.04.02 г. не приведено ни одного доказательства, свидетельствующего хоть об одном квалифицирующем признаке клеветы по уголовному делу № 4075. И, напротив, как я уже указывал ранее, фантазии следствия опровергаются материалами дела, как в части мотивов (т. 3 л.д. 114-117, 120-122. 127), так и в обосновании достоверности приводимых сведений. То факт, что следователь Афанасьев вынес три постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова и не возбудил уголовные дела в отношении меня за заведомо ложный донос (ч. 2 ст. 306 УК РФ,) является ярчайшим доказательством достоверности приводимых мной сведений.

8.11 Какие доказательства не проверил и не оценил Аверков по рассматриваемому эпизоду? 1. Он не дал оценку трем постановлениям «следователя» Афанасьева об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова и не привлечении меня к уголовной ответственности за заведомо ложный донос. 2. Аверков не дал оценку постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Цветкова, которое было вынесено по моему заявлению в защиту Светоносова. 3. Аверков не дал оценку моим предвыборным листовкам «Осторожно! Чиновники!», «Организованное преступное сообщество. Кто они?» и другим. В листовке «Организованное преступное сообщество. Кто они?», мной обоснованна вся структура сообщества и способы хищений имущества предприятий и их фиктивные банкротства. 4. Аверков не дал оценку трем томам надзорного производства по моим обращениям, которые находились в прокуратуре г. Магадана, прокуратуре Магаданской области и Генпрокуратуре РФ. Если мы откроем комментарии к ст. 129 УК РФ (не имеет значения, когда и кем они были изданы), мы везде увидим одно и тоже: «Наиболее опасным видом клеветы является клевета, соединенная с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 УК РФ). Данный вид клеветы необходимо отличать от заведомо ложного доноса (ст. 306 УК РФ). При заведомо ложном доносе умысел виновного направлен на привлечение потерпевшего к уголовной ответственности, а при клевете – на унижение его чести, достоинства, на подрыв его репутации». Я сообщал, что с 1998 г. я просил привлечь Цветкова к уголовной ответственности за организацию преступного сообщества. Поэтому Аверков обязан был истребовать эти десятки заявлений и дать им надлежащую оценку, так как они влияли на правильную квалификацию моих действий и, как следствие, на правоспособность суда. 5. Аверковым не была дана оценка протоколам моих допросов и дополнений к ним, а также тем доказательствам, на которые я ссылался и некоторые из которых были приобщены к материалам уголовного дела. Не исследуя мои протоколы допросов и дополнения к ним, Аверков лишил меня права возражать против предъявленного обвинения (ч. 3 ст. 46 УПК РСФСР, п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Не рассматривая приобщенные к делу доказательства, Аверков лишил меня права на представление доказательств (ч. 3 ст. 46 УПК РСФСР, п. 4 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). 6. Не дал Аверков оценку и моим многочисленным ходатайствам, которые я заявлял во время предварительного следствия. Как разъяснено в п. 2 мот. части Определения КС № 20-О от 21.01.01 г.: «К тому же отказ в удовлетворении ходатайств не препятствует…настаивать на проверке вышестоящими судебными инстанциями законности и обоснованности принятых по этим ходатайствам решений». Не рассматривая вопрос о законности и обоснованности принятым по ходатайствам решений, Аверков лишил меня права на заявление ходатайств во время предварительного следствия (ч. 3 ст. 46 УПК РСФСР, п. 5 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Почему я говорю, что Аверков лишил меня указанных прав? Я это говорю потому, что прав без обязанностей не бывает.

32

Любое право направленно на чью-то обязанность. В п. 5 мот. части Постановления КС № 3-П от 18.02.2000 г. разъяснено: «Отсутствие же корреспондирующей праву гражданина обязанности государственных органов не может не приводить к умалению права как такового, что согласно статье 55 (часть 2) Конституции РФ является недопустимым». Так как Аверков не проверил законность и обоснованность принятых по ходатайствам решений, поэтому мои права восстановлены не были, а значит, были нарушены при пособничестве Аверкова. 7. Не дал оценку Аверков и заведомо ложному доносу Басанского, то есть он не проверил законность возбуждения уголовного дела № 4075, что имело существенное значение для квалификации моих действий и понимания фальсификации доказательств на стадии возбуждения дела. Как разъяснено в п. 2 мот. части Определения КС № 21-О от 21.01.01 г. «Вместе с тем осуществление судом в публичном по своему характеру уголовном процессе функции правосудия не исключает наличия у него права в рамках предъявленного подсудимому обвинения истребовать и исследовать доказательства, необходимые для проверки приводимых сторонами в обоснование своих позиций доводов, оценивать значение тех или иных обстоятельств для правильного разрешения уголовного дела и принимать на основе такой оценки соответствующие решения, в том числе в порядке части четвертой статьи 276 УПК РСФСР. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовных дел давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а следовательно, не обеспечивало бы независимость суда при отправлении правосудия. Принятие судом в соответствии с частью четвертой статьи 276 УПК РСФСР решения об истребовании новых доказательств не препятствует участникам судебного разбирательства, в том числе подсудимому, использовать любые предусмотренные законом средства защиты своих интересов в суде на началах состязательности и равноправия сторон, включая возражение против исследования этих доказательств в судебном заседании и оспаривание допустимости и достоверности уже исследованных доказательств. Суд в таком случае НЕ ОСВОБОЖДАЕТСЯ ОТ ОБЯЗАННОСТИ исследовать доводы участников судебного разбирательства и, при возникновении сомнений в допустимости и достоверности полученных доказательств, отвергнуть их в соответствии с требованиями статей 49 (часть 3) и 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации».

Какие обстоятельства не учел Аверков при квалификации моих действий? В постановлении (стр. 16) мы читаем: Прокурор и представитель потерпевшего…заявили ходатайство о квалификации указанных действий только по ст. 129 ч. 3, 319 УК РФ, т.к. клевета и оскорбление представителя власти…охватывались единым умыслом…». Однако это является бредом, так как невменяемый не может сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий. Признавая меня невменяемым, мне и не могли инкриминировать клевету, так как отсутствовал квалифицирующий признак на умысел. Вся судебная практика, - и это можно прочитать во всех комментариях к ст. 129 УК РФ - и у Аверкова (стр. 16), говорит: «Согласно диспозиции ст. 129 УК РФ уголовная ответственность за клевету наступает в том случае, если лицо заведомо осознавало ложность сообщаемых им сведений, порочащих честь и достоинство других лиц или подрывающих их репутацию, и желал их распространить. Если лицо уверено том, что сведения, которые он распространяет, содержат правдивые данные, хотя на самом деле они ложные, оно не может нести уголовную ответственность по ст. 129 УК РФ». Здесь возникает вопрос: «Как необходимо поступить с человеком в подобной ситуации?». Ответ достаточно прост: уголовное дело подлежит прекращению за отсутствием в действиях состава преступления и лицо, распространившее ложные сведения, подлежит помещению в психиатрический стационар в недобровольном порядке, то есть в порядке гражданского судопроизводства. Принудительные меры медицинского характера такому лицу назначены быть не могут, так как в его действиях отсутствует состав преступления.

8.11.1 А кто еще доказал, что я клеветы не допускал? Это доказали… «психиатры» в акте № 540. Так, они утверждали, что я «склонен к формированию сверхценных идей». Но сверхценные идеи не предполагают ложных суждений и умозаключений. Ложные суждения и умозаключения являются основой бреда. Но его у меня никто не выявил, впрочем, как никто у меня не выявил и сверхценных идей. Фактом является то, что «психиатры» ни в моей письменной продукции, ни в моей речи ложных суждений и умозаключений не установили. Это же касается и актов № 546 и № 547, в которых также решался вопрос о клевете. А это значит, что фантазии «психиатров» о моей клевете в отношении «судей» и Цветкова плод больного воображения и свидетельствует о том, что лечить за ложные суждения и умозаключения необходимо: президентов, «законодателя», и всех российских «юристов» и «психиатров», которые неспособны отличить истинное от ложного, то есть неспособны проявить признаки разума. Повторим то, о чем я писал неоднократно еще раз: еще Платон предупреждал, что «отказ от разбора мнения и возведение его до знания обозначается как безумие. Мнение, лишенное какой-либо рефлексии, является самым настоящим отсутствием ума, безрассудством» («Диалоги», СПб, изд. дом «Азбука – классика», 2007 г., ст. 69). А. Камю учит: «Первое дело разума – отличать истинное от ложного» («Бунтующий человек», Москва, политиздат, 1990 г., стр. 31). Ничего подобного в судебных решениях мы не находим и каких-либо проблесков разума в доводах стороны обвинения мы не наблюдаем.

33

8.12 Таким образом, так как Аверков не проверил имеющиеся в деле указанные мной доказательства, поэтому он лишил меня прав на состязательный процесс (ч. 1 ст. 15 УПК РФ) на основе равенства сторон (ч. 4 ст. 15 УПК РФ), что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона (п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ), повлекшее вынесение незаконного и необоснованного постановления.

8.13 Так как Аверков незаконно лишил меня права на представление доказательств (п. 4 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), заявление ходатайств и отводов (п. 5 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), возражать против предъявленного обвинения (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), ставить вопросы «экспертам» (п. 11 ч. 4 ст. 47 УПК РФ), допрашивать показывающих против меня свидетелей и иметь право на вызов и допрос моих свидетелей (3 п. «d» ст. 6 Конвенции), поэтому я требую восстановить положение (restitutio in integrum), существующее до нарушения прав.

По факту якобы «оскорблений» Цветкова 17 и 19 октября 2000 г.

9. Квалифицирующими признаками ст. 319 УК РФ являются: 1. – оскорбление представителя власти; 2. – при исполнении им своих должностных обязанностей. В силу ст. 8 УК РФ «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего ВСЕ признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». Любому здравомыслящему человеку понятно, что в должностные обязанности Цветкова не входило грабить, воровать, заниматься вымогательством и т.д.

К доказательствам относятся: 9.1 Копия решения избирательной комиссии о том, что Цветков был избран на должность

губернатора Магаданской области в 1996 г. Это свидетельствует о том, что он должностное лицо, то есть, наделен определенным объемом прав и обязанностей. В силу п. 1 ст. 10 Закона «Об основах государственной службы РФ» Цветков обязан был «обеспечивать поддержку конституционного строя и соблюдение Конституции РФ, реализацию федеральных законов и законов субъектов РФ, в том числе, регулирующих сферу его деятельности».

9.2 Ссылка на примечание к ст. 318 УК РФ определяет, кто является должностным лицом. Ссылка на ст.ст. 45, 54 Устава Магаданской области определяет полномочия губернатора, но в них не решен вопрос об его обязанностях. То есть, следствием вообще не рассматривался вопрос об исполнении Цветковым своих обязанностей, как об одном из квалифицирующих признаков ст. 319 УК РФ. Приведенные доказательства не свидетельствуют о праве Цветкова воровать, грабить, быть местным криминальным авторитетом и т.д.

9.3 О том, что заключение лингвистической «экспертизы» по уголовному делу № 4075 получено с нарушением закона и юридической силы не имеет, указано выше. В заключении рассматривались высказывания: «Он имеет только навыки…мошенника» и «А не будет он воровать только в одном случае, если его лишат государственной кормушки». Понятие «мошенник» как оскорбление рассматриваться не может, поскольку указывает на противоправное поведение. Это понятие может быть истолковано только как клевета. «Государственная кормушка» имеет свой смысл со словом «воровать», поскольку это связано с противоправной деятельностью должностного лица в финансовой и материальной сферах в корыстных интересах. Поэтому «государственная кормушка» в сочетании со словом «воровать», как оскорбление рассматриваться также не может. Если это не соответствует действительности, то это тоже клевета. Мало того, кормушка означает источник для личного потребления. И для того, чтоб доказать, что «кормушка» не является клеветой, необходимо доказать, что «кормушка» не использовалась как источник для удовлетворения корыстных интересов. Хорош «эксперт», демонстрирующий непонимание лексического значения и этимологии слова! Примечательно, но «эксперт» не рассмотрел как оскорбление слово «аферист», что свидетельствует о том, что никакого исследования он не проводил, а выполнял заказ следствия совершенно бездумно. Однако еще древним было известно, что in verbis, non verba, sed res et ratio, quaerenda est – в высказываниях не слова, а предмет и смысл должны выясняться. «Эксперты» придрались к словам, извратив их предмет и смысл, что и является фальсификацией доказательств.

9.4 Теперь о главном. Приведенные выше слова и выражения «доказаны» как клеветнические (стр. 2, 3 постановления, выступления 17 и 19 октября 2000 г. Заключение – стр. 8 постановления). То, что следователь, суд и «эксперт» «доказали», что употребленные мной понятия «мошенник» и «государственная кормушка» являются одновременно и клеветой (ч. 3 ст. 129 УК РФ), и оскорблением (ст. 319 УК РФ),

34

свидетельствует о том, что мы имеем дело либо с шарлатанами («Шарлатан – невежда, выдающий себя за знатока, грубый обманщик». Ожегов, стр. 714), либо с невменяемыми (не понимающими значения совершаемых действий), либо с преступниками. Поэтому постановление Аверкова в части оскорбления по уголовному делу № 4075 подлежит отмене, так как применена норма, не подлежащая применению (п. 2 ст. 346 УПК РСФСР; п. 2 ст. 382 УПК РФ). Понятие «неприличная форма» применительно к «мошенник» и «государственная кормушка» появилось в связи с тем, что первоначально уголовное дело № 4075 было возбуждено по ч. 2 ст. 130 УК РФ, которая требовала оскорбления именно в неприличной форме. Поэтому указание на «неприличную форму» свидетельствует об исполнении «экспертом» заказа следствия. Согласно «логике» «эксперта», весь уголовный кодекс является неприличной формой, так как в нем говорится о воровстве, мошенничестве, грабеже, разбое и т.д. Все вышесказанное свидетельствует о том, что заключение лингвистической «экспертизы» в установленном законом порядке исследовано не было. В нарушение п. 14 ППВС СССР от 16.03.71 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» суд не указал, «какие факты установлены заключением, а лишь ограничился ссылкой на заключение». Как видим из постановления, ссылка на заключение есть, но нет его анализа, свидетельствующего, что «эксперт» установил, что я распространял заведомо ложные сведения и имел умысел унизить честь, достоинство и репутацию Цветкова и, как следствие, что я оскорбил должностное лицо при исполнении им своих должностных обязанностей. А так как слова «мошенник» и «кормушка» к оскорблениям не относятся, поэтому предъявление мне обвинения по ст. 319 УК РФ – незаконно.

9.5 Таким образом, не доказан ни один признак ст. 319 УК РФ по рассматриваемому эпизоду. Не приведено ни одного доказательство того, что я оскорбил Цветкова как представителя власти, который бы исполнял свои обязанности.

По факту оскорблений представителя власти 20.06.01 г. по уголовному делу № 14168.

10. Согласно незаконно прекращенного уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г. Цветков создал банду, грабил детей, был местным криминальным авторитетом, воровал деньги из бюджета Магаданской области, воспрепятствовал законной предпринимательской деятельности ООО «Норд Ойл» и ООО «Ронк» и т.д. Тем более не входило в должностные обязанности Цветкова дача указаний для вынесения заведомо неправосудных судебных решений в свою пользу. То есть, я не подлежал уголовному преследованию по ст. 319 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г. в силу ст. 8 УК РФ, так как отсутствовал квалифицирующий признак оскорбления должностного лица при исполнении им своих должностных обязанностей. С учетом же того, что я говорил о применении ст. 39 УК РФ, мои действия, в любом случае, были правомерны. Таким образом, постановление от 03.04.02 г. в части ст. 319 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г. подлежит отмене по основаниям п. 3 ч. 1 ст. 379, п. 1, 2 ст. 382 УПК РФ, поскольку при квалификации не были применены требования Общей части УК РФ (ст.ст. 8, 39), что повлекло применение не той статьи Особенной части УК РФ.

10.1 В качестве свидетеля была допрошена Кучугура Е.А., которая сообщила, что я принес в администрацию Магаданской области заявления № 8 и № 9. При этом она сообщила, что в них содержатся в неприличной форме слова и выражения в адрес Цветкова. Но никто и не отрицал, что в указанных заявлениях оскорбительных слов и выражений не присутствует. Речь шла о том, что эти слова и выражения допускались в ответ на откровенно преступную деятельность Цветкова, что не входило в его должностные обязанности. Однако Кучугура Е.А. на предмет исполнения Цветковым своих должностных обязанностей не допрашивалась, что свидетельствует о том, что суд не имел намерения определять все квалифицирующие признаки ст. 319 УК РФ.

10.2 Якобы было исследовано заявление Цветкова о привлечении меня к уголовной ответственности, поданное им в прокуратуру Магаданской области. Однако это заявление было получено с нарушением ч. 2 ст. 110 УПК РСФСР, то есть он не предупреждался об ответственности за заведомо ложный донос, что говорит о том, что перед следствием не стояла задача установления истины по делу. При этом, Цветков не указал на доказательства, которые бы свидетельствовали об исполнении им своих должностных обязанностей и о том, что он не воровал, не грабил, не создавал банды и т.д. Фактом является то, что мне незаконно отказали в приобщении к материалам дела двух томов документов и аудиозаписи, на которые я опирался и как в случае со «свидетелем» Басанским: показания Цветкова в силу ч. 2 ст. 75 УПК

35

РСФСР «не могут служить доказательством…если он не может указать источник своей осведомленности». А это свидетельствует о том, что никакого исследования показаний «потерпевшего» на предмет их достоверности и допустимости в установленном ст. 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ порядке не проводилось, что является грубым нарушением закона и служит основанием для отмены постановления в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ, так как не соблюдена процедура судопроизводства, определяющая порядок исследования доказательств. Утверждение Аверкова: «К заявлению Цветков В.И. приложил заявления Усманова Р.Р. №№ 8 и 9 (т. 4, л.д. 13)» - не соответствует действительности, так как на листе дела 13 не могло уместиться два отдельных заявления.

