1

336 337

2 3

Руслан Лимаренко

СИЛАПРОЩЕНИЯ

Психологическо-детективный роман

Том 1

Санкт-Петербург 2012

4 5

УДК 82ББК 84(2Рос=Рус)6

Л58

Обложка: К. Шафрановская, Я. Иванова Иллюстрации: К. Шафрановская

Дизайн-макет и верстка: К. Шафрановская, Я. Иванова

Руслан Лимаренко Сила прощения: Роман. – СПб: Издательский дом «Да вид»,

2012. – 336 с.

ISBN 978-5-9965-0054-3

Молодой человек возвращается из армии и попадает в мир, где идет иная война, к которой он оказался не готов. События стреми-тельно разворачиваются, сметая все на своем пути, и его жизнь в том числе. Возлюбленная молодого человека, сломленная тяжестью судь-боносных испытаний, делает выбор, прислушиваясь к тихому шепоту из мрака... Она идет туда, откуда обратной дороги уже нет: к мести. Следователь Кузнецов пытается разобраться и найти причину этого неправильного выбора, приведшего к преступлениям. Он стре мится изобличить настоящего преступника, а не того, кто выглядит таковым по материалам уголовного дела, но все его попытки рассы паются как карточный домик.

А голос, который время от времени возникает в сознании героев романа, чей он? Бога или дьявола? Эти вопросы беспощадно ставят каждого перед выбором, которого избежать невозможно, даже если ты готов за это отдать все.

Эта книга – первый элемент в формуле управления судьбой, ко-торую создал автор романа-дилогии.

Книга была написана в 1994 году. На момент ее написания действова ли нормы старого Уголовного кодекса и УПК РФ. Поэтому в тексте романа указаны старые номера статей.

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

ISBN 978-5-9965-0054-3

© Руслан Лимаренко, текст, 2012© Издательский дом «Давид», оформление, верстка, 2012

4 5

Все персонажи вымышлены, совпадения имен – случайны.

Автор

6 7

6 7

Книга первая

Беснование Тьмы

8 9

Облака - это мрак, скрывающий лица; и там Ту-ман - это ширма дождя, покрывало для ран.

Автор

8 9

Глава первая

Растоптанная любовь

Вот и закончилась служба, отслужил Димка два года. Впереди его ждала дальняя дорога из Владивостока домой – в родной город.

– Ну что, Димон? Вместе поедем на вокзал, или ты зайдешь к нашей общей девушке? – сде-лал ударение на «общей» его друг по армии Коля Лихачев.

– Хорош подшучивать, Колян. Так и не по-умнел. Каким был в начале службы, таким и ос-тался, – ответил ему Димка.

– А что мне меняться-то? Я как был веселым, таким и остался. Ладно, прости.

– Простил, – ответил Димка, завязывая вещ-мешок. – Ты, короче, Колян, адресок мой запи ши и приезжай в гости, в мой родной город .

Обменялись адресами. – Ну, братаны, – обратился «дед» к солда там,

остающимся дослуживать свой срок, – про щайте,

10 11

не поминайте лихом. И простите за все, – доба-вил Димка.

– Да ладно, мужики, это же армия, везде так, мы не обижаемся – это закон.

– Всё, парни, покедова, – сказал Колян. Крепко напоследок обнявшись с остальны-

ми, ребята покинули базу. Им еще долго крича-ли вслед и махали руками, пока их не скрыла из виду летняя дорожная пыль.

На железнодорожном вокзале, жадно пое дая купленные тут же пирожки с мясом и запи вая их колой, Колян говорил Димке с набитым ртом:

– Братуха, ты меня, главное, не забывай те-перь, а то знаю я всех бывших дембелей. Только за ворота базы – и ни слуху ни духу.

– Не переживай, Коля, я тебя жду. И напи шу тебе, хоть еще и не знаю, куда ты поедешь.

– Домой, – ответил он. – Ну, тогда домой напишу. – А ты, наверное, сам-то сразу к невесте рва-

нешь? К этой, как ее там, к Светке? – с улыбкой все подшучивал Колян над Димкой, радуясь своему долгожданному дембелю.

– Нет, к маме сперва, а потом уж к ней… Если замуж еще не вышла или не живет с кем нибудь. Петербург – город большой, но в каж дом доме или микрорайоне все всё обо всех зна ют. И я тоже о ней всё узнаю.

– Поверишь слухам? – Слухам – нет. Но, тем не менее, они о чем то

тоже свидетельствуют.

10 11

– Ну а если и живет, что это для тебя изме-нит? – спросил Колян.

– Все. – Как все? Ты же сам меня учил, что свое –

никому не отдавать. – Ну, учил, но если она уже с кем-то и любит

его, то как я могу к ней прийти? – Смотри сам, а я бы пришел, хотя бы для

того, чтобы услышать это от нее и проверить слухи. Слухи слухами, а правда – правдой.

– Может, и приду, – сказал Димка, задумав-шись на секунду.

Диспетчер объявил о начавшейся посадке на поезд.

– Ну, пока, братуха, – сказал Димка, обни мая Николая. – Не забывай, что я жду тебя в го сти… А может, сразу со мной поедешь, а?

– Да не, брат, не могу – хочу домой. – Понятно. Удачи тебе, и давай иди – не лю-

блю долгих прощаний, – сказал Димка, заходя в вагон.

***

С большим нетерпением проделав долгий путь к родным берегам, Димка в нерешительно-сти остановился перед своей квартирой и позво-нил в дверь. Его сердце громко стучало, голова кружилась.

– Кто там? – Это я, мам, – взволнованно ответил Димка.

12 13

Раздалось щелканье дверных замков, и к нему кинулась его мать, Вера Игнатьевна. Она обняла его и сквозь всхлипывания произнесла:

– Миленький! Вернулся! Димочка! Живой! Слава Богу! Ой, что ж это мы все в дверях-то? Ну проходи, мой родненький! Проходи скорее! А я только борщ сварила! Как ты вовремя, сынок, сейчас кушать будем.

Вера Игнатьевна все суетилась вокруг сына и хлопотала, собирая на стол обедать. А Димка остановился в прихожей, снял сапоги и не спеша пошел в свою комнату в конце коридора. Ничего в ней не изменилось с тех пор, как его призвали в армию: те же плакаты на стенах с изображени-ем Ван Дамма и Сталлоне, Мадонны и Брюса Ли; письменный стол по-прежнему стоял у окна, а у противоположной стены – старый скрипучий диван. На него он и бросил свой вещмешок, а сам примостился рядом, переводя дух.

– Иди обедать, Димочка, борщ тебя ждет, иди, пока горячий! Остынет! – звала мать Диму.

– Мам, я сейчас приду, посижу маленько в родной комнате.

– Хорошо, только руки помой!

***

– Такой вкусный, мам! Как давно я не ел тво-его борща!

– Ешь, ешь, не отвлекайся. Как хоть добрал-ся-то, а? Долго ли ехал?

12 13

– А что рассказывать, мам? Доехал нормаль-но, на поезде. А как Светка Рогожникова? Не вышла замуж? – сразу перешел на давно интере-сующую его тему Димка.

– Да не вышла она, хоть и слыхала, есть там у нее кто-то из этих, из новых.

– Из новых русских, что ли? – Из этих, не знаю, как их теперь и называют-

то. А ты почему спрашиваешь? Сдалась она тебе... Забудь! – сказала уже строго мать и про-должила: – Я тебе тут уже и невесту нашла, хоро-шую девочку, Настей зовут. Приходила давеча, спрашивала, когда жду тебя домой. Сходи к ней, она в третьем подъезде в нашем доме живет.

Пока Вера Игнатьевна разливалась об этой Насте, Димка продолжал думать о Светке Ро-гожниковой. О том, с кем она сейчас ходит, помнит ли об их первой любви, о страстных по-целуях, которые дарила ему в темном подъезде ее дома. О том, как все начиналось, когда они впервые встретились в пригородной электрич-ке на Финляндском вокзале, где Светина подру-га Власта чуть было все не испортила. И только случай, – вернее, Дима так считал, что это был именно судьбоносный случай, – снова свел их вместе. Хотя теперь все на свои места должно было расставить время – два года, пока он слу-жил в армии.

Пообедав, он твердо решил зайти к Свет ке, чтобы узнать, любит ли она его еще или все меж-ду ними уже кончено.

14 15

***

Резко, как всегда, позвонив в дверь два раза, Димка попятился от двери к лестнице. В этот миг он был готов убежать, но в двери щелкнул замок, дверь приоткрылась, и на Димку устави лись два темно-карих глаза. Димка чувствовал, как оста-новилось время, слышал, как громко стучит его сердце, едва сдерживал непреодоли мое желание кинуться к ней и нежно поцеловать в губы, но... То, что рассказала ему мать, сдержи вало его, и он продолжал стоять.

– Привет, – сквозь туман услышал он. – Ка-кими судьбами, давно ли прибыл? – спросила Светка. – Проходи, что стоишь как каменный?

Димка вошел в квартиру на ватных ногах, он как-то сразу, за один миг вспомнил все то, что было у него со Светкой до армии, и голова его закружилась. Немного придя в себя, он увидел перед собой уже совсем не ту девочку, с кото-рой он целовался в темном подъезде, а взрослую девушку, которую теперь стыдно было про-сто звать Светкой – только Светланой или как-нибудь еще, более ласково, более нежно. Длин-ные каштановые волосы спускались шелком на грудь, жемчужно-белые зубы делали ее улыбку еще более мягкой и страстной… Несмотря на то, что в стране так все быстро изменилось – не толь-ко стиль жизни, но и отношение к нравственно-сти, – Димка до армии не был с ней в близких отношениях. Он не спешил с этим, хотел по люб-

14 15

ви, по обоюдной любви. А если честно, то всех женщин, встречавшихся ему, он отвергал только потому, что уже давно безумно был влю блен в Свету. И вот сейчас он стоит перед ней радост-ный и огорченный, веселый и растерян ный. Как отнесется она к нему теперь, любит ли она кого-нибудь? Каковы ее планы?

– Чего стоишь, язык проглотил? – посмеива-ясь, спросила Света.

– Здравствуй, Света. Как ты поживаешь? – промямлил он. На что она прыснула и повисла у него на шее.

– Милый! Родной! Почему ты меня не пред-упредил, что вернешься? Я бы приготовила что-нибудь, – тараторила она, заводя его в комнату.

– Рассказывай, как доехал? Когда приехал? К кому уже ходил? – забрасывала его вопросами Света. – Что делать теперь будешь, куда рабо-тать пойдешь? Жениться-то не надумал на ком-нибудь, а? – хитро улыбаясь, зацепила она его.

– Да что ты, Света, я же так и… люблю тебя до сих пор, – тихо сказал он, вспомнив о словах матери о новом русском. – Только ты у меня од-на-единственная в мыслях… постоянно.

После таких слов по щекам Светы побежали слезы, она обняла его одной рукой, другой же стала расстегивать его рубашку.

– Не надо, – тихо произнес он. – Почему? Я так долго тебя ждала... – И поэтому писем мне не писала... – закон-

чил он ее фразу.

16 17

– Хоть я и не писала, но я тебя ждала и ни с кем еще не была, и не вела себя так откровенно, как сейчас с тобой. Извини, – сказала она, крас-нея, и отодвинулась на другой край дивана.

– Ты не обижайся, Светочка, я только тебя одну люблю – прогнав все подозрения, как буд-то камень с души сбросив, говорил Димка, – но хочу, чтобы это было как раньше у влюбленных и… порядочных людей. Я хочу жениться на тебе, понимаешь? Я все эти два года в армии только и мечтал о том, что когда вернусь, сделаю тебе предложение и увижу тебя в свадебной фате. Вот мои мысли, а теперь – или прости, или пойми.

Такую длинную, трогательную речь произ-нес Димка, а потом обнял ее нежно за плечи и поцеловал.

Света прижалась к нему. Так и сидели они, обнявшись, в тишине, не произнося ни слова. Они были счастливы, им было хорошо вдвоем, и казалось, что никто и ничто не может разру шить их маленький мир, но...

***

Резко зазвонил телефон, молодые люди вздрогнули.

– Я подойду, – сказала Света. Она взяла трубку и, по мере продолжения

разговора, счастливая и радостная улыбка с ее лица сползала.

16 17

– Что-то случилось? – спросил он ее и уже тверже добавил: – Расскажи!.

– Звонит мне тут один тип. Он со мной на дискотеке в клубе «Клео», что на метро Нарв-ская, познакомился, потом домой на машине подвез. Я с ним даже ни разу не целовалась, вот теперь названивает. Я его раньше уже просила не звонить мне, но он такой настырный, не от-стает от меня ни на шаг.

– А кто он такой вообще? – Да «новый русский» – ездит на мерседесе,

пальцы веером, девчонки за ним бегают, дуроч-ки. Ты только не связывайся с ним, Дим, боюсь я за тебя, а то ведь они такие крутые.

– Вся крутизна только на пальцах да в шмот-ках, а так все они трусливые и… подлые, – сказал Димка.

***

– Что-то ты, сынок, припозднился сегодня? Я уж и волноваться начала. Иди на кухню, я тебе поужинать разогрею.

– Не хочу я, мам, давай лучше спать, – сказал он и направился в свою комнату.

– Смотри, сынок, желудок-то не испорть, в армии-то, небось, не дюже кормили.

– Все нормально, мам, спокойной ночи! – Спокойной ночи, сыночек! А Димка не мог

заснуть, все ворочался в по стели, скрипя пружи-нами дивана.

18 19

«Что же это это за тип и чего он от Светы хо-чет? – думал он. – Надо с ним поговорить, уз нать, что за человек… И человек ли вообще, мо жет, просто папенькин сынок-подонок». С этими мыс-лями он и заснул, и снился ему странный сон, как будто он бежит за Светой, она его зовет, зовет, а он не может ее догнать. А потом вдруг пе ред ним обрыв, и он летит в глубокую темноту…

Димка проснулся от собственного крика. Он был весь в поту, не то от жары, не то от страха.

– Ну и сны на гражданке! Сроду в армии та-ких не видел. Тьфу ты, черт! – выругался он и пе-ревернулся на другой бок.

***

Проснулся он рано, по армейской привыч ке, в шесть утра, и лежал в ожидании крика дневаль-ного: «Третья рота, подъем!» Постепен но до него дошло, что служба уже закончилась: «Какая, к черту, рота! Я дома, дома!» Затем он вспомнил о «новом русском», и настроение его испортилось. Умывшись, позавтракав, проводив маму на рабо-ту – она работала билетершей в кинотеатре «Ху-дожественный» на Невском про спекте, – он рва-нул к Свете. Дверь открыла за спанная, с детским лицом та Светка, которую он знал до армии.

– Привет, что ты так рано? – Какая же это рань? Уже половина десято-

го. Иди умывайся, сегодня мы идем подавать за-явление в ЗАГС, ясно?

18 19

– Что ж ты так скоро-то, Димочка? Я еще со своими не говорила, а ты с матерью говорил?

– Нет еще. – Ну вот видишь… Давай сначала с родите-

лями это обсудим, а потом и в ЗАГС. – А я уже настроился, что сегодня свершит ся

моя мечта, – произнес Димка растерянно. – Ничего страшного, никуда я от тебя не де-

нусь, только давай спешить не будем, ладно? – Почему же? А зачем время тянуть, Света?

Конечно, может, ты меня не любишь... – сказал, насупившись, Димка.

– Ой, мой маленький мальчик обиделся! Ну что ты, что ты, – произнесла она ласково. – Я тебя люблю, но мне же сначала надо институт закон-чить, Димочка, а тебе на ноги встать. Кто же бу-дет кормить семью, а?

– Я, – ответил он. – Ну вот и хорошо, а потому давай торо-

питься с тобой не будем. Я – твоя, а ты – мой. – Может, ты и права, но твое незамужество,

что оно изменит? – ответил он обиженно. – Ты проводишь меня в университет? – пе-

ревела Света тему разговора. – Да, конечно… Но все-таки так хочется ско-

рее жениться на тебе! А ты в какой институт по-ступила? Я же ничего о тебе и не знаю, ты мне ведь в армию не писала.

– Я поступила в Санкт-Петербургский госу-дарственный университет культуры и искусств.

– Оба-на! Круто! И на кого ты там учишься? – На факультете менеджмента и экономики.

20 21

– И кем ты будешь работать? – Там видно будет, Димочка. Иди лучше,

включи чайник, а я пока в ванной сполоснусь, – ответила ему Света, проигнорировав его

по следнюю фразу. Они вышли из подъезда. У входа стоял ши-

карный белый Мерседес, маслянно-нахальная рожа выглядывала из-за руля.

– Ой, с кем это ты, Светочка, что за хахаль у тебя деревенский появился?

– Отвали, Сергей, мой парень из армии вер-нулся, я за него замуж выхожу!

– Что вы говорите? Он же тебе не пара, Све-точка, – все кричал Сергей из машины, продол-жая ехать за ними на медленном ходу. – Он же даже не смотрится с тобой!

Тут Димка решил ответить нахалу. Подой дя к двери мерседеса, он просто сказал:

– Слушай, парень, отстань от Светы. Она меня любит, а я ее, а тебе в другую сторону.

– Да ты, я смотрю, смелый! Ну хорошо, те-перь ты сам себя подписал – ходи теперь и огля-дывайся.

– Ах ты, «новый русский»! – сказал Димка, резко открыл дверку машины и так же резко захлопнул, уговаривая себя: «Спокойно, Дима, спокойно».

– Ишь, напугал, «герой-полицейский»! Если такой смелый, приходи сегодня в клуб, там и по-говорим, о’кей?

– Говори с собой сам, студент!

20 21

Завидев подъезжавшую маршрутку, Све-та потащила за собой Димку. Они успели в нее вскочить. Мерседес свернул в другую сторону.

– Кто тебя за язык тянул? Что ты на непри-ятности нарываешься? Здесь тебе не армия, здесь такие как ты сразу попадают в истории.

– Да ладно тебе, Свет, – ответил Димка, – все нормально, успокойся. Когда у тебя лекции кон-чаются? Я тебя встречу?

– Приходи и жди меня вон на той лавочке, – сказала она, указав пальцем, – в 17 часов.

– Я приду. – Ну пока. – Они поцеловались, и Светка по-

бежала в институт.

***

Вечером Димка ждал Сергея в клубе, хоть и говорила ему Света, чтоб он не связывался с ним – ее слова он пропустил мимо ушей, тем более что была задета его мужская гордость и самолю бие, а еще больше – он просто боялся за Свету, она же была такая чистая, милая, и любимая. Ему каза-лось, что Сергей сегодня днем своим разговором ее как-то запачкал. А этого он допу скать не хотел больше, поэтому и пошел в клуб.

Около полуночи к клубу подъехал белый мерседес, из которого вылез Сергей и еще четыре амбала. «Бить, наверное, будут», – подумал Дим-ка, хотя не трусил, в армии и не такое бывало.

– Давно ждешь? А мы – вот они.

22 23

– Вижу, не слепой, – ответил Димка. – Пойдем отойдем, а то здесь людей много. Они направились за клуб. Против него было

четверо реальных противников, Сергея он в рас-чет не брал.

– Ну чо, парень? Поговорим? – спросил его Сергей.

– Говори, – ответил Димка. – Ты парень умный, значит поймешь бы-

стро. Короче, чтоб я тебя больше со Светкой не видел, понял?

– Нет! – сказал твердо Димка. – Тогда придется тебе объяснить поподроб-

нее. Эй, Утюг! – обратился он к одному из амба-лов. – Объясни человеку.

– Сейчас, – ответил амбал и, сделав обман-ное движение рукой типа приглаживания во лос, резко нанес удар в челюсть Димки.

Почувствовав на губах вкус своей крови, Димка сквозь зубы сказал:

– Не для того я сюда из армии вернулся, чтоб такая мразь, как ты, мое лицо своими гряз ными лапами трогала.

Сплюнув кровь и подойдя к амбалу, он сде-лал сначала обманный выпад вперед в направ-лении лица Утюга, а потом кистью правой руки врезал тому, кто стоял сзади него. Следующий удар был ребром ладони по шее стоявшему спра-ва. А тот, что был слева от Димки, выхватил нож.

– Брось нож, не то плохо будет! – предупре-дил его Димка.

22 23

– Ну иди сюда, иди, мальчик, сейчас уви дим, какая у тебя кровь.

– Полегче на поворотах! Димка выбил нож ногой и левой рукой дал

нападавшему в зубы, повернувшись к Сергею. – Ну что? Теперь ты всё понял, я думаю, без

слов? Сергей втянул голову от страха в плечи, съе-

жился, как будто в ожидании удара, и, пятясь за-дом, начал отходить к своей машине.

– Мы еще встретимся, и ты пожалеешь, маль-чик! Ты просто не знаешь, на кого сейчас нарвал-ся, – сказал Сергей.

– Я ни на кого не нарвался. Света – моя де-вушка. Оставь нас в покое. Она тебя не любит.

– Нет, ты обо всем пожалеешь еще, пацан, – добавил тот со злостью, садясь в машину.

– Посмотрим, – ответил Димка. Трое других бандитов суетились около зад-

ней двери автомобиля, пытаясь засунуть в него вырубленного Димкой Утюга.

***

По дороге к дому Димка встретил своего дав-него приятеля, с которым они учились вме сте в ПТУ, Вовку Сенчукова.

– Здорово, кореш. Что с губой? – Да дома в темноте стукнулся. – С разбегу и специально, наверное, метил, а? – Кончай уже, – рассердился Димка.

24 25

– Ладно, ладно, не злись, друг…А ты дав но ли вернулся? И почему не позвонил? Мы бы тебя всей толпой встретили, – закидал его во просами Вовка. – Пойдем-ка, дружище, в кафе, посидим, выпьем чего-нибудь.

– Поздно уже, Вов, может завтра? – Ты что? Я обижусь. – Хорошо, уговорил, пошли. И приятели вошли в кафе «Золотое ведро»,

открытое кавказцами. – Ну, рассказывай, как служил, Димка? – Да нормально. – Что делать то собираешься? – Не знаю пока, работу буду искать. – Слушай, у нас в депо есть вакансия меха-

ника тепловозов и электровозов, ты же, кажется, по этой специализации шел?

– Да. – Так давай завтра приходи к нам в депо,

найдешь меня, и я тебя к мастеру отведу. – Спасибо, Вовчик. – Что желаете, молодые люди? – обратилась

к ним официантка. – Водки мне двести грамм и огурец, лучше

два, – заказал Вовка, – ты что будешь? – Мне чай, – заказал Димка. – Минуточку, мальчики. Официантка ушла. – Дождалась ли тебя Светка? Ты же с ней, я

помню, до армии гулял. – Да, женюсь я на ней скоро. – Ну, поздравляю! И, мне кажется, это дело,

да и твой дембель надо бы обмыть завтра на дис-

24 25

котеке в клубе, там сейчас все городские собира-ются.

– Посмотрим, у меня с финансами пока трудности.

– Э, обижаешь, друган, я угощаю, потом со-чтемся.

– Ну хорошо – ты же ведь не отстанешь. – Вот-вот, ты это правильно понял, ну тог-

да, значит, договорились: завтра в 12 часов ночи встречаемся в клубе.

– О’кей. Счастливо, Вовка, ты меня извини, я пойду – мама ждет, из армии вернулся, она со-скучилась, а я и дома-то не сижу. Да, кстати, ты не знаешь, кто такой Сергей, он на белом Мерсе ездит?

– А, это «шестерка» у местных авторитетов, он травку продает и кислоту. А ты его, навер ное, недавно и видел? – догадался Вовка.

– Да наехал он на меня сегодня, сказал, чтоб я со Светой не дружил. Ну не буду тебя грузить своими проблемами, ты лучше мне скажи, Ро-зенштейн по старому адресу живет?

– А, Батька, что ли? Ну, конечно, где ж ему еще жить! А ты что, в гости собрался, что ли?

– Да вот думаю зайти, посоветоваться завтра с утра.

– Да с утра не надо, он сейчас квасит посто-янно, лучше где-то около часа дня – как раз бу-дет похмеляться. Я видел его в нашем ресторане «Поплавке», он с кем то там бухает сегодня.

– Ну хорошо. Спасибо, братан. Пойду я, а то поздно уже.

26 27

– Счастливо, Диман! Загляни как-нибудь в депо, пока вакансия есть, не забудь.

– Постараюсь, до встречи в клубе, – ответил Димка, выходя из кафе. «Так, чтобы хоть знать, с кем я имею дело, и быть готовым ко всему, мне непременно надо встретиться с Розенштейном, и как раз лучше около обеда, как посоветовал Вов-ка, чтоб потом сразу к Свете в институт зай ти», – рассуждал он.

***

Придя домой около часу ночи, он увидел и обалдел: за кухонным столом сидели его мать и Света, обе как снег белые и молчаливые.

– Ой, да что ж это ты, паразит, делаешь? – обрушилась на него мать. – Мы тебя уже битый час ждем, я уж и больницы хотела обзванивать!

– Да что ты, мам, все в порядке. Я просто Вов-ку Сенчукова встретил, ну и посидели мы с ним в кафе, пива попили.

– А чтой-то у тебя с губой, Димочка? Уж не подрался ли ты, а?

– Нет, мам, я в подъезде стукнулся. Темно там. – Ох, а сильно то как? – говорила мать, раз-

глядывая его лицо. – Дайте я, – сказала Света и, намочив носо-

вой платок, стала стирать размазанную запек-шуюся кровь с его разбитой губы.

– Эх, а врать-то ты так и не умеешь, от тебя же не пахнет совсем. Какое пиво? Лучше б ска-

26 27

зал, что кофе попить зашли, да и то не поверила бы. Что я, Сенчукова не знаю? Он кроме водки ничего в рот и не берет. Ну, ладно. Давайте пить чай, – уже более мягко сказала мать.

– Ой! Дима, ну зачем ты на эти разборки ходил? – сказала Света тихо, чтоб не услышала Димкина мать. – Я же так сильно боюсь за тебя!

– Ну ладно, милые вы мои, – обратился Дим-ка к обеим, – здесь я. И живой и целый, а тебе, кстати, Света, уже пора спать – тебе так не кажет-ся? Да? Вовка Сенчуков пригласил нас на диско-теку в субботу в двенадцать ночи, обмыть мой дембель, пойдем?

– Хорошо, давай пойдем, я давно его не ви-дела, хоть и живем в одном доме. Да и время как лететь-то стало – когда ждали тебя, так минуты долго тянулись, а сейчас полтретьего ночи, мне уж и домой пора. Пойду я, – сказала Света.

– Не пущу обоих, – сказала Вера Игнатьев-на, – куда в такую темень, не хватало, чтоб с вами что-нибудь случилось еще, оставайтесь оба, сей-час позвоню, предупрежу родителей Светы, чтоб не волновались, и постелю ей на диване в зале, а ты спи у себя.

– Конечно, мама, – согласился Димка.

***

– Здорово, Чичен, – сказал Сергей, зайдя в ночной бар. – Как дела? Мне двойной кофе с ко-ньяком, – бросил он бармену.

28 29

– Да нэплохо, потыхоньку, – ответил Чичен. – А ты-то как, проблэмы есть? – Да не то чтобы проблема, Чичен, просто

хахаль появился у моей девчонки, настырный такой, Утюгу сегодня в лоб дал, прикинь?

– А может, пэрэтынуть его на нашу сторону, а? К нам в группу? – спросил Чичен.

– Не потянет, Чичен. Он не из слабых, четве-рых не испугался. Просто я думаю, может, под-ставить его, пусть посидит, подумает о своем не-достойном поведении, – с хохотом сказал Сергей.

– Ну и подлый же ты, – процедил сквозь зубы Чичен, – но этот парень подорвал автори-тет Утюга, а Утюг – кореш мой, мы еще с ним на зоне скорешились, поэтому он не на Утюга на-рвался, а на меня, я за своих глотку рэжу!

– Вот это дело! А если мне поможешь, пять кусков дам тебе.

– Ты, наверное, забыл, с кем ты говоришь, сынок, – прошипел зло Чичен, схватив при этом левой рукой Сергея за грудки, – я в дэньгах не нуждаюсь, фильтруй базар, понял? А то пры-дется отвечать за слова. И я не посмотрю, что у тебя твой папа крышу имеет.

– Ой, да что ты? Что ты, Чичен? Я просто пошу-тил, я же знаю, что у тебя и так все есть, что для тебя эти пять кусков? Не деньги они для тебя. Извини.

– Вот так, – произнес Чичен растянуто, – ты мне лучше адрес его подгони и где подруга его живет.

– Хорошо, Чичен, ты только девку не тро гай. Ладно?

– Разбэремся, – сухо ответил тот.

28 29

***

Подходя к своему дому, Димка увидел око-ло подъезда машину и тревожное предчувствие обо жгло его. Уже почти зайдя в подъезд, Дим-ка ус лышал сзади голос, обращавшийся явно к нему:

– Э, братышка, подойди-ка сюда, – сказал Димке Чичен, не выходя из машины.

– Это вы меня зовете? – спросил Димка, обер-нувшись.

– Да, да, тебя. – Зачем? – Эй, да. Да ты не бойся, ты же смелый па рень. – Какой есть, – ответил Димка. – Ну вот и хорошо. Ты, короче, пацан, моего

кореша зачем вырубил? Я с ним на зоне срок мо-тал. Утюг – кореш мне.

– Если бы я первым не начал, то они бы меня вчетвером совсем покалечили, я защищался.

– Э, ты, короче, братышка, не понял? Ты ав-торитет Утюга подорвал перед братвой, теперь так сделаем, да? Отстегнешь пять кусков за Утю-га зелеными и гуляй, либо... сам понимаешь, – произнес Чичен и сделал знак пальцем правой руки у горла.

– Знаю, не дурак, – ответил Димка. – Ну, значит, и договорились. Лаве прине-

сешь через 3 дня, в субботу в 12 ночи на дискоте-ку в клуб «Клео».

На том они и разошлись.

30 31

Димка просто не знал, как выбраться из соз-давшегося положения. Выход был: либо деньги, либо драться, либо сделать так как ему посове-тует Батька, к которому он собирался завтра зай-ти. Он выбрал последнее.

***

– Что-то ты, сына, такой измученный, неве-селый, может, стряслось что-то? Не заболел ли ты, а? Может, температура у тебя? – закидала во-просами Димку мать.

– Все нормально, я просто не выспался, мам, – ответил Димка.

После завтрака Димка пошел, как сказал ма-тери, к Вовке Сенчукову на работу в депо. А на самом деле он направился к школьному другу своего погибшего отца, который пользовался не-малым авторитетом среди городской братвы, к Батьке – Константину Эдуардовичу Розенштей-ну, в надежде получить дельный совет и какую-нибудь информацию о Сергее и его окружении.

***

Погуляв немного по городу до половины первого дня, Димка решил, что настало время идти к Розенштейну. Войдя в подъезд дома, где жил Розенштейн, и поднявшись на четвертый этаж, Димка позвонил в дверь. Позвонив еще раз и не дождавшись, когда ему откроют, он толкнул

30 31

дверь плечом. Дверь легко поддалась. То, что он увидел, его поразило: на стуле с по лиэтиленовым пакетом на голове в неестествен ной позе сидел Константин Эдуардович. Подой дя ближе, Дим-ка увидел вывалившийся изо рта трупа язык.

Розенштейн был мертв. Димка коснулся руки трупа – тело было еще теплым. Послышал-ся вой милицейской сирены.

– Ну прямо, как в кино, – подумал Димка и бросился вон из квартиры на последний этаж. Но там оказался закрытым люк, выходивший на крышу.

Мысли в голове путались, пот струился по лицу. Димка явственно вспоминал – где еще, кроме как на ручке входной двери и звонка, он оставил свои отпечатки пальцев? Кажется, боль-ше нигде, но и это ему облегчения не принесло. Вверх по лестнице уже бежали люди. «Если что-то и надо делать, то быстро», – подумал Димка.

Он поднялся на пролет выше, резко позво-нил в первую попавшуюся дверь. Дверь открыл ребенок – мальчик лет восьми.

– А вы кто? А мамы дома нет. – А я телефонист, телефоны проверяю. – Неправда, телефонистам морды не бьют,

это у слесарей всегда синяки, – сказал малыш, – вы как в кино, наверное, грабить пришли.

– Нет, мальчик, но ты в чем-то прав, я дей-ствительно в кино сейчас про бандитов снима-юсь, и, короче, если ты меня пустишь, то я по-прошу режиссера, чтобы тебя взяли сниматься в рекламных роликах.

32 33

В квартиру Розенштейна уже входили люди, когда Димка закрывал за собой дверь. «Фу, – пе-ревел он дух, – вроде пронесло», – сказал он, вы-тирая пот со лба рукавом рубахи.

– И как тебя, малыш, зовут? – Петя. – А скоро мама твоя с работы придет? – Да должна скоро прийти, а что за кино там

снимают, посмотреть можно? – Да вроде «Бандитский Петербург»,– ска зал

Димка первое, что пришло ему в голову. – Пока выходить нельзя, там бегают банди-

ты, меня ищут. В дверь позвонили. Димка, вздрогнув, уже

подумал, что малыш, резко метнувшийся к две-ри, ее откроет, но каково же было его удивление, когда мальчик сказал, что дома он один и мама скоро придет, а ключа открыть дверь у него нет.

«Ну что за талантливая молодежь пошла! – восхитился он пареньком. – Просто прирожден-ный артист».

– Вот, кажется, один дубль уже отсняли: бан-диты меня не нашли и уехали. Спасибо тебе, ма-лыш, – сказал Димка.

– Я не малыш. Меня Петей зовут, – обижен но пробормотал мальчик.

– Ну да ладно, Петя, я о тебе обязательно скажу нашему режиссеру, а теперь мне пора, счастливо, – говорил Димка, подходя к двери.

– До свидания, дяденька-артист, – ответил мальчик.

32 33

Выйдя на лестничную площадку, Димка прислушался. Тишина.

– Прямо как в гробу. Тьфу ты, черт, – вы-ругался он.

Он медленно и осторожно спускался вниз по лестнице, когда выше этажом на лестничной клетке, где находилась квартира Розенштейна, открылась дверь и послышались голоса:

– Да, да, хорошо, товарищ следователь. Мы вам обязательно позвоним, если кого-нибудь увидим.

– Да, вы, пожайлуста, посматривайте в гла-зок вашей двери почаще, так как важны всякие мелочи, детали, и сразу звоните мне, вот моя ви-зитка: Кузнецов Виктор Николаевич, старший следователь прокуратуры.

Нервы у Димки сдали, и он бросился вниз, перескакивая через две ступеньки.

– Остановитесь, милиция! – закричал, заме-тив бегущего Димку, следователь.

Димка спрятался за дверью подъезда. Сле-дователь не заметил его там и, выбежав на ули-цу, устремился за только что отъехавшей от дома машиной. Димка, не теряя больше време ни, бро-сился бежать в другую сторону – и вовре мя, так как машина, за которой бежал следова тель, оста-новилась.

34 35

***

– Так, Петров, – обратился следователь Куз-нецов к своему стажеру, – когда я уходил от сосе-дей убитого Розенштейна, внизу на лестничной клетке кто-то был, и мне кажется, что он бежал именно от нас. Почему-то мне кажется, что этот кто-то имеет какое-то отношение к убитому Ро-зенштейну. Поручаю тебе обойти всех жильцов этого подъезда. Сдается мне, что этот «кто-то» находился в квартире убитого до нашего приез-да, и так как выход на крышу закрыт, то он, на-верное, вошел к кому-то в квартиру под каким-либо предлогом и там прятался от нас. И так как это у него прошло тихо и никаких звонков от граждан нам нет, следовательно, его впустил к себе ребенок или престарелый человек, хотя баб-ки сейчас очень робкие, недоверчивые, да и дети тоже, вон сколько фильмов, да и в новостях что показывают! Ну, взять показания и установить это я поручаю тебе. Действуй, Петров, тебя ждут великие дела!» – закончил свои размышления вслух следователь, перековеркав знаменитую фразу: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!»

***

– Здравствуйте, извините, пожалуйста, вас из милиции беспокоят.

34 35

Дверь квартиры № 16 на четвертом этаже приоткрылась, и на опера уставилась совсем дряхлая старуха.

– Извините бабушка, я из милиции, вот мое удостоверение. Я хочу задать вам один вопрос: не заходил ли к вам кто-то сегодня днем, около двенадцати часов, под видом телемастера, по-чтальона или телефониста?

– Ой, нет, мил человек, но вот к Лене Кучи-ной, что в пятнадцатой квартире живет, вернее, к ее сыну – она на работе была – сегодня какой то не то телефонист, не то артист заходил, ему еще ее сын Петька дверь открывал.

– Спасибо вам огромное, бабушка. А откуда вы об этом знаете?

– Да об этом уж весь подъезд знает, тут же снимают сериал про бандитский Петербург, ре-жиссер обещал ее сына в кино снять, – ответила старуха, закрыв дверь.

«Ничего себе, – подумал Петров, почесав рукой голову, – тут кино снимают, оказывается, «Бандитский Петербург», – удивился он. – Хотя странно: почему мы не знали об этом, когда были тут недавно? Не было здесь ни съемочной группы, ни людей, ни зевак, ни сотрудников милиции, следящих за порядком. Странно…» – продолжал думать он.

Опер Петров позвонил в соседнюю дверь, в квартиру № 15.

– Кто там?

36 37

– Здравствуйте. Откройте пожайлуста, это из милиции. Вот мое удостоверение, – ответил Пет-ров, поднеся удостоверение к глазку двери.

Раздалось щелканье дверного замка, и дверь приоткрылась.

– Можно пройти? – спросил Петров, рассма-тривая сквозь щель двери хозяйку.

– Да, да, конечно, – ответила та, закрывая и снова открывая дверь, сняв дверную цепочку. – Проходите на кухню, в комнате сын игрушки раскидал, а собирать не хочет.

– Спасибо, я вас долго не потревожу, дело вот в чем…

– Это с убийством соседа, что внизу живет, Розенштейна, связано? – перебила его хозяйка.

– Да, я хотел бы знать, это очень важно для следствия, не заходил ли к вам сегодня днем кто-нибудь?

– Да, был мужчина. Или, вернее, молодой па-рень. Эй, Петя, иди-ка сюда. Мальчик подошел.

– Расскажи дяде милиционеру, кто к тебе се-годня приходил.

– Да, – сказал мальчик, не отрываясь от сво ей игрушки и отрывая от нее колеса. – А зачем здесь милиционер, мама? Здесь кино сегодня днем снимали, и ко мне дядя актер заходил. Он сказал, что от бандитов прячется и что внизу кино сни-мают – его ищут, ну, я его и пустил. Он обещал меня в рекламных роликах посни мать.

– А как он выглядел, ты не мог бы его опи сать? – А зачем? Это же дядя артист был! – сказал

мальчик.

36 37

– Может, это и не артист был, а преступник, – сказал опер Петров. – И он тебя обманул,

что бы ты его впустил в квартиру. – Да не может быть! Он такой был добрый и

меня в кино хотел взять сниматься. – Расскажи, Петя, дядя ждет, – сказала мать. – Как он выглядел? – Нет ли этого артиста на вот этих фотогра-

фиях? – спросил Петров, раскладывая фото на столе.

Мальчик внимательно посмотрел на них и никого не узнал, но добавил:

– Ну, он молодой такой: темные волосы, даже усы еще не растут, в белой рубашке был и в черных брюках. Посидел у меня, пока банди ты внизу его искали. У него еще губа была раз бита.

– Милиция его искала, а не бандиты. Хо-рошо, что все хорошо кончилось и он просто спокойно ушел от вас. А где была губа разбита, покажи-ка на мне,– попросил Петров, собрав фото со стола.

– Здесь! – ткнул пальцем в левый уголок нижней губы малыш.

– Спасибо, маленький, – сказал Петров, по-гладив мальчика по голове.

– Ой, вы не пугайте меня! – воскликнула мать Пети.

– Дверь пусть ваш мальчик никому не от-крывает. И вообще: почему он не в садике?

– Да мы из другого города недавно перееха-ли, и я еще не успела его оформить.

– А как вас, простите, зовут? – спросил Пе тров.

38 39

– Лена. Лена Кучина. Ой, Елена Петровна Кучина, – произнесла она, смутившись.

– Вы замужем? – Нет, мой муж нас бросил, когда Пете два ме-

сяца было. Ушел к другой, – добавила она тише. – Да он просто был дурак, если ушел от та-

кой женщины, как вы, от такой красавицы! – Ну что вы, что вы! Вы меня в краску прямо

вогнали. – Извините, но вы и вправду очень привле-

кательная женщина. – Спасибо, – ответила Лена в полном смуще-

нии. – Сейчас, Леночка, – можно я вас так назы вать

буду? Спасибо, – не дождавшись разреше ния от нее, сказал Петров. – Я возьму у вас пока зания. Потом я вам позвоню. Какой у вас, кстати, номер?

Лена робко и все еще смущаясь, назвала но мер. – Спасибо, я вам обязательно позвоню и не

только по долгу службы. До свидания. – До свидания, – сказала Лена. – До свидания, дядя-милиционер! Прихо-

дите еще! – закричал из коридора Петя. – Пока, малыш, увидимся! – крикнул в ответ

Петров из темноты, спускаясь к выходу.

***

«Так, – рассуждал Димка по дороге домой, – Розенштейна убрали. За что – это еще во-

прос. Но как получилось так, что я чуть было не

38 39

влип? О моем приходе к Розенштейну знал толь-ко Вовка Сенчуков, стало быть, это он меня сдал. Почему? Какую цель он преследовал?. Черт меня побери, действительно, за те два года, пока я был в армии, весь город стал аб солютно другим – бандитским. У меня плохое предчувствие, какая-то тревога на душе. В этот раз все будет очень не просто. Ладно, Вова, Бог тебе судья!»

Рассуждения Димки прервал голос Чичена, который сидел в поджидавшей Димку машине:

– Э, братышка, ты не забыл там ничего? – сказал он, высунувшись в окно.

– Да не забыл я, не забыл, отстань, – раздра-женно ответил Димка, – продолжая идти к подъ-езду в и занятый своими мыслями.

– Э, да ты чо, короче?! Зубы скалишь, падла, за грубость лаве прынэсошь завтра, понал? В то же время, а не то... – и Чичен опять сделал дви-жение рукой по своей шее.

Димке хотелось дать в зубы этому гаду, но он сдержался.

– Еще не время, – сказал он вслух. – Э, чо ты там нэсешь, а? Тэпер всо – лаве

прынэсошь сэгодна, ты мэна понал? – Да пошел ты. ... – выругался Димка. Тут Чичен выскочил из машины и выхва-

тил нож, которым попытался задеть Димку. Но хо рошая реакция Димки спасла его от смерти – он увернулся и только на левой щеке осталась глубо кая рана. Димка схватился за щеку левой рукой, и сразу рукав белой рубашки стал крас-ным от кро ви, кровь капала на асфальт. В глазах

40 41

у него по темнело от боли и гнева и, поддавшись сильному искушению, Димка потерял контроль над собой.

– Ну, ты нарвался сам, – сказал Димка и по-шел в рукопашную. Чичен отлично отбивал все его удары, но вертушку с левой ноги он все же пропустил – и упал.

– Умри, сука! – воскликнул Димка, призем-лившись ему на шею ногами. Чичен глубоко вы-дохнул и замолчал.

– Эй, эй, что с тобой, ты в порядке? – закри-чал Димка, тряся его за плечо. Он послушал его пульс – пульса не было. Чичен не дышал.

«Убегать я не стану, – говорил себе Димка, – я защищался, и меня оправдают», – думал он. Но он не брал в расчет время, в которое попал, при-дя оттуда, где – словами песни Розенбаума – «и друг есть, и враг». На войне все проще, все яснее, чем на гражданке.

– Алло, милиция? Я убил человека у дома 121, Обводный канал. Приезжайте, – и твердо до-бавил: – Я буду вас ждать.

***

– Алло, Виктор Николаевич, – сказал в труб-ку дежурный, – только что звонил какой-то су-масшедший парень. Он сообщил, что убил кого-то на Обводном канале у дома 121. Может, это за-поздалая первоапрельская шутка?

40 41

– Известите эксперта Михайлова, – никак не прореагировал на шутливый голос дежурно-го Кузнецов, – и Петрова, пусть они ждут меня в машине, я спускаюсь. Да и вызовите скорую – грустно добавил он, жалея о недопитом им кофе.

– Петрова нет, он в районе первого убий ства сегодня, – ответил дежурный.

– А, кует железо, не отходя от кассы. Моло-дец Петров.

– Что-что? – Да это я так, мысли вслух, спасибо. Тогда

едем без Петрова. – Ну что за чертовщина происходит в этом

районе? За сутки целых два убийства! – с горе-чью произнес следователь и добавил, – и кофе мой теперь остынет.

***

Скорая подъехала через пять минут, мили-ция через двадцать пять. Судебно-медицинский эксперт, переговорив о чем-то с врачом скорой помощи и осмотрев Чичена, констатировал смерть. Димка все это время находился поблизо-сти, ему была оказана первая помощь – останов-лена кровь, наложена повязка.

– Это Вы сообщили об убийстве? – Да. Это я звонил в милицию и, по всей ве-

роятности, я его убил, – ответил Димка. – Меня зовут Кузнецов Виктор Николаевич.

Я старший следователь прокуратуры Адмирал-

42 43

тейского района. Думаю, что нам с вами есть о чем поговорить. Вы, наверное, мне захотите что-то рассказать? – спросил следователь Димку и, взяв его под руку, повел к машине.

***

– Я хочу сказать, что я защищался от ножа, которым мне этот парень щеку порезал, и я не хотел, чтобы он умер, хотя таким нет места на земле, – сказал Димка.

– Да откуда тебе знать кому есть, а кому нет места на земле? И разве ты вправе решать – кому жить, а кому умереть? – спрашивал в ответ его следователь. – Ну ладно, хватит лирики. Па спорт с собой?

– Военный билет только, – ответил Димка. – Что, дембель не отгулял еще? – Да, позавчера только пришел из армии. – Где служил-то? – В морпехе на Дальнем Востоке. – А, сильные войска, – с уважением сказал

следователь. Взяв военный билет, следователь все равно

вслух спросил его фамилию, имя, отчество. – Степанов Дмитрий Михайлович, 1977 года

рождения.... Пока Димка, как автомат, называл свои ан-

кетные данные, он думал о своей, горем убитой, маме и своей Свете. Теперь его жизнь поломана, если ему не удастся доказать само оборону. И ему

42 43

нужен сейчас опытный недо рогой адвокат, а та-ких практически в наше время уже нет.

– Ну, рассказывай, что произошло, – пред-ложил ему следователь, – только не ври.

Димка рассказал о том, как он встретил Свет-ку, с которой дружил до армии, и как силь но они любят друг друга, как хотели поженить ся. О том, как наехал Сергей на Свету и угрожал ему. Он рассказал обо всем, ничего не скрывая, за исклю-чением своего визита к Розенштейну.

– Распишись здесь и здесь, – сказал следова-тель, указывая ручкой место в протоколе допро-са подозреваемого.

– Так, все. Теперь, до выяснения всех обстоя-тельств дела, учитывая, что ты пока еще подо-зреваемый, и чтобы ты никуда не делся, в каче-стве меры пресечения я возьму тебя под стражу. Ты хороший парень, но „Dura lex sed lex” – закон суров, но закон, – сказал следователь Кузнецов.

– Если версия самообороны нами подтвер-дится, то скоро пойдешь домой.

– Виктор Николаевич, сегодня вами был об-наружен труп Розенштейна...

– Да, а откуда ты знаешь? – перебил его Куз-нецов.

– Я был тем неизвестным, за кем вы гнались сегодня.

– Так! А чем ты докажешь? Эту новость уже весь город знает.

– А вы спросите в квартире выше этажом, ка-жется, в 15-ой. Мне мальчик дверь открыл. Ну, а

44 45

мальчик меня еще за бандита принял, да я ему сказал, что, мол, я артист и внизу кино снимают.

– Оригинальный выход. Действительно, та-кого в кино еще не показывали, – одновременно удивился и восхитился следователь. – Ну, это мы скоро проверим. Мой сотрудник сейчас там оп-рос проводит.

Вызвав дежурного, следователь распорядил-ся проводить Димку в камеру предварительного задержания.

– Виктор Николаевич, – обратился к следо-вателю Димка, – можно, я маме позвоню? Она ведь волнуется.

– Валяй, только недолго. Димка набрал свой номер и услышал в труб-

ке взволнованный голос мамы. Вера Игна тьевна явно уже давно лила слезы, ее голос был тому до-казательством.

– Дима, Дима! Это ты? – кричала она в труб ку. – Да, это я, мама. Мама, ты не волнуйся, –

старался он говорить кратко, – я сейчас в мили-ции за драку. Я защищался. Ты же знаешь: сам я на рожон, да и так просто, не лезу.

В ответ он слышал только всхлипывания, ко-торые переросли в плач, и Димка положил трубку.

***

– Привет, Петров. Новость слышал? – Какую? – А Чичена вчера один парень убил.

44 45

– Кого, Чичена? – удивился Петров. – Не мо-жет быть! Он же бригадир местной группи ровки.

– Да вот, нашелся и на него «герой». Правда, закон для всех один. Жалко парня, – сказал де-журный отделения милиции.

– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – на чал с обычных слов свое трудовое утро Петров, – раз-решите войти?

– А, это ты, пропащая душа! Ну, входи, вхо-ди. Пока тебя не было вчера, один парень, Сте-панов Дмитрий, убил Чичена, представляешь? Потом сам же вызвал милицию, дождался нас на месте происшествия. Ты удивлен? – Вот, – про-должал следователь, – удивлен и я. Другой в наше время смылся бы сразу, а он нет. Знаешь, я ему верю. Еще он утверждает, что это именно он вчера был в квартире Розенштейна.

– А как он выглядит? Он не светлый, высо-кий такой, еще у него губа случайно не разбита нижняя?

– Да у него не только губа, но и щека распо-лосована. Что, есть кому этого парня опознать?

– Да, мальчик в квартире № 15 вчера мне именно так описал непрошенного гостя. Только со щекой все было у незнакомца нормально.

– Ты уверен? – Да это не я уверен, а мальчик. – Хорошо, для соблюдения процессуально го

порядка ведения расследования дела, назна чим опознание, – сказал следователь, – вызови их на завтра, на 16 часов. Хотя я уже знаю, что слова

46 47

Степанова Дмитрия по факту нахождения им вчера в квартире Розенштейна подтвердятся.

***

– Утюг, твоего кента вырубили, прикинь? – сказал Илья Ваитовский, по кличке Чемодан, по-дойдя к Утюгу, пьющему кофе в углу бара.

– Кто? – Да тот пацан, который тебя отмочил, пом-

нишь? У клуба. – А, сука та, что ли, я его попишу теперь! – Поздно, он сейчас в обезъяннике сидит.

Скоро его отпустят, Чичен с ножом на парня ки-дался… за тебя хотел отомстить ему, ну а он вро-де из армии только что пришел, ну и про пустил Чичен один удар, и вот… Все и закон чилось.

– Ничего еще не закончилось, – угрюмо от-ветил Утюг, – все только начинается. – Ну, если что, мы его и на нарах достанем, – сказал Чемо-дан, – у твоего кента Сереги Лит винова там рабо-тает знакомый мент, ему пла тят за информацию. У этого пацана еще дев чонка есть, Серега в нее втюрился, так что имей в виду.

– Да, но если это баба Сереги, то зачем ее мне трогать?

– Ну, еще она не совсем его баба – он только ее трахнуть хочет, а пацан тот ее реально любит, она его из армии ждала все два года и вроде как замуж за него собирается. Этот пацан сам же тог-

46 47

да и сказал все Сергею, я тогда в тачке сидел с ним и все слышал.

– Спасибо, Чемодан, – сказал Утюг, – с меня магарыч. А зачем ты мне бабу эту сдаешь? Она то тут при чем?

– Она ни при чем. При чем тот. Кто убил тво-его кореша. По-моему – это как раз то, что нам нужно, чтобы наказать этого пацана, нака зав не его, а его телку, которую он любит.

– А, я понял, о чем ты, – сказал Утюг, почесав огромной ручищей затылок, – ну и подлый же ты.

– Умный, а не подлый, – ответил Илья. – Да слишком умный, даже нет – ты хитро-

жопый. Простому человеку до такого не доду-маться.

– Сочтемся, – ответил Чемодан. – Не, я не буду с тобой счеты сводить, по-

шел ты на хер. Но… хотя… с бабой той… – это мысль неплохая, – сказал Утюг вслух, допивая свой кофе.

***

– Привет, Витя, – поздоровался эксперт Ми-хайлов, – тут вот из морга пришло заключение по факту осмотра трупа Чичена.

