А К А Д Е М И Я Н А У К СССР

ИНСТИТУТ ПСИХОЛОГИИ

К. А. АБУЛЬХАНОВА-СЛАВСКАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬи

ПСИХОЛОГИЯЛИЧНОСТИ

И З Д А Т Е Л Ь С Т В О « Н А У К А »

М О С К В А 19 80

В монографии рассматриваются некоторые принципиальные методологические проблемы изучения личности как субъекта деятельности. Показано значение задачи как момента, включающего личность в деятельность: выделены принцип динамического подхода к деятельности, уровни ее регуляции и особо — роль саморегуляции. Сделан принципиальный вывод о необходимости диалектического сочетания личностного принципа и принципа -единства сознания и деятельности.Работа рассчитана на психологов, философов, педагогов, а также специалистов, занимающихся проблемами организации и управления деятельностью человека.

Ответственный редактор:

доктор философских наукВ. А. ЛЕКТОРСКИЙ

10508-016 042(02)-80 199.79.0304000000. О Издательство «Наука», 1980 г.

Глава первая

МАРКСИСТСКАЯ КАТЕГОРИЯ СУБЪЕКТА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ*

В саном акте воспроизводства изменяются не только объективные условия. . ., но изменяются и сами производители, вырабатывая в себе новые качества, развивая и преобразовывая самих себя благодаря производству:

К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС 1

Марксистская категория деятельности принадлежит к числу категорий, сущность которых может быть определена лишь на основе метода восхождения от абстрактного к конкретному, открытого классиками марксизма как метод познания общественных явлений. Поэтому, хотя на первый взгляд категория деятельности, будучи общефилософской, требует абстрактного определения своей сущности, на самом деле такое определение невозможно без анализа пути, который проделал К. Маркс, исследуя движение категорий «труд», «производство» и т. д.Системный характер марксистской методологии не позволяет ограничиться одним из определений деятельности без обращения к системе ее социальных характеристик, выработанных историческим материализмом. К числу про-стых абстрактных определений относятся определения деятельности как целеполагающей и как предметной. На первый взгляд именно в категории целеполагания заключена сущность человеческого образа действия, того, что деятельность совершается человеком. Именно здесь открывается выход к субъектным характеристикам деятельности. Наличие цели определяет сознательный образ действия в отличие от животной активности. Целеполагающий характер деятельности позволяет не только раскрыть связь с субъектом, ставящим цели, но и увязать особенности гносеологического под-

* Глава написана совместно с Р. Ф. Абульхановым. 1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-изд., т. 46, ч. I, с. 483.

хода к деятельности с тем, который разрабатывается в историческом материализме.Не случайно К. Маркс счел нужным выделить и обозначить данную особенность человеческой деятельности как целесообразность (в известном примере о пчеле и архитек-торе) и предварил этим весь свой последующий анализ. Однако, по-видимому, также не случайно и то, что он нигде — ни в более ранних, ни в более поздних работах — на этой особенности сколько-нибудь подробно не -останав-ливался. «Процесс труда, — отмечал К. Маркс, — как мы изобразили его в простых и абстрактных его моментах, есть «целесообразная деятельность для созидания потре-бительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей, всеобщее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное естественное условие человечеекой жизни, и потому он не зависим от какой бы то ни было формы этой жизни, а, напротив, одинаково общ всем ее общественным формам» 2. Отве-чающий сознательной цели труд необходим для обмена веществ между человеком и природой, но в этом качестве, как пишет К. Маркс, процесс труда рассматривался аб-страктно, независимо от его исторических форм, как про-цесс между человеком и природой.На пути восхождения от абстрактного к конкретному, по которому идет мысль исследователя социальных явлений, феномен целеполагания остается на одной из перво-начальных ступеней. О таких категориях К. Маркс писал: «Есть определения, общие всем ступеням производства, которые фиксируются мышлением как всеобщие; однако так называемые всеобщие условия всякого производства суть не что иное, как эти абстрактные моменты, с помощью которых нельзя понять ни одной действительной истори-ческой ступени производства» 3.Универсальность категории целеполагания, ее приме-нимость к человеческому образу действия в целом на про-тяжении всей истории человечества накладывает ограни-чения на" ее методологические возможности. Понимание целесообразного характера деятельности еще не объясняет исторического развития деятелъностной способности человека, исторической изменчивости деятельности, смены

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 195.3 Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 24.

ее конкретно-исторических особенностей. При разработке категории целеполагания акцент рассмотрения перемеща-ется на действия по логике предмета. И чем детальнее изучается процесс целесообразной деятельности, тем от-даленнее становится для исследователя ее свяэь с субъ-ектом. Сначала субъект учитывается лишь постольку, поскольку он представлен своей целью, а затем и вовсе выпадает, так как в логике предметности, действия ему вообще не оказывается места.Между тем деятельность не является чем-то самодов-леющим, каким-то самостоятельным образованием, ее сущность производна от сущности деятеля. Указанное обстоятельство в современных представлениях так или иначе отражается. Теперь уже не могут приниматься всерьез умозрительные построения, в которых деятель-ность ставится рядом или даже над человеком. Однако и в тех случаях, когда она характеризуется в связи с че-ловеком, отнюдь не всегда выявляется именно сущност-ная связь.В этом смысле концепция целеполагания мало чем отличается от другой распространенной концепции, в ко-торой деятельность определяется как предметная. При всей популярности этого определения почти никто не обращает внимания на то, что категория предметной деятельности введена не классиками марксизма: известно, что она играла большую роль в философской системе Гегеля. Нужно отметить, что в этой системе выявлен важный аспект связи субъекта и деятельности, отражен-ный в категориях опредмечивания и распредмечивания. Однако и эта сторона связи сама по себе не имеет сущност-ногр характера. Дело в том, что процессы опредмечивания и распредмечивания происходят на всех исторических ступенях. Изменение же их содержания связано с изме-нением субъекта, что в свою очередь зависит от обществен-ных отношений *. Следовательно, сущностная связь субъ-екта и деятельности выявляется то.гда, когда ведущей в анализе выступает категория субъекта. Если же акцент переносится на сами процессы опредмечивания и распред-мечивания (или тем более только опредмечивания), то сущностная связь субъекта и его деятельности рассмат-

* См. об этом: Абулъханова К. А. О субъекте психической деятель-ности. М.: Наука, 1973.

ривается лишь косвенно. В популярных вариациях кон-цепций предметной деятельности наметился отход даже от таких категорий, как опредмечивание и распредме-чивание, и сосредоточено внимание на том, что деятель-ность совершается цо «логике предмета». Данный теэис сам по себе не вызывает возражений. Но если его превра-щают в основной принцип исследования деятельности, то это приводит, во-первых, к представлениям о подчи-ненности субъекта предмету его деятельности и, во-вторых, к тому, что абстрактные характеристики деятельности вытесняют конкретно-исторические. Ведь действия по логике предмета опять-таки характерны для деятельности вообще, имеют место во всех ее исторических формах, а потому не характеризуют ее исторического развития. Кроме несомненного факта, что деятельность связана" с «логикой предметов», необходимо показать, как она изменяется, а еще важнее, как развивается на протяже-нии истории, и как развивается ее субъект. Между тем в этом смысле характеристики деятельности как целепо-лагающей и как предметной в равной мере вскрывают раз и навсегда возникшую с началом человеческой исто-рии особенность человеческого образа действия. Но про-стая констатация того факта, что предметная форма слу-жит исторической преемственности поколений в их дея-тельности, что в ней заключена связь процессуальных и константных моментов деятельности, еще не указывает на ее подлинно исторические характеристики, не подводит к пониманию историчности способа связи деятельности и ее субъекта.Признаки предметности и целесообразности наиболее правомерны в гносеологической теории идеального, которая разрабатывалась на протяжении ряда лет в советской философии Э. В. Ильенковым. Идеальное, согласно его точке зрения, создается предметной деятельностью и существует только в ней. В такой трактовке вскрывается особый способ бытия действительности не в непосредственно данном качестве, а в соответствующей целям человека «предметной логике». «Идеальное опре-делялось как форма деятельности человека или как форма вещи в виде формы деятельности» Б.

6 Ильенков 9. В. Идеальное. — Фи л ос. энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1962, т. 2, с. 226.

Не ставя специальной задачи проанализировать огромное число-философских трудов, специально посвященныханализу деятельности, мы хотели бы опереться на те,которые связывают проблему деятельности с "философской проблемой человека, привлекают внимание к характеристикам деятельности через диалектику субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. Так в работахЮ. Н. Давыдова подчеркивается социальный, т. е. конкретно-исторически меняющийся характер соотношениячеловека с предметным миром, а не самая форма предметности; в трудах В. А. Лекторского предметность выступаетмоментом в диалектике субъекта и объекта, носящей исторический характер, а потому ведущей к пониманию исторического развития субъекта; в книгах С. Л. Рубинштейнаи в философском и в психологическом плане подчеркивается творческая активность субъекта, а не только предметные характеристики его деятельности. Э. С. Маркарянпривлекает внимание к изменчивости человеческой деятельности. -На уровне философского анализа предметность чело-веческой деятельности неразрывно связана с диалекти-кой субъекта и объекта, а также историческим понима-нием этой диалектики, историческим подходом к проблеме субъекта. Однако при переходе от философского к кон-кретному — в ,нашем случае психологическому — знанию иногда происходит произвольное сокращение важнейших звеньев философского анализа и в «пользование» психологии пускается формула «предметности» деятель-ности. «Предмет» вытесняет субъекта, выступает как единственное условие его развития, а принцип его раз-вития через общественные отношения, составляющий сердцевину исторического материализма, вообще выпадает.Соотношение цели и средств ее достижения, программы и способов ее реализации как бы отделяется от субъекта. Проблема процедур деятельности вытесняет проблему развития субъекта в этом процессе. Цель, вначале свя-занная с субъектом, оказывается превращенной в само-стоятельную форму целеполагания, анализ деятельности замыкается исследованием соотношений между ее отдель-ными моментами, а субъект остается за пределами этого анализа. Связь с субъектом деятельности, прежде всего в форме противоречия, отрицания отрицания", при рас-сматриваемом подходе не учитывается, что уводит от

изучения процессов развития субъекта и форм его актив-ности.В. И. Ленин, конспектируя книгу Гегеля «Наука логики», отмечает, что «противоречие же есть корень всякого движения и Жизненности; лишь поскольку нечто имеет в себе самом противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью». Коммен-тируя этот раздел, В. И. Ленин пишет следующее: «Движение и «самодвижением (это N8! самопроизвольное (самостоятельное), спонтанейное, внутренне-необходимое движение), «изменение», «движение и жизненность», «принцип всякого самодвижения», «импульс» (Тг1еЪ) к «движению» и к «деятельности» — противоположность «мертв о м у бытию» — кто поверит, что это суть «гегелев-щины», абстрактной и аЪ81гизеп (тяжелой, нелепой?) ге-гельянщины?? Эту суть надо было открыть, понять, ЫпЦ-ЬеггеИеп, вылущить, очистить, чт<5 и сделали Маркс и Энгельс.Идея универсального движения и изменения (1813, Логика) угадана до ее применения к жизни и к обще-ству» в.Ив этого конспекта видно, насколько высоко В. И. Ле-нин оценивал принцип противоречия как импульс к движению, который К. Маркс и Ф. Энгельс применили к обществу, а значит, и к деятельности. В той же работе уже в собственно ленинском положении отчетливо просматривается идея связи деятельности с человеком, ее субъектом, в «стремлении реализовать себя» в деятельности. «Понятие (= человек), — пишет В.И.Ленин, — как субъективное снова предполагает само-в-себе сущее инобытие (^независимую от человека природу). Это понятие (=че-ловек) есть стремление реализовать себя, дать себе через себя самого объективность в объективном мире и осуще-ствить (выполнить) себя» 7.Наконец, выделяя гегелевское положение о том, что отрицательное отношение к себе есть «внутренний источник всякой деятельности», и называя его «солью диалектики», В. И. Ленин так подытоживает связь этих двух положений: «Здесь важно: 1) характеристика диалектики: самодвижение, источник деятельности, движение

• Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 29, с. 125—127. г Там же, с. 194.

жизни и духа; совпадение понятий субъекта (человека) с реальностью...» 8. Иными словами, В. И. Ленин рассматривает противоречие как внутренний импульс движения, деятельности, с одной сторовы, и прослеживает зависимость между деятельностью и субъектом — с другой.Из приведенных положений видно, что связь деятель-ности с ее субъектом значительно сложнее, многостороннее, что она теснее связана с развитием качеств самого субъекта, чем это следует из концепции целеполагания и предметности. С этой позиции обнаруживаются достаточно значительные противоречия, чтобы их можно было преодолеть посредством частичных корректив.Здесь уместно спросить, достаточно ли привлечения категорий целеполагания и предметности для отображения сущности человеческого образа действия как проявления активности в социальной сфере. Для понимания этой сущности, по-видимому, необходимо учитывать еще одно обстоятельство — общественную природу человеческой деятельности, ее общественную форму. Дело не только в том, что люди создают идеальные и материальные продукты, не только воздействуют на предмет труда, преобразуя его вначале идеально, а затем реально, но и в том, что они работают совместно друг с другом. Именно это обстоятельство оказывается решающим.Связи между участниками общественного процесса производства в каждую историческую эпоху строятся на разных основаниях. Соответственно общественные свой-ства деятельности меняют свое конкретно-историческое содержание. Это превращает их в чрезвычайно пластич-ный показатель общественного развития, нЬ в то же время в высшей степени затрудняет логические операции с ка-тегориями, соответствующими таким свойствам, прежде всего с категорией общественной формы труда. Предметные свойства производственной деятельности более наглядны и могут быть привязаны к осязаемым результатами труда. Гораздо труднее получить представление об общественных свойствах деятельности, о том, что свя-зывает непосредственного производителя уже не с пред-метами, а с другими участниками процесса производства.

8 Там же, с. 210.

Известно, что неотъемлемым свойством именно чело* веческой активности является разделение труда, обмен деятельностями. Это в известной степени учитывается в концепции предметной деятельности, но опять-таки в форме различия предметов" деятельности как эквивалента разделения труда. Между тем общественный характер деятельности, то, что она осуществляется не обособленными индивидами, а людьми, находящимися в определенных отношениях друг к другу, подводит нас к пониманию сущностной связи деятельности с ее., субъектом. Правда, этот путь не приводит к простым концептуальным схемам и соответствующим «глобальным» решениям, Но он в то же время освобождает от ограничений, накладываемых такими схемами, и открывает возможность постижения реальной сложности и диалектики сущего.«Раз люди так или иначе работают друг на друга, их труд получает тем самым общественную форму» 9, — пишет К. Маркс. Он не дает развернутых общих определений общественной формы труда, сосредоточивая внимание на ее конкретно-исторических проявлениях в различных формациях. Причем эти проявления анализируются пре-имущественно в . специальных экономических понятиях. Однако у него есть и такие положения, которые носят общесоциальный методологический характер. Вот одно из них: «В производстве люди вступают в отношение не только к природе. Они не могут .производить, не соеди-няясь_ известным образом для совместной деятельности и для взаимного обмена своей деятельностью. Чтобы производить, люди вступают в определенные связи и от-ношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе, имеет место производство» 10.Приведенное положение, сформулированное К, Марксом в 1847 г., было дополнено в издании 1891 г. под редакцией Ф. Энгельса, который внес некоторые изменения в первоначальный текст с целью привести изложение в со-ответствие с дальнейшим развитием учения К. Маркса* Причем это дополнение весьма существенно в свете об-суждаемой нами проблемы субъекта. Вместо слов «всту-пают в отношение не только к природе» в издании 1891 г.

д Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 81. 0 Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 6, о. 441.

напечатано: «воздействуют не только на природу, но и друг на друга» и. И§ данного положения К. Маркса с очевид-ностью следует, что отношение к природе как предмету производственной деятельности невозможно без установления отношений между людьми как участниками общественного производства. В новой редакции Ф. Энгельса подчеркивается, что эти вторые (а по значению первые) отношения состоят в воздействии участников производства друг на друга.Эта особая сфера человеческой деятельности до сих пор не привлекала к себе большого внимания исследователей. Между тем именно в ней кроется разгадка сущностной связи деятельности и ее субъекта, равно как и исторической изменчивости этой связи и конкретно-исторической противоречивости как причины последней.Основное содержание указанной сферы может быть в общем виде определено следующим образом. Специфика человеческого образа действия, причем в качестве важнейшей характеристики, определяется особыми связями и отношениями участников процесса деятельности. В рамках этих отношений и происходит воздействие людей друг на друга, что составляет необходимую предпосылку их деятелъностного отношения к природе как совокупному предмету деятельности.Связи и отношения участников служат не только пред-варительным условием воздействия на предмет, но и вхо-дят, что особенно примечательно, в состав результатов деятельности, образуют ее своеобразный «непредметный» продукт. Этот вывод, полученный К. Марксом при ис-следовании общественной формы труда, имеет фундамен-тальное методологическое значение для диалектико-ма-териалистического анализа проблем деятельности. К. Маркс отмечал, что общественный процесс производства «есть одновременно и процесс производства материальных условий существования человеческой жизни, и -протекающий в специфических историко-экономических отношениях производства процесс производства и воспро-изводства самих производственных отношений, а тем самым, и носителей этого процесса, материальных условий их существования и взаимных их отношений, т. е.

11 Маркс Я., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 6, стр. 441.

определенной общественно-экономической формы послед" них» 1а.Следовательно, даже в материальном производстве, где деятельность сугубо предметна, «вещественна», со-держание процесса отнюдь не сводится к движению предметов труда. Оно сверх того, есть движение носителей, участников процесса и воспроизводит их в определенных отношениях друг к другу. Как отмечал К. Маркс, конечное присвоение со стороны индивидов, имеющее место в процессе потребления, воспроизводит их в тех первоначальных отношениях, в которых они находятся к процессу производства и друг к другу 13.Поскольку этот «продукт» одновременно служит и пред-посылкой процесса в целом, то, по-видимому, именно и прежде всего в нем проявляется сущностная связь деятельности с ее субъектом, именно в нем скрыт сокровенный смысл человеческого образа действия как социального.Наличие связей и отношений, изменение связей людей друг с другом придают естественно существующей общ-ности людей такое качество, которого не знает природа на любых самых высоких уровнях естественной органи-зации, — качество субъекта деятельности. Это качество как характеристика социального образа действия прояв-ляется по крайней мере на двух уровнях. Первый из них связан с той особой формой организации человеческой активности, которая получила название кооперации.Если отвлечься от конкретно-исторических признаков кооперации, то ее можно охарактеризовать как форму труда, при которой много лиц планомерно работают рядом и во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных между собой процессах производства 14. Кооперация работников создает «их единство как производительного совокупного организма»15. Следовательно, признаком данного явления служит организация некоторой общности из конгломерата индивидов. Определяя смысл такой организации, К. Маркс писал: «. . .кооперация представляет собой всеобщую форму, которая лежит в основе всех общеетвен-

12 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 385.13 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 226. " См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 337. 15 Там же, с. 343.

ных устройств, направленных на увеличение произво-дительности общественного труда» 1$.В результате объединения индивидов, согласования их активности возникает особый эффект. Он выражается прежде всего в том, что общественная сила превышает простую сумму индивидуальных сил. Здесь возникает сила, которой отдельный человек не обладает изолиро-ванно и которая появляется только тогда, когда он дей-ствует одновременно с другими 17.На первый взгляд речь идет просто о количественном выигрыше, создаваемом кооперацией. На самом же деле эффект общественной организации гораздо сильнее. В об-щем виде К. Маркс обозначил следствия кооперации так: «В планомерном сотрудничестве с другими рабочий пре-одолевает индивидуальные границы и развивает свои родовые потенции» 18;Взаимодействие индивидов на основе общественной организации их деятельности создает качественно иного субъекта. Это очевидно для тех простых случаев, когда требуемый результат может быть достигнут только объ-единенными усилиями нескольких или многих людей. Так, большое количество одновременно действующих работников обусловило возможность создания циклопи-ческих сооружений древнего мира. Здесь при слабом развитии орудий труда лишь кооперация обеспечивала выход за рамки индивидуальных границ и овладение такими видами деятельности, такими ее предметами, ко-торые изолированным индивидам были недоступны.Еще больший эффект в развитии родовых потенций, в развитии деятельной способности человека дало другое «общественное устройство», другая форма общественной организации деятельности — разделение труда. По про-блеме разделения труда существует обширная литература. Мы не собираемся сколько-нибудь глубоко вторгаться в эту специфическую область социально-экономического знания. Наша задача ограничивается напоминанием о тех характеристиках данного явления, которые, на наш взгляд, приобретают методологическое значение для пси-хологической теории деятельности.

и Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 47, с. 285.17 См.: Там же, с. 288.18 Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 341.

Капиталистический способ производства привнес в раз-деление труда свою специфику, при которой перво-начальные свойства этой присущей разным эпохам формы организации труда оказались «оттесненными», нивели-рованными. Эта специфика определяется разделением трудовых операций, вызванным обслуживанием системы машин. В основе такого разделения лежит подчиненность непосредственных производителей орудиям труда. Однако так было не всегда.Разделение труда на его ранних ступенях основывалось не на подчиненности орудиям труда, а на личных качествах непосредственного производителя. «Первона-чально оно существует в семье, где оно стихийно возни-кает из физиологических — половых и возрастных — различий. Разнообразие индивидуальных организаций, физических и умственных задатков становится новым источником разделения занятий»1в. Вот это в высшей степени примечательное «разнообразие индивидуальных организаций», по-видимому, и является фундаментальным основанием разделения труда.«Для удовлетворения различных потребностей внутри общины требуются различные виды деятельности: раз-личные задатки предрасполагают различные человеческие натуры скорее к этой, чем к той деятельности. Отсюда — разделение труда и соответствующие этому разделению различные сословия» 20. В другом месте К. Маркс, раз-вивая ту же мысль, пишет, что разделение и распределение ' самих операций происходят с учетом природных и при- . обретенных способностей рабочего. Это не разложение процесса производства на его механические элементы, а разложение его,с учетом того, что эти отдельные операции должны выполняться как функции человеческой^'ра-бочей силы21.Выявленная основа разделения труда не объясняет его конкретно-исторических особенностей, а подводит к некоторым общечеловеческим предпосылкам организа-ции общественного, комбинированного субъекта деятель-ности, к свойствам индивидуальных ее участников, обра-зующих этот субъект. С этой стороны разделение труда

" Марко ЛГ,| Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 47, с. 326.*• Таи же, с. 317.11 См.! Таи же, о. 335.

есть кооперация индивидов с разными способностями, и не просто разными, а дополняющими друг друга и тем самым подтверждающими «их единство как производитель-ного совокупного организма».Указанное обстоятельство придает связи между участ-никами процесса характер взаимозависимости. «Поскольку при разделении труда, — писал К. Маркс, — какая-либо одна сторона природной индивидуальности рабочего полу-чает, как природная основа, свое дальнейшее развитие, она ставится на место его производительной силы в Целом и превращается в некое особое качество, которое для своего подтверждения на деле нуждается во взаимодей-ствии со всей фабрикой в качестве ее особой функции» м. Наличие такой взаимозависимости приводит к тому, что общественная организация труда, применение раз-личных «общественных устройств» не только повышают эффективность деятельности, но и оказывают глубокое влияние на индивидов — участников процесса. При этом создается некоторая целостность субъекта из отличаю-щихся друг от друга индивидов. Ее формирование пред-полагает индивидуальные различия между ними и, что особенно важно, способствует количественному и качест-венному их умножению и индивидуальному развитию. Однако отсюда не следует, что любые конкретно-исторические формы организации труда, или, что то же, организации его субъекта, предполагают личностное раз-витие индивидов. Отнюдь нет. И здесь мы вплотную подошли ко второму уровню общественной организации.До сих пор речь шла об организации труда сравнительно ограниченных общностей индивидов, связи которых между собой устанавливаются при осуществлении относительно локальных процессов деятельности. А в масштабах общества процессы кооперации и разделения труда выходят за рамки рассмотренных принципов. Однако дело не в этих количественных параметрах (хотя и они играют свою роль), а в том, что рассмотренная выше связь индивидов (организация труда) является несамо-стоятельной, производной от другой. Этот второй уровень в отличие от предыдущего может быть назван организацией производства. Именно в рамках такой организации

22 Марке К.г Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 47, с. 325.

устанавливается конкретно-исторический, меняющийся от формации к формации способ связи между участниками процесса деятельности, т. е. способ формирования субъ-екта.В каждом конкретно-историческом способе формирования субъекта по-своему применяются абстрактные, общечеловеческие предпосылки организации труда, в том числе индивидуальные различия природных задатков и приобретенных способностей участников процесса. Использование этой предпосылки в рамках капиталисти-ческого способа (его мануфактурного периода) К. Маркс характеризует следующим образом: «Специфическим для мануфактурного периода механизмом остается сам с„ово-купный рабочий, составленный из многих частичных рабочих. Различные операции, попеременно совершаемые производителем товара и сливающиеся в одно целое в про-цессе его труда, предъявляют к нему разные требования. В одном случае он должен развивать больше силы, в другом случае — больше ловкости, в третьем — больше внима-тельности и т. д., но один и тот же индивидуум не обладает всеми этими качествами в равной мере. После разделения, обособления и изолирования различных операций рабочие делятся, классифицируются и группируются сообразно их преобладающим способностям. Если, таким образом, природные особенности рабочих образуют ту почву, на которой произрастает разделение труда, то, с другой стороны, мануфактура, коль скоро она введена, развивает рабочие силы, по самой природе своей пригодные лишь к односторонним специфическим функциям. Совокупный рабочий обладает/теперь всеми производственными ка-чествами в одинаковой степени виртуозности и в то -же время тратит их самым экономным образом, так как каж-дый свой орган, индивидуализированный в -особом рабо-чем или особой группе рабочих, он применяет исключи-тельно для отправления его специфической функции. Односторонность и даже неполноценность частичного рабочего становится его достоинством, коль скоро он вы-ступает как орган совокупного рабочего. Привычка к одно-сторонней функции превращает его в орган, действующий с инстинктивной уверенностью. . . Если, с одной стороны, индивидуальный рабочий приспособляется к той односто-ронней функции, с которой он связан всю свою жизнь, то, с другой стороны, различные трудовые операции в такой

же мере приспособляются к этой иерархии естествен-ных и приобретенных способностей» 23.Следовательно, при капиталистической организации производства достигается значительное развитие качеств совокупного комбинированного субъекта производствен-ной деятельности. Но оно достигается посредством пер-сонификации односторонней способности, т. е. при такой форме организации- труда каждый индивидуальный участ-ник процесса превращен в исполнителя узко специализи-рованной функции и выступает как определенным обра-зом выдрессированная сила природы **.Такие отчужденные формы развития субъекта присущи не только первоначальным, но и всем последующим стадиям капиталистической организации производства. «Машина, — пишет К. Маркс,— ни в каком отношении не выступает как средство труда отдельного рабочего. Ее бЧНегепНа зресШса заключается вовсе не в том, чтобы, как это имеет место у средства труда отдельного рабочего, опосредствовать деятельность рабочего, направленную на объект; наоборот, деятельность рабочего определена таким образом, что она уже только опосредствует работу машины, ее воздействие на сырой материал — наблюдает за мащи-ной и предохраняет ее от помех в ее работе. Здесь дело обстоит не так, как в отношении орудия, которое рабочий превращает в орган своего тела, одушевляя его. своим собственным мастерством и своей собственной деятель-ностью, и умение владеть которым зависит поэтому от виртуозности рабочего. . . Деятельность рабочего, сво-дящаяся к простой абстракции деятельности, всесторонне определяется и регулируется движением машин, а не наоборот» 26.Отчужденные формы развития родовых потенций че-ловечества присущи, как известно, всем эксплуататорским способам производства. При капитализме они получают крайнее выражение. Здесь предельно обострено, доведено до антагонизма противоречие между интенсивным развитием совокупного субъекта деятельности и форми-рованием частичного, ограниченного по своим способно-

11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 361—362.а* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 110.88 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 203—204.

стям непосредственного производителя — индивида м. В капиталистическом обществе при любых его модификациях сам способ организации совокупного субъекта деятельности, способ включения индивидов_в эту органи-, зацию опирается на эксплуатацию природных и приобре-тенных способностей людей. Ведущей тенденцией является повышение эффективности этой эксплуатации. Поэтому в рамках данной конкретно-исторической формы развитие осуществляется преимущественно в сфере самой деятель-ности, совершенствования ее процессов и институций в противопоставлении* процессам индивидуального раз-вития непосредственных производителей.Указанная особенность капиталистического общества выдвигает на первый план организацию общественного процесса деятельности, образование и развитие ее сово-купного субъекта, социальные механизмы его кон-ституирования из реальных индивидов. И действительно, в диалектико-материалистическом анализе капиталисти-ческого производства как производства определенного конкретно-исторического типа отношений между индиви-дами главное место приобретает проблематика организа-ции взаимодействия участников материального и духов-ного производств, а также работников сферы услуг, т. е. всех основных областей социальной активности, всех видов социальной деятельности. Мы не можем углубляться в эту специальную область политэкономической и общесоциологической теории,, однако, главные выводы К. Маркса, сформулированные в «Капитале» и других работах — «Критика политической экономии», имеют ме-тодологическое значение, прячем не только для общей теории деятельности, но и для ее психологического ас-пекта. Поэтому необходимо воспроизвести эти выводы. Как известно, никакое общество не может существовать, если имеющаяся в его распоряжении рабочая сила не

86 На современном уровне развития производительных сил, в ус-ловиях научно-технической революции, когда перестраиваются основы соотношения «человек—машина», • складывается некоторая прослойка высококвалифицированных рабочих-универсалов. Но это отклонение от «классического» для данной формации типа непосредственного производителя не может изменить основных принципов капиталистической организации общественного процесса производства и соответствующего ему субъекта,

будет приведена в действие, если эта сила не превращена в созидательное движение, если, говоря словами К. Маркса, не загорелось пламя труда. Природная форма существования этой силы — индивидуальные организмы, а человеческий способ ее применения и вместе с тем соци-альная форма ее существования — соединение индивиду-альных энергий, потенций для непосредственно совмест-ной или опосредованно общественной деятельности. Сле-довательно, уже в самбй форме существования рабочей силы заложена изначальная двойственность — природного и социального, индивидного и общественного. А в любой двойственности есть зародыш некоторого противоречия»Заметим, что рабочая сила " — это еще не деятельность, понимаемая как осуществленная человеческая активность, а лишь ее предпосылка. Значит, чреватая противоречиями двойственность возникает еще до того, как произошло превращение способности действовать в саму деятельность. Отсюда следует, что, во-первых, анализ деятельности методологически ошибочно начинать с нее самой, т. е. рассматривать ее как некоторую дан-ность, некоторую простую нерасчлененную целостность. При таком подходе неизбежны упрощение, огрубление, схематизация данного явления, на самом деле весьма сложного по способу своего конституирования. Для по-нимания этой действительной сложности в высшей сте-пени важно не пропускать, не «проскакивать» этап пре-вращения способности действовать в осуществляемую деятельность.Во-вторых, из двойственной формы Существования рабочей силы следует, что приводится в действие не просто единичная индивидуальная способность к труду, а неко-торая интегрированная способность, возникающая лишь тогда, когда индивиды образуют во взаимодействии друг с другом совокупный субъект труда.

2* Понятие «рабочая сила» является, как известно, соотносительным к понятию «труд», т. е. особенному проявлению человеческое активности в сфере материального производства. Мы применяем понятие «рабочая сила» в более расширительном смысле за неимением другого общеупотребительного понятия для обозначения человеческой способности действовать в составе субъекта социальной деятельности.

Как, уже было отмечено, общественный процесс произ-водства представляет собой, с одной стороны, создание «материальных условий существования человеческой жизни», с другой стороны, производство и воспроизвод-ство «самих производственных отношений, а тем самым, и носителей этого процесса», т. е. индивидов. Причем, и это для нас сейчас самое важное, индивиды воспроизводятся не вообще, не как некоторые абстрактные человеческие существа, а именно как участники общественного процесса производства. Последнее обстоятельство указывает не только на профессиональные, но и на социальные различия между ними.Рассматриваемые с этой новой стороны индивиды груп-пируются, организуются в масштабе общества по каче-ственно иному основанию, чем в процессах профессиональ-ного разделения трудовых операций. Таким новым основа-нием служат социальные функции, важнейшей из которых с точки зрения общества становится функция приведения в действие рабочей силы. В категориях производственных отношений данная функция определяется отношениями собственности на средства производства.Исторические изменения форм собственности от перво-бытнообщинной до новейшей социалистической есть вместе с тем изменения общественной формы труда. В рамках эксплуататорского общества он принимает последовательно форму рабского, крепостного и наемного труда. Этому соответствует превращение носителей рабочей силы в классы рабов, крепостных крестьян и ремесленников, промышленных и сельскохозяйственных рабочих и т. д. Одновременно формируются противостоящие названным классам классы собственников средств производства, которые и осуществляют социальную функцию приведе-ния в действие рабочей силы путем прямого насилия над работниками или экономического принуждения их к труду.Организация производства в антагонистическом классовом обществе приводит к отчуждению от непосредственных производителей власти над их рабочей силой и передаче ее другой части общества — господствующему классу. У непосредственных производителей отнимается способность формировать из самих себя совокупного субъекта производственной деятельности. Господствующий класс на основе своей собственности на средства производ-

ства определяет комбинации индивидуальных носителейрабочей силы, начиная с кооперации их на отдельныхпроизводственных участках и кончая распределениемвсей используемой рабочей силы но отраслям и сферамобщественного производства в целом. Вот это последнееи составляет вторую (после приведения в действие рабочей силы) социальную функцию организации производства. * *Р|*|Методологически очень важно учитывать данную функцию в теории деятельности, ибо в непосредственной связис этой функцией оказываются особенности обмена дея-тельностями внутри материального производства, которыеодновременно являются особенностями социальной организации субъекта труда. Историческая тенденция проявляется в последовательно нарастающей интенсификации обмена между отраслями и сферами общественногопроизводства, в том числе между городом и деревней,между различными областями страны и целыми регионами. Вместе с тем усиление этой тенденции при капиталистическом способе производства выявляет и усугубляетпротиворечия, характерные для классово-антагонистической организации производства .вообще.О товарном производстве К. Маркс писал, что обще-ственный характер деятельности, ^как и общественная форма продукта, как и участие индивида в производстве, выступает здесь как нечто чуждое индивидам, -как нечто вещное; не как отношение индивидов друг к другу, а как их подчинение отношениям, существующим независимо от них и возникающим из столкновения безразличных индивидов друг с другом. Всеобщий обмен деятельностями и продуктами, ставший жизненным условием для каждого отдельного индивида, их взаимная связь представляются им самим как нечто чуждое, от них независимое, как некая вещь 28.Таким образом, в процессе развития общественного характера деятельности интенсифицируются связи и от-ношения между индивидами, обменивающимися своими деятельностями и способностями. Однако это умножение личных и безличных, опосредствованных контактов не сближает людей, а, напротив, отчуждает их друг от друга; растет обезличенность человеческих отношений. При этом

а? См.: Маркс Я., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 100.

обостряется противоречие между индивидуальной формой существования рабочей силы и общественным характером ее использования. Социальные противоречия, как будет показано ниже, переходят, проникают во внутренний мир индивида, порождают глубокие возмущения в его личностной организации*Повышение" производительности труда зависит от со-вершенствования организации труда. «Капиталистическое производство, — отмечает К. Маркс, — а стало быть, регламентированное разделение труда внутри фабрики, непосредственно увеличивает свободное разделение труда внутри общества (совершенно независимо от обусловлен-ного массовым производством расширения сферы обмена, мирового рынка), — тем, что оно делает труд определен-ного числа рабочих более эффективным, следовательно, постоянно высвобождает некоторую часть рабочей силы для новых видов труда и тем самым одновременно раз-вивает дотоле скрытые или не существовавшие потреб-ности и виды труда для удовлетворения этих потребно-стей»1*.Стало быть, кроме названных выше функций — при-ведения в действие рабочей силы и распределения ее по сферам деятельности, — обнаруживается еще одна функ-ция организации производства. Она опять-таки наиболее наглядно выступает при капиталистическом способе производства, но вместе с тем свойственна всем истори-ческим эпохам. Сущность этой области организации произ-водства раскрывается в связи с еще одной характеристи-кой деятельности — со временем^«Деятельность измеряется временем, которое поэтому становится также и мерой объективированного труда» 80. В другом месте К. Маркс пишет: «Чем меньше времени требуется обществу на производство пшеницы, скота и т. д., тем больше времени оно выигрывает для другого производства, материального или духовного. Как для отдельного индивида, так и для общества всесторонность его развития, его потребления и его деятельности зависит от сбережения времени. Всякая экономия в конечном счете сводится к экономии времени. Точно так же обще-ство должно целесообразно распределять свое время,

" Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 47, о. 346.*° Марке К„ Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 112.

чтобы достичь производства, соответствующего его сово-купным потребностям, подобно тому как отдельное лицо должно правильно распределять свое время, чтобы приоб-рести знания в надлежащих соотношениях или чтобы удовлетворять различным требованиям, предъявляемым к его деятельности» 31.Сопоставление приведенных высказываний К. Маркса позволяет обозначить содержание третьей функции орга-низации производства. Оно заключается в последователь-ном сокращении времени, нужного для удовлетворения существующих потребностей, и высвобождении части рабочей силы для формирования новых потребностей и соответствующих им видов деятельности.Важнейшим историческим результатом развития орга-низации производства, наиболее непосредственно свя-занным с его третьей функцией, является, выход деятель-ности" за границы сфер.ы необходимости, за границы труда в отраслях материального производства.Организация производства в классовом обществе приводит к созданию из индивидов только противоречивой целостности общественного субъекта, только на основе деления этого субъекта на противостоящие друг другу части общества. Одна из этих частей — непосредствен-ные производители, занятые в. сфере материального про-изводства, — своим прибавочным трудом создает мате-риальное обеспечение для деятельности в сфере свободы, для «не-труда», по выражению К. Маркса, которым ва-~-нята другая часть общества. «Созидание. . . большого ко-личества свободного времени для общества вообще и для каждого члена общества (т. е. созидание простора для развития всей полноты производительных сил отдельного человека, а потому также и общества), — это созидание не-рабочего времени как стадии капитала, как и на всех более ранних ступенях, выступает как не-раб,очее время, как свободное время для немногих»32. Полученное таким образом свободное время служит развитию общественного субъекта, которым становится общество в целом, обога-щению его «деятельных способностей».К. Маркс отмечает, что «культивирование всех свойств общественного человека и производство его как чело-

31 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 117.»а Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 216—217.

века с возможно более богатыми свойствами и связями, а потому и потребностями, — производство человека как возможно более целостного и универсального продукта общества. . . тоже 'являются условиями производства, основанного на капитале. Это создание новых отраслей производства, т. е. качественно нового прибавочного времени, представляет собой не только разделение труда, но и отталкивание от самого себя определенного произ-водства в виде труда, имеющего новую потребительную стоимость; представляет собой развитие постоянно расши-ряющейся и все более всеобъемлющей системы видов труда, видов производства, которым соответствует по-стоянно расширяющаяся и все более богатая" система потребностей»33.Хотя все сказанное относится именно к совокупному общественному субъекту, однако, как будет показано ниже, выявленные здесь принципы формирования этого субъекта имеют непосредственное методологическое зна-чение для исследования индивида как субъекта в психо-логии. Даже краткая характеристика социальной орга-низации выявляет коренную особенность деятельности как человеческой формы активности: то, что ее субъектом всегда бывает некоторая совокупность непосредственно кооперированных или опосредствованно связанных обще-ственными отношениями индивидов. Вне этих связей любая активность единичного индивида деятельностью не становится. Отсюда вытекает несколько методологических положений, на которые следует опираться в психологи-ческом изучении деятельности.Необходимыми предпосылками формирования субъекта деятельности являются сами люди и объединяющая их система организации. Очевидно, что последняя не дана природой и возникает лишь как особый продукт обществен-ной жизни, как результат осуществления общественных отношений. Общественные отношения создают из конгло-мерата индивидов социальную общность, которая и ста-новится объединенным субъектом деятельности. Однако, ограничиваясь только представлением о таком макро-субъекте, нельзя понять того, как он .возникает из многих индивидов, обособленных по природной форме своего существования. Между природной обособленностью инди-

33 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, С. 386.

видов и их рабочей силой, с одной стороны, и общественным характером деятельности — с другой, существует про-тиворечие, которое и разрешается при формировании субъекта. Причем оно разрешается не раз и навсегда данным способом, а по-разному в различные исторические эпохи. В этом состоит первое из методологических след-ствий для понимания деятельности в психологии.Марксистско-ленинская теория раскрыла сокровенный (классовый) смысл деятельности больших социальных общностей — субъектов исторического процесса. В конкретно-социологических исследованиях изучаются общности меньших масштабов, являющихся субъектами более локальных процессов деятельности.К. Маркс раскрыл сложный путь формирования из индивидов общественных субъектов деятельности. Причем это относится не только к субъектам исторического про-цесса, к большим общностям, но и к участникам сравни-тельно ограниченных во времени и пространстве про-цессов деятельности. Как было показано выше на приме-рах из области организации труда, даже в небольших объединениях людей возникают свойства коллективного субъекта, отсутствующие у разрозненных индивидов. Из этого вытекает второе методологическое следствие, которое заключается в том, что процессы формирования общественных субъектов деятельности могут быть поняты лишь на основе применения диалектика-материалисти-ческого принципа соотношения индивидуального и обще-ственного 34.Однако и по сей день существуют старые представления о логике перехода от индивида к обществу и от общества к индивиду. Вместо разработки звеньев, которые опо-средуют этот переход в марксистском понимании индивидуального и общественного, таких, как общественные отношения и т. д., в психологии часто пользуются простыми аналогиями общества и индивида. Подобные попытки не дали конструктивных решений вопроса о соотношении индивидуального и общественного, а вместе с тем не дали и методологических оснований для исследо-

34 Содержание этого принципаТбыло^подробно^проанализировано в нащих работах: «О субъекте психической деятельности» (М.: Наука, 1973) и «Диалектика человече«цсой жизни» (М.: Мысль, 1977).

вания деятельности на уровне индивидов (в том числе в психологии). Деятельность индивида не может быть простым аналогом деятельности общественного субъекта.Искомое основание мы получаем в диалектико-мате-риалистической теории личности, у самых истоков ко-торой, как свидетельствуют «Тезисы о Фейербахе», на-ходятся деятельностный принцип и принцип общественных отношений. Социологическое представление о личности как о конкретно-историческом опосредовании системы общественных отношений на уровне индивида дает необ-ходимое логическое звено на пути движения анализа от общества к индивиду, для выявления перехода от за-кономерностей общественной деятельности и конституи-рования субъекта к индивиду. Нужно сказать, что суще-ствует и обратный переход — от индивида к обществу. Следует заметить, что и переход от общества к индивиду и обратный переход представляют собой логическую процедуру анализа соотношения индивидуального и обще-ственного. Если рассматривать этот переход с точки зрения индивидных механизмов включения в обществен-ный процесс, то объясняется природа психического вообще и процесс формирования индивида как субъекта и затем его деятельности.Общественные отношения задают характерный для данной конкретна-исторической эпохи, тип личности, определяют совокупность ее общественно значимых позиций, возможных и необходимых при данных общественных отношениях, очерчивают характер ее общественной актив-ности в зависимости от классовой принадлежности. Именно здесь возникают процессы, которые называются социализацией личности и выражают направление анализа от общества к индивиду. На индивидуальном уровне обще-ственные отношения выступают скорее как процесс, не-которая цепочка общественных задач, которую решает человек при осуществлении этих отношений в ответ на требования общества. Другое направление анализа — от индивида к обществу •— выражает необходимость ис-следовать встречный характер активности индивида, ко-торый возникает в процессе соизмерения им существую-щего типа, эталона личности со своими реальными индиви-дуальными возможностями, особенностями и т. д. Причем встречная активность личности не сводится к простой адаптации. В движении анализа от индивида к обществу

вскрывается прежде всего процесс становления ИНДИВИДА активно действующим членом данного общества, а потому сюда относится не только занятие им общественно зна-чимых позиций, применение общественных норм, но и их общественно значимое осуществление, их отстаивание данным индивидом в его социальной жизни. Члены об-щества могут быть дифференцированы на активных и пас-сивных, а среди первых выделяются те, которые проявля-ют максимальную общественную активность. Могут быть выделены разные уровни общественной активности со-ответственно иерархии социально значимых позиций, а не простая совокупность социальных «ролей».Конкретно-исторический тип личности не сводится к эталону, к которому приравниваются реальные живые индивиды (как это нередко понимают). Тип личности характеризует самый процесс становления реального индивида активным членом общества с точки зрения су-щественных общественных критериев и уровней актив-ности. Этот процесс в действительности оказывается более или менее противоречивым, он осуществляется более индивидуальным или коллективным образом, он- осу-ществляется индивидом более или менее активно. Иными словами, конкретно-исторический тип личности опреде-ляет пространство, границы и характер реального ста- -новления индивида членом общества.Процесс этого становления имеет ряд характерных этапов — достижение индивидом социальной зрелости, занятие определенного места в обществе (и в смысле про-фессиональной деятельности, и в смысле места в реальных группах, общностях и коллективах). Эти этапы в целом составляют характеристику способа жизни данного инди-вида в данном обществе и образуют своеобразную «онто-генетическую» линию социализации. В этом качестве они должны стать предметом изучения социальной психологии. Для общей психологии в ее понимании общественной сущности личности методологически важно иное. Про-цесс становления индивида активным членом общества не есть одновременно процесс становления личностью в пси-хологическом смысле. Психология личности не есть субъективная сторона объективного процесса социализации индивида, а' индивидуальный способ соизмерения соци-ально требуемого, социально необходимого, социально желательного и т. д. с реальным «индивидным материалом»,

который складывается из природных, психических воз-можностей и данных индивида, и реальным конкретным процессом жизнедеятельности, в котором происходит это соизмерение. Индивид начинает воспроизводить в реальной жизни, в своих действиях, в своем сознании, в своих чувствах найденный им индивидуальный способ общественной активности. Психология раскрывает реальные механизмы и причины, в силу которых в личности каждого человека общие черты идеальной личности данного общества выступают особенным образом. Психология не ограничивается констатацией различий людей, а должна раскрыть конкретные причины, конкретную обстановку жизни, породившую ту или иную личность. Это не значит, что психология уходит от идеальной модели, общего типа личности, она раскрывает различия личностей и их актив-ности, связывая их с общими чертами, общим типом личности.На пути к предмету психологии личности возникла необходимость выделить категорию общественного ин-дивида. Даже из вышеизложенных предварительных за-мечаний нетрудно заметить, что с этой категорией надо связывать иное содержание по сравнению с тем, которое подчас подразумевается.В психологической литературе понятие индивида интерпретируется преимущественно в связи с природнымии биологическими качествами человека в отличие отпонятия личности, характеризующейся социальными качествами (Б. Г. Ананьев, А. Н. Леонтьев и др.). В философской литературе (в целом уделяющей мало вниманиявопросу об индивиде) можно встретить точку зрения,отводящую индивиду место единичного в триаде общего,особенного и единичного. Иными словами, здесь индивидрассматривается как единичное проявление, единичнаявариация всеобщего, общественной сущности человека(В. П. Тугаринов и др.). .§|| В отличие от этих точек зрения мы предположили, чтопонятие индивида охватывает существенные характеристики общественного бытия человека (а не только природ-но-биологические) и им может быть обозначен особыйуровень общественной организации, который, однако, ненаходится в ранге единичного. Это разработанное намипонятие уже вошло в современные теоретико-методологические исследования по психологии, что, по-видимому,подтверждает его корректность.

Индивидуальный уровень общественного бытия служит особенной формой проявления социальных закономерностей высшего уровня; через диалектику индивидуального и общественного раскрывается, как индивидуальный и общественный уровни взаимодействуют друг с другом. На высшем уровне общественной организации и общественного развития выявляются в качестве определяющих конкретно-исторические закономерности: смены формаций, типов общественного материального и духовного производств; здесь существенны такие крупномасштабные зависимости, как связь базиса и надстройки, типы противо-речий между производительными силами и производствен-ными отношениями и т. д. Каждому конкретно-истори-ческому типу общественной организации соответствует расчлененная сеть достаточно специфических отношений, системным образом связанных между собой. Меняющиеся конкретно-исторические способы организации ха-рактеризуются ведущими типами общественных отноше-ний, которые и проявляются в отношениях собственности, производственных и других отношениях.В этом системном подходе получает свое определение и общественный индивид. Анализ трудов К. Маркса показывает все те существенные параметры и системы отношений (производства, отношений собственности), в ко-торых и через которые он определяет общественную сущность индивида. На основе этого анализа открыва-ется возможность воссоздать целостную интегральную характеристику специфики индивидуального бытия. Это в свою очередь дает право говорить об индивидуальном уровне (или форме) общественного бытия, не сводя его только к проявлению высшего уровня, но прослеживая по всем основаниям взаимосвязь этого уровня с высшим уровнем — крупномасштабных общественных исторических закономерностей.Таким образом преодолевается ограниченность понятия «индивид» в его значении природного или единичного существа и намечается задача вскрыть специфику обще-ственной организации индивидуальной формы бытия. Связь ее с общественной формой оказывается многоплановой.Ряд характеристик общественного индивида непосред-ственно связан с соответствующими функциями общественной организации, вытекает непосредственно из их анализа. Например, индивид в качестве непосредственного

Производителя в одних кбнкретно-ясторичесййх условий* выступает лишь как рабочая сила, а в других (при раз-витом социализме и коммунизме) — как субъект труда. В историческом материализме существует целая совокупность конкретно-исторических характеристик общественного индивида (личность при социализме, личность при капитализме, роль личности в истории и т. д.). Эти характе-ристики, так же как конкретные исследования личности в разных сферах социальной жизни (в семье, в сфере досуга и т. д.), разрабатываются в рамках социального подхода к индивиду и социологией личности. В самом общем виде они характеризуют роль и место индивида в общественной организации с точки зрения закономерностей этой организации. Некоторые аспекты общественной организации производства и жизнедеятельности позволяют выделить регуляционные механизмы, адресованные индивидуальному уровню общественного бытия. Социаль-ный подход к проблеме общественного индивида имеет ряд характеристик, определяющих качество и способы вклю-чения последнего в сложную структуру общественно-исторического субъекта.Кроме того, существуют социально-философские ха-рактеристики, которые раскрывают индивидуальную форму общественного бытия как специфическую и отно-сительно самостоятельную. Здесь выступают свои «про-филирующие» отношения. Например, конкретно-истори-ческим типам общественных отношений на уровне производства, распределения, обмена и т. д. на индивиду-альном уровне соответствуют специальные формы обще-ния, особые коммуникативные способности, В зависимости от типов общественных отношений последние носят более коллективистический или индивидуалистический характер, однако имеют и специфическую структуру, поскольку эта общность объединяет реальных индивидов.На этом уровне бытия человека выступают и особенные формы деятельности, пропорциональные масштабам активности реального индивида, а не только масштабам общественного производства. Говоря о формах и мас-штабах этой активности и деятельности, нельзя, рас-сматривая индивида', отождествлять его деятельность с деятельными возможностями совокупного общественного субъекта, общества в целом. Такое отождествление снимает главный вопрос об активных механизмах вклю-

чения индивида в состав коллективного субъекта. Эта активность, разумеется, также имеет тот или иной кон-кретно-исторический характер, поскольку отношение ре-ального индивида к труду меняется конкретно-истори-ческим образом, превращаясь из принуждения в само-деятельность.Нужно учесть своеобразие — возможности и ограни-ченность индивидуального способа осуществления обще-ственной деятельности. Однако дело не только в том, что деятельность индивида в обществе носит пропорциональ-ный его природным (физическим и т. д.) возможностям характер, а в том, что она приобретает общественный характер только через закономерности включения инди-вида в состав совокупного субъекта деятельности. А этим в свою очередь ставится важнейший вопрос о реальных «движущих силах» общественного индивида; о формах его побуждения» о масштабах его деяний. Переход от деятельности совокупного субъекта к индивидуальному субъекту опосредован целой сцстемой отношений: его местом в системе общественных отношений, местом в си-стеме общественного производства и т. д., учет которых необходим, чтобы дать социальную характеристику его деятельности.Психологическое исследование ориентируется не на фиксацию социальных условий вообще, а на выявление социальных механизмов, действующих на уровне инди-вида. Социальная детерминация рассматривается тем самым в ее индивидуально-конкретном выражении, с точки зрения механизмов общественной регуляции, действующих именно на этом уровне, а не только на уровне и в масштабах общества в целом.Это в свою очередь дает нам право говорить об инди-видуальной жизнедеятельности как особом процессе, при-сущем данному уровню способе общественной организа-ции, характере воспроизводства жизни. «Какова жизне-деятельность индивидов, — писал К. Маркс, — таковы и они сами»36. Марксистская категория жизнедеятельности является одной из самых конкретных, богатых и сложных категорий. Не давая определения и даже не перечисляя всех ее аспектов (что является специальной задачей), можно отметить, что основное для нашего

3* Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 19.

анализа Марксово понятие жизнедеятельности включает ее характеристики как закономерного объективного обще-ственного прогресса.Марксистский подход к анализу индивидуальной жиз-недеятельности не имеет ничего общего с экзистенциа-листским описанием некоторых . внешних или частных особенностей человеческой жизни. Марксистский подход исключает понимание жизнедеятельности как случайного, неповторимого процесса, так же как он отрицает неповторимость, случайность, единичность индивида. Рас-смотрение индивида в единстве с процессом его жизне-деятельности дает возможность выявить и типизировать способы его взаимодействия с условиями и «обстоятель-ствами» жизнедеятельности, с общим ее ходом. Тем самым индивид перестает рассматриваться субстанционально, а включается в качестве субъекта в процесс жизнедея-тельности, носящий объективный общественный характер. На этой основе открывается возможность закономерно дифференцировать те типы детерминации, которые опре-деляют индивида помимо него,, от тех, которые изменя-ются, регулируются, организуются и даже создаются им самим. Индивид включается в закономерную общественную связь причин и следствий своего способа жизни. Общественный индивид не может быть определен как абстрактно взятый вне того процессасв который он вклю-чен, от которого зависит и который в свою очередь за-висит от него. Выявить, какие же отношения и зависи-мости и в каких формах определяет он сам, а какие не зависят от него, — это и есть важнейшая социально-философская задача. В нашей работе «Диалектика чело-веческой жизни» была предпринята попытка такого ана-лиза, который имел целью раскрыть специфические формы организации индивидуальной жизнедеятельности и процесс становления индивида социально зрелым субъ-ектом.Определение индивида невозможно вне учета обще-ственного процесса производства и воспроизводства этого индивида как социального и природного существа. Здесь мы исходим из социально-философских положений, раз-работанных С. Л. Рубинштейном, который, критикуя экзистенциалистское понимание человеческой (индивиду-альной) жизни, развивает марксистское понятие жизне-деятельности. Развивая тезис К. Маркса о том, что человек,

будучи продуктом обстоятельств социальной жизни, в за-висимости от конкретного хода истории сам начинает изменять эти обстоятельства в исторически желательном направлении, С. Л. Рубинштейн использует понятие способа осуществления, принципиально отличное от экзистенциалистского способа существования.Опираясь на понятие «способ осуществления», можно рассматривать индивида как субъекта особого рода, спе-цифика которого состоит в реализации своей обществен-ной сущности. Применяя к общественному индивиду, который находится в процессе жизнедеятельности, по-нятие субъекта, мы, с одной стороны, преодолеваем огра-ниченность точки зрения, которая отрицает за ним право на активность, самостоятельность, способность саморе-гуляции. С другой — мы при этом исходим не из обычного его значения как источника активности, носящего про-извольный характер, а имеем в виду определенный уро-вень общественной организации — индивидуальный уро-вень.Постановка вопроса о человеке как «субъекте жизни» на марксистской основе также принадлежит С. Л. Ру-бинштейну. Он рассматривает жизнь как особый процесс, включающий в себя человека, отношениями и действиями которого он определяется, изменяется, направляется. Специфика жизненного процесса связана с тем, как его осуществляет субъект. Такая постановка вопроса, однако, не отрицает объективной детерминации и вместе с тем . не позволяет понять этой детерминации вне человека как субъекта.Опираясь на эти положения, надо исследовать объек-тивную общественную организацию индивидуальной жизне-деятельности, которая исходно представляет собой спе-цифическую интеграцию природных и общественных про-цессов. Это тот исходный уровень, на котором выступает диалектика природного и общественного и не зависящие об субъекта способы организации. Общественная органи-зация индивидуальной жизнедеятельности раскрывается через другой принцип — диалектику индивидуального и общественного. Общественная организация субъекта при-водит к возникновению психического, субъективного как той способности индивида к взаимодействию, без которой невозможна совокупная деятельность субъекта. Психика как «орган» общественной жизни индивида является,

таким образом, производной не от деятельности, а от способа организации общественного субъекта из индивидов. Однако это есть в известном смысле абстрактное определение психики. Свое конкретное определение и существование она получает только как свойство уже не индивида, а личности. Личность же определяется через^ конкретно-исторический способ организации субъекта в социальных науках и через способ организации жизнедеятельности в психологии. Поэтому психика как качество и свойство личности также включается в отношения жизнедеятельности. Возникновение психики на основе решения противоречий индивидуальной жизнедеятельности рассмотрено в нашей книге «О субъекте психической деятельности».Возникновение психики, субъективного в широком смысле слова, в свою очередь приводит к усложнению организации индивидуальной жизнедеятельности. Вводится .в действие новый тип противоречий — между объективным и субъективным. Совокупность всех про-тиворечий — между природным и общественным, инди-видуальным и общественным, объективным и субъектив-ным — приводит к возникновению личности как системы этих противоречий и как нового способа их решения.При постановке проблемы индивида как субъекта жизнедеятельности закономерно встает вопрос об орга-низации последней. Индивид вырабатывает специфические, характерные именно для него способы решения про-тиворечий, отношений к обстоятельствам жизни, которые и образуют психологию личности. Субъект, обладающий психикой, благодаря своим специфическим качествам включается в структуру организации жизнедеятельности, усложняя ее, придавая ей более произвольный, регу-лируемый и т. п. характер. Однако психика как низший уровень качественно отличается от уровня психологии личности по тем задачам, которые решаются объективно каждым-из этих уровней, каждой из форм активности.На индивидуальном уровне бытия, таким образом, появляются и свои «профилирующие» отношения, которые оказываются связанными с отношениями высшего уровня двояко: одни выступают как специфические формы проявления социальных отношений высшего уровня, другие — как специальные законы, по которым личность включается в общественные формы жизни и деятельности.

Общественный индивид живет в условиях, присущих данному обществу форм организации, и вместе с тем, включаясь в них тем или иным образом, он развивается и как член общества, и как его особенный участник, и как активный общественный субъект. Каждое иа этих его общественных качеств в свою очередь должно быть определено через совокупность отношений индивидуальной жизнедеятельности.Жизнедеятельность индивида определяется основными типами общественных отношений, характером общественной жизнедеятельности. Однако эта детерминация про-является на индивидуальном уровне общественного бытия специфически. Например, ведущий тип общественных отношений на индивидуальном уровне преломляется через специфику места индивида в системе общественных отношений. Принадлежность индивидов к господствую-щему классу (при капитализме) или классу пролетариев исходно определяет характер их жизнедеятельности. Для первых это максимум свободного времени, доступность любых, в том числе духовных, видов деятельности, а отсюда определенный образ жизни (свобода выбора занятий, возможность получения любого образования и т. д.). Для вторых это максимум времени, отданного общественно необходимей деятельности, невозможность развить свои способности за пределами профессиональной деятельности в силу ограниченности общей культуры.Эти характеристики жизнедеятельности, образа жизни носят социальный характер.. Однако психология, исхо-дящая из детерминации индивида социальными условиями, не может их не учитывать. Нельзя говорить о профессио-нальной деятельности, об образовании, о воспитании вообще, не учитывая системного характера основных составляющих жизни индивида, ключом к пониманию-ко-торого служит принцип общественных отношений.Поскольку отношения индивидуальной жизнедеятельности выделяются по разным основаниям: по принципу иерархии — как низшего уровня по отношению к уровню общественного субъекта (регулируемого последним); по принципу включения в состав общественного субъекта и, наконец, по принципу закономерностей общественного развития и активности индивида — постольку в этих слу-чаях можно говорить о разных отношениях, которые

характеризуют индивида. В зависимости от полученной системы оказываются и способы связи со всеобщимиформами, и его специфические отношения. * 'Индивидуальная жизнедеятельность есть конкретная система общественных отношений, но взятая не в мас-штабе всей конкретно-исторической организации обще-ства, а в масштабе индивида, соответствующем уровню и формам его жизни. Исследуя принципы действия обще-ственных отношений в жизни конкретного человека, мы подходим к этой жизни не эмпирически и описательно, а с точки зрения внутренних закономерностей индиви-дуального способа ее осуществления. Поэтому разная мера становления индивида общественным субъектом (по всем основаниям) закономерно определяется типом общественных отношений. Индивид, с одной стороны, включен в социальные формы жизнедеятельности — исто-рические события, правовые, институциональные и другие не зависящие от него отношения, которые диктует социальная организация. С другой — он в то же время является действующим лицом (если не автором) событий своей собственной жизни, ее ситуаций и дел, периодов жизни, общения с людьми, организуя их определенным образом, планируя, вмешиваясь в их ход. Первое есть форма детерминации всех индивидов общественно необ-ходимыми условиями — необходимость труда и его дли-тельность, необходимость соблюдения правил общежития и т. д., второе — детерминация общественным индивидом условий и обстоятельств собственной жизни.В отличие от понятий жизненного пути, судьбы, биографии и других (мы не имеем возможности их здесь подробно анализировать) категория жизнедеятельности охватывает не один, а множество аспектов. Она раскрывает не только особенности жизни человека, не только характеристики ее как личной (частной) жизни или как онтогенетического процесса — от рождения до старости и смерти. По-видимому, категория индивидуальной жизнедеятельности включает в себя, как некоторая более конкретная и богатая, все эти понятия, все эти аспекты. Но их включение в свою очередь требует раскрыть разнообразные формы взаимодействия общественного индивида (как активного, осознающего и изменяющего) с этой действительностью в ее конкретных социальных формах. Активность индивида — это не абстрактное проявление-

его общественной сущности, а развернутое в общественном времени, воплощенное в особые формы его общения с людьми, участие в общественно необходимой деятельности и т. д.Здесь индивид является не только субъектом по опре-делению, но выступает как действительный субъект, осу-ществляющий жизнедеятельность реально. Принципиально различение отношений, через которые субъект определяется как присущий индивидуальному уровню «способ организации», от тех отношений, которые он реализует в жизни (практически устанавливает с людьми реально в трудовой деятельности и т. д.). В одном случае индивид выступает как субъект по определению, методологически задающему параметры анализа его бытия, в другом — это,субъект реального процесса жизнедеятельности, осу-ществляемого во времени и пространстве, который он воспроизводит ежедневно. В воспроизводство этого про-цесса оказываются втянутыми конкретные обстоятельства жизни данного индивида в их соотнесенности с ним как субъектом (в их случайной или существенной роли). Первое определение обще для всех индивидов, поскольку оно составляет существенную характеристику данной формы бытия человека. Второе — дает возможность выявить различие людей в мере становления субъектом жизнедеятельности, разный общественный способ ее ре-ального осуществления, разную меру активности личности. Личность выступает здесь в процессе осуществления жизни, характеризуется через устоявшийся типичный способ жизни в его постоянно воспроизводящихся качествах и отношениях. Согласно точке зрения, сложившейся в психологии, формами активности индивида являются познание, деятельность, общение. Однако любая из этих форм индивидуальной активности не проявляется в «чистом виде» общения, как такового, познания, как такового, и т. д., а в контексте событий, жизненных задач, занятий, дел, поступков, на которые реально членится жизнедеятельность. Личность выступает как система, относительно которой происходит своеобразное, членение жизни на определенные фрагменты, и как своеобразный центр их связывания между собой (событий, ситуаций, общений, дел и т. д.).Марксизм дает основу для научного подхода к инди-видуализации, к индивидуальным качествам жизни че-

ловека: марксистский принцип индивидуального и обще-ственного позволяет охватить анализом разные способы осуществления индивидами своей общественной сущности. Индивид реализует общественную сущность в формах свдМ жизни и деятельности, пропорциональных его социальным и природным возможностям, в индивидуальных формах. Вместе с тем в зависимости от складывающихся жизненных социальных обстоятельств он осуществляет ее типичным именно для него образом. Для данной конкретной совокупности условий вырабатывается типичный индивидуальный способ их связывания, разрешения противоречий, что составляет основу определения психологии личности. Такой подход к индивидуальному осуществлению жизни, не сводя ее к неповторимым обстоятельствам, позволяет понять типичность данной личности соотносительно именно с ее жизнью, а это отно-шение рассматривать как закономерное. Для личности характерна особенная координация событий, дел, занятий, поступков в жизни, особенное соотнесение их по важности, значимости, своеобразное распределение их последовательности, периодичности, темпов и т. д. Здесь выступают и способы осуществления общественной сущ-ности самим индивидом, т. е. его качества как субъекта. Мера зависимости индивида от обстоятельств его жизни л мера его способности изменять, отодвигать, отменять действие этих обстоятельств, т. е. направлять свою жизнь, формировать свой способ жизни, определяются на основе его общественной позиции. Т. е. его общественная сущ-ность определяет способы отношения к людям и способы включения в общественно необходимую деятельность, пронизывает все формы активности человека, все его глубоко индивидуальные проявления; он «в своем инди-видуальнейшем бытии, является вместе с тем обществен-ным существом» 36.Надо дифференцировать задачи, которые затрагивают индивидуальные судьбы, но решаются не индивидуальным путем, а только средствами общества (путем организации производства), от тех задач, которые может решать только индивид. Тогда можно выявить и поле его общественной активности, определенное объективно по

84 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Госполитиз-дат, 1956, с. 587.

разным основаниям, и специфику его индивидуальных возможностей, решений, специфику его активности.«Место» индивида в жизнедеятельности, определяемое общественными отношениями, характерная для него общественная позиция, общественный способ связи инди-вида с его жизнью служат основой определения личности и основой выявления ее активности. Общественная активность личности в свою очередь проявляется в ее отношении, к деятельности. Если личность характеризуется по ее деятельности, которая в свою очередь определяется как соотношение цели, орудий и результата, то закрывается возможность проследить разные отношения и способы включения личности в деятельность. Соответственно при таком подходе выпадает различие личностей в осу-ществлении деятельности (формальное выполнение дея-тельности или творчество, отдача всех сил) и, главное, разные последствия этой деятельности для развития лич-ности. (Простое исполнение деятельности не развивает и даже не обогащает личность.)Личность определяется не через абстрактную структуру деятельности, а через конкретную систему связей и отношений жизнедеятельности, в которых индивид за-нимает общественно определенное место и определенное место занимает его деятельность. Последняя составляет сущностную характеристику жизнедеятельности, но от-ношение личности к деятельности складывается самым различным образом, по разным, но закономерным осно-ваниям, поэтому не сводится к исполнению последней. Активность личности состоит так-зке в способности вы-' двигать новые общественные задачи и дела, брать на себя ответственность за их решение и т. д.Деятельность личности выступает в ее реальной жизне-деятельности в разных формах: это прежде всего общест-венно необходимая деятельность — труд, это такие формы деятельности, как овладение культурой — образование, воспитание (себя и других людей) и т. д. Кроме того, к фор-мам деятельности личности относятся и ее поведение, поступки по отношению к другим людям, а также со-циальная деятельность, которая направлена на изменение социальной действительности, решение общественных задач, участие в жизни коллектива и т. д. Активность личности реализуется в ко'нкретном. отношении к обще-ственно необходимой деятельности. Одним из главных

показателей этого отношения является качество осущест-вления деятельности. Совершенствование в отличие от простого исполнения деятельности в свою очередь обо-гащает личность, приводит к ее развитию, тогда как не-совпадение активности личности и деятельности порождает поиски вне деятельности лежащих «подкреплений». Только определив личность как субъект жизнедеятельности, можно вообще рассматривать отношение «личность— деятельность* в психологии. Как показано выше, личность определяется через систему отношений жизнедеятельности, в число которых, конечно, входит и деятельность. Но, только выявив и место личности в системе отношений жизнедеятельности, и место в них общественно необходимой деятельности, можно говорить о том, каково отношение личности к общественно необходимой деятельности. Только идя этим путем —путем выявления объективных задач и требований, диктуемых жизнью, отношениями между людьми, необходимой деятельностью, обстоятельствами и ситуациями, можно выявить конкретно, что могла сделать личность в данных условиях (требованиях, обстоятельствах, ситуациях, отношениях) и что она реально сделала и, главное, как она это сделала. Здесь появляется возможность охарактеризовать личность через способ реализации основных жизненных отношений. «Мне кажется, однако, — писал Ф. Энгельс, — что личность характеризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это делает»37.Подход к личности через ее жизнедеятельность пред-полагает преодоление эмпирического ситуативного пони-мания активности личности. Последнее проявляется в объяснении активности через отдельные акты, поступки, действия, возникающие в отдельных ситуациях. Актив-ность личности, выявленная в масштабах всей жизне-деятельности, позволяет понять все субъективные — и со-знательные, и деятельные — формы активности, обобщения своей жизни; личность устанавливает смысловые связи между отдельными задачами, делами, ситуациями. Создаваемая личностью, достигшей зрелости, программа всей жизни, включающая жизненные цели, планы, пер-спективы, жизненное мировоззрение, есть открытие

8? Маркс К', Энгельс Ф. Об искусстве: В 2-х т. М.:Искусство, 191)7, т. 1, с. 29.

смысла жизни. Это — достижение и завоевание личности на определенном этапе жизни. Способность ставить разумные, реальные, доетижимые данной личностью при данной совокупности обстоятельств цели, способность личности проводить в жизнь свою программу через цепь внешне не связанных задач, обстоятельств, ситуаций, которые могут препятствовать, мешать и т. д. достижению этих целей, — все это проявления активности личности. Активность личности выражается в том процессе организации своей жизни, в котором личность отодвигает одни, приближает другие ситуации, преодолевает препятствия, проводя свою' жизненную линию; Придание единого осмысленного характера всему, что в ней происходит и что она совершает в жизни, есть особая интегративная способность личности.В психологии эта способность отмечается как одна из характеристик личности наряду с ее направленностью. Однако вне объективного общественного процесса жизне-деятельности интегративная способность личности полу-чает лишь абстрактное, умозрительное объяснение. Только учитывая структуру общественной жизнедеятельности индивида, такие ее формы, как события, задачи, ситуации и т. д., их фрагментарность, можно понять ту интегрирующую и направляющую способность личности к организации своей жизни, которая составляет ее особую активность. Личность не просто устанавливает последовательность и связь событий, занятий, дел. Она не просто учитывает их общественную детерминированность, их объективный характер, но и их изменяемость, динамичность, важность и т. д. Последние должны быть учтены адекватно, чтобы личность могла определять и распределять меру и формы своего участия, вмешательства, усилий. В каких-то случаях объективный общественный характер событий требует определения точного, момента вмешательства в их ход, своевременности участия личности в их осуществлении. В каких-то случаях речь идет о необходимости максимального субъективного напряжения сил для разрешения объективной общественной ситуации. Когда-то существенно предвидение возможного хода событий любого личного или общественного плана для определения того, какие именно поступки, меры и т. д. могут быть предприняты в настоящем. Иными словами, личность и в своей личной жизни, и в общественной

жизни так или иначе включается в цепь объективно свя-занных или, напротив, обособленных общественных про-цессов, ситуаций, событий. Она наменяет способы их связи, последовательность, включаясь в цепь причин- и след-ствий. Она сама становится началом и причиной новых связей и цепи событий и т. д. Все перечисленное и есть те специфические формы активности общественного инди-вида, которые в данном аспекте выступают как психология личности.Построение и организация личной жизни — выбор профессии, спутника жизни, завязывание характерного только для данного человека узла значимых отношений, событий и дел есть проявление, итог и одновременно предпосылка дальнейшей активности личности, есть ее объективное выражение. Определение своего места и участия в общественной жизни, в жизни коллектива, выработка общественного- жизненного мировоззрения, определение основных Ценностей и готовность провести их в жизнь и есть формы той активности, которая назы-вается психологией личности. Эта активность проявляется и в выборе альтернатив, и в принятии решений, ив определении верного жизненного пути, и в умении соразмерять свои личные (природные, психические, лич-ные возможности) с масштабами решаемых задач, за ко-торые человек борется, — все это сферы и формы актив-ности личности. Только исследуя закономерные соотношения личности с жизнедеятельностью, можно выявить и научно определить те особые способности, которые до сих пор мало попадали в поле зрения психологии, являющиеся коренными проявлениями активности личности.Это — умение мобилизовать свои возможности, кон-центрировать свои природные и психологические силы; это — умение вырабатывать социально зрелое, реалисти-ччское понимание хода жизни, общественных событий, соотнести его со своими возможностями; это — умение не только приспособиться к окружению, но найти или из-менить свое место в жизни, начиная от выбора профес-сиональной деятельности, включая свою общественную роль, кончая последовательным отстаиванием своей жиз-ненной позиции, линии вопреки трудностям, случайно-стям и т. д. Здесь сплавляется в единое целое и способ-ность личности трезво оценивать объективный ход со-быТий, свое в них участие, последствия для других людей,

и способность идти на трудности, разрешать противоречия, мобилизовать себя и других и т. д. Характер жизни разных людей в этом смысле достаточно различен. Одним приходится подниматься на такие вершины напряжения, активности, ответственности очень редко, другим — почти постоянно. Однако дело не в этом различии, а как раз в том, что здесь просматривается особенная целостная способность личности.Объективный ход личной жизни человека не всегда и не во всем носит закономерный характер: здесь включается роль случайности (встреч, событий, ситуаций). Однако участие личности придает жизни в целом типичный именно для данной личности характер. Особенные проявления общественных закономерностей на индиви-дуальном уровне почти не изучены. Они трудны для изу-чения в силу того, что особенно велика здесь роль субъек-тивного фактора. Но недостаточно указать на роль этого фактора, даже на то, что личность включена своей актив-ностью в связи причин и следствий, общественных и личных процессов^событий, ситуаций. Надо попытаться отделить закономерные последствия активности личности от случайных, существенные — от второстепенных. Это можно сделать тогда, когда выяснится, какие закономер-ности общественной и личной жизни практически не уско-ряются и не нарушаются вмешательством отдельного человека, какие закономерности требуют этого вмеша-тельства, причем именно на определенном этапе и в опре-деленных формах. Индивидуальный уровень общественного бытия связан с особым качеством —• личного осуществления общественных процессов в отличие от их безличного протекания. Если же, как это иногда делают психологи, расчленить личность на отдельные субъективные качества и свойства — сознание, волю, чувства, то даже путем их скрупулезного анализа невозможно понять закономерные способы связи сознания и действия, воли и чувства, которые раскрываются только на основе закономерного соотношения активности личности и хода ее жизни, нельзя понять ее общественные движущие силы.Выше мы указали на некоторые качества личности, ее интегральные способности, которые просматриваются только в связи с жизнедеятельностью, во-первых. Эта связь оказывается социально типичной, во-вторых. Активность личности раскрывается в связи с жизнедеятельностью

как целостным процессом, в-третьих. Наконец, жизне-деятельность имеет типичную для индивидуального уровня структуру, подразделяется на некоторые фрагменты — профессиональных занятий, общественных задач, общений и т. д. Каждое из этих качеств жизнедеятельности должно стать специальным основанием исследования личности. Это и даст некоторую специализацию определений: социально-психологического аспекта личности в связи и отличии от общепсихологического аспекта, затем личности в труде, а также многих других.Мы здесь намечаем лишь общеметодологические подходы к проблеме личности с точки зрения принципа жизне-деятельности, а тем самым весьма предварительно выде-ляем аспекты будущего исследования. Важно еще раз подчеркнуть, что категория жизнедеятельности в силу своей конкретности, с одной стороны, требует расчленения аспектов исследования, но с другой — и это сейчас главное — составляет системное качество, отвечающее принципу общественных отношений. Поэтому, когда предметом специального анализа становится отношение личности к деятельности, надо иметь в виду и социально обусловленное место профессиональной деятельности в жизни личности (определенное через систему общественных отношений), и место личности в этой деятельности (определенное через систему производственных, а также коллективистских отношений), а также место личности в ее жизнедеятельности, которые раскроют нам основную общественную направленность, социальную активность личности. Вне такой сущностной системы координат истин-ные движущие силы личности в деятельности останутся нераскрытыми.Иначе говоря, если вернуться к вопросу о соотношении понятий, то понятие личности в психологии отличается от общего социально-философского понятия общественного индивида, однако понятие общественного индивида, включенного в специфический для него процесс жизне-деятельности, лежит в основе любого из специальных понятий личности (в социологии, этике, психологии). Понятие общественного индивида раскрывает диалектику общественной активности индивида и его конкретно-исто-рической зависимости от условий жизнедеятельности, оно раскрывает типичные способы включения общественного индивида в состав общественного субъекта, в процесс

общественного производства, в собственную жизнедея-тельность. В книге «Диалектика человеческой жизни» подчеркивается, что даже собственная личная жизнь индивида является отчужденной от него или, напротив, он выступает ее субъектом в зависимости от характера общественных отношений.Сказанное в свою очередь означает, что распространенное в психологии представление о социальной детерминации как внешней неправомерно. Все основные параметры индивидуальной жизнедеятельности сущностно определены типом общественных отношений, все механизмы и способы включения индивида в общество, его связи с другими людьми, его потребности я побуждения общественно обусловлены. Причем эта детерминация и на ин-дивидуальном уровне носит сущностный характер, т. е. представляет основные социальные причины, движущие силы жизни и поведения людей.Такой сущностной детерминацией проникнуто и марк-систское понятие субъекта, примененное к индивидуаль-ному уровню бытия человека. Понятие субъекта никак не может применяться как эпитет по отношению к категориям деятельности, сознания, активности, как оно, к сожалению, нередко употребляется. Понятие субъекта не просто обозначает того, кто действует, сознает, относится и т. д. Оно исходно характеризует то, как субъект осуществляет действие, кок осознает мир в зависимости от его социальной позиции, от социальных определений его общественной сущности. Поэтому через понятие субъекта передается и мера его активности, и направленность, и социальная сущность сознания, действия, отношений. Поэтому в свою очередь понятие субъекта индивидуальной жизнедеятельности исходно включает общественную обусловленность. Процесс и мера становления субъектом жизнедеятельности определяются характером общественных отношений, что, в частности, проявляется в факте принадлежности или отчужденности от индивида его личной жизни, его общения с другими и т. д. Однако далее именно на этой основе и в этом качестве мы используем понятие субъекта жизнедеятельности в методологических целях для анализа форм и способов, пределов активности личности (на индивидуальном уровне). Понятие субъекта методологически дает возможность выделить разные формы, уровни психической и со-

звательной, личностной активности, которые были упо-мянуты выше.Индивидуальный уровень общественного бытия харак-теризуется тем, что общественные процессы, отношения и противоречия осуществляются и разрешаются субъектом, а не носят безличного характера. Задача состоит в том, чтобы выявить те способы решения противоречий жизнедеятельности, которые аккумулируются в развитии ее субъекта. Через конкретно-исторические противоречия жизнедеятельность характеризуется как реально-общест-венный, конкретно-социальный процесс. Кроме них, су-ществуют противоречия природного и общественного, индивидуального и общественного, объективного и субъек-тивного, "которые приводят к «возникновению» личности. Однако, кроме всех этих противоречий, задающих пози-цию индивида по всем основаниям, возникает другая группа противоречий, связанная со способами включения в этот процесс самого субъекта (например, противоречия могут создаваться характером действий субъекта — их не-адекватностью, несвоевременностью и т. д.).Способ решения противоречий есть специфическое качество индивида-как субъекта. Каждый индивид вырабатывает свой способ, свою логику организации жизнедеятельности или в смысле ухода от этих противоречий, их сглаживания, или, напротив, заострения. Нельзя сказать, что индивид «решает» противоречия своей жизни тем, что их снимает и устраняет, но можно сказать, что и его жизнедеятельность, и он сам как субъект осуществляются через постоянное возникновение, развертывание и разрешение различного рода противоречий. Индивид является субъектом, повторяем, не потому, что он устраняет противоречивость своей жизни, а потому, что он постоянно (вольно или невольно) участвует в их развитии, заострении или ослаб-лении, что само развитие противоречий связано со спо-собами включения субъекта в жизнедеятельность. Незави-симо от того, решит ли он их в конечном итоге, он их постоянно решает. Типы противоречий характеризуют зако-номерный и случайный ход жизнедеятельности, ее прогрес-сивный или регрессивный характер. Одни противоречия, будучи противоречиями его собственной жизни, и возни-кают, и решаются без его участия. Другие возникают помимо него, но могут быть решены только им самим, третьи и вызваны, и разрешаются субъектом, Некоторые

противоречия вообще не могут быть сняты, представляя характеристику развития индивидуальной жизнедеятель-ности в ее качественной определенности.Некоторые противоречия выступают как субъективное проявление неразрешимости объективных общественных противоречий. Агрессия, которую буржуазные социальные психологи приписывают природе человека, его изначаль-ным свойствам, является конкретным социально-психоло-гическим проявлением противоречий капиталистического общества — противоречия природного развития способ-ности личности и ее социального принуждения. При социа-лизме, напротив, способность личности выступает как полностью раскрытое и общественным образом развитое природное, а личность сама включается в деятельность в соответствии со своими особенными природными воз-можностями, становится субъектом их развития.Точно так же в «обход» личности используются при ка-питализме в общественном производстве ее способности и в другом смысле: распределение индивидов по сферам деятельности осуществляется не по их индивидуальным способностям, а в связи с задачами совокупного субъекта, отвечает его потребностям. Здесь на индивидуальном уровне и возникает противоречие между стремлением индивида развить свои особенные задатки, превратив их в способности, и теми способностями, которых требует от него необходимый труд. Этому принудительному характеру развития способностей человека при капитализме К. Маркс противопоставляет принцип коммунизма: развитие богатства человеческой природы как самоцель 38.Противоречия капитализма находят свое выражение на индивидуальном уровне и по линии интенсификации человеческой деятельности — ее субъективной напряжен-ности, которая диктуется и техническим прогрессом, и требованием производства прибавочного продукта. Ин-тенсификация деятельности индивида на основе социаль-ного принуждения к труду также порождает противоречие с естественным способом активизации индивидом деятель-ности, соответствующим его природным возможностям, естественным силам.,У индивида как участника общественно необходимой деятельности возникают особые способности, которые

38 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 476.

