Скаловский. Жизнь адмирала Ушакова

Переплет настоящего издания выполнен мастерами классического переплета вручную

из натуральной кожи

Тираж 200 нумерованных экземпляровЭкземпляр №

ЖИЗНЬ АДМИРАЛА ФЕДОРА ФЕДОРОВИЧА

УШАКОВА

Москва, Ламартис, 2013

Ростислав Карлович Скаловский

Издатели:

Эдуард ЛАПКИН, Сергей МАКАРЕНКОВ

«Истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, победа венча-

ется великодушием, а звания воина и христианина должны быть неразлуч-

ны» — такой нравственный абсолют избрал для себя Федор Ушаков. Под

командованием легендарного адмирала Российский флот не потерпел ни

одного поражения и не потерял ни одного корабля. Отвага, готовность

идти на риск и блестящая тактика морского боя снискали Ф. Ушакову славу

непобедимого флотоводца. Неподдельная скромность, забота о моряках, не-

вероятная сила духа и искренняя вера сделали его примером, воодушевляю-

щим матросов и офицеров. В 2004 году Архиерейский собор причислил Фе-

дора Ушакова к лику святых.

Историк Р.С. Скаловский создал первое достоверное повествование о жиз-

ненном пути прославленного флотоводца, посвятившего жизнь служению

Отечеству. Издание дополнено письмами адмирала и житием Святого пра-

ведного воина Феодора Ушакова.

© ООО «Ламартис», оформление, переплет, 2013

ОЧЕРК ИСТОРИИ

ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

ПО 1768 ГОД

Со второй половины 1768 года началась служба Ф. Ф. Ушакова в Черноморском флоте, куда назначен он был перед открытием Турецкой войны, столь прославившей царствование Екатерины II и осуществившей намерения Петра Великого, завещанные им временам последующим.

Как введение к достопамятной эпохе восстановления морских сил на юге России исчислим вкратце весь ряд предшествовавших усилий для обладания Азовским и Черным морями, заключенный победами адмирала Ушакова.

Турция, тогда сильная и грозная, широко раскинула владения свои и питала постоянную вражду к России. Она господствовала над Черным и Азовским морями, имела в своей зависимости Крымский полуостров и мало обращала внимания на требования русских государей обуздать своевольство татар, делавших беспрестанные набеги на южные области наши и предававших их грабежу и насилию. Первое возмездие предпринял Петр Великий, увлекаемый притом мыслью восстановить право свободного плавания на морях, принимающих в себя два важных торговых пути, Днепр и Дон. Такое предприятие требовало учреждения морских сил, и корабельная верфь основана была в Воронеже, откуда суда рекой Вороной могли входить в Дон и достигать моря.

Петр открыл войну обложением Азова в конце июня 1695 года, но первая попытка, лично руководимая государем,

ЖИЗНЬ АДМИРАЛА УШАКОВА6

не имела успеха, и после трехмесячной осады этой крепости главнокомандующий боярин Шеин принужден был отступить 1 октября, видя невозможность стеснить неприятельский гарнизон, который свободно мог получать подкреп ление морем. Тогда же отошел от южных границ и боярин Шереметьев, охранявший их со стороны Крыма. Неимение военных судов, не изготовленных еще тогда в Воронеже, признано было главной причиной этой неудачи, и окончание их озаботило государя в продолжение следующей зимы. В апреле 1696 года возобновился поход на Азов, к 20 мая прибыли туда 2 новопостроенные корабля, 2 галеаса, 23 галеры и 4 брандера, отправленные из Воронежа тремя отделениями и в разные сроки с четырьмя тысячами войска и осадной артиллерией; сам государь плыл на галере «Принципиум»; обрадованный первым появлением морских сил своих, повелел в память учреждения этого флота выбить медаль, на одной стороне которой изображен грудной портрет Петра Великого в лавровом венке и порфире с латинской надписью вокруг: «Petrus Alexii filius D. G. Tsar et Magnus Duxtotius Russiae» («Петр Алексеевич Божьей милостью Царь и Великий Князь всея России»); на другой стороне — Нептун, едущий по волнам на колеснице к России, которая в виде женщины стоит у пристани, опираясь левой рукой на руль, к коему прислонен российский герб, а правой указывает на флот свой. Вверху надпись: «Facta puta quaecunque jubes, Ovid.» («Что повелеваешь, будет исполнено. Овидий»); внизу: «Primordia Russicae classis MDCXCVI» («На чатки российского флота, 1696»). Однако не этим первенцам русского флота досталась тогда слава истребить и рассеять турецкую эскадру, пришедшую на помощь Азову, поражение ей нанесено было лодками донских казаков, оказавшими большие услуги в течение этой кампании. Первоначальные

ОЧЕРК ИСТОРИИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА 7

корабли и фрегаты Азовской флотилии, очевидно, не предназначались для плавания в открытом море и скорее могли быть названы плавучими батареями, или прамами; они были совершенно плоскодонны, имели вид продолговатых четырехугольных ящиков, у которых прямостенные нос и корма ничем между собой не отличались. Суда эти имели по две мачты и вооружены были 22 пушками большого калибра в нижнем деке (по 9 пушек на стороне) и стольким же числом меньших орудий на открытой верхней палубе (по 8 на стороне); на корме и на носу находилось по пяти пушек. Невзирая на все старание доставить кораблям этим наименьшее углубление в воде, они с большим трудом могли проходить через мелководья донских устьев. Но не менее внимания заслуживают суда другой, вспомогательной флотилии, участвовавшей в осаде. Беспалубные лодки казаков, наскоро сколоченные, всегда почти из дурного или гнилого леса, чтобы, доставшись неприятелю в случае неудачи, не принесли ему никакой пользы, были длиной от 7 до 12 сажень и шириной до 3, нередко сорокавесельные, имели нос и корму одинаково заостренные и по большей части вместо руля — загребное весло; при попутных ветрах употреблялись рогожные паруса, какие и поныне случается еще видеть на Азовском море; некоторые из них имели по одной небольшой пушке из отнятых у турок. Лодки эти были вообще весьма валки, и, чтобы препятствовать им опрокидываться, к обоим бокам привязывались пучки камыша; для защиты же людей от пуль сверх борта также клались пучки камыша или соломы. Не больших снаряжений, конечно, стоила флотилия этих удальцов, у которых отвага и презрение всех опасностей заменяли искусство, и, как стая хищных птиц, сторожили они всякую добычу. Казачьи лодки плавали только близ берегов, но без всякого порядка во множестве держались весьма тесно одна


к другой и оттого нередко сталкивались; они старались делать нападение в тумане, чтобы скрыть свои движения и изумить неприятеля нечаянностью.

26 мая часть Азовской флотилии (7 галер) прошла в море, расположилась перед донскими устьями и поступила под начальство вицеадмирала де Лимы. Того же числа прибыли к Азову сухопутные войска боярина Шеина и начали осаду; но еще 8 мая турецкая эскадра из 13 кораблей и фрегатов, 13 галер, 24 сайка, 15 тумбасов успела прийти на помощь со свежими войсками, оружием, припасами, деньгами и одеждой для гарнизона. С рассветом следующего дня, 9 мая, коль скоро казаки заметили, что два неприятельские корабля, отделившись от прочих судов своих, старались приблизиться к Азову, поспешили заградить им путь и бросились на абордаж под жестоким картечным и ружейным огнем. Однако высота корабельных стен не дозволила им взобраться на палубы, и они принуждены были возвратиться без успеха; но так как недопущение турецкой эскадры до сообщения с крепостью представляло важное условие, то в военном совете, созванном госу дарем, положено было повторить морское нападение. Оно опять предоставлено было одним казакам, и 20 мая тысяча этих удальцов на 40 лодках своих устремились на неприятельские суда в то время, когда они заняты были перевозкой подкрепления в крепость, которая успела уже получить 800 человек войска и значительное количество съестных и военных запасов. Встреча была кровопролитная. С дикими криками бросились казаки на добычу свою, имея в этом случае необходимые орудия для абордажа, и через короткое время две тысячи турок были истреблены мечом или потонули, бросаясь в море от изумления и ужаса. Из турецких судов сожжены десять галер и один корабль; другой корабль потоплен; несколько


сайков, старавшихся спастись бегством, были при противном ветре выброшены на берег; десять тумбасов достались победителям, и только три галеры, уже вошедшие в Дон, успели укрыться под крепостью и потом ушли в море. Остальная часть неприятельской эскадры, не участвовавшая в сражении, поспешно вступила под паруса и удалилась. Большое количество съестных припасов, 700 лошадей, 70 пушек, 400 ружей, 500 пик, 600 сабель и несколько знамен, 8 тысяч аршин сукна и значительная денежная казна, захваченные казаками, были им отданы, кроме пушек и части оружия, и государь был чрезвычайно обрадован этой первой и столь значительной победой на море.

В продолжение осады Азова флотилия, состоявшая под главным начальством Лефорта, расположена была вдоль обоих берегов Дона под защитой ретраншемента и выше моста, наведенного через реку из стругов и будар, нарочно для того изготовленных в Воронеже.

14 июня показались в море три турецких линейных корабля, три галеаса и более тридцати разных мелких судов под начальством цареградского Каймана. Эскадра эта везла 4 тысячи войска для подкрепления азовского гарнизона, порох, оружие и провиант, и, чтобы привлечь ее под выстрелы своей флотилии и батарей, устроенных Гордоном при устьях Дона, государь приказал вицеадмиралу де Лиме выйти с галерами и брандерами в Азовское море, заградить железной цепью вход в Кюньюрминское гирло и разместить сухопутные войска на Караярских островах. Трое суток проведены были в напрасном ожидании приближения неприятеля, и потому 18 числа утром казаки с охотниками из матросов и солдат на 60 лодках решились выйти в море для разведывания, но, встреченные многочисленными гребными судами неприятеля,




принуждены были возвратиться обратно в Дон. Однако решительные намерения не допустить турецкую эскадру до сообщения с крепостью, впечатление, произведенное предшествовавшим поражением, и удачное нападение 17 июля днепровских и донских казаков на некоторые передовые укрепления заставили азовский гарнизон сдать крепость, и 19 июля русские войска вступили в нее. 12 августа вся флотилия возвратилась в Воронеж. Весь успех этого похода приписан был Лефорту, и он назван генераладмиралом русского флота.

Приобретение Азова доставило больший простор намерениям Петра Великого. Через несколько дней после победы этой он заложил Таганрог, предназначив ему служить гаванью для военных и купеческих судов, чтобы устранить затруднения, представляемые мелководьями Дона; для защиты этого порта построена была крепость, названная Троицкой. Вслед за тем указаны были государем новые места для верфей в городах Таврове, Новопавловске и при реке Икорце, впадающей в Дон; предпринято соединение Каспийского моря с Черным посредством канала между Доном и Волгой и увеличение Азовского флота для продолжения военных действий против Турции. С этой целью предположено было в течение трех лет выстроить пятьдесят пять кораблей и фрегатов и одиннадцать бомбардирских судовбрандеров, с раскладкой следуемых для этого издержек на патриарха, духовенство, бояр и города; на себя же государь принял построение десяти кораблей.

С весны 1697 года возобновилась война, и боярин Шеин, предводительствуя царскими войсками, нанес жестокое поражение у реки Кагальник туркам и татарам, шедшим для освобождения Азова; а князь Долгорукий, совершенно разбивши татар близ Перекопа, завладел этим укреплением. Азовский флот не принимал участия в военных действиях этого


года, с наступлением же 1698 года открылись в Карловице переговоры о мире с Турцией, которого государь желал для возможности обратить оружие свое против готовившегося тогда другого врага, на севере. Однако Порта не решилась на заключение окончательного мира и удовольствовалась двухлетним перемирием; поэтому, чтобы склонить ее, по крайней мере, к перемирию более продолжительному, отправлен был послом в Константинополь думный дьяк Украинцов на 40пушечном фрегате «Ластка». В начале июля 1699 года посольство это прибыло из Москвы через Воронеж в Таганрог, куда к 1 августа собралось 37 военных судов наших; 7 числа произведены были морские маневры и примерное сражение; 14 августа отправился фрегат «Ластка» и 18го пришел к Керчи, где стояли на рейде четыре турецкие корабля и десять галер. До Керченского пролива его сопровождали десять кораблей и две галеры под начальством генераладмирала Головина, получившего это звание по смерти Лефорта; сам государь находился на эскадре, которая по отплытии фрегата в дальнейший путь возвратилась к Таганрогу.

7 сентября Украинцов благополучно прибыл в Константинополь, и появление русского военного судна произвело сильное впечатление на диван и на жителей оттоманской столицы. Посольство не имело, однако, полного успеха, окончательный мир попрежнему был отклонен, и Турция согласилась только на тридцатилетнее перемирие с оставлением Азова за Россией в течение этого времени.

В следующие затем годы внимание Петра Великого было отвлекаемо войной со Швецией и учреждением Балтийского флота; невзирая, однако, на это, государь не переставал руководить судостроением на Дону, и тамошние верфи постоянно оживлены были необыкновенной деятельностью под


управлением кораблестроителейиностранцев: Козенса, Терплея и Ная — и русского Скляева, учившегося судостроению в Голландии вместе с Петром Великим. С 1695 по 1710 год на них построено 67 кораблей, фрегатов, бомбардирских судов и брандеров, 48 галер и более тысячи бригантин, шняв, скампавей, канчебасов и других мелких судов. Такого флота достаточно было, чтобы оспаривать у Турции свободное плавание по Черному морю. Притом последующие корабли донских верфей были лучшего чертежа, нежели первоначальные, некоторые из них имели до 167 футов длины и до 50 футов ширины, при углублении в воде до 20 футов, и носили 82 пушки; но вообще, построенные из сырого леса и с большой поспешностью, они так же скоро приходили в разрушение, и потому, когда в 1711 году вицеадмирал Крюйс принял начальство над флотом этим, он нашел в Таганроге только 5 кораблей и до 20 малых судов, способных идти в море. Недолго, впрочем, продолжалось самое существование Донского флота: через 15 лет со времени его учреждения имя его уже исчезло из истории.

По проискам короля шведского Карла XII, укрывшегося в Бендерах после поражения под Полтавой, Турция нарушила перемирие и объявила войну России. В ожидании этого разрыва государь поручил защиту Азова адмиралу Апрак сину, отправив на Дон осенью 1710 года вицеадмирала Крюйса со множеством опытных морских офицеров; сам же он весной 1711 года вступил в пределы Турции с армией, которой начальствовал фельдмаршал Шереметев. Огромные снаряжения были также и со стороны Порты; кроме многочислен ного войска, предназначенного для действия в Молдавии, она собрала более ста тысяч турок и татар для обратного покорения Азова и снарядила флот на Черном море из 18 кораблей и фрегатов, 20 галер и до 300 гребных судов. Для наблюдения


за флотом этим вицеадмирал Крюйс выслал отряд крейсеров под командой капитанпоручика Бредаля; сам же на 60пушечном корабле «Черепаха» с 17 вымпелами оставался на якоре у реки Миус.

29 июня капитаны Бредаль на 62пушечном корабле «Сам сон» и Рам на 16пушечной шняве встретили у Бердянской косы 16 неприятельских кораблей и других судов и, преследуемые ими в продолжение всей ночи, успели к утру благополучно соединиться с эскадрой Крюйса. Между тем в июле государь, окруженный стотысячной армией верховного визиря при реке Прут, был в необходимости подписать договор, по которому обязался срыть Таганрог и возвратить Турции Азов. С этим вместе остановились и начинания Петра Великого на юге; Азовское и Черное моря опять остались недоступными для России; Донской флот сделался более не нужным, и так как Порта не согласилась пропустить некоторые корабли наши через Константинопольский пролив в Средиземное море для следования в Балтику, то часть судов была продана туркам, а прочие разобраны или сожжены; остались только догнивать 9 больших и 6 малых прамов и 20 галер. Но, вынужденный обстоятельствами отказаться от владения этими морями, Петр не отказался от мысли доставить их со временем России.

В 1722 году, возвращаясь из Персидского похода, он посетил Воронеж и Тавров и дал повеление начальствовавшему там вицеадмиралу Змаевичу восстановлять верфи. В 1724 году снова начались приготовления к войне с Турцией, обширные запасные магазины учреждены были по Дону и Днепру; значительное количество леса заготовлено в Брянске, и началось строение галер и прамов, которые должны были достигнуть Черного моря по рекам Десна и Днепр; но кончина государя остановила эти начинания, и с того времени турки еще


в продолжение полустолетия оставались полными повелителями Азовского и Черного морей.

