СоциалистПРОГРЕССИВНЫЙ ПАТРИОТИЗМ?В этом году в России в очередной

раз празднуется 4 ноября – День на-родного единства. Притянутая за уши дата не мешает обычным людям честно не выйти на работу в выходной день, а различной шушере устроить очередные показушные акции. В этот день традиционно выводит своих про-плаченных сторонников кремлевское движение «Наши», а так же прово-дят свои «русские марши» публичные лидеры крайне правых, не слишком удачно имитирующие здравомыслие и респектабельность. Понятно, что по замыслу эта странная дата долж-на была стать заменой празднику 7 ноября, который даже в ритуальных своих формах напоминает о том, что попытки изменить мир, порвать с ло-гикой капитализма и государствен-ного управления возможны. Однако, призывая к «народному единству» в стране, где возрастает лишь число миллионеров, образование и меди-цина коммерциализируются, а у госу-дарства все так же недостает денег на достойные пенсии, зарплаты учителям и врачам, стипендии и детские посо-бия, власти могли найти живой отклик только у одной группы населения: у на-ционалистических вожаков, которые, услышав знакомые слова про нацию и единство, активно подключились к празднованию.

В течении года они, не переста-вая, верещат о любых преступлениях, совершаемых мигрантами или кав-казцами, внушая неокрепшим умам представление о жизни в условиях «оккупации и национальной войны». На этой плодородной почве грязно-коричневого цвета легко взрастают и развиваются безумные конспиро-логические теории и извращенные представления о жизни и функциони-ровании общества. А 4 ноября публич-ные лидеры националистов выводят своих сторонников и непонятно на ка-ком основании от имени всех русских требуют ужесточения миграционного законодательства, депортаций и пре-кращения выделения дотаций севе-

рокавказским республикам. Крайне странно, что эти люди, называющие себя патриотами, пытаются разжигать недовольство против одной из частей России, что если чему и может спо-собствовать, так только дальнейшему развалу страны.

Все это не означает, что проблем с дотациями нет – значительная их часть разворовывается, но это общая про-блема коррупции в России, и обычные жители Кавказа тут совершенно ни при чем. Тем более, что гораздо более зна-чительная часть финансовых средств оседает в Москве – одном из самых дорогих городов мира. Еще больше ка-питала ежегодно вывозится за грани-цу. Кроме того, постоянно апеллируя к большинству населения и пытаясь

объявить себя представителями всех «русских», правые обвиняют мигран-тов во всех бедах трудящегося челове-ка. Низкие зарплаты, безработица, со-циальные конфликты – а всему виной, по их мнению, таджики, приехавшие на трудовые заработки и работающие по 11 часов за 10-12 тысяч рублей. А родные «русские» капиталисты, выхо-дит, только и думают, как поднять тру-дящемуся человеку работу, да отпуск сделать подольше! Конечно, с мигра-цией есть проблемы. В конце концов, нет ничего естественного в том, что люди вынуждены покидать свои дома, свою родину и ехать куда-то на зара-ботки. И проблемы с интеграцией тут вполне закономерны – тем более что она крайне затруднена в капиталисти-

Газета Российского социалистического движения Anticapitalist.ru СПЕЦВЫПУСК ноябрь 2011

Социалист2 СПЕЦВЫПУСК

ческом обществе, рассматривающем человека лишь как источник рабочей силы. Даже самому процветающему социальному государству необходи-ма низкооплачиваемая рабочая сила, вербующаяся из мигрантов. Что бы ни говорили сторонники толерантности и мультикультурализма, на таких усло-виях нормальная интеграция вряд ли возможна. Трудовая миграция в со-временном мире – масштабный про-цесс, вызванный капиталистической глобализацией, и никакими депорта-циями и закрытием границ его не пре-кратить. Зато раздуванием национа-листической истерии и абстрактными завываниями против миграции легко можно затуманить реальные причины проблемы.

Размах Русских маршей колеблется год от года, но стоит признать очевид-ный факт: сколько бы денег ни вкачи-валось 4 ноября в «общенациональ-ные» торжества, дата эта стала по сути праздником крайне правых. И очевид-но, что любые дальнейшие попытки властей избавиться от нашего общего революционного наследия будут при-водить к подобному результату.

Одним из распространенных мифов, тиражируемых крайне правыми на волне «единства» и «согласия», состо-ит в том, что все противники русских маршей и этнического национализма являются по определению «русофо-бами», ненавидящими все «русское», а обожающими, наоборот, разноо-бразные «меньшинства», «этнических преступников» и т.п. И хотя в эту глу-пость верят уже только самые непро-биваемые представители правого со-общества, тем не менее недостаток собственных внятных и доступных от-ветов на проблемы, связанные с ми-грацией, с национальным вопросом, с патриотизмом и т.п., у левых налицо. Эти ответы должны быть далеки как от унылой жвачки из «толерантности» и наивного мультикультурализма, так и от левацкого абстрактного доктринер-ства на тему «пролетарского интерна-ционализма», замыкающего левых в пределах собственных сект и групп по интересам.

Данный спецвыпуск посвящен про-блеме патриотизма – может ли он быть прогрессивным и противоречит ли само это понятие интернациона-листским ценностям, разделяемым нами. Мы считаем, что дискуссия на эту тему исторически оправдана, не является результатом какого–либо не-доразумения, недопонимания и долж-на вестись без навешивания ярлыков и взаимных обвинений. Все материалы имеют дискуссионный характер, не от-ражают точку зрения организации или какой-либо группы внутри неё.

РОДИНА – ЭТО ПРОЦЕСС

Странные вещи творятся с патрио-тизмом в России в последние годы.

Кажется, что каждый назвавший себя патриотом в присутствии двух свидетелей, получает пожизненное право говорить от лица всей России, всего русского народа и, пожалуй, во-обще должен восприниматься отныне и навсегда не иначе как воплощение истины, добра и красоты.

Люди, громче всех называющие себя патриотами, чаще всего отно-сятся либо к категории циничных про-ходимцев, либо – к отмороженным нацистам-психопатам, нередко со-вмещая в себе эти типажи в разной пропорции.

Неудивительно, что многие поря-дочные люди, имея перед глазами такой пример, стараются дистанци-роваться от него как можно дальше и считают патриотизм чем-то как мини-мум основательно замаранным, а как максимум – чем-то сеющим лишь не-нависть между людьми.

Основная же масса населения про-сто старается не кричать о своем па-триотизме на каждом углу, или же де-лает это в дни особо ответственных футбольных матчей.

Расплывчатость самого определе-ния патриотизма лишь добавляет не-разберихи

Так что же такое патриотизм?Самый банальный и, видимо, вер-

ный ответ – любовь к родине. Эта формулировка, в силу своей ши-

роты, в свою очередь требует уточне-ния.

Можно определенно сказать, что па-триотизм в собственном смысле этого слова является чем-то большим, чем просто субъективным переживанием симпатии к некоему ландшафту или его обитателям.

Патриотизм подразумевает как добровольную ответственность за настоящее и будущее того или ино-го социального образования, так и стремление совместить желаемое бу-дущее этого образования с его объ-ективными историческими задачами. (Таким образом, ни в коем случае не являются патриотами люди, подкиды-вающие мысль о дальнейшем раздро-блении родины и разграничении ее на-родов по отдельным вольерам, но зато с сохранением капиталистического строя, который якобы перестанет быть олигархическим).

Определение и поиск путей выпол-нения таких задач – первая цель рос-сийских и постсоветских патриотов на данный момент.

Исторический процессИсторический процесс не равноме-

рен. И прогресс не размазан ровным слоем по планете.