10.3 Ссылка на журнал пропусков, регистрационно-контрольные карточки, п. 6.2 инструкции по делопроизводству и протоколы осмотра вещественных доказательств, свидетельствуют о том, что я принес свои заявления, и они были зарегистрированы. Однако эти доказательства ничего не говорят ни о мотивах моего поступка, ни о моем правом положении, ни о качестве сообщаемых в заявлении сведений о преступной деятельности Цветкова.

10.4 Далее идет ссылка на заключение лингвистической «экспертизы». «Экспертиза» была назначена в нарушение требований ст.ст. 52, 184, 185 УПК РСФСР, проведена в нарушение требований ч.ч. 1, 2 ст. 24 Закона и поэтому в силу ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР, ч. 2 ст. 50 Конституции РФ юридической силы не имеет и не могла быть положена в основу обвинения. Что касается содержания заключения, то ссылки на него свидетельствуют о том, что оно исследовано не было. «Эксперт» пришел к выводу, что я не только оскорбил Цветкова, но и оклеветал его. Прекращая уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, суд отверг как доказательство выводы «эксперта», фактически установив, что в части клеветы они не обоснованы и ничем не подтверждаются. Но это доказывает, что заключение в нарушение п.п. 5, 14 Постановления исследовано не было, поскольку совершенно непонятно, как суд признал заключение в части оскорбления должностного лица при исполнении им своих должностных обязанностей - состоятельным и отверг то же самое заключение в части клеветы, признав его несостоятельным. И уже это обстоятельство служит основанием к отмене постановления Аверкова на основании п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 4 ст. 380 УПК РФ. Более подробно о том, что «эксперт» сделал заведомо ложное заключение, сказано в одном из дополнений к протоколу допроса, которое в нарушение п. 3 ч. 1 ст. 281 УПК РСФСР исследовано не было. При этом, Аверков в постановлении скрыл мои утверждения, которые были признаны оскорбительными: «клятвопреступник» и «криминальный авторитет». Это имеет существенное значение, так как характеризует качество заключения «эксперта» в части установления обоснованности выводов: если «эксперт» в одном случае лжет, то где гарантия, что он не лжет в другом случае? Также Аверков скрыл, что согласно акта судебно-психиатрической «экспертизы» № 540, я допустил в отношении Цветкова такие оскорбления, как «рыжая скотина» и «косая харя». А это заведомо ложные утверждения и ничем вообще не подтверждается. Приведенные оскорбления из акта № 540 говорят о том, что «психиатры» не отдавали отчет свои действиям, то есть были не просто шарлатанами, но шарлатанами невменяемыми. Указанные факты говорят о том, что суд не учел их, что могло существенно повлиять на выводы суда (п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 2 ст. 380 УПК РФ).

10.5 Утверждение Аверкова: «При этом, в указанных заявлениях № 8 и № 9, как следует из заключения лингвистической экспертизы, имеется информация, которая для губернатора Магаданской области является оскорбительной…: «Несмотря на то, что ты написал ложный донос на Маркова В.Н. и незаконно возбуждено уголовное дело, чтоб якобы защитить твою потаскуху, которой никто не угрожал» - заведомо ложно. Ложность утверждения заключается в том, что данная фраза была написана только в заявлении, касающегося Маркова. В заявлении, касающемся Светоносова приведенной фразы нет. А это значит, что «эксперт» и Аверков в заявлении, касающемся Светоносова, обнаружили то, чего в нем нет. Но здесь возникает естественный вопрос: как «эксперт» и Аверков опровергли то, что Цветков не писал ложного доноса на Маркова, то есть не совершал преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 306 УК РФ и Маркова не допрашивали по обстоятельствам, к которым он никакого отношения не имел?

10.6 О значении постановления избирательной комиссии об избрании Цветкова на должность губернатора Магаданской области, примечания к ст. 318 УК РФ, ст.ст. 45, 54 Устава Магаданской области для квалификации моих действий сказано выше.

10.7 Такой анализ рассматриваемым доказательствам был дан в комментариях к обвинительным заключениям, которые суд отказался приобщать к материалам дела. Но эти комментарии стали приложением к кассационной жалобе на постановление от 03.04.02 г. и поэтому должны быть в материалах дела. О значении прекращения уголовного дела по ч. 3 ст. 129 УК РФ на квалификацию ст. 319 УК РФ по эпизоду от 20.06.01 г. сказано выше.

36

10.8 Вывод. Приведенных анализ рассматриваемых доказательств со всей очевидностью показывает, что ни одно преступление, вмененное мне, не подтверждается представленными доказательствами. Напротив, в деле имеются доказательства, которым суд не дал надлежащей оценки и которые опровергают все домыслы суда, относительно моей виновности. Тот факт, что по уголовному делу № 4075 суд пришел к выводу о том, что одни и те же слова и выражения являются одновременное и клеветой (ч. 3 ст. 129 УК РФ), и оскорблением (ст. 319 УК РФ), свидетельствуют о том, что никакого правосудия не было, а также о том, что я был лишен права на защиту. Признание меня невменяемым «психиатрами» по ч. 3 ст. 129 УК РФ и признание меня виновным по ст. 319 УК РФ по уголовному делу № 14168, является таким же абсурдом, как и признание одновременно виновным по клевете и оскорблению по уголовному делу № 4075 . Таким образом, с учетом рассмотренных доказательств, постановление «судьи» Магаданского горсуда Аверкова от 03.04.02 г. подлежит отмене по основаниям п.п. 1-3 ст. 379, п.п. 1-4 ст. 380, ч. 1 ст. 381, п.п. 2-4 ч. 2 ст. 381, п.п. 1, 2 ст. 382 УПК РФ, что обосновано выше.

О заключениях судебно-психиатрических «экспертиз» и доводах «психиатров».

11. Якобы судом были исследованы акты судебно-психиатрических «экспертиз» № 47 и № 540. Как следует из постановления от 03.04.02 г. (стр. 11, 15), якобы был исследован акт № 47, в котором указано, что «впервые находился под наблюдением врачей с 1977 г…». Однако, как следует из смысла акта № 540, под наблюдение врачей я попал ранее 1977 г. То есть ни суд, ни «психиатры» даже не смогли установить, когда же я «находился под наблюдением врачей» впервые. Тем более суд не проверил клеветнических измышлений «врачей» о том, что на период проведения «экспертизы» (02.02.01 г.) у меня проявились «возбудимость, конфликтность, агрессивность, непринятие социальных норм и правил, склонность к сутяжно-кверулянтской деятельности». Как видим из постановления Аверкова (стр. 15), в обоснование доводов «психиатров» не было исследовано ни одного доказательства, поскольку их нет в природе. Тем более это относится к выставлению мне за скромнейшую взятку в 1977 г. диагноза «психопатия аффективно-возбудимого круга», на основании которого я был освобожден от службы в армии. Как утверждают «врачи», мое дело, на основании которого мне был выставлен диагноз «психопатия аффективно-возбудимого круга» - «сгорело». Когда 19.03.02 г. зам. главврача МОПНД Федоров зачитал выписку из карты и сообщил, что карта сгорела, то на мой вопрос: «Только одно мое дело сгорело?» - Федоров так и не дал ответа. А что такое «склонность к сутяжно-кверулянтской деятельности»? Это значит, что человек пишет необоснованные обращения, борется против мелких, иногда мнимых обид (по Снежневскому). Таким образом, чтоб проверить обоснованность акта № 47, Аверков обязан был исследовать мою письменную продукцию, содержащую признаки сутяжно-кверулянтской деятельности. То есть так называемое «исследование» было осуществлено в нарушение п. 14 Постановления. Возвращаясь к «нашим баранам», вновь повторю, что Аверков обязан был установить «были ли представлены эксперту достаточные материалы и надлежащие объекты исследования». Эти вопросы более подробно рассмотрены в п.п. 9.8 - 9.10.3 Комментария № 1630-1. А это значит, что постановление Аверкова в данной части подлежит безусловной отмене по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1, 3 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, ст. 87, ч. 1 ст. 88, ч. 1 ст. 381 УПК РФ, то есть фантазии «психиатров» не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании; суд не указал основания, по которым он отверг мою «сутяжно-кверулянтскую» письменную продукцию и Аверков не установил достоверность (истинность) утверждений лжецов посредством поверки с помощью других доказательств и не проверил акт № 47 на предмет допустимости (источника получения), то есть нарушена процедура судопроизводства, определяющая порядок исследования доказательств.

12. Что касается назначения, проведения судебно-психиатрической экспертизы и содержания

акта № 540 от 22.12.01 г., то все указанные действия никого отношения к закону, логике и здравому смыслу – не имеют. Основанием для назначения стационарной судебно-психиатрической экспертизы были заведомо ложные акты АСПЭ № 47 и № 510, которые, в свою очередь, были основаны на заведомо ложных актах № 256 и № 397. Акт же № 510 был написан Федоровым в рамках уголовного дела № 14173. 18.12.01 г. при назначении экспертизы я говорил: «Назначение данной судебно-медицинской экспертизы направлено на то, чтоб признать меня невменяемым с тем, чтоб лица, сфальсифицировавшие материалы уголовных дел, ушли от наказания и ответственности за совершенные преступления». Более подробно об этом сказано в моем

37

ходатайстве № 160 от 28.02.02 г. «Экспертиза» была назначена с нарушением требований ст.ст. 184, 185, 288-290 УПК РСФСР; п.п. 3 - 5, 6, 9, 10, 12, 13 ППВС СССР от 16.03.71 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» (далее Постановление). Назначение «экспертизы» в суде осуществляется по правилам ст.ст. 288-290 УПК РСФСР. Должен присутствовать эксперт, которому участники процесса вправе задать вопросы. Эксперт делает свое заключение (ст.ст. 191, 288 УПК РСФСР), которое подлежит исследованию с допросом эксперта (ст. 289 УПК РСФСР). И уже на основании обоснованных выводов эксперта назначается дополнительная или повторная экспертиза. По смыслу п. 4 Постановления, при назначении судом экспертизы «должны быть соблюдены права обвиняемого, установленные уголовно-процессуальным законом». В силу п. 9 Постановления: «Председательствующий в судебном заседании должен принимать предусмотренные законом меры к исследованию в судебном заседании обстоятельств, необходимых для дачи экспертом заключения, и лишь после этого предлагать участникам судебного разбирательства представить в письменном виде вопросы эксперту. В случае, когда подсудимый…не могут по уважительным причинам в письменном виде представить вопросы эксперту, они могут изложить их устно. Эти вопросы заносятся в протокол судебного заседания. Суд должен огласить все представленные вопросы и выслушать по ним мнение участников судебного разбирательства». В силу п. 10 Постановления: «Разъяснить судам, что…вопросы перед экспертом должны формулироваться в определении суда. В определении, помимо вопросов, предлагаемых судом на разрешение эксперта, должно быть указано, какие вопросы, представленные участниками судебного разбирательства, судом отклонены и мотивы их отклонения». Нарушение моих прав при назначении «экспертизы» содержит состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 285 УК РФ. Лишение меня прав предоставить «экспертам» мои доказательства, содержит состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ. Судебно-психиатрическая «экспертиза» была назначена вечером 18.12.01 г., а проведена утром 22.12.01 г. «Экспертам» были представлены уголовные дела № 3878, № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173. То есть «эксперты» умудрились за 3 дня «изучить» 9 томов. Сама «экспертиза» была проведена в нарушение требований ч.ч. 1, 2 ст. 24, п. 1 ч. 1 ст. 31, ч. 2 ст. 31, ч. 1 ст. 36 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» (далее Закон), то есть я был лишен права задавать вопросы «экспертам»; на «экспертизу» не был допущен адвокат Васин В.В., который простоял в коридоре, так как мне было отказано в его допуске; я был лишен прав давать объяснение «экспертам», то есть права на письменное оформление моей речи; «эксперты» отказались рассматривать принесенный мной том документов. Комиссию возглавлял «профессор» Колотилин Г.Ф, который поначалу был весел и необычайно разговорчив. Однако не прошло и 20 минут, как он скис, покраснел и вспотел. Здесь необходимо сделать некоторое отступление. Колотилин принимал участие еще и при проведении «экспертизы» в г. Хабаровске 05.09.02 г. Если в Магадане Колотилин проявлял активность и возглавлял комиссию, то в Хабаровске он не произнес ни одного слова. Предметом разговора во время «экспертизы» 22.12.01 г. были регулятивные уголовно-правовые отношения, в которых он не понимал ни бельмеса. По результатам «экспертизы» для разных целей было изготовлено три заведомо ложных акта: № 540, № 546 и № 547. Акты имеют разные выводы о моей социальной опасности. Например, на основании акта № 547 были незаконно прекращены уголовные дела № 3878 и № 3945, так как я не представляю социальной опасности. Однако «рассматривались» одни и те же действия: «клевета» и «оскорбление». Акт № 540 составлен с грубейшими нарушениями: 1. в нарушение п. 4 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 4 ч. 1 ст. 25 Закона в акте отсутствуют имена и отчества «экспертов», их стаж работы, образование «психиатров» и их занимаемые должности; 2. в нарушение п. 5 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 5 ч. 1 ст. 25 Закона в акте отсутствует подпись «психиатра» Бридковского В.В. о предупреждении за дачу заведомо ложного заключения. «Психолог» Суздальцева, на шизофренических фантазиях которой построен весь акт, в числе членов комиссии вообще не значится, и нигде не расписывалась; 3. в нарушение п. 6 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 6 ч. 1 ст. 25 Закона в акте отсутствую вопросы, которые подлежали разрешению. То есть «психиатры» разрешали неизвестно что; 4. в нарушение п. 7 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 7 ч. 1 ст. 25 Закона в акте не указаны «объекты исследований и материалы, представленные эксперту для производства судебной экспертизы». Именно потому, что «экспертам» было предоставлено неизвестно что, поэтому в акте и отсутствует ссылка на уголовное дело № 14168, по которому они писали свой акт; 5. в нарушение п. 8 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 8 ч. 1 ст. 25 Закона в акте не указаны «сведения об участниках процесса, присутствующих при производстве судебной экспертизы», поскольку «эксперты» знали, что они обязаны были объяснить причины, по которым мой адвокат Васин всю «экспертизу» простоял в коридоре; 6. в нарушение п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 9 ч. 1 ст. 25 Закона в акте отсутствуют содержание исследований по примененным методикам в связи с чем невозможно проверить результаты исследований; 7 в нарушение п.

38

10 ч. 1 ст. 204 УПК РФ; п. 10 ч. 1 ст. 25 Закона в акте отсутствуют выводы по поставленным перед «экспертами» вопросам и их обоснование. Обоснование «выводов» нет ни в одном акте; 8. в нарушение ч. 3 ст. 204 УПК РФ; ч. 3 ст. 25 Закона к акту не приложено ни одного доказательства. Впрочем, как нет и анализа какому-либо доказательству. В акте делаются ссылки на разные мои заявления, содержащие оскорбительные высказывания. Ссылки на заявления – есть, анализа заявлений – нет. А почему? Да потому, что надо устанавливать ПРИЧИНУ высказываниям. Потому, что причина устраняет симптом копролалии. Потому, что причина делает мое поведение правомерным, а действия «потерпевших» преступными. Потому, что причина выявляется заинтересованность «психиатров» и заказной характер самой «экспертизы». Потому, что причина не позволяет выставить мне диагноз; 9. акт № 540 не подписан не только «психологом» Суздальцевой, но и «психиатром» Бридковским. Также акт № 540 на момент вынесения Аверковым постановлений от 25.03.02 г. и 03.04.02 г. не был подписан и «профессором» Колотилиным, что обосновано в Комментарии № 1630-1. Таким образом, акт № 540 в силу ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР, ч. 2 ст. 50 Конституции РФ юридической силу не имеет.

12.1 Домыслы «психиатров» о моем «заболевании» носят не просто вероятный характер, но они противоречивы и безграмотны. Это более полно рассмотрено в Комментарии № 1630-1. Занимаясь фальсификацией доказательств по уголовному делу, с целью достижения тяжких последствий (ч. 3 ст. 303 УК РФ), Аверков незаконно отказал мне истребовании и исследовании актов № 510 (№ 546) и № 547 со ссылкой на то, что «их нет в материалах дела». Он очень хорошо знал, что эти акты должны были быть им исследованы не только потому, что в них речь шла о клевете и оскорблениях , но и потому, что эти акты были изготовлены на основании постановления Аверкова от 18.12.01 г. При этом, Аверковым не были исследованы и акты, которые в материалах дела имелись: акт № 256 от 09.06.95 г. (т. 2 л.д. 63-65) и акт № 397 (т. 2 л.д. 74-75), которые имеют существенное значение для дела, так как по ним можно было бы установить способ фальсификации анамнестических данных в акте № 540. Анамнестические данные в акте № 540 слово в слово списаны из акта № 256, что свидетельствует о том, что в этой части со мной никто не беседовал. Но и это не главное, если бы анамнестические данные соответствовали истине. При помещении меня в МОПНД 19.03.02 г. я объяснил, что акт «психиатров» содержит откровенный бред, поэтому Аверков 21.03.02 г. и 25.03.02 г. препятствовал мне задавать вопросы «психиатру» Яценко об анамнестических данных, понимая, что «психиатры» ничего объяснить не смогут. В постановлении (стр. 15-16) указано, что «…25 марта 2002 г. судом в установленном законом порядке разрешалось ходатайство защитника о признании заключения стационарной, судебно-психиатрической экспертизы (акт № 540), как доказательства полученного с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства, ст. 25 Закона об экспертной деятельности, и суд признал, что стационарная, судебно-психиатрическая экспертиза проведена, а акт № 540 составлен в соответствии с требованиями, предъявляемыми к производству экспертиз, при этом грубых нарушений норм уголовно-процессуального законодательства, влекущих признание экспертизы, как доказательства, полученного с нарушением закона, нет». Во-первых, никто не оспаривал, что экспертиза не проведена. Речь шла о том, что эта «экспертиза» проведена в нарушение установленного законом порядка; во-вторых, чтоб понять, о чем вообще идет речь, надо обратиться к постановлению от 25.03.02 г.; в-третьих, защитник говорил о конкретных нарушениях закона, а не об абстрактных; в-четвертых, в соответствии с какими требованиями, предъявляемыми к производству экспертиз составлен акт?; и, в-пятых, Закона об экспертной деятельности вообще не существует.