В царствование императрицы Анны Иоанновны Днепр и Дон оживлены были на короткое время военной деятельно стью. Поводом к этому служили опустошительные набеги крымских татар на южные пределы России, заставившие импе ратрицу силой оружия обуздать хищников и вместе с тем наказать самую Порту за такое потворство подвластному ей народу. Началась война, для которой флотилия должна была служить важным пособием; поэтому фельдмаршалу Миниху поручено было осмотреть места прежних судостроений на Дону и на Десне, в Брянске. В сентябре 1736 года Адмиралтейская коллегия повелела построить на донских верфях в Таврове, Икорце и Новопавловске 50 судов наподобие островских лодок, употребляемых в Балтийском море, которые были бы вооружены двумя трехфунтовыми пушками, могли бы помещать в себе по 50 человек, съестные и военные припасы и ходить на гребле и под парусами. В Брянске же положено было колле гией достроить шесть галер и три 8пушечные прама, сохраняв шиеся там под крышами со времени Петра Великого, постро ить 500 дубельшлюпок по чертежу корабельного мастера Броуна, вооруженных шестью двухфунтовыми фальконетами, и 70 понтонов или флашкоутов для мостов при перепра ве войск через реки. Для судов этих паруса изготовлялись в СанктПетербурге, а артиллерия — на Сестрорецком заводе. Адмиралтейская коллегия отправила в Брянск 1230 мас теровых и 1220 матросов; кроме того, для усиления работ от графа Миниха послано еще было туда 2200 солдат, и заведование судостроением поручено статскому советнику Зыбину под надзором вицеадмирала Сенявина и контрадмирала ДмитриеваМамонова, назначенных командовать этой флотилией.


Начальником Донской флотилии и главным распорядителем судостроения послан был главный командир Архангельского порта вицеадмирал Бредаль, один из храбрых сподвижников Петра Великого. Постройку всех судов как на Десне, так и на Дону повелено было окончить к весне 1737 года, и Бредаль успел исполнить это трудное поручение к назначенному сроку, тогда как в Брянске, невзирая на величайшую поспешность в работах, встретилось столько разных препятствий, что к тому времени построено и изготовлено было только 3 прама, 6 галер, 200 дубельшлюпок, 20 кончебасов, 20 флашкоутов и 58 барок. Для действий назначены были две армии под начальством фельдмаршалов Миниха и Лассия, и Брянская флотилия должна была содействовать первой из них, а Донская — второй; назначение же обеих флотилий этих состояло в подвозе продовольствия и артиллерии, затруднявших следование сухопутных войск через обширные степи.

В половине 1735 года генерал Леонтьев с 28тысячным корпусом сделал первое нападение на Крым и произвел в нем большие опустошения. С весной следующего 1736 года Миних начал осаду Азова, по отбытии же его к армии, собранной для вторжения в Крым, начальство над осадным корпусом в первых числах мая принял фельдмаршал Лассий. 8 числа доставлен был войску провиант и осадная артиллерия на флотилии Бредаля, которая в тот год состояла только из 35 прежних судов, уцелевших еще со времени Петра Великого (15 прамов и 20 галер) и наскоро починенных, и из 50 старых каик, или казачьих лодок. Не имея возможности пройти в море за мелководьями, Бредаль поместил суда свои в устьях Дона для защиты их и под крепость высылал прамы, которые днем и ночью беспокоили город и наносили ему большой вред, раз рушая дома и магазины; вообще действия флотилии весьма много


способствовали успеху осады. Получивши известие о нападении на Азов, Порта также объявила войну России, а вскоре у донских устьев появился значительный турецкий флот из кораблей, фрегатов и галер под начальством капуданпаши Джаниум Коджия; но, удерживаемый мелководьями, он не в состо янии был подать никакой помощи осажденным и удалился; 22 июня Азов сдался Лассию. С отступлением войск на зимние квартиры в Азове оставлены были шесть тысяч гарнизона и все суда флотилии за исключением казачьих лодок, посланных на зимовье в устье Миуса; четыре прама, наиболее ветхие, вытащены были на берег и служили вместо батарей, обстреливая фарватер у крепости. Сам Бредаль отправился на верфи и, как выше было сказано, успел исполнить высочайшее повеление, изготовив к марту 1737 года все 500 судов к выходу в море с полным вооружением и запасами.

В мае 1737 года Лассий принял начальство над 40тысячной армией, собранной у реки Миус, и 15 числа того же ме сяца двинулся в поход. Намерение фельдмаршала состояло в том, чтобы вторгнуться в Крым с той стороны, где татары наименее могли ожидать его; поэтому он решился вести войско свое к укрепленному городу Арабату по узкой и длинной песчаной косе, отделяющей Сиваш от Азовского моря, и необыкновенно смелое предприятие это увенчалось полным успехом. Вслед за выступлением армии флотилия Бредаля, состоявшая из 500 военных лодок и 66 казачьих, взявши у реки Миус 11 тысяч войска с провиантом, порохом, снарядами и разными тяже стями, отправилась 19 мая и, плывя вблизи берегов, прибыла 31 числа к устью реки Берды, а 10 июня — к Геничи, небольшому покинутому поселению на северной стороне узкого пролива, соединяющего Сиваш с Азовским морем. Тут немедленно приступлено было к устройству через пролив этот плавучего


моста для армии и приняты меры к снабжению ее пресной водой из колодцев на Федотовой косе. 17 июня мост был изготовлен на 44 лодках, и к 26 числу все войска переправились уже по нему и двинулись далее, к Арабату, получив новые запасы провианта, доставленные из Азова на ботах и 100 лодках. Бредаль последовал за армией с 217 лодками; 136 лодок под командой капитана Лунина остались при Геничи, а остальные отправлены были в Азов. Все движения флотилии были медленны и не всегда благополучны; суда управлялись дурно, часто сталкивались, были заливаемы водой или выбрасываемы на берег, и вообще всякие противные ветры приводили их в большое расстройство; на многих лодках за недостатком гребцов из матросов и казаков находились солдаты. 28 июня, будучи на якоре в укрытии от ветра за косой в 35 верстах от Геничи и в 6 верстах выше лагеря главной армии, увидели турецкую эскадру, которую составляли: один 64пушечный корабль под флагом капуданпаши, один 60пушечный, один 35пушечный фрегат, 15 галер и до 70 полугалер, скампавей, кончебасов и разных мелких судов. Неприятель шел с попутным SO вет ром и в 8 верстах от флотилии остановился на якоре. Столь превосходные силы противников не позволяли решиться на отражение их, и потому в военном совете, происходившем у Лассия, положено было ограничиться ожиданием нападения со стороны самих турок; все лодки поставлены были в ста саженях от берега, на 6футовой глубине, и позади этой боевой линии Бредаль устроил на косе береговую защиту, состоявшую из бруствера с двумя 25пушечными батареями на флангах. К вечеру того же дня ветер и волнение усилились и продолжались во все 24 числа; они произвели новые опустошения во флотилии Бредаля, и из всех судов его только 47 лодок уцелели, получив, однако, большую течь от качки; остальные же


170 были затоплены или разбиты и погибли со всеми находившимися на них снарядами и провиантом.

Турецкая эскадра не оставалась в бездействии. По миновании бури отделились от нее 8 галер и несколько других судов; близ Федотовой косы встретили они отряд лодок, шедших из Геничи к Азову, и после упорного сражения завладели 4 отставшими лодками. 1 июля капуданпаша, выстроив эскад ру свою полумесяцем и имея на флангах корабли и фрегаты, атаковал линию Бредаля; галеры и полугалеры его смело шли вперед, производя сильную пальбу, на которую лодки наши, вооруженные пушками малого калибра, долгое время не могли отвечать. Мелководье много способствовало к защи те фло тилии от больших неприятельских судов; но когда они при близились, меткий огонь наших лодок и батарей вскоре про извел между ними большое замешательство. Атака, продолжавшаяся с полудня до половины 4го часа, окончилась поспеш ным отступ лением турок, имевших очевидную потерю в людях, тог да как с нашей стороны не было ни одного убитого или ране ного. В ту же ночь неприятельская эскадра вступила под пару са и к утру скрылась из виду; но 10го числа близ Федотовой косы встретилась с отрядом капитана Дефремерия, шедшим к Азову. Дефремерий, не имея возможности уйти от много численного неприятеля, зажег бот свой и сам погиб с ним, а сопровождавшие его 10 лодок успели укрыться. 4 июля Бредаль с остатками флотилии и бывшими в его распоряжении сухопутными войсками возвратился в Геничи; 7 числа отправил он оттуда 63 лодки под начальством капитана Лунина за сивашские мели для устройства моста между крымским берегом и полуостровом Чонгаром.

Поход Лассия сколько отличался смелыми и трудными предприятиями, столько и успешным выполнением его цели.


В половине июля, устроив мост из бочек и плотов против устья реки Салгира, фельдмаршал переправил по нему всю армию в Крым и тем обманул хана, который, узнав о намерении его следовать к Арабату, успел уже собрать у этого мес та некоторые силы и ожидал там появления русских. Вскоре Лассий нанес совершенное поражение татарам при КарасуБазаре, разорил Арабат, истребил до тысячи селений и произвел величайшие опустошения в Крыму; 21 июля он предпринял уже обратный путь и через мост, устроенный при Чонгаре, достиг Геничи; армия его расположилась на зиму на Украине. Равным образом и флотилия Бредаля по снятии Чонгарского моста выступила к Азову. Первое ее отделение из 50 лодок под командой капитана Мекензи, отправившееся 22 июля, дошло спокойно; но сам Бредаль с остальными 127 лодками и 5 вооруженными ботами, снявшись с якоря 28 июля, на другой день встретил прежнюю эскадру капуданпаши из 62 судов, которая под всеми парусами спешила атаковать его. Вицеадмирал тотчас приблизился к берегу, под защиту мелководья, поставил суда свои в линию и на берегу начал устраивать батарею для 40 орудий. В продолжение двух дней по нескольку часов про исходила сильная пальба с обеих сторон. Турки повторили атаку, произведенную ими 1 июля, и таким же полумесяцем подходили к флотилии, имея большие суда на флангах, но были отражены с значительным уроном. В особенности потерпел корабль капуданпаши, что заставило его прекратить нападение и отступить; до 8 августа простоял он еще на якоре в виду флотилии, употребив это время на кренгование и другие починки корабля своего, после чего со всеми судами вышел из Азовского моря в Черное. Бредаль имел всего два человека убитых и два раненых, 8 лодок были сильно повреждены, но частые бури до того расстроили флотилию его, что только


5 ботов и 29 лодок по исправлении могли достигнуть Азова, остальные же употреблены были на дрова для армии.

Не менее принимала участие в военных действиях этого года и Днепровская флотилия, назначенная содействовать 65тысячной армии фельдмаршала Миниха, который, выступив с Украины в начале апреля, подошел к Очакову 29 июня и через три дня овладел крепостью. Флотилия, нагруженная тяжелой артиллерией и провиантом для армии, не успела, однако, прийти ко времени осады, и первое ее отделение достигло лимана 15 июля, когда Миних, ограничившись взятием Очакова, был уже на обратном пути за Днепр; второе же отделение прибыло 7 августа, и третье — в начале сентября, буду чи задержаны мелководьями Днепра, необходимо стью выгружать тяжести, тащить суда по берегу на значитель ные расстояния для минования порогов и снова нагружать их. Всего находилось в сборе: 66 дубельшлюпок, 127 разного рода судов, 5 канчебасов и 4 брандера под главным начальством контрадмирала ДмитриеваМамонова, и флотилия эта употреблена была для морской защиты Очакова, в котором оставлен был гарнизон из 8 тысяч солдат под начальством генералмайора Штофельна, уменьшившийся, однако, почти наполовину с прибли жением осени от болезней, холода и разных недостатков. Между тем турки, узнав об удалении Миниха за Днепр, приняли намерение возвратить Очаков, и 17 октября появилась турецкая эскад ра, имевшая повеление прорваться в лиман и атаковать крепость с морской стороны; но суда наши, распо ложившись поперек входа в лиман, между Очаковским берегом и Кинбурнской косой, на которой также находились русские войска и устроены были батареи, не допустили неприяте ля до исполнения его намерения. Простояв около двух недель в расстоянии пушечного выстрела от Кинбурнской косы и видя


ежеминутную готовность флотилии нашей сделать самый решительный отпор, турецкий адмирал предпочел снять блокаду и удалился в море, где многие суда его были разбиты и рассеяны бурей; сам же он за невыполнение повеления дивана лишен был жизни. Одновременно с прибытием неприятельской эскадры подступили к Очакову сорок тысяч турок и татар и 27 октября атаковали передовые укрепления; но храбрый гар низон, невзирая на малочисленность свою, отразил нападение при участии флотилии, которая выстрелами своими мно го способствовала обороне, наносила большой вред осажда ющим и в продолжение всего времени не допускала турецкие суда и галеры до сообщения с берегом и вспомоществования их войскам. Наконец 9 ноября турки и татары прекратили безуспешную осаду и удалились.

С наступлением весны 1738 года вицеадмирал Бредаль собрал под Азовом 170 человек и 48 мостовых понтонов, готовясь снова содействовать армии Лассия, которая назначена была повторить разорение Крыма и выступила в поход с Украины 30 апреля. Мая 20го она прибыла к Бердянской косе, куда за десять дней до того благополучно пришла флотилия, и начала немедленно устраивать береговые батареи, готовясь к обороне против турецкой эскадры, появившейся на Азовском море и состоявшей из 3 кораблей, 4 фрегатов, 13 больших галер и 109 разных мелких судов под флагом капуданпаши. 2 июня армия предприняла дальнейший путь, и тогда же флотилия отправилась к Геничи со всеми предосторожностями против нечаянной встречи с неприятельскими судами; но турецкий адмирал, предугадывая цель ее плавания, расположился 6 июня между Геничи и Федотовой косой и таким образом совершенно заслонил путь. Зная всю важность помощи, какую флотилия должна была доставить армии, Бредаль


не остановился перед этой преградой и перетащил суда свои на другую сторону Федотовой косы по каналу шириной в 4 сажени, прорытому в косе под прикрытием устроенных для того батарей. В восемь дней была окончена вся трудная работа эта, невзирая на изнурительную жару; канал снова зарыт, и только 25 негодных лодок, поврежденных волнением, были разобраны. Неприятель не оставался, однако, спокойным зрителем этой переправы; он производил беспрерывную пальбу, высылал корабли и галеры для нападения на батареи и лодки и делал высадки на берег, которые были отражаемы отрядом кавалерии, присланной фельдмаршалом; суда его также принуждены были всегда отступать с большим уроном. 15 июня, ночью, Бредаль двинулся к Геничи с 119 лодками под прикрытием 3 тысяч казаков и калмыков, которые следовали за флотилией берегом и охраняли ее тыл от нечаянного нападения турецкого десантного войска, находившегося в большом количестве на неприятельской эскадре. Однако капуданпаша успел предупредить прибытие флотилии в Геничи и настиг ее 16 июня в 35 верстах от этого места. Видя себя снова окруженным столь превосходными силами, Бредаль поставил суда свои на четырехсаженной глубине, в 40 саженях от берега, свез на берег всех людей, пушки, снаряды и провиант и начал строить батареи на выгодных местах, отправив в то же время отряд сухопутных войск для занятия Геничи. На следующий день, с рассветом, турки повели атаку на батареи и лодки наши, повторяли ее несколько раз в течение дня и каждый раз были отбиты с уроном. Однако, несмотря на это, турецкий адмирал, видя затруднительное положение флотилии, предложил Бредалю сдать лодки, и, получивши решительный отказ, сделал 18 июня новое нападение, равно безуспешное, не нанесшее никакого вреда ни русским войскам, ни судам. 19го


числа после непродолжительной перестрелки вся неприятельская эскадра отошла в море, но положение флотилии через это нисколько не улучшилось, потому что обратный путь к Дону был загражден ей многочисленными турецкими судами, и продовольствие истощалось. Находясь посреди таких затруднений, вицеадмирал Бредаль решился все суда свои сжечь или затопить в виду турецкой эскадры, и вверенные ему войска возвратить сухим путем в Азов. Исполнение этого поручил он воронежскому вицегубернатору бригадиру Лукину, уехав, по болезни, за несколько дней до этой печальной развязки. Вскоре после того капуданпаша, сделав безуспешное нападение на Азов, вышел из Азовского моря со всеми судами своими. Лишившись помощи флотилии, обеспечивавшей продовольствие армии, Лассий выступил из Крыма в июле месяце, успевши, однако, произвести там новые опустошения, взять несколько тысяч пленных и заставить татар дорого заплатить за хищничество.

Более печальная участь постигла Днепровскую флотилию. Суда ее также мало были приспособлены для пребывания на открытой местности, и потому зимой с 1737 на 1738 год все дубельшлюпки, стоявшие на якоре под Очаковом, были сильными ветрами затоплены или выброшены на берега. Потерю эту Миних поспешил, однако, пополнить, так как охранение Очаковской крепости составляло предмет особенной важности и флотилия доставляла ей прикрытие от покушений неприятельского флота; поэтому в течение первой половины 1738 года на верфях Брянской и НовоЗапорожской, учрежденной на острове Верхнем Хортицком, ниже Днепровских порогов, для избежания затруднений при проводке больших судов построено было 30 бригантин и прамов вместо дубельшлюпок, оказавшихся столь неудобными, 40 галер, 60 ластовых


судов, 20 венецианских ботов, 136 шлюпок и 500 байдаков. Но суда новой постройки немногим были лучше прежних, и часть их истреблена была бурями в лимане, при чем погибло много команд и лучших офицеров флотилии; а моровая язва, перешедшая из Турции в армию Миниха, заставила понести новые потери, в числе коих находились вицеадмирал Сенявин и контрадмирал ДмитриевМамонов. Наконец вследствие условий Белградского мира до 1076 разного рода судов: галер, прамов, бригантин и прочих, оставшихся еще на Днепре, — были окончательно уничтожены и употреблены на дрова или для береговых строений. Осенью 1738 года военные действия вовсе прекратились, и в начале 1740 года заключен был в Белграде мир с Турцией, по которому Россия обязалась срыть укрепления Азова, не возобновлять Таганрог, не посылать никаких судов в Азовское и Черное моря и привести морские силы свои в тех местах в то самое состояние, в каком находились они после Прутского договора.