Обитаемые людьми пространства объединены в относительно автоном-ные системы. Они могут быть структу-рированы при помощи хозяйственной деятельности, языка, культуры, тер-ритории, родственных связей, права. Разные системы в свою очередь явля-ются элементами систем более высо-кого порядка.

Интеграция и системыЭлементы системы более интегри-

рованы друг с другом, чем с элемен-тами других систем, пусть даже и бо-лее близких топографически, причем форма такой интеграции определяет-ся конкретно-историческими обстоя-тельствами. Это относится и к нациям и государствам.

Системы, сталкиваясь с внешними и внутренними вызовами, развиваются,

Социалист СПЕЦВЫПУСК 3

усложняются, объединяются и други-ми и изменяются в соответствии с за-конами диалектики.

Формы жизниНовые формы человеческого обще-

жития появляются в недрах старых, как продукт развития внутренних про-тиворечий системы. Они утверждают-ся в борьбе с отжившими формами, тянущими человека назад. В упорной борьбе новая форма утверждает свое существование, становится господ-ствующей и в свое время должна сме-ниться более новой, порожденной ею и сделавшей ее ненужной. Не всегда этот процесс идет линейно, порой случаются откаты, являющиеся след-ствием какой-то катастрофы и стано-вящиеся причиной новых катастроф. Причем откат к старым примитив-ным формам происходит легче, чем утверждение новых, но всегда лишь на время и никогда не повторяя прошлого в точности.

Общий центр тяжести порождает об-щую судьбу.

РодинаРодина – это не просто раз и навсег-

да зафиксированное в паспорте место рождения.

Родина – это процесс. Процесс пе-реживания общей судьбы с неким про-странством, временем или людьми.

У кого-то родина может ограничи-ваться семьей или деревней, у кого-то – всем человечеством.

Корпоративная глобализацияЭпоха корпоративной (капита-

листической, государственно-монополистической) глобализации впервые дала всем народам общий центр тяжести - бесконечный рост прибыли - и общую судьбу - отчаянная конкуренция народов в борьбе за вы-живание, обеспечивающая олимпий-ский уровень жизни их элит, слипших-ся в единую.

Впервые планетарное единство лю-дей стало не умозрительной конструк-

цией, а объективной необходимостью.Ситуация, когда огромное и посто-

янно растущее большинство населе-ния планеты находится на грани либо за гранью бедности, беднея и теряя свои права от года к году, тогда как правящее меньшинство обретает все большую политическую и экономиче-скую власть – нестерпима и ведет к общепланетарному коллапсу.

Важнейшая задача человечества – изменить предписанную ему ни-чтожным меньшинством угнетателей судьбу и построить будущее, открытое каждому. Борьба за прямую демокра-тию и социальную справедливость – дело всех народов и каждого из них по отдельности.

ЕвразияОднако региональная специфика не

исчезла, и история нашей страны – яр-чайшее тому подтверждение.

Как показывает история XX и XXI веков, евразийское пространство не способно эффективно развиваться, будучи раздроблено на полтора десят-ка капиталистических государств, каж-дое из которых еще и обладает целым букетом социально-экономических заболеваний (зачастую заразных), ха-рактерных для режимов периферий-ной олигархии.

Не последнюю роль в установлении такого порядка вещей сыграли нацио-налистические настроения, как пра-вило подчеркивающие чрезмерную щедрость своего народа и паразитизм остальных.

Общее прошлое, объединившее на-роды СССР, не может быть отменено временным торжеством капитали-стов, баев и бюрократов. Отдельные небольшие территории – вроде стран Прибалтики – могут более органично вписаться в систему Большой Европы, но основная часть стран Союза обре-чена на общее будущее.

Советский интернационализмСоветская модель дружбы народов

являлась не просто пропагандистским штампом, а реально действующей си-стемой разрешения межнациональ-

ных противоречий и координации со-вместной деятельности.

Народы СССР, как правило, имели благоприятные условия для экономи-ческого и культурного развития, при-чем количественный и качественный рост (а порой – рождение с нуля) на-циональной интеллигенции не порож-дал центробежных сил, а напротив, способствовал укреплению интегра-ционных процессов.

Обогащая друг друга достижениями своей культуры – от поэзии и науки до кулинарии, – эти народы вносили свой вклад и в формирование единой со-ветской культуры – «национальной по форме, социалистической по содер-жанию». Единый хозяйственный ком-плекс позволял экономике стабильно расти, обеспечивая рост благосостоя-ния всего населения, а не становясь фактором прогрессирующего рас-слоения на нищающее большинство и концентрирующее все большее богат-ство меньшинство.

Советский интернационализм в сво-ей исторической реализации был не безупречен, однако действенен. На смену ему пришла модель межнацио-нальных отношений, интересам самих народов отвечающая куда меньше. Обострение межнациональных

отношенийРаспад первого в истории социали-

стического государства – применяв-шего передовые для своего времени и во многом до сих пор непревзойден-ные стратегии целостного развития – на стремительно впавшие в убожество территории выживания по законам джунглей катастрофическим образом повлияло на судьбы жителей.

Одним из следствий распада СССР стало небывалое обострение межна-циональных отношений. На постсовет-ском пространстве пронесся целый ряд кровопролитных войн, унесших жизни сотен тысяч человек и вынудив-ших стать беженцами до 12 миллио-нов человек. Войны оставили глубокие раны, которые будут заживать еще долгие годы.

Распад единой хозяйственной структуры поставил на грань голодной смерти и вынудил податься на зара-ботки за рубеж еще десятки миллио-нов человек.

В свою очередь, вал трудовой ми-грации обострил межнациональные конфликты даже там, где их раньше не было.

Новый рост национализмаСегодня мы видим настоящий ша-

баш национализма всех мастей. На-ционализма дикого, постоянно пере-ходящего в пещерный расизм, часто тяготеющего к насилию и убийствам – чему способствует в том числе и провокаторская роль «правоохрани-тельных органов». В зависимости от местной специфики, национализм мо-жет быть заменен религиозным фун-даментализмом.

Рост националистических настрое-ний вызван несколькими факторами. Так, возросло напряжение между груп-пами (зачастую объединенными по

Социалист4 СПЕЦВЫПУСК

этническому или родственному при-знаку), которые конкурируют за сокра-тившийся доступ к жизненным ресур-сам. Порой примкнуть хоть к кому-то – единственный способ выжить в мире глобальной конкуренции. Кроме того, в условиях распада важнейших социальных институтов – от семьи до сверхдержавы, - возникла жажда идентичности, потребность опреде-лить себя «через корни».

Одна из примечательных особен-ностей национализма – поразитель-ная слепота в отношении очевидных вещей. Истории как бы не существу-ет – есть разве что мифическая пра-история, сборник фэнтезийных рассказов об уходящем в глубину ты-сячелетий Роде непобедимых воинов и мудрецов, изобретших все, что толь-ко можно и нельзя изобрести, от коле-са до межгалактических кораблей.

То же касается и таких проблем, как возникновение этнических квазимо-нополий и бьющий по социальным стандартам поток трудовой миграции - в качестве лекарства предлагают-ся те самые меры, которые и сыграли едва ли не решающую роль в возник-новении самих болезней.

Те, кто кричит «Хватит кормить Кав-каз!», должны вспомнить, как в конце 80-х по 91 год разномастные нацио-налисты кричали, что хватит кормить союзные республики (или центр, в зависимости от местоположения кри-

чащего), и после распада СССР с кор-мом стало хуже у всех, и в сотни раз подскочило число мигрантов.

Само собой, в национализ-ме присутствуют различные тече-ния, и сегодня мы можем наблю-дать, как растаскивает в разные стороны социал-националистов (нац-паты и разнообразные НС) и либерал-националистов (нацдемы), ориен-тирующихся на европейских «новых правых» образца Марии Ле Пен и Герта Вилдерса (Андерс Брейвик – в уме).