можно обозначить как способности к коммуникации, само-организации, к актуализации человеческого способа и об-раза действия. Наличие этих способностей как психиче-ских качеств, развившихся в определенных пределах, требует возможности для индивида соотнести и связать их особым для него образом. Но именно это качество от-рицается общественным способом принуждения к труду при капитализме. Потребность и готовность индивида стать субъектом деятельности отрицаются принудительным характером труда при капитализме. С одной стороны, общественно необходимая деятельность порождает психи-ческие «силы» и способности, требующие самодеятельности для индивида, с другой — тип общественных отношений отрицает возможность подобного их использования. Далее, развитие способности к односторонней (частичной в смысле разделения труда) деятельности и невозможность осущест-вить ее целостным образом на одном полюсе порождают на другом отсутствие субъективной потребности в труде, отрицательное отношение к труду. Потребность в труде сохраняется в другом своем качестве — только как потреб-ность в поддержании своего существования, своей жизни. Только при социалистических общественных отношениях труд превращается из необходимости в потребность как личностную потребность, а не средство поддержания жизни.Итак, противоречия в способах организации совокупного субъекта проявляются и на уровне общественного индивида в его психике и личности. Так, в антагонистиче-ском обществе само развитие индивида осуществляется таким образом, что, совершенствуя одну какую-то способ-ность в единстве с развитием техники, оно идет в обход его развития как личности. Это порождает специфические противоречия в сфере субъективного, которые являются специфическим выражением объективных противоречий.И психика, и психология личности как субъективные формы активности не существуют вне сферы объективных отношений, вне социальных "механизмов приведения в дей-ствие индивидов, вне их социальных способов связи между собой, вне общественных способов присвоения ими «родовой» сущности. Важно подчеркнуть, что здесь субъек-тивные качества есть способы разрешения личностью противоречий между индивидуальной активностью и об-щественным характером ее использования, между стремле-нием к целостности и общественной «частичностью» лично-

сти, между стремлением к саморегуляции и невозмож-ностью ее осуществления. Психика, психология личности возникают как «органы» общественной жизни на индиви-дуальном уровне, они есть «органы» индивида, однако от самого этого факта он не становится их субъектом, поскольку не он приводит их в действие. Но психология личности воплощает в себе однобокие или многосторонние общественные способы использования ее активности, а также порожденные ими черты психики и личности.Ход к пониманию социальной обусловленности психологии личности идет от ее общественной позиции, которая может быть различной для разных людей в одном и том же конкретно-историческом обществе. Отношения и противо-речия жизнедеятельности личности закономерно обуслов-лены ее местом в обществе, среди людей, в коллективе. Реально по отношению к каждой личности может быть найдена целая совокупность таких «мест», взятых по раз-ным основаниям. Здесь напрашивается аналогия с орга-низацией общественного субъекта. Подобно общественному «организму», по выражению К. Маркса, который за-кономерным образом связывает все сферы, стороны своей жизнедеятельности, согласует ее сложные и расчлененные моменты, личность осуществляет синтез всех своих пози-ций в жизни, способностей и «органов» общественной жизни.Позиция личности в общественных отношениях, опре-деляющая ее возможности, с одной стороны, и способ-ность ее в качестве общественного субъекта производить изменения в общественной действительности как мера реализации этих возможностей — с другой, — таковы две стороны объективного подхода к анализу любых форм активности личности: ее общественных чувств, сознания, воли и действий. Оценка субъективных возможностей и их реализации в действиях личности не может быть осуществлена абстрактно, безотносительно к объективным условиям, в которых она находится. Только тогда можно говорить, чтб сделал данный человек, если известно, чтб в данном положении, в данной позиции он в принципе мог сделать. Позиция индивида в общественных отношениях является именно этим критерием. (Конечно, иногда бывает, что он сделал нечто и сверх того, что он мог сделать в данной общественной позиции). Без такого методо-логического подхода определение активности (начиная от сознания и кончая действием), в том числе и действен-

аости самой личности остается беспочвенным и абстракт-ным. Личность всегда сознает, относится, действует — это модус ее способа существования, однако к способу и мере проявления активности дблжно подойти объективно, т. е. с точки зрения общественных критериев. Последние лежат не в сфере абстрактных предметов, а в сфере (более или менее) активных способов включения личности в общественные отношения.. Соответственно именно в этой сфере и нужно искать критерии объективного подхода и к сознанию, и к деятельности личности.Позиция личности в общественных отношениях меняется не ею самой, а объективным общественным образом, следовательно, ее субъективность, выражающая и реали-зующая эту позицию, детерминируется объективно. Иногда активность субъекта проявляется в объективных общественных изменениях, где он также объективно реа-лизует свою субъективность. Это иная общественная детер-минация и соответственно особая роль личности — истори-ческая роль, которая, как таковая, выходит за пределы нашего исследования. Однако методологически она озна-чает необходимость не только исследовать общественную активность личности в заданных общественных пределах, но и учитывать то качество личности, ее «высший» предел, когда она выступает субъектом исторического творчества.Однако и «позиция» личности в общественных отношениях, и «позиция» ее в составе коллективного обществен-" ного субъекта (нуждающаяся в специальном исследовании) есть лишь два «предела», которые представляют обширное поле общественной активности индивида. Эти характеристики, являясь как бы границами возможной активности личности в общественном отношении, становятся основаниями, по которым она рассматривается и определяется в психологии. Должна быть, по-видимому, определена целая иерархия типов противоречий, свойственных развитию личности при разных типах общественных отношений, чем соответственно дается простор или ограничиваются возможности развития личности. Такое «снятие»'противоречий может осуществляться самой личностью, но приводит все к большему углублению ее противоречия с общественной действительностью. Возможны способы решения противоречий, которые приводят 'к внутреннему расколу самой личности. Такова возможная типология личностных противоречий только в рамках антагонистиче-

ского соотношения личности и общества, в буржуазных общественных отношениях. Однако в развитии буржуаз-ного общества от его зарождения до стадии загнивания, разумеется, изменялась типология противоречий индиви-дуального и общественного, поскольку менялась общест-венная возможность свободы и развития индивидуальности для личности. Буржуазная личность прошла все этапы своего развития — от расцвета индивидуализма до превращения личности в марионетку. Она всегда платила назначенную обществом цену за это свое развитие, была ли той ценой внутренняя трагедия раздвоения личности, потеря ею собственного «лица», или открытый конфликт с обществом.Другая типология развития личности через противоречия в социалистическом и коммунистическом обществе: здесь иное соотношение индивидуального и общественного. Соответственно должна быть прослежена нарастающая тенденция к гармоническому разрешению самого противо-речия индивидуального и общественного.Проблему соотношения желаний, намерений общественных субъектов и меру их реализации в зависимости от объективной общественной необходимости обсуждают в своих письмах К. Маркс и Ф. Энгельс. К. Маркс пишет Ф. Лассалю: «Зикинген и Гуттен (герои драмы Лассаля. — К. А.) должны были погибнуть, потому что они в своем воображении были революционерами . . . стали, с одной стороны, проводниками современных идей, а с другой стороны, на деле представляли интересы реакционного класса»39. Ф. Энгельс пишет о тех же героях Лассалю: «Тут и получается то трагическое противоречие, что оба они стояли между дворянством. . . с одной стороны, и крестьянами — с другой. В этом и заключалась, по-моему, трагическая коллизия между исторически необходимым требованием и практической невозможностью его осуществления» *°.И К. Маркс, и Ф. Энгельс соотносят объективную необ-ходимость как историческую возможность (в данном случае невозможность) действия и субъективные цели (намерения, воображение и желания) героев Лассаля, которые приводят к противоречию «между исторически необхо

м Маркс К., Энгельс Ф. Об искусстве, т. 1, с. 25. « Там же, с, 31-32.

димым требованием и практической невозможностью его осуществления». Этот подход подводит к пониманию противоречия между субъективными исторически обуслов-ленными намерениями (отношениями, целями, желаниями) личности и объективной возможностью их реализации. Но это в свою очередь означает, что никак нельзя оценивать личность только по ее сознанию, ее целям и намерениям.Проведенный анализ показывает, что в трудах классиков марксизма-ленинизма нет единственного понятия предметности деятельности. В предметной концепции дея-тельности, получившей распространение в психологии, деятельность рассматривается абстрактно, в отрыве от субъекта. Классики марксизма-ленинизма дают системный анализ деятельности, выявляют разные качества деятельности: как труда, производства, практики. Важ-нейшей задачей психологии является актуализация марк-систского понимания деятельности как неотторжимой от субъекта (в смысле общественных форм ее организации) и субъект-субъектных отношений.Задача, которую мы решали в главе I,'— вскрыть со-циальный аспект марксистского понимания деятельности, ее общественную форму, — выросла из требований психо-логической науки. Общение становится специальным в от-личие от деятельности разделом психологической науки и ее методологическим принципом. Последний в свою очередь требует актуализации соответствующего аспекта марксист-ской категории деятельности, а именно в ее связи с субъек-том, с общественными отношениями, т. е. ее общественной формы. Если отрицается связь субъекта и деятельности, то отрицается и объяснение деятельности через общественные отношения. Через принцип общественных отношений вскрывается одновременно связь субъекта с деятельностью и отношения субъекта с другими субъектами.Следующая задача — спуститься от уровня общественно-исторического к индивидуальному, от уровня философ-ского исследования к конкретно-научному — потребовала раскрытия специфики индивидуального способа общест-венного бытия, специфики индивидуального субъекта. Теперь мы переходим к его исследованию, основываясь уже на методологических принципах и категориях психо-логии.

Г л а в а в т о р а я

МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕСОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ

ДЛЯ ПСИХОЛОГИИ

Человек же делает самое свою жизнь предметом своей воли и своего сознания.

К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС '

Способ перехода от социально-философских категорий деятельности и ее субъекта к построению предмета психоло-гии, к ее методологии задается характером философского анализа деятельности: сводится ли он к анализу ее пред-метных и целеполагающих характеристик, или же понятие деятельности рассматривается как сложная, много-плановая категория. От философского подхода зависит одноплановость, однолинейность или многоплановость и многогранность предмета исследования психологии, строй и количество категорий, посредством которых определяется предмет психологии.Вопрос в самых общих чертах сводится к следующему: возможно ли построение психологической науки на основе одной категории, одного «корня», на котором произрастает все «дерево» психологии, или ее категориальная структура является сложной? На первый взгляд второй ответ является единственно возможным, поскольку психология опирается на ряд важнейших методологических принципов: рефлекторная теория, теория отражения, принцип со-циальной детерминации психики, принцип единства со-знания и деятельности, принцип личности.Если обратиться к истории, то известно, что решающую роль в развитии советской психологии сыграл принцип единства сознания и деятельности, выдвинутый С. Л. Ру--бинштейном в 1934 г. Посредством этого принципа был решен ряд задач, возникших в результате кризиса бур-жуазной психологии, в частности преодолен разрыв по-ведения (деятельности) и сознания. Этот принцип явился на многие годы методологической и теоретической основой

1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений.№•'• Политиздат, 1956, с. 565.

психологии. На основе принципа единства сознания и дея-тельности психологическая наука была представлена С. Л. Рубинштейном как единая система. В оригинальном направлении проблемы активности и деятельности разви-вались Д. Н. Узнадзе. Своеобразная интерпретация сознания была предложена Л. С. Выготским.Однако за последние десятилетия в советской психоло-гической науке произошли изменения как теоретического, так и практического порядка, которые требуют осмысления этого принципа на новом этапе. Коренным образом изменилось соотношение психологии и общественной прак-тики. Если раньше прикладными областями психологии были эксперимент и некоторые отрасли — педагогическая, медицинская и психология труда, то на сегодняшний день можно считать осуществленным превращение всей психологической науки в практически значимую дисцип-лину2. Поэтому и деятельность включается в предмет психологии уже совсем в другом качестве: не только как "принцип объяснения природы психического, сознания, но и как реальный объект исследования. Психология интенсивно изучает различные виды реальной деятельности — операторскую, управленческую и др.Широкий круг психологических проблем возникает при совершенствовании творческой активности человека, научном обосновании организации труда людей, при со-здании трудовых коллективов, согласовании "техники с психофизиологическими и психофизическими характе-ристиками человека, изменении соотношения физического и умственного труда, усложнении человеческой деятель-ности в процессе производства и управления им. Рост отраслей психологии, столь характерный для современной психологической науки, изменил соотношение между от-дельными отраслями и психологической теорией в целом. Возросла самостоятельность таких отраслей, как инже-.нерная психология, социальная психология; их взаимодействие с общей психологией осуществляется теперь по линии кардинальных методологических проблем. Многочисленные факты, получаемые в экспериментальных исследованиях, обогащают общую теорию. Однако,-по-скольку эти факты относятся к разным уровням и разным

8 Ломов В. Ф. О состоянии и перспективах развития психологической науки в СССР. — Вопр. цсихол., 1977, №;5.

областям психологии, их освоение и обобщение требуют обращения к методологическим проблемам. Бурно про-исходящая дифференциация отраслей психологической науки в то же время требует интеграции, систематизации психологического знания в целом. Именно эта задача как задача разработки системной теории психологии и была выдвинута Б. Ф. Ломовым как основная.Для ее решения необходимо ответить на вопрос: является ли категория деятельности единственным основанием системы психологического знания, или же психология строится на основе ряда философских категорий — дея-тельности, общественных отношений, субъекта и т. д. Этот вопрос не является умозрительным. Категория дея-тельности в психологии стала использоваться многими психологами исключительно для объяснения сущности психического, сознания. Но такое положение противоречит тому, что в предмет психологии реально включается и личность в ее активности, и реальная практическая деятельность.К числу изменений теоретического порядка относится выдвижение на первый план проблемы личности. Концен-трация внимания вокруг этой проблемы характерна для всей мировой психологической науки, в том числе для психологии социалистических стран (Т. Ярошевский, Я. Рейковский, К. Обуховский, А. Коссаковский и др.). 60-е и 70-е годы в советской психологии характеризуются все более углубляющейся разработкой этой проблемы. Ей посвящен последний труд С. Л. Рубинштейна «Человек и мир» (1973), последнее исследование Б. Г.. Ананьева «Человек как предмет познания» (1968), последняя книга А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность» (1975). В работе С. Л. Рубинштейна рассматривается принцип субъекта и его жизнедеятельности, специфика детерминации личности. С. Л. Рубинштейн, 3. Г. Ананьев разработали процессуальный подход к анализу личности в отличие от ее оригинального понимания как системы отношений В. Н. Мясищевым. В труде Б. Г. Ананьева проблема человека берется в науко-ведческом аспекте, а проблема личности — с точки зрения истории ее жизни и деятельности — жизненного пути. В работе А. Н. Леонтьева в соответствии с теорией интериоризации личность и сознание выводятся из структуры деятельности. Оригинальные концепции, подходы

к личности, ее структуре и механизмам формирования развиваются такими психологами, как В. С. Мерлин, А. С. Прангишвили, Л. И. Божович, К. К. Платонов, П. М. Якобсон и др.На специальном симпозиуме проблема личности была рассмотрена как комплексная проблема психологической науки, наметились основные направления ее разработки, различие точек зрения на личность, определения понятия личности соотносительно с понятиями человека, субъекта, индивида, индивидуальности3. Проблема человека ока-залась в центре внимания на одном из крупнейших сове-щаний по проблеме соотношения биологического и со-циального 4. Интересы психологической науки сосредото-чились не столько на выяснении природы психики в ее связи с мозгом, сознания, сколько на исследовании личности, человека в многообразных связях с миром, на диалектике внешнего и внутреннего в его жизнедеятель-ности.Принципиально важным было введение Б. Ф. Ломо- ,• вым в советскую психологию в качестве методологиче-ского принципа общения. Формулирование этого прин-ципа явилось результатом обобщения ряда конкретных исследований по восприятию человека человеком, ком-муникации, общению и т. д.5 Принцип единства сознания и деятельности перестал быть универсальным; внимание психологов переходит на принцип общения, объединяю-щий общую и социальную психологию и дающий возмож-ность раскрыть новые качества, ракурсы личности. Вве-дение принципа общения в психологию привело к новому пониманию деятельности. Если до сих пор предметом исследования были преимущественно индивидуальные формы деятельности, то теперь внимание привлечено к ее коллективным формам (А. В. Петровский и др.).8 См.: Проблемы личности. Материалы симпозиума. М.: Всесоюз-ное научное медицинское об-во невропатологов и психиатров. Ин-т филос. АН СССР, 1969, т. 1. Ротапринт. Личность: Материалы обсуждения проблем личности на симпозиуме. М.: Всесоюзное научное медицинское об-во невропатологов и психиатров. Ин-т филос. АН СССР, 1971, т. 2. Ротапринт.4 См.: Соотношение биологического и социального в человеке. М.: Наука, 1975; Биологическое и социальное в развитии человека. М.: Наука, 1977, 697 с.6 Ломов Б. Ф. Общение как проблема общей психологии. — В кн.: Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975>

Однако перечень методологических категорий и принципов еще не отвечает по существу на поставленный вопрос: как строится при их посредстве предмет психологического исследования — путем «выведения» психического из одной категории или из разных, в соответствии с теми связями и отношениями, в которых находится и которые отражает каждая из них? Ответ именно на этот вопрос и обнаруживает разность позиций советских психологов, хотя все они, как известно, единодушно признают зна-чение философской категории деятельности, которое было раскрыто еще в 30-х годах С. Л. Рубинштейном.Реальная разность позиций обнаруживается при сравнении подходов к анализу психического С. Л. Рубинштейна и Л. С. Выготского", А. Н. Леонтьева. Различие этих двух подходов — это больше, чем различия между разными школами: принципы, на которых они основаны, представляют возможность разного способа построения предмета психологии, что имеет решающее методологическое значение.С. Л. Рубинштейном в работе «Бытие и сознание» дан анализ психического посредством рассмотрения разных его качеств, взятых в различных системах связей и отно-шений. Он выступает против абсолютизации какой-либо одной характеристики психического, раскрывая его много-качественность.При подходе Выготского и Леонтьева за основу пси-хического берется одно качество, выведенное из прин-ципа деятельности, один «корень», а тем самым все здание психологической науки опирается на одно острие. При этом — получившем в последнее время название дея-тельностного — подходе также имеет место признание отражательной природы психического, его рефлекторной основы, однако внутренним, системообразующим прин-ципом в нем оказывается одна категория деятельности.Подход А. Н. Леонтьева в известном смысле может быть назван системным, поскольку деятельность является в нем системообразующим основанием. Она задает систему, в которой выстраиваются определения и психики, и сознания, и личности. Концепция Леонтьева построена по иерархическому принципу, который является несомненным признаком системности. Однако из-за того, что вся система строится на одном основании — деятельности, из которой выводятся все психологические

понятия, все уровни и качества психического, — много-качественность психического объясняется лишь как функция целого — деятельности.Из сказанного следуют по крайней мере следующие выводы. Понимание системности и способ построения пси-хологии как системы могут быть различными,, так что ни состав, ни число психологических категорий, употреб-ляемых в русле того или иного подхода, не говорят о его особенностях. Эти особенности раскрываются способом «движения» психологических категорий, который в свою очередь задается единственным или множественным ис-ходным основанием. Таким образом, мы снова возвраща-емся к философским истокам методологии психологии, и вопрос об одномерности или многомерности философского понимания деятельности приобретает решающее значение. На почве всеобщего одномерного понимания деятельности возникает специфическая система психологии, возведенная над единственным основанием, правомерная и получающая определения относительно единственного «корня» и точки отсчета — деятельности. Исходный пункт и результат здесь в известном смысле сходятся. Чтобы развернуть систему понятий, получающих свое функциональное определение в психологии относительно деятельности, необходимо ее одномерное философское понимание. А множество своих качеств и определений она получит уже в психологии, где одна и та же деятельность, одни и те же заданные ей отношения будут тем пространством, в котором формируются и-мотив, и цель, и психика, и сознание, и личность. Способ построения предмета психологии, разработанный А. Н. Леонтьевым, получил название деятельностного подхода и является сегодня наиболее распространенным и популярным в советской психологии.Первый подход, разрабатывавшийся в советской психологии С. Л. Рубинштейном, опирается не на одномерную категорию деятельности, а на представление о сложном способе связи деятельности и ее субъекта. На первый взгляд представляется, что путь построения методологи-ческих категорий психологии и сопряженного с ним фило-софского анализа и исторически; и логически у С. Л. Ру-бинштейна также начинается категорией деятельности 'и лишь заканчивается постановкой проблемы человека, субъекта (причем в общефилософском плане). На самом же

деле это не так. Этот путь и исторически, и логически открывается проблемой субъекта деятельности, постав-ленной еще в 1922 г. в работе «Принцип творческой само-деятельности» *, т. е. более чем за 10 лет до появления первой известной статьи на эту тему — «Проблемы психо-логии в трудах К. Маркса» 7.Рассматривая проблему субъекта деятельности в широком философском контексте, С. Л. Рубинштейн выступает против обособления субъекта от его деятельности, против понимания их взаимосвязи как чисто внешней. «Согласно этому представлению, которое Кант закрепил, — пишет он, — субъект мыслится как виновник или источник своих деяний, в которых он обнаруживается и проявляется. Направляясь на объект, который они определяют и создают, деяния исходят от субъекта. Но если субъект лишь проявляется в своих деяниях, а не ими также сам создается, то этим предполагается, что субъект есть нечто готовое, данное до и вне своих деяний и, значит, незави-симо от них 8. Эта мысль, высказанная тогда в общей форме, получает развитие в статье 1934 г.«Итак, деятельность человека не реакция на внешний раздражитель, она также не делание как внешняя опера-ция субъекта над объектом, — она «переход субъекта в объект». Но тем самым смыкается связь не только между субъектом и его деятельностью, но и связь между деятель-ностью и ее продуктами. . . Но за сомкнувшейся таким образом связью, идущей от субъекта к объекту, в дея-тельности человека сейчас же раскрывается другая фунда-ментальная зависимость, идущая от объекта к субъекту. . . В объективировавши, в процессе перехода в объект, форми-руется сам субъект» 9.Таким образом, С. Л. Рубинштейн на первый цлан выдвигает не просто факт преобразования-объекта субъектом посредством деятельности, не просто факт имплициро-ванности субъекта и предмета в деятельности, а связь между ^убъектом и его деятельностью, понятую как условие формирования, развития субъекта. Субъект не только

6 Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности. — Учен. зап. высшей школы г. Одессы. 1922, т. 2.7 См.: Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педа-гогика, 1973.8 Рубинштейн С. Л. Принцип творческой самодеятельности, с. 153. " Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии, с. 25.

действует, преобразуя предмет в соответствии со своей целью, но и выступает в разном качестве в процессе и в результате ее осуществления. Иными словами, дея-тельность раскрывается С. Л. Рубинштейном через диа-лектику субъекта и объекта. В результате деятельности изменяется не только объект, но и сам субъект.Ленинская мысль, сформулированная при анализе «Науки логики» Гегеля, о противоречии как источнике деятельности конкретизируется С. Л. Рубинштейном в представлении о восходящей и возводящей субъекта на качественно новый уровень деятельности. Принцип развития субъекта через деятельность в свою очередь конкретизируется С. Л. Рубинштейном применительно к тому субъекту, который изучает психология, т. е. к лич-ности. Через понятие способа существования и происходит переход от понятия субъекта деятельности к понятию субъекта общественного способа бытия (общественного бытия). Переформулируя понятийное содержание введенного им в психологию принципа единства сознания и деятельности, С. Л. Рубинштейн не случайно называет свою книгу «Бытие и сознание», а не «Деятельность и со-знание».Именно этот переход имеет решающее методологическое значение в определении пути построения предмета психологии. Именно здесь заключена основа понимания способа перехода от философского уровня исследования к конкретно-научному. Когда-С. Л. Рубинштейн исследует в бытии иерархию разных «способов существования», начиная от неживой материи и кончая общественной формой жизни, он подводит к пониманию того, что сама психическая деятельность как форма активности должна быть подчинена специфическим закономерностям «способа существования», лежащего в ее основе. Но это означает, что способы связи философских категорий и их содержание не прямо переносятся «на почву» психологии, а выступают методологическим и теоретическим средством «организации» «пространства» психологической науки, организуя движение психологических понятий в целях выявления специфики психического.В своем содержательном выражении это означает, что психическое (в том числе психология личности) должно быть определено в своем специфическом качестве, исходя из объективной общественной потребности, которая вы-

звала к жизни такую специфическую способность, как психика.Такая постановка вопроса является ключом для понимания как способа перехода от философских категорий к предмету психологии, так и любых других способов «объяснения» психического, которые вошли в историю психологии. Натуралистическому пониманию психики, при котором психические явления рассматриваются как данность Их ставится задача их описания или какая-либо другая (вариантов этих задач достаточно в истории психологии), Леонтьев противопоставляет альтернативу — построить психику из внешне заданных предметных характеристик деятельности. Однако в этом случае специфика психиче-ской деятельности попросту зачеркивается априори за-данными характеристиками предметности. Более того, благодаря произвольно выбранным характеристикам де-ятельности утрачивается и сама специфика психического, поскольку нет основания для выработки критерия этих характеристик. По-видимому, путь к пониманию специ-фики психического лежит, по словам Рубинштейна, через анализ «онтологии индивидуальной жизнедеятельности». Это такой способ существования, такая форма бытия че-ловека, которая обнаруживает свою общественную сущ-ность в специфической форме. Этот путь привел к поста-новке двух взаимосвязанных, но все же различных задач: раскрыть специфику индивидуальной формы в отношении ко всеобщей форме субъекта и исторической деятельности и раскрыть, в каком качестве и как эта форма выступает основанием специфического типа человеческой активности — психической деятельности.Прямой перенос на психику характеристик общественно-исторической деятельности, «практики», по терминологии Леонтьева, представляется необоснованным, поскольку тем самым игнорируется специфика психического,. Все его многообразие и многогранность при таком переносе сводятся к одному отношению, поглощающему и унифицирующему множество его качеств, как природных, так и общественных, связанных с общением людей, с отражением действительности, с регуляцией деятельности. Необходимо найти специфическое основание психического, которым, по нашему предположению, является общественное бытие индивида. Именно в нем возникает необходимость и потреб-ность в подобной «функции», подобном типе активности.

Общественный индивид, выступая субъектом психической деятельности, является в то же время субъектом специфического процесса жизнедеятельности и, наконец, при определенных условиях и определенным общественным образом он становится субъектом общественно необходимой дея-тельности, включается в нее. В свою очередь психическая деятельность, которая является специфической функцией общественного бытия индивида, включается в осуществле-ние любого типа деятельности (в том числе и общественно необходимой) в качестве регулятора. В одном из этих своих качеств индивид выступает как личность в соб-ственно психологическом смысле слова. Для этого также должна быть найдена система образующих это качество объективных отношений.В книге «О субъекте психической деятельности» в самом общем виде была выделена взаимосвязь задач — выявления специфики индивидуального бытия человека как ин-дивидуального способа существования и раскрытия тех его качеств, с которыми связана психическая деятельность. В этой работе был поставлен вопрос о происхождении пси-хического из индивидуальной формы общественного бытия и его функциях регуляции деятельности.В «Диалектике человеческой жизни» мы выделили в качестве предмета исследования другую совокупность проблем: каким образом общественная форма индивидуаль-ного бытия выступает в качестве общего основания специ-фических понятий личности, которые разрабатываются в ряде наук и областей знания, в которых индивид является предметом исследования. Соответственно индивидуальная форма общественного бытия человека в той и в другой работе рассматривалась методологически под разными углами зрения: в первом случае — как основание психической деятельности, во втором — как основание ряда понятий или аспектов личности, разрабатывающихся в разных науках, в том числе и в психологии. Если сравнивать только собственно психологические задачи, поставленные в этих работах, то в первом-исследовании из индивидуальной формы общественного бытия выводились особенности психической деятельности, во второй — особенности пси-хологии личности. Только сведя их теперь вместе, можно поставить вопрос о качественном различии уровней психи-ческого (психики и сознания личности) и их взаимосвязи, через принцип жизнедеятельности.

Сравнившая применяющиеся в психологии подходы, мож-ю прийти к выводу, что многие советские психологи ис-пользуют в том или ином качестве (как социально-философ-скую категорию или как социологическое понятие) понятие субъекта. Однако содержание этого понятия весьма различно: для С. Л. Рубинштейна оно носит социально-философский характер, приводя к пониманию связи субъекта с деятельностью и развития субъекта через деятельность, для Д. Н. Узнадзе оно раскрывает характер объективации субъекта, котерый дает представление о соб-ственно человеческом качестве психической активности. Наконец, у Б. Г. Ананьева понятие субъекта деятельности рассматривается'на уровне личности.Ананьев рассматривает проблему человека в связи с во-просом о месте психологии в системе других наук (и чело-векознания в целом). Поэтому собственно философская постановка проблемы субъекта и переход от нее к конкретно-научному уровню в его работах не разрабатываются спе-циально. Понятие субъекта деятельности, которое он отли-чает от понятий личности, индивида и индивидуальности, методологически им не обосновывается. «Совпадение личности и субъекта, — пишет Ананьев, — относительно даже при максимальном сближении их свойств, так как субъект характеризуется совокупностью деятельностей и мерой их продуктивности, а личность — совокупностью общественных отношений (экономических, политических, правовых, нравственных и т. д.), определяющих положение человека в обществе, в структуре определенной общественно-исторической формации» 10.'Под деятельностью он в свою очередь имеет в виду труд, общение и познание, игру и учение, спорт и самодеятель-ность разных видов и. Поэтому индивидуальная деятель-ность в известной мере отождествляется им с деятельностью общества в целом, поскольку и та и другая носит общественный характер. Но тем самым понятие субъекта в масштабах общественной организации и субъекта индивидуального уровня никак не различаются, хотя важно, что Ананьев учитывает сам принцип субъекта деятельности. Ананьев в отличие от Леонтьева не сводит личность к деятельности

I Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ 1968, с. 294.II Там же.

и не выводит личность из деятельности. Он выделяет два ис-точника психологических категорий — общественные отно-шения, через которые определяется личность, и виды деятель-ности, через которые определяется субъект деятельности.Общность методологического подхода Д. Н. Узнадзе и С. Л. Рубинштейна заключалась в постановке проблемы субъекта, состояла в утверждении принципиальной не-возможности анализа психического, исходя непосредственно из него самого, в указании на необходимость определения психического, опираясь на более общие объективные отношения. Именно эти два крупнейших советских психолога начали свою борьбу в психологии против «постулата непосредственности». Однако исходным для них обоих было не абстрактное понимание деятельности, а принцип субъекта. Понятие субъекта в концепции Узнадзе носит общеметодологический характер.Конкретно это проявляется в принципе объективации как фундаментальном моменте теории установки. Подробнее мы остановимся на всех аспектах понятия «объективация» ниже. Здесь можно отметить его собственно методологический аспект. Становление субъекта через объективацию есть абстрагирование от господства личных потребностей, которые выражают связь установки с ситуацией и переход к такому типу детерминации, при котором исходными оказываются интересы и потребности других людей 12. Хотя Узнадзе не употребляет понятия «субъект-субъектные отношения», однако констатирует зависимость между ними, что само по себе методологически принципиально. Понимание установки как качества личности в отличие от понимания установки как собственно психической активности возникает только на основе объективации как абстракции от потребностей, перевода детерминации в объективный план.Об этом же писал в свое время С. Л. Рубинштейн: «Личность определяется своими отношениями к окружаю-щему миру, общественному окружению, к другим людям. Эти отношения реализуются в деятельности людей, в той реальной деятельности, посредством которой люди познают мир (природу и общество) и изменяют его»13. Иными12 Узнадзе Д. Н, Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси: АН ГССР, 1961, с. 190—192.13 Рубинштейн С. Л, Принципы и пути развития психологии. М.: Иэд-во АН СССР, 1959, с. 121.

словами, если в концепции интериоризации фактически реальная деятельность выступает только в качестве формулы по отношению к психической деятельности, лишь как структура последней, то в концепции С. Л. Рубин-штейна утверждается реальная общественная практиче-ская деятельность индивида, через которую и осуществля-ется диалектика внешнего и внутреннего. Принцип" же интериоризации логически приводит к замыканию деятель-ности внутри психического, к отождествлению внешней и внутренней деятельности, уходу внешней деятельности внутрь замкнутой психической сферы и затем к ее само-развертыванию.В постановке и решении этого круга вопросов и заключен центральный и исходный методологический проблемный узел, определяющий то или иное понимание деятельности в психологии. Нам представляется, что ее интересуютпрежде всего связь деятельности с субъектом, ее осуществление и динамика. Вместе с тем стремление раскрытьинвариантную структуру (или систему) деятельности приводит к тому, что сам ее субъект из анализа деятельностиисключается, он представлен лишь своей целью. При этомизменение претерпевает лишь эта цель, а не позициясубъекта в целом. Такое абстрагирование от субъекта приводит к абсолютизации предметных характеристик деятельности. .Попытка раскрыть специфику психологического подхода к деятельности через ее структуру предполагает ее неизменность, поскольку она оказывается лишь класси-фикацией, распределением функции между операцией, действием и т. д. Главное же уязвимое звено такого под-хода в том, что «именно предмет деятельности и придает ей определенную направленность», а отнюдь не субъект, так или иначе формирующий цель. При этом каким-то непонят-ным образом предметное, т. е. объективное, отождествляется с мотивом, т. е. субъективным («предмет деятельности есть ее действительный мотив»), за которым в свою очередь «всегда стоит потребность», по словам А. Н. Леонтьева. Целеполагание по логике такого подхода оказывается некоторой направленностью, интенциональностью или пред-ставлением о результате, который должен быть достигнут. ^ Следует отметить, что- Леонтьев неоднократно пользуется понятием «осуществление». Однако^ содержание этого понятия не раскрывается, а сразу ставится вопрос

о способе осуществления, который для него зависит опять-* таки не столько от субъекта, сколько от условий, в которых достигается цель. Понятие осуществления он относит только к действиям, которые имеют свои способы осуществления, соотносительные условиям. Таким образом, в самом начале исчезает субъект, который собственно и осуществляет деятельность, и остается одна цель, которая сразу берется как уже поставленная, наличествующая в сознании, без которой не может сложиться структура деятельности. Правда, Леонтьев отмечает, что субъективное выделение цели представляет собой особый, почти не изученный процесс, однако в его определении цели не поставлено никакой проблемы, подлежащей воз^ можному изучению. Цель для него есть «осознание ближайшего результата», достижение которого осуществляет данную деятельность, способную удовлетворить потребность, опредмеченную в ее мотиве»14.Изменение условий неизбежно влечет за собой изменение «операционного состава действия», т. е. рассматривается как независимое от субъекта. Учитывается не само изменение, которое произошло в результате преобразования условий под воздействием субъекта или выявления новых, а только факт этого изменения. Можно было бы говорить об осуществлении деятельности, если бы этот процесс рас-сматривался как исходящий от субъекта, если бы каждое проявление активности субъекта, будь то физическая или психическая активность, изменяли реальное положение дел — условия, ситуацию и т. д.Однако деятельность оказывается в факторной зависимости, в которой не учитывается зависимость от субъекта. Поэтому употребление понятия субъекта, присутствуя тер-минологически, мало что добавляет по существу. В книге Леонтьева в главе о личности и ее связи с деятельностью говорится о субъекте, который реализует в деятельности свои отношения. Возникает вопрос: где же в изложенной формальной структуре связей мотива с деятельностью, цели — с действиями, действий — с операциями, а опера-ций — с условиями имеют место отношения субъекта? В указанной схеме нет таких звеньев, которые имели бы единую субъектную детерминацию. Правда, при этом при-знается, что цель может изменяться, а мотив сохраняться,14 Леонтьев А. Л. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиз-дат, 1976, с. 105.

и наоборот, что изменяются (неизвестно от чего) и условия и способы и т. д., но внутри этих изменений не про-сматривается единой, детерминирующей деятельность ли-нии, связанной с субъектом. В этой схеме нет развертыва-ния хода деятельности, а есть лишь описание ее структур-ных звеньев, которые не могут сообщить ей движения. Влияет ли вообще, а если влияет, то как, мотив на поста-новку цели и ее «представленность» в сознании, которые берутся уже как феноменологическая данность? Как оп-редмечивается потребность в мотиве, если она сама толкает к предмету его потребности?Тот факт, что деятельность связана с мотивом, что она имеет цель и т. д., известен в психологии давно, однако, какое качество, какую сторону деятельности представляет собой мотив, какую цель, как последняя регулирует дей-ствия, всегда ли для постановки цели достаточно наличия мотива, какую роль играет наличие потребности для возник-новения мотива и т. д. — весь этот ряд психологических вопросов не только остается без ответа, но отсутствует даже их постановка, которая могла бы вести к решению.Однако'в этой схеме деятельности отсутствует не только субъект, но и какое бы то ни было представление о его связи с другими субъектами, об общественном характере деятель-ности. Общественная характеристика деятельности сводится к понятию операции как общественного способа действия. Поэтому понятие целеполагания в свою очередь выражает раз и навсегда заданную форму деятельности. Как же здесь учтена изменяющаяся, каждый раз действующая в новых условиях общественная детерминация? Она фактически сведена к константным неизменным способам действия, выражающим лишь ее технологическую сторону. Даже признание того, что способы действия выработаны людьми совместно, еще не раскрывает того, как они согласуют свои усилия по ходу деятельности.Наконец, если исходить из понимания деятельности как социальной, а не только определять ее гносеологически как целеполагание и как идеальное, то надо учитывать и общественные (а не технические, не операциональные) способы включения в нее индивида. Поэтому условия дея-тельности для общественного индивида — это необходи-мость для него устанавливать все новые связи с людьми в условиях изменяющихся общественных отношений, от-вечать на новые требования совместной деятельности.

Иными словами, нельзя, во-первых, ограничиться гно-сеологическими и антропогенетическими характеристиками труда, а надо учесть его социальные, конкретно-историче-ские характеристики, его общественную форму. Во-вторых, нельзя абстрагироваться от социальных способов включения индивида в труд при данных общественных отношениях. Таким образом, надо идти не от деятельности как целеполагания к личности, а от общественных отношений к необходимой деятельности и через личность к ее целепола-ганию. Включение личности в деятельность объясняется социологически на основе двух характеристик — типа общественных отношений и места, занимаемого данной личностью в системе общественных отношений и обществен-ном производстве, т. е. является объективным отношением. При исследовании деятельности и раскрытии методо-логического значения и содержания категории «деятель-ность» в психологии, как утверждает Б. Ф. Ломов, в центре исследования и методологического понимания не должна быть только индивидуальная деятельность. Исследование коллективных форм деятельности при таком подходе при-ведет не только к постановке новой актуальной проблемы, но и станет ключом к пониманию индивидуальной деятель-ности. На сегодняшний день очевидно не только то, что общение не может исследоваться по формуле, разработан-ной в психологии на основе принципа деятельности, и не только то, что оно представляет самостоятельную специ-фическую область исследования, новую фундаментальную проблему, но и то, что оно выступает в качестве нового принципа, который не может не учитываться и при исследо-вании деятельности 1В.Однако именно решение вопроса об индивидуальной деятельности определяет принципиальное методологи-ческое расхождение позиций советских психологов. Ло-мов, утверждая ведущую роль категории общения в пси-хологии, во-первых, привлекает к ней внимание и вводит в предмет психологического исследования формы коллек-тивной деятельности, а во-вторых, требует рассмотрения индивидуальной деятельности с позиций принципа обще-ния. Здесь общественные отношения и деятельность не-разрывно связаны между собой. Сведение же человече-15 Ломов В. Ф. Общение я социальная регуляция поведения инди-вида. — В кн.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976.

ской деятельности к абстрактной универсальной целостно-сти, к целеполаганию, к идеальному, неизбежно означает отрицание реальной деятельности, осуществляемой людьми по историческим законам. Последнее мы видим в концепции Г. Н. Щедровицкого, утверждающего безличный характер человеческой деятельности, которая сама «захватывает» индивидов и заставляет «вести» себя определенным ' образом. Индивиды выступают в его концепции как «включенные в нее (деятельность.— К. А.) либо в качестве материала, либо в качестве элементов наряду с машинами, знаками, социальными организациями»18.Никогда в марксистской концепции признание истори-ческой необходимости не сопровождалось утверждением безличного характера деятельности: историческая не-обходимость всегда связывалась с принципом развития форм общественных отношений, смена и развитие которых ведут в конечном итоге к развитию и реальных индивидов. Исключение принципа развития из понимания деятельно-сти, сведение ее к абстракции целеполагания неизбежно ведут к игнорированию ее субъекта, его развития, к дегума-низации деятельности.

Между тем гуманизация человеческой деятельности ста-новится важнейшей общественной проблемой. Вопросы о

способностях и развитии субъекта, о возможности реали-зации в деятельности своей общественной сущности и т. д. остаются вне концепции целеполагания/Выпадение про-блемы развития личности через деятельность из анализи-руемой концепции обусловлено рассмотрением деятель-

ности исключительно как идеального, целеполагания. А в этом случае она всегда, при всех условиях

является таковой и никакого подхода к исследованию проблемы развития в таком понимании не содержится. В

понимании Леонтьева развитие личности представляет собой иерархизацию деятельностей. Однако при таком

представлении также возникает принципиальный методо-логический вопрос, можно ли определить личность, субъ-екта только через априорно построенную структуру дея-тельности. На наш взгляд, деятельность в ее психологи-ческом понимании не может быть определена без раскрытия

16 Щедровицкий Г. П. К характеристике категориальных определен ний деятельности. — В кн.: Проблема деятельности в советской психологии: Тезисы докладов к 5-му Всесоюзному съезду психологов. М.: 1977, с. 88. Ротапринт.

ее субъекта, а последний не может быть объяснен иначе как через совокупность определяющих его отношений. Поэтому вопрос о том, как» определить субъекта деятельности и тем самым саму деятельность, есть вопрос о том, через какие отношения должен быть определен -субъект-Не каждая деятельность охватывает существенные отношения субъекта — личности, не всякая деятельность изменяет эти отношения и отвечает им.В концепции деятельности А. Н. Леонтьева абсолюти-~ зируется целеполагание и исключается субъект деятельности, а это ведет к обезличиванию самой деятельнрсти. Процессуальный подход к деятельности здесь связан ис-ключительно с отношениями внутри ее структуры. В этой концепции отсутствует представление о том, как человек относится к своей деятельности, а потому исключены и пред-ставления о разном качестве ее осуществления субъектом.Проблема повышения качества труда, его производи-тельности является наиболее актуальной" общественной проблемой. Психологическая практика дает рекомендации для ее решения; психологическая теория не может их не осмыслить. Повышение производительности труда дости-гается на основе научного учета двух теоретически важных моментов: во-первых, отношения субъекта к деятельности как общественного отношения, во-вторых, психологически различного способа осуществления деятельности и разного уровня ее регуляции, что приводит к ее разной эффектив-ности.Первый момент, выходя в сферу социальной психологии, с одной стороны, и в сферу воспитания личности — с другой, определяет проблему воспитания отношения» личности к труду как относящуюся к сфере социально-психологиче-ской и общепсихологической практики. Это в некотором смысле проблема управления, но управления не деятель-ностью, а воспитанием личности, которое происходит прежде всего в коллективе. Исходя из проведенного выше различения деятельности и отношений личности, это уточ-нение носит принципиальный характер. Воспитание у лич-ности социалистического отношения к труду посредством организации соответствующих условий трудовой деятель-ности есть важнейшая социально-психологическая задача, вытекающая из принципиально иного, чем в концепции Леонтьева, понимания проблемы деятельности и ее места в психологии.

В концепции Леонтьева с очевидностью выступают методологические последствия отождествления или не-достаточно проведенного различения психической деятель-ности, деятельности индивида как реальной конкретной деятельности, личностной активности, т. е. психологии личности, и, наконец, общественно необходимой деятель-ности, труда. Здесь происходит отождествление всех этих уровней, имеющих на самом .деле свою качественно специфическую детерминацию, поскольку все они раскры-ваются им через один признак предметности. Предметны и психика, и деятельность, и сознание, и личность. Ото-ждествление этих по-разному детерминированных и всту-пающих в разные связи уровней активности произошло, по-видимому, в силу выпадения понятия и принципа субъ-екта, хотя слово «субъект» в тексте книги Леонтьева при-сутствует 17.Сказанное не означает, что необходимо ограничиться одним каким-то значением понятия «субъект», однако его качество как понятия предполагает систему требований к способу его употребления и раскрытию той системы дей-ствительных отношений, в которой выступает субъект, для обозначения качества его активности или уровня в системе организации. Ни одному из этих требований употребление

Ч Что же обозначается этим словом? Если проследить по тексту книги, то это и «телесный, материальный субъект» (Леонтъев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с.^81), и «субъект мышления» (Там же, с. 46), и тот субъект, который относит свой образ к миру (с. 60), и субъект человеческой практики (Там же, с. 65), и т. д. В пятой главе книги разнообразие еще болыйее. Вначале пояя-т тие субъекта рассматривается как «проявление жизни материального субъекта» (Там же, с. 173), т. е. совпадает с понятием индивида, выражающим для А. Н. Леонтьева сугубо биологическую единицу. Затем оно отождествляется с понятием личности (Там же, с. 175), которое определяется через «целостность субъекта жизни» (хотя понятие субъекта выше приписано биологическому субъекту). Далее понятие субъекта отождествляется с «внутренним»: «Следует с самого начала обернуть исходный тезис: внутреннее (субъект) действует через внешнее и -етим само себя изменяет» (Там же, с. 181). Наконец, в разделе о формировании личности мы находим: «. . . процесс развертывания общественной сущности субъекта». Во всей полноте это развертывание представляет перспективу исторического процесса (Там же, с. 213) и в то же время «его классовую принадлежность», которая делает его сначала «лишь объектом, если можно так выразиться, своего класса, социальной группы. Дальнейший же переворот состоит в том, что он становится их субъектом» (Там же, с. 215).

втого понятия А. Н. Леонтьевым не отвечает 18. Главное же заключается в том, что место субъекта у него занимает дея-тельность, благодаря чему унифицируются и снимаются различия качеств психического, а затем и общественные качества самой деятельности. Деятельность в этой концепции оказывается то сущностью отражения, то структурой сознания, то структурой личности. В последовательности изложения можно найти некоторые формальные признаки движения этих понятий, однако их соотнесение с действи-тельностью, с разными качествами субъекта, с системой его отношений совершенно отсутствует. Особенно это бросается в глаза там, где речь идет о «выведении» личности из «особого внутреннего движения сознания» как движения «по вертикали», кадс «иерархизированности» деятельно-стей 19.На основе понимания категории субъекта деятельности в трудах классиков марксизма-ленинизма нужно найти психологические «эквиваленты», сделать выводы методоло-гического порядка для построениялредмета исследования в психологии, вытекающие из представления о совместном характере человеческой деятельности. Это означает, что те механизмы, которые выступают как способы организации коллективного субъекта на уровне его социально-философ-ского анализа, должны быть рассмотрены здесь «со стороны» индивида как участника этой деятельности, как послед-ствия совместного способа человеческой деятельности.В книге «О субъекте психической деятельности», желая подчеркнуть специфику индивидуального участия в обще-ственно необходимой деятельности, мы употребляли понятие «место» индивида в "системе общественных отношений, которое дало возможность обратить внимание на особен-ности его участия в составе коллективного субъекта. Поскольку теперь нишей задачей является раскрытие актив-ности индивида, его отношения к общественно необходимой деятельности, представления о нем как о составляющей совокупного субъекта уже недостаточно. Нужно раскрыть типы отношений с другими участниками деятельности, зависящие от общественной организации последней.18 То же самое относится к терминам «общественные отношения» и «общение», которые употребляются в ряде мест (с. 82, 103, 104 и др.), однако никак не входят в способ выведения психики, в концептуальный строй ее обоснования и анализа.11 Леонтъев А. П. Деятельность. Сознание. Личность, с. 212 и др.

Общественный индивид не - может рассматриваться только как элемент целого, функция которого (элемента) предусмотрена способом организации совместной с другими людьми деятельности для непосредственного воздействия на предмет и деятельности, связанной только с ним. Согла-сование взаимных действий людей действительно происхо-дит сначала по поводу этого предмета, однако, как мы ви-дели, в силу того, что они действуют сообща, для индивидов открывается возможность взаимообогащения (за счет вы-бора лучших способов проявления активности на основе коллективного образа действия). Расширяющееся в ре-зультате этого поле взаимодействия с предметом «на сто-роне» индивида выступает как присвоение качеств других индивидов, расширение индивидуальных возможностей.Если на первом этапе деятельности индивидуальные различия, помноженные на коллективный образ действия, открывают новые возможности действия с предметом для коллективного субъекта, то на втором этапе происходит возвращение этих умноженных коллективных способностей (которые складывались из отбора лучших индивидуальных) к отдельным индивидам.В свою очередь более совершенные коллективные спо-собности, присвоенные индивидом, в соответствии с за-дачами организации его деятельности используются спе-цифическим образом. ^Проследим последствия этого «на стороне» индивида. Кроме совершенствования и расширения индивидуальных возможностей участия в коллективной деятельности, происходит развитие и других способностей, -также связанных с совместным характером человеческой деятельности, а именно всего спектра- индивидуальных качеств, от которых зависит согласованность действий людей. К ним относятся взаимопонимание, обмен информацией и то, что сейчас получило название совмести-мости, а также выработка специальных средств воздей-ствия друг на друга. К спектру этих качеств относится и индивидуальный эквивалент речевого общения — спо-собность понимать и передавать информацию и способность к формированию общественного и индивидуального мнений, оценок, а на их основе — регулирование своих действий.Иными словами, здесь возникают коммуникативные способности, которые предполагают выявление всего спектра модальностей, начиная от понимания и кончая по-ступком. Первые, связанные с совершенствованием обще-

ственных способов деятельности, могут быть условно обозначены как профессиональные, хотя за ними реально стоят не общественно нормированные навыки деятельности,-а способность индивида воспринимать результаты коллек-тивных действий и через это качественно улучшать свой индивидуальный способ участия в ней. Вторые способности условно можно назвать коммуникативными.Кроме профессионального совершенствования индивидов как участников коллективной деятельности в результате совершенствования совместного способа действия, по-следний имеет для них и другие последствия. В процессе совместной деятельности происходит преодоление границ индивидуальных возможностей. Так, например, соревнование придает людям новые силы, порождает вну-тренние импульсы активности, возникновение которых воз-можно только в процессе взаимодействия индивидов. Если выразить эту мысль более обобщенно, индивид" научается вступать в совместную деятельность наилучшим образом с точки зрения мобилизации своих возможностей и ресурсов. Именно в совместной деятельности он научается не только воздействовать, не только общаться с другими, но и развивает способность самоорганизации.Таким образом, процессы, связанные с деятельностью совокупного субъекта, имеют две стороны: коллективную, которая заключается в развитии новых, лучших способов организации (как отбор лучших индивидуальных способов действия, как обогащение индивидов родовыми способ-ностями, как более совершенная расстановка сил и т. д.), и индивидуальную, которая выходит за рамки совершен-ствования межличностных способов деятельности и рас-сматривается как способность самоорганизации, индиви-дуальный эквивалент организации. Самоорганизация в об-щем виде представляет собой способность, которую развивает в себе индивид, чтобы стать участником общест-венной организации. Эта способность не возникает вне общественной организации. Общественной организации деятельности соответствует индивидуальная способность самоорганизации. Из этих двух сторон складывается целостный процесс общественной организации и совер-шенствования деятельности.В целом сфере деятельности по организации индивидов в ассоциированного субъекта соответствует «на стороне» индивидуального участника спектр специфических обще-

ственных способностей. Это, с одной стороны, коммуника-тивные способности, с другой — способности воздейство-вать на самого себя, актуализировать свои природные качества и индивидуальные возможности, индивидуальным образом воспроизводить опыт других, наилучшим образом включаться в коллективную деятельность. Таким образом, происходит развитие ряда способностей индивида — участника ассоциированного способа деятельности, в.том числе способности к самоорганизации, саморегуляции по всем вышеназванным параметрам.Таким образом, специализация участников совместной деятельности происходит не только по функциональному принципу — частичность каждого по отношению к целому как сумме, но и по принципу совершенствования коллек-тивных межличностных способов деятельности, организации и развития способностей индивидов как ее участников.В реальной действительности процесс происходит не в чистом виде, а усложняется действием системы производ-ственных отношений. Включение индивида в общественную организацию предполагает некоторый минимум специаль-ных способностей, которые необходимы для осуществления производственной деятельности. Специальные способности — это не только профессиональные, — это качества рабочей силы, на основе которых осуществляется определенный способ производства, т. е. специализированная способность к труду. Только обладание ею делает индивида участником общественного производства. Однако она существует у индивида не изолированно, а наряду со всеми проанализированными выше способностями — коммуни-кативными, способностью к самоорганизации, к макси-мальному использованию своих природных и индиви-дуальных возможностей.Наличие нескольких способностей создает возможность их различного сочетания, различного способа объединения, интеграции. Это"""логически" может быть представлено как превращение~индивида в личность. Последняя логически задается двумя моментами: с одной стороны, возможностью различного сочетания, а потому самоорганизации своих способностей, с другой — необходимостью их превращения из индивидуальных, личных в профессиональные. Таким"Ъбразом, в простой схеме, согласно которой только обладание специальной и профессиональной способностью делает индивида участником общественного про-

75

изводства, появляется сложное опосредование. Возникает новое качество — личность. Простая схема опосредуется личностью, складывающейся из ряда способностей и воз-никающей на их основе возможности саморегуляции. Личность решает задачу профессионального включения в деятельность на основе такого или иного удобного и воз-можного именно для нее сочетания своих способностей. Теперь речь идет уже не о «дрессированной силе природы» (по словам К. Маркса), а о личности, которая представ-ляет новое качество по отношению к 'общественному инди-виду. Важно понять, что рассмотренные здесь только в пре-делах общественного образа действия способности, во-пер-.вых, эквивалентны не предметному характеру действия, а совместному способу его осуществления. Во-вторых, что совместность человеческого образа действия порождает отнюдь не «частичность» его участников (в духе узко понятой идеи разделения труда), а развивает в них спектр разноплановых способностей, каждая из которых является качественно различной функцией совместного характера деятельности. В-третьих, способности индивида, возникнув как производные (функции) совместного" образа действия, требуют в свою очередь их централизации на основе определенного способа связи и превращения в общественно необходимую способность усилиями самого индивида, что позволяет говорить уже о его личности. Таким образом, взаимодействие индивидов внутри ассоциированного субъекта теперь выступает как опосредствованное личностями, обладающими способностями к самоорганизации, к воздействию на других участников процесса, самого себя и т. д., к активизации, организации этих качеств для процесса взаимодействия, а также профессиональными (спе-циализированными) способностями, зависящими'от харак-тера производства.Эти положения представляют для психологии методоло-гические следствия учета Принципа совокупного субъекта деятельности, который был проанализирован в первой главе. Через подход, при котором все особенности челове-ческой^деятельности сводятся только к ее предметным характеристикам, нет возможности подойти к тому множе-ству эквивалентов,' которые возникают у индивида как следствие совместного образа действия.В свете этого становится ясно, что другая важнейшая проблема — соотношения форм коллективной и индиви-

дуальной общественной деятельности — оказывается обой-денной в концепции предметности. Между тем специфика этих форм, способы взаимосвязи, реальная диалектика их сочетания могут быть раскрыты только на основе принципа субъекта деятельности. Если исходить в ее решении из совместного характера деятельности, то необходимо ставить вопрос об индивидах как объединяющихся в деятельности; >южно уяснить вопрос о способах их включения, которые продиктованы общественной организа-цией деятельности и ее индивидуальной самоорганизацией. Признание совместного характера деятельности членов совокупного субъекта порождает вопрос об их функциях и качестве по отношению к нему как целому, с одной}сто-роны, и об их функциях по отношению друг к другу, спосо-бах связи — с другой. Но это предполагает специфику ин-дивидуальных субъектов, которая возникает не из их само-стоятельности, обособленности, а из того, что способы об-щественной организации обращены к индивидам, и потому имеют свои эквиваленты на индивидуальном уровне. Специфика индивидуальных субъектов задается рядом от-ношений, главное из которых — их участие в обществен-ной организации, а производное — их отношение друг к другу. Только выявив эти отношения, можно понять раз-личия и взаимосвязь между индивидуальной и коллективной формами деятельности. Между тем в концепции пред-метности осуществляется прямой перенос предметных форм деятельности, точнее формулы предметности, на психику непосредственно, минуя реальную общественно необходи-мую конкретную деятельность индивида, а главное, минуя его личность 20.Марксистский принцип индивидуального и общественного как методологический принцип психологии позволяет понять специфику общественного способа бытия индивида, специализированные, специфические способности индивида. А последнее в свою очередь дает возможность подойти к раскрытию специфических^форм жизнедеятельности, в том числе индивидуальной деятельности. Для этого необходимо исследовать качественную специфику отношений на уровне общественного субъекта, опреде-ляющих общественно-исторические^характеристики его20 Критику концепции предметной деятельности по этому основанию см.: Абульханова К. А. О субъекте психической деятельности. М.: Наука, 1973.

деятельности и специфику отношений, которые определяют индивидуального субъекта. Только после этого можно го-ворить о нем как о субъекте определенного типа актив-ности, , способа организации и т. д.Между тем в советской психологии распространены суждения, в которых понятие субъекта употребляется произвольно. Субъектом называют и испытуемого в экспе-рименте, и личность. Об индивиде говорят как о субъекте, фактически приписывая ему способность к преобразованию природы, общества, что свойственно только историческому субъекту. Индивид соотносится с природой только через общественное производство как его участник. Поэтому природа как предмет производства никогда не выступает предметом отдельного индивида, а он соответственнр ни-когда не выступает субъектом по отношению к ней. Это не-различение специфики индивидуального и общественного субъектов имеет место и у Б. Г. Ананьева, который говорит о субъекте деятельности вообще, различая лишь виды деятельности. Подобное неразличение он обосновывает пра-вильным в принципе аргументом, что индивидуальная деятельность тоже является общественной. Однако одного этого аргумента недостаточно, чтобы ликвидировать спе-цифику ее индивидуальной формы и, главное, специфику индивидуального субъекта.Проблема индивидуальной деятельности стала в известном' смысле тупиковой. Понимание деятельности индивида в истории философии было наивно-натуралистическим. К. Маркс высмеивал многочисленные концепции полит-экономистов прошлого, которые считали источником бо-гатства трудолюбие. Этому наивному натуралистическому взгляду на труд он противопоставлял общественно-истори-ческое понимание деятельностд (как общественного про-изводства и т. д.).Однако и в современной психологической литературе до сих пор встречаются реминисценции такого наивно-натуралистического понимания. Индивида считают субъектом труда — преобразователем природы и общества, полагают, что чем больше трудится человек, тем больше он развивается. Пытаясь учесть марксистские положения о роли труда в происхождении и развитии человека, психологи свободно переносят их из антропогенетического в онтогенетический план, применяя их к индивиду. Отсюда и получается трактовка' развития индивида в духе теории трудо-

любия: якобы индивид развивается в труде всегда незави-симо от социального характера последнего, независимо от конкретно-исторического способа включения индивида в деятельность. В таких рассуждениях оказывается обойденным важнейший марксистский принцип обществен-ных отношений, который позволяет понять разную меру развития индивида не в зависимости от его трудолюбия, а в зависимости от конкретно-исторического способа вклю-чения индивида в труд (принудительного в одни и «само-деятельного», свободного — в другие эпохи).Точка зрения этих психологов на индивидуальную дея-тельность вызывает возражения другой группы психоло-гов; они правомерно протестуют против натуралистич-ности первой точки зрения. Однако причину зла они ищут в самой индивидуальной форме деятельности, в обращении к деятельности, а не в ее неадекватной интерпретации. Поэтому они выбрасывают саму индивидуальную деятель-ность, забывая о том, что марксизм давно преодолел на-турализм именно в ее интерпретации. Они противопостав-ляют индивидуальным всеобщие формы деятельности, считая, что только обращение ко всеобщим формам деятельности, практике и т. д. обеспечит марксистский подход в психологии. Тем самым из концепции деятельности вы-брасывается научный подход к индивидуальным формам деятельности и общественному индивиду, который разра-ботан К. Марксом. Сторонники последней точки зрения переносят принцип предметности деятельности, к которому они сводят все содержание марксистской концепции дея-тельности, прямо на психику, минуя специфику обще-ственного бытия индивида. Но тем самым его психика строится из урезанных всеобщих (предметных) форм дея-тельности, а связь с индивидуальными формами, которые она, на самом деле возникнув, обслуживает, регулирует, выпадает. Главное же в том, что необходимость психиче-ской деятельности никак не связывается с индивидуальной формой общественного бытия, на основе которой она на са-мом деле и возникает.Наиболее ярко эта позиция представлена в работах Г. П. Щедровицкого. Он пишет: «По традиции, поскольку само понятие деятельности формировалось из понятия «по-ведение», деятельность как таковую рассматривали как атрибут отдельного человека, как то, что она производится, создается и осуществляется, а сам он в соответствии с этим

выступал как «деятель». И до сих пор большинство иссле-дователей — психологов, логиков и даже социологов,' не говоря уже о физиках, химиках, биологах, думает точно так же. Само предположение, что вопрос может ставиться как-то иначе, например, что деятельность носит безличный характер, кажется им диким и несуразным» 21. Этой точке зрения он противопоставляет свой взгляд, согласно которому! деятельность «овладевает» человеком как ее винтиком и элементом.В марксистском социально-философском подходе к деятельности давно преодолено, как мы отметили выше, тонаивно-натуралистическое понимание индивида как деятеля, против которого все еще борется Щедровицкий.Однако это преодоление отнюдь не связано с отрицаниемсубъекта деятельности, с утверждением ее якобы безличного характера. На основе марксистского подхода к деятельности открывается новое, отвечающее диалектическому, а не метафизическому пониманию индивидуальнойформы бытия человека понимание и индивидуальной деятельности. Только учитывая взаимосвязи и взаимопереходы всеобщей и индивидуальной форм деятельности, раскрываемые на основе единой общественной сущностисубъекта, можно понять социальную детерминацию психики и психологию личности. ' 'Трактовка психологами деятельности как «безличной» (по выражению Щедровицкого) центрирует их внимание вокруг ее предметных характеристик, которые в свою очередь напрямую связываются с характеристиками психической деятельности. Следствием этого подхода является исключение из числа базовых категорий психо-логии социально-философской категории «личность». Лич-ность появляется в теоретических построениях сразу как психология личности. Естественно, что при таком ходе мысли ни из чего другого как из психических деятель-ностей, эмотивных компонентов и т. д., она построена быть и не может. .Но при отказе от социально-философ-ского подхода как исходного для понимания психологии личности обрезаются все нити, связывающие личность с действительностью, с другими людьми, наконец, с дея-тельностью, все множество объективных отношений, через81 Щедровицкий Г. П. К характеристике категориальных определений деятельности. —• В кн.: Проблема деятельности в советской психологии, с. 88.

которые осуществляется ее жизнедеятельность. Но тем са-мым исчезает или отметается основание и для раскрытия ее психологии.Проследим, к каким последствиям приводит такой подход на примере концепции А. Н. Леонтьева. Предметная деятельность, или практика, у него «свертывается», превра-щаясь из реальной деятельности в формулу и в таком «свернутом» виде рассматривается как структура психи-ческой деятельности. О субъекте в социально-философ-ском смысле у него и речи нет. Да его при таком ходе мысли и нельзя было бы назвать субъектом, поскольку индивид не является субъектом практики. - Но дело не только в этом. Как представить себе, что сложнейшие механизмы регуляции деятельности людей, закономерности общественного производства и т. д. — все составляющее содержание марксистского понятия «практика» может превратиться в структуру психики, вместиться в сознание? Между тем у Леонтьева практика, перемещенная в пси-хику, превращенная в нее, начинает действовать по прин-ципу целеполагания. Психическая активность в этом случае оказывается подчиненной только одному закону — целеобразования. Все остальные общественные закономер-ности практической деятельности людей выносятся за скобки, опускаются.(Следует заметить, что сами по себе исследования целе-образования в мыслительной деятельности, которые проводятся рядом психологов, весьма плодотворны и инте-ресны. Но в них целеобразование выступает как дифферен-цирующий признак, отличающий мыслительную деятель-ность от всех других форм психической активности. В данной же концепции получается наоборот: психика объяс-няется через принцип целеобразования, а подтверждением этого служит целесообразный характер мыслительной дея-тельности.)Этому же закону целеполагания оказывается подчиненной психология личности в целом. Попутно утверждается, что внутреннее объективируется, опосредствуется внешним, из чего можно заключить, что признается (в какой-то мере) и реальная деятельность индивида. Но тогда напрашивается вывод, что реальная деятельность индивида регулируется теми же законами целеполагания, которые определяют психологию личности, чего на самом деле не происходит. Труд как реальная общественно необходи-

мая деятельность индивида подчиняется конкретно-исто-рическим закономерностям (которые, заметим попутно, ме-няются от формации к формации, а потому в понятии «свернутая практика» Леонтьева не учитываются). Если же довести 'до логического конца рассуждения сторонников теории предметности, то .в итоге получается, что общественно необходимая деятельность определяется свободными целями личности. А тогда оказывается, что труд в капиталистическом обществе как принудительная деятельность отвечает личным целям и потребностям лю-дей! Тем самым сторонники целеполагания и предметности парадоксальным образом оказываются в одном лагере со своими противниками. Одни из них утверждают, что личность всегда развивается в труде, другие, что ее труд всегда отвечает свободно поставленным ею целям. Разными путями, критикуя друг друга, они приходят к единым следствиям — отрицанию социальной детерминированности общественно необходимой деятельности индивида. Таковы результаты игнорирования диалектики индивидуального и общественного в понимании общественно-исторической деятельности.Таким образом, представители обоих лагерей и другие психологи, не участвующие в этих спорах, подходят к индивидуальной деятельности эмпирически. Эмпирическое истолкование отражает некоторую наблюдаемую реальность: индивиду соответствует определенная, сораз-мерная ему форма деятельности, которая и называется индивидуальной. Тогда в эту формулу на место индиви-дуальной деятельности можно подставить и движения индивида, и его игру, и его труд.Как же быть с индивидуальной деятельностью и реальными трудностями в анализе проблемы деятельности в психологии в целом? Ответ на этот вопрос вытекает из самой сути марксистского социально-философского и социально-экономического подхода к деятельности. Содер-жание этого понятия раскрывается в марксизме через совокупность категорий «труд», «производство», «практика», каждая из которых содержит в себе целую систему качественно-определенных отношений, что не позволяет произвольно отождествлять одну с другой. Кроме того, более конкретное понятие труда выступает в разных значе-ниях, скажем, при анализе общественного производства.

У К. Маркса абстрактное понятие труда, включающее отношение к природе и другому человеку, сменяется ка-тегорией производства, вводящей, кроме этих двух видов отношений, и другие. Но в то же время рассмотренный в процессе производства труд сам начинает выступать в разных качествах, уже через дифференцированную си-стему производственных отношений, которая раскрывается при анализе производства. Широко известны понятия «абстрактный труд», «конкретный труд», «труд как затрата рабочей силы» и многочисленный ряд других. Следует отметить, что все эти моменты марксистского анализа производства и труда глубоко проанализированы в совре-менной политэкономии, причем не только на основе ран-них, но и поздних трудов К. Маркса и развиты примени-тельно к современному этапу общественного производства. Во всех тонкостях и сложности они прекрасно известны экономистам.Однако согласно сложившейся традиции в общефило-софском подходе к деятельности эти понятия относят исключительно к ведению политэкбномии, считая их «эко-номическими». Философское понятие деятельности при этом оказывается весьма абстрактным. По-видимому, оно должно быть насыщено содержанием конкретных катего-рий, которые реально стоят за категорией деятельности в марксизме. Однако эти проблемы не являются предметом нашего анализа.Из- сказанного вытекает только тот общий вывод, что употребление этих понятий в психологии не может носить произвольного характера. Поэтому, например, индивид никогда не является субъектом труда вообще, поскольку само это Понятие имеет смысл только через систему отно-шений общественного производства при определенных кон-кретно-исторических условиях, т. е. включает и отношения собственности и отношения (например, при капитализме) принуждения к труду и т. д. Общественный (конкретно-исторический) характер отношения индивида к труду принципиально различен в разные конкретно-исторические эпохи: в одни из них индивид оказывается придатком к своему труду, в других — труд выступает и средством его всестороннего развития.Именно поэтому К. Маркс принципиально различает понятия труда и самодеятельности. «Только современные пролетарии, — пишет он, — совершенно оторванные от са-

модеятельности, в состоянии добиться своей полной, уже не ограниченной самодеятельности, которая заключается в присвоении совокупности производительных сил и в вы-текающем отсюда развитии совокупности способностей. . , Присвоение обусловлено, далее, тем способом, каким оно должно быть осуществлено. . . Только на этой ступени самодеятельность совпадает с материальной жизнью, что соответствует развитию индивидов в целостных индивидов и устранению всякой стихийности. Точно так же соответ-ствуют друг другу превращение труда в самодеятельность и превращение прежнего вынужденного общения в такое общение, в котором участвуют индивиды как таковые» 22.Из приведенного положения с очевидностью вытекает, что нельзя, скажем, говорить о развитии способностей индивида в труде вообще. Можно говорить конкретно о развитии способностей человека в условиях того или иного способа производства, о частичном или целостном его развитии и, следовательно, о роли труда (труд как принудительный или самодеятельность) для понимания общественного характера пределов и т. д. развития способностей (оторванного от развития самого индивида, или совпадающего с ним и т. д.). Главное же состоит в том, что изменение конкретно-исторического характера труда в принципе меняет общественный способ включения индивида в его труд. Если при капитализме индивид выступает придатком к своему труду, который в свою очередь является лишь средством поддержания жизни, то при социализме и коммунизме труд стано-. вится потребностью и условием развития человека.Сказанное не означает, что психология должна перенести на свою почву всю совокупность значений понятий труда, общественного производства, практики. Но она не может не учитывать методологического принципа системности анализа этих понятий в марксизме23. Поэтому нельзя употреблять в психологии применительно к индивиду понятие «субъект труда», которое в системе производ-ственных отношений, раскрываемой историческим мате-риализмом, может быть понято только соотносительно с по-

аа Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 68. 23 Кузьмин В. П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М.: Наука, 1976, с. 78.

нятием «субъект собственности», и т. д. Иными словами, психология не только не должна, но не имеет права перено-сить на свою почву отдельные понятия, отрывая их от дру-гих, взятых в определенной системе, поскольку тем самым снимается их собственно научное содержание. А это зна-чит, что она должна следовать в марксистском анализе принципу системности. Последнее означает, что от системы категорий и понятий социально-философского уровня должна разрабатываться переходная система к специфи-ческим системам отношений психологии. Поэтому из при-знания • принципа системности в марксистском подходе к «деятельности», который сегодня ни у кого не вызывает сомнений, вытекает необходимость системности исследования в самой психологии, прежде всего на уровне методологии. 'В этой связи могут быть сформулированы задачи мето-дологического исследования. Учитывая все богатство и конкретность содержания категорий и принципов, разра-ботанных для марксистского социально-философского исследования общественных закономерностей, необходимо «перевести» их, не нарушая существенных взаимосвязей между ними, на почву психологии, учитывая ее масштабы и специфический уровень конкретности социальных детер-минаций. Переход от общефилософского к конкретно-научному уровню исследования связан не с отбрасыва-нием «деталей» социально-философской теории, а с просле-живанием социальных зависимостей на индивидуальном уровне, как более конкретном и сложном.В решении этих задач не может быть переоценено значение начатой Б. Ф. Ломовым разработки системного подхода в психологии. Только целостное, системное видение всего здания психологической науки может уберечь психологию от абсолютизации одной какой-либо ее части (категории), предотвратить попытки превратить часть в целое. Именно это происходит сейчас с так называемым деятель-ностным подходом, который при всей важности принципа деятельности не может один составить фундамента психо-логической науки.Важнейшим моментом системного подхода в плане ме-тодологическом является то, как выбирают основание си-стемного анализа (по выражению Б. Ф. Ломова), а именно: является ли таким основанием деятельность в ее предельно абстрактном понимании, из которой затем выводится все,

вплоть до человека, или же им является, скажем, человек в деятельности, человек в обществе. Методологически ре-шающим является то, выступает ли в качестве объекта исследования человек вообще или же личность как инди-видуальная форма общественного бытия человека. От этого выбора зависит построение всей системы связей психологического предмета исследования: окажется ли личность включенной в систему общества с присущей индивидуальному уровню бытия многокачественностью отношений, или, наоборот, система общественных законо-мерностей, совокупность общественных механизмов ока-жется «урезанной» до деятельности с предметами.От этого выбора зависит и методологическая роль принципа деятельности в психологии: явится ли он единственным ключом ко всем «дверям» психологического знания, или же психология должна выявить множество разнока-чественных и разноплановых зависимостей и взаимосвязей личности и в труде, и в производстве, и в практике. По-следние в свою очередь дадут понимание того, почему в одних случаях человек положительно относится к труду, в других — отрицательно, в каких пределах совершен-ствование его способностей связано с совершенствованием техники, а в каких — с изменением психической регуля-ции и т. д.Обратимся еще раз в качестве примера к тому методоло-гическому способу употребления категорий, который имеет место в концепции А. Н. Леонтьева. Мы упомянули о том, что он рассматривает психические процессы как свернутую практику, тем самым стирая различия между мышлением, восприятием и действием, имеющими свою психо-логическую специфику, которая и должна интересовать психологию. Но это одна сторона дела. Другая заклю-чается в том, что понятие практики, выработанное на осно-вании многочисленных исследований в марксистской ли-тературе, связанных с эпохой социализма, включает в отличие от понятия производства специально аспект социальной регуляции деятельности, т. е. отражает соотно-шение общественных отношений и общественной жизне-деятельности. Употребляя понятие практики как сино-нима предметности и свертывая его до психической дея-тельности, Леонтьев тем самым исключает и этот важней-ший аспект, дифференцирующий понятие «практика» от по-нятия «труд», «производство» и т. д. Но тем самым данное

понятие лишается своего социального содержания и пре-вращается в свободную метафору. Это понятие можно пере-нести в методологию психологии, только доказав в предва-рительном исследовании, применимо ли понятие практики к понятию личности, или же оно используется только в масштабах общественной регуляции деятельности.Итак, можно сказать, что способ перехода от философского анализа деятельности к психологическому методологически задается тем, понимается ли деятельность как целеполагающая, имеющая предметные (глобальные, абстрактные) характеристики, или же ее содержание раскрывается на основе социально-философского и со-циально-экономического анализа, проведенного К. Марк-сом, т. е. как сложная, чрезвычайно расчлененная и много-плановая категория. Принцип субъекта дает возможность раскрыть общественную форму деятельности и тем самым содержит выход к субъектным характеристикам деятель-ности, с которыми имеет дело психология, проявляю-щимся во взаимоотношениях людей в процессе деятель-ности.Этому принципу, на наш взгляд, методологически отвечает то особое отношение, которое было раскрыто и обозначено Б. Ф. Ломовым как отношение субъект— субъект24. По-видимому, при переходе от социально-философского уровня постановки проблемы субъекта надо ставить вопрос о том, изменяется ли отношение субъект— объект на конкретно-научном уровне. Это и есть — только в ином выражении — вопрос о том, правомерно ли опи-раться в психологии на отношение «субъект—объект» (или «субъект—предмет»), существенное для философского под-хода, или же предмет психологии задается какой-то иной системой отношений. В первой главе мы установили, что и на философском уровне анализа исследуется не только предметная направленность деятельности, но и ее обще-ственная форма, позволяющая понять связи людей друг с другом в совместной деятельности. Формула, предложенная Ломовым, что в основе общения лежат специфические субъект-субъектные отношения, позволяет сделать по крайней мере три методологических вывода.