12.2 Поскольку доводы суда являются отсылочными и проверить их по постановлению от 03.04.02 г. – невозможно, поэтому обратимся к постановлению от 25.03.02 г. Согласно этому постановлению адвокат Непомнящий говорил: 1. При назначении…в судебном заседании 18.12.01 г. стационарной судебно-психиатрической экспертизы были нарушены права подсудимого Усманова, предусмотренные ст. 185 УПК РСФСР; 2. В производстве экспертизы принимала участие Суздальцева Н.А., психиатр МОПНД, которая…в акте № 540 в качестве эксперта не указана и…об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ…не предупреждалась; 3. В акте не указаны образование, место работы, стаж работы по специальности лиц, которые проводили…экспертизу, и в акте не перечислены вопросы, поставленные судом…; 4. Приведенные нарушения требований ст. 191 УПК РСФСР и ст. 25 Закона об экспертной деятельности при назначении и проведении экспертизы не позволяют акт № 540 в соответствии со ст. 69 УПК РСФСР отнести к доказательствам; 5. При производстве предварительного следствия допущены иные нарушения требований УПК. Даже в постановлении от 25.03.02 г. суд не указал, о каких конкретно нарушениях УПК во время предварительного следствия говорил адвокат. Но даже из того, что отражено в постановлении, суд не опроверг ни одного довода. В части участия Суздальцевой в постановлении от 25.03.02 г. указано: «…

39

исследование, проведенное в отношении Усманова Суздальцевой, носило чисто технический характер, и она не принимала участия…при оценке состояния психики испытуемого…» - что является бредом. Поскольку Суздальцева «не принимала участие…при оценке психики испытуемого», поэтому в акте мы читаем: «При психологическом эксперименте обнаруживается неадекватная, бурная эмоциональная реакция…» (стр. 12 постановления от 03.04.02 г.). Но из акта, и тем более из постановления от 03.04.02 г., мы не можем понять, где данные психологического эксперимента начинаются и где они заканчиваются. Из постановления от 03.04.02 г. мы не видим, какие методики применялись, а также мы не видим содержание и результаты исследования. Утверждение Аверкова о том, что Суздальцева «не принимала участия…при оценке состояния психики испытуемого» - заведомо ложно, так как она присутствовала 22.12.01 г. во время проведения «экспертизы». Ответа о нарушении моих прав, предусмотренных ст. 185 УПК РСФСР при назначении «экспертизы», ни в постановлении от 25.03.02 г., ни в постановлении от 03.04.02 г. мы не находим. В постановлении от 03.04.02 г. Аверков не решился повторить тот очевидный бред, которых приведен в постановлении от 25.03.02 г., поэтому и говорится в постановлении от 03.04.02 г. о каких-то непонятных нарушениях УПК, которые проверить по постановлению от 03.04.02 г. – невозможно. А как выносилось постановление от 25.03.02 г. и с какой целью? По постановлению мы видим, что в нем отсутствует не только мое мнение по вопросам, подлежащим разрешению, но и отсутствует мнение представителя «потерпевшего» Цветкова. О чем это говорит? Это говорит о том, что постановление было написано заранее и в него не могли уже вставить мое мнение и мнение представителя Цветкова. Чем это еще подтверждается? Это подтверждается тем, что Аверков свое постановление на 6 страницах в компьютерном варианте изготовил за полчаса в комнате МОПНД без оргтехники и компьютера, что технически невозможно. То есть он может обучать иллюзионистов трюкам, которые им и не снились. С какой целью было вынесено постановление от 25.03.02 г.? Этим постановлением было принято решение о «рассмотрении» дела в порядке ст. 408 УПК РСФСР, то есть в мое отсутствие. На откровенно преступные действия Аверкова мной были написаны частная жалоба от 30.03.02 г. и дополнение к ней от 08.04.02 г. Эти жалобы мне Аверковым незаконно были возвращены. Я их отправил в Магаданский облсуд. Результат оказался тот же. Тогда эти жалобы были приложены к частной жалобе моего законного представителя Увижевой Г.Р.

12.3 О том, что акт № 540 не исследовался, свидетельствует тот факт, что Аверков не исследовал, при каких обстоятельствах я допустил оскорбительные высказывания в отношении него самого, следователя Афанасьева и «прокурора» Шкваруна. Ссылки на эти обстоятельства в описательной части акта имеются и свидетельствуют о том, что и «психиатры» не исследовали эти вопросы, что следует из самого акта. В описательной части акта имеются данные, что такие факты имели место, но нет никаких объяснений их места и роли в выводах «психиатров». То есть, давая оценку моим заявлениям «психиатры» обязаны были обосновать, что указанные лица преступлений не совершали в отношении меня, они освобождены от юридической обязанности руководствоваться указанными выше нормами действующего законодательства, а сами закона для них не писаны. Утверждение «психиатров» о том, что мои «продуктивнее высказывания, имеющие свойства копролалического симптома» - -заведомо ложно, так как я не допускал оскорбительных высказываний без повода или в болезненном состоянии. О том, что акт не исследовался, свидетельствует тот факт, что в описательной части акта «психиатры» возмущались выражением: «Путин В.В. и Устинов В.В., которых ты купил с потрохами». По акту мы не можем понять, как восприняли «психиатры» приведенное суждение, и какое место оно занимает в выводах «экспертов». Ссылку на это суждение мы можем понимать как то, что «психиатры» считали, что оно не соответствует действительности. И хотя оно имеет индуктивный характер, но истинность его доказать совершенно несложно. При этом, прекращая уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ, суд фактически признал, что рассматриваемое суждение соответствует истине. Но тогда непонятно, чем были недовольны «психиатры» и с какой целью это суждение приведено в акте.

12.4 Выводы в акте построены с таким расчетом, чтоб читающий вообще ничего не понял, что противоречит требованиям ст. 8 Закона. При этом все свалено в кучу: и расстройства мышления, и эмоциональные расстройства. Исходя из принципов, по которым живет цивилизованный мир, человек признается больным, когда его неадекватное поведение задокументировано. Когда документы отсутствуют, то «диагноз ставить не разрешается» (доктор медицинских наук, психиатр Юджин Вест, АиФ, № 14, 2005 г., стр. 20). Из акта мы вообще не можем понять, какие конкретно документы положены в основу выводов «психиатров». Ссылки на то, что их доводы основаны на какой-то «медицинской, юридической и клинической документации» - несостоятельны, так как их бред опровергают мои протоколы допросов, дополнения к ним и ходатайства. Ссылки на «юридическую документацию» вообще не выдерживают

40

никакой критики, поскольку «психиатры» проявили удивительные признаки невменяемости, разглядев в некоторых моих заявлениях оскорбительные слова и выражения и не увидев, что они применены в ответ на совершенные преступления, и что я находился в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны. Я не случайно употребляю слово «бред», поскольку это «идеи, суждения, не соответствующие действительности, ошибочно обосновываемые и полностью овладевающие сознанием больного и не корригируемые при разубеждении и разъяснении». Я во время экспертизы объяснял, в каких случаях я допускал оскорбительные высказывания на примере заявлений №№ 1-3 на имя Цветкова, когда я объяснял, какие законы нарушены, в чем суть нарушений, и просил и умолял устранить указанные нарушения. Я объяснял, что мои заявления игнорировались, давались совершенно необоснованные и абсурдные отписки, содержащие признаки преступления, предусмотренного ст. 140 УК РФ.

12.5 Отсутствие ссылок на конкретные документы, по которым можно было бы проверить домыслы «врачей», характерны для всех актов без исключения. Поэтому суд не сослался на конкретные документы, которые бы подтвердили абсурдные выводы «психиатров». Логика учит, что ложь доказать невозможно, поскольку она противоречит реальности. Ложь в акте приведена – это факт, но фактом является и то, что она не доказана и необоснованна. Так как «психиатры» в акте № 540 ссылаются на мои заявления, в которых содержатся оскорбительные высказывания Аверкова, Афанасьева и Шкваруна, поэтому Аверков обязан был их исследовать. В силу ч. 1 ст. 193 УПК РСФСР я имел «право дать свои объяснения и заявить возражения, а также просить о постановке дополнительных вопросов эксперту и о назначении дополнительной или повторной экспертизы». На акт № 540 я написал наивный комментарий. Однако Аверков, занимаясь фальсификацией доказательств по уголовному делу, то есть, совершив преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 303 УК РФ, отказал мне в приобщении его к материалам дела и исследовании.

12.6 В силу п. 5 Постановления: «Обратить внимание судов на необходимость повышения требовательности к органам дознания и предварительного следствия по соблюдению ими уголовно-процессуального законодательства при назначении и проведении экспертизы, по обеспечению прав обвиняемого, предусмотренные ст. 185 УПК РФ…» В силу п. 6 Постановления: «В заключении должно быть указано, какие исследования провел каждый эксперт, какие факты он лично установил и к каким пришел выводам». В силу п. 12 Постановления: «Недостаточно полным может быть признанно заключение, основанное на исследовании не всех представленных эксперту объектов или не содержащие исчерпывающих ответов эксперта на все поставленные вопросы». В силу п. 13 Постановления: «Повторная экспертиза…может быть назначена судом, если выводы эксперта противоречат фактическим обстоятельствам дела…, а также в случаях, когда при назначении и производстве экспертизы были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона». В силу п. 14 Постановления: «Оценивая выводы эксперта, суды должны учитывать его квалификацию, а также были ли представлены эксперту достаточные материалы и надлежащие объекты исследования. Обратить внимание судов на то, что вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора. Результаты оценки заключения эксперта должны найти полное отражение в приговоре. Суд обязан указать, какие факты установлены заключением эксперта, а не ограничиваться лишь ссылкой на его заключение». Как мы можем убедиться, при назначении судебно-психиатрической экспертизы были нарушены требования ст. 185 УПК РСФСР, что является безусловным основанием для производства повторной экспертизы. Оценивая акт № 540, Аверков в силу ст. 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ обязан был исследовать его на предмет источника получения (допустимости), то есть он обязан был определить объем прав и обязанностей участников экспертизы. Без установления объема прав и обязанностей участников рассматриваемых правоотношений, установить допустимость любого доказательства – невозможно. Нарушение прав одних и неисполнение обязанностей другими и делают доказательства недопустимыми. В силу п. 16 ППВС РФ № 8 от 31.10.95 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия»: «…доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления…» Меня лишили права задавать вопросы «экспертам», что повлекло необоснованные выводы относительно моего психического состояния. Повторим самое важное положение: суд должен учитывать «были ли представлены эксперту достаточные материалы и надлежащие объекты исследования». «Экспертам» не были представлены мои доказательства и поэтому они пришли к односторонним «выводам», то есть к бредовым. В силу п. 3 Принципа 18: «Пациент и адвокат пациента могут запросить и представить во время любого слушания независимое психиатрическое заключение и любые другие заключения, а также письменные и устные доказательства, которые относятся к делу и являются приемлемыми».

12.7 По постановлению Аверкова мы видим, что он переписал заключение из акта № 540 и сделал выписку из «Введения в клиническую психиатрию» под редакцией Шумского и Морозова о синдроме преследуемого преследователя, то есть он показал, что может бездумно переписывать тексты. Но

41

он так и не указал в постановлении, какие конкретно факты установлены заключением «экспертов», так как «эксперты» сами не знали, что же они установили.

12.8 Таким образом, мы видим, что выводы акта № 540 не подтверждены ни одним доказательством, но опровергаются моими наивным комментарием на акт № 540, протоколами допросов, дополнениями к ним и ходатайствами № 160, № 161 и № 162, которые не исследовались. Из постановления от 03.04.02 г. мы не видим, почему суд отверг их как доказательства, что служит основанием к отмене постановления по основаниям п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1, 3 ст. 380 УПК РФ. Так как Аверков в нарушение ч. 3 ст. 7, ч. 1 ст. 75, п. 3 ч. 2 ст. 75, ст. 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88 УПК РФ не исследовал акт на предмет источника получения (допустимости), то есть не установил объем прав и обязанностей участников «экспертизы», не дал оценку акту на предмет достоверности; не указал основания, по которым были отвергнуты мои доказательства, поэтому его постановление подлежит отмене в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ.

12.9 Повторим: основанием для назначения стационарной судебно-психиатрической экспертизы и приглашения «профессора» Колотилина был акт № 510 и уголовное дело № 14173. Акты № 540, № 546 и № 547 были изготовлены на основании постановления Аверкова от 18.12.01 г. и поэтому Аверковым «психиатрам» были представлены уголовные дела № 3878, № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173. Уголовные дела № 3878, № 3945 и № 14173 в производстве Аверкова не находились. А если он вынес постановление от 18.12.01 г. о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы, на основании которого были изготовлены акты № 540, № 546 и № 547, то эти акты должны были быть рассмотрены по существу вместе с уголовными делами № 3878, № 3945 и № 14173.

О диагнозе.

13. Вопрос о диагнозе рассмотрен в п.п. 18 – 18.5, 18.7, 18.8 Комментария № 1630-2… Однако, повторим: in verbis, non verba, sed res et ratio, quaerenda est – в высказываниях не слова, а предмет и смысл должны выясняться. Каждое из приведенных «психиатрами» понятий имеет свои, только ему присущие признаки и поэтому «психиатры» обязаны были эти признаки раскрыть. В актах симптомы и синдромы должны быть описаны подробно и четко, причем «языком, понятным лицам, не обладающим психиатрическими познаниями, а специальная терминология – по возможности разъяснена» («Психиатрия» Н.М. Жарикова и Ю.Г. Тюльпина, стр. 50, 67-70, 96, стр. 524-525; «Комментарий законодательства РФ в области психиатрии», Москва, Спарк, 1997 г., стр. 101-102, 190, 194). Академик А.В. Снежневский учил: «Психопатологические синдромы, взятые вне болезни – всего лишь абстрактные понятия…». Более полно эти вопросы рассмотрены в Комментариях № 1630-2...

13.1 Что же касается «юристов», то они обязаны были руководствоваться п. 22 ППВС РФ № 1 от 29.04.96 г. «О судебном приговоре», где разъяснено: «В соответствии с ст. 312 УПК РСФСР приговор должен быть составлен в ясных и понятных выражениях… Приводимые в приговоре технические и иные специальные термины, а также выражения местного диалекта ДОЛЖНЫ быть разъяснены». Приведенные требования Аверковым не выполнены, поэтому мы и не можем понять смысл измышлений «психиатров». Я устал уже писать одно и тоже: «психиатры» употребляют термины, не понимая их истинного значения. И поскольку они не понимают смысл применяемых терминов, поэтому они их и не раскрывают.

13.2 Тот факт, что Аверков установил, что у меня параноидальное расстройство личности, чего не существует, свидетельствует о том, что у него тяжелое психическое расстройство, вызванное паралогическим толкованием фактов действительности, при котором он принимает только те «доказательства», которые «подтверждают» его бредовые фантазии, и он отвергает все то, что эти фантазии опровергает. Однако это является безусловным основанием к отмене постановления от 03.04.02 г. в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1, 3 ст. 380 УПК РФ, так как фантазии Аверкова не подтверждаются ни одним достоверным доказательством, и он не объяснил причины, по которым отверг мои доказательства. Обращаю внимание на то, что «Психиатрию» Жарикова и Тюльпина я прочитал и законспектировал в апреле 2002 г.

Роль «психиатра» Яценко А.В.