Если социальная риторика, исполь-зуемая первыми, привлекает к ним часть социально-мыслящей аудито-рии, работать с которой революцио-нерам и патриотам можно и нужно, то сегрегационный этнокапиталистиче-ский проект вторых, заговаривающих-ся порой до русского сепаратизма (от-деление всех или части национальных окраин и образование «русской демо-кратической республики»), – во всех своих проявлениях враждебен интере-сам народа.

Даже ярый противник патриотизма Л.Н. Толстой, с его любовью к земле и к мужику, который в поте лица своего растит на ней хлеб для себя и для всех остальных, - был куда большим патри-отом, чем бесчисленные организато-ры «русских маршей» и их наивные, но модно одетые последователи, став-шие разменными монетами в злове-щей игре правящего класса.

Задача настоящих патриотов – борь-ба не против других народов, но вме-сте с ними: борьба за лучшее будущее своего народа и всего человечества, против единого планетарного правя-щего класса. Борьба за мир, где сво-бодное развитие каждого индивида и общества в целом станет залогом вы-хода на новую ступень развития – вот высота, взять которую необходимо, ибо поражение здесь несет неисчис-лимые бедствия всему человечеству.

Борьба народовВо всемирной борьбе народов за

демократию и социализм видна спец-ифика разных регионов. Разворачива-ющиеся в разных концах Земли собы-тия оказывают друг на друга влияние и дают бесценный опыт. При этом рево-люционный процесс в Латинской Аме-рике, Арабском мире и ядре капитали-стической системы – США и Западной Европе – имеет свои региональные от-личия – поверх отличий национальных.

Несомненно, будет иметь свои осо-бенности и новая русская революция.

Гадать о подробностях преждевре-менно, но можно уверенно сказать, что территорией РФ она не ограничится, а неизбежно затронет и другие госу-дарства северной Евразии; включит в своё движение большинство народов Советского Союза.

Илья Знаменский

Европейская фабрика ненависти: от нацизма к правому популизму

Правые в современной Западной Европе мало напоми-нают героев антифашистских карикатур времен Второй мировой войны. Идеи либерального мультикультурализ-ма и толерантности изрядно облагородили их морды. Это конечно не значит, что ключевые для самоопределения ультраправых ценности расизма, ксенофобии и иерархии отброшены за ненадобностью. Как справедливо отмечает итальянский исследователь Альберто Бурджо, ксенофобия и расизм являются «генетическим кодом европейской со-временности». Это значит, что тяга к исключению и стиг-матизации всего непохожего это не следствие процесса иммиграции, а одна из основ европейской цивилизации.

Следует отметить, что вскормленнып расизмом XIX века нацизм и фашизм больше не существуют в Запад-ной Европе как политическая сила – особенно в странах-прародителях. Влияние неонацистов на общественную жизнь Германии близко к нулю. Фалангисты, вошедшие в испанскую национал-католическую Народную партию, – исчезающий вид. В берлускониевской Италии проис-ходит реабилитация фашистского дискурса в массовом сознании, однако политические наследники фашизма – «Будущее и свобода» – объявляют себя либералами, ре-формистами и прогрессистами и критикуют консерватизм «Северной Лиги». Во Франции само избрание Марин Ле Пен лидером Национального фронта свидетельствует о глубоком перерождении этой организации – от петенизма и национальной-революции в сторону более толерантной и феминистской партии.

Современные ультраправые стараются представить себя не наследниками Третьего рейха, но защитниками Запада, которому угрожают столкновение цивилизаций и глобали-зация. Одним из первых, кто придал правым идеям новое звучание, стал Пим Фортейн. В 2002 он сформировал пред-выборный список своего имени на выборах в Голландии. Основными темами его предвыборной программы были исламофобия, индивидуализм, феминизм и защита прав геев. Этот коктейль стал волшебным ключом к электораль-ному успеху. Успех «Списка Пима Фортейна» вдохновил многих правых в Европе.

Идеей, объединившей их всех, стала борьба с мигранта-ми, которые стали восприниматься в духе «опасных клас-сов» XIX века. Им приписываются все грехи от болезней до вредных привычек. На визуальном уровне мигрантам были приданы черты мусульман, точно так за сто лет до этого «чуждость» была связана в первую очередь с образом и привычками евреев. Боязнь исламского терроризма при-шла на смену «жидо-большевистскому» заговору. Таким образом, исламофобия является цементом, скрепляющим конструкции ультраправых в Западной Европе. Денацифи-кация Европы обернулась не исчезновением неонацистов, а их переходом в лагерь популистов. Такая политическая динамика открывает широкий простор для маневра, обе-спечивая гибкость и изменчивость, но вместе с тем позво-ляя сохранять иерархичность и заряд ненависти к «чужа-кам».

Иным образом складывается ситуация в Восточной Ев-

Социалист СПЕЦВЫПУСК 5

ропе. После краха пост-сталинистских режимов здесь на-блюдается рост ультраправых. Однако в отличие, от своих западных соратников, они обращаются не столько к защите прав геев и женщин от мнимого насилия со стороны му-сульман или отстаиванью ценностей иудео-христианской цивилизации перед лицом исламской угрозы, сколько пы-таются копировать своих предшественников из 30-х – 40-х годов. Наибольшего успеха в этом достигла венгерская партия «Йоббик», которая считает себя наследницей фа-шистской организации «Скрещенные стрелы» и чтит па-мять об адмирале Хорти. Схожим образом формируются и движения в современной России. Большинство ультрапра-вых организаций равняется на «героев РОА», а не на окру-жающую их действительность. Единственным исключением можно считать деятельность Алексея Навального, который прославился не только как обличитель коррупции, но и как один из организаторов «Русского марша». Его поддержка инициативы «Хватит кормить Кавказ!» и репутация либера-ла вполне укладывается в стратегию, используемую правы-

ми популистами в Европе.Все это ставит перед антифашистским движением ряд

проблем. С одной стороны, в связи с исчезновением клас-сического фашизма в Западной Европе становится оче-видна неактуальность предыдущих форм борьбы с его проявлениями. Ультраправые в современной Европе вы-игрывают там, где левые отказываются решать проблемы угнетенных классов. В этом контексте борьба с правым по-пулизмом сегодня – борьба с капитализмом, все глубже и глубже погружающимся в пучину экономического кризиса. С другой стороны, актуальной проблемой непосредственно для России остается именно классический фашизм, вер-бующий своих сторонников среди молодежи. Правый попу-лизм в стиле Навального остается пока диковинной штукой. Однако опасность его не стоит недооценивать. Перед анти-фашистами всего мира встают новые задачи, пора начать их решать!

Павел СмирновВ подготовке материала использована статья Энцо Траверсо The hate

factory: xenophobia and racism in Europe

Социалист6 СПЕЦВЫПУСК

ПАТРИОТИЗМ -только для обманутых и идиотов

Сколько живу, всё никак не могу про-чухать, что такое патриотизм и чем он так ценен, почему фразочки типа «это не патриотично», «где твой

патриотизм» умнее и содержатель-нее фразочек, к примеру, «это не зоо-парково» или «где твой аквариумизм».

Слово «патриотизм» вдувалось в мои уши ещё в детстве, преимущественно не само по себе, а в словосочетании «советский патриотизм», вместе с не-которыми другими словосочетаниями, типа «Слава КПСС», и потому выгля-дело заранее донельзя фальшивым и ненатуральным. «Слава КПСС», одна-ко, давно уже канула в Лету, а «патри-отизм» жив (типа Сухофрукта в Мав-золее, который «и сейчас живее всех живых») и становится каждую осень и каждое 23 февраля объектом массо-вых спекуляций, поводом для демон-страции лицемерия или скудоумия, а то и того, и другого вместе.