Кузнецов взял в руки заключение, после ко-роткой паузы недовольно сказал вслух:

– Это все меняет: теперь ясно, что убийство Чичена – не что иное, как умышленное убий ство, совершенное при превышении пределов необхо-

48 49

димой обороны. Спасибо, Миша, – ска зал он экс-перту и, не глядя на него, добавил, – в 18-00 налью.

***

– Здорово, Серега, – поздоровался Чемодан с вошедшим в кафе «Золотое ведро» Сергеем, – слыхал новость: Чичена твой пацан замочил?

– Да эта новость уже весь город облетела, он же авторитета грохнул. Теперь ему даже на зоне крышка.

– Короче, Утюг хочет отомстить – на его бабе отыграться, ну, поиметь ее всей братвой сразу. Ты же сам ее давно хочешь. Вовка позвал вчера этого пацана и деваху с собой на дискотеку се-годня, вот там мы ее и трахнем. А я за ней Влас-ту с Утюгом на тачке зашлю, чтоб запомнил да в темноте не перепутал, кого трахать, – цинично пошутил, громко рассмеявшись от сказанного, его собеседник.

У Сергея от услышанного пересохло во рту, но возразить он не смог из-за своей поганой тру-сости – он просто промолчал.

***

– Здравствуйте, а Света дома? – спросила Власта Константина Степановича, открывшего на звонок дверь.

– А, Власта, привет, проходи! А я тут на дис-котеку собираюсь, – скороговоркой проговори-

48 49

ла Света за спиной отца. – Сенчуков Вовка Диму вчера встретил и позвал обмыть его дембель, да и просто встретиться, поболтать. Да ты подожди меня у двери, я уже почти готова. Сейчас только бигуди сниму.

– Мама, я ушла, – сказала Света, направля ясь к выходу из квартиры.

Девушки вышли из подъезда, у входа кото-рого их ждала машина.

– Нас кто-то повезет? – спросила Света. – Да, это моего брата друг, Илья, по пути

едет и нас завезет, садись, не бойся. Стекла бежевых «Жигулей» шестерки были

тонированными, и разглядеть кого-то еще в машине было невозможно, особенно вечером. Дверь открылась, Света села на заднее сидение машины и только в салоне увидела, что рядом с ней сидит огромный парень. Власта села вперед со словами «Едем, Илья!», и «Жигули» трону-лись с места.

– Давайте за моим Димой заедем, а потом на денс пойдем, – попросила Света ребят.

– Да что ты, Света! Давай заедем, посмо трим, что и кто там есть, место займем, а потом уж за ним. Он же совсем в другой стороне живет.

– Да, девахи, сначала на денс, потом куда угодно, – сказал сосед Светы и ей показалось, что даже в полумраке глаза его злобно блеснули. По спине Светы пробежали мурашки.

А в этот момент Вера Игнатьевна, мать Дим-ки Степанова, набирала номер телефона Светы Рогожниковой.

50 51

– Алло, – сказала она в трубку, – здравствуй-те, Елена Михайловна, – и сразу начала, – горе у меня, Елена Михайловна.

– Что, что-то случилось, Вера Игнатьевна? – Да, Дима мой подрался, как я поняла, а тот

человек из этих нерусских, он к Диме на улице пристал и с ножом бросался на него, а Димочка-то мой из армии позавчера вернулся. Посадят те-перь его.

В трубке раздавались рыдания. – Да еще я хотела вас предупредить, слухи

уже ходят по городу, что из-за Светы это произо-шло, так что вы бы ее не отпускали вечерами, всякое может случиться, не дай Бог, конечно же.

– Ой, а она с Властой на дискотеку ушла. Я знаю, что дочка вместе с Димой сегодня собира-лась пойти в клуб. Но она не знает о случившем-ся и будет его там ждать.

– Давно? – Нет, минут пять назад. – В клуб? – Да, в клуб. – Ой, не надо бы ей никуда ходить-то, пока

это все не улеглось, что-то тревожно у меня на душе.

– Не пугайте вы меня, Вера Игнатьевна, Вла-ста ее школьная подруга, они вместе с первого класса, хорошая девочка, из хорошей семьи.

– Ну, дай то Бог. До свидания, Елена Михай-ловна.

– До свидания, Вера Игнатьевна, крепитесь, вашего сына оправдают.

50 51

Но Вера Игнатьевна, не дослушав всего, уже положила трубку и осталась одна наедине со сво-им горем.

– Костя, одевайся, поедем в клуб за Светой, – сказала Елена Михайловна своему мужу и доба-вила чуть тише, – Димка-то Степанов человека убил, как бы чего со Светой не стряслось. Всегда говорила, что не пара он нашей Свете. Рабсила!

– так всегда она называла за глаза Димку и та ких, как он, простых людей.

***

– Ладно, Власта, место заняли, вы сидите, а я за Димой пойду, – сказала Света, вставая из-за столика.

– Ну, вот еще, – возмутилась Власта и задер-жала подругу за руку, – подожди, я вот Сенчуко-ва видела здесь, значит, и Димка скоро появится.

– Слушай, ну мне это… надо в комнату для девочек, – сказала Света, посмотрев искоса на хмурого Илью. – Пошли со мной.

– Ну ладно, пойдем. Мальчики, вы тут по-сидите, а мы сейчас вернемся, – добавила Власта, вставая со стула.

При этих словах Чемодан встал: – Мне надо позвонить. После чего он вышел из-за столика и по шел

вглубь зала. Утюг остался сидеть за столи ком. Чемодан прошел во второй зал дискотеки, в ко-тором он нашел всех ночных завсегдатаев – го-

52 53

родскую братву. Дискотеку они облюбовали дав-но, как легальное место встреч для обсуж дения своих дел. Здесь сегодня были почти все, кроме Сергея Литвинова.

– Ну, пошли, чего ты так вдруг засуетилась? – спросила ее Власта. Власта встала со стула,

взя ла Свету за руку и они направились к дамс-кой комнате.

– Да беспокойство у меня какое-то, – ответи-ла Света. – Этот второй, здоровый детина, даже не сказал, как его зовут. Сидит, молчит, на меня как-то странно смотрит. От его взгляда у меня аж муражки по спине бегают. Жуткий какой-то тип. Ты его давно знаешь?

– Да если честно, я его раньше видела в клу-бе, а так лично с ним не знакома, но судя по тому, что он с Сергеем Литвиновым тусует, значит, их что-то связывает еще помимо просто общения.

– А чья машина, на которой нас сюда при-везли?

– Ну, не Ильи, это уж точно. Я думаю, этого здорового.

– Может, давай уйдем отсюда? – спросила Света.

– Да ладно тебе паниковать, подружка, – успокойся, вечер только начался, скоро Димка твой придет, я его тоже сильно хочу увидеть, по-говорить с ним, как он там служил, каким стал, все-таки мы с тобой с ним вместе познакоми лись, я не права?

– Права. Ну ладно. Ладно. Как скажешь. Да-вай останемся.

52 53

Девушки, посетили дамскую комнтау. Све-та вышла первой. Власты все еще не было. «На-верное, Власта вышла раньше меня», – подума ла Света и пошла в сторону их столика. По пути она остановилась, так как ей показалось, что она за-была в туалете свою помаду. Света нача ла искать ее в своей сумочке. В этот момент она увидела, как Илья Ваитовский, который вышел из-за их столика первым, достал из кармана мо бильник, и она невольно услышала следующий разговор.

– Алло, Брысь, ты где? – Тут я, в клубе, и вижу тебя. Сейчас подой ду. Из противоположного угла зала выдвину-

лась фигура и пошла в сторону Чемодана, в темноте было плохо видно, кто идет навстречу, и Чемодану сначала показалось, что фигура в плаще с капюшоном на голове. Но вскоре фигу-ра вышла на свет.

– Тьфу ты, черт! – выругался Чемодан. – Что, не признал, что ли? – спросил его

Брысь. – Да нет, признал, так что-то примерещи-

лось мне. Ты, короче, скажи, у тебя есть сейчас? – Что? – Сам знаешь что! – Тысяча рублей, – ответил Брысь, – за грамм. – Ни хрена себе, – удивился Чемодан, – как

это так? У всех по пятьсот, а у тебя тысяча. – Ну и иди туда, где по пятьсот, – ответил

Брысь, – у меня товар лучший, качественный, крышу сорвет так, что и не заметишь, будешь в кайфе пребывать, а наутро и голова не болит,

54 55

правда, не помнишь ничего потом, что было с то-бой, но это даже и весело, друзья потом все рас-сказывают, смешно получается.

Света была в шоке. Она поняла, что разго вор шел о продаже дозы наркотиков ее знако мому Илье Ваитовскому, с которым они с Вла стой и приехали в этот клуб. Света испугалась. Она быс-трым шагом направилась к своему сто лику.

– Ну хрен с тобой, неси, – сказал Чемодан, доставая деньги. Он купил у Брыся дозу нар-котика, тут же пошел в свою машину, где взял в аптечке шприц и все необходимое для уко ла, по-том вернулся в клуб. Зашел в туалет, за крылся в кабинке, где изменил свою венозную кровь вих-рем небытия. Когда Чемодан вышел из туалета, он еще оставался вменяемым, и тут он увидел Вовку Сенчукова, недавно появивше гося на дис-котеке. Подойдя к нему, Чемодан… оторвался от реальности. Его закружил вихрь разноцветных огней, который унес его в иную реальность. В теле ощущалась легкость, в голове свежесть, все мысли пришли в порядок, а реше ния назрели сами собой.

Власта вернулась за столик первая. – Ну, что, не скучаешь? – спросила она угрю-

мого парня. – Нет, – ответил он и попытался улыбнуть ся,

скорчив гримасу. – Как зовут-то тебя? А то ты все молчишь и

молчишь. А кто нас развлекать будет? – спроси ла его Власта.

54 55

– Чемодан пусть и развлекает, я тут по дру-гому делу.

– И по какому? – Неважно, – сухо ответил он. В этот момент

к столику вернулась Света. – Власта, – сказала она, – давай отойдем. – Куда вы все ходите, – сказал Утюг, – давай-

те посидим, выпьем, познакомимся наконец. Неожиданно Чемодан посмотрел на девуш-

ку в углу зала и спросил Вовку: – Кто это? – Да ты что, Чемодан? Не узнал, что ли? –

удивился Вовка, – это же Светка Рогожникова. – Рогожникова, – произнес он, – ах да, ко-

торую я с Властой привез на эту дискотеку. Та самая, которая пацана какого-то любит, кото рый Чичена убил и Утюга вырубил, ну, сука, сейчас порамсим. Сейчас пойдешь к Светке и скажешь, что ее ждет на улице, в парке на ла вочке, у за-крытых киосков, ее хахаль, понял? А не то....

И так как Вовка был трусливым, то он, пря ча глаза, тихо ответил:

– Хорошо, хорошо, Илья, я ее вызову, – с эти-ми словами он направился к столику, у ко торого стояла Света, разговаривая с сидящей за столи-ком Властой.

– Света, тебя Дима зовет, – сказал Вовка. – Да?! – удивилась Света. – А где он? – Он тебя ждет у закрытых киосков в парке,

на лавочке. – Странно, почему же он сюда не заходит?

56 57

– Не знаю, он сказал, что хочет тебе что-то важное сообщить и просит тебя прийти туда, – подло врал Вовка.

– Ну, хорошо, передай ему, я сейчас при ду, – ответила Света, не заметив бегающих глаз Вовки.

– Охраняйте места и возьмите еще, пока есть, свободный стул для Димы, а я пойду за ним, – сказала Света ребятам, взяв с собой су мочку. Ска-зав так, Света планировала обмануть бдитель-ность их странного сокомпаньона и по тихоньку уехать из клуба вместе с Димой.

– Давай иди, все сделаем, только не долго, а куда за ним? – спросила ее Власта.

– В парк. Вовка Сенчуков сказал, что Дима меня у ларьков ждет и хочет что-то сказать. О, Власта, пошли со мной, – сказала Света и, накло-нившись, прошептала ей в ухо, – я одна боюсь.

– Да иди не бойся, все нормально будет, – ответила Власта, но голос ее прозвучал как-то странно глухо. – Я уж и горло простудила от хо-лодного пепси, – добавила она, отводя глаза.

В парке, в указанном месте, Димы не было, зато недалеко стояла кучка парней, которые, за-видев Свету, двинулись ей навстречу.

– Привет, детка! Ты что, хахаля своего ждешь? А ты не жди его, не придет. Он сегод ня замочил Чичена, сидит в ментовке, а тебя мы сейчас все дружно трахнем во все дырки. Сфо тографируем все и пошлем твоему хахалю, чтоб не скучал, – все это сказал водитель бежевых «Жигулей», которого звали Илья, по прозвищу Чемодан, и который привез девушек сегодня на дискотеку.

56 57

После чего он подошел к девушке, одним движе-нием руки сорвал с нее ее тонкое легкое платье и повалил на землю. Света пыта лась кричать, но рот ей залепили скотчем. Она задыхалась и из последних сил пыталась стол кнуть с себя нава-лившегося на нее подонка, но два амбала держа-ли ее руки, а Чемодан скольз кой и потной рукой уже срывал с нее трусики.

– Сейчас, милашка, мы посмотрим, девочка ли ты еще, – сказал Чемодан, – слышал я от Сер-гея, что ты целочка, ох люблю целочек трахать, они всегда так плачут, так просят пожалеть их, что я просто кайф немеренный ловлю.

Пока Чемодан делал свое грязное дело, один из подонков фотографировал происходя щее, до-бавляя:

– Трахните ее, мужики, трахните! Еще двое амбалов присоединились к изна-

силованию: – Сейчас я посмотрю, какая у тебя попка, де-

тка. Ох, какая маленькая и кругленькая, – ска зал один из подонков, разворачивая ее задом к себе.

Света больше не сопротивлялась: ее руки держали, она задыхалась. От резкой боли, прон-зившей все ее тело, она потеряла сознание.

***

– Власта, где Света? – спросила Елена Ми-хайловна, приехав на дискотеку, – она с тобой?

58 59

– Да она на улицу вышла, сказала, что ее там ждет Дима, у ларьков, минут пять назад, – отве-тила Власта, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Что? Что-то случилось? – спрашивала она Власту. – Костя, иди к ларькам, она там.

Константин Степанович, суетясь, выбежал из клуба и бросился бегом в сторону закрытых киосков.

– Кто здесь, что здесь происходит? – крик нул отец Светы, оттолкнув одного из подонков.

– А, папаша приехал, ну так на! Получай! – сказал один из них, замахиваясь на отца дубин кой.

– Что же вы, гады, делаете? – крикнул Кон-стантин Степанович, рванувшись в центр дви-жущейся кучи.

– Подонки... – выдохнул отец Светы. «Они насилуют мою дочь». И больше от этой мысли, чем от удара по голове, он потерял сознание.

Подонки подняли бездыханную Свету с зем-ли и засунули в подъехавшие «Жигули», где си-дел Утюг, который скомандовал:

– Засовывайте ее на заднее сиденье, и везем на дачу к Тиктинскому, там я ее трахать буду.

– А с этим что? – спросил Чемодан. – Да похер на него, поехали. Живо!

***

– А где Чемодан? – спросил Утюг. – Спит, – ответил кто из подонков. – Как – спит?

58 59

– А вот так, ему вчера Брысь наркоту продал такую, что ему крышу снесло.

– Да? – удивился Утюг, – то-то я не мог по-нять, почему он эту суку так жестко имел, прям с цепи как будто бы сорвался.

– Прикол в том, что он ничего и не вспом-нит, после такого наркотика.

– Не вспомнит? Это хорошо, – произнес в за-думчивости Утюг, посмотрев при этом на Свету.

– Ну, что, очухалась, сучка? Сейчас отсо сешь у меня, а если будешь кричать и сопротив ляться, я тебе все зубы выбью.

Света вошла в состояние отрешенности, она не чувствовала и не видела ничего, только уже ла-скающая боль ее растоптанной души затмевала боль физическую. «Когда же, Господи, все закон-чится?» – спрашивала она у Бога, плача и моля его помочь ей. Но только силуэт человека в чер ном, склонившийся над ней, слышал мысли ее.

– Бога ты не допросишься, ибо сказано: «Пути Господни неисповедимы». Или вспомни заповедь: «Если ударили тебя по левой щеке, подставь правую», – цитировал заповеди Би блии странный незнакомец, появившийся в ее воспа-ленном сознании. – Так чего же ты Его о помощи просишь? Помощи не будет, ибо это он подверг тебя испытанию. Только я могу помочь тебе, но это стоит…

– Господи, – взмолилась она, – помоги мне сегодня, не оставь меня сегодня, – просила она Иисуса.

60 61

– А сейчас мы тебя ножичком пощекотаем, – сказал Утюг, поднеся лезвие к левому глазу Све-ты. Неожиданно с силой захлопнулась от крытая ставня, вылетевшее стекло рассекло пра вую руку Утюга, пальцы его руки разжались, и он выро-нил нож.

– Она моя теперь, – прошипел Утюгу на ухо Дьявол. И то ли от боли, то ли от неожиданно возникшего в мозгу Утюга голоса, который на-полнил душу его животным страхом, лицо Утю-га исказилось мукой.

– Черт, – выругался он, перехватив левой ру-кой толчками бьющую из вены кровь, кото рая уже оставляла бурые следы на деревянном полу дома.

– И ветра вроде нет, – удивленно заметил кто-то из подонков.

– Всё! – скомандовал Утюг, дико кроя матом. – Всем спать! Завтра вывезем ее за город.

***

Наступило утро понедельника. – Собери телку, заверни ее во что нибудь, –

сказал Утюг, левой рукой придерживая забин-тованную кисть, – мы ее на свалке выбросим.

Тяжелые пасмурные облака грузно и мед-ленно тащились по небу. Забытое всеми солнце тщетно пыталось пробиться сквозь тучи. Мел-кий, но надоедливый дождь барабанил по кры-ше машины.

60 61

– Чемодан, останови здесь, – скомандовал Утюг, – открой багажник.

Выйдя из машины, двое подонков засуети-лись у багажника и, вытащив вскоре непонят-ный, большой и в то же время странный пред-мет, двинулись с ним вглубь свалки.

– Что выкидывали? – спросил очухавшийся Чемодан.

– Да так, мусор, – ответил Утюг, – накопи-лось за месяц.

***

– Что с тобой, Костя? – трясла за плечо мужа Елена Михайловна, мать Светы. – Ты живой? Оч-нись же.

Она провела рукой по его волосам, и рука коснулась чего то липкого. «Кровь?!»– и крик ужаса, страха, скорее за себя, чем за мужа, прон-зил тусклую тишину ночи:

– Помогите, люди добрые! – кричала Елена Михайловна, оглядываясь по сторонам.

– Что случилось, женщина? – А? – испугалась Елена Михайловна, вздрог-

нув от прикосновения сзади. – Денег нет, – сказала она. – Вот могу кольцо дать. – Да зачем мне ваше кольцо? – изумленно от-

ветил подошедший на ее крик парень. – Только не убивайте! Помогите! Убивают! –

громко закричала она. Парень оглянулся, к ним бежали люди. «Пойду-ка я, пока мне этот раз бой

62 63

не пришили», – подумал молодой человек, быст-ро рванув с места.

– Что случилось? – спросил кто-то, подбе-жавший на крик.

– Вызовите милицию, меня хотели убить, а убили его, – показав пальцем на лежащего мужа сказала Елена Михайловна.

– Я сейчас скорую вызову, – сказал подбе жавший незнакомец. Через 10 минут к клубу подъехала скорая.

– Разойдитесь, пропустите врача! – говорил доктор, протискиваясь сквозь толпу к распро-стертому на земле отцу Светы.

– Доктор? – удивилась мать Светы. – Да, а что такое? – спросил врач. – Да я, вообще-то, милицию просила вы-

звать. Во люди, что делают! – удивилась она. – Не мешайте, отойдите! – приказал врач,

прощупывая пульс. – Раненого в машину! – ско-мандовал он.

Константина Степановича погрузили на но-силки и понесли к машине скорой помощи.

– Доктор, он не умрет? – спросила врача Еле-на Михайловна.

– Нет, – сухо ответил врач, – а вы кто ему? – Жена, – ответила мать Светы. – Жена? – удивился доктор. – Да, а что, не похоже? – Мне все равно, – ответил врач, – просто

судя по тому, как вы себя вели на месте проис-шествия, нельзя было сказать, что вы жена.

– Только мораль мне читать не надо, доктор.

62 63

– Да я ее и не читаю, я думаю, вам не стоит ехать с нами. Вы будете нам только мешать сво-им присутствием.

– Я на вас жалобу напишу, чтоб вас с работы уволили за хамство, – ответила Елена Михайлов-на доктору, но в скорую все равно влезла. Она села возле мужа, и под звуки сирены машина ус-тремилась в больницу.

«Хоть бы ты не умер, калекой не стал, – ду-мала она. – Похороны сейчас недешевые, пла тья у меня нет. А если инвалидом станешь, то и жиз-ни никакой у меня не будет. Сиделкой чьей-ни-будь быть – не для меня. Не того я хочу от жиз-ни. Господи, – взмолилась она, – помоги моему мужу, пусть он поправится. Помоги же ему, по-жалуйста, Господи», – вслух сказала она послед-нюю фразу, платком смахивая тощие сле зы.

***

– Состояние не очень тяжелое, жить бу дет. Ваш муж потерял много крови, к тому же у него легкое сотрясение мозга, которое обычно никог-да не приводит к потере сознания такого масш-таба. Ну, я думаю, что в воскресенье вы его мо-жете забрать.

– Ой, доктор, большое спасибо, чем я вам обязана?

– Бросьте вы, ничем. До свидания, – отрезал врач.

64 65

– До свидания, доктор, спасибо вам за все! – кричала она ему вслед, радуясь, что удалось из-бежать каких-либо финансовых затрат.

И только сейчас тревога волной подкатила к сердцу Елены Михайловны, тревога за про-павшую Свету, тревога о том, что ей придется много придумывать, объясняя ее отсутствие лю-бопытным соседям.

– Только спокойно доеду до дома, позвоню в милицию, может, ее и найдут еще, – сама себе сказала вслух мать Светы.

***

Лифт не работал. Тяжело поднимаясь по лестнице к себе домой, Елена Михайловна чув-ствовала невыносимую усталость. Последние события нарушили ее душевное равновесие. Но, поднимаясь со ступеньки на ступеньку, она про-износила, стиснув зубы:

– Я должна быть сильной, сильной, сильной, – и потом шепотом, почти про себя: «Господи, помоги мне». Открыв дверь, Елена Михайловна неуверенной походкой прошла в прихожую и без сил опустилась на маленький пуфик рядом с телефоном. Дрожащей от усталости рукой она набрала номер 02 и, услышав тональный гудок, а затем голос дежурного, тихо произнесла:

– У меня похитили дочь. Весь разговор по телефону с дежурным ка-

зался для матери Светы каким-то нереальным.

64 65

Автоматически отвечая на вопросы, она только хотела одного, она очень хотела спать.

– Рогожникова Елена Михайловна, – отвеча-ла мать Светы, – Бронницкая, дом 20, квартира 19.

– А тогда вам надо позвонить в районное от-деление милиции, вы к ним относитесь. Запиши-те номер, – сказал дежурный. Мать Светы запи-сала номер и позвонила в милицию. На другом конце провода повторили все вопросы, на кото-рые она ответила в первый раз дежурному 02.

– Ждите нашего сотрудника, мы к вам скоро приедем.

Ничего не ответив, Елена Михайловна по-ложила трубку. Через три с лишним часа в дверь позвонили.

– Кто там? – Милиция. – Да, проходите пожалуйста, – заспанным

голосом произнесла мать Светы, открывая дверь. – Куда можно пройти? – Проходите в зал, не разувайтесь, – сказала

она, зевая. – Спасибо. – Майор милиции Рева Юрий Алексеевич, –

сказал милиционер, протягивая руку. – Рогожникова Елена Михайловна, – тихо от-

ветила она. – Нет ли у вас фотографии вашей дочери,

желательно последнего времени? – Вот, возьмите, – протянула она фотоаль бом.

Ее уже раздражали долгожданные гости, она хо-тела, чтобы они побыстрее ушли, потому что она

66 67

сильно хотела спать, а спать она любила больше всего в жизни. Даже на работу она ино гда прихо-дила позже, проспав, а когда ее спра шивало на-чальство, где она была, она просто от вечала, что, мол, была в налоговой или в суде, а что она там де-лала, никто никогда не уточнял. Сон для нее был превыше всего. А тут какие-то менты приперлись, да еще три часа спустя, хотя от отделения мили-ции до их дома идти всего двести метров.

Ответив на все вопросы следователя, а так-же дав ему несколько фотографий Светы, Елена Михайловна, провожая сотрудников милиции к выходу, тихо сказала: «Пожалуйста, найдите ее, я так волнуюсь за дочку».

– Мы сделаем все возможное, – ответил май-ор и добавил: – и невозможное тоже. Но если вам позвонят и потребуют выкуп за вашу дочь, то про-сите, чтобы перезвонили, и сразу же зво ните нам.

– Большое вам спасибо. – До свидания. – До свидания, – сквозь зевоту ответила мать

Светы, закрывая за уходившими дверь. – Что-то как-то не сильно мать-то убивается, – удивился сержант. – А что ей? Навзрыд, что ли, реветь? Поди,

накричалась уже, – ответил майор, выходя в ночь.

***

Елена Михайловна всегда была принципи-альной женщиной. Воспитанной, что жить надо

66 67

так, чтобы никто ничего плохого не мог сказать о ней и о ее семье. Главное, чтобы со стороны их се-мья казалась респектабельной и порядоч ной. И она следовала такому шаблону, стандар ту жизни всегда. И это стало уже ее теперешним стилем, в котором ее все устраивало, и менять что-то она ни в коем случае не хотела, но пони мала, что от-сутствие дочери дома скрыть от лю бопытных не удастся. «А если еще дочь изнаси ловали, то не дай Бог, что это так, – думала она, – ведь я не смо-гу смотреть людям после этого в глаза: это пятно ляжет не только на всю семью, но и на мою ре-путацию – главного бухгалтера банка». За этими размышлениями она и не за метила, как пришла в больницу к мужу.

– Ну, как ты, Костя? – спросила она его, во-йдя в палату.

– А, привет, милая! – удивился и обрадовал-ся Константин Степанович приходу любимой супруги. – Нормально. Только вот синяки меня беспокоят, как я теперь на работу пойду?

– А ты не будешь ходить. Что тебе ходить? Дома будешь лежать, пока синяки твои не прой-дут, пока не поправишься.

– Лежать и мучаться, думать о том, где моя дочка? Нет уж, извините, я лежать не буду, – от-ветил муж.

– Тогда поехали домой. Следователь сказал, что, может, за Свету выкуп будут требовать, тог-да нам могут домой позвонить.

– Выкуп? Да ты что?

68 69

– Пойдем, пойдем! Вставай! – подгоняла мужа Елена Михайловна, всучивая ему в руки плащ. – Не реви! Будь мужиком! – требовала она.

– Ну как, вы уже домой собрались? Молод-цом! – сказал встретивший их в коридоре док тор.

– Спасибо, доктор, вам за все, – сказал отец Светы.

– До свидания, удачи вам, – ответил тот на ходу, – выписку и все документы получите се-годня после часу в приемной.

***

– Вадимыч, смотри, я тут на спирт «Камео» насобирал и купил, давай примем малясь, а то колбасит меня с вечера.

– Доставай, и давай вот здесь сядем. Городские бомжи, забредавшие на свалку в

поисках чего-нибудь полезного, присели у кучи мусора, соорудили из разломанного ящика что то вроде стола и поставили на него пузырек спирта.

– Ну что, Вадимыч, ты первый, ага! – Давай, но ты только меня настрой, скажи

мне типа «Выпей, Вадимыч, хорошо станет!» – Выпей, Вадимыч, хорошо станет, – повто-

рил бомж. Вадимыч, отпив грамм сто из пузырька, за-

нюхав после головой соседа, сказал: – Ты ничего не слышал? – А что? – Да вроде стонет кто-то.

68 69

– Да это у тебя глюки, Вадимыч, давай я вы-пью и послушаем. У двоих глюки одни и те же не бывают сразу.

Выпив и так же занюхав головой Вадимыча, бомж замолчал и прислушался. Стон повторился.

– Ну вот. Ты что, не слышал, что ли? Кто-то стонет.

– Слышал. – Пошли посмотрим. Они направились в сторону раздававших-

ся стонов и метров через десять наткнулись на большой завернутый предмет.

– Развернем? – спросил один из них. – Давай. И бомжи, поняв, что перед ними лежит за-

вернутый человек, стали поспешно освобождать его от грязной вонючей ткани.

– Э, гляди, Вадимыч, да это девка, – сказал бомж, увидев длинные волосы Светы.

– Давай ее поднимем и посмотрим, живая она или нет.

Они вдвоем приподняли и посадили ее. Ва-димыч протер спиртом ее лицо, похлопал по лицу, и Света приоткрыла веки. Яркий солнеч-ный свет больно резанул глаза, и только демоны боли и ненависти молча ухмылялись в тени му-сора растоптанной ее души.

– Где я? – прошептала Света. – На свалке, девушка. Мы вас здесь слу чайно

нашли. Вот глотните-ка спирту, – сказал Вади-мыч, поднеся к ее губам пузырек. Света отхлеб-нула из него. Жгучей стремительной, ог ненной

70 71

волной спирт разнесся по ее телу. Боль притупи-лась.

– Пожалуйста, помогите мне, позвоните по телефону, – Света назвала номер своего домаш-него телефона, – и скажите моим родителям, где я. Вы получите вознаграждение.

– Да что ты, дочка, я просто так позвоню, – сказал Вадимыч, – я хоть и бомж, но с челове-ческой душой. Я позвоню, не волнуйся. А пока мы тебя к нам в сарай отнесем. Ты там поспишь, пока твои родители за тобой не приедут. Как тебя зовут-то?

– Света, – тихо произнесла она и снова по-теряла сознание.

Они подняли Свету и понесли ее к сараю – своему дому.

***

– Алё, мне бы маму Светы услышать, – ска зал Вадимыч в телефонную трубку.

– Да, я слушаю вас, говорите, – надрывным голосом почти прокричала в ответ Елена Ми-хайловна, – что с моей дочерью, где она?

– Не волнуйтесь, с ней сейчас все хорошо... – Что значит «сейчас»? Что с ней? – переби ла

его мать Светы. – Мы нашли ее на городской свалке, случай-

но. Всю измученную. Приезжайте скорее. Мы вас встретим у въезда на свалку. Алё, вы меня слы-шите?

70 71

Ответом ему было молчание. Вадимыч по-весил трубку и отправился домой. Елена Михай-ловна еще сидела, молча дер жа в руке трубку телефона.

– Что с тобой, Леночка? Что случилось, что-то со Светой? – закидал ее вопросами Констан-тин Степанович. – Ну скажи же что-нибудь, не томи душу!

– Она на свалке, надо ехать, – вымолвила она. – Как на свалке, на какой? Что она там дела-

ет? – закидал жену вопросами отец Светы. – Лежит загорает и нас ждет! – Ты только не волнуйся и успокойся! Самое

главное, что она объявилась, слава Богу, – гово-рил отец, надев пиджак и завязывая шнурки, – сейчас мы ее заберем и все будет в порядке.

– Все ли будет… – неясно, то ли спросила, то ли заявила мать Светы.

***

– Ты, дочка, не бойся. Я тебе плохого ниче-го не сделаю, – говорил Свете друг Вадимыча, – сейчас я чайник на огонь поставлю – чай пить будем, – говорил он ласково-скрипучим и про-питым голосом.

– Меня Хмырем все зовут, то бишь кликуху такую дали, а так я дед Миша, можно просто дед, а тебя как зовут?

– Света, – прошептала девушка.

72 73

– Ну, Светочка, главное, что в жизни ни про-исходит, какие она беды человеку ни преподно-сит, самое главное – это не обозлиться, не оже-сточиться на весь мир. Я вот недавно бомжевать стал, как дочь с сожителем своим выгнали меня из моей квартиры на улицу, так я сразу как-то потерялся, в людей, в добро веру потерял, а глав-ное – в силу прощения. Когда я раньше в тех-никуме преподавал, так думал – иных понятий нет, а оно вон как! На улице понятия всех цен-ностей иные, здесь и люди другие, и правила. Но есть все-таки общая ценность, которая присуща сильным людям, и в ней, в этой ценности, га-рантия непадения до облика зверя. Ибо только человек с душой человеческой может еще оста-ваться человеком. Вот слабые люди становятся злыми, сильные люди остаются собой, – фило-софствовал Хмырь. – Как там в Библии сказано: «Прощайте врагов своих». И ведь верно, я по себе сказать могу, вот если я на кого-то в обиде, то я думаю постоянно об этом – о нем, об обид-чике, и постоянно с ним сталкиваюсь, и он меня еще сильнее обижает. А вот я тут простил одно-го, так и не вижу его совсем, во как. Только про-щать надо всем сердцем своим, сразу и навсегда. Иначе не будет вот этой волшебной силы про-щения, – говорил Хмырь, склонившись над Све-той и поднося к ее губам нечто, похожее на чай.

Света приоткрыла глаза. – Господи, – взмолилась она, – только не

надо опять! – В ее воспаленном мозгу возник об-раз бандита с железной клипсой во рту и в ухе.

72 73

– Что ты? Что ты, милая? Я же тебе чайку сделал, на-ка вот, держи, – говорил Хмырь, вкла-дывая в Светины руки железную кружку с горя-чим чаем и смахивая с лица Светы ее налипшие волосы.

Но Света, из последних сил, оттолкну-ла скло нившегося над ней человека. Внезапно раздав шийся крик бомжа заставил ее поднять го-лову.

– Господи, что же это?.. – вскричала она. Пе-ред ней лежал Хмырь, а из груди его торчал ар-матурный штырь, на котором перед тем висел над огнем котелок.

Буро-красная кровь стекала каплями по штырю. Хмырь прошептал, глядя добрыми на Свету глазами:

– Смерть свою я тебе прощаю. – Только не вы! Что же это такое! – зарыдала

она взахлеб. Ответом ей было отражение языков пламени в синих и уже стеклянных глазах деда Миши. Света снова потеряла сознание.

***

– Вот, кажется, он нам звонил, – сказала Еле-на Михайловна, остановив машину рядом с че-ловеком.

– Здравствуйте, – начал сразу Вадимыч, – вы родители Светы?

– Да, – сказал отец, – где она? Вадимыч молча побрел вперед к своему са раю.

74 75

Через несколько минут он распахнул дверь сарая и, заглянув внутрь, резко отпрянул назад.

– Что такое, в чем дело? – спросил Констан-тин Степанович.

– Там, там… – дрожащим голосом прогово-рил Вадимыч, указывая рукой внутрь.

Отец Светы отодвинул Вадимыча в сторону и, пройдя внутрь, увидел распростертое и окро-вавленное тело человека.

– Не заходи сюда, – сказал он жене. – Что же это такое? Кто его убил? – говорил,

плача, Вадимыч. – Да как же это ты так, Миша, родненький! – причитал Вадимыч.

– Там труп, – сказал Константин Степано-вич, вынося на руках Свету из сарая. – Надо вы-звать милицию.

– Это вам, – сказала мать Светы Вадимычу, – возьмите сто долларов.

– Не надо, что вы? Друг мой умер, дочь ваша жива, – непонятно произнес он, – какие могут быть деньги?! Я просто так помог вам. Вызывай-те милицию, я буду здесь, – сказал Вадимыч, но рука его сама потянулась и взяла протянутые ему деньги.

Грязно-красное небо пылало вечерним за-катом, тучи сгущались.

– Видно, дождь будет, – сказала мать Светы. – Что? – не расслышал Константин Степа-

нович. – Дождь будет, – громче повторила она. И грозовые облака после ее слов, как по взма-

ху волшебной палочки, затянули небо.

74 75

***

– Алло, милиция? – Дежурный Светлов слушает, – ответили на

другом конце провода. – В сарае на городской свалке, в деревянном

сарае, труп. – Ваша фамилия? Светин отец повесил трубку. Каким-то ше-

стым чувством он понял, что его дочь имеет от-ношение к этому убийству.

***

– Виктор Николаевич? – Да, я слушаю. – Докладывает дежурный. Только что по те-

лефону некто, он не назвал себя, сообщил, что в сарае на городской свалке найден труп.

– Свалок-то много, а эта наша подведом-ственность?

– Да, только что нам передали из городского центра приема сообщений по 02.

– Машину к подъезду! Вызовите судебно-медицинского эксперта Михайлова и найдите Петрова, я выхожу.

– Есть, – ответил дежурный. – Твою мать, – выругался следователь, – опять

труп. Ну что за дерьмо, а? Все на меня свалилось,

76 77

черт побери их всех, – неизвестно на кого выру-гался Кузнецов.

***

– Ну, гаврик, тебе мы сейчас сюрприз сде-лаем, – сказал младший сержант Котельников, охранник камеры предварительного заключе-ния отделения милиции, в котором содержали Димку.

– Да, сейчас ты грустить не будешь, парни-ша, – повторил сержант Тихомиров. – Посмо-три, что тут тебе просили от Утюга и Чичена-покойника передать.

Димка взял в руки тугой плотный конверт, на котором было написано «Крутому парню с приветом!»

«Что за глупая шутка?» – думал Димка, рас-печатывая его. В нем лежали фотографии. Сна-чала Димка даже не понял, что на них изобра-жено, но когда он подошел к свету, увиденное повергло его в ужас. Димка оглянулся назад: на какое-то мгновение ему показалось, что в даль-нем углу камеры появился силуэт человека в темном, скрывающем голову капюшоне. Наваж-дение прошло. На фото была сфотографиро-вана Света, вернее, все то, что проделали с нею подонки.

– Ну как? По-моему, неплохо! Похлеще, чем в крутом порно, – съязвил сержант.

76 77

– Да, да! Ты посмотри, какая девочка, какие маленькие сиськи, я бы сам от такого кайфа не отказался, – с вожделением добавил младший сержант.

Для Димки время остановилось, он не видел ничего, кроме фото, и не мог отвести от них глаз. На одном фото Свету насиловало одновремен-но трое человек. На другом – какой-то подонок мочился ей на лицо. До третьего фото Димка не дошел. Резким выпадом вперед он метнулся к стоявшему сержанту:

– Умри гад, умри! – крикнул Димка, сжимая горло сержанта.

– Убери его, Котел, – хрипел Тихомиров. Сержант ударил Димку по затылку своей

дубинкой. Руки Димки разжались, и он сполз на пол.

– Чуть не удушил, сука! – сказал сержант Ти-хомиров, потирая свою шею. У, гад! – пнул ногой лежащего на полу Димку сержант. И мен ты ста-ли жестоко избивать его ногами.

– Пошли отсюда, – сказал Котельников, – а то забьем до смерти.

– Да, пошли, пусть паренек поспит, – доба-вил Тихомиров, ударив Димку еще раз сапогом по почкам.

– Может, ему хороший сон приснится, – рас-смеялся младший сержант и закрыл за собой дверь камеры.

78 79

***

Димка пришел в себя. «Может быть, я уже умер? – думал он, глядя

перед собой на светлый, слепящий глаза шар. – Или я сплю, и сейчас солдат Монахов дол-

жен прокричать: «Третья рота, подъем!» Почему же он не кричит?» Но вот цепь произошедших со бытий стала всплывать в его сознании: снача-ла Димка вспомнил, что он сидит в милиции за убийство Чичена, потом вспомнил охранни ков-милиционеров и конверт – да, этот конверт с этими фотографиями. Вдруг в кроваво-крас ном спектре своего сознания Димка отчетливо уви-дел все происходящее на фото: Света пла кала, он слышал ее плач, он видел ее глаза, он слышал пыхтение подонков, видел Светину кровь и слы-шал смех насильников. Сердце и грудь сдавил гнев, сознание помутилось и крик, идущий из самой души, разорвал злые тени ка меры.

– Что, что они с тобой сделали? – как молит-ву повторял Димка. Ведь это они не тебя – это они меня изнасиловали, меня, – говорил себе Димка. – Эй, эй, кто-нибудь!

– Что, очухался? Чего надо? – грубо спроси-ли за дверью камеры.

– Ответ хочу написать, дайте мне ручку и бумагу, и конверт, – заплетающимся языком по-просил Димка.

– А больше ты ничего не хочешь?

78 79

– Коль, да дай ты ему, – сказал сержант Ти-хомиров, – поржем, что он там напишет, все рав-но скука-то какая.

– Ладно, сейчас принесу. – На вот, писатель, – и охранник передал

листок и ручку в окошко камеры. Димка взял ручку и бумагу, сел на кровать и, положив лис-ток на стул, стал писать:

Я о тебе в тишине помолюсь, Тоску заглушая молитвой. Потерять тебя я боюсь, Уж лучше мне быть убитым. Любовь моя – ты боль моя. Строчки шли из самой глубины его души.

Он ничего не придумывал, он еле успевал за хо дом своей мысли и писал дальше. Помилуй грешного раба, Я не могу тебя забыть, И у меня нет сил грустить. Крещение меня постигло Не-бесной сказочной любви. Апостол Павел любил Бога, А я забыл Его – все ты. Йисусов крест тяну-щей болью Грудь слабую мою сдавил, Я никого так не любил, В душе я много слез пролил. Лю-бовь моя – ты боль моя. Я не хочу быть без тебя, Я передать хочу тебе, О том, как плохо, плохо мне. В зеркальном отраженьи зла Любовь растоптана моя.

Я жить уж не хочу вообще, Чтоб не страдать так по тебе. Любовь моя – ты боль моя. Любовь моя, прости меня... Закончив писать, Димка положил листок на

пол возле кровати.

80 81

– Я не хочу больше жить! – повторял Димка вслух.

Вдруг он увидел еще кого-то в дальнем углу камеры в черном плаще с длинным капюшоном на голове. И внезапно возникший в его созна нии голос произнес:

– Что, Дима, покоя захотелось? Ты сильно устал, я так давно жду тебя. У тебя есть только один выход – он очень трудный, но реальный, у тебя все получится. Сними рубашку, – продол-жал привидевшийся ему Дьявол.

Димка судорожными движениями стащил с себя рубашку.

– Теперь один рукав привяжи к грядушке кровати, а из другого сделай петлю.

Димка смастерил петлю, привязал другой рукав к кровати, надел петлю на шею.

– Теперь я жду тебя, мой мальчик. Освободи себя от этого мира. Обрети покой, – тихо и на-стойчиво шептал в ухо Сатана.

Димка медленно стал сползать с кровати на пол, запрокидывая голову назад. Петля затяну-лась... А голос все шептал: «Ну вот, мальчик, ви-дишь, не все так трудно. У тебя есть сорок дней, потом я приду за тобой».

Димка увидел свое тело со стороны, и мрак ужаса пронзил его грешную душу.

80 81

***

К приезду следователя прокуратуры место происшествия уже было оцеплено сотрудника-ми милиции. Около сарая стояла машина «Ско-рой помощи».

– Пригласи понятых, – бросил следователь оперу Петрову.

– Да где их взять-то, кругом ни души, – от-ветил Петров.

– Петров, ты что, в первый раз что ли? – уди-вился Виктор Николаевич, – выйди на шоссе и останови какую-нибудь машину. Всему тебя учу, а ты все никак не научишься.

– Анатолич, – обратился к эксперту Михай-лову следователь Кузнецов – может, пару сним-ков на память?

– А ты все шутишь. Нет уж! Где-где, но на свалке я еще не фотографировался, – ответил он.

– Виктор Николаевич, по рации только что сообщили, что задержанный в пятницу Степа-нов повесился в камере предварительного за-держания, труп обнаружили сотрудники КПЗ.

– Как повесился, когда? – спросил он со-трудника.

– Не знаю, подробностей не сказали. – Так, спасибо. Петров за старшего. Я уехал. – Виктор Николаевич, мы задержали чело-

века. Находился рядом с трупом. – Приведите! – сухо скомандовал следова-

тель, – только быстро!

82 83

– Товарищ следователь, я вас давно уже до-жидаюсь, – кричал сквозь слезы Вадимыч, – ког да мы увидели убитого, то я остался, а он сказал, что вызовет милицию. Я вас ждал, а меня схвати ли ваши... – причитал бомж Вадимыч.

– Стоп, стоп, стоп! Все заново, и по порядку. Во-первых, как вас зовут.

– Меня? Вадимыч, ой – Олег Вадимович Жу-равский. Я здесь с корешом своим, Хмырем, то есть с Михаилом, проживал. А вот отчество и фа-милию я его не знаю.

– Во-вторых, кто это мы? – задал вопрос сле-дователь.

– Мы с другом, с Хмырем, то есть с Мишей, девчонку на свалке всю избитую нашли. Так я вот ее родителям звонить побежал, а Хмырь ос-тался с ней. Потом они приехали, и мы с ними, вернее, я с ними, пришёл в сарай, а он, он, он мертвый, – отвечал Вадимыч сбивчиво. – Не уби-вал я его, гражданин начальник. Он же друг мой!

– Разберемся. Я вас должен задержать как подозреваемого. Проводите гражданина, – ско-мандовал он.

– Пройдемте, – сказал милиционер, беря Ва-димыча под руку.

– За, что? За что? – кричал Вадимыч. – Я ведь не убийца, я не убийца! Я же вас здесь ждал! Я вас ждал!!!

Сотрудники милиции дотошно осматрива-ли место происшествия.

– Отпустите! – уже из желтого «козла» кри-чал Вадимыч. – Я не виноват!

82 83

– Если будешь орать, – сказал водитель ми-лицейской машины, – я тебя пропесочу вот этой самой палкой по ребрам, – произнес водитель, показав резиновую дубинку задержанному.

– А, менты поганые! – возмутился Вадимыч. – Дело пришить хотите, да только не выйдет!

Не убивал я его! Водитель вышел из машины, открыл за-

днюю дверь, где сидел Вадимыч, размахнулся дубинкой.

– Ой! – застонал Вадимыч от удара резино-вой палкой. Но кричать перестал.

– Неоспоримый аргумент, – произнес мент с довольной ухмылкой, закрыв дверь машины, за которой остался стонущий Вадимыч.

– Виктор Николаевич, взгляните-ка, – сказал опер Петров, подзывая следователя.

– Анатолич, это тебя касается! – Что? Что-то нашли? – спросил эксперт Ми-

хайлов. – А вот посмотри туда, – сказал следователь. – А, очень примечательный вещдок, – сказал

эксперт, осторожно опуская в полиэтиленовый пакетик кусок ткани, вынутый из руки трупа.

– В правой руке трупа обнаружен тканевый лоскут светлого цвета, в виде оторванного ко-роткого рукава платья с частью ткани, приходя-щейся на верхнюю часть тела, всего примерно площадью двадцать на сорок, – диктовал вслух Петров сотруднику милиции, описывающему место происшествия.

– Когда результаты экспертизы будут?

84 85

– В четверг. – О’кей, – согласился следователь Кузнецов. – Так, ну вроде все, – подытожил Кузнецов. – Петров, не забудь дать понятым расписать-

ся в протоколе осмотра места происшествия, да собе ри и отправь на экспертизу предметы ку-хонной утвари, которые есть в сарае. Меня инте-ресует котелок, кружка железная, ну и еще что-нибудь, что часто используется в обиходе, для дактило скопического исследования.

– Да уж не волнуйтесь, Виктор Николаевич, не забуду, – съязвил Петров.

– Поехали, – сказал следователь, садясь в ма-шину. – Странно.

– Что странно? – Да чего-то не хватает. Не пойму, – сказал

следователь. – Бомж не орет, – со смехом ответил води-

тель, заводя машину.

***

– Привет, Емелин, – сказал следователь де-журному. – Кто обнаружил труп Степанова, пусть зайдет ко мне. Я у себя, – крикнул на ходу Кузнецов, поднимаясь по лестнице.

Через двадцать минут в дверь следователя постучали.

– Разрешите войти? – Входите.

84 85

– Мы сегодня – младший сержант Котель-ников и сержант Тихомиров – около шести ча сов утра обнаружили Степанова, – приступил сразу к докладу пришедший.

– В каком виде вы его обнаружили? – спро-сил следователь.

– Повесился на грядушке кровати, – ответил Котельников.

– На своей рубашке, – добавил Тихомиров. – Вот он записку еще написал, – сказал Ко-

тельников, протянув следователю последние стихи Димки.

Следователь внимательно оглядел листок бумаги – это был вырванный листок из блокно та с Димкиными стихами.

А в конце их было написано твердой рукой, четким почерком: «Я люблю тебя, Света ».

– …А листок этот вы ему дали? – спросил следователь.

– Нет, – соврал сержант Тихомиров. – Хорошо, вы свободны. «Да, глубокие стихи. Как с жизнью прощал-

ся, сильно ведь любил ее парень. Но почему же он это сделал? И в армии прослужил до дембе-ля – все перенес там. И почерк твердый, следо-вательно, писал спокойно, целенаправленно. И, судя по допросу, я бы не сказал, что парень не-уравновешенный. Даже после убийства им Чиче-на он не волновался, а тут за пару ночей решился на такое. Да и повесить его не могли, – допускал и такую возможность следователь. – Ведь в наше время, бедности и зависти, деньги открывают все

86 87

двери. Но остались бы телесные повреждения, свидетельствующие об этом, а на вскидку явных повреждений на теле Степанова, мне кажется, не обнаружится. Да если и будут, то надо еще ус-тановить время их нанесения, т. к. какие-нибудь повреждения могли быть по лучены им в драке с Чиченом. Убить Чичена мог только очень силь-ный и ловкий человек, – продолжал рассуждать следователь. – Конечно, придерживаться версии самоубийства я не могу только на основании одних своих предположе ний, но, думаю, и Ана-толич, кроме как следов удушения, другой при-чины смерти не найдет, хотя…. Как знать? А вот листок из тетради явно дали ему сотрудники. И почему Котельников соврал мне? Ведь мог бы и правду сказать: что попросил, мол, я и дал ему. Что-то здесь не то», – думал следователь.

– Алло, дежурный? – Да, Емелин слушает. – Как только приедут наши с происшествия,

передай Мише Михайлову – эксперту, что есть для него работа. Пусть ко мне поднимется.

***

– Звал? – спросил Михайлов. – Звал, – садись. Сроки меняются. Твои за-

ключения по сегодняшним происшествиям нужны мне сегодня в шесть, – строго сказал сле-дователь Кузнецов. – Я вот написал тебе инте-

86 87

ресующие меня вопросы по факту суицида Сте-панова.

Следователь зачитал вслух: 1. Что явилось причиной смерти граждани-

на Степанова? 2. Есть ли какие-либо телесные поврежде-

ния? Давность их нанесения до момента смерти и каким предметом.

3. И еще, направь на криминалистическую экспертизу вот этот листок со стихами на пред-мет выявления на нем каких либо иных скры-тых, вдавленных текстов, цифр, знаков, которые не видны невооруженным глазом. Вот, напиши мне, пожайлуста, сегодня заключение, – и на по-рыв в глазах эксперта добавил, – налью.

– Заключение будет к 18-00. – Верю и жду, – ответил следователь.

***

В окно форточки нежными летними пото-ками вбивался воздух. Удушливая атмосфера кабинета следователя не располагала к беседе в нем, что было следователю на руку, так как это действовало угнетающе на психику допраши-ваемого, информируя подсознание человека о несвободе его действий. Человек хочет открыть окно пошире, жаждет свободы, хочет выйти от-сюда, а не может, а в тюрьме еще хуже, и он по-нимаеть, что для того, чтобы выйти отсюда, он должен сделать то, что от него хочет следова тель.

88 89

– Приведите ко мне задержанного, – сказал в телефонную трубку Кузнецов, решив провести первый допрос, так сказать, по горячим следам.

– Слушаюсь, – ответили на другом конце провода.

Через несколько минут дежурный привел Вадимыча.

– Присаживайтесь, – указал рукой следова-тель на стоящий перед столом деревянный стул.

– Спасибо, – ответил Вадимыч, и тут же на-чал: – За что вы меня арестовали, я ведь не уби-вал Мишу! Я же не убийца! Я вас ждал...

– Так, тихо! – твердо сказал следователь. – Расскажите все с самого начала.

– С утра? – С чего все началось, как вы обнаружили

труп и с кем? – начал допрос следователь. Вадимыч, запинаясь, путаясь в словах, с го-

рем пополам восстановил картину произошед-ших событий.

– Так вы говорите, что девушку нашли? – Да, да, девчонку. Молодая совсем, она оста-

лась с Хмырем, а я пошел звонить по телефону. – Как ее имя? – продолжал спрашивать сле-

дователь. – Светой ее зовут, – ответил Вадимыч. – Что вы делали дальше? – Она дала нам номер телефона, и я побежал

звонить из автомата в город. А когда дождался приезда ее родителей, то мы с ними пришли в наш сарайчик и увидели все.

– Вы записали номер телефона?