42

14. В постановлении (стр. 13) приводятся данные о том, что Яценко огласил сведения из «Введения в клиническую психиатрию» под редакцией Шумского и Морозова о синдроме преследуемого преследователя. Давайте разберемся, что такое синдром преследуемого преследователя. По мнению авторов «преследуемый преследователь, это сутяжный бред, при котором необычайно сильно выражено стремление больных нанести нравственные или физические поражения своим воображаемым противникам, вне зависимости от темпа развития бреда притязания причем с самого начала существует ясное понимание того, чего хотят добиться непоколебимой уверенностью в своей правоте, и как следствие последней – отсутствие сомнений и размышлений». Согласно академика Снежневского, кверулянство – расстройство поведения, выражающееся сутяжничеством, борьбой против мелких, иногда мнимых обид, но не достигающих бредового поведения». Таким образом, основанием синдрома преследуемого преследователя является борьба за мелкие иногда мнимые обиды. При этом, характерным признаком в мыслительном процессе является непоколебимая уверенность в своей правоте, хотя она не соответствует действительности. Эта уверенность не основана на доказательствах и имеется отсутствие сомнений и размышлений. Что мы имеем в моем случае? Я всегда проверяю достоверность того, что пишу. Прежде чем что-либо написать я свои доводы сверяю со специальной литературой. Но я не просто сверяю с первой попавшей мне литературой, я всегда проверяю прочитанное с другими источниками. Поэтому я не писал никогда необоснованных обращений. Прежде чем я кого-либо «преследовал» я всегда принимал меры к мирному решению проблемы. Но «преследуемые» не желали исполнять свои прямые обязанности и руководствоваться теми нормами закона, которые я просил их исполнить. Я имел дело не с «преследуемыми», а с преступниками. Но даже и в этом случае, прежде чем я писал заявления о привлечении их к уголовной ответственности, я долго сносил откровенные издевательства. Далее у Шумского и Морозова читаем: «Так, возникновение постоянного бреда притязания часто связано с конкретными жизненными обстоятельствами различной значимости. Эти обстоятельства затрагивают так или иначе интересы больного, будь-то сфера материального благополучия, здоровья и т.п. Первоначальное содержание превалирующей идеи при бреде притязания с постоянством отражает существующие в реальной жизни коллизии и межличностные отношения. Со стороны они часто воспринимаются окружающими как психологически понятными, однако очень скоро представление больного о том ущербе, который ему нанесен, приобретает непропорционально большие масштабы». То есть, мы видим, что при бреде притязания борьба больного ведется, опять-таки, за мелкие, мало значимые интересы. Больному кажется, что ему причинен значительный вред и поэтому его представление о вреде ложно, что и является основой любого бреда. Дальнейшие объяснения с точки зрения психиатрии очень важные: «Попытки разубеждения не только не достигают цели, но всякий раз лишь усиливают интенсивность превалирующей идеи. Все, что ей противоречит, больными игнорируется». Я никогда не игнорировал чье-либо мнение и всегда предлагал указать на ошибки в моих рассуждениях. Для меня никогда не представляло проблемы признать свои ошибки и поэтому я во всех случаях, стремился к диалогу. Мало того, меня никто и никогда не пытался разубедить в моих доводах. Я прекрасно знаю, что любой человек может ошибаться. Но если ошибку простить можно, то умышленное, намеренное причинение вреда прощать нельзя, так как это ведет к вседозволенности и развращает человека. Еще Монтескье заметил: "Вникните в причины всякой распущенности и вы увидите, что она проистекает из безнаказанности". Шумский и Морозов отмечают, что в жалобах больных могут присутствовать «яркие, крепкие и просто непристойные выражения и сравнения». Подпадают ли под эти признаки мои заявления? Мои обращения не подпадают под эти признаки по простой причине: у нас цели разные. У больного цель оскорбить своего «оппонента», а у меня цель притащить его в суд, чтоб он объяснил причины, по которым безнаказанно и незаслуженно причиняет существенный вред. Задолго до Шумского и Морозова Ницше в п. 357 «Человеческое, слишком человеческое», который он назвал «на алтарь примирения», правильно учит: «При известных обстоятельствах от человека можно добиться чего-либо лишь тем, что его оскорбляешь и становишься во враждебное отношение к нему: это сознание, что у него есть враг, настолько мучит его, что он охотно пользуется для примирения первым признаком более мягкого настроения и жертвует на алтарь примирения то самое, что для него раньше было настолько важным, что он ни за какую цену не хотел от него отказаться». В п. 362, который Ницше назвал «средства озверения», Великолепно разъяснено: «В борьбе с глупостью самые справедливые и кроткие люди в конце концов делаются грубыми. Быть может, именно этим они становятся на правильный путь защиты: ибо для глупого лба по праву необходим, в виде аргумента, сжатый кулак. Но так как у них, как сказано, кроткий и справедливый характер, то это средство ВЫНУЖДЕННОЙ самообороны причиняет им самим больше страдания, чем их противникам». В этих доводах философа больше знаний психологии и психиатрии, чем у многих «врачей» «высшей квалификации». К сожалению, Шумский и Морозов не объясняют, что они подразумевают под крепкими и непристойными выражениями. В психиатрии это имеет свой симптом: копролалия. Копролалия (co-prophagie; греч. kopros – грязь, кал, lalein - говорить). Болезненное влечение к произношению без повода грубых, бранных слов («Психология и психиатрия. Терминологический словарь», М. Годфрид, Питер, 2003 г., стр. 59). Что такое болезненное влечение? Болезненное влечение мы можем наблюдать, когда человек не может контролировать себя и произносит оскорбительные высказывания, невзирая на окружающую его обстановку. Следующим признаком копролалии является употребление бранных слов без повода. Таким образом, делая ссылки на то, что я употребил оскорбительные высказывания, «психиатры» обязаны были

43

объяснить, что я это делал без повода и имел к этому болезненное влечение. Также Шумский и Морозов отмечают, что в письменной продукции «больные нередко используют прописные буквы, подчеркивают или выделяют с помощью различных разноцветных чернил наиболее значимые по их мнению излагаемые ими факты». Не имеет значения, подчеркивают ли больные значимые факты или нет, так как в любом случае они обращают внимание на ложные суждения и умозаключения или отмечают непропорционально больший ущерб. Это для психиатрии важно, а не форма изложения. Форма изложения лишь подчеркивает, на чем человек зациклился, то есть в чем проявляется патология. По подчеркнутым местам можно определить тяжесть психического расстройства, так как именно подчеркнутые места и говорят об односторонности взгляда. Таким образом, синдром преследуемого преследователя ко мне не имеет никакого отношения. При этом у меня не может быть односторонней оценки по простой причине: я обладаю достаточным критическим мышлением и стараюсь проверить свои гипотезы с оценкой всех доводов за и против. Прежде чем предъявлять претензии к другим, я способен предъявить претензии к себе. Поэтому в 27 лет я написал: «Самовоспитание начинается с осознания своих недостатков». Но что мы видим по постановлению Аверкова? По постановлению мы видим, что Яценко не объяснил признаки, по которым он считает, что синдром преследуемого преследователя применим ко мне. Далее мы увидим, что рассматриваемый синдром имеет прямое отношение к Аверкову и Яценко.

14.1 О синдроме преследуемого преследователя Яценко завел речь 21.03.02 г. На его доводы и само обоснование синдрома преследуемого преследователя, я написал свои объяснения и возражения, однако Аверков, фальсифицируя доказательства по уголовному делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ), незаконно отказал их принимать и приобщать к делу. Поскольку мнение Яценко являлось голословным поэтому как в постановлении от 25.03.02 г., так и в постановлении от 03.04.02 г. мы не находим проверки и оценки этого мнения. В постановлении мы не находим ни одного довода о том, что синдром преследуемого преследователя имеет какое-либо отношение ко мне.

14.2 При анализе акта № 540 мне разрешили задать Яценко вопросы. Я начал задавать вопросы о фальсификации анамнестических данных, однако Аверков мне в этом воспрепятствовал, повторяя: «Вопросы по существу акта». То есть анамнестические сведения в акте, по мнению Аверкова, к акту не относятся. Я задал Яценко следующий вопрос: «В акте указано, что я допустил в отношении Цветкова следующие выражения: «рыжая скотина» и «косая харя». Чем это подтверждается?». Видя затруднение Яценко, Аверков объявил перерыв. После перерыва Яценко заявил: «Этого нет в ваших заявлениях, однако это ничего не меняет». На этом «исследование» акта № 540 было закончено. В постановлении от 03.04.02 г. приведено мнение Яценко о том, что «то, что говорит Усманов во время судебного заседания в течении нескольких часов, он оценивает как резонерство и пустое рассуждательство. Во время судебного заседания, при неоднократном обращении председательствующего к подсудимому говорить по существу обсуждаемого предмета – Усманов продолжал прежнее, по несколько раз повторял одно и то же ходатайство, отпечатанное на 10 листах (ходатайство № 160), при этом называя его то ходатайством № 161, то ходатайством № 162». Из приведенного понятно, что я на протяжении нескольких часов в одном судебном заседании непрерывно оглашал одно и тоже ходатайство, только называя его разными номерами и именно в этих ходатайствах имелись признаки резонерства и пустого рассуждательства. Однако указанные ходатайства я оглашал в разных дни, и каждое из них содержало анализ нарушения законов в предшествующих судебных заседаниях. Ходатайство № 160 Яценко вообще не слышал, поскольку в день его оглашения в суде не присутствовал, что усматривается из самого ходатайства с просьбой пригласить врачей-психиатров для исследования акта. Оно посвящено анализу незаконного назначения судебно-психиатрической «экспертизы» 18.12.01 г. и было оглашено 28.02.02 г. Ходатайство № 161 содержит полное обоснование необходимости исследования актов № 510 и № 547 и незаконного отказа Аверкова их исследовать по причине «их нет в материалах дела». Ходатайство оглашено в начале марта 2002 г. Ходатайство № 162 содержит обоснование отвода Аверкову по причине нарушения им конкретных норм действующего законодательства, заинтересованности в неправильной квалификации моих действий и совершения множественных преступлений. Ходатайство я начал оглашать 07.03.02 г. и по существу оно было оглашено 21.03.02 г. Так что порядок оглашения ходатайств можно проверить по протоколу судебного заседания. Это наглядно свидетельствует о том, что Яценко лгал. При этом следует сказать следующее: проверить доводы Яценко в данной части невозможно, так как в материалах дела ходатайств № 160, № 161 и № 162 – нет. Ходатайство № 160 Аверков мне возвращал неоднократно, даже то, которое было зарегистрировано в канцелярии суда. А ходатайства № 161 и № 162 он просто уничтожил. Однако, в данном случае, самым главным является то, что Яценко не раскрыл признаки резонерства и пустого рассуждательства в моих ходатайствах. Любому умственно полноценному психиатру известно, что симптом – это некий повторяющийся у разных больных феномен, указывающий на патологию, болезненное отступление от

44

естественного течения психических процессов, ведущих в дезадаптации («Психиатрия», стр. 67). Синдромом называются повторяющиеся сочетания симптомов, тесно связанных между собой общими механизмами происхождения и характеризующих текущее состояние больного («Психиатрия», стр. 69). Согласно «Толкового словаря психиатрических терминов» Блейхера В.М. и Крук И.В. симптомы (греч. symptoma — совпадение, признак). Клинические проявления болезни. Различают С. общие и местные, функциональные и органические, диффузные и очаговые, благоприятные и неблагоприятные. Синдромы (греч. syndromos — вместе бегущий, syndrome — стечение признаков болезни). Система взаимосвязанных в патогенезе симптомов болезни. Нозологическая диагностика возможна при учете статики и динамики С. По А.В. Снежневскому [1983], развитие психического заболевания сопровождается увеличением числа симптомов, возникновением новых, изменениями в их взаимоотношениях, что приводит к превращению одного синдрома в другой. Смена синдромов, их патокинез отражает специфический для заболевания МЕХАНИЗМ развития патологического процесса [Давыдовский И.В., 1962]. Таким образом, говоря о резонерстве и пустом рассуждательстве, Яценко обязан был раскрыть их признаки и найти эти признаки в моих ходатайствах. А так как он этого не сделал, поэтому он лжец. А ложь - один из признаков бреда.

14.3 Не менее удивительным является утверждение Яценко о том, что меня следует признать невменяемым даже по тем эпизодам, по которым я был оправдан. По мнению «психиатров» выходит, что я был болен даже тогда, когда высказывал суждения, которые никто опровергнуть не может. Это «революционный» подход в психиатрии! О том, что мы имеем дело либо с шарлатанами, либо с умственно неполноценными «психиатрами», говорит тот факт, что Яценко заявил: «Но сам момент начала психического расстройства, лишающего Усманова свободы суждений и возможности осознавать и руководить своими действиями, определить невозможно» (стр. 14 постановления). Это является ложью и говорит о непрофессионализме «экспертов», так как развитие патологии можно определить по датам и содержанию письменной продукции. Психиатры Жариков Н.М. и Тюльпин Ю.Г. учат: «Речь – главный способ выражения мышления, поэтому, чтоб обнаружить расстройства мышления, врач должен анализировать именно речь больного (возможно, написанный им текст)» («Психиатрия», стр. 96). «Психиатрами» не проанализирован ни один мой письменный текст, так как они не имеют ни малейшего представления об анализе. Однако чему еще учат Жариков и Тюльпин? Они учат: «Неспособность формировать абстрактные понятия, мышление, опирающееся на несущественные свойства понятий, субъективное, противоречивое толкование смысла понятий указывает на наличие психических расстройств…Традиционно в психиатрии расстройства мышления разделяются на расстройства ассоциативного процесса и патологию суждений и умозаключений. Эти расстройства могут наблюдаться у больного одновременно. Задача врача – определить, что первично: являются ли ошибки в суждениях непосредственным результатом нарушения способа мышления или возникают самостоятельно, без грубого расстройства ассоциативного процесса» (там же). Я очень хорошо знаю, что те «психиатры» и «психологи», с которыми мне приходилось встречаться не могут выделить главное при оценке объективной реальности и опираются в своих суждениях на несущественные свойства.

14.4 Таким образом, приведенные в постановлении от 03.04.02 г. показания Яценко заведомо ложны и на их основании мне не могли назначать издевательства под видом принудительного «лечения». А так как фантазии Яценко ничем не подтверждаются и опровергаются моими письменными материалами, поэтому постановление Аверкова в данной части подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1, 3 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, ст. 87, ч. 1 ст. 88, ч. 1 ст. 381 УПК РФ, то есть фантазии Яценко не подтверждаются доказательствами, которые суд обязан был рассмотреть в судебном заседании; суд не указал основания, по которым принял одни доказательства и отверг доказательства мои; злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ) и в нарушение ст. 87, ч. 1 ст. 88 УПК РФ Аверков не проверил и не оценил доводы Яценко на предмет достоверности путем сопоставления с другими доказательствами и не установил источник их происхождения, что является нарушением процедуры судопроизводства в части порядка исследования доказательств.

О «доказательствах» к акту № 540.

15. После бредовых фантазий Яценко Аверков в постановлении пишет: «После оглашения заявлений Усманова Р.Р., адресованные в Магаданский городской, областной суда, прокуратуру Магаданской области, Генеральную прокуратуру Российской Федерации, Конституционный суд Российской

45

Федерации, где он в адрес должностных лиц высказывается нецензурной бранью, обвиняя их в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, на вопрос суда, для чего ненормативная лексика им в заявлениях обязательно отделена иным шрифтом от остального текста и что явилось причиной написания таких заявлений, Усманов пояснил следующее.

Все должностные лица, перечисленные в его заявлениях, нарушают его права и свободы, и не руководствуются Законом при исполнении должностных обязанностей, что по его мнению, влечет их нелигитимность. Подчеркивал и выделял в тексте слова и выражения для правоприменителей, обращая их внимание в подчеркнутом тексте на нарушаемые ими, его права».

15.1 Во-первых, указанные заявления Аверковым не оглашались.15.2 Во-вторых, если оглашаются какие-либо материалы уголовного дела, то в судебном

решении должны быть ссылки на соответствующие листы дела, чтоб можно было проверить.15.3 В-третьих, согласно акта № 540, в преступной деятельности я обвинял и «судей»

Верховного Суда РФ.15.4 В-четвертых, те заявления, о которых ведет речь Аверков, не содержали нецензурной

брани. То есть Аверков меня оклеветал, чем совершил, как минимум, преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 129 УК РФ.

15.5 В-пятых, если я указанных должностных лиц обвинял в совершении тяжких и особо тяжких преступлениях, то по моим заявлениям должна была быть проведена соответствующая проверка и к этому «правоприменителей» обязывали требования ст. 3, п. 1 ч. 1 ст. 108, ст.ст. 109, 112 УПК РСФСР. Как мы видим, эти требования исполнены не были и в материалах дела отсутствовали материалы проверок по моим заявлениям.

15.6 В-шестых, каковы должны были быть действия Аверкова в случае получения сообщений о преступлениях? На момент рассмотрения действовал УПК РФ. Аверков получил заявления о преступлениях, на что я имел право в силу п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК РФ. В силу ч. 4 ст. 141 УПК РФ мое устное заявление о преступлениях должно было быть отражено в протоколе судебного заседания. Затем в силу п. 6 мот. части Постановления КС № 1-П от 14.01 2000 г. Аверков обязан был направить все мои заявления по подследственности для организации соответствующей проверки. В силу ч. 1 ст. 144 УПК РФ «дознаватель, орган дознания, следователь обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении…». Как мы видим, требования ч. 1 ст. 144 УПК РФ носят императивный характер, исключающий дискреционные полномочия правоприменителей, то есть они обязательны к исполнению в любом случае. Злостно не исполнив требования п. 6 мот. части Постановления КС № 1-П от 14.01 2000 г., Аверков совершил преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ. Не исполнив указанные требования закона, Аверков совершил преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 285; ч. 5 ст. 33, ст. 300 УК РФ.

15.7 В-седьмых, в силу ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ч. 3 ст. 14 УПК РФ неустранимые сомнения толкуются в пользу обвиняемого. То есть, так как мои доводы о преступной деятельности указанных должностных лиц никто не опроверг, поэтому мои доводы имеют большую юридическую силу.

15.8 В-восьмых, всех указанных в заявлениях должностных лиц Аверков обязан был вызвать в суд и допросить их в качестве свидетелей, так как решалось главное обстоятельство, которое должно было быть установлено: нахождение меня в руках организованного преступного сообщества.

15.9 В-девятых, о ком вообще идет речь? Речь идет о десятках «судей» и «прокуроров», которые не пожелали защитить свои «честь» и «достоинство» и поручили Аверкову расправиться со мной за свою интеллектуальную ущербность. Они мстили мне за то, что я призывал их быть законопослушными и не совершать преступления в отношении сотен тысяч ни в чем перед ними неповинными людьми.