Что такое патриотизм? Любовь к ро-дине? Почему бы так прямо и не гово-рить? Что тут такого сложного? Каждый человек, родившийся где-то и провёд-ший в этом «где-то» детство и юность, естественным образом привыкает к окружающей среде и постепенно на-ходит в ней какие-то положительные черты. Моя родина - Москва, тут ро-дились мои родители, мои братья и сёстры, многие мои друзья и подруги. Что в ней хорошего? В детстве мне нравилась Красная площадь (постро-енная итальянцами; попав в сильно продвинутом возрасте во Флоренцию и повертев головой, я убедился, что в этом учебники не врали: действитель-но, типичная итальянская архитекту-ра), я любил берёзки (с возрастом на-глядно убедился, что точно такие же белые деревья с чёрными надрывами растут в Белоруссии, Польше и даже в Германии; до сих пор помню, как хо-лодным апрельским днём мы с другом Тёмой ходили по заброшенным запад-ноберлинским рельсам, упирающим-ся в стену, рельсы поросли травой, кустарником и, конечно, берёзами, типичными немецкими деревьями), я любил тишину и простор окраинных московских улиц, их свежий ветер и голоса птиц, которые были повсюду слышны (наступивший XXI век не оста-вил от этого ничего - ни свежести, ни простора, теперь сплошь утыканного небоскрёбами и моллами, ни голосов птиц, вместо которых - один только ро-кот автомобилей).

Люблю ли я Москву? Да, мне нравят-ся здесь некоторые здания, некоторые куски улиц, некоторые кабаки (впро-чем, век их недолог), мне по-прежнему нравится Красная площадь... Но зна-чит ли это, что я не люблю другие горо-да, которые узнал за время жизни (Пе-

троград, Киев, Минск, Берлин, Париж, Гамбург) или что моя любовь к Москве исключительна? Нет, не значит. Там тоже есть дома, куски улиц и площади, которые мне очень нравятся и везде, решительно везде - воз-дух свежее, чем в Мо-скве, а, скажем, в Киеве, Минске и Берлине - про-стор просторнее.

Может быть я должен любить родину (Москву) за её особую великую историю? Должен гор-диться предками и их свершениями? Что тут у нас есть специаль-но великого? Лобное место, где казнили не-меряно народу или не-приметный дом в Варсо-нофьевском переулке, в котором и находились те самые страшные рас-стрельные «подвалы Лубянки» и где народу казнили ещё более не-меряно? Любить ли Мо-скву за то, что здесь в больную голову Ивана IV пришла идея оприч-нины или больше за то, что именно отсюда он отправился в свой северный поход, чтобы задушить последние оплоты русской свободы - Новгород и Псков, а последних свободных русских лю-дей, новгородцев, тысячами вырезать или спустить под лёд в Волхов? Ко-нечно, как анархист я, допустим, могу гордиться тем, что здесь, в доме, где сейчас располагается посольство не-существующего государства Пале-стина, родился некогда анархист Пётр Алексеевич Кропоткин, но я слишком хорошо знаю, что свободолюбивые идеи скорее приходили ему в голову в конных путешествиях по Алтаю, а не в смрадных московских переулках, где рабы жили рядом с господами и где, казалось, никогда ничего не изменит-ся. Да к тому же мне как-то претит, далека от меня идея о том, что можно гордиться какими-то другими людьми, с которыми ты не знаком и к развитию которых ты не приложил ни капли уси-лий, просто на том основании, что ты и они - земляки или придерживались одного и того же комплекса взглядов и убеждений. Понятно ещё, можно гор-диться воспитанными лично детьми или учениками, но гордиться предше-ственниками... Это как-то абсурдно, это за пределами нормальной логики.

Но если любовь к родине ещё хоть

как-то можно объяснить - привычкою, плохим знакомством с другими горо-дами и странами (или вовсе отсутстви-ем такого знакомства), то сведение её, этой любви, к некоему отвлечённому понятию, а именно, к «патриотизму» мне ещё более непонятно.

О «патриотизме» всегда почему-то первыми заговаривают власти, госу-дарственные или экономические и, как правило, тогда, когда готовятся обмануть (это ещё Салтыков-Щедрин подметил, великий русский писатель, обмолвившийся примерно: на патрио-тизм потянуло - наверное, проворова-лись). Когда надо уйти от ответствен-ности за военные преступления или за преступления против свободы граж-дан или за преступления против со-держимого карманов своих земляков, всегда в дело идёт «патриотизм».

Неудивительно, что этих, «патрио-тических», разговоров всё больше становится в последние годы: чем хуже и безнадёжнее экономическое и социальное положение живущих в на-шей стране людей, чем меньше они чувствуют свободы, чем больше вре-мени должны отдавать работе или её поискам, чем больше денег платить за еду, жильё, транспорт, одежду, тем чаще нам говорят о «патриотизме», о

Социалист СПЕЦВЫПУСК 7величии предков, о врагах, в кольце которых якобы находится наша давно уже не республика. Кто-то, кто явно проворовался, подсовывает нам этот фетиш не только вместо верных отве-тов, а ещё и для того, чтобы и вопро-сов не возникало, чтобы, как «дважды два - четыре» мы сразу вспоминали о врагах других национальностей, цвета кожи, места жительства, на борьбу с которыми нас зовут с помощью этого самого «патриотизма». И этот фетиш нам подсовывают строго или те, кто находится у власти, или те, кто очень рвётся занять их место, ничего толком не объясняя, ничего не строя, ничего не делая для людей.

Тем более удивительно, что на эту обманку покупаются даже некоторые люди левых взглядов. И дело даже не в том, что левые должны помнить свой изначальный интернационализм, что не должны забывать максиму «проле-тарии не имеют отечества», дело ско-рее в обычных тактиках обмана, при-меняемых буржуазией не первое уже столетие: как только начинает пахнуть сверхприбылями (или керосином, ко-торым эти сверхприбыли могут быть подожжены) массы всегда отправ-ляются в бой за интересы буржуазии под флагом «патриотизма», будь это патриотизм русский, украинский или немецкий, не важно, даже будь он «советским патриотизмом», который всего лишь маскировал отчётливые классовые интересы советской но-менклатуры, отвратительного господ-ствующего слоя, который даже в годы войн и массовой голодухи всегда жрал от пуза, получал продуктовые наборы и «чёрную зарплату» в конвертах, мно-гократно превышавшую ту, что записа-на в бухгалтерских ведомостях.

На самом деле, всем левым и во-обще всем не желающим быть обма-нутыми людям, давно пора понять: там где произносят слово «патриотизм», там просто хотят, чтобы блестящее в глазах и капающее со слюной эгои-стическое и классовое желание «хочу украсть побольше» хоть чем-то камуф-лировалось.

А к любви это всё не имеет никако-го отношения. Я люблю родину (это где-то на кольцевой линии метро, впрочем, дом тот давно снесён), а ещё вернее - я люблю природу средней по-лосы (да-да, те самые берёзки), своих друзей и подруг, некоторые из которых русские, некоторые украинцы, неко-торые башкиры, белорусы, евреи, по-ляки или немцы, я люблю веселье и остроумных людей (и очень рад, когда их шутки и смех доносят до меня пере-водчики с языков, которыми я, увы, не владею), но я не люблю алчных обман-щиков и кровопийц, размахивающих жупелом «патриотизма», «националь-ных интересов» или «государственной важности».

Рождённый в СССР я всё-таки с тех пор немножечко вырос, поскитался и пообтёрся, чтобы понять, что наше отечество - всё человечество. И вам того же понять желаю. И чем раньше, тем лучше.