Так кончилось это недолговременное появление нашего флага у южных пределов России — эти морские снаряжения, стоившие стольких усилий и издержек; и турецкий флот долго еще после того оставался исключительным владетелем Черного и Азовского морей.

ЖИЗНЬ АДМИРАЛА

ФЕДОРА ФЕДОРОВИЧА

УШАКОВА

ГЛАВА I

Первые годы службы Ф.Ф. ушакова

Продолжительные и упорные войны на суше и на море в царствование императрицы Екатерины II представляли обширное поприще для военных дарований и указывали на военачальников, умевших возвеличить оружие России и смирить всех врагов ее. В ряду таких имен, озаренных славой и отмеченных историей, видное место занимает адмирал Ушаков, скоро угаданный князем Потемкиным и избранный им в начальники Черноморского флота. Но не одному славному веку Екатерины II принадлежит лучшая часть подвигов Ушакова. Судьба определила ему счастье служить трем царствованиям и быть деятельным участником в войне, подъятой императором Павлом на защиту союзных держав Западной Европы от гибельных учений и дерзких завоеваний Французской республики, и он понес русский флаг по водам Средиземного моря так же величаво и победоносно, как прежде того ограждал Черное море от нашествий турецких морских сил.

Кроме этих подвигов примерной храбрости, затрудни тельные положения, военные и политические, в которые Ушаков был часто поставляем; достоинство, с каким он всегда и везде преодолевал их; блистательные успехи с малыми средствами и, наконец, сношения со многими замечательными лицами той эпохи увеличивают историческое значение его личности и придают особенную цену всем подробностям многосторонней его деятельности.


Для описания жизни адмирала Ушакова во всем ее объеме и в полной ее обстановке я заимствовал сведения из дел Главного морского архива, находящихся в Николаеве; из бумаг, принадлежащих некоторым частным лицам, и других источников, стараясь заключить достоинство моего рассказа в простом и верном очертании событий.

* * *

Федор Федорович Ушаков родился в 1745 году в Темниковском уезде Тамбовской губернии* от недостаточных родителей, оставивших ему в наследство 19 ревизских душ. Фамилия Ушаковых принадлежит к древним дворянским и происходит от князя Косогской Орды, Реде ги1; она была также в родстве с графом А. И. Ушаковым.

Описание герба рода Ушаковых: «В щите, имеющем горностаевую вершину, изображена княжеская шапка; в нижней пространной части, в голубом и золотом полях, находится дерево дуб о двух кронах (вершинах), сквозь которые видны проходящие в левую сторону две серебряные стрелы. Щит увенчан дворянским шлемом и короной, намет на щите золотой, подложенный голубым; по сторонам щита поставлены два воина, держащие в руках по одному копью» (заимствовано из подлинного документа).

До 16летнего возраста Ушаков провел жизнь в уединенной деревне отца своего, предоставленный более самому себе, нежели кемлибо руководимый; но строгая нравственность

* Автор допускает неточность: Ф.Ф. Ушаков похоронен близ Темникова, а родился в сельце Бурнаково Ярославской губернии. — Прим. ред.

ГЛАВА I. Первые годы службы Ф.Ф. Ушакова 31

и высокие религиозные чувства, возбужденные примерами его семейства, отличавшегося особенной правдивостью и набожностью, глубоко напечатлелись в его сердце и сохранились во всю последующую жизнь. Воспитание его ограничивалось теми скромными познаниями, какие мог передать сельский священник, и, предаваясь более развитию физическому, нежели умственному, он находил лучшим для себя удовольствием пренебрежение опасностями, удовлетворявшее врожденному бесстрашию его характера, и нередко в сопровождении таких же смельчаков отваживался на занятия не по летам: так, например, со старостой деревни своей он хаживал на медведя. Поступив в Морской шляхетный кадетский корпус 15 февраля 1761 года, Ушаков не встретил там почти ничего, что способствовало бы к смягчению его наклонностей и привычек. Заведение это, не считавшее тогда и 10 лет со времени своего учреждения2, пребывало еще в переходном состоянии: без хорошего внутреннего порядка, без правильного препода вания наук и, главное, без должного наблюдения за нравственностью.

Это не была бурса, но немногого недоставало для того, чтобы вполне походить на нее; там можно было приобрести позна ния, необходимые для морского офицера, но трудно было не усвоить себе также более или менее сурового обращения, грубых привычек, недостатка общежития и вообще како гото особенного типа, неизбежно рождаемого таким образом воспи тания. Каждый юноша — а их полагалось тогда иметь в Морском корпусе до 360 — почти совершенно предоставлен был своему произволу вне классного времени; мышцы были в постоянном упражнении для водворения прав сильного над слабейшим, дурные наклонности одного прививались к другому, и если еще не более 30 лет тому назад воспитание


в Морском корпусе на языке кадет называлось спартанским, то нетрудно представить себе состояние этого учебного заведения почти за сто лет. Поэтому некоторую строгость и суровость, замечаемые в характере Ушакова, не столько, быть может, надобно отнести к природным свойствам, сколько принимать за следствие обстановки, сопровождавшей юношеские годы его, за отпечаток его века во флоте нашем, отразившегося на многих морских офицерах того времени.

Через два года по поступлении в Морской корпус Ушаков произведен был в гардемарины (12 февраля 1763 года) и спустя еще год — в капралы (10 апреля 1764 года). На практических эскадрах он ежегодно плавал до Готланда и Дагерорта и в 1766 году мая 1го произведен в мичманы, будучи 21 года от роду. В списке 59 воспитанников, выпущенных с ним в офицеры, он поставлен четвертым, что, конечно, свидетельствует о его хороших успехах и нравственности3. В том же 1766 году на пинке «Наргине» под командой капитанлейтенанта Глотова отправился из Кронштадта в Архангельск, откуда возвратился в Кронштадт в следующем году на том же судне. В 1768 году на корабле «Три иерарха» под командой капитана I ранга С. К. Грейга находился в практическом плавании по Финскому заливу. В исходе того года назначен в Черноморский флот.

ГЛАВА II

Первая война с Турцией в царсТвование имПераТрицы екаТерины II.

служение Ф. Ф. ушакова в Черноморском ФлоТе с 1768 По 1775 год

Царствованию Императрицы Екатерины II суждено было изгладить следы Прутского и Белград ского договоров. Повод к этому подала сама Турция в 1768 году, вмешавшись в дела Польши по внушениям Франции и обратившись к России с предложениями, на которые можно было отвечать одним только оружием.

Вместе с приготовлением двух армий под начальством князя Голицына и графа Румянцева для отражения турок, соби равших огромные ополчения, приступлено было к восста новле нию Днепровской и Донской флотилий. Последняя из них имела еще тогда 92 малых судна: лодки, дубельшлюпки и прочие, — и в ноябре 1768 года высочайше повелено было: генералкригскомиссару Селиванову исправить верфь в Таврове и истребовать на Дон три тысячи мастеровых из губерний подмосковных; а Адмиралтейской коллегии придумать чер тежи судов, которые могли бы с достаточной безопасностью плавать по Азовскому морю. Мелководья устьев Дона и Таганрогской гавани, служившие всегдашним препятствием к достиже нию этой цели, и на этот раз привели коллегию в затруднение, почему она избрала 4 рода парусногребных судов: 16пушечных, из которых одни сидели в воде 9 футов, а другие 8; бомбардирских


10пушечных с одной двухпудовой мортирой и 12пушечных, сидящих в грузу 5 футов4.

В исходе 1768 года посланы были из Балтийского галерного флота 1300 нижних чинов на Дон, и тогда же Ф. Ф. Ушаков, находившийся в числе офицеров, назначенных в Азовскую экспедицию, отправился с партией матросов и прибыл в Воронеж под начальство вицеадмирала Алексея Наумовича Сенявина, избранного главным начальником Азовской флотилии. Первые приготовления к военным действиям состояли в поспешной постройке на Тавровской верфи 12 судов по чертежам коллегии, в восстановлении укреплений Азова и Таганрога и углублении Таганрогской гавани. В то же время голландские, датские и английские морские офицеры получили приглашение вступить в русскую службу и в портах Балтийского моря приготовлялась эскадра.

1769 год проведен был в снаряжениях судов Азовской флотилии и крейсерстве небольших отрядов, не ознаменован ном никакими случаями. В эскадре капитана 1 ранга Пущи на, плававшей некоторое время против устьев Дона, находился на праме № 5 Ф. Ф. Ушаков, произведенный в лейтенанты 30 июля того года (в чине мичмана служил три года). Но если начинания эти на Азовском море мало озабочивали Порту и не встречали никаких почти препятствий, зато приготовления для действий на Средиземном море готовили ей удар с той стороны, где она менее могла ожидать его. По предложению графа А. Г. Орлова Императрица приняла намерение сделать диверсию через восстановление против Порты всех жителей Архипелага и Греции. Насильственные и варварские поступки оттоманского правительства с христианскими народами, ему подвластными, всеобщая их ненависть к туркам делали восстание это возможным и удобным; поэтому

ГЛАВА II. Первая война с Турцией... 35

в исходе 1768 года посланы были агенты на Черную гору, в Албанию, Молдавию, Валахию и другие турецкие области; оружие же, снаряды и деньги для жителей Архипелага отправлены из Кронштадта на голландском корабле. Грекам предложено было снаряжать на свой счет отряды сухопутных войск или суда для крейсерства, и лица, наиболее участвовавшие в этих пожертвованиях, награждены были военными чинами. Все жители оживились надеждой на избавление от турецкого

Императница Екатерина II


владычества, а граф Орлов, избравший Флоренцию местом сво его пребывания и тайных сношений, ожидал только прибытия русской эскадры к берегам Греции, чтобы приступить к открытым действиям. Эскадра, к нему отправленная, оставила Кронштадт в июне 1769 года под начальством адмирала Спиридова и состояла из 7 кораблей, 1 фрегата, 1 бомбардирского судна и 6 мелких; в 1770 году к ней присоединены были 3 корабля, 2 фрегата и 3 мелкие судна, пришедшие в Архипелаг под начальством контрадмирала Эльфинстона, и потом еще 3 корабля и 13 транспортов с десантными войсками под начальством контрадмирала Арфа.

В 1770 году действия Азовского флота ограничивались прикрытием устьев Дона со стороны моря, и лейтенант Ф. Ф. Уша ков на том же праме № 5 участвовал в этих крейсерствах. Морские силы неприятеля были обращены тогда к Архипелагу, и потому суда наши беспрепятственно плавали до сентября, после чего некоторые из них остались для зимовки в Таганрогской гавани, которая была уже достаточно углублена и исправлена. Иные действия происходили между тем в Архипелаге и в главной армии, и 1770 год ознаменован истреблением значительной части турецкого флота в Чесменской бухте 26 июня и поражением турок при Кагуле 21 июля. Флот графа Орлова и адмирала Спиридова, истребивши 15 неприятельских кораблей, 6 фрегатов и до 50 мелких судов, ос тался повелителем вод Архипелага и Греции, продолжал повсюду преследовать и поражать турецкие военные суда, беспокоил неприятеля на всем протяжении его берегов, завладел множеством призов, пресек подвоз продовольствия в Константинополь, заставил диван опасаться за безопасность самой столицы и вообще действиями своими отвлекал значительную часть турецких войск от главной армии нашей. Такие же


важные последствия доставила кагульская победа, уничтожившая 150тысячную турецкую армию и доставившая графу Румянцеву возможность вскоре после того занять левый берег Дуная с крепостями: Измаилом, Килией, Бендерами, Аккерманом, Браиловым, Букарестом и Журжей. Оба поражения эти, чесменское и кагульское, имели решительное влияние на судьбу Крыма, лишив его защиты сухопутными турецкими войсками и сделав не столь опасным появление неприятельского флота на Черном море. Чтобы воспользоваться столь благоприятными последствиями, положено было в следующем году покорить Крым, и для этого назначена была вторая армия, предводимая генералом князем Долгоруковым, при помощи Азовской флотилии, на которую возлагалось достав ление мостовых принадлежностей для переправы и обеспечения продовольствием войск.

12 июня 1771 года князь Долгоруков с сорокапятитысячной армией подошел к Перекопу и через два дня взял приступом его линии, защищаемые 50 тысячами татар и 7 тысячами турок под предводительством самого хана СелимГирея. Для отвлечения же внимания неприятеля и нападения на него с двух сторон отделен был от армии небольшой отряд под командой генералмайора князя Щербатова, которому надлежало проникнуть в Крым по пути, избранному в предшествовавшую войну фельдмаршалом Лассием, то есть достигнуть Арабатской косы через Генический пролив и потом при помощи флотилии овладеть Арабатом, Еникалем и Керчью, составлявшей, по выражению Императрицы, «ключ прохода из Черного моря в Азовское». Согласуясь с намерениями главнокомандующего, вицеадмирал Сенявин вышел из Таганрога 25 мая, имея под своим начальством восемь новопостроенных 16пушечных кораблей («Хотин», «Новопавловск», «Азов», «Таганрог»,


«Морея», «Модон», «Корон» и «Журжа»), два бомбардирские корабля, 37 канонерских лодок и 3 транспорта; но, удерживаемый дурными качествами судов, придуманных Адмиралтейской коллегией, и крепкими противными ветрами, причинившими несколько несчастий на флотилии, Сенявин не прежде 14 июня мог прибыть к Геничи, потерявши на переходе этом один бомбардирский корабль, три канонерские лодки и часть мачтовых лесов, выброшенных за борт для облегчения судов. Князь Щербатов прибыл в Геничи двумя днями прежде флотилии, 12 июня, и, не дожидая понтонов для моста, успел переправить вплавь два полка через мелководный пролив этот на Арабатскую косу; остальные же войска перешли по наведенному мосту, и Сенявин готовился следовать за отрядом, но полученное им уведомление от князя Долгорукова о намерении неприятельского флота появиться на Азовском море заставило несколько изменить первоначальный план. Оттоманская Порта в мае 1771 года выслала на Черное море четыре отделения судов, направив их к Батуму, Очакову, в Дунай и Азовское море; последнее из них, в котором находилось 45 галер, шебек и транспортов, должно было перевезти с румельских берегов многочисленное вспомогательное войско татар и турок, поэтому Сенявин поспешил к Керченскому проливу с 7 кораблями навстречу неприятельской флотилии, оставив один корабль и все канонерские лодки у Арабатской косы для содействия войску князя Щербатова. 19 июня поутру он увидел на ветре и близ мыса Кезандибы (Казаншин) 14 турецких галер и шебек, которые немедленно удалились под защиту керченских укреплений и там остановились на якоре; суда же наши заняли Еникальский пролив для наблюдения за неприятелем и заграждения ему входа в Азовское море. Две недели обе эскадры оставались в этом положении, не предпринимая ничего


решительного, и когда князь Щербатов, совершивши удачный переход по Арабатской косе, 18 июня взял приступом Арабат и занял Еникале и Керчь 3 июля, все турецкие суда немедленно вышли из Керченского пролива и возвратились в Константинополь; после этого эскадра Сенявина, разделенная на две части, пробыла еще несколько недель в крейсерстве у крымского и таманского берегов; к половине сентября она возвратилась в Еникале и разгружалась. Ф. Ф. Ушаков не участвовал в экспедиции этого года; состоя на фрегате «Первом» под командой капитанлейтенанта Кузьмищева, в отряде капитана Тишевского, он находился при проводке фрегата рекой Доном до Азовского моря и потом назначен был командиром четырех речных транспортных судов, доставлявших леса из разных мест к Таганрогу для достройки того фрегата.

Поход князя Долгорукова также вполне достиг предположенной цели. Армия его, овладев Перекопом, вскоре проникла внутрь Крыма и 21 июня заняла Евпаторию, а 29 июня взяла приступом город Кафу (Феодосию). Крымские татары принуждены были заключить договор, по коему совершенно отказались от союза с Портой и объявлены независимыми под покровительством России; многие, однако, семейства бежали в Турцию, и сам СелимГирей должен был искать убежища в Константинополе. Со значительными успехами действовали войска и на других поприщах войны. Румянцев твердо стоял на левом берегу Дуная, удерживая за собой крепости, занятые им в прошлом году, и делал неоднократные нападения на Тульчу, Исакчи и Бабадах, лежащие на правом бе регу реки. Флот адмирала Спиридова, состоявший уже тогда из 10 кораблей, 21 фрегата, 2 бомбардирских кораблей, 5 шлюпов и мелких судов, попрежнему оставался повелителем Архипелага и имел главное свое местопребывание у острова


Пароса. Все греческие острова просили вступить в подданство России. В августе три отряда судов, забрав десантные войска, обошли весь берег Румелии, от острова Негропонта до Дарданелл, весь Анатольский, Короманский, и остров Родос, нанося повсюду всевозможный вред к защите берегов своих и ослаб ления их армии, действовавшей против графа Румянцева. На острове Митилине сожжены были два новые 74пушечные корабля, несколько малых судов и разорена верфь; корсары беспощадно истребляли все принадлежавшее неприятелю, и адмирал Спиридов с несколькими кораблями и фрегатами блокировал Дарданеллы, чтобы турецкая эскадра, изготовлявшаяся в Константинополе, нечаянным появлением своим в Архипелаге не нанесла вреда нашим крейсерам.