24 Ломов В. Ф. Общение как проблема общей психологии. — В кн.: ^ Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975, с. 126.

Во-первых, тот, что отношения субъект—субъект рас-крывают систему отношений, характерную именно для индивидуального уровня бытия, рассматриваемую с учетом принципа действия общественных отношений и обще-ственной формы деятельности. Иными словами, раскрытие общественной формы деятельности позволяет понять, что отношение субъект—предмет, субъект—объект, не является единственным отношением, характерным для социально-философского исследования. Отношение субъект—субъект как типичное для конкретного уровня анализа раскрывает специфические для данного уровня общественного бытия отношения. Во-вторых, эти отношения задают своеобразное раздвоение предмета психологии, кладут начало его расчленению и конкретизации. Отношения субъект—субъект на данном уровне оказываются исходными и для исследования особой проблемы — об'ще-ния, с одной стороны, и для раскрытия особенностей и качеств деятельности, с другой. Насесте нерасчлененной деятельности оказываются два конкретных предмета иссле-дования — общение и субъективные (точнее, субъект-субъектные качества) параметры деятельности. Это дает возможность рассматривать разные соотношения между ними: когда деятельность является условием общения, когда общение выступает условием деятельности и т. д.25 На пересечении этих двух предметов исследования возникает третий — совместная деятельность, отличная от индивидуальной.В-третьих, принцип субъект-субъектных отношений открывает перспективу для раскрытия и дифференциации самих "этих отношений 26. Как отмечает Ломов, они охва-тывают отношения и по вертикали — между совокупным субъектом и индивидами — и по горизонтали. Если рас-сматривать иерархию субъектов, то число отношений субъект—субъект умножается. В качестве субъекта может выступать не только общество в целом, но и общественные группы (классы) с присущими им типами отношений, кон-кретные коллективы со специфическими отношениями, на-конец, малые группы (в том числе диады и триады) со своими типами отношений. Каждый из типов внутри-субъектных отношений связан с отношениями к вышестоя-

**• Там же, с. 131.16 Ломов В, Ф, Психические процессы и общение, с. 152.

щему субъекту и своим образующим. Мы изложили эти зависимости очень схематично и упрощенно, поскольку здесь важно показать самый факт возможности дробления и конкретизации типов отношений в зависимости от уровня субъектов и их соподчинения с другими уровнями.Исходя из такого понимания, основным предметом исследования психологии оказывается личность, взятая в системах множественных, разнопорядковых субъект-субъектных отношений. Но тогда, возвращаясь к проблеме деятельности, следует, что, если личность рассматривается в системе отношений «высшего ранга» — общественных отношений, характеризующих уровень общественного субъекта, она будет находиться в системе, заданной харак-теристиками общественно необходимой деятельности (лич-ность будет рассматриваться в системе труда). Относи-тельно же системы субъектных отношений более «низкого ранга» личность выступает в системе отношений, заданных характеристиками" активности коллективного субъекта. На уровне индивидуальных субъектов активность ее выступит в новом качестве. Это описание также весьма схематично. Наша задача — показать только самый принцип множественности деятелъностных соотношений, которые могут быть заданы, во-первых, рангом субъектов, во-вто-рых, уровнем анализа их связей по горизонтали и по вер-тикали.Со всей методологической остротой эти вопросы по-ставлены в работах Б. Ф. Ломова. Он выступает против неоправданной универсализации принципа деятельности на том основании, что общение составляет не менее важную сторону социального бытия человека: «Реальный образ жизни человека, определяющий его психический склад, не исчерпывается его предметно-практической деятель-ностью. Она составляет лишь одну сторону образа жизни, поведения человека в широком смысле слова. Другой сто-роной является общение как специфическая форма взаимо-действия человека с другими людьми» 27. «В своем инди-видуальном развитии, — отмечает Ломов, — человек овла-девает тем, что накопило человечество не только в про-цессе деятельности, но и в процессе общения, в котором

27 Ломов В. Ф. О состоянии и перспективах развития психоло-гической науки в СССР. — Вопр. психол., 1977, № 5, с. 18.

формируется, развивается и проявляется система отношений „субъект—субъект"» а8. Как важнейший момент понимания деятельности в психологии Ломов отмечает, «что вся динамика процессов, включенных в деятельность инди-видау' рассматривается как „разыгрывающаяся" в рамках отношения „субъект—объект". Взаимодействие индивида с другими индивидами, выполняющими данную деятель-ность, выносится за скобки. . . В психологическом ана-лизе индивидуальной деятельности исследователи абстра-гируются от связей ее субъекта с другими людьми» 29. Приведенные положения Ломова свидетельствуют о том, что речь идет не просто о введении новой проблемы — общения — в число общепсихологических проблем. Речь идет о введении нового методологического принципа в советскую психологию. На основе этого принципа должны быть, во-первых, по-новому соотнесены применяющиеся в психологии другие методологические принципы. Во-вторых, должна быть иначе, чем на сегодняшний день, построена вся система собственно психологических категорий и понятий психологии, а также введены новые объекты и сформулированы новые проблемы изучения. В числе последних Ломов называет задачу исследования совместной деятельности в отличие от исследований инди-видуальной деятельности, которые преобладали в совет-ской психологии.При исследовании соотношения принципов общественных отношений и общения встает множество специальных проблем. Среди них проблема соотношения типов обще--ственных отношений, типов общения, которая, на наш взгляд, не совсем правильно формулируется как соотношение сущности и явления. Эта проблема может быть по-ставлена и как соотношение общения и деятельности. Среди аналогичных специальных проблем находится и про-блема типов субъект-субъектных отношений, их суборди-нации и связанных с ними форм общения, проблема раз-ных типов общностей и связанных с ними типов общения и т. д. Этот перечень может быть продолжен, важно только показать, что принцип общения задает значительно рас-

28 Ломов Б. Ф. Общение как проблема общей психологии, с. 126.29 Ломов Б. Ф. Общение и социальная регуляция поведения людей. — В кн.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976, с. 64.

члененную систему, в которой просматриваются разные направления исследований нового «измерения», новой плоскости психических явлений и личности. Однако именно введение в число методологических принципов' нового принципа — общения, а в состав психологического знания — новой проблемы наглядно демонстрирует, что система психологической науки строится на основе не одной категории, даже такой важной, как деятельность,-а ряда категорий и принципов, образующих свою систему. Поэтому системный принцип построения предмета психологической науки методологически выступает как задача выявления способа связи и соотнесения различных систем, которые соответствуют разным качествам и параметрам психического.Теория системного подхода в советской психологии намечена Ломовым 30. Особенно важным, на наш взгляд, представляется входящий в эту теорию принцип требова-ний, который формулируется на основе установления зави-симостей одной системы по отношению к другой. Психи-ческие способы организации отвечают требованиям, кото-рые возникают в исходной системе соотношений человека с социальной системой, где «он рассматривается как элемент социальной системы, как член общества. Вся совокупность его свойств, включая психические, рассматривается в контексте жизни в обществе» 31. Место личности в общественной системе определяет требования не только к качеству психики, но и к способу ее организации, что в свою очередь предъявляет требования к способу органи-зации нейрофизиологических процессов, а не только к их отдельным свойствам. В ряду »^тих уровней — психиче-ского, нейрофизиологического — находится и тот, который представляет собой «личностный способ организации». Последний и обозначает качество активности личности или — что то же — психологию личности.Другим важнейщим моментом системного подхода-является представление о смене системных оснований,

30 Ломов Б. Ф. Проблема социального и биологического в психологии. — В кн.: Биологическое и социальное в развитии человека. М.: Наука, 1977. Он же. О путях развития психологии. — Вопр. психол., 1978, № 5.31 Ломов Б. Ф. О путях развития психологии. — Вопр. психол., 1978, №5, с. 39.

во-первых, в зависимости от уровня систем, во-вторых, от хода развития. «Системный подход требует рассматри-вать психические явления в их динамике, в их развитии. При этом процесс развития является многосторонним; . в ходе развития, по-видимому, происходит изменение его детерминант, смена системных оснований» 32.Для нашего анализа важно на основе системного подхода понять особое качество, которое представляет собой психология личности. Большинство советских авторов со-гласны с тем, что личность как общественный индивид не есть отдельная (саморегулирующаяся) система, по фор-мулировке Б. Г. Ананьева. Это, безусловно, правильно с позиций социально-философского подхода, при котором личность рассматривается в отношении к общественной системе (или системе коллективного субъекта, группы). Однако, если ограничиться признанием только этого по-ложения, невозможно понять и особое качество актив-ности, которое Леонтьев называет деятельностью. В одних случаях личность выступает, как мы отметили выше, в си-стеме общественно необходимой деятельности (труда), в других — в системе деятельностных отношений в кол-лективе, где вступают в силу другие способы и ставятся другие задачи организации деятельности. Кроме того, лич-ность может выступать в системе отношений, заданной способом., ее жизнедеятельности. В этом случае можно говорить об объективированной деятельности, пропорцио-нальной усилиям и возможностям личности (т. е. соответ-ствующей этому уровню отношений и изменений). Деятель-ность личности выступает здесь не в функции изменения природы, а лишь в форме поступков, в форме вмеша-тельства в ход своей и чужой жизни, в социальную дей-ствительность в пределах, заданных возможностями лич-ностной активности.Идя, таким образом, по все сужающемуся «кругу» психической деятельности, понять ее реальные функции можно, только рассматривая личность как самооргани-зующуюся и саморегулирующуюся систему в соотношении с другими личностями. Эта схема также приблизительна, но на основе ее в самом общем виде можно утверждать, что качество и личности и ее деятельности меняется в зави-симости от рассматриваемой системы отношений, в которую

82 Там же, с. 38.

эта личность включается. В одном случае она выступает в соотношении с процессом производства, в другом — в системе социальных отношений труда, в третьем — в системе отношений с другими членами совокупного субъекта. Это дает возможность понять, что несамостоя-тельность личности в большой системе, на «большой орбите», которая задает ее траекторию движения в обще-стве, не исключает некоторого нового регуляционного цен-тра, который организует ее включение в соотношение с миром и определяет ее психическую организацию.Если мы пытаемся обособленно рассмотреть внутреннюю организацию личности, ее саморегуляцию безотносительно к требованиям, предъявляемым характером «общественной траектории», то ее качеств выявить не удастся, они будут абстрактными, как это.и было в истории психологии и есть на современном этапе буржуазной психологии. Если же придерживаться системного принципа анализа, то можно приблизиться к пониманию разных способов активности, разных «способов существования» в их сложной соподчиненности.Принцип совмещенности в анализе систем сформулировал С. Л. Рубинштейн в одной из своих оставшихся неопубликованными формул детерминации. Приводим ее полностью. «Мы исходим из общего положения, согласно которому внешние воздействия (причины) действуют через внутренние условия. Это общее положение принимает раз-личные конкретные формы в зависимости от того, что представляет собой то целое, о внешних условиях развития или функционирования которого идет речь. Во всех слу-чаях приходится иметь дело с единством или взаимосвязью внешних и внутренних условий, но роль как внутренних, так соответственно и внешних условий может быть различ-ной: в одном случае действующие причины лежат вовне; внутренние свойства явления или тела, на которое .они воздействуют, образуют лишь условия, опосредствующие воздействие внешних причин и модифицирующих эффект их воздействия в пределах, допускаемых этими внешними причинами. В других случаях, наоборот, внешние причины являются лишь условиями происходящих изменений, а действующими причинами являются внутренние условия, выражающие основание всех изменений, происходящих в силу внутренних противоречий, заключенных в самих изменяющихся вещах или явлениях. Охватывая на-"

шей общей формулой оба случая (между которыми суще-ствует ряд промежуточных случаев, приближающихся к одному из вышеуказанных случаев как к своему пределу), мы остановились в связи с особенностью нашей проблематики на втором. Ни один из них нельзя абсолю-тизировать. Все зависит от объективного характера того целого, которое подлежит рассмотрению. Если это целое охватывает относительно самостоятельную сферу взаимо-действия, включающую все существенные для входящих в него членов связи и отношения, то вся сфера в целом развивается по своим внутренним законам и при ее изу-чении надо исходить из внутренних свойств данной системы и ее внутренних противоречий. (Так, например, при изу-чении изменений, происходящих в какой-либо стране, надо исходить не из влияний, воздействий, которые на нее оказываются извне, а из закономерного хода ее собствен-ного развития; все влияния — это причины второго по-рядка; сама возможность тех или иных влияний зависит от внутренних условий.)Но в тех случаях, когда изучению подлежат изменения, совершающиеся в одном из членов какой-либо сферы взаимодействия, на передний план закономерно выступает зависимость его изменения от воздействий, внешних по отношению к'нему, хотя и входящих в единую систему взаимодействия, по отношению к которой их взаимо-отношения являются внутренними взаимоотношениями. (Так, цоскольку условия жизни входят в самое определение организма, как подчеркивал И. М. Сеченов, организм и условия его жизни образуют единую систему, но, когда перед исследователем встает задача изучить функциони-рование организма, он должен исходить из его зависимости от внешних условий, воздействий и даже утверждать, как это делал Сеченов, что источник его действий надо искать вовне.)» 33.Суть принципа детерминизма, разработанного С. Л. Рубинштейном применительно к исследованию специфики психических явлений, заключается в преломлении внешнего через внутреннее. Принципиально важным и новым в его формулировке было фиксирование объективных внутрисистемных и межсистемных отношений, а следова-

" Цит. по: Абульханова-Славская К. А. Из научного наследия С. Л. Рубинштейна. — Вопр. психол., 1979, № 5.

тельно, — различной постановки задачи их исследования. Это реально выражается в определении ведущих и вторичных причин указанных явлений, которые меняются местами в зависимости от изменения системных оснований, по терминологии Ломова, от угла зрения исследователя. Другим важнейшим моментом в понимании детерминации является введение С. Л. Рубинштейном принципа внутренних противоречий.Хотя диалектико-материалистический принцип проти-воречия лежит в основе понимания всякого движения, самодвижения и развития, однако в советской психологии применительно к анализу психического он не разрабаты-вался. В книге «О субъекте психической Деятельности», мы выдвинули гипотезу о том, что психика в своем специ-фическом способе существования может быть определена на основе противоречий индивидуального и обществен-ного, биологического и социального, объективного и субъективного. Ниже мы подробно рассмотрим эту про-блему, здесь же отметим общий методологический принцип ее анализа. Подойти к определению внутренних, по выражению С. Л. Рубинштейна, закономерностей пси-хического можно, только поняв многоосновность психи-ческих явлений. Особенности индивидуальной формы бытия человека, которая, по нашему мнению, является не-посредственным основанием психического, связаны с тем, что сама эта форма не является Самостоятельной системой. Ее качества определяются диалектическим сочетанием индивидуального и общественного в ней (индивид рас-сматривается прежде всего как член общественной си-стемы), природного и общественного, объективного и субъективного. Указанные диалектические противоречия преодолеваются качественно специфическим образом, через индивидуальный способ существования, с каковым и связ'ана психика.Тот же принцип многоосновности применим и к анализу противоречий в психологии личности. Если рассматривать личность только как составляющую часть общественного (или коллективного) целого, то ее развитие осуществляется согласно внутренним закономерностям этого противоречивого целого. Однако при таком подходе нет никакого перехода к анализу психологических качеств и свойств личности, а тем более — ее психологических структур (К. К. Платонов). Личностные противоречия воз-

никают в силу того, что объективно личность принадлежит к множеству различных систем отношений, а субъективно воссоздает через них свою целостность, вырабатывает свой способ их организации. Объективная необходимость в це-лостности возникает в силу относительности ее обособле-ния, а затем, особенности включения в общественное «це-лое».Этим накладываются важные ограничения на изучение личности в психологии. Представляются неправомерными попытки рассматривать личность как некоторый микро-социум, на который переносятся закономерности соци-альной детерминации, действующие только в масштабах общественной организации. Именно такая1 модель стоит за пониманием личности как субъекта преобразования природы и общества. Понимание личности как члена об-щественной системы дает возможность понять природу некоторых форм ее активности, связанных с общественной организацией, иначе она получает чисто натуралистиче-ское объяснение. В то же время личность как член социума обнаруживает некоторые особенные свойства и качества, которые развиваются в условиях общества и которыми не обладает общественная система в целом. Относительность обособления личности связана с развитием тех качеств и типов активности, которые требуются особенным способом ее включения в общественное целое, однако не произ-вольным, а по общим принципам его организации. Эту диа-лектику оснований личности мы и попытаемся проследить. Развитие психологии на современном этапе естественным образом создало предпосылки системного принципа анализа как на теоретическом, так и на методологическом уровнях. Так, требованиями практики выдвигается сово-купность задач, связанных со специфическим местом чело-века в системе «человек—машина», которая характеризует особенность современного этапа развития производства. Особенность социалистических общественных отношений связана с изучением личности в системе коллективных отношений. Относительно самостоятельную систему по-прежнему представляет собой проблема «личность и труд» как предмет специальной отрасли психологии труда. Включаясь в каждую из этих систем, личность выступает в некотором специфическом качестве. Однако иногда в отдельных прикладных отраслях психологии этим ее специфическим качеством и ограничиваются, не ставя

задачи выявления связи между этим качеством и общим способом организации личности. Из способа организации личности в ее включенности в общественную систему вытекает необходимость постановки двух исследователь-ских задач. Только двигаясь в этих двух встречных на-правлениях — от типов организации личности к требова-ниям социальной действительности и наоборот, можно раскрыть сложнейшее соотношение личности и деятель-ности в психологии.Однако это в свою очередь подтверждает принципиальное различие в понимании принципа системности Ломовым и Леонтьевым. («Деятельность — это система, — пишет Леонтьев, — имеющая строение, свои внутренние пере-ходы и превращения, свое развитие».)34 Это различие заключается в том, что Ломов через принцип системности раскрывает множество оснований, а потому и возможность множества переходов от одного соотношения личности и деятельности к другому. У Леонтьева же понимание деятельности задает жесткую, линейную логику, не отра-жающую всего богатства и сложности соотношений лич-ности и деятельности. Именно этот момент, который является принципиальным с точки зрения обществеаной объективной детерминации личностной активности, в кон-цепции'Леонтьева оказывается неразрешимо запутанным.С одной стороны, он говорит, что всякая деятельность имеет кольпевую структуру 85, а с другой — что «переходы субъект -*• деятельность -> предмет образуют как бы кру-говое движение. . . Однако это вовсе не движение в за-колдованном круге. Круг этот размыкается и размыкается именно в самой чувственно-практической деятельности» 36. «Именно во внешней деятельности происходит размыкание круга внутренних психических процессов как бы навстречу объективному предметному миру, властно врывающемуся в этот круг» 37. Хотя двумя строками ниже речь идет о полагании субъекта, остается непонятным, во-первых, каким образом деятельность носит одновременно и непрерывно-кольцевой, т. е. замкнутый, и разомкнутый характер. Во-вторых, неясно,

34 Леонтъев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность, с. 82.35 Там же, с. 86. 86 Там же, с. 128. 3? Там же, с. 92.

размыкает ли этот круг субъект или же «чувственно-практическая» деятельность.Это же противоречие, хотя и в других терминах, вы-ступает в его теории при анализе соотношения мотива, предмета и потребности, которое в конечном итоге должно показать, как же «размыкается» деятельность. Желая учесть общественное содержание в понятии побуждения деятельности, Леонтьев в своей работе «Проблемы развития психики» вводит различение понятий потребности, мотива и предмета деятельности. «То, на что направлены данные процессы его деятельности, следовательно, не совпадает с тем, что их побуждает, т. е. не совпадает с мотивом его деятельности: то и другое здесь разделено между собой» 8?.Казалось бы, здесь, судя по контексту, в котором проводится мысль о роли разделения труда (если не в со-циально-философском, то во всяком случае в конкретно-ситуационном значении), речь идет о роли общения, об-щественных отношений в понимании личности и ее побу-ждения к деятельности. Однако в последней работе то же разделение труда Леонтьев рассматривает уже совсем в другом качестве — как обоснование целенаправленного характера человеческой деятельности, а введенное выше различение им снимается. «По предложенной мной терми-нологии, — пишет он, — предмет деятельности есть ее действительный мотив» 39. Но в таком случае замыкается «кольцо» и исключается возможность управления деятель-ностью со стороны субъекта, поскольку, во-первых, пред-меты однозначно задают мотивы, во-вторых, мотив ока-зывается совпадающим с целью. Но в таком случае встает вопрос, где же «размыкается» замкнутый круг отождест-вляемых понятий? И через какое из них объясняется об-щественная детерминация деятельности индивида?Глубокая критика концепции предметности деятельности в психологии была дана Н. И. Непомнящей, которая отметила неправомерность отождествления двух «объек-тов» — психики и деятельности, что неизбежно приводит к разрыву между субъектом и внешним миром. Кроме того, она отмечает важный методологический просчет, когда

88 Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М.: Изд-во Акад.пед. наук РСФСР, 1959, с. 210. ** Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание, Личность, с. 102—ДОЗ,

вместо сложного предмета психологии, включающего такие элементы, как социальная деятельность, культура, обучение, развитие личности, рассматривается простой двучлен «внешняя деятельность — психическая деятель-ность». Наконец, она пишет: «. . . выделение психологи-ческих механизмов деятельности и их изучение не может быть осуществлено вне изучения структуры личности и ее функционирования и построения некоторого целостного предмета исследования, включающего взаимосвязь «лич-ностных» параметров — сознания и деятельности» 40.Важнейшим для психологического понимания личности является марксистская философская концепция человека. Критикуя буржуазную философию за антропологизм и абстрактность в понимании человека, С. Л. Рубинштейн раскрывает богатство и многообразие связей человека с миром, с социальной действительностью. Это сразу дает возможность увидеть не абстрактно взятую структуру психики и тем более личности, а понять последнюю в качественно различных связях и проявлениях: в труде — одних, в общении — других, в познании — третьих. Фило-софски в исследование личности вводится новый предмет— соотношение личности с жизнью, понимается ли эта жизнь как жизненный путь, как образ жизни, как совокупность общественных задач, обстоятельств, условий. Этот методологический подход совпадает с основной идеей Б. Г. Ананьева о необходимости понять личность (человека) в ее природных, социальных связях, которые в свою очередь прослеживаются и изменяются в развитии, в реальных жизненных циклах.В соответствии с этим подходом на симпозиуме 1970 г. проблема личности ставится как комплексная проблема современной науки (это положение выдвигается в докладе Е. В. Шороховой). Это прямо вытекает из предложенного С. Л. Рубинштейном принципа анализа человека в разных качествах в зависимости от той системы связей и отношений, в которой он рассматривается.Видя человека во всем богатстве его связей с миром, С. Л- Рубинштейн раскрывает связь личности с жизне-деятельностью. Здесь выступает двоякая зависимость:

40 Непомнящая В. И. Деятельность, сознание, личность и предметпсихологии. — В кн.: Проблема деятельности в советской психологии, ч. I, с. 73.

исходна зависимость 'личности от общественных отношений, от конкретных условий ее жизни, в которые она включена, но эта зависимость опосредствуется личностью, а также ее историей, ее жизненным путем. В закономерную связь причин и следствий вводится и внутренний мир личности — ее отношение к миру, людям, ее мотивация, чувства, сознание. Затем она выступает в особом качестве субъекта жизни, определяя ее характер, выбирая то или иное направление на переломных этапах жизни.В работе «Человек и мир» С. Л. Рубинштейн делает попытку наметить типологию личности через разный способ соотношения человека с жизнью, через разную меру превращения его в субъекта. В работе «Человек и мир» С. Л. Рубинштейн в отличие от суженной трактовки дея-тельности, которая определяется только через изменения, вносимые в предмет, рассматривает разные формы и последствия человеческой активности, разные масштабы изменений, не только изменения предмета, но и изменение расстановки сил в жизни человека, победу добра над злом, изменение другого человека, наконец, изменение самого себя. Вопрос переносится из сферы анализа структуры деятельности — ее целей, операций и действий — в сферу обсуждения вопроса о позиции личности в жизни — более активной, деятельной или более страдательной, зависимой, пассивной и т. д. Отсюда встает проблема не просто от-дельных мотивов, отдельных побуждений вне форм актив-ности личности, а целостной ответственности личности за тот или иной способ жизни, за других людей, за тот или иной жизненный путь. Именно здесь надо искать психологические определения личности — в целостном типе соотношения личности с жизнью. С. Л. Рубинштейн уже в своих работах 30-х годов отмечал как чрезвычайно суще-ственную для психологии связь общественных отношений и деятельности.Однако в 40-х годах в психологии получила распро-странение формула, согласно 'которой психика советского человека принципиально отличается от психики человека капиталистического общества. Признавая принципиальное различие психологии людей в различных формациях, С. Л. Рубинштейн возражал против того, что вся психическая деятельность (ощущение, восприятие, память и т. д.) человека совершенно меняется от одной формации к дру-гой. Он аргументировал это тем, что психология каждой

личности включает в себя и природные предпосылки, и качества и черты, характерные именно для людей данной эпохи, однако последние получают свое индивидуальное выражение, преломляясь через историю и обстоятельства жизни каждого человека.Из этих дискуссий возникает важнейшая методологическая задача: проследить действие общественных отношений на уровне личности. Учитывая их действие на уровне личности, мы и приходим к формуле о позиции, месте каждого индивида в системе общественных отношений, т. е. дифференцированному подходу к социальной детер-минации. Относительно общей модели личности данного общества, которая определяется социологически (т. е. через соотношение с данной конкретно-исторической формацией), психология раскрывает реальные причины," в силу которых в личности каждого человека общие черты этой модели выступают особенным образом. Но это не значит, что тем самым психология уходит от идеального типа личности. Она не просто констатирует различия людей, но может раскрыть конкретные причины, обстановку жизни, породившую такое или иное социальное лицо человека, те или иные его отношения к миру и людям, его психологию. Раскрывая конкретные причины, скажем, негативного или пассивного отношения человека к труду, отрицательного — к людям и т. д., психология указывает и на механизмы, посредством которых это отношение может быть перевоспитано, т. е. изменено в соотношении с идеалом.Таким образом, психология не созерцательно-описательная наука, которая только констатирует, хорош или плох, активен или пассивен данный человек, хотя теория воспитания личности многие годы оставалась белым пят-ном на карте психологии. Знание причин и конкретных путей воспитания и перевоспитания людей — вот что должна дать психология социалистическому обществу. Связь теории личности с учением о ее воспитании раскры-вается в концепции С. Л. Рубинштейна, что делает ее в высшей степени современной. Им была предложена такая теоретическая формула личности через диалектику внешних и внутренних условий, которая максимально близко подошла к раскрытию движущих сил развития механизмов активности человека, его избирательного отношения к миру. Она явилась закономерным основанием

для понимания социальных различий людей применительно к психологии личности.Для психолога важно не только составить психоло-гически точный портрет личности, взяв за основу ее соци-альное лицо. Важно создать теорию воспитания взрос-лого человека, которая дифференцирует воспитательную направленность жизненных воздействий и опосредован-ный личностью их внутренний психологический эффект. Новым общественным отношениям соответствует новый тип личности социалистического общества. Однако диа-лектика общественной жизни состоит в том, что общественные отношения не сами по себе, без всяких дополнительных усилий, влекут за собой совершенствование человека. И при социализме существуют люди с более пассивным и более активным отношением к труду, с разным мировоззрением (иногда потребительским). Но воспитание и перевоспитание человека осуществляются только в процессе его собственного активного включения в со-циальную жизнь, в соответствующие ситуации. Здесь человек выступает не только как продукт воздействий среды и обстоятельств, по отношению к которым он кажется только объектом, он является субъектом, который, включаясь в жизнь, направляя свою активность на ее совершенствование, совершенствуется и сам. Даже человек с тяжелым прошлым, с отрицательным отношением к жизни может измениться при-поддержке других людей, определенных обстоятельств жизни, вызывающих его активность, если будут найдены его сильные и хорошие стороны, открыт путь к его внутреннему миру. Таким образом, теория воспитания личности должна быть свя-зана с пониманием механизма действия общественных отношений на уровне личности. Диалектика внешних и внутренних условий, конкретно складывающаяся в жизни каждого человека, открывает пути к его изменению.Положение С. Л. Рубинштейна о диалектике внешнего и внутреннего в понимании личности открывает и новое понимание традиционной формулы о развитии личности в деятельности. На этой основе возникает ограничительное положение, согласно которому не всякая деятельность является условием развития личности в психологическом смысле слова (а. не только в социальном, о чем выше шла речь). (Например, монотонный труд или формальное

исполнение дела не ведут к развитию личности.) На этой основе начинаются поиски того качества деятельности и того способа включения в нее личности (отношения к труду, делу), которое только и дает эффект развития личности.Между л'ем реально так называемый деятельностный подход утратил свой научный смысл для психологии, поскольку приобрел совершенно глобальный характер. В нем отождествились психика и практика, деятельность и активность, стали совмещаться и разные методологические принципы и разные уровни научного исследовайия. Понимание деятельности в историческом и антропогенети-ческом аспектах перестало отличаться от ее понимания в онтогенетическом исследовании, а последнее стало отождествляться с анализом психики взрослой личности в социальной связи с деятельностью.Между тем согласно вышеприведенной формулировке принципа детерминизма в зависимости от аспекта и уровня исследования соотношение причин и следствий может вообще меняться. То, что выступает, скажем, в виде причин онтогенетического развития психики и личности ребенка, уже не может и не должно быть причиной вклю-чения в общественно необходимую деятельность взрослой личности. То же самое относится к разным уровням иссле-дования. Между тем деятельность стала универсальным ключом ко всем проблемам психологического знания, что привело к неразличению этих проблем.Вопрос о происхождении психики должен ставиться с учетом антропогенетических причин, связываться с во-просом о роли труда в происхождении человека и т. д. Однако понимание роли деятельности в историческом происхождении психики нельзя отождествлять с опре-делением психики как предмета психологии, с раскрытием её особой активности. Для решения последнего вопроса уже недостаточно такого понимания роли труда, а необходимо раскрытие конкретно-исторически изменяющегося характера.Соответственно различаются и последовательность понятий психики и личности, и способы их связи, а тем более характер связи с деятельностью. Исторически психика предшествует личности, логически (в движении -предмета, теории) личность предшествует психике. Соответственно и деятельность в одних случаях может выступать лищь логическим инструментом анализа психики,

в других — реальным объектом; в одних случаях надо учитывать общие для всей истории характеристики деятельности, в других — диалектику индивидуального и" общественного, складывающуюся конкретно-исторически. В одних случаях можно в известных пределах отвлекаться от конкретно-исторических характеристик деятельности, труда, производства, в других — подобное отвлечение ведет не только к социально-философским просчетам, но и к потере реальных связей в предмете исследования психологии. Между тем о деятельности в психологии, по очень меткому замечанию В. Н. Пушкина, стали говорить как о чем-то само собой разумеющемся.Наша задача не сводится к анализу всех существующих значений понятия деятельности, фигурирующих в психологии реально под общим названием деятель-ностного подхода. Наша задача — показать, в каких различных системах заключены узловые для психологии связи психики и личности с деятельностью, взятой в разном качестве. Этот логический анализ должен быть дополнен и историческим, чтобы понять, скажем, роль категории деятельности в борьбе советской психологии с эпифеноменализмом в понимании психики и в решении ряда других задач. Это даст возможность ответить на поставленный Ломовым вопрос, в каком качестве изучает деятельность психология, и только психология. Такая постановка вопроса уже задает пространство для его обсуждения. Ведь деятельность может быть предметом не только психологии, но и других наук, а потому может выступать объектом совместного исследования. «Является ли деятельность только своеобразной схемой объяснения психического, или же она включается в психологию и как реальный объект исследования?» — так формулирует Ломов основной вопрос психологии, вставший сегодня.Такая его постановка, выводящая за пределы чисто теоретических и методологических проблем, связана с особым, сложившимся в последнее время соотношением психологической науки и общественной практики. Это современное соотношение неоднократно анализировалось в трудах Ломова 41. Сегодня речь идет уже не только

41 Ломов Б.'Ф. О состояния и перспективах развития психологи-ческой науки в СССР,

б «внутренних» интересах психологии При построении ее предмета, а о ее способности и готовности ответить на практические требования, обращенные к ней. Теперь задача заключается не только в изучении самих качеств и свойств психики и личности (в их субординации и связях), но и в реальных изменениях качества деятельности. Однако практическое применение психологии не сводится к использованию результатов, полученных в таких областях, как инженерная психология, изучение систем «человек—машина», систем АСУ, различных видов деятельности операторов.С практическим применением психологии открылась вообще новая плоскость анализа — соотношение предмета психологии и ее реального объекта. Это не есть соотно-шение предмета и объекта в обычном гносеологическом познавательном плане, а в особом, практическом. Речь идет уже не только об адекватности предмета объекту ис-следования, но и об эффективности теории (предмета) для реального совершенствования, изменения объекта. Б. Ф. Ломов особо выделяет задачу изучения человеческого фактора, которая заключается в исследовании различных свойств, «которыми обладают люди и которые так или иначе проявляются в их конкретной деятельности, оказывая влияние на эффективность и качество этой деятельности» *а. Такой постановкой проблемы открывается совершенно новая плоскость исследования, которая не может не стать предметом специального теоретического осмысления. В этом случае рассматриваются не столько структура, логика, сколько психический потенциал личности (по удачному выражению Ломова), резервы, возможности совершенствования. Решение так поставленной задачи и составляет главную исследовательскую часть данной работы.Принцип деятельности использовался в психологии для объяснения психики и сознания в разных планах: как логический инструмент, при помощи которого выводились особенности психического, как основа построения психики извне, как то, чем она «задавалась». И, как это ни парадоксально, при таких способах ее объяснения она сама оказывалась лишенной активности. Когда она строи-лась как заданная извне деятельность, то тем самым ей

42 Там же, с. 32,

отказывалось в свойстве активности. Практическое При-менение психологии привело к снятию теоретических и методологических разногласий в этой науке по поводу того, «задавать» ли психику извне. Реальная личность, включённая в систему действительных человеческих отно-шений, в процессе своей деятельности повышает ее эф-фективность не только в результате совершенствования техники, самих отношений в коллективе, но и за счет активизации собственных психологических возможностей, выявления новых резервов, раскрытия своего психического потенциала.Казалось бы, технические, производственные системы создают ситуацию, воспроизведенную в некоторых теоре-тических и методологических моделях психологии, — ситуацию заданности извне, жестко определенными внеш-ними условиями (в данном случае различными режимами скоростей и т. д.). Однако практика показывает, что психика именно в этих жестких условиях обнаруживает свою «незаданность», способность к бесконечным пере-стройкам, самоорганизации, совершенствованию. Она ока-залась наиболее гибким, пластичным и творческим эле-ментом системы «человек—машина».Современные общественные условия поставили перед человеком задачу совершенствования качества исполнения деятельности независимо от ее вида. В то же время принцип гуманизма, на котором основана социалистиче-ская система организации труда, выразился в психологии в постановке целей оптимизации деятельности. Перед психологией была поставлена задача не только обеспечить (на основе знания психологических закономерностей) надежность человеческого фактора в системе производства, но и выявить границы и пределы, которых не должны превышать технические требования к человеку. В решении этой диалектической задачи — повысить эффективность человеческой активности, не превышая при этом возмож-ностей человека, — выяснилось, что человеческий фактор не только не является ограничивающим в сравнении с воз-можностями техники, но оказывается далёко не полностью использованным потенциалом технического прогресса.Но самое парадоксальное заключается в том, что, будучи поставлен в систему технических требований, т. е. в условия заданности, индивид выступил в своем

творческом качестве. Практика обнаружила парадоксальное противоречие как с концепциями заданности человеческой активности, так и с теми, в которых его деятельная сущность оценивалась как безграничная способность к изменению природы и общества. Оказалось, что индивид не ведет себя заданным образом в жестко заданных (технически) условиях и не решает задач, превышающих объективно его возможности. Пропорциональные его возможностям задачи он решает непредзаданным образом.Проблема повышения производительности труда, со-вершенствования качества и эффективности деятельности является проблемой, практически решаемой в психологии. Однако психологическая теория, а вместе с ней и методо-логия психологии не могут отказаться от осмысления достижений практики, поскольку они открывают новый ракурс предмета науки. На основе такого осмысления могут быть выработаны новые пути решения практиче-ских задач. Попытку некоторого теоретического и методо-логического осмысления этого нового угла зрения и пред-ставляет данная работа. Включение психологии в решение практических задач свело ее в известном смысле с теоре-тического «Олимпа», вывело из сферы умозрительных споров и приблизило к реальным условиям человеческой деятельности, требования которой четко и даже жестко заданы. Вместе с тем оно же поставило ее перед новыми теоретическими вопросами, которые не стояли прежде.В самом общем виде можно сказать, что практическое применение психологии сфокусировало ее внимание на моменте «сопряжения» деятельности в ее объективных (технически, производственно) заданных характеристиках и действующего индивида. Последний должен оптимальным и для себя (своих особенностей), и для качества дея-тельности способом осуществить ее. Поэтому моменты сопряжения, согласования объективных требований дея-тельности и осуществляющего ее деятеля, моменты вклю-чения личности в деятельность составляют основной предмет нашего исследования. В предмет исследования психологии вводится совершенно новая сфера — сфера переходов от системы требований, предъявляемых человеку объективными характеристиками деятельности, к субъек-тивно выбираемым человеком способам их удовлетворения, к превращению им своих потенциальных способностей в реальные действия. Тем самым на первый план выдви-

гается та самая проблема субъекта деятельности, которая анализировалась в первой главе.Проблема субъекта деятельности, личности с ее спо-собностью к деятельности и активностью охватывает ее участие не только в процессе производства, труда, но и в общественной жизни в целом. Соответственно этому в центре внимания оказывается не проблема природы психического, сознания (и его отражательных свойств) в связи с мозгом, а проблема личности в ее связи с миром. С. Л. Рубинштейн разработал марксистский философский подход к проблеме человека, раскрыл его методологиче-ское значение для психологии, теории личности 43. Критикуя буржуазную постановку проблемы человека за ее абстрактность, он выявляет конкретность и многообразие его связей с миром, с общественной жизнедеятельностью. Он дает такую систематизацию методологических принципов и философских проблем психологии, на основе которой принцип единства индивидуального и общественного, проблема личности становятся для психологии централь-ными.С. Л. Рубинштейн, а вслед за ним Б. Г. Ананьев раз-работали динамический принцип исследования личности, учитывая диалектику внешних и внутренних условий ее развития, ее историю и жизненный пудъ. При системном способе построения предмета исследования в психологии, предложенном Ананьевым, на основе анализа места психо-логии в системе других наук проблема личности оказалась центральной. Она также определяется через много-численные природные связи и отношения, которые просле-живаются в ее развитии, в реальных жизненных циклах. Ананьев дифференцировал понятия личности и индивида, субъекта деятельности и индивидуальности 44.В русле идей Д. Н. Узнадзе разработка проблем личности осуществляется А. С. Прангишвили и другими психологами 4б. Оригинальные концепции личности, подходы к ее структуре и механизмам разрабатываются в работах Л. И. Божович, А. Г. Ковалева, В. С. Мерлина, К. К. Пла-тонова, П. М. Якобсона и др. Продолжает осмысляться и43 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии.44 Ананьев Б, Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во ЛГУ,1968. 46 Прангишвили А. С. Психологические очерки. Тбилиси: Мецние-реба, 1975.

привлекать внимание психологов интересная концепция личности, определяемой через отношения, предложенная В. Н. Мясищевым4в.Динамический, процессуальный подход к личности, намеченный С. Л. Рубинштейном, реализуется рядом психологов, теоретически разрабатывающих проблемы личности, ее развития47. Концентрация внимания на проблеме личности, человека характерна и для всей миро-вой психологической науки 48. Однако советскую психо-логию отличает от буржуазных концепций гуманистиче-ский подход к этой проблеме49. Специфика советской социальной психологии реализуется в конкретном изучении личности советского человека, включенного в отношения нового типа — социалистические общественные отношения 50. Рассматриваются проблемы социальной регуляции поведения в психологическом аспекте, личность как объект социальной психологии51.Как уже было сказано, принцип общения, введенный Ломовым в качестве методологического принципа психо-логии, объединяет общую и социальную психологию на новой основе и раскрывает новый ракурс личности. В центре оказываются не только проблемы развития лич-ности в деятельности, поставленные С. Л. Рубинштейном

46 Мясищев В. Н. Основные проблемы и современное состояние пси-хологии отношений человека. — В кн.: Психологическая наука в СССР: В 2-х т. М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1960, т. 2.4? См.: Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1969; Теоретические проблемы психологии личности. М.: Наука, 1974; Принцип развития в психологии. М.: Наука, 1978.48 Пап С. 8., Ыпагеу О. ТЬеопез о! РегзопаШу. Кете УогЪ; Ьопйоп; 8у<1пеу; Тогоп4о, 1970.49 Анциферова Л. И. Некоторые теоретические проблемы психологии личности. — Вопр. психол., 1978, № 1.50 Парыгин В. Д. Современное состояние и проблемы социальной психологии. М.: Мысль, 1973; Кузьмин Е. С. Основы социальной психологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967; Петровский А. В. Опыт построения социально-психологической концепции групповой активности. — Вопр. психол., 1973, №5; Ковалев А. Г. Курс лекций по социальной психологии. М.: Педагогика, 1972; Смирнов Г. Л. Советский человек. М.: Политиздат, 1973; и др.61 См.: Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976; Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука, 1975.

еще в 30-40-х годах 82, но и проблемы активности личности в общении, ее развития в коллективе 53, связи человека с другим человеком 54.Все это позволяет, во-первых, расчленить предмет исследования психологии, введя в нее категорию личности. При этом «личность» выступает как важнейшая психоло-гическая категория, а не как простое понятие, потому что в ней синтезируются разные системы связей и отношений, разные уровни психологического анализа. Личность спе-цифическим образом включается и в общественную жизне-деятельность: одним способом — в систему общественно необходимой деятельности, другим — в систему общения. Но ее особенности определяются не только спецификой включения в эти системы, но и особыми закономерностями развития через участие в этих системах. Личность предста-вляет собой высший специфический уровень в иерархии типов психической организации (психика, сознание, лич-ность). Такой иерархический подход дает возможность рассматривать личность не изолированно, а заставляет обратиться к исследованию ее регулятивной функции по отношению к нижележащим уровням, исключает возмож-ность рассматривать последние вне личностной регуляции. Личность выступает как регулятор своих психических возможностей, состояний, процессов, качества личности определяют особенности ее сознания.Личность соразмеряет (и на этой основе регулирует) свои состояния, возможности, способности, качества с теми системами отношений, в которые она вступает в действительности (будь то труд, другой человек, коллек-тив), и поэтому не может быть рассмотрена отдельно от них. Не обладание формами субъективного — психикой, сознанием, чувствами и т. д. — делает^индивида лич-ностью, а объективно общественно обусловленное и вместе с тем*самостоятельное использование своих субъективных возможностей'и способностей^превращает его в субъекта

ю Рубинштейн С. Л. Основы психологии. М.: Государственное учебно-педагогическое изд-во, 1935;- Он 'же. Основы общей пси-хологии. М.: Государственное учебно-педагогическое изд-во, 1946.68 См. работы Зотовой'О.^И., Ле^овп'ГВ. П., Журавлева А, Л., Журавлева Л Е. и др.64 См.: Бодалев А. 4- Восприятие человека человеком. Л,: Изд-во ЛГУ, 1969,.

определенного отношения, действия и способов связи с социальной действительностью.Вот почему специальным предметом психологического исследования должны стать активность личности, разные ее уровни и качества. Когда мы говорим об активности личности, то часто не различаем ее интегративных, поро-жденных жизнедеятельностью качеств от активности (в от-личие от пассивности) как общественной позиции в об-ществе и, наконец, от активности как способности к само-регуляции своих способностей, свойств, состояний в связи с решаемыми задачами (общения, неведения, деятель-ности) и т. д.Следовательно, перед психологами возникает задача не только дифференцировать разные качества, уровни и т. п. активности личности в зависимости от системы отношений, в которой они возникают, но и соотнести их друг с другом, что и составляет задачу разработки категории личности. Не предлагая и не претендуя на ее решение, мы хотели бы только очертить основные направления ее анализа, уста-новить их субординацию. Все дело в том, что не существует абстрактной, раз и навсегда заданной структуры соотно-шений личности с обществом, нет единого способа соотно-шения личности с жизнедеятельностью, поскольку эти соотношения конкретно-исторически изменяются. Но это означает, что понимание изменяющейся активности лич-ности должно строиться на принципе сравнения разных конкретно-исторических эпох, определяющих меру актив-ности, разных способов связи ее со своей жизнедеятель-ностью, при каждом из которых личность в разной мере является ее субъектом.Изменчивость активности личности прослеживается и при онтогенетическом подходе (история и биография личности), а также при сравнении разных способов ее включения в системы общения (в первую очередь коллек-тивного), в систему труда, жизни и т. д. Уровень актив-ности личности находится в определенном соотношении с ее развитием, качеством, характером, с изменением личности на протяжении ее жизни, с воспитанием и самовоспитанием, ее совершенствованием. Все эти разные направления анализа активности должны разрабатываться в связи друг с другом.Только в этом случае, выявив характер активности в требуемых и ограничиваемых пределах, мы сможем по-

нять актйвйость личности как ее психологический потен-циал. Можно будет понять, какие способы включения личности в общение или труд неадекватны ее особенно-стям, какие способы регуляции снижают ее активность, а какие, напротив, способствуют возрастанию, проявлению, совершенствованию ее активности.Понять соотношение личности и деятельности можно, только исходно дифференцировав активность личности и деятельность, чтобы затем проследить их многочисленные типы и способы связей в зависимости от того, какой аспект активности личности и какой аспект деятельности имеется в виду. Спрсобы их связи зависят и от того, как понимается деятельность, в каком качестве она включается в психологию. Как мы уже установили, сегодня деятельность учитывается не только как принцип анализа природы психического, сознания (и даже личности), но и как реальный объект исследования. Но и для такого ее включения в психологию невозможно ее безсубъектное глобальное и однозначное понимание.Однако реализация принципа субъекта деятельности не означает, что можно и нужно сразу говорить о личности как субъекте деятельности, т. е. подставить к индивидуальной деятельности слово «субъект» и тем самым считать проблему решенной.Путь к пониманию активности личности, ее психологии, на наш взгляд, методологически должен начаться с анализа жизнедеятельных отношений личности, которые мы наметили в первом приближении в этой главе. В этих отношениях общение, труд, познание занимают свои особые места. "В конкретно-научном исследовании необходимо их обособленное рассмотрение, в методологическом, наоборот, — связанное воедино с характером жизнедеятельности, чтобы «не потерять» тех многочисленных зависимостей, которые лежат в основе активности и разных уровней ее проявления в разных областях общественной жизни.

Глава третьи

ЛИЧНОСТЬ В ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИИ

Жизнь — тем более жизнь, чем теснее еечсвязи с жизнью других, с общей жизнью .з

Л . Н . ТОЛСТОЙ

Жизнь человека в обществе вырабатывает у него не только адаптивные формы по отношению к общественной необходимости, но и формы активного его участия в обще-ственных процессах, что приводит к его развитию. Раз-вивающаяся личность выступает не как замкнутая струк-тура, а как включенная в общественную жизнедеятель-ность. В характеристике способа развития выступает ее общественная сущность. Социальное представляет, таким образом, не сторону самой личности и не ее среду, а сущ-ностную характеристику развития, типичную для данных конкретно-исторических условий. Именно эта характе-ристика определяет возможности, пределы, формы раз-вития, а также типы противоречий, через которые оно осуществляется.-Сравнение разных конкретно-исторических эпох по-казывает, что каждой из них соответствует свой тип лич-ности. В системах антагонистических общественных отно-шений закономерно развитие одной личности и неразвитие (деградация) многих других. Только при коммунистических отношениях развитие «каждого становится условием развития всех».Целью социалистического общества на сегодняшнем этапе является всестороннее развитие личности, для чего создаются определенные общественные возможности. Эти возможности каждый человек должен сам превратить в действительность. Такой характер развития противо-положен тому, который имеет место в буржуазном обществе и был раскрыт К. Марксом. Развитие индивидов в пределах капиталистического способа производства, осуществляется как развитие отдельных способностей, а одностороннее развитие приводит к отсутствию всякого развития, «Развивая до виртуозности одностороннюю спе-

циальность за счет способности и труду вообще, ойй превращает в особую специальность отсутствие всякого развития» х, — так характеризует К. Маркс эту диалек-тику. Совершенство в исполнении одного вида труда не только не сопровождается возрастанием активности и совершенствованием личности в целом, но и покупается ценой ее деградации. В то же время в антагонистическом обществе развитие отдельных личностей связано с дегра-дацией других (классовый характер развития).«Более высокое развитие индивидуальности покупается только ценой такого исторического процесса, в ходе кото-рого индивиды приносятся в жертву» 2. Иными словами, нельзя говорить о том, что в отдельные эпохи вообще не происходит развития личности: оно совершается в опре-деленных пределах, в узких, связанных, скажем, с со-вершенствованием производства формах, противоречивым способом и т. д. Поэтому можно говорить об общественной «цене» развития личности: развития одних людей за счет деградации массы других, развития одной способности личности за счет ее общей деградации, развития ее в одной форме деятельности — труде за счет снижения всех других жизненных форм ее активности. В буржуазном обществе личность платит определенную общественную цену за свое развитие, что приводит к ее трагической односторонности.Именно в этом смысле, на наш взгляд, надо понимать известное положение К. Маркса, что «общественная история людей есть всегда лишь история их индивидуаль-ного развития, сознают они это или нет» 3. Оно выражает не просто тот факт, что на протяжений всей истории не-прерывно осуществляется развитие индивидов, а то, что оно носит конкретно-исторический характер. Поэтому одно дело — формирование личности в эпохи, которые предоставляют возможность ее развития, и другое — раз-витие личности вопреки общественным условиям. В по-следнем случае требование всесторонности развития при-ходит в противоречие с его однобокими формами, требование всесторонности жизнедеятельности — в противоречие с одной главной потребностью — сохранения, поддержа-____*____

1 Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 363.* Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 26, ч. II, с. 123.• Марке К.1 Энгельс Ф, Соч.! 2-е изд., «. 27, с, 402—403.

ния жизни. Способность личности как ее неотторжимое, казалось бы, свойство развивается в отчужденных, не регулируемых ею формах. Поэтому,, например, человек занимает определенное место в обществе только как носи-тель своей способности, частичной деятельности. Этим объясняется эксплуатация, продажа личностью своего таланта как условие сохранения определенного места в обществе и т. д., что*в свою очередь приводит к внутренним противоречиям, деградации самой личности.Непосредственным условием общественного развития индивида является свободное время. К. Маркс следующим образом определяет эту зависимость: «Свободное время — представляющее собой как досуг, так и время для более возвышенной деятельности — разумеется, превращает того, кто им обладает, в иного субъекта, и в качестве этого иного субъекта он и вступает затем в непосредственный процесс-производства» 4. В качестве субъекта труда индивид эко-номит общественно необходимое для производства про-дукта время, которое при социализме возвращается ему обществом в виде свободного времени. Однако затем личность сама должна превратить это время в качество своего развития. Характер использования свободного времени определяет реальное развитие личности и одно-временно характер организации личностью своей жизне-деятельности — ее наполненность общественно полезными делами и т. д., что требует развития-определенных потреб-ностей (познавательных, эстетических и т. д.). Т. Существуют определенные взаимосвязи между личностью (богатством ее потребностей, их уровнем развития) и характеристиками ее жизнедеятельности — полнотой и богатством деятельности и отношений. Речь идет не просто об использовании отдельного отрезка^времени, обособленного от других (который в социологии обозна-чается как досуг). Речь идет об определенном соподчине-нии различных видов деятельности личностью, их лич-ностном наполнении, что происходит в целостном про-цессе жизнедеятельности. Так, например, свободное время может использоваться для развития другого человека (воспитание детей), в котором происходит и развитие самой личности, для общения, познания.4 Маркс К., Энгельс Ф, Соч, 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 221.

Таким образом, способ потребления свободного времени определяет не только развитие способностей, но и развитие личности в целом, причем взятой в ее жизне-' деятельности. Индивид осознает социальные требования и свои природные возможности, ограничения, начинает связывать, регулировать их во времени. На более высоком уровне он не просто стихийно прилаживается к заданным общественной сущностью и природной формой своего бытия временно-пространственным особенностям жизни, но и вырабатывает общее ценностно-временнбе отношение к жизни. Этот уровень активности совпадает с его ка-чеством как субъекта собственной жизни. Своей актив-ностью, которая носит характер и осознания (предвидения и т. д.) и реального действия, он регулирует, организует, упорядочивает время собственной жизни. Осознанием причин и следствий событий жизни, структуры отноше-ний людей, ценности тех или иных занятий, дел и т. д. субъект начинает своими действиями ускорять, уплотнять время своей жизни, а тем самым придавать определенную направленность всему ходу жизни. Он получает воз-можность в известных пределах связывать или разрывать цепь событий, поступков, дел.Эту активность субъект осуществляет в условиях действия объективной временной детерминации (необходимое и свободное общественное время, с одной стороны, длительность времени жизни, трудоспособности в при-родном смысле — с другой). Необходимо учесть при ана-лизе жизнедеятельности весь спектр организации лич-ностью времени: напряжение своих физических сил, интен-сификацию нервных и психических усилий для ускорения трудовой деятельности (или пустую растрату свободного времени) и сознательную экономию времени посредством его разумной регуляции. Личность вырабатывает способ-ностъ творческого отношения к свободному времени своей жизни, развивая себя как общественного субъекта.Говоря об общественном характере развития личности, нужно различать и специально анализировать уровень развития личности, который определяется ее «причаст-ностью» к данному обществу, действием механизмов общественных отношений в целом, от уровня развития, который достигается специально направленными на ее развитие общественными воздействиями (воспитание, обра-зование). Надонец, надо учитывать зависимость развития

личности от конкретных социальных условий, в которые она «вписана», от той «обстановки», говоря словами В. И. Ленина, в которой она оказалась. Специальную проблему представляет развитие личности в составе кол-лективного субъекта. Иными словами, развитие личности общественно детерминировано по ряду оснований^ кото-рые должны различаться относительно способов и меха-низмов развития.Говоря об общественных условиях развития личности, следует дифференцировать социальные условия, которые определяют развитие ее общественной сущности (что фактически совпадает с характеристикой данного типа общественных отношений), от тех условий, организация которых имеет своей непосредственной целью развитие личности — ее приобщение к культуре, воспитание, обра-зование. Наконец, надо выделять конкретные обстоятель-ства жизни данной личности, которые могут способство-вать или препятствовать развитию личности.Однако методологический анализ развития личности заключается не столько в том, чтобы вычленить социальные условия, дифференцировав их разное воздействие на развитие личности, сколько в том, чтобы выявить меха-низм или способ (или «персонификацию») воздействия этих условий на личность. Например, одной из конкретных форм, в которых проявляется характеристика обще-ственных отношений, переведенная на «язык» развития личности, является время. Время конденсирует возмож-ности развития личности в данную эпоху. Мы должны проследить превращение времени в качество развития личности, общественного времени — в «пространство че-ловеческого развития», по словам К. Маркса. Но тем са-мым надо ответить на вопрос: в чем же проявляется ка-чество развития личности — в мере ее активности, в темпе развития, в оптимизации личностных возможностей или в чем-нибудь другом?Исследуя реальный процесс формирования личности, психология должна рассматривать его с точки зрения обеспеченной обществом возможности развития личности. Категория общественных условий в этом случае менее всего обозначает среду, окружение личности: она выра-жает общественную сущность личности с точки зрения возможностей ее развития, гарантированных обществом. Превращение же этих возможностей в действительность —

дело самой личности. Но оно в свою очередь зависит оттого, в какой мере личность является общественнымсубъектом. -В принципе то же самое относится и к характеристике остальных условий. Говоря об образовании, обучении и т. д. как конкретных способах социализации личности, способах ее социального развития и приобщения к куль-туре, забывают о том, что механизм социализации, будучи специально направлен на личность, тем не менее опосред-ствуется ею самой. Говоря об адаптации, подразумевают при этом исключительно- процесс, обратный индивидуа-лизации, самоопределению личности, но необходимо иметь в виду, что адаптируется не психика, а'целостная личность, приспособление которой к общественным условиям осуществляется соответственно ее направленности, инте-ресам или, напротив, вразрез с ними.Рассматривая конкретную обстановку развития личности, ее место в системе общественных отношений, в коллективе, нельзя делать это изолированно от других условий. Необходимо учитывать возможности, предоставляемые личности обществом, занять адекватное место в обще-ственной жизнедеятельности, общественных отношениях и реальный воспитательный и образовательный общественный потенциал.Однако, говоря о различии условий развития личностей и об их опосредствовании каждым индивидом, нельзя забывать, что воздействие этих условий осуществляется по социальным, социально-психологическим и личностным каналам. Влияние общественного бытия и общественных отношений на личность осуществляется через общественное сознание, идеологию и т. д. Однако воздействие общест-ственного сознания на индивидуальное осуществляется не прямо, а опосредствованно.Необходимо выделить целый ряд таких опосредствовании. Первое — это принадлежность индивида к определенному "'классу, которая определяет реальную восприимчивость к идеям, ценностям и идеалам, составляющим в совокупности общественное сознание. Второе — это место человека в определенной группе'или коллективе, общественная деятельность и задачи которого делают его более или менее восприимчивым к влиянию общественного сознания. В отношении этих двух моментов можно говорить не только об условиях его причастности, но и

о собтношений, скажем, идеалов, йоплощенных в обще- -ственном сознании в целом,, с классовым сознанием, а затем с установками, традициями и т. д. данной группы или коллектива. Причастность личности, например, к от-мирающим, уходящим со сцены классам или к группам, реализующим антиобщественные цели, дает эффект барьер-ности, неподверженности установок классового сознания влиянию передового общественного сознания.Не ставя своей целью провести специальный анализ общественного развития личности, .мы исходим из того, что оно начинается с момента, когда личность выступает в составе коллективного субъекта. Этот момент является не преходящим, а длительным условием ее развития. Исходные, базисные отношения в своей жизнедеятель-ности человек реализует только в составе коллективного субъекта. Индивид воспроизводится в своих потребностях и даже в сво-их способностях общественным образом, хотя и в индивидуальной форме. Иными словами, способ связи • между отдельными образующими, индивидуальными «орга-нами» (по выражению К. Маркса) жизни, определяющими ее материальное воспроизводство, не устанавливается самим индивидом, но «завязывается» общественным образом «внутри него».Индивид исходно выступает как непосредственно коллективный субъект. Лишь по видимости его природноебытие осуществляется в некоторой обособленной, самостоятельной форме, воспроизводство же его жизнедеятельности осуществляется внутри единого «общественногоорганизма»5. «Человек обособляется как индивид лишьв результате исторического процесса. Первоначальноон выступает как родовое существо, племенное существо,стадное животное. . .»6 * •Из этой общей логической схемы вытекает следующее! так как психика — это, образно говоря, «живущий» в каждом индивиде «орган» социальной жизни, то она как общий «орган» присуща всем индивидам и, так же как язык, выражает специфику их общественного способа существования. Здесь скрыт ключ для ответа на вопрос об общем в хГсихике всех людей. Законы организации совокупного субъекта, в том числе законы воздей-

8 Марке К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч.-II, с. 214. • Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, С. 486,

ствйя целого на свои части и их взаимодействия друг с Другом постольку, поскольку они отвечают человеческому образу действия, определяют закономерности психики. Общество, диктующее свои законы, становится для индивида своего рода природой, т. е. естественной необходимостью. В этом качестве психика выступает как проводник социальных воздействий, как общественная способность, из которой «вычитается» способность индивидуальной «реакции». В этом качестве психика должна, надо думать, изучаться социальной психологией.Если рассмотреть эту функцию психики в историческом аспекте, то она оказывается соответствующей «безличностной» форме общественной жизни. Не вдаваясь в спор, ведущийся советскими философами, о том, были ли ранние этапы общественной жизни «безличностными» и в каком смысле, отметим лишь общее и в этом смысле бесспорное положение 7. На ранних этапах общественной жизни формы организации совокупного субъекта высту-пают как менее развитые по типу общественных отноше-ний. Они были более непосредственно коллективными формами, о чем свидетельствует Марксов анализ форм, предшествовавших капиталистическому производству.В этом анализе раскрыты основные исторические этапы становления личности: сначала непосредственное тождество ее с коллективным субъектом, затем вычленение из него и разделение социальных функций, обособление, которое затем привадит к специфическому включению в общность. Включение это рассматривается уже по разным основаниям или как независимое от индивида общественное принуждение к труду, или как участие индивида в различных формах коллективной деятельности, т. е. участие в его прямом значении.Существуют непосредственные, т. е. не опосредствованные личностью, развивающиеся до ее возникновения, формы участия человека в общественной жизнедеятельности, которые исторически приводят к появлению специальной формы личности, вступающей затем в общественные отношения опосредствованным этой личностью образом. Общественные отношения личности выступают

' См.: Демин М. В. Проблемы теории личности. М.: Наука, 1977»

в сфере необходимого труда; в формы общественной дей-ствительности она включается опосредствованно через свою жизнь. Сначала индивид не выступает как общественно обособленный и даже общественно «особенный», по выра-жению К. Маркса, индивид, а лишь как часть коллек-тивного субъекта. Только затем формируется его социаль-ная особенность и «появляется различие между жизнью каждого индивида, поскольку она является личной, и его жизнью, поскольку она подчинена той или другой отрасли труда и связанным с ней условиям» 8. Таким образом, исторически изменяется мера личности, начиная от состояния поглощенности общностью, затем переходя к более сложным способам вхождения в состав коллек-тивного субъекта, превращающим индивида в «лицо», а затем -*• в «личность».Соответственно и в сфере своей личной, постепенно обособляющейся по форме жизни (формы семьи, личного общения, личной инициативы и тг д.) индивид выступает сначала как исполнитель своей роли, затем — действующее лицо, затем — главное действующее лицо и т. д. Для нас здесь важно то. что для жизнедеятельности индивида, входящего в состав коллективного субъекта, вырабатываются определенные индивидуальные «органы», происходит развитие бсобых индивидуальных «функций», реализующих жизнедеятельность в этом качестве. Затем на основе преобладающей коллективности некоторая отделенность индивида порождает его новые функции. Обособление, требующее своей противоположности — включения, в свою очередь порождает специальные механизмы психики, обеспечивающие это включение. Существование этих механизмов, соответствующих разным стадиям обособления и • включения личности в состав коллективного субъекта, подтверждают многочисленные социально-психологические исследования 9. Напомним, что на принцип сопричастности как на нерасчлененность индивидуального и общественного, невы-деленность единичного человека обращал внимание Леви-Брюль 10.

?8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 3, с. 77.[.' Здесь необходимо прежде всего указать на работы Порш-нева Б. Ф., Петровского А. В. и др. 10 См.: Самсонов Р. М. Социальная психика и идеология. Ереван:Айастан, 1970,

Многие из механизмов, которые были вскрыты в со-циальнй-психологических исследованиях, — отождествления (идентификации), сопричастности, подражания, внушения и т. д. — должны быть проанализированы методологически, а для этого необходимо, во-первых, рассмотреть их как исторические формы -психической деятельности, связанные с соответствующими формами общественной жизни, во-вторых, рассмотреть их и как более древние «слои» психики современного человека. Так, у психики как «органа» общественной жизни имеются по крайней мере две функции — «проводника» воздействий совокупного субъекта на индивида и «органа» участия в нем последнего на уровне себе подобных. Кроме того, по мере обособления индивида возникает еще функция психики, которая соответствует ее превращению в сред-ство, используемое самим индивидом.Из вышеизложенного следует, что нельзя ограничиться в объяснении психики каким-либо одним механизмом, например только интериоризации или только механизмом подражания. Рассматривать любой из них как универ-сальный и единственный механизм приобщения индивида к социальности, как это пытался сделать Л. С. Выготский, означает, во-первых, отрицание других функций психики, во-вторых, игнорирование особых форм психической активности, которые связаны с личностью как особой формой общественного бытия.Функциональное многообразие психики вызывается объективными процессами на общественном и индиви-дуальном уровнях. На уровне общественном способы организации совокупного субъекта становятся из более непосредственных более опосредствованными, из непосред-ственно коллективных при некоторых социальных усло-виях — все более осужденными. Однако, это не означает, что индивидуальное общение исключается из способов общественной организации, оно сохраняется как низший уровень в становящейся все более иерархической струк-туре общественного субъекта. На индивидуальном уровне как взаимосвязанная с первой появляется вторая «линия» общественного развития — из непосредственно общест-венного индивида возникает личность, которая в свою очередь «обособляется», а затем уже как личность вклю-чается в усложняющиеся формы • общественной органи-зации. Усложняются и расчленяются объективные отно-

шения, связи индивида с общественным субъектом, с себе подобными, с формами личной жизни, а тем самым появля-ются разные функции регуляции этих разнообразных связей.Пока мы совершенно абстрагируемся от уточнения того, каким из этих связей соответствуют какие уровни и механизмы психического. Важно опровергнуть сложив-шийся в буржуазной методологии способ их анализа. Главное не то, что подражание есть некоторый социально-психологический механизм поведения, а то, что оно соот-ветствует более ранней, ограниченной форме и способу общественных связей, которая вызвала к жизни именно такую форму адаптации. При таком подходе можно опре-делить ее место среда других, более активных, т. е. исполь-зуемых самим индивидом, а затем личностью, форм со-циальной жизни. Тогда отпадает поставленный буржуаз-ными методологами вопрос о его социальной функции в социальной системе, но встает другой: каким формам общественной жизни эквивалентны те или иные функции или «слои», психики.Марксистский методологический принцип состоит в вы-явлении реальных общественных оснований — типов от-ношений в общественном бытии, форм общественной жизни, которым эквивалентны формы психики. По своей принадлежности они всегда индивидны, по функциям — более универсальны или более индивидуализированы, а по степени сложности — соответствуют исторически дифференцирующимся формам общественной жизни. Обще-ственные механизмы, которые обеспечивали на ранних этапах развития личности тождество индивидуального и общественного субъектов, сохранились как некоторые уровни субъективности и у современного индивида. Та историческая последовательность в смене форм субъек-тивности, которую мы обнаружили, является логическим основанием для анализа «слоев» или уровней психологии личности. Можно предположить, что механизмы отождест-вления, сопричастности и т. д. являются исходными (в онтогенетическом плане), по отношению к которым, надстраиваясь над ними, развиваются механизмы инди-видуализации — индивидуального сознания, индивиду-альной регуляции деятельности.Представляется наиболее вероятным,, что первоначально развиваются общественные чувства, основанные

на принципе тождества, сопричастности индивиДа Кол-лективному субъекту, а затем уже возникает определение отношений жизнедеятельности. Выявление самой личностью путей, способов включения в социальную действительность приводит к формированию ее сознания, т. е. нового качества индивидуальной субъективности.Становление индивидуального сознания происходит по отношению к исходным общественным формам субъек-тивности, чувствам, установкам, вере. Однако это ста-новление происходит не «внутри» субъективности, а опо-средствовано реальным жизнедеятельным обособлением и включением индивида в жизнедеятельность. Опосред-ствованное индивидуальным сознанием общественное ста-новление личности приводит к возникновению у нее развитых форм индивидуального сознания. Основой фор-мирования индивидуальных форм субъективности являются реальные жизненные отношения личности, а не их внут-ренний генезис.Другой канал опосредствования дается характером жизнедеятельности личности, соотношением этапов жизне-деятельности с формирующими личность условиями, людьми, обстоятельствами. Например, если .познание общественных ценностей и идеалов в жизни личности не смыкается со своевременным трудовым воспитанием, ее практикой, оно может остаться чисто формальным. Нрав-ственные нормы становятся подлинно действенными, когда их усвоение совпадает с решением личностью собственных моральных проблем, с активным построением своего нрав-ственного поведения. А это означает, что «встречная» активность личности должна проявляться не только в связи с воздействием на Нее общественного сознания, передовых идей, идеологии, нравственных форм, но и в других направлениях, в труде, общении и т. д.Иными словами, восприимчивость личности даже к спе-циально направленным на ее развитие, совершенствование общественным воздействиям (идеологическим, воспита-тельным,- образовательным и т. д.) зависит не только от ее активности, но и от адекватности этих воздействий жизни личности, их своевременности, от того, в каком соотношении .находятся собственно воспитание и практика личной жизни.Восприимчивость личности к воздействию развивающих ее условий зависит и от общей направленности, и

соответственно от избирательности активности личности. В равной мере маловосприимчива к воспитательным воздействиям, скажем, со стороны коллектива личность пассивная, которая слабо связана с ним, и личность ак-тивная, но негативно относящаяся к коллективу. И на-оборот, на основе включения индивида в решение практи-ческих задач задается готовность его к восприятию, на-пример, моральных норм, духовных ценностей. В этом случае он может в равной мере легко воспринять их независимо от того, окажется ли наставником «значимый» человек, коллектив или художественная литер'атура, хорошая книга.Препятствием к усвоению культуры личностью может оказаться как социально-психологическая невосприим-чивость (установки, традиции мышления и т. д.), так и «расстановка сил» в ее жизни, расхождение между обращенным к ней словом и ее реальным делом (во времени или по существу). Другими причинами могут стать не-совпадение образов.ания и развития, сознания и жизненной практики, наконец, общественная пассивность личности, ее неспособность найти свое место в жизни и развивающийся на этой почве негативизм. Учет этих причин и опо-средствований необходим для того, чтобы общественные условия и специальные воздействия на личность действи-тельно достигали цели.Раскрытие закономерностей общественного развития личности предполагает характеристики не только ее «самодвижения», но и изменений с точки зрения общест-венных критериев. Недостаточно говорить только о куль-турном развитии, всестороннем развитии или же просто выделять периоды и формы социализации индивида. Уровень, качество развития личности само есть условие ее участия в жизни общества. Поэтому надо исследовать личность как члена общества, определять условия дости-жения ею уровня, необходимого, чтобы стать полноправ-ным его членом. Поэтому ее развитие, должно быть про-слежено как «движение» в общественной жизнедеятель-ности, которое имеет свои, специфические для каждого индивида этапы. Так, присвоение им культуры, распред-мечивание общественной сущности, духовных богатств, несомненно, приводят к повышению уровня развития. Однако оно получает истинную общественную характе-ристику лишь тогда, когда выступает как условие даль-нейшего общественного «движения» личности.

Присвоение индивидом культуры выступает «на стороне» личности как процесс ее внутреннего самоопределения, формирования собственных способностей. Но этот сугубо внутренний процесс оказывается в свою очередь условием участия человека в общественном производстве. Посред-ством самоопределения человек входит в общение с дру-гими людьми (коллективом), что дает ему возможность объективирования, опредмечи&ания своей общественной сущности.Становление индивида участником общественного труда имеет разные стороны — профессиональную и общест-венную. Общественная активность ставит его на особое место в реальных общественных отношениях, а это дает ему большие (или меньшие) возможности объективиро-вания. Развитие личности выступает в виде ее объекти-вированных способностей, перспективы, логики и темпа ее «движения», в виде самоопределения. 'Ее самобытность здесь совпадает с индивидуальностью. Иными словами, участие и причастность личности к общественной жизне-деятельности есть ее закономерное «движение» в ней, которое складывается из ряда этапов; развитие личности на каждом из них представляет ее новое качество, что дает ей новые возможности дальнейшего движения, выход на новый уровень, участие в новых формах общественной жизни.С точки зрения общественной сущности («сущностных сил», по выражению К. Маркса) критерием развития личности является возможность ее участия в развитии этой сущности. В этих условиях личность выступает в качестве творца, созидающего новый для общества продукт. Высший объективный общественный критерий ее развития — это, когда обществом признается индивидуальный вклад личности в развитие общественной сущности. Однако в современную эпоху, когда созидание нового становится делом подлинно коллективного творчества, критерием развития личности является не только ее способность выступить индивидуальным «автором», субъектом развития общественной сущности, но и общественная активность, делающая ее творческим участником коллектива. В этом случае критерием развития личности выступают ее способности изменять организационные формы коллективной деятельности (и общественной жизнедеятельности), которые признаются как общест-

венно значимые. Возрастание активности личности (и мера ее развития) проявляется в создании условий для кол-лективного творчества. Творчество выступает здесь в сфере не профессиональной, а общественной деятель-лости.Например, рационализаторское предложение ценно не только тем, что на его основе создается новый продукт, сокращается время его производства и т. д., но и тем, что оно является условием оптимизации коллективной дея-тельности в целом и приводит к совершенствованию об-щественного производства (его темпов и т. д.). Аналогично социалистическое соревнование есть не только повышение производительности.труда, но и творчество новых продук-тивных форм совместной деятельности.*Таким образом, развитие личности происходит под влиянием как общественных изменений, так и коллектив-ных форм организации жизни и деятельности и при этом приобретает самостоятельную «орбиту» «движения» и раз-вития. Это «движение» проявляется как общая способность личности целостным образом связывать, направлять и ре-гулировать свои изменения, способности и способы со-вершенствования.*"** Содиальные критерии развития личности исследуются социальными науками, однако психология, признающая социальную детерминацию в качестве определяющей, не может не учитывать принципа, заключенного в этих кри-териях. Иными словами, психология, исследуя внутренние механизмы развития личности, этапы ее становления, должна иметь в виду общественную цель ее развития — превращение человека- в активного члена общества, учитывать условия этого становления — взаимодействие его со всем, что делает его человеком (с другими людьми, культурой и т. д.).Общественные^условия, формирующие общественную сущность личности, не являются внешними условиями. Они, как показал К. Маркс, определяют основные характе-ристики личности, способ жизнедеятельности, возможности и пути развития в пределах того или иного способа, ее способности и общественный способ их применения. Здесь-то и заложен ключ к пониманию развития личности. Личность включается в общество специфическим для последнего системным образом. Соответственно она и раз-вивается в зависимости от требований этой системы. В то же

время она приобретает определенные возможности само-определения, а тем самым индивидуальной централизации, интеграции, регуляции и т. д. и своих способностей, и себя в целом. Таким образом, формируется индивидуальное, происходит развитие личности, которое задается также обществом, но которое реализует сама личность. Поэтому оно необязательно совпадает с типичными параметрами общественного развития, а это приводит к противоречи-вому «движению» личности.В понимании этого момента различаются две точки зрения. Согласно одной из них личность несамостоятельна и включена в систему середа—личность» (В. Г. Афанасьев и др.) или в систему «общество—личность» (Б. Г. Ананьев и др.)'> согласно другой — личность фактически признается самостоятельной, саморегулятивной системой, стре-мящейся к, целостности, интегративности, индивидуали-зации и т. д. Обе точки зрения имеют свои основания и правомерны, но в узких пределах. Они перестают быть - альтернативными, когда мы включаем личность в отношения жизнедеятельности. Только тогда открывается воз-можность разрешить этот в известном смысле метафизи-ческий спор, показав, какие качества жизнедеятельности (а тем самым и личности) не зависят от нее (и здесь личность— лишь составляющая общественной системы), а какие (и притом одновременно с первыми) личность сама систе-матизирует (соподчиняет по значению, распределяет во времени и т.д.). Поэтому личность с ее способностью к систематизации (саморегуляции, самоорганизации и т. д.) всегда «движется» в общественной системе через разрешение противоречий. Их решение есть совмещение параметров и требований общественной системы и той системо-образующей и саморегулятивной способности, какой яв-ляется психология личности.Включаясь в действительность, вриобретая в ней специфически детерминированное «движение», сталкиваясь с определенными задачами, которые ставит социальная действительность, личность в то же самое время решает внутренние противоречия, порожденные несовпадением индивидуальных возможностей, критериев и т. д. с требованиями общества. Здесь и выявляется, насколько личность оказывается субъектом своей жизнедеятельности, насколько зависят от нее ее собственные действия. Об-щественная характеристика индивида определяет характер

его личностного развития: его противоречивость или гар-моничность, частичность или всесторонность.Мера активности личности, мера ее свободы, возможности изменить своими действиями обстоятельства ягизяи определены общественным образом. Как мы отмечали, общественная детерминация выступает прежде всего в типах противоречий, через которые происходит .развитие личности. Способ их разрешения открывает перспективу, ускоряет поступательное «движение» личности или, нао-борот, является в то же время индикатором ее развития. Разрешение противоречий приводит либо к расширению возможностей (расширенное воспроизводство)., либо к по-вторению все тех же противоречий. Общественные условия создают возможности развития личности, а личность превращает их в реальность, обеспечивая новые условия своего развития.Важнейшей задачей исследования является разработка гипотезы Б. Ф. Ломова, что «в ходе развития, по-видимому, происходит изменение его детерминант, смена системных оснований» и. Это выражается в том, что на разных стадиях развития человека формируются разные системы психологических качеств. Только при таком подходе могут быть содержательно раскрыты определения личности как открытой системы, интегральной системы» иерархической системы. Решение поставленной задачи, на наш взгляд, возможно через дифференциацию процессов изменения личности и ее развития, а также через дифференциацию совершенствования психической деятельности (и качеств) от развития самой личности. Последнее различение дает возможность проследить, где процессы развития осуществляются внутри системы, а где они приводят к смене системных оснований.Это означает установление пределов изменяемости личности, выявление условий ее стабильности и измен-чивости. Иными словами, само развитие приводит к опре-делению границ пределов и внутренних условий измен-чивости (или неизменности). По отношению к способу развития для каждого индивида может быть определен предел изменений, при котором можно говорить о его новом качестве. Развитие личности ставит разные пределы ее

11 Ломов Б. Ф. О путях развития психологии. — Вопр. психол.^ 1978, №5, с. 38.