С приветом из Москвы,Влад Тупикин

ИНТЕРНАЦИОНАЛ – последнее прибежище

патриотовВ изначальном марксовом понима-

нии интернационализм пролетариа-та должен органически вытекать из а)общности условий существования (индустриальное производство); б)общности подчиненного положения в этих условиях.

Надо признать, что сегодня мы име-ем кардинально другую ситуацию. Не обязательно считать существующую систему «постиндустриальной», «ин-формационной», не обязательно быть адептом теории «множеств» Негри или теории «информалиата» Шубина, что-бы признавать: наемные работники, хоть и составляют подавляющую часть общества, но занимают в нем самые разнообразные позиции, крайне рас-слоены, и ни о какой общности усло-вий/положения как предпосылке ин-тернационалистской идеологии, речь, увы, не идет.

Неудивительно, что интернациона-лизм, несмотря на очевидную эконо-мическую и информационную глоба-лизацию мирового пространства, для большинства является сегодня скорее абстракцией, а в качестве само со-бой разумеющейся ценности имеет хождение лишь в двух относительно небольших группах: а)среди интелли-генции и креативной прослойки мега-полисов, формирующей органичную космополитическую среду; б)среди тех левых – социалистов и анархистов – для которых интернационализм является частью усвоенной идейной традиции, разделяемой с товарищами поверх нацио-нальных, этнических, языко-вых барьеров.

Интересно, что левые, считающие, что «патрио-тизм» как выражение привя-занности к родине является по определению отсталым и реакционным предрассуд-ком, тем не менее не готовы отказываться от принадлеж-ности к собственным тради-циям, от чувства общности и от соответствующих ритуа-лов, которые по сути не так уж отличаются от патриоти-ческих: фетишистское по-читание символики, разде-ление всех людей на «своих» (представителей своей по-литической субкультуры) и «чужих» (неполноценных или потенциально опасных) и т.п.

В сегодняшней России существуют приблизитель-но три субъекта патрио-тической мысли. Это, во-первых, правящий режим,

пытающийся сформировать некую синтетическую канву русской исто-рии от «Рюрика до Путина» в качестве идеологического фундамента «суве-ренной» буржуазной демократии. За альтернативную модель патриотизма привычно отвечает КПРФ, которая, впрочем, чем дальше, тем все более неуклюже балансирует между рито-рикой о великой интернациональной космической державе СССР и уже от-кровенно реакционным «русским со-циализмом» (православие, русские как формообразующая нация и т.п.) И наконец, третий извод – это этниче-ские националисты, патриоты Средне-русской возвышенности, до размеров которой непременно сократится стра-на, если их программа будет реали-зована. Интересно, что даже самые респектабельные попытки сформиро-вать идеологию русского национализ-ма скатываются в итоге к пещерному биологизаторству, выстраиванию эт-нических иерархий и натурализации культурных различий.*

Этому есть очевидное объяснение. Русское национальное самосозна-ние как таковое сформировалось уже в 20 веке в сложной и неразрывной связи с самосознанием советским. До революции, когда подавляющее большинство жителей империи было безграмотным, не существовало, со-

Социалист8 СПЕЦВЫПУСК

ответственно, и единого национального пространства, до-минировали скорее региональные, областные, либо рели-гиозная идентификации. Высокая русская культура 19 века была доступна небольшой грамотной прослойке. И только с развитием общенациональной экономической и инфор-мационной инфраструктуры в советское время эта культу-ра стала всеобщим достоянием. То, что мы понимаем под «русским», или, во всяком случае, понимали ещё каких-то десять лет назад, формировалось в советском плавильном котле, на фронтах Великой отечественной войны, на вели-ких стройках, да и в сталинских лагерях, где смешивались и переживали чаще всего не национальное угнетение, а общую трагическую судьбу люди самых разных националь-ностей.

Становится все более очевидно, что отказ от советского или югославского федеративного объединения, вызванный кризисом соответствующих моделей государственного со-циализма, стал в исторической перспективе шагом назад, за которым вполне могут последовать следующие шаги, ещё более реакционные и разрушительные. С другой сто-роны, именно под лозунгом континентального единства и взаимопомощи происходит постепенное выстраивание антиимпериалистического полюса в Латинской Америке, и развитие идей панафриканизма и панарабизма, скорее всего, стало бы лучшим выходом для африканских и ближ-невосточных народов, раздираемых противоречиями мест-ных элит и аппетитами западных патронов.

Очевидно и то, что единственный вариант «прогрессив-ного патриотизма» в нашей стране может восходить лишь к спроецированной в будущее общей истории народов СССР (что, естественно, не противоречит критическому взгляду на советский проект, а том числе на национальную полити-ку), а также к освободительной стороне национальных исто-рий – к местным традиционным формам самоуправления, к народным восстаниям и революциям, к революционно-демократической культуре 19-20 вв... Именно эта часть российской/советской (как и любой другой) истории имеет

всемирно-историческое значение, и нет ничего постыдно-го в том, чтобы идентифицировать себя с ней, если, конеч-но, есть такая необходимость.

А потребность в той или иной идентификации – нацио-нальной, этнической, религиозной, субкультурной – у боль-шинства людей есть и будет ещё очень долго – поэтому левым имеет смысл не отвергать эту потребность как «ре-акционную», а стараться разворачивать её к наиболее про-грессивным, эгалитарным, революционным элементам той или иной традиции. Что вовсе не отменяет, а наоборот, дополняет нашу основную задачу: развивать новую интер-националистскую культуру, порождаемую сегодня общим антинеолиберальным сопротивлением – борьбой профсо-юзов, студентов, экологов и других глобальных движений.

Кирилл Медведев

*см. например, программный тест Михаила Ремизова «Русский национализм как идеология модернизации»: Прежде всего, вполне очевидно, что русские этнические

интересы в главном могут быть легко приравнены к госу-дарственным, общероссийским и в этом качестве стать непререкаемыми для всех российских народов. Нам не нужна дискриминация других этнических групп, нам нуж-но такое цивилизационное развитие, в котором мы будем иметь естественные преимущества. Есть народы, которые могут хорошо жить в безгосударственном мире. Например, при криминально-феодальном укладе или при гегемонии транснациональных корпораций. Для русских нормальной «средой обитания» является социально ориентированное индустриальное общество, а главным механизмом адап-тации — сильное хорошо вооруженное государство. Иными словами, все то, что можно назвать национальной модер-низацией, для русских является элементарным биологиче-ским императивом. В этом наше важное отличие от других российских народов, благодаря которому мы способны их интегрировать.

Логос # 1 2007 (58)

Кто ты, мой новый мираж?Знакомясь с творчеством идейных

противников, находишь вещи, кото-рые вызывают если не уважение, то какое-то понимание. В правом творче-стве можно увидеть множество верно описанных проблем, и слушая некото-рые тексты правых групп – порой по-нимаешь, какие проблемы волнуют со-временную молодежь. Это понимание превращается в идейную вражду толь-ко тогда, когда после перечисления реальных противоречий – идет пропа-ганда человеконенавистнических идей и реакционного национализма, сводя-щая на нет все правильные разгово-ры о нищете, коррупции, продажных ментах и т.д. Ведь вопрос идеологии кроется в поиске причин, а не в точно-сти описания пагубных следствий – а причины у националистов далеко сме-щены от офисов жирных финансовых заправил в сторону общежития с полу-мертвыми мигрантами.

Но, столкнувшись с нынешним твор-чеством бывшей солистки группы «Мираж» (да, именно той, знамени-той по песне «Музыка нас связала») Светланы Разиной – вы не встретите ни политической программы, ни даже намеков на какую-нибудь связную мысль. Фашисткой пропаганды вы так-же почти не увидите – ставка сделана в основном на эстетику. А вот с эстети-кой вышло довольно уебищно.