15.10 В-десятых, я не говорил о том, что «подчеркивал и выделял в тексте слова и выражения для правоприменителей, обращая их внимание в подчеркнутом тексте на нарушаемые ими, его права». Приведенное утверждение заведомо ложно. Я подчеркивал и выделял те нормы действующего законодательства, которые «правоприменители» игнорировали, чем и совершали различные преступления. А это не одно и тоже.

15.11 И, в-одиннадцатых, обращая внимание только на подчеркнутые места в моих текстах, и «не видя» доводов о совершенных преступлениях, Аверков и Яценков продемонстрировали признаки тяжелого психического расстройства в виде нарушения критических способностей и одностороннего взгляда на проблему, что привело к ложным выводам и наличию признаков синдрома преследуемого преследователя только уже с их стороны.

15.12 Таким образом, постановление Аверкова в данной части подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1-3 ст. 380; п. 2 ч. 1 ст. 379, п. 1 ч. 1 ст. 140, ч.ч. 1, 4 ст. 141, ч. 1 ст. 144 УПК РФ, так как фантазии Аверкова не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании; Аверков не учел обстоятельства совершения моими преследователями тяжких и особо тяжких преступлений в отношении меня, что могло существенно повлиять на выводы суда; Аверков не указал основания, по

46

которым он отверг мои доказательства о преступной деятельности моих преследователей и Аверков не исполнил требования указанных выше норм действующего законодательства, определяющих обязательность проведения проверки по заявлениям о преступлениях, что содержит, как минимум, составы преступлений, предусмотренные ч. 3 ст. 285, ч. 5 ст. 33, ст. 300 УК РФ.

О лишении права на участие в судебном разбирательстве.

16. «Рассмотрение» дела после 25.03.02 г. в мое отсутствие противоречит ст. 4 Закона «О введение в действие УПК РФ», ст. 441 УПК РФ, а также п. 3 «d» ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, гарантирующего обвиняемому «быть судимым в его присутствии и защищать себя лично». Об этот указано в п. 7 мот. части Постановления КС № 20-П от 02.07.98 г.: «Согласно статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, что в уголовном процессе является необходимой предпосылкой обеспечения обвиняемому права на защиту в соответствии с положениями, закрепленными в статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и в статье 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это предполагает предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам и защите равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих законных интересов путем участия в доказывании, заявлении ходатайств, обжаловании действий и решений суда, осуществляющего производство по делу». Незаконный вывод меня из процесса 25.03.02 г. и лишение права на обжалование в кассационном порядке противоречит смыслу и букве п.п. 3, 4, 6 мот. части, п.п. 1, 2 резолютивной части вышеуказанного Постановления, поскольку решение суда определяло круг участников процесса и, тем более, мою конституционную правоспособность. Суд не имел права продолжать дела по существу, поскольку речь шла о праве, а не о существе дела. И разрешение этого вопроса в кассационном порядке никак не могло отразиться на мнении суда первой инстанции, поэтому должны были действовать положения: «…органы государственной власти, в том числе и суды, обязаны осуществлять свою деятельность таким образом, чтоб при этом соблюдались права и свободы человека и гражданина, а в случае их нарушения обеспечивалось максимально полное и быстрое их восстановление. Непринятие своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод, особенно в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказывается невозможным, должно расцениваться как невыполнение государством и его органами своей конституционной обязанности». То есть я имел право представлять доказательства, участвовать в их исследовании и принимать участие в прениях. То, что я имел право участвовать в судебном заседании, явствует из аналогии права. Так, в силу ч. 2 ст. 34 Закона «О психиатрической помощи…» лицо, помещаемое в психиатрический стационар в недобровольном порядке, имеет право на участие в судебном заседании. Как в указанном случае, так и в порядке уголовного судопроизводства суд должен не только убедиться в обоснованности доводов психиатров о тяжести психического расстройства и необходимости назначения принудительного лечения, но и в способности такого лица адекватно строить свое поведение и давать оценку представленным доказательствам. Согласно положениям Международного Суда по делу Мэлоун против Великобритании (1984 г.): «Для того, чтоб обеспечить лицу соответствующею защиту от произвола, в законе должны быть достаточно ясно определены объем и порядок осуществления такого усмотрения компетентными властями с учетом цели данной меры». Но как в соответствии с Законом «О психиатрической помощи…», так и в соответствии с главой 33 УПК РСФСР (глава 51 УПК РФ) целью является одно: помещение лица, страдающего тяжелым психическим расстройством, в психиатрический стационар для проведения принудительного лечения. Абсурдностью же ситуации является то, что при решении вопроса о помещении больного в психиатрический стационар в соответствии с указанным законом, больной имеет право на участие в судебном заседании, когда у него наблюдается пик заболевания, а при решении вопроса в порядке уголовного судопроизводства подсудимого лишают права на участие в судебном заседании даже тогда, когда болезненные проявления остались в прошлом. Но аналогия права в данной ситуации является основной и определяющей. При этом надо заметить, что когда жертва лишена возможности пискнуть в свою защиту и лишена возможности задавать вопросы своим палачам и получить на них ответы – это ярко выраженный симптом того, что мы имеем дело, в лучшем случае, с произволом. В силу п. 5 Принципа 18 защиты психически больных лиц и улучшение психиатрической помощи: «Пациент и личный представитель и адвокат пациента имеют право присутствовать на любом слушании, участвовать в нем и быть заслушанными».

16.1 Нарушение указанных норм закона относится к существенным, а также незаконное «рассмотрение» дела в мое отсутствие повлекло вынесение незаконного и необоснованного решения и поэтому подлежащего отмене на основании п. 2 ч. 1 ст. 379, п. 16 ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 381, п. 3 ч. 2 ст. 381, ст. 441 УПК РФ; п. 3 ст. 342, ч. 3 ст. 46, ч. 1 ст. 345, п. 3 ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР.

О лишении права на защиту.47

17. Достигалось это двумя путями: 1. Лишение меня прав защищать свои интересы через законного представителя; 2. Адвокаты не могли выполнять свои функции, что мы видим не только по постановлению, но и из выступления адвоката Васина В.В. при назначении судебно-психиатрической «экспертизы» 18.12.01 г., что отражено в ходатайстве № 160.

17.1 По первому пункту. К существенным нарушениям УПК РСФСР (ч. 3 ст. 49, ст. 58, ч. 1 ст. 407) относится «рассмотрение» дела после 25.03.02 г. в отсутствие моего законного представителя, который имел право не только представлять доказательства, участвовать в их исследовании, но и решать вопрос об участии защитника и отказе от него (ст. 50), когда он не выполняет своих обязанностей (ст. 51) и перестает выполнять функции защитника. Это служит основанием к отмене постановления по основания п. 2 ч. 1 ст. 379, ч.ч. 1-3 ст. 16, ч. 1 ст. 381, ст. 437 УПК РФ.

17.2 По второму пункту. Аверков в постановлении указал (стр. 14): «Доводы адвоката Непомнящего В.В. о том, что в материала уголовного дела имеются два противоречащих друг другу заключения экспертов, акты №№ 47 и 540, по одному из которых Усманов Р.Р. признан вменяемым, а по другому невменяемым, а также в связи с допущенными нарушениями требований закона при назначении судом стационарной, судебно-психиатрической экспертизы и производстве экспертизы, являются безусловным основанием для направления дела прокурору для дополнительного расследования, по мнению суда несостоятельны…» То же наблюдаем на стр. 15. На стр. 18 указано, что « утверждение защитника Непомнящего В.В. о недоказанности участия Усманова Р.Р. в совершении инкриминируемых ему общественно опасных деяний, подпадающих под ст. 129 ч. 3, ст. 319 УК РФ (октябрь 2000 г.), и ст. 319 УК РФ (20.06.2001 года), по мнению суда не соответствуют действительности, и опровергаются исследованными судом и приведенными в постановлении доказательствами». По приведенному мы видим, как цинично Аверков сфальсифицировал речь Непомнящего: он указал на какие-то нарушения, какого-то закона. Однако Непомнящий так не объяснял свои позицию. Он ссылался на конкретные нарушения конкретных законов, что мы и видим по постановлению от 25.03.02 г. То есть из дела изымалось все, на основании чего можно было бы сделать обоснованный вывод о судебном процессе. Адвокат Васин на судебном процессе 18.12.01 г. говорил: «Нас как бы спрашивают, а когда мы свое мнение высказываем, называя конкретные нормы закона – мы высказывается в пустоту. А когда прокурор, не называя даже норм закона, не утруждая себя даже выбором главы УПК, заявляет какие-то пожелания – суд с распростертыми объятьями все это воспринимает. У Усманова правильное мнение, и у меня такое же: вопрос то решен. И как решили из него выходить: для проформы тут адвокаты, встаньте, что-нибудь скажите, никому вы тут не нужны. Что нас тогда спрашивать? Я прошу переписать предыдущий монолог, который я произнес касательно законности и выполнения требования статей, потому что по существу у меня слишком много эмоций». То есть даже сторонние наблюдатели (адвокаты), которых дело касалось косвенно, были возмущены беспределом и беззаконием, которые творили «суд» и «прокуроры». Этой «состязательностью» адвокатов выставили без чести, достоинства и с нижайшей деловой репутацией. Просто форма оскорблений разная, а по существу оскорбление более циничное и изощренное. Именно поэтому я заявил ходатайство о предоставлении моим адвокатам адвоката, поскольку мои адвокаты были лишены возможности выполнять свои функции.

17.3 Таким образом, постановление Аверкова от 03.04.02 г. подлежит отмене в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч.ч. 1 - 3 ст. 16, п. 8 ч. 4 ст. 47, ч. 1 ст. 381, п. 4 ч. 2 ст. 381, ст. 437 УПК РФ так как было нарушено мое право пользоваться помощью защитника и законного представителя.

О виде лечебного учреждения.

18. Избирая мне вид принудительного «лечения» Аверков в постановлении (стр. 18) указал, что «Усманов Р.Р. нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением, так как в своих заявлениях Усманов Р.Р. кроме клеветы и оскорблений, высказывал угрозы применения насилия и, совершения насильственных действий сексуального характера по отношению к должностным лицам правоохранительных органов, органов исполнительной власти, то есть имеются основания считать, что социально опасное поведение Усманова представляет высокий риск…». Однако по постановлению мы видим, что Аверков не исследовал ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что я «высказывал угрозы применения насилия и, совершения

48

насильственных действий сексуального характера по отношению к должностным лицам правоохранительных органов, органов исполнительной власти». Эти фантазии Аверкова не подтверждаются ни одним доказательством, а поэтому избрание психиатрического стационара специализированного типа с интенсивным наблюдением незаконно и необоснованно, в связи с чем постановление в данной части подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п. 1 ст. 380 УПК РФ. В своем комментарии на акт № 540 я объяснил причины, по которым считал, что «вывод» «психиатров» о высоком риске «социально опасного поведения» - абсурден, так как я не совершал преступлений, которые мне были инкриминированы и у меня никогда не было аутизма, резонерства, вязкости, копролалии, амбивалентности и т.д., а диагноза «параноидальное расстройство личности» вообще не существует..Так как Аверков, злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью фальсификации доказательств уголовного дела (ч. 3 ст. 303 УК РФ), отказался приобщать комментарий к материалам дела и его исследовать, поэтому постановление в данной части подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 2, 3 ст. 380 УПК РФ, то есть Аверков не учел обстоятельства его преступной деятельности по фальсификации доказательств, что могло существенно повлиять на выводы суда и Аверков не указал основания, по которым он отверг мои комментарии на акт № 540. Согласно ч. 4 ст. 101 УК РФ «принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением может быть назначено лицу, которое по своему психическому состоянию представляет особую опасность для себя и других лиц и требует постоянного и интенсивного наблюдения». Мы видим, что ни «психиатры», ни Аверков не установили особой опасности, как квалифицирующего признака ч. 4 ст. 101 УК РФ, в связи с чем постановление подлежит отмене в силу п. 3 ч. 1 ст. 379, п. 1 ст. 382 УПК РФ. Так как выводы «психиатров» о моей социальной опасности по одним и тем же действиям («клевета» и оскорбление) в актах № 547 и № 540 взаимно исключают друг друга, поэтому постановление Аверкова в данной части подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 3, 4 ст. 380 УПК РФ, то есть Аверков не указал основания, по которым он отверг акт № 547 и «выводы» имеют существенное противоречие, что повлияло на законность и обоснованность принятого решения.

О том, что не учел Аверков и что имело существенное значение для дела.

19. Аверков не учел, что я был во власти организованного преступного сообщества, члены которого не гнушались никакими средствами для расправы со мной. Я не стану приводить мнение разных ученых по вопросу об организованных преступных сообществах, так как они принципиального различия не имеют. Укажу лишь, что правоотношения граждан и должностных лиц регламентированы конкретными нормами действующего законодательства. Нарушение прав жертв означает, что конкретные должностные лица отказываются исполнять эти нормы, то есть они умышленно и целенаправленно совершают различные преступления. Совершение преступлений разными должностными лицами свидетельствует о том, что жертва находится в руках организованного преступного сообщества (ст. 210 УК РФ). В «Юридической психологии» (Питер, 2005 г.), при исследовании преступных групп Васильев П.В. правильно разъяснил: «Для раскрытия и расследования преступлений в этой сфере требуется способность от анализа отдельных преступных фактов и отдельных исполнителей перейти к системному подходу в оценке, с одной стороны, структуры преступной группировки, а с другой стороны - преступной деятельности ее членов, как одной из главных функций в деятельности группировки» (стр. 539). Описывая иерархическую структуру преступного сообщества, Васильев обращает внимание на «трехзвенную и более высокие уровни управления, обеспечивающие контроль за каждым «рядовым» членом группировки и сравнительную безопасность «высших эшелонов управления». Однако, это управление выявляется достаточно просто, когда жертва понимает, что разные члены организованного преступного сообщества, как бы «не связанные» между собой, действуют одинаково преступными способами с целью причинения вреда правам и законным интересам жертвы. Системное и целенаправленное лишение жертвы доступа к Правосудию и лишение жертвы права на получение ответа в установленном законом порядке, выявляет связи организованного преступного сообщества независимо от региональной принадлежности основной преступной группы.

19.1 Из предвыборной листовки «Осторожно! Чиновники!» Аверков знал, что о «судьях» Магаданского горсуда Дубовой С.В. и Пономаренко М.В. я писал, что их «место на скамье подсудимых». Аверков знал, что 21.11.01 г. я пришел в процесс к Дубовой для рассмотрения моего иска. Злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью вынесения заведомо неправосудного решения (ч. 2 ст. 305 УК РФ), не имея на то права, Дубова запретила мне вести аудиозапись. Тот факт, что в процесс

49

был приглашен судебный пристав говорит о том, что Дубова имела умысел удалить меня из процесса по любому удобному для нее поводу, который она намеревалась спровоцировать. После того, как я отказался выполнять преступное распоряжение о неведении аудиозаписи, Дубова дала указание приставу незаконно удалить меня из процесса. С целью пресечения дальнейших преступных действий Дубовой, я, находясь в состоянии крайней необходимости (ст. 18 Кодекса «Об административных правонарушениях»; ст. 39 УК РФ), допустил в адрес Дубовой оскорбительные высказывания. Не имея на то права (п. 3 ч. 1 ст. 18, ст. 22 ГПК РСФСР), Дубова «рассмотрела» иск и вынесла заведомо неправосудное решение (ч. 2 ст. 305 УК РФ) об отказе в его удовлетворении. Действуя в составе организованной преступной группы, были взяты «объяснения» с «народных заседателей» и пристава, в которых была дана неправильная квалификация моим действиям и действиям Дубовой, чем были сфальсифицированы материалы об административном правонарушении, предусмотренном ст. 165.1 Кодекса «Об административных правонарушениях». Действуя в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), «судья» Магаданского горсуда Пономаренко 04.12.01 г. вынесла заведомо неправосудное постановление (ч. 2 ст. 305 УК РФ), которым назначила мне арест, сроком на 14 суток. При этом Пономаренко «забыла» указать, что после совершения ею в отношении меня тяжкого преступления, я в присутствии двух милиционеров назвал ее «безмозглая тварь» и «человекоподобное животное».

19.2 05.12.01 г., действуя в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), «судьи» Магаданского облсуда «потерпевшие» Кривошея (дело № 73229) и Степанов (дело № 3878), подлежащие безусловному отводу в силу п. 3 ч. 1 ст. 59, ч. 1 ст. 61 УПК РСФСР, вынесли заведомо неправосудное определение (ч. 2 ст. 305 УК РФ), которым признали, что, злоупотребляя должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ), с целью фальсификации доказательств (ч. 3 ст. 303 УК РФ), Аверков правильно цинично глумился над п.п. 1, 3, 4, 7 ст. 222, п.п. 2, 4 ст. 228, ст. 230 УПК РСФСР. «Рассматривая» в кассации вопрос о «законности» постановления Аверкова о назначении к «рассмотрению» дела № 14168, Кривошея и Степанов обязаны были решить и главный вопрос: о допустимости «заключений» «филолога» Соколянского по уголовным делам № 73229, № 3945, № 4075 и № 14168, так как они изготовлены по одному и тому же принципу, и с одной и той же целью.