изменчивости в течение жизни и ее изменчивости • под влиянием общественных обстоятельств, под воздействием условий.Таким образом, само развитие человека является существенной детерминантой внутренних условий этого развития, структуры личности, принципов саморегуляции. Последние не могут быть поняты вне общего «движения» личности, в котором она «выстраивает» обстоятельства своей жизни в соответствии с жизненной линией, купируя (начиная от внутреннего безразличия и кончая активным сопротивлением) воздействие тех, которые не отвечают ей. В единой жизненной линии каждый этап находится в ином соотношении к последующему и предыдущему, чем пре-дыдущий к своему последующему и предыдущему. Раз-ные темпы развития имеют, по-видимому, и разные типы регуляции и саморегуляции. Внутренними условиями развития оказываются те, которые изменяются и разви-ваются целостным, т. е. системным, образом. Они харак-теризуют, с одной стороны, определенность личности (особенность), ее самостоятельность и т. д., а с другой -г типы внутренних противоречий, которые составляют основу ее развития. Именно они дают системный эффект. Час-тичные же изменения в индивиде связаны с его «перифе-рией» и не затрагивают систему в целом. Хотя отношения личности с миром не всегда определяются ею самой, тем не менее она их систематизирует присущим именно ей образом, не говоря о внутренних отношениях.То, что личность не составляет обособленной системы, выражается в противоречивости ее «движения». Способ включения ее как саморегулятивной системы в систему действительности носит характер не соподчинения разных систем, а динамического противоречия. Способ включения индивида в систему действительности определяет способ регуляции им внешних требований и внутренних условий.Исходным для разработки системного подхода в пси-хологии является положение Ломова, что требования социальной действительности удовлетворяются личност-ным способом регуляции и организации, который в свою очередь определяет мобилизацию психических способов организации, а последние предъявляют определенные требования к способам организации нейродинамических процессов.

Осуществляя специфически детерминированное «дви-жение» в социальной действительности, которая ставит перед ней определенные, требующие своего решения задачи, личность в то же время выступает как саморегу-лятивная, но не обособленная система. Регуляция ее отношений с миром ъ внутренних отношений носит си-стемный характер, а сама она выступает «центром» пси-хической регуляции, организации и мобилизации психи-ческих процессов, состояний, а также поступков, отно-шений.Попытки субстанционального подхода к определению личности, статические методы ее познания сегодня все более обнаруживают свою неудовлетворительность. Ос-новной вопрос, на который в этом случае не дается ответа, как раз и есть вопрос о развитии личности. Какие бы структуры личности ни имелись в виду, какие бы их варианты и комбинации ни предполагались, она неизбежно выступает как совокупность факторов, сторон, уровней и т. д., из которых невыводимо ее «движение», а тем более развитие, совершенствование.В порядке преодоления статического подхода родилась идея процессуального, динамического подхода к исследованию проблемы развития личности. Процессуальный подход к определению личности был намечен С. Л. Рубинштейном. Представляется необходимым ис-пользовать его для дифференциации изменения личности от ее развития. Необходимость раскрыть специфику развития личности в отличие от ее изменения предпола-гает анализ ее «движения». Жизнедеятельность и есть то пространство и тот масштаб анализа «движения» личности, в котором улавливается ее развитие. Одновременно она характеризуется и временем, в котором осуществляются ее изменения, происходит деление на настоящее, прошлое и будущее.Основная гипотеза заключается в том, что процесс «движения» личности специфически детерминирован, зави-симость предшествующего и последующего этапов в ходе жизни опосредствуется личностью. Поэтому изменения, происходящие в личности, фиксируются не по отношению к предыдущему этапу (как это имеет место, скажем, при сравнении возрастов), а по отношению к способу опосред-ствования ею своего прошлого и будущего настоящим. Формула С. Л. Рубинштейна о диалектике внутреннего

и внешнего, о преломлении внешнего через внутреннее применительно к личности находит свое новое выражение. Каждый шаг жизни оказывается в ином соотношении с предшествующим, чем предшествующий с предыдущим, поскольку их соотношение определяется личностью, а не ,характером соотношения будущего, настоящего и прош-лого. Настоящее, прошлое и будущее соотносятся между собой не как таковые, а применительно к изменениям, сохранению или развитию сущности личности. При этом сущность личности выступает не абстрактно, а как спо-собность движения, его ускорения, его перспективы и т. д.Основным методом исследования является синтез опре-делений личности через типичные для нее жизненные отношения и исследования динамики противоречий этих отношений на протяжении жизнедеятельности. Поэтому в центре внимания оказывается, с одной стороны, проблема сохранности и изменчивости основных отношений лич-ности, через которые ее можно охарактеризовать как некоторую определенность, а с другой — характер ее «движения» из прошлого в настоящее и будущее. Важно подчеркнуть при этом, что само «движение» однонаправ-ленно; развитие личности в настоящем все больше придает определенность, направление и логику ее развитию в бу-дущем.Несомненно» что среди существующих методов иссле-дования личности группа генетических, онтогенетических и других позволяет вскрыть ее возрастные, онтогенети-ческие изменения. К этой довольно разнообразной группе могут быть отнесены методы исследования личности ребенка, предложенные Л. И. Божович, А. В. Запорожцем и другими, методы психолого-педагогических исследований '(В. В. Давыдова), а также методы анализа взрослой личности. К последним относится возрастной, биографи-ческий и другие способы исследований; проводившихся под руководством Б. Г. Ананьева, специально направленные на выявление изменений личности, ее развития. Надежную методическую основу дает постановка проблемы сензитивности, т. е. периодически и возрастно изменяю-щейся чувствительности, восприимчивости, готовности к тем или иным внешним детерминантам (работы Н. С. Лей-теса и др.).Все эти многочисленные и разноплановые методы исследований могут быть объединены понятием динами-

ческого подхода и в известной мере противостоят стати-ческому. Однако и для так понятого динамического под-хода характерна некоторая статичность и односторонность, которая приводит к ускользанию самой сути развития личности. Если говорить об этих недостатках на методо-логическом уровне, то можно отметить следующее. Ис-следователи, которые прекрасно анализируют развитие личности ребенка (и подростка), часто останавливаются... на пороге развития взрослой личности. Возникает впе-чатление, что развитие — это только превращение ребенка во взрослого, но не развитие взрослой личности.При возрастном подходе внимание психологов со-средоточивается в основном на сравнении возрастов, а разный способ жизни личности «внутри» каждого возраста во внимание не принимается. Однако зрелой личность может стать и в юном возрасте, а незрелой остаться и до старости. Возрастной и даже биографический методы не «схватывают» такого качества развития, как совершен-ствование или деградация личности. Учет биографии как истории данной личности, ее особой «траектории», по удачному выражению Л. Сэва, ее особой логики развития 12 на первый взгляд кажется полностью удовлетворяющим принципам динамического подхода. Здесь, несомненно, учитывается принцип соотносительности личности с ее историей, т. е. индивидуализированное понимание развития, динамика обстоятельств, детерминирующих лич-ность (событийность), и ряд других существенных моментов. Однако и биографический метод при всей его привле-кательности, располагая события по «оси» личности, деля их на внешние и внутренние, оказывается не в силах вскрыть особое качество личности как субъекта, опреде-ленным образом организующего (а иногда и создающего) эти события, предвидящего, отодвигающего, относящегося 1с ним определенным образом и т. д.Биографический подход (метод) может быть использован в динамическом исследовании личности, если его понимать через ее жизнедеятельность, субъектом которой она становится. Жизнедеятельность и есть тот процесс, специфика которого задается участием, способом органи-зации, активностью личности, и то понятие, тот масштаб анализа личности, при котором улавливается ее развитие.

12 Сэв Л. Марксизм и теория личности. М.: Прогресс, 1972, с. 502.

Тем самым от индивидуализированных биографий как историй жизни мы переходим к определению сущности этих историй. При этом на первом плане оказывается не их различие (выраженное в понятии «судьба»), а мера зависимости истории жизни от ее субъекта — личности или, наоборот, личности от своей истории.Способ построения и реализации личностью себя в дей-ствительности, определение своего места в-коллективе, в жизни в целим есть выявление основных жизненных от-ношений, через которые происходит ее «движение» и раз-витие как личности в отличие от проявления ее в каждой из своих деятельностей в отдельности. На первый взгляд кажется, что отношения личности могут быть сведены к ее потребностям. Однако, если последние брать в их совре-менном понимании, это окажется не так: отношения лич-ности охватывают не только ее субъективные мотивы, цели, стремления и т. д., но и способ ее включения в общий ход жизни, учет его объективной логики и своих уже объекти-вированных, примененных возможностей.Последнее предполагает объективную оценку личностью её реального проявления в деле. Она выступает не только в своих субъективных отношениях и оценках дей-ствительности, но и объективирует себя в действитель-ности как определенный общественный субъект, проявляется в сфере общественных изменений, объективно реализуя свою субъективность. Поскольку происходит определенное обособление личности от своего продукта, постольку любое дел о, любая задача, решаемая личностью, сложным образом включается в сеть общественных задач в системе данного вида деятельности. Например, действия человека, выступающего против класса угнетателей, могут быть объективно оценены только с учетом общего хода революции, да и то чаще всего по прошествии времени. Такова же судьба оценки многих научных открытий.Таким образом, отношения личности — те «мосты», которые она строит в жизни, без которых невозможно ее дальнейшее «движение», сама жизнь, есть некоторые цен-ностно-смысловые и вместе с тем жизненно-практические . обобщения, некоторые основные направления, по которым развертывается активность личности. Они проявляются в постановке задач, которые решает личность, в избира-тельности к предлагаемым ей задачам, в разной мере актив-

ности, настойчивости и последовательности, которые она проявляет при их решении. Она не только доводит до конца решение этих задач при всех возможных трудно-стях, она отстаивает право на свое решение, она добива-ется его внедрения в жизнь.Эти обобщения не составляют отдельно сферу сознания, отдельно сферу потребностей или сферу ее целей, мотивов и желаний, а способы связи сознания и действий, харак-терные для данной личности, «ее» притязаний и возмож-ностей, намерений, и меры по их реализации. Эти обоб-щения или отношения пронизывают и сознание, и мировоз-зрение, и дееспособность личности. Во внешнем выражении отношения личности — это логика организации и управ-ления ею своей жизнью с учетом объективной детермина-ции последней, точнее, способ учета этой детерминации. Своими основными 'жизненными отношениями она за-вязывает в определенный узел всю совокупность событий, дел и поступков.Основные жизненные отношения наиболее отчетливо проступают именно в течение жизнедеятельности, в спо-собе ее организации личностью. Они проявляются не столько в том, на что она направляет свою активность, сколько в том, как она соотносит себя с действитель-ностью. Качество жизненных обобщений реально прояв-ляется в том «пространстве», той перспективе, которая от-крывается на их основе, в последовательности или хао-тичности личностных побуждений, в их соподчиненности или изолированности. Именно эти отношения определяют и внутренний душевный и духовный потенциал личности, ее силы и возможности, созерцательность или действенность личности, ее непоследовательность или верность себе, легкость или глубину ее жизни. Для психологии, по-видимому, значимы и такие параметры, как полнота и. интенсивность жизни.Анализ отношений, которые составляют особенную «траекторию движения» личности в жизнедеятельности, — сложная задача. Ограничившись их некоторым общим опи-санием, мы выделили лишь ту часть задачи, которая свя-зана с развитием личности.

* * щДифференциация изменения и развития личности улав-ливается во временной развертке жизнедеятельности, в ее

временном срезе. Во временном срезе сама личность вы-ступает как относительно устойчивая, во всяком случае определенная, система характерных для нее отношений. Становление личности — это и есть становление ее основ-ных отношений. Мера их сформированное™ и есть мера зрелости личности, которая не «прикреплена» жестко и однозначно к возрастному делению времени жизни. Со-хранность основных жизненных отношений соотносится с изменчивостью личности во времени жизни. "Гак, воз-растное изменение личности не является причиной и не увязывается однозначно с динамикой основных жизнен-ных отношений, она имеет относительно самостоятельную логику движения. Итак, первый ряд зависимостей состоит в том, что собственно развитие личности связано с основными жизненными отношениями.Эти отношения определяют некоторую стабильность личности в сравнении с ее внешними, случайными (в том числе возрастными) изменениями, ее ядро. Второй ряд зависимостей характеризуется стабильностью жизненных отношений в сравнении с частными изменениями личности. Сущностные отношения также подлежат изменению, акку-мулируя развитие личности. Однако существенное раз-личие первых и вторых изменений заключается в том, что первые частичны, парциальны, вторые системны, т. е. имеют свою логику развития. Как может быть выявлена логика развития основных отношений? Лонгитюдиальный метод должен быть модифицирован с учетом общественного подхода к развитию личности и направлен не на выявление возрастных, биографических изменений, а на анализ раз-вития основных отношений личности. В «поперечном срезе» выступают существенные для характеристики личности отношения и характерные для этих отношений способы связи с обстоятельствами жизни, решения ее задач. Воз-можность делать «срезы» на разных этапах временной протяженности жизни дает картину динамики основных типичных и жизненных отношений в отличие от частич-ных, случайных изменений личности.Основные отношения определяют объективную «рас-становку сил» в ее жизни, а не просто круг занятий, со-вокупность обстоятельств, сферу семьи, работы и т. д. Характеристика последних мало дает для понимания того, как осуществляет личность себя и свои отношения с миром, является ли она сама субъектом жизнедеятель-

ности в полном смысле слова, или пассивно плывет, увле-кается «движением» жизненных обстоятельств.Методологическим принципом, который дает возможность вскрыть специфику «движения» личности во времени жизнедеятельности, является принцип воспроизводства, разработанный К. Марксом и примененный нами к ис-следованию индивидуальной жизнедеятельности. Он дает возможность различить ту активность индивида, которая постоянно вызывается к жизни для решения отдельных за-дач, но «погашается» в процессе их решения, с тем чтобы в следующем «круге» возникла новая потребность в ак-тивности, деятельности, новых решениях и т. д. от той активности, которая носит не прерывный, ситуационный, а последовательный и совершенствующийся характер.Каждое из личностных отношений в зависимости от их места в целостности приобретает свой период воспроиз-водства. На протяжении всего периода это отношение яв-ляется личностно наполненным, т. е. действующим, ак-тивным, значимым для индивида. Его «питают» духовные и душевные силы человека, а не просто частная мотивация.Эти отношения сами могут быть поняты только через принцип воспроизводства, через диалектику объективи-рования и субъективирования: личность объективирует себя определенным образом, творит свои отношения с ми-ром, а затем «узнает» саму себя в новом качестве в своем объективном проявлении. Так, тип отношений к людям (безразлично, происходит ли это в семье, в труде и т. д.) — •эгоистический или альтруистический — приводит не просто к возникновению круга друзей или врагов, «значимых» людей и т. д., а «возвращается» к личности в виде встреч-ного равнодушного или заботливого отношения к себе, в виде содержательно нового «пространства», в котором оказывается личность, в качестве ее нового измерения. От типа отношений личности к людям зависит и то, будет ли новое «пространство» пространством ее гуманисти-ческого развития или пространством борьбы или недо-стойного человеческой сущности падения.То же самое касается объективирования других от-ношений человека: он не просто трудится, а так или иначе, творчески или потребительски «живет» в своей профессии, и способ отношения, способ жизни, который он избирает, затем «возвращается» к нему, либо сторицей окупая его труды, принося удовлетворение и давая силы на его

продолжение, либо отсекая многие возможности, принося чувство скуки, обедняя личность и снижая ее активность.Основные отношения личности строятся иерархически: они выражают и «расстановку сил», т. е. место личности, и ее «движение» в общественной и личной жизни; они вопло-щаются и в более идеальных — духовных, душевных — образованиях и отношениях. Поэтому характерные типы связей охватывают как связи внутри данного уровня, так и между уровнями. Разумеется, «движение» и развитие каждого уровня отношений, возникнув, приобретает, в известных пределах самостоятельность и специфическую регуляцию, например развитие духовного мира личности. Однако основным в характеристике личности остается характеристика связи между этими уровнями: если об-щественное «движение» личности не сопровождается ее развитием, то в конце концов наступает деградация лич-ности, так же как в том случае, когда все «движение» огра-ничивается внутренней жизнью и сопровождается уходом от реальности.Принцип воспроизводства позволяет понять развитие основных жизненных отношений в специфическом лич-ностном времени. Проблема личностного времени нужда-ется в специальном исследовании, однако предварительно можно отметить, что совокупность основных отношений личности в своем особом выражении есть специфическая ее временная организация, а их развитие есть качествен-ные временные изменения. В наиболее простом и общем выражении это означает, что взаимодействие личности с миром, которое происходит в объективном времени, детерминируется и структурой ее личностного времени: если воздействие того или иного события, происходящее в объективном времени, приходится на период личностной активности, то не только это событие оказывает на нее то или иное влияние, но она сама, включаясь в его осуществление, влияет на него.Внешние события также имеют свою временную дли-тельность, временную протяженность, которая обычно не учитывается. Между тем длительность событий характе-ризуется не только их сохранностью во времени, но и их изменчивостью. Обстоятельства, события, условия жизни человека меняются объективно, независимо от него, хотя и являются условиями его жизни. Понимание

личности как детерминируемой личностным временем поз-воляет понять, почему иногда изменение событий никак не влияет на нее, происходит параллельно, не взаимодей-ствуя с нею, а иногда, напротив, человек как бы «при-останавливает» объективное время, вбирая события в свой внутренний значимый мир в неизменном виде, несмотря на их реальные изменения.Сложные соотношения вскрываются, если учитывать, с одной стороны, воздействие личности на условия, события и обстоятельства (здесь изменение событий будет про-исходить не по логике их «движения» во времени, а под влиянием действий личности, которые ускоряют, отодви-гают или вообще предупреждают и не дают осущест-виться тем или иным событиям), а с другой — воздействие событий, обстоятельств на личность. Личности не удается изменять события и обстоятельства, если она не улавли-вает их исторической логики развития, даже если она про-являет значительную активность. Точно так же воздей-ствие событий на личность может не затронуть ее сущ-ности, не привести ни к каким существенным изменениям, если эти воздействия не проникнут в сферу личностно зна-чимого.Иногда отсутствие реальных изменений и в субъекте, и в событиях объективной действительности обусловлено тем, что их взаимная направленность, сталкиваясь, погашает эффект их -воздействия друг на друга. Попытки изменения событий, совершаемые не в соответствии с ло-гикой объективного времени, погашают эффект активности личности, даже если она значительна. И наоборот, пас-сивность личности, позиция «сидеть сложа руки», приводит к непоправимым изменениям и в событиях ее жизни, и в ней самой; если человек упускает единственно возможный момент, он упускает множество возможностей и тем самым закрывает путь к развитию многих личностных отношений. Бывает и так, что активность личности, направленная на изменение событий или человека, дает эффект бумеранга: не производя значительных изменений в окружающем, человек меняется сам; желая изменить близких', мы незаметно для себя меняемся сами.Иными словами, во взаимодействии личности с дей-ствительностью имеет место множество взаимонаправлен-ных, однонаправленных, одновременных и разновремен-ных взаимодействий. В них трудно что-либо понять, если

рассматривать их парциально, локально, вне логики личностного и объективного общественного времени, вне объективной логики развития событий. Здесь действует не принцип их совпадения во времени, как таковой, а принцип соответствия хода событий логике времени личности и принцип своевременности активности личности логике развертывания объективного времени. Именно поэтому в жизнедеятельности такое принципиальное значение имеет своевременность не как случайность совмещения и совпа-дения во времени, а как закономерность объективного раз-вития событий, связанная с закономерностью личностного времени. Личность может выбирать наиболее под-ходящий момент своего вмешательства в ход событий и предпринимать адекватные для его ускорения, замедле-ния, отмены и т. д. действия. Тогда естественным образом логика ее общественного «движения», ее активности ока-зывается закономерно соответствующей логике обстоя-тельств.На основе такого анализа можно более отчетливо диф-ференцировать изменения личности от ее развития. У не-которых личностей развитие приходится на краткий пе-риод жизни, вся остальная жизнь оказывается только из-менением, только существованием 13. У других постепенно

13 Подобный тип развития блестяще анализирует С. Цвейг в романе «Мария Стюарт». «Этой необычайной уплотненностью всей вну-тренней жизни, сведенной к единому взрывчатому мгновению, предуказаны форма и ритм всякого жизнеописания Марии Стюарт. . . .А потому да не сочтут произволом, что таким обширным временным протяжениям, как первые двадцать три года в жизни Марии Стюарт, а также последующим без малого двадпати годам ее заточения, отдано здесь столько же места, сколько двум годам ее трагической страсти. В жизни человека внешнее и внутреннее время лишь условно совпадают; единственно полпота переживаний служит мерилом душе; по-своему, не как равнодушный календарь, отсчитывает она изнутри чреду уходящих часов. . . Она может в кратчайший срок узнать жизнь во всей полноте, чтобы потом во всей отрешенности от страсти снова впасть в пустоту бесконечных лет, скользящих теней, глухого Ничто» (Цвейг С. Мария Стюарт. М.: Иностр. лит., 1960, с. 22).Л. Н. Толстой в романе «Ан&а Каренина» дает анализ сложной диалектики основных жизненных отношений и реального осу-ществления жизни, прослеживая ее во времени. «Но он (Каре-нин. — К. А.) не осознавал того, что он сам выдумывал себе в нынешнем году дела, что это было одно из средств не открывать того ящика, где лежали его чувства к жене и семье и мысли о них, которые делались тем страшнее, чем дольше они там ле-

накапливающиеся изменения совпадают с постепенно про-исходящим развитием. Между развитием и изменением также могут существовать сложные соотношения: раз-витие может ставить предел изменению (чем более зрелой является личность, тем меньше она изменчива — под-вержена влиянию воздействия и времени); некоторые из-менения, напротив, ставят предел развитию (такова роль критических, «поворотных» событий в жизни личности, которые исчерпывают ее душевный потенциал, подрывают ее основы так, что ее развитие становится невозможным). В основном же закономерность, по-видимому, такова, что ведущие отношения личности, определяющие характер и тип ее развития, определяют границы, сферы и т. д. ее изменчивости и даже в некоторых случаях наиболее ти-пичные направления ее эволюции.Итак, в движении личности возможны два русла её изменений — собственно эволюция, изменения, не за-трагивающие ее «ядра» (в том числе возрастные), и из-менения и развитие ее основных отношений с миром. Во втором' случае также нужно дифференцировать из-менение и развитие. Изменению ведущих отношений лич-ности соответствует дифференциация времени ее жизни на прошлое, настоящее и будущее. Периоды времени, ко-торые относятся личностью к настоящему, прошлому или будущему, в абсолютном выражении могут быть совер-шенно различны. Изменяются основные способы связи лич-ности с действительностью, т. е. ее основные жизненные отношения.Правда, эти изменения наталкиваются на некоторую инерцию: бывает так, что основные жизненные отношения^ сам способ жизни человека коренным образом измени-лись, а он все еще пытается жить по-прежнему. Именно эта инерция обнаруживает, как трудна порой перестройка основных отношений личности. Факт изменчивости отно-* шений фиксирует, что прежде они были другими; когда-человек осознает, что прежняя жизнь уже отошла в прош-лое, он начинает относиться к ней как к прошлому. Раз-витие отношений личности в отличие от их изменения<— это не просто переход из одного1 качества в другое, из качества прошлого — в настоящее, а затем — в буйу-

жали» (Толстой Л. Анна Каренина. М.; Л.: Худож. лит. 1950,"о. 200). • -. V

щее, а непрерывное их совершенствование (или в про-тивном случае деградация). Любая остановка в этой не-прерывности может быть чревата застоем и деградацией личности. Развитие отношений в отличие от изменения — это не просто движение во. времени жизни, вдоль жизни, а подъем к новому качеству ее осуществления.Поскольку развитие личности, ее основных отношений, способов жизни неотделимо от сущностного соотношения ее с общественными условиями, дающими простор или препятствующими этому «движению», постольку оно осу-ществляется через разрешение противоречий. Признаком, который позволяет принципиально дифференцировать из-менение основных личностных отношений от их развития, есть разрешение противоречий. Изменение личности (ее «ядра») происходит под воздействием обстоятельств и со-бытий, приводящих к изменению способа жизни, а ее развитие есть становление субъектом собственной жизне-деятельности, что связано с возможностью индивида опре-делить и удержать особенную траекторию жизненного «движения».Поэтому, с одной стороны, развитие связано с опре-делением и самоопределением личности, а с другой —< с типом и способом решения противоречий между лич-ностью и социальной действительностью, собственной жизнью, окружающими^людьми.Исходным уровнем организации жизни и качества личности является как бы ее невыделенность из хода жизни. В этом случае организация жизни происходит в единстве с ее осуществлением. На следующем уровне личность начинает определяться как таковая, здесь ее изменчивость в зависимости от хода событий уменьшается или прекращается — она выступает уже как более стабильная, опре-деленная. На высшем'уровне личность самоопределяется не только по отношению к событиям (и к собственным по-ступкам, желаниям и т. д.), но и по отношению к ходу жизни в целом. Она начинает все более последовательно проводить свою линию в жизни. Эта линия необязательно ведет к успеху или'удовлетворению, но это ее собственная линия, имеющая свою логику. Над ней все меньшую силу имеют обстоятельства и не потому, что их действие во времени оказывается незначимым для человека, а потому, что он вступает с ними в противодействие и нейтрализует

их своим противостоянием, протестом и т. д. Личность все более выстраивает и организует обстоятельства и события в соответствии со своей жизненной линией, купируя воз-действие тех, которые не отвечают этой линии, внутрен-ним безразличием или активным сопротивлением. Она выстраивает в последовательную линию совокупность своих поступков, решаемых жизненных задач. Важнейшей характеристикой личности как субъекта жизнедеятель-ности является знание, чего она хочет, своих возможно-стей, а главное — что она может и как далеко пойдет ради своих жизненных принципов. (Здесь выявляется и та «цена», которую она платит за свое развитие в общественно неблагоприятных условиях.)Условия, определяющие общественную сущность личности, по мере ее становления и самоопределения все более преломляются через внутренние условия. Становление личности — это и есть разделение на внешнее и внутреннее относительно данной личности. Однако ее становление как субъекта жизнедеятельности, все большее возрастание роли внутреннего опосредствования — организации, регуляции и т. д. внешних событий — отнюдь не означают замыкания индивида в своем внутреннем мире, обособления от действительности. Становление есть, напротив, совершенствование способов ее включения в об-щественную и личную жизнь, способность реализовать себя в достойном деле, готовность идти на отрицательные последствия ради общего блага и т. д.Однако в реальной действительности в пределах кон-кретно-исторической эпохи типы личностных противоречий могут складываться различным образом. Так, в условиях капитализма ведущим часто становится противоречие между самой личностью и социальной действительностью, борьбе с которой и изменению которой она себя отдает. Для другой личности центральными, ведущими становятся внутренние противоречия рефлексивного по-рядка. Человек уходит в себя, отдаляется от реальных проблем жизни, находится в мучительном и неразрешимом конфликте с самим собой. Для личности такого типа события реальной жизни становятся чисто внешними, поскольку она концентрируется на внутренних событиях, в то время как личность первого типа, напротив, видит свою основную задачу в организации внешних событий в изменении обстоятельств.

Возможен и такой тип противоречий, когда противоречия с социальной действительностью и невозможность полного развития при данных исторических условиях сосредоточиваются в сфере (положительных или отрица-тельных) отношений с другим человеком. В ином случае противоречивым оказывается весь ход жизни человека: он продолжает жить, хотя жизнь для него уже не имеет смысла. Таким образом, в общественных условиях, в прин-ципе противоречащих развитию людей, развитие осуще-ствляется за счет отказа от самого себя, ценой односторон-ности, ухода от жизни, от общения и т. д. Массовым явле-нием для капитализма является внутренний душевный застой, деградация, неподлинность жизни, раздвоение личности. Напротив, в условиях социализма и комму-низма, представляющих широкие возможности развитию людей, это развитие (и разрешение противоречий) при-обретает гармонический характер.Тип противоречий и способ их разрешения непосред-ственно связаны с общей активностью личности: она может в одном случае идти на существенные уступки, поступиться своим «я», своими ценностями, совестью, проявить сла-бость и пассивность; в другом же, напротив, идет в борьбе до конца и может отдать жизнь, лишь бы не поступиться собой; в третьем случае все силы могут быть отданы на борьбу с собой или отстаивание своего «я», своей индиви-дуальности, даже без перспективы ее развития. О послед-нем случае прекрасно писал А. Грин, что воля, хотя и бессознательно, может быть всецело направлена на охра-нение своей индивидуальности. Если противоречия раз-решимы, то это означает возможность открытия нового уровня способностей личности. При этом речь идет о двоя-кого рода возможностях: во-первых, о тех, которые от-крываются при включении личности в жизненные отно-шения более высокого уровня (например, приобщение к культуре). Во-рторых, развитие личности приводит к возрастанию" числа субъективных свобод, более дальней становится перспектива развития.При сравнении взрослой, зрелой и только еще стано-вящейся личности на первый взгляд представляется, что у юного больше дорог, шире выбор. Однако это не так. Юному человеку будущее принадлежит как чистое поле желаний, еще не измеренное собственными действиями, не освоенное, не подготовленное настоящей жизнью.

А у зрелого человека будущее измерено его возможно-стями. (Зрелая личность может соотноситься с желаемой действительностью, «измеренной» отдельными ее действи-ями и поступками, или с действительностью, «измеренной» всей ее жизнью.)Возможности могут быть самыми различными по своему содержанию: приобщения к культуре, к творчеству, принадлежности к коллективу, к определенному классу и т. д. Однако, говоря о развитии личности в целом, мы берем за основу общественное значение личности, ее со-отношение с социальной действительностью, ее обществен-ную позицию. Поэтому личностные противоречия, через которые происходит ее развитие, выражающие ее сущност-ную детерминацию, в то же время соотнесены определен-ным образом с конкретно-исторической действительностью, общественной жизнедеятельностью. Одни люди своими «личными» противоречиями выступают выразителями про-тиворечий лишь своей эпохи, другие, говоря словами М. Горького, «выламывались» из своего класса или эпохи, третьи воплощали историческое будущее. В этом смысле по отношению к своей эпохе личность может выступать как случайная, не соответствующая своему времени* Но она не может быть случайной по отношению к собственной жизнедеятельности. Развитие личности как закономерность ее соотношения с собственной жизнедеятельностью есть в идеале совпадение, соответствие личности и ее жизни. Однако это не есть совпадение со «счастливыми» обстоятельствами, которые (в отдельных случаях они играют свою роль) соответствуют развитию данной личности, а приведение личностью всего хода жизни в соответствие и со своими возможностями.Часто отсутствие развития списывают за счет неблаго-приятных условий. Однако, во-первых, соотношение лич-ности с общественно-исторической действительностью, благоприятствующей или тормозящей развитие людей, нельзя понимать как прямое, непосредственное. Во-вто-рых, и это главное, какие бы возможности развития ни предоставлялись человеку, реализует их все же он сам.Можно рассмотреть и еще один аспект, через который открывается перспектива развития: личность не просто связывает в единую линию отдельные свои поступки, со-бытия, дела, она не просто выстраивает единую последо-вательность целей. Эти цели реально обеспечиваются ее

возможностями, более того, она сама берет на себя задачу Этого обеспечения. По той же логике субъективно желае-мое может отвергаться в силу несоответствия внутренним требованиям личности к себе, ее человеческим и жизнен-ным принципам. По той же причине могут удовлетворяться не все потребности я реализовываться не все способности.Проведение единой жизненной линии заключается не просто в отделении значимого от незначимого (к чему пси-хологи часто сводят всю проблему), а в определении меры и масштаба значимости, соответствующего пониманию личностью своего достоинства. Человек почти всегда знает, на что он готов и на что не пойдет никогда, как бы ни сложились жизненные обстоятельства. Он регулирует (оценивает, выбирает, анализирует) мотивы своих поступков не просто по их возможным последствиям, а трезво оценивая их роль и значение в жизни, в изменении действительности. Именно поэтому личность способна регулировать диссонанс между своими большими ожи-даниями чего-либо и неудачами в достижении этого, сни-мать эмоциональные следствия неудач, если они не свя-заны с генеральной ценностной линией. Здесь речь идет уже о психологическом обеспечении личностью своего со-отношения с действительностью.Так, легкость жизни может обеспечиваться не только легкостью характера, легкостью отношения к ней, но и ценой значительных личностных уступок. Напротив, труд-ность характера возникает необязательно из психологи-ческих особенностей личности, а и из позиции нежелания поступаться своими жизненными принципами. Таким об-разом, легкость или трудность характера могут выступать синонимами принципиальности или беспринципности способа жизни, т. е. ценностным способом разрешения противоречий.Что же дает человеку силу разрешать жизненные про-тиворечия принципиальным образом, проводить единую линию в жизни? Имеется несколько разных видов личност-ного «подкрепления». У одного это своеобразная престиж-ность, основанная на самолюбии, которая может легко (при удачной жизни) перейти в самодовольство, у дру-гого"— чувство удовлетворения, основанное не на высокой оценке своих личных качеств, а на сознании того, что он верно жил и сделал все, что мог. В этом случае основой удовлетворения оказывается не только следование

жизненным принципам, но и подъем на новый уровень жизни, определение ее глубины, чувство самоотдачи. В одном случае силу решать противоречия дает желание сохранить себя и приумножить жизненные блага, в дру-гом — сохранить свои ценности, чистую совесть, даже ценой полной самоотдачи.Резюмируя сказанное, можно утверждать, что не все противоречия связаны с развитием основных отношений личности, но способы их решения выражают качество раз-вития личности. Основой для создания типологии проти-воречий и способов их решения должен явиться Марксов принцип воспроизводства. Посредством него обнаружи-вается простая повторяемость противоречий (даже в ус-ловиях активного участия личности в их разрешении) или их принципиальное преобразование в противоречия дру-гого масштаба. Через оценку противоречий возможна и оценка соотношения личности с жизнью в целом.Этот ценностный аспект соотношения человека с жизнью был разработан С. Л. Рубинштейном в его книге «Человек и мир». Обобщение человеком жизни, выражающее его отношение к ней, было названо им «мировоззренческим чувством». Юмор, ирония, трагическое выступают как отношения человека к жизни, .основанные на понимании его собственной роли и жизненной позиции14. Что же такое психологический, личностный эквивалент жизненного мировоззрения, обобщения жизни на основе оптимизма, юмора или цинизма, убежденности или нега-тивизма? Негативизм — ироническое отношение — это не только абсолютизация? сил зла и убеждение в неспособ-ности его изменить, но и психологический способ само-оправдания 'своей пассивности, это способ жизни в со-стоянии раздвоенности. Оптимизм же — это вера в буду-щее, основанная либо на сознании своей способности от-стоять его, как бы ни сложились обстоятельства, либо на вере в будущее уже не для себя, а для других, за пре-делами собственной жизни, в которой идет борьба за него в настоящем (оптимистическая трагедия).И в том, и в другом случаях личность решает противоречие жизненно-мировоззренческого масштаба. Когда имеет место ироническое, негативное, циничное отногде-

14 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973, с. 352 и далее.

нив к жизни, отрицание осуществляется ради сохранения себя. Имеет ли место протест, борьба — важно выявить то позитивное, ради которого они осуществляются. На э*у диалектику указывал С. Л. Рубинштейн. Для нас важен ценностно-смысловой аспект этого противоречия и его связь с основными психическими (душевными, духовными) силами личности, ее «производительными» жизненными силами. Ценностно-смысловой характер основных жизненных противоречий не означает того, что они принадлежат только сфере сознания личности:, это жизненно-практические противоречия, практическая философия жизни. Для психологии важно вскрыть те психологические силы, которые позволяют личности выстоять в трудных условиях, источник этого противостояния. Нет необхо-димости доказывать, что утверждение позитивного, ак-тивность в сфере свободы порождают огромные душевные силы, которые Гегель назвал «пафосом» как высшей мерой активности.Типизация жизненных противоречий, через которые происходит развитие личности, должна строиться на ос-нове диалектического понимания свободы и необходимости. Эта проблема приобретает более сложное и глубокое со-держание в новых общественных условиях. В обществе, где развитие человека впервые становится главной обще-ственной целью, сама необходимость относительно лич-ности выступает в ином качестве, чем в капиталистическом обществе, где необходимости противостоит только личная свобода, только свобода в пределах личной жизни или только внутренняя свобода. Диалектика индивидуальной и общественной жизни в социалистических условиях скла-дывается совершенно иначе, поэтому иное и соотношение личности и общественной необходимости, на почве кото-рого стала возможна и осуществима личная свобода. Сво-бод* здесь выступает как синоним развития личности (личная перспектива), синоним творчества.Соответственно меняются и общественные^формы реа-лизации необходимости. Если в капиталистическом об-ществе необходимость есть синоним принуждения, насилия над личностью, то в социалистическом*"обществе необходимость предполагает сознательное участие "^людей в ее реализации, что объективно ставит-их "в*гармо-ническое соотношение с необходимостью. За личностью здесь признается право на личную жизнь, на индивидуаль-

ное направление ее развития. Общественная необходи-мость в условиях социализма предполагает индивидуа-лизированный способ участия личности в общественной жизни, подкрепляемый общественным признанием. По-этому и понятие свободы в ее личностной реализации при-обретает совершенно иное содержание (основывается на иных личностных, психологических механизмах). Свобода здесь выступает не как борьба за свою независимость от общества, не как способность абстрагироваться от давящего воздействия действительности, а как способ-ность творчества, принятия решений, как ответственность за превращение свободного времени в качество развития, как развитие в направлении дальнейшей индивидуализа-ции, как участие в коллективных формах творчества.Критерии социального развития личности, как уже го-ворилось, разрабатываются социальными науками, но психология, учитывая соотношение личности с действи-тельностью и общественную сущность развития, должна диф-ференцировать общественные формы развития. Это формы, через которые достигается причастность личности к об-ществу в целом и которые реализуются через систему об-щественных отношений. Это формы, в которых совершен-ствование личности осуществляется в единстве с развитием коллектива, но при этом индивидуальным образом.Среди условий этого развития необходимо выделить общие для всех эпох: это, например, уровень культуры. Особыми для каждой исторической эпохи условиями яв-ляются такие, как свободное время. Однако объективное существование культуры, высвобождение свободного вре--мени еще не приводят автоматически к развитию индивидов. Должно произойти еще «соединение» человека с культурой, превращение свободного времени в свое новое-качество и т. д.Если развитие личности происходит в составе коллек-тивного субъекта, то должны быть найдены переходы от коллективных форм развития к индивидуальным, найдены способы «движения» личности в жизнедеятельности. Надо, по-видимому, специально выделить общественные усло-вия, которые направлены непосредственно на развитие личности, адресованы именно ей, — воспитание, образо-вание. Однако даже специально направленные на личность воспитательные и другие воздействия могут быть эффек-тивными, только если они опосредствуются самой лич-

ностью. Причем опосредетвование должно быть не про-стым пониманием, формальным принятием, скажем, нрав-ственных норм и этических ценностей,, а выражаться во встречной активности личности. В свою очередь активи-зация сознания содействует восприятию общественного сознания (будь то идеология, научное знание), что приводит к изменению жизненной позиции, общественного по-ложения человека.Восприимчивость личности к передовым идеалам, об-щественным ценностям определяется ее причастностью к определенному классу. Ее принадлежность к уходящим со сцены истории классам или отсталым группам создает эффект барьерности (невосприимчивость к новым идеалам и взглядам показана А. Толстым в романе «Хождение по мукам»). Мера встречной активности личности определя-ется ее местом в данной социальной группе. Даже нахо-дясь в передовом коллективе, личность может занимать в нем негативную позицию, что также делает ее невоспри-имчивой к воспитательным воздействиям. Маловоспри-имчивы к воспитательным воздействиям пассивные люди и даже активные, но слабо связанные с коллективом и его делами или негативно настроенные по отношению к нему.«Сензитивной» к восприятию передовых идеалов, эти-. ческих ценностей, культуры делает индивида его жизненная практика, реальные задачи, которые он решает, трудности, которые преодолевает.Восприимчивость личности к специально адресованным ей воспитательным воздействиям зависит не только от ее активности, жизненной позиции, но и от.- формы воспита-ния, ее своевременности, адекватности ходу жизни. Тру-довое воспитание дает свой результат, если на ребенка воз-лагается определенная ответственность в семье, на под-ростка — в производственном коллективе и т. д. Трудовое воспитание — это одновременно целостное воспитание. Как показывает сама жизнь, должны быть найдены (и реально вырабатываются) адекватные каждому периоду жизни и становлению личности формы общения — значимый человек (родители, наставник, учитель, герой романа и т. д.) иЛи значимая группа, которые опосредствуют воспитательные воздействия общества, берут на себя за-дачи воспитания и сознательно (или бессознательно) выполняют их.

Иными словами, необходимо адекватное, соразмерное соединение «движения» личности в ее собственной жизне-деятельности с ее внутренним «движением», самовоспита-ниям воспитанием общественным образом. Из сказанного следует общее методологическое положение. Личность не есть только объект педагогических воздействий, она субъект общественного воспитания, субъект жизнедеятельности, активности, деятельности — профессиональной и общественной. В зависимости от характерных для нее как субъекта отношений с миром определяется система конкретных задач и"форм воспитания, его более частных и более общих этапов, его стратегия и тактика (соотношение словесных, поведенческих форм и т. д.). Поэтому важнейшим моментом воспитания является дифференциа-ция личностей как субъектов тех или иных форм актив-ности.Жизнедеятельность реально складывается в конечном итоге из познания, общения и труда. Однако для изуче-ния личности существенны не только наличие и характе-ристики самих по себе этих сфер жизни, но и индивидуальная реализация, индивидуальный способ связи этих па-раметров жизни человека — отношения личности к труду, людям, познанию. Понимание изложенного важно как для ее направленного формирования обществом, так и для ее самовоспитания. Для психологии в целом и особенно социальной психологии существенно то, что отношение личности к труду выступает не как абстрактное, изолированное (целевое) отношение, а находится в ряде других отношений: к людям, к общественным ценностям и идеалам, к жизни в целом. Поэтому и формирование коммунистического отношения к труду необходимо осу-ществлять по линии всех отношений человека.Например, негативное отношение человека к труду может быть вызвано рядом или некоторыми специфиче-скими его отношениями, которые выявляются в его жизне-деятельности, — несоответствием его способностей харак-теру труда, отсутствием престижности данной формы труда, антиобщественной мотивацией, отношениями в коллективе.Целостный подход дает возможность понять, что для изменения отношения человека к труду можно воз-действовать не только на причины негативизма (иногда на них вообще невозможно воздействовать), а на личность

в целом, т. е. на совокупность ее отношений к миру. Огромные возможности для формирования правильного отношения к труду заложены в системе организации от-ношении в коллективе (соревнование, доверие).

* * *

Понимание общения как существенной характеристики индивидуального уровня бытия человека превращает его из относительно специфической и обособленной сферы проявления активности людей во внутренне связанную с другими формами активности характеристику способа жизни личности. Б. Ф. Ломов рассматривает специфику лежащих в основе данного процесса субъект-субъектных отношений. Общение как особая форма активности индивида оказывается связанным, во-первых, с типом отношений, отличных по своему характеру от отношения субъекта к предметам, объектам. Во-вторых, принцип субъект-субъектных отношений позволяет понять иерархию и разное качество этих отношений в социальной действительности.Нет оснований сразу сводить отношения субъект— субъект к отношениям личность—личность, рассматривая их только как процессы общения. Необходимо учитывать включенность индивида и в состав совокупного общественного субъекта, и в разные типы общностей. Только тогда субъект-субъектные отношения предстанут как реальные многомерные зависимости.Такой подход позволяет преодолеть эмпирическое толкование общения и учитывать, что личность включена общественно необходимым образом в различные общественные отношения. В этом многообразии, которое раскрывается через типологию субъект-субъектных отношений, могут более содержательно рассматриваться и разнообразные личностные соотношения с социальной действительностью, и способ построения отношений между людьми.Общественные отношения социалистического типа приводят к возникновению нового типа общностей, к постановке новых задач, решаемых этими общностями, определяют развитие и самих общностей, и входящих в них индивидов. Общественные отношения нового типа прояв-ляются в совпадении основных интересов социалисти-ческого общества, интересов разных классов, различия

между которыми все более стираются, и интересов лич-ностей.Подход к проблеме общения с позиций принципа субъект-субъектных отношений позволяет понять, что каждый уровень организации, построение связей и по «горизонтали», и по «вертикали» подчиняются принципу общественных отношений, вскрывают сложную картину их действия. Общение и общественные отношения на-ходятся в исторически изменчивом отношении друг к другу, а не являются заданными раз и навсегда. Общение поли-функционально, поскольку охватывает взаимоотношения людей, вытекающие из функций субъекта более высокого уровня (скажем, общества в целом), и взаимоотношения, заданные типом организации локального субъекта (ска-жем, группы), и т. д. Общественные отношения социали-стического типа открывают возможность планомерной ре-гуляции совместной деятельности людей в соответствии с общественными целями и определяют тип субординации субъектов разного уровня. Они же определяют задачи каждого уровня субъекта.Осуществление общения порождает особую сферу социальной деятельности, которая направлена не на предметы и даже не на индивидов, как таковых, а имеет объектом их отношения. Здесь решаются другие задачи, чем в непосредственной производственной или любой другой «профессиональной» деятельности. Различие отчетливо выступает на примере политической деятельности, дея-тельности управления и т. д. В широком смысле деятель-ность в данной сфере направлена на регуляцию отношений людей в разных сферах и областях социальной дей-ствительности.Сказанное позволяет понять, что общественное ста-новление личности происходит в зависимости от сложной системы отношений, в рамках которых она начинает строить собственное общение. Принцип субъект-субъектных отношений позволяет понять и то, что и на уровне индивидуального бытия действуют зависимости, которые определяют общественные задачи и способы организации субъектов высшего уровня. При этом необходимо учиты-вать включенность индивида и в человечество в целом, и в конкретную общность (группу или коллектив). Каждое такое опосредствование личностью определяется со-ответствующими данному уровню отношениями систем-

ного порядка, в которые включен индивид общественно необходимым образом.На понимании этих соотношений строится исследование общения как реализации личностью общественно необходимых отношений, с одной стороны, и построения ею своих личных отношений — с другой. Здесь принцип личности выступает связующим моментом между иссле-дованием общения в социальной психологии и его иссле-дованием в общей психологии.Самоопределение личности в составе коллективного субъекта связано с системой ее отношений. От того, как они складываются, зависит самоопределение и общественная активность личности. В этом комплексе различаются отношения по крайней мере трех типов: к коллективному субъекту (его задачам и целям и способу организации), к своему месту в коллективе и к другим членам коллектива. Два первых типа отношений находятся в различной связи, что и составляет социально-психологическую характеристику личности, с одной стороны, и задает способ, которым она включается в отношения с людьми на своем уровне — с другой.Например, личность может рассматривать задачи коллектива как не связанные с ее задачами, вытекающими из ее места в коллективе. В этом случае она выступает как исполнитель, отвечающий только за свой участок, но не соотносит свои обязанности с общим делом и общими целями. Обычным для этого типа .личности является от-ношение к другим, как к таким же исполнителям. Этим задается в свою очередь и тип общения, в Сферу которого может входить и сочувствие, и симпатия, и даже взаимо-понимание, но не содействие и не взаимопомощь. Социально-психологическим эталоном в этом случае обычно высту-пают лозунги: «не хуже других», «как все» и т. д. Противо-положный, коллективистский способ связи первых двух типов отношений заключается в принятии целей коллек-тива как своих личных и отношение к членам коллектива на основе взаимопомощи.Многоуроьневость субъект-субъектных отношений находит определенное отражение в иерархии личностных значимостей. «Причастность» личности к коллективному субъекту реализуется не только в ее включенности в кон-тактную группу. Она начинается с формирования ее сознания, общественных чувств, установок, мотивации, ко-

торые имеют общественно-ценностную ориентацию. *Эти общественные по существу и индивидуальные по конкрет-ному проявлению отношения образуют систему координат, внутри и относительно которой происходит формирование индивидуальной позиции, а затем — общественное самоопределение личности. С учетом этой системы коор-динат происходит двуединый процесс обособления и вклю-чения общественного индивида в социальные общности, выбор значимого окружения. Поэтому, на наш взгляд,, нельзя отрывать изучение межличностных 'отношений от общения личности.Определение человеком своей позиции в социальной действительности составляет необходимое звено обществен-ного становления личности, исходную «семантическую» единицу ее общения и развития как личности (и в психоло-гическом, и в социально-психологическом смысле). Про-цесс этого определения, как мы установили, имеет ряд этапов и составляющих. Он складывается из субъектив-ных оценочных отношений к действительности, которые имеют единую природу, хотя почему-то их разделяют на общепсихологические и социально-психологические. Позиция личности формирует мотивацию ее общения. Осознание этой позиции и есть самоопределение, проведение своей личностной линии в многообразных ситуациях общения. И здесь снова вступает в силу то личностное основание, от которого, казалось бы, абстрагируется ти-пизация общения по функциям. Оказываясь в той или иной типичной ситуации общения, личность вынуждена занять определенную позицию, так или иначе самоопреде-литься, выбирать средства и принимать решения. Типич-ность ситуаций общения на первый взгляд ограничивает спектр поведения, средств и целей. На самом же деле личность, действуя в рамках тех или иных типов общения, (семейного, служебного, возрастного и т. д.), сама типи-зирует те или иные средства по отношению к своему личностному основанию.Рассмотрим, как осуществляется процесс перемены «системного основания» (Б.-Ф. Ломов) с социально-психо-логического на личностное. Отношения с людьми опре-деляются целостной системой основных жизненных отно-шений личности. Поэтому последовательность и перемена типов общения соотносятся, во-первых, с периодами жизненного пути личности. Во-вторых, значимость и

место общения в целом (тех или иных его форм и типов) зависят от системы основных жизненных ценностей лич-ности, ее основного способа и образа жизни.Так, в различные возрастные периоды и особенно в процессе становления зрелой личности типы общения по-разному соотносятся с личностным основанием. Задачи «системы» «мать—дитя» сначала определяются фор-мированием психики ребенка, а затем — его личности. Отношения общения, которые лежат в основе формиро-вания личности подростка, должны типизироваться уже иначе, с учетом нового этапа. Значимость семейных отношений (характер которых также меняется внутри данной формы общения) меняется, возрастает значимость коллектива или контактной группы. Для этого возраста характерна «идеализация» общения, т. е. предъявление высоких требований к реальному общению, связанных с выбором личностных и общественных идеалов, типичен негативизм к стереотипизации общения и т. д.Однако для взрослой личности особенности возрастной типизации общения сводятся на нет. Это значит, что зрелая личность начинает обобщать отношения к людям и на этом основании сама типизирует и выстраивает иерархию способов общения, отводит каждому из них то или иное место в жизни. В то же время на этом уровне развития личности возрастная типизация общения замещается индивидуальной, оказывается подчиненной ее образу жизни. В зависимости от того, как систематизирует человек свои основные жизненные отношения, в какую ценностную иерархию их выстраивает, его общение с людьми осуществляется типичным для него способом, поскольку он реализует в отношениях с людьми свои жизненные ценности. Индивид начинает последовательно проводить свою личностную линию в решении всех своих жизненных задач. В этом случае оказывается уже не столь принципиальным, относится ли общение к сфере деловой или личной, а важны те общие мировоззренческие, этические и личностные принципы, на основе которых данная личность осуществляет любые виды и типы общения.Личностные принципы пронизывают не только ситуации общения, но прежде всего способы и средства общения. Зрелый человек, с одной стороны, активно ищет общения, отвечающего его жизненным ценностям, а с дру-

гой — избегает общения, идущего с ними вразрез. Тем самым задается основание для реализации этических принципов. Но если для этики главное — это моральная позиция этического субъекта с точки зрения эгоизма или альтруизма, то для психологии важно не только это, но и то возрастающее число «степеней свободы» и уровень активности в общении, который создается альтруистической, скажем точнее, гуманистической пози-цией.С одной стороны, этически-нравственное лицо и способ жизни личности формируются в личной жизни, через личностные отношения, но с другой — личность вступает в общение с другими людьми как «представитель» той или иной этической позиции. Говоря точнее, ее этическое самоопределение опосредствовано характером ее отношений с людьми, а вхождение в коллектив происходит на основе этого этического самоопределения: либо эгоистического отношения к людям и делу, либо личной заинтересованности в общем деле, что и есть — только в ином выражении — способ и образ личной жизни. Такая точка зрения на личность позволяет внутренне совместить, соотнести психологическое и социально-психологическое ее видение и в результате понять принцип развития личности.Этический, ценностный подход дает возможность ВЫЯСНИТЕ место проблемы развития личности в пределах предмета социальной психологии, определить соотношения ее самоуправления, саморегуляции и управления ее развитием «другими» (по выражению В. С. Мерлина), т. е. ее воспитания другими людьми. Этический подход к личности продуктивен именно на почве социальной психологии, потому что он выявляет, с одной стороны, принципиальную ненормированность управления лич-постью своим нравственным поведением (построение морального поведения вне зависимости от санкций, порицаний и мнений), ас другой — чрезвычайную значимость для человека общественного мнения, особенно мнения коллектива, контактной группы.Однако это последнее нельзя сводить к простой «инте-риоризаций» норм, команд и т. д., так как осуществляется выработка личностью такого отношения к коллективу, при котором мнение и норма последнего становятся личностно значимыми. Общественные нормы и ценности,

существуя объективно, не просто принимаются лично-стью, а опосредствуются ее глубоко личным отношением к коллективу, людям, обществу и его нормам, т. е. отношением, выработанным самой личностью.«Строительство» личностью своих отношений и в мо-рально-этическом, ив более широком социальном плане обнаруживает специфику ее активности, возможность расширения сферы и роста «степеней свободы». Отсут-ствие внутренних противоречий не всегда есть признак гармонического развития личности. К сложному вопросу о движущих ее развитием противоречиях подойдем не-сколько с иной стороны. Основные отношения личности к действительности не должны быть противоречивы — к такому заключению подводят нас исследователи личности несовершеннолетних правонарушителей и лиц с от-. клоняющимся поведением (Э. И. чДранищева). Они обра-щают внимание на такие черты личности, как ригидность, конформность, которые, не являясь причиной антисо-циального поведения, «участвуют в формировании спо-собов его осуществления» (Э. П. Замуруева и др.), на ситуативность как свойство личности, девальвацию цен-ностей (Г. X. Ефремова, А. Р. Ратинов). Иными словами, по их мнению, личность оказывается во власти случая и чужого влияния именно тогда, когда не построено ее устойчивое и непротиворечивое отношение к действитель-ности, к нравственным и социальным ценностям. Как субъект, активно определяющий сам линию своего по-ведения, она выступает только тогда, когда, не колеблясь, принимает моральные решения и утверждает их своими действиями, поступками. Это означает неприемлемость по отношению к этой сфере концепции, рассматривающей образование цели и выбор способов действия всегда в зависимости от условий и ситуаций или мнений случайных людей.По отношению к ситуациям и задачам личность «строит» свою мотивацию, определяя ее из коренных отношений. Несформированность этих отношений означает неспо-собность выработки собственных мотивов и приводит к поведению по типу ситуативного или подчинению чужому приказу и примеру.С этих же позиций можно рассмотреть выбор индивидом той группы, мнению которой он готов подчиняться («значимых других»). Как показывает практика, осво-

божденные из колонии ребята сами ищут и находят группу, ценности которой они готовы принять, даже если эту группу им приходится искать в другом городе. Значение ценностей для личности определяет не контакт-ность группы, а характер жизненных отношений лич-ности, который разделяется (или не разделяется) этой группой. Например, груз противоречивости отношений личности может сниматься группой. Все это объясняет, почему личность с четкой системой отношений и ценност-ных ориентации, не совпадающих с соответствующей системой отношений в контактной группе, способна про-тивопоставить свое мнение мнению группы и отстаивать его вопреки препятствиям. Таким образом, можно го-ворить о случайности определенных форм общения или их органичности по отношению к данному человеку. Особенно четко, делается выбор значимых людей и форм общения, отвечающих потребностям данной личности. Один человек, ища похвалы и лести, общается в основном с теми, кто дает возможность проявить по отношению к ним превосходство своей силы, ума; другой стремится к тем, кто может помочь забыться, третий — к тем, кому надо помочь. В каждом из этих случаев функции общения соотнесены с личностью, ее потребностями (хотя это и не означает, что существует зависимость только указанного вида).Сказанное относится и к формам, и к способам общения. В этой связи интересны воспоминания А. Блока о Леониде Андрееве. «Работали ли мы вместе над чем-нибудь? — Никогда. Часто мы встречались? — Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? — Выл один, но этот разговор очень мало касался обоих нас. . . Любил я Леонида Николаевича? — Не знаю. Был я горячим поклонником его таланта? — Нет, без. оговорок утверждать этого не могу. Несмотря на все это, я чув-ствую, что у меня есть одно, длинное и важное воспоми-нание об умершем. . . важное — потому что оно связано с источниками, которые питали его жизнь и мою жизнь. И однако, если бы сейчас оказался в живых Л. Н< и мы бы с ним встретились опять, мы бы также не нашли никаких общих тем для разговора. . . Мы встречались и перекликались независимо от личного знакомства. . . Леонид Андреев, который жил в писателе Леониде Нико-лаевиче, был бесконечно одинок, не признан и всегда

обращен лицом в провал черного окна, которое выходит в сторону островов в Финляндии, в сырую ночь, в осенний ливень, которые мы с ним любили одной любовью» 1б. ^ Опираясь на исследования А. А. Бодалева по восприятию человека человеком, мы предположили, что социальная обусловленность психики реализуется через соотношение не только с миром вещей и общественных предметов, но прежде всего с миром людей и другим человеком. Психика связывает нас с другим человеком, с созданным людьми миром. Еще более это касается личности, которая творит свои разновидности общения и их причудливые формы, превращая общение с другим в целый мир. Живя в мире идеальных образов других людей, она способна перевернуть реаль ную жизнь ради идеала. Мир общения — душевного и духовного — еще надолго останется сокровенным миром, который вдумчиво и осторожно приоткрывают для нас лишь большие художники слова. Однако уже самый факт того, что каждый знает о его существовании, позволяет понять, что и формы, и мера того, чтб вбирается личностью в общение с другим человеком — будь то весь мир или так и не найденное слово, — зависит только от нее самой. Поэтому она выступает субъектом общения в подлинном значении этого слова.Обращаясь к жизни Л. Н. Толстого, мы узнаем, сколь мало он доверял своему непосредственному чувству к женщине, как он стремился построить отношения на разумной основе, согласно высоким моральным требованиям и идеалам. Однако, хотя он предъявлял эти строгие требования не только к другим, но и к самому себе, ставя за'дачу постоянного морального совершенствования, он не достиг ни прочности отношений, ни человеческого удов-летворения на своем трудном и сложном духовном пути. Можно только предполагать, что известный ригоризм, рассудочность, и строгость лишили его общение той непосредственности, открытости и доверчивости по от-ношению к другим, без которых невозможна любовь как человеческое отношение, а не только человеческое чув-ство. Именно в сфере душевного и духовного общения необходимо то творчество, которое, не объективируясь

15 Блок А. Соч.: В 2-х т, М.: Худож. лит., 1955, т. 2, с. 328, 334.

ни в каком продукте, испытывает личность на ее подлин-ность.Нужно сказать, что выводить все общение из психологии личности было бы так же неверно, как и «вычитать» личность из этого общения, типизируя его безотносительно к личностному основанию. На наш взгляд, психология общения вычленяет свой предмет, рассматривая, как люди, вступая в общение, создают отношения между собой как субъектами общения. И отношение между людьми, будучи результатом уступок со стороны одного, конвен-циональным соглашением в определенных заданных и обусловленных обоими пределах или сердечным взаимным согласием, тем не менее при всем различии этих конкрет-ных соотношений есть некоторый идеальный продукт, который является итогом их взаимных усилий. Это «третье», что они создают иногда сложным и долгим пу-тем, имеет право на изучение, поскольку всегда может быть определен его характер через позиции участников.Возникнув, это отношение детерминирует в свою очередь другие акты общения, стратегии и тактики и субъективные отношения к людям. Так, например, уступка одного человека в раз и навсегда определившихся отно-шениях затем может вызывать постоянное глухое или открытое раздражение в адрес другого. Однако здесь можно говорить уже о детерминации этого чувства не самим по себе поведением или субъективным отношением другого, а именно положением подчиненности, зависимости и т. д. Точно так же иногда в семье вопреки стереотипу отношений старших к младшим складывается так, что кто-то из детей после смерти отца-кормильца начинает выполнять роль старшего и по отношению к младшим, и по отношению к матери.В каждом акте общения, в конкретных ситуациях воспроизводится тип установленного прежде отношения с теми или иными вариациями, которые несущественны сами по себе. Однако существенно то, что динамика и характер частных актов и ситуаций общения могут быть поняты уже не соотносительно с личностями, участвую-щими в общении, а соотносительно с логикой их общего, совместно созданного отношения. Оно лишь подтверж-дается конкретными актами общения, но не изменяется ими. Каждый из участников общения в своем реальном поведении либо «стиснут» рамками сложившихся от-

ношений, либо, напротив, каждый раз поднимается до их уровня, хотя они и складывались не без его участия. Такое предположение об отношении людей как о не-котором идеальном'продукте, некотором «мосте», свяаы-. вающем их.иозволяет подойти к анализу разных типов отношений. Одни из них выступают как простая коопе-рация, в рамках которой происходит своеобразное «раз-деление труда», взаимодополнение способностей одного способностями и особенностями другого. При этом личности совместно образуют то, что богаче и полнее каждой из них в отдельности. В другом типе отношений союз может носить в известном смысле паразитический характер, хотя при этом позиции внутри него могут быть различны. Эти отношения не являются в строгом смысле взаимными: живет ли один за счет другого, представляя более слабого в этом союзе, он не вносит ничего (или почти ничего) своего, или один живет за счет другого, но как более сильный также мало что дает другому. Этот перечень отношений может быть продолжен. Однако обращает на себя внимание, что при всем богатстве и, казалось бы, неповторимости отношений людей они все-таки в прин-ципе поддаются типизации.Для нашего анализа существен другой аспект научной типизации отношений общения. Социально-психо-логический анализ позволил выделить, например, такой тип отношений, когда один из общающихся относится к другому как к средству для достижения личных целей. Сравнительно с этим типом .отчетливее выступает такой, когда один человек относится к другому как к личности, и соответственно этому строится их отношение. Такое отношение означает, что этот другой признается первым во всей совокупности своих человеческих качеств и «прав», в том числе и в праве быть непохожим на первого, поступать в соответствии со своими интересами, в праве на соб-ственный жизненный путь. Такое признание в значительной мере определяет характер осуществляемого ими от-ношения. Будет ли оно строиться на чувстве или на де-ловой основе, при всех условиях оно дает простор для взаимного проявления личностей и свободы их общения. Такое отношение не регламентирует совокупность спо-собностей, проявлений и черт, которые включены в него, поэтому оно является перспективным. Не «принуждая» к общению определенным образом, оно оставляет за ними

право общаться любым удобным для этих людей способом. Наиболее точно этот тип отношения определил С. Л. Ру-бинштейн в книге «Человек и мир», рассматривая эти-ческий характер человеческих отношений как «утверждение самого существования другого человека» 16. Важным с этой точки зрения является не то, как данный человек отнесется ко мне, чтб он захочет включить и чтб войдет в сферу наших отношений,? а сама^безотносительная ко мне, моим потребностям и интересам объективная ценность его личности.Как правило, такой тип отношения не только является совместным способом существования личностей, но и открывает перспективу для их развития. Через такое отношение общение с другим человеком не просто удовлетворяет отдельную специальную потребность парт-нера (в помощи, понимании, самовыражении и т. д.), а отвечает зрелому отношению к людям в целом. Соответ-ствующая личностная «установка» может реализоваться и в общении с близкими, и в общении с «дальними», она исходит из признания ценности самого существования человеческой личности безотносительно к ее отношению ко мне. При создании таких отношений личность как бы «выносит себя за скобки», исключает свое личностное основание, и тем не менее это изменение точки отсчета при построении отношений оказывается, как правило, наиболее плодотворно для обоих. В создаваемое отношение обе личности в оптимальном случае включают все богатство своих отношений к миру, поскольку такое отношение не связывает, не обязывает, не ограничивает, а дает простор их развитию и свободе общения.Психологически при этом личность не просто удовлет-воряет свою потребность в дружбе, помощи и т. д., а раз-вивает свою способность утверждать в другом человека, исходить из другого, а тем самым развивает и удовлетво-ряет свою самую высшую потребность — в человечности.

18 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии, с. 375. «Полюби нас черненькими, беленькими всякий нас полюбит», — пишет С. Л. Рубинштейн. — Подлинный'смысл этого положения о том, чтобы любить человека не за тот или иной его поступок, встретивший одобрение или порицание других людей, который может быть случайным, а за него самого, за его подлинную сущность, а не за его заслуги» (Там же).

Следующий тип отношений заключается в возможности проявления индивидуальности личности. Если утверждение существования другого как личности предполагает признание его права на самоопределение, свободу, в том числе непохожесть на меня, на разность интересов, то при общении этого типа общее отношение должно основываться на принципе различия индивидуальностей и праве на выбор формы общения в соответствии с ним. Безусловно, каждая личность в той или иной мере есть индивидуальность. Однако кооперация индивидуальностей может быть очень разной по своему характеру. Простая кооперация, как мы установили выше, состоит в соединении отдельных усилий, отдельных способностей, отдельных ценностей и т. д. Союз индивидуальностей же должен быть таким, чтобы в нем открывался простор развитию каждого состоящего в нем прежде всего как индивидуальности. В жизни, правда, редко встречаются подобные союзы ярких индивидуальностей, больших та-лантов.С примерами подобных союзов мы сталкиваемся, читая воспоминания о дружбе А. М. Горького и А. П. Чехова, Л. Н. Толстого и А. П. Чехова. В более личных союзах больших талантов мы часто находим признаки трагичности судьбы одного из них 17. Это происходит в силу трудности создания таких просторных отношений, при которых возможен был бы в рамках союза расцвет каждой из индивидуальностей. Эти трудности усугубляются

17 Личные отношения А. М. Горького и талантливой актрисы М. Ф. Андреевой сложились так, что она бросила театр, добровольно пожертвовала жизнью артистки, успехом, славой, сосредоточив свои душевные и жизненные силы на-помощи Горькому, заботе о нем и поддержке. Но, как известно, несмотря на это, их отношения были прерваны по инициативе М. Горького. Отношения А. П. Чехова и О. Л. Книппер-Чеховой (актрисы• того же Художественного театра) прямо противоположны по «расстановке сил». Они принимают решение, согласно которому Книппер-Чехова продолжает играть в театре, а Антон Павлович вынужден жить по состоянию здоровья почти круглый год в Ялте. Здесь, казалось бы, найдено оптимальное решение, при котором каждый продолжает жить той жизнью, которая определяется его дарованием. Однако письма Чехова к жене трагичны: в них в максимально скрытой юмором форме выступает трагичность его одиночества. Он погибает духовно и физически, не может писать. См.: Чехов А. П. Поли. собр. соч.: В 20-ти т. М.: Худож. лит., 1959, т. 19.

и жизненными обстоятельствами, трудность преодоления которых иногда едва ли не больше, чем трудность построения самих отношений.Наконец, высшим типом человеческого союза по этойтипологии является утверждение в другом человечности.Если в первом случае речь шла об утверждении другогочеловека, его существования, во втором — об утверждении «другого» в человеке, т. е. его права на особенноесуществование, то здесь речь идет об утверждении в другом человеке его человечности. Этот тип отношения какпредмет изучения непосредственно объединяет психологию и этику. —Этикой охватываются не только проблемы идеального существования этических ценностей, нравственные законы личностной регуляции, законы нравственной жизни, но прежде всего отношения людей и психологические способы их отношений. Не входя более подробно в эту сложную проблему, можно отметить лишь следующее. Этичность личности определяется не только ее следова-. нием нравственным нормам, выработкой механизмов нрав-ственной регуляции и саморегуляции, но прежде всего ее способностью видеть человеческое в другом человеке. «Из характера этого отношения,'— пишет К. Маркс, — явствует также, в какой мере потребность человека стала человеческой потребностью, т. е. в какой мере другой человек в качестве человека стал для него потребностью, в какой мере он сам в своем индивидуальнейшем бытии является вместе с тем общественным существом» 18.Признавая всю условность и схематичность нашей типизации, можно, однако, указать на вытекающую из нее необходимость выявить то качество, в котором соотносятся субъекты в общении, а также зависимость от этого качества характера создаваемого ими отношения. На первый взгляд анализ типов общения и отношений, который мы провели применительно к личностному основанию, резко отграничил сферу общей психологии от "" социальной. Однако как раз на основе приведенной типологии можно соотнести социально-необходимое и сугубо личное общение. Личность, рассмотренная в разном качестве и «достоинстве», в котором она вступает в обще-

18 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Госполитиз-дат, 1956, с. 587.

вне, Позволяет сомкнуть сферу общей и Социальной психо-логии^. Утверждение личности в другом человеке про-исходит в сферах общественно необходимого, собственно социального и личного общений. Уважение к товарищам есть отношение такого типа, при котором в другом утвер-ждается личность. Отношения в коллективе, как и от-ношения близких людей, должны строиться на самых высоких принципах нравственности, этики. Через раз-витие того качества, в котором включаются в общение субъекты, происходит сближение между личным и обще-ственным, между ближними и дальними. Дри этом иерархия ценностных отношений личности предстает уже совсем в другом качестве — совокупности ее жизненных отношений — к людям, к делу, к жизни в целом. Место и характер общения в жизни каждой личности выступают пробным камнем ее самой. Если человек способен на под-линное уважение к другому, на признание в нем личности, индивидуальности, человека только в сфере интимно-- личной жизни, то это служит характеристикой его_ са-мого. Независимо от того, выступает ли другой человек в качестве другого «я», близкого «ты», или в качестве неопределенного «он», личность, абстрагируясь от меры этой близости, должна обнаружить свою способность строить отношение к нему как субъекту, а не как к объекту. Как мы отметили выше, это происходит не просто при следовании, нормам и ценностям, как таковым, а при ут-верждении ценности другого человека посредством по-строения соответствующего этой ценности -отношения с ним. Через психологию личности происходит смыкание не только общей и социальной психологии, но и этики, и социальной психологии.Типология качеств личностей, вступающих в отношения, не может быть оторвана от типологии отношений как того третьего, что они совместно создают. Соответственно одни отношения подобны качающемуся над пропастью мостику, которые иногда плетут в горах, другие :— ухабистой проселочной дороге, третьи — эстетически пре-красным сооружениям из стекла и бетона. Одни из них действительно дают простор для всестороннего проявления и развития качеств личностей, другие затягивают душевные и жизненные силы в трясину бесперспективных, изнуряющих выяснений отношений, которые от этого не становятся ни свободнее, ни лучше. Узость, бедность

и непрочность отношений ставят их в зависимость от одного коммуникативного акта, одного поступка: один неверный шаг, и отношения разрушены. Боязнь этого шага сковывает и ограничивает людей, лишает их чувства уверенности в себе, возможности разнообразного проявления, активности. Прочные отношения выдержи-вают несовпадение и мнений, и настроений, и состояний, выдерживают и ссору. Они не подвластны ни ходу времени, ни событиям, ни обстоятельствам, ни самому изменению личности.Просторные отношения допускают и перемену ролей — более сильный в одном выступает в качестве более сла-бого, ведомого в другом, более сильный и мужественный в один период жизни может позволить себе слабость в другую пору и т. д. Для двух людей в разное время само созданное ими отношение имеет разную ценность. Умение сохранить отношение вопреки несовпадению позиций каждого из его участников и есть особая способность лич-ности к общению. Она присуща зрелой личности, которая не просто так или иначе относится к людям, но, умея ценить в других*людей, умеет ценить и сохранять от-ношения с ними. Это не просто качество общительности или необщительности, а высокая способность отстаивать отношения вопреки движению жизни — изменению вре-мени, позиций, положений и обстоятельств.Вместе с тем способность личности сохранять отношения не означает растворения в них, это, напротив, умение непротиворечивым образом найти им место в целостности жизни, сочетать эти отношения со способностью включаться в серьезные жизненные дела и задачи. Отно-шение оказывается просторным, если оно органически соединено с другими жизненными и общественными по-требностями личности, не приходит с ними в противоречие. Функциональные отношения, при которых другой выступает в качестве объекта, а не равноправного пер-вому субъекта, обладают высшей степенью непрочности. Поскольку они строятся на целях, которые лежат за пределами собственно человеческих личностных качеств общающихся, постольку качества, которыми люди реально обладают, не «вмещаются» в эти отношения и несообраз-ным образом «торчат» из них, как уши волка из маски зайца. Такие отношения требуют, что очень существенно, как правило, изощренных тактик и хитроумных стра-

167

тегий. Это происходит потому, что использование человека в целях, не совпадающих с его интересами, внушение ему, что его цели совпадают с моими, наконец, временное совпадение интересов в функциональном союзе требуют особых усилий и забот. Со всех сторон такому союзу грозит опасность разрушения — и извне, и изнутри. Поэтому, как правило, здесь необходимы дополнительные средства для его упрочения, набор которых свидетельствует о качестве отношений и нравственности его инициатора. Используются и лесть, и обман, и другие «слабости» объекта. Судьба таких отношений различна. В некоторых случаях следствием являются раздвоение личности, моральные издержки, которые закрывают возможность ее общественного развития.На этом негативном примере становится ясно, насколько важна для личности возможность сохранить и утвердить в общении свою психологическую личностную целостность, включиться в общение личностно' непротиворечивым образом: не создать разрыва между мотивами общения и ценностями. Утрата принципов в угоду ситуативным мотивам общения, выгоде временного союза на определенном уровне ведет к распаду ценностно-мотива-ционной сферы личности; достигая критического предела, признание ценностей становится формальным, и они разрушаются. Цинизм в его психологическом выражении и есть оправдание такого разрыва. Он же порождает и выбор средств общения и форм поведения. Здесь происходит расхождение между словом и делом, преобладание слов в ущерб делу, словесное внушение «выгодности» целей и союза для обоих.В разрешении противоречий между (своими и чужими) интересами и с точки зрения этики, и с точки зрения психо-логии решающую роль играет позиция правды, занимаемая личностью. Она есть не что иное, как этический эквивалент признания личности в другом, его права на другой путь, другие решения и т. д., а потому исключает необходимость лжи и притворства, что позиции абсолютно совпадают. Позиция правды предполагает доверие и веру в другого, что является исходным условием человеческого общения.Эта позиция предполагает готовность разрешить противоречия и мужество идти на них. Двойственность, неподлинность личности приводят ко лжи или замазыванию

противоречий, стремлению выдать свою позицию за об-щую, маскированию истинных целей и намерений и не-избежно связанной с этим сложности и двойственности поведения. Такой способ установления и сохранения от-ношений при их внешней непротиворечивости оборачи-вается моральными издержками, раздвоением или дегра-дацией личности. Поэтому отстаивание открытых, прав-дивых отношений есть утверждение личностью этического в жизни, в способе общения с людьми. Здесь речь идет не об отстаивании каких-то особых этических идеалов в поведении, а об элементарно нравственных отношениях.Известная стабильность в отношениях сохраняется на протяжении жизненного пути человека: некоторые из них становятся привычными; общение, кажется, уже не требует душевных усилий. Однако одновременно с этим они часто теряют свою личностную актуальность. Становясь привычными, они перестают насыщаться живым чувством, становятся пустыми и пересыхают как старое русло. Развитие личности, ее человеческих потребностей перемещается в сферу других отношений, требует новых общений, встреч, усилий, тревог. Другие отношения, напротив, обрастая в ходе жизни совокупностью обратимых и необратимых обстоятельств, превращаются в своеобразные пласты жизни. Смерть близкого человека уносит целый такой пласт, а не только его самого. Какие-то отношения в этой иерархии заменимы, восстановимы. Но другие, воплощая самые высшие жизненные ценности, бывают равны самой жизни, смыслу жизни.Хотя мы образно сравнивали отношения людей с возводимым ими мостом, реально развитие и личностей через отношение, и самих отношений связано и осуществляется только в порядке разрешения противоречий. Наличие разного типа отношений не отменяет этого правила. За редким исключением, само исходное субъективное отношение одного человека к другому является противоречивым, а раз так, то и создаваемое ими отношение становится через противоречие.Причины противоречивости отношений часто лежат в самом жизненном контексте, в системе обстоятельств, в которых они строятся. До сих пор мы анализировали отношения, абстрагируясь от этого контекста. Между тем именно в нем возникают причины противоречий. Способность человека их разрешать и является мерилом

личностной зрелости, мужества, стойкости и принципиаль-ности. За спектром человеческих чувств, с которыми свя-заны и через которые осуществляются отношения, скрыт их человеческий, общественный характер. Но именно он дает возможность укреплять отношения людей друг к другу через разрешение противоречий. При этом отношения людей выступают как некая идеализированная действительность, что дает возможность отнестись к ней, выверить способ построения отношений, разрешить противоречие. Другой человек и отношение к нему создают совершенно особого рода «субъективное пространство», в котором не ситуативно, не под влиянием одномоментного чувства разрешаются противоречия обоих, каждого в отдельности и их жизненных обстоятельств.Но все эти отношения строятся не на «необитаемом острове», а в сети других субъективных и объективных отношений. Так, отстаивание права на дружбу, любовь, на выбор этого, а не другого человека сплошь и рядом осуществляется через противодействие мнению окружаю-щих. Характер отношений двух людей иногда оказывается не соответствующим традициям, принятым правилам -и т. д.Среди таких препятствий и противоречий внешнего плана наиболее трудноразрешимым является то, когда противоречивыми оказываются отношения с данным и с другим (тоже близким) человеком. Таковыми для мужчины (или женщины) часто оказываются отношения к матери и жене (матери и мужу). Причина их противоречивого характера не в самом человеке, а в позициях близости, т. е. во взаимных притязаниях на близость к одному двух других людей, когда они противопоставляются друг другу. Только мудрость, бесконечное терпение, доброта и сила воли позволяют человеку, который невольно становится «ответчиком» за взаимоотношения всех, разрешить их с по-зиций доброй воли. Общение (встречи, разговоры, поступки и т. д.) часто имеет два плана», т. е. демонстрируется то или иное отношение, за которым на самом деле постепенно аккумулируются чувства неудовольствия, приобретающие страшную взрывчатую силу.На приведенном примере отношений наглядно проявляется диалектика позиций людей и их отношений. Исходно отношения как будто бы заданы определенной расстановкой сил (позиции детей и родителей, мужа

и жены и т. д.). На самом же деле субъекты общения, строя свои отношения при заданных позициях и не меняя их, наполняют свои отношения различным человеческим содержанием. Здесь и выступает их особое качество субъектов общения в отличие от ролевых предписаний, задаваемых теми или иными позициями. р!* Такой взгляд открывает возможность оценить формально-логический подход к проблеме общения как неадекватную методологию его исследования. Позитивистская методология, на которой базируются различные психологические направления, описывает общение как непосредственно данное эмпирическое явление, интерпре-тируя его посредством динамических, математических по-нятий и принципов, т. е. определенным образом форма-лизуя его. Эту тенденцию наглядно выражает самый факт использования теории игр (А. Раппопорт) для изучения общения, его ситуаций, взятых безотносительно к психо-логическим характеристикам его участников.Нет необходимости доказывать, что описание отношений к типу «платежей», распределения «выигрышей» между участниками и ряд других — эти различные попытки математического моделирования общения, во-первых, основаны на его понимании как эмпирического явления, вырванного из социальных и психологических детерминаций. Во-вторых, его реальную сложность, многоуровне-вость, противоречивость исследователи, стоящие на таких позициях, пытаются представить и свести к одному обще-нию.Так, принципы соответствия или несоответствия, от-сутствия или наличия баланса у разных представителей когнитивистского направления, используемые для объяс-нения общения, по существу мало чем отличаются от прин-ципов притяжения и отталкивания, взятых в системе силовых отношений в бихевиористских описаниях, осно-ванных на теории поля К. Левина. Динамика, а тем более противоречивость отношений, имея свои достаточно ти-пичные причины, никак не выводима из формально уста-новленных принципов, она восходит к своим истинным «авторам» — субъектам общения, создающим взаимные отношения, которые в свою очередь '"осуществляются через реальные коммуникации, поведение, поступки.Ни 'при общении как 'построении отношений, ни при общении*как их сохранении субъекты не уравниваются.