Вот, к примеру, песня «Музыка и Тан-цы»: «Она выходит на улицу в глянце/Она на кухню является голой/Её мас-штабы – предмет деформаций/Здесь музыка кончилась, начались танцы». Теперь представьте этот феерический текст в исполнении двух женщин, ко-торые не очень красиво крутятся на красно-кислотном фоне с бойцовой собакой под хуевую музыку. Хотя ска-зать, что музыка хуевая – не сказать ничего. Это просто адское варево из набора стандартных электронных пас-сажей дешевой попсы, режущих слух, которые еще сдобрены агрессивным позвякиванием затворов и похаркива-нием явно уставших и злых собак. Дис-сонанс возникает примерно такого же порядка, как если бы мульт «Незнайка на Луне» озвучивали гроулом.

Но если вы включите колонки на пол-ную громкость и попытаетесь под это поколбаситься – то вы, скорее всего, будете неожиданно напуганы мерзким ором ближе к концу песни: «Хочешь к ней прикоснуться – набери 88!» Не пытайтесь вглядеться, чтобы увидеть Гитлера, зигующего в 25-м кадре: до конца песни вы будете смотреть на двух женщин, которые будут продол-жать очень смешно и нелепо извивать-ся. Просто милая дань вдохновителям, маленький «Хайль Гитлер», спрятан-ный между набором постмодернист-

ских выкрикиваний.Еще один клип этой чудо-группы

повествует о некоем «белом герое», которого ищут и судят, а Светлана Разина поет о том, что она «давно уже причастна и давно во всем согласна». Странная женщина рядом с ней поет тоже самое, и они снова пляшут вдво-ем на фоне разных картинок, наме-кающих на обстановку вокруг «белого героя» и его леди.

Хоть и прямого текста с нацистскими идеями, повторюсь, нет, но подмахи-вание в сторону фашистов очевидно, посмотревшим сразу всё становится ясно.

Это стыдно смотреть. Не знаю, как сие правым – но если бы какой-нибудь Дима Билан решил в таком же стиле намекнуть на симпатию к левым, то он стал бы врагом номер один с пометкой «за дискредитацию». Судя по всему – кое-каким ребятам справа подобное творчество нравится: в комментах Светлане шлют вдохновенные «салю-ты от русских националистов».

Популярная эстрада – явление от-вратительное и вырожденческое. Поэ-тому неожиданная фашизация той или иной поп-звезды, скорее, закономер-ность, чем что-то из ряда вон выходя-щее. Ведь кесарю кесарево, не так ли?

Артем Ходынский

Социалист СПЕЦВЫПУСК 9

Билли БрэггПРОГРЕССИВНЫЙ ПАТРИОТ

Отрывок из книгиБилли Брэгг (1957) – британский

рок-музыкантПолитика идентичности всегда влия-

ла на мои песни, но по-настоящему углубиться в эту тему меня заставили три разных, но взаимосвязанных друг с другом события.

В мае 2006 расистская Британская Национальная партия взяла 12 мест в Совете Баркинга и Дагенхема (Восточ-ный Лондон). Благодаря этому успеху крайне правая партия впервые стала официальной оппозицией в муници-пальном совете.

На первом же заседании новой ас-самблеи BNP попыталась провести поправку к муниципиальному закону с целью изменить представление об антирасизме. После слов «Обеспечи-вать равные возможности и уважать разнообразие, искореняя все виды дискриминации» предлагалось вста-вить «в том числе против коренного большинства, и признавая ценность любой культуры, признать необходи-мость сохранения главенствующей роли традиционной Британской куль-туры и ценностей».

В тот же день афганский иммигрант, спасшийся от жесточайшего режима талибов, получил несколько ножевых ранений возле станции метро в центре Баркинга. Четверо нападавших, все белые, скрылись, набросив на жертву английский флаг.

BNP, «передовая политическая пар-тия патриотов Великобритании», при-шла в город.

Я давно с подозрением относился к тому, что понималось под патрио-тизмом в Англии, считая его слишком узким и ограничивающим для моих вкусов. Я понимал, что одержимость иерархией и властью нужна чтобы дер-жать в узде людей вроде меня, и меня тошнило от бытового расизма и разру-шительной агрессии, стоящей за ним.

Больше всего бесило то, что патрио-тизм претендовал на деспотическую власть над моей душой – навязывая представление о том, что, родившись в этой стране, я должен естественным образом разделять ту же гордость и предрассудки, что и остальные сопле-менники.

Патриотизм это по сути вера, в ко-

торой воспитаны мы все, и хотя боль-шинство уже не воспринимают ее с той же ответственностью, как наши отцы и деды, нам по-прежнему известны ико-ны и ритуалы патриотизма, усвоенные ещё в школе и закрепленные нашей культурой.

Постепенно я осознавал: вопреки тому, чему меня учили, моя страна не является ни самой лучшей в мире, ни самой великой и могучей, ни, уж конеч-но, самой справедливой. Воспитывая в себе критический подход к истории, я начал считать иконы патриотизма символами угнетения, имперского го-сподства и эксплуатации. Помпезные ритуалы, казалось, придуманы спе-циально для того, чтобы отвлечь вни-мание от пороков действительности постоянными отсылками к славному прошлому. И я начал замечать, что все больше людей выбираются из кино до исполнения национального гимна.

Остатки патриотизма улетучились, когда в 70-е я увидел неонацистский Национальный фронт, который марши-ровал по улицам, размахивая «Юнион Джеком» как символом собственного фанатизма. Вид футбольных хулига-нов, бесчинствующих за рубежом с именем моей страны на устах, ещё бо-лее укрепил это убеждение. Если они патриоты, то я, безусловно, нет.

В 1980-е, когда при Тори патрио-тизм стал фактически государствен-ной идеологией, я обрел новую бун-тарскую веру – интернационалистскую по духу, коллективистскую по сути, взывающую к социальной справедли-вости и требующую ответа от власть имущих. Эта вера противопоставляла беспрекословной верности, требуе-мой патриотизмом, понятие о соли-дарности поверх национальных, рели-гиозных и расовых барьеров.

Одним из импульсов для моего об-

Социалист10 СПЕЦВЫПУСК

ращения к этим эгалитарным идеалам послужил случай, трансформировав-ший моё стихийное неприятие правых в сознательную позицию и совершен-но осознанную приверженность левой политике. Забастовка шахтеров 1984 года дала мне, выросшему в доме, где о политике почти не говорили, полити-ческое образование, научила мыслить в идеологическим ключе, подтолкнула к активизму и показала другую, аль-тернативную историю Британии.

История, которой меня учили в школе, состояла практически из одних королей, королев и принцев, которых поддерживали адмиралы и генералы аристократического происхождения. Однако во время шествий и митингов бастующих мне стало ясно, что у нас есть долгая традиция борьбы, в кото-рой люди отвоевывают свои права у правящего класса, всегда противосто-явшего им.

Я узнал, что свобода, которой я на-слаждаюсь, завоевывалась столетия-ми – начиная от крестьянского вос-стания Уота Тайлера до диггеров и левеллеров Английской революции, от капитана Свинга до Неда Лудда, хартистов и суфражисток. Я впервые услышал о Томе Пейне и Толппаддль-ских мучениках, Филантропах в рваных штанах и битве на Кэйбл стрит. Я начал понимать, насколько огромную роль в моей жизни сыграла победа лейбори-

стов на выборах в 1945 и создание го-сударства всеобщего благоденствия. В этом состоит наша радикальная традиция и солидаризировавшись с забастовщиками, я стал частью этой традиции.