88 89

– Да нет, я его запомнил. И Вадимыч продиктовал следователю но мер

телефона. – И все же плохо. Что было потом? – Почему плохо? – спросил Вадимыч. – Да потому, что доказать вашу невино-

вность будет трудно. Экспертиза показала на содержание в вашей крови алкоголя, то есть вы находились в состоянии сильного опьянения, – ответил следователь, – но подождем, что еще скажет экспертиза вещественных доказательств. Вадимыч разрыдался снова, причитая:

– Не убивал я его, гражданин начальник! Хмырь уже был убит и лежал весь в крови.

– Кто с вами вместе вошел в ваш сарай? – продолжал допрос следователь.

– Отец ее. – А мать? – Жене он сказал, чтобы не входила с нами.

Не убивал я его, товарищ следователь, – плакал Вадимыч, – он кореш мне. Мы с ним уже три года вместе живем.

– А родственники у убитого есть? – Да, есть дочь. Но она со своим пацаном вы-

гнала отца из дома. Вот он и стал бомжевать. Со мной на вокзале познакомился. Доброй души был человек. Учителем был раньше, только вот где, не помню. Прощал всех всегда, говорил мне, если так делать, то есть какая-то сила прощения, которая делает после этого тебя счастливым и отводит от тебя все беды, а врагам, которых ты простил, все возвращается вдвойне.

90 91

– Я бы назвал такое Вселенским откатом. – Да, что-то вроде того, – сказал Вадимыч,

и со смирением в голосе жалостливо спросил: – Что же теперь со мной будет?Вадимыч

– Это решит суд, но и следствие тоже. Завтра все станет ясно – дождемся результатов судебно-медицинской экспертизы. Ну а теперь, – Кузне цов нажал в столе кнопку звонка, и в кабинет следова-теля вошел сотрудник, – можете уводить, – распо-рядился он в отношении подозреваемого. После чего снял трубку своего телефона.

– Дежурный, мне нужен список обращав-шихся к нам с заявлениями о пропаже молодых девушек, начиная с пятницы. Все понял?

– Так точно, Виктор Николаевич. – Через полчаса он должен быть у меня! «Так, начнем, пожалуй, с пропавшей граж-

данки Рогожниковой», – подумал он, набирая номер телефона, полученный им от Вадимыча.

– Алло, здравствуйте, – поздоровался следо-ватель, – вас из прокуратуры беспокоят. Стар-ший следователь Кузнецов Виктор Николае-вич, – представился он.

– Да, я слушаю вас, а по какому вопросу? – спросил отец Светы.

– По вопросу вашего заявления от 21 июля, от 4 часов ночи, которое вы сделали, позвонив в милицию о пропаже гражданки Рогожниковой Светланы Константиновны, 1977 года рождения.

– Да. Мы обращались с заявлением к вам, – ответил отец Светы.

– Откуда звонят? – спросила его жена.

90 91

– Из прокуратуры, – ответил он, закрыв ми-крофон телефонной трубки.

– Алло, извините! Костя в ванную отошел, стиральную машинку включить, а я вместо него с вами поговорю. Меня зовут Рогожникова Еле на Михайловна, я мать Светы, слушаю вас, – ска зала она.

– Нет ли у вас известий, связанных с пропа-жей вашей дочери? Не звонил ли кто вам с тре-бованиями какими-нибудь? – спросил следова-тель. Сам он уже понял, что именно эту Свету нашли на свалке сегодня утром, так как в других двух заявлениях о пропажах молодых девушек имен «Света» не встречалось.

– А, как раз мы вам собирались позвонить – отозвать заявление, потому что наша Света у подруги на дне рождения была, – обманула она.

– А у кого? И почему ваша дочь не преду-предила вас, а вы – своевременно – нас? У наших сотрудников много работы, – жестко спрашивал ее следователь.

– Простите, пожалуйста, мы как раз собира-лись звонить вам!

– Да, только сначала решили немного по-стирать, – съязвил следователь и добавил, – жду завтра вашего мужа у себя в 12 часов для беседы.

– Зачем? Мы же отозвали свое заявление! – Ну, во-первых, вы его, пока я вам не позво-

нил, и не спешили отзывать. Дело об исчезно-вении человека уже заведено, и простого отзыва по телефону для прекращения розыскных ме-

92 93

роприятий и прекращения дела недостаточно, – ответил следователь.

– Хорошо, я передам мужу. До свидания, – сказала Елена Михайловна, повесив трубку.

– Что он сказал? – спросил отец Светы. – Да все нормально. Я сказала, что мы от-

зываем наше заявление, но он хочет тебя завтра видеть у себя в 12 часов.

– Хорошо, я схожу. – Сходи, только не наговори лишнего, а то

знаю я тебя, баламута, – сказала любящая жена.

***

«Так. Нашли дочь, и сразу одежду стирать – странно. Если уж она у подруги на дне рожде-ния была, то что ж среди недели такая спешка в стирке? – задавал себе вопросы следователь, вы-страивая модель событий. – Или стирки никакой не было? Они не хотят связываться с милицией. Вопрос: почему? Ответ: или боятся кого-то, или, может быть, огласки. Но как показал Вадимыч, девка-то избитая вся была, следовательно, ее не просто били, но и насиловали. И в больницу по-чему ее родители не везут? Ведь могут быть про-блемы со здоровьем у девушки. Так, – почесав затылок, сказал следователь вслух, – а если пред-ставить, что она каким-то образом оказалась из-битая на свалке? Минуточку… А почему имен-но на свалке, и если избитая, то, следовательно, у самой у нее не было сил туда идти? Значит, ее

92 93

отвезли туда те, кто над ней надругался, с тем чтобы ее не сразу нашли, и они успели скрыть следы преступления. Неплохая версия».

– Слышу, разговариваешь с кем-то, – сказал, приоткрыв дверь кабинета, эксперт Михайлов.

– А, это ты, заходи! Наверное, новости для меня есть? – спросил его Кузнецов. – Сейчас пое-дем на место происшествия для осмотра, так что возьми все с собой, Анатолич.

– Емелин, – сказал дежурному по телефону следователь, – приготовь задержанного со свал ки в машину. И Петрова ко мне.

– Есть, – ответили на другом конце провода. – Угадал, а… есть? – спросил Анатолич, по-

казывая жест алкоголиков, сделав щелбан по сво-ей шее.

– Будет. Водка есть! – ответил Кузнецов. – А ты, Анатолич, не томи душу, быстрее рассказы-вай, и поедем.

– Не торопи только, – говорил судмедэк-сперт Михайлов, – что я могу сказать вообще, Виктор? Я в акте все написал, а так, на словах, могу добавить следующее: во-первых, по фак ту обнаруженного трупа на городской свалке. Сама причина смерти понятна: упал на тор чавший из земли острый арматурный штырь. На первый взгляд все вроде ясно – несчастный случай, но в его руке на месте осмотра происше ствия, пом-нишь, был лоскут ткани?

– Да. – Так вот, этот лоскуток – из ткани швейной

фабрики «Маяк». Только у них такая ткань, гер-

94 95

манского производства, которая используется для пошива женской верхней легкой одежды, то есть платьев, блузок и т. д. Ты меня понимаешь, надеюсь?

– Конечно, Анатолич, продолжай, – ответил ему Кузнецов.

– Экспертиза показала, что этот оторванный клочок ткани – свежий, произведенный люми-нисцентный анализ показал, что на ткани доста-точно много пятен, состав которых определен как мужская сперма.

– Группу определили? – Обижаешь. Естественно! Еще: помнишь,

ты сказал – утварь кухонную взять? – Да. – Так на железной кружке обнаруже ны

очень четкие отпечатки. Я их уже снял на дак-тилоскопическую пленку, – похвастался Михай-лов-эксперт.

– Спасибо, Анатолич, твои догадки не бес-почвенны и не просто догадки, но еще далеко и не констатация фактов. Мне тут этот Вадимыч кое-что интересное рассказал. Ну да ладно, спа-сибо тебе, Анатолич.

На вопросительный взгляд эксперта следо-ватель сказал:

– Не боись, доза удваивается. – Еще, Витя, по факту обнаружения трупа

Розенштейна. – Внимательно слушаю тебя. – Так вот, обнаруженный мною отпеча ток

пальцев на кнопке звонка входной двери кварти-

94 95

ры Розенштейна идентичен отпечатку большого пальца правой руки Степанова. По своему за-ключению относительно судебно медицинской экспертизы тела Степанова могу сказать, что признаков насильственной смерти нет. Есть ге-матомы, нанесенные тупыми пред метами в об-ласти паха, ребер, которые нанесены были за два часа до его смерти, приблизительно. Не рань-ше – об этом все признаки.

– А какими предметами наносились по-вреждения, на твой взгляд? – спросил, сощурив левый глаз, следователь.

– Ботинок обувной фабрики «Альпинист», город Санкт-Петербург. Эта фабрика с недав них пор является официальным поставщиком обу-ви для нужд МВД России, образцы согласо ваны и утверждены. Есть отчетливый кровопод тек на левой лопатке: отпечаток характерных произ-водственных изъянов подошвы.

– Ну, порадовал, Анатолич, ну, удружил, спасибо.

– С тебя причитается. – Хорошо, в субботу бухнем у меня. – Ну, будь здоров, – сказал эксперт, протя-

гивая следователю руку. – Да, кстати, совсем за-был, – добавил он, при этом хлопнув себя рукой по лбу.

– Что? – Ну, ты это… налей… пока я не забыл, что

хотел сказать-то. – Ну, ты прямо вымогатель какой-то, нельзя

же так, Миша, смотри, я-то налью, но если узна-

96 97

ют о том, как ты тут бухаешь, а я тебя покрываю, то выгонят нас обоих в шею. А я не хочу из-за тебя работу свою любимую потерять. Что я по-том делать буду? Я ничего больше-то и не умею, да и не хочу...

– Я завяжу, скоро, – сказал эксперт, икнув, – вот на след… неделе… точно.

Кузнецов плеснул еще немного в стакан. Михайлов опрокинул рюмку уже твердой ру кой, выдохнул, глубоко вздохнул и сказал:

– Ты совсем забыл про листочек бумаги со стихами, помнишь?

– Да, конечно, совсем закрутился, – ответил Кузнецов.

– Так вот, криминалистическая экспертиза обнаружила на нем скрытый текст, выдавлен-ный ручкой, то есть на предыдущем листе того блокнота, из которого и был вырван этот листок, содержался такой текст.

Михайлов, протянул Кузнецову заклю-чение, в котором был установлен следующий текст: «Ру баковский Саша, Ч. Ястреб…». Далее текст уста новить не удалось, гласило заключе-ние эксперта.

– Спасибо, Анатолич, ну удружил. – Еще, может, плеснешь? – сказал эксперт. – Нет. Все. Удачи, – пожелал Кузнецов, про-

тянув эксперту руку для рукопожатия. – Эх, – недовольно вздохнул эксперт, – ну чего

уж там, и на том спасибо. Ладно. Пока, Витя. Пока. Эксперт вышел, покачиваясь, из кабинета Куз-

нецова, молясь Богу, чтобы его никто не уви дел.

96 97

– Алло, Александр Германович, – сказал в трубку Кузнецов, набрав номер прокурора Ад-миралтейского района Юрасова.

– Да, слушаю тебя, Витя, – ответили на прово де.– Мне нужна ваша санкция на задержа-ние двух наших сотрудников по подозрению в нанесении телесных повреждений гражданину Степанову.

– А, это который Чичена убил и в камере по-весился?

– Да, – ответил Кузнецов. – А основания веские есть? – Есть, – твердо ответил Кузнецов. – По факту? – спросил прокурор. – Необходимо обнаружить и изъять остатки

одежды дочери этих лиц – Рогожниковой Свет-ланы, подозреваемой в неосторожном убийстве бомжа на свалке. Поэтому нужна санкция на производство выемки в квартире Рогожнико-вых. Кроме того, по нашим сотрудникам: пред-положительно, они нанесли телесные поврежде-ния Степанову ногами; необходимо установить, точно ли их это отпечатки обуви на теле Степа-нова или нет, так что нужна санкция на произ-водство выемки у Котельникова с Тихомировым их спецобуви для производства экспертизы и…

– Ну, смотри, Кузнецов, чтоб доказательства были. Нам скандалы не нужны.

– Я все понял, – ответил Кузнецов. – Ну, что ж, я дам санкции, зайдешь ко мне.

Прокурор района повесил тубку. «Ну, Анато-

98 99

лич, от тебя теперь все зависит, главное, чтобы ты был сегодня вечером трезв.

Потом набухаешься за мой счет, это я тебе га рантирую», – думал следователь, вынося поста-новление о применении меры пресечения – взя-тии под стражу, и постановление о производстве обыска и выемки в квартире Рогожниковых.

«Черт возьми, вот и завертелось все, закру-жилось. Сразу я должен быть в нескольких ме-стах…»

– Алло, Емелин? – Я, – ответил дежурный. – Петров подошел? – Да, ждет в машине. – Хорошо, я спускаюсь. – Так, Петров, вылезай из машины. – Что случилось? – Сейчас идешь, берешь под арест Котель-

никова с Тихомировым, понял? – Все? – Выполняй. Вот постановление. А когда я

приеду, зайдешь ко мне, – сказал следователь, за-хлопнув дверь милицейского «козла».

– Едем к Рогожниковым. Улица Бронниц-кая, 20, – велел Кузнецов водителю.

***

«Так. Картина складывается такая: первая версия – убийство, которое совершил Вадимыч в период распития спиртного на свалке. Вторая –

98 99

более сложная, но ближе к истине. Первое, – ана-лизировал события следователь, – лоскут ткани женской одежды со свежими рваными гранями. Второе – следы спермы. Третье – ткань в руке бом-жа на свалке. Женская ткань, женщи на носит лег-кую одежду, значит, Вадимыч не лжет, и это – до-казательство его слов. Следова тельно, не он убил своего друга, а… Наверное, тот, кому принадле-жит кусок ткани, хотя, мо жет, он хотел ее и изна-силовать, а она его оттол кнула и ткань осталась у него в руке, – строил логическую версию, увя-зывая события, следо ватель. – И эта неожиданная стирка в середине рабочего дня, следовательно, если повезет, то при выемке я могу попробовать обнаружить это, хоть и выстиранное, веществен-ное доказа тельство – платье потерпевшей, а, мо-жет быть, убийцы, а, может быть, и нет. Если у Рогожни ковой не было умысла на убийство, а был лишь умысел оттолкнуть без причинения вреда, тогда это просто несчастный случай. Но все равно все надо проверить», – щелкнув пальцами, закон-чил рассуждать следователь.

***

– Здравствуйте. Это квартира Рогожнико-вых? – поздоровался следователь с Еленой Ми-хайловной.

– Да. Здравствуйте, – ответила она, расте-рянно глядя в раскрытое удостоверение следо-вателя прокуратуры.

100 101

– Мы к вам. Может быть, впустите нас? – Минуточку, я не одета, – сказала Елена

Михайловна и прикрыла за собой дверь. И, как обычно, нельзя не удивляться женской интуи-ции: Елена Михайловна поняла, зачем пришел следователь. Инстинкт направлял ее в ванную.

– Костя! Иди быстро ко мне! – громким ше-потом, почти крикнула она мужу.

– Что? Что случилось? – Вот возьми быстро Светино платье и сожги

его немедленно. Облей водкой и сожги. Делай, что я тебе говорю, тугодум! Дочь посадят!

– Так, Светлов, выбивай дверь. Разбежавшись, Светлов с первого раза выса-

дил дверь. – Наше счастье, что она на цепочку была за-

крыта. Кузнецов быстро вошел в квартиру, ин-

стинкт повел его на кухню. – Немедленно отдайте! – крикнул Кузнецов,

вырвав из рук отца Светы воспламенившийся кусок ткани. Схватив подвернувшееся под руки полотенце, следователь быстро обмотал им го-ревшую ткань. Огонь угас.

– Ну вот и славненько, – с облегчением про-молвил следователь. – Светлов, давай понятых сюда.

– Есть. – Ой, только не из нашего подъезда, – про-

сила Елена Михайловна, – не из нашего, пожа-луйста, ведь слухи поползут, я в банке работаю.

100 101

– Ничего не могу с этим поделать, это уж как в банковской практике звучит: альтернативные издержки. Извините, – ответил Кузнецов.

– Ах так?! – возмутилась мать Светы. – Да кто вы такие, чтобы в одиннадцать вечера вла-мываться в частную собственность – в квартиру? У вас санкция прокурора есть?

– Увы, нет, – ответил следователь, – но по за-кону, в соответствии со статьей сто шестьдесят восемь, часть третья, Уголовно-процессуального кодекса, следователь имеет право в случаях, не терпящих отлагательства, произвести обыск без санкции прокурора с последующим извещени-ем прокурора о произведенном обыске в тече ние суток. Так что с точки зрения закона у нас все нормально, ну а что касается двери, то это было необходимо.

– Понятые есть, – доложил Светлов. – Так, граждане понятые, следственное

дей ствие было произведено, к сожалению, вне вашего присутствия, в силу сложившихся об-стоятельств, так что вам необходимо только засвидетельство вать факт обнаружения в квар-тире граждан Ро гожниковых вещественного доказательства: вот этого куска ткани, горение которого я предотвра тил, – сказал и показал ку-сок ткани следователь, развернув теплое от огня полотенце. – О, что-то еще от него осталось. Ну вот и отлично.

После соблюдения всех формальностей сле-дователь добавил:

102 103

– Мое отношение к вам меняется, граждане Рогожниковы. Жду завтра в двенадцать часов на беседу отца, и, кроме этого, я должен побеседо-вать и с вашей дочерью в ближайшее время. А теперь до свидания.

***

– Ну что теперь делать то-будем, а? – Не паникуй, понял? Главное, как теперь

людям-то все объяснить? – А что ты еще хочешь объяснять? Кому и

зачем? То, что здесь произошло, это никого не касается. Это наше частное дело!

– Ну, набрался храбрости, ну, ну, ну давай. Чего еще «умного» скажешь?

– А ну тебя. Дочери плохо, а ты только и ду-маешь что о себе да о своей репутации!

– Да, о репутации. А почему должна из-за всего страдать моя репутация?

– Да причем здесь вообще твоя репутация, когда наша Света пережила невесть что? Да нам надо бояться, как бы с ней ничего плохого не ста-ло-то теперь! А тебе репутация твоя фаль шивая дороже, – в сердцах закончил свою речь Констан-тин Степанович.

– Давай лучше дочери ничего про сегод-няшнее говорить не будем, если она сама ниче го не слышала. А, может, врача вызовем?

– Нет, лучше Антипенко Галину позови, своя все-таки.

102 103

– Какой у нее номер телефона? Жена продиктовала номер, и отец Светы

позвонил ей. – Галя? Это Костя. Ты не можешь зайти к нам

сегодня? – Что-то с Леной? – Нет. – Со Светой? – Да, приходи, пожалуйста. – Завтра в семь часов вечера будьте дома. – А, может, пораньше, а, Галь? – Во сколько? – Ну где-то часика в три так, днем, а? Ты смо-

жешь? – Хорошо. Приду. – Спасибо тебе большое. – Ну, пока. – Пока, – и Константин Степанович поло-

жил трубку. – Ну что, она придет? – Да, в три часа днем. – Костя, как ты думаешь, кто надругался над

Светой? Теперь весь дом обо всем узнает, слухи поползут. Уж лучше б она умерла.

– Что ты такое несешь, дура! Света же твоя дочь!

– Дочь?! Да я уверена, что она и недолго-то сопротивлялась, по ней не скажешь: зубы целы, глаза тоже, руки, ноги, – цинично констатирова-ла она. И не дожидаясь ответа мужа, продолжи-ла, – мне кажется, что этот Степанов здесь всему

104 105

причиной, раньше же ее никто не трогал. А как этот из армии вернулся, так все и завертелось.

– Сердца у тебя нет. Парень-то в тюрьме по-весился или повесили его. Никто не знает, но я слышал, что он за Свету с каким-то крутым под-рался, и тут на него вся наша шобла местная и наехала.

– Да хватит тебе причитать-то, кажется, Све-та очнулась. Пошли посмотрим, как она там, – не слушая мужа, сказала мать.

Света лежала на кровати все еще в том виде, в котором ее привезли со свалки родители и мол-ча смотрела в потолок пустым отсутствую щим взглядом.

– Светочка, дочка, вставай! Искупайся схо-ди, – ласково говорила мать. Но Света продол-жала молчать.

– Давай, детка, я тебе помогу, – говорила мать, приподнимая ее на кровати.

– Не трогайте меня, – тихо сказала Света. – Оставь ее, пусть отдохнет, – сказал матери

отец, войдя в комнату дочери.

***

– Вы к кому? – спросил дежурный милицио-нер у входа в городскую прокуратуру.

– Меня следователь Кузнецов пригласил на 12 часов, фамилия моя Рогожников, – ответил отец Светы.

104 105

– Минуточку, – сказал милиционер, подняв телефонную трубку. – Виктор Николаевич, к вам пришел гражданин Рогожников.

– Да, я жду его, выпиши ему пропуск. – У вас с собой паспорт? – Да, конечно. Вот, пожайлуста, – сказал отец

Светы, передав ему паспорт. – Не забудьте отметить у следователя про-

пуск. Третий этаж, второй кабинет, – сказал ох-ранник.

– Спасибо, – ответил Константин Степано-вич, направляясь к лестнице.

– Да, войдите, – крикнул Кузнецов на стук в дверь.

– Здравствуйте. Я – Рогожников Константин Степанович.

– …Принес посылку от вашего мальчика, – добавил Кузнецов.

– Не понял? – удивился отец Светы. – Не обижайтесь, – и добавил свою оправда-

тельную фразу, – юмор у меня такой, – на что, не удивившись, услышал от Рогожникова:

– Плоский юмор. Но говорить, что все так говорят и что от

него даже жена из-за этого ушла, не стал, просто добавил:

– Проходите, садитесь. – Спасибо. Как будто ничего прошлым вечером в квар-

тире Рогожниковых не произошло. Следователь оформил вводную часть протокола допроса сви-детеля и, предупредив отца Светы об уголовной

106 107

ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний, приступил к допросу.

– Константин Степанович, я должен вас ознакомить со статьей пятьдесят первой Кон-ституции РФ, которая гласит, что никто не обя-зан свидетельствовать против себя самого и сво-их близких родственников. Распишитесь вот тут, что вы ознакомлены.

Рогожников поставил свою подпись на ме сте в протоколе допроса, где указал следователь.

– Константин Степанович, на этом основа-нии вы можете вообще отказаться от дачи пока-заний. Ну как? Вы будете давать показания?

– Нет, – ответил Рогожников. – Ваше право, – только вы лишаете меня

возможности разобраться в уголовном деле об убийстве на свалке и не привлечь к ответствен-ности невиновных лиц.

– Я выбираю Конституцию. – Хорошо, но, может быть, мы с вами побе-

седуем не для протокола? Что вы можете расска-зать по факту исчезновения вышей дочери?

– Не понимаю, зачем я должен об этом го-ворить, она же ведь нашлась уже? И вы вчера у нас были.

– Нам необходимо прекратить дело об ис-чезновении вашей дочери, возбужденное по вашему заявлению. Но заодно и прояснить кое-какие обстоятельства для возбужденного уже уголовного дела по факту обнаружения трупа бомжа на городской свалке, – сказал следователь

106 107

и внимательно посмотрел при этом на Рогожни-кова. – Расскажите самое, на ваш взгляд, главное.

– Хорошо, – хрипло ответил Светин отец. – В четверг, двадцатого июля, к нам пришла подру-га Светы – Власта Юлайтес, а Света собиралась на дискотеку, говорила еще Власте, что ее парень Димка, вернувшийся из армии, встретил своего друга Вовку Сенчукова, который их якобы и при-гласил отметить это дело в клубе. Они ушли…

– Простите, а в котором часу это было? – спросил следователь.

– Около двадцати двух часов где-то. – Извините, что перебил. И что было дальше? – Вот девушки ушли, а потом, – закрыв гла-

за и припоминая, Константин Степанович про-должил, – позвонила мать Димки, Вера Игна-тьевна, и сказала, что ей звонил из милиции ее сын, которого задержали за драку с кем-то, и она думает, что, может быть, он дрался из-за Светы. Вот мы сразу же и поехали за ней в клуб. Но не успели.

– Простите, но ваша жена сказала, что Света была у подруги в гостях. Почему вы не успели, и не успели что?

– Что? – переспросил Константин Степано-вич. – Ах, да, они сначала пошли на дискотеку, а потом домой поехали отмечать дальше, – отве-тил он и перед его глазами вспыхнули воспоми-нания: крики из темноты, стоны его дочери. Он видел себя – как не мог оторвать от земли своих ног, как стоял и слушал ее плач и суету вокруг нее, а еще как резкие вспышки света вырывали

108 109

из темноты силуэты подонков. Вспомнил, как уда рили его по голове, как он, находясь еще в созна нии, мысленно был рад этому забытью, по-тому что сердца его могло не хватить на перегон кро ви, возбужденной от увиденного андренали-ном.

– Все, я больше ничего не знаю, – сказал отец Светы, прогнав свои болезненные воспомина-ния, – потом нашлась Света и мы все счастливы, что она нашлась, – растерянно проговорил он.

– Хорошо, спасибо. Давайте то, что вы ска-зали, все-таки внесем в протокол. Эта информа-ция нужна для закрытия уголовного дела об ис-чезновении вашей дочери.

Следователь передал отцу Рогожниковой протокол допроса и сказал:

– Прочитайте все и напишите собстенно-ручно: «С моих слов записано верно, мною про-читано» – и поставьте свою подпись.

Пока Рогожников читал протокол, Кузнецов внимательно рассматривал отца Светы. Кон-стантин Степанович, был человеком пожилого возраста, полуседым, особенно седину видно было на висках его полулысой головы. Седые ба-кенбарды привносили некую смешную деталь в его образ. Глубокие морщины на лбу, на лице давали понять, что этот человек – обычный па-харь, который живет для других, жертвуя собой во многом. Его потрепанное пальто говорило о давно не первой молодости. Его надо было уже выкидывать на свалку, а не ремонтировать в со-тый раз. Ботинки его также оставляли желать

108 109

лучшего. А небрежно завязанные шнурки, гал-стук доказывали рассеянность. Особенно в глаза бросилась несвежая рубашка, воротничок, кото-рый уже был темно-серого цвета. Хотя, как знал Кузнецов, жена Рогожникова стирать любила, почему же она не стирала мужу? Скорее потому, что они уже давно не любят друг друга, а мучают себя, боясь менять то, к чему привыкли, и живут, портя друг другу жизнь, которая только одна.

– Теперь другое. Что вы можете сказать по факту обнаружения двадцать четвертого июля вами трупа бомжа в сарае на городской свалке? – неожиданно задал следователь вопрос, прервав свои наблюдения.

Константин Степанович весь собрался, со-средоточился, из-за чего его мысли стали еще больше путаться и невнятно, сбившимися фра-зами ответил:

– Не был я ни на какой свалке. – Хорошо, вот, пожалуйста, распишитесь тут

под своими словами, – сказал следователь, пере-дав ему через стол протокол допроса.

– Где расписаться? – Вот, под записанным мною вашим от ветом,

что вы не были на городской свалке 24 июля сего года.

Константин Степанович был сбит с толку и совсем забыл о статье пятьдесят первой Кон-ституции, поэтому он поставил свою подпись. И предчувствие неотразимой правды, которая так и лезла наружу, охватило его сознание.

110 111

– После обнаружения трупа нам анонимно позвонили и сообщили об этом факте. На месте происшествия нами задержан человек по подо-зрению в совершенном преступлении – Олег Вадимович Журавский, 1954 года рождения, ко-торый показал, что им и его другом была обнару-жена на свалке в куче мусора молодая женщина.

– Да, но как это обстоятельство связано со мной?

– Не торопитесь, Константин Степанович, просто совпадения уже создают систему фактов.

– Я вас не понимаю, – дрожащим голосом го-ворил Константин Степанович.

– В понедельник, в этот же день, в 13-50 я лично звонил вам и выяснил, что с вашей до-черью все в порядке, она просто задержалась на дискотеке.

– Да, – ответил Константин Степанович, – все так и было. И вообще я не понимаю, о чем вы говорите и что вы от меня хотите.

– Константин Степанович, все дело в том, что у меня есть все основания предположить, что вы что-то не договариваете мне, и что вам есть что мне сказать.

– Вы ошибаетесь. У вас еще вопросы ко мне есть?

– Почему вы не заявили в милицию об из-насиловании вашей дочери? – задал каверзный вопрос следователь.

Константин Степанович замер, Кузнецов, внимательно наблюдая за ним, предложил ему стакан воды из графина.

110 111

– Выпейте, легче станет. Что с вами? – Да так, сердце. Все ночи не спали – вол-

новались за дочь, она же нам не позвонила, не сказала, что с ней все нормально. Спасибо, – ска-зал Константин Степанович, принимая стакан. Медленно, затягивая время, Константин Степа-нович лихорадочно думал: «Откуда он знает об изнасиловании Светы? Определенно он может лишь поймать меня на моих словах. Он что-то по-дозревает, но прямых доказательств у него нет».

– О каком изнасиловании? Я ничего такого не знаю, – сбивчиво ответил Константин Степа-нович, – спасибо за воду, могу я идти? Что-то не-хорошо чувствую себя.

– А вчера в вашей квартире было изъято ве-щественное доказательство, которое полностью подтверждает факт нахождения вашей дочери в день обнаружения трупа именно на нашей го-родской свалке, именно в том самом сарае.

– В каком сарае? – Да в том самом, в который вы вошли, а

жене сказали подождать снаружи. – Я вас не понимаю, – не признавался Рогож-

ников. – В общем, вы можете, конечно, меня обма-

нывать. Можете делать вид, что ничего не знае-те, но у меня есть все основания вынести поста-новление о взятии вашей дочери под стражу, как подозреваемого лица в совершенном пре-ступлении, а именно убийстве. И если вы мне не поможете во всем разобраться и понять, то я именно так и поступлю.

112 113

У Константина Степановича затряслись губы, во рту вновь пересохло, и дрожащим от волнения голосом он произнес:

– Может быть, вы дадите мне время поду-мать, это все очень для меня сложно…., – сделав паузу, сказал он, – дня два-три. Все равно Света сейчас очень слаба, и я уверен, что это было слу-чайностью. Ну откуда могли у нее взяться силы, чтобы убить взрослого человека? – сдался отец Светы.

– А как она себя чувствует? – Спит все время. Сильное потрясение. – Хорошо. Я дам вам время, – решил следо-

ватель. Но обо всех выездах из города вы долж ны предварительно уведомлять меня.

– Спасибо, – с признательностью говорил отец Светы.

– Ну, что же, спасибо, что зашли, да? А вы знали, что Степанов Дмитрий любил вашу дочь?

– Знал, – ответил отец. «Все – теперь цепь замкнулась. Осталось рас-

ставить все точки над “i”», – думал Кузнецов, по-тирая руки.

– Все, вы свободны, можете пока идти, – ска-зал следователь.

Отец Светы вышел на улицу, жадно глотая воздух после душного кабинета. Ветер июля игриво трепал его седые волосы, а на душе его скребли кошки.

112 113

***

Около 15 часов дня в дверь позвонили. В двер ной глазок Елена Михайловна увидела улыбаю щуюся подругу детства Галю – врача-ги-неколога.

– Что-то вы долго дверь не открываете, хо-зяева, что, спите что ли?

– Да нет, просто не всех мы теперь к себе пу-стим, – сказала мать Светы.

– Ну, показывайте больную. – Она в своей комнате. Галя прошла в комнату и остановилась око-

ло лежащей на диване Светы. – Так, ясно. Руки мне помыть можно? – Конечно. Пойдем, Галя, я дам тебе чистое

полотенце. – Я ее сейчас посмотрю, вы пока мне не ме-

шайте, ждите в комнате, – сказала она. Через 15 минут врач вернулась. – Успокоительное и снотворное вколола –

пусть поспит, пульс нормальный, а вот с дру-гим... – говорила Галя родителям Светы после ее осмотра.

– Твой кофе, Галя, – пододвинул к ней ча-шечку Светин отец.

– Спасибо, Костя. – Что, что с другим? Говори же, Галя, – с

мольбой просила Елена Михайловна. – Изнасилована она была, кроме того, еще

и извращенным способом. Подонки, наверное,

114 115

над ней еще жестоко надругались. Ей помощь психо лога будет нужна, и даже очень. Вы ее не трогайте. Не спрашивайте ни о чем. Пусть пока отлежится. Так – у нее все в порядке. Только вот душа у нее заплевана. И вы должны ей помочь забыть ее кошмар, а я завтра зайду со своей зна-комой, она психолог. Пусть посмотрит ее. Не воз-ражаете?

Константин Степанович, молчавший все время, вдруг резко сказал:

– Не надо, Галя, – и добавил спокойнее, но твердо, – завтра не надо. Пусть девочка отойдет – немного придет в себя.

– Думаю, ты прав, и может случиться, что те-перь она будет ненавидеть мужчин, не дай Бог, конечно. Ей сейчас нужна ваша поддержка. Не вздумай что нибудь ей в упрек сказать, – обра-тилась к матери врач, – я-то тебя, чистоплюйку, с детства знаю. Это может вызвать у нее стресс, и за последствия я не ручаюсь. Ну, а теперь мне пора. Спасибо за кофе, я зайду завтра. Лена, ты ей пока давай чего-нибудь успокоительного. Реланиум, там, одну таблетку три раза в день, или феназе-пам на ночь по одной таблетке. Сон ей поможет, время лечит. Ну, все, пока, закрывайтесь.

– Спасибо... – Спасибо, Галя. До свидания. Мы тебе обя-

заны, – говорил Константин Степанович, пода-вая врачу ее сумочку.

– Да ладно вам, я позвоню завтра, – сказала уже у лифта Галя.

114 115

– Лучше бы она умерла, – тихо проговорила мать Светы, закрывая дверь, – я не могу назы вать ее дочерью после такого.

– Что ты такое говоришь? Побойся Бога, Лена! Свету же подонки насиловали! – захлебы-ваясь, говорил отец.

– Да ладно. Ты не понимаешь… – не догово-рила она.

– Пусть я не понимаю! Да я лучше, чем кто-либо, тебя знаю, вашу чистоплюйскую породу. Весь район осуждал вашу семью, когда твою младшую сестру Ольгу – беременную и обману-тую парнем, вы выставили с вещами на улицу. Ее трагическая смерть на вашей совести. И не дай Бог ты на нее хоть косо посмотришь, дочь тебе на растерзание я не отдам! Поняла?!

– Ой, раскричался-то, раскричался! Забыл свое место в доме? Молчи! Я вас всех одна содер-жу. Твою учительскую зарплату только Свете на мороженое давать. Достоинство, что ли, муж ское решил показать?! – с насмешкой сказала она, унизив мужа.

– Говорили мне, чтобы не женился я на тебе, но вот если б не дочь…

– Причем здесь дочь? Может, тебе напом-нить, как ты и зачем женился на мне, а? – гово-рила, подойдя вплотную к мужу, Елена Михай-ловна. – Или, может, ты забыл, кем ты был без поддержки моей семьи и кем ты стал, а? И что у тебя есть машина, а? Я твою грешную слабость тоже знаю. Легкой жизни искал, от проблем бе-жал. Сам-то ты кто? Кто? Да без меня, без моей,

116 117

как ты выразился, породы ты никто! НИКТО! Ты даже кандидатскую диссертацию защитил – и то благодаря мне. Я понравилась тогда одному из твоих оппонентов, он тебя из-за меня пожа лел. Ты же семь лет не мог защититься! Ты же дисси-дентом всегда был! Или забыл? Так что это не твоя кандидатская, а моя, понял? Так что за крой свой рот, мужчина, – с издевкой закончила она свою речь.

Ответом на ее слова были слова мужа: – Как я тебя ненавижу! Как много бы я дал,

чтобы вернуться обратно!

***

– Здравствуйте, Лена, – сказал Петров, – не ждали? А я тут мимо проходил, дай, думаю, за-йду, чайку попью, – произнес шутливо Петров.

– Ой, да вы заходите. – Кто там? – прокричал на ходу мальчик, вы-

бегая из комнаты. – А это, Петя, дядя милиционер опять к нам

пришел. – Можно просто Виталик, – сказал, смуща-

ясь, Петров, – а это к чаю, тортик, вот захватил по пути.

– Ой, да что вы, не надо. Проходите в комна-ту, а я пока на стол накрою.

– А я помогу. – Нет, нет, не надо, вы посидите, я быстро.

116 117

– Пошли со мной, – сказал мальчик и потя-нул Петрова в комнату.

– Ну-ка, парень, скажи, как тебя зовут? – А ты что, не помнишь? Петя. – Да подзабыл малость… А это вот тебе, –

сказал Петров, протягивая маленькую заводную машинку, – радиоуправляемая.

– Да ну? – удивился малыш. – А вот смотри. – И Петров стал все объяс-

нять и демонстрировать. – Пойдемте, пожалуйста, Виталик, чай пить. – И я, и я, – вопил малыш. – И ты, – сказал Петров, сажая мальчика к

себе на плечи. – Ну, что вы, не надо, – смущаясь говорила

Лена. – Надо, надо, – ответил Петров. – Надо, надо, – вторил Петрову малыш. После пятой чашки чая Петров неожидан-

но даже для себя сказанул вертевшуюся у него в мозгу фразу:

– Я думаю, Леночка, пришло время нам всег-да вместе пить чай.

Ответом ему стали покатившиеся по щекам Лены слезы.

– А вы уверены? – произнесла она. – Больше чем, – ответил Петров, – ЗАГС зав-

тра до семнадцати работает, если я зайду за то-бой в пятнадцать, будь, пожалуйста, готова и не забудь взять паспорт.

– Так сразу? Может быть, сначала немного повстречаемся?

118 119

– Я так встречался всю жизнь, я хочу семью, – по-мужски спокойно и твердо ответил Петров.

– А теперь мне пора, до завтра, не забудь, в 15-00 я приду за тобой, – сказал Петров и, не дожида ясь ответа, шагнул в темноту лестницы.

***

– Ох, Дима, Дима, сыночек, что же ты натво-рил, – рыдая, говорила Вера Игнатьевна, – с кем же ты подрался? Отца убили за то, что влез не в свое дело, не смог мимо подростков пройти, ко торые отбирали у женщины сумку, теперь ты в милиции. Что же это за наказание-то, Гос-поди! – заголосила мать. – И даже поговорить-то не с кем, совсем одна я осталась. Ну, соберу сейчас продуктов Димочке и пойду скоренько до ми лиции, – приговаривала мать Димки, суетясь у плиты, – может, и отпустят, он же не сам по-лез, как сам сказал – защищался, ну, а раз так, то должны отпустить, – успокаивала она себя.

Вера Игнатьевна вздрогнула от неожидан-но прозвеневшего телефонного звонка. Вытирая руки о свой кухонный фартук, она поспешно по-дошла к телефону и взяла трубку.

– Здравствуйте, из милиции беспокоят. Мне нужна гражданка Степанова, – произнес голос в телефонной трубке.

– Да, это я, извините пожайлуста, я как раз собираюсь к вам, мне бы Диму, сыночка, уви-деть, продуктов ему передать, да может и отпу-

118 119

стите его, может, я забрать его могу? – закидала вопросами мать.

– Да, только вот продукты не надо брать, а забрать его вы можете, он сейчас в больнице на Фонтанке.

– Ой, а что же случилось-то с ним. Здоров ли мой Димочка?

– До свидания, – ответил голос и положил трубку.

– Почему же продукты-то ему не надо везти, почему сыночек в больнице, уж не побили ли его в милиции? – все приговаривала вслух мать Дим-ки, собираясь к сыну.

***

– Емелин? – Я! – Ты позвонил матери Степанова? – Степанова? – Да. Да, Степанова. Сказал ей, где его за-

брать? – Да. – А то, что он, ну это…того... сказал? – Да она вообще, товарищ лейтенант, сюда

сперва собралась с продуктами для него, ну я ей и сказал, что он теперь не здесь, ну а она начала, что, мол, говорит, может, отпустите его, могу ли я его забрать, ну я ей и сказал, где она его за брать может, сказал, что он в больнице, и все.

120 121

– Да ты что, совсем, что ли, разум потерял, а, Емелин? Что с матерью теперь-то будет! Она так и не знает, что сына-то нет уже, и ее поддержать-то некому.

– Да ну ее в баню, товарищ лейтенант. Здесь и без нее много проблем. Вы недавно работаете, ну так вот посидите на моем месте, так я посмо-трю, что из вас тут будет. Если крыша к вечеру не съедет, то хорошо.

«Пустое, что ему смерть парня, слезы мате-ри? Не его же беда… Ну куда катится мир?» – по-думал следователь Кузнецов, сказав вслух:

– Ладно, ладно, Емелин, работай.

***

– Здравствуй, дочка, – поздоровалась Вера Игнатьевна с дежурившей медсестрой в спра-вочном окне больницы.

– Здравствуйте. – Ты мне, дочка, не подскажешь, где сына

моего, тут в милиции сегодня сказали, я могу увидеть?

– А как ваша фамилия? – Степанова. А сына зовут Степанов Дми-

трий Михайлович, 17 ноября 1977 года рожде-ния, город Ленинград, да?

– Ну, все правильно, а вы одна пришли? – Да, дочка, одна. Сразу примчалась, как мне

в милиции сказали, что я его сегодня и за брать могу.

120 121

– Да, забрать вы его должны будете. Так вы и без машины приехали?

– Да зачем нам машина, мы сейчас с Димоч-кой на автобусе доберемся, я и талончики уже купила.

– А вы, наверное, не знаете еще, – догадыва-ясь, сказала медсестра, – умер ваш сын. Сегодня милиция привезла, – и уже тише добавила, – в камере повесился на грядушке кровати.

Услышанные слова поразили Веру Игна-тьевну. Облокотясь о стену рукой, она пытливо заглядывала в глаза медсестры, пытаясь найти в них опровержение ее словам.

– Да ну что вы? Этого не может быть! Вы меня обманываете, – говорила Вера Игнатьевна сквозь начавшие душить ее слезы. – Мой сын из армии вернулся недавно. Там выжил, и чтобы тут из-за какой-то драки он, – дыхание матери перехвати-ло, – я не верю! Не верю! Вы, навер ное, перепу-тали… Этого просто не может быть! – убеждала она больше себя, но горячие слезы горя уже лез-ли наружу и душили ее.

– Пойдемте, вы должны опознать тело, иди-те за мной, – сказала медсестра и пошла по ко-ридору.

– Какое, чье тело? Нет, не верю я, не верю… я… не…

Они шли по тусклому коридору мимо теле-жек с трупами в запахе смерти. Они пришли к залу вскрытий патологоанатомами. Медсестра остановилась, вошла первой, подошла к столу,

122 123

на котором лежало накрытое белой простыней тело.

– Просто подойдите и посмотрите, – сказала медсестра, откинув простыню с тела.

– Мой Димочка. – Ну все, спасибо, пойдемте, вам надо рас-

писаться в получении его. – Тихо, вы его разбудите, он устал, у него та-

кое измученное личико, не спал, наверное, всю ночь, читал что-то. Я хочу с ним остаться. Когда он проснется, я его накормлю, и мы домой вме-сте поедем.

Вера Игнатьевна гладила по голове сына своей натруженной рукой. Это был уже не спя-щий мальчик со светлыми густыми волосами, с детским подбородком, а это был уже повзрос-левший за последние дни взрослый мужчина, лицо которого выражало какую-то незакончен-ную мысль, муку, слово.

– Рома, – окрикнула дежурного медсестра, – подойди сюда, у меня проблема здесь.

– Что, Катя, случилось? – Посмотри. – Мой милый мальчик, ты так сильно устал,

и ты так крепко спишь. Сыночек мой, Димоч-ка, – гладила его по волосам мать.

– Рома, позвони на Пряжку, ее надо везти в психушку, да и надо узнать, есть ли кто еще у них из родни, тело уже хоронить скоро.

– О’кей, Катя, я тебе позвоню на пост, – от-ветил ей сотрудник морга.

122 123

***

– Привет. А это я. Как, ты еще не готова? – удивился Петров.

– Заходи же, Виталик, я почти уже готова, только свидетелей-то у нас нет.

– Я же совсем забыл, нет у меня такой вот практики.

– Что же будем делать? – Не переживать! Сейчас все будет о’кей. Где

телефон? – На тумбочке в коридоре. – Алло, Емелин? Это Петров. Соедини с Куз-

нецовым. Виктор Николаевич, мне очевид цы… тьфу ты, свидетели нужны.

– Зачем? И где ты? – Срочное дело, сказать не могу по телефо-

ну, встретимся у городского ЗАГСа, без пятнад-цати четыре. Я жду. Да, и возьмите Милу, млад-шего эксперта.

– Алло, Петров? Что случилось? – спросил в ответ Кузнецов, но Петров уже повесил трубку.

– Ну что, позвонил? – спросила его Лена. – Да. Собирайся и поехали. – А ты на моей маме сегодня женишься? –

спросил Петя. – Да, брат, женюсь, а ты меня папой зови, и

фамилия у тебя будет новая и отчество – Петров Петр Витальевич, нравится?

– Здорово! Ура! – обрадовался малыш.

124 125

***

– А вот и ребята. У городского ЗАГСа стоял желтый «козел». – Что случилось, Петров? Что за дела? – спросил Кузнецов.

– Да вот, жениться решил, а свидетелей нет. – Что, решил жениться? Да шутишь ты. Не

может быть! – удивился шеф. – Правда, вот и невеста – Лена. – А, эту девушку я где-то видел, больно уж

лицо знакомое. – Будьте свидетелями, ладно? – А что за спешка, Петров? Организовал бы

все, как люди, не спеша, все бы собрались, отме-тили.

– Да нет времени, Виктор Николаевич, ра-бота не ждет.

– А ты, видно, великим сыщиком хочешь стать?

– Да, как вы мне все время говорите. – Ну, пошли, сыщик, засвидетельствуем сей

неожиданный, но приятный для всех нас факт, пока у нас есть полчаса. – И подумал про себя: «Хотя лучше б ты не женился, женщины все ме-няются, как только кольцо ты им на палец на-денешь. Ох, сколько потом проблем, чтобы вер-нуть все обратно!»

124 125

***

– Здравствуйте, Виктор Николаевич. Разре-шите войти? – спросил Петров на следующий день, заглянув как обычно в кабинет своего шефа.

– Входи, входи, женатый человек. Мог бы сегодня не приходить или отпуск бы взял на не-делю – отпустил бы тебя, – сказал Виктор Нико-лаевич.

– Не надо, все у нас хорошо и без отпуска. Лена все понимает.

– Не понимает, а любит, Петров. Ну ладно: коль отдыхать не хочешь, готовься думать.

– Всегда готов! – как пионер ответил Петров. – Вот слушай, Виталик. Помнишь, недавно вы-

зов был по факту обнаружения трупа на свал ке? – А… Это еще там бомжа какого-то задер-

жали. – Совершенно верно. Так вот, – продол жал

следователь, – во-первых: в ходе допроса я понял, что этого Вадимыча очень круто под ставили, к тому же Миша Михайлов, эксперт наш, тоже кое-что интересное мне рассказал о результатах эксперитизы – лоскуток ткани, све жие отпечат-ки пальцев на жестяной кружке. Из всего уста-новленного ясно, что Вадимыч не убивал своего друга. Доказательства: лоскуток ткани изоблича-ет эту самую Рогожникову Све ту. Но вот мотив мне не ясен до сих пор: что же ею двигало? Какая мысль толкнула ее на убий ство? Ведь описанный

126 127

подозреваемым Вадимы чем портрет жертвы сви-детельствует, что уби тый был человеком большо-го ума: имел высшее образование и преподавал в ВУЗе. Стало быть, он не мог адаптироваться, то есть стать волком среди наших бомжей. И зла-то он, со слов Ва димыча, просто не мог никому сделать, так как всем сердцем верил в какую-то там «силу про щения», по словам этого Вадимы-ча. Еще у меня есть основания предполагать, что это было не преднамеренное неосторожное убийство, т. е. случайность. Если представить, что девушка после изнасилования оказывается на свалке в неизвестном ей месте, теряя время от времени сознание, и когда в очередной раз она приходит в себя и видит перед собой небритое лицо скло нившегося над ней человека, то инс-тинктивно любой человек захочет оттолкнуть от себя не знакомца. Мы в тот же день, когда труп бомжа обнаружили, поехали на место происшес-твия и провели следственный эксперимент. И вот эта моя версия подтвердилась: Емелин лег на пред полагаемое место, где лежала Рогожникова, и оттолкнул от себя Вадимыча, а он как раз чуть было не упал спиной на штырь, который и убил его друга. Поэтому я думаю, что поскольку у нее умысла не было на совершение убийства, то она невиновна, а поэтому я ее под стражу пока брать не буду. Все надо еще проверить. Во-вторых, есть у меня еще кое-какие мыслишки, – продол жал следователь. – Повесился парень в КПЗ, Сте-панов. Помнишь убийство Чичена?

126 127

– Обижаете, Виктор Николаевич, – прогун-досил Петров.

– Ну ладно, ладно, не дуйся. Слушай сюда, – продолжал он. – В его камере записку посмерт-ную нашли со стихами, очень грустными сти-хами. Я до сих пор не могу понять, почему он это сделал? Он не из слабых – не убежал после убийства Чичена, нас дождался. А стихи такие просто так не пишутся. У тебя что по кримина-листике было?

И не дождавшись ответа, следователь про-должал:

– Наш эксперт Анатолич идентифициро-вал отпечаток большого пальца с кнопки звонка входной двери квартиры Розенштейна-Батьки с отпечатками этого самого Степанова, так вот это один и тот же отпечаток, т. е. принадлежит Сте-панову. Сразу становится ясно что? – спросил следователь Кузнецов посмотрев на Петрова.

– То, что его подставили, – ответил Петров. – Молодец, оценка «отлично». Степанова

подставили в квартире Розенштейна – это факт. Но кто? Что, по-настоящему, делал Степанов в квартире Розенштейна? Если представить ну совершенно невероятную относительно имею-щихся реальных фактов модель, то имеем два разных преступления, и что самое интересное и странное, что связующее звено в них – этот Степанов и его девушка, Рогожникова, которую похитили. После ее обнаружения, как говорят родители, она вернулась с дня рождения, т. е. три дня ее дома не было; показания же этого

128 129

Вадимыча, а также обрывок ткани, который мы обнаружили на месте происшествия, говорят со-всем другое. Тогда вопрос: почему ее родители нам лгут? Ответ: предположим, что они не хотят огласки произошедшего. А если они ее не хотят, следовательно, есть факты, которые родители от нас утаивают. Почему? Может, они кого-нибудь боятся? Ведь Чичен так просто ни на кого не на-езжал. А это значит, что Рогожникова и Степа-нов – первопричина всех произошедших собы-тий. И может быть, они не последние. Чувствую я, что крупная рыба здесь засветилась. Как мало нужно, чтобы испортить жизнь двух любящих людей, – с горечью в голосе сказал Кузнецов, – и как люди стремятся это зло совершить, как буд то тянет их на это неведомая черная сила.

– …и собственное желание, – вставил Пет-ров.

– Что заставило подонков растоптать, имен-но растоптать любовь молодого человека? Ди-кое желание причинить боль, сделать не только боль физическую, но и боль душевную, дли-тельную, – продолжал рассуждать Кузнецов, – они ведь специально изнасиловали его девушку, чтобы зацепить этого Степанова. Точно! Теперь я понял – это похищение было не что иное, как месть подонков, которые испугались этого сме-лого парня и решили отыграться на его подруге. Да, она была его слабым местом и теперь я пони-маю, что наши менты – Котельников с Тихоми-ровым, тоже приложили к этому руку. Но то, они его избили, не должно было его толкнуть на

128 129

самоубийство…. Что-то должно быть еще, и это ещё связано с его девушкой. Ты прав, целью по-донков было именно желание причинить боль, унизить, растоптать души влюбленных. Непри-миримое правило: если хорошо кому-то, то надо сделать ему плохо. Я не понимаю натуру этих людей. Хотя большинство из них – портреты на-шего времени.

– А что вы насчет крупной рыбы-то сказали?– Да я пока и сам не знаю, но то, что про-

изошло в нашем городе, так тихо и просто не пройдет и не забудется. Будет еще ответная вол-на, и я чувствую, что будет у нас с тобой еще ра-бота.

Может, кто-то посерьезней засветится, и мы провернем крупное дело, как в боевике со Швар-цнеггером. Надо быть начеку.

130 131

Глава вторая

Выбор Дьявола

Неожиданно пасмурная погода июньского утра окутала город.

– Здравствуй любимая, здравствуй. Ты так мило спала, что я не стал будить тебя. Но ты про-снулась, и я снова с тобой, – говорил Димка, сидя у Светиной кровати.