(Поэтому тут невозможна никакая формализация.) Принцип уравнивания субъектов общения не объясняет того факта, что созданное ими отношение в дальнейшем по-разному детерминирует каждого из них. Отношение и строится, и сохраняется разной ценой для каждого из субъектов, хотя они строят его совместно. Способ со-хранения и построения отношений вопреки ситуациям, вопреки внешним обстоятельствам, ,наконец, вопреки субъективному настрою другого, как мы видели, обна-руживает особую способность личности, которая прояв-ляется у нее только как у субъекта общения, — ее мо-ральное и человеческое мужество. Но именно исходя из этого, мы не считаем правомерным применение принципа «обратимости отношений» ни в психологии, нив этике. Этот принцип был в свое время сформулирован И. Кантом, который считал, что человек должен поступать по от-ношению к другим так, как он хочет, чтобы поступали по отношению к нему. Этот принцип, хотя и неявно, пред-полагает известное взаимосогласование (балансирование) этических позиций в отношениях людей. Из этого может быть сделан такой вывод: поступай с людьми хорошо в той мере, в какой они хорошо относятся к тебе. Этот принцип этической «договорное™» подрывает, на наш взгляд, самую суть морали как высшего регулятора человеческих отношений. Принцип взаимосогласования и соизмерения этических позиций, по нашему мнению, ограничивает этический идеал и способность следовать ему безоговорочно попыткой соизмерить этот идеал с прак-тикой непосредственного поведения, общения, поставить его в зависимость от конкретных актов общения. Так и возникает формула «ты—мне, я—тебе». Это и приводит к положению, когда люди перестают вести себя согласно моральному идеалу, согласно нравственным принципам, поскольку другие ведут себя по отношению к ним иначе. Отвлечение от ситуации, от практики непосредственно сложившегося общения и есть реальная психологическая способность личности разрешить противоречие между тем, как поступают другие, и этическим идеалом и после-довать ему. Это и есть способность субъекта общения поступить на благо другого человека вопреки своему благу (своим настроениям, устремлениям и т. д.). Именно эта способность, абстрагируясь в общении с другими от си-туации, и от психологического состояния, и от субъектив-

ного отношения другого человека, поступать в соответ-ствии с этическим идеалом, вскрывает подлинную этич-ность человека и сложность разрешаемых им психологи-ческих противоречий. Здесь-то и открывается способность подняться на высший этический уровень и выйти из «зам-кнутого круга», который образуют и общение, и поведение людей. Абстрагирование от обстоятельств, от непосред-ственной ситуации, от субъективного отношения другого и является проявлением истинной свободы в общении, способности людей к творческому построению своих от-ношений.Понятие творчества, на наш взгляд, применимо не только к сфере создания материальных продуктов и произведений искусства, но и к сфере создания человеческих отношений и утверждения их человечности. Психология должна донести до людей ту простую истину, согласно которой способность идти навстречу трудностям и противоречиям и достойно разрешать их не только ничего не отнимает у человека, но, напротив, развивает в нем самые высокие человеческие качества — человеческое достоинство, душевную свободу и мужество. Здесь понятие свободы (в аспекте общения), активности и развития совпадают.Высший уровень построения отношений в соответствии с этическими принципами и идеалами психологически может реализоваться в общении весьма различным образом. В одних случаях это утверждение общественно значимого, в других — преодоление своей эгоистически-утилитарной позиции, в третьих — противопоставление ценности полезности. Этический уровень может проявляться и в способности принять подлинно этическое решение, и в отдельных поступках, и в отношении к одному человеку, и ко многим людям. В одном случае личность сама становится подлинно этичной в процессе построения отношений с другим человеком, в другом — она высту^ пает как результат творчества другого, в третьем — отно-шения с человеком выступают как опыт построения всей жизни. Иногда отношения двух людей выступают своеобразным идеалом для других (например, отношения К. Маркса и Ф. Энгельса).Как мы уже отмечали, характер отношений дает про-странство для развития личности, а само их построение есть реальный процесс ее развития, хотя очевидно, что

оно происходит не просто в общении с людьми, а в сов-местной с ними деятельности. Личности различаются в ва-висимости от того, в какой сфере жизни происходит их развитие — интимно-личной или сфере общественной жизни. Однако, на наш взгляд, неправомерно противо-поставление самих по себе этих сфер. Любую сферу общения нельзя свести только к проявлению чувств, симпатий, антипатий, чисто субъективного отношения. Общение и построение отношений как некоторая объективированная форма есть то, что организует, отбирает, исключает и вос-питывает человеческие чувства, с одной стороны, с другой — регулирует дела, поведение, поступки. Построение отношений и есть в своем другом выражении соразмерность чувства и дела, их выверенность, их адекватность, соединяющаяся с искренностью и верой в другого чело-века. Поэтому противопоставление личной и общественной сфер — одной как чисто субъективного, другой как объективного проявления личности — неправомерно.Чувства могут не вмещаться в сферу личных отношений, могут противоречить и мешать их развитию. В то же время и в сфере общественной чувства организуются характером устанавливаемых отношений. Личная сфера требует не только любви и симпатии, но и их действенного проявления — заботы, помощи, поддержки. (Между тем одной из важнейших причин распада семейных отношений или неумения их вообще создать является иллюзия, что чувства не требуют никаких реальных доказательств, необязательно должны подкрепляться делом). Тем более в деловой сфере неправомерна абсолютизация положения, привнесенного в нашу психологию из зарубежной со-циальной психологии, о решающей роли симпатий и анти-патий между людьми.Личность на то и личность, что она не сведена к своему чувству, потребности, способности. Понятие «личность» включает в себя представледие о личностном уровне управ-ления, саморегуляции, регуляции своих способностей, потребностей, чувств. Поэтому сведение, с одной стороны, личности к ее субъективным отношениям (симпатии, анти-патии), с другой — отношений общения, носящих в группе объективный характер, толькй к субъективным проявле-ниям — это двойная методологическая ошибка. Конечно, в некоторых видах общения (дружба, любовь) для установ-ления и построения отношений определенную роль играет

принцип притягательности другого человека, его обаяние. Однако даже здесь при построении прочных отношений должна проявиться способность к абстракции ог наличных качеств человека (плох он или хорош сейчас, добр или зол), от его прошлых проявлений и субъективных отношений. Здесь нужна и способность абстракции от собственного чувства любви (подсказывающей иногда ложные пути и мнимые ценности) для понимания того, что нужно не мне, а любимому человеку.Тем самым человек подчас вступает в спор с самим собой, преодолевая способ общения по первому побужде-нию, по первому порыву "чувств и заменяя его более разум-ным, адекватным. Ни общение, ни построение отношений, регулирующих поведение и коммуникации людей, не могут быть объяснены только чувствами привлекательности, притягательности (симпатией или антипатией). Тем более не могут быть объяснены ими общественные отношения людей в коллективе., В способе построения отношений в коллективе выступает не только личностное основание, но и общественная детерминация.Даже когда речь идет об анализе роли и места в кол-лективе особенной личности — руководителя, необходимо учитывать связанную с этой общественной детерминацией его личную способность. Проявляется она в широком спектре действий и общений, отношений с людьми, в способности принимать решения, связанные с их судьбами, с воспитательным воздействием на них, с их расстановкой по деловым принципам. Это есть присущая личности об-щественная способность абстракции от личных симпатий, сложившихся ситуаций и стереотипов общения, устойчи-вости к личным неудовольствиям и противодействиям людей. Эта абстракция возможна только тогда, когда она подкрепляется деловыми общественными принципами, в соответствии с которыми и организуется сложная сеть отношений и коммуникаций.Хотя отношения руководства на первый взгляд пред-полагают обращение с людьми как объектами, на самом деле это далеко не так. В отличие от принципа манипули-рования людьми в буржуазном обществе любые отношения в социалистическом обществе должны строиться людьми как общественными субъектами и исходя из их объективной общественной ценности, полезности, общест-венных возможностей, вопреки или в соответствии с .лич-

ным к ним отношением. Для руководителя это означает видеть перспективу общественного роста людей, а не только совокупность их качеств, проявляющихся на сегодняшний день. Но такой подход требует определенной общественной зрелости руководителя, его способности оценивать тенденции общественного развития (особенно развития коллектива), динамику социальных ситуаций и их человеческого обеспечения, адекватность оценки перспективы коллектива и роста людей в, их взаимной соотнесенности.Все эти сложные способности стоят за простой партийной формулой «заботливо выращивать кадры». Конкретика личных контактов может выступать даже в конфликтной форме, которая со временем и по ходу дела устраняется, если решения принимаются на основе принципов обществен-ной ценности, полезноствГлюдей, их соответствия обществен-ным задачам.Даже не вдаваясь в специальный анализ проблемы до-верительного и конфликтного общения, ясно, что само это деление, проведенное эмпирическим путем, без учета его общественной основы, неправомерно. Оно имеет право на существование только соотносительно с общественными качествами субъектов общения в способе их связи друг с другом, в решении общественных задач. Во-первых, нет общения, состоящего только из согласия, сочувствия, симпатии и доверия, поскольку каждое из человеческих отношений в процессе построения проходит испытание через противоречия: ссору, конфликт и т. д. Во-вторых, особенно в плане социально-психологическом, на первый план выступает общественная основа того и другого. При построении коллективных отношений особенно важно наполнение высших этических принципов современным общественным содержанием. Абстрактные понятия добра и зла конкретизируются в понятиях общественной значи-мости, ценности человека, его развития, в принципах со-циального равенства, уважения достоинства человека. Социально-психологический анализ отношений, к которому мы вернулись через личность руководителя, является более 'конкретным уровнем анализа ценностных отношений, поскольку наша социальная действительность и есть та, в которой реально осуществляются принципы гуманизма, высшие этические принципы, Социально-психологический аспект личности раскрывается только

в системе отношений коллектива, ее отношений к кол-лективу, себе и другим. Социально-психологический анализ позволяет увидеть особенные способности или общественные «органы» личности — чувство долга и ответственности и общественную инициативу. Личность выступает в этих условиях как субъект, определенным образом относящийся к общественным делам и задачам и осуществляющий необходимость лично заинтересованным образом. Общественные связи с людьми здесь также в~известном смысле идеализируются: задача решается не потому, что ее решение контролируется другими людьми, а потому, что само ее решение становится престижным для личности, делом ее чести. Общественные связи с людьми представ-лены здесь не в контактном общении, а идеально, как общественная значимость выполняемого дела.«Общественный реализм» личности проявляется как адекватное представление о способе решения задачи в данных конкретных условиях. «Общественная воля» личности также проявляется своеобразно: человек берет на себя решение задачи, как бы ни сложились обстоятельства, вопреки неблагоприятным условиям, сопротивлению отдельных людей, необеспеченности некоторых звеньев решения. Внешние требования коллектива к личности превращаются во внутренне значимые требования, которые приобретают большую психологическую силу побуждения, чем, скажем, удовлетворение личных интересов, решение чисто личных задач. Ответственность выступает как регулируемое самой личностью соотношение необходимости и свободы. Иногда личность берет на себя ответственность за то, что с нее непосредственно никто не спрашивает.Действие личностного механизма ответственности, который выявляет качества личности как общественного субъекта, соотносится с действием соответствующего ему механизма организации межличностных коллективных отношений. Развитие ответственности как общественной черты личности предполагает доверие со стороны людей, снятие мелочного контроля, психологического нажима, создание атмосферы не волевого, а ценностного отношения людей. Представление об отношениях как некотором объективированном выражении общения позволяет подойти к проблеме личность—коллектив именно в таком плане. Нужно ставить вопрос не только о том, какие ка-

чества необходимы личности для включения ее в коллектив, но и наоборот: каким должен быть преобладающий тип отношений в нем, чтобы он мог сформировать соответ-ствующие качества людей.К анализу структуры коллективных отношений можно подойти не только с точки зрения наличия в ней микро-групп, микроотношений, но и с точкц зрения общественной ценности отношений для создания соответствующего климата в' коллективе. Перспектива роста коллектива может наметиться при наличии отношений высокой об-щественной ценности, которые посредством усилий руко-водителя и всего коллектива могут превратиться в пре-обладающий тип отношений в коллективе. Таким образом, в коллективе для развития личности важна не сама по себе формальная сетка межличностных отношений, а такой их тип, который представляет систему принципиально деловых и ценностных отношений, систему расстановки сил с учетом роста личностей, при которой требования к людям соотнесены с их возможностями. Такой тип отношений не только предъявляет требования к поведению людей, но и задает им эталон общения, создает простор для разрешения противоречий деловым образом. Проведенный анализ обнаруживает многоуровневость проблемы общения. Каждый из уровней выступает как абстрактный, но тем не менее дает представление о типах регуляции общения. Непосредственно наблюдаемые акты коммуникаций, средства общения, формы поведения регу-лируются не только личностями, как таковыми, но и си-стемой создаваемых ими совместно отношений. Отношения различаются по типу и уровню, достоинству и качеству. Качество отношений дает простор или ограничивает раз-витие субъектов общения. Высшим уровнем и качеством отношений является соответствие их этическим, нрав-ственным ценностям.Типология субъект-субъектных отношений позволяет подойти к пониманию более чем сложных связей общения и деятельности. Раскрытию этих связей в их разных ка-чествах и диалектике посвящен ряд работ психологов. Через раскрытие этих связей обнаруживаются новые проблемы и объекты психологического исследования — совместная деятельность людей, поведение и др.19 Эти19 Психологические проблемы социальной регуляции поведения, М.: Наука, 1976.

проблемы выходят за пределы нашего исследования, однако важно отметить,' что при обсуждении нельзя, по-видимому, рассматривать их изолированно, вне связи с принципами жизнедеятельности, общественных отношений и другими, которые намечены выше.Так, например, анализ поведения становится плодо-творным, если учитывается опосредованная личностью связь ее общения и деятельности, которая в свою очередь рассматривается в контексте жизнедеятельности. Поведение выступает как направленная на другого человека (не на объект, а на субъекта) активность личности, особая форма индивидуальной деятельности, связанная с вза-имоотношениями людей. Она и должна стать предметом специального исследования в общей и социальной психо-логии.Рассматривая ценностный, нормативный аспект поведения, важно учитывать, что не само по себе правильное поведение является мерилом нравственного развития и уровня личности. Поведение выступает средством уста-новления отношений между людьми и характеризуется этическим человеческим уровнем этих отношений. Активная или пассивная нравственная позиция личности в свою очередь вскрывается не столько через меру реализации в ее поведении норм и ценностей, сколько через ее способность выступать активным борцом за создание отношений между людьми, отвечающих этим ценностям.С. Л. Рубинштейн рассматривал проблемы этики, воспитания, нравственного поведения, включая их в жизнь. Он утверждал, что взаимоотношения людей и их поступки, реализующие эти взаимоотношения, не имеют специальной педагогической направленности, но оказывают воспи-тательное воздействие на других людей, отражаются в их сознании и душах, заставляя становиться лучше. «Все поступки человека выступают как реальное изменение условий жизни других людей, — писал он, — отсюда ответственность человека за всех других людей и за свои поступки по отношению к ним. Как воспитывать — это значит, прежде всего, самому жить настоящей жизнью и включать в нее тех, кого воспитывают, приобщая их к самой этой жизни»20. Ответственность за все содеянное и все упущенное — такова одна из ос-

20 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии, с. 372.

новных жизненных и вместе с тем философских категорий, которая лежит в основе подхода С. Л. Рубинштейна к личности. Она задает в свою очередь критерий оценки не наличного, данного поведения, а возможного с точки зрения этичности отношения людей. Нужно не просто констатировать, что каждый наш поступок мог бы пред-ставлять моральную ценность для другого человека (скажем, помочь ему, сделать его лучше и т. д.). Нужно отвечать за все то, что делается и не делается нами по отношению к людям.Характерным для этики любой эпохи был вопрос о пред-видении последствий совершенных поступков и об ответ-ственности за это предвидение, о возможности учета и предупреждения последствий. Вопрос об ответственности за то, что не сделано, что упущено в общении, — это воистину вопрос этики нашего времени. Это вопрос, кото-рый мог возникнуть только с позиций новых социальных требований к активности человека, вопрос, побуждающий его думать, что он мог бы сделать лучше, чего он еще не сделал. При его постановке раскрывается и механизм нравственной активности личности в психологии. Личность не просто следует правилам и нормам, а, предъявляя все более высокие нравственные требования к себе, достигает общественных идеалов. Психология при этом соизмеряет не столько намерения и степень их реализации, не столько должное и желаемое, сколько те силы, которые были отданы личностью ее борьбе за достойные человеческие отношения.

* * *

Подводя некоторые итоги, нужно ответить на вопрос, поставленный выше, как же обстоит дело с деятельностью индивидуального субъекта, правомерно ли говорить об ин-дивидуальной деятельности. В начале работы обсуждалась роль категории субъекта деятельности для происхождения активности индивидуального субъекта из совместного характера деятельности. Однако социальный генезис индивидуальной активности нужно отличать от процесса ее реального функционирования в конкретной социальной деятельности личности. Психологию личности нельзя вывести из деятельности, состоящей из определенных ви-дов или операций, с одной стороны, и в такой же мере

нельзя отождествить активность личности с осуществля-емой ею деятельностью — с другой.Далее, происхождение активности личности из совместного характера деятельности, из особенностей совокупного субъекта — это методологическое следствие философской категории субъекта. Когда же речь идет о деятельности личности, -об исследовании деятельности на индивидуальном уровне, то она понимается уже не в ее ме-тодологическом значении, а как реальная сфера жизне-деятельности человека. Деятельность личности в соб-ственном смысле слова начинается тогда, когда последняя включается в такие сферы социальной жизни, как общест-венно необходимый труд, социально-политическая дея-тельность и т. д. Если в социально-философском анализе активность личности выступила как обусловленная спо-собом организации деятельности совокупного субъекта, то для анализа реальной деятельности личности нужно различать ее активность и ту деятельность, которую затем она будет осуществлять уже в составе конкретной общ-ности (коллектива, группы и т. д.). Только проведя это различение, можно затем исследовать, как же личность «соединяется» с деятельностью, т. е. становится ее субъ-ектом.Личность как субъект деятельности — это понятие со-вершенно иного порядка, чем общеметодологическая ка-тегория субъекта. Однако, так же как при методологиче-ском анализе совокупного субъекта, мы обращались к принципам его организации, его структуры. Отвечая на вопрос, как личность становится субъектом деятельности, нужно выявить принципы ее организации на инди-видуальном уровне. Исходно личность выступает целост-ным образом, является организатором, формирующим свою способность к деятельности, свою активность. Поэтому если в составе совокупного субъекта выступает ее особенность, частичность, то в процессе становления ее субъектом деятельности, напротив, выступает ее самостоятельность, целостность и самоорганизация.Саму проблему активности мы не рассматриваем спе-циально, она нуждается в особом исследовании. Однако в интересующем нас плане возникает вопрос об индивидном синтезе природных и общественных форм бытия человека, об индивидном способе их организации. Активность индивида и личности — это разные уровни актив-

ности, характеристика которых также нуждается в спе-циальной разработке. Активность личности — это уже самоорганизация, саморегуляция, формирование личностью себя как субъекта деятельности. Индивидом — этой в известном смысле обособленной по форме бытия организацией — осуществляется синтез природных и об-щественных способностей, формируется активность. Лич-ность направляет, регулирует и т. д. свою активность, превращая ее в реальную социальную деятельность. Активность личности — что существенно для нашего ана-лиза — связана с характеристикой ее жизнедеятельности, с тем, что личность выступает в совокупности своих отно-шений к миру, людям и т. д. Поэтому, говоря о личности, мы вначале исследуем ее в жизнедеятельности, а затем, определив на этом основании ее активность, приступаем к ее анализу как субъекта деятельности.Какую бы из реальных сфер жизнедеятельности мы ни избрали в дальнейшем для анализа того, как личность становится субъектом деятельности, нужно выявить процесс ее становления этим субъектом. В зависимости от того, исследуем ли мы личность в движении производства, в жизни коллектива, в профессии, это становление каждый раз выступает в своем конкретном облике. Этому соответствует специализация психологического исследования на области инженерной психологии, психологии труда, профессиональной подготовки (профотбора) и т. д. Психология может расширить перечень этих сфер, включив в них общественную деятельность и поведение, связанные с субъект-субъектными отношениями. Сейчас важно отметить другое.Возражая против отождествления общественно-исто-рического и индивидуального субъектов, мы подчеркивали особенность и известную частичность индивидуального субъекта по отношению к совокупному субъекту и вза-имодополняемость их по отношению друг к другу. Иссле-дуя процесс становления личности субъектом деятельности (труда, профессиональной деятельности и т. д.), мы, напротив, исходим из целостности, системности личности и ее активности по отношению к известной частичности (специализации) ее общественно необходимой профес-сиональной деятельности. Поэтому определить личность как субъекта деятельности отнюдь не означает связать ее с данным видом профессиональной деятельности, с дан-

ным видом деятельности операторов и т. д. Конечно, включаясь в определенную сферу деятельности — произ-водства, управления, индивид оказывается включенным в систему отношений, характерных для этой деятельности (систему «человек—машина» и т. д.), согласно которым он должен действовать заданным образом. Однако проб-лема определения'состава объективно требуемых от инди-вида данным видом деятельности операций, необходимых навыков и умений, не должна затемнить другую, более важную для психологии проблему.Человек включается в деятельность как личность, в совокупности сложившихся или становящихся ее отно-шений к миру, людям, событиям, задачам, жизни в целом и к самой себе. Кроме того, для психологии личность обладает и определенными индивидуальными способно-стями, интересами, склонностями, чертами характера, что не может не проявиться в основном жизненном занятии человека, основном деле жизни — труде. Поэтому становление субъектом деятельности должно исследоваться общей психологией (и такими ее отраслями, как инженер-ная, и др.) прежде всего как процесс всестороннего про-явления личности в труде, жизни, в профессии, индиви-дуального отношения к ней. Становление субъектом дея-тельности предполагает общественную (социальную, про-фессиональную и т. д.) регуляцию деятельности индивида, управление ею путем организации условий деятельности, создания климата в коллективе и т. д., с одной стороны. С другой — личность в качестве субъекта деятельности не только развивает свое профессиональное мастерство, но и обнаруживает личностную способность организации деятельности и саморегуляции. В оптимальном случае она оказывается субъектом, обладающим неисчерпаемым творческим потенциалом, регулирующим, совершенствую-щим качество деятельности и развивающимся в ней. Особенности личностного вхождения в профессиональную деятельаасть, ее способность к саморегуляции и само-программированию трудовой деятельности глубоко раскры-ваются в работах О. А. Конопкина, В. Д. Шадрикова, . Г. Е. Журавлева и других, психологов. Методологически осмысляя эти исследования, можно сказать следующее. Общефилософское положение об изменении субъектом объекта в процессе деятельности применительно к инди-видуальному субъекту получает свою конкретизацию.

Обращаясь к деятельности индивидов и ставя вопрос о соразмерности изменений действительности масштабам активности индивидуального субъекта, мы устанавливаем, что индивид лишь в составе совокупного субъекта изме-няет природу и общество, поэтому говорить об индивиде как субъекте изменений таких объектов неправомерно. Но как тогда измерить, оценить результаты активности субъекта? Понятие «изменение объекта» конкретизируется и по другому основанию.Опираясь на принцип воспроизводства, разработан-. ный К. Марксом применительно к общественному производству, мы установили, что воспроизводство индивида как рабочей силы есть лишь условие дальнейшего осуществления производства 21. Индивид соотносится с предметом своей активности только в составе совокупной рабочей силы, хотя каждый раз совершает определенные трудовые действия. Его индивидуальные усилия в известном смысле нивелируются в общественном продукте. Поэтому в психо-логии применительно к индивиду в строгом смысле неточно говорить о непосредственном соотношении субъекта с объектом. Какие же изменения тогда производит индивидуальный субъект?По-видимому, в психологии точнее говорить не столько об изменении предмета, сколько о динамике самой дея-тельности и позиции ее субъекта. На индивидуальном уровне динамика деятельности также должна быть рас-крыта в пропорциональных активности индивидуального субъекта масштабах. Здесь неправомерно говорить о дина-мике производства в целом или больших технических систем и т. д. И вместе с тем динамический характер дея-тельности на индивидуальном уровне не может быть понят вне движения, динамики общественно необходимой дея-тельности. Мы предлагаем решение этой проблемы, вводя понятие задачи как динамического фрагмента общественно необходимой деятельности, с одной стороны, и способа проявления активности личности в деятельности — с дру-гой. Через понятие задачи мы подходим и к решению проблемы, как измерить результаты деятельности инди-видуального субъекта.

21 Абульханова-Славская К. А. Диалектика человеческой жизни. М.: Мысль, 1977.

На уровне совокупного субъекта деятельности общество в качестве целостного «общественного'организма» соотносит, организует -сферы своей жизнедеятельности, согласует ее различные моменты. Личность также выступает не только как некоторый индивидуальный синтез и своих природных способностей, и «органов» общественной жизни, а как централизация, упорядочивание и регулирование всех «моментов» своей жизнедеятельности. Психология личности субъективно воспроизводит целостность всех моментов жизнедеятельности и объективно ее регулирует. Исходно эта интегративная способность личности обусловлена ее позицией в общественных отношениях. Для психологии это методологическая точка отсчета в анализе личности. Социальная психология учитывает эту позицию весьма конкретно. Социальные психологи связывают деятельность личности с позицией в коллективе, исследуя соотношение стабильных, установочных и динамических ее характеристик (концепция диспозиции личности В. А. Ядова), проявляющихся в деятельности, или, напротив, зависящих от деятельности (А. В. Петровский и др.).Какую же позицию следует иметь в виду, обращаясь к проблеме личности как субъекта деятельности? К исчер-пывающему ответу на этот вопрос можно прийти в конце исследования, но проведенный анализ позволил выявить и позиции личности в жизнедеятельности, и позиции личности в общении. Эти позиции также должны быть учтены при обращении к анализу личности в деятельности, к исследованию движения субъекта в процессе деятельности. Выше они раскрывались через диалектику стабильности и изменчивости личности в жизни, в ее отношениях с людьми.Представляется важным проанализировать роль общей жизненной позиции личности для выявления ею своей позиции в деятельности и коллективе через понятие об-щественной задачи.

Г л а в а ч е т в е р т а я

ОБЩЕСТВЕННАЯ ЗАДАЧА И ЕЕ РОЛЬДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АКТИВНОСТИ

ЛИЧНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Раскрытие . . . отношения человека к миру возможно через объективную характеристику человеческого способа существования в мире как сознательного и действующего существа и в созерцании, в познании, в любви способного отнестись к миру и другому человеку в соответствии с его сущностью и тем адекватнее соответственно его сущности изменить и преобразовать его своими действиями. Отсюда — человеческая ответственность за все содеянное иТупущеннос.

С. Л. РУБИНШТЕЙН*

Объективная оценка качества процесса деятельности и ее результатов — изменений действительности — невозможна без учета общественного времени и пространства, - вне тех исторических и конкретных условий, в которых она совершается. Однако в историческом масштабе измеряется только роль личности, что составляет специальную задачу исторического материализма. Им выявляется, отвечают ли действия отдельного человека общественным за-кономерностям, объективной изменяемости социальной действительности и т. д. Ставя вопрос о пропорциональных масштабам активности личности фрагментах действитель-ности, мы приходим к понятию задачи. На основе ленин-ского анализа различного рода революционных, классовых и т. п. ситуаций и конкретной, привязанной к ним стратегии и тактики, анализа идеологических, политических, производственных и ряда других задач, которые органи-зуют, направляют, стимулируют и т. д. деятельность масс, мы предполагаем, что конкретная форма специфи-ческого включения индивида в действительность есть обще-ственная задача. Эта — форма организации, ограничения и одновременно актуализации его активности, форма ее определения и возобновления.Задача является той формой включения личности в со-циальную ' деятельность, которую исследует именно

^Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М,: Педаго-гика.11973, с. 383.

»

психология. С одной стороны, содержание задачи включает социально типичные условия и требования общественно необходимой деятельности, адресованные именно личности, с другой — личность так или иначе относится к задаче, и именно это отношение определяет способ ее включения в решение задачи, а затем способ осуществления и регуляции деятельности. Категория отношения дает возможность проследить диалектику стабильности и изменчивости позиции субъекта по ходу осуществления им самой деятель-ности. Понятие общественной задачи является той методо-логической платформой и объективным основанием, где стыкуются собственно психологический подход к личности и управленческий, организационный аспект регуляции ее деятельности общественным образом.Хотя индивидуальная деятельность имеет специфический индивидуализированный механизм, а общественная регуляция типизирована, они согласуются друг с другом в решении задачи, которое производит конкретная личность. Именно в процессе ее решения объективно выявляется цена, которой достигается решение, т. е. конкретное качество осуществления личностью деятельности. Правильное определение роли личности в решении общественных задач с учетом ее возможностей при сохранении единства системы оценок и требований — таково объективное основание воспитания правильного отношения личности к об-щественным задачам.В нашей социологической литературе производились попытки определить личность через совокупность харак-терных для нее отношений, которые обозначаются понятием роли (И. С. Кон и др.), т. е. через совокупность ролей. Позитивная сторона такого определения состоит, во-пер-вых, в стремлении конкретизировать масштаб измерения отношений применительно к индивидуальному уровню. Во-вторых, в этом определении содержится стремление исследовать деятельность личности через отношения. Однако характеристика ролей как отношений носит слишком статичный характер, а сама личность растворяется в наборе ролей. Эту статичность, конечно, можно преодолеть уточнением, что личность .исполняет то одни, то другие роли, однако динамику развития ролей таким образом исследовать нельзя. Поэтому ролевая теория, будучи пригодна для собственно функционального социологиче-ского описания, не может претендовать на объяснение ди-

алектики отношений и деятельности, а тем более развития личности через отношения.Понятие задачи, на наш взгляд, является переходным от определения индивида через общественную сущность (общественные отношения) к определению его через способ осуществления им своей сущности. Это понятие дает воз-можность вскрыть диалектику изменчивости и стабильности общественных связей на индивидуальном уровне. Речь идет не о времени решения задачи, а о том, что способом ее решения индивид определяется в своей общественно необходимой и постоянной связи с обществом, которая изменяется в своем конкретном качестве.Принцип задачи дает возможность понять общественные связи и отношения человека, с одной стороны, не как ста-тические, раз навсегда данные, а как постоянно возобнов-ляемые ясные требования, определяемые этими обществен-ными связями, причем на языке, обращенном именно к нему, а с другой — понять каждый раз заново даваемый ответ на эти требования в форме активности, превращаемой в деятельность личностью.В целом отношение, содержащееся в задаче, объективно •(это связь между условиями и требованиями), но оно дано индивиду имплицитно, и, только будучи найдено индиви-дом, становится эксплицитным к должно- быть им осу-ществлено. Именно в масштабе задачи выступает, с одной стороны, принцип конкретности (неповторимой или просто особенной совокупности) обстоятельств и способа включен-ности в них субъекта, а с другой — реализация отношений в самой деятельности субъекта. Необходимость трудиться выступает как общий и основной принцип социалистиче-ского общества, равно обязательный для всех его членов. Эту необходимость каждый из индивидов реализует в кон-кретной форме, решая каждый раз новые задачи в своей трудовой деятельности, которые ставит перед ним дан-ный коллектив, данная профессия и т. д. Эти задачи каждый раз заново и конкретно определяют направление его дея-тельности, уровень требований к ней в данной совокуп-ности обстоятельств.Общественное значение труда, выступающее для индивида как абстрактная необходимость трудиться, конкретно проявляется по-разному, в зависимости от того, как он включен коллективом (обществом) в решение конкретных задач и как он реализует это решение. Например, труд,

кроме удовлетворения материальных потребностей, при со-ответствующих способах его общественной организации становится формой развития различных способностей ин-дивида (не только тех способностей и в тех пределах, ко-торых требует технический уровень данного производства), а также потребностей, в частности, потребности в труде, сферой развития у человека чувства полезности обществу.Если сравнить общественную жизнь взрослого и ребенка, то мы найдем здесь ту же диалектику требований, ограничений и возможностей. Неумелая постановка перед ребенком задач в процессе его воспитания приводит либо к ограничению его активности, формированию вялой, безынициативной личности, либо к вседозволенности, неумению сконцентрироваться на обозримом и посильном пространстве, что порождает серьезные дефекты личности (волевые и т. д.).Ленинское требование постоянного контроля и проверки исполнения поставленных задач есть одно из выражений определенности требований, задачи. Проведение их после-довательно от начала до конца вводит активность людей в точные, общественно фиксируемые рамки и пределы. В какой бы конкретно форме ни выступали эти требования — общественного мнения или мнения данной группы, в форме ли порицания, наказания или любой другой форме отрицательной санкции, — в данном случае несущественно. Форма требований, исходящих от общества и обращенных к индивиду, порождена исходно тем, что индивидуальное воспроизводство жизни происходит общественным образом, т. е. удовлетворение потребностей индивида осуще-ствляется обществом. Поэтому индивид включается в ре-шение этих задач не по своей только воле и желанию, а в силу общественной необходимости жизнедеятельности.Для общественного образа жизни в конкретную эпоху ха-рактерна одна совокупность объективных типичных общест-венных задач в разных областях общественной жизни, для других — другая. Поэтому сами задачи носят типичный об-щественный характер, но вместе с тем их конкретное вопло-щение на индивидуальном уровне оказывается различным, поэтому выдвижение и осуществление общественных требо-ваний составляют специальную общественную деятельность.Выше мы отмечали, что социальная характеристика деятельности является основной, и показали взаимосвязь между деятельностью и общественными отношениями, ко-

торые и составляют эту социальную характеристику. Однако общественные отношения осуществляются людьми. Это порождает сферу социальной деятельности, направленной на субъекта, т. е. на другого человека (политической деятель-ности, деятельности управления и т. д.). Социальная сущность этой деятельности на индивидуальном уровне проявляется в том, что общественные задачи всегда так или иначе до-водятся до индивида при участии людей, а их решение осуществляется совместно е ними.Принцип общественных отношений (их реализация как задач перед индивидом) предполагает понимание требова-ний общественной необходимости к индивидуальной дея-тельности как реальных требований людей друг к другу. Будут ли они выдвигаться общественными организациями (партийными, профсоюзными и т. п.) или людьми по отно-шению друг к другу на основе общественной необходи-мости, все-таки в конечном итоге именно формы обществен-ных отношений определяют включение индивида в решение задач и его деятельность по их решению. Форма задачи предполагает конкретность проявления принципа обще-ственных отношений и социальной характеристики деятель-ности на индивидуальном уровне.Это .происходит даже тогда, когда речь идет о такой задаче, в которой требования предъявляются не непосредственно людьми, а люди выступают только как условия, как данные, как те обстоятельства, которыми человек руководствуется в своем решении, в своей деятельности (примеры других людей, поощрение с их стороны и т. д.). Именно в этом отношении нам представляется методо-логически важным положение, выдвинутое В. Ф. Ломовым, что принцип общения должен выступить в качестве опре-деляющего принципа исследования деятельности. Это по-ложение требует переосмысления сложившегося в психо-логии абстрактного понимания йредметности деятельности, которое в конечном итоге охватывает на психологическом уровне лишь деятельность с вещами, но не с людьми, деятельность с точки зрения способов действия (техниче-ских операций), но не общественных отношений.Условия общественных задач также различны по типам и уровням. Они выступают по отношению к индивиду как возможности и одновременно свойственные данному об-щественно-историческому этапу ограничения; тип и уровень образования, возможность доступа к духовным ценностям,

уровень удовлетворения материальных и духовных потреб-ностей — все это реальные общественные условия решения индивидом жизненных задач. Среди них находятся и так называемые общественные условности, обычаи, традиции и т. д. Общественные задачи не всегда четко формулируются людьми: условия задачи могут выступать как нормы, прин-ципы (моральные, политические и т. п.), Эти условия могут быть очерчены в правовом (а не юридическом) сознании, т. е. существовать как идеальные, но вместе с тем могут носить очень конкретный, привязанный к данной задаче характер.Жизнедеятельность реально осуществляется в условиях предъявленности индивиду общественных требований в разных формах, в частности в форме общественной ор-ганизации его деятельности. Принцип конкретности обще-ственной оценки активности личности, соотношения ее возможностей и их реализации привязан к задаче. Через общественные задачи конкретизируются общественные тре-бования к личности и условия, в которых они должны быть реализованы, наконец, возможности и реальная активность личности. Хотя понятие задачи в сознании психологов прочно связалось с узкой сферой психологии мышления, однако, кроме этого содержания, оно имеет еще и социально-философский аспект, который связан с общественной деятельностью.Осмысляя и обобщая свою практическую деятельность, наиболее передовые руководители предприятий, фабрик и заводов сами выдвигают психологические определения личности через понятие общественной задачи. Так, В. Я. Се-менов пишет: «Под творческим потенциалом человека понимается совокупность его творческих возможностей и способностей, реализация которых и означает развитие его личности. Это такое качество личности, которое харак-теризует меру ее возможностей ставить и решать в повсе-дневной трудовой деятельности новые творческие задачи, имеющие общественное значение»х.Задача есть своеобразная общественная форма обра-щенности к индивиду, адресованности к нему, требова-тельности. Не столькасама личность ставит цели, сколько общество, но оно выдвигает эти цели в связи с конкретными, соотнесенными с целью условиями, способами как объек-1 Семенов В. Я. Программно-целевое управление техническим про-грессом на предприятии. М.: Экономика, 1978, с. 14.

тивными возможностями их достижения, с одной стороны, и совокупностью ограничений, условностей и требований —с другой.Задача выступает как особая форма соотнесенности со-циальной позиции индивида в общественных отношениях с его общественно необходимой деятельностью, с одной сто-роны, и деятельностью, которая требуется от него об-щественной жизнью по другим основаниям — с другой. Пбэтому через принцип задачи в методологическом плане осуществляется переход от позиций, ролей и отношений как предмета социологии, к возможностям, условиям и результатам конкретной деятельности индивида. Этот последний ряд отношений составляет сферу социальной и общей психологии. Диалектика сущности и ее проявления вскрываются через форму задачи. В ней имеет место переход от исходного субъективного соотношения сил — требований, данных, условий, возможностей и т. д. — к конечному, т. е. опосредствованному решением субъекта. В «пространстве» между начальным и конечным соотношением сил и выявляется характер активности личности, но не вообще, а в данной обстановке, при данной расстановке сил и требований, условий и возможностей.Общество не предлагает людям абстрактных задач; в форме его требований общественным образом увязаны, с одной стороны, общественная необходимость (идет ли речь о развитии производства или задачах данного пред-приятия), с другой — объективные возможности их ре-шения. Однако сама задача — одновременно и форма по-буждения к деятельности, и форма ее общественного огра-ничения, организации. Вместе с тем общественная задача предполагает определенное пространство для проявления этой активности индивида, для его практической или теоретической деятельности.Формулирование общественных задач в их категоричности, определенности осуществляется обществом исходя из общественной необходимости в единстве ее объективных и субъективных моментов (скажем, соотношение технических возможностей и людских резервов). Однако объективность не исключает того, что их решение осуществляется людьми в актуальной реальной деятельности. Личность всегда шире решаемых ею задач, поскольку последствия их решения особым образом обобщаются ею, и трансформируются в ее собственную жизненную линию. Последняя

порождает выходящую за пределы отдельных задач актив-ность личности. Именно эта активность проявляется в по-становке самой личностью новых задач, в выдвижении перспективных жизненных целей, связанных с решением конкретной совокупности задач. Главное же заключается в том, что эти обобщения, которые расширяют горизонт личности, определяют и ее отношение к предлагаемым жизнью задачам, способ «вхождения» в них.Только категория «отношения к задаче» дает возможность выявить затем и отношение личности к деятельности, посредством которой она решает данную задачу, и оп-ределить, как это отношение сказывается на формировании цели ее деятельности. Как было отмечено, самым глубоким заблуждением является представление о цели как о чем-то изначально данном, с чего начинается деятельность. Цель — эпицентр деятельности, а не ее начало, а поиски цели не имманентно определены личностью, а задаются ее отношением к объективно представленной ей задаче. Личность сама ставит цель, которая, с ее точки зрения, так организует деятельность, что последняя послужит ре-шением именно этой задачи. В настоящее время понимание условий настолько аморфно, что не связывается с поста-новкой, выработкой цели, а выступает лишь выражением технических условий реализации поставленной цели.Принцип конкретности учтен и в использующемся, например, экзистенциалистами понятии ситуации. «У Сартра она (ситуация) задана, предложена изначально как рамка всему, что должно произойти. Заключенные в ней простран-ство и отрезок времени — самый стык личности и окружающего мира. Понятно, что атмосфера вокруг нее предельно сгущена, раскалена до критической точки и чре-вата катастрофическим взрывом. Но, чем она острее и опаснее, чем ближе к «пограничной» — ставящей героя перед угрозой гибели, — тем строже, честнее измерена его ценность, тем подлиннее он проявляет себя»2. Здесь вскрыта диалектика конечности, ограниченности и беско-нечности выхода личности за пределы ситуации, ее одно-значной определенности, даже жесткой, связанности и свободы 3.2 Великввский С. И. Путь Сартра-драматурга. — В кн.: Жан Поль Сартр. Пьесы. М.: Худож. лит., 1967, с. 592.3 «Чаще же всего его ситуация не закупоренная колба, а фокус, к которому сходятся и от которого исходят многочисленные лучи,

Однако эта столь ярко обозначенная диалектика остается абстрактной, поскольку она, ставя сартровского героя перед угрозой гибели, не может объяснить, почему он идет на гибель. Не сама по себе «пограничность» ситуации содержит возможность выхода за ее пределы, а только содержание человеческого к ней отношения способно объяс-нить, почему в своей гибели человек выходит «за пределы самого себя». Такое объяснение мы находим только на почве общественного объяснения человека, которому был чужд Сартр. Любая абстрактная добродетель пасует перед лицом конкретного зла, если отсутствует общественное основание борьбы со злом или гибели ради добра.Мы видим принципиальное различие между понятием ситуации и задачи в том, что возможности для решения задачи находятся не вне нее, как утверждает Сартр в от-ношении ситуации, а внутри задачи. Кроме того, в отличив от Сартра мы считаем, что «выход» есть решение задачи, ответ именно на нее, а не уход за пределы ситуации. Понятие задачи в этом смысле носит характер гораздо большей определенности, т. е. заключает возможность исследовать активность, деятельность именно как направленную на дан-ную задачу. И возможности должны реализовываться в дея-тельности по ее решению, что и определяет качество актив-ности субъекта.Здесь наглядно выявляется совершенно различное по-нимание свободы и необходимости в экзистенциалистской и марксистской концепциях. Свобода в экзистенциализме — это выход за пределы необходимости, она находится вне ограничений, противоположна им. Согласно же марксизму, утверждая необходимость своим решением, придавая ему черты особенности своим действием, индивид может ут-,верждать свободу и на почве необходимости. Поэтому задача это не столько ограниченное поле* отторженное от вечности и бесконечности, а общественный «вызов» индивиду, который должен суметь доказать свою вечность и бесконечность, т. е. человечность, именно здесь, на этом маленьком «поле».Экзистенциализм, на первый взгляд правильно вводя в понятие ситуации принцип конкретности, не распро-страняет его на самого субъекта. Между тем основной во-

призма, повернутая так, чтобы через нее просматривалось~нечто гораздо большее» (Там же).

прос заключается как раз в том, соответствуют ли требо-вания возможностям данного субъекта и может ли он реализовать их. Между тем возможен вариант, когда тре-бования могут быть выполнены в данной обстановке, при данном соотношении сил, при данных обстоятельствах, но только не данным субъектом. Последний же оказывается несостоятельным перед лицом конкретной задачи, она ему не по плечу. Поэтому понятие задачи в смысле обще-ственном и философском должно быть всегда сопряжено с качеством ^решающего ее субъекта, а его активность оп-ределена и как соизмерение его возможностей с требова-ниями этой задачи.Характеристика данных задач обычно весьма расплывчата. По-видимому, эти данные включают и объективные предпосылки и субъективные возможности ее решения в равной мере. Таким образом, задача создает для субъекта измеримое и обозримое пространство деятельности и вместе с тем сохраняет для него достаточно неопределенности, чтобы ему было где двигаться, действовать и решать. По-этому, вводя один предел относительно бесконечности, она не создает предела относительно субъекта, давая ему возможность быть активным.Общественная действительность определяет для нас задачи в личной или безличной форме, предлагая и их формулировки, и круг требований, условий и возможности решения. Однако сам субъект самоопределяется по отношению к задаче до того, как он оказался втянут в ее пространство. Он обладает способностью самоопределения в смысле включения, вхождения в нее, отношения к ней, более или менее активного, заинтересованного и т. д. Поэтому субъект не есть такой же структурный элемент задачи, как требования, условия и т. д. Пространство, очерченное задачей, объективно может быть уже или шире его субъективного пространства, которое соизмеряется с его способностями. Поэтому возникает диалектическое несовпадение ограни-чений, создаваемых задачей, и того безграничного гори-зонта, который может открываться субъекту на основе его субъективного отношения к задаче, его способностей. Соответственно возникают по меньшей мере два порядка соизмерений субъекта с задачей.Одно соизмерение «внутри» задачи, в условиях, когда возможности субъекта намного превосходят предъявляе-мые к нему требования или, напротив, когда требования

иревышают его возможности, когда субъект не может ре-ализовать даже объективно предоставленные ему возмож-ности. В других условиях субъект соизмеряет предъявлен-ную ему задачу (которой он не может не решать) с теми, которые он ставит сам, со своими субъективными и объек-тивными горизонтами. Иногда эти горизонты много уже пространства общественной задачи, иногда шире и т. д. На основании этого «масштаба» соизмерения определяется его «вхождение» в задачу, принятие ее, отношение к ней. Он преобразует ее (в допустимых ею самой пределах), ставит внутри нее свои задачи, подразделяя и организуя предоставленное ему пространство.Таким образом, одной из важных процедур оказывается соизмерение субъекта и задачи. Происходит ли оно внутри самой задачи (так сказать, на «месте действия») или вне ее (абстрактно), происходит ли в момент ее решения или предварительно, основной категорией при определении активности субъекта оказывается соизмерение, определе-ние меры соответствия, пропорциональности своих воз-можностей и требований задач. Однако организация про-странства деятельности субъектом связана не только с на-личием требований, не только с соизмерением требований и возможностей субъекта. Один субъект принимает ту про-порцию возможностей, данных и требований, которую предоставляет ему задача, другой — отвергает, третий — пытается преобразовать пространство своей активности.Сам субъект определяет место предъявленных ему задач в своей жизнедеятельности, меру своего соответствия им, уровень своей активности соотносительно с пространством вне этой задачи, которое определяет он сам. Он перекраи-вает, осваивает пространство задачи. Соизмерение осуще-ствляется и между условиями и требованиями внутри задачи, между возможностями и требованиями вне ее, между субъективными и объективными возможностями, между объективными возможностями и субъективными желаниями (требованиями) и т. д.Этим соизмерением определяется в конечном итоге и степень трудности, важности (принятие, отношение), аде-кватность субъекта задаче и субъекту задач. При этом воз-никает процедура оценивания, соизмерения и сама кате-гория «ценность», которая также оказывается связанной с характеристикой личности. Личность должна рассматри-ваться соотносительно со своим пространством в обществен-

ном и индивидуальном, в объективном и субъективном спо-собах его организации.Через соотношение общественных и индивидуальных задач очерчивается круг притязаний личности, который не всегда совмещается с пространством объективно предложенных ей задач. Притязания могут быть шире или уже предъявляемых к ней требований, однако они определяют притягательность для нее тех или иных моментов и внутри и вне поставленных перед нею задач. Важнейшим методологическим моментом является то, что индивиду .в его деятельности предлагаются не предметы, а именно задачи как особая форма его включения в деятельность.Задачи в их конкретном общественном содержании, поставленные перед человеком, всегда решаются совместно с другими людьми. Задача есть форма, посредством которой определяется его место в коллективе. Объективность от-ношений с людьми задается характером задач и соответ-ственно деятельности, направленной на их решение, что приводит к установлению контактных связей с людьми. Мы предполагаем, что на индивидуальном уровне совместная деятельность может быть охарактеризована именно через участие человека в решении общественных задач. При определенных условиях, требованиях и данных задачи отношения общения являются условием ее решения, актив-ности, и деятельности людей. И наоборот, при других усло-виях деятельность создает не только объективные про-дукты, но и важные условия для общения (сплочения и т. д.) людей. Естественно, при разном масштабе задач результаты активности индивида различны и сказываются соответственно на отношениях с современниками, данным коллективом или только с его «близкими». Форма задачи дает возможность установить изменчивость общения людей в зависимости от их деятельности и обратно.Подход к деятельности как к решению задач позволяет понять прежде всего такую сложную форму личностного предвосхищения результата, отношения индивида к реше-нию задачи, как ответственность. Эта категория должна быть исходно введена в число общественных оснований, составить своеобразную «онтологию» индивидуальной де-ятельности. Ответственность появляется в момент принятия задачи. Она определяет, постановку цели и выбор решения, а главное, является регулятором хода деятель-ности. Личностная регуляция деятельности охватывает

не только процесс преобразования, определение пер-спективы деятельности, но и ее соотношение с объективным содержанием задачи. Здесь необходимо выделить волевую регуляцию, связанную с представлениями об общественной значимости. Последняя определяется соотношением ак-туальной деятельности с задачей. Если текущая деятель-ность не отвечает общественному характеру задачи, то индивид применяет дополнительные волевые усилия.Качество деятельности, способ ее осуществления до полнительно регулируются личными и общественными требованиями к этому качеству. Последнее определяется, с одной стороны, способом постановки задачи, с другой — принятием личностью на себя ответственности за решение задачи в целом. Отсюда результатом оказывается не просто продукт деятельности, а соотношение субъекта с решением задачи в целом. Воля выражается не в конкретной поста-новке цели и даже не в ее достижении, а в соотнесении актуальной деятельности с задачей, т. е. в степени ответ-ственности субъекта за время и за качество ее решения.Через понятие задачи выявляется соизмеримость личности и задачи, а тем самым психологическая «цена» процесса решения. Возможен тип задач, к решению которых личность еще не готова, тогда мы говорим, что задача выше ее возможностей. В то же время другие задачи могут быть ей по плечу, а третьи — ниже ее возможностей. В одних случаях личность решает задачу на пределе своих возможностей, в других — чисто функционально^ не за-трачивая больших усилий. Иными словами, структура задачи предполагает не только соотносительность ее условий и требований, но и задачи в целом и возможностей ре-шающего ее субъекта. Соизмерение субъекта с задачей носит дифференцированный характер: мы констатируем не только трудность или легкость решения задачи данным субъектом, но и то, что он мог бы выполнить предъявляе-мые ему требования, но при других условиях.Для психологического анализа важно и исходное отношение личности к задаче (которое может строиться как на основе других коренных отношений личности, так и ситуативно, в силу необходимости), и последующая динамика активности, ее уровень в ходе решения. Личность берет на себя регуляцию меры активности в соответствии с периодом решения, резервирует силы на возможные трудности, а также на «выход» из деятельности.

Качественно высшим типом регуляции является тот, когда личность берет на себя ответственность за обеспечение соответствия своей деятельности решению задачи в целом: в этом случае она регулирует и меру, и направление, и характер активности. Здесь выявляются такие личностные характеристики, как уверенность, хотя задача может быть достаточно трудной. Таким образом, качество активности оказывается соотнесенным не только с трудностью задачи, но и с характером личностной регуляции. В случае подлинного интереса личность может купировать разрыв, несоответствие в объективной структуре задачи — ее условий и требований.Например, когда на производстве возникает несоответствие между требованием выполнить план и необеспеченностью его выполнения техническими условиями, личность может взять на себя организацию этого обеспечения с целью ликвидации несоответствия, что свидетельствует об обще-ственном характере ее деятельности. В других случаях активность, напротив, может носить формальный характер, если личность уклоняется от решения, ссылаясь на не-соответствие условий и требований. В случае такого раз-рыва выявляется реалистичность личности — ее умение оценить соответствие условий и требований задачи, во-первых; во-вторых, характер активности личности через способ соотнесения задачи в целом со своими возможно-стями. Речь тогда идет не просто о наличии способностей у личности, но об их мобилизации, о желании личности сделать все возможное. Притязания человека в свою очередь могут быть выше ири ниже предлагаемых ему задач, однако важно не само по себе это соотношение, а его способность в одних случаях ликвидировать этот диссонанс, отвлечься от престижных притязаний, проявить дисциплинированность и т. д. Иногда, напротив, человеку необходимо отказываться от чрезмерно легких задач и требовать постановки других, имеющих высокую общественную значимость.Эти соотношения позволяют не просто констатировать активность личности, но раскрыть характер проявления личности в решаемых ею жизненных общественных задачах. Обнаруживается действенность или пассивность личности, ее готовность жить и действовать на высшем или низшем пределе своих возможностей, искать и ставить новые задачи, преодолевая трудности, или же довольствоваться решением наличных. Таким образом, вскрываются

достойные или недостойные способы осуществления дея-тельности, т. е. возникают моральные критерии для оценки личностью своей активности.Динамический подход к деятельности и изменчивость позиции субъекта в ходе ее осуществления также наиболее явственно проявляются в решении задачи. В ходе решения задачи выявляется не столько умение, сколько психологи-ческая стратегия и тактика субъекта применять стандарт-ные способы действия. Субъект характеризуется уровнем стратегии и тактики, широтой способов действия, ори-гинальностью и неожиданностью решений. Исследования последних десяти лет показали, что личностная регуляция, как и психическая, может носить и гибкий и жесткий характер. Гибкая саморегуляция основана на осознании и выявлении субъектом своих психических и личностных возможностей по отношению к задаче. Это позволяет на-метить точный момент и способ действия, стратегию и так-тику решения задач.Стержневым моментом решения задачи является связь динамики деятельности и изменчивости позиций ее субъ-екта. Психологически и цель, и мотивация, и условия де-ятельности в ходе решения задачи меняются. На эту дина-мику приближения к цели указывают и зарубежные и совет-ские психологи, например Миллер, Браун, Брушлинский, Тихомиров. Однако даже, когда последними учитывается изменяющееся соотношение притяжения и отталкивания, эмоциональной напряженности и т. д., сам субъект учи-тывается или только со стороны своей цели (деление общей цели на частные), или только со стороны мотивации, или только в эмоциональном качестве. Между тем главное со-стоит в том, что, поскольку в ходе приближения к цели меняются все психологические характеристики активности, все ее модальности, личность выступает как интегрирую-щий центр их регуляции, как ее решающая инстанция. Оценки текущих психофизиологических, эмоциональных и других состояний: изменение мотивации, отражение объ-ективного положения дел — все это сводится воедино личностью.'Человекопределяет последовательность осуще-ствления деятельности на всем протяжении решения за-дачи. Кроме интеграции показателей всех уровней и всех модальностей, индивидом устанавливается значимость своей активности. Это помогает купировать-трудности, пре-одолевать^ неуверенность, принимать решения.

Он соотносит задачу не только со своими возможностями и желаниями, вырабатывая конкретную мотивацию, но и со своими состояниями. Личность обеспечивает последовательность в осуществлении деятельности на всем ее протяжении независимо от состояний на том или ином этапе, в том или ином направлении купируя их. Личность регулирует и свои состояния, и мотивацию, и чувства, последовательно реализуя значимую для нее линию деятельности. Проведение этой линии связано с волевой способностью в преодолении состояний неуверенности, неопределенности, трудности. При этом человек обнаруживает системное качество активности, способность к сохранению и поддержанию равновесия целого и вместе с тем способность к перестройке и контролю за ритмом активности, мобилизации резервов, выявлению новых возможностей.При анализе деятельности обычно задаются вопросом: почему субъект начинает действовать? Мы же отвечаем на вопрос, почему он продолжает действовать. Выражен-ный в более общем виде, этот ответ формулируется так: субъект регулирует деятельность по ходу ее осуществления в зависимости от самого процесса, от его характера. Если на каком-либо этапе принято одно решение, то регуляция будет осуществляться одним путем, если другое, то соответственно — другим.Итак, форма задачи дает возможность выявить'более дифференцированные стороны активности и одновременно ее целостные механизмы сравнительно с подходом к дея-тельности, подразделяющим последнюю на мотив, цель и способ действия. Понятие задачи вводит более рас-члененные параметры анализа деятельности, дает воз-можность дифференцировать целый ряд оснований, по которым она может исследоваться в психологии. Главное же в рассмотрении деятельности — принцип ее связи с субъектом. Саморегуляция как один из таких механизмов связывает воедино относительно к своему субъекту: 1) индивидуальные возможности (включая способности, отношения и состояния); 2) индивидуально интерпрети-рованные (значимые) условия и требования задачи в их неповторимом сочетании; 3) оба названных выше момента с динамикой деятельности и изменением позиции субъекта по ходу ее в зависимости от его стратегии и тактики.

Индивид связывает предыдущий и последующий^ходы деятельности, опосредует их связь.При таком подходе выявляется собственно психологическая сторона решения задачи, объективную структуру которой мы наметили выше. Мы не можем согласиться с принципом деления задач на внешние и внутренние. Столь же мало конструктивно для психологии деление событий на внешние и внутренние. Это деление правомерно лишь при исследовании причин возникновения задач, когда мы выясняем, ставит ли их сам субъект, или они предлагаются ему другими людьми, жизнью, обществом. Задача для психологии — это принятая задача, в решение которой включился субъект. Вопрос, интересующий психологов, в основном сводится к тому, как он включился в ее решение. Обычно отмечают, что субъект сам ставит перед собой цели деятельности, и выдают этот признак за единственную психологическую характеристику последней.Между тем не менее важно и то, как субъект превращает цели, которые ставит перед ним общество, в свои личные. Нельзя согласиться с характеристикой их (в отличие от внутренних, собственных целей) как навязанных извне. Нас интересует, как одни индивиды превращают эти общественные цели и задачи в глубоко личные, а другие (при прочих равных условиях) воспринимают формально. Задача является прекрасным индикатором различия в характере активности личности — будет ли это деятель-ность, опирающаяся на эгоистическую, иногда даже анти-общественную, мотивацию или на социально значимую, совпадать с общественной активностью. Однако это различие не ограничивается мотивацией, а сказывается на всей совокупности качественных характеристик деятельности (в том числе эмоциональных, волевых и т. д.). Сугубо личная мотивация не меняет исходной позиции человека по ходу решения задачи и не влияет на его решение последующих. Его активность строится по принципу необходимого и достаточного. При общественной мотивации индивид, напротив, выходит за пределы текущих задач, стремясь создать более оптимальные условия для решения завтрашних. Поэтому при психологическом подходе к дея-тельности важен не сам по себе факт решения задачи, а динамика позиции субъекта в процессе ее решения и динамика его позиции при решении ряда задач.

Личность может осуществлять саморегуляцию только в пределах данной задачи, руководствуясь текущим мо-ментом, опираясь на мотив скорее ее решить. Однако формирование коммунистического отношения к труду связано с выходом за пределы решения отдельных задач и возрастанием требовательности к себе, выработкой про-фессионального почерка деятельности, развитием обще-ственного сознания, чувством предвидения. При этом вырабатывается не ряд отдельных мотивов и даже не их иерархия, а система общественного отношения к труду, к общественным целям и задачам.Задача не только индикатор активности личности, но и открытый фрагмент деятельности. Путем вовлечения людей в решение посильных задач, правильной и справедливой оценки результатов их активности можно начать перестраивать даже их негативное отношение к труду, отрицательную мотивацию. Психологи должны видеть личность в целом, а ее отношение к труду — в ряду других ее отношений: к общественным идеалам, к людям, к жизни, к самому себе. Формирование коммунистического отношения личности к труду необходимо осуществлять по линии всех отношений личности. Разное отношение к труду возникает в силу разных причин, которые связаны с совокупностью отношений данной личности к действительности. В качестве причин нерадивого отношения может выступать и несоответствие ее способностей выполняемой работе, степень трудности задач, а также сам характер труда --его монотонность — и антиобщественная или сугубо эгои-стическая мотивация, неудовлетворенность коллективом, плохие отношения с начальством.Но само по себе активное отношение к делу еще не есть, коммунистическое. Такие черты личности, как добро-совестность, трудолюбие, могут иметь место и у рабочего капиталистического производства. Воспитание этих качеств в трудовой активности может осуществляться безотносительно к общему развитию работника, может опираться даже на морально вредные механизмы. Такова, например, фигура снабженца-доставалы, который активен, но не всегда честен, он обеспечивает свой участок, но чаще всего за счет других; фигура мастера, который добивается высоких показателей волевыми методами.Важным способом изменения отрицательного отношения человека к труду, формирования подлинно коммуни-

стического отношения к нему является индивидуальный подход. Он предполагает воздействие мастера, наставника, парторга и т. д. непосредственно на причины негативного отношения, их устранение, индивидуальный подбор задач и заданий. В индивидуальном подходе к людям с положи-тельным отношением к труду может осуществляться учет особенностей их активности (страсть к рационализации или наличие просто «технической жилки», трудолюбия и т. д.). Опираясь на эти особенности, на даже небольшой, иногда случайный, интерес, мастер, наставник «вытяги-вает» всю личность правильной постановкой задач, про-думанной их последовательностью.Другим способом является пробуждение общей активности человека без специальных воздействий на индивидуальные причины негативного отношения. Более того, не все причины негативного отношения или неудовлетворенности могут быть устранены (например, недовольство данным начальником и т. д.). Эти причины иногда сохраняются. Социальные воздействия должны побуждать людей к активности даже вопреки их негативным отношениям, превращать случайные мотивы активности в устойчивую потребность. К числу таких основных воздействий относятся социалистическое соревнование, создание опти-мального климата в коллективе и т. д.Цели общественной деятельности, задачи коллектива, завода, цеха не всегда принимаются личностью. Работаю-щие на производстве знают, что формальное выдвижение лозунгов не доходит до людей, оставляет их равнодуш-ными. Социалистическое соревнование превращает обще-ственные цели в конкретные задачи, которые служат опосредствующим звеном в приближении общих целей к конкретному человеку. Социалистические обязательства как один из важнейших этапов социалистического соревнования есть развитие способности личности видеть и совмещать цели и задачи всего коллектива со своими собственными, соподчинять их. Превращение целей за-вода, цеха в задачи соревнования возможно через расчле-нение их на конкретные задачи с учетом технических, производственных и личных условий их осуществления. Четкая постановка конкретных задач есть первое условие их решения; важно, чтофы требования задачи были со-отнесены с условиями их выполнения. Если эти требования не обеспечены техническими средствами их достиже-

ния, люди плохо включаются в решение задач, что поро-ждает формализм.Задача рассчитана на определенное время решения, что развивает способность человека мобилизовать себя на обозримое во времени дело (поэтому так важно устано-вление сроков выполнения социалистических обязательств). В проведении соревнования важно учитывать своевремен-ность постановки заданий и то, чтобы не было дублирова-ния при их выполнении, чтобы они не были формальными, так как все это порождает формальное к ним отношение. Вовлекая людей в решение посильных и интересных для них задач, можно преодолеть и негативное отношение личности к труду. Это последнее чаще всего стремятся изменить отрицательной общественной оценкой, строго осуждая за лень, халатность и т. д. Между тем надо уметь развязать и собственную инициативу, активность личности, что возможно только при правильной постановке задачи и правильном включении индивида в ее решение.Таким образом, задача как конкретный расчлененный и динамический фрагмент деятельности при правильной его социально-психологической организации изменяет само отношение личности к деятельности, а не только динамику решения. Задача и есть та конкретная форма, через которую"*и в социальной, и в общей психологии может быть рассмотрена общественно необходимая дея-тельность, труд, и при этом не в его отдельно взятых со-циальных и экономических характеристиках, а связанных с личностью. Это дает возможность ставить вопрос не только о формировании социалистического отношения личности к труду, но и о развитии ее как личности.Задача является не только фрагментом деятельности, пропорциональным активности личности, но и фрагмен-том, подлежащим более адекватному осознанию, оценке и т. д. Этот аспект нуждается в специальной разработке, но мы отметим лишь некоторые моменты. В решении кон-кретных повторяющихся задач человек изучается оцени-вать свои возможности соотносительно с задачами и себя по характеру их решения, по своим реальным достижениям и неудачам. Здесь мы видим, что понятие деятельности включается в психологию не только как средство объясне-. ния структуры психики и сознания, но и как отношение к реальной общественно необходимой деятельности, рас-члененной на задачи,гкак целостное, ценностное личност-

нов отношение. Для психологии начиная с определенного уровня при определенном характере отношения к деятель-ности личность выступает субъектом, совершенствующим свою деятельность на сознательной основе.Это связано с механизмами самооценки, оценки своих реальных достижений и неудач. Структура задачи об-легчает работу оценочных механизмов и тем самым по-рождает дополнительную мотивацию: сделать лучше, чем прежде, не хуже или лучше, чем другие. Оценочный механизм — регулятор качества деятельности относительно данной личности. Идеальное «я», включающее весь комплекс притязаний личности и к форме, и к качеству деятельности, легко проецируется на задачу как реальный временно-пространственный общественный фрагмент. Желания личности и требования к себе совмещаются теперь так, как этого требует структура задачи. Здесь-то личность и может обнаружить несоответствие своих желаний своим возможностям, соотнести реальное и идеальное «я».Взаимосвязь задач (как и всех других фрагментов жизни человека — занятий, дел, событий и т. д.) осуществляется не как гладкая логическая процедура, а через разрешение противоречий. Неудовлетворенность собой в оценке решения данной задачи при правильном соотнесении с перспективой личности порождает дополнительную мобилизацию активности. Индивид сам определяет с точки зрения своего ценностного отношения к жизни последова-тельность задач, соотносит меру их трудности, связывает частные и общие задачи. Ценностная и волевая направлен-ность проявляется не только в проведении единой линии в решении задачи (вопреки препятствиям, противоречиям, отрицательным состояниям), по и в постановке долговре-менных задач, задач будущего. Именно с такой точки зрения, а не с позиций абстрактно понятого идеального «я» и происходит оценка настоящего, формирование адекватного к нему отнбтпения, определение меры активности и ее характера. Решая общественно необходимые и социально значимые задачи, личность и выявляет свое реальное место в социальной действительности, свои реальные возможности как общественно активного субъекта.Все отношения личности к действительности носят ценностный характер, но специальный оценочный меха-низм сознания, по-видимому, связан с ее интегральной

позицией. Личность оценивает себя с точки зрения причин и следствий в социальных процессах и фрагментах дей-ствительности, одновременно выявляя и реализуя свою позицию в ней. Ее умение найти формы своего участия в общественных процессах, реалистически соотнести себя с ними есть основа оценочных суждений. Они строятся на основе не простого сравнения себя с другими людьми при решении аналогичных задач, а на основе своей интегральной жизненной позиции, определяющей спектр ее притязаний. Исходным является обобщенное представление личности о себе, о достойном и недостойном себя, чем и опосредствуется это сравнение. Сравнивая себя с другими, мы всегда вольно или невольно вводим этот коэффициент. Однако, констатируя, что мне труднее, чем другому, решить данную задачу, мы получаем социально-конкретный эталон сравнения себя с другими и тем самым дополнительный критерий оценки своих способностей.В затрагиваемых нами проблемах оценок, сравнений и т. д. важна не столько сама по себе способность личности к оценкам и сравнению, а ее способность к активации дея-тельности. На первый взгляд кажется парадоксальным тот факт, что нашу активность повышает как недовольство, так и удовлетворенность собой. Разрешение этого парадокса в выявлении того, с каких позиций осуществляется самооценка. Тип личности, склонной в целом к самодо-вольству, характеризуется не просто умением абстраги-роваться от неудач, а неспособностью к адекватной реали-стической самооценке (оценка «удач» также имеет тенден-цию к завышению). Однако для нас важна не сама по себе эта особенность, а тот факт, что активность такой личности не носит нарастающего характера, она имеет тенденцию к застою: соизмерение активности с решаемыми задачами носит иллюзорный характер. Это всегда чревато неуда-чами, от которых человек абстрагируется. Иными словами, здесь преобладает субъективизм в интерпретации решае-мых задач и оценках.Другой крайний тип — неуверенная в себе личность, склонная к субъективизму и неадекватности самооценок, с тенденцией к болезненной фиксации на неудачах. Это порождает соответствующие установки по отношению ко всему спектру предлагаемых задач. Регуляция активности по ходу решения задачи подменяется фиксированным комплексом неполноценности «я», что фактически

подавляет активность, направленную на решение" задач. Однако психотерапия такой личности, по-видимому, не должна идти путем привития ей идеализированного пред-ставления о всемогущем «я», а путем концентрации внимания на реальных звеньях решения конкретных задач, своевременной оценке как успехов, так и неудач. Для та-кого человека важно раскрыть аримые формы причинно-следственных зависимостей его активности и успеха.Тип инфантильной, психологически незрелой личности при полном отличии личностных характеристик от выше-описанных также может иметь застойную активность. Такая личность может быть чрезмерно ситуативна, не умея выделить общую жизненную перспективу, основную линию жизненных ценностей и увидеть их связь с сегод-няшними задачами и делами. Решая круг обыденных задач, такой индивид видит их связь лишь в утомительной повторяемости, монотонности, он чувствует себя угнетен-ным их неотложным характером. Его не радуют успехи, не огорчают неудачи, поскольку нет личностно перспек-тивной основы самого механизма оценки. Он может сме-щать свое идеальное «я» в мир прошлого, воспоминаний или в мир будущего, но само это смещение мало о чем говорит — оно носит компенсаторно-иллюзорный характер. Женщина утешает себя тем, что когда-то она была красивой, молодой и т. д.; подросток — что он еще будет взрослым, сильным и т. д. Чаще всего пробуждение актив-ности такой личности возможно лишь путем сильных потрясений, резко ломающих привычный ход жизни переломных событий, критических переживаний.На этих негативных примерах личность и характер ее активности разведены лишь на первый взгляд. При более углубленном анализе видно, что эта связь сложна и нуждается в специальном исследовании. Однако такое исследование станет в принципе возможным, если отка-заться от упрощенного выведения личности из структуры деятельности, к тому же понятой только в ее застывших формах.Раскрытие личностных потенциалов активности, моби-лизация внутренних -резервов и. душевных сил имеют сложный механизм, не зависящий от простого желания личности. Здесь вступают в силу типологические личностные особенности, типы личностных противоречий, внутренние барьеры активности, неадекватность, иллюзорность

самооценок, а не только объективные трудности решаемых задач. Однако найти ход к снятию основного барьера между активностью человека и его общественно необходи-мой деятельностью можно только через анализ личностно дифференцированных и психологически сложных форм его активности, с одной стороны, и причин иллюзорности этих оценок, их нереалистичности, несвоевременности — с другой. Низкой активности личности нельзя понять вне интегрального видения личности в ее соотношении с обще-ственно необходимой деятельностью.Таким образом, анализ задачи как пропорционального активности личности фрагмента деятельности даёт воз-можность провести четкое различение активности и об-щественно необходимой деятельности и понять, как через личность с системой ее сложных отношений устанавли-вается их связь. Проделанный анализ позволяет считать неоправданным приписывание категории «деятельность» универсального характера и проследить конкретные формы деятельности и активности индивидуального субъекта. Такой подход дает возможность не просто констатировать структурное соответствие личности и деятельности, а ис-следовать диалектику их многоплановых соотношений, опираясь на психологию личности и вместе с тем не пре-небрегая формами ее общественной обусловленности.

Г л а в а пят'ая

РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Бывают люди, внесшие значительный вклад в науку или какую-либо другую область духовного творчества, в жизни которых их произведения были высочайшими вершинами, на которые они сами поднимались лишь в редкие минуты напряжения всех своих творческих сил . . . В свое произведение они вложили все, что было в них значительного; подходя к ним сразу, чувствуешь, что в них творение исчерпало творца. Но встречаются и другие — люди, в которых всегда чувствуется не сполна еще реализовавшаяся возможность, какая-то сила, которая не исчерпала себя в действии и которой не намеришь произведенной ей работой.

С. Л. РУБИНШТЕвП '

Методологической и теоретической платформой советской психологии начиная с 30-х годов был принцип единства сознания и деятельности. И, несмотря на некоторые расхождения в его понимании, именно он направил в единое русло многочисленные конкретные исследования, придав теоретическое единство всей советской психологической науке. Другой — личностный — принцип занимает в советской психологии, может быть, менее заметное, но более значительное место, поскольку именно он, на наш взгляд, определяет внутреннее содержание принципа единства сознания и деятельности.Личностный принцип был выдвинут С. Л. Рубинштейном в статье «Проблемы психологии в трудах К. Маркса». Характеризуя кризис методологии в буржуазной психоло-гической науке, С. Л. Рубинштейн и в этой, ив последую-щих своих работах подчеркивал, что его эпицентром был разрыв, обособление и противопоставление сознания и деятельности. Естественно, что задача методологии совет-ской психологии заключалась в ликвидации этого разрыва, в раскрытии и на философском, и на теоретическом, и на конкретно-экспериментальном уровне взаимосвязей я

1 Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах К. Маркса. — В кн.: Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

взаимообусловленности сознания и деятельности. Однако внутреннюю философскую «мотивацию» для понимания более чем сложных соотношений сознания и деятельности составлял марксистский подход к проблеме человека, а тем самым — личностный принцип.На разных этапах своей научной деятельности С. Л. Рубинштейн связывает анализ и подход к личности с разными методологическими принципами: более ранний этап связан с принципом единства сознания и деятель-ности, следующий — с принципом детерминизма, наконец, последний — с философским анализом проблемы человека. На первом этапе в качестве основной стояла задача преодоления идеалистического понимания личности. Кри-тическое понимание личностного принципа было напра-влено против функционализма — «раздробления» человека на отдельные психические функции, против позитивист-ского отрыва личности от деятельности и сведения послед-ней к совокупности реакций 2, против сведения личности к ее сознанию — таков неполный перечень критических задач, которые решались личностным принципом, выдви-нутым С. Л. Рубинштейном.Связь личности с деятельностью противопоставлялась поведенческому подходу к ней: «Деятельность человека, понятая как совокупность внешних реакций на внешние раздражители среды, была отвлечена от действующего субъекта как конкретной, сознательной, исторической личности» 3. Наконец, понятие личности было сформули-ровано в контексте соотношения индивидуального сознания и идеологии, культуры, которое извращалось в ряде идеалистических культурологических и психологических концепций. Речь идет здесь о смысловом и ценностном аспекте сознания, выступающем в его связи с культурой, который рассматривался феноменологически (в философии гуссерлевского и риккертовского толка). Индивидуальное сознание соотносилось с культурой и идеологией непосред-ственно, вне опосредствования личностью, ее обществен-ным бытием и деятельностью.Уже из этого краткого перечня методологических задач борьбы с буржуазными антиличностными концен-2 Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973, с. 21.3 Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах К. Маркса, с. 22,

циями, с одной стороны, и с идеалистическими ее интер-претациями (концепции Бюлера, Штерна и др.) — с другой, видно, сколь многочисленные и различные аспекты и взаимосвязи содержались в ^выдвинутом С. Л. Рубин-штейном личностном принципе *. Он отстаивает целост-ность и специфичность личности в противоположность ее раздроблению на функции: раскрывает внутреннюю связь личности и деятельности в противоположность позити-вистскому их отрыву и раздроблению; преодолевает тенденцию сведения личности к ее идеалистически поня-тому сознанию.Наряду с критическими решаются позитивные задачи, выявляются следующие зависимости: зависимость личности и ее деятельности от общественных отношений и конкртеных условий ее общественного бытия, зависимость ее сознания от ее деятельности. Если на первом этапе своей научной деятельности С. Л. Рубинштейн видит свою основную задачу в том, чтобы найти объективный подход к личности (и ее сознанию) в основном через проявление в деятельности, то на втором этапе он ищет возможность объективного подхода уже к собственно внутренним лич-ностным механизмам, которые он включает в качестве опосредующего звена в деятельную связь личности с миром.В марксистском понимании личности, развитом Рубин-штейном, содержались те позитивные социально-фило-софские потенции, которые и дали, собственно, возмож-ность обнаружить основные точки кризиса буржуазной науки в ее понимании личности. Поэтому в своем определе-нии личностного принципа С. Л. Рубинштейн исходил из' сложившейся в психологической науке ситуации, но сам анализ этой ситуации он смог дать лишь на основе общего марксистского философского подхода к проблеме человека и его деятельности, о котором мы уже говорили.Во-первых, он исходил из учета системы общественных отношений, в которые включена личность 5; во-вторых, из понимания личности как конкретно связанной с реальными условиями своей жизни: «Личность в самом своем существе оказывается обусловленной, опосред-4 Вудилова Е. А., Славская К. А. Проблема личности в трудах С. Л. Рубинштейна. — Вопр. психол., 1969, № 5. ^6 Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах .К. Маркса. — Сов. психотехника, 1934, № 1, с. 18.