Мне казалось, я вернулся домой.Итогом моего участия в забастовке

шахтеров стала песня «Between the wars», в которой профсоюзные фла-ги и тема социального обеспечения воссоздают особенный, английский смысл социализма. Затем эта линия продолжилась. Даже на самом по-литизированном моем альбоме, The Internationale, куда вошли песни из Ирландии, Никарагуа и США, нашлось место для «Иерусалима» Уильяма Блейка. И, наконец, находившаяся прежде под спудом «английскость» вырвалась на поверхность в альбоме 2002 года England, half English.

Не все мои слушатели были готовы к такому повороту. Я решил сгладить ситуацию, написав текст заглавной песни на мелодию алжирского плача – в песне шла речь о ссыльном алжир-це, тоскующем по родине. В ориги-нальной арабской версии была фраза: «Ох моя страна, моя страна, как же ты красива», и я спел её в переводе, в фи-нале песни, прославляющей «англий-скость».

Когда я впервые сыграл эту песню на людях, одного моего старого при-

ятеля, разделявшего мои либеральные убеждения, весьма озадачили эти строки, и он спросил: «Но ведь это ирония, правда?»

Нет, это совсем не иро-ния.

…Последние тридцать лет левые боролись с фа-шизмом со связанными руками. Наши эгалитар-ные, интернационалист-ские ценности не позво-ляли нам нормальным образом вести разговор об идентичности.

Борясь лоб в лоб с реак-ционным национализмом, мы автоматически созда-вали вакуум, оставляя его BNP или Дейли Мейл – и именно они решали все это время, кто здесь свой, а кто нет.

Приятно нам это или нет, в ближайшие годы нас ждут все более оже-сточенные споры по по-воду «британскости». Введение удостоверений личности навяжет нам всем определенную при-надлежность – хотим мы

этого или нет. До сих пор дискуссия шла в основном о «британских ценно-стях». Из чего они могут состоять, пока непонятно. Для кого-то они означают возвращение к нравам 1950-х. Для других это способ выйти из ЕС. Циники считают, что наши основные ценности это самодовольство и никчемность.

Но есть и те, кому не свойственно столь упрощенное понимания ценно-стей, – эти люди оперирует термина-ми гражданства, такими как права и обязанности. У британцев есть добрая традиция борьбы за свои свободы, в том числе за свободу находиться под защитой закона, восходящую к Вели-кой Хартии Вольностей.

Левые всегда были а авангарде та-кой борьбы, и это дает нам полное право участвовать в обсуждении «бри-танскости». Чтобы включиться в этот разговор, нам следует ставить вопрос о принадлежности в контексте таких понятий, как равенство и право, ис-пользуя примеры из нашей же нацио-нальной культуры.

Нам будут возражать, что наша при-верженность эгалитарности лишает нас права на британские ценности; что настаивая на универсальности прав, мы предаем большинство соотече-ственников; что мы полны презрения к собственному историческому насле-дию и собственному народу; и, нако-нец, что наши истинные ценности со-стоят в чем-то другом.

В ответ следует выдвигать аргу-менты из нашей истории, истории со-противления и борьбы, приносившей нам права, которыми мы пользуемся сегодня. Мы должны доказывать, что эпизоды эти не менее значимы, чем Трафальгарское сражение для тради-ционалистов. Им нужно постоянно на-поминать, что мы имеем собственные традиции и гордимся ими.

Мы должны бросить вызов моно-полии правых на патриотизм, но не клянясь в слепой преданности своей стране, а повествуя о том, каким об-разом мы оказались здесь все вместе, каким образом многие и многие поко-ления исключенных из общества нача-ли чувствовать свою принадлежность к нему.

Эта книга – попытка очертить конту-ры такого повествования. Я не стрем-люсь дать определение ни таким смут-ным понятиям, как «британскость» или «английскость», ни их якобы зеркаль-ному отражению – «мультикультура-лизму». Я стремлюсь, рассматривая эти понятия, сформировавшие после стольких лет отчуждения от моей стра-ны моё собственное чувство причаст-ности, примирить патриотизм с ради-кальной традицией.

Перевод Кирилла Медведева

Социалист СПЕЦВЫПУСК 11

Патриотизм, Родина и государствоНесмотря на то, что философы но-

вейшего времени давно уже объявили эпоху постомодерна и плюрального мира, конфликты в обществе все еще сводятся к банальному противостоя-нию двух идей, и причастные к ним вынуждены выбирать ту или иную сторону. Атеизм и религиозность, меркантильность и аскетизм, левые и правые. Однако, время от време-ни необходимо напоминать, что мир не дуалистичен. В нем есть не только черное, белое и их оттенки, но и все многообразие цветов. Антифаши-сты, как в России, так и во всем мире исторически относят себя к левому крылу (анархисты, коммунисты, со-циалисты) но в наше время можно наблюдать среди них и либералов, и сторонников более правых идей. В прошлом году в России случилось несколько прецедентов. Проведение акции «Русские против фашизма», ис-пользование лозунга «Спасем русский лес» в отношении Химкинского леса, а также нашумевшая карательная ак-ция известных лиц в ответ на стеб над флагом Московской области. Тогда ле-вые теоретики стали заявлять, что ис-пользование национальной риторики в антифашисткой и классовой борьбе неприемлемо.

С тех пор в движении наблюдается очевидный спад. Меньше акций, мень-ше людей, меньше креатива. Скорее всего, причина тому - тотальные ре-прессии, проводимые гос. аппаратом в отношении антифашистов и других социальных активистов. В любом слу-чае обсуждение этого вопроса не на-вредит остаткам «движа», а может и помочь что-то кому-то осознать.

Понятие. Патриотизм (от греч. patrнs — родина, отечество), любовь к отечеству, преданность ему, стрем-ление своими действиями служить его интересам. Отечество и Родина – это, фактически, синонимы с большим ко-личеством толкований, сводящихся к простейшему: место, где человек родился и вырос. Я бы еще добавил, что это чувство любви к людям, кото-рые тебя окружают и с которыми ты рос. Давайте на пару минут абстра-гируемся от государственной про-паганды, тысяч лет бессмысленных, иногда необходимых войн за Родину и взглянем на это явление изолирован-но. Что плохого в любви к месту, где ты родился? Это естественное чув-ство, заложенное в наш генетический код, или душу, если угодно. Может это потому, что наши предки освоились на этой территории, и нашему орга-низму изначально предпочтительнее это место, а может быть потому, что

у нас приятные воспоминания о нем с детства. Специалисты, управляю-щие пропагандистской машиной элит, всегда играют на наших глубинных, по-луживотных чувствах. Это может быть страх, влечение, ненависть и пр. Од-них они объявляют «чужими», других «своими». Нам также навязывают с детства, что патриотизм – это служба в армии, уплата налогов и прочие вещи, необходимые некоторым группам для сохранения их привилегированно-го положения. Потом мы вырастаем и понимаем, что в этом мире каждый сам за себя, в армии бьют по почкам, а налоги платят только нищие и «тер-пилы». Естественно мы осознаем, что патриотизм – это «лажа», но это их па-триотизм . Почему я должен перестать любить свой двор, район, город и окрестности только за то, что какой-то ублюдок использовал эту любовь, что-бы манипулировать мной? Мало того, помочь своим близким, гражданам, народу (как вам угодно) избавиться от гнета алчных тиранов – это акт патрио-тизма. Человеку, который любит свою землю, который от нее не отчужден, всегда будет важно, что на ней творит-ся. Люди, любящие свой дом и окру-жающих людей постараются сделать все для их благополучия. Остальное – лишь вопрос методов. Анархист – уверен, что любое государство вырож-дается в диктатуру, однако патриотизм превращается в любовь к государству лишь в руках манипулятора. Это во-обще глупо. Задумайтесь, как можно любить государство, это же просто механизм для реализации воли наро-да. Социалист – уверен, что нам необ-ходимы честные выборы, отсутствие репрессивных органов и социально-ориентированная экономика. Анти-фашист – считает своим долгом не допустить новых концентрационных лагерей и убийств на улицах. Эколог – защищает наш единственный дом. И все эти люди – патриоты по сути сво-ей. Они живут в соответствии с одной из самых ключевых идей патриотизма: готовностью подчинить свои интересы интересам страны, здесь я не имею в виду государства, именно страны, каждый пускай сам вкладывает смысл в это понятие.