Шел дождь.– Уходи, – тихо прошептала она, – все отрав-

лено. Я не хочу тебя видеть.– Я уйду, но буду приходить к тебе снова, по-

тому что я слышу крик души твоей, потому что я чувствую, как Дьявол хочет завладеть твоим со-знанием, дабы вершить зло на земле, – ответил Димка и тихо добавил, – я не устоял перед ним.

– Тогда я убью себя, Дима, – безучастно от-ветила Света.

130 131

– Это не спасет тебя, Света, как не спасло и меня. Слишком глубока была данная мне судь-бою чаша боли, которую я выпил, – отвечал Дим-ка печально и продолжал, – я умер и я знаю, что придет к тебе тот, который позвал меня. Но здесь нет обещанного им покоя.

Во дворе дома чайки жестоко дрались меж ду собой у мусорного бака, их вопли заполняли ти-шину июньского утра. Душа Светы содрога лась от пережитогого ужаса и металась в теле в поис-ках выхода.

***

– Тише ты, – строго сказала мужу Елена Ми-хайловна, – кажется, Света проснулась и с кем то вроде разговаривает.

– Доброе утро, дочка. Ты давно проснулась? Света равнодушно смотрела на мать и не

слышала ее. – А я тебе блинов напекла, иди умойся – и

к столу. Папа уже и чай свежий заварил, как ты любишь.

– Да, – все так же отсутствующим голосом от-вечала Света, – умыться надо, – и медленно пош-ла в ванную.

Струи воды бежали по телу, лаская своей те-плой нежностью кожу. Но Света ничего не чув-ствовала.

132 133

– Свободы, хочу свободы, – лихорадочно по-вторяла она, освобождая лезвие отцовской опас-ной бритвы.

– Нет, – растянутым, тихим и в то же время вкрадчивым тоном произнес некто в сознании Светы. – Нет! – повторил он. – Ты мне не для это-го нужна. Ты нужна мне для Великой цели.

– Ты пришел за мной? – спросила Света. – Почти, только мне не нужна твоя душа сей-

час. Мне нужно твое тело. Я знаю, ты хочешь ме-сти, крови, смерти подонков. Так не отгоняй эту мысль. Не надо. Мсти. И я помогу тебе. Насла-дись их криками. Вкуси их боль. И ты увидишь их глаза, полные страха, – искушал Свету Дьявол.

– Света, что-то ты долго умываешься? Уже и блины-то остыли, – говорила за дверью мать.

– Любовь, заботу о дочери проявляет, – про изнесла вслух Света, – да знаю я твою лю-бовь, мама, ты же меня и дочерью-то называть не хо чешь, ибо грязная я. «Смерти, выхода!» – крича ла растерзанная душа Светы. – Я не хочу жить, – сказала Света, полоснув лезвием бритвы по ве нам левой кисти руки. Резкими толчками брыз ги горячей крови растеклись по кафельным плиткам, оставляя за собой кровавый след.

Неожиданно отца Светы накрыло наважде-ние, в котором его дочь лежала в ванне с водой буро-красного цвета – от вытекающей из вскры-той вены крови.

– Лена, – спросил Константин Степанович, – все ли там в порядке со Светой?

132 133

– Да вот что-то не открывает и не отзывается она из ванной, – ответила жена.

Константина Степановича охватило дурное предчувствие и беспокойство за дочь.

Последними звуками для Светы были треск выбиваемой двери ванной и вкрадчивый голос Дьявола:

– Я снова приду к тебе. – Лена, вызывай быстро скорую, – кричал из

ванной комнаты отец Светы, пережав рукой ее кисть.

***

– Вот так и спасаем суицидных, – говорила женщина, врач неотложки. – По нескольку раз за ночь на такие вызовы выезжаем. Не приспо-соблена наша молодежь к жизни, из-за любой проблемы лезвием по венам или из окна выпры-гивают. Что в мире творится? – сетовала она. – Ну ничего, психолог наш с ней позанимается, и через пару дней выпишем.

– Лисина, принимай суицидную! – крикну-ла в приемный покой врач.

– В пятую палату вези, – сказала, показав ру-кой направление, постовая медсестра.

Света – в своем забытьи – ходила босиком по мокрой свежей росе. «Как мне хорошо!» – крича-ла она, пугая спящих птиц, а маленькие капель-ки лекарства из капельницы наполняли усыпля-юще-успокаивающим эффектом кровь Светы.

134 135

– Что, очнулась, красавица? – произнес леча-щий врач, войдя утром в палату больной, – что же это ты такое сделать-то решила, а? Или, дума-ешь, там покой найдешь? Ха-ха, – сухо посмеялся доктор, – там его нет и таким, как вы, никогда не будет! Уж поверь мне на слово, красавица.

– А откуда вы знаете? – перебила его Света. Но врач, как будто не слыша ее вопроса, продол-жал: – … Наш путь на грешной Земле не легок. В каждом из нас положено два начала: одно от Бога, другое от Дьявола, и вот в течение всей жизни мы выбираем свою будущую жизнь там. И не все проходят Земной путь. А как же? В рай слабых духом не пускают. В нем сильные покой находят, – философствовал он, и на миг Свете показалось, что за спиной доктора видны белые крылья ангела.

– Всегда и везде идет выбор. Всегда и везде – борьба белого и черного.

– Не хочу я ничего выбирать, – ответила Света. – А чего же ты хочешь? Чего ты хотела по-

лучить, перерезав себе вены? Я уже сказал тебе, повторю: покоя в той жизни таким нет! Знай это,

– и уже мягче добавил, – прощать надо уметь, детка. Надо быть сильной! Слабые люди никог да не прощают.

«Где-то я это уже слышала», – подумала она. – Сейчас идет, как сказано в Библии в От-

кровении Иоанна Богослова, глава 3, стих 10, – цитировал доктор: – «...година искушения, ко-торая придет на всю вселенную, чтоб испытать живущих на Земле». Твоя судьба – это испыта-

134 135

ние, прости врагов своих и выздоравливай, – за-кончил доктор, закрывая за собой дверь палаты.

– Подождите! – крикнула вслед уходящему доктору Света.

– Да? – остановился доктор. – Вы так всем говорите? Мне кажется, что

очень уж вы стандартно и четко мне все сказали. – Да какая разница, как говорить, главное –

смысл, что жить надо для того, чтобы иметь силы и знание того, что ждет самоубийцу, вер нее, его душу после его смерти, – ответил доктор много-значительно-странными для нее словами.

– Вы так уверенно говорите, как будто все так и есть?

– Да, это не новое знание – всё в Евангелии давно прописано, и уж поверь мне, девочка, уме-ющий слышать да услышит, – сказал, цити руя Евангелие, доктор, – поймет и не упустит свой шанс прожить жизнь со всеми ее радостя ми и бе-дами: пройти свой путь до конца и полу чить пос-ле смерти желаемый покой душе своей. А чтобы найти в себе силы пережить беду, надо суметь простить того, кто ее тебе причинил. И только через прощение возможен пропуск в рай. Так что ты должна простить тех, кто тебе причинил боль. Найти в себе силы и жить даль ше. Поду-май над моими словами, – сказал док тор, выйдя из палаты больной.

– Простить? – повторила Света, – и волна зло-сти утопила крик души Светы в море ненависти.

– Я снова с тобой, – услышала она знакомый вкрадчивый голос Дьявола, – если ты хочешь

136 137

отомстить, то я помогу тебе во всем. Ты хочешь справедливости? – спрашивал Свету Дьявол.

– Да, – ответила она, – я хочу справедливо-сти, хочу отомстить за нас с Димой.

– Нет! – был последний крик души Светы, который утонул в мыслях о крови, лужах крови, криках боли, радости мести.

***

– Доброе утро, Виктор Николаевич, – сказал Петров, увидев следователя в коридоре проку-ратуры.

– Здорово, Петров! Ну заходи, заходи. Что нового у тебя?

– Да все нормально. Вот телефонограмма из больницы пришла, посмотрите, – сказал Петров, протянув следователю текст телефонограммы о случае попытки самоубийства и принятых ме-дицинских мерах.

– Суицид, Рогожникова Светлана Констан-тиновна. Я это предполагал, едем в больницу, – произнес вслух следователь, прочитав содержа-ние документа и закрывая дверь кабинета.

***

– Привет, Ксения, – поздоровался Кузнецов с дежурившей на входе в приемный покой мед-сестрой.

136 137

– Все понятно. Так кто вас интересует? – от-ветила девушка.

– Смотри, какая проницательная, – восхи-тился следователь, – не перейти ли тебе к нам?

Устрою в городское управление внутренних дел.

– Нет уж, спасибо, не надо, там я вообще по-кой потеряю, да и мужа-то путевого не найду,

– игриво улыбаясь, отвечала Ксения. – Почему не найдешь? Я тебе найду. Вот,

нравится? – Кузнецов похлопал по плечу своего помощника.

– Ой, вы все шутите, Виктор Николаевич, – сказала, смутившись, медсестра приемного по-коя, – говорите, к кому вы… А, ладно, я знаю, уж не в пятую ли палату к суицидной? Ну что, угадала?

– Да ты просто Шерлок Холмс, моя дорогая и смущенная мисс. А пройти-то к ней можно?

– А вы спросите у доктора. – О’кей, спасибо, моя ненаглядная. А вот,

чтобы не скучала, оставляю тебе Виталю. – Не теряйся, – шепнул Петрову на ухо шеф

и, набросив на плечи белый халат, удалился по коридору.

***

– Здравствуй, Жора. – А, Кузя, здорово. Времени у меня мало, так

что говори, к кому, – ответил врач вошедшему бывшему однокласснику.

138 139

– Хорошо, к Рогожниковой я. – Рано. Плоха девчонка. Скорая привезла, а

родители просили не сообщать вам, но порядок есть порядок, я вам телефонограмму утром от-правил.

– Вот по ней я и приехал, как она? – Попытка самоубийства – вены вскрыла

себе вчера вечером. – Пьяная, что ли, была или под наркотой? – Да нет, она была полностью вменяемая, но

мне кажется, что недавно с ней что-то плохое и се-рьезное произошло, оттого она и не хочет жить. Депрессивный психоз у нее. Да и родите ли ни о чем не рассказывают. Я поговорил с ней немного, объяснил, что, убив себя, покоя там она не найдет. Не знаю, поняла ли она меня. К нам столько таких привозят, аж жуть берет. Не понимаю, что это – сейчас самоубийство в моде, что ли?

– Хорошо, Жора. Спасибо, а могу ли я ее уви-деть сейчас?

– Нет, извини, Кузя. Она очень слаба и в крепкой депрессии. Сегодня не пущу, и не про-си, – твердо ответил врач.

– Ну, хорошо. Все равно, спасибо, что не сра-зу выгнал. Еще увидимся. Привет жене, – бро-сил Кузнецов на ходу, прекрасно зная, что врач холост. Привычка плоско шутить была у него в крови, и Кузнецов направился к палате номер пять.

138 139

***

– Привет, красавица, – сказал следователь, войдя в пятую палату.

Света открыла глаза. Блеклый дневной свет опрокинул свои лучи на фигуру, стоявшую пе-ред ней.

– А, это опять ты, – сказала сонным голосом Света, – уходи, я не готова. «Странно. За кого

же она меня приняла?» – Да, это я. Я опять пришел к тебе, – сказал

он, решив подыграть ей. – Я хочу мстить, – ответила она ему, – я хочу

крови. – Виктор, ну ты совсем обнаглел, – развер нув

следователя к себе, доктор повел его из па латы, – ты что, вообще никаких правил не при знаешь?

– Извини, Жора, но мне очень надо было ее увидеть, – говорил следователь и по привычке, которая была у него еще с детства и за которую его нещадно драл отец – брать что нибудь на память, – незаметно сунул в карман стеклянный стакан больной.

– Всё, иди, иди. Да и к Ксении на выходе не приставай. Понял?!

– А что такое? А, понятно – многозначитель-но произнес Кузнецов, пристально вглядевшись в глаза доктору.

– Что тебе понятно, шел бы ты отсюда, Кузя, – ответил врач в нос, смутившись оттого,

140 141

что ста рый знакомый узнал о его чувствах к Ксе-нии…

– Не обижайся, юмор у меня такой. Ну, все равно спасибо, и пока, – попрощался Кузнецов.

***

– Ну что, Виталя, заждался? Пошли. – А вам я, Ксения, хочу секрет открыть, что

Жора-то к вам неровно дышит. Будьте внима-тельнее.

– Ой, да что вы?! Не может быть, – покрас нев, сказала девушка.

– Ну, главное, вы не теряйтесь, он был очень смущен, а в таких делах он нерешителен еще со школы. Желаю счастья, – передав халат Ксении, мягко произнес Кузнецов.

***

– Анатолич, проверь-ка этот стаканчик, – сказал Кузнецов, протягивая в целлофановом пакетике граненый стакан.

– Привет, Витя! А ты, я смотрю, уже стака-ны из пивной прихватываешь – все тебе убийцы мерещатся. Ну, давай, завтра что-нибудь скажу.

– Анатолич, я поставлю, – сказал Кузнецов, показав известный жест.

– Тогда что-нибудь скажу через час. – Заметано, я у себя, только не пей из него,

ладно?

140 141

– Да ты меня прямо за хрона какого-то счи-таешь, – обиженно ответил эксперт.

– Да, ладно, ладно. Извини, не обижайся. Ты же знаешь, что юмор у меня такой, – ответил Куз-нецов, немного смутившись.

***

– Доктор, как она? – спросила лечащего вра-ча Елена Михайловна.

– Ранки-то залечим, а вот с психикой ее сложнее, – ответил врач и добавил: – Психологу поработать придется.

– Доктор, какие нибудь лекарства, деньги… Мы на все готовы. Вы только скажите, – спешно говорила мать Светы.

– Да перестаньте вы. У нас все в больнице есть, ей особенных препаратов не требуется. Да и психолог наш с суицидными уже опыт нема-лый имеет.

– Спасибо, доктор, как нам вас отблагода-рить? – спросила мать Светы. Но строгий взгляд доктора был ей ответом.

***

– Что ты все со своими благодарностями приставала-то к доктору? Он же тебе с первого момента дал понять, что ему ничего не нужно от тебя.

142 143

– Да я посмотрю, ты уже совсем, уже в от-крытую, свою «чистую добродетель» показыва-ешь, – съехидничала Елена Михайловна.

– Так. Все! Мое терпение кончилось. При-шло время мне делать свой выбор. Видно, от вы-бора никогда и никому не уйти, – сказал вслух отец Светы.

– И от какого же это ты выбора уйти не мо-жешь, а? – спросила его жена.

– А от такого, устал я с тобой жить и всем тво-им пользоваться. У человека должно быть что-то свое. Пусть небольшое, но свое. Так я даже себя дома хозяином не чувствую.

– А что же ты раньше так не думал? – Да вот, не думал. Грешен. Да, признаю, что

грешен я. Ибо хотелось мне жить без труд ностей в жизни, без нужды. Вот все и терпел. Думал, дочь у нас, и как она без отца будет, а теперь я вижу, как ты с ней обращаешься, ка кие ты мысли вслух обо всем случившемся гово ришь. В общем, я с тобой больше жить не могу. Все это время я жил не только ради своего удоб ства – оно не очень большое у меня-то и было. А по большо-му счету, только ради дочери, да и ради твоих принципов: «Что подумают на работе о нашем разводе? Как я в глаза буду ро дителям смотреть, если ты уйдешь?» Помнишь свои слова? – спра-шивал он Елену Михайловну и продолжал: – Ну все! Теперь меня ничто не удержит. Я принял ре-шение: ухожу от тебя се годня и дочь забираю с собой, поняла?

142 143

– Да что ты разорался-то? Совсем, что ли, очумел, неврастеник?

– Я, между прочим, говорю с тобой спокой-но, – произнес он. Но жена его уже не слышала – буря зла уже увлекала ее.

– Ты не забывай, кто тебя на ноги поставил! Кто тебя человеком-то сделал! На чьей машине ты ездишь! У кого в квартире ты живешь! – уни

жала в ответ она мужа. – Чтоб сегодня же духу твоего в моей квартире не было, понял?!

– Ты повторяешь мои же слова, – говорил он, – я и сам уйду, только успокойся, не нервни-чай, – отвечал спокойно Константин Степанович.

– Да, но только брать-то тебе особо нечего. Одежда на мои деньги куплена. Так что с авось-кой и на проспект, – с издевкой закончила она.

***

– Привет, – сказал вошедший в палату к Све-те врач, – меня зовут Григорий Геннадьевич. Я помогу тебе. Я психолог. Ты можешь мне дове-рять, – произнес он отработанную речь.

– Здравствуйте, со мной уже все нормаль-но. Я справилась, – пыталась правдоподобно го-ворить Света, но голос ее еще дрожал. Как мо-литву произносила она мысленно: «Я сильная, я справлюсь. Я должна выйти отсюда, пока еще свеж вкус моей крови на моих губах. Я должна выйти. Должна!»

144 145

– Ну, на счет этого я не уверен пока, но че рез пару дней, если все у нас с тобой пойдет хо рошо, мы тебя выпишем.

– Да. Вы убедитесь, что со мной все нор-мально.

– Посмотрим, – ответил врач, приступая к своей работе.

***

– Не отвечает, – произнес вслух отец Светы, набрав номер телефона матери Димки, – при-дется зайти вечером.

Долго звонив в дверь Димкиной квартиры № 123 на Обводном канале дома 121, Констан тин Степанович так и не дождался какого-либо звука из-за двери.

«Да вроде еще не поздно», – подумал он. После нескольких громких стуков и звонков в дверь открылась соседняя квартира.

– Не звоните вы! Вера Игнатьевна теперь на Пряжке в больнице находится. С ума сошла, ког-да узнала, что сын ее в тюрьме повесился.

– Как, с ума сошла? Не может быть!!! – уди-вился Константин Степанович.

– Почему не может? Ведь сын-то ее пове-сился, вот и не выдержала мать, – ответила ему соседка. Константин Степанович остолбенел и на какое-то время отключился от действитель-ности.

144 145

– Господи, да что же это такое-то в городе творится?.. – подумал он, спускаясь по лестнице и осторожно держась за перила.

***

– Как там ваша и моя пациентка из пятой палаты? Идет на поправку? – спросил психолога лечащий врач Светы.

– Да я уже заключение вам написал, и мне кажется, ее можно уже выписывать. Девушка ожила. Спокойная. Злости, патологической не-нависти не наблюдается. На вот, – ответил врач, протягивая заключение.

– Ну что, тогда завтра пойдет домой. Спа-сибо, привет жене, – использовал врач плоскую (но в тему) шутку Кузнецова, удаляясь в орди-наторскую.

***

– Я все делала правильно? – спросила вслух Света.

– Да, ты молодчина, – ответил ей Дьявол, – пользуйся моими советами и дальше, и ты уже скоро выйдешь отсюда, и тогда… – с усмешкой и радостью в голосе, потирая при этом правый кулак, – ты будешь полоскать свои руки в крови врагов своих, и их боль станет твоей радостью.

Воспаленный потрясениями мозг Светы от-казался слушать разум, слушать ее сердце. Толь-

146 147

ко одна мысль теперь приносила ей временное облегчение – это была мысль о предстоящей ме-сти. Она не знала, что, пустив Дьявола в душу раз, избавиться от искушений его будет почти невозможно.

***

Здравствуй, дочка, дочка-Светочка, – повто-рял, не умолкая отец Светы, придя в больницу за дочерью, – все теперь у нас будет хорошо. Я тебя очень люблю. Жить мы с мамой решили пока отдельно – у нее сложные проблемы в бан ке, ей надо готовить балансовые отчеты, и мы решили, что я сниму квартиру. Мы с тобой по живем отде-льно какое-то время.

– Хорошо, папа, – ответила Света, – но толь-ко мне бы хотелось с мамой увидеться. Я нужда-юсь в ее поддержке сейчас как матери, – отвеча ла ему Света, собираясь домой.

– Ну, не сейчас, попозже, пойдем пока со мной, отдохнешь, наберешься сил, а там вид но будет, может, вместе и сходим, – рассуждал отец Светы, отводя глаза в сторону. В его словах Света почувствовала фальшь. «Я приду к ней одна» – сказала она про себя, ответив отцу дру гое:

– Хорошо, папа. – Я вот принес тебе тут одежду. Одевайся, и

ждать буду тебя внизу. Света оделась и вышла на улицу.

146 147

– Ну, пошли, дочка, – сказал Константин Степанович, обнял свою дочь, и они медленно побрели к остановке автобуса, а серые облака ненастного утра как будто замерли в ожидании грядущих событий.

***

– Кто там? – спросила Елена Михайловна на звонок в дверь.

– Это я, мам. Пусти меня, – ответила Света. – А, это ты, – произнесла она со злобой, от-

крывая дверь, – ну заходи, заходи. Чего пришла-то? Вещи все твои я отцу с собой отдала.

– Мама, ты нужна мне, я люблю тебя, – ска-зала Света, протянув руки к матери, – я нужда-юсь в тебе. Мне очень плохо…

– Не надо. Только не надо слезы пускать. Ты мне больше не дочь! Ты грязная, мерзкая шлю-ха! Лучше бы ты умерла, чем так позорить нашу семью. Весь город теперь только о твоих похож-дениях и говорит. И вот, на, полюбуйся, что я на-шла в почтовом ящике, – говорила ее мать, про-тягивая Свете фотографию. – И, на верное, есть еще всякие и весь город на тебя смотрит.

– Господи, – тихо, надломленным голосом, прошептала Света, увидев на фото себя – тог-да, когда подонки надругались над ней. – Все отравлено, теперь я твоя, у меня нет душевных сил прощать, и я не хочу прощать, – сдавшись, говорила Света Дьяволу.

148 149

– Давай, давай, иди отсюда и забудь сюда до-рогу, и меня тоже. Если встречу тебя на улице – сделаю вид, что не знаю тебя. Поняла?!

Но Света уже не слышала слов матери, она на ватных ногах спускалась по лестнице, и звук крови, стучавшей в висках, захлестнул ее в танце будущей мести.

– Ну вот ты все и узнала, – тихим голосом молвил Дьявол.

– Я не хочу никогда пытаться прощать. Я от-даю тебе свою душу, – говорила мысленно Света

Дьяволу, – только ты обещай мне, что меня не будут мучить воспоминания.

– Заметано, – ответил Дьявол, – я буду да-рить тебе яркие иллюстрации твоих тревожных воспоминаний, для пользы нашего дела. Ты пой-мешь, зачем это, но позже.

***

– Здорово, Утюг, как жизнь? – А, это ты, Брысь, нормально, – сквозь зубы

ответил Утюг и продолжил, – а где нытик этот? – Сергей, что ли? – Да. – Так его никто не видел с тех пор, как вы его

бабу на дачу забрали. – Да она вовсе не его была, а этого, который

кореша моего замочил. Поделом ему, и ей тоже. – А ты слышал, что телка та живой осталась?

Нашли ее бомжи на свалке. У меня знакомый в

148 149

милиции работает, ну по пьяни мне и рассказал. И самое клевое, что подруга в милицию не зая-вила об изнасиловании. Кайфово, да?

– Брешешь. – Отвечаю за базар! – Разберемся. Тогда не дотрахали, в этот раз

дотрахаем, – уверенно произнес Утюг, ставя вы-питый стакан на стол.

– Не нравится мне это все. Изнасилованные бабы страшнее раненого медведя. У них пере-клинивает, и они как зомби – все им пофигу.

– Посмотрим. Да, Брысь, тут Эдик два кило-грамма кайфа привез. Зайдешь за своей порцией и, как обычно, по точкам разбросаешь, понял?

– Я знаю, завтра зайду. – Нет, сегодня. У народа ломки. Надо же лю-

дишкам помогать, – засмеявшись, сказал Утюг, – ну, пока, у Эдика встретимся.

***

– Виктор Николаевич, разрешите, – спросил Виталик, заглядывая утром к следователю Куз-нецову в кабинет.

– А, молодожен? Ну заходи, коль отдыхать с женой не хочешь. Как супруга?

– Спасибо, хорошо, – ответил Петров. – Петров, мой человек сообщил, что Эдик на

товаре сегодня будет. – Понял, не дурак.

150 151

– Правда? – удивился следователь, и на не-доумение Петрова ответил: – Да шучу я, шучу, юмор у меня такой. Все сегодня шуток не пони-мают.

– Плоский юмор, – сказал следователю Пе-тров.

– Ну, что сделаешь, все так говорят. У меня это временами происходит от душевного нерав-новесия. От меня даже жена из-за этого ушла. Ну ладно. Брать будем около семи вечера, с по-личным.

– О’кей, – сказал Петров радостно, щелкнув пальцами.

***

Пасмурную гнетущую погоду сменило ла-сковое солнце июля. Дул южный ветер, смягчая городскую духоту.

– Сегодня у Эдика в семь вечера будет но вый товар, – услышала обрывок фразы Света от мимо проходящих парней.

Она вспомнила, где она видела этого парня. Мозг молниеносно восстановил картину воспо-минаний, окрасив их в кровавый цвет. Имен но с ним разговаривал Илья Ваитовский, когда торго-вался о цене на наркотики, которые хотел у него купить в тот злополучный вечер в клубе. Света тогда еще услышала все совершенно слу чайно и хотела уйти, но…

150 151

– Мальчик, а мальчик, – догнав парня из прошедшей группы молодых людей, сказала она ему на остановке.

– Чего надо? – грубо ответил он. – Я сейчас скажу. Плохо мне, ломает меня, –

закосила под наркоманку Света. – Мне бы дозу или курнуть, есть?

– Нет, отвали от меня. – Ну, милый, я все могу и умею делать, по-

жалуйста, помоги. – Отвали, или схлопочешь сейчас, – ответил

парень грубо. «Сегодня я убью тебя последним», – сказала

себе Света, отойдя от него. – Ну что тебе надо? Я же тебя предупредил,

схлопочешь! – разозлился парень, увидев, что она следует за ним.

– Я сейчас умру, дай мне кайфу, – моляще просила она.

– Ладно, пойдем со мной, только ни слова ни кому и расплачиваться будешь со мной на-турой, поняла? Еще скажешь, что подруга моя, ясно?

– Да, да, – повторяла она, – тебе все понра-вится.

***

– Кто? – Это Брысь пришел – молочко принес, – пе-

рефразировал он слова из русской сказки.

152 153

– Ты что, кода не знаешь? Что стучишь по-старому. А это кто?

– Да подруга моя. Ее ломает. – У тебя что, крыша поехала? Ты куда ее при-

вел? – Да ладно тебе, Дед. Девахе хреново. По смотри, какая она. Дед, внимательно глядел

на Свету. – Что-то глаза у нее не больные вовсе. Так у

наркот не бывает. Странная какая-то девка, – го-ворил Дед, вглядываясь в ее лицо пристальнее. И встретившись с ней взглядом, он вдруг увидел свое окровавленное тело. Зазвонивший телефон отогнал наваждение и отвлек его от тревожных подозрений.

– Отведи ее на кухню и дай чего-нибудь, я сейчас вернусь, а потом и говорить с ней будем, и оплату брать за скорую помощь, – с тревогой в голосе сказал Дед, уходя к телефону.

– Тебе, я думаю, подруга, по-белому шир-нуться надо. Вот морцефальчику примешь, – го-ворил ее новый знакомый.

«Ну, милая, не теряйся. Вспомни, что с то бой было», – произнес явившийся Свете Дьявол.

– Можно мне водички попить? Где у вас кух ня? – Там, – кивнул головой в сторону кухни ее

случайный знакомый, – иди попей, а я лекар ство пока подготовлю, и не забудь подготовить себя к оплате за услуги.

– Да, спасибо, я быстро. «Возьми кухонный нож», – произнес в ее мозгу голос Дьявола.

152 153

Свете открылись в красно-кровавом спектре ее «тревожные», со слов Дьявола, «воспомина-ния». Она видела в них себя со стороны. Она ви-дела все, что делали с ней. Она видела всех.

– Тебя не было с ними, но именно ты продал наркотики Илье, который превратился в невме-няемого зомби, и сейчас ты мне за это ответишь, гаденыш, – сказала Света парню, обнимая его со спины.

– Что-то ты, подруга, фигню несешь, на вот, ширнись, или помочь? Какие наркотики? Како-му Илье? Когда?

– Мои руки замерзли, я согрею их в твоей теплой крови, – ласково шептала в ухо парню

Света, вонзая кухонный нож в его сердце, дру гой рукой плотно зажав ему рот.

«О! Эти глаза! Загляни в них, и ты увидишь, как душа уходит из него, – шептал ей на ухо Дьявол. Каждая отобранная тобой жизнь идет на небо, к свободе, ты освобождаешь души от их земного тяжелого бремени. Тела все равно ум-рут, ты только помогаешь им спастись от стра-даний, обрести покой сейчас, вместо того, чтобы ждать его всю жизнь, мучаться в болезнях, уми-рать в муках в беспомощности в глубокой старо-сти, брошенными всеми и не нужными ни кому. Ты делаешь благое дело. Даже Иуда… Но этот секрет я тебе открою позже, а сейчас убей его и насладись своим величием!»

«Я не могу, не могу! Господи, что со мной, что я делаю?!» – кричала она. Но руки не слуша-

154 155

лись ее и продолжали тупым ножом рвать плоть жертвы.

«Делай до конца свою работу, иначе сюда на твой голос придет другой и будет насиловать тебя, а затем придут ещё и ещё.»

Металл источал запах теплой крови. – Эй, вы что там затихли, а? – спрашивал,

закончив разговаривать по телефону, Эдик. Он положил трубку и медленно вошел в комнату.

Жестко обхватив Эдика за шею левой ру кой, Света, медленно, но глубоко вдавливая лез вие ножа, вела им по его горлу.

Кровь брызнула на стену. «Смотри, какой он красивый, – говорил Дьявол, – посмотри, какие у него испуганные глаза. Ты должна радоваться, ведь ты освободи ла его. Его душа свободна. Они больше не будут жить неправедно.»

Свету вывернуло. Она упала на колени перед сползшим на пол трупом, инстинкт со-вершенного греха сковал движения убийцы. Медленно, как забитая собака, Света ползла к выходу из квартиры.

– Нет! Еще рано, надо все здесь зачистить, – говорил Свете Дьявол.

И, вглядевшись в полные страха и ужаса гла-за свои, в забрызганное кровью зеркало, Све та произнесла: «Не чиста, не чиста! Нет мне те перь прощения».

– Пусть тело твое не дрожит от страха и ужа-са, ибо ты уже сделала свой выбор, – пронзили ее мозг слова Дьявола.

154 155

– Да, я сделала его от слабости, потому что не смогла простить и все забыть, – сквозь кон-вульсии своего сознания, заикаясь, произнесла Света, входя в состояние отрешенности. – Теперь это нектар моей любви, нежели когда-то вкус…

…моих губ, Света, – закончил фразу приви-девшийся ей стоявший в тени Димка.

– Только не ты! Я не хочу, чтобы ты видел меня такой! Уходи! – крикнула она, отгоняя на-важдение.

«Тебе пора идти, Света. Скоро сюда придут те, кто знает тебя. Их время еще не пришло, – го-ворил в ее сознании голос Дьявола. – Возьми на вешалке плащ и выходи на улицу. Сегодня ты стала иметь силу».

Вымыв руки в раковине и взяв полотенце, Света протерла кухонный нож и положила его в стол. Плотно закрыв кухонное окно, она от крыла газ, где в метре от газовой плиты зажгла обнару-женную ею в ящике стола свечку.

– Ты теряешь душу свою, – говорил стояв-ший рядом Димка, – ей никогда не выбраться из мрака. Только сила прощения спасет тебя.

– Не нужна мне эта сила, – сказала вслух Све-та. – Я не могу и не хочу прощать никого! Я хочу утолить свой голод мести, залив все их по ганой кровью. Я хочу, чтобы они страдали, как ты и как я. Это мой выбор, и я заплачу за него любую цену!

Сняв с вешалки плащ, Света тихо вышла на улицу. Через пятнадцать минут в квартире вто-рого этажа пятиэтажного дома прогремел взрыв.

156 157

***

– Жертвы есть? – спрашивал Кузнецов у со-трудника милиции.

– Да, два обгоревших трупа в квартире и че-тырнадцать человек раненых из соседних квар тир.

– Причина взрыва установлена? – спросил Кузнецов у следователя милиции.

– А что сказать? Пока не знаем, оперативни-ки ищут. Может, устройство какое, может, еще что.

– Так, понятно. Свидетели есть? Опросили? – Да, Виктор Николаевич – стекла окон до-

мов напротив повылетали, в общем, в первый раз все всё слышали.

– Но никто ничего не знает, – добавил сле-дователь.

– Так точно. – Ясно. Подчистите тут, и мне к утру рапорт.

Оставляю вам своего помошника, Петрова. Все, я уехал, – сказал Кузнецов, садясь в машину.

«Черт-те что в городе творится, – снова ду-мал Кузнецов, – все было тихо, спокойно. И ка-жется мне, что все произошедшие события как-то взаимосвязаны. Должно быть, кто-то де лает свою игру, уж больно быстро ставки растут. Сначала пропажа девчонки… Стоп! Пропажа девчонки», – повторил мысленно Кузнецов, и услышанные от Светы странные слова всплыли в его памяти: «А, это опять ты, уходи, я не гото ва. Я хочу мстить, я хочу крови».

156 157

«Я еще тогда подумал, что за кого-то она меня приняла. Так это невероятно, но все же, как учил меня профессор криминалистики Гу став Гер-ман Генрихович – строить всегда и везде модель, даже невероятную модель преступле ния. Сда-ется мне, что взрыв в квартире, два об горевших трупа и никаких следов, и это событие – звенья единой цепи», – рассуждал следователь.

– Витя, – окликнул Кузнецова, открывающе-го дверь своего кабинета, медэксперт Михай-лов, – у меня кое-что есть для тебя.

– Да, час уже прошел, – съязвил Кузнецов, взглянув на часы.

– Да ладно тебе. То, что я тебе скажу, рассеет все твои сомнения. Но сначала – налей.

– Вымогатель ты, – ворчал Кузнецов, выта-скивая из сейфа «Столичную».

– Сейчас, сейчас, не торопись, вот так, – при-говаривал Михайлов, доставая дрожащими рука-ми из скомканной газеты двухдневный бутерброд с колбасой. – Берег специально для такого слу-чая, – с гордостью произнес он. – Ху! – выдохнул экс перт, выпив рюмку водки, – хорошо пошла.

– Ну, рассказывай, не томи, – занервничал следователь, потому что Михайлов всегда рас-кручивал его на водку, имея всякие доказатель-ства и улики по делу.

– Стакан? – спросил Кузнецов. – Да, – ответил эксперт, наливая себе в рюм-

ку. – Отпечаток большого пальца на стакане идентичен отпечатку на железной кружке, най-денной на месте убийства бомжа на свалке.

158 159

– Это уже не так важно, но все равно спаси бо. Что еще? – спрашивал Кузнецов.

– Мною была осмотрена одежда Котельни-кова и Тихомирова, дежуривших в КПЗ в ночь самоубийства Степанова. В частности, на подо-швах этих субчиков обнаружены пятна крови, идентичные группе крови Степанова, а также кусочки кожи и, самое прямое доказательство, волосы с головы Степанова с деформирован-ным корнем, т. е. волосы были грубо сорваны. Они преобладают на нижней части брюк наших субчиков и на подошвах ботинок, – говорил уже пьяным голосом эксперт Михайлов.

– Спасибо, Анатолич, за работу. Я сейчас позвоню Светлову, он тебя отвезет домой.

– Нет, не надо – моя дома кричать будет. Лучше доведи меня до моей каморки, я там на диванчике посплю, а моей позвони, скажи, что на происшествии я.

– Хорошо, как скажешь. Только боюсь, что не поверит она, так как обо всех происшествиях у нас узнаёт сразу весь город. Но – пошли.

И, взяв под руку эксперта, Кузнецов повел его по коридору.

***

«Так, ну вот и отлично. Теперь можно при-влекать к уголовной ответственности Котель-никова с Тихомировым, – думал про себя Куз нецов. Опытный адвокат, конечно, же сможет доказать

158 159

невиновность наших сотрудников: от сутствие причинной связи между нанесением телесных повреждений и суицидом, или будут говорить, что Степанов сам, мол, бился головой о пол, а они его успокаивали и запачкались в его крови, или типа того, что они вошли в камеру, чтобы успокоить Степанова, а он бросился на них драться, и они вы-нуждены были в целях самообороны применить к нему силу, – рассу ждал следователь, – может быть, что и взрыв в квартире тоже с Рогожниковой свя-зан. По дан ным ФСБ, эта квартира проходит как основная база наркотиков. Брать мы их сегодня собира лись с поличным, да кто-то, видно, опере-дил нас. А, может, просто сами неосторожно газом пользовались, что вытекает из заключения спе-циалистов по вчерашнему взрыву, – продолжал анализ событий и фактов следователь. – Ладно, теперь домой, дома-то я уже четыре дня не был, да и не звонил совсем. Жена поди уж… А, черт – она же ушла от меня недели две или три назад. Совсем крыша поехала», – уже вслух произнес он послед-нюю фразу, одевая свое зимнее черное пальто. – Ах ты, черт, июль же на дворе! Да лад но, возьму, а то пальто год уж как провисело.

***

Света медленно шла по улице. – Милая! – окликнули ее сзади. Света увиде-

ла подходившего к ней Димку.

160 161

– Зачем ты позволяешь ему управлять со-бой? Ведь то, что он внушает, тебе не принесет покоя, как не принесло мне.

– Я хочу отомстить, уходи. Ты не знаешь, что мне пришлось вынести, ты с нею не знаком, а я породнилась с моей сестрой, которую зовут Боль. И я хочу крови, реки крови, – как ненор-мальная, повторяла она.

– Это не ты – это Он хочет. А я знаю свою сестру, которую зовут Прощение, но ты не пу-скаешь меня. Я не могу уйти в свой дом. Ты меня держишь, потому что не хочешь простить меня, и врагов моих, и своих тоже. А потому через со-рок дней после моей смерти заберет меня Дья вол к себе в ад.

– Простить?! Никогда! Уходи! Я буду уби-вать их, буду хотя бы просто за то, что они де-лают другим, слабым и добрым людям, зло. Они унижают или убивают их – естественный отбор за место под солнцем.

– Да, – согласился Димка, – но под каким сол-нцем и за какое место, среди кого и ради чего? – спросил он ее. – Ради того, чтобы на сле дующий день набить свой желудок снова, а для этого сде-лать все возможное? Но ведь это живот ный инс-тинкт! Но мы же не животные! Да. Есть разные категории людей, но все они могут быть проще-ны, – доказывал Димка, – есть подонки, а есть те, кто знает цену добра. А есть еще и те, кото-рые знают, что прежде чем сделать добро, надо узнать цену, которую им придется за это добро самим и заплатить. Есть также и те, ко торые ло-

160 161

жатся спать голодными, но засыпают с улыбкой, потому что их голод не вызывает го лода душев-ного, им надо мало для счастья. И ты считаешь, что все эти категории людей не имеют места под солнцем?! Но это же жестоко, Света! Это полити-ка Дьявола. Место нелюдей не под земным сол-нцем, а под солнцем Дьявола, в его царстве инс-тинктов. Поэтому у тебя есть шанс, он есть всегда и у каждого: раскаяние и прощение.

– Я поняла тебя, Дима, ты говоришь о лю-дях, которым мало надо для счастья, а почему же вокруг все не так?! Почему меня ненавидит моя мать только за то, что меня изнасиловали, и по ее понятиям теперь я грязная: парни надру-гались надо мной. Я берегла свою девственность для тебя, но ее забрали другие, почему они рас-топтали нашу любовь? И ты еще хочешь, чтобы я простила их? Да ведь я потом не найду себе по-коя под этим солнцем!

– Найдешь, если сможешь простить вра-гов всем сердцем своим, чтобы не мучиться от чувства неисполненной мести. И покой будет у сильного человека, который победил зло, и у тебя будет еще шанс построить свою жизнь. Ты будешь сильной и уже никому не позволишь сломать себя, потому что ты будешь знать, что и как тебе делать. Жизнь – это испытание, это путь, который надо пройти до конца. Путь, на-рисованный судьбой на твоей левой ладони, – ответил Димка. – Вот посмотри, – продолжал он, взяв ладонь Светы в свои руки, – твоя ладонь была такая ровная, гладкая, а теперь на ней по-

162 163

явились еще линии, черточки. Это говорит о том, что решающий выбор все же за самим чело-веком. Именно он решает, как пройти нарисо-ванный судьбою путь. И он должен суметь это сделать: прожить жизнь так, чтобы в глубокой старости, оглянувшись назад, человеку мало о чем пришлось жалеть. Все он успел, все сделал, и сделал правильно – в радость себе и не во зло другим. Страдание очищает душу. Только его надо вынести, пережить. Пережить самому че-ловеку, самому найти ответы на свои вопросы. Тогда человек становится сильнее. Я об этом раньше догадывался, но не смог перебороть свою боль, и меня не было кому поддержать в трудный момент. Поэтому я не хочу допустить, чтобы и ты совершала такую же ошибку. Ибо за все твои деяния придут потом страдания, и ты или кинешься в омут с головой – будешь счи-тать себя потерянной для жизни и вершить зло дальше, или наступит раскаяние, а его пережить также нелегко, и ты можешь сделать то же самое, что совершил я. Это место под солнцем нужно найти через прощение. Простить трудно, но это сила. Сила прощения – это покой, а покой – это и есть счастье, которое мы никогда не замечаем и ищем, пускаясь в тяжкие испытания, делая свой Выбор Дьявола, за который потом прихо дится платить высокую цену.

– Может быть, и да, – отвечала Димке Све-та, – но на земле место под солнцем выстрига-ется иными путями, а следовательно, здесь нет места силе прощения. Боль отрезвляет меня,

162 163

открыва ет глаза на реальную действительность, застав ляет меня не расслабляться, и чем-то это помо гает мне обрести силу к жизни. И свое мес-то под солнцем я получу сама, именно под этим зем ным солнцем, из-под которого прогнали тебя. И поскольку ты оставил меня одну, то как ты мо-жешь говорить мне о какой-то там силе? Ведь ты сам был слаб, когда бросил меня одну с бедой, злом, ненавистью и местью. А теперь уходи. Я сделала свой выбор! – твердо сказала Света.

– Но ты сделала его из слабости, я же знаю, и я буду приходить к тебе снова, пока ты не от-пустишь меня, пока не закончатся сорок дней, – добавил он последнее уже тише.

И Димка исчез. Света оглянулась по сторо-нам – на улице была ночь. Она совсем не замети-ла, как стемнело. «Куда теперь?» – задалась она вопросом.

– На дискотеку, в клуб, – подсказал ей воз-никший в ее сознании голос Дьявола, – я все слы-шал. Хвалю. Тебя ждет награда. Там ты най дешь тех, кто растоптал твою любовь.

– Да, в клуб, в клуб, – повторяла она про себя. – Только тебе надо спешить и успеть все сде-

лать до рассвета. – Почему до рассвета? – Потому что придет новый день, и новые

события будут менять историю, – многозначи-тельно произнес голос Дьявола.

164 165

***

«Сегодня я буду королевой бала», – говори-ла себе Света.

У клуба, как всегда, стояло много молодежи. Шутки и смех утопали в суете ночи.

Зайдя с черного хода, Света встретила ди-ректора – Хлебникова Валеру.

– Света?! – удивился Хлебников. – Куда ты пропала? Тебя так давно не было.

– Валера, я хочу выступить сегодня в номере «Ночь стриптиза».

– Ты? – еще больше удивился Валера. – Да, я. – Но сегодня никак, люди уже все в зале, идет

дискотека. Может, завтра вечером? Я дам рекла-му. Побольше народу соберется, – роптал он.

– Сегодня и так собрались те, кого я не ви-дела давно, а насчет денег… Хочешь, заплачу собой после выступления? Ты ведь давно меня хочешь? Я всегда знала это.

– Договорились, – сипло ответил он, – хоро-шо. Что тебе для выступления надо?

– У меня все с собой. Все будет соответство-вать, – с нарастающим возбуждением говорила она, – такого шоу люди еще с Варфоломеевской ночи не видели.

Валера встретился с ней взглядом и душа его замерла от ужаса. На миг ему показалось, что он встретился взглядом с глазами самого Дьявола.

164 165

– Так, дорогие дамы и господа! – начал кон-ферансье-Валера, выйдя на сцену клуба. – Сегод-ня нас посетила прекрасная незнакомка, которая покажет нам свой необычный номер. Он вам понравится, поприветствуем ее, – закон чил гово-рить Валера, захлопав в ладоши.

– Где телка? – раздался рев пьяного Утюга. – Показывайте нам бабу! – заверешал вслед

за ним Сергей Литвинов. – Мы хотим секса, зре-лищ! Секса, зрелищ! – заводилась толпа.

В зале заиграла завораживающая музыка. Бледно-голубой свет лился из глубины зала, вно-ся тревожное ожидание. Света вышла на сцену – обнаженная, в черной маске, и ее тело закру-жилось в дьявольском танце. Зрители за мерли. Инстинкт плоти заводил их.

– Вот это телка, – сквозь зубы прошипел Утюг, – вытирая забинтованной рукой пот со лба, – она переспит со мной сегодня.

– Нет, Утюг, – сказал Сергей, я знаю, что это за телка, – это моя девушка, которую вы изнаси-ловали, гады, – сказал Сергей, – не удастся тебе ее сегодня трахнуть.

– Это почему же, малый? – Потому что я тебе не дам, – ответил Сер гей,

бросившись на Утюга. Зубы Сергея впились в потную шею Утюга. На раздавшийся в зале крик никто не обратил внимания – люди были заняты танцем. Упавшая на столе свечка мед ленно под-жигала портьеру.

Зрители в такт мелодии покачивались на своих стульях. В дальних концах зала раздава-

166 167

лись приглушенные стоны вожделения: кто-то уже занимался сексом.

«А вот теперь пришел и мой час! – услыша ла Света в своей голове торжествующий голос Дья-вола, – я буду царствовать, пусть и малое время».

Грациозные откровенные движения Светы заставляли забыть все. Только ее тело и музыка, и возбужденный зритель были реальной явью. Портьера разгоралась под учащенное дыхание зрителей, никто не хотел обращать внимания на дым.

– Да поглотит вас геенна огненная! – произ-несла она. И хаос огня сомкнулся, окружив зри-телей дикой пляской огненных языков.

***

– Алло, приезжайте немедленно! В город-ском клубе пожар.

– Как ваша фамилия, – спросил диспетчер. – Да причем здесь моя фамилия, клуб горит,

в нем люди! – сказал парень и, повесив телефон-ную трубку, бросился навстречу огню.

– Не пущу, – кричала вцепившаяся в него женщина, – отец на стройке погиб, так и ты еще хочешь меня одну оставить?

– Мама, но там же люди, – сказал он и, осво-бодившись от рук матери, ринулся в уже почти полностью охваченное огнем здание.

166 167

У матери подкосились ноги, упав на коле ни, она стала читать молитву. «Отче наш…» – донес-лось до проходившей мимо нее молодой девушки.

– Зачем же вы Бога просите, женщина, неу-жели вы думаете, что он услышит вас? – спросил она.

– Услышит, – не поднимая глаз, ответила она и добавила: – Я верю.

– Нет, не услышит Он. Много у него других проблем.

Женщина удивленно подняла глаз и увиде-ла перед собой совсем юную девушку, которая спокойно стояла и говорила с ней, не обращая внимания на трагедию.

В этот момент крыша клуба с треском обва-лилась.

– Господи, спаси и сохрани моего мальчи-ка, – просила мать, как неожиданно услышала в своем сознании уже ранее слышанный ею голос своего внутреннего, как ей казалось, Я: «Ты его получишь, женщина. Ты получишь его таким, каким его сделает огонь». И громкий дьяволь-ский смех раздался в ее голове, заглушив на се-кунды треск пламени.

***

– Ну, что ж, Света, ты прошла испытание, – прозвучал голос, – я доволен генеральной репе-тицией. Теперь я пополнил своё царство этими грешными душами. А тебя я оставляю в мире

168 169

людей, покуда ты нужна мне здесь для моей бу-дущей великой миссии, очень скоро я вернусь к тебе», – говорил Дьявол, облекаясь в кроваво-багряный плащ, который скрыл его в бездонной черной пелене неба. Наваждение исчезло.

***

В дверь позвонили. – Кто там? – спросила Елена Михайловна,

мать Светы. – Откройте, пожалуйста, это следователь

Кузнецов из прокуратуры, – он поспешил доба-вить, – мне срочно нужно поговорить с вашим мужем.

– Он здесь больше не живет, – крикнула она через дверь.

– А где его найти? Елена Михайловна продиктовала адрес

съемной квартиры, куда переехала Света с от-цом.

– Спасибо, – ответил Кузнецов. Виктор Николаевич нашел нужный дом сра-

зу, он позвонил в домофон. Громкоговори тель ожил:

– Слушаю вас, – раздался голос из динами ка. Кузнецов узнал голос отца Светы.

– Константин Степанович, это Кузнецов Виктор Николаевич, я пришел неофициально, это важно.

168 169

– Входите, – напряженно сказал Константин Степанович, открывая ему дверь подъезда. Света проснулась. «То ли явь, то ли сон?» – не понима-ла она.

Следователь поднялся на лифте на пятый этаж и позвонил в дверь. Дверь открыл отец.

– Спасибо, – сказал Кузнецов, – а ваша дочь дома?

– Да, наверное, она уже проснулась, пойду посмотрю, а вы проходите на кухню.

Следователь оглядел неуютную маленькую кухню квартиры, которую отец снял на первое время, уйдя от жены.

– Чаю хотите? – спросил Константин Степа-нович.

– С удовольствием, – ответил следователь, – а то опять с трех ночи на ногах, так и воды про сто попить некогда.

– А почему с трех часов ночи вы на ногах? – Да это в связи с пожаром – клуб сгорел се-

годня ночью. Погибли почти все. Только один человек чудом спасся – Сергей Литвинов. Вы та-кого не знаете? – спросил следователь. – Вот поэ-тому вся милиция и на ногах.

Константин Степанович поставил чайник и вернулся к гостю в комнату.

– Нет, не знаю, не слышал такой фамилии. Хотя… Ужасно. Просто ужасно, – с горечью в го-лосе произнес он.

– Хотя что? – Трагедия за трагедией идет по нашему

ти хому ранее району. Прямо Сатана сам пакос-

170 171

тит, – ушел от вопроса отец Светы, так как не хотел по давать виду, что знает этого человека. Сергей Лит винов был тем самым «новым рус-ским», который устраивал его жену – мать Све-ты, как единствен ный и достойный кандидат им в зятья. Но Света была другого мнения, потому что ждала Димку из армии, которому была верна и душой и телом.

– Да, радости мало. Сатана не Сатана – не в этом дело. То, что сейчас происходит в стране, в жизни людей, откуда и последствия нечелове-ческих взаимоотношений, смены ценностей у народа – это, к сожалению, правда жизни. Вот в чем дело-то.

– Да, да, – соглашался отец. – А как вы поживаете? Я смотрю, вы адрес

сменили? – спросил следователь. – Знаете, мы решили с Леной пожить пока

раздельно. У нее сложный период в банке: ба-лансы, отчеты, сами понимаете.

– Да, да, – кивнул следователь, – я к вам вот по какому делу, Константин Степанович, – рез ко сменил тему разговора он. – Мой приход к вам носит неофициальный характер. У меня есть до-статочно оснований считать, что ваша дочь не виновна в убийстве бомжа на свалке. Следствен-ный эксперимент показал, что вполне реально, что когда его Света оттолкнула от себя, он упал спиной на заостренный штырь и погиб. Я пре-кращаю это уголовное дело. А сегодня я за шел к вам, чтобы просто для себя кое-что понять и, может быть, вы мне поможете в этом?

170 171

– Буду рад, если смогу вам чем то помочь, – ответил отец Светы.

– Константин Степанович, расскажите мне, пожалуйста, о своей дочери, опишите вашу се-мью, вашу жену и вашу жизнь тоже.

– Да, трудная просьба, потому что наша жизнь, моя в частности, – это сплошной не сде-ланный вовремя выбор. Вот если бы я в свое время не испугался ответить за свой поступок, поступил бы так, как сердце подсказывало – не женился бы на Елене, то, может быть, сейчас не было бы все так для меня трудно, – сказал он, вздыхая и погружаясь в воспоминания. – Света всегда была очень доброй девочкой, отзывчи вой. Я ее учил помогать слабым. Училась она хорошо. Спортсменка.

– А какие у нее были отношения с ее другом Степановым Дмитрием?

– Это, который в камере повесился? Гово рят, из-за Светы он это сделал?

– Да, почти из-за нее. Я бы даже сказал – в основном из-за своей сильной любви к ней. Я уж и не думал, что такая любовь возможна в наше время. Ведь кругом расчет, – сказал с тоской в го-лосе следователь.