ствованной теми конкретными общественно-историческими условиями, в которых она формируется. . .» 6. В противо-положность концепциям, в которых абсолютизируется влияние на психику таких форм социальности, как созна-ние (идеология в том числе), культура в широком смысле, марксизм, как известно, рассматривает в качестве опре-деляющего развитие сознания общественное бытие, ре-альную жизнь. Марксистская социально-философская позиция в понимании соотношения общественного бытия и общественного сознания С. Л. Рубинштейном применяется к личности. Такой подход позволяет вскрыть ряд взаимосвязей: зависимость личности от общественного бытия, ее деятельности — от общественных отношений и конкретных условий, в которые она включена, и, наконец, ее сознания — от ее деятельности. Поэтому личность и ее реальная деятельность опосредствуют связь ее сознания с идеологией и культурой.В понимании Рубинштейном личностного принципа все больше раскрывается специфика психологии личности. Это является следствием важнейшего методологического положения, что исходно деятельность личности понимается не как психическая (или тождественная психи-ческой, что одно и то же), а как реальная, практическая общественная деятельность конкретной личности. Такое понимание деятельности ведет к объяснению личности исходя из ее конкретного общественного бытия. Именно бытие через общественную деятельность определяет связи личности с миром культуры, особенности ее сознания и т. д. Отсюда основной акцент в личностном принципе приходится на связь личности с деятельностью, на роль деятельности в развитии личности. В отличие от других интерпретаций деятельности как социальной структуры, которая проецируется на психику, отождествляется с пси-хической деятельностью, интериоризируется, в концепции С. Л. Рубинштейна речь идет о практической, реальной деятельности данного индивида 7.Все последующее развитие психологии на основе принципа единства сознания и деятельности и самого личностного принципа вело к раскрытию регуляторной роли

• Там же, с. 21.7 Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М.: Изд-во АН СССР, 1959, с. 116.

сознания по отношению к деятельности. Специфика психо-логического -подхода связана преимущественно с этой регуляторной ролью. Однако исходным в определении и личности, и ее сознания с точки зрения философской всегда оставалась их детерминация бытием через реаль-ную деятельность. С. Л. Рубинштейн рассматривает не абстрактную деятельность, не ее идеальную структуру, а реальную, конкретную деятельность индивида, осуще-ствляющуюся в определенных исторических условиях. «В деятельности человека, в его делах /!/, практических и теоретических, психическое, духовное развитие человека не только проявляется, но и совершается» 8.Если в концепции Л. С. Выготского структура обще-ственно-исторической деятельности тождественна струк-туре психической деятельности и сознания, а эта последняя — структуре личности, то С. Л. Рубинштейном через деятельность устанавливаются реальные связи личности с общественным бытием, другими людьми и утверждается «открытость» личности и ее деятельности. Таков корень дальнейших расхождений в интерпретации деятельности в психологии и принципиальное отличие позиций Рубин-штейна и Выготского.Однако само раскрытие психологических (и сознательных в том числе) механизмов регуляции деятельности стало возможным только на почве конкретного общественного подхода к деятельности как реальной, а не абстрактной и исходно определяемой общественным бытием, а не психикой. Только при таком понимании личность не будет сведена к своим целям, оторвана от ее общественного бытия и не будет представлена марионеткой, использующей только готовые способы действия. Если на первом этапе своей научной деятельности С. Л. Рубинштейн преимущественно отмечает проявление и развитие личности в ее деятельности, то на втором — говорит об активности личности, о деятельной личности. На первом этапе акцент приходится на роль деятельности в развитии личности, во втором — на роль самой личности, ее актив-ности. Последний подход вырисовывается через диалек-тику внешних и внутренних условий, через введение в закономерную связь причин и следствий внутреннего

8 Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. М.: Изд-во Мин. проев. РСФСР, 1946, с. 683.

мира личности — ее отношений, мотивации, чувств, созна-ния.Одно из основных завоеваний диалектико-материали-стического метода исследования в психологии — это, несомненно, положение о развитии личности. Личность и ее психические свойства — одновременно и предпосылка, и результат ее практической деятельности — такова глубочайшая диалектика, не сводящая личность только к исполнительской функции.Проявляясь в разных направлениях, в разных качествах, особенностях и свойствах, личность всегда сохраняет себя как целостное единство, не сводящееся ни к своим, отдельным психическим и сознательным проявлениям (в том числе и своим способностям), ни к осуществляемой ею по разным основаниям и направлениям деятельности. Личность развивается и оказывается шире любой своей конкретной деятельности.Принцип развития личности в деятельности не означает сведения деятельности к чисто ситуативной, а самой лич-ности — к действиям по решению отдельных ситуаций: она руководствуется общими отношениями, лежащими за пределами отдельных частных ситуаций. Поэтому С. Л. Рубинштейна занимает превращение ситуативных действий в «категориальные, являющиеся результатом и предпосылкой более совершенных форм человеческой дея-тельности» 9. Следовательно, не только осуществление себя в деятельности, но и становление и развитие через деятельность — таков путь формирования личности.Конкретно разрабатывая принцип развития применительно к личности, С. Л. Рубинштейн раскрывает его в анализе способностей. Он считает недостаточным выявление односторонней зависимости людей и их способностей от созданных ими продуктов, полагая, что при взаимодействии человека с миром имеет место не только процесс усвоения, но и творчество, созидание нового. Принцип развития обогащается здесь новой мыслью: человек не просто развивается через общественную деятельность, а осуществляет ее творчески или исполнительски, по-разному относится к ней, 'а потому исчерпывает себя своим деянием или выходит за его пределы, сохраняя в себе

9 Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах К. Маркса, с. 35.

творческие способности для свершения все новых и но-вых 10.Рассматривая вопрос о том, как проявляются, сказы-ваются действия человека не на результатах этих действий, а яа нем самом, С. Л. Рубинштейн рассматривает превра-щение действий, поступков в черту характера. Не только его способности как некоторые «сгустки совершенствова-ния» его деятельности, но и сам характер, т. е. сердцевина личностной определенности, формируется в деятельности. Выражающееся в мотивах отношение человека к окружаю-щему, проявляясь в действии, в его делах и поступках, через них закрепляется и, становясь привычным, пере-ходит в относительно устойчивые черты и свойства харак-тера, утверждал С. Л. Рубинштейн.Отсюда вытекает его основной вывод: активность личности и деятельность различаются. Эта позиция противоположна позиции А. Н. Леонтьева, который вы-водит личность из деятельности, не видит в ней ничего другого, кроме структуры деятельности. Из центрального методологического принципа С. Л. Рубинштейна следует ряд конкретных выводов: активность разных личностей по-разному соотносится с их деятельностью. Разные личности в неодинаковой мере осуществляют себя в дея-тельности. Общественно необходимая деятельность имеет разные характеристики в плане развития личности (на-пример, монотонный, однообразный труд, состоящий из примитивных операций, не ведет к развитию личности). В предыдущей главе мы установили, что активность личности есть некоторое качество организации (в том числе регуляции, централизации, направления) личностью своей жизнедеятельности. Характер активности, как и общественная детерминация психологии личности в целом, исходно определен типом общественных отношений, спо-собом связи личности со своей жизнью, ее местом в жизни, общественных отношениях и т. д. Это в свою очередь порождает определенное отношение личности к обще-ственно необходимой деятельности, которое вытекает не из отношения к труду вообще, не из отношения к его необходимости, а из социальной объективной сущности

10 Дискуссия по пониманию способностей в психологии, их источника и диалектики их развития развернулась на страницах журнала «Вопросы психологии» в 1959^1960 гг.

этого отношения в его реализации данной личностью. Иными словами, активность личности выступает в ряду других отношений и в виде отношения к труду, к деятель-ности. Активность личности, которая непосредственно проявляется в ее трудовой профессиональной деятель-ности, определяется, далее, целостным системным харак-тером самой личности. Нахождение всех связей, смысло-вых звеньев в своей жизнедеятельности (ее задач, событий и т. д.), воспроизводство всех ее отношений (в том числе и прежде всего с людьми) — таков источник активности личности, которая интересует психолога. Свое непосред-ственное выражение эта активность находит в мотивах деятельности. Но, анализируя отдельные мотивы, никак нельзя восстановить самую деятельную, активную сущ-ность личности. Поэтому отношение к деятельности, труду опосредствовано всей жизненной философией личности — ее мировоззрением, ценностями, жизненными установками, позициями, избранным личностью способом жизни. Развитие в высшем смысле означает превращение необхо-димого отношения к труду в свободное отношение, что в своем психологическом выражении означает превращение труда в первую личностную потребность.Из этого возникает расчлененное представление о регуляции отношения личности к труду. Независимо от отношения к труду разных людей (начиная от общественной активности и кончая негативным отношением) этот труд должен осуществляться. Поэтому социальные психологи в союзе с социологами и экономистами разрабатывают типовые методыГстимуляции труда, изучают общие меха-низмы мотивации. Психологи же могут дать такие прин-ципы индивидуального подхода, на основе которых про-блемы регуляции отношения к труду смогут решаться и самой личностью. Личность, имея определенное отношение к труду, сможет на основе саморегуляции изменять его. Этот аспект соотношения личности "и деятельности позволяет понять личность как открытую систему в отличие от понимания деятельности как открытой для развития личности системы. Начиная с 1922 г. С. Л. Рубинштейн подчеркивал характер деятельности как самодеятельности, творчества, с одной стороны. С другой — и в этом диалектика его подхода — он указывал на общественно необходимый, социально детерминированный ее характер. Личность шире каждой конкретной осуществляв-

мой ею деятельности и по-разному (творчески или функ-ционально) проявляет себя в ней в зависимости от своего к ней отношения.Методологическую проблему, в которой конкретизируется это соотношение личности и деятельности, сводя воедино два понимания последней, Л. И. Анцыферова формулирует следующим образом: «Положение о том, что личность развивается в деятельности, не может быть истолковано в том смысле, что всякая деятельность явля-ется условием развития личности» п. В этом положении содержится принципиальное ограничение тезиса о дея-тельности как открытой для развития личности системы. «Определенная часть деятельности человека носит реак-тивный характер в том смысле, что она воспринимается как навязанная извне, далекая от его стремлений, целей, интересов. Реактивной обычно оказывается и та дея-тельность, которая оказывается значительно ниже воз-можностей человека» 12. Это методологическое положение сузило для психологов круг поисков более конкретного соотношения личности и деятельности, которое только и дает эффект развития личности.Принцип «подкрепления» деятельности, отвечающей определенного рода потребности, развивается коллективом сектора философских проблем психологии как важней-ший принцип потребности в деятельности. Этот принцип рассматривается в работах Л. И. Анцыферовой, В. Г. Асеева и Г. С. Тарасова. Речь идет о том, что формируется специальная потребность личности в деятельности, благо-даря которой самб осуществление деятельности выступает как ее подкрепление. «Смысл жизни человека состоит не только в удовлетворении потребностей, достижении не-которых результатов, а в самой деятельности, в самом функ-ционировании его как человека», — пишет В. Г. Асеев 13, опираясь на положения С. Л. Рубинштейна, А. Н. Ле-онтьева и В. Н. Мясшцева.С точки зрения. С. Л. Рубинштейна, в качестве мотива деятельности выступает стремление «испытать и выявить

11 Анцыферова Л. И. Личность и деятельность: Проблемы развития личности. — Материалы симпозиума. М., 1969, с. 437.12 Там же.13 Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М.:Мысль, 1976, с. 83.

свои силы и способности» и, т. е. он выявляет личностное основание потребности в деятельности. В. Н. Мясищев указывает на склонность как «избирательно-положитель-ное отношение к деятельности, более-менее стойкую по-требность в определенном виде деятельности» 15.Если В- Г. Асеев тонко выявляет динамически-энерге-тическую сторону этой потребности, то Г. С. Тарасов, на наш взгляд, показывает, во-первых, отличие этой общей потребности в деятельности от специализированных, на-правленных на определенный предмет, а тем самым свя-занных с определенным видом деятельности, во-вторых, он раскрывает ее природу не как состояние нужды в чем-то, а как утверждение субъектом себя в деятельности, с одной стороны, и как построяемость самой деятельности — с другой 16. Эти конкретные исследования (в том числе исследование И. А. Джидарьян становления эстетической потребности) сужают круг поисков развивающего качества человеческой деятельности 17. Они показывают, что на уровне личности дифференциация отношения и деятельности начинает выступать как возможность для дифференциации тех видов деятельности, которые никак не затрагивают личность, от тех, которые ее развивают.Диалектика отношения и деятельности позволяет понять, что в своем развивающем качестве выступает та деятельность, которая отвечает определенному отношению личности. Конкретно это отношение выступает в виде потребности. Определение личности через отношение и разведение понятий отношения и деятельности всегда проводилось в советской психологии В. Н. Мясищевым. Не касаясь самой классификации отношений, оставшейся, на наш взгляд, недостаточно отработанной, в концепции В. Н. Мясищева нужно отметить принципиальный диалек-тический момент. В. Н. Мясищев указывает на различие, несовпадение предметов деятельности и отношений, го-воря, что «предметом отношений могут являться самые различные виды деятельности человека» 18. Это означает,14 Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии, с. 603.15 Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л.: Учпедгиз, 1960,0.224.16 Тарасов Г. С. Проблема.духовной потребности. М.: Наука, 1979.17 Джидаръян И. А. Эстетическая потребность. М.:_ Наука, 1976.18 Мясищев В. Н. Основные проблемы и современное состояние психологии отношений человека. — В кн.: Психологическая наука в СССР. М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1960, т. 2, с. 117.

что сама деятельность, с точки зрений включенной и осуществляющей ее личности, имеет сложную систему связей: личность ищет и «строит» в ней свой предмет, который отвечает ее отношению к данной деятельности, добавим, и содержанию той задачи, которую она решает.Таким образом, как отметил С. Л. Рубинштейн, осу-ществляя практическую деятельность, изменяющую мир, человек одновременно реализует свое отношение к этому миру. Задача (или «предмет», до терминологии В. Н. Мя-сищева и других психологов) конституирует качество деятельности по отношению к выполняемому личностью реальному заданию, а регулируемый и находимый самой личностью способ ее осуществления отвечает отношению личности, т. е. ее потребности. Именно этот момент осуще-ствления и служит подкреплением деятельности, не совпа-дающим с ее объективным результатом, и является Кон-кретным условием развития личности через деятельность.Представляется также чрезвычайно методологически важным различение В. Н. Мясищевым способа деятель-ности и «способа осуществления отношения». Не анали-зируя его специально, он тем не менее терминологически и фактически говорит о «способе осуществления отношения» личности 19. Таким образом, говоря философским языком, происходит раздвоение единого: одна и та же реальная деятельность, отвечая решению конкретной задачи (в терминологии В. Н. Мясищева и других, направленная на определенный «предмет»), осуществляется личностью по-разному в зависимости от того, отвечает ли она общей потребности в самой деятельности, во-первых; во-вторых, находит ли личность в ней свой «предмет», отвечающий ее потребности, отношению; удается ли ей построить этот «предмет», в-третьих. Это раздвоение единого «тела» деятельности, одной и той же в своем реальном осуществлении, обнаруживает принципиально раз-личающееся отношение к ней личности (по способу реали-зации в ней своего отношения, как сказал бы В. Н. Мяси-щев).Имея некоторое исходное (и в этом смысле определенное) отношение, личность не просто проявляет его в данном виде деятельности, а осуществляет себя в этом отношении, строя конкретную' деятельность согласно соб*

18 Там же, с. 118.

ственной потребности и общественной сущности. Именно это и есть творческая сторона, которая может иметь, а может и не иметь места в конкретной деятельности в зависимости от отношения к ней личности, в зависимости от ее потребности.Теперь подойдем к проблеме потребности в деятельности с иной стороны. Она может выступать как потребность в активности вообще или даже потребность в простом физиологически-энергетическом функционировании, как отмечает В. Г. Асеев, а может выступать более опре-деленно, как личностная потребность, т. е. в русле одного из конкретных отношений личности.Мы показали выше важность проводимого С. Л. Рубин-штейном различения активности и деятельности. Однако наряду с их различением теперь необходимо поставить вопрос об их внутренней связи — выявить момент и при-чины превращения активности в деятельность. Но как только вопрос переводится в такую плоскость, то для нас сразу возникает необходимость различения разных уровней активности — психической (которую в основном имеет в виду В. Г. Асеев, говоря о динамически-энергетических побуждениях) и собственно личностной (которую имеет в виду Г. С. Тарасов, подразумевая весь душевный вну-тренний мир личности). Перевод стихийной динамической "психической активности в деятельность — это скорее адаптация человека к структурам, рамкам и формам со-циальной деятельности. Перевод же личностной активности в формы деятельности (общественно необходимой или свободного личностного проявления) — это скорее процесс адаптации деятельности к личности, построение индивидуального «предмета» потребности, процесс, содер-жание которого раскрывается Г. С. Тарасовым.В реальной деятельности оба эти уровня, конечно, связаны, но в целях теоретического анализа 'их можно и нужно дифференцировать. Путь от «безликой» активности к личностной определенности в деятельности, а от нее — к отстаиванию человеком своего права в жизни именно на эту деятельность, превратившуюся в его личное дело, — таков путь развития личности. Путь от решения предложенных личности задач к нахождению ею самой внутренне значимых связей между ними, т. е. объединению их в единой потребности, — такова логика этого процесса. Тем еамым обеспечивается переход от деятель-

ности ситуативной к деятельности по решению задач, поставленных самой личностью.Деятельность личности не прямо и однозначно отвечает ее потребности, поскольку, как мы установили выше, между потребностью и ее удовлетворением стоит все общество, вся его разветвленная система жизнедеятельности, предлагающая индивиду лишь ряд конкретных, ограниченных, четких задач, с одной стороны. С другой — сам индивид удовлетворяет не все свои потребности, не всегда находит формы своего объективного проявления в деятельности. Таковы, например, многие формы компен-саторной деятельности. В этом смысле потребность и дея-тельность в известных пределах можно анализировать отдельно. Однако важно другое: момент их соединения, «встречи» может стать плодотворным для личности син-тезом, умножая ее творческий потенциал. Деятельность индивида лишь в абстракции можно разделить на виды; конкретно она осуществляется как средство решения определенной задачи, требующей комплекса, совокупности разных видов деятельности (например, умственной и практической). Поэтому определенной потребности не соответствует один вид деятельности. Личность, обладая некоторой совокупностью потребностей, вступает в активное взаимодействие с социальной действительностью, которая не подгоняет свой задачи под соответствующие потребности человека. Задача в ее предъявленности индивиду обществом есть некоторый комплекс требований, возможностей, условий и т. д. Поэтому-то у личности возникает необходимость выявить к ней свое отношение, т. е. отнести к своей системе потребностей.Включение личности в решение практических жизненных задач требует выработки каждый раз заново отношения к новой задаче. Конечно, этот принцип не абсолютен (в действительности существуют типичные, повторяющиеся задачи, не требующие активного, всякий раз заново осуществляемого самоопределения), но в плане теоретическом он означает, что система типичных для личности отношений к действительности (представленных ее потребностями, от характеристики которых мы пока отвлеклись) не совпадает с характером членения жизни на задачи. Отсюда необходимость для личности переформу-лировать, определить свои потребности применительно к данной задаче, выяснить свое к ней отношение. Это озна-

чает необходимость отделить, что в данной задаче отвечает ее потребностям, в чем ее особый к ней интерес, а в чем она выходит за пределы этих интересов, но тем не менее тре-бует проявления активности.С этого момента и начинается определение личностью значимости задачи как формулирование конкретного (подчас сложнопротиворечивого, иногда и притягательного, и отталкивающего одновременно) отношения. Определение значимости начинается с выяснения личностью для себя подчас сложного вопроса (хотя этот вопрос чаще всего выясняется бессознательно, т. е. по ходу дела): в чем задача отвечает, а в чем противоречит потребностям и от-ношениям личности? Отношение к задаче — некоторый сложный интеграл собственных устремлений личности (ее отношений к действительности, потребностей и т. д.) и требований данной задачи, ее условий, возможностей и т. д. Можно, например, выполнить содержащееся в задаче требование, если оно отвечает устремлениям и интересам личности, но не на тех условиях, которые даны в задаче. Можно, скажем, выполнить требования, но не при тех возможностях, которые имеются в распоряжении индивида, или не при тех возможностях, которые даны объективно. Можно «всей душой» принять требование задачи, но не видеть реальных путей его выполнения, что создаст особое отношение к ней. Отсюда намечается выход к диалектике свободы и необходимости в побуждениях личности, в формировании ее волевой регуляции.Задача всегда — сложный комплекс условий, требований и возможностей, что требует особой деятельности для установления «соотношения сил»: своих возможностей, желаний, состояний и необходимых требований. Но решение задачи, как говорилось выше, и есть конкретная форма деятельности. Поэтому, когда есть требование даже ка-тегорического порядка, то, как надо его выполнить, должно быть определено самой личностью исходя из условий, обстоятельств и своих потребностей. Поэтому деятельность соразмеряется, соотносится с условиями именно данной задачи.В нашу задачу не входит анализ проблемы мотивации, значительный вклад в разработку которой внесен В. Г. Асеевым.20 Он наметил основные звенья системного10 Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М.: Мысль, 1976.

подхода к мотивации. Исходя из этого, мы можем, далее, говорить не просто о мотивационной сфере, но и о ее лич-ностных параметрах, ее индивидуальных особенностях. Сфера мотивации, система характерных для личности мо-тивов связана с системой типичных для личности отноше-ний (к людям, труду, жизни в целом в их конкретном соотношении). Эти отношения, как уже говорилось, есть обобщенные, типичные для данной личности способы вза-имодействия с основными обстоятельствами ее жизне-деятельности, а не просто субъективные к ним отношения. Жизненные отношения личности не совпадают однозначно ни с совокупностью ее потребностей, ни даже с совокуп-ностью жизненно важных целей: они выражают не только направленность субъекта жизнедеятельности, но и уже избранный им способ осуществления жизни (как в цен-ностном, так и в собственно психологическом отношении). Это способ жизни в профессии, типичный с точки зрения творческих, общественных и других характеристик лич-ности, ее способ общения с людьми и т. д. Эти сложив-шиеся отношения вновь воспроизводятся личностью в каж-дый момент актуальной жизнедеятельности в виде кон-кретных мотивов.Таким образом разрешается спор, определяются ли. мотивы системой потребностей или объективными требо-ваниями, обращенными к личности. Мотивация склады-вается из выработанного субъектом ценностного и психо-логического способа реализации своих потребностей при данных требованиях и обстоятельствах, которые типичны для его жизни. Поэтому можно говорить не только о ти-пичности образа жизни и образа мысли того или иного субъекта, но и о типичности его образа действия и моти-вации, в известной независимости от ситуаций жизни.Конкретная мотивация строится соотносительно не с теми или иными потребностями личности или требованиями ситуаций, а с характерным для нее способом жизни, при котором она исходит только из себя или же из интересов общественного дела, других людей и т. д. При личностном подходе к мотивации на первый план выступает способность личности управлять своими мотивами, со-относить их с перспективными целями, определенность мотивации. Ценностная характеристика способа жизни проявляется и в способе формирования мотива с точки зрения его связи с действием: «короткий» мотив прямо

связан с реализующим его действием, «длительный» — это скорее принцип действия, чем оно само. Поэтому спо-собы связи с действием могут быть разнообразными (отста-вленными во времени и т. д.).Таким образом особенности тех или иных мотивов, того или иного способа их формирования должны рассма-триваться прежде всего исходя иэ системы типичных жиз-ненных отношений личности. Тогда те или иные мотивы выступят как случайные или характерные для данной лич-ности по содержанию (это существенно не только для психологии, но и права), как типичные или нет по спо-собу формирования.Личностный подход не исключает психологического анализа динамики мотивов (таковой проделан В. Г. Асе-евым). Однако и соотношение динамического и содержа-тельного в мотивации, и типы формирования мотивов ста-новятся понятнее соотносительно с личностным основа-нием. Особенно существенным здесь является соотнесение личностью мотиваций с жизненными ценностями, рег.у-ляция на основе последних мотивов, отказ от своих по-буждений и т. д. Про каждую зрелую личность можно ока-зать, как она не поступит ни при каких условиях. Компенсаторные механизмы ликвидации возможного раз-рыва мотивов и ценностей также характеризуют личность. Одни люди «повышают» уровень мотивации до сознатель-ных ценностей, другие, напротив, легко мирятся с суще-ствующим разрывом, третьи маскируют истинные мотивы под общепринятые ценности.Дискутируя с концепцией мотивов А. Н. Леонтьева, который исходит из тождества мотива и предмета,21 а тем самым рассматривает мотив как нечто данное и тем самым в известном смысле внеличностное, мы хотели бы привлечь внимание к моменту формируемости мотивации. Сложные мотивы выступают как результат действия мно-жества противоречивых тенденций, однако кроме их борьбы, важен характер принимаемого субъектом реше-ния. Эти мотивы принципиально отличаются от мотивов повторяющихся действий и поступков, оформление ко-торых не представляет сколько-нибудь сложной личностной зддачй.

21 Леонтъев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность.

Включение личности в общественно-необходимую дея-тельность, состоящую из конкретных задач, происходит через становление ее отношения к этой задаче, через об-щее отношение к деятельности, через превращение лич-ности в субъекта деятельности. Определяют этот процесс прежде всего социальные условия. Мера самостоятель-ности субъекта зависит от характера организации и уровня развития коллектива. Это задает социальные па-раметры мотивации. Для психолога мотивация личности выступает как выработка субъектом своей позиции, от-ношения к задаче, возможных путей ее решения на основе коренных отношений личности. Борьба мотивов в данном случае выражает не противоречивость личностных устрем-лений, а сложность соотношений субъекта со структурой задачи. Соотнесение желательного и нежелательного, дан-ного и возможного (как следствий определенного способа действий), изменяемого и неизменного, требований и лич-ностных возможностей их реализации — так'ова та «ра-бота» личности, связанная с определением ее отношенияк задаче.Отношение к задаче в отличие от общего отношения к труду, общественному делу более конкретно. Оно соот-несено и с общим отношением, и с требованиями и услови-ями задачи, и с возможностями и желаниями субъекта выполнить эти требования. Мотив есть итог самоопреде-ления субъекта в сложной структуре задачи. Определен-ность мотива не есть его однозначность. Способ выработки мотивации, а не ее наличие характеризуют личность. Однако последнее утверждение не относится к каждому мотиву. Даже устремленный человек, не терзаемый вну-тренней неуверенностью и противоречиями, часто с тру-дом и через противоречия определяет свое отношение к какой-то одной задаче.Однако выработка отношения, мотива, «принятие ре-шения» тем труднее, чем дальше отстоит данная задача от совокупности задач общественного и личностного порядка. Содержательные противоречия, разрешаемые в данном случае личностью — это противоречия иного плана, чем те, которые составляют сам психологический механизм выработки мотива. Если для психологического уровня характерны противоречия (в основном раскрытые В. Г. Асеевым), которые вводят активность в опре-еляемые требованиями и условиями задачи7 пределы,

формы, придают ей направление и т. д., то для личностногб уровня характерны иные противоречия. Личность огра-ничивает, «снимает» одну свою мотивацию, дает ход дру-гой, соотнося вырабатываемое решение со всей мотива-ционной сферой. В то же время, выступая как обществен-ный субъект, она учитывает общественную значимость, важность задач и находит свое место в их решении. Если общественно-значимое превращается в личностно-значи-мое, то она выступает в качестве общественного субъекта более высокого уровня общественной активности. Это ка-чество (или уровень) не выводимо непосредственно из кон-тактных отношений с другими людьми. К. Левин и Г. Олпорт обратили особое внимание на происхождение мотивации в связи с реальным или воображаемым присут-ствием других людей. Представляется, что отношение к другим людям составляет не только содержание конкретных мотивов (например, действия человека, желающего кому-то доказать свою правоту и т. д.), но и общий механизм формирования мотивов, который должен стать предметом дальнейшего исследования. Отношение к труду и реальные мотивы, формирующиеся на основе того или иного отношения, прежде всего связано с отношением коллектива к личности и наоборот и более конкретными отношениями общения.Исходя из этого, можно поставить проблему мотивации в социально-психологическом аспекте. Если в условиях принуждения к труду человек приводится в действие со-циально-психологическими механизмами, соответствую-щими принципам эксплуатации, то в условиях социализма личность побуждается к труду на основе отношения к ней как к субъекту труда. Экономисты и социологи раскры-вают свои аспекты понятия «субъект труда»; для социаль-ных психологов немаловажным является понимание об-щественного отношения к личности как субъекту труда, которое лежит в основе ее мотивации. Для всех трудя-щихся широко открыта возможность рационализации, изобретательства, творчества. Творческое, заинтересован-ное отношение к делу высоко оценивается социалисти-ческим обществом, поощряется коллективом, что порож-дает новые механизмы формирования мотивов у людей. Личность не просто является субъектом труда, но и осо-знает себя таковой на основе соответствующего обществен-ного отношения.

Последнее конкретизируется в способе организации общественных задач и постановки их перед людьми. Если нет.последовательности в постановке задач, если сегодня требуется одно, а завтра достигнутое оказывается ненуж-ным, если реальные задачи решаются путем штурмов-щины, то высокая общественная мотивация у людей раз-рушается. И наоборот, как уже говорилось, задача явля-ется таким открытым фрагментом деятельности, правильная организация которого может привести к изменению отрицательного отношения к труду у личности на основе формирования мотивов, пробуждения интереса. В этом смысле мотивы могут оказаться своеобразными револю-ционизирующими элементами по отношению ко всей ело- . жившейся у личности системе мотивации. Важно понять, что способы организации коллектива могут различаться именно с точки зрения более широких или узких возмож-ностей для изменения, развития формирования мотивов у каждой личности. Иными словами, формирование высоких общественных мотивов осуществляется под влиянием и отдельных людей, и психологического климата в кол-лективе, и типа отношений людей, и характера организа-ции общественных задач.Социальная психология констатирует, что отдельные личности осуществляют общественно-необходимую дея-тельность даже при отсутствии высокой мотивации. Од-нако важно понять, что мотивация, которая служит мо-билизации человека в процессе деятельности, не находя подкрепления в этой деятельности, неизбежно приводит к личностным противоречиям, которые приобретают за-стойный характер и приводят к снижению его актив-ности.В индивидуальном плане возможность таких глубоко личностных диссонансов, противоречий разносторонне проанализирована К. Обуховским. Он показал возмож-ность несовпадений и противоречий между мотивом, целью и программой деятельности, неадекватность отражения мотивов в сознании. Им была раскрыта неадекватность, иногда даже явное противоречие, мотивов практике жизни у некоторых личностей, которое сопровождается превращением мотива в барьер, приобретением им ре-гидного характера. При этом обнаруживается не только то, что система мотивов характеризует личность,-но и то, что подчас психически здоровые люди «цепляются» за

старую мотивацию перед лицом новых требований и тем самым оказываются в противоречии с действительностью, ее логикой 22.Кризисы мотивации, о которых пишет Асеев, могут быть связаны не только с внутренними противоречиями личности, но и с отсутствием «динамического потенциала» ее деятельности. Хорошо, если деятельность выступает как воплощение бьющей через край энергии. А если дело, втянув человека, потребовало от него всех энергетических, динамических и прочих потенциалов и исчерпало их, если нет физических сил, если возникают внутренние проти-воречия, которые отнимают душевные силы, если «опу-скаются руки»? Мы привели этот пример не потому, что таковым оказывается решение каждой задачи, а потому, что очень уж примитивна и однозначна трактовка дея-тельности, отвечающей готовой потребности, которая по-рождает высокую активность. Этот вывод характерен еще и для случая, когда человек, исчерпав физические, а подчас и душевные, силы, обретает «второе дыхание» и продолжает начатое дело.Уровень или этап личностной мотивации с учетом его определяющего общественного содержания можно охарак-теризовать как ответственность за то, за что берется че-ловек. Высший личностный уровень мотивации связан с формой ответственности как общественного отношения к деятельности. Ответственность как уровень регуляции деятельности связана не столько с возможными послед-ствиями и результатами начинаемого дела, сколько с «от-рицательным» предвосхищением: это — обязательство закончить начатое дело, даже при возможных, непред-виденных трудностях довести его до конца. Не раскрывая полностью этой сложной проблемы, которую ставит перед нами общественная жизнь, можно в порядке обсуждения сказать, что второй, более конкретный уровень мотивации — это как бы разделенная ответственность (понятие, также выдвинутое самой социальной действительностью), поскольку подкреплением индивидуальной мотивации являются отношения людей, возникающие при решении задачи.

22 Обуховский К. Психология влечений человека. М.: Прогресс, 1972.

Как ПоКазыЁают йссяедо&ания Б. Ф. Ломова и неко* торые исследования сектора социальной психологии, на-пример по проблеме организации соревнования (О. И. Зо-товой, А. Л. Журавлева и др.), особенная общественная мотивация возникает в условиях коллективной деятель-ности, при решении задач, требующих участия «контакт-ного» коллектива. Однако и при индивидуальном решении задач деятельность человека имеет объективное общественное значение. Поэтому в процессе деятельности возникает дополнительная общественная мотивация, связанная с кон-кретными условиями и данными задачи, которая сплошь и рядом резко изменяет исходную мотивацию. Начав не-которое дело принудительно, человек в процессе его вы-полнения, получая одобрение, окруженный вниманием, начинает понимать его важное общественное значение. Он может интерпретировать это внимание как свою обще-ственную значимость, возможность власти и т. д., что приводит часто к изменению исходной мотивации. По-средством такого подхода акцентируется динамика дея-тельности. Однако эта динамика, ее истоки лежат, на наш взгляд, не в формальной структуре деятельности, а в ее общественной, динамически меняющейся на личностном уровне детерминации.Из этого анализа взаимосвязи личности и деятельности, становления и динамики мотивации при решении задач вытекает принципиальный методологический вывод. В из-вестном смысле до сих пор сама деятельность рассматри-валась как неизменная в отличие от изменения объекта, которое при этом происходит. Между тем в деятельности изменяется не только сам объект, но и позиция (отношение) субъекта к объекту. Это означает, что сама деятельность носит динамический характер: т. е. жизненные позиции субъекта (отношения, мотивации и т. д.) к объекту меня-ются в соответствии с ходом деятельности.В этом смысле деятельность является открытой системой для формирования личности. Даже в тех случаях, когда общественная мотивация исходно не сформирована, когда личность, приступая к делу, имеет общественное отношение невысокого уровня, в процессе ее осуществления возможно изменение мотивации — воспитание личности. Как достигается это изменение, какими общественными средствами — проблема социальной психологии. Оно может осуществляться и через воздействия одного че-

ловека (воспитателя, наставника, друга), и через воздей-ствия коллектива. Могут быть выработаны такие формы организации деятельности, при которых изменение дости-гается самой постановкой задач, при этом оказываются не-нужными ни обсуждения, ни отрицательные санкции.Мы здесь отвлекаемся -от чрезвычайно важного и ин-тересного круга более конкретных проблем, подчеркивая одно: общественные условия и требования в структуре со-циальной задачи в своем правильно найденном соотношении и являются наиболее революционизирующим элементом развития, изменения мотивации деятельности личности. Конечно, перестройка мотивации осуществляется и на уровне исходного отношения личности к общественным задачам. Общество ставит своей задачей формирование коммунистического отношения к труду как исходного отношения. Однако развитие и подкрепление этой мо-тивации происходят в конкретной деятельности по реше-нию общественной задачи и зависят от ее организации.Прослеживая процесс формирования личности в дея-тельности, фиксируя в нем «точки ее роста», изменения, развития, мы обнаруживаем личностную семантику деят тельности, сложное соотношение в ней индивидуального и общественного, которое, по-разному сочетаясь для каждой личности, дает разный результат. В реальной деятельности при решении общественно значимой задачи обнару-живаются различные, на разных основаниях строящиеся противоречия. Они имеют определяющее значение не только для формирования и развития (и изменения) мо-тивации, но и для тех выводов, обобщений, которые делает личность на основе конкретных задач и форм деятельности и которые затем составляют ее коренные отношения.Например, противоречие между исходными притязаниями личности на определенный результат и полученным реально; между стремлением выразить себя (или кому-то что-то доказать, показать и т. д.) как исходной мотивацией деятельности и глубоко общественным способом деятель-ности трудящихся рядом людей; между реальными воз-можностями личности и требованиями к ней; мерами со-отношения объективной и субъективной сложности дея-тельности и ряд других.Развитие личности в деятельности осуществляется через разрешение противоречий. Однако отнюдь не все противоречия и не все способы их решения несут в себе

возможности этого развития, больше того, не все разре-шенные противоречия снимаются: некоторые из них, раз-решаясь, возникают снова, хотя и в несколько ином виде. Не рассматривая сейчас всех противоречий, которые созда-ются в деятельности, укажем на несколько принципиаль-ных моментов..Как исходные жизненные, так и надстраивающиеся над ними высшие потребности индивида удовлетворяются общественным образом. Понятие потребности — это прежде всего социально-философская и социологическая категория. Потребности личности как коренные ее от-ношения есть нечто принципиально иное, чем обществен-ным образом удовлетворяющиеся потребности индивида. Система характерных отношений (и потребностей) харак-теризует каждую личность. На основе социально-фило-софского подхода выявляется кардинальное противоре-чие, которое определяет общественно необходимый ха-рактер включения индивида в деятельность, в общест-венно полезный труд. Это противоречие характеризует общественную сущность индивида, а потому должно иметься в виду при переходе к анализу собственно лично-стного уровня как специфического способа осуществления общественной сущности. Д. Н. Узнадзе, отмечая это сушностное соотношение, высказывает предположение, что именно с ним связана воля как особое качество ак-тивности. «Труд подразумевает совершенно иной вид ак-тивности, который имеет силу действовать без актуальной потребности и создавать независимые от последней ценности. Таким видом активности является воля» 23.Следует заметить, что понятие воли — наименее раз-работанная в психологии категория. Отдавая должное ис-следованиям Чхартишвили, Селиванова и некоторых других психологов, в работах которых раскрываются отдельные механизмы волевого поведения, надо сказать, что в целом проблема воли оказалась неразработанной не случайно. В системе философского и методологического анализа не были найдены те основные объективные от-ношения, в контексте которых могут быть даны определения самому этому качеству личности. Известны попытки буржуазной методологической мысли вывести волю из

23 Узнадзе Д. Н. Экспериментальные исследования установки. Тбилиси: Иэд-во АН ГССР, 1963, с. 375.

отношений людей (скажем, объяснения воли как интерио-ризации внешнего приказа и т. д.), однако они ни в коей мере не охватывают собственно личностного качества во-левого поведения. Вскрывалась лишь одна сторона — принуждение, которое из внешнего становится внутрен-ним, самопринуждением, но не был выявлен источник во-левой активности. На самом же деле между принуждением. в чистом виде и активностью в системе необходимости лежит пропасть. Поэтому волевая регуляция в принципе не может быть объяснена с позиций уподобления, подражания, интерйоризации, а только с позиций диалектики: через выявление противоречий между необходимостью и активностью.Итак, первое методологическое основание решения проблемы воли есть признание противоречия между инди-видуальным и общественным на почве общественно не-обходимого труда, которое порождает, по справедливому предположению Д. Н. Узнадзе, новую природу актив-ности, а затем и иной способ ее регуляции. Деятельность направлена не только на удовлетворение потребностей, но и на превращение возможностей личности в дей-ствительность посредством волевой активности.Поэтому принципиально методологически неверны обе крайности в понимании источника активности: и пред-ставление о потребностях как недостатке, нужде, которая порождает деятельность по типу заполнения пустого со-суда, и представление о деятельности как бьющей через край активности, которая лишь выявляется соответствую-щим общественным способом. Не «недостача» и не «из-быточность» являются истоком деятельности, а лично-стные способы построения отношений с миром, создание пространства для проявления своих отношений и воз-можностей и их превращение в действительность. Поэтому истинный исток развития личности раскрывается через диалектику превращения ее возможностей в действитель-ность через деятельность. Человек утверждает, реализует в действиях свои индивидуальные отношения и значения (вопреки им или в соответствии), однако не "потому, что это ему полезно. (В принципе полезности и удовольствия лежит корень ложного понимания развития личности.)Говоря о развитии, нужно начинать не со способностей и не с совершенств личности, а с того способа жизнедея-тельности, через который обнаруживаются ее возможности

в условиях принуждения или свободы строить свои от-ношения с миром при наличии безграничного числа тре-бований, ситуаций и задач, проводить свою линию в дей-ствии, самоопределяясь предварительно или в процессе этого действования. В мотивации и волеизъявлении про-цесс личностного самоопределения выступает весьма зримо. Действовать по необходимости, но не приспосабливаясь, добиваться своего, но не ради личной пользы, сохранять свою определенность — такова в широком смысле слова линия развития личности.При анализе жизненных противоречий раскрывается столько зависимостей, что возникает искушение выделить одну, ведущую и объяснить ею развитие личности, на-пример только ее общественным подкреплением — успе-хом. Тем самым провозглашается в качестве основания развития соотношение притязаний и результатов (дости-жений) деятельности. Или можно объяснить ее развитие на почве неудач, борьбы противоречий. Сколь бы ни были важны эти факторы, только целостное представление о де-терминации личности может привести к созданию целост-ного и непротиворечивого психологического учения о лич-ности.Этим объясняется, почему к вопросу о способностях личности мы обращаемся только теперь. Сложившийся в психологии подход к проблеме способностей прочно связал развитие способностей с различиями социальных видов деятельности, что, несомненно, отвечало решению ряда и теоретических, и практических задач, например задач профотбора 24. Однако такой подход накладывал и ряд ограничений на исследование этой проблемы, поскольку "структура способностей рассматривалась в жесткой связи со структурой деятельности (либо в ее абстрактной, либо, напротив, в узкопрофессиональной характеристике). Тем самым не был открыт путь к изучению личностной мотивации формирования способностей, к потребностям личности в совершенствовании своей деятельности.Многочисленные исследования последних лет показали, во-первых, что одна и та же деятельность можетосуществляться психологически различными путями;во-вторых, что не только деятельность выдвигает ряд.̂ -̂̂ в̂.̂ — '24 Платонов К. К. Проблемы способностей. М.: Наука, 1972.

объективных требований к ее осуществлению, будучи предъявлена индивиду в виде конкретной задачи, но и сам индивид, выполняя ее, ставит перед собой различные задачи и требования. Это проявляется в самооценке в про-цессе деятельности (Ю. М. Забродин, И. В. Дубровина, В. Ф. Сафин, О. А. Конопкин и многие другие), в оценке значимости информации (принцип «пристрастности» об-разов), в произвольном регулировании, связанном с по-строением субъективной модели деятельности и ее ус-ловий (О. А. Конопкин, Б. Б. Коссов и др.). В ряде работ, в частности по исследованию мышления, была • вскрыта диалектика субъективной и объективной определенности и неопределенности деятельности (Л. Л. Гурова, В. И. Слободчиков и др.), соотношение ситуативной необходимости и субъективной определенности (В. А. Пе-тровский и Др.).Задачи и требования, выдвигаемые действительностью, адресованы не к отдельным психическим процессам чело-века и не к соответствующим способам действия, которые выступают якобы как способность, обеспечивающая именно эту деятельность. Выработка динамических кон-кретно-интегративных способов организации психического отвечает изменчивому и многообразному характеру тре-бований, предъявляемых к деятельности, но решается эта задача специфическими саморегулятивными средствами, а не в зеркальном соответствии с характером требований.Прежняя интерпретация способностей, фиксируя ус-пешность осуществления деятельности как ее централь-ный признак, приближала трактовку способностей к спо-собам деятельности, рассматривала их как некоторую «сня-тую» форму деятельности (точка зрения А. Н. Леонтьева). Теперь открывается возможность сблизить способности со специфическим общим «организационным» качеством психического, основанном на принципе самооценки, са-морегуляции, т. е. обеспечении требований действитель-ности специфическими внутренними перестройками, ди-намическим качеством'психического. Учет этих органи-зационных внутренних задач, решаемых психикой, прз-воля^т на данном этапе научного исследования подойти к анализу способностей как специфических новообразо-ваний, способы организации которых могут иметь множе-ство оснований, не связанных однозначно с типами дея-

тельности, но вместе с тем дающих эвристический результат при ее осуществлении.Динамический принцип исследования психических процессов, разработанный в последнее десятилетие, поз-воляет методологически подойти к определению способ-ностей не как данностей, которые извлекаются из способов действия, а как качеств динамичности психики, которые носят переменный, не отвечающий, а настраивающий на решение данной задачи характер, идти от динамических качеств психики и способности к перестройке.Исследование задач, связанных с принятием решения, обнаружило нестабильность способа действия и необ-ходимость выработки принципа действия, прежде чем опре-делится его способ (Д. Н. Завалишида, Б. Ф. Ломов, В. Ф. Рубахин). Это позволяет рассмотреть структуру способностей не как однозначно и жестко связанную с дан-ным видом деятельности, а как обобщенную способность, выходящую за пределы и данного вида деятельности, и данного момента ее осуществления. Все это позволяет говорить, о существовании неспецифических для конкретной деятельности психических способностей (как бы пара-доксально это ни звучало). Способности, кроме самой дея-тельности, могут быть связаны и с переходами от одной деятельности к другой, с- их соподчинением, организацией последовательности и т. д. Способности к данной деятель-ности могут развиваться и за ее пределами, например при осуществлении другой деятельности, либо вообще могут быть связаны с побуждением к ней. Такой подход позво-ляет ответить на актуальный вопрос о перемене видов дея-тельности, возможности осуществления их ряда одно-временно, что создает предпосылки выхода за пределы узкого профессионализма ко всестороннему развитию лич-ности. Этот методологический подход применяется Т. И. Артемьевой 25.Учитывая традиционную связь способностей с деятель-ностью, мы рассматриваем ее в более широком контексте связи способностей с личностью и ее жизнедеятельностью. Тем самым в анализ оказываются вовлеченными более сложные зависимости: развитие способностей в деятель-ности оказывается опосредствованным отношением, лич-

25 Артемьева Т. И. Методологический аспект проблемы способно-стей. М.: Наука, 1977.

ности к деятельности, т. е. способами вхождения личности в задачу. При этом центральная личностная линия форми-рования способностей рассматривается не абстрактно, а в связи с общественным местом человека, с одной стороны, и местом данной деятельности в жизни личности — с другой.Здесь замыкается тот принцип подкрепления, который был, с одной стороны, разработан как идея потребности в деятельности и ее подкрепления, а с другой — как идея развития способностей. Деятельность неспособного че-ловека выступает как неуспешная не только результа-тивно. Она требует другого подкрепления, другой моти-вации, чем деятельность способного, получающего удо-влетворение от самого ее осуществления. Развитие спо-собности дает не только практический эффект, повышая качество деятельности, но и личностный — эффект удов-летворения от ее процесса, который, выступая подкрепле-нием, оказывается в свою очередь условием способности. Способность рассматривается здесь с точки зрения лич-ностного побуждения к деятельности.Т. И. Артемьева развивает гипотезу о делении способ-ностей на потенциальные и актуальные. Тем самым они связываются не только с наличной деятельностью, но и с будущей, в которой только и смогут раскрыться. Спо-собности могут выступать как опережение, своеобразное предвосхищение деятельности, давая эффект ее успешного выполнения «с места». Здесь просматриваются истоки от-ношения личности к деятельности, соответствующей или не соответствующей ее возможностям.Таким образом, мы снова — уже с другой стороны — подходим к необходимости различения исходного уровня мотивации (как отношения к задаче) и уровня ее реализа- , ции. В этом аспекте снова выступают на передний план такие личностные механизмы регуляции деятельности, как оценка, но оценка не соответствия готовых способов действия условиям, а своих возможностей (во всем их спектре, начиная от психических свойств и кончая про-фессиональным умением и личностными ресурсами) кон-кретным требованиям. Причем, как показали работы, проведенные под руководством С. Л. Рубинштейна, спо-собность есть специфическое обобщение (сначала психи-ческого, затем личностного цорядка) "своих возможно-стей. Поэтому деятельность структурируется личностью

типичным для последней образом, а понимание способ-ностей как регулятора деятельности не сводится к чисто «технологическому» аспекту регуляции, а выражает то, какую деятельность личность выбирает для себя в каче-стве основной. • , **? • ; • .Поэтому проблема способностей в такой ее постановке выводит прямо к важной проблеме индивидуализации дея-тельности и индивидуальности как важнейшему аспекту личности. С. Л. Рубинштейн, сближая способности с об-щими психическими свойствами, считал, что, во-первых, нельзя обособлять способности как некоторое исключи-тельное образование от остальных психических свойств, так как это закрывает перспективу развития этих свойств в особое качество способности. Во-вторых, нельзя рас-сматривать способности как уникальные образования, .присущие только отдельным людям, и тем самым ставить объяснение их происхождения на почву случайности. Особенность подхода Б. М. Теплова к проблеме способ-ностей заключалась в отнесении их к дифференциальным индивидуализированным образованиям.Тем самым создавалось некоторое перспективное пространство для научного поиска: с одной стороны, спо-собности считались индивидуализированными образованиями (а потому реально в развитом своем качестве наблю-дающимися у отдельных людей), с другой — точно не определенным уровнем развития психических качеств и свойств, присущих всем людям. В этом пространстве про-исходило методологическое осмысление соотношения об-щей и дифференциальной психологии на основе выработки единого подхода к психической деятельности. Мы выдви-нули и обосновали на методологическом уровне гипотезу, что основной особенностью психики, присущей всем лю-дям, является способность индивидуализации в широком смысле слова.Корни этой способности лежат в системе конкретных жизнедеятельных отношений личности, которые склады-ваются неповторимо конкретным образом относительно данной личности. Сущность этой особенности психической деятельности в том, что она есть способность каждый раз конкретным образом разрешать неповторимо складываю-щиеся соотношения человека с конкретными условиями его жизнедеятельности. Правда, эта способность была про-анализирована нами не на личностном, а на общепсихо-

логическом уровне. Мы определили психику как индиви-дуализирующую способность, связанную с необходимостью каждый раз заново, применительно к конкретному и не-повторимому стечению обстоятельств, решать задачи.При таком понимании преодолевается огромная мето-дологическая трудность. Раньше индивидуальные пси-хические особенности относились к дифференциальной психологии, исключаясь из общей. И хотя в дифферен-циальной психологии вырабатывалась типология индиви-дуальностей (работы Б. М. Теплова, В. Д. Небылицина и др.), но эта типология строилась преимущественно на фи-зиологических или психофизиологических закономерно-стях. Однако работы, проведенные в этом же направлении, например А. Е. Олыпанниковой, показали, что придй-ние психофизиологическим сигналам социального значе-ния изменяет всю психофизиологическую картину. Это означало, что в типологию индивидуальных особенностей должны быть введены общепсихологические основания» Таким образом, опровергалось не только то, что индиви-дуальные особенности следует искать в случайных жиз-ненных влияниях, но и то, что индивидуальные особен-ности следует искать только на психофизиологическомуровне.Индивидуализация есть, по-видимому, сущностная ха-рактеристика и психики в целом, и психологии личности. Применительно к психике мы сформулировали это по-ложение в книге «О субъекте психической деятельности» как принцип противоречий, принцип постоянного приня-тия психикой решений, соответствующий динамике, из-менчивости жизни и позиции субъекта. Применительно к личности это положение высказано А. С. Прангишвили, последняя работа которого является развитием принципа индивидуализации на личностном уровне 26. (Несколько отлична точка зрения на индивидуальность Б. Г. Ананьева, считающего ее высшим уровнем развития личности.)Обращаясь к понятию установки, развитому Д. Н. Узнадзе в связи с его концепцией субъекта, мы сталкиваемся с фактом множества качеств, которые она обозначает. Д. Н. Узнадзе рассматривает установку и как принцип, отличающий психику человека от психики животных, и

гв Прангишвили А. С. Психологические очерки. Тбилиси: Мвц-ниереба, 1975,

как некоторый психологический механизм задержки, при-остановки течения психического процесса, при которой происходит объективация. Многоплановость установки вызывается многоплановостью центрального, на наш взгляд, понятия «объективация», через которое она опре-деляется. «Существует, несомненно, особая психо-логическая самостоятельная активность, - которую нужно характеризовать как объективацию»27, — пишет Д. Н. Узнадзе.Объективация рассматривается по крайней мере в трех качествах: как психическая способность или активность, задерживающая предшествующий процесс активности субъекта, действующий на основе установки-; как прин-дни тождества или идентификации, опирающийся на слово, и, наконец, как способность к социальной жизни в абстракции от непосредственно действующих потребностей и ситуаций их удовлетворения 28.На наш взгляд, все вопросы о соотношении установки с другими формами психического — бессознательным, со- -знанием — и понимание связи субъекта установки с субъ-ектом деятельности в концепции Д. Н. Узнадзе произ-водны от понимания объективации как принципа, специ-фического именно для человека. Особенно существенным представляется третий момент, который мы выделили в ка-честве характеристики объективации у Узнадзе. «Совер-шенно естественно, — пишет по этому поводу Д. Н. Уз-надзе, — что, направляя свою деятельность на явления и вещи, объективированные мной, я получаю возможность руководствоваться при манипуляции с ними не какой-нибудь из их практически важных для меня особенностей, а рядом объективно данных их свойств, — независимо от отношения их к моим целям. Этой дает мне возможность выбора направления моей активности, в зависимости от того, каковы мои цели и намерения. . .» 2в, Объективация дает человеку силу, освободившись от господства личной, обязательно в данный момент действующей потребности, обратиться к заботам о возможности удовлетворения по-требности другого человека,

2? Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки. Тбилиси: Изд-во АН ГССР, 1961, с. 190.28 Там же, с. 190.29 Там же, с. 192.

В последней характеристике содержится фундаментальное для понимания деятельности человека определение целеполагания. Оно служит ключом и к пониманию методологической проблемы: как установка, будучи свой-ственна и человеку, и животному, может рассматриваться как личностное образование. Если в основе установки как формы активности лежит соотношение потребности и си-туации ее удовлетворения, то способность объективации приводит к известной абстракции от актуально действую-щей потребности и соответствующей ей цели, а следова-тельно, от принципа ситуативное™. Именно на этой ос-нове начинается построение особых целей, имеющих в виду других людей и их потребности. Это означает, что высшее, т. е. специфическое для человека как личности, целепо-лагание происходит, во-первых, не в замкнутой цета: потребность — предмет удовлетворения, во-вторых, цель порождается не простым отношением значимости для меня и выражает не это отношение, она есть то, что определяет, строит сам субъект, абстрагируясь от собственной актуальной потребности, с учетом интересов других людей. Посредством этой абстракции субъект потребности превращается в личность, деятельность которой общественно де-терминирована, т. е. общественно, а не субъективно не-обходима. Здесь мы находим качество, в котором вступает человек в деятельность.Однако установка у нас стала чаще всего интерпре-тироваться или как готовность субъекта к дальнейшей дея-тельности, которая реализует удовлетворение потребности, если налицо подходящая ситуация, или как итог и свое-образное выражение предшествующей деятельности. Это есть понимание установки как своеобразного момента в непрерывном процессе деятельности: возникновение установки приводит затем к ее реализации в соответствую-щих ей действиях, которые в свою очередь закрепляются в «соответствующих установках.Однако такого рода интерпретация не отвечает всей глубине концепции Д. Н. Узнадзе, если учитывать выдви-нутый им принцип объективации. Факт задержки, не-возможности деятельности, который приводит к объекти-вации и осознанию, стал рассматриваться как бы в одной плоскости и на одной временной линии с развертыванием установки. Нам же представляется, что установка, как многократно отмечает Д. Н, Узнадзе, есть «ранняя», «на-

чальная» «форма доведения человека» *°. Это означает, что объективация, которая специфична для человека, представляет собой более развитую, высшую форму ак-тивности, следовательно, надстраивающуюся над установкой.Диалектика понимания активности в работах Узнадзе дает возможность подойти к пониманию деятельности в его концепции. «Вместо того, чтобы попытаться дать данной установке реализацию, субъект делает остановку, задерживается на ней, прекращая таким образом попытку ее реализации. Словом, вместо того чтобы продолжать ак-тивность, он вдруг делается, так сказать, недвижим, без-деятельным на некоторое время. . . Но имеем ли мы в дан-ном случае дело с действительным прекращением актив-ности субъекта, с ее, так сказать, полным замиранием или же, . ., наоборот, он продолжает в некотором роде дей-ствовать и в этом случае?»81 Отвечая на этот вопрос при-менительно к психической деятельности, Узнадзе пишет: «Наблюдение показывает, наоборот, что активность нашей психики чувствуется особенно остро именно в этих слу-чаях. Вместо того чтобы продолжать свое плавное дви-жение вперед, она останавливается на месте, но не для того, чтобы прекратить вовсе свою деятельность, а для того, чтобы сделать усилие и снова пережить то же самое, на чем она остановилась»82.Диалектика заключается в том, что высшая форма ак-тивности — объективация развертывается при условии " отрицания низшей ее формы, которая развертывается не-посредственно на основе установки. Узнадзе показывает, что на основе объективации как некоторой общей психи-ческой особенности оказываются возможными определения памяти, внимания, представления, воли, наконец, мышле-ния, основанного на принципе отождествления — иденти-фикации и номинации — словесного обозначения.Объективация, с одной стороны, есть проявление соб-ственно психической активности — задержка, которая в свою очередь приводит к развертыванию ее другого вида — мыслительной активности, с другой — объектива-

30 Уанадае Д, Я. Экспериментальные основы психологии установки,с. 168.81 Там же, с. 189. и Там же.

ция есть способность субъекта воспринимать действитель-ность как нечто независимо от него существующее. Сле-довательно, на основе объективации происходит расчленение на субъект и объект. Объективация есть специфиче-, ское отношение субъекта к миру, в котором он самоопре-деляется как личность, в качестве которой он и оказыва-ется затем субъектом деятельности.«Нам нужно показать структуру психологического ме-ханизма, дающего человеку возможность не только дей-ствовать в этом мире, но и видеть, что существуют они оба: и этот мир, и он в нем» 83. Непосредственная слитность субъекта установки с ситуацией, содержащей предмет потребности^, уступает место расчлененности на субъект-объектные отношения. При этом все психические свойства и способности, присущие субъекту и проявляющиеся ' в объективации, являются общими для всех людей, по-скольку речь идет об объективации как условии и основе памяти, внимания, мышления, речи и т. д. На основе объективации Узнадзе определяет основные психические свойства. Однако даже здесь речь идет еще не о собственно сознательной психической деятельности, а скорее об уровне произвольной психической деятельности, о спо-собности к таковой.Логика концепции Д. Н. Узнадзе подводит к необхо-димости введения нового уровня установки в соответствии с диалектикой отрицания отрицания. Если ' установка как предпосылка психического релевантна соотношению субъекта установки и ситуации, то понятие установки применительно к самоопределившемуся на основе объекти-вации субъекту, т. е. личности, принципиально не может быть связано с понятием ситуации. Понятие субъекта психической деятельности (произвольной, но еще несознательной) предполагает наличие целостного, избира-тельного, неситуативного, обобщенного способа соотно-шения с действительностью. Методологическое обоснование правомерности анализа установки как иерархического понятия $лы находим в последней работе А. С. Пран-гишвили 84, который исследует высший уровень установки как механизма, обеспечивающего личностную, более того, индивидуализированную константность соотношения

33 Там же, с. 188.84 Прантшвили А. С. Психологические очерки, с. 84—107.

с внешним миром, «относительную независимость от слу-чайных воздействий конкретных частных ситуаций»85. Нам представляется, ч$в важнейшим моментом в исследовании А. С. Прангишвили является введение в анализ психической деятельности зв ценностного, оценочного момента, который, по-видимому, появляется с ее расчленением на субъект и объект, а тем самым с появлением особого отношения субъекта к объекту — оценки. Нам кажется, что предметом анализа А. С. Прангишвили является наивысший личностный уровень установки, имеющий в своей основе целостную и константную индивидуализацию, — в этом наши позиции совпадают. Этому уровню (или качеству установки), на наш взгляд, предшествует по крайней мере еще один, на котором порожда-* ются и раскрываются разные качества субъект-объектных отношений, зависящие от постепенного самоопределения субъекта и соответственно способ его восприятия объекта, действительности.Одним из уровней установки является социальная установка, которая, однако, на наш взгляд, выражает такие субъект-субъектные отношения, при которых инди-вид входит в состав коллективного субъекта, когда он еще не самоопределился как личность и тем более как индиви-дуальность. Каждому качественно более высокому уровню установки релевантно особое качество субъекта и особое качество действительности. Однако это иерархизация не деятельностей, как у А. Н. Леонтьева, а собственно субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. Если на низшем уровне «встреча» субъекта с объектом потребности происходит в определенной ситуации, то на более высоких уровнях — в форме задач, которые ставит социальная действительность перед субъектом, на высшем же-уровне он сам ставит перед собой проблемы.Сказанное означает, что' для Узнадзе деятельность, во-первых, не служит единственным исходным понятием, тем более для построения понятия личности: сама деятельность у него производна от установки как определенного субъект-объектного отношения. Деятельность объясняется им не изнутри нее, а посредством различных типов соот-ношения "субъекта с действительностью. Только в усло-

35 Там~же, с. 88.38 Там иже, е.*104, 106.

Виях объективации .установка превращается в деятель-ность.Во-вторых, Узнадзе учитывает процессуальный ее характер, ее собственно динамические характеристики, в развитии (или «задержке») которых рассматривается регулирующая роль субъекта. Ив понимания динамики деятельности, из способа ее осуществления во времени выводятся особые механизмы психической регуляции, прежде всего механизм объективации, специфический для человека. Наконец, третье методологически принципиальное положение заключается в том, что деятельность человека связана со способностью «уйти от безусловного господства настоящего и личного и подчинить свою актив-ность требованиям и запросам, существующим вне лич-ного и актуального» 37. Это «дает ему одновременно и силы для правильной, объективно обоснованной деятельности»38. Именно понимание характера связи потребности и дея-тельности как отрицания — перевода активности одного уровня посредством ее отрицания на другой уровень — качественно новой установки — дает возможность понять внутренний механизм того, как деятельность индивида, побуждаясь его личными актуальными потребностями, в то же время мотивирована, т. е. может реально регули-роваться установками более "высокого уровня на базе объективации (заботами о потребностях другого человека, объективной необходимостью, будущими и возможными потребностями).Диалектическое понимание деятельности заключается в том, что она может иметь разное качество, т. е. осущест-вляться как непосредственная реализация установки одного уровня или переводиться на более высокий уровень посредством отрицания исходной активности. Принцип установки позволяет объяснить подъем деятельности на качественно новый уровень, который достигается не част-ными «поправками», вносимыми в ее раз и навсегда уста-новленную схему, а подъемом на новый- уровень субъект-объектных отношений. Впервые в истории психологической науки принцип саморегуляции деятельности выступил не как частный механизм — пусть на уровне

'' Узнадве Д. Н. Экспериментальные основш психологии установки,с. 193. 38 Там же, с. 198.

целеполагания, а как механизм перестройки, изменения внутреннего направления и качества деятельности, а по-следняя получила объяснение как целостное устремление ее субъекта.Рассмотренные концепции связи деятельности и личности (С. Л. Рубинштейна, Д. Н. Узнадзе, В. Н. Мяси-щева и др.) и развития личности через деятельность не являются исчерпывающим ответом на вопрос о развитии личности. Последний, как мы отметили, имеет ряд аспектов и оснований. Один аспект этой сложнейшей проблемы — вопрос о специфике личностного уровня детерминации психического, о специфике ее способа существования, по выражению С. Л. Рубинштейна. Сложность его иссле-дования заключается в том, что личность не может быть определена до выявления ее «составляющих», которые были -вычленены психологами прежде всего на «линии» ее связи с деятельностью — мотивации, воли, чувств, способностей, сознания. Но вместе с тем само движение их, т. е. становление мотивации (В. Г. Асеев, И. А. Джи-дарьян), развитие способностей и т. д. не могут быть по-няты вне особого системного качества самой личности, которое к ним не сводимо и представляет высший уровень личностной организации.Другой аспект проблемы развития состоит в выяснении константности и изменчивости личности, противоречивости или гармоничности ее личностного склада, ее соотношения с общественной жизнедеятельностью в формах личной и общественной жизни, в выявлении основного пути и направления ее развития, диалектики возрастного и общественного формирования и т. д.Первый аспект, таким образом, состоит в определении принципа системной организации, в соответствии с которым выявляются ее составляющие и задается тип системной детерминации, прежде всего в отношении специфики само-развития, самодвижения и т. д., и устанавливается откры-тый характер «системы» личности. Ее открытость, как мы видели выше, обнаруживается прежде всего на «линии» связи личности с деятельностью. Однако эта связь не исчерпывает ее, а реальное развитие в ней не прослежи-вается полностью. Определение личности как в принципе развивающейся системы еще не раскрывает самого про-цесса развития, его стадий, его соотношения с объектив-ными общественными условиями, складывающимися по-

разному для разных конкретно-исторических эпох и лич-ностей, его противоречивого или гармоничного, застойного или революционизирующего характера, индивидуальной истории развития личности.В этом, втором аспекте мы обнаруживаем, что личность «строит» свою мотивацию, формирует ее качество и направ-ление. Но это означает, что здесь мы имеем дело, с одной стороны, уже с «деятельной ее сущностью», а с другой — с ее личностно определенным, избирательным личностным отношением к деятельности. В этом случае мы имеем дело с отношением к деятельности данной личности, сло-жившимся так или иначе в силу определенных личностных обстоятельств жизненного пути и т. д.; отношение это — активное или пассивное, заинтересованное, самоотвер-женное или равнодушное, халатное и т. д. Это отношение определяется через место данной деятельности в жизне-деятельности личности в целом, в иерархии ее ценностей и т. д.

Указанно^многоаспектностью, которую мы очертили лишь очень приблизительно, определяются трудности исследования личности на теоретическом уровне. Оказы-вается, мотивация, способности, сознание и т. д. высту-

пают как бы в двух качествах: сначала как составляющие личности. Но ка!к системные (но неструктурные) элементы

они определяются только в специфическом движении .и в процессе развития, что порождает искушение ха-

рактеризовать их посредством развития личности в целом. И это в известном смысле верно, поскольку мотивация

представляет собой специфические личностные процессы; в их характеристику входит модус развития как коренное

качество личностной системы. На самом же деле каждое из них представляет собой лишь одно из специфических для всей системы личности качественных оснований целостности. Реальное развитие личности осуществляется как развитие целостной системы, имеющей общественную

детерминацию.Основаниями для построения типологии личностного развития являются раскрытие противоречий как движущих сил развития личности, диалектики объективного и субъек-тивного, природного и общественного, индивидуального и общественного. Здесь снова появляются «на сцене» все те же способности, мотивация, сознание, однако их динамика в этом случае производна уже не от системной

иерархической организации личности, а от того, как она реально сложилась под влиянием характерных для данной эпохи конкретных условий жизни у данного типа лич-ности. Здесь мы опять имеем дело с динамикой мотивации, но уже констатируем ее развитие (или неразвитие) в ре-зультате, скажем, отсутствия волевых качеств данной личности. Или потенциальные способности в деятельности не актуализируются в силу несоответствия конкретной деятельности психическому складу человека и т. д.К изучению личностных качеств и свойств все шире применяется процессуальный, подход. Он реализуется по отношению даже к таким образованиям, как самосо-знание. Но сам по себе процессуальный подход, во-первых; не может, будучи применен к отдельному качеству (спо-собностям, мотивации и т. д.), объяснить целостное свой-ство личностной системы как открытой, т. е. в принципе развивающейся. Тем более он не может служить ключом к исследованию реального, стадиального, противоречивого процесса развития личности, который в соответствии со своей логикой «перетасовывает» все свои составляющие в специфическом, для данной личности соподчинении. Однако само ее развитие, представляющее сложную кар-тину реального соотношения личностных качеств, дает материал для исследования этих составляющих, часто «предлагая» искаженные, сложные и разнотипные случаи реального протекания этих процессов.Собственно философский подход в изучении развития личности с учетом ее широких жизненных связей и качеств, не только психологических, но и этических, мировоз-зренческих,' реализует в своей последней книге С. Л. Ру-бинштейн. Ряд интересных соображений на эту тему высказывает в своей последней книге А. Н. Леонтьев. Мы предполагаем, что к анализу личности нужно под-ходить, имея в своем арсенале такие категории и прин-ципы, как принцип актуального и потенциального, про-тиворечия, категории возможности и действительности, определенности и неопределенности и т. д. Эти принципы позволяют раскрыть общественно-историческую детерми-нацию личности, логику и историю ее жизненного пути. Соотносительно с развитием индивида вопрос о роли его деятельности поворачивается таким образом: какова эта роль в зависимости от отношения личности к деятельности, но не того конкретного отношения, которое проявля-

ется в становлении мотивации и ее механизмах, а того, которое представляет личностный способ построения моти-вации, ее направленность, подкрепление волей, «опору» на ее сознание и т. д. Иными словами, открытость лич-ности через, скажем, мотивацию или способности к дея-тельности, ее формируемость через деятельность — это одно из оснований для определения этой открытости. Однако открытая система личности может реально ока-заться застойной или деградирующей, и соответственно ее личностное отношение к деятельности будет блокиро-вано.С этих общих методологических позиций можно подойти к вопросу о роли отдельных направлений, областей психо-логического исследования в решении проблемы личности. Первыми должны быть названы детская и педагогическая психология, которые в целом могут быть обозначены как генетическое направление. Как уже говорилось, психи-ческие закономерности личности ребенка изучены гораздо более детально, чем личность взрослого (Л. И. Божович и др.). Однако, как раз по линии связи личности с деятель-ностью обнаруживается противоречие, суть которого состоит в следующем. С одной стороны, опираясь на кон-цепцию Выготского и Леонтьева, ряд психологов под-черкивает роль внешних действий, внтериоризация ко-торых приводит к формированию внутренних действий и психических процессов более совершенного характера; такова теоретическая позиция П. Я. Гальперина, В. В. Да-выдова. Последний разрабатывает принцип формирующего • обучения, который в переводе на общепсихологический язык означает принцип формирования психики, а тем самым, по-видимому, и личности.С другой стороны, тезис о ведущем типе деятельности, связанный с периодизацией возрастного развития, обо-рачивается тем, что развитие личности ребенка раскры-вается в основном через преобладающий «вид деятель-ности» (игра, учение, труд). Поэтому личность школьника начинает определяться через особенности преобладающего вида деятельности — обучения. Практически исследова-нием охватывается умственное развитие ребенка, а не целостное формирование его личности. Лишь в самые последние годы в русле этого направления стали^болыпе исследоваться проблемы воспитания, роли коллектива, общения и т. д. Итак, противоречие обнаруживается в том,

что, желая через организацию внешней деятельности добиться совершенствования психики, личности, в ко-нечном итоге приходят к ограничению ее одним этим видом деятельности.Психология труда, важнейшие идеи которой были заложены С. Г. Геллерштейном, выводит к пониманию личности через «ведущий» вид деятельности —- труд. Однако в области психологии труда многие годы отправным моментом является дифференциация труда, поэтому и личность рассматривается с точки зрения своих профессиональных способностей, трудовых навыков или же психических свойств, дающих основу для оптимизации деятельности. Собственно личностные категории — отношение к труду, определяемое через место в коллективе, мотивация, способности к общению с другими людьми изучаются в русле социальной психологии.Как известно, ряд идей о роли коллектива, конкретно-исторической обусловленности индивидуальной психики, дискутировавшихся в социальной психологии 20-х годов, • не были решены, поскольку прервалось развитие этого направления в целом. Среди этих идей прежде всего сохранили свою актуальность идеи А. С. Макаренко, ко-торые, однако, еще не в полной мере включены в общую теорию психологической науки и теорию личности. Нам представляется особенно важным то, что, имея своим «объектом» ребенка и подростка, А. С. Макаренко подходил к нему с точки зрения социальной педагогики, включая . изучаемую личность в коллектив, связывая ее развитие с развитием коллектива. Между тем детская и педагоги-ческая психология, как мы видели, в основном ограничила его общение общением со взрослым, да и то в рамках процесса образования39.Возродившееся и бурно развивающееся в настоящее время социально-психологическое направление имеет своим основным объектом исследование коллектива, его разви-тия (А. В. Петровский, В. В. Шпалинский, Е. С. Кузьмин, Л. И. Уманский, К. К. Платонов, О. И. Зотова и др.). Однако важно, чтобы коллектив рассматривался в еще более тесной связи с современными общественными фор-

39 Исключение составляют работы Г. С. Костюка, под руководством которого проблемы обучения всегда рассматривались и иссле-довались в единстве с проблемами воспитания личности ребенка,

мами организации труда. Разумеется, динамика развития коллектива исследуется преимущественно в основном для него виде деятельности — труде; особо важными пред-ставляются исследования коллектива в социалистическом соревновании, поскольку они охватывают общественные формы ррганизации труда и потому развивающееся отношение личности к труду. Несомненно, что задачей этого направления на ближайшие годы становится иссле-дование личности в коллективе, хотя на сегодняшний день оформились некоторые социально-психологические кон-цепции личности (В. А. Ядов и др.).Разработка проблем управления производственной дея-тельностью и деятельностью коллективов40 позволяет понять, что изучение производственных коллективов яв-ляется для социальной психологии не разновидностью среди других коллективов, а таким объектом, в котором выявляются наиболее существенные для советской со-циальной психологии закономерности. Коллектив не сам по себе, не в искусственной, не в любой, а в трудовой деятельности, более того, в деятельности, которая находит все более совершенствующиеся, социальные формы (через организацию социалистического соревнования, через ре-шение управленческих задач). Только тогда и личность, и коллектив будут поняты через решение не только узко производственных, но и общественных задач, а сама организация коллектива и через решение управленческих задач.Если психология труда лишь в 60-х годах поставила проблему отношения личности к труду, то для современной инженерной психологии, несмотря на актуальность изу-чения различных видов деятельности (операторов), не-смотря на все возрастающую роль проблемы профессио-нализма, центр тяжести не переносится на изучение деятельности как таковой, деятельность не вытесняет личность. Модель «активного оператора» (Пономаренко, Завалова), постановка проблем профессионализма как творческого овладения личностью своей специальностью

*д Ломов В. Ф., Китов А. И., Рубахин, В. Ф., Филиппов А. В. Ак-туальные проблемы психологии управления. Доклад V Всесоюзному съезду психологов СССР. М.: Ротапринт. 1977; Ломов Б. Ф., Журавлев А. Л. Психология и управление. М.: Знание. 1978.

(Шадриков) — доказательства не только учета личности, но и того, что ей отводится все более активная роль в си-стеме технического прогресса, в сложных системах че-ловек—машина».Возвращаясь к генетическому направлению, следует пожелать, чтобы в нем не была утрачена проблема лич-ности ребенка, чтобы развитие не было сведено к генезису психических процессов, даже если речь идет о волевых и мотивационных, а не только мыслительных, т. е. лич-ностных, свойствах. Изучения этих качеств и свойств как формируемых взрослым посредством воздействия на условия деятельности ребенка (вне учета воздействий на его личность) недостаточно для целостного представления об особенностях соотношения личности ребенка с миром на каждой стадии его возрастного развития. Только имея такое целостное представление, можно строить психологи-ческую- стратегию формирования этой личности в кон-кретных условиях той или иной деятельности (а не наоборот). В генезисе, т. е. в развитии ребенка как личности, не происходит простого суммирования его личностных ка-честв; становление личности происходит только на целостном уровне (Г. С. Тарасов). Личностная целостность невыводима даже из столь важных составляющих, как мотивация, воля, чувства. Напротив, именно с целостного отношения индивида к миру начинается формирование личности, определяющее ее активность или пассивность, общественную направленность и т. д.При всей важности гипотезы о ведущем типе деятельности и ее роли в формировании отдельных психических процессов личность ребенка на разных стадиях его жиз-ненного пути в таких исследованиях оказалась на вто-ром плане. Это выразилось прежде всего в том, что ока-зался неразработанным переход от одного ведущего типа деятельности к другому* Насколько подробно был иссле-дован ребенок в процессе игры и сколь интересно теорети-чески проводился анализ психологии игры, настолько пассивными оказались психологи в подготовке ребенка к переходу от игры к ведущей учебной деятельности. Даже если и исследовались его отдельные психические процессы и качества, он не определялся как личность, переходящая к другим формам жизненной активности, а тем более к другому образу жизни, в котором приобретает значение другое взаимодействие со взрослым.