Патриотизм и национализм. Не-смотря на то, что эти два термина практически всегда преподносятся нам вместе, на самом деле между ними есть существенная разница. На-ционализм – идея, предлагающая нам готовую схему «своих» и «чужих». На-ционализм бывает разных видов, но как правило тебе внушают, что твой на-род, либо все граждане твоей страны –

это твоя команда, а все остальные это либо временные партнеры, либо вра-ги. Национализм – идея агрессивная и провоцирующая, а самое парадок-сальное, что у националистов нет дру-гих светлых и гуманистических идей, кроме патриотизма. Идея самоотре-чения и самопожертвования цинично используется самыми расчетливыми и хладнокровными выродками сотни лет. «Патриотизм — последнее при-бежище негодяя». Единственное, что ментально объединяет людей одной страны – это язык и культура. Патриот также ревностно оберегает свою куль-туру и язык, это сохраняет многообра-зие в обществе и помогает сохранить достоинство и гордость. Если бунтует Греция – то она бунтует вся и уровень солидарности между протестующи-ми этой страны очень высок, потому что они пока еще в одной лодке и все должны действовать сообща, чтобы был шанс сойти с этой гнилой шалан-ды на сушу. Свободные ассоциации часто ограничены именно по языково-му принципу. Гораздо сложнее сотруд-ничать с человеком, который не знает твоего языка или знает его плохо. Так-же хотелось бы отметить, что нацио-нализм и нацизм как его радикальное проявление – это, с психологической точки зрения просто вид ксенофобии (нелюбви к «иным»). Кто учился в на-чальной школе знает: не обязательно быть другого цвета кожи, чтобы тебя зачмырили. Причиной может быть и родинка не той формы и немодный ра-нец. Такие вещи, как национализм, не-обходимо просто осуждать и табуиро-вать, как, например, педофилию или насилие.

Патриотизм и космополитизм. Космополитизм – очень важная и ин-тересная идея о том, что все люди одинаковы и у них есть общие, гло-бальные интересы, однако среди при-верженцев космополитизма много патетики и мало реальных дел. Основ-ным практическим аспектом космо-политизма является международная солидарность. Солидарность, правда, часто выливается чисто в символиче-ские или даже ритуальные поступки, которые, конечно, тоже необходимы. Например, пикеты у посольств. Конеч-но, об этом делают репортаж, и обще-ственность обращает свое внимание, однако, само по себе это ничего не решает. «Думай глобально – действуй локально». Именно на окружающее тебя пространство и людей ты можешь оказать непосредственное влияние. Есть также люди, разъезжающие по миру, и советующие всем «свалить» туда, где комфортнее. И тут стоит от-

Áóäü ñàìèì ñîáîé

Ïîëòîðà çåìëåêîïà.«Ïðîèçâîäñòâåííàÿ òðàâìà», 2011.

Один из популярных релизов антифашист-ской хип–хоп сцены этого года, отлично пере-дающий атмосферу депрессивного индустри-ального города и переживания не утратившей мозгов и совести (а потому особенно «не-благополучной») рабочей молодежи. Каждая история убеждает в том, что автор живет не в унифицированном пространстве субкуль-турных клише и символов, а в конкретной реальности своего завода, района, города, находясь с ней в определенных личных, твор-ческих, социальных, а то и классовых отноше-ниях. За каждой картиной или высказывани-ем встает общий исторический фон – распад старой промышленной системы и связанных с ней ценностей – элементарного товарищества и уважения к труду, на смену которым пришла новая реальность и новая мораль офисов, банков и торговых центров. И всё же кое-что прорывается сквозь ядовитый туман безвыходности и упадка – будь то слова солидарности с «химкинскими заложниками» или намек на гордость рабочего, казалось бы, такую неуместную на фоне окружающего «постиндустриального» коллапса. «Госу-дарство – отстой, все партии – отстой, что ты предлагаешь, друг? Будь самим собой» – это мало похоже на политическую программу, но хорошо если позволяет не потерять себя окончательно, не раствориться в новой реальности конформизма, карьеризма и потребительства, а собраться с мыслями и волей, запастись здоровой агрессией для неизбежной борьбы.

К.М.

Редакция газеты Социалист: gazetasocialist@gmail.com Редакция спецвыпуска: rsdresist@gmail.comПриложение к газете «Узнай Правду». Учредитель, издатель и главный редактор — Шеповалов А.В.. Адрес издателя и редакции:

152300, Ярославская обл., г. Тутаев, Комсомольская, 52, 58. Свидетельство о регистрации СМИ — ПИ № ТУ160096 от 15.01.2010, вы-дано УФС по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Тираж 3000 экземпляров.

Мэтью Лайонс - независимый историк, живет в Филадельфии, занимается изучением фашизма и его места в современном мире. Задача этого эссе – оспорить представление о том, что фа-шизм есть не более, чем инструмент подавления в руках капитализма. Такое представление не только искажает историю, но и мешает понять важнейшие политические угрозы современно-сти. Более продуктивно рассматривать фашизм как автономную правую силу, которая находит-ся в противоречивых отношениях с капиталом и обеспечивает себе массовую поддержку во мно-гом благодаря призывам к революции против су-ществующих ценностей и институтов. Некоторые марксисты занимались теоретической разработ-кой такой контрмодели фашизма, но их работам, как правило, недостает систематического ана-лиза фашистской идеологии. Другие теоретики, напротив, сосредотачиваются на тщательном изучении идеологии, но игнорируют классовую динамику и не рассматривает должным образом сегодняшнее положение и перспективы фашиз-ма. Сочетание двух подходов позволяет нам вы-строить более сложную модель фашизма.

Что такое фашизм?М., Свобмарксизд, 2011

метить, что большая часть людей никогда не перее-дет из своего дома, они просто не склонны к это-му. Патриотизм - одна из возможностей остаться на родине, не бросать род-ных и друзей на произвол фашистов и тиранов.

Делиться по признаку «патриот-космополит» - это просто глупо, у нас общие цели. В этой за-метке я не ставил перед собой задачи спровоци-ровать теоретиков из ле-вого лагеря. Люди ,при-верженные конкретной идеологии, до конца бу-дут защищать каждый из ее догматов, остальные имеют шанс понять, что у активистов есть мас-са причин быть вместе. У нас есть реальные про-блемы. Центр по противо-действию экстремизму, ухудшающаяся экология, угроза фашизма и рост нацистских настроений среди молодежи. Очень часто подобные споры оказываются банальной попыткой сохранить чи-стоту активистской суб-культуры, которая, кстати, и мешает нам контактиро-вать со всем остальным обществом. Книга «1984» Джорджа Оруэлла очень часто цитируется в анти-фашистской среде, и из сюжета можно четко понять, что смысл слов определяется самим об-ществом или теми, кто его контролирует. Нет смысла атаковать символы, если то, что они символизиру-ют, остается нетронутым. Сапатисты гордятся сво-им языком, культурой, ис-пользуют мексиканский флаг наравне с флагом “EZLN”, любят свою зем-лю и чувствуют единство со всей Мексикой. Да-вайте не будем создавать единственно-верной фор-мы активизма и покажем, что фашистские мрази – это не патриоты, также как и подонки, жирующие на наших шеях..

опуáликовано на avtonom.org а разделе «своáодные новости»