– Да, да, – вторил ему отец Светы, – расчет кругом и везде, – добавил он тихо, думая о сво-ем. – Да! Об их отношениях…. Ну, что я могу сказать? Хороший он был парень, простой та кой, всегда был серьезным. А как с армии при шел, так они решили пожениться со Светой, да мать, Елена, была против.

172 173

– А почему? – Да стоит ли об этом говорить-то уже? – Стоит, – настоял следователь. – Ну, Елена сама вообще из семьи аристо-

кратической. Еще при царе дед их дворянином был. А после революции они как-то подстрои-лись под местную власть, вот так и доплодились до наших дней. Она, как мне сейчас кажется, даже замуж за меня вышла только потому, что я из рабоче-крестьянской семьи был и мой дед все войны с Красной Армией прошел, а это было престижно в то время. Это сейчас – за что наши отцы кровь проливали – все попрано. А я ведь любил ее, хотя знал, что она меня – нет. Но ре-шил: женился. Дочка родилась, ну вот и жили мы с ней. Правда, жалею я, что женился на ней, знал же ведь, что не любит она меня. Она мне и рога наставляла, да я все делал вид, что не заме чаю – хотел семью сохранить. Да душно мне ста ло в ее золотой клетке. А насчет того, что мы на свалке не были, так это, во-первых, жена не хоте ла, чтоб об этом знали. Вы ведь сами знаете, как у нас по городу слухи распускаются. Это мог ло отразить-ся пятном на их древней фамилии. Сейчас ведь все старое силу вновь набирает. Их дед даже иск в суд подал о признании права соб ственности на дом, в котором старый сельсовет находился, как принадлежащий испокон веку их фамилии.

Кузнецов внимательно слушал рассказ Све-тиного отца, и постепенно вся мозаика событий складывалась в картину. Отец продолжал:

172 173

– Во-вторых, я думал, что если скажу, то не-пременно решите вы, что она убийца.

– Итак. Я вас внимательно слушаю дальше. – А что вы еще хотите услышать? – спросил

отец Светы. – Что было с вашей дочерью, когда она про-

пала? – Вот этого я не знаю, вернее, не хочу об этом

вспоминать. – Ну, пожалуйста, Константин Степанович,

это очень важно, от этого может зависеть судьба Светы, – настаивал следователь. – Расскажите.

– За ней зашла ее подруга Власта, а Света собиралась на дискотеку, говорила, что Димка встретил вчера своего друга, вот он их и при-гласил на дискотеке отметить дембель. За ними приехали друзья Власты на машине и увезли их в клуб. Минут через двадцать нам позвони ла мать Димки и сказала, что ее сын находится в мили-ции за драку. Мы с женой заволновались и сразу же поехали в клуб. Я вышел из машины и увидел, что около клуба, метрах в двадцати, вспыхивает свет и какая-то куча людей собра лась в том мес-те. Я бросился туда, растолкал парней и увидел, что они… – тут Константин Степанович на миг замолчал, губы его затряс лись, а из глаз потекли слезы.

– Выпейте воды, – сказал следователь. – А я пока чайник выключу, вскипел уж поди. И что же вы увидели? – спросил он, принеся чайник и ставя его на стол.

174 175

– Я увидел, как насиловали мою дочь, а по-том меня кто-то ударил по голове, и я очнулся уже в больнице.

– А что за свет вы видели? – Это было похоже на фотовспышки. – Спасибо за откровенность, – сказал следо-

ватель, – для меня многое стало ясно. Теперь я понял, почему повесился Степанов.

– Почему? – А вы подумайте сами: зачем фотогра-

фировать и для чего, если всякого порно везде полно? Ответ ясен: или с целью шантажа вашей семьи, которого не было, либо… – сделал паузу Кузнецов, – для того, чтобы показать эти фото-графии Степанову, которого в нашем КПЗ было не достать бандитам. Но у них были там свои продажные менты. Вот они, как я сейчас понял, эти фотографии ему и принесли, гады, чем и разбили сердце этого юноши. Он сильно любил вашу дочь, и она была его слабым местом. Он не знал, как побороть и пережить эту боль. Вот, передайте эти стихи дочери, – сказал Кузнецов, передав Константину Степановичу ксерокопию листка с написанными на нем для Светы послед-ними прощальными стихами.

– Это ксерокопия, оригинал должен быть в деле, как доказательство, – объяснил следова-тель.

– Спасибо, – произнес отец Светы, – вот как он ее сильно любил, оказывается! – сказал он, прочитав стихи. – Обязательно передам. Да, как же жесток мир!

174 175

– Да это не мир жесток, хотя, впрочем, и мир тоже, но так всегда было. Мир – поле для борь бы, а люди в нем… Ну да ладно, что-то я у вас заси-делся, – сказал Кузнецов, встав со стула.

– Я вас провожу, – сказал Светин отец. – Не стоит. Прощайте. Хотя, как знать, мо-

жет, до свидания, – произнес он многозначи-тельно, закрывая за собой дверь.

– Теперь все, папа, будет у нас с тобой по-другому, – сказала подошедшая дочь, обняв отца за шею, – я все слышала. Я теперь тоже мно гое поняла и решила: мы выстрижем свое место под солнцем.

176 177

176 177

Книга вторая

СИЛА ПРОЩЕНИЯ

178 179

Глава первая

Белая ворона, или Выбор пути

«Новая школа, новые ученики, учителя – все другое. Примут ли меня здесь?» – думал новень-кий из 9 «А» класса, Витя Кузнецов, по дороге на школьный сбор, в новую школу № 2 города Кан-далакши Мурманской области, куда забросила судьба Витю с его мамой и отчимом, приехавши-ми из Волгограда.

Соответствующие новшества отразились на всех членах семьи: мама Виктора, Лилия Никифо ровна, устроилась в эту же школу, в ко-торую по шел и Витя – учителем начальных клас-сов; отчим Вити, Булыгин Василий Михайлович хотя и жил и работал в этом городе с давних лет, но сам факт его женитьбы не канул в безмолв-ную лету среди горожан. Все новшества в ма-леньком северном городке мгновенно обретали

178 179

силу и становились всеобщей новостью в тихой размеренной жизни.

– Привет, – сказал Витя парню, стоявшему около входных дверей школы.

– Привет, – ответил он. – Ты случайно не знаешь, где собирается

9 «А»? – спросил парня Витя. – Здесь. – А, спасибо. Я ваш новенький, – сказал пар ню

Витя и протянул в приветствии руку: – Вик тор. – Андрей, – ответил парень. – Да вот, не хотел опоздать на сбор. – Сразу видно – примерный ученик, – кон-

статировал Андрей. – Да не, я просто хочу встретить первым тех,

с кем мне придется учиться. – А ты что, комсомолец? – спросил Витю Ан-

дрей, указывая на комсомольский значок на во-ротничке Виктора.

– Да, – ответил он гордо, – вступил недавно совсем.

– А у нас в классе вообще еще никого в ком-сомол не принимали. Ты будешь единственным комсомольцем.

– Здравствуйте, мальчики, – поздоровалась подошедшая из-за спины девушка.

– А, привет, Ирка, как отдохнула? – Нормально, – ответила она. – Вот познакомься – это наш новенький, –

сказал Андрей, кивнув головой в сторону стояв-шего рядом Виктора.

– Виктор.

180 181

– Ира, – назвала она свое имя в ответ. Дальше одноклассники принялись общать-

ся, позабыв о новеньком. «Да… Не к месту я как-то пришелся», – по-

думал Витя. Но сомнения в его ненужности по мере скопления учеников 9 «А» у дверей школы потихоньку развеивались.

– Здравствуйте, Татьяна Викторовна, – раз-дались голоса ребят, обращенные к подходив-шей классной руководительнице.

– Здравствуйте, мои родные, дорогие, – ра-довалась учительница встрече с учениками, – как я вас всех давно не видела.

– О, а это кто? – уверенно спросил подошед-ший к остальным ребятам парень.

– А это наш новенький, комсомолец, – отве-тил ему Андрей.

– Не комсомолец, – твердо ответил вновь прибывший, протянув руку и сильно сжав при этом ладонь Виктора.

***

– Ну, как знакомство с классом? – спросила мать Вити, открыв ему дверь.

– Да вроде нормально, – ответил он. – Ну ничего, завтра ты уже больше пригля-

дишься ко всем, – сказал отчим Вити, Василий Михайлович.

– Надеюсь, – ответил Витя, хотя внутрен нее предчувствие подсказывало ему, что не все так

180 181

просто, как всем кажется. И что будет у него еще много проблем, пока он приживется среди спло-ченных восьмилетним общением учеников 9 «А».

***

Как и в день сборов, Виктор Кузнецов са мый первый вошел в кабинет классного руково дителя на вводный урок после летних каникул.

– Так. Вот сяду-ка я здесь, – сказал он вслух, садясь за пустующую третью парту первого ряда и поставив свой дипломат рядом.

– Здрасьте, а вот и я, – уверенно произнес за-глянувший в дверь кабинета парень.

– Привет, – ответил ему Витя. – А ты что, новенький? – Да. – Мест-то, мест-то! Куда и сесть – не знаю! –

почесав затылок, задумчиво произнес вошед-ший.

– Хочешь – садись со мной, – предложил Витя.

– Спасибо. А тебя как зовут-то? – Витя. – А меня Паша, – ответил новый сосед по

парте. Постепенно парты стали заполняться уче-

никами, и классная комната наполнилась осен-ним веселым говором одноклассников.

– Леня, – протянув руку в знак знакомства, сказал севший впереди Вити парень.

182 183

– Витя, – ответил он, протянув свою руку ему в ответ.

– Вот еще познакомься с Романом, то есть с Ромой Перовым.

– Рома, – также протянув руку, сказал при-шедший парень, сев рядом с Леней за вторую парту.

– Виктор, – назвал он свое имя и тоже поздо-ровался за руку с Ромой. «Все как обычно», – ду-мал Витя.

***

После окончания урока в коридоре Витю кто-то очень сильно ударил сзади в спину.

«Как же мне больно!», – схватившись за ушибленное место, произнес Витя, ища глаза ми обидчика, которого уже и след простыл в школь-ных коридорах.

– Чего смотришь, а? – подойдя вплотную и взяв за воротник Витю, сказал довольно плот ный рыжий парень. – Я, парниша, – продолжал спо-койно он, – один раз ударю, и на таблетки роди-тели твои работать будут, понял?

– Да, – ответил Витя. – Все, иди теперь, – сказал он. «Ну почему? Почему? – думал Витя. – Поче-

му в каждом классе, в каждом городе надо мною всегда издеваются, как и сейчас? Что во мне та-кого, что вызывает у одноклассников желание обидеть меня?» – все задавал себе Витя вопрос

182 183

за вопросом, когда к нему подошел незнакомый парень и, запустив руку в его карман, стал там что-то искать.

– Убери руку! – сказал Витя, отшвырнув руку незнакомца.

– Что? Что ты сказал, сынок? – ответил он. – Сигареты есть?

– Не курю. – Не куришь? Так, чтобы завтра стоял утром

у школы и курил, понял? – Нет! – ответил Витя. – Тогда ты получишь в зубы, – сказал незна-

комец и удалился. «Что же мне делать? – говорила наивная

детская душа Вити. А поговорю-ка я с Леней и Ромой», – решил он. Прозвенел звонок. Начался урок алгебры, который совершенно не принес никакой пользы. Витя не слушал, что объяснял учитель. Он искал выхода.

– Леня, – спросил он соседа по второй пар-те, – не подскажешь ли ты, как мне поступить в одной ситуации, – обратился он к своему но-вому другу, – ты ведь всех в школе знаешь. Мо-жет быть, и мне сможешь помочь, а? Наехали на меня тут сегодня ваши школьники…

И не дав закончить Вите и слова, Леня про-сто ответил: «Драться».

– Как драться? Я никогда ни с кем не драл-ся, – удивленно произнес Витя.

– Драться собираешься? – услышав по-следнюю фразу, подскочил «не комсомолец»

184 185

Бойко Сергей. И не дав ответить, уже все ре шил сам:

– Сегодня после школы наш новенький драться будет! – громко, встав на стул, заявил он.

– Ура! – закричали одноклассники, а дев-чонки захлопали в ладоши.

– Слушай, Витя, – сказал сзади сидевший па-рень, – меня зовут Веня. Не обращай ты на них внимания. Но если ты не пойдешь драться, они тебе не дадут жизни в нашем классе. Бойко лю-бит бить ногами в желудок, так что защищай свой желудок, – дал дельный совет Веня.

– Но я не умею драться. Я никогда не бил человека. Я не представляю, как я могу ударить человека. Это же живое существо. Ему же, может быть, больно, – говорил Витя, а слезы уже навер-тывались ему на глаза: слезы непонимания того общества, в котором он не хотел стать волком – он хотел остаться человеком.

***

– Как день в школе? – спросила мама Вити. – Нормально, познакомился с ребятами – Ле-

ней Кулибабой и Ромой Перовым. И еще кое с кем, – добавил он тише.

– Ну вот и хорошо, что обретаешь друзей, – сказала ему мама.

– Да, – ответил печально Витя, – только вот настоящих друзей-то мне здесь и не найти.

184 185

– Не унывай, сынок. Это только первое впе-чатление, а оно, как тебе известно, бывает об-манчиво, – ласково сказала ему мама.

***

Наступило новое утро. Витя чувствовал тя-жесть на душе. Ему в первый раз очень не хоте-лось идти в школу. Не потому что он не хотел учиться, а потому что он уже знал, что является центральной фигурой того бестселлера, кото-рый ученики создавали себе от скучной неинте-ресной жизни в школе. И он знал, что, может, и не из-за злости над ним начинают издеваться, а просто так, чтобы не скучать в школе целый день. Дома молодежи скучно, как и во всем ма-леньком городе, а потому, уж коли повезло при-нять классу новенького, то надо, как в армии, не упустить возможность, пока Витя носит это клеймо, отвести душу. И поскольку он не умеет драться, то и деваться ему некуда.

– Привет, новенький, – сказал сразу на пер-вом уроке Вите Бойко Сергей. – А мы тут уж и заждались тебя. Стали волноваться: не заболел ли ты там. Что ж ты вчера после уроков не за-держался, мы тебя все ждали.

– Зачем? – спросил его Витя. – Как зачем, а драться? Ты же должен был

драться? – удивленно сказал Бойко. – Никому я ничего не должен, – ответил

Витя, сдерживая внутри себя дрожь.

186 187

– Что за новенький у нас? Грубиян! – под-ытожил сосед Сергея Бойко по парте Балуев Ро-ман. – Ты же только недавно к нам пришел, а уже грубишь. Нехорошо делаешь. У нас в классе та-ких не любят.

«Они меня вынуждают, они меня прово-цируют, – думал Витя, – они хотят от меня дей-ствий, чтобы я, как гладиатор, потешил души патрициев, как в древнем Риме. Но ведь сейчас двадцатый век!»

Раздался звонок, который спас Витю от на-чинавшегося представления.

«И ведь никто из учеников не скажет ничего ни этому Бойко, ни Балуеву, потому что им на-плевать на мои переживания, им интересно толь-ко, что я буду делать. Они хотят историй-бест-селлеров, – думал с болью в душе Витя, – чтобы не скучно было сегодня. Но почему же никто не хочет просто по-человечески сказать этому Бой ко, чтобы он прекратил издеваться надо мною? Поче-му им нравится видеть, как меня обижают? – ду-мал Витя, ища глазами поддержки в серых спинах своих одноклассников. – Скоро, навер ное, и ос-тальные надо мной издеваться начнут». И правда этой мысли оставляла пятна на светлой душе мо-лодого человека: боль непонимания и протеста. Он не хотел выживать, он хотел просто жить. Но уже простой и спокойной жизни ему не будет, и он это прекрасно понимал.

– Что ж, видно, судьба у меня такая – му-читься, терпеть, прощать, – сказал Витя себе со вздохом, – потому что зло на них не даст мне по-

186 187

коя и сил. Мне уж проще простить их всех. Бог им судья, – говорил он, успокаивая себя.

– Так, а теперь посмотрим, как решит следу-ющий пример наш новенький, – сказал учитель по алгебре.

Почувствовав толчок в спину, Витя очнулся от тягостных мыслей.

– Пример решай, – сказал его сосед по пар-те, Пашка Сергеев, показав в учебнике нужный пример. Пашка был маленького роста. У него в силу физиологических проблем остановился рост, поэтому на вид ему можно было дать на-много меньше лет, чем ему было на самом деле. Он напоминал первоклассника: маленький, щу-пленький, но двуличный, без своего мнения, пляшущий под дудку большинства в классе.

Витя начал решать, рассуждая вслух. – О, какой умный у нас новенький, – сказал,

повернувшись на первой парте, Бойко, сделав при этом многозначительную гримасу.

– Да, да, – вторил ему Балуев, также повер-нувшись в сторону Вити. А класс просто застыл в ожидании ответа от Вити.

«Не дождетесь, – сказал Витя себе мыслен-но, – представления не будет».

– Так, Бойко, прекрати и не мешай, – обо-рвал его учитель, Виктор Николаевич, в котором Витя сразу почувствовал союзника. От учителя исходила ведомая только ему какая-то энергия, которая успокаивала его, и он чувствовал, что на его уроках ему будет всегда гарантирована за-щита от наглых учеников. Но существениого об-

188 189

легчения Витя не надеялся обрести, так как это был только первый урок, и оставалось еще целых четыре. Что ему предстояло вынести за эти оста-ющиеся три часа, он еще не знал.

***

После урока все бегом пустились в столо вую, забыв о существовании Вити. «Слава Богу»,

– подумал Витя, убирая учебник в дипло-мат. На уроке литературы учительница что-то монотон но рассказывала ученикам и задавала вопросы, надеясь, что кому-то станет интересно и кто-то отзовется на ее призывы. Витя сидел за партой, слушая учительницу, он знал ответы, вернее, у него всегда было свое личное мнение и он всегда его, не завися ни от кого, выражал, но в данный момент он знал, чем его ответ может для него обернуться. Он не хотел, чтобы Бойко или Балу ев что-то обидное ему сказали и чтобы он опять стал продолжением творимого руками соучени ков психологического террора. Поэтому он про сто молчал, но травля уже начиналась со всех сторон.

***

– Витек! В честь нашего знакомства мы с Ро-маном приглашаем тебя вступить в наш тури-стический кружок. В эти выходные мы идем в

188 189

поход на озеро Червас, пойдешь с нами? – спро-сил его Кулибаба Леня.

«Ну, может, этот поход отвлечет меня и по-может забыть о том, что я герой печального ро-мана, автор которого 9 “А”» – думал Витя, отве-тив ребятам:

– Конечно же, ребята, я очень хочу с вами пойти.

– Тогда в пятницу созвонимся, надо еще тебе познакомиться с нашим тренером по ту ризму, рюкзак примерить, спальник, – добавил Рома Перов.

– Договорились, я позвоню тебе, Леня, – ска-зал Витя.

– О’кей, – сказал Леня, отвернувшись после прозвеневшего звонка. Урок истории начался.

– Пфу! – сказал Пашка Сергеев, сосед Вити по парте, ткнув двумя пальцами в глаза Вите. Витя вздрогнул, а сзади уже смеялись два учени-ка на последней парте. Одного из них все называ-ли Мося, хотя звали его Колькой Вороновым. Так вот, этот Мося и Пашка Сергеев уже нашли как поразвлечься на скучном уроке, учитель которо-го делал вид, что в классе ничего не происходит.

«Началось, – подумал Витя. – А, может, взять и выкинуть этого Пашку тем, кто сзади его под-бивает на это?» Но Витя сразу понял, что он не сможет этого сделать, не потому, что боится опо-зориться или боится наказания со стороны всех солидарных между собой учеников, а по тому что он знал, что это вызовет еще большие издева-тельства, стерпеть которые ему не хватит, навер-

190 191

ное, сил. Испытывать судьбу он не стал. Сделав глубокий вдох и выдох, Витя сказал:

– Слушай, Паша, ты можешь быть нормаль-ным человеком? – посмотрев ему при этих сло вах прямо в глаза.

И то ли от стыда, но Сергеев больше не стал издеваться над ним – тыкать ему в глаза своими руками. А те двое явно были недовольны.

Урок прошел как обычно – нелепо и тихо. Никто не слушал преподавателя – все были за-няты своими делами. «Ну хоть меня никто не трогает», – с облегчением думал Витя.

Убирая после окончания урока в свой ди-пломат учебник, Витя заметил, что в нем нет его фломастеров. «Так, где же мои фломастеры, – вспоминал он, – мне же их мама только вчера ку-пила, и сегодня я их взял в школу».

– Витя, ты что-то потерял? – спросил остано-вившийся рядом с ним Бойко.

– Да вот, фломастеры не могу найти, – от-ветил Витя.

– А, так их же Мося взял, – сказал Бойко, – ты у него спроси.

– Как Мося? А когда он успел? – А во время урока, ты просто ничего не за-

метил. А твой дипломат уже все ряды обошел. Витя был шокирован. – Вот так, новенький, – посмеялся Бойко, –

смотри в оба, – сказал он и вышел из класса. «Ну дела, что же это такое делается? Что ж

мне теперь, дипломат к стулу цепью приковы-вать?» – грустно пошутил Витя.

190 191

– Рома, – сказал Витя, обратившись к Роме Перову. – Ты случайно не знаешь, где живет Коля Воронов, а то он домой ушел, а мне у него кое-что взять надо?

Рома внимательно смотрел в глаза Вите. – Я скажу тебе, где он живет, но ты не зна-

ешь, как ты его нашел, хорошо? – ответил Роман. – Договорились, – согласился Витя. «Придется идти, ведь фломастеры мне нуж-

ны» – думал Витя. Идти ему, конечно, не хоте-лось, он знал, что это лишь продолжается сце-нарий 9 «А». И он пошел, решив для себя, что его терпение кончилось и если нужно – он будет драться с Мосей в первый раз в своей жизни, так как выбора иного у него не было. Остановившись перед дверью, Витя подумал: стоит ли звонить в дверь и нарываться на не приятности из-за ка-ких-то там фломастеров. Но вдруг он отчетливо понял, что пришло его время делать свой выбор, от которого он всегда уходил. Если он не возьмет фломастеры сегод ня, завтра у него украдут дип-ломат, и Бойко наверняка скажет, кто это сделал, с целью стра вить Витю с каким-нибудь, пусть даже невино вным в краже человеком. И развязка этого слу чая принесет несказанное удовольствие всем, кто будет наблюдать ее в школе. Ведь этого ждут все одноклассники Вити. Их подстегивает то, что он не такой как все: не дерется, не злит-ся, не сплетничает, не ругается с учителями и не пляшет под чужую дудку в школе. И это не нра-вилось всем. «Все должны быть одинаковы ми, а новенький выделяется, и за это он должен поп-

192 193

латиться», – так, наверное, думали все уче ники 9 «А». Витя нажал кнопку звонка. Дверь откры-лась.

– Здравствуйте, а?.. – Его нет, – сказал, не дослушав, по видимому,

отец Моси. – Вы меня извините, пожалуйста, но не по-

смотрите ли вы у него в сумке мои фломастеры, они мне очень нужны, – попросил вежливо Витя.

Отец Кольки с неудовольствием, но не от-казав Вите в его просьбе, удалился в комнату и через несколько минут принес ему фломастеры.

– Они? – спросил он. – Да, большое вам спасибо, – сказал Витя. – А как они у него оказались? И тут Витя не выдержал, скопившаяся в нем

обида за все их шутки безудержно лезла наружу. – Просто ваш сын, как мне кажется, любит

лазить по чужим сумкам, – сказал он с обидой и нахлынувшей внезапно злостью.

– По сумкам, говоришь? Так, ладно. При дет домой – по шее получит, – жестко ответил отец.

Витя понял, что допустил ошибку: теперь Мосе достанется, а как он отомстит ему, было страшно даже подумать. «Сценарий Бойко удал-ся, – испугался Витя своей мысли, – я не сдержал-ся, не выдержал, не простил. Что теперь будет со мной?»

192 193

***

Поднимаясь на следующий день по лест-нице школы на третий этаж, Витя увидел стояв-шую толпу учеников 9 «А»; до него донеслось:

– Мося, бей ему в морду сразу! Витя весь собрался, но отступить – значит

проиграть. – Убери руки, – твердо сказал он, сдернув со

своего воротника руки Моси, который уже соби-рался ударить Витю. – Не надо было брать мои фломастеры без разрешения, и я бы не пошел к тебе домой за ними.

– А почему ты сказал, что я люблю лазить по чужим сумкам? – зло спросил Мося.

– Да потому что ты уже не в первый раз за-лазишь ко мне в дипломат – что, не помнишь, что ли? – спросил его в ответ Витя.

– Я не брал твоих фломастеров, – сказал Мося.

– Как не брал? Мне Бойко сказал, что он ви-дел, как ты их взял.

И тут Мося понял, что его подставил Бой-ко, это знал и сам Бойко, только он не такого ре-зультата ожидал. Ситуация могла развиться не по сценарию Бойко, так как его больше устраи-вал первый вариант событий, когда Мося дол-жен был ударить Виктора. Но Мосю, видимо, не устраивал вариант выяснения отношений с са-мим Бойко, а потому слова Вити не произвели на Мосю впечатления, и он как ни в чем не бы вало

194 195

после небольшой паузы стал наезжать на Витю дальше:

– Ходи теперь и оглядывайся! – зло сказал он. – Да бей его, Мося! Бей! – неслось отовсюду. Витя не знал, что ему делать, как быть. Он

не боялся, так как он знал, что был прав. Но удар под дых был доказательством того, что оболь-щаться относительно справедливости не стоит.

– Теперь по морде ему дай, Мося, – говорил подошедший к нему Бойко.

– Мося, а ты что, своего мнения не имеешь, ты всегда шестеришь перед другими? – спросил, отдышавшись, Витя и тут же получил еще раз удар, но уже в грудь.

– Мося, врежь ему еще, – говорил настойчи-во Бойко. А девчонки 9 «А» наслаждались зре-лищем, потому что это было хоть каким-то раз-влечением на скучной перемене.

«Только не стать злым, только не пустить в свою душу Дьявола», – говорил себе Витя.

– Ну почему же? – слышал он голос внутри себя. – Меня впускать не надо. В каждом чело веке уже с рождения есть два начала, только то, кото-рое человек выберет и будет его выбо ром. Выбо-ром, который рано или поздно делать предстоит каждому, – нашептывал в его созна нии Дьявол.

– Нет, мне это не нужно. Я сильный. Я справ-люсь, – говорил себе Витя. – Я не хочу стать злым, ведь Христос терпел и нам велел, – настра ивал он себя.

– Хорошо, видно, тебя еще не сильно доста ли. Я вместе с ними устрою тебе райскую

194 195

жизнь, – послышалось Вите. Но Витя верил в доб-ро, в силу прощения, и в пусть и несуществую-щее в реальности, но, может быть, в глубине каж-дого – чувство презрения к тем, кто издевается над другими. Но он жестоко ошибался. Те самые понятия, которые ему привили его родители, представлялись ему жизнью, как его самое сла-бое место. Выживает сильный: так было всегда.

***

– О? Новенький?! – удивленно воскликнул одноклассник, Дмитрий Мишинев.

«Наверное, и он отставать не хочет?» – спо-койно подумал Витя… И был прав.

– О, какой хороший у тебя галстук, – сказал новый мучитель, схватив Витю за галстук.

Витя не ожидал таких действий и, поддав-шись его силе, больно ударился лбом о парту. А девочки класса весело при этом засмеялись. Громче всех всегда смеялась Оксана Гончаренко, ей просто это доставляло несказанное удоволь-ствие.

– Господи, – сказал про себя Витя, – что же мне делать?

Злость и обида лезли наружу. Одна полови-на его говорила ему: «Бей, не жди, или тебя сей-час ударят, как только что бил Воронов на пере-мене», а другая: «Прости его, потому что потом тебя забьют все, потому что ты, выбрав первое, не сможешь больше выбирать, ты станешь как

196 197

все – подростающим зверьем», – и эта мысль пу-гала Витю больше, чем первая. Он не хотел ста-новиться зверем, равнодушным и жестоким, как его окружение, поскольку быть среди волков и не стать волком невозможно, да и жить своим за-коном ему не дадут.

Освободившись от рук Мишинева, Витя сел за свою парту. «И ведь даже ни друг Леня, ни друг Рома Перов, никто ничего не сказал. Всем приятно и интересно смотреть на издеватель-ства», – с тоской думал Витя.

– Что? Новенький? Ты драться будешь или нет? – спросил его Балуев. – А то из другого клас-са пришли парни и спрашивают.

– Что я им-то сделал? – спросил его Витя. – Да говорят, что ты вчера на Рыжего наехал. – На какого Рыжего?

196 197

Глава вторая

Путь первый

Вечернее июльское солнышко ласково грело кожу. Легкий ветерок обдувал лицо Светы, не выражавшее никаких приятных эмоций летне-го вечера. Направляясь к кафе «Золотое ведро», Света еще не знала, кого она хочет там найти и что сказать. Но она была уверена в том, что ее интуиция подскажет ей все в свое время.

Уже долгое время она была на удивление спокойна. Не было никаких бередящих душу мыслей, а может быть, просто не стало ее чувс-твенной души, так как уже очень давно к ней не являлся Димка. И, словно в ответ на ее мысли, она услышала:

– Так душа же его уже в аду. Последствия его выбора наступили, его свобода – сорок дней после смерти – закончилась, и он тебя больше не потревожит.

198 199

Света узнала этот завораживающий шепот.– Ты опять вернулся? Что на этот раз? – спро-

сила она Дьявола.– Я пришел к своему творению, к тому, кого

я выбрал – к тебе, моя дорогая пленница, – ехид-но отвечал Он.

– Я не твоя пленница, я свободна.– Да, перед ними ты свободна, но передо

мной – нет. Ты сделала свой выбор.– Ну и что. Я не жалею, – отвечала равно-

душно, бесцветным голосом Света.– Тогда иди, они там.Низкий потолок в маленьком закуренном

посетителями кафе, плотный строй мужчин у стойки бара создавали впечатление отрешеннос-ти и защиты от встрясок жизни для пришедше-го сюда человека. Пелена равнодушия и жела-ния отрешиться от естественных проблем суеты плотно затягивала сюда любого, хотя лишь на время разрывала связь с реальным миром.

Две пары широких спин за столиком в углу кафе, выбритые затылки резко выделялись на общем фоне. За столом шел разговор:

– История с Чиченом вовремя вышла, – гово-рил седой, с хитрыми глазами человек по имени Саша. – И как раз пацан этот весьма кстати при-шелся: на него менты эту мокруху и повесили.

– Да, Саша, – ответил ему бугай с квадратной головой и здоровенными кулачищами состран-ным прозвищем Коба. – Теперь нам никто уже мешать не будет, кроме разве что…

– Дяди Чичена, – вставил третий собеседник.

198 199

– Ты прав, Чемодан. Он Чичена на бизнес поставил, он ему территории отдал, и все-таки главной фигурой был всегда он, а не Чичен. Чи-чен за дядю мог всегда спрятаться, а он автори-тет у воров.

– Верно говоришь, Чемодан, – сказал хитро-глазый, – но и его пришло время убирать.

– Да, убирать его надо, совсем за горло взял, собака. Нашим людям сбыт перебивает. Все де-ньги к нему текут, а с нами делиться не хочет. Надо, короче, братва, найти исполнителя.

– А сколько? Надо же знать цену? – У исполнителя своя цена, но мы дадим не

больше десяти штук, – сказал Саша. – Это, конечно, хорошо, Саша, – сказал Че-

модан, – но я больше никого не знаю в городе из беспредельщиков, которые профессионально дело сделают. Питер больше не воровской город, а бандитский, то есть беспредльный, каждый сам за себя, пофиг нам воровские правила, законы, у нас один закон для всех, который и правит миром – деньги, – и уже тише добавил, – Утюг был один.

– Помянем давай, – сказал Саша, разливая по стаканам водку.

– По полной лей, – сказал доселе молчав ший Коба.

Света, повинуясь интуитивному чувству, по ставила стул за столик к этим троим и молча села.

– А это еще кто? – спросил Саша. Чемодан промолчал, удивленно уставясь на

Свету.

200 201

– Что тебе, подруга, надо? – Проблемы, может, есть? – грубо произнес

Коба. – Да погоди ты, – резко сказал Саша, – мо-

жет, у человека дело к нам есть. – Не выпьете ли с нами? – вежливо предложил хитроглазый, при-двигая и наливая в стакан холодную вод ку.

Света не возразила. Она не смотрела на Че-модана, чтобы никаких чувств не отразилось на ее лице, в подтверждение того, что они знают друг друга. Она чувствовала, что и Чемодан не скажет никому об их давнем знакомстве. Взяв полный стакан с водкой, она медленно выпила его. Закусывать не стала, лишь только тихо по-ставила стакан на стол, посмотрев при этом пря-мо в хитрые глаза Саши. Неловкое молчание за-тянулось. От холодного взгляда Светы у Саши по коже пробежали мурашки.

– Ну и с чем вы к нам пришли? – спросил Саша, тряхнув головой, отгоняя наваждение из своих возникших воспоминаний.

– Десять сразу, – ответила Света словами, которые ей нашептывал Дьявол. Лица у всех

от услышанного вытянулись. – Простите, а о чем это вы? – недоуменно

спросил ее Саша. – Сами знаете. Работа будет готова через три

дня. Профессионал есть, и он работает чисто. – Так, – протянул Чемодан, – а где у вас га-

рантии? Мы же тебя не знаем, детка, – оскалив-шись или улыбнувшись, спросил Коба.

200 201

– Я вам гарантия, меня вы всегда в городе найдете. От вас же никто не уходит, – с еле замет-ным сарказмом произнесла она, поворачивая на столе стакан правой рукой, посмотрев при этом в глаза Чемодану.

Мужчины переглянулись.– Вы давно у доктора были? – спросил ее

Саша.– А вы, похоже, здесь самый главный? Так

вот, чтобы вы уверились – мой человек сделает для вас еще что-нибудь бесплатно. Мне надо знать только, кого и где.

Мужчины не понимали ничего.– Саша, ваша фамилия, по-моему, я имею в

виду настоящая, по первому паспорту, Рубаковс-кий? – полуспросила, полусказала ему Света сло-вами, которые шли из глубины неподвластного ей сознания.

– Откуда она твою фамилию знает? – зары-чал Коба.

– А что вы еще знаете? – спросил Саша, свер-ля ее своими глазами.

– Да больше ничего. Я буду ждать от вас ин-формации, – сказала Света, вставая, – а теперь извините, я ухожу.

– Куда, сука? – сказал Коба, схватив ее за за-пястье.

Но холодный взгляд Светы словно огнем об-жег кисть, и Коба отдернул руку.

– Пусть уходит. Мы ей позвоним, – сказал Саша, тоже вставая из-за стола.

202 203

Глава третья

Белая ворона, или Другой путь

– Сынок, пора в школу. Вставай, – будила Виктора мать, стаскивая с него одеяло. Трудно расставаясь со сном, Витя, нежась в теплой ут-ренней постели, не мог открыть глаза – уж боль-но ему не хотелось уйти из интересного сна, но солнце уже нещадно его прогоняло.

– Виктор! Да сколько можно лежать? – строго сказала мама. – Вставай, ты же в школу опозда-ешь.

– Если бы ты знала, мама, как я не хочу идти в школу, – а про себя он подумал: «Я же туда уже хожу, как на каторгу».

– Но придется, – вклинился в разговор от-чим.

– Господи, ну разве есть еще кто-то, кто стра-дает, как я?

202 203

Ответом ему был лишь стук его сердца. За-пах сваренного кофе настойчиво вносил насту-пающий день.

– Я выдержу, – говорил себе Витя. – Сегодня, чувствует мое сердце, поиздеваются надо мной снова, – и горькая улыбка пронзила отражение лица Вити в зеркале ванны.

***

– Ну что, Витя? – А, привет, Леня, – поздоровался Витя. – Здорово! Ты идешь на этих выходных с

нами в поход на озеро Червас? – В поход? А, ну конечно же. Я очень хочу

пойти с вами. – Ну тогда завтра в семь утра встречаемся у

моста в город. – А что брать-то мне с собой? – Да хлеба возьми, масла грамм двести, ну и

что-то еще. – Да тепло оденься, – сказал Рома Перов, – и

сапоги надень обязательно – снег в лесу высо кий. – Как снег? – удивился Витя. – А вот так. У нас за полярным кругом снег,

что вторая земля, – сказал Рома. – Понятно, – ответил Витя, – а рюкзак или

что-то, наверное, взять-то мне надо еще? – Да нет. Все у нас в кружке тебе дадут и

спальник и рюкзак, так что особо не пережи-вай, – сказал Леня.

204 205

– Договорились, – ответил Витя. Раздался звонок. Ничего на уроке с Витей не случилось. «Странно, – подумал Витя, – или сценарии еще не придуманы».

***

– А, это ты? – ответил Леня на приветствие Вити. – Молодец, вовремя, – констатировал он.

– Пошли за экипировкой. И похлопывая по плечу Витю, ребята вошли

в Дом пионеров г. Кандалакши, где находился кружок по туризму.

– Вот это наш новенький, – представил Леня Витю.

– Это наш руководитель, Сергей Алексее-вич, – сказал он, показав на мужчину лет сорока,

– давай, выбирай себе рюкзак, спальник. – Этот можно? – спросил Витя. – Да, конечно же. Давай одень. Так, – при-

говаривал Леня, подгоняя рюкзак к спине Вити. – Ну, что? Вот так удобно? – Да, спасибо, Леня. Засунув спальник и кое-что из припасов

Вити в рюкзак, Леня сказал: – Мы готовы, Сергей Алексеевич. – Так, все всё проверяем: всё ли взяли. Чтоб

никто ничего не забыл. И посидим на дорожку. – Да зачем сидеть? – законючили ребята. –

Пойдемте лучше быстрей, а то на поезд опоздаем.

204 205

– Посидим, – с нажимом сказал руководи-тель.

– Ну вот, всё, а теперь в путь, – сказал он, вставая. – Все выходим на улицу.

***

Приятно покачиваясь в плацкартном ваго-не, Витя испытывал успокоение, какой-то вну-тренний баланс души и тела. Мысли были в по-рядке, ничто навязчиво не лезло в голову. «Как мне хорошо, – думал он, – никто не издевается»; и, как бы в продолжение своих слов, Витя достал блокнот, ручку и стал писать:

Я еду в плацкартном вагоне. Поезд уносит вдаль. Я еду подальше от боли, Где меня не найдет печаль. «Печально, однако, выходит», – подумал

Витя, переставая писать и пряча листок с руч кой в карман.

– Приехали, выходим. Все двинулись к выходу. – Поторапливаемся, – говорил руководи-

тель, – поезд стоит здесь две минуты. Спрыгнув с подножки вагона на пышный

хрустящий снег, Витя пошатнулся от силы здо-рового морозного воздуха, резко ударившего в нос.

– Что? Захмелел? – спросил Виктора руко-водитель и продолжал: – Вот так! Не ты один пьянеешь. Это сила природы – ее, я бы сказал,

206 207

характер в воздухе! Все ли вышли? – крикнул он, обернувшись к вагону.

– Все, – долетело сзади. – Тогда за мной, – сказал Сергей Алексее вич,

направляясь в сторону белоснежных гор. Витя очень быстро устал, он давно не хо дил

на большие расстояния и вообще в походы. Толь-ко с отцом во Владивостоке, и то это так было дав-но. И боль ушедших воспоминаний за полнила его душу. «Мне сейчас так трудно без тебя, папа», – мысленно обращался Витя к отцу, который был в другом конце света и, судя по по следним пись-мам, был весьма счастлив с новой семьей и ново-рожденным сыном. «Ну да ладно, Бог тебе судья», – думал он, заставляя себя под ниматься по склону.

– Привал! – услышал он давно ожидаемое им слово – и, как он понял, не только им: Леня грузно опустился на снег прямо на том месте, на котором остановился, тяжело дыша.

«Ха, значит, не один я такой уставший», – успокоил себя этой мыслью Витя, опускаясь на снег рядом с Леней.

– Половину уже прошли, – говорил всем ру-ководитель.

– Ну, как новенький? – спросил он. И слово «новенький» обожгло слух Вити,

именно это слово, как клеймо, висит на нем в его классе, это слово стало для него уже прямой ассо-циацией с его болью и унижением.

– Нормально, – ответил Витя тихо. – Ну, все, поднимаемся и за мной. И колонна юных туристов двинулась даль ше.

206 207

***

– Пришли! – крикнул Леня. Взору Вити предстала небольшая долина

внизу склона заснеженного холма. Рядом с за-мерзшим озером стояла небольшая избушка – охотничий домик.

«Как в сказке», – подумал Витя. И на время он забыл о своих печальных думах. В избушке было холодно.

– Не раздеваемся, – говорил Сергей Алек-сеевич, – так, Леня, Рома – взяли топор и в лес за дровами, и новенького возьмите тоже.

– Пошли, Витя, – сказал Рома, сняв свой рюк-зак и помогая снять рюкзак Вите.

– Да, – ответил он, – конечно же, пойдем, ра-зомнемся. Потирая затекшие плечи, ребята вы-шли из домика.

За дневной суетой незаметно наступил ве-чер. Витя влез в поставленную днем палатку и посередине нее развернул свой спальный ме шок.

– Витя, тебя Рома зовет, – услышал он и по-спешно вылез из палатки.

***

– Спасибо, – сказал Роман, собирая разру-бленные дрова, – пойдем в палатку, теперь на ночь тепло нам обеспечено.

208 209

– Знаешь, Рома, спасибо, что вы меня с со бой взяли и как-то помогаете мне прижиться в вашем классе.

– Да ладно тебе, – оборвал Витю Роман. А пока ребята рубили дрова, Леня не терял

зря времени – отбросив спальник Вити, Леня на этом же самом месте развернул свой спальный мешок и положил остальные вещи.

– О, Леня, это мой же спальник лежал здесь, – полуспросил Витя. На слова Вити Леня не

про реагировал вообще никак. «Что ж, ладно, пусть спит здесь, только что ж

он вид-то сделал, будто не слышит меня?» – по-думал Витя, расстроившись.

Пришла ночь. – Так, каждый дежурит по два часа, – сказал

Леня, – первым дежурю я. – Вторым – я, – сказал Рома. – А последним – ты, – сказал третий парень,

указав на Витю рукой. И веселые ухмылки не-давних друзей Вити были свидетельством гото-вящегося подвоха…

«Вот так каждый и открывается в жизни, показывая, что он стоит – что он за человек», – думал Витя, ложась спать. А последним его вы-брали потому, что под утро сон очень сильный и трудно поддерживать огонь, когда нужно еще бороться с незаметно подступающей дремотой. В 6 утра пришла очередь дежурить. Витя про-снулся сам от едкого дыма.

208 209

– Проснись же, – тряс за плечо уснувшего парня Витя, – мой спальник горит, и ты не слы-шишь.

– А, что я должен слышать? Твой же спаль-ник горит – не мой.

– Ну, знаешь! – Что, что случилось? – спросил проснув-

шийся Леня. – Да вот, новенький свой спальник спалил. – Это вы и должны были предполагать, ког-

да спихнули меня спать на край палатки, мне и ноги-то не выпрямить было всю ночь. А вот этот, – кивком головы Витя указал на дежурив-шего, – спал, в то время как он должен был сле-дить за всем.

Но слова Вити не нашли поддержки среди его одноклассников.

– Ладно, – сказал Леня, – придем из похода, заплатишь за спальник.

– Но ведь я же не виноват, – с обидой в голо-се произнес Витя, – я же сам проснулся от дыма, а он нет!

– Ой, да хватит тебе, – сказал Рома, – следую-щую ночь ты спишь в охотничьем домике вме сте с девчонками.

Тем самым исключив Витю из числа как бы закаленных, спящих зимой в палатке, мужчин, Рома, завершил спор.

– Но ведь это несправедливо! – громко ска зал Витя, но все уже было решено.

210 211

***

– Представляете? – говорил утром Леня де-вушкам. – Новенький сегодня спальник спалил.

Вскоре эта новость была известна всем. И когда Витя, встав на прибрежный край слабого льда замерзшего озера, промочил ноги, он услы-шал много нелестных в свой адрес отзывов:

– Ой, посмотрите, девчонки, – кричала весе-ло одна из девушек, – наш дурачок-то искупать ся захотел после того, как у печки в палатке по спал.

Слова глухо пронеслись по сознанию Вити. «Зачем? Зачем они так?» –горько подумал он. Но новое прозвище уже крепко привилось ему, пос-кольку все уже косо смотрели на Витю и бро сали в его адрес обидные слова.

«Как мало людям нужно, чтобы начать пре-зирать себе подобных», – думал Витя. В свое вре-мя ему пришлось немало поездить с родите лями по стране. Каждый год у него был новый класс или новая школа, и везде все над ним из девались. Особенно ему запомнился прздник восьмого марта 1987 года в 5 «Е» сорок пятой школы горо-да Волгограда, где ему также при шлось пожить с мамой какое-то время. Да, там ему «праздник» устроили девочки этого класса. Самая заводила была девочка Юля Гаврилина. Именно она и ее подруга, отличница Горожан кина Ольга настро-или всех девчонок этого клас са против него. А ведь Витя приложил много сил, чтобы провести этот праздник. Он как ре жиссер организовал все

210 211

до мелочей. И написал сценарий к сценке, и при-думал реплики и сло ганы, и даже сам станцевал девчонкам брейк, для чего притащил из дома пластинки для про игрывателя, и подарил одной из одноклассниц, Марине Быковой, в которую он был тогда влю блен, мамины духи с названием «Благодарю тебя». Марина духи-то взяла, но на Витю посмо трела как на врага народа. Никакой благодар ности, никаких положительных эмоций Витя тогда так и не дождался. Напротив, Гаври-лина сделала все, чтобы отравить ему этот день и ис портить ему настроение. Еще ему запомнилась руководительница того 5 «Е» класса, преподава-тельница английского языка Нина Григорьевна, методом педагогического воспитания которой служил классный суд. Его часто всем классом су-дили, проводя судопроизводство после уро ков, на котором детально разбирали каждое его сло-во, его действие, в котором находили состав пре-ступления, вынося суровые приговоры, од ним из которых нередко был общий бойкот и игно-рирование в классе. Тогда он и узнал, что такое быть «человеком-невидимкой». Соин, Богачев, Арнаут, Бойко, Сергеев, Мишинев, Балуев, Но-сонов – вот фамилии некоторых его обидчиков, которые последовательно передава ли друг дру-гу эстафету по издевательствам над Виктором в течение всех десяти лет обучения в школах. И эти десять лет шли очень долго, и, наверное, Виктор был единственным выпуск ником, кото-рый рад был проститься со школой навеки, когда прозвучал последний звонок, о чем он написал в

212 213

местную городскую газету статью (и ее опубли-ковали). Но то, что потом началось, даже Виктор не мог предвидеть. Его класс и все параллельные классы восстали про тив него, поддерживаемые учителями и родите лями. Ни учителя, ни роди-тели – никто не хотел вдаваться в подробности такого шага Виктора. Началась круговая порука, ему угрожали рас правой, если только он придет в школу. Виктор понимал, что если он придет туда, то это будет конец для него, а потому он не пошел больше в школу, и что интересно, его никто за это не ру гал, ему даже поставили все оценки по выпуск ным экзаменам просто так. Он даже не присут ствовал на экзаменах, его выпих-нули из школы, лишь бы только глаза он никому там больше не мозолил со своей правдой, кото-рая никому, как оказалось, не нужна. Его маму, работающую в этой школе учителем начальных классов, стали всячески угнетать в професси-ональном плане, смеялись над ней в открытую учителя, показы вали пальцем ученики. Об этой круговой по руке Виктор написал статью в облас-тную мур манскую газету «Полярная правда», приезжала корреспондент, которая разобралась в ситуа ции и составила свое независимое мнение о том, как же все-таки жестоки и ученики и учи-теля к тому, кто не такой как все: кто не дерется, имеет свое мнение, не стучит на одноклассников, не жалуется, пишет стихи и всегда говорит прав-ду, какая бы она горькая ни была. «Школа – это конвейер, где все должны быть одинаковыми», – примерно такой вердикт вынесла в своей об-

212 213

зорной статье корреспондент газеты. А классная руководитель Виктора вообще после всего этого перестала здороваться с мамой Виктора в тече-ние последующих восьми лет совместной рабо-ты в школе, считая себя оскорбленной – ведь, по ее мнению, Виктор «опозорил школу», хотя на самом деле до выхода этой статьи Виктора, его крика души, в свет, в газете каждую неделю публиковали его стихи, под которыми он всегда подписывался как ученик школы № 2, тем са-мым возвышая эту самую школу. Виктор просто не мог больше молчать, именно так он и назвал свою статью: «Не могу больше молчать!», в ко-торой написал правду о сверхчеловеке, которо-му все было позволено, о Павле Носонове, мама которого в то время была начальником гороно Кандалакши, а посему он был неприкасаем, и учителя вынуждены были терпеть его выходки, которые он творил над Виктором прямо во вре-мя уроков, и молчать об этом. Эти печальные обстоятельства жизни и повлияли на его выбор в целом, на выбор его профессии – следователя прокуратуры. Работая с людьми, Виктор всегда анализировал, пытаясь синтезировать истину, установить причину и следствие преступления. Он стремился разобраться в каждом конкрет ном преступлении досконально, увидеть карти ну преступления, понять преступника, его мо тив. И каждый раз он приходил к выводу, что у многих сбившихся с пути людей причиной к тому или иному обдуманному коварному шагу служат мо-ральные принципы, именно те, кото рые закла-

214 215

дывает человек себе сам еще в школе. А что и как закладывают в школе, Виктор знал очень хорошо на своем горьком опыте. Если уже в школе пре-зирают правду, покрывая одних, вы годных уче-ников, и унижая других, простых и честных, то где уж сократиться преступности, наркомании, кражам, подставам? Люди сами попустительс-твуют злу, не воспитывая детей, не прививая им нетленные ценности добра, по тому что всем все вокруг пофигу. Только день ги стали единствен-ной ценностью, за которую многие готовы про-дать душу Дьяволу. Но в то время Витя не знал еще ответ на вопрос «поче му?». Но он знал точно одно, что особенно оцен ками своими в школах он среди одноклассников не выделялся и вроде бы не создавал зависти ни у кого, но что-то в нем было такое, что у всего его окружения вызывало неуёмную жажду по издеваться над ним, как-то обидеть. И, навер ное, степень всех обидных для него шуток уси ливало то, что Витя все-таки никогда ни с кем не дрался и всячески избегал этого, если было возможно. Ну а когда избежать драки он не мог, то всегда становился жертвой своих обидчиков, что доставляло им несказанное удовольствие. И посему в свои восемь лет он уже лицом к лицу встретился с детской жестокостью. «И если уже дети были жестокими в свои года, то какими тогда они будут, когда сами станут родителя ми, и как они будут воспитывать своих детей?» – думал он. И осознание, что для того, чтобы ему найти свое место среди людей, он должен стать таким как они, пугало его. Он не

214 215

хотел об ретать ту маску, которую каждый себе сам на девает на лицо, делая свой Выбор Дьявола, не справляясь с трудностями жизни. Тогда, еще в детстве, он хотел только одного – остаться всего лишь таким, каким был: добрым, отзывающим-ся на любую беду мальчиком, который пишет у себя в блокноте стихи и верит в доброту лю дей, но… Жизнь жестоко ставила его перед вы бором, время делать который он оттягивал, тем самым надеясь вовсе избежать его. Но в то же время он чувствовал, что есть еще один путь в эту полную проблем жизнь, который он еще не нашел; но что скоро придет понимание этого пути, он ве-рил – и ждал.

***

– Ха, чьи это носки? – Новенького. – Мокрые они, пусть лучше высохнут в печ-

ке, – сказал какой-то парень, бросив их в печь. «Скорее бы домой, – думал Витя, – уж луч-

ше в классе все полдня терпеть, чем здесь в лесу, когда и деться-то от них некуда».

Как-то пережив ночь, Витя с утра услышал давно ожидаемые им слова руководителя:

– Так, все, собираемся, ребята, и через два часа выходим.

Ветерок облегчения вдохнул свежесть в душу Вити. «Ну наконец-то домой», – подумал он. Теперь ни о каких ранее теплых дружеских

216 217

отношениях с Леней Кулибабой и Ромой Перо-вым он больше не помышлял, скорее, он был уверен, что эти ребята никогда раньше не отно-сились к нему не только как к новому другу, но и просто как к человеку, что очень его печалило: он ведь в них верил.