Согласно замыслу Выготского развитие ребенка (а тем самымл его личности) сводится к культурному развитию. Поэтому роль взрослого раз и навсегда была сведена этой культурологической теорией 41 к роли проводника в усвоении знаний. Выготский говорит и пишет об общении и тем самым признает «роль» взрослого. Но он никогда не рассматривал эту роль как изменяющееся соотношение ребенка и взрослого в плане их общения, в смысле меры активности и форм активности ребенка, в смысле формирования взрослым личности ребенка на почве их совместной жизни и деятельности. Он рассмат-ривал эту роль только как культурологическую, а потому принципиально никогда не изменяющуюся со сменой возрастов ребенка 42.Именно поэтому советской психологией оказалось не освоенным ценнейшее для всей детской психологии вообще и понимания личности ребенка, в частности, методологи-ческое наследие А. С. Макаренко. Линия Выготского взяла верх над линией Макаренко, а потому идеи последнего применялись в школе помимо психологов. Теперь они осваиваются социальными психолотами в их разработках многих проблем коллектива (в основном взрослого), например в работах А. В. Петровского и др. Вот почему личностная активность ребенка оказалась сведённой к его ведущей деятельности, а сам он был «замкнут» внутри каждого из этапов и оказался психологически не подготов-ленным к переходу от одного вида деятельности к другому. Не готовили его к этому переходу ни «идеальный взрослый», которому была отведена лишь культурологическая роль, ни советские психологи, изучавшие взрослого только в этой роли, согласно точке зрения Выготского.41 Оценка и методологическая характеристика концепции Л. С. Вы-готского даны в работе А. В. Брушлинского, специально посвященной культурно-исторической концепции Выготского (Брушлинский А. В. Культурно-историческая теория мышления. М.: Наука, 1968), а также в книге К. А. Абульхановой-Слав-ской «О субъекте психической деятельности» (М.: Наука, 1972).42 Педагогическая позиция Выготского,в психологии определена достаточно выразительно им самим. В качестве эпиграфа к своей книге «Педагогическая психология» он приводит слова Гуго Мюнстенберга: «Если бы нам надо было искать выражение для самой важной истины, которую современная психология может дать учителю, оно гласило бы просто: ученик — это реагирующий аппарат» (Цит. по: Выготский Л. С. Педагогическая психология. Л.: Учпедгиз, 1927.

Известные трудности и нашей школе корнями Сйоимй восходят не только к «плохим» родителям и «плохим» педагогам, но и к психологам, которые не разработали

проблему воспитания. Эти проблемы выпали не случайно, а в результате неподготовленности научной почвы для их

решения. В результате ограничения обучением как веду-щим типом деятельности личность оказалась сведенной к

своим умственным способностям, а ее формирование — к усвоению знаний. По той же причине оказалось забро-

шенным трудовое воспитание, которое психологами не было определено как. ведущая для школьника деятельность. Все проблемы различий социального образа жизни ребенка-дошкольника и ребенка-школьника, а воответственно различий социально-психологической, а не культуроло-гической роли взрослого на каждом из возрастных этапов выпали из поля зрения психологов, например различие типов личностной активности в школе и отличие школь-

ного возраста от дошкольного, различие форм соотношения ребенка со взрослым. Более контактное общение до-

школьника со взрослым уступает место опосредствован-ному коллективом общению взрослого со школьником, разным формам организации деятельности детей взрослыми.

Соотношение форм самостоятельной деятельности ребенка и совместной деятельности со взрослым, форм деятельности в

коллективе под контролем взрослого, при его активном участии и т. д. — все эти животрепещущие и необходимые для выявления личностной активности проблемы выпали

из поля зрения психологов.Одни формы воспитующего воздействия требуют только личного, а иногда даже интимно-личного контакта с ре-бенком, доверительного разговора. Факты показывают, что ребенок протестует, если происходит коллективный разговор, если к нему обращаются во множественном числе. Соответственно принципиально различна роль индивидуального наказания или производящегося в при-сутствии коллектива. Различна воспитующая роль мнения (личного авторитета) воспитателя и общественного мне-ния коллектива. Чрезвычайно острым является вопрос о «вилке» между мнением учителя и родителей, с существо-ванием которой и ее практическим разрешением сталки-вается каждый из родителей и учителей.Диалектика воспитания заключается в дозировании активности, в расширении сферы «свобод» ребенка одно-

временно с их разумным ограничением. Ограничения в форме запретов, наказаний или в форме контроля за исполнением необходимого в свою очередь требуют их анализа. Неоправданные ограничения возникают из-за того, что пассивные родители не видят сфер, в которые можно было бы направить активность детей. Ни вседо-зволенность, ни постоянные и ежеминутные одергивания и ограничения ребенка не являются адекватными методами воспитания. Воспитателями не учитывается диалектика активности и ограничений, поощрений и наказаний, возрастных и личностных особенностей ребенка. Иногда от ребенка требуют непосильного, иногда не требуют необходимого, поощряя и развивая таким образом не только безынициативность и инфантилизм, но и пара-зитизм.Не учитывается соотношение информации — нагрузки на его интеллект — и уровня его физического и нравст-венного развития. Часто взрослые, выдвигая требования, не прослеживают за их выполнением, требуя выполнения определенных правил от одного ребенка, не требуют того же о*г другого или не выполняют их сами. Не исследуются причины детской лжи и роковые ее последствия, непо-следовательность родителей, соотношение обещаний и их выполнения и т. д. Личное общение — тепло и ласка, дружеская шутка и юмор — заменены подчас телевизором или бранью. В результате воспитание чувств ребенка — исходный и самый важный родник формирования его личности — находится на последнем месте и в самом плохом состоянии.Вот неполный круг проблем по исследованию особенностей личности ребенка, который можно решить в том широком контексте связи личности с жизнедеятельностью и который предполагает понимание целого ряда формирующих воздействий. Это прежде всего — воспитание отношения ребенка к труду, которое формируется сначала в личной форме, а затем опосредствованной детским коллективом. И начинать формировать это отношение нужно, по-видимому, не с отработки действий, а с воспитания форм ответственности и соответственно с их изучения. Это — воспитание чувств, прежде всего общественных, формирование морально-психологического склада личности — отношения ребенка к взрослому, к другому ребенку, к коллективу. Здесь необходим учет специфики

целостного способа жизнедеятельности школьника, под-ростка, учет вхождения последнего и в контактный кол-лектив, и в общественную и трудовую жизнь.Поднятый до уровня теории, обобщенный опыт воспитателя предполагает рассмотрение личности во всей совокупности ее широких практических связей с жизнедеятельностью, зависимость ее формирования от жизненного пути, непосредственного окружения и т. д.43 А. Дриппе пишет: «Будь только терпелив, учись и жди своих восемнадцати лет. Это верно, однако, следует добавить, что для таких ожиданий нужна доброжелательная атмосфера, поддержка, своевременный выход на сопряженную с мечтой орбиту, поиск занятий, приближающих к мечте уже в возрасте пятнадцати, шестнадцати лет... Затянувшееся, не воплотившееся в действие фантазирование может привести к тяжким отклонениям как в мышлении, так и в поступках. Ведь все существо подростка стремится к действию, а не к пассивному мечтанию. Фантазия и деятельность должны находиться в равновесии»44.Автор статьи, из которой приведена эта цитата, ставит вопрос о роли общения и его характере, своевременности поддержки со стороны взрослого, о необходимости воспи-тания коммунистического отношения к труду и к людям не только словами, но и личный примером воспитателя, своим образом жизни. Воспитание предполагает не про-стое включение личности в деятельность, а формирование отношения личности к ней, мировоззренческую позицию. Отношение подростка в труду, отмечает А. Дриппе, опре-деляется воспитанным у него взрослыми мировоззрением, их реальным направляющим и во время оказанным воз-действием, их собственным жизненным укладом, который воспитывает больше, чем слова.Точно так же важна проблема перехода от подросткового образа жизни к взрослому, к выбору профессии и началу трудовой деятельности, подготовке к которому психологи в последнее время уделяют большое внимание (П. С. Горностай, Л. И. Кобзарь). Смыкаясь с проблемами адаптации молодого рабочего и наставничества, разраба-тываемыми в социальной психологии,- эти исследования дают возможность понять становление отношения личности43 Дриппе * А. Из записок воспитателя. — Дружба народов,1977, №Т2. «* Там'же, с. 204—205.

к труду, опосредствованное другими людьми (их помощью — профессиональной и личной поддержкой, воспитанием интереса к труду на личном примере, их требовательно-стью и поощрением) (В. Д. Шадриков 4В).Но при решении всех этих проблем принцип развития личности в общественной жизнедеятельности под влиянием конкретных условий и личного определения ею основных отношений к ним, ее практического жизненного мировоз-зрения должен стать одним из основных. В воспитании трудовых 'навыков ребенка нельзя игнорировать воспи-тание его отношения к труду — проявление инициативы, взятие на себя ответственности и т. д. Подход к личности через анализ общественных условий ее развития позво-ляет понять, как, скажем, социалистические условия создают возможности для ее развития. Однако превращает эти возможности в действительность сама личность, включенная в коллектив, который очерчивает круг соот-ветствующих ее индивидуальности и способностям задач. Мера же ее развития всегда определяется объективно по -тому, насколько она реализует общественные возможности в действительность своего развития.Выше говорилось о способности индивида соотносить и оценивать свои возможности по отношению к объективным требованиям, условиям и задачам в целом. Развитие личности определяется не просто ее способностью саморе-гуляции, т. е. интегративным ценностным качеством, а мерой реализации своих возможностей в действитель-ность, что требует преодоления других мнений, препят-ствий. В данном случае активность человека определяется мерой его готовности идти на преодоление любых трудно-стей ради своих ценностей, не просто их принятием, а ме-рой их утверждения.Объективные общественные возможности, предоставленные для развития каждого новыми общественными условиями, с одной стороны, и множественность путей и направлений психического развития людей, индивидуализация как возможность разных направлений развития — с другой, — таковы основные предпосылки развития. Но они еще не определяют превращения этих возможностей в действительность. Подход к личностному спо-

46 Шадриков В. Д. Психология производственного обучения. Яро-славль, 1974.

собу этого превращения следует искать на пути изучения целостного творческого отношения личности к деятель-ности.Это требует иного включения личности в жизнедея-тельность, чем решение задач. Создание своего поля общественной и личной активности как в смысле возмож-ностей, так и в смысле границ, а не действие в ограниченных и заданных пределах задачи — вот что делает личность субъектом творчества. Задача, таким образом, как и реша-ющая ее личность, характеризуется полем активности в пределах наличных отношений. Субъект, сам выдвигающий проблемы, выходит за их пределы и формирует новое отношение к действительности и к себе. Личность, выступая в качестве субъекта, проявляет активность не только в пределах заданных задач,случайных ситуаций в ответном порядке, предполагаемом, ожидаемом. Действование во встречном порядке — это всегда размыкание субъектом заданного задачей, а потому действие в сфере принципи-ально нового и неопределенного отношения с действи-тельностью, которое он сам и формирует. Проблемное отношение субъекта к окружающему — это нарушение привычного, ожидаемого, данного и само собой разу-меющегося хода вещей и событий. Именно это есть и ха-рактеристика познания как особого рода активности субъекта. И в этике нет морального субъекта, если он не может сам выделить и поставить со всей остротой мораль-ную проблему, а живет привычками. Субъект, объективно изменяющий соотношение сил в действительности (С. Л. Ру-бинштейн), кардинально изменяет и свое отношение к ней.Активность субъекта не обедняет, а, напротив, обогащает его, не обессиливает, а укрепляет. Поэтому вопрос о проблемном отношении к действительности в своей пси-хологической части — это вопрос о качестве развития субъекта, о становлении нового качества его отношений к миру. Это вопрос о построении новых потребностей — в деятельности и их деятельном, активном утверждении, о возникновении потребности в другом человеке (не как личной нужды в нем для себя) как потребности, превраща-ющей заботу о нем в собственную необходимость. Переход потребностей и отношений к миру в новое качество озна-чает новый тип регуляции — само регуляцию. Новое ка-чество потребностей — это не только «встречное» отноше-

ние к миру, но и требование к себе, новый модус оценки себя. Сказанное не следует воспринимать как отмену необходимости и переход в царство безграничной свободы, это есть построение царства свободы в условиях необхо-димости.Обратимся к такому примеру. В книге о замечательном и мужественном первооткрывателе Северного полюса Фритьофе Нансене его дочь пишет о способе жизни этого путешественника. Нансена всегда занимала мысль, почему человек стремится туда, где для него почти нет возможности выжить, и, главное, почему он может идти туда, где всех ему подобных ждет верная гибель. Отвечая на этот вопрос, он сформулировал своеобразный принцип, который назвал «сжечь за собой мосты». Сознавая, что в борьбе с трудностями он может не устоять и сдаться, повернуть назад, он организовывал свой поход так, чтобы вернуться с полпути было уже нельзя. Заранее «сжигая за собой мосты», сознательно организуя будущее, он тем самым сам ставил себя в условия необходимости, которая была продуктом его воли. Здесь мы видим не простое целеполагание и предвидение, а определенное личностью, ее волей и мужеством соотношение жизненных сил, организацию самим субъектом необходимости так, что она создает ему чувство свободы (Нансен знал, что сам закрыл себе дорогу назад).Поэтому человек, ставящий в жизни свои проблемы и принципы, не ждет, совпадут ли его установки, отношения, ожидания с тем, чего потребует от него или подарит ему жизнь, а сам идет навстречу, иногда наперекор им, и этим встречным движением отвоевывает у жизненной необходимости свою суровую свободу. Понять и раскрыть ее в первую очередь дано психологии. По нашему глубокому убеждению, творческое отношение к действительности начинается не с проблем мышления и научного творчества, а с целостного личностного способа отношения к действительности, которое в равной мере творит и соб-ственную жизнь, и другого человека, и самого себя.

Глава шестая

РЕГУЛЯТИВНЫЙ АСПЕКТПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.ПРИНЦИП ЕДИНСТВА СОЗНАНИЯ,

ЛИЧНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Труд есть живой, преобразующий огонь; он есть бренность вещей, их временность, выступающая как их формирование живым временем.

К. МАРКС, Ф. ЭНГЕЛЬС'

Одной из основных задач развития психологической науки на современном этапе является раскрытие систем-ной организации психики, имеющей ряд функций, в том числе регулятивную. С. Л. Рубинштейн, продолжая сеченовскую линию в психологии, разрабатывает принцип психической регуляции деятельности. При исследовании этой функции вскрывается связь психики с динамическими характеристиками деятельности человека.Особенность настоящего этапа развития советской психологии связана с ее изменившейся позицией по отно-шению к общественной практике. Если прежде в качестве практического уровня психологии выступал эксперимент, с одной стороны, и некоторые прикладные области пси-хологии — с другой, то в настоящее время советская психология, даже опережая свои теоретические обобще-ния, участвует в решении важнейших практических об-щественных задач 2. Значительная часть этих задач связана с оптимизацией реальной деятельности человека (проблемы инженерной психологии, психологии управления, операторской работы и т. д.). Решая эти задачи в контакте со специалистами и представителями других наук, психологи реально принимают участие в решении вопросов организации, управления, а также совершенствования качества деятельности, ее эффективности.Ряд отраслей психологической науки, начав разви-

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 324.2 Ломов Б. Ф. Решения XXV съезда КПСС и задачи психологической науки в борьбе за повышение эффективности и качества труда. Вопр. психол., 1976, № 6.

ваться на основе общей психологии, применяя ее положе-ния в решении практических задач, получили такие дан-ные и достигли такого реального изменения деятельности человека, которые могут дать основание для новых теоре-тических представлений О'деятельности не только психоло-гического, но даже философского порядка. Поэтому за-дача методологии сегодня — теоретически осмыслить прак-тические достижения психологии.Первый круг таких практических достижений, связанных с участием психологии в решении проблем эргономики, систем «человек — машина», проанализирован в ряде работ Б. Ф. Ломова, который показывает, что решение задачи обеспечения надежности человека выводит психологию к проблеме качества деятельности, зависящего от ее субъекта, от его психических свойств. Вопрос ставится не столько о «стыковании», «согласовании» свойств человека и машины в единой системе, а тем самым о требованиях к человеку, предъявляемых современной техникой, не столько о пределах человеческих возможностей (скоростных, физиологических и т. д.), сколько об их совершенствовании, о -потенциальных резервах человека, открывающих новые возможности и для развития техники. Жесткость машинных параметров и технических требо-ваний человек «перекрывает» гибкостью своих потенциаль-ных возможностей, а не просто приспосабливается к ним 3. Система объективной организации деятельности, включая человека с присущей ему способностью к самоорга-низации, требует исследования того, как сопрягаются способы удовлетворения требований этой организации в процессе деятельности. Такая постановка вопроса в свою очередь привлекает внимание к процессуальным характе-ристикам деятельности в их объективном и субъективном выражении, к ее процессу и способу осуществления. Использование в методологии и теории психологии принципа деятельности только как инструмента понимания особенностей психики закономерно исключило из рас-смотрения ее реальные чувственно-практические, вре-менно-пространственные особенности. Между тем опре-деление места человека в технических системах как дина-мических предполагает анализ характеристик деятель-.ности в динамических терминах. Образно говоря, техни-

3 Инженерная психология: Теория, методология, практическое применение. М.: Наука, 1977.

ческая система и система психической деятельности могут быть представлены как две противостоящие друг другу динамические системы, каждая из которых подчиняется своим законам. В то же время в процессе деятельности они должны «стыковаться», а это предполагает выработку единой системы понятий, в которой требования одной системы к другой могли бы переводиться «с языка» одной системы на «язык» другой. Таковой, по нашему предполо-жению, является динамическая характеристика деятель-ности, ее временно-пространственные характеристики.В анализе этих вопросов мы снова приходим к парадоксам: понимание деятельности в психологии часто таково, что ее динамизм практически сведен к нулю. Точнее говоря, динамическая характеристика деятельности в су-ществующих представлениях о ней стянута к объекту, предмету, сведена к идее его преобразования.Если же представить себе деятельность как систему субъект-субъектных отношений, то самый характер этих отношений уже наводит на мысль о постоянно происходя-щем в этом процессе изменении позиций его участников. Эти позиции выступают как изменяющиеся переменные. Динамический, процессуальный подход к деятельности связан, как мы установили, и с временно-пространствен-ными ее характеристиками, которые относятся как к объ-ективной системе деятельности, имеющей свои темпы, ритмы, «события» и т. д., так и к индивиду как субъекту психической деятельности. Это характеристики его вре-менно-пространственной организации, его физические, природные скорости, ритмы и т. д. Соединяя эти разно-плановые, но динамические характеристики, мы выдвигаем гипотезу о самой деятельности как процессе, в котором происходит изменение позиции ее субъекта или субъектов по ходу ее осуществления.Создание оптимальных моделей человеческой деятельности происходит путем сужения поиска, идущего в*двух встречных направлениях: от «языка» машин, технических заданий и т. д. и от возможностей человека, начиная от физиологических и кончая личностными (мотивацией и т. д.). Для каждого из этих направлений характерны свои принципиальные методологические способы моделирования человеческой деятельности и различные точки зрения на само моделирование. Согласно одной из них модель человеческой деятельности есть перевод техни-

ческого задания на «язык» его психологического осущест-вления, т. е. она нормативна по своему характеру. В этом случае требования вероятностного подхода будут состоять лишь в том, чтобы, во-первых, свести к минимуму инди-видуальные отклонения деятельности от нормы, во-вто-рых, в учете спектра этих отклонений с целью их ликви-дации (посредством тренировки, обучения) и способов их «поправки»*.Согласно второй точке зрения, моделирование направлено от особенностей психического навстречу техническому, психическая деятельность по самому своему существу не нормативна, асаморегулятивна. Иными словами, психические процессы на всех уровнях привязаны к звеньям технической модели не локально, а составляют специфическую систему саморегуляции, которая, несмотря на жесткий характер связи с технической системой, осуществляется целостным индивидуальным образом. Это значит, что методологический подход к моделированию и оптимизации деятельности в психологии принципиально исходит не из нормативной модели, по отношению к которой индивидуальное есть лишь отклонение, а из принципа индивидуальной регуляции (саморегуляции) деятельности субъектом. Таковы исследования О. А. Конопкина, Н. Ф. Кругловой, Д. О. Оганесян и др. Они принципиально отличаются в своем'подходе к моделированию от, скажем, подходов и принципов, разработанных Г. В. Суходоль-ским и др.Сказанное относится к любому моделированию, например типизации деятельности при профотборе (набор необходимых качеств для данного вида деятельности). В этом споре двух позиций победила прогрессивная психо-логическая позиция, которая очень ярко и отчетливо была сформулирована большинством психологов на прошедшем съезде. Она заключается в признании и разработке принципов саморегуляции, многоуровневой регуляции самой психической деятельности, личностной целостной регуляции. На этой основе психологи дают мето-дологические рекомендации для правильного соотношения управлейия извне и самоуправления, самоорганизации.

4 Вероятностное прогнозирование в деятельности человека. М.: Наука, 1977.

Тот же методологический подход имеет место в системе управленческих проблем, например при выработке опти-мальных моделей стиля руководства. В большинстве существующих классификаций за основу берутся характе-ристики стилей руководства типа нормативных факторных моделей. Однако психологи, учитывая эти модели, пока-зывают, что каждый руководитель использует в своей работе сочетания разных стилей (А. Л. Журавлев, В. Ф. Ру-бахин), что выделяется как основной принцип индивидуали-зации, или же в основу моделирования кладутся показа-тели, связанные с самим процессом деятельности руковод-ства, например трудности (А. Н. Быков) и т. д.Повышение производительности труда, достижение надежности деятельности оператора в сложных техни-ческих системах, сохранение работоспособности, снятие утомляемости и т. д. обеспечиваются при условиях инди-видуальной регуляции деятельности, самоконтроля, воз-можности собственного прогнозирования «событий» и т. д. Деятельность, построенная по принципу саморегуляции и самоорганизации, значительно отличается по индиви-дуальным стилям. Причем именно отработка их в направ-лении большей индивидуализации, а не ликвидации инди-• видуальных «отклонений» ведет к оптимизации деятель-ности. Ликвидация возможностей индивидуальной регуля-ции деятельности, саморегуляции, снятие содержательных моментов регуляции приводят к утомлению (В. А. Соболев, Л. П. Степанов).Вышеизложенное подводит к методологическому выводу, что специфика психической деятельности связана с регуляцией процесса деятельности (К. М. Гуревич, О. А. Конопкин и др.). Этот вывод отнюдь не ставит под вопрос правомерность технического, управленческого и т. п. моделирования/ но делает акцент на специфике психоло-гического подхода. Смыкание технического, управлен-ческого и т. д. и психологического моделирования, на наш взгляд, может осуществляться на почве выделения некоторого среднего и общего для них звена — задачи, задания. При*непосредственном «стыковании» технического требования с непосредственно обеспечивающей его выполнение психической функцией, во-первых, теряется индивидуализирующий и многоуровневый характер и спе-цифика психической регуляции. Например, Г. В. Сухо-дольский, рассматривая разные типы моделей, класси-

фицирует их сразу в прямой адресованное™ тем или иным психическим процессам, например перцептивным и т. д. Во-вторых, и это главное, если, как в примере с летчиком, учитывается лишь техническая задача управления полетом и узкий спектр психических свойств, скажем, только обеспечивающих «слежение» за приборами, то сложная структура деятельности индивида, связанная с его „вре-менно-пространственным положением, в данном случае ориентация на высоту и т. д. не учитывается.Приведем другой пример: в оценке запрещающих сигналов машинистами на железной дороге обнаруживается неадекватность их восприятия (Л. В. Чухен). Эта неадек-ватность, оказывается, имеет не сенсорный, перцептивный характер, а связана с особой установкой на движение, которая характеризует специфику временно-простран-ственной (скоростной и т. д.) позиции субъекта при вы-полнении деятельности. Иными словами, задание должно учитывать специфику «эскизации» действительности субъектом во времени и пространстве исходя из индивида как «точки отсчета», из специфики индивидуальной орга-низации временно-пространственных соотношений в дея-тельности, а не только из особенностей техники/ Сюда же относятся построения единой схемы тела и ближайшего пространства (Ф. Д. Горбов), а также индивидуальная схематизация, связанная с данной деятельностью и т. д. А это значит, что соответствующее задание (например, при «увязке» пультов и операторов) необходимо согла-совывать с*технической задачей и не только с осо-бенностями перцептивных, двигательных и т. д. систем, но^и с особенностями схематизации и построения временно-пространственных параметров деятельности инди-видом как ее субъектом, с самим процессом деятельности.Это в свою очередь позволяет более точно сформулировать задачи и задания индивиду не только с учетом его отдельных психических процессов, но и общих особенно-стей индивидуальной регуляции. Тогда может быть не только учтена динамика согласования скорости действия субъекта со скоростью движения объекта, но и типизиро-ваны психические возможности ускорения действий чело-века, выявлены его временные ресурсы и т. д.При таком понимании центральными моментами регуляции оказываются такие, как принятие решения, т. е.

ответ на вопрос, как действовать в, который либо вообще не задан объективными характеристиками задания, либо задан неожиданно. Тогда речь идет о психологическом построении способа действия, а не о простом применении готового. Конечно, необходимо учесть и временно-про-странственную адаптацию к общественно созданным ору-диям труда — машинам, технике. Последние предъявляют требования к двигательным и психическим возможностям человека, однако не только через приспособление, но и предполагают способность к перестройке, ломке стерео-типов, поиску принципиально новых «рисунков» действия, индивидуального стиля деятельности.4

Только психология может подготовить человека к си-туациям внезапности, неожиданности, в которых непри-годны готовые способы действия. Поэтому и сама деятель-ность, которая в предметной концепции трактуется как чисто исполнительская, как использование готовых спо-собов, на самом деле требует регуляции субъектом.Понятие осуществления деятельности лишь на первый взгляд несет в себе некоторый технологически-исполни-тельский момент. Выдвижение проблемы улучшения ка-чества деятельности сосредоточило внимание общества на человеке, который и повышает это качество. Конечно, качество деятельности в целом есть огромная экономи-ческая, техническая, управленческая проблема. Но, ска-жем, труды по инженерной психологии, в которых рас-сматривается операторская деятельность в АСУ, раскры-вают огромные психологические резервы повышения ка-чества деятельности6. Если на уровне определенного отношения личности к труду мы имеем такие результаты, как повышение производительности труда и т. д., выраженные в продуктах деятельности (экономия рабочего времени, необходимого для изготовления продукта), то на уровне самого процесса деятельности при учете ее психо-логического аспекта можно повысить качество по всем возможным основаниям — слаженности с системой и по ряду других.

5 Завалишина Д. Н., Ломов Б. Ф., Рубахин В. Ф. Уровни и этапы принятия решения. — В кн.: Проблемы принятия решения. М.: Наука. 1976, с. 17, 28 и др.* Инженерная психология: Теория, методология, практическое применение. М.: Наука, 1977.

Проблема качества деятельности должна стать одной хиз центральных психологических проблем не только в силу важности практического результата ее решения. Повы-шение качества деятельности, возможное за счет совершен-ствовайия ее исполнения есть, во-первых, борьба за повы-шение работоспособности человека, снижение утомляе-мости, выявление психических потенциалов человека (с целью повышения скорости решения задач, уменьшения процента «отказов» и т. д.) и развитие этих потенциалов. Для этого необходимо проектирование системы параметров, отвечающих возможностям человека (В. Г. Афанасьев), а не простое приспособление, «вписывание» его в контур системы.С таким пониманием связаны два разных представления об оптимальности и оптимизации деятельности. Одни исследователи рассматривают оптимальность как техни-чески необходимое и достаточное для осуществления деятельности. Такой функциональный (технический, управ-ленческий) подход ориентирован на успешность по отно-шению к определенному классу задач. Другой, психологи-ческий подход предполагает учет особенностей включения субъекта в задачу (его мотивацию, отношение и т. д.) и вытекающих из них потенциальных возможностей субъекта. Основным для второго является принцип саморегуляции, учитывающий индивидуальные возможности (способности, состояния), которые при первом подходе рассматриваются как индивидуальное отклонение от нормы.Только системный подход к деятельности вообще и к психической в частности дает возможность понять открытость психики, ее способность к совершенствованию даже тогда, когда речь идет о решении традиционных, нетворческих задач. Тайна совершенствования психики скрыта не в однозначной привязанности к требованиям технического задания, а в целостности психической регуляции, в ее интегральности, в многоуровневости и динамичности организации (Б. Ф. Ломов) 7.Исходя из предложенного Ломовым системного подхода, мы рассмотрим два основных методологических принципа. Первый может быть назван принципом саморегуляции, он сложился в советской психологии за последние десятиле-

7 Ломов В. Ф. О путях развития психологии. — Вопр. психол., 1978, № 5, с. 40.

тия. Второй, более конкретный фиксирует взаимосвязан-ность особенностей психической регуляции с временно-пространственными характеристиками психической дея-тельности.Раскрытие системной организации психики предполагает анализ, ряда ее функций, в том числе регуляторной. Выделение регуляторной функции характерно для сече-новского понимания психической деятельности. С. Л. Ру-бинштейн, продолжая линию И. М. Сеченова в психологии, дифференцирует регуляцию на побудительную и испол-нительскую 8. Регуляция зависима от адекватности отра-жения человеком действительности, а потому она обеспе-чивает соответствие действий человека этой действитель-ности. Ленинская теория отражения стала фундаментом психологической науки. Ее диалектический характер дает возможность раскрыть активный характер отражения. Идея зависимости регуляции от человека в свою очередь ведет к пониманию направленности психической деятельности, ее большей или меньшей активации субъектом. Так, преобразование процесса восприятия в целенаправленное наблюдение является превращением в известной мере стихийно осуществляемого психического процесса в активно направляемый и регулируемый человеком.С. Л. Рубинштейн, анализируя аффективные состояния, указывает на то, что динамическое напряжение, энергия, порожденная этим состоянием, могут переключаться на новые, более важные и ценные цели 9. При этом имеется в виду не обычное представление о регуляции психикой действий человека, а представление о регуляции самих психических процессов (посредством их превращения в произвольные, управляемые).Психические процессы и состояния, имеющие свои параметры и характеристики, связанные со стихийно и естественно текущими нейрофизиологическими процессами, могут направляться, в нужный момент произвольно вызываться и прекращаться субъектом в соответствии с характером его деятельности. (Примером может служить различие между стихийно текущим мыслительным процес- . сом — ассоциативным мышлением — и направленным,8 Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М.: Изд-во АН СССР, 1957,с. 265. • Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. Государственноеучебно-педагогическое изд-во, 1946, с. 470.

таким, как решение задачи; между восприятием и наблю-дением; между стихийным и сознательным запоминанием и т. д.). В этом случае субъект выступает как регулятор деятельности, как некоторая решающая и централизующая инстанция в регуляции активности на разных уровнях.Деятельность предъявляет объективные требования к нервным нагрузкам, быстроте реакции, поддержанию равномерной активности и т. д. Это одна система требо-ваний. Другая обусловлена психофизиологическими, пси-хическими и личностными состояниями на данный момент (например, состояние утомления или активности). .Регу-ляция деятельности субъектом и заключается в согласо-вании требований обеих систем. Расчет психологических ресурсов активности должен идти в соответствии с объек-тивными требованиями деятельности и с субъективными ресурсами активности. Необходим расчет сил на вход в дея-тельность и выход из нее, учет индивидуального перелом-ного момента от периода адаптации к периоду стабилиза-ции деятельности и т. д. (Ю. С. Наживин).Все эти и многие другие моменты подлежат регуляции личностью. В .этом смысле регуляторная функция психи-ческого состоит в решении задач, постоянно возникающих в актуально осуществляемой деятельности. Они не могут-быть типизированы, поскольку обе системы требований носят изменяющийся характер. Их решение выступает как индивидуализированный способ системной организации процессов и состояний, который и может быть назван принципом саморегуляции. Говоря о регуляции, мы, как правило, имеем в виду регуляторную функцию пси-хики (или личности) по отношению к деятельности. В этом качестве она отлична и определенным образом связана с отражательной функцией. Саморегуляция — это принцип связи различных функций психического, причем более широкий, чем отдельные конкретные механизмы этой связи. Этот принцип относится не просто к какому-либо одному уровню, скажем, сенсомоторному или сознательному, а основан на централизации регуляций субъектом. Он может быть рассмотрен в следующих аспектах:1) с учетом предельности природных (в том числе и психических) особенностей человека, их изменчивости, устойчивости, динамичности;2) регуляция субъектом деятельности происходит с учетом его состояний (включая психофизиологические, пои-

хические и личностные), а также общей его позиции на каждом этапе деятельности;3) регуляция осуществляется в зависимости от отношения субъекта к поставленным задачам, событиям деятельности и т. д. Под отношением в данном случае мы имеем в виду весь спектр мотивации, установок, готовности, настроенности на разных уровнях;4) регуляция происходит в зависимости от возможностей субъекта, под которыми в данном случае мы имеем в виду его способности, навыки и особенности реакции на неожиданность и т. д.;• 5) регуляция означает создание специфических режимов деятельности в зависимости от стратегии и тактики ее осуществления субъектом;6) принцип принятия решения означает личностно и психологически узловые, поворотные моменты в осу-ществлении деятельности — это и нахождение принципа действия, и> своевременность мобилизации максимума активности, и нахождение выхода из трудности, и пре-одоление психологического барьера.Принцип саморегуляции раскрывает личностные способы организации управления психикой соотносительно с объективными и субъективными условиями деятельности. Механизм принятия решений выступает как механизм управления, активации, как кульминационный, мобили-зационный механизм, как выбор главного направления .активности.Принцип саморегуляции выявляет психологическую «цену» деятельности (перенапряжение, легкость и т. д.), систему внутренних подкреплений по ее ходу (удовольствие и т. д.), а также индивидуальный психологический «почерк» деятельности. Саморегуляция как принцип позволяет понять способы связей разных уровней деятельности (психофизиологического, психического, сознательного). Необходимость может не совпадать с психологической привлекательностью деятельности или с психофизической активностью в данный момент. Личностная регуляция снимает эти трудности и несовпадения.Принцип саморегуляции воплощает системный подход к способу связи субъекта деятельности и ее условий. Однако представление о системном как целостном характере регуляции не означает, что эта система всегда функцио-нирует оптимальным образом. Индивидуальные особен-

ности саморегуляции у данного субъекта могут быть та-ковы, что порождают обособление, замыкание каких-то уровней регуляции. Это в свою очередь проявляется в субъективных трудностях осуществления деятельности, в понижении общей активности и т. д.Если задача выступает как личностно значимая, регу-ляция текущих состояний (утомления и т. д.) практически снимается сама собой; если в данный момент дея-тельность личностно незначима, приходится волевыми усилиями преодолевать трудности, состояния утомления и т. д. Оценки текущих психофизиологических, психи-ческих состояний, показатели мотивации (динамические и смысловые) сводятся воедино личностью для приведения в соответствие с характером деятельности. Личностная регуляция не только ведущая в соотношении с событиями деятельности, но и оценочная и контролирующая нижние уровни.Мы можем, по-видимому, говорить о саморегуляции как проведении определенной личностной линии на протяжении какого-либо времени — или решения данной задачи, или ряда типичных задач. Личность поддерживает ста-бильность процесса деятельности: когда исходный интерес угасает, вводит в действие новые подкрепления. Регуля-ционные механизмы изменяющегося соотношения человека с действительностью могут быть поняты на основании принципа саморегуляции. Во-первых, даже когда речь идет о решении повторяющихся задач, психологически соотно-шение субъекта и задачи меняется. Во-вторых, и это глав-ное, принцип саморегуляции позволяет понять, как субъект, обобщая свои психические способы действия, может совершенствовать их, находить новые побуждения и мотивацию. Субъект не просто стоит перед лицом кате-горических требований, а создает сферу выходящих за их пределы «зон» активности (В. Г. Асеев), в результате субъект предъявляет встречные требования к миру (и к де-ятельности в ее объективных характеристиках) и к самому себе.Личностная регуляция, преодолевая внешние и внутренние препятствия, выступает как волевая линия деятельности. На личностном уровне регуляция осуществляется не как действие одного мотива, а как сложное личностное решение, в котором учитываются желательное и нежелательное и их конкретно изменяющееся соотно-

шение по ходу деятельности, мера трудностей и способы преодоления препятствий. Иными словами, активность и деятельность — это не только постановка отвечающей мотиву цели, как полагал А. Н. Леонтьев, но и приведение себя в состояние активности для решения личностью объек-тивных задач, проведение единой линии требований к себе, согласование своих усилий, мотивации, воли и желания с таковыми у других людей и т. д.Личностная регуляция деятельности раскрывается в способе преодоления препятствий, в умении не щадить сил, в умении распределять их на всем протяжении дея-тельности. Здесь сказывается и различие характеров: один человек готов на все, лишь бы добиться результата немедленно, решить задачу во что бы то ни стало сейчас, другой способен на длительную выдержку, обладает стойкостью к неудачам, постоянно добивается желаемого, учась на ошибках. Все эти особенности характера, про-являющиеся в деле, не менее важны для психолога, чем мотивы, тем более когда последние определяются слишком глобально (желание или нежелание учиться, желание или нежелание работать и т. д.).Личностная регуляция, и прежде всего ее сознательный уровень, как мы увидим ниже, разрешает, устраняет возможные противоречия между мотивом и чувством, чувством и волей и т. д.Волевая регуляция деятельности, однако, не всегда выступает как личностная саморегуляция: так, способ-ность преодоления внешних трудностей или способность руководства другими людьми отнюдь не всегда сочетается со способностью внутренней организации, преодоления внутренних трудностей, и может «соседствовать» с волевой неупорядоченностью психической сферы 10.Исследования последних десяти лет показали, что одна и та же деятельность, как правило, осуществляется психологически различными путями. Скажем, решение определенной задачи, ограниченное временем, может осу-ществляться путями: перенапряжения, выработки час-тичных двигательных навыков или перераспределения

10 В качестве примера можно привести не очень строгую, но интерес-ную классификацию, данную С. А: Петуховым. См.: Личность и деятельность: Тезисы докладов V Всесоюзного съезда Общества психологов СССР. М.: 1977, с. 19—20.

операций в контуре деятельности максимально удобным . субъекту способом. С учетом этого и нужно подойти к про-блеме соотношения динамических и стабилизирующих моментов в психической регуляции. Закрепляемая лич-ностью система соотношений с действительностью может строиться на разных основаниях:* одна стабилизация опи-рается на существенные характеристики самих психи-ческих процессов, другая — на обобщение свойств объекта, третья — на параметры деятельности, существенные с общей позиции субъекта. Одни навыки и способы стаби-лизации связаны с повторами ситуаций, жизненных задач, событий деятельности, другие — с повторами состояний субъекта, с естественными периодами его активности и пассивности и т. д.Некоторые способы стереотипизации, стабилизации психического выступают как навыки и установки, спо-собствующие деятельности только в определенных пре-делах,^ за которыми при изменении событий деятельности они выступают уже как помеха. Отсюда можно понять, во-первых, различие между типом жесткой и гибкой (динамической) регуляции. Во-вторых, на основе выше-изложенного видна личностная способность избегать по-второв, производить дестереотипизацию, освобождаясь от своей психической инертности.Гибкая регуляция, как правило, опирается на обобщение действительных сущностных отношений субъекта с действительностью, а не только на стереотипизацию от-дельных фрагментов деятельности. Не анализируя под-' робно вопроса об изменчивом и стабильном в психической деятельности, необходимо отметить, что его, по-видимому, стоит обсуждать в контексте общего соотношения субъекта с его деятельностью с целью определения возможностей развития субъекта, совершенствования его регуляции, а не только достижения кратковременных эффектов акти-визации. Обобщенная психическая регуляция дает воз-можность личности расширить игуглубить свои отношения с миром, раскрыть свои потенции.Когда говорят о деятельности, обычно подчеркивают, что она есть изменение, преобразование объекта. Для психологии прежде всего существен тот ее аспект, который связан с изменяющимся соотношением субъекта и объ-екта, с изменением и совершенствованием субъекта. Прямым следствием такого совершенствования является

изменение качества деятельности, подъем ее на новый уровень. Таков динамический аспект принципа саморегу-ляции.Другой ценностный или семантический аспект само-регуляции связан с созданием психологических режимов деятельности, стратегии и тактики субъекта. Здесь свя-зываются воедино и задачи, и цели в их объективном общественном значении, а также значении для субъекта и его способности, возможности, состояния, которые делают достижимыми (труднодостижимыми, недостижимыми) конкретные цели при данном положении дел, в определен-ном состоянии и т. д. С такой точки зрения постановка цели — это субъективная оценка внешних и внутренних условий, резервов, способов ее осуществления, выработка разных стратегий, альтернатив, постоянная регуляция тактики деятельности, изменение способов связи ее фраг-ментов. Ценностный аспект деятельности связан и с уровнем сознательной и с уровнем чувственной регуляции.Не следует связывать чувств человека только с целью, т. е. сознательным уровнем, как это всегда делают. Мно-гочисленные данные о «работе» чувств позволяют понять множество их самостоятельных функций (как и воли), в том числе по отношению к деятельности. Сначала они выступают как «контролер», оценивая процесс деятель-ности (чувство уверенности или неуверенности), затем — как подкрепление мотива, а после этого — в роли побуди-теля мотивации (чувство как инициатор самой деятель-ности). Наконец, обобщаясь, они могут выступать и в ка-честве самого мотива (например, нравственное чувство как мотив действий, чувство любознательности, позна-вательный интерес как мотив интеллектуальной деятель-ности и т. д.) п. Чувство удовольствия, сопровождающее преодоление трудностей, найденную субъектом меру слож-ности деятельности, превращается в чувство собственной силы, которое, соединяясь с другими особенностями мас-терства, становится ценностью личности. Человек чувствует себя не просто способным, но способным на решение задач возрастающей трудности, что в свою очередь снимает неуверенность, напряженность, раздражение в трудной деятельности. В этом смысле опыт — это не просто умение,

11 Вилюнас В. Динамика эмоций и мотивация деятельности. — В кн.: Личность'и деятельность, с. 58.

навыки, знания, не просто способность предвидеть, оце-нивать события и т. д. Приобретенный в деятельности опыт — это не только отработанная субъектом предметная логика, это обобщенная логика действий самого субъекта. Можно сказать, что опыт умножает психические силы субъекта, увеличивая общий потенциал его активности. Обобщаясь по принципу значимости для личности, некоторые уровни и качества психической регуляции переводятся на высший уровень, высвобождая низший для решения других задач в общем соотношении субъекта с действительностью. И наоборот, стереотипизация опре-деленных способов деятельности ведет к высвобождению высших уровней. Возможность изменения функций и соот-ношения уровней друг с другом в процессе саморегуляции (в зависимости от динамических, семантических и т. д. причин) в принципе меняет представление о деятельности как кольце, согласно которому деятельность разверты-вается лишь в одной плоскости (цель — мотив — предмет). Напротив, представление об открытом характере дея-тельности предполагает постановку вопроса о ее совер-шенствовании (как совершенствовании психической ре-гуляции) или ее возможном реальном несовершенстве. Например, принципиально отлична регуляция по первому побуждению от обдуманного действия со взвешиванием последствий, так же как отлична регуляция последнего от регуляции неожиданно вынужденного-действия. В про-цессе деятельности происходит построение психической регуляции: устанавливается субординация уровней, из-меняются смысловые соотношения, поскольку деятель-ность — это изменение соотношения субъекта и действи-тельности (задачи). Начинается увязка условий, требо-ваний и возможностей самого субъекта. В таком «построе-нии» деятельности, которое составляет суть психической регуляции, устанавливается единство ее познавательных, чувственных, смысловых и мотивационных моментов, определяется их типичная для субъекта связь и суборди-нация.Это «построение» деятельности, на наш взгляд, блестяще раскрывается В. Г. Асеевым, который отмечает совме-щение во времени различных побуждений. Он указывает на их борьбу или совмещение, которые требуют «вмеша-тельства» вышележащего уровня. Высшим уровнем (до-бавим, не всегда и необязательно сознательным) осу-

!!•( •

ществляется «расстановка сил», т. е. определение эмоцио-нальных стремлений или преодоление барьеров, опреде-ление «главного удара», принятие эмоционального или сознательного решения, соответственно волевая поддержка ведущей мотивации и т. д.12

Эта картина психологически глубока, так как здесь видна сама психическая деятельность и задача, ею решаемая, то внутреннее «преломление», о котором писал С. Л. Ру-бинштейн. Кроме того благополучного случая, описываемого В. Г. Асеевым, хорошо известен в жизни случай, когда мотивация, не поддерживаемая эмоционально шга-волевым образом, «истощается» в процессе своего осуществления, так что «открывшийся» в деятельности уровень целеполагания (т. е. постановка цели) оказывается «повисшим в воздухе». -, Это тот не предусмотренный концепцией А. Н. Леонтьева и невозможный для нее в принципе случай, когда постановка собственной цели, превращение мотива в цель остаются «благимпобуждением», тогда как, по мнению Леонтьева, это превращение совершается обязательно, само собой разумеющимся образом и приводит к эвристическому успеху. Возможен и другой вариант, когда в деятельности «открывается» уровень чувства, сразу выступающего в роли мощного ее мотива. Примером является трагическое и бес-цельное поведение, мотивированное порывом чувств, жа-лости, описанное С. Цвейгом в романе «Нетерпение сердца». Не будучи поддержан ни целевым, ни волевым уровнем, человек действует порывисто и хаотично в смысле лич-ностной направленности, одни поступки сменяются дру-гими, прямо противоположными.Возможен и такой случай, когда деятельность начинается на уровне волевого регулирования, однако, не будучи поддержан собственной мотивацией, волевой потенциал сжигается, истощается, и человек, заставив себя начать дело невероятным волевым усилием, останавливается на полдороге, отказываясь от него.В советской психологии сложился не имеющий прямого авторства, поистине коллективный методологический принцип, который представлен самым широким спектром исследований, начиная от-сенсомоторики и кончая разви-

12 Асеев В. Г. Мотивация поведения и формирование личности. М.; Мысль, 1976, с. 64.

тием ребенка, и может быть ^назван принципом саморе-гуляции. Этот принцип лежит и в основе гипотезы О. А. Ко-нопкина о системе саморегуляции сенсомоторной деятель-ности, в основе позиции М. И. Боришевского, выделяю-щего личностную способность к волевой саморегуляции, которая превращает личность в субъекта собственной деятельности, и в основе точки зрения Л. А. Ростовецкой на «внутренний контур регулирования деятельности» личности в коллективе (как развитие ее самостоятельности и индивидуальности уже в самом коллективе). Принцип саморегуляции совпадает с формулой С. Л. Рубинштейна о преломлении внешнего через внутреннее: специфическое преобразование совершается в соответствии с внешними требованиями, задачами и т. д. Принцип саморегуляции выступает как система внутреннего обеспечения направ-ленности действия при наличии множества условий, воз-можностей и требований.Эмансипация от непосредственных воздействий, не-ситуативность поведения (В. Э. Чудновский), самооправ-дание (Г. X. -Ефремова, А. Р. Ратинов) выступают как личностные модификации механизмов саморегуляции. «Са-морегулирование осуществляется как постоянное соот-несение своих реальных возможностей с требованиями ситуации общения, деятельности»13.Нам,представляются чрезвычайно важными механизмы оценки и самооценки, не вычленившиеся из действия, а слитные с его осуществлением, и та форма регуляции мыслительной деятельности по ходу осуществления про-цесса или действия, которой принципиальное значение придавал С. Л. Рубинштейн (и его ученик А. В. Брушлин-ский). Оценка выступает тогда не как самоценность, а как условие возможности дальнейшего движения. (По терми-нологии О. А. Конопкина, «сличитель», оценивающий соот-ветствие субъективных критериев достижения цели объек-тивным параметрам результата действия) 14. Здесь мы видим основу подхода к решению сложнейшей проблемы активности личности в ситуации неуспеха, неподкрепле-

13 Чеснокова-Иванова И. И. К вопросу об исследовании самосознания в психологическом аспекте. — В кн.: Личность и деятельность, с. 30.14 Конопкин О. А., Наживин Ю. С. Функциональная структура си-стемы саморегуляции сенсомоторноц деятельности. — В кн.: Личность и деятельность.

ния, поскольку в качестве оценивающего выступают сам субъект и его субъективные параметры оценки.Превращение посредством обобщения параметров оценки в устойчивые ценности личности объясняет ее возрастающее самоопределение (самостоятельность) по отношению и к коллективу, и к собственной жизнедеятельности, а тем более по отношению к частным ситуациям (В. Э. Чуд-новский) и выработку устойчивых отношений личности к жизни. Таким путем происходит превращение внешних событий жизни во «внутренние» (Н. А. Логинова), интеграция ситуативных образов «я» в представление, а затем фор-мирование понятия о себе как субъекте (И. И. Чесно-кова) и преобразование личности в субъект собственной деятельности. Так объясняют появление чувства уверенности, «оптимистическое отношение к трудностям» (В. К. Котырло, С. А. Ладывир, Ю. А. Приходько), формирование «ярко выраженной линии эмоциональных предпочтений, которые, не отгораживая субъекта ни от одной из сторон жизни, создают своеобразие его подходов к решению задач» (Б. И. Додонов), «деятельность субъекта над порогом ситуативной необходимости» (В. А. Петровский и т. д.).Саморегуляция включает и самосознание, в частности как его сторону самоотношение 16, которым опосредствуется взаимодействие личности с самой собой и раскрывается ее тождество в процессе изменения ею действительности, т. е. формируется ее определенность, устойчивость и на ее основе растущая активность. Принцип индивидуальности и индивидной регуляции составляет сердцевину понятия саморегуляции, которое означает возрастающую способность субъекта к организации собственной деятель-ности, управлению ею. Исследования последних лет вплот-ную подвели к определению механизмов личностного «управления». Активация мотивации (А. А. Коротаев), управление (владение, воспитание и т. д.) своими чувствами, направленное формирование своих способностей и г. д, есть зримые формы личностного регулирования собственно личностных качеств, а не только психических процессов. В процессе управления в широком смысле соотносятся

16 Очень интересно ставит этот вопрос Н. И. Сарджвеладзе. См.: Сарджвеладае Н. И. О полифункциональной природе системы са-моотношения личности. — В кн.: Личность и деятельность, с. 25.

индивидуальный и интимно-личностный механизмы регу-ляции с общественным. В. С. Мерлин прямо ставит вопрос об управлении развитием личности, но, по нашему мнению, его надо формулировать более корректно как вопрос о са-моуправлении, т. е. саморегуляции не только текущей деятельности и отношений с людьми, но и построения личностью собственных коренных отношений с жизне-деятельностью.Только на основе предварительно намеченного принципа саморегуляции можно обратиться к анализу классической проблемы регуляции психикой деятельности, которая на современном этапе развития психологии выступила во временно-пространственном аспекте.

* * * .

Проблемы временнбй регуляции имеют множество аспектов, мы остановимся лишь на некоторых из них, для того чтобы доказать принципиальную важность самой этой проблемы для раскрытия динамической природы челове-ческой деятельности. В решении проблем временнбй ре-гуляции психической деятельности, с одной стороны, по-видимому, должны учитываться и временнйе пара-метры задач и заданий, и типичность временных ситуаций (дефицита времени). С другой — необходимо обратиться к теоретическому и экспериментальному изучению вре-менных ритмов психических процессов, их периодичности, возможности ускорения, обратимости (применительно как к отдельным процессам, так и к принципам психической регуляции в целом) 16. Нужно исследовать ритмы и периоды течения психических процессов в их стихийных, естественных формах, чтобы затем рассматривать их ускорение или замедление при превращении в произвольно регулируемую психическую, а затем реальную деятельность. Для этого необходимо выявить, к чему «привязаны» естественные ритмы, чтобы затем судить, какими средствами возможна их перестройка в процессе регуляции.Критической для различения разных уровней регуляции является проблема обратимости психической деятель-

16 Зинченко В. П. Принципы анализа функциональной структуры познавательной и исполнительной деятельности. — В кн.: Дея-тельность и психические процессы: Тезисы докладов V Всесоюзного съезда психологов СССР. М., 1977, с. 22.

ности- и необратимости психических .процессов, перевода их однонаправленного движения к обратимым параметрам психической деятельности, а затем и деятельности человека. С этой точки зрения принципиально различие сукцессивного и симультанного; различие психических процессов, в которых одно «событие» происходит во вре-мени только после другого или одновременно, от про-цессов, для которых возможно обратное движение — из будущего в настоящее.Несмотря на то что в работах П. К. Анохина и Н. А. Бернштейна содержатся глубокие идеи о предвосхищении и опережающей афферентации, в настоящее время распространился некоторый обыденный подход к принципу предвосхищения, при котором унифицируются различные его уровни — психофизиологический, психический и лич-ностный. Поэтому целеполаганве предстало как некоторая универсальная процедура, утратило в теории свои специ- -фические черты. Сознательная способность постановки цели не дифференцируется от предчувствия, целеустрем-ленности и т. д. Это привело к стиранию граней между сознательным, мыслительным и чувственным опережением, даже опережением на уровне нейрофизиологии, а тем самым — между предвосхищением человека и животного.Между тем чрезвычайно важно провести хотя бы дифференциацию предчувствия и сознательной цели и т. д. Только в этом случае можно различить разные типы предвосхищения, обеспеченные соответствующими регу-ляторными механизмами. Догадка по типу психической регуляции отлична от сознательно достигаемой цели (А. В. Брушлинский). Можно представить себе психологи-чески не определенное будущее в отличие от определенного четко поставленной целью, достижение которой может ре-гулироваться на всем протяжении этого будущего. Можно допустить вариант психологически однозначного в отличие от многозначного будущего, которое дает ряд вариантов для выбора альтернатив, а тем самым создает ситуацию психо-логического выбора. Другой тип предвосхищения представ-ляет собой столь излюбленная зарубежными исследова-телями ситуация риска, для которой характерна рисковая мотивация будущим, но нет его четкого представления. Нужно ставить вопрос о возможных пределах предвидения и об основаниях, критериях этих пределов.

Можно предположить, что регуляция во времени имеет разную направленность в соотношении прошлого, настоя-щего и будущего. По способам психической регуляции деятельности можно выделить несколько типичных соотно-шений в зависимости от условий:1) при незаданной детерминации, неопределенности времени;2) в условиях такой неопределенности, при которой временнбе требование может возникнуть в любой момент и в категорической форме; здесь возникает субъективное противоречие между общей незаданностью временных ориентиров и их возможным ограничением в любой мо-мент;3) в условиях регуляции субъектом пределов и ритмов;4) при заданное™ времени помимо субъекта;5) наконец, при дефиците времени; именно последний случай фактически только и исследуется. При всей при-близительности предложенной классификации она пока-зывает, что последний случай может исследоваться лишь сравнительно с другими типами временнбй регуляции.На примере той же классификации видно, какую трудную «работу» для субъекта представляет расчет психических сил на все время деятельности, определение периода максимальной активности, момента своевременности и т. д. Примером может служить ситуация «фальстарта» как срыва, связанного с временнбй трудностью, и обратная ей ситуация «выхода» из деятельности, для которой иногда также не хватает сил (не только физических, но и психических).Методологически одним из основных в плане регуляции является вопрос об обратимости чувственно-практической деятельности индивида и ее психической регуляции (подобный вопросу об обратимости операций, поставлен-ному Ж. Пиаже). Может ли в чувственной деятельности индивида осуществляться построение любых схем, событий в любой последовательности настоящего, прошлого и будущего, или они все же определенным образом привязаны к настоящему? До какой степени чувственные обобщения содержат абстракцию от настоящего, а своему субъекту дают чувственную способность обратимого во времени движения?Не располагая собственными экспериментальными данными, мы не считаем себя вправе формулировать теорети-

ческие гипотезы по поводу временно-пространственных ме-ханизмов психической деятельности (ряд подобных гипотез разрабатывается в настоящее время В. П. Зинченко, Л. М. Веккером и другими психологами). Придерживаясь методологического.угла зрения на данный круг проблем, нам важно наметить основные направления их анализа.Первое направление, по-видимому, должно включать анализ временно-пространственных характеристик самой практической деятельности. Некоторую предварительную по-пытку наметить такие характеристики, свойственные разным видам человеческой деятельности (таким, как производство, искусство), мы предприняли в книге «Диалектика челове-ческой жизни». Вся социальная действительность имеет временно-пространственные параметры. Предметы челове-ческого быта, культуры, техники требуют соответствующих временно-пространственных способов действия, содержат требования, скажем, к скоростям, к пространственным конфигурациям человеческих действий. Тем более определенные требования временно-пространственного характера предъявляет к индивиду практическая деятель-ность (производство). Эти требования не сводятся только к повышению производительности труда, но выступают в виде ряда производственных норм человеческой деятельности временно-пространственного характера, которые адресованы индивиду.Чувственно-практическая деятельность человека связана не с натуральным обменом веществ между человеком и природой, а со специальными характеристиками процесса труда, с цикличностью общественного производства, его пространственными и временными схемами, событиями. Индивид начинает производить операции (трудовые), ко-торые Требуют обратимости, ускорения и т. д. реального времени.Таким образом, классическая для сенсуализма проблема чувственного контакта индивида с миром требует анализа форм чувственности, порожденных общественным образом жизни и чувственно-практической деятельностью.Трудовая деятельность индивида связана не просто с временными особенностями его физических действий, а с общественным временем трудовых операций. Последние носят обратимый характер, могут воспроизводиться и т. д. Поэтому простейшие действия, движения человека

не носят натурального характера, не привязаны однозначно к моменту текущего времени, а связаны с местом индивида во временно-пространственной структуре человеческой деятельности в целом.Обобщение данных инженерной психологии, накопленных за последнее десятилетие, позволяет поставить проблему чувственно-практических особенностей индивида. Индивид не отвечает на требования, скажем, технических систем и заданий отдельно специфическими особенностями своего восприятия, отдельно движения и т. д. Достижения инженерной психологии позволяют преодолеть представле-ние о локальном ответном характере психических или дви-гательных особенностей индивида и поставить вопрос о системном характере его чувственно-практических спо-собностей, раскрыть его специфическую временно-про-странственную организацию.Известно, что для психологии долгое время оставалась классической проблема восприятия объективного времени и пространства; для последнего времени характерна постановка вопроса о временно-пространственных особенностях самого восприятия. Но для понимания последней необходима предварительная разработка представления о самом индивиде как чувственно-практическом, т. е. временно-пространственным образом организованном субъекте. Только исходя из этого можно .затем обсуждать задачи, решаемые восприятием, движением и другими его временно-пространственными «органами» в отдельности и в системе.«Чувственность» индивида, с одной стороны, имеет природный характер, т. е. существуют его собственные при-родные ритмы, скорости течения нервных и психических процессов и т. д. С другой стороны, он сталкивается с за-висимостью от временных (скоростей) и пространственных особенностей социальной действительности, которые об-наруживаются в непосредственном контакте, свойственном чувственному соприкосновению индивида с временно-пространственным миром. Это характерно не только для чувственного созерцания, впечатления (например, чувство времени), но и для особенностей самой деятельности ин-дивида как физической. Физическая характеристика дей-ствий индивида, по-видимому, связана с настоящим вре-менем. Поэтому реальный контакт с общественным миром и свойственными ему предметами индивид имеет только в настоящем времени и в пределах актуального физиче-

ского пространства его тела, его двигательных возможно-стей. В этом смысле действие индивида — это «живой огонь», по выражению К. Маркса, т. е. в данном месте и в данное время происходящее преобразование вещества природы посредством затраты физической, нервной и т. д. силы субъ-екта. Это чрезвычайно важный и принципиальный момент, который составляет второе направление анализа.Третье направление анализа связано с организацией «сенсорики» как единым принципом сенсомоторной орга-низации. В настоящее время принципиально новые особен-ности восприятия во временно-пространственном отноше-' нии раскрыты Ю. М. Забродиным в связи с опровержением К. В. Бардиным представлений о предельных (пороговых) характеристиках сенсорно-перцептивных возможностей человека. Он вскрывает принципиальную возможность неоднозначности способов достижения результатов при решении перцептивных задач и открывающуюся через нее перспективу исследования субъективных и объективных критериев оценки качества деятельности17. Речь идет, таким образом, не только о целесообразности деятельности, но и о выработке критериев оценки как качестве обобщений. Здесь выявляются основания субъективных и объективных критериев «стоимости» решений. Это предполагает наличие такого обобщения, которым регулируется качество процесса деятельности.Мы специально выделили сенсорно-моторный и сенсорно-перцептивный уровни как исходные чувственные уровни взаимодействия индивида с миром, ставящим перед человеком временно-пространственные задачи, потому ! что в традиционной психологии установилось представление о них как о несамостоятельных уровнях психической деятельности в целом. Между тем и восприятие, рассматри-вавшееся прежде только как создание зрительного образа, и движение как якобы исполнительская сторона действия на самом деле, как показывают последние теоретические и экспериментальные исследования, представляют собой более или менее самостоятельно осуществляющийся уровень временно-пространственного контакта индивида

17- Забродин Ю. М. Процессы принятия решения на сенсорно-пер-цептивном уровне. — В кн.: Проблемы принятия решения. М.: Наука, 1976, с. 33 и далее.

с внешним миром, на котором решаются самые различные задачи по регуляции качества деятельности, обеспечиваю-щие этот контакт 18.Иными словами, уже в этих «точках», которые в прежней интерпретации психической деятельности рассматривались лишь как «вход» и «выход», происходит специфическая чувственно-практическая регуляция. В ней складывается* еще до конца не исследованное соотношение нормативного и индивидуализированного, субъективного и объективного, но при всех условиях неоднозначно заданного способа достижения результата. Здесь выступает неоднозначная, опосредствованная индивидуальным принятием решения связь с собственно физическими характеристиками сигнала, предмета (Ю. М.-Забродин). Сама перцепция не есть функ-ция, подчиненная чему-то другому, а движение не есть реализация чего-то другого. Сама перцепция осуществляется по-разному в зависимости от того, каким образом она осуществляется, а само движение выступает не только как способ исполнения, но и как осуществление, имеющее разные способы.Сенсорно-моторный уровень представлен специфическими типами чувственно-практического контакта индивида с действительностью во временно-пространственном отношении, специфическими типами регуляции, которые по-разному (в пределах сенсорики одним путем, мото-рики — Другим) осуществляют этот контакт. Специфика детерминации моторики на этом уровне связана с деятель-ностью индивида в настоящем времени и регуляцией деятельности, текущей в данный момент. Это особенно наглядно видно на примере движения. В этом случае ре-гуляция слита с самим осуществлением движения. На при-мере сенсорики эта особенность соединения самого осу-ществления движения с регуляцией, определяющей, как оно происходит, выступает парадоксальным образом. Обобщения, которые имеют место в этих деятельностях,

18 Данные Ю. Б. Гиппенрейтер показывают, что в глазодвигательных задачах зрение обслуживает движение глаз, в зрительных задачах движение глаз подчинено интересам зрения. При решении глазодвигательных задач движения глаз выступают в роли действий; при решении зрительных задач — лишь в роли операций. Гиппенрейтер Ю. Б. О двигательных исполнительных функциях глаза. — В кн. Деятельность и психические процессы, с. 15.

отражают не сами по себе объективные отношения, а в их связи с субъектом. Происходит обобщение самих способов осуществления временно-пространственного чувственного контакта субъектом 19.Сложившееся в психологии представление опять-таки связывало регуляцию (скажем, перцептивного уровня) с об-общениями, которые выходят за пределы контакта в настоя-щем времени и требуют прошлых и будущих впечатлений; последние кладутся в основу уже обобщенного понятия «образ». Эксперименты и теоретические положения, разра-ботанные Ю. М. Забродиным, дают возможность исключить, на каком-то этапе абстрагироваться от таких обобщений по основанию деления на прошлое, настоящее и будущее и в «чистом виде» получить настоящее с различным качеством его осуществления, возникающим в самом настоящем, а не на основе его отработки в прошлом. Такая абстракция представляется важным методологическим положением, в котором раскрывается «воспроизводство» контакта как особое качество чувственной деятельности индивида. А сама психическая деятельность получает определение, связанное с особенностями индивида как временно-пространственного существа. На этом уровне выявляется, во-первых, детерминация деятельности (движения, действия) по самому ее ходу, во-вторых, психическое «обеспечение» качества деятельности, неотрывное от «момента» осуществления во времени.

19 Доказательство правомерности нашего предположения мы на-ходим в таком простом примере: обучение пилотированию может опираться на неполную «смысловую» модель деятельности пилотирования, включая в нее только действия собственно уп-равления (пилотирования), но не включая ориентировки в про-странстве. Но это в свою очередь не означает, что на основе не-полной модели обучения пилоты не могли летать. Несмотря на отсутствие правильного, «смыслового» представления о «логике» полета, которая регулирует его, у некоторых из них, вероятно, возникали собственные решения пространственной ориентации в полете, которые вырабатывались индивидуально. Этот сложный состав деятельности раскрывается в исследовании Н. Д. Зава-лова и В. А. Пономаренко. Завалов Н . Д . , Пономаренко В. А. Образ полета в* авиационной инженерной психологии. — В кн.: Психологические проблемы повышения эффективности и качества труда: Тезисы докладов V Всесоюзного съезда психологов СССР. М., 1977, с. 20.

Без соответствующих исследований можно тольков предварительном порядке предположить, что чувственное воспроизведение (образ) при отсутствии контактас соответствующей действительностью есть психическаядеятельность, которая восстанавливает принцип регуляции актуально происходившей деятельности, т. е. воспроизведение самой деятельности, однако с точки зренияхарактерного для нее способа ее осуществления. Это —повторение, при котором «предметом» становится уже самспособ регуляции действия. Однако в отличие от актуальной деятельности, которая осуществлялась таким способом,появление чувства и самой категории «прошлое» в индивидуальном восприятии — это и появление отношения,в русле и логике которого возникает специальная деятельность воссоздания, восстановления. Восстановление, подчеркиваем, — это не восстановление самого «предмета»,как у нас принято интерпретировать проблему образа,прямо перенося в психологию особенности гносеологического подхода, а именно психологического способа егорегуляции. •К. Маркс выделил особенность деятельности органов чувств как «теоретиков». Чувственное «теоретизирование»— понятие само по себе парадоксальное, но именно через эту парадоксальность становится очевидной особая природа чувственного обобщения как восстановления. Если момент оценки деятельности входит в регуляцию по ходу деятель-ности (Ю. М. Забродин), то момент значения, обозначения, отношения лежит в основе обобщающей, теоретизирующей деятельности чувств. Само развитие способности восприятия, «теоретизирования» чувств имеет в своей основе чувственное опосредствование, т. е. отношение.На наличие этого отношения в воспоминаниях указывает А. Н. Леонтьев, объясняя факт избирательности воспоминаний. Он же совершенно справедливо указывает на «раздвоение первичной чувственности» и выделяет особую функцию эмоциональных состояний, которые как бы «метят» на своем языке ситуации и объекты. Функция чувственного обозначения, на наш взгляд, здесь указана точно, однако содержанием этого обозначения, по-видимому, является не ситуация и не объекты, которые «метятся» чувствами, а способы регуляции деятельности. «Теорети-

зирование» чувств и заключается в обозначении, которое выступает как значимость прошлого или будущего относи-тельно настоящего.Чувственное и есть в данном смысле значимое, т. е. актуальное снова, хотя оно могло осуществиться прежде. Сказанное в равной мере справедливо и для предчувствия, лежащего в основе интуиции (Г. И. Иваненко). Именно деятельностью чувств создается субъективная непрерыв-ность, обеспечиваются переходы из прошлого в настоящее и из настоящего в будущее. Субъект чувственно воссоздает непрерывность своей психической деятельностью, в которой, и возникает понимание значимости прошлой деятельности по отношению к настоящей и соответственно актуализация прошлого, его «оживление». Здесь чувственность и чувства выступают именно как деятельность, как категоризация событий посредством их значимости в жизнедеятельности.Образное обозначение И. М. Сеченовым органов чувствкак «щупал», причем не просто движущихся, но выдвинутых, вынесенных вперед, его понимание движения как анализатора, а не только эффектора, исполнителя, эфферентной части рефлекса — все эти фундаментальной важностиположения дают нам полное представление не толькоо самом «искусстве» видения, слышания и т. п. как свободной активности человеческого восприятия, но и о специфически человеческом способе построения чувственногопространства. Идея «щупал» есть принцип «заострения»на объекте, находящемся вне человека, чувствительноститого или иного органа чувств или их совокупности, котороеосуществляется специфическим движением процесса восприятия «на стороне» субъекта. -Именно поэтому сеченовские идеи и принципы были по-ложены в основу осмысления значения ленинской теории отражения для психологии С. Л. Рубинштейном. Внутреннее «движение» не как параллельное и однозначно соответ-ствующее внешнему движению, а такое, посредством ко-торого возникает «измерение», чувствование внешнего движения и возможность «построения» последнего, — та-кова основная сеченовская идея, положенная в основу по-нимания «незеркального» характера отражения. Образ пред-мета перестал быть метафизически понимаемым «отпечат-ком», а выступил как чувственная деятельность — дви-

жение, посредством которого воссоздается, воспроизво-дится в «логике» специфического движения объективная логика действительности20.Однако именно этот момент сеченовской теории и до настоящего времени продолжает нуждаться в осмыслении на основе уже сегодня полученных точных данных о работе органов чувств, с одной стороны, и в свете сегодняшних споров т- с другой. В понимании способа связи движения и чувствования, существа этой связи произошло расхождение теоретических линий. В чистом виде одна из них была выражена в концепции Н. А. Бернштейна, согласно которой логика организации движения внешним миром, объектом стала логикой его чувствования: идея кольца выразила взаимооднозначное соответствие внешнего нон-тура движения его внутреннему контуру21.Из такого понимания вытекает если не абсолютизация, то во всяком случае значитеяьное акцентирование роли движений, действий в восприятии, «ррли эфферентных процессов». Но в таком случае получается взаимоодно-значное соответствие контура предмета и «прилипающего» (по выражению Леонтьева) к этому контуру в своей траекто-рии Движения руки или глаза и соответственно психиче-ской «стороны» этого контура — образа. (Последняя лишь подлежит редукции в сравнении с внешним развернутым действием.) Таков принцип «кольца» в отличие от сеченов-ской дуги.Это взаимнооднозначное соответствие принимается, чтобы избежать опасности удвоения образа и «внешнего движения по контуру», отделения образа от предмета. Отсюда возникает объяснение отражения как движения по контуру внешнего мира отдельных его предметов. Якобы только там, где есть внешнее практическое движение, там есть психическое отражение — образ. Этим путем образ и контурное движение органов чувств сливаются

20 Рубинштейн С. Л. Физиология и психология в научной деятель-ности И. М. Сеченова. — В кн.: Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1976. Психологические воззрения И. М. Сеченова и советская психологическая наука. — Вопр. психол., 1955, № 5; Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание; Швырков В. Б. Ней-рофизиологическое изучение системных механизмов поведения. М.: Наука, 1978.21 Вернштейн Н. А. Пути и задачи физиологии активности, — Вопр. филос., 1961, № 6.

воедино, и возникает концепция «кольца» вместо сеченов-ской рефлекторной дуги 2а.Однако, хотя здесь словесно подчеркивается активность отражения, на самом деле она только «прилипающая» и «следящая», как будто мир предметов водит по своим кон-турам руку слепого. Если пользоваться сравнениями, ор-ганы чувств и их субъект не ощупывают, а обнимают мир. Где же тогда принцип открытости, т. е. «построяемости» движений, который был раскрыт в свое время Н. А. Берн-штейном, а затем им же самим в известном смысле пере-черкнут идеей «кольца», если придерживаться принципа взаимнооднозначного соответствия движения и чувствен-ности? Как тогда объяснить всю цепь начинающихся с фан-тазии способов проникновения субъекта «внутрь», в глубь мира, за его внешние контуры?Современные данные, прежде всего из области много-модальности восприятия, данные и теоретические построе-ния психофизики позволяют глубже раскрыть содержа-щееся в сеченовской концепции понимание активности восприятия и представит* другую, современную теоре-тическую линию. Исследования многомодальности восприятия позволили открыть принцип его полифонической дея-тельности. Данные об асимметрии и разных функциях боль-ших полушарий головного мозга (А. Р. Лурия, Е. Д. Хом-ская и дрО> оригинальная теория о специфических схемах деятельности анализаторов Е. Н. Соколова .позволяют представить себе пространственное размещение органов чувств даже в чисто физиологических характеристиках как многополюсное. Размещение органов чувств на «про-странственной схеме тела» дает возможность понять их соотношение с разными плоскостями сферического про-странства тела, их разную степень «выдвинутости» во внешний мир, различные способы «очерчивания» ими «кон-тура тела» (Ф. Д. Горобов), разный характер их подвижности (слух, зрение, рука). Все эти представления в свою очередь позволяют представить'" индивида как сложную временно-пространственную организацию.Далее, различный способ организации самих органов чувств дает представление о принципиальной неодновремен-

*а Критика этого аспекта концепции Н. А. Бернштейна данаЕ. В. Шороховой. См.: Шорохова Е. В. Принцип детерминизмав психологии. — В кн.: Методологические и теоретические проб^лемы психологии. М.: Наука, 1969, с. 23—25. *

нрсти — «дивергенции» и «конвергенции» каждого по от* ношению к другому. Если сравнить эту в самых общих чертах обозначенную их «размещенность» с деятельностью биполярного порядка, то видно, что не .движение руки по контуру составляет самую суть восприятия, а «стерео-фоническая» и «стереоскопическая» интегративная деятель-ность органов чувств. «Показатели» снимаются не с контура, а с многомерного пространства, но не в его неподвиж-ности, а- в полифонии движения, создаваемого много-качественностью «щупал», их многомодальностью. Эти показатели многоплановы, многокачественны, разнонлос-костны, разновременны.Однако данные о многомодальности восприятия нетолько позволяют сделать на уровне здравого смыславывод, что -нам доступны все модальности объективногомира — и удаленность, и величина, и цвет; эти данныепозволяют понять не только известную истину, что деятельность одного анализатора дополняет, корригируети т. д. деятельность другого (глаз и рука и т. д.), толькоповышая точность и т. д. восприятия. Многомодальностьорганов чувств дает. возможность представить сложнейший, чувственный механизм активного «построения» пространства восприятия посредством траекторий «движения»еамих органов чувств. Их деятельность уже по одному томуне привязана к контурам, точкам и поверхностям предметов внешнего мира, что сами модальности «движений»органов чувств подобны многочисленным лучам, которыев различных плоскостях и измерениях и, главное, в разныхнаправлениях (во времени и пространстве) пересекаютобъективное время и пространство внешнего мира. Точкипересечений этих лучей образуют специфическое время впространство восприятия, которое «строится» в ходе деятельности органов чувств. Временно-пространственныезаконы их деятельности раскрыты в концепции Е. Н. Соколова. VОбратимся для сравнения к созданию рисунка художником. Хотя на первый взгляд кажется, что как раз здесь рука воспроизводит на рисунке контуры предметов внешнего мира, однако уже в эскизе происходит определение перспективы,- относительно которой организуется «размещение» предметов на картине. Их контуры|[либо отсутствуют вообще (не видны), поскольку находятсяТсза-ди, либо увеличены по отношению к заднему плану. Этот

пример позволяет понять, что «движения» органов чувств, дающих восприятие внешнего мира, организуются специ-фическим, соответствующим логике их модальности спо-собом, а их совмещение и разведение во времени и про-странстве («конвергенция» и «дивергенция», но не глаз, к движениям которых обычно применяют эти термины, а разномодальных органов чувств) как разнонаправлен-ных лучей дает специфические нетождественные контурам внешнего мира контуры пространства восприятия. Именно потому, что они имеют специфическую логику своего чувственного «движения», они «чувствуют» предмет.Здесь мы снова приходим к сеченовской мысли о восприятии и рефлекторной его основе как встрече субъектаи внешнего мира. Этот принцип встречности всегда отмечался С. Л. Рубинштейном. Однако в понимании А. Н. Ле-онтьева встречная активность есть слежение по контуру;в понимании С. Л. Рубинштейна встречная деятельностьесть специфическая, т. е. невзаимнорднозначная, активность. Мы бы сказали, что это активность, измеряющая,оценивающая предметы внешнего мира по своим масштабам и меркам, активность, не построенная однозначно длякаждого предмета, для каждого контура. Именно потомувозникает способность чувствования, что предмет, скажемупрощенно, измеряется чем-то другим, отличным от него,чем и является чувственная способность, деятельностьорганов чувств. Основным принципом чувственности является, мы ,бы сказали, чувствование «по контрасту».Встречная деятельность органов чувств есть контрастирующая, а не уподобляющаяся. - .Принцип многомодальности мы упомянули не только как доказательство многокачественности самого восприя- ' тия и потому нетождественности его внешнему миру. Сама многомодальность органов чувств, согласно мнению некоторых психофизиологов, есть не параллельность «дви-жений» этих органов (как мы называли, лучей, траекто-рий), а своего рода полярность. Деятельность глаза и руки строится по принципу + и —, т. е. разнокачественных и разнонаправленных траекторий движения, пересекаю-щихся в характерных и специфических именно для про-странства восприятия точках.Данные о деятельности органов чувств психофизики (работы Ю. М. Забродина) позволяют нам укрепиться в по-нимании принципа специфической активности восприятия

как условия адекватности отражения внешнего мира. Эти исследования, вскрывающие специфику временно-пространственного «движения» восприятия, позволяют понять, что само восприятие есть фактически измерение временно-пространственных особенностей внешнего мира, а тем самым размещенных в нем предметов, посредством отличной, т. е. имеющей свои закономерности, временно-пространственной деятельности органов чувств.Отсюда обрисовывается «поле» различных задач регуляции этой деятельности. Она сохраняет свою открытость по отношению к миру не в смысле способности зеркально отразить его и тем самым поглотить (как поглощает черный цвет световые лучи) в своих чувственных «объятиях», а отразить парадоксально и тем самым сохранить и за своим субъектом, и за миром «право» регуляции этой способности. .