Стесненная таким образом с разных сторон и пораженная отторжением Крыма, Турция предложила перемирие, которое заключено было 19 мая 1772 года в армии графа Румянцева и вскоре затем на флоте адмирала Спиридова. Обе стороны должны были тогда прекратить всякие военные действия на сухом пути и на море, и Порта обязалась не делать никаких новых приготовлений и не высылать судов своих к крымским берегам и в Архипелаге; однако казавшаяся непрочность этого перемирия и вероломная политика дивана заставляли главнокомандующих наших деятельно следить за всеми движениями неприятеля и собирать разные известия. Поэтому одна главная армия фельдмаршала Румянцева ничего не предпринимала в течение 1772 года, оставаясь на твердой позиции своей по левому берегу Дуная и ожидая окончания мирных переговоров, начатых в Фокшанах и Бухаресте; но флот Спиридова, разделенный на эскадры, показывался в разных пунктах, на которые указывало сомнение, и Сенявин озабочен был охранением крымских берегов. В августе месяце он


ввел эскадру свою в Балаклавсую бухту, получивши известие, что татары начинают возмущаться в ожидании значительного вспомогательного войска, отправленного на флоте из Константинополя. Убедившись, однако, в несправедливости этого слуха, вицеадмирал прекратил крейсерство в начале сентября и повел суда свои на зимовку в Еникале и Таганрог. Федор Федорович Ушаков получил в этом году командование над палубным ботом «Курьер» и вместе с фрегатом «Первый» отправился из Таганрога до Кафы, а оттуда послан был к эскадре, стоявшей в Балаклавской бухте; по возвращении же эскадры в Еникальский пролив занял брандвахтенный пост у Керчи. Плавания этого года замечательны были тем, что несколько небольших военных судов наших совершили первые переходы по Черному морю, доставляя депеши из Дуная в Азовское море и обратно5.

В исходе августа перемирие с Турцией было расторгнуто и снова заключено в начале декабря того же года. В продолжение этого трехмесячного разрыва в армии Румянцева и в Азовском флоте не было ничего предпринято; но архипелагский флот наш, увеличенный тогда еще 3 кораблями, прибывшими из России, немедленно возобновил военные действия и успел прославить себя новыми подвигами. Отряд капитана Коняева, состоявший из двух кораблей, двух фрегатов и четырех мелких судов, сжег 8 дульцинотских фрегатов и 8 шебек в Потрасском заливе; лейтенант Алексиано с фрегатом и двумя поляками оказал значительную помощь сирийскому паше Алибею, воевавшему против Порты; отряд контрадмирала Грейга блокировал Дарданеллы и опустошил окрестности Чесмы. Много судов, военных и купеческих, взяты были в приз.

Второе перемирие с Турцией продолжалось по 9 марта 1773 года. Не успевши в требованиях своих о возвращении


прежней власти хану СелимГирею над Крымским полуостровом, Порта опять вознамерилась обратиться к оружию, начала собирать значительные силы на Дунае и готовилась высадить двадцатитысячное войско на крымские берега, к чему призывали ее татары, искавшие освобождения от влияния России. Все снова пришло в движение, хотя ничего решительного и не последовало в этом году. Вицеадмирал Сенявин, задержанный чумной заразой в Таганроге, составил два крейсерские отряда из судов, зимовавших в Еникале, поручив начальство над ними капитанам Сухотину и Кинсбергену; для охранения же Керченского пролива оставлены были два бомбардирские корабля и мелкие суда. Первый отряд, состоявший из новоизобретенных кораблей «Новопавловск», «Азов», «Морея» и «Модон», двух фрегатов и одного палубного бота, вышел в море в начале апреля; 26 мая Сухотин напал в Кизильташской бухте на несколько вооруженных турецких лодок и пять транспортных судов, везших порох и снаряды, и через короткое время все транспорты, оставленные своими командами, преданы были огню за невозможностью стащить их с мели, а лодки успели войти в реку Кубань и укрыться. 30 мая под южным таманским берегом еще сожжен был один большой неприятельский транспорт и другой взят в плен с 80 турками. 8 июня в Кизильташской бухте снова появилось до двадцати турецких транспортов, которые при нападении на них поспешили войти в Кубань, за исключением двух, ставших на мель и сожженных самим неприятелем.

В отряде капитана 2 ранга фон Кинсбергена6 находились два корабля, «Таганрог» и «Корон», назначенные крейсировать у южных берегов Крыма. 23 июня рано поутру против Балаклавы появились три турецкие 54пушечные корабля и 24пушечная шебека под флагом вицеадмирала.


Кинсберген смело вступил с ними в бой, продолжавшийся шесть часов сряду, и нанес им совершенное поражение; неприятельские суда неоднократно загорались от действий нашей артиллерии, имели большие повреждения в рангоуте и снастях и принуждены были наконец бежать на фордевинд. Отряд наш также много потерпел в этом неравном сражении, потерял пять убитыми, в том числе одного офицера, и 27 ранеными и для исправления зашел в Балаклавскую бухту, откуда возвратился в Керчь. 21 августа Кинсберген вышел на новое крейсерство, к абхазским берегам, с четырьмя кораблями, одним фрегатом, одним вооруженным палубным ботом и одним брандером. На другой день поутру, находясь против СуджукКале, заметили до 18 неприятельских судов, имевших очевидное намерение достигнуть крымских берегов, и к полудню 24 числа четыре 64пушечные корабля, два фрегата и одна шебека приблизились на расстояние двух кабельтовых к русскому отряду. Кинсберген, будучи на ветре, спешил атаковать их по частям; смелыми и хорошо рассчитанными движениями он вскоре подошел со всеми судами своими на пистолетный выстрел к двум передовым неприятельским кораблям и начал осыпать их ядрами и картечью, располагая пустить брандер для довершения поражения, но внезапная перемена ветра расстроила это намерение, сделавши турецкие суда на ветре и дав всем им возможность укрыться в бухте СуджукКале. 28 августа к отряду Кинсбергена присоединился вицеадмирал Сенявин, вышедший из Керчи с двумя кораблями, фрегатом и четырьмя палубными ботами; в бухте СуджукКале эскадра эта преследовала 5 турецких кораблей, 2 фрегата, 2 шебеки и 1 галеру, которые успели, однако, уйти от погони, и, осмотрев после того Кизильташскую бухту, возвратилась к мысу Таклы. Пребывание неприятельских эскадр в соседних водах делало крейсерство


необходимым до поздней осени для прикрытия Керченского пролива и конвоирования транспортов с провиантом сухопутному войску нашему, расположенному в Крыму; поэтому Сенявин разделил флот свой на отряды, и сборным местом для крейсеров, плававших у крымских берегов, служила Балаклавская бухта. Лейтенант Ф. Ф. Ушаков, командуя в 1773 году тем же ботом «Курьер», ходил в Кафу, Таганрог и находился в крейсерстве; по прибытии же к эскадре в Балаклаву в исходе сентября получил в командование корабль «Морею», но вскоре ему поручен был другой корабль, «Модон»7, для следования в Таганрог; однако корабль этот по ветхости своей не мог отправиться осенью и зимовал в Балаклаве вместе с несколькими другими судами.

Дунайская флотилия не больше принимала участие в кампании этого года. Еще в феврале 1772 года послан был на Дунай адмирал Ноульс8 для исправления и вооружения всех судов, взятых у турок под Исакчей, Тульчей, Измаилом и Килией; к флотилии этой должна была присоединиться половина кораблей и фрегатов азовских, но перемирие с Турцией приостановило приготовления на Дунае, так что в 1773 году не имелось еще ни одного судна, которое с безопасностью могло появиться на море.

Однако к июню месяцу по распоряжению генерала Вейсмана, командовавшего войсками на левом берегу Дуная, в Килии и Измаиле, снаряжен был отряд из четырех шхун и двух гальотов, большей частью ветхих, для ограждения дунайских устьев от неприятельских покушений. Суда эти под начальством капитана 2 ранга Третьякова крейсировали между островом Феодонисией и Варной в начале июня, но, поврежденные сильным волнением, вскоре должны были искать убежища в сулинском устье; спустя несколько дней пришли туда


же три турецкие корабля и восемь малых судов, для отражения коих Третьяков устроил сильные береговые батареи. Однако неприятель, не отважившись на нападение, через короткое время удалился; суда же наши оставались в Сулине до поздней осени и потом возвратились к Измаилу.

Армия фельдмаршала Румянцева, состоявшая всего из 34 тысяч, по прекращении перемирия с Турцией перешла на правый берег Дуная и возобновила нападения, действуя, впрочем, большей частью малыми отрядами; в половине июня она приступила к крепости Силистрии, но принуждена была возвратиться без успеха после жаркого боя, в котором пал генерал Вейсман; два отряда, посланные в октябре к Варне и Шумле, равным образом не достигли своей цели. Не более успеха имел и флот адмирала Спиридова: эскадры, блокировавшие Дарданеллы, не встречали неприятельских судов и не нанесли большого вреда берегам его, эскадра контрадмирала Елманова из 4 кораблей, 3 бомбардирских и 3 фрегатов сделала неудачную попытку на Будрум и Станко, у анатольского берега; только легкая эскадра капитана Кожухова и графа И. Войновича из пяти фрегатов и одиннадцати мелких судов, назначенная действовать у берегов Египта и Сирии для вспомоществования паше Алибею, продолжавшему воевать против Порты, успела захватить несколько хороших призов и содействовала друзам при взятии Бейрута, за что получила от них, по условию, значительное денежное вознаграждение.

1774 год привел к действиям более решительным, положившим окончание войне. Вошедший тогда на престол султан АбдулГамид призвал все средства к достижению успеха, но, подобно предшественнику своему, испытал только непобедимость русского воинства. Турция со времени чесменского пожара успела уже значительно пополнить морские силы свои


и ежели не отваживалась выказать их в Архипелаге, где попрежнему господствовал русский флот, зато приготовлялась к наступательным действиям на Черном море против немногочисленного Азовского флота, в котором к весне 1774 года состояло 8 кораблей 16 и 20пушечных, 4 большие фрегата, 2 бомбардирские корабля, 8 палубных ботов, 4 гальота и 1 военный транспорт. Сенявин готовил отпор неприятелю; суда, зимовавшие в Балаклавской бухте (в том числе корабль «Модон» под командой лейтенанта Ф. Ф. Ушакова), оставлены были там для защиты гавани и крепости от нападения турецких десантных войск, прибытия коих татары ожидали с нетерпением и готовились к восстанию. В апреле вышел в море отряд капитана Кинсбергена: 4 корабля и один бот для прикрытия транспортов наших на протяжении между Керчью и Балаклавой, и другой отряд — из 2 кораблей и 3 фрегатов для крейсирования у Керченского пролива под начальством контрадмирала Чичагова, прибывшего из Балтийского флота в ноябре прошлого года9.

До июня неприятель нигде не показывался; 9го же числа к Керченскому проливу подошла турецкая эскадра из 5 кораблей, 9 фрегатов, 10 шебек, 26 галер и 15 меньших судов под флагом одного адмирала и одного вицеадмирала, имевшая намерение прорваться в Азовское море и высадить десант на крымский берег. Неприятель приближался с попутным SW вет ром, разделившись на две части, и передовое его отделение, состоявшее из фрегатов, шебек и галер, к 8 часам вечера в расстоянии пушечного выстрела открыло огонь по линии наших судов, лежавших правым галсом, между тем как корабли их под всеми парусами спешили в пролив; но Чичагов, видя в этом движении своего противника намерение отрезать слабый русский отряд от пролива, поворотил на другой


галс и к ночи стал на якорь у мыса Таклы; это заставило турок отойти в море. На другой день к полудню 5 кораблей их и 9 фрегатов возобновили нападение; Чичагов решился понемногу отступать и наконец занял место в самой узкости пролива для преграждения неприятелю входа в Азовское море. Восемнадцать последующих затем дней проведены были без всяких покушений со стороны турок, и они успели только свезти на таманский берег корпус сухопутных войск; отряд же Чича гова был в продолжение этого времени усилен двумя кораблями, и сам Сенявин принял над ним начальство, поспешивши из Таганрога при известии о появлении сильного неприятеля. 28 июня турки показали намерение атаковать и с попут ным ветром подходили к русской линии, открывая пальбу ядрами и бомбами на далеком расстоянии; все гребные

Контр-адмирал В. Я. Чичагов


суда их шли под Крымским берегом. Однако огонь с двух бомбардирских кораблей наших был до того действителен, что через короткое время привел в замешательство передовые корабли неприятеля, и они, прибавив парусов и прекратив пальбу, начали отходить прочь, чему последовали все остальные суда их и остановились на прежнем якорном месте у мыса Таклы. Тут пробыли они в бездействии еще около двух недель; но в это время другая турецкая эскадра успела высадить войско на крымский берег, между Судаком и Ялтой, под начальством паши ХаджиАли, что произвело между татарами сильное волнение, и малочисленные русские отряды, в тех местах находившиеся, не могши успокоить жителей или противо стоять неприятелю, принуждены были отступать. Суда, назначенные для защиты Балаклавы, много способствовали к подкреплению войск наших и удержанию турок и татар от завла дения этой крепостью и гаванью. Вскоре получено было известие о заключении мира, и турецкая эскадра, стоявшая у мыса Таклы, немедленно удалилась в море 16 июля, забрав войска свои с таманского берега; но войска ХаджиАли в ожидании повеления дивана до августа месяца оставались еще в Крыму.

Действия главной армии на Дунае блистательно вознаградили неудачи предшествовавшего года. Фельдмаршал Румянцев, имевший до 46 тысяч войска, переправился на правый берег реки и предупредил намерение верховного визиря, располагавшего со значительными силами перейти на левый берег и теснить русских. Генерал Салтыков нанес совершенное поражение 15тысячному турецкому корпусу при Туртукае и 16 июня окружил крепость Рущук; генерал Каменский разбил 25 тысяч турок у Козлуджи и 18 июня остановился перед Шумлой; сам фельдмаршал 21 июня обложил Силистрию. Неприятель, везде разбитый и стесненный, потерял прежнюю


решимость свою; верховный визирь, запершись с главными силами в Шумле, отрезан был от всякого сообщения с Константинополем и принужден склониться к миру, который заключен в КучукКайнарджи 10 июля 1774 года в стане войск Румянцева.

Архипелагский флот не предпринимал ничего особенного в течение этого года и только появлялся перед Дарданеллами и в разных местах турецких владений, нигде не встретив неприятельских военных судов. Главное начальство над ним принял в том году вицеадмирал Елманов, заступивший место адмирала Спиридова, уволенного по болезни в отставку; по заключении мира с Турцией он получил повеление со всевозможной поспешностью возвратиться в балтийские порты, куда прибыл благополучно, оставив по особому распоряжению пять малых фрегатов в Ливорно, а два фрегата и несколько транспортов под купеческими флагами вошли в Черное море и присоединились к тамошнему флоту10.

Флот вицеадмирала Сенявина также прекратил плавания свои, коль скоро достигло до него известие о мире. Часть судов осталась в Керчи под начальством капитана 1 ранга Касливцева, которому поручен был и порт; большая же часть прибыла в Таганрог под командой контрадмирала Чичагова; но Балаклавская эскадра (в том числе корабль «Модон» лейтенанта Ф. Ф. Ушакова), вверенная начальству капитанлейтенанта Хвостова, оставалась в Балаклаве и крейсировала у соседних берегов до августа, покуда турецкие войска ХаджиАли не сели на суда свои и не отплыли в Констан тинополь, после чего она прибыла в Таганрог. В Азовском флоте нашлось тогда всех годных на службу судов 30, и именно: 7 кораблей 16пушечных, 6 фрегатов, 4 гальота, 7 палубных ботов, 5 транс портов и один бомбардирский корабль. Все суда Дунайской флотилии,


годные для плавания в море, повелено было перевести в Таганрог, но из числа 106 разного названия судов только четыре шхуны могли быть доставлены.

Мы прекращаем здесь рассказ о действиях Черноморского флота, чтобы дать место описанию служения Ф.Ф. Ушакова в Балтийском флоте, и возвратимся к прерванному повествованию в главе IV.

ГЛАВА III

служение Ф.Ф. ушакова в балТийском ФлоТе с 1775 По 1783 год

Прослужив шесть лет в Азовском флоте, Ф. Ф. Ушаков пе ре веден был в 1775 году в санктпетербургскую корабельную команду и в том же году по возвращении из трехмесячного домового отпуска произведен августа 20го в капитанлей тенанты; в чине лейтенанта пробыл шесть лет.