19.3 Постановление Пономаренко от 04.12.01 г. мной было обжаловано. Действуя в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), не имея на то права (п. 3 ч. 1 ст. 59, ч. 1 ст. 61 УПК РСФСР), дело в кассации, как «судебная коллегия по уголовным делам», «рассматривали» «потерпевшие» Кривошея и Смирнов. По их шизофреническому мнению, употребление мной оскорбительных высказываний в судебное процессе 21.11.01 г., не образует состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 297 УК РФ и поэтому…меня правильно привлекли к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 297 УК РФ по уголовным делам № 73229, № 3878, № 14173. По бредовому мнению Кривошеи и Смирнова, слово «сучка» равнозначно слову «преступник», однако они «забыли» о тех «нравственных страданиях», которые описывал Смирнов в своем иске ко мне. Административные материалы по Дубовой имели прямое отношение в делам № 4075 и № 14168, так как Пономаренко и Кривошея пришли к «выводу», что мои оскорбительные высказывания содержат административное правонарушение, а не уголовное преступление. Также Аверков не учел дела № 73229, в котором «филолог» Соколянский сформулировал основные принципы фальсификации им своих «заключений» по уголовным делам № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173.

19.4 После незаконного помещения меня 04.12.01 г. в ИВС, я в знак протеста против произвола объявил сухую голодовку. Через неделю у меня уже было повышенное давление и головные боли. И здесь, активность Аверкова возросла. С 12 по 18 декабря 2001 г. он думал закончить подготовительные действия. Однако, примерно, 15.12.01 г. мои адвокаты заявили ходатайства о приостановлении рассмотрения дела до моего освобождения из ИВС и восстановления здоровья. Меня повезли в поликлинику для освидетельствования на предмет установления возможности участвовать в судебных заседаниях. Решение комиссии врачей было однозначным: необходимость помещения меня в больницу. Несмотря на то, что милиционеры повезли меня в областную больницу, тем не менее я категорически отказался от госпитализации. К 18.12.01 г. я уже ходил с трудом, но меня освободили из ИВС и Аверков вызвал меня в суд. Справку о моей возможности участия в судебном процессе выписала фельдшер ИВС, которая, должно быть, в медицине «понимала» больше, чем дипломированные врачи. 18.12.01 г. Аверков принял решение о помещении меня в МОПНД для производства судебно-психиатрической экспертизы. Так как, по мнению Аверкова, я был безработным и у меня не было шести рублей для проезда до МОПНД, поэтому меня

50

доставили туда сотрудники милиции. Правда, в этот же день он вынес заведомо неправосудное постановление (ч. 2 ст. 305 УК РФ) о взыскании с меня судебных расходов в сумме более 10 000 рублей.

19.5 Действуя в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), 27.12.01 г. «судья» по уголовным делам Пономаренко вынесла заведомо неправосудное постановление (ч. 2 ст. 305 УК РФ) о помещении меня в МОПНД для недобровольной госпитализации. Дело ей не могло быть подсудно по простой причине: такие дела могут рассматривать только судьи по гражданским делам. Ее постановление Магаданским облсудом было отменено 29.01.02 г., как незаконное.

19.6 06.02.02 г. по просьбе «прокурора» г. Магадана Шкваруна была осуществлена попытка моего «освидетельствования» и помещения в МОПНД, но так как к диспансеру вместе со мной пришло значительное число народа, то намерения «психиатров» и «юристов» провалились. О том, что Шкварун действовал по указанию Носикова обосновано мной в письме от 17.10.05 г. – 07.12.11 г. Мне стало понятно, что расправляться со мной будут любыми доступными средствами.

19.7 07.12.01 г., цинично глумясь над п. 1 Принципа 12, и.о. главврача МОПНД Федоров В.А. со своими подельниками, не разъяснив мне ВСЕ мои права и порядок их осуществления, незаконно провел АСПЭ по уголовному делу № 14173 и не решился в акте № 510 признать меня невменяемым по делу. Однако было принято решение о приглашении «профессора» Колотилина. 18.01.02 г. Федоров, Суднис И.И. и Гостев И.И., действуя в составе организованного преступного сообщества, изготовили заведомо ложную справку (ч. 1 ст. 307 УК РФ), в которой «установили», что я не могу участвовать в судебных процессах у Аверкова, так как я не понимаю значение совершаемых действий и не могу руководить ими. В основу своих доводов «психиатры» положили акты № 540, № 547, а также акт № 510, которым невменяемость подтверждена не была. Так как при написании справки, Федоров, Суднис и Гостев выразили свое мнение о наличии у меня психического расстройства, то есть «установили» диагноз, поэтому на справку от 18.01.02 г., то есть на выставленный мне диагноз, мной 14.02.02 г. была подана жалоба в Магаданский горсуд. Заведомо неправосудным определением (ч. 2 ст. 305 УК РФ) «судьи» по уголовным делам Магаданского горсуда Шинкаревой Л.Н., мне незаконно было отказано в рассмотрении моей жалобы. При подаче жалобы к ней были приложены три копии по числу ответчиков. После вынесения Шинкаревой своего заведомо неправосудного определения, жалоба с приложением была возвращена. По левому краю имелись отверстия, а жалоба значилась под № 12. То есть первоначально было заведено дело и 11 листов были кем-то представлены. Но затем уголовники решили все переиграть и не искушать судьбу, тем более, что если бы состоялось рассмотрение жалобы, то главный фигурант Федоров (как и Гостев с Суднисом) выключился бы из игры, а найти тупее и беспринципнее его было сложно. Поэтому было принято решение поиграть в софистику. Действуя в составе организованного преступного сообщества (ч. 3 ст. 210 УК РФ), 19.03.02 г. «судебная коллегия по гражданским делам» Магаданского облсуда, возглавляемая Ефремовым преступное решение Шинкаревой признала законным и указала: «Действия комиссии врачей психиатров МОПНД не связаны с оказанием заявителю психиатрической помощи, а заявитель не является лицом, к которому применены те или виды психиатрической помощи в соответствии с Законом «О психиатрической помощи…». Уголовники очень хорошо знали, что в силу ч. 1 ст. 1 Закона «О психиатрической помощи…», к психиатрической помощи относится диагностика психического расстройства и поэтому, как только Федоров, Суднис и Гостев состряпали свою справку от 18.01.02 г., и «установили» тем самым у меня «психическое расстройство», с этого момента они обязаны были отвечать за выставленный ими диагноз, то есть за «оказанную» «психиатрическую помощь». Также уголовники знали, что справка составлена для лишения меня права на участие в судебном процессе, где решался вопрос о помещении меня в психиатрический стационар для незаконного применения нейролептиков.

19.7.1 Рассмотрим «логику» Федорова в дальнейшем. В частной жалобе на постановление Стахорской от 19.03.02 г. я написал: «Между тем под «тяжким» подразумевается такое психическое расстройство, которое лишает страдающее им лицо возможности осознавать фактических характер совершаемых действий, либо руководить ими». Данную формулировку я взял из методического письма, размещенного в справочной правовой системе АРБТ. Конечно, я мог по вопросу о тяжести психического расстройства привести и доводы доктора медицинских наук Тихоненко В.А. из Комментария к ст. 27 Закона «О психиатрической помощи…», но мои ссылки в любом случае никакой роли не играли. Фактом является то, что Федоров в своих Возражениях написал: «Изложенная в жалобе Усманова Р.Р. трактовка понятий «тяжким» подразумевается такое психическое расстройство, которое лишает страдающего им лицо возможности осознавать фактический характер совершаемых им действий и руководить ими – безграмотна, так как является юридическим критерием понятия «Вменяемость». Во-первых, юридический критерий

51

вменяемости неразрывно связан с медицинским критерием тяжелого психического расстройства. Только при тяжелом психическом расстройстве невменяемость и возможна. Во-вторых, подписывая справку от 18.01.02 г. о моей невозможности участвовать у Аверкова, именно Федоров утверждал, что я не могу осознавать значение совершаемых действий и не могу руководить ими. В-третьих, в процессе у Хан, в обоснование «законности» помещения меня в МОПНД 11.03.02 г., на основании тяжелого психического расстройства, именно Федоров утверждал: «На момент медицинского освидетельствования степень психического расстройства Усманова Р.Р. была такова, что он не в состоянии в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими» (решение от 25.04.03 г.). И, в-четвертых, когда в декабре 2005 г. Федоров в гордом одиночестве провел АСПЭ в отношении Б.А.В., обвиняемом в двойном убийстве и признал его невменяемым, то после «экспертизы» он отпустил его на все четыре стороны. Таким образом, по шизофреническому мнению «врача» «высшей квалификационной категории» с 32-летним стажем на апрель 2002 г., одно и тоже состояние является как основанием для помещения в психиатрический стационар, так и основанием для освобождения из психиатрического стационара только потому, что федоровы, суднисы и т.п. «эксперты» наделены правом не обосновывать свои фантазии, поскольку не имеют медицинского образования, то есть совокупности знаний, позволяющих решать специальные вопросы.

19.8 В этот же день, то есть 19.03.02 г. в отношении меня было совершено еще два преступления (ч. 2 ст. 305 УК РФ), «судьями» Магаданского горсуда Хан и Стахорской. Хан в мое отсутствие «рассмотрела» мой иск к Носикову, а Стахорская приняла решение о помещении меня в МОПНД.

19.9 07.03.02 г. я стал оглашать ходатайство № 162 об отводе Аверкова. Он меня прервал и объявил перерыв. В этот же день мне позвонил и.о. главврача МОПНД Федоров и попросил придти к нему 11.03.02 г. Я не стал беспокоить моих знакомых и пошел к Федорову только с Янченко И.С. Разговор с Федоровым занял не более 5 минут, после чего он вышел из кабинета и через некоторое время появились сотрудники милиции. Они проводили меня до «скорой помощи», на которой я был доставлен в МОПНД. 12.03.02 г. в конспиративных условиях состоялось мое «освидетельствование». Освидетельствование осуществлялось на основании приказа начальника управления Здравоохранения администрации Магаданской области Зайнутдинова Г.А. № 38 от 08.02.02 г. «О создании комиссии по психиатрическому освидетельствованию Усманова Р.Р., в связи с заявлением прокурора г. Магадана». То есть, фактически мое помещение в МОПНД было осуществлено по прямому указанию Цветкова В.И. «Освидетельствование» проводили представитель администрации Магаданской области Верный А.А. и «врачи» МОПНД Аксенов Л.Г. и Гостев И.И. 13.03.02 г. председатель Магаданского горсуда Игнатенко Б.В. вынес преступное постановление о содержании меня в МОПНД до рассмотрения дела судом, однако такое постановление правомочен был вынести судья, в производство которого поступило дело о недобровольной госпитализации. Надо отметить, что с 11.01.02 г. и до 18.03.02 г. меня лишили всякой возможности общения с кем бы то ни было.

19.10 «Рассмотрение» вопроса о недобровольной госпитализации началось 18.03.02 г. Его «рассматривала»…«судья» Магаданского горсуда Стахорская О.Л., которая подлежала безусловному отводу в силу п. 3 ч. 1 ст. 18 ГПК РСФСР. Однако тот факт, что Игнатенко 13.03.02 г. вынес постановление о содержании меня в МОПНД до рассмотрения дела судом, говорит о том, что Стахорская не имела права рассматривать дело, так как оно было подсудно только Игнатенко. Постановление Стахорской от 19.03.01 г. о помещении меня в МОПНД я обжаловал в кассационном порядке. «Судебная коллегия» Магаданского облсуда под председательством…Ефремова признала преступные действия Стахорской – «законными». Да и как могло быть иначе, если Ефремов большой специалист по фальсификации доказательств! Я уверен, что он лично уничтожил том документов, которые передал я ему в руки 19.06.01 г., когда защищал Маркова.

19.11 Таким образом, мы видим одних и тех же уголовников: Цветков, Носиков, Шкварун, Пономаренко, Стахорская, Кривошея, Ефремов, Федоров. Всех этих лиц Аверков обязан был вызвать в суд и допросить в качестве свидетелей по обстоятельствам, совершаемых в отношении меня тяжких и особо тяжких преступлений. Аверков не учел самого важного обстоятельства: Цветков презирал и обманывал магаданцев потому, что ему позволяли это делать и содействовали в этом. Но те, кто преступнику помогают, гораздо хуже самого преступника. Аверков не учел, что в основе абсолютно любого преступления лежит ложь. Не имеет значения кого человек обманывает: себя или других – его действия в любом случае преступны. Все указанные в письме «правоприменители», всеми средствами отвергали мои доказательства. А как учит мой любимец Сократ: «Недоверие и ненависть к логическим доказательствам, связаны с недоверием и ненавистью к людям». И это очень точно и правильно, так как за этим стоят правовые

52

последствия: ложь и преступления. О какой справедливости в таком случае может идти речь?!!! В таким случае речь может идти только о «справедливости» трусов, подонков и негодяев. (Подонок - низкий, подлый человек; мерзавец. Негодяй – подлый, низкий человек. Подлый – низкий в нравственном отношении, бесчестный. То есть, в основе подонка и негодяя лежат бесчестность и низость в нравственном отношении. А это значит, что меня лишили права пользоваться родным языков для отражения фактических обстоятельств дела, то есть хотели, чтоб я был лжецом). Рубинштейн С.Л., говоря о единстве сознания и деятельности, правильно учит, что «человек и его психика формируются и проявляются в деятельности, и детерминизме, в соответствии с которым внешние причины действуют через внутренние условия. Законы внешне обусловленного развития личности – это внутренние законы». Внутренними законами перечисленных трусов являлось желание личного обогащения любой ценой. Но Ж.П. Сартр правильно учит: «Трусов или сволочь можно судить лишь с точки зрения строгой аутентичности». («Всемирная философия. XX век», Минск, Харвест, 2004 г., стр. 629). То есть их надо судить публично, чтоб предостеречь нацию от разложения. Таким образом, постановление Аверкова от 03.04.02 г. подлежит безусловной отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 2, 3 ст. 380 УПК РФ, так как он не учел обстоятельства нахождения меня в лапах организованного преступного сообщества, члены которого, испытывая ненависть к людям и логическим доказательствам, перешли границы элементарного разума и не указал основания, по которым он лишил меня права на представление доказательств и допрос моих палачей.

Определение Магаданского облсуда от 05.06.02 г.

20. Судебная коллегия в нарушение требований ст.ст. 332, 337, ч. 2 ст. 338 УПК РСФСР не рассмотрела дело в полном объеме, не исследовала ни одного доказательства на предмет допустимости и достоверности, чем совершила преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 285 УК РФ и, занимаясь фальсификацией доказательств по уголовному делу (ч. 3 ст. 303 УК РФ), лишила моего законного представителя права на представление дополнительных доказательств. В нарушение требований ст. 337 УПК РСФСР моему законному представителю было отказано в приобщении к материалам дела Речи в Магаданском облсуде 05.06.02 г. и дополнения к ней, поданные в письменном виде. При составлении определения заложен тот же принцип, как и в постановлении от 03.04.02 г.: 1. скрыть данные в суде объяснения; 2. в ущербном виде представить доводы кассационных жалоб; 3. не обращать внимания на необходимость исследования конкретных материалов дела и дополнительных материалов; 4. не решать вопросы вызова и допроса свидетелей. Определение составлено с нарушением п. 4 ч. 1 ст. 351 УПК РСФСР (п. 5 ч. 1 ст. 388 УПК РФ), то есть, в нем не отражено существо жалобы по всем пунктам и вообще отсутствует краткое объяснение участвующих в деле лиц защиты, что подтверждается самим определением (стр. 3), где приведены ущербные доводы жалоб и не приведено ни одного слова объяснений моего законного представителя Увижевой Г.Р. и адвоката Непомнящего В.В. Поскольку в определении отсутствуют доводы защиты по принципиальным вопросам, поэтому в определении отсутствуют и ответы на них. Так, в определении не отражены вопросы о доказательствах: 1. в суде показания Усманова не оглашались. Почему? (стр. 2 Речи); 2. имел ли право Аверков отказывать Усманову в вызове и допросе свидетелей, а также в приобщении к материалам дела имеющихся у Усманова документов?..(стр. 3 Речи); 3. что же было установлено судом и что было опровергнуто? (стр. 3 Жалобы); 4. имел ли право Аверков отказывать Усманову в исследовании актов № 510 и № 547…? (стр. 3 Речи). Что касается мотивов совершения общественно опасных деяний, квалификации и применения ст.ст. 37, 39 УК РФ, то в определении не отражено: 1. в постановлении мы вообще не находим доказательств мотивов действий Усманова (стр. 1 Жалобы); 2. в обоснование своих доводов призываю судебную коллегию еще раз проверить л.д. 114-117 тома 3, где Усманов пытается сообщить о мотивах своих действий (стр. 4 Речи); 3. но в таком случае он правильно утверждал, что находился в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны, а те оскорбительные высказывания, которые он допустил, не болезненное состояние, а вынужденная необходимость и способ защиты от неправомерных действий (ст. 39 УК РФ) (стр. 4 Жалобы). В кассационной жалобе указано: «Так как Усманов в ходе судебного заседания подробно объяснял все вопросы, которые связаны с производством рассматриваемого дела, то данная жалоба будет носить бланкетный характер с уточнениями, связанными с новыми обстоятельствами» (стр. 1 Жалобы), а потому для установления более полных объяснений отсылала к ходатайствам №№ 160,161, 162, частной жалобе от 30.03.02 г. и дополнению к ней от 08.04.02 г., комментариям к обвинительным заключениям, которые

53

судебная коллегия обязана была проверить и оценить. Несмотря на то, что в определении было отражено мнение адвоката Непомнящего (стр. 3) о «незаконном отстранении от участия в судебном разбирательстве по постановлению от 25.03.02 г.», однако ответа на это мы не находим. Об этом же говорится и в моих частных жалобах на постановление от 25.03.02 г. и в Речи (стр. 4), где прямо ставится вопрос об отмене постановлений от 25.03.02 г. и 03.04.02 г. Это имеет принципиальный характер, поскольку определяет правоспособность участников процесса. В случае незаконного рассмотрения дела в отсутствии подсудимого постановление подлежит безусловной отмене в силу п. 3 ч. 2 ст. 345 УПК РСФСР; п. 3 ч. 2 ст. 381 УПК РФ независимо от его качества. Постановление от 25.03.02 г. подлежало кассационному обжалованию и безусловному рассмотрению в силу указанных выше конституционных положений Постановления КС № 20-П от 02.07.98 г.