Витя снова мягко покачивался в вагоне по-езда и сладко дремал, думая о своей будущей жизни. Что интересно: он за свою нелегкую жизнь научился отключаться на какое-то время и думать о хорошем. Светлые мысли прогоня-ли грустные тучи событий, когда он создавал в своем сознании счастливые образы нереальной действительности. Но всегда этот творческий процесс заканчивался менее радужными пер-спективами, так как возвращение в реальность отрезвляло своей жестокостью.

– Не спи, а то замерзнешь! Витя почувствовал толчок в бок и открыл

глаза. – Что, новенький, умаялся? Давай, не рас-

слабляйся, скоро приедем. У Вити не было ни сил, ни желания что либо

отвечать, а потому он просто закрыл глаза снова. – Ты что, меня игнорируешь? – вновь при-

стал к нему какой-то парень из группы. На что Витя просто вынужден уже был както

отреагировать:– Слушай, отстань от меня, друг, а? – сказал он.– Не понял.Витя снова закрыл глаза, но мысли в его го-

лове уже завертелись: «так, сейчас начнется».

216 217

Долго ждать не пришлось – сразу раздались нелестные высказывания в адрес Вити, слова, которые ранили его душу. И вдруг совсем не-ожиданно его посетила мысль, поняв которую, Витя все поставил на свои места: он уже знал, он просто понял то, что в раннем детстве, когда его обижали дети, уже тогда он сделал свой первый шаг на пути жизни, понять который он жаждал сейчас: он уже тогда сделал свой выбор – выбрал терпение. Витя понимал, что главное в жизни – это не стоять на месте в поиске пути, а идти по нему, по пути прощения и добра.

218 219

Глава четвертаяБудни первого пути

– А, это ты, доча? – спросил Константин Сте-панович, впуская Свету в квартиру. – Ну как?

– Да, папа, все нормально, – ответила она.– Ну, тогда пойдем, я уже и щи сварил, пош-

ли, пошли, – говорил он, обнимая дочку, – нава-ристый, как ты любишь. Вкусный.

Света молча ела, тихонько задевая ложкой дно тарелки.

– Папа, – неожиданно сказала она, – я теперь буду снимать комнату.

– Почему, дочка? – спросил ее удивленно отец. – Разве я тебе мешаю?

– Ну что ты, папа! Я теперь буду работать менеджером по туризму в хорошем месте, и…

Просто мне иногда хочется побыть одной.– Но зачем тебе-то уходить? Нет, это я уйду.– Нет, папа…

218 219

– Нет, доча, – прервал ее отец, – мне много не надо, комнаты вполне достаточно будет, а вот тебе нужно действительно побыть одной. А то? Снимать комнату – все равно, что в коммуналке жить.

Света порывалась возразить. – И не возмущайся, – отрезал он, – я уже при-

нял решение. Вопрос закрыт. – Спасибо, папа, – все так же тихо, без эмо-

ций, сказала Света отцу, вставая мыть посуду.

***

День заполнил город. Солнце ярко сияло. – Что, в отпуск собрался, Петров? – Да вот, Виктор Николаевич, хочу с семьей

съездить в Сочи отдохнуть. – Оставляешь меня, значит, Петров, одного? – Ну, что вы, Виктор Николаевич? – Ой, да ладно тебе, Петров. Ты лучше ска-

жи: хорошо иметь семью, а, Петров? Домой, на-верное, приходишь, а жена уже и поесть разо-грела, да? И вообще, рубашечки, я смотрю, у тебя все выглаженные, воротнички накрахма ленные. Хорошо выглядеть стал.

– Да, спасибо Лене моей. – Повезло тебе с женой, Петров, береги ее.

А мне вот не повезло. И всегда не везет в этой жизни. Черт побери, а обидно-то как! От оди-ночества меня только и спасает моя сумасшед-шая работа. Ну ладно, не буду тебя напрягать

220 221

своими проблемами, надо просто жалеть своих друзей, не вешать на них груз своих проблем, а быть сильным – решать их самому. Ну, счастли-во тебе отдохнуть, – сказал Кузнецов, подписав рапорт Петрова о предоставлении очередного отпуска. – Наверное, много воды утечет, Виталя, чувствую я, не к добру такое затишье в городе. Что-то скоро начнется.

«Что-то с шефом происходит в последнее время, – думал Петров, – наверное, это от того, что в городе тихо, работы нет и дома его никто не ждет. Надо его с кем-нибудь познакомить».

И радостный Петров, забыв через полсекун ды о невзгодах своего шефа, выбежал из здания про-куратуры на улицу. «И отпускные выдали. Надо же, как повезло!» – счастливый, удивлялся он.

***

Виктор Николаевич Кузнецов был необыч-ным человеком. Все его знакомые всегда счита ли его человеком со странностями. Их, напри мер, удивляло то, что следователь прокуратуры мо-жет писать стихи о добром, о чем-то ласко вом, когда он ежедневно сталкивается с преступ-никами, знакомство с которыми, как правило, изменяет любое доброе расположение к ближ-ним. Но он умел радоваться и быть счастливым даже в серой обыденной жизни, что никогда не скрывал. А таким он стал благодаря годам своей юности, когда ему пришлось немало вытерпеть

220 221

от своих же одноклассников и понять некото-рые истины жизни. Вот этот приобретенный им опыт всегда и во всем помогал ему, поэтому, хоть и не всегда и не все его понимали, он знал, что является сильным и уравновешенным челове-ком, различающим, что хорошо, а что плохо; что серое, а что белое; человеком, идущим по своему пути, а не ищущим его. Он научился вычленять добро сквозь синтез зла. Именно этим он и по-нравился своей бывшей жене, Алене, которая оценила его сильные стороны по достоинству, а вот со слабыми, которые есть у каждого, не за-хотела смириться, все пытаясь его переделать. На что обычно Кузнецов в шутку, полунамека-ми говорил, что, мол, милая, я так сильно тебя люблю, что не вижу у тебя никаких недостатков, может быть, вся проблема в том, что ты меня уже не так сильно любишь? Но, видно, не захотела Алена принимать его таким, каким он был, со-гнувшись под тяжестью семейной жизни, и в один прекрасный день, придя домой, он увидел, что жена собрала свои вещи и ушла. От отчая ния и разочарования в женщинах спасала его труд-ная работа и его молодой помощник – Ви таля, но вот теперь, когда Виталя ушел в отпуск, а в го-роде воцарилось спокойствие, Кузнецов не нахо-дил себе покоя. Все эмоции, которые он глубоко прятал в себе, выходили наружу. Вся его напуск-ная черствость спала, и он оказался вновь, как в школе, легкоранимым и почти не защищенным от уколов судьбы человеком, чего больше всего всегда и боялся. Поэтому воспоми нания, вызыва-

222 223

ющие в его душе бури затаен ных эмоций, при-носили Виктору Николаевичу переживания, и он начинал страдать. Больше всего в жизни ему запомнились издевательства его одноклассников в три последние года уче бы в школе. Но особен-но сильно изменили его жизнь и понятия о мно-гих ценностях в мире из девательства, дистафета которых была передана Кулибабой Леней, его одноклассником из 9 «А», следующему одно-класснику на все оставшееся время обучения в школе – Носонову Павлу. Ох, и попил его кро-ви этот человек, который откро венно и нагло заявлял, с подачи своих родите лей, что выбрал Виктора себе в жертву. И изде вался над ним об-думанно, медленно, растягивая удовольствие, а класс, как обычно, внимательно и заинтересо-ванно следил за ходом событий.

– Это все от воспитания, – говорил он себе, мучаясь от бессонницы в постели, – вот если б не учили меня родители доброте, помощи другу, прощению ближнего – не стал бы я таким чув-ствительным и не было бы у меня независимо-го судьи, от которого нет спасу, – совести. А так я несу свой крест – крест прощения, жалости, любви и веры. И меня же за мою доброту, за мою любовь жизнь и наказывает, – рассуждал Виктор Николаевич.

– Да потому и наказывает, – услышал он в сво-ем сознании не раз уже слышанный им в юности голос, – что ты не делаешь свой выбор. Ты все мечешься, тебе хочется и покоя и удо вольствия. Но так не бывает. Либо терпение и прощение – и

222 223

тогда страдай дальше, не жалуй ся, либо деньги и власть, – вкрадчивым шепо том звучал голос Дья-вола. И знал Кузнецов, как иногда бывает тяжело бороться с искушением: ведь так легко принять взятку, но нравствен ная база, заложенная в сер-дце его родителями и собственными выводами, не могла ему позво лить поддаться этому, чему он был, разумеется, рад. И когда он радовался этому – сомнения в его никчемности покидали его. Он понимал, что только сила духа, добра и проще-ния могут провести его по жизни верным путем, и когда он пройдет по нему, ему не будет стыдно за прожи тое время и совершенные им поступ-ки. И может быть, его не постигнет отчаяние за прожитую впустую жизнь, как простого потре-бителя. С этой мыслью к Виктору Николаевичу приходил долгожданный сон.

***

– Кто там? – спросила Света. – Добрый день. Это Саша вас беспокоит, вы

меня уже давно знаете. – Входите, – сказала Света, – открывая дверь

и пропуская гостя в квартиру. – Скромно. Все довольно скромно, но со вку-

сом, – произнес он, окинув взглядом комнату. – Я к вам по вашему предложению. У меня нет

выбора, мне надо сделать это дело. Вы не даете га-рантий, но я вас смогу найти, а, может, и нет. Ведь с деньгами люди могут всегда куда-нибудь уехать,

224 225

в отпуск, например, вы меня надеюсь, по нимаете, о чем я? – с нажимом в голосе спросил Свету Саша. Света молча смотрела ему прямо в глаза. Саша только однажды, не считая послед ней встречи со Светой в кафе «Золотое ведро», видел такой взгляд. Это было еще в Афганиста не, в городе Кандагаре, когда его взвод прово дил операцию по захвату ка-равана с оружием для афганских душманов, иду-щего из Пакиста на. Таким взглядом смотрел на него умираю щий душман, державшийся за свой вспоротый живот. Взглядом фаната-верующего, безумца, который будет мстить ему и после своей смерти. Что, наверное, и происходило с ним: иног-да он чувствовал на себе взгляд убитого им душ-мана и боялся своих наваждений из прошлого. И вот опять эти глаза. Он чувствовал силу этой жен-щины и понимал, что боится ее.

– Я дам вам пять тысяч долларов аванса, – сказал он, отводя глаза от ее тяжелого взгляда.

– Работа должна быть выполнена через два дня. Все должно выглядеть как несчастный случай, – решил внезапно усложнить задание Саша. – Вот этот человек, – продолжал он, показы-вая Свете фотографию, – поедет восемнадцатого июля в мэрию по Невскому проспекту. С ним, мо-жет быть, будет эскорт охраны: впереди два мото-циклиста – ГАИ, сзади машина вооруженной ох-раны. Если повезет, то будет только одна ма шина с клиентом и охраной из двух человек в машине, не считая водителя, конечно же. Наш клиент едет в автомашине марки «Вольво», на верняка будет сидеть на заднем сидении. Вот деньги, – сказал

224 225

он, передавая Свете аванс. – Пересчитайте. Я хочу знать, кто будет исполни телем, – закончил гово-рить Саша, не поднимая глаз от стола, на который он выложил конверт с деньгами.

– Работа будет выполнена с учетом всех ва ших требований, – ответила коротко Света. – И какая вам разница, кто исполнитель, главное – резуль-тат. А деньги переведите вот на этот счет, – от-ветила Света, передав гостю банков ские реквизи-ты. К тому же, заказ будет испол нен только после поступления на счет ваших средств, – сказала она Саше. Такого поворота дел Саша не ожидал, т. к. за входной дверью в подъезде ждали сигнала его сообщники, с тем, чтобы взять с поличным Свету, как участника заказного убийства. Саша записал весь их раз говор на диктофон, а деньги были об-работаны специальным составом, так чтобы не-заметный простому глазу порошок оставался на руках берущего и это напрямую уличало его в полу чении денег. И тогда Свете пришлось бы де-лать работу бесплатно и быть на крючке у этих опасных людей. Но ситуация вышла из-под кон-троля, и он в первый раз почувствовал себя обве-денным вокруг пальца. Однако выбора у него не было. С недовольством засунув деньги в карман, Саша молча вышел из квартиры. Света видела в окно, как восемь человек во главе с ее недавним гостем сели в два джипа и отъехали от дома.

– Ну что? – спросил его Чемодан. – Не взяла, – ответил Саша. – Переведешь

бабки сегодня вот по этим банковским реквизи-там, – приказал он Кобе.

226 227

– Все сделаю, Саша, – с тупым почтением ответил бугай Коба, с квадратной, по-видимому некогда отбитой бейсбольной битой, головой.

– Отлично! Запись хорошая, – сказал вслух Саша, включив диктофон на воспроизведение. Из динамика послышалась отчетливая запись всего разговора со Светой.

– Ох… но все равно не нравится мне эта баба, ох не нравится. Что-то с ней не то, – сказал Саша.

– Давай я ее замочу, – предложил Коба. – Дурак, а кто же работу сделает? – А… – почесал кулачищем свою квадрат-

ную голову Коба. – Вот тебе и «а», – передразнил его Саша, –

думай головой прежде, чем что-то сказать, по нял? – Да, конечно же, понял, – ответил с учтиво-

стью и смирением Коба. – Вот так, – закончил разговор Саша, погру-

жаясь в свои мысли. Бывший военный – Саша был капитаном запаса мотострелкового взво-да, был человеком незаурядной наружности: среднего роста, с широкими плечами, тугими бицепсами, выпирающими сквозь обтягиваю-щие рукава майки, с седыми волосами, хотя на вид ему можно было дать не больше 40 лет, и хитрыми глазами, которые нередко вызывали у людей недоверие. После вывода советских войск из Афганистана Саша вернулся в родной город. Послонявшись в поисках подходящей работы, он понял, что его работа – это вести войну. Он не мог довольствоваться работой швейцара или охранника – не позволяло самолюбие и гор дость.

226 227

В Афганистане все было проще, но на гражданке не знаешь, откуда ждать выстрела в спину, здесь каждый сам за себя. И вот, видя, как наживаются пронырливые хитрецы на про стом народе, обма-нывая его, Саша решил ор ганизовать группу из таких же, как он, и уже в свою очередь контроли-ровать эту городскую не чисть. «Уж всяко лучше, чем быть у папика на побегушках», – говорил он своим ребятам. Он собрал вокруг себя предан-ных ему людей, с ко торыми воевал и они непло-хо вместе работали, собирая дань с «богатеньких Буратино». Заби рали не все, чтобы не нажить врагов и чтобы все были довольны.

Но неожиданно их спокойная жизнь кон-чилась, когда в конце 90-х появились в городе кавказцы. Торгаши были на всех рынках, у них стала складываться своя мафия, их люди стали контролировать сначала близлежащие от рын-ков территории, а потом стали выходить и на другие – ближе к центру города – улицы. Сеть их была крепкой, потому что держал в своих ру-ках власть чеченец-авторитет, купивший звание вора в законе за баснословную цену в миллион долларов, что стало возможным в общем хао-се российской действительности начала 90-х. И кликуху он сам себе дал: Дядя. Местные авто-ритеты не принимали новоявленного вора, но несмотря на это, и не считаться они с ним тоже не могли, поскольку очень многих Дядя собрал под свою крышу. Дядя контролировал сбыт наркотиков, их транзит, а также весь остальной преступный бизнес городских воротил. Хорошо

228 229

спланированное убийство его людьми местно-го городского авторитета Батьки – Розенштей-на – вызвало в городе страх и уважение. Потому что ранее никто и мысли не мог допустить об убий стве такого известного и опасного человека, как Батька. Батька имел свою воровскую родос-ловную, его дед еще при царе сидел в царских тюрьмах и был авторитетным уркаганом. Розен-штейн и по своим человеческим качествам был всем просто как отец и друг, а потому местная братва к нему относилась с глубоким почтени-ем и уважением. Даже помыслить о его убийстве никто не мог, но Дядя помыслил и, кроме того, осуществил это убийство, которое до сих пор осталось нераскрытым. Дяде помог Утюг, кото-рый донес, что ему известно от своего знакомого Вовки Сенчукова, что поднявший на него руку хахаль девчонки Сергея, какой-то там пацан, не-давно вернувшийся из армии, в такое-то время будет в квартире Розенштейна. Это обстоятель-ство позже полностью запутало следствие. Под подозрение попал этот парень, оказавшийся в квартире Розенштейна, когда тот уже был убит, да к тому же потом повесившийся в тюрьме при странных обстоятельствах. Все это было на руку Дяде, что и укрепило его формировавшийся в городе авторитет. И что самое интересное, по сле этого убийства никто из местных авторите тов не стал связываться с ним, так как убийство Батьки заставляло задумываться над многими вещами.

А потому никто больше никаких претен зий Дяде не предъявлял, и он стал местным ко ролем

228 229

чеченской мафии в городе, которого все боялись. Королем, который очень уж не устра ивал Сашу и его людей, просто из чувства рус ского патри-отизма. Саша считал, что «татаро монгольское иго» (в лице кавказцев) не должно вновь подмять под себя русских, а поэтому он хотел во что бы то ни стало убрать Дядю и взять власть в свои руки. Это было его заветной меч той, целью его жизни.

Чемодан предпочел не говорить Саше о том, что он давно знает Свету. Он делал удачно вид, что не знаком с ней, только потому, что он все таки продолжал, в надежде, строить и даль ше свои иллюзии относительно нее, которые давно строил. Сначала ему мешал Димка, потом Сер-гей Литвинов, а теперь она уже и сама почти что приблизилась к нему, поэтому он решил не де-лать резких движений, а посмотреть, какие в бу-дущем произойдут события, которые возмож но будут и в его пользу.

***

– Кузьмич! – Чего надо? – Отпусти меня сегодня пораньше, – просил

мастера депо Вовка Сенчуков. – Да ты меня уже достал, Вован. До каких

пор ты меня будешь доставать такими просьба-ми, а? У тебя что, работы нет?

– Ну, Кузьмич, ну пожайлуста, – молил свое-го шефа Вовка.

230 231

– Ну смотри, чтобы в последний раз сегод ня. Завтра отработаешь, понял?

– Договорились. Спасибо тебе, Кузьмич, – кричал на ходу Вовка, удаляясь в раздевалку. Вовка Сенчуков работал в местном депо сразу после окончания городского училища. В армию его не взяли, потому что Вовка умудрился за-косить под эпилептика. И вот вся его жизнь на гражданке была хоть и не интересна и одинако-ва, но все же лучше, чем в армии.

– Здорово, Вов, – сказал Чемодан. – А, здоров, Илья. – А ты куда это раньше смены уходишь? – Да надо мне тут, домой. Меня Кузьмич от-

пустил, – ответил ему Вовка. – Так давай проставляйся. – С какой это стати? – Да с такой: просто так, – пошутил знако-

мый Вовки. – У тебя нету каких-нибудь знако-мых телок, чтоб потрахаться?

– Таких, чтоб сразу давали нету. Но я сегод-ня иду на день рождения к Власте Юлайтес, и там, наверное, будут у нее подруги, – ответил Илье Вовка.

– Может, возьмешь и меня? –А тебе чего, не с кем рамсить? – Да, есть. Но хочется чего-то спокойного. Я

там нарамсился уже... Мне бы это… Развеяться в доброй компании, да чтоб без приключений, – с огорчением произнес он, почесав рукой макушку.

– Ну… если уж так хочешь… пошли со мной к ней… на день рождения, – нерешитель но и

230 231

удивленно ответил Вовка, не понимая та кой от-кровенной навязчивости Чемодана.

– Договорились, – ответил Илья, – я приду, спасибо, друг.

– Ну, извини, мне пора, – бросил на ходу Вовка, – вечером приезжай за мной и поедем за ней, а потом в кафе каком-нибудь посидим.

– О’кей, – ответил ему Чемодан. Около 12 ночи ребята приехали на машине

«Жигули» шестой модели к дому, где жила Вла ста. – Власта, мы у подъезда, – сказал Сенчуков в

трубку мобильника. – Сейчас спустимся, – ответила Власта. – А что, телок несколько будет? – спросил

Чемодан. – Да, наверное, там еще голоса слышались мне. Через несколько минут из подъезда вышли

три девушки, одна из которых была Власта. – Мальчики, привет, – сказала она. – С днем рождения, – сказал Вовка, – а вот это

тебе, – он передал Власте шикарный букет роз, их была двадцать одна штука. – Здесь их столько, сколько тебе стукнуло, – сказал он.

– Я приятно удивлена, – ответила Власта, – вот, мальчики, знакомьтесь – это Юля, а это Инга.

– Вова. – Чемод… Илья, – сказал Чемодан, – куда

прикажете ехать? – Поедемте в клуб «Клео», у Нарвского ме-

тро, там музон, и потусуем, – предложила Юля. – Хокей, – сказал Чемодан.

232 233

– Слышь, Илья, дай я тачку твою поведу, – попросил Вовка, – ты как раз и выпьешь.

– А ты, что ли, не будешь пить? – Не буду, – ответил Вовка, – я потом бухну,

когда приеду домой. – Вот приколист. В чем смысл-то тогда тебе

быть на днюхе у Власты, если ты не пьешь? – А что, только по пьянке надо праздновать?

Мне и так хорошо, тем более что мне Инга по-нравилась, не хочу опозориться перед ней, я ж когда бухой, невменяемым становлюсь.

– Твое дело, – сказал Чемодан, уступая место за рулем, – мне даже и лучше будет, сяду среди девушек.

Чемодан пересел на заднее сиденье. – Чего же вы стоите? – спросил Илья. – Вы не приглашаете, мы и стоим, – ответи ла

Юля. – Ну, просим, просим, – сказал Чемодан, от-

крыв перед девушками дверь. Девушки шумно поместились в машине.

Они приехали в клуб. Людей было еще не много, так как вечер только начинался.

– Ну, что, тут сядем? – спросил Чемодан, по-казав на столик у стены зала в затемненном месте.

– Давайте, – ответила Власта, – темнота – друг молодежи. Она пошла к столику, махнув подружкам рукой, чтобы шли за ней.

– Ну, ты, короче, выбрал Ингу, да? А я тогда вон ту черненькую Юлю беру, – расставил все на свои места Чемодан.

232 233

– Хорошо. Но тогда, коль ты пришел непро-шенным на днюху, то и проставляйся, – сказал ему Вовка.

– Ну и хитрец ты, – возразил Чемодан. – Не хитрец, а все должно быть по справед-

ливости, или плати сам за себя и свою девушку. Но пришел-то ты к Власте, ты что, ее не уго стишь хотя бы коктейлем?

– Ладно, расслабься, – ответил Чемодан, до-ставая толстый кошелек из своей барсетки.

Празднование дня рождения началось, вино лилось рекой, девушкам ни в чем отказу не было. Ребята быстро пьянели, Вовка пригласил Ингу на медленный танец. А Чемодан, разливая по бокалам очередную бутылку шампанского, об-ратил внимание на грусть Власты.

– Власта, что с тобой? – Да, так, ничего, – ответила она. – Да брось ты, я же тебя давно знаю, а ну го-

вори, о чем паришься, что случилось? – Ладно, тебе скажу, только ты никому не го-

вори, дай мне слово, что не скажешь. – Обещаю, – ответил Чемодан. – Меня давно совесть мучает за то, что я пре-

дала Свету, и вообще, мне кажется, я во всем ви-новата, что с ними случилось.

– Почему ты так думаешь? – спросил он, на-прягшись, придвинувшись к ней за столом.

– Да потому, что надо было мне тогда, когда нам было по шестнадцать лет и когда мы со Све-той вместе в электричке познакомились с Дим-кой, надо было мне все-таки не слушать Свету и

234 235

сделать все возможное, чтобы он не выбрал ее. Если бы он выбрал меня, ничего бы плохого и не случилось с ними. Но совесть меня гложет даже не за это, а за то, что я любила ее парня, он мне тоже тогда сильно понравился при первой встре-че. Но я не могла открыто тогда об этом сказать Свете, мы бы поссорились, тем более что она сама его заметила в электричке первая и потом меня уже просила познакомить их. Я начала, да… Вот и сама втюрилась, а потом… – Власта всхлипну-ла, и по щекам ее покатились слезы. Она молча вытерла их салфеткой и про должила:

– …а потом я их все-таки рассорила, а они, как назло, по какому-то злому случаю, снова по-том встретились. И все, я уже ничего не могла сделать. И подругу не хотела потерять – мы со Светой с первого класса вместе, но и на ее парня я не могла смотреть без зависти.

– Да уж, главное, чтоб зависть черной не ока-залась, – добавил Чемодан, низко опустив го лову себе на руки.

– Так она оказалась именно черной. Я в тот самый вечер и не пошла с ней к ларькам, когда она меня звала. Но я не хотела идти только по-тому, чтобы не видеть, как она счастлива с этим Димой, как они целуются, радуются, я не хотела делать себе больно. И она пошла одна, и… Все знают, кто и что с ней сделал, – сказала она, по-смотрев в сторону Чемодана. – Просто все пред-почитают молчать об этом, всех все устраивает!

– Света сделала многозначительную паузу, по смотрев Чемодану прямо в глаза. Илья, молча

234 235

отвел взгляд в сторону, жалея уже, что поддер-жал этот разговор.

– Все сволочи, гады, зажрались в своем дерь-ме, – громко сказала Власта. Чемодан продол-жал смотреть в сторону. – И Димку в ментовке повесили, скоты! Все продажные твари, и я тоже грязная, мерзкая… завистливая тварь, – сказала она уже тише. Слезы подкатили к горлу, голос ее прерывался.

– Я… Свете желала всегда… зла, – сказала она, – всегда ждала чего-то такого, что их раз-лучит или рассорит, именно я продала тогда Сергею Литвинову за 3000 рублей номер ее мо-бильного телефона. И что в итоге? – прокри-чала Власта, заливаясь слезами. – Что в итоге!? Две разбитые жизни, два разбитых сердца, рас-топтанная любовь! Я то не получила того, что хотела! Грех на мне, грех, нету мне прощения, – убивалась она.

– Ну почему же нету? Есть, если раскаива-ешься ты, значит, Бог тебя простит, он же мило-серден, Он всех прощает, – с сомнением в голосе произнес Илья ей в ответ.

– Он-то, может, и простит, но смогу ли я себя простить? Вот в чем вопрос. Как я смогу с этим жить дальше?!

– Да, уж, серьезный вопрос, тут без полли-тры не разобраться, – произнес Чемодан в от вет, посмотрев по сторонам в поисках офици анта.

– Молодой человек, принесите нам две бу-тылки водки по поллитра,-попросил Илья по-дошедшего официанта, после чего, посмотрев в

236 237

стол, потом на свои руки, тихо, делая недолгие паузы между словами, произнес:

– Время, оно лечит… Ты не казни себя, что случилось, не вернешь… Надо жить дальше, не-сти свой крест. Давай еще выпьем.

– Да? А не ты ли ее хотел тогда?.. – крикнула Власта, зло посмотрев на Чемодана.

Чемодан стушевался, отвел глаза, опустив голову.

– Ну, чего уж там вспоминать-то, – сказал он, – все уже быльем поросло.

– Быльем поросло? Да еще и двух месяцев не прошло. Да как ты-то можешь жить после всего того, что ты сделал?! Думаешь, я не дога далась, что произошло?! Именно ты таким об разом и отомстил и ей и Степанову – тем, что ты с ними сделал. И ты больше даже повинен в этой тра-гедии, чем я, потому что ты… – Власта задохну-лась от крика и замолчала, закрыв лицо руками. Слезы текли по ее щекам, размазывая тушь на лице. – Не отмыться тебе от их крови, – тихо ска-зала Власта, строго посмотрев в глаза Чемодану.

– Хватит! – резко рявкнул Чемодан, стукнув рукой по столу. – Если уж быть честными до конца, тогда не только я виноват в том, что слу-чилось. Да, я имел свой к ней интерес, который и сейчас не ослаб, но не надо забывать еще об одном участнике этой трагедии – нашем общем друге Вове. Ведь именно он позвал Свету к ларь-кам, – ехидно сказал Чемодан, пытаясь таким по-воротом разговора снять со своей души тяж кий груз.

236 237

– Да я уверена в том, что ты его запугал. Во-вка бесхитростный парень. Он никогда и нико-му не завидует и не завидовал, он чище, чем мы все вместе.

– Да не ври ты, он чище... – повторил Чемо-дан с иронией ее слова. –Позвал, значит, трус лив он, и значит, так же виновен, как и я, – мог же он ее предупредить? А? Молчишь? Вот то то, – зна-чит, он по каким-то причинам этого не сделал, а потому ничем он не лучше нас. Тоже в дерьме. И тоже тут, небось, пытается заглушить тяжелые мысли, как и все мы.

– Да Богом клянусь, – сказал неожиданно по-дошедший Вовка, – струсил я, и только тог да. Ис-пугался, что ты, Чемодан, изобьешь меня. Ты ж под наркотой был. Ну и струхнул я, о чем сейчас сильно жалею, и не знаю, как мне с этим теперь грузом-то жить дальше.

– А не живи, – ответил Чемодан. – Клянись, клянись Богом, Дьяволом, – ска-

зала Власта, – только я одно тебе скажу... – сказа ла она, закуривая. Прикурив от зажигалки, она глу-боко затянулась, выдохнула и, пристально пос-мотрев куда-то вдаль, как будто разглядывая в темоноте кого-то, произнесла: – …Нас за все ждет расплата, и скоро она придет, я это чув ствую, и сегодня я еще сон видела, что это мой последний день рождения в жизни. А потому как от судьбы не уйдешь, давай наливай водя ры, да по полной, будем радоваться жизни в по следний раз и на всю катушку. Ха-ха-ха! – зло засмеялась Власта, злое эхо от ее смеха загудело в ушах Вовки.

238 239

Юля вернулась к столику. – Фу, классная днюха, – сказал она, – а вы

чего такие грустные? – Да так, Власта о Свете вспомнила, о ее пар-

не, – ляпнул Вовка, но увидев строгий взгляд Власты, замолчал.

– О Свете… –пробормотала непонимающая Юля, – о какой Свете? Не о той ли?..

– Все! – резко сказал Чемодан, вставая из-за стола, – поехали кататься.

Молодые люди прокуролесили всю ночь, выпив много спиртного.

– Чемодан, дай я поведу твою тачку, – сказал Вовка.

– Веди, – ответил он, протянув Вовке ключи от машины.

– Поехали, – сказала Власта, посмотрев на Вовку, – но только потихоньку.

Все сели в машину. Власта принесла с со-бой бутылку шампанского, из горла которой все пили перед выходом из клуба.

– А девчонки где? – спросил Чемодан. – А они решили остаться в клубе, – сказала

Власта. – А, ну и хрен с ними, – зло ответил Чемо дан. – А мне пофигу, – ответила Власта, – тебе

нужна девушка, вот сам и следи за ней. Я от-рывалась и еще буду отрываться. Сегодня мой день!

И тут же в своей голове она услышала голос: «Сегодня твой последний день», который также внезапно и пропал, как и появился в ее созна нии.

238 239

– Гони, Вова! Чтоб душа возрадовалась. Моя душа жаждет ветра! – закричала Власта, высунув голову в окно машины.

Ребята катались по утреннему Питеру, ма-шин было мало, так как июль еще не закончился и, возможно, многие были в отпусках, стараясь отдохнуть в теплых днях уходящего лета. Око-ло девяти часов утра все решили поехать домой спать. Ехали медленно, но сразу за Аничковым мостом Вовка неожиданно прибавил газу. Он хотел пронестись по мосту, чтобы успеть на зе-леный свет. Это было последним, что он успел сделать в своей жизни. То ли по нелепой случай-ности, то ли по мановению злого рока, но это для него был и вправду последний день рожде ния Власты.

***

– Мне нужен дежурный следователь по го-роду.

– Да, я, – ответил заспанным голосом Кузне-цов, который уже почти сутки дежурил по горо-ду, в телефонную трубку.

– Вас беспокоит дежурный пятого отде-ления милиции Центрального района Санкт-Петербурга. Нам только что сообщили, что около пятнадцати минут назад, как раз на углу улицы Рубинштейна и Невского проспекта, про изошло убийство и ДТП. Сотрудники ГИБДД уже прово-дят осмотр места дорожно-транспорт ного про-

240 241

исшествия. По предварительным дан ным, было совершенно покушение на председа теля КУГИ Санкт-Петербурга, его автомашина «Вольво», в которой находилось три человека, столкнулась с «Жигулями» шестой модели с мо лодыми людь-ми. Скорая уже выехала.

– Началось, – сказал Кузнецов. – Что вы сказали? – Машину к подъезду. Я выхожу. «Ну вот и закончился временный покой, – с

несказанной радостью подумал Кузнецов, – те-перь работа поможет мне отвлечься от тягост-ных дум и воспоминаний», – думал он, выходя на улицу. Через десять минут к подъезду подъе-хала машина с оперативной бригадой.

– Здорово, Витя, – крикнул из машины су-дебно-медицинский эксперт Анатолич, – как ты?

– Нормально, – бодро ответил Кузнецов. И, кстати, не только у него одного было при-поднятое настроение: чувствовалось, что спо-койствие в городе многих не устраивало. Тому были свидетельством шутки Анатолича на всем пути до места происшествия и веселый смех со-трудников оперативной бригады. Со стороны все выглядело так, словно несколько давно не видевшихся друзей сегодня неожиданно вновь встретились и едут на веселую вечеринку.

Когда оперативники увидели место проис-шествия, веселые улыбки сошли с их лиц. Взору их предстали две столкнувшиеся покореженные машины, три машины скорой помощи, в кото-

240 241

рые осторожно и спешно грузили стонущих, ис-текающих кровью людей.

– Доложите обстановку, – скомандовал сле-дователь, подойдя к сотруднику милиции, про-изводившему первичный осмотр и составляю-щему протокол осмотра места происшествия. А именно: «Сегодня, 18 июля 1997 года, в 9:30 пос-тупило сообщение о покушении на граж данина Маневича В. М.; по предварительным данным, в 8:50 служебный автомобиль «Воль во», в кото-ром находились водитель, Маневич Владислав Моисеевич (на переднем сиденье) и его жена (на заднем сиденье), притормозил, вы езжая с ули-цы Рубинштейна, где жил Маневич, на Невский проспект. После этого с чердака дома на про-тивоположной стороне (Невский, 76) раздались выстрелы. Михаил Маневич был ранен пятью пулями в шею и грудь, его жена также ранена. Стрелявший скрылся, оставив ав томат Калаш-никова югославского производства с оптическим прицелом. Водитель автомашины «Вольво» по-терял управление, и в него врезался автомобиль «Жигули» шестой модели».

– Ни хрена себе! – удивился не на шутку Куз-нецов. – Свидетели столкновения установле ны?

– К сожалению, нет. Никто ничего не видел, а если и видел, то не хочет быть свидетелем.

– Так понятно. Жертвы есть? – Да, пока в Жигулях: погиб водитель, – и

тише добавил, – совсем молодой парень, рас-плющило его. Еще есть раненые – девушка и мо-лодой человек. Их на скорой уже увезли.

242 243

– Личности установлены? – Устанавливаем, – ответил сотрудник и про-

должал: – В автомашине «Вольво» находи лись водитель-охранник, в соответствии с его служеб-ным удостоверением, а также гражданин Мане-вич Владислав Моисеевич, председатель КУГИ Петербурга.

– Вот тебе раз, заказным убийством попахи-вает, – сказал Кузнецов. – Так. Разберемся. Убе-рите любопытных, – строго сказал следователь.

– Товарищи, всем, кто ничего не видел – про-сьба не мешать. Уйдите, освободите улицу! – ско-мандовал милиционер.

– Что у тебя, Анатолич? – Нормально, как обычно: водитель «Жигу-

лей» управлял автомобилем в нетрезвом состоя-нии, а они, видно, молодые, мчались на боль-шой скорости по Невскому, хотели на светофор проскочить, я думаю, ну вот, а этого водилу из «Вольво» застрелили, он выехал на Невский, ну и, естественно, не смогли увернуться. И что странно: обычно всегда кто-то что-то видел, а тут никаких свидетелей.

– Да, но почему нет ни эскорта, ни дополни-тельной охраны? – удивился Кузнецов.

И уже про себя подумал: «Чувствую я, что это непростое столкновение. Больно уж как-то все подозрительно: пьяные подростки, чинов-ник, снайпер и никаких очевидцев. Ну ладно, понимание придет позже».

242 243

– Мамидзе, давай понятых, – распорядился следователь, – да и доложи мне позже, куда ав-томашины оттранспортируют.

Закончив осмотр места происшествия и оформив протокол осмотра, Кузнецов скоман-довал:

– Ну что, орлы, в машину! Ехали назад молча. Все были погружены в

свои мысли. Молчание прервал эксперт: – Витя, ты мне не... – Что? – оторвавшись от дум, спросил Куз-

нецов. – Ну, ты мне не… – …не нальешь? – переспросил Кузнецов. – Да, – дрожащим голосом подтвердил экс-

перт. – Приедем – налью, – ответил Кузнецов и

погрузился в раздумья снова.

***

– Виктор Николаевич, только что сообщи ли, что личности потерпевших во второй маши не, марки «Жигули», установлены.

– Слушаю, – ответил Кузнецов, – да, и до неси до меня всю информацию полностью, ко торая уже я, надеюсь, появилась.

– Во второй автомашине марки «Жигули» шестой модели находились: за рулем – Сенчу-ков Владимир Афанасьевич, 1977 года рожде-ния; пассажиры: Илья Ваитовский, 1977 года

244 245

рождения, Власта Юлайтес, 1977 года рождения. Сенчуков скончался в момент столкновения ав-томобилей. В больнице скончались Ваитовский и водитель чиновника. Власта Юлайтес и жена Маневича пока в реанимации.

– У тебя все? – спросил его следователь. – Да, – ответил дежурный. – Хорошо, спасибо. – Ну вот, Виталя, я оказался прав, что зати-

шье в нашем городе ненадолго. И оказывается, не я один страдал от него. Так, проанализируем ситуацию в целом, – произнес вслух Кузнецов.

– С одной стороны – налицо заказное убийс-тво, но случай с ДТП – это что? Не было ли это стол кновение необходимым звеном для осущест-вления убийства? Или это несчастный случай? Кстати, проверьте по нашим картотекам всех тех, кто ехал в Жигулях, может, кто и засветился по криминальному прошлому. Это ДТП? Ммм-ммм… странно, – закончил свою мысль вслух Кузнецов.

Но он не мог знать, что впереди его ждали совсем необычные происшествия, объяснения которым найти ему будет не просто.

***

– Здравствуйте, а это я! Не ждали? – сказал Свете Саша.

– Проходите, – ответила Света и пошла в комнату.

244 245

Зайдя в квартиру, Саша ощутил небольшое беспокойство: как будто чувствовал спиной чу-жой взгляд убитого им в Афганистане душмана, но это не помешало ему нажать кнопки дикто-фона на запись.

– Я принес вам оставшуюся сумму. Вот, – ска-зал он, бросив на стол пачку купюр.

– Не понимаю, в чем дело? – сказала Света удивленным голосом, посмотрев на пачку долла-ров. – Разве вы не знаете, как с ними поступить? – спросила она, пристально посмотрев ему в глаза.

Саша замешкался, взял купюры со стола, сказав:

– Да, да, сорри, я понял. Воцарилось недолгое молчание. Света от-

вернулась к окну и наблюдала, как голуби кле-вали зерно вокруг ребятишек, которые его раз-брасывали.

– У меня к вам еще одно дело, – сказал Саша. – Вот клиент… Гм-м, следующий… – Саша

поло жил на стол фотографии лысого хорошо упитан ного человека. – Его надо убрать через неделю. И вот ключ от автоматической камеры хранения на вокзале, в ней вы возьмете всю ин-формацию.

– А как насчет несчастного случая? – спро-сила его с усмешкой Света.

– Все должно быть достоверно. Должно быть именно убийство, именно жестокое убийство, чтобы его окружение содрогнулось от этого.

246 247

– Хорошо, работа будет выполнена в срок, и вы об этом узнаете, – спокойно и тихо ответила ему Света, – а теперь…

– Да, я пойду, – сказал Саша, рассеяно на-правляясь к выходу из квартиры, – до свидания.

– Увидимся, – ответила она, закрывая за ним дверь.

***

– Ну сука, что-то нечисто она со мной ведет себя, – сказал Саша, садясь в машину.

– Что, Саша? – спросил его Коба. – Опять проблемы?

– Да не нравится мне эта телка, ох как не нравится.

– А разговор-то записал? – спросил его Коба. – А что это тебя так интересует, а? – спросил

Саша и включил диктофон на воспроизведение. Разговор был записан.

– Могу ли я решить проблему? – настойчиво спросил Коба Сашу.

– Какую? – Ну вот с этой бабой – она же не нравится

тебе, да? – Ну и что? Тебе только проблемы и ре-

шать, – сказал ему с насмешкой Саша. – Да ладно, ладно, – ответил растерянно Коба. – Ну вот и ладно, да и лучше бы было, если

бы ты не лез сейчас ко мне, понял? – Понял, – обиженно ответил Коба и замол чал.

246 247

***

Свет фар ярким пучком рассек темноту ночи. Машина остановилась у роскошной дачи в 150 километрах от города, в которой когда-то насиловали Свету подонки Утюга.

– Ну, как доехали, Эдвард Соломонович? – Неплохо. Ты бы, Петя, истопил баньку да

девочек заказал нам с гостями, – приказал хозя-ин дачи.

– Все уже готово, осталось только девочкам позвонить.

– Ну, молодец, – обрадовался хозяин дачи, – получишь премию в этом месяце.

– Спасибо, Эдвард Соломонович, – говорил слуга, бывший милиционер, кланяясь хозяину и пятясь назад к дому.

– Проходите, гости дорогие, чувствуйте себя как дома, – говорил хозяин.

– Мир дому твоему, – сказал рослый, с про-седью на висках, человек кавказской националь-ности, входя в дом.

– Проходите, Хуршит Томазович, – раболеп-ствуя, говорил хозяин, в свою очередь кланяясь и пятясь к дверям, – располагайтесь и чувствуй те себя как дома.

Богатое убранство гостиной манило сво-ей роскошью. Погрузившись в мягкое большое кресло, гость ощутил приятную усталость, кло-нящую в сон.

248 249

– А ты уже спать надумал, Хуршит? – спро-сил вошедший.

– Да вот присел отдохнуть у Эдварда в крес-ле. А ты чего шумишь, Ибрагим? Присядь-ка лучше, и сам спать захочешь, – предложил ему Дядя.

– Хуршит Томазович, банька истоплена, все в полном ажуре, не изволите ли? – с рабской уч-тивостью осведомился хозяин дачи.

– А? – растянул Дядя. – А ты все хлопочешь? Ну пошли, – сказал он, вставая с кресла. Гости вышли из дома и направились к бане.

– Ну что, поговорим, Эдвард? – спросил его Дядя, лежа на деревянной скамье и наслаждаясь массажем молодой сексуальной девушки.

– Да, да, конечно, – суетясь, ответил хозяин дачи, садясь рядом с ним.

– Дело вот в чем, Эдвард, – начал Дядя, – мне нужно обеспечить беспрепятственный транзит героина через наш город, я имею в виду как че-рез сам город, чтобы все было тихо, так и через таможню. Мой человек не захотел больше по-хорошему со мной работать, пришлось его успо-коить надолго, – мягко говорил Дядя, – а у тебя, я знаю, связи с таможней есть, и ты можешь мне помочь. Ну, а за твою помощь я предлагаю тебе свою дружбу и один процент от стоимости гру за, согласен?

Зная, что Дяде очень опасно отказывать, Эдвард Соломонович готов был заранее выпол-нить любую его просьбу. Но все же опасался свя-зываться с Дядей по наркотикам.

248 249

– Ммм-да… – промямлил он, – я бы рад по-мочь, но…

– Брови Дяди сдвинулись к носу. – Что, не понял? Ты соглашайся. Один про-

цент – это очень большие деньги, – сказал Дядя, сделав акцент на слове «очень».

– Да, – ответил он, – согласен. Но… Я тут го-ловой рискую…

– Ну так что? Мы все рискуем всегда! – Но я-то не всегда такого рода услуги ока-

зываю… – …и что? Ты говори яснее. – Два – и я все сделаю. – Два? А не много ли тебе, а? – Не много, мне за это не много. Хуршит Томазович пристально посмотрел

в глаза собеседнику и подумал: «Борзеет лысый, надо будет его убрать потом, такого наглеца жадного», сказав вслух:

– Хорошо. «Что за черт? – выругался про себя слуга

Петя, старающийся записать разговор своего босса на диктофон, – как плохо слышно. Ну ни-чего, думаю, запись будет пригодна для прослу-шивания все равно». Он осторожно подкрался к разговаривающим и замер, осуществляя запись. На диктофоне была шкала чувствительности, которая колебалась, из чего было ясно, что голо-са записываются вполне сносно. Разговор двух людей продолжался.

– Ну вот и отлично, – промурлыкал Дядя, за-крывая от удовольствия глаза.

250 251

***

Получив в камере хранения пакет с день-гами и документами, Света отправилась в интер-нет-клуб, чтобы по интернет-банкингу перевес-ти полученные от Саши деньги на сче та в других зарубежных банках, чтобы запу тать след и при-роду возникновения самих этих сумм.

– Ну как, все тебя устраивает? – услышала она в своем сознании знакомый, вкрадчивый го-лос Дьявола.

– Да, пока все, – бесцветно ответила она ему. – Я горжусь своим выбором, – сказал ей Дья-

вол, – а ты должна гордиться своим, что выбрала меня, как я выбрал тебя. Я теперь всегда буду с тобой, – произнес голос в ее голове.

***

– Посиди в машине, – сказал водителю Эд-вард Соломонович, выходя из машины и на-правляясь в здание городской таможни.

– Хорошо, шеф, – ответил водитель. – Привет, Яков, давно не виделись, – сказал

непрошенный гость, вошедший в кабинет на-чальника таможни.

– Здорово, Эдвард, – недовольно ответил чи-новник вошедшему в кабинет Эдварду Соломо-новичу.

250 251

– Но я же вам говорю, Яков Витальевич за-нят, – пыталась преградить дорогу наглому посетите лю преданная секретарша начальника таможни.

– Не волнуйтесь, Верочка. Это ко мне. Все нормально, – сказал ей Яков, – а для остальных я по-прежнему до четырнадцати часов занят.

– Все ясно, Яков Витальевич, – и преданный работник, готовый для хозяина на все, молча удалился из кабинета.

– Где ты такую нашел? Подскажи, где бы и мне такую секретаршу подыскать? А то все молодняк какой-то лезет. Не секретарши, а се-кретутки кабинетные. А нам нужны вот такие – преданные псы…

– Суки, – поправил Яков. – Ты прав, и суки тоже нужны нам, – согла-

сился гость. – Ну, Яков, потехе час, а делу вре-мя, – и гость сразу перешел к делу, – у меня к тебе есть разговор, очень конфиденциальный и де ликатный. Где мы можем поговорить?

– Пройдем сюда, – сказал Яков, открывая шкаф, внутри которого находился вход в дру-гую, тайную комнату.

– О, как здесь уютно. Ну ладно. Яков, надо пропустить двадцать восьмого сентября две фуры с консервами «китайской тушенки» через таможню, чтобы проблем не было. Тебе пред-лагаю полпроцента от суммы товара. Это очень большие деньги. А пока тебе я дам сейчас аванс в сто тысяч долларов. Тебя устроит?

252 253

– Устроит, – просто ответил Яков, – но толь-ко деньги сразу все и вперед.

– Это можно, но только ты должен гаранти-ровать, что все пройдет хорошо.

– Гарантировать не могу, но поддержку обе-щаю. А как ты хочешь, Эдвард? Я – должностное лицо. Таких, как я, сразу в наручники и туда, где прокуроры сидят. Я же рискую всем. Так что или как я говорю, или вообще никак.

Выбора у Эдварда Соломоновича не было: Дяде никакие объяснения не нужны.

– Ну смотри, Яков, – сказал строго Эдвард, – если какая-нибудь фигня будет – твоя го-

лова с плеч. – Понятное дело, – ответил начальник та-

можни. – Выпьешь? – Да, давай. Ну все, я поехал, – сказал Эд вард

Соломонович, поставив пустую рюмку на стол и поднимаясь с дивана. – Деньги тут, – до бавил он, кивнув головой в сторону стоявшего на полу ко-жаного портфеля. – Пересчитывать будешь?

– Да, ладно. Я верю тебе, – ответил Яков, взял портфель и убрал его в сейф.

– Ну, все, пока. Удачи тебе, Яков. – О’кей, Эдвард, – проговорил тот, закрывая

за собой дверь потайной комнаты. – В администрацию, – скомандовал Эдвард

Соломонович своему шоферу. В пути Эдвард Соломонович крепко заду-

мался о том, что прошел тут недавно слушок в управлении госбезопасности: будут направ лены на таможню специально натасканные на нарко-

252 253

тики служебные собаки. И если груз не успеет пройти, то тогда… Эдвард Соломонович даже зажмурился, а про себя подумал: «Да, но выбора-то у меня нет».

– Выбор всегда есть, – услышал он голос в своем сознании.

– Какой? – спросил вслух Эдвард Соломоно-вич сам у себя.

– Вы что-то сказали? – спросил водитель. – Да нет, Миша, это я вслух кое-что обдумы-

ваю, – ответил водителю его шеф. – Так какой же выход? – спросил он свой

внутренний голос. – Ты договорился, все сделал правильно.

Дядя тебя не кинет. Поэтому лучше свалить куда подальше из России на всякий случай.

И соблазнившись на такой выход, Эдвард Соломонович решил изменить маршрут.

– Миша, домой езжай. – Как скажете, Эдвард Соломонович, – отве-

тил водитель, свернув с дороги. – Через 15 минут вернусь, – сказал Эдвард

Соломонович, выходя из машины и направля ясь к своему дому.

– О’кей, шеф, – ответил шофер, закури вая. Поднявшись на лифте к себе на площадку, Эд-

вард Соломонович поспешно стал открывать вход-ную дверь своей квартиры. Войдя внутрь и закрыв за собой дверь, он почувствовал необъяс нимое вол-нение, которое захватило и напугало его.

«Нет! – сказал он себе, – это не выход. Вы бор делать поздно – они меня где угодно най дут. Бе-

254 255

жать нельзя. Если что-то пойдет не так, я первый и буду на подозрении, так как свалил из России. А если все получится и пронесет, и груз не об-наружат, вот тогда-то я, считай, уже и депутат. Тех денег мне хватит на три срока де путатских полномочий, если не на всю жизнь. И депутатс-кая неприкосновенность у меня будет, там я уже буду неприкасаемым», – рассуждал Эдвард Со-ломонович, зайдя в свою квартиру со брать вещи.

«Но все уже прошло. Ты опоздал», – услы-шал он ясный голос в своей голове.

– Тьфу, ты, черт, – произнес Эдвард Соло-монович, тряся головой, отгоняя наваждение. Он вдруг почувствовал, как твердое и острое лезвие пронзает его плоть. Еще не приняв боли и не понимая, что происходит с ним, он удив-ленно смотрел на отражение в темной дубовой стенной панели какой-то фигуры, обнимавшей его рукою, и увидел эту руку. И медленно, как в стоп-кадре, он разглядел кисть руки, которая обвила тело и крепко сжала его правую руку. Резкая боль и кровь вызвали у него шок. Эдвард Соломонович задохнулся в немом крике. Дру-гая рука, державшая вонзенный нож в животе Эварда Соломоновича, продолжала медленно поворачиваться, наматывая кишки на стальное лезвие.

– Держи, – сказал спокойный голос. И в своих руках Эдвард Соломонович по-

чувствовал мягкую, теплую и липкую плоть. – Держи крепче, чтобы не вывалились твои

потроха, – сказал голос.

254 255

Волосы встали дыбом на голове Эдварда Со-ломоновича, а глаза были полны ужаса надви-гающейся смерти.

Посадив умирающего у входной двери, убийца, услышал телефонный звонок и привет-ствие автоответчика.

– Шеф, все в порядке? У вас все в порядке? – спросил шофер, звоня Эдварду Соломоновичу в квартиру по сотовому телефону из машины.

Звуки открывающихся дверей и подъехав-шего к этажу лифта заставили убийцу спрятать-ся в ванной.

Подойдя к квартире шефа, шофер толк-нул дверь, которая оказалась не запертой. Войдя внутрь, он увидел прислонившегося к стене Эд-варда Соломоновича, который был еще жив. Его стоны свидетельствовали о невыносимой боли, а руки в предсмертной хватке пытались затол кать в живот обратно то, что вываливалось из него. Води-тель оцепенел от ужаса, под его левой ногой появи-лась лужа. Теряя сознание от уви денного, он опус-тился рядом со своим шефом, пачкаясь в его крови.

– А вот это тебе, – сказал голос, и убийца вло-жил в руку водителя окровавленный нож. Осто-рожно, переступая через лужи крови и мочи, он вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь.