В то время снаряжался отряд в Средиземное море. «Для расходов вне государства и для сохранения курса от упад ка» Императрица Екатерина повелела «отправить из Петербурга русские товары на казенный счет для продажи в иностранных местах»11.

Поэтому три военных фрегата: «Павел», «Наталия» и «Гри горий» — подняли купеческие флаги; на каждом из них оставлено было только по 18 пушек, и всего взято ими 17 тысяч пудов грузу, состоявшего из железа, юфти, кабельтовых, тросов и прочего. Четвертый фрегат, «Северный орел»12, с военным флагом и под командой начальника отряда капитана 2 ранга Козляинова, назначен был для конвоя.

Один из этих фрегатов отвез товары в Ливорно, а два — в Константинополь; кроме того, повелено еще было нагрузить товарами в Ливорно и отправить в Константинополь два фрегата: 26пушечный «Святой Павел» и 24пушечную «Констанцию»13, оказавшихся благонадежными и находившихся в числе


тех нескольких судов, которые при возвращении русского флота из Архипелага в 1775 году оставлены в Ливорно под над зором генералмайора Ганнибала.

Командиры и команды на оба судна эти посланы были с отрядом Козляинова, и на «Святой Павел» назначен капитанлейтенант Ушаков, который поступил для отвоза на фрегат «Северный орел». Отряд этот отплыл из Кронштадта 15 июля 1776 года, прибыл в Ливорно 12 сентября того же года и в мае 1779, то есть через два года и 9 месяцев, возвратился в Кронштадт. В течение этого времени фрегат «Святой Павел» ходил из Ливорно в Константинополь и Гибралтар, а при обратном плавании в свои порты Ушакову поручено было отправиться (9 апреля) вместе с фрегатом «Констанцией» в Кале для перевоза дюкессы Кингстон на фрегат «Северный орел», доставивший ее в Россию; с отрядом же он соединился в Доунсе.

По возвращении отряда в Кронштадт и когда все суда, его составлявшие, втянулись в гавань, Ушаков назначен был командиром корабля «Святой Георгий Победоносец», потом, через несколько месяцев, переведен в санктпетербургскую корабельную команду и в конце того же 1779 года по определению Адмиралтействколлегии, послан в Рыбинск и Тверь для доставления корабельных лесов, зазимовавших в прошлую навигацию. Поручение это было исправно выполнено весной 1780 года, и в августе по определению Адмиралтействколлегии Ушаков назначен командиром императорской яхты, с которой стоял против Зимнего дворца до половины сентября, после чего прибыл в Кронштадт, будучи назначен командиром 64пушечного корабля «Виктор».

В марте 1781 года в Кронштадте и Ревеле приготовлялась новая эскадра под начальством контрадмирала Сухо тина для отправления в Средиземное море. Назначение ее было

ГЛАВА III. служение Ф. Ф. ушакова в балТийском ФлоТе... 53

то же самое, как и двух эскадр: контрадмирала Борисова и капитана бригадирского ранга Палибина, посланных туда в прошлом году14, и ее составляли следующие 5 кораблей и 2 фрегата: 74пушечный «Пантелеймон» под флагом контрадмирала Су хотина (капитан 1 ранга Берх); 66пушечные: «Не тронь ме ня» (капитан Мельников)15; «Память Евстафия» (капитан 1 ран га Повалишин); «Европа» (капитан Скуратов); «Виктор» (ка питанлейтенант Ф. Ф. Ушаков); 32пушечные фрегаты «Воин» (капитанлейтенант Шубин) и «Мария» (капитанлейтенант Прусаков).

Сухотину предписано было взять провизии на 6 месяцев16 и по возможности не заходить ни в какой порт17.

Содержание инструкции от Адмиралтействколлегии было следующее: «Вследствие принятого Ее Величеством правила защищать торговлю и плавание подданных своих от всякой обиды, Ее Величество намерена сохранять наиточнейший нейтралитет против воюющих держав: Англии с Фран цией, Испанией и Голландией... Следовать из Кронштадта до Ливорно и стараться в том же году возвратиться обратно... В военных действиях никакого участия не принимать; но в случае нападения на купеческие суда защищать их силой... С Королем Датским и Шведским и с Республикой Голландской заключена конвенция, 1781 года марта 15го, в пользу торгового плавания, доколе настоящая война Англии с Францией и Испанией продлится. Итак, прибегающие под вашу защиту шведские, датские и голландские купеческие корабли брать должно только те, которые не имеют военной контрабанды и верные паспорты; но о голландских сие разуметь должно в рассуждении Франции и Испании; что ж до Англии касается, то голландские купеческие суда под сей артикул не подходят, как в войне находящиеся с Англией...» Контрадмирал Сухотин должен


был еще взять на эскадру свои вещи18, спасенные с корабля «Слава России» (разбившегося в 1780 году у Гиерских островов) и находившиеся в Тулоне; также привезти 2600 бочонков пуцеланы19 для Кронштадтского каменного канала и всех греков, которые пожелают переселиться в Россию20.

Эскадра вышла из Кронштадта 25 мая, остановилась на несколько дней в Копенгагене, где встретилась с возвращавшимся в Россию отрядом бригадира Палибина (из 3 кораблей и одного фрегата) и, снявшись оттуда 27 июня, пришла в Ли ворно 15 августа, никуда не заходя. Однако Сухотин не мог возвратиться того же года в свои порты по ветхости корабля «Европа» и имея много больных на эскадре21; поэтому он расположился провести зиму в Ливорно со всеми судами своими, а корабль «Европа» отправил в порт Ферраио для исправлений.

Адмиралтействколлегия нашла причины эти уважитель ными. В марте 1782 года Его Императорское Высочество генераладмирал Павел Петрович с супругой своей, находясь в то время в Италии, посетили эскадру и были встречены со всеми почестями. 11 апреля Сухотин оставил Ливорно, но за крепким противным ветром и значительными повреждениями принужден был возвратиться; на флагманском его корабле «Пантелеймон» зашатались руслени и было до 60 дюймов воды в трюме; на корабле Ушакова, «Викторе», сломалась фокарей, и на прочих судах были большие или меньшие повреждения. Ушедши вторично из Ливорно 2 мая, эскадра пришла в Доунс 3 июня, имея во все время туманную и дождливую погоду и крепкие ветры; июля 1го прибыла она на Кронштадтский рейд, и 7 числа все суда втянулись в гавань.

В это время изготовлялись 2 фрегата: «Проворный», обшитый белым металлом, и «Святой Марк», обшитый медью,

ГЛАВА III. служение Ф. Ф. ушакова в балТийском ФлоТе... 55

для испытания их качеств и преимущества одной обшивки перед другой22.

В 1782 году сделана была первая проба на двух вышесказанных фрегатах; но вообще же обшивка судов медью введена была у нас спустя еще много лет.

В 1781 году намеревались также ввести карронады в нашем флоте, которые тогда приняты были в английском.

На первый из них назначен был командиром Ушаков, сдавши на время этого отсутствия другому офицеру корабль свой «Виктор», находившийся в гавани. Главное начальство над обоими фрегатами поручено было капитану 1 ранга Ханыкову, и плавания их продолжались с 2 августа по 11 сентября.

1782 года января 1го Ушаков произведен в капитаны 2 ранга, прослуживши капитанлейтенантом 7 лет 4 месяца; в июне 1783 года командирован в Херсон в составе тамошней третьей эскадры. В 1784 году января 1го произведен в капитаны 1 ранга и хотя находился в Херсоне, но до 1785 года считался по спискам в Балтийском флоте, в 1й дивизии и командиром того же корабля «Виктор». Будучи потом переведен в Черноморский, он через 19 лет в чине адмирала опять назначен был в Балтийский, где и кончил военное поприще свое.

ГЛАВА IV

служение Ф.Ф. ушакова в Черноморском ФлоТе с 1783 года

КучукКайнарджинский мир 1774 года, подтвержденный в 1779 году, доставил русским судам свободное плавание по Азовскому и всему Черному морю и одинаковые торговые преимущества с французскими и английскими купеческими судами в турецких водах. Россия приобрела в вечное свое владение земли между Днепром и Бугом, Азов, Таганрог, Керчь, Еникале и лежащий против Очакова замок Кинбурн с его округом; кроме того, признана была независимость крымского хана ШахинГирея, расположенного к России, и татар кубанских, буджадских и ногайских; река Кубань назначена границей между двумя империями. За Турцией осталась Очаковская крепость, защищавшая вход в лиман Днепровский, и ей возвращены были занятые нами Бессарабия, Молдавия, Валахия и все острова Греческого архипелага с обязательством не мстить жителям и не стеснять исповедания христианской веры.

Приобретение стольких вод и прибрежных земель давало возможность расширить военные морские силы соответственно видам и потребностям; поэтому вскоре по заключении мира усилено было судостроение на Дону и, кроме прежних верфей выше Воронежа в Таврове, Павловске и Хоперске, учреждены были новые близ устья Дона: в Рогожских Хуторах, в Гнилой Тоне и Таганроге; часть же судов имела постоянное пребывание в Керчи.

ГЛАВА IV. служение Ф. Ф. ушакова в Черноморском ФлоТе... 57

В декабре 1775 года Адмиралтействколлегия получила повеление об избрании на Днепровском лимане неподалеку от урочища, называемого Глубокая Пристань, и сколько можно ближе к Александровским шанцам выгодного места для гавани и адмиралтейства, со всеми необходимыми к нему принадлежностям и в котором для постройки больших военных судов имелось бы 20 или, по крайней мере, 15 эллингов, распо ложенных в таком близком между собой расстоянии, чтобы все адмиралтейство с будущими строениями удобно было обнести укреплениями. В том же указе между прочим сказано, что «как по отдаленности Адмиралтействколлегий от заводимой верфи и гавани она не может без потери большого времени снабжать часто повелениями и наставлениями, то для избежания сего избрать одного члена коллегии с особенной доверенностью, а о всех новых положениях сочинить штат».

В августе 1776 года из Балтийского флота назначен был контрадмирал Клокачев главным морским начальником на Дону, а в 1777 году контрадмирал Шубин, имевший поручение приискать место для кораблестроения на Днепре, указал на берег, занимаемый теперь Херсоном, и по представлению его в том же году заложен был город с адмиралтейством и верфью; на правой стороне лимана у Глубокой Пристани построен редут. Устройством нового города заведовал инженерный полковник Гаке под надзором генералцейхмейстера морской артиллерии Ганнибала и под главным начальством новороссийского генералгубернатора князя Потемкина. В короткое время все необходимые постройки Херсонского адмиралтейства были готовы, и на девяти его эллингах строились 66пушечные линейные корабли и камели. В 1778 году Адмиралтействколлегии высочайше было предписано из находившихся судов в Азовском море, оставив несколько для охранения


Керченского пролива, прочие, в числе коих были три новые фрегата, препроводить в Херсон, и для почты между Константинополем, Херсоном и Керчью содержать до 6 легких судов. В 1780 году сверх строившихся восьми кораблей повелено было заготовить леса еще для четырех, чтобы содержать в Херсоне двенадцать 66пушечных кораблей, а фрегатов и прочих судов — по соразмерности.

В Таганроге под распоряжением Клокачева судостроение также шло успешно, и к 1777 году построено им 7 фрегатов и один бомбардирский корабль; а в 1779 году всех больших судов в Азовском флоте состояло 52. В этом же году бригадир Круз крейсировал с эскадрой на Черном море.

Непрочны, однако, были основания мирного договора с Турцией, видевшей неизбежное присоединение Крыма к России и искавшей возвращения прежнего своего на него влияния. Поэтому, поселяя беспрестанные неудовольствия между татарами и подстрекая их к восстанию, Порта обнаруживала свои замыслы; наконец она перешла к явному нарушению мирных условий, занявши Тамань в 1782 году и намереваясь переправить войска в Крым, где татары вторично взбунтовались и принудили хана своего искать убежища в Керчи. Вследствие этого повелено было генералпоручику Потемкину заставить турок удалиться за Кубань и Суворову усмирить буджадских и ногайских татар; генерал же поручик граф де Бальмен двинулся для успокоения Крыма, проник вовнутрь полуострова, занял Ахтьяр и построил в нем укрепление. В начале осени того же года многочисленный турецкий флот под начальством капуданпаши подошел к Кинбурну, намереваясь сделать высадку, но Суворов, успевший усилить Кинбурнские укрепления, готовил решительный отпор, и неприятельский флот, ничего не предприняв, должен был удалиться. В 1783 году


последовало присоединение Крыма к Российской империи, совершенное без всякого кровопроли тия, даже без выстрела, и доставившее титло Таврического князю Потемкину; в апреле того же года начальник Азовского флота вицеадмирал Клокачев по повелению Императрицы отправил фрегат «Осторожный» под командой капитана 2 ранга Берсенева для описи крымских берегов и осмотра Ахтьярской бухты (Корсунского Сиваша). Получивши донесение, что вновь приобретенный порт представляет все удобства, Клокачев прибыл туда из Керчи в начале мая с четырьмя фрегатами и столькими же мелкими судами; вслед за ними пришли туда с контрадмиралом Мекензи23 еще шесть фрегатов Азовского флота и несколько купеческих транспортов и основали там свое местопребывание.

Контрадмиралу Мекензи поручено устройство порта, первоначально названного Ахтьяром (что значит «белая или меловая гора»), по имени небольшой татарской деревни, там находившейся; вскоре, однако, Императрица наименовала его Севастополем, что значит на греческом языке «знаменитый город».

В половине 1783 года прибыли из Петербурга в Херсон первые морские команды на 7 кораблях и фрегатах, и в числе многих офицеров, посланных тогда из Балтийского флота, состо ял Ф.Ф. Ушаков. Повелено было в Херсон и Севастополь высылать работников из внутренних губерний; леса — из Бе лоруссии, Польши, Воронежа и Крыма; железо из сибирских заводов доставляемо было через Таганрог. Чума, проникшая из Крыма, приостановила на некоторое время адмиралтейские работы в Херсоне, и Ушаков, находившийся при постройке тамошних кораблей, принимал также деятельное участие в прекращении заразы24 за что по особому ходатайству президента Адмиралтействколлегий графа И.Г. Чернышева награжден


Князь Потемкин


в 1784 году орденом Святого Владимира 4й степени и получил письменную благодарность от коллегии.

Построение судов в Херсоне производилось, однако, деятельно, невзирая на многие недостатки и затруднения, первоначально встретившиеся, и на развившуюся болезнь. В 1783 году там спущен был на воду первый черноморский линейный корабль, 74пушечный «Слава Екатерины» под командой капитана 1 ранга графа М. Войновича25, и 50пушечный фрегат «Святой Георгий Победоносец», а в следующем году спущены: 66пушечный корабль «Мария Магдалина», 66пушечный «Святой Павел» под командой капитана 1 ранга Ф. Ф. Ушакова и 50пушечный фрегат «Святой апостол Андрей»; все суда эти построены корабельным мастером Афанасьевым. Корабль «Слава Екатерины», фрегат «Святой Георгий» и несколько мелких судов в 1784 году крейсировали уже у крымских берегов, и небольшая эскадра эта, состоявшая под начальством капитана графа М. Войновича, вошла в Севастополь, избранный в этом году главным портом для Черноморского флота.

Указом от 13 августа 1785 года князю ПотемкинуТав рическому поручен был в полное ведение Черноморский флот со всеми адмиралтействами и портами на Черном и Азовском морях и на Дону и вскоре затем ему пожалован кейзерфлаг. В том же году утвержден штат Черноморского флота и адмиралтейства, которым положено было иметь 12 линейных кораблей (два 80пушечных и десять 66пушечных); 20 фрегатов (восемь 50пушечных, шесть 32пушечных и шесть 22пушечных); 23 лас товых и транспортных судов; 3 камели и 13 500 матросов, солдат и артиллеристов, кроме портовых и адмиралтейских команд. По спискам того года, в Черноморском флоте старшими офицерами состояли: вицеадмирал Яков Сухотин; контрадмиралы Роберт Дугдал, Томас Мекензи; капитаны 1 ранга


Николай Мордвинов, Марк Войнович (считался в Донской флотилии), Панайоти Алексиано, Федор Ушаков, Тиамин Тиздель и Павел Пустошкин. Потемкин возложил попечение об устройстве портов: в Севастополе — на контрадмирала Ме кензи, в Херсоне — на капитана 1 ранга Н. С. Мордвинова и в Таганроге — на П. В. Пустошкина; устройство же и обучение кора бельного флота было поручено капитанам 1 ранга графу Войновичу и Ф. Ф. Ушакову. Тогда же капитанлейтенант Д. Н. Сеня вин назначен был к нему генераладьютантом по управлению Черноморским флотом и приняты были в морскую службу много греков и два англичанина — Мессер и Белле.