О содержании кассационного определения.

20.1 Какие доказательства были предметом рассмотрения? Суд ограничился ссылками на некоторые доказательства, которые приведены в постановлении от 03.04.02 г. (стр. 4 определения), естественно, не дав им надлежащей оценки. Так, в определении (стр. 4) указано: «Каких-либо оснований сомневаться в достоверности имеющихся доказательств не имеется, поскольку лингвистические и почерковедческие экспертизы проводились в соответствии с требованиями ст. 78 УПК РСФСР, доводы частных жалоб об исключении заключений экспертов из объема доказательств являются несостоятельными». Во-первых, ст. 78 УПК РСФСР не определяет порядок проведения экспертизы и, тем более, ее назначения. А о незаконности назначения и проведения экспертиз сказано выше. Во-вторых, какие конкретно доводы жалоб «являются несостоятельными». Они «являются несостоятельными» только потому, что они в определении не отражены. В-третьих, как правильно учит А.Ф. Кони: «Необходимо проводить различие между разумным сомнением, являющимся результатом тщательного исследования доказательств, и «сомнением», порожденным леностью ума и вялой совестью». Вот, что является ключом к пониманию рассматриваемой коллизии: отсутствие в доводах «юристов» движения мысли, порожденные леностью ума и вялой совестью, вернее, полным отсутствием и того и другого. Тоже мы наблюдаем и по акту 540: «Доводы частных жалоб о том, что вопрос о психической полноценности Усманова не был исследован должным образом, а стационарная судебно-психиатрическая экспертиза была назначена с нарушением уголовно-процессуального закона, являются несостоятельными» (стр. 5). Естественные вопросы: 1. Какие доводы являются несостоятельными? 2. О каком порядке назначения экспертизы идет речь? 3. О каких нарушениях уголовно-процессуального закона ведут речь «судьи»? По мнению «судебной коллегии», экспертиза была назначена «в соответствии с требованиями ст. 79 УПК РСФСР». Однако, как и ст. 78 УПК РСФСР, указанная норма определяет основание для назначения экспертизы, но не порядок ее назначения. Порядок назначения экспертизы на тот момент, как сказано выше, определяли ст.ст. 184, 185, 288-290 УПК РСФСР. Я уж не говорю о незаконности проведения экспертизы и нарушении правил составления заключения. То есть «судьи» прикинулись невменяемыми и «не понимали», что для разрешения этого вопроса надо было рассмотреть частную жалобу от 30.03.02 г., дополнение к ней от 08.04.02 г. и ходатайство № 160. Указанная жалоба и дополнение к ней должны были находиться в материалах дела, поскольку были приложены к частной жалобе моей сестры. Решая вопрос о виде стационара и моей «опасности», в определении также указано, что «доводы частных жалоб в этой части являются несостоятельными» (стр. 6). Утверждение: «Доводы частных жалоб о необъективном расследовании и рассмотрении дела, по мнению судебной коллегии, являются несостоятельными и материалам дела не соответствуют» - указывает на то, что наглость судебной коллегии границ не имеет. Как и раньше, вопросы те же: 1. Какие доводы являются несостоятельными? 2. Каким конкретно материалам дела эти доводы не соответствуют, если, во-первых, нарушение порядка предварительного следствия установлено в постановлении от 03.04.02 г. (стр. 17), а, во-вторых, это следует из моих комментариев к обвинительным заключениями и ходатайства № 162, которые были приложены к кассационной жалобе? При этом сестра в кассационной жалобе, перечисляя противоправные действия должностных лиц, говорила: «Мы видим противоправное поведение должностных лиц, на которые реагировал Усманов. Адекватно реагировал? После «рассмотрения» дела мы до сих пор не знаем правовой оценки поведению должностных лиц» (стр. 3 Речи). Решая вопрос об отводе Аверкова и его заинтересованности в исходе дела, а также неправильной квалификации (стр. 6 определения), судебная коллегия проигнорировала полное обоснование, данное в

54

ходатайстве № 162, доводы стр. 1 кассационной жалобы Увижевой Г.Р. и дополнения к Речи. При этом не опровергла даже доводы, приведенные в ущербном виде на стр. 3 определения: «…в ходе предварительного следствия Усманову воспрепятствовали разъяснить мотив его действий, что повлекло неправильную квалификацию его действий и, как следствие, рассмотрение дела незаконным составом суда». Этот вопрос не рассмотрен. По поводу неучастия сестры в рассмотрении дела в качестве законного представителя в кассационной жалобе сказано: «Я просила вывести меня из процесса, поскольку Усманов был участником процесса и мог защищать себя сам, но я не давала согласия на выведение меня из процесса в случае, если Усманов к процессу допущен не будет» (стр. 3 Жалобы). В определении же (стр. 6) указано, что сестра после 25.03.02 г. отказалась участвовать в судебном заседании, что является ложью. Но если даже допустить, что это соответствует истине, то суд обязан был решить вопрос о замене законного представителя, например, на мою совершеннолетнюю дочь Усманову Р.Р. Таким образом, все доводы кассационной инстанции являются несостоятельными, лживыми, незаконными и необъективными, в связи с чем определение Магаданского облсуда от 05.06.02 г. подлежит отмене в силу п. 1 ч. 1 ст. 379, п.п. 1-3 ст. 380 УПК РФ, то есть фантазии «судей» не подтверждаются ни одним доказательством, «рассмотренным» в судебном заседании; «суд» не учел обстоятельства преступной деятельности судебной коллегии, выразившейся в фальсификации доказательств уголовного дела и неисследовании доказательств на предмет допустимости и достоверности, а также в определении не указаны основания, по которым были отвергнуты мои дополнительные доказательства. Также определение подлежит отмене в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 1 ст. 381 УПК РФ, так как при проверке и оценке доказательств были нарушены требования ч.ч. 3, 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88, ст. 90 УПК РФ. Не рассматривая мотивы моих действий «судебная коллегия» неправильно квалифицировала и вмененные мне общественно опасные деяния, в связи с чем определение незаконно в силу п. 3 ч. 1 ст. 379, п.п. 1, 2 ст. 382 УПК РФ.

О незаконности состава суда. 20.2 Отдельным вопросом является заинтересованность «судьи» Кривошеи М.Д. в исходе дела,

который принимал участие в кассационном рассмотрении 05.06.02 г. Он был заинтересован в исходе дела, поскольку испытывал ко мне личную неприязнь за то, что я в 1997 г. описывал в своих листовках его преступную деятельность при «рассмотрении» уголовного дела в отношении моих подзащитных Кимаковского и Наймышина. По заявлению Кривошеи в отношении меня было возбуждено уголовное дело № 73229, по которому Кривошея был признан потерпевшим. То есть он подлежал безусловному отводу в силу п. 3 ч. 1 ст. 59 УПК РСФСР; ч. 2 ст. 61 УПК РФ. То, что Аверков осуществлял беззаконие с ведома и по поручению Кривошеи, а также еще одного «потерпевшего» Степанова А.Ф. по уголовному делу № 3945, подтверждается тем, что 05.12.01 г. они «рассматривали» в кассационном порядке мою жалобу на постановление Аверкова о назначении судебного заседания по уголовному делу № 14168., которое было вынесено в нарушение п. 3 ст. 221, п.п. 3, 4 ст. 222, ч. 1 ст. 231, ч. 1 ст. 257 УПК РСФСР, обязывающие суд приостановить производство по делу до истребования дополнительных доказательств. То есть вопрос об объеме достаточных доказательств Кривошеей был решен еще на стадии назначения судебного заседания и Аверков получил благословение на беззаконие. При этом необходимо учитывать очень важный момент: по уголовным делам № 73229, № 3945, № 4075 и № 14168 лингвистические «экспертизы» проводил один и тот же человек: Соколянский А.А. То есть, «оценивая» лингвистические «экспертизы» по уголовным делам № 4075 и № 14168 Кривошея фактически «оценивал» лингвистическую экспертизу по своему делу № 73229, что недопустимо в силу nemo judex in propia causa est – никто не может быть судьей в своем собственном деле. Также Кривошея был заинтересован в исходе дела, так как имел умысел уйти от наказания и ответственности за неправильную квалификацию моих действий либо по уголовному делу № 73229, либо по административным материалам, когда он «распознал», что допущение мной реальные оскорбительные высказывания в отношении «судьи» Дубовой является административным правонарушением. То есть, по бредовому мнению Кривошеи, одни и те же действия являются и административным правонарушением, и уголовным преступлением (ч. 2 ст. 297 УК РФ). Но мои оскорбительные высказывания, допущенные мной 21.11.01 г. в отношении Дубовой, не идут ни в какое сравнение с «оскорблениями» по делам № 73229 и № 4075. Однако за мой жалкий лепет в 1997 г. Кривошея требовал привлечь меня к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 297 УК РФ. Но в таком случае Кривошея сам доказал, что он написал на меня заведомо ложный донос. Что касается Уфимцевой, то именно она решила «законным» «рассмотрение» дела Аверковым

55

единолично и с ее благословения были неправильно квалифицированы мои действия. А поэтому она подлежала безусловному отводу в силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ, так как была прямо заинтересована в исходе дела, то есть в сокрытии своих преступных действий. У Лао-цзы читаем: «Ненавидящий, хоть слабо, не может творить добро для ненавистного» (LXXIX). Но то, что было понятно в древнейшем Китае, до сознания российских «интеллектуалов» дойти не может. При этом, если я не ошибаюсь, именно Уфимцева помогла Кривошее уйти от наказания и ответственности за совершенные преступления по уголовному делу № 73229, когда инициировала направление уголовного дела «на доследование». Все это свидетельствует о том, что определение Магаданского облсуда от 05.06.02 г. незаконно в силу п. 2 ч. 1 ст. 379, ч. 2 ст. 61, п.п. 2-4 ч. 2 ст. 381 УПК РФ.

20.3 Таким образом, рассматриваемые судебные решения, как бы это сказали психиатры, проникнуты амбивалентным (противоречивым) типом реагирования. На чем построен расчет при вынесении рассматриваемых судебных решений? Он построен на знании «правоприменительной» практики, выражающейся в том, что реального надзора не существует. Отдельные случаи принесения протестов не могут рассматриваться, как правило, и являются исключением. Именно в знании «правоприменительной» практики и коренится уверенность «судей» в безнаказанности и вседозволенности, поскольку только в этом случае и проявилось здравомыслие «судей». Ничем другим объяснить вынесение откровенно преступных решений невозможно, поскольку их заведомость неправосудности для профессионала видна из самих решений. Они прекрасно знают, что всякая противоправная мотивация обусловлена осознанием условий для ее реализации. Это относится, прежде всего, к судьям, которые вооружены знанием законов. Как только «судья» нарушает закон – это, во-первых, свидетельствует о полной уверенности в своей безнаказанности; во-вторых, мы можем забыть о правосудии; и, в-третьих, «правосудие становится предметом торга. А это является признаком деспотии. Всякое оправдание судейского произвола (как произвола вообще), будь-то из корпоративной солидарности, или, имея иные помыслы – неминуемо ведет к усилению этого произвола и деградации всей системы.

О вновь открывшихся обстоятельствах и существенных нарушениях закона, повлиявших на конечный результат.

21. В п. 6 мот. части Постановления КС № 4-П от 02.02.96 г. предписано: «Причем право на судебную защиту, в целом реализуемое через совокупность различных процессуальных средств, относится к числу прав, не подлежащих ограничению (статья 56, часть 3 Конституции Российской Федерации). Вместе с тем правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года; статья 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 года). Справедливость как основополагающая идея находит свое закрепление и во вводных положениях к Конституции Российской Федерации. Ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено.

Международный пакт о гражданских и политических правах, исходя из материального содержания правосудия и приоритета в нем прав человека, подчеркивает, что цель исправления судебных ошибок служит основанием для пересмотра окончательных решений судов, "если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки" (пункт 6 статьи 14). Данная международно-правовая норма закрепляет более широкие возможности для исправления судебных ошибок, чем действующий Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, и в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации, являясь составной частью правовой системы России, ИМЕЕТ ПРИОРИТЕТ перед внутренним законодательством по вопросам защиты прав и свобод, нарушенных в результате судебных ошибок». Вот приведены нормы международного права, которые имеют приоритет перед российским законодательством. Когда приведенная мысль была высказано? Она была высказана 02.02.96 г. За это время были приняты новые УПК РФ и ГПК РФ, однако приведенных требований международного законодательства вы в них не найдете, так как президентам и «законодателю» доставляет удовольствие злостно не исполнять решения Конституционного Суда и совершать, как минимум, преступления, предусмотренные ст. 315 УК РФ. А где их можно найти?

21.1 В силу ст. 20 Закона «Об органах судейского сообщества в РФ»: 1. Квалификационная коллегия судей вправе пересмотреть ранее принятое решение по вновь

открывшимся обстоятельствам.Ходатайство о пересмотре указанного решения по вновь открывшимся обстоятельствам может быть

подано в квалификационную коллегию судей кандидатом на должность судьи или судьей, в отношении

56

которых принято решение, а также должностным лицом, по представлению которого принято решение, председателем соответствующего или вышестоящего суда. Квалификационная коллегия судей вправе пересмотреть свое решение при отсутствии указанного ходатайства в случае, если вновь открывшиеся обстоятельства не позволяют признать ранее принятое решение законным и обоснованным.

2. Основаниями для пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам являются такие обстоятельства, которые не были известны квалификационной коллегии судей и сами по себе или вместе с ранее установленными обстоятельствами дают основание для принятия другого решения.

21.2 В п. 2 мот. части Определения № 59-О от 06.06.97 г. разъяснено: «…Международный пакт о гражданских и политических правах, из положений статьи 14, которого исходил и Конституционный Суд РФ, в отличие от признанного неконституционным положения ст. 384 УПК РСФСР предусматривает более широкий круг оснований для пересмотра окончательных решений судов, относя к ним ЛЮБЫЕ обстоятельства, которые неоспоримо доказывают наличие судебной ошибки». Таким образом, вновь открывшимися обстоятельствами являются ЛЮБЫЕ обстоятельства, которые не позволяют признать ранее вынесенное решение законным, обоснованным и мотивированным.

21.3 Какие обстоятельства я отношу к вновь открывшимся и существенным нарушениям закона, которые повлияли на результат (ч. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции)? К ним я отношу:

21.3.1 Во-первых, неправильную квалификацию моих действий и неприменение ст.ст. 37, 39 УК РФ.

21.3.2 Во-вторых, нерассмотрение Аверковым моих объяснений по предметам, подлежащим доказыванию (Комментарии на обвинительные заключения, наивного Комментария на акт № 540, протоколов допросов, дополнений к ним, ходатайств и др.).

21.3.3 В-третьих, фальсификация Аверковым доказательств по уголовным делам (ч. 3 ст. 303 УК РФ), которая выразилась: 1. в отказе принимать и рассматривать два тома доказательств и аудиозаписи, свидетельствующих о преступной деятельности Цветкова и моей невиновности; 2. в отказе в приобщении к материалам дела и рассмотрении Комментарий на обвинительные заключения; Комментария на акт № 540 и мою оценку синдрома преследуемый преследователь; 3. в отказе в истребовании и рассмотрении актов № 510 (№ 546) и № 547 и уголовных дел, на которых они основаны; 4. изготовление постановления от 25.03.02 г. не в МОПНД; 5. изготовление подложного протокола, в котором отсутствует разъяснение порядка осуществления моих прав и обязанностей «обвинителей» (ч. 3 ст. 15, ч. 2 ст. 243, п. 9 ч. 3 ст. 259 УПК РФ).

21.3.4 В-четвертых, злоупотребление Аверковым должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ) выразилось: 1. в злостном неисполнении ч.ч. 3, 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88 УПК РФ, то есть в отказе проверять и оценивать доказательства на предмет допустимости, достоверности и достаточности; 2. в злостном неисполнении требований ст. 90 УПК РФ, то есть в нерешении вопроса о преюдициальном значении заведомо неправосудных постановлений Магаданского горсуда от 06.10.2000 г., 15.05.01 г., 16.07.01 г., 09.10.01 г., 27.12.01 г., 21.02.02 г., 19.03.02 г., и определениям Магаданского облсуда от 08.11.2000 г., 19.06.01 г., 15.08.01 г., 19.03.02 г.; 3. в лишении меня права на ознакомление с актами № 546 и № 547, которые были изготовлены на основании постановления Аверкова от 18.12.01 г. и комментировать их; 4. в лишении меня права высказать свое мнение по оглашенным обвинительным заключениям; 5. в лишении меня права представлять доказательства, в том числе, злостном неисполнении требований п. 3 Принципа 18; 6. лишении меня права заявлять ходатайства; 7. в лишении меня права заявлять отводы, то есть нерассмотрении отводов с вынесением законного (применение ч. 2 ст. 61 УПК РФ в конституционно-правовом смысле), обоснованного (опровержение указанных мной фактов) и мотивированного (с указанием причин для принимаемого) решения; 8. в лишении меня права на участие в деле законного представителя, то есть в нарушении права на защиту; 9. в лишении права на участие в процессе посредством злостного неисполнения п. 5 Принципа 18; 10. в лишении меня права допрашивать «психиатра» Яценко и отказ в вызове и допросе моих свидетелей; 11 в освобождении «прокуроров» исполнять свои обязанности по проверке и оценке доказательств, опровергать мои доводы по предметам, подлежащим доказыванию и приносить возражения на кассационные жалобы; 12. в неустановлении мотивов моих действий, что привело к неправильной квалификации моих действий и, как следствие, к «рассмотрению» дела незаконным составом суда.