Исходя из этого открывается путь к пониманию самой «деятельности» восприятия как перспективной и регуля-ции ее перспективы (О. Д. Конопкин). Эта перспектива создается несовпадением в широком смысле пространства субъективной «деятельности» восприятия (пространства, очерченного по множеству показателей, оснований, модаль-ностей) и объективного предметного пространства, которое в своем простом физическом определении составляет как будто простую сумму параметров, а в своем общественном определении представляет изменчивую (а тем более в совре-менной технике и математически сложную) совокупность задач. Как уже говорилось, данные инженерной психоло-гии и операторской деятельности изменили представление старой психологии о предметном мире как мире неподвиж-ных простых предметов. Сама «деятельность» восприятия выступает при таком понимании уже не как «искусство для искусства», а как решение общественных задач. Причем существенным методологическим выводом является то, что эти задачи могут носить как объективный, так и субъектив-

ный характер.Например, задачи слежения, распознавания объектов-сигналов и ряд других выступают для субъекта как объек-тивные, т. е. имеют совокупность объективно заданных критических точек (включая временные). Задачи узнавания, разглядывания, внимания и т. д. выступают как известные нам субъективные жизненные задачи восприятия, которые могут быть представлены как самоцель или как средство решения конкретной деятельной задачи. Тогда критические

точки этих субъективных задач в свою очередь могут либобыть «свободными», либо жестко задаваться субъектом-:-При любом характере задач (в данном аспекте мы можемабстрагироваться от этого существенного для всех другихслучаев момента) имеет место перспектива регуляции,точнее, регуляция выступает как определение перспективы«движения», направленности (избирательности, сосредоточенности и т. д.) восприятия как деятельности в сложномсоотношении субъективного и объективного пространств.Регуляция и заключается в решении задачи: где, как, покаким основаниям эти пространства могут совместиться,иными словами, как должна осуществляться «деятельность» восприятия. • .Но это вводит нас в сферу зависимостей, где способ действия (способ осуществления регуляции) не дан готовым, а должен быть найден.' Если выразить эту сложную мысль проще, то нужно определить, как надо смотреть, чтобы увидеть. Здесь мы сталкиваемся с проблемой неоднознач-ности способов достижения результатов, с перемещением самой цели на построение способа действия, в нахождении ответа на вопрос, как надо действовать, принципа дей-94 Т» «

ствия *". Б этой регуляции мы сталкиваемся с тем же «пере-сечением», но уже не линий, модальностей восприятия, а двух кодов, каждый из которых в широком смысле слова связан с типичным «алфавитом» субъективных и объектив-ных задач восприятия.Современная инженерная психология, эргономикачшер-нули» психологии индивида как чувственное общественное существо и заострили внимание психологов на чувственно-практических способах индивидуальной регуляции дея-тельности. Чтобы индивид стал участником современного общественного производства, для осуществления опре-деленных операций требуется прежде всего общественно необходимое время; надо, чтобы он развил свои чувствен-ные способности, обеспечивающие это участие. В каждый момент деятельности он должен соотносить всю совокуп-ность своих движений в их временных (скоростных) и про-странственных характеристиках с соответствующими ха-рактеристиками условий и орудий труда (технических временно-пространственных особенностей) с учетом их воз-** Завалишина Д. Я., Ломов В. Ф., Рубахин В.-Ф. Уровни и эталы принятия решения. — В кн.: Проблемы принятия решения, с. 27; и др.

можных изменений во времени и пространстве, их движения в определенных интервалах и т. 'д.Реализация общественно выработанных операций в способы действия опосредствуется индивидуально выра-батываемыми чувственными способами регуляции собствен-ных действий. У человека складываются чувственные обобщения, на основе которых он может определять момент и характер своего активного участия в решении технической «задачи», регулировать состояния активности и пас-сивности. Он строит собственные схемы связи событий и включает при этом в них свои практические действия. Иногда "специфическим объектом деятельности индивида выступает собственно движение24, а не только соотнесение движения предметов с собственным движением. Через эту деятельность и осуществляется формирование системных ме-ханизмов психической регуляции, относительной к данному субъекту: на ее основе складываются такие временно-•пространственные и семантические обобщения, новообра-зования, к исследованию которых психологическая наука еще только приступает.

Исходя из сказанного, можно понять, что индивид не просто приспосабливает, «прилаживает» свои временно-пространственно ограниченные действия и органы к слож-нейшим производственным операциям. Требования техни-

ческих систем, обращенные к двигательным, перцептивным и другим возможностям человека в отдельности, переводятся

субъектом психической деятельности в индивидуальные способы решения особых временно-пространственных задач.

Здесь находятся новые, соответствующие временно-пространственной организации индивида «рисунки» дей-ствия, а главное определяется особая временно-простран-ственная позиция в динамике деятельности. Благодаря психическому, а затем и личностному опосредствованию этого объективного процесса, благодаря саморегуляции он выступает как уникальный непосредственный субъект чувственной деятельности и в этом уникальном качестве включается в практическую деятельность. Задача практи-ческого преобразования природы решается только обще-ственным субъектом в процессе производства. Современное производство определяет место в нем реального индивида как чувственно-практического субъекта, который своим

14 Такими объектами являются устройства, требующие слежения.

участием в системе «человек—машина» выполняет уникаль-ную роль в целостном материально-практическом преобра-зовании природы общественным субъектом. Однако до са-мого последнего времени в области промышленности и ма-териального производства его роль определялась очень скромно как исполнителя, обеспечивающего надежность функционирования системы, развивающего свои способности только $ пределах ее технических требований. На самом же деле он является чувственно-практическим субъектом процесса производства, который обеспечивает на всех уровнях качество деятельности, повышая произво-дительность труда, предъявляя свои творческие требования к временно-пространственным характеристикам современной техники.Как показывает весь проведенный выше анализ, к вопросу о сознании и деятельности, о способе их связи можно подойти только через принцип личности, субъекта, Закономерные зависимости сознания от общественного» бытия глубоко проанализированы классиками марксизма в «Немецкой идеологии», где исторически объясняется, способность сознания отражать действительность (его иллюзорность, неадекватность или его истинность). Весь проделанный В. И. Лениным анализ классовой сущности сознания должен быть учтен в методологическом плане психологией. Сознание определяется общественной по-зицией индивида, его конкретной жизненной обстановкой. Общественный характер разных форм субъективирования, в том числе сознания (а до него — общественных чувств, мотивации и т. д.), может быть раскрыт не через общее указание их принадлежности общественному индивиду, а на основе конкретного характера занимаемой им общест-венной позиции, обеспечением, выражением, реализацией . которой оно и выступает.Не отрицая, а всячески отстаивая необходимость спе-цифически психологического подхода к сознанию, мы полагаем, что нельзя начинать исследование этой специ-фики с самого сознания, а субъекта определять по нали-чию у него этого сознания (как его носителя). Выявление в психологии особенностей сознания возможно также только на почве раскрытия специфики общественного способа существования индивида, личности, субъекта. Причем, по-видимому, психология должна учесть весь ряд зависимостей: сначала характепизуюпти* спяттаппа

общественного индивида, затем —сознание становящейся личности, затем—субъекта. Не претендуя на сколько-нибудь полное раскрытие этой специальной сложнейшей проблемы, нужно .выделить некоторые методологически принципиальные моменты.Самоопределение общественного индивида, его становление личностью, а затем — особенным Общественным субъектом происходят по ряду оснований — по отношению к коллективному субъекту, по отношению к собственной жизнедеятельности. Первое проходит через ряд этапов: сначала непосредственная причастность коллективному субъекту, а затем — обособление и уже личное, опосредствованное личностью включение в коллектив. Второе тоже имеет ряд этапов: сначала индивид слит с процессом осуществления жизни, затем выделяется отношение субъекта к жизни, происходит построение этого отношения, проведение своей линии в жизни, что-превращает его в особенного субъекта, особенность кото-рого определяется системой его основных отношений.Общий принцип зависимости сознания' от общественного бытия требует определения позиции индивида паряду оснований. Первым является позиция непосредственной причастности коллективному субъекту, которая находит свое выражение в структуре индивидуального сознания. Эта позиция определяет меру типичности и особенности .общественного сознания индивида, меру его-индивидуальной восприимчивости к воздействиям общественного сознания, возможности и пределы осознания индивидом действительности. -~—Способность индивида воспринимать действительность как «само собой разумеющуюся», по выражению К. Маркса,25

психологически означает непосредственность, нерефлексивность его сознания. В социальной психологии она иногда оценивается как отрицательная консервативная особенность обыденного сознания. Однако она может рассматриваться и как тот уровень и механизм сознания, который в свою очередь открывает возможность подъема сознания на новый уровень, где происходит дестереотипизация, размыкание привычных связей, где возникает проблемное отношение к действительности. Последнее, однако, объяснимо не соотношением уровней

85 Маркс К,, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., <Г. 23, с. 91.

внутри сознания, а объективными процессами обществен-ного становления личности.Характеристику позиции индивида в жизнедеятель-ноети по второму основанию мы дали в книге «Диалектика человеческой жизни». В одном случае он в основном опре-деляется наличными жизненными отношениями, в другом — все более становится субъектом жизнедеятельности, сам строя эти отношения. Для психологии он не просто находится в этой позиции, а как субъект отстаивает, выражает и реализует ее по всем направлениям. (Социального психолога интересует при этом динамика позиции в зависимости от взаимодействия с другими субъектами и социальной действительностью.) Необхо-димо начинать с того, „при каких условиях, каким . образом индивид обособляется как субъект, точно опреде-лить пределы и границы его самоопределения и возмож-ности, порожденные им, чтобы объяснить реальные пределы, возможности и механизмы сознания на почве кон-кретного индивидуального общественного бытия. Обособ-ление индивид*а как субъекта означает не его замыкание в себе и на себя, а определенность его способа построения связей с другими людьми, его включения в состав кол-лективного субъекта. Субъект характеризуется через отно-шения, которые выделяются из непосредственной слит-ности с осуществлением жизни, с самим действием, с сосуществованием с другими. С этим объективным обособ-лением индивидуального субъекта, которое требует уста-новления, осмысления, построения отношений с миром^ и связаны основные психологические особенности сознания. В зависимости от того, как, в какой мере и каким образом индивид превращается в такого субъекта, его сознание и чувство будут более глубоко и верно учитывать сущност-ные отношения или будут ограниченными и иллюзорными, будут носить созерцательный или деятельный характер. Общественная позиция личности психологически сказы-вается в том, принимает ли она активное участие в решении задач общественной жизни, или ограничивается налич-ными данными, решает ли она предлагаемые ей задачи в пределах необходимого и достаточного, или ищет новых решений. С этим связана уже собственно личностная харак-теристика сознания.По-видимому, характеристика субъекта через отношения жизнедеятельности, через субъект-субъектные отноше-

ния разного уровня и характера служит ключом к раскры-тию более чем сложной структуры сознания, диалектики индивидуального и общественного в сознании индивида и т. д. Системные характеристики личности и совокупность занимаемых ею позиций служат ключом к системным характеристикам~сознания, к раскрытию его динамики, особенностей его активности. Мера осознания того или иного уровня отношений, предвидения своих поступков, мера сознательной абстракции от ситуативности и другие особенности сознания связаны уже с личностным основа-нием.Сложность проблемы сознания в методологическом отношении состоит в необходимости учета бесконечных опосредований. Так, особенности сознания, определенные на основе позиции субъекта, в свою очередь опосредуют процесс общественного становления личности. А воздействие общественного сознания на сознание личности опосре-дуется последней. Превращение установочного, само собой разумеющегося в осознанное личностью происходи^ в са-мом индивидуальном сознании, но этот процесс объективно опосредован личностью. Поэтому нельзя определить одни особенности сознания на основе позиций субъекта, другие — позиций личности, третьи —- индивидуальности, а затем просто суммировать, их или представить в виде некоторой структуры. Определенное на основе одной системы объективных отношений и позиций сознание включается в качестве опосредующего звена в следующую систему отношений.Важно понять и другое: в структуре индивидуального сознания, как и психики в целом, существуют механизмы не индивидуализированные по своей функции, хотя они и являются психическими. Другие механизмы выражают собственно личностные способы активности, третьи — индивидуальные особенности этой активности, связанные со структурой человеческого «я». Однако каждую из этих функций нельзя рассматривать отдельно, связывая одни особенности сознания с отношением к людям, обществу, другие — к предметам, третьи — к самому себе (как это 'нередко делается). При анализе многочисленных и очень разных функций сознания, его качеств и уровней следует прежде всего исходить из представления о его системности.Между тем в современной психологии явно выступает тенденция абсолютизировать одно из определений созна-

ния — его характеристику как целеполагания, выступаю-щую по линии связи сознания и деятельности. К вопросу о связи сознания и деятельности можно обратиться, учи-тывая высказанные выше соображения.Известно, что Д. Н. Узнадзе связывал определение сознания с объективацией, т. е. способностью психической деятельности отделить «я» и мир, воспринять мир незави-симо от «я», в его безотносительности ко мне. Сам механизм объективации приходит в действие, согласно Узнадзе, тогда, когда невозможно осуществление деятельности, когда поведение приостанавливается с целью выяснения, как и почему. Только здесь начинается собственно теоре-тическое отношение к объекту. Однако если перевести этот «случай» «приостановки» поведения на собственно методо-логический язык, то возникает вопрос: разве нельзя объяснить особенности сознания как теоретического отно-шения к миру, не абсолютизируя различия теоретиче-ской и практической деятельности? Разве нельзя объяс-нить сознание, если поведение продолжает осущест-вляться?Если обратиться к концепции С. Л. Рубинштейна, то в

качестве основной им дается характеристика сознания, связанная с ценностным аспектом отношения субъекта к миру. Он указывал на особое качество сознания как от-ражения, связанного с наличием отношения «пристраст-

ности». Обращая внимание на то, что в сознании выступают в единстве и познание, и воля, и чувство, он подчеркивал тем самым значимость отражаемого для субъекта. Та-кова же оформившаяся в последнее время тенденция ис-

следования собственно ценностного аспекта сознания и в этике, и в философии в целом. Однако подход С. Л. Ру-бинштейна к определению сознания не совпадает с прин-ципом объективации субъекта, выдвинутым Д. Н. Уз-надзе, хотя как будто мысль ученых опирается на одно и то же основание — принцип субъекта. Д. Н. Узнадзе показывает способность сознания отражать действитель-ность безотносительно к субъекту, к его «пристрастности», значению для него отражаемого; объективация и есть пре-одоление субъективной' пристрастности и субъективной значимости и выход в сферу познания объективных отно-шений, не зависимых от субъекта. С. Л. Рубинштейн, на-против, определяет сознание через избирательное отноше-ние субъекта к миру, как отражение того, что значимо

300

как «интерпретация» значимости отражаемого для субъ-екта.Д. Н. Узнадзе определяет сознание как будто только на основе негативной связи с деятельностью, через «случай» «приостановки» деятельности (там, где невозможна деятельность, начинается сознание). С. Л. Рубинштейн, раскрывая по ряду оснований связь сознания и деятель-ности, указывая на важнейшую регуляторную функцию сознания по отношению к деятельности, напротив, выводит эту способность не из их связи, а из соотношения субъекта е миром. Однако это — лишь видимое противоречие в их позициях и определениях сознания. Указанная противо-речивость сохранится, пока мы будем оставаться на почве определений сознания безотносительно к его объективной необходимости в жизненных отношениях личности. Она исчезает, когда мы обращаемся к единому для их методологии принципу субъекта.• На наш взгляд, можно говорить о своеобразной «теории относительности» психического и сознания как их соотно-сительности с позицией «я», субъекта. Последняя, как мы постарались показать, в свою очередь может быть раскрыта по ряду оснований. Среди определений сознания важней-шим является его определение как отражения. Но оно есть не просто отражение, а отражение субъекта, который отражает мир через свои отношения с миром (с жизнью в целом, другими людьми и т. д.). Итак, сравнивая особен-ности сознания с познанием, можно сказать, что оно отра-жает действительность относительно к собственной пози-ции субъекта, которая является «корнем отражения». Исходным для определения сознания является общественная позиция субъекта (классовая и т. д.). Поэтому в со-циальном аспекте сознание есть общественное отражение. В психологическом аспекте сознание есть систематизация значимых отношений личности к действительности, ее «несущих опор», обобщение ею основных жизненных отно-шений. Сама эта способность сознания объективно обуслов-лена позицией личности.Здесь лежит ключ к пониманию единства точек зрения Д. Н. Узнадзе и С. Л. Рубинштейна, внешне представших как различные. «Корень» их общности связан с субъектом. Мы назвали сознание общественным отражением, поскольку его «корнем» является общественный субъект. Здесь же в плане психологическом можно было бы говорить

о субъектном, личностном отражении, а не просто о субъ-ективном. Сознание, отражая, членит, «категоризует» действительность, схватывая ее в объективных качествах относительно к субъекту отражения, т. е. в единстве с самим субъектом. Поэтому сознание и есть единство отражения и отношения, как утверждает С. Л. Рубинштейн. Вместе с тем оно есть способность воспринимать действительность все более объективно, т. в. безотносительно к участию, действию, отношению субъекта, вынося «за скобки» самого себя. Это и подчеркивал Д. Н. Узнадзе в понятии объективации, выделяя в ней способность сознания к абстракции от потребностей как личного интереса самого субъекта. Эта способность ярче всего выступила для него в случае приостановки деятельности, но это не значит, что только этот случай служит основанием определения.Сопоставление этих двух альтернативных на первый взгляд определений выявляет диалектику, которая и дает возможность понять специфическую деятельность, актив-ность сознания. Сознание и решает задачу, заданную по-зицией пристрастности, отражением, «корнем» которого является субъект, с одной стороны, и требованием объек-тивности, т. е. «вынесения субъекта за скобки», —с другой. Если бы не было этих двух определений сознания в их видимой «поляризации», было бы трудно понять специфи-ческую «работу», совершаемую им. Познание человека раскрывает закономерные причинно-следственные отношения объективной действительности; сознание, по-видимому, отражает не столько связи и сущность действительности безотносительно к субъекту, сколько способы связи субъекта и действительности. Здесь имеются в виду и субъект-объектные и субъект-субъектные отношения. Индивид как общественный субъект наделен способностью раскрытия причинно-следственных отношений между собой как субъектом деятельности, активности и объективными преобразованиями действительности, которые он производит своими действиями. Эта способность, мера ее развития зависят от его общественной позиции. Но обладание этой способностью, определенная мера ее развития в свою очередь превращают его в иной общественный субъект. Мы видим, как сознание способствует определенности в проведении личностью жизненных отношений, решении задач и обеспечивает ее последовательность в изменчивости

обстоятельств, ситуаций и в разрешении-трудностей. Соз-нание ставит длительные перспективные цели и програм-мирует систему поведения, способствуя мобилизации лич-ностной активности. Поэтому личностно значимое — это не субъективно замкнутая на свои смыслы интерпретация действительности, а объективный результат всей жизни и будущая опора личности. Это сознание, которое личность отстаивает, за которое борется, ради которого действует. Сознание в зависимости от его уровня и характера регули-рует не только отдельные действия и поступки человека, но и целостные системы .поведения. Однако, по-видимому, • оно направлено не только на регуляцию поведения, но и на регуляцию отношений субъекта, личности. Оно определяет выбор способов построения, отстаивания, развития отно-шений, о котором мы подробно говорили, рассматривая отношения общения. Целостные же системы отношений в свою очередь определяют «линию» поведения, общий ха.рактер жизненной активности личности и т. д.Из этого следует неправомерность простого выведения структуры сознания из структуры деятельности, как это вслед за Выготским попытался сделать А. Н. Леонтьев. Напротив, активность сознания и прежде всего способность регуляции проявляются в деятельности, а не выводятся из нее (С. Л. Рубинштейн). Однако, выдвигая в 30-х годах принцип единства сознания и деятельности, С. Л. Рубин-штейн подчеркнул двойную зависимость: сознание и пси-хика в целом и формируются, и проявляются в деятель-ности. Выше мы постарались раскрыть, как формируется в деятельности при наличии к ней соответствующего отно-шения личность в целом. Сейчас можно в предварительном порядке наметить те особенности сознания, которые раз-виваются в деятельности.Деятельность субъекта в силу своего динамического характера, выводя его на почву объективных отношений, задаваемых задачами жизни, общения и т. д., всегда дает ему другую позицию, чем позиция его личной пристраст-ности. Говоря совсем обще, сознание и деятельность со-здают разность позиций одного и того же субъекта, раз-ность его «точек отсчета». Он ставит определенные цели, по-своему воспринимает действительность как субъект, и в то же время, проявляя активность, он получает другую позицию в деятельности. Это отнюдь не означает, что по-зиция сознания всегда субъективна, а позиция деятель-

ности всегда объективна. По отношению к индивидуаль-ному субъекту зависимости гораздо сложнее. Здесь важен сам принцип разности потенциалов, который возникает в силу разной модальности активности личности и деятель-ности. Эта разность потенциалов есть основа оценочной способности сознания. Эта способность и есть активность сознания, которая может быть раскрыта через диалектику встречных процессов объективировавши и субъективиро-вания. Способность оценки не может возникнуть на основе замкнутости в самой себе, в своей «чистой» субъективности. Она основана на разности «точек отсчета».Казалось бы, выше мы установили, что «точкой отсчета» является сам субъект. Однако сам субъект определяется и осуществляет себя через систему объективных отношений с миром людей, с жизнедеятельностью и т. д. Динамический характер деятельности субъекта дает возможность увидеть его в системе изменяющихся, развивающихся от-ношений. Поэтому деятельность не только несет объектив-ные «показания», но и изменяет позиции своего субъекта, дает ему возможность сравнения разных «показаний». Это создает основу для оценивания как субъективной способности субъекта. Конечно, сама оценка осуществля-ется через ценностные категории общественного сознания. Нам важно здесь выявить не этот механизм сознания, а са-мую оценочную модальность отношения субъекта и мира. Способность сознания к оценке связана, по-видимому, не только с разностью «показаний» сознания и деятельности, с разностью позиций, занимаемых субъектом в динамике деятельности, но и с возможностью сравнения своей позиции с позицией другого, с диалоговым характером человеческого познания. Другой субъект выступает для меня как выносящий объективное суждение, которое дает мне возможность выйти за рамки собственной субъектив-ности, т. е. отнестись к себе объективно. Только факт су-ществования другого человека образует то «зеркало», глядясь в которое, по словам К. Маркса, человек видит самого себя. Поэтому исходно сознание является отраже-нием, специфика которого связана с отношениями людей, опосредована ими. Сознанию, по-видимому, свойственна способность своего рода «объемного» отражения действи-тельности как результат сличения ее видения самим субъ-ектом и другими людьми, как результат восприятия мира исходя из разных «точек отсчета» одновременно.

Итак, сознание имеет, во-первых, ряд функций, свяаан-ных с разными модальностями в отношении субъекта о миром. Во-вторых, сознание существует и как образованы*, и как процесс, и как способность личности. Сознание не может быть понято вне динамических и противоречивых тен-денций, которые раскрывают его не только как образова-ние, но и как процесс. «Центральной психологической проблемой при этом остается процесс осознания человеком мира»,86 — отмечал С. Л. Рубинштейн. Процесс осознания может быть понят как размыкание привычных связей, как разрыв само собой разумеющегося, как появление проблемы для субъекта. Однако в этом размыкании при-вычного нужно видеть два одновременно происходящих ряда — реальное опосредованно личностью ее отношений с действительностью, т. е. действительное размыкание, и то, которое происходит в ее сознании. Последнее — это динамика противоречивых тенденций привычного, устано-вочного, стереотипного и неожиданного, нового, проблем-ного. Действительное установление и размыкание лично-стью ее отношений с миром осуществляются через включе-ние ее в деятельность, в общение, в реальные задачи. Поэтому включение личности в деятельность сопровожда-ется процессами осознания отношений.Диалектика противоречивых тенденций — реальных и идеальных, отношений, отношений привычных и неожи-данных — приводит к тому таинственному акту осознания, который на самом деле подготовлен «движением» этих разномодальных, встречных, одновременных и разновре-менных отношений. Осознание — это «фокусировка» со-знания. В «оптике» видения, восприятия момент наиболее отчетливого видения есть процесс фокусировки, результат встречного «движения» оптической и зрительной систем. Понять природу 'сознания как личностного процесса можно,'только поняв одновременность «движения» субъ-екта и в сфере идеальных, и в сфере реальных"отношений. * Принцип «идеализации» как общая особенность сознания был раскрыт С. Л. Рубинштейном в его работе «Бытие и сознание». Он в свою очередь позволяет подойти к проблеме динамических особенностей сознания. Сопоставление идеального и реального, желаемого и действительного ведет к осознанию.

24 Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание, с. 276,

Сознание (и как образование, и как процесс) во всех его сложных функциях может быть, по-видимому, понято только в связи с диалектикой изменения и сохранения, с диалектикой прерывности и непрерывности, определен-ности и неопределенности, внешнего и внутреннего как тех личностных оснований, которые его определяют и ко-торые оно в свою очередь регулирует. Соотношение сознания и деятельности различно в зависимости от того, рас-сматривается ли сознание как образование, процесс или качество личности.Процессуальные характеристики сознания исходно связаны с изменяющимся, динамическим характером жизнедеятельности индивида. Диалектика стабильности и изменчивости и самой жизни и способа связи с ней субъекта определяет соотношение «статических» и динамических моментов сознания, его прерывность и непрерывность. Индивид изменяется в процессе жизнедеятельности, с одной стороны, и сам вносит изменения 'в действительность — с другой; наконец, изменяясь сам и изменяя окружающую действительность, он вместе с тем сохраняет свою общую жизненную позицию. Если познание вскрывает постоянные закономерности объективной действительности, то сознание, вероятно, вскрывает причинно-следственные связи между качествами и свойствами объективной действительности и их преобразованием субъектом. Поскольку такие зависимости возникают каждый раз применительно не только к конкретному субъекту, но и к каждой его деятельной позиции, постольку способность сознания в этом смысле есть отражение не постоянных качеств и отношений, а меняющихся. Несколько абсолюти-зируя динамизм соотношения субъекта с миром, мы полу-чаем возможность понять и стабилизирующую роль со-знания. Сознание удерживает цели как постоянную относи-тельно изменчивости событий, ситуаций и самих отдельных действий субъекта. Сознание обобщает типичные соотношения субъекта с миром в противовес изменчивости его частных позиций и т. д.Поскольку деятельность, как мы отмечали, есть измен-чивость позиции субъекта по отношению к задаче, к объ-екту в широком смысле слова, постольку сознание есть отражающая способность деятельного субъекта. Однако она осуществляется в различного рода «терминах». Так, установки есть своеобразные кванты активности субъекта,

которые вбирают в себя типичные параметры деятельности, типичные позиции субъекта. В установке особенно ясно видна диалектика стабильности и изменчивости, которая раскрыта школой грузинских психологов. Как готовность к деятельности установка дает моментальный эффект включения в нее, по отношению к изменчивости задач деятельности она выступает как консервативный инерционный механизм. В установке в этом смысле почти прозрачно выступает момент «сопряжения» активности и деятельности субъектом во всей сложности этого процесса.Отсюда своеобразный парадокс сознания, посколькуоно, с одной стороны, есть позиционное отражение, т. е.его «корнем» является субъект как нечто устойчивое иопределенное, с другой — оно есть способность этогосубъекта, которая релевантна изменчивости его отношений с миром, динамизму его деятельности.

IСпособность к категоризации действительности, к аб-стракции и обобщению, свойственная познанию в целом, в высшей мере свойственна и сознанию. Однако если познание запечатлевает в своих абстракциях все более суще-ственные объективные закономерности действительности, то сознание фиксирует в своих категориях изменяющиеся в деятельности соотношения субъекта и объекта, субъекта и субъекта, а потому существенные для его деятельности. Положение о цели как законе в соотношении субъекта и объекта прямо формулируется К. Марксом: «. . .осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его Действий и которой он должен подчинить свою волю» 2*.Из этого положения можно понять характер категорий и абстракций, которыми оперирует сознание. Оно абстра-гируется то от изменчивости ситуаций, прочерчивая через них сознательную волю субъекта, то от изменчивости его субъективных оценок, суждений, частных позиций. По-вышение у^ювня абстракции проявляется в том, что кон-троль сознания за позицией своего субъекта относительно объекта перестает быть привязанным к каждому акту дея-тельности субъекта. Чем выше уровень абстрактности сознания, тем больше оно способно исходить из сущест-венного соотношения субъекта и объекта, тем больше оно способно отражать его закономерную позицию, а не сово-

П Маркс И.ъ Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 189.

купность частных, с Каждым актом деятельности, меняю-щихся соотношений, Потому-то оно и выступает как пред-восхищение, и в этом его целеполагающая способность.Только теперь можно подойти к целеполаганию как проявлению и функционированию этой способности. Только поняв, что сознание есть способность, абстрагируясь от собственной позиции, давать объективную оценку соотношения себя и действительности, себя и другого, можно в какой-то мере раскрыть диалектику целепола-гания.Специфика психологического подхода связана с «движением» к цели, нахождением ее, т. е. с процессом целепола-гания. В этом качестве целеполагание более всего поддается исследованию в мыслительной деятельности (работы / А. В. Брушлинского, О. К. Тихомирова и др.). Мы не имеем возможности сколько-нибудь подробно остановиться на анализе этих исследований. Однако важно подчеркнуть, что целеполагание — это определенная способность личности, а не только свойство мыслительного процесса. Поэтому в целеполагании важно раскрыть не только динамику приближения к цели, но и диалектику ее определенности и неопределенности, сохранности и изменчивости, а также число степеней свободы, присущее личности при постановке целей. Важно показать свободу поиска, инди-видуальный характер траектории движения. Это в свою очередь возможно, если понять цель как отношение субъекта к задаче, а не только логический центр его действий. Последнее понимание сильно маскирует психологический аспект — меру активизации субъекта посредством поста-новки целей, сохранение его целеустремленности вопреки изменчивости ситуаций и трудностям и т. д.Для психологии важна не только сама способность ставить цели, но и способность субъекта их реально осу-ществлять, не только регулировать свои действия, но и управлять своими мотивами. Все эти особенности можно понять, рассматривая сознание как личностную способ-ность. Нужно наметить подход к пониманию личностных качеств сознания и пониманию сознания личности как особенной системы. Характеристика этой системы связана с характером активности личности в построении ее жизненных отношений. По определению сознание есть единство отражения и отношения, отношения и деяния. Однако у каждой отдельной личности это единство складывается

своеобразным, противоречивым и далеко не всегда опти-мальным образом. Именно в характере этих противоречий, по-видимому, следует искать причины «закрытости», узости, неспособности сознания отразить действительное соотношение субъекта и его жизни. Именно здесь можно искать причины невосприимчивости индивидуального со-знания к воздействию того, что всем Людям очевидно; своеобразные «барьеры» сознания связаны не с его собствен-ными особенностями, а с характером жизненных отноше-ний личности. Можно наблюдать снижение общей актив-ности сознания, проявляющееся в ситуативности целей, в расхождении между словом и делом и т. д.Личностное основание особенно отчетливо выступает при раскрытии ценностной стороны сознания. Психолога интересует не только способность оценки, но и способность личности видеть преимущественно хорошее, не замечая плохого, или наоборот. Решающей является способность личности следовать общественным ценностям. Индивиду-альные особенности сознания отдельных личностей зависят от структуры их личности: двойственность или цельность личности находит свое выражение в ее сознании. Желание следовать ложным ценностям, упорно не замечая истин-ных, стремление усилием воли уйти от осознания действи-тельного положения вещей — таковы наиболее парадок-сальные проявления сознания, которые еще требуют своего объяснения.С личностным основанием связаны такие определения сознания, как сознательность, мировоззрение. Построение отношений с людьми, проведение единой ценностной линии в жизни, систематизация основных жизненных отношений — таковы задачи, решаемые сознанием в жизнедея-тельности личности. Определенные способы их решения и характеризуют сознание не столько в его рациональных, сколько в личностных особенностях. Мировоззрение — это не просто познание субъектом своей позиции в мире, но и общественная ценность этой позиции, и готовность личности следовать ей и отстаивать ее. Здесь .выступает способность сознания направлять личность, организуя единство ее воли, чувств и разума. Причем зависимость здесь двоякая — сознание выражает особенности личности и вместе с тем выступает регулятором ее жизнедеятельности, поведения. Только в этом аспекте можно явственно увидеть, сколь разные объекты становятся «пред-

меТом» сознания и осознания. Оно направляется То на ана-лий причин поведения других людей, то на уяснение собст-венных намерений и мотивов, то дает оценку объективных человеческих ситуаций, то разбирается во внутренних противоречиях.Применительно к сознанию личности можно говорить уже не только о соотношении динамического и стабильного, но и о консервативном и прогрессивном в структуре сознания. Глубокая убежденность людей в верности своей позиции нисколько не мешает им тонко и быстро реагировать на изменения в -«расстановке сил» в действительности, принимать по существу замечания других. Напротив, отдельные личности направляют свои силы не столько на то, чтобы вернее и последовательнее провести в жизнь свои убеждения, сколько на то, чтобы остаться глухими и слепыми к требованиям действительности и людей. Индивидуальные особенности и своего рода «эгоизм» сознания проявляются у отдельных людей в несоответствии уровня требований и оценок по отношению к себе и другим, в разрыве этих уровней. Это не та «пристрастность» сознания, о которой речь шла вначале, а его субъективизм, вы-ражающий соответствующее качество личности. Другой разрыв возникает иногда между ценностями личности и ее мотивами, между ее добрыми побуждениями и реальными делами. Эти отрицательные особенности сознания интересны не сами по себе, а для понимания сложного характера регуляции сознанием деятельности субъекта.Они обнаруживают, что нечто (в данном случае ценности) может быть осознано, «присутствовать» в сознании и все же не иметь регуляторной, побудительной силы. Здесь и выступает роль личности, которая превращает (или не превращает) свою активность, состоящую и из разума, и из чувств, в единую устремленность, направленность. Личность образует слаженную и организованную систему своего сознания, желаний и воли. Она «хочет» действовать не только разумом, сознанием, но и всем своим существом.На этой основе можно ставить вопрос о соотношении сознания и бессознательного, неосознаваемого. Не обсуж-дая его специально, можно заметить, что уровни чувств, установок и т. д. выступают в разном качестве и роли и в соотношении субъекта с миром, и в соотношении с его со-знанием, и, следовательно, в соотношении с деятельностью.

Чувства как отражение действительности (Г. X. Шинга-ров), как выражение отношения к ней субъекта, основа и опора его действий или только «подсобная сила» его сознания — таков самый приблизительный и неполный перечень их возможной роли. Они выступают то как «выра-зители» его отношений к людям, то как «опора» его созна-тельных отношений, то как регуляторы его внутренних трудностей и противоречий.При всех условиях, высвобождаясь в единой многоуровневой системе психической регуляции от одной задачи, они направляются личностью на решение другой, более высокого уровня или сложности. Развитие чувств человека происходит на разных уровнях и соответственно различ-ным образом. Чувственная идеализация действительности составляет основу единства ее познания и отношения к ней субъекта: такова интуиция, или чувственная способность «предчувствия», состоящая из специфических чувственных обобщений. Основанием обобщений являются позиции субъекта в предыдущей деятельности, в отношениях с людьми, в жизненных ситуациях. Однако пределы таких чувственных абстракций и обобщений достаточно ограни-чены. Способность же развития чувств в зависимости от их общественного опосредования субъектом безгранична.Воля, чувство имеют множество функций, связанных с разными модальностями отношений субъекта с миром. Они выступают то в более самостоятельной роли, то вклю-чаясь в состав другого уровня и качества активности. Сознание перестраивает и выстраивает их в соответствии с задачами регуляции деятельности субъектом "(например, обеспечивая ее эмоциональный «настрой», волевое усилие, необходимое на данном этапе и т. д.). Организационная системная роль сознания по отношению к психической деятельности в целом и выступает в принципе саморегу-ляции.Оценочная и ценностная функция сознания непосред-ственно связана с регуляцией деятельности; функции контроля и оценки, построения стратегии и тактики дея-тельности сознание осуществляет посредством выделения принципа действия 'все более высокого уровня. Ставя вопрос об организационной роли сознания, мы исходим из возможности разных способов организации психиче-ского при решении одной и той же задачи. Поэтому созна-нию в высщей мере свойственна способность перестройки

способов организации психического, выбора оптимального способа. Именно сознанию, по-видимому, принадлежит способность совершенствования системы психической дея-тельности. Сознание при таком понимании представляет собой специфические обобщения, основанием которых яв-ляются отношения субъекта к другим людям и задачам деятельности. Системность сознания обеспечивает пере-распределение и оптимальное распределение психических процессов, устанавливает соотношение уровней и т. д. Эта организационная .роль сознания в системе саморегуляции неотрывна от его отражательной способности. Поэтому совершенствование всей системы саморегуляции зависит от таких качеств отражения, как глубина, тонкость и т. д., о которых обычно не упоминают, определяя отражение в философском аспекте а8.Р Однако, возвращаясь теперь к вопросу о регуляторной роли сознания, следует подчеркнуть одно из самых важных положений! Регуляторная функция сознания — это одна из функций наряду с другими, которые свойственны созна-нию, рассматриваемому в разном качестве — процесса, образования, способности личности и т. д. Поэтому нужно говорить не о регуляции сознанием деятельности, а о регу-ляции личностью деятельности посредством ее сознания. Мы возвращаемся тем самым к тому же вопросу о харак-теристике системности психики, сознания. Динамический системный характер психики, выражающийся в принципе саморегуляции, не означает ее замкнутости «в себе», не об-разует «кольца».Системный подход, развиваемый Б. Ф. Ломдвым, осно-вывается на признании изменчивости принципов функцио-нальной организации, исходя из открытого характера этой системы. Она открыта требованиям действительности, а не замкнута «в себе» и «на себя». Динамизм этой системы, ее способность к совершенствованию связаны с динамизом позиции субъекта в действительности. Поэтому личность становится субъектом деятельности, а не ее сознание. Иными словами, связь сознания и деятельности (особенно в плане регуляции) опосредована личностью. Само совнание определяется нами через позицию субъекта в динамике деятельности, а не посредством прямого способа

28 Эти параметры отражения впервые вводит в своих работах В. С. Тюхтин.

Связи структур сознания с соответствующими единицами деятельности (и тем более не посредством их отождествле-ния). Но в свою очередь позиция субъекта в деятельности связана по всем основаниям с позициями других субъек-тов, с многочисленными жизненными отношениями лич-ности. Поэтому все особенйости сознания могут быть раскрыты только через отношения личности и ее жизне-деятельности, отношения ее с другими людьми и т. д.Опосредованность связи сознания и деятельности через личность позволяет понять ту особенную роль сознания, которая выступает в превращении активности в деятель-ность. Это превращение происходит целостным личностным образом. Конечно, такие формы активности, как уста-новка, цель и т, д., представляют собой как будто отдель-ные «кванты» уже готовой к деятельности активности, формы их сопряжения. Однако конкретные исследования и установок, и целеобразования в советской психологии обнаруживают, что их качество, динамика и т. д. могут быть содержательно объяснены только на пути системного подхода, т. е. через раскрытие роли личности в организации деятельности.Регулируя деятельность, личность не только достигает единства всех форм, уровней своей активности (посредством саморегуляции), но и осуществляет сопряжение этих форм с расчлененными задачами деятельности. Способности и лотребности, несомненно, также могут быть отнесены к числу обобщенных форм активности субъекта. Ставя вопрос о личностной регуляции деятельности, мы обнару-живаем, что не сама способность и тем более не сама по-требность непосредственно «переливаются» в деятельность. Как мы установили выше, и способности, и потребности личности не соответствуют однозначно задачам, формам и параметрам деятельности. Поэтому личность выступает регулятором и своих потребностей, и своих способностей. Эту роль она осуществляет посредством сознания.Если человек осознает свои способности, скажем, к оп-ределенному виду деятельности, он Ъо-одному осуществ-ляет выбор профессии, если не осознает — по-другому, более стихийно и случайно, что затем может привести к чувству неудовлетворения и на его основе осознанию несоответствия способностей и выбранной профессии. Однако осознание своих способностей происходит не только

через соотнесение и& с соответствующим виДом Деятель-ности. (В психологии укрепилось совсем банальное пред-ставление, что наличие музыкальных способностей само собой ведет к успешности музыкальной деятельности.) Сознательная личность всегда рассматривает свои способ-ности в общей системе своих человеческих качеств, осо-бенностей характера, волевых свойств, а также соотнося их со всей системой жизненных обстоятельств. Только такой путь осознания ведет к выбору профессии, нахожде-нию в ней своего места, определению соразмерных своим способностям задач деятельности. Только тогда личность становится субъектом деятельности в полном смысле слова, осознание своих способностей придает ей уверенность в решении сверхсложных задач, она начинает повышать уровень своих притязаний. Само собой очевидно, что это относится не просто к виду деятельности (почти для всех людей он на всю жизнь остается одним и тем же), а к спо-собу жизни в своей профессии. Профессионализм, возни-кающий при таком соединении личностью своих способ-ностей с деятельностью, при таком их «употреблении», ведет к развитию сознания своего мастерства, а последнее в свою очередь толкает человека к постановке перед собой все более сложных целей, все более трудных задач.Здесь мы вплотную подходим к вопросу о роли и качестве сознания в развитии личности и тем самым в совершенст-вовании ее деятельности. Наличие цели является, действи-тельно, характеристикой образа действия человека. Од-нако в силу столь общего характера этого определения оно само по себе не ставит содержательных задач перед психо-логией, хотя по существу и является правильным. Глав-ным является не то, что деятельность подчиняется цели, а то, какого уровня, ранга и масштаба цели ставит перед собой личность.Психологу, как мы отмечали выше, интересно, как человек достигает целей, а не простой факт их наличия. Однако в контексте связи сознания и деятельности через личность возникают иные вопросы. Что побуждает чело-века ставить все новые и все более сложные цели? К от-вету на этот вопрос мы можем прийти, только если выяс-ним, как личность в целом соотносится со своей профес-сиональной деятельностью, своим трудом. Надо думать, что совсем недостаточно найти дело, прямо отвечающее твоим способностям и особенностям. Иногда человек

в процессе этих поисков многократно преобразует «лицо» и характер своих способностей, иногда, к сожалению, прихо-дится перебрать много видов деятельности, прежде чем находится подходящее дело. Однако их сопряжение про-исходит не только на уровне и применительно к способ-ностям и даже не только применительно к потребностям, а к личности в целом. Но дело, нам представляется, не только в этом.В процессе решения все более сложных задач личность научается ставить пропорциональные своим возможностям цели, обнаруживает вкус к преодолению трудностей, к принятию решений, а тем самым развивает бесценную способность к творчеству. Проблема творчества начала исследоваться в психологии на наиболее ярких случаях его проявления — изобретениях, научных открытиях и т. д. Тем самым невольно определение творчества сместилось к его продукту — наличию изобретения, открытия. С. Л. Рубинштейн выступил против этой сложившейся традиции. Он вывел на свет творческие характеристики не только выдающихся людей, но и вообще любого чело-века, показав их истоки и корни в самих особенностях психики. Мы постарались продолжить эту линию анализа. Подчеркивая индивидуализированный, а тем самым твор-ческий характер психической деятельности, мы связали его с конкретикой условий жизни, ее задач, которые каждый раз требуют от психики и ее субъекта принятия новых решений.?3десь эта мысль может быть продолжена. Личность, развиваясь, обнаруживает не только те или иные способ-ности к той или иной деятельности, но и способность к твор-честву в любой деятельности, в которой она себя находит. Эта-то творческая способность и толкает человека к поста-новке все новых'и, что еще важнее, все более сложных целей. Этим-то и отличается человек от самого совершен-ного решающего устройства. Это уже не пррсто способ-ность. Это *страсть"У'птворчеству, неистребимая основа жизни личности, ее высшее проявление. И здесь характер постановки целей'прямо выводит нас к личностным чертам. Одни люди'ставят их на уровне необходимого и достаточ-ного, другие, не щадя^себя, постоянно находятся в пути к новым вершинам.Соответственно только через личность как общественного субъекта деятельности может быть раскрыт обществен-

Уши

ный характер ее целей, определена их общественная цен-ность. Свои цели имеют и тунеядцы, и мещане. Поэтому не наличием цели определена личность. Личность опреде-ляет характер целей на основе выбора тех или иных общест-венных, жизненных, человеческих ценностей. Выбор этих ценностей, определение в соответствии с ними всей своей жизненной линии, своих целей и задач — такова «работа» сознания, которая совершается на личностной основе. Она также регулирует характер деятельности человека, находя ей определенное место в жизни. Для одних дело становится смыслом жизни, для других — интересным занятием, для третьих — возможностью «хорошо жить». Именно это ценностное соотношение, устанавливаемое сознанием, и определит затем характер отношения лич-ности к своему делу, а затем и способ решения всех кон-кретных профессиональных задач. Уровень активности одних людей не поднимется выше выполнения необходимой нормы, уровень активности других намного и постоянно будет превышать любые общественные требования.Через этот аспект также открываются способность личности к творчеству и в связи с этим особенности ее сознания. Постановка общественно важных целей, способность сформулировать эти цели применительно к задачам данной деятельности — такова важнейшая современная творче-ская способность личности. Это в полном смысле общест-венная способность, отличная от частной профессиональ-ной способности. Способность ставить такие цели зависит уже не только от знания своего дела, участка работы. Она зависит от общей гражданской позиции личности в своем деле, труде. Способность понимать общественные требования к данному производству, способность видеть общие задачи предприятия и т. д. есть общественное отно-шение к своему труду, которое и развивает сознание лич-ности. Ее цели перестают носить чисто личностный, пре-стижный характер, они перерастают границы живого интереса к тонкостям мастерства, они вырастают в цели общественного масштаба и_значимости.Важнейшим при этом оказывается аспект общения, связи людей в деятельности. Однако имеется в виду не--только общение, связанное, скажем, с техническим характером и разделением труда, не только и не столько наличие дружеских, товарищеских отношений в коллективе. Речь идет о таком типе отношений, которые прони-

зывают общественное отношение личности к труду, ска-зываются на характере ее целей, а также на характере отношений к другим людям. Принципы взаимопомощи в со-циалистическом соревновании раскрыли для психологов новую страницу, новый предмет изучения личности.В личности возникают новые «движущие силы» для постановки все более трудных целей. Они связаны уже не с творческим самоотверженным характером отдельных личностей, а с общественным характером труда и выработ-кой к нему общественного отношения. Оптимизация деятельности, повышение ее качества стали важнейшей общественной проблемой. Однако ее решение зависит не только от внимания к качеству осуществления деятель-ности отдельного работника. Ее решение на новой основе связывает людей. Каждое индивидуально найденное опти-мальное решение, каждое усовершенствование качества труда, производства и т. д. становятся сейчас же высшей точкой общественной оптимизации деятельности в данной области, в данном кругу задач. Общественная организация деятельности совокупного субъекта имеет своим прямым следствием способ организации деятельности общест-венного индивида, а тем самым и характер отношения личности к труду вообще и его мотивов в частности.Целью становится не индивидуальное, а лучшее решение задачи. Причем требование лучшего решения есть общественное требование, а тем самым общественная цен-ность для личности. Поэтому, с одной стороны, лучшее решение признается как индивидуально достигнутое, с другой — оно становится всеобщей нормой и общест-венным требованием к другим.Такова судьба рационализаторских предложений, когда индивидуально найденное совершенствование (станка, тех-нологических операций и т. д.), дающее эффект улучшения качества, делает его нормой деятельности для всех. Но психолог должен увидеть, что здесь, кроме решения проблем технического прогресса, имеет место такой про-цесс общественной организации, который непосредственно связывает индивидуальные цели (и сознание личности) с общественным значением деятельности, решения данной задачи. Здесь речь идет не о прямом соревновании двух людей на двух параллельных станках. Здесь речь идет о появлении общественной мотивации, связанной с сознанием общественной значимости данного способа осущест-

вления деятельности — оптимального. Такая прямая и зримая связь, устанавливаемая обществом между достижениями отдельного индивида и нормами деятельности всех людей, приводит отдельную личность к иному способу постановки целей. Без понимания этого невозможно по-нимание отношения личности к деятельности как созна-тельного общественного отношения. Такая общественная позиция личности на современном производстве приводит к активизации ее творческой активности, к развязыванию ее творческого потенциала. (Здесь мы видим и иное: как деятельность индивида, оставаясь по форме индиви-дуальной, приобретает важнейшую общественную моти-вацию, связываясь определенным образом с деятельностью других людей. Сознание того, что лучшее решение, лучший способ сразу сделают рабочего автором по отношению ко всем другим, возникает через общественный способ со-пряжения индивидуальной и общественной форм деятель-ности.)

Напротив, в области научного творчества, где всегда существовала тяга к престижности отдельной личности, теперь отнюдь не авторский результат выступает в ка-честве главного для личности. Коллективный характер научного поиска снимает в коллективном решении науч-

ной проблемы явные черты авторства. В качестве мотива выступает не только оригинальность решения (научной, технической задачи), но и способность принять лучшее, оптимальное решение по отношению ко многим людям, решающим ту же задачу. Здесь сохраняется и момент

соревнования с другими, но он не превращается в мотив отличиться от других, а становится целью — сделать лучше. Работать на современном научном уровне, с тем чтобы своей деятельностью лично повышать его, — не есть ли "это большее притязание и движущая сила, чем искать и дока-зывать свое~авторство в сложном комплексе современного развития научных идей, отыскивая в них «свою»! И не большую ли ответственность берет на себя личность, порясь

за более высокий уровень мышления в целом, более высокое качество научной деятельности, ниже которого уже

будет стыдно работать и остальным! Тако° отношение личности к деятельности, к творчеству тем более есть ре-

зультат встречных процессов — организации деятельности обществом, общественных требований, обращенных к личнрсти, и йосцдтаняя личностью себя, своего отноше-

ния к труду, к науке и ее задачам. Последний процесс начинается только с началом общественного развития личности, т. е. через включение ее в определенного типа общественные, производственные и т. д. отношения. Поэтому чисто функциональное эгоистическое отношение, с которым субъект входит в деятельность, приводит не только к низшему уровню ее «успешности» (даже если человек обладает некоторыми способностями), но и к раз-рыву уровней регуляции, к раздвоению мотивации и об-щественных ценностей, к раздвоению личности. Сначала это раздвоение проявляется в том, что сознательные цели не поддерживаются чувством, желанием, затем начинается раздвоение личности, которое неизбежно происходит при сопоставлении ложных и истинных ценностей.Структура и индивидуальные особенности такой лич-ности опосредуют способ связи ее образа жнвни и ее сознания. Поэтому столь важен общественный аспект значимости деятельности для личности, который опреде-ляется через место деятельности в общей системе жизни человека, в избранном им способе жизни. Он в конечном итоге определит и роль личности как исполнителя или творца.Чем более общественный и коллективный характер приобретает деятельность, тем более коллективными ста-новятся и цели и способы регуляции. При этом диалекти-чески возрастает и роль индивидуального вклада, и его «сопряженность» (по образному выражению Б. Ф. Ломова) с другими людьми. Однако и эта роль, и эта сопряженность определяются по разному основанию в зависимости от общественной организации совокупного субъекта дея- -тельности. В настоящее время важнейшим принципом оказывается повышение качества деятельности, что непо-средственно выводит к проблемам творчества личности' и развития ее самой. Отсюда важнейшее значение приоб-ретает общественная основа этого развития. Выше мы анализировали системный характер развития личности, его связь с изменчивостью жизни, ее отношениями и т. д. Здесь мы обращаемся к реальным способам общественного включения личности в общественную систему, которые лежат в основе ее развития, ведут к нему.В этой связи принципиальнейшее значение приобретает категория личной ответственности. Она выражает совпа-дение общественной и личной позиции личности. Об-

щественная ответственность выражает тот факт, что об-щественно значимое становится все более личным, превра-щается во внутренний механизм регуляции личностью деятельности. Но это значит, что уже не само предвосхи-щение результата характерно для осуществления дея-тельности, как полагал А. Н. Леонтьев (где можно искать индивидуальный результат в современных технических и научных достижениях?). Общественная ответственность личности выступает непосредственным и сознательным, и волевым регулятором ее деятельности. Условия и требо-вания современных общественных задач никак не сводятся к достижению результата, продукта и предмета деятель-ности, они вводят новую, не предметную, а общественную мотивацию деятельности, открывая личности возможности безграничного совершенствования. Возрастание личностной ответственности есть общественная основа, общественная позиция, при которой возможно это совершенствование. Она выводит личность за пределы поставленных задач деятельности, побуждая ставить новые задачи.На первый взгляд это противоречит тому процессу типизации, который связан с развитием технического прогресса, профессионального образования и т, д. В об-щественно полезной деятельности Действительно задачи типизированы, обучение и профессиональное образование направлены на то, чтобы максимально вооружить чело-века профессиональными навыками и умениями. Кроме. того, в его распоряжении технически совершенствующиеся способы действия — счетно-решающие машины, средства технического управления и т. д. Но как раз типизация и задач, и технических процессов, и.средств в производстве все более подводит личность к решению новых, незаданных задач, а ее саму ставит на уникальное место в общественном производстве. Личности самим техническим прогрессом и общественной организацией труда при социализме отводится все более творческое место. С этим связана и роль личной ответственности как особой общественной формы активности личности. Личность ставится не перед ограниченной, конкретной и частной задачей (хотя она их постоянно решает в своей деятельности), но перед задачей искать все пути и средства технического и научного совершенствования, которые еще не стали достоянием технического прогресса. Она становится его автором и инициатором.

Сказанное позволяет понять современную интерпре-тацию принципа единства сознания и деятельности. Его исторический анализ, раскрытие методологического значения для развития советской психологии, показ раз-ных позиций психологов в его интерпретации даны в спе-циальных исследованиях Е. А. Будиловой 29, Л. И. Ан-цыферовой 30, А. А. Смирнова 31, А. В. Петровского 32 и др. Выше мы подробно проанализировали отношение к этому принципу его основоположника С. Л. Рубинштейна33 и продолжателя позиции Л. С. Выготского в советской психологии А. Н. Леонтьева 34. В центре нашего анализа были больше современные проблемы, возникающие в связи с включением этого принципа в систему психологического знания, с одной стороны, и его ролью в общественной практике — с другой.

29 Будилова Е. А. Философские проблемы в советской психологии. М.: Наука, 1972, гл. 4, 6, 8.80 Анциферова Л. И. Принцип связи сознания и деятельности в ме-тодологии психологии. - В кн.: Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1966; Она же.Личность и деятельность. — В кн.: Проблемы личности. М.: 1969, с. 434 идалее." Смирнов А. А. Развитие и современное состояние психологи-ческой науки в СССР. М.: Педагогика, 1975, гл. 2.82 Петровский А. В. История советской психологии. М.: Просвещение, 1967. „ м •88 Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М..' Наука, 1969, гл.: Проблема сознания и деятельности в историисоветской психологии. _»* Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Полит-издат, 1975,

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Раскрытие социального аспекта марксистской категории деятельности, ее общественной формы связано с принципом "субъекта, определяемого через общественные отношения. Общественные способы организации субъекта деятельности раскрывают в свою очередь систему конкретных отношений, через которые могут быть поняты общественная позиция индивида, его общественная актив-ность, общественные условия его становления субъектом деятельности. Для психологии это означает, что, исследуя проблему личности и деятельности, не с деятельности нужно начинать. Категория деятельности оказывается лишь одной из категорий, составляющих методологическую систему психологии. Принципиальное значение для построения всей психологической науки, а не только для решения указанной проблемы имеют категории субъекта деятель-ности, жизнедеятельности, личности, общения. Они вы-ступают как совокупность определенным образом взаимо-связанных методологических принципов психологии.Важнейшей и исходной для нашего исследования является категория личности. Мы рассмотрели совокупность ее качеств, вытекающих из ее отношений в жизне-деятельности, общении и деятельности. Только понятая через совокупность этих разных отношений к миру, лич-ность может рассматриваться в своем отношении к дея-тельности. Анализ этого отношения возможен только на основе предварительного различения активности личности и ее деятельности. Активность личности раскрывается на диалектико-материалистической философской основе, на основе общественного понимания сущности человека. Включенность личности в состав коллективного субъекта, в отношения жизнедеятельности и т. д. — основа ее об-щественной активности, которая находит свою сознатель-ную личностную реализацию в деятельности.Способы организации личностью жизнедеятельности раскрываются в процессе изменения и развития личности и самой жизнедеятельности (ее событий, занятий, обще-

ний, дел). Активность личности проявляется и в характере' реализации своей общественной сущности, и в способе связи основных фрагментов своей жизни, в их организа-ции, соподчинении, последовательности, в проведении единой жизненной линии. Она проявляется в регуляции временных параметров жизнедеятельности: мобилизация сил, реальный учет своих возможностей, определение своевременности своего участия в событиях и т. д. приво-дят к «уплотнению» времени жизни, к повышению эффек-тивности усилий личности.Развитие личности и характер ее основных жизненных отношений определяются через разрешение противоречий, типология которых зависит от меры ее активности как субъекта жизнедеятельности. Пассивность жизненной по-зиции личности проявляется в бблыпей зависимости от жизненных обстоятельств или в противоречивости ее жизненных отношений. Выступая в качестве подлинного субъекта жизнедеятельности, личность включается в за-кономерность причин и следствий в общественной роли, предотвращая, ускоряя, осуществляя развитие тех или иных и личных, и общественных событий.Только на основе анализа отношений жизнедеятельности можно подойти к сложному — и философски, и ме-тодологически — вопросу о масштабах активности инди-вида как субъекта, об изменении им действительности. К оценке действий индивида нельзя идти через соотношение его с природой и обществом в целом; определение его как субъекта преобразования природы и общества является неоправданной абсолютизацией его деятельных воз-можностей, простым переносом на него определений об-щественно-исторической деятельности общества. Такой перенос парадоксальным образом затемняет его действи-тельную активность, пропорциональную его масштабам как общественного индивида. Индивид не просто соотносит свои действия с данными «предметами», не сразу ставит цели. Он определяет свои отношения .к действительности, к ее задачам, к людям, а тем самым одновременно связывает свои действия, поступки и с объективными общественными задачами, выявляя в каждой из них"свою . роль, и со своими возможностями, способностями и т. д.Иными словами, среди многочисленных конкретных форм включения личности в деятельность важнейшим оказывается формирование отношения личности к дея-

тельности. Методологически отношение личности к дея-тельности определяется через место деятельности в жизне-деятельности личности, имея в виду прежде всего общест-венные параметры последней, и через место самой личности в жизнедеятельности — ее качества общественного субъекта. Психологически это дает возможность исследовать от-ношение личности к деятельности в системе других ее отношений, а тем самым понять построение мотивации соотносительно с жизненными, общественными ценностями, постановку целей соотносительно с конкретными условиями и требованиями задач и т. д.Эти конспективно изложенные особенности нашего подхода к деятельности возникли на основе изучения социальных характеристик деятельности, связанных с общественными отношениями субъекта, которые были раскрыты в трудах классиков марксизма-ленинизма. Эти особенности вытекают и из тех требований, которые предъявляет современная общественная практика к психологической науке ц ее теории. Характер этих требований определяется пониманием уникального места человека в системе научно-технического прогресса, гуманистическим подходом к человеку и его деятельности в современных общественных условиях, общественной задачей совер-1 шенствования качества'деятельности. Впервые в истории целью общества становится развитие человека, реальной личности. Тем самым философский вопрос о субъекте деятельности получает свое новое конкретно-историческое решение: не деятельность включает в свою структуру индивидов в качестве ее исполнителей, а личность, становясь субъектом деятельности, занимает в ней активную творческую поисковую позицию, обнаруживает новые потенциальные возможности.Эти особенности подхода к деятельности через личность, ее общественную позицию в жизнедеятельности, в кол-лективе и т. д. не совпадают с особенностями другого распространившегося в психологии так называемого «дея-тельностного» подхода. Последний выводит личность иэ структуры деятельности, а структуру деятельности — "только из ее предметных характеристик. Не повторяя здесь особенности последнего, которым было уделено достаточно места на страницах книги, можно сделать вывод, что он и не вполне отвечает современным требо-ваниям общественной практики, и не способствует

построению развернутой системы психологического зна-ния. Он опирается на упрощенные, статичные и обеднен-ные схемы, которые никак не могут охватить реального многообразия и диалектики развития предмета психоло-гии. В нем нивелированы особенности общественно^ исторической и индивидуальной форм деятельности, ото-ждествлены качества внешней и внутренней, практической и психической деятельности. Вместо динамики деятельности, связанной с изменяющейся позицией субъ-екта, внимание сосредоточено на структурных ее компо-нентах, на ее инвариантных характеристиках. Методоло-гически деятельностный подход оказывается перед лицом противоречия, порожденного желанием, с одной стороны, прямо вывести психику из особенностей практики, а с другой — необходимостью раскрыть специфику психи-ческой деятельности.Отвечая на вопрос, поставленный Б. Ф. Ломовым в докладе на V съезде психологов, какова специфика психологического подхода к деятельности, какие ее осо-бенности изучает психология, и только психология, мы предполагаем, что ее интересует прежде всего процесс 'становления личности субъектом деятельности, а не процесс выведения личности из иерархии деятельностей. Становление личности таким субъектом раскрывается через диалектику и субъект-объектных, и субъект-субъектных отношений, многоуровневость которых анализируется в работах Б. Ф. Ломова. В этом процессе формирования субъекта важно не только целеполагание, но и такие формы активности личности, как принятие решений, мобилизация своей активности в нужное время и в адекватных формах и т. д. Личность как субъект деятельности соотносится не с готовыми к употреблению предметными формами, однозначно совпадающими с ее мотивами, тождественными им, она включается в определенные динамические фрагменты действительности, одним из которых является общественная задача.Регуляция осуществления деятельности, изменение позиции личности по ходу ее осуществления — таковы важнейшие особенности личности как субъекта деятель-ности. Их учет приводит"к*решению важнейшей общест-венной задачи — совершенствованию качества деятель-ности. Личность реально повышает эффективность дея-тельности, совершенствуя ее психическую организацию.

Динамический подход к деятельности, подход к ее субъекту с точки зрения совершенствования способов деятельности подводит к проблеме развития личности. Учитывая разное отношение людей к деятельности, к решению стоящих перед ними задач, можно понять, почему разное включение в деятельность влечет за собой совсем разные последствия для развития личности, а не только разную .меру ее активности.Постановка вопроса о психологической «цене» дея-тельности, который возник в конкретных исследованиях операторской и других форм деятельности, есть характе-ристика трудности или легкости деятельности соотноси-тельно с возможностями личности. Только через целостное отношение личности к задачам, которые предъявляют ей общественно необходимая деятельность, общественная жизнь и другие люди, можно понять то, как она осущест-вляет деятельность — исполнительски или творчески, пол-ностью реализуя свои психические и личностные возмож-ности, особенности или приберегая их.г Постановка вопроса о личности как субъекте деятельности совсем не ограничивает психологию изучением только индивидуальных форм деятельности. Напротив, станов-ление субъектом осуществляется только через совокуп-ность отношений к людям, коллективу, через тип общест-венных отношений. В данной работе предметом анализа не были формы совместной деятельности, деятельность коллектива и т. д. Однако предпринятое нами исследование решения личностью общественных задач показало, что даже индивидуальные формы деятельности могут быть проникнуты разным общественным содержанием в зави-симости оппозиции личности как общественного субъекта. гПравильно найденные способы общественной организации (управленческой, идеологической, профессиональной) предполагают^нахождение личностью адекватного места в*"решении различного^рода общественных задач, что приводит к возникновению у личности инициативы и ответственности, к формированию подлинно коммуни-стического отношения к труду. Личность, проявляя инициативу, берет'на себя решение задачи в целом, иногда даже устраняя объективное несоответствие условий и тре-бований задачи, преодолевая"трудности и т. д. Формиро-вание адекватного общественного мнения о качестве таких решений, соблюдение коллективом последователь,*

аостй в системе оценок и требований способствуют форма* рованию активного общественного отношения.Поэтому важнейшее методологическое и практическое значение имеет принцип «сопряжения» личностной и об-щественной детерминации активности через общественную^ организацию задач. Несмотря на то что психологическая регуляция деятельности является индивидуализирован-ным механизмом, а общественная регуляция деятельности людей через постановку общественных задач носит типи-зированный характер, они в настоящее время все больше смыкаются. Обществом все больше отводится личности твор-ческая роль в решении технических, производственных, общественных задач, а личность сама обеспечивает наи-высшую активность при их решении.Задача является динамическим фрагментом любого вида деятельности (и профессиональной, и общественной, и личной). Поэтому, фиксируя внимание на способах, какими личность связывает различные задачи, выходит за их пределы, повышает меру трудности, т. е. на особен-ностях личностной регуляции деятельности, мы убеждаемся, что качество осуществления не связано со способностями к данному виду деятельности (в чем долгое время были убеждены, психологи). Конечно, важный аспект профессионализма проявляется в том, считает ли человек, что его способности отвечают особенностям данной про-фессии. Однако, выявляя такие формы личностной регуля-ции, как инициатива, ответственность и т. д., мы убеж-даемся, что важна в целом авторская позиция личности в любой профессиональной деятельности, не ее предметные мотивы, а способность повышать требования к себе, по-требность в общественном признании и т. д. Чувство удо-влетворения, возможность развития возникают не как след-ствие однозначного совпадения данных способностей с дан-ным видом деятельности (которого, как мы установили, практически не существует), а от того, что труд стано-вится смыслом жизни, личность реализует в нем все формы своей активности — и профессиональные, и общественные. Не исследуя специально важнейших теоретических проблем — потребностей, способностей, мотивов, которые составляют основной предмет психологического изучения деятельности, мы проследили общий методологический подход к их исследованию — через личность. Личность определяется не набором потребностей, способностей

и т. Д., превращающихся в мотивы в зависимости от Под-ходящей .Ситуации, как часто упрощенно представляют дело. Она выступает истинным субъектом своих потреб-ностей, способностей и т. д.Личность, как глубоко понял ее Д, Н. Узнадзе, начинается там, где .она соотносит свои потребности не с ситуацией ее удовлетворения, ас другими людьми. Она начинается там, согласно мысли С. Л. Рубинштейна, где она строит свои потребности и мотивы согласно общим общественным жизненным ценностям. Не любая потребность удовлетворяется, не любой мотив порождает действие. Личность целостным образом соотносит себя с действи-тельностью согласно с ее жизненным мировоззрением, считая заведомо недостойными одни мотивы, взвешивая и оценивая другие, понимая, что не все ее желания могут быть" удовлетворены, что ценность жизни не определяется удовлетворением всех ее потребностей или каждой в от-дельности. Личность выбирает тот способ удовлетворения своих потребностей, применения своих способностей, который достоин ее, который соответствует ее жизненным ценностям. Она овладевает и своими потребностями, и сво-ими способностями, а не влечется за ними.Различия людей, а тем самым различия в их развитии . и проистекают из того, получает ли человек удовлетво-рение только от соответствия своих способностей деятель-ности, или подчиняет их широким жизненным перспекти-вам, поэтому не всякая .деятельность развивает способ-ности и не все возникшие способности приводят к разви-тию личности в целом. Развитие способностей в деятель-ности, начинаясь с совершенствования психических спо-собов ее осуществления, затем ведет к развитию личности, только если личность выступает в качестве опосредующей системы. Человек чувствует себя не просто способным, ч но способным на решение задач возрастающей трудности, что в свою очередь снимает неуверенность в новой или раздражение, напряженность, в трудной деятельности, дает силы для преодоления трудностей.Развитие, таким образом, связано не с каким-либо одним видом профессиональной деятельности (что не сни-жает важности профессиональной подготовки людей) -и даже не только с деятельностью, а с общим отношением личности к труду, людям, общественным задачам, с ее практическим жизненным мировоззрением. Здесь и вы-

ступает "как характерное для личностного подхода не столько то, что личность ставит цели, сколько то, как она их реализует. Имеется в виду не техническая реализация, а то, на что пойдет личность ради достижения целей (личных и общественных). Личность не просто реализует себя в деятельности, но реализует определенным образом, в соответствии с общими жизненными ценностями. Соот-ветственно она развивается в той деятельности, которая им отвечает. Она живет в своей профессии, в труде, а не только совершает трудовые операции. В такой постановке проблемы на первый план выступает уже не психологи-ческая «цена» данной деятельности (ее трудность или лег^ кость, напряженность и т. д.), а личностная «цена» дея-тельности, т. е. ценность данного дела для личности. Здесь выступает такая не сводимая к предметным действиям и мотивам особеннобть, как мера готовности и способности личности отстаивать данное дело и предложенный ей способ его решения как наилучший.Именно в той деятельности, за осуществление которой личность целиком берет на себя ответственность, которую она хочет усовершенствовать, в которую она вкладывает все свои устремления, происходит развитие личности. Именно такое включение в деятельность превращает личность в ее субъекта.Динамизм психической деятельности, ее многозначность, способность порождать новые функциональные системы и «органы» чувствительности, осуществлять тончайшую дифференциацию ставят человека на руководящую роль в системе технического прогресса. Индивид оказывается уникальным чувственно-практическим субъектом. Не только сознательный, но и чувственно-практический характер деятельности индивида, специфика развития его чувственности, ее временнб^пространственные характери-стика — это тот проблемный узел, который, во-первых, обнаруживает новую плоскость включения личности в де-ятельность, во-вторых, новый круг психологических проб-лем, требующих своего .изучения. Именно решение психологией этого круга проблем даст реальный вклад в ре-шение практических задач: повышения производительности труда, экономии общественно необходимого времени, совершенствования качества деятельности, ее эффектив-ности. Можно предположить, что'теоретические и методо-логические определения этого аспекта деятельности в ней-

хологии дадут новый материал и для философского осмыс-ления чувственно-практической деятельности.Именно в условиях технического прогресса, усложнения систем «человек — машина», которые задали более жесткие требования к возможностям человека и поставили его, казалось бы,-в более однозначные связи с машиной, вы-явились творческие чувственно-практические способности индивида, его неиссякаемый психический потенциал. Вре-менно-пространственные особенности его психики, вре-менно-пространственные особенности его индивидуальной организации приводятся в оптимальное и динамическое соответствие с требованиями системы, намного превышая порой динамические возможности самой техники.^Динамический подход к реальной деятельности человека, к особенностям его психики в свою очередь позволил вскрыть и некоторые "особенности сознания, связав их с динамикой позиции субъекта в деятельности. Уникальным субъектом сознания является общество, которое ставит научные цели, общественным образом прогнозирует практическую деятельность множества людей. Регулятор-ная способность сознания по отношению к деятельности ин-дивида связана с особенностями индивидуального субъекта. В реальном процессе осуществления деятельности он является той «инстанцией», относительно которой происходит регуляция деятельности, поскольку характер регуляции связан с особенностью позиции субъекта на данном этапе, его состояниями, возможностями и т. д. Если по-знание отражает закономерные причинно-следственные зависимости "'"самой объективной действительности, то сознание скорее — способы связи субъекта и действитель-ности в процессе изменения последней, связи между дей-ствиями субъекта и характером изменений действитель-ности.Для понимания принципа единства сознания и дея-тельности на соврем'енном этапе развития психологии характерно то, что он сливается с личностным принципом и подходом. Связь сознания и деятельности опосредуется личностью.В данной работе психология личности не была предметом всестороннего и специального теоретического иссле-дования. Мы обозначили скорее методологические под-ходы к такому~исследованию, опираясь на работы многих психологов. Можно сказать, что психология уже вышла

за границы чисто лабораторного, «камерного» подхода к по-ниманию личности. Сегодня личность предстает как вклю-ченная в динамические общественные процессы и задачи, субъектом решения которых она выступает, а не только как «носитель» сознания, мотивов и способностей. Именно через включение личности в жизнедеятельность можно понять противоречивость ее развития, а через него выйти к реальной типологии личностей, что составляет основную задачу психологического исследования.В связи с проведенным анализом открывается воз-можность исследования одной из самых сложных проблем психологии — проблемы потребностей. Системный подход к ней в отличие от классификационного дает возможность проследить некоторую связь разных уровней анализа лич-ности, ее активности и деятельности, подытоживая наше исследование. Принадлежность индивида к системе «лич-ность—общество», «личность—.труд» раскрывается в со-циальном анализе, который устанавливает причины ее социальной активности и деятельности. Исходно категория потребностей принадлежит, по-видимому, к уровню, на котором раскрываются социальные механизмы активации людей. На следующем уровне, где личность рассматривается как саморегулирующаяся система в составе, совокупного субъекта, вступает в силу социально-психологический подход. С таких позиций исследуется процесс синтеза тех потребностей и способностей, развитие которых определяется совместным характером труда.Далее выделяется психологический уровень, на котором потребности актуализируются, воспроизводятся личностью в ее реальной жизнедеятельности и где совершается их особенный синтез на основе целостности основных жиз-ненных отношений личности. Именно этот синтез дает основу для понимания развития личности в индивидуальной жизнедеятельности, определения типологии ее про-тиворечий. На этом уровне возникает особенное психологи-ческое качество — активность личности, которая выступает как условие и результат ее особенного развития и соединения потребностей. Однако последние не есть абстракция, а представляются как найденные личностью способы их реализации, ее способности и возможности. Потребности проявляются здесь и как устойчивые цен-ности отношения личности, и как проявление ее актив-ности.

Поэтому мотивация, по-видимому, соотносится не с По-требностями как таковыми, а есть новый синтез системы основных жизненных отношений личности и системы объективных задач общественной жизни (в том числе и общественно-необходимой деятельности). Мотивация как новое качество личностной активности связана со ста-новлением личности субъектом деятельности, ее включе-нием в общественно значимую деятельность. Мотивация есть ценностно-динамическая сторона этого становления, способ организации всех уровней деятельности. Однако, поскольку побуждения лежат в одной системе отношений — личностных, внутренних, а задача представляет систему объективных отношений, превращение активности в деятельность есть соотнесение, согласование и соединение этих систем субъектом. Нахождение новой системы есть создание нового психологического пространства, возникающего как процесс и как итог согласования обоих систем. Это «пространство» имеет в качестве своих основных характеристик цель и волю, которые могут быть поняты и объяснены через саморегуляцию.В процессе саморегуляции раскрывается организация активности субъекта, ее системный характер. Саморегу-ляция есть следствие не обособленности и замкнутости субъекта деятельности, а необходимости субъекта целост-ным образом соотносить свои действия с действиями дру-гих, с поставленными задачами и событиями. Она обеспе-чивает адекватность активности и действий субъекта ди-намическому характеру событий деятельности по свое-временности, пропорциональности, смысловому соответ-ствию. Диалектика устойчивости и изменчивости целей производна от сохранности и изменчивости позиции субъекта.Целый ряд психологических характеристик целей — их перспективность, обеспеченность программой действий, мотивацией, возможность достижения и т. д. — есть иное выражение обобщения субъектом основных позиций, мера овладения задачей. Кроме преобразования необходимо учитывать способности субъекта принимать решения, выделять принцип действия, а также осуществлять разно-образный синтез событий и фрагментов деятельности. Принятие решений это не только выбор альтернатив на рациональной основе, но и волевое разрешение противо-речий, способность абстрагироваться от обстоятельств.,

психическая устойчивость по отношению к трудностям, способность выполнять деятельность на оптимальном уровне активности. Проявление активности в необходимой форме, инициатива, требовательность к себе есть особые качества субъекта, возникающие на волевой основе.Согласованная система саморегуляции обеспечивает умножение деятельной энергии личности, порождает встречную активность, формирует мотивацию, направленную на повышение сложности деятельности; рассогласование ее приводит к разрушению и распаду деятельности, при котором цель не поддерживается волей или мотивацией и т. д.Не следует думать, что пределы саморегуляции, а тем более совершенствования человека безграничны. Между динамикой психофизиологических, психических процес-сов и динамикой деятельности человека лежит целый ряд темпераментальных, характерологических, личностных систем, которые весьма сложным и мало исследованным образом связываются в процессе саморегуляции. Здесь гораздо больше проблем, чем готовых решений.Перед автором .не стояла задача систематизации пси-хологического знания на основе категории субъекта дея-тельности как и задача создания психологической теории деятельности. Ограничившись методологическим анализом проблемы, мы стремились лишь раскрыть тенденции, которые обнаруживаются на теоретическом и экспериментальном уровнях исследования в понимании предмета в самой психологии и её прикладных областях, а также наметить некоторые перспективы будущих исследований.Сегодня в психологической науке, обществознании в целом и в самой марксистской методологии происходит осмысление принципов системности. С этим связано обращение к категории деятельности, хотя, казалось бы, она была исторически исходной в построении психологии на марксистской основе. Но сегодня нужно выявить ее место в системе психологической науки, уточнить ее «удельный вес» в ней.Советские психологи едины в марксистской оценке со-держания этой категории, однако вопрос о месте в системе психологического знания решается по-разному. При решении задач общественной практики внимание советских философов сегодня привлекают, социальные аспекты категории деятельности, которые разрабатываются в сферах

исторического материализма и политэкономии. Опираясь, на работы, посвященные этой проблематике, мы обратились к их первоисточнику — трудам классиков марксизма-ленинизма, чтобы дать возможность читателю самому проследить, как в них раскрывается социальный аспект этой категории — формирование субъекта деятельности. Это не значит, что решение психологических проблем перемещается в сферу социологического анализа, а озна-чает, что как бы ни понимался системный подход в психо-логии, его обоснование возможно только на основе прин-ципов системного анализа марксистской методологии. А это требует от психологов их осмысления, а не простого обращения к готовым формулам.Возможность дискуссий, всегда существовавшая в пси-хологической науке благодаря наличию в ней разных школ и направлений, представляется особенно плодотворной при методологическом осмыслении способов построения системы психологии. Есть лишь одна опасность — уста-новка на прошлое, обращение к суждениям основателей школ как к окончательному аргументу. Сознавая, что и автор не может быть свободен от такой установки, хоте-лось бы привлечь внимание читателя не только к прошлому, но и к настоящему и будущему — к тем многочисленным росткам зарождающихся новых направлений, которые требуют не столько классификации, сколько совершен-ствования самого психологического познания, большей его тонкости, сложности и глубины.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава перваяМАРКСИСТСКАЯ КАТЕГОРИЯ СУБЪЕКТА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3

Глава втораяМЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ КАТЕГОРИЙ ДЛЯ ПСИХОЛОГИИ . . . . 53

Глава третьяЛИЧНОСТЬ В ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ, ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИИ . . . . . . . . . . . . . . . . 113

Глава четвертая'ОБЩЕСТВЕННАЯ ЗАДАЧА И ЕЕ РОЛЬ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АКТИВНОСТИ ЛИЧНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 186

Глава пятаяРАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ . . . . . . . . 210

Глава шестаяРЕГУЛЯТИВНЫЙ АСПЕКТ ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. ПРИНЦИП ЕДИНСТВА СОЗНАНИЯ, ЛИЧНОСТИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ . . . . . . . . . . . . . 260

ЗАКЛЮЧЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 322

Ксения Александровна Абульханова-Славская

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ

Утверждено к печати Институтом психологии АН СССР

Редактор А. Л. КуприяноваХудожник А. Г. Кобрин

Художественный редактор Блинов Н. Г.Технический редактор О. Г. Ульянова

Корректоры Т. В. Гурьева, Т. М. Ефимова, В. Г. Петрова

ИБ Я« 15491

Сдано в набор 01.10.79 Подписано к печати 07.01.80 Т-02407. Формат 84X108'/4 Бумага № 3 Гарнитура обыкновенная

Печать, высокаяУсл. печ. л. 17,64. Уч.-изд. л. 18,8

Тираж 10400 экз. Тип. зак. 786Цена 1 р. 20 к.

Издательство «Наука» 117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90

Ордена Трудового Красного ЗнамениПервая типография издательства «Наука»

199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12