Во время путешествия Екатерины II в 1787 году по вновь приобретенным землям, в сопровождении австрийско го императора Иосифа II, принцев Нассау и де Линя и послан ников французского, английского и австрийского, госуда рыня посетила Херсон, где присутствовала при спуске кораблей: 80пушечных «Рождество Христово» и «Иосиф Второй», 66пушечного «Святой Владимир» и 50пушечного фрегата «Святой Александр Невский». 22 мая Императрица прибыла в Севастополь и тут впервые увидела юный Черноморский флот, стоявший в стройных линиях на рейде. Он состоял тогда из 3 линейных кораблей, 3 бомбардирских, 2 фрегатов, 2 брандеров и до 26 судов дву и трехмачтовых, под воен ными флагами, доставленных из Архипелага, где они служили корсерами при флоте адмирала Спиридова. Всем флотом этим начальствовал граф Войнович, произведенный тогда вместе с Мордвиновым в контрадмиралы; командир же корабля «Святой Павел» Ф. Ф. Ушаков пожалован был в капитаны бригадирского ранга (в чине капитана 1 ранга прослужил около трех лет). С большим торжеством и предупредительностью князь Потемкин принял в Севастополе Императрицу, обрадованную


видом стольких военных судов русских на Черном море и важными удобствами нового порта; военное празднество продолжалось два дня, и произведено было примерное нападение на деревянную крепостцу, нарочно устроенную на северном берегу рейда, которую разрушил и сжег бомбардирский корабль «Страшный». Все флагманы и командиры судов представлены были Императрице и допущены к целованию руки, в том числе Ф. Ф. Ушаков. 24 мая Ее Величество со всеми гостями отбыла из Севастополя в обратный путь; но едва смолк гром са лютов, которыми была приветствуема великая монархиня, как разрыв с Турцией, последовавший в сентябре того же года, подал флоту новый случай ниспослать гром побед на врагов своих.

ГЛАВА V

вТорая война с Турцией в царсТвование имПераТрицы екаТерины II, в 1787 году

Турция, как мы уже упомянули, не могла спокойно сносить потери Крыма, столь чувствительной для ее выгод и значения, и, невзирая на обязательства вечного мира, не отказывалась еще от надежды возвратить утраченное. Домогательства ее беспрестанно увеличивались, и новые причины к разрыву были изыскиваемы. Желая, однако, всеми способами отклонить войну, государыня вызвала из Константинополя посланника, действительного статского советника Булгакова, и в бытность свою в Херсоне имела с ним совещание. Между тем в начале мая сильная турецкая эскадра подошла к Кинбурну; движения ее не предвещали миролюбивого окончания несогласий, и хотя с возвращением Булгакова в Константинополь она удалилась, но Черноморскому флоту вскоре по отъезде государыни из Крыма повелено было находиться в готовности к выходу в море по первому востребованию, и даже суда гребной флотилии, сопровождавшей Императрицу до Днепра26, возвращены были в Лиман и вооружены пушками для усиления защиты Кинбурна и Херсона.

Ожидания оправдались, и Порта, искавшая войны, сделалась еще настойчивее в своих притязаниях, следуя притом внушениям некоторых европейских дворов, с неудовольствием взиравших на быстрое усиление России. Она считала случай благоприятным в том отношении, что Австрия, отвлеченная

ГЛАВА V. вТорая война с Турцией... 65

тогда беспокойствами в Бельгии, не могла подать нам никакой помощи. Главнейшее требование Порты состояло в возвращении Крымского полуострова и уничтожении с ней торжественных договоров о вечном мире; получив же на это решительный отказ, она немедленно приступила к военным действиям: 5 августа заключила посланника Булгакова в Едикуль или Семибашенный замок и к Очакову выслала эскадру из 3 линейных кораблей, 1 фрегата, 1 бомбардирского бота, 8 шебек, 6 фелюк, и 15 галер и прочих гребных судов. Начальствовал ими капуданпаша ЭскиГассан (или ЭльГази27), прозванный соотечественниками Крокодилом моря битв, или Крокодилом морских сражений, по его искусству, предприимчивости и необыкновенным подвигам храбрости.

Он командовал «капуданой», или адмиральским кораблем, во время Чесменского боя в 1770 году и был в числе немногих спасшихся с этого корабля, истребленного пламенем. По возвращении в Константинополь султан Махмуд сделал его капуданпашей, и теперь он жаждал случая загладить прежнюю неудачу.

Августа 16го турецкая эскадра остановилась перед Очаковом, и, прежде нежели обнародована была там война, сделала нападение 21 августа на фрегат «Скорый» (капитанлейтенант Обольянинов) и 12пушечный бот «Битюг» (штурман Кузнецов), стоявшие в лимане, близ Кинбурна, в ожидании прибытия от Глубокой Пристани новопостроенных корабля «Владимир» и фрегата «Александр Невский» с несколькими транспортами. Преследуемые всеми мелкими турецкими судами фрегат «Скорый» и бот «Битюг» после храброй защиты, продолжавшейся шесть часов, успели наконец удалиться к Глубокой Пристани, имея только 3 матросов убитыми и одного раненого и потопив один турецкий кирлангич; но неприятель


заградил выход в Черное море. Контрадмирал Мордвинов, бывший тогда старшим членом Черноморского адмиралтейского правления, находясь на фрегате «Александр Невский», наблюдал за действиями судов в лимане.

Оскорбление, нанесенное Булгакову, и вероломное нападение на суда наши перед Кинбурном были со стороны Порты первыми вызовами к войне, ознаменованной богатырскими подвигами русского воинства и покрывшей его славой почти баснословной. Высочайший манифест о вой не с Турцией обнародован был в СанктПетербурге 9 сентяб ря 1787 года; но на первое время сухопутным войскам назначено было одно охранение пределов России и только Севастопольскому флоту, состоявшему под начальством контрадмирала графа Войновича, у которого под командой находился Ф.Ф. Ушаков, повелено действовать наступательно и ис треблять неприятельские суда всеми средствами. «Подтверждаю вам, — писал Потемкин графу Войновичу, — собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожида емое от храбрости и мужества вашего и подчиненных ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Сие объявите всем офицерам вашим. Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы ни стало, хотя б всем пропасть». Однако в 1787 году никакой встречи с неприятелем не последовало, и плавание флота было несчастливо. 31 августа он вышел в крейсерство близ Севастополя, чтобы не допустить турок к таврическим берегам. 4 сентября граф Войнович с 3 кораблями линейными, двумя 50пушеч ными и пятью 40пушечными фрегатами шел к Варне; авангардным дивизионом в этой эскадре командовал Ф. Ф. Ушаков; но жестокий шторм 8 сентября рассеял все суда, и корабль «Святая Мария

ГЛАВА V. вТорая война с Турцией... 67

Магдалина» (капитан Тиздель) унесен был в Босфор, где взят турками в плен28, а 44пушечный фрегат «Крым» (ка пи танлейтенант Селиверстов) потонул.

Остальные суда были до такой степени повреждены, что едва могли возвратиться в Севастополь, и почти все без мачт и бушпритов; флагманный корабль графа Войновича «Слава Екатерины» лишился всех трех мачт, свалившихся за борт, и принужден был в открытом море стать на якорь, чтобы откачать воду, возвысившуюся в трюме до 10 футов; корабль Ушакова, 66пушечный «Святой Павел», также был близок к гибели и несколько дней носился по морю; но фрегат «Легкий» (капитан 2 ранга Вильсон), невзирая на свое гибельное положение, истребил одно турецкое судно и снятых с него людей привез в Севастополь.

Неудачные эти плавания корабельного флота не позволили ему также отвлечь турецкую эскадру, имевшую намерение проникнуть в Лиман и разорить Херсонский порт. Контрадмирал Мордвинов расположился с судами своими у Глубокой Пристани для заграждения пути неприятелю, а генерал Суворов, командовавший войсками на Днепре, избравши Кинбурнский замок главной квартирой, укрепил его по возможности и собрал в нем до четырех тысяч пехоты и конницы, чтобы из этого пункта как ближайшего к неприятелю, останавливать все его замыслы. В распоряжении Мордвинова находились тогда 3 корабля: «Иосиф II», «Святой Владимир» и 50пушечный «Святой Александр Невский»29; три фрегата: 40пушечный «Скорый», 24пушечные «Святой Николай» и «Борис тень»; 12пушечный бот «Битюг», 7 галер, 2 плавучие батареи, 5 баркасов и несколько транспортов; но большая часть судов этих вооружена была наскоро и за недостатком пушек имела только половинное их число.


Семь раз турецкая эскадра, подкрепляемая очаковским гарнизоном, усиленным свежими войсками, делала напа дение на Кинбурн — 26, 30 и 31 августа, 13, 14, 16 и 30 сентября. При нападении 13 сентября один неприятельский корабль взорвался и погиб со всеми людьми; самая же решительная атака произведена 30 числа: пять тысяч турок высажены были на Кинбурнскую косу, но, отраженные Суворовым при содействии судов наших, они потеряли на месте до трех тысяч; остальные же были потоплены, и едва 500 человек достигли вплавь судов своих; две турецкие канонерские лодки и шебека пущены на дно и одна шебека взорвана. 11 октября Мордвинов, перешедший за несколько перед тем дней к Кинбурну, отрядил 7 галер и плавучую батарею для нападения на турецкие суда, стоявшие под Очаковом, и нанес этим значительный вред неприятелю; но батарея, увлеченная успехом, слишком удалилась, была окружена и, не могши возвратиться, прошла в море, где близ Гаджибея взята турками. 12 октября вся турецкая эскадра оставила Очаковский рейд и ушла в море; русские же суда расположились на зиму у левого лиманского берега, кроме корабля «Святой Владимир», фрегата «Святой Александр Невский» и галер, которые зимовали у Глубокой Пристани.

ГЛАВА VI

камПания 1788 года

Военные действия, прекращенные на зимнее время, возобновились весной 1788 года, и главную цель предстоявшей кампании составляло взятие фельдмаршалом Очаковской крепости, которая давала туркам возможность иметь влияние на Крым. Для исполнения этого готовилась стотысячная армия, названная Екатеринославской, под начальством князя Потемкина; так как отнятие у гарни зона возможности возобновлять свои запасы через доставку их морем и недопущение неприятеля усиливать крепость новы ми войсками служили важным условием для успеха осады, то вторая, сорокатысячная Украинская армия, предводимая графом Румянцевым, должна была с этой целью расположиться между Днестром и Бугом, а корабельному флоту и флотилии предстояло не допускать турецкий флот содействовать Очакову. Поэтому в продолжение зимы Мордвинов исправил и построил несколько дубельшлюпок и плавучих батарей и вооружил в Херсоне все суда, какие могли быть только высланы в Лиман; канонерские же лодки построены были в Кременчуге30.

Из всех судов, находившихся в тех водах, составлены были к весне 1788 года две эскадры: гребная из 7 галер, 7 дубельшлюпок, 7 плавучих батарей, 7 вооруженных палубных баркасов, 22 канонерских лодок и одного брандера; и парусная, в которой состояло 2 корабля, 4 фрегата и 8 транспортов. Вместо


контрадмирала Мордвинова, назначенного пребывать в Херсоне и только следить за общим ходом морских действий, начальство разделено было между двумя лицами: гребная эскадра поручена принцу НассауЗигену, вступившему в русскую службу в 1787 году с чином контрадмирала31, а парусная — контрадмиралу Полу Джонсу32.

Оба начальника эти, исполненные личной храбрости, были достойными сподвижниками Суворова, занимавше го Кин бурнскую косу, где устроены им были сильные батареи для совокупного действия с эскадрами при отражении неприятеля. Подавая один другому помощь, они 7, 17 и 18 июня и 1 июля нанесли совершенное поражение турецкому флоту в лимане Днепровском.

Парусная эскадра наша в апреле расположилась поперек Лимана, между Станиславским мысом и устьем Буга; Пол Джонс поднял флаг свой на корабле «Владимир»; капитан Алексиано находился при нем за советника. Вскоре прибыла туда гребная эскадра и заняла места в промежутках между кораблями и фрегатами; в то же время Севастопольский флот должен был показаться перед Очаковом и предупредить прибытие туда флота неприятельского. 16 мая Войнович вышел из Севастополя, имея 4 корабля, 8 фрегатов, 23 мелкие судна и 2 брандера; авангардией попрежнему командовал Ф. Ф. Ушаков; но эскадра, опять застигнутая штормом близ острова Фео донисии, потерпела большие повреждения и принуждена была возвратиться. Крейсерские же отряды, высланные в исходе апреля из Севастополя, успели нанести некоторый вред неприятелю; 2 мая шкиперы Кундури и Купа истребили одно большое судно против дунайских устьев; шкипер Гонале сделал то же самое у анатольских берегов, и шкиперы Нелиси и Келимери удачно действовали у румельских берегов; к 11 мая все

ГЛАВА VI. камПания 1788 года 71

крейсерские суда возвратились в Севастополь с несколькими призами, нагруженными хлебом для Константинополя.

Расстроенный бурей и укрывшийся в Севастополе флот наш оставил море свободным, и капуданпаша, тот же самый ЭскиГассан, беспрепятственно достиг Очакова в исходе мая с 10 линейными кораблями, 6 фрегатами и 47 галерами, кирлангичами и канонерскими лодками, имея султанский фирман, предписывавший ему непременно истребить русский флот в Лимане, овладеть Кинбурном, Херсоном и оттуда следо вать в Тавриду.

Другая же часть турецкого флота: 8 кораблей, 8 фрегатов, 4 бомбардирские судна и 20 шебек, вышедшая из Константинополя несколько прежде, — остановилась на якоре у ду найских устьев. Заняв все пространство между очаковским берегом и Кинбурнской косой, турецкий адмирал вскоре обнаружил желание напасть на суда наши, и военные действия в Лимане начались геройским поступком командира дубельшлюпки капитана 2 ранга Сакена, предпочедшего взорвать шлюпку свою, нежели отдаться в плен окружившим и преследовавшим его турецким судам. 6 июня парусная и гребная эскад ры подошли на пять верст к неприятельской, стоявшей тогда на пушечный выстрел от Очакова; 7го числа обе стороны, движимые одинаковым желанием сразиться, сблизились в 7 часов утра, и четыре часа сряду продолжалось упорное сражение. Пятьдесят семь турецких судов, предводимых самим капуданпашей, претерпевали повсюду поражение, и вскоре огонь неприятельский начал ослабевать. Гассан с обычной своей отважностью и искусством ободрял сражающихся, разъезжая среди них на легком судне; но когда одна турецкая шебека загорелась и две канонерские лодки разом взорвались, неприятельская линия совершенно расстроилась и пришла


в такое замешательство, что устрашенные турки искали только спасения в бегстве под очаковские укрепления, невзирая на угрозы паши, стрелявшего даже по бегущим.

Перед вторым сражением, происходившим 17 июня, капуданпаша напомнил флоту своему султанский фирман, о непременном истреблении русских в Лимане, и сделал распоряжение, чтобы на каждое из судов парусной эскадры нашей направлены были два турецкие; но гребная флотилия, предводимая принцем НассауЗигеном и контрадмиралом Алексиано, желая предупредить турок, показывавших еще накануне намерение атаковать, снялась с якоря и смело напала на неприятеля. Бой продолжался с четырех часов пополуночи до восьми часов утра; турки были разбиты и бежали под защиту очаковских укреплений, потерявши два 64пушечные корабля, ставшие на мель и преданные огню; один из них был капуданпашинский, и упорное сопротивление, оказанное турками при защите этих судов, сделало истребление их неизбежным33.

Флаг и вымпел капуданпаши достались нам. На другой день, 18 июня, около одиннадцати часов пополудни, при ночной темноте, турки вознамерились удалиться из Лимана, но, остановленные 50пушечной батареей, построенной Суворовым на оконечности Кинбурнской косы, должны были претерпеть новое поражение; пальба с батареи продолжалась во всю ночь, между тем принц Нассау, построив эскадру свою в две колонны, погнался за бегущим неприятелем и окружил все суда его, ставшие на мель. Четыре с половиной часа продолжалось сражение это, и девять кораблей и фрегатов достались в руки победителей; но из них семь, загоревшиеся от брошенных брандскугелей, поднялись на воздух, и по ожесточенному упорству турок едва только с одного корабля спасены люди. Более двух тысяч человек, погибающих в пламени


и воде, представляли ужасное зрелище, и быстрое течение не позволяло подать им помощи. В этот день, 18 июня, сожжены: 2 корабля линейные 60пушечные, 3 корабля от 40 до 50 пушек; действием кинбурнской батареи и гребными судами потоплены: 1 корабль бомбардирский, 2 фрегата 34пушечные, 2 шебеки 28пушечные, 1 галера, 1 транспортное судно; взят в плен один 50пушечный корабль, годный к исправлению (названный потом «Мученик Леонтий»). Потеря неприятеля и в людях была также весьма велика; всего экипажа убитыми, погибшими в огне и воде и взятыми в плен было в оба эти дня до шес ти тысяч, и между пленными находились капитаны кораблей и многие другие чиновники. Урон с нашей стороны состоял в убитых 2 офицерах и 16 рядовых, а также в 10 офицерах и 57 рядовых раненых. Принц НассауЗиген награжден был

Принц Нассау


орденом Святого Георгия 2го класса и чином вицеадмирала, и в память этого сражения выбита медаль.