21.3.5 В-пятых, пособничество в незаконном освобождении от уголовной ответственности (ч. 3 ст. 33, ст. 300 УК РФ) особо опасных преступников, сфальсифицировавших уголовные дела № 41460 (№ 25425), № 73229, № 3878, № 3945, № 4075, № 14148 и № 14173 и «потерпевших», написавших на меня заведомо ложные доносы (ст. 306 УК РФ). Пособничество выразилось в злостном неисполнении (ст. 315 УК РФ) п. 6 мот. части Постановления КС № 1-П от 14.01 2000 г. и ненаправлении моих заявлений о преступлениях для организации проверки. То, что по уголовному делу № 14168 проверка по моему заявлению о преступной деятельности Цветкова проведена не была, установил и сам Аверков.

21.3.6 В-шестых, постановление Аверкова не отвечает требованиям законности, так как в нем: 1. не указан срок проведения освидетельствования, что повлекло незаконное содержание меня в психиатрическом стационаре сверхустановленного законом срока (6 месяцев) без судебного решения, то есть Аверковым не учтены обстоятельства моего содержания в МОПНД с 27.12.01 г. по 29.01.02 г. и с

57

11.03.02 г. по 03.04.02 г.; 2. отсутствует разъяснение психиатрической терминологии, что позволило мне приписать психические расстройства, незаконно признать невменяемым и назначить издевательства под видом принудительного «лечения», которое является причинением тяжкого вреда здоровью в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ) организованной группой (п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ), что разъяснено в п.п. 3 - 4.8 письма от 17.10.05 г.- 03.06.12 г.; 3. отсутствует оценка доказательствам на предмет достоверности и допустимости с указанием на обстоятельства, которые эти доказательства подтверждают или устанавливают. Именно нарушение последнего пункта и позволило принять заведомо неправосудное постановление.

21.3.7 В-седьмых, злоупотребление «прокурорами» должностных полномочий (ч. 3 ст. 285 УК РФ), выразившиеся: 1. в злостном неисполнении ч. 2 ст. 14 УПК РФ, то есть неопровержении моих доводов, выраженных в протоколах допросах, дополнениях к ним, ходатайствах и др.; 2. в злостном неисполнении ч.ч. 3, 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2 ст. 88, ч. 5 ст. 246 УПК РФ, то есть не проведении проверки и отсутствии оценки доказательств на предмет допустимости, достоверности и достаточности; 3. в злостном неисполнении требований ст. 90 УПК РФ и непринесении протестов на заведомо неправосудные постановления Магаданского горсуда от 06.10.2000 г., 15.05.01 г., 16.07.01 г., 09.10.01 г., 27.12.01 г., 21.02.02 г., 19.03.02 г., и определения Магаданского облсуда от 08.11.2000 г., 19.06.01 г., 15.08.01 г., 19.03.02 г., 23.04.02 г., 05.06.02 г.; 4. в непринесении «прокурорами» возражений на кассационные жалобы; 5. в сокрытии мотивов моих действий с целью неправильной квалификации моих действий, то есть злостном неисполнении ч. 4 ст. 7, ч. 5 ст. 246 УПК РФ; 6. в злостном неисполнении ч. 1 ст. 11, п. 2 ч. 1 ст. 27 Закона «О прокуратуре РФ», которые предусматривают разъяснение «пострадавшим порядок защиты их прав и свобод»; 7. в злостном неисполнении п. 1 Принципа 12, который предусматривает разъяснение ВСЕХ права и порядок их осуществления; 8. в высказывании заведомо ложных заключений (мнений) (ч. 1 ст. 307 УК РФ) по заявляемым мной ходатайствам и отводам.

21.3.8 В-восьмых, фальсификация доказательств «судебной коллегией» облсуда (ч. 3 ст. 303 УК РФ), выразившаяся: 1. в отказе приобщать к материалам дела Речи в кассации 05.06.02 г. моей сестры Увижевой Г.Р. Эта Речь изобличала Аверкова и «психиатров» в совершении тяжких и особо тяжких преступлений; 2. в неприведении в кассационном определении доводов прокурора со ссылками на подлежащие применению законы, доказательства и мотивы.

21.3.9 В-девятых, превышение «судьей» Кривошеей должностными полномочиями (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ), выразившееся в присвоении себе полномочий по рассмотрению дела, в котором он был прямо заинтересован (ч. 2 ст. 25 УК РФ, ч. 2 ст. 61 УПК РФ), так как стремился уйти от наказания и ответственности за совершение тяжких и особо тяжких преступлений: 1. в отношении Кимаковского и Наймушина; 2. пособничество в фальсификации доказательств (ч. 3 ст. 33 ст. 303 УК РФ), когда 05.12.01 г. при пособничестве еще одного «потерпевшего» Степанова признали «законным» постановление Аверкова о назначении к «рассмотрению» уголовного дела № 14168 и нерассмотревшего мое ходатайство о приобщении к материалам дела моих документов и вызове и допросе свидетелей; 3. пособничество в незаконном освобождении от уголовной ответственности (ч. 3 ст. 33, ст. 300 УК РФ) «филолога» Соколянского, изготовившего заведомо ложные заключения (ч. 1 ст. 307 УК РФ) по уголовным делам № 73229, № 3945, № 4075, № 14168; 4. за вынесение заведомо неправосудного определения (ч. 2 ст. 305 УК РФ) по моей жалобе на заведомо неправосудное постановление «судьи» Пономаренко, незаконно привлекшей меня к административному аресту сроком на 14 суток. Превышение Уфимцевой должностными полномочиями выразилось в том, что она умела умысел уйти от наказания и ответственности за выдачи Аверкову индульгенции по «рассмотрению» им дела единолично посредством неправильной квалификации моих действий в части ч. 3 ст. 129 УК РФ.

21.3.10 В-десятых, злоупотребление должностными полномочиями (ч. 3 ст. 285 УК РФ) «судебной коллегией», выразившееся: 1. в злостном неисполнении ч.ч. 3, 4 ст. 7, ст.ст. 17, 85, 87, ч.ч. 1, 2, 4 ст. 88 УПК РФ, то есть в отказе проверять и оценивать доказательства на предмет допустимости, достоверности и достаточности; 2. в злостном неисполнении ст. 90 УПК РФ, то есть в отказе давать оценку заведомо неправосудным постановления Магаданского горсуда от 06.10.2000 г., 15.05.01 г., 16.07.01 г., 09.10.01 г., 27.12.01 г., 21.02.02 г., 19.03.02 г., и определениям Магаданского облсуда от 08.11.2000 г., 19.06.01 г., 15.08.01 г., 19.03.02 г., 23.04.02 г.; 3. в нерассмотрении дополнительных материалов; 4. в злостном неисполнении требований п. 5 Принципа 18 и «рассмотрении» дела в мое отсутствие.

21.4 Заведомо неправосудные постановление Магаданского горсуда от 03.04.02 г. и определение Магаданского облсуда от 05.06.02 г. не подлежат исполнению в силу ч. 3 ст. 79 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», и подлежат пересмотру, по вновь открывшимся обстоятельствам, так как основаны на нормах, признанных Конституционным Судом не соответствующими Конституции РФ, что разъяснено в Постановлении КС № 13-П от 20.11.07 г. и Определениях КС № 4-О от 14.01.99 г., № 78-О от 05.02.04 г и др.

21.5 В п. 22 ППВС РФ № 1 от 11.01.07 г. «О применении судами норм главы 48 уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих производство в надзорной инстанции»

58

разъяснено: «Пересмотр судебного решения в порядке надзора допускается лишь при наличии правовых оснований, предусмотренных статьями 379, 409 УПК РФ. Если же сомнения в законности, обоснованности и справедливости судебного решения связаны с обстоятельствами, которые не были известны суду и обнаружены после вступления соответствующего приговора, определения и постановления суда в законную силу, вопрос о пересмотре такого решения может быть разрешен только в порядке, установленном главой 49 УПК РФ. Если при указанных обстоятельствах принесены жалоба или представление в порядке надзора и по ним ошибочно принято решение о возбуждении надзорного производства и передаче ходатайства на рассмотрение суда надзорной инстанции, суд оставляет их без рассмотрения и прекращает надзорное производство».

22. На основании изложенного, руководствуясь ст. 402, п. 1 ст. 403, ст. 404, п. 2 ч. 3 ст. 406 УПК РФ

Прошу:

1. Либо возбудить надзорное производство по заведомо неправосудным (ч. 2 ст. 305 УК РФ) постановлению «судьи» Магаданского горсуда Аверкова Ю.В. от 03.04.02 г. и определению Магаданского облсуда от 05.06.02 г. по основаниям п.п. 1-3 ч. 1 ст. 379, п.п. 1-4 ст. 380, ч. 1 ст. 381, п.п. 2-4 ч. 2 ст. 381, п.п. 1, 2 ст. 382 УПК РФ; п.п. 1 - 4 ст. 342, ч. 1 ст. 243, п. 1 ч. 2 ст. 343, п.п. 1-4 ст. 344, ч. 1 ст. 345, п.п. 2-4 ч. 2 ст. 345, п.п. 1, 2 ст. 346 УПК РСФСР, либо возобновить производство по вновь открывшимся обстоятельствам и существенным нарушениям закона, которые сказались на результате, что обосновано выше.

2. Дело направить на новое рассмотрение составом суда из другого региона, поскольку в исходе дела заинтересовано руководство прокуратуры г. Магадана и Магаданской области, руководство Магаданского горсуда и облсуда, о чем свидетельствуют уголовные дела № 41460, № 73229, № 3878, № 3945 и № 14173 прекращенные откровенно преступными способами без моего согласия.

3. Разъяснить ВСЕ права и порядок их осуществления со ссылками на соответствующие нормы материального и процессуального права, как того требуют ч. 1 ст. 11, ч. 3 ст. 15, ч. 2 ст. 243 УПК РФ; п. 1 Принципа 12.

4. Не совершать преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ и, исполнив требования п. 3 мот. части Определения КС № 20-О от 23.01.01 г., п. 3 мот. части Постановления КС № 3-П от 06.04.06 г., раскрыть конституционно-правовой смысл понятия «иные обстоятельства» в ч. 2 ст. 61 УПК РФ, которую «судьи» и «прокуроры» извратили при тайном применении.

5. Не совершать преступление, предусмотренное ст. 315 УК РФ и, исполнив требования п. 2 мот. части Определения КС № 20-О от 23.01.01 г., рассмотреть ВСЕ мои ходатайства и дать оценку законности, обоснованности и мотивированости вынесенным по ним решениям.

6. Дать надлежащую оценку ВСЕМ моим заявлениям о преступлениях, и исполнив требования п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, п.п. 4, 5, 7, 14, 16, 22-24, 26, 31 Приложения № 1, п.п. 1, 2.9, 58 Приложения № 2 к Приказу «О едином учете преступлений», п. 6 мот. части Постановления КС № 1-П от 14.01 2000 г.; Определение КС № 445-О-О от 15.07.08 г. направить их по подследственности для организации соответствующей проверки с вынесением постановлений либо о возбуждении уголовный дел, либо об отказе в возбуждении уголовных дел, либо о возбуждении уголовных дел в отношении меня за заведомо ложный донос.

7. Объединить в одно производство уголовные дела № 73229, № 3878, № 3945, № 4075, № 14168 и № 14173 по основаниям, обоснованным в п.п. 4.6, 4.6.1 данного письма.

8. Восстановить положение (restitutio in integrum), существующее до нарушения прав.9. Указать на конкретное доказательство, свидетельствующее о моем умысле на унижении «чести»,

«достоинства» и «деловой репутации» Вора, Грабителя, Бандита, местного криминального авторитета и просто, ну, очень добросовестного Коррупционера Цветкова Валентина Ивановича.

P.S.

23. А почему мне так успешно продлевали принудительное «лечение»? Да потому, что история «болезни» полностью сфальсифицирована. В нарушение п. 2 Принципа 19 «защиты психически больных лиц и улучшение психиатрической помощи» в истории «болезни» изъято все, что исходило от меня. При поступлении меня в СПбПБСТИН в истории «болезни» были мои предвыборные листовки. Они

59

уничтожены все. 30.05.06 г. у меня была изъята моя письменная продукция. В актах «психиатров» читаем: «При досмотре палаты у больного было обнаружено большое количество рукописной продукции, отражающей его паранойяльную настроенность». За эту «паранойяльную» продукцию меня нещадно казнили нейролептиками более года. Когда я потребовал представить ее в суд, то ее просто уничтожили. 21.03.08 г. я обратился с заявлением «Главному палачу СПбПБСТИН» Стяжкину В.Д. В своем заявлении я употреблял такие слова и выражения, как «дебилы», «сумасшедшие», «умственно неполноценные», чем давал возможность уличить меня в копролалии. Заявление уничтожено. Я его направлял в суд и просил рассмотреть. Его отказались рассматривать два суда первой инстанции и три суда кассационной инстанции. В этот же день, то есть 21.03.08 г., у меня были изъяты книги и документы. 11.09.08 г. мне разрешили их получить обратно. Когда я спустился на склад, то выяснилось, что большая часть литературы похищена, а все документы уничтожены. Я обращался с различными ходатайствами на имя Стяжкина В.Д. Все ходатайства уничтожены. К одному из ходатайств были приложены копия кассационной жалобы № 1052 и копия ходатайства № 63-№ 67. Все уничтожено. Абсолютно не имеет никакого значения, что и как я пишу. Никто не желает проверять и давать оценку моей письменной продукции. А почему? Да потому, что я всем объяснил, что по моей письменной продукции можно проследить динамику моего психического состояния и способы фальсификации истории болезни. Главным основанием для продления мне принудительного «лечения» является утверждение о том, что я меня «нет критики к болезни и совершенным общественно опасным деяниям». Все остальные утверждения о патологии являются производными от приведенного суждения. Свое мнение о совершенных ООД и болезни я выразил в своих письмах от 25.04.05 г., 12.10.05 г. и 17.10.05 г. Их отказываются рассматривать все с февраля 2006 г. Теперь мы должны разобраться, как происходят «экспертизы» и «осмотры». 18.03.10 г. меня показали «профессору» Точилову В.А. Какие документы Точилов использовал? Он использовал только акт № 1506 от 05.09.02 г. и акт освидетельствования от 09.11.09 г. Все! В отношении меня была назначена амбулаторная судебно-психиатрическая «экспертиза», которая была проведена 29.07.11 г. Что использовали «эксперты». Они использовали акт № 1506 и акт освидетельствования от 10.05.11 г. Все!

23.1 Мы помним, что в соответствие с нормами международного права «принцип состязательности означает, что стороны в уголовном или гражданском процессе вправе знакомиться со всеми доказательствами или замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их» (§ 33 Решения Европейского Суда от 20.02.1996 г. по делу «Вермюлен против Бельгии»). В силу п. 2 Принципа 19 «защиты психически больных лиц и улучшение психиатрической помощи» «любые письменные замечания пациента, или личного представителя, или адвоката пациента могут по их просьбе включаться в историю болезни пациента». Если бы в истории болезни находились мои письма от 25.04.05 г., 12.10.05 г. и 17.10.05 г. смогли бы «психиатры» написать, что у меня «нет критики в болезни и совершенным ООД»? Да никогда!!! Потому, что им пришлось бы опровергать содержание писем. На акты освидетельствований мной написаны Возражения № 2 на бред «психиатров»; Возражения № 3 на бред «психиатров»; Возражения № 4 на бред «психиатров»; Возражения № 5 на бред «психиатров»; Дополнение к Возражениям № 4 и № 5 на бред «психиатров», Возражения № 6 на бред «психиатров»; «Финиш», «Мой «бред» и др. Если бы эти письменные документы находились в истории «болезни» смогли бы «психиатры» писать свои абсурдные акты? Да никогда!!! Потому, что им бы пришлось опровергать мои доводы и самим представлять мои документы в суд. В истории «болезни» имеются преступные постановления о незаконно продлении мне принудительного «лечения». На эти постановления я писал кассационные жалобы и заявлял отводы «судьям» и «прокурорам» за то, что они отправляют «правосудие преступными способами. Если бы эти кассационные жалобы, заявления и ходатайства были в истории «болезни», разве бы решились другие «судьи» и «прокуроры» на аналогичные преступления? Навряд ли. А так как в истории «болезни» моего ничего нет, поэтому этой историей «болезни» «психиатры» и размахивают. Если бы в истории «болезни» были мои комментарии по подлежащим рассмотрению вопросам, то никакие бы эксперты не взялись бы писать всякий абсурд. Если бы у меня был Адвокат, то первое, что бы он сделал, так это добился реализации моего права, предусмотренного п. 2 Принципа 19, так как это значительно облегчило бы его труд. Но повторим еще раз: «В силу п. 3 Принципа 18 «пациент и адвокат пациента могут запросить и представить во время любого слушания независимое психиатрическое заключение и любые другие заключения, а также письменные и устные доказательства, которые относятся к делу и являются приемлемыми». Относятся ли к делу мои объяснения на акты «психиатров»? Любой умственно полноценный человек скажет, что «да»…

23.2 Таким образом, моим защитникам нужно добиться только одного: чтоб мои объяснения по всем вопросам, подлежащим доказыванию, оказались в истории болезни. Больше от них ничего не требуется!!!

60

25.04.05 г.-07.12.11 г.-03.06.12 г. Усманов Р.Р.

61