***

– Виктор Николаевич, – прозвучал голос де-журного, – только что поступило сообщение по

256 257

телефону, что по адресу улица Казанская, 33, в квартире № 33 произошло убийство.

– Опергруппа выехала? – Нет пока. – Так чего вы ждете? – прокричал следова-

тель в телефонную трубку, – машину к подъезду! «Ну, вот и еще одно убийство, – думал Куз-

нецов, сидя в машине, направлявшейся к месту происшествия, – и это убийство не последнее. Будет еще целая серия убийств. Скорее бы Ви-таля из отпуска вернулся, а то как-то без него не очень радостно мне: учить и подшучивать не над кем».

– Кто обнаружил труп? – спросил вошед ший в квартиру Кузнецов. – Свидетели есть?

– Задержали находившегося тут человека со следами крови на одежде и теле и с ножом в руке, предположительно с орудием убийства.

– Так, хорошо, потом разберемся. Еще кто есть?

– Сосед из тридцать второй квартиры. – Приведите его ко мне, – скомандовал Куз-

нецов, склонившись над трупом. – Здравствуйте, – услышал, следователь за

своей спиной невнятный голос. – Вы из тридцать второй квартиры, да? – Да. – Как ваше имя-отчество? – Гофман Семен Борисович. – Вы обнаружили труп? – Да, я. – Как имя убитого?

256 257

– Тиктинский Эдвард Соломонович. – Это вы позвонили в милицию? Кто вы уби-

тому? – Я – совладелец компании недвижимости с

убитым. – Да. А как вы оказались в квартире убитого

и когда обнаружили труп? – Сегодня мне коллеги подарили хорошую

вещь на работе, и я хотел показать ее своему компаньону, а когда вышел из своей квартиры, то заметил, что дверь Эдварда приоткрыта. Я позвонил в дверь – никто не ответил. Я позвал Эдварда – тоже тишина. Только потом я вошел в квартиру и увидел убитого Эдварда, а рядом с ним его шофера.

– А почему вы думаете, что это шофер был рядом с ним?

– А потому, что этот парень очень давно ра-ботает у Эдварда шофером, и я нередко видел его за рулем машины Эдварда. Да он ему и как охранник приходился, и как помощник.

– Так, спасибо вам за информацию. Рас-пишитесь вот здесь, пожалуйста, и в конце на-пишите собственноручно: «Мною прочитано, с моих слов записано верно», – сказал Кузнецов, протянув Гофману протокол допроса свидете-ля. – Все, спасибо. Теперь, если что-нибудь вы еще вспомните или узнаете, на всякий случай вот вам моя визитка, звоните, – сказал Кузнецов, протянув Гофману свою служебную карточку.

Закончив осмотр места происшествия, Куз-нецов вновь задумался над тем, что как-то опять

258 259

все просто и слаженно вышло: труп есть и убий-ца есть. Орудие убийства тоже есть, но ничего по-дозрительного нет. И тут вдруг он вспомнил про телефон, стоявший на тумбочке в прихожей. Те-лефон был импортный и сразу бросался в глаза.

– Анатолич, захвати-ка с собой телефончик, что на тумбочке в прихожей стоит, – сказал он эксперту.

– Хорошо, Витя, – ответил эксперт, направ-ляясь к телефону. – Слушай, Витя…

– Да? – А телефон-то необычный, с автоответчи-

ком. – Ну и что? – спросил его следователь. – А то, что в нем есть кассета, на которую

фиксируются все звонки и сообщения для хо-зяина в его отсутствие.

– Здорово! – обрадовался Кузнецов, и улыб-ка впервые появилась на его лице. – Береги кас-сету, как зеницу ока.

– Конечно же, но… – Налью – не сомневайся, – отрезал Кузне-

цов, и после слов эксперта понял, что скоро нач-нет расспутываться этот тугой клубок событий последних дней.

***

– Разрешите войти, Виктор Николаевич? – спросил появившийся в дверях кабинета Кузне-цова его помощник Петров.

258 259

– А, это ты, пропавший молодожён! – Да какой я молодожен, Виктор Николае-

вич? Уж два месяца прошло со дня свадьбы. – Свою жену любишь? – спросил следова-

тель. – Люблю, – ответил Петров. – Значит, молодожен, – непонятной фра-

зой сделал вывод Кузнецов, вставая из-за стола и прикуривая сигарету. Глубоко затянувшись и выдохнув дым, следователь спросил:

– Ну, чего смотришь, Петров? – А?.. – Да, да! Вот, начал курить. Петров, поры-

вался задать вопрос. – И не спрашивай. Мне и так перед собой

стыдно, но в этот раз я стал курить не от тяже-лой работы или злой жены, как все находят себе оправдание, а… – снова глубоко затянувшись, говорил следователь, – …слава Богу, развелся с ней, уф, – выдохнул он и продолжил, – а просто так. Все! Больше не спрашивай и не капай мне на мозги, – сделав ударение на гласную «о», под вел итог следователь.

«Да, что-то давно я его таким не видел, – по-думал Виталя, – последний раз он закурил, ког да разводился со своей бывшей женой. Видно, что-то еще произошло из ряда вон. Но что?»

– Садись, – сказал Кузнецов, пододвигая Ви-тале стул.

– Присаживайся, – пошутил Виталя, – сесть еще успеем.

260 261

– Не в тему шутишь, Петров, – серьезно ска-зал Виктор Николаевич.

– А что не в тему? Я как вы шучу. Недаром говорят, что от сумы и от тюрьмы не зарекайся.

– Так, хватит каркать! – прервал его Кузне-цов. Петров замолчал. Молчал и Кузнецов. Пе-тров нарушил молчание первым.

– Что-то случилось? – осторожно спросил он. – Да, – сухо ответил следователь, – слушай

меня! Когда будешь удивляться, не спрашивай и не перебивай, и мы вместе многое сможем по-нять.

– Заметано, Виктор Николаевич, – ответил Петров, присаживаясь.

– Вот, пока ты был в отпуске, как я и пред-полагал, в городе было лишь временное за тишье. Восемнадцатого июля произошло по кушение на убийство председателя КУГИ Санкт-Петербур-га Маневича В. М., киллер стре лял из дома № 76 по Невскому проспекту, и в это же самое время, когда подстреленный водитель автомашины Ма-невеча выезжал на Невский с улицы Рубинштей-на, произошло странное дорожно-транспортное происшествие: автома шина «Жигули», шестер-ка, врезалась в эту са мую автомашину «Вольво». Позже, в больнице, Маневич скончался от ране-ний, теперь можно уже говорить и о заказном убийстве, так как на крыше того дома киллер бросил орудие убий ства – автомат Калашнико-ва с оптическим при целом югославского произ-водства – и скрылся. Подробности можешь пос-мотреть в документах по делу, правда, дело мы

260 261

не будем вести, я там был как дежурный следо-ватель.

– Ну и какое отношение это убийство имеет к нам?

– Но оно-то и не имеет, просто интересна мне сама взаимосвязь этих событий. Тут есть об-щее. Вот слушай дальше. В «Жигулях» ехали два молодых человека и одна девушка, двое погиб-ли: один на месте аварии – Сенчуков, другой в больнице – Ваитовский. Осталась в живых толь-ко девушка, Власта Юлайтес, но она пока еще в реанимации.

– Простите, вы сказали – Сенчуков? – Да, а что? – А как его имя? – Кажется, Владимир. – Так, по-другому – Вовка. Да, точно – Вовка

Сенчуков. – Не понимаю я тебя, Петров, говори про ще,

– попросил Петрова следователь. – Но вы просто не помните. Здесь понимать

ничего не надо. Вы вспомните. Скажите вслух: Вовка Сенчуков.

– Вовка Сенчуков, – произнес вслух Кузне-цов.

– Ну и что, не помните? – Нет, не помню. Хватит, Петров. Давай го-

вори, что ты там такое вспомнил, – настаивал Кузнецов.

– Хорошо. Вы помните дело Степанова, ко-торый Чичена убил, а потом похищение Рогож-

262 263

никовой? Ну, в июле все это происходило у нас в районе.

– Ну как же! Конечно, помню, – ответил Куз-нецов, – но я не вижу здесь никакой связи.

– Сейчас увидите. А вы не помните, что фа-милия и имя – Вовка Сенчуков – уже ранее зву-чали по этим вот двум делам?

– Вовка Сенчуков, – произнес вслух следо-ватель, – да, что-то я припоминаю. Ах, черт, за-памятовал совсем! Это же тот парень, который встретился Дмитрию Степанову как-то вечером накануне убийства Розенштейна, и мы еще с то-бой думали, помнишь, что Степанова кто-то кру-то подставил?

– Да. – Точно. Видишь – опять все на наших дав-

них знакомых замыкается. Снова старые фигу ры. И ведь погиб Сенчуков, прямо Бог его на казал. Никто ему не стал мстить за подставу Степанова, но он мертв. Теперь я вовсе уверен, что эта ава-рия – не простое совпадение.

– У нее еще подруга была – Власта, помните, Виктор Николаевич?

– Да, знакомое имя, – пробормотал Кузне-цов, напрягая память, – точно! Вспомнил, где я раньше слышал это имя. Так вот, эта самая

Власта, как рассказывал мне отец Светы, Рогож ников Константин Степанович, позва-ла Свету на дискотеку в день ее похищения, с последую щим изнасилованием, как позже выяс-нилось. И помнишь, похитили-то только Свету, следова тельно, Света одна оказалась на улице в

262 263

день ее похищения, значит, ее подруги Власты с ней не было, то есть она или с ней специально не по шла на улицу, так как обычно девушки пара-ми всегда куда-либо ходят; одной всяко страшно; либо она просто нашла предлог никуда из клуба не выходить по какой-то причине. Но, так или иначе, в том, что случилось со Светой, та может винить эту самую Власту, потому что она с ней не вышла на улицу, и Рогожникова оказалась одна, и ей никто помочь не мог, когда ее похити-ли… А может оказаться и так, что Власта знала о готовящемся похищении заранее и никуда не пошла специально.

– Но, – перебил Кузнецова его помощник, – не факт, что она в чем-то виновата была, а, мо жет быть, она по каким-то иным мотивам не вы шла со Светой?

– Возможно. Но отец Светы тогда показал, что этот самый Сенчуков позвал всех на диско-теку – отметить Димкин дембель… Это что-то значит?

– Вы думаете, он спланировал заранее, как заманить Свету в ловушку?

– Может, и нет. Подожди, не перебивай! – строго отрезал Кузнецов и продолжал: – Так. И если предположить, что все события, как про-шедшие, так и будущие, как-то связаны с Рогож-никовой, то на сегодняшний день под удар по-падает ее подруга Власта, которая осталась жива после аварии, и если на нее будет совершено по кушение, то, следовательно, мы не ошибаем-ся, откуда ветер дует. Нам останется изобличить

264 265

виновного, которым будет… – Кузнецов сделал паузу, посмотрев на Петрова.

– Рогожникова или кто-то от нее. Хотя… Я в этой версии сомневаюсь.

– Почему же? – Неправдоподобная она какая-то. – А ну-ка, объясни, почему? – Да потому что, во-первых, возможно, Сен-

чуков предложил отпраздновать возвращение из армии Степанова намного раньше тех событий, которые случились потом с ним и с его девуш-кой; этого же мы не знаем пока, опросить уже и некого – Сенчуков мертв, Степанов мертв, кто еще может об этом рассказать? Батька – мертв. Илья Ваитовский – мертв. Все свидетели погиб-ли. Следовательно, это прояснить как свидетель никто не может. Далее. Во-вторых: Власта. Ну и не пошла она со Светой, ну и что такого? Да мало ли почему она не пошла? А может, она не хотела видеть, как эта Рогожникова обнимется со Степа-новым? Может, она его сама любила? Она же, как вы сами говорили со слов Светиного отца, была ее лучшей подругой, еще с детства, а поэтому не исключено, что и познакомились они со Степа-новым одновременно. Ну как, мо жет такое быть?

– Продолжай, – сказал Кузнецов. – Продолжаю. Так вот, таким образом, мы

понимаем, что в принципе у Рогожниковой мо-жет и не быть никакого мотива мести, чтобы быть тем самым убийцей, сводящим со своей лучшей подругой жестокие счеты. Тем более, я уверен, что такая девушка уж никак не могла

264 265

спланировать это самое ДТП и уж никак не мог-ла быть тем самым киллером. Тяжелый автомат Калашникова не для тонких женских рук. А она не была спортсменкой, как мы знаем, а училась на менеджера, да?

– Да, – ответил Кузнецов. – Ну так вот, мне кажется, что за всем за этим

надо искать другого убийцу, реального, физи-чески сильного, который еще не попал в наше с вами поле зрения. Что-то где-то мы с вами упу-стили из виду. На что-то не обратили внимания. На какую-нибудь мелкую деталь. Подумайте, Виктор Николаевич, вспомните все. Вы ведь тут без меня работали.

– Точно. Молодец, Петров. Ты, видно, в от-пуске с молодой женой времени даром не терял,

– то ли спросил, то ли сказал Кузнецов. – Не терял, – в тон ему ответил Петров. – Да, заслушался я аж прям-таки тебя. Мо-

лодец! Отличные версии. Тогда, скорее всего, смерть Сенчукова, Воитовского, и вообще все это ДТП просто случайность?

– Возможно – да. Возможно, что и нет тут ре-альных исполнителей, кроме одного… – сказал Пе тров и многозначительно посмотрел на Куз-нецова.

– …Кого? – А вы не догадываетесь? – Нет. – Только не обижайтесь на то, что я скажу

сейчас.

266 267

– Давай уже говори, не томи ты, – рявкнул Кузнецов в нетерпении.

– Дьявола. – Что? Что ты сказал? – А то и сказал. Все в жизни возвращается за

зло вдвойне, вы же сами говорили о неком Все-ленском откате. Так вот, я думаю, что это ДТП – случайность – и есть тот самый Вселенский от-кат.

– То есть ты считаешь, что их всех Бог на-казал?

– Возможно, и Бог, тут уж я не знаю, но то, что это, наверное, было жестокое возмездие – это возможно. Ну ведь бывает же такое, бывает?

– Да, уж… наверное… Я не думал об этом, – промямлил Кузнецов. – Вселенский откат – это месть, воздаяние за выбор человека, который он когда-то сделал, выбрав зло и совершив его. Но я реалист, и тем не менее не согласен тут с тобой, что это месть Провидения. Это месть какая-то неправдоподобная. Нет же в наше время кол-дунов, чтобы все так спланировать? – спросил Петрова Кузнецов и рассмеялся при этом. – Мы же в двадцатом веке живем, что за ерунду ты тут говоришь, так не бывает.

– А вы думаете, что это ДТП произошло не-случайно? – спросил Петров.

– Все это звучит действительно неправдо-подобно – вот что меня и смущает. Ведь у нас, в следствии, есть правило: «Пусть действия лиц будут непонятными, странными, главное, чтоб они были правдоподобными». Ну ладно, Петров,

266 267

учись, учись, и я у тебя кое-чему тоже поучусь, – хлопая его по плечу, уверенным голосом сказал следователь, – а теперь можешь быть свободен. Завтра, как обычно, зайди ко мне.

– Спасибо, Виктор Николаевич, до свида-ния, – сказал Петров и вышел из кабинета.

– Растет парнишка, – заметил вслух следова-тель, – главное в деле – найти концы нити и все расставить на свои мест а. «А может быть, Петров прав?» – подумал он.

.

268 269

Глава пятая

Первый секрет Дьявола

– Что-то ты, Света, стала терять вкус к смер-ти, к убийству, – шептал голос Дьявола в ее со-знании. – Неужели ты хочешь свернуть с выбран-ного тобою пути? Только прощения тебе уже не будет, ибо отвергнута ты Богом в мою пользу, ибо грешна ты, сильно грешна. Нарушила одну из семи заветных заповедей: «не убий».

– Ну и что? Просто я уже устала от этой кро-ви, – ответила ему Света.

– Да ладно тебе, брось. Ты лучше вспомни, как Сенчуков подставил Димку – он же пригла-сил его на дискотеку обмыть его дембель, имен-но оттуда тебя похитили и изнасиловали.

А сейчас он мертв. Разве это не приносит тебе удовольствия – ты же отомщена, справедли-вость торжествует.

268 269

– Я видела его глаза, глаза простого челове ка, поглощенного обычной суетой и рутиной, ког-да встретила его накануне его смерти, но было уже поздно что-либо предотвратить: когда наши глаза встретились, я вдруг почувствовала холод, веющий в его сторону – холод близкой смерти, почувствовала, что Вовке осталось не долго жить. И еще я услышала голос Димки, ко торый тихо, еле слышно, сказал мне, что он про стил Вовку, еще будучи живым, и просил меня тоже про-стить всех врагов моих, потому что Бог нам всем судья. И, видимо, это было Провиде ние Божие, что Вовка погиб в автокатастрофе. И скажу тебе откровенно: я задумалась, ведь Бог сам дает мне шанс сделать другой выбор – когда произошло столкновение именно с той маши ной, пассажира которого должна была убрать я. Выходит, и Бог дает свое право выбора, но только через проще-ние и раскаяние. Вот что я поняла.

– Да, все верно, – ответил Дьявол, – и я тоже открою тебе свой первый секрет, и я его открою потому, что у тебя нет никакого шанса вернуть ся обратно, сделать другой выбор, – лукавил Дья-вол, – и отринуть меня даже после того, как ты его узнаешь.

– А сколько всего секретов? – Три, но я тебе открою пока только один.

А последующие тебе еще надо заслужить, зато, когда ты познаешь их все, вот тогда то и придет к тебе то, что люди ищут веками, по разному на-зывая это, в том числе и чашей Грааля.

– И что же это такое?

270 271

– О! У тебя все так просто. Это мудрость, но поверь – мудрость стоит секретов. Я свергнут Богом на Землю за оскорбление мною человека, созданного Им по Его образу и подобию. Мне начертано искушать и развращать деньгами, бо-гатством, властью всех людей, и если у чело века находится достаточно силы отринуть меня, то он освобождается от моих чар, а изгнавший меня из рая Бог разрешает мне подняться в рай на один час1. Если же человек принимает мои услуги, то он мой надолго, пока не совершит как можно больше страшных грехов, лишая себя возможно-го прощения Иисусом. Я делаю то, чем наказал меня Бог: само оскорбленное мною че ловечество должно выкупить меня перед Богом, отринув меня от себя. Но эти мерзкие и жалкие, слабые духом людишки сами принимают мои услуги, тем самым отдаляя меня от моего цар ства. Вот и вся философия. Ты лишена возмож ности полу-чить прощение, потому что ты сама не можешь никого прощать, ты должна мстить, чтобы успо-коить свою боль, которая дает тебе силы жить, – звучал голос Дьявола.

И Дьявол был прав: в глубине души, даже самой себе, Света боялась признаться в том, что она не хотела прощать всех тех, кто растоптал ее и Димкину любовь; тех, кто насиловал ее; тех, кто довел Димку до самоубийства, из-за чего со-шла с ума его мать, Вера Игнатьевна; даже свою мать Света не могла простить за ее предатель ство

1 Идея секрета Дьявола заимствована автором из рома-на Брэма Стокера «Скорбь Сатаны».

270 271

и видимую «материнскую» любовь, когда она в ней сильно нуждалась, но принципы ее ма тери были сильнее человеческих чувств, и мама сама сделала свой выбор, когда под угрозу попа ла ее банковская репутация – она бросила свою дочь. И непрощение Светой всех врагов своих тяну-ло ее в обещанную Библией геенну огнен ную. «Как? Как можно простить их всех за то зло, кото-рое эти люди мне причинили?» – думала Света. И затихшая волна злобы и гнева, жажды мщения внезапно снова со всей силой захватила ее – она снова захотела мстить и убивать.

– Вот это другое дело, – услышала она зна-комый голос Дьявола.

– Да, ты прав, я готова на многое вновь, – от-ветила ему мысленно Света, подходя к своему дому, где у подъезда встретила Сашу.

– Здравствуйте, Света, а я вот к вам собрал-ся, – сказал Саша, вырвав ее из горьких мыслей.

– Очень хорошо, – ответила она, – снова со своими бугаями? – спросила она, кивнув го ловой в сторону джипа, в котором сидели его люди.

– Ну да, но я без них, я один к вам хожу, – стал оправдываться Саша, поднимаясь за Све той по лестнице.

– Да ладно, ладно. Я вам верю, – сказала Све-та, повернув ключ в дверном замке. – Заходите.

– Все было сделано профессионально. – Вы зашли, только чтобы мне это сказать? –

спросила его Света. – Нет. – Я вас слушаю.

272 273

Но Саша не знал, что еще ей сказать, он и так все, что надо, уже сказал ей, и мог бы не за ходить к ней, но он пришел. И вот теперь стоял, и ска-зать ему было нечего.

– Ладно, давайте будем пить чай, – сказала Света и пошла на кухню ставить чайник.

Саша остолбенел, он не ожидал, что после жестокого убийства его второго клиента Света так просто может предложить пить чай. Еще он знал, что давно похоронил в себе всякие чело-веческие чувства, симпатии, но совсем неожи-данно поймал себя на мысли, что Света его при-влекает как женщина и он уже любит ее где-то в глубине своей души. «Нет, этого не должно быть!» –произнес он вслух. «Этого просто не мо-жет быть! Я дал себе слово никогда никого не лю-бить, а только использовать людей в сво их целях и все. Любовь делает открытым и ра нимым че-ловека. Ведь именно та боль, которую мне при-чинила моя любимая жена, которую я застал в постели с моим лучшим другом, заста вила меня бросить все и уйти воевать в Афгани стан. Сла-ва Богу, я не убил ее, а смог простить и забыть. А тот мой бывший лучший друг застал потом уже свою жену с другим каким-то хмырем и не смог перенести это – повесился тут же на кухне в свей квартире. Вот так Бог и наказывает тех, кого я прощаю», – думал про себя Саша. Од нако он продолжал оставаться тем, кем он был в на-стоящее время, и делать то, что он делал. Но это уже были другие цели, которые он не свя зывал со своей душой, добывая свое место под солнцем.

272 273

– Вы бы разделись, а? Вон там вешалка, – ска-зала Света, войдя в комнату.

– Да, а можно? – сам себя не узнавая, сказал Саша робким голосом.

– Конечно. Вы же не будете, я надеюсь, пить чай, сидя в своем пальто и кепке?

– Да, да. Вы правы, – ответил Саша, засовы-вая кепку в рукав своего пальто и вешая его на вешалку.

– Угощайтесь, – сказала Света, придвинув Саше чашку чая, – берите бублики.

– Спасибо, – все также смущенно ответил он. Молчание за чаепитием явно действовало Саше на нервы. И он решил прервать его:

– Света, а вам не кажется, что мы с вами рань-ше где-то встречались? – спросил он, прекрасно зная, что нигде он с ней не мог встретиться, ибо не ходил он ни по дискотекам, ни в кино, куда и сама в последнее время не ходила и Света.

– Может быть, – как обычно равнодушно, спокойно ответила она ему. Молчание снова

затягивалось. – А я к вам, если честно, просто так зашел, – сказал он. – Я знаю, – все так же ответила Света, отпив

из чашки. – Света… – У вас ко мне деловой разговор? – перебила

она его. – А то у меня дефицит времени. – Мда, – рассеянно ответил он, – вот клиент,

которого надо очень осторожно и четко убрать. Если понадобится – убрать и всю его семью, что-

274 275

бы не было мстителей, – сказал Саша, положив перед Светой фотографию Дяди. Этого товари-ща очень хорошо охраняют, у него лучшие бой-цы в городе, он очень влиятельная фигура, но он очень мешает нам. Платим пятьдесят тысяч долларов: тридцать авансом, остальные после работы.

– Сто тысяч долларов, – тихо сказала Света, – пятьдесят сразу, остальные – после работы.

Саша пристально и внимательно вглядел ся Свете в глаза и ужаснулся от равнодушной ре-шимости и спокойствия в них. Он знал – эта жен-щина слов на ветер не бросает.

– Идет. Деньги завтра в камере хранения… – Нет, – перебила его Света, – деньги пере-

ведете на этот счет, – сказала она, передав ему листок с банковскими реквизитами.

– Хорошо. Работа должна быть выполнена через неделю, – сказал ей Саша.

– Будет, – ответила ему Света, – а вы не бои-тесь, что вся недобитая братва этого клиента до-гадается, откуда ветер подул, и может начаться большая бандитская война в городе?

– У меня нет иного выбора, – тихо ответил ей Саша.

– Выбор всегда есть. Только не всякий его де-лает в свое время, потом за него этот выбор де-лает судьба, припирая к стенке, и вот тогда-то можно и сказать, что у вас нет выбора. А до той поры еще не дошло, и если у вас имеется хотя бы два варианта действий по принятию реше-ния относительно вашего выбора, значит, выбор

274 275

у вас есть, только надо понимать, что за любой выбор есть своя цена, размер которой зависит от выбора.

«А эту женщину Бог и умом не обидел», – с уважением подумал Саша.

– Я не могу видеть, как кавказцы захватили все рынки в нашем городе, как они обирают и обманывают народ, – сердечно говорил Саша.

– И тут явился Спаситель, и восторжество-вала справедливость на Земле, – добавила Света с сарказмом, посмотрев при этом на Сашу. – А не проще ли простить всех заблудших и понаде-яться на отмщение Господа? – многозначитель но и довольно странно сказала Света.

– Понадеяться на мщение Господа? – повто-рил за ней Саша. – Да в то время, пока я буду на-деяться на отмщение Господа, меня вытеснят с моего места под солнцем! Я должен бороться за свой мир!

– Но лучше бороться за свою душу, – отве-тила Света. – И уж поверьте мне – это стоит свеч. В конце концов любая борьба, любая деятель-ность и сама жизнь ставят нас перед своим вы-бором: душа или все остальное. Выбор, от кото-рого никто никогда не уходит.

– Вы как-то странно все говорите, – удивил ся Саша.

– Я говорю то, что знаю, – ответила она, – подумайте, стоит ли игра свеч? И если да, то мы договорились, и это последнее мое с вами со-трудничество.

276 277

– Вы хотите сказать, что больше не будете с нами работать?

– Да, я ухожу на пенсию. – Выходит – это вы исполняли наши заказы? – А это уже неважно. Да и вас не касается, –

отрезала Света. – Спасибо за чай и беседу, – сказал Саша,

поднимаясь из-за стола, – будем считать, что мы с вами договорились.

– Хорошо. И, пожалуйста, – ответила ему Света, – дверь, пожалуйста, захлопните за собой, я очень устала.

– Да, да, конечно, – ответил ей Саша, – до свидания.

Света прилегла на диван, услышав, как хлоп-нула входная дверь.

***

– Анатолич? – стучали условным стуком (стук, длинная пауза, еще раз и два коротких сту-ка), – ты здесь?

За дверью раздался знакомый скрип старого дивана.

– Кто? – пропитым, заспанным голосом про-хрипел эксперт.

– Анатолич, это я, Витя. Открой дверь. – Сейчас, – зевая, сказал Анатолич, щелкая

дверными замками. – Ну ты и закрылся! Хранишь себя как день-

ги в банке, – пошутил следователь.

276 277

– Да ладно, Витек, зато сплю и знаю – никто меня не найдет. Ну, что у тебя там? Есть? – до-тронувшись указательным пальцем шеи, спро-сил эксперт.

– Будет. Ты вот пока отрезвей, попей водич-ки, – сказал Кузнецов, доставая из внутреннего кармана пиджака бутылку «Боржоми».

– О, это то, что нужно. Давай, а потом бы еще водочки не мешало грамм так сто принять.

– Поставлю, ты вот лучше скажи, что там с телефоном, который мы вчера на Казанской, 33 изъяли?

– А, автоответчик, что ли? – переспросил Анатолич.

– Да, – ответил Кузнецов. – А. Ну так с ним все в порядке. – Да. Еще бы не было с ним все в порядке.

Ты давай принеси его ко мне в кабинет, и плен ку прослушаем.

– Сейчас, погоди, – сказал эксперт, зевая, – я только тапки свои найду.

Упав на пол на живот, эксперт стал шарить рукой под старым диваном в поисках куда-то за-девавшейся обуви.

– А, вот они, – сказал эксперт, доставая то, что искал, и отряхивая со своего рукава много-вековую пыль, которая сразу заполнила собою всю его лабораторию.

– Ну что, все? – спросил его Кузнецов, вы-глядывая из-за двери.

– Кажется, все. – Ну, тогда пошли.

278 279

– Пошли, – зевая, ответил эксперт. – Включай, – сказал Кузнецов, – а я пока маг-

нитофон подготовлю, перепишем все записи с автоответчика.

Все нормально, – сказал эксперт. – Вклю-чать? – Погоди, сейчас. Вот. Да, все, включай, – сказал Кузнецов, отпустив паузу магнитофона.

Из динамика автоответчика прозвучало несколько женских обыденных сообщений, не заинтересовавших слушателей, а вот третье со-общение явно привлекло и сосредоточило вни-мание сотрудников:

– Шеф, все в порядке? У вас все в порядке? – раздалось в автоответчике после тонального сиг-нала.

– А вот и записная книжка телефона, – ска-зал эксперт, – вот, смотри, в памяти телефона содержатся номера телефонов, их 12 штук, с ко-торых звонили на этот телефон.

– Отлично, Анатолич, – сказал радостно Куз-нецов, доставая из сейфа водку. – Ты водку теп-лую пить будешь?

– Буду! – твердо ответил Анатолич, рез-ко схватив со стола бутылку «Столичной» и с жадностью срывая с нее зубами алюминиевую крышку .

– Понятно, – произнес Кузнецов, – так заби-рай ее с собой к себе в номер, – предложил он.

– А, Витя, экспертиза показала, что незадол-го до нашего появления водитель убитого нахо-дился в непродолжительном естественном об-мороке, и, кроме того, он обмочился, прикинь?

278 279

– Да, я помню. Еще подумал, не мочой ли во-няет, – сказал Кузнецов.

– Ой, спасибо, Кузя, за водку, я так счастлив, так счастлив, – говорил эксперт, выходя из ка-бинета.

– Да спрячь ты ее – увидят, – посоветовал Кузнецов, – как тебя еще, Анатолич, за пьянство не выгоняют? – удивлялся Кузнецов.

– Да вот везет пока. И тут Кузнецов решил сказать все своему

другу, все, что накипело у него, а может, и не только у него, на душе:

– Бросать пить тебе надо, Миша, а то недол го тебе быть экспертом: забывать многое стал, да и ребята мне на тебя уже жалуются, что не которые вещдоки пропадают, которые тебе на экспертизу были переданы. Пропиваешь, на верное, а?

– Да кто это пропивает вещдоки? Это кто жалуется? А ну-ка покажи мне его? – стал не на шутку возмущаться эксперт.

– Ладно тебе народ привлекать, Миша, иди к себе. Да... И это в последний раз.

– Что в последний раз? – А то – больше я тебе не налью! Пора тебе

становиться настоящим, трезвым, с ясной голо-вой, экспертом, а то как ты после института при-шел работать, так и квасишь все беспросветно. Пойми меня, если можешь. Но о твоих пьянках уже многим известно. Не хватало, чтоб ты где то засветился или на происшествие пьяным в умат выехал. Смотри, неприятности могут быть очень серьезные.

280 281

– Да плевал я на них на всех! – закричал экс-перт и, выйдя из кабинета Кузнецова, громко хлопнул дверью.

***

– Привет, Виталя, – поздоровался с загля-нувшим в его кабинет помощником , Кузне-цов, – заходи.

– Здравствуйте… – Присаживайся, – сразу начал следователь, – вот ты должен установить – кто звонил с

этих номеров телефонов на этот номер вчера с 12 до 18 часов вечера, – сказал следователь, протя-нув Петрову список телефонных номеров. Ясно?

– Ясно. – Как сделаешь, доложишь мне. Еще – разо-

шлешь запросы во все местные отделения бан ков по факту перечисления крупных сумм в период с 16 по 23 июля неким Александром Ру баковским. Ясно?

– Да… То есть нет. – Что нет? – Мне непонятно, кто такой Рубаковский,

откуда он взялся? – А, это пока только гипотеза. Чисто интуи-

тивно. Откуда, потом объясню. – Хорошо, – ответил Петров. – Все, можешь идти, – сказал ему Кузнецов. – Слушаюсь, – ответил Петров и без лишних

слов вышел из кабинета следователя.

280 281

Петров уже не удивлялся и переменчивости в настроении своего шефа. Он просто решил не лезть ему в душу – если захочет, шеф сам с ним поделится своим тайным и личным. И в этом Петров был абсолютно прав. А Кузнецов тем временем размышлял:

«Во-первых, – думал он, – если водитель был в естественном обмороке, то исключает ся возможность введения его в это состояние ка-ким-либо физическим телесным контактом, и тот факт, что он обмочился, тоже говорит в его пользу, потому что это может сделать человек, испуганный чем- или кем-либо, но не убийца, который так жестоко расправился с Тиктинским Эдвардом Соломоновичем.

Во-вторых, хотя имеются в деле все ули ки против этого водителя – орудие убийства: сталь-ной нож, кровь на одежде водителя, – это еще не свидетельствует о полном изобличении винов-ного. Да и сам водитель, как выяснилось в резуль-тате проведенной оперативниками про верки, не проходил никакой спецподготовки, чтобы так профессионально совершить убий ство, потом обмочиться, да еще и упасть в обмо рок после этого. Хотя не факт, что он не отлич ный артист.

В-третьих, запись сообщения с автоответчи-ка, куда звонил сам водитель убитому, справля-ясь, все ли нормально у шефа, свидетельствует, что очень много сомнений в виновности этого водителя, а они, как известно, трактуются в поль-зу обвиняемого: презумпция невиновности. Тем более что звонок этого шофера совпадает со вре-

282 283

менем смерти Тиктинского, и водитель чисто физически не успел бы за несколько секунд под-няться в квартиру и убить своего шефа. Налицо непрофессиональная подстава. Слишком много «но»! Это, скорее всего, работает новая фигура. И наверняка не профессионала по заказухам. Этот человек мастерски владеет ножом, скорее всего из тех, кто воевал в горячих точках, потому что там, я знаю, учили их так резать плоть вра-га, наматывая кишки на клинок. Убийца должен быть наверняка не местным, судя по почерку со-вершенного им убийства, либо недавно вернув-шимся с какой-нибудь войны, по контракту, на-пример. Выходит, необходимо установить – ну, это будет нетрудно сделать, – кто недавно вер-нулся в город из мест заключения, и проверить все общества, фирмы, в которых членствуют бывшие военнослужащие, участники войны в Афганистане и другие участники современных военных действий. Самое сложное будет, если убийца не местный, а специально вызванный для этого, но все равно в главном управлении в Москве, да пусть даже в Интерполе, должны быть похожие случаи убийств. Может, есть ин-формация и о самом убийце? Эх, если б найти отпечатки пальцев... – размышлял, дымя «Бело-мором», Кузнецов, и продолжал. – Наверняка по-может какая-нибудь информация из банков на наши запросы по факту перевода особо круп ных сумм в сжатые сроки Рубаковским. Так как любо-го заинтересуют перечисления крупной суммы денег физическому лицу либо от физического

282 283

лица куда-то, потому что не исключено, что это может быть оплатой заказного убийства».

Закончив свои размышления, Кузнецов в первый раз за все время работы пошел домой в шесть часов вечера, то есть вовремя.

284 285

Глава шестая

Цена выбора

– Алло, Ибрагим?– Да, я.– Ты новость слышал?– Слышал.– Жду тебя у себя через полчаса, – сказал го-

лос с кавказским акцентом.Новость о жестоком убийстве крупного во-

ротилы недвижимости Тиктинского Эдварда Соломоновича давно уже знал весь город. Убили очень солидного, опасного и богатого человека.

Все понимали, что теперь может быть вой-на – как в политических кругах, так и в бандит-ских.

– Заходи, – сказал Дядя.– Здравствуйте, Хуршит Томазович, – поздо-

ровался вошедший.

284 285

– Садись, пей, кушай, – все так же с кавказс-ким акцентом предложил Дядя.

– Спасибо, Дядя Хуршит, – ответил Ибрагим и, в знак уважения к хозяину, сел, налил рюмку коньяка, выпил залпом и закусил бутербродом с черной икрой.

Дожидаясь, пока Ибрагим закусит, Дядя молча курил у окна дорогого номера гостиницы.

– Я сегодня уезжаю, Ибрагим, – сказал Дядя гостю, глядя в окно и выпуская изо рта в воздух клубок дыма дорогой сигары. – А тебе надо дело, начатое Эдвардом, довершить. Товар будет по-слезавтра проходить таможню. Будут две фуры с «китайской тушенкой», свободный проход кото-рых был оплачен вперед еще самим Эдвардом. У него там кореш, начальник таможни, Яковом зо-вут, фамилию не знаю, – говорил Дядя, не пово-рачиваясь от окна. – Найдешь этого Якова, пред-ставишься ему, кто ты, от кого будешь и зачем. И если все пройдет чисто, отдашь ему вот этот ключ от камеры хранения на Московском вок-зале. Если возникнут проблемы – связывайся со мной напрямую по мобильному телефону. Если что-то экстренное, и вдруг со мной не сможешь связаться – мало ли что, – действуй как обычно, свидетелей оставлять не нужно. Все понял?

– Да, – лаконично ответил Ибрагим. – Тогда ты свободен, – ответил, повернув-

шись лицом к гостю, Дядя, потушив в пепельни-це свою сигарету.

Ибрагим вышел из номера, тихонько за крыв за собой дверь.

286 287

***

– Все! Я не хочу больше никого убивать. Я утолила свою жажду, утопив ее в реках крови, – говорила Света тому, кто наверняка слышал ее.

– Нет, ты должна убивать, – ответил ей Дья-вол, – я тебя выбрал для своей великой миссии!

– Я хочу сделать другой выбор, ибо мне тя-жело жить. На моей душе столько крови и боли, что та боль, которую ранее причинили мне, со-всем ничего не значит по сравнению с тем, что совершила я и сколько принесла боли в этот мир.

– Да, но раньше твоя боль была для тебя са-мой главной во всем мире?!

– Это потому, что я не могла простить, о чем я жалею. Если бы я простила всех, кто надру-гался надо мной, как учил меня бомж Хмырь по имени дед Миша на свалке, которого я случайно убила, то жила бы я сейчас своей жизнью. Вре-мя бы загладило фрагменты прошлого, и, может быть, я смогла бы найти в себе силы встретить другого человека и еще сумела бы полюбить его. И у меня была бы семья и любимый человек. А тех наказал бы Бог, как говорил мне дед Миша, который знал, что такое сила прощения – ког-да он умирал, то он даже мне свою смерть про-стить смог, что сделал всем сердцем своим, дабы я могла получить прощение у Бога за свой грех. А сейчас – кто я такая сейчас? Я никто и ничто. У меня нет ни сердца, ни любви, ничего чело-веческого. Я больше не смеюсь и не улыбаюсь.

286 287

Вот последствия моего выбора, совершенного под злыми эмоциями и сделанного от слабости духа своего. Я поддалась твоему искушению. Ты всегда знаешь: когда, к какому человеку прийти и чем искусить его, пользуешься его временной или иной слабостью, ибо в этом твое призвание, как говорил мне еще в больнице доктор, когда я вскрыла себе от горя вены, что «сейчас надвига-ется... година искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на Земле». И каждый сделает свой выбор под своими испы-таниями ко второму пришествию Спасителя. О, как я раскаиваюсь за все! – по Светиным щекам покатились слезы. – Господи, что я должна сде-лать, чтобы искупить свои грехи? Прости меня, Господи, – молила она Бога.

«Убить того, кого ты должна убить», – про-звучала в мозгу Светы мысль, от которой ей ста ло страшно.

«Он не слышит. Тебя слышу я, – сказал ей Дьявол, – потому что я ближе, чем он, к вашей грешной Земле, и ваши молитвы до него про-сто не долетают, увы, ха-ха-ха. Это моя мысль. Но ты должна это сделать. Убить этого человека нужно, – хитрил вновь Дьявол, – за его убийство тебе воздастся потом – он местный наркобарон, главарь чеченской мафии в городе. Представь, сколько детей ежедневно привыкают к наркоти-кам, от которых потом нет спасения. А сколько загубленных юных душ? А тот Чемодан, кото-рый надругался над тобой – он ведь тоже был под наркотой. И ты хочешь простить такого

288 289

страшного человека? Да он просто не имеет пра-ва жить на Земле! Ты должна убить этого глава-ря, защитив детей – пресечь зло, творимое этим человеком», – искушал Свету Дьявол. Пробуж-денные Дьяволом чувства захватили ее созна ние, и она вновь поддалась искушению. Смахи вая слезы рукавом платья, Света ответила:

– Ну, что ж – но все равно это будет в по-следний раз.

«Вот так я вновь нашел слабое место в ней, и она опять сделает то, что хочу я» – и под рас-катистый смех, слышимый только им, Дьявол снова, лишь на время, покинул сознание своей жертвы.

***

Хуршит Томазович Мамедов – нынешний наркобарон и вор в законе в чеченской мафии – еще в юности сделал свой выбор.

Семья Мамедовых не была многодетной. Старший брат Хуршита – Рустам – был глава рем местной мальчишеской группировки, коро лем района их маленького горного села в Чечне. Его все боялись, а он не боялся никого и по этому не знал ограничения в свободе на улице. Хурши-та привлекал стиль жизни старшего бра та, его власть, и он стал равняться на Рустама. Очень рано он понял, что свой мир человек дол жен строить сам любыми средствами, которые оправ-дают потом его цели. А потому он не знал жа-

288 289

лости ни к своим врагам, ни к друзьям. Толь ко жестокость и внушаемый им страх делали его личностью, поднимали его в своих собственных глазах, он становился личностью, которую все боялись и слушались. И со временем эти чувс-тва стали преобладать в его сознании. На первых этапах его становления они помогали справить-ся с беспокойной совестью, которая поначалу не давала ему покоя после совершенных им непра-ведных дел. Но своей волей и целеустремленно-стью он научился подавлять это ненужное ему чувство, и скоро оно оставило его. И потом на-чалось его быстрое восхождение. Хуршит стал волком среди человеческого общества. Но толь-ко демагоги, распинающиеся по телевизору, уве-ряют, что люди представляют собою общ ность, а Хуршит знал, что каждый в отдельности человек либо волк, который строит свою жизнь сам и вы-рывает куски удачи своими зубами, либо просто слабый и вкусный баран, которого рвут своими зубами такие, как он, волки. Такую философию формирует реальная и жестокая действитель-ность любого времени. Такое пони мание мира принимал и Хуршит. А потому он никогда ни в чем не раскаивался и никогда ни кого не прощал. Его совесть была спокойна за те дела, которые вершили такие же, как он, волки его времени, которые играли по своим бесчув ственным пра-вилам бизнеса, власти и денег, и вот за совершен-ные им неправедные дела в от ношении таких же, как он, Хуршит Томазович не мог испытывать никаких угрызений совести, потому что они не

290 291

могли у него возникнуть. Ибо зло, творимое та-кими как он, вызывало у него в ответ большее зло, и это было по всем правилам. Потому, сле-дуя политике волка, он абсолютно и всегда оп-равдывал себя. Но с возрастом, ког да Хуршит Томазович стал очень влиятельным и богатым человеком и у него появилось вре мя, чтобы по-думать о прожитой им жизни, о том, все ли успел он сделать, что хотел; всего ли достиг; он осознал, что получил от жизни все сполна, ему захотелось иногда делать добро, но не просто так, чем ха-рактеризуется истинное чувство добра, а из чувс-тва своей значимости и величия. Ему казалось, что он близок в само влюбленности самому Богу. Он мог карать, а мог и простить, и пожалеть, и отпустить, то есть он мог позволить себе иног-да расслабиться – у него была власть. И вот это чувство его значимости и самолюбования стало размягчать некогда за бетонированную им душу. Многие похоронен ные и не испытываемые им ранее чувства стали воскресать. И он становил-ся беззащитен перед ними. Дух его уже был не молод, стремиться дальше было почти не к чему, а потому концен трированность его душевных ресурсов ему не была нужна, и он уже не мог так легко вновь по хоронить в себе человеческие чувства, которые потихоньку пробуждались в нем. И вот в его памяти стали возникать моменты из прошло го, которыми он раньше пренебрегал: иногда в его сознании всплывало лицо паренька, убито го им в юности только из-за того, что паре-нек пересек границу их района, отправившись,

290 291

как объяснял он, за хлебом в булочную. А так как он не мог позволить потерять свой авторитет среди возглавляемой им местной группировки, то, затащив паренька в подвал рядом стоящего дома, он изнасиловал его, что потом сделали и все его приспешники. Затем он, в наказание за пересечение границы их территории, выколол пареньку глаза и отрезал язык. Он слышал сто-ны и мольбы паренька, который просил отпу-стить его, который обещал, что никому ничего не расскажет, но Дьявол нашептывал Хуршиту не верить мальчику и уже подсказывал, где и как спрятать труп. И теперь почти каждую ночь Хуршиту Томазовичу виделись лица убитых им людей, в глазах которых застыла мольба о поща-де, в которых не было зла. Взгляды этих лиц, их шепот, их дьявольский хоровод вокруг него, не давали ему покоя и ему снились кошмары. Так и в очередной раз в своем тревожном сне Хур-шит Томазович видел, как ведет его дорога мимо стонущих и погубленных им душ к пылающим вратам ада. И слышит он голоса вокруг себя, что поздно, все уже поздно, выбор он сделал, назад пути нет, и боль плавящейся плоти, крик ужаса вырывают его из страшного беспокойного сна.

28 сентября Хуршит Томазович вновь про-снулся от собственного крика. Чувство близ кой беды не отпускало его. Когда он вышел на балкон гостиничного номера покурить, ему внезапно почудилось, будто видит он себя со стороны па-дающим с высоты вниз. По его спи не пробежала волна мурашек, что удивило его, так как Хуршит

292 293

Томазович считал себя сильной и бесстрашной личностью и давно не испыты вал таких ощуще-ний. Но он почувствовал страх перед неминуе-мым концом, который уже бли зится. Да и сон его был уж очень явным сегодня. Внезапно на него нахлынуло чувство раскаяния: боль осознания совершенных им в свое время убийств захвати-ла его. Первый раз в жизни ему стало страшно и тяжело оттого, что никогда у него не будет боль-ше покоя, которого уже нет и в его снах. Чувство глубокого сожаления как будто открыло ему гла-за, и он увидел, как не справедливо он жил.

Перед ним пронеслись картины его про-шлых лет, и жалость к себе – неведомое ему ра-нее чувство – заполнила его грудь. Сдержавшись от слез, глубоко затянувшись сигаретой, он ре-шил быть последовательным во всем и дальше. Он знал, что угрызения совести и боль, заполняв-шие его ожившую душу, он может перенести и получить облегчение, испытав чувство раская-ния, которое уже заполняло его целиком; сдер-живать которое было все труднее и труднее. Но в то же время он не хотел пройти через это, так как считал, что это всего лишь временная сла бость, вызванная содержанием его тревожного сна, его наваждений. И вот, взяв в руки мобиль ный те-лефон, Хуршит Томазович набрал номер своего помощника и родственника Ибрагима.

– Да, – послышалось в трубке на другом кон-це связи.

– Это я, – хрипло сказал Хуршит Томазович в телефон, – какие новости о грузе?

292 293

– С грузом все нормально. Он уже на терри-тории нашей области, к 22 часам должен быть на таможне.

– Хорошо, – сказал Хуршит Томазович и до-бавил, – если ты меня не сможешь найти, то дей-ствуй сам… и… если со мной что-то случится, то помоги моему сыну не стать таким, как я.

– Что с вами, шеф? У вас проблемы? Я за вас жизнь отдам! – кричал взволновано в трубку Иб-рагим.

– Жизнь не надо, а душу свою побереги, – не-понятно ответил его шеф, – да, и после меня у власти должен быть ты. Тебе оставляю все. Сей-час позвоню Колокольчику, чтобы организовал сходку воров, и я скажу об этом всем. А ты не ро-бей, решай сам, нужна ли тебе власть и большие деньги, и последствия всех твоих дел, – говорил своему преемнику охваченный утренними эмо-циями Хуршит Томазович.

– Вы прям как умирать собираетесь, шеф? – Да, мало ли, – и в первый раз добавил: – Неведо-мы помыслы Аллаха.

Хуршит Томазович, набрал номер своего старого кореша, вора в законе – Колокольчи ка.

– Да, – послышалось в трубке. – Привет, это Хуршит. – А, братила, где ты? Приезжай. Я сейчас в

своем офисе. У меня кое-что есть для тебя, бу-дешь доволен.

– Да, мне надо с тобой поговорить, – ответил Хуршит, – я приеду через час.

294 295

– Договорились, жду, – сказал Колокольчик и прекратил связь. Хуршит Томазович, позвонил своему шоферу.

– Ахмет, будь у входа в гостиницу через пят-надцать минут.

– Понял, шеф, – ответил водитель. Дядя потушил в пепельнице сигарету и, до-

став из шкафа свой полосатый, очень дорогой костюм, понял, что это тот самый костюм, в кото-ром он «падал вниз». Надев костюм, выпив стоя холодный кофе и взяв свой кейс, Хуршит Тома-зович вышел из номера дорогой гостиницы.

У входа стоял черный «Кадиллак», ожидав-ший его. Сев в машину, Хуршит Томазович тихо спросил:

– Ну что, Ахмет, как твоя жизнь? – Да вашими молитвами, Хуршит Томазо-

вич, – ответил водитель. – Ну, тогда все хорошо у тебя будет. Едем к

Колокольчику в офис, – сказал шеф. После длительной паузы Хуршит Томазо вич

задал своему водителю вопрос, который ему са-мому показался странным и немного глупым:

– Ахмет, а ты хочешь быть счастливым? – Да, – растерянно ответил водитель, – все

хотят. – А ты готов сделать все для этого? – Да, – ответил, нисколько не задумываясь,

его водитель. – А не боишься Кары Небесной? – Нет! – твердо ответил водитель. – Кара

будет лишь временной, и то в конце жизни, мо-

294 295

жет быть, а так вся жизнь будет счастливой. Да к тому же, как известно, главное перед смертью – успеть прощения у Бога попросить, он простит все грехи.

– Да… – удивился Хуршит Томазович. – А раскаяться успеешь? Главное же раскаяться, но не словами, а всей душою своей, и не из-за стра-ха перед смертью, а из-за того, что ты по нял, что согрешил. Но мне кажется, что вот так заранее, запланировав свое раскаяние, ты не по лучишь никакого прощения у Бога, раскаяние должно быть искренним. Надо еще что-то такое хорошее сделать. Мне кажется, одних слов мало для про-щения без раскаяния.

– Успею, или нет, так мне пофигу – старость же не скоро еще.

– Да, старость не критерий раскаяния, а толь-ко момент жизни. А человека убил бы за счастье?

– Конечно, а почему нет? Я же хочу быть счас-тливым! – отвечал водитель, удивляясь вопро сам своего шефа, на которого это было непохоже.

– А не высока ли цена за счастье, получен-ное таким образом? – закидал водителя своими странными вопросами Хуршит Томазович.

– Чтобы было много денег, – ответил води-тель.

– А разве в деньгах счастье, Ахмет? Может быть, счастье в душевном покое, в любви, а?

– Нет, это счастье не для мужчины. Пусть женщины живут этим. Мне нужна власть или де-ньги, – ответил Ахмет.

296 297

– Но ведь власть отягощает, и такие люди, как правило, долго не живут?

– Но вам же удалось дожить до вашего воз-раста, и у вас счастливая семья, и вы тоже счаст-ливы, – сказал водитель.

– А почему ты считаешь, что я счастлив? – А разве нет? – удивился водитель, обер-

нувшись на шефа. – У вас же все есть – и деньги, и уважение, и…

– Власть, – добавил Хуршит Томазович. – Да, и власть тоже, – согласился водитель. – Да, все верно – извечная формула счастья,

но только это так кажется, пока этого всего нет. А вот когда есть, то тогда-то и становится ясно, что всю свою жизнь потратил зазря: гнался за золо-тыми горами, сам-то для себя и не жил, и счаст-лив-то по-настоящему не был. Ибо счастье

– это простой душевный покой и осозна-ние того, что все вокруг в гармонии, хорошо и спокойно, каждую ночь спокойный длительный сон, в кон це концов. А если бы я был сейчас мо-лодым, то для меня счастье было бы в покое, и еще в том, что я не хотел бы прожить жизнь прос-тым по требителем. И чтобы быть счастливым, мне мно го не нужно было бы: ни денег, ни влас-ти. Доста точно простой работы, любви женщи-ны, детей и покоя. А так я всего лишь раб своих денег.

– Вы так странно говорите, Хуршит Томазо-вич, прям как на тот свет собрались.