Таким образом, прежде нежели армия князя Потемкина, выступившая в мае из Ольвиополя, подошла к Очакову, морские силы турок в тех водах были уже значительно ослаблены. Капуданпаша со всеми оставшимися у него большими судами удалился в море, но 20 июня снова показался от острова Березани, стараясь расположиться на очаковском фарватере, ниже Кинбурна, чтобы спасти галеры и другие мелкие суда свои, укрывшиеся под крепость от поражения и содержимые в блокаде эскадрами нашими. Кинбурнские батареи не допустили его, однако, до исполнения этого намерения, и когда 28го числа войска русские расположились лагерем в виду Очакова, при Аджиголе, турецкий адмирал снялся с якоря и пошел навстречу приближавшемуся тогда Севастопольскому флоту, с которым намеревался сразиться. Но так как суда, оставленные им под крепостью, имели большие пушки и могли много препятствовать войскам нашим приближаться для бомбардирования города, Потемкин приказал принцу Нассау атаковать их, и 1 июля после восьмичасового беспрерывного сражения сожжены неприятельские суда: 2 фрегата 20пушечные, 1 бригантин 16пушечный, 1 бомбарда с мортирой, 1 кирлангич 12пушечный и 4 галеры 50весельные с одной 36ти и четырьмя 12ти фунтовыми пушками на каждой; взяты: одна 50весельная галера с 5 большими пушками, 2 канонерские лодки с 12 и 24фунтовыми пушками на каждой и одна транспортная лодка. Взято в плен 100 человек; убитых же, раненых и потопленных у неприятеля было большое количество, и в числе последних находился Лалапаша, командовавший галерами. Потеря с нашей стороны заключалась в 23 убитых нижних чинах и 80 раненых. Сражение это происходило под выстрелами Очаковской кре пости,


которая вскоре, однако, принуждена была замолчать, и самый город был во многих местах разрушен и выжжен пальбой с флотилии; после того суда наши в продолжение 6 недель постоянно бомбардировали город, покуда береговые батареи были окончены. Во все время этих разрушений на Лимане особенной неустрашимостью отличили себя контрадмирал Алексиано, капитан 2 ранга де Винтер; капитанлейтенанты: Ки ленин, получивший многие раны, хотя неопасные, Ахматов, Демора и Бурдин; лейтенанты: Поскочин, Перской, Кузнецов, Лели, граф Вой нович, Нелидов, граф Башуцкий, Литке, Сорокин, Тимченко, Константинов и Кориани; подполковники: Фенш, командовавший галерами, и Бентам, командовавший бомбардирскими судами и брандерами, коро левскофранцузской службы офицер граф Дамас, начальствовавший частью канонерских лодок и оберквартирмистр ДеРибас.

Капуданпаша, оставивший Очаков при известии о появлении флота нашего, получил незадолго перед тем значительное подкрепление из Константинополя и имел тогда под своим начальством: 17 линейных кораблей (в том числе пять 80пушечных), 8 фрегатов, 3 бомбардирских корабля и 21 малое крейсерское судно (шебеки, кирлангичи и поляки), с одним вицеадмиралом и одним контрадмиралом. Силам этим мы могли противопоставить только два 66пушечных корабля, два фрегата 50пушечных, восемь фрегатов 40пушечных и 24 разных мелких судна, составлявшие Севастопольскую эскадру, которой начальствовал граф Войнович, имевший флаг свой на корабле «Преображение Господне». 18 июня он вышел из Севастополя по повелению Потемкина, но противные ветры десять дней замедляли его плавание; 29го числа оба флота увидели один другого и до 3 июля оставались во взаимном наблюдении, стараясь сохранять линию баталии,


рас страиваемую легкими переменными ветрами. На рассвете 3 июля, будучи вблизи острова Феодонисии, оба флота, лежавшие контрагалсами, находились не в дальнем между собой расстоянии, так что сражение сделалось неизбежным. Капитан бригадирского ранга Ф.Ф. Ушаков начальствовал второй эскад рой и на корабле «Святой Павел» вел линию баталии, имея впереди фрегаты: 50пушечный «Берислав» (капитан 2го ранга Саблин), 40пушечные «Стрела» (капитан 2го ранга Кудинский) и «Кинбурн» (капитан 2го ранга Кумани). Первоначально линия наша построена была на левый галс и держала SO самый полный бейдевинд34, или почти на перпендикуляре ветра, чтобы узнать, какое нападение располагает сделать неприятельский флот, находившийся тогда прямо на ветре; в авангарде его состояло 6 кораблей, предводимых самим капуданпашой, в кордебаталии шесть, в арьергарде пять и против каждой эскадры по одному бомбардирскому судну.

Сначала стесненной кучей спустились они на линию нашу, обнаруживая намерение атаковать авангард; поэтому, чтобы большая часть судов наших не оставалась в бездействии, Ушаков приказал передовым фрегатам «Берислав» и «Стрела» прибавить парусов и держать ближе к ветру; за ними в линии следовал корабль «Святой Павел» и остальной флот. Через это несколько судов могли выйти на ветер у неприятеля, поворотить потом на другой галс и открыть огонь с наветра; но капуданпаша, угадавши намерение противника, сам начал придерживаться к ветру и этим растянул свою линию; линия же русского флота, начавши держать круче, образовала правильную погибь, так что передовые суда, составлявшие эскадру Ушакова, были тогда более прочих на ветре и ближе к неприятелю. Наконец турецкий флот всей линией спустился на расстояние пушечного выстрела, и одна часть устремилась на


авангард наш, а другая — на центр и арьергард; против каждого из линейных кораблей наших и 50пушечных фрегатов направлены были по пяти неприятельских, и капуданпаша с двумя другими кораблями, прибавивши парусов, выдвинулся вперед, чтобы напасть на передовые фрегаты, а против корабля «Святой Павел» оставил два 60пушечные и один 80пушечный. Но Ушаков, не желая допустить капуданпашу обойти или абордировать передовые фрегаты и вместе с тем намереваясь отрезать два передовые корабля его, сам немедленно прибавил парусов и сделал необходимые сигналы «Бериславу» и «Стреле». Все эти движения еще более удалили оба фрегата и корабль «Святой Павел» от остальной части флота; но маневр удался вполне, потому что, когда турецкие корабли заметили, что скоро могут быть отрезаны и что ядра и брандскугели с фрегатов начинают наносить им вред, они, не ожидая сигнала своего главнокомандующего, с поспешностью поворотили оверштаг и начали удаляться на ветер. Недовольный этим поступком капуданпаша палил по ним ядрами, призывая вступить в свое место, но напрасно; таким образом, корабль его остался передовым и открыл сильный огонь по «Бериславу» и «Стреле». Однако не более сорока минут мог он выдерживать огонь русских фрегатов; получивши большие повреждения, он принужден был удалиться, и, когда для этого поворачивал оверштаг, фрегаты успели пустить в него весь свой лаг и разбили ему всю корму, так что большие доски полетели в воду.

Некоторые корабли турецкой кордебаталии также подходили к передовым судам нашего флота, желая поддержать ка пуданпашу, но были отбиты. У одного неприятельского корабля сбита фокмачта, у другого форстеньга, а третий, имея много подводных пробоин, удалился к Инкерману. На вицеадми ральском и контрадмиральском кораблях два раза


начинался пожар от брандскугелей, брошенных с фрегата «Кинбурн»; корабли эти во все время сражались с флагманским кораблем графа Войновича «Преображение Господне» (капитан 2го ранга Селивачев и флагкапитан, капитанлейтенант Д.Н. Сенявин); турецкие же бомбардирские суда беспрерывно бросали бомбы, но не произвели никакого вреда. Сражение, весьма ожесточенное, продолжалось с 2 до 5 часов вечера, и, невзирая на превосходство сил, капуданпаша, видимо, понес большое поражение и принужден был оставить место битвы. Только два корабля и два 50пушечных фрегата русского флота имели артиллерию, соответственную неприятельской 36 и 24фунтового калибра; все же прочие суда наши не могли наносить чувствительного вреда выстрелами малых орудий своих. Корабль «Святой Павел» успел потопить одну турец кую шебеку; на нем был несколько поврежден рангоут, такелаж и паруса и ранены три человека нижних чинов. На фрегате «Берислав» разбиты были фокмачта и гротстеньга, паруса и много такелажа; в корпусе судна сделано несколько больших пробоин огромными каменными ядрами весом до 10 фунтов; ранен один человек. На фрегатах «Стрела» и «Кинбурн» также перебито много парусов и снастей, но раненых не имелось. Кроме упомянутых выше судов и их начальников в деле этом отличились еще мужеством и неустрашимостью командиры фрегатов: «Святой Андрей», капитан 1го ранга Баскаков; «Святой Георгий», капитанлейтенант Алексиано; «Перун», капитанлейтенант Ознобишин, и «Победа», капитан 2го ранга Заостровский. Сам граф Войнович получил легкую контузию.

В ночь на 4 июля турецкий флот удалился на значительное расстояние к северу, а граф Войнович держал к OSO, чтобы прикрыть крымские берега; 5го числа около полудня неприятель снова показался, направляясь к Ахмечетской бух


те, но русский адмирал успел пресечь ему путь и тем заставил его удалиться на запад, к румельским берегам. 7 июля турки скрылись из виду, и тогда Войнович, пославши несколько крейсеров для наблюдения за их флотом, сам со всеми судами пошел в Севастополь для исправлений.

В сражении 3 июля, повидимому, главное дело происходило в авангарде нашего флота. Распоряжения Ф. Ф. Ушакова были смелы и решительны, и движениям его следовал весь остальной флот, как было о том предварительно условлено с главнокомандующим. Действия передовых фрегатов заслужили от него полное одобрение; поэтому он в донесении своем графу Войновичу просил о награде орденом Святого Георгия 4го класса командиров «Берислава» и «Стрелы» капитанлейтенантов Шишмарева и Лаврова и унтерлейтенанта Копытова на корабле «Святой Павел»; также просил о прочих офицерах и нижних чинах своего корабля, потому что «это была первая на здешнем море генеральная нашего флота баталия»35.

На донесение это Войнович отвечал дерзким письмом, которое вывело Ушакова из терпения. Надобно заметить, что как в кампанию предшествовавшего года, так и в течение 1788го, Войнович ничего важного не предпринимал без Ушакова во время крейсерств против неприятеля и беспрестанно с ним переписывался, называя его сердечным другом и прочее. В одной из таких записок, писанных вскоре после сражения 3 июля, он выражается: «Поздравляю тебя, батюшка Федор Федорович; сего числа поступил весьма храбро; дал ты капуданпаше порядочный ужин. Мне все видно было. Что нам Бог даст вперед!..» Но полагал ли Войнович, что, излагая обстоятельства сражения и испрашивая особые награды своим подчиненным, Ушаков намерен был приписать себе весь успех дела или имел еще другие какиелибо причины к открытой


вражде, — только вражда эта началась между ими через два дня после сражения, вследствие чего Ушаков жаловался Потемкину, в оправдание свое приложил несколько записок графа Войновича и просил как особой милости увольнения от службы с пенсионом полного жалованья, потому что «пенсию кампаниями уже вдвое заслужил». «С начала нашего знакомства, — писал он князю Потемкину 11 июля 1788 года, — когда были еще полковниками и оба под командой других, восчувствовал он (Войнович) некоторую отменную ко мне ненависть; все дела, за которые я иногда был похвален, не знаю причины отчего отменно его беспокоят». Ушаков говорит, что Войнович реляцию о сражении «составил по собственным своим мыслям, не соображаясь с рапортами начальников эскадр»; что он был недоволен рапортом его; показал не то число неприятельских кораблей, участвовавших в сражении, какое действительно было; скрыл действия передовых судов и «реляцией своей хотел отнять у нас честь и славу, которую отменным случаем заслужили. Вот, Ваша Светлость, вся важная причина и величайшая моя вина, ежели она так почтенна быть может». В ответ на просьбу эту Ушаков награжден был орденом Святого Владимира 3й степени за сражение 3 июля и в исходе того же года назначен начальником корабельного флота в Севастополе36.

Встреча с турецким флотом у острова Феодонисии не имела никаких последствий для дел кампании, и только победы принца Нассау доставили армии существенную помощь, лишив на некоторое время очаковский гарнизон морской защиты. Зная важность присутствия своего в Лимане, Гассанпаша не дол го оставался в удалении и, наскоро исправив суда свои у Дунайских устьев, снова появился перед Очаковом 29 июля с 15 кораблями, 10 фрегатами, 10 шебеками, 12 кирлангичами, 15 канонерскими лодками, 4 бомбардами и 3 транспортными судами.


Вторичное прибытие неприятельского флота снова затруднило осаду крепости. Войнович, опасаясь покушения на Крым, не решился удалиться и до поздней осени крейсировал у таврических берегов; притом он находил, что силы его недостаточны, дабы заставить капуданпашу вовсе отойти от Очакова. Дунайская же флотилия наша могла только запереть вход в Лиман и для этого расположилась по очаковскому фарватеру, наблюдая малейшие движения неприятеля. Начальство над одной частью ее или парусной эскадрой снова принял контрадмирал Мордвинов, а другая часть, или гребная эскадра, вверена была начальству капитана 2го ранга Киленина; прежние же неустрашимые предводители ее, принц НассауЗиген и Пол Джонс, вследствие некоторых неудовольствий с князем Потемкиным, оставили начальство и первый из них уехал в Варшаву, а второй — в Петербург.

Расположившись на якоре в десяти милях от очаковского берега, Гассанпаша поместил шебеки и бомбарды между флотом и островом Березанью, а кирлангичи и канонерские лодки — у самого острова, на котором начал строить сильные укрепления. Все показывало, что он располагал держаться до последней возможности на избранной им позиции: «Капитанпаша делает большое препятствие, — писал Потемкин, — прилепился к Очакову, как шпанская муха». Однако усилия турецкого адмирала оказать более действительную помощь кре пости не имели успеха, и хотя 9 сентября десять легких турецких судов, пользуясь темнотой ночи и сильным попутным ветром, успели прорваться к Очакову, но были на другой же день все истреблены флотилией нашей. Осада длилась, и, чтобы скольконибудь отвлечь внимание капуданпаши от Очакова, Потемкин приказал послать к берегам Анатолии небольшой отряд крейсеров для истребления транспортных судов,


приготовленных там к перевозке войск и провианта в турецкую армию. Начальство над экспедицией этой поручено было генераладъютанту Сенявину, который вышел из Севастополя 16 сентября с 5 крейсерскими судами; 19 числа подошел к Синопу и истребил два купеческих судна; 20 числа, будучи у города Боны, сжег четыре судна и значительные хлебные запасы; проходя мимо большого города Гересинда, он еще истребил четыре судна, взял несколько призов и 6 октября возвратился в Севастополь, «исполнивши с успехом возложенное на него дело», как доносил Потемкин, «разнесши страх по берегам анатольским, сделав довольные поражения неприятелю, истребив многие суда его, положив препятствие в перевозе войск и возвратившись с пленными и знатной добычей»37.

Экспедиция Сенявина не произвела, однако, желаемой перемены, и капуданпаша до поздней осени оставался у Очакова в ожидании, что ненастное и холодное время года заставит русскую армию снять осаду; но 4 ноября он со всем флотом своим ушел в море и 9го числа прибыл в Константинополь, потерявши на пути несколько малых судов от шторма. Вскоре по его отплытии черноморские казаки, предводимые полковником Головатым и при пособии канонерских лодок, коими начальствовал бригадир Рибас, завладели островом Березанью, на котором турки оставили значительное войско и построили сильные укрепления, почему победа эта стоила много крови.

Наконец 6 декабря, в день Святого Чудотворца Николая, последовало взятие Очаковской крепости после кровопролитного штурма, при котором русская армия потеряла до 1000 человек убитыми, в том числе 2 генералов и 119 штаб и оберофицеров, и до 1800 ранеными.

ГЛАВА VII

камПания 1789 года

Во вторую войну с Турцией, в царствование Екатерины Великой, переменилось поприще, на котором действовали главные морские силы России. План вой ны во многих отношениях предположен был одинаковый с предшествовавшим, и Греческий архипелаг должен был снова увидеть сильный флот, которому содействовали бы христианские народы, призванные Россией к оружию против Порты. Но дела на севере изменили эти намерения, и флот под на чальством адмирала Грейга, готовый выступить из балтийских портов в Средиземное море, был удержан для отра жения шведского короля Густава III, который, пользуясь несогласиями России с Портой, так же вероломно нарушил до говоры вечного мира, в Нейштате и Абове заключенные, как диван отверг обязательства Белградского и Кайнарджинского, вследствие чего объявлен был 1 июля 1788 года высочайший манифест о войне с Швецией.

Итак, главный театр морских действий перешел на Черное море, где флот наш, немногочисленный еще, но предводимый храбрыми и искусными начальниками, заменил чесменский и патрасский пожары четырехкратными пожарами на лимане Днепровском и разбитиями турецкого флота в открытом море. Однако жители Греции и Архипелага были также призваны к участию в этой новой борьбе. На генералпоручи ка Заборовского возложено было произвести восстание,


и, подобно графу Орлову, он избрал Флоренцию главным местом тайных сношений своих, поручив ближайшее управление делами в Архипелаге генералу Псаро и генералмайору князю Мещерскому. Кроме того, деятельными агентами правительства нашего были: в Ливорно — генералмайор В. С. Томара и русский генеральный консул Каламай; в Триесте — генеральный консул наш полковник граф Иван Войнович38; в Кор фу — консул Бинаки и в Превезе — вицеконсул Дмитрий Ламбро.

В Триесте и Сиракузах снаряжены были две корсерские эскадры под русским военным флагом и на счет правительства нашего; они назывались Российскими Императорскими флотилиями в Архипелаге. Командиры судов этих приняли присягу в верности Императрице, получили военные чины и право носить русский морской мундир. Флотилия, изготовленная в Триесте, состояла из десяти судов под начальством храброго греческого капитана Ламбро Качони, служившего корсером при флоте Спиридова в прошлую войну и награжденного тогда чином майора; самые суда принадлежали ему и другим грекам, но снабжены и вооружены были всем нужным к мореплаванию из казенных сумм, находившихся в распоряжении генерала Заборовского. Качони имел поручение раздавать воззвания к жителям Греции (приготовленные в значительном числе экземпляров)39, требовать от них преданности и верности к государыне и пособия всем нужным для успеха оружия, поднятого на их собственную пользу и защиту; он был также уполномочен набирать людей в службу и выдавать свидетельства лицам, ему содействовавшим, причем положено было награждать прапорщичьими чинами тех, кто поставит более 30 и до 50 человек, поручичьими — от 60 до 90, капитанскими — от 100 до 150, майорскими — от 200 до 300 и премьер

ГЛАВА VII. камПания 1789 года 85

майорскими — свыше 300. Чины эти должны были утверждаться государственной Военной коллегией по представлениям Заборовского; и равным образом соответственное вознаграждение обещано всем тем, которые усилят флотилию судами своими и прочими принадлежностями, относящимися до военных действий.

Флотилиям поставлялось в непременную обязанность строгое и неупустительное наблюдение высочайше утвержденного установления о корсерах и воспрещались всякие грабежи и насилия в местах народов, преданных России; все же неприятельские суда, турецкие и шведские, составляли ее полную добычу. В исходе марта 1789 года Качони впервые вышел из Триеста и занял линию от Дарданелл к Афонской горе, Лемносу, Тенедосу и прочим, дабы пресечь на этом пути привоз съестных припасов в Константинополь из Египта, Анатолии, Архипелага и Румелии, тревожить неприятеля в заливе Валлоны и других местах, посещаемых дульциниотскими судами, и уничтожать намерения жителей острова Идры (идриотов), готовивших множество судов для плаваний на Черном море.

Генералмайору Гиббсу поручено было с такой же целью снарядить несколько казенных судов в Сиракузах и под своим председательством учредить там комиссию для заведования призами; впоследствии управление этими снаряжениями передано генералмайору Томаре40.

Начальство над флотилией, состоявшей из 2 фрегатов и 3 корветов, вверено было Гвальому Лоренцу41, старому мальтийскому капитану, принятому тогда в русскую службу с чином капитана 2 ранга.

В апреле 1789 года Лоренцо вышел из Сиракуз с судами своими42 к Дарданеллам, чтобы соединиться с флотилией Ламбро Качони и, не подчиняясь один другому, действовать,


однако, соединенными силами для наибольшего нанесения вре да неприятелю.

В продолжение всей войны обе флотилии преимущественно заняты были пресечением подвоза продовольствия в Константинополь и неоднократно заставляли столицу Оттоманской империи испытывать голод; они завладели множеством призов, истребили несколько военных судов и вообще тревожили турецкие владения с той стороны; но мы не станем более упоминать о действиях архипелагских корсеров и обратимся к главным событиям, происходившим на Черном море.

Покорение Очакова служило поводом к новым усилиям турок для вознаграждения потерянного, и непреклонный враг России султан Селим III, наследовавший в начале 1789 года престол отца своего султана АбдулГамида, повелел верховному визирю действовать наступательно. Все старания приложены были к пополнению убыли судов, потерянных в кампанию прошедшего года, для чего приглашены кораблестроители из Франции; и недовольная многочисленными военными неудачами капуданпаши храброго ЭскиГассана Порта вручила ему начальство над сухопутными войсками с возведе нием в звание сераскика и возложила на него непременное возвращение Очакова; начальником же оттоманского флота назначен был константинопольский лиманрейза (капитан над портом), молодой и неопытный Гуссейн, недавно оставивший сераль, где он воспитывался вместе с Селимом III, с кото рым был одних лет и с детства находился при нем в услужении. Взаимная дружба тесно связывала их между собой, и, сделавшись султаном, Селим назначил Гуссейна капуданпашой, а потом выдал за него замуж сестру свою.

В марте 1789 года турецкий флот вышел в море, и одна эскадра из 6 фрегатов отправилась к Синопу, чтобы преду


предить потери, понесенные в прошлом году от эскадры Сеня вина, а другая такая же эскадра отделилась к Варне для обеспечения румельских берегов. Однако крейсерские отряды наши из 18 легких судов под начальством лейтенантов Бардаки и Глези, вышедшие из Севастополя 17 апреля, истребили несколько неприятельских купеческих судов у устьев Дуная и произвели большое опустошение у Кюстенджи, высадивши близ мыса КараИрмака 600 солдат под начальством майора Чапони.

На сухом пути военные действия начались также с апреля, и 1 числа восьмитысячный турецкий корпус разбит был при Берладе. В половине того же месяца граф Войнович, бывший, как упомянуто выше, с исхода 1788 года временным

Адмирал Н.С. Мордвинов


главным командиром Черноморского флота и портов вместо контрадмирала Мордвинова, уволенного в отпуск, и поэтому находившийся в Херсоне, вышел в лиман и расположился на очаковском фарватере, имея повеление по возможности усиливать судами эскадру свою и принять начальство в предстоявших действиях на лимане Днепровском, куда ожидали прибытия турецкого флота для покушения на Очаков. Он поднял флаг свой на корабле «Иосиф II» и имел у себя корабли 66пушечные: «Мария Магдалина» и «Мученик Леонтий»43; фрегаты: 50пушечный «Александр Невский», 40пушечный «Борис тень», «Скорый», 32пушечный «Макроплия Марк Евангелист»44 и несколько транспортов.

Гребная флотилия находилась под начальством капитана Ахматова и стояла под очаковским берегом. Корабельный флот, над которым принял начальство контрадмирал Ушаков на время отсутствия Войновича в Херсон, также был в готовности выйти на Севастопольский рейд по первому востребованию, и для крейсерства выслан был отряд из двух фрегатов и 10 мелких судов под начальством капитана бригадирского ран га П. В. Пустошкина, который плавал до поздней осени меж ду Таганрогом и южными берегами Крыма.

В исходе мая Потемкин прибыл в Ольвиополь и принял начальство над Екатеринославской и Украинской армиями, названными Южной; однако ничего важного не располагал он предпринять в эту кампанию, проведя много времени в приготовлениях, и предоставил одному очаковскому гарнизону вместе с лиманской эскадрой отражать нападения неприя теля на эту крепость. Поэтому, ожидая прибытия многочисленного турецкого флота к лиману, Войнович предписал Ушакову (от 14 июня) выйти на рейд и быть «в ожидании, что, может быть, понадобится действовать единовременно


с здешни ми (то есть находившимися в лимане) си лами». К 22 числу весь флот был на рейде, и Ушаков поднял флаг свой на корабль «Святой Павел»; в начале же июля турецкий флот пришел на вид Георгиевского монастыря, близ Севастополя, но вскоре скрылся и 12 июля прибыл к Очакову. Он распо ложил ся между Кинбурном и Гаджибеем и со стоял из 17 ко раб лей, 10 фрегатов и 13 мелких судов; кроме того, у гад жибейско го берега стояли на якоре 33 лансона, 2 шебеки и 5 кирлан гичей. Видя, что флотилия наша в соединении с Кинбурн скими и Очаковскими батареями почти неприступно защи щала очаковский фарватер, и имея еще в свежей памяти поражения, понесенные в прошлом году на водах этих, турецкий ад ми рал ни на что не отваживался, и, конечно, возвращение Очакова представляло для него тогда слишком мало возможности. Поэтому Потемкин, невзирая на присутствие столь сильного неприятеля, предписал генералпоручику Гудовичу покорить Гаджибей, откуда турки вывозили значительное количество хлеба в Константинополь, и вместе с тем приказал Войновичу сделать нападение на неприятельские суда и заставить их удалиться. Гаджибей, лежавший на месте теперешней Одессы, был тогда небольшое и бедное селение с редутом, дурно устроенным, в котором находилось 12 пушек и 300 солдат; но турецкая флотилия стояла под самым берегом и, защищая его выстрелами своими, значительно затрудняла завладение. Генерал Гудович, занимавший Очаковскую крепость, решился не ожидать более удаления турецкого флота и 3 сентяб ря выступил с частью гарнизона к Гаджибею, употребив на небольшой переход этот десять суток; войска наши шли только ночью и скрывались днем в камышах, чтобы не обнаружить движений своих неприятелю, сухопутная сила которого у Гаджибея была им неизвестна. Рибас45 начальствовал


передовым отделением и, не дождавшись остальной части отряда, 14 сентября на рассвете пошел на приступ.

Казаки через короткое время завладели укреплением, потеряв 50 убитыми и 30 ранеными; для действия же по турецким судам Рибас устроил батарею из 16 разной величины пушек, которая наносила большой вред и до того повредила два лансона, что они принуждены были сесть на берег и сдаться. Через несколько дней по покорении Гаджибея подошел к нему весь турецкий флот и открыл сильную пальбу, но на дальнем расстоянии и потому без всякого вреда, после чего отошел в море.

В завладении этим пунктом должен был принять участие и флот, как выше упомянуто. От 2 августа Войнович доносил Потемкину, что приготовляется напасть, «согласившись

Аккерманская крепость в 1790 году


с генералмайором де Рибасом и генералом Гудовичем», потому что «располагаем сделать атаку в одно время на море и на земле». Однако с его стороны ничего предпринято не было против неприятеля; равномерно и корабельный флот, находившийся в его распоряжении, оставлен им был в бездействии во все лето на Севастопольском рейде, между тем как, подойдя к Очакову, он мог бы вместе с лиманской эскадрой принудить турецкого адмирала удалиться и даже понести поражение. Только в начале сентября (11 числа) Войнович предписал Ф.Ф. Ушакову выйти для этого из Севастополя. Ушаков вышел 21 сентября; 28го подошел к турецкому флоту и появлением своим заставил неприятеля немедленно сняться с якоря и удалиться. У турок было тогда более 40 судов, из коих 15 кораблей; проводив их еще на 70 миль в море от Гаджибея, русская эскадра возвратилась в Севастополь. 18 сентября Войнович вышел из Лимана с парусной эскадрой, в которой были четыре новые корабля (80пушечный «Рождество Христово», 66пушечный «Мария Магдалина», «Иосиф II» и «Мученик Леонтий»), десять фрегатов (50пушечный «Александр Невский», 46пушечный «Петр Апостол», «Иоанн Богослов», 40пушечный «Скорый», «Бористень», 32пушечный «Макроплия Святой Марк Евангелист», 24пушечный «Антоний», «Феодосия», 20пушечный «Федот Мученик», «Василий Великий»), одно бомбардирское судно и несколько малых. Претерпев жестокую бурю, он, однако, благополучно прибыл в Севастополь; 7 октября по повелению Потемкина опять вышел в крейсерство с 10 кораблями, 5 фрегатами и 2 мелкими судами, причем авангардией командовал Ф.Ф. Ушаков, а арьергардией — бригадиркапитан Голенкин. Дойдя до Феодонисии и не встретив нигде неприятеля, флот возвратился в Севастополь 26 октября, и 3 ноября все суда вошли в гавань и разоружились.


В исходе сентября пришли в Севастополь два новые корабля из Таганрога под начальством капитана Пустошкина.

Но если флоту нашему не случилось ознаменовать особыми подвигами 1789 год, то на сухом пути поражения турок были значительны и многочисленны. 21 июля Суворов вместе с начальствовавшим австрийскими войсками принцем СаксенКобургским разбил при Фокшанах 30тысячный турецкий корпус; 7 сентября нанес им новое поражение на реке Рымнике, и того же числа Репнин разбил их при реке Сальче. Сам Потемкин с армией своей занял Кишинев и 30 сентября — Аккерман. Для облегчения покорения этих крепостей отряжена была в Дунай часть лиманской флотилии под начальством капитана Ахматова. Со взятием Бендер 3 ноября окончилась сухопутная кампания этого года, после чего вся флотилия расположилась на зимовку в Херсоне и на реке Буг.

К событиям 1789 года, важным для Черноморского флота, принадлежит основание города Николаева с верфью46 при соединении реки Буг с рекой Ингул.

Потемкин дал городу это имя в воспоминание взятия Очакова 6 декабря, в день Чудотворца Николая, и первый в том же году заложенный на новой верфи 46пушечный фрегат назвал «Святой Николай»47.

Он неутомимо заботился о скорейшем построении нового города и успешном судостроении в нем.

Невыполнение желания Потемкина относительно нападения на турецкий флот у Очакова и Гаджибея имело неблагоприятные последствия для графа Войновича, и представленные им оправдания48 не только не были приняты князем, но вскоре после того назначен он в Каспийское море для командования незначительной тамошней флотилией; главное же начальство над Черноморским корабельным флотом


в 1790 году поручено Ушакову, произведенному в этом году в контрадмиралы, сорока пяти лет от роду (в чине бригадира прослужил около трех лет).

Невзирая на многие заслуги Войновича по устройству Черноморского флота и управлению, Потемкин, вероятно, не мог извинить ему той медленности и нерешительности, с какими предпринимал он свои крейсерства и нападения на неприятеля. В одном из писем к М.Л. Фалееву в Николаев, писанных вскоре после поражения турецкого флота Ушаковым близ острова Тендры 29 августа 1790 года, Потемкин пишет: «Наши, благодаря Бога, такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу! Коли бы трус Войнович был, то бы он с...л у Тарханова Кута либо в гавани»49.

СОДЕРЖАНИЕ

ОЧЕРК ИСТОРИИ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

ПО 1768 ГОД ................................................................................ 5

ЖИЗНЬ АДМИРАЛА ФЕДОРА ФЕДОРОВИЧА УШАКОВА ......... 27

ГЛАВА I. Первые годы службы Ф. Ф. ушакова ................................... 29

ГЛАВА II. Первая война с Турцией в царсТвование

имПераТрицы екаТерины II. служение Ф. Ф. ушакова

в Черноморском ФлоТе с 1768 По 1775 год .......................................... 33

ГЛАВА III. служение Ф. Ф. ушакова в балТийском ФлоТе

с 1775 По 1783 год ............................................................................... 51

ГЛАВА IV. служение Ф. Ф. ушакова в Черноморском ФлоТе

с 1783 года ........................................................................................... 56

ГЛАВА V. вТорая война с Турцией в царсТвование

имПераТрицы екаТерины II, в 1787 году .............................................. 64

ГЛАВА VI. камПания 1788 года .......................................................... 69

ГЛАВА VII. камПания 1789 года ......................................................... 83

ГЛАВА VIII. камПания 1790 года ........................................................ 94

ГЛАВА IX. камПания 1791 года. ЗаклюЧение ................................... 134

ГЛАВА X. сосТояние Черноморских ПорТов и ФлоТа с 1785

По 1798 год. Пребывание адмирала ушакова в севасТоПоле

с 1791 По 1798 год ............................................................................. 159

ГЛАВА XI. военные ПригоТовления Черноморского ФлоТа

со времени ясского мира ................................................................... 179

ГЛАВА XII. оТПлыТие русской эскадры иЗ севасТоПоля

в консТанТиноПоль в 1798 году и Пребывание ее Там ........................ 198

ГЛАВА XIII. Покорение осТровов: цериго, ЗанТе, кеФалонии

и свяТой мавры ................................................................................. 214

ГЛАВА XIV. Покорение осТрова корФу ............................................. 236

ГЛАВА XV. расПоряжения адмирала ушакова После вЗяТия корФу.

награды ............................................................................................. 271

ОФИЦИАЛЬНАЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ

АДМИРАЛА УШАКОВА ............................................................. 293

ЖИТИЕ СВЯТОГО ПРАВЕДНОГО

ФЕДОРА УШАКОВА .................................................................. 379

КОММЕНТАРИИ ....................................................................... 415

СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ ............................................ 452

Литературнохудожественное издание

Ростислав Карлович СкаловскийЖИЗНЬ АДМИРАЛА

ФЕДОРА ФЕДОРОВИЧА УШАКОВА

Дизайн Ольги ЛАБУЗОВОЙ

Редактор Юлия ЗИНЧЕНКО

Корректор Елена КИСЕЛЕВА

Технический редактор Елена КРЫЛОВА

Мастера переплета Зинаида КИРИЛЛОВА,

Алексей ИВАНОВ

Формат 70 x 100/16

Бумага Corolla Book

Гарнитура NewBaskerville

Тираж 200 экз.

ООО «ЛАМАРТИС»

101000, Москва, ул. Мясницкая, д. 35, стр. 2

Издательская лицензия № 03699 от 09.01.2001

Электронная почта: [email protected]

Сайт в Интернете: www.lamartis.ru

ББК 84(2Рос=Рус)1

УДК 82–94

С 42

ISBN 9785945321441

Documents

Скаловский. Жизнь адмирала Ушакова