– Как знать, – ответил хозяин и закрыл гла за, погружаясь в свои мысли, которые он всегда гнал

296 297

от себя. Но, как известно, вовремя не сде ланный выбор, как и недосказанность или не додуманные мысли, всегда будет возращаться снова и снова, ибо все в мире возвращается на круги своя. Но с каждым разом выбор сделать будет все труднее и труднее, и так до тех самых пор, пока выбор не сделает за тебя кто-то дру гой – или судьба, лишая человека возможности управлять собы-тиями и последствиями своего выбора. Такой человек плывет по течению, а не управляет свои кораблем. Он не герой, он жерт ва, а потому судь-ба или Бог не бывают к нему благосклонны. Это самые настоящие неудачни ки, которые даже и не догадываются о природе своих неудач, а если что и делают, то плачутся друзьям в жилетку, терзая их своими проблема ми.

Через пятнадцать минут машина останови-лась у входа в офис фирмы Колокольчика.

– Приехали, Хуршит Томазович, – сказал водитель. Хуршит Томазович открыл глаза: «Те-перь я знаю, что мне надо делать: пришло мое понимание моего выбора», – подумал он и улыб-нулся этому, почувствовав себя счастли вым.

«Что ты задумал, – услышал он шепот, слы-шимый им ранее в своем сознании, – это погу бит тебя».

«Меня – да, но может, это мой шанс спа-сти свою душу. Ведь не только ты в погоне за нашими душами. Бог тоже борется за них. Ты проиграл, – сказал он себе мысленно, – я горько раскаиваюсь во всем, что я вершил и как жил. Я хочу получить прощение», – и первый раз в сво-

298 299

ей жизни Хуршит Томазович обратился в немой просьбе к Богу.

Все еще не выходя из машины, Хуршит То-мазович обдумывал свой предстоящий разговор с Абдулой. У него было два варианта: первый – он может предложить выкупить весь сегодняш-ний груз, потом сдать его таможенникам. Этот вариант может сработать, если у Колокольчика имеется какая-нибудь нравственная база, в чем он сам очень сомневался, и если Абдула пойдет на эту сделку, то его, может быть, еще не убьют сегодня, и он успеет сделать еще кое-что. Но тог-да убьют Абдулу их компаньоны по общей сдел-ке – по транзиту наркотиков. Второй вариант, как скорее всего и получится: его убьют сегодня независимо от решения, принятого Абдулой, потому что он станет для них опасен. И Абду ла решит подстраховаться и обезопасить себя. Но времени у Хуршита Томазовича оставалось мало. Он жаждал успокоить свою совесть за про житую жизнь и пусть умереть, но за праведное дело и с достоинством, в надежде получить про щение и покой души.

– Привет, Абдула, – поздоровался Хуршит Томазович с хозяином офиса.

– А… Ну наконец-то, Хуршит, а то я тебя уже и заждался. Проходи, садись, пей, кушай, отды-хай, – пригласил Абдула.

– Спасибо, – ответил гость, присев на ро-скошный кожаный диван и наливая себе кофе в маленькую чашку.

298 299

– Ну, как дела, что новенького? Рассказывай. Слышал, что ты давно в городе, а зайти к старо-му корешу времени у тебя нет. Сразу чую, по делу приехал, – сказал Абдула.

– Твое чутье тебя никогда не подводит, – кон-статировал Хуршит, – дело действительно есть.

– Ты знаешь, что сегодня груз проходит че-рез таможню?

– «Китайская тушенка»? – Да. – Ну, как же, как же мне и не знать – это же

очень важное общее дело. – Ну так вот, Абдула, я решил завязать. Я вы-

купаю весь груз полностью по твоей цене, и я его уже сдал таможенникам.

– Как так? – А вот так, не хочу больше, чтобы это дерь-

мо травило нашу молодежь, чтобы они станови-лись неуправляемыми зомби. Я анонимно позво-нил туда и сообщил, где и что искать собачкам.

– Ну, это ж не в Россию дерьмо едет. – Для меня уже нету разницы. Я так хочу по-

ступить, это мой выбор, – сказал Хуршит Тома-зович твердо. – Я думаю, это должно быть выгод-ным предложением для тебя: не надо рисковать ничем, спать будешь спокойно, деньги я переве-ду на любой твой счет сейчас, – сказал Хуршит Томазович, достав из своего кейса ноутбук.

– Было бы, конечно, неплохо, чтобы ты и груз оставил в покое, – сказал Колокольчик.

300 301

– Не надо жадничать, Абдула, всех денег не присвоишь. Тебе и так достанется крупная сум-ма без проблем, головняка и прочего геморроя.

Долгая пауза не смутила Хуршита Томазо-вича, он знал, чего он хочет. Он решил выкупить этот груз, чтобы не подставлять всех лиц, уча-ствующих в сделке, все-таки это его выбор, а не их, и делать его надо достойно и за свой счет. Но и Дьявол не хотел терять находившуюся пока еще в его власти душу Хуршита Томазовича, ибо Абдула уже принял решение, что Хуршит боль-ше не нужен.

– Согласен, – после длительной паузы отве-тил Абдула. Хуршит Томазович знал, что заду-мал Колокольчик: после перевода денег – да уже и по-любому, – его убьют, потому что он может быть опасен им. Он понимал, что своими слова-ми подписал свой смертный приговор, но это его решение было окончательным.

– Только ты напишешь сейчас посмертную записку и отдашь ее мне. Сам понимаешь – с тво-ей смертью может начаться война между груп-пировками, – сказал ему Абдула и продолжил,

– не обижайся, Хуршит, ты сам в свое время сде лал свой выбор, выбрав этот грязный путь, а в нем нет иного выхода.

– Спасибо, – сказал растроганный Хуршит, – и прости, я знаю тебя давно, а никогда не знал, что есть в тебе человеческие чувства, которых не было до недавнего времени у меня. И ты силь ная личность, а поэтому свою смерть тебе и тому, кто убьет меня, я прощаю.

300 301

Сделав в компьютере несколько команд, Хуршит Томазович сказал:

– Теперь ты миллионер, Абдула, у тебя сей-час очень много денег. И еще, Абдула, после меня я ставлю Ибрагима. Вы должны будете его принять. Вот мое слово, – сказал Хуршит Тома-зович, передав Абдуле запечатанный конверт, – в нем есть зерно человеческое, а не зерно зверя, которое в большинстве нашего с тобой окруже-ния. И ты можешь изменить его жизнь: помочь сделать ему правильный выбор, и это тебе в свое время зачтется. Поэтому поддержи его как моего ставленника, потому что если кто-то другой по-лучит мое дело, а вместе с ним силу и власть, то может быть совершено еще очень много зла.

Обнявшись в последний раз, Абдула сказал: – Ну, ступай с Богом, Хуршит, и пусть Он

простит тебя за все, а за семью не волнуйся. Я воспитаю твоего сына не таким, какими нас вос-питала жизнь – волками, жестокими строителя-ми судьбы.

Написав, предсмертную записку собствен-норучно и положив ее в кейс, Хуршит Томазо вич вышел из офиса друга.

– В аэропорт, – скомандовал Хуршит Тома-зович водителю, сев в черный «Кадиллак». Ехали молча. Лицо водителя было камен ным.

«Так, а ты, похоже, Ахмет, уже получил свое задание. Я знаю, что ты хочешь быть счастли-вым», – подумал Хуршит Томазович, закрывая глаза. Машина подъехала к аэропорту.

302 303

Водитель «Кадиллака» и пассажир вышли из машины и отправились к кассам аэровокзала. Взяв один билет на дневной московский рейс, Хуршит Томазович прервал затянувшееся мол-чание:

– Пойдем в кафе, Ахмет, выпьешь со мной на прощание.

– Можно, – сухо ответил водитель. Поднявшись на третий этаж здания, где

расположено кафе, Хуршит Томазович, остано-вившись у парапета, перегнулся через перила посмотреть, чем торгует стоявший под ним га-зетчик и … Тут он вспомнил, что именно сей-час настал момент из его утреннего сна. Через несколько секунд Хуршит Томазович уже при-ближался к бетонному полу первого этажа, но страха он не испытывал – только чувство душев-ного облегчения и грядущего покоя.

***

– Виктор Николаевич? – А, это ты, Виталя? Ну, что новенького? – Да, есть кое-что, – сказал Петров, входя в

кабинет следователя и присаживаясь за стол на-против него, – мною были проведены проверки номеров телефонов: одиннадцать звонков было сделано из офиса компании недвижимости, где работал убитый, и один звонок с мобильного те-лефона водителя в 11:20. Второе – на основании полученных ответов на наши запросы в банки

302 303

есть интересная информация: 18 сентября мест-ным отделом сбербанка была переведена сумма денег в размере, эквивалентном 5000 долларов США, и 5000 долларов 21 июля, деньги были пе-реведены, как вы думаете, кому и кем? – спросил Петров.

– Ну, знаешь, Петров, ответить на этот во-прос можно методом ТРИЗ – есть такая очень хорошая наука о теории решения изобретатель-ских задач, – предположив идеально конечный результат, то есть, проще говоря, нереальный, совершенно невероятный результат, который может навести на нужные мысли: что есть некто, которому проплатили авансом 5000 долларов за исполнение заказного убийства нашего Тиктин-ского. И этот некто… – Кузнецов сделал паузу и посмотрел на Петрова.

– Наша, давно известная вам и мне, Светла на Константиновна… – в свою очередь сделав пау-зу, Петров посмотрел на своего шефа.

– Рогожникова? – удивленно спросил Кузне-цов.

– Совершенно точно, она самая. Деньги ей перевела некая фирма, охранно-детективное предприятие «Черный ястреб», генеральным директором которого является тот самый Руба-ковский Александр Александрович. Бывший военный, недавно, кстати, вернувшийся из Аф-ганистана. В его фирме работают его сослужив-цы – безбашенные люди. Вы были правы на его счет. Я как раз и начал поиск информации с его

304 305

фамилии, как отправителя денег, и сразу полу-чил положительный результат.

– А откуда вы вообще взяли эту фамилию? – спросил удивленно Петров.

– А сам не догадываешься? – Нет... – А ты подумай, не спеши, – тянул с ответом

Кузнецов. – Нет, ничего в голову не приходит, – отве-

тил он растерянно. – Ну ладно. Ну вот: эта фамилия мне встре-

тилась в том самом листке, на котором Степанов, который повесился в камере, написал стихи для своей возлюбленной Рогожниковой, и что-то мне подсказало проверить именно эту фами лию. Вот и все, чисто по пофигизму.

– Ну вы, блин, даете, Виктор Николаевич, – пробормотал Петров.

Но, Кузнецов не слышал его ответа и резко произнес, вернувшись к прерванной теме раз-говора:

– Стоп, Петров. Деньги со счета получены? – Да, 19 июля счет закрыт. – Так. Это, конечно, не стопроцентный от вет

на все наши вопросы, но опять те же лица – вот что странно. И я думаю, что под подозре ние под-падает факт: за что такая сумма денег переведена Рогожниковой? Не она ли исполни тель убийс-тва? А может, этот Рубаковский про сто восполь-зовался ее счетом в банке и ее якобы фиктивным исполнительством убийства, чтобы перевести та-ким образом себе деньги за совер шение именно

304 305

им этого заказного убийства? Или он сделал так для отвода глаз? Короче, во просы есть, а ответы мы получим, если начнем с проверки их взаимо-отношений.

– Виктор Николаевич, – вставил Петров, – я думаю, что в нашем случае с убийством Тиктин-ского больше под подозрение подпадает сам Ру-баковский, потому что это убийство совершено с особой жестокостью, и у нас в городе пока нет профессионалов, способных так убивать, это первый случай. А значит – это либо не местный убийца, который дорого стоит и вычислить ко-торого можно через общую картотеку, потому что должны быть аналогичные случаи; либо это наш горожанин, но до поры до времени он вел спокойный образ жизни, и это его первое убий-ство, чем он и обнаружил новый почерк престу-плений.

– Да, ты прав, Петров. Видимо, жена тебе на пользу, а? – не в тему спросил Кузнецов и, сму-тившись, вернулся к разговору, рассуждая даль-ше. – И мотивов убийства может быть множе-ство. Короче, необходимо взять его под стражу по подозрению в убийстве Тиктинского. Про-верим, есть ли у него алиби, как он связан с Ро-гожниковой, за что такие деньги перечислены? И если нас удовлетворят его ответы, мы его от-пустим. Верно?

– Вам решать, Виктор Николаевич, – отве тил Петров.

– О’кей, я уже решил – Рубаковского будем брать.

306 307

***

– Яков Витальевич, к вам дежурный смены хочет пройти, говорит – дело срочное, – доложи-ла секретарша начальнику городской таможни.

Беспокойство закралось в душу, но Яков на-шел в себе силы не выдать своих чувств, сказав спокойно и внятно после небольшой паузы, по-ставив чашку с кофе на блюдечко:

– Пусть войдет. – Входите, – сказала секретарша и пропусти-

ла дежурного смены в кабинет. – Яков Витальевич, – начал дежурный, – не

поверите… – Говори толком, – отрезал начальник сухо. – В двух фурах, следующих транзитом с «ки-

тайской тушенкой», наши собачки учуяли геро-ин по пятьдесят килограммов в каждой.

Пот выступил на лбу начальника таможни. – Меры приняты? Груз изъят? Акт состав-

лен? Чьи фуры, установили? – Фуры некоего ЗАО «Транзит», Таджики-

стан. Представляете, мы бы никогда не подума-ли бы, что в банках с обычной тушенкой может быть героин.

– А как же вы догадались? – Да мир не без добрых людей. Был аноним-

ный звонок. – Что было? – переспросил, закашлявшись,

Яков Витальевич. – Звонок, говорю, был, анонимный.

306 307

– И что тебе сказали? – Сказали, что тушенка испорченная, что-

бы мы ее собакам своим отдали. Ну, мы собак, значит, туда и подвели, а они как забегают, как залают, ну мы сразу и насторожились и все про-верили.

– Молодцы! – хрипло выдавил из себя на-чальник. – Так, ну, ты в этих делах опытный. Пока журналистов не созывай, да скажи, чтоб твои люди не трепались особенно, – говорил Яков Витальевич, размеренно проворачивая в голове возможные варианты будущих событий.

– Возможно, мы сможем выявить не только всю транзитную сеть наркотиков, но и продавца с покупателем. Так что иди. Жди моих указаний.

– Слушаюсь, – сказал начальник смены и вы-шел из кабинета.

«Так, – думал Яков Витальевич, – надо по-звонить Эдварду». Но Яков Витальевич тут же отказался от этого, так как боялся такое гово-рить по телефону. Ехать к Эдварду тоже опас-но... «Что же делать? Как поступить? – хватался за голову Яков Витальевич. – Груз точно кто-то сдал из своих. А значит, мне лучше не лезть в эти индивидуальные бандитские разборки. Пусть сами разбираются между собой, чтобы мне не попасть под замес. Лучше поступить так, как я и должен был бы поступить, если бы я и вправду ничего не знал о грузе, когда его неожиданно об-наружили мои подчиненные, потому что самое главное, что я уже не смогу отмазать этот груз и пропустить его через таможню, не подставив

308 309

себя органам. Следовательно, надо использовать возможность спасти свою задницу, тем более что с полученными мною взятками за десять лет ра-боты на этом месте я смогу не только скрыться от следствия, но и купить другой паспорт и вы-ехать из страны. Одним словом, «Пришло время валить отсюда» – подумал он. – Коль не удалось заполучить вторую половину денег Тиктинско-го, надо довольствоваться малым. И если пове зет, если об их сделке кроме него и Тиктинского ник-то не узнает, то это просто манна небесная», – так рассуждал начальник таможни. Но неожи данно для него в голове возник иной план, и очень хо-роший: он вновь услышал знакомый ему ранее голос, который всегда принимал за свое внутрен-нее «Я». Голос тихо шептал, что Якову лучше со-общить о задержанном грузе ор ганам государс-твенной безопасности, а органы, как правило, будут вести этот груз – им же глав ное взять по-купателя, через которого они могут выйти и на поставщика. Самое главное, чтобы груз все-таки беспрепятственно пересек его та можню, и он тем самым выполнит свои обяза тельства перед Тик-тинским и, может быть, по лучит остальную сум-му. Только голос не сказал Якову Витальевичу, от кого и когда он получит остальные деньги.

– Верочка, соедините меня с начальником смены.

– Секундочку, Яков Витальевич, – отвтила секретарша, – соединяю.

– Алло, – произнес в трубку начальник та-можни, – я принял решение, что необходимо

308 309

сообщить органам о грузе, но все должно быть конфиденциально. Головой отвечаешь за утеч ку информации, понял?

– Конечно, – ответил дежурый. – А за труды и молчание ты и твоя смена по-

лучите хорошую премию, вы это заслужили. – Спасибо, Яков Витальевич, будем старать ся. – Свободен, – ответил начальник. И его под-

чиненный положил трубку.

***

– Света? – спросил голос в трубке телефона. – Да, – это я, ответила она. – Это Саша вас беспокоит. Нам необходимо с

вами встретиться, срочно. – Хорошо, заходите ко мне, я дома. – Буду через полчаса, – сказал Саша и пове-

сил трубку. Открыв входную дверь, Света пропустила

Сашу в квартиру. – Я пришел сказать, что наша последняя с

вами сделка отменяется. Наш клиент покончил жизнь самоубийством, только что в новостях передали, он бросился с третьего этажа здания аэропорта, и свидетели есть, и предсмертная за-писка, что он не может больше жить с тяжелой совестью.

– Слава Богу, – выдохнула Света. – Что? – удивился Саша.

310 311

– Ой, простите, это я о том, что мне не нуж но будет больше убивать, – с большим облегче нием сказала Света.

– Так это вы сами всегда исполняли работу?! – Не всю, – непонятно ответила она, – и по-

верьте: остальные убийства, мщение – не зале-чили мою боль, некогда причиненную мне, ко-торая стала еще невыносимее и сильнее после совершенных мною убийств. И я сказала «Слава Богу», потому что я просила его помочь мне из-бежать еще одного убийства, ибо я раскаиваюсь всем сердцем своим за слабость мою, поддав-шись которой, я впустила в свою душу Дьявола, другими словами – я продала свою душу ему. И вот, подогреваемая его словами по поводу про-изошедшей со мной и моим любимым парнем трагедии, Дьявол вершил зло на земле моими руками. Это, конечно, звучит невероятно, – го-ворила Света, – может быть, я сумасшедшая, но этот тихий в моем сознании…

– Шепот, – перебил ее Саша. – А откуда вы знаете?! – удивилась Света. – Да потому что не вы одна его слышите, –

ответил Саша, – я тоже. Я всегда думал, что это голос моего внутреннего разума – моего вну-треннего «Я», но после того как я поддался его советам, совесть моя яростно бунтует, и я не на-хожу покоя, а потом приходит страдание за со-вершенный мной поступок.

– Да, да – я понимаю вас. Потом приходит страдание, ужасное страдание, – отвечала ему Света. – И не у каждого хватит силы раскаяться

310 311

в делах своих, но это единственный путь, как я поняла, ведущий к прощению и покою. Я хочу признаться вам, что полученные мною от вас де-сять тысяч долларов за последний заказ я хочу вам вернуть, потому что не заработала их.

– То есть? – удивился Саша. – Я не убивала того чиновника на Невском

проспекте. А вы разве сами не догадались? – Нет? – Ну, как я, такая хрупкая девочка, могу под-

нять тяжелый автомат Калашникова или залезть на крышу?

– А я даже не задумывался об этом. – А я не уточняла, просто случайно все само

решилось, я вас разыграла, а вы мне и заплати ли, но я не хочу этих денег. И я больше не могу и не хочу никого убивать, не хочу никому мстить, я буду только прощать.

– Прощать? Порой это сделать невозможно. Невозможно простить прежде всего себя, а где уж там найти в себе силы, чтобы простить другого?

– Я поняла, что такое противоречие и есть испытание духом.

– Да, – согласился с ней Саша, – и, как я по-нял, единственный способ разгадать в себе голос Дьявола – это прислушаться к своей совести, к этому независимому судье дел человеческих. А насчет денег, то оставьте их себе, они выбиты мною из тех, кто получает их от своих грязных дел, лучше используйте их во благо на ваше ус-мотрение.

312 313

– Спасибо, – ответила ему Света, – но а как быть, если нет у людей совести? – спросила Света.

– Ее не может совсем не быть, она есть, но только задавлена волей самого человека до поры до времени, если он доживет до своего раская-ния еще. Как правило, такие люди долго не жи-вут, потому что творят зло, которое им же и воз-вращается вдвойне.

– Я сейчас чувствую себя такой слабой, та-кой ненужной и греховной, что я считаю, что не имею права жить на земле, – сказала Света Саше и залилась слезами – в первый раз после совер-шенного над ней надругательства.

– Ну, что ты, что ты, – ласково шептал Саша, обняв Свету за плечи, – я пришел еще сказать тебе, – сбиваясь в своих словах, повторял Саша, – что люблю тебя и ты нужна мне. И мы вме сте ис-купим свои грехи, мы уедем, поженимся, найдем в себе силы простить врагов своих – их Бог сам накажет. И ты должна жить на этой са мой Земле! Ты говоришь о прощении, но как ты можешь ко-го-то прощать, если не можешь простить сначала себя?! У меня тоже нелегкая судьба, но ведь каж-дый человек должен прой ти свой, выбранный им путь, до конца! И даже если ты сделала сначала неправильный выбор, то тебе судьба предостав-ляет, как и любому дру гому человеку, еще один шанс. И мне кажется, что я – человек, видавший в жизни многое и делавший всегда мало хорошего и доброго, – я, может быть, специально должен был в свое вре мя пережить то, что пережил, что-бы вот именно сейчас встретить тебя, полюбить

312 313

всем сердцем своим и… спасти, – говорил корот-кими фразами Саша. – Моя любовь вырвет тебя из лап Дьяво ла. Я украду у него твою душу. У нас будет своя семья, и мы будем счастливы. Не плачь, милая Светочка, я люблю тебя, – все гово-рил Саша без остановки, целуя заплаканное Све-тино лицо. – В течение всей своей жизни мы ис-купим наше зло, и, может быть, Бог простит нас. Все-таки он же тоже борется за каждую душу. Вот смотри – Бо жие провидение: самоубийство нашего послед него клиента. Бог и тебя спас от нового греха. Все же Бог есть. Я не верил в него раньше. Но то, что написано в Библии, описы-вает нашу жизнь, политику выбора человека, его жизни и выбора самого Дьявола, частица которо-го, как и Бога, за ложена в каждом из нас. А люди только делают свой выбор, – сбиваясь и повторя-ясь в сказанных словах, волнуясь, говорил Саша.

– У нас похожие судьбы. Я хочу всегда быть с тобой, – сказала Света, сильнее прижавшись к Сашиной груди.

***

Яков Витальевич набрал телефонный но мер начальника Федеральной службы безопас ности города.

– Алло, Никита? Это Яков с таможни. – А привет, Яков, как дела? – Да есть у меня тут кое-что для тебя. – Ну, чем порадуешь?

314 315

– Жду ваших людей. Приезжай с полным обеспечением, не ошибешься.

– Договорились, – буду через час, – сказал начальник ФСБ и повесил трубку.

Черная «Волга» подъехала к зданию го-родской таможни. Из машины вышел давний знакомый и бывший одноклассник Якова Вита-льевича, нынешний начальник ФСБ – Никита Николаевич Городецкий.

«Вовремя», – подумал Яков Витальевич, уви-дев подъехавшую машину в окно, и, включив се-лектор, вызвал к себе в кабинет свою секретаршу.

– Вера Павловна, встретьте у входа Никиту Николаевича и проводите его ко мне по черной лестнице, будьте любезны.

– Слушаюсь, Яков Витальевич, – сказала се-кретарша покорно. Спустившись вниз ко входу в здание таможни, она увидела поднимающиго ся по лестнице Никиту Николаевича.

– Никита Николаевич, Яков Витальевич про-сит вас подняться в его кабинет по другой лест-нице, пойдемте со мной, – сказала она и по шла в другую сторону. Начальник ФСБ удивил ся, но последовал за секретаршей.

– Что это у тебя за конспирация, а, Яков? – спросил Никита Николаевич, проходя в кабинет.

– Да, есть дело. – Ну, рассказывай, что за дело? – Мои собачки учуяли в двух фурах, сле-

дующих транзитом из Таджикистана в страны Балтии, сто килограммов героина. Как тебе это нравится? Вот поэтому я и решил сообщить тебе

314 315

лично, потому что о том, что таможня обнару-жила груз, еще никто не знает. И вы можете про-следить за его движением, если разрешите мне его пропустить через таможню – вам же важно взять покупателя, а потом и на поставщика мож-но будет выйти, а? Как тебе мои мыслишки?

– Да мыслишки-то хороши, – сказал, поче-сав свою лысую голову, Никита Николаевич, но внезапно возникший в его сознании голос Дья-вола советовал принять ему другое, выгодное для него, решение. И как-то сразу улыбнувшись и повеселев, Никита Николаевич сказал:

– Спасибо, друг, ну угодил старому неудач-нику, – горячо тряся его руку, говорил Никита Николаевич, – я теперь смогу прославиться на этом деле, и наверняка меня повысят в должно-сти. Так что за конфиденциальность спасибо, но я не буду искать покупателя и поставщика, меня устраивают лавры перехвата груза, а то заси-делся я на своем месте, так прям и думал, что до пенсии просижу. А теперь жизнь продолжается!

Яков Витальевич онемел. Он вовсе не таких событий ждал. Это меняло его планы.

– Да ладно, что растерялся-то, а, Яков? По-ставлю я, когда прославлюсь, дружище, – радо-вался его бывший одноклассник. – Все, в эту суб-боту пришлю за тобой и твоей семьей машину, и погуляем у меня на даче. Ну, а сейчас извини, дел много.

И оставив все в такой же растерянности на-чальника таможни, начальник ФСБ, радуясь счастливому провидению, вышел из кабинета.

316 317

«Что же мне теперь делать? – спрашивал у своего внутреннего «Я» Яков Витальевич… И не слышал ответа. – Что же со мной теперь будет? Зачем я деньги эти долбанные взял, теперь и пе-ред бандитами повязан… А если у Тиктинского диктофон с собой был, когда он мне эту сделку предложил, тем более об этой сделке всяко знает еще кто-то, кто через Тиктинского и решал этот вопрос с моей помощью?» – мучил он себя во-просами.

«Ну, может, еще пронесет, – неожиданно вновь услышал он голос, – а пока ждать, бояться и не спать ночами», – и потом раскатистый смех прогремел в его голове, после чего голос так же внезапно исчез, как и появился.

28 сентября в вечерних новостях был пока-зан телерепортаж по факту удачно проведен-ной операции по обнаружению и изъятию ста килограммов героина, следовавших транзитом из Таджикистана в страны Балтии, работниками таможни и сотрудниками Федеральной службы безопасности.

А некоторое время спустя Яков Витальевич был госпитализирован в городскую психиатри-ческую больницу.

***

– Ну, что, Кузнецов? Давно ты ко мне за сан-кцией на заключение под стражу не заходил и вообще что-то затих совсем: мне ничего не до-

316 317

кладываешь, – говорил прокурор района Юра-сов Александр Германович, обращаясь к следо-вателю.

– Ну что вы, Александр Германович, вы же в отпуске тут были, а потом на больничном три месяца, а что я буду вашему заму все рассказы-вать? Он же туго соображает, а в нашем деле главное – быстрота ума, скорость мысли.

– Ну ты загнул, Кузнецов! Так, значит, счи-таешь, что есть основания для ареста некого гражданина Рубаковского, генерального дирек-тора охранно-детективного предприятия «Чер-ный ястреб»?

– Да, он подпадает под подозрение в совер-шении убийства гражданина Тиктинского – ди-ректора инвестиционно-строительной компа-нии «Новый город». Да к тому же есть еще ряд интересных обстоятельств, которые, я считаю, могут пролить свет на некоторые неясности.

– Это какие? – Ну, во-первых, мой помощник Петров ус-

тановил, что гражданином Рудковским нака-нуне убийства гражданина Тиктинского была перечислена сумма денег в размере, эквива-лентном 5000 долларов США, а после убийства аналогичная сумма. Это наводит на подозрение, что деньги были оплатой заказного убийства Ти-ктинского. Второе обстоятельство: деньги были перечислены гражданке Рогожниковой Светла-не Константиновне, которая шла у нас в качес-тве подозреваемой в совершении неосто рожного

318 319

убийства бомжа на свалке. Так вот мне интерес-но, как связаны эти лица? Кто убийца:

Рогожникова, что непохоже, либо она просто знакомая этого Рубаковского и он воспользовал-ся ее именем, а деньги перевел на ее счет, но для себя.

– А зачем ему было это надо – себе деньги переводить, если они и так у него уже были?

– Ну, может, затем, чтобы обмануть своих за-казчиков, что якобы не он будет исполнителем убийства. Здесь много нюансов, которые можно выяснить, задержав Рубаковского, хотя бы будет от чего оттолкнуться следствию. Да и произо-шедшее дорожно-транспортное происшествие, когда было покушение на Маневича: в маши-не «Жигули» находились лица, чьи фамилии мне встречались по ранее расследуемому мной делу о похищении Рогожниковой; дело о похи-щении с последующим изнасилованием – это обстоятельство умалчивалось как родителями Рогожниковой, так и самой потерпевшей, было прекращено по заявлению заявителей, что тоже меня удивило. Ну, в общем, я хочу зацепиться за ниточку, чтобы размотать клубок. И самое глав-ное, есть заключение криминалистической экс-пертизы по делу о смерти Степанова Дмитрия Николаевича.

– А, это который в КПЗ повесился? – Да, он самый. Так вот, ему наш сотруд ник,

сержант Тихомиров, по его просьбе пере дал лист, который вырвал из своего блокнота; так вот, на этом листе эксперты установили скрытый выдав-

318 319

ленный ручкой текст с именм Александра Руба-ковского. Это опять же как-то связывает Рубаков-ского с нашими сотрудника ми, которые, как уже установлено экспертизой, были причастны к из-биению этого Степанова перед его смертью.

– Ну, что ж. Вполне оправданы твои дово-ды, – согласился прокурор с размышлениями Кузне цова, – вот тебе санкция, – сказал прокурор, под писывая документ. – Состыкуйся с налоговой инспекцией, пусть они проведут проверку этой фирмы Рубаковского, может еще что-то обнару-жат для тебя. Ну, а теперь все, можешь идти.

– Спасибо, Александр Германович.

***

– Ну, что мы, Саша, бездействуем? – спра-шивал его Коба. – Карта же легла нам на руку: Дядя устранен, надо брать власть себе, пока у нас есть время.

– Надо же, и слово «устранен» знаешь, и что власть надо брать в свои руки. Что ж ты рань ше никогда свой ум не показывал, а? Хитрый ты, оказывается, Коба, давно я к тебе присматривал-ся, но все пока ты только глупости говорил, и вот настал момент – ты показал, кто ты на самом деле. Не выдержал и выдал себя. А все твои вы-ходки раньше только маскировали тебя. Не ты ли хочешь власть в свои руки взять, а? А меня устранить потом, как ты выразился, или, может, ментам меня сдать хочешь, а? Где мой диктофон

320 321

с записями разговоров моих с нашей подругой? Ты к тому же еще и присвоил себе сорок тысяч долларов, которые я поручил тебе перевести на счет в банке, – говорил Саша, наступая на Кобу. Коба весь набычился, глаза его налились кровью и, выхватив из кармана куртки финку, он уда-рил ею Сашу в живот.

– Сука, что ж ты делаешь-то, падла? – сказал Саша, схватившись за живот обеими руками, па-дая на пол.

– Ничего, – ответил Коба, – сам первый на-чал.

– А ты все-таки дурак, – сказал ему Саша, – опять как ребенок отвечаешь.

– Да пошел ты… – О! Вот это уже что-то по-взрослому, – гово-

рил Саша, пытаясь снова вывести Кобу из себя. Рассвирепев вновь, Коба, пнул Сашу ногой в бок, прокричав:

– Умрешь ты сейчас, сука, но скажу тебе на-последок, – кричал Коба, напрочь потеряв конт-роль над собой, – Тиктинского и Маневича убил я. И сделал это как раз сразу после убий ства, чтобы все улики показывали на эту телку, к ко-торой ты зачастил. А теперь, когда ты сдох нешь, я отправлю анонимно все диктофонные записи ментам и отведу от себя все подозрения. Вот они, записи, посмотри, – крикнул Коба, по казав Саше диктофонную кассету с записями всех разгово-ров его со Светой. Есть у меня еще и банковские реквизиты, написанные рукой нашей подруги. И если ты не умрешь, то дадут тебе вышку по-

320 321

любому, а если сейчас сдохнешь, то сядет твоя подруга, к которой ты в последнее время был не-равнодушен. А я с такими бабками куда хочешь уеду, и ищи ветра в поле.

– И за что же ты так со мной поступаешь? – тихо спросил Саша, слабея от потери крови.

– А за то, что ты надо мной всегда прика-лывался раньше и смеялся. А мне было обидно. Вот это моя месть тебе. Я только ждал удобного момента.

– Так убил бы меня просто, – сказал Саша. – Нет, мне этого мало, я хочу, чтобы ты стра-

дал. Я давно заметил, что ты зачастил к нашей подруге просто так. Может, ты ее любишь? Так вот, хочешь, я сегодня с ней «поиграю» немно-го, да и местных алкашей захвачу с собой? Всем будет хорошо! Хочешь? Надо бы это сделать у тебя на глазах, чтоб растоптать тебя. Вот только это меня удовлетворит, – лихорадочно говорил Коба. – Жаль, что я поторопился порезать тебя! – искренне сожалел Коба. – Ну все равно я ее трах-ну по-любому.

И пока Коба был одержим своими дьяволь-скими планами, Саша медленно, пересиливая неимоверную боль, закусив губу, подползал к Кобе.

– А теперь говори, падла, где деньги – дань, которую нам приносят все, кого мы крышуем?

– Я знаю… – еле слышно прошептал Саша. Коба удивленно уставился на него.

– Где? – взревел он. – Ну, говори же, говори! – сказал Коба, опустившись ближе к лежащему.

322 323

– Я не слышу, что ты шепчешь. – Наклонись, – прошептал Саша. Коба послушно опустился рядом с Сашей,

подставив ухо к его губам. Собрав всю свою волю и превозмогая боль, чтобы не закричать, Саша резко выдернул торчавшую из своего жи вота финку и вонзил ее по самую рукоять в серд це Кобе, ударив его ножом в спину.

– Какой же ты все-таки дурак, – сказал Саша, выключая в кармане диктофон, на который за-писал весь свой разговор с Кобой, – надо же так наклониться под самое ухо.

Коба повалился прямо на него. В его гла-зах отражался ужас и страх пришедшей смерти: душу из его тела вырвал неожиданно появив-шийся некто в черном капюшоне. Саша, теряя сознание, дотянулся до диктофонной кассеты, которую выронил убийца.

– Господи, – просил он, ломая кассету на две части, – помоги мне сейчас, не оставь меня сей-час.

Сломав кассету, Саша вырвал из нее пленку, завернул ее в листок бумаги с банковскими реви-зитами и, достав зажигалку из кармана, поджег.

– Я должен увидеть, как все сгорит, – го-ворил он, истекая кровью. Пленка мгновенно воспламени лась, шипя и плавясь на его глазах.

– Ну вот, теперь и все, – сказал Саша, расти рая пальцем пепел от сгоревших улик на полу. – Я прощаю тебя, Коба, прости меня, Боже… – еле слышно прошептал он, и голова его запро кинулась.

322 323

– Какая необыкновенная легкость! Какой яр-кий свет! – удивился Саша, увидев распро стертое свое тело со стороны. А Дьявол в черном капю-шоне, бывший начеку, был лишен власти пред-стать перед душой Саши и захватить ее по сле сделанного Сашей перед своей смертью вы бора.

***

– Здравствуй, Власта, – поздоровалась Света с бывшей своей подругой, навестив ее в больни-це. Власта открыла глаза и увидела стоявшую пе-ред собой Свету.

– Это ты?! – страшно удивилась она. – Я. Вот пришла проведать тебя, да и попро-

щаться. Уезжаю. – Так ты меня проведать пришла?! – все

удивлялась Власта. – А зачем? Ведь я тебе сде лала так много зла. Я хочу, чтобы ты простила меня, Света.

– За что? – За то, что я не вышла тогда с тобой из клу-

ба, когда ты звала меня с собой. Прости меня, что я отказалась с тобой выйти. Но ты не знаешь… ты просто не знаешь… Я тогда потому не смогла с тобой выйти, что этот здоровый хмурый парень, который сидел с нами за столиком, он… он… схватил мою руку тогда и больно ее сжал. Я ду-мала, ты догадаешься, что что-то не так, потому что я тебе сказала, что у меня голос уже простыл от холодного пепси, а ведь я же никогда не пью

324 325

пепси. Пепси у нас даже на столике не было, ты вспомни! Вспомни! И вот за то, что я поддалась тогда страху, не вырвалась из его лап, и с тобой не пошла, Бог меня за это сейчас и наказал, ви-дишь, буду теперь лежать всегда: позвоночник поврежден, – говорила Власта сквозь слезы. – А вот Вовку Сенчукова, который с нами в маши-не ехал, так его сразу насмерть после столкнове-ния с другой машиной. Чемодан в реанимации умер. Так что мне еще повезло, – сказала Власта, пытаясь улыбнуться. – А еще прости за то, что я тебе никогда не говорила, скрывала. Я всегда любила твоего Димку, с той самой минуты, ког-да мы с ним познакомились. Я всегда завидовала тебе и хотела, чтобы он тебя бросил, и я… – Вла-ста, замолчала на секунду, глубоко вздохнула и продолжила. – Я тогда продала твой номер мо-бильного телефона за три тысячи рублей этому Сергею Литвинову, который тебе прохода не да-вал, а потому именно я виновата во всем, что с тобой и с Димой случилось, и вот теперь за все Бог меня и наказал. Он сделал все так, чтобы я страдала всю жизнь, как страдала ты.

После исповеди Власты Света молчала. Че-рез некоторое время она произнесла дрожащи-ми губами:

– Бог простит, –сказала Света в ответ, поста-вила на тумбочку Власты авоську с фруктами и вышла из палаты.

– Нет, Он простит и так, но ты, я хочу, что-бы ты меня простила! – кричала Власта ей вслед,

324 325

продолжая плакать, пытаясь схватиться за верев-ки, чтобы подтянуться руками и сесть на крова ти.

– Ааа! – кричала она. – Нету мне прощения, нету, зачем мне тогда жить, Господи?!

***

«Так, главное, чтобы Рубаковский был на месте, в своей фирме, чтобы мороки было мень-ше с его поисками. А то он может лечь на дно, и все тогда: ищи-свищи его в чистом поле», – ду-мал Кузнецов, сидя с опергруппой в машине, на-правлявшейся к фирме «Черный ястреб».

– Кто? – спросили за дверью фирмы. – Откройте, пожалуйста, я представлюсь, –

сказал Кузнецов, держа свое служебное удосто-верение напротив дверного глазка. Раздалось щелканье дверных запоров, и входную дверь от-крыл охранник в фирменной форме.

– Старший следователь прокуратуры Кузне-цов, – представился он. – Эти люди – сотрудники милиции, они покажут вам свои удостоверения. Можно войти?

Охранник молча посторонился, пропуская сотрудников вперед.

– А где кабинет Рубаковского? – Прямо по коридору, – ответил охранник. – Он один? – спросил следователь. – Да вроде бы минут двадцать как беседует с

нашим сотрудником. – Спасибо.

326 327

Подойдя к двери кабинета, Кузнецов при-слушался: все было тихо. Следователь постучал в дверь – никто не отозвался. Кузнецов опустил ручку двери вниз, дверь была заперта.

– Простите, пожайлуста, – обратился он к впустившему их охраннику, – ваш генеральный на месте?

– Да. – Дверь закрыта. – Странно, – сказал охранник, подойдя и по-

трогав дверь кабинета. – У вас есть запасные ключи? – Нет, только у шефа. – Тогда мы вынуждены ломать дверь. У нас

имеется санкция на арест вашего директора Александра Рубаковского, – сказал Кузнецов, предъявив документ.

– Да мне вообще все пофигу, – ответил ох-ранник.

– Так это же нам на руку, – сказал Кузне-цов, – ну что, ребята, ломаем, а?

После привычных ударов плечом дверь ос-тавалась неприступной.

– Так, выходит, необходимо специалиста вы-зывать, – сказал Кузнецов. –Петров, сделай!

– О’кей, Виктор Николаевич, – ответил Пе-тров, садясь за телефон.

Сам Кузнецов пошел вокруг дома, чтобы заглянуть в окно кабинета, расположенного на первом этаже.

326 327

– Черт возьми, – выругался Кузнецов, уви дев сквозь приоткрытые горизонтальные жалю зи ле-жащих на полу двух людей. Они не шеве лились.

– Ну, что, Петров? Нашел спеца? – Да, будет через пятнадцать минут. – Скорую вызывай, – твердо сказал Кузне цов. Через десять минут после приезда специа-

листов дверь кабинета была вскрыта, и вошед-шие увидели лежащих в луже крови двух чело-век.

– Кто из них кто? – спросил Кузнецов у ох-ранника.

– Вот тот, кто с финкой в спине – это наш сотрудник Коба Сергей Янович: мы его зовем Коба; а под ним наш генеральный директор, Ру-баковский. Видно, не поделили что-то они, – до-бавил охранник.

– Так, скорая приехала? – спросил следова-тель.

– Да. После осмотра тел, врач скорой помощи

константировал смерть обоих лиц от ножевых ранений.

– Вот тебе, Анатолич, и работы прибави лось теперь, – сказал Кузнецов, обратившись к досе-ле незаметному судебно-медицинскому экспер-ту, – а ты, я посмотрю, трезв? – удивился Кузне-цов.

– Да…– растянуто произнес эксперт и доба-вил, уже по другому поводу: – «Не было заботы, так подай…» – ответил он известной фразой из «Ревизора» Гоголя.

328 329

– Виталя, – обратился Кузнецов к Петрову, – ты здесь за старшего, все осмотришь и мне по-том доложишь, а я еще кое-куда зайду, пока не поздно.

– Хорошо, Виктор Николаевич, – ответил его помощник и принялся за проведение осмо тра места происшествия.

Выйдя из фирмы «Черный ястреб», Кузне-цов решил просто пройтись вдоль по Третьей линии Васильевского острова, где расположи-лась эта фирма, и немного подумать, чтобы привести все события к какому-то общему логи-ческому знаменателю. «Убийство Тиктинского, – начал рассуждать следователь, – скорее всего, пополнит полку с архивными документами не-раскрытых преступлений; бандитская разборка Рубаковского с неким Кобой так и останется раз-боркой, за исключением вероятности того, что это очень хорошая инсценировка разборки… Но кем? Это отдельный вопрос; в убийстве пред-седателя КУГИ Маневича тоже много неясно-стей».

– Виктор Николаевич! – услышал Кузнецов голос Петрова.

– Что случилось? – Мы обнаружили в кармане Рубаковского

диктофон с записью, на которой Коба признает-ся в убийстве Тиктинского и Маневича.

– А и правда, – сказал Кузнецов, – Коба-то, возможно, служил в Афганистане, он и снайпе-ром мог быть. Хорошо. Бог в помошь, – сказал Кузнецов.

328 329

– Больше ничего? – Пока нет. – Ну, давай иди работай, я сейчас подойду. Кузнецов прикурил и пошел дальше к Мен-

делеевской линии, разгребая ногами желтые ли-стья – признак наступившей осени.

«Что интересно – в случайном ДТП фи-гурируют несколько лиц из другой маши ны, свя-занных ранее с делом Рогожниковой, с ее похи-щением: Сенчуков, Власта Юлайтес, Ваитовский, по прозвищу Чемодан – из бан ды убитого Утюга; самое первое совершенное убийство, Батьки-Ро-зенштейна, так и повисло на Степанове, кото-рый, в свою очередь, пове сился в камере пред-варительного заключения. Единственно, кого я смог привлечь к реальной ответственности, так это своих же сотрудников за избиение того само-го Степанова. Да и то, на верное, их вину не до-кажут. Вот и все. Может быть, их просто уволят, да и то вряд ли. Больше ничего мне не светит в этих делах. И так всег да, – с грустью думал Куз-нецов, – опять ниточка оборвалась, и никаких тебе свидетелей, улик. Ну что за работа? Твою мать! Ловишь, ловишь – фиг поймаешь», – ругал-ся Кузнецов, возвращаясь к осмотру места проис-шествия. «Хотя…» Кузне цов вспомнил про лис-ток из блокнота сержанта Тихомирова с именем Саши Рубаковского, а это значит, что Тихомиров был по каким-то делам связан с этим человеком. «Значит, можно в этом направлении попробо-вать раскатать новый клу бок», – подумал он и

330 331

улыбнулся светлому дню, новому шансу, кото-рый, возможно, все и расста вит на свои места.

***

– Абдула? – обратился к Колокольчику Аль-берт, племянник Хуршита Томазовича.

– Да? – Завтра, первого октября, в семнадцать ча-

сов будет сходка воров, где обычно, – сказал Аль-берт, вышедший из остановившейся рядом со входом офиса Колокольчика машины.

– Понял. Буду, – ответил Колокольчик. Колокольчик, а по имени Рогуев Абдула На-

риманович, был авторитетным вором в законе, и поэтому он всегда участвовал во всех воровс-ких сходках. Но в этот раз Колокольчик понял, что эта сходка у него последняя. И связано это с тем, что 28 сентября в новостях было сообщено о за держании городской таможней крупной пар-тии героина, шедшего транзитом в страны Бал-тии. Колокольчик задумался: «Так как отвечал перед ворами за груз непосредственно сам Хур-шит, которого не стало, а я последний, кто с ним встречался, следовательно, воры уверены, что я знаю больше, чем все остальные. Видно, кто-то настучал на Хуршита, имея в виду его пред-смертное состояние раскаяния в последний день его жизни. Определенно, воры точно не знают, замешан ли я тут в чем-то, поэтому они и при-слали племянника Чичена Альберта. Скорее все-

330 331

го, они догадываются о перечислении мне круп-ной суммы денег Хуршитом, если уже не знают точно. Возможно, они меня уже решили убрать. Им только надо понять, где мои деньги и где – общака, за который я отвечаю, а если они еще почувствуют, что я расслабился, то этого доста-точно, чтобы от меня избавиться; слабого волка загрызает все племя волков, очищая свои ряды, свою кровь, свои гены. А настучать мог только Ахмет. Больше никто его не видел после того, как Дядя встретился со мной. А так как он его водитель, то не исключено, что по дороге ко мне в офис Хуршит о чем-то важном разговари вал с ним. Ну ладно, если это так, то спаси меня Госпо-ди», – думал Абдула. Абдула боялся воров еще и потому, что жадничал и не хотел им от давать де-ньги, которые получил от Хуршита То мазовича перед его смертью – деньги, которые Дядя пере-вел Колокольчику в оплату всей пар тии героина.

***

– Ахмет, едем в ресторан Мустафы, – сказал Колокольчик,направляясь на сходку воров.

– О’кей, шеф, – ответил Ахмет, трогаясь с места.

Ехали молча, только перед тем, как выйти из машины, Колокольчик обернулся и сказал води-телю, глядя ему прямо в глаза:

– Хуршит простил мне смерть свою, при-чиненную ему твоими руками, – и захлопнув

332 333

дверь машины, Абдула направился в ресторан на сходку.

***

– Вот так и покинул Хуршит наш грешный мир, – сказал вслух с сожалением в голосе Абду-ла после прослушанных по телевизору новостей о произошедшем событии. «Я не убедил воров на сходке в своем непричастии к провалу груза – они явно мне не поверили, значит, скоро при шлют убийцу. Только вот интересно – кого? Но пока у меня еще есть время исполнить послед нюю волю и просьбу Хуршита», – думал он, на бирая по мо-бильному телефону номер Ибраги ма.

– Да, – послышался в трубке резковатый го-лос Ибрагима.

– Ибрагим, это Абдула. Ты все знаешь? Я жду тебя у себя в офисе через час.

– Все понял. Подъеду, – ответил Ибрагим. Почти влетев, словно на крыльях, на четвер-

тый этаж офиса Колокольчика, Ибрагим сразу сказал:

– Я не верю ни во что. Я не верю тебе. – Садись и успокойся, – хладнокровно ска зал

Абдула, – я действительно не причастен к прова-лу груза, но это уже не имеет никако го значения. Я знаю, что меня заменят скоро, только за то, что воры уже не доверяют мне. Я потерял форму и волю волка, и это правильно. По всем правилам. Перед смертью Хуршита я встречался с ним, он

332 333

сам мне сказал, что при нял решение завязать со своим поганым делом.

Он предложил выкупить у меня груз по моей цене.

Ибрагим хотел что-то возразить, но жестом руки Абдула дал понять, чтобы он не перебивал его, и продолжил:

– Хуршит объяснил мне, и многие его мыс ли схожи с моими, поэтому я его понял и пошел ему навстречу. Хуршит выкупил у меня груз полно-стью тут же в кабинете, переведя со своих счетов по компьютеру деньги. Но так как этот груз яв-ляется еще собственностью нескольких лиц, то, по правилам братвы, Хуршита должны были бы убрать и убрали бы. И я должен был бы это сде-лать.

– Что вы и сделали, – спокойно сказал Ибра-гим, и глаза его налились кровью. «Убей его, убей, – слышал он шепот в своем сознании, – и сам возьмешь власть».

– Дослушай меня, – строго сказал Абдула. – Я не буду тебе всего объяснять, так как это

долгий процесс, скажу одно: я не убивал твоего двоюродного брата Хуршита.

– Лжешь! – Не перебивай. Перед смертью Хуршит

просил меня, чтобы я помог сделать тебе свой выбор другого плана – не такой, какой сделали с Хуршитом ранее мы. Мы имеем власть, деньги, но в зрелых годах появляется совесть, и стано-вится очень тяжело, а если совесть долго не появ-ляется, то до этого момента существует стопро-

334 335

центная вероятность скорой кончины, потому что люди, делающие бизнес, как правило, всег-да со временем лишаются своей совести – своей страховки. И потому, когда они делают что-то, что лишено морально-нравственной опоры, то есть, по-другому, зло, то это самое зло возвраща-ется им вдвойне, и они долго не живут. Хуршит просил меня помочь тебе сделать правильный выбор: нужна ли тебе его власть, которая погу-бит тебя, или, что страшнее, твою душу? Но ты все же его преемник, потому что, как он сам мне сказал, ты еще не испорчен и перешедшая к тебе его власть не принесет много зла, как если бы эта власть перешла к другому, более циничному че-ловеку – его племяннику Альберту, который уже спит и видит себя новым боссом. Он оставил тебе свое влиятельное место и просил меня по могать тебе во всем. Но поверь, мальчик, то, что имеем мы, не приносит счастья, мы рабы маши ны биз-неса, власти и денег, с ее жестокими пра вилами выживания: если не ты, то тебя. У тебя еще есть свой шанс.

– Вы все сказали? – Да, и вот еще что – здесь Хуршит все напи-

сал для тебя подробно. Теперь все. Вот, возьми, – сказал Абдула, протянув Ибрагиму конверт.

– Тогда я хочу передать привет от моего дру-га и наставника Мамедова Хуршита Томазови-ча, – сказал Ибрагим, выхватив из кармана курт-ки острую финку и всадив ее по рукоять в грудь жертвы.

334 335

– Я знал, что они пришлют киллера, но не думал на тебя… Деньги общака и деньги Хур-шита… за наркоту… я припрятал… в надежном месте… их не так-то просто будет найти. Только самый… умный… сможет найти ключ… – про-хрипел, захлебываясь собственной кровью, Ко-локольчик. – Ты слишком поспешил, мой маль-чик… прощаю тебя… я…

Голова Абдулы запрокинулась назад, а его тело, дернувшись несколько раз, безмолвно за-мерло в кресле. Положив конверт во внутрен ний карман пиджака, глубоко в своем сознании Иб-рагим услышал тихий шепот: «Ты сделал пра-вильный выбор. Я помогу тебе во всем».

336 337

ОГЛАВЛЕНИЕ

Книга первая БЕСНОВАНИЕ ТЬМЫ

Глава первая Растоптанная любовь .................................. 9Глава втораяВыбор Дьявола ............................................. 130

Книга вторая СИЛА ПРОЩЕНИЯ

Глава первая Белая ворона, или Выбор пути .................. 178Глава втораяПуть первый ................................................. 197Глава третьяБелая ворона, или Другой путь ................... 202Глава четвертаяБудни первого пути ...................................... 218Глава пятаяПервый секрет Дьявола .............................. 268Глава шестаяЦена выбора ................................